Песни и развлечения эпохи НЭПа - Кравчинский М.

Пусть содрогнутся Европа и Азия, когда гуляет наша буржуазия!

Глава 6. ЭКСЦЕНТРИЧЕСКИЕ ТАНЦЫ. 30 GIRLS

Вентрологи, имитаторы, гипнотизеры, мнемотехники

Глава 12. ЧАСТУШКИ - ФОЛЬКЛОР ПРОЛЕТАРИЕВ

Глава 15. «ЦЫГАНЩИНА» - САУНДТРЕК УГАРА НЭПА

«Посмотрите, как нелепо расплылася рожа нэпа...»

Глава 19. БЛАТНАЯ ПЕСНЯ: ИСТОРИЯ И ЗАГАДКИ

Глава 20. ЕВРЕЙСКАЯ НАРОДНАЯ БЛАТНАЯ ХОРОВОДНАЯ

Глава 23. СЕРГЕЙ ЕСЕНИН: «ЖИЗНЬ МОЯ ЗА ПЕСНЮ ПРОДАНА»

Глава 24. ЗАМОРСКИЕ ГОСТИНИЦЫ ДЛЯ СОВЕТСКОЙ ЭСТРАДЫ

Author: Кравчинский М.

Tags: история и критика мировой литературы и литературы отдельных стран культура исторический очерк

ISBN: 978-5-89533-319-8

Year: 2015

Similar

Занимательное стихосложение. Научные развлечения

Игры и развлечения

Предсимволизм - лики и отражения

Н.Н. Страхов. Личность. Творчество. Эпоха

Text

ПЕСНИ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ
Максим
Кравчинский
ЭПОХИ НЭПА
+ диск в подарок!
1 у Lb 1 \
Аь* s' и jjgw
Г шш/я
уЯгуу^ /ч
\ ГИжк4 ^4-2
1®г\ л 4

ЭТО БУДЕТ РАССКАЗ ПРО НЭПМАНА. КОТОРЫЕ ПРОЛЕТАРИИ
НЕ КОТЯТ ПРО ЭТО ЧИТАТЬ - ПУЩАЙ НЕ ЧИТАЮТ.
Мы НЕ настаиваем! Д только факт очень густой.
И НЕЛЬЗЯ ЕГО ОБОЙТИ ПОЛНЫМ МОЛЧАНИЕМ.
М. Зощенко, «Спешное дело». 192Б

ПЕСНИ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ
ЭПОХИ НЭПА
деком
Нижний Новгород, 2015

ББК 83.36
К 78
Серия «Русские шансонье». Основана в 2009 году
Автор проекта серии Максим Кравчинский
К 78 Нижний Новгород: ДЕКОМ. - 2015. - 720 с.
Художественное оформление серии Вячеслава Петрухина.
ISBN 978-5-89533-319-8
Эта книга о том как гуляла нэпманская Россия. О тех, чьи песни пели и под чьи мелодии
плясали граждане страны Советов, и о том, чем закончился для звезд эстрады и их по¬
клонников пресловутый «угар нэпа».
Уже летом 1921 года владелец сада «Аквариум» украсил вход в заведение плакатом:
«Всё как прежде!»
Для «воскресших» дам и господ распахнули двери сотни театров-кабаре, ресторанов
и казино. С их подмостков зазвучали голоса новых любимцев публики: Изабеллы Юрье¬
вой, Вадима Козина, Леонида Утесова, Казимира Малахова, Тамары Церетели, Аркадия
Погодина и Васи Гущинского.
Нэпманская эстрада! Лоскутное одеяло из «цыганщины», фривольных куплетов, ин¬
тимных ариеток и блатных песенок. Ошалевший от свободы народ распевал «Кирпичи¬
ки», «Бублички», «Стаканчики граненые» и есенинское «Письмо к матери».
Публика попроще хохотала над частушками уличных беспризорников и хором вторила
куплетисту из пивной «Трезвость». В кабаре дамочки в лаковых туфельках с жаром от¬
плясывали фокстроты и танцы апашей. Из парков и синематографов доносились мело¬
дии джаза, а в особняках «красной» аристократии вновь зазвучали цыганские романсы.
Но уже в середине 20-х начинается борьба с «легким жанром», завершившаяся десять
лет спустя полным запретом «цыганщины», закрытием кабаре, репрессиями и отлуче¬
нием от сцены ведущих представителей эстрады.
«Не долго музыка играла...» Зато это было ярко, экспрессивно, красиво...
ББК 83.36
ISBN 978-5-89533-319-8
Охраняется законом Российской
Федерации об авторском праве.
Воспроизведение всей книги или
любой ее части запрещается без
письменного разрешения издате¬
лей. Любые попытки нарушения
закона будут преследоваться
в судебном порядке.
Издательство ДЕКОМ, составление,
оформление, дизайн серии, 2015
М. Кравчинский - автор-составитель, 2015

«БЫЛИ ВРЕМЯ НЭПА РАЗГУЛОМ И ВЕРТЕПОМ»
Я всегда симпатизировал центральным убеждениям.
Даже вот когда в эпоху военного коммунизма
нэп вводили, я не протестовал. Нэп так нэп.
Вам видней. Но, между прочим, при введении нэпа
сердце у меня отчаянно сжималось. Я как бы
предчувствовал некоторые резкие перемены...
М. М. Зощенко, «Прелести культуры». 1927.
It марте 1921 года на X съезде РКП(б) В. И. Лениным была провозглаше¬
на Новая экономическая политика, разрешившая частную инициативу
в некоторых областях торговли, промышленности и культуры. Главной
задачей нэпа являлось восстановление разрушенного народного хозяй¬
ства. После «великих и страшных» лет Гражданской войны и Военного
коммунизма жизнь постепенно стала налаживаться. Перемены особен¬
но бросались в глаза в мегаполисах.
Игрой романа Л. Платонова «Чевенгур»1 возвращается в родной го¬
род и нс узнает привычных «интерьеров»:
«Сначала он подумал, что в городе белые. На вокзале был буфет, в котором без
очереди и ооз карточек продавали серые булки. Около вокзала <.. .> висела серая выве¬
ски с оитшими от недоброкачественной краски буквами. На вывеске кратко и кустарно
написано: 'Продажа всего всем гражданам. Довоенный хлеб, довоенная рыба, свежее
мясо, собсл венные соления". Приказчик в лавке очень толково и очень коротко объ¬
яснил зашедшей старушке смысл перемен: ‘‘Дождались: Ленин взял, Ленин и дал”...»
11роснулся частник: застучали швейные машинки, перекраивая по новой
моде старые наряды; манили запахами кондитерские со свежими «конфек-
гами»; школы ганцев приглашали ддя моментального обучения фокстроту;
вокальные студии обещали открыть секрет цыганской ноты; в цирке смущал
наивных граждан заезжий гипнотизер То-Рама; по Арбату ходили голые дяди
и тети с лентами через плечо: «Долой стыд!»; рестораны прельщали кухней
под наблюдением Тестова и «беспрерывным кабаре»; синематографы анон-
сировали «исключительную постановку нашего времени - “Бутаре нэпа”».
11“йзер развлечений на любой вкус, которые спешили вкусить уставшие
от передряг и лишений жители страны Советов, неудержимо бил ввысь.
«Пооткрывалось множество ресторанов: вот “Прага”, там “Эрмитаж”, дальше “Лис¬
сабон”, “Бар”. Официанты были во фраках (я так и не понял, сшили ли фраки заново,
или они сохранились в сундуках с дореволюционных времен). На каждом углу шумели
Здесь и далее - см. библиографию.

6
Песни и развлечения злами нэпа
пивные - с фокстротом, с русским хором, с цыганами, с балалайками, просто с мордобо¬
ем. <...> Возле ресторанов стояли лихачи, поджидая загулявших, и, как в далекие вре¬
мена приговаривали: “Ваше сиятельство, подвезу!”-удивлялся И. Оренбург. - Здесь
же можно было увидеть нищенок, беспризорных; они жалобно тянули: “Копеечку”.
Копеек не было: были миллионы (“лимоны”)... В казино проигрывали за ночь несколько
миллионов: барыши маклеров, спекулянтов или обыкновенных воров...»
«Всё как прежде!» - не веря своему счастью, вывел дрожащей рукой на пла¬
кате осенью 1921 года хозяин сада «Аквариум» в Петрограде, и уже вечером
там горели вдоль аллей фонарики, торговали водами Лагидзе, играл оркестр,
откалывали шутки на злобу дня юмористы да с куражом голосила певица:
Сегодня пьем мы и поем,
Забыв о том, что тяжело,
Мы песней жгучей грусть зальем,
Что будет завтра - всё равно...
Реклама ресторана «Люрс», что стоял на углу Тверской и Леонтьевского
переулка, кричала: «Живи пока живется!», маня нэпманов, содержанок, рас¬
тратчиков, иностранных пайщиков-концессионеров и красных комиссаров
в «роскошные кабинеты» отведать «первоклассной европейской и азиатской
кухни», испить «лучших заграничных вин» и повеселиться в «нашем кабаре».
По весне в ГУМе устраивался «променад московских невест», сопрово¬
ждавшийся выступлениями 500 (!) артистов, цыганского хора, циркачей.
«Значит, все “восстановилось”. И стоило огород городить?» - недо¬
уменно записывал в дневнике летом 1922 года москвич Н. Окунев.
Однако формально разрешенная большевиками частная инициатива
на деле оборачивалась профанацией. Всякая тяга к комфорту и удоволь¬
ствию провозглашалась классово чуждой, вредной. Нэпманское искус¬
ство с его эстетикой чувственности, богатства, разгула было оппозици¬
онно «строевому», шаблонному искусству официальной культуры.
«Удивительное это было время, - ностальгировал Л. Шейнин. <...> В комсо¬
мольских клубах пели “Мы молодая гвардия рабочих и крестьян” <...> и люто нена¬
видели нэпманов, которых временно пришлось допустить...
А в городе невесть откуда и черт его знает зачем повылезала изо всех щелей
всяческая нечисть - профессиональные шулеры и надменные кокотки, спекулянты,
бандиты и просто жулики...»
Известно, кто заказывает музыку. Наблюдая за изменениями в стране, Лев
Троцкий мрачно констатировал: «Мы выпустили в свет рыночного дьявола».
Эстрада, наряду со всеми остальными сферами общественной жиз¬
ни, находится в фазе удивительной и парадоксальной. Все «сливки» ста¬
рой школы уплыли за кордон. Шаляпин, Вертинский, Плевицкая и еще
тысячи артистов императорских подмостков поют теперь в Париже
и Нью-Йорке. Иные сгинули в водовороте Гражданской. Былые любим¬
цы публики - Н. Тамара, В. Сабинин, Д. Богемский - хоть и остались,
предпочитают не высовываться. А ну как вспомнят о титуле «королевы брил¬
лиантов», «белогвардейской» песенке «гусары-усачи» или достанут с пыль¬

“БЫЛО ВРЕМЯ НЭПА РАЗГУЛОМ И ВЕРТЕПОМ»
7
ной полки пластинку со скорбным «Словом на смерть Столыпина». Потому
на смену прежним кумирам, не встречая особых преград, тут же приходят
молодые, доселе мало кому знакомые исполнители. В столицу устремля¬
ются целые компании провинциальных «комедиантов»: Утесов, Русланова,
Юрьева и Шульженко выходят на авансцену нэпманской эстрады.
Но если фамилии на афишах замелькали новые, то сам подход - выбор
образов, псевдонимов, репертуара - не претерпел существенных измене¬
ний. По-прежнему звучали шансонетки, цыганские романсы, куплеты...
В статье, посвященной «путям советской эстрады», говорилось:
«Только НЭП возродил во всей полноте эстраду. Возродил ее количественно
и, к сожалению, качественно... Эстрада вытащила свои старые поношенные фраки,
“подштукатурила” старый репертуар и принялась за обслуживание кабаре».
К вольно или невольно обслуживавшим вкусы «совбуров»(советских бур¬
жуев) артистам власть относилась едва ли лучше, чем к самим «частникам».
Эстрада в ту пору - низкий жанр, обретающийся где-то между цирком и кафе¬
шантаном. Не пинает бедную Золушку только ленивый, обвиняя и в пошло¬
сти, и в мещанстве, и в неактуальности, и в продажности, и в безвкусице.
Эстрадники 20-х годов, уворачиваясь от летящих со всех сторон окри¬
ков чиновников, запретов Реперткома, ядовитых стрел критики, цирку¬
ляров Гублита, научились виртуозно лавировать между требованиями
владельцев кабаре и приказами создавать новое пролетарское искусство.
В пьесе М. Булгакова «Багровый остров» есть персонаж - дирижер Ликуй
Исаич. Музыканты под его руководством чутко держат нос по ветру.
Маэстро взмахивает палочкой: оркестр начинает играть нэповский
шлягер «Ах, далеко нам до Типперери». Но дирижеру грозят кулаком,
и мотив мгновенно сменяется: «Вышли мы все из народа...»
Противоречие между ожиданиями платежеспособной публики и рас¬
поряжениями властей отображено и в эпиграмме драматурга, автора
первого (довоенного) текста «Синего платочка» Якова Галицкого:
Язык не кормит, кормят только ноги.
Так как же мне не гнать двух зайцев враз:
Читать для реперткома монологи
И бить чечетку для кабацких масс.
В прессе той поры практически не раздавалось голосов в защиту быто¬
вой, лирической, развлекательной песни. Желающих попасть в разряд «вра¬
гов народа» не находилось, ведь уже в начале 20-х по стране гулял анекдот:
- Какие средства есть от вредителей?
- Радикальные. Три года со строгой изоляцией.
Гнобили всё и всех: цыганщина - пропагандирует проституцию, ку¬
плетисты - распевают антисоветские тексты, экзотические баллады -
упадничество, песни нового быта - дореволюционная шансонетка...
Лишь однажды «в порядке дискуссии» Вадим Шершеневич осмелил¬
ся высказать иное мнение:
«На эстраде пошлости не больше, чем в театре и в литературе.
Но так как авторы эстрады по калибру меньше, то и пошлость понеприглядней.

8
Песни и развлечения эпохи нэпа
Эстрад больше, чем театров. Значит, и сфера распространения больше. <...> По¬
шлость уничтожится только тогда, когда все номера будут абсолютно недоступны
слушателям».
Как ни странно, к имажинисту прислушались, правда по-советски,
вырвав из контекста тезис, касающийся «абсолютной недоступности
слушателям» эстрады.
Отрекаться от «старого мира» большевики начали с места в карьер.
Еще в 1917 году создалась приснопамятная организация Пролеткульт,
чьи одержимые строительством нового общества члены призывали
«сжечь Рафаэля, разрушить музеи, растоптать искусства»... Идейным
наследником «сектантов» стала Российская ассоциация пролетарских
музыкантов - РАПМ, прямо заявившая, что проводит «чекистский конт¬
роль» в музыке, изыскивает и уничтожает вредителей. Ее создатели рато¬
вали за создание произведений, отражающих революционную борьбу,
жизнь рабочих и крестьян. Однако сами были большей частью бездар¬
ными ремесленниками, чью деятельность Н. А. Рославец назвал «свисто¬
пляской головорезов и вакханалией невежд».
И хотя в 1932 году взбесившихся «опричников» разогнали, они успе¬
ли если не окончательно уничтожить «легкий жанр», то надолго загнать
его в глухое подполье - наверняка.
Нэпманская эстрада сдавала позиции с боями, регулярно выигрывая
в локальных стычках-концертах, подолгу удерживая жанровые «высоты»,
переходя в наступление при поддержке отрядов шлягеров и артиллерий¬
ских залпов боевыми хитами. На стороне «мещан» была и поддержка на¬
селения, помогающего «своим» партизанскими вылазками в гости тан¬
цевать под патефон фокстрот, покупкой пластинок с цыганщиной и нот
с экзотическими балладами да субботними походами в пивную, где били
чечетку куплетисты.
Музыкальная война за души и сердца была долгой: 9 лет - с 1921 по
1930 гг. - бились кабаре с рабочими клубами, гармошка с гитарой, фок¬
строт с «Яблочком», «симфонии гудков» с «интимными песенками», «Бу-
блички» с «Кирпичиками», а «Джон Грей» с «Антоном-наборщиком». Как
на любом театре военных действий здесь, присутствовали свои генера¬
лы и рядовые, герои, перебежчики и жертвы.
Долго мне не удавалось понять, как, воспарив над этим «Ватерлоо», вы¬
держать логику повествования. Мысль об архитектонике книги преследо¬
вала неотступно, пока я не вспомнил о распространенной среди куплети¬
стов маске «бульварного фланера». Вот город 20-х годов. И прогуливается
по его мостовым беззаботный, но все подмечающий «озорной гуляка».
Наш променад пройдет по разным местам. Мы послушаем уличных
певцов и беспризорников, пропустим кружечку в пивной, пообедаем
в шикарных ресторанах, посетим кино, цирк и даже казино. Чаще взгляд
на нэпманскую реальность будет осуществляться сквозь призму песен
тех лет. Рассказ же о судьбах их создателей и исполнителей довершит
создание живого пространства.
А теперь, дамы и господа, граждане и товарищи, в путь!

Глава 1. ВЕСЕЛЫЕ НИЩИЕ
Он уличный певец, мадам,
Хотите - он споет и вам...
Из репертуара К. И. Шульженко
До революции над воротами, огоражи¬
вающими вход в приличные дома, висели
таблички: «Вход мусорщикам и артистам
воспрещен». Дворник - татарин, исправно
получавший к Рождеству и Пасхе по сере¬
бряному целковому от каждого жильца,
юрко следил, чтобы грязный старьевщик не
попадался на глаза чистой публике да чтобы
звуки скрипучей шарманки не мешали доч¬
ке инженера фон Штольца Лизоньке сладко
нежиться до полудня в объятиях Морфея.
Но «пали цепи». Работник метлы и лопа¬
ты теперь сам, не снимая валенок, спал на пуховой перинке мадемуа¬
зель Штольц, двор стал проходным, и гуляли, не зная преград, по улицам
сотни бродячих циркачей, цыган с медведями, кукольников, народных
певцов и плясуний, да скрипели тележки скупщиков хлама.
Обитатели Белокаменной, как, впрочем, и бывшей столицы на Неве,
быстро привыкли к еженедельным представлениям.
Вот как описывает выступление уличных певцов спецкор журнала
« Цирк и эстрада» (1928) Л. Татарова:
«Первыми приходят “любимцы местной публики” - три гармониста, запевала
и София Петровна - “танцует и поет частушки”. “Труппа” хорошо знакома членам и не
членам жилтоварищества - слава Богу, тысячу раз ее слушали во всех окрестных
пивных, слушают каждое воскресенье, каждый праздник и у себя во дворе. И не на¬
доедает: “Песни очень хорошие и люди солидные - члены союза1 даже”. Гармони¬
стам выносят стулья и, пока они рассаживаются, расспрашивают Софью Петровну:
“Ничего, знаете, живем, дай Бог каждому. Прошлое воскресенье сверх сот¬
ни набрали”. Как приличествует каждому порядочному концерту, и этот начинается
1 Союз Рабис (Всерабис) Всесоюзный профессиональный союз работников искусств. Создан в 1919 г.
В 1953 г. влился в единый профессиональный союз работников культуры (здесь и далее-прим. авт.).
До революции такие
жестяные таблички висели
на воротах всех более-менее
приличных домов

10
Песни и развлечения эпохи нэпа
Москва, ул. Никольская в начале 1920-х
с “Кирпичиков”. Надежд на то, что эта мелодия устареет, никаких, а текст чуть ли не у каж¬
дой “труппы” свой.
Вот сейчас, друзья,
Расскажу я вам -
Этот случай был в прошлом году, -
Как на кладбище Митрофаньевом
Отец дочку зарезал свою...
Хорошо погрустить немного в воскресенье, когда все равно некуда спешить.
Перед зачарованными слушателями вырастают живые образы: злодейка мачеха,
кровопийца-отец, несчастная сиротка. Но “труппа” хорошо знает своих слушателей;
долго они грустить не будут. Хитрая гармошка делает залихватский перелив, Со¬
фья Петровна выходит вперед:
Восемнадцати лет Коломбина
Расцвела, точно маковый цвет.
Двору всё равно, кто такая Коломбина и служит ли она в «Москвошвее» или «на
иждивении мужа», важно то, что она:
Остроумно и легко
Разлюбила Арлекина,
Вышла замуж за Пьеро...
Животрепещущий бытовой вопрос. И в квартире четырнадцатой ушла жена,
отвела Арлекина-слесаря в ЗАГС. А чародейка Софья Петровна уже выстукивает
каблуками, выбивает на разгоревшемся асфальте громадные оспины:
Не страдай, король бубновый:
У меня страдатель новый -
У меня страдатель-Гоишка,
Лет семнадцати мальчишка...

Глава 1. Веселые нищие
11
Тише, тише, тише, тише:
У меня четыре Мишки,
Что мне делать, как мне быть,
Как мне пятого добыть?..
Дворников Петька старательно объясняет сестренке, что “Мишка” - это не кон¬
фета, которая у моссельпромщицы продается, а “Софьин хахаль”. Софья Петровна
может так петь и танцевать целый час. Но в этом дворе все равно больше двух
рублей не собрать, и поэтому: “До свидания, милые создания, целоваться некогда,
а в следующее воскресенье опять придем”.
Не судите строго Софью Петровну и ее товарищей. Может быть, они пробовали
когда-нибудь давать своим слушателям и другой репертуар. Если пробовали - по¬
несли убытки: двор платит хорошо за цыганщину, за частушки, за то, от чего “ще¬
мит слегка сердце”.
А вот эти двое пришли впервые. Они были очень бедно одеты, и поэтому двор
нстретил их недружелюбно: “Музыкантам вход запрещен. Приходите в будни”.
Тот, что был потолще, улыбнулся и совершенно “по-светски” любезно ответил:
"Извиняюсь, мы не музыканты. Я - Паташон1”.
У “Паташона” под пальто оказалось старое, кое-где заштопанное, кое-где неза¬
штопанное трико. Он разложил потертый коврик, сделал очень пластичный “ком¬
плимент” (поклон), улыбнулся партнеру:
- Пат, прошу вас!
Гармошка “Пата” робко заплакала “Осенний сон”. Вероятно, для “Паташо-
на” эта музыка неизменно звучала цирковым оркестром, под который он рабо-
I ал когда-то, когда он еще не был “Паташоном”, когда у него на щеках не росла
иссиня-черная щетина. Вероятно звучала, потому
что лицо его преобразилось, стало профессио¬
нально праздничным, как у артистов на аре-
но. Он закрыл глаза, он работал с увлечением.
Со страшащей легкостью ноги его становились по¬
лукруглыми, забрасывались за голову, руки легко
бегали по коврику, послушно носили ком его тела.
Однажды он стал на одну руку, второй - отыскал
рот и послал кокетливый воздушный поцелуй.
Вдруг он разгибался и сгибался снова в еще бо¬
лее фантастический клубок. И каждый раз он был
безобразен. Его большое одутловатое тело могло
бы быть телом борца, нэпмана с плаката, не знаю,
чьим еще, но не телом клишника2. Может быть, это
безобразие выгнало его однажды из цирка, посла¬
ло по дворам в рабочие районы. У него осталось
фико, бережно завернутый в газету билет про¬
фсоюза, коврик - и все. Все. Еще, пожалуй, мечта последний шарманщик
' Пат и Паташон - сценические имена популярных в 1920-1940-е гг. прошлого века немецких
комиков, Харальда Мадсена и Карла Шенстрема.
Клишник - цирковой акробат, чей номер основан на демонстрации гибкости тела, эластичности
позвоночника, позволяющей делать всевозможные позы с глубоким сгибанием вперед.

12
Песни и развлечения эпохи нэпа
НЦДШШ:1ШШии
РУССКАЯ АРТИСТКА
Сейчаеъ; ОДЕССА—^С1ызерная
пролонгирована 4-й м£еяцъ.
, У1дресъ—Одесса,»аверная“.
Реклама шансонетки. Журнал «Дивертисмент». 1916
когда-нибудь выступить в манеже. Иван Иванович, не глядя ему в глаза, сказал: “Не
разрешается, приходите в будни”...
“В будни” к ним, к этим вечным бродягам, относятся как к нищим. “Неин¬
тересно смотреть или слушать, но приходится, чтобы не обидеть голодного,
подать ему медяк. В будни и ходит-то бог знает кто”.
Печальная, доживающая свой век шарманка. В империалистическую войну она
пела о сопках Манчжурии, сегодня от нее требуют “Стаканчиков граненых”, облиня¬
лый ящик качает головой приделанной к нему женщины.

Глава 1. Веселые нищие
13
<...> Вышли из моды и кастаньеты - ложки бес¬
призорных. Может быть, ими едят кашу в детдомах им.
Луначарского, Горького, Семашко, может быть, “ста¬
рые мастера” выросли, занялись другой профессией,
а новых не создает эпоха. Не модна и скрипка. Тщетно
мальчик-горбун ходит по дворам и жалобно выводит
смычком “Чайку”, “Дышала ночь” и иногда для себя, для
души - “Серенаду” Шуберта. Боящиеся сырости фор¬
точки закрыты плотно. Редко-редко поднятые квер¬
ху глаза заметят руку, бросающую 5 коп. И мальчик
перестал ходить по дворам - он сидит на Кузнецком
и просто нищенствует. Вместо “подайте копейку” пи¬
ликает что-то жалобно смычок. Когда он устает клян¬
чить и ложится рядом со скрипкой, мальчик надева¬
ет перчатки. У него голая шея, башмаки со славным
прошлым - их когда-то носил взрослый, и были тогда
у них подметки, у мальчика нет пальто, но есть пер¬
чатки. Он бережет свои руки: “Зачем?” Он улыбнулся:
- На будущий год, может быть, во дворах захо¬
тят слушать скрипку.
Нет, не захотят. Двор нужно заставить слушать,
как заставляет старая веселая цыганочка слушать
и запоминать на память “Разлюбила, ну так что ж!”,
“Другому заблещут мои огневые глаза” и пр.
У цыганки давно не “огневые” глаза, у нее давно
нет (а может быть, никогда и не было), певческого
голоса, но этот “непевческий” берет штурмом все
запоры на окнах: “На! Бери! Две, три, пять копеек, только, ради Бога, уходи!”
Ведь вы так не сумеете, горбатый мальчик с Кузнецкого моста? А кому нужна
ваша “Чайка”?
У двора четко наметившиеся вкусы и требования. Кроме цыганских романсов,
частушек и “жалобных" песен о всяких семейных “роковых” несчастьях, дворовый
слушатель любит песни слепых. Слепые поют о бунтарях, об “Александровском
централе”, “Дивное море - священный Байкал”, о каторжанах, о том, как
Дворовая танцовщица. Фото
из журнала «Цирк и эстрада».
1928
В воскресенье мать-старушка
К часовому подошла.
Своему бедняге-сыну
Передачу принесла...
“Бедняга” оказался изменником, и мать горько плачет от стыда за него. У сле¬
пых есть какой-то свой, своеобразный контроль, может быть, и калечество застав¬
ляет их строже относиться к себе и к своему творчеству. Любят во дворе и дрес¬
сированных животных, и право же, совсем не обязательно, чтобы эти животные
изображали “кавалеров и барышень” и чтобы они “пудрились”. Вероятно, найдется
в Москве 5-10 бродячих акробатов со средней дневной выработкой в 2-3 рубля.
И в любом дворе с жадностью следят за хорошей работой фокусников».

14
Песни и развлечения эпохи нэпа
Москва, Кузнецкий мост, 1928.
Сразу вспоминается фраза
Шарикова из «Собачьего сердца»:
«Подите на Кузнецкий мост -
все в лаковых...»
* * *
В столице конца 20-х, по официальным данным, насчитывалось свы¬
ше ста пятидесяти дворовых певцов, десятки фургонов комедиантов,
а также сотни неподдающихся учету цыган, бродячих китайских фокус¬
ников и торговцев, о которых дети во дворах пели:
Нынче ходи1 очень в моде,
Ходю можно полюбить!
А у ходи денег много -
Будешь в золоте ходить!
«Рабочая Москва», январь 1923 года:
С появлением в Москве китайцев число притонов значительно увеличи¬
лось. Особенно богат ими район Трубной площади. Здесь имеются тайные
притоны на все вкусы: для курения опиума, нюхания кокаина, впрыскива¬
ния морфия. На всякий случай в притонах имеют и самогон. Управлением
Моссовета начата энергичная борьба с содержателями притонов. Обнару¬
жено несколько «курилен». Содержатели их арестованы.
Скрип шарманки, пиликанье скрипки, бренчанье гитары, звон буб¬
на органично вплетались в мелодию городской жизни, составляя вместе
с гудками заводов, сиренами пожарных, автомобильными клаксонами
причудливый и привычный для обывателей звуковой фон.
- Может быть, вам - “Твоя мама-шансонетка”?2 - спрашивает шар¬
манщик.
1 Ходями пренебрежительно называли китайцев.
2 Жанр «шансонетки» в начале XX века был одним из самых популярных на эстраде Российской
империи. Слово «шансонетка» обозначало одновременно игривую песенку (как правило, на любов¬
ную тему, с весьма пикантным, часто двусмысленным текстом) и саму певицу, исполнявшую такие
песенки. Мужчины в этом жанре не выступали совсем. До революции на подмостках кафешантанов
блистали такие «звездочки», как Мина Мерси, Вера Верина, М. А. Васильева и многие другие. В за¬
ведениях невысокого пошиба карьера шансонетки часто совмещалась с карьерой дамы полусвета.
«Твоя мама-шансонетка» - один из характерных жанровых образцов того времени.

Глявя 1. Веселые нищие
15
Китайские торговцы
на Сухаревском рынке,
Москва. 1924
Спи, дитя мое родное,
Бог тебя хранит,
Твоя мама-шансонетка
По ночам не спит:
День и ночь она мечтает
И скорбит, любя,
Честной девушкой мечтает
Вырастить тебя.
Раз пошла я прогуляться,
Драму посмотреть,
Позвала меня графиня
И дала конфет,
Налила мне рюмку водки
И сказала: «Пей!
Это, детка, слаще меда -
Будет веселей!»
Я ее поцеловала,
Сердце так болит,
Оглянулась - на пороге
Господин стоит...
И немного прошло время,
Случилась беда:
От неизвестного мужчины
Родилось дитя.
“Мама-шансонетка” давно вышла из моды, как и сама шарманка1 (за¬
чем “машина”, когда голод гонит из двора во двор живых людей - выби¬
рай кого хочешь, двести-триста человек в одной Белокаменной).
О Москве тех лет вспоминает столичный житель Борис Глубоков-
ский2:
«Улица торопилась и шумела. В приветливом поклоне вздымались котелки, кеп¬
ки, шапки и шляпы. Женщины делали глазки, в которых прыгал и смеялся безза¬
ботный московский день-деньской, и в подворотнях фистулой завывала шарманка:
"Пускай могила меня накажет”. Я зашел в подворотню. С лихо закрученными уса¬
ми, бесстыдно смазанными фиксатуаром3, в шляпе сомбреро шарманщик наяривал
1 Шарманка впервые появилась в России в конце XVIII века. Название свое она получила от модной
тогда песенки Charmante Catherine (фр. «Прекрасная Катрин»).
Борис Глубоковский - актер, театральный критик, писатель. Подробнее о нем - в главе «Соловецкий
Мольер».
3 Помада для закрепления формы прически.

Песни и развлечения эпохи нэпд
16
Уличные музыканты. Любительское фото 20-х годов из книги «В Петрограде я родился»
(«Красный матрос», 2013)
песенку. Около шарманщика девушка с истомленно-порочным лицом готовилась
петь чувствительный романс. Пятеро-шестеро любопытных топтались возле шар¬
манки. Шарманщик подкрутил регистр, и девушка завизжала истошным криком:
Коломбина есть символ желанья,
Стон любви Коломбины игрив,
Коломбина есть призрак страданья,
Крик души под влюбленный мотив...
Песенка, видимо, нравилась публике. По крайней мере, припев “тира-ра-рам”
подхватили двое-трое, а остальные пристукивали каблуками по снегу».
Отдел культуры Моссовета и другие контролирующие органы были
крайне озабочены засильем «дворовых артистов», их незалитованным1
репертуаром:
1 То есть не получившим разрешение на публикацию или исполнение.

Глава 1. Веселые нищие
17
Я сидела на комоде,
Шила кофточку по моде:
По бокам карманчики,
Чтоб любили мальчики...
Коля Олю целовал,
Милый цимпампончик,
А она ему в ответ:
- Гони, гони червончик.
Так распевали во дворах даже карапузы.
«Мы были маленькие веселые трепачи, - вспоминал писатель Вадим
Шефнер. Из детсада я приносил такие частушки:
Мальчик девочку любил
И все время ей твердил:
“Я тебя люблю,
Ситного куплю!
Ситный белый, как портянка,
Я куплю тебе буханку, -
Жри и лопай без конца,
Ламца-дрица, гоп-ца-ца!”
<...> Частушек в моей голове все прибавлялось...»
Трудившиеся целыми днями в конторах и на производстве родители
приходили в ужас, когда их безнадзорные чада, наслушавшись за неде¬
лю шлягеров странствующих «комедиантов», выстраивались рядком и на
«радость» папам и мамам хором заводили:
Под горой калина,
На горе - рассада.
Двадцать лет, а мужа нет,
Ах, какая досада!
В доме отдыха была,
На кило поправилась,
Из дома отдыха пришла -
В родильный дом отправилась.
Наводнения была,
А вода не прибыла:
Моя тетка от волненья
Мотоциклу родила...
Из газетной критики:
...Они наводняют дворы рабочих районов, а их песни надолго, может
быть, навсегда вселяются в прочную ребячью память. Бороться с этим злом
некому. Родители ребят - на фабриках и заводах, школьные руководители
заняты старшими школьниками - второй сменой, сердобольные дворни¬
ки чаще всего сами поощряют этих нищих по всех отношениях «артистов».
С ними может бороться только одна, уважаемая всем малолетним населе¬
нием Москвы, личность: Петрушка. <...> Если бы Петрушка и специаль¬
ные коллективы безработных эстрадников появлялись время от времени
и больших домах рабочих районов, они вытеснили бы пагубно влияющих
бродячих «певцов». <...> Ведь сегодня малыши с радостью отдают свои
шесть копеек, выданные мамой на «мишку от Моссельпрома», за гнусные
песни, которые им и непонятны.
Но справиться с «гастролерами» власти долго не могли, а может, не
особо и хотели, ведь на путь «труверов и жонглеров» вставали не от хоро¬
шей жизни - в стране свирепствовала безработица, и зачастую развлекать
народ песнями, тшцами или частушками отправлялись отнюдь не

18
Песни и развлечения злаки нэпа
профессионалы, а в букваль¬
ном смысле оголодавшие лю¬
бители. Неслучайно артисты
называли себя «веселыми ни¬
щими».
Вадим Шефнер подтверж¬
дает эту МЫСЛЬ:
«В летнюю пору, в ясные дни
ранней осени двор наш посеща¬
ли многочисленные исполнители
всевозможных песен и романсов;
случалось, за день их перебывает
человек десять-двенадцать. Неко¬
торые пели соло, другие - дуэтом;
одни под гармонику, другие - под
гитару, третьи - без всякого му¬
зыкального сопровождения (та¬
ких было больше всего). Что это
за люди? Какая сила гнала их во
дворы?
Среди них встречались и опу¬
стившиеся пропойцы, бродяги -
всякое ракло, по тогдашнему выражению; но главную массу бродячих певцов
составляли безработные самых разных профессий, временно, до лучших дней из¬
бравшие эту несладкую специальность.
Все они пели с чувством, с надрывом, и репертуар избирали себе надрывный:
им хотелось растрогать слушателей, а отнюдь не развеселить их.
Может быть, они и не знали веселых песен, а быть может, смутно догады¬
вались, что печаль располагает к доброте, что грустящий отзывчивее и щедрее
веселящегося. Кажется, чаще всего исполняли есенинское “Письмо к матери”
(“Ты жива еще, моя старушка...”) и “Кирпичики” - автора их никто не знал, но они
были у всех на устах; на мотив “Кирпичиков” появилось тогда много вариантов.
Один начинался так:
Трио уличных музыкантов
В нашем городе была парочка:
Он был слесарь, рабочий простой,
А она была пролетарочка,
Всех пленяла своей красотой.
Дальше события развивались печально: в пролетарочку влюбляется моло¬
дой богатый нэпман; он начинает ее водить по роскошным ресторанам, пре¬
подносит ей ценные подарки, обольщает девушку, отбивает ее у слесаря; тот
в отместку убивает нэпмана и за это попадает в исправдом, а красавица “идет
на бульвар”.
Ни сугубо блатных, ни фривольных песен дворовые певцы не пели; если в них
порой речь и шла о пьянстве, хулиганстве, проституции, то всегда в смысле нраво¬
учительном, осуждающем.

Глдвд 1. Веселые нищие
19
<...> Многие песни являли собою отклик на
вполне конкретные, всем известные события.
Летом 1926 года пассажирский пароход “Буре¬
вестник”, шедший Морским каналом в Петергоф,
столкнулся с немецким грузовым судном Трейда”
и затонул; часть пассажиров погибла. Тотчас же по
всем дворам разнеслась песня, начинавшаяся так:
В узком проливе Морского канала
Тянется лентой изгиб,
Место зловещее помнится гражданам,
Где “Буревестник” погиб.
Далее долго и подробно описывались все пе¬
рипетии катастрофы с точки зрения автора песни;
больше всех досталось от него капитану:
Трус и подлец, капитан парохода
Судно доверил судьбе,
Всех пассажиров на тот свет отправил,
Спасся один на трубе...»
Сочинение песен по мотивам нашумевших происшествий, интерес¬
ных событий и громких преступлений и в самом деле было характерной
приметой нэпа. С больших эстрад эти образцы народного фольклора по
понятным причинам не исполнялись, однако пополняли репертуар дво¬
ровых певцов.
Константин Вагинов в романе «Гарпагониада» (1932) приводит дру¬
гой пример облачения в песенный наряд «хроники текущих событий».
Дворовая певица.
Фото из журнала
«Цирк и эстрада». 1928
«Шел трамвай 10-й номер...»
Н начале 20-х, когда общественный
транспорт ходил
редко и нерегулярно,
в народе родилась частушка:
Как болело мое тело:
То синяк, то ссадина.
На трамвае я висела,
Будто виноградина.

20
Песни и развлечения эпики нэпа
Здесь герой - певец с базара - откликнулся на случившуюся в Ленин¬
граде 1 декабря 1930 года страшную аварию, когда при столкновении
железнодорожного вагона с трамваем на Международном проспекте
у Бычьего Поста (ныне это место на Московском проспекте рядом с до¬
мом № 106) погибло двадцать восемь человек.
«Под аккомпанемент всего хора Анфертьев исполнил песню, сочиненную Миро¬
вым на недавнее бывшее событие.
На одной из рабочих окраин,
В трех шагах от Московских ворот,
Там шлагбаум стоит, словно Каин,
Там, где ветка имеет проход,
Как-то утром к заставским заводам
На призывные звуки гудков
Шла “восьмерка”, набита народом,
Часть народа висела с боков.
Толкотня, визг и смех по вагонам,
Разговор меж собою вели,
И у всех были бодрые лица,
Не предвидели близкой беды.
К злополучному месту подъехав,
Тут вожатый вагон тормозил,
В это время с вокзала по ветке
К тому месту состав подходил.
Воздух криками вдруг огласился,
Треск вагона и звуки стекла...
И трамвайный вагон очутился
Под товарным составом “слона”.
Тут картина была так ужасна,
Там спасенья никто не искал -
До чего это было всем ясно,
Раз вагон под вагоном лежал.
Песня имела огромный успех и была раскуплена моментально.
Вернувшись в свою комнату, Мировой, окрыленный очередным успехом, при¬
нялся сочинять новые песни. Перед ним стояла бутылка водки. Он сочинял песню,
которую публика с руками будет рвать».
До наших дней молва донесла несколько таких баллад. Кроме упомяну¬
той Вадимом Шефнером трагедии, еще одной песней-хроникой стала сло¬
женная на мотив «Кирпичиков» (кто бы сомневался?!) страшная история:
Это было близ Саратова, Схоронили ее, одинокую,
Назывался тот город Петровск, отец для детей стал чужой -
Там жила семья небогатая, Он взял себе жену новую
Мама бледна была, точно воск.<.. .> С злобным сердцем, коварной душой...
Финал трагический: отец в угоду мачехе решается на убийство своих де¬
тей - сына и дочки - совершенно изуверским способом: сжигает их в печке.
И связали их с женой красавицей,
И в Петровскую тюрьму свезли.
Там дали для них комнату убогую,
Дожидаясь судебной поры.
Еще одной композицией, в основе сюжета которой лежит преступле¬
ние, была песня, написанная по мотивам так называемого «Комаровско¬
го дела», о которой мы поговорим в следующих главах.

Глдвд I. Веселые нишие
21
У дворовых артистов существовало своеобразное разделение труда,
одни исполняли частушки, другие - романсы, третьи специализиро¬
вались на злободневных куплетах, четвертые - пели народные песни.
Давайте же попросим у Ростислава Блюменау1 контрамарку, прися¬
дем на ступеньки парадного и послушаем импровизированный концерт:
«В восьмом часу утра на московских улицах появляется юноша с гитарой. Вокруг
него густеет толпа. Молочницы, пекаря, почтальон, газетчики, прислуги собираются по¬
слушать певца. У него обширный репертуар. Он с надрывной слезой поет есенинское
‘‘Письмо матери” и песни сибирских бродяг. Последние пользуются особым успехом.
Он поет мрачные, суровые песни тайги, не лишенные все же лирического фольклора:
Шумит-бушует непогода,
Далек, далек бродяги путь.
Укрой тайга его глухая,
Бродяга хочет отдохнуть.
Пускай в чужой стране схоронят -
Заплачет матушка моя,
Жена найдет себе другого,
А мать сыночка - никогда...
Певец - бывший хорист нарпитного2 “народного хора”. Он ушел с эстрады по
причинам материальным. В то время как, работая в хору, едва удавалось зарабаты¬
вать полтора рубля в день, работа по дворам дает 6-7, а иногда и больше рублей.
Дворовому “шантеклеру” не нужна и “злосчастная цензура”. <...> Заработок неплох.
Все зависит только от жанров и репертуара. <...> Певцы, что поют под аккомпане¬
мент гармошки, больше промышляют песнями эпического характера. Они воспева¬
ют “славные победы” Суворова и Скобелева, походы, боевую, казарменную жизнь.
Последняя отображается с особой безграмотностью и цинизмом:
Служили два товарища в одном и тем полке.
Вдруг пуля пролетела, я - ага!
Вдруг пуля пролетела, и товарищ мой упал,
И вырыл ему яму я - ага!
И вырыл ему яму я-ёнв яму не ползёть!
И подал ему руку я - ага!
И подал ему руку я-ён руку не берёть.
И плюнул ему в харю я - ага!
И плюнул ему в харю я - обратно не плюёть.
И глянул ему в глазы я - ага!
И глянул ему в глазы я - товарищ мой помёр...
Любопытно, что подобные песни попадают и на профессиональную эстраду.
На открытии мюзик-холла артистки Глебова и Дарская исполняли вышеприведенную
песню всерьез, как “этнографическую”, - окопную, солдатскую песню!3
1 Блюменау Ростислав Владимирович (? - после 1930 г.) - по образованию художник-график, ведущий
эстрадный критик 20-х гг. В 1927-1930 гг. - зав. отделом эстрады журнала «Цирк и эстрада». Автор
большого количества статей об эстрадных жанрах того времени, от цыганщины до чечетки. Выпу¬
стил книгу «Цыгане на эстраде» (Теакинопечать, 1927). Статьи Р. Блюменау перестали появляться
в печати после закрытия журнала «Цирк и эстрада» в 1930 году. Дальнейшая судьба его неизвестна.
Предположительно, был репрессирован.
2 Нарпит - государственная организация общественного питания в СССР (до 1930 г.).
3 В несколько измененном виде эту песню исполнил Ролан Быков в фильме «Служили два товарища».

22
Песни и развлечения эпохи нэпа
Торговля пластинками и граммофонами на базаре. Начало 1920-х
Религия и военный эпос не имеют успеха у двора. Зато утратившая голос певи¬
ца принимается хорошо, несмотря на то, что она поет:
Поцелуй меня, потом я тебя,
Потом снова ты, потом снова я,
и рекомендует:
Не влюбляйся в черный глаз,
Черный глаз - опасный,
А влюбляйся в голубой,
Гэлубой - прекрасный!
Типично мещанская продукция находит спрос. “Переживательные” песни, как
именуют их певцы, котируются на дворовом рынке...»
С этим трудно поспорить. Аборигены Благуши, Горохова Поля и про¬
чих вороньих слободок, разбросанных по необъятной Стране Советов,
по театрам не шастали, в рестораны не ходили и вообще считали, что
в консерватории делают консервы, а в обсерватории...
«В ту далекую пору люди, безумно уставшие от войн, тянулись к музыке, к ин¬
тимной песне, - вспоминал ленинградский художник Борис Семёнов1. - Во
дворе, где мы жили, вдруг возникал дуэт мандолины и гитары, и одинокий тоскую¬
щий женский голос пел:
1 Семенов Борис Алексеевич (р. 1939 г.) - живописец, автор пейзажей и портретов современников,
полотен на тему истории и строительства Петербурга, жизни и творчества великих русских поэтов -
Лермонтова и Пушкина.

Глдвд 1. Веселые нищие
23
Мы сегодня расстались с тобой
Без ненужных рыданий и слез.
Это лето внезапной грозой
Над моей головой пронеслось.
В центре двора стояли уличные музыканты. Весь их вид: небрежно накрашен¬
ный рот певицы, переброшенный через плечо шарф, серебряные перстни на жел¬
тых пальцах седого гитариста - все выглядело приметами другого мира, далекого
от тусклой жизни...»
«Кто сочинял эти песни? - задается вопросом Вадим Шефнер. Этого никто
не знает. Известно только, что многие поставлял базар. На толкучках ленинград¬
ских обретались свои певцы, по дворам не ходившие; частенько это были инвалиды
империалистической войны, их милиция не штрафовала и с барахолок не гнала.
Вот однорукий человек средь суеты Андреевского рынка затянул песню; вокруг
него смыкается круг слушающих; пропев последний куплет, певец не протягивает
своей руки за подаянием, нет - он вынимает из висящей у пояса сумки листки с ма¬
шинописным текстом только что исполненной песни и скромно сообщает, что цена
листка - гривенник. Покупает, конечно, не всякий, но некоторые покупают. Публика
на толчке текучая, и когда через полчаса инвалид приступает к исполнению той же
песни, вокруг него возникает кольцо свежих слушателей; все повторяется заново».
Многие представители старшего поколения наверняка помнят, как
на рынках, базарах и толкучках звучали так непохожие на официаль¬
ную эстраду мелодии. Частенько артисты совмещали вокальные номера
с почти что цирковыми. К примеру, на прилавке перед певцом стоял ма¬
ленький деревянный ящичек. Внутри лежали аккуратно свернутые паке¬
тики. Перемешав их, маэстро выкрикивал:
Будет счастье или нет,
Дай-ка, Манечка, ответ.
Только гривенник билет -
Ни одного пустого нет...
Тут же из рукава показывалась хитрая мордочка морской свинки. Зве¬
рушка ловко прыгала в коробку и привычно тянула «счастливые билети¬
ки»: «Проживете до 97 лет», «Вас ждет одна, но пламенная страсть», «Через
пять лет неожиданно получите наследство», «Невеста будет старше вас,
но с богатым приданым».
Конкуренцию обладателю ученой зверушки составляли китайцы-
гадатели с ящиком замысловатой конструкции, на боку которого была
наклеена разноцветная надпись: «Большой хиромантический аппарат.
Счастье отражающее. Счастье совпадающее. За десять копеек каждый
получает открытку пикантного содержания».
- А, ну, подкоди, подкоди, товарисци, сцастье, сцастье десиво! Сца-
стье, кому сцастье, сюда коди! - гундосит китаец с желтыми ногтями
и засаленной косичкой.

24
Песни и развлечения эпохи нэпа
Позабыв об ученой Манеч¬
ке, народ устремляется к ино¬
земцу. Десятки рук тащат
разноцветные карточки с «про¬
рочествами»: «Не играйте в кар¬
ты по средам», «Бойтесь брю¬
неток в пятницу», «Опасайтесь
казенного письма в воскресе¬
нье». В утешение получают чуть
помятую открытку «пикант¬
ного содержания»: с бывшим
самодержцем, оперной при¬
мой Линой Кавальери, фран¬
цузской шансонеткой в фри¬
вольном наряде или Федором
Ивановичем Шаляпиным в роли царя Иоанна Грозного.
Чтобы вернуть внимание глупой толпы, старик - хозяин морской
свинки с треском захлопывает ящик, вручает Манечке заслуженную мор¬
ковку, а потом зло и звонко ударяет по струнам балалайки:
Карикатура на уличного предсказателя.
Из прессы 1920-х
На манер пустета,
Вроде как куплета,
Я спою вам смело,
Как случилось дело.
А случилась драма,
В частности вы, дамы,
Слушайте, внимайте
И не забывайте.
Далее исполнитель рассказывает историю о знакомстве милой
«простушки в красненьком платочке» с неким «солидным человеком»,
который убедил симпатичную барышню в том, что он то ли работник
исполкома, то ли кто-то посерьезней. Очарованная возможностями ка¬
валера девушка поспешила выйти замуж за перспективного жениха, но
жестоко ошиблась.
...через недельку
Сделали проверку-
Молодого мужа
Взяли на Шпалерку\
Что же оказалось?
Молодой молодчик
Не большой был агент,
Просто был налетчик.
Прежде чем в супруги
Брать себе мальчишку,
Требуйте, девицы,
Трудовую книжку!
«Звезды» рыночных площадей занимали некую промежуточную
нишу: с одной стороны, они тоже были певцами уличными, но, с другой,
не бродили по дворам, а ежедневно выступали на одном месте. У них
была своя публика и, кроме просто исполнения задушевных мотивов,
они, часто после концертов, продавали песни своего репертуара всем
желающим. Этот культурный феномен еще в те годы привлек внимание
фольклористов. В настоящее время усилиями группы ученых из Петер-
1 Первая в России специальная следственная тюрьма, располагавшаяся в Ленинграде на Шпалерной, 25.

Глявй 1. Веселые нищие
25
Москва. Сквер сада «Аквариум». 1923
бурга, в частности М. Л. Лурье, Н. Г. Комелиной и С. В. Подрезовой, гото¬
вится к публикации книга А. М. Астаховой «Песни уличных певцов», куда
войдут записанные ею в начале 30-х годов в Ленинграде произведения
и рассказы таких артистов.
Интереснейшее описание базарного шоу оставил писатель К. Вага¬
нов на страницах «Гарпагониады»:
«Не отставай, гады, - обернувшись, крикнул Мировой и со своей кухаркой по¬
шел вперед.
Два капитана, один с гитарой, другой с мандолиной, и Анфертьев в качестве
гастролера-певца спешили за ним.
На голове гитариста сидела кубанка, во рту торчала папироса, обшитая лаки¬
рованной кожей культяпка сверкала, как голенище. Другой инвалид был одет по¬
проще, у него не хватало только одной ноги, вместо другой у него была деревяшка
с явными следами полена. Петлицу его пиджака украшала красная розетка. Он шел
без головного убора.
<...> На сломанный ящик Мировой посадил инвалидов, Анфертьева поставил не¬
сколько в стороне в качестве каторжника и пропойцы и приказал играть сидящим...
Когда публики собиралось достаточно, Мировой стал повторять громким голосом:
- Граждане, встаньте в круг, иначе оперы не будет.
<...> Наконец, круг образовался.
- Сейчас, граждане, жена алкоголика исполнит песнь, - сказал режиссер и ото¬
шел в сторону.
В середине живого круга появилась женщина в платке, нарумяненная, с белым,
сильно пористым носом и широким, тяжелым подбородком. Туфельки у нее были
модные, чулки шелковые, как бы смазанные салом, пальто дрянное, скрывавшее
фигуру.

26
Песни и развлечения эпохи нэпа
Певица надвинула платок еще ниже на глаза, не глядит ни на кого, запела:
Смотрите,граждане, я женщина несчастная,
Больна, измучена, и сил уж больше нет.
Как волк затравленный, хожу я одинокая,
А мне, товарищи, совсем немного лет.
Была я сильная, высокая, смешливая,
Все пела песенки, как курский соловей,
Ах, юность счастлива и молодость красивая,
Когда не видела я гибели своей.
Я Мишу встретила на клубной вечериночке,
Картину ставили тогда “Багдадский вор”,
Ах, очи карие и желтые ботиночки
Зажгли в душе моей пылающий костер...
Но если б знала я хоть маленькую долюшку
В тот день сияющий, когда мы в загс пошли,
Что отдалася я гнилому алкоголику,
Что буду стоптана и смята я в пыли.
Брожу я нищая, голодная и рваная,
Весь день работаю на мужа, на пропой,
В окно разбитое луна смеется пьяная,
Душа истерзана, объятая тоской.
Не жду я радости, не жду я ласки сладостной,
Получку с фабрики в пивнушку он несет,
От губ искривленных несет сорокоградусной,
В припадках мечется всю ночь он напролет.
Но разве брошу я бездушного, безвольного,
Я не раба, я дочь СССР,
Не надо мужа мне такого алкогольного,
Но вылечит его, наверно, диспансер...
А вы, девчоночки, протрите глазки ясные
И не бросайтеся, как бабочки, на свет,
Пред вами женщина больная и несчастная,
А мне, товарищи, совсем немного лет.
В толпе раздались всхлипывания, женщины сморкались, утирая слезы. Какая-
то пожилая баба, отойдя в сторону, рыдала неудержимо. Круг утолщался, задние
ряды давили на передние.
<...> Мировой снова выровнял круг, затем вынул из желтого портфеля тонкие
полупрозрачные бумажки разных цветов, помахал ими в воздухе.
- Граждане, желающие могут получить эту песню за 20 копеек.
Бабы, вздыхая, покупали».
Фольклорист Владимир Бахтин в «Рассказах краснобая» приводит
воспоминания коренной ленинградки Т. В. Карповой:
«Жила я в 20-е годы на Садовой улице, 120, рядом церковь Покровская, ну и ры¬
нок Покровский, сейчас площадь Тургенева.

Глава 1. Веселые нишие
27
И все наши развлечения - это был рынок. Там играли на гитаре и гармошке
и пели песни, и даже печатали их на серой бумаге длинными полосами и продавали
по 10 копеек. А какие песни были на злобу дня! Например, “За Обводным каналом
столицы дом ночлега на Курской стоит” и много других.
Как у нас что-нибудь случилось, ну, убили, отравили, задушили и так далее, на
другой день готова песня. За эти песни попадало проводом по мягкому месту...
Многие песни запомнились... То время тоже было тяжелое, пели частушки на зло¬
бу дня:
Сидит Ленин на диване,
В лапти обувается.
Все портянки растерял,
По матушке ругается!
Кто сказал, что Ленин умер?
Я вчера его видал -
Без порток в одной рубахе
Пятилетку догонял...»
В песнях отражались не только важные события, но и детали повсед¬
невного быта и, конечно, мода. По поводу манеры одеваться в нэпман¬
ской России А. Каптаренко в книге «Когда, где и кто» пишет:
«Народ ходил в чем придется. Моды придерживалась только небольшая груп¬
пка. Они носили сильно зауженные книзу брюки “дудочки”, которые к 1929 году
сменили очень широкие “Оксфорд”. Несколько раз... менялась мода на форму носка
у ботинка. То он был острый и узкий “шимми”, то квадратный, то в форме утиного
носа... Довольно долго встречались (но редко) форменные инженерские фураж¬
ки, так же редко шляпы, зато фасонов кепок было не счесть. <...> Питер - город
портовый, и на улице встречались приезжие в завораживающих серо-сиреневых
костюмах и светло-коричневых полуботинках на толстой желтой подошве. Это было
настолько недоступно, что не появлялось даже желания это иметь. Правда, против
толстых желтых подошв я не устоял и попытался их воспроизвести. Раздобыл ре¬
зиновую полосу в палец толщиной и приладил ее овалами на винтах к обычным бо¬
тинкам. Получилось немного похоже, но уж больно ногам тяжело. Несмотря на весь
разнобой в мужской одежде, широкие
брюки пробивали себе дорогу... У меня
ширина была 33 сантиметра, так что
шедшие сзади девушки кричали:
- Парень, дай нам брюки на две юбки!
Начало этой моды отмечено в пе¬
сенке тех лет: “Я Колю встретила на
клубной вечериночке...”».
Другими местами, где посто¬
янно можно было приобщиться
к искусству бродячих артистов,
являлись парки, сады отдыха
и скверы. До открытия в 1928 году
ЦПКиО им. Горького основные
места гуляний москвичей рас¬
полагались на Девичьем поле,
На франте с карикатуры из журнала «Смена»
(1926) ботинки «шимми», лакированные,
с длинными носами; брюки «дудочки»,
узкие и короткие, только до щиколоток,
и пиджак «чарльстон» -
также короткий и приталенный

Песни и развлечения эпохи нэпа
28
Женщины предпочитали узкие и короткие
юбки. Куплетисты стыдили модниц:
Юбки укорочены, платья отфокстрочены,
Мы мануфактуру бережем:
- Экономим, граждане, экономим, милые,
Экономим, родные, на всем!
в Екатерининском парке и в Сокольниках. В хорошую погоду в будни,
а в праздники и невзирая на капризы природы, там бурлила, переливаясь
через край, людская толпа. Народ развлекался как умел: катался на кару¬
селях, пил квас, пиво или угощался водкой-рыковкой1, жевал шашлыки,
покупал детям у китайских торговцев игрушки «уйди-уйди» и волшебные
фонарики. Прогулявшись по аллеям, граждане тянулись на звуки музы¬
ки к летней эстраде, где их слух и взор услаждали «концертные певцы
и певицы второго и третьего со¬
рта; танцовщицы полухарактерно-
го, полуэстрадного жанра в фан¬
тастических костюмах; дуэтисты
босяцкого или народного жанра,
куплетисты-юмористы с устарев¬
шими, “донэповскими” номерами,
шпагоглотатели, звукоподражате¬
ли, эксцентрики, вожатые медве¬
дей». «Толпа не перестала любить
балаган, - резюмировал обозрева¬
тель. - И его нужно завоевать».
Какие только шаги не предпри¬
нимали кураторы, отвечающие за
культурный отдых жителей Порта
пяти морей, чтобы навести поря¬
док на открытых площадках, одна-
В 1924 году в продажу поступили тридцатиградусные алкогольные напитки. ЦИК разрешил их из¬
готовление и продажу не только государственным, но и «кооперативным организациям и акцио¬
нерным обществам с преобладанием государственного капитала». Зимой 1924 года М. А. Булгаков
записал в дневнике: «В Москве событие - выпустили тридцатиградусную водку, которую публика
с полным основанием назвала “рыковкой”. Отличается она от “царской” водки тем, что на 10 граду¬
сов слабее, хуже на вкус и в четыре раза ее дороже».
Молодежь развлекается в ЦПКиО. 1928

t шиш l. Веселые нищие
29
Карусель на Девичьем поле. Дореволюционная открытка
ко ни циркуляры, ни выговоры, ни публикации в «Правде» особенного
результата не приносили. Нэп диктовал свои правила - предложение от¬
кликалось на спрос, а не на чиновничьи окрики.
Прогулявшись в июне 1928 года по парку, Ростислав Блюменау де¬
лился впечатлениями:
«С первыми признаками лета на пыльной поляне “Ивановского гулянья” в Со¬
кольниках раздавался скрип карусели. Их здесь три: одна громадная, богато раз¬
украшенная вышивками, лубочной живописью и стеклярусом, при ней большой
оркестр (скрипки и гармоники) и Петрушка, откалывающий похабные остроты.
Здесь расцвел прикрывающийся безработицей и спекулирующий на человеческом
труде частник. Держит карусель член союза Рабис “безработный” гармонист Илья
Васильевич Барабанов (по уверениям слепых музыкантов, он получает пособие по
безработице). Ловкий Барабанов перевел свою карусель на имя жены и некоего
Беркмана (музыканта-духовика, тоже члена союза) и таким образом остается “без¬
работным”. Как и полагается, хозяева уверяют, что работать плохо, за арендуемое
у МКХ место приходится платить 1250 рублей в сезон, а сборы пятаковые.
Тем не менее, когда приезжавшие в Москву карусельщики из Одессы предла¬
гали Барабанову 8000 рублей за карусель, он ее не продал. Оказывается, что кару¬
сель имеет 72 места и совершает около 40 оборотов в час. Работают с 10 утра до
11 вечера. Средний дневной сбор переваливает за 1000 рублей.
<...> У каруселей подвизаются народные певцы, очевидно из дисквалифициро¬
ванных или просто пришедших подработать эстрадников; исполняемый ими репер¬
туар не подвергается никакой критике, “лирические” романсы... Или разухабисто
хулиганская:
Эй, Самара, ты качай воду,
Хулиганам дай свободу...

30
Песни и развлечения эпохи нэпа
Открытие Центрального парка культуры и отдыха в Москве. Выступает «Синяя *
Закончив пение, “артист” обходит с шапкой публику, прося “честной народ от
Земляного вала и с Курского вокзала пожертвовать на пропой души знаменитому
статисту, погорелому артисту”.
Очевидно, за частником нет надзора, он распустил крылья, и на каруселях тво¬
рятся безобразия.
Карусели до сих пор приводятся в движение человеческой силой. Слепые кру-
тилы каруселей получают по двугривенному в час. В виде дополнительного возна¬
граждения от хозяина полагаются водка и пиво. Работа изнурительная. На вопрос,
кружится ли голова, отвечают: поначалу очень сильно, а потом ничего, привыкаем.
При каруселях играет оркестр: гармоники, скрипки, бутылки, барабан. Музыкан¬
ты преимущественно слепые, работа у них тяжелая, играть приходится 12-14 часов
в день почти беспрерывно...»
* * *
В 1926 году распоряжением Моссовета уличные выступления цирка¬
чей, певцов, музыкантов и гадалок были запрещены. Однако в 1928 году,
когда на излете нэпа началось сворачивание предприятий с частным ка¬
питалом, журнал «Цирк и эстрада» констатировал:
Положение «народных певцов» критическое. Большинство пивных (глав¬
ная база нарпевцов) перестало брать народные хоры, и свыше 150 работни¬
ков осталось без работы. Сейчас наблюдаются массовые случаи выступле¬
ний этих певцов по дворам и рынкам.
К началу 1930-х эстрадная «полиция» Российской ассоциации про¬
летарских музыкантов, не зная преград, начнет вторгаться даже в те сфе-

Глдвд 1. Веселые нищие
31
|>ы, где раньше люди себя чувствовали в относительной удаленности от
-всевидящего ока».
11екто С. Сендерей отправился в жаркие майские дни 1930 года с инспек¬
цией по ЦПКиО и не преминул состряпать злобную кляузу, которую с удо¬
вольствием опубликовал журнал «За пролетарскую музыку» (1930, № 6):
Музыкальная жизнь парка протекала нездорово. Махровым цветом рас¬
пускалась цыганщина. Бродили по парку группы парней и девушек, рас¬
щепали «Ты жива ещё, моя старушка», «Всё выше и выше», надрывали
«Цыганочку». Музыкально-хоровые бригады были первым весенним ве¬
терком, освежившим затхлую музыкальную атмосферу парка. Зазвучала
новая пролетарская песня. Есенинщину, авиамарши стали постепенно вы¬
теснять «Конная Будённого», «Нас побить, побить хотели», «За морями, за
горами»...
Но вплоть до середины 1930-х (а то и позже) нет-нет, а раздавались
в тишине дворов пиликанье скрипки, перебор гитары и чей-то звонкий
голос, напевавший игривую шансонетку:
Зашла на склад игрушек,
Дешевых побрякушек
Весеннею порою как-то раз,
Из тысячи фигурок
Понравился мне турок,
Глаза его горели, как алмаз...
* * *
Особую категорию дворовых артистов, с которыми не в силах были
совладать никакие распоряжения, представляли собой беспризорники.
Главными ареалами их обитания были вокзалы, трамвайные остановки,
базары. Под аккомпанемент деревянных ложек они пели о своей горь¬
кой доле, о бедной матушке, о далекой родине:
На мою, на могилку уж никто не придет,
Только ранней весною соловей пропоет...
Порой звучали мотивчики повеселей:
Льется, льется ручеек, льется вдоль потока,
Матрос девицу любил, гонится далеко...
Ах, матросы, вы матросы, ваши медны шлюпки!
Ты возьми меня с собой, сяду в одной юбке.
Поедем вместе с гаврошами Советской России и мы, поглядим, как
живут и о чем поют беспризорники.

Глава 2. ПЕСНИ БЕСПРИЗОРНИКОВ
- Чем промышляете? - усмехнулся парень.
- Где подстрелим, где споем! - подмигнул ему беспризорник,
лихо отстучал большими пальцами на зубах «Кирпичики», по¬
том склонил голову набок и запел, жалобно растягивая слова:
Ночь прошла в поле - вам ла-за-ре-ти,
День весенний за окнами встал.
На горячем и си-немрас-све-ти
Молодой командир умирал...
Сдернул с головы шлем и строго сказал:
- Граждане, будьте добры, оплатите детский труд!
Ю. Я. Принцев, «Гори-гори, моя звезда».
Время Гражданской войны, становле¬
ния советской власти стало для мил¬
лионов людей порой горьких лише¬
ний и отчаянной нужды. По стране
курсировали армии брошенных детей.
Не имевшие элементарных прав, они
были вынуждены искать себе кров
и пропитание любыми средствами: от
откровенного криминала до исполне¬
ния жалостливых песенок.
Во время переписи 1926 года бес¬
призорники в основном называли
себя в анкетах просто ворами, но ча¬
сто и нищими певцами или нищими
музыкантами.
Новая экономическая политика
породила особый культурный фено¬
мен - фольклор маленьких бродяг.
Вадим Лурье так характеризовал
Беспризорники. Рисунок из журнала сложившуюся Ситуацию:
«Товарищ Терентий, 1925 «ОбЫЧНЫЙ тернистый ПУТЬ беспризор-
ника - сиротство, потеря отца, отсутствие
влияния матери, первое легкое преступление <...> У беспризорных много песен -
картинок реального быта с подробным описанием всех действующих лиц и мотивов
их поступков. Одних на преступление толкала любовь:
Я, как коршун, по свету метался -
Для тебя всё добычу искал,
Воровством, грабежом занимался,
А теперь за решетку попал.

(лпвд 2. Песни беспризорников
33
Других - кокаин или опьянение. Часто описывается возможная гибель героя,
и чаще всего к этому подводит равнодушие общества. Об этом песня “Пойте вы,
клавиши, пойте”:
Было время, когда хотел я
Руку помощи вашей сыскать,
Но теперь уж душа очерствела,
И решил я пойти урковать\
<...> Еще одна песня, рисующая картину изменений жизни ребенка и выхода его на
дорогу, которая привела в тюрьму. Пел ее, как отмечал собиратель, “мальчик лет 13-14,
легко возбудимый, легко свирепеет, бросает в собеседника чем попало, часто дерется
доской, которая служит изголовьем кровати в ночлежке. Очень болезнен с виду, кокаи¬
нист, отчаянный картежник”. (Поется на мотив “Мой костер в тумане светит...”)
Когда мне было лет двенадцать,
Когда скончался мой отец,
Не стал я матери бояться
И стал большой руки подлец.
По квартирам стал я шляться
И стал водочку любить,
Воровать я научился
И пошел по тюрьмам жить.
В первый срок сидел немного:
Четыре месяца всего.
Когда я вышел на свободу,
Яне боялся ничего...»
Власти молодой рес¬
публики Советов, конеч¬
но, пытались бороться
с беспризорностью, став¬
шей фактически неисчер¬
паемым резервом преступ¬
ного мира. Еще в годы
I Гражданской войны выхо¬
дили указы, призванные
покончить с «явлением».
Но толку от постановле¬
ний было чуть. Количество
«ничьих» детей исчисля¬
лось миллионами. По ле¬
генде, большевики всерьез
взялись за решение вопро¬
са после показательного случая в центре Москвы, описанного в книге
С. М. Голицына «Записки уцелевшего»:
«Мальчишки-беспризорники по ночам грелись вокруг чанов, в которых рас¬
плавляли асфальт1 2, отсиживались в просторных подвалах недостроенного здания
Казанского вокзала. А днем, закутанные в немыслимые лохмотья, с закоптелыми
Беспризорники в асфальтовых котлах
1 Совершать преступления, связанные с насилием.
2 По Москве в 1920-х гулял анекдот:
- Эй, дядя, почему асфальт паленым пахнет?
- Наверное, беспризорник в котле застрял.

34
Песни и развлечения эпики нэпа
лицами и жадными глазами, они бродили по
улицам, выискивая добычу, ходили по ваго¬
нам и, ловко отбивая такт ложками и распевая
песенки, собирали в шапки деньги, грелись
в подъездах, шныряли по магазинам. Однаж¬
ды с разных сторон набежало их на Лубянскую
площадь с полсотни. По сигналу они кинулись
на стоявший против здания ОГПУ киоск, в ко¬
тором некая тетя торговала колбасой и прочей
снедью. Киоск был разом опрокинут вместе
с тетей вверх тормашками, тут же обчищен,
и грабители разбежались во все стороны. Го¬
ворили, что сам Дзержинский наблюдал из
окна это красочное зрелище. С того дня он заделался другом беспризорников».
Зимой 1921 года под руководством Железного Феликса была создана
Деткомиссия ВЦИК, а в 1925 году - общество «Друзья детей». Силами по¬
следнего проводилось огромное количество самых разных мероприятий,
направленных на искоренение «социального зла». Особой популярностью
пользовались лотереи и благотворительные выступления знаменитостей.
Значок члена общества
«Друг детей»
Все на борьбу с детской смертностью и беспризорностью!
14 ноября 1927 года Отдел Охраны Материнства и Младенчества
Народного Комиссариата Здравоохранения впервые в г. Пскове
устраивает большой концерт знаменитой исполнительницы цыганских
романсов Тамары Семеновны Церетели.
У рояля - композитор - автор романсов Борис Прозоровский.
На собранные средства по всей стране организовывались коммуны, дет¬
ские городки, приюты, колонии и т. д. К 1922 году в них содержалось более
500 тысяч воспитанников, но что это за цифра, если по городам и весям
бродило, по разным оценкам, от 4 до 8 млн «безнадзорных» ребят! Навсегда
отравленные вольницей, они не желали менять голодную свободу на сытую
муштру в спецучеревдении. Комсомолец 1920-х А. Караваев уверял, что бес¬
призорные «считали детдом <. > “тюрьмой” и складывали песенки вроде таких:
V баронского пруда
Стоит красная тюрьма.
Кому некуда деваться,
Тот идет туда спасаться...
Или:
Две недели мы не ели,
Всех легавых приодели
В черное пальто,
Ботиночки “бульдо”...
Те, кому удалось занять свою нишу в «джунглях большого города»,
презрительно отвечали на предложение педагогических работников

Глава 2. Песни беспризорников
35
с тать колонистом: «Да я в карты за день по 100 рублей выигрываю, а ты -
н детдом... Нашел дурака!»
Рельефную зарисовку этой работы создал в повести «Странники»
классик русской литературы Вячеслав Шишков:
«Я обращаюсь к вам как старший ваш товарищ. Я член местной ячейки ком¬
сомольцев. Мне поручена пропаганда среди беспризорников.<...> Вы, товарищи,
прекрасно понимаете, что каждый честный гражданин должен не только исполнять
чаконы государства, но и приносить пользу своим личным трудом той стране, где он
живет. Теперь посмотрите, товарищи, на себя. От вас государству, как от козла - ни
молока, ни шерсти. <...> Амелька глядел вдаль, насвистывал бродяжью песенку,
притворяясь совершенно равнодушным к речам непрошеного гостя. - Теперь идем
дальше. Что же с вами в таком разе делать? Правительство тратит бешеные деньги
для борьбы с беспризорностью, даже почтовые марки выпущены, в каждом почти
I ороде имеются дома для вас, но вы оттуда бежите. Вот, к примеру, взять наши
два дома беспризорников. Там водопровод, электричество, сытный стол... - Стой! -
прервал Амелька. - Это верно, что вы в детских домах даете нам многое, очень
даже многое, зато отнимаете всё. - Что же мы от вас отнимаем? - Волю! Слово
"воля” прозвучало, как выстрел. Все радостно заулыбались, даже Филька. Клоп-
Циклоп неожиданно вскочил, взмахнул рукою и запел с ожесточением:
В жизни живем мы только раз,
Когда монета есть у нас!
И все с оскорбительной для комсомольца удалью подхватили:
Гэй, гей! Живи веселей!
Ешь, кури, водку пей...
Вы против нас.
Мы против вас.
А волюшки вольной мы вам не отдадим!
Бац-бац-бац!!!
- Ну вас к черту! - запальчиво крикнул комсомолец и нахмурился - Я о деле.
А вы что? Воля? Воля должна быть разумная, полезная, с идеологическим подхо¬
дом. Понятно я говорю? Эх вы, черти коричневые!.. Комсомолец терял самооблада¬
ние, начинал горячиться...»
«Па ПРИИТАМ Я С ДЕТСТВА СКИТАЛСЯ...»
В Москве, на Пречистенке, в конце 20-х была организована «Коммуна
беспризорных». Сотрудник учреждения рассказывал немецкому жур¬
налисту, что живущие на воле беспризорники организованы в «хевру»
(банду), которой верховодит наиболее сильный и дерзкий подросток (на
их жаргоне - «кореш»). Случается, что и после водворения в «Коммуну»

36
Песни и развлечения злаки нэпа
«хевра» сохраняет свою структуру. Дня
ослабления влияния «кореша» среди
воспитателей специально имеется тип
с представительной и устрашающей
внешностью, который в состоянии
взять такого «начальника хевры» на
испуг и сломить его авторитет.
Виктор Авдеев в книге «Лёнька
Охнарь» так описывает жизнь беспри¬
зорников:
«...Ленька явственно услышал глухова¬
тый мальчишеский голос, певший частушку:
Мне милиция знакома,
В уголрозыске родня.
Получил четыре года,
Беспризорник на обложке Отсидел всего дня.
эмигрантского журнала
«ИллюстрированнаяРоссия». 1924 Раздался взрыв хохота. ...Он заинтере¬
совался: откуда звуки? Он сделал несколь¬
ко осторожных шагов и вдруг увидел в углу пола дыру и в ней несколько каменных
ступенек, ведущих в полуподвал. Ленька с любопытством нагнулся, прислушался.
Внезапно сзади кто-то грубо толкнул его в спину... Он едва устоял на ногах, а мимо
него в полуподвал соскочил оборванец в лохматой шапке, за ним другой - в на¬
мокшей женской кацавейке с оторванным рукавом. Ленька оглянулся и увидел
ноги в грязных калошах, перевязанных веревочкой: сверху еще кто-то спускался.
Помещение было вместительное, с низким сводчатым потолком. Посреди относи¬
тельно чистого цементного пола горел костёрик... Вокруг огонька разместилось до
полусотни ребят: кто сидел прямо на полу, кто на соломенной подстилке, кто на
кирпичах. Некоторые лежали у стен, курили, разговаривали. Углы подвала тону¬
ли в темноте. Чуть в стороне кучка парней резалась в карты. Оттуда слышались
хлесткие шлепки об пол, возгласы: “Ваша взятка”, “Бура”, “Гони монету”. Возле них
на газете лежали селедочная головка, общипанная краюха белого хлеба, пустая во¬
дочная бутылка. Все ясно: ночлег беспризорников....- Кто там? - горласто спросил
долговязый беспризорник в старом фраке с обрезанными фалдами, из-под кото¬
рого виднелось голое пузо. - Чью душу господь прислал? Проверим. - Ты знаешь,
куда пришел?.. - Не знаю, - угрюмо прошептал Ленька. Почему-то ответ его вызвал
у ночлежников новый взрыв веселья. Оголец, голос которого Ленька слышал еще
с первого этажа развалин, шутовато пропел:
Эх, яблочко,
Куды КОТИШЬСЯ?
Уркам в рот попадешь -
Не воротишься!
- В гостиницу пришел, - важно продолжал губастый. - Гостиница прозывается
“Райская житуха”. Скумекал? Во! А у тебя есть разрешение на спанье? Тут всяких
п.,**» 1и«г. ®а iw>. so i.
ИЛЛЮСТРИРОВАННАЯ

| ляна 2. Песни ееспризпрникрв
37
1нчпризорники дерутся.
Фотография из серии
На задворках Москвы».
Журнал
<* Иллюстрированная
Россия». 1924
дефективных не принимают. Строгий отбор по норме. А ну-ка, гони монету. Пацаны,
надо с него получить. Выворачивай, сосунок, карманы...»
* * *
Легко заметить: редкое описание быта беспризорников обходится
без их прибауток, частушек и, безусловно, песен. Каждый второй иссле¬
дователь, реконструирующий эпоху нэпа, неизменно вспоминает глав¬
ный шлягер малолетних босяков - «По приютам я с детства скитался».
Признаюсь, иногда складывалось ощущение, что других мелодий тогда
не звучало вовсе, слишком уж часто цитировались всем известные по
кинофильму «Республика ШКИД» строки, спетые Мамочкой, героем
Александра Кавалерова. Хотя в одноименной книге, словно нарочно,
«хит» описывается как малоизвестный. Автор музыки к картине «Респу¬
блика ШКИД», выдающийся композитор Сергей Михайлович Слоним¬
ский, в одном из интервью вспоминал:
«Большинство уверено, что в “Республике ШКИД” звучит фольклор. Мало кто
знает, что эти песни написал я. Мне хотелось сделать приятное другу моего отца,
Алексею Ивановичу Пантелееву. Я понимал, что мне нужно было войти в стиль,
и я обратился к директору “Ленфильма”, Алексею Николаевичу Киселеву, бывше¬
му беспризорнику. Он нашел для меня время - мы общались целый час. Он запер
кабинет и пел мне песни беспризорников. Я ничего не использовал из того, что
услышал, только усвоил стиль. Он хорошо помнил первый куплет “По приютам
я с детства скитался...”. Эту песню я написал легко. Когда показал Киселеву гото¬
вую песню, заметил, что у него появились слезы: “Я тебе сказал, что забыл песню,
но, наверное, это она и есть”. Он также помнил строчки из другой песни - “У кош¬
ки четыре ноги”, и я сделал ее в стиле фокстрот. “Нет, - сказал он, - это какие-
то другие беспризорники пели. У нас была жалобная песня”. И я буквально тут
же сочинил песню, которая и звучала в фильме. Алексей Иванович обрадовался:
“Музыка точно почти такая же была!”...»

38
Песни и развлечения эппхи нэпа
ПЕРВЫЙ РАЗ В ПЕТРОГРАДЕ,
Нечто
(бывалое
•рограде.
I_ I щ hi iit
ГРАНДИОЗНЫЙ
2 ОРКЕС
Афиша карнавала в поддержку детей, прошедшего в ресторане на крыше гостиницы
«Европейская» в Петрограде. 1923
Прислушаемся к «мелодии » из книги «Республика ШКИД»:
«Полумрак, теплота, догорающие в печке поленья будили в ребятах новые мыс¬
ли. Затихали. Каждый думал о своем. Тогда Воробей доставал свою балалайку
и затягивал тоскующим голосом любимую песню:
По приютам я с детства скитался,
Не имея родного угла.
Ах, зачем я на свет появился,
Ах, зачем меня мать родила...
Песню никто не знал, но из вежливости подтягивали, пока Гога, ухарски тряхнув
черной головой, не начинал играть “Яблочко”...»
Продолжает Виктор Авдеев:
«В дальнем углу вагона кто-то запел; многие знали слова этой песни и нестрой¬
но, вразброд,подхватили:
Позабыт, позаброшен
С молодых юных лет,
Я остался сиротою,
Счастья-доли мне нет.
Стихла возня на полках, прекратилось откашливание; теперь пел весь вагон.

I nnun 2. Песни беспризорников
39
Часто-часто приходилось
Под открытым небом спать
И хлеб черствый с водою
Раз в сутки хлебать.
Мало есть на свете песен, которые бы так верно, с такой беспощадной правдой
шражали горькую жизнь маленьких бездомников. Печальная надрывная мелодия
орала за душу каждого из присутствующих.
Вот умру я, умру я,
Похоронят меня
И никто не узнает,
Где могилка моя.
Под низким закопченным потолком давно замолкли отголоски песни, а огольцы
молчали, словно задумались о своей нерадостной судьбе...»
Писатель Вадим Сафонов в книге рассказов «Гранит и синь » утверж¬
дает, что он написал эту песню в годы Гражданской войны, когда бро¬
дяжил мальчишкой по России. Ни подтвердить, ни опровергнуть эту
версию не представляется возможным. Но вероятнее всего, «песня то¬
ски» была известна задолго до революции и появилась как минимум
во время Первой мировой войны, а то и раньше. В далеком Иркутске
зимой 1924 года частное издательство А. Беляева опубликовало ноты
к городской песне «Беспризорник», где запев нашего шлягера исполь¬
зован в рефрене:
Лохмотья старенькой шинели,
Красноармейский шлем в грязи весь, -
Верно, по неделе
Не умывается совсем...
В руке две деревянных ложки,
Он ими в такт усердно бьет,
Собрав зевак, чумазый Трошка
Им неизменную поет:
“В том саду при долине,
Где поет соловей,
А я, бедненький мальчишка,
Позабыт от людей".
Везет ему, достал опорки,
Босым ходить, мол, не фасон,
И за троих, смеясь, в обжорке
За миску супа платит он.
Он сыт, в кармане пачка «Смычки»,
В ночлежку даже спать идет,

40
Доволен, рад и по привычке
Все неизменную поет:
“В том саду при долине..
Песни и развлечения злаки нэпа
Но вдруг большой и щедрый город
Недобрый сразу к Трошке стал;
Спит под дождем, из дня в день голод,
Шагает Трошка на вокзал.
На буфер сел, уснул, свалился,
Не знал, что так не повезет,
На костыле, ноги лишился
И неизменную поет:
“В том саду при долине..
* * *
Конечно, песен о «горькой доле» было множество. Просто, как это
часто случается, сквозь годы долетела одна, по неведомым причинам
крепче прочих запавшая в народную память. А почему не запомнилась,
скажем, вот эта, воспроизведенная в «Странниках» Вячеслава Шишкова?
«Облокотившись на грязный подоконник и глядя в окно, стоял молодой чело¬
век, одетый в серую суконную рубаху, подпоясанную по тонкой талии кавказским
поясом. Он приятным тенором напевал:
Беспризорники в милиции.
Начало 1920-х

Inmin 2. Песни беспризорников
41
Ты сидишь за решеткой
И смотришь с тоской
На свободу, где люди гуляют.
И грустишь ты о том,
Как свободно вдвоем
Под сиренью весну мы встречали...
Вкладывая в этот пошленький романс большую выразительность, он пел ду-
шовно, страстно, как пойманный в клетку соловей. Вот он выпрямился весь, отки¬
нул голову, трагически выбросил вперед тонкие руки и, подняв голос на звенящую
мрачным отчаянием струну, закончил:
На кладбище сыром
Ты лежишь под крестом,
Я ж, родимая, здесь изнываю.
Мои руки в крови,
Но меня не кляни -
Я покоя с той ночи не знаю...
Певец порывисто закрыл ладонями лицо, припал плечом к косяку, замотал го¬
ловой. Шатия притихла. Амелька запыхтел, насупился: слова песни напомнили ему
о матери...»
И. Шушканов в очерке «Беспризорные» (журнал «Товарищ Терен¬
тий», 1925) делился интересными наблюдениями:
«Есть у беспризорников свои песни, нередко художественно сильные. Тов.
Маро1 приводит в своей книжке целый ряд песен. Вот несколько отрывков из них.
Почтовый подходит,
Калитка открылась,
Толпою народ повалил,
Выходят Матрена, Иван и Гз
Позади идет Михаил.
Быстро извозчик к барину подъехал
И хочет ему предложить.
Берданщик2 смело к корзине подходит
И хочет ее он стащить.
Вон сумку понес, догоняй!
По всем уголкам Павелецкого бана3
Послышалось: “Ай-ай, ай-ай!"
1 Левитина Мария Исааковна (псевд. Маро; 1881-?) - переводчица, автор популярных брошюр:
«Работа с беспризорными: Практика новой работы в СССР» (Харьков: Труд, 1924), «Беспризорные:
Социология. Быт. Практика работы» (М., 1925).
2 Вор.
3 Вокзала.

42
Песни и развлечения эпохи нэпа
I собственность музыкяльного издятельствн
К Б Е Л Я Е В R.
Г. ИРКУТСК, УЛИЦЛ КЛРЛД МНРКСЯ, 24.
г *ЗУ „Печ*?!?£ч" лрм г.
В РЕПЕРТУВРЕ М. К. НЕВЕДОВОЙ.
ИЗ ПЕСЕН ГОРОДВ.
У Ч * О О
(?F%
ТЕКСТ
П. ПОЛОВЦЕВА.
МУЗЫКИ Л. БЕЛЯЕВА.
Стащили корзину,
Украли свинину!
Вон сумку понес - догоняй!
Берданщик мигом корзину бросает
И хочет, конечно, удрать.
Горбатый чекист перед ним вырастает
И хочет его задержать...

I шиш 2. Песни беспризорников
43
I (ругая песенка. Сиротство, матери не боится, первая тюрьма за “пустяк”. И пошел...
Когда мне было лет двенадцать,
Когда скончался мой отец,
Не стал я матери бояться,
И стал большой руки подлец,
По квартирам я стал шляться
И стал водочку любить,
Воровать я научился
И пошел по тюрьмам жить.
В первый срок сидел немного:
Четыре месяца всего.
Когда я вышел на свободу,
Я не боялся никого,
Имел ключи, имел отмычки,
Имел я финское перо,
Не боялся ни с кем стычки,
Убить, зарезать хоть бы что.
А вот песня, полная безысходности и тоски:
А в саду при долине
Там поет соловей,
А я бедный на чужбине
Позабыт от людей.
Позабыт, позаброшен
С молодых юных лет,
Я остался сиротою,
Счастья-доли мне нет.
Чужих деток ласкают
И голубят порой,
А меня все обижают,
И для всех я чужой.
Холод и голод -
Он меня изнурил,
Но ведь я еще молод -
Все с терпеньем сносил.
Вот нашел уголочек,
Да и тот не родной,
Надоела жизнь такая,
И решил искать покой.
А быть может, повяжут,
Расстреляют меня,
И никто не узнает,
Где могилка моя.
А лишь ранней весною
Запоет соловей,
И, быть может, узнают,
Где закопан был я.
Мать-воровка поет колыбельную песню:
Спи, мой миленький малютка, Воровать для нее ты будешь,
Баюшки баю! Будешь ей носить...
Подрастешь - карманник будешь,
Бросишь мать свою. По ночам по ресторанам
Будешь с ней ходить,
Ты найдешь себе девчонку, А в другом своем кармане
Будешь с нею жить, Кокаин носить...
Песня о том, как герой искал помощи. Но жестока жизнь - не нашел и пошел
воровать:

44
Песни и развлечения эпохи нэпа
Было время, когда хотел я
Руку помощи вашей сыскать,
Но теперь уж душа очерствела,
И решил я пойти урковать.
Через вас, через вас я страдаю,
Через вас я в могилу пойду,
Среди белого света был лишний я
И в другой мир покойно пойду.
* * *
О том, что советские гавроши создавали в своей среде уникальный
фольклорный материал, задумались не сегодня. Взять, к примеру, рас¬
сказ юного оборванца, записанный и опубликованный научным сотруд¬
ником Всеукраинской академии наук Борейко в 1927 году:
«Чуть утро - я уж на базаре, стараюсь что-нибудь стырить. Потом, когда под¬
работаю, иду на Днепро купаца, покупался - иду обратно на Крешчатик колоть
марочки (воровать носовые платки). ...Когда настанет вечер, идем шпаной на ха-
пок (грабеж). После хапка всё сбираем в кучу и делим поровну: папиросы, яблоки,
канфеты, одним словом, что нам попадалос то и боньдили (крали). Потом, наша-
мавшися1, ходим по улице и дражним прохожих. Потом, в 12 или в час ночи идем
кемать (спать) в яшчики на Владимерскую, там сторож не гнал нас, как другие...
И так со дня в день... <...> Я люблю урковать (воровать), и я люблю в стирки (карты)
играть. Я люблю по тихой ходить (квартирные кражи). Я люблю на майдане (поезде)
кататься. Я люблю с шмарами (проститутками) играться. И я люблю учица читат.
И я люблю в мячики играт. Я хочу мелецанером быть - мелецанер может аристу-
вать и долю берет», - добавляет его “коллега”.»
От души «наигравшись» и «наурковавшись», мальчишки всей стайкой
забивалась в укромный уголок и, отогревшись у костра самогонкой или
кружкой кипятка, начинали петь.
Вадим Шефнер вспоминал:
«Самыми печальными-распечальными были песни девочек. К пению они при¬
ступали, когда ребятам наскучивало петь свои воровские и тюремные песни. Ре¬
бята девочкам не подтягивали, считая, что “бабские” песни - не мужское дело, но
слушали охотно. Начинали обычно девочки с такой песни:
Для кого я себя сберегала,
Для кого я как роза цвела?!
До семнадцати лет не гуляла,
А потом хулигана нашла.
Хулиганы все носят фуражки,
И фуражки у них с козырьком,
Они носят пальто нараспашку,
И за поясом с финским ножом.
Далее лирическая героиня повествует о своей погубленной жизни и просит про¬
щения у больной умирающей матери, которую тоже погубила своим поведением.
Теперь - о разнице в манере исполнения. Ребята при пении своих песен всегда
интонационно подчеркивали особо важные строчки и слова, а на лицах их и даже
1 В книге М. Корякова «Освобождение души» (Нью-Йорк, Изд-во им. Чехова, 1952) один из героев,
бывший беспризорник утверждает: «В двадцать четвертом году, когда я проделал в ящике под ва¬
гоном увлекательное путешествие Москва - Тифлис, я увидел, что моя чумазая братва целиком
и полностью захватила улицы Теплого города. По Тифлису стон стоял: “Тетенька, дайте почамать”,
“Дяденька, чамать хотца”. “Чамо” по-грузински “кушать”, “есть”. Мы разнесли это слово по всей
России. Отсюда и повелось: “шамать”, “шамовка”, “пойду пошамаю”...».

I лйвп 2. Песни беспризорников
45
и позах вольно или невольно отра¬
жалось то, о чем они в это мгновение
поют: лихость, озадаченность, уныние.
Девочки же каждую песню, какие бы
и ней трагические или трогательные
события ни происходили, пели от нача¬
ла до конца как бы не участвуя в этих
событиях, как бы видя их со стороны;
мели нарочито равнодушными голоса¬
ми, сохраняя на лицах заранее задан¬
ное сосредоточенно-бесстрастное вы¬
ражение. Однако почему-то именно их
монотонное пение сильнее всего брало
•-...> за живое».
Очень колоритно описы¬
вает концерт беспризорников,
услышанный в 1923 году, во вре¬
мя посещения тайной «лежки»
сирот-бездомников, репортер пи¬
онерского журнала «Барабан» В. Федорович в очерке «Волчата»:
«У большой древней стены они возникают в синей снежной мгле тенями.
По двое, зябко съежившись, пересекают дорогу перебежкой волчат, а седой
волк - зимняя полночь - покрывает их бесследно, неуловимо. Видимого хода
у стены нет, но тропка ведет в сторону от тротуара, обрывается неизвестно
зачем, подведя к сугробу. Как на охоте, в центре полуторамиллионного города
нужно пытать след. Вон там недаром две ямки. Это двухметровый полет окры¬
ленного лохмотьями тела. Сотни раз падали в одно место, набили башмаками
гигантский след. <...> В углу часовни, у стены, заложенная плита с отдушиной.
Как в плохом детективном романе, плита сдвигается, открывается ход, даже не
ход - узкий каменный чулок, отдающий горькой гарью, плесенью, прелой те¬
плотой. Ниже, в глубине, чуть полыхает жидкий свет, полощет тьму бессильны¬
ми потугами. Еще ниже в свет впутывается детский хриплый голос, выпевает
в гробливых стенах:
Беспризорники ночуют в разрушенном
доме в Москве
А умру я, умру - na-xa-ронять ми-ня-а,
А умру я, умру я май-д1...
И разом, как бы из тьмы, сзади выдергивают пол, падаешь из прохода с двух¬
аршинной высоты. И в упор - огонь костра, блеск волчатных глаз, ерши лохмотьев.
<...> Мое место - на кирпичах, сложенных стопкой у костра, где в остервенелом
пламени корежатся афишные лубки, содранные с тумб. ...Вдруг неожиданно, как
само двухаршинное падение, старший крикнул: - Зубило, “Интернационал”! Впере¬
ди оказался Зубило, парнишка лет двенадцати. <...> Пробуя инструмент, дал ног¬
тями из-под большого пальца дробью по крепким желтым зубам - десяток зыркаю¬
щих восходящих и нисходящих гамм. Приостановился, прижмурился - инструмент
Воруя.

46
Песни и развлечения эпохи нэпа
Беспризорники играют в карты. Фотография из серии «На задворках Москвы».
Журнал «Иллюстрированная Россия». 1924
готов. В каменной тишине, под шуршанье пламени, звучно защелкал “Интернацио¬
нал”. Под сводом на первобыте Москвы не могло быть музыки первобытнее. Или
камни должны были прогрохотать в обвале, или так. У него болтался подбородок,
рот то сжимался в трубку, то разлезался до ушей - резонатор работал, как машина,
до полутона, до неуловимого оттенка, пауз, в живом уверенном темпе. Когда кон¬
чил, серьезно сказал: - Настояче лутчее. - А еще знаешь? - Ой, - он щелкнул по
зубам. - Все! - А почему “Интернационал” взыграл? - Так. Песня хорошая. - А по¬
чему хорошая? - Не мандырь!1 - сурово оборвал меня старшой и безапелляционно
определил: - Сам Ленин сложил против буржуя. Ну! <...>- В-во! “Цыганочку”! <...>
Ложки - в расщелине. Васька Жигун выбрал пять штук. Четыре укрепил на пере¬
крест в левой руке, в правой зажал пятую. Попробовал звук - неладно. Передернул
одну, ручкой подлиннее, другую покороче. Опять легонько пристукнул - теперь лад¬
но. Взорал вдруг отчаянно длинно-сложное:
- Э-хы-я-вы-ы-ку-ды-эх-ту-ды-э-гей!
Дыркнул, звякнул, заколоколил еще без припева с поведенным плечом:
- Эх, кабы да новенькие ло-о-оженьки...
И, выкрутив носками сложную штуку, сипло заорал:
Когда я был любимец чужого добра,
Тогда меня любила цыганка малада,
Эй, цыганочка, гай-гай, цыганочка, гай
Да-эх-ой на фарту мине па-га-дай!
' Не втирай очки.

Iihiiir 2. Песни беспризорников
47
Иду по Уфимской да вижу большой дом.
Д-дай зайду для фарту, нет ли чего в нем?
И-эх, для фарту мине па-га-дай!
Сунул я отмычку в замочную щерь,
Лишь одна минута, да крыта была дверь.
Эй, цыганочка, гай-гай, цыганочка, гай
Ехи-ой для фарту мине па-га-дай!»
Уверен, вы обратили внимание на странный музыкальный инструмент,
на котором «волчонок» отщелкал «Интернационал». Сегодня этим искус¬
ством, пожалуй, не владеет никто. Помню, как в начале 1990-х чумазые
огольцы с московской Плешки (площади Трех вокзалов) даже не поняли
моего вопроса об умении играть на зубах, но в 1920-х такие специалисты
были в цене. Григорий Белых и Леонид Пантелеев в автобиографиче¬
ской повести «Республика ШКИД» пишут:
«...“зубари”, или “зубарики”, были любимой музыкой в ШКИДе, и всякий но¬
вичок прежде всего старательно и долго изучал это сложное искусство, чтобы
иметь право участвовать в общих концертах. Для зубарей важно было иметь слух
и хорошие зубы, остальное приходило само собой. Техника этого дела была такая.
Играли на верхних зубах, выщелкивая мотив ногтями четырех пальцев, а иногда
и восьми пальцев, когда зубарили сразу двумя руками. Рот при этом то откры¬
вался широко, то почти совсем закрывался. От этого получались нужной высоты
звуки. Спецы по зубарям доходили до такой виртуозности, что могли без запин¬
ки сыграть любой самый сложный
мотив.
Таким виртуозом был Гога. Бу¬
дучи заикой, он не мог петь и все¬
цело отдался зубарикам. Он был
одновременно и дирижером, и со¬
листом шкидского оркестра зуба¬
рей. Обнажив белые крупные зубы,
Гога мечтательно закидывал голову
и быстрой дробью начинал выби¬
вать мелодию. Потом подхватывал
весь оркестр, и среди наступившей
тишины слышался отчаянный треск
зубариков.
Лица теряли человеческое вы¬
ражение, принимали тупой и сосре¬
доточенный вид, глаза затумани¬
вались и светились вдохновением,
свойственным каждому музыканту.
Играли, разумеется, без нот, но
ПЕСНИ
'о v live ti
Г
\
А. ГА/.К И И
с чувством, запуская самые голово¬
ломные вариации...»
Обложка книги А. Е. Галкина «Песни
беспризорных детей» (Саратов, 1926)

Песни и развлечения эпохи нэпа
48
ТРАМВАЙНЫЕ МЕНЕСТРЕЛИ
А где же еще, кроме тайных «ночлежек» или советских приютов, звучали
песенки гаврошей? Для кого они их пели? И как? Под аккомпанемент или
просто а капелла? Кто сочинял эти нехитрые строчки и мелодии? Давайте
расспросим очевидцев. Рассказы¬
вает Виктор Авдеев:
«В основном жизнь беспризорных
протекает на базарах, на вокзалах,
в дешевых чайных и вообще в местах,
где торгуют, едят, скапливается мно¬
го народу. Там и украсть легче, и вы¬
просить. Перед двумя по-городскому
одетыми пассажирами, ожидающи¬
ми пересадки, стоял мальчишка-
беспризорник. Голова его была до
того грязна, что слипшиеся от мазу¬
та и пыли волосы даже на взгляд ка¬
зались жесткими. Одет оголец был
в рваный мешок: в прорези торчали
руки, снизу - ноги, черные, в цыпках,
испещренные какими-то лиловыми
полосами. Щекастое, грязное и заго¬
релое лицо лоснилось.
- Дайте гривенник, - бойко про¬
сил он. - Или пошамать. А я вам за
Беспризорники-новички. ЭТО сыграю.
Фото из прессы 1920-х _ ну, ну, - добродушно отозвал-
ся пассажир с двойным подбородком,
в сбитой от жары на затылок шляпе и распахнутом плаще. Стекла его пенсне осле¬
пительно сияли в лучах солнца, над верхней полной губой выступили капельки пота.
Его товарищ скучающе молчал.
Оголец достал из рванины две раскрашенные деревянные ложки, ловко зало¬
жил их между пальцами, лихо отставил грязную босую ногу и громко, каким-то хри¬
пловатым, завывающим голосом запел:
Эх, молода девчоночка
Родила ребеночка,
На ноги поставила,
Воровать заставила.
Вокруг собралась толпа, многие улыбались...
Закончив пение, оголец спрятал ложки, протянул измазанную руку. Пассажир
с двойным подбородком в пенсне лишь лениво усмехнулся и сдвинул еще дальше
на затылок шляпу. Его товарищ - чернявый, худенький, в желтых крагах - кинул
певцу серебряную монету.

I шиш 2. Песни беспризорников
49
Беспризорник, подняв брошенный кем-то горящий окурок, затянулся. Подбежал
к холеной женщине в шелковой тальме1 и с щегольским кожаным баульчиком, весе¬
ло, щебовательно попросил:
- Пульни на водку!
Пассажирка брезгливо обошла его. Беспризорник проворно сунул два пальца
щ ворот мешковины и потом, держа их щепотью, угрожающе крикнул:
- Не дашь? Сейчас тифозную вошь кину. У-у, буржуйка толстопузая!
И, махнув рукою в ее сторону, разжал пальцы.
Женщина взвизгнула, отскочила, стала испуганно отряхиваться.
Оголец длинно, умело выругался, сделал рукой неприличный жест и, беспечно,
ио-воробьиному запрыгав по перрону, соскочил вниз на рельсы. Навстречу ему из-
под товарного состава вылезли трое таких же грязных, оборванных беспризорни¬
ков; компанией, все вместе, они отправились в сторону поселка за железнодорож¬
ными путями...»
Особо ценились среди нищих певцов подмостки трамвайных площа-
д< ж: сухо, тепло, публики в избытке, да еще всегда разная, одну и ту же пес-
N10 можно исполнять целыми неделями. Мечта поэта! Набросок с натуры
сделал зритель одного такого концерта, репортер «Цирка и эстрады»:
«...когда трамваи линий “А” и “Б” делают неизбежную трехминутную останов¬
ку на “Арбатской” или “Смоленской”, в вагоне появляется личность дошкольного
(а иногда и школьного) возраста, начинающая жалобным истошным голосом по¬
вествовать:
Вот и голод, и холод,
Ен мине изнурил.
Ну а я еще молод,
А уж больше нет
На замечания публики, что сил можно лучше всего набраться в детдоме, певец
отвечает убийственно-загробным:
На мою на могилку
Уж никто не придет,
Только раннею весною
Соловей пропоет...
По окончании песен следует обязательное обращение к “страдательным граж¬
данам” с просьбой пожертвовать... Но не всегда песни носят лирический характер.
Пародия на “Кирпичики” (здесь это последняя злоба дня) иногда заканчивается
прямо-таки угрожающе: “Если граждане, вы мне не подкинете, / Тогда кину я в вас
кирпичом...”
Но и “лирика” и угрозы - всё это только проверенные коммерческие возмож¬
ности, всё это усиливает “сборы”, а за кулисами этой “эстрады” культивируется уже
из своего быта:
Длинная женская накидка без рукавов.

50
Песни и развлечения эпохи нзпа
Ах, с утра на работу!
Устаю я, как мерин,
Выхожу я, малой,
От работы такой
С перевязанным глазом
Я “стреляю” у граждан
А потом мою жажду
Не семичасовой -
С подогнутой ногой,
Скольки каждый дадит.
У меня день не мерян,
С пивом смерть утолит».
Интересное наблюдение о «детях улицы» оставил профессор-историк
Альфред Мирек в труде «Красный мираж. Палачи великой России»:
«Как они жили, я не знаю и могу судить о них только по частым встречам на
улицах, в трамваях, на вокзалах и рынках. Стоя на углу улицы или войдя в трамвай,
они просили хлеб и пели, аккомпанируя себе на ложках или трещотках. Однако ни
у кого уже не вызывала интереса исполняемая всеми песня “Позабыт-позаброшен
с молодых юных лет...”, и потому главным их козырем в общении с публикой явля¬
лись частушки, в которых мгновенно отражалось происходящее вокруг нас <...>
Появились автобусы - запели о них частушки беспризорники:
В Большом театре поставили первый советский балет “Красный мак”, и тут же
о нем зазвучали частушки:
Наступила коллективизация. То там, то здесь стал начинаться голод. И черно¬
мазые “веселые ребята” запели целую серию частушек на эти темы:
В то горячее время у них любая частушка, даже лирическая, любовная, носила
в какой-то степени политический оттенок:
На Кузнецком на мосту
Автобус взорвался,
Говорят, что от шофера
Один хрен остался.
“Красные ворота” разломали,
“Красный маК’ поставили,
Из архива Гэльцер' взяли,
Танцевать заставили.
Ленин Троцкому сказал:
- Давай поедем на базар,
Едет Ленин на телеге,
Свесил зад свой до колес.
- Ты куда, плешивый, едешь?
-Агитировать в колхоз!
Купим лошадь карюю,
Накормим пролетарию.
Что собой я хороша,
В этом я уверена:
Если Рыков не возьмет -
Выйду за Чичерина.
На момент премьеры «Красного мака» балерине Екатерине Гельцер, танцевавшей одну из главных
партий, было 50 лет.

I mu in 2. Песни беспризорников
51
И если с любовью что-то получалось, то хуже было с географией. Ведь никто из
них нигде не учился. А потому они простодушно, не задумываясь, пели:
По диким степям Забайкалья,
Где роется Терек во мгле,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на спине...1
Простодушных улыбок было много. Но всё, естественно, кончалось выпраши-
нннием денег. С этими словами и шли они вдоль вагона, подходя к каждому и по¬
махивая перед ним своей грязной кепкой...
Беспризорники - одна из трагедий становления нашего строя, но они олице-
торяли единственную независимую форму народного городского фольклора, за-
сшвляющую горожан улыбаться. Но улыбки эти были сквозь слезы...»
Частушки беспризорников были, как
сегодня сказали бы, дайджестами собы¬
тий городской жизни и получили широ¬
кое распространение в ту эпоху. Причин
тому несколько. Во-первых, спасаясь от
голода, в города хлынул поток крестьян.
Л где, как не в русской деревне, заро¬
дилась эта малая песенная форма? Во-
вторых, частушку довольно легко сочи¬
нить и главное - запомнить. В-третьих,
она злободневна и актуальна. Веселое,
(ктроумное, смачное четверостишие
педелями кормило исполнителей, пока
не случалось чего-то более важного
и интересного. Когда в середине 1920-х
СССР посетила голливудская звездная
пара Мэри Пикфорд и Дугласа Фер¬
бенкса, а с экранов не сходили фильмы
< участием Гарри Пиля и Чаплина, юные
босяки на Сенном рынке в Ленинграде,
отбивая чечетку, вовсю горланили:
Эх, раз
Между глаз!
Мэри Пикфорд и Дуглас,
Чарли Чаплин,
Гз рри Пиль
И его автомобиль!
1 Первый куплет песни этой народной песни в оригинале звучит так:
По диким степям Забайкалья,
Где золото роют в горах,
Бродяга, судьбу проклиная,
Тащился с сумой на плечах.

Песни и развлечения эпохи нэпа
52
КОМИССИЯ ПОМОЩИ ДЕТЯМ МОСКОВСКОГО СОВЕТА Р. К и к. д.
Спортивный Клуб Московского Совета
Сам арен ий пер., д. 22. Трамваи № 8, 11 и Б.
: а.и—'а а га а □ ...»
ЕЖЕДНЕВНО If А Т И II БЕГОВАЯ ДОРОЖКА
ОТКРЫТ ВП П I U П С 2 ПОВОРОТАМИ.
ЕДИНСТВЕННАЯ в M0GK8E ЛЕДЯНАЯ ГОРА ВЫСОТОЮ 17 АРШИН.
ПО ПРАЗДНИКАМ III В ВОСКРЕСНЫЕ ДНИ
ОРКЕСТР МУЗЫКИ. I СОСТЯЗАНИЯ В ХОККЕЙ
13 ЯНВАРЯ СОСТОЯТСЯ КОНЬКОБЕЖНЫЕ СОСТЯЗАНИЯ НИ ПРИЗЫ ВСЕХ РАЗРЯДОВ.
Реклама катка, организованного Моссоветом в помощь детям. Начало 1920-х
Но если визит заезжих знаменитостей вполне укладывался в корот-
кий стишок, то события посерьезней, как ни крути, требовали иного
изложения. Едва ли не самым распространенным преступлением в годы
нэпа было присвоение казенных средств. Причем хитроумные рас¬
тратчики так ловко обстряпывали свои делишки, что и срок получали
незначительный, и даже умудрялись остаться при украденных деньгах.
В статье «Песни о растратчиках» фольклорист Михаил Лурье приводит
воспоминания москвички И. Грызловой, услышавшей в 1928 году в трам¬
вае дуэт беспризорников, которые на мотив «Кирпичиков» сообщали
честному народу последние новости:
В нарсудах у нас дело модное,
Про растратчиков всюду твирдять,
Деньги тратяца всё народные,
В ресторанах червонцы литять.
Ани тратятся на красоточек,
Гэворят «Нам тюрьма нипачем!»
Ни мешало бы, хто их хапает,
И таво бы слехка кирпичом...
Товарищ Грызлова оказалась особой любопытной и, прослушав высту¬
пление, разузнала у ребят подробности. Выяснилось, что певцы сами не
местные - один из Одессы-мамы, другой - с берегов Невы, а создателем го¬
рячей новинки был «главарь одной шайки беспризорников» из Ленинграда.
Но происходили в советской России и гораздо более громкие дела,
чем растрата кассы «промкооперации» ради прихотей дамы сердца. Так
называемое Комаровское дело в 1923 году наделало много шума. После
ареста преступника на страницах «Известий» был опубликован ряд ста¬
тей, в которых, в частности, сообщалось:
Комаров был легковой извозчик. В базарный день он шел продавать свою
лошадь. Заводил покупателя к себе на квартиру, во время переговоров улу¬
чал минуту и со всего размаха ударял жертву 3-фунтовым молотком в висок

t/шип 2. Песни беспризорников
53
или переносицу, затем, оглушив таким образом, накидывал мертвую петлю
и i.i in ил труп в чулан, где спускал кровь в особое жестяное корыто...
Довольно необычные обстоятельства преступлений, изощренная
жестокость, большое количество жертв вызвали огромный резонанс
и обществе. Быстрее всех на случившееся отреагировали «уличные пев¬
цы •>. По трамваям, рыночным площадям, трактирам и пивным разнес¬
ись баллада, упомянутая в фельетоне Михаила Афанасьевича Булгако-
м,| - Воспаление мозга»: «Мальчишка, похожий на Черномора, но только
( отрезанной бородой, прыгал передо мной на аршин над панелью и то¬
ропливо рассказывал хриплым голосом:
У Калуцкой заставы
Жил разбойник и вор - Комаров...»
11олностью она была записана в 1997 году филологом Н. Ясюкевичем
от 92-летней жительницы Петербурга А. Г. Желадновой:
Здесь, в Москве, за Калужской заставой,
Всем известно, кто был Комаров,
Торговал он на Конной конями
И народ грабил чище воров.
Чишь как Конный базар открывался,
Появлялся там с хлыстиком он,
Меж приезжих крестьян он толкался,
Набивался дешевым конем...
Приглашал покупателя в дом.
За стаканом вина или пива
Торговались усердно друзья.
Выжимал покупатель копейку,
Но все делал напрасно и зря.
Комаров же при нем не скупился,
Он прикидывался простаком,
Напоив покупателя пьяным,
В переносицу бил молотком.
Кровь пускал он в чулане в корыто,
Теплый труп пергибал пополам,
В ход пошла бечевая веревка,
А ноги привязывал к рукам.
И жена его тут не зевала,
Подавала мужику она куль.
А затем она пол подмывала,
И следов оставалося нуль.
Обобрав, он гульбой занимался,
Что совсем не под стать старику,
Прятал трупы, ему где удастся,
Часто сбрасывал в реку Москву.
Вот в газетах появилась заметка,
От которой все вскрикнули: «Ах!»
Оказалось, что плыли на льдинах
Неизвестные трупы в мешках.
Так шагал он, в крови утопая,
И никем не замечен был он.
Наконец он мурам попался
И предстал пред народным судом.
Но недолго его там судили,
Я открыто скажу вам, друзья,
В ночь с женой их на мушку посадили,
Вот и кончилась песня моя.

54
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Д поезд мчит Москва - Кавказ...»
Главными врагами беспризорных мальчишек и девчонок были не лихо¬
имцы, не милиционеры с комсомольцами, а голод и холод.
А люди мрут все с голодухи,
Точно мухи,
И вместо хлеба шамают
Макухи'...
Так распевали саратовские пацанята в начале 1920-х. Вспоминая лю¬
тые холода зимы 1925-1926 гг., Василий Шульгин писал:
«Жестокий мороз, должно быть, разогнал беспризорных детей по каким-нибудь
совершенно невообразимым трущобам. Или действовала какая-то другая причина,
но я не видел их так много как ожидал. Однако каждый раз, когда мне приходилось
ехать в подмосковном поезде, я видел одну и ту же картину. Тихонько растворялась
дверь вагона, и двое-трое мальчишек с типичными лицами прокрадывались внутрь.
Один оставался тут же, у этих дверей, другой занимал пост у противоположных.
Они принимали эти меры предосторожности, потому что приказано было их
всячески излавливать. Третий, обеспечив себя спереди и с тылу, приступал к кон¬
цертному отделению. Под звук колес он пел резко хриплым мальчишеским альтом
какие-то песни.
Не всегда можно было разобрать слова. Однажды я выслушал длинную сен¬
тиментальную любовную историю. Другой раз это была какая-то довольно извест¬
ная песня про Россию, как ее погубили. Что-то и про Деникина там имеется. Были
они, мальчики, собственно, оборваны. Закутаны в лохмотья. Кончив петь, обходили
с шапкой. В общем, публика давала им копеечку».
«Папиросник орет:
- А вот спички Лапшина,
горят, как солнце и луна!
<...> Менее бойкий мальчишка
рядом старается скромно
всучить и свой товар, но рекламист
перешибает покупателя:
- Не берите у этого!
Пять минут вонь - потом огонь».
В. В. Маяковский «Мелкий нэп» (1923)
Жмых семян масличных растений (подсолнечника, мака, конопли и пр.).

liman 2. Песни беспризпрникпв
55
С приходом весны беспри¬
зорники стремились ближе
к морю и дармовым фруктам,
сбившись в «собачьи ящики»
под вагонами или устроив¬
шись на крышах поездов, они
огромными компаниями еха¬
ли в Одессу, Ростов-на-Дону,
Краснодар, Ташкент или Алма-
Ату. В дороге путешественни¬
ки пробавлялись своим нехи¬
трым искусством.
Борис Солоневич, из по¬
нести «Рука адмирала»:
«Вагон третьего класса был
переполнен. Люди, вплотную при¬
жавшись друг к другу, сидели
на нижних скамьях. Над ними на
спальных полках и на полках для багажа - везде виднелись человеческие фигуры.
В проходах между скамьями сидели на своих чемоданах и узлах менее удачливые
пассажиры. Неясный гул разговоров вторил глухому шуму колес. Скорый поезд
“Севастополь - Москва” приближался к Мелитополю.
Как-то незаметно в гул разговоров вплелся чистый звонкий детский голосок:
На окраине где-то города
Я в убогой семье родилась...
На фоне неясного шума этот голосок пронесся, как звук колокольчика среди от¬
даленного грома. Разговоры прекратились. Голосок, теперь поддержанный другим
более низким голосом, продолжал:
Гэремыкою, лет шашнадцати,
На кирпичный завод нанялась...
Песенка была всем известной свежей любимой народной песенкой.
<...> И когда замолкли последние слова, примолкшие люди негромко зааплоди¬
ровали и стали выглядывать из своих углов, чтобы увидеть поющих. В конце вагона
стояли наши приятели - Митька и Ванька - босые, оборванные, без шапок.
Шум разговоров еще не успел восстановиться, как опять раздался ясный голос
Ваньки:
- Мить... Слышь-ка, Митька?
- Чего тебе?
- А ты не знаешь, чего это в Типлисе дом с мамкой Сталина так здорово сте¬
регут?
- Не, не знаю... А чего?
В тишину притихшего вагона врезался театральный шепот:
«Вот махорка вырви глаз,
Налетай, рабочий класс!»

56
Песни и развлечения эпохи нэпа
- А это чтобы, избави бог, она второго Сталина на наше несчастье не родила!..
Кое-кто фыркнул. Кто-то наверху рассмеялся. А беспризорники уже пели:
Эх, раньше была водка царская,
Ну, а теперь она - “пролетарская”...
Но тот же запах,
Те же цели и такой же цвет!
Заразницы на самом деле
Никакой ведь нет...
На этот раз в вагоне откровенно засмеялись. <...> Песенка била не в бровь,
а в глаз и ядовито высмеивала советские “достижения”. Слушатели знали, что толь¬
ко такие вот ребята-беспризорники и могут петь эти песенки: что с них возьмешь?
Голому терять нечего...
<...> Беспризорники не дали времени слушателям для испуга. В молчание ваго¬
на ворвались задорные слова:
Чепуха да чепуха,
Это просто враки:
Молотками на печи
Рыбу косят раки...
Митька широко раскрыл рот и выбивал мотив пальцами по зубам. Это на языке
беспризорников называлось: быть “зубариком”. На фоне этого “аккомпанемента”
Ванька выкамаривал:
Еврей селедку запрягал
В царские монетки
И по СеСеСеР скакал
В виде пятилетки...
Пассажиры смеялись. А песенка лилась дальше:
А за ними во всю прыть,
Тихими шагами
Чека старалась переплыть
Лагерь с кулаками...
Чепуха да чепуха,
Это просто враки!
Сталин едет на свинье,
Ленин-на собаке...
И вдруг:
- Ты чего, сучья твоя душа, - нарочито сурово прервал песню Митька, - нашу
родную советскую власть срамишь? А? В ГПУ, что ли, захотелось?
- А что ж ей в зубы глядеть то? - огрызнулся Ванька. - Я с ней в земельной
программе не согласен!
- Как, как ты сказал? - удивленно переспросил Митька. - Да ты сам понимаешь
ли слова энти? Сбрендил что ли? Какая же это зе-мель-на-я про-грам-ма?
- А очень даже просто: советская власть меня хотит в землю зарыть, а я ее.
Вот и все... Гляди, вот даже собака, и та понимает: Эй, Шарик, дружок мой нена¬
глядный!..

I mum 2. Песни беспризорников
57
Желтый хвостик приобрел вращатель-
IIIhi движение, и умная мордочка поглядела
ми хозяина.
Ванька взял у дверей заранее приготов-
нииную палочку.
Ну, Шарик, ты у нас собачка ученая -
политграмоту здорово знаешь. А ну-ка,
прыг ни за Ленина.
Собачка охотно перепрыгнула через
протянутую палочку.
Молодец. Ты, видать, пролетарского
шпния - не буржуйка. Ну, а теперь - за
Крупскую!
Шарик охотно перепрыгнул через выше
поднятое препятствие.
■ Молодец! Ну, а теперь прыгни, милок,
ш Сталина.
Палочка была опущена совсем низко.
11о, тем не менее, Шарик не прыгал.
- Что ж ты, Шарик?.. Сукин сын. Сигай
за Сталина!
Шарик повернулся спиной к палочке.
Митька взял его за шею и хвост и повернул мордой к палочке. Но собака вырвалась
из рук мальчика и забралась под скамью.
- Ишь ты! - сказал, качая головой, Ванька. - Это только, видать, стахановцы за
Сталина сигают, а простая собачья душа не выносит...
Снова раздался смех. А мальчики запели:
Калина, малина -
Мы поймаем Сталина,
В... ноздрю пороху набьем
И Калинина убьем...
Вагон слушал с удовольствием. Улыбающиеся лица виднелись отовсюду. Види¬
мо, концерт был - хоть куда. Понеслись и подзадоривания.
<...> Когда замолкли звуки песни и тонкая бледная рука Ваньки протянулась
за подаянием, редко кто не положил в протянутую ладонь какой-либо монеты, со
сжавшимся сердцем вглядываясь в худое лицо мальчика-сироты...
Едва мальчики окончили обход пассажиров, как в другом конце вагона пока¬
зались солдаты. Пожилой рабочий, увидев форму ГПУ, торопливо шепнул беспри¬
зорникам:
- Ну, ребятки, теперя смывайтесь быстрее. ГПУ идет... Проверка документов!
Наши приятели и сами знали, что делать. Они быстро нырнули на площадку
вагона и по железной лестничке забрались на крышу. На их счастье день был
теплый».
Беспризорник на подножке
поезда. 1923

58
Песни и развлечения эпохи нэпа
Автор песни «Кыш, вы, «Кыш, вы, шкеты, под вагоны...»
шкеты, под вагоны»
Евсей Дарский. Начало 1920-х
* * *
Весной 1928 года молодой артист, экс-участник театра-кабаре «Не-
рыдай» Евсей Дарский сочинил песню «Кыш, вы, шкеты, под вагоны »,
которую вплоть до середины 1930-х с успехом исполнял с эстрады ку¬
мир двух столиц Вадим Алексеевич Козин1:
Кыш вы, шкеты, под вагоны,
Кондуктор сцапает вас враз.
Едем мы, от грязи чёрны,
А поезд мчит Москва - Кавказ.
Свисток, гудок, стук колес -
Полным ходом идет паровоз,
А мы без дома, без гнезда -
Шатия беспризорная.
Эх, судьба, моя судьба,
Ты - как кошка черная!
Гляньте, братцы, за вагоном
С медным чайником идут!
С беспризорною братвою
Поделись, рабочий люд!
Мы играем без игрушек,
Дашь - так сразу подберем,
А из собранных полушек
Черной картой банк метнем.
Впереди в вагоне мягком
Едет с дочкою нэпман.
Как бы нам на полустанке
Заглянуть в его карман!
« Посмотри,какой чумазый,
Лишь блестят одни глаза!» -
«Едешь ты в вагоне мягком,
А я на оси колеса.
Отчего так бельма пялю -
Где тебе, дурехе, знать!
Ты мою сестренку Валю
Мне напомнила опять.
У нее твой голос звонкий
И глаза совсем твои...» -
«Ну, а где твоя сестренка?» -
«Скорый поезд задавил».
«Ну, а мамка где?» - «Не знаю.
Потерял с недавних пор.
Мамка мне трава густая,
Батька - ветер да костер».
Подробнее о полной загадок судьбе певца читайте в книге «Вадим Козин. Незабытое танго:
(Н. Новгород, ДЕКОМ, 2012 г.)

I/ШВА 2. Песни беспризорников
59
Была в его концертной программе
как минимум еще одна вещица на эту
тему - песня «Беспризорные». После
одного из концертов артиста в Ленин¬
граде рецензент сокрушался:
Вадим Козин исполнил три вещи: «Пись¬
мо» Давиденко - с цыганским надрывом
н голосе, ростовскую песню «Беспризор¬
ные» (о трагической гибели продажной
женщины) и в заключение на мотив
«I Цыганочки» - «Колечики бирюзовые».
И это бригада Посредрабиса1, которая
выезжает на клубные площадки! Это
самое явное протаскивание пошлятины
и рабочие клубы! Рабочему нужен бо¬
дрый, здоровый спектакль, а не цыган¬
ские романсы с надрывом.
По воспоминаниям Бориса Пастер¬
нака, пользовалась популярностью
в то время и другая история о мало¬
летних скитальцах - «Песня казанской сироты». Она была положена на
музыку одним из лидеров РАПМа2, «проверенным» композитором Ма-
рианом Ковалем на стихотворение поэта Николая Асеева «За синие дни»
примерно в 1929 году. Год спустя ярый борец с нэпманской музыкой
Л. Лебединский сетовал, что песня его коллеги по ассоциации проле¬
тарских музыкантов не нашла одобрения у Етавреперткома3. (Эту песню
можно услышать на диске, приложенном к книге):
В Крыму расцветают черешни и вишни,
Там тихое море и теплый прибой.
А я, никому здесь не нужный и лишний,
Не знаю, как быть и что делать с собой.
А я пропадаю за милую душу,
За милую душу, за синие дни;
Ночую без крыши и сплю без подушек,
Скитаюсь без цели, живу без родни...
Уникальнейшие подробности выступлений вольных «трубадуров» во
время таких путешествий описывает Алексей Кожевников в повести
«Шпана» (1929 год):
1 Посреднические бюро по найму и распределению (трудоустройству) актеров и других театральных
работников, существовавшие в СССР в 1920-1930-х гг.
2 Российская ассоциация пролетарских музыкантов (1923-1932 гг.).
3 Главный репертуарный комитет, позднее - Главный комитет по контролю за зрелищами и репер¬
туаром.

60
Песни и развлечения эпохи нэпа
«...в одну из последних весен захлопнулись для беспризорников окна в городе
Перми; на стук в ворота отвечали только собаки злым лаем, и стали нещадно выго¬
нять с вокзалов. <...> С одним из поездов решил уехать и оголец Сингапур. Выбрал
он для своего путешествия скорый, идущий из Читы на Москву, справился об от¬
правлении по расписанию и за час до отхода залег в вагоне с каменным углем. Син¬
гапуру четырнадцать лет. ...Четыре года живет Сингапур, как пыль, которую ветер
гонит по дорогам, полям, кидает по своей прихоти. ...Среди беспризорной толпы
Сингапур - красавец и франт, он экипирован от подошв до макушки. На левой ноге
у него сандалия рыжей кожи, а на правой - дамский замшевый ботинок с высоким
каблуком. От этой разницы в обуви Сингапур прихрамывает. Выше у него холщо¬
вые майские штаны с двумя большими заплатами красного сукна на коленках. На
плечах болтается вытертая плисовая рубаха и поверх нее - пиджачок под цвет бу¬
рой глины. Пиджачок в два раза короче рубахи и туго застегнут на четыре медные
пуговицы с якорями. На голове у Сингапура широкополая соломенная шляпа, без
верха, потому выше шляпы торчит круглая макушка головы. Ни в карманах, ни за
пазухой у Сингапура нет ничего, только вокруг тела накручена пеньковая веревка.
...Сингапур знал много разных искусств. Умел великолепно выпрашивать, играть
в карты, знал и тягу, но самым любимым у него искусством было пение с тремя
ножами1. На этой заброшенной станции просить было не у кого... Красть тоже было
не у кого... Он решил заняться пением. Голос был с ним, песни он помнил, но не
было ножей, их он продал в Перми во время голода. Сингапур решил заменить ножи
камнями, взял три величиной по яйцу, вышел на платформу и запел:
В Петрограде за Нарвской заставою,
От почтамта версте на седьмой,
Есть, обрытый глубокой канавою,
Всем рабочим завод дорогой...
Булыжники Сингапур покидывал вверх, они падали, он их ловил на лету и опять
подкидывал. Вокруг него стали собираться пильщики дров, пришел рыжий кондук¬
тор и похвалил:
- Ишь, какой соловей...
Вышел буфетчик, агент, начальник станции выглянул в окошко конторы, сбежа¬
лись ребятишки. Сингапур видел, что и здесь есть беспризорники. Они с удивлени¬
ем смотрели на ловкого певца, им еще не была известна вся наука беспризорной
жизни, были они жалкие попрошайки и мелкие воришки. Сингапур кончил. Буфет¬
чик - солдат-инвалид сказал:
- Видал я, так ножи подбрасывают.
- И я умею, давайте ножи.
Вероятно, этому искусству беспризорник выучился у китайцев, которые заполонили нашу страну в те
годы. М. Д. Ройзман в книге «Всё, что я помню о Есенине» (М.: Советская Россия, 1973) сообщает:
«Никогда в Москве не было столько попрошаек, сколько в 1920 году. <...> В воротах Третьяковского
проезда сидел богатырского сложения, с пышной седой бородой древний старик в полушубке, на его
шее висела дощечка, где крупными черными буквами было выведено: “Герой Севастопольской обо¬
роны”. В Газетном переулке, в дерюге, в черных очках, стоял скелетообразный человек с белой лентой
на груди: “Я - слепой поэт”... <...> Еще попадались на улице китайчата с маленьким барабаном; они
жонглировали острыми ножами и заунывно тянули песню, ударяя в барабаны черенками. Но больше
всего привлекали внимание беспризорные ребята...»

1шшд Z. Песни беспризорников
61
Совали Сингапуру ножи всех сортов, он вернул все складни и выбрал один сто¬
ловый нож, один финский.
Давай еще один, у кого есть?
Буфетчик принес длинный сверкающий нож. Сингапур раздвинул толпу, снял
шляпу, попробовал ножи и запел:
Эх, лавки бакалейные,
Торговцы все лилейные,
Ну, как у вас торговые дела?
Ножи летали сверкающими перьями, казалось, вот они ударят в грудь, в лицо
Сингапура, а он быстрым движением ловил их и подкидывал вверх. Пел с усмешкой:
Налоги подоходные,
Квартиры, чай, холодные.
Зачем вас только мама родила?!
Сингапур вытер ладонью пот.
- Пой еще, пой! - шумела толпа.
- Может, кто пожертвует, кладите в шляпу, - сказал Сингапур.
Бросили несколько медяков.
- Хлеб можно, всё, - прибавил певец.
...Он всё громче пел, ножи подкидывал выше, и они горели над головами ста¬
лью, как падающие радуги. Сингапур решил показать все красоты своего искус¬
ства, он кидал ножи так, что встречаясь - один при падении, а другой при взлете,
они касались своими лезвиями и звенели. Сначала они звенели тихо, потом все
громче и под конец с визгом, как струны, которые рвутся. Сингапур пошел, на ходу
пел и играл ножами, толпа отступала перед ним. Показал и самый ловкий номер, он
кидал нож, крутил его штопором, и тот летел сверкающим волчком. Устал Синга¬
пур, оборвал песню, откинулся назад, ножи упали к его ногам...»
* * *
Случалось, романтика «бродяжьей жизни» манила детишек из впол¬
не благополучных семей. В прессе 1920-х описывается случай, когда
розовощекий, отъевшийся на маминых кашках и киселях пухленький
двенадцатилетний мальчик отправился в поисках острых ощущений на
прогулку с ватагой беспризорников. Через неделю едва не потерявшей
от горя рассудок мамаше позвонили из отделения милиции и предло¬
жили забрать заблудившееся чадо. Каково же было ее удивление, когда
она вместо любимого бутуза в вязаных чулочках увидела странное су¬
щество в лохмотьях, с лихорадочным блеском в глазах и нездоровым
чахоточным румянцем на впалых щеках. Ее Мишутка похудел за неделю
настолько, что родная мать с трудом узнала потеряшку. Оказалось, «ребя¬
та из подвала» угощали его белым порошком, от которого «не хотелось
ни есть, ни спасть, а хотелось только веселиться». Кокаина в нэпман¬
ской России хватало всем, и частенько торговали им несовершеннолет¬
ние обитатели трущоб. Кинооператор Валерий Гинзбург, младший брат

62
Песни и развлечении эпохи нэпа
л л
ЕОБСЛУЖЕНН
ШКОЛОЙ
-СТРАШНАЯ УГРОЗА
СТРАНЕ и РЕВОЛЮЦИИ
Агитплакат. 1923
Александра Галича, вспоминал о первых годах жизни в Белокаменной,
куда их семья перебралась в 1923 году: «В начале Кривоколенного пере¬
улка, почти на углу Мясницкой, была стоянка извозчиков, а рядом - два
котла для варки асфальта. В них ночевали беспризорники, в тепле. Мы,
приготовишки, упоенно пели песню про “финский нож” или частушку:
“Когда Сталин женится, черный хлеб отменится”, и нам казалось, что мы
приобщаемся к их беспризорной вольности...» Но если Саша с Валерой
только распевали «запрещенные» дворовые шлягеры, то их сверстник из
Киева, будущий автор «Незнайки» Коля Носов пошел дальше. В автобио¬
графической книге «Тайна на дне колодца» Николай Николаевич, вспо¬
миная киевское детство, признавался:
«...шел уже 1924 год. <...> Неподалеку от костра стоял огромный черный котел
цилиндрической формы. В ту пору повсюду на киевских площадях и улицах можно
было видеть такие котлы. В них разогревали асфальт для покрытия мостовых и тро¬
туаров, пришедших в негодность за время войны. В течение дня котел настолько
разогревался, что не успевал остыть за ночь и таким образом являлся хорошим при¬
бежищем для беспризорников на ночь, особенно с наступлением холодов. Мне пока¬
залось странным, что увиденные мной беспризорники предпочитали проводить ночь
у костра, вместо того чтоб залезть в котел и спать преспокойно в тепле. Я решил
использовать упущенную ими возможность, но когда подошел к котлу и заглянул на
дно, то увидел, что оно плотно уложено спящими беспризорниками. Они лежали,
тесно прижавшись друг к дружке, словно сардельки, поджариваемые на сковороде,
и спали таким крепким сном, на который способны только ребятишки их возраста.
Убедившись, что все вакантные места в котле заняты, я решил погреться у ко¬
стра, так как холод уже довольно ощутимо напоминал о себе. <...>

I mum 2.Песни беспризорников
63
- Где же твоя книжка? - вспомнил Кочан. - Ты бы почитал, а мы бы послушали.
<:...> Книжки на этот раз со мной не было.
- Хочешь, стихи почитаю? - предложил я...
- Эй, пацаны, садись ближе....
Я сел на теплый дымоход. Ребята уселись вокруг. Я прочитал им наизусть всту-
ипоние к “Руслану и Людмиле”.
- Здорово! - одобрил Кочан. - Мне бы так, я бы в поездах читал, как Артист.
Гоже, наверно, деньги давали бы.
- Еще как давали бы! - подхватил кто-то.
- Иу и чего тут, - говорю. - Выучи и читай.
- Да разве выучишь?
- Почему же не выучишь? Дети легко стихи выучивают.
-Так то дети.
- И вы дети.
- Мы беспризорники.
- Не имеет значения, - сказал я. - Давайте-ка все повторяйте за мной.
И начал:
- У лукоморья дуб зеленый...
- У лукоморья дуб зеленый... - как эхо, отозвались ребята.
<...> И так у нас пошло с некоторыми пропусками, которые я сделал, чтоб ре¬
бятам легче было запомнить. Наконец мы добрались до последних строчек: “И там
и был, и мед я пил...”
К этим стихам я разрешил себе прибавить еще одну жалостную строчку:
- Подайте копеечку на пропитание!
<...> Обстоятельства сложились так, что в эту хазовку* 1 я больше не приходил,
Кочана и его приятелей с тех пор не встречал ни разу и, таким образом, не мог
узнать, пошел ли на пользу им мой урок. Тем более я был удивлен, когда, не помню
уже какое время спустя, в вагон поезда, только что тронувшегося в путь от Киева,
вошла привычная для тех лет чумазая фигурка беспризорника и, остановившись
в проходе между лавочками... нет, не запела, как все ожидали, привычную жалост¬
ливую песню, а объявила во всеуслышание:
- Стихи! - И начала декламировать с выражением: - “У лукоморья дуб
зеленый...”2
Все, как говорится, были приятно удивлены. Для публики это было что-то новень¬
кое. Все, посмеиваясь, бросали в шапку проходившего между лавочками исполните¬
ля медяки; я же, сколько ни всматривался, не мог признать в нем кого-нибудь из тех,
кто в тот раз на чердаке с таким рвением повторял за мной эти бессмертные строки».
1 Притон, злачное место.
1 Оказавшиеся в 1930-х гг. на Соловках повзрослевшие беспризорники не забыли стихов классика
и, переиначив знакомые строфы, с горькой иронией декламировали:
У Лукоморья дуб срубили,
Златую цепь в Торгсин снесли,
Кота в котлеты изрубили,
Русалку паспорта лишили,
А Лешего сослали в Соловки.
Там люди в клетке днем и ночью,
Над клеткой той звезда горит,
И об успехах пятилетки
Народу Сталин говорит...

64
Песни и развлечения эпики нэпа
* * *
С уличной эстрадой власти активно боролись. Оборванцев гоняли
трамвайные кондукторы, милиционеры и дворники:
Вот раздался гудок паровоза
Это поезд полтавский пришел.
И в раскрытые двери вагона
Беспризорный мальчишка вошел.
Вот он к кассе вокзальной подходит
И сует свою руку в карман,
Не успел он промолвить: «Одесса», -
Как легавый его распознал.
Он вскочил на подножку трамвая,
Поскользнулся, на рельсы упал,
Обливаясь горячею кровью,
Он такие слова прошептал:
«Ой, вы люди Советской России,
Вы хотели весь мусор убрать,
А попался я вам, беспризорный,
Так зачем же меня убивать?»
Но некоторым особенно выдающимся дворовым талантам везло -
они пели по пивным и чайным. Рассказ об одном таком «народном пев¬
це» был напечатан в журнале «Цирк и эстрада» в 1928 году:
«Плывет пелена густого табачного дыма, и в ней плывут смятые, склонившиеся
над кружками пенящегося пива лица. Ночь в пивнушке. Глубокая ночь.
...С улицы в пивнушку входит мальчуган и, пробравшись меж столиками, караб¬
кается на заменяющие эстраду пивные ящики. Здесь он как у себя дома. В руках
ореховая палка, на голове заросли непокорных ржаных, пытающихся закрыть сме¬
лый лоб волос и удивленно блестящие глаза. Все существо мальчугана кажется
пропитанным задором, будто жизнь для него - цепь неожиданных столкновений.
Мальчугана узнали:
- Морковка пришел!
Всё вокруг него сразу оживилось. Собутыльники подмигивали друг другу, при¬
щелкивая языком:
- Ну же, ну, Морковка, качай!
Морковка откашлялся и, сохраняя достоинство, подозвал к себе услужливого
гитариста. Когда наступила тишина, он запел:
Когда станут меня драть,
Вспомню милым словом мать
У меня ведь нет отца,
Лянца...
И дал сигнал слушателям:
- Дрица-а-ца-ца!
Неистово хлопая по крышкам столиков, притоптывая ногами, вызванивая бу¬
тылками и стаканами, рявкнул внезапно в один голос зал:
Плывет тихо пятый номер -
У вагона кто-то помер,
Тянут за нос мертвеца...

I mum 2. Песни беспризорников
65
Опять ошеломляющий припев:
- Лянца-дрица-а-ца-ца!
Полетели медяки.
Зал требовал исполнения какой-то “Морковки”. Тронув, как полагается заправ¬
ским певцам, рукой горло, мальчуган завел густо замешанную на похабных наме¬
ках историю о том, как кухарка покупала морковку. Куплеты сопровождались же-
пикуляцией, губы искажались причмокиваниями.
Пел он больше часа. Стрелка на засиженном мухами циферблате подползала уже
к жирной двойке. Официанты с трудом выпроваживали осевших на ноги посетителей.
Мальчуган скользнул к выходу...»
«Путевка в жизнь»
К лету 1928 года, после массовых апрельских облав, усилия государства дали
зримые плоды - количество бездомных детей значительно сократилось.
Л семь лет спустя в постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О ликвидации
детской беспризорности» было официально заявлено, что данное явление
в пране изжито. Немалый вклад в борьбу с проблемой детского бродяжни¬
чества сделали и многие известные артисты того времени. Например, автор
знаменитого марша «Прощание славянки» Василий Иванович Агапкин орга¬
низовал в 1928 году духовой оркестр из беспризорников. А многие выпускни¬
ки танцевальных кружков подмосковной Трудкоммуны № 2 стали участника¬
ми созданного Александром Васильевичем Александровым ансамбля песни
н I шяски. Как символический итог кампании в 1931 году в прокат на большом
экране вышел первый советский звуковой фильм «Путевка в жизнь», пове¬
ствующего о гаменах Советской России. В действительности к тому времени
борьба с детской безнадзорностью еще не была закончена, и, как вспоминал
Николай Носов, «беспризорники очень любили ходить на этот фильм из их
собственной жизни, <...> собравшись стайкой, они просачивались в какой-
I шбудь кинотеатр на дневной сеанс, когда зрителей было поменьше...»
Одна из создательниц киношедевра Регина Янушкевич1 вспоминала:
«...в поисках сюжетного материала пришлось побывать в тюрьмах, навестить
несколько детских коммун, разговаривать с безнадзорными ребятишками на ули¬
цах Москвы. <...> Но ребята больше отмалчивались и, понуро глядя на меня, уныло
просили: “Тетя, дай копеечку, песню спою”.
<...> Изначально “Путевка” задумывалась как документальный или, как тогда го¬
ворили, культур-фильм. Но материал подобрался такой огромнейший, волнующий,
колоритный, что всё это не вмещалось в рамки культур-фильма - получилось бы бед¬
но, схематично. И тогда на студийном худсовете решено было делать игровой худо¬
жественный фильм. Начались мучительные поиски подростка на роль главного героя.
Сценарист фильма (в соавторстве с Александром Столпером и Николаем Экком) и исполнительница
одной из ролей.

66
Песни и развлечения эпохи нэпа
Прибегнули к ночным облавам на беспризор¬
ников. В морозную ночь группа из комсомоль¬
цев и милиционеров решила осмотреть пас¬
сажирский из порожних вагонов, стоявших
на запасном пути. В кромешной темноте луч
фонарика, направленный на верхнюю полку,
высветил живой комочек и злобные, раскосо
поставленные мальчишеские глазенки. Этот
комочек мгновенно сорвался с полки, и в руке
беспризорника блеснул нож. Обозленное
существо оказалось обаятельнейшим татар¬
чонком по имени Мустафа. Позднее, когда
начались работы над фильмом, этот мальчик
послужил прототипом главного героя филь¬
ма - главаря беспризорников Мустафы по кличке Ферт...
Так имя Мустафы осталось в сценарии. На эту роль вначале был утвержден
актер А. Новиков. Не приди бы Йыван Кырля на массовые съемки к знаменито¬
му тогда ресторану “Яр”, где помещались павильоны “Межрабпома”, не заберись
в бочку и не оденься в “живописные” лохмотья, не крикни в момент съемок свое
знаменитое “ку-ку” - кинокартина навсегда потеряла бы прекрасного актера. По¬
смотрев первые кинопробы, журналисты, актеры, руководство студии единодушно
воскликнули: “Браво! Вот он - Мустафа!”
“Увидел” в Кырле Мустафу и Николай Экк. Йывану Кырле (Кириллу Ивановичу
Иванову)’ было тогда двадцать два года. Уже будучи студентом кинематографиче¬
ского техникума, Кырля писал стихи на родном марийском языке. После выхода
“Путевки” на экраны он сочинил такие строки:
Был рабфаковцем в Казани,
Бил стихами старый быт.
Мустафой стал на экране,
В этой роли знаменит...»
В картине звучало много разных песен, от блатной «Два громилы»
до частушек Рины Зеленой... И хотя они быстро ушли в народ, «грязных
улиц странники» Советской России их почти не пели. Наступали новые
времена. Зато песенки из «Путевки в жизнь» подхватили в эмиграции.
Александр Вертинский вспоминал: «Когда в Париже появилась картина
“Путевка в жизнь”, русские ходили в кино по нескольку раз и, возвраща¬
ясь, пели:
Йыван Кырля в роли Мустафы. Кадр
из фильма «Путевка в жизнь». 1931
Там вдали за рекою
Сладко пел соловей,
А вот я на чужбине
И далек от людей...»
Судьба Й. Кырли оказалась трагической. По одной версии, он сгинул в конце 1930-х в ГУЛАГе,
по другой - погиб на фронте в 1943-м.

Глава 3. ПИВНАЯ ЭСТРАДА
Хорошая пивнуха была на Домнтовке. Все в ней,
конечно, как полагается. Конечно, пиво, закуска.
По блату у хозяина - (Степан Кузьмич звали) -
и спиртяга водился. Хор. Кожу укупишь1, бывало,
у фрайера подходящую, ну и капаешь туда... Понял?
А. Акаревич, «Густая тишь». 1925
Всё для пролетария!
И 1920-е, чтобы рабочий класс не скучал, повсюду начали открывать
пивные, столовые, кафе и чайные. Журнал «Цирк и эстрада» сообщал,
что в 1922 году только в Москве функционировало более сотни пив¬
ных. Считалось, что пивная станет для пролетария не банальной распи¬
вочной, а будет выполнять функции мужского клуба, где за кружечкой
пенного напитка сознательные граждане неспешно будут обсуждать
Рабочие на демонстрации 1 мая 1923 года. Справа вывеска пивной,
куда, вероятно, и отправились участники шествия сразу после съемки
Украдешь бумажник (Боровск. жаргон).

68
Песни и развлечения эпохи нэпа
Компания в пивной
на Тверском бульваре.
Кадр из фильма
«Человек с кино¬
аппаратом». 1928
текущий политический момент и последнюю статью Ленина в «Правде».
Ничего подобного, конечно, не случилось. Но народ вступал в «пивное
братство» охотно, ведь порой только здесь можно было поговорить по
душам, укрыться от коммунальных склок, не опасаться окрика тупого на¬
чальника, нытья сварливой жены или претензий вредной тещи.
«В то время возле каждого московского вокзала находилось несколько чайных,
трактиров и пивных. Это были дореволюционные заведения, носившие особый мо¬
сковский отпечаток. Они ожили после суровых дней военного коммунизма - пер¬
вые, еще весьма скромные порождения нэпа. После покупки билетов у нас еще
осталось немного денег - бутылки на три пива. Мы сидели в просторной прохлад¬
ной пивной, уставленной традиционными елками, с полом, покрытым толстым сло¬
ем сырых опилок. Половой в полотняных штанах и такой же рубахе навыпуск, с по¬
лотенцем и штопором в руке, трижды хлопнув пробками, подал нам три бутылки
пива завода Корнеева и Горшанова и поставил на столик несколько маленьких сте¬
клянных блюдечек-розеток с традиционными закусками: виртуозно нарезанными
тончайшими ломтиками тараньки цвета красного дерева, моченым сырым горохом,
крошечными кубиками густо посоленных ржаных сухариков, такими же крошечны¬
ми мятными пряничками и прочим в том же духе доброй старой, дореволюционной
Москвы. От одного вида этих закусочек сама собой возникала такая дьявольская
жажда, которую могло утолить лишь громадное количество холодного пива, играв¬
шего своими полупрозрачными загогулинами сквозь зеленое бутылочное стек¬
ло», - предавался сладостным воспоминаниям Валентин Катаев.
Двери «храмов Бахуса» были распахнуты едва ли не круглосуточно. В день
продавали до ста ведер пива! Мастера-пивовары учли конъюнктуру эпохи -
их продукция получала соответствующие названия «Стенька Разин», «Красная
Бавария», «Октябрьское», а газеты пестрели анонсами: «Партийным, профсо¬
юзным, воинским и гражданским учреждениям скидка 15% с оптовой цены».
В городе на Неве родилась частушка:

I шиш 3. Пивная эстрада
69
Пивная ленинградских заводов «Красная Бавария » и «Стенька Разин».
В витрине - реклама кабаре-программы, где, если приглядеться,
можно увидеть афишу куплетиста Сережи Андерсона. 1925
Ленинград - город большой,
В каждом доме - по пивной.
«Красная Бавария» -
Всё для пролетария!
Владимир Маяковский для рекламного плаката сочинил, как мы бы
сейчас сказали, слоган: «Трехгорное пиво выгонит вон ханжу и самогон».
Другой безымянный «копирайтер» призывал: «Если хочешь быть счаст¬
ливым, пей Горшановское пиво!».
Если в столице на пике нэпа, согласно статистике, хлебнуть пивка
было можно по ста пятидесяти адресам, то в Ленинграде, как утверждают
некоторые исследователи, таковых заведений было в два раза больше.
«Разбросанные по всем районам, они меняли свою физиономию
в зависимости от районной публики. Были пивные, в которых главный
контингент составляли рабочие с ближайшей фабрики, а были такие, где
публика сплошь состояла из ломовых извозчиков или базарных торгов¬
цев», - вспоминал Осип Брик.
«На людных улицах располагалось по нескольку пивных: за “Старой Баварией”
следовала “Новая Бавария”, за ней “Калинкин”, за “Калинкиным” - “Вена”, за ней “Но¬
вая Вена”. Они улавливали прохожих. Из пивных неслись пьяные крики и песни, игра¬
ла гармонь, - демонстрировал знание вопроса журналист Н. Полетика. - В тот день,
когда разрешили свободную продажу сорокоградусной водки, на улицах уже с утра
валялись “трупы” и богомольные старушки, крестясь, умиленно восклицали: “Мила-ай,
когда же ты успел!” Открылись под другими названиями и старые знаменитые ресто¬
раны - “Данон”, “Кюба”, где цены были сравнительно умеренными. По ночам лихачи
развозили подгулявших, и крики пьяных мужчин и женщин оглашали улицы».

70
Песни и развлечения эпохи нэпа
Вывеска
московской пивной
Несознательные куплетисты на мотив революционной песни «Вы
жертвою пали борьбы роковой...» горланили: «Вы жертвою пали любви
чумовой к родной и хмельной самогонке...»
К московским частным «тавернам» с желто-зелеными жестяными вы¬
весками относились «Биржа» (Охотный ряд, 9, там обещали «беспрерыв¬
ное кабаре» и выступление Владимира Хенкина с «салонным хором»),
«Украинская новая Бавария», где можно было не только выпить, но и сы¬
грать партию в биллиард, «Таверна» (где «пиво подается в холодном и те¬
плом виде с роскошной бесплатной закуской»), «Пивная Малинникова»,
где играл салонный оркестр и другие.
Много дешевых пивных было на Сухаревке, в районе Китай-города
и на Домниковке. Рождественку облюбовали кавказцы. Вообще в Бело¬
каменной дразнили носы и желудки горожан запахи из десятков гру¬
зинских духанов, армянских шашлычных и узбекских чебуречных.
По городу стояли ларечки, торгующие на разлив винами и нарзаном. Та¬
кую экзотику не смог обойти своим вниманием художник-карикатурист
Константин Ротов1.
В дымном и шумном зале «Пивной Малинникова» 20 ноября 1923 года
Сергей Есенин во время беседы с поэтами Орешиным, Клычковым и Га¬
ниным повздорил с посетителем за соседним столиком, обозвав его
«жидовской мордой», на что тот отвечал им: «мужичье и русские хамы».
Милиция пресекла скандал и доставила хулиганов в участок, где они еще
долго не унимались.
Из докладной дежурного милиционера: «...спустя некоторое время
они запели в искаженной форме и с ударением на “р”, подражая еврей¬
скому акценту, революционную песню “Вышли мы все из народа, дети
семьи трудовой...”. Старший участковый надзиратель, бывший в то вре¬
мя в комнате, приказал им замолчать, после чего они успокоились.<...>
Наутро их допросили в ГПУ на предмет “разжигания национальной
вражды” и отпустили под подписку о невыезде». В середине декабря то¬
варищеский суд отверг обвинения в антисемитизме, но дело еще долго
ходило по московским судам, пока не было прекращено в связи со смер¬
тью главного обвиняемого.
Злополучная «Пивная Малинникова», несмотря на инцидент, остава¬
лась одним из любимых пристанищ поэта до конца жизни. Бутылка пива
1 Константин Павлович Ротов (1902-1959) - выдающийся художник-график, первый иллюстратор
романа «12 стульев».

I шиш 3. Пивная зстрядд
71
Карикатура К. Ротова из журнала «Прожектор». 1927
Корнеева и Горшанова стоила здесь 18 копеек, а к ней полагалось еще бес¬
платное приложение на семи блюдечках - сухарики черные и белые, не¬
сколько кусочков воблы, немножко красной икры, мятные бриошки, мо¬
ченый горох и три-четыре кружочка копченой колбасы.
А случившаяся в ее стенах история имела продолжение. Вот как пи¬
шет Вячеслав Божко в книге «Есенин в Харькове» (Мачулин, 2008):
«В конце 1923 года в еврейской газете в переводе на иврит были опубликова¬
ны стихи Есенина. Поэт не расставался с газетой и демонстрировал ее каждому
встречному со словами: “Ведь если бы я был антисемитом, разве стали бы меня
здесь печатать?!”
Знакомый поэта, литератор Эмиль Кроткий, решился на розыгрыш. От имени
вымышленной духовной секты он сочинил послание и попросил знакомого артиста

72
Песни и развлечении эпохи нэпа
Рабочие в московской пивной. На стене, справа от портрета Ленина,
«Не нальют мне здесь в кредит, аппетиту он вредит». 7
еврейского театра перевести его. В письме некий “хасид” сообщал Сергею Алек¬
сандровичу, что, ознакомившись с переводом его стихов, он пришел к заключению
о полном духовном родстве Есенина с еврейским народом. Чтобы окончательно
закрепить это родство духа, остается совершить только один, обязательный для
каждого правоверного еврея акт-акт обрезания. <...> Акт будет совершен над ним
в будущую пятницу в 12 часов дня на его квартире, куда приедут доверенные люди
секты (“десять здоровяков-служек”) со специалистом-резником.
Письмо было подкреплено подписями и печатью, искусно вырезанной на жже¬
ной пробке. Письмо было получено Есениным по почте и произвело на него потря¬
сающее впечатление. Он поверил в его подлинность и... пал духом.
<...> Чем ближе к пятнице, тем все больше у Есенина омрачалось настроение.
Накануне рокового дня он заявил Мариенгофу (у которого в ту пору квартировал. -
М. К.), что завтра уезжает с утра на целый день. Причину отъезда он не пожелал
объяснить. Мариенгоф не выдержал и выдал Эмиля Кроткого с головой. <...> Есе¬
нин смеялся...»
* * *
В фильме «Кружева» (1928), повествующем о рабочих московской
кружевной мануфактуры «Ливере», показан идиллический летний сад-
пивная «Фабричная мечта», в котором есть и эстрада с оркестром, и тир,
и фонтан, около которого можно было посидеть. И, разумеется, холодное
пиво и раки. Нэпманы эту картину видели и буквально из кожи вон лезли

I шиш 3. Пивная эстрада
73
ради клиента: у входа в их заведения стояли елочки в кадках, внутри по
умам торчали искусственные пальмы, висели репродукции репинских
Нурланов», «Медведи» Шишкина, услаждала пьяные взоры рубенсовская
Даная» и зазывала трудящихся наивная реклама: «У нас всегда модные
артистки и горячие сосиски!»
Чтобы граждане особо не расслаблялись, с другой стены на них с ла-
• новым прищуром взирали Маркс, Ленин и Троцкий. С августа 1924 года
вывешивание в заведениях трактирного промысла (за исключением
i головых, обслуживающих рабочих и служащих) портретов вождей» ре¬
волюции строго возбранялось, а в 1926 году посещать пивные запретили
военным.
Аляповатые плакаты призывали пролетариат не забывать о мораль¬
ном облике: «Если хочешь быть культурным, окурки и мусор бросай
в урны», «За разбитую посуду взыскивается с посетителя», «Лицам в не¬
трезвом состоянии ничего не продается», «Общественное питание -
< и вобождение женщины», «Ты был “человеком”, а стал человеком». А еще,
по угверждению исследователя Георгия Андреевского, кое-где можно
было прочесть и такое: «Пей, но знай меру. В пьяном угаре ты можешь
обнять своего классового врага». Не знаю насчет «врагов», но, как писал
Цирк и эстрада», посетители пивной у Красных ворот вели себя возму¬
тительно: «хватали за ноги артисток, подпевали певцам».
Конкурировали с частниками точки, принадлежавшие Моссельпро-
му1 и Белпайторгу2, которые можно было отличить по бело-синим бук¬
вам на фасаде. Обстановочка там была та еще! С ноги распахнув заляпан¬
ную грязную дверь, пролетарий с порога требовал: «Пару пива, четверть
водки, а на закусь - хвост селедки». Даже артисты в этих кооперативных
оазисах культуры» порой менялись местами с публикой, и тогда газеты
писали:
Хор народных певцов, выступавший в пивной Мосседьпрома № 13, в сере¬
дине вечера оказался настолько пьян, что некоторые хористы начали буя¬
нить, отказались работать и приставали к публике. Для успокоения хора
пришлось вызвать наряд милиции.
Рождественское стояние
(Согласно утверждению свидетеля эпохи, писателя Вадима Шефнера,
«Пивные делились на обычные и “культурные”. В чем заключалась разница -
не знаю, но помню, как у нас во дворе бродячий певец пел на мотив модных тогда
"Бубенцов":
1 Моссельпром - крупнейший торговый трест Москвы 1920-х, объединивший первые московские
гиганты потребительской индустрии: кондитерские фабрики «Красный Октябрь» и «Бабаевская»,
табачные фабрики «Дукат» и «Ява», Трехгорный и Хамовнический пивоваренные заводы, завод
минеральных и фруктовых вод, колбасные, макаронные и многие другие предприятия.
? Белорусское паевое торговое товарищество.

74
Песни и развлечения злаки нэпа
Слышен звон серебра из кармана,
Эти деньги на пьянство пойдут,
А вдали показалась пивная, -
Гоажданин, не причаливай тут!
...Слышно хлопанье пробок от пива,
От табачного дыма туман,
А в культурной пивной так красиво
С бубенцами играет баян!
По этой песенке выходило, что там настолько культурно, что даже и пива не
пьют, - проверить, так это или не так, мне не пришлось: когда я достиг возрас¬
та, в котором не возбраняется посещать питейные заведения, “культурные” пивные
уже отошли в былое».
Быть может, эта «баллада» появилась благодаря очередному нововве¬
дению городских чиновников. Начиная с лета 1923-го количество по¬
сетителей кафе, пивных и чайных стало резко возрастать. И дело тут не
в аномальной жаре, обрушивавшейся в тот год на Москву, а в том, что
власти разрешили эстрадные представления в заведениях народного пи¬
тания. С того момента в официальных документах так и писали - «пив¬
ная» или «нарпитная эстрада».
Но выступить перед угощавшимися «Бадаевским» или «Лёвенбрау»
трудящимися было не так-то просто. Закон требовал от артиста под¬
твержденной квалификации, членства в Союзе работников искусств
и путевку от самого Рабиса, иначе - исключение из рядов работников
эстрады, снятие с учета и, как следствие, невозможность надеяться даже
ВНИМАНИЮ НАРКОМПРОСА!
Fuc. А. Ю tat pa
В Меленек, у. Ri.i д и мирской губ. ео того развито
пьянство, что часто дети являются в шкоту
пышими .Призыв*, Ktt 194.
— Дети, в школу собирайтесь! Петушок пропел давно!
Карикатура из журнала «Смехач». 1925

IЛАНЙ 3. Пивндя ЗСТРДДД
75
ii;i пособие по безработице. В итоге работника культмассового сектора
ждали либо голодная смерть, либо прямой путь в уличные певцы. Вооб¬
ще с работой в 1920-е дело обстояло, мягко говоря, сложно. Ходил такой
анекдот: «Разговор на бирже труда: “У вас есть стаж пять лет?” - “Конеч¬
но! Шестой год хожу сюда отмечаться”».
Чтобы получить направление на «гастроли», артисту следовало явить¬
ся в бюро Посредрабис на Рождественку, 6 в здание бывшего ресторана
«•Ливорно». Сейчас, кстати, там снова пивная - «Капитал». С раннего утра
до позднего вечера к неудовольствию владельцев пивных улицу запол¬
нили сотни безработных лицедеев. Здесь можно было увидеть циркачей
с дрессированными собаками, великанов и карликов, танцоров и пев¬
цов, юмористов и конферансье, куплетиста в мятом фраке и «лапотный»
дуэт в крестьянской поддевке, факира в засаленном восточном халате
п рсбенка-звукоимитатора.
Гомонящая пестрая толпа запруживала все коридоры и углы тесной
конторы. Начинались препирательства с дворником, не пущавшим тех,
которые в галошах. Сдать их в гардероб стоило 5 копеек, но не у каждого
они имелись. На плакаты «Не курить» никто не обращал внимания, дым
стоял - хоть топор вешай. На пять тысяч эстрадников приходилось толь¬
ко двадцать три чиновника. Люди в очередях дрались, оскорбляли друг
друга; помирившись, садились в красном уголке писать кляузы и жало¬
бы на руководство организации. Милиционеры не успевали составлять
протоколы. Острословы называли ежедневные многочасовые ожидания
рождественским стоянием.
Ростислав Блюменау жаловался на царившие в Посредрабисе нра¬
вы в большой статье «Цирка и эстрады» (1929, № 2):
lie светлый быт у эстрадника. Жизнь его неизменно связана с Посред-
рабисом, с прокуренными до отказа тесными комнатками и коридора¬
ми. Там эстрадник караулит работу. Все его надежды на таинственную
комнату № 8, - комнату, где решается судьба, комнату, от которой зависит

76
Песни и развлечения эпохи нэпа
Реклама питейного заведения из справочника «Весь Петроград. 1923»
кусок его и его семьи. Вход в комнату № 8 недоступен рядовому артисту,
это - эстрадный отдел Центропосредрабиса. Иногда туда прорываются из¬
голодавшиеся мастера сцены, просят работы - их не слушают.
<...> Артист повышает голос, стучит по столу, дает волю накипевшим чув¬
ствам. В результате - протокол за хулиганство, и эстрадник долгие дни при¬
нужден продавать слонов1 на тротуарах Рождественки, дожидаясь своей
очереди.
Эстрадник должен хорошо одеваться. Костюм - его орудие производства.
В рваном пиджаке и заплатанных брюках не возьмут на работу. Артист
М. Д-н признавался, что ему в течение двух месяцев приходилось ежеднев¬
но делать «моцион» от Рождественки до Рогожской заставы, два месяца
приходилось питаться только хлебом, для того чтобы... сшить костюм.
<...> Однажды пришлось встретиться с цирковым, который одевался
очень хорошо, - он ежедневно во фраке и крахмальном белье. Правда,
имел довольно помятый вид, а крахмальное - желтоватый оттенок. Чело¬
век во фраке был один из лучших русских манипуляторов - Картер. Фрач¬
ное одеяние объяснялось просто - костюмы Картера с частью реквизита
лежали на вокзале. Их надо было выкупить. А для выкупа не было денег -
приходилось ходить во фраке.
Ежевечерне человек во фраке являлся в отделение: милиции и заявлял:
Продавать (гонять) слона - бездельничать.

Inmii! 3. Пивная эстрада
77
II годы нэпа на берегах Невы,
как и в Москве, владельцами
пивных часто были
кавказцы. 1923
b««is*«tsiivas8lvi«tsv«i8iB8S«a«K«a«iB«9ie««aii|i
Dp. ZS-ro Октября (Оывш. Ншккй), Н..
телефон 568-12. I
СРЛУКВАДЗЕ. {
1Ш11««аа11§1И1и»«ия»СТ1»и»»|»»1»в»111»»1аУв8»111
>1 артист, у меня нет квартиры и нет денег на гостиницу, позвольте пере¬
ночевать...» Три недели он жил в разных отделениях милиции, ночуя в «де¬
журках» и «холодных» вместе с пьяными.
Платили артистам крайне мало. Хор или ансамбль из десяти чело-
иск получал 30 руб. за вечер, отдельные номера оценивались от 3 руб.
до I руб. 50 коп. Ставки хористов колебались между 80 коп. и 1р. 50 коп.
Неудивительно, что «Московская правда» от 31 января 1927 года опу¬
ши i ковала заметку о конфликте из-за гонорара:
м> декабря поздно вечером в клубе МУНИ между музыкантами духо¬
вою оркестра и завклубом возникла ссора. Несколько музыкантов на¬
бросились на завклубом и избили его. После избиения музыканты пере¬
ссорились между собой. 12 человек вышли на Кузнецкий мост. Здесь
они затеяли побоище. В ход были пущены музыкальные инструменты.
Милиционер Короткевич не мог унять драчунов. На место побоища при¬
мчался отряд милиционеров. Один из драчунов ударил медной трубой
но руке Короткевича, который держал заряженный револьвер. Произо¬
шел выстрел. Короткевич оказался раненым в левую руку. Драчуны Гро-
t блат, Филлер, Трофимчук, Румынский и Чудаков задержаны. Осталь¬
ные скрылись.
Сплошь и рядом происходили такие случаи: хозяин пивной приходит
н горком эстрады сговариваться о работе с какой-нибудь танцовщицей.
К нему подходит другая, отзывает его в сторону: «Послушайте, неужели
ны ее пригласили танцевать в вашу пивную? Боже мой, да вы просто
( ума сошли: ведь она танцует, как грузовой автомобиль».
(
НУЖЕН ДОМ
ДЛЯ ПИВНОЙ И БИЛ¬
ЛИАРДНОЙ в центре го
рода 1-го и 2-го района. С предложениями обращаться в обл.
детиомиссию ПРИ ОБИСПОЛКОМЕ. 628-3—1
Объявление из газеты «Ижевская правда». 1926

78
Песни и развлечении эпики нэпа
Толпа эстрадников ждет
открытия Рабиса.
Москва, Рождественка, 6.
1927
Женщинам приходилось особенно нелегко.
Журнал «Новый зритель» (1926):
Нравы старых шантанов стали воскресать в многочисленных пивных ба¬
рах Ростова-на-Дону. Некоторое время тому назад на пивных эстрадах
гастролировал с успехом цыганский хор. Когда этот хор уехал, хозяева
различных баров и пивных стали формировать местные хоры, пользуясь
услугами специальных комиссионеров, без всякого ведома Посредраби-
са. Так, некий Морской сформировал цыганский хор для бара «Рекорд»,
в котором было 2-3 квалифицированных работника - члена союза Рабис.
Остальной же состав хора формировался с улицы. Артистки получали за
свои выступления гроши и остальное должны были дорабатывать в ка¬
бинетах.
Зачастую принадлежность к актерскому цеху как в царские времена, слу¬
жила лишь ширмой для занятий проституцией. Какутвервдает Георгий Ан¬
дреевский, «существовали так называемые акапеллы”. Вечером “хористки”
по команде “папаши”: “Девочки, в зал, гости пришли!” - приступали к сво¬
им обязанностям». Вокруг Посредрабиса и нарпитных мест расплодились
«жучки», как называли тогда частных администраторов, взимавших со сво¬
их подопечных до 50% гонораров. Деятельность по организации «левых»
концертов называлась «жучкованием», и с ней пытались бороться.
«Как правило, путевки для работы в столовых, ресторанах, пивных Посредра-
бис выдавал не более чем на двухнедельный срок. Лишь пианист и конферансье (он
же администратор) закреплялись на более длительное время, - пишет театраль¬
ный директор Игорь Нежный. -<...> Законодателями “художественного” вкуса
в учреждениях Нарпита являлись либо заведующий столовой, либо хозяйчик пив¬
ной, в лучшем случае администратор-конферансье. Они же все ориентировались на
вкусы и “запросы” подвыпивших посетителей. <...> Контролировать нарпитовский
репертуар было почти невозможно. В основном он имел две тенденции: упадочную

| мм1ш 5. Пивная эстрада
79
Кто получил
UU юную путевку -
радуются,
другие выясняют
отношения
у заветного
it кошка. Москва,
Рождественка, 6.
1927
(кнбацкая меланхолия в химически чистом виде) и порнографическую (“сало” под
нсоми возможными соусами и пикантными приправами).
Некий юморист С. Веселов, например, исполнял в одной из московских пивных
пошлейшие куплеты, полные двусмысленностей и непристойностей. Вся соль их
акмючалась в том, что после каждой “клубнички” следовал рефрен: “За что боро¬
лись?!". Когда Веселову предложили не петь больше такие куплеты, актер сказал, что
он рад бы и репертуар у него есть другой - новый, злободневный, но хозяйственник-
рлботодатель заявил ему твердо и определенно: “У нас, пожалуйста, без идеологии,
у нас публика интеллигентная, и ей что-нибудь попикантнее требуется!”
Вообще, на пивной эстраде, за кулисами ее творились вопиющие безобразия
и произвол. Помню, однажды в Посредрабис прибежала актриса А., взволнован¬
ная, вся в слезах, чуть ли не в истерике. Что же оказалось? Хозяин пивной, где
работала артистка, обратился к ней с предложением: за сто рублей... показаться
ому раздетой. Ни больше, ни меньше! Другая артистка, певица, рассказала, что
администратор-конферансье, от которого она зависела в получении работы, по¬
щебетал отдать причитающийся ей гонорар за выступление в концерте... ему на
шубу. Конечно, принимались меры, безобразия пресекались, но лишь те, что были
аыявлены. А сколько оставалось невыявленных!
Чего, например, стоило такое уродливое явление эстрадного быта, как “пив¬
ные бенефисы”! Обычно хозяйчик пивной, набиравший программу в Посредраби-
а), вступал в сделку с кем-либо из работавших у него артистов, и тот объявлял
спой бенефис. <...> Бенефециант приглашал своих товарищей-эстрадников (ко-
иочно, бесплатно) помочь ему и принять участие в его бенефисе, о котором за¬
ранее объявляли как об “усиленной концертной программе”. Хозяин же по этому
случаю набавлял на каждую “пробку” 20-30 копеек. Бенефицианту за 10-15 лишних
номеров приходилось довольствоваться 10-15 копейками с “пробки”, то есть с каж¬
дой проданной бутылки пива1.
Старый куплетист Николай Кустинский (отец звезды советского экрана Натальи Кустинской) рас¬
сказывал, что, работая в московских пивных, он получал по пять копеек с каждой проданной бутыл¬
ки, причем подсчет производился по количеству пробок, которыми был усеян пол павильона.

80
Песни и развлечения эпохи нэпа
Куплетист Николай
Кустинский
сменой
и дочерью Натальей.
Фото 1940-х
Помимо того, что в таких случаях актеры подвергались самой беззастенчивой
эксплуатации, их еще нередко заставляли торговать среди публики цветами. <...>
Для того чтобы покончить с этими уродливыми явлениями навсегда, надо было вы¬
вести эстраду из Нарпита. Однако в то время условия для такой крайней меры еще
не созрели: слишком большой отряд актеров остался бы сразу без работы. Необ¬
ходимо было создать прочную экономическую базу, круглогодично действующие
места работы.
“Пивная эстрада” кормила многих безработных актеров, давала им средства
к существованию, но она же накладывала на артиста определенный отпечаток - по¬
рождала безвкусицу, вульгарность исполнительской манеры, развязность...»
Советский классик Николай Леонов в романе «Вор» (1927) двумя вы¬
разительными штрихами передал атмосферу такого заведения:
«На эстрадке полосатый, беспардонный шут отсобачивал куплеты про любовь,
пристукивая старорежимными лаковыми штиблетами. Только в заднем, тесноватом
отделении, где свету было пожиже, а гость темней с лица и опаснее, отыскался
свободный столик. Заварихин расстегнул полушубок у ворота и скричал полового...
Хмельные компании перекликались из угла в угол, дразнясь и ссорясь, но ленивая
брань не грозила пока ножом. Слоистый дым окутывал перья фальшивой пальмы
и несколько дурных картин, развешанных с художественным небрежением. Каза¬
лось, что этот ночной пир происходит на дне глубокого безвыходного колодца; свык-
нувшись, люди и не заглядывали вверх.
<...> Поосвоившись, Заварихин перебрался за другой столик, в проходе, чтоб ви¬
деть происходившее на эстраде. Полосатого сменил чумазый фокусник, а на смену
ему явилась пышная красавица, со значительным вырезом на бархатном, сиреневого
колера, платье. Низким, взводистым голосом она запела тягучую каторжную песню, то
скрещивая руки на высокой груди, то в искусном отчаянии раскидывая их по сторонам,
как бы даря себя двум сразу приземистым гармонистам, сидевшим по сторонам.
В совершенной тишине, медленно приспуская тяжелую шаль с белоснежного,
как лакомство, плеча, мановеньями рук умеряя ярость гармонистов, она исполняла
свою коронную:
...Я в разгуле закоснела, лучезарная твоя!

I мини 3. ПИВНДН ЭСТРАДА
81
Судя по наступившему безмолвию, ее знали
и ценили здесь, знаменитую исполнительницу
роковых песен, как было сказано в самодельной
пфишке, Зину Балуеву. В переднем ряду какой-
to шлетической внешности поклонник в бекешке,
порно, с черного рынка негоциант, все накручивал
момрачительной отработки ус, жестом требуя от
гфтистки дополнительно огня и ласки, а один за-
шиканный пропойца, пьяней вина и стоя на стуле,
дирижировал и плакал в три ручья по своей на-
дпжно загубленной жизни...»
II. Равич, очерк «Мещанин веселится»
(журнал «30 дней», 1928, № 8):
II Н вечера вы услышите «детскую песенку»,
рассчитанную на двусмысленность, и сальный
анекдот... В 9 вечера с эстрады несется пес¬
ни об очаровательных глазках, раненых чайках, верной любви до гроба и т. д.
II И) часов начинается обслуживание нэпмана - экзотический репертуар: не-
I pi»i, бананы, острова Таити, любовь к цветной девушке, фокстроты всех ви-
дон... В полночь настроение падает, цыганский хор рыдает о безнадежной люб¬
им, о любимой, без которой не мила жизнь и т. д... В час ночи хор орет песню
о кабацкой удали, о ямщиках, о дикой звериной любви, прославляет каторжан
и и тысячный раз заставляет Стеньку Разина бросать княжну в Волгу-матушку...
Исполнители частушек
на сцене пивной
Беспрерывное кдбаре
Как правило, начиналась программа вечером, заканчивалась глубоко за
полночь и состояла из дюжины обязательных номеров. В большинстве
пивных подвизались дуэты лапотников, распевавшие частушки и купле¬
ты «на злобу дня» в таком роде:
У меня сынок-красавец -
Видно, будущий рабкор,
Тремя буквами, мерзавец,
Изукрасил весь забор!
Или:
Наш сосед, старик Трофим
Записался в Доброхим',
1 Для привлечения населения к военно-химической подготовке 19 мая 1924 г. было образовано
Общество друзей химической обороны и промышленности. В 1925-м объединено с другими обо¬
ронными обществами в Авиахим.

82
Потому что из всех нас
Крепче всех пущает газ.
Песни и развлечения эппхи нэпа
Любимец публики Ваня Коробейников, отбивая яловыми сапогами
чечетку, задорно голосил:
Жена с мужем п
Подралися, развелися.
Пополам всё разделили,
Пианино распилили.
На тему о нехватке жилья и постоянном уплотнении пели такую частушку:
Все в Москве так уплотнились,
Как в гробах покойники.
Мы с женой в комод легли,
Теща - в рукомойнике.
Когда в 1925 году стали прижимать нэпманов и увеличивать налоги,
появилась частушка:
У буржуев тьма тревог,
На сердце - обуза,
Гтворят, введут налог
На большие пуза.
После отмены продразверстки и замены ее продналогом за сданный
государству хлеб крестьяне по талонам могли приобретать дефицитные
товары, однако на деле предлагался им всякий бесполезный в деревне
хлам. «Лапотники» жаловались:
Получил Ярёма фрак,
Не налезет что-то.
А у прочих мужиков
И теперь забота:
В лавках им взамен портков
Выдают монокли.
Вишь ты, на ноги никак,
Даже плешки взмокли...
Стены пивной украшали ярко намалеванные плакаты: «Большой
эстрадный дивертисмент с участием лучших и известных артистов мо¬
сковской государственной эстрады. Сатира, юмор, куплеты, частушки, пес¬
ни, романсы, лирика...», «Бутылка - 60 коп., кружка - полтинник». И ниже:
«Неприличными словами просят не выражаться». Но последнее не дей¬
ствует. Все выражаются: публика в накуренном зале и авторы-юмористы
на эстраде. Последние выражаются безнаказанно, причем весьма громко
и крепко. Неоконченные рифмы и пошленькие остроты спорят по своему
цинизму с матерной руганью, висящей в воздухе пивной:
Мамочки и дамочки
Едут на курорт,

Глава 3. Пивная эстрада
83
Ансамбль
из московской
пивной
А с курорта возвращаясь,
Делают а...
iyr артист брал паузу и спрашивал у публики: «Как бы вы думали, что
пни делают?» Заканчивалось выступление так:
Я куплеты вам пропел,
Вылез весь из кожи.
Аплодируйте, друзья,
Только не по...
Роже! - хором кричали зрители.
И 1928 году Гублит1 выпустил предписание, запретившее «всевозмож¬
ные вариации и куплеты с неоконченными рифмами».
Лихо отбив деревянными подметками чечетку, куплетист уступал место
конферансье, который, прежде чем объявить следующий номер «нашего
неселого кабаре», развлекал народ шуткой: «Какая разница между мужем,
женой и орехами?» И отвечал: «Орехи грызутся по праздникам, а муж с же¬
ной - каждый день». Реприза, как говорится, на все времена. Люди смеялись,
л ведущий тем временем объявлял о появлении перед почтенной публикой
несравненного исполнителя «Песен улицы» Арнольда Вдовина.
Из-за драного занавеса выскальзывал молодой малый с грустным ли¬
цом и небрежно повязанным бантом:
Полюбил всей душой Маргариту,
Все капризы ее исполнял,
А она мне певала романсы -
Ими душу свою заполнял.
11окупал я ей всё, что ни спросит,
I ели это не сверх моих сил:
С бриллиантами кольца, браслеты -
В честь любви это я приносил.
Вот однажды она попросила
Что-то вроде волшебственных грез,
Чтоб купил для нее диадему
Из алмазов и жемчуга слез.
Хотя стоит она крупных денег,
Маргарите не смог отказать.
У отца просил денег - он не дал,
И решился идти воровать...
1 Местный орган Главного управления по делам литературы и издательств (Главлита).

84
Песни и развлечения эпохи нэпа
и
Ресторан „СТАРОЕ ЛИВОРНО
Телефон 2-49-82. с=з РОЖДЕСТВЕНКА, 6. п=э Телефон 2-49-82.
От 11 час I Кабинеты. CONCERT - CABARET Кабинеты.
| с 2-х ч. ночи PAT.AIS de DANSE с 2-х ч. ночи
до 4 ч. ночи | здвтрдкн. а ОБЕДЫ, а УЖИНЫ Gaila. а Салонный оркестр.
Пивная „БИРЖА“
Охотный ряд, д. № 9.
БЕСПРЕРЫВНОЕ КАБАРЗ.
Холодные н горячие блюда.
Кафе „ДИНАМО".
БОЛЬШАЯ ЛУБЯНКА, 13.
КОНЦЕРТНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ.
Холодные и горячие блюда
Шеф Дунаев.
Реклама пивных и ресторанов из журнала «Зрелища». 1923
Фирменным блюдом была «мещанская лирика»:
Друзья, прошу, не откажите
Вы в просьбе милаво мово:
Когда умру, то положите
Со мною карточку его...
Широко практиковались выступления хоров и ансамблей. По словам
очевидца, которые приводит Георгий Андреевский, «выступление рус¬
ского хора в пивной выглядело обычно следующим образом: запевал
тенор, обычно здоровенный дядя с широкой грудью и зализанными во¬
лосами. Пел он, откинув голову, выставив правую ногу и оттопырив на
груди мизинец с бирюзовым перстнем. Другим солистом был бас. Он не¬
высокого роста, подстрижен под бобрик, в поддевке, пел, распахнув пид¬
жак и выставив серебряную цепочку от часов, которая красовалась на
его животе. Хор выступал в русских национальных костюмах в сопрово¬
ждении двух баянистов».
В пивных, что располагались поближе к окраинам, играли гармони¬
сты. Многие из них сопровождали игру исполнением старых воровских
и разбойничьих песен, напевами сибирских каторжан:
Эх-ма, семерых зарезал я,
Дальше солнца не угонят,
Сибирь наша сторона...
Часто в них воспевались подвиги батьки Махно, Деникина и Колчака.
Большим успехом у пивной аудитории пользовались циничные песни
про «царя Николашу, Гришку Распутина, блудного старца и царицу».
«Воровская блатная песня также весьма излюблена гармонистами, -
признавал репортер городской газеты. - Здесь и “Чум Чари”, и “Бубли¬
ки”, и еще неизвестно кем составленные песни воров:

| мини з. Пивная зстрядд
85
С одесского кичмана (кичман - тюрьма)
Удрали три уркана (урка - воришка),
Удрали без путевки, как-нибудь.
В пинежской малине они остановились (малина - притон),
Чтобы, чтобы немного отдохнуть.
Товарищ, товарищ, болять мои раны,
Болять мои раны глубоке.
Одна заживаеть, другая нарываеть,
А третья - во внутреннем боке.
Чекист малахольный зароеть мое тело,
Зароеть мое тело поживей.
За что же мы страдали,
За что же мы боролись,
За что мы отдавали сыновей?
Товарищ, товарищ, вообще погибаем
В какой-то лягавой борьбе,
С шашкой в рукою, с винтовкою в другою.
С веселой песнью на губе.
Эту песню пел гармонист в пивной за Семеновской заставой в мае
1028 года».
За 30-50 коп. гармонисты исполняли заказы публики. Эстрадники со
стажем тоже ловили «парное»1, но брали подороже.
Журнал «Цирк и эстрада» (1928, № 8):
Выступающее в пивной «Модерн» «трио» Думитреско (состоящее почему-
in всего из 2 человек) играет почти исключительно заказанные вещи, хотя
бы даже и запрещенные цензурой. В пивной Моссельпрома (угол Садовой-
Си мотечной) ансамбль Ферони, также выполняя заказы, насаждает по¬
шлость и халтуру.
Заплатите 100 рублей, - сказал эстрадник, - и запоем хоть «Боже, царя
храни!»
Кроме профессионалов, в пивных нередко можно было встретить
п бродячих певцов. В Москве был известен один старичок, ходивший от
( голика к столику и за 3 копейки певший «Кирпичики». Чтобы он не пел,
ему надо было дать 5 копеек.
Эта песенка на протяжении всего нэповского десятилетия была глав¬
ным шлягером, и бывали случаи, когда танцовщицу, одетую в матросский
костюм (для танца матлот), вынуждали плясать «умирающего лебедя»,
подрагивать руками, как крыльями, семенить на цыпочках и эффектно
падать на заплеванный пол... под аккомпанемент гармониста, наяриваю¬
щего все те же «Кирпичики».
В пивных кто только не выступал: факиры, звукоподражатели, плясу¬
ны, акробаты... Один актер-самоучка по фамилии Рись удивлял честной
1 Парное - жаргонное слово, производное от «парносе», что на идиш означает выгоду, деньги, за¬
работанные ресторанными музыкантами за исполнение песен по заказам клиентов.

оо Песни и развлечения эпохи нзпя
народ моментальным произношением любых фраз и слов наоборот
и демонстрацией перепутанных объявлений: «Сбежала машинистка,
серая черными пятнами, сука, нашедшему меняю фамилию, комиссио¬
неров просят не беспокоиться». Автор-юморист Вельский специализи¬
ровался на рифмованных скороговорках. Егавными его хитами были
«Как попала Акулина в Москву» и «Про алкоголь», которая начиналась
так: «Это вот теперь сорок градусов водку нальешь в глотку и без всяких
затей видишь слонов и чертей, а ежели изделие пивное - дело иное, же¬
лудок перегружен, выпито шесть дюжин, - сидишь, сидишь, а в результа¬
те - тишь, а ежели изделие тридцатиградусное, винное, опять нужна доля
львиная, и пока не сделаешь ерша, в результате опять ни шиша...»
Король московских шутов, Игорь Высоцкий, хвастался:
Я известный всем арап,
Насчет денег, насчет баб,
Я всегда по вечерам к девочкам хожу
И прекрасно, даже страстно, с ними время провожу...
«Единственная женщина-юморист» Анна Рассказова на мотив цы¬
ганского романса отвечала кавалеру:
Любви все возрасты покорны, И льется песня, как серенада,
Она нам радость придает, Поют все дамы, как соловьи:
Но дамы чересчур проворны, «Плати, мой мальчик, треть оклада:
У них практический подход. Ребенок мой, а денежки твои...»
Ухажер парировал:
Птичка божия не знает
Алиментного труда -
Фининспектору покажет
Она фигу из гнезда...
Еще одну сочную зарисовку о пивных концертах читаем в повести
Алексея Грачева «Кто вынес приговор»:
«...в “Хуторке” Тамара - “пивная женщина” - поет куплеты про ГПУ забавные,
за солидный гонорар, понятно. А в “Откосе” зато публика поприличнее, и скрипки,
и аргентинское танго. Только там и танцуют его, да еще падеспань1.
<...> На маленькой эстрадке негромко и скучно, приплясывая толстыми нога¬
ми, запела “пивная женщина”. Была она, как всегда, в красном длинном платье
с разводами, с красными лентами в пышных волосах. На ногах туфли тоже крас¬
ного цвета, с искрящимися застежками. Лицо неприметное и грубое, голос с хри¬
потцой, но душевный и мягкий. Черноволосый Оська Храпушин, тапер трактира,
понесся из коридора и с ходу утопил пальцы в белых и черных зубах пианино. Гро¬
хот музыки поплыл по зальцу, громче заговорили посетители, громче засмеялись,
какая-то женщина, сидящая неподалеку, ахнула. Притопывая ногами, негромко
Бальный танец, а также музыка к этому танцу.

Глава 3. Пивняя эстрада
87
и так же безучастно ко всему окружающему, напе¬
вала Тамара:
Увидел мои слезы,
главу на грудь склонил...
Грохотало пианино, бежали официанты, при¬
крываясь щитами-подносами.Что-то кричал хозяин
Иван Евграфович - маленький, быстрый, с розо¬
вым, точно ошпаренным лицом, с хохолком редких
и седых волос на макушке, в русских сапогах, в под¬
девке по-купечески. Становилось все шумнее, все
звонче, гулче бились стаканы о стаканы, и женские
крики с соседних столиков становились все более
раздражающими...»
Со второй половины двадцатых годов
шторм частной инициативы начал стихать.
Количество «рюмочных» пошло на спад.
Журнал «Цирк и эстрада» (1929, № 3) приво¬
дил такие цифры:
Сеть пивных, пользующихся эстрадными вступлениями, сократилась до
20 предприятий. Большинство из них принадлежит Моссельпрому и Бел-
пайторгу, и только 3 находятся в руках частников. Пивные - это единствен¬
ная область, где окончательно изжиты «жучки».
В конце 20-х началась кампания по переквалификации эстрадников.
Артистов разделили на три категории.
Аттестацию проходили все: певцы, юмористы-разговорники, круп¬
ные коллективы...
Журнал «Цирк и эстрада»:
Комиссия при Посредрабисе по пересмотру хоров и ансамблей заканчива¬
ет свою деятельность. Целый ряд хоров и ансамблей организован халтурно,
во всех наблюдается громадная текучесть состава. Хор А. М. Алексеева (вы¬
ступавший в пивной № 13 Моссельпрома, Неглинный проезд) вел себя со¬
вершенно недопустимо во время работ: артистки вели себя крайне легко¬
мысленно, напивались, сидели за столиком с гостями, уходили с ними и т. д.
Руководитель Алексеев исполнял заказы и вел совершенно недопустимые
разговоры с публикой. Руководитель другого хора - Купава - оказался про¬
сто хозяйчиком, самовольно принимавшим и увольнявшим работников.
Зарплата устанавливалась произвольно, Купава не платил взносов в союз,
работал без путевок и т. д.
Анна Рассказова в годы юна
была едва ли не единственной
женщиной-куплетисткой

88
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Эстраду из пивных надо изъять, но не административным запрещением, а по¬
степенными мерами. Для того чтобы чем-то заменить нарпитные площадки, нужно
время, нужно время, чтобы излечить гнойные нарывы на теле советской эстрады.
<...> Необходимо усилить контроль над исполняемым репертуаром, окончательно из¬
жить в репертуаре моменты упадочного и порнографического порядка (что до сих пор
имеет место) и вместе с тем иметь в каждой пивной лицо, ответственное за програм¬
му, - говорилось в заявлении заведующего Центропосредрабиса Н. О. Нальдлана.
- Наряду с этими временными мероприятиями надо повести интенсивную кампанию
по подготовке мест для работы эстрадников (клуб, театры и кино). Результаты этой
работы скажутся весьма быстро, автоматически перебросив эстраду из пивных».
Артисты пытались соответствовать. Теперь вместо скабрезных купле¬
тов звучали патриотические вирши:
Всех буржуев бьем примерно
До победного конца.
Все - под знамя Коминтерна,
Ламца-дрица-гоп-ца-ца!
Но как ни старались сатирики и певцы сделать свой репертуар идей¬
ным, тучи над ними сгущались. В 1928 году циркуляр гублита сообщал,
что отныне разрешение на исполнение тех или иных номеров выдается
сроком на один год, после чего репертуар вновь подлежал переаттеста¬
ции. Потом совсем запретили выступления эстрадников в пивных, раз¬
решив только музыкальное сопровождение без слов, о чем вздыхал ге¬
рой романа Н. Леонова «Вор»:
«Все тот же под вывеской <...> безнадежно мотался на железном глаголе фо¬
нарь... Только сквозняком эпохи посдувало прежние буквы с городских вывесок,
а другие, помоднее, намело, но смысл их остался все тот же - пивной, развесе¬
лый, утешительный... Словом, чем неистовее хлесталась снаружи непогода, тем
тесней смыкались тут в беседах сердца друзей. По-иному расставлены и столики,
совсем разлохматилась африканская пальма в углу: изнашивается и фальшивое,
старятся и от безделья... но те же, подновленные масляным лаком, лоснятся ниши
в отсыревших стенах, тот же носится по опилковым дорожкам разбитной пятнистый
половой Алексей. Только <...> не звучит больше площадной романс простонарод¬
ной певицы. Пять понуро скрюченных людей в фуфайках играют на мандолинах,
совершая непривлекательные движения правой рукой, уныло колотит по клавишам
бестолковый тапер <...> Никак не ладится к пивному гаму их щекотальная музыка».
В декабрьском номере «Цирка и эстрады» за 1929 год, приуроченном
к 50-летию «вождя партии и пролетариата» Иосифа Сталина, работники
культурного фронта рапортовали:
«Пивная эстрада умерла. Появилась рабочая эстрада!» На совещании в Глав-
искусстве1, посвященном ликвидации пивной эстрады, было принято решение
«изъять все виды зрелищного искусства из столовых с подачей крепких напитков
к 1 мая 1930 года».
Единый орган управления культурой. Создан в 1928 году.

Глава 5. Пивндя эстрада
89
В Москве осталось во¬
семнадцать пивных и ре¬
сторанов, где работали
оркестры. Но и они долж¬
ны были вскоре «уйти на
коду»1: их перебросили
из пивных на бульвары,
скверы, площади. Теперь
в пивных слышался толь¬
ко людской гомон, да звон
пивных кружек.
Когда лишившиеся мес¬
та «пивные» любимцы публики оказывались перед трезвой аудиторией,
им приходилось нелегко, дело нередко кончалось скандалом. Как, на¬
пример, случилось в саду им. Либкнехта, когда не внявшие воплям пу¬
блики «довольно» юмористы Пружанов и Малахов подверглись обстрелу
из пугачей.
Цветы культурного быта
Журналист Осип Брик приводил свой диалог с одним из завсегдатаев
пивной:
- Почему вы так часто тут бываете?
- Потому что я очень люблю музыку.
- Ну так сходите в театр, в клуб или в оперу.
- Понимаете, там не подают пива.
Еще в период расцвета пивных власти задумывались о достойном от¬
вете царившим там нравам и попытались в 1924 году внедрить на пивную
эстраду политизированные номера живой газеты «Синяя блуза». Организа¬
цией этих выступлений и поручили заниматься Осипу Брику, который хоть
и написал по следам своего опыта работу «Эстрада перед столиками» (1927),
но в целом сам признал, что эксперимент провалился. Подробнее о деятель¬
ности агиггеатра синеблузников речь пойдет в соответствующей главе.
Другой же заменой «пивному духу» должны были стать чайные без
подачи алкоголя.
В Москве такое заведение появилось зимой 1928 года на Таганской
площади. «Непременным условием существования чайной будет абсо¬
лютная чистота и опрятность, - писал об этом событии «Огонек». - Чай
и закуски продаются по доступным ценам.
В ближайшее время кооператив предполагает организовать в этой
чайной диетические обеды. Эту мысль подали кооперативу рабочие
кардолентной фабрики. Чайная уже выписала несколько экземпляров
1 Кода (итал. хвост, конец) - окончание музыкального произведения. «Уйти на коду» (муз. жарг.) -
закончить песню.

Песни и развлечения эпохи нэпа
90
газет и журналов». Н. Погодин в очерке
«Пойдемте в советскую чайную» пред¬
ставлял идеальный образец подобного
нововведения:
«В городе Сычеве, отрешившись от извечных
наших сомнений, собрались однажды профсо¬
юзные товарищи с товарищами кооператорами,
зазвавши на свое совещание наших делегаток
со всеми имеющимися в наличии культурными
силами, и поговорили самым серьезным обра¬
зом о культурной чайной, или - как там это надо
называть? - о рабочем кафе, что ли.
И смотри - через месяц из помещения пив¬
ной “Сычевская Бавария” мрачно вывозятся
последние ящики с черными перегородками,
ковыляет туда маляр, штукатур, идет свирепая
чистка, очищается “дух”, какая-то женщина мяг¬
кой рукой накрывает столики белыми скатертя¬
ми, украшает окна, шустрый паренек прилажи¬
вает дорожки и половики, и у стены за пианино
скрипач с девушкой аккомпаниаторшей разучи¬
вает “Шахту номер три”.
Вечер. Мутный сычевский вечер. На улицу
в сугробы, а, может, в лужи (смотря по погоде),
льется свежий теплый свет, и слышно - там, за
яркими окнами, мягко поет скрипка... А на улице
черно, жуть. Что это за учреждение?
Сычевец остановится и послушает... Музыка, и никого не бьют, и никого не вы¬
носят оттуда вперед ногами в виде посылки в район милиции.
Сычевец зайдет. Где наши не пропадали!
Он, конечно, очень обидится, ибо ему скажут, что нужно раздеться и снять свои
калоши, он рассердится и, может, уйдет, хлопнувши дверью. Не беда. Зайдет дру¬
гой. И один, и другой будут любопытно озираться и почему-то ежиться, и почему-то
стараться говорить тише. Послушают музыку, поглядят журналы, между прочим,
удивившись дешевизне стоимости яичницы-глазуньи с порцией чая, кофе со слив¬
ками... и даже по-варшавски... А что это значит - “по-варшавски”? А что ежели
разойтись сейчас и, не моргнув глазом, подозвать эту вот симпатичную женщину
в белом, да и заказать ей два стакана кофе... по-варшавски?
- Слушайте, товарищ... нам бы... этого...
А кругом черт его знает как чисто, разукрашено, тепло, цветы и... Хорошо!
И сам собой рождается разговор, и не хочется идти на улицу... и тут еще подан
кофе по-варшавски.
Проходит месяц. Город Сычев уже привык новому учреждению. И железнодо¬
рожный мастер Новиков, имевший обыкновение раза два в неделю уходить из дому
“отвести душу” с приятелями, вдруг замечает жене своей:
- Пойдем?
- Куда? А в нашу... в чайную...
Карикатура на советский быт
из эмигрантской прессы

иная 5. Пивная з страда
91
Перемените вывеску!
Посвящается эстрадникам
Старательно «разделано* лицо,
Сквозь «рвань* — головка неизбежной сотки,
Лиловый нос— в гуммозе как яйцо.
И толстые подошвы для чечетки
(Чечетки дробь—домов ночлежных дар —
С эстрадным «жанром» неизбежно слита)...
— Квалификация?
— Артист...
— Репертуар?
— Пожал’те—подпись и печать гублита.
И точно—подпись... Давленный сургуч
Крепит в тетради тесную шнуровку...
■ — Гм! Номер первый:—«Все на Всеобуч!*...
- Гм! монолог «Про Красную Винтовку»...
дарный номер: — «Повышайте труд!!*,
Военный номер: — «Не нужнй-ль нам танки?».
цке— Эстрада в пивной
Не номера, а целый агитпроп
Под сургучем в шнурованной тетрадке!
На каждый политический вопрос
Ответ поставлен вдумчиво и четко...
— Но, если так — при чем же тут чечетка?
При чем обклеенный гуммозом нос??
Ужель взамен лохмотьев этих «рваных»
Нельзя измыслить внешний стиль иной?...
— Нельзя-с... Ведь я «работаю» срефь пьяных:—
Я выступаю каждый день — в пивной...
Язык не кормит, кормят только ноги,
Так как же мпе не гнать двух зайцев враз: —
Читать для реперткома монологи
И бить чечетку для кабацких масс!!...
Мораль ясна. Яснее шеколада.
Прозрачней воздуха, и чище, чем табак: —
Зачем писать на вывеске «эстрада»?
Где можно просто написать: — «кабак»!
Я. ГАЛИЦКИЙ.
Эстрада в пивной
В Главреперткоме
состоялось совещание представителей печати
об оздоровлении эстрады. Совещание постановило развернуть широкое с
обсуждение вопросов эстрады, в частности,—об из‘ятии эстрады из пивн
новых эстрадных площадок в кино-театрах и рабочих клубах и т. д.
Из журнала «Новый зритель». 1929
Он надевает чистый костюм и перед зеркалом выверяет свой галстук. Он чи¬
стит сапоги щеткой, рассказывая о том, что в кафе неплохо посидеть вечер, встре¬
тив приятеля, не плохо дешево закусить, отдохнуть, развлечься.
<...> И вот тогда в городе Сычеве, и в городе Кологриве, и в городе Красно-
Кокшайске распустятся первые хорошие, красивые цветы культурного, свежего,
бодрого быта, - назовем эти цветы в данном случае чайными розами.
Это ведь неплохие цветы».
Не знаю уж, как обходили любители «побаловаться чайком» запреты
на алкоголь, наверное, по русской традиции наливали горилку в самова¬
ры, но только заместитель начальника 23-го отделения милиции города
Москвы Астапчук с грустью констатировал зимой 1929-го: «В нашем рай¬
оне наибольший процент хулиганства падает на кооперативы и водоч¬
ные лавки, и уже на втором месте стоят пивные и чайные. Кстати, в чай¬
ной Цветного бульвара скандалов больше, чем в пивных с эстрадой».

92
Песни и развлечения эпохи нэпа
Чайная. Харьков. 1924
Пусть содрогнутся Европа и Азия,
КОГДА ГУЛЯЕТ НАША БУРЖУАЗИЯ!
Чайные, и пивные, и недорогие кафе, и многочисленные вегетарианские
столовые, и еврейские колбасные, и восточные духаны были рассчитаны по
большей части на простой рабочий люд: студентов, конторских служащих,
совбарышень, провинциалов, мелких торговцев, заводчан... Тех, в чьей сре¬
де бытовала присказка: «Не ходи в “Асторию” - попадешь в историю».
Граждане с кошельками потолще, нэпачи, чиновники высокого
уровня, партийные работники, военные чины, иностранные бизнесме¬
ны, популярные актеры и журналисты, известные писатели предпочи¬
тали проводить время не в душных пивных, а в просторных и светлых
залах шикарных ресторанов. «Нынче семга и балык не считаются за
шик!» - браво рапортовали советские газеты. Но отвыкшие от изо¬
билия и роскоши за годы «диктатуры пролетариата» граждане весьма
настороженно, с удивлением, любопытством и некоторой опаской
привыкали к мирной жизни. Герой романа А. Малышкина «Люди из
захолустья», едва оправившись после фронтов Гражданской, оказыва¬
ется в зале «Метрополя»:
«Зеркальные, отсвечивающие соблазнами двери ресторана закружились, раз¬
верзлись. Усевшись вслед за Ольгой за столик, Зыбин огляделся с мешковатым
любопытством новичка. В пустынной купольной высоте ресторана опрокинуто
сверкала люстра. Она давала тон торжественной изысканности зала. Блистающие
приборы на столиках холмами уходили вдаль. Строгие официанты всем телом изъ¬
являли бегучую готовность. Жизнь протекала здесь среди баловства и цветов. По¬
неволе вспоминались суровые, как во время войны, улицы, - они неподалеку, вот
тут, за стеной, - в грубошерстных пальто, в кепках, продуктовые карточки.

Глдвд 3. Пивная зстрядд
93
Провинциальная молодежь культурно отдыхает в нарпитовской столовой. 1925
А здесь... Для какого-то сорта людей страна делала уступку, - может быть,
брезгливую уступку? Зыбин тяжело повернулся в своем кресле. То была трудность,
которая покрывалась только большим, беспощадно смелым и умным кругозором.
Вот он и сам здесь с Ольгой... Впрочем, довольно пока об этом! Зыбин подозвал
официанта, заказал еду, бутылку вина - “только крымского”.
<...> Ресторанная полночь разгоралась. Зал наполнялся, разговаривал, курил.
<...> Огромную эстраду не спеша занимали музыканты. По залу пролетела
тишина. Полилось жеманное рыдание танго. То был танец, который считался в те
годы полузапретным, таящим в себе яды иного социального строя...
И танцующие пошли по паркету качающимся, лунатическим шагом, подбородок
в подбородок, глаза в глаза. К Ольге приблизился какой-то напроборенный мод¬
ник, с восточно-томными черными глазами; острые отвороты пиджака стояли на
его груди, как крылья. “Иностранец?” - подумал про себя Зыбин и отвел глаза при-
хмуренно. Но тот попросил разрешения на чистом русском языке. И Ольга, готовно
простирая руки, встала. И свет погас. В середине зала, над бассейном, укрытом
в растениях, вспыхнули цветные лампы. Вокруг бассейна колыхалось радужное ше¬
ствие танцующих. Зыбин обозревал его не без любопытства.
<...> Ночь путалась в противоречиях и серьезных, и пустяковых...»
В московских журналах начала 20-х рекламируются рестораны-кабаре:
«Диана» («непрерывное веселье»), кабаре-табарен «Гротеск», первый в Мо¬
скве ресторан-гостиница «Коммерция», ресторан Тестова («играет оркестр
п/у Шарбонеско»), погреб-ресторан «Долгоруковский бар» («Азиатская, ев¬
ропейская кухня, кабинеты в стиле рококо»), «Барселона» (на Неглинной,
где, бывало, завтракал Есенин), «Ампир» («красиво, масса воздуха и света,
зал убран тропическими растениями и живыми цветами»)...
В «Аркадию», что располагалась на углу Сретенки и Сухарев¬
ской площади, публику заманивали «выступлениями знаменитого
и единственного народного хора в роскошных костюмах XVI столетия

94
Песни и развлечения эпохи нэпа
ЕДИНСТВЕННЫЙ
НД ПЕТРОГРЯДСК. СТ.
ОТКРЫТ
первоклассный РЕСТОРАН
111 „ПЕТРОГРАД
Ответственный распорядитель Н. А.
Просп. Карпа Либкнекта (6. Большой пр.), 64. Теп.
ВИНОГРАДНЫЕ ВИНА и ПИВО.
ОБЕДЫ и КУШАНЬЯ ПО КАРТЕ.
ИМЕЕТСЯ КАВКАЗСКАЯ КУХНЯ.
КАБИНЕТЫ—БИЛЛИАРДЫ.
ЕЖЕДНЕВНО—КЙБНРЭ с участием выдающихся артистов разно
ititiiiiiiiifitiitiiiitiiiiiiifiiiiiiiiiiitiiiiiiiiiiiiiiiiiittiiiitiiiiiititiiiitiiiiiiiiiniitiiiiit образных жанров.
СТРУННЫЙ ОРКЕСТР.
ОТКРЫТ РЕСТОРАН до 3-х часов ночи.
Метр А'отслЬ В. Л. Воронович.
Один из первых нэпманских ресторанов. 1922
под личным управлением Агреневой-Славянской»1. Прагматичные хозя¬
ева «Бара» обещали помимо «исключительной программы» и кегельбана
«все блюда на сливочном масле».
А еще были «Агар-Агар», «Petit coin», «Медведь», «Кафе Театраль», «Гур¬
зуф» и, конечно, тройка лучших - «Эрмитаж», «Крыша» и «Прага».
«Эрмитаж»
В мае 1924-го в прессе появилось уведомление:
Бывший «Эрмитаж-Одивье» приглашает на открытие общедоступного летне¬
го сада. Обеды из двух блюд 1 р., пиво 60 коп. Оркестр музыки, народный хор.
В программе «Эрмитаж-Оливье кабаре» Рина Зеленая с исполнением часту¬
шек и чечеточница Анна Скопина. Торговля до 5 ч. утра.
1 Мода на народные (крестьянские) хоры зародилась еще в XIX столетии. Знаменитый поныне Хор им. Пят¬
ницкого появился в 1911 году. У него было огромное количество конкурентов: «Лапотная капелла», «Ма¬
трёшки» и, конечно, «Славянская капелла» Д. А. Агренева-Славянского, основанная еще в 1858 году. Ее
основатель скончался в 1908 году, а в 20-х одним из осколков коллектива руководила его невестка Вера
Степановна. В годы нэпа большинство коллективов пели в кабаре и ресторанах, но Митрофан Пятницкий
брезговал выступать перед жующей публикой. Рассказывают, что когда владелец самого богатого воро¬
нежского ресторана предложил ему огромные деньги за участие хора в вечерней программе, Митрофан
Ефимович ответил: «Наше искусство ситцевое - оно не продаётся!» Перед самой смертью (в 1925 году)
он оставил завет своему хору: «Крепко держите знамя подлинной народной песни, не пойте в ресторанах.
А если хор перейдет работать в ресторан, то не связывайте с ним мое имя».

Глава 3. Пивная зстрддд
95
Mociiea * M08C0U Гостинница Эрмиталсъ * Restaurant „Hermitage^,
Дореволюционная открытка
«Бренд» обещал не только первоклассную кухню и «уютные и роскош¬
но отделанные кабинеты», но и «грандиозное кабаре». «Звездопад» начи¬
нался ровно в полночь: «Хор Вани Лагутина и романсы Изабеллы Юрье¬
вой с гитарой Делязари. Песенки Чернова, Викторова, Мадлен Буш,
ганцы Елениной, Ванд, Брамс, Рен, Руа». Летописец Первопрестольной
жизни В. Гиляровский фиксировал:
«Наполз нэп. Опять засверкал “Эрмитаж” ночными огнями. Затолпились
вокруг оборванные извозчики вперемежку с оборванными лихачами, но все
еще на дутых шинах. Начали подъезжать и отъезжать пьяные автомобили.
Открытие «Дома крестьянина» в бывшем здании ресторана «Эрмитаж». 1925

96
Песни и развлечения эпохи нэпа
Оркестр ресторана «Эрмитаж». Около 1924 года
Бывший распорядитель “Эрмитажа” ухитрился мишурно повторить прошлое мод¬
ного ресторана. Опять появились на карточках названия: котлеты Помпадур, Мари
Луиз, Валларуа, салат оливье1.<...>
В швейцарской - котиковое манто, бобровые воротники, собольи шубы...
В большом зале - те же люстры, белые скатерти, блестит посуда. <...>
Вместо белорубашечных половых подавали кушанья служащие в засаленных
пиджаках и прибегали на зов, сверкая оборками брюк, как кружевом. Публика косо
поглядывала на посетителей, на которых кожаные куртки.
Вот за шампанским кончает обед шумная компания... Вскакивает, жестикулиру¬
ет, убеждает кого-то франт в смокинге, с брюшком. Набеленная, с накрашенными
губами дама курит папиросу и пускает дым в лицо и подливает вино в стакан чело¬
веку во френче.
<„.> Через год в зданиях “Эрмитажа” был торжественно открыт Моссоветом
“Дом крестьянина”».
После воцарения «пейзанского рая» хозяин «Эрмитажа», как погова¬
ривали, успел уехать за границу.
Метаморфоза в духе времени случилась даже с названиями «блюд на сливочном масле». Т. Кон¬
дратьева в книге «Кормить и править» (Росспэн, 2009) приводит любопытные списки переимено¬
ваний за 1928 год: «Похлебка боярская - суп картофельный со свежими грибами; щи николаев¬
ские - щи из шинкованной капусты; консоме профитроль - бульон с сухими печеными булочками;
бифштекс по-гамбургски - бифштекс с яйцом; котлеты де-воляй - отбивные куриные котлеты;
лангет соус пикан - жареное мясо с острым соусом и луком; матлот из рыбы - котлеты из судака,
фаршированные грибами и яйцами; осетрина а-ля брошет - осетрина жареная куском; орли - судак
жареный в тесте».

Глдвя 3. Пивняя ЗСТРИДД
97
«Крыша»
Газеты пестрели рекламой: «Вниманию посетителей бегов. Вновь открыт
трактир Шустова (бывш. Горин). Угол Тверской заставы и Лесной. Завтра¬
ки, обеды и ужины. Первоклассная кухня. Играет оркестр до 11 ч. вечера».
Владельцы еврейского кабачка «Кишинев» помещали стихотворные
пассажи:
Какие там всегда обеды,
Уют прекраснейший какой,
Да, в кулинарии победы
Смог «Кишинев» достичь большой.
Кошерный цимес, кугл, кишки,
Печенка, редька и компот-
Недаром все свои излишки
Любой еврей туда несет.
Ну, словом, други, даже с крыши
Я спрыгнуть каждый миг готов,
Воспеть чтоб фирму Сарры с Гоишей -
Их несравненный «Кишинев»...
Упоминание в рекламе крыши не случайно. Летом 1922 года в известном
доме Нирнзее (Б. Шездниковский пер., 10), в подвальчике которого в послед¬
ние годы перед отлетом в эмиграцию ютилась балиевская «Летучая мышь»,
открылся один из самых роскошных ресторанов Москвы 20-х - «Крыша».
КИНО
КРЫША.
Гнездниковский п., 8 этаж.
В ТЕПЛЫХ ЗИМНИХ ЗАЛАХ П Т I/ D kl Т Г* У U и л
крыши-небоскреба U I К г Ы 1 U КИПи.
Ежедневно 2 сеанса: в 8 и 10 ч в. <J> ЦЕНЫ от 2—5 ивл.
С 11 час вочера ОТКРЫТО КА<ЬЕ-ИАБАР<1 ЛУЧШАЯ
до 3-х час. ночи W^ronu nHVt П Н D Л Г d ПРОГРАММА.
ПОД* ЕМ НА ЛИФТАХ.
Михаил Булгаков в очерке «Сорок сороков» оставил о нем зарисовку:
«В июльский душный вечер я вновь поднялся на кровлю того же девятиэтажного
нирнзеевского дома. Цепями огней светились бульварные кольца, и радиусы огней
уходили к краям Москвы. Пыль не достигала сюда, но звук достиг. Теперь это был
явственный звук: Москва ворчала, гудела внутри. Огни, казалось, трепетали, то
желтые, то белые огни в черно-синей ночи. Скрежет шел от трамваев, они звякали
внизу, и глухо, вперебой, с бульвара неслись звуки оркестров.
На вышке трепетал свет. Гудел аппарат - на экране был помещичий дом с бе¬
лыми колоннами. А на нижней платформе, окаймляющей верхнюю, при набегавшем
иногда ветре шелестели белые салфетки на столах, и фрачные лакеи бежали с бле¬
стящими блюдами. Нэпманы влезли и на крышу. Под ногами были четыре приплюс¬
нутых головы с низкими лбами и мощными челюстями. Четыре накрашенных женских
лица торчали среди нэпмановских голов, и стол был залит цветами. Белые, красные,
голубые розы покрывали стол. На нем было только пять кусочков свободного места,
и эти места были заняты бутылками. <...> Пианино рассыпалось каскадами.
- Бра-во! - кричали нэпманы, звеня стаканами, - бис!..
- Бис! - кричал нэпман, потоптал ногами, левой рукой обнимал даму за талию,
а правой покупал цветок. За неимением места в фужерах на столе, он воткнул его
в даму, как раз в то место, где кончался корсаж и начиналось ее желтое тело. Дама
хихикнула, дрогнула и ошпарила нэпмана таким взглядом, что он долго глядел мут¬
но, словно сквозь пелену. Лакей вырос из асфальта и перегнулся, Нэпман колебал¬
ся не более минуты над карточкой и заказал.
Лакей махнул салфеткой, всунулся в стеклянную дыру и четко бросил:

98
Песни и развлечения эпохи нэпа
КРЫША
•'»um?«mnn 1|Дч |
iKseec^j
Рис, П Файдышв.
■„ Вот человек, занимающий самое высокое положение в Москве!
Карикатура П. Файдыша из журнала «Прожектор». 1923
- Восемь раз оливье, два лангет-пикана, два бифштекса.
С эстрады грянул и затоптал лихой, веселый матросский танец. Замелькали
ноги в лакированных туфлях и в штанах клешем.
Я спустился с верхней площадки на нижнюю, потом - в стеклянную дверь и по
бесконечным широким нирнзеевским лестницам ушел вниз. Тверская приняла
меня огнями, автомобильными глазами, шорохом ног.
<...> Это был душный июль 1922 года».

Глава 5. Пивная эстрада
99
Вид на дом Нирнзее и Тверской бульвар. Середина 1920-х
«Прага»
У дверей «нэпорыловских», по выражению газет, кабаков дежурили из¬
возчики, таксисты и проститутки, торговали «белым табаком» - ко¬
каином - беспризорники. Особенно много их было на Арбате, возле
«Праги», ведь помимо дорогого ресторана, тут располагалось казино, да
и вокруг было полно злачных мест, так что клиентов хватало всем.
Путеводитель «Осмотр Москвы» (1923) нахваливал «кухмистерскую»:
«Кухня под руководством опытных кулинаров. Лучшие вина, крюшоны,
пиво и прохладительные напитки. Джаз, хор цыган, бильярд. Танцы до
5 часов утра».
В 1924 году здесь открыли общедоступную столовую Моссельпрома.
О ней Маяковский писал:
Здоровье - радость, высшее благо,
В столовой Моссельпрома - бывшая «Прага».
Там весело, чисто, светло и уютно,
Обеды вкусны и пиво немутно!
«Жертва рекламы» - герой романа «Двенадцать стульев» Ипполит
Матвеевич Воробьянинов именно сюда пригласил свою новую знако¬
мую из общежития им. монаха Бертольда Шварца.
Илья Ильф, Евгений Петров, «Двенадцать стульев»:
«После недолгих уговоров Ипполит Матвеевич повез Лизу в “Прагу”, образцо¬
вую столовую МСПО1 - “лучшее место в Москве”, как говорил ему Бендер.
“Прага” поразила Лизу обилием зеркал, света и цветочных горшков. Лизе
это было простительно: она никогда еще не посещала больших образцово-
показательных ресторанов. Но зеркальный зал совсем неожиданно поразил
1 Московский союз потребительских обществ.

100
Песни и развлечения эпохи нэпа
Здание ресторана «Прага » на Арбате. Фото начала 1930-х
и Ипполита Матвеевича. Он отстал, забыл ресторанный уклад. Теперь ему было
положительно стыдно за свои баронские сапоги с квадратными носами, штучные
довоенные брюки и лунный жилет, осыпанный серебряной звездой.
Оба смутились и замерли на виду у всей довольно разношерстной публики.
- Пройдемте туда, в угол, - предложил Воробьянинов, хотя у самой эстрады,
где оркестр выпиливал дежурное попурри из “Баядерки”, были свободные столики.
<...> На время выручила концертная программа. На эстраду вышел сдобный
мужчина в визитке и лаковых туфлях.
- Ну, вот мы снова увиделись с вами, - развязно сказал он в публику. - Следую¬
щим номером нашей концертной программы выступит мировая исполнительница
русских народных песен, хорошо известная в Марьиной Роще, Варвара Ивановна
Годлевская. Варвара Ивановна! Пожалуйте!
Когда на сцену вышел куплетист в рубчатой бархатной толстовке, сменивший
певицу, известную в Марьиной Роще, и запел:
Ходите,
Вы всюду, бродите,
Как будто ваш аппендицит
От хождения будет сыт,
Ходите,
Та-ра-ра-ра... -
Ипполит Матвеевич уже порядочно захмелел и, вместе со всеми посетителями об¬
разцовой столовой, которых он еще полчаса тому назад считал грубиянами и ска¬
редными советскими бандитами, захлопал в такт ладошами и стал подпевать:
- Ходите, та-ра-ра-ра...»
Артистом в бархатной толстовке вполне мог быть знаменитый в то
время «танц-комик-куплетист» Лев Леонов. В 1923-1924 годах именно его
выступления анонсировались в «Праге ». Об этой фигуре мы в дальнейшем

Глйвя 3. Пивная зстрядд
101
„ПРАГА"
Арбат, 2. Тел. I -63-95.
ЕЖЕДНЕВНО
с 3 часов до 7 вечера
ВО ВРЕМЯ ОБЕДОВ
играет румынский оркестр
Под управ. Н. Шербонеско.
НОВАЯ ПРОГРАММА. = НОВЫЕ ГАСТРОЛЕРЫ.
Гр. Афонин.
Обозревай Москвы.
Рене, Кет и
Арманд.
Любимцы Мо кви'вС
Анна
Расказова.
Каламбуры и шутки. II
Спиридонов, Маликов и Безлопатов.
ПЕТРЕСКО.
Новые частушки.
Знаменитый Цимбалист. ]]
Щ. 1. Масальская.' Песни улицы. | ПвЛЗНСШ И Легат. Новые танцы II
И, Жукова. Романсы. | Л. Леонидов Юморески. ||
ХОР ЦЫГАН. | РУМЫНСКИЙ ОРКЕСТР
После окончания программы. - Тайцы в публике.
еще не раз вспомним. Также клиентам тут предлагалось ежедневное лото
с призами и оркестр цимбалистов. Виртуозы, к слову, что-то не поделили
с хозяином, и журнал «Зрелища» (1923, № 39) с ехидцей сообщал:
На почве конфликта между артистами ресторана-кабаре «Прага» и адми¬
нистрацией предприятия, неправильно уволившей оркестрантов, горком
оркестров объявил бойкот кабаре «Прага». К оркестрантам присоединил¬
ся горком эстрадников, объявивший бойкот эстрады «Праги». Бойкот был
осуществлен в течение двух дней и снят после того, как администрация
выполнила все требования профсоюзных органов.
Читая подобные тексты, сразу вспоминаешь Швондера в юбке из комедии
Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука», роль домуправа, блестяще сыгранную
Ноной Мордюковой, и ее реплику: «А если не будут брать, отключим газ!»
Именно такими приемами боролись с советскими буржуями в 20-х.
Разобраться, в чем там было дело сейчас невозможно, но тон и методы
знакомы.
Корреспондент журнала «Рабис» (1928, № 31) телеграфировал из
Главкурупра (Главное курортное управление):
Рабис и Нарпит объявили под бойкотом в Кисловодске рестораны «Анно¬
на», «Сан-Рено», «Замок Тамары», «За Дунаем», «Бештау», чтобы заставить
хозяйчиков выполнить требования работников. Союз металлистов - из со¬
лидарности - предложил прекратить подачу электроэнергии. Прекращен
также отпуск воды. Выпущены летучки с призывом к бойкоту. Два ресто¬
рана уже выполнили требования Союза и оплатили за прогул.
Zakdam, КАМЫ НЕ лень!
В Петрограде к весне 1922-го работали множество ресторанов: «Жизнь
театра» (на Морской набережной), «Хромой Джо» (на Итальянской
улице), «Прага» (на Садовой), «Сверчок на печи» (на Невском проспек¬
те), «Золотой якорь» (на Василеостровском), «Олень» (на Большом
проспекте). Старожилы рассказывают, что под рестораном «Золотой

102
Песни и развлечения эпохи нэпа
якорь» в полуподвале пряталась пивнушка, которую местные почему-то
называли «Поддувалом». Недалеко от «Золотого якоря», в доме № 22, что
на углу Большого проспекта, как вспоминал Вадим Шефнер, «был ресто¬
ранчик “Олень”. О нем пели:
На углу стоит “Олень”,
Заходи кому не лень -
Выпьем кружечку пивца,
Ламца-дрица, гоп-ца-ца!»
Газета «Известия»:
Петроград не только ожил, но и помолодел и похорошел... «Умершие» ма¬
газины и рестораны воскресли с необычной быстротой. Блестят, сверкают,
манят к своим витринам и в свои гостеприимные двери толпы гуляющих...
Какие магазины, какие рестораны, какие вина, торты, рябчики!
<...> Но все это для всех видов нэпманов и взяточников...
Уже в следующем, 1923-м, году число ресторанов в Петрограде под¬
биралось к полусотне. Открытие каждого нового заведения советская
пресса встречала с явным сарказмом. Журнал «Красный ворон» разме¬
стил сатирический (а на поверку - довольно угрожающий) анонс: «Для
нэпманов в новом году будут открыты рестораны “На дне Мойки” и “Фо¬
нарный столб”».
«В городе неистовствовал нэп, - вспоминал сотрудник милиции Л. Шейнин
в рассказе «Волчья стая» о Ленинграде образца 1928 года. - Он отличался
от московского нэпа прежде всего самими нэпманами, которые здесь в большин¬
стве своем были представителями дореволюционной коммерческой знати и были
тесно связаны с еще сохранившимися обломками столичной аристократии. <...>
Стремясь разложить тех советских работников, с которыми они имели дело, нэп¬
маны старались пробудить в них стремления к “легкой жизни”, действуя подкупом
и всякого рода мелкими услугами, угощениями и “подарками”. А соблазнов было
много.
КАФЕ-РЕСТОРАН ..ДИКАЯ КОШКА"
О. „Ввевда Воотоиа“.
Во вновь отремонтированном помещении ежедш
ГРАНДЖ
о 12 час. утгра
с уч. ваших любими*
ОБЕДЫ. --.I
Первоклассный буфет. Салонный оркестр под рр,
шшы УМЕРЕНИЫ1
Реклама харьковского ресторана «Дикая кошка». 1922

Пиши 3. Пивная зстрйдд
103
В знаменитом Владимирском клу¬
бе, занимавшем роскошный дом с ко¬
лоннами на проспекте Нахимсона,
функционировало фешенебельное ка¬
зино с лощеными крупье в смокингах
и дорогими кокотками. Знаменитый
до революции ресторатор Федоров,
великан с лицом, напоминавшим вы¬
ставочную тыкву, вновь открыл свой
ресторан и демонстрировал в нем чу¬
деса кулинарии.
С ним конкурировали всевоз¬
можные “Сан-Суси”, “Италия”, “Слон”,
“Палермо”, “Квисисана”, “Забвение”
и “Услада”.
По вечерам открывался в огром¬
ных подвалах “Европейской гостини¬
цы” и бушевал до рассвета знаменитый
“Бар” с его трехэтажным, лишенным
внутренних перекрытий залом, тремя
оркестрами и уймой столиков, за ко¬
торыми сидели, пили, пели, ели, смея¬
лись, ссорились и объяснялись в люб¬
ви проститутки и сутенеры, художники
и нэпманы, налетчики и карманники,
бывшие князья и княгини, румяные
моряки и студенты. Между столиков
сновали ошалевшие от криков, музы¬
ки и пестроты лиц, красок и костюмов официанты в белых кителях и хорошенькие,
кокетливые цветочницы, готовые, впрочем, торговать не только фиалками.
Короли ленинградского нэпа обычно кутили в дорогих ресторанах - “Первом то¬
вариществе” на Садовой, Федоровском, “Астории” или на “Крыше” “Европейской го¬
стиницы”. Летом славился ресторан курзала Сестрорецкого курорта с его огромной
открытой, выходящей на море террасой и только входившим тогда в моду джазом.
Сюда любили приезжать на машинах ночью, после премьер в “Свободном театре”
Утесова, или в мюзик-холле, или в театре комедии, арендованном в порядке част¬
ной антрепризы Надеждиным и Грановской - очень талантливыми комедийными
актерами, любимцами города.
Здесь, за роскошно сервированными столиками на прохладной от ночного
залива мягко освещенной террасе, под тихий рокот прибоя, “короли” завершали
миллионные сделки, торговались, вступали в соглашения и коммерческие альян¬
сы и тщательно обсуждали “общую ситуацию”, которая, по их мнению, в 1928 году
складывалась весьма тревожно».
Ресторан „Т0КАТЛИАН“
ул. Ласточннна (б. Лонжерон ) 24
КПБПРЭ
ДНЕШЬ ВЕСЕЛЬЕ11
[Ежевечерне гастроли лучш. артистов
Подробности в афишах.
(К
£ 00'
О.
<*
со °
< s-
а
5 I
< а
со z
0 н
1
В переулке Театральном
В помещении подвальном
Вновь открылся ресторан.
Кушай всяк, что пожелает
Слушай—музыка играет
И веселье всем гостям.
И обеды, и закуски
Инестранно и по русски
По умеренным ценам.
И уют,—кому он нужен;
Пиво, вина, вкусный ужин
После часа... по домам.
Обеды ИЗ 2-х блюд
с хлебом 50 коп.
х
н О
? ГО
I >
£ 50
К
а 01
3 >
; ш
*>
м Т)
90 5
ГЯ
Реклама одесского ресторана-кабаре
«Токатлиан». 1924

104
Песни и развлечения эпики нэпа
□изливание
Да, да! Сделайте нам красиво!
В. Маяковский, «Баня». 1929
Как пишет историк Наталья Лебина, Второй Пленум Центральной
Контрольной комиссии РКП(б) созыва XIII съезда партии в октя¬
бре 1924 года принял согласованные с ЦК РКП(б) «Указания Пленума
ЦКК о подходе КК и отдельных членов партии к отрицательным явле¬
ниям в партии». В этом документе содержался раздел «О влиянии отри¬
цательных сторон нэпа на членов партии», где в частности говорилось:
«Период нэпа таит в себе опасности: неустойчивые элементы иногда
начинают тяготиться режимом партийной дисциплины, завидуют
размаху личной жизни народившейся новой нэпманской буржуазии,
поддаются ее влиянию, принимают ее навыки, ее образ жизни, входят
в дружбу, а не только в обязательные для них деловые отношения. Это
начинает сказываться на всем образе жизни такого коммуниста, все
больше и больше сближающем его с нэпманской средой и все более
отдаляющем его от рабочей массы.
<...> В личной жизни это иной раз выражается в участии в совмест¬
ных с нэпманами обедах, не вызываемых отнюдь деловыми соображе¬
ниями, - вечеринках, развлечениях, ресторанах и пр.».
Газеты ежедневно разражались разоблачительными статьями. Так на
Алтае получило широкую огласку «дело Иванова»: «767 рублей 50 копе¬
ек, принадлежащих 1убпрофсовету, бывший казначей Александр Ива¬
нов растратил путем бесшабашного трехдневного разгула в ресторане
“Крым”, гостинице “Комхоз”, саду ОМХ в обществе проституток и люби¬
телей легкой наживы» - писал репортер «Красного Алтая» (1924).
За некоммунистический образ жизни и связь с чуждым элементом
в первом полугодии 1927 г. было наказано 525 чел.
Слаб человек, и нам, жителям XXI века, удивляться вышесказанному
уж точно не приходится. Тогда же появилось даже специальное словеч¬
ко - «онэпивание», которое намертво приклеивалось к «продавшимся
частнику» большевикам.
На предприятиях собирались заседания Партбюро, где рядовым ком¬
мунистам разъяснялось, что недопустимо посещать развлекательные зат
ведения, находящиеся в руках частного капитала: «Да, пусть существуют

Глявй 5. Пивная з страда
105
частные товарищества и всякие нэпманские заведения, но мы, советские
граждане, как от чумы, как от заразы, должны бежать от всего этого».
С эстрад дуэт Вгебовой и Дарской запел частушку:
Бродит нэп по городам,
Бродит по селениям.
Коммунисты, не поддайтесь
Разным соблазнениям!
Милиционер, герой по¬
вести Павла Нилина «Жесто¬
кость», признавался:
«Нам, комсомольцам, не сле¬
довало бы ходить в нэпманский ре¬
сторанчик. Но мы все-таки ходили.
Нам нравились здесь и отбив¬
ные котлеты, и чистые скатерти.
И скажу откровенно, цыганские
романсы нам тоже нравились. Они
звучали в табачном дыму, как в ту¬
мане, далеко-далеко.
Долгушин спрашивал:
- По рюмочке не позволите?
- Нет, - говорил Венька.
- Да у меня ведь, поимейте
в виду, не самогонка, у меня настоя¬
щая натуральная водочка. Как, изви¬
няюсь, слеза. Имею специально раз¬
решение от власть предержащих...
-Все равно не надо...
- А работа у вас тяжелая, - вздыхал Долгушин. - По такой работе, как я пони¬
маю, если не пить... Хотя не наше собачье дело. Угодно, пивка велю подать?
- Угодно, - говорил Венька.
<...> И всякий раз Долгушин удивлялся:
- Какие молодые люди пошли сознательные! Ни водку они не пьют, ни вино.
И правильно. Что в ней хорошего-то, в водке? Одна отрава, и только. Совсем бы
ее не было.
Мы молчали. Водку пить у Долгушина мы все-таки не решались».
Однако далеко не все могли держать себя в руках, глядя на изобилие,
предлагавшееся нэпом. Журнал «Власть» (2009, № 4) пишет об одном
показательном случае: «Члены общества “Кабуки”, созданного в Москве
профсоюзными чиновниками из Союза строителей, практически еже¬
дневно собирались в пивной “Тетя”, затем переходили в следующую, по¬
том еще в одну, забредали в ресторан и заканчивали отдых, судя по их
показаниям, довольно однообразно: “В два часа ночи вышли из “Праги”,
захватили проституток, наняли автомобиль и поехали в губотдел”.
«Нэп. В ресторане». 1921. Худ. Ю. Пименов

106
Песни и развлечения эпохи нэпа
Сад „ЭЛЬДОРАДО"
Тверской бульвар, против
памятника Пушкину
При ресторане открытая терасса
и
= СРЕДИ ЦВЕТОВ — отдельные беседки— СРЕДИ ЦВЕТОВ —
2 оркестра музыки 2
Перво! лаская Европейско-Азиатская кухня под юблюдекием нзв шефа ХИЦИЯ.
Лучшие русские и заграничные вина
и наливки, Метр д'отель ГГ. 3. Зайцев.
Ресторан открыт- до 2-,ч часов ночи.
■»'п StVi л>~* ; Vf V,
‘дирекция
<...> Днем кое-как работали, а вечером, позаимствовав деньги из про¬
фсоюзной кассы, начинали новый поход с посещения “Тети”...»
* * *
Власти закрывали глаза (а порой и негласно санкционировали) уча¬
стившиеся атаки комсомольских активистов на нэпманские предприя¬
тия. Очевидец вспоминал, как возле ресторанов и кафе проходили мар¬
шем колонны юношей и девушек, распевавших:
Эй, живей, живей, живей -
На фонари буржуев вздернем,
Хватило б только фонарей!
Лангет после таких речей застревал в горле, и горячий кофе лился на
фильдеперсовые чулочки. Аппетит пропадал надолго.
К концу 1920-х усилились нападки и на сами заведения. Придирались
ко всему, и становилось уже не совсем понятно, для чего же тогда идти
в эти оазисы Нарпита.
«Зрелища» на курортах Кавминвод (1925):
В ресторане «Скала» (принадлежащем частнику) творятся безобразия. Ар¬
тистки выходят в публику по окончании официальной работы, исполня¬
ют за особую плату заказы гостей. Джаз-банд за три рубля играет вещи по
заказу публики. В ресторане практикуется продажа цветов и конфет для
подношения артистам.
Косо смотрели не только на тех, кто гулял по кабакам, но даже и на
тех, кто просто трудился в этих «вертепах» рядовыми официантами, гар¬
деробщиками, музыкантами.

Пиши 3. Пивная зстрядв
107
Анатолий Рыбаков, «Выстрел».
«...Был пионером, комсомолец - и вот пожалуйста: пианист в ресторане “Эр¬
митаж”, играет фокстроты для нэпманов, аферистов и растратчиков, веселит их,
ублажает, зато у хозяина бесплатный ужин - правда, не такой, как гостям, а что
остается от гостей.
- Не надо делать из этого трагедию, - сказал Миша, - эпизод в биографии ар¬
тиста. Напрасно тебя это так сильно угнетает. ...Временный, случайный заработок,
поступишь в консерваторию, получишь стипендию - все переменится. Кстати, зав¬
тра в фабричном клубе выступает наша “Живая газета”. Может быть, проведешь?
Как, бывало, раньше.
- Не знаю... В котором часу? - В шесть. Тебе в ресторан к девяти, можешь не
оставаться на диспут, проведешь выступление и уедешь.
- О чем диспут?
- Влияние нэпа на молодежь.
- И как с этим бороться? - не без насмешки добавил Славка...»
* * Ж
С 9 вечера на подмостки дорогих ресторанов выходил «европеизи¬
рованный» джаз-банд. Под звуки «моднейших» «Аллилуйя» и «Забыть
нельзя» изрядно подвыпившая публика начинала откалывать фокстрот
и чарльстон между столиками. В одной из самых фешенебельных ре¬
стораций города - «Ампир», что располагалась на Петровских линиях,
после изысканных яств гостям предлагались «беспрерывные танцы».
Дамам помогал овладеть искусством фокстрота и шимми специальный
инструктор Арман, господа предпочитали осваивать танго в паре с не¬
сравненной Ки-Ки, «француженкой» Рене или очаровашкой Кэт.
Танцы под «джаз-банд» были последним криком моды в нэпманской
России.
Отживающие»... Ресторан гостиницы «Европейская». Фото из журнала < 1924

Глава Ч. ПРКЕСТР-ПЕРЕППЛПХ
Дрожь банджо, саксофонов банды.
Корчи, Карамба! Дребезжа,
Цимбалят жадные jazz-band’bi
Фоножар...
В. Я. Парнях, «Оркестр-переполох». 1919
Первый джаз-банд
В эссе «Отзвуки века джаза», написанном в 1931 году, американский пи¬
сатель Фрэнсис Скотт Фицджеральд ностальгировал:
«Это был век чудес, это был век искусства, это был век крайностей и век сати¬
ры... Всю страну охватила жажда наслаждений и погоня за удовольствиями... Слово
“джаз”, которое теперь никто не считает неприличным, означало сперва секс, затем
стиль танца и, наконец, музыку...»
По-русски слово «джаз» впервые было напечатано в статьях поэта,
танцора и новатора искусства Валентина Яковлевича Парнаха. Он пер¬
вый описал диковинку, и он же собрал «первый в РСФСР эксцентриче¬
ский оркестр - джаз-банд Валентина Парнаха».
Пионером в этой области, пожалуй, мог стать лишь неординарный
человек, и Валентин Яковлевич был таковым. Парнах родился в Таган¬
роге в состоятельной еврейской семье.
Он с детства говорил по-французски,
изучал латынь и другие европейские
языки. В 1910-м одаренный юноша стал
студентом Петербургского университета,
параллельно успевая посещать студию
Мейерхольда и заниматься музыкой.
В 1915 году молодой человек отпра¬
вился в Европу, затем много лет про¬
вел в путешествиях по миру: побывал
в Египте, Палестине, Испании, Франции, Англии, Аравии и на Сицилии.
Главной целью его странствий была средневековая испанская поэзия,
созданная жертвами инквизиции. Выбор темы был не случаен: по се¬
мейной легенде, их предки были сефардами - евреями, изгнанными из
Испании в ХУвеке. Они бежали на восток и в середине XIX века осели на
побережье Азовского моря.

Главам. Оркестр-переполох
109
Парнях публиковал многочисленные
статьи, переводы и эссе в европейских
журналах. Сам писал стихи и выпустил не¬
сколько поэтических сборников. Один из
них - «Карабкается акробат» 1922 года - был
проиллюстрирован портретом автора рабо¬
ты Пабло Пикассо. Валентин Яковлевич был
коротко знаком со многими представителя¬
ми богемы. Наряду с Борисом Поплавским,
Довидом Кнутом и другими литераторами
входил в созданную им «Палату поэтов».
Летом 1919 года Парнях с друзьями оказал¬
ся в парижском кафе «Трокадеро», где услышал
выступление «Джазовых королей Луиса Мит¬
челла». Потрясенный звуком и зрелищем, он
при первой возможности приобрел комплект
музыкальных инструментов, и в 1922 году воз¬
вратился в Советскую Россию.
Уже 1 октября того же года журнал «Зрелища» опубликовал новость:
работы П. Пикассо
Вернувшийся в Москву из Парижа после восьми лет эмиграции поэт,
переводчик и танцор Валентин Парнах устраивает концерт «Первого
республиканского джаз-банда». Сам Парнах ни на чем играть не умеет,
но тщательно прорепетировал с полными энтузиазма московскими музы¬
кантами музыку, подобную той, что звучала на привезенных им из Пари¬
жа американских граммофонных пластинках. Полный набор инструмен¬
тов для джаз-ансамбля - саксофон, банджо, ударную установку - он тоже
привез из-за границы. Парнах принимал участие в концерте как танцор,
создав настолько впечатляющие пластические образы (один из которых
сам он называл «жирафовидный истукан»), что вскоре Всеволод Мейер¬
хольд пригласил его вместе с «джаз-бандом» участвовать в своих спекта¬
клях - изображать «механистическую цивилизацию Запада»...
Через пару месяцев в Доме печати коллек¬
тив Парнаха дал второе представление. Жур¬
нальный критик делился увиденным и услы¬
шанным:
«То, что показал сейчас Парнах, значительно отли¬
чается от тех описаний джаз-банда, которые даны им
в берлинском журнале “Вещь”. В оркестре совершен¬
но отсутствует мимическая игра, которая для джаз-
банда не только характерна, но просто необходима.
Отсутствие мимической игры все время ощущалось.
Восемь номеров, исполненных джаз-бандом, весь¬
ма интересно построены ритмически и мелодически.
Но и у теперешнего состава Парнаховского джаз-банда приходится отметить недо¬
статочно сильную звучность, слишком малое использование собственных шумовых

110
Песни и развлечения злаки нзпд
инструментов, а также незначительное ко¬
личество последних.
Валентин Парнах исполнил два танца,
очень интересно построенных, в совершенно
новой манере, резко и выгодно отличающих¬
ся от построений Лукина и Голейзовского.
Джаз-банд и танцы имели успех.
Доклад, предшествовавший демон¬
страциям, был очень слаб. Очень показа¬
тельна была дискуссия. Выступало всего
два оратора, но аудитория ясно показала,
что она готова слушать только людей дела,
а не болтунов, безответственных, разгла¬
гольствующих на какие угодно темы.
В то время как Н. М. Форрегер был вы¬
слушан с большим вниманием, И. Соколо-
Шарж из журнала «Зрелища». 1923 ВУ нв ДЭЛИ говорить.
<...> В заключение Н. М. Форрегер про¬
демонстрировал свой шумовой оркестр, который, превосходя джаз-банд в смысле
звучности, значительно уступает ему в смысле репертуара...
Вещи, исполняемые джаз-бандом, неизмеримо выше в мелодическом и ритмическом
построении, чем вещи шумового оркестра.
TIUTP
ЛАБОРАТОРИЯ
ПНР» 8КСПРЕ1
ТЕЙЛОРИЗИРОВАННЫЙ ТЕАТР
научное построение теитряиьного дсистиия.
Ф ИЗ кил ЬТУ РА - ТР У Д П РОЦЕССЫ -ТЕАТР
— «цинического и внесценяого действия и кино.
. куляция-тянец),
ГРШГПА ЭКСЦЕНТРИКОВ:
ВашяйЖШУЖИЫи
Ипполит СО КОЛОН
<*4£££!«•£« «и™** •»»*■
Николай Шит
Валериан СТ‘НИ ШОК
Ж*»» ly*** 8м»п*.
Алексей ЧИЧ1'1Ч1Н
Валентин ПАРКАХ
&»де*гуш«еи|* та*и
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ ПОСТАНОВКИ: Мисом* met. шдашш! Ж№
тщтш* ингч. ршмнишхм iitttwi, атмцш», шшим » йгф»»Щ1. ==
мгшшишшш тт %тшши. гт те* <щжм matt (ш»®* т«»)*»«
Sauna «явдаяпм а ? *> to m шщ* («рае wmeff»), » ,н-
ДРПОЛЙНЮЬЙЫЙ ПРИЕМ e 20 ОКТЯБРЯ.
Если в джаз-банде есть “недосол”
в смысле шума, то в шумовом оркестре
ощущается “недосол” в смысле музыки.
Благополучное разрешение вопроса
о создании эксцентрического оркестра
очевидно лежит посередине: между шу¬
мовым оркестром Форрегера и джаз-
бандом Парнаха».
Необычное явление моментально
привлекло к себе внимание публики.
Сочетание рояля, тромбона, бараба¬
на с гудками, погремушками, звон¬
ками, медными тарелками, банджо,
ксилофоном и трещотками создава¬
ло необычайное звучание оркестра.
«Джаз-банд - попытка нащупать
пульс города, найти ритм его, дать
восторгался обозреватель.
Афиша вечера театральных
экспериментов с участием В. Парнаха
театрализацию его движениям и жестам!»
Поднялась волна дискуссий в печати. И далеко не все считали, что
новаторство ждет большое будущее1. Именно участие «банды» Парнаха
1 Кстати, новаторство Парнаха не ограничивалось музыкой. По мнению исследователя А. Баташе¬
ва, популярный сегодня глагол «заколебать» был введен в русский язык Валентином Яковлевичем
в стихотворении: Как стройно пальцами я щелкаю, / Шелк нот меня заколебал. / Я изогнусь иглою
колкою, / Я сам - оркестр и дрожь цимбал...

Глава Ч. Пркестр-перепшшх
111
и креативных постановках
Всеволода Мейерхольда так
ало высмеяли Ильф и Петров,
выведя в «Двенадцати стульях»
Галкина, Палкина, Малкина,
Малкина и Залкинда, воору¬
женных «саксофонами, флек¬
сатонами, пивными бутылка¬
ми и кружками Эсмарха».
Невзирая на нелояльность
отдельных критиков, имен¬
но ансамбль Парнаха принял
участие в Первомайской де¬
монстрации 1923 года, о чем
незамедлительно рапортовали
газеты.
„Джаз-банд“.
По примеру Запада, в России начина¬
ют появляться оркестры так наз. „Джаз-
банд" и их разновидность—„мумовые ор¬
кестры", являющиеся протестом против
трафаретного состава современных орке¬
стров. против „приятного" звучания без-
конечно-многих, чуждых и „красивых"
звуков, воспроизводимых оркестром из
каждой большой партитуры и т. п
Первый „Джаз-банд" демонстрировал¬
ся 3*го декабря в петроградском Доме
Печати, но не произвел большого впе¬
чатления.
Судя повеем данным, этому роду искус¬
ства вряд-ли предстоит большое будущее.
Заметка из журнала
«Художественный Саратов». 1922
Желая подвести черту под несмолкающими спорами, первый джаз¬
мен написал знаковое стихотворение:
Мы были джаза лишены.
О, гроб! Неистовством дохнули
После кошмарной тишины
Вдруг сотрясенные кастрюли.
Причуды звуковых систем!
На стержне вздрагивали гонги,
Хрипучки взвинчивались, гонки,
Неукрощаемы ничем...
Противозвучий мастера!
Влад музык ерзанья и дёрги.
Пружинный зад и плеч игра
В разгаре негритянских оргий.
И, в плечи голову ввинтив,
Прерывно выкинул обратно.
При содроганиях гадюк
Споткнулся, сидя. Острый взвив,
Изогнутою кистью крюк,
Прицел ударного пневманта...
А вслед за тем выступил с программной статьей.
ДЖАЗ-БАНД «Первый в Р. С. Ф. С. Р. Джаз-
ДГПАО Ы\Д* банд, под руководством Вален¬
тина Парнаха, участвовал 1 мая с. в карна¬
вальном шествии, организованном Первомайской
Комиссией Главного Выставочного Комитета при
Наркомземе.
Джаз-банд впервые участвовал в государствен¬
ных торжествах, чего до сих пор не было на
западе.
Заметка из журнала «Зрелища». 1923

112
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Жирафовидный истукан»
Популярность нового музыкального стиля столь велика, что
в 1925 году свой джаз-банд организовали даже... заключенные УСЛОНа1,
о чем с гордостью в последнем декабрьском номере сообщила газета
«Новые Соловки».
Управление Соловецкого лагеря принудительных работ особого назначения.

Гллвд Ч. Оркестр-перегииши
113
Появление* первого в Р. С. Ф. С. Р. джаз банда в начале этого сезона вызвало к жизни
«шумовые оркестры* в Москве. Идея джаз-банда впервые на русском языке формулирована в \
моей статье в журнале «Вещь» (Ха 1—2, изд. «Скифы». Берлин. 1922 г.).
Конкурировать с джаз-бандом, показалось в Москве* может собрание шумов. Соперник
или двойник, так наивно определили, невидимому, взаимоотношения между джаз-бапдом и шу¬
мовым оркестром.
1 Незнание А вызвала смешение его с В.
Джаз-бапд, очевидно, был понят, так скавать, кустарно. «Да,, конечно, это.
продукт, но давайте сделаем его по-нашему,JjO-кустарному!»— На деле:
ДЖАЗ-БАНД.
ШУМОВОЙ ОРКЕСТР.
стерто соблюдающий' мелодию, не основанный выв провозглашен в 1913 г; Маринетти V'-
па фонойзобразительпости й голой звукоцод- Руссолб. В 1921 г. повыв выступления его
ражательности. В основе мелодий—негритян-' в Театре Елисейских Полей в ПарйжО по?!!’
ски*1* и индейские лады, прошедшие сквозь терпели» неудач у, хотя па это# рай
американскую жизнь и Европу. Способен исцол-г была написана специальная' мелодия* Руссодб;
гпотегкный писк rot Является звукописью. Как сырой материал
^ может быть полезны* для обработвм. .
Дказ-банд есть самостоятельный строгий,, Так юные участники пролеткультского «Не*
организй, несмотря на все его «переполоха».. ретру* заняты,, исполнением, пока звукопод-
Как падающие башни в Пизе, он причуд.• ражательцых номеров, например: «Паровоз»..
ливо;сохраняет равновесие, хотя в нем бе? Мелодий для «оркестра шумов» у нас i пока
шено борются дикие элементы. Шумы лишь, дет. Как. служебный, подсобный элемент,
заполняют игйовеппые интервалы между син^!', «оркестр шумов» ,, конечно, способен существо*
копами или акцентируют концы музыкальных! вать, например: в театральных постановках;
фраз; Эйфелева башня построена на строгом Бойтесь ого расхлябанности, как самостоя-
вычиЬлении равновесия гидравлических прессов.г тельного организма!
его частей: отщелкивапье ксилофона, диссо-
пансов саксофона, удары- барабанных пало¬
чек по, сддамв пластинок,1 дрржьтенор банджо*
резкие рбрушнвань^ клавиш; пианино и ,т; д>
Если некоторые элементы джаз-банда^ кл
шумового оркестр^ совпадают, то это потому;
что мы ждем и желаем неслыханных гармо¬
ний,^ я,этой жажде создаем эти-оркестры.
Конечно, неслыханное становится впослед¬
ствии докучным. ;«Й речи прежние докучливо
звенят» (Сологуб). ; -
Но.; в эти годы джаз-банд является паллиа¬
тивом, способным хоть отчасти утолить жажду
неслыханных музык.
Благодаря сйнкопичпому действию ножноШ
педали при.т барабане,, джаз-банд ощущается,v,
кай живой организм,., готовы# ежеминутно.:
сорваться с места, разразиться, ! поднимая! !
дыхание слушателей. Выразительность джаз-’
банда еще подчеркивается намеренной, я бы.
сказал, однотонностью хода синкоп.! Так «бе¬
лый» голос,- при чтении стихой,— несравненно ,.
выразительней' н эмоциалЬно сильней всех
«декламаций»'*; Так читал Блок* читает Со-
«губ: , :. ..
Джаз-банд одновременно чрезвычайно прос^
и чрезвычайно сложен, как и современная
жизнк. Его нростота~-мо^рдия. Его слож-
ностП—-экспрессНЯд й/ неожмдапное , уравнение-, £
22 ВАЛ ЕЙТИ Й/П A PHAXi
Конечно, возможностей у «каторжан» было немного, и даже инстру¬
менты они делали из подручных средств: «...гребенки, лист старого
железа (“барабан”), две самодельных деревянных трещотки, два сталь¬
ных треугольника (вместо звонков), обыкновенная пила с молоточком
и “ксилофон” из бутылок и склянок, настройка которых в тон осущест¬
вляется подливанием воды. Умело используя эти нехитрые музыкальные
инструменты, оркестр довольно хорошо исполняет всевозможные вещи,
от маршей до танцев». Лагерный джаз-банд пользовался заслуженным
успехом, правда, просуществовал недолго.
Желающих побороться за внимание любителей джаза росло день ото
дня. Некто Б. Юрцев в погоне за славой выступил на страницах «Зрелищ»
с новым революционным предложением: организовать оркестр, роль
инструментов в котором выполняли бы... вещи!

114
Песни и развлечения эпики нэпа
«Оркестр вещей»
«Передвижной агитационно-эксцентрической труппой Московского Пролеткульта1 раз¬
рабатывается комический шумовой оркестр вещей из производственных материалов.
Агитационно-эксцентрическая труппа организована для вступления в любой обста¬
новке: в помещении клубов, на бульварах, на улицах, площадях, гуляньях и т. д. Поэто¬
му - музыка, не могущая соперничать с шумом улиц, для вступлений этой труппы не
годится, не говоря уже о ее характере.
Никакому оркестру, будь он в два, три, десять составов Чайковского, не “срав-
ниться“ с грузовиком, когда он, лязгая кованным колесом, перепрыгнув через трам¬
вайную рельсу, вдруг выгрохнет такую грандиозную синкопу, что окна домов и ма¬
газинов невольно начинают выплясывать звенящую чечетку.
И вот - чтобы показать “изумительную прелесть” музыки города, чтобы пока¬
зать какие “замечательные настроения” могут вызвать шумы, ритмически органи¬
зованные, пущенные в головокружительных темпах, в Московском Пролеткульте
делаются опыты создания оркестра шумов, в сопровождении которого будет ис¬
полняться репертуар агиационно-эксцентрической труппы.
<...> В настоящее время производится подбор инструментов - вещей и мате¬
риалов. Из бутылок, кастрюль, тазов, стекла, гвоздей, игл, бетонов, дерева, ме¬
талла, - словом, изо всего того, что, как уже сказано, имеет способность издавать
какой-либо звук, изо всего этого отбирается по тембрам и звучности годное и вклю¬
чается в состав оркестра.
Этот первый оркестр будет носить комический характер, но параллельно раз¬
рабатывается и ряд специальных оркестров отдельных отраслей производства.
В первую очередь намечены два оркестра: Профсоюза металлистов, в со¬
став которого войдут материалы, к которым имеет непосредственное отноше¬
ние это производство, как то: комбинации различной калки стали, медь, листо¬
вое и кусковое железо, чугун в различных периодах обработки и пр.; оркестр
Профсоюза древообделочников. В результате - оркестр ВЦСПС объединит ор¬
кестры отдельных профсоюзов. По всей вероятности, основным труппы будет
оркестр ВЦСПС, как дающий огромные возможности для исполнения сложных
номеров.
В качестве специалиста по организации оркестров привлечен композитор Ло¬
бачев, который пишет для оркестра “Марш Перетру” (передвижной труппы) и “Же¬
лезный марш” металлистов.
Первая демонстрация оркестра, как и первая демонстрация работ “Перетру”,
произойдет, вероятно, в январе 1923 года».
Но столь мощно прозвучавший вступительный аккорд Парнаха, к со¬
жалению, в советских реалиях не смог развиться в яркую музыкальную
пьесу. Валентин Яковлевич выпустил еще одну книгу стихов, опублико¬
вал подборку переводов и работу по истории инквизиции, даже мель¬
кнул в кино: помните сцену драки в комедии «Веселые ребята » и висяще¬
го на люстре человека? И... всё.
1 Пролетарские культурно-просветительные организации - массовая культурно-просветительская
и литературно-художественная организация пролетарской самодеятельности при Наркомате про¬
свещения, существовавшая с 1917 по 1932 год.

Глава Ч. Рркестр-перепплпх
115
С началом войны Валентин Яковлевич
оказался в эвакуации, в Чистополе, ще вме¬
сте с поэтессой Мариной Цветаевой пытался
устроиться в столовую Литфонда. Его взяли,
а Марине Ивановне отказали от «хлебного»
места - платили мастерам слова продуктами.
В 1951 году Валентина Яковлевича
Парнаха не стало. Хоронил его Союз пи¬
сателей по «низшей категории». На долгие
десятилетия про него забыли. Казалось,
навсегда, но в 2000 году увидела свет его
книга «Жирафовидный истукан», став¬
шая сегодня первостатейным раритетом.
Не так давно о пионере советского джаза
вспомнил даже русский Billboard - журнал
о музыкальной индустрии. А в 2011 году
режиссер Михаил Басов снял замечатель¬
ный документальный фильм «Валентин Валентин Парках
Парнах: не здесь И не теперь». с сыном Александром
Шоколадные ребята
Может, помните - негры к нам приезжали.
В прошлом году. Негритянская негрооперетта.
Так эти негры очень даже довольны остались
нашим гостеприимством. Очень хвалили нашу
культуру и вообще все начинания.
М. Зощенко. «Душевная простота». 1927
Весной 1926 года с гастролями в СССР при¬
были два настоящих джазовых ансамбля
из Америки и Англиии: Jazz Kings («Короли
джаза») и Chocolate Kiddies («Шоколадные
ребята»). В составе «Королей» были подлин¬
ные легенды жанра: барабанщик Бенни Пэй¬
тон, тромбонист Фрэнк Уитерс, виртуозный
кларнетист Сидни Беше. Кстати, последнему
перед отправкой домой пришлось в срочном
порядке продлять советскую визу: музыкант
слишком усиленно дегустировал наши на¬
циональные горячительные напитки.
Пианист Сэм Вудинг из Chocolate Kiddies
привез «негрооперетту». В проспекте, по¬
священном их выступлениям, говорилось:
Обложка нотного сборника
«Шоколадные ребята»

116
Песни и развлечения злами нэпа
Афиша гастролей негро-оперетты
«Немало людей мечтательно вздохнуло этой ночью, уносясь душой
к милой сердцу “культурной” Европе. Неудивительно. Негритянская опе¬
ретта, в которой, к слову сказать, нет никакой оперетты, являет собой не
что иное, как сконденсированный европейский шантан...»
«...То, что они назвали опереттой, был негритянский свадебный праздник, по
ходу которого пели, танцевали, веселились, объяснялись в любви, разыгрывали
друг друга, а некоторые “подвыпившие” гости проделывали немыслимые для трез¬
вого человека трюки, - делится впечатлениями В. Поляков, которому посчастли¬
вилось быть зрителем этого феерического действа. - Джаз-банд Вудинга был ве¬
селый, задорный, шумный, смеющийся оркестр. И его мелодии и ритмы увлекали,
а шутки музыкантов вызывали смех в зале...»
Вадим Козин
и «Теа-джаз»Л. Жукова

Глава Ч. Оркестр-переполох
117
-Н 015 Ь/Й
- Op/recut/a
/Эд&ьо g&u, Снп?л6пого уъла НК.ПиГГ
Карикатура на выступления джаз-оркестра по радио. 1926
Старожил советского «шоу-бизнеса» Евгений Павлович Гершуни1
писал:
«К тому времени мы имели еще слабое представление о том, что в реальности
представляет собой современный западный джаз. И вот впервые в 1926 году снача¬
ла в Москве, а потом в Ленинграде состоялись гастроли негритянского джаз-банда
Вудинга из клуба “Алабам”.
Программа негритянских артистов называлась “Шоколадные ребята”.
1
Деятель эстрады и цирка, критик, режиссёр, писатель.

118
Песни и развлечения эпохи нэпа
Но «козыри» вскоре нашлись. Один за
другим на эстраду выходят новые команды.
Один из пионеров советского в 1926 году братья-чечеточники Леонид
джаза л. Жуков и Борис Жуковы собрали «Теа-Танц-Джаз».
С этим коллективом начинал когда-то Ва¬
дим Козин. В 1927 году появился «Первый концертный джаз-банд» Ле¬
опольда Теплицкого, в котором, между прочим, «стажировался» Утесов
и, конечно, «АМА-джаз» Александра Цфасмана.
...Большинство критиков тогда восторженно
отзывалось о гастролях, указывая даже на слиш¬
ком сдержанную манеру игры оркестра, от кото¬
рого ждали буйного темперамента джаз-банда.
Под фотографией джаз-банда Вудинга стояла
подпись: “Перед, над, под, между всем - звучит,
свистит, пищит, кричит, ревет, топает, поет, пла¬
чет, смеется неистовый джаз-банд”...
А один известный московский эстрадный
актер зашел за кулисы и, дружески похлопывая
негра по спине, восклицал: “Молодцы! Вот это
эстрадники. Нам и крыть нечем. Молодцы!”...»
Чемоданчик джазмена
Леопольд Яковлевич Теплицкий родился
в 1890-м на Украине. Окончив музучилище,
а позднее консерваторию, он долгое время ра¬
ботал простым тапером в варьете и синемато¬
графах. После революции трудился дирижером
в системе «Севзапкино»1 и по личному представ¬
лению Луначарского был направлен в США
изучать музыку для немого кинематографа.
Теплицкий проходил практику в оркестре
короля джаза Поля Уайтмена и, как пишет
Владимир Фейертаг, «Леопольд Яковлевич
вернулся в Ленинград с чемоданом уайтме-
новских аранжировок и грампластинок...».
Весной 1927 года Теплицкий представил на суд публики «Первый кон¬
цертный джаз-банд». Оркестр американского джаза стремительно за¬
воевал сердца зрителей. Он обладал фирменным саундом, выгодно
отличавшимся от звучания других коллективов. Секрет в том, что для
джазового духа музыкант использовал готовые аранжировки пьес Герш¬
вина, Юманса, Берлина, заимствованные у Поля Уайтмена.
1
Северо-Западное областное управление по делам фотографии и кинематографии.

Глдвд Ч. Оркестр-переполох
119
На излете нэпа от¬
ношение властей к «му¬
зыке американских ка¬
баков» стало меняться.
В 1928 году с разгром¬
ной статьей «О музы¬
ке толстых» выступил
в главном печатном
органе страны - газете
«Правда» - пролетар¬
ский писатель Максим
Горький.
Примечательно, что
«буревестник револю¬
ции» писал этот па¬
сквиль (давайте на¬
зывать вещи своими
именами), сидя на своей
вилле на острове Капри.
А поводом для вдохнове¬
ния послужили шимми
и фокстроты, которыми
измучил старого пи¬
сателя сынок Максим.
У отца, как говорится,
накипело, и он выдал:
«...весь этот оскорбительный хаос бешеных звуков подчиняется ритму едва уло¬
вимому, и, послушав эти вопли минуту-две, начинаешь невольно воображать, что
это играет оркестр безумных, они сошли с ума на сексуальной почве, а дирижирует
ими какой-то человек-жеребец, размахивая огромным фаллосом».
Интересно также, что о джазе как музыкальном направлении речь
в статье практически не шла, но мнение авторитетного литератора на
долгие годы стало воплощением официального советского представле¬
ния о джазе: «Сегодня он играет джаз, а завтра родину продаст!».
Внимательно прочитав передовицу «Правды», всесильный некто
принял решение о том, что «американисту» Теплицкому следует получ¬
ше изучить родные края. В 1930 году виртуоза обвинили в шпионаже
и отправили «достраивать канал». На Белом море Леопольд Теплицкий
провел без малого три года. За успехи в руководстве оркестром зеков
в Медвежьегорске срок ему скостили. Не сумев вновь прописаться в Ле¬
нинграде, артист поселился в Петрозаводске, где и прожил до послед¬
него дня. За несколько месяцев до его смерти в местной филармонии
торжественно отметили семидесятипятилетие маэстро.
Все джаз-банды боролись за право называться первыми.
Афиша выступления оркестра Теплицкого. 1927

120
Песни и развлечения эпохи нэпа
Аллилуйя!
Будущий создатель «АМА-джаза» Александр
Наумович Цфасман родился в семье парик¬
махера, в украинском городке Александров-
ске, ныне - Запорожье. В 1918 году родители
с детьми перебрались в Нижний Новгород,
где одаренный мальчик поступил на форте¬
пианное отделение музыкального технику¬
ма. Два года спустя на городском конкурсе он
занял первое место за великолепное испол¬
нение рапсодии Листа.
В 1925 году Александр поступил в мо¬
сковскую консерваторию. Очень быстро не¬
складный худощавый юноша стал широко
известен в артистических кругах как талант¬
ливый пианист и композитор.
В 1928 году при поддержке Ассоциации московских авторов Цфас¬
ман создал «АМА-джаз». Согласно условиям договора, ансамбль должен
был в первую очередь пропагандировать произведения, издаваемые
Ассоциацией и распространяемые ею же через магазин нот в Столеш-
никовом переулке. Просуществовала Ассоциация недолго, с 1923 по
1929 годы.
Композитор Артур Морицевич Полонский1:
«Я приехал из Киева в Москву в 1925 году, поселился в доме 13 по Столешни-
кову переулку. А напротив, в доме 14, находилась наша Альма Матер, издатель¬
ство АМА.
Во дворе дома жила тогда Изабелла Юрьева, я ее часто видел из своих окон
и слышал, как она репетирует.
На первом этаже располагался небольшой нотный магазинчик, где две симпатич¬
ные женщины мгновенно распродавали продукцию АМА. На втором - кабинет директо¬
ра издательства - страстного меломана, в прошлом мастера по гребле, талантливого,
эрудированного и всеми любимого Анатолия Андреевича Переселенцева2 (в архиве
РГБ хранится его единственное сочинение - вальс «Взгрустнулось». - М. К.).
<...> Перед его кабинетом было большое фойе с роялем и столиками. Здесь не
смолкал шум, разговоры и музыка. Кроме музыкантов сюда частенько захаживали
поэты - Павел Герман, Константин Подревский, готовые с ходу подправить и сочи¬
нить слова к романсу; <...> композиторы - Борис Фомин, Константин Подревский,
1 Уколов В., Уколова Е. Счастливый неудачник. М.: Современная музыка, 2010.
2 0 судьбе А. А. Переселенцева известно крайне мало. В юности он активно занимался гребным
спортом и не раз завоевывал награды на престижных состязаниях. Его отчиму принадлежал салон
музыкальных инструментов на Кузнецком мосту, и, когда пришло время, Толю отправили в Герма¬
нию учиться торговому делу. До середины 1920-х он совмещал спорт с музыкой и руководством
издательством АМА. После ареста в 1929 году и отбытия срока стал одним из создателей советской
школы гребного спорта. В 1930-х вновь был арестован, но вскоре освобожден. Однако в 1941 году
получил семь лет лагерей, которые отбыл от звонка до звонка. Дальнейшая судьба, как и точные
даты жизни, неизвестна.
А Я. Цфасман (1906-1971)

Глава Ч. Оркестр-переполох
121
Александр Цфасман... Здесь же све¬
жеиспеченные романсы ловили на
лету Изабелла Юрьева и Екатерина
Юровская.
АМу вспоминаю со светлым чув¬
ством. Это был неформальный центр
демократических жанров. Там велись
горячие споры об искусстве, об эстрад¬
ной музыке. Тут же проигрывались, хва¬
лились и критиковались приносимые
сочинения, и если они отвечали спро¬
су и художественным требованиям, то
Переселенцев брал в печать и тут же
платил автору гонорар из собственного
кармана. Нотопечатня находилась по
адресу - Колпачный, 13.
<...> Страшную войну с АМой
вел РАПМ - Российская ассоциация
пролетарских музыкантов. Они по¬
ставили цель нас уничтожить. Они
не только выступали на дискусси¬
ях, но и действовали администра¬
тивными методами. Во главе РАПМа стояла пятерка: А. Давиденко, М. Коваль,
В. Белый, М. Чемберджи и Б. Шехтер. На Неглинной располагалось их изда¬
тельство Музторг в бывшем помещении Юргенсона. С требованиями закрыть
АМА, запретить исполнение эстрад¬
ной музыки пошли к В. Молотову
консерваторские лидеры “аков” -
Р. Глиэр, М. Ипполитов-Иванов
и Н. Мясковский. Однако к их тре¬
бованиям почему-то не прислуша¬
лись. А позднее еще и утвердили
ненавистный Авиамарш гимном со¬
ветской авиации. Для АМовцев это
была большая радость. Но длилась
она недолго. В 1929 году в связи
с уничтожением нэпа начались бес¬
конечные ревизии, обнаружились
какие-то нарушения, состряпали су¬
дебный процесс, и нашего Анатолия
Андреевича посадили в тюрьму на 5 лет. Эта история нас буквально сразила.
Мы настолько доверяли Переселенцеву, что не могли поверить ни в какие его
махинации. Помню, как все ему сочувствовали и горевали...»
Начиная с 1929 года идеологи пролетарского искусства начали не¬
прикрытую травлю своих работавших в легком жанре коллег. Рупором
ее, конечно, стали страницы печатных изданий.
Анатолий Переселенцев. 1914
Дебют мелодиста А. Цфасмана. Как обычно,
первый блин вышел комом,
с возмутительной опечаткой на обложке

122
Песни и развлечения эпохи нэпа
Журнал «Цирк и эстрада»:
...В то время, когда все силы брошены
на колоссальную социалистическую
стройку, когда начата решительная борь¬
ба с социальными болезнями, эстрада
оказалась в чужом лагере. Сейчас идет
большой общественной важности анти¬
алкогольная борьба. В то время, когда
эстрада могла и должна была бы пойти
передовым бойцом против этой особен¬
но острой социальной болезни, метким
словом больно хлестнуть по водке, она
оказалась упорным агитатором идей
алкоголизма. Пожелавшему собрать об¬
разцы эстрадного антиалкогольного ма¬
териала пришлось бы туго, - так как этого материала попросту нет. Но
если нужен репертуар, воспевающий и смакующий пьянство, - к вашим
услугам десятки, сотни песен, романсов, частушек и куплетов.
Здесь можно найти песни, воспевающие вино как цель жизни, как един¬
ственное ощутимое жизненное счастье:
Налей бокал, в нем нет вина,
Коль нет вина, так нет и счастья.
В вине вся жизнь - пей до дна,
Забвенье мук и призрак страсти.
Полнейшая безнадежность, отчаянность, связанная с каким-то пьяным ку¬
тежом, популяризируется в форме надрывной цыганщины:
Разлука, ты, разлука,
И жизнь моя прошла,
С тех пор, когда граненые
Упали со стола...
Здесь мы встретим и открытую агитацию за благополучные последствия
потребления алкоголя. Ведь
От бутылки вина
Не болит голова,
А болит у того,
Кто не пьет ничего...
(ноты продаются в магазине изд-ва АМА).
Мы найдем в этой же серии аляповатые картины сытой, пьяной барской
жизни, нарисованные полуграмотным завидующим мещанином:
РЕПЕРТУАР АМА ДЖАЗ
АЛЛИЛУИЯ
РИД. АЛЕКСАНДРА
ЦФАСМАН
ИЗДАНИЕ АВТОРА

Глава Ч. Пркестр-перегшл dk
123
А на диване подушки алые,
Духи Коти, коньяк Мартель,
Твои глаза совсем усталые
И губы пьяные, как хмель.
Здесь алкогольное сопоставление в образе не случайно, «пьянящие глаза»,
«манящие, как вино, губы» мы встретим почти в каждом романсе.
Любопытно, что воспоминания в песнях тоже каким-то боком связаны
с алкоголем: «...я помню ночью блеск вина в бокалах», «...я помню сладкие
пьянящие лобзанья», «...наливая бокал, он свой тост напевал» и т. д.
Опуская так называемые студенческие и блатные уличные, насквозь
пропитанные алкогольной агитацией песни, нельзя не коснуться сегод¬
няшней пачками выпускаемой нотной алкогольной продукции. Неиз¬
вестно, продает ли за день большее количество нотных «алкогольных
экземпляров» АМА или пивная - бутылок пива. В сегодняшней про¬
дукции преобладают всевозможные экзотические «бары Пикадилли»,
«таверны смерти», «притоны трех бродяг», в которых идет непрекра-
щающееся питье рома и коктейля, процветает нечеловеческая любовь
и дикая резня. Другая разновидность экзотики - это Индия, острова Та¬
ити, Калькутта, Мадагаскар, где окрашивается жизнь только любовью,
вином и смертью.
Есенинские настроения коснулись также эстрады. Гнусливое упадочное
нытье романсиков Фоминых, Хайтов и Прозоровских охотно потребляется
любящими поскулить за рюмкой водки.
К антиалкогольному дню - эстрада оказалась без репертуара. Зато по се¬
годняшний день Музторгом и АМА выпускается алкогольная продукция,
по сегодняшний день с эстрады потоками льется алкогольная пропаганда.
Пей, все позабудется...
Но на излете 1920-х было относительное затишье. В марте 1928 года
в Артистическом клубе на Тверской
улице с блеском прошел концертный
дебют «АМА-джаза», после которого ре¬
бята получили приглашение весь сезон
выступать на лучшей эстрадной пло¬
щадке того времени - в летнем театре
сада «Эрмитаж». О самой «гламурной»
эстраде нэпманской столицы «Литера¬
турная газета» писала:
В «Эрмитаж» ходит в основном нэпман¬
ская публика... Фетровые шляпы с про¬
ломом и без пролома, с модной высоко
торчащей тульей, прочно сидят на бри¬
тых под германского офицера затылках.
Желтые туфли, на резиновом ходу, под-
скрипывают песком. Белейшие жесткие

124
Песни и развлечения эпохи нэпа
ПРОДАВЦЫ ПОШЛОСТИ
На музыкальном рынке положение очень Не-
благополучно. Колоссальный спрос на доброка¬
чественную музыку легкого жанра, на новую со¬
ветскую песенку, на массовый танец наши изда¬
тельства, ни в какой мере не удовлетворяют. По-
.лучастное издательство- «АМА», государственные
Музсектор и Музторг пичкают потребителя зава¬
лившейся па складах 'макулатурой, всевозможны¬
ми; танго, упадочными романсиками, цыганщиной
и 'второсортными фокстротами.
Издательства в десятитысячных тиражах вы¬
пускают на рыйок товар, место которому давно
определилось в архивах Гублитов.
Спрос рождает предложение. Обыватель любит
«подпустить слезу», поскулить за. рюмкой водки,
и спекулирующие на низменных инстинктах по¬
требителя композиторы легкой музыки—псе зти
Прозоровские, Кручинины, Хаиты, Блантеры, Ле¬
вины и Фомины производят в бесчисленных пере¬
певах и вариациях специально «алкогольный»
репертуар на потребу обывателя.
Подобную продукцию когда-то печатали в зна¬
менитом .замоскворецком издательстве Евдокии
Коноваловой, у Каменного моста
Сегодня на месте Евдокии Коноваловой оказа¬
лись АМА, .Музторг Моно и Музсектор ГИЗ’а.
Домеченные датой 1929 года, ноты «Дудочка»
(Музсектор МОНО) в незначительно измешюм ви¬
де повторяют приемы и идеологию кбноваловской
продукции:
«Эй, не жалей ног и ушей,
Вальс, бпэк-ббтэм, шимми, бостон,
Я черный Джон, он черный Джои,
Нам не нужен отдых и сон.
Коль хватит сплин, мы как один,
Устанем и тянем абрикотин...»
Еще сегодня в государственных магазинах про¬
даются ноты, сравнительно недавнего издания,’
буквально ничем не отличающиеся от былой ко-
ловаловской продукции. Вот пример:
«Мы разбили бокал нашей страсти,
Он был полон искристым вином,
Где же пьяные дни грез и счастья,
Мы восторгов уж их не найдем»..,
В одном только магазине Музсектора ГИЗ’а
нам удалось выписать юле дующие разновидности
танго: «Танго кошмары», «Танто смерти», «Танго
-.шобди», -«Танто опиума», «Танто гашиш», «Танго
эк'зртик», «Танто экстаз», «Танго забвения»,
«Танго меланхолик».
Кроме многочисленных танто па музыкаль¬
ном рынке, изобилуют фокстроты.
•Не лучше обстоит дело и с песней Здесь на¬
блюдается засилье -пьяной упадочной цыганщи¬
ны, безнадежных'настроений, чахоточной лирики:
«Эй, друг-гит&ра, что звенишь не смело.
Еще не время плакать надо мной.
Жизнь прошла, все пролетело,
Осталась песня, песня в час ночной...»
Этот «перл» также имеет дату 1929 года и
принадлежит * небезызвестному мастеру пьяной
лирики Борису Фомину.
«-Гитара», «Последний раз», «Стонущее серд¬
це» и т. д.—-все это проверенные коммерческие
средства, на которых спекулируют Фомины и Про¬
зоровские. Достаточно указать, что пошлень¬
кий плаксивый романс «Вам девятнадцать
лет» (принадлежавший перу «идеологической»
певицы Е. Б. БеДогорокой) выдержал шесть из¬
даний и -разошелся в Количестве свыше 30.000
экз. Для нот тираж почти неслыханный. Т6т же
Борис Фокип, учтя рентабельность романса, на¬
писал:; ответный ршатао~-т-«Мие девятнадцать лет».
Откровенная и неприкрытая пропаганда
«есешшщины» сквозит почти в каждом нотном
произведении «АМА»—«Что будет завтра — все-
равно», «Рвите струны, пусть звенит гитара».,
«Пей, нее позабудется»...у
В наших нотных магазинах -можно в изобилии
найти худший, вид псевдо-цытанской песни,—
песни, созданной загородными ямщицкими сло¬
бодами, циничной разухабистой пьяной песни:
«Возьмите шаль мою, пропейте,
Но только милого не бейте...»
Перейдем к так называемым «революционным»
и «производственным» песням. Это, пожалуй,
самый пошлый, самый возмутительный вид со- 1
временной нотной продукции. В 1925 году Губ-
лит запретил печатать фокстроты со словами об -
испанских тавернах, притонах бродяг, экзотике, • •
вине и т. п, Композиторы, учтя это, на старую
музыку фокстротов стали писать «революцией- 1
ные слова». Безграмотное в политическом и ли¬
тературном отношениях творчество доморощен- л
иых пиит породило тип музыкальной халтуры.
В этой области наибольшие лавры достаются .
«поэту» Оскару Осенииу, перекрасившему в крас-
ную краску не один десяток фокстротов. Вот один J
из образцов его творчества:
«И рассеется туман,
Все одни слова поют:
«Скоро будем без оков
И рассеется туман
И владельцам кабаков
Не поможет их обман...»
За подобными «революционными» песнями по-’ ч
явились «производственные». За «Кирпичиками» •
пошли -всевозможные «Гаечки», «Гудочки», «Ше-
етереночки», песни о телефонистках, курьершах
и т. д. Не входя -в оценку идеоло-гической сто- i
роны этих песен, все ясе- нельзя пройти мимо _
безграмотности текстов этих песен:
«Чу, знакомый голос
Огнем тирад
Засыпал сразу здесь аппарат»...
«Перл», также принадлежащий Оскару
Осенииу (песенка «Алло»—издание автора).
На музыкальном рынке практикуется узйко- ■
пенное воровство под маской арранжировкн. «
Композитор Цфасман выпустил в своем издании |
ряд заграничных фокстротов в своей - аранжи-' |
р'овкё, и пользуется всеми авторскими правами, у
Большой смел-остьго обладает композитор Ле-‘ щ
©ин, выпустивнгий в' Музторге МОНО фокстрот-
«Маис». Этот «Маис» Левина оказался буквально
переписанным произведением французского ком-'
позитора 'Молетти—'«Сиам». Даже справа на¬
лево -слово «Маис» читается—«сиам», к сожале- -
t кию, фамилию Левин и оправа налево не удастся U
прочесть—Молетти. Но Левин не смущается и
•получает авторские... $
Коммерческая часть издательства «АМА» на *
вопрос—«почему вы издаете музыкальную. |
пошлость», авторитетно заявляет—«да ведь эту же
-пошлость у нас берут на комиссию и распростраг •
иягот государственные издательства и магазины».
Музторг МОНО, -Музпред и Музсектор ГИЗ’а,
к сожалению, еще не изжили © своей работе узко- н
коммерчеоких , начал, не изжили коноваловских | j
приемов.-Эти организации, принимая на комке- |
сию заведомо недоброкачественый товар, раопро-
-страняют его по всему Союзу. Эти организации не
проявили достаточной активности в оздоровлении
музыкального рынка, • в достаточной степени засо¬
рив его классово-чуждой агам продукцией.
ИН. БОЛОТОВ,
Статья «Продавцы пошлости»,«Новый зритель». 1929

Глдвд Ч. Оркестр-переполох
125
воротнички, подпирающие
шелковисто-выбритые щеки.
Фарфоровые лица женщин.
Ноги, облитые щелком, тонкие,
пружинистые, предназначен¬
ные для чарльстонных судо¬
рог. Меха. Шелк. Заграничная
пудра, крупные роговые очки.
«Эрмитаж» живет. Свой осо¬
бенный, отделенный от трудо¬
вой советской действительно¬
сти, мирок...
А. ЦФАСМАН
СКАЙ-
•ТРПТ
БКУ-TRDT
Солистка оркестра, Инна
Рович, исполняла «характер¬
ные песенки» Дмитрия По¬
красса, Юлия Хайта, Валенти¬
на Кручинина и, естественно,
самого руководителя. Звучали
и обработанные Цфасманом
популярные мелодии зарубеж¬
ных авторов. Публика балдела. «АМА-джаз» стал пионером в нескольких
важных областях. Во-первых, в 1928 году радиостанция им. Коминтер¬
на провела первую советскую джазовую передачу с участием ансамбля.
И в том же году музыканты записали первую советскую джазовую пла¬
стинку с фокстротом «Аллилуйя» Винсента Юманса, любимого компо¬
зитора Александра Наумовича. В конце 1920-х благодаря нотам, отпе¬
чатанным в издательстве АМА, и диску Цфасмана эта композиция у всех
на слуху. Под зажигательную мелодию развлекалась публика в ресторане
Дома Грибоедова в романе «Мастер и Маргарита» Михаила Афанасье¬
вича Булгакова:
«...что-то грохнуло, зазвенело, посыпалось, запрыгало. И тотчас тоненький
мужской голос отчаянно закричал под музыку: “Аллилуйя!” Это ударил знаменитый
грибоедовский джаз... И вдруг, как бы сорвавшись с цепи, заплясали оба зала, а за
ними заплясала и веранда. <...> Грохот золотых тарелок в джазе иногда покрывал
грохот посуды, которую судомойки по наклонной плоскости спускали в кухню. Сло¬
вом, ад».
В конце 1931 года, сменив формат, маэстро собрал новую группу -
«Московские ребята». Ансамбль с успехом выступал в ресторане «Савой»
на Рождественке. Переход туда, судя по всему, был вынужденным - уси¬
лилось давление и нападки в прессе. В статье «Продавцы пошлости» из
журнала «Новый зритель» досталось уже самому Цфасману.
С 1939-го по 1946 год Александр Цфасман руководил джаз-оркестром
Всесоюзного радио, писал музыку для кино, и в 1957 году получил зва¬
ние заслуженного артиста.

126
Песни и развлечения злами нзпн
Король гавайской гитары
Над розовым морем вставала луна,
Во льду зеленела бутылка вина..
И томно кружились влюбленные пары
Под жалобный рокот гавайской гитары...
Георгий Иванов. 1936
Еще в 1928 году судьба свела Александра
Наумовича Цфасмана с талантливым
гитаристом Джоном Данкером, высту¬
павшим на эстраде с гавайской гитарой.
Об этом уникальном артисте и его не
менее уникальном инструменте стоит
рассказать подробнее.
Весной 1923 года, сидя у распахнуто¬
го окна в своей петроградской квартире,
молодой музыкант Иван Николаевич Со¬
колов листал заграничный журнал. Пере¬
вернув страницу, он замер: его взгляд
привлекла иллюстрация, изображавшая
доселе невиданный струнный инстру¬
мент - гавайскую гитару. Артист влюбил¬
ся в незнакомку с первого взгляда, но где
отыскать знойную красавицу, не имел ни малейшего понятия. И все-таки
верно говорят: мысль материальна. Год спустя, фланируя по Садовой
мимо торговых рядов Гостиного двора, он заметил в витрине комисси¬
онного магазина знакомый силуэт. Бог весть какой турист привез этот
сувенир из заморского вояжа, но это был не мираж. Минуту спустя про¬
давец бережно раскрыл перед онемевшим от счастья юношей тонкой
работы футляр:
- Полный комплект! Инструмент в идеальном состоянии. Вот сталь¬
ная пластинка. Берете в левую руку и играете. А это три кольца - для
правой, ими только чуть-чуть касаются струн. Так объяснил бывший вла¬
делец...
Не сразу иностранка покорилась русскому Ване, но уже в 1925-м на
сцене ресторана «Кавказский», располагавшегося на Невском, в двух
шагах от Казанского собора, с успехом прошла демонстрация мелодич¬
ной диковинки. Как вспоминал Александр Менакер, «публика выла от
восторга». Ушлые концертные администраторы моментально прознали
о кудеснике и его «мяукающей» гитаре. Опытный импресарио, подпи¬
сывая контракт на сезон в московском саду «Эрмитаж», порекомендовал
начинающему артисту сменить сценическое имя. И вскоре запестрело,
замелькало на всех афишах и плакатах - король гавайской гитары Джон
Данкер.
Невиданный доселе инструмент в руках красавца-музыканта, поко¬
рителя женских сердец, привлекала тысячи слушателей на его концерты.
ДжонДанкер

Глава Ч. Рркестр-перепрлрх
127
Конферансье Александр Глинский объявлял:
«Следующий номер совершенно необычный. Гавайские острова от нас очень
далеко. Там экзотическая природа и не менее удивительная, непривычная для на¬
шего слуха музыка. Сейчас вы услышите ее на гавайской гитаре в исполнении при¬
ехавшего с гавайских островов Джона Данкера.
Переждав аплодисменты, Глинский поворачивался в кулису и совершенно буд¬
ничным тоном громко обращался к приготовившемуся артисту:
- Ну, Ваня, выходи!
Шутка конферансье нисколько не снижала успеха, наоборот, она вызывала
новый взрыв оваций, после которых артист действительно исполнял гавайские
народные мелодии. Заканчивал свое выступление Данкер всегда традиционной
“Кошечкой”. В этой музыкальной пьеске интонационно звучало мяуканье малень¬
кого котенка. Вновь появлялся якобы смущенный конферансье, извинялся за до¬
пущенный на сцене непорядок и делал вид, что ищет котенка, который помешал
выступлению...»1
Не прошло и года, как у Джона появился конкурент. Посоперничать
с ним решил москвич Иван Дмитриевич Троянов (одно время он высту¬
пал под псевдонимом Трынди-Брынди). Но Данкер все же был более из¬
вестен и не особенно переживал по этому поводу. Начиная с 1929 года
вместе с Александром Цфасманом он записал десятки пластинок. Не раз
выступали друзья и на радио. Провинциальные слушатели буквально за¬
сыпали редакцию письмами с просьбой рассказать о странном инстру¬
менте. Обозреватель «Цирка и эстрады» Е. Толкачев удовлетворил их лю¬
бопытство.
Журнал «Цирк и эстрада» (№ 5,1929):
Гавайцы - красивая малайско-полинезийская раса, быстро вымирающая.
У них сохранились старинные оригинальные мелодии, большая музыкаль¬
ность и оригинальный инструмент «укулелэ».
Укулелэ похож на обыкновенную испанскую гитару, но вдвое меньше по
размерам и четырехструнный. Укулелэ и есть подлинная гавайская гитара,
гавайская по происхождению. Но звук его имеет немного общего с тем,
что мы слышим в мюзик-холле, в концерте и по радио, он не так певуч,
короток и в общем хуже, чем у хорошей обыкновенной гитары. Те звуки,
что мы слышим под именем гавайской гитары, издает обыкновенная ис¬
панская гитара, снабженная нехитрыми приспособлениями.
Думаю, что не нарушу профессиональной тайны, сообщив читателю «се¬
крет» гавайской гитары, с которой выступают Данкер и Троянов.
Гитара Данкера - шестиструнная, настроенная на «гавайский» лад: ми-
ля-ми-ля-до-диез-ми, что дает открытый ля-мажорный аккорд. Разница
с обычной настройкой гитары: на тон выше и на одну струну меньше.
Гитара снабжается искусственным металлическим порожком - риджесте-
ром, который приподнимает струны высоко над ладами (металлическими
полосками). В левой руке у играющего массивная стальная пластина, глад¬
ко отшлифованная: ею «берутся» ноты, заставляя ее скользить по струнам;
1
Воображаемый концерт. Л.: Искусство, 1971.

128
Песни и развлечения эпохи нэпа
р=д" • г" ===□
IIIIIIIIIII! СОСТОЯЩИЕ В ВЕДЕНИИ ЛЕНИНГРАДПРОФОБРА ||||||||||||
Фонтанка, 25 у проспекта 25 Октября.
КУРСЫ ГИТАРНОГО ИСКУССТВА
(Игры и аккомпанимента на гитаре испанского и русского строя)
Учрежден. П. И. ИСАКОВЫМ
ПРИЕМ свободный УСКОРЕННЫЙ КУРС 3 МЕСЯЦА
Канцелярия курсов открыта ежедневно (кроме праздников) от б до 9 ч. веч.
ЗАНЯТИЯ ДНЕВНЫЕ И ВЕЧЕРНИЕ И Прием производится круглый год.
Учред. и Зав. Учебн. частью курсов /7. И. ИСАКОВ.
Объявление из газеты 1920-х
от скольжения и получается вибрирующий, певучий, долго незатухающий
звук.
Щиплют струны пальцами в наперстках или, как Данкер, играют обыкно¬
венным мандолинным медиатором. И при всей этой кажущейся простоте
овладеть техникой игры на гавайской гитаре очень трудно. В руках каж¬
дого соответствующим образом приспособленная гитара может издавать
«гавайские» звуки, но исполнить на ней связную мелодию - большое ис¬
кусство.
Гавайская гитара - интересна тем, что из всех своих собратьев - щипковых
инструментов, предназначенных для аккомпанемента, - она единствен¬
ный сольный инструмент. На фоне аккомпанемента испанской гитары или
банджо она плачет, жалуется, поет голосом молодой женщины.
К сожалению, репертуар гавайской гитары - гаваизированные американ¬
ские фокстроты - не дает этому оригинальному инструменту показать все
свои возможности. А между тем она должна хорошо передавать и более
серьезные произведения, как, например, маорийские мелодии Василенко,
подлинные гавайские темы композитора-гавайца Камики и даже япон¬
ские и малайские напевы.
Музыкант-эстрадник, который взялся бы осерьезить репертуар гавайской
гитары, думается, мог бы иметь успех в своем жанре и не опускаясь до
фокстрота.
Не менее интересен был бы опыт организации «гавайского» оркестра,
по образцу имеющихся в Америке, в составе: гавайская гитара (соло), два
укулелэ, два банджо, банджолелэ, испанская гитара, вторая скрипка (не
обязательно), рояль. В Америке такие малые (8-9 человек) ансамбли на¬
чинают вытеснять приевшиеся шумные джаз-банды своей мелодичностью
и экзотическим строем.
Классическая гитара считалась в послереволюционные годы инстру¬
ментом мещанским, порой даже хулиганским. Пролетарий - тот играл
на балалайке, в крайнем случае - на гармошке, а гитаристы лабали по
пивным да кабакам. За чрезмерное увлечение гитарным перебором
можно было запросто вылететь из комсомола. Недаром поэтесса Вера
Инбер в своем стихотворении про Ваську Свиста упомянула именно та¬
кой аккомпанемент:

Глпвя Ч. Оркестр-переполох
129
...На эстраду гитарный спец влез,
Дзинь-дзинькает так и так.
Разносят раков - деликатес:
Сорок копеек рак.
Васька Свист на вид хотя и прост,
Но он понимает людей.
Он берет рака за алый хвост
И, как розу, подносит ей.
Васька Свист за соседний стол глядит Рвись, гитара, на тонкой ноте.
На картинах серии «Нэп» художника Владимира Лебедева обязатель¬
но присутствует лихой паренек в картузе, клешах и с «подругой семи¬
струнной» под мышкой. Неслучайно и Леонид Леонов в романе «Вор»
(1927) рисует образ гитариста, услаждающего слух шпаны на воровской
малине:
«Благодарные и растроганные слушатели хвалили и угощали <...> мелкоросло¬
го гитариста <...> и тот безотказно пил в забвенье своего не менее удивительного
дара. “В консерваторию готовился, а вот на свадьбах да в шалманах краковяки
отмазуриваю!”
<...> Гитарист снова скользнул по грифу коротышками пальцев. <...> Соглас¬
нейшие в мире любовники не соединяются так в любви, как слился этот человек
со своим инструментом. Черт его знает, о чем молил он, или какая именно тоска
сводила и корчила ему пальцы, когда он, то поддразнивал квинту, то будил еле
воркотавший басок и таким образом стремился прорваться к блаженству сквозь
решетку струн, чтобы выхватить последнюю пригоршню звуков с риском навечно
обеззвучить свою гитару...»
Реабилитация инструмента случилась в 1926 году, после шумного
успеха в СССР испанского гитариста-виртуоза Андреса Сеговия. Журнал
«Рабочий и театр» в статье «Гитара в фаворе», приуроченной к гастро¬
лям музыканта, писал:
Кто мог подумать, что этот, несколько опошленный у нас, «гадкий утенок»
может стать белоснежным лебедем, может так преобразиться до полной
неузнаваемости под рукой мастера...1
Возможно, и выбор Джоном Данкером экзотического собрата класси¬
ческой гитары был обусловлен не столько тягой к неизвестному, сколько
сложившейся на эстраде ситуацией.
Начиная с 1931 года, Джон Данкер в составе джаз-оркестра Якова
Скоморовского выступал в гостинице «Европейская» в Ленинграде. А на
летний сезон отправлялся в турне по южным курортам. В пронзительной
1 Пренебрежительное отношение к гитаре сохранялось еще долгие годы. Великий классический ги¬
тарист А. М. Иванов-Крамской (1912-1973) не одно десятилетие боролся за реабилитацию инстру¬
мента, но в конце жизни услышал от очередного чиновника из Минкульта: «Что, гитара? Гитара
хороша там, где бутылка...» Между прочим, в российских консерваториях до сих пор нет класса
гитары.
И, опутан гитарной игрой,
Двух раков берет в кредит, -
Один, между прочим, с икрой.
Васька Свист, любовь тая:
- Отчего ж, говорит, вы не пьете,
Гоажданочка вы моя...

130
Песни и развлечений эпохи нэпа
Конферансье - Б. Сичкин
и ДжонДанкер - Г. Тонунц
в фильме М. Калика
по повести Б. Балтера
«До свидания, мальчики». 1964
повести «До свидания, мальчики» описано одно из его появлений
в курзале Евпатории:
«Выступал Джон Данкер - король гавайской гитары. Мы его еще не видели. Мы
перевидали многих знаменитых артистов, а вот королей нам видеть не доводилось.
<...> Из-за боковой кулисы конферансье вынес стул. Он поставил его и вышел
на авансцену. Он долго всматривался в зрителей: наверное, собирался сострить.
- Джон Данкер! - громко и торжественно выкрикнул конферансье и отступил
к боковой кулисе.
<...> Воздух вздрогнул от аплодисментов. В черной глубине сцены закрылся
прямоугольник света. Рядом со стулом стоял король в черном фраке и в белоснеж¬
ной манишке. Он держал в правой руке черную, отделанную перламутром гитару,
а левую положил на спинку стула. Он едва заметно кланялся, оставаясь подчеркну¬
то строгим, и со сцены казался очень молодым и красивым.
<...> Конферансье <...> повернулся к зрителям.
- Гавайский вальс! - провозгласил он и почтительно удалился.
Снова ночь дрогнула от аплодисментов. Чего было аплодировать: Джон Дан¬
кер только еще укладывал на колени гитару. Он положил ее на колени плашмя -
уже интересно: как можно играть на гитаре, когда она плашмя лежит на коленях?
Потом он полез левой рукой в карман брюк и, вынув ее, приподнял на мгнове¬
ние вверх: он показывал всем, что в руке у него белая металлическая пластинка,
очень похожая на те, которыми врачи лазят человеку в горло. Он обхватил гриф
рукой так, что пластинка и четыре пальца легли поверх струн, а большой - при¬
держивал гриф снизу. Правая рука свешивалась вдоль стула. Джон Данкер под¬
нял голову, и некоторое время смотрел перед собой, и под его взглядом стихли
аплодисменты. Стал слышен шум моря и легкое постукивание листьев пальм.
Джон Данкер быстро поднял и опустил над струнами правую руку. В ночь проник
странный щемящий и чистый звук. Мне показалось, что где-то мяукал котенок.
Правая рука Джона Данкера обрела неожиданную легкость и энергичную силу
движений. Она поднималась и падала, как будто клевала струны. Теперь не коте¬
нок, а здоровенный кот на самых высоких кошачьих нотах предупреждал своего
соперника о жестоких законах любви. <...> Из обычных кошачьих верхних нот под
руками Джона Данкера складывалась экзотическая мелодия. Она складывалась

Глава Ч. Оркестр-переполох
131
в воздухе из отдельных звуков где-то над нашими
головами.
<...> На сцену кидали записки, выкрикивали
названия песенок. Женщина с голой спиной знала
слова всех песенок, мелодии которых наигрывал
Джон Данкер.
Она не очень громко - в первом ряду не к чему
было кричать - назвала несколько песенок. Но только
раз название совпало с тем, что объявил конферансье.
- “Восточное танго”! - крикнул он, и женщина
первая зааплодировала.
Я узнал мелодию. <...> Но сейчас мелодия
складывалась из необычных звуков, и песенка нра¬
вилась мне больше.
<...> Джон Данкер выходил на сцену, играл, снова уходил, и снова его вызы¬
вали. А он, немного утомленный и очень красивый, устало разводил руками и по¬
качивал головой...»
Люди старшего поколения вспоминают, что после войны музы¬
кант снова играл на гитаре в ленинградских ресторанах. Постарев¬
ший, но по-прежнему элегантный конферансье Аркадий Грилль ско¬
роговоркой объявлял: «Любимец города Чикаго, соловей Гавайских
островов, неподражаемый Джон Данкер происходит из села Шишиги
бывшей Костромской губернии, шестьдесят верст от железной доро¬
ги, и все лесом, лесом, лесом... Джон Данкер - он же Иван Николаевич
Соколов».
К великому сожалению, точных дат жизни артиста установить не уда¬
лось. Известно лишь, что во второй половине 1950-х он еще был в строю
и даже изредка записывался на пластинки. Несколько его произведений
образца 1929 года можно услышать на подарочном приложении к этой
книге.
«ТЁД-ДЖАЗ»
В 1930 году «Рабочий и театр» публикует интересную заметку:
В новой программе мюзик-холла выступает Л. О. Утесов.
Утесов дебютировал на московской сцене в сезоне 1920-1921 гг., то есть десять
лет тому назад. За это время артист приобрел солидное «гастрольное» имя,
стал, что называется, «любимцем публики». Будучи гастролером, артист не
«застыл» в своем репертуаре, в однажды избранной маске или манере.
К чести Л. О. Утесова должно отметить, что до сих пор он продолжает пои¬
ски новых эстрадных форм.
Общеизвестны особенности Утесова как эстрадника: ритмичность его

132
Песни и развлечения эпохи нэпа
очень высока; его музыкальные способно¬
сти - это не только так называемый «хороший
слух» - тут мы имеем более выдающиеся
данные. Утесов - незаурядный декламатор
и рассказчик; он, один из первых на совет¬
ской эстраде, перешел в свое время от по¬
шловатых рассказов Руденкова и еврейских
анекдотов к современному репертуару Зо¬
щенко (лет семь-восемь тому назад это было
новшеством, и новшеством смелым); он же
ввел в репертуар эстрады рассказы Бабеля,
исполнявшиеся им с исключительным ма¬
стерством. Утесов хорошо танцует и играет
на нескольких музыкальных инструментах.
В его лице мы встречаем редкое явление дей¬
ствительно синтетического актера.
На этот раз Утесов привез новый для Москвы
номер - театрализованный джаз.
Джаз, как проводник современных синкопических ритмов в музыке, яв¬
ление очень интересное, с которым советскому зрителю ознакомиться
не мешает. Разумеется, для нас неприемлема западная установка в этом
деле: пряное щекотание нервов - такое использование джазовой музыки
мы отвергаем безоговорочно. Зато ритмические особенности этого музы¬
кального стиля безусловно интересны. В отборе заграничной литературы
для джаз-банда (а своей у нас пока почти нет) нужно проявлять большую
осторожность. Нам думается, джазовая негритянская музыка может нам
помочь в деле борьбы с пошлыми звучаниями романсовой литературы.
Всякие «Стаканчики граненые», «Новые деревни» и тут же «Сердца кра¬
савиц» могут быть разоблачены, если их транспортировать на барабаны
и тромбоны и как следует пересыпать синкопами. Кстати: Утесов делает не¬
что вроде этого с темой из «Травиаты», однако чересчур робко, расшаркива¬
ясь перед тенью дамы с камелиями. Тут уместно было бы принажать педаль.
Сравнительно хороши в утесовском джазе чисто музыкальные номера,
слабее номера с мелодекламацией (Багрицкий), попорченные прожекто¬
рами и прочими аксессуарами нехорошей театральности. Песенка «Пока»,
которой заканчивается выступление оркестра, также не совсем удачна.
Нам кажется, ее можно было бы подавать проще, без мнимой значитель¬
ности романса. И, чтобы покончить с упреками, прибавим, что от театра¬
лизованного джаза мы ждали большей театрализации (просим не путать
с театральностью, о которой см. выше).
Однако в целом - это интересное и небесполезное начинание на нашей
эстраде, предпринятое талантливым мастером. Мы вправе ждать еще бо¬
лее значительных результатов от соединения дарования А. О. Утесова с не¬
сомненно культурным музыкальным ансамблем.
К началу нэпа Утесов был довольно известным куплетистом у себя на
родине, в Одессе. Но отметив новый, 1920 год, он в компании с другом
Игорем Нежным покинул город у Черного моря.
Леонид Утесов. 1929

Глава Ч. Оркестр-переполох
133
«...Решили вместе ехать в Москву. <...>
Решили. Поехали. Недели три добирались
в теплушках. Приехали в январе 1921 года.
<...> Утесов направил свои стопы в Терев-
сат (Театр революционной сатиры). Вид
у Леонида Осиповича был, мягко говоря, не
совсем презентабельный: серый солдатский
френч, пышные галифе с черными леями,
скрипучие коричневые краги и огромные
солдатские ботинки, почему-то оба на ле¬
вую ногу, отчего походка их хозяина была
несколько забавной. Однако главный ре¬
жиссер Теревсата Д. Гутман встретил мо¬
лодого артиста не по одежде, а по таланту.
И судьба Утесова сразу решилась. Он стал
артистом...» - вспоминал Игорь Нежный
на страницах мемуаров «Былое перед
глазами».
* * *
С удовольствием рассказывал
0 знакомстве с Утесовым актер и дра¬
матург Марк Местечкин1:
«В начале 20-х годов я познакомился
с Леонидом Утесовым. В один из вечеров в моей комнатке на Тверской собралось
человек десять. Сидеть было не на чем, и кое-кто удобно устроился на полу. В по¬
ловине двенадцатого мой знакомый, инженер-автомобилист В. И. Грязной, привез
молодого человека, чертовски обаятельного, темпераментного и веселого. Грязной
утверждал, что это самый большой талант, который он когда-либо встречал. Он был
явно влюблен в Утесова. Мы попросили гостя что-нибудь прочитать.
И вот в накуренной, крошечной комнатке, где все сидели друг на друге, он про¬
читал нам рассказ И. Бабеля “Соль”. <...> Утесов, идеально чувствовавший мате¬
риал рассказа, сумел передать этот маленький шедевр писателя. Темперамент,
творческая возбудимость, энергия молодого Утесова поистине не знали пределов.
Впрочем, таким он и остался на всю жизнь. Песня или рассказ, драма или опе¬
ретта - все приобретало у него неповторимую, утесовскую окраску. А каким он
был (и остался, наверное) непревзойденным мастером всякого рода розыгрышей
и мистификаций! Помню, как-то вечером, когда был отменен урок биомеханики,
мы пошли в сад “Аквариум” подышать свежим воздухом. Мейерхольду сказали, что
с ним хочет познакомиться интересный иностранец. Мейерхольд согласился. Вскоре
к нему подошел весьма странно и аляповато одетый человек и быстро заговорил
на каком-то немыслимом тарабарском наречии. Мейерхольд тщетно пытался уло¬
вить смысл слов, но понять ничего не мог. Кто-то из стоявших рядом сказал, что
человек этот, по-видимому, приехал из Африки. Мейерхольд был в отчаянии и рас¬
терянно оглядывался по сторонам. Но вдруг Утесов (а это был он) сделал паузу и на
чистом русском языке сказал: “Всеволод Эмильевич, спокойной ночи! Простите, что
1 Марк Соломонович Местечкин (1900-1981) - советский цирковой режиссер, артист, искусствовед.

134
Песни и развлечения эпохи нэпа
я морочил вам голову”. После этого Мейерхольд про¬
никся к Утесову большим уважением, а в театре долго
смеялись, вспоминая “иностранца”...»
Утесов начал покорение столицы злобод¬
невным музыкальным обозрением в саду «Эр¬
митаж». В образе продавца газет он каждый ве¬
чер исполнял новые куплеты, которые для него
сочиняли Николай Эрдман и Яков Ядов. Нови¬
чок запомнился публике.
В 1922 году артист, получив интересное пред¬
ложение, перебрался в Северную Пальмиру. Теперь
он начинал свои выступления с такой песенки:
В Петроград приехал некто Л. Утесов.
И его ругают все, кому не лень.
Но его куплеты в школах Наркомпроса'
Все же изучает первая ступень...
Уроженец Одессы-мамы принес в чопорный Ленинград вальяжный
дух Жемчужины у моря и ее песенки вроде этой, услышанной однажды
от куплетиста Льва Зингерталя:
Как на Дерибасовской, угол Ришельевской,
В восемь часов вечера разнеслася весть:
У старушки-бабушки, бабушки-старушки
Четверо налетчиков отобрали честь.
Театральный критик Георгий Крыжицкий:
«2 февраля 1923 года в “Палас-театре” свой моноспектакль дал Леонид Уте¬
сов. Показательный синтетический спектакль “От трагедии до трапеции. Утесов
показывает всё”. И действительно, он показал сцену из “Преступления и наказа¬
ния”, в которой сыграл Раскольникова; сцену из оперетты “Прекрасная Елена”,
где спел Менелая; скетч “Американская дуэль”; он пел романсы и куплеты; чи¬
тал рассказы; играл на скрипке в концертном трио; танцевал классический вальс
Дриго, а потом эксцентрические танцы; исполнял пародии с гитарой; выступал
как артист цирка - клоун, акробат, жонглер, музыкальный эксцентрик; солировал
в комическом хоре, хоре босяков и люмпен-интеллигентов... Это был фейерверк
остроумия, выдумки и аттракционов. Как писал один критик, “это был даже не
успех. Скорее, какой-то бешеный фурор, необычайная сенсация. Битком набитый
зал. Публика неистовствовала... галерка бесновалась, как в старое доброе вре¬
мя. Спектакль, который, судя по всему, грозил быть очередной “гросс-халтурой”,
превратился в один из интереснейших вечеров...” Конечно, Утесов прежде всего 1Л. Утесов - «иностранец».
1929
1 Народный комиссариат просвещения контролировал в 1920-1930-х годах практически все
культурно-гуманитарные сферы: образование, науку, библиотечное дело, книгоиздательство, му¬
зеи, театры и кино, клубы, парки культуры и отдыха, охрану памятников архитектуры и культуры,
творческие объединения, международные культурные связи и др.

Глава Ч. Оркестр-переполох
135
артист эстрады. Но он изумительный работник, и потому, “кто знает, что завтра
ждет его впереди”...»
* * *
Утесов часто возвращается с гастролями в Москву. В саду «Аквариум»
он бисировал номер «Молитва нэпмана». Леонид Осипович появлял¬
ся на сцене, одетым по последнему писку моды: в полосатых брючках,
в шляпе-канотье. Дав себя рассмотреть, приближался к рампе, становил¬
ся на колени, складывал руки на груди и начинал: «Господи! Моя жена
стала мне не пара, она стала женой комиссара...» Тогда же он презенто¬
вал свой новый спектакль «Вода дыбом». Критик со странным псевдони¬
мом ЧИ ласково пожурил «игреца».
Популярность Утесова с каждым годом становилась больше и больше.
В феврале 1924 года Рабис, обещая «исключительную программу», со¬
общил о бенефисе в театре художественных миниатюр «Палас», что на
Страстной площади, Леонида Утесова и Ивана Степановича Гурко.
В этот свои приезд в Москву
Утесов, заделавшийся в Петро¬
граде артистом всех жанров, при-1
вез... «Воду щбом», Воды действи¬
тельно много п вздыбить ее, хотя
бы небольшим столбом, оказалось
не совсем под силу автору сцена¬
рия В. Регинину’ Удельный вес
этой «воды» —пародии на театраль¬
ные направления—достаточно сла¬
бый с точки зрения сценического
его содержания. Но это и не те¬
атр. Это номер специфически
эстрадный и, как таковой, он в
достаточной степени отвечает тре¬
бованиям эстрады, совмещая в се¬
бе, в веселой и порою остроумной
форме, все те живые жанры, ко¬
торые в совокупности образуют
театральную стихию мюзик-холла.
Центральное действующее лицо
в этом номере—Утесов. То, что он
делает, воплощая украинскую по¬
говорку: «и жнець, и швець, н на
дуде пгрець», весело и смешно!
А главное—во всем колоссаль¬
ный темперамент комедианта эстра¬
ды в лучшем смысле этого слова.
И не этот ли самый темпера¬
мент толкает его иногда з а грань
вкуса?
Особенно в моменты, когда кас¬
кад «отсебятин* довлеет над
актерской волей весьма талантли¬
вого импровизатора.
Статья о начинающем артисте из журнала «Зрелища». 1923

136
Песни и развлечения эпохи нэпа
Год спустя в «Свободном театре» (Ленинград, пр-т 25-летия Октября,
72) анонсируется премьера - «Мистер Юджин Онегин». В главных ро¬
лях - Леонид Утесов и Владимир Хенкин.
* * *
В1928 году Утесов с женой и дочерью отправляется на отдых в Париж.
Поездка оказалась судьбоносной. «Цирк и эстрада» в № 18 от 1928 года
сообщал:
На днях возвратился из заграничной поездки артист эстрады Утесов. Утесов
привез с собой ряд джазбандных инструментов последних конструкций.
Сейчас он занят организацией оркестра джаз-банд под своим руководством.
В Европе путешественник услышал английский джаз-оркестр Джека
Хилтона и американский Тэда Льюиса. Утесов был потрясен и решил
создать собственный коллектив. Но это было де¬
лом не одного дня.
По возвращении ему предложили роль банди¬
та Андрея Дудки в постановке Театры сатиры ко¬
медии Якова Мамонтова «Республика на колесах».
В книге «Спасибо, сердце!» артист напишет:
«Роль мне очень нравилась. Андрей Дудка... Бандит,
карьерист, забулдыга и пьяница, покоритель женских
сердец. Он мечтает быть главой государства. И органи¬
зует его в одном из сел Украины. И сам себя выбирает
президентом...Этот “демократ” пляшет и поет в концер¬
те “для народа”. Что бы ему такое спеть залихватское?
“С одесского кичмана”, песня одесских бандитов, как раз
ему по росту. Роль и, особенно, песня сделали имя мое
достаточно популярным не только в хорошем смысле
этого слова, но и в бранном...»
Театральный критик С. Дрейден, журнал «Жизнь искусства» (1929):
Особо следует отметить исполнение Утесовым «С одесского кичмана». Эта
песня может быть названа своеобразным манифестом хулиганско-босяцкой
романтики. Тем отраднее было услышать ироническое толкование ее, та¬
лантливое, компрометирование этого «вопля бандитской души»...
«Чей социальный заказ выполняет Утесов?» - вопрошал в конце кри¬
тик. Но хулиганская песня стала шлягером того времени. Интереснейший
эпизод рассказывают биографы артиста Борис и Эдуард Амчиславские:
«Успех был такой, что вы себе не представляете. Вся страна пела. Куда бы ни
приезжал, везде требовали: “Утесов, “С одесского кичмана!”
<...> Однажды начальник Реперткома Комитета по делам искусства Платон Ми¬
хайлович Керженцев предупредил артиста: “Утесов, если вы еще раз где-нибудь
споете “С одесского кичмана”, это будет ваша лебединая песня. И вообще, эстра¬
да - это третий сорт искусства, а вы, Утесов, не артист”. На что Леонид Осипович,
Автор пьесы
«Республика на колесах»
Яков Андреевич
Мамонтов (1888-1940)

Глявя Ч. Рркестр-перепрлпи
137
не скрывая гордости, заметил: “А ведь Владимир Ильич Ленин в Париже часто ез¬
дил на Монмартр слушать известного шансонье Монтегюса. Ленин высоко ценил
мастерство этого артиста”. Керженцев с насмешкой произнес: “Да, но ведь вы-то
не Монтегюс”. “Но и вы, Платон Михайлович, между нами говоря, тоже не Ленин”, -
самым вежливым тоном ответил Утесов. Попрощался и ушел».
* * *
Два слова о «Кичмане». Выбор песни был неслучаен. В 1920-е это
произведение было хорошо известно, и пели его по всей стране.
Даже на страницах журнала для заключенных «Соловецкие острова»
в 1925 году появился несколько отличный от утесовского текст аре¬
стантской баллады:
Шли два уркагана
С советского кичмана,
С советского кичмана домой.
Лишь только вступили
В советскую малину,
Их поразило грозой.
Товарищ мой бедный,
Болит моя рана,
Болит моя рана на груди!
Одна загнивает,
Другая заживает,
А третья открылася внутри.
Товарищ мой бедный,
Зарой мое тело,
Зарой мое тело на бану.
Пускай малохольные
Легавые смеются,
Что я был советский уркаган.
Авторство песни до сих пор является предметом спора исследовате¬
лей. Большинство склонны искать корни в старинном романсе на стихи
Генриха Гейне (в переводе русского поэта XIX века Михаила Михайлова):
Во Францию два гренадера
Из русского плена брели,
И оба душой приуныли,
Дойдя до немецкой земли.
Печальные слушая вести,
Один из них вымолвил: «Брат!
Болит мое скорбное сердце,
И старые раны горят...»
Действительно, определенное сходство наблюдается.
Что же касается авторства музыки, то отец Сергея Довлатова, теат¬
ральный режиссер Донат Мечик в книге «Закулисные курьезы» (Нью-
Йорк, 1986) прямо заявляет, что мелодия принадлежит его другу Михаи¬
лу Ферькельману и добавляет: «Миша <...> приехал в нэповские времена
из Тбилиси в Ленинград, написал песню, которую выхватил у него из рук
молодой, но уже признанный Леонид Утесов».
На самом деле песня была создана не на берегах Невы, а на Кавказе.
Известно, что Михаил Ферькельман издал эту «старую бытовую песенку»
под «опереточным» псевдонимом Ферри Кельман в 1924 году в Тифлисе
(как до 1936 года называлась столица Грузии). Помимо этого Д. Мечик
приводит в своем очерке стихи «в том виде, как они напечатаны в нот¬
ном издании того времени», где в дополнение ко всем известному в ис¬
полнении Утесова тексту имеется еще один куплет (авторская орфогра¬
фия сохранена):

138
Песни и развлечения эгшни нэпа
Леонид Утесов. Рекламная съемка
для программы Теа-джаза
Жена молодая
Осталася дома,
Она ожидать на мине.
Пускай ожидать,
Кому какое дело,
Она не дождеца на мине.
И «Кичман» и «Гоп со смыком» попадут на пластинки. По легенде,
в конце 1930-х Утесов даже споет их в Кремле, на приеме, устроенном
Сталиным в честь исторического перелета Валерия Чкалова. Годы спустя
хит еще напомнит о себе старому актеру. В середине 60-х годов ленин¬
градец Борис Рахлин, аккомпанируя себе на рояле, исполнил и записал
более двадцати блатных песен, имитируя при этом голос Утесова. В кни¬
ге «Спасибо, сердце!» артист сокрушался:
«Летом семьдесят первого года, когда я отдыхал в подмосковном санатории,
очень милая женщина с радостной улыбкой сказала мне: “Леонид Осипович, <...>
один мой знакомый привез мне из Ленинграда <...> пленку с вашими последними
записями. Там записано нечто вроде мальчишника, на котором вы рассказываете
разные истории и анекдоты и с композитором Табачниковым поете новые одесские
песни, вроде “Кичмана”, помните?”
Я ей сказал, что <...> все это фальсификация. Она не поверила мне и попро¬
сила своего супруга привезти эту пленку в дом отдыха...
Я имел “удовольствие” узнать, как некий пошляк, пытаясь имитировать мой
голос, распевал <...> чудовищные по музыкальной безвкусице <...> песни. Как
выяснилось в дальнейшем, эта магнитофонная запись была размножена и появи¬
лась во многих городах, где продавалась из-под полы с ручательством, что это
подлинник.
Я был ужасно этим и возмущен и обеспокоен. И в первом же интервью (для
“Комсомольской правды”) просил людей, которым будет предлагаться эта пленка,
задерживать продавца, потому что это граничит с уголовщиной. К сожалению, до
сих пор сведений о задержании этой фальшивки я не получил».
О личности «пошляка» Бориса Рахлина и сегодня известно немного:
по воспоминаниям старожилов города на Неве, он работал фотографом
и был знаком с Аркадием Северным. На пленке с записью гитарного кон¬
церта Северного 1974 года есть песня, посвященная «Боре Рахлину», под

Глава Ч. Оркестр-переполох
139
Леонид Осипович Утесов
со своим Теа-джазам.
Начало 1950-х
названием «Вы скажете, бывают в жизни шутки...». Однако, Утесову, судя
по всему, было совсем не до смеха.
Но вернемся в 20-е годы, ведь скоро утесовский джаз-ансамбль ждет
дебют. Музыковед Лев Мархасев в исследовании о «легком жанре» кон¬
статирует:
«Главным событием музыкальной эстрадной жизни Ленинграда 1929 года стал
первый концерт Театрализованного джаза Леонида Утесова (потом его будут назы¬
вать просто ‘Теа-джаз’’), который состоялся Малом оперном театре 8 марта, в Меж¬
дународный женский день.
<...> Утесов набирал в оркестр высококлассных музыкантов из театров и даже
филармонии Ленинграда. Беда заключалась в том, что это были академические му¬
зыканты, до сих пор имевшие дело в основном с классикой, он же хотел превратить
их в музыкантов-актеров, заставить участвовать в музыкальных, танцевальных
импровизациях и даже в речевых интермедиях. Сам-то он умел делать все, ведь
он пришел в джаз из театра. Теперь стремился привнести театр в джаз, создать
оркестр, до сих пор невиданный и неслыханный, хотя для Запада, особенно для
американских негритянских оркестров, такой джаз - явление вполне привычное. Но
при этом он не хотел, чтобы оркестр стал просто копией джаз-банда Льюиса, себе
он отводил роль не только руководителя, дирижера или певца-солиста, но и актера,
того Утесова, которого публика уже любила и знала.
Прежде всего, он наткнулся на сопротивление приглашенных музыкантов. <...>
Утесов рассказывал: “Если надо было сказать несколько слов, немного спеть, даже
просто подняться с места, - как тяжело они на это соглашались!” Тромбонист, напри¬
мер, ни за что не хотел становиться на одно колено и объясняться в любви звуками
тромбона. Ведь он кончал консерваторию, и подобное кривляние унижало, как он
считал, его достоинство. Но Утесов все-таки добился, что у музыкантов появились
актерские маски - от веселого оптимиста до мрачного пессимиста. А после первых
концертов, когда слушатели-зрители шумно приветствовали их актерское поведение
на сцене, и сами музыканты вошли во вкус этой нехитрой театральной игры.
...Хуже было с репертуаром. Утесов не раз декларировал, что намерен соз¬
дать не просто театрализованный, а советский джаз. Но советских песен, кото¬
рые хотелось бы петь, еще не было. Проще было с инструментальной музыкой:
она была записана на пластинках, привезенных Утесовым из Парижа. А вот что
касается вокальных номеров... И Утесов решил воспользоваться теми произве¬
дениями, которые уже принесли ему успех раньше. В репертуаре было все - от

140
Песни и развлечения эпохи нэпа
сентиментального грузинского романса “Где б ни скитался я” до бандитской песенки
“С одесского кичмана”.
...Открылся занавес. Утесов вспоминал: “Мы начали наш первый номер. Это
был быстрый, бравурный, необычайно оркестрованный фокстрот...” При этом и сам
дирижер, и его “мальчики” вели себя раскованно и эксцентрично, как бы зримо изо¬
бражая звучавшую мелодию. “Все, что произошло после первого номера, - при¬
знавался Утесов, - было столь неожиданно и ошеломляюще, что сейчас, когда
я вспоминаю об этом, мне кажется, что это был один из самых радостных и значи¬
тельных дней моей жизни. Когда мы закончили, плотная ткань тишины зала словно
с треском прорвалась, и сила звуковой волны была так велика, что меня отбросило
назад... Из зала неслись уже не только аплодисменты, но и какие-то крики, похожие
на вопли. И вдруг в этот миг я осознал свою победу... Я знал успех, но именно в этот
вечер я понял, что схватил “бога за бороду”...”
...Отклики ленинградской печати в целом были благожелательными. Но скоро
Утесов почувствовал на себе и зубы пролеткультовских стражей идеологии. К ста¬
рому клейму “цыганщина” прибавилось новое: “утесовщина”. И уже через год жур¬
нал “За пролетарскую музыку” призывал: “Нужно гнать с советской эстрады таких
гнусных рвачей от музыки, как Утесов и компания”.
<...> Но самым трудным после бешеного успеха первой программы оказалось
сделать в 1930 году вторую.
Именно тогда Утесов вместе с поэтом Лебедевым-Кумачом и своим музыкан¬
том Леонидом Дидерихсом сочинил знаменитые “Лимончики”, пожалуй, одну из
первых советских песен о джазе...»
Новое шоу получило название «Джаз на повороте». В подготовке ма¬
териала Утесову помогал старый знакомый, автор «Ночного Марселя»
Николай Эрдман. После премьеры РАПМовцы обрушились на тандем.
В своем «боевом листке» «За пролетарскую музыку» они обличали му¬
зыканта:
На широкой эстраде Московского мюзик-холла расположился оркестр из
джаза, саксофонов, банджо и прочих «современных» инструментов, а сбо¬
ку в глубоком кресле уютно сидит и сам «маэстро» - Леонид Утесов. Он
обращается к публике с типичными эстрадными пошлостями и затем на¬
чинает свой «концерт» с «американского» номера, как громко называет
«маэстро» самый расшантанный фокстрот, тупой, механический, но насы¬
щенный той кабацкой «спецификой», по которой истосковались москов¬
ские нэпманские мамаши и дочки. Дальше следует экскурс в «националь¬
ную» музыку - русскую, еврейскую, украинскую - неподражаемая смесь
наглости и цинизма. Прикрываясь словами (это, мол, старый быт), Утесов
смакует типичные для старых песен элементы, чем и приводит в неописуе¬
мый восторг обывательские души...
Но ни потоки разгромных статей, ни критика чиновников уже не
могли сбить Утесова с пути, который он выбрал на всю жизнь. Недаром
еще при жизни восторженные поклонники и журналисты «присвоили»
ему неофициальное звание «маршала советской эстрады».

Глава 5. ДАВАЙТЕ, ЛШСЯ, ПОТАНЦУЕМ!
В ботинках кожи голубой,
В носках блистательного франта,
Парит на воздухе герой
В дыму гавайского джаз-банда...
Н. А. Заболоцкий, «Фокстрот». 1928
Время движения
В годы нэпа возвращается мода на танго, чечетку и танцы апашей. Моло¬
дежь разучивает фокстрот, чарльстон, уанстеп, блэк-боттом (мужчина -
в смокинге, на даме блузон со стразами и юбочка из страусовых перьев)
и, конечно, шимми, о котором Остап Бендер, пока ему чистили ботинки
на углу Ерофеевского переулка и улицы Ленских событий, беззаботно
мурлыкал:
Раньше это делали верблюды,
Раньше так плясали ба-та-ку-ды,
А теперь уже танцует шимми це-лый мир...
Солидная публика ходит в театры по¬
дивиться на эксперименты хореографов
Голейзовского, Форрегера, Лопухова, на
авангардные пляски Натальи Ечан, Веры
Шабтай и на античные экзерсисы Айседо¬
ры Дункан.
Поэт и литературный критик Корней
Чуковский в ноябре 1922-го записывал
в дневнике:
«У всех выражение счастья... Мужчины
счастливы, что на свете есть карты, бега, вина
и женщины; женщины со сладострастными,
пьяными лицами прилипают грудями к оконным
стеклам на Кузнецком, где шелка и бриллиан¬
ты. Красивого женского мяса - целые вагоны на
каждом шагу. Любовь к вещам и удовольстви¬
ям страшная. Танцы в таком фаворе, что я знаю
«Танцоры». Карикатура
из газеты 1920-х

142
Песни и развлечения эпохи нэпа
семейства, где люди сходятся в 7 часов
вечера и до двух ночи не успевают чаю
напиться, работают ногами без отдыху:
дикси, фокстрот, уанстеп. И хорошие
люди, актеры, писатели. Все живут зооло¬
гией и физиологией... Психическая жизнь
оскудела: в театрах стреляют, буффонят,
увлекаются гротесками и проч.»
Удивительно, но никакого пре¬
увеличения в словах литератора нет.
Иметь собственный танцевальный
салон считается среди красной ари¬
стократии «комильфо». В простор¬
ной квартире Лили и Осипа Бриков
в 1923 году располагался один из
лучших «найт-клабов» Москвы, где
гости плясали не под звуки патефо¬
на, а под аккомпанемент собствен¬
ного тапера звездной четы.
Фельетонист «Зрелищ» в том же
году удивлялся: «В Москве 7 балетных школ и бессчетное количество
иных танцевальных студий. ...Перебор!»1.
Повсеместное распространение танцклассов и «пластических сту¬
дий» высмеивали и куплетисты со сцены кабаре «Нерыдай»:
Сто студий пластики -
не шутка,
Что ни девчонка, -
то пластитутка!
Приметой городского пейзажа 1920-х становится девушка с чемодан¬
чиком - участница танцевальной студии. «Это искусство теперь оказыва¬
ется чуть ли не самым характерным для наших дней, - писал в 1923 году
искусствовед А. Сидоров. - Наша эпоха - время движения».
Власти были в растерянности: старорежимные танго они высмеива¬
ли, западные новинки - осуждали и запрещали.
«Цирк и эстрада»:
Экспертизу МОНО прошло несколько танцевальных номеров в постановке
Литавкиной. Благодаря абсолютно безграмотной постановке и полнейшему
искажению постановщиком художественного жеста ни один из этих номе¬
1 В. Савченко в книге «Неофициальная Одесса эпохи нэпа» (М.: Росспэн, 2012) приводит такой факт:
В 1923 году в Одессе в «Школе пластики и танца» некоего А. Бельского, что располагалась на
Малом Фонтане, был обнаружен притон с малолетними проститутками: «Во время проверок школы
девушки даже давали примитивные представления перед публикой. <...> После внезапного обыска
милицией выяснилось, что школа-это дом разврата, куда уголовники отправляли найденных сре¬
ди беспризорников хорошеньких девочек от 12 до 18 лет. Выяснилось, что сам актер Бельский до
революции был содержателем борделя и носил имя Герш Фраер (по кличке Прыщ)».
Ноты модных танцев

Глава 5. Давайте. Лшся. пртднцыем!
143
ров не получил разрешения на публичные
выступления даже в пивных. Зато Литавки-
на аккуратно получала и получает деньги за
воспитание никуда не пригодных уродов...
Журнал «Новый зритель» (1924, № 35):
Постановлением комиссии по хореобразо-
ванию при МОНО1 закрыты все частные
балетные и пластические студии и предло¬
жено составлять протокол в случае обнару¬
жения частных групповых занятий...
Но жители Страны Советов не желали
слушать угроз и наставлений. Пережившие
ужасы революции и гражданской войны
они кружились и растворялись в танце,
словно все поголовно были поклонника¬
ми Фридриха Ницше, утверждавшего, что
люди «должны считать потерянным каж¬
дый день, в который не танцевали хотя бы
раз». В одной из частных школ учила нэп¬
манов двигаться в такт будущая советская
кинозвезда, юная выпускница балетного
техникума Любочка Орлова.
Илья Ильф, Евгений Петров «Золо¬
той теленок»:
«...в Москве в ту пору уже бегали новые мо¬
торы с хрустальными фонарями, двигались по
улицам скоробогачи в котиковых ермолочках
и в шубках, подбитых узорным мехом “лира”.
В моду входили остроносые готические штиблеты
и портфели с чемоданными ремнями и ручками.
Слово “гражданин” начинало теснить привычное
слово “товарищ”, и какие-то молодые люди, бы¬
стро сообразившие, в чем именно заключается
радость жизни, уже танцевали в ресторанах уан-
степ “Дикси” и даже фокстрот “Цветок солнца”...»
Чарльстон. Один из популярнейших
танцев времен нэпа
Танцовщица Л. Сперанцева.
1926
20
|1 ш КЛУБ ВЛАДИМИРСКИЙ МИ
НАШИ ПОНЕДЕЛЬНИКИ
набарэ. Участвуют
20.
я — Extra - ординарное набарэ. Учаотвуют 30 КМ-
М В антрактах к по окончании программы ц
J ДЛЯ ПУБЛИКИ НОВЫЕ ТАНЦЫ для публики и
■ Д° УТРА ДЖАЗ-БАНД ДО УТРА
М,. ™ начало Программы в 12»/,час. ночи дирекция -Ш
ИЯЗЯЯЯЯЯЯННЯЯЯЯНЯЯЯНИЯЯЯГЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯН
Реклама знаменитого клуба «Владимирский» в Ленинграде,
со скандалом закрытого на излете нэпа
Московский отдел народного образования.

144
Песни и развлечении эпики нэпа
«Фокстерьеры»
Бывает в голове заскок,
Что говорить - ну и работа!
Открыли красный уголок
В сопровождении фокстрота.
Из прессы 1920-х
Фокстрот. Самый популярный
танец 1920-х
Фокстрот изобрел в 1914 году актер Гарри
Фокс. Во время танца он передвигался су¬
матошным рысьим шагом, называемым по-
„ английски trotting. Из сложения фамилии
Ш* r I создателя и этого термина родилось назва-
■ * 9РРИ iTfi я ние нового танца. К на алу 1920-х фокстро-
m / томания захлестнула мир.
^ В одном из советских журналов приво-
' "" дилась беседа корреспондента с крестья¬
нином, впервые оказавшимся в Петрограде
и увидавшим, как молодежь танцует фок¬
строт: «После такого танца, - заметил сель¬
ский житель, - надо, чтоб девку сразу замуж
брали. Уж больно он ее лапил».
Циркуляром Главреперткома от 2 июля
1924 года фокстрот был запрещен, потому
что этот танец, как совершенно серьезно аргументировали цензоры,
представляет собой «салонную имитацию полового акта и всякого рода
физиологических извращений». Спустя два года Главлит издал специ¬
альный документ, посвященный уже не только фокстроту, но и танцам
вообще. «В каждом отдельном случае, - говорится в этом директивном
документе, - вопрос о разрешении танцев должен согласовываться с Губ-
литами и местными Политпросветорганами».
Тогда же, в двадцатые годы, была создана специальная цензурная
коллегия, составлявшая секретные списки
граммофонных пластинок, подлежащих
изъятию из продажи.
Историк и культуролог Наталья Лебина:
«В питерской рабочей среде отсутствовал до
революции обычай посещения публичных тан¬
цевальных вечеров. Появление после 1917 г.
большого количества комсомольских клубов спо¬
собствовало перенесению полуобрядных плясок
с улиц фабричных окраин в закрытые помещения.
Это, казалось бы, незначительное изменение по¬
влекло за собой возникновение норм, регули¬
рующих танцы по образцу городской культуры.
Не случайно в молодежном лексиконе начала 20-х
появилось слово “балешник” - простонародное ис-
ншньнт
ЧНЖ-ТРОТ

Глава 5. Давайте, Люся, пртанцием!
145
Нэпманская вечеринка. 1920-е
кажение слова “бал”. На “балешнике” уже необходимо было устанавливать опреде¬
ленные нормы поведения.
<...> II Всероссийская конференция комсомола в мае 1922 г. назвала танцы од¬
ним из каналов проникновения в молодежную среду мелкобуржуазного влияния.
Это нормализующее решение породило в местных комсомольских организациях
дискуссию на тему “Может ли танцевать комсомолец?». Главным в ходе дебатов
был вопрос “Что можно танцевать?” Идеологический запрет распространялся в на¬
чале 20-х на танго и тустеп. Эти танцы маркировались как аномалия в рабочей
среде. Предлагались, конечно, и определенные нормы. Газета “Смена” в январе
1924 г. в материале “Смерть тустепам” рассказывала, что в Доме коммунистическо¬
го просвещения им. М. Глерона комсомольцы под музыку песни “Смело, товарищи,
в ногу” исполняют танец “За власть Советов”, в процессе которого они импрови¬
зированно изображают “все периоды борьбы рабочего класса”. Однако подобные
танцы носили искусственный характер и не могли получить распространения.
Сергей Миронович Киров на II Ленинградской областной конференции ВЛКСМ
в 1929 г. с возмущением говорил: “Я не понимаю того, чтобы заниматься в частном
танцклассе. Это значит, человек вошел во вкус. У него комсомольский билет, а он
мечтает о выкрутасах... такие явления свидетельствуют определенно как о каком-
то обволакивании”...»
Журналист «Родной газеты» (2003, № 2,25 апреля) Юрий Корнилов
утверждал, что обнаружил в личном деле командира кавалерийского ди¬
визиона Красной армии Константина Рокоссовского, который в 1920-
1921 годах вел в Сибири борьбу с остатками армии Колчака, любопыт¬
ный документ, в котором говорилось буквально следующее:

146
Песни и развлечений эпохи нэпа
«В селе Уян, где расположился тогда штаб
дивизиона, 24-летний краском зашел на вечер
сельской молодежи и в течение нескольких
часов с увлечением танцевал с местными де¬
вушками. А день спустя его вызвали на бюро
комячейки и, обвинив в несознательности и лег¬
комыслии, вкатили выговор за... “антипроле-
тарский поступок”. <...> В 1922 году, после того
как он разгромил банды барона Унгерна и был
награжден вторым орденом Боевого Красного
Знамени, выговор был снят».
Высокопоставленный советский чи¬
новник, дипломат Александр Бармин
в своих мемуарах, изданных в 1945 году
в Нью-Йорке, вспоминал случай, произошедший с ним в 1920-х:
«Для установления контактов с французскими деловыми партнерами решено
было проводить в торгпредстве что-то вроде совместных вечеров отдыха. <...>
Французы, естественно, думали в привычных для них категориях и предложили
пригласить джаз-оркестр, который играл бы модные танцы: фокстрот, танго и т. п.
Но в Советском Союзе танго и фокстрот были запрещены как признак “буржуазно¬
го разложения”. Мы оказались в тупике...»
После длительных колебаний Бармин попытался на свой страх и риск
пренебречь этим запретом, но вскоре узнал, что в ЦК ВКП(б) поступил из Па¬
рижа соответствующий сигнал. Друзья настоятельно порекомендовали ему
быть осторожнее, если он не хочет «всерьез повредить своей репут ации».
И это были не пустые слова. Владелец ресторана «Бар» Владимир
Гольденберг по постановлению Особого совещания при Коллегии ОГПУ
СССР в 1925 году был отправлен в лагерь на три года, а две официантки
из его заведения высланы на тот же срок на Соловки. Их вина состояла в
том, что, «являясь представителями привилегированных в прошлом со¬
словий (купцов и дворян), они создали в ресторане, который посещали
работники штаба РВС и представители иностранных посольств, обста¬
новку фокстротно-буржуазного типа, облегчая возможность разглаше¬
ния военной тайны и знакомства работников иностранных миссий с со¬
ветскими военнослужащими в целях шпионажа».
Дотанцевались...
Современник происходившего писатель Анатолий Рыбаков в пове¬
сти «Выстрел» воспроизводит комсомольское собрание той поры:
«Встал Генка...
- Пошлость и мещанство - вот главный враг. Носят банты, галстуки, ажурные
чулки, воняют духами. К чему эти декорации?
- Чем тебе мешает галстук? - спросил Яша Полонский.
- Надо открывать шею солнцу, а не ходить, как собачка, в ошейнике.
- А ажурные чулки?
-Для чего они? - воскликнул Генка. - Чтобы какой-нибудь гнилокровный буржу¬
азный выродок любовался “изящной дамской ножкой” на танцульках?
КАК
В»1_
КИЕвТ-

Глава 5. Давайте, Люся, пртднцыем!
147
-Ты против танцев?
- Их вред доказан наукой.
- Где ты это вычитал?
- Могу и тебе дать почитать. А некоторые элементы еще продолжают вертеть
ногами. Танцы насаждают мелкобуржуазные нравы. Обращаются на “вы”, говорят:
"извините”, “простите”, “пардон” - все это гнилая интеллигентщина. Я сам видел,
как один комсомолец подавал комсомолке пальто. Зачем? Чтобы подчеркнуть ее
неравноправность? Ведь она ему пальто не подала.
<...> Молодой звонкий голос из зала пропел частушку:
Ох, по дороге колокольцы,
Сердце словно прыгает.
Ох, не влюбляйтесь в комсомольца,
Скукою измызгает!
-Генка, про тебя!..
- Какие еще предложения?
- Запретить танцульки! - объявил Генка.
- У меня другое предложение, - сказала Зина Круглова. - Танцы разрешить,
кроме фокстрота и чарльстона.
- Это почему?
- В фокстроте прижимаются.
-Аты не прижимайся.
- Это буржуазный танец, - настаивала Зина, - и никто не умеет его по-
настоящему танцевать, получается одно кривляние и вихляние.
Тот же молодой, звонкий девичий голос из зала выкрикнул:
- А “барыню-сударыню” можно?
-А трепака?»
Конечно, ни «барыня», ни
трепак, ни мазурка с полькой
молодежь не прельщали, они хо¬
тели прижиматься и выкидывать
коленца. Чтобы обойти запреты,
любители активных движений
под музыку шли на хитрости:
объявляли в афише о проведении
лекции о «запрещенных танцах
с демонстрацией таковых». Когда
эта наивная уловка переставала
действовать, ловкачи придумы¬
вали что-то новенькое.
«Цирк и эстрада» (1926):
В области танца фокстрот завоевыва¬
ет значительные позиции и вытесняет
не только с профессиональной эстра-

148
Песни и развлечения зпоки нэпа
ды, но и из клубных самодеятельных кружков
все практиковавшиеся до сих пор танцы. На¬
сквозь пропитанный сексуальностью фокстрот
крепко привился в быту наших клубов.
В прошлом сезоне на танцевальных площад¬
ках Парка культуры и отдыха, под оркестр,
играющий польку, публика танцевала...
фокстрот. Нередко в клубах под мотив валь¬
са танцуют фокстрот и чарльстон. Клубные
и самодеятельные кружки изобрели любо¬
пытный способ фальсификации. Ставить
фокстрот нельзя. Ставят - «спорттротт»
и в спортивных костюмах, под кустарную
доморощенную музыку развинченного
фокстрота демонстрируют всё те же сексуальные приемы свадебного не¬
гритянского обряда (от которого происходит фокстрот).
Фокстроту объявлена жестокая война. Ни одна государственная, ни одна на¬
ходящаяся в ведении МОНО и Профобров школа не преподает фокстро¬
та. Но спрос рождает предложение. На 4-й странице «Вечерней Москвы»
ежедневно пестрят в солидном количестве объявления: «Бальные и амери¬
канские танцы, фокстрот и чарльстон преподаю в самый короткий срок».
3-4 рублевых урока доступны всем, в том числе и рабочей молодежи...
Сергей Голицын в «Записках уцелевшего» вспоминает показатель¬
ный ЭПИЗОД:
«В “Вечерней Москве” появился хлесткий фельетон о студентах. Среди них была
Кира Жуковская... Она хорошо одевалась, румянила губы, пудрила щеки, маникюрила
ноготки, стригла волосы под мальчика, словом, подражала модам прогнившего Запа¬
да. Девчонки были от нее без ума, на переменах увивались вокруг нее. Пронесся слух,
что она учит их танцевать не только фокстрот, но еще более развратный чарльстон.
А тогда на западные танцы и на джаз смотрели как на... слов не подберу, какими от¬
вратительными эпитетами костили в газетах бездельников-танцоров. И Киру Жуков¬
скую прокатили в фельетоне за прическу, за губную помаду и особенно за развраще¬
ние девиц. Кончался фельетон призывом к бдительности и к необходимости чистки...
Ансамбль “Синяя блуза” подхватил бульварную тему. Среди действующих лиц
инсценировки оказалась девица, одетая под Киру Жуковскую, и распевала песенку:
“Литкурсантка Маруся - такая дуся”. Словом, поехало...»
Вскоре после смерти Ленина власти развернули масштабную кампа¬
нию по борьбе с «вредным элементом», и уже в феврале 1924-го из Москвы
был выслано много дворянской молодежи. Удивительную информацию
удалось обнаружить в «Семейной хронике» Татьяны Аксаковой-Сиверс:
«Это мероприятие получило название “дела фокстрота”. За семь лет револю¬
ции в семьях Шереметевых, Голицыных, Львовых и других им подобных подросло
молодое поколение. Эти дети, видевшие лишь тревогу и лишения, но слышавшие
о балах, на которых блистали их родители, как только жизнь с введением нэпа ста¬
ла легче, захотели во что бы то ни стало танцевать и веселиться.
СЕРГЕЙ
[ОРЛДНСКИЙ
А,
“ ИЗДАНИЕ* АВТОРА 1926

149
Глввя 5. Дявдйте. Люся. ПОТДНЦИЕМ!
Центром сборищ были антресоли шереме-
гевского дома на Воздвиженке - там танцевали,
пели под гитару, читали стихи Есенина и Севе¬
рянина, завязывали юношеские романы до тех
пор, пока все мальчики и некоторые из девочек
не оказались сначала в тюрьме, а затем в ссыл¬
ке. <...> Наиболее мягкой мерой репрессии была
высылка из Москвы с ограничением...»
Одна из «фокстротисток», дочь генера¬
ла Данилова, оказавшись в тюрьме, напи¬
сала под впечатлением от происшедших
событий стихотворение, где в частности
были такие строки:
. ..Нас было двести - возраст жуткий:
От десяти до двадцати.
Мы все любили смех и шутки,
Любили песни и цветы.
Друг друга мы почти не знали,
Но это, впрочем, все равно.
Мы, как один, сюда попали
И обвиненье нам одно!
Ах, фокстрот, фокстрот:
Всяк тебя клянет.
Ты - причина наших злоключений.
Доплясались мы до сырой тюрьмы
Идо самых страшных подозрений.
Ах, фокстрот, фокстрот,
Темных сил оплот!
Ты залог реакции суровой,
Ты гнездо КР в РСФСР,
Ты - ее надежда и основа!
Наш печальный рок всем дает урок,
Как беречь республику родную -
Если вас зовут танцевать фокстрот,
Гтворите: “Pardon, я не танцую!"
Узник Соловков Борис Ширяев в книге воспоминаний «Неугасимая
лампада» добавляет о «фокстротистах»:
«...молодые люди, в большинстве из средней московской интеллигенции, вино¬
вные лишь в том, что хотели, по праву своего возраста, веселиться. <...> Их “дан¬
синги” были сочтены заговором, хотя “фокстротисты”, по крайней мере, подавля¬
ющее большинство их, были до смешного безграмотны в политике и абсолютно
чужды ей. <...> До революции они были благовоспитанными мальчиками “из хоро¬
ших семей”. Ее шквал разметал уюты их быта. Отцы лавировали между подвалами
ГПУ и местом спеца при каком-нибудь Наркомате, матери продавали на Сухаревке
ставший ненужным балластом фарфор и хрусталь из распиленных на дрова буфе¬
тов, а сами они, полностью чуждые революции, слепо тянулись к маячившим где-
то “огням Бродвея” и жадно ловили долетавшие оттуда обрывки шумов свободной
жизни, без очередей, уплотнений, обысков, полуголода...
Подушки смятые, подушки алые,
Духи Коти, коньяк Мартель.
Твои глаза всегда усталые
И губы, пьяные, как хмель...
Так звучал их гимн. Мало ли было таких тогда?»

Песни и рядвлечения зппии нзпя
150
Было их, к сожалению, немало.
Вновь прибывший арестант Борис Радо выплескивал свое настрое¬
ние на страницах лагерной газеты:
Одинок, забившись в роте,
Не гамен и не апаш,
Об ушедшем в тьму фокстроте
Вспоминает бывший «паж»...
Ему в унисон «пел » другой соловецкий поэт - Борис Емельянов:
Я давно забыл о фокстроте,
Модуляциях и пиано.
Моя первая ночь в роте
Улыбалась свежо и пьяно.
Выходил, и, дышать не смея,
Слушал белою ночью чаек,
Как-никак, а сижу в тюрьме я,
Не на рауте с чашкой чая...
«Здесь танцуют - станцуй и ты!»1
Но до поры притягательность запретного плода манила сильнее, чем стра¬
щали обещанные кары. В Ленинграде, на Владимирском, 3 был открыт клуб,
где сутки напролет юноши и девушки плясали «боевые новинки сезона».
Прилавки музыкальных магазинов проседали под тяжестью нотных сбор¬
ников с модным репертуаром. Валентин Кручинин сочиняет «русский фок¬
строт» под названием «Бабье лето», один за другим выбрасывают жаадущим
свежих мотивов свои творения Орланский, Гурвич, Фомин... Как тут было не
откликнуться работникам советской печати?
Прежде всего фокстрот - этот танец всемирного
нэпа. Его социальные корни известны не только
руководителям музыкальных издательств, но и со-
вбарышням, идущим в вузы. И Музторг сыплет
в угоду нэпу фокстротами без числа. «Новый»,
«новейший», «настоящий». Слова Вадима Шерш-
невича, слова Владимира Масса, без слов, без му¬
зыки... дождь, град, ливень, наводнение фокстро¬
тов. Затем эксцентрические танцы Голейзовского,
те самые, голей которых не придумаешь...
В 1924 году американский композитор Вин¬
сент Юманс для мюзикла «Нет-нет, Нанетг» сочи¬
нил фокстрот «Чай вдвоем» (Tea for two). Мелодия
быстро завоевала симпатии слушателей. В 20-х
1 По воспоминаниям дочери И. Ильфа Александры Ильиничны, в 1926 году такой плакат ее отец по¬
местил на дверь комнаты, где должны были танцевать приглашенные на вечеринку гости.
Фокстрот в исполнении
танцовщицы Веры Шабшай.
Начало 1920-х

Глава 5. Ддвдйте. Лися, пртйнцием!
151
годах ее можно было слышать в спектаклях Мейерхольда, а в 1927 году Кон¬
стантин Подревский сочинил на переаранжированную Борисом Фоминым
музыку русский текст и назвал его Taitti-Tmtt. Песенку эту много-много лет
ст lycra исполнял Андрей Миронов:
Там на Таити,
Вдали от событий,
От мира, где Сити, туман.
Там с пальмы стройной,
Высокой и знойной
Вниз падал созревший банан.
Там нет совсем телефонов,
Не по сезону носить пальто.
Там дел не знают, газет не читают,
Не ездит в трамвае никто.
Там, вступив в законный брак,
Не надо шить манто и фрак.
Известно нам,
Законы там просты:
Вместе по саду, в красивых нарядах,
Гулять так приятно туда и обратно,
И в знойном покое смелее откроешь мечты...
Осенью 1928-го делающий первые шаги к славе композитор Дмитрий
Дмитриевич Шостакович находился в гастрольном туре с оркестром свое¬
го друга дирижера Николая Малько, который впоследствии вспоминал:
Фокстрот А. Левина «Сиам» на самом деле
являлся украденным сочинением
французского композитора Н. Молетти «Маис»

152
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Во время одной из наших по¬
ездок по Украине Митя услышал
пластинку с записью “Таити-трота”.
Я сказал ему: “Если ты, Митенька,
столь гениален, как говорят, то
поди, пожалуйста, в другую комна¬
ту, запиши по памяти этот номерок,
оркеструй его, а я его сыграю. Даю
тебе на это час”...».
Шостакович вручил удив¬
ленному Николаю Андрее-
Д Шостакович, Л. Утесов, И. Дунаевский. Малько гото пар.
у титуру через три четверти
часа. Импровизацией Дмитрий Дмитриевич владел виртуозно, ведь
в 1922-1924 годы юный гений был вынужден добывать хлеб насущный,
работая тапером в петроградских кинотеатрах «Светлая лента» (где его
обманули и не заплатили жалованье за два месяца), «Сплендид-палас»
(откуда его попросили за чрезмерное увлечение импровизацией)
и, наконец, лучшем синематографе города - «Пикадилли».
Его аранжировка несколько расходилась с оригиналом: он обработал
шлягер в довольно свободной манере, но хит, по общему мнению, от этого
только выиграл и звучал совершенно блестяще. Позднее художник вклю¬
чил эту тему в балет «Золотой век». Спорщик Малько в 1929 году, прихва¬
тив с собой партитуру, эмигрировал и частенько исполнял популярный
фокстрот со своим оркестром в Вене, Нью-Йорке и Париже, что в годы
травли Шостаковича давало злопыхателям повод обвинять мастера в про¬
дажности, сочинении буржуазной музыки и преклонении перед Западом.
Пока же стар и млад, не желая слушать разоблачений и нотаций,
отплясывал под зажигательные мелодии «до потери каблуков». Илья
шпир.
ЕЖЕДНЕВНО
ОБЕДЫ -■ УЖИНЫ
LES ARTISTES PARMILE PUBLIC
ПЕТРОВСКИЕ ЛИНИИ, 2.
А с 5-ти до' 8-ми час. веч,
I (во время обедов)
| НОВИНКА МОСКВЫ
4 Артисты среди публики. Публика среди артистов.
f ВОЕ ТАНЦУЮТа \ у - с ! ш, Фокс-трот, Бостон-вальс, Танго.
^ Кет, Ренэ я Арман, Де-Аяр и Скопан. Любимовы, Александров, Комнен я Ивинг. ■■
4 Главный инструктор АРМАН.
т С 12-ти до 3-х *•* мочи
!
4 Хор Московских цыган, знаменитое трио АЛЕКСАНДРОВЫХ, любимцев публики, КИ-НИ,
4 НЭТ, ЕЕНЭ, АРМАН-ВЫСТУПАЮТ ТОЛЬКО В АМПИРЕ
I Конферансье Николай Плинер
I я Фердинанд Фердинандович К Р И Ш со своим оркестром. ■
| ВИН* КАБИНЕТЫ. ПЕРВОКЛАССНАЯ КУХНЯ.
► «■-
♦
♦
♦
I
♦
♦
♦
♦
♦
♦
♦
♦
♦
♦
Реклама московского ресторана «Ампир» манила гостей модными танцами

Глава 5. Ддвдйте. Лшсн. пптднцыем!
153
Оренбург в биографическом произведении
♦Люди, годы, жизнь» вспоминал:
«Знакомая актриса позвала меня к себе. Не знаю,
как ей удалось сохранить отдельную квартиру в особняке
возле Кропоткинской. Было много гостей, танцевали фок¬
строт, торжественно, как будто выполняли обряд. В пол¬
ночь пришел молодой человек в узеньком ярко-рыжем
пиджаке, начал снисходительно объяснять: в Москве не
умеют отличить фокстрот от уанстепа - он ездил недав¬
но в командировку и видел, как танцуют в Лейпциге. Все
внимательно слушали. Завели патефон - те же куплеты,
что в дансингах Парижа и Берлина: “Вы любите ль ба¬
наны”, “Ищу мою Титину”. Актриса мне рассказала, что
юноша, ездивший в Лейпциг, учился с нею в театральной
студии, а теперь работает во Внешторге...»
Но кремлевские «насельники» были непреклонны, Анатолий Васи¬
льевич Луначарский выносил приговор танцу:
«Эти ритмы не человечны, они рубят вашу волю в котлету.
<...> По фокстротной линии буржуазия идет к такой неразберихе, дадаистской
изобретательности и нелепым, неприятным звукам, что все это, несомненно, приве¬
дет к прямой противоположности музыки - античеловеческому шуму, и на этом она
кончится. Но не кончится музыка: к этому времени мы свернем буржуазии голову
и начнем свое творчество.
У нас имеется оппортунистическое направление, которое говорит, что напрасно
делается попытка искоренения фокстрота в клубах. Мы-де стоим за радость, у нас есть
причины радоваться и танцевать. У нас есть молодые силы, которые одержали уже
гигантские победы, и которым предстоит еще одержать много побед. Почему же им не
танцевать? Но вот вопрос - что им танцевать? Почему непременно, если танцевать,
то только фокстрот? Я не вижу никаких данных для этого,
и я приветствую попытку к созданию собственного проле¬
тарского танца. В фокстроте основное от механизации, от
притупленной эротики, от желания притупить чувство нар¬
котизмом. Нам это не нужно, такая музыка нам не нужна».
Популярные танцы являлись не только люби¬
мыми видами досуга, но и влияли на другие сферы
жизни общества. Девушки носили модную стриж¬
ку «фокстрот» с высоко подстриженными волоса¬
ми на затылке и красивой волной на лбу Лихие
выкрутасы чарльстона и необходимая для их ис¬
полнения свобода движений породили новый
силуэт в женской моде с экстремально укорочен¬
ным подолом. Названия популярных танцев обы¬
грывались и в городском фольклоре. Обыватели
шутили: «Позвольте пригласить вас на фокстроц-
кий?! - Извините, предпочитаю сталинстон».
Фокстротистки
Выдающийся музыкант
и дирижер Н. Малько.
1927

154
Песни и развлечения эпохи нэпа
Последнее танго
Нам патефон играл танго печальное,
И сердце билося невольно в такт,
вот так и вспыхнула необычайная,
Любовь случайная, на данный факт.
Н. Л. Грахов, «Жестокое танго»
Гениальный Астор Пьяццолла говорил: «Танго -
это естественная экспрессия большого города».
Наряду с джазом и фокстротом танго - одна из
главных примет нэпа1. Кажется, нет компози¬
тора, не попробовавшего себя в этом жанре.
«Танго poetique», «Танго смерти», «Танго-
гашиш», «Танго-гипноз», «Мистическое тан¬
го»... Прозоровский и братья Покрасс, Кру-
чинин и Хайт, Блантер и Дризо, Милютин
и Фомин сочиняли хит за хитом.
В 1929 году вышла пластинка с песней
«Черные глаза» рижского композитора Оска¬
ра Строка. Минует несколько лет, и он по
праву обретет титул «короля танго».
Танго поют и танцуют. На эстраде с блеском
выступают пары «тангистов» - Ивер и Нельсон, Эльза Крюгер и Мак... Каж¬
дое появление партнеров публика принимает с восторгом. Это не просто
выход, а всякий раз миниатюрный спектакль с оригинальными костюмами,
сюжетами и впечатляющим финалом.
Не даром, иллюстрируя приподнятое на¬
строение Остапа Ибрагимовича, предвкуша¬
ющего миллион на «блюдечке с голубой кае¬
мочкой», авторы «Золотого теленка» говорят:
«...постепенно движения великого комбинатора
всё замедлялись, и его ноги в красных башмаках,
купленных по случаю у греческого матроса, начали
бесшумно скользить по полу.
Незаметно он стал двигаться боком. Правой ру¬
кой он нежно, как девушку, прижал к груди папку,
а левую вытянул вперед. Над городом явственно по¬
слышался канифольный скрип колеса Фортуны. Это
был тонкий музыкальный звук, который перешел
вдруг в легкий скрипичный унисон... И хватающая
за сердце, давно позабытая мелодия заставила звучать все предметы, находивши¬
еся в Черноморском отделении Арбатовской конторы по заготовке рогов и копыт.
Очередная новинка сезона
1 В фондах Российской государственной библиотеки хранится одно из первых изданий этого попу¬
лярного танца, датируемое 1911 годом. На сборнике надпись: И. Санхо, Negrita: танго аргентинское,
новейший негритянский (выделено мной.-М. К.) танец для фп., Вильна: Общедоступная музыкаль¬
ная библиотека.

IЛЙВЯ 5. Ддвяйте. Лшся, ПРТЯНЦЫЕМ!
155
Первым начал самовар. Из него внезапно вывалился на поднос охваченный
пламенем уголек. И самовар запел:
Под знойным небом Аргентины,
Где небо южное так сине...
Великий комбинатор танцевал танго. Его медальное лицо было повернуто
и профиль. Он становился на одно колено, быстро поднимался, поворачивался
и, легонько переступая ногами, снова скользил вперед. Невидимые фрачные фал¬
ды разлетались при неожиданных поворотах.
А мелодию уже перехватила пишущая машинка
с турецким акцентом:
...Гдэ нэбо южноэ так синэ,
Гдэ жэнщины, как на картина...
И неуклюжий, видавший виды чугунный компо¬
стер глухо вздыхал о невозвратном времени:
... Где женщины, как на картине,
Танцуют все танго.
Остап танцевал классическое провинциальное
ганго, которое исполняли в театрах миниатюр двад¬
цать лет тому назад...»
Тднгощ
Смерти
( Пузик/iAkkiga )
V пздлнме ^
дажтшшшо мшзш шшш
Бмти СДИАНШИ
Кмсиоа^и, Красна* 65
* * *
В 20-е на мотивы популярных миро¬
вых шлягеров сочиняются русские тексты.
Помните, «На Дерибасовской открылася
пивная», где «началось салонное танго»?
Пли «Историю Каховского раввина», чья
дочка Ента, увлекшись революционны¬
ми идеями, стала «гражданкой Ивановой»
и бросила папу. Последняя начинается
< парафраза так любимого Бендером «По¬
следнего танго»:
Зачем, скажите, вам чужая Аргентина?
Вот вам история каховского раввина,
Что жил в уютной, скромной обстановке
В уездном тихом городе Каховке...
На сценах кабаре часто можно увидеть яркий и экспрессивный танец
апашей, привезенный в Россию еще до октября 1917-го с берегов Сены:
он рисовал грубые нравы обитателей парижского дна (апашей). Иногда
его называли танцем сутенера и проститутки.

156
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Мужчина, изображая “крутого парня”, небрежно обращается с пар¬
тнершей. Под его управлением дама делает резкие движения, часто меня¬
ет направление. В свою очередь, ее острые, импульсивные кики ногами
могут неожиданно сменяться страстными объятиями» - такое описание
давалось в «Танцевальном словаре».
В 1927 году Лев Дризо пишет мелодекламацию из цикла «Гримасы
Запада»:
Ночной Париж. Меха, брильянты, кружева,
Изгибы плеч, духи, шелка,
А на панели рядом нищий, словно тень,
Устал просить и ночь и день.
А на углу апаш свою подругу зверски бьет,
Больна она и денег не несет...
На закате нэповской вольницы модные танцы были причислены ра¬
детелями за чистоту советского искусства к главным врагам прогрессив¬
ной общественности. Лев Лебединский1 рубил с плеча: фокстрот - та¬
нец рабов, танго - музыка импотентов.
Какие уж тут апаши, когда главный рупор РАПМ, «Пролетарский му¬
зыкант» (№ 5,1929) пишет такое:
...Нам, пролетарским музыкантам, культработникам и комсомолу, нужно,
наконец, лицом к лицу, грудь с грудью встретиться с врагом. Нужно по¬
нять, что основной наш враг, самый сильный
и опасный, это - цыганщина, джаз, анекдоти¬
ки, конечно, фокстрот и танго.
Эта халтура развращает пролетариат, пытает¬
ся привить ему мелкобуржуазное отношение
к музыке, искусству и, вообще, к жизни. Этого
врага нужно победить в первую очередь. Без
этого наше пролетарское творчество не смо¬
жет быть воспринято рабочим классом.
Если в салонах и ресторанах царили тан¬
го и чарльстон, то в рабочих клубах культи¬
вировали пролетарское искусство. «Гвоздем»
программы был номер «Танцы испанских
нищих» или «неаполитанских нищих», ко¬
торый танцовщицы исполняли неизменно
в кумачовых платьях, дабы подчеркнуть его
революционную суть.
Лебединский Лев Николаевич (1904-1992) - музыковед, фольклорист. В 1923-1932 гг. - один из
руководителей РАПМ (Российской ассоциации пролетарских музыкантов). Автор множества крайне
резких статей в журналах «Музыкальная новь», «Музыка и Октябрь», «Пролетарский музыкант»,
«За пролетарскую музыку» направленных на борьбу с фокстротом, цыганщиной и другими про¬
явлениями «легкого жанра».
Танго. Дореволюционная
открытка

innun 5. Давайте, Лися. ihubhimem!
157
Высмеивая «фокстерьеров» и «тан-
11 ктов», на эстраде появился лапотный
дуэт Павлова и Родэ, пародирующий
и лагаях и поддевках салонные танцы:
Пляшут за границею
Танго с ламцадрицаю.
Пара с парой сцепятся,
Шимятся, тустепятся.
Публика рабочих клубов одо¬
брительно смеялась и жарко хло¬
пала в ладоши:
- Вот это по-нашему! - Жги,
Москва, танцуй, Рассея!
будущий джазмен Борис Рен¬
ский исполнял куплеты «А Вова
нее танцует»:
Кто инженер, кто агроном,
А кто-то строит новый дом,
Другой в науке кандидат,
И есть уже лауреат,
А Вова все танцует, танцует, танцует...
Танец апашей
Чечетка и чечеточники
Эстраду наводняли также плясуны-чечеточники.
Выступали они, как правило, попарно, причем
называли себя братьями (братья Москвины, братья
Стукалкины и т. д.). Мы только диву давались,
откуда берется столько близких родственников,
одержимых чечеточным зудом...
И. Нежный, «Былое перед глазами».
Самое широкое распространение в 20-х получила чечетка. Редкий кон¬
цертный номер обходился без участия танцоров, - как правило, дуэтов
иди даже квартетов, - исполнявших зажигательные и эффектные номера.
Умение лихо отстукивать ногами ритм гарантировало молодому
человеку внимание совбарышень в любой компании. Киноклассик
(Сергей Эйзенштейн вспоминал: «Я пытался одолеть чечетку. Я долбил
ее добросовестно и безнадежно под руководством несравненного
и очаровательного Леонида Леонидовича Оболенского, тогда еще

158
Песни и развлечении эпохинэпа
танцора-эстрадника и еще
не кинорежиссера преслову¬
тых “Кирпичиков”...»
Чечетка приобрела широ¬
чайшее распространение на
мировой эстраде и была с эн¬
тузиазмом воспринята русски¬
ми и даже цыганскими плясу¬
нами. Постепенно на эстраде
появился некий гибридный
жанр танцоров-чечеточников.
Их номера назывались по-
разному, в зависимости от
того, какая музыка лежала
в основе и какие костюмы на¬
девали актеры.
Среди исполнителей вы¬
делялись М. Баскаков, Г. Ор¬
лик, братья Жуковы, братья
Стукалкины, трио Московце-
вых, квартет Любимовых...
В Ленинграде лучшим считался дуэт Black and White («Белый и Черный»),
что соответствовало внешности артистов: Альберд Тринлинг был брю¬
нет, а Николай Виниченко - блондин. Эта пара впоследствии выступала
в джазе Утесова.
Ростислав Блюменау, «Цирк и эстрада» (1926):
...происхождение чечетки ведет свое начало от ре¬
лигиозных празднеств негров.<...> В Европе чечет¬
ка стала известна во второй половине XVIII века,
куда из Америки ее завезли моряки. Долгое время
чечетка служила специфически матросским тан¬
цем и практиковалась, главным образом, в при¬
морских портовых кабачках, откуда уже попала
на эстраду. В то время чечетка еще была довольно
примитивна и не знала тех головоломных выпадов,
которые практикуются сейчас.
В Россию чечетка попала в конце прошлого века,
ее привез негр Боб Гопкинс, пользовавшийся ко¬
лоссальной популярностью и редким успехом
в лучших шантанах русских столиц. С тех пор, как
чечетка появилась на эстраде, лучшими и привиле¬
гированными исполнителями ее были негры.
<...> В первое десятилетие текущего века, ког¬
да чечетка получила широкое распространение
Чечеточник Г. Орлик и уже русские артисты начали постепенно сменять

I лдвд 5. Ддвдйте, Люся, пптднцыем!
159
негров, элегантный черный
фрак или смокинг сменили
жзотически-негритянские»
костюмы. Правда, многие наши
и градинки гримировались
и одевались (что изредка прак-
I и куется и теперь) под негров.
...> Современная чечетка
тает две крупных разновид¬
ности: американская чечетка
без специальной деревянной
подметки (усиливающей звук)
и <...> салонная английская
нечетка «клок-данс». Дуэтное
исполнение (иногда трио и це¬
лые труппы) являются ново-
и ведениями в области чечеток.
* ...> Чаще всего дуэты бывают
менее удачны, чем сольные
выступления, т. к. редко мож¬
но подобрать одинаково удач¬
ных и талантливых партнеров.
• ...> За последние годы чечет¬
ка окончательно укрепилась
на нашей эстраде и имеет до¬
статочно ярких и талантливых
представителей. Чистая амери¬
канская чечетка, не знающая головоломных прыжков и падений, имеет
и споем лице прекрасного исполнителя Георгия Орлика (младшего); у него
мостренный, крепкий и скупой чечеточный рисунок - он дает ритм, удо¬
влетворяющий даже самый капризный слух. Орлик молод, и от него еще
много можно ждать. Последнее время Орлик бросил деревянную под¬
метку, и это можно рассматривать только как достижение. В жанре экс¬
центрической и характерной чечетки является исключительной по своей
оригинальности работа Удальцова и Гончарова. Эластичности прыжков,
падений позавидует любой циркач, мимика «характерных» не уступит
мимике киноактера. Сильно сработанный и красиво поданный номер
Удальцова и Гончарова оставляет превосходное впечатление.
И если монополия чечеток, первый приз принадлежали до сих пор неграм,
и если чечетка еще «американская» (как пишется на афишах), то у «моно¬
полистов» явились серьезные конкуренты на первое место. Эти конкурен-
I i.i - русские артисты.
Когда в конце 20-х годов началось очищение советской эстрады от
чуждых ей стилей и тенденций, чечетка была подведена под одну из этих
категорий. Эпитет «чечеточник» стал нарицательным понятием сцени-
ческой дешевки.
Квартет чечеточников Любимовых
Братья Жуковы

Глава Б. Эксцентрические танцы. 2D cirls
Из домашних салонов красной богемы и но¬
вой аристократии фокстрот, шимми, танго
и другие популярные танцы быстро переко¬
чевали на театральные подмостки.
«Как известно, 20-е годы в советском искусстве
были уникальны и знамениты очень интересными
экспериментальными поисками - это был краткий
период, когда свобода творчества еще считалась
проявлением революционного духа и не была зам¬
кнута в тесные рамки партийной идеологии. <...>
Весной 1923 года К. Голейзовским была вы¬
пущена серия “Эксцентрические танцы” на музыку
Ю. Милютина: фокстроты, танго, тустепы, которые
танцевала замечательная балерина Вера Друцкая.
В 1924 году был издан нотный сборник этих танцев.
Очень скоро Голейзовский подвергся остракизму за
этот эксперимент, постановка была запрещена, и ноты исчезли. Но, как видите,
прав был Булгаков - рукописи не горят...» - справедливо замечает историк танца
Наталья Шереметьевская.
Выдающийся советский балетмейстер Касьян Ярославович Голей¬
зовский начинал свой путь в профессию у Никиты Валиева в его театре
миниатюр «Летучая мышь». Во времена нэпа прогрессивный хореограф
не знал отбоя от заказчиков, коими являлись в большинстве своем руко¬
водители многочисленных театров-кабаре.
В «Кривом Джимми», театре эстрады под руководством А. Г. Алексеева,
он поставил интермедию «Бурлаки», в которой герои одноименной кар¬
тины Репина оживали под песню «Эй, ухнем! ». С энтузиазмом принимали
зрители другие его постановки: «Фокс-Тротт», «Шумит ночной Марсель»,
«Танец смерти», «Чемпионат фокстрота».
К. Я. Голейзовский
(1892-1970)

Глава В. Эсцентрические танцы. 3D girls
161
Тридцать «герлс» московского мюзик-холла. Конец 1920-х
В «Кривом Джимми» подвизался в ту пору и актер Леонид Оболен¬
ский. Много лет спустя в интервью для журнала «Советский экран»1 он
откровенничал:
«Нам было трудновато жить. Барнет боролся в цирке под красной маской.
Комаров преподавал гимнастику и акробатику. Пудовкин конструировал духи -
"Сок эльфа", “Букет королевы” - и продавал их на Сухаревке2. Сделает флакон¬
чик, продаст, покушает немножко. Мне они завидовали, потому что я питался
в ресторане, где бил чечетку. Научился чечетке на эстраде во время нэпа: жить-
то надо было. А после представлений в качестве наемного танцора вальсировал
в зале с нэпмановскими тетками. Я был пластичен, и меня присмотрел Касьян
Голейзовский. Танцевал у него в “Послеполуденном отдыхе фавна” Дебюсси
с Зиночкой Тарховской. Я был фавном, ловил ее в полусне, качались нимфы,
вот она у меня в руках, я хочу ее поцеловать, но не смею тронуть, разматываю ее
шарф, она исчезает, а я... на какой-то дурацкой конструкции грешу с шарфом.
У фавна были сделанные Борей Эрдманом3 трусики из веревочки и больше ни¬
чего - так что “голее зовского"4 некуда. Рецензии на спектакль были хорошие.
До сих пор, мне кажется, ничего лучше в жизни не сделал...»
Особым успехом пользовался его номер 30 girls, поставленный на
сцене мюзик-холла. Несколько десятков длинноногих красоток (их чис¬
ло варьировалось от двадцати шести до сорока двух), «прекрасных, как
молодые антилопы», и одетых (хотя по тем временам они воспринима¬
лись скорее раздетыми) в купальные костюмчики, встав друг за другом,
пускали эффектную волну своими телами. Номер пользовался сколь
1 Тирдатова Е., Черняев П. «Необычайные приключения Леонида Оболенского в стране большевиков
«Советский экран», № 15,1990 г.
«Чрезвычайно живописными были рынки, в особенности знаменитая Сухаревка, начинавшаяся
на Садовой, почти от кино “Форум” и протягивающаяся, запруженная толпой, до института Скли-
фасовского, - пишет в мемуарах «И свет во тьме...» А. Г. Лыкошин. - <...> Около теперешнего
Мосторга на Петровке - тогда еще “Мюра” - блаженной памяти магазина “Мюра и Мюрелиза”,
вдоль тротуара с рук торгуют французскими духами и пудрой: “шипр, коти, лариган, кельк-флёр”,
отмерянными по нескольку граммов в пузырьки и бумажные пакетики. В моде пудра “Рашель”,
о ней даже эстрадная песенка “Ах, милая Наташа, как вы похорошели, и в этом виновата, коробочка
Рашели!”...»
3 Театральный художник, один из участников объединения имажинистов, брат драматурга Николая
Эрдмана.
4 Намек на пародийный номер Николая Фореггера под названием «Голей Зовского» с участием по¬
луобнаженных танцовщиков.

162
Песни и развлечения эпохи нэпа
громким успехом, столь и скандальной
популярностью. Перепуганная дирекция
провинциальных мюзик-холлов, чтобы
никто ничего не сказал, начала всячески
прикрывать своих танцовщиц неуклю¬
жими костюмами.
По этому поводу Ильф и Петров пи¬
сали в «Литературной газете»:
Мюзик-холл был взят ханжами в конном
строю одним лихим налетом, который не¬
сомненно войдет в мировую историю ка¬
валерийского дела. <...> Организованные
зрители очень удивлялись. В программе
обещали тридцать герлс, а показали трид¬
цать замордованных существ неизвестно¬
го пола и возраста.
Любимицей Голейзовского, да и всей
столичной публики 20-х годов, была кра¬
савица - танцовщица Валентина Токарская. Ее ожидала судьба долгая, яркая
и трагическая: восторг зрителей, война, плен, ГУЛАГ, забвение и поздний,
как у Изабеллы Юрьевой, ренессанс и признание. Полюбопытствуйте на до¬
суге, будет интересно!
Валентина Токарская -
знаменитая в 1920-е годы
актриса и танцовщица
«Танцы машин»
В одно время с Касьяном Ярославовичем Голейзовским на авансцену со¬
ветской хореографии вышел Николай Михайлович Фореггер. Гениаль¬
ный самоучка, кокаинист, алкоголик и жуир, он как никто другой вопло¬
тил в своих исканиях тот самый «угар нэпа». В 1921 году им была создана
студия «Мастфор» («Мастерская Фореггера»), громко заявившая о себе
буффонадой «Как они собирались». Следующей постановкой, премьера
которой удивила москвичей в новогоднюю ночь с 1921 на 1922 год, ста¬
ла «Хоротлош» («Хорошее отношение к лошадям»).
«. ..Во второе отделение спектакля вошел танцевальный номер “Твербуль” («Твер¬
ской бульвар»), - пишет Наталья Шереметьевская. - Идея номера возникла
в связи с жанровыми зарисовками художника В. В. Лебедева, часто печатавшего¬
ся в журналах. Он изображал нарождавшееся мещанство, пополнявшее свои ряды
анархическими элементами, некогда принимавшими участие в революции. У Лебе¬
дева была серия рисунков, изображавших хулиганствующих моряков с их милками.
Фореггер позаимствовал у него прототип, сделав его бывшим кавалеристом,
который стал шофером прокатного автомобиля “фиат” - наиболее шикарной мар¬
ки того времени. Костюм персонажа давал совершенно точную характеристику:

I ЛАВА Б. ЗСЦЕНТРИЧЕСКИЕ ТАНЦЫ. 3D CIHL5
163
кубанка с красным донышком, шелковая рубаха, пере¬
поясанная узким наборным кавказским ремешком,
i олифе и сапоги. На плечах - внакидку - потертая ко¬
жанка. Его “дама” - девица с бульваров, посещавшая
шниульки, - была одета по моде тех лет, из-под ее
широкой короткой юбки виднелись кружевные “десу“\
на ногах высокие зашнурованные ботинки.
Композитор А. Зуев обработал несколько популяр¬
ных мелодий: “Цыпленок жареный'* 1, “Наурскую лезгин¬
ку” и ‘Тустеп” (“Ту степь” - как обычно произносили
прототипы персонажей, выведенных Фореггером), -
и к ним были написаны соответствующие куплеты.
Шофер, ухаживая за девицей, сидевшей на ска¬
меечке, обольщал ее лихими “кавказскими” манерами
и предложениями “прокатить!". Затем приглашал на
"Ту степь", а потом и на “Вальс-бостон", которые исполнялись танцорами по требо-
панию Фореггера максимально “изячно". Завершался номер неожиданным лихим
рязанским переплясом девицы, в котором прорывалась ее деревенская натура.
<...> Танец “Будбег” - еще одно звонкое слово, придуманное Фореггером. Рас¬
шифровывалось оно как “бег конницы Буденного". Еще один яркий хореографиче¬
ский образ, вызвавший множество подражаний.
В этом номере худенькая Семенова, одетая в костюм красноармейца: шлем со
звездой и красная рубаха с синими “разговорами” (поперечными нашивками), -
была похожа на юношу-бойца. Быстрый по темпу танец был пронизан пафосом боя.
Пригнувшись к седлу, юноша несся на горячем коне, рубил шашкой лозу, наносил
удары врагу, праздновал победу со всей страстностью молодости (она передава¬
лась балетмейстером сочетанием темпераментных украинских движений и чече¬
точными переборами). Кончался номер ударно: после стремительного верчения
юноша припадал на одно колено, целился и стрелял вдогонку врагу.
Номер отлично проходил на рабочей аудитории в клубах и категорически был
отвергнут “жучками” - администраторами, устроителями концертов в ресторанах
(куда обычно охотно приглашали мастфоровцев). После выстрела Семеновой нэп¬
манская публика приходила в панику, думая, что начинается очередная облава на
спекулянтов. Зато этому зрителю был чрезвычайно по вкусу “Танец проститутки
и сутенера-апаша”. Фореггер театрализовал одну из песенок репертуара популяр¬
ной французской эстрадной певицы начала века Мистенгетт2 Mon homme (“Мой
мужчина” или, точнее, “Мой повелитель”).
У исполнительницы <.. .> грим был выполнен баканом (темно-красным тоном): кри¬
вая бровь, синяк под глазом, горько скошенный рот, что интересно контрастировало
со светлыми прядями ее стриженых волос. Костюм представлял стилизацию вульгар¬
ных лохмотьев: одно плечо было обнажено, с левой стороны юбку рассекал высокий
разрез, позволявший видеть ногу с подвязкой над черным чулком.
Мужчина <...> был облачен в традиционный костюм апаша (фуфайка, красный
платок на шее, кепка).
Хореограф Николай
Михайлович Фореггер
(1882-1939)
1 Женское нижнее белье (от фр. dessous).
1 Жанна-Флорентина Буржуа, знаменитая французская певица, актриса кино, клоунесса-конфе¬
рансье первой половины XX века.

164
Песни и развлечения эпохи нэпа
^Женитьба» по Фореггеру.
П. Галаджев.
<...> Выходил на сцену апаш,
как закрепилось за этим образом -
походкой вразвалку, не обращая
внимания на женщину. Внезапно он
щелкал пальцами: “Пет“, и она бро¬
салась к нему на шею. Потом спол¬
зала на пол, обхватив его руками
и с собачьей преданностью глядя ему
в глаза. Он схватывал женщину за
волосы, притягивал ее к себе и за¬
ставлял танцевать танго, подчиняя
своим прихотям: резко перекидывал
в сложных поддержках, вынуждая
перегибаться до земли. Затем на¬
клонялся к женщине как бы для по¬
целуя, но, не поцеловав, равнодуш¬
но отворачивался, роняя ее на пол
и уходил... Давали занавес. Чувстви¬
тельные зрительницы всхлипывали,
сморкаясь в платочки.
Фореггер восстановил классический вид “Танца апашей”, боевика предреволю¬
ционной эстрады, не только не пытаясь смягчить его дешевый мелодраматизм, но
всячески усиливая “душещипательность” ситуации. Но в любом жанре он оставался
мастером: даже если приходилось ставить то, что противоречило его взглядам.
В 1924 и 1925 годах в Ленинграде Фореггер создает сатирический цикл танцев
“Америка с Лиговки”, в котором “образы лиговской шпаны”, по-своему исполняю¬
щие “упадочные танцы буржуазной Европы”, были доведены до широкого социаль¬
ного обличения».
Осенью 1922 года «Мастфор» получил свою сцену на Арбате, 7. К со¬
жалению, до наших дней здание не сохранилось - сгорело еще в 1924-м.
Неподалеку располагался нэпманский оазис - «Прага». Завсегдатаи
ресторана частенько, отужинав и «сыто порыгивая севрюжьим блю-
манже», заглядывали на фореггеровские представления. Это давало
повод критикам обвинять хореографа в потрафлении буржуазии. На
выпады в свой адрес по поводу ориентации на нэпманские вкусы Ни¬
колая Ярославович резко отвечал: «В той же мере, вы можете винить
“Известия” за объявления, помещаемые нэпманами, за то, что “Изве¬
стия” - самая популярная газета, лежащая в кармане каждого нэпмана,
идущего утром на свою торговлю или на Ильинку. Ясно одно: если они
вредны, - уничтожьте их, если они дойные коровы - не мешайте доить,
если они обычные граждане - не мешайте им жить и нести свои рубли
в “золотой заем”...»
Перфомансы «Мастфора» привлекали внимание разных людей. Од¬
ним из изобретений Фореггера стали «Танцы машин». Он умел удивлять.

Г71ИВЯ В. ЗСЦЕНТРИЧЕСКИЕ ТАНЦЫ. 3D CIHL5
165
Его биограф Александр Чепалов рассказывает о том, как это
было:
«Статичные фотографии, сделанные на стоп-кадре, не могут сегодня объяснить
причину успеха. Танец машин Ns 10 изображал, например, работу рельсоукладчика.
На снимке восемь артистов и артисток располагаются так, как находятся рельсы по¬
верх закрепленных шпал. Само зрелище было динамичным, отточенным по ритму,
каждое движение было рассчитано по законам воздушной гимнастики.
В другом “танце машин” каждое из движений в отдельности тоже было элемен¬
тарным, но в итоге создавался динамичный и оптимистический художественный
образ. Стоящие вдоль рампы танцовщики в прозодежде (своеобразная унифор¬
ма, напоминавшая купальный костюм) делали мелкие шаги вокруг воображаемых
осей. Эту шеренгу “вращающихся валов” такими же мелкими шагами лентообраз¬
но огибали танцовщицы, имитируя работу трансмиссии. Во время показа зрителям
предлагалось угадать, какой из “производственных механизмов” сейчас “работает”.
В одной из газет Фореггера даже назвали “инженером танца”, что звучало высшей
похвалой для руководителя мастерской.
Популярностью пользовалась в концертах пантомима “Поезд”, где с помощью
чечетки на листах металла имитировалось движение пассажирского состава.
<...> “Танцы машин” исполнялись под аккомпанемент “шумового оркестра”, где
пыли использованы листы железа, трещотки, барабаны, мешки с битым стеклом
и другие имитаторы работы механизмов».
Помимо авторских находок, Николай Фореггер любил жанр пародии,
объектами пародирования становились не только классические балеты,
но и работы «босоножки» Дункан, смелые «игры» Касьяна Голейзовского
(номер назывался «Голей Зовского»), по ходу которого полуобнаженные
актеры изображали посетителей бани и возлежали на полатях в парной.
Слишком откровенные наряды моделей Голейзовского не обходили
( поим вниманием и куплетисты. Борис Глубоковский в романе «Путе¬
шествие из Москвы в Соловки» усмехался, вспоминая ночь в пивной:
«...мы сидели в синем облаке
■;...> у стойки. <...> Оркестр за¬
вывал “Дни за днями катятся”.
Официанты в поте лица своего
разносили парочки, полудюжин-
ки и дюжинки, какая-то нарумя¬
ненная девица пела с молодым
человеком какие-то наиядови-
!ейшие куплеты:
Есть у нас и Сандуновский,
Есть у нас и Голейзовский,
Разницы меж ними нету,
Только в первом нет балету...»
Танец буденовцев «Будбег»

166
Песни и развлечения эпохи нэпа
Танцы революции
Не меньшим раздражителем общественного мнения, чем опыты Касья-
на Ярославовича, стали выступления в СССР Айседоры Дункан. И хотя
«божественная босоножка», как называли ее современники, демон¬
стрировала на сцене нечто совершенно иное, чем фокстрот или даже
«Танцы машин», обойти вниманием ее персону не представляется воз¬
можным.
Ее искусство было чем-то абсолютно неизведанным для нашей стра¬
ны. Ровесница века, актриса Юлия Фомина вспоминала:
«Дункан - крупная немолодая женщина, рыжая, с голубыми глазами. Она тан¬
цевала в красной прозрачной тунике, надетой на голое тело. Это был первый танец
ее программы - “Интернационал”. Красный шарф летал и развевался, как пламя,
как огненное знамя. Это была скорее какая-то пантомима, чем танец, - пантомима,
выражающая радость, торжество победы. Своим огненным темпераментом, эмо¬
циональностью Дункан заражала зрителя. Она бегала на полупальцах, делала ши¬
рокие выразительные жесты. Но особен¬
но она поразила меня в Польском этюде
Шопена, исполненном с необыкновенной
экспрессией, вдохновенно. Казалось, это
какая-то античная жрица, поклонница Бога
Огня. Ирэна Габар объясняла нам, что
Дункан протестует против классического
балета и отрицает необходимость обуче¬
ния технике балетного танца, является
представительницей свободного танца -
обращается к античному искусству танца,
запечатленному на фресках и рисунках
древнегреческих ваз. Дункан стремилась
к пластическому выражению самой музы¬
ки - не танец под музыку, а слияние му¬
зыки и движения. Она танцевала в черной
тунике Похоронный марш Шопена, танце¬
вала “Марсельезу”...»
На публике неистовая Айседора па¬
рила под Интернационал, а в своем
особняке на Пречистенке танцевала
для Сережи Есенина и его друзей со¬
всем иные танцы, вроде пляски пад¬
шей женщины и апаша.
Фореггер сделал на нее весьма
злую пародию под названием «Крас¬
ная Сидора». На сцене толстый, ры¬
жий и веснушчатый артист в пари¬
ке морковного цвета, наряженный
в изумрудный хитон, под которым
РАБОТНИКИ ЮСТИНИИ-МОПР'У.
ШК АМЕРН ЫИТЕ ATP |~j^~ |
ОДИН ВЕЧЕР 1=1
ТИПЦЫ РЕВОЛЮЦИИ
Ирмы ДУНКАН Айседоры ДУНКАН
Айседора Дункан (в центре) с приемной
дочерью Ирмой и Сергеем Есениным.
Москва, 1922

Глинн В. ЗСЦЕНТРИЧЕСКИЕ ТАНЦЫ. 3D CIBL5
167
отчетливо проступали трусы, неуклюже метался по сцене под мазурку
Шопена.
«Конферансье с нарочито провинциальным акцентом, - вспоминал Алек¬
сандр Чепалов, - объяснял происходившее: в каком месте согбенная спина
и опущенные руки символизировали угнетенное состояние пролетариата, а в ка¬
ком он выражал надежду на лучшее будущее...»
Лишившись в 1924-м здания театра, Фореггер перебрался в Дом Пе¬
чати (ныне Домжур), где с группой единомышленников открыл кабаре
-Привал комедиантов». Драматург Марк Местечкин описывал его так:
ТАНЦЫ РЕВОЛЮЦИИ.
(Венер Айседоры Дункан)щ
Дали мне билет на вечер Айседоры
Дункан в Камерный театр.
Идти не хотелось. Ходил я на различ¬
ные вечера «революционных» танцев, и
убедился, что «революционность»их заклю¬
чается в том, что танцовщицы стремятся
показать все свои' прелести и оголяются
до отказа.
Не нужны нам эти «культурные» раз¬
влечения, на которых выставляют голых
женщин в целях возбуждения у публики
половых инстиктов. Я думал, что танцы
Дункан не лучше виденных мною ранее
на вечерах разных Лукиных, Голейзов-
ских, Чернецких и т. д. и т. п. Все же решил
пойти.
И не раскаялся, что пошел. Танцы детей
школы Дункан заслуживают всяческого
внимания.
Вечер начался оркестром, игравшим
вступление из различных песен, хорошо
знакомых пролетариату.
Поднялся занавес. На сцене Айседора
Дункан. Она танцует ирландский револю¬
ционный танец. Цвет ирландских револю¬
ционеров—зеленый (их капиталисты ве¬
шали на деревьях, в силу чего зеленый
цвет деревьев у них—революционный). На
А. Дункан зеленое платье. Сама Дункан
танцует плохо. Ее почтенный возраст со¬
вершенно не соответствует той задаче,
которую она ставит себе в танце ирланд¬
ских революционеров. По той же причине
она плохо станцевала Интернационал.
Движения ее слишком бедны, мимика слиш¬
ком слаба, и танцы не дают отражения тех
переживаний, которые испытывали рево¬
люционеры. Но вот на сцену выбегает Ирма
Дункан с детьми. Это, действительно, пре¬
красное зрелище. Во-первых, движения
детей из школы Дункан нельзя назвать
танцами. Это новый вид физкультуры,
способствующий развитию тела. Дети
школы Дункан—все дети рабочих. Упраж¬
нения Дункан их сделали неузнаваемыми.
Это жизнерадостные, веселые, красивые
дети, поистине, дети революции, совершенно
непохожие на тех ребятишек, которых мы
привыкли видеть в казармах. Дети пели
и танцевали исключительно революцион¬
ные песни: «Молодая гвардия», «Кармань¬
ола», «Смело, товарищи, в ногу» и т. д.
Вечер кончился общим исполнением детьми
«Интернационала».
Систему Дункан нужно применять шире,
втягивая к обучению ее приемам всех про¬
летарских детей. Для того, чтобы выявить
отношение рабочей массы к шксле Дункан,
необходимо показать ее в Колонном зале
Дома Союзов членам производственных
профсоюзов. Рабочие безусловно оценят
школу Дункан и захотят, чтсбы их дети
стали такими же веселыми, жизнерадост¬
ными и здоровыми, как ученицы школы Дун¬
кан. Это новое начинание нужно всячески
поддерживать, сделав его одним из видов
массовой работы среди пролетарских детей,
Амьиинский.
Статья из журнала «Рабочий зритель» (1924, № 2)
«...туда приходила молодежь из всех московских театров. <...> По поне¬
дельникам Мастерская Фореггера устраивала в “Привале комедиантов” ве¬
чера, где сам Николай Михайлович выступал с песенками. Мы любовались
эксцентрическими танцами Л. Семёновой1, выступлениями Л. Савицкой. Там
же начинал свою деятельность композитор Матвей Блантер. Сколько в этом
артистическом кружке разыгрывалось веселых шуток! На одну из песен Блан-
тера “Из Франциско в Лиссабон...” была поставлена эксцентрическая инс¬
ценировка, в которой очаровательно танцевала и “переживала” юная Муся
Людмила Николаевна Семёнова, звезда советского кино 1920-х годов.

168
Песни и развлечения эпики нэпа
Бабанова1, изображавшая дочь миллионера из Монтенегро. Напомню начало
этой песенки:
Фореггер любил эпатировать публику. На гастролях в Казани участни¬
ки его труппы в брюках-бутылочках и ультракоротких юбочках направля¬
лись к месту представления. В авангарде двигался сам Фореггер - в шикар¬
ном сомбреро. В Сухуми женщины и мужчины были раздеты до коротких
шортов и футболок. Сам же гуру двигался впереди в черном фраке с атлас¬
ными отворотами. Мастфоровцы добивались своего - их замечали, ими
интересовались, их ругали и хвалили. Равнодушных не было.
Но к 1925 году в Первопрестольной развернулась борьба с «форег-
геровщиной». Руку помощи протянул Леонид Утесов, живший тогда на
берегах Невы. Он нашел другу занятия в местных храмах искусства.
В этот период на студии «Севзапкино» (будущий «Ленфильм») ему до¬
верили постановку фильма «Северное сияние», драмы из жизни золо¬
тоискателей и политических ссыльных. Были организованы две кино¬
экспедиции - в Мурманскую область, к берегам Северного Ледовитого
океана, и в Сибирь.
Картина с треском провалилась. Но главное не это, а обнаруженный
перерасход, за который режиссера отдали под суд и приговорили к трем
годам лишения свободы, он отсидел несколько месяцев, после чего был
оправдан.
«Фореггер... Доброта бессребреника, исключительная доверчивость -
вот основные черты характера Николая Михайловича, слегка приправ¬
ленные распространенными тогда среди художнической интеллигенции
“богемными” настроениями и привычками», - вспоминал его коллега ре¬
жиссер Михаил Пярн.
Череда взлетов и падений продолжится в судьбе Николая Фореггера
до самого конца, когда в 1939 году он сгорит от запущенного туберкулеза
и цирроза печени.
Еврейское танга
Экспериментаторов, подобных Николаю Михайловичу, насчитывалось
в 20-е годы немало. Заметными фигурами в мире танца были конкуренты
Фореггера и Голейзовского - Федор Лопухов и Лев Лукин.
Стоит упомянуть Наталью Глан (Ржепишевскую), которой принад¬
лежат нестандартные решения в области пластического танца и экс¬
центрики. Это был ряд сатирических, памфлетных танцевальных сце-
1 Мария Ивановна Бабанова, актриса театра, кино и озвучения, лауреат Сталинской премии.
Из Франциско в Лиссабон
Пароход в сто тысяч тонн
Плыл волнам наперерез
И на риф налез. Иес!
Так погиб “Трансатлантик”
С экипажем в тот же миг...»

Глава В. Зсцентрические танцы. 3D girls
169
мок, в которых действовали «нэпманские
типы» - дамочки, торговки, милицио¬
неры, беспризорники, хулиганы. Фок¬
строты, шимми, тустепы и чарльстоны
танцевали отрицательные персонажи,
лкробатически-физкультурные компози¬
ции исполняли «наши» ребята. Ее танцы
отличали острый гротесковый рисунок
движений в сочетании с бытовыми же¬
стами. Именно Глан придумала танцы
для пьесы Маяковского «Клоп» в поста¬
новке Всеволода Мейерхольда.
Помимо этого, Наталья Александровна
снималась в кино. Самой яркой ее работой
стала главная роль в фильме «Мисс Менд»
(1926), музыку к которому написал Матвей Блантер.
Одной из тех, кто мечтал о самовыражении в танце, была одаренней¬
шая Вера Яковлевна Шабшай. Окончив студию танца и Государственный
театральный техникум им. Луначарского, она осуществила постановку
« Древнееврейских плясок», затем последовал балет «Алеф», в котором от¬
разились различные моменты еврейской истории.
Выступала артистка и на эстраде. Многие танцы еврейских месте¬
чек - фрейлэхе, полька, хасидские пляски - приобретали в ее интер¬
претации остросовременный характер. Так возникли «Еврейское танго»
и «Еврейский фокстрот». Эффект ее исканий усиливали оригинальные
костюмы, отмеченные влиянием конструктивизма с его модой на гео¬
метрический стиль и асимметрию в крое и цвете.
Хореограф Ф. Лопухов.
Около 1927-го
Н ПОСТАНОВКАМ
РЕА-ЕПИ
МУЗЫКА
“новой
иад.АВШот
МОСКВА 1925

170
Песни и развлечения эппми нэпа
Танцевальные эксперименты
Веры Шабшай, Ок. 1928
* * *
Все эксперименты закончились
в 1932 году, когда вышло Постановление
ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно¬
художественных организаций», которое
положило конец свободе творчества
и плюрализму в искусстве. Все виды «сво¬
бодного танца» были обвинены в «буржу¬
азности» и запрещены. В хореографии
остались лишь классическое направле¬
ние, народный и лубочный танец.
□т фокстрота к «Яблочко»
С горы идет крестьянский комсомол,
И под гармонику, наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Веселым криком оглашая дол...
Сергей Есенин, «Русь советская» (1924).
Фокстрот, шимми, чарльстон... Танцевальную музыку играли большие
оркестры, джаз-банды. Она звучала в шикарных ресторанах, барах, ка¬
баре, театрах миниатюр, мюзик-холле... Такие заведения были далеко
не всем по карману, тем паче рабочей молодежи, а потому в их среде
культивировались иные развлечения и сохраняли сильные позиции
деревенские танцы, которые не требовали богатого аккомпанемента.
Отдыхают
комсомольцы
1920-х

Глава В. Зсцентрические танцы. 3D girls
171
Деревенский гармонист. 1929
Самым пролетарским инструментом считалась гармошка - гитару
воспринимали как принадлежность мещанской культуры. На самом деле
гармонии были распространены в селах (да и в городах) далеко не так
широко, как это может показаться. Причина банальна - дороговизна.
Писатель Родион Акулынин в повести «Развязанные снопы» (1925)
так рисовал картину сельского быта:
«Вечером оживляется улица песнями молодежи. Там и тут бренчат балалайки.
Много развелось в наших деревнях балалаечников. Гармонистов нет. Дорого стоит
гармонь, а балалайки сами мастерят...
Я куплю себе калоши
На резиновом ходу,
Чтобы наши не слыхали,
Как с собрания уйду...»
После революции целый ряд фабрик закрылся, многие умельцы сги¬
нули от голода и на полях Гражданской войны. Действительно, качествен¬
ный инструмент был недоступным, дефицитом и мечтой для профес¬
сионалов и любителей. Обладатель хромки1 или «черепашки»2 мог быть
уверен - голодная смерть ему не грозит. Но по той же причине в газетных
разделах происшествий чуть не ежедневно печатались грустные новости,
как, например, такая заметка из «Рабочей Москвы» (1925, январь):
Возвращавшегося из кабаре по Зацепе гармониста, г. Миронова, оста¬
новили двое неизвестных и пригласили его сыграть на гармонии. На
1 Хромка, или двухрядка, - гармонь с хроматическим звучанием.
2 «Черепашка», или «черепановка» - небольшая по размеру гармонь, названная так по месту перво¬
начального производства - в городе Череповце.

172
Песни и развлечения эпохи нэпа
М. Дворянской ул. новые знакомые «угостили» Миронова выпивкой, от¬
равленной неизвестным ядом. Миронов потерял сознание. Грабители, за¬
брав гармонию «Баян» стоимостью 400 р., скрылись.
Лишившийся «орудия производства» эстрадник на долгие дни и ночи
терял сон и покой. Еще бы, ведь цена потери была сопоставима с годо¬
вой зарплатой!
«Цирк и эстрада» (1927,
№21):
У гармониста Маслова, рабо¬
тавшего в одной из пивных,
во время перерыва на глазах
у посетителей пивной похи¬
тили гармонию. Недавно это
дело разбиралось в Губсу-
де. Несмотря на все доводы
представителя Моссельпро-
ма, решением суда постанов¬
лено взыскать с Моссельпрома в пользу Маслова стоимость гармонии.
Власти активно пропагандировали гармонь, возрождали ее произ¬
водство и регулярно проводили всесоюзные музыкальные конкурсы.
Считалось, что игра на музыкальном инструменте отвлекает пролетари¬
ат от пьянства и хулиганства.
Об этой уверенности большевиков не без издевки сообщал эмигрант¬
ский ежемесячник «Иллюстрированная Россия».
Гармонь или баян - обязательный атрибут эстрады тех лет. Даже
в труппе театра Мейерхольда служили три виртуоза: Папков, Макаров
и Кузнецов. Без их «переливов» праздник в богатых домах считался не-
удавшимся. Знакомая Сергея Есенина Анна Берзинь вспоминала:
«Поднимаясь к дверям квартиры, в которой
жили Есенин и Бениславская, я слышу, как играют
баянисты. Их пригласил Сергей Александрович из
театра Мейерхольда. Знаменитое трио баянистов.
В маленькой комнате и без того тесно, а тут три
баяна наполняют душный, спертый воздух мелоди¬
ей, которую слушать вблизи трудно. Баянисты, ви¬
димо, “переложили” тоже и потому стараются вовсю,
широко разводя мехи. Рев и стон.
<...> Шура, Катя, Сергей поют под баяны, но Сер¬
гей поет с перерывами, смолкая, он бессильно от¬
кидывается на спинку дивана, опять выпрямляется
и опять поет».
К середине 20-х, когда жизнь понемногу
стала входить в колею, гармонь стала все чаще
Гармонист из московской
пивной. 1926

Глава Е. Зсцентрические танцы. 3D girls
173
ассоциироваться не с театром, эстра¬
дой или рабочим клубом, а с кабаком.
Рабкоры сокрушались возвра¬
щению старорежимных традиций:
и одной из пивных Серпуховского
района висит плакат -
«Сегодня играют гармонисты -
музыка по заказу - песня 30 копеек!»
В рассказе талантливого писателя
Андрея Соболя «Эльдорадо» есть опи¬
сание такого концерта:
«Звенели, стучали, гремели, бубнили,
грохотали стулья, ноги, стаканы, каурые бу-
!ылки, блюдца с горохом, ножи, вилки, разверстые рты, похожие на развороченные
помидоры. На помост, на плаху ежевечернюю, полез Мишка-гармонист, красная
рубаха на нем мокрела, исходила пятнами, липла к спине. Медно-красные сосиски
раздвигали сизые человеческие губы, чтоб потонуть в ненасытных впадинах, рас-
шкалась пена, умирая безропотно на дощатой поверхности.
И плакала, и стонала, и смеялась, и бредила, и жаловалась гармонь. <...>
У Мишки-гармониста застонала гармонь напоследок, застонала и точно провали¬
лась в яму. Столики ходуном пошли, - замолчала гармонь и еще душнее, еще гаже
стала пивнушка “Ель да рада”...»
Первым продернул таких артистов с их плебейским репертуаром
Владимир Маяковский:
Прет
зловоние пивное,
свет
махорка
дымом застит,
и котом
гармоника воет: «Д-ы-ш-а-л-а н-о-ч-ь
в-о-с-т-о-р-г-о-м с-ла-д-ос-т-растья».
«Виртуозы» пролетарского инструмен¬
та отличались не только в пивных. Редкие
но «изобретательности» номера демон¬
стрировали они и на большой сцене.
В1929 году «Цирк и эстрада» разразил¬
ся гаевным материалом в адрес ансамбля
гармонистов п/у некоего тов. Бановича:
...Коллектив во время своих гастроль¬
ных поездок пьянствовал и хулиганил. Неизвестный с балалайкой. 1923
Комсомольцы развлекаются. 1928

174
Песни и развлечения эпохи нэпа
Демьян Бедный. 1920-е
Поэт А. Жаров
Бывали случаи, когда на концерте после подня¬
тия занавеса пьяные гармонисты сваливались со
своих мест на пол или вовсе не являлись на кон¬
церт и тем срывали его.
Один из гармонистов, напившись на пикнике,
устроенном ансамблем, разделся донага и отпра¬
вился гулять, пугая и разгоняя жителей. В это
время его одежду украли, и он не мог явиться
вечером на концерт.
Гармонисты проигрывают в карты не только все
деньги, но и вещи. Площадная ругань висела в воз¬
духе. Между молодняком и старыми работниками
шла постоянная борьба - молодняк затирали.
Об общественной и политической работе и гово¬
рить не приходится.
Руководитель коллектива не вел решительной
борьбы с царящим среди работников пьянством
и разгильдяйством, не доводил об этом до сведе¬
ния союзных организаций. Старый союзный и об¬
щественный работник, он не вел ни политической,
ни культурно-воспитательной работы. Проверка
финансовых дел обнаружила полнейший хаос
и нехватку денег. Заявления казначея т. Бобровой
о том, что она, не имея достаточного опыта, не
справляется с работой, оставались без внимания.
<...> Специальная комиссия Горкома решила:
снять т. Бановича и <...> объявить выговор всему
составу оркестра.
* * *
Пример старшего товарища - Маяковского - и сложившаяся к концу
нэпа ситуация подтолкнули Демьяна Бедного к обвинениям гармони
в... немецком происхождении, а также в ее специфической принадлеж¬
ности к кабаку. В довершение всего поэт заявил, что исконным русским
инструментом являются гусли, и в декабре 1926 года опубликовал «ше¬
девр», заканчивавшийся такими строками:
Когда станет богаче наша страна,
Музыкально культурней станет она.
А повысится наша культура -
Умолкнет гармошка, визгливая дура,
Умолкнет, умрет вместе с верной подружкой,
Пивною, разбитою кружкой,
Умрет, но, воскреснув для жизни иной,
Оплакана горьким, последним пьянчужкой
В последней советской пивной!

I НАВА В. ЗСЦЕНТРИЧЕСКИЕ ТАНЦЫ. 5D GIHL5
175
Молодежь на каруселях в ЦПКиО.
1428. Сразу вспоминается фраза из
рассказа Аверченко:
выпьем по чашке чаю, того-сего,
я вам Третий Интернационал
на гармошке у
Народ возмутился, началась бурная дискуссия. Не стерпел и поэт
Александр Жаров, обратившийся к коллеге с вопросом:
Что толкнуло вас -
Тоска ли, грусть ли -
Пожелать гармонике капут?..
Интересно:
Как это под гусли
Ваши «Проводы» в селе споют?
Но Демьян закусил удила и не собирался сдавать позиций. В 1928 году
он сочиняет еще одно послание - «Обо всем понемножку. Про мейер-
хольдовского “Ревизора” и зловредную гармошку»:
.. .Намедни прохожу мимо пивной,
Слышу - играют на гармошке губной.
Ну, как тут, братцы, не закричать:
- Откуда такая мода?
Караул! Не могу молчать!
Гармошка - опиум для народа!!
Ефим Придворов (настоящее имя Демьяна Бедного) всегда чутко дер¬
жал нос по ветру, но к 1930 году обоняние изменило идейному товари¬
щу - гармонь вскоре реабилитировали, а вот поэту до конца его дней
пришлось томиться в опале.

Глава 7. ТЕАТРЫ-КАБАРЕ
Для пролетариев всех стран
Мы учредим кафешантан...
Из спектакля Н. Фореггера
«Хорошее отношение к лошадям» (1921).
КШИЛТРЕГЕРЫ
В течение десяти предреволюционных лет в Российской империи наблю¬
дался бум кабаре. Все началось в 1908 году с созданного актером МХТ Ники¬
той Валиевым в доме Перцовой, что до сих пор стоит напротив Храма Хри¬
ста Спасителя, закрытого актерского клуба под названием «Летучая мышь».
В 1912 году в Петербурге Борис Пронин стал хозяином «Бродячей со¬
баки». Ну а дальше посыпались, как горох из худого мешка: «Лукоморье»
и «Кривое зеркало», «Веселый театр для пожилых детей» и «Дом интерме¬
дий Доктора Дапертутто», «Привал комедиантов» и «Павильон де Пари»,
Театр Валентины Лин и «Буфф-миниатюр»...
Однако большевики модного веяния не поняли, «Летучую мышь»
обозвали «засахаренной мышью» и «разлагающимся бытом», Балиева
на трое суток за нарушение комендантского часа посадили в каталажку,
а к 1922 году позакрывали все четырнадцать московских кабаре.
В годы нэпа, правда, они вновь закружились мотыльками вокруг огней
Садового кольца. И хотя продлилось это совсем недолго, до 1924 года, та¬
нец этих бабочек был горяч и экспрессивен. Несмотря на немыслимый
налог в сорок пять процентов, кабаре и театры миниатюр были всегда
переполнены. Легкий жанр оказался в большой цене.
Писатель-эмигрант Борис Ширяев воссоздал атмосферу тотального
угара (правда, путаясь в названиях и именах):
«В первые годы нэпа в Москве имел большой успех ночной артистический кабачок
“Бродячая собака”, открытый широко известным в богемных кругах ловким предприни¬
мателем Борисом Прониным. В этом подвале на Кисловке после двух часов ночи мож¬
но было видеть многих известных артистов и литераторов, там шумел Есенин, всегда
сопутствуемый более чем сомнительной компанией, порою маячила одутловатая мас¬
ка только что вернувшегося из эмиграции и еще нащупывавшего почву А. Н. Толстого.
Забредал туда и Луначарский в окружении своих “цыпочек” с Н. И. Сац в роли дуэньи.
Артисты мешались с коммунистами и нэпачами, не обходилось, конечно, и без агентов

I лпвя 7. Теятры-кибдре
177
Реклама спектакля в театре «Зон». 1922
ОГПУ, получавших в “Бродячей собаке” широкие возможности подслушать вольные
спьяну разговоры. Скрипки оркестра надрывно тянули:
Все то, что было,
Все то, что ныло,
Все давным-давно уплыло...
В уборной открыто торговали кокаином, на полу валялись окурки толстых “По¬
сольских” папирос, густо измазанные кармином губной помады; приехавший из Па¬
рижа поэтик Борис Парнок (Правильно - Валентин Парнах, Парнок - псевдоним его
состры-поэтессы Софьи. - М. К.) танцевал тогдашнюю новинку монмартрских ка¬
бачков - фокстрот и формировал в театре Мейерхольда первый в Москве джаз1...»
Личный секретарь Ленина Елизавета Драбкина в мемуарах «Зим¬
ний перевал» вспоминала:
«Тверская и прилегающие к ней улицы влекут к себе “стиляг” того времени, оде-
1мх в широченные, падающие книзу колоколом брюки, кургузые пиджачки, плоские
каскеточки и ботинки с курносыми носами, называемые “бульдог”.
Здесь в подвальчиках и полуподвальчиках расположены увеселительные заведе¬
ния - “Коробочки”, “Бонбоньерки”, “Паласы”, ‘Труффальдино”, “Кривой Джимми”, кото¬
рые завлекают к себе афишами “Радий в постели”, “Ко всем чертям”, “Кулисы души”,
Сплошной скандал”, “Мефистофель в интересном положении”, “Потеряли панталоны”.
Воняет потом, пылью, пудрой. Дешевые проститутки выламываются под доро-
I их кокоток. Присяжный комик, дрыгая ногами, откаблучивает куплеты вроде: “Мне
политики не надо, надоела хуже ада...” И как естественное развитие темы: “Ах,
дамы, дамы, всегда мы с вами, а потом болить...”
1 Кабаре «Бродячая собака» существовало в Петербурге с 1911-го по 1915 год. В Москве, на Кис¬
ловке (Средний Кисловский переулок, дом 3), Пронин держал кабаре «Странствующий энтузиаст»,
в котором действительно частенько выступал В. Парнах.

178
Песни и развлечения зппки нэпа
КНШМКЫЙ ТЕАТР
ТАБАНЕРОННА
Московская 6.
С ]чтт шствого
МбСШСК. {ШШЧШ
к конферансье
£о зюрвяка II 8хт.
ДЕСЯТАЯ
ПОНЮШКА.
АЛЕКСАНДРА МЕНДЕЛЕВИЧА
2 спектакля. Начало в 8 и 10 ч. вечера.
Га. Реж. в копфер. В, ХЕНКИП. Очдредпов А. МЕНДЕЛЕВИЧ.
В ближайшем будущем выстуиденял известного Артиста Московских
н иетроградских театров
DUUTfiDA VrUkiliU А в СВ0ЕМ г‘ипертуарв
ипПIиГА ДСППППА песни шута и песни кинто
(НОВЫЕ) „ГОРЕ ОТ * « А« ГРОТЕСК ПАРОДИИ.
Харьковское кабаре
«Табакерочка». 1922
Из-за стеклянной двери доносится взвизгивающая музыка “Ойры11, сквозь запотев¬
шие стекла видим кадки с пальмами и покрытые крахмальными скатертями столики,
снуют официанты, мелькают подносы, сверкают бокалы и люстры. Здесь нэп жрет.
Он жрет истово, неистово, хватает, глотает, давится, на блин мажет масло, на
масло икру, на икру осетрину, на осетрину буженину, сверху сыр и, пропустив рюмоч¬
ку, отправляет всю гору в рот. Жрет, как должен жрать тот, чей девиз: “Рви и жри!“...»
Резкость тона, каким Елизавета Яковлевна заканчивает так бодро на¬
чинавшийся пассаж о московских кабаре, на самом деле характерна для
восприятия современников, и дело тут не только в ее большевистских
убеждениях. Страна лежала в руинах и с трудом приходила в себя по¬
сле военного коммунизма, боев Гражданской, вереницы лет голодного
лихолетья...
Если Москва и Петроград довольно быстро воспряли с приходом
нэпа, то небольшие города, а особенно деревни и села продолжали су¬
ществовать на грани жизни и смерти.
«Нэп катится на периферию медленно, с большим опозданием. В Киеве те¬
перь то, что в Москве было в конце 1921 года. <...> В нем, например, еще запре¬
щена оперетка. В Киеве торгуют магазины, но не выпирают нагло “Эрмитажи11, не
играют в лото на каждом перекрестке и не шляются на дутых шинах до рассвета,
напившись “Абрау-Дюрсо11...» - писал Михаил Афанасьевич Булгаков в очер¬
ке «Киев-город» в 1923 году.
ы
)ЛЬШВ1 ТВЕРСЮЙ ши.
Ш№3 .,1111111111".
С 24-го до 30-го октября 1922 г.
ВЫСТУПЛЕНИЯ
Виктора и Владимира
X Е Н К И Н Ы х.
1. Антреприза в Шавлнх.
2. Тетка Джеко.
3. Елена Трутовская.
4. Новые рассказы Влад. ХЕННИНА.
5. Вампиры-РЕНЕ. КЭТ, АРМАНД.
6 Андалузская любовь.
Спектакли в 8 ч. и в 10 п. вечера.
В праздники: в 7*/*» 87, и 10% ч. в.
Тверская 37. Д и р е к ц i
С 24 октября.
АРНОЛЬД и ВЛАДИМИРОВА, танго.
ФАТИМА, восточн. танцы.
С. В. КАРСАВИНА, романсы.
Симон КОЛОМЕНСКИЙ,виртуоз на гармонике.
Нина АНГАР0ВА.
А. СКОПИНОВ.
Л. СОДОМОВ
Оргиастический пляс.
Бр. КАРАНТИ.
Конферансье Н. ОРЕШКОВ.
Начало с 12 часов ночи, после
спектаклей.
* я Вениамина Гутман.
Московское варьете
«Пикадшиш»

Главд 7. Театры-кабаре
179
Неудивительно, что по-
Г)ы павший в Белокаменной
провинциальный журналист
I! Цейтлин на страницах
• < :моленской нови» (1922)
ужасался деятельности мо¬
сковских «культуртрегеров»:
«Изо дня в день вы читаете
и газетах потрясающие известия
о том, что в такой-то волости го¬
лодной губернии семья съела
ipyn умершего ребенка, не только
ipyn, но даже живого ребенка...
Это страшно! Но не страшнее ли
видеть сытых и самодовольных
москвичей, съедающих в день
сотни тысяч голодных людей?
В голодной деревне озверев¬
шие от голода люди сварили суп
с куском человеческого мяса...
Что тут удивительного?
Нет, вы побывайте в москов¬
ском кабаре “Гротеск” (кафе¬
шантан) - там вы увидите боль¬
ше чудес.
Я, конечно, там не бывал,
ибо за одно право сесть около
столика в “Гротеске” надо запла-
шть “лимон”1. Да и, кроме того,
гуда со “свиным рылом” не пу¬
скают. Надо явиться обязатель¬
но при галстуке и во фраке.
Рассказывал мне о “Гротеске” литератор М. Я. Пустынин, имевший “счастье”
побывать там по протекции руководителя московского “Теревсата”2 - артиста
Разумного:
- Пришли мы вместе с Разумным в полушубках. “Человек” во фраке и с сал¬
феткой на руках очень косо посмотрел на нас и “посоветовал” оставить полушубки
на вешалке. Но каково было изумление у “человека”, когда под полушубком у Раз¬
умного оказалась кожаная тужурка!.. Нас спасла только популярность Разумного,
и мы пробрались в зал.
Давно не виданная картинка: шансонетки на сцене, а вокруг столиков - сытые,
лоснящиеся лица, плеши и плеши без конца.
На столиках горы апельсинов, абрикосов, дорогих фруктов. Веселые господа
постукивают ложками и вилками и подпевают шансонеткам. * 9«СТРАНСТВУЮЩИЙ ЭНТУЗИАСТ»
«АССОЦИАЦИЯ ХУДОЖНИКОВ, ПОЭТОВ, АКТЕРОВ, МУЗЫ¬
КАНТОВ» ИЛИ ПРИТОН?
Печатая ниже письмо сотрудника «Зрелищ»,
поэта, танцовщика и организатора оркестра «Джаз-
банд», Валентина Парнаха, редакция выражает
свое глубокое возмущение «Странствующему Энту¬
зиасту» .
Редакцией получены сведения, что «Странст¬
вующий Энтузиаст* не доплатил гонорара и Кась¬
яну Голейзовскому за выступление его балета
того же 14*го апреля.
Многоуважаемый т. редактор»
Разрешите через посредство вашего уважае¬
мого журнала, довести до сведения общества, что
«Странствующий Энтузиаст», именующий себя
•Ассоциацией художников, поэтов, актеров н му¬
зыкантов» (Среди.-Кисловский пер., д. 3), управля¬
ется безответственными лицами.
Гонорар выступающим задерживается на нео¬
пределенное время. Так, моему Джаз - банду (кол- *
лективу музыкаптов), в числе, других выступав¬
ших, не доплачена «Странствующим Энтузиастом»
половина гонорара, за выступление 14-го апреля.
Уплата (когда она происходит) сопровождается не¬
допустимыми выходками.
В частности неофициальная руководительница
дела гр. В. А. Лиш дев скал возмутительно ве¬
дет себя при отправлении своих директорских обя¬
занностей, заставляя думать, что эта «Ассоциация»
является притоном, которого нельзя терпеть в
РСФСР.
Уважающий вас
ВАЛЕНТИН ПАРКАХ*
25- IY-23.
Письмо В. Парнаха о безобразиях в кабаре
«Странствующий энтузиаст». 1923
' До денежной реформы 1922-1924 гг. обесценившиеся за годы революции и Гражданской войны
деньги граждане СССР считали в миллионах - «лимонах» и в миллиардах - «лимонардах».
9 Театр революционной сатиры.

180
Песни и развлечения зппхи нэпа
театр
Петровка, 10.
ЕЖЕДНЕВНО с llVt час. вечера в ПРОГРАММЕ
ВИШНИ, ЖИВОЙ-КИНО, УРА, ВИТРИНА МОСЕЛЬПРОМА,
МЫ, ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ,
ПЕСНИ ЛЮБВИ и СОВРЕМЕННОСТИ и др.
При театре БУФЕТ до * час. ночи. «■ ПЕРВОКЛАССНАЯ КУХНЯ.
Реклама театра миниатюр «Павлиний хвост»
Отвратительно поют шансонетки, отвратительно играют музыканты, отврати¬
тельно кормят - хуже, чем в низкопробных старых кабачках. А платят здесь десятки
и сотни миллионов за ужин с фруктами и вином.
Внешний вид Москвы. Вот как недавно писал о нем Демьян Бедный:
В Москве нынче каждый забор - это кричащий позор,
Тысячи объявлений и каждое объявление -
Явное, наглое и хамское глумление
Над искусством и терпящими неслыханные беды
Нищими, голодными людьми.
Вот где людоеды,
Черт вас возьми!
Для характеристики этих афиш и вывесок - несколько слов из каждой: “Вечер
новых вальсов”, “Аркадия”, “Пойдем ко всем чертям: оркестр и хор”, “Ресторан «Уго¬
лок»”, “Вечер радостных настроений”, “Вечер смеха и веселья”, “Кафе «Уют»“...
Не довольно ли?»
Контрасты 1921—1923 гг. подмечались многими очевидцами.
i mfoXauMft успех;
С0Щ5ШЖ0
ДРШЙСШОВ
ШЕдтрд
КОРШ
■ РЕПЕРШРИ
..ФИЛИБЕР
а.ЧИЧИСБЕЙ
ШМОПЕТ
■ «мдркишкаИ
JL
Нотный сборник с песенками из
репертуара театра. Обратите
внимание на песенку «Филибер».
Именно ее напевает Великий
комбинатор, путешествуя вместе
с другими героями«Золотого
теленка»: «Бендер шел позади всех,
опустив голову и машинально
мурлыча: “Кончен, кончен день забав,
стреляй, мой маленький зуав”...»
В измененном виде этот шлягер
Прозоровского на стихи Подревского
звучит в художественно фильме
В. Ордынского о Гражданской войне
«Красная площадь», 1970

Глявп 7. Теятры-кдбдре
181
ПАЛАС
Т Е R Т Р
ОДНОАКТНЫХ ПЬЕС.
Страстная площадь.
два спектакля.
НАЧАЛО В ВИДУ УСПЕХА ЕЖЕДНЕВНО
Ьгосп. в8»/,ч.в. ПРОДОЛЖЕНИЕ ГАСТРОЛЕЙ ТРУППЫ
2-госп. в 10 ч. в. ЛИЛИПУТОВ.
С 24-го по 29-е октября.
ИСКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ПРОГРАММА
1) гвоздь сезона. НОВОСЕЛЬЕ гвоздь сезона,
2) ХОХОЛ НАПУТАЛ Ком. и А В 3> ^ ^ ^ ^ ^
Режиссер М. К. ЧАПЛИЦКИЙ. Отв. руководитель В. А. ВАСЕНИН.
Готовится к постановке МАДАМ САН-ЖЕН.
«Как-то странно встает в памяти та весна, - вновь берет слово Елизавета
Драбкина («Новый мир», 1968, Ns 10). - Словно долгий, запутанный сон, в кото¬
ром идешь-идешь по длинной улице посреди сплошных деревянных заборов, сверху
донизу залепленных налезающими друг на друга пестрыми афишами. Кино сулит
любовные “трагедии” или же обещает “комические боевики”. Кабаре и варьете зазы¬
вают на “Флирт богов”, рестораны приглашают на блины и расстегаи, водки, вина, на
ганцы до утра. А над всем этим блудом бьет по сердцу плакат - черный фон, белый
иссохший от голода старик, воздетые в мольбе руки - “Помогите!”».
Продолжает смоленский репортер Г. Цейтлин:
«Что афиши! Это нуль в сравнении с той грандиозной халтурой, орудием которой
они служат.
Маленький яркий пример: заведующий художественным подотделом МОНО за¬
ведует трактирным кабаре “Труффальдино”. Где уж тут говорить о разных Борисо¬
вых с их театрами “Коробочка” и т. п.
Много в Москве больших и малых театров, но все они служат для удовольствия
московских “людоедов”.
Дешевле трехсот тысяч билет не достанешь.
Около каждого театра своя Сухаревка, спекулирующая билетами.
В кассе театра - ни одного билета, а около театра весь тротуар запружен спе¬
кулянтами.
<...> В Москве уже давно перестали считать деньги тысячами. Перевели их на
“рубли” и “гривны”.
- Извозчик, сколько на Мясницкую? - спрашиваю на Тверской.
- Шесть гривен!
Г.орьба с туалетной вакханалией.
+ Принявшая за последнее время уродливые формы „туалет¬
ная вакханалия' на сценах московских театров выдвинула
перед Рабисом необходимость организованной борьбы с нею.
Принимая во внимание, что от этого страдают, главным
образом, актрисы, от которых антрепенеры требуют
„шикарных' нарядов, что непосильной тяготой ложится
на тружеников сцены, лишенных в большинстве своем воз¬
можности приобретать их 8а свой счет, Союз намерен созвать
по этому поводу в ближайшем будущем конференцию для
обсуждения мер борьбы с этим явлением.
Заметка из журнала «Зрелища». 1923

182
Песни и развлечения зппни нэпа
Это значит шестьдесят тысяч рублей.
Московские “людоеды” не знают счета деньгам. Когда я был в оперетте Невя-
ровской, мне рассказывали, показывая на саму актрису Невяровскую:
- Красива? Черт побери! Один молодой человек ей театр купил, бывший театр
Масткомдрамы’, пятьдесят миллиардов заплатил...
Пятьдесят миллиардов к ногам красивой актрисы - это яркая иллюстрация жиз¬
ни московских “культуртрегеров”.
Удивительно ли, что все магазины переполнены народом - бойко торгуют.
А какие в Москве магазины! Больше всего магазинов гастрономических и кон¬
дитерских. В магазинах преобладают продавщицы.
Какие продавщицы! Графини... Красавицы...
Одеты все по последней моде. Шелк и бархат.
Надушены, напудрены. Провинциалу страшно подойти.
И все это для того, чтобы московские “людоеды” чаще захаживали в магазины,
больше покупали...
- Сколько стоит рыба? - тычет пальцем “людоед”.
- Три миллиона! Прикажете завернуть?
- Заверните!
Московские “людоеды” не только хорошо едят, но и хорошо одеваются. Сейчас
в Москве уже следят за парижской модой. Выходят даже специальные журналы
с новостями моды. Хотел купить одну такую диковинку для Смоленска.
- Полтора, - говорит газетчик.
Полтораста тысяч один экземпляр тоненького журнальчика “Новости моды”...
Как грибы после дождя растут частные издания. Все больше театральные журналы.
<...> В Большом театре я видел дам, страшно напоминающих сытых коров,
и мужчин, напоминающих быков.
Такие они выхоленные, выкормленные, солидные...
Такие у них самодовольные, беззаботные лица, дорогие наряды.
И мне вспомнилась карикатура, напечатанная в “Правде”. На карикатуре вос¬
произведен букет московских кричащих афиш. Афиши читают бык и две коровы из
той породы, которую я видел в Большом театре.
Внизу несколько строк:
Товарищ, погляди на них хозяйским оком,
Пусть на Тверской они пасутся вечерком,
Пусть наливаются скотинки эти соком
■ театральная площадь, НияоЛьсная, 9.
3-*' ?■.»/ »>• Л7.-24, 34, ,м
)СТР0ЛИ полного художестве
ЙВУЛп» «-о. | а. в. холщовой
ip. ОТКРЫТИЕ СЕЗОНА ДГ±&
[ЮДРРБНРСТИ В АФИШАХ. УпоАнбмочеНный Театра М. П. САХНОВСКИЙ,
Мастерская коммунистической драматургии.

Глава 7. Театры-кабаре
183
N000000000000000000000000000000000000000000000000000
(* *]
0
И
И
II
1-1
га
и
га
га
и
га
и
га
и
га
и
га
II
II
га
1-1
II
и
и
и
га
га
и
Ш 1<
0 0 QQ
ТЕАТР и САД | Театр САБУРОВА | Летний ЭСТРАДНЫЙ Театр
л к в д р и у м“
И
1>. Садовая уд., тр. 1, 5, 6,
25 и Б, тел. 4-89-91.
К
I ГАСТРОЛИ ,С УЧАСТИЕМ
I Е. М. Грановской
С. Г. Надеждина
20, мая
Роман
21 и 23 мая
| Шалая бабенка
I и Вечер настроений
I
22 и 24 мая
Школа Богинь
п 0
и Буфет, киоски, тир. 0
в Духовой оркестр 0
| С 7 ЧАС. ВЕЧ. Щ
0
Касса открыта с 2-х часов дня до окончания спектаклей. !*щаш0в1 0
гагавввгаошвввввввшаиааиаиннавиииивнииншинаиииншавнаиии
с 20 мая по 25 мая
заслуженная артистка Б. Г. Т.
Е. В. Гельцер,
В. Д. Тихомиров,
Д. 3. Карпиловекий,
(Гарин) Бим - Бом (Вильтзак),
М. П. Никольская
У рояля: Таскпн,
Н. Н. Радошанский, А. С.
Пирогов, Ф. И. Гольцов,
Б. А. Лясс, Регина Ба¬
бурина
ТАНЦЫ
Н. В. Боярская
п И. А. Александров,
Рена, Кат, Арман,
Деляр и Скопин,
Е. II. Воронович
и Я. М. Рудин
Конферансье А.А. Менделевии
НАЧАЛО В 9 ЧАС. ВЕЧЕРА
САД
0
0
0
0
0
Большие гулянья Щ
МАЛОРОССИЙСКАЯ КАПЕЛЛА 0
0
Цыганский “ Щ
| табор Щ
| Аттракционы j=j
| Парижская карусель Щ
| Вертящийся пол р.
| Под‘ем и спуск на 0
аэростате 0
| Новость РАДИОФОН 0
I БИЛЛИАРДЫ Ш
КЕГЕЛЬБАН ЛОТО
: С 10 ЧАСОВ ВЕЧЕРА.
Реклама сада «Аквариум». 1925
И покрываются жирком,
Пусть шерстью обрастут они! Зевать не надо,
А надо их стеречь, как мы их стережем,
Гэозя кнутом, а не ножом,
А должный срок придет, и мы всё это стадо,
Как захотим, так обстрижем...»
Но пока до воплощения мечтаний Демьяна Бедного и его смолен¬
ского коллеги было далеко. В 1922-1924 годах, словно стайки веселых,
разноцветных попугайчиков разлетелись десятки театров-миниатюр по
Москве, Петрограду, Ростову, Саратову и Тифлису. Одни экзотические
парадоксальные названия уже поднимали настроение прохожим: «Пав¬
линий хвост» и «Веселый крокодил», «Таверна мрачных предчувствий»
и «Хромой Джо», «Калоша» и «Заверни», «Острые углы» и «Балаганчик»,
• Театр веселых настроений» и «Пикадилли», «Веселые маски» и «Ванька-
встанька», «Ларек комедиантов» и «Вольная комедия», «Зеленый попугай»
и «ТДВ» («Театр для всех»), «Стойло Пегаса» и «Табакерочка» (где пред¬
ставления именовались «понюшками»), «Эксцентрион» (при Камерном
театре Таирова) и «Маски».
Заглянем в некоторые из них.

184
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Кривой Джимми»
Кабаре с «пиратским» названием «Кривой Джимми» возникло на юге
России, но расцвело пышным цветом на месте крушения детища Ники¬
ты Балиева - «Летучей мыши» - в подвале известного москвичам дома
Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке, 10.
ЩЛторш 20, среда 21, пятница 23, воскресенье 25 ноября.
ОНЕГИН НАШИХ ДНЕЙ.
Второй том книги о любви,
ч ВЕСЕЛЫЙ БАЛ.
■ i Danse macabre
, КрИМ|>у»др.
Четверг 22, суббота 24 ноября.
С 0 Н и Я В Ь.
КНИГА о ЛЮБВИ.
СПЯЩАЯ ПРИНЦЕССА.
ОНА и Ж1.ж1
идр.>ОШИММИ
Б. Гнездниковский, 10.
(^^8ДВЖеЖье Ал. АЛЕКСЕЕВ.
«Зимняя квартира джимистов. Подвал, где витает тень Балиева. Кари¬
катуры в фойе, кабаретный уют в зрительном зале, розы на занавесе. Все
как было. Вместо упитанного и самодовольного Балиева с публикой бе¬
седует значительно менее упитанный, но не менее остроумный Алексеев.
“Летучая мышь” - тоньше, филиграннее, лиричнее, “Кривой Джимми” -
острее, грубее, демократичнее»,- делился впечатлениями завсегдатай.
А еженедельник «Театр и музыка» в 1922 году иронизировал:
Тверская блещет.
Старый «Джимми»...
Гэрдясь пенатами своими,
Дает все то же (видно впрок)...
Но времена изменились, и если «то же» было
по форме, то совсем иное открывалось содержа¬
ние. Композитор и исполнитель куплетов Юрий
Юргенсон (известный еще до революции номе¬
ром «Ю-Ю-Ю - Юморески Юрия Юргенсона»)
придумал новые скетчи: «Молитва пионеров
о Моссельпроме», «Менуэт чертей, мешавших
шить фрак Подколесину».
Часто ведущего программ Алексея Алексеева за¬
менял актер и куплетист Федор Курихин, с блеском
исполнявший роль стесняющегося конферансье.
Зимой 1923-го в подвальчике появился вер¬
нувшийся из-за границы поэт, один из создате¬
лей кабаре, Николай Агнивцев. О его персоне
стоит сказать особо.
«Кривой Джимми».
Заведующий музыкальной частью
Юрий Юргенсон.

Глава 7. Тедтры-кабдре
185
«Каедретнь1й Шекспир»
Поэт, драматург, детский писатель
Николай Яковлевич Агнивцев
происходил из родовитой дворян¬
ской семьи. Учился на историко-
филологическом факультете Петер¬
бургского университета, но был
отчислен за невнесенную вовремя
плату. Впрочем, студент не рас¬
строился: гораздо больше скучных
академических лекций его влек
к себе неумолкающий шум редак¬
ций столичных журналов. С 1908
года стихи и фельетоны Агнивцева
появляются на страницах «Сатири¬
кона», «Столицы и усадьбы», «Солн¬
ца России», «Новом Сатириконе».
И 1913 году вышла первая книга
его стихов - «Студенческие песни.
Сатира и юмор». В дальнейшем по¬
следовали новые сборники: «Ожив¬
ленная баллада. Эпизод в одном
действии из Войны Алой и Белой розы» (1914) и «Под звон мечей»
(1915). Его песни вошли в репертуар многих исполнителей, так назы¬
ваемого интимного жанра, в частности Александра Вертинского. Также
его произведения, отличавшиеся большим юмором и театральностью,
охотно включали в свои программы актеры.
Молодой талант стал заметной фигурой среди петербургской бо¬
гемы. Примечательной была и его наружность: гренадерского роста,
с неизменным шелковым бантом на длинной, словно у жирафа, шее,
и белоснежной сорочке и черной бархатной блузе, со стальным брасле¬
том в виде толстой цепи с огромными звеньями на запястье и массивной
тростью в руке.
«Кабаретный Шекспир», или «богемный поэт», как его называли, был
«скромным, застенчивым человеком с мягким, отзывчивым сердцем».
«Грустинка одиночества не покидала его, - вспоминал коллега Николая Яков¬
левича Эммануил Краснянский в мемуарах «Встречи в пути». - Его коло¬
ритная внешность, несколько курьезная, привлекала всеобщее внимание. Очень
высокий, с чересчур длинной шеей, с прической “а-ля художник”, в широком
пиджаке-блузе и клетчатых брюках-клеш на длинных ногах».
Знайте: как-то, когда-то и где-то
Одинокий поэт жил да был...
И всю жизнь свою, как все поэты,
Он писал, пил вино и любил...
H. Я. Агнивцев, «Смерть поэта» (ок. 1926).
Н. Агнивцев. Начало 1920-х

186
Песни и развлечения эпохи нэпа
Зимой 1917 года, в Петрограде, совместно с Константином Марджа-
новым и Федором Курихиным поэт участвует в открытии театра-кабаре
«Би-ба-бо». Позднее свое детище партнеры переименовали, дав ему на¬
звание «Кривой Джимми». Однажды, весной 1918-го, артист Иван Воль¬
ский спел с подмостков такие куплеты:
Гоабят, режут тут и там,
Отдохнут и снова,
Неудобно что-то нам
Без городового...
Ходят слухи на Неве -
Не без доказательства,
У Чичерина в Москве
Нотное издательство...
«Трубадура» тут же доставили на Гороховую, в ЧК, и только вмеша¬
тельство наркома Луначарского спасло его от сурового приговора. Ка¬
баре обозвали в прессе «учреждением для
паразитов». Спасаясь от «тонких ценителей
искусства» в черных кожанках, труппа от¬
правилась на гастроли по белому югу - Киев,
Одесса, Харьков, Тифлис, Ростов-на-Дону. Во
время киевских гастролей Агнивцев допу¬
стил в своих постановках несколько острых
антисемитских высказываний. Его коллега,
известный фельетонист, автор песни «Бу-
блички» Яков Ядов тут же выступил с хлест¬
кой эпиграммой в газете. Адресат обиделся:
позабыв о чувстве юмора и корпоративной
этике, он грубо ответил Ядову в печати. Не-
Актер, конферансье известно, сколько бы продолжался обмен
и куплетист Федор Курихин «любезностями», но изменилась ситуация на
фронтах. В 1921 году Агнивцев покинул Киев
и оказался в Крыму. Здесь его мертвецки пья¬
ного друзья погрузили на один из врангелев¬
ских кораблей. Так «кабаретный Шекспир»
покинул Россию. В Европе увидели свет сбор¬
ники «Мои песенки» (1921) и «Блистательный
Санкт-Петербург» (1923).
Что мне Париж, раз он не русский?!
Ах, для меня под дождь и град
На каждой тумбе петербургской
Цветет шампанский виноград!
Таланту Агнивцева было тесно в эми-
Kymemucm Иван Вольский. ГранТСКОМ мирке, погрязшем В СКЛОКах
Петроград, 1918 и битвах за кусок хлеба. Зимой 1923-го ху¬
дожник возвращается в Советскую Россию
и возобновляет сотрудничество с театром миниатюр «Кривой Джим¬
ми». Каждый вечер со сцены звучат его песенки и пьесы: «400 пажей»,

Глава 7. Театры-кабаре
187
• Кузен, кузина и луна», «Урок танцев»,
«Дьячок и просвирня», «Ванька-
ключник», «Кирпичная песенка». Возможно, инспирированный кото-
рой, Павел Герман и написал свои знаменитые «Кирпичики».
Собою невелички,
И на дворцы с гуденьем
Знай, маялись в пыли
Пошли грузовики!
Кирпичики, кирпичики,
Кирпичики мои...
И в головы обидчиков
И господа из города
Летали, как могли,
Кирпичики, кирпичики,
В перчаточках своих
Кирпичики мои!
Презрительно и гордо
Ворочались от них!..
А после всех событий
И долго от обидчиков
Народ к ним шасть опять:
«Кирпичики, идите
Кряхтели, как могли:
Домишки нам латать/»
- Кирпичики, кирпичики,
Кирпичики мои...
И, с края и до края,
Но вот сердит стал с виду
На всяческий манер
Кирпичики латают,
Простой народ! И, глядь:
Кряхтя, СССР.
Обидчикам обиды
Вдруг стал припоминать!
Собою невелички,
Озлившись, в день осенний
Да - умницы они:
Кирпичики, кирпичики,
Взъерошились штыки,
Кирпичики мои!..
Популярный исполнитель Даниил Оле¬
нин бисирует на концертах его шлягером на
музыку Николая Морского «В цирке» («Ры¬
жий, браво, браво, бис!»). Агиттеатр «Синяя
блуза» исполняет «Производственную пе¬
сенку».
Помимо этого, одаренный литера¬
тор издал более двадцати книг для детей,
в 1926-м выпустил книгу стихов «От пудры
до грузовика» (в названии обозначена эво¬
люция его творчества), снял мультфильм
«Обиженные буквы» (1928) и много писал
для журналов.
Вся Москва распевала его песенку (на му¬
зыку Исаака Дунаевского) «Триолеты1 с бен¬
зином». Н.Агнивцев
1
Триолет - стихотворение из восьми стихов на две рифмы, при этом первый стих в обязательном
порядке повторяется в четвертой и седьмой, а второй стих - в завершающей строке.

188
Песни и развлечения зппки нэпа
Угол Б. Дмитровки и Спасен, пер., д» ЛГ§ 3
(под оперой ЗИМИНА)
Теле*». 2-64-52.
■ ■
Во вторнжк, ХЗ Февраля
ОТКРЫТИЕ
литературно-художественного
КАБДРЭ
Художественный руководитель Н. АГНИВЦЕВ.
(Подробности^итайте^ ^^ С‘езд к 117. час. веч. До 3 час. ночи.
U ' £ s С, . L.: ...< 1 : •. ' s
Реклама театра-кабаре Агнивцева «Ванька-встанька». 1923
Сказал мне примус по секрету,
Что в зажигалку он влюблен.
И, рассказавши новость эту,
Впервые выданную свету,
Вздохнул и был весьма смущен,
Но зажигалке и милее,
И симпатичнее был форд.
И без любовного трофея
Из этой повести в три шеи
Был примус выброшен за борт!
Тогда, нажав на регулятор,
Взорвался примус от любви.
Так, не дождавшись результатов,
Хоть стильно, но и глуповато
Свел с фордом счеты он свои!
Но, к счастью, для его хозяйки
Был не опасен этот взрыв!
Взревев, как негр из Танганайки,
Он растерял лишь только гайки,
Свою горелку сохранив.
Пусть пахнет песенка бензином.
Довольно нам любовных роз!
И примус с очень грустной миной
По всем посудным магазинам
В починку сам себя понес!
После раскола в труппе «Кривого
Джимми» Агнивцев открыл в помещении
на углу Большой Дмитровки и Спасско¬
го переулка, где ранее располагалось
кабаре «Нерыдай», собственное заведе¬
ние - «Ванька-встанька». Но дело вско¬
ре заглохло. Поздней осенью 1932 года
Николай Агнивцев скончался в полном
одиночестве от туберкулеза горла и был
похоронен на Новодевичьем кладбище
в Москве.

i/швя 7. Теятры-кдедре
189
«Кривой Джимми»-2
Труппа «Кривого Джимми» на гастролях. В центре, с собакой -
конферансье Алексей Алексеев
Невзирая на триумфальный старт, вскоре среди «криджистов» наме¬
тился раскол. Состав участников покинули владелец «бренда» Федор
Курихин, автор большинства скетчей, реприз и песенок Николай Ar¬
il ивцев; один из ведущих актеров Иван Вольский. Оставшийся в гор¬
дом одиночестве Алексей Алексеев пригласил главным режиссером
Николая Евреинова. Тот с энтузиазмом взялся за дело и даже поставил
целую программу из собственных произведений, но его философские
искания оказались не в духе време¬
ни, и он покинул театр.
Весной 1923 года было создано
объединение «Кривой Джимми», со¬
стоявшее из двух трупп. Первая оста¬
валась в Большом Гнездниковском,
а вторая, с режиссером Давидом Гут¬
маном, перебралась в помещение на
11етровских линиях.
Актер Игорь Ильинский
тоже выступал в кабаре «Кривой Джимми»

190
Песни и развлечения эпохи нэпа
КРИВОЙ ДЖИММИ, в -да
мп» Вольского и Курихпна, тёатр меняет свое
название, право па которое принадлежало ушед¬
шим артистам. Новое название театра еще не
намечено. Из-за перемены состава орудии, театру
к 15 мая не удалось составить полную перемену
программы Для открытия летнего сезона в «Эрми¬
таже» в третьем отделении, пойдет «Уголок
цирка» Алексеева.
Заметка из журнала
«Зрелища» (1924)
о расколе в труппе
Год спустя, в мае 1924-го «Кривой Джимми» усоп... Чтобы воскреснуть
осенью того же года под именем Московского театра сатиры.
Первым спектаклем шло обозрение Виктора Типота и Николая Эр¬
дмана «Москва с точки зрения». Изображение столичного быта начина¬
лось с коммунальной квартиры.
«Маленькая сцена, - пишет Елизавета Уварова, - была густо заставлена
громоздкими вещами. Всюду <...> на кровати, на рояле, в шкафу <...> находились
жильцы.
<...> Один - читал книгу, молодая пара в шкафу пила чай и пела старинный
романс под гитару. В нижнем ящике шкафа студент готовился к экзамену.
Певица в грим-уборной кабаре «Кривой Джимми».
Рисунок Эльмиры и Рульмиры Гамзаевых

I ЛИВА 7. ТЁДТРЫ КЯВЙРЕ
191
Танцы - пародии на модных балетмейстеров - поставил сам Фореггер. Сре¬
ди прочих в спектакле присутствовали характерные типажи нэпманской Москвы:
бывший поп, сменивший в поисках заработка рясу на фрак конферансье; молодые
поэты на литературном диспуте; фельетонист Григорий с Афона (пародия на попу¬
лярного эстрадника Григория Афонина); цыганская мастерица “разнохарактерного
пения”. Игравшая эту певицу Ольга Дегтярева исполняла “романс”:
Сидели мы у «Яра»
За столиком стойки,
В объятиях гусара
Летели мы на тройке.
Гчедых ждала нас пара,
Жене - какое дело!
А нынче вот у «Яра»
Собранье женотдела.
Без пьяного угара
Былого нету «Яра»,
А раз уж нету «Яра» -
Нет и репертуара.
Теперь без гонорара,
Делишки наши слабы,
Работают у «Яра»
Совсем другие бабы!
На реплику одного из героев, что “голос у певицы уж больно противный”, хозяин
кабаре парировал: “Она надорвала его от усилий петь так, чтобы в голосе слыша¬
лась идеология!”»
Народ шел на спектакль как лосось на нерест. Вокруг театрика крутились
спекулянты и барышники. Подвальчик стал тесным. Осенью 1927 года для
него было получено помещение бывшего кабаре «Альказар» на площади
(тарых Триумфальных ворот. На этом месте и поныне стоит Театр сатиры.
«Нерьщай»
Летом 1922 года театральный журнал «Зрелища» разместил анонс:
Небольшое помещение, которое занимал театр-кабаре «Нерыдай», ока¬
залось слишком интимным, и на зимний сезон «Нерыдай» перешло в но¬
вое помещение: под оперой Зимина. Зимнее помещение, отделанное по
эскизам худ. В. Симова, представляет русскую «модернизованную» палату.
В зрительном зале: ложи-печки, ложи-терема, огромный декоративный
чайник. До поднятия занавеса публика не знает, где находится сцена, вы¬
полненная но замыслам А. Д. Кошевского и В. Симова.
Первый цикл постановок А. Д. Кошевского называется «На новом месте».
Второй - «Смена вех». Конферирует Виктор Ардов.
«Нерыдай» - единственный театр-кабаре, зарегистрированный и санкцио¬
нированный Московским театральным советом как театр.
На новом месте «Нерыдай» - с 17 сентября 1922 г.
Создателем кабаре «Нерыдай» был актер комического жанра Алек¬
сандр Дмитриевич Кошевский (Кричевский), больше известный сегодня
в качестве автора романса «Капризная, упрямая».

192
Песни и развлечения зппхи нэпа
"П
f§r Уг. Бол. Дмитровки и Спасского
пер., д. J6 3 (под оперой Зимина).
Телефон 2-64-52.
Четырнадцатый Циня .^€Ч€р}СЯЯ
S }{о8ая программа с 19-го по 24-е декабря- 0
TEAT Р =
НЕРЫДАЙ.
С‘езд к 12 ч. ночи.
е До 3-х час. ночи.
9
1) уЗфишхый ярмарок.
2) рррребхость!
3) }Ааля6ихс1^ие бабы.
4J б(аш балет.
Художественный л
Руководитель
5) Слухи!!/!!
6) £ечерхяя JtfockSa.
7) }{ерыдайская полька,
8) Оркестр *${ерыдай“.
1. Д. Лошевский. а
Среди участников его коллектива было немало одаренных парней
и девчонок, будущих суперзвезд советского театра и кино, а тогда просто
юных и дерзких талантов. Один из них, Марк Местечкин в своей книге
воспоминаний «В цирке и на эстраде» живописал былые дни:
«Это был ночной театр, который помещался рядом с “Эрмитажем”. Представле¬
ния в нем начинались после спектаклей в обычных театрах, то есть в 11-12 часов
ночи. Несмотря на то что “Нерыдай” был типичным порождением нэпа, он представ¬
лял значительный интерес, являясь своеобразным
продолжением таких оригинальных дореволю¬
ционных театров миниатюр, как “Летучая мышь”
и “Кривой Джимми”. Да и труппа там собралась
сильная. В ее составе были Рина Зеленая, В. Ин-
бер, А. Миклашевская, М. Гаркави, Г. Тусузов и
другие. Репертуар для театра писали молодые
литераторы Н. Эрдман, В. Типот и композиторы
Ю. Милютин, М. Блантер.
<...> Сцена представляла собой большой рас¬
писной чайник. Занавес подымался, и действие
происходило “внутри чайника” и на авансцене
перед ним. Всюду висели клетки с канарейками,
шуточные лубочные рисунки и надписи вроде:
“Просят не выражаться!"
По стенам зала размещались “русские печки”.
Это и были знаменитые “нерыдайские ложи”. Если
заказывали ложу, то говорили: “Оставьте мне ле¬
вую печку, на которой я всегда сижу”. В середине
зала были столики, обслуживали посетителей не
официанты, а половые в белых штанах, белых ру¬
башках и фартуках.
<...> Несмотря на то, что в “Нерыдае” были
очень высокие цены на билеты, кабаре всегда
было переполнено.
Рина Зеленая <.. .> здесь пела песни и частушки.
<...> Выступал и Михаил Иванович Жаров.
программка кабаре «Нерыдай» Вместе с Гаркави они с большим успехом испол-
♦ФСЛФГЭ-
неодьдлй

Глава 7. Тедтры-кдбяре
193
мяли куплеты Н. Эрдмана с диалогом “Москвичи
из Чикаго”. Эти куплеты, как и вся программа,
оыли, по существу, злой издевкой над нэпмана¬
ми. Несмотря на это, нэпманская публика вос-
юрженно принимала все номера.
<...> Незабываемое впечатление осталось
от импровизированных выступлений великолеп¬
ного мастера русского театра Владимира Ни¬
колаевича Давыдова. Он пел под собственный
лккомпанемент на гитаре цыганские романсы
и русские песни, читал басни и показывал мими¬
ческие сценки.
Мюссар-Викентьев написал песенку “Неры-
дая", которую мне доводилось петь вместе с хо¬
ром. Она была популярна и в других городах.
Драматург, автор песни «Шумит
ночной Марсель » Николай Эрдман.
Середина 1920-х
Ежели ты в тоске отчайной,
Плюнь и не скучай,
Приходи-ка в нашей чайной
Пить почаще чай.
Раз, два, три, четыре,
Сердцу волю дай,
Раз, два, три, четыре,
Смейся, не рыдай...
Неизменным успехом пользовалась лирическая мелодрама Н. Эрдмана
и Ю. Милютина “В цирке”. В ней рассказывалось о воздушной гимнастке, трагиче¬
ски погибшей во время исполнения номера под куполом цирка.
Вместе с Риной Зеленой мы пели нашумевшее танго “Шумит ночной Марсель”, Ми¬
хаил Гаркави исполнял центральную роль апаша. <...> В “Нерыдае” был организован
шумовой оркестр. В нем участвовала вся труппа. Играли на вилках, палках, гребенках,
счетах, самоварной трубе - одним словом, на всем, кроме музыкальных инструментов.
Многие трюки, найденные в этом оркестре, потом использовались в цирке, посколь¬
ку это была типично цирковая эксцентрика, несколько грубоватая, но веселая.
<...> В течение нескольких месяцев наша труппа выступала на Тверской улице
в кафе имажинистов “Стойло Пегаса”.
Публика здесь бывала самая разно¬
шерстная. Многие посетители не толь¬
ко не понимали стихов хозяев “Стойла
Пегаса” - Мариенгофа, Шершеневича,
Ивнева и других, но и не пытались по¬
нять. Они приходили сюда покутить,
развлечься и похулиганить.
К началу 1924 года творческая
жизнь “Нерыдая” стала замирать...»
* * *
Пока в «храме Мельпомены»
взлетают ввысь фонтаны юмо¬
ра и остроумия, остановим СВОЙ Эксцентрические частушки в кабаре
ВЗГЛЯД на его главных звездах. «Нерыдай». Е.Дарский иМ. Эскин

194
Песни и развлечения эпохи нэпа
Автор многочисленных пьес, сценок, интер¬
медий и песенок Николай Эрдман часто творил
в альянсе с композитором Владимиром Массом.
Дочь музыканта, Анна Масс, в повести «Конец
дачи Эрдмана» пишет:
«Отец мой любил вспоминать веселые годы нэпа, каба¬
чок “Нерыдай”, где возле эстрады стоял длинный стол, за
которым собирались начинающие и уже известные молодые
артисты, драматурги, поэты. Их там бесплатно кормили,
а они за это должны были развлекать богатых посетителей
остроумными репликами, песенками, танцами, стихами, кон¬
ферансом. Среди этой молодежи были Рина Зеленая, Сер¬
гей Мартинсон, Вера Инбер, Виктор Ардов, Борис Бабочкин,
Николай Эрдман, у которого в театре Мейерхольда с огром¬
ным успехом шла комедия “Мандат”. У Владимира Масса в театре Фореггера, воз¬
никшего при Московском доме печати, шли злободневные пьески-буффонады, са¬
мая популярная из которых - “Хорошее отношение к лошадям” - пародировала как
раз такие вот литературные кабачки типа “Нерыдая”.
С 1923 года Николай Эрдман и Владимир Масс часто работали вместе. Это
соавторство, просуществовавшее десять лет, оказалось очень плодотворным.
Они писали музыкальные спектакли для мюзик-холлов, песенки, пародии, басни.
С их (в соавторстве с В. Типотом) спектакля “Москва с точки зрения” начался Мо¬
сковский театр сатиры. Молодой Леонид Утесов со своим джаз-оркестром приоб¬
рел шумный успех благодаря веселому спектаклю “Музыкальный магазин”, автора¬
ми которого были Эрдман и Масс.
Владимир Масс
М'
• Угол Б. ДМИТРОВКИ
Ж Спасского 0., № 3 (под on. Зшишяы).
• * Телефон 2-64*52.
• ТЕЯТР-К А Б А РЭ
Щ «пектахли артистов театра
-ц , С*ЕЗД к UVa щ, в. до 3 ч. ночи.
ф О 6 по (I Февраля новая программа „НТО ВО НТО ГОРАЗД"
В СУББОТУ 10-го ФЕВРАЛЯ
’ БЕНЕФИС АДМИНИСТРАТОРА Г. А. А Е В И JJ КО Г О.
~ ТОЛЬКО В ЭТОТ ВЕЧЕР УЧАСТВУЮТ ПРЕМЬЕРЫ MOCK. Т. ОПЕРЕТТЫ.
Татьяна Бах. | Датковскнй Н. А. 1 Ярой Г. М. | Смирнова О. Д.
\ Регина Лазарева. § Греко» К. Д.
9
т
т
т
т
т
Бравин Н. М.
Давыдов Д, С. идр.
11-1 РАЗ В МОСКВЕ НОВЫЕ ЦЫГАН Е 1*й РАЗ В МОСКВЕ
ВВИДУ ГРАНДИОЗНОСТИ ПРОГРАММЫ В ЭТОТ ВЕЧЕР
' ' |--‘С*еял. К 11 Ч. В. ДО 3 Ч. H04H.==ZZZ=
СЮРПРИЗЫ В ПУБЛИКЕ. е==э НОВЫЙ ОРКЕСТР.
I ПРЕДВ>РИТс,1ЬН.1н~ЗДпЙсЬ НА Ь И ЛI ТьПГ^дГ^ТгТТТд-~1

I HMIIfl 7. Тентры-кяеяре
195
А начинающий кинорежиссер Григорий Александров,
оценив успех этого спектакля у публики, предложил авто¬
ром написать на его основе сценарий кинокомедии, с Уте-
I оным в главной роли. Так началась работа над фильмом
"Веселые ребята”.
В конце августа 1933 года киногруппа, вместе с автора¬
ми, уехала на съемки в Гагры. Работа почти заканчивалась,
вешалось нанести последние штрихи перед триумфом.
И вдруг жаркой гагринской ночью оба автора были аресто-
момы и увезены в Москву на Лубянку.
Многие мемуаристы и литературоведы считают, что при¬
чиной ареста были басни, которые прочитал на концерте
и Кремле знаменитый артист МХАТа Василий Иванович Ка¬
чалов, и которые вызвали гнев Ворошилова. Так считал и мой
огец, и сам Качалов, который до конца своих дней переживал эту историю. Кстати,
ни отец ни мать никогда его не винили. Ну откуда он мог знать, что так получится?
Он в те годы много читал всякого озорного, даже хулиганского - Баркова, напри-
мар. Его попросили прочитать смешное-он и прочитал. Тут не было никакого умысла».
11о другой версии поводом для ареста стала пьеса «Самоубийца», вы¬
лившая гнев присутствовавших на читке партийных бонз. В то время
•рдману было тридцать три года, Массу - тридцать семь. Зимой 1934-го
па экраны вышли «Веселые ребята», вот только фамилий ни того ни дру-
II >1Ч> в титрах не было.
«Отбыв трехлетнюю ссылку в Енисейске,- продолжает рассказ Анна Масс, -
Фдман переехал в Томск, а перед войной - по иронии судьбы - был взят на долж¬
ность литконсультанта в ансамбль песни и пляски НКВД. В этот ансамбль, создан¬
ный по инициативе самого Берия, приглашались известнейшие деятели искусства,
шкие, как Шостакович, балетмейстер Касьян Голейзовский, руководитель театра
Нпхтангова Рубен Симонов. Эрдман впоследствии говорил со свойственным ему
юмором: “Нет, это только в нашей стране могло быть. Ну кому пришло бы в голову,
даже в фашистской Германии, создать ансамбль песни и пляски гестапо?”
Работали в этом ансамбле, кроме Эрдмана, и другие ссыльные писатели, на¬
пример, Михаил Вольпин, вместе с которым они перед войной написали сцена¬
рии знаменитой кинокомедии “Волга-Волга” (в 1941 году удостоенного Сталин¬
ской премии. - М. К.), и который стал его постоянным соавтором. После войны
ансамбль расформировали. Все еще ссыльный Эрдман, чтобы быть поближе
к Москве, перебрался в Калинин. Наезжал в Москву на два-три дня - больше
пыло опасно: нарушение паспортного режима грозило новой ссылкой».
Николай Эрдман скончался летом 1970 года, его друг и соавтор Вла¬
димир Масс - девять лет спустя.
* * *
На небосклоне легендарного кабаре сверкало немало красивых
планет», их «спутников» и просто «астероидов». Любимцем разгульной
Москвы был куплетист, от которого осталась лишь кличка - Кока. В его
репертуаре была коронная песенка:

196
Песни и развлечения эпохи нзпа
А третий был штабс-капитаном,
И был он отправлен в гараж,
А там был наказан наганом
За Врангеля и шпионаж...
В то время попавших в застенки ЧК «врагов революции» расстрели¬
вали на Лубянке в гараже.
«Приводить в исполнение приговор именно там было очень удобно. Во-первых,
заводился двигатель грузовика, работавший на бензоспиртовой смеси. Рев его за¬
глушал щелчки револьверных выстрелов. Во-вторых, кровь легко смывалась с бе¬
тонного пола. В-третьих, трупы сразу же грузились в бортовую машину.
В те годы расстрел называли по-разному: “прислонить к стенке”, “отправить
в штаб к Духонину”, “разменять” и т. д. Но это был сленг Гражданской войны.
Во времена нэпа говорили: “Его отправили в гараж”...» - сообщает мастер детек¬
тива Эдуард Хруцкий.
В свете дальнейших событий, разыгравшихся в стране, судьба Коки
также вызывает беспокойство.
* * *
Обожали ценители легкого жанра «женщину с гибкой змеиной фи¬
гурой, обтянутой длинным серебряным платьем» - исполнительницу
«песен любви и современности» Лидию Николаевну Колумбову. Ее ре¬
пертуар был довольно широк и включал в себя, наряду с «Кирпичиками»,
политизированные песни вроде «Ходят по улицам фашисты, к дамам они
пристают». Но особенно здорово артистке удавались жестокие романсы.
Публика замирала, когда она дуэтом с Василием Топорковым пела ком¬
позицию Матвея Блантера и Владимира Масса «Кожаный ремень»:
Он был апаш, она апашка.
И вот в один прекрасный день
Она ему с железной пряжкой
Купила кожаный ремень...
Курсант авиационной школы Михаил Заборский сохранил в памяти
единственную встречу с певицей:
«Как-то нам удалось заполучить к себе на концерт эстрадную знамени¬
тость - Лидию Николаевну Колумбову. Она была артисткой известного москов¬
ского театра-кабаре “Летучая мышь”, из которого впоследствии родился “Кри¬
вой Джимми”, - одного из предков Московского театра сатиры.
Жила Колумбова на Кудринской площади, в большом, ныне снесенном доме, за
которым начинались тенистые аллеи Новинского бульвара. <...> Для респектабель¬
ности решено было послать за ней легковой автомобиль “бенц”, имевший привычку
время от времени издавать на ходу звуки, схожие с выстрелами из зенитного ору¬
дия. Доставить артистку поручили мне.
По замогильно освещенной лестнице я ощупью добрался до площадки шестого
этажа, чиркнул серной духовитой спичкой, нашел номер квартиры и деликатно по¬
стучал. Открыла сама Лидия Николаевна. Она показалась мне безумно красивой.

I идна 7. Театры-кабаре
197
Oi нее сильно пахло пряными заграничными ду¬
хами и чуть послабее жареным луком. Надо пола-
i агь, артистка недавно поужинала.
Содрогаясь от ответственности и восторга,
и, как умел, галантно усадил ее в автомобиль,
чему она несказанно удивилась, и примерно через
сорок секунд нас уже встречал у ярко освещенно-
ю входа в школу наш конферансье.
Колумбова имела потрясающий успех. Мы
трижды заставили ее исполнить романс, от кото¬
рого сходили с ума многочисленные поклонники
мой действительно замечательной певицы:
За милых женщин,
Прекрасных женщин!..»
* * *
Громом оваций приветствовали гости «Нерыдая» каждое появление
на подмостках «миниатюра» актрисы Августы Миклашевской, в которую,
кстати, был влюблен в последние годы жизни Сергей Есенин.
Гасан Наджафов в документальной повести «Балаханский май» ре¬
конструирует монолог поэта:
«Августа Миклашевская... <...> Статная,
с лебяжьей шеей, волной пепельных волос,
руки - пара лебедей, она истинно русская кра¬
савица. А вот счастья нет. Одиноко и трудно ей.
По ночам после спектакля пела и танцевала
и “Нерыдай”.
- “Нерыдай”? Это что, кафе?
- Ночной ресторан - театр. Недоносок нэпа.
Был я там однажды. Вадим (Шершеневич. - М. К.)
затащил, он пишет скетчи для увеселения всяких
"фармацевтов”1’ - рыгающих от сытости дельцов
и их раззолоченных потаскух. - Злость и обида
звучали в голосе Есенина, его голубые глаза ста¬
ли темно-синими, глядели печально. - Больно мне
было смотреть, как Вера Инбер вышла на сцену
П КОРОТКОМ детском платьице И пела под бренча- Августа Миклашевская
ние Матвея Блантера:
Я Мариэтта, родом из Прованса.
Люблю поэта Анатоля Франса.
Его читаю по вечерам,
Но вам читать его не дам...
Фармацевтами еще со времен «Бродячей собаки» артисты называли случайных посетителей,
не имеющих отношения к богеме.

198
Песни и развлечении эпохи нэпа
Эстрадная труппа Курупра. Кавказские Минеральные Воды.
Слева направо. Лежит: Павлов. Сидят: Халфина, Колумбова, Рода, Ланг (завтруппой),
Годар, Деляр, Файнгет. Стоят: Хромов, Айдаров, Джонсон, Покрасс, Арк. Карганов, Моею»
леико, Городинский, Вильямс.
И Гутя, это белая лебедь!.. А ведь она одна из лучших актрис Камерного театра!
Брамбиллу играла в “Принцессе Брамбилле”, Пакиту в “Жирофле-Жирофля”...
- Почему же она пошла в этот “Нерыдай”?
- Няню оплачивать... для сына...»
Если воспеватель «Москвы кабацкой» не жаловал сей театр малых
форм, то его извечный оппонент Владимир Маяковский - напротив. Са¬
тирик Аркадий Громов вспоминал, что поэт был завсегдатаем «Нерыдая»:
«Обычно он садился где-нибудь в уголке и почему-то никогда не снимал корот¬
кого полупальто. Вращая на руке свое серенькое кепи, Маяковский внимательно
и молчаливо наблюдал за всем происходящим. Когда его просили почитать стихи,
он всегда охотно это делал. А однажды на одной из книжек меню синим каранда¬
шом написал такие строки:
Коль хочешь, чтоб тебе везло,
Свой дом не забывай,
Его шутя, чертям назло
Назвали «Нерыдай!»
* * *
Любимицей всей Москвы (а впоследствии и Ленинграда) была моло¬
дая одесситка Рина (Екатерина) Васильевна Зеленая.
Конферансье объявлял ее выступление: «Актриса речи, рассказчица,
мимистка, танцовщица с иронически лукавой улыбкой и мгновенной
реакцией на окружающее. Если вы скажете мне, что это Рина Зеленая,
я не буду возражать!»
Она дебютировала в Одессе на сцене театра миниатюр КРОТ (Кон¬
грегация рыцарей острого театра) и снискала славу смешными купле¬
тами:

Глава 7. Театры-кабаре
199
Я служу в театре КРОТ,
Дело немудреное.
Никто замуж не берет,
Говорят-Зеленая!
В начале 20-х стар¬
летка решила попытать
счастья в Москве, где уже
обреталась ее старшая
сестра. Однажды, про¬
ходя по Каретному ряду,
она углядела странную
нывеску - «Нерыдай».
В труппу ее после про¬
смотра зачислили мгно-
венно, но предупредили:
«•Денег почти не платят,
зато артистам полагают¬
ся бесплатные обеды!»
Выбирать особенно не
приходилось.
Когда после выступления Зеленая выходила во дворик отдышаться,
повар шептал ей: «Ну, дорогая, сегодня я угощу вас ужином! Пальчики
оближете! Обратите особое внимание - пирожки с нутром телка».
Рина приносила домой в качестве гонорара то полбуханки черного
хлеба, а то какую-нибудь стерлядь в белом вине под соусом кумберленд.
В ее репертуаре были, к примеру, «чарльстушки» - гибрид очень мод¬
ного тогда чарльстона с частушками. Она выходила на сцену в сарафане,
кокошнике, сапожках и пела. Потом внезапно останавливала оркестр
и объявляла, что сейчас за границей очень моден стиль рюс:
Юбки не надо - спокойней для взгляда,
Сбоку перья - для внушенья доверья.
«Расстегиваю хитрую застежку, с меня спадает русский сарафан; я стою в ко¬
стюмчике, как сейчас ходят на пляже, только расшитый ворот косоворотки застегнут
наглухо; я очень загорелая, тонкая, спина открыта до пояса... На черных бархатных
трусиках у меня была нашита серебряная голова петуха с клювом, а сбоку - гро¬
мадным фонтаном торчали страусовые перья, изображавшие хвост. Этот трюк
с раздеванием был совершенно неожиданным... Я перешагивала через пышные
юбки, как через порог, оркестр менял ритм... Объявляла: “Стиль рюс на изысканный
вкюс!” И начинала танцевать чарльстон и петь частушки:
Мы с миленочком косили
Васильки и красный мак.
У миленка от усилий
Разорвался новый фрак.
Мы гуляли на пиру,
Танцевали парами.
Ели черную икру
Прямо самоварами.

200
Песни и развлечения эппни нэпа
Я пела и танцевала чарльстон как бешеная. Это было забавно и неожиданно»
с улыбкой рассказывала Рина Васильевна.
Когда в труппе произошел раскол, Зеленая приняла приглашение пе¬
троградского кабаре «Балаганчик», в котором прослужила до 1927 года.
Как и в «Нерыдай», сюда захаживали роскошно одетые джентльмены
с «бриллиантовыми» дамами в мехах. И снова она срывала аплодисмен¬
ты, исполняя свой коронный номер - частушки:
Как вернулась я из бани,
Приставать я стала к Ване:
«Окати да окати
ПОриганом де Коти».
Слава московского заведения была столь велика, что докатилась
до окраин Союза. Зимой 1923 года во Владивостоке в здании гостини¬
цы «Версаль», на углу Светланской и Корейской, открылся семейный
ресторан-кабаре «Не рыдай». Новое заведение привлекало посетите¬
лей относительно невысокими ценами, разнообразным репертуаром
эстрадных номеров и рекламным призывом:
Скуке, скорби и печали
Захватить себя не дай.
В кабаре у нас причалив,
Помни лозунг «Не рыдай!»

I imim 7. Тентры-кябвре
201
«ЗАВЕРНИ»
После завершения «нерыдайской» одиссеи один из отцов-основателей
и ведения, талантливый поэт и драматург, фантазер и выдумщик, врач
по образованию, Андрей Александрович Мюссар-Викентьев с группой
единомышленников задумал новый проект, о котором журнал «Зрели¬
ща» в 1923 году сообщал:
1.шерна «Заверни» отделывается художником Вольским в стиле таверны-
фотеска, по идее А. Мюссара. Характер монмартрского литературно-
чудожественного кабаре.
11е будет лож-кабинетов, излюбленных нэпманами.
,..> Кабаре, одному из самых распространенных на Западе видов «мало-
m искусства», никогда не везло у нас, и фактически его никогда не было.
• Летучая мышь» была скорее «художественным миниатюром», а осталь¬
ные «кабаре» до революции почти всегда превращались в шантан, а в наши
и ре мена просто в ночной ресторан. Среди открывшихся теперь «кабаре»
мыделяется таверна «Заверни».
Заверни» - не шантан, не ресторан, а более приближается к западноев¬
ропейскому «Fox-trott Dielle» - кафе с танцами, кабаре, где главную роль
играет самый популярный сейчас за границей танец фокстрот.
Для нас фокстрот пустой звук, мы даже не знаем, как танцуют фокстрот,
к то же время как в Fox-trott Dielle в программе участвует вся публика,
ганцуют все, мы приходим по старой привычке, смотреть на сцену, смо-
I реть, как танцуют другие - и нам приходится, кроме известной атмосфе¬
ры, кроме танца, требовать и программу.

202
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Заверни» дает программу небольшую,
хорошо составленную и чистенько по¬
ставленную. Нет старых, надоевших мо¬
тивов и «Мистеров Джонов», которыми
нас кормят много лет подряд. Новые
песенки, новые трюки, новые номера.
Только зачем опять повторять надо¬
евшее танго и мелодраму с традици¬
онными апашами в очень недурно по¬
ставленной и исполняемой Бабуриной
и Огаревой песенке «Jenaimar!»? Хочет¬
ся больше американизма, больше «фок-
стротности»...
Конкуренция была невероятной.
В тот же период рекламируется скорое
открытие кабаре «Ночной экспресс»
под руководством Николая Фореггера
и «с привлечением его труппы». Ор¬
ганизаторы заманивали посетителей
оригинальным техническим решени¬
ем - «движущейся эстрадой» и залом,
разделенным на несколько уголков -
парижское кафе, американский бар,
турецкий, китайский, испанский, русская изба, немецкая пивная, - к ко¬
торым, в зависимости от постановки, должна была подкатываться дви¬
гающаяся по рельсам эстрада.
Замысел был реализован, но «Ночной экспресс» быстро сошел с рель¬
сов. Часы неумолимо отбивали «театрам малых форм» последние ми¬
нуты. В условиях нэпа, когда коммерческая выгода стала во главу угла,
стремление к популярности заставляло артистов идти на поводу у «сы¬
той публики, скатываться к низкопробному репертуару». Предлагаемое
кабаре «идеологически не выдержанное» искусство с самого начала
мало устраивало власти. Ловкие антрепренеры пытались лавировать.
Еще в 1918 году петроградская газета «Жизнь искусства» помещает
объявление об организации «Рабочего кабаре»:
В помещении бывш. «Би-ба-бо» устраивается кабаре специально для рабо¬
чих. Новое предприятие будет носить культурно-просветительный и аги¬
тационный характер. Участниками и руководителями программы будут
рабочие...
В 1927 году в Харькове возникли театры «Веселый пролетарий»
и «Живая книга».
Не помогло. В 1924 году были закрыты все московские кабаре, а пару-
тройку лет спустя и остальные, в Ленинграде, Ростове, Тифлисе...
Евсей Дарский на сцене кабаре
«Заверни» в образе бывалого
«братишки » из Кронштадта

Глава 7. Театры-кабаре
203
О О С > с> Qа С 3 СО СО со о
cjf*
т
В кабаре «Нерыдай». Рисунок Гултиры и Эльмиры Гамзаевых
О чу С) <3

204
Песни и развлечения эпохи нэпа
Рассказ бывшего нэпмана
Во время работы над книгой в беседе с одним знакомым, славящимся
своим необычайно широким спектром интересов, я поинтересовался,
какую литературу о развлечениях 20-х годов он посоветовал бы почи¬
тать. На что он, к моему удивлению, ответил, что особенно не знает, чем
помочь, но, учитывая дальнейшую судьбу развлекающихся, не думает,
что таких источников будет много. Прав, что уж там говорить, был мой
визави насчет будущего советских шутов и буржуев. Но этот совет заста¬
вил меня рыть еще глубже. И представьте себе, не где-то в архивах, а в со¬
временном журнале удалось раскопать интереснейшую информацию.
Весной 2011 года «Коммерсантъ Власть» (№ 11) опубликовал фено¬
менальный материал С. Кузнецовой, как нельзя лучше подходящий к фи¬
налу данной главы.
Суть материала в следующем: бывший участник Гражданской войны,
кавалер ордена Красного Знамени, а впоследствии совбур Леонид Ду¬
бровский оказался в 30-е годы в ГУЛАГе, где рассказал о своих предпри¬
нимательских злоключениях солагернику Александру Соколенко, впо¬
следствии записавшему эту историю «бывшего нэпмана» для потомков.
«Я стал во главе компании всех московских ресторанов и кабаре. Это было
громаднейшее по тому времени предприятие с десятком тысяч одних рабочих
и служащих. Наши точки обслуживали 1000 человек одних только артистов и музы¬
кантов. Это было наиприбыльнейшее дело. Советские червонцы лились в карман
компаньонов, - начинает рассказ Дубровский. -<...> Богатели мы тогда компанией
баснословно. Мой орден продолжал играть магическую роль. В борьбе с различны¬
ми частными конкурентами я подавлял их своим положением красного в самом за¬
родыше: им соответствующие советские
учреждения просто не давали хода. Не
скрою: тут и “подарки” соответствующим
лицам “за труды” играли некоторую роль.
Это на моей совести. Представьте мою
московскую контору: чудесное двухэтаж¬
ное здание с колоннами, во всех комна¬
тах полно клерков различного пола. Мой
кабинет на втором этаже за массивной
дубовой дверью, обитой для звуконепро¬
ницаемости звукопоглотителями. Внутри
него на стенах огромнейший портрет Ле¬
нина в окружении его ближайших сорат¬
ников. А за таким же массивным столом,
как двери, покорный ваш слуга все с тем
же орденом Красного Знамени на груди.
Являвшиеся к нам представители финан¬
совых органов сразу становились малень-
Торговля дефицитными пластинками КИМИ И ПОДЭТЛИВЫМИ. За Очень короткое
в Ленинграде. Конец 1920-х время ленинского призыва к новой эко-

IПАВД 7. Тевтры-кябйре
205
Здание мюзик-холла в Нижнем Новгороде. Конец 1920-х
номической политике моя компания уже имела под собой, как говорят марксисты,
солидный базис. Замечу кстати, что советские червонцы, гужом валившие в наши
карманы, шли не от трудящихся. Скажу откровенно, мы не были эксплуататора¬
ми. Своих рабочих и служащих мы, как правило, оплачивали вдвойне, некоторых
втройне в сопоставлении с такой же работой на государственных предприятиях,
смотря по занимаемой должности. Очень высокие оклады у нас получали счетные
работники, если они не были нашими компаньонами, и различные лица, связанные
с материальными ценностями. И никогда у нас не было среди них ни растрат, ни
хищений. Доходы к нам валили от нэпманов. Мы стригли их. Наши рестораны были
слишком дороги для рабочих людей. По тогдашним заработкам им просто не свети¬
ло у нас. <...> После удара налогами дела пошли плохо у всех. Я еще попытался на¬
ладить нелегальный частный бизнес и начал торговлю страшным дефицитом - за¬
рубежными грамзаписями. Я люблю если что делать, то делать широко, в больших
масштабах. Данную новую тему я прежде всего изучил основательно и убедился,
что на инпластинку действительно большой спрос. Я связался с некоторыми работ¬
никами Министерства иностранных дел и на обоюдовыгодных условиях через них

206
Песни и развлечения эпохи нэпа
стал получать необходимый товар. Дипломатическая почта заработала косвенно
и на меня. Предварительно я вошел в контакт с завотделом “Грампластинка” одного
большого комиссионного магазина. Потом к нему на извозчике я систематически,
по мере поступления из-за границы товара, привозил посылки. Они в отделе при¬
водились в соответствующий товарный вид, и подготавливались соответствующие
порции, рассчитанные на одного покупателя, и отдельно выписывался от руки спи¬
сок пластинок. Утром, плотно позавтракав, если это была зима, я надевал свой
енот и направлялся, словно на важную государственную работу, в комиссионный
магазин. Там из-под прилавка вручали мне мой портфель с товаром, и я начинал
толкаться среди многочисленных покупателей отдела “Грампластинка”. Глаз у меня
был достаточно наметан, чтобы определить, следует ли предлагать свою коммер¬
цию тому или иному покупателю. Тогда в моду входил джаз. Наша печать всячески
поносила эту буржуазную музыку загнивающего Запада. Вот на джаз и был боль¬
шой спрос. Жаль только, что я не мог полностью удовлетворить тогдашний спрос.
Но торговля шла бойко».
* * *
В борьбе за качество эстрады власти закрывали театры миниатюр
и запрещали выступления артистов в пивных, но все-таки совсем ли¬
шить население зрелищ не могли. В 1927 году в столице распахнул свои
двери мюзик-холл. На премьере случился казус в лучших традициях ка¬
баре.
«Цирк и эстрада» (1927, № 3) иронизировал по этому поводу:
На открытии первого советского цирка-мюзик-холла произошел интерес¬
ный случай, ярко показывающий, какие хорошие результаты дает кампа¬
ния по борьбе с хулиганством.
Во время исполнения одного из номеров какой-то гражданин, сидевший
в шестом ряду, начал бросать в танцовщицу на эстраде яблоки. Несмотря
на предупреждение соседей, он продолжал хулиганить. Когда зрители
бросились на хулигана, последний стал отбиваться и заявил: «Я артист!»
- А ты думаешь, что если ты артист, так можешь хулиганить? - и соседи-
зрители начали выводить хулигана. Поднявшийся шум не дал возможно¬
сти артисту объясниться, и его успели несколько помять, пока милиционер
отбил хулигана и вывел его на эстраду.
Зрители были возмущены и требовали, чтобы хулигана немедленно увели
в милицию. Ни конферансье, ни милиционеру, ни хулигану не давали го¬
ворить. Только минут через 20, наконец, удалось объяснить, что это была
инсценировка, «хулиган» исполнил частушки о хулиганстве, и программа
продолжалась.
Интересно здесь то, что в инсценировке должны были участвовать еще ар¬
тисты, находившиеся в зрительном зале, но события разворачивались не¬
сколько не по программе, и инсценировка была сорвана.
Редкий случай, когда обещание афиши «публика принимает участие
в программе» выполнено было полностью и блестяще.

Глава 8. СТАВКИ СДЕЛАНЫ, ГОСПОДА!
Есть одно учреждение,
Оно
имя имеет такое - казино.
Помещается в тесноте - в Каретном ряду,
а деятельность большая - желдороги, банки'.
По-моему,
к лицу ему больше идут
просторные помещения на Малой Лубянке.
В. В. Маяковский «Стих резкий о рулетке и железке» (1922).
Помимо клубов, баров, ресторанов и театров-кабаре к услугам любите¬
лей погулять с размахом были игорные дома.
Конферансье Михаил Гаркави на мотив популярной песенки Изы
Кремер «Модель от Пакена» каждый вечер пел с эстрады фешенебельно¬
го кабачка «Бар»:
И тут же, решив, что от спячки
II азарте спасенье одно,
Открылися красные скачки
И вплоть до утра казино.
И тут же для скачек, бегов и для карт
Сменил Культпросвет Культазарт.
Но знаем мы с вами, друзья, уж давно,
Кто ходит играть в казино:
Сначала буржуй очень старый,
Потом спекулянт-фабрикант,
Кокотка, растратчик усталый
Придут проиграть лимонард...
Первое заведение распахнуло двери летом 1922 года на Каретном
ряду, в саду «Эрмитаж», следом - на Арбате, 2. Засверкали роскошные
залы «Монте-Карло», а на углу Тверской и Садово-Триумфальной, рядом
< духаном «Ку-ку», в бывшем здании театра Бориса Зона2, появилось «Мо¬
нако».
Титулованный спортсмен Николай Старостин так живописал его:
«Круглосуточно работало казино “У Зона”, где в большом зеркальном зале -
рулетка. Прилизанные, с пробритыми проборами в редеющих волосах крупье, как
фокусники, манипулировали палетками, сгребая со стола бумажные червонцы,
золотые империалы и полуимпериалы, бесстрастно провозглашая: “Игра сделана,
ставок больше нет” или “Делайте вашу игру, товарищи!”, нередко при этом огова¬
риваясь, вместо “товарищи” - “господа”. Шарик скачет по металлическому цифер¬
блату, и в наступившей тишине слышно, как он пощелкивает, перепрыгивая по
крутящемуся диску из одной уложницы в другую. Музыка костяного рулеточного
1 «.. .а деятельность большая - желдороги, банки» - каламбурное использование названий карточных
игр: шмен-де-фер (фр. chemin de fer) - железная дорога, отсюда «железка».
Актер, театральный режиссер и педагог.

208
Песни и развлечения эпохи нзпд
шарика успешно конкурировала с семиструнной гитарой. Держатель казино, гово¬
рили, огребал миллионы. Эстрадный куплетист не преминул высмеять со сцены по¬
сетителей казино, и по Москве покатился популярный рефрен:
Есть на небе одно солнце,
Много облаков,
Есть в Москве один Разумный,
Много дураков!..
- пели с эстрадных площадок куплетисты про основателя этого заведения, нажив¬
шего миллионы и породившего категорию нарушителей закона - растратчиков.
<...> Рядом малень¬
кая - “золотая” - комната,
туда с рублями не лезь.
Там идет игра в шмен-де-
фер, по-русски в “желез¬
ку”. Банки составляются
и срываются тысячные.
“Игра только на види¬
мое”, - объявляет крупье,
артистически тасуя новые
карты. На столе появля¬
ются столбики золотых
царских червонцев. “Раз¬
мен”, - кричит крупье: вме¬
сто столбиков выдаются
фишки - самая устойчи-
Игорный дом. Из журнала «Ленинград». 1924

Глпвя 8. Ставки сделаны, грешим!
209
пая валюта казино. Казино делает баснослов¬
ный оборот за сутки.
У подъезда казино стояли лихачи во главе
с известным владельцем серой кобылы Пули
Степаном Уткиным, залихватским тенорком за¬
мывавшим выходящих: “Э-эх, прокачу!..”
<...> По Тверской, от Садово-Триумфальной
площади до Скобелевской (ныне Маяковского),
не скрывая намерений - “могу провести время”, -
прогуливались расфранченные девицы. Рестора¬
ны с кабинетами работали до утра».
* * *
Казино «Монако» также принадлежало
Михаилу Разумному. Народ шутил: «В Рос¬
сии нэп, а у него РЭП (разумная экономиче¬
ская политика)».
Замечу на полях, что актер Михаил Раз¬
умный, видимо, заработал достаточно и, почувствовав ветры перемен,
отбыл в 1928 году сперва в Германию, а затем в США, где до последнего
дня активно снимался в Голливуде.
Ну а в СССР дальше все было, как в переделанной на новый лад «Ду¬
бинушке»:
Бывший игорный магнат
Михаил Разумный в фильме
«Сердцебиение» (США, 1946)
Эх, машинушка, ухнем!
Эх, советская, сама пойдешь!
Чиновники посчитали начинание
полезным и бодро рапортовали: «Игор¬
ные дома для народа! На Смоленском
рынке, в рабочем квартале, мы учредили
шорный клуб, вполне приспособлен¬
ный к потребностям пролетариата».
Весной 1922 года в Петрограде нача¬
ло функционировать казино «Сплендид-
Палас», которое только за два первых
месяца посетили более 20 тыс. человек.
Пару лет спустя в городе насчитывалось
уже 7 игорных домов.
Журналист Владимир Поссе писал:
« Неправда, что в игорных домах гибнут
преимущественно старые и новые бур¬
жуи, нет. Там больше гибнет советских
работников и фабрично-заводских ра¬
бочих».
Евгений Гернгуни в книге «Расска¬
зываю об эстраде» подтверждает:
Ежвдн!
БУЛЛЬ,
МОСКОВСКОЕ лихи,
ИТАЛЬЯНСКОЕ ЛОТО,
РУССКОЕ ЛОТО и др.шры.
Прекрасно оборудованное
помещение.
Открыто с 7 час. веч. до утра.
Ресторан, Французская и Русская
кухни.
ВХОД БЕСПЛАТНЫЙ.
Реклама петроградского
игорного заведения. 1923

210
Песни и развлечения зппки нзпя
„КАЗИНО-^
Открыто до Ю часов утра,.
БУФЕТ.
ВИНА.
«Достаточно было открыться игорным клубам, как с эстрады зазвучали куплеты:
Кто клубы посещает Здесь вон пусто,
И в карты там играет Тут не густо.
В макао, шмен-де-фер, ответ дает: да, да! Денежкам капут.
Проставит все, что было, А ведь были, да уплыли -
Бредет домой уныло Трудно их вернуть...»
И, вспомнив эту песенку, поет:
Посетителей «храмов азарта» развлекали лучшие артистические
силы. Программа менялась ежевечерне. В Тифлисе игорные дома, при¬
глашавшие из обеих столиц самых ярких звезд эстрады, оттягивали
к себе публику остальных театров и рабочих клубов, вынужденных также
перепрофилироваться в казино и рестораны.
«Рабис» в 1925 году с возмущением корил частников:
Этим летом в Тифлисе были два потребителя эстрадной силы: жокей-клуб,
предприятие игорно-развлекательное (рулетка, пти-шво, шмен-де-фер),
руководимое неким Чхеидзе, и площадки рабочих клубов.
<...> Жокей-клуб выписывал номера прямо из Москвы и Ленинграда (Ере¬
мееву, Ивер и Нельсон, Эд и Вар), клубные площадки, треща по швам, пош¬
ли по тому же тернистому пути (Ар-Ген, Глебова и Дарская, Джон Данкер).
Жокей-клуб устроил у себя ночной вертеп в виде отвратительнейшего ка¬
баре, где бражничала тифлисская проституция и раздавались выстрелы.
Клубы тоже обзавелись сомнительными ресторациями, где до утра дыми-
f- Г
1 *~S ЭЯЕКТРИ- з П1) Т П ЭЛЕКТРИ- -
1 ••••••••*•••••••••$* Б. Никитская уд., д. 10. К*###*##55**#**,*8#
К] Ежедневно от 8 час. вечера до 5 час. ночи
! Пврвикласвый Вуфот ресторш(;^^Уг^^^1±.».ЛГОРОВА Оврокласный Оуфет
1 Ежедневно после театров дежурные ужины.
§

I шиш 8. Ставки сделаны, гпспддд!
211
КАЗИНО!
ЭРМИТАЖ.
Каретный ряд, 8.
Ежедневно с 8 ч. веч. до 10 ч. утра
СКАЧКИ
и РАЗНЫЕ ИГРЫ.
ПЕРВОКЛАСС1
КАЗИНО!
б. зон.
Саиояая-Триум<*>алы«ая, 20.
Ежедневно с 8 час. вечера
ЗАЛ
„МОНАКО"
ЛОТО 1 »и. ИГРЫ.'
НЫЙ БУФЕТ. 70_в
КАЗИНО!
б. ПРАГА.
Арбат, 2.
Ежедневно с 9 час вечера
Монте-Карло"
лото .»< ИГРЫ.
ПЕРВОКЛАССНЫЙ РЕСТОРАН.
Ежедневно КОНЦЕРТ-НАВАРЭ.
лись шашлыки и горланили пьяные обыватели. В результате такого хо-
нпшичанья клубы вскоре превратились в самые махровые распивочные
учреждения с дорогими, нелепыми и халтурными программами.
Но прошли веселые дни. В тифлисское болото был брошен увесистый
рабкоровский камень. <...> Компания печати возымела свое действие.
Клубами занялись и, в первую очередь, ликвидировали, но что? Вы думае-
п*, что изъяли пиво, водку и коньяки Сараджаева, вымели грязную улицу,
широкими потоками влившуюся в рабочие клубы? Произвели обследова¬
ние Посредрабиса?
* ...> Нет! Здесь все осталось по-прежнему. Под звуки тара и кеманчи1 про¬
должают дымиться шашлыки и пенится винное зелье, воздух по-прежнему
«тонет от пьяных выкриков. Печальны лишь убитые разговорные эстрад¬
ники, выступления которых в клубах были запрещены.
Завсегдатаи и новички казино жадно ловили улыбки коварной Фор¬
туны. Для поддержания веры в неминуемую удачу ровно в полночь про-
иодились розыгрыши ценных призов, устраивались лотереи.
Владимир Руга и Андрей Кокорев в исследовании «Повседневная
жизнь Москвы. Очерки городского быта начала XX века» приводят
поспоминания о по-
ссщении в 1922 году
столичного казино не¬
коего Г. Попова:
«К ярко освещенному
подъезду непрерывно под¬
катывают сани и автомо¬
били. У самого входа го¬
сти подвергаются штурму
целой армии нищих. Жал¬
кие фигуры, дрожащие
и пищащие от холода! Им
кидают несколько засален¬
ных миллионных бумажек.
1 Тар и кеманча - струнные музыкальные инструменты (щипковый и смычковый соответственно),
распространенные на Ближнем Востоке.

212
Песни и развлечения эпохи нэпа
КЯРЕТНЫЙ
КАЗИНО-ЭРМИТАЖ.
тш, 20. ** ** БЕСПЛАТНЫЙ.
л „3 R Л МОНАКО" ^^^^ЕР»о-дссный
С 1 г. дня до 7 ч. утра. НОВЫЕ ИГР У ФЕТ.
РВОЮЛАССНЫЙ
Швейцар в расшитой золотом ливрее услужливо открывает перед вами дверь и од
новременно протягивает руки за подачкой. С большей наглостью, чем где бы то ни
было на свете, здесь всюду требуют с вас “на чай” - неизвестно за что. Огульное по¬
прошайничество. Доступ в клуб решительно никому не запрещен, без всякой реко¬
мендации, без платы за вход. Нужно только занести свое имя, звание и адрес в кни
гу. Иные многозначительно улыбаются при этом: для облегчения работы “ЧеКи”.
В России можно предаваться любому пороку, советские законы ни на что не на
кладывают запрета; но ЧеКа зорко смотрит в оба, на всякий случай. В гардеробной
и при внесении имени в “почетную книгу” чувствуешь на себе косые бесцеремонные
взгляды “наблюдателей”.
<...> Затем вы поднимаетесь по великолепной мраморной лестнице. Ковро¬
вая дорожка обтрепана и истаскана. Откуда-то доносятся завлекательные зву¬
ки вальса: в нижнем этаже расположилось Variete - на радость выигравшим, на
утешение проигравшим. Приспособлено ли оно к потребностям “масс”? Но пока
тому подобный вопрос еще только возникает в голове посетителя, он стоит уже
перед дверью самого игорного зала. Несколько слуг сразу бросаются открывать
двери - и, разумеется, сразу протягивают руки. Эти молодцы прекомичны. Они
облачены в красные фраки и обуты в башмаки с пряжками. Вместе с тем все на
них донельзя засалено и запачкано. Несчастные статисты самой жалкой из про¬
винциальных трупп. Поистине потешные фигуры - эти совдеповские лакеи в баль¬
ных башмаках.
В зале все та же атмосфера кабаре. Смесь неприглядной нужды с парижским,
с позволения сказать, шиком. Невозможно отделаться от ощущения какой-то осо¬
бенной грусти. Безыскусная мишура, переплетающаяся с плохо прикрытой нище¬
той. Все пестро и дешево. За круглыми столами идет игра в рулетку, в trente et
quarante. Столы обтянуты серым солдатским сукном. Цифры и знаки на столах
намазаны кое-как от руки. Игральные марки приобретаются тут же в деревянной
кое-как сколоченной будке. Самая низкая ставка - десять миллионов, самая высо¬
кая - миллиард. (От 2,5 до 250 долларов!)
Все здесь весьма упрощено. С наивной грубостью, без прикрас, все рассчитано
так, чтобы поскорее содрать с гостя шкуру.
<.. .> Посмотрите на крупье! - Почти сплошь разбойничьи физиономии с проборами
“сутенеров”. Отправляют свою должность не в смокингах, однако, а в темно-синих руба¬
хах - настоящие подручные быкобойцы. Может быть, тут нарочно не без тонкой симво¬
лизации. Их дело доставляет им лично, по-видимому, не малое удовольствие. Каким
образом только советская Москва так быстро нашла этих мастеров своего дела?

| шиш 8. Ставки сделаны, гпспрдя!
213
Один из крупье, впро-
чом, обращает на себя
нише особенное внима¬
ние. Он из другого теста.
!пнкое, бледное лицо, из¬
ысканные, небрежные ма¬
неры. Усталым, благород¬
ным голосом, монотонно,
равнодушно называет он
цифры! Какая-то особая
подавленность во всей
ею фигуре. Его называют
ПО имени: принц, - отпрыск одной из европейских династий. Se поп и vero1... какая
судьба: представитель блестящей некогда династии, “разжалованный” ныне в совет¬
ские крупье, покровительствует “дамам” с Тверского бульвара...»
«Разбойничьи физиономии» дилеров произвели неизгладимое впе¬
чатление и на проигравшегося в пух и прах Владимира Маяковского:
Столы.
За каждым
сладкий, как патока,
человечек.
У человечка ручки наманикюренные.
А в ручке у человечка небольшая лопатка.
Выроют могилку и уложат вас в яме.
Человечки эти называются «крупьями».
Чуть войдешь,
один из «крупей»
прилепливается, как репей:
«Гэсподин товарищ -
свободное место», -
и проводит вас чрез человечье тесто.
Гпазки у «крупьи»- две звездочки-точки.
«Сколько, - говорит, - прикажете объявить в банчочке?..»
Достаешь из кармана сотнягу деньгу.
В зале моментально прекращается гул.
На тебя облизываются, как на баранье рагу.
Маяковскому не повезло, зато его собратьям по перу - синеглазому2
Михаилу Булгакову и кареокому Валентину Катаеву - напротив:
«Иногда случалось, что борщ и чай не насыщали нас. Хотелось еще чего-нибудь
мкусненького, вроде твердой копченой московской колбасы с горошинами черного
Начало изречения Se non и vero и ben trovato («Если это и не правда, то хорошо придумано»),
которую приписывают Джордано Бруно.
В автобиографическом романе Валентина Катаева «Алмазный мой венец» многие знаковые фигуры
того времени носят метафорические имена: так, Михаила Афанасьевича Булгакова Катаев называет
синеглазым.
19
Казино*' Гречешя 15. та. !Я
9-ый D А ПСС (ТЕРТЛ-
D Н II МЕРТЛ)
Клуб
шли*
ДНЕВНО
ЛОТТО
ПРИ КАЗИНО БУФЕТ.
HR ДНЯХ ОТКРЫТИЕ РУЛЕТКИ.
Доходы от Казино вдут на помощь бееприз. детям.
Реклама одесского казино

214
Песни и развлечения эпохи нэпа
перца, сардинок, сыра
и стакана доброго вина
А денег, конечно, не было,
ностальгирует Валентин
Петрович Катаев в кни
ге «Алмазный мой ве
нец». - Тогда происходило
следующее: синеглазого
и меня отправляли на про
мысел. Складывали по
следние копейки. Выходило
рубля три. В лучшем случае
пять. И с этими новыми, на¬
дежными рублями, пришед
шими на смену бумажным
миллионам и даже миллиардам военного коммунизма, называвшимися просто “ли
монами”, мы должны были идти играть в рулетку, с тем чтобы выиграть хотя бы
червонец - могучую советскую десятку, которая на мировой бирже котировалась
даже выше старого доброго английского фунта стерлингов: блистательный резуль¬
тат недавно проведенной валютной реформы.
Мы с синеглазым быстро одевались и, так сказать, “осенив себя крестным зна¬
мением”, отправлялись в ночь.
<...> Имелось два игорных дома с рулеткой: одно казино в саду “Эрмитаж”, дру
гое на <...> Триумфальной, приблизительно на том месте, где сейчас находятся Зал
имени Чайковского, Театр сатиры и сад “Аквариум”, а тогда был цирк и еще что-то,
то есть буквально в двух шагах от дома, где жил синеглазый.
<...> С бодрыми восклицаниями, скрывавшими неуместную робость, мы вошли
в двери казино и стали подниматься по лестнице, покрытой кафешантанной ковро¬
вой дорожкой с медными прутьями.
- Эй, господа молодые люди! - кричали нам снизу бородатые, как лесные раз¬
бойники, гардеробщики в синих поддевках. - Куда же вы прете не раздевшись!
Но мы, делая вид, что не слышим, уже вступали в своих потертых пальто
в игорный зал, где вокруг громадного овального стола сидели игроки в рулетку
и молодой человек с зеркальным пробором и лицом сукина сына, так называемый
крупье, раскладывал лопаткой с длинной ручкой ставки и запускал белый шарик
в карусель крутящегося рулеточного аппарата с никелированными ручками. При
ПЕРВЫЙ РАЗ В МОСКВЕ!
ЭЛЕКТРО =Л О Т О “I™'
Б. Никитская ул, л.. .Nib Ш.
Игра ежедневно от 8 час. веч. до 3 час. ночи.
Первоклассный буфет—ресторан.
ДЕЖУРНЫЕ УЖИНЫ ПОСЛЕ, ТЕАТРОВ

I лпвя В. Ставки сделаны. господи!
215
ном он гвардейским голо¬
сом провозглашал:
- Гэспэда, делайте
ношу игру. Мерси. Ставок
больше нет.
Вокруг стола сидели
и стояли игроки, страш¬
ные существа с еще более
сграшными названиями -
'частники”, “нэпманы” или
диже “совбуры”, советские
буржуи. На всех на них
лежал особый отпечаток
какого-то временного, не¬
законного богатства, жуль¬
ничества, наглости, мещан¬
ства, смешанных со скрытым страхом. Они были одеты в новенькие выглаженные
двубортные шевиотовые костюмы, короткие утюгообразные брючки, из-под кото¬
рых блестели узконосые боксовые полуботинки “от Зеленкина” из солодовников-
ского пассажа. Перстни блистали на их коротких пальцах. Пробраться к столу было
нелегко. Но нам с синеглазым все-таки удалось протереться в своих зимних пальто
к самому столу, а я, заметив освободившееся место, умудрился даже сесть на стул,
что могло посчитаться большой удачей. Впрочем, нэпман, занимавший доселе этот
стул и отлучившийся лишь на минутку в уборную за малой нуждой, вернулся, за¬
стегиваясь, увидел меня на своем стуле и сказал:
- Пардон. Это мое стуло. Вас здесь не сидело, - и, отстранив меня рукой, занял
свое законное место.
Прежде чем поставить нашу единственную трешку, мы долго совещались.
- Как вы думаете, на что будем ставить? На черное или на красное? - озабочен¬
но спросил синеглазый.
Конечно, об игре на номера, о трансверсале1 и о прочих комбинациях мы
и не помышляли. Нас устраивал самый скромный выигрыш: получить за три
рубля шесть и скорее бежать к Елисееву за покупками - таков был наш план,
основанный на том традиционном предположении, что первая ставка всегда
выигрывает.
<...> Мы долго совещались, пытаясь как-нибудь обхитрить судьбу и вызы¬
вая иронические взгляды и даже оскорбительные замечания богатых нэпманов.
Мы молча сносили наше унижение и не торопились. Мы знали, что дома нас ждут
друзья и нам невозможно вернуться с пустыми руками.
Конечно, мы могли бы в одну минуту проиграть свой трояк. Но ведь без риска
не было шанса на выигрыш. Мы медлили еще и потому, что нас подстерегало зло¬
вещее зеро, то есть ноль, когда все ставки проигрывали. Естественно, что именно
ради этого зловещего зеро Помгол - Комиссия помощи голодающим Поволжья -
и содержал свои рулетки.
Однако судьба почти всегда была к нам благосклонна. Мы ставили на черное
или на красное, на чет или на нечет и почему-то выигрывали. Быть может, нам
«Казино закрывается, господа!»
Из журнала <Лен». 1924
Трансверсаль плен (или стрит) - ставка на три номера одновременно.

216
Песни и развлечения знаки нэпа
В субботу, 10 марта,
после капитального ремонта,
ОТКРЫВАЕТСЯ большой
•коммерческий РЕСТОРАН *9®
Н
” еывш. „МАРТЬЯНЫЧ"
Нрагная площадь, Верхние Торговые роды.
I = ГИГАНТСКИЙ = 111
! ЗЕРКАЛЬНЫЙ ЗАЛ С ТЕРРАСАМИ I! I
Н18-Л0Ж-18!! !! 24-набинета-24!! |
ВОЕ ВОССТАНОВЛЕНО В ХАРАКТЕРЕ ДОВОЕННОГО ВРЕМЕНИ.
Лучшая в Мотиве русская, французская н азиатская цхи.
РУССКИЕ «ЗАГРАНИЧНЫЕ ВИНА. 1
ТЕЛЕФОНЫ. • АВТОМОБИЛИ.
Предприятие в рунах Т-ва под моим личным наблюдай* *.
ПРЕДПОЛАГАЕТСЯ К ОТКРЫТИЮ КАЗИНО.
В. И.
Обещанное открытие казино так и не состоялось
помогала нечистая сила, о которой впоследствии синеглазый написал свой знаме¬
нитый роман.
Не делая второй ставки и схватив свои шесть рублей, мы тут же бежали по
вьюжной Тверской к Елисееву и покупали ветчину, колбасу, сардинки, свежие ба¬
тоны и сыр чеддер - непременно чеддер! - который особенно любил синеглазый
и умел выбирать, вынюхивая его своим лисьим носом, ну и, конечно, бутылки две
настоящего заграничного портвейна».
Если синеглазому Фортуна улыбалась, то герою его фельетона - от¬
нюдь.
«Знакомый журналист, - пишет Михаил Булгаков в очерке «Само¬
цветный быт» (1926), - сообщил мне содержание следующего документа:
“Гражданину директору казино от
капельмейстера 3.
ЗАЯВЛЕНИЕ
Имею честь заявить, что в Вашем уважаемом “Монако” я проиграл: бесценные
мои наследственные золотые часы, пять тысяч рублей дензнаками 23 г. и 16 ин¬
струментов вверенного мне духового оркестра, каковой вследствие этого закрылся
5 числа.
Ввиду того, что я нахожусь теперь в ожидании пролетарского суда за несдачу
казенного обмундирования, выразившегося в гимнастерке, штанах и поясе, прошу
для облегчения моей участи выдать мне хотя бы три тысячи”.
На заявлении почерком ошеломленного человека написано: “Выдать”...»
* * *
Игорные дома и их завсегдатаи становятся предметом шуток и сати¬
рических выпадов. В комедии «Вредный элемент» советского Мольера
Василия Шкваркина роль крупье в казино, в котором собирались ры¬
цари ордена «даю-беру», играл популярный конферансье Константин
Гибшман. Веселая музыка, написанная к спектаклю Исааком Дунаев¬
ским, только оттеняла «трагическую обреченность людей, собирающих
последние крохи с нэповского стола». Уголовник Чубчик, коммерсант
Столбик, девица Маня, которая о себе говорит, что ее профессия - «ку¬
шетка и гитара», и лихорадочно возбужденный крупье, произносящий

I ilium Я Гтдяии ГДЕПННЫ. ГПСПИДН!
217
одни и те же слова то заученно моно-
юпио, то с каким-то особым значе¬
нием: «Делайте вашу игру! Ставки
сделаны, господа! Ставки больше не
принимаются!»
«Удивительно пестрая публика в этом
"доме” - возвращаемся мы к рассказу По¬
пова в «Повседневной жизни Мо¬
сквы». - Здесь и пролетарии, спекулянты,
чекисты, подонки буржуазии, уличные тор-
юнцы, проворовавшиеся советские служа¬
щие; попадаются и “по-парижски” разоде-
ii.ie дамы - их весьма, впрочем, немного.
Преобладают в общем мужчины. Типы
к высоких сапогах и русских рубахах. Мно-
го зеленой молодежи. Уличные мальчишки
и среди них жирные спекулянты, нэпманы.
Вся эта отчасти трусливая, отчасти
сама внушающая страх уголовная публика
кричит, громко смеется, непрерывно пыхтит папиросками и кидает миллиарды на
штасканное сукно.
<...> В чем же можно найти оправдание этого явления? Кто-то сказал мне: рус¬
ский человек по натуре своей так страстно предан азарту, что он без этого раз¬
влечения просто существовать не сможет. Загляните в любой московский дом, и вы
увидите, что в каждой квартире идет игра. Не лучше ли, чтобы играли открыто? Так
рвссуждает улица. Но ведь это объяснение,
и не оправдание. Советская власть, сама со¬
бою, вероятно, руководится другими сообра¬
жениями. Не соблазняют ли правителей в эти
(рудные дни доходы с клубов, текущие в кассы
московской “коммуны”? Кроме того, возможны
и другие мотивы - мотивы политического ха¬
рактера. - “Наживайтесь, веселитесь, пейте,
играйте в рулетку, но не занимайтесь полити¬
кой”. Ведь известно, что большевики весьма
дальновидны и при каждом своем шаге имеют
и виду не только непосредственный, видимый
результат, но еще какую-нибудь скрытую по¬
литическую цель!
Игорные притоны и голод. Шампанское
л кабаре - и безработные в рабочих кварта¬
лах. Только новая экономическая политика
могла породить такие вопиющие контрасты».
Что ни день в газетах мелькали за¬
метки, подобных вот этой - из «Курской
правды» от 7 января 1927 года:
' Городской Сад, 6. во*. Курим.
ИГРЫ:
Шмен-де-фер,
Макао, Баккара и др.
Рулетка.
БИЛЛИАРДЫ (с горкой).
JJ1 РАЗНЫХ ШЩРЧЕСШ Ш,
ПЕРВОКЛАССНЫЙ буфет-ресторан]
\ »x.fT До утрй.
\ д с,*онодный.
; %
Реклама казино в Ялте. 1924
Проигрался...
Из журнала <Ленинград». 1924

218
Песни и развлечения эпохи нзпя
КЛУБ „ВЛАДИМИРСКИЙ"
Ир, Нахилсона, 12.
.1
Телефоны: 155-66 и 556-70. (_
Веевозмо >к иЫе и г pbi:
Шмен де Фер,
Макао,
Баккара,
Т рант-Карант,
Булль,
Терц,
Рулетка,
Биллиарды
и др.
При клубе первоклассный ресторан.
Ка/кдЫй поиеделЬник концерты с уч. лучших арти¬
стических сил Петрограда и МосквЫ.
Клуб открЬнп с 6 ч. вечера.
Вход бесплатнЫй.
1м
Реклама казино из справочника «Весь Петроград 1922»
Заведующий складом лесоматериалов в поселке Золотухине - гражданин
Воропаев растратил 500 рублей, принадлежащих Курскому губернскому
лесничеству. Выяснилось, что Воропаев, приехав на Новый год в Курск,
проиграл эти деньги в казино.
«Особым успехом пользовался Владимирский клуб, открытый до утра. Здесь
играли больше всего в лото. Ночью Владимирский клуб был заполнен не столько
нэпманами, сколько кассирами крупных предприятий и учреждений. Они были бук¬
вально одержимы надеждой на выигрыш, но дело обычно кончалось проигрышем
казенных денег. Затем кто вешался, кто травился, кто шел в тюрьму.
В дни получек жены рабочих дежурили у пивных, стараясь отобрать у мужей хоть
часть получки, жены служащих собирались у Владимирского клуба. Всезнающие ре¬
портеры “Ленинградской правды” и “Красной газеты” говорили, что за каждым круп¬
ным кассиром установлено наблюдение уголовного розыска и о каждом крупном про¬
игрыше агенты розыска, сидевшие в качестве “игроков” в игорных залах, сообщают
начальникам учреждений и предприятий для проведения внезапной ревизии кассы»1.
Утверждение журналиста о сидящих в игорных залах агентах розы¬
ска не голословно: в секретном циркуляре № 722 «О составлении спи¬
ска нэпманов» от 22 сентября 1922 года председатель ВЧК2 Феликс Эд¬
мундович Дзержинский в частности приказывал: «...взять на учет и под
1 Н. Полетика, «Воспоминания», полный текст см. Полетика, Н. Воспоминания // http://globallib.ru/b.
php?id=43756.
2 Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем.

I лдвд 8. Ставки сделаны, господа!
219
наблюдение все легальные и нелегальные клубы, игорные дома, дома
свиданий, крупные кабаре, ночные кафе и т. п. и путем разведки и вну¬
треннего наблюдения отмечать и вести учет всех лиц, бросающих бе¬
шеные деньги на кутежи, игру в карты, на женщин и т. п., выясняя затем
агентурным путем, откуда они эти деньги берут...»
А вот выдержка из докладной записки начальника ЭКУ1 Зиновия Кацнель-
(< н ia товарищу Дзержинскому от 15 января 1923 года: «Случаи растрат крупней-
ш их сумм казенных денег в связи с проигрышем становятся с кавдым месяцем
все чаще и чаще. При этом надо заметить, что 90 процентов растрат не раскры¬
ваются, ибо проигравший путем взяток или комбинаций по своей должности
в< >змещает проигранное и продолжает игру до тех пор, пока так не проиграет¬
ся, что уже никакими тайными комбинациями эту растрату не покроешь. Тогда
производится настоящая панама2 и с деньгами виновный скрывается».
Основную массу игроков, по агентурным данным, составляли шу¬
леры и соврастратчики. Нэпманы, боясь откровенно демонстрировать
свое богатство, посещали казино редко.
Народ слагал о растратчиках целые саги. Филолог из Европейского
университета в Санкт-Петербурге Михаил Леонидович Лурье3 приводит
пример сложенной на мотив «Кирпичиков» песни о директоре Сень¬
ке, который «правил заводом, как царь», «пил шампанское и омары ел»
и предавался всем буржуазным удовольствиям на советские деньги:
В центре города по балам ходил,
Полюбил всей душою цыган
И по рублику, по червончику
Разгружал он советский карман.
Развязка та же: на завод явились ревизоры и «обнаружили недоста-
точки - пятьсот тысяч одних кирпичей»:
Ну а в кассе как покопались -
Там растрата, о ужас, кошмар!
В складе тоже там обнаружен был,
Был расхищен различный товар!
За растрату и расхищение «Сенька сел на высокой скамье» и в резуль¬
тате оказался «на годов пяток в душной, мрачной Бутырской тюрьме».
Шквал дел о разбазаривании казенных средств, участившиеся слу¬
чаи самоубийств, проституция, торговля кокаином и прочие спутники
азарта заставили НКВД принять решительные меры. Сначала запретили
открывать игорные дома в рабочих районах. Но мера действия не возы¬
мела - шпилевые4 ушли в подполье. И лишь весной 1928 года указом
Совнаркома в СССР были закрыты все клубы и казино.
1 Экономическое управление (при Объединенном государственном политическом управлении - ОГПУ).
Афера (жарг.)
' См. статью Лурье, М. «Песни о растратчиках в уличной сатире эпохи нэпа», 2012 // http://anthro-
pologie.kunstkamera.ru/files/pdf/018online/lurie.pdf.
4 Те, кто часто играет в карты.

Глава 9. ВАЖНЕЙШЕЕ ИЗ ИСКУССТВ
На улицах,
под руководством
Гарри Пилей\
расставило
сети
Совкино, -
от нашей
сегодняшней
трудной были
уносит
к жизни к иной...
В. В. Маяковский,
«Маруся отравилась» (1927).
«Театр я не хаю. Но кино все-таки лучше. Оно выгодней театра. Раздеваться, на¬
пример, не надо - гривенники от этого все время экономишь. Бриться опять же не
обязательно - в потемках личности не видать. В кино только в самую залу входить
худо. Трудновато входить. Свободно могут затискать до смерти. А так все осталь¬
ное очень благородно. Легко смотрится...» - такими словами начинается рассказ
Михаила Зощенко «Кинодрама».
По зрелищности, доступности и разнообразию кино многократно
превосходило все прочие виды развлечений обитателя нэпманской Рос¬
сии. В Москве 20-х открылись многочисленные синематографы. Цен¬
тральный - «Метрополь», где картины шли сразу в трех залах.
«На Баррикадной улице, перед банями, среди невысоких домиков размещался ки¬
нотеатр “Баррикады”. Пока не было Первого кинотеатра, мы бегали в этот, - вспоми¬
нал ровесник века Борис Маркус. - Хотя помню, что в зависимости от картин нами
осваивались и “Художественный” у Арбатских ворот, и “Унион” у Никитских, и “Колосс”
в здании консерватории, и “Арс”, “Карнавал” и “Прага” на Арбате, и “Ша Нуар”, “Ве¬
ликий немой” на Страстной площади, “Зеркальный” и “Горн” у Триумфальных Ворот
и даже “Чары” у Тишинского рынка. Абсолютно все кинотеатры округи были в поле
нашего зрения. Где идет что-нибудь поинтереснее, туда мы и бегали. Проникали как
могли. Где на сэкономленный пятачок или пятиалтынник, а где и “на протырочку”1 2...»
В справочнике «Вся Москва» (1925) насчитывается более полусотни
стационарных кинотеатров (некоторые с весьма забавными названия¬
ми: «Великан», «Лилипут», «Зеркало жизни», «III Интернационал», «Фанто-
мас», «Эклер») и еще столько же «киноустановок при клубах».
Посмотреть было что! Еще летом 1919 года автор слов про «важней¬
шее из искусств», Владимир Ильич Ленин, подписал декрет о национа-
1 Губерт Август Пиль (1892-1963) - немецкий киноактер, режиссер, сценарист и продюсер, просла¬
вившийся в эпоху немого кино.
2 Без билета, обманом.

I лдва В. Важнейшее из искусств
221
Кинотеатр «Художественный» на Арбатской площади. Конец 1920-х
лизации кинопромышленности. Даже в годы Гражданской войны у нас
умудрялись снимать хронику и агитфильмы.
К середине 20-х в СССР действовали несколько киностудий, регу¬
лярно поставлявших новинки для зрителя. Особой плодовитостью от¬
личалась созданная на базе киноателье «Русь» кооперативная (или, как
ее называли, нэпманская) студия - «Межрабпом-Русь». На Украине было
организовано всеукраинское фотокиноуправление - ВУФКУ. Активно
развивалось кинопроизводство в союзных республиках.
В мирное время успехов добились мастера, имевшие опыт работы еще
в русском дореволюционном кино. В 1924 году Яков Протазанов поста¬
вил по сценарию Алексея Толстого научно-фантастический фильм «Аэли¬
та». Музыкальное сопровождение к нему написал композитор Валентин
Кручинин. Выходу фильма предшествовала беспрецедентная реклам¬
ная кампания в газетах, которая началась примерно за полгода до пре¬
мьеры: к примеру, в «Киногазете» (издававшаяся самой кинокомпанией
«Межрабпом-Русь») поначалу публиковались интригующие объявления
с текстом «АНТА... ОДЭЛИ... УГА...» - без всяких пояснений. С апреля объ¬
явления стали сопровождаться поясняющим текстом: «С некоторого вре¬
мени радиостанции всего мира стали получать непонятные сигналы...»
В обеих столицах картину ждал триумф, а в провинции - провал. Тем
не менее мода на странные головные уборы, созданные для фильма ху¬
дожницей Александрой Экстерн не сходила еще долго.
Протазанову также принадлежат комедии «Закройщик из Торжка»
(1925), «Процесс о трех миллионах» (1926), «Праздник святого Йоргена»
(1930).

222
Песни и ривлечения зппки нэпа
Премьера фильма
«Броненосец “Потемкин”»
в московском кинотеатре
«Метрополь». 1925
В Грузии Иван Перестиани снял приключенческий фильм по повести
Павла Бляхина «Красные дьяволята» (1923)1, о котором «Цирк и эстрада»
отзывался с похвалой:
Это радостная комсомольская частушка, где спутаны исторические факты,
как путает их веселый клоун. <...> Раньше показывали революцию голо¬
дом, мраком, смертями - теперь показали, как бодро, дерзко, радостно бо¬
ролись в незабываемом 19-м году.
Армянский режиссер Александр Бек-Назаров стал автором превос¬
ходных фильмов «Намус» (1925) и «Хас-пуш» (1928).
Наряду с опытными мастерами вставали за кинокамерой молодые
художники-новаторы. Сергей Эйзенштейн в 1925 году снял киноэпо¬
пею «Броненосец аПотемкин“». В Ленинграде Фридрих Эрмлер выпу¬
стил фильмы «Катька - Бумажный ранет» (1926), «Парижский сапожник»
(1928).
Леонид Утесов дебютировал в качестве киноактера в веселом филь¬
ме Бориса Светлова и Юрия Музыканта «Карьера Спирьки Шпандыря»
(1926). Певица Антонина Еремеева снялась в экранизации гоголевской
«Шинели» (1926) Григория Козинцева и Леонида Трауберга. Куплетист
Лев Зингерталь мелькнул в эпизоде несохранившегося фильма Григория
Гричера «Сорочинская ярмарка» (1927).
«В 1927 году в Одессе действовала банда киноактера П. Кравченко, он играл роль Н. Махно в филь¬
ме “Красные дьяволята”, снимался в роли налетчика в фильме “Беня Крик”. Одновременно с ки¬
нокарьерой он так вошел в роль, что создал в Одессе банду грабителей», - пишет В. Савченко
в исследовании «Неофициальная Одесса эпохи нэпа» (М.: Росспэн, 2012).

I циня 9. Важнейшее из искусств
223
Кадр из фильма
«Аэлита». 1925
Подвизались на съемках и многие другие эстрадники. Связано это
было прежде всего с дефицитом работы по основному профилю.
Игорь Нежный в «Былом перед глазами» приводил курьезные случаи:
«Еще одним каналом, по которому получала разовую работу значительная
чисть состоявших на учете в Посредрабисе актеров, были киносъемки. Нам удалось
дсп овориться с кинофабриками, чтобы они набирали актеров для участия в мас¬
совках только через Посредрабис. На съемки охотно шли ради заработка не только
артисты кино, но и подопечные всех других отделов Посредрабиса, включая даже
оперный и балетный.
<...> К нам приезжал режиссер с ассистентами, и составляли “типажные”
списки. Первое время при определении потребности в актерах и составлении
списков было много недоразумений. <...> Пока подбирались люди под такие,
скажем, наименования, как “рабочий”, “работница”, “служащие”, все шло тихо
и гладко. С удовлетворением воспринимали актеры и включение их в списки
под типажными названиями “приятные особы”, “интеллигентная дама”, “старый
профессор11.
Но уже без всякого энтузиазма заполнялись графы “горничная”, “кухарка”,
"дворник”. Когда же кинематографисты бесстрастно принимались выявлять
и заносить в список “проституток”, “босяков”, “воров”, тут поднимался ро¬
пот благородного негодования и возмущения. Порой дело доходило даже до
слез, особенно при определении возрастного ценза столь одиозного типажа,
как, например, “проститутка молодая”, “старая проститутка”. Боже, что тогда
торилось!»
Напрасно возмущались артистки. К середине 20-х эти неприглядные
типажи стали очень-очень востребованы. С 1921-го по 1926 год кривая

224
Песни и развлечения зппхи нэпй
На обложке нот танцовщица
ВераДруцкая в странной формы
головном уборе, вошедшем
в моду после фильма «Аэлита». 1924
Певица Изабелла Юрьева в шляпке
фасона «Аэлита». Середина 1920-х
роста венерических заболеваний взметнулась до небес: количество за
разившихся за пять лет увеличилось в десять раз.
Начальник петроградской милиции в 1922 году отмечал: «Все более
или менее оживленные улицы города в вечерние и ночные часы кишат...
женщинами, откровенно торгующими собой и обращающими на себя
внимание своим вызывающим поведением...»
«Ночные бабочки» с клиентами в номерах ресторана«Европейский». Совсем как
в популярной песне тех лет «Проститутка от бара»: «Меня купит растратчик
богатый, и на Остров уеду я с ним...» Фото из журнала «Ленинград». 1924

I шиш 9. Важнейшее из искусств
225
АктерЕ. Кумейко в роли нэпмана из фильма Г. Козинцева
и Л. Трауберга«Похожд Октябрины». 1924
Горожане на мотив «Бубличков» распевали:
Ночь надвигается, фонарь качается,
На город падает ночной покой.
Лишь я немытая, тряпьем покрытая,
Семьей забытая здесь, на Сенной...
11алаты Тарновской больницы1 не вмещали всех «девочек-венерочек»,
сложивших о своей горькой доле такую песню:
Прощай, Тарновская больница,
Прощай, железная кровать,
На ней лежать одно мученье,
Укол, вливанья принимать.
Укол, вливанья принимаю,
Раствором горло полощу,
Во рту я язву прижигаю,
Проклятый сифилис лечу.
Пропал мой нос, пропало горло,
Пропала русая коса,
Пропала легкая походка,
Пропала девица-краса.
Ах ты, мать моя родная,
Зачем на свет ты родила,
Судьбой несчастной наградила,
Халат Тарновского дала?
Халат тарновский презирают,
Нигде прохода не дают
И безо всякого стесненья
Все сифилиткою зовут.
Теперь в деревню не поеду,
Боюсь родных я заразить,
Я остаюся в Ленинграде
Проклятый сифилис лечить.
Сложившаяся ситуация заставляла власти принимать экстренные меры.
Массовыми тиражами издавались профилактические брошюры и плакаты.
Дня одной из открыток Д. Бедный сочинил стихотворение «Ночная панель»:
Вот чему должна быть крышка,
Вот вести с чем надо бой:
Строя старого отрыжка
На панели пред тобой!
Перья, пудра, краски, мушки,
Блеск поддельной красоты,
Продающиеся «душки»,
Безобразные «коты»,
Заразное наслажденье,
Визг распутный до утра.
Это злое наваждение
Прекратить давно пора.
Надо кончить с гнойной свалкой,
Оздоровить города
Пролетарскою закалкой
Женской воли и труда.
На экраны вышли кинофильмы: «Аборт» (1924); драма из жизни про¬
ститутки «Правда жизни» или «Сифилис» (1925) режиссера Владимира Ка¬
рина; «Грехи молодости» или «Гонорея» (1927) режиссера Матвея Шора.
Тарновская больница - неофициальное название женского вендиспансера, созданного в середине
20-х годов в Ленинграде на базе Калинкинской больницы на Фонтанке, 166 (где работал известный
врач В. М. Тарновский). «Тарновская больница» закрылась в 1934 году.

226
Песни и развлечения эпохи нэпа
Просп. 28 Октября, Не 72- тел. В50»87.
Со вторника, 2 с*»евраля
НЕБЫВАЛЫЙ УСПЕХ!
5-ая неделя!
Пьеса В. Н. ВЛАДИМИРОВА
Для участия в пьесе приглашен лучший в СССР гармонист ШНЕЙДЕР
ДЕЛЯМАР
(млэдш.)
танцы
Цыганские песни и романсы
Эксцентр. танцы
Конферансье А. А. ГРИЛЛЬ
Начало в 74, в праздники с 7 часов.
Перед демонстрацией фильмов зрителей всегда ждал шикарный дивертисмент
с участием известных артистов. Ленинград, 1926
* * *
Кроме отечественных, шли в прокате и заграничные новинки: «Доктор
Мабузе», «Тарзан», «Похитители автомобилей», «Золотая лихорадка», «Индий¬
ская гробница», «Багдадский вор»... Юмористы в провинции еще долго пели:
Я познакомился вчера Со мной простилась эта муза,
С очаровательной блондинкой, И вот уже недели три
Когда ж погасли фонари, Хожу я к «Доктору Мабузе»...
Куплетист Василий Гущинский читал со сцены рассказ Якова Ядова
«Завещание обывателя», который хотел, чтобы его «хоронила коопера¬
тивная “Красная могила”», а не «какая-то частная индийская гробница»
(имелся в виду остросюжетный фильм «Индийская гробница»).
После нашумевшей премьеры «Багдадского вора» Валентин Кручи-
нин и Оскар Осенин сочинили одноименную песенку, а следом напи¬
сали свой вариант «музыкальной сказки» Борис Форрегер и Константин

I mum 9. Важнейшее из искусств
227
Модревский. В соавторстве с Сергеем Орланским Подревский сочинил
музыкальное посвящение «Мэри Пикфорд1». Композитор Поль Эрлих
и тандеме с поэтами Ириной Куниной и Борисом Тимофеевым посвяти -
III песенку «Мэри и Дуг» исполнителям главных ролей.
ЯКОРЬ С ПЯТНИЦЫ Зя нюня
—ТОЛЬКО ТРИ ДНЯ
НА НАШЕМ ЭКРАНЕ ВЫПУСК ЖЕШХХХШЖНО^
ПРОСТИТУТКИ
ДРАМА В СЕМИ ЧАСТЯХ
Надир 1Ш tFEMI. ^ и а mi 1Г0СШШНИ АРТИСТКА Hi.1T. ОРЛОВА
^"дётяи до 16" лет вход' здпрещ'ён! 1Ь|:
Настоящее имя Глэдис Луиза Смит (1892-1979) - кино- и театральная актриса канадского проис¬
хождения, соосновательница кинокомпании United Artists, легенда немого кино.

Песни и развлечения эпики нэпа
228
Багдадский вор
Оскар Осенин
Жил в Багдаде-городе когда-то,
В замке из агата над рекой,
Гоозный повелитель халифата
С дочерью-принцессой молодой.
Долго жил он так без перемены,
Но однажды слух потряс страну,
Ночью у принцессы несравненной
Утащили туфельку одну.
Во дворце усилены наряды,
В горы были посланы стрелки,
За вора обещаны награды,
Для калифа деньги - пустяки...
Прячут горы тайны очень строго,
И стрелкам Ахмета не найти,
Есть к нему всего одна дорога,
Но по ней чужому не пройти.
Сам Ахмет добычей не доволен,
Для него страшнее всех угроз,
Что любовью пламенною болен
Он с тех пор, как туфельку унес,
Обманув наряды и дозоры,
Через горы, реки и пески
Пробралися в сердце чьи-то взоры,
Но Ахмету взоры - пустяки!
И однажды в пасмурную ночку
Двое слуг калифу донесли,
Что багдадский вор похитил дочку
И вторую туфельку Али,
Но наверно были у Ахмета
Чары или средства от тоски,
Что Али не помнит минарета
И отцовский замок у реки.
Ей с вором так радостно скитаться,
Лучше замка воля и пески,
Ведь тогда ей было лет шестнадцать,
А шестнадцать - это пустяки!
Константин Подревский
Был дворец калифа из нефрита,
Красоты, какой на свете нет,
В ночь, когда все в мире тьмой сокрыто.
Во дворец пробрался вор Ахмет.
Был он парень ловкий и повеса,
Был таким он с самых малых лет,
Он вошел и смотрит: спит принцесса,
Красота, какой на свете нет.
При луне сокровищ блеск манящий
Не прельщает в этот миг его,
И берет он с ножки туфельку у спящей,
Только туфлю, больше ничего.
Идя через сонный Багдад назад,
Он думал в покое том, ночном,
О том, что в Багдаде все необычайно,
Там бывали чудеса не раз,
Каждый вор там может вдруг случайно
Стать калифом на час...
Дочь калифа была так красива,
Что, пройдя пустыни и пески,
Из далеких стран примчались живо
Женихи просить ее руки,
Но из них троих она не может
Никому отдать свое кольцо,
Смелый вор Ахмет явился тоже
Во дворец, как знатное лицо.
Видом гордым он ее пленяет
И кольцом принцессы награжден,
Но, увы, Ахмета все в Багдаде знают,
И в темницу брошен он...
И грезил Ахмет под замком о том, что...
В Багдаде все необычайно,
Там бывали чудеса не раз...

| «пня 9. Важнейшее из искусств
229
(у,'.пас Фербенкс в фильме Р. Уолша
багдадский вор». 1924■ По мотивам фмльма
в (< .СРбыло написано несколько песен Мэри Пикфорд в фильме «Розита». 1923
I одноименным названием
Портреты кинозвезд Мэри Пикфорд, Дугласа Фэрбенкса, Гарри Пиля,
1’удольфо Валентино, Луизы Брукс, Етории Свенсон не сходят с жур¬
нальных страниц. И стар и млад теряют голову при одном упоминании
0 своих кумирах. Режиссер Григорий Александров в середине 20-х годов
1 снился на юной актрисе, которая вскоре родила ему сына. Мальчика
назвали Василием, но несколько месяцев спустя, по желанию отца, пере¬
именовали в Дугласа - в честь знаменитого Дугласа Фэрбенкса.
1} 1928 году композитор Андрей Варламов на слова Николая Агнивце-
и,| написал злободневную песенку:
Кино-Петька
11втька днем торгует «Ирой»,
Но лишь стукнет тьма в окно,
Он глазами сверлит дыры
На экране всех кино.
Из героев всей Вселенной
Всех народов и времен
I лрри Пилем совершенно,
Совершенно потрясен.
Как приятно с ГПилем
Там по крышам поскакать.
И по эдакой причине,
Скрыв от мамы свой восторг,
Взял тихонечко полтинник
И отправился в Нью-Йорк.
Но на первом же вокзале
С деловитостью сухой
Петьке вежливо сказали:
«Не угодно ль вам домой?»
Ну а там, помимо срама,
Он, печален и уныл,
Несознательною мамой
Выпорот за это был.
Петька курносый, рыжеволосый,
Гэпубоглазый, очень чумазый, очень шальной,
Маленький, маленький, маленький мой.
Как приятно с Гарри Пилем
По Нью-Йорку погулять,

230
Песни и развлечения эпохи нэпа
Юрий Олеша вспоминал: «Трудно передать, как был знаменит Макс Линдер'
Духи, папиросы, галстуки, ботинки, покрой, прически, манеры назывались его име
нем». На экранах и в душах царил «маленький франт в цилиндре».
«Сегодня приехала Пикфорд с Фербенксом. Смятение у Александровского вокзала
было необыкновенное. Как будто Керенского в 17 году встречают.
Сильно дамское общество. Зрелище было занимательное.
20 тысяч психопатов и 20 тысяч людей, обошедшихся без истерики.
Все кричали «ура» и бежали за автомобилем. Я рассмотрел только великого
барбоса (Фербенкса), а Мэри так и не заметил. Великий барбос точь-в-точь
багдадский вор...» (Из письма И. Ильфа) 11 Настоящее имя - Габриэль-Максимилиан Лёвьель (1883-1925) - французский актер, один из круп¬
нейших мировых кинокомиков.

231
I лпвп 3. Важнейшее из искусств
Когда в 1926 году с визитом в СССР прибыли Дуг и Мэри, как фами¬
льярно называли фанаты Дугласа Фэрбенкса1 и Мэри Пикфорд, толпа
едва не разнесла вокзал. Зевак собралось столько, что обозреватель ве¬
черней газеты удивлялся, кто же из москвичей был в тот день на службе.
«Рабочий и театр» публикует в 1924 году стихотворную «Кинока¬
дриль» рабкора Волховстроя Петрова, которая заканчивалась таким чет¬
веростишием:
Отчего ж, хоть на экране
Наши фильмы первый сорт,
Словно сельди в океане,
Зритель валит на Пикфорд?
Впрочем, судя по прессе, отечественные шедевры вполне успешно
конкурировали с западными. Быть может, причиной тому было хорошее
понимание их создателями силы рекламы.
Режиссеры Михаил Доллер и Леонид Оболен-
екий в 1925-1926 годы представили два проекта,
и основу сценариев которых легли шлягеры -
• Кирпичики» и «Эх, яблочко!».
Традиция создания фильмов по мотивам по¬
пулярных песен родилась вместе с российской
киноиндустрией. Первый же отечественный ху¬
дожественный фильм «Стенька Разин и княжна»
(•Понизовая вольница»), снятый в 1908 году ре¬
жиссером Владимиром Ромашковым, основывал¬
ся на сюжете известной песни Дмитрия Садов¬
никова «Из-за острова на стрежень». В 1916 году
вышла картина Евгения Бауэра «Ямщик, не гони
лошадей», ставшая своеобразной экранизацией
популярного романса композитора Якова Фель¬
дмана и поэта Николая фон Риттера. В 1918-м
Бячеслав Висковский снял драму с Верой Холод¬
ной «Последнее танго», основанную на песне из
репертуара Изы Кремер. Были и другие работы:
•Ухарь-купец», «Песнь каторжанина» (на компо¬
зицию «Бывали дни веселые, гулял я молодец...»),
•По старой калужской дороге», «По диким степям
Забайкалья». Последний фильм, согласно вос¬
поминаниям писателя Николая Носова, демон¬
стрировался в Киеве в сопровождении «Квартета
каторжан»: «Содержание <...> песен производило
такое эмоциональное воздействие на публику,
что все плакали».
Автор многих «кино-
песенок», в т. ч. песенки
«Розита», поэт
Б. Тимофеев (1899 -1963)
Леонид Оболенский
в юности
Настоящее имя - Дуглас Элтон Томас Ульман (1883-1939) - американский актер немого кино,
в те годы - муж Мэри Пикфорд.

232
Песни и развлечения эпики нэпа
ХУ ДО ЖЕСТВ ЕН Н ЫЕЛ ЕНТЫ
МЕЖРЛБПОМ - РУСЬ
ЗАКОНЧЕНА ПОСТАНОВКОЙ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ФИЛЬМА
П.Н.ЕНКШЕЕВ
В ГЛАВНОЙ (РОЛИ
ВЫПУСК в ДЕКАБРЕ 1925 г
Реклама фильма «Кирпичики». Журнал «Новый зритель». 1925
В 1915 году режиссер Чеслав Сабинский выпустил драму «Пила вино
и хохотала», созданную по мотивам шлягера из репертуара... нет, не хора
каторжан, а самого Шаляпина. Этот довольно вольный перевод Аполло¬
на Майкова стихотворения Гейне «Женщина» положил на музыку компо¬
зитор Григорий Лишин:
Ее в грязи он подобрал;
Чтоб все достать ей, красть он стал;
Она в довольстве утопала,
И над безумцем хохотала.
Далее все по законам жанра: арест-тюрьма-приговор... А коварная
возлюбленная все хохотала и даже не пришла навестить бедолагу. Финал
трагичен:

| мина а. Важнейшее из искусств
233
Он в шесть поутру был казнен
И в семь во рву похоронен, -
А уж к восьми она плясала,
Пила вино и хохотала.
Итак, зимой 1925 года
- Межрабпром-Русь» выпустил
и прокат кинокартину «Кирпи¬
чики» со звездами немого кино
Варварой Поповой и Петром
Ьакшеевым в главных ролях.
Киновед Нина Зоркая так
отзывалась о ней в «Советском
•кране» (1987, № 16):
И картине рассказана была судьба
бедной девушки Маруси, полю¬
бившей при царе славного парня-
реиолюционера Сеню, но раз¬
ученной с ним из-за коварных
интриг соперника, приказчика
Машки. В итоге многих пери¬
петий разлуки Маруся и Семен
ттречаются уже после Октября
на национализированном заво-
м\ где он директор-выдвиженец,
,» она работница по найму - таков
советский хеппи-энд! Нехитрый
нот сюжет тонко и тактично
t mi ран мхатовцем Петром Бак-
I нее и мм и талантливой актрисой
Вахтанговской студии Варварой
Ионовой (она же играла у Обо¬
ленского в следующей картине
«Эх, яблочко!»). Здесь воплоща¬
лись требования «натурности»,
естественности человека в кадре,
сочетаясь с правдой чувств и пе¬
ре ж иваний.
Маруся и Семен. Кадры из фильма «Кирпичики».
1925
Накануне премьеры по радио звучали рекламные куплеты на мотив
песни:
На окраине где-то города,
Где всегда непролазная грязь,
Про кирпичики фильма новая
В «Межрабпоме-Руси» родилась
В ней, как в песенке, вы увидите,
Как влюбился в Марусю Семен,
И Поповою и Бакшеевым
В ней наш подлинный быт отражен!

234
Песни и развлечения эпики нэпа
Фильм необычайно широко рекламировался в прессе и заслужил
вполне благосклонные рецензии. Вот одна - из журнала «Рабочий
и театр» (1926).
Год спустя, на волне успеха, соавторы сняли еще одну «фильму» - «Эх,
яблочко!». Много лет спустя Леонид Леонидович Оболенский в интер
вью «Советскому экрану» (1990, № 15) вспоминал:
«Сценаристом на хули
ганской картине “Эх, яблоч
ко” был серьезный Туркин,
А мне нужны были сгинь
ки - попроще да позвон
чее. Посоветовали Андрея
Платонова. Тихий, скром
ный, на словцо острый. За
бавные метафоры в речи.
Он с удовольствием coma
сился побаловаться: “Баш
ка трещит, аж не видно
света. Клопы на местах,
а мальчишки нету...”
<...> 1918 год. Одесса.
Немецкие оккупанты гра
бят город. Отставший от
красноармейского отряда
матрос Петрусь спасает
одну из жертв бандитского
террора - девушку Мару
сю... Прошли годы. В стра¬
не наступило время мирно¬
го строительства. Красный
командир Петрусь и Ма¬
руся, ставшая учительни
цей, встречаются в Москве
в одном из кафе, куда обоих привлекли звуки популярной песенки “Эх, яблочко...”,
сопутствующей приключениям героев...»
Корни «Яблочка» связывают с молдавской и украинской песенными
традициями. В Молдавии бытовала похожая плясовая песня «Калач». А на
Украине - плясовая припевка:
Ой, яблучко, куди ж котишся?
Пусти, мати, на вулицю,
Гулять хочеться!
Попав на Черноморский флот, где преимущественно служили укра¬
инцы, она стала припевкой к матросским танцам, а затем - революци¬
онной частушкой.
„КИРПИЧИКИ»
Происхождение „Кирпичиков" — народная,
уличная «сердцещипательная" песенка, прият¬
ная своей безыскуоовеиноотыс, простенькой
мелодией. Межрабпомовские „Кирпичики*4
также безхитростяы, трогательны, хотя и не¬
сколько наивны.
Конечно, эта картина не может служить
образцом или, как теперь принято писать,
„новой победой" советского кино, но она
вполне может оставить свою вешку на пути
к созданию настоящей путной, художественной
картины. Этому способствует примитивный
сценарий нарочито просто, хотя и без ре¬
жиссерского перца, поставленный Оболенским
и Доллером, не вымученно—театральная игра
актеров, в особенности Поповой, но некоторым
кадрам даются ооновшие думать, что мечты
о русской Мэри Пикфорд могут и не остаться
мечтами. Бмхсшеев играет неровно—есть хоро¬
шие сцены но, иногда, нет-нет и вдруг суетли¬
вая жестикуляция, нажим и, опасная для героя
„Кирпичиков", рисовка.
В программе еще одна фильма плодотвор¬
ного „Межрабпома—- Русь" — „Шахматная го¬
рячка". Веселая, „семейная" кино-шутка.
Если-бы не темная фотография и некоторые
длинноты, она могла-бы смотреться с удоволь-
отвием- Вл. Шм-оф
«Рабочий и театр » (1926) о фильме «Кирпичики»

Глава 3. Важнейшее из искусств
235
Л. Оболенский
(1902-1991)
Критик Ростислав Блюменау писал в 1928
году: «Дни петлюровщины родили “Яблочко”.
“Пустить яблочко” - значит бросить гранату, от¬
сюда пошло и название песенки».
Вариантов песни существовало огромное ко¬
личество. Красные сочиняли революционные тек¬
сты, белые - «за бога, царя и отечество», «махновцы» - «против всех». Вот
один из примеров, видимо, сочиненный «зелеными»1 или анархистами:
Эх, яблочко
Да не за Троцкого,
Соку спелого,
А за матросика
Полюбила я
Краснофлотского.
Парня смелого.
Полюбила я
Эх, яблочко
Парня смелого.
Да цвета зрелого,
Эх, яблочко,
Любила красного,
Любила белого.
Да цвета красного,
Эх, яблочко
Пойду за сокола,
Цвета маково,
Пойду за ясного!
Эх, любила их
Не за Ленина
Одинаково!
Что ж, эти версии заслуживают внимания. Но есть иные мнения «про¬
израстания» сочного хита. В мемуарах драматурга Алексея Симукова
(«Чертов мост», «Аграф», 2008) приведен рассказ композитора Алексея
Колосова (1902-1967), который о происхождении «Яблочка» говорит
следующее: «Впервые появилась эта песня, как “жестокий романс”,
и Одессе, в 1913 или 1914 году. Исполнял ее Н. Тагамлицкий. <...> На афи¬
ше, рекламировавшей исполнителя, была изображена девушка с распу¬
щенными волосами, стоявшая у фонаря».
Далее мемуарист даже приводит по памяти текст песни.
Информация заинтересовала, ведь имя Николая Тагамлицкого мне хо¬
рошо известно и о нем мы еще поговорим на этих страницах подробно.
Пока же, получив зацепку, я стал искать дальше и в альманахе «Очи
черные» (№ 3, 2003), которые выпускают ведущие российские историки
романса Елена и Валерий Уколовы, обнаружил и полный текст песни,
и другие ценные сведения.
Один из основателей советского кинематографа и муж одной из
первых исполнительниц «Яблочка» певицы Миры Эльстон Борис Вольф
1 Зеленые повстанцы, или зеленоармейцы - обобщенное название нерегулярных, преимущественно
крестьянских и казачьих вооруженных формирований, противостоявших иностранным интервен¬
там, большевикам и белогвардейцам в годы Гражданской войны в России.

236
Песни и развлечения эпохи нэпа
(1896-1994) подтвердил в интервью Уколовым, что еще в 1916 году ноты
шлягера вышли в Ростове-на-Дону в издательстве Андрея Дидерихса под
общим заголовком «Песенки настроения» Николая Тагамлицкого. Ори¬
гинальный текст таков:
Эх, где время-то мое золотое?
Не такою я была.
Я, как яблочко цвела, наливное,
И румяна и бела.
С детства яблочком меня в доме звали:
Яблочко - то тут, то там.
Я не знала ни тоски, ни печали,
Все гуляла по лесам.
Мать в лесу меня найдет,
В шутку песенку поет:
Ой, яблочко, куда котишься,
Встретишь волка тут, не воротишься!
Ой, яблочко мое спелое,
Все-то котишься дни ты целые.
Лет семнадцати меня навестила
Злая лютая беда...
Как сердечко-то мое вдруг заныло
Стала сохнуть я тогда.
Где румянцы вы мои, прежня сила?
Вовсе спала я с лица,
Потому как крепко я полюбила
Черноброва молодца.
Про любовь да про свою
Я сама себе пою:
Ой, яблочко, куда котишься,
Ой, мамочка, замуж хочется!
Ой, яблочко, мое спелое,
Не вздыхай по нем ночи целые!
Что мне люди, что мне мать!
Ах, желала я развеять грусть-тоску,
Я к милому в темну ночь убежала,
К генеральскому сынку.
Только звездочки меня провожали
В развеселый этот путь...
Кони вихрем понеслись - и умчали
Прямо к милому на грудь.
Ветер злился, ветер пел
Прямо в уши мне гудел:
Ой, яблочко, куды котишься,
Из семьи уйдешь - не воротишься...
Ой, яблочко мое спелое,
Нацелуйся всласть ночку целую!
Злые ветры мне тогда правду спели
Напророчили беду:
Вот уж год как я брожу по панели,
Жизнь проходит как в чаду.
Вечерком зайду в трактир, загуляю,
Себе водочки налью,
Со слезами, со стыдом вспоминаю
Жизнь проклятую свою.
Вспоминаю дом, семью
И сквозь слезы я пою:
Ой, яблочко, куды котишься,
Покатилась вниз, не воротишься!
Могла ли эта популярная вещица, как бывало в истории не раз, стрях¬
нуть с себя ненужное и, оставив лихой припев, превратиться из «песенки
настроения» в российскую Марсельезу? В общем, конечно, могла. Но чутье
подсказывает мне, что рефрен «пришит» Тагамлицким в качестве дополни¬
тельного украшения, и «спорот» этот «аксессуар» с чужого наряда. На мой
взгляд, смотрится он здесь несколько инородным, искусственным. Не со¬
гласны? В дальнейшем я приведу еще несколько творений Тагамлицкого,
вы увидите его фирменный почерк, сравните и придете к своему мнению.
Но дополнительным аргументом в пользу того, что яблонька наша все-
таки дикая стал найденный в архивах РГБ еще один ее «плод».

1лдвд 9. Важнейшее из искусств
237
В 1918 году в Новочеркасске
под одной обложкой с харак¬
терным подзаголовком «Пес¬
ки панели» вышли ноты песен
I (миленок» (без слов) и «Яблоч¬
ко» (со словами и припиской -
злободневная песенка»). Автор-
гпю не указано, однако указаны
инициалы аранжировщика -
Ж. Л. Вполне вероятно, что за
ними скрывается популярный
и то время куплетист-эксцентрик
Жорж Леон, о котором мы еще
иепомним.
Текст новочеркасского «Яб-
лочка» незамысловат:
Зх, яблОЧКО, ДЗ куда КОТИШЬСЯ? Ноты песни «Яблочко»
Н РОСТОВ попадешь, не воротишься. (Новочеркасск, около 1918)
Пгьсни
ПАНЕЛИ
piMEtim
ЯИШЧКД
ft
Ногоиз^ательство л
мзэыкально"й"тЬрговли Д-
“Мглодш** а
Новочеркасску
Я на бочке сижу, слезы котятся,
Денег вовсе нет, а выпить хочется.
Эх, яблочко, ты заграничное,
Ой, сестричка, ты симпатичная.
Ой, яблочко, ты малосольное,
Ой, девчоночка, ты малахольная. 15Эх, яблочко, ты видом круглое,
Эх, мамочка, жить стало трудненько.
Эх, яблочко, да куда котишься?
Ой, мамочка, замуж хочется,
Не за старого, да не за малого,
А за парня, да за удалого!
15 мемуарах участников Гражданской войны встречается бессчет¬
ное количество версий и переделок «фруктового» шлягера. В повести
• 1237 строк» Борис Ширяев, описывая Одессу периода Гражданской
войны, рассказывает:
«В цирке одетый в трехцветный шутовской костюм клоун Стани пел с греческим
чмокающим, как маслина, акцентом, на мотив - “Яблочка”:
Ах ты, Русь моя, Русь единая,
Русь единая - неделимая,
Из хохлов стремясь скроить нацию,
Пан Павло творит Федерацию.
Атаман Краснов ему вторит в тон:
“Г зйты, тихий Дон, мой великий Дон”,
А Кубань журчит водам Терека:
“Я республика, как Америка”.
И эсер в Уфе речью пылкою
Возрождает Русь Учредилкою..
<...> Ночью Стани выдрали шомполами в контрразведке, а наутро и Молдаван¬
ка, и Французский бульвар распевали дописанную за ночь песенку:

238
Песни и развлечении эпохи нэпа
А в Одессе мы в роли узников,
Все надеемся на союзников.
Господин Энно, господин Энно\
А тому плевать и смотреть смешно.
За песню арестовывали, держали в пустых винных подвалах, занятых контрраз¬
ведкой, били в котлету шомполами и рукоятками наганов, но песня перекинулась
в теплушки разорванных пограничными кордонами поездов, пароходные трюмы
и ползла по югу под неудержимый истерический хохот, а навстречу ей во вшивых
пазухах, над пустыми изголодавшимися животами неслись иные песни, и иные сло¬
ва, зарожденные буйным разгулом ржаной яри...»
* * *
Создателю кинохитов «Кирпичики» и «Яблочко» Леониду Оболенско¬
му выпала удивительная карта судьбы. Его учитель, кинорежиссер и тео¬
ретик кино Лев Кулешов так отзывался о нем: «Человек всесторонних
интересов - актер, режиссер, танцор, инженер, лингвист, историк ис¬
кусств, фотограф, оператор».
Оболенский начинал как чечеточник в кабаре «Кривой Джимми».
Обучал танцам своего друга Сергея Эйзенштейна и, по воспоминани¬
ям самого режиссера, именно Леонид «совратил его заняться кино».
Оболенский не только снимал, но и сам много снимался: «Необычайные
приключения мистера Веста в стране большевиков», «Потомок Чин¬
гисхана», «Праздник святого Йоргена» - вот далеко не полный список
картин с его участием. В 1929-1930 годы Леонид Леонидович пребывал
в Берлине. Он изучал звукозаписывающую аппаратуру и стажировался
у продюсера Джозефа фон Штернберга на съемках фильма «Голубой
ангел». Здесь русский актер познакомился с Марлен Дитрих и даже
станцевал с кинодивой.
В 1938-м Оболенский был арестован, но чудом избежал лагеря и че¬
рез год оказался на свободе. С началом войны он оказался в народном
ополчении. В 1943-м попал в плен, откуда бежал, и оказался в Молдавии,
где его приютили... монахи.
В святой обители мирскому человеку находиться было не положено,
и Леониду Леонидовичу пришлось принять постриг под именем Лаврен¬
тия. После войны Оболенский оказался в ГУЛАГе. Строил железную доро¬
гу на Севере, работал в ведомственном театре НКВД в Печоре, затем жил
на поселении в Минусинске, служил режиссером в местном драматиче¬
ском театре. В 1952 году был амнистирован и несколько лет спустя смог
вернуться в кино. В возрасте восьмидесяти лет он женился на двадцати¬
летней, с которой счастливо прожил почти десятилетие, года не дотянув
до девяностолетнего юбилея. В Интернете легко отыскать подробную
биографию этого уникального человека и посмотреть два документаль¬
ных фильма, ему посвященных. Искренне советую!
Эмиль Энно - французский вице-консул в Киеве и Одессе в 1918-1919 гг.

Глава ID. НА МАНЕЖЕ - ТЕ ЖЕ!
Пока народ безграмотен, из всех искусств
для нас важнейшими являются кино и цирк.
Из беседы В. Ленина с А. Луначарским.
Лучшее место в мире
Ус тав от комсомольских барабанных маршей, надрывных цыганских ро¬
мансов, плоских шуток куплетистов и глупых частушек, охочая до зрелищ
гол на устремлялась в «последнее прибежище чистого искусства» - цирк.
Тема эта - даже в обозначенных временных рамках - необъятна
и требует, как минимум отдельной книги, потому я позволю себе огра¬
ничиться лишь сжатым обзором...
Недаром Станиславский называл цирк лучшим в мире местом: где,
как не там, каждый забывает о собственных проблемах и на час-друтой
с тановится ребенком!
Руководители культурного фронта видели в древнейшем искусстве не
только способ отвлечь массы от трудностей строительства социализма,
по и метод борьбы с социальным злом, например с хулиганством. Пи-
с лтель Анна Александровна Малиновская в передовице рупора горко¬
ма - «Цирка и экстрады» - рисовала следующую картину:
Вопрос о хулиганстве среди молодежи стоит остро.
• ...> Молодому человеку нечего делать, а времени и сил много. Выход -
и озорничестве, вплоть до преступности.
• Достаточно пройтись по улицам, чтобы обратить внимание на то,
ч го чуть ли не на каждом бульваре кольцо любопытных с самым живым
интересом наблюдает неуклюжие движения Мишеньки (то есть медведя. -
М. К.), представляющего, как баба идет к колодцу по воду, или ловкие дви¬
жения фокусника, или жонглера, или акробата, демонстрирующих, как
хорошо можно организовать свое тело и свои руки.
)ги публичные представления, даже в такой неорганизованной форме
даваемые частником в погоне за убогим заработком, являют собой здоро-
иое и веселое зрелище. Но все же это лишь праздное времяпрепровожде¬
ние, мало дающее для инициативы зрителя. А между тем именно форма

240
Песни и развлечения зпоки нэпа
уличной эстрады как в деревне, так и в городе может быть прекрасно ис
пользована в целях борьбы с хулиганством.
<...> Я мыслю себе небольшие группы циркачей, безработных эстрад
ников, любителей из молодежи, пускающихся в странствие по деревням
и провинции. Три-четыре-пять человек. Но во главе таких труппок должен
стоять сознательный организатор, который, приехав, например в деревню,
не уедет из нее без того, чтобы, соединившись с наиболее сознательным со
ставом деревенской молодежи - с комсомолом во главе, не оставить после
себя ячейку такой же группировки, задавшейся целью, разучив несколько
эстрадных физкультурных или цирковых номеров, отправиться в стран
ствие по своему району с целью обслуживания зрелищем.
Во всех этих случаях мы учитываем естественную и здоровую любовь
молодежи к бродяжничеству, к природе и к гимнастике, ее восхищение
перед всем, что смело, ловко и связано с движением тела. Хулиганство - из¬
вращение этого стремления; цирк должен выправить его...
Отклик на пожелание экс-супруги наркома просвещения не заставил
себя ждать:
Правлением Курсов циркового искусства организовано для летних прак¬
тических работ учеников - три группы деревенских передвижек. Состан
каждой группы 12 человек. Помимо этого, к каждой группе будут прикре¬
плены 3 музыканта и вожатый медведя.
Центральное управление госцирками, помимо предоставления средств
для этого своеобразного передвижного цирка, назначило каждому участ¬
нику оклад жалования в 60 руб. в месяц.
Представления будут даваться бесплатно, на местах, отгороженных верев¬
кой (типа «ринга»). Никакие усовершенствованные технические приспо¬
собления браться не будут. В случае неблагоприятной погоды представле¬
ния будут переноситься в избу-читальню, клуб и т. п.
Один из «бродячих комедиантов», работавших в деревне, делился впо¬
следствии впечатлениями. Когда выступали дрессированные фокстерье¬
ры, пуделя и борзые, крестьяне, хотя и были в восторге, но заявили, что
«это вроде как и не собаки, а какие-то особые, что эти, вероятно, так и рож¬
даются дрессированными. А вот ты попробуй простую собаку выучить!»
Артист также обращал внимание на психологию сельских жителей
и советовал, чтобы программа передвижек была абсолютно понятна
зрителю, не готовому воспринимать отвлеченные вещи. Даже реквизит
должен был быть по возможности знакомым зрителю: «Жонглировать
надо не томагавками, а серпами, топорами и косами».
Тогда как крестьянский люд наивно восторгался нехитрым трюкам
стриженых пуделей, пресыщенных обитателей мегаполисов удивить
было гораздо сложнее.
В 1928 году по городам Поволжья отправился в турне некий «чаро¬
дей» Илья Бурлак. Афиши манили граждан и гражданок обещанием, что
им будет представлен неслыханное чудо света.

I ЛАВА 1D. НА МАНЕЖЕ - ТЕ же!
241
fiiiiiiiiiiilitiiiiitiiiiiiiiiiiiiiMiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiitiiittisiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiii
СОБАКА, ПОЮЩАЯ „КИРПННИКГ
Такой феномен об‘явился в Сталинграде.
По краней мере в афишах, которые продавил
заведующему кулыотделом ГСПС некий тип в
больших роговых очках, черным по белому значи¬
лось, что он умеет заставить собаку выводить
указанную мелодию... -
Огромные простыни афиш возвещали об исклю¬
чительных талантах мага и чародея Ильи Бурлака,
именовавшего себя «ассистентом Дурова», «извест-
итетка из журнала ным лектором-гипнотизером и дрессировщиком
Цирк и эстрада». 1929 животных».
В программе сеансов, как гласили афиши, цен¬
тральное место отводится «опытам с собаками,
птицами, блохами и говорящими лошадьми».
Будучи атакован столь сверхестественными
явлениями природы, всякий дельный профработ¬
ник, а тем более культработник возразил бы вполне
резонно:
«Ну хорошо, собака поет «Кирпичики», блоха
откалывает фокстрот, лошади ведут дискуссию...
Но при чем же здесь все-таки профсоюзы?
Не будем строги к заведующему культотделом
сталинградского ГСПС. Он упустил из виду это
простое соображение, но на то были свои при¬
чины.
Он имел дело с гипнотизером и, очевидно, под¬
дался, бедняга, гипнозу.
Дальше он уже, как мы полагаем, не отвечал
за свои поступки.
Однако раздается звонок, и нам пора вернуться из провинциального
шапито в столичный цирк.
Гаснут огни, из-за кулис появляется шпрехшталмейстер и зычным го¬
лосом объявляет: «На манеже - те же!»
Под фанфары идут парадом алле коверные, факиры, акробаты, джи¬
гиты, чревовещатели, эквилибристы, дрессировщики... Приглядимся
к мим повнимательней.
Красный шит
(удя по отзывам в прессе тех лет и мнению современных историков
цирка, титул кумира публики среди клоунов безраздельно принадлежал
народному шуту» Виталию Ефимовичу Лазаренко. В образе югоуна-
сатирика он демонстрировал репризы или пантомиму, да еще и распе¬
вал злободневные куплеты. В 1920 году Маяковский специально для него
создал антре «Чемпионат всемирной классовой борьбы».

242
Песни и развлечения эпохи нэпа
Виталий Лазаренко Поющий клоун
В 1923-м Лазаренко отмечал юбилей - четверть века на манеже. Были
хвалебные статьи в газетах, гремели по стране праздничные концерты,
произносились здравицы на банкетах... Но Виталию Ефимовичу, при¬
рожденному шуту, этого было мало - ему как воздух требовался эпатаж.
О! Он умел удивлять не только на арене.
Николай Шебуев вспоминал:
«...редактировал я тогда журнал “Всемирная иллюстрация”. Приходит ко мне
Виталий Лазаренко.
- Ну, как тираж?
- Не тираж, а черт знает что.
- Хочешь, я тебе его удесятерю? Напечатай мой портрет, как я стою вверх нога¬
ми на перилах крыши девятиэтажного дома в Гнездниковском переулке.
- Напечатаю. Я - такой. А ты встанешь?..
На следующее утро пять лучших фотографов -
Усов, Савельев, Быстров, Зубков и еще кто-то уже
ждали меня у инкриминируемого дома (в доме,
действительно, для круглого счета девять этажей).
Все взволнованные.
- А вдруг Лазаренко не придет? Вдруг захворал?
Не волновался только я.
И действительно, не говоря худого слова, появ¬
ляется Виталий Лазаренко.
Лифт и тогда не действовал. Подымаемся мы на
крышу. Все напряженно курят.
Не курю только я. Ибо - некурящий от рож¬
дения.
Лазаренко сбрасывает с себя пальто, подходит
к перилам и так спокойненько встает на руках, при¬
меривается.
- Дайте-ка пару носовых платков. Решетка ма¬
лость руки режет.
,|вюедвдьнин« ,
TEAT?А, ЙЮЗИК-ХОЛЛА. ЦИРКА, «аЬсШГО
ДЕЙСТВА, ТЕФКЗКУЛЬТА, БАЛАГАНА, НИНО.
Обложка журнала «Зрелища»
с конструктивистским
портретом клоуна

Глава ID. На манеже - те же!
243
Красный шут Виталий Лазаренко стоит на крыше дома Нирнзее. 1923
Пять фотоаппаратов впились в Лазаренко. Вид действительно величественный:
поит человек на руках, а внизу под ногами, то есть под руками, там далеко-далеко
юрод живет всеми своими трамваями, ларьками, фибрами, киосками, газетчиками.
- Воображаю, как взволнуются газетчики, когда выйдет книжка “Всемирной ил¬
люстрации” с Виталием Лазаренко и подписью “Юбиляр дыбом”.
Фотографы наводили на фокус. Волновались страшно.
Не волновался только я.
Когда снимают сразу пять лучших фотографов-репортеров Москвы, можно
быть уверенным, что хоть у одного из них что-нибудь да получится.
-Спокойно, снимаем.
Все застыли. Вдруг Лазаренко вздрогнул и крепко выругался. Оказывается из
ырмана жилетки выпала папироса. Лазаренко, забыв, что он вверх ногами, хотел
рукой ее поддержать.
Все вскрикнули.
Не вскрикнул только я.
После съемки Виталий обиженным тоном спрашивает меня.
- Неужели же ты не волновался за меня? Ведь я мог бы прыгнуть с 9-го этажа
ни мостовую.
- Ты не мог этого сделать. Я в тебе уверен.
- Но клянусь тебе, что я чуть не прыгнул вслед за папиросой...»
Добавлю, что демонстрация ловкости осуществлялась на верхушке ле-
гендарного московского дома Нирнзее, где располагался тогда ресторан
Крыша».
15 1933-м циркачу было присвоено звание заслуженного артиста
РСФСР. В 1939-м за выступление перед героями сражений на Халхин-
Ишс Лазаренко удостоился ордена Трудового Красного Знамени. Вот
только вручали награду в палате Боткинской больницы, где весной того
же года знаменитый артист скончался.

244
Песни и развлечения зппки нэп»
Карабкается акробат
Во все времена публика желала пощекотать нервишки. Названия труни
эквилибристов - «Четыре черта Донато», «Восемь чертей Леотарис» - на
ряду с именем короля воздуха Дмитрия Ивановича Чернова были извест
ны по всему СССР.
Громадное количество силовых акробатов представали перед залом
в облачении римских гладиаторов. Среди таких исполнителей следуп
отметить «Трио Де-Рибас», «4 Оресто-Беретта», «Трио Цаппа», «2 Елисеевы
2», «Трио Кларк», «9 Океанос». По отзывам, смотрелись их номера очень
эффектно.
Часто артистам приходилось выступать при полном отсутствии стра
ховки, в абсолютно неподготовленных для шоу помещениях. Так, Дм и
трий Чернов демонстрировал в 1927 году «воздушный полет в мешке
с завязанными глазами» в ...депо станции Верхнеудинск.
Неудивительно, что «смертельные номера» оборачивались таковыми
не только в броских анонсах, но и на деле.
«Число их резко возрастает с 1923 года отчасти в связи с подражанием мно
гим подобным номерам иностранцев-гастролеров, отчасти как следование вкусам
мелкобуржуазного и мещанского зрителя, - утверждает Елизавета Уварова.
Типичным и действительно смертным номером был исполнявшийся Евгением Рени
“Баланс смерти”. На открытой площадке парка или сада устанавливалась мачта
высотой в восемнадцать метров. У ее основания выкапывали небольшой бассейн
и заполняли его водой. Поверхность воды заливали керосином. Керосин поджига
ли, и Рени прыгал с вершины мачты, не столько рискуя сгореть, сколько разбиться
о воду или о дно и края неглубокой и неширокой ямы».
«Цирк и эстрада» (1928, № 2) выражал соболезнования в связи со
«смертью во время исполнения номера “Полет под куполом цирка»
Акробатическая труппа «9 Океанос». вторая половина 1920-х

(ппнд ID. Нд манеже - те же!
245
\ частника всем известной труппы “Братья Винкины” Николая Винкина»:
артист сорвался, перелетая с трапеции на трапецию.
Редкий выпуск этого вестника обходился в 20-е без сообщения о слу-
чмшпейся то с одним, то с другим воздушным гимнастом трагедии. Сло-
мшшаяся ситуация вдохновила в 1924 году композитора Юрия Милю¬
тин к созданию грустного вальса «Циркачи», который можно услышать
на подарочном CD:
(тонет душа, нет ни гроша.
Низнь не для всех хороша,
Joimo плачь не плачь,
| /юзы смешны твои, рыжий циркач!
Нужно боль нам сносить легко,
Чтобы тонкий хлыст нам не рвал трико,
Нужно нести для всех этот проклятый смех,
Этот проклятый смех нужно нести!..
Успех композиции Милю¬
тин (а она выдержала пол-
дюжины переизданий) под¬
толкнул куплетиста Николая
Морского к сочинению песни
мп ту же тему - «В цирке». Ее
первым исполнителем стал пе¬
вец, специализировавшийся на
111 п имном» репертуаре, Даниил
Оленин. Произведение на дол-
I не годы обрело статус шлягера.
Исполняли его многие артисты,
и том числе Лидия Колумбова,
п в 1933 году на британской
фирме Columbia хит записал на
пластинку Петр Лещенко. Одна¬
ко критики восторгов обывате¬
ли не разделяли. Журнал «Цирк
и эстрада» (1926) писал:
Много есть трафаретов, изже-
ийнных, опошлившихся...
И редакцию почти ежедневно
поступают рассказы, а иногда
н целые романы из цирковой
жизни. Из десяти произведе¬
ний девять обязательно посвя¬
щено клоуну, который, получив
жестокий жизненный удар,
должен смеяться и смешить
публику с арены. Как правило,
и финале клоун, не выдержав,
умирает под тяжестью соб-
w/mvw
“* ' РЕПЕРТУАР:
|(Иг> 1. РАССЕЯННЫЙ КОРОЛЬ.
’ 2. ПЛАТОЧКИ.
3. ГОРНИСТ (Ай, ду, ду. ду...).
ЩЩг И. КРОШКА ДОЛЛОРЕС.
5. БРОНЗОВЫЙ ДЖОН, „ Щ
6. ТАНГО СМЕРТИ.
7. ЛЮБОВЬ МОРЯКА.
8. И ДЕНЬ, И НОЧЬ.
.Бронзовый Джон1
*9. ЦИРК.
I шейного смеха.

246
Песни и развлечения зпоки нэпм
АРТИСТ МОСКОВСКОЙ ЭСТРАДЫ
МОСКВА. „АКВАРИУМ*.
КОНЦЕРТЫ ОХМАТМААДА.
из выступавших в этих боль¬
ших эстрадных концертах особо вы
делился автор-юморист Лм»*о^в«
Ifoiiexoti. Его отлично преподнесен¬
ный подлинно-советский репертуар
имел шумный успех. Острую, бичую¬
щую, сатиру Яи1.о»1«я jroi>c«eio
следует приветствовать, так как
большинство артистов так называв
мою разговорного жанра все еще не
идет дальше старых заезженных ост
рот о тещах и мостовых".
(Из отзывов печати).
kOPO/lb
i %Упе^
Z 0<г о ЦИР**-
В РЕПЕРШаДРЕ
ЪЛЪГП 4PIMC
Как видите, история достаточно
приторная и пошленькая, неодно
кратно пережевывавшаяся в плохих
романах и бульварных журналах.
Мы даже в свое время предупрс*
ждали экспансивных авторов, что
рассказы о «бедных клоунах» на¬
печатаны у нас быть не могут и что
присылка таковых - лишний труд
и бесцельная загрузка редакцион¬
ных работников.
Тем не менее, рассказы продолжаю!
поступать в редакционную корзину.
Но очевидно редакционный брак
является ходким товаром на эстраде,
ибо он получает там широкое рас¬
пространение. Эстрадник Даниил
Оленин, не стесняясь ни устарелой трафаретностью тем, ни составом на¬
ходящейся перед ним аудитории, угощает ее одним из таких образцов:
Там в углу, за занавеской,
Клоун в рыжем парике
Грим кладет мазками резкими
С грустной думой на лице.
Нет ее-с другим ласкается.
Нет ее - ушла с другим,
Клоун плачет, заливается,
Не ложится даже грим...
Эта «прелесть» преподносится нараспев, с душераздирающей жестикули
цией. Вся беда в том, что не один Оленин распевает о «бедных клоунах»,
певцов и песен про этих клоунов, к сожалению, слишком много. Их не кос¬
нулась оздоровительная эстрадная кампания.

111ЯВЯ 1D. Ня МАНЕЖЕ - ТЕ ЖЕ!
247
Смерть на арене, как уже говорилось, острейшая тема тех лет. Героиня
романа Леонида Леонова «Вор» - воздушная акробатка Таня Векшина,
мыпупающая под именем Гелы Вельтон - разбилась насмерть, выпол¬
ни)! свой коронный трюк. Неудивительно, что и посвященных подобным
инцидентам песен было немало. Еще одна вещь - «Король полета» (му-
ника - П. Белянин, Г. Юрин, слова 3. Жизневской) - входила в репертуар
шезды киевской эстрады Эльги Аренс.
У подъезда цирка на плакате пестром
Лошади и пони, клоуны, чемпионы,
Негр-жонглер и фокусник, акробатки-сестры
И король полетов новый - гвоздь сезона, -
Стройный мальчик в трико бледно-палевом,
Напряженный в изгибе полета,
Озарен электрическим заревом,
Он как будто глядит на кого-то,
В ложе дама глазами влюбленными
Беспокойно глядит на полет,
И мгновеньями жгучими, томными
Прошлый вечер пред нею встает.
У подъезда цирка на плакате пестром
Лошади и пони, клоуны, чемпионы,
Негр-жонглер и фокусник, акробатки-сестры
И король полетов новый - гвоздь сезона, -
Стройный мальчик в трико бледно-палевом
Под холщовый летит потолок,
Озарен электрическим заревом,
Он прекрасен, как греческий бог.
Все быстрее, все выше взбирается,
Ближе купол... Рассчианный взмах.
Качнулся... Рука обрывается...
Ложа... дама... мелькнули в глазах.
Быстрой птичкой падает на левый кружок,
Прямо у барьера, возле дамы в ложе,
И на окровавленный золотой песок
В ужасе глядят клоунские рожи.
Стройный мальчик в трико бледно-палевом
Умирает на нежных руках,
Озарен электрическим заревом,
С поцелуем на бледных руках,
А оркестр заглушает рыданье,
Рыжий клоун сквозь слезы смешит,
Стройный мальчик в предсмертном страданьи
В очи близкие с мукой глядит.

248
Песни и развлечения злаки нэпа
У подъезда цирка на плакате пестром
Лошади и пони, клоуны, чемпионы,
Негр-жонглер и фокусник, акробатки-сестры
И король полетов новый - гвоздь сезона...
Вентршшги, имитаторы, гипнотизеры, мнемотехники
Рисуя в своих мемуарах живописные портреты представителей цирко¬
вой братии, шатавшейся по городам и весям нэпманской России, Игорь
Нежный восклицал:
«Кого здесь только не было! Прежде всего, целая армия всевозможных факи
ров, гипнотизеров, заклинателей змей, магов и волшебников, фокусников на все
руки. Ну, скажем, был такой “человек-аквариум”. Этот здоровый детина единым
духом выпивал около двух ведер воды вместе с живыми золотыми рыбками и ля
гушками. А через несколько минут он извергал изо рта в аквариум всю выпитую
воду, в которой продолжали преспокойно плавать рыбки и лягушки. Другой номер
подобного плана - “пожиратель огня”. Его исполнитель глотал смоченные спиртом
и зажженные куски губки.
“Таинственный сундук, или сбрасыватель цепей и кандалов” - так назывался но¬
мер, суть которого состояла в следующем: человека заковывали в кандалы, вешали
на него цепи, запирая их тяжелыми замками, после чего “несчастного” упрятывали
в сундук и последний также тщательно запирали, обвязывали веревками, обматы
вали цепями. Как обычно водится, зрителям предоставлялось право проверить проч¬
ность всех этих цепей и запоров. А затем на глазах у изумленной публики сундук “сам
собой” раскрывался и из него лихо выскакивал сбросивший с себя все цепи и канда
лы “волшебник”. Еще один “чародей” прокалывал себя булавками. Но как! Он хладно
кровно пронзал большими булавками щеки, уши, нос, запястья, даже язык... А сколь¬
ко было всяких звукоподражателей. Что и кого только не имитировали - паровоз,
пароход, автомобиль, домашних животных и птиц, диких зверей, словом, любые жи¬
вые существа и неодушевленные предметы, издающие хоть какие-нибудь звуки...»
Чревовещатели, мнемотехники, имитаторы, подражатели, гипнотизе¬
ры с восторгом принимались публикой. Особым успехом пользовались
супруги-вентрологи1 Донские, гипнотизер из Англии То-Рама, виртуоз
художественного свиста Яков Вестман, бывший железнодорожник Фе¬
дор Гольцов, воспроизводивший голосом повседневную суету вокзала.
Рецензент писал о номере последнего:
«Станция. Дребезжит звонок. Свистки кондукторов. Касса отщелкивает биле¬
ты. Визжит поросенок в мешке у мужика. Кричат, перекликаясь, паровозы. Шумит
пар. Стучат колеса. Поезд отходит, и где-то на пятой версте еле слышен замира¬
ющий вдали гудок. Навстречу несется курьерский. Грохот все ближе. Отчаянный
вой раздавленной собаки. Снова станция. Паровоз выпускает пар. Все эти звуки,
все шумы внешнего мира изумительно передает Гольцов. Несомненный самородок
Чревовещатели.

ГПЯВД ID. Нд МАНЕЖЕ - ТЕ же!
249
ЦИРК - мюзик - холл
Садово-Триум-альная ял., 18. Здание 2-го Госцнрна.
^ 12 Г4Сг*оае
<V° ФЕНОМЕНАЛЬНОГО ***
ГИПНОТИЗЕРА
ТО-РАМА
ЛАРЕК С КОМЕДИАНТАМИ
ЖИЛТОВАРИЩЕСКИЙ ХОР
2. НОВЦЫГХОР
•3. ФИНИНСПЕКТОР И НАЛОГОПЛАТЕЛЬЩИЦА■
4. МОСКВА ■
Г. И. АФОНИН
п
новый
ФЕЛЬЕТОН
МНОГО ЛИ ПОНИМАЕТ ГОГОЛЬ
II
ЗЕРНОВ
ЧЕЧЕТКА
ТАНЦЫ —
В ПОСТАНОВКЕ
И. ЧЕРНЕЦКОЙ
ГАСТОН
РОЛИКОБЕЖЕЦ
КИНО-ТРЮКИ
с огромными способностями звукоподражания. Для современной эстрады огром¬
ное приобретение».
В яблочко зрительского признания выстрелил бывший командир
Красной Армии Александров-Федотов, выступавший с демонстрацией

250
Песни и развлечения злаки нэпа
■£ ПОСТОЯННЫЙ АДРЕС: £
5 Горном Эстрады и Цирка 5
“й (Москва) г
rtWVSVftiMWBiWWWJy
Рекламное объявление из журнала
«Цирк и эстрада». 1928
Цирковой артист, борец, рекордсмен
мира по французской борьбе
Николай Жеребцов. 1928
сверхметкой трюковой стрельбы.
Из самых сложных поз он умудрялся
перешибать пулями папиросы, зажя
тые в зубах добровольных ассистен
тов из публики.
Приводили граждан в трепет номе
ра «гадалки», мастерицы мнемотехни
ки, отгадывающей мысли на расстоя
нии, Жанны Дюкло. Москва буквально
сошла по ней с ума. Дамочки из выс
шего общества записывались к Жан
не на прием за месяц. Кто-то пытался
лечиться от всех болезней, нэпманы
требовали точных прогнозов перед
очередной сделкой. Публика ломи
лась на ее сеансы тысячами. Импрс
сарио подсуетились и устроили «ча
родейке» ангажемент не в цирке, а на
сцене летнего театра «Эрмитаж».
Артисты из находящегося в со
седнем здании кабаре «Нерыдай*
сделали пародию, назвав ее «Мадам
Дупло». В роли мадам Дупло пред ста
вал артист Георгий Тусузов, а в роли
ее мрачного ассистента, «профес¬
сора телепатии», Марк Местечки! i.
В ответах «мадам Дупло» были от¬
клики на злободневные события,
жертвами ее розыгрышей нередко
становились известные люди, посе¬
щавшие популярное кабаре.
С неизменным аншлагом проходи¬
ли творческие встречи короля цифр -
Арраго (настоящее имя - Роман Семе¬
нович Левитин). За считанные секунды
он выполнял сложнейшие вычисления
и номера мнемоники, производил уст¬
но все виды арифметических действий
с многозначными числами, решал
задачи по возведению в степень и из¬
влечению корня из десятизначных
чисел, отвечал на вопросы зрителей
о точных датах рождения знаменитых
людей, о датах исторических собы¬
тий. Кроме дара «дрессировки цифр»
он свободно говорил едва ли не на
дюжине европейских языков.

I/iaba ID. На манеже-те же!
251
В конце 20-х Арраго завещал свой
мозг Институту им. Бехтерева. «Продан¬
ный мозг» сделал артисту отличную ре-
маму. В 1929 году «Бакинский рабочий»
писал:
II с лучаях сложения и извлечения корней от-
111*1 у него обычно готов прежде, чем обык¬
новенный калькулятор провернет ручку
,»1>ифмометра. Однажды Арраго пришлось
иступить в состязание с арифмометром луч¬
шей марки. Было это в Берлине. И при воз-
медении чисел в квадрат Арраго опередил
шоего механического соперника на 8 секунд.
Арраго был не одинок. На пятки коро¬
лю наступал некто Гольдштейн, устроив¬
ший состязание «гения и шедевра мировой
калькуляции» (то есть собственный поеди¬
нок с Арраго), из которого, кстати, вышел
победителем. В прессе мелькали статьи
0 девятилетием вундеркинде Володе Зуба¬
реве и других «людях-счетчиках».
11еотьемлемой частью представлений
были всевозможные силовые номера, ис¬
полнители которых рекламировали себя так
Феномен XX века, аттракцион Америки и Ев¬
ропы - сегодня покажет небывалое гнутье
гвоздей в различные формы, демонстриро¬
вание всевозможных изящных поз и подня¬
тие непомерных и недоступных для каждого
1 к >рмального человека тяжестей» - и, конечно,
чемпионаты французской борьбы1. Однако
1928 году контролирующие органы объявили:
Главлитом и ВСФК2 категорически за¬
прещены чемпионаты французской борь¬
бы, розыгрыши призов, маски и т. и.
Разрешается только демонстрация
магчей борьбы борцам-профессионалам,
без привлечения любителей.
АТЛЕТ ГЛАДИАТОР
МИРОВОЙ РЕКОРДСМЕН
Сергеи Иванович
ЕЛИСЕЕВ
(младший, настоящий).
Феноменальная сила и лов*
кость. Работает с живым и
мертвым весом, гнет всевоз¬
можной толщины железо рука¬
ми. Гнет 6—7-дюймовые гвоз¬
ди (разными фигурами), б-копе-
ечные и рублевые монеты,
жонглирует гирями, штангами
и шарами, живые пирамиды.
Повсеместный успех! Фурор!
Принимает ангажементы.
I Москва, 15 почтовое отделен.
Главная ул., 64, кв. 2.
Французская борьба (другие названия греко-римская или классическая борьба) - вид единобор¬
ства, в котором спортсмен должен с помощью определенного арсенала приемов вывести сопер¬
ника из равновесия и прижать лопатками к ковру. Часто (особенно в провинции) в ней принимали
участие не профессиональные спортсмены, а физически крепкие любители. Проведение всевоз¬
можных турниров и чемпионатов вызывало нездоровый ажиотаж среди публики, связанный с ор¬
ганизацией подпольного тотализатора.
Высший совет физической культуры.

252
Песни и развлечения зппни нзпй
Факиры
Замордованные советской властью, граждане, как могли, стремились
убежать от реальности в мир волшебства и иллюзий. В этом им активно
помогали сотни профессиональных и тысячи доморощенных магов, ча¬
родеев, волшебников, фокусников, заклинателей змей, факиров и мани¬
пуляторов. Неизбалованный зрелищами доверчивый провинциальный
люд с жадностью майского карася велся на любую экзотическую при¬
манку или громкие обещания с самодельных афиш.
Некто Русников завлекал народ возможностью увидеть следующие
фокусы-покусы:
«1. Как превращать человека в собаку и женщину в кошку.
2. Отрезание головы от человека.
3. Как ловить пулю ртом?
4. Появление закусок, вина и исчезновение моментально».
Случалось, не получив за свои кровные 50 копеек обещанных чудес,
зрители колотили горе-артиста. Но обычно экзотический наряд искупал
все огрехи мастерства.
Помните сцену из «Золотого теленка»?
«Остап вынул из автомобиля свой акушерский саквояж и положил его на траву.
- Моя правая рука, - сказал великий комбинатор, похлопывая саквояж по тол¬
стенькому колбасному боку. - Здесь все, что только может понадобиться элегант¬
ному гражданину моих лет и моего размаха.
Бендер присел над чемоданчиком, как бродячий китайский фокусник над своим
волшебным мешком, и одну за другой стал вынимать различные вещи. Сперва он
вынул красную нарукавную повязку, на которой золотом было вышито слово “Рас¬
порядитель”.
- -
СССР
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
С РАЗРЕШЕНИЯ НАЧАЛЬСТВА
посланный Рабиоош известный артист
А ЛИ-БЕЙ
ПРОШЕДШИЙ ШКОЛУ ИНДЕЙСКИХ
фАКИРОф И ПРОЧИХ МАГИЙ
ДАСТ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ
Сиансы чревовищания, магнетизиро¬
ванной пасуды, палат ни духов, отру¬
бания головы без вреда для прочих
частей тела и прочее-
ВХОД СВОБОДНЫЙ ЗА 5 КОП.

Iлйвд ID. Ни манеже - те же!
253
Али Вид - артистический псевдоним одного из самых известных советских
иллюзионистов XX века А. А. Вадимова-Маркелова 1928
Потом на траву легла милицейская фуражка с гербом города Киева, четыре
колоды карт с одинаковой рубашкой и пачка документов с круглыми сиреневыми
печатями.
<...> Затем на свет были извлечены: азбука для глухонемых, благотворитель¬
ные открытки, эмалевые нагрудные знаки и афиша с портретом самого Бендера
в шальварах и чалме. На афише было написано:
Приехал Жрец
(Знаменитый бомбейский брамин-йог) сын Крепыша.
Любимец Рабиндраната Тагора ИОКАНААН МАРУСИДЗЕ
(Заслуженный артист союзных республик).
Номера по опыту Шерлока Холмса. Индийский факир.
Курочка-невидимка. Свечи с Атлантиды. Адская палатка.
Пророк Самуил отвечает на вопросы публики.
Материализация духов и раздача слонов.
Входные билеты от 50 к. до 2 р.
Грязная, захватанная руками чалма появилась вслед за афишей.
- Этой забавой я пользуюсь очень редко, - сказал Остап.
- Представьте себе, что на жреца больше всего ловятся такие передовые люди,
как заведующие железнодорожными клубами. Работа легкая, но противная. Мне лич¬
но претит быть любимцем Рабиндраната Тагора. А пророку Самуилу задают одни
и те же вопросы: “Почему в продаже нет животного масла?” или: “Еврей ли вы?”...»

254
Песни и развлечения эпохи нэпа
К предстоящим гастролям в Москве
Иллюзионист индус Али Вад,
получивший диплом в берлин¬
ской ' Академии Магических
Искусств". В программе иллю¬
зии, впервые исполняемые в
СССР.
Реклама выступления Али Вида
в журнале «Цирк и эстрада». 1928
Факир Сакаро из московского Госцирка.
1929
Это сегодня отрывок выглядит
комично, а для современником
Ильфа и Петрова такие фокусники
были привычной деталью повсед
невности. Журнал «Цирк и эстрада >
воспроизводил на своих страницах
не придуманную, а реальную афишу
гастролера по имени Али-Бей.
Конечно, далеко не все были от¬
петыми шарлатанами. В 1921 году
начал карьеру основатель знаме¬
нитой династии Эмиль Кио, чьи
фокусы отличались и сложностью,
и выдумкой, и юмором. Однако по
тогдашней моде он также появлял
ся на сцене в цветастом восточном
халате и в чалме со сверкающим
фальшивым бриллиантом. Мастер
ство приходилось постоянно со¬
вершенствовать - конкуренция бы¬
ла колоссальна.
До 1929 года царил на манеже
грек Костано Касфикис. Позднее
в битве за лавровый венок сошлись
его многочисленные ученики и уче¬
ницы, а также манипулятор, «чело¬
век с таинственными руками» Али
Вад (А. Вадимов), фокусник Тейде
(Д. Давыдов), факир Сакаро и т. д.
Акробаты, клоуны и престидижи¬
таторы не оставались в стороне от
политической ситуации, пытаясь по
мере сил привести свой репертуар
в соответствие требованиям эпохи.
В 1927 году в цирковом представле¬
нии «Взятие Перекопа» участвовали
300 красноармейцев, изображавших
красных, белых, французов, греме¬
ла артиллерия, стрелявшая, правда,
холостыми. На арене были и крас¬
ные (Буденный и Блюхер), и белые
(Врангель и Слащев).
В 1929 году во время конфликта
на Китайско-Восточной железной
дороге Эмиль Кио создал номер
«Наш ответ интервентам». На сцене
устанавливались березки, полосатые

Г МИНА ID. Нд МАНЕЖЕ - ТЕ же!
255
Факир Дацар. Номер «Спящая в воздухе женщина». Конец 1920-х
пограничные будки и столб с надписью: «Интервентам вход строго вос¬
прещен». У кордона появлялись генерал и диверсант. Убедившись в том,
что будки пусты, диверсант переходил границу. Но внезапно из «пустых»
будок выскакивала большая группа пограничников, которые задерживали
лазутчика.
У главного конкурента Кио Али Вада, была сценка с плакатом, при¬
минающим к борьбе за мир. Полицейский рвал плакат на клочки, затем
сжигал, но из пепла появлялся белоснежный голубь, к лапке которого
был привязан все тот же плакат: «За мир! Против войны!»
Фокусник Тейде показывал не старую «заколдованную свечку», а «све¬
чи ТЭЖЭ1».
Трюк с пропадающими часами именовался у него часами прогуль¬
щика, а номер с исчезающими кольцами - уничтожением колец как на¬
следия прошлых предрассудков о браке.
В паузах между номерами на арену выскакивали клоуны. Тогда это
были не просто бессловесные комики в цветных париках с бутафорски¬
ми носами, а, скорее, эксцентрики, демонстрирующие синтез жанров.
()чень часто в их репризах присутствовали злободневные куплеты, пе¬
сенки, частушки... Для народа эти остроумные четверостишия служили
отдушиной и источником здорового смеха.
Куплетисты в двадцатые годы были аристократией эстрадного мира.
Поглядим на «родословные» этих герцогов, баронов, графов и маркизов
«легкого жанра».
I
Государственный трест жировой и костеперерабатывающей промышленности (Трест «Жиркость»),
выпускавший и косметику.

Глава 11. ШУТЫ ПРОЛЕТАРИАТА
Чтоб куплеты написать, надо иметь практику:
Осторожность соблюдать и большую тактику.
Вот, держа на сцену путь, я молю Всевышнего,
Чтоб в куплетах не сболтнуть мне чего-то лишнего,
M. Н. Савояров. «Это уже лишнее!»
□т кинтв да ФРАЧНИКА
С 70-х годов XIX столетия наряду с итальянской опереттой, француз
ским водевилем, цыганским романсом и деревенским лубком огромным
зрительским интересом пользовались куплетисты. Если этуали, певцы
и примадонны стремились на престижные сцены, то исполнители ку
плетов вполне довольствовались подмостками шантанов, кабаре и ярма
рочных балаганов.
Господа, мещане и крестьяне ценили злободневную и веселую шутку,
едкую насмешку над власть предержащими или хлесткую и порой двус
мысленную остроту о частной жизни городских обывателей.
На рубеже столетий у куплетистов, почти как в комедии дель артс,
сформировалось несколько масок, используемых артистами сообраз¬
но их репертуару: фрачник, или салонный куплетист, - в цилиндре
и смокинге, с хризантемой в петлице, при лорнете и массивной зо
лотой цепи от часов, спускающейся из жилетного кармана; бульвар
ный фланер - в котелке, полосатом костюме и лаковых штиблетах,
с тросточкой; кинто1 (исполнитель, обыгрывающий кавказский ак¬
цент и колорит) - в картузе, архалуке (кафтане со стоячим воротом),
шароварах, сапогах гармошкой; еврейский танц-комик-куплетист
в круглой шляпе-капелюше, лапсердаке, жилетке, узких брюках и со
скрипкой; турок - в феске, ситцевой рубахе и с курящейся трубкой
во рту.
На просторах Российской империи трудились тысячи лицедеев, всег¬
да готовых развлечь почтенную публику фейерверком остроумных чет¬
веростиший.
В самом начале века XX века в свете рампы появляется новый образ -
босяка, или рваного.
1 Кинто (груз.) - мужчина, занимающийся торговлей или же вообще без определенного занятия,
весельчак, плут и мошенник, завсегдатай духанов.

I мнпя 11. Шуты пролетариата
257
дртистъ П. АИДАРОВЪ
ЮМОРЪ!
снтиРЯ!
ЗДОБЯ ДНЯ!
ШЯРЖИ1
ОЦЕНКИ!
КУПЛЕТЫ!
Свободенъ Январь 1916 г.
Постоян. адресъ — ЦАРИЦЫНЪ В. Кашир
ская, 9. Собствен, домъ.
Куплетист Павел Айдаров начинал свою карьеру еще до революции
и с успехом продолжал выступать после 1917 года
В 1902 году на сцене созданного Константином Станиславским
Московского Художественного театра состоялась премьера спектакля
но пьесе Максима Горького «На дне».
Постановка имела грандиозный успех.
Один из героев спектакля - обитатель
ночлежки по прозвищу Татарин - ис¬
полнял песню «Солнце всходит и захо¬
дит...». Мелодия была позаимствована
из старинной каторжанской баллады
-Далеко в стране иркутской» (она же -
• Александровский централ»), а вот имя
автора слов мы, к сожалению, уже не
узнаем1.
После триумфального показа об¬
раз поющего бродяги был моменталь¬
но перенесен на эстраду. Тут же стали
появляться исполнители, чей реперту¬
ар составляли, как писали на афишах,
-песни горя и нищеты» и «песни отвер¬
женных». Сценический костюм такого
артиста был очень прост - всклокочен¬
ные волосы, картуз, живописные дра¬
ные лохмотья и просящие каши боты.
Исполнитель песенок кинто
и куплетов Виктор Хенкин
(1882-1944)
Подробнее о куплетистах дореволюционной России читайте в книге «Звезды царской эстрады
(«Русские шансонье». ДЕКОМ. 2011).

258
Песни и развлечения эпохи нэпа
Салонный мпровизаторъ и aai
юмористъ
Ц. X. Xoj.
Сейчасъ:
ХА РВЕОВЪ -Еа„
-н.мк«и- -н>як«*—н.»ени- нн»ш<н~ -*#як*ч
1916
Сам жанр прозвали «рваным» то ли из-за нарядов исполнителей, а то ли
из-за рвущих душу песен.
Некоторые исследователи полагают, что пионером «босяцкого-
эстрадного движения был некто В. Валентинов, впервые представшим
перед зрителями в таком «прикиде» еще в 1898 году. С началом ново
го столетия бьющих на жалость артистов стало на порядок больше. Нс
смотря на непрезентабельный вид, псевдонимы
они брали звучные: Ариадна Горькая или Максим
Сладкий, Тина Каренина, Катюша Маслова и т. д.
В 10-е годы XX века на эстрадном небосклоне
не покладая рук трудились звезды рваного жанра:
Сергей Сокольский, Станислав Сарматов, Юлий
Убейко, Григорий Мармеладов, Дмитрий Богем
ский, Павел Троицкий. К слову, гонорары у них
были вовсе не босяцкие, а очень солидные - со
поставимые с шаляпинскими. В провинции сры
вали аплодисменты Лев Зингерталь, Павел Айда
Станислав Сарматов ров, Лев Леонов, Федор Бояров, Цезарь Коррадо,
Александр Франк.
После революции судьба многих «премьеров*
оказалась трагична. Сергей Сокольский был убит
в Киеве пьяными матросами. Юлий Убейко вступил
в ряды Белой гвардии и пал на полях Гражданской.
Сарматов на паях с Вертинским открыл
в Константинополе «Русский трактир», но веко
ре компаньоны разругались и решили идти
каждый своим путем. Об этом упоминает в ме¬
муарах «Среди эмиграции» русский беженец
А. Слободской:
«Улица Пера <...>. Ресторан “Черная роза” рядом
с отелем “Токатман”. Перед входом единственная вы-
„ v „ веска - большой с матовыми стеклами фонарь. На
Павел Троицкии. Париж. _
стеклах со всех сторон нарисованы черные розы. Вла

IЛДВД 11. Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
259
долец- довольно известный певец Вертинский, который выступал теперь исключи-
юльно в своем ресторане, так же как Сарматов в своем ресторане “Зеленый”. Все
женщины-кельнерши одеты в скромные черные платья с желтыми наколками на
Iсловах и вышитыми на них золотыми розами...»
Пьеро, хоть и печальный, поставил дело на широкую ногу: по городу
ходил изображавший Вертинского «картонный гигант с красным носом,
и цилиндре», а вот Сарматов вскоре прогорел, перебрался в Америку, где
( кончался в полной нищете в 1938 году.
Утром в газете - вечером в куплете
К воцарению нэпа все позиции в верхних строчках хит-парада оказа¬
лись вакантны. И в битву за тогдашний «Золотой граммофон» вступили
сотни юмористов-сатириков.
«Когда грянуло великое октябрьское землетрясение, эстрадный мир
покачнулся, но устоял. Многие эстрадники решили, что ничего особен¬
ного не случилось, - признавался Николай Смирнов-Сокольский. - Ку¬
плетисты, эти самые неизменные
участники старой эстрады, которые
до революции под чечетку пели:
У купца была жена
Как богиня сложена,
Грудь, осанка, талия,
А ниже и так далее...
после революции уже пели:
У купца была жена
Как богиня сложена.
Но дождались они конца -
И ни жены, и ни купца...»
Но даже такое нехитрое искус¬
ство оказалось востребовано чрез¬
вычайно. Все оппозиционные газеты
и журналы большевики позакрывали,
стоглавый пес Цензор на казенных
харчах рос не по дням, а по часам -
за анекдот можно было отправиться в бесплатный круиз по Белому
морю. Где было народу искать отдушину? Только в рыночных сплетнях,
злободневных песенках уличных певцов да в куплетных строчках.
«...Передо мною истрепанная, пожелтевшая от времени тетрадка с репер¬
туаром старого артиста эстрады Михаила Лепянского. Его репертуар достаточно
Афиша сатириков-юмористов. 1925

260
Песни и развлечения эпохи нэпа
ZL •'. ;
•:' ■• \ <-•••-- • « ; • ■ • • • j
Самары ,,и е<э Оирбстностсй’
t родившиеся?;с 1812 г, пр 1;923&ft$? , ;
,« м . . •: U.;i Л J-tl ;
обязаны явиться в воскресенье 8,*июля .на
пароходную пристань и Площадь •; Революции
на ГРАНДИОЗНОЕ народное гулянье на . Бара-
баши некой ПЬляйё, где будет;; убтреген БОЛЬ¬
ШОЙ KOHUlEfT - КАБАРЭ при участий москов-^
ских гастролеров и ; лучших артистически* и
спортивных сил г. Самары.
. v , • ■ . № ■
Артист ЧУЖБ11НИН пригохдвил для
г публики вагон ейеху и бочку юмору.
СЧзд публики допускается на автомобилях, мотоцикде-
тахг .извозчиках-,--грузовиках, верблюдах ги ослах.
Трамвай будет подан,к Барабащинской Поляне; /
• • • • „ 'Л ■ •
; «^л-Ночевна дбеспечена.
' Начало гулянья в 12 ч. дня I \1 ;
. . .д, • •• .’••••• -•v "" \
;■ \ '■ PV • ' . . •• •' . • ф , 'V -
Работник по поддержанию бодростй,
духа и: .настроения в огублике
Артист А. ЧУШБИНИШ
Афиша выступлений
юмориста Чужбинина
характерен не только для него одного, но и для многих артистов эстрады, таких
как 0. Агулянский, М. Волжский, М. Савояров, А. Левандовский, Г. Красавин и дру
гие, - уверяет ветеран жанра Евгений Гершуни. - Вот фельетон В. Владимирова
“Жертвы революции”, исполнявшийся Лепянским в двадцатые годы. О чем же тогда
пели с эстрады?
Кое-кто, вздыхая, чешет темя,
Разные “мусью” и “господа”:
“Славное когда-то было время!
Ох уж мы и пожили тогда!”
Денежки в карманчиках не гасли
У былых “жнецов” и прежних “жниц”,
И катались, будто сыры в масле,
До переворота сотни лиц!
Темы фельетонов и куплетов того времени не выходили за пределы опытов
по омоложению (злоба дня тех лет - эксперименты Штейнаха и Шмидта1), споров
между “мертвой” и “живой” церковью, ремонта улиц и финотдела, который взимает
Э. Штейнах и его последователь П. Шмидт получили известность благодаря своим экспериментам
по омоложению организма путем операций на половых железах.

Inniin 11. Шыты ПРПЛЕТДРИЙТЙ
261
налоги. “Контакты с жизнью” осуществлялись главным образом на основе того, что
нще сохранялось от прежнего.
<...> Из куплетов в куплеты, в монологах и фельетонах повторяются одни и те же
|нмы. Тексты перекладываются на мотивы популярных песенок, создаются “попур¬
ри", “мозаики”, удивительно однообразные не только по содержанию, но и по фор-
мо их сценической подачи. Я привожу примеры главным образом из репертуара
ленинградской эстрады. Но надо полагать, что мало чем от него отличались пе-
| инки и куплеты, которые распевались в Москве и в других городах...»
В 1921 году на сцену летнего театра «Эрмитаж» в Москве в каскетке га-
н'тчика, с вышитой на куртке уткой1, вышел Леонид Утесов. Размахивая
пачкой газет и пританцовывая, он напевал:
Гэ зетчикбез сомненья,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля,
Рассадник просвещенья,
Тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля.
Основной темой его куплетов были всевозможные небылицы о госу¬
дарстве рабочих и крестьян, сочиняемые буржуазной печатью. Главным
поставщиком «опровержений» был драматург Николай Эрдман. Тексты
снсжих новостей менялись ежедневно, учить их времени не было, и Лео¬
нид Осипович просто вклеивал тексты-подсказки в газету.
Историк эстрады Георгий Териков не исключает, что «успех утесов-
t кого газетчика натолкнул Б. С. Южанина на создание “живой газеты”
("Синяя блуза”)».
С аналогичным по стилистке номером выступал в образе чистильщи¬
ка Петр Фредин. Отбивая чечетку, он исполнял куплеты автора «Свадь¬
бы Шнеерсона» Мирона Ямпольского, текст которых располагался на
-спинках» сапожных щеток:
Жуликов, мошенников, арапов,
Всякий прочий чуждый элемент,
Болтунов, вельмож, головотяпов
Почищу я, друзья, в один момент...
Будущий народный артист СССР Михаил Жаров и драматург Марк Ме-
етечкин подвизались одно время в кафе на углу Пушкинской площади, где
ныне стоит галерея «Актер». Жаров выходил в сюртуке, его партнер - в ви¬
зитке, они хором пели куплеты и после каждого куплета били чечетку:
Вот в квартиру позвонил молодчик,
Гэворит, проверить надо счетчик.
Смотришь, оказался хулиганом... аном,
Тычет в вас заряженным наганом... аном...
' Подразумевалась утка газетная.

262
Песни и извлечения зппки нэпя
В старые времена таких исполнителей
называли злобистами. Они находились
на острие событий, ежедневно откликаясь
на происходящее, и уже этим могли рассчи
тывать на успех.
Многим наверняка памятна сцена в «Две
надцати стульях», в которой горожане обсуж
дали запуск первого трамвая:
«Покуда строились и монтировались трамвайная
станция и депо, старгородцы только отпускали шу
точки. Куплетист Федя Клетчатый осмелился даже
„ „ в ресторане “Феникс” осмеять постройку в куплетах.
Куплетист Сергеи Чарскии
Приезжали меня сватать,
Просили приданого.
А папаша посулил
Трамвая буланого.
Но когда стали укладывать рельсы и навешивать провода на круглые трамвай¬
ные мачты, даже такой неисправимый пессимист, как Федя Клетчатый, переменил
фронт и запел по-иному:
Елекстрический мой конь
Лучше, чем кобылка.
На трамвае я поеду,
А со мною милка...»
А вот характерный образец реакции общества на бушевавшую в на¬
чале 20-х запредельную инфляцию.
«Несмотря на проведение деноминации, денежные знаки советского прави
тельства, или, как их стали называть, “советские знаки” - совзнаки - были неустой¬
чивой, обесценивающейся с каждым днем валютой, - пишет Марат Глейзер в книге
“Советский червонец”.
Как тогда было принято, на “злобу дня” во многих местах распевались следую¬
щие куплеты:
В магазинах - чудеса,
Появилась колбаса.
Крику - как из сотни граммофонов.
Прибегаю я в буфет
(ни копейки денег нет):
“Разменяйте десять миллионов!”
И, действительно, в тех условиях десять миллионов рублей были не деньги».
В Киеве, на Бессарабке, будущий опереточный премьер Митрофан
Днепров, приплясывая, пел на потеху честному народу:

I nnun 11. Шыты прплетяриатд
263
Были деньги золотые и бумажки, словно шелк, -
Все казались нам простыми, в них мы мало знали толк.
А теперь бумажек груда, всех мастей и всех сортов,
Чтоб купить муки полпуда, надо денег пять пудов!
Апельсины и лимоны, и червонцы, и купоны,
Молочко с-под старого козла, эх, зачем нас мама родила!
Тиф сыпнячий, тиф брюшнячий,
Там холера, тут венера, доктора кричат нам то и знай.
Ах, спасибо вам за урожай!
Ах, зачем нас девочки не люблят,
Ах, зачем ботиночки не куплят.
Одна рознь, другая пять,
Одна Сонька двадцать пять -
Вот тебе шевровые ботинки!
Экономический кризис проявлялся не только в обесценивании на¬
циональной валюты, но и в элементарном (особенно на окраинах СССР)
недостатке самих банкнот и монет. И это в то время, когда объявили
о поощрении «частной инициативы» и в городах выросло большое ко-
аичество частных лавочек, пивных и магазинов. Выход нашелся быстро:
каждый «хозяйчик» посчитал, что он вправе выпускать и принимать
■свои» дензнаки, боны, ордера, расписки...
«В приморских городах буквально каждый ресторан, кафе, многие столовые, па¬
рикмахерские и даже бани имели свои “деньги”, - сообщают Б. Гольдштейн и А. Малы¬
шев в статье “Деньги” Чарского, (“Московский бонист”, 1967, № 3-4). -<...> Известный
и то время сатирик Андрей Спари, иллюзионист Потапов, баянист Владимир Отиев
и универсальный юморист Сергей Чарский организовали для обслуживания населения
концертную группу. Возглавил ее Сергей Чарский. Репертуар группы состоял в основ¬
ном из острых сатирических сценок, куплетов, частушек. Такое обозрение восторжен¬
но воспринималось зрителями. Скоро группа переименовалась в Театр сатиры.
И вот однажды, это было в 1921-1923 гг., в связи с недостатком мелких денеж¬
ных знаков Андрей Спари, отличавшийся всегда выдумками и находчивостью, вы¬
сказал мысль: почему бы и нам не выпускать свои “деньги"...»
Идею партнеры воплотили в жизнь. В настоящее время этих знаков
осталось очень мало, они украшают собрания ведущих коллекционе¬
ров мира.
Гигантская безработица, захлестнувшая страну, заставила вспомнить
об умении рифмовать и юношеском увлечении гитарой множество слу¬
чайных в артистическом мире людей. Избранный стиль не выдвигал
особых требований ни к внешности, ни к возрасту, ни к образованию.
1)1авное было одно - чувствовать пульс времени, что в свете творящейся
фантасмагории было, в общем-то, легко выполнимо.
По ресторанам, барам, пивным, чайным, базарам и сельским клубам
бродили, потешая толпу, эти «бродячие артисты».

Песни и развлечения эпохи нэгш
264
«Будучи вынуждены сами
подыскивать себе концер
ты, они стремились любыми
средствами обратить на себя
внимание. Каждый хотел быть
хоть в чем-нибудь оригиналь
ным, - пишет свидетель тех
событий Илья Набатов.
Иные, зарабатывая жалкие
гроши, умудрялись, недоедая,
накопить деньги для покупки
шикарного модного ковер¬
котового пальто, шляпы не¬
вообразимого цвета, туфель
поражающего фасона. “Это
наша вывеска”, - говаривали
они. На афишах над фамилиями куплетистов пестрели эпитеты: “Любимец одес¬
ской публики”, “Король смеха”, “Знаменитый” или еще внушительнее - “Павел Бра-
тишкин Настоящий"...
Каких только куплетистов мне не приходилось тогда встречать: Николай Бояров
(которого часто путали с его однофамильцем, тоже куплетистом, известным Федо
ром Бояровым, выступавшим с восточными песенками) был раньше парикмахером,
Викторский был часовым мастером. Были портные, скорняки, ювелиры. Некоторые
после нэпа вернулись к своим прежним профессиям, другие продолжали оставать
ся на эстраде, десятки лет исполняя один и тот же, мягко выражаясь, примитивный
репертуар, забираясь все дальше и дальше в глухую провинцию и влача во всех
отношениях жалкое существование».
Собственные «денежные знаки» Театра сатиры
Чарского
* * *
Свои концерты куплетисты давали, как правило, в кинематографах
до или после демонстрации фильмов. В этих случаях на каждый билет
насчитывался пятачок. Такая система называлась «работать на верхуш¬
ках». После сеанса убирали экран, раздвигали занавес - и начинался ди¬
вертисмент.
«Программа его обычно состояла из трех-четырех номеров. Выступали певец
или певица, балетная пара, куплетист, и в заключение обычно шел цирковой номер.
Были зрители, которые ходили в кино не для того, чтобы посмотреть фильм, а что¬
бы послушать концерт.
У входа шла бойкая торговля сливочными ирисками, семечками и штучными
папиросами. Тут же шныряли беспризорники. В зрительном зале рядом с красны¬
ми косынками работниц мелькали кожаные шляпки “совбарышень”, между кепками
виднелись котиковые ермолки “частников” - торговцев и кустарей.
Зрители вполголоса подпевали исполнявшимся со сцены куплетам»1.
Дивертисмент для многих был недосягаемой мечтой. Львиная доля
работавших в куплетном жанре артистов обретала свою публику в ка¬
баках.
Ренард-Кио Э. Фокусы и фокусники. M.: Искусство, 1958.

f mum 11. Шуты прплетпридтя
265
«В нэпмановской Москве пышно расцветало эстрадное искусство во всем его
многообразии, - вспоминал футболист Николай Старостин. - Представители
(шиговорного жанра: салонные куплетисты - во фраках и смокингах и черных ла¬
кированных ботинках, куплетисты-“босяки” - в костюмах из мелких кусочков разно-
циотных тряпок, в ботинках с двойными подошвами, для удобства “сбацать” чечетку
со звуковым эффектом как будто клацающих кастаньет - наводнили эстраду. Ав-
юры злободневных политических фельетонов не очень считались с литературной
никой. На исторический ультиматум английского премьера лорда Керзона эстрад¬
ной пара разговорников отвечала рефреном: “Ульти, к делу мы пришили, матом
будем отвечать”... Не претендовали на тонкий юмор и поборники за чистоту слу¬
чайной морали, потчуя публику припевом: “Мы руки взятками свои не замарали,
когда мы брали, то перчатки одевали...” и так далее и тому подобное.
Все это декламировалось, пелось, плясалось на небольших подмостках, начи¬
ная от пивных “Левенбрей”, Корнеева и Горшанова и кончая открытыми площадка¬
ми, сколоченными на Тверском, Цветном или Чистопрудном бульварах».
В первые годы советской власти парад все тех же «салонных» и «рва¬
ных» масок продолжился. «Цирк и эстрада» клеймил не желавших отка¬
пываться от привычных образов артистов позором:
< писем недавно некто привез с собой из Ташкента почетный жетон и зва¬
ние... «юмориста всего Узбекистана». Грамота по всем правилам скреплена
подписями ответственных работников и заверена выбранным из публики
жюри. «Юмористы Узбекистана» недаром получают столь громкие звания:
они поистине универсальны в своих «талантах». Вот экспромт, написанный
и прочитанный одним из таких юмористов на траурном заседании, по слу¬
чаю смерти председателя завкома, в одном уездном городишке:
Что же делать, друзья, нам теперя?
Какой ужас, какая потеря!
У нас умер председатель завкома,
Его личность была вам знакома.
■ ...> Выкриком «ца-ца!» заканчивал «автор-юморист» свой «веселый» экс¬
промт на смерть «предзавкома». «Авторы-юмористы» при всей своей безгра¬
мотности нередко пробуют разрабатывать ухарски революционные сюжеты.
Ура, товарищ угнетенный,
Уж рабства нету на земле.
Семен Михайлович Буденный
На рыжем скачет кобыле...
()бязательно, как правило, вся пошлость эстрадных монологов имеет «уль¬
трареволюционный» конец.
Ныла у меня душа,
А теперь, Алеша, ша!

266
Песни и развлечения эпохи нэпа
Не заноет она больше -
Коммунизм растет в Польше,
В Лондоне и Кантоне,
У немцев и испанцев,
У французов и итальянцев,
И у прочих всех народов,
Красавцев и уродов.
Строим мы каналы и реки,
Строим фабрики и аптеки,
Строим МОПР] и Нарпит
Процветает новый быт.
С неба прет фабричный дым
И вообще Авиахим.
Да здравствует интернациональный Интернационал,
Гоаждане, я все сказал.
<...> В Евпатории на сце¬
ну вышел не прогорелый
шарлатан, а член союза
артист эстрады Каминка.
Он объявил, что в конце
программы будет такой
номер, что публика будет
аплодировать. Об этом
конферансье напоминал
публике через каждый
номер. Последним номе¬
ром евпаторийской про¬
граммы выступал весьма
удачный танцевальный ду¬
эт. Хотели расходиться, но
конферансье властным
жестом остановил поток
публики. Он объявил, что
только сейчас будет испол¬
нен тот номер, о котором
он говорил всю програм¬
му. Он сел за рояль и начал
играть «Интернационал».
Возмущенная публика уст¬
роила скандал.
Совсем недавно на про¬
смотре художественной инспектуры МОНО показывался автор-юморист
Вельский. После дозы сальных и антисоветских вещей Вельский по просьбе
инспектуры перешел к исполнению «аполитичного, собственного (по его
словам) изобретения». Это были куплеты, достаточно пошлые, но ставка
Обложка нотного сборника Н. Зинина «Нэп. Лопнет
мой турецкий голова». 1922. Специально для
музыкального приложения к книге эти куплеты
записал московский актер Илья Мохов
Международная организация помощи борцам революции.

I МНИМ 11. Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
267
Пыла не на пошлость - «изобретение» заключалось в концовках куплетов.
Куплет кончается словами «стонала душа» - и за сценой нечеловеческий
мой. Дальше «сердце разбилось» - и из-за кулис летят осколки только что
)м |битой бутылки; «пилит сердце» - и за сценой душераздирающие звуки
нилы.
И, наконец «с сердца свалился тяжелый камень», здесь «автор-юморист
нюбретатель» лезет в пиджачный карман, достает оттуда камень и с са¬
модовольным видом выбрасывает его на эстраду. Несмотря на сногсшиба-
м'льное изобретение, юморист не получил разрешение выступать даже в
минных...
<• Подобный репертуар говорит в лучшем случае об аполитичности,
и худшем - об определенной, сознательной контрреволюционности как
политической, так и бытовой, - писал критик JI. Ампар. - Форма и стиль
старые, не отражающие темпа нашего строительства, без динамики. Рас¬
сказы почти ограничиваются сатирой Зощенко. <...> Сатира должна быть
острой и злободневной, помогающей устранять недочеты, пробелы и т. п.,
а не злобно насмехающейся или трусливо хихикающей. Необходимо по-
иысить знания, как общие, так и политические, авторов, работающих для
итрады, сорганизовать их, дать им стимул для здоровой работы, поставя
перед ними четко очерченные задачи эстрадного репертуара».
Как ни костерили «острословов», в основном их репертуарчик так
и оставался, как тогда говорили, «на ять» (имелся в виду старый, как бук-
ил Ъ, репертуар). То ли не хватало элементарной культуры, то ли публика
была не готова воспринимать что-то возвышенное, но чаще зал внимал
просто невероятным перлам:
Я обезьяна
Не из Тарзана,
Я тыщи лет жила в лесах;
Моя судьбина
В руках Дарвина,
А шкура в рыжих волосах.
Коль от обезьяны произошла вся здешняя публика,
Так какая же может быть у нас республика?
Обезьяния?
Вот тебе и научные знания...
Некто Аркаша Аркадьев монотонно выводил колыбельную песню от
лица няни:
Твой отец в тюрьме сидит,
Мама с дядей крепко спит...
Спи ж, дитя мое,
Это дело не твое...

268
Песни и развлечения эпохи нэпа
Другой баловал публику «клубничкой»:
Куплеты вам спою;
Послушать предлагаю
Я песенку свою
И еще кой-что, еще кой-что,
Чего сказать нельзя.
На льду каталась дама,
И вдруг упала так
Что даже показала
Чулочки и башмак, и...
Еще кой-что, еще кой-что,
Чего сказать нельзя.
Я силы свои истратил,
Ужасно много пил.
Курить и пить строжайше
Мне доктор запретил и...
Еще кой-что, еще кой-что,
Чего сказать нельзя!
Куплетист Лирский решил испробовать на публике силу театральной
паузы и заработал донос. Выйдя на эстраду рабочего клуба в образе Бая¬
на русской песни, Федора Шаляпина, он с места в карьер неожиданно
пробасил: «Боже, царя храни...» И после двухминутной тишины добавил:
«Так он певал в былые дни»...
Решив сразить публику наповал, молодой артист сочинил куплеты на
мотив известных оперетт:
Мечтать я буду
Об этой пупочке,
Ее короткой ажурной юбочке,
С тобой вдвоем,
Свет лампы затемнив,
Сольемся мы
В один речитатив...
Учитывая, что продемонстрировать свои новинки он решил в двенад¬
цатую годовщину революции, реакция прессы оказалась убийственна.
Вообще удивительно, как эстраднику пришло в голову пускаться на та¬
кие эксперименты, тем более обращаться к оперетте, ведь еще в начале
20-х большевики определили свою позицию относительно этого легко¬
го жанра: «Оперетта - подлинный отброс буржуазного искусства, <„.>

| mum 11. Шуты пролетдридта
269
1<шеткаиз газеты заключенных
«Новые ».
основные ее потребители - проститутки и проституты, нэпманы всех
пидов, полов и оттенков, клиенты угрозыска...»
«К 1927 году наконец-то появились первые проблески и в косном мире опе-
рпгты: композитор Исаак Дунаевский написал оперетту “Женихи” (реж. Алексей
Фоона), “наделавшую много шума и в свое время признанную как переворот в об-
млсти оперетты”, - пишет старейший петербургский историк эстрады Л. С. Мар-
хасев. - Да, одни считали “Женихов” вообще первой советской опереттой. Спек-
пжль строился на вечном сюжете: к очередной веселой вдове - на этот раз она
пыла нэпманшей - сватались мужчины, один решительней другого: гробовщик,
пильярдный маркер, дьякон, извозчик. Они польстились не только на ее красоту,
но и на богатство, в погоне за которым всячески интриговали друг против друга.
Но все их усилия оказывались тщетными: в конце спектакля возвращался “усоп¬
ший" муж. Оказывается, он вовсе не усоп, а заснул летаргическим сном, проснул-
си в церкви и вернулся домой.
<...> А в октябре того же 1927 года А. Феона уже ставил другую оперетту, кото¬
рой суждена была долгая жизнь, - «Роз-Мари».
<...> “Недоопереттой”, “водевилем с музыкой” сочли и новое сочинение Исаака
Дунаевского “Ножи”, где комсомолец Павел завоевывал сердце дочери нэпмана,
ипадельца тира, метко поражал все цели в тире и разорял папашу любимой девуш¬
ки. В “Ножах” композитор использовал все, что звучало вокруг: цыганский романс,
частушку, куплет...»
Но в своих «опереточных» исканиях безымянный новатор не был оди¬
нок. Передо мной рецензия 1928 года на концерт куплетиста Игоря Вы¬
соцкого в Орле:
Популярный и интересный, и известный король московских шутов
И. Высоцкий выбрасывает аудитории бомбы и картечи умной-глупой
речи, шум и треск, всем на забаву, подарок веселому нраву, лучшее сред¬
ство от зевоты, смешные анекдоты, поучительные стихи и остроты, и шут¬
ки, и прибаутки, развеселые минутки, занимательные пустяки, уколы
и щелчки, разного рода куплеты, писали их лучшие поэты и сочините¬
ли, послушать не хотите ли? Всем на забаву, каждому придется по нраву.
Прослушав, почувствуете отраду и будете смеяться до упаду. Сочинялось
королем-шутом, комиком, актером, чтецом и остряком под редакцией
всех знаменитостей.
Советская оперетта
Наша литературная и сценические ра-
ботинки В Гдубоковскнй и Б. Ширяев на
чал и интересную работу — переделку опе-
реттц Валентинова .Тайны I арена* в сов*
ременном злободневном нлаве.
Текст оперетки будет переработан пол¬
ностью и отчасти заменена «раоула, му¬
зыка обновлена введением Джазбанда.
Эта работа даст верную советскую опе¬
реть не только нз Соловках, но н во всем
Союзе.

270
Песни и развлечения эпохи нэпп
Это не ошибка верстки, просто юморист
Семен Вершинин для привлечения внимания
специально публиковал свою рекламу вверх ногами
Столь патетический текст рекламы, конем
но, не проходил никакого лита и отпечатан
домашним способом. Афишу украшаю!
изображения «короля шутов» Высоцкого,
в регалиях, лентах и орденах самых причуд*
ливых государств и обществ. «Развеселые
минутки» оказываются очень давнего про*
исхождения. После длиннейшего монолога,
посвященного расцвету нэпа, автомобилям,
ресторанам и т. д., Высоцкий поет «гвоздь
программы» - куплеты, посвященные «самым очаровательным и симпа
тичным цветам в жизни - милым женщинам». Высоцкий под мотив «Ном
ных развлечений» советует мужской половине:
Чтоб блондинку взять,
Надо твердо знать,
Что холодна эта масть,
Ты ее ласкать,
А она начнет
На стене клопа искать.
...Люблю я женщин рыжих,
Коварных и бесстыжих!
Их лишь только тронь -
Воспламенятся, как огонь...
Эх, рыжая бабенка
Игривее котенка...
Подобного рода «игривый» репертуар занимает и остальную половину ве¬
чера. В промежутках, для того чтобы затянуть время, выступает певица,
поющая «чувствительные» романсы:
Когда умру, когда скончаюсь,
На кладбище ко мне приди...
От «замогильности» и игривости репертуара публике становится тошно.
И немудрено, что во многих провинциальных отделениях милиции хра¬
нятся протоколы на тему «избиения артистов гражданами из публики»...

271
I ИННА 11. ШИТЫ ПРОЛЕТАРИАТА
борясь за новую советскую эстраду, власти пытались привести ку¬
пи гное творчество в какие-то приемлемые рамки. Они хорошо понима-
||| силу слова, и порой, заглянув по служебной необходимости в ближай¬
шую пивную, послушав местную знаменитость и отчаявшись обуздать
потоки «вдохновения», сотрудники Реперткома просто накладывали
ппо на выступления «сатириков-юмористов».
1ерой повести Бориса Лавренева «Гравюра на дереве» стал свидете¬
лем одного из таких выступлений:
«Конферансье объявил, что сейчас выступит “гордость советской эстрады”, ку¬
плетист Язвинский.
На сцену вышел встреченный радостными рукоплесканиями зала вихляющийся
и напудренный юноша в кепке, насунутой на лоб, одетый под литовского кавалера.
Он прошелся, кокетничая, по сцене, подмигнул первому ряду и хрипловатым голо-
■ ом объявил, что споет модные куплеты о половом вопросе.
Лязгнул рояль, и молодой человек, закатив глаза и подергивая задом, затянул
речитативом частушки. Две первые были только глупы, но на третьей Кудрин с не¬
доумением оглянулся на притихший зал.
Молодой человек пел:
Изнасиловать девчонку -
Это может каждый шкет,
Ты попробуй старушонку
В шестьдесят примерно лет...
Зал грохнул рычащим желудочным хохотом и аплодисментами. Кудрин при¬
встал. Ему казалось, что вся аудитория должна крикнуть куплетисту что-нибудь
резкое, грубое, потребовать прекращения номера, но зал визжал, выл от удоволь¬
ствия. Кудрин, закусив губу, наступая на ноги сидящих, выбрался на середину зала
и размашисто пошел к выходу....»
* * *
«Веселый куплет может опрокинуть трон и низвергнуть богов», - говари-
иал Анатоль Франс, и большевики его позицию разделяли как никто другой.
Неудивительно, что то тут, то там периодически объявлялось о выхо¬
де циркуляра гублита и репертуарной комиссии совсем запретить номе¬
ра «разговорного жанра», куда относились и куплетисты. Потом распо¬
ряжение отменялось, и с новой силой продолжалась полемика в печати:
«Фрак умирает - теперь пиджак, толстовка, френч. Был пшютоватый1 лове¬
лас с моноклем - теперь заурядный злобствующий, обличающий обыватель. Был
беспардонный босяк - теперь “братва” из бывших, махновец, бандит. От строгого
фрака осталась лишь одна манжета, болтающаяся на руке эксцентрика... Босяки
и фрачники на исходе: всего лишь 3-4 человека на Москву и Ленинград», - писал
известный в Ленинграде борец за чистоту эстрадного жанра Симон Дрейден.
С ним были полностью согласны московские товарищи из редакции
< Цирка и эстрады», призывавшие артистов создать новые маски.
Пошловатый.

272
Песни и развлечения зпоки нэпи
В разговорном жанре имеютт
куплетист, рассказчик, «рваный
жанр», эксцентрики, этнография»*
ское соло или дуэт и «лапотники*
Это всё. Не все из этих масок при
емлемы.
Рваный жанр - в условиях наинч»
действительности никчемный, ни
кому ненужный, если хотите, даже
вредный номер. Как бы хорошо он
ни был сделан - в нем всегда боль
шой процент хулигана и алкоголи
ка. Ничего хорошего такой жанр
привить слушателю не может.
Лапотные номера - тоже вряд ли
нужны. Они в большинстве случаем
лишь ярко демонстрируют полное
незнание нашими эстрадниками
деревни и крестьянского быта.
Остается 3-5 масок, по оформле
нию почти одинаковых. В этом
и сказывается однотонность и бед
ность эстрады. А масок много,
Наш быт, наша современность, наше необычайно интересное время очень
и очень богато масками. Вот несколько из них.
1. Рабкор. Оформление - рабочая прозодежда, одноцветная, кепка, боль
шое перо, такой же блокнот, на прозодежде нашивки - из материал.»
другого цвета, большой глаз, чернильница...
2. Безбожник. Эстрадник-боец на культурном фронте. Оформление: тип
пономаря или дьячка, разочаровавшегося в том, чему он служил. Бога¬
тейший текстовой материал может дать для этого номера журнал «Без¬
божник».
3. Кондуктор. Оформление: карикатура с эксцентрическим уклоном.
4. Курьер при учреждении. «Все знает, все видит». Материал: бюрокра¬
тизм, волокита, «выявление работников не с нашими целями, не людей
с душой, а человеков с портфелями». Оформление: прозодежда не по
мерке, на одежде (на пленке) чай, подкос, окурки, входящие и исходя¬
щие бумаги. Одежда зимой - летняя, летом - зимняя.
5. Почтальон. Материал - то, что запечатано, как в конверте, в уме каждо¬
го: скрытые мысли - и положительные, и отрицательные...
Конечно, куплетисты понимали, что находятся на передовой эстра¬
ды, и отдавали себе отчет в необходимости изменения своего творче¬
ского багажа. Но частенько их попытки выглядели весьма неуклюже. То
прославившийся во времена оные исполнением скабрезных песенок «с
салом» Федор Бернардов вдруг запевал куплеты с рефреном: «Серп и мо¬
лот наш советский». То, как утверждает Георгий Териков, некто Сеня Ап-

I Ilium 11. Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
273
Куплетист из пивной. Рис. Эльмиры и
горский, разъезжавший в те годы по Закавказью, начинал свои выступ¬
ления словами:
Я - Сеня Ангорский,
Известный куплетист.
Пою себе куплеты,
И больше ничего...

Песни и развлечения эпохи нэпп
274
И для придания большей значимости продолжал:
Политпросвет меня знает,
Публика обожает.
Я - Сеня Ангорский,
Известный куплетист!
Эту «мульку» использовали создатели картины «Любовь и ненависть*,
в которой герой Владимира Хенкина, куплетист Буба Касторский, оказан
шись в расположении армии Деникина, восхваляет господ офицеров, а за
нявшим город красным поет про белогвардейцев, которые его угнетают.
Пытаясь плыть в фарватере решений партии и правительства, юмо
ристы кричали:
Долой парфюмерию, духи и моды,
И будем строить фабрики и заводы...
И уточняли даже, из какого материала будут возводиться эти здания:
По завету Ильича
Строим дом из кирпича...
О подобных гримасах конформизма «Цирк и эстрада» писал на излете нэ1 та:
За 3-4 последних месяца печать отмечала кое-какой положительный сдви1
в области эстрадного репертуара. Последние антирелигиозная и моссо-
ветская кампании были проведены почти удовлетворительно. Но и здесь
не обошлось без гримас. В клубе Кухмистерова 27 февраля на предвыбор¬
ное собрание собрались железнодорожники. Вначале было все как пола¬
гается: выступал докладчик, развернули прения, обсуждали кандидатуры.
А после собрания состоялась часть художественная или, вернее, антиху¬
дожественная. На эстраду вылезло размалеванное наряженное в пестрые
тряпки существо и отрекомендовало себя:
Будет аппетит и сон,
Коль пред вами на эстраде
Сам Сережа Андерсон...
У Сережи Андерсона зажегся на носу электрический фонарик, а из уст его
полились «репризики» и «куплетики», некогда украшавшие «добрые старые»
шантанные подмостки. В промежутках между куплетами Сережа Андерсом
отбивал чечетку. Чечетка обязательно кому-нибудь посвящалась: «В поль¬
зу Осоавиахима!», «В пользу Совнаркома», «В пользу Моссовета», «В пользу
публики», «Для себя», «А для (здесь последовала улыбочка и жест в сторону
сидящих в первых рядах женщин) гражданочек в особенности». В скором
времени, надо думать, Андерсон будет отплясывать чечетку «для квалифи¬
кационной комиссии». Мы сомневаемся, что вкусы у квалификационной

I линя 11. Шуты пролетариата
275
м'миссии будут сходиться со вкусами Сережи
Андерсона.
11есмотря на запреты, нападки и доносы, ку-
I ист! юты, как говорится, делали погоду на эстра-
в 1920-х. Мастера разговорного жанра срыва-
III оваций не меньше, чем исполнительницы
цыганских романсов или модные танцоры.
В Первопрестольной звание царя юмо¬
ристов носил Смирнов-Сокольский, в Се¬
мерной Пальмире - Василий Гущинский.
V трона стояли многочисленные конфе¬
рансье, частенько работавшие в смежном
жанре, а также свита их коллег. Не стойте
и дверях, дамы и господа! Проходите! Нас
| дет интересная экскурсия по портретной
I злерее нэпманских куплетистов.
Король эксцентрики
••Худощавый господин с бледным морщинистым лицом в элегантном смо¬
кинге и белых лайковых перчатках. На голове - лоснящийся цилиндр, в ру¬
ках - скрипка. “Луна, луна! Наверно, ты пьяна...” - напевает он и подает мне
мизитную карточку. На плотной розоватой
пумаге, пахнущей английскими духами, кал-
миграфически написано: “Михаил Савояров”.
(от самый Савояров, которого любил Блок», -
вспоминал ровесник века, советский сати¬
рик Владимир Поляков.
Михаил Савояров1 (Соловьев) про¬
славился задолго до революции, выступая
вместе с женой Ариадной с комическими
сценками, репризами и шансонетками на
Нижегородской ярмарке. Ноты с его произ¬
ведениями до 1917 года издавались десятка¬
ми тысяч: «Луна пьяна», «Кисанька», «Наша
культура», «Благодарю покорно», «Погулял»,
• Из-за дам» - эти песенки распевала тогда
вся Россия, а об их авторе с восторгом от¬
зывался сам Александр Блок. Поэт частень¬
ко захаживал в кинотеатры и кафешантаны,
где в афише был заявлен артист. Весной м.н. Савояров
Савояр (от фр., Savoie, Савойя) - житель Савойи: странствующий по Франции с учеными сурками
или шарманкой.

276
Песни и развлечения згшхи н нш
1918-го на выступления Савоярова он
приводил с собой жену, актрису Лю
бовь Дмитриевну Менделееву-Блог
выступавшую под псевдонимом h;i
саргина, чтобы она «поучилась ЭКС
центрической манере, в которой еле
дует читать поэму “Двенадцать”...»
Отдавал должное савояровским
перформансам Всеволод Мейер
хольд, а великий хореограф Джордя
Баланчин (тогда еще Георгий Бали и
чивадзе), по утверждению писатели
Соломона Волкова, навсегда запом
нил, как Савояров пел знаменитые
куплеты «Алеша, ша, возьми полю
ном ниже, брось арапа заправлять ».
20 марта 1918 года Александр Блох
написал в записных книжках: «Люби
наконец, увидала Савоярова, который сейчас гастролирует в “миниатю
ре” рядом с нами. Зачем измерять унциями дарования александрийцем,
играющих всегда после обеда и перед ужином, когда есть действитель
ное искусство в “миниатюрах”...»
Михаил Николаевич не оставался в долгу. «Специально для высокого
гостя своих концертов он сочинил несколько песенок, в той или иной
степени пародирующих или с легким ироническим поклоном цити
рующих самые знаменитые строки и стихотворения Блока - и всякий
раз исполнял эти куплеты, зная, что их автор присутствует в зале. По
добный живой “диалог” двух артистов непосредственно во время ком
церта вызывал неизменный восторг у публики. Наиболее известной т
вещей такого рода является весьма ехидный парафраз на одно из самых
М. Н. Савояров
в образе салонного
куплетиста
А это А. Н. Вертинский
в собственном образе

! мннд И. ШИТЫ ПРОЛЕТАРИАТА
277
Афиша сборного
концерта с участием
I н чтистов Савоярова,
Валертинского,
бр. Гудаловых и др.
Ессентуки. 1926
н шестых стихотворений Блока “Ночь, улица, фонарь, аптека”, высме-
нилющий чуть ли не повальную популярность символистской поэзии
I рсди самых низких (и широких) слоев петербургских обывателей. Ca¬
in жровские куплеты начинались гримасой и выразительным намеком:
Магазин, толпа, дешевка”...» - рассказывает внук маэстро, выдающийся
композитор и художник Юрий Ханой.
В это время за Савояровым закрепился титул короля эксцентри¬
ки. Артист был одинаково органичен как в образе фрачника, салон¬
ного куплетиста в цилиндре, с тросточкой и неизменной хризантемой
и петлице, так и в маске «рваного», распевая: «Я - босяк и тем горжуся,
| авояровым зовуся». После революции любимец публики несколько лет
возглавлял Союз артистов эстрады Петрограда. В годы нэпа он пережил
определенный ренессанс: много гастролировал по стране, сочинил ку¬
шиты «Какой пассаж!», пародию на «Кирпичики», фельетоны «Вы гово¬
рите, перегибаем палку», «Хочу всех любить», в костюме синеблузника
читал «Улялаевщину»1 Ильи Сельвинского.
«Отдельным номером его программы было перевоплощение в конце
второго отделения в артиста Валертинского, исполнявшего в гриме “лун¬
ного Пьеро” пародии на А. Вертинского: “Вы всё та, вы вся пахнете ам-
орою, Перемены в вас нет, вы всё та... Сами пол подметаете шваброю, Но
прекрасны - как сон, как мечта”...» - утверждает Юрий Ханой. Однако этот
факт не соответствует действительности. Из прессы тех лет можно сделать
однозначный вывод, что Валерий Валертинский - самостоятельная твор¬
ческая личность. В справочнике «Весь Ленинград» за 1933 год читаем: «Ва-
лертинский Валер. Федор. Арт., пр. М. Горького, 59, кв. 15. Т. 147-63».
Он выступал с авторским циклом «песенок фарфорового паяца»,
,1 также сочинял популярные романсы. Один из них - «Снежинка»
Поэтическая эпопея о борьбе молодой Страны Советов с бандитами, названа по фамилии бандит¬
ского вожака Улялаева.

278
Песни и развлечения зппки нэпа
(«Она казалась елочной игрушкой...»), первой исполнительницей ко
торого была Нина Дулькевич, - любим поклонниками жанра и сегодня.
В юбилейном концерте по случаю своего семидесятипятилетия его ис
полнил Иосиф Кобзон, назвав самым любимым романсом своей дочери.
Но вернемся к Савоярову. После 1930 года на сцене Михаил Николаевич
практически не выступал, зато давал частные уроки и мастер-классы будущим
звездам советской эстрады. Его учениками были Аркадий Райкин и Александр
Менакер. Интересно, что сын Менакера, знаменитый киноартист Андрей
Миронов в фильме Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово» ис¬
полнил одну из песен Михаила Савоярова - «Трубачи»: «По селу бегут маль¬
чишки, Девки, бабы, ребятишки...» Как уточняет Юрий Ханой, музыка была
заново написана Андреем Петровым, но текст остался почти неизменным.
В 1933 году Савояров переехал в столицу. Когда началась война,
во время авианалетов он не укрывался в бомбоубежище, и 4 августа
1941 года скончался от разрыва сердца во время бомбежки в подворотне
у дома 43 по улице Лесной.
Артист иг пивной «Стоп-сигнал»
Один из патриархов богемного Петербур¬
га, Иван Степанович Гурко, начинал свой
путь к славе на киевской ярмарке, в балага¬
не, где выступал в облике «лапотника» с ку¬
плетами на злобу дня. Позднее подвизался
в театрах, веселил народ в кафешантанах.
Участвовал в Первой мировой войне, после
ранения демобилизовался и окончательно
ушел на эстраду: развлекал публику в рабо¬
чих клубах, «Театре для всех» (ТДВ), «Сво¬
бодном театре». Он обладал сильным, поч¬
ти оперным, голосом и частенько сочинял
остроумные тексы на мотив популярных
арий или оперетт.
Владимир Поляков переносит нас
на девять десятилетий назад:
«Вот шествует маленький, прихрамывающий на одну ногу И. С. Гурко, начинав¬
ший свою эстрадную деятельность в трактире “Стоп-сигнал”1 у Нарвской заставы
1 Все наверняка помнят, что герой М. Булгакова Клим Чугункин, переродившийся в Шарикова, служил
до своей гибели в пивной «Стоп-сигнал», правда, не у Нарвской заставы, а у Преображенских ворот.
Есть версия, что и название повести «Собачье сердце» взято автором из трактирного куплета,
помещенного в книге А. Лайферта «Балаганы» (1922):
На второе пирог —
Начинка из лягушачьих ног,
С луком, с перцем
Да с собачьим сердцем.
И. С Гурко

Глава 11. Шуты пролетариата
279
и Петербурге, где пел перед рабочими-путиловцами, заходившими сюда попить
чайку или квасу, а то и собиравшимися здесь на нелегальные встречи. В косово¬
ротке, в лаптях, под аккомпанемент балалайки Гурко пел куплеты:
А вот вам конка здешняя,
Пародия потешная.
Ее придумал, очевидно, плут.
Чтоб с горя не повеситься,
Пускай мой Питер тешится.
Бери, мой Питер, что тебе дают!
В 1924 году я видел его в кинотеатре “Ниага¬
ра", где он исполнял веселые куплеты уличного
фотографа, милиционера, снимавшего безбилет¬
ного зайца с подножки трамвая, и вора, снимавше¬
го с прохожего пальто. У этих куплетов был припев
на мелодию песенки Трике из оперы “Евгений Оне-
I ин”: “Спокойно! Снимаю! Пожалуйста, без рас-
суждений. Спокойно! Снимаю! Веселым сделайте
лицо!”...»
Гурко широко пользовался приемом кон¬
траста: мелодии его куплетов вступали в про¬
тиворечие с парадоксальным текстом.
И. С. Гурко. 7
Приобрел я фотоаппарат,
Щелкать целый день затвором рад.
И теперь я говорю всем подряд:
«Спокойно, снимаю,
Пожалуйста, без рассуждений.
Спокойно, снимаю,
Ваш снимок будет просто клад!»
Для примера приведу такую строфу:
Наш начпрод - вот это голова,
Разбазарил все за месяц-два.
И услышал вдруг такие слова:
«Спокойно, снимаем,
Пожалуйста, без рассуждений.
Спокойно, снимаем...
Пожалте в лес пилить дрова!»
Артист оставался в строю до самой смерти, настигшей его в середине
1960-х.

280
Песни и развлечении эпохи нэпя
Легендд «Граммофонного мира»
Отнюдь не столь долгая творческая судьба ждала еще одного аксакала ку
плетного жанра - Дмитрия Анисимовича Богемского. Он был широко
известен и как автор фельетонов, сатирических рассказов, часто резко
антисемитского содержания.
Ярый сторонник реакционной политики
премьер-министра Петра Аркадьевича Сто
лыпина, куплетист Богемский оказался по
трясен известием об убийстве сановника, слу¬
чившемся в Киеве 1 сентября 1911 года, и не
замедлил излить свои переживания в песне.
Спустя четыре месяца после похорон Столы
пина Богемский сочинил и записал на грам
пластинку два произведения: речь «Про¬
чувственное слово» (с хором Министерства
внутренних дел п/у А. Архангельского) и ме¬
лодекламацию «На смерть П. А. Столыпина».
Первое произведение начиналось слова¬
ми: «Грянул выстрел. Свалился могучий дуб,
Д А. Богемский. Конец 1920-х. упал кедр ливанский...»
Фото из архива правнука Мелодекламация звучала в схожей «то-
артистаА. Турпина нальноСТИ».
Слева направо: Д. Богемский, В. Гущинский (сидит), неизвестный, конферансье
М. Добрынин (в фуражке), П. Айдаров (?), конферансье А. Сэмми. Ленинград. Ок. 1927.
Фото из архива А. Турпина

I шиш 11. Шуты пролетариата
281
«Когда пластинка была изготовлена,
первый ее экземпляр Дмитрий Анисимович
(«•медленно отправил с сопроводительным
письмом супруге покойного председателя Со-
ипга министров Ольге Борисовне Столыпи¬
ной. Через некоторое время Богемский полу¬
чил ответ следующего содержания: “Душевно
благодарна Д. А. Богемскому за присылку
Граммофонной пластинки и письмо. Очень
Ц1НЮ Ваше внимание. 8 февраля 1912 г.”, -
пишет киевский коллекционер и знаток исто¬
рии грамзаписи Анатолий Железный.
Дмитрий Анисимович Богемский
кил напряженной жизнью, успевая вы¬
ну мать на эстраде, издавать журнал, за¬
писываться на пластинки, сочинять ро¬
маны, рассказы и куплеты на злобу дня.
С 1910-го по октябрь 1917-го артист
издавал журнал «Граммофонный мир».
На титульной странице издания неиз¬
менно печатался портрет его супруги,
популярной певицы Марии Александровны Омской. В 1925 году артист¬
ка скончалась. На ее памятнике высечена эпитафия:
Д. А. Богемский с женой и сыном. 1926.
Фото из архива А. Турчина
Как странно и обидно
Что ты, закрывши очи,
Ушла от нас так рано
Под своды вечной ночи.
Похороны Д. А. Богемского. У гроба, слева от женщины в шляпке, Павел Айдаров.
Ленинград. 15.03.1931 г. Фото из архива А. Турчина

282
Песни и развлечения злаки нэп»
Дни за днями катятся,
Жизнь за все расплатится.
Я устала песни распевать.
Пусть туман колышется,
Только слез не слышится,
Не мешайте мне спокойно спать.
Это измененный припев песни Павла Германа и Самуила Покрасс;!
«Дни за днями катятся».
Как ни цинично прозвучит, но, может быть, и к лучшему, что не до
велось примадонне дожить до полной победы пролетарских ценностей
в искусстве. Артист впоследствии связал свою жизнь с другой и даже
успел родить в новом браке сына. Но реалии коммунистического рая ж
способствовали долгой и счастливой семейной идиллии.
«Новый зритель», невзирая на былые заслуги, припечатывал артиста:
Богемский - один из наиболее плодовитых эстрадных борзописцев. У нет
действительно, как говорится, легкое перо, но в такой же мере легковесна,
невесома, а иногда и явно вредна его сатира на пошляка, на обывателя, на
бывшего человека.
Богемский - это венец халтурного эстрадного творчества...
Дмитрий Анисимович Богемский скончался от сердечного приступа
в 1931 году после очередной проработки на заседании репертуарной ко
миссии. На похоронах собралась вся старая гвардия эстрадников.
Любимец рабочий окраин
Старожилы города на Неве вспоминают, как в годы нэпа одна газета про
вела опрос: «Кто самый популярный человек в Ленинграде?»
Наряду с писателем Михаилом Зощенко и эстрадником Леонидом
Утесовым в тройку лидеров попал куплетист Василий Гущинский.
Ныне о нем вспоминают нечасто. Но когда-то имя его гремело, шутки
передавались из уст в уста, а песенки распевали все от мала до велика.
«...Васвас Гущинский! Кумир петербургской, петроградской, а потом Ленинград
ской публики. Демократической публики, плебса. Ни в “Луна-парк”, ни в “Кривое
зеркало” его не пускали. Народный дом, рабочие клубы, дивертисмент в кинемато¬
графах. Здесь его красный нос, его костюм оборванца, его соленые остроты вызы¬
вали радостный хохот. <...> Это мое шкидское детство, послешкидская юность», -
читаем в повести «Республика ШКИД».
Василий Гущинский происходил из крестьян Ярославской губернии.
В поисках лучшей доли парень подался в столицу Российской империи.
До того как выйти на сцену, ему довелось служить коридорным в гости¬
нице, маркером в биллиардной, статистом «на театрах»... Особенно по

| няня 11. Шуты пролетариата
283
праву деревенскому пареньку пришлись ку¬
плеты и фельетоны знаменитого «рваного»
Сергея Сокольского. Чуть не каждый день
Гит ал Вася на представления своего кумира
и театр, принадлежавший супруге артиста
Валентине Лин. Сидя на галерке, он рас¬
крыв рот по крупицам впитывал приемы
и хитрости короля жанра. А вскоре и сам
попробовал свои силы в образе поющего
босяка.
Любовь широких масс пришла к нему
летом 1921 года, когда он подвизался с не¬
большой программой выступать в саду от¬
дыха Народного дома. Постепенно он стал
настоящим кумиром публики. Современ¬
ник артиста Владимир Поляков воссозда¬
ет былую атмосферу:
«Василий Гущинский, выступая в дивертисмен-
гах кинотеатров и на садовых эстрадах, пытался внести в жанр нечто новое...
1924 год. Нэп. На плакате у входа в кинозал - смешной человечек с вскло¬
коченной рыжей шевелюрой, большим носом, на котором примостилась комичная
оородавка. Он в отрепьях, заменяющих ему костюм, с красным шарфом на шее,
а в петлице того, что когда-то было пиджаком, - белая хризантема. В глазах при¬
шлась смешинка.
...Конферансье объявляет: “Толькотри слова: “Василий Васильевич Гущинский!”
И гром аплодисментов.
На сцене темно. Звучит музыка. Оркестр исполняет “Из-за острова на стре¬
жень”. В свете прожекторов из боковой кулисы “выплывает” лодка, на борту кото¬
рой написано “Маруся”. В лодке стоит персонаж в лохмотьях, с изорванным зонти¬
ком в руке. Лодка причаливает к рампе. Гущинский поет свою всегдашнюю песенку:
Мура, Маруся Климова!
Мура, прими любимого.
Мура, не будьте дура,
Ловите шанс.
Гущинский вам дает аванс.
И опять - овации в зале. Он сходит с лодки “на берег”. Стоит и смотрит на публи¬
ку. И в хитрых глазах искрятся смешинки. Стоит и молчит, потом пройдется по про¬
сцениуму и опять молчит. И только покашливает (он всегда покашливал). Он был
непревзойденным мастером паузы - мог держать паузу и минуту, и две, и три.
“Что-то он задумал! Что-то он сейчас сказанет... Пора, Вася!” - думали зрители
и аплодировали его паузам.
Вдруг, как бы что-то вспомнив, он ударял себя ладонью по лбу, и из головы шел
дым. Тогда он, играя зонтиком, ударял концом зонтика об пол, зонтик неожиданно
стрелял, Гущинский пугался, хватался рукой за сердце, и сердце зажигалось под
лохмотьями “элегантного” костюма (лампочка под апплицированным красным серд¬
цем). Так часто начиналось его выступление...»
Baceac Гущинский

284
Песни и развлечения злаки нэпа
Вместе со славой к юмористу
пришел и материальный достаток.
Он вспомнил об увлечении юности
и стал частенько заглядывать в бил¬
лиардную, что находилась в здании
Дома искусств на проспекте 25-го
Октября, 86 (бывшем Невском). Тут
собиралась вся игроцкая элита, а мар
кером служил старый знакомый Вас-
васа Коля Черный.
«Однажды приятели сошлись в жар¬
кой битве не на жизнь, а на смерть. Ставки
взлетели до небес, биллиардисты сломали
уже не по одному кию, а чья возьмет, было
неясно. Наконец, в заключительной “аме¬
риканке” противники пошли ва-банк и по¬
ставили на кон всю наличность. Гущинский,
бывший в то время председателем профсо
юза ленинградских артистов, - профвзносы
актеров (с которыми он по дороге в банк за¬
бежал на минуточку в бильярдную), а Чер¬
ный - весь “обмолот”, собранный за месяц
безупречной игры.
И вот на столе два последних шара. Через
“всю Ивановскую” бьет Черный. Бьет почти не
целясь, явно рисуясь перед публикой. А игра не любит самонадеянных. Шар, зазве¬
нев в дужках, останавливается в лузе. Кажется, стоит дунуть - и он упадет в сетку...
Гущинский завопил от радости, тщательно намелил кий и прицелился. Коля за¬
крыл глаза. Но тут Гущинский положил на сукно кий и с издевательской улыбкой
предложил партнеру: “Сдай, мол, без удара партию, а я дам отступного на бутыл¬
ку...” Короче говоря, выигрыш (несколько тысяч!) он желал получить без риска. Чер¬
ный попросил две бутылки. Он понимал, что положение безнадежно. Не пожадни¬
чай председатель профкома, и взносы артистов плюс деньги маркера он бы унес
с собой...
-Только одну бутылку... - твердил Гущинский, посмеиваясь.
У маркера всегда есть друзья в бильярдной. Пока велся торг, один из них маз¬
нул мылом кончик кия профсоюзного лидера и невинно отошел в сторону.
- Бей, - сказал Коля, - не надо мне твоей бутылки. Русские не сдаются...
Гущинский поправил волосы, взял кий и уверенно пробил. Наклейка кия скольз¬
нула по округлости шара. “Скиксовала”, как говорят бильярдисты. Шар метнулся
в сторону и стал у борта.
Когда Коля Черный забил этот злополучный шар, Гущинский заплатил деньги,
влез на подоконник и спрыгнул со второго этажа на асфальт.
Подозреваю, что финал этой истории несколько драматизирован, но Коля клял¬
ся, что так и было»1.
В. Гущинский. Злободневные куплеты.
1922
1 По материалам статьи 0. Скуратова «Особенности национальной игры» («Грантъ». 2001).

Iляви 11. Шиты прплетдридтд
285
(лучилось с артистом еще и не такое, но об этом позднее. А пока
псмомним о его репертуаре.
Неизменной овацией встречали зрители появление «безногого кале¬
ки» на тележке. Выехав к рампе, «инвалид » зачинал стихотворный раек1:
Когда дрался за Кавказом,
Был отравлен удушливым газом.
И этот газ не прошел для меня даром,
Каждое утро от меня несет перегаром.
А в голове этот газ до того бродит,
Что через голову наружу выходит...
«Монолог в своеобразном ритмически напевном строе шел своим чередом.
О том, как “шрапнель навылет прошла, прямо как сквозь тесто” (Гущинский просо¬
вывал палец сквозь дыру в пиджаке), о том, как “у Кара-Калинского перевала враз
обе ноги оторвало1'. <...> И все это с придыханием, со слезой, которая, опять-таки
по-клоунски, струями лилась на подмостки.
Зрители, слушая этот раешный монолог, естественно, смеялись, проникаясь
презрением к персонажу, которого изображал Гущинский. А тот все больше рас¬
палялся, негодовал, что “граждане не отзовутся, а только все смеются", и требовал:
"Одолжите мне ваши ноги, так и справедливость говорит: походил, дай и другому
походить”.
Долго не прекращался поток слов, сопровождаемый характерными жестами,
ужимками, почти без пауз.
<...> Зал продолжал смеяться. И тогда совсем неожиданно монолог обры¬
вался. “Калека” резко вскакивал с тележки, становился на ноги, ругал людей,
у которых “в зимнюю погоду не выпросишь куска лёду”, и, схватив тележку, по¬
кидал сцену с криком: “Извозчик! Подавай! Три
рубля. Угол Невского и Лассаля. В баа-ар!”
<...> В Ленинграде знали тогда нескольких
таких “нищих”. Одни просто ходили с протянутой
рукой, другие играли на музыкальных инстру¬
ментах. У входа в Елисеевский магазин всегда
можно было увидеть мужчину средних лет в тем¬
ных очках, перебиравшего пальцами струны на
цитре. Все они оказывались богатыми людьми,
проводили вечера в ресторанах и игорном клу¬
бе... (“Бытовая газета” писала в 1925-м о зага¬
дочном “тресте нищих”. - М. К.)...> Серьезное
внимание уделял актер музыкальной и ритми¬
ческой стороне номера. Гущинский пел, высви¬
стывал, танцевал, бил чечетку, превосходно
играл на мандолине. Но слово было его глав¬
ным оружием.
Алексей Матов, талантливый и известный
в те годы эстрадный юморист, подарил как-то
Рифмованный, преимущественно сатирический, монолог на злободневную тему.

Песни и развлечения эпохи нэпа
286
Гущинскому старинный, не иначе
как времен Эдисона, фонограф. Ва
силий Васильевич страшно обрадо
вался этому подарку. Он стал разу
чивать тексты и репетировать перед
фонографом. Исполнив номер, он
по нескольку раз прослушивал себя,
отмечал интонационные неточности,
шероховатости, стирал запись и исполнял снова, и снова прослушивал, и снова сти¬
рал, пока не добивался желаемого...»1
Монологи и репризы 1ущинскому поставляли лучшие мастера своего
дела: Яков Ядов, Валентин Кавецкий, Михаил Левитин, Владимир Соловьев...
В 1920-е, когда радио только входило в обиход, юморист читал сти¬
хотворный скетч:
«.Василий Васильевич (Гущинский) был
довольно красив, строен, отлично
умел носить костюм, и в нем никак
нельзя было узнать его сценического
героя. У него была широкая русская
натура, он любил шутить и много
работал...» - вспоминал сатирик
Владимир Поляков
Сядешь в радиоволну и лети себе,
Хочешь в Харьков, хочешь на Луну...
В сценке «Как я был в доме отдыха» признавался:
Я твердил о страсти ей,
И цыганские романсы
Пел мещанский соловей...
Все ленинградцы наизусть знали его куплеты «Режим экономии»:
Мы теперь не ведаем,
Дома не обедаем:
С примусом возиться цели нет.
Есть у нас столовые,
Мастера эстрады. М.-Л.: Искусство, 1964.

I ЦНИИ 11. Шаты ПРОЛЕТАРИАТА
287
Цены там дешевые -
Тридцать пять копеечек обед.
В супе-то мочалочки,
В хлебе елки-палочки,
В котлетах мы волосики жуем,
Экономим, граждане, экономим, милые,
Экономим, рсщные, во всем!
Всюду запустение,
Штатов сокращение,
Служащие в страхе все ревут.
Все узнать изволили,
Что трех старух уволили,
Дюжину молоденьких берут.
Сократили мыльницу,
Стул идее чернильницы,
Заперли уборную ключом.
Экономим, граждане, экономим, милые,
Экономим, рсщные, во всем!
Но сам Васвас стеснять себя в средствах и желаниях, видимо, особенно
не привык О его загулах и кутежах ходили
легенды. Людская молва даже сохранила
неизвестно кем сочиненную песенку на
мелодию «Гоп со смыком».
«Как и всегда, на популярный мотив соз¬
даются всё новые и новые произведения. Вот
удивительная городская, наша, ленинградская
иосня, которая посвящена Игорю Ильинскому
и Василию Гущинскому. Песня, конечно, не
имеет под собой реальных оснований - это
просто шутка, говорящая о любви ленинград¬
цев к замечательным артистам. Текст мы вос¬
становили по памяти с одноклассником В. Ще-
юлевым», - пишет фольклорист В. Бахтин
и журнале «Нева» (1997, № 11).
«Сюжет выдуманный, никакая конкрет¬
ная пьянка в его основе не лежит, но име¬
на артистов подлинные...» - вторят ученому
создатели pecypcawww.a-pesni.org.
Прежде чем вступать в полемику, давайте «послушаем» песенку:
Шел я по проспекту Октября.
На улице стоять совсем нельзя.
Подошел ко мне Ильинский:
- Здравствуй, Васенька Гущинский!
Пойдем выпьем парочку пивца!

z°° Песни и развлечения зпрни нзпк
Парочку пивца мы заказали,
А потом за дюжиной послали.
Выпили и закусили,
И домой пошли без силы,
Впрочем, в доску пьяны напились.
Васенька толкнул меня сначала,
И меня, конечно, закачало.
Но и я собрался с духом,
Ляпнул Васе тоже в ухо -
Васенька Гщинский мой упал.
Васенька Гщинский - мой партнер.
Незаметно подошел мильтон.
- Ну, вставайте! - с нетерпеньем.
И похряли в отделенье.
- И платите штрафу три рубля!
Заплатили штрафу три рубля.
Обещали дать нам всем вина.
Жена Игоря встречает
И по матушке ругает:
- Где ты, сволочь, пьяный напился?!
...Вот они идут и говорят,
А на них прохожие глядят:
- Это Игорь наш Ильинский,
Это Васенька Гщинский!..
- Пойдем выпьем парочку пивца!
В. Леонтьев в питерских мемуарах «Седьмая тетрадь» приводит чуть
иной вариант:
Около Введенского канала,
Что гниет у нашего вокзала,
Подошел ко мне Ильинский:
«Здравствуй, Васенька Гущинский,
Пойдем выпьем парочку пивца»...
Смысл истории ясен. Пояснения, думаю, излишни.
Но неужели столь яркая зарисовка не имела под собой «никаких
оснований»?! Представьте себе на минуточку, что там могло твориться
на самом деле, если чуть не сто лет прошло, а вещицу помнят. Конечно,
произведение это написано на основе реальных событий. Причем штра¬
фом в три рубля дело не кончилось. Был конфликт народного любимца
со стражами порядка, который ни та, ни другая сторона забыть не поже¬
лали, о чем журнал «Рабочий и театр» (1929, № 46) поведал обществен¬
ности в своей статье.

I пинд 11. Шуты пролетариата
289
Статья из журнала
«Новый зритель»
(1929, №46)
ГУЩИНСКИЙ о милиции
и МИЛИЦИОНЕРЫ о ГУЩИНСКОМ
Хорошая штука самокритика, но когда под ее
соусом ведут клеветническую травлю, это уже
никуда не годится. Этим самым с давних пор
занимается .известный" юморист В. В. Гусин¬
ский. На эстраде, мотая справа налево кулаками
и топая ногой, он изображает допрашивающего
дежурного милиции. Гр. Гущинский, неужели вы
думаете, что на 12-ом году революции могут су¬
ществовать подобные допросы, или может быть,
вы просто обижены на милицию за то, что вам
приходится часто платить штрафы за ночевку в
камерах отделения милиции?
Эх, гр. Гущинский нехорошо, право слово нехо¬
рошо, быть таким злопамятным и бросать такие
слова перед многочисленной аудиторией. Вспомните
как 22 октября после выступления в кино-театре
„Форум", вас еле смогли привести в 15-е отделение
ЛГМ два милиционера за дебош в трамвае и за
нанесение побоев милиционеру на углу пр. Про¬
летарской Победы и 8-й линии.
Прекратите, гр. Гущинский, клеветнические вы¬
пады, против милиции! Не гоже таким образом
сводить счеты cs милицией.
Милиционеры: Грузинов, Еремеев, Кузь^мицкий
Менялись правила игры. Все громче раздавались резкие голоса акти-
нистов о необходимости «выкорчевать пошлятину с эстрады». Все чаще
попадал былой фаворит под обстрел идеологической машины.
« Рабочий и театр» (1929, № 35):
Насилий Васильевич Гущинский, вы сняли свой знаменитый костюм! Но
что осталось у вас, кроме неважного текста, испытанных жестиков и инто¬
наций, «смысл» которых пропал вместе с тряпками скинутого вами одея¬
ния. Скучно и неуютно с вами, Василий Васильевич, когда в пытаетесь «пе¬
рещеголять» Смирнова-Сокольского, не имея ни его таланта, ни, главное,
ею политического чутья.
На исходе нэпа последний «рваный» окончательно понял, что маску
пора менять, и начал активный поиск новых, актуальных форм выраже¬
ния своего искусства.
«Он придумал сценку с трактором, собранным из... предметов повседневно¬
го обихода: “передние колеса представляли собой обыкновенные кухонные сита,
задние - мещанские портреты в позолоченных рамах, трактор заводился мясо¬
рубкой, вместо фар стояли керосиновые лампы, а вместо рулевой баранки артист
держал круг колбасы». Этот трактор символизировал мещанский уют, который для
обывателя превыше всего», - вспоминает Владимир Поляков.

290
Пещш И РАЗВЛЕЧЕНИЯ ЭПОХИ НЭПИ
В. Гущинский в номере «Гущинстрой». Начало 1930-х
* * *
Зимой 1940 года Василий Гущинский совершил в составе артистичс
ской бригады первый агитмассовый полет в Арктику, на научную базу.
После одного из концертов на Крайнем Севере исполнитель почувстно
вал себя плохо и скоропостижно скончался от сердечного приступа.
«Ленинградская правда» от 27 февраля 1940 года сообщила о «вис*
запной смерти в Арктике во время выполнения служебного долга выдаю
щегося артиста эстрады Василия Васильевича Гущинского».
С Большой земли пришла радиограмма: «Ждите борт».
Но погода была нелетной - над Карским морем бушевали свирепые yp;i
ганы. Летчики все это время сидели в ожидании благоприятного прогноз;!
в Архангельске и не могли подняться в воздух. Тогда полярники вырубили
в скале ледяной саркофаг, в котором целый месяц покоилось тело артиста.
Похороны «кумира рабочих окраин» состоялись через сорок дней по
еле его кончины. О гражданской панихиде в Доме работников искусен»
извещения не давали: опасались, что толпа остановит движение на Нев
ском. И все-таки тысячи ленинградцев пришли проводить в последний
путь своего любимого Васваса. Трамваи и машины застыли в людском
море, следовавшем к Волкову кладбищу.

I ПАВА 11. Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
291
Советский Чарли Чаплин
Подаривший Гущинскому старинный
||)оиограф мастер эксцентрики Алек¬
сей Михайлович Матов (Стрелков)
дебютировал в амплуа танц-комика-
куилетиста на подмостках балаганов
главной ярмарки Российской импе¬
рии - в Нижнем Новгороде. Его корон¬
ным номером был художественный
свист: чтобы послушать «соловья», куп¬
цы запирали свои лавки и, позабыв
о торговле, дивились мощным перелив¬
чатым трелям, которые, словно шутя,
выдавал Алеша.
Артист обладал широчайшим во¬
кальным диапазоном, что позволяло
ему имитировать даже женские голоса.
Па сцену выходила «красотка» в ши¬
карном платье, с модной прической
и завораживающим декольте. Аккомпа¬
ниатор брал первый аккорд, и «певица»
виртуозно исполняла романс Алябьева «Соловей». Трюк разоблачался
только вконце, когда «примадонна» сдергивала с головы парик.
В годы нэпа Матов стал появлялся в образе Чарли Чаплина. Конфе¬
рансье его так и представляли: «На просцениуме наш советский Чарли
Чаплин».
Владимир Поляков утверждал:
«Пожалуй, самым смешным куплетистом был А. М. Матов в чаплинском котел¬
ке, со своей смешной глупой песенкой: “Вас прошу принять в резон: Алексей Миха¬
лыч Матов приобрел шикарный тон”. Песенка
тканчивалась так: “А в конце куплета, как
из пистолета - пиф-паф!” <...> Он был танц-
комиком, поразительно двигался и мог рас¬
смешить своими ужимками и трюками самого
сурового критика».
Во время экономической воль¬
ницы он совместно с Иваном Гурко
и Павлом Айдаровым организовал
и Ленинграде «Театр для всех», сокра¬
щенно - ТДВ. Отец Сергея Довлатова,
Донат Мечик, приглашенный к Мато-
ну поставить ему куплетные номера,
вспоминал:
«Я пришел на репетицию, как обычно, за
пятнадцать минут. В зал СО Сцены Элегантно Отец С. Довлатова
сбежал пожилой человек с седой испанской режиссерд. Мечт, то
Куплетист-эксцентрик
Алеша Матов

292
Песни и развлечения эпохи нэгш
бородкой и острыми усами. Он буквально
усадил меня в кресло, выложил на стол
перепечатанные на машинке куплеты, чи
стую тетрадь и карандаш:
- Вы первый режиссер в моей жизни
Я пришел за час, отыскал для вас кресло.
Ждал. Теперь учите меня. <...>
Я попросил Матова показать всо,
что он умеет. <...> Он был неиссякаемо
изобретателен и бурно темпераментен
в своем творчестве. Он мог выйти на сце
ну еще до того, как конферансье успе
вал закончить объявление о его выходе
Он словно торопился встретиться со зри
телем, скорее что-то сказать, показать,
он был переполнен бродящей в нем си
лой. По сцене он мог с визгом пронестись
из конца в конец, и это всегда находило
оправдание в его темпераменте. Он по
лучал удовольствие от пародирования.
Большим успехом пользовалась его паро
дия на “Кармен”.
На сцене он не знал психологических
пауз. Он как бы не понимал их, считал не
нужными и говорил много, увлеченно, без конца. Он любил острое слово, умел про
изнести его. Не как заученное, заранее приготовленное, а как вдруг родившееся
Он увлекал зрителей, ибо зрители видели, что ему и самому интересно».
В 20-е Матов организовал комический хор крестьян - крайне во<
требованный в то время формат, который позволял дать галерею раз
ных типов и в пародийной форме откликаться на события дня. Хори
сты, наряженные в лапти и армяки, на мотивы «полечек» и «барынек •
голосили остроумные куплеты на актуальные темы. Архаичные ко
стюмы, псевдонародные частушки, лубочный перепляс и кружение
на месте - все это контрастировало со взглядами и ритмом нового,
индустриального века и создавало отличный комический эффект. До
велось Матову попробовать себя и в кино, он снялся в комедии Григо
рия Козинцева и Леонида Трауберга «Мишка против Юденича» (1925),
у Сергея Юткевича в «Даешь радио» (1925) и ряде других картин. Но
«легкому жанру» артист был предан до конца. Когда в ленинградскую
блокаду у него уже не было сил выйти на сцену, Алексей Михайлович
поселился в бомбоубежище эстрадного театра и умер там от истоще
ния в 1942 году.
Матов на сцене

I ниня 11. Шиты прплетдриптп
293
Каммары
Надеюсь, вы обратили внимание на мелькнувший в рассказе об Алеше
Матове непривычный для современного человека термин - «комиче-
i кий хор». Это нынче хоровое пение не в чести, но сто лет назад публика
относилась к коллективному исполнению иначе. В концертных залах,
клубах, ресторанах и пивных звучали разнокалиберные ансамбли: цы¬
ганские, народные, кавказские и «каторжанские» хоры. На этой волне
иозникла мода и на хоры комические, сокращенно - комхоры.
Драматург и сатирик Владимир Поляков говорил о годах нэпа:
«На эстраде было много комических хоров: хор театра “Кривой Джимми”, хор
Утесова, хор Хенкина, хор Вольского, хор Матова и много других. Но мне кажется,
что наиболее нашумевшим был комический хор Чарова. Названные выше хоры ис¬
полняли шуточные песенки, мозаики из популярных уличных песен...»
Конкуренция между ними была не меньшей, чем в XXI веке между моло¬
дежными поп-группами. В каждом городе имелось несколько популярных
групп, стремившихся найти свою, неповторимую «фишку». В ленинград¬
ском кабаре «Балаганчик» выступал с комическими песнями «Квартет ма¬
ляров», пародировались спектакли парижских ревю с шумовым оркестром,
и котором в кульминационных местах музыки дергали живого кота за хвост.
Участником «нашумевшего хора Чарова» был в начале 20-х певец
Вадим Козин.
«Вот они на сцене - десять человек во главе со своим дирижером, - продолжа¬
ет предыдущий “оратор”. - Задумчивый лирический поэт с потусторонним взглядом
подсиненных очей, с белой хризантемой в петличке элегантного фрака, с откинутой
прядью волос, он стоит, ломая руки. Его представляют как Сашу Дырочкина. <...>
Сосредоточенный, еле стоящий на ногах, неудачно пытающийся сохранять равнове¬
сие в костюме явно с чужого плеча, с выпадающими манжетами, в кашне вместо по¬
терянного галстука, пьяница Кирюша Пеклеванный. Одетая в строгое черное платье
с высоким, закрывающим шею воротничком, с вызывающими тенями под глазами
и с большим бантом в прическе, таинственная незнакомка со странным именем Ва-
льетти, страстная цыганка в пестрой шали. Не¬
известный мрачный мужчина неопределенного
вида, девица из церковного хора, патлатый дья¬
кон во фраке, дамочка в несусветно безвкусном
платье с облезлой горжеткой и торчащей, как со¬
бачий хвост, косой - Катя Кукушкина и, по всей
видимости, бывший неудачный артист драмы.
Впереди выстроившихся певцов их руководи¬
тель и дирижер, высокий и тонкий, как жердь,
преисполненный собственного достоинства,
с волосами, расчесанными на прямой пробор,
прилизанными до невозможности, с длинными
кучерскими подвитыми усами, в галифе и в вы¬
соких русских сапогах, в белой косоворотке, под¬
поясанный шнуром С КИСТЯМИ. ЭТО Александр А. В. Чаров - руководитель
Васильевич Чаров (в жизни Бочаров). комического хора

294
Песни и развлечения эпохи нэп»
Он чуточку прихрамывает на левую ногу, зорко следит за каждым участником
капеллы, вдохновенно дирижирует и увлеченно поет хриплым голосом.
Милая Наташа! Забыл я ваше отчество.
Портретик ваш целую я в печальном одиночестве, -
запевает поэт.
Ах, мама, мама, что мы будем делать,
Когда настанут зимни холода?!
У меня нет теплого платочка. Точка.
У тебя нет зимнего пальта, -
подхватывает хор.
- Лирика! - сообщает Чаров. - “Попова собака”.
И следует известное произведение “У попа была собака”. Но хор вкладывав i
в него бездну чувств. Исполнители рыдают. Их приводят в чувство. Они дрожат,
заламывают руки, утирают слезы, играют собаку, попа, мясо, пишут надпись. И это
так смешно, что зрители от смеха сами плачут, утирая слезы платками...»
Артист московских театров Игорь Нежный полагал, что лучший
комхор обитал все же в Первопрестольной - под управлением Владими
ра Хенкина:
«“Гвоздем” сезона был комический хор, так называемый “Хор братьев Зайце
вых”. Он представлял собой уморительнейшее сборище каких-то невероятных, не
мыслимых забулдыг, пьяниц, калек, древних стариков и старух. Хенкин был дириже
ром и запевалой этой “капеллы”. Длинная красная рубаха, пояс с кистями, подвитые
усы, прическа бабочкой. К этому надо добавить бесстрастное, невыразимо тупоо
и самодовольное лицо с заплывшими глазками. Таков был созданный Хенкиным
портрет дирижера - живое типическое олицетворение дремучей обывательщины
Под его управлением хор пел “Пойдем, пойдем, ангел милый...”, “Ах, как я страдаю
и томлюсь душой...”, “Сколько раз - айн, цвей, дрей - из-за вас - айн, цвей, дрей..."
и другие песни, нелепые и бессмысленные, - перлы махровой мещанской лирики.
Среди достойных партнеров В. Я. Хенкина по этому хору были Д. Кара-Дмитриев,
Л. Утесов, П. Поль...»
Альманах «Мастера эстрады»:
Публика обычно долго не отпускала хор со сцены. Приходилось много би¬
сировать, и все равно номер как бы не имел окончания. Нужно было при¬
думать такое, чтобы зрители в конце концов смирялись с тем, что наступил
момент расставания. Обычная финальная песенка не способна была это
сделать. Требовалась песенка другого характера, пусть совсем простая, но
с драматургическим решением. Такое решение нашел молодой литератор
В. Агатов, впоследствии автор многих популярных песен. Он написал и неза¬
тейливый текст песенки, которой комический хор театра «Кривой Джимми»
заканчивал свои выступления. Но главное было не в тексте, а в необычной

I лава 11, Шуты пролетариата
295
Комический хор изображает осколки старой России и эмигрантов
н мдумке. Когда программа хора завершалась, а публика все еще настаивала
на выступлении, хор снова появлялся на сцене и, спускаясь в зал, пел:
Но раз вы просите,
Чтоб еще мы спели вам,
Отказаться неудобно нам...
Из зала раздавались голоса подсаженных среди зрителей актеров:
Просим! Просим!
Тогда хор поворачивал обратно, поднимался на сцену и, направляясь к ку¬
лисам, пел:
Но если крикнете
Вы хором нам: “ДолойГ...
И это время из зала те же и другие люди кричали:
Долой! Долой! Долой!
А хор тем временем продолжал, повторяя все сначала:
Но раз вы просите,
Чтоб еще мы спели вам...
Так публика втягивалась в игру. Теперь уже «Просим!» и «Долой!» кричали
нее. А артисты хора то спускались в зал, то направлялись к кулисам, пока
иод хохот и аплодисменты не уходили совсем.
Владимир Хенкин дирижировал и этой забавной песенкой. К публике он
шел впереди хора, подтягивая красную рубаху, важно приглаживая чер¬
ную прядь, а уходил со сцены последним, как капитан корабля, и при сло¬
нах: «Ведь нельзя же, так сказать, без конца нам распевать», - растерянно
разводил руками и делал такое движение головой, словно хотел подчерк¬
нуть: «Никто не виноват. Сами кричите: "Долой!"»

296
Песни и развлечения эпохи нэп»
Короли смеха
«Регент» московского комхора Владимир Яковлевич Хенкин был
в свое время звездой эстрады не менее яркой, чем, скажем, Утесов или
Смирнов-Сокольский. Он (как и его бра i
Виктор) по праву носил титул короли
смеха. Именно ему принадлежало первое
исполнение (а быть может, и авторство)
музыкальной юморески «Школа Соломо
на Пляра», которой он наповал сразил
одесситов еще в начале XX века. Публики
знала: Хенкин - это марка! Аншлаг спек
таклям с его участием был обеспечен.
«Он выступал как исполнитель еврейских
рассказов. <...> Это были даже, собственно,
не рассказы, а небольшие сценки, которые Хен
кин разыгрывал с неподражаемым юмором,
вспоминал Игорь Нежный. - Например,
“Танцкласс”. Так назывался один из номером
Хенкина, пользовавшийся особенным успехом
Артист изображал учителя бальных танцев, ста
рого еврея, который не только обучает модным
па, но и воспитывает своих учеников. К нему
приходят брать уроки великовозрастные купеческие сынки и дочки. И вот по ходу
занятий, не прерывая их, старик-учитель преподает своим питомцам правила хоро
шего тона. Монотонно повторяя “раз-два-три... раз-два-три”, он так же монотонно,
не повышая голоса, в такт музыке вставляет замечания, вроде: “Марья Иванна, но
Владимир Хенкин. 1915
ШЬШОЙ ПЕРСИИ ТЕАТР.
С 17-го до 23-го онтябро 1922 г.
ВЫСТУПЛЕНИЯ
Виктора и Владимира
*ЕН КИН Ы*.
Громадный успех! Последняя неделя!
ГЕНЕРАЛЬНАЯ РЕПЕТИЦИЯ
куплеты Вл. ХЕНКИНА: „биомеханика"
В программе:
ЧЕЛОВЕК ВЕЗ КВАРТИРЫ.
СКЕТЧ с уч. Е. ТРУТОВСКОЙ.
СМЕЯЛСЯ ВЕСЕЛО ЗЕЛЕНЫЙ МАЙ.
ИГИТ1 „шщлг.
''"Г|1 '' ' ''' .. ':==:= '.удваяа:
НОВЫЕ ПОСТАНОВКИ
Н. М. ФОРЕГГЕРА.
ЯНОНЯ, Н. ЕЛИН, Д ЯРТО.
ТРАНСФОРМАТОР ФРАНКАРДИ.
Конферансье Н. ОРЕШКОВ.
Зав. худом, ч. П. Н. Поль.
Спектакли в 8 ч. и в 10 ч, вечера.
Т * в р е и а я 37. Дирекция Вени а и и н а Гутман,
Начало с 12 часов ночи, после
спентанлей.
Реклама выступлений братьев Хенкиных в Москве. 1922

I/шва 11. Шуты пролетариата
297
шморкайтесь в занавеску, стирка денег стоит,
шаг вперед, два назад...” Или: “Марк Михай-
мыч, не делайте вариации, это их мешает, шаг
вперед, два назад”, “Подымите выше руки, тут
уже не талия...“Кто писал Хенкину эти рассказы
и писали ли для него вообще - не знаю».
В 19Ю году артиста позвали высту¬
пить в Московское купеческое собра¬
ние (ныне - театр «Ленком») с пародией
мл Надежду Плевицкую. Интрига состояла
и том, что сама Надежда Васильевна также
принимала участие в концерте.
Восторженный импресарио сделал
Хенкину комплимент:
- Дорогой мой, вы так точно изобра¬
жаете Надежду Васильевну, я ровным сче¬
том не наблюдаю никакой разницы.
На что Владимир Яковлевич не без
Доли сарказма отвечал: д Хежин. то-е
- А я вижу! Она получает восемьсот
рублей, а я - двадцать пять. На ней бар¬
хат и соболя от модного дома Ламановой, а на мне костюмчик с Малой
Арнаутской.
В 20-е Хенкин встал у руля театров миниатюр «Палас» и «Вольный ве¬
тер». Пел в оперетте, читал фельетоны (стал первым исполнителем про¬
изведений Михаила Зощенко) и записывал пластинки со злыми паро¬
диями на псевдоцыганские романсы.
В начале 30-х маэстро ушел с эстрады в театр, предварительно опу¬
бликовав в печати «Некролог о самом себе»: «За моими плечами 27 лет
работы на сцене, из них 17 отданы эстраде. Я органически связан с эстра¬
дой, я люблю эстраду. Тем не менее я ухожу с эстрады. Ухожу в театр. По¬
тому что... потому что мне нечего делать на эстраде, нечего исполнять.
Нет репертуара. Воровать я не хочу, проф. авторы не удовлетворяют...»
Продаются целые
ЖАНРЫ НОВЫХ ПЕСЕНОК
В ДУХЕ НМЕРИКПНСКИХ С П V Т D П Т
И ФРННЦУЗСК. DfWINE Г U Д“ I П U I
автора „ПЕСЕН ШУТА“ (исп. В.ХЕНКИНА.
Б. Груз., 43, кв 12. (со двора по Малотишинск,).
С. А. Погодин. Ж от 4 до 8 ч.
Хенкин - это марка. Реклама о продаже песен, которые пел не кто-нибудь,
а сам В. Хенкин

298
Песни и развлечений эпохи нзпм
Виктор и Владимир Хенкины в Евпатории. Начало 1920-х.
Фото из архива коллекционера Н. Н. Марковича
Блистал на сцене и его родной брат Виктор Яковлевич Хенкин.
Он также исполнял куплеты, песенки кинто и русские переводы Беран
же. В 1923 году, получив ангажемент в Германии, вместе с женой и сы
ном Кириллом1 покинул СССР и два десятка лет срывал овации в Европе,
Америке, Японии. Иногда эксцентрик аккомпанировал себе на модном
тогда терменвоксе2. Воспоминания о нем сохранил летописец русской
эмиграции Роман Гуль:
«...постоянным русским театром в Берлине была “Синяя птица”-директор Яков
Южный. Этот театр по своему стилю и репертуару был схож с знаменитой “Летучей
мышью” Никиты Балиева. <...> Репертуар “Синей птицы” включал множество ми
лых и остроумных музыкальных безделок <...> “Песенки кинто” - коронный номер
Виктора Хенкина:
На одном берегу
Ишак стоит.
На другом берегу
Его мать плачит.
Он его любит,
Он его мать,
1 Кирилл Викторович Хенкин (1916-2008), журналист и переводчик, прожил удивительную,
полную авантюр и опасностей жизнь: участвовал во Второй мировой и был активным членом
диссидентского движения в СССР, работал на радио «Свобода» и написал несколько интереснейших
книг. Полюбопытствуйте на досуге об этой экстраординарной персоне.
2 Электромузыкальный инструмент, игра на котором заключается в изменении музыкантом
расстояния от своих рук до антенн инструмента, за счет чего изменяется емкость колебательного
контура и, как следствие, частота звука.

I одна 11. Шуты пролетария™
299
Он его хочет
Обнимать...
Кстати, о Хенкине. В Граж¬
данскую войну он был в распо-
пожении белых и пользовался
(как и всегда до революции)
оглушающим успехом. В Па¬
риже мне рассказывал
однополчанин-корниловец,
что - не то в Харькове, не
ю в Киеве (я уж не помню),
занятом белыми, - Хенкин
с неизменным успехом вы¬
ступал в каком-то большом
ресторане-кабаре, заполнен¬
ном, конечно, белыми офице¬
рами. Зал горячо его привет¬
ствовал. И Хенкин в ответ на
овации предложил с эстрады
конкурс - стихотворение-
экспромт, в котором послед¬
няя строка состояла бы из его
имени, отчества и фамилии.
Под общее веселье офицеры
занялись экспромтом. В зале
был и генерал Шкуро (“Над Кубанью белошумною Шкуро / Ставит суд - святые
не спасут!”), тоже занявшийся сочинением экспромта. Но выиграл игру поручик
П. Фатьянов, написав:
Виктор Хенкин в эмиграции.
Из архива внука артиста К. К. Сетяева
Кумир блондинкин и шатенкин,
О Виктор Яковлевич Хенкин!»
Остается загадкой, как удалось избежать репрессий Владимиру, как
удалось вернуться в СССР Виктору с семьей? Не иначе спасали природ¬
ный артистизм и находчивость. Театралы вспоминают такой случай:
конферансье Алексеев представлял любимца публики артиста Театра
сатиры Владимира Хенкина. Реприза, с которой он вышел, прозвучала
двусмысленно: «А сейчас, дорогие зрители, перед вами выступит ар¬
тист Владимир Хренкин... ой, простите, Херкин... ой, простите... ну, вы
же меня поняли!» Хенкин выбежал на сцену, как всегда сияя улыбкой,
и сообщил залу: «Дорогие друзья, моя фамилия не Херкин и не Хренкин,
а Хенкин! Товарищ конфедераст ошибся!»

300
Песни и развлечения эпохи нэгш
Конферансье
Конферансье А. Менделевии.
Шарж. 1928
Конферансье А. Алексеев
Конферансье Н. Орешкин
В дореволюционной России ведущего коп
церта заменяла деревянная рамка, в которой
вручную менялись цифры, и зритель, гляди
в программку, понимал, кто именно сейчас
будет выступать. Но со временем такое поло
жение дел перестало устраивать и публику,
и артистов. Тогда на сцену вышел Конфераи
сье... Жанр конферанса начал бурно разви
ваться в начале XX столетия, с появлением
в России большого количества кабаре, в ко
торых царили эти посредники между лице
деями и публикой. Шутки Никиты Валиева,
Алексея Алексеева, Константина Гйбшмана,
Александра Менделевича, Федора Курихина,
Бориса Борисова гуляли по всей Российской
империи. В годы нэпа искусство конфераи
са расцвело пышным цветом. Народ угорал
над репризами Михаила Гаркави, Петра
Муравского, Александра Ирина, Николам
Смирнова-Сокольского, Николая Орешкина,
Аркадия Грилля, Леонида Утесова, Григория
Райского и Жоржа (Григория) Раздольского.
Между прочим, некоторые исследователи
творчества Михаила Булгакова считают, что
именно последний стал прототипом героя
романа «Мастер и Маргарита» конферансье
Жоржа Бенгальского. Впрочем, единодушия
здесь нет. Другие полагают, что это образ со¬
бирательный и наряду с Раздольским его со¬
ставили Грилль и Бшнский. А третьи уверя¬
ют, что «портрет» Бенгальского срисован со
звезды театральной Москвы, режиссера, дра¬
матурга и актера, появлявшегося перед зри¬
телем в роли «аристократа во фраке» Алексея
Григорьевича Алексеева (Лившица). В раз¬
ное время он руководил кабаре «Гротеск»
и «Кривой Джимми», Театром сатиры, мо¬
сковским Театром оперетты, а затем (правда,
не по своей воле) - с 1933 по 1939 год - те¬
атром для заключенных в ГУЛАГе.
Завершая тему, скажу, что фигура Жор¬
жа Бенгальского вышла у писателя очень
выразительной. Как знать, не потому ли,
что и сам Михаил Афанасьевич подрабаты¬
вал конферансье, о чем он прямо сообщает

I лпва 11. Шуты прплетдриятд
301
. * ,
■
■ш
союзов.
. Дмитрову 1,, тел. 1-93-64, 66, 69, доб. 22, 23)
-Пасхальный репертуар,—
' " : ■ ■ ■ .‘г
Понедельник
s
-го
■смех
^ ИСКПЮИИТЕЛЬНПЯ nPOrPRMMfli,
ВСЕ ЛЮБИМЦЫ МОСКВЫ, УЧАСТВУЮЩИЕ В ЭТОМ ВЕЧЕРЕ, СВОБОДНЫ :
V СПЕКТАКЛЕЙ В СВОИХ ТЕАТРАХ и ВЫСТУПАЮТ ТОЛЬКО В КОЛОННОМ ЗАЛ
В ПРОГРАММЕ: I. ВПЕРВЫЕ В КОЛОННОМ ЗАЛЕ -
„КОРОЛИ БИРЖИ“ (банкиры:
ВЕСЕЛАЯ КОМЕДИЯ ИЗ ЖИЗНИ БИРЖЕВИКОВ.
лет БОРИСОВ, ЯРОН, МЕНДЕЛЕВИЯ и КОНОВАЛОВ.
* * . • - ;
И,В.0ТН. ДИНА» исп. { «««<»'. «ЕНД™,
комйческий квартет
III. БОРИСОВ—-исп. новые ^Уплеты иновэ
IV. г; М. ЯРОН и ТАТЬЯНА БАХ-исп. новые
V. Н. СМИРНОВ-СОКОЛЬСКИЙ-г-новый репертуар на „темы дня“.
VI. А. А. МЕНДЕЛЕВИЯ —свои новые, рассказы и мм. др.
Конферансье вечера А. А, Менделевич и Г. М. Яр .и.
М. Гаркави в начале
карьеры не только
конферировал, но и любил
исполнять веселые,
игривые песенки
гапш ШТЕРН
Собстввииость автора
СКЛАД ИЗДАНИЯ
Все права, «а все* «паках, в том числе
НОТНЫЙ АБОНЕМЕНТ
и перевода, автор сохраняет аа собой.
1924 г.
МОСКВА,
1км »» МВТ* <*»1 Т, muMHi таим f.c.e.CP.
Кузнецкий мост, № 12.
» Ик.ст. в. Ц. И. «Гм tj*» ю>* Т.»^

302
Песни и развлечения злаки нэпн
д х А —:
Неглинный, 4. Тел. 1-22-36.
ЗАВТРАКИ, ОБЕДЫ,
УЖИНЫ.
ПОСЛЕ ТЕАТРА ВСЕ В
CABARET-CONCERT.
НОВАЯ ПРОГРАММА.
• НОВЫЕ ДЕБЮТЫ. #
Конферансье М. ГАРКАВИ.
сестре в письме от 18 апреля 1922 года:«... служу сотрудником большой
оф. газеты <...>, временно конферансье в маленьком театре».
Вы уже заметили, что куплетисты порой представали в этом смеж
ном амплуа. Тут нет противоречия. Конферансье появлялся на сцене, нс
только чтобы торжественно объявить очередной номер. Он был неоть
емлемой частью программы. В запасе у него имелись и шутки, и танцы,
и куплеты, и веселые песенки, и лихие экспромты, и буриме...
«Уже с первых выступлений я понял, какую огромную роль играет
в концерте хороший конферансье», - признавался Владимир Коралли.
Его добрый приятель Илья Набатов в мемуарах вспоминал о коллегах:
«Александр Абрамович Менделевии - конферансье-флегматик. Это человек, ко
торого, кажется, ничто не в состоянии рассмешить. Выговаривая слова с нарочитой
НАША ЭСТРАДА. I. РАЗГОВОРНИКИ ШАРЖ М. ГЕТМАНСКОГО
I—йенделевич. 2—Немчинсний. 3—Хенкин. 4—Смирнов-Сокольский. 5—Грилль (во весь рост не поместился).
Алексеев. 7-—Полевой-Мансфельд. 8, 9—Громов и Вар. 10, II— Эд и Милич (художник спутал кто е кем
1УСтушт.|Впрочвм, от перестановок ничего не изменилось). 12 —Борисов. 13 — Афонин. 14—Глинский.
15 — Мармеладов. (16—кЗадольский.
Шарж на разговорников из журнала «Цирк и эстрада». 1928

Пиши 11. Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
303
модлительностью, как бы вслушиваясь в каж¬
дое произносимое им слово и тщательно его
подумывая, Менделевич рассказывает разные
курьезы... Большая часть шуток Менделевича
направлена против разнообразных проявлений
некультурности и малограмотности. Таковы, на¬
пример, были его курьезные объявления и замет¬
ки, которые он читал из своей записной книжки.
Нот пример: “Некий пассажир умер от разрыва
сердца за пять минут до прихода поезда. Га-
ютная заметка, напечатанная по этому поводу,
пыла озаглавлена: “Не дождался!” Или он читал
шкое объявление: “Артель изготовляет детские
миленки из шерсти родителей”. Любопытно, что
нее эти анекдотические газетные заметки, объ-
ивления и вывески не есть плод выдумки арти¬
ста, но взяты им из действительной жизни.
<...> Едва ли не единственным сохраняющим подлинные традиции сольного
конферанса является Михаил Наумович Гаркави. Получив прекрасную актерскую
подготовку в Московском Художественном театре, Гаркави в начале своей сце¬
нической деятельности увлекся жанром конферанса, которому и посвятил свою
жизнь. Это конферансье, работающий почти без заранее заготовленного текста.
• ...> Он непосредствен, жизнерадостен и даже восторжен. Он охотно обыгрывает
свою внешность (нескладность и полноту фигуры), которая не мешает ему, одна¬
ко, в нужных местах легкой походкой пробегать по сцене и даже танцевать. Своей
леселостью, непринужденностью Гаркави напоминает тамаду на вечеринке, а об¬
ладая хорошим музыкальным слухом, нередко запевает с эстрады песенку, которой
подтягивает иногда и публика. Одна из таких песенок, начинавшаяся словами:
На газоне Центрального парка
В темной грядке цветет резеда.
Можно галстук носить очень яркий
И быть в шахте героем труда... -
написанная поэтами Ю. Данцигером и Д. Долевым на музыку М. Блантера, была
популярна и распевалась москвичами.
Одним из опытных, уверенно ведущих ответственные концерты конферансье
является Петр Григорьевич Райский. Он не прочь использовать в своем конферансе
злободневную басню, комический рассказ, по хорошей традиции старых конферан¬
сье заботится о том, чтобы не только объявить фамилию артиста, но и расположить
к нему зрителя».
* * *
Кроме упомянутых ветераном шоу-бизнеса личностей выделялись
на нэповской эстраде «нафиксатуаренный, словно только от цирюльни¬
ка», слащавый Боб Александров, начинавший вечер словами: «Дозвольте
представиться... Я - конферансье, такой вкусный, как монпансье... Отец

304
Песни и развлечения эпики ниш
мой имел магазин мебельный для публики фе
шенебельной...»; вальяжный толстяк Александр
Глинский, о котором говорили: «До сих пор мы
знали, что у каждого человека есть живот, но
чтобы у живота был человек, - мы видим впер
вые»; огромный, словно сказочный людоед
Марк Добрынин в неизменной капитанской фу
ражке, рокотавший басом: «Программа под ко
нец. Сейчас будет певец с очень слабой потугой
и завоет белугой»; элегантный мастер паузы Ни
кол ай Орешков; сверкавший золотыми зубами
Аркадий Сэмми; ироничная и чуть ли не един
ственная в СССР женщина-конферансье Марин
Марадудина; весельчак и мастер буриме Геор
гий Немчинский. Ассистент Немчинского со
бирал рифмы : «ковер-шахтер», «песня-Пресшк
«хлястик-головастик», «миссия-трансмиссия» - примерно два десятки
рифм. И когда в зале называли последнюю рифму, у Немчинского было
готово стихотворение, сюжетное, с юмором и обязательно современное
по теме. Когда-то отлично владел этим искусством Юрий Олеша.
Палитра была бы неполной без упоминания еще нескольких арти
стов. Вспоминает Владимир Коралли:
«Необычайно элегантным, в безукоризненно сшитом фраке, выходил Аркадии
Грилль. Высокий, стройный, с туго накрахмаленными,
сверкавшими белизной воротником, галстуком-бабочкой,
“грудкой” и манжетами. Костюм довершали лакирован
ные черные лодочки и белые носки. <...> Он был блестя
щий импровизатор, человек острой мысли, великолепно
владеющий словом. Выступал он в весьма своеобразной
манере. Грилль появлялся на сцене, чтобы по-хозяйски
привести ее в порядок для следующего номера. Он по
правлял занавес, прикрывал зазоры, равномерно распре
делял складки, передвигал стулья или вовсе убирал их
в сторону, открывал или закрывал крышку рояля - ело
вом, он работал и как бы между делом разговаривал со
зрителями: рассказывал о каком-либо животрепещущем
событии, иногда делился своими впечатлениями о номе
рах, которые ему довелось видеть на других сценах “Эр
митажа”, советовал какие-то из них посмотреть, послу
шать, иногда даже читал стихи, и все это носило характер
живой беседы, рождающейся на сцене сейчас, сию мину
ту. Грилль никогда не допускал панибратства со зрителями, но и не был заносчивым,
снисходительным. Говорил деловым и чуть озабоченным тоном. Казалось, у него не
было никакого номера, но именно в этом и заключался его номер...
Конферансье Георгий Амурский чем-то напоминал банковского служащего,
всегда готового оказать услугу. В его исполнительской манере ощущалась до¬
вольно большая доза угодливости, этакой галантерейности, желания услужить.
Конферансье К. Гибшман
Конферансье А. Грилль

I шшя 11. Шуты пролетариата
305
Никоторые его черты в шаржированном виде, как мне кажется, использованы для
куклы-конферансье Апломбова в “Необыкновенном концерте” театра Образцова.
Амурский умел хорошо подать артиста. <...> Удивил меня конферансье Константин
>дуардович Гибшман. Когда я впервые увидел его на сцене, то поверил, что этот
чнловек попал на эстраду случайно. Невозможно было предсказать, что произой¬
ди! с ним от страха и растерянности в следующее мгновение. Волосы Гибшмана
Пыли всклокочены, он бормотал что-то нечленораздельное, запинался, выкрикивал
■ жие-то слова и спотыкался, идя по сцене. Речь его была полна алогизмов. Номера
I ибшман объявлял без всякой связи с тем, что говорил минуту назад. Например,
мог сказать: “Вот... сегодня... идя сюда на концерт, я купил... примус... А сейчас...
пудет петь Нина Дулькевич”. И хотя Гибшман был талантлив и своеобразен, артисту
мосле него выступать оказывалось трудно, так как каждое появление Гибшмана
ш.13ывало большое оживление в зрительном зале».
Патриарх жанра
Когда в 1965 году Владимир Высоцкий исполнил в спектакле Театра
мл Таганке «Десять дней, которые потрясли мир» слегка переиначенные
старинные одесские куплеты «На Перовском на
базаре», вряд ли он догадывался, что у этой пе¬
сенки есть конкретный автор и тем более что ав-
п >р этот до сих пор здравствует в городе у Черно¬
го моря. А между тем дело обстояло именно так.
Патриарх «легкого жанра» Лев Маркович
1ингерталь в тринадцать лет сбежал из дома
г бродячей цирковой труппой. Пять лет зажигал
перед публикой в шапито, пока не обрел свой
жанр - куплетный.
Неказистый, тщедушный, далеко не красавец,
()i I умел виртуозно обыграть даже недостатки внеш¬
ности так, что публика смеялась до колик, когда
он с серьезной миной начинал свою коронную
Чингерталь, мой цыпочка»:
Я на скрипочке учился, с детских лет на ней играл,
Вдруг у меня талант открылся, просто сам не ожидал,
И теперь своей игрою, заявляю гласно вам,
Просто нет мне отбою от одесских милых дам.
Зингерталь, мой цыпочка,
Сыграйте нам на скрипочке!
Вы чудный музыкант,
И крупный ваш талант.
Ко мне раз дамочка явилась, перед ней в тупике я встал,

306
Песни и развлечения эпохи нэпн
Она, видно, ухитрилась так прийти, чтоб муж не знал.
Я с вопросом, что такое, что вам нужно в поздний час,
А она ко мне с мольбою: я пришла послушать вас!
Я ей сделал одолженье, поступил я с ней, как ферт',
И в одно лишь мгновенье стал я задавать концерт,
Она игру лишь услыхала, очень стала меня хвалить,
И тихонько все шептала, нельзя ль еще раз повторить.
Артист умел не только смешить. На протяжении всего концерта он че
редовал веселое и печальное, и публика то плакала, то смеялась. Он был
фантастически популярен, и появились «двойники», выдававшие себя аа
одесскую знаменитость. Поэтому, собираясь на гастроли, он заказывал
в типографии афиши с таким текстом: «Едет Лев Маркович Зингерталь
настоящий».
Писатель Валенин Катаев в повести «Хуторок в степи» предавало!
воспоминаниям:
«Иллюзион “Биоскоп Реалитэ” содержала вдова греческого подданного мадам
Валиадис, женщина предприимчивая и с большим воображением. Она решила срп
зу убить всех своих конкурентов. Для этого она <...> наняла известного куплетист
Зингерталя, с тем чтобы он выступал перед каждым сеансом.
<.. .> Это был невысокий, тощий еврей в сюртуке до пят, в пожелтевшем пикейном
жилете, штучных полосатых брюках, белых гетрах и траурном цилиндре, надвинутом
на большие уши. С мефистофельской улыбкой на длинном бритом лице, с двумя глу
бокими морщинами во впалых щеках, он исполнял, аккомпанируя себе на крошечной
скрипке, злободневные куплеты “Одесситка - вот она какая”, “Солдаты, солдаты по
. зтатль
известный
Салонный Еврейсюй юмористъ.
Оригинальный нобЬйшШ репертуаръ.
успЪхомъ ХЕРСОНЪ театръ „Фантазия'
ш года
1914 года ШЕВЪ—„Аполло"
Л. Зингерталь. Реклама в журнале «Дивертисмент». 1914
Самодовольный и развязный человек.

t ЛДВД 11. Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
307
улицам идут” и, наконец, свой коронный номер - “Зин-
юрталь, мой цыпочка, сыграй ты мне на скрипочке”.
Затем мадам Вапиадис в шляпке со страусовыми пе¬
рьями, в длинных перчатках с отрезанными пальца¬
ми, чтобы люди могли видеть ее кольца, садилась за
ободранное пианино, и под звуки матчиша’ и “Ой-ра,
ои-ра!”2 начинался сеанс.
<...> Зная, что публика любит политику, она при¬
казала Зингерталю подновить свой репертуар чем-
нибудь политическим и подняла цены на билеты.
. Ынгерталь сделал мефистофельскую улыбку, пожал
одним плечом, сказал “хорошо” и на следующий день
мместо устаревших куплетов “Солдаты, солдаты по
улицам идут” исполнил совершенно новые, под названием “Галстуки, галстучки”.
Прижав к плечу своим синим лошадиным подбородком крошечную, игрушеч¬
ную скрипку, он взмахнул смычком, подмигнул публике и, намекая на Столыпина,
пкрадчиво запел:
У нашего премьера
Ужасная манера
На шею людям галстуки цеплять,
после чего сам Зингерталь в двадцать четыре часа вылетел из города, мадам Ва-
ниадис совершенно разорилась на взятки полиции и была принуждена ликвидиро-
нать свой иллюзион...»
В смутные годы октябрьского переворота Лев Маркович сочинил му-
тыку к знаменитым «Лимончикам», которые стали своеобразным отве¬
том революционному «Яблочку». К этому периоду относится известная
•легенда о фраке».
В1918 году, накануне выступления, у Льва Зингерталя украли фрак. Увы,
у него имелся только один концертный наряд. Без него было не в чем -
н буквальном смысле! - выйти на сцену. Заказывать новый не на что
и, главное, некогда - концерт завтра, и это единственное средство зара¬
ботка. А голод, как известно, не тетка. И Зингерталь обратился к королю
бандитов - Мишке Япончику. Тот обещал помочь. В течение нескольких
часов вежливые молодые люди принесли куплетисту более десятка фраков
разного размера, цвета и изношенности. Один стащили в цирке у шпрех-
шталмейстера, другой - у тенора Оперного театра, третий - у швейцара
ресторана (раздели перед входом). Там было все что угодно, не было толь¬
ко фрака, украденного у самого Зингерталя. Однако он не растерялся, со¬
ставил из имеющихся комплект, и концерт, несмотря ни на что, состоялся.
С началом нэпа Зингерталь возобновил активную гастрольную дея¬
тельность. Старейшина куплетного цеха был желанным гостем везде. Ка¬
жется, нет на карте городка, где не появлялся артист.
1 Танец в быстром темпе, популярный в начале XX века.
’ Песня, популярная у некоторых народов Восточной Европы.

308
Песни и развлечений зппхи нэп»
А. В. Ермолинский в «Заметках старого феодосийца» запротоколирон;н
одну из его гастролей: «Чаще других наведывались одиночные артисты эстр;|
ды, преимущественно куплетисты. Они выступали в кинематографах после
демонстрации фильмов. В этих случаях на кавдый билет насчитывался т
тачок. Такая система называлась “работать на верхушках”. Их выступлении
афишировались отдельно, и рекомендовали их как популярных юмористом,
злободневных сатириков, любимцев публики. Все они исполняли куплеты на
один лад и отличались лишь манерой исполнения. Куплетист Зингерталь, i ia
пример, несколько подчеркивал еврейский акцент, его куплеты часто содср
жали присказки из набора слов без всякого смысла. К примеру:
Уца, уца, первоцуца, бабушка здорова,
Уца, уца, первоцуца, кушает компот...»
Коллега мастера Илья Набатов писал старинному товарищу:
«Я дружу с тобой с 1925 года. Помнишь, как мы в Самарканде ночью с ведром
клейстера и щеткой в руках ходили по городу и расклеивали наши афиши, на кото¬
рых красовалось двустишье:
Разгонят скуку и печаль
Илья Набатов, Зингерталь!»?
В мемуарах «Заметки эстрадного сатирика» Набатов продолжает:
«Зингерталь, маленький, худой, тщедушный человек, на сцене всегда очень
серьезный, даже грустный.
На минорный мотив и с самым унылым видом Зингерталь пел куплеты с при
певом “Три раза в день”:
Я гигиену вполне изучил,
Пьянство себе не позволю никак,
Я от излишеств себя отучил,
И потому я такой здоровяк.
Здесь делалась пауза, во время которой зритель мог сопоставить слова купле¬
та с тщедушным обликом артиста. Далее шел такой нелепый припев:
Я умываюсь, купаюсь и сплю
Три раза в день.
Высшего сорта сигары курю
Три раза в день.
И комплименты жене говорю
Три раза в день.
<...> На таком же уровне были и другие куплеты».
На гастролях в Ростове Зингерталь создал дуэт с другим куплетистом,
Марком Добрыниным, огромным толстяком весом в десять пудов. Пар¬
тнеры работали под «французских борцов», они появлялись перед пу-

I лава 11. Шуты пролетариата
309
Пликой в трико и пели куплеты с рефреном: «Зачем я толстый? Зачем
и тонкий?»
И1938 году Лев Маркович со сцены ушел. После войны служил билетером
и лешем театре, но бывавшие в Одессе артисты не забывали о нем и частень-
ы > заглядывали на огонек вспомнить старое и послушать его чудные байки.
Давал Зингерталь в свое время мастер-классы Андрею Миронову, Алек-
слндру Ширвиндту, Валерию
Ободзинскому и многим дру¬
гим. Но если богемные круги
ценили легендарного эстрад-
ми ка, то советская власть о нем,
кажется, никогда и не вспоми¬
нала. По крайней мере пенсии,
чао получал 80-летний купле¬
та; на жизнь категорически
нс хватало. Тогда, как пишет
московский журналист Алек-
(а I |др Раппопорт, «младшие
коллеги Зингерталя (Валентин
Катаев, Лев Кассиль, Вера Инбер, Илья Эренбург, Леонид Утесов, Клавдия Шуль-
женко), проявляя цеховую солидарность, пишут письмо... председателю Пре-
шдиума Верховного Совета СССР “товарищу Брежневу Л. И.”»:
Глубокоуважаемый Леонид Ильич!
В гор. Одессе по ул. Ласточкина, 3, кв. 28 проживает старейший ар¬
тист Лев Маркович Зингерталь, 1880 года рождения. Л. М. Зингерталь
начал выступать на эстраде в 1897 году и является одним из основате¬
лей сатирического-юмористического жанра дореволюционной эстра¬
ды. Л. М. Зингерталь неоднократно высылался полицией из различных
городов за свои демократические куплеты.
<...> И вот этот 83 -летний старейший мастер эстрады работает
теперь в Одессе в качестве билетера в театре, так как его пенсия -
только 15 рублей в месяц. Его преклонный возраст не дал ему возмож¬
ность выступать на эстраде в последние годы, и местные органы со¬
циального обеспечения подошли к этому вопросу формально, вследствие
него ему была назначена эта минимальная пенсия. Когда мы гастролиру¬
ем в Одессе, нам часто приходится с грустью видеть Л. М. Зингерталя,
находящегося теперь на привычной для него работе - билетера.
Убедительно просим Вас дать указание о назначении 83 -летнему
Л. М. Зингерталю, основоположнику куплетного жанра в России, испол¬
нителю демократического репертуара на эстраде еще в дореволюци¬
онное время, - пенсии, которая дала бы ему возможность оставшиеся
годы его жизни не работать.
Через год собес уведомил ветерана эстрады о назначении персональ¬
ной пенсии в размере 50 рублей, которой Лев Маркович наслаждался
более шести лет.
У
Щ
м
Ш
Театр АТРАКЦИОН
б. Вкатерииослявская 17.
гаетроли Б р. А СТ А ХОВ Ы
сатирики
Катюша Маояова н*р0Ниы« ««»*
ЗИНГЕ Р Т А Л Ь
куплеты
ДОБРЫНИН юмор :
Коич'еравЙЛв Марк Добрынин. Глави. админ. С. и. Добрынин
Анонс выступление Зингерталя
в театре «Аттракцион ». Харьков. 1922

310
Песни и развлечения эпохи нэпн
Бим-Edm и К°
Звезда этого яркого дуэта, название которого живет до сих пор, стаи
чем-то вроде имени нарицательного, взошла в самом конце позапро
шлого столетия. В 1891 году клоун Иван Семенович Радунский совмеп
но с итальянским музыкантом-любителем Феликсом Кортези состани
ли альянс и назвали его Бим-Бом. Их номера состояли из комических
сценок, злободневных комедийных диалогов, перемежавшихся игрой
на музыкально-эксцентрических инструментах (в их руках сковород;»,
метла, пила, пюпитр превращались в источник мелодичных звуков). Нс
прекращая выводить мелодии, артисты перекатывались через спины
друг друга, взбирались на плечи, исполняли акробатические прыжки.
В 1897 году Кортези трагически погиб - утонул. Новым партнером
Радунского стал поляк Мечислав Антонович Станевский. Он создал
иной, непохожий на Кортези сценический образ - появлялся перед пу
бликой в цилиндре, смокинге, с хризантемой в петлице и... в разноцвет
ных париках. Радунский тоже внес изменения в свою маску. Отныне он
представал в роли наивного простака. Изменилась и постановка номер;»
Впервые в истории цирка они стали исполнять злободневные куплеты,
комические романсы.
Бим: Что француз нам ни взболтнет, выйдет деликатно.
Бом: Ну, а русский как загнет, берегись, понятно.
Бим: По-французски - лесавон.
Бом: А по-русски - мыло.
Бим: У французов - миль пардон.
Бом: А у русских - в рыло...
Дуэт пользовался большой популярностью, номера неоднократно за
писывались на грампластинки, с участием артистов снимались фильмы,
выпускались шоколадные наборы и папиросы с их портретами. Богатая
поклонница (а впоследствии законная супруга) Антонина Бабурина по
дарила Бому-Станевскому кафе его имени, расположенное в Москве, на
И. Радунский,
М. Станевский. 1916

f пава 11. Шуты пролетариата
311
Гнсрской улице. Об этом заведе¬
нии Алексей Толстой в «Хожде¬
нии по мукам» писал:
«Даша свернула на Тверскую: со
спины на нее налетело пыльное об-
ппко, закутало бумажками, донесло
до кафе “Бом” - последнего оплота
< шрой, беспечной жизни. Здесь соби¬
рались поэты всех школ, бывшие жур¬
налисты, литературные спекулянты,
поикие юноши, легко и ловко приспо¬
собляющиеся к смутному времени, де-
мицы, отравленные скукой и кокаином,
молкие анархисты - в поисках острых
развлечений, обыватели, прельстив¬
шиеся пирожными».
Между прочим, именно жена
< таневского, случайно увидав
перегоревшую букву в неоновой
мы леске «КИНО», придумала псевдоним начинающему фокуснику, осно-
млтелю династии Эмилю Кио.
После революции, в 1920-м, Станевский предпочел покинуть стра¬
ну и уехал в Польшу. Отправился в эмиграцию и отец-основатель дуэта.
Успех необычной пары вызвал шквал подражателей и эпигонов. Нечи¬
стые на руку антрепренеры катали по провинции фальшивых двойни¬
ков. Но когда летом 1924 года стало известно о возвращении Радунского
и Советскую Россию, «Новый зритель» (№ 22) расставил точки над i:
17 июля приезжают в Москву музыкальные клоуны Бим-Бом (Радунский
с сыном). С их приездом все «Бим-Бомы» теряют свою марку, которая все¬
цело переходит к настоящему создателю этого жанра.
Но семейный альянс не заладился. Только в 1925 году Радунский су¬
мел найти достойную замену отпрыску. Новым Бомом стал Николай
Иосифович Вильтзак, который еще до партнерства с истинным Бимом,
в 1922-1923 годах, совместно с неким Сергеем Гариным сформировал
пиратский альянс - «Бим и Бом».
Новая экономическая политика возродила эстраду. Над острыми шут¬
ками Бим-Бома снова хохотал весь СССР.
Писатель Анатолий Рыбаков свидетельствует:
«В арбатских кинотеатрах “Художественный”, “Карнавал”, “Арбатский Арс”,
"Прага” в фойе перед сеансами чечеточники выбивали чечетку, припевая: “Два чер¬
вонца, три червонца или сразу пять, за червонцы, за червонцы можно все достать”,
в цирке знаменитые клоуны Бим-Бом выходили на арену с портретами Ленина
и Троцкого, обсуждали, куда их поместить, решали: одного - повесить, другого -
к стенке, “к стенке” означало в то время расстрелять. Революция позволяла тогда
смеяться над собой - в этом была ее сила...»
Бим-Бом - Радунский, Станевский.
В центре иногда выступавший третьим
Борис Борисов - Бам

312
Песни и развлечения эпики н иш
«Единственное место в России, где находят свое отражение мысли и настроения,
о которых советские обыватели не смеют говорить громко ...это цирк. Знаменитые
клоуны Бим-Бом в своих прибаутках и каламбурах смело и остроумно высмеивают
абсурды большевизма. Их не раз уже привлекали к ответственности, но популярность
их так велика, что запретить им выступления в цирке советская власть не
решается», - утверждал эмигрантский журнал «Иллюстрированная Россия»в 1927 году
Найденный Радунским принцип построения успешного номера
стали использовать не только циркачи, но и эстрадники. В годы рево¬
люции на сцену выходят новые артистические тандемы куплетистом
юмористов. Прежде всего это пара Громова и Милича, а также бесчислен
ный сонм их клонов: Эд и Вар, Дин-Дон, Биб-Боб, Рим-Ром, Вийс-Вай(,
Томми и Фриц, Валетов и Туманов, Биб-Боб (И. Воронцов - Г. Рашкон
ский), Лазарев и Миртов, Братья Говорящие, АрГен, 2Юриан2 и т. д.
Оценивая сложившуюся ситуацию, «Цирк и эстрада» (1927) воз¬
мущался:
Шарж на пиратский Бим-Бом
Гарина и Вильтзака. 1923

Глава 11. Шиты пролетариата
313
&
РЕСТОРАН ^
. ^ Л
ЕЖЕДНЕВНО
БАР
к. КАБАРЭ к.
два w два
Реклама
выступления дуэта
Рим-Рам
в ресторане «Бар»
Неглинный, 4
\ Тел.1-22-23
1 Обед
Исключительная Программа
Громадный yenejf L'
IVI. н. ЮДИНН j
нз 2 бл.—р. 50 к.
нз 3 бл. 1 „ 30 „
РИМ-РОМ
Про на сли80ч- Dpn
DuChom масле Duu
Торговля до 2 часов ночи.
КЕГЕЛЬБАН
т
1 Дпрскц. Е. Е. МорозщцА- А. Тараров
О том, что у нас существуют несколько пар «Бим-Бом», известно всем
и связи с разыгравшимися скандалами.
11о кроме того есть «Дин-Дон », «Бим-Бам» и др. Есть Эд и Вар - и, конечно,
появились Эд и Мар, Шад и Дар, Мэд и Вар и т. д. Наряду с «Биб-Боб» -
есть «Миб-Моб».
) то, так сказать, «сходства» ненаказуемые. Но часто по провинции разъ¬
езжают и просто самозванцы. Надо Рабису подумать о мерах ограждения
имен артистов.

314
Песни и развлечения эпохи нэпп
Дуэт Громова - Милича не схо
дил с подмостков на протяжении без
малого пятидесяти лет, с 191б-го но
1961 год. Его создали одесситы Арка
дий Михайлович Громов (Гробер)
и Владимир Самойлович Милич.
Начинали они с исполнения ку
плетов на мотив «Яблочка». При этом,
так же как пионеры жанра Бим-Бом,
стремились как можно резче оттенить
друг друга. Громов выступал в качестве
положительного персонажа и пред
ставлял правильного, рабочего парии,
Наряженный в цилиндр Милич, на
против, олицетворял собой буржуи
и оценивал все с мещанских позиций,
Их исполнение было похоже на поед» i
нок. Разыгрывая скетч «Куплеты с газе
той», Громов зачитывал передовицу, 1 ia
что Милич отвечал вроде бы невпопад
текстом рекламного объявления. Так,
комментируя приход к власти в Ита¬
лии фашистов, сатирики напевали:
Громов: Муссолини заявил открыто, что теперь главней он, чем король...
Милич: Если завелись вдруг паразиты, покупайте мазь «Паразитоль!»
* * *
Судя по публикациям в прессе того периода, им в спину дышал дру¬
гой юмористический тандем - Эд и Вар (М. Эдвинов, М. Варшавин).
У одной семейки бравой
Дочь Трибуною зовут.
И к Трибуне той оравой
Всё ораторы бегут.
3. БОНИ.
Ю. ПАНИН.
ЭНРИКо0 БОНИ
и ЮРИИ ПАНИН
СОВРЕМЕННАЯ
САТИРА
БУФФОНАДА
КЛОУНАДА
СКЕТЧИ
ГРОТЕСК
ЮМОР
ПАРОДИИ
ЗВУКОПОДРАЖАНИЕ
АНТРЕ
МИНИАТЮРЫ
ИМПРОВИЗАЦИИ

IПАНД 11. Шыты ПРОЛЕТАРИАТА
315
Спекулируйте со страхом,
Удержите вашу ширь,
А не то пошлют к монахам
В Соловецкий монастырь, -
рас певали артисты.
Борьба за место под солнцем зри¬
тельского внимания шла нешуточная.
По Москве ходила байка, будто бы ис¬
пытывающие дефицит репертуара Эд
и Бар договорились пробраться на ре¬
петицию не то Громова и Милича, не то Биб-Боба, чтобы записать их ре¬
призы. Конкуренты спрятались в зале, достали карандаши, блокноты и до¬
говорились, что Эд записывает первое четверостишие, Вар - следующее.
И перерыве выяснилось, что они все напутали и каждый записал одно и то
же. «Пайщики-концессионеры» стали ругаться, их голоса услышали Гро¬
мов с Миличем и «за ушко» извлекли «пиратов» из-под пыльных кресел
,1мфитеатра. Впрочем, закончилось все в ближайшей ресторации за буты¬
лочкой «рыковки».
Вопрос использования, а проще говоря, кражи чужого репертуара
стоял тогда необычайно остро. Конферансье Орешкин вспоминал, как
перед концертом в одном из садов отдыха в Ленинграде к нему подошла
симпатичная особа и попросила поменять ей контрамарку в бельэтаже
и устроить место непременно в первом ряду.
- А почему непременно в первом? -
поинтересовался артист.
- Меня нанял сатирик М., чтобы я за¬
стенографировала все репризы артиста
Б., - простодушно ответила девушка.
Скандал с трудом удалось замять.
•Рабис» (1928, № 33):
г. Ачинск (Сибирь). Администратор кол¬
лектива «Артес» Вячеслав Семенович
Сиаван-Ушков скрылся с принадлежа¬
щими коллективу 160 рублями, захватив
н придачу репертуар куплетов и моноло¬
гов, чужие брюки и блузу.
В 1930 году журнал «Цирк и эстра¬
да» также поймал дуэт братьев гудало-
вых на воровстве не только интеллек¬
туальном, но и вполне материальном.
Откройте главу о куплетисте Савоярове
«Король эксцентрики», там есть фото,
на котором Михаил Николаевич стоит
на фоне афиши, и, если внимательно
Громов и Милин. Номер политической
сатиры
Громов и Милин

316
Песни и развлечения эпохи нэпа
приглядеться, можно прочитать,
что вместе с ним в концерте вы
ступали вышеозначенные «род
ственники», о номерах которых
последовала такая рецензия:
Конотоп - большой узловой пунк'1.
Вполне естественно, что его не
пропускают труппы и гастроле¬
ры. Но гастролер «гастролеру»
рознь. «Авторы социальной сати¬
ры» Гудаловы начали с того, что
продемонстрировали лучшие но¬
мера «своего» репертуара: напр.
шарманка - Глебовой и Дарской,
«Викторина» - Громова и Милича,
частушки (почти все серии) Эда
и Вара. Эти молодцы крали только
лучшие номера у лучших артистов. Не приходится уже говорить об испол¬
нении, точную формулировку которому трудно найти. Дешево, мерзко
слабая копия сатириков. Но это только начало... В этой истории есть еще
«середина» и конец. «Середина» в теперешние времена отдает средневе¬
ковым домостроем.
Даже захудалые провинциальные извозчики со своими клячами грустно ка¬
чали головой, будучи свидетелями артистического избиения «гастролером»
Гудаловым своей жены или партнерши Гудаловой. «Она летала, как пух
из перины на погроме!», «С тротуара на тротуар», - восхищенно сообщали
местные «эксперты».
«Конец» таков. Мелкая кража пальто у гр. Осипова, и пойманный через
день гр. Гудалов возвращает пальто.
Благодаря слезам, пролитым им же избиваемой женщиной, он не несет
ответственности и благополучно исчезает с конотопского горизонта, остав¬
ляя коллектив артистов цирка, вы¬
писывавший его для работы, с под¬
моченной репутацией.
Напрашивается вопрос: совмести¬
мы ли все эти художества со зва¬
нием члена профсоюза Рабис,
членом честной трудовой семьи
циркачей?
Поиски следов Эда и Вара по¬
сле свертывания нэпа результатов
не дали. Громов с Миличем пло¬
дотворно трудились до начала
60-х. Хорошо знавший обоих ак¬
тер Борис Сичкин в книге «Я из
Эд и Вар. Середина 1920-х

317
I пиал 11, Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
(>дессы! Здрасьте!» приводит
I рагикомический случай:
«В свое время на эстраде ра-
оотала сатирическая пара Громов
и Милич. У последнего жена была су¬
масшедшая. По-моему, она помеша¬
лась на преданности коммунистиче¬
ской партии. Она всех подозревала
л шпионаже и на всех писала до¬
носы, включая своего мужа. Милич
лею жизнь, работая с утра до ночи,
отказывал себе во всем, копил день-
in на старость. У него были деньги,
золото, бриллианты, антиквариат.
Старость для него давно наступи¬
ла, но он продолжал дорабатывать.
Когда Милич уехал на гастроли, его
сумасшедшая жена собрала все
ценности в доме и отнесла в КГБ,
выразив желание помочь.
Когда Милич вернулся и узнал
о происшедшем, он потерял созна¬
ние. Потом отправился в КГБ.
- Товарищ полковник, - обратился он к тамошнему начальству, - я всю жизнь
работал как вол, чтобы обеспечить свою старость. Моя жена сумасшедшая, вот вам
справка...
На что полковник ответил:
- Гражданин Милич, интересно получается. Ваша жена сумасшедшая и решила
помочь Родине. А вы, нормальный, решили забрать все назад...
Милич прочел в его глазах дальнюю дорогу и сказал:
- Я все понял. Прощайте».
Афиша выступлений Громова и Милина
Бывалый
Мели в Северной столице кумиром публики был Васвас Гущинский, то для
публики Белокаменной номером первым, безусловно, являлся Николай
Павлович Смирнов-Сокольский. По Москве гуляло двустишие: «Кричит
о каждой теме скользкой / С эстрады Эн Смирнов-Сокольский». Как мно¬
гие, он начал карьеру «рваного» еще до революции, взяв псевдонимом
суперпопулярного тогда Сергея Сокольского (Ершова). После революци¬
онных перипетий место на пьедестале освободилось, и его по праву за¬
нял юный талант Коля Смирнов. Но критики еще долго называли эпиго¬
на «тенью просто Сокольского». Его ранние вирши мало чем отличались
от тех, что звучали в старом шантане, разве что реалии изменились:

318
Песни и развлечения эпохи нэп»
Сергей Сокольский. 1913
Николай Смирнов-Сокольский. 1918
Клавочка служила в МПК1,
Клавочка работала слегка.
Юбочка недетская, барышня советская
Получала карточку литер «А».
Все любят Клавочку,
Все просят справочку,
На исходящих Клавочка сидит,
С утра до вечера ей делать нечего,
И стул под Клавой жалобно трещит...
В дальнейшем в Клаву влюбляется «спец» из Губпромкома. после чего
следует ожидаемая развязка:
Спец проворовался,
На Чеку нарвался
И в Бутырку прямо угодил...
Классик советской литературы Юрий Олеша именно эту вещицу па¬
родирует в своем знаменитом романе «Зависть»: «...теперь я пишу репер¬
туар для эстрадников: монологи и куплеты о фининспекторе, совбарыш-
нях, нэпманах и алиментах:
Московская продовольственная компания, карточка литер «А», продуктовая карточка.

| ланд 11. Шуты пролетариата
319
В учрежденье шум и тарарам,
Все давно смешалось там:
Машинистке Лизочке Каплан
Подарили барабан...»
Сокольский оставил нам весьма
интересные мемуары под названием
• (око пять лет на эстраде». Вот как он
< шисывает свои первые шаги на сцене:
«Побывав в провинции, многому здесь
научился в скитаниях. Вернулся в Москву
и двадцатом году и нашел свою “заза-
сгавную” публику в центральном театре
Москвы - в “Аквариуме”. Я был, кажется,
пдинственным “допущенным” туда Управ¬
лением театрами, отвергавшим в то вре¬
мя жанр юмористов вообще. Что гово¬
рить, справедливо отвергавшим. С того
нремени сразу “пошел”. Это по-актерски.
А по-настоящему даже не пошел, а пое¬
хал: на полках, на грузовиках, сидя рядом
с Неждановой1, рядом с загримированны¬
ми “братьями-разбойниками2”, в такие места Москвы, от которых Страстная пло¬
щадь казалась такой же далекой, каким далеким кажется теперь только Нарым.
<...> Все первое послеоктябрьское пятилетие было для меня, если можно так
песенки и юморески
НИКОЛАИ
СМИРНОВА-СОНОЛЬСНОГО
ПОПУЛЯРНПЯ
шиш
лмви*ая песенкА москвич^
!’/•»«. и. ,* чмгн-а*»*. .
Ноты песни «Клавочт»
Ажаш
Петровски© Линии, :
С 6-ти до 8-ми час. вечера (
LES ARTISTES
Артисты среди публии»
ВСЕ ЗЕК! ц
Кот, Рона и Арман, Дсляр, Ск
ь прь, ЕЖЕДНЕВНО
> jf ОБЕДЫ, ужины !
г с 3—8 ч. веч. ф с 11—3 ч. ночи. И
во время обедов) НОВИНКА МОСКВЫ
PARMI LE PUBLIQUE
1. Публика среди артистов.
ПР!! Ту-стэп, Фонс-трот, Бостон-вальс, Танго.
опин, Любимовы, Александровы, Комнен и Ивияг-
Главный инструктор АРМАН.
КОНЦЕРТ-КАБАРЭ
С 12-ти до 3«х час.
НОЧИ
|ГАСТРОЛИ|
11 3 Г. ГРИГОРОВОЙ.
| н. СМИРНОВА-СОКОЛЬСКОГО. I Н. И. ЗАГОРШШЙ. g
цп JCop Московски* Цыган, знаменитое трио Ш1ЕКСННДРОВЫ& любимица публи-
Щ ки КИ-КИ, КЭТ, РЕНЭ, ДРМНН—ВЫСТУППЮТ ТОЛЬКО В ВМПИРЕ.
Конферансье Николай ПЛИНЕР.
! тштт ФерДННЭНД ФерДИНЯНДОВИЧ КРИШ СО СВОИМ оркестром, штвшттт
Щ fgSgT АНОНС в четверг 0 Февраля бенеФис Miss КИ-КИ.'ЭД
у вино • КАБИНЕТЫ. • ПЕРВОКЛАССНАЯ КУХНЯ.

320
Песни и развлечения эпрки нэпп
Нт пойти, Ному штат?..
НА-ДНЯХ ВЫХОДЯТ В СВЕТ
ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ
I
известия
тоже газета...
«вд sszumfecro сыггл z зловодаой
сш?ы.
I Веселые фельетоны, жуткая хроника, поразительные об'шеш, криологи, пиши и юмореска его репертуара. |
Всо сотрудники и редактор— в лице артиста-авгора Николая СмИрНОВа-СоКОЛЬСКОГО.
т\% *ып щощыц?.. Издатель „Т*во АН АГРАФ14
ТРЕБУЙТЕ 0СЮДУ.
Анонс к выходу газеты «Известия Смирнова-Сокольского»
сказать, периодом становления. <...> Репертуар работался по принципу: “За вкус
не берусь, горячо - будет”. Частушки на популярный мотив “Яблочко” выпускал
тогда сотнями, меняя их, смотря по событиям, чуть ли не ежедневное...> Нэп
Темы: строительство молодой республики; эмигрантское житье-бытье за грани
цей; обыватель, брюзжащий на новые порядки; нэп и нэпманы; всякого рода ре
жиссерские и балетмейстерские загибы, вопросы литературы. <...> Темами нэпа
определялось в большинстве случаев и содержание песенок, из которых наиболь
шей популярностью пользовалась “Клавочка”. <...> “Песня о жареном цыпленке"
исполнялась на популярнейший тогда мотив “Цыпленка”, затрагивая злободнев
ные, все время обновлявшиеся темы: “Торговцы бедные, цыплята вредные, прого
нят с Трубной вас метлой... При власти красненькой вам жить опасненько, и лишь
в “Бутырках” есть покой...“А в заключение: “Антанта ежится, кряхтит-корежится
и горько плачет пятый год; в Москве же вольненькой Сокольский Коленька “Цьг
пленка” весело поет...”
<...> Многие из этих песенок имели успех. Однако и сам выбор тем, и их раз
решение были еще очень легковесны. В 1922 году выпустили газету “Известия
Смирнова-Сокольского” - “орган беспартийного смеха и злободневной сатиры”1.
Это были последние шалости юности...»
После выступления куплетиста летом 1922 года в городах Поволжья
газета «Саратовские известия» писала о нем как о полководце нэпман¬
ской публики:
Смирнов-Сокольский развязен, нагл, циничен. Движения бесстрашны. Го¬
лос осипший. Поет он куплеты, рассыпается шутками, сыплет остротами...
1 В годы нэпа многие артисты издавали в рекламных целях однодневные листовки и газеты, на¬
полненные развлекательными сценками, куплетами, стишками, анекдотами. Известен, например,
выпуск юмористической газеты «Каланча» (Казань, 1925) куплетиста Диомида Уварского.

I /шва 11. Шуты прплетдридтд
321
Смирнов-Сокольский на обложке журнала «Новый зритель». 1926
И брызжет камзольная струйка ядом слов на огонь Революции. И шипит
»лл от смеха, вольной радости, смака... Веерно кружится бант...
Выводы артист сделал оперативно, и уже год спустя после тура по югу
страны «Трудовой Дон» отмечал:
Зарождение новой сатиры происходит в условиях влияния двух моментов:
нласти старого типа - сальной клоунады и нэповской среды, которая зани¬
мает первые ряды театров и цирков. Влияние второго момента чувствует¬
ся на Смирнове-Сокольском. Он головой выше десятка других российских
куплетистов, несомненно, культурен и воспринимает быт не под узким
углом прошлого трафарета, он затрагивает темы более высокие, чем обыч¬

322
Песни и развлечения эпохи нэпи
ные эстрадные: новые театральные и с
кания, балетные устремления, эмиграи i
щину и пр. Но неоднородность среды,
перед которой приходится ему высту
пать, требует уступок «общественному
мнению», и он их делает, опускаясь до лсм
ковесного вульгаризма, особенно в свои»»
вступительных экспромтах к отдельным
номерам. Это понятно. В «Ночной Мо
скве» артист ярко изобразил быт нэпои
ской Москвы, пьяный, грязный, развр.н
ный, а перед этой Москвой приходитсм
часто выступать артисту и... угождать ей
В таких условиях выработка подлинной
народной сатиры задерживается, и они
рискует в любой момент сбиться на тор
ную дорогу старой эстрады.
«Для репертуарных сдвигов и изменении
второго, условно говоря, послеоктябрьского
пятилетия (1923-1927) - речь идет, разумев!
ся, только о моем собственном репертуаре
характерны три нововведения, - продолжат
рассказ Николай Павлович. - Первое: навсв!
да порываю с куплетами и песенками. Второе
стараюсь углублять и совершенствовать фор
му монолога.
...Третье: задумывается и осуществляв!
ся серия рассказов “бывалого».
<...> Рождению этой серии послужило следующее обстоятельство.
В Гражданскую войну я служил актером при пролитотделе 14-й армии. В армию
эту, между прочим, были на какое-то время влиты две дивизии - дивизия Махно
и дивизия Григорьева, двух “батек”, вскоре изменивших Красной армии.
Своеобразный быт, походка, язык, обороты речи “братишек”, пришедших с эти
ми дивизиями, хорошо были мною усвоены, долго тешил за кулисами товарищей их
сочными оборотами речи и, наконец, в году 1924-м или 1925-м решил попробовать
вывести такого “бывалого человека” на эстраду.
Под видом воспоминаний Бывалого о днях Гражданской войны на Украине
я изображал сегодняшнего обывателя с его брюзжанием, недовольством, вздоха
ми о прошлом.
<...> Прием этот можно назвать “доказательством от противного”. Прикидывал
ся сам контрреволюционно настроенным, “ругал” большевиков, но ругал таким об
разом, что сущность обруганных явлений была здоровой и общественно полезной,
а доводы “ругателя” - убогими, вздорными, неосновательными. “Доходил” этот при
ем чрезвычайно.
“Во что превратили завоевания революции, товарищи? - вопил такой “бывалый”
братишка. - Третьего дня хотел в музее каменному Аполлону в рот окурок засунуть,
П. Л. Муравский в образе бульварного
фланера

I иной 11. Шуты прплетиридта
323
и мне не позволили! За что я кровь проливал? За
чю я, братишечки, в германскую войну пропал без
иости?..”
И опять: “...Какая же это свобода, ежели меня
даже на трамвай с передней площадки не пускают?!.”
<...> Борьбе за качество продукции был посвя¬
щен и написанный в том же 1926 году фельетон
I Ьвесть о советском карандаше” (изначально но-
мор назывался “Карандаш тов. Троцкого”. - М.
нсгретивший активный общественный отклик. Фе¬
льетон был написан райком.
...Захожу это в ГУМ - совершеннейшая
терра инкогнито -
Позвольте мне, говорю, честное мос
швейное пальто.
И только это было начал пальтишечко на
себя надевать -
Рукава вдруг начали сами по себе отставать,
Суконце расползается на весь покрой,
Ну, словом, вижу - не пальтишечко, а прямой Стандартстрой!
Я это к заведующему: “Послушайте, говорю, любезный,
Что ж это, действительно, продукт у вас такой бесполезный?
Ведь это же не пальтишечко, а прямо пеленка какая-то детская!”
Л он мне в ответ: “Мало ли, говорит, что пеленка, зато советская.
Носить его действительно могут немногие,
Зато, говорит, не пальто, а сплошная идеология...”»
Работа артиста над собой не осталась незамеченной. Летом 1926 года
правление «Синей блузы», отмечая деятельность Смирнова-Сокольского
как советского сатирика, работающего в одном направлении с «Си¬
ней блузой», присудило ему значок и почетное звание синеблузника.
Л в 1927 году ударнику эстрадного цеха был в торжественной обстановке
вручен ордер на квартиру по адресу: Малая Бронная, 30/1. В этом уютном
сохранившемся и поныне красном домике-теремке на Патриарших Ни¬
колай Павлович прожил всю оставшуюся жизнь1.
В 2009 году в присутствии руководителя Роспечати и известного кол¬
лекционера редких книг Михаила Сеславинского, экс-министра культуры
Михаила Швыдкого, вдовы Солженицына Натальи Дмитриевны, ректора
Литературного института Бориса Тарасова и других известных персон
была открыта мемориальная доска писателя, литературоведа, народного
артиста РСФСР Николая Павловича Смирнова-Сокольского.
1 Не так давно в соседнем доме (Малая Бронная, 26), скорее всего по чистой случайности, появился
новомодный бар «Клава». Вряд ли, конечно, создатели заведения знали о нэпманском шлягере
своего бывшего жильца-соседа - «Клавочка». Но все равно вышла забавная шутка, Сокольский бы
оценил.

324
Песни и развлечений злаки нэпм
Г. Афонин (слева)
у своего портрета
Однако нам пора вернуться в бурлящую Москву 1920-х. В мае 1920
го артист выступил на открытии одной из самых престижных площадок
того времени - сада «Эрмитаж», - где читал фельетон «Хамим, братцы,
хамим!». Рецензент «Современного театра» (1929, № 21), захлебываясь
от восторга, писал:
...его последний фельетон <...> является подлинным шедевром злободнеи
ного политического разговорного жанра.
<...> В чем секрет его успеха? Вот он выходит, или, вернее, выбегает нй
эстраду в неизменной черной блузе с белым бантом и начинает фельетон
с какой-нибудь самой будничной житейской фразы, как будто кто-то и t
публики забрался нечаянно на эстраду и продолжает начатый разговор
Он как будто совсем «свой» для всех, и поразительно то, что люди разнмч
убеждений одинаково громко смеются над его остротами и смелыми эк»
курсами в самые неожиданные области. Иногда он срывается в грубость,
иногда он излишне перегружает фельетон узколитературными и театрал ь
ными темами, но всегда бодрый и яркий призыв к новой жизни умно и ор
ганично вплетен в его обличения, и в этом его основное отличие от многич
его собратьев по эстраде, пытающихся ему подражать.
Схожий образ «бывалого» разрабатывал в Ленинграде Петр Мурам
ский (Бартосяк), дебютировавший с куплетами «бульварного фланерю
«Мой папаша и я», написанными Григорием Мармеладовым:
Хоть революции боялись до зарезу,
Мой папаша и я.
Но при Керенском мы запели «Марсельезу»,
Мой папаша и я.
При большевизме перетрусили немного,
Мой папаша и я.
Потом решили, что и эта власть от Бога,
Мой папаша и я...
Сейчас мы служим и старательно, и строго,
Мой папаша и я.

| пина 11. Шуты пролетариата
325
Смирнов-Сокольский на обложке журнала «Цирк и эстрада». 1928
От десяти до четырех мы верим в Бога,
Мой папаша и я.
Среди безбожников в ячейке самой лучшей,
Мой папаша и я.
Но в церковь ходим мы на всякий случай,
Мой папаша и я!..
В 20-е он сменил фрак на обычный пиджак, а позже - на рабочий
комбинезон. Его новый персонаж - «братишка» - вел диалог с каприз¬
ной, недовольной советской властью барынькой. Тексты Муравскому со¬
чинял Яков Ядов:

326
Песни и развлечении злами ниш
Пишет, пишет Луначарский в СССР,
Что наш театр пролетарский в СССР,
Прочь изгнали «ламцадрицу» в СССР,
И... ставят «Сильву» и «Марицу» в СССР!
«Последние строчки вносили в куплеты долю сатиры. Ведь по тому
времени “Сильва” и “Марица” считались зрелищем для нэпманов и бур
жуа, то есть той же “ламцадрицей”...» - пишет историк эстрады Георгий
Териков.
Боролся за «золото» на куплетном пьедестале и совершенно забытый
в наши дни Григорий Афонин. Обозреватель «Зрелищ» (1923) ругал его
Маленький, в безукоризненном костюме, с безукоризненным пробором,
в безукоризненных ботинках - он, слегка нагнувшись к рампе, выбрасы
вает в зал свой ходкий товар. Впрочем, в последние недели в «Аквариуме *
он рассказывает даже сидя, даже с папиросой в зубах. Робость новичка и i
Киева сменилась апломбом «любимца». Плывет кольцами табачный дым,
сверкает на мизинце бриллиант, и стремительно летят в публику ловко
нанизанные рифмы. Наговорив вагон приятных для нэпманов и метам
вещей, сатирик вспоминает о существовании Гублита и Главреперткома
и «золотит пилюлю» - под занавес, под финал добавляет: «Так из ничет
вышло чего». Все довольны. Сверкают: лак на ботинках, фиксатуар на про
боре, бриллиант на мизинце. Не сверкает только... талант.
Неизвестно, почему критик решил, что Афонин родом с Украины.
Насколько мне известно, родился юморист в Москве в семье портного.
Рано проявил талант к рисованию и в 1913 году окончил Строгановское
училище живописи, ваяния и зодчества. Получил звание художники
первой степени, но пришедшее в студенческие годы увлечение театром
в итоге определило судьбу. Как говаривал сам Григорий Иванович: «Всю
остальную жизнь я надрывался, гоняясь за двумя зайцами - театром
и живописью».
Он окончил студию при МХТ, снимался на студии Ханжонкова. В Граж
данскую выступал в агиттеатрах перед красноармейцами. Демобилизо
вавшись в 1921 году, работал в театре миниатюр «Арс», откуда и перешел
на эстраду. Писал куплеты, частушки, стихотворные фельетоны, разо¬
блачающие приспособленцев, бюрократов, мещанство. В годы Великой
Отечественной поднимал боевой дух красноармейцев на фронте.
* * *
Как и в случае с Афониным, наряду с профессией эстрадного артиста
в жизни Николая Павловича Смирнова-Сокольского была еще одна пла¬
менная страсть - коллекционирование редких книг. О его библиотеке до
сих пор ходят легенды. Собрание включало в себя редчайшие издания
Пушкина, Крылова, Гоголя и множество томов, запрещенных царской
цензурой. Незадолго до преждевременного ухода в лучший мир Николай
Павлович выпустил несколько серьезных работ: «Рассказы о прижиз-

I панд 11. Шуты пролетариата
327
пенных изданиях Пушкина», «Моя
библиотека», «Рассказы о книгах».
Умер мастер, перебирая любимые
фолианты.
Супруга маэстро, артистка Со¬
фьи Резниковская, частенько жало¬
валась: «Ну, Коленька! Меня опять
позвали выступать в Кремль, все
будут в бриллиантах, одна я как си¬
рота».
На что довольный муж, похоха¬
тывая, отвечал: «Аты надень первое
издание Радищева “Путешествие
из Петербурга в Москву”, поверь
мне, дороже этого ничего нет...»
Сегодня одна часть коллекции
хранится в фондах РГБ, а другая -
и экспозиции Музея книги.
Смирнов-Сокольский был од¬
ним из создателей и первым дирек¬
тором Театра эстрады. По сей день
и кулуарах из уст в уста передается
байка о звонке мэтра молодому артисту, не явившемуся на концерт:
- Что с вами случилось, голубчик?
- Николай Павлович, у меня грипп.
- В ваши годы, юноша, я болел только венерическими болезнями!
Другой случай имел место в 1952 году. Вернувшийся на родину Алек¬
сандр Вертинский устраивал званый ужин. На этом вечере присутство-
вали граф Игнатьев, две пожилые графини, старые офицеры, генералы
и т. д. Стол был накрыт, но никто не садился. Наконец граф Игнатьев
не выдержал и спросил:
- Господа, кого мы ждем?
- Государя императора, - тут же отозвался Смирнов-Сокольский.
Веселых и остроумных историй, связанных с именем легендарного
сатирика, существует немало. Пару дюжин опубликовал в книге «Мы сме¬
емся, чтобы не сойти с ума» актер Борис Сичкин. Ее легко найти в Сети,
а я закончу свой рассказ диалогом, который станет мостиком к следующе¬
му герою. Куплетист Илья Набатов жаловался Сокольскому на свою жену.
Мол, в грош его не ставит, пренебрежительно к нему относится, даже кофе
не сварит:
- Я работаю, отдаю домой большие деньги, а она на меня - ноль вни¬
мания...
- Что ты, Илюша, возмущаешься? Кто ты такой? Ты для нее дерьмо.
А она - жена Набатова!

328
Песни и развлечения эпохи нэпп
Аполлон
Илья Семенович Набатов ОУ
ровский) родился на Украине. 11а
раллельно с окончанием юриди
ческого факультета Харьковскою
университета юноша прошел а к
терский курс в театральной студии
Михаила Тарханова и в 1920 году
впервые вышел на эстраду как
куплетист-сатирик. На закате жиз1 ш
он выпустил книгу воспоминании
в которой откровенно рассказал
о том, как все начиналось. Итак,
нэп, маленький провинциалыibiii
городок....
«Выступали вместе с куплетистом
В. Коральским в местном парке. Вот ч го
он пел:
Мой приятель заведует складами,
А жена его блещет нарядами,
В доме много съедобного
И вина бесподобного.
А коль спросишь - откуда все это,
Он ответит: “Не скрою секрета,
Не сорвешь, не возьмешь -
Так умрешь.
Рви цветы, пока цветут.
Пройдут златые дни,
Не сорвешь, так сам поймешь -
увянут зря они”...
Аплодировали нэпманы, сидевшие в первых рядах. Остальная часть публи
ки, представлявшая собой в основном рабочую, шахтерскую массу, естественно,
встретила эту песенку с явным враждебным холодком. Через несколько дней мне
предстоял дебют на той же сцене, и я спел там свою новую песню “Красные дьяво
лята”, название которой заимствовал из популярного тогда революционного при
ключенческого фильма, поставленного И. Перестиани:
Я вам песню спою не бонтонную,
А простую революционную.
Вы не ждите в ней сальностей,
Вздохов, сентиментальностей.
И припев в ней простой.
Пойте все за мной:
И. С. Набатов и Б. С. Борисов. 1934

I ilium 11. Шыты пролетариата
329
Смерть - тиранам,
Смерть - вампирам,
Пившим нашу кровь.
Сбросим старые кумиры,
Мир построим вновь...
В середине песни говорилось о тяжелом положении рабочих в капиталистиче¬
ских странах, а в конце - о том, что рабочий класс стал хозяином на нашей земле.
После слов “Пойте все за мной” зрители стали хором подпевать припев, причем
нэпманы, заполнявшие первые ряды, естественно, чувствовали себя весьма нелов¬
ко Я привожу эти наивные и корявые строчки потому, что, как мне кажется, это
и какой-то мере иллюстрирует борьбу за новый репертуар.
<...> Однако ограничиваться только лирическими и героическими песнями я не
мог. На афише над моей фамилией стояло крупно: “Сатирик-юморист”. И я, конеч¬
но, стремился быть сатириком.
<...> Я объездил все города и поселки Донбасса и рискнул с накопившимся
у меня репертуаром отправиться в крупный промышленный центр - Днепропе-
!ровск, где мне предложил дебют арендатор кинотеатра “Колизей”. На дебюте
я спел “О старом рудокопе” и “О беспризорном мальчике”. После выступления
арендатор сказал мне, что мои песни содержат оскорбительные выпады против
"хорошей городской публики” (вернее говоря, против нэпманов, к которым он сам
принадлежал) и для его предприятия не подходят.
- Вообще, - сказал он, отвечая на мою настойчивую просьбу быть откровенным
до конца, - если хотите знать, политграмота и агитация нам не нужны. А чечетку вы не
бьете? - спросил он, как бы прикидывая возможность как-нибудь использовать меня. -
Нет, нам это не годится, - повторил он, получив отрицательный ответ. - А что у вас
още есть?
- “Смерть тиранам, смерть вампирам!” - ответил я с соответствующим назва¬
нию песни пафосом, все еще не теряя надежды.
<...> Иногда подобные выступления продолжались целый вечер - на так назы¬
ваемых “конкурсах юмористов”. Разумеется, это были никакие не конкурсы, а про¬
сто своеобразный рекламный трюк для приманки зрителей. Афиши сообщали, что
в один вечер выступят сразу восемь или десять куплетистов и рассказчиков, со¬
стязающихся в “остроумии”. Победителя конкурса хозяин предприятия публично
премировал золотыми часами, которые после представления, конечно, отбирал
обратно. Подобные конкурсы обычно назывались: “Вечер смеха”, “Вечер бурного
веселья”, “Вечер гомерического хохота”...»
Товарищ Набатова по цеху Владимир Коралли в книге «Сердце, от¬
данное эстраде» вспоминал о таком конкурсе и демонстрировал целую
галерею нэпманских куплетистов:
«Такие программы собирал, например, известный театральный деятель Семен
Ильич Добрыкин. В 1923 году получил от Добрыкина приглашение в харьковский
театр “Арлекин” и я. В этой программе были заняты известные куплетисты: Цезарь
Коррадо, Василий Гущинский, Анна Рассказова, Эмиль Кемпер, Федор Бояров, Ар¬
кадий Громов и Владимир Милич, Лев Зингерталь и многие, многие другие. Есте¬
ственно, собрать в программе стольких артистов одного жанра можно было лишь

330
Песни и развлечения зппки нэпн
в том случае, если каждый из них обладал своеобразием, яркой индивидуально
стью и неповторимостью.
Цезарь Карлович Коррадо когда-то был военным, и это сказалось на его сцени
ческом облике. Он отличался бравой осанкой, четкостью движений. Стоя на сцено
в элегантном сером фраке, он время от времени разглядывал зал в лорнет. Коррн
до сам писал свои куплеты и монологи, часто импровизировал на сцене. Его номер
был построен на том, что он пел куплеты... о зрителях, подмечая все, что проис
ходило в зале: какой-то молодой человек прижался к девушке - об этом куплет, boi
билетер прошел по залу, отвлекая зрителей, - куплет. Понятно, что содержание его
импровизаций не повторялось - жизнь каждого концерта всегда была иной. Им
провизации Коррадо имели единое обрамление - любой его куплет заканчивался
рефреном “Се-са!”:
Есть в Париже выраженье Се-са!
Это значит подтвержденье - Се-са!
Одессит же эту фразу - Се-са!
Перевел на русский сразу - Ца-ца!
Исполнительская манера Цезаря Коррадо и его лорнет были очень популярны.
Многие куплетисты пытались ему подражать. Но если манеру мог повторить не каж
дый артист, то лорнет быстро освоили, особенно те куплетисты, которых на главные
сцены Одессы не пускали.
<...> Федор Бояров выходил на сцену в сюртуке и с красной феской на голове
- он изображал старого турка и пел о радостях жизни. Боярову часто недоставало
вкуса, случалось, что он использовал грубые детали, но многое скрашивалось ко
мизмом его исполнения - он был уморительно смешон...<...> Завершал парад ку¬
плетистов молодой пародист Леонид Рябинский. <...> Два-три штриха - и возника¬
ла пародийная зарисовка. <...> Однажды Добрыкин, используя эту его способность,
выпустил афишу, в которой крупными буквами перечислялись самые популярные
артисты, а внизу мелким шрифтом было набрано: “В имитации Леонида Рябинско-
го”. Публика валом валила на этот концерт, и устроитель его стал опасаться скан¬
дала, но успех превзошел все ожидания».
* * *
«Понятно, что участники таких вечеров ставили перед собой единственную цель
во что бы то ни стало, любыми средствами рассмешить публику, - продолжает экс¬
курс в историю Илья Набатов. - В погоне за этим куплетисты, не доверяя силе
своих куплетов, делали, между прочим, такой трюк. Под длинный пиджак сзади ниже
спины привязывалась маленькая скамеечка, и после исполнения песни артист пу¬
скался вприсядку, откалывая ее с невиданной легкостью и лихостью. Затем он вста¬
вал, поворачивался спиной к публике, демонстрируя привязанный сзади стульчик.
<...> Тогда я услышал куплетистов В. Коралли, Э. Кемпера, Л. Рябинского,
П. Елинского и Б. Ренского, позднее организовавшего, по примеру Утесова, эстрад¬
ный оркестр, и очень своеобразного, талантливого юмориста Вас. Гущинского. Все
это были молодые артисты, стремившиеся отразить злобу дня в песенках, куплетах
и пародиях. Не хочу выкидывать из песни слов: конечно, мы конкурировали друг
с другом и часто друг другу завидовали, особенно если у другого куплетиста успех

331
IЛДВД 1 l .JUUTbl ПРОЛЕТАРИАТА
пывал велик. Но мы и помогали один
другому и советом, и репертуаром.
<...> Борьбе против приспосо¬
бленчества и подхалимства был по¬
священ фельетон “Советский пись¬
мовник”. Герой фельетона предлагает
издать руководство для подхалимов,
по примеру распространенных до ре¬
волюции так называемых письмовни¬
ков, с образцами деловых и любовных
писем, заявлений, прошений, тостов
и речей. В фельетоне были примеры
Iого, как написать любовное письмо,
как произнести речь по случаю смерти
своего начальника, если при этом уже присутствует новый начальник, как голосо¬
вать на собрании, когда выбирают нового председателя правления кооперативной
организации и прочее. Вот “образец заявления о приеме на работу”:
Илья Набатов.
Кадр из фильма «Клятва». 1946
С целью получить место:
“Председателю такого-то (многоточие) треста”.
Начинайте издалека:
“Дедушка мой был рабочий от станка,
Бабушку обесчестил помещик на огороде.
Отец работал на собственном пролетарском
мыловаренном заводе.
Мать еще жива,
Моя старушка, при мне.
Ходит в старомодном ветхом шушуне.
Сам я пять лет без вести на гражданских
фронтах пропадал,
А при нэпе нашелся и безработным стал.
В моей квалификации не сомневайтесь..”»
Илья Семенович Набатов не отличался красотой, из-за чего коллеги
над ним частенько подшучивали. Борис Сичкин приводил диалог купле¬
тиста с коллегой, известным острословом Смирновым-Сокольским:
- Взгляни на меня, Коля! Я отдыхал полтора месяца, правда, я похо¬
рошел?
- Конечно, Илюша, - согласился Николай Павлович и добавил: -
Похорошевшая жаба!... - И приятели заливались счастливым смехом.
Другой эстрадник, Владимир Коралли, был знаком с Набатовым с се¬
редины 20-х. Однажды Илья Семенович прибыл на летний сезон с га¬
стролями в Бобруйск и, чтобы не переплачивать за гостиницу, поинтере¬
совался, кто мог бы сдать комнату. Ему указали адрес хозяйки, у которой
всегда останавливались артисты. Набатов явился к ней, но домовладелица,
узнав, что он артист, неожиданно заявила: «Хватит с меня этого беспокой¬
ства. Только что съехал один. Молоденький такой, хорошенький, ничего не

332
Песни и развлечения эпохи нэп»»
скажешь, - Коралл и, Владимир. II у,
должна я вам сказать, покоя не были
от этих девочек. С утра до ночи шу
мели на весь двор...» Набатов после
таких речей заскучал и собрался
было уйти, но в это время, как вспо
минал сам Илья Семенович, хозяй
ка, кинув на его лицо оценивающий
взгляд, сменила гнев на милость:
«Вам, пожалуй, я комнату сдам!»
После войны Илья Набатом
прославился как мастер политиче
ской сатиры. Изредка он мелькал
в эпизодах в кино. В 1946 году на
экраны вышла картина Михаила
Чиаурели «Клятва», в которой артист сыграл роль французского мини
стра Бонне. На просмотре присутствовал Сталин. Когда дошло до эпизо
да с Набатовым, генералиссимус тихо произнес лишь одно слово: «По
хож». Этого было достаточно, чтобы дать Набатову Сталинскую премию.
Говорят, что с медалью лауреата Илья Семенович не расставался до кон
ца дней.
И. С. Набатов. Кадр из фильма
«За власть советов». 1956
Папа «нэпмана» - Бпрсамбпр
Б. С. Борисов.
Дореволюционная рекламная открытка
Сегодня вряд ли кто-то задумывает¬
ся о том, как и когда появилось сло¬
во «нэпман». Однако, по легенде,
впервые произнес его и ввел в рус^
ский язык известный театральный
артист, экс-звезда кабаре «Летучая
мышь», мастер конферанса, бле¬
стящий исполнитель песенок Бе¬
ранже, автор цыганских романсов
Борис Борисов (Гурович).
Случилось это в начале 1922 года,
когда наш герой, пользуясь момен¬
том, открыл в Москве театр миниа¬
тюр «Коробочка», о чем не преми¬
нул сообщить журнал «Зрелища»:
11 сентября 1922 г. из Германии, после
лечения, вернулся артист Борисов.
Попутно им был дан ряд концертов,
прошедших с большим успехом.

I пина 11. Шуты пролетариата
333
II Москве Борисов в первых числах октября открывает «Коробочку».
1.1м он намерен ставить «немного Мольера», а также старинные русские
и французские водевили в куплетной форме, с откликом на злобы дня.
( сйчас началась работа над водевилем «Стряпчий под столом», который
пойдет в программе открытия. К участию в «Коробочке» приглашены
11 \ к)менталь-Тамарина, Борская, Бахметев, Холодов и др.
В одной из первых постановок - «Олимпийцы в Москве» - Борис Са-
мойлович и сыграл роль обозревателя по фамилии Нэпман.
Меткое словцо отправилось гулять по свету. Конферансье Алексей Алек¬
сеев в мемуарах «Серьезное и смешное» упоминает даже про танго «Нэпик»:
..танец двух молодых, элегантных, жизнерадостных, поэтично настроен¬
ных нахальных спекулянтов... Они объяснялись в любви и тут же музыкаль¬
но и ритмично торговали: продавали-покупали друг у друга “дефициты”...»
Новый обитатель Советской России шустренько стал героем купле¬
тов, песен, частушек... Владимир Хенкин пел:
Эй, нэпач в меня влюблен,
Пышет страстью лютою.
Валей звать не хочет он,
А зовет Валютою.
Я на бочке сижу,
А под бочкой каша -
Не подумайте, нэпманы,
Что Россия ваша!
Или:
От налогов в треволненье
Нэпман наш встревоженный,
Ходит после обложенья
Весь кругом обложенный!
Публика валом валила в уютный подвальчик «Коробочки», где можно
было не только от души похохотать над вкусным «Салатом из анекдотов»,
но и сытно отужинать в обществе знаменитостей и симпатичных «сов-
барышень».
Любезная жена моя, Людмила,
Представь, какой произошел скандал:
Того письма, где денег ты просила,
Я до сих пор еще не получал.
Шлю вам письмо. Будь счастлива при этом.
Живи, трудись, воспитывай сынка.
С отеческим, супружеским приветом,
Пока! Пока!

334
Песни и развлечения эпохи нами
- пританцовывая, с лукавой улыбкой пел,
глядя в зал, комик.
Пеняя товарищу на заигрывание с буржу
ями, «поэт рабочих и крестьян трудолюби
вейший Демьян» (Бедный) ерничал на газет
ной полосе в фельетоне «Артист Российский
и Борсамбор1 Калифорнийский»:
Но коварный приблизился нэп,
И пишась принудительных скреп,
Всплыл Борисов при нэпе, как пробочка,
Объявилась «Коробочка»,
Где средь тестовских старых палат,
Для оживших плутов и живых живоглотов
Подавать стал Борисов похабный «салат»
Из еврейских пустых анекдотов...
Решив не испытывать судьбу, в 1923 году актер отправился с гастролями за
океан, но, невзирая на теплый прием, год спустя все-таки вернулся в СССР. Ка
жется, не было в 1924 году газеты или журнала, не осветившего это событие.
«Новый зритель» (1924, № 22):
27 мая с. г. в Москву вернулся из Америки Б. С. Борисов, где он пробыл
около полугода.
Колоссальные нью-йоркские постройки, грандиозное уличное движение,
удивительные электрорекламы и совершенно сумасшедший темп жизни
произвели на Б. С. гнетущее впечатление.
Нью-Йорк, по словам Борисова, в течение круглых суток живет непрерын-
ной жизнью, гоняясь за долларами, и в про¬
межутках танцует фокстрот.
Русской эмиграции приходится очень туго:
она хватается за всякую работу, лишь бы
не умереть с голоду. Так, например, Б. С.
встретил одного русского врача, который за¬
нимается тем, что играет восточные мелодии
у подъезда одного из самых больших кинема¬
тографов Нью-Йорка.
Через две недели по приезде в Нью-Йорк
Б. С. начал выступать на отдельных концер¬
тах в своем лучшем репертуаре. Выступления
Б. С. были приняты с большим энтузиазмом,
о которых свидетельствуют единодушные ре¬
цензии, статьи и фельетоны, пестреющие во
всех американских газетах.
1 Под этим прозвищем (акроним его собственного имени - БОРис САМойяович БОРисов) артист был
известен всей театральной России.
Ноты с песенкой
из репертуара артиста
Б. С. Борисов

I mum 11. Шиты ПРОЛЕТАРИАТА
335
Б. Борисов на обложке журнала «Новый зритель ». 1924
I мая Б. С. выступал как артист на коммунистическом митинге перед
6 000 рабочих, где пел революционные песни Д. Бедного и др.
В конце октября Б. С. намерен выехать обратно в Америку для участия
в киносъемках одной крупной американской кинофильмы в Калифорнии,
которые продлятся не менее года.
Демьян Бедный не преминул вновь пройтись по «американцу»:
Он вернулся в Москву в настроены] особом,
Со значительной этакой миной
Мещанина, побывавшего в барской гостиной,
Поскорей, поскорей эту шишку смотри,

336
Песни и развлечения зпрки нэт
Милый нэпман со всей своей дворнею,
Шишка здесь помотается месяца три,
А потом на два года махнет в Калифорнию,
В Калифорнию! В Калифорнию!
Перед кем тут на родине бисер метать?
Борсамбор и Шаляпин - одна у них стать!
Но ни в какую Америку он больше не вернулся. Играл в театрах
и в 1927 году был удостоен звания заслуженного артиста РСФСР.
Борисов больше не «похлопывает по брюшку нэпмана». Свой талам i
художник старается направить на пользу советской власти, сочиняет ча
стушки:
Нам дороже всех валют
Трудовое звание.
Выходи, рабочий люд,
На соревнование.
Или в ответ на известие о том, что Папа Римский предал анафеме Со
ветский Союз, исполняет куплеты Арго:
Мы, папа Пий, сидящий в Ватикане,
Стремясь Москву разделать под орех,
Показываем кукиш вам в кармане
И предаем анафеме вас всех!
На что Москва ему отвечает:
Вы пишете так искренне, так ясно...
И по газетам знаем вас прекрасно,
Но, к сожалению, не видели лица...
Так приезжайте сами за ответом
Проверить мощь рабочего штыка!..
Талант маэстро универсален. Кажется, он одинаково уверенно чувствовал
себя в любом жанре. Люди ценили его за неизменный позитивный настрой,
способность к экспромту, веселой шутке. Не зря его так любил сам Шаляпин.
В 1927 году исполнитель получает предложение записать серию пла¬
стинок с авторскими композициями на злобу дня и песнями на стихи
все того же Демьяна Бедного.
Одна за другой на фабрике «Музтрест» появляются диски: «Попы-
трутни», «Поповская камаринская», «Заливные частушки»...
Но порыв маэстро не был оценен по достоинству. В 1929 году «Цирк
и эстрада» разместил на своих страницах обидную рецензию:
На эстраде достаточно популярен жанр - «песенки нового быта». Под маркой
«песен нового быта» протаскиваются всевозможные «Степки-гармонисты»,

1/швд 11. Шуты пролетариата
337
Маринкины пруды» и «Маньки
на поселке», идеология и тематика
которых сводится к трактовке рево¬
люции, как «обстоятельства», благо¬
даря которому сомнительные герои
« могли улучшить свое экономиче¬
ское положение.
Жанр песенок нового быта, как
и многие другие «больные» жан¬
ры эстрады, имеет свой сбыт, своих
потребителей и своих корифеев.
Песни нового быта исполняют все,
начиная от никому неизвестных
провинциальных певцов и певиц
и кончая заслуженным артистом
республики Б. С. Борисовым.
Но провинциальные исполнители
и «Маринкины пруды» тускнеют
перед «новобытными песенками»
^служенного артиста:
Новый быт
хорош бесспорно,
Волга-матушка река,
Только вот вода в уборной
Заливает берега.
Сирень цветет,
Не плачь, пройдет,
Эх, Коля, грудь больно,
Ох, пахнет, довольно...
Действительно, довольно! Уж слишком плохо пахнет от этих «новобытных
несен». Пахнет старым затхлым запахом шантана...
В исполнении Борсамбора на пластинке звучали переделанные ку¬
плеты «Волжских страданий» («Пароход идет “Анюта”, Волга-матушка
река, На нем белая каюта, Заливает берега...»), упомянутых (правда, не
совсем точно) Ильфом и Петровым в «Двенадцати стульях»:
«Еще слышался ропот работающих “ундервудов”, а природа и Волга брали свое.
Нега охватила всех плавающих на пароходе “Скрябин”. Члены тиражной комиссии
томно прихлебывали чай. На первом заседании месткома, происходившем на носу,
царила нежность. Так шумно дышал теплый ветер, так мягко полоскалась у бортов
водичка, так быстро пролетали по бокам парохода черные очертания берегов, что
председатель месткома, человек вполне положительный, открывший рот для про¬
изнесения речи об условиях труда в необычной обстановке, неожиданно для всех
и для самого себя запел:
Обложка книги воспоминаний Б. Борисова.
1929

338
Песни и развлечения злаки ним
Пароход по Волге плавал,
Волга - русская
А остальные суровые участники заседания пророкотали припев:
Сире-энь цвятё-от...»
В 1929 году Борис Борисов представил книгу мемуаров «История ми
его смеха». До последних дней прирожденный артист не покидал сцены
Его не стало поздней осенью 1939-го. Жаль, но могила певца на Нови
девичьем сейчас находится в полнейшем запустении.
Не жизнь, а песни
Куплетист, поэт и художник Саша Красный (Александр Брянский)
родился в состоятельной еврейской семье в Севастополе. Его карьера
эстрадного артиста началась еще при царе-батюшке. Свой первый сбор
ник миниатюр он посвятил одному из королей «рваного жанра» и назвал
его «Если был бы я Убейко Юлий».
В годы Первой мировой войны Саша оказался в действующей армии,
был ранен и награжден Георгиевским крестом IV степени. В Граждан
скую сражался за большевиков. Однажды в Ростове-на-Дону, где власть
менялась чаще, чем погода, его чуть было не пустили в расход, о чем
артист оставил яркую зарисовку:
Когда-то здесь, на этом месте,
Я оправдаться не сумел.
Матросы, жаждущие мести,
Меня тащили на расстрел.
Спасение пришло случайно,
Мы к месту казни подошли...
И вдруг мои однополчане
Меня от гибели спасли...
Некоторое время довелось товарищу Брянскому служить в охране Ле¬
нина, по личной просьбе которого Саша для пущей агитации за красную
кавалерию написал рифмованный призыв «Пролетарий, на коня!»
В мирное время талантливый парень решил попробовать себя в журна
листике, трудился в газете «1^док», писал рассказы, фельетоны, сочинял сти¬
хи. В это время вышел его поэтический сборник «Синяя блуза», который, как
утверждал его автор, и дал название движению живой газеты. Позднее он осно¬
вал собственный агитационный эстрадный коллектив. В 1929 году эту «удар¬
ную» группу здорово пропесочили на страницах «Цирка и эстрады» (№ 17):

I ПИНА 1L Шыты ПРОЛЕТАРИАТА
339
Ipyiina халтурщиков, присвоившая себе
фомкое название «Театр Саши Красно¬
му, не имея на то разрешения, выступала
к октябрьские дни по рабочим клубам с не-
мероятной халтурой, беря за выступление
ИЮ-200 рублей.
Саша отмалчиваться не стал и по пунк-
г;|м ответил критиканам:
Уиажаемый тов. редактор!
II 1Ч1У 17 указывается, что в октябрьские дни
и.ни ансамбль выступал по клубам без раз¬
решения, получая по 100-120 рублей и пре¬
поднося «невероятную халтуру». Для выяс¬
нения истины заявляю:
I На все выступления были соответственные путевки Центрпосредрабиса.
2. Сумма 100 рублей является обычной ставкой для нашего ансамбля.
I. Репертуар, который мы демонстрировали в октябрьские дни, был раз¬
решен по литере «А».
4. Никаких претензий ни один из клубов нам не заявил.
Саша Красный в рабочем
кабинете своей квартиры
на Бронной. Москва, 1990
Опровержение «циркачи и эстрадники» опубликовали, но обиду, ви¬
димо, затаили и, как только представилась возможность, вновь всыпали
товарищу Красному по первое число:
(i августа, когда все артисты выступали бесплатно, Саша Красный взял
40 рублей за выступление в клубе Измайловского зверинца и не явился на
бесплатное выступление.
Саша Красный был, как говорится, тертым калачом, бывавшим и не
и таких переделках, а потому быстро понял - действовать надо решитель¬
нее, простыми отписками тут не отбиться, и год спустя выдал следующее:
Культурное обслуживание обеденных перерывов в связи с переходом на
непрерывную неделю приобретает особенно важное значение, так как
охватывает четыре пятых общего количества занятых на производстве
рабочих. Учитывая это, ансамбль театра Саши Красного объявляет себя
ударной агитбригадой и вызывает на соцсоревнование цех разговорников
союза Рабис, обслуживающих своими выступлениями литвечера, обеден¬
ные перерывы в клубах, красных уголках на фабриках и заводах.
Условия соревнования сводятся к следующему:
1. Подлинный отказ от бессодержательного и упадочного репертуара,
псевдоцыганских и псевдонародных песен и романсов, псевдобытовых
рассказов и т. д.
2. Максимальное использование художественных произведений, отража¬
ющих темы пятилетки, соцсоревнования, непрерывки и т. д.

340
Песни и развлечения зппки нэпн
ю. в. Убейко.
Кань я сделался ав!аторомъ.
Воспоминашя артиста 10. В. Убейко.
Это было въ 1909 году, зимою. Будучи въ Москв’Ь, я со своимъ
другомъ, СергЬемъ Сокольскпмъ, увидал! публичный полета фраицуз-
скаго aniaTopa г. Гюйо, на самомъ старомъ аппарат^ Блерш, аппарат*,
па которомъ впервые самъ Блсрм перслогЬлъ Ламаншъ, съ моторомъ
Анванн въ 26 лош. силъ. Леталъ г.Гюйо очень плохо. Было морозно. Сн'Ьгъ
падалъ хлопьями, полета хогЬли отложить, но, въ виду громадпаго
сбора, г. Гюйо полегблъ. И нота я увид*лъ въ первый разъ въ жизни
чудо.
Юлий Убейко входил
до революции, наряду
с С. Сокольским
и С. Сарматовым, в первую
тройку лучших куплетистов
империи. Кроме того, он
увлекался авиацией. Глядя
на своих друзей-авиаторов
И. Зажина и С. Уточкина, он
тоже приобрел себе аэроплан
и на афишах сообщал -
«Артист и авиатор Убейко».
Талантливый эксцентрик
погиб в Гражданскую, сражаясь
на стороне белых
3. Перестройка работы по плану обслуживания важнейших политиче¬
ских кампаний и дат красного календаря соответствующим репер¬
туаром.
Анасамбль театра Саши Красного устанавливает на все выступления в обе¬
денные перерывы скидку в 50% с обычной платы и вызывает артистов Гро¬
мова и Милича, Павлова, Елинского, Эльгу Каминскую, Кара-Дмитриева,
Образцова, Полевую-Мансфельд, Полевого-Мансфельд, Сережникова
и Леонида Утесова.
Хорошо знавший Александра Давыдовича художник и писатель Алек¬
сандр Курушин приводил поразительные факты:
«...Брянский прожил одну долгую жизнь, и в ней уместилось много тоже длин¬
ных насыщенных жизней. В одной жизни он был известный одесский поэт Саша
Красный, автор шести поэтических книг, изданных в дореволюционной России,
друг Маяковского, известный куплетист и развратник.
<...> В большой комнате висел портрет маслом молодого Саши Красного, кото¬
рый очень нравился Маяковскому. Действительно - Саша “а-ля Костя из Одессы”,
в разорванной тельняшке и клешах в полный рост посмеивается всеми зубами.
В те годы он, как говорил, бывало, и с Поддубным боролся...

I HARR 11. ШИТЫ ПРОЛЕТАРИАТА
341
В другой жизни - это пламенный революционер и большевик, участник трех
революций, начиная с революции 1905 года, друг Ленина (была одна фотография,
|де Саша Красный стоял на параде 1 мая человек за 5 от вождя), по заданию ко-
юрого он с небольшой бандой занял Николаевский вокзал в Петрограде, как раз
и ночь на 25 октября; революционный художник, написавший 5 портретов Ленина,
историк революции 1917 года, участник Гражданской войны, чудом вырвавшийся
из рук батьки Махно.
В третьей жизни - это враг большевизма и сталинизма, друг Троцкого, спавший
с ним под одной шинелью и шныряющий по всем фронтам, выполняя шпионские за¬
дания, работая неизвестно на кого. Далее - это создатель революционного театра
"Синяя блуза” и скрывающийся под этой синей блузой от ЧК».
В 1982 году, когда Саше Красному исполнилось сто лет, ему позвони-
III из Союза писателей, поздравили с юбилеем и сообщили, что отныне
он полноправный член этой организации. На радостях старый артист
заказал экслибрис, на котором попросил выгравировать: “С каждым го¬
дом лет мне больше, а душа моложе”. И это было истинной правдой!
В сто шесть лет он выпустил книгу любовной лирики «Контрасты»,
а в сто девять - еще одну, «Только о любви».
Он умер в 1995-м, в своей квартире в центре Москвы, которую, по
легенде, выиграл в карты еще в 1930-х у одного высокопоставленного
большевика. Ну что тут можно добавить? Не жизнь, а песня...
Юморист-инвалид
Читая мемуары старожилов артистического мира: Игоря Нежного, Евге¬
ния Гершуни, Григория Терикова и многих, многих других, - я в какой-то
момент обнаружил, что все они, словно сговорившись, в качестве при¬
мера «эстрадной пошлости» приводили некоего Бобу Задольского. При¬
знаться, в какой-то момент я подумал, что это некий собирательный образ,
избранный хорошо знакомыми друг с другом мэтрами для иллюстрации
нравов нэпманских кабаре, дабы не задеть нежные чувства своих здрав¬
ствующих коллег. Ан нет! С разворота «Цирка и эстрады» на меня глядел
тот самый антигерой, только звали его не Боба, а Вова. Текст под рекламой
был весьма странный и мало настраивающий на «лирический лад», но чут¬
кие коллеги подсказали юмористу, что весело хохочущий инвалид - нон¬
сенс, и он прислушался: последующие публикации выглядели уже иначе.
Настоящая фамилия артиста - Гикман. Выяснить детали биографии
«мальчика для битья» не получилось. Кроме оплаченных самим артистом
четвертинок полосы, других публикаций о нем (за исключением негатив¬
ных) практически не появлялось, хотя в 1929 году, проходя переквалифика¬
цию, он был отнесен к высшей, 1-й категории артистов разговорного жанра.
Да еще однажды как-то промелькнула строчка о встрече эстрадника
Задольского со школьниками, которым он рассказывал о Гражданской

342
Песни и развлечения зппни нэп»
Единственный юморист инвалид
ВОВА ЗАДОЛЬСКИЙ
возвратился из поездки по
Крыму,-—с 15 сентября начинав'
свои гастроли в ресторане
„Европа*1
ЛЮБИМЕЦ МОСКОВСКОЙ ПУБЛИКИ
ВОВА ЗАДОЛЬСКИЙ
Злобы дня, куплеты, частушки,
монологи, сатира.
Все поют песенки Воны Задольского.
Всюду громадный успех!
Блестящие отзывы прессы.
Реклама из журнала «Цирк и эстрада». Обновленная реклама Вовы Задолъсш'о
1926
войне, на которой и получил увечье. Но даже «на колчаковских фронтах
раненный» Вова Задольский не смог укрыться от яростных выпадов кри
тики и насмешек сотоварищей.
В «Цирке и эстраде» (1928) была помещена рецензия с откровенным
названием:
НА КОНКУРСЕ... ПОШЛЯТИНЫ
Живучи старые традиции и особенно на эстраде. О новой политике, о новом
репертуаре эстрадник говорит в «свободное время», а на практике, на своем
производстве, он пока не идет дальше участия в конкурсах юмористов.
Мы недавно писали о том, что конкурсы юмористов - удел глухой провин¬
ции, но совершенно недавно (24 сентября) в один из понедельников объеди¬
ненный коллектив безработных союза Рабис № 23 умудрился организован»
подобный конкурс в рабочем районе, - в кинотеатре «Балкан».
Результаты конкурс дал блестящие - 1200 человек зрителей, 800 рублей
сбора...
«Идеология» вначале робко пробивалась в устах рафинированной «дамы-
юмориста» Марии Бравской, в стихотворении «Воспоминания комсомоль¬
ца». Но скоро ее сменила надрывная лирика весьма сомнительного свойства:
Нет ее-с другим ласкается,
Нет ее - ушла с другим.
Клоун плачет, заливается,
Не ложится даже грим...

(лава 11. Шуты пролетариата
343
Н. Кораллы (в центре) на гастролях. 1927. Из книги П. Шаболтая «Потомки скоморохов»
Чередуются юмористы. Поют они скабрезные пошленькие куплеты и ча¬
стушки о старых, очень старых знакомых - алиментах, короткой юбочке,
Маяковском, фининспекторе и т. д. Как по заказу.
Рассказать, о чем говорили в монологах и куплетах юмористы А. Алексан¬
дров, Ваня Козловский, Вова Задольский и Александр Сорокин, не пред¬
ставляется возможным. Простое приличие не дозволяет привести образ¬
цы их репертуара на страницах журнала. Безграмотность еще не худшее
в этом репертуаре. Хорошо даже, что здесь мало «идеологии» вроде Соро-
кинской: «Помни Ленина заветы, Выбирай себя в Советы...»
Такие «перлы» вперемежку с похабнейшими анекдотами выслушивала пу¬
блика в продолжение двух часов сряду.
Куплетист Владимир Коралли откровенно признавался:
«Я понял - прошло время салонных куплетов и забавных пустячков.
<...> Насмотревшись и наслушавшись всякой дешевки, я захотел остро высме¬
ять эти романсы, песни и куплеты, всуе употребляющие слова нового мира. Решил
обратиться к Николаю Южному. <...> Прототипом нашего героя-куплетиста мы вы¬
брали московского исполнителя Бобу Задольского, который не брезговал в своих
куплетах ни пошлостью, ни скабрезностью и “откликался” на все события жизни. На
сцене он держался развязно и вульгарно. Задольский был типичным представите¬
лем кабацкой эстрады, которая особенно процветала в пивных. Известен был и его
излюбленный рефрен:
Я Боба Задольский - оригинальный куплетист.
Пою себе куплеты, и больше ничего...

344
Песни и развлечения зппхи нами
Словом, он показался нам самой подходящей фигурой для пародии. Назпн
ли мы ее “Эстрада в тупике”. Я выходил на сцену и объявлял, что сейчас публики
услышит, как известный куплетист Московцев исполняет свои новые куплеты. И, но
слишком утрируя ужимки и кривляния этого «мастера», исполнял куплеты в ею
манере. Затем я сообщал, что на это выступление куплетиста Московцева в газетн
появилась рецензия, где говорилось, что пора кончать с подобной халтурой, что
эстраде нужны лозунги сегодняшнего дня. Московцев внял этому призыву и уже ни
следующем концерте исполнял свои куплеты с лозунгами:
На столе уже накрыто - множество добра:
Гусь с гарниром, чай с бисквитом, пиво и икра.
Ели все необычайно, пили как один,
Даже выпили случайно в лампе керосин.
Лозунг: “Кооперация - путь к социализму!”
После свадьбы спец-папаша дочь благословил.
А жених - завдом Аркаша - денег попросил.
Тут скандалить начал батя прямо что есть сил
И на помощь против зятя тещу пригласил.
Лозунг: “Теща в доме не позор, а несчастье!”
И снова в газете появилась отрицательная рецензия, которая заканчивалась
словами: “На эстраде должна звучать революционная тематика, должны звучать
революционные песни”. Московцев и тут не растерялся. На очередном концерте он
исполнил свои куплеты уже с таким припевом:
Бьютузавдома тревогу!
Всех пригласил он к себе.
Смело, товарищи, в ногу,
Духом окрепнем в борьбе!
Ужина час поджидали.
Миг, наконец, наступил.
Долго в цепях нас держали,
Долго нас голод томил.
Был там завмаг из Гпавсода,
Мишка-валютчик с женой,
Вышли мы все из народа,
Дети семьи трудовой...
Номер заканчивался обращением к публике: “Уважаемые зрители! Вы спроси
те; над кем смеетесь, товарищ Коралли? Над собой смеемся, товарищи зрители!
Но пусть этот смех не покажется вам смехом сквозь слезы. Так было, но так уже
не будет. Эстрада - огромный запущенный сад, К нам, на помощь, опытные садо¬
воды! Поэты, литераторы, от вас мы ждем ценных семян настоящей пролетарской
культуры”...»

Глава 12. ЧАСТУШКИ - ФОЛЬКЛОР ПРОЛЕТАРИЕВ
Мы частушек много знаем
И хороших, и плохих.
Интересно тем послушать,
Кто не знает никаких.
У Владимира Коралли был брат, Эмиль Кемпер, также работавший в куп¬
летном жанре. В конце 20-х он женился на популярной исполнительни¬
це частушек Марии Дарской. В пору новой экономической политики,
когда деревенский люд толпами повалил в города, «лубочные дуэты»
активно боролись за популярность с куплетистами. И те и другие стре¬
мились быть злободневными, остроумными, яркими... И тем и другим
тексты писали одни и те же авторы. И тех и других в хвост и гриву частил
Вшврепертком.
Услышать исполнение частушек с эстрады в годы нэпа - не проблема.
Они звучат с подмостков летних театров, пивных, ресторанов и даже со¬
лидных концертных залов.
На берегах Невы срывают аплодисменты «малявинские бабы» Вера
Врусова и Екатерина Снежина. Такое прозвище они получили из-за яр¬
ких крестьянских нарядов, в которых словно сошли с картин художника
Филиппа Малявина, известного своими сочными зарисовками сельской
жизни.
Частушка - один из
самых популярных
жанров в годы нэпа.
Фото из архива
М. Поленковой

346
Песни и развлечений злаки нэп«
Мне вчера приснился сон,
Хожу как потеряна,
Чемберлен, вишь, без кальсон
Целовал Чичерина!
В посиделки не пойду,
Я не милка Сенина.
Заведу я граммофон,
Буду слушать Ленина!
Исполнял частушки и дуэт ленинградских куплетистов С. Смирновой
и Н. Вишневской, которая сопровождала пение игрой на шарманке:
Чтобы с вас не драла шкур
Нэповская нация,
Мужики, держите курс
На кооперацию!
«Зрелища» (1923, № 49) анонсировали концерт:
В Москву приехала из Петрограда исполнительница деревенских часту¬
шек под гармонику артистка петроградских театров А. М. Бельская, вы¬
ступавшая в свое время в концертах с Н. В. Плевицкой.
Та со сцены запевала:
Эх, лапти мои,
Лапти строченые!
В церкви окна теперь
Заколоченные!
Ты красуйся, ты красуйся,
На горе зеленый луг.
Раньше мы ходили в церковь,
А теперь мы ходим в клуб.
С интересом встречали зрители «лубочный дуэт» Вийс-Вайс (В. Си
дельников и М. Соломенко). Ребята исполняли музыкальные миниатюры
под аккомпанемент гармошки и ...точила:
Встретил я на днях девчонку,
Ест она морожено.
Оказалось - старушонка,
Только омоложена.
Коль от старости иль хвори
Ты покинешь этот свет,

|/шва 12. Частушки- фольклор пролетариев
347
Славный, жаркий крематорий
Приготовил Моссовет!
Ты не думай, англичанка,
Что нас сможешь устрашить,
Сам пойду я вместо танка,
Буду газами душить!
О другом творческом альянсе рабкор «Нового зрителя» (1928) отзы-
иался неодобрительно:
11а московских эстрадах подвизаются Шебуев и Прохоровский. Они выхо¬
дят на подмостки и поют «этнографические дуэты». Но весь их репертуар
как будто нарочно подобран не для исполнителей, а для исполнительниц.
Два солидных дяди, закатив к колосникам глаза, жалобно выводят:
Эх! Коля, груди больно.
Любила, довольно!..
11отом, откашлявшись, артисты столь же жалобно выводят баритоном и те¬
нором другие женские песни и песенки. Товарищи! Сарафаны бы надели.
Веселее и глупее было бы.
Много выступал по радио и активно записывался на пластинки не¬
кто Ваня Козловский. В 1929-1930 годах на фабрике «Музтрест» у него
вышла целая серия дисков: «Антирелигиозные частушки», «За гра¬
моту, частушки», «Выборные частушки», «Нас побить-побить хотели»
(муз. А. Давиденко, сл. Д. Бедного), «Деревенские припевки о пятилетке
и соревновании».
Лубочные открытки
с частушками были очень
распространены в 1920-е годы.
Рисунок Б. Кустодиева. 1927

348
Песни и развлечения эпохи нэш»
Но самым популярным
коллективом того времени
был дуэт Веры Андреевны
Глебовой и Марии Иванов
ны Дарской.
Первая дебютировал;!
с шуточными песенками
еще в 1905-м. В постанов
ке номера ей помогала из
вестная исполнительно i ул
«городского романса» Типа
Каренина. В образе дере
Дарская и Глебова. 1929 венской девушки, впервые
оказавшейся в большом
городе, Глебова исполняла пародию на песню «чайки русской эстрады •
Анастасии Вяльцевой «Уморилась»:
Вот с вокзала к вам приперла,
Там орали во все горло.
Испужалась, испужалась,
Испужалась я...
Ее будущая партнерша - Дарская - до 1925 года жила в Харбине, пела
в ресторанах. Впоследствии ей припомнят эмигрантское прошлое
в 1940 году Марию Ивановну арестуют, обвинив в шпионаже в пользу...
Японии, и сошлют в ГУЛАГ, где она и сгинет.
Но пока артистки покоряют публику всего Советского Союза. Особой
популярностью пользуется цикл частушек с припевом: «Вот так штука, всем
наука, ну-ка, Маша, почитай». По сюжету певицы садились рядом и разы
грывали сценку диалога неграмотной товарки с начитанной подругой:
Доктора продвинули науку
И такую выдумали штуку,
Чтоб с мозгов больных снимать наросты,
И вскрывают череп очень просто.
Одному почтенному совслужу
Все мозги повыклали наружу.
Он без них явился на собранье,
И никто не обратил внимания.
Глебова удивленно восклицала:
Вот так штука! Всем наука,
Ну-ка, Маша, почитай!
После ареста Дарской партнершей Глебовой стала Л. Кузьмичева.

f лавя 12. Частушки - фольклор пролетариев
349
* * *
Цензура не дремала и жестко отслеживала все то, что исполнялось
публично. Однако на каждый роток не накинешь платок. О чем нельзя
было говорить с больших эстрад, народ пел на улице:
Вот же времечко летит!
Три годочка стукнуло,
Как Капланка в Ильича
Из нагана «пукнула»!
Стоило весной 1921 года X съезду РКП(б) объявить о начале нового
экономического курса, как граждане тут же откликнулись:
Был на мне платок простой,
Потому такой уж строй,
Времена теперь не те,
Покупаю декольте!
Эх, плохая была жизнь,
Кругом только нытика,
Слава богу, что пришла
Новая политика!
Частушка была квинтэссенцией отклика масс на происходящие собы¬
тия и демонстрировала настроения общества точнее любых соцопросов.
Эх, Машенька, что за нация!
Кругом саботаж, спекуляция!
Идешь в ларек, дрожа как лист
Что ни торговец, то фашист,
Пять лимонов - пол-яйца,
Ламца, дрица, га-ца-ца... -
распевали на иркутском рынке в 1922 году.
Киевлянин В. М. Бережков идеализировал прошлое:
«Во времена нэпа всего было вдоволь. С появлением червонцев - больших де¬
сятирублевых банкнот с изображением пахаря и молотобойца - рубль стал весо¬
мым и конвертируемым. Червонцы повсюду охотно принимали, даже предпочитали
доллару. Люди распевали частушку:
Червонцы мои червоточенные,
Любит вас простой народ и уполномоченные...»
Нэповское изобилие воспевали и в других уголках СССР:

350
Песни и развлечения эпохи нэп»
На базаре чего хошь,
Разны все товарики...
Ходят в синих галифонах
Красны комиссарики...
Спекулянт, спекулянт
Спекулирует,
А советская власть
Реквизирует!
Хоть и неласково глядели большевики
на «буржуев нуво», но вынуждены были тер
петь. Случаем сколотить капиталец не пре
минули воспользоваться тысячи предпри
имчивых граждан, от деревенского парубка
Николки Заварихина из романа Леонида
Леонова «Вор» до бывших красных комам
диров или недобитых «графьев».
Илья Эренбург утверждал, что встречал
среди новых предпринимателей бывпи'
го помощника присяжного поверенно
го, прослужившего два года в Наркомате
юстиции и вдруг начавшего торговать
местами в спальных вагонах; поэта, чн
тавшего футуристические стихи, а теперь
перепродававшего французскую парфю¬
мерию и коньяк; рабочего завода, участ¬
ника Гражданской войны, похитившего вагон мануфактуры и тоже пы
тавшегося стать коммерсантом.
Столь пестрый состав «красных буржуев» народ отражал в частушках:
Молодой матрос, в ж... раненный,
На базаре торговал воблой вяленой,
На углу стоит, слезы капают,
Никто рыбу не берет - только лапают...
Торговала Изабелла,
Продавала маркизет.
Барыша она имела
За сто метров десять лет.
Не входи, хозяйка, в раж,
Коли я слукавила:
«Не обманешь - не продашь» -
Это наше правило.
Эстрадник Ваня Козловский
выступает с частушками
по радио. 1929

I лапа 12. Частушки - фольклор пролетариев
351
Материалы в газете «Известия» за 1924 год демонстрируют, как в ча-
(тушке, словно в зеркале, отражаются классовый водораздел и непри¬
миримость:
Я любому богачу
Нос и рыло сворочу.
Сворочу и нос, и рыло
И скажу, что так и было.
Все фабричные ребята,
Пионеры, комсомол
Всем буржуям в одно место
Скоро вставят твердый кол.
Частушки - примета време¬
ни, она звучит в домах и квар¬
тирах, на пикниках и в парках,
на вокзалах и толкучках, в тю¬
ремных камерах и армейских
казармах.
Инкогнито прибывший в со¬
ветскую Россию Василий Шуль¬
гин в автобиографическом
произведении «Три столицы»
вспоминал, как ежевечерне шум¬
но развлекались комсомольцы
в соседней квартире:
«За стеной звенела гитара,
и женский голос выводил частушки.
Разухабистые, они пелись на какой-
го минорный мотив, однообразно по¬
вторяющийся. Содержание их было
фабрично-идиотское, вроде:
Я у зеркала стояла -
Сама себя видела.
У подруги я отбила -
Бедную обидела.
После такого заявления, деланно-вызывающего, не следовало никакого взрыва
веселья.
<...> Единственным ценителем певицы был один только голос парня и, очевид¬
но, сугубо болвана. Вероятно, желая выразить свое обожание, он после каждого
куплета закатывался каким-то бессмысленным апострофом. Поехав сверху вниз по
гамме и как бы поставив этим способом нестерпимо глупый восклицательный знак,
он принимался ржать...
За стеной звучало:

352
Песни и развлечения эпохи нэпа
ЧАСТУШКИ
■ ■ ■
БИБЛИОТЕКА .ОГОНЕК-
№ 183
АКЦ. ГОД. О-ВО .ОГОНЕК-
МОСКВА -1И7
Сборник частушек библиотеки журнала «Огонек». 1927
На столе стоит цветок -
Туда-сюда клонится.
За хорошею девчонкой
Все мальчишки гонятся!
После чего идиот закатывался... Гитара дзинькала за стеной:
Я собою некрасива,
Некрасив и мой наряд,
Но не знаю, почему уж
Много гонится ребят!..
И болван за стеною поддерживал.
На этот раз певица одарила нас еще несколькими куплетами:
Ты не думай, что красив,
Я тобой не дорожу,
Я такими ухажерами
Заборы горожу!
<...> Тут ее поклонник заржал с особым усердием...»

I лйвя 12. Частушки - фольклор пролетариев
353
* * *
Власти понимали силу воздействия бойких рифм и привычность вос¬
приятия подобной информации деревенским (в большинстве своем не¬
грамотным) людом, а потому использовали их в агитационных целях.
Под псевдонимом «Утя» публиковал короткие рифмы в сатирических
журналах начинающий поэт Иосиф Уткин. Любил частушечный жанр
и Владимир Маяковский - он много писал для репертуара «Синей блузы»:
Милкой мне в подарок бурка
И носки подарены.
Мчит Юденич с Петербурга,
Как наскипидаренный.
«Для действия частушки необходим прием неожиданной рифмов¬
ки при полном несоответствии первого двустишия со вторым, - объ-
мснял поэт. - Причем первое двустрочье может быть названо вспомо¬
гательным».
15 20-е огромными тиражами издаются сборники, где в частушках
разъясняется вред религии, необходимость ходить на выборы, служить
и Красной армии, страховать имущество, обучаться грамоте и т. д.:
Не ходите, девки, замуж
За неграмотных парней,
То ли дело мой миленок -
Комсомолец-грамотей!
Парни, ежели гулять
С нами вы хотите,
Облигаций новеньких
Нам приобретите!
Не обходилось и без курьезов. В сборнике «Кооперативные частушки»,
выпущенном музыкальным отделом ЛСПО (Ленинградский совет потре¬
бительских обществ) специально для деревни, крестьяне прочитали:
Эх ты, Машка-земляника,
На! Купил чего, гляди-ка,
Не просто телятина,
Так сказать, ЛеСПятина.
И дальше:
Эх вы, парни, девки-милки,
Гвяньте - хвост у потребилки,
А кулацкая пуста,
Словно сука без хвоста.
Предполагаю, не каждый поймет, о чем, собственно, речь. «Потребил-
ка» - магазин системы потребкооперации, куда стоит «хвост», т. е. оче¬
редь. «Кулацкая» - лавочка частного собственника, где никого нет.
Но и это еще не все. Дальше в форме частушечного диалога разыгры¬
валась сценка, в которой сознательная гражданка разъясняет «темной»
товарке значение праздника Всемирного дня кооперации:

354
Песни и развлеченияэпохи ниш
- Ну, а праздник-то для на?
- Чтоб завлечь, полено,
По завету Ильича
Профсоюзных членов!
Большое количество песенников было посвящено прославлении!
«отца народов»:
Будут новым урожаем Нет ли в поле где огрехов?
Закрома завалены - Вся ли вспахана земля?
Мы живем теперь в колхозе
По уставу Сталина! Я с окошка на окошко
Цветик переставила,
Наш отец, великий Сталин, Чтоб светло было портретам
Смотрит зорко из Кремля: Ленина и Сталина.
Но отношение к советской власти, особенно в деревне, было скорей
негативным, крестьяне неохотно шли в колхозы, и звучали на посидел
ках частушки контрреволюционные:
Мы в колхоз пошли, товарка, Все ребята как ребята,
Были юбки складками, мой милый - депутат:
А теперя щеголяем Все ребята при работе,
На заду заплатками! А мой милый ходит так.
Говорят, в колхозе плохо, Едет Сталин на корове,
А в колхозе хорошо: У коровы один рог.
До обеда ищут сбрую, «Ты куда, товарищ Сталин?» -
А с обеда - колесо. «Раскулачивать народ».
За такое творчество в конце 20-х вполне можно было лет на пять от
правиться «отдохнуть» на Соловки, и многие не избежали этой участи,
но и в тюремных стенах звучала частушка.
Вячеслав Шишков в повести «Странники» рисует сценку в испраи
доме:
«Камера переизбрала в культурники Дениса. В благодарность за доверие он
обещал сегодня же после ужина устроить вечер самодеятельности. <...>
- Неужели у вас нет самобытных талантов?..
- Как нет талантов? Таланты завсегда есть! Дай срок лапти обуть,- послышался
из темного угла смешливый, располагающий к веселью голос - Частушки можно
ежели?
- Вали, вали!.. Просим!.. - закричала, захлопала в ладоши камера.
<...> На середину выскочил с балалайкой узкоплечий, с бульдожьей рожей, ве
селый лишенец Петька Маз. Он ударил по лаптям ладонями; крутнулся вприсядку
и, затренькав на трех струнах, загнусавил:

1лявд 12. Частушки - фольклор пролетариев
355
Трынцы-брынцы балалайка,
Трынцы-брынцы - поиграй-ка.
Трынцы-брынцы - не хочу!
Трынцы-брынцы - заплачу!
Гтворят, что в исправдоме
Стены затрещали
Оттого, что заключенных
Множество нагнали!..
Камера дружно, злобно засмеялась. Польщенный певец вновь пустился в пляс,
ударяя себя по лаптям:
В исправдоме женщины
Начинают драться!
Ежли их не поцелуешь,
Будут обижаться!»
Кто придумывал эти маленькие шедевры? Сам народ. Конечно, ника¬
ких имен сочинителей, талантливых и не очень, история не сохранила. Да
и не нужно, наверное, их искать. Частушки - капли в океане времени, в ко-
I (>рых, как в крошечном образце ДНК, навечно сохранились черты эпохи.
В бессмертной книге «Республика ШКИД» есть интересный эпизод:
«Как-то <...> Ленька смотрел в кинематографе “Ампир" на Садовой американ¬
ский ковбойский боевик. Перед сеансом показывали дивертисмент: выступали фо¬
кусники, жонглеры, похожая на рыбу певица в чешуйчатом платье спела два ро¬
манса, две девушки в матросских штанах сплясали матлот, а под конец выступил
куплетист, который исполнял под аккомпанемент маленького аккордеона “частуш¬
ки на злобу дня”. Ленька прослушал эти частушки, и ему показалось, что он сам мо¬
жет написать нисколько не хуже. Вернувшись домой, он вырвал из тетради листок
В. В. Маяковский также работал
в жанре частушки.
Обложка журнала «Зрелища» (1922)
с шаржем на поэта
ШШШШШт ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК ■—■I
ТЕАТРА, МЮЗИК-ХОЛЛА, ЦИРКА, МАССОВОГО
ДЕЙСТВА, ТЕФИЗКУЛЬТА, БАЛАГАНА, КИНО.
ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ.
ПОРТРЕТ РА60ТЫ ФРАНЦУССИОГО ХУДОШШЙА
РОБЕРА ДЕДОНЭ.

356
Песни и развлечения эпохи ниш
и, торопясь, чтобы не растерять вдохновение, за десять минут набросал шесть 401
веростиший, среди которых было и такое:
Курсы золота поднялись
По причине нэпа.
В Петрограде на Сенной
Три лимона репа!
Все это сочинение он озаглавил “Злободневные частушки”. Потом подумал,
куда послать частушки, и решил послать их в “Красную газету”. Несколько днои
после этого он ждал ответа, но ответ не последовал...»
Соавтор Леонида Пантелеева, Григорий Белых, собирал народные
частушки, в том числе не совсем безобидные в политическом плане. I hi
пример, такие:
Когда Ленин
Сталину наказывал:
«Много хлеба не давай,
Мясо не показывай».
В Старой Руссе на базаре
Торговля возбужденная -
Продается колбаса
Конная буденная!
Видимо, это хобби обернулось для него дополнительной статьей
в приговоре, ведь соавтор «Республики ШКИД», как и миллионы наших
сограждан, погиб в ГУЛАГе.
Известные ученые Сергей Неклюдов и Анна Архипова в публика
ции «Фольклор и власть в закрытом обществе» («НЛО», 2010, № 101)
отмечают:
«Частушка оказалась не только первым жанром нового фольклора, обратив
шим на себя внимание исследователей и собирателей, но и первым “репрессиро
ванным” устным жанром - первая цензурная кампания была направлена именно
против частушки.
В 1920-е годы частично или полностью запрещается целый ряд частушечных
сборников: А. А. Жарова, Р. М. Акульшина и др., из сборника Артема Веселого
изъят раздел “Уходящая деревня”, в котором были собраны кулацкие, хулиганскио
и воровские частушки, а за частушку “Я на бочке сижу, / Да бочка вертится / Ах,
я у Ленина служу, / Да Троцкий сердится” запрещена книга Н. Н. Никитина “Рвотный
форт"; известен даже случай ареста куплетиста за исполнение частушки...
<...> Со второй половины 1920-х меняется политическая и экономическая стра
тегия власти, в связи с этим меняется и интонация голосов, “идущих снизу”. Со
гласно сводкам ГПУ, прямой протест в деревне против “мероприятий соввласти"
выражается в основном в частушках, реже - в песнях, еще реже - в других формах.
Так, 13 апреля 1932 года ОПТУ составляет следующую справку об исполнении пе
сен и частушек молодежью:
“<...> Пузо голо, лапти в клетку, выполняем пятилетку. Отчего ты худа? Я в кол
хозе была. Отчего ты легла? Пятилетку тягла” и т. д.»

Глдвй 13. «СКОМОРОХИ» БЕЛЫЕ И КРАСНЫЕ
Ночной Париж; в притоне «Белая заря»
Идет игра вплоть до утра,
Апаш, кокотка, офицер и эмигрант,
Посуды звон, гудит джаз-банд,
Там подают графини и швейцаром бывший князь,
Лежит в грязи вся золотая грязь,
Их научил Париж, чем торговать,
Как добывать позором каждый франк.
Па всем лежит отчаянья печать,
Последняя игра идет ва-банк,
И до рассвета там идет игра,
И напевают что-то бледные уста...
Л. Дризо, «Ночной Париж» (1926).
Бывшие
Прежде чем продолжится наше знакомство с развлечениями времен
нэпа, мне хочется взять небольшую паузу и рассказать, какие перемены
случились с российской эстрадой на сломе эпох, что произошло с бы¬
лыми кумирами, как относились к ним в СССР и кто пришел на смену
шездам царской эстрады.
После Октябрьского переворота кардинально изменился расклад сил
не только на политической арене. Революция стала причиной радикаль¬
ных перемен во всех сферах общественной жизни. Не стала исключени¬
ем и эстрада. Большинство самых ярких звезд императорских подмост¬
ков предпочли отправиться к дальним берегам изгнания.
Знаменитые басы Федор Шаляпин и Капитон Запорожец, «народницы»
11адежда Плевицкая и Мария Каринская, «баяны» русской песни Юрий Мор-
фесси, Николай Северский и Михаил Вавич, исполнители ариеток1 Иза Кре-
мер и Александр Вертинский, цыганские королевы Настя Полякова и Зина
Давыдова, куплетисты Павел Троицкий, Станислав Сарматов и Виктор
Хенкин, опереточная примадонна Лидия Липковская и шансонетка Айна
(леповая, скрипач Жан Гулеско и еще тысячи артистов покинули Россию2.
Вообразите, что в наше время девяносто процентов всех тех, кого мы
ежедневно созерцаем по центральному ТВ, вдруг отправляются в эми¬
грацию. Сложно даже представить, как изменится лицо шоу-бизнеса, не
правда ли? Для жителей СССР 1920-х годов подобная фантасмагория ста¬
ла реальностью.
На первые роли советской эстрады выдвинулись мало кому извест¬
ные ранее молодые артисты - Утесов, Гущинский, Смирнов-Сокольский,
1 Небольшая ария, отличающаяся простотой формы, песенным характером мелодии.
у Судьбам артистов, оказавшихся в эмиграции, посвящены книги с подарочными дисками «Русская
песня в изгнании» (ДЕКОМ, 2008) и «Звезды царской эстрады» (ДЕКОМ, 2011).

358
Песни и развлечения эпохи нэпм
Обложка мелодекламации Л. Дризо
«Ночной Париж». 1926
Зеленая, Бернес и другие, - до рс
волюции прозябавшие в третьем
классе второго эшелона, а то
и вовсе стоявшие в кордебалете
во втором ряду справа. Остан
шиеся же в стране большевиком
экс-премьеры - певицы Мария
Эмская и Агриппина Гранскам
(первая исполнительница зна
менитого романса «Ямщик, не
гони лошадей!»), оперетгочиые
дивы Раиса Раисова и Наталья Та
мара, «гусар» Владимир Сабинин,
куплетист и издатель журнала
«Граммофонный мир» Дмитрий
Богемский - хоть и продолжили
карьеру, моментально утратили
популярность и о громе прежних
оваций уже не мечтали. К началу
30-х, устав приспосабливаться
к циркулярам Реперткома, они
тихо, один за другим отправи
лись в лучший мир.
Тем временем в Константи
нополе и Берлине, Праге и Со
фии, Париже и Нью-Йорке
былые кумиры пытались выжи
вать, развлекая остатки публи
ки в спешно открытых кабаре,
ресторанах, а порой, как пишет
Юрий Морфесси, и в ярмароч
ных балаганах, в которых лю
бимец Николая II в расшитом
кафтане а-ля рюс на пару с На
стей Поляковой выдавал по за
казу русские песни.
«Бывший князь Султан-Гирей
забавляет публику третьеразрядного
нью-йоркского варьете кавказскими
танцами».
«Цирк и эстрада». 1926

1шшя 13. «Скоморохи» белые и красные
359
Большой Москевсмй Эрмитаж*
24, rue Саитаг(1п(0рёга)
Tel. Central 52-42
Ежедневно Ьб-Ьдм и ужины
о-часовой чай
Артистическая худож. программа:
выступают* Пюрм Массальская.
Саша Макаронь, И. Г, Дндерихеъ,
знаменит. нмнтат. радиола Ralph,
Квартет* Допс1шхъКазако1гъ,Кав-
казеи. танцы Руфать-бей Хали*
лот,, Знамеьнт. Джазъ - Банд*
«Вегсоп Europe Rambler*.
Оркестр* Рафаэля Володарекаго
п рл участи» скрипача виртуоза
Бойн ЖтромПсрга,
31 де эбря1926
Pmitan пития мп ВСТРЕЧА НОВАГО ГОДА ImUtamm
Pyiti ионднтерш!я нзл1ш
Заказы по телефону: Fassy 65-89.
к»Б. rue de Longchamp (во двор!»).
Ввнио - Гас грономическШ
Магазннъ
„ZAKOUSKI”
1, rue Auguste Bartholdi (XV)
Т<Н. S^gur 67-17, m<Hro Dupleix
Доставка на домъ.
Mllllllllllltllttlllllllllllllllllllllllllllllllllllllflllttllllllllltlllllllllltllllllltllllllllllllltlllllllllllltllltr
ресторанъ „МедвЪдь" |
8, rue Auguste llarlholdl, (Place Dupleix) Ttl.:-. Stgur 55-9П. =
Вь верхнем!» зал-fe: ЕЖЕДНЕВНО МУЗШКА. |
Во аиоаь открытом*» подвалЪ ежедневно Е
ПБН1Е КАБАРЭ - ТАНЦЫ. |
Отдельное шшЬщен!» для заказных* об1;дсшъ, — 5
^iiiiiiiiiiiiitntitiiiiiiiiiiiitiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiiitiifiiiiiiiiiiiiiiiitiiiiititttiiii^
РЕСТОРАНЪ |
“Аи Perroquet Vert” |
21, Rue (i’Ouessant, МёНо : MoUe-Picqtfet-Grenelle, 1
Обдодаш №. — Открыть m день. — Mm iM ntorn §
Въчетвергъ,пятн., субб и воскр. выступаютъ: |
"" ™ Г1У1
Завтрак
из* 4 бд
Об*д
Бя
Музыналм
ресторанъ
1, rue Pierre le Grand, 1
Tdl6phone: Camot 41-17
ftlaVilledepGrograde
и из* 3 бл.—7 фр. 50 с.,
10 фр. съ кувертом*,
ы 15 фр. н й la carte,
юдо от* 2 фр. 50 с.
ши программа «.в ч, веч,
А. ЗАГОРСКАЯ pytCKiii бытонын н1,сПН. Н, СТГУЙ08А романсы.
ИГР ДЕТЬ СТРУННЫЙ ОРКЕСТРЪ. |
iiiiiiiiiiiiiitiiitiiiiitiiiiiitiiiiiiittiiittiiiiiiiiiiitiiitiiiiitttiiiiiiiiKiiiitiiiiittiiiitiiiiiiiiiiitiiiiiiiiitP
ЛГИ РЕСТО РАНИ
„ртаШ уголок!"
54, Ы» av, de Wagram.
гд*хорош!в об'ЬДЫ и ужины
h рНж fixe — 6 »р. и & la carte
Ежешь музыка. Цоет* Г. Н. Moslem.
Открыть Гвсгроаомкя, магазннъ
В pyccnle продукты.
ДЬкы atrii конкуренц1п.
FABA1If*L 43* »d deCourbe-
1 AiA/ti D voie, к XeUllly *-S
Продаются в* кредит* машины
taxi ,,De Dion Bouton" и D.F.P.
Специальное ателье для ремонта,
Прь, гаражу большой ШгПХ с*
полным* комфортом*. Комнаты
оть20Офр. Центральное отоплен {«
m; Neuiily 19-48
Жизнь русского Парижа в 1920-х била ключом.
Реклама ресторанов из журнала «.Иллюстрированная Россия»
На первых порах отношение к «бывшим» в Советской России было
нейтральное. В 1922 году журнал «Зрелища» в разделе «Кто-Где» инфор¬
мировал:

360
Песни и развлечения эпохи нами
Н. В. Плевицкая, жившая в Берлине и концерт и
ровавшая в Германии и Австрии, в конце декабри
уезжает на ряд концертов в Сербию и Болгарию,
а оттуда в Америку (Нью-Йорк, Чикаго, Фила
дельфию) и Канаду.
Балашова, б. балерина Московского Большою
театра, открывает в Париже «Студию балетных
классических и характерных танцев». Весной тан
цовщица едет на ряд гастролей в Лондон...
Но вскоре тон начинает кардинально ме
няться. Уже годом позже тот же источник пишет
Русских артистов парижская эстрада почти не зна
ет. Те немногие из наших соотечественников, кото
рые подвизаются в Париже, дальше ночных кабаре
не идут, и большие парижские театры для них за¬
крыты. Наилучшее положение занимает москоп
ская исполнительница цыганских романсов 3. А. Давыдова. Работает она по
ресторанам. Также ограничен и репертуар о России. Еще совсем недавно
были в моде грубейшие антибольшевистские пасквили, но теперь они но
пользуются успехом. Впечатление такое, будто Франция не знает, как себя
держать в этом вопросе. Особняком стоит искусство бывших эмигрантом.
Кроме постоянного русского театра «Золотой Петушок» - одного из бесчис¬
ленных подражаний «Летучей Мыши» - существует целый ряд эстрадных
предприятий при русских ресторанах. Там-то и подвизаются «цыганские
хоры из бывших титулованных». Во главе одного такого хора стоит граф Тол¬
стой, а другим управляет князь Голицын.
Действительно, ситуация в артистических кругах в Советской России
и на Западе была схожа: ради заработка на сцену выходили люди, ко¬
торым еще несколько лет назад и в страшном сне не могло привидеть
ся такое. Наследники родовитых династий, с детских лет обучавшиеся
музыке и вокалу, были вынуждены вспомнить о проведенных когда-то
часах за роялем с персональным учителем и искать места в ресторанных
оркестрах: потомки Ланских пели цыганские романсы, князь Сергей Го-
Исполнительница песенок
настроения Иза Кремер
после эмиграции тоже
частенько становилась
объектом пародий
на советской эстраде
РЕСТОРАНЪ „РУССК1Й
21, Rue Boissy d’Anglas (Coacofde-
Tu'U'phone : fiLYSftKS 13-K4
ЭРМИТАЖЪ“
Завтраки Изышюм Русская,1 Кухня ... 0 б t д ы
3 6л. 10 фр. Шсфъ иухии ф корниловъ. 4 6л,-12и 15 фр.
Ежедневно блины, шашлыки, кулебяка, борщъ.
Съ 8 часовъ вечера художественная артистическая программа :
Знаменитый Баянь Русской trbcnit ЮРШ МОРФЕССН. — Бытовыя иЬсни КАТЮ¬
ША ГОРНОСТАЕВА. — Король лезгинки МДПРА.МЪ БККЪ. - - РумынскШ
оркестр* К. ЖДНЪ. — Вирт, балалаечники под* упр. II. ПАВЛОВИЧА.
Дирек.: А. В. РЫЖИКОВЪ.
Реклама выступления Ю. Морфесси

I лава 13. «Скоморохи» белые и красные
361
лицын аккомпанировал Юрию Морфесси. Кроме «графьев и князей» вы-
с ту пали на сценах кабаре младший сын Льва Толстого дядя Миша и внуч¬
ка великого писателя Вера Толь.
Обозреватель «Зрелищ» в 1923 году иронизировал:
Ьмнший артист киевского «Кривого Джимми» Ермолов вместе с артистом
оперы К. Запорожцем открыли в Константинополе театр типа «Кривого
Джимми» под названием «Бродячий пес».
Театр посещается исключительно «врангелевцами», правильно рассудив¬
шими, что название театра рассчитано именно на них.
В Госцирке «красный шут» Виталий Лазаренко распевал под хохот
зрителей частушку про императора российского в изгнании Кирилла I
Владимировича1:
Зря, Кирилло, бреешь рыло,
Зря сбираешься в поход -
Эмигрантская кобыла
До Москвы не довезет!
ГОСПОДИН НАРОДНЫЙ АРТИСТ
В первой волне эмиграции оказалось немало
творческих личностей, но даже самые яр¬
кие их имена блекнут рядом со сверкающей
снежной шапкой Монблана в лице Федора
Ивановича Шаляпина. Будучи, безусловно,
одной из знаковых фигур в русской культу¬
ре до революции, и в эмиграции он остался
одним из ее столпов.
Большевики относились к Шаляпину
без всякого уважения: «товарищи» не раз
хамили великому артисту в лицо, сомнева¬
ясь в его таланте и полезности для нового
строя. В его особняке на Новинском буль¬
варе проходили постоянные обыски. Пад¬
кие до сенсаций репортеры эмигрантской
газеты «Освобождение России» препод¬
носят читателям в январе 1919-го жирную
рождественскую «утку».
Великий князь Кирилл Владимирович (1876-1938) - второй сын великого князя Владимира
Александровича, третьего сына Александра II, и великой княгини Марии Павловны; двоюродный
брат Николая II. В 1924 году, в эмиграции, самопровозгласил себя Императором Всероссий¬
ским Кириллом I, с чем не согласилась часть императорской семьи.
Ф. И. Шаляпин
незадолго до эмиграции

362
Песни и развлечения эпохи нэпа
Окончательно добил Федора Ива
новича приказ выступить на ком
церте перед конными матросами.
- Кто ж это такие? - недоумси
но спрашивал бас у своего друга,
художника Константина Коровина
- Не знаю, Федор Иванович, по
уезжать надо... - отвечал живописи i
Гений отбывал с комфортом:
не было в его жизни ни «горяще
го моря», ни вагонов с людьми
на крышах. Родину Шаляпин по
кинул в каюте первого класса: он
отправился в 1922 году на гастро
ли в США, да так и остался на За
паде. Формально Шаляпин отбыл
в длительное концертное турне,
и несколько лет обе стороны де
лали вид, что все идет по плану.
Из номера в номер театральные
журналы публиковали интервью
и письма Федора Ивановича, где
он неизменно сообщал о скором
возвращении на родину. Первое
время ему верили.
«Зрелища» (1924. № 8) без лишних эмоций сообщали:
Смерть Ф. И. Шаляпина.
^Приморская 7Кизш»м сообщает подробности
рашрфда красиыма изв'Ьстяаго pyccwo ой о да
ш&мшиаа.
‘Подучены достовйрвы* свйдЫя, говорит га¬
зета. что Ф. ЦЬшиая разстрЬдап болыишишиш
за *контр-ршщщшиноеть\
Посдй бидшеаваскаго ш.еиорота и Пегро-
градй артисты государственных театров собра¬
лось на совйщшо по вопросу о юы, как убе¬
речь театр от разрушепш, ногорое встпду ирооо-
, Днла ьодшойокя. На э/ои зас-Цаша Ф. Шала
пика просоля :/рош1ть oiv себя руководство шрп*
градскими государств иным* тевтрашг для того,
что ы на этот ноет ве был назрей согшарсомом
кто-нибудь такой, который и тептральн -м дйл;Ь
понимает столько sue, сколько осел в архсологш.
Совнарком утвердил Ф. Шаляпина, по вскорй
й&шг возникать rpoaiu о .представителями сов¬
депов.
Точно ишвйстно, ва что н когда-Ф. Шаля-
инк был нрнговореа в смертной казни. Друзья
Шаляпина иомогла ему бежать, на грапицй Фнп-
лявд1и Ф. Шаляпин был застигнут красамшг, но
ие сдался жив •; и был заотрйлвн.
Какой ю злой рок вповт над русским искус¬
ством, 0 начала войны погибло столько великах
художников слова, пера и кисти, сколько а
другое время не умирало н и двадцать лйг.
';</ Лш „и*.
«Утка» из эмигрантской газеты
«Освобождение России»(03.01.1919)
Шаляпин находится в Париже и хлопочет о получении от нового прави¬
тельства разрешения на продолжительное проживание там. Если Шаляпи
Р. С. Ф. с. Р.
НАРОДНЫЙ КОМИССАР
по
ПРОСВЕЩЕНИЮ.
МОСКВА, Крема, кабшгет.
То в. Шаляпину.
НовиАий бульв. ,63.
Уважаемый федор Иванович.
Я получил от фирмы с занятным названиеи”Яесравненная
Да ддова приготовленный для Вас весьма серьезный контракт
который Вы,вероятно, подпишете. Завидный гонорар. По исчис¬
лению Наркомании Ьы будуте' там получать за выступление
57 L миллионов н:д наши деньги. Вот как мы Вас грабим, когда и
платим Вам ita 5 миллионов. Что касается Вашего большего де ■
лд об устройстве Вне в России, то оно все отце перевариваете
Б недрах Совнаркома.
Кирком по Просвещению
Придало кие • Конт г и кт
Письмо Луначарского Шаляпину. Фото из музея Шаляпина в Петербурге

| пина 13. «Скоморохи» белые и красные
363
ну удастся получить такое разрешение, то состоятся его гастроли в Большой
< )мере. До сих пор, при правительстве Пуанкаре, последнее неоднократно
<н называло Шаляпину в разрешении жить в Париже, считая вредными его
политические взгляды.
Однако шли годы, а голос Шаляпина продолжал звучать в Европе,
Америке и даже Азии, но только не у нас. Весной 1924-го «Новый зритель»
иыдает эксклюзивную заметку о встрече собкора с артистом в Париже. 1212 новый зритель 1 ■' ль за
Встреча с Шаляпиным
В дверях кабинета тов. Раковского, в нашем
Полпредстве, на улице Греннель, неожиданно
встречаю Шаляпина. Шаляпин заехал из Амери*
ки в Париж на несколько дней повидать свою
семью.
Навестить посла СССР народный артист Рес¬
публики пришел со своим сыном, молодым ху¬
дожником, уже взрослым юношей, в круглых ро¬
говых очках и с лирическим чубом.
Во мне тотчас возникает чувство журналист¬
икой ответственности за эту встречу, и я говорю
Шаляпину о своем желании получить от него бе¬
седу о его планах, о которых несомненно, с инте¬
ресом прочтут у нас, в Советской России.
— Но, ведь, я, знаете, завтра утром уже уле¬
таю в Лондон.
— Тем лучше,— говорю я,—давайте побеседуем
сейчас.
— Тут вот газеты писали, что вы собираетесь
осенью к нам, в СССР?
— Нет, вот вы как раз и пишите, что это не¬
верно. Я плыву сейчас в Австралию. А до нее
плыть, говорят, целый месяц. Да обратно. Так
что и в Европу вряд ли раньше осени попаду.
— А сейчас?
— Сейчас лечу в Лондон на три концерта.
— А что же не в Москву?
— Да, ведь я, знаете, человек связанный.
Американская антреприза. Дело не шуточное,
так не выпустят. Со мной еще в прошлом году
Б. Б. Красин говорил от музыкального отдела
Наркомпроса, да, ведь, не могу. Раньше 27 года
ничего не получится. Но в 27 году поеду в Рос¬
сию обязательно. Контракт у меня со сло¬
весной пролонгацией так что, думаю, сговорюсь
без неустойки. Вот осенью вернусь из Австралии,
буду опять зиму петь в „Метррополитэн Оперс“ в
Нью-Йорке. На пять лет закабалился, до 28 года.
— Зачем же вы себя так связали?
— Так как же быть? Я из этого секрета не
делаю. Подпиши я контракт ив год, так мне впе¬
ред едва ли 5 тыс. долларов дадут. А так я мо¬
гу взять 40. Жить надо. Семья. Эвона, какие
солдаты выростают,—добавил, улыбаясь, Шаля¬
пин, указывая на сына.
— Потом, по правде скажу, надо и о куске
хлеба на старость подумать.
— Пора, пора, старость подходит.
— Ну, вам о ней, я думаю, беспокоиться нечего
— Как нечего. Это только говорится, а кок,
знаете, горло вылетит, никто тебе не поможет-
Это я уже на себе испытал. Вот, примерно, зу¬
бы себе чиню, сказал он, смеясь. Зубы выпадут—
тебе их не вставят. А без зубов...
И Шаляпин, состроив старушечью физиономию,
заговорил со мной уморительным шепелявым
голосом.
— Ну, а как вас американцы принимают? В
каком репертуаре вы им поете?
— Ну, на театральный успех пока жаловаться
не приходится. На этот счет по старому. Только
я вам скажу, иностранцы цену своей деньге знают
У них, знаете, ее задаром не возьмешь. Ох, как
крепко знают.
—• А уж если возьмешь, так они из тебя все
%ытянут, до последней силушке.
— А что, разве и вас зажали?
— Я 36 лет уже работаю иа сцене, с 9-ти лет-
яяго возраста я вообще живу трудом. Всякий
груд видал, все пробовал. И физическц помногу
работал. Но вот как эти последние 4 года рабо¬
таю, так еще никогда не работал. Немудрено,
говорят, похудел. Похудеешь.
— Неужели вас не тянет именно теперь к нам,
а Советскую Россию?
— Как не тянет? Еще как иногда заскучаешь
Дайте срок американское тягло отработать.
— Я читал здесь в белых газетах, что вы,
будто, просите большие деньги за гастроли
у нас. Говорят, 20.000?
— Никаких я денег не просил, потому что и
разговора о том не было.
Да, и вообще скажу, что конечно не в деньгах
дело. Понятно, если за ними гоняться, то я и в
России соберу столько, сколько здесь. Но ведь
тоже надо спросить: с кого в России брать? Мне
стыдно было бы и разговор об этом подымать.
Надо совесть иметь с кого наживать.
— Каким же вы сейчас путем едете?
— Да, пароходом прямо через Средиземное
море. В Неаполе говорят, будем стоять с четверть
суток, так я думаю повидать Алексея Максимо¬
вича Горького. Тоже давно друга не видал. Креп¬
ко соскучился.
Одеваясь, Шаляпин окинул взглядом прием-
мую нашего Посольства,
— Помню давненько я тут был. Тогда еще
мальчишкой был, а тут все цилиндры, да фраки...
Ни до кого и не достанешь. Куда, я думал, тогда
мне до них: „начальство"... А теперь, вишь как,
все повернулось.
— И тау, до свидания, в Австралию.
КОРНЕЛИЙ ЗЕЛИНСКИИ
От редакции. Судя по беседе, наш „народный"
артист сильно „обуржуазился"—от „народности"
>дни прибаутки остались.

364
Песни и развлечения эпохи нэпа
В 1926-м Владимир Маяковский в письме к Горькому, призывая колл<
гу к возвращению, писал:
Или жить вам,
как живет Шаляпин,
раздушенными аплодисментами оляпан?
Вернись
теперь
такой артист
назад
на русские рублики -
я первый крикну:
- Обратно катись,
народный артист республики!
В 1927 году Шаляпин пожертвовал на русских безработных в Париже
пять тысяч франков священнику Георгию Спасскому, распределившему
внушительный взнос между нуждающимися лицами по личному усмо
трению. Среди безработных были бывший морской агент, капитан 1-го
ранга Дмитриев и митрополит Евлогий. Журналисты подали новость как
жест сочувствия белогвардейцам. Это привело партийных бонз в неопи
суемую ярость.
Известный журналист Михаил Кольцов поместил в «Правде» от
02.06.1927 г. статью «Широкая натура»:
«...в советские годы Шаляпин не смог стать тем, чем ему полагалось: просто боль
шим артистом, для которого открыты были все художественные и театральные возмож
ности. Ему, десятипудовой хрипнущей птич
ке, показалось тошно на русской равнине.
Не то чтобы голодно птичке жилось.
Клевала она порядочно. Мы были сви
детелями, как целые военные дивизии,
большие заводы отрывали от жалких сво¬
их пайков возы и грузовики с мукой, кру
пой и мануфактурой и платили ими птичке
за радость послушать ее.
Птичка не стеснялась, клевала, но са¬
мый вид русского зрителя, его потертая
толстовка и несвежие башмаки опротиве¬
ли Шаляпину. Хотелось другого зритель¬
ского зала - черных фраков, тугих накрах¬
маленных грудей, жемчугов на нежной
коже женщин.
Птичка осторожно распрощалась
и очень вежливо, с советским паспортом,
отбыла “на полгода” вдаль.
шарж на ф. и. Шаляпина С тех пор началась канитель. Полгода
из журнала «Новаярампа» (1924) превратились в шесть лет. Старатель-

Iilltnn 13. «СКПМПРПХИ» БЕЛЫЕ И КРАСНЫЕ
365
нмн администрация наших театров в начале
и в конце каждого года приглашает дорогого
Федора Иваныча посетить Москву, и каждый
раз Федор Иваныч, получающий в Америке
по десяти тысяч рублей за вечер, уклоняется,
ссылаясь (буквально!) на свою любовь к про¬
летариату: “Не стоит русских рабочих разо¬
рять. Не по карману придутся им мои спек-
шкли. Лучше я иностранную буржуазию еще
немножко пограблю”.
Только-только мы собирались печатно по¬
благодарить столь усердного радетеля за про¬
летарское дело и столь опасного борца с бур¬
жуазией, как разразилась новая история.
Слухи О денежной ПОМОЩИ, которую ока- ф. Я. Шаляпин на вокзале в Лондоне
ТЫВЭЛ советский гражданин Шаляпин ЭМИ- перед отъездом в Америку
I рации в самый разгар белогвардейских по¬
кушений на СССР, казались нам недоразумением или простой уткой.
<...> Но вот есть разъяснение. Откликнулся... сам Шаляпин. Великий бас бесе¬
дует с сотрудником милюковских “Последних Новостей”. Бас недоволен, он угрюмо
басит, он жалуется.
Шаляпинъ и большевики.
•от. «Inter». Ргсмин.
Каш» только большевики узнали о пожертвован!» Шаляпиными 5000 фраиновъ на нужды эмигрантов!», въ советской кресс»
началась бЪшеннан травля артиста. Вт, Совнаркома надпить воиросъ о лишен! и Шаляпина авзшя народиаго артиста
и сошИЬтскаго гражданства. Однако Шаляпина не страшить этогь «ударь», ибо вь красную Москву возвращаться не
собирается. Мы приводим» последнюю фотограф^ Шаляпина, снятую во время его пребываи1я въ Лондон*».
Ф. Я. Шаляпин в Лондоне. Фото из журнала «Иллюстрированная Россия>

366
Песни и развлечения зппии нэп»
- Шум, поднятый Всерабисом, весьма удивляет меня. В чем я перед ним прови
нился? На моей совести нет никаких преступлений. Одно могу лишь сказать: если
в душе человека кроется чувство, близкое к ненависти или зависти, - он на многоо
может пойти. Может быть, одним из этих чувств следует объяснить требование о ли
шении меня “чинов и орденов”.
Белый журналист науськивает Шаляпина:
- Ну а что вы будете делать, если вас лишат звания народного артиста и граж
данина СССР?
Шаляпин становится в надлежащую позу. Вот бы посмотреть на знаменитого
артиста в эту минуту!
- Ну что же мне делать? Пусть! Заявят, что Шаляпин не народный артист. А кому
же Шаляпин пел, как не народу? Лошадям, что ли!.. Паспорт - что! И одежду с меня
снять можно! От этого дело не изменится.
<...> Шаляпину не до России. Его широкой натуре начхать на Всерабис. Вот не
много погодя, когда деньги и голос растают, вместе с ними убавится и спесь. Тогда,
надо полагать, в тот же Всерабис поступит всеподданнейшее от Федор Иваныча
прошение о персональной пенсии, со многими ссылками на пролетарское проис
хождение и с объяснениями в прирожденной любви к советской власти».
В. Маяковский подхватил зазвучавший «мотив» и выступил с произ
ведением «Господин народный артист»:
Вынув бумажник из-под хвостика фрака,
добрейший
Федор Иваныч Шаляпин
на русских безработных
пять тысяч франков
бросил
на дно
поповской шляпы.
Ишь сердобольный,
как заботится!
Конешно,
плохо, если жмет безработица.
Но...
Есть класс пролетариев
миллионногорбый
и те,
кто покорен фаустовскому тельцу.
На бой
последний
класса оба
сегодня
сошлись
лицом к лицу.
И песня,
и стих -

IЩЩД 13. «СКПМРРОКИ» БЕЛЫЕ И КРАСНЫЕ
это бомба и знамя,
и голос певца
подымает класс,
и тот,
кто сегодня
поет не с нами,
тот-
против нас,
А тех,
кто под ноги атакующим бросится,
с дороги
уберет
рабочий пинок.
С барина
с белого
сорвите, наркомпросцы,
народного артиста
красный венок!
И сорвали! В том же году был поставлен вопрос о лишении Шаляпина
знания, полученного им еще в 1918 году, и 24 мая 1927 года мастера раз¬
венчали и запретили возвращаться обратно1.
В мемуарах Леонида Утесова есть интересный эпизод, относящийся
к визиту артиста в Париж весной 1928 года:
«Мы приехали, в Сен-Жан-де-Люзв “не сезон”, и городок был пустынным - на¬
роду было мало, а русских (эмигрантов, конечно, которых во Франции везде было
предостаточно) и вовсе никого. И я со слезой говорил моей маленькой дочери:
- Боже мой, хоть бы встретить одного русского, поговорить на родном языке!
Друг с другом мы уже наговорились.
Однажды вечером, когда город погружался в сон, мы вышли своим семейным
трио погулять.
367
Ф. И. Шаляпин. Карикатура
из советской газеты
ТЕАТРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО «ЦЕРБАЗОНЪ», 1в, RUE DE ORAWIIWONT.
Большой Залъ Плейэль, 252, rue du Faubourg St Нбпогё-
Въ субботу, 31-го мая, въ 9 часовъ вечера
СОСТОИТСЯ ЕДИНСТВЕННЫЙ КОНЦЕРТЪ
Ф. И. Шаляпина
Акномпанируетъ ИВАНЪ БАЗИЛЕВСК1Й.
Продажа билетовъ въ залЪ Плейэль, у Дюрана (■*, pllaoe de la Madeleine)
и въ агентств^ Цербазоиъ.
В1984 году прах великого артиста был вывезен из Парижа и перезахоронен в Москве, а в 1991 году,
через пятьдесят три года после смерти, Федору Шаляпину вернули звание народного артиста.

368
Песни и развлечения зпрхи нэпм
Леонид Утесов с дочерью Эдит и женой Еленой Ленской. Одесса, 1915-
Фото из архива Бориса и Эдуарда Амчиславских
<...> Я увидел впереди фигуру очень большого человека с палкой в руке. На его
могучей голове был берет.
<...> Человек остановился у витрины, в которой не очень искусный художник
выставил плоды своего незамысловатого творчества. Мы продолжали идти, и ша
гов с пятнадцати я его узнал.
- Лена, - задыхаясь сказал я, - это Шаляпин.
Всмотревшись в человека, жена сказала:
- Ледя, я не могу идти, у меня подкашиваются ноги.
Я взял ее под руку и с усилием дотянул до витрины. Смущенные и растерян
ные, мы молчали, только Дита не понимала всего ошеломительного смысла этой
встречи.
Так мы и стояли рядом, молча, в чужой стране, на безлюдной улице - все четве
ро такие близкие и такие далекие.
- Папочка, что здесь нарисовано?- сказала Дита. И Шаляпин, повернув голову
в нашу сторону, взглянул на меня.
- Вы русские? - спросил он. И в его чудесном голосе я уловил интонацию удив¬
ления.
- Да, Федор Иванович, - сказал я.
- Давно оттуда?
- Да нет, недавно, второй месяц.
- Вы актер?
-Да.
- Как ваша фамилия?
- Утесов.
- Не знаю. Ну как там?
- Очень хорошо, - сказал я с наивной искренностью, и словно спрашивая:
“А как может быть иначе?” Наверно, Шаляпин так это и воспринял. Брови сошлись
на переносице.
- Федор Иванович, я могу передать вам приветы.

IШША 13. «СКПМПРПКИ» БЕЛЫЕ И КРАСНЫЕ
369
- От кого это?
- От Бродского Исаака, от Саши Менделе-
пича, - я знал, что он был дружен с ними.
- Спасибо. Значит, жив Сашка?
- Жив и весел, Федор Иванович.
- А что с Борисовым?
- Борис Самойлович в больнице для ду-
шевнобольных.
- А с Орленевым?
- И он там же.
- Значит, постепенно народ с ума сходит?
Я почувствовал, что он задал мне вопросы
0 Борисове и Орленеве, зная об их болезни.
- Ну почему же, - сказал я, - вот я-то со-
иоршенно здоров.
-Не зарекайтесь...
На это я не знал что ответить, но был с ним ф-и-в эмиграции. 1930-е
решительно несогласен. И он вдруг сказал:
- У меня тут на берегу халупа, заходите, поговорим.
Халупу я увидел утром. Это была прекрасная белая вилла. Я не пошел к нему.
VI боялся. Боялся разговора. Ему было горько вдали от родины, а мне на родине
оыло хорошо, и я боялся, что разговор у нас не склеится, мы не сможем понять друг
друга, об одном и том же мы будем говорить по-разному.
Проходя у газетного киоска, я увидел русскую газету, издающуюся в Париже.
Я протянул руку, чтобы взять ее, но продавец остановил меня:
- Non, non, monsieur, са c’est pour monsieur Chalapin!* 1
Это была эмигрантская газетка. Неужели она складывала представление Ша¬
ляпина о сегодняшней России? На следующий день, когда я проходил мимо этого
*о газетчика, он крикнул мне:
- Monsieur, il уа pour vous aussi!2
Я купил газету и понял, что, наверное, так и есть...»
В апреле 1938 года Шаляпин скончался в Париже от обнаруженного
годом ранее лейкоза. Заболевание для человека его возраста нетипич¬
ное. Этот факт, а также подозрительная активность вокруг артиста раз¬
личных темных личностей, подвигли ветерана органов контрразведки
Ровеля Кашапова3 выдвинуть версию, что артист был отравлен советски¬
ми спецслужбами.
* * *
Тем временем в СССР полным ходом шла своя работа по созданию
отрицательного и комичного образа «недобитых белогвардейцев».
Волыним успехом пользовались выступления собранного куплети¬
стом Владимиром Коралли Комического хора эмигрантов. Критики
1 Нет-нет, уважаемый, это для господина Шаляпина!
Уважаемый, есть и для вас тоже!
1 Р. Кашапов, «Как отравили Шаляпина». Оригинал статьи:
http://www.e-vid.ru/index-m-192-p-63-article-31793.htm

370
Песни и развлечения эпохи ниш
с удовлетворением отмечали: «В хоре хорошо подобран дегенеративным
типаж обломков былой России».
Супруги Вера Климова и Михаил Львов, выступавшие на эстраде с c;i
тирическими куплетами, в номере «Шарманка-эмигрантка» на музыку
популярного романса Валентина Кручинина исполняли в образах бсс
приютных русских беженцев следующие вирши:
Навек Россию потеряли,
Ведь власть рабочих нынче там.
Мы от нее в Париж удрали,
И бродим здесь мы по дворам...
Ведущий эстрадный обозреватель Ростислав Блюменау подхваты на i
туже ноту: «Художественный уровень так называемого “русского репер
туара” в эмигрантских кабачках и варьете в Париже не поддается оценке
Программы пестрят такими “перлами”, как “эксцентро-экзотический та
нец - русская Барыня”, или “заупокойно-колыбельная” песенка - “Спи,
усни моя красавица” и наконец “буйно-разудалая песня “На последнюю
пятерку”. Действительно, репертуар и реклама составлены на “послед
нюю пятерку”...»
А журнал «Цирк и эстрада» (1926. № 9) без тени смущения уверял:
Не везет бывшему «спасителю отечества» атаману Семенову. После ею
неудачной голливудской кинокарьеры он занялся хиромантией в одном и t
лондонских мюзик-холлов, но скоро «профессор» был разоблачен компа
нией американцев и жестоко избит.
* * *
Во Франции, Англии, Германии, Америке, Польше и Латвии выходили
тысячи пластинок с русскими песнями, и, хотя записывали эмигранты
абсолютно нейтральный набор как новых (советских), так и проверен
ных временем шлягеров, комиссары от культуры решили, что любому
образчику творчества старой гвардии негоже звучать в стране победив
шего социализма.
Замечу, что едва ли не все нэпманские хиты, да и сотни старинных
песен и романсов сохранили свое звучание исключительно благодаря
активности оказавшихся в изгнании русских артистов.
Декретом Совнаркома от 9 февраля 1923 года при Главлите был соз
дан Комитет по контролю за репертуаром (Репертком). С этой поры «ни
одно произведение не могло быть допущено к публичному исполнению
без разрешения Главреперткома при Главлите или его местных органов
(обллитов и гублитов)».
В циркуляре Главлита говорилось: «Своеобразные условия проле¬
тарской диктатуры в России, наличие значительных групп эмиграции,
усилившиеся благодаря новой экономической политике, материальные
ресурсы у наших противников внутри Республики, создали благопри¬
ятную для них атмосферу в выступлении против них в печати. Цензу

I пина 13. «Скоморохи» белые и красные
371
ра ииляется для нас орудием противодействия растлевающему влиянию
буржуазной идеологии».
Для осуществления контроля над исполнением произведений всем
фслищным предприятиям было предписано отводить по одному по-
( тинному месту, не далее четвертого ряда, а также бесплатные вешалки
и программы представителям Реперткома и органам ГПУ-НКВД.
В 1924 году была создана Коллегия по контролю граммофонного репер¬
туара. Ею составлялись и издавались «Списки граммофонных пластинок,
подлежащих изъятию из продажи». Циркуляр Главреперткома от 25 мая
1‘)25 года требовал от всех гублитов установить строгий контроль за рас¬
пространением и ввозом грампластинок в СССР, руководствуясь при этом
шнеками Главреперткома. Запрещались и конфисковались через органы
Молитконтроля ОГПУ пластинки «монархического, патриотического, им¬
периалистического содержания, порнографические, оскорбляющие досто¬
инство женщин, с пренебрежительным отношением к “мужику”» и т. п.
Белогвардейский Пьеро
Второй после Шаляпина мишенью для насмешек и ядовитых стрел со¬
ветской сатиры являлся, без сомне¬
ний, Александр Николаевич Вер¬
тинский. Слишком узнаваем был его
образ, слишком резко контрастирова-
411 его вычурные позы с трафаретным
массовым искусством большевиков.
В литературных произведениях
о царской России, а позднее и в кино
образ грассирующего Вертинского
обязателен, как белое вино к омарам.
Стоит лишь мелькнуть его высокой
аристократической фигуре, прозву¬
чать знакомой строчке из песни -
всем ясно: гуляют «вредные элемен¬
ты». Наши люди «Кокаинетку» на ночь
не слушают!
Борис Глубоковский в романе
11утешествие из Москвы в Соловки»,
описывая Москву 1918-го года, также
использует этот прием:
«Колечка Кулешов - щеголь. У него
ботинки с замшевым верхом, пальто Паль¬
мерстоном, перчатки белые с черными
стрелками и портсигар с такой золотой ин¬
крустацией, что просто загляденье. <...>
Къ его концерту 1 нарта въ зяяЬ Гаво,
А. Н. Вертинский.
Париж, 1931

372
Песни и развлечения эпохи нэпн
Черт знает, откуда деньги у этих замечательных лю
дей, которых выбросили на панельный асфальтовый
берег бурные события Сегодня. Колечка Кулешом
помахивает тросточкой, и, пока мы стоим в нереши
тельности у знакомого крыльца, разглагольствуе!
неумолчно:
-<...> Я вам откровенно скажу, сейчас наша эра
<...> Кто вы? Вы, так сказать, цветы старого режи
ма.<...> Я-другое дело. Я революцию принял, и меня
революция приняла.
<...> Я эту самую революцию оседлаю за пер
вый сорт, будьте спокойны. Теперь Россия наша
Это там большевики пусть идеи разводят. Под
шумок нам же легче. Скажем, к примеру, откуда
я деньги беру?
- Спекулируешь, - засмеялся Криденсон. <...>
- Не спекулирую я. А я - делец. Делец во всю, иду в ногу с веком.
Коленька обиделся.
- Это вы напрасно смеетесь. Я действительно тонкая натура. И, если хотите,
избранная. Я ведь не какой-нибудь буржуй. Я не хам. Такие люди, как я, только с ре^
волюцией и начинаются. Я искусство люблю. Я Вертинского в Петровском театре
ежесеансно слушаю.
- Ну и глупо. Всякую дрянь слушаете, - буркнул Криденсон.
- Нет, это вы простите. Совсем это не дрянь. Это очень утонченно и очень эле
гантно. Это, может быть, вам насчет креольчиков скучно слушать, а я так, ну прямо
как живых, этих креольчиков вижу, ей богу. Духами от них пахнет.
<...> Кафе “Х-ая муза”. Синее облако дыма, неумолчные гиканье и сме
шок, музыка липкая и подзадоривающая, ароматы духов и пудры, шелест
женских платьев и запах их выхоленного, подмалеванного тела, остроты
с вонью гнилых зубов, стыдливо спрятанные бутылки, паскудные взгляды,
истасканные лица и музыка, музыка чадная, как этот дым, откровенная, как
походка проститутки, пахучая, как бульварные пачули, охальная, как побед¬
ный смешок самца.
<...> И тянулись парочки, троечки и компашки в густо набитый человечиной зал.
В далекой, знойной Аргентине,
Где небо южное так сине,
Гце женщины, как на картине...
- Браво! Браво! Слушайте, а у вас достать нельзя? Хоть порошочек! Ах, Россия,
бедная Россия, что-то будет?! <...> Браво, Вертинский!
Молодой поручик с остаткам погон на френче и в красных залихватских чахчи-
рах1 требовал на весь зал:
“Я не знаю, зачем и кому это нужно...”
И, не дождавшись исполнения, я сам запел:
А. Н. Вертинский
в эмиграции
1 Искаж. чакчиры - рейтузы, часть военной формы.

| пава 13. «Скоморохи» белые и красные
373
(ПОРЫ МАССАЛЬСКОЙ. ЗИНАИДЫ РОСТОВОЙ, америнанскаго дуэта ВИЛЛЕРЪ и ДЖЕКСОНЪ. гавайси.
гитариста САМЪ - НУ - ВЕСТЬ, Д. ДИНАРСКАГО ХАЗЪ-БУЛАТА. В. МИХАЙЛОВА. М. БУРЛАКОВА
и др. Цыганен, ори. ЖОРЖА БАРКАРОЛЛА. Дирек ц! я: А. НАУШИНСК1Й.
'|1|111111111111!111111111111111111111111111111111111111!1111111111111111!111111111111111111111111!111111!1111!!!111111111111111!1!!!11!!111!1!1111111111111111111111!!!1111!ШН|1
Забросали их елками, закидали их грязью
И пошли меж собой под шумок толковать,
Что пора положить уже конец безобразью,
Что и так уже скоро мы все начнем голодать...
Высокий, толстый и нескладный актер шептал мне на ухо, обдавая винно-
шбачным перегаром:
- Большевики нас пока не трогают. Один клуб на всю Москву. Но вдруг придут
да ахнут. Вы не знаете, тово, как они? Я, знаете ли, очень волнуюсь...»
* * * *
Маску Печального Пьеро в годы нэпа носил в своем саквояже едва ли
нс- каждый юморист-куплетист:
Гзлое ваш скрипуч, как дверь,
В песнях португальцы,
Только где вы, кто теперь
Вам целует пальцы?..
Пародии на шансонье имелись в репертуаре Николая Смирнова-
Сокольского, Казимира Малахова, Даниила Оленина, Зинаиды Рикоми,
••кукловода» Сергея Образцова и многих-многих других.
Исполнитель chanson lyrique Даниил Оленин исполнял романс, на¬
чинавшийся словами: «Ваши пальцы уже не пахнут ладаном», в котором
пытался, сохраняя стиль, как бы переосмыслить Вертинского, но сделал
»то слишком выразительно, а потому потерпел неудачу и вызвал суровое
осуждение в печати.
Необычайно интересна была песенка Смирнова-Сокольского «Мой
Пьеро».
«Во-первых, - утверждает доктор искусствоведения Елизавета Уваро¬
ва, - потому, что в ней сатириком выражено новое понимание задач и направле¬
ния своего искусства: Пьеро Смирнова-Сокольского живет вместе с народом, го¬
лодает и страдает, как и все трудовые люди России. А во-вторых, в этой, казалось
бы, шуточной эстрадной песенке дана артистом классовая, пролетарская оценка

374
Песни и рд!ВЛЕЧЕНия зпрки нэпи
и образу Пьеро Вертинского и его создателю, оказавшемуся по ту сторону револю
ционных баррикад...
Ваш Пьеро одет, как щеголь на бульваре.
Шелк и бархат - весь его наряд.
С Коломбиной ваш Пьеро в угаре
Прозевал событий целый ряд.
Ну а мой Пьеро - в лохмотьях и сермяге,
Без жантильных1 пошлых слез и фраз,
У него лицо белей бумаги
Не от пудры иль других прикрас.
Как и ваш Пьеро, мой любит и страдает,
Он в любви такой же верный паж.
Только мой Пьеро, представьте, - голодает,
А не с жиру бесится, как ваш...
Пусть же ваш Пьеро уйдет с печальной миной,
С драмы старенькой, наивной и смешной.
Мой Пьеро - народ, свобода-Коломбина
Новой драмой тешит мир честной».
С пародий на ариетки и «печальные песенки» начинал и знаменитый
«кукольник» Сергей Образцов. Журнал «Цирк и эстрада» (1929) писал
о его опытах:
Искренно, как когда-то Вертинский, Образцов поет песенки Вертинско
го. Неожиданно с эстрады несутся маленькие, тягучие нотки, волнован
шие тысячи пошлых сердец. Еще и сегодня на крышках пианино барыш
ни складывают в аккуратненькую стопочку истрепанные «Кокаинетки»,
«Минутки», «Лиловые негры». В спальнях, превращенных к вечеру в подо¬
бие дореволюционной гостиной, бренчат гитары и «почти так же хорошо»,
как в пивных, гнусавятся любови, тоска, очи, уста.
Образцов - не «гнусавит». Без шаржа, искренно, он поет приятным, хо¬
рошо поставленным голосом все эти пошлые романсы. Поет так, что жа¬
леешь его, веришь его голосу, взгрустнешь даже о каком-то происшедшим
с ним надрывчике. И вдруг предательские куклы!
Две лиричные обезьянки с тоской умоляют друг дружку «Ну, погоди, да и у
не плачь, Минуточка»; комнатная собачка, обнюхав свою подружку, с печаль¬
ным соболезнованием удивляется «Мы только знакомы, как странно, как
странно», перед престарелой тетей, из которой не сыплется труха только по¬
тому, что она сделана из папье-маше, такой же престарелый возлюбленный
кается - «И на моих сединах никто следа любви уж не найдет»... Как похоже
на соло примадонны цыганского хора, поющего, у «бывшего Филиппова».
И чудеса происходят в зрительном зале, чудеса! Все эти песенки, десятки
Жеманных.

375
1лдвд 13. «Скоморохи» белые и красные
мч вызывавшие у слушателей беспричинную слякотную грусть, почему-то
ьп лушаются дружным хохотом зала.
<>бразцов - большой артист. Неподдельная грусть слышится в его пении,
и также искренни его руки, одетые в исключительно-выразительные
перчатки. Куклы издеваются над его песнями. Он будто изо всех сил ста¬
рается убедить слушателя в том, что его песенки очень хороши, он даже
иллюстрирует их игрой кукол. А они, предательницы, дискредитируют,
низводят до кошачьих, собачьих и обезьяньих эмоций «мировую скорбь»
Вертинского и цыганских романсов. Да и они не виноваты! Ведь они игра¬
ни гоже без всякой фальши, без нажима. И не над ними смеется зритель¬
ный зал, а... над «их» репертуаром.
Отношение к Вертинскому в СССР долгое время останется двойствен-
иым: с одной стороны, он - наряду с Юрием Морфесси, Изой Кремер,
Михаилом Вавичем - самый знаменитый эмигрантский певец, но если
их творчество в разгаре нэпа уже запрещено, то с «песенками Пьеро»
ситуация остается несколько иной. До середины 1920-х ноты с произ¬
ведениями Вертинского печатались в советских издательствах и свобод¬
но продавались в магазинах, нет-нет, а исполнялись в концертах и даже
становились частью фольклора.
Интересный факт приводит в «Книге воспоминаний»троцкист Исай
Абрамович:
«На массовые аресты оппозиционный поэт откликнулся текстом на мотив из-
вестной песенки Вертинского:
В последний раз я видел вас так близко.
К Лубянке черный вас умчал авто.
А рядом с вами - “спутник коммуниста”
С ротатором, завернутым в пальто.
Где вы теперь? Зачем неосторожно
Лукавый бес в засаду вас занес,
Чтобы теперь, в соседстве с мелким вором,
В тюрьме решать тактический вопрос?
Эта песня для современного читателя нуждается в некоторых разъяснениях.
Спутником коммуниста называли тогда шпика или охранника, по-нынешнему
"вертухая11. Арестованных оппозиционеров в те либеральные времена еще вози-
ли в легковых машинах. А заключение политических в одну камеру с ворами еще
вызывало возмущение общественности...»
Как дань былой популярности, в советской прессе часто мелькают
статьи и заметки об артисте. В 1929 году журналист Лев Никулин, вернув¬
шись из Парижа, публикует на страницах «Огонька» репортаж «Четыре
встречи». Одним из героев статьи оказался Вертинский.
)тот томный и меланхоличный блондин похоронил пять правительств:
<...> Николая II, Керенского, гетмана, Деникина и Врангеля. Именно хо¬
ронил и отпевал в панихидно-эстетских стихах, которые он пел, вернее -

376
Песни и развлечения злаки нэп»
В жизни он был веселый малый, остряк
с прекрасным аппетитом и самыми здо
ровыми привычками. Но так как он тор
говал наркотической эротикой, тлением
и вырождением, то он играл роль деге¬
нерата, наркомана и играл эту роль очень
правдоподобно даже в тем минуты, когда
ел с аппетитом вареники с вишнями.
читал нараспев. Он взял все, что плохо
лежало у символистов, у акмеистов, он
соединил «маленького карлика», выду*
манного Блоком, с лиловым негром iy-
милева и сиреневым трупиком импрег
сионистов.
<...> Чтобы разменять и сделать ходячей
монетой изыски и вычуры настоящи ч
поэтов, нужно быть далеко не бездарным
версификатором, нужно быть изобретя*
телем жанра. Этот человек изобрел жанр
и врезался в эпоху, в быт, в котором он
жил. <...>
Фото Л. Н. Вертинского из статьи
J1. Никулина. 1929
Что он делал в Константинополе и как оказался в Париже - тема для ан-
тора «Хождения по мукам». Осень прошлого года он пел в самом доро¬
гом эмигрантском ресторане на улице Комартен. Хозяин хвастался тем,
что ресторан не по карману русским эмигрантам, но программа была
вся из русских номеров, кроме джаз-банда из американских студентон.
Квартет в боярских костюмах, притоптывая красными каблуками, пел
«Вещего Олега», генеральская дочка мадмуазель Дидерихс выступала
с русскими песнями, но «маленький креольчик» сохранил достаточно
такта, чтобы петь откуда-то появившимся низким и приятным голосом
старинные лирические романсы. Он не объявлял как бывшая крестьян¬
ка Трубчевского уезда Плевицкая, «Гори, гори, моя звезда» - любимый
романс адмирала Колчака, он тоже пел о звезде «Одной звезды я повто¬
ряю имя», но пел так, что это воспринималось как ностальгия, как тоска
по утраченной родине. «Маленькие креольчики» и «попугаи Флоберы»
еще оставались в его репертуаре, но он сохранял их для старой публики,
для концертов в день полкового праздника лейб-гусаров и желтых кира¬
сиров, ныне занимающихся перепродажей квартир и вилл на Ривеьере.
Он спрашивал о Москве, слегка жаловался на то, что его не пускают в Рос¬
сию. Честно говоря, у него хватило бы публики на несколько концертов,
иначе не стоило бы писать об упадочниках и богемьенах с Тверского буль¬
вара. Но, конечно, это был бы вчерашний день, вчерашняя слава «малень¬
кого креольчика», «плачущего по-французски» в Париже, на улице Ко¬
мартен. Мы простились. Серый парижский рассвет как бы просвечивал
сквозь чернеющий камень домов. Кукла из дансинга, стилизованная кукла
Пьеро, одетая в кружева и бархат, висела у него через плечо. Он махнул
нам длинной прозрачной рукой и вошел в подъезд. И мы представили себе

Пиша 13. «Скпмрррни» белые и красные
377
"интимные
ПЕСЕНКИ
Айш СКРЫДЛОБА
Даже после эмиграции Вертинского его жанр «интимных песенок» сохранял
популярность, а ноты самого исполнителя в годы нэпа издавались огромными тиражами
Большой Московски Зрмитажъ
24, rue CAUMARTIN. Tel. Central 52-42 (около Оперы) Директор!»: А. В. Рыжиковъ,
MllllllIlllllllilllllllllilllillllllllllllllllllllHiHiillllilllllllP'
Во время обедай ужина
виипи.. тати. 1рвгриии
А. ВсртинскШ, Дина Каминская, Саша Макаров!», Ала Баянова,
Михайлов-ь (русские танцы). Оркестръ Р. Вододарскаго.
У рояля Константинов!».
АмериканскШ джазтибандъ GENARIO TANGO ARGENTINA
Реклама концертной программы с участием Вертинского в ресторане «Большой
Московский Эрмитаж»из эмигрантского журнала «Театр и жизнь» (Париж, 1929. № 4)

378
Песни и развлечения зпчки нэпа
А. Вертинский в к/ф «Анна на шее».
1954
бархатного зеленолицего певца - ветошь вчерашней эпохи, которую время
смахнуло с эстрады и перебросило, как куклу через плечо.
«О где же вы, мой маленький креольчик»...
Однако в дальнейшем тон советской печати изменился. Известная
в 30-е годы публицист Татьяна Тэсс характеризовала Вертинского так:
«Белогвардейский Пьеро, демонстрирующий в парижских кабачках свое
обсыпанное трагической мукой лицо с глицериновыми глазами и лири
ческий голос сифилитика».
Но и на этом фоне происходили парадоксальные вещи.
В фильме 1935 года «Три товарища» (реж. С. Тимошенко) пронырли¬
вый снабженец в исполнении Михаила Жарова легко и в любых количе¬
ствах добывает строжайше лимитированные лес, цемент, паркет и про¬
чее за взятки в виде... пластинок Вертинского.
В удивительной кинокартине «Новый Гулливер» (реж. А. Птушко), вы¬
шедшей в свет в том же году, кукольный лилипут исполняет песенку Льва
Шварца на слова Самуила Болотина:
Моя лилипуточка, приди ко мне,
Побудем минуточку наедине...
Мало кто знает, что вещица эта - пародия на Александра Вертинского.
Интересно, что такая тенденция продлится и после возвращения ар¬
тиста на родину и даже после его смерти. Созданный им образ стал для
кинематографистов обязательной фигурой при иллюстрации как старо¬
режимной России, так и белой эмиграции.
«Иногда киноимитатор Вертинского выступал вне претензий на внешнее сход¬
ство, но песенки все равно звучали, выдавая, кого подразумевает безымянная
роль. “Вертинскообразные” песенки или персонаж в облике Вертинского появля¬
лись и в “Котовском”, и в “Тревожной молодости”, и в “Гори, гори, моя звезда”,
и в “Эскадра уходит на запад”, и в “Пароль не нужен”, и в “Днях Турбиных”, и в те¬
леспектакле “Десять дней, которые потрясли мир”, и, кажется, в “Рабе любви”,
и даже в “Кто вы, доктор Зорге?”...» - добавляет Мирон Петровский в книге
«Городу и миру».

Глава 14. ЦЫГАНЕ НА ЭСТРАДЕ
И льется песня свободно, звонко,
И вдаль уносит лихой напев,
Цыган играет, поет цыганка,
И вторит им всем табором припев...
М. Лахтин, «Льется песня» (1927).
«Цыганочка» для наркома
На дореволюционной эстраде едва ли отыскался бы исполнитель, кото¬
рый мог бы сравниться по популярности с цыганскими хорами. С конца
XVIII столетия, когда вельможи из окружения Екатерины II сделали вы¬
ступление фараонова племени неотъемлемым атрибутом любого празд¬
ника, мода на удалые и печальные напевы цыган не проходила. Они
пели везде: в роскошных особняках, на ярмарках и в трактирах, в шикар¬
ных ресторанах и на сцене зала Дворянского собрания. Поклонниками
цыганского искусства были Александр Пушкин, Лев Толстой, Афанасий
Фет, Николай Лесков, Александр Куприн, Аполлон Григорьев1.
Цыганский хор ресторана «Мавритания». 1916
Подробно об истории цыганского искусства см. книгу «Цыганская песня: от “Яра” до Парижа’
(ДЕКОМ, «Русские шансонье», 2013).

380
Песни и развлечения эпохи нэпи
Единственная категория советских граждан, которых не касаются ни анкеты,
ни уплотнения, ни иные последствия диктатуры пролетариата это цыгане.
Они по-прежнему живут своим бытом, который не могли поколебать никакие
(реформы ». Фото и подпись из журнала «Иллюстрированная Россия». 1926
«В прежние времена Петровский парк, любимая резиденция московской ари
стократии, вмещал в себя до десятка фешенебельных ресторанов, близлежащие
же улицы и проезды были сплошь заселены рестораторами, артистами, хористами,
плясунами и, главным образом, цыганами, - пишет Р. Блюменау в брошюре «Цы¬
гане на эстраде»1. <...> Ездить к цыганам было особым шиком, и вся помещичья
братия и буржуазия, вплоть до бывшего царя считала своим долгом время от време
ни посещать цыган. Николай II в конце своих кутежей обязательно требовал цыган,
он любил... спать под их пение и довольно щедро оплачивал этот комфорт...».
С приходом к власти большевиков положение цыган резко измени
лось. Привычный жизненный уклад рассыпался, словно карточный домик.
Особенно лихими выдались годы военного коммунизма и Гражданской
войны: голод, холод, репрессии - бывшие артисты познали все это спол
на. Многие были вынуждены менять профессию, вспоминать о навыках
лошадиных барышников и гадалок Очевидец тех событий, сын руководи
теля хора из легендарной «Стрельны» Ивана Лебедева Иван Ром-Лебедев
в книге «От цыганского хора к театру “Ромэн”» вспоминал:
«Наша семья жила более или менее сносно. Мы не голодали. Прислугу рассчи
тали. Отец через конных цыган иногда раздобывал конину. Это было счастье! Ездил
он в числе “мешочников” куда-то далеко от Москвы, привозил муку, картошку. Мать
откуда-то приносила воблу. Ели ее без хлеба и запивали кипятком с сахарином..
Известный дирижер московского цыганского хора Егор Поляков в эти трудные дни
колол дрова в булочной Гревцева, получая за это кусок хлеба или три-четыре гор¬
сти муки... Забегали хоровые. Цыганки - растерянные, подавленные: “Что делать?!
Пропадаем!” И вдруг в один из таких унылых дней в наш умолкнувший гостевой зал
ворвался всезнающий дядя Вася-Змей:
- Мария Николаевна! Иван Григорьевич! Дождались! Собирайте хор! Луначар¬
ский будет нас просматривать...
Кинопечать, 1927.

Пиши 14. ЦЫГЯНЕ НЯ 3ОТРЯДЕ
381
Сам! Это неожиданное известие разом вско-
мыхнуло цыганское население Петровского парка.
ИI всяких рассказов и слухов выяснилось, что Ни¬
колай Николаевич Кручинин, один из московских
цыган, собиратель старых цыганских песен, роман-
сов, создатель студии цыганского пения, посовето-
плншись с опытным дирижером цыганского хора
Дмитрием Ивановичем Ивановым, пошел на прием
к первому наркому просвещения и рассказал ему
о бедственном положении цыганских хоров, о зна-
чонии цыганского искусства в общей музыкальной
жизни страны, о мнении классиков об этом искус-
иле. Луначарский назначил просмотр цыганских
хоровых коллективов. В результате просмотра
цыганским хорам поручалось обслуживать части
Красной Армии, а за это выступающим полагался
красноармейский паек...»
Нарком Л. В. Луначарский
с супругой, актрисой
Н. А. Розенель в вагоне
международного поезда. 1930
Цыгане на новом пути
Многие звезды бывших императорских подмостков не пожелали ми¬
риться с новым порядком и оказались в изгнании. Почти весь цвет
старой эстрады переместился в Париж, Берлин, Шанхай, Нью-Йорк...
Выступали на подмостках разнообразных cabaret russe Массальские, Да-
мыдовы, Поляковы, Багрецовы, Мерхоленко, Димитриевичи...
Однако были и те, кто решил остаться. Сегодня трудно сказать, чем
был обусловлен их выбор. Так или иначе, не стали покидать Советской
России многочисленные родственники Вари Паниной, семьи Лебедевых
N Шишкиных. Остался и старый хоревод, родной брат Насти Поляковой,
I гор. Едва не умерев от голода в Гражданскую, он, как ни удивительно,
ПОНЕДЕЛЬНИК, 28 ФЕВРАЛЯ,
В ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОМ ТЕАТРЕ
ЦЫГАНСКАЯ ОПЕРЕТТА Е. А. ПОЛЯКОВА
„ЦЫГАНЕ НА НОВОЙ ПУТИ"
участвует! 200 ЧЕЛОВЕК ЦЫГАН,
Е. А. ПОЛЯКОВ, АН. ПОЛЯКОВ, М. В. СКВОРЦОВА, (И. Н. ЛЕ¬
БЕДЕВА, СОНЯ ЛЕБЕДЕВА, МАНЯ АРТАМОНОВА, ЛЕЛЯ ЧЕР¬
НАЯ, СЕРГЕЙ ПАНИН, С. ЛАНСКОЙ.
СОЛО НА ГИТАРЕ—ВАЛЕРЬЯН ПОЛЯКОВ и др.
ДИРИЖИРУЕТ ОРКЕСТРОМ С. К. СТУЧЕВСКИЙ
ят АРТИСТЫ МОСКОВСКИХ ТЕАТРОВ шт
А. К. МИНЕЕВ, В. Г. ДУНАЕВА, А. А. МЕНДЕЛЕВИЧ,
А. П. Е., Е. Н. ЮРОВСКАЯ, Б. С. БОРИСОВ и др.
БИЛЕТЫ МОЖНО ПОЛУЧИТЬ В «КАССЕ ЭКСПЕР. ТЕАТРА И
ЦЕНТРАЛЬНОЙ ТЕАТРАЛЬНОЙ КАССЕ-ПЕТРОВКА, 5.
Главлит № 80.942
Тираж 12.000 ока.
Афиша оперетты «Цыгане на новом пути» (1921), которая, по утверждению критика
Р. Блюменау, «понесла полный и заслуженный провал»

382
Песни и развлечения эпохи ними
В годы нэпа, если находился подходящий пустырь, цыганские шатры можно было
разбивать прямо на улице. Москва, 1928
смог приспособиться к новым условиям и, похоже, был даже доволен
своим положением.
«...Что скрывать: революция испугала цыган, - вздыхал старый артист на стра
ницах «Цирка и эстрады». - Закрыли “Яр”. А как без “Яра” прожить московско
му цыгану? И жить пришлось первые годы нелегко. Мне пришлось даже на время
забыть гитару, сменив ее на топор дровокола - чернорабочего в булочной МСПО.
Правда, к 1921 году я получил повышение до раздатчика хлеба, но воспользоваться
им мне не пришлось, т. к. к тому времени я уже организовал хор при Главполит
просвете1. Разве цыган без гитары и песни - цыган? Потом я со своим хором стал
выступать на митингах с многотысячной толпой, под открытым небом на передвиж
ных трамвайных платформах и грузовиках, давая десятки концертов в день. Эти
концерты самое острое из моих впечатлений. Последние годы стали для нас более
устойчивыми. Теперь ежедневно передо мной не зеркальные залы “Яра”, не дебо
ширящая знать или же распоясавшиеся толстосумы, а скромный зал Нарпита».
С установлением нэпа и появлением большого количества рестора¬
нов музыкант вернулся к привычному занятию.
«В “Ку-ку”, на углу Тверской и Садовой-Триумфапьной, в хору под управлением
главы знаменитого цыганского клана Егора Полякова пели широко известные ис¬
полнительницы цыганских романсов А. Добровольская, А. Христофорова. <...> Был
у Никитских ворот ресторан “Скала”. Пел там цыганский хор под управлением Вален¬
тина Ивановича Лебедева, представителя не менее знаменитого, чем поляковский,
цыганского клана Лебедевых...» - рассказывал футболист Николай Старостин.
Но имя Егора Полякова слишком много значило как в мире эстрады, так
и в пестром мире простых цыган, и большевики хорошо понимали, какую
пользу авторитетный ром может принести на официальной службе, лич¬
ным примером выводя соплеменников на «новый путь». Бесконтрольно
кочевавшие по всему Советскому Союзу таборы, частенько промышлявшие
попрошайничеством, мелкими кражами, торговлей лошадьми, гаданием,
дрессировкой медведей, доставляли немало головной боли властям.
' Главный политико-просветительный комитет Республики, входивший на правах Главного управле¬
ния в состав Наркомпроса РСФСР.

I ШИШ 14. ЦЫГЯНЕ Нй ЗСТРЯДЕ
383
Цыгане и медведи
Прежде чем мы узнаем, что стало с «цыганским бароном» дальше, я хочу
рассказать о еще одной распространенной в 20-е годы специальности
кочевого племени - медведчиках. Сегодня трудно представить, что по
диорам наших городов водили на грубых веревках этих лесных гиган¬
тов. Меж тем так и было. А что было скрыто от глаз публики, читайте
и статье «Цирка и эстрады» (1927):
И наших, русских, лесах сегодня, вероятно, меньше медведей, чем на ули¬
цах, базарах и ярмарках. Вечные бродяги «дворовые эстрадники», артисты
не по призванию, они не имеют права впадать в спячку. <...> В Киеве на
11одоле (может быть, где-нибудь и у нас, в Москве) живут богатые цыгане,
ремесло которых - «дрессировка» медведей. Купленным в зоосадах мед¬
вежатам они прежде всего вырывают клыки и когти. Когда раны зажива¬
ют, начинается «учеба»: «дрессировщик» раскаляет добела полосу железа
и обжигает им подошвы передних лап медвежонка. Звереныш «научает-
I и» ходить только на задних лапах. «Мария Ивановна, покажи, как пьяная
баба под забором валяется», - с этими словами хозяин втыкает в нежную
молодую кожу правого бока медвежонка острое шило. Четырехмесячная
Мария Ивановна, опьянев от боли, валится на левый бок. «Молодец!» Еще
Д)-30 таких «уроков», и она привыкнет «пьянеть» без шила, «лаборатор¬
ная» работа «дрессировщика» принесет хорошие плоды. Методы «дресси¬
ровки», так же, как и репертуар, известны испокон веков: медвежатник
учился и у своего отца и деда, а те у своих дедов. Как сорок-сто лет на-
ыд, сегодня приказывают медвежатам: «Покажи, как барышня пудрится»,
«как кавалер с дамочкой целуется», «как пьяная баба...» и т. д.
Когда медвежата проходят через все пытки, когда они превращаются в заби-
I ых, израненных, истерзанных животных,
поспешно исполняющих все приказания,
«дрессировщик» нанимает какого-нибудь
беспризорного, безродного парня и... на¬
чинает дрессировать его. Парень должен
н i.i учиться говорить с медведем ломан¬
ным русским языком (вероятно, в силу
фадиций). Он должен кормить, мучить,
би гь, как бил и мучил хозяин.
Когда «номер» готов, медвежатник наде-
иает на парня подчеркнуто цыганский ко¬
том, отбирает у него паспорт и все вещи
и отправляет «на гастроли». Они бродят
вдвоем по бульварам, площадям, по чу¬
жим дворам - калека-медведь и такой
же грязный и одичалый его поводырь.
Иногда Марье Ивановне везет - ее угоща¬
ют сахаром, конфетами, ломтями сдоб¬
ных булок: она получает великолепный

384
Песни и развлечения эпохи нэпн
СТУДИЯ
старого ЦЫГАНСКОГО ИСКУССТВА Н. Н. КРУЧИНИНА.
ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСЬ НА ЭКЗАМЕНЫ ведется, секретарем ежедневно от 5 до 7 часов вечера.
Арбат, Большой Нцколо*Песковсний пер., д. № 13, кв. 14 (во дворе), тел. 20-45.
ЭКЗАМЕНЫ СОСТОЯТСЯ 22 и 23 сентября. В студии имеются классы: ПЕНИЯ и ГИТАРЫ (анкомпанииентп)
«валовой сбор». Поводырю не может улыбнуться счастье: все, что он соберс* i
за день, все до последней копейки, он обязан вечером сдать хозяину. И горе
ему, если дневная выручка будет меньше 12-15 рублей. Хозяин выброси!
парня на улицу, которая не примет его одного, без медведя.
Холодными зимними вечерами, жаркими июльскими закатами Марьи
Ивановна возвращается, утомленная, домой. Ее ждет мягкая постель (во
рох сена) и блестящий ужин: она съедает в день 25 кг хлеба и громад нм и
котел молочного супа. У ее спутника, болтавшегося целый день на втором
конце ее цепи, тоже ломят ноги и тоже - прекрасный аппетит. Но мед¬
вежатник не обязан кормить поводыря молочным супом. Поводыри по
лучают 1/2-2 руб. в день и ничего больше - ни ночлега, ни харчей. Если
отложить половину заработка на покупку башмаков (и здесь Марье И на
новне лучше - ее подошвы не боятся мостовых), можно безголодно суще
ствовать за 75 копеек в день. Но бывают и тяжелые дни (и таких - много),
когда поводырь не может идти на работу. Своеобразный вид «прогулом
из-за пьянства»: накануне какой-нибудь весельчак, возвращаясь из пивной,
запустил в медведя камнем, «пошутил» - вырвал со спины его горсть гряз¬
ного бурого войлока. Мария Ивановна сводит счеты со всем миром только
через поводыря. И сколько раз последний убеждался в том, что у медведя
не «бархатные лапки», пусть даже у них и вырваны когти.
* * *
В 1925 году был создан Всероссийский союз цыган. Целью организа
ции стал переход цыганских масс к оседлому образу жизни. Еще в 1920-м
композитор и фольклорист Николай Кручинин (Хлебников) открыл в Мо
скве, на Арбате, студию цыганского искусства, преобразованную затем
в Этнографический ансамбль старинной цыган
ской песни. Граждане, желающие узнать секрет
«цыганской ноты» и обучиться с таким же страст¬
ным надрывом петь «Поцелуй меня, потом я тебя,
потом вместе мы поцелуемся...», сотнями записы
вались в артистический кружок. В 1927 году под
руководством Егора Полякова была осуществлена
постановка оперетты-мозаики «Цыгане на новом
пути», о чем хоревод с гордостью рассказывал
журналу «Цирк и эстрада»:
Николай Николаевич Хлебников (на сцене Кручинин),
певец, гитарист, собиратель песен

Глава 14. Цыгане нд эстраде
385
..Я ставлю себе две цели: показать, как исключительно одаренные и талант¬
ливые цыгане в силу создавшихся условий старого быта принуждены были
мрабатывать жалкие гроши «на потеху буржуазии» и как и у кочевых «сво¬
бодных» цыган, при условии законов табора, создавалась, несомненно, нездо¬
ровая атмосфера. Быт, с которым абсолютно незнакома широкая публика,
показываю я на протяжении трех актов. Быть может, зрителю станет жутко
I мотреть на трактир «Старая Молдавия», где по утрам собирались цыгане де¬
лить свои ресторанные заработки. Я впервые раскрываю закулисную и лич¬
ную жизнь цыган, которую я достаточно хорошо знаю по своей 40-летней ра¬
боте. Даже Февральскую революцию и даже Октябрьский переворот цыгане
мс гречают в кабинете у «Яра» - это до сих пор была их обычная домашняя об-
i гановка, в которой они, естественно, могли встретить и эти великие события.
> га вещь имеет большое показательное значение, уже не говоря о том, что она
мвляется единственным большим (в настоящее время) театрально-эстрадным
воплощением цыганского искусства. Она дает, что довольно редко сейчас,
по;1линный таборный быт, подлинные таборные музыку и песню.
Год спустя на страницах того же очень популярного в годы новой эко¬
номической политики издания в канун сорокалетнего юбилея творче¬
ской деятельности Егор Поляков поместил большой материал. Его тон,
ныдержанный, несомненно, в духе времени, все же дает возможность по¬
пить реалии непростых, бурных лет и рисует яркую картину царивших
и артистической среде настроений.
гш“ ВЕРХНИЕ ТОРГОВЫЕ РЯДЫ ГУМ
I W I V I КРАСНАЯ пло Щ А Д Ь. ц I ¥ I V I
В воскресенье, 29 апреля (923 года,
во всех г а А л е р с я х Верхних Торговых Рядов.
ПЕРВОЕ ГРАНДИОЗНОЕ ВЕСЕННЕЕ ГУЛЯНЬЕ.
ПРОМЕНАД МОСКОВСКИХ НЕВЕСТ
ПРИ УЧАСТИИ -500 ЧЕЛОВЕК. ОРКЕСТРЫ. ХОРЫ. ГИМНАСТЫ.
АКРОБАТЫ. ФОКУСНИКИ. ЖОНГЛЕРЫ! ТАНЦОРЫ и т. п.
БОЛЬШОЙ соединенный хор МОСКОВСКИХ ЦЫГАН
Иод управлением Е. А. ПОЛЯКОВА. , в 2-х отделениях.
ПРИ УЧАСТИИ ВСЕХ СОЛИСТОК, СОЛИСТОВ, ТАНЦОВЩИЦ И ТАНЦОРОВ.
Будут исполнены, любимые публиной, старые цыганские песни, также та¬
борные, песни любимые, песни завечные, плясни огневые.
Входиая#плата с 12—15 рублей,
вечером с 7 до 12 час. 25 руб.
В РЕСТОРАНЕ Бывшем ,, МАРТЬЯНЫН1
ЗАВТРАКИ, ОБЕДЫ, УЖИНЫ.
С 29 АПРЕЛЯ 1923 г.
ОТКРЫТ с 11 час утра jbo 3 час. ночи ЕЖЕДНЕВНО.
тпа А. БЕРШАДСКОГО. ШЯШШШШШ
и Летрогр. театров
11. Я. Шьосш о. и ар о о
«
и
В галлереях будут организованы подвиж¬
ные буфеты, дешевая продажа игрушек,
лотерея - аллегри и т. п.
КАБИНЕТЫ*
С 2 час. дня ЕйЛППРПМПИПЙ КАЬДРЭ При участии оркестра А, БЕРШАДСКОГО. Русского и Цыган,
до 2 ч. ночи ОсЫфсрыВпис ПНОНГО сного хора и известных артистов Московок.

386
Песни и развлечения эпохи нэпа
Истертый гриф
«Неужели же целых четыре десятка
лет чуть ли не ежедневно с гитарой
в руках? <...> За моими, Егора По
лякова, плечами по скромному под
счету 15 тысяч концертов. Не верите?
Подсчитайте-ка сами, приняв во вни
мание, что раньше отдыхать цыганам
приходилось только в двунадесятые
праздники, да в Великий пост (“noci
ный” отдых артистам подарил какой
то слишком рьяный митрополит).
С волнением оглядываюсь на
прошлое. Вот оно стелется предо мной - моя цыганская, странная жизнь, и одно
утешение - в моей спутнице, в моей верной семиструнной гитаре. Она пела целых
четыре десятка лет, продолжает петь и сейчас. Она весела, моя гитара, и толь
ко иной раз, когда, после обжигающей плясовой, она протяжным голосом запош
мою любимую стариковскую: “Час смерти”, я чувствую прошедшие годы и надви
гающуюся старость. <...> И под звуки “грустной цыганской песни” я чувствую: за
моими плечами вырастает тяжелая котомка полувековых (мне сейчас под 60) ски
тальческих впечатлений. Чего только нет в этой, туго набитой пестрыми встречами,
нерадостными ночами, странными неожиданностями, горемычными минутами и,
надо признаться, даже былыми унижениями, - чего только нет в этой цыганской
котомке! Сейчас я достаю со дна самый старый свиток: я - 14-летний парнишка,
приехал вместе со своим старым дедом из далеких кочевий в Тулу. Я уже знал
лошадье ремесло, рыболовство и готовился стать степным таборным цыганом
Но у меня умирал отец, и два года пришлось провести у его постели, а затем
путь, по которому шли многие из нашей семьи, путь, отмеченный дружбой песни и
гитары. На этом пути стояло и стоит посейчас много Поляковых. Человек, пожалуй,
большой концерт
!Г В ОЗНАМЕНОВАНИЕ 40-ЛЕТНЕЙ РАБОТЫ
f* ZZZ ГИТАРИСТА-ДИРИЖЕРА =
п
Егора Алексеевича
ПОЛЯКОВА
УЧАСТВУЮТ!
Нар. артистка £ g j'f||j|!|p ШШ> артисты |
Республики
Республики
А. Блшмонталь-Тамарин, Б. С. Борисов, IФ. Ленин
^Большой театр: Аорнна, Макарова-Шевченко, М. Рейаен, Жуков, Озеров, Садомов, В. Смольцов. МалыП
театр: Гоголева» Розенель. МХАТ Ш Корнакова и Берсевев „Безнравственная женщина". Московский театр Опе¬
ретты: Сокольская, Ярок. Афонин, Грялль, Менделевии, Полепой-Манфельд, Хешшн, Фридах а н.
Вадина, Горшунова, Дехтерева» Дулетова, Кольчевская, К. Мнлнч, К. Новико¬
ва, Никольский, А. Орлова, Д. Оленин, П. Панина, Полевая-Манфельд, Поло-
г.нкова, Рович, Тарадниа, Тэрьпя, Е. Юровская, На. Юрьева.
ВЫСТУПАЮТ ЛУЧШ. ИСПОЛНИТЕЛИ
ПЕСНИ, РОМАНСЫ
ОБЪЕДИНЕННЫЙ ХОР ЦЫГАН .
под ynp. E. А. Паникова и Н. Н. Кручинина. ! ТАБОРНЫХ ПЕСЕН,
НАЧАЛО в 8 часов вечера.
Предварительная продажа билетов в кассе Г. А. Б. Т., Петровской кассе к справочных Бюро МКХ.
Объявление о концерте к 40-летиютворческой деятельности Е. Полякова. 1928

IЛЯВД 14. ЦЫГЯНЕ НД 3СТРАДЕ
387
Хор Егора Полякова на гастролях в Сочи. Конец 1920-х. Фото из архива Козлова
пятнадцать. Среди них знаменитая цыганка пушкинской поры Татьяна Степановна
Пономарева, знавшая встречи у “Яра” с самим поэтом, позже мой дядя, известный
Михаил Николаевич Поляков - того знал весь Петербург, и в наше время - мои
родные - сестра Настя Полякова и брат Дмитрий. Свою гитару впервые я вынес
на эстраду у “Яра”. Здесь в хоре уже служили мои сестры, сюда же в 1887 году
иыписал меня себе в подмогу гитаристом главарь хора Николай Иванович Хлеб¬
ников. Жизнь у “Яра” растянулась на три десятка лет. Она связалась с несколь¬
кими сотням московских цыган и многими известными именами “гостей” - “цвета
российской интеллигенции”. Писатели - Станюкович и Боборыкин, “всероссийский
шатоуст” Плевако, художник Коровин (мы не раз ездили с ним на Синявское озеро
рыбу удить), буйный Федор Шаляпин и другие. Как в тумане, стоят в моих воспоми¬
наниях толпы бражничавших в кабинетах знаменитостей, как проклятие, рисуются
"ночи безумные, ночи бессонные” и лихачи, и встреча солнца на Воробьевых го¬
рах, и завтраки в “Праге”. Высокое подлинное искусство цыганской песни и пляски
и то время служило развлечением и прихотью кутящей буржуазии, каждый из нас
был на положении лакея, над которым любой подгулявший гость мог издеваться
"сколько левая нога того захочет”. Так, например, б. великий князь Николай Нико¬
лаевич не знал предела своим удовольствиям; приезжая в “Яр”, он заставлял нас
по три-четыре часа беспрерывно развлекать себя, когда же закостеневшие пальцы
отказывались перебирать охрипшие струны гитар и измученные голоса умолкали, -
бутылки, тарелки и бокалы летели в нас, брошенные “разгневанной десницей его
иысочества”. Отказа работать ни при каких условиях не могло быть, так же как
и невозможно отказаться от угощения, предложенного гостем, которое подчас вы¬
ражалось в кубке, вмещавшем две-три бутылки водки. И это количество “за здоро-
пье государя императора” должно было быть выпито залпом, - что не раз кончалось

388
Песни и развлечения зппни нэп»
(г , <х ; .
Втор НИН
Р *? ' v;/-- ■ • '•'n.fi
Ю-го
• ’л,
а п р е л я.
*
ГРАНДИОЗНЫЙ ПАСХАЛЬНЫЙ КОНЦЕРТ
мос-
всех
ковских
-
ЦЫГАН под упр. В. Полякова
1 „
. ОСНОВНОЙ КАДРОВЫЙ. СОСТАВ 80 ЧЕЛОВЕК.
ВСЕ СОЛИСТЫ ВСЕХ МОСКОВСКИХ ЦЫГАНСКИХ ХОРОВ.
II ■ ,■ ■
Цыганские романсы, полевые таборные песни, пляски, сольные и хоровые и
репертуара старрго „ЯРА“. '
Среди солистор: ЗИНАИДА АЛЕКСАНДРОВНА ДАВЫДОВА, арт. Б. т, В. В. МАКА¬
РОВА-ШЕВЧЕНКО . НАУМОВА, .ЛЕБЕДЕВА, ХРИСТОФОРОВА,: БАУРОВА, ПАН
ЛбВД, МЕРХОЛЕНКО, ОРЛОВА, СОНЯ ЛЕБЕДЕВА, ЛАНСКАЯ, СТЁПАI К )
ВА, СКВОРЦОВА, МОРОЗОВЫ-КАРПЕЦКИЕ, МАНЯ и ЗИНА МОРОЗОВЫ,
БЕЗЛЮДСКАЯ, МАРИЯ АРТАМОНОВА и,мн, др.
Объявление о концерте.
смертью. Перечислить все те издевательства и мытарства, которые нам пришлось
испытать, - нет никакой возможности, ибо для этого пришлось бы исписать сотни
страниц... Зимнее сияющее утро, по шоссе от “Яра” в город, в цыганскую Живодер
ку, что в Грузинах, ползут долгуши. На них клюют носами сонные хористы (мы рабо
тали с 10 час. вечера до 5 утра). Порою долгуши не едут по домам, а заворачиваю!
в знаменитую “Молдавию” попить чайку... Далекое время!.. Тяжелое время... О нем
напоминает мне истертый моими руками гриф на старой гитаре... Дожив до 57 лет,
я видел, как во времена царизма цыгане, обладая громадным природным талантом,
в силу экономических условий применяли его лишь в ресторанных кабинетах, те
перь же я верю, что наше раскрепостившееся искусство окончательно вырвется из
стен пивной и завоюет себе должное место. Я верю, что еще увижу этот момент...»
Цыганская болезнь
Однако поляковский хор был далеко не единственным в Стране Советов.
Десятки разномастных коллективов курсировали по городам и весям,
как правило, выступая по ресторанам, пивным, чайным... Изредка - в ра
бочих клубах.
«Зрелища» (1922. № 6) уведомляли:
Вновь открыт загородный ресторан «Новая Стрельна». Петроградское
шоссе и угол Стрельневского переулка. Выступает русский и цыганский
хор. Ежедневно блины и расстегаи.
В конце 1929 года провинциальные газеты пестрели новостями
о неуловимом «Московском ансамбле цыган», «распевающем невероят¬
ную пошлость и фокстроты». Он появлялся то в Чебоксарах, то в Сама¬
ре, то в Нижнем Новгороде, но выловить его, кажется, так и не вышло.

Innon 14. Цыгпне ни зстряде
389
ЗАГОРОДНЫЙ
РЕСТОРАН
ГУРЗУФ
I > ,
СелоВСЕХСВЯТСКОЕ,
ТРАМВАЙ 13. =
В СРЕДУ 7 НОЯБРЯ и ЕЖЕДНЕВНО
БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ ВСЕХ ШОВШХ ЦЫГАН
под управлением Егора и А. Е. ПОЛЯКОВЫХ,
с участием известных солисток: М. И. ЛЕБЕДЕВОЙ. О. ПАВЛО»
ВОЙ, Е. И. ИВАНОВОЙ-ЮНИС, Насти МОРОЗОВОЙ, О. ПОЛЯКОВОЙ,
А. Е. СЕТКИНОЙ, М. ЛЕБЕДЕВОЙ, А. ОРЛОВА, Н. ОРЛОВА,
О. ГОЛУБЕВОЙ, Дуэт МОРОЗОВОЙ и КАРПЕЦКОЙ,
исполнительницы цыганской пляски Мани АРТАМОНО¬
ВОЙ и других
ГРАНДИОЗНОЕ КНБНРЗ
УтотЦЫЕ нйБИВЕты:«*Усско«ФрадЦУзскяя
РУССКИЕ и ЗАГРАНИЧНЫЕ ВИНА. Ресторан открыт до 5 ч. утРа»
Реклама ресторана «Гурзуф». Начало 1920-х
Лучшие артист*.!
московской эстрады.
Репертуар у хористов был тот еще. Шутка ли - старорежимный! «Цирк
и эстрада» (1929. № 10) печатал заявление заведующего московской
пивной «Белпайторга»:
.Настоящим ставлю в известность, что отрук1 хора Ильмановой - Степа¬
нов и солистка Мерхоленко во время работы затеяли драку в уборной. По¬
сле драки с Мерхоленко Степанов вышел в зал, сел за столик и затеял драку
с публикой, причем рассек пивной кружкой щеку одному из посетителей.
Прошу принять срочные меры...
Надзирающие за эстрадой органы не знали, как справиться с нашестви¬
ем кочевого племени. Даже в 1930-м году появлялись такие «крики души»:
И пивной «Луна» Белгоспищетреста (Лубянский проезд) хористки цыган¬
ского хора подсаживаются к столикам посетителей и выходят вместе с ними.
В итоге главный эстрадный «доктор» Ростислав Блюменау, ознако¬
мившись с симптомами, поставил, в конце концов, диагноз:
aS
fЩ'-Ж
ВНОВЬ ОТКРЫТ ПРЕЖНИЙ РЕСТОРАН
Петровский парк.
Поет ЦЫГАНСКИЙ ХОР под упрт. ОДЬГЯ СТЕПАНОВОЙ
б участием Сони ЛЕБЕДЕВОЙ к Григория СТЕПАНОВА.
Уютные кабинеты. ",'> -Пёрронлассная нухня
старых Мавританских поваров. )
>ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ»ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖ>
Реклама возрожденной «Мавритании»
Ответственный руководитель.

390
Песни и развлечения знаки нэпп
Цыганка гадает
на московской улице
«Цыганская болезнь»
«Среди общей неприглядной картины сегодняшней эстрады особенно беспомощ
ны, особенно дезорганизованы цыганские хоры. Небольшие коллективы-хоры воз
никают исключительно на экономической основе, не ставя перед собой никаких
культурных и художественных задач, преследуя только цели заработка. Качество
двадцати московских хоров (общей численностью 209 человек, из них 128 цыган)
очень низкое. Цыганские хоры ориентируются исключительно на пьяную аудито
рию пивной и, удовлетворяя ее заказ, подбирают “подходящий репертуар”. Мы на
блюдаем громадное засилье пьяной упадочной псевдоцыганщины. Сомнительное
искусство, которое преподносят цыганские хоры своей аудитории, справедливо
может рассматриваться как закуска к пиву, такая же, как вобла или моченый го
рох. Сейчас ведется большая антиалкогольная кампания. Цыганские же хоры объ
ективно делаются средством распространения алкоголизма. Спрос, исходящий на
цыганские песни и пляски, огромен. Но то, что получает потребитель, несомненно
вредно и ненужно. Бытовые условия, в которых протекает работа цыганских хо
ров, абсолютно не нормальны. До сих пор цыганки-хористки во время перерывов
ходят по столикам, попрошайничают у посетителей, предлагают погадать, здесь
же распивают пиво и т. д. Отруки хоров ничего не предпринимают для введения
какой-либо дисциплины. Часто судьбы хора вершит хористка, связанная личными
отношениями с хозяином предприятия. В таких случаях, если что-либо ей не по
нравится, - хору грозит безработица. В большинстве хоров наблюдается засилье
родственников. Если солистка обладает хорошим голосом, то она идет на работу
в хор при условии получения работы совершенно ненужными для хора детьми, ба
бушками и дедушками. В хорах до сих пор существует крепостническая кабала. Не¬
известно, по каким правилам хоры имеют право не отпустить желающего перейти
в другой хор работника. Это основная причина низкого качественного уровня хо
ров. Обычно в хорах, состоящих из 15-18 человек, квалифицированных работников
трое-четверо; остальные сидят “для мебели”. Мебель тоже довольно неприглядная,
так как смешение коротких юбочек и костюмов певчих синодального хора мало на¬
поминает цыганские национальные хоры. Все эти ненормальные явления вызвали
необходимость задуматься об оздоровлении репертуара и быта цыганских хоров.
За это дело взялся Гублит. Недавно состоялось первое совещание с цыганами. За¬
ведующий Мосгублитом, учитывая низкий культурный уровень цыган-эстрадников

I лава 14. Цыгане на эстраде
391
(которые часто не могут подписать даже своей фамилии), сделал очень популярный
доклад о существующем положении. Докладчик отметил, что в том положении, в ка¬
ком сейчас находятся цыганские хоры, они не только не полезны, но и обществен¬
но вредны. Необходимо произвести пересмотр исполнителей цыганских хоров и их
ропертуара. Из репертуара должна быть исключена псевдоцыганщина, пошлость
и пьяные кабацкие песни. Старая цыганская таборная песня, хотя идеологически
и чуждая нам, проповедующая о беспредельной свободе и стихийной любви, все
же должна найти место в репертуаре хоров как музейный памятник. Из 12 слабых
н качественном отношении хоров должно быть создано только 3-4 сильных. Не¬
обходимо, организовав авторов, композиторов и цыган, заняться созданием новой
бытовой цыганской песни. Она должна занять главнейшее место в репертуаре хо¬
ров. При условии оздоровления репертуара и состава цыганские хоры могут быть
мореброшены из пивной в рабочий клуб, на фабрики и заводы. Для проведения
практических работ в этой области организовалась специальная комиссия из цыган
и представителей культурно-просветительных организаций. Оздоровление пойдет
по двум линиям - создания новой песни и нового репертуара и поднятия производ¬
ственного и общекультурного уровня цыган-эстрадников».
Призывы изменить ситуацию прак¬
тически ни к чему не приводили. Тре¬
бовались решительные меры. В январе
1()28 года киевский гублит, не мудрствуя
лукаво, просто запретил исполнение «цы¬
ганских песен, романсов, плясок и т. д.,
другими словами, полностью цыганский
жанр». Тогда же в Москве был ликвидиро¬
ван Всероссийский союз цыган.
Колоритную зарисовку о начале
и конце деятельности этого «союза»
оставил Иван Солоневич в книге «На¬
родная монархия»:
«...На московских улицах появились цы¬
гане несколько непривычного вида. На них, как обыкновенно, были какие-то
ослепительно красные штаны, пронзительно зеленые кафтаны, иссиня-черные
бороды - все, как полагается. Но, кроме того, они были вооружены новехонькими
портфелями и автоматическими ручками и разъезжали не на рваных своих теле¬
гах, а на советских авто. Вид у них был деловой и озабоченный. Никто не мог
ничего понять.
Потом выяснилось: это были довольно многочисленные члены Центрального
совета цыганского национального меньшинства - организации, которой советская
власть поручила работу по одомашнению их кочевых соплеменников. Центральный
Совет приступил к своей культурной организационной работе и получил свою ре¬
зиденцию. Резиденцией почему-то оказалось огромное и до сих пор пустовавшее
здание крупнейшего ресторана в России - “Яра”.
<...> По древней репортерской привычке я зашел в “Яр”. Стучали молотки
и сновали цыгане. Шла великая социалистическая стройка. Ремонтировались
запущенные отдельные кабинеты, ставились столы, развешивались портреты,
В виду того, что организо¬
ванный около 2 лет назад
союз цыган не сумел поднять
культурного уровня цыган, ни¬
чего не сделал для искоренения
в их среде пьянства, попрошай¬
ничества, азартных игр и гада¬
ния в виде промысла, и, помимо
того, задолжал многим учре-
ШШвШШё частным лицам,
Нарнфквнудел постановил за¬
крыть союз цыган на террито¬
рии РСФСР.
Объявление из журнала
«Цирк и эстрада». 1928

392
Песни и развлечения зппии нами
С Т У Д И Я При клубе; if. К. В Д. о и*
ЦЫГАНСКОЙ Функционирует студия пытайся
п г л u и песни и гитары, руководимая Н. J
II С Ь Н И. Кру ЧИН иным.
За время существования студии были орта;'
по ван ы уже два показательных’ вечера, в кото|
участвовали исключительно сотрудники Ц К..
Новый формат студии
цыганского искусства
Н. Н. Кручинина
основывался культурно-организационный центр советского цыганства. Потом это)
центр населился машинистками, бухгалтерами, завами и помзавами, и даже мне
как-то было предложено развивать спорт среди угнетенной цыганской национал!,
ности. На эту тему я вел кое-какие переговоры с обладателями красных штаном
и кожаных портфелей.
Наконец Центральный совет был отремонтирован и пущен в ход. Все было как
и во всякой советской лавочке: все бегали из комнаты в комнату и все делали вид,
что что-то делают, - делать же было совершенно нечего. Машинистки и бухгалте
ры были русские, ответственные работники были цыгане, а надо всем этим, где-то
почти незримо, околачивалось несколько политических комиссаров ВКП(б). Обла
датели красных штанов заседали в отдельных кабинетах и томились, как рыба ни
суше. Я написал длинный и совершенно идиотский проект развития спорта среди
трудящихся цыганских масс, и ответственные работники одобрили его, не читая
грамотных из них не было ни одного. Юные цыганки и цыгане шмыгали по кори
дорам и вели таинственные
беседы на никому не поня1
ном языке. Это было самое
странное советское заведе
ние, какое я видел на всех
территориях СССР.
В этом заведении был
основан и буфет, как и во
всяком другом. Потом кто-то
более оборотистый, чем я,
организовал при культурно
просветительном отделе Цент
рального совета любитель
ский хор. Потом в буфете,
или точнее, из-под буфета
стала продаваться водка.
Потом, в силу огромности
задач и краткости сроков,
была установлена ночная
смена. Новый “Яр” стал до
странности напоминать ста¬
рый. В отдельных кабинетах
ответственных работников
выступали цыганские хоры
Обложка книги Р. Ълюменау «Цыгане на эстраде». 1927 культурно-просветительного
НЛЛШУГШЬСигпб

I ЛАНЯ 14. ЦЫГЯНЕ НЯ ЗСТРЯДЕ
393
«Синяя блуза». Пародия на цыганский хор. 1926
(пдела, и портреты Маркса-Ленина-Сталина изумленно взирали на реставрацию
старых социальных взаимоотношений:
Мы не можем жить без шампанского
И без пения без цыганского.
Мои скромные проекты перестали вызывать чей бы то ни было интерес. Но они
исе-таки давали право на законное посещение буфета. Этим правом я пользовался
редко: “Яр” находился на другой стороне города.
Как-то весною я очутился в окрестностях Центрального совета и решил прове¬
дать буфет. Перед монументальным входом в цыганско-шампанский дворец стоял
милицейский пост: “Вы куда?” Я объяснил. “Ваши документы!” - Я показал. “А те¬
перь - катитесь дальше”, - сказал мне постовой. Я спросил: “Так в чем же дело?”
и получил ответ: “Это вас не касается”. Я настаивать не стал.
Оказалось, что при первых же лучах весеннего солнца Центральный совет цы-
I анского национального меньшинства в одну-единственную ночь стройно и органи¬
зованно распродал весь свой дворец и скрылся в неизвестном направлении. Были
сорваны портреты со стен и кожа с кресел, сперты буфетные часы и брошены на
произвол судьбы сочинения Маркса-Ленина-Сталина и культурно-просветительная
литература, распроданы пишущие машинки и арифмометры. Личный и ответствен¬
ный состав исчез совершенно бесследно: растворился в каком-то таборе и пошел
кочевать, воровать и гадать по всем республикам СССР. Ни автомобилями, ни
портфелями не соблазнился никто. Даже и ОГПУ махнуло рукой: где их теперь пой¬
маешь?»

394
Песни и развлечения эпохи нэп»
Новые звездочки
Годом позже в столице прикрыли студию Николая Кручинина, но опьп
ный ром тут же переименовал ее в курсы переподготовки руководителей
цыганских хоров. Среди массы «песка» попадались и золотые самород
ки. Конкурировали с Поляковым ансамбли Марии Скворцовой, Ивам,1
Лебедева, Шишкиных и Дулькевичей (в Ленинграде). Гремела на всю
Белокаменную танцовщица Мария Артамонова, на подмостках дымно
го кабачка «Арбатский подвал» восходила звездочка юной Ляли Черной
Об их искусстве футболист Николай Старостин отзывался так:
«Мария Артамонова безраздельно царила в цыганской пляске, как дочь своего
народа, сумевшая выразить в танцевальном движении и удаль, и боль, и гордость,
и страсть цыганского характера, заставившая откликнуться на свой талант Сергея
Александровича Есенина. Лицо Артамоновой озарялось “несказанным светом”, как
только она делала первый шаг под начальный аккорд цыганской венгерки. Танцов
щица тонко чувствовала грань, переступив которую зажигательный народный та
нец превращается в шантанную вульгарность.
Ее сдержанный темперамент исключал надуманные вульгаризаторами изгибы, из
ломы и даже распластывания на подмостках в совсем несвойственной позе для цы
ганского фольклорного танца. Мария Артамонова нашла себе достойную преемницу
в лице Ляли Черной. В пляске Ляли то же чувство ритма, слитность движения и музыки,
порыва и сдержанности, элегантной пластичности (не будем бояться применить этш
термин к цыганской пляске, именно в ней это качество наиболее важно: или пляска по-
народному благородна, или по-кабацки вульгарна), но свой почерк у каждой остался
сохраненным. Может, у Марии он был ближе к шатру, у Ляли - к салону».
Действительно, наставницей юной Ляли Черной была знаменитая на
Москве плясунья Мария Артамонова. Загулявшие нэпманы бросали ей
под ноги горсти золотых червонцев; молодой поэт Вячеслав Ковалевский
в 1922 году издал за свой счет посвященную несравненной танцовщице
книгу стихов «Цыганская венгерка», даже критик Ростислав Блюменау, об¬
виняя артистку в декадансе и смешивании «таборной пляски» с «негритян¬
скими чечетками», тоже отдавал должное ее таланту и популярности.
Ляля Черная на сцене ресторана «Арбатский подвал» с гитаристами
Б. Кремотатом (слева) и В. Лебедевым. 1927

Глава 14. Цыгане на эстраде
395
Но красавица-цыганка была верна свое¬
му мужу, бывшему офицеру царской армии,
с тавшему в 20-е годы одним из лучших жоке¬
ем на московском ипподроме - Александру
Александровичу Сорокину Не соблазнилась
она даже ухаживаниями самого Есенина, ко¬
торый называл ее ласково Мариулой.
Иван Ром-Лебедев в «Записках москов¬
ского цыгана» вспоминал о ней:
«В конце выступала Мария Артамонова. Если бы
мы встретили ее на улице, то увидели бы ничем не
примечательную женщину, мало похожую на цыган¬
ку. <...> Вава (гитарист Валериан Поляков. - М. К.)
и я начинаем вступление к “Венгерке”. Из-за кулис,
уже танцуя, появляется пленительная цыганка.
Ее движения плавны, четки. В линиях вытянутых
рук что-то индийское или египетское, каждый жест
запоминается. Вся она полна обаяния, все в ней “бе¬
рет в полон”. Она была основоположницей городского
ютрадного цыганского танца. Целое поколение цы¬
ганских танцовщиц учились у нее, и до сих пор в их
ганцах чувствуется почерк Маши Артамоновой».
Завораживали москвичей и гостей го¬
рода уникальными голосами певицы Шура
Христофорова, Маня Морозова, собирала
полные залы совершенно забытая ныне
цыганская примадонна Варя Дулетова. Ши¬
рокой известностью пользовались такие Ляля Чернаярепетирует
исполнительницы, как Мария Истомина, новый танец. Конец 1920-х
танцовщица Берта Червонная, певица Паня
Панина. Она, как и ее знаменитая тетка Варя Панина, пела в сопрово¬
ждении двух гитар - шести- и семиструнки, за что ее часто обвиняли
и пропаганде былых кабацких традиций. Защищая свое творчество, ар¬
тистка выступила со статьей в печати:
...Две гитары! Они теперь встречаются в аккомпанементе цыганской пес¬
ни так редко. После Вари Паниной, строившей пение на сопровождении
цитры и гитары, Насти Поляковой и Шуры Федоровой, опиравшихся всег¬
да на двух гитаристов, - в сольном пении этот тройственный союз оказался
разорванным. Теперь он живет только в хорах, подающих иногда загуляв¬
шему пивному посетителю трескучий звон двух гитар вместе с разнуздан¬
ной песней. Две гитары! Один голос! Это они волновали когда-то Толстого,
Некрасова, Апухтина и даже самого Пушкина. Если говорить о цыганской
песне, отразившейся в нашей литературе, то нельзя молчать о ее верных
спутниках, о двух гитарах. В прошлом веке сольное пение неразлучно свя¬
зывалось с двумя гитарами. Недаром мещанский романсик, фальсифици¬
рующий цыганскую песню, обращает на них особое внимание: «Две гитары

396
Песни и развлечения эпохи нэпп
за стеной жалобно заныли»... Две гитары были в свое время классическим
явлением. В чем же значение и достоинство аккомпанемента на двух гита
рах? В особой сочности и полноте звука, в дополняющих друг друга аккор
дах. Гитара в неискушенных руках - ничто. Недаром она стала амурным
атрибутом прыщавых чеховских Ятей. Гитара - примитивный инструмен т
и тем труднее получение на ней музыкальных эффектов. Поэтому-то у нас
так мало солистов на гитаре, а мировой гениальный гитарист - только один
А. Сеговия. Напрасно думают, что гитара за гранью высокой музыки. До
статочно вспомнить: такие композиторы, как Бизе, Римский-Корсаков,
любили использовать гитару в своих операх, а Шаляпин не побоялся ввести
в оперу «Дон-Кихот» серенаду под аккомпанемент целых 8 гитар. Теперь
о нашей работе. Вначале о гитарах: испанская шестиструнная (Кремотат)
и русская семиструнная (Минин) - как показывает наш опыт - это наилуч¬
шее соединение, итог которого напевный, полнокровный звук, дающий
своеобразную оправу цыганской мелодии. В каждом искусстве есть свои
опасности. Наша смертельная опасность стоит пред нами во весь рост. Эта
опасность - цыганский гитарный треск и истершаяся, как пятак, выцвет¬
шая и замусоленная кабацкая цыганщина. Нам кажется, что это наш врш,
с которым мы бьемся оружием здоровой, питающейся народными соками
цыганской песнетворческой старины. ...Следует признаться - старинная,
подлинная цыганская песня стала музейной редкостью (даже находится под
угрозой полной гибели). Об этом много пишут и говорят. Но есть, все-таки
есть, одно спасительное «но». Еще и в настоящее время бьет неиссякаемый
родник устной народной песни. Нигде не записанные, песни переходят из
поколения в поколения, постепенно забываясь и выветриваясь. В них жи-
Певицы Мария Истомина
и Берта Червонная. 1929.
Фото из коллекции С. Ставицкого
вут непосредственность, полевые запахи,
буйство вольных натур наряду с тонким
юмором, свежей поэтичностью и боль¬
шой наблюдательностью. Они захватыва¬
ют своим настроем, своими мелодиями.
Разве можно поставить рядом набивший
оскомину пошлый по бойкости «Бубна
звон» или запетую, шарманную «Цы¬
ганку Зару» с горячей, быть может, по-
народному прямолинейной «Расцелую,
разомну, жизнененком назову» или же
со свежей: «Уж ты верная, моя манер¬
ная. ..» Достаточно примеров! Не следует
же доказывать, что безымянный коллек¬
тивный автор дороже поставщиков опо¬
стылевшей псевдоцыганщины? Из вече¬
ра в вечер, то в одном, то в другом городе,
мы оказываемся перед насторожившей
уши жадной аудиторией. Мы приносим
с собой свиток старинных песен и рокот
двух гитар и стараемся подать нашему
слушателю цыганскую песню как народ-

I лава 14. Цыгане ня зстряде
397
М1.1Й документ, без дешевой приправы,
Гм* * гак называемого цыганского поши-
Гм и костоломной жестикуляции. Пусть
песня и гитары говорят сами за себя.
Паня Панина - настоящая звез¬
да нэпманской России. Она много
гастролирует, записывается на пла¬
стинки. Но к началу 30-х никакие
инвления оправдать цыганский ре¬
пертуар не могли. Певица Мария
Истомина вспоминала:
«Цыганские песни были в опале, Бер-
m Червонная уехала с мужем на Дальний
Восток. Я познакомилась с Паней Паниной,
составили мы дуэт, пели молодежные, ком¬
сомольские песни, выступали на заводах.
Гак было до 1934 года, потом стало снова
"просачиваться” цыганское исполнитель¬
ство. Паня снова вернулась к своему цыганскому жанру. Я уже не захотела петь
цыганские и выступала с репертуаром русских песен, романсов...»
Историк эстрады Лев Мархасев по этому поводу замечает:
«Случился в 1929 году конфликт между Советским Союзом и Китаем во¬
круг КВЖД - Китайско-Восточной железной дороги. И сразу появилась песня
Александра Давиденко на слова Демьяна Бедного “Нас побить, побить хотели”.
Песню настоятельно рекомендовали к исполнению. Цыганские певицы Мария
Истомина и Паня Панина, изживая в себе “цыганщину”, надели штормовки
и запели “Нас побить, побить хотели”. Вышел полный конфуз...»
К сожалению, мне ничего не известно о дальнейшей судьбе Пани. Зато
кое-что известно об одном из ее музыкантов - Михаиле Минине. После
войны он жил в Ленинграде, в большой коммунальной квартире. К его со¬
седке, корректору из издательства Анне Артуровне, частенько заглядывал
внук - Саша. Мелодичные звуки, раздававшиеся из комнаты дяди Миши,
«авораживали мальчишку. Заметив интерес, седой гитарист принялся обу¬
чать паренька азам своего ремесла. Миновали десятилетия...
В 1982 году страна услышала песни молодого барда Александра Ро¬
зенбаума. Это ему в далеких 60-х давал первые уроки виртуозный мастер
русской гитары Михаил Александрович Минин.
Вслед за отменой нэпа было принято решение о тотальной реоргани¬
зации цыганских хоров.
Социальный состав цыганских хоров крайне засорен, - среди цыганских
эстрадников было свыше 30 лишенцев. Бывшие князья, графы, крупные
домовладельцы и капиталисты нашли себе убежище в цыганских хорах.
I [ех цыган при Горкоме эстрады неоднократно ставил вопрос о полнейшей
Обложка нот забытой цыганской
звезды Вари Дулетовой

398
Песни и развлечения.эпохи нзпи
пяиа nAllllftlA ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦА ЦЫГАНСКИХ
IlMilrB ШШтШШПШШМ ПЕСЕН И РОМАНСОВ
под АУКК0МПАНИМЕНТ КРЕМОТАТА и МИНИНА
Посшнные адреса: ЛЕНИНГРАД — ул. Красных Зорь, д. 37/6, кв. 21. Паниной. МОСКВА — ред. журн. „Цирк н Эстрада"
реорганизации цыганских хоров, об очищении их от социально чуждых эле¬
ментов, о повышении мастерства участников и качества репертуара этих
хоров. 27 января 1929 года эти вопросы получили практическое разрешение
на общем собрании цеха цыган. Решено из 8 не представляющих собой ника¬
кой художественной ценности хоров сформировать 3 из квалифицирован¬
ных производственников. Из 300 цыган-эстрадников в эти три коллектива
войдет только 69 человек. Остальные будут направлены в трудовые артели
и на переобучение другим специальностям. Задачи, стоящие перед новыми
коллективами, - поднять уровень мастерства и, произведя чистку репер¬
туара, популяризировать подлинно-народное цыганское искусство. При
формировании новых коллективов особенное внимание было обращено на
социальный подбор участников. Все социально чуждые элементы изгнаны -
отчитывался орган «Теакинопечати» «Цирк и эстрада».
Социальному происхождению уделялось повышенное внимание.
За «непролетарских» предков можно было не только лишиться места
в хоре, но и отправиться в ссылку. Этот момент общественной жизни
нашел свое отражение в песне:
Не плачь, не рыдай же, мой милый,
И я тебя тоже люблю.
По тебе я давно, друг мой милый, страдаю,
Но быть я твоей не могу:
Отец мой священник, ты знаешь прекрасно,
А ты, милый мой, коммунист.
Советскую власть он не любит ужасно,
Он ярый у нас анархист...

I лйва 14. Цыгане ня зстряде
399
НАША ЭСТРАДА 2 ЦЫГАНЕ И ОКРЕСТНОСТИ ШАРЖ М. ГЕТМАНСКОГО
I Егор Поляков. 2 Изабелла Юрьева. 3 Н. Дулькевич. 4 ~ Тамара Церетели. 5 Прозоровский.
I Пеня Панина. 7—Юровская. 8 Покрасс. 9—Тарадина. 10- Добровольская. И—Дулетова. 12 Масальская.
13 — Кремотат. 14 — Хайт. 15 — Павел Герман. 16 ~ Вадима. 17—Минин.
Шарж «Цыгане и окрестности», журнал «Цирк и эстрада». 1928
Советские и партийные органы начали широкую кампанию по
национально-культурному строительству среди цыган. Центром этого про¬
цесса стала Москва - город, где были сосредоточены основные культурные
кадры. Усилия не пропали даром. В 1931 году силами представителей извест¬
ных артистических семейств был создан первый в мире профессиональный
цыганский театр «Ромэн». Но, несмотря на видимые успехи, автор исследо¬
вания «К истории цыганского пения» Борис Штейнпресс недоумевал: в на¬
чале 30-х, как и прежде, в ресторанах выступали цыгане, надрывно звучали
романсы под звон гитар и резво вскакивали подвыпившие посетители, едва
ыслышав мелодию «Цыганочки»: «Эх, раз, еще раз, еще много-много раз...»
Но к 1937 году вольница закончилась. Узник Соловков Юрий Чирков
оставил записки о культурной жизни заключенных:
«Цыганский ансамбль был экстра-класса. Во-первых, в него входили только вир-
Iуозы из Марьиной рощи, во-вторых, руководил ансамблем сам цыганский король -
Гога Парфенович Станеску. В начале 30-х годов правительство стало добровольно-
принудительно прикреплять цыган к земле, чтобы покончить с безобразием кочевой
жизни, нарушавшей паспортный режим СССР. В Москве, в Марьиной роще, жило
много цыган, там был общесоюзный цыганский центр, и во главе его стоял выборный
с гаршина, который романтично назывался цыганским королем. После паспортизации
и 1933 году многие тысячи цыган были арестованы за бродяжничество и высланы из
Москвы, другие успешно устроились на какие-то работы, но центр был разгромлен,
и король умер. Тогда цыгане тайно провели выборы нового короля, избрав Станеску,
огромного цыгана средних лет, довольно образованного и одаренного хорошим голосом.
Станеску правил около года, но в одну зимнюю ночь был взят со своим двором и штабом.
Им предъявили большой “букет”, в том числе шпионаж в пользу Румынии, дали кому
восемь, кому десять лет и отправили в Соловки. Здесь хитрый король организовал
прекрасный ансамбль цыганской песни и пляски, в коем сам пел и дирижировал».

Главй 15. «ЦЫГАНЩИНА» - САУНДТРЕК УГАРА НЭПА
Но такая грусть,
что стой
и грустью ранься!
Расплывайся в процыганенном романсе
В. Маяковский «Про это» (1923).
Белые цыганки
Нина Дулькевич.
Фото из архива А. В. Дулькевича
По фотографиям старых афиш лет
ко заметить, что в концертах вместе
с настоящими цыганками принимали
участие певицы, не имеющие к коме
вому племени никакого отношении
Под цыган успешно работали грузинка
Тамара Церетели, армянки Ринна Тэ
рьян и Сэда Гурджиева, польские «кии
гини» Екатерина Юровская и Марии
Наровская, еврейка Изабелла Юрьева,
русская красавица Нина Дулькевич...
Причем часто «белые цыганки» (как на
зывали особо одаренных исполнитель
ниц) шли в концерте первым номером,
а «усиленный новцыгхор» (аббревиа
тура, думаю, понятна) был лишь до
полнением. В программе обязательно
присутствовали романсы о страсти,
любви, изменах, потерях и расставани
ях. Их пели, прижимая к низко деколь¬
тированной груди руки, едва сдерживай
рвущийся стон, с надрывом и слезой
таковы законы жанра.
Леонид Леонов, изображая в ро¬
мане «Вор» московскую окраину 20-х,
делает яркую зарисовку:
«- Опаляюще поете, Зинаида Васи¬
льевна... - с бледностью в лице признался

I лава 15. «Цыганщина» - сдындтрек ыгдрд нэпа
401
ни однажды пятнистый Алексей, подавая шни¬
цель в антракте. - Сколько разов вас слушаю,
и всегда мурашки взад вперед вдоль спины
пробегают!
И правда, когда певица, заламывая руки над
тловой, начинала низким взводистым голосом:
ах, погибаю я за ерунду опять, у бабы и вее¬
мою осень: ровно веточку в чужом саду над-
ломил и, не сорвамши, бросил!” - даже самые
хладнокровные поражались, как это не зацветут
от ее зноя фальшивые пальмы-хамеропсы в ка¬
душках, как не поломает себе пальцев на сбе-
i тощих трелях гармонист».
Ринна Тэрьян
«Эх!..»
11ельзя сказать, что понятие цыганщины возникло в годы нэпа. Еще со вто¬
рой половины XIX столетия цыганским романсом называют фактически
'иобую песню, в которой так или иначе упоминались цыгане, а в дальней¬
шем вообще все композиции, выдержанные в удалой, таборной манере.
С 1860-х годов на эстрадах Петербурга и Москвы с большим успе¬
хом шли оперетты под названиями вроде «Цыганские песни в лицах»,
и которых стилизованные романсы исполнялись артистами, не имевши¬
ми к «фараонову племени» никакого отношения.
Популяризации подобного репертуара способствовал и выход в свет
огромного количества нотных сборников с манящими названиями «Ночь
у Яра», «Песни веселья и грусти цыган», «Цыганские ночи». Постоянными ав-
и >рами этих изданий становились известные русские композиторы и поэты.
Таким образом, цыганщиной стал называться обычный жестокий романс,
исполняемый в определенной манере, с гипертрофированным выражением
чувств. Возрождение его популярности в короткий период нэпа, вполне по¬
нятно: люди, пережившие лишения первых лет советской власти, истоскова-
I ись по былой сытой и праздной жизни, когда прилавки у Елисеева1 ломились
от окороков, колбас и паюсной икры, в ресторанах на десерт подавали
шампанское с клубникой, а в отдельных кабинетах черноволосые усачи
мели «Невечернюю» и плясали, бренча монистами, жгучие красавицы.
С вводом новой экономической политики в карманах у граждан
вновь зашуршали банкноты, советские «дамы» и «господа» захотели по¬
куражиться с размахом и возжелали диких плясок да разгульных песен.
Любое искусство, являясь предметом роскоши, начинает бурно разви¬
ваться при благоприятной экономической ситуации. Так «цыганщина»
стала саунд-треком «угара нэпа».
1 То есть в магазине купца-миллионера Григория Елисеева. Здание сохранилось поныне на Тверской
улице, 14. В советские годы там располагался гастроном № 1.

402
Песни и развлечения эпохи нами
Ноты из репертура
Екатерины Юровской
Вольная песня оказалась одной из примет благополучного прошлого
и, едва забрезжил рассвет надежды на его возвращение, вернулась в но
вом обличье. Правда, теперь исполняли популярный репертуар не толь
ко выходцы из таборов, но и далекие от кочевой жизни артисты.
Игорь Нежный, «Былое перед глазами»:
«В пении безраздельно царил цыганский романс. И наряду с талантливыми
исполнительницами этого жанра, такими, как Тамара Церетели, Екатерина Юров
ская, Нина Дулькевич, на эстраду выплывало множество бывших “великосветских
львиц“, доселе “услаждавших” пением только посетителей своих гостиных. Именно
они-то и скомпрометировали жанр как таковой.
Возникновению обидного и презрительного понятия “цыганщина” немало спо
собствовали и обильно расплодившиеся в тот же период различные цыганские,
а вернее псевдоцыганские хоры и ансамбли. Они подражали известному цыганско
му хору Егора Полякова. Но это была откровенная разухабистая халтура, ибо все
эти новоиспеченные ансамбли сколачивались, как правило, из лиц, не имевших до
статочной квалификации. Кроме того, артисты и артистки этих хоров и ансамблей,
выступавших преимущественно в пивных, накладывали темное пятно на и без того
несветлый эстрадный быт своим непристойным, вызывающим поведением, воз
рождающим нравы дореволюционного шантана».
В этот период происходит фантасмагорическое смешение жанров
и лиц. Эстрада напоминает затертую колоду в руках плутоватого игро¬
ка - былые тузы бьются бравыми валетами, последние сами тут же
скрываются за неприметными шестерками всех мастей, на которые еще
вчера никто не обратил бы никакого внимания. На опустевшую после
революции сцену в большом количестве выходят не профессионалы,
а одаренные любители. Несколько историй о таких превращениях я, как
опытный шулер, припрячу до поры в рукаве.

I /шва 15 «Цыганщина» - сяындтрек ягдрд нзпд
403
[Заработать обвинение в цыганщине
можно было абсолютно на ровном ме-
< тс. Слишком высоко (или низко) взятая
нота, томный взгляд, откровенный наряд,
строчка о неразделенной любви - сло¬
ном, все что угодно могло повлечь за со¬
бой кары, самой мягкой из которых было
снижение разряда (как мы помним, всех
артистов чиновники поделили на кате¬
гории) и запрет на исполнение большей
части репертуара.
Среди эстрадников даже ходил такой
анекдот. Приходит композитор в музы¬
кальную редакцию и говорит:
Написал лирическую песню. Прав- Мария Наровская (1905-1973)
да, название дал несколько своеобразное:
• )х, ...твою мать!»
Редактор внимательно читает ноты и одобрительно отвечает:
- Ну что ж, ноты мне нравятся, аранжировка оригинальная. Да и на¬
ша пие, в общем-то, неплохое, вот только «эх» я бы убрал: цыганщиной
попахивает!..
Тематика произведений, манера исполнения, роскошные наряды пе-
пиц продолжали традиции царской эстрады, а потому вызывали резкое
неприятие идеологов. На стиль навесили ярлык «цыганщина» и начали
(ним борьбу.
«Строительству музыкальной культуры необычайно препятствует
распространение цыганско-фокстротного жанра, по существу кабацко¬
го и разлагающего психику...» - высказался ректор московской консер-
иатории Константин Игумнов.
Его мнение разделял известнейший пианист Генрих Нейгауз: «Легкий
жанр в музыке это в подавляющем болыдин-
(тис то же, что порнография в литературе!»
Со всей, так сказать, пролетарской
прямотой рубанул товарищ профессор.
Но народ, невзирая на авторитетные
мнения, все равно отплясывал «Цыганоч¬
ку» и с неподдельным интересом внимал
рифмованным историям любви:
Ты смотришь на меня так холодно и грозно,
Зачем ты так глядишь? Мне страшно,
перестань.
Я поняла тебя, быть может, слишком поздно,
Не мучь, не говори и сердца мне не рань...
«Легкий жанр» стал неотъемлемой
приметой времени. Вспомните сцену

404
Песни и развлечения эпохи нэпи
объяснения Остапа Бендера и мадам Грицацуевой в редакции газеты
«Станок»:
«- В таком случае нам придется расстаться. Я согласен на развод.
Вдова кинулась на дверь. Стекла задрожали. Остап понял, что пора уходить.
- Обниматься некогда, - сказал он, - прощай, любимая! Мы разошлись, как
в море корабли.
- Каррраул! - завопила вдова...»
Здесь «сын турецкоподцанного» вольно цитирует тогдашний шлягер
Бориса Прозоровского «Корабли»:
Мы никогда друг друга не любили,
В своих сердцах привета не носили,
Случайных встреч и взоров не ценили
И разошлись, как ночью корабли...
Но, разойдясь, сквозь сумраки ночные
Мы с трепетом в сердцах своих прочли.
Что наши души близкие, родные,
Что полюбить друг друга мы могли...
В 1920-е поэты и композиторы
наперегонки создавали «новые
цыганские романсы»
А вот другой отрывок, в КОГО
ром великий комбинатор проводит
мастер-класс в «Шахматном клубе
четырех коней »:
«... - Вполне реальная вещь, - от
ветил гроссмейстер, - мои личные связи
и ваша самодеятельность - вот все необ
ходимое и достаточное для организации
международного Васюкинского турнира
Подумайте над тем, как красиво будет
звучать - “Международный Васюкинский
турнир 1927 года”. Приезд Хозе-Рауля
Капабланки, Эммануила Ласкера, Алехи
на... - обеспечен. Кроме того, обеспечено
и мое участие!
- Но деньги! - застонали васюкинцы. -
Им же всем деньги нужно платить! Много
тысяч денег! Где же их взять?
- Все учтено могучим ураганом! - ска¬
зал Бендер. - Деньги дадут сборы!»
Здесь «гроссмейстер» (снова не¬
точно) цитирует хит Самуила Покрасса и Оскара Осенина:
Все сметено могучим ураганом,
И нам с тобой осталось кочевать.
Махнем с тобой, мой друг, в шатры, к цыганам,
Там не умеют долго горевать...

405
Глявя 15. «Цыганщина» - сяындтрек ыгйря нэпа
ЗАБЫТАЯ легенда
l.i :шание Примадонны цыганского жанра боролись несколько певиц.
Первой среди равных», пожалуй, была прима нэпманской эстрады гру-
ш нка Тамара Церетели. Страсть к пению заставила ее оставить меди¬
цинский институт и поступить в консерваторию.
«В Тифлис из Петрограда приехали на гастроли известные актеры Жихарева
и Ходотов. - вспоминала певица. - Шла драма Потехина “Нищие духом”. Режиссер
Порестиани пригласил меня исполнять по ходу дей¬
ствия цыганский романс, но предупредил: “Это не
концерт, споешь - и сразу уходи”. Я спела “Гори, гори,
моя звезда11. Закончила и медленно пошла со сцены.
Тал устроил мне бурную овацию. Спектакль словно
остановился... Жихарева, как зто подобает блестяще¬
му мастеру, оправдала возникшее положение. Когда
тал несколько утихомирился, она проговорила: “Не
пернуть ли обратно эту цыганку? Быть может, она
тце раз споет?” Я спела на бис. Тот вечер стал для
меня путевкой в жизнь».
Доподлинно неизвестно, на этом или на
каком-то другом выступлении талантливую
девушку услышал потомственный дворянин,
к( >мпозитор-любитель и врач по образованию Борис Прозоровский. Его био¬
графы Елена и Валерий Уколовы сообщают, что маэстро «услышал ее в каком-
и > русско-цыганском хоре в ресторане». Что ж, студенткам консерватории тоже
I |ужно было зарабатывать на свой кусок хлеба. Так или иначе, но певица и ком¬
позитор составили замечательный союз, который, согласно некоторым источ¬
никам, довольно скоро перестал быть сугубо профессиональным1:
В мою скучную жизнь
Вы вплелись так туманно,
Неожиданно радостна ваша тайная власть -
Ураганом весенним, но совсем не желанным
Налетела, как вихрь, эта тайная страсть.
Вам девятнадцать лет,
У вас своя дорога,
Вы можете смеяться и шутить.
А мне возврата нет, я пережил так много,
И больно, больно так в последний раз любить...
Этот звучащий по сей день романс-признание Бориса Прозоровско¬
го на стихи Елизаветы Белогорской являлся визитной карточкой Тамары
1бретели.
Разобраться сегодня наверняка, связывало ли композитора и певицу что-то помимо творчества,
сложно. Одни утверждают, что имел место классический служебный роман, другие - что оба были
счастливы со своими супругами, а музыкальные признания в любви и ходившие вокруг их союза
слухи являлись не более чем способом поддерживать зрительский интерес.

406
Песни и развлечения эпики н иш
Забегая вперед, скажу, что попу
лярный шлягер вызывал не только
овации.
Журналист издательства «Теаки
нопечать» возмущался:
Многие из старых шантанных трал и
ций живут и сегодня. Раньше, когда
какая-нибудь первоклассная шансо
нетка доставала «сенсационный» ро
манс, ее конкуренткам соседних од
нотипных предприятий оставалось
только или достать лучший романс,
или обратиться к соответствующе
му автору (что чаще всего и дела
лось) с просьбой написать ответ на
нашумевшую вещь. Почти каждый
сколько-нибудь заметный романсик
имел по одному, двум, а то и более
ответных романсов. Когда Варя Па
нина пустила модную в свое время вещь «Ямщик, не гони лошадей», чере \
несколько дней появилось ответное - «Гони, ямщик».
«Ответ» стал традицией на эстраде. Если один композитор выпускал на рынок
«морковку», озаглавленную «Не надо встреч», другой, написав еще большую
пошлость, называл ее «Я жажду встреч». На этих пререканиях по поводу жаж
ды встреч предприимчивые авторы неплохо спекулировали, вводя в заблуж
дение, как всегда, доверчивую публику. Примечание на обложках печатных
экземпляров нот - «ответ на популярный романс...» являлось обеспеченным
средством к распространению заведомо негодной гнилой продукции.
Казалось, что «ответы» должны были бы уйти в далекое прошлое вмеси*
с несветлой шантанной эпохой, уйти далеко, сделаться забытым, далеким
этапом истории эстрады.
Но шантанный курилка жив. Среди сочинений композитора Прозоровско¬
го особенно популярен романс «Вам 19 лет». Очевидно, лавры Прозоров¬
ского не давали покоя другому «высококвалифицированному спецу» по ча¬
сти «цыганщины» - композитору Борису Фомину. Последний, не смущаясь
своим возрастом, по традиции ответил романсом же - «Мне 19 лет».
К сожалению, трогательная переписка двух композиторов не осталась ин¬
тимной деталью их жизни и получила (и продолжает получать) широкое
опубликование, становясь достоянием масс.
Недавно на концерте в Октябрьском зале Дома Союзов певица Рина Те-
рьян «опубликовала» ответ на популярный романс:
Мне девятнадцать лет, и это вас пугает,
Вы пережили много грустных дней,
Но их тоска в любви моей растает,
Ведь та любовь горит все ярче и нежней...
Ноты знаменитого романса
Б. Прозоровского с его автографом

г лава 15. «Цыганщина» - саундтрек ыгдрд нэпа
407
Конферансье печально острил: «XVI век
научил нас красиво любить, XVIII - красиво
иеровать (??!!), а в XX мы слушаем чарующую
песню Ринны Терьян».
Пора бы эстраде в XX веке и в СССР нау¬
читься прислушиваться вместо «чарующих
несен» о любви и прочем таком к потребно-
4 гим рабочего зрителя.
Тон статьи, конечно, коробит, но коли¬
чество песенных диалогов и впрямь было
чрезмерно велико. Часто одна популярная
композиция становилась поводом не то,
что для «ответа», а для целой музыкальной
дискуссии. По этому ПОВОДУ ПОЭТ И КОМПО-
11 ггор Николай Тагамлицкий даже сочи¬
нил в 1926 году «Романс-улыбку», сопроводив его подписью: «Авторам
цыганских романсов и всевозможных ответов на романсы дружески по¬
гни щается».
Б. А. Прозоровский
в годы Первой мировой войны
Ах, этот томный взгляд, ах, этот голос знойный
На вкус любой: то грустью он звучит, то негой, то мольбой.
Молчи, о, замолчи, певец мой беспокойный,
И больше никогда романсов мне не пой.
И жгучей буду я, и пепельной, и русой,
На вкус любой: и карий будет взор, и голубой,
Соединю в себе все авторские вкусы,
Но больше никогда романсов мне не пой.
Капризу нежных грез и знойному экстазу
На вкус любой: готова день и ночь я жертвовать собой
Гэтова воплотить я все романсы сразу,
Но больше никогда романсы мне не пой.
То хрупкой буду я, то буду сильной, смелой
На вкус любой, готова я служить,
Ах, в жизни, мой певец, со мной, что хочешь, делай,
Но больше никогда романсов мне не пой.
Но довольно отступлений! Скорее вернемся в Тифлис 1922 года, где пу¬
блика не устает аплодировать юной Тамрико и смущать ее криками «браво!»
Глядя на восторженный прием публики, Борис Прозоровский прини¬
мает решение уйти с должности военного доктора и переехать в Москву.
Он первым отправился на разведку. Вылазка удалась: талантливый про-
мннциал быстро сблизился с богемными кругами и возглавил музыкаль¬
ную часть содружества «Павлиний хвост» (литературным отделом ведал

408
Песни и развлечении эпохи нами
поэт Константин Подревский). За
крепившись в Первопрестольной
он вызвал Тамару. Воскресный
день 4 ноября 1923 года был отмс
чен московским дебютом восходя
щей звезды.
Композитор и его подопечная
становятся известными и часто
гастролируют по стране. Слава
яркого дуэта растет день ото дня.
Именно Церетели стала первой
исполнительницей популярного
нэпманского хита Григория Ц)и
дова (с напева Оли Макаровой)'
«Стаканчики граненые» (1924),
а также супер-шлягера Бориса Фо
мина и Константина Подревского
«Дорогой длинною» (1925). (Неко
торые исследователи полагают, что первой исполнительницей «Дорогой
длинною» стала Елизавета Белогорская, другие отдают пальму первсп
ства некой певице из Нижнего Новгорода Н. Наумовой).
Неожиданно, зимой 1925 года Борис Прозоровский попал под арест
по делу «о даче взятки за концерт» - история довольно мутная. И хотя
суда удалось избежать, композитора на три года приговорили к высылке
из столицы. Музыкант не пал духом - отправился в турне по России, ие
колесил Крым и Кавказ, побывал в Сибири. Критик журнала «Рабочий
и театр» делился услышанным на его вечере:
10 мая 1926 года в Доме искусств в Ленинграде состоялся концерт из про¬
изведений Б. А. Прозоровского. Прозоровский весьма популярен как ро¬
мансный композитор: романсы его мелодичны, хотя мало современны.
В концерте приняли участие
Оленин и Печковский. Зал
аплодировал, и артисты много¬
кратно бисировали...
В этот период Прозоров¬
ский сочинил множество ве¬
ликолепных песен: «Клены»,
«Мы оба лжем», «Снежинки»,
«Шелковый шнурок», «Кара-
Реклама первого концерта Т. Церетели ван», «Скрипач», «Мы ТОЛЬКО
в Москве. Журнал «зрелища» (1923, №8) знакомы», - которые украсили
Григорий Борисович Гридов (Давидович, 1900-1941) - поэт-песенник. Автор песен из репертуара
К. Шульженко «Мама» и «Эх, Андрюша, нам ли быть в печали?!», соавтор либретто спектакля
«Свадьба в Малиновке». Погиб осенью 1941 года, попав в окружение под Вязьмой. Его последним
произведением стала военная песня «И не раз и не два мы в поход ходили» на музыку Б. Фомина.
«ТАБОРНАЯ ПЕСНЯ».
В воскресенье, 4 го ноября, состоит¬
ся ковдерт Тамаре Церетели, вы¬
ступающей впервые» Москве.
В репертуаре певицы: грузинские ро¬
мансы и старинные таборные песни.
В концерте участвуют также Эрдели,
Садомов, Матвеев и дррие. У рояля
В. А. Прозоровский.

Г лава 15. «Цыганщина» - саундтрек ыгдра нзпй
409
репертуар Тамары Церетели, Изабеллы
К )рьевой, Даниила Оленина, Нины Дульке-
иич, Ольги Вадиной, Ринны Тэрьян и дру¬
гих эстрадников.
Срок наказания истек и творческий
альянс с триумфом вернулся к столичному
зрителю. Напрасными оказались опасе¬
ния - их не забыли, концерт в Доме Сою¬
зов прошел с аншлагом. Репертуар Тамары
пополнили работы других талантливых
авторов: Бориса Фомина и Юлия Хайта.
В дальнейшем на протяжении не¬
скольких лет артистка устраивает так
называемые первоянварские концерты.
И представьте, изнуренные новогодним
застольем москвичи находили в себе забыть об усталости и придти на
выступление.
В книге «Воображаемый концерт» читаем:
«...В темном строгом платье, высокая, стройная, яркая, с огромным внутренним
темпераментом, она держится на сцене уверенно и достойно, как бы оберегая чисто¬
ту избранного ею жанра от возможных упреков. “Цыганские песни и романсы” - это
звучало вполне пристойно, таило в себе элементы фольклора и классики, принад¬
лежало искусству. “Цыганщина” - было обидно, выносилось за скобки современной
ютрады. Тамара Церетели пела песни и романсы, думала о своем репертуаре, обо¬
бщала его лучшими образцами, хотя иногда и срывалась, заигрывая со зрителем
определенного толка. Таково было содержание ее концертной программы. А мане¬
ра исполнения в высшей степени разнообразна. И очень резкие переходы от форте
к пианиссимо, и дрожащая, вибрирующая струна в драматических моментах, и слеза
в голосе, и грусть и своеволие. Все это шло от традиционного цыганского романса,
обогащалось современной песенной культурой, артистизмом певицы».
Многотысячными тиражами выходили ноты романсов Прозоровско¬
го с портретами красавицы Тамары, дюжину шлягеров она записала на
пластинки и даже (неслыханное дело в стране победившего социализ¬
ма!) заключила рекламный контракт. Любители посчитать денежки в чу¬
жом кармане исходили ядом:
Цыганщина, выражавшаяся в бесчисленных концертах, новых экземпля¬
рах выпускаемой нотной продукции и граммофонных пластинках, обрела
сегодня еще один новый «жанр». Экраны московских кинотеатров демон¬
стрировали в последнее время рекламные диапозитивы с портретом Тамары
Театр „КОМЕДИЯ"
Б. КОРШ.
17
2-й КОНЦЕРТ
ТАМАРЫ ЦЕРЕТЕЛИ
17
с участием Заслуженного Артиста Республики В. Н. ДАВЫДОВА,
АБРАМОВОЙ, МЕССЕРЕР и ЙЛЬЮЩЕНКО
^ Начало в 8% часов вечера.
ПОЛНЫЙ ХОР ЦЫГАН под управлои.
” " “ СТЕПА1
Д. И. ИВАНОВА и Гр.

410
Песни и развлечения зппхи нэп»»
Церетели. Цыганская дива рекламиро
вала продукцию «ТЭЖЭ». Медленным
«элегантным» движением Тамара Це
ретели проводит пуховкой по своему
носу - «Я пудрюсь только "Киской Л с
мерсье"...» Неизвестно, сколько полу
чила Церетели за столь оригинальную
и своеобразную рекламу от предпри
имчивых дельцов из «ТЭЖЭ», но со
вершенно очевидно, что коммерческая
часть «ТЭЖЭ» не ошиблась, учтя, что
потребитель «Киски», губной помады
и плаксиво-пьяного цыганского романса
однороден.
Но угар нэпа рассеивался, власти веч*
активнее вели борьбу на музыкальном
фронте. В апреле 1929-го все тот же «Цирк и эстрада» возмущался:
Е. П. ПРОЗОРОВСКИЙ
Репертуар ТАМАРЫ ЦЕРЕТЕЛИ
,Я ТАК МИЛА
Старинный романс
А. Д. ДАВЫДОВА
...В Замоскворецком театре был объявлен концерт Тамары Церетели. Не¬
смотря на жестокую войну с цыганщиной, несмотря на все лозунги об
оздоровлении эстрады, афиша сообщала о том, что будут исполнены «Ста¬
канчики граненые», «Мы встретились с вами» и прочие прелести.
Популярный композитор стал объектом травли и обидных насмешек.
Деятели Драмсоюза в четыре раза урезали ему гонорары. Владимир Хенкш i
сочинил пародию на грани фола: «Вам девятнадцать лет, у вас своя корова...»
Не отставал от него и молодой кукловод Сергей Образцов, в чьих представ¬
лениях появилась поющая марионетка в узнаваемом образе певицы.
В 1930 году Борис Прозоровский был снова арестован и отправлен на
«перековку» - возводить Беломоро-Балтийский канал. Три года спустя, по¬
сле окончания грандиозной сталинской стройки, он вернулся из лагеря
и вновь занялся любимым делом. Однако их союз с Церетели дал трещину:
теперь прима выступала с другими аккомпаниаторами. Ряд исследовате¬
лей (например, Владимир Абрамов) полагают, что «Прозоровский тяжело
переживал случившееся. Сложные чувства, которые он испытывал, выли¬
лись в новый шедевр - романс “Мы только знакомы”:
Как странно всё это: совсем ведь недавно
Была наша близость безмерна, безгранна,
А ныне, ах, ныне былому не равно:
Мы только знакомы. Как странно...»
История была бы, что и говорить, трогательная, но есть нюанс: это про¬
изведение на слова Льва Пеньковского было написано еще в 1925 году.
О сохранении дружеских отношений с артисткой говорит и тот факт, что
в 1933 году Прозоровский аккомпанировал Церетели при записи новых

I лава 15. «Цыганщина» - сйындтрек ягдрд нэпа
411
пластинок. В общем, худо-бедно, но жизнь
возвращалась в привычную колею. Новым
проектом композитора стал альянс с многоо¬
бещающим исполнителем Даниилом Олени¬
ным. Но...
В 1934 году, после выступления перед
красноармейцами, Прозоровского обвинили
и пропаганде «белогвардейщины», «мораль¬
ном разложении армии и флота» и вновь
подвергли репрессиям, выслав в городок
< издевательским в данной ситуации назва¬
нием Свободный, близ Благовещенска. Отту¬
да он уже не вернулся.
«Его жена, Мария Захаровна Костина, долгие
I оды хлопочет о его освобождении, <.. .> едет к нему
и ссылку и живет с ним какое-то время там, потом
опять возвращается, чтобы продолжить хлопоты.
Но поток писем Прозоровского вдруг прекращает¬
ся. Через несколько лет она узнает, что в процессе
следствия на допросе ее мужа застрелили и сбро¬
сили в овраг. Полная реабилитация пришла только
через 20 лет, в 1957 году...» - сообщают Елена
и Валерий Уколовы в предисловии к сборнику
«Романсы Бориса Прозоровского».
Вроде бы все ясно, однако в пучине Интерета, на сайте «Жертвы по¬
литического террора в СССР» я наткнулся на такую запись со ссылкой на
архив НИЦ «Мемориал»:
Тамара Церетели исполняет
«Дорогой длинною»
Кто это? Наш герой или неведомый тезка?
11росается в глаза масса нестыковок с вышеизло¬
женным, а потому - нет уверенности ни в чем.
()дним из его последних произведений (кото¬
рое в данном контексте звучит пророчески) ста¬
ла бравурная песня на стихи актера Маковского-
Клетчатого «Прощай, мой табор!»:
Прозоровский Борис Алексеевич
Родился 07.1891, г. Воронеж; б/п; пианист-композитор.
11 роживал: Ленинград, Мойка 40-40.
Л рестован 20 ноября 1930 г.
Приговорен: Тр. ПП ОГПУ в АВО 20 февраля
1931 г., обв.: 58-10,11.
11 риговор: 10 лет концлагеря. Реабилитирован
29 сентября 1989 г.
Прощаюсь нынче с вами я, цыгане,
И к новой жизни ухожу от вас.
Борис Фомин в годы нэпа.
Из книги Е. и В. Уколовых
«Счастливый неудачник»

412
Песни и развлечения эпохи нэп»
4“* КОНЦЕРТ 5^'^й,сик£?
ПОНЕДЕЛЬНИК
ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ДКПДЕНИЧЕСНИЙ
ПОНЕДЕЛЬНИК
19
МАРТА
БОЛЬШОЙ ТЕАТР
19
МАРТА
Ч"мшавмви[ | в и|И1шитмм
I динары Церетели
Музыкальное сопровождение—Б. А. ПРОЗОРОВСКИЙ
В концерте участвуют: заел. арт. Республики Степан КУЗНЕЦОВ,
арт. ГАБТ'а Н. Н. ОЗЕРОВ.
ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ В СЕЗОНЕ
ПРЕМЬЕРЫ ЛЕНИНГРАДСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО АКАДЕМИЧЕСКОГО БАЛЕТА
ЗААРт\?СГКААЯ Е. М. ЛЮКОМ и ШАВРОВ,
ЦЫГАНОВ.
СОЛИСТЫ —ГИТАРИСТЫ:
Н. Т. ПОБЕГАИЛО, П. И. ИВАНОВ, С. М. ГЛЕБОВ.
Начало В 8 час. вечера. Ответстп. администр. Юлий Рафаэль.
Не вспоминайте меня, цыгане!
Прощай, мой табор, пою в последний раз!
Цыганский табор покидаю.
Довольно мне в разгуле жить!
Что в новой жизни ждет меня, не знаю,
А в прошлой не о чем тужить...
Тамара Церетели продолжала артистическую карьеру, хотя ее и вы¬
нудили в начале 30-х сменить репертуар. Несколько лет она исполняла
русские народные и даже патриотические песни. Позднее, когда цыган¬
ский романс был не то чтобы помилован, но, по крайней мере, лишен
тотального запрета, во многом благодаря Тамаре Семеновне сохрани¬
лись до наших дней творения лучших мелодистов и поэтов 20-х годов.
Она щедро делилась своими знаниями и опытом. Среди ее учеников -
21 ФЕВРАЛЯ
ФЕВРАЛЯ 21
ГОС. АКАДЕМ. БОЛЬШОЙ ТЕАТР
по1'г^диоГос™ ЦЫГАНСКИЙ КОНЦЕРТ
П
О
н
Е
Д УСТРАИВАЕМЫЙ ВСЕРОССИЙСКИМ СОЮЗОМ ЦЫГАН
Е ОБЪЕДИНЕННЫЙ ХОР ВСЕХ МОСКОВСКИХ ЦЫГАН
С ТАМАРОЙ ЦЕРЕТЕЛИ
и артисты Гос. Акад. Театров: И. МОСКВИН, Викторина КРИГЕР, Б ЛЮ МЕНТА Л Ь-
ТАМАРИНА, АДАМОВИЧ, ПОЛИТКОВСКИЙ, ПИРОГОВА, МАКАРОВА«ШЕВЧЕНКО,
РОЗЕИЕЛЬ, ГАБ08ИЧ. ГОРШУНОВА, БУДРЕЙКО и др
150
ЧЕЛОВЕК
л
ь
н
rudbnuiot , nuwun 1. • VI UU.IIUUH, I-»nu л |»
к Конферансье А. М ЕНДЕЛЕВИЧ. У рояли ФРОЛОВ, Л РОВОРОВСКИЙ и др. От*, адм. А. А. АНДРЕЕВ п
Билеты в массе Гос. Большого Театра и в Центр. Театр, массе,—Петровна, 5.

|/шва 15. «Цыганщина» - сдындтрек ыгдрд нэпа
413
Реклама
концерта
Рлизаветы
h ({/югорской.
1928
ЗАЛ ИМЕНИ МОЦАРТА Ц
Б. Дмитровка,Т17. Телефон 1-96-21. Трамваи: 1, 6, 18, 25,29- 5$
ВОСКРЕСЕНЬЕ 11 МАРТА
КОНЦЕРТ
ж участвуют
А. Садомов, арт. ГАБТ — пение,
. \ Ж ф В. В.Небояьсин арт. ГАБТ-скрип-
ф на, В. Я. Хеннин, М. Северский—
к гусли, Е. Ленская иЛентовений—
\J9 балет, Эфрос—худошест. чтение,
^ Конфер. Е. Полевой-Мамсфельд.
Начало в 8 ч. 30 м. веч. § Администр. А. Матвеев
Щ СОПРОВОЖД.^
КОМПОЗИТОРА
блестящая певица Кето Джапаридзе и опальный советский «романсеро»
Валерий Агафонов. Рассказывают, что в знак преклонения перед талан¬
том Церетели он однажды весь вечер пел под ее окнами, пока былая
Примадонна не прониклась и не одарила своего «идальго» целой пачкой
старинных нот. Счастливы были оба.
Война застала артистку в гастрольной поездке. Вместе со своей под¬
ругой, весьма популярной в 20-е певицей и автором слов множества бес¬
смертных шлягеров - «Вам девятнадцать лет», «Осень, прозрачное утро»,
Зима» - Елизаветой Белогорской они выступали на Кавказе, в Пятигор¬
ске (по иной версии - в Кисловодске). Тамара Семеновна отправилась
к родным в Тбилиси, договорившись по приезде связаться с коллегой.
Тем временем в город вторглись немцы. По¬
мимо эстрадных композиций, Белогорская
сочиняла антифашистские песни, а кроме
того, была еврейкой. Решив не дожидаться
неминуемой расправы, она купила дюжину
спичечных коробков, счистила серу, развела
се водой и, выпив ядовитый раствор, покон¬
чила жизнь самоубийством.
Тамара Церетели продолжала вокальную
карьеру до I960 года. Артистки не стало вес¬
ной 1968-го.
К столетию исполнительницы актер Ме¬
раб Табукашвили выпустил книгу, давшую на¬
звание этой главе - «Забытая легенда», - ко¬
торую я вот уже десять лет не могу отыскать
нив Москве, ни в Тбилиси. Т- ЦеРешели 6 начале 1950-х

414
Песни и развлечения зпрни нэпа
Мадам Аншлаг
Изабелла Даниловна Юрьева (Ливикова) появилась на свет в Ростове-п;|
Дону в семье шляпного мастера и постижерки - ее мать делала парики и на
кладные бороды в театральной мастерской. Будущая эстрадная прима росла
в большой, шумной и дружной еврейской семье, у Беллочки было три се
стры и брат. С раннего даства она чувствовала, что рождена для сцены. Од
наады мать взяла пятиланюю дочку на рынок и, пока выбирала покупки,
к малышке пристала цыганка. Слова гадалки она запомнила на всю жизнь:
«Проживешь очень-очень долго. Забвение и славу узнаешь. Сама цыганкой
станешь. Драгоценности носить будешь, царицей тебя нарекут...»
В двенадцать лет Белла точно поняла, что учеба - не ее призвание,
и категорично заявила родителям, что будет певицей. Папа с мамой
вздохнули и... смирились. Целыми днями ее нежные трели разливались
по всей улице, а вечером, тихонько распахнув окно в своей комнатке,
чтобы не разбудить домашних, она с подружкой стремглав летела к ка
фешантану «Палермо», где сквозь проделанную дыру в заборе, затаи и
дыхание, внимала пению столичной этуали Екатерины Юровской. Тогда
девочка и представить не могла, что каких-то десять лет спустя они будуг
выступать в одной программе.
Неполных семнадцати лет девушка спела в городском саду несколько
романсов, и публика встретила их благосклонно. Окрыленная, она ре¬
шила отправиться в столицу, учиться пению. На прослушивании опыт¬
ный музыкант посоветовал не портить голос: «Для оперы он все равно
мал, а для эстрады у вас и так прекрасная природная огранка. В консер¬
ватории его только испортят. Летите, пойте, как птичка...»
По мнению Глеба Скороходова, дебют Изабеллы Юрьевой на боль¬
шой сцене состоялся в 1922 году. Тогда в Петрограде появились интри¬
гующие афиши: «Сверх программы! Монопольно! Только в кинотеатре
“Колизей”! Многообещающая исполнительница цыганских романсов
И. Д. Юрьева! У рояля - Алексей Таскин».

Глава 15. «Цыганщина» - саындтрек ыгдра нзпй
415
Неизвестно, что больше привлекло
публику, загадочный лозунг «Монополь¬
но!» или присутствие у рояля бывшего
аккомпаниатора самой «чайки русской
к грады» Анастасии Вяльцевой, но в зале
«блоку было негде упасть.
На подмостки робко вышла юная
блондинка в скромном, совершенно не-
артистическом наряде и близоруко обве¬
ла глазами зал. Видя состояние дебютант¬
ки, опытный Таскин взял мощный аккорд
душещипательного романса «Капризная,
упрямая, вы сотканы из роз...»
В финале она почти рыдала и была
уверена в полнейшем фиаско. Затихла по¬
следняя нота, и, словно сквозь толщу воды,
до нее донеслось: «Бра-а-аво!», «Бис!», «Бле¬
стяще!» И как окончательный вердикт про¬
звучал чей-то выкрик:
- Белая цыганка!!! Браво!
Далеко не каждая певица удостаивалась такого определения. Это поис¬
тине был триумф!
Соблюдая паритет мнений, замечу что другие исследователи заявляют,
будто первый серьезный концерт состоялся в «Колизее», но московском,
и тремя годами ранее, а за роялем сидел не старик Таскин, а юный Артур
11олонский, автор будущего шлягера Юрьевой «Цветущий май».
Кто прав, утверждать на сто
процентов не берусь, но извест¬
но наверняка, что осенью 1922 го¬
да Изабелла Юрьева выступала
в Москве в Петровском парке.
Рецензент не оставил незамечен¬
ным ее выход:
...Певица исполнила цыганские
романсы с «французской игрой».
Немного бы госпоже Юрьевой
меньше драматизировать и пере¬
игрывать чуть-чуть бы меньше
форсировать голос в финалах -
было бы совсем недурно...
О певице заговорили.
20 июня 1924 года «Новый
зритель» сообщает о ...«первом
(sic!) выступлении в Москве Иза¬
беллы Юрьевой».
' '* БОЛЬШОЙ ТЕАТР
Нон«ц|*?>и»?гнн ffijj ;М|* И’» . __
грандиозный концерт
изабеллы
19
i-ям!»
ЮРЬЕВОЙ
* Нлррдим» ftp—*’" »
ГЁЛЬЦЕР»НАЧАЛОВА
Зогпутанж..» Роепу8»«нш jt-ju
В. Н, ПАШЕННОЙ
И. А. ЛАЩИЛИНОЙ
И. С. КОЗЛОВСКОГО
IiwHWMWSM «МПМ-t «МММ*, «МПИЦЖ,
НИШ
•inimiL'iiHMNLUta
-?<»■ да
и
тон, И-
Рекламная открытка 1920-х
с портретом Юрьевой

416
Песни и развлечения злаки нэп»
БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ
известной исполнительницы РОМАНСОВ
ИЭА6ЕЛЛЫ ЮРЬЕВОЙ
В КОНЦЕРТЕ УЧАСТВУЮТ: Единственный раз в сезоне заел, арт-ка Республ. прима-балерин»
Ленингр. актеатров и примадонна лонингр. оперетты Е. В. ЛОПУХОВА,
арт. оперетты Г. М. ЯРОН, арт-ка театра 6. Корш В- Н. ПОЛОВА
Лауреат М. Консерватории Д. Цыганов, БОЛЬШОЙ ДЖАЗ-БАНД
В. ЛОПУХОВА и А. П. БАБАНИН.
Конферансье Г. М. Яров, у рояля С. Д-Бегельфер
Начало в В1/, час. вечера
Билеты и кассе Колонного Зала и Петрове*, театр, касс»!
Объявление о концерте. 1928
Экзотические танцы под джаз-банд — Е.
впервые в моенве большой табор венгер¬
ских КОЧЕВЫХ ЦЫГАН. ТАБОРНЫЕ ПЕСНИ И
ПЛЯСКИ ПОД АККОМПДИИМЕНТ
ГИТАР и ГАРМОНИИ.
ВОСКРЕСБНЬК
29
ЯНВАРЯ
Колонный Зал
Дома Союзов
Яркая провинциалка становится желанной гостьей на площадках
Москвы и Петрограда. Ей пишут лучшие композиторы и поэты. Среди
постоянных авторов - корифей жанра Борис Фомин, поэты Павел Гер
ман, Оскар Осенин, Константин Подревский. В прессе к ней накрепко
пристают лестные прозвища «Мадам Вечный Аншлаг» и «Королева па
тефона». Публика всех рангов и сословий готова на руках носить свою
любимицу.
«Я выступала в “Аквариуме” в начале двадцатых, когда Москва была пол
на беспризорников, - рассказывала артистка в интервью газете «Московский
комсомолец» - Вдоль дорог стояли котлы, в которых варился асфальт, а ночью
там спали беспризорники. Билеты на концерт были очень дорогие. В те годы
себе такую роскошь могла позволить только нэпманская публика. Интеллиген
ция в основном ходила по контрамаркам. А беспризорники сидели на деревьях,
на заборе. И вот закончилось выступление, жили мы тогда в Столешниковом,
и мы с мужем после концерта отпустили из
возчика и решили пройтись пешком. Идем
по Успенскому переулку - темно, страшно.
И вдруг слышим сзади шаги. Я прижимаюсь
к мужу, он говорит: “Не оглядывайся. Делай
вид, что ничего не происходит!” А сзади голос:
“Тетенька, не бойтесь, мы вас провожаем. Мы
вас не тронем. Уж очень ты здорово поешь!"
Это были беспризорники, которые слушали
мой концерт. Они дошли с нами до угла Пе¬
тровки и растворились в темноте...»
Весьма заметное место в програм¬
ме певицы занимали романсы Бориса
Ивановича Фомина, которого, смело
можно назвать композитором номер
один на эстраде 1920-х. Для завоевания
и. Юрьева. На гастролях пальмы первенства ему было достаточ-
в Бердянске. 1923 но написать единственную песню - «До-

417
Глава 15. «Цыганщина» - сдындтрек ыгдрд нэпа
Норис Фомин и Тамара
Церетели. 1920-е.
Фото из книги
I и В. Уколовых
рогой длинною». Но он создал сотни шедевров: «Изумруд», «Оглянись»,
•Огоньки далекие», «Твои глаза зеленые», «Эй, друг гитара!», «Только раз
бывает в жизни встреча», «Болотные огни»...Сын крупного чиновника
и большевистском правительстве он мог бы, если б захотел, прожить сы¬
тую благополучную жизнь, но выбрал капризную музу.
Свою карьеру он начал у Никиты Балиева в «Летучей мыши». После
мкрытия кабаре работал тапером, играл на гитаре в цыганском хоре;
пробовал себя, как композитор, в оперетте и балете, но скоро понял -
по призвание «легкая музыка».
В 1929-м, как и многие его коллеги, Фомин попал под мощный цен¬
зурный пресс, за рычагами которого сидели руководители Ассоциации
пролетарских музыкантов. Теперь они перестали соблюдать даже эле¬
ментарную этику. После одной из творческих встреч маэстро «Цирк
и эстрада» поместил сочащуюся ядом заметку:
110КАЗ АТЕЛЬНЫЙ ВЕЧЕР ПОШЛОСТИ И МЕЩАНСТВА
Несмотря на возмущение прессы и общественности упадочничеством,
порнографией и мещанственностью песенок, просачивающихся даже
и клубы, пошлость распускается махровым цветом и воспринимает отри¬
цательные отзывы только как своеобразную рекламу.
Iе) февраля в помещении «Клуба связи» состоялась демонстрация по¬
шлятины, озаглавленная «Вечер авторских произведений Бориса Фо¬
мина». Билеты с изображением «сильно упадочного» молодого чело¬
века уже достаточно говорили сами за себя.
Аудитория рабочего клуба наполнилась несколько необычной публи¬
кой - шелка, меха, бриллианты. Лощеная нэпманская публика получила
удовлетворение от этого концерта: автор - на сто процентов выполнил ее
социальный заказ.
Музыка для «бывших», безграмотная музыка, пригодная лишь для ка¬
бака, вызывала громы аплодисментов «своей» аудитории. О текстах не

418
Песни и развлечения зппхи нэп»
приходится говорить. Мы слишком
много цитировали эти бездарные ума
дочные романсики для мещанина. Ха
рактерно, что этот «специфический
репертуар исполняли даже хороши»’
эстрадники. Может быть, это обе гои
тельство может служить красочной
иллюстрацией нашего безрепертуарьи
Среди выступавших был талантливый
молодняк (Ринна Терьян, Малахов
и др.), начинающий свой путь и уже за
раженный фоминской гнилью.
19 февраля Фомин давал концерт дли
«своей» аудитории. Но мы ничем не
гарантированы, что подобные «пер¬
лы» не будут просачиваться (а это так
и есть) в пролетарскую клубную ауди
торию...
В 1937 году Борис Иванович был
арестован и год просидел в Бутырке.
Но чудеса случались во все времена
его освободили, хотя надолго отлучи
ли от сцены.
Новый рассвет его таланта слу
чился в военное лихолетье. Фомин
руководил музыкальным театром
«Ястребок» и создал тогда около по
лутора сотен песен. После Победы
о нем вновь забыли. Мастер скоп
чался от болезни легких в конце 40-х
и был похоронен в Москве. Десятки
его произведений утеряны - как вся
кий большой художник, он не отли¬
чался бережным отношением к своим
творениям.
Целое ожерелье песенных жем
чужин он подарил обворожитель
ной Беллочке Юрьевой: «Улыбнись»,
«Саша», «Пой, цыган!», «Жалобно сто¬
нет ветер осенний!»...
В 1925 году Изабелла Юрьева свя
зала свою судьбу с преуспевающим
юристом Иосифом Эпштейном, ко¬
торый ради любимой отказался от
карьеры и, взяв псевдоним Аркадьев,
Б. И. Фомин на отдыхе в Ялте. 1929.
Из книги Е. и В. Уколовых
«Счастливый неудачник»
Автограф на фото: Бобка Фомин
20/Ш/1923 года

г лдвд 15. «Цыганщина» - сдындтрек ыгдрд нэпа
стал личным администратором из-
исстной певицы. Он ездил с ней по
гастролям и писал ей песни. Самой
популярной стала «Если можешь,
прости». Они прожили вместе со¬
рок шесть лет - он принадлежал
к тому типу мужчин, которые влю¬
бляются раз и навсегда. «Я, как Федя
Протасов, погиб за цыганский ро¬
манс!»- любил повторять Аркадьев.
В годы нэпа советские гражда¬
не, обладающие нужными связя¬
ми и солидным достатком, имели
возможность выезжать за рубеж.
II свадебное путешествие молодая,
но уже очень популярная испол¬
нительница отправилась в Париж,
0 чем поспешил сообщить «Новый с любимым мужем. 1930-е
зритель» (1925, № 14): «И. Юрьева
получила разрешение на выезд за границу (в Париж) на ряд гастролей».
Влюбленный муж баловал свою Беллу как только мог. Он снял шикар¬
ную квартиру на Монмартре, окружил молодую жену теплом и заботой.
Для столь трепетного отношения у него были веские причины - еще в Рос¬
ши они узнали, что Изабелла Даниловна беременна. Впрочем, «интерес¬
ное положение» не мешало ей оставаться артисткой и обворожительной
девушкой. Она с успехом выступала на сценах кабаре. Французские им¬
пресарио предлагали ей солидные контракты и ангажемент в «Олимпии».
Но она отказалась.
Зимой, 17 декабря 1925 года, по дороге в госпиталь, прямо в такси, певица
1 к >дила сына. Машина попала в затор, и не находящий себе места муж пытал-
(и, высунувшись по пояс из авто, пробиться к клинике. Пеленки под рукой не
оказалось, и младенца завернули в норковое манто матери. Родители были
счастливы. Но позднее врачи обнаружили у ново¬
рожденного страшный недуг - врожденный по-
I и ж сердца. Тогдашняя медицина была бессильна.
II < угчаянии Юрьева с мужем вернулись на родину,
надеясь отыскать нужного доктора там. Но тщет¬
но... Прожив чуть больше года, мальчик умер.
II день смерти ребенка у Изабеллы Юрьевой был
анонсирован большой концерт в мюзик-холле.
Убитая горем мать постучала в кабинет ди¬
ректора «Цирков и мюзик-холла» Данкману.
С порога она кинулась к чиновнику:
- Александр Морисович, я не могу сегодня
петь. Мой ребенок умер!
Взглянув на певицу, Данкман невозмутимо
ответил:
Царь и бог работников
эстрады Александр
Морисович Данкман

420
Песни и развлечения.эпохи нэпа
И. Юрьева с матерью
Софьей Исааковной. 1920-е
- Зрителям безразлична ваша част
ная жизнь. Они заплатили за мести
и пришли сюда развлекаться. Все билеты
проданы!
Судорожно схватившись за край
рояля, она, не помня себя, отработали
программу и рухнула без чувств, едва
опустился занавес. Публика ничего нс
заметила. Больше детей у Юрьевой ни
когда не было.
«Актриса была сломлена. <...> Дав на
прощание грандиозный концерт в Большом
театре, Изабелла Юрьева сделала перерыв
в своей творческой биографии - с 19 ноября
1928 года на долгих восемь лет. Пауза были
вдвойне уместна. Именно с конца 20-х годом
РАПМ развязал ожесточенные боевые действия против “мещанства и пошлости"
на эстраде. Это клеймо ставилось на всем, что не вписывалось в “будни великих
строек” и шло вразрез с бодрой эстетикой маршей и речевок, - пишет журналистки
из Ростова-на-Дону Ирина Родина. - Жертвами войны с “цыганщиной” стали са
мые яркие, самые талантливые исполнители. И, разумеется, самые популярные
они представляли особую опасность для масс, отвлекая их чуждым искусством от
строительства социализма.
...Сама не заметив как, она превратилась из национальной гордости в ми
шень для критических стрел, на которой пролетарские музыканты тренировались
в изощренном садизме. Еще в 1927 году, до своего вынужденного перерыва, она
вступила в переписку с Главреперткомом, пытаясь отстоять свой репертуар. В заяв
лении уполномоченному репертуарным комитетом певица просит разрешить к ис¬
полнению старинные романсы “Никому ничего не рассказывай", “Жигули”, “Среди
миров” и “Он уехал”.
Резолюция политредактора Пиккеля развеивает ее последние иллюзии: “Ис¬
ключительный по пошлости мещанский репертуар. Разрешить сроком на один год
одной певице, пока не будут подготовлены
произведения, созвучные времени”...»
После очередной аттестации Изабел¬
ла Даниловна в ужасе спрашивала мужа:
«Что же я буду исполнять? Из всей моей
программы Репертком оставил только
две песни!»
Но, как известно, запретный плод
всегда манит...
Однажды, в начале 30-х годов позд¬
ней ночью в квартире певицы раздал¬
ся телефонный звонок. Заспанная, она
сняла трубку.
- Товарищ Юрьева? - спросил власт-
Я. Д. Юрьева. 1926 НЫЙ ГОЛОС.

Глава 15. «Цыганщина» - саиндтрек агдря нзпд
421
-Да!
- С вами говорят из приемной товари¬
ща Сталина. Собирайтесь, через пятнадцать
минут у подъезда вас будет ожидать маши¬
на. Отказываться вы не имеете права.
Наскоро одевшись, артистка спустилась
ми из и села на заднее сиденье. Промчав¬
шись по пустым улицам, авто стремительно
въехало через Боровицкие ворота в Кремль,
lie провели в просторный зал, где она уви¬
дела своих коллег - тенора Ивана Козлов¬
ского, эстрадника Леонида Утесова и других
премьеров того времени. В другом конце
ила, за шикарным столом, пировали руко¬
водители государства. Вдруг один из вождей
поднялся и двинулся в сторону артистов.
I Ьабелла Даниловна узнала в подошедшем всесоюзного старосту Михаи¬
ла Калинина. Взяв певицу под локоток, он увлек ее в сторону и ласково,
но твердо сказал: «Голубушка, сейчас Ваня с Леней споют, а потом и вы.
I lo я вас очень прошу, дорогая моя, пойте какую угодно цыганщину, а вот
советских песен не надо!»
Просьбу Председателя Президиума Верховного Совета СССР она выпол¬
нила в точности. И Калинин, и Ворошилов, и даже сам товарищ Сталин оста¬
лись довольны ее концертом.
А ночные звонки с разной периодичностью продолжались вплоть до
смерти «отца народов».
Вторая половина 30-х - пора ренессанса певицы. Это каскад концер¬
тов и записей на пластинки. Свои лучшие произведения Юрьева сохрани¬
ли для потомков именно в тот период. С началом Второй мировой войны,
как и большинство эстрадников, артист¬
ка разъезжала по фронтам, госпиталям
и казармам с выступлениями для бойцов.
1(>лько вдумайтесь: эта хрупкая женщина
одна, без микрофона, в холодных проку¬
ренных помещениях или вовсе в голом
иоле дала больше сотни концертов в бло¬
кадном Ленинграде. Однако после Побе¬
ды власти вновь обрушились на ее «ка¬
бацкий репертуар». Она сопротивлялась,
сколько могла, гастролировала в провин¬
ции, но в 1959 году окончательно распу¬
стила свой коллектив. Ее еще можно было
услышать в гала-концертах, но имя «ко¬
ролевы романса» все реже появлялось на
афишных тумбах. В 1965-м, в Ленинград- Легенды русской песни
ском Театре эстрады, Изабелла Юрьева к. т. Сокольский и и.д. Юрьева. 1982

422
Песни и развлечения зприи нэп»
дала свой прощальный концерт. На долгие десятилетия о ней позабыли
На сцене она появлялась теперь крайне редко. Так, например, 6 феврали
1982 года в Ленинградском дворце работников искусств состоялся вечер
мастеров эстрады 20-30-х годов. Звучали голоса Ефрема Флакса, Строи
гиллы Иртлач, Константина Сокольского и, конечно, Изабеллы Юрьевой
В 90-х журналисты разузнали, что «Мадам Аншлаг» все еще жива. На
чались интервью, сюжеты на ТВ; было снято два документальных филь
ма. Стараниями Иосифа Кобзона на лучших столичных площадках были
организованы концерты в честь артистки.
В последний раз она вышла к своему зрителю, когда ей исполнилось
сто лет. Конечно, было уже не до песен, но она твердо стояла у рампы
в роскошном бархатном платье, с аккуратной прической и безукори:»
ненным макияжем. 20 января 2000 года «Королева» навсегда покинули
своих «подданных», оставив нам сотни чудесных песен.
Не могу поставить точку в главе, не обмолвившись хотя бы парой фраз
о судьбе феи детских грез Беллочки Ливиковой - «шантанной принцессы» из
Киева Екатерины Юровской. В годы нэпа она была одной из самых ярких
звезд на эстрадном небосклоне. Правда, выступать ей чаще приходится т
подмостках ресторанов и театров миниатюр, о чем без прикрас рассказы нал
старожил театральных кулис Игорь Нежный в книге «Былое перед глазами >:
«...Совсем тяжело было после пивной “протолкнуть” актера или актрису
на большую эстраду. В Москве в тот период существовал единственный эстрадный
театр “Альказар“. Художественное руководство там осуществляли конферансы)
Александр Менделевии и пианист Аркадий Покрасс. Попасть на сцену “Альказара"
мечтал каждый эстрадник. Но осуществить эту мечту удавалось далеко не всем
Для формирования очередных программ в “Альказаре” устраивали предваритель
ные отборочные просмотры с участием представителей Посредрабиса и горкома
профсоюза.
Так вот актеров, выступавших на “пивной эстраде”, не только не брали в “Альказар",
их даже не допускали на предварительные просмотры1
И нам иногда стоило колоссальных усилий добиться для
того или иного подававшего надежды эстрадника из
Нарпита права хотя бы на просмотр в “Альказаре”. Так,
например, было с Екатериной Юровской. Мы едва-едва
уговорили дирекцию эстрадного театра прослушан,
молодую певицу, выступавшую в ресторане “Ампир” на
Петровских линиях. Затем под нашим же большим на
жимом ее согласились включить в программу, и то всего
на три дня, да еще при условии кардинально изменить
манеру держаться на сцене. Юровская выполнила это
требование и имела такой успех, что “Альказар” прод
лил с ней договор на целый месяц. В ресторан Юровская, конечно, уже не вернулась...»
Не вернулась. Но и на большую сцену не вышла. Виной тому был
и возраст, и неактуальный по тем временам репертуар.
Рабкор еженедельника «Зрелища на курортах Кавминвод» (1928, № 3)
советовал Екатерине Николаевне:
Екатерина Юровская
(1886-1949)

423
Гпава 15. «Цыганщина» - сдындтрек ыгдрд нэпа
...Юровская... И «Стаканчики», и «Дорогой длинною» - все это бесподоб¬
но. Успех ее не нуждается в пояснениях и рецензиях. Бесконечные вызовы
говорят сами за себя. Но какая была бы это певица, найди она свое совет¬
ское лицо. Поклонникам цыганского жанра трудно понять, что воскрес¬
ни сейчас Варя Панина, она еле бы дотянулась по своей знаменитости до
наших рядовых певиц. Новые люди требуют новых песен. Юровская, как
художница, значительно выше своего репертуара, и в этом вся беда...
РОМЙНС ДЛЯ МИЛЛИОНЕРА
Как известно, революция, Гражданская война и военный коммунизм ис¬
тощили страну. Ощущалась острая нехватка самых нужных для строи¬
тельства новой жизни вещей: лекарств и продовольствия, станков
и тракторов, мануфактуры и даже... карандашей! Произвести все это
и короткий срок возможности не было, и руководство страны решило
покупать необходимые стране товары за рубежом. В качестве платы за-
иадным бизнесменам предложили уцелевшие сокровища царской коро¬
ны, антиквариат, золото, икру, меха и пушнину
Прослышав об аттракционе неслыханной щедрости, иноземцы
устремились в СССР с резвостью дворовых котов, привлеченных разли¬
той валерьянкой.
«Город жил в нэпе. Это было удивительное и странное время.
<...> На тормозном заводе <...> хозяйничали английские и американские
банкиры, объединенные в акционерное общество. Правда, завод выпускал не тор¬
моза, а мясорубки, но рубли рабочий класс получал из рук капиталистов. Одного из
них Костя видел: ехал в легковых дрожках, в клетчатом пальто с развевающимися по¬
лами, с густыми бакенбардами, в кепи, с тростью. Осматривал людей с видом вла¬
стелина и победителя. Такими же властелинами и хозяевами стояли за прилавками
магазинов и ларьков частные хлеботорговцы, кондитеры, колбасники, конфетчики.
Улицы запестрели вывесками мелких буржуев: Манделя, Смирнова, Лобанова,
Мосягина, Ахова, Охотникова. Появились всякие товарищества, появились заводики
с заводчиками - с Леденцовым, Эпштейном, Каюковым...» - воссоздает реалии эпо¬
хи Алексей Грачев в повести «Кто вынес приговор».
Чуть ли не первым «помогать» советской власти прибыл молодой
авантюрист Арманд Хаммер. Его папаша Джулиус - эмигрант из Одес¬
сы - был еще с начала XX века накоротке знаком со многими революци¬
онерами и при случае всегда оказывал им разнообразные услуги. Когда
Ильич призвал «варягов» подсобить, Джулиус сидел в тюрьме и отправил
к вождю мирового пролетариата трех своих сыновей. Осенью 1921 года
фирмачи оказались в Москве.
В Столешниковом переулке, в доме, где в ту пору жил известный писа¬
тель Гиляровский, Хаммеры открыли свое представительство, занимав¬
шееся сразу всем: от асбестовых месторождений до производства графи¬
товых карандашей. Кстати, в мемуарах Никиты Сергеевича Хрущева есть

424
Песни и развлечения зпрки нэпм
Братья Арманд,
Виктор
и Гарри. 1951
фрагмент, в котором он вспоминает, что учился писать именно хамме
ровскими карандашами.
Параллельно дельцы успевали за бесценок скупать у оголодавших
жителей Белокаменной предметы искусства и фамильные реликвии.
Дела у предприимчивых коммерсантов быстро пошли в гору. Молодым,
интеллигентным, а главное состоятельным иностранцам были рады
в лучших домах красной Москвы.
Людмила Кафанова, «Преступная связка: труды и дни семейства
Хаммер»:
«...Советское правительство, известное своей щедростью, когда это ему надо
и выгодно, ввиду чрезвычайной важности для него деловой активности семейства
Хаммер, предоставляет ему в пользование шикарный особняк в центре Москвы
на Садово-Самотечной. Выстроенный в начале XX века, особняк являл собою всю
роскошь, которую могли предложить архитектура и достижения домашней техники
быта того времени. До революции здание принадлежало богатому купцу. Оно было
трехэтажное, облицованное серым гранитом, упрятанное в глубине старого сада,
На первом этаже размещалась огромная кухня и столовая с потолком, выложенным
АМЕРИКАНСКАЯ
НГПММЕР
ВЫШЕЛ и
по первому требованию
иллюстрированный ка¬
талог всех изделий
22 страницах),’а также
новый (апрельский)
ПРЕЙС-КУРАНТ № 8.
Реклама
карандашной
фабрики

Глава 15. «Цыгянщиня» - сяандтРЕК ыгдрд нзпд
425
мозаикой из венецианского стекла. Стены столовой и не¬
скольких гостиных были увешаны картинами, старинны¬
ми иконами, уставлены шкафами и горками с хрусталем,
фарфором, серебром. Дом этот немедленно прозвали
Drown House (Коричневый дом). Из-за отсутствия в Мо¬
скве американского посольства Коричневый дом не¬
медленно стал своеобразным оазисом западной жизни,
местом встреч иностранцев, прибывавших в Москву по
разным поводам. В то же время в Коричневом доме, что
называется, дневали и ночевали представители мира ис¬
кусств.
На званых обедах, устраивавшихся почти еже¬
дневно, немногочисленные иностранцы - корреспон¬
денты газет, деловые люди, дипломаты - смешивались с пестрой толпой актеров
и актрис (особенно ощутимым было присутствие актеров и актрис Московского
художественного театра), балерин, певцов и певиц Большого театра, поэтов, ху¬
дожников, писателей, журналистов, служителей юной, но уже входившей в силу
десятой музы - кино. Гостеприимство хозяев было поистине “царским”. Водка
пилась рекой, черная икра подавалась в огромных хрустальных вазах, и зачер¬
пывали ее ложками. В бальной комнате, где стоял рояль, танцевали до упаду
и до зари...»
Хаммеры или, как их звали в советской печати, Гаммеры раздражали рядо¬
вых советских граждан. Даже тридцать лет спустя поэт и бывший комсомолец
Владимир Луговской не мог обойти братьев-буржуев своим вниманием:
...Нэпман Звавич гуляет. Он славит судьбу.
У него, спекулянта, семь пядей во лбу.
Нэпман Звавич такой, что с него взял пример
Виктор Гэммер, нью-йоркский концессионер.
Виктор Гэммер, нью-йоркский миллионер
Непреклонного Звавича ставит в пример...
Заокеанские гости быстро стали завсегдатаями шикарных ресторанов,
великосветских раутов и концертов. Знаменитый
I цыганский драматург и артист Иван Ром-Лебедев
вспоминал: «После революции молодые девушки
из благородных семей, бывшие воспитанницы
(Смольного института благородных девиц, увлек¬
шиеся цыганскими романсами, приходили на
сцену, некоторые из них становились звездами...
Так появились яркие талантливые певицы:
11ина Красавина, Марина Черкасова, Ольга Вади¬
ма, Варя Карташева».
Не будет преувеличением отнести к этой плеяде
и ростовчанку Изабеллу Юрьеву.
Услыхав юную звездочку на концерте в саду
♦Эрмитаж», Арманд Хаммер потерял голову. ВаРя
Ольга Вадина

426
Песни и развлечения злаки нш»
ОСКОЛКИ
ЦЫГАНСКИЙ РОМАНС
РЕПЕРТУАРА
ИЗВЕСТНОЙ ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦЫ
ЦЫГАНСКИХ РОМАНСОВ
ОЛЬГИ ВАДИМОВНЫ
В А Д И Н О Й
Обложка нот с песней
из репертуара О. Вадиной
«Он влюбился в меня с первого взгляда, водил в модный тогда ресторан на
углу Неглинной, мы с ним танцевали вальсы, - сладко ностальгировала артист
ка. - Я приходила к нему в гости в особняк на Самотеке. Он умолял выйти замуж
и уехать. Но как я могла уехать? У меня в России семья, сестры... И когда я ему от
казала, он женился на другой эстрадной певице, на Вадиной, и та с радостью с ним
уехала. А когда он приезжал уже после войны, очень знаменитый, то искал встречи
со мной. Мне звонили от него и просили увидеться. Но я сказала: “Ни за что! Я стала
старая и не хочу, чтоб он меня видел такой!”»
Действительно, в 1925 году, расслабляясь после трудов праведных
в Ялте, Арманд Хаммер углядел на концерте в летнем театре молодую эту
аль Ольгу Вадину (урожденную баронессу фон Рут) и, по собственному
признанию, «впервые в жизни почувствовал, что лишился дара речи».
Очень стройная, - что не соответствовало моде тех лет на женщин
с пышными формами, - с резкими чертами лица и большими серо¬
голубыми глазами она не была писаной красавицей, но безупречно дер¬
жалась на сцене и умела себя подать в жизни.
Популярный и сегодня романс «Все, что было» его авторы Павел Гер¬
ман и Дмитрий Покрасс посвятили «любимой Олечке»:
Все, что было, все, что ныло,
Все давным-давно уплыло,
Утомились лаской губы,
И натешилась душа.
Все, что пело, все, что млело,
Все давным-давно истлело,
Только ты, моя гитара,
Прежним звоном хороша...
Блестяще образованная, экстравагантная, порой до эксцентричности,
она моментально покорила сердце молодого заокеанского миллионера.
В 1927 году Вадина стала женой Хаммера. Через два года у молодоженов
родился сын Джулиус.
Муж был в восторге от своей русской красавицы: «У нее был низкий
гортанный голос Марлен Дитрих и внешность Греты Гарбо, однако она

Глава 15. «Цыганщина» - саундтрек ыгара нзпд
427
Ольга Вадина
отличалась тем, что была полна жизни и
страсти, - вспоминал Хаммер много лет
спустя. - Она была вспыльчивой и каприз¬
ной, настоящая примадонна. Но я не жа¬
ловался, я знал, что женился на исключи¬
тельной женщине».
Историки предполагают, что «исклю¬
чительная женщина» вдобавок ко всем до¬
стоинствам являлась еще и агентом ОГПУ.
Но документально подтвердить эту ин¬
формацию пока не удалось.
Интересно, что брат бизнесмена, Вик¬
тор Хаммер, тоже связал свою судьбу с ис¬
полнительницей цыганских романсов -
Варей Карташовой. У них родился сын,
которого назвали Армандом. Однако брак
оказался непрочным: уличив молодую
в неверности, Виктор вернулся в Америку.
Вава, как ласково звали ее близкие, отка¬
залась покидать родину. В 30-х ее с сыном
отправили в ГУЛАГ.
Упомянутые Ром-Лебедевым Красавина
и Черкасова после развернутой властями кампании по борьбе с «цыган¬
щиной» покинули эстраду и стали ведущими солистками театра «Ромэн».
Лозунг Ленина о том, что нэп вводится «всерьез и надолго», для его пре¬
емника стал не актуален, и к концу 20-х концессии закрывались одна за
другой. В 1930-м году последний оплот империи Хаммеров - карандашную
фабрику - правительство у братьев выкупило. Больше их в СССР ничто не
держало. Времена вседозволенности и миллионных афер закончились.
Советские гравдане всегда недолюбливали сытых капиталистов. Для
среднестатистического обывателя они сто¬
или где-то рядом с «буржуями нуво».
Показательную сценку рисует в по¬
нести «Бронзовая птица» Анатолий
Рыбаков:
«...На берегу, в тени дерева, стоял крошечный
шалаш, сделанный из веток и листьев. Возле него
горел небольшой костер. У костра сидели мужчина
и женщина.
- Алло! На берегу!
Мужчина и женщина обернулись к мальчи¬
кам. Оба они были в больших роговых очках.
- Скажите, - крикнул Миша, - здесь не про¬
плывали два мальчика на плоту?
Мужчина и женщина переглянулись. Потом,
как по команде, снова обернулись к мальчикам,
НО ничего не ответили. Л Хаммер с сыном Джулиусом

428
Песни и развлечения эпохи нэпа
Потом мужчина встал и крикнул:
-Не понимай...
- Иностранец, - растерянно пробормотал Генка.
Перед ними действительно стоял иностранец - плотный лысый человек в рого
вых очках, рубашке с короткими рукавами и серых широких брюках гольф, спуска
ющихся чуть ниже колен на серые же, явно заграничные чулки. Пожилой мужчина
в брюках гольф мог быть только иностранцем.
- Не понимай! - снова крикнул иностранец, засмеялся и отрицательно покачал
большой круглой лысой головой.
...Мальчики подгребли к берегу, вышли из лодки и подошли к шалашу.
<...> Возле палатки лежали два рюкзака с ремнями и блестящими застежками,
два фотоаппарата на тоненьких ремешках, консервная банка с яркой этикеткой, два
термоса и еще какие-то мелкие вещи заграничного происхождения.
“Иностранные туристы, - решил про себя Миша, - буржуазия. Пролетарии
по заграницам не раскатывают...”
То же самое подумали Генка и Славка. Мальчики с неприязнью смотрели
на представителей капиталистического мира, так неожиданно появившихся на бе
регу реки Утчи. Как сюда попали эти хищники и акулы?»
Да, мало кто в Советском Союзе верил в пользу западных бизнесмс
нов для государства рабочих и крестьян. Скорее - наоборот.
Театральный критик и заключенный Соловков Борис Глубоковский
в романе «Путешествие из Москвы в Соловки» выносил категориче¬
ский вердикт:
«...Сначала о каждом приехавшем сенаторе, каждом иностранном журналисте,
профессоре, крупном торговце писали, печатали интервью. Теперь надоело - их
слишком много.
<...> О, эта Европа, сколько ненужного она принесла в Москву. Голландские
путешественники открыли Америку и вместе с культурой завезли туда сифилис.
Иностранцы несут нам невероятные моды, утонченный разврат, убийственные
наркотики. Это от них, от “священного” Монте-Карло завертелась у нас рулетка, это
от них были переняты запрещенные раньше игры, благодаря им появились разные
“золотые комнаты"1.
<...> Электрические рекламы, крикливые заголовки вечерних газет, рестораны
на крыше небоскреба, непрерывно снующие авто, мотоциклы, рявкающие, свистя¬
щие, гудящие, говор тысяч людей, шум тысяч ног - эта грандиозная симфония,
грандиозный шумовой оркестр, иллюстрирующая небывалую кинофильму, что так
по сердцу иностранцу.
Нет, это они и только они виноваты в том, что есть еще хвосты безработных, в том,
что у дверей шикарных ресторанов гнусавят оборванцы ребята, в том, что наши сту¬
денты идут торговать папиросами вместо того, чтобы учиться, в том, что за показной
роскошью, блеском, яркостью есть страшная безысходная нужда и нищета».
Решив не дожидаться, пока мнение обывателей станет государствен¬
ной политикой, Арманд Хаммер, прихватив жену и сына, отправился че¬
рез Европу, домой в Нью-Йорк. В Париже Ольга возжелала дать концерт,
о чем восторженно пел хорошо прикормленный «соловей» из «Театра
и жизни» (1930, № 28).
1 Золотая комната - зал в казино, где игра велась на золото, см. главу «Ставки сделаны, господа!».

[ЛЙВЯ 15. «ЦЫГАНШИНЯ» - СНаНДТРЕК ИГВРЯ нзпя
429
ОЛЬГА ВАДИНА
Л*тъ десять назадъ въ Москва въ дыган-
окихъ хорахъ впервые появилась новая п*вн-
ца — Ольга Вадина: хрупкая, нервная, шюча-
иительная, она какой-то большой любовью .по¬
пила привольную цыганскую и*сто и скоро иаъ
любительницы превратилась въ незаурядную
исполнительницу цыганекихъ романсовъ; нс-
рвдъ которой склинилнсь и уже увядавшая зна¬
менитая Тамара, н гремевшая на всю Роесш
Церетели.
Прошло 2-3 года, и Падина была уже «не-
циншенной» и «единственной», чему не мало
номогъ старый цыгаиъ и учитель В*ры Нан иной
Кручашшъ.
Онъ сл*дилъ за Ольгой Падиной съ нер-
шш ея шаговъ н сразу понялъ, что въ ней кро¬
ится дароваше незаурядное, и началъ обучать
и« не столько н*тю, сколько иередадъ мал*й-
iiiiii переживания «страсти томной».
Старый цыганъ не ошибся: ученица его
совершенствовалась быстро, и скоро имя ея ста¬
ло одпимъ изъ самыхъ нривлекательныхъ для
публики.
Достаточно сказать, «по концерты свои О.
Вадима стала давать въ Бодьшомъ Оперномъ
театр*, гд* не рисковалъ до того выступить ни
одннъ изъ предсташггелей, такъ называемого,
«легкаго» жанра, да кром* того, нужно учесть
и отдошеше въ современной Россш ко всему
«идеологически несозвучному».
Но талантъ Ваднной яоб*дшъ, и враж¬
дебность отношенi« я угнетенность современно¬
го слушателя въ Poecin, и пеизм*нно полные
сборы сопровождали каждое выступлен1е Ольги
Вадиной.
Любнтедямъ художсетвеннаго цыганскаго
и*шя представляется возможность услышать О.
Вадиму въ Париж*: нередъ отъ*здомъ въ Аме¬
рику, она даетъ свой единственный концерт*!»
19-го шля въ зал* Илейель (Шопснъ).
Но ни роскошь миллионерского особняка, ни проплаченные рецен¬
зии не смогли удержать артистку. Прожив с Хаммером чуть больше десяти
лет, Ольга Вадина в полной мере подтвердила репутацию своенравной
примадонны, - бросив мужа, она отправилась в Голливуд, где продолжила
.фтистическую карьеру и скончалась в Соединенных Штатах в 1970 году.
Несмотря на развод, бывший супруг сохранил о русской жене приятные
воспоминания и восторгался ею до конца своей долгой жизни. После рас¬
ставания с эстрадной дивой он женился на состоятельной певице Андже¬
ле Кэри Зевели. Но, промотав ее состояние, Арманд бросил подругу.
После смерти «отца народов» Хаммер вернулся в СССР. Он крепко
дружил с Брежневым и на каждое большое торжество преподносил ему
(пличный презент - настоящую мечту коммуниста: неизвестные письма
Ленина, которые он покупал на аукционах за баснословные деньги у... са¬
мого себя! А затем с большой помпой вручал вождям КПСС. Брежнев при
этом от радости чуть не плакал, но при Андропове Хаммера взяли с по¬
личным. Впрочем, этот дядя выкручивался и не из таких ситуаций, а его
любимой присказкой всю жизнь были слова: «Золотое правило - тот, кто
имеет золото, тот и устанавливает правила».
В 1988 году в Нью-Йорке, в отеле «Уолдорф-Астория» бизнесмен с раз¬
махом отмечал девяностолетний юбилей. Свою любовь к русской пес¬
не он пронес через всю жизнь и пожелал, чтобы на банкете прозвучали
знакомые с юности мелодии. Группа организаторов целый месяц не вы¬
лезала из брайтонских кабаков, проводя кастинг на лучшее исполнение.
В итоге они остановили свой выбор на Михаиле Гулько. В назначенный
день певец захватил аккордеон и, нарядившись в красивую шелковую
рубаху «а-ля рюс» и надев картуз с цветком, прибыл к парадному пяти¬
звездочной гостиницы.

430
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Я приехал на Манхаттан, в шикарную гостиницу “Уолдорф-Астория” на своем
стареньком “Олдс Мобиле” с разбитым задним бампером. Меня даже не хотели
пускать. Там “Роллс-Ройсы” вокруг, все сверкает, аристократы в бриллиантах,
но я показал приглашение, и все, конечно, уладилось. В тот вечер я спел попурри:
“Подмосковные вечера", “Очи черные” и “Катюшу”. Получил от организаторов вну¬
шительный чек и отбыл...» - вспоминал артист.
ЛИСТДЯ СТАРЫЕ АФИШИ
Цыганщина - любимый жанр нэпманской России - звучит! Звучит
в полный голос.
Чутко реагируя на спрос, поэты и композиторы без устали поставля¬
ют свежий материал.
Но эстрадные функционеры раз от раза урезонивали и создателей,
и артистов. Репортер «Цирка и эстрады» весной 1929 года ужасался:
Замусоленная цыганщина, оказыва¬
ется, культивируется не только там,
где в окружении пивных бутылок
и пьяного гама доживает свои по¬
следние дни старая шантанная эстра¬
да. В конце декабря расклеенные
по всему городу афиши зазывали
специфических любителей в стены
Колонного зала и консерватории.
Цыганщина строилась в «академи¬
ческом плане». Например, на кон¬
церте Татьяны Букальцевой решив¬
ший халтурнуть профессор играл на
скрипке классические музыкальные
произведения. Артист Малого теа¬
тра Ленин1 с дешевым трагическим
пафосом читал лермонтовского
«Умирающего гладиатора». А Бу-
кальцева, правда, неожиданно не¬
плохо, не смущаясь, пела:
ГОРОДСКОЙ САД
КОНЦЕРТНОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
Ишстяа исполнительница к шдательмщ
цыгански! романсов
ТАТЬЯНА Б9КДЛЬЦЕВА
1 Михаил Францевич Ленин (Игнатюк) - драматический актер, народный артист РСФСР, кавалер
ордена Ленина. Псевдоним взял в 1902 году в честь своего наставника, театрального педагога
Александра Ленского. Во время революции 1905 года его, случалось, принимали за родственника
Владимира Ильича и укоряли в причастности к беспорядкам. Доведенный до отчаяния лицедей
на страницах «Московских ведомостей» обратился к публике: «Я, артист Его Императорского
Величества Малого театра Михаил Францевич Ленин, прошу не путать меня с политическим
авантюристом Владимиром Лениным».

I пива 15. «Цыгдншинн» - смндтрек агяря нзпя
431
Она казалась елочной игрушкой
II оригинальной шубке из песцов,
Красивый ротик, маленькие ручки,
Такой изящной феей дивных снов...
<...> И, наконец, поистине трагиче¬
ская развязка:
Геперь тебе последнее прощанье,
Кончаю жизнь, «Снегурочку» любя.
Прощай, прощай, о, девочка родная...
Малый зал консерватории во время
концерта Букальцевой вместо увесе¬
лительного помещения походил ско¬
рей на клуб самоубийц.
По крайней мере, после десятка пе¬
сен, исполненных Букальцевой, каж¬
дому слушателю жизнь становилась постылой. Вот примеры: «О, как не¬
лепа жизнь, как в этом мире тесно», «В жизни все нелепо и капризно,
жизнь пройдет, ты скоро будешь призрак, незаметно старость подойдет»,
«Эй, друг гитара, что звенишь несмело, еще не время плакать надо мной»,
«Мне придется петь в последний раз», «Пусть жизнь прошла, все пролете¬
ло, осталась песня в час ночной»...
По окончании концерта в вестибюле шли оживленные споры на тему,
каким способом удобней всего пресекать свой жизненный путь: ядом, ре-
нольвером или веревкой...
* * *
Наряду с совершенно забытой теперь Татьяной Букальцевой цы¬
ганскую сцену украшали другие интересные исполнители. Творче¬
ский диапазон Нины Дулькевич простирался от жанровых «сувени¬
ров» вроде «Кирпичиков» до фольклора и даже детских песен.
ЯНН
КОЛОННЫЙ ЗАЛ ДОМА СОЮЗОВ.
1ШШШ111111Ш11[|||||||||||||Ш11 Воскресенье 9-го «севраля шпшшшпшшнншпшшт
ВЕЧЕР РУССКОЙ ПЕСНИ, МУЗЫКИ, ТАНЦА
БОЛЬШОЙ КОНЦЕРТ КШНТ. РУССКИХ ПЕСЕН Hi М, НОВИКОВОЙ
^ Заслуженный артист Ш* С» БОРИСОВ.
ЩЩS Артисты ГА ВТ А. И. АБРАМОВА м С. П. ЮДИН.
РУССКИЙ ХОР под управл. Ф. Алехина. МОСКОВСКИЙ ВОКАЛЬНЫЙ НВАРТЕТ под управл. 0. Савицкого,
Гармонисты: ПАНКОВ, МАКАРОВ, КУЗНЕЦОВ. ЯШ ТРИП ЛЮБИМОВЫХ. ЭВ Конферансье А.№щтт.
Билеты в Петровской кассе, Начало В 8 Ч. 30 М. веч. Билеты в кассе Дома Союзов.
11ПИ|||1111111;|1Н|1;|11111|1{1Ш11111111П||11111111111|||||||1||[|1111П|1Н1111|||11НН|||и||имн|||[}11И|}||Ш1||рШ|{|И)»ип111т|и1тИ}Мн1||И11»НПНП1||||[пи|[т1Н||[*и||иин||рип||И1ШМ11т!||||»щ|ро||

432
Песни и развлечения эпохи нэпа
Певица и киноактриса Антони
на Еремеева, блиставшая в «Ши
нели» Георгия Козинцева и Леон и
да Трауберга, в «Знойном принце*
Владимира Шмитгофа-Лебедева,
украшала своим портретом ноты,
расходившиеся когда-то десятка
ми тысяч.
Фотографии в модных нари
дах обворожительной оперен >ч
ной и эстрадной примы Клавдии
Новиковой появились в первом
и единственном журнале «Ателье ».
Наконец, Мария Полевая, звеа
да жанра. Но и о ней на память
остались лишь нотные сборники
и пара, обвиняющих в нечестном
заработке, строк в газете.
К предстоящему концерту. Рекламная
открытка Клавдии Новиковой
Я ж** вок в России
АТЕЛЬЕ МОД
Москва, Петровка, а. 12, тел. 48-43
МОДЕЛИ И ЭЛЕГАНТНЫЕ ТУАЛЕТЫ
ГОТОВЫЕ И НА ЗАКАЗ, А ТАКЖЕ КОСТЮМЫ ДЛЯ ПОСТА-
................... НОВОК КИНО И ТЕАТРОВ
АРТИСТКАМ ЛЬГОТНЫЕ УСЛОВИЯ
Bbinyck собственных кино-хроник моделей

433
Глявя 15. «Цыганщина» - сяиндтрек ыгяря нзпд
«И ЛЬЕТСЯ пэсня!»
■ Жестокие романсы» звучали повсеместно. Скрипела пластинка на грам¬
мофоне в уютной квартире владельца треста; надрывался под окнами
пьяный гитарист; студентки на подмосковной даче разучивали знойные
новинки сезона; украдкой танцевали под звуки популярного мотива
комсомольцы в красном уголке. Даже на официальном концерте в ра¬
бочем клубе железнодорожников по случаю выборов в Моссовет после
доклада и прений была предусмотрена художественная часть: на эстраде
появилась певица и начала читать «наказ» вновь избранным депутатам:
Дела нет мне до такого, до речистого,
Был ты сахарный, медовый, аметистовый...
Овации в зале.
Сей гвоздь программы исполняла Анна Орлова. Ноты с ее портретом
мигом раскупались «несознательными» товарищами, чтобы дома ти¬
хонько напеть:
Зачем насмешкою ответил, обидел, ласку не ценя?
Да разве без тебя на свете друзей не будет у меня?
Партийные органы, ответственные за идеологический фронт, пыта¬
лись бороться с несоветской песней по-разному.
Наталья Лебина, «Повседневная жизнь
советского города: нормы и аномалии.
1920-1930»:
«Еще в 1922 году ЦК Комсомола принял цирку¬
ляр, подчеркивающий необходимость организован¬
ного разучивания именно революционных песен, так
как они могут приблизить молодежь к пониманию за¬
дач строительства новой жизни. За исполнение “же¬
стокого романса” комсомолец мог получить выговор
как “пропагандист гнилой идеологии”. Песня в новом
обществе должна была соответствовать всем осталь¬
ным нормам быта и способствовать воспитанию масс
и духе коммунизма. Именно так рассуждали авторы
песенных сборников, выходивших в 20-е гг. большими
тиражами. В предисловии к одному из таких сборни¬
ков говорилось: “Приобщить массы к революционной
песне - значит вложить в руки оружие борьбы за клас¬
совую идеологию и быт”...»
Но заставить слушать революционные пес¬
ни было ой как непросто. В то время из уст
в уста передавалась такая история. Театр не
выполнял финансовый план. Тогда дирекция
Актер театра «Синяя
блуза» пародирует
исполнителя цыганских
романсов

434
Песни и развлечения эпохи нэп»
дала объявление о концерте из пяти номеров
Причем посетители, недовольные последним
номером, вправе получить деньги за билеты
обратно. Набрался полный зал. Когда пришло
время, конферансье возвестил: «Сейчас оркест р
ОГПУ исполнит “Интернационал”! »
...Аплодисменты, переходящие в овацию,
Зал встает.
В книге Н. Тихоновой «Белая цыганка» пред
ставлен пример личной борьбы сознательного
комсомольца с мещанскими вкусами, расска
занный известным музыкальным критиком
того времени Борисом Штейнпрессом.
«Проходил я как-то мимо клуба железнодорожников. Из окна доносилась “цы
ганская венгерка". Я зашел туда.
В большой комнате, вокруг рояля, стояла веселая компания молодежи и слу
шала пианиста. Сидевший за роялем сыпал пальцами по клавишам и с большим
воодушевлением разбивал и без того расстроенный инструмент. “Цыганочка” явно
имела успех. Особенно нравилась она двум, сидевшим тут же, девицам, одетым
в узкие короткие платья, с белыми от пудры носами. Когда пианист доиграл до кон¬
ца, ребята потребовали “бис”. Пианист принялся снова разделывать “цыганочку"
с различными вариациями и выкрутасами.
Некоторое время я слушал музыку, но лишь только парнишка, на груди которого
красовался кимовский значок, взял заключительный аккорд, я подошел и заявил:
- Ты, видать, комсомолец, а ведешь вредную агитацию против социалистиче
ского строительства.
Парень от неожиданности широко раскрыл глаза... и довольно искренне спросил
-Ты что... рехнулся?
Я твердо ответил:
- Нет, но это факт... Ты агитируешь против социалистического строительства
“Цыганочкой” агитируешь.
По виду комсомольца можно было заключить, что он нисколько не усомнился
в правильности своего предположения. Я продолжал:
- Верно говорю тебе. “Цыганщина11- зло для нашего строительства...
Я начал подробно рассказывать ему о “легком жанре”, о его разлагающем влия
нии на психику масс, о том, что эта музыка воспевает проституцию и рабскую по¬
корность, что она, по существу, является кабацкой, нэпманской музыкой...
Парень слушал внимательно.
- Это, должно быть, верно, хотя, признаться, на этот счет я никогда не размыш¬
лял. Но одно дело, скажем, “Стаканчики граненые”, “Не надо встреч, не надо про¬
должать” - это, я не спорю, мещанство. Но вот насчет “цыганочки” - я беру ее толь¬
ко как музыку, без слов - не согласен. Веселая музыка - какой вред она может
принести?
Я решил убедить его до конца.
- Всякое бывает веселье... Это не то веселье... Прислушайся к музыке, и ты
почувствуешь, что всякая музыка имеет свое содержание. Каково же содержание

Глава 15. «Цыганщина» - иындтрек нгдра нзпя
435
"цыганочки”? Мало сказать, что она веселая...
Нет... Это пьяный разгул, кутеж, где рождаются
разврат и хулиганство. И музыка здесь соответ¬
ствующая, хулиганская...Ответь мне на послед¬
ний вопрос: чем ты объяснишь, что “цыганочкой”
так увлекается наша молодежь?
- Тем, что мещанские настроения еще жи¬
вут среди молодежи... Имеется такой тип, даже
среди рабочих ребят, который весь пропитан
"цыганщиной”. Это - франтоватые “жоржики”,
"трухлявые молодцы”, с бантиками, с фасони¬
стыми ботинками, с модными костюмами поверх
I рязного белья, намазанные девицы, танцующие
"американские танцы” и имеющие одну мечту -
"хорошего жениха”.
Наша задача - повести борьбу с мелкобуржуазными влияниями “цыганщины”.
Комсомол должен быть застрельщиком в этой борьбе. Не только сам никогда боль¬
ше не играй этой дряни, но и других отговаривай: это твоя прямая обязанность как
комсомольца!»
Но «жоржики» не хотели петь «Карманьолу». В октябре 1924 года
11ленум Центральной Контрольной Комиссии, посвященный вопросам
партийной этики, отметил: «Период нэпа таит в себе опасности, особен¬
но для той части коммунистов, которая в своей повседневной деятель¬
ности соприкасается с нэпманами. Неустойчивые элементы начинают
тяготиться режимом партийной дисциплины, завидуют размаху личной
жизни новой нэпманской буржуазии, поддаются ее влиянию, перенима¬
ют ее навыки, ее образ жизни...»
В февральском номере официального печатного органа Горкома
•страды за 1928 год эти факты вынуждены были признать и чиновники
ОТ культуры:
«...Спрос на “цыганщину” до сих пор огромен, и на смену настоящим цыганам
появилось много певцов-любителей, сорганизовавшихся в “цыганские” хоры и при¬
несших с собой на эстраду репертуар “модный”, но едва ли могущий быть назван¬
ным цыганским. <...> Достаточно указать, что шесть подвизающихся, главным об¬
разом по московским пивным, “цыганских” хоров едва ли даже на треть состоят
из цыган, а цыганская песнь в репертуаре этих хоров занимает скромное место.
Бывшие “бары” - графы и князья, заполняющие днем душные прокуренные кори¬
доры Посредрабиса, вечером поют в каком-нибудь кабачке со слезой и надрывом,
“что вечное - секунда, а все прочее - нуль”. Афиша пивной беззастенчиво зазывает
своего любителя, громкими по недоброй старине именами бывших титулованных
Ланских, Голицыных, Черкасовых, надорванными голосами из вечера в вечер по¬
вторяющих:
В репертуаре Владимира
Хенкина было много пародий,
высмеивающих «цыганщину»
Эх, гитара, ты спой в последний раз,
Счастье было, да милых нету глаз.

436
Песни и развлечения зпсни нэпи
Убогость, пошлость и бессмысленность заменили разудалую по природе цыган
скую песнь. Безграмотность и упадочность вытесняют народный эпос. Чтобы имен,
представление о том, что собою представляет такая “цыганщина”, достаточно при
вести несколько строк популярного романса:
Разлука, ты разлука,
И жизнь моя прошла,
С тех пор, когда граненые
Упали со стола...
<...> В большинстве же случаев “цыганщина” “имеет хождение” наравне с про
чей пошлостью эстрадно-разговорного жанра. Конечно, кроме специфической
“цыганщины”, есть и вполне грамот
ные художественные и имеющио
право на жизнь цыганские романсы.
Мы имеем в виду не только старин
ные песни, но и часть новых, сегод
няшних. Правда, попытки придать
цыганским песням ура-агитационныи
характер (“Шахта № 3” и др. роман
сы) не могли увенчаться успехом
и отдавали очень плохим шаржем,
как это было с попыткой эстрадников
красными костюмами и музыкой “Ин
тернационала” сделать “революцион
ными” старые, часто даже эротиче¬
ские танцы.
Как на новый вид цыганской
песни следует также указать на осо¬
бый пародийный жанр, жанр доста
точно избитый и использованный
театриками миниатюр, но все же
привившийся на нашей эстраде. До¬
статочно указать, что только на один
романс “И льется песня” у десяти
московских разговорников имеется
своя пародия.
Из громадного количества певиц,
пользующихся цыганским репер¬
туаром, очень немногие бережно относятся к выбору исполняемых вещей. К чис¬
лу таких в первую очередь надо отнести Тамару Церетели, <...> Н. В. Дулькевич,
Анну Орлову, Дулетову и, может быть, еще несколько единиц. Если исключить этих,
беззастенчивая эротическая “цыганщина”, упадочная и пошлая, цветет на нашей
эстраде. Недаром “Цыганочка” на гитаре стала песней хулиганов».
Пропесоченный выше нэпманский шлягер «Льется песня» написа¬
ли в 1927 году композитор Валентин Кручинин и поэт Михаил Лахтин.
Вещь получилась удачной и живет до сих пор:
Конферансье Алексей Алексеев
и артист Владимир Хенкин в годы нэпа

гидея 15. «Цыгянщиня» - сдяндтрек ыгяря нэпа
437
Веселой вольною толпою
Цыгане табором идут.
Всегда гитара под рукою,
Всегда играют и поют.
И льется песня свободно, звонко,
И вдаль уносит лихой напев.
Цыган играет, поет цыганка,
И вторят им все таборный напев...
Как справедливо замечал критик, на эстраде тут же появились десят¬
ки пародий на популярную композицию. Одна из них, в исполнении су¬
перзвезды тех лет Владимира Хенкина начиналась словами: «Пародия на
исевдоцыганский романс “И льется пэсня!”»
Комик словно выплевывал звук «П», высмеивая слишком манерных
исполнителей.
Далее под аккомпанемент расстроенного рояля следовал незатейли¬
вый текст:
Веселой пьяною толпою
I урьбой цыгане держат путь.
Всегда бумажник под рукою,
Всегда желание кутнуть.
И льется песня свободно, звонко,
Звенит в шантане лихой напев.
Цыган играет, поет цыганка,
И вторят все бессмысленный припев.
Иные, новые дороги
В стране открылись впереди,
И сердце, полное тревоги,
Стучит у бывшего в груди.
Но льется песня свободно, звонко,
Дается диву рабочий клуб:
Опять цыганка, опять девчонка,
И их припев все точно так же глуп.
Простор лежит перед глазами,
В газетах пишет млад и стар,
Что публикуется возами
Созвучный нам репертуар.
В другой «миниатюре», перефразируя текст популярного в те годы ро¬
манса Юлия Хайта и Павла Германа «Не надо встреч», он пел:
Да, замолчать как будто бы пора,
Довольно вы всем уши надрывали!
Пора понять, что ваша песнь стара.
Не надо слов, ведь слова вам не дали.
Не надо встреч, на них лежит печать
Такой надрывной лирики мещанской,
Что хочется и мне гитару взять
И... трахнуть ей по голове цыганской!
КАФЕ-РЕСТОРАН
йверсга, Лмишпиш пер.. 25). н
ЛЮРС“
ЕЖЕДНЕВНО
с 11%’ чес. вечера да 3 час.
Наше веселое кабарэ и „ЖИВИ ПОКА ЖИВЕТСЯ"
Составлено из лучших артистов Москвы: РУССКИЙ ХОР* ОРКЕСТР ГРИГО* ЦЫГАНЕ*
ПЕРВОКЛАССНАЯ ЕВРОПЕЙСКАЯ и АЗИАТСКАЯ КУХНЯ ОБЕДЫ- УЖИНЫ.
1 Гг, артистам всех жанров исключительное внимание.^
СТИЛЬНЫЕ КАБИНЕТЫ. Щ ЛУЧШИЕ РУССКИЕ и ЗАГРАМЧНЫЕ ВИНА.
' Уашометеншй ирвицм я атввТсшшй црвадатш Л. Н. КИНКУЛЬКИН
«ни. «В—awl 11 mil ■■Hill 111 — Mil

438
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Красные романсы»
ОРИС ФОМИ
а
РЕПЕРТУАР
РИННЫ ТЭРЬЯН
К началу 30-х борьба Российской ассоциации пролетарских музыка и
тов с любыми проявлениями «цыганщины» на эстраде была крайне оже
сточенной. На страницах газет
и журналов появляются статьи;
«Долой цыганщину!», «Запретить
цыганщину на эстраде!».
На комсомольских собрани¬
ях проходят показательные суды
общественности, бичующие ис
полнителей и любителей чуждой
музыки.
Еще вчера восхваляемые кри
тиками исполнители романсом,
поэты и музыканты, авторы по
пулярных композиций подверга
ются злобной травле, гонениям,
запретам и даже репрессиям. Ан
торы и исполнители всеми прав
дами и неправдами стараются
удержаться на эстраде. Неуклю¬
жие попытки приспособить са¬
лонный жанр к революционным
реалиям выглядят весьма наивно.
Вот композиция Ринны Тэрьян:
ВОЛЬНАЯ
, (ЦЫГАНСКАЯ ПЕСНЯ)
Я помню ночи, блеск вина в
В тумане утра гасли фонари,
Мой гитарист бренчал рукой усталой,
И пела я с полночи до зари.
Гей, смелей, веселей
Лейся, песня раздольная!
Не хочу я быть ни чьей,
Родилась я вольная!
Толпа гостей меня не понимала,
О чем я до рассвета пела ей,
Но ту же песнь упрямо напевала
Я в одинокой комнате своей.
Давно прошли кошмарные те годы,
Как фонари, угасли, отгорев,
И я пою свободному народу
Теперь уже понятный всем напев.
Поэт К. Подревский на музыку Матвея Блантера камуфлировал свои
сочинения иначе: манящее душераздирающее название «В лохмотьях
сердце», а текст... Обманка!
Там, где шум забавы праздной, блеск притонов богачей,
Он стоит в одежде красной, призрак уличных ночей.
Смотрит он в молчанье жутком, взглядом пламенным сжигает
И в ответ веселым шуткам напевает:

Глава 15. «Цыганщина» - сдындтрек угара нэпа
439
В лохмотьях сердце, стучи о камни тротуаров,
Пусть шумный город кончает свой роскошный пир,
В лохмотьях сердце, им слышен гул твоих ударов.
Бей, словно молот, и дрогнет мир!..
Особо «одаренные» шли еще дальше и на классический романсовый
мотив сочиняли выверенный текст, соответствующий историческому
моменту: «А сердце-то в партию тянет...» (музыка Тихоновой, слова Чуж-
Чуженина1).
Илья Ильф с Евгением Петровым в фельетоне «Красные романсы»
(1927) ругали приспособленцев:
«Пошляк - натура покладистая. Революцию он приемлет, но делает из нее
игрушку, вещь исключительно для домашнего употребления.
Красный пошляк даже партию приемлет. Он и для партии готов постараться.
Такими пошлячатами в Москве
сочинен и соответствующим
нотным органом издан рвущий
сердце романсик: “А сердце-то
в партию тянет”.
Идеальная штучка. Для
Главлита (чтоб не встрево¬
жился) имеется “партия”. Для
девиц роскошного сретенского
жанра (чтоб им не совсем про¬
шено было) приложено “серд¬
це” и всякое там “тянет”.
Романсище снабжен подо¬
бающим текстом: “У партийца
Епишки...”
Итак, пролетарий, вот тебе
романсик. Спой, светик, не
стыдись! Это ведь чистая рабо¬
та. Такие вот угнетающие душу
плоды и произведения появля¬
ются во все большем числе...»
Соглашался с сатири¬
ками и Андрей Платонов.
()дин из героев его романа «Котлован», кляузник и «рвущаяся вперед сво¬
лочь» Козлов, в часы досуга мурлыкает себе под нос: «Прекрасны вы, как
Ленина завет...»
О таких же мимикрирующих личностях еще в 1922 году еженедельник
-Красные огни» (1922, № 1) напечатал хлесткие рифмы некоего В. К.:
1 Настоящее имя - Николай Иванович Фалеев. Родился в Москве. Окончил военно-юридическую
академию в Санкт-Петербурге. Сотрудник сатирических журналов. Присяжный поверенный в Пе¬
тербургском военно-окружном суде; преподаватель в Императорском лесном институте; товарищ
министра земледелия Временного правительства (1917); член ВЦИК(1918); ответственный редак¬
тор «Известий ВЦИК».
„ист К. ПОДРЕВСКОГО
(ШВЕЯ ШТЕРН
Моои.а ИЗДАНИЕ АВТОРА 1323

440
Песни и развлечения эпохи нэпя
Вова - приспособился:
Ожил, мил-дружочек;
В галстух вдеть сподобился
Серп и молоточек!
С маленьким брильянтиком
Звездочка в петличке;
Ходит Вова франтиком,
Маслице на личике:
Вновь покрылась рожица
Толстым слоем жира,
И лоснится кожица,
Как у йоркшира!
Убеждает публику:
«Монархисты - прочь их!
Все мы за республику,
Все мы за рабочих!»
Только... брешет Вовочка,
Распинаясь «честно»:
Вовочек сноровочка
Нам давно известна:
«Все мы за республику,
Все мы за рабочих?!»
Брось морочить публику
И слепить нам очи! -
Все вы - за «лимончики»,
Все вы - за «косые»,
Розовые пончики
Нэповской России!
Но особенно рьяно негодовал по поводу конформизма Владимир
Маяковский, высказавшийся в стихотворении «Стабилизация быта»
(1927) без обиняков:
В магазинах -
ноты для широких масс.
Пойте, рабочие и крестьяне,
Последний
сердцещипательный романс
«А сердце-то в партию тянет!»
В дневниках Варлама Шаламова читаем:
«1927 г. Зал Политехнического музея шумит на вечерах Маяковского. Лекция
“Даешь изящную жизнь”.
- Я - за кружевные занавески на окнах рабочих квартир, - начинает Маяковский.
- Я за канарейку в комнате рабочего! Мещанство - не в вещах, мещанство в людях!
Мещанство - вот в этой папке! - Из огромного портфеля вытаскивает Маяковский
“революционный” романс Музгиза “А сердце-то в партию тянет”. - Внимание!
Вот полюбуйтесь! Бубенчик! Епишка, у которого партийные книжки. Не книж¬
ка - партбилет, а книжки. Вам смешно? А тут не один смех слышится. Этот бубен¬
чик звенит в том, что “на плечиках френчик”. Откуда этот френчик на плечах? Такие
френчики носили господа офицеры - на плечах.
Вот с чем нужно бороться. Против этого контрреволюционного “бубенчика”, за
изящную жизнь, за красивую жизнь, которую мы вплотную начинаем строить...»
В пьесе «Клоп» Маяковский продолжает зло высмеивать тех, кто
требовал взамен старых начать петь романсы «новые советские». Чему
У партийца Епишки
Партийные книжки.
На плечах френчик, ах, френчик, френчик,
Гэлосок, как бубенчик, бубенчик, бубенчик...

Глявд 15. «Цыгнншинй» - сдмндтрек ыгдрд нзпя
441
отдавал предпочтение герой «Клопа», бывший рабочий Присыпкин?
Но разным поводам он вспоминает то песню Вертинского «Лиловый
негр», то романс Прозоровского «Корабли» или переиначивает компо¬
зицию на стихи Полонского «В одной знакомой улице я помню старый
дом». По части перекройки ему сто очков вперед мог бы дать еще один
герой комедии - Олег Баян. Когда-то пели: «Стояли у церкви кареты, там
пышная свадьба была...» Баян тему осовременил:
Съезжалися к загсу трамваи -
Там красная свадьба была.
Жених был во всей прозодежде,
Из блузы торчал профбилет!..
Однако на фоне злой сатиры великого пролетарского поэта весьма
•кзотично выглядят воспоминания Дмитрия Шостаковича о работе
с Маяковским:
«В начале 1929 года Всеволод Эмильевич Мейерхольд, ставивший “Клопа”,
предложил мне написать музыку к спектаклю. Я с удовольствием принялся за
работу. Я наивно думал, что Маяковский в жизни, повседневном быту такой же,
как в своих стихах. Конечно, я не ожидал увидеть его в желтой кофте. И я не ду¬
мал, что у Маяковского будет нарисован на щеке цветочек. Этот балаган в новых
условиях мог бы ему только повредить. Но видеть человека, который на каждую
репетицию “Клопа” приходил в новом галстуке, тоже было удивительно. В то вре¬
мя галстук еще считался одним из главных признаков буржуазности. Маяковский,
как я понимаю, любил хорошо, сладко пожить. Он одевался во все самое лучшее,
иностранное. Он носил немецкий костюм, американские галстуки, французские
рубашки, французские ботинки. Любил
всем этим хвастаться. Советские изде¬
лия Маяковский, как известно, чрезвы¬
чайно активно рекламировал в стихах.
Эта реклама уже тогда всем навязла
в зубах. И люди говорили: нигде кро¬
ме как в Моссельпроме, не найти по¬
добной гадости. Но сам Маяковский
те предметы, которые рекламировал,
ни в грош не ставил. Я в этом мог убе¬
дился сам на репетициях “Клопа”. Когда
для Ильинского, который играл Присып-
кина, надо было отыскать уродливый
костюм, Маяковский сказал: “Пойдите
в “Москвошвею” и купите первый по¬
павшийся, будет то, что надо”.<...> Если
бы не Мейерхольд, я бы не стал писать
музыку к “Клопу”. Потому что и по пово¬
ду музыки у меня с Маяковским произо¬
шла стычка. Он у меня спрашивает, что
я написал. Я ему отвечаю: симфонию,

442
Песни и развлечения эпохи нэпп
оперу, балет. Он тогда у меня спра
шивает, люблю ли я пожарные орке
стры. Я сказал, что иногда люблю,
иногда нет. Тогда Маяковский мне
говорит: а я больше всего люблю
пожарные оркестры и хочу, чтобы
музыка к “Клопу” была такая, ка
кую играют оркестры пожарных,
а симфонии мне не нужны. Я ему,
естественно, предложил пригласить
оркестр пожарных, а меня от этой
работы уволить. Скандал прекратим
Мейерхольд».
* * *
«Цирк и эстрада» (1928, № 6):
В. Маяковский, Д. Шостакович и В. Мейерхольд
на репетиции спектакля по пьесе «Клоп»
в театре Мейерхольда.
Москва, 1929. Фрагмент фото
В течение марта в целом ряде
фабрично-заводских клубов про¬
шли показательные суды над
цыганщиной. Не мешало бы по¬
чаще устраивать суды рабочих
над эстрадным репертуаром.
В печати публикуются материалы, призывающие не просто запре¬
тить, но буквально выжечь каленым железом все, идущее вразрез с ре¬
волюционными идеалами. Выходит в свет агитационная брошюра под
броским заголовком «Против нэпманской музыки», чьи составители не
пожалели эпитетов: «...В отношении цыганщины нужно поставить точки
над “и” - это проституционный стиль, стиль, воспевающий продажную,
“всегда готовую к услугам” любовь... Запомним твердо - цыганщина это
откровенная пропаганда проституции...»
В аналогичном тоне выдержана статья Николая Изгоева в «Проле¬
тарском музыканте» (1929):
«...В музторге Московского отдела народного образования выутюженный моло¬
дой человек, объясняет:
- Видите ли, у нас есть две марки. То, что не может вызывать нападок, издается
у нас под маркой “Музторг Моно”. А все, что идеологически невыдержанно, издает¬
ся под маркой “Склад издания Музторг Моно”.
- Зачем же вы издаете идеологически невыдержанное?
- Коммерческие цели... Выгодно, - с милой улыбкой, откровенно сознается зав.
Мы пока не делаем из этого заявления никаких выводов. Мы просто устанав¬
ливаем весьма интересный факт: для некоторых советских работников, оперирую¬
щих советскими деньгами, бесспорно то положение, что ради коммерции можно
забывать об идеологии. Может быть, эти работники и правы. Ведь, вот другие, го¬
раздо более ответственные работники, считают возможным издавать чуть ли не
белогвардейщину из эстетических соображений? Почему бы тогда из соображений

Глявя 15. «Цыганщина» - сйиндтрек мгярй нзпя
443
материальной выгоды для со-
иетской казны не издавать...
савинковские листовки? Ах,
виноват, это политическое.
Ну, тогда можно переиздать
и России книжку Волошина “Сти¬
хи о терроре” или стихи 3. Гип¬
пиус. Наконец, можно издать
меньшевистские анекдоты или
песенки. Это ведь тоже своего
рода литературная “ценность"...
Впрочем, посмотрим, что
издает “Музторг Моно”, может
быть, “идеологически невы¬
держанные” вещи не так уже
страшны? А может быть, то,
что издается, не хуже бело¬
гвардейских гимнов?..
Итак, перед нами до 50 ори¬
гинальных произведений, из¬
данных “Музторгом Моно”... то
бишь... складом изданий “Муз¬
торг Моно”.
<...> Октябрь мел, но не
везде вымел.
Дворянство уничтожено, но
живы многие и многие князья
Ордынины, сифилитики и нар¬
котики - очумелые, у которых
прогоревшее вчера и сгоревшее
завтра. Деклассированными ин¬
теллигентами хоть моря пруди.
Умерших для общественности -
хоронить негде. Это - раз. вот гораздо лучше!»
Нэп. Нувориши. Нэпманы.
Общественный слой, создавшийся из разбогатевших лабазников, коммивояжеров,
завхозов и спекулянтов, маклеров, успевавших наживаться даже в подвалах Ч.К.;
просто выпрыгнувшие неожиданно для самих себя из ямы мелкого, копеечного про¬
зябания на широкий свет московских казино, лоснящихся витрин. В перспективе -
Нарымский край; ибо эти люди еще не хотят и боятся стать на путь производительно¬
го использования “накопленных” капиталов. Жизнь - только сегодня, когда горишь,
когда хватаешь, рвешь, царапаешь, - это два.
<...> И, всем своим нутром втягиваясь в орбиту разлагающего магнетического
влияния нэпа, несут и крепят для нувориша его психологию, его идеологию. <...>
Аттестационная комиссия принимает эстрадный
номер: «Что за буржуазные наряды, товарищи?
Вы что, собрались нам фокстрот танцевать?»
День мелькает за днем
Монотонным путем,

444
Песни и развлечения эпохи нэпй
Беспросветная даль так туманна...
Утомителен путь -
Я хочу отдохнуть
От расчетливой лжи и обмана.
Это даже и не современный надсонизм, а просто гниль. И эту гниль Музторг фа
брикует в... тысячах экземпляров: официальный тираж каждой мерзости -1050 экз
Где же выход? Зачем же живут эти люди? Как носит их земля? Ведь, кажется, так
пессимистично настроенные авторы давно должны были застрелиться, отравить
ся... во всяком случае обязательно пройти через хронику происшествий. Однако
их портреты на нотах показывают весьма жизнерадостных, упитанных людей
Да и в самом деле, зачем умирать? Музторг кормит, издает, успех... успех имее1
социальную почву - это всем известно. <...> Простая “диалектика”.
Я сегодня пью до дна
Кубок жизни прожитой.
Эй, цыган, сыграй...
Все в жизни ерунда,
Пусть сегодня миг хоть мой.
И пьяные уже языки несут литературную и бытовую блевотину. В этой блевоти
не тоска по реставрации былого. Эти прогнившие люди, от которых тошнит, даже
когда читаешь их, не умеют и нового ничего видеть иначе, как в возрождении про¬
шлого:
Снова будет, как было!
<...> И Музторг старается:
Пусть дни угрюмы,
Пусть душат думы,
Пусть неудачи жгут острее и больней.
Гпядите ярче, любите жарче,
Ласкайте крепче, бесшабашней и сильней.
Особенно любопытен припев к этой “марсельезе”:
Эх, ведь жизнь одно мгновенье, Гце нынче сердца биенье,
Мелькнет, и нет его, Там завтра все равно.
Не стоит сожаленья Ищите наслажденья -
Просить ни у кого... И больше ничего.
Милый, наивный “Музторг Моно”. Ведь завтра же ваш содержатель вас бросит.
Дайте ему только пережить эпоху золотой лихорадки. Нэпачей введут в рамки, ка¬
питалы их пойдут в производительное потребление, если не попытаются использо¬
вать какое-нибудь мгновенье... для того, чтобы овладеть кое-чем, кроме кабаков
и черной биржи.

Глава 15. «Цыганщина» - сдындтрек угара нэпа
445
Почему эти вещи издает Музторг,
и не какой-нибудь Леон Валяльщик
и Питере или “Анаграф” в Москве? По¬
чему через советские органы, на со¬
йотские деньги идет идеологическое
снабжение нэпа?..»
Известный комсомольский
поэт Александр Безыменский
писал в «Комсомольской правде»:
фебования на новую песню ощу¬
тимы почти физически. Темп со-
иременной жизни требует такой
песни, которая помогла бы в раз¬
литии и сплачивании людей».
Вопрос о создании массовой
песни обсуждался на специальных
заседаниях ЦК ВЛКСМ, а в апреле
1928 года состоялся всесоюзный
конкурс “массовой песни”».
Результаты его потрясли даже
самих организаторов.
«...Было представлено более
(>()0 произведений... Среди этих
несен не оказалось ни одной, полностью отвечающей требованиям... Это
обстоятельство заставило жюри отказаться от выдачи первой премии...»
Призы достались произведениям с весьма характерными названиями:
• 11ионерская», «Партизанская», «Маршевая»... Это вам, конечно, не «Медовый-
аметистовый».
♦Рабис» (1928, № 28):
ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН СОЕДИНЯЙТЕСЬ?
Ш
в песня:
музыкальный сектор
Государственного издательства
Москва
,— —iLU
На излете нэпа ассортимент на прилавках
нотных магазинов разительно изменился
...Председатель Главреперткома на совещании по делам музыкальной
>страды перечислил жанры, которые необходимо изжить: песни мещан¬
ские, уголовно-разбойничьи, ямщицкие, ресторанно-цыганские...
Наступление на «мелкобуржуазные мотивы» продолжалось: вслед за
киевлянами, запретившими «весь цыганский жанр», по этому пути пош¬
ли и в других городах. Аттестационные комиссии свирепствуют, безжа¬
лостно вымарывая репертуар. Эстрадные артисты не были избалованы
работой даже в период рассвета нэпа. Еще в 1924 году «Зрелища» (№ 73)
со скрытой радостью смаковали печальный факт:
Безработица среди эстрадников колоссальная. Сейчас в Москве насчиты¬
вается 1 000 эстрадных артистов. Между тем число предприятий, пользу¬
ющихся трудом эстрадных артистов, все сокращается. Вместо 100 бывших
в прошлом году, теперь их всего 16, включая сюда рестораны, кафе, пивные

446
Песни и развлечения эпохи нэпи
и кино. Из крупных ресторанов
один только «Бар» держит про
грамму. Большая часть рестораном
закрылась. Наиболее завзятые за
всегдатаи ресторанов - в Нарым
ском Краю, а те, которым кажется,
что их натура не выдержит моро
зов, панически их избегают...
Артисты всех калибров с ра
достью хватались за любую воз
можность подработки. Скудные
тарифные ставки и крайне малое
количество площадок часто ста
новились причиной курьезов.
«Цирк и эстрада» (1928):
Горком Эстрады и Рабис веду!
жестокую работу с совмести¬
тельствами. Многие эстрадные
работники работают за один ве¬
чер в 4-6 местах. Нередко можно
встретить на извозчике или в вагоне трамвая людей в гриме, театраль¬
ных костюмах - эстрадники переезжают с одной халтуры на другую.
<...> 1 января 1928 года артист ГАБТ Савранский явился на концерт в Ко¬
лонный зал дома союзов (отлучившись в антракте из Большого театра)
в костюме старика Дубровского, спешно исполнил пару цыганских роман¬
сов и, извинившись через конферансье, что ему некогда, отправился про¬
должать прерванную оперу.
Официальное запрещение к исполнению большинства песен, танцев
и реприз повергло мастеров «легкого жанра» в ужас. По этому поводу
Горком эстрады рекомендовал им не расстраиваться, сменить род заня¬
тий и печатал ободряющие «письма читателей»:
ОТ ЭСТРАДЫ - К СТАНКУ, ИЗ ПИВНОЙ - НА ЗАВОД
...Только недавно прошло время, когда для того, чтобы стать артистом,
достаточно было научиться танцевать 2-3 танца, выучить 3-4 романса.
Погоня за легким заработком, а подчас и за прочным социальным поло¬
жением образовала в рядах эстрадников довольно значительный по свое¬
му количеству кадр совершенно непригодных и неквалифицированных
артистов.
<...> В связи с предстоящей переквалификацией, предъявляющей стро¬
гие требования к работникам, довольно большое количество эстрадников
должно быть дисквалифицировано и, следовательно, снято с учета биржи...
Агитировать эстрадников на перемену профессии не пришлось.
<...> Особенно хотят эстрадники обучаться слесарному и столярному ма-
ПРОЛЕТАРИИ
ВСЕХ СТРАН
соединяйтесь!
.БАРСКАЯ
Красная
армия
ПЕСНЯН
МУЗЫКАЛЬНЫЙ ГЕКТОР
Государственного
ИЗДАТЕЛЬСТВА
Москва
1923 г. и.*»»!

Глава 15. «Цыганщина» - сдындтрек ыгдрд нэпа
447
с герству. «Обучите нас труду, поставьте к станкам, и мы будем полезными
I ражданами», вот о чем единогласно говорят 50 заявлений!
На эстраде я работаю 17лет. До этого работал на текстильной фабрике
шнурочником и ставилыциком. На эстраду попал из-за безработицы.
• ...> На эстраде мое положение очень плохо. В концертах я работать не
могу - слаб, в Нарпите работы не дают, - сидишь без работы по три месяца.
>/ научился делать диваны и кушетки и, не имея средств на устройство
мастерской, хожу по домам артистов и исправляю старые. Хочу быть
Iлесарем, столяром, кем угодно.
Эстрадник СИЗОВ (танцор и певец), 38 лет.
• ...> Эстрадница Козлова (балерина), посланная на курсы продавцов
ГУМа, показала такие успехи, что до окончания переобучения была за¬
числена в штат. Блестящие отзывы получены о двух актрисах, переучиваю¬
щихся на ткачих. Неизмеримо большие достижения в слесарном мастер¬
стве, чем в балетном, показала бывшая эстрадница К-ская.
Работал на эстраде 23 года как хорист. Работал в крупных хорах
Лгреновой-Славянской, Горелова и др. До этого был слесарем.
Слесарная мастерская как-то привычнее эстрады. Да и слесарное дело
больше обеспечивает.
...У безработного эстрадника скучно и бесцельно проходит жизнь. Ква¬
лификации и литеровки не имею. Да если бы и пошел квалифицироваться,
наверное, не пропустили бы. Очень хочу быть слесарем...
Эстрадник А. М. Федосеев (нар. певец), 42 года
<...> Необходимо, чтобы когда-то никому не нужные, насаждающие по¬
шлость и контрреволюцию, беспомощные и неквалифицированные
к градники превратились в новую, крепкую армию электротехников, чер¬
тежников, портних, стенографисток, столяров и слесарей и смогли бы по¬
ложить свой камень в строящееся здание социализма.
Настал момент, когда исполнителям цыганских романсов вообще за¬
претили выступать. Потом, правда, сжалились и объявили: «В связи с тя¬
желым материальным положением исполнительниц цыганского жанра
им временно разрешено выступать на концертах в рабочих клубах ис¬
ключительно с этнографическим репертуаром».
Реалии времени отразил в романе «Вор» писатель Леонид Леонов:
«Особым предписанием эстрадные программы в пивных, равно как и в прочих
зрелищных предприятиях, подверглись строжайшей чистке. Балуеву же просто
сократили, так как пела она по старинке, без научной постановки в голосе, опять
же исключительно про телесную любовь, да еще в недопустимо упадочном стиле.
0 состоявшемся приговоре ее уведомили устно...
Взамен же, пока не перестроит своего репертуара в нужном направлении,
Зине Васильевне обещали место старшей буфетчицы, однако не ранее конца года,
когда откроется дополнительный, мавританский зал. Правда, Фирсов взялся по

448
Песни и развлечения злаки нэпа
знакомству срочно написать ей зло¬
бодневную сатиру на Като, Гардин! а
и Хьюза, любимую тогдашнюю ми
шень эстрадных остряков, но когда ку
плеты были переложены под гармонь,
на политическом горизонте появился,
взамен и на другую рифму, известный
лорд Керзон; возобновление рабо
ты отодвигалось на неопределенный
срок, а деньги таяли...»
Запреты Гублитов и Репер™ >
мов провоцировали безработицу.
Улицы, дворы, вокзалы и рынки
тут же заполнялись изгнанными
с эстрад артистами. А куда им было
деваться? И тогда, почесав «сокрз
товские» лбы, чиновники стряпали
новый приказ, который разрешал
петь снова, кроме... Далее следовал
список «запрещенных к исполне¬
нию произведений».
Интересен монолог героини
произведения Леонида Леонова,
певицы Зины Балуевой, произнесенный как раз по означенному поводу:
«Я простая Зинка, пою песни про людское горе, про разлуку, про сердешную
боль... пою, пока молода. <...> И тут запретили Зинке про горе петь, велят про сча¬
стье... а мне бы хоть издаля его повидать! Про горе-то я с одиннадцати годков пою,
еще как нищий конфеткой меня сманил да под шарманку во дворах петь заста¬
вил... эва когда! И пела я, барин, слезами заливалася, и чистые люди во всех окош¬
ках навзрыд плакали, на меня, на рваную девчонку, глядючи. И не то чтобы сжилася
с ним, с горем-то, а в самые очи ему смотрелася, через него и себя поняла... Горе
правде учит, даже неумного!., а счастье и в сказке никого не доводило до добра...»
Завершить тему мне хочется цитатой из книги «Свидетельств» вели¬
кого Дмитрия Шостаковича:
«Вероятно, нет музыки хорошей или плохой. А есть музыка, которая волнует.
А есть, которая оставляет равнодушным. Вот и все. А от этого, между прочим, ста¬
новится грустно.
Вот, скажем, отец мой любил цыганские романсы. Певал. И мне эта музыка
нравилась. А потом сколько унижения романсы эти претерпели. Просто с землей,
можно сказать, их сравняли. Нэпманская музыка, дескать. Вкус дурной. И прочее.
Помню, Прокофьев ужаснулся, когда я сказал ему, что меня лично цыганские ро¬
мансы не шокируют. Он-то всячески подчеркивал, что выше этого. И что же? Гоне¬
ния оказались безрезультатными. Цыганские романсы процветают. Публика, прошу
заметить, ломится. Невзирая на негодование передовой части музыкальной обще¬
ственности».
СОВЕТСКАЯ
ЭСТРАДА
Юрий Милютин
ВИНТОВОЧКА
В1НТ1ВОЧКА
дм среднего голоса с фортепиано
МУЗСЕКФОР ГОСИЗДАТА МОСКВА 1930
К началу 1930-х автор «Ночного Марселя»
Ю. Милютин начал сочинять совсем другие
песни

Глава 1Б. ПЕВИЦЫ НА ВСЕ ВРЕМЕНА
ДВША-ПЕВИЦА
Валенки-валенки,
Ой, да не подшиты, стареньки...
Народная песня из репертуара
Л. Руслановой
Лидия Андреевна Русланова (Агафья Лейкина)
происходила из многодетной семьи староверов,
обитавшей в деревеньке неподалеку от Саратова.
IJ Русско-японскую войну отца забрили в солдаты,
л вскоре пришла весть о том, что он пропал без ве-
еги. Мать осталась одна с тремя детьми на руках.
Чтоб прокормить малышей, устроилась на кирпич¬
ный завод, но от непосильного труда надорвалась
и тихо угасла. Пришлось внукам с бабушкой скитать¬
ся по дворам и где за копеечку, а где за горбушку хле¬
ба петь жалистные песенки. Выступления девочки
с ангельским голоском пользовались успехом. Слу¬
чалось, ее приглашали даже в богатые купеческие
дома. Вскоре ушла в лучший мир и бабушка. Агафье едва сравнялось семь
лет. На крошку-нищенку обратила внимание состоятельная дама и, пожалев
с ирот, пристроила их по приютам. Агафьюшку определили в лучший, куда
обычно деревенских детей не принимали. Но вот беда - имя выдавало ее кре¬
стьянское происхождение.
Тогда сердобольная благодетельница решилась на подлог и выпра¬
вила малютке фиктивную грамоту. Отныне Агаша Лейкина стала Лидой
Руслановой. Регент церковного хора сразу обратил внимание на новую
воспитанницу. Вскоре весь Саратов знал ее под именем Сирота, а в храм,
где она пела, стекались толпы желающих ее послушать. Однажды в город
приехала с гастролями знаменитая исполнительница народных песен
Л. А. Русланова.
Начало 20-х

450
Песни и развлечения эпохи нэпа
Надежда Плевицкая. Девочка не спала ночей, мечтай
попасть на ее концерт, но денег не было. Невзирая
на мольбы Руслановой, билетер не хотел ее пропу
скать, но, узнав, что перед ним та самая Сирота, см и
лостивился, наказав сидеть незаметно и тихо, как
мышка. Впечатления о том вечере Лидия Андреевна
запомнила на всю жизнь.
Неожиданно вернулся с фронта потерявший
в бою ногу отец. Средств содержать своих отпры
сков у инвалида не было, он с трудом добился у цер
ковного старосты разрешения просить милостыню
у ворот храма, и потому Лидочке приходилось дс
лать вид, что они не знакомы. Если бы стало известно, что у Сироты есть
кормилец, ее бы отчислили из дома призрения. Год спустя родитель про
студился и умер.
После сиротского дома девушка подалась на мебельную фабрику, где
за работой без устали пела. А песен и грустных, и озорных она с дет
ства помнила сотни. Однажды ее услышал преподаватель консерватории
и оказал ей протекцию. Но девушка быстро поняла, что академической
певицей ей не быть.
«Вся моя сила была в непосредственности, в естественном чувстве,
в единстве с тем миром, где родилась песня», - вспоминала много лет
спустя Русланова.
В годы империалистической войны Лидия была сестрой милосердия,
а в 1917-м вышла замуж за интенданта Виталия Степанова - «лет трид
цати пяти, из благородных». У молодых родился сын, которого взбал
мошный супруг, бросив жену, увез в неизвестном направлении. С тех пор
ребенка она никогда не видела, хотя искала свою кровиночку много лет.
В это же время она начала исполнять народные песни со сцены, ездила
с выступлениями по всей стране. Пела для красноармейцев. В 1919 году
в Виннице вновь вышла замуж за сотрудника ВЧК Наума Наумина.
В 1921 году в Ростове-на-Дону состоялся ее дебют в качестве артистки
эстрадного театра «Скоморохи». Концерты проходили с огромным успе¬
хом, и два года спустя Русланова была приглашена в Москву солисткой
в Центральный дом Красной Армии. Так началось ее полувековое три¬
умфальное шествие по театральным сценам и эстрадным площадкам
нашей страны.
Особенно любили ее творчество военные - еще с Гражданской. Рас¬
сказывают, как однажды перед концертом Семен Буденный спросил:
«А кто будет петь?» Когда перечислили артистов, участвующих в концерт¬
ной программе, военачальник удивился:
«А где же Русланова?» - «Ее в программе нет! Будет петь другая пе¬
вица». - «Других я знать не хочу. Я знаю только Русланову», - отрезал
маршал. И ушел.
Лидия Андреевна знала тысячи песен: от фольклора до старинных
романсов, от фабричных «историй» до каторжных баллад. По праву на¬
зывали ее в народе душой-певицей. Она часто говорила: «Хорошо петь -

Глава 1В. Певицы на все времена
451
очень трудно. Изведешься, пока постигнешь душу
песни, пока разгадаешь ее загадку». Много позже
прима твердила своим ученицам Людмиле Зыки¬
ной, Ольге Воронец и другим: «Пойте, как поется,
только осмысленно». И если этого не происходи¬
ло, ей было достаточно одной только фразы, на¬
мекавшей на концовку известной песни: «Ямщик
у тебя не замерз». Существует байка о том, что
как-то однажды Русланова поспорила с Тамарой
Церетели, кто больше вспомнит романсов. Со¬
стязание длилось несколько часов, и, представьте
себе, победила все-таки Лидия Андреевна, изумив
счастливых слушателей и памятью, и знанием,
и чувством.
В конце 20-х артистка впервые записалась на пластинки. Задорная
• Куделька» и «Шуточные припевки Рязанской губернии» раскупались
влет, хотя сама народница не избежала нападок пролетарской прессы.
II 1930 году «Цирк и эстрада» писал:
Песня звучала в мюзик-холле всякая: и «русская народная» (Русланова)
и «кавказская» (Ю. Алексеева) и характерная песенка (Инна Рович)...
Па долю Руслановой выпал большой внешний успех, однако, на наш
изгляд, ничуть не характеризующий качества ее «русских народных».
Весь корнями в прошлом, в барами стилизованном «народном творче¬
стве», жанр Руслановой имеет еще и другой «острый угол» - ее внешний
облик «рассейской пейзанки1». Певица уверяет, что ее русские костюмы
подлинные, их и посейчас носят там-то и там-то. Не спорим. Но дело
не в этом: такой сценический облик певицы на эстраде становится об¬
разом старой деревни, и его этнографическая «база» служит в данном
с лучае только историко-музейным целям, но отнюдь не делу художе¬
ственного воспитания организации. Русланова - неплохая певица, но ей
следует, без сожаления расставшись со своими сусальным обликом, за¬
ново найти себя.
Конферансье М. Гаркави
с конца 20-х до середины
40-х был мужем певицы
Частенько звучал голос восходящей звездочки по радио. Одну из
трансляций услышал в далеком Париже сам Федор Шаляпин. В письме
конферансье Александру Менделевичу мэтр восторгался: «Вчера вече¬
ром слушал радио. Поймал Москву. Пела русская баба. Пела по-нашему,
ио-волжскому. И голос сам деревенский. Песня окончилась, я только
тогда заметил, что реву белугой. И вдруг рванула озорная саратовская
гармошка, и понеслись саратовские припевки. Все детство передо мной
встало. Объявили, что исполняла Лидия Русланова. Кто она? Крестьянка,
наверное. Талантливая. Уж очень правдиво пела. Если знаешь ее, передай
от меня большое русское спасибо».
1 От фр. paysan - крестьянин. Устаревшее ироническое название слащавого и фальшивого изобра¬
жения крестьян в художественных произведениях.

452
Песни и развлечения зпчхи н иш
В 1929 году Лидия Русланова развелась
с Наумом Науминым и вышла замуж за из
вестного конферансье Михаила Гаркави. Ли >
была колоритная пара: невысокая, стройная
певица и огромный, ста двадцати килограм
мов весом, шумный весельчак Гаркави. Шоу
мен был страстным коллекционером: книп i
антиквариат, картины, драгоценности
благо заработки позволяли иметь такое
недешевое хобби. Лидия Андреевна с уда
вольствием разделила его увлечение. За нс
сколько лет она стала настоящим экспср
том. Как-то раз комик Владимир Хенким
приобрел старинную картину и пригласил
коллегу зайти, чтобы та посмотрела и вы
сказала свое мнение. На портрете в ста
ринной раме был запечатлен полный седовласый мужчина. Восхищаясь мз
стерством живописца, Хенкин торжественно объявил: «Тропинин! Портрп
Ивана Андреевича Крылова! Уникум! А?» Артистка внимательно рассмотре
ла холст и со вздохом произнесла: «Ну, что не Тропинин, так это и не обяза
тельно: ошибиться может каждый. Но изображен-то и не Крылов». - «А кто
же?» - расстроился Хенкин. - «Это, Володя, собственной персоной Михаил
Семенович Щепкин! Был у тебя в прошлом такой коллега!..»
Л. Русланова. Рекламная открытка
Р. 5. «Пт Рейхстага да ГУЛАГа»
С первых дней Великой Отечественной войны, певица в составе кон
цертных бригад колесила по расположениям советских войск. Биогра
фы подсчитали, за четыре года она дала более тысячи концертов. Весной
1942-го артистка познакомилась с генерал-майором Владимиром Крю
ковым, соратником Георгия Жукова. Тот влюбился в певицу, и его чувство
Л. Русланова выступает
перед красноармейцами.
Справа в костюме
М. Гаркави. 1943

Глава 1В. Певицы на все временя
453
оказалось взаимным. Чтобы Гар-
кави не мешал ухаживаниям, его
подпаивали и укладывали спать.
Иолгода спустя Лидия Русланова
развелась и вышла замуж за Крю¬
кова. «Ну что делать: генерала лю¬
блю, люблю всей душой, и Мишку
жалко», - сокрушалась народная
любимица.
В мае 1945-го Лидия Руслано¬
ва исполняла «Валенки» на об¬
ломках Рейхстага. Маршал Жуков
подписал указ о ее награждении
Орденом Отечественной войны
I степени. Но после Победы Геор¬
гий Константинович и его окру¬
жение впали в немилость Ста¬
лина. А сама Русланова и ее муж
были арестованы. Их обвиняли
в «грабеже и присвоении тро¬
фейного имущества в больших
масштабах». Согласно материа¬
лам дела в ходе обысков у звездной четы были изъяты три автомобиля,
картины русских художников, старинные ковры, антикварные сервизы,
меха, скульптуры из бронзы и мрамора, декоративные вазы, библиотека
старинных книг, семьсот тысяч рублей наличными, сотни пар модель¬
ной обуви, десятки костюмов... Позднее конфисковали еще много драго¬
ценных камней, платиновых, золотых и серебряных изделий.
В январе 1949 года вышло распоряжение Главного управления по кон¬
тролю за репертуаром при Наркомпросе СССР о наложении запрета на
песни Руслановой. В документе, в частности, говорилось: «Снять с даль¬
нейшего производства и запретить использовать в открытых концертах,
трансляциях и радиопередачах все грампластинки с записями Лидии
Руслановой. Разрешить реализацию имеющегося в наличии количества
грампластинок в торговой сети, не допуская рекламной трансляции этих
пластинок в магазинах». Руслано¬
вой дали десять лет. Она работала
на стройках Озерлага, позднее
сидела в приснопамятном Вла¬
димирском централе. Когда Ста¬
лин умер, певицу освободили, но
личного счастья она больше не
обрела. Надломленный генерал
Крюков вскоре умер от инфар¬
кта. Лидия Андреевна пережила
его на двадцать лет и сконча¬
лась в Москве осенью 1973-го.
Фотографии из личного дела
Лидии Руслановой
Лидия Русланова с новым мужем,
генералом Владимиром Крюковым

454
Песни и развлечения зппки нзпм
О необычайном таланте и яркой судьбе этой великой женщины напис ;i
но несколько книг1 и снято немало фильмов, в том числе и автором этих
строк для телеканала «Шансон-ТВ».
Конкурирующая фирма
Ой, цвети, кудрявая рябина,
Наливайтесь, гроздья, соком вешним,
А на днях у дальнего овина
Повстречалась с парнем я нездешним...
И. Доронин, «Рябина» (из репертуара О. Ковалевой)
Пока молоденькая Лидочка Русланова делала на сцене первые шаги,
в полную силу звучал голос ее землячки Ольги Ковалевой. Занятно,
но схожесть у них наблюдалась не только в избранном стиле и в месте
рождения, но и в иных деталях биографии. Ольга Васильевна Ковалева
происходила из семьи крестьян Саратовской губернии. До шестнадца
ти лет оставалась не грамотной, но с упоением, сидя за прялкой рядом
с бабушкой, пела русские плачи и частушки. В двадцать лет она покинул а
родительский дом и поступила на фельдшерские курсы. Однажды под
руги затащили ее в театр. Зрелище настолько поразило девушку, что она
решила во что бы то ни стало выйти на профессиональную сцену.
Огромными усилиями Оля добилась
поступления в саратовскую музыкальную
школу. Получив диплом, решила дерз
нуть - попробовать силы в опере. Для
этого пришлось переехать в Петербург
и упорно учиться. Пробу молодая певица
выдержала, и ее приняли в театр. Одна
ко нелегко пришлось Ольге Васильевне
в новой для нее роли - оперной певи
цы. Жизнь дореволюционной сцены с ее
интригами разочаровала начинающую
артистку. Спасением стали бабушкины
песни. Она отобрала лучшее из всего, что
вспомнила, и стала давать концерты на
городских окраинах, в близлежащих де¬
ревнях и селах. Слушатели почувствовали
в песнях Ковалевой свое, родное, успех
был огромный. В канун Первой мировой
войны артистка даже побывала с гастрольным туром в странах Сканди¬
навии.
1 Подробнее о судьбе Л. А. Руслановой читайте в книгах Н. Тихоновой, Г. Волочкова, В. Сафошкина
«От Рейхстага до ГУЛАГа» и С. Михеенкова (серия ЖЗЛ).
Певица Ольга Ковалева

Глава 1Е. Певицы на все времена
455
Г. Поляновский, «70 лет в мире музыки»:
«Много испытаний и невзгод готовила певице выбранная ею самой судьба
странствующей артистки. Служение бедноте, полное отсутствие материальной за¬
интересованности - все это делало Ковалеву мишенью для нападок и даже для
преследований полиции. Случалось, что ее и участника ее концертов - исполнителя
народных песен на скрипке Г. Клеменса (он довольно искусно выводил подголоски,
аккомпанируя таким образом пению) - полиция изгоняла из города за “неблаго¬
надежность”. Но они, веря в то, что нужны людям, спокойно продолжали свое дело
в других городах, уездах, губерниях обширной матушки Руси...»
После революции, когда крестьянам стало не до песен, Ковалева со
своим компаньоном перебрались в Первопрестольную и зарабатывали
па кусок хлеба, исполняя свой нехитрый репертуар в московских дво¬
рах. В 1925 году, случайно узнав, что на Никольской улице расположи¬
лась радиостанция имени Коминтерна, Ковалева и Клеменс заявились
в редакцию на прослушивание. Большинство сотрудников были шоки¬
рованы странной парочкой, весьма заунывно исполнявших народный
фольклор. Ковалева считала, что в подлинной песне исключен элемент
игры, рисовки, нарочитого увлечения зрителя. Она пела, вероятно, так
же, как делали это на заре времен еще кривичи с вятичами, и категори¬
чески не принимала эстрадный подход Руслановой. (Правда, с годами
она изменила мнение и сама подкорректировала манеру исполнения).
Однако и у ее аутентичной манеры нашлись сторонники, а затем, после
состоявшегося все же выхода в эфир, горячие поклонники.
Ольга Васильевна сочиняла и сама. Ей принадлежат такие компози¬
ции, как «Ой, цвети кудрявая рябина», «Волга-реченька глубока», «Пошел
козел в огород»... Большая часть творческого багажа Ковалевой и Русла¬
новой состояла из сокровищ русской культуры. В 20-е годы было чрез¬
вычайно модно так называемое этнографическое пение. С одной сторо¬
ны, это была попытка артистов выскользнуть из лап реперткомовской
инквизиции. Кто там разберет, что звучит на бурятском или киргизском?
1)1авное - не цыганщина, не уличная песня и, упаси боже, не фокстрот.
А кроме того, газеты и радио в СССР каждый день трубили об интерна¬
ционализме, рапортовали об успехах в построении советской власти на
бывших окраинах империи, рассказывали о местных нравах, и эта экзо-
гика не могла не вызывать интереса.
Таким образом, исполнение фольклора малых народов делало ма¬
стеров эстрады участниками го¬
сударственной политики. Нельзя
сказать, что «этнографы» были
сплошь конъюнктурщиками или
халтурщиками, напротив - среди
них было немало по-настоящему
одаренных людей. Сара Фибих
исполняла еврейские ширы (пес¬
ни на иврите), Елена Виницкая -
среднеазиатские песни, а две
примы ЭТОГО направления, Ирма Заметка из журнала «Цирк и эстрада». 1928
В конце мая в Баку открылся
первый с'езд бродячих народ¬
ных певцов-импровизаторов —
ашугов. До сих пор ашугами
никто не интересовался, не¬
смотря на их большую попу¬
лярность у крестьян. Оезд
обещает дать много материалов
по старой песни ашугов. |

456
Песни и развлечения злаки нэпи
Яунзем и Анна Загорская, знали, кажется, песни всех народов мира. Иг
следователи пишут, что до пятисот произведений они пользовали в сво
их программах активно, а еще четыре с половиной тысячи (!) находи
лись в запасе. Впечатляет, не правда ли? В 20-х они шли, как говорится,
ноздря в ноздрю, но теперь ценители помнят лишь Яунзем.
МйРМЕЛДД И ПЕРЕЦ
Разносятся песни всё шире,
И слава повсюду везде
О нашей единственной в мире
Великой Советской стране...
С. Германов, «Советский простой человек
(из репертуара И. Яунзем).
«Продовольственная проблема <...>
в какой-то мере ускорила окончатель-
и. Яунзем у рояля с нотами ноб решение проблемы моего амплуа, -
а. н. Вертинского. 1920 вспоминала Ирма Петровна. - Вместе
с сестрами я отправилась по белорус¬
ским деревням выменивать свои носильные вещи на продукты. А привезла оттуда
несметное богатство - примерно около ста белорусских народных песен. Среди них
такие шедевры, как “Песня пастуха” или “Колыхалочка”...»
Лучшие образцы народного творчества певица записала и подгото¬
вила первую концертную программу. Уже в 1923 году она стала почетной
Ирма Петровна Яунзем роди
лась в Минске в семье латышского
крестьянина. Окончив гимназию,
одаренная девушка отправилась
в Петербург учиться в консервато¬
рию. Летом 1917 года она поехала
на каникулы в Минск, но вернуть¬
ся в альма-матер ей было не суж
дено - революция. Она вступила
в маленькую артистическую труп
пу1 и выступала на фронтах граж
данской перед красноармейцами.
Время было лихое, голодное, но
именно это обстоятельство сдела¬
ло ее впоследствии королевой эт¬
нографической песни.
В смутные революционные годы И. Яунзем некоторое время колесила по стране в труппе театра
Аркадия Аверченко «Гнездо перелетных птиц».

Глава 1В. Певицы на все времена
457
артисткой Белорусского государственно¬
го театра по отделу народных песен (это
Было равносильно введенному пять лет
спустя званию заслуженной артистки).
Наркомпрос республики командировал та¬
лантливый кадр в Москву. Вскоре она стала
солисткой Московской филармонии, где
трудилась более сорока лет.
В 1926 году проходят ее гастроли в Ки¬
тае, Корее и Японии. В 1927 году Ирма Яун-
зем вместе с Ольгой Ковалевой, Анатолием
Доливо, Ларисой Александровской, Марией
Литвиненко-Вольгемут представляет СССР
на Международной музыкальной выставке
но Франкфурте-на-Майне. Популярность ее
в то время невероятна и не идет ни в какое
сравнение с успехом у зрителя даже такой
примы, как Изабелла Юрьева.
Разъезжая с концертами и фольклорными экспедициями по стране, об¬
ладая идеальным слухом и, скажем прямо, феноменальной памятью, Ирма
11етровна записывала, запоминала бурятские, киргизские, татарские, якут¬
ские песни, осваивая тут же на месте особенности говора у народных ис¬
полнителей. Репертуар певицы непрерывно пополнялся. На шестидесяти
грех языках звучали песни народов мира в ее исполнении. Причем она
никогда не бралась за те вещи, которые сама хоть раз не услышала в ори¬
гинальном варианте носителей языка.
«Новый зритель» (1925, № 35) с удовлетворением отмечал:
В Москву вернулась из летней поездки в Сибирь Ирма Яунзем. Певица
привезла с собой сложившуюся репутацию пролетарской артистки. Имен¬
но там определили характер работы артистки - в поднесенном ей после
первого же концерта в Иркутске «адресе» - местные профорганы. Певица
<...> записала целый ряд бурятских и русских песен, из которых некоторые
уже отразили Октябрьскую революцию. Свои изыскания певица пред¬
ложила большой аудитории на специальном концерте, организованном
председателем Восточно-Сибирского географического общества т. Азадов-
ским, этнографом, автором известного труда о «Ленинских причитаниях».
Концерт имел большой и вполне заслуженный успех. В этом смысле си¬
бирские слушатели сошлись в своем мнении с москвичами, которые, отме¬
чая большое вокальное мастерство Яунзем и ее любовь к народной песне,
ставят ей в заслугу, что она не соблазнилась дешевыми лаврами и не пошла
по стопам Плевицкой...
Среди поклонников Яунзем было много выдающихся деятелей куль¬
туры. Посетивший как-то раз творческий вечер исполнительницы Мак¬
сим Горький в письме к Ольге Форш от 7 мая 1929 года просто таял от
восторга: «Изумительно поет калмыцкие, бурятские и вообще всякие <...>

458
Песни и развлечения зппии нэпн
Яунзем в одном из своих
многочисленных сценических
национальных костюмов
песни. О - это мармелад и перец! Талантли
ва, как черт!»
Во время войны Яунзем выступала с коп
цертами на фронте, в тылу В 1944 году озву
чила в фильме Эйзенштейна «Иван Гроз
ный» песни на музыку Сергея Прокофьев;!
колыбельную «Океан-море» и «Песню про
бобра».
1 декабря 1957 года ей было присвоено
звание народной артистки РСФСР. В 19б7-м
Яунзем наградили орденом Трудового Крас
ного Знамени. А вот народной артисткой
СССР она так и не стала. Не помогло даже
исполнение в 1936 году песни Михаила
Исаковского и Владимира Захарова «Два
сокола»:
На дубу зеленом,
Да над тем простором
Два сокола ясных
Вели разговоры.
А соколов этих
Люди все узнали:
Первый сокол - Ленин,
Второй сокол - Сталин...
«Власть Ирму Яунзем не жаловала. Наверное, в этом была виновата и ее друж
ба с Михаилом Фрунзе, и семейные трагедии, - размышляет В. Журавлев в статье
«Мое искусство сейчас никому не нужно» (К 100-летию И. Яунзем), «Независимая
I/O лонный зпп
** (Б. ДМИТРОВКА, 1).
„ДОМН СОЮЗОВ"
Суббота 24-го марта
2* rtittflTIIIIU КОНЦЕРТ
V V Р D U I П il II ОБЩЕДОСТУПНЫЙ
ВПЕРВЫЕ 8 МОСКВЕ ИЗВЕСТНАЯ ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦА РУССКИХ НАРОДНЫХ ПЕСЕН
IZLJPTS/LJ^ ЯУНЗЕМ
ВПЕРВЫЕ В МОСКВЕ
ПЕТРОГРАДСКИЙ ЭКСЦЕНТРИК-ЮМОРИСТ
1-й РАЗ 8 МОСКВЕ
Платон СТРОГАНОВ.||алеша МАТ0Д
ИЗАБЕЛЛА ЮРЬЕВА (цыганские романсы), Бр. КИТАИНЫ, Арт. Больш.Т. А. С.
ВОДОПЬЯН, С. В. КАРСАВИНА, Арт. Олессного Го<$алета АННА НИКОЛАЕВА,
БОРИС ОРЛОВ и ГЕОРГИИ ГОРСКИИ и мн. других
Окоичанио до трамваев. f Ц в М ЬИ О Т 1 ДО 39> |> У 6» | Б. А. ДУБИН КЕР.
Билеты в театр, кассе Дома Союзов (Б. Дмитровка, 1), подюэд Nib от Я дб,9 ч. веч, в Петровской и Творекой Кассах;.
Реклама концерта И. Яунзем. 1923

Глава 1В. Певицы на все времена
459
И. П. Яунзем за работой
газета», № 181 (1506) от 26. 09.1997 г. - В 1922 году за помощь адъютанту Бори¬
са Савинкова был расстрелян ее отец, Петр Иванович. На самом деле молодой
человек (достоверно неизвестно, был ли он адъютантом врага советской власти)
ухаживал за младшей сестрой Ирмы Петровны - Эльфридой. Ее и еще одну се¬
стру - Эвелину - арестовали и продержали в минской тюрьме до расстрела отца.
А в 1940 году при загадочных обстоятельствах погибла сестра Ирмы Петровны -
Флора. Ее продержали несколько дней в “Большом Доме” (Ленинградском КГБ),
потом отпустили, но соседи по коммунальной квартире нашли ее с перерезанными
венами и повешенной. С большим трудом Ирме Петровне удалось получить тело
сестры для захоронения. В 30-е годы
репертуар Ирмы Яунзем подвергался
цензуре, песни многих национально¬
стей просто были запрещены. Имен¬
но в эти годы певица стала исполнять
песни советских композиторов. Кроме
архивных записей, после войны ей уда¬
лось выпустить только одну большую
пластинку, да еще миньон был вложен
в ее книгу “Человек идет за песней”. Ее
так и не выпустили на гастроли в Аме¬
рику по приглашению великого импре¬
сарио Сола Юрока. А ее звали повсюду.
В Берлине пригласили в “Архив звуков”,
где долго и подробно документировали
ее исполнение песен разных народов.
Никогда не приглашали певицу высту¬
пить в многочисленных правительствен¬
ных концертах. До сих пор остается за¬
гадкой, почему она так и не получила
звания “Народная артистка СССР”...»
Певица Е. Виницкая тоже работала
в жанре этнографической песни

460
Песни и развлечения эпохи нэпа
Всю жизнь певица вела дневник, куда заносила свои мысли и пережи
вания. В сентябре 1972 года она записала: «...Покидает меня надежда на
75-летие, награду, звание. Неужели я такая честолюбивая?! Ведь каждый
прожитый год это счастье, ни с чем несравнимое. Ах, звание! Сколько
мне его носить? Солнце, небо, звезды... зелень... цветы, даже снег, пур
га... жара! Все интересно! А искусство?! В нем вся моя жизнь! Конкур
сы Чайковского, Глинки, сколько чудесной, небесной музыки! И это все
должно кончиться для меня? Так что такое “звание”, награды? Прах!»
Забытое имя
«У Горького была странная особенность: он вообще не любил женского пения.
Я знаю только два исключения: это негритянская певица Коретти Арлэ-Тиц, которая
ему нравилась не только когда пела негритянские или индейские песни, но и рус¬
ские романсы, и А. И. Загорская с ее народными песнями», - читаем в мемуарах
Николая Буренина «Памятные годы».
Сам «буревестник» в очерке «По Союзу Советов» подтверждает свою
любовь к этой певице:
«Вот предо мной сборник “Тысяча казахских-киргизских песен”; они положены
на ноты, оригинальнейшие их мелодии - богатый материал для Моцартов, Бетхове¬
нов, Шопенов, Мусоргских и Григов будущего. Отовсюду - от зырян, бурят, чуваш,
марийцев и так далее - для гениальных музыкантов будущего льются ручьи по¬
разительно красивых мелодий. Я слышал, как эти песни нацменьшинств исполняет
А. И. Загорская, концерты которой в Берлине имели громадный успех.
И, когда слушаешь пение этой исключительно талантливой женщины, думаешь,
конечно, не только о музыке будущего, а о будущем страны, где все разноязычные
люди труда научатся уважать друг друга и воплотят в жизнь всю красоту, издревле
накопленную ими...»
Когда-то Анна Ивановна Загорская была популярна наравне с Ир¬
мой Яунзем, если не больше. Ее часто путают с Н. И. Загорской (полное
имя которой, к сожалению, мне установить не удалось), исполнительни¬
цей жанровых «Песен улицы». Кто-то даже пишет, что ранее мол Анна
Загорская работала в босяцком жанре, а потом стала петь этнографиче¬
ские произведения. Нет, это были разные исполнительницы.
В 1928 году, когда Анна Ивановна покоряла зрителей СССР разно¬
образием мелодий народов мира, исполнительница «Песен улицы»
КОНЦЕРТНОЕ ТУРНЭ .известной исполнительницы русских* и польскихь ntcen*
Анны Ивановны Загорской
при учаетш тенора Миланской оперы Атиль-де-Роива. профессора Бухарестской консерваторш IT. Iflapio
(рояль) н балерины труппы Дягилева шалкереклй.
МАРШРУТЪ: 2 кар. Тв&шл 23 и 28 #евр. Ватумъ 26 февр. Кутаиаъ 27 февр. Дербента 3 мар, Владикавказ* Н мар.
Москва 3 аир. Равлиь 4 аир. Н.-Новгород* 6 аир. Тула 9 аир. О Май, шяь, ш ь—Сибирь, Далтй Востока, Яаовпя.
Имя А. И. Загорской было известно еще до революции. Афиша. 1916

Глава ТЕ. Певицы на все времена
461
В ВОСКРЕСЕНЬЕ
16-го января в Колонном
Зале Дома Союзов
состоится единственный ве¬
чер поспи Ан. Ив. Загорской.
В программе Русские, Бело¬
русские, Украинские, Гру¬
зинские, Армянские, Татар¬
ские, Башкирские, Т уркс-
стаиские, Бурятские, Киргиз¬
ские, Еврейские песни.
В Вечере участвует Госу¬
дарственный Квартет . Мо¬
сковской Консерваторки в
составе Д. Цыганов, В. Ши¬
ринок ни, В. Борисовский.
С. Шнрйиский, солист ГБ АТ
А. Володин (кларнет).
У ,рояля С. Стучевский.
Анонс концерта. 1927
II. И. Загорская отдыхала на курорте Камминвод и с ней «велись пере¬
говоры о концертах». Вторая Загорская редко удостаивалась даже упо¬
минания в прессе, зато первая буквально купалась в благосклонном вни¬
мании критиков.
Что сталось с артисткой «огромной значимости» - вопрос. Быть может,
она была репрессирована в 30-х, погибла в войну, умерла от болезни?..
Даже в центральном архиве РГАЛИ, кроме двух билетов на ее концерт
1928 года, нет абсолютно ничего. Такая вот творческая судьба.
Но закончить раздел мне хочется более оптимистичным примером.
Королева лирической песни
Ну кто в нашем крае Челиту не знает:
Она так умна и прекрасна,
И вспыльчива так, и властна,
Что ей возражать опасно...
Н. Лабковский, «Челита» (из репертуара К. Шульженко).
•)ту певицу без преувеличения можно назвать российским националь¬
ным достоянием. Редкая эстрадная звезда смогла достигнуть таких вы¬
сот всенародной славы и любви. Она была невероятно популярна, ей
были фанатично преданы миллионы поклонников. Стремительной
и одновременно плавной походкой она преодолевала расстояние меж¬
ду кулисами и роялем... Останавливалась... Грациозным, царственным

462
Песни и ривлечения зприи нэпд
движением отводила назад руку, и вкрадчиво начинала песню: «Синен ь
кий скромный платочек...»
Клавдия Ивановна Шульженко появилась на свет весной 1906 года
на Украине в семье бухгалтера железной дороги. С детства она помнила
домашние концерты, на которых ее папа хорошо поставленным барито
ном исполнял романсы, приводя дочку в трепетный восторг. В квартире
Ивана Шульженко был и граммофон - характерный признак достатка
в начале XX века. Из огромной медной трубы каждый день рвался звон
кий голос «жаворонка русской эстрады» Надежды Плевицкой - так юная
Клава заочно брала у нее уроки.
Со школьной скамьи одаренная девушка принимала участие в худо
жественной самодеятельности, всей душой желая стать драматическом
актрисой. На показе в Харьковском драмтеатре Николая Синельникова
она лихо исполнила любимую песню отца «Распрягайте, хлопцы, коней >
под аккомпанемент юного Исаака Дунаевского, который служил там за
ведующим музчастью.
«Какой же это был год? Кажется двадцать третий? Да-да, весна двадцать третьего.
Подыграй-ка ей, Дуня. А вдруг?.. - обернулся к друзьям Синельников, почему
то это обращение - “Дуня” - навсегда ей запомнилось, правда потом, спустя годы,
Клавдия Ивановна и сама Дунаевского так называла... А он, худой, с копной темных
волос, подсев к фортепиано, легко и лукаво взглянул на курносенькую “артистку":
“Ну-с, барышня, что будем петь?” “Господи, что же я пела тогда?.. - подумала Клав
дия Ивановна, - кажется, все подряд, и даже из Плевицкой, про разбойника. И чем
больше пела, стараясь, “по-плевицки” взмахивать руками, тем самой все ясней ста
новилась безнадежность попытки... Но закончив, очень серьезно поклонилась им
в пол. До земли, как делала это “звезда”... О чем уж потом Синельников говорил
с Дуней - не знаю, не знаю. Но самое странное, что в труппу меня все-таки взяли...
Потом начались будни. Занятия в консерватории у профессора Чемизова. Вокал,
сольфеджио... Увлеченная работа в театре. Первые поклонники, первая любовь.
Потом вторая. Впрочем, без страстной любви и страстной работы она не могла
жить...» - пишет И. Ракша в очерке «Руки, вы словно две большие птицы!..».
Ее приняли в труппу, но главных ролей не
давали: чаще она выступала в клубах и в ди¬
вертисментах после окончания спектаклей.
Песенная слава пришла к ней не сразу. Зна¬
ковой стала встреча с популярным в 20-х
поэтом-песенником Павлом Германом, ко¬
торый предложил несколько своих вещей:
«Песню о кирпичном заводе», а проще гово¬
ря, «Кирпичики» и «Шахту № 3». К сожале¬
нию, записей Шульженко нэпманского пе¬
риода не сохранилось. В родном Харькове ей
сопутствовал успех. Случалось, Клава выез¬
жала с гастролями в российскую провинцию.
К. И. Шутженко, 20-е 6™ТЙ СП>™"К ЖШ™ «традш*
куплетист Владимир Филиппович Коралли

Глава IE. Певицы нй все времени
463
и книге «Сердце, отданное эстраде» припоми¬
нал обстоятельства их встречи:
«Это было в декабре 1929 года. Войдя в купе мяг¬
кого вагона Москва - Нижний Новгород, я увидел де¬
вушку, лицо которой показалось мне знакомым. Не
вспомнив, кто она, я только поздоровался и занял свое
место.
- Вы меня не узнаёте? - негромко, смущаясь, спро¬
сила девушка. И вот тут, когда я услышал ее голос,
и вспомнил, что год назад нас познакомили в Харько¬
ве, в летнем театре “Тиволи”, где я тогда гастрлировал.
Девушка всегда сидела в первых рядах, а во время ан¬
тракта приходила за кулисы.
<.. .> В “Тиволи” В ОДНОЙ программе СО МНОЙ высту- «Дуня». Композитор
пала одна из талантливейших на Украине исполнитель- и. Дунаевский, 1924
ниц жанровых песен Ядвига Махина. И эта молодая
певица, сидящая сейчас со мной в купе, чуть ли не каждый день приходила слу¬
шать Махину, от которой была в восторге, и считала, что у нее есть чему поучиться.
Одесская певица Ядвига Махина действительно была мастером в своем жанре. Для
интимных песенок, которые она исполняла, Махина создавала особую обстановку.
На затемненной сцене словно бы возникал уголок гостиной, где в глубоком кресле,
у столика под абажуром, облокотившись на руку, сидела героиня ее песен. Голос
у Махиной был совсем маленьким, но очень задушевным, бархатным. Зрители, за¬
вороженные атмосферой возвышенной любви, о которой говорилось в каждой ее
песне, слушали ее в такой тишине, что не пропадало ни одного слова. Махина стала
первой исполнительницей популярной в те годы песни Матвея Блантера “Фудзия¬
ма” - о японских Ромео и Джульетте. Грустный ее характер соответствовал манере
певицы. Каждая спетая Махиной песня превращалась в своеобразную миниатюру,
отлитую в законченную художественную форму. Среди множества исполнительниц
этого жанра Ядвига Махина была единственной и неповторимой. И неудивительно,
что начинающая тогда Клавдия Шульженко ходила на ее выступления. Оказалось,
что за прошедший год Шульженко добилась заметных успехов, - она ехала вместе
со своей пианисткой в Нижний Новгород, куда ее пригласили для участия в кон¬
цертах. <...> Дорога пролетела незаметно - мы то весело болтали, смеялись и ду¬
рачились, то обсуждали наши эстрадные дела, то рассказывали друг другу случаи
из своей жизни. Заметив на ее руке обручальное кольцо, я вопросительно взгля¬
нул на Шульженко. Чуть смутившись, она пояснила, что за два дня до отъезда из
Харькова была помолвлена. - Свадьба весной будущего года. Приезжайте, Володя,
будете дорогим гостем.
А я, вместо того чтобы поздравить и поблагодарить, вдруг брякнул: - На свадь¬
бу приеду обязательно, но только не в качестве гостя! - А в качестве кого же? -
с недоумением спросила Шульженко. - В качестве жениха! Оценив всю нелепость
и невероятность этого ответа, мы расхохотались. Наконец Нижний Новгород. Нас
закрутила предпремьерная суета. Встречи стали случайными и короткими, но осо¬
бая, романтическая атмосфера вагонного быта продолжала нас окружать. Мне, ко¬
нечно, не терпелось услышать пение Шульженко, и в то же время я волновался за
молодую певицу, потому что на афише мюзик-холла стояли знаменитые имена...

464
Песни и развлечения эппхи нэп»
Сумеет ли Шульженко встать вровень с ними?
Но молодая певица не потерялась среди этих ма
стеров. Ее непосредственность, обаяние, дово
рительный тон, которым она исполняла свои но
затейливые песенки - “Папиросница и матрос",
“Чикитта”, “На санках”, - покорили сердца слу
шателей. Этот успех многое для нее значил - он
открывал Клавдии Ивановне дорогу на главные
эстрады страны.
<...> Гастроли подходили к концу. Успех
создавал у всех самое праздничное настроо
ние. Именно с таким настроением и пришли всо
участники этой программы на вечер в ресторан
“Россия”, чтобы отпраздновать удачное завершо
ние гастролей и встретить новый, 1930 год. Мы
с Шульженко сидели за столом рядом, и я вдру|
заметил, что обручальное кольцо с ее руки исчезло. - Что случилось? - спросил
я. - Володя! О покойниках не надо говорить, - сказала она с тяжелым вздохом.
Он умер? - спросил я со страхом. - Для меня... И вот мы снова в вагоне поезда,
едем в Москву. По-прежнему шутим и смеемся, но что-то новое начинает рождаться
в наших отношениях. В Москве мы проводим два дня вместе, а потом расстаемся:
я уезжаю на гастроли в Харьковский цирк, а Шульженко должна на несколько дней
задержаться в Москве для приобретения нового репертуара. Придя проводить меня
на вокзал, Клавдия Ивановна принесла объемный сверток и сказала:
- Это валенки. Пожалуйста, передайте их отцу. Мы живем на Москалевке. Вш
адрес. - И, понимая всю необычность просьбы, добавила: - Так, Володя, вам бу
дет легче познакомиться с моими родителями - они у меня простые, сердечные
и гостеприимные люди. В Харькове, чтобы про
извести впечатление, я надел на себя все самое
дорогое, что у меня было, - шубу “на лире”, как
называлась тогда меховая подкладка, шапку
гоголевку - и, прихватив спасительные валенки,
отправился на Москалевку. В письме, которое
я вскоре получил от Шульженко, она писала, что
отец обратил внимание на шубу, особенно на
хвостики меховой подкладки, и сразу понял, что
это жених. Выбор одобрил».
Однако мама жениха отнюдь не была
в восторге от выбора сына. «Только через
мой труп!» - отрезала она и не пожелала
даже обсуждать эту тему.
«<...> Все дело в том, что за полгода до на¬
шей встречи с Шульженко мой старший брат же
нился на артистке Марии Ивановне Дарской. Со
слезами на глазах мать воскликнула: - Сначала
Клавдия Шульженко. Первые шаги Эмиль! А теперь отступает от закона предков
на эстраде. Харьков, 1928 и младший сын. Собрав всех родственников,
Одна из забытых звезд нэпманской
эстрады певица Ядвига Махина

Глявя 1Е. Певицы ни все временя
465
К Шульж
В. Кореши
и его мать,
«мадам Кемпер».
Одесса, ок. 1930 г.
мать произнесла перед ними речь, полную обиды и горечи. Закончила она ее та¬
кими словами: - Что же это получается? С одной стороны Ивановна, с другой
стороны Ивановна, а я, мадам Кемпер, - в середине?! Что скажут предки?! Не
дожидаясь ответа предков, она запретила мне ехать в Харьков.
А я, маменькин сынок, не посмел ее ослушаться. <...> И вот я сижу в Одес¬
се, мучаюсь, переживаю, не решаясь ничего написать, и сердцем рвусь в Харь¬
ков. И вдруг получаю роковое письмо: “Вы сами разрушили нашу мечту”. Но бог,
уже не знаю чей, сжалился надо мной: харьковский Посредрабис прислал мне
приглашение на участие в майских праздничных концертах. Мы выступаем с Шуль¬
женко в одной программе. Она меня буквально не замечает, а в антракте подводит
ко мне молодого человека и представляет: - Знакомьтесь, Володя, - мой жених.
Подавленный, едва скрывая отчаяние, я пробормотал какие-то слова, а сам решил:
сейчас же брошу все и уеду в Одессу, видеть этого я не в силах. Но чувство долга
взяло верх, - я отработал свой номер и уже собирался уходить, как снова появилась
Шульженко с женихом. В руке у нее был театральный чемоданчик - она зашла по¬
прощаться. Что тут со мной сделалось, не знаю, но только я вырвал у нее из рук этот
чемоданчик и швырнул его в дальний угол. Жених хотел схватить меня за грудки, но
я выхватил браунинг-у меня было право на ношение оружия еще со времен Граж¬
данской войны, когда в составе эстрадной бригады выезжал в районы Одесской
области, где орудовали остатки банды Тютюника. Нет, я не собирался его убивать,
это было рефлекторное движение. Но жених, бросив невесту, подбирающую содер¬
жимое своего чемоданчика, исчез в мгновение ока.
<...> Телеграмма в Харьков. Встреча на вокзале. Счастливое бракосочетание...»
Со своей первой любовью Иваном Григорьевым, едва не подстре¬
ленным Коралли, Шульженко встретится в годы Второй мировой на вы¬
ступлении в одном из военных госпиталей. Уже выходя из палаты, где
лежали получившие сильнейшие ожоги танкисты, чьи лица скрывались
под бинтами, она услышала знакомый голос: «Клавочка!» Через несколь¬
ко часов Григорьев умер...
Брак с популярным куплетистом поначалу складывался довольно
счастливо, в 1932-м у них родился сын. Успешно складывалась и карьера

466
Песни и развлечения эпохи нэпа
супругов. А потом Шульженко узнала,
что муж ей изменяет. В отместку она
увлеклась молодым композитором
Ильей Жаком, написавшим для нес
песню «Руки». Но будущего их ромам
не имел: Жак был женат. Да и Корал
ли ни за что не позволил бы ей уйти:
«Я создал Шульженко как певицу
И не позволю, чтобы ее кто-то взял
и увел. Готовенькую!» Он устраивал
ей жуткие сцены ревности - сры
вал во время обеда со стола скатерть
вместе с посудой, резал себя ножом.
Охочий до звездных скандалов на
род даже придумал стишок:
Шульженко боги покорали,
У всех мужья - у ней Коралли!
После истории с Жаком Владимир Филиппович старался никуда
свою Клаву одну не отпускать. Впрочем, это не помогло - в конце 50-х
они расстались.
Но семейные треволнения были много позже. А 5 мая 1929 года моло¬
дая артистка впервые выступила в Ленинграде в сборном концерте, посвя¬
щенном Дню печати. Она спела песню Юлия Мейтуса на стихи Михаила
Светлова «Гренада» (позднее свою версию мелодии создаст Константин
Листов). Эта боевая вещица, впервые прозвучавшая еще в 1926-м, была
невероятно популярна в молодежной среде. О ее создании поэт Михаил
Светлов вспоминал на страницах журнала «Москва» (1957):
«Однажды я увидел вывеску: “Гостиница Гренада” (по другим данным, это
была пивная - М. К.). И у меня появилась шальная мысль: дай-ка я напишу какую-
нибудь серенаду! Но я пожалел истратить
такое редкое слово на пустяки. Я начал
напевать: “Гренада, Гренада”. Кто может
так напевать? Не испанец же? Да, конеч¬
но же, мой родной украинский хлопец...
После многих лет, исследуя свое тогдаш¬
нее состояние, я понимаю, что во мне
накопилось к тому времени большое чув¬
ство интернационализма. Я по-боевому
общался и с русскими, и с китайцами,
и с латышами, и с людьми других на¬
циональностей. Нас объединяло участие
в Гражданской войне. Надо было только
включить первую скорость, и мой интер-
Рекламное фото конца mo-х национализм пришел в движение».
Клавдия Шульженко с мужем
Владимиром Коралли и сыном

Глава 1В. Певицы на все времена
467
Зал с восторгом встретил молодую
певицу. Напрасно она волновалась
м «дрожала как заячий хвост». Отзвучал
финальный аккорд, и грянули такие
аплодисменты, что она невольно сдела¬
ла шаг назад. Трижды вызывали ее в тот
вечер на бис. А за кулисами так внезап¬
но вспыхнувшую яркую звездочку уже
поджидали оборотистые импресарио...
Однако, зрительский успех - не
указ критиканам. «Рабочий и театр»
(1929, № 16) ругал дебютантку:
Растерянно и глупо звучат песенки Шульженко. Появление этих убогих
шансонеток, безвкусно подаваемых к тому же - бесспорный срыв про¬
граммы мюзик-холла.
Правда, с каждым новым ее появлением перед избалованной ленин¬
градской аудиторией, безапелляционное осуждение постепенно сменяется
с нисходительным одобрением:
...Что же касается харьковской певицы Шульженко, то ее «Современные
песенки» далеко не современны. Кроме подсахаренных революционных
словечек и разговоров о любви, в них ничего нет. Правда, в смысле исполне¬
ния, они не лишены интереса. Но и только! У Шульженко большие данные,
прекрасные возможности и совершен¬
но мертвый, затхлый репертуар запле¬
ванных, липких песенок настроения...
Шаг за шагом стремилась Клавдия
Ивановна к своей вершине. Помощни¬
ков на этом тернистом пути было раз-два
и обчелся, а вот желающих столкнуть
хоть отбавляй. После начавшихся то¬
тальных чисток зимой 1930-го она в от¬
чаянии писала мужу: «В Москве с репер¬
туаром ужасно. Мне все запретили, кроме
“Папиросницы” и “Цэенады”. Я прямо
развожу руками, не знаю, что делать, как
с егодня выходить на сцену. Ведь с этаким
репертуаром - верный провал, волнуюсь
прашно, выступая с этими вещами, ри¬
скую многим, хотя, говорят, риск - благо¬
родное дело, и все-таки страшновато...»
Знала бы она, сколь ничтожны ее страхи по сравнению с дальней¬
шими испытаниями судьбы: выступлениями на фронтах Великой Оте¬
чественной, обвинениями в «пошлом репертуаре», личными драмами...
Но эти истории - совсем для другой книги.
Клавдия Шульженко, Владимир Коралли
и Михаил Гаркави на отдыхе. Фото 1930-х
1930-е

Глйвй 17. ЭСТРАДНОЕ МОНПАНСЬЕ
«Вечер был; сверкали звезды..,
К. А. Петерсон, «Молитва». 1843
На эстраде 20-х годов сияли мириады ярких звездочек. К сожалению,
большинство из них давным-давно погасли. Практически не осталось
ни записей их голосов, ни свидетельств современников. В редких случа
ях сохранились лишь выцветшие портреты на старых нотах. Их имена
мерцают вкраплениями в мозаиках чужих, более известных судеб.
По тогдашней моде старлетки часто выбирали для себя экзотические
сценические имена. Вслушайтесь в их странную и манящую мелодику!
Клара Милич, Вероника Ля Туш, Мира Мар, Ринна Тэрьян, Инна Рович,
Сэда Гурджиева, Дора Королева-Тиличеева, Мадлен Буше, Нина Собинова
Вирязева, Ольга Даминская, Марина Нижальская, Зинаида Рикоми, Нона
Полевая-Мансфельд, Мира Эльстон, Эльга Аренс... Но не ждите точных дат
и развернутых биографий, нам остается судить об их жизни лишь по от¬
голоскам заблудившегося во времени эхо.
Подруга поэтов
Редкий театральный журнал обходился без упоминания о молодой певи¬
це Кларе Милич. Судя по псевдониму, взятому по имени главной героини
мистической повести Ивана Тургенева «После смерти», девушка была об¬
разованной, из хорошей семьи и, вероятно, с большими связями. А быть
может, рядом с чаровницей просто стоял влиятельный поклонник. Но не
будем строить версий, информации и так маловато.
Наверняка известно, что дебют начинающей артистки Клары Ильи¬
ничны Милич состоялся в 1919 году в Москве, на Тверской улице, 18, где
в здании бывшего кафе «Домино» нашла прибежище столовая Всерос¬
сийского союза поэтов.
«Пестр кофейный сброд. Бритый актер с профессионально нахальным лицом
и драматическим взглядом, жирная проститутка с Тверской с запахом “Лебяжьего
пуха”, кровяными губами и бюстом-периной. У нее глаза, что витрины ходкого мага-

Гпявя 17. ЗСТРЯДНРЕ ППНПЯНСЬЕ
469
тина: зазывны и многообещающи. Удачливый спе¬
кулянт жестом Ротшильда требующий два десятка
жлер <...> Прилично невыразительные, словно
цифры лица присяжных поверенных и инженеров,
защитные фуражки и папахи фронтовиков, по¬
павших с Волги или юга под визгливо-яркую лам¬
почку гостеприимного кафе, - описывает Борис
I лубоковский в романе «Путешествие из Москвы
в Соловки» свой визит в кафе «Домино». - Около
прилавка бара <...> столики для своих. Здесь жен¬
щины с кинематографической томностью в движе¬
ниях, яркие шляпы над истасканными лицами, как
розы над кроватью в публичных домах, молодые
люди и почтенные литераторы в пиджаках, френ¬
чах, блузах и рубашках. Кое-кто теснится около
двери клозета, чтобы там, в уединении развернуть
Мира Эльстон
'Слуга—-Арам.
Грум—Паронцова.
Монна—Г ра невская.
Мосьена—Дмитревсиая.
Мии Джорж—Борисевич.
Гл. рсжисер С. Н. Нс ^еждин.
Режиссеры: Р. 3. Чинаров.
В. И. Волков.
16 ИЮНЯ.
Бенефис Е. М. ГРАНОВСКОЙ
уша, тело и платье.
"Пьеса в 4-х деист. П. А. Оленина-
Волгаря.
Семен Аркадьевич Стрельцов—
ЛЕТНИИ
ЭСТРАДНЫЙ ТЕАТР
ЕЖЕДНЕВНО.
А. Н. Ивакина.
Альберт — гладиаторы.
Г М. Донской — чревовещатель с
говорящей собакой.
Спэкойская и Мономахзв—танцы.
Рина Зеленая - арт. театра „Бала¬
ганчик"—частушки.
П. Елинский—юморист.
Лидия Ивзр и Нельсон—эксцентрн
чеекие танцы.
Е. Я. Милютина—арт. т. „Кривей
Джимми**—-частушки.
Эд и Вар—народные сатирики.
Н. Ф Вдовина и А. А. Аленсанд
рое—арт. Лениигр. акбалета.
Ренэ—Нэт—Арман.
Ю. М. Даминсная—шаржи, муз. ша¬
лости, имитации и пр.
Мото—фозо—человек—кукла.
Клара Милин—романсы.
Конферансье—А. А. Менделеевич
Зав. муз. частью—Ю. Юргенсом,
У рояля—П. Фурман.
Клара Милич. Реклама из журнала «Новый зритель». 1925

470
Песни и развлечения эпохи нэпа
КОРОЛЕВА-ТИЛИЧЕЕВА
артистка Моек, театров. Псп. русек.
песен, роман, и клае., реешь репорт,
н мелодеклам. 1-я Гражданская уаь,
Грохольский п., 4-й проезд, 8, кв. й.
белый порошок и через мундштук “Иры рас
сыпной ”1 вдохнуть в себя марафет - кокаин
Здесь, в этой комнате, обсуждался сног
сшибательный инцидент. Четыре молодых
и озорных поэта написали аршинными бук
вами свои стихи2 3 на нежно-розовых стенах
Страстного монастыря».
Другой завсегдатай, извести ый
поэт-имажинист Вадим Шершенг
вич, говорит:
«Мы охотно привлекали и звонкие имена
и давали место начинающим. ...Чуть ли не у
нас впервые выступила с романсами еще не
известная Москве Клара Милич...»
Вспоминая встречу нового,
1920 года, в кафе «Двенадцать муз»\
издатель Александр Сахаров пишет:
«Отдельная комната. В ней находятся
избранные, большинство - актеры и поэты,
выступающие в этот вечер. Среди них Ма
риенгоф, Каминская, Глубоковский, Клара
Милич и др.».
Прозаик Матвей Ройзман в книге
«Все, что я помню о Есенине» упоми
нает еще одно появление девушки сре¬
ди поэтической братии в кафе «Стойло
Пегаса» на Тверской, 37 (бывшее кафе*
«Бом»):
«Я пришел поздно... Вадим Шершеневич
заканчивал выступление, а после него на
эстраду вышел Александр Кусиков, которо¬
го мы звали Сандро. Он был в коричневом,
почти по колени френче, такого же цвета
рейтузах, черных лакированных сапожках
со шпорами, малиновым звоном которых
любил хвастаться. Худощавый, остролицый,
черноглазый, со спутанными волосами, он
презрительно улыбался, и это придавало ему
вид человека, снизошедшего до выступле-
1 «Ира» - популярная марка папирос. Маяковский для рекламы Моссельпрома придумал слоган:
«Нам остаются от старого мира только папиросы “Ира”!».
2 Действительно, как следует из воспоминаний М. Ройзмана «Все, что я помню о Есенине», в мае
1920-го Есенин вместе с ним, а также Мариенгофом, Шершеневичем, Кусиковым, Николаем Эрдма¬
ном, художником Дид-Ладо и взятым для прикрытия неким ответственным работником Колобовым
под предлогом росписи стен антирелигиозными лозунгами вывели следующее есенинское четве¬
ростишие: / Вот они, толстые ляжки / Этой похабной стены. / Здесь по ночам монашки / Снимали
с Христа штаны.
3 Мемуарист путается: кафе называлось «Десятая муза» (т. е. муза кино) и располагалось по адресу
Камергерский пер., д. 1.

Глава 17. Эстрадное ппнпйнсье
471
ПЕГА О-А,
-
тш
(Тверская 37).
ЕЖЕДНЕВНО НАБАРЭ под управлением Бооиса Мирцева. Оркестр муаыкк.
Цыганский хор. Литературные понедельники. Поэты на эстраде.
.. Поэты: И. Грузинов, Р. Ивнев, А. Мариенгоф, М. Ройзман йдр.
Анонс: Пятница 7 ден, бенефис, Б. Цирцева е участием ЛЕОНИДА УТЕСОВА.
ния в “кафе свободных дум”, как он окрестил “Стойло”. И в жизни и в стихах он на¬
зывал себя черкесом, но на самом деле был армянином из Армавира Кусикяном. Не¬
понятно, почему он пренебрегал своей высококультурной нацией. Еще непонятней,
почему, читая стихи, он перебирал в руках крупные янтарные четки.
<...> Кусиков читал свою поэму причащения “Коевангелиеран”, что в расшиф¬
ровке означало: “Коран и Евангелие”. Но, несмотря на мусульманский фольклор, не
только ритм, но и слова напоминали стихи Есенина.
<.. .> Сандро закончил чтение под жидковатые аплодисменты, это его не устраи¬
вало, и он громко объявил, что сейчас артистка Клара Милич пропоет его популяр¬
ный романс “Обидно, досадно”.
В одно мгновение в его руках очутилась гитара, и очень эффектная Клара Ми¬
лич (псевдоним) запела:
Обидно, досадно
До слез и до мученья,
Что в жизни так поздно
Мы встретились с тобой...»
Не могу судить о силе поэтического дара Александра Борисовича Ку-
сикова, но факт остается фактом: ему принадлежит авторство, как мини¬
мум двух блестящих романсов: «Бубенцы » и «Обидно, досадно».
Давайте отвлечемся и вспомним о создателе этих композиций, а по¬
том вернемся к Кларе Ильиничне Милич вновь.
Слышен зван «Бубенцов» издалёка
В начале осени 1896 года в Армавире в семье зажиточного армянского
торговца Бориса Кусикяна и его жены-черкешенки родился сын Саша.
Способный мальчик блестяще закончил гимназию ив 1914 году посту¬
пил на юридический факультет Московского университета. Но окончить
образование Александру не удалось - грянула Первая мировая, и моло¬
дого человека призвали на военную службу.
Александр Борисович храбро сражался в драгунском полку, был ранен
и вскоре демобилизовался. Еще в гимназии юноша начал писать стихи,
но сосредоточиться на литературе всерьез до поры не было возможности.
Лишь в госпитале Александр Борисович принял окончательное решение

472
Песни и развлечения эпохи нэпа
связать свою жизнь с творчеством и на
чал публиковаться под псевдонимом Ку
сиков.
В 1916 году появляются его первые
произведения. Но это еще не сборники
стихов, а песни. Нотные издательства
Российской империи начинают предла¬
гать любителям пения новинки - романсы «Бубенцы» и «Обидно, досад¬
но». Автором текста был указан неизвестный широкой публике Александр
Кусиков, музыки первого романса - уже состоявшийся мелодист Влади
мир Бакалейников, который еще в 1908-м написал для Надежды Плевиц-
кой знаменитую ямщицкую песню «Ну, быстрей летите, кони!».
Вероятнее всего, именно композитор ввел Кусикова в литературно¬
музыкальную среду. Ряд источников утверждает, что Бакалейников прихо¬
дился поэту шурином. Мелодию ко второму романсу - «Обидно, досадно» -
сочинил другой Бакалейников, Михаил - родной брат Владимира1.
Их совместные творения завоевали широкую популярность. Со сцен
летних театров, кафешантанов и великосветских салонов доносились
слова хита:
В. Шершеневич и А. Кустов. Москва, ок. 1921
«В феске, с лицом, в котором Восток большими
чертами наложил унылую грусть, шашлычную
лень и гаремное самодовольство...» -
Б. Глубоковский об А. Кусикове
Две черные розы - эмблемы печали
В день встречи последней тебе я принес.
И, полны предчувствий, мы оба молчали,
И плакать хотелось, и не было слез.
Обидно, досадно
До слез, до мученья,
Что в жизни так поздно
Мы встретились с тобой!
Представителями музыкальной семьи являлись четыре брата Бакалейниковых. После революции
все они эмигрировали в США, где с успехом продолжили карьеру. К ним относятся: Владимир Ро¬
манович (1885-1953) - альтист, дирижёр и композитор; Николай Романович (1881-1957) - флей¬
тист и композитор; Константин Романович (1896-1966) - композитор; Михаил Романович (1890-
1960) - звукорежиссер, композитор.

Глдвй 17. Эстрадное прнпансье
473
Бывало, любил я цыганские пляски,
И тройки лихие, и юный угар.
Все кануло в вечность, как в призрачной сказке.
Один я, без ласк и без сладостных чар\
Знаменитым романсом «Бубенцы» встречали Остапа Бендера обита¬
тельницы старгородской богадельни:
«В первой же комнате, светлой и просторной, сидели в кружок десятка полтора се¬
деньких старушек в платьях из наидешевейшего туальденора1 2 мышиного цвета. Напря¬
женно вытянув шеи и глядя на стоявшего в центре цветущего мужчину, старухи пели:
Слышен звон бубенцов издалека.
Это тройки знакомый разбег...
А вдали простирался широ-о-ко
Белым саваном искристый снег!..
Предводитель хора, в серой толстовке из того же туальденора и в туальденоро-
вых брюках, отбивал такт обеими руками и, вертясь, покрикивал:
-Дисканты, тише! Кокушкина, слабее!»
В Февральскую революцию
Кусиков недолгое время занимал
должность военного комиссара
Анапы. Весной 1917-го перспектив¬
ного специалиста командировали
в Москву
В 1918 году начинающий лите¬
ратор выпускает первый сборник
под названием «Зеркало Аллаха».
В 1919-м на паях с Маяковским,
Брюсовым, Бальмонтом открывает
издательство «Чихи-Пихи», в ко¬
тором выходит его вторая книга -
«Сумерки».
Параллельно с писательской дея¬
тельностью Кусиков продолжал во¬
енную службу и в том же 1919 году
участвовал в создании красноармей¬
ского конного полка в Петровском
парке, и даже был назначен коман¬
диром кавалерийского дивизиона.
Однако Тяга К творчеству ока- Афиши тнворчвскозо ввчври Есвнини
залась сильнее: зимой 1921 года иКусикова. 1923
1 В несколько измененном виде этот романс дожил до наших дней. Он входил в репертуар А. Се¬
верного и других шансонье 1960-1980-х гг. На музыкальном приложении можно услышать луч¬
шее, на мой взгляд, исполнение - дуэт Владислава Медяника и Натальи Брейдер, записанный
в начале 1990-х гг. в США.
2 Легкая хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения серого цвета.

474
Песни и развлечения злами нэпп
Александр Борисович оставляет службу и с головой погружается в лите
ратурную жизнь.
Еще в 1917 году он свел знакомство с Есениным. Оба были молоды, за
дорны, склонны к эпатажу и авантюрам. Армянин Кусиков старательно ро
мантизировал свой образ и называл себя «черкесским князем, исповедую
щим магометантство». Очень быстро молодые люди на долгие годы стали
лучшими товарищами. В 1919 году Есенин пишет стихотворение «Дупы
грустит о небесах...» и посвящает его другу. Первую публикацию «Москвы
кабацкой» он также сопроводил посвящением Александру Кусикову.
Пой же, пой.
На проклятой гитаре,
Пальцы пляшут твои в полукруг,
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.
Пой, Сандро! Навевай мне снова
Нашу прежнюю, буйную рань...
Сандро - так, на кавказский манер, ласково называл Александра Ку
сикова Есенин.
Однако остальные соврс
менники в отличие от золото¬
голового поэта не были столь
очарованы автором «Бубен¬
цов». Максим Горький отзы¬
вался о Кусикове как о «весьма
развязном молодом человеке».
Наталья Крандиевская-Толстаи
видела в нем «кабацкого чело¬
века в черкеске, с гитарой».
Вадим Шершеневич в книге
«Великолепный очевидец» оста¬
вил яркий портрет приятеля:
«Сандро был небольшого роста,
почти всегда в военном, напористый
и занозистый. Он умел ладить со
всеми, когда хотел, и ни с кем, когда
это ему было не надо или когда по¬
падала вожжа под хвост. А попада¬
ла она часто.
<...> Маяковский подарил Куси¬
кову свою книжку стихов с незама¬
скированной издевательской над¬
писью:
81РЬн1 11
illUf |
Им#
Цыганская иЬсня
Слева А. Нусикова.
М)з. И. БАКАЛЕЙНИКОВА.
щ л
к
/ V
ь'S
‘—~~
L.» . ^v,
Посвящается лучшей нешшштелышцЬ .... .
jjw ч ч г * . \,
Мар1и Похитоновой* \
Харбин-*.
ХшпА. Кустова «Обидно, досадно», изданный
в Харбине в 1920-х. Предположительно
с автографом М. Бакалейникова
Есть люди разных вкусов и вкусиков:
Одним нравлюсь я, а другим - Кусиков.

Глию 17. Зстряднде ППНПЯНСЬЕ
475
Сандро от восторга, что его фамилию зариф¬
мовали, да еще рядом с фамилией Маяковского,
показывал эту надпись всем и каждому, не заме¬
чая, что все, конечно, смеялись...»
Наталья Сац в воспоминаниях расска¬
зала о предыстории появления эпиграммы:
«Помню, как в первые годы после Октября,
в клубе литераторов и разношерстных эстет¬
ствующих с забавным названием “Стойло Пега¬
са” выступление Маяковского далеко не у всех
посетителей нашло признание. А затем с ги¬
тарой в руке появился красавец поэт Кусиков
и пропел свое: “Обидно, досадно до слез, до му¬
чения, что в жизни так поздно мы встретились
с тобой...”
И вдруг овация, восторги.
Маяковский отошел в сторону, тут же написал несколько строчек и под гром
аплодисментов прочел:
На свете есть разные вкусы, вкусища, вкусики,
Одним нравится Маяковский, а другим - Кусиков...»
В конце 1921 года Александр Кусиков по распоряжению Луначарского
был направлен в Берлин для работы в газете «Накануне» и «установления
контактов с эмигрировавшей из Советской России интеллигенцией».
В Германии поэт много и плодотворно работает, один за другим вы¬
ходят его стихотворные сборники. В этот период Кусиков - частый гость
литературных вечеров, он выступает на одной сцене вместе с Есениным,
Алексеем Толстым, Цветаевой, Маяковским, Северянином.
Летописец русской эмиграции Роман Гуль, вспоминая о своих встре¬
чах с Есениным в Берлине, писал:
«...Я видел Есенина <„.> у Кусикова. Там - пилось и елось. Кусиков пел цыган¬
ское под гитару, свой собственный романс “Обидно, досадно, до слез, до мученья
/ Что в жизни так поздно мы встретились с тобой!”. И рассказывал, что когда он
приходит в русский ресторан “Медведь” (недалеко от Виттенбергплац), то оркестр
сразу же мажорно встречает его этим романсом “Обидно, досадно”. Есенин под
балалайку пел частушки собственного сочинения:
А. Кусиков в Париже, 1925
Среда
30 Апреля
КОЛЬ
КОНСЕРВАТОРИИ
а:
Среда
30 Апреля
ЕДИНСТВЕННЫЙ РАЗ В СЕЗОНЕ W
ЦЫГАНСКИЕ РОМАНСЫ В ЛИЦАХ1
МОЗАИКА Н. СЕВЕРСКОГО.
Груша—КЛАРА ЛХИЛИЧ Дмитрий—М. И. ДНВПРОВ.
ХОР ЦЫГАН под управлением H. HL КРУЧИНИНА. E==E==r::j. '
8 дивсрт. уч. Е. ЛЕНСКАЯ, И. ЛА1ЫЩЕВС КИЙ, АННА НИКОЛАЕВА и Г. ГОРСКИЙ Г Г. НЕМЧИНСКИЙ.
Начало п 8i/j ч. веч. Билеты в тсатральн. кассах и в консерватории. .!<)*»». С. Mi. £U\v.ам*»о«-
Анонс концерта К. Милич. 1923

476
Песни и развлечения эпохи нэгш
У бандитов деньги в банке - У нашего Ильича
Жена, кланяйся Дунканке! В лоб ударила моча!
Под советской кровлею
Или: Занялся торговлею!
Это было совсем уже перед его отъездом в Москву. В августе 1923 года Есенин
туда уехал. А в декабре 1925 года в Ленинграде повесился. “До свиданья, друг мой,
до свиданья...”»
В последние годы жизни по не вполне ясным причинам Есенин
порвал отношения с Кусиковым. Ходили слухи о связях Александра
Борисовича с советскими спецслуж
бами, «доброжелатели» пересказы
вали Есенину невероятные вымыс
лы о лучшем друге. Так или иначе,
их встреча в 1923 году оказалась по¬
следней.
В 1925 году Кусиков поселился
в Париже, где его и застало известие
о самоубийстве поэта, на которое
Александр Борисович откликнулся
в эмигрантской печати пронзитель¬
ной и горькой статьей-некрологом.
Возможно, именно это событие
заставило талантливого художни¬
ка отойти от литературной жиз¬
ни. С начала 30-х он окончательно
прекратил издаваться. О его дальнейшей судьбе почти ничего не из¬
вестно. Скончался Александр Борисович Кусиков в Париже 20 июля
1977 года. Теперь уже не узнать, довелось ли ему услыхать сильно из¬
мененный романс «Обидно, досадно» в исполнении короля блатной
песни из Советского Союза Аркадия Северного. Вполне вероятно,
ведь пленки знаменитого подпольного барда в большом количестве
провозились за границу в багаже наших дипломатов, моряков и эми¬
грантов. Интересно, о чем думал Александр Борисович, когда слышал,
как неведомый певец из полвека назад покинутой России с тоской
в голосе поет:
Я черную розу - эмблему печали
В тот памятный вечер тебе преподнес.
Мы оба сидели, мы оба молчали,
Нам плакать хотелось, но не было слез...
В воспоминаниях современников Кусикова упоминаются еще двад¬
цать (!) романсов, созданных им, но пока отыскать их не удалось. Быть
может, мы просто не знаем, что именно он автор каких-то песен, считаю¬
щихся сегодня народными. Судя по тем двум, что мы знаем наверняка, это

Глава 17. Зстрдднре прнпансье
477
должны быть великолепные произведения. Хрустальный звон «Бубенцов»
раздается поныне во всем мире, где звучит русская речь; продолжает цве¬
сти и «Черная роза». А пока живут песни, жива и память об их авторе.
* * *
Возвратимся к подруге поэтов Кларе Милич.
Первыми советскими пластинками были, как нетрудно догадать¬
ся, записи речей Ленина и других вождей революции, а также класси¬
ческие произведения, народные песни... Современная эстрада работ¬
ников грамзаписи интересовала не часто. Тем удивительнее, что уже
н 1926 году на «Фабрике памяти 1905 года» тиражом в тысячу экзем¬
пляров был отпечатан диск с романсом Елены Гартунг «Карменсита»
в исполнении Клары Милич. Год спустя на том же лейбле появилась
ее вторая новинка, романс «Нет, нет, не хочу». По тем временам выход
у начинающей эстрадницы сразу нескольких сольных работ - событие
из ряда вон выходящее!
И хотя критик на страницах «Нового зрителя» в 1924 году, в рецен¬
зии на концерт в саду «Аквариум», довольно прохладно высказывался
о «...прилизанной, покрытой салонным лаком цыганщине Клары Ми¬
лич», которая «без излишней резко¬
сти пела о “погибших цветах” и “по¬
следних гитарах”», это не помешало
советской этуали отправиться на за¬
рубежные гастроли в Германию.
По возвращении она еще какое-
то время блистала на лучших пло¬
щадках, пела в оперетте с Митрофа¬
ном Днепровым, но в дальнейшем
след красавицы теряется.
О судьбе коллеги Милич, певицы
с похожим псевдонимом - Инна
Рович, - сведений еще меньше. Она
была солисткой «АМА-джаза» Алек¬
сандра Цфасмана, со сцены летнего
театра «Эрмитаж» исполняла ком¬
позиции Юлия Хайта, Даниила По¬
красса, Валентина Кручинина, по
мере сил стараясь шагать в ногу со
временем.
В «Теакинопечати» (1928, № 17)
иронизировали:
Революционность в октябрьских кон¬
цертах выражалась больше в костю¬
мах, чем в репертуаре. Певицы За¬
горская, Инна Рович, Тарадина и др.,
Мюзик-Холл
Инна Рович
УРЧЖЬъ ?
■ * ПОСЛЕ СПЕКТАКЛЯ ■
Рядом, во вновь оборудованный
ресторан „ЕВРОПА**
Нвгдянны! пр., 4. Год. 6-26-37.
К О Н Ц Е Р Т до 3-х час. ночн.
Вина яцчш. подвапвв. | Цены двбтуп.

478
Песни и развлечения эпохи нэпа
как в форме, явились на октябрьские концерты в красных платьях. Рейзен
и Жуков, очевидно, сочли верхом революционности протанцевать танец
неаполитанских нищих в... красных лохмотьях.
Но, видимо, артистизм этой певицы все-таки трогал души. В 1929 году
рецензент «Цирка и эстрады» хотя и дежурно сетует, но не обходит пе
вицу вниманием:
Певица Инна Рович, нисколько не смущаясь, что перед ней находится ты¬
сячная аудитория Колонного зала Дома Союзов, с ужимками недавно ис¬
полняла непроходимую пошлость о «птичках», «кенгуру» и «милых глаз¬
ках». Она не исключение. У многих такой же репертуар. А ведь Колонный
зал - это рупор для провинции. По репертуару Колонного зала равняется
провинциальный репертуар...
Новое время принесло новые песни. Весной 1943 года Инна Рович
выступала в освобожденном от немцев Ростове-на-Дону.
Многогранная субретка
Осенью 1981 года по советскому ТВ впер¬
вые показали двухсерийную музыкальную
комедию режиссера и сценариста Викто¬
ра Макарова «Берегите женщин», которая
стала первой работой в кино для молодо¬
го композитора Юрия Антонова. В карти¬
не прозвучали многие его песни, и можно
смело сказать, что во многом благодаря
фильму эти песни запела вся страна.
Слышу голоса читателей, возмущен¬
но интересующихся связью хитов 80-х
с нашей темой. Не волнуйтесь, граждане,
Зинаида Рикоми. 1926 связь - почти прямая.
Дело в том, что создатель комедии Вик¬
тор Макаров - сын блиставшей в годы
нэпа на подмостках театров-миниатюр «Кривое зеркало», «Вольная ко¬
медия» и «Балаганчик» субретки1 Зинаиды Викторовны Рикоми (Бер¬
ман). Эта многогранно одаренная актриса выступала в разных амплуа:
играла на фортепиано, танцевала, пела, снималась в кино. Практиче¬
ски небывалый случай! В 1929 году в заметке об артистах Северной
Пальмиры рабкор Г. Федоров признавал: «Приятное исключение сре¬
ди разговорников прошлой программы представляет Зинаида Рикоми,
1 Актерское амплуа, традиционный комедийный персонаж, бойкая, остроумная, находчивая слу¬
жанка.

Глава 17. Зстраднре ппнпднсье
479
с большим мастерством и остро¬
умием передавшая эволюцию
интимной песенки Вертинского.
Очень удачны также пародии
на “Цветок душистых прерий”
и “Розы-Мари”...»
С титула нотного сборника
глядит девушка с огромными
грустными глазами. Но это впе¬
чатление обманчиво. Зинаида
Иикторовна умела зажечь, много
лет она была эстрадной примой.
Но если ее влияние на будущий
успех Юрия Антонова можно
считать скорее косвенным, то для
молодого Аркадия Райкина она
н определенной степени стала
тем, кого сейчас называют про¬
дюсером.
«Осень 1939 года. Я был уже до¬
вольно известным... - начинает рас¬
сказ Аркадий Исакович. - Однажды
две ленинградские актрисы Надежда
Копелянская и Зинаида Рикоми, про¬
фессиональные певицы, премьерши
недавно закрывшегося мюзик-холла,
подошли ко мне с предложением соз¬
дать театр миниатюр. Не было ничего - ни труппы, ни помещения, ни руководи¬
теля, ни средств. Первое время собирались на квартире у Рикоми. Пригласили
Константина Эдуардовича Гибшмана, одного из корифеев русской дореволюци¬
онной эстрады. <...> Помню песенку двух шарманщиков, я должен был ее испол¬
нять в паре с Гибшманом. Сначала думали, что у нас будут лотки с мороженым,
которое мы продаем. Потом, уже не помню почему, решили стать шарманщи¬
ками. Тогда все делалось быстро и просто. Вместо шарманки надели на нас
старые венские стулья с вынутыми сиденьями... Обмотали нижнюю часть сту¬
льев красными платками. Концы их мы должны были крутить, распевая песенку.
Вспоминать это сегодня смешно - нечто вроде капустника! И ведь имело успех
у публики, изголодавшейся по таким представлениям».
Голос Зинаиды Викторовны можно услышать в фильме «Три товари¬
ща» (1935). Она поет песню Ирины: «Но кто любви не знал, пускай сегод¬
ня любит...»
Слова точно к месту - для следующей истории.

480
Песни и развлечения эппхи нэгш
Разлучница
Одной из тех, кем шумно восторгалась нэповская публика, была эстрад
ная исполнительница Эльга Аренс. И хотя критик издания «Новый зри
тель» летом 1925 года в заметке о программе московского сада имени
Баумана написал, что «песни нового быта Эльги Аренс коробят как нс
умелая и неуместная попытка перелицевать цыганский романс и шан
сонетку на советский лад», яркая киевлянка была любима слушателями
разных городов. Вероятнее всего, заграничное имя было взято ею дли
сцены. Но подлинных данных артистки разузнать мне не удалось. Зато,
к величайшему удивлению, удалось связать имя забытой ныне певицы
с совершенно неожиданным героем нашего времени.
Откроем книгу двоюродной сестры Владимира Семеновича Вы
соцкого, Ирэны Алексеевны Высоцкой, и прочтем небольшой отрывок
о родном дедушке барда и его (как
это обычно бывает в еврейских се
мьях) полном тезке1.
Ирэна Высоцкая, «Мой брат
Владимир Высоцкий»:
«Стройный - и таким он останется на
всю жизнь, - немного выше среднего ро
ста, в нем сразу чувствовалась порода
В Киеве Владимир Семенович слыл са
мым красивым мужчиной. Женщины 6а
ловали его своим вниманием, и он подчас
не оставался равнодушным к их чарам
Владимир Семенович-старший, как и его
сын Семен и внук, будущий поэт, - не был
однолюбом. За женщинами он ухаживал
красиво, тонко.
С роковой красавицей Эльгой Аренс
(ставшей во многом причиной развода
бабушки и дедушки), актрисой, под
ругой Клавдии Шульженко, он познакомился, как рассказывали мои родите
ли, следующим образом. Увидев кинодиву впервые на Крещатике, Владимир
Семенович-старший подобрал прутик и, когда она приблизилась, наклонив
шись, создал у ног дамы небольшое препятствие. Усмехнувшись, кокетка легко
перепрыгнула через преграду. Знакомство завязалось.
И в еще недавно, казалось, такую крепкую семью входит разлучница. Сыно¬
вья Владимира Семеновича-старшего юны: Сеня - подросток, Алешу - даже так
и не назовешь. Но реагируют они на Эльгу по-разному. Каждый - в соответствии
со своим характером. Семен подружился с любовницей отца, Алексей был до кон
ца непримирим: вставив в дверную щель металлическую трубочку, он обстреливал
красавицу мокрыми шариками из промокашки. Надо думать, что будущий артилле
рист “мазал” редко...».
1 Настоящее имя деда поэта Вольф (Вэлвл) Шлиомович Высоцкий, но родные и он сам предпочита
ли, чтобы его называли Владимиром Семеновичем.
В репертуаре
ЭЛЬГИ АРЕНС
Э. Аренс. Начало 1920-х

Глдвд 17. ЗСТРЯДНРЕ ППНПДНСЬЕ
481
Вольф Высоцкий с Эльгой Аренс. Киев,
середина 1920-х
Вспыхнул страстный роман.
И хотя в годы нэпа Вэлвл Высоцкий
не бедствовал - ему принадлежала
адвокатская контора и мастерская
по производству косметики - содер¬
жать отдельные апартаменты было,
нидимо, не по карману. От одной
из комнат своей квартиры, где про¬
должала жить его законная супруга
с детьми, он сделал ключ и отдал
своей любовнице. Каждое ее по¬
явление частенько заканчивалось
с кандалом. Чем закончился их ро¬
ман, не известно. Только в 1927 году в репертуаре Эльги Аренс появля¬
ется написанная Борисом Прозоровским на стихи Бориса Тимофеева
♦песенка современности» с говорящим названием «Алименты»:
Я красная работница, ты слесарь заводской,
Весна нас греховодница сосватала с тобой.
Мамашенька ругается, чивой-то очень зла,
А я, как полагается, со слесарем ушла...
Стучи, стучи, станочек,
Расти, расти, сыночек,
Плати, плати, дружочек,
Да песню напевай!
Специально для музыкального приложения к этой книге забытый
шлягер записала московская певица Инна Субботина.
Последнее известное мне упоминание об Эльге Аренс датируется
1930 годом, когда в вышедшем вскоре после самоубийства Владимира
Маяковского № 44 журнала «Рабочий и театр», маститый ленинград¬
ский критик Симон Дрейден высказал свои впечатления об «Эстраде
по-московски»:
...Только два новых номера встретилось за две недели ознакомления
с эстрадой Москвы. О первом из них - «песни-факты» Эльги Аренс - мож¬
но вспоминать только с дрожью. Это, действительно, надо уметь сделать
этакий маседуан1 из салонного романса и посмертных слов Маяковского!
1 От фр. mactidoine - всякая всячина, пестрота.

482
Песни и развлечения эпохи нэпа
Приспособленчество, граничащее с та-
кой откровенной глупостью, с таким
неуважением к памяти поэта и к моэ-
ту зрителя, что дальше ехать некуда.
Номер так ничтожен и так освистан
зрителями, что о нем не стоило бы
и говорить...
«Легкий жанр» в ту пору хвалили
редко, потому ничего удивительного
в тоне заметки нет. Загадкой для меня
осталась лишь фраза товарища Дрен
дена о сделанном Эльгой Аренс, говори
современным языком, миксе из «салон
ного романса» и «посмертных» (курени
Э. Аренс на обложке нот. 1927 МОЙ. - М. К.) СЛОВ Маяковского».
Б. А. ПРОЗОРОВСКИЙ
ДВЕ ПЕСЕНКИ СОВРЕМЕННОСТИ
в рштт
ЭЛЬГИ АРЕНС
.L Алименты
2. Станочек
Слова Б. Тимофеева
«Кровь падишаха»
Исполнительницы салонных и цыганских романсов, лавируя между
нападками критики, обвинениями в упадничестве, воспевании старо
режимных порядков и даже пропаганде проституции, изо всех сил
пытались сохранить репертуар и остаться на сцене. Самыми мягкими
выглядят рифмованные упреки поэта Павла Германа, опубликованные
в «Цирке и эстраде» (1929, № 4). Он мог бы и порезче, да помнил, что
авторство склоняемых на все лады «Кирпичиков» принадлежит именно
ему, и потому мягко пенял товарищам по цеху:
.. .Перед расцвеченным столбом,
Где ветер треплет чуть афиши,
Стоишь и думаешь о том,
О чем печать порою пишет.
О том, что зритель наш возрос,
Что кем-то делались доклады,
Что есть у нас больной вопрос
Оздоровления эстрады.
О том, что «троечки» и «Яр»
Хотя и вызывают вздохи,
Но нужен нам репертуар,
Созвучный нынешней эпохе.
И что эстрада - на виду,
Что есть насущные проблемы,
И на двенадцатом году
Пора воспеть иные темы.
Пока же - только разговоры,
И тот же сон, и та же тишь
И те же тихие заборы
В весеннем ворохе афиш...
Сперва санкции против «заблудших овечек» не отличались большой
строгостью. Максимум - пропечатают в газете:

Глава 17. Зстрдднре ппнпансье
483
Подвергнута дисциплинарному взыска¬
нию эстрадница Соколова-Морозова,
исполнявшая запрещенную Гублитом
песню «Стаканчики граненые» в пивной
(Мясницкая, 21).
Объявление из журнала «Цирк
В Петрозаводске выступает певица Ма- и эстрада». 1928
нуш, рекламирующая себя «артисткой
Московской музкомедии». Мануш исполняет песенки «Частица черта
к нас» и скабрезные куплеты «О Нэли и постели».
Но вскоре разговорами комиссары от искусства уже не ограничива¬
лись: год от года Репертуарная комиссия все туже и туже закручивала
гайки, список запрещенных к исполнению вещей становился все длин¬
нее. К концу 20-х были официально изгнаны с эстрады романсы: «Буб¬
на звон», «Зачем я встретилась с тобой», «Возьму я карты», «Тройка по¬
чтовая», «Чайка», «У камина», «Я гадать, ворожить мастерица», «Ах, зачем
эта ночь», «Ямщик, не гони лошадей», «Шумит ночной Марсель», «И ты
забудь», «Пупсик», «Джон Грей», «Алаверды», «Ваши пальцы пахнут лада¬
ном», «Налей бокал», «Чичисбей», «Вернись», «Все прекрасно, все понят¬
но», «Отцвели хризантемы», «Гусары-усачи», «Говорят, что в веселье заб¬
венье», «Да, теперь решено без возврата», «Крамбамбули», «Ночь у Яра»,
песни на тексты Есенина и др.
А в 1928 году официальное издание Горкома эстрады информирует:
Центропосредрабис предполагает поставить вопрос о запрещении рус¬
ским артистам пользоваться иностранными псевдонимами.
f Центропосредрабис пред по¬
мет поставить вопрос о за¬
прещении русским артистам
пользоваться иностранными псе-
ронимами.
К началу 30-х встретить в программке концерта экзотические имена
Вероники Ля-Туш, Миры Марр, Ринны Тэрьян, Миры Эльстон и им по¬
добных становится почти невозможно.
Подсказку работницы культуры
нашли в самом духе эпохи - они стре¬
мительно переквалифицировались
в «этнографических» певиц, о которых
уже шла речь выше. Под этой маской
была возможность и банальную «цы¬
ганщину» подавать как «песни народов
мира». Появляется целая плеяда таких
исполнительниц.
Не стала исключением и выпуск¬
ница Оперной студии Станиславско¬
го, театральная актриса и эстрадная
дива Нонна Александровна Полевая-
Мансфельд. Девушке из родовитой се¬
мьи, свободно владеющей несколькими я А Полевая-Мансфельд. 1924

484
Песни и развлечения зппки нэпа
Н. Л. Полевая-Мансфелъд
со своим учеником
Кудряшовым
иностранными языками, не составило труда подкорректировать амплуа.
Но тут случилось событие, заставившее артистку надолго забыть о пес
нях. 14 октября 1926 года ее вместе с мужем, высокопоставленным воен¬
ным, арестовали. В обвинительном заключении говорилось:
Агентурной разработкой было выявлено, что гражданин Филин Павел
Николаевич последовательно состоял в должностях: начальника учебной
части военной школы имени ВЦИК, начальника отдела боевой подготов¬
ки, а затем начальника общего отдела инспектора штаба МВО, в течение
целого ряда лет систематически в шпионских целях посещал прибываю¬
щие в СССР иностранные миссии и представительства, одновременно был
связан с целым рядом иностранных граждан, отдельные представители ко¬
торых занимались на территории СССР шпионской деятельностью в поль¬
зу иностранных государств, последние же систематически посещали граж¬
данина Филина на его квартире.
Одновременно было установлено, что совместно с гр. Филиным система¬
тически посещала прибывающие в СССР иностранные миссии его жена
Нонна Алексеевна1 Филина (Полевая-Мансфельд).
На основании изложенного, 14/Х-26 г. Филин и Филина (Полевая-
Мансфельд) были арестованы, причем произведенным обыском на квар¬
тире были обнаружены совершенно секретные, не подлежащие оглаше¬
нию служебные документы.
<...> Одновременно с этим следствием было установлено, что гр. Филина
Н. А. не была осведомлена о шпионской деятельности своего мужа и что
ее посещения иностранных миссий, связи с сотрудниками последних и во¬
обще с иностранцами относилось к ее деятельности как эстрадной актри¬
сы, вследствие чего <...> вышеуказанной гражданке была изменена мера
пресечения.
Едва оправившись от пережитого, она вернулась в профессию. Всем
чем мог ей помогал дядя, известный конферансье Евгений Августович
В документе отчество, вероятно, указано ошибочно.

Глава 17. Зстряднре прнпднсье
485
Полевой-Мансфельд. У дядюшки был фирменный стиль - наглухо застег¬
нутый сюртук, лорнет и строгий взгляд. В таком «футляре» он с особым
успехом читал авторские юмористические рассказы. Мастер слова тихо
умер в 1930-м, а Нонночка успешно продолжила творческую карьеру. Пи¬
сала музыку и песни, в годы войны создала собственный оркестр и под¬
нимала боевой дух красноармейцев. После Победы ушла со сцены и стала
одним из лучших в столице педагогов по вокалу. Среди ее воспитанников
числилась сама Людмила Зыкина. От учеников у Полевой-Мансфельд не
было отбоя, и на жизнь она не жаловалась. Вместе с дочерью они жили
в престижном районе Москвы, случалось, выбирались в театры и на зва¬
ные вечера. Выходя в свет, Нонна Алексеевна надевала свое лучшее укра¬
шение - огромный перстень с красным бриллиантом, который купила по
случаю в 50-х годах. По преданию, драгоценность вела свою родословную
из глубины веков и некогда принадлежала возлюбленной одного восточ¬
ного владыки. Когда ее любовник убил шаха, девушка попыталась спасти
своего повелителя, приложив к ране алмаз. Не помогло. Но с тех пор про¬
зрачный диамант приобрел алый оттенок и получил зловещее название
«Кровь падишаха».
Вопреки легенде роковой камень не принес несчастья владелице.
Она скончалась в своей постели весной 1975 года. В элитной квартире
осталась доживать свой век немолодая, но еще вполне энергичная, дочь
Нина. В один из дней 1977 года она была найдена убитой. Экспертиза
установила: смерть наступила вследствие удара молотком по голове.
Были похищены все ценности, включая, естественно, и перстень. За¬
метая следы, преступник пытался устроить пожар, но в спешке не довел
задуманное до конца.
Началось следствие. Под подозрение попало четверо, так или иначе свя¬
занных с погибшей, мужчин. После тщательной проверки троих отсеяли.
В итоге цепочка оперативных мероприятий замкнулась на некоем
Кудряшове, начинающем певце, которого покойная Мансфельд-Полевая
обучала вокалу.
В ходе дознания выяснилось, что на преступление несостоявшегося
вокалиста толкнуло... «Спортлото». Появившаяся в СССР в 1970 году лоте¬
рея буквально свела Кудряшова с ума. Он бредил желанием выиграть круп¬
ную сумму и все свои средства тратил на покупку очередного тиража.
Завладев дорогими ювелирными изделиями, бедолага так спешил
купить новую партию билетов, что, не дойдя до ломбарда, начал пред¬
лагать старику-киоскеру отдать ему все имеющиеся бланки «Спортлото»
в обмен на бриллиант.
Почуяв неладное, продавец отказался, а игроман, испугавшись ми¬
лиции, бросился наутек, при этом потеряв перстень «Кровь падишаха»,
...«где-то на автобусной остановке».
Его приговорили к высшей мере и в 1978 году расстреляли.
«А что же кольцо?» - спросите вы. Кольцо до сих пор не найдено.

486
Песни и развлечения зпрхи нэпа
Sic transit gloria mundi1
В начале повествования отмечался факт полной «смены декораций» ii;i
постреволюционной эстраде. Но забытый впопыхах кое-какой «рекви
зит» все-таки остался. Из корифеев «лег
кого жанра» первой величины не стала
покидать родину Наталия Ивановна
Тамара (Митина-Буйницкая). В былые
времена она блистала на сценах петер
бургских театров вместе с Юрием Мор
фесси, Михаилом Вавичем, Николаем
Северским...
Артист Николай Радошанский с пс
чалью вспоминал былые дни: «Когда
я думаю о Н. И. Тамаре, в памяти возни¬
кает образ с чудесным лицом, полным
экспрессии. Крестьянка по происхо¬
ждению, не получившая никакого му¬
зыкального образования, она поражала
прирожденным благородством и куль¬
турой игры на сцене».
Газетчики не жалели превосходных
эпитетов, расписывая ослепительные
наряды певицы, ее баснословные гоно¬
рары и окутывающую ее атмосферу «бо-
гемности» и таинственности.
РОДЭ ВЪ ПАРИЖБ
22» Rue Lecluse,
Tel. Marcadet
47-01
Вилла Рода *п> Ш9су#ДОГ&
ОБ15ДЫ И УЖИНЫ
съ программой и танцами
Съ 12 час. ночи въ программ^ кабарэ принимает!» участ»е
Тамара
Открыто ст» 7 час. вечера и до утра
Рода ИТ. Париж!;
Так проходит земная слава (лат.).

Глава 17. Эстрадное прнпансье
487
Фантастическое богатство певицы вы¬
бывало завистливые пересуды в театральной
среде. По словам партнера артистки по сце¬
не, Николая Монахова, Наталья Ивановна об¬
ладала «прямо-таки несметным количеством
|уалетов и драгоценностей, имела русскую
парную упряжь, венскую парную упряжь
и автомобиль-лимузин... В оперетте “Веселая
вдова” она надевала на себя такое количество
настоящих бриллиантов, которое должно
было исчисляться сотнями тысяч рублей...»
В конце 20-х Наталия Ивановна Тамара
отправилась попытать счастья в Париже, но,
не выдержав конкуренции с юными шансо¬
нетками, вернулась в советскую Россию.
«Былая слава ушла. Она устроилась коридорной в гостиницу. Нача¬
ла прикладываться к бутылке и, всеми позабытая, ушла в лучший мир
в 1934 году», - пишет в предисловии к компакт-диску певицы Валентин
Стабуров.
Похоронили диву на Литературных мостках Волковского кладбища
в Петербурге.
„НА ДНЯХ:
КОНКУРС КРАСОТЫ ЖЕНСКОГО ЛИЦА
НА ЗВАНИЕ ПЕРВОЙ КРАСАВИЦЫ
гор. Киева.
ПРИНЦИПЫ КОНКУРСА:
Революционная эпоха отмела в сторону
искусственность, условность и вычурность
старого быта, как ненужный хлам, и поста¬
вила в качестве краеугольного камня постройки
новой жизни суровость внутреннего уклада и
активную гармонию внешних форм. Простота,
красота, мощь и одухотворенность—эти от¬
личительные признаки созданий революцион¬
ной эпохи и вехи ее исканий на пути твор¬
чества— приближают нас к античному миру.
В условиях новой эпохи былая примадонна и «королева бриллиантов» Наталия Тамара
стала тем самым «ненужным хламом», символизирующим «условность
и вычурность старого быта»

Глдвд 18. ПЕСНИ НПВПГП БЫТА
Все песни праздные, буржуазные
У нас давно идут на слом,
И за работою теперь с охотою
Мы песни новые поем...
К. Подревский, «Шестереночка» (1920),
«Кирпичики» дли «Манькинпгп поселка»
ПАВЕЛ ГЕРМАН
■
КИРПИЧИКИ
Стоило мне в процессе работы поделиться с кем-то из знакомых темой
книги, как едва ли не каждый тут же реагировал: «Как же, как же... Песни
нэпа... “Кирпичики”, да?»
А некоторые даже пытались напевать.
Вы, уважаемые читатели, тоже уже не раз встречали упоминание
о нестареющем шлягере на этих страницах и наверняка удивлялись
про себя: «Где же подробный
рассказ о главной песне тех
лет?!» Настало время ответить
на немой вопрос: «Здесь и сей
час».
Составители нотного сбор¬
ника «Запрещенные песни >
в предисловии к изданию опу¬
бликовали небольшой истори
ческий экскурс:
«...Как бы мы сегодня ни отно¬
сились к событиям тех лет, все же
должны признать, что так называе¬
мая “цыганщина” и экзотические по¬
делки о далеких, знойных странах
и бравых “мичманах Джонсах” вош¬
ли в противоречие с реально из¬
менившимся бытом и духом новой
эпохи. Требовался новый репертуар.
Первыми это почувствовали компо¬
зитор Валентин Кручинин и поэт-
песенник Павел Герман - авторы
Из репертуара ЛАВЛИНИЙ ХВОСТ*
МУЗ. АРР.
Л Е Н Т И Н
ИНИН
Одно из многочисленных изданий песни
«Кирпичики». 1926

Глава 18. Песни нового быта
489
ряда популярнейших тогда романсов. Однажды на спектакле “Лес”, поставленном
В. Мейерхольдом, прислушиваясь к музыкальному оформлению, Кручинин услы¬
шал мелодию вальса Бейлейзона “Две собачки”. Мотив настолько увлек его, что
он, немного изменив интонации, предложил своему другу Павлу Герману написать
песню на тему советской действительности. Так появился “Кирпичный завод”, бо¬
лее известный сегодня как “Кирпичики”...
На окраине где-то города
Я в убогой семье родилась,
Гэре мыкая, лет пятнадцати
На кирпичный завод нанялась.
Было трудно мне время первое,
Но потом, проработавши год,
За веселый гул, за кирпичики
Полюбила я этот завод.
На заводе том Сеньку встретила,
Лишь, бывало, заслышит гудок,
Руки вымою и бегу к нему
В мастерскую, набросив платок...
Изложил нехитрую историю в рифму поэт-песенник Павел Давидо¬
вич Герман. Ему принадлежит авторство десятков шлягеров, от романса
«Только раз бывают в жизни встречи», созданного
им в период работы в киевском ХЛАМ.е1 до «Авиа¬
марша» и «песенки знойного юга» - «Коломбо».
Расставил по нужным местам ноты блестящий
мелодист Валентин Яковлевич Кручинин2. Танго
«Вампир» и композиция к фильму «Аэлита», фок¬
строт «Нищая Стамбула» и производственная пе¬
сенка «Шестереночка», деревенские «страдания»
«Степка-гармонист» и пионерский марш «Тверже
шаг!», таборная вещица «Льется песня» и шимми
«Два фокса» - вот далеко не полная музыкальная па¬
литра таланта этого большого художника.
Дебютное исполнение «Кирпичиков» состоялось
в постановке театра «Павлиний хвост». Сохранилось
описание этого спектакля: «Униформой были баль¬
ные платья и фраки с павлиньим пером у корсажа или в петлице. Песня
“Кирпичный завод” <...> инсценировалась осторожным намеком. Запе¬
вала Лидия Колумбова, подпевали вальсирующие пары в бальных наря¬
дах, но в красных косынках и кепках».
Одной из первых в СССР данная композиция была записана на пла¬
стинку в исполнении хора Алехина, а в 1926 году ее спела любимица
Александра Куприна Нина Дулькевич, но отыскать эту запись пока не
удалось. Вскоре на популярный мотив и сюжет появилось немало «от¬
ветов». Некоторые из них дошли до нас на старинных граммофонных
дисках в исполнении эмигрантки из Америки Любы Веселой, харбинца
1 Х.Л.А.М. (Художники, Литераторы, Артисты, Музыканты) - клуб, арт-кафе, начала XX века в Киеве
на Николаевской улице.
2 В Российской Государственной Библиотеке хранится также издание 1924 года, в котором автором
музыки указан Борис Прозоровский. Мелодия там крайне незначительно отличается от варианта
Кручинина. На всех последующих изданиях песни (1924,1925 и 1926 гг.) стоит имя Валентина Кру-
чинина.
Композитор
Валентин Кручинин.
1927

490
Песни и pazbaehehhr шоки нэп»
В репертуаре НиныДулькевич тоже были
«Кирпичики». Фото из архива
А. В.Дулькевича
Леонида Моложатова и парижанина
Юрия Морфесси (он исполнял ее от
лица мужчины, тогда как Моложатом
пел «женский» вариант). Полдюжины
разных вариантов вы услышите на
подарочном диске.
По Стране Советов распространилось огромное количество пародий
на «кирпичную» тему. Корреспондент «Вечернего радио» в Харькове
возмущался:
Если пересмотреть хотя бы часть материалов. Гублолитпросвета, материа¬
лов, по которым прошелся красный карандаш, то просто изумит эта «сати¬
рическая» волна безыдейности и безграмотности...
Целое море вариаций на «Кирпичики»:
На Украине, где-то в городе
Я в убогой семье родилась,
А ревнивый Семен взял и выломал зуб
И еще двадцать семь штук...
На еврейскую песню:
На окраине у ребы дочь Ггейма
Случайно в кацапской семье родилась...
На цыганский романс:
На последнюю, да на пятерку
Куплю пару кирпичей...
Интереснейшие сведения об играх народа с «Кирпичиками» и дру¬
гими песнями приводит революционер Исай Абрамович в «Книге
воспоминаний»1:
1 На страницах книги И. Абрамович приводит и другие интересные образцы злободневного переина-
чивания песен: «В 1928 году большой популярностью в нашей среде пользовалась распеваемая на
мотив “Алаверды” следующая песня: Мы оппозицию разбили: / Кого в Сибирь, / кого в тюрьму. /
Шутить не любит Джугашвили. / Хвала ему, хвала ему! / Отправлен Троцкий за границу / И, если он
исподтишка / Напишет хоть одну страницу, / Секим башка, секим башка!..»

Глввя 18. Песни навага выти
491
«...Все мы, оппозиционная молодежь, как всякая молодежь, на дружеских
встречах и вечеринках любили петь. После революции и в начале двадцатых годов
мы пели преимущественно старые революционные и военные песни. Теперь, в годы
внутрипартийной борьбы, у нас появились свои самодеятельные поэты, сочиняв¬
шие песни, направленные против бюрократизма и карьеризма, против сползания
руководства партии на позиции национализма и автократии. Переделывали со¬
ответствующим образом популярные песни, писали тексты на известные арии.
Так, к распевавшейся всюду песне “Кирпичики” кто-то из оппозиционеров приделал
новый конец:
...Стал директором, управляющим
На заводе товарищ Семен,
Бюрократом стал, прижимающим,
Не глядит на рабочего он,
День-деньской сидит в кабинетике,
А в цеха не покажет и нос,
Прикрывается партбилетиком,
На рабочих глядит, как барбос,
Станешь плакаться на собрании,
Так пришьют моментально уклон.
“Разгильдяи вы и прогульщики!” ■
Заявляет товарищ Семен.
За билетиком, за талончиком
Измотался я в жизни в конец...
Говорила нам оппозиция,
Что словам верит только глупец,
Не на мастера, на директора,
А повыше прицел надо брать,
Так за критику, за политику
Поднимайся, рабочая
Но вернемся к «строительной» теме.
Авторитетный исследователь эстрады Лев Мархасев в книге «XX век
в легком жанре» добавляет:
«...“Кирпичики” вызвали волну переделок, в которых Сеньку ждал плохой ко¬
нец: то он погибал в Гражданскую войну, то прямо на фабрике его любимая “проле-
тарочка” (так песня и называлась “Пролетарочка”) попадала под машину, то он сам
оказывался злостным алиментщиком... Пела на свой лад песню и городская шпана:
У налетчиков глаза мутные,
Так они отдавали приказ:
“Вы присядьте-ка на кирпичики,
Расшнуруем ботиночки с
<...> Появилась пародия на “Кирпичики” - об артистах эстрады, загнан¬
ных в угол идеологией (автор «перелицованного» текста - драматург Виктор
Типот. - М. К.):
Кажду ноченьку выступали мы
Там, где пьянствует всяческий сброд.
И за старые за куплетики
Мы имели приличный доход.
Но пришла перерегистрация,
По эстраде ударили вдруг -
Сенька вылетел, а за ним и я
И еще двести семьдесят штук.
Тут война пошла с куплетистами,
Ожидал нас ужасный удар,
И по строчечке, по куплетику
Зачеркнули весь репертуар.
После Смольного счастья вольного
Почему ж до сих пор я жива?
Потому что мы вместе с Сенькою
Изменили в куплетах слова...»

492
Песни и развлечения зппни нэпа
Поэт-песенник Павел Герман. Середина 1920-х
На прочном фундаменте из «Кирпичиков» выросли и другие песни
нового быта: «Манькин поселок», «Шахта № 3», «Мороженщик», «Шесте
реночка», «Антон-наборщик», «Пелагея Ильина», «Портной Айзек», «Часи
ки», «Паровоз-515/Щ»...
В 1928 году в продажу поступают ноты «Производственной песенки»
Константина Листова:
Пусть о «грезочках» и о «розочках»
Распевают в кустах соловьи,
Мы ж о родственной, производственной,
О машинной споем вам любви.
Был на фабрике, словно краб в реке,
Винтик-шпунтик уныл и смущен.
Манька помнит свой поселок
И гудков фабричных речь,
Днем ряды станков и полок,
Ночью доменная печь.
Заводские помнит встречи,
Перерывы от работ,
Чью-то ласку в теплый вечер
На скамейке у ворот.
Это было возле речки,
Где стоял всегда завод,
Это было, Манька помнит,
В девятьсот четвертый год.
Манька помнит свой поселок,
Забастовку мастеров,
Нелегальщину светелок
И разъезды казаков.
Он в девчоночку-шестереночку
Всей душой до отказа влюблен.
Ах, девчоночка-шестереночка,
Вы оставьте кокетства свои,
Ну, хоть плюньте-ка вы для шпунтика,
Погибающего от любви...
- «Мань-
Помнит обыски, аресты,
Окружной судебный зал,
И рабочие протесты,
И в толпу кровавый залп...
Манька помнит свой поселок,
Красной Армии приход,
Исполком и комсомолок,
И очнувшийся завод,
Задымившиеся трубы,
Снова пущенную печь.
Снова ласковые губы
И гудков фабричных речь.
Это было возле речки,
Где стоял всегда завод,
Это было, есть и будет
С той поры уж каждый год.
А вот, например, «былина» все тех же Германа и Кручинина
кин поселок»:

Глава 18. Песни нового быта
493
Или еще одна новинка 1924 года - «Шахта № 3>, написанная, между
прочим, авторами «Кирпичиков» на волне успеха пролетарского хита:
Он был шахтер, простой рабочий,
Служил в донецких рудниках,
И день за днем с утра до ночи
Долбил пласты угрюмых шахт.
Был одинок, вставал чуть свет,
Работал двадцать долгих лет,
При нем...
Многое видала, многое слыхала,
Многое узнала шахта номер три.
Пришла весна, а с нею Оля,
Проснулась крепкая любовь,
По вечерам тянуло в поле,
И горячей бурлила кровь...
Манил простор. Рябины куст,
Забор, скамья и свежесть уст...
Тогда...
Уж много лет советской власти.
Заводы крепнут с каждым днем,
Но годы шли, росла Россия,
И вот однажды в феврале,
Над рудником одним впервые
Флаг ярко-красный заалел.
За ним - тут следом - рабочий сход,
Знамена, лозунги, народ.
В те дни...
Настал террор - и белых банда,
Шахтера взяли в руднике.
Сказали кратко: «Пропаганда!» -
И потащили в штаб к реке.
Допрос был прост: удар, наган
И кровь шести смертельных ран.
В ту ночь...
Шахтера кровь скрепила части
Живою памятью о нем.
Спасая свой родной Донбасс,
Погиб шахтер, но шахту спас.
С тех пор...

494
Песни и развлечения эпохи нэпя
«Камы НУЖНА ТАКАЯ ФРЯ?»
Напоследок - короткий фрагмент из «баллады» Константина Подревского
«Шестереночка». Даже удивительно, что этот же поэт написал слова великого
романса «Дорогой д линною»! Но прежде чем мы познакомимся с другой гра
нью его таланта, хочется сказать несколько слов об этом выдающемся мастере*.
Константин Николаевич Подревский родился зимой 1888 года
в городке Туринске Тобольской губернии, где отбывал ссылку его отец,
польский революционер. Позднее семья перебралась в Астрахань.
Окончив в 1906 году гимназию, Костя поступил
на юридический факультет Киевского университета.
В 19Ю году женился на дочери инженера Вере Мику
линой. Но «в 1919 году, устав терпеть капризы Кон
стантина, - он не умел, не желал и, возможно, даже не
мог удерживаться на службах, на которые его устраи
вали, <...> он привык жить, как поэт, свободно и полу
богемно, - Вера развелась с ним. Распался венчанный
брак...» - замечает по этому поводу двоюродная внуч
ка В. Микулиной Екатерина Добровская1.
1)щ находил приложение своим талантам творче¬
ский молодой человек в годы Первой мировой вой¬
ны и революции, доподлинно не известно, однако
в советских анкетах начиная с 1922 года он уже име¬
новал себя профессиональным литератором.
Тогда же поэт переехал в Москву и вновь женился.
Константин Подревский стал одним из главных поэтов-песенников
эпохи нэпа: ему принадлежит авторство слов таких чудесных романсов,
как «Твои глаза зеленые», «Шелковый шнурок», «Вам девятнадцать лет»,
и многих других. Помимо этого, он занимался переводами, сочинял для
театра и кино. Похоронен Константин Подревский в колумбарии Донско¬
го монастыря в Москве. На могиле ошибочно выбит 1889 год рождения.
Ну, а теперь споем?
К. Н. Подревский -
студент Киевского
университета
.. .Заводу нравится одна красавица -
И шестереночка имя ей.
Все молоточки, все поршенечки
Ворчат от зависти при ней.
Стучат, болтаются и насмехаются:
«Кому нужна такая фря?»
Ты в дело дружное, совсем не нужная
Мешаться стала просто зря!
Но тут поблизости, услышав низости,
Вмешался винтик в разговор:
«Хоть я и маленький, зато удаленький,
И на заводе я рабкор!»
Эй, вы, приятели, бедняжку кстати ли
Вы так ругаете ворча?
Вы, как и прочие, в часы рабочие
Должны работать сообща.
Эх, молоточки, эх, поршенечки,
Чтоб не попасть опять в конфуз,
Сердиться нечего, ходите вечером
Доклады слушать в профсоюз...
Оригинал материала читайте на сайте: http://www.interesniy.kiev.ua.

Глава 18. Песни навага быта
495
Здорово, не правда ли? Есть в этой
наивной попытке приспособиться к но¬
вым реалиям свое очарование. Не могу
даже представить, как это звучало со
сцены «больших и малых академических
театров», но ведь звучало... Ниже я покажу
еще несколько «сокровищ», чей блеск, по¬
жалуй, даже затмит «производственные»
хиты.
Однако ни одна из песен нового быта
не смогла приблизиться по популярности
к творению Германа и Кручинина, о чем
искренне сокрушался один из ведущих
эстрадных критиков, Ростислав Блюме-
нау («Цирк и эстрада», 1928):
Каждая губерния (если не каждый город)
имеет свои песни. Редко имя автора бывает
известно; успех песни создается аудиторией, и чем ближе ей дух и на¬
строения данной песни, тем лучше принимается песня. В то время как
рабочий или красноармеец-отпускник завозит в деревню городскую,
эстрадную песню, эстрадник переносит народную на эстраду. Вот поче¬
му в глухой провинции, где не знали о существовании ресторана «Яр»,
все же пели «Ты не езди, милый, к «Яру». Во времена расцвета «Яров»
и «Стрелен», троек и цыган, песни сотнями посвящались кутежам. «Ям¬
щик, не гони лошадей», «Гай да тройка», «Тройка» и т. д. Перед самой вой¬
ной на смену кабацким песням приходит танго. В это время танцевали
и распевали всевозможные танго «смерти», «любви» и «измены».
Даже в годы бумажного кризиса, на серых листах оберточной бумаги,
в бешеных тиражах выходили 60-«лимонные» ноты романсов - пошлость
не была убита даже тифом и голодом.
<...> Сразу после февраля, чуть ли не с первой газетой вышли из печа¬
ти и ноты первой послереволюционной песни «Пали цепи». На нотах
того времени приведен курьезный список вещей, исполняемых арти¬
стом В. - «К станкам», «Уголок Пикадилли», «17-й год», «Гитара, песни
и вино», «Пали цепи», «В угаре», и т. д. Новые революционные слова
мешались со старыми, оставшимися от времени пьяного угара. Это
нередко и сейчас в жизни эстрады. Но среди громадного количества
мусора публика и эстрадники почти не замечают советской песни, -
а она есть.
Первая привившаяся в быту советская песня появилась только в 1924 году -
это были «Кирпичики». «Кирпичики» сделались «русской народной
песней» (как гласит надпись на некоторых нотах и граммофонных пла¬
стинках). Недавно радио Эйфелевой башни передавало «Кирпичики» на
Антильские острова. Слава «Кирпичиков» была стихийна, ноты выпуска¬
ли в десятках тысяч экземпляров, кинофильмы, радио и граммофонные
пластинки сделали «Кирпичики» именем нарицательным.
Константин Подревский. 1926.
Фото из книги Е. и В. Уколовых
«Счастливый неудачник»

496
Песни и развлечения злаки нэпя
<v
о>°
Арт. Москавск. Театра Сатиры
.Г. ГУТМАНА
С П. БПИЗНЯКОВСКПЯ
МАТВЕЯ БЛАНТЕРА
Ленинград ИЗДАНИЕ АВТОРА 1927
Еще одна песня «нового быта» про почетную профессию шоффера.
Именно так писали тогда это слово
«Во время великого перелета Москва-Монголия-Пекин, - сообщает «Прав¬
да» от 18 июня 1926 года, - в 10 километрах от Кургана, началась сильная
воздушная качка. Закрепляемся ремнями и прикрепляемся к сиденью,
а пилоту Полякову и мотористу Михееву хоть бы что, поют так громко, что
слова песни долетают в кабинку:
Бросая ввысь свой аппарат послушный
Или творя невиданный полет,
Мы сознаем, как крепнет наш воздушный,
Наш первый в мире пролетарский флот...

Глдвд 18, Песни нпвпгп еытд
497
Новая песня долетает до облаков, но редко доходит до эстрады.
Даже теперь, когда у нас много песен советского быта, много «Антонов-
наборщиков», «Паровозов 515/Щ», все же с эстрады мы почти совсем не
слышим советских песен Демьяна Бедного и Безыменского, - они тонут
в море пошлости и «цыганщины»...
Приведу текст песенки «Антон-наборщик», в числе прочих упомяну¬
той Блюменау. Авторство ее принадлежит все тому же Павлу Герману:
Попав в Москву, он с малых лет,
Судя по биографии,
Простым наборщиком газет
Работал в типографии.
Привык Антон стоять у касс в наборной над
И уплетать в свободный час краюху с аппетитом.
А где-то в подвале машина гудела,
В машине бумага, скользя, шелестела,
Творилось простое, обычное дело,
Печаталась кипа газет.
Война застигнула его средь гранок и набора,
Режим военно-полевой закрыл газету скоро.
Пришлось верстать и день и ночь, в победу веря слабо,
Официальный бюллетень по донесеньям штаба.
А где-то в подвале машина гудела,
В машине бумага, скользя, шелестела,
Творилось сухое, казенное дело,
Печатался штатный приказ.
Войны почувствовал исход Антон однажды ночью:
К нему пришел восставших взвод и власть принес рабочью.
В те дни, когда орудий залп решал судьбу всех наций,
Антон подпольно набирал десятки прокламаций.
А где-то в подвале машина гудела,
В машине бумага, скользя, шелестела,
Творилось большое, огромное дело,
Печатался первый декрет.
Прошло с тех пор семь долгих лет, Антон теперь у места.
Редактор нескольких газет и член правленья треста.
Как он верстал и наверстал ученьем эти годы,
Антон мне лично рассказал в рабочем кабинете.
1 Вид типографского шрифта.

498
Песни и развлечения зпрки нзпд
А где-то в подвале машина гудела,
В машине бумага, скользя, шелестела,
Творилось родное, полезное дело,
Печаталась книга в село.
Не знаю, что не понравилось Блюменау в этом и других «шедеврах»,
но его точку зрения разделял и Владимир Маяковский:
Почему? В сердце
нащупать врага нам?
без лесенки
Таится.
лезут
Хитрый!
эти песенки.
Во что б ни обулись,
Где родина
что б ни надели -
этих
обноски
бездарных романсов?
буржуев
Там,
у нас на теле.
где белые
И нет
лаются моською?
тебе
Нет!
пути-прямика.
Эту песню
Нашей
родила масса -
культуришке
наша
без году неделя,
комсомольская.
а ихней -
Легко
века!
врага
И растут
продырявить наганом.
черные
Или-
дурни
голову с плеч,
и дуры,
и саблю вытри.
ничем не защищенные
А как
от барахла культуры.
сейчас
Рабкор «Цирка и эстрады» также цели¬
ком и полностью разделяет его позицию:
...Революционный репертуар ограничива¬
ется 2-3-мя вещами, но даже и их исполни¬
тели не знают. Недавно на одном из просмо¬
тров МОНО оказалось, что первоклассный
хор Юхова не знает... «Интернационала».
«Два аршина ситца/Самый модный цвет, /На
юбку не годится, /На кофту - тоже нет...». 1926.
(Аршин - дореволюционная мера длины = 71-12 см)

Глдвд IS. Песни нпвпгп быта
499
По предложению экспертов хор, сбивчиво, путаясь в словах, спел между¬
народный гимн революции, спел много хуже, чем поют его дети.
Исполнители совершенно не учитывают находящейся перед ними аудито¬
рии. В день Красной армии, в рабочем клубе, перед красноармейской ау¬
диторией певица Фридман начала исполнять французские песенки. Спра¬
ведливо возмущенные зрители потребовали - «довольно!»
Обход цензуры, исполнение запрещенных вещей носят (особенно в про¬
винции) массовый характер. Вот любопытный курьез. В один из провин¬
циальных городов приехал исполнитель еврейских песенок и куплетов
Шульман. Его выступления не имели успеха, и, кроме того, в первый же
вечер весь его репертуар был снят цензурой. Но предприимчивый артист
(член союза) не растерялся и на другой же день выступал в роли кантора
в местной синагоге...
«Иды па Невскому проспекту...»
Обитателям мегаполисов не составляло труда получить информацию
о новинках музыкального рынка. Например, каждый гражданин Москвы
в одиночестве или в компании с любимой гражданочкой мог преспо¬
койно прогуляться по Кузнецкому
мосту, заглянуть в Столешников, где
находился нотный магазин изда¬
тельства «АМА», на Неглинку в «Муз-
торг», в «Анаграф» на 1-й Мещанской
или в «Маски» на Таганке.
Новинки выходили каждый месяц
и стоили не так уж дорого - от пяти¬
десяти копеек.
В хорошую погоду можно было
насладиться выступлением эстрад-
ных артистов в Садах отдыха. Нэпма- штамп издательства «АМА»
ны предпочитали «Эрмитаж», что на
Каретном ряду, народ попроще тянуло в Сад имени Баумана или Соколь¬
ники. Программы - на любой вкус: от юмористов-сатириков и ученых
собак на велосипедах дрессировщика Собского до гладиаторов и имита¬
торов голосов птиц.
Для желающих выйти в люди, похвастаться нарядами и драгоценностя¬
ми, а заодно и прикоснуться к большому искусству существовал целый ряд
площадок. Шавными почитались Зал Дома Союзов и ГАБТ (Большой театр),
где в период нэпа частенько давали концерты представители «легкого жанра».
Жители «колыбели революции» - Ленинграда - за нотами шли
в издательство Леона Валящика на проспект Карла Либкхнехта, 96,
(бывший Большой проспект) или на проспект Нахимсона, 6 (бывший
Владимирский).

500
Песни и развлечения зппки нэпа
Летний театр «Эрмитаж» в Москве, 1930-е
Садов отдыха тоже было хоть отбавляй: Нардом, Таврический, «Крас¬
ный ткач», «Пролетарский»...
Посетитель сада «Спартак», насмотревшись на «эксцентрических тан¬
цоров» в «голых» костюмах и наслушавшись частушек на злобу дня, при¬
водил их образцы:
Спаси, Гэсподи, помилуй
На кобыле воевать,
Рот разинет, хвост подымет -
Лигу Нации видать.
ИЛИ:
Пойте, девочки-припевочки,
Мне совсем не до того,
Умер дедушка на бабушке,
Не знаете, от чего?
Любители более кулуарной атмосферы направлялись в «Свободный
театр» на проспекте 25 Октября (бывшем - Невском)1, в «Палас-театр»
на Итальянскую или в многочисленные «иллюзионы», где до или после
сеанса неизменно давали дивертисмент. Количество развлекательных
заведений было на главной улице града Петрова столь велико, что горо¬
жане прозвали его Нэпским проспектом.
1 В 1918 году Невский проспект был переименован в проспект 25 Октября, историческое имя было
возвращено ему только в 1944 году. С тех времен дошел анекдот. Старушка спрашивает у мили¬
ционера, как пройти в Пассаж. «Пойдете с 3 Июля до 25 Октября...» - «Милый, это мне три месяца
топать?!» (Улицей 3 Июля называлась тогда Садовая).

501
Глявя 18. Песни нового быта
Владимир Поляков на страницах мемуаров «Товарищ Смех» скучал
по молодым годам:
«Игорные клубы, многочисленные лото, рестораны с цыганами, эстрадные ди¬
вертисменты, в которых обязательные танго апашей и надрывные песенки о муках
любви. У частных магазинов перед витринами с различными колбасами и пирож¬
ными с кремом толкутся беспризорники и бродяги. А по Невскому проспекту со
своими женами гуляют владельцы этих магазинов в дорогих меховых шубах. Жены
украшены золотом и дорогими камнями.
Стены домов и заборы заклеены афишами и плакатами, с которых вам улы¬
баются полуодетые красавицы, приглашающие в кабаре, на концерты, в кино¬
театры...»
«Коломбина» на грузовике
Горожанам хорошо, а вот что было делать деревенским жителям? Петь
под гармошку или балалайку, сидя на завалинке? А где, спрашивается,
крестьянам было брать нужный репертуар?
Но и о них позаботились. Едва ли не каждую неделю «Госиздат»
и десятки провинциальных контор выбрасывали в продажу копееч¬
ные песенники. Об одном таком с возмущением отзывалась эстрад¬
ница Елизавета Белогорская:
«...Перед нами песенник “Пой, пля¬
ши, веселись!”, изданный издательством
“Маяк”, составленный Л. Пером. На стра¬
ницах этого доступного по цене (6 коп.)
сборника мы находим совершенно воз¬
мутительные, вульгарные песни старой
городской окраины, песни хулиганов.
Чего стоит одно название: “Эх, Ванька...
не шали!”
Сборник богат типичными образ¬
цами дореволюционных мещанских
песенок, говорящих о “любви до гро¬
ба”, о “пылких пламенных страдани¬
ях”, о “карточке милого, спрятанной
на груди”.
Бандитская песня тоже нашла здесь
почетное место. Песни о сибирских
бродягах, служившие когда-то “укра¬
шением” заставных кабаков и пивных,
сегодня продвигаются при помощи пе¬
сенников в деревню, в массы.
Поистине шедевром среди это¬
го сборища пошлятины и мещанских
Последняя новинка сезона года
«Коломбина»

Песни и развлечения эпохи нзпя
502
песен является переделанная на новый лад песня “Полоска”. Теперь она называет
ся “Советская полоска”.
Я полоску раньше жала,
Золоты снопы вязала,
Молодая, эх, молодая.
И всегда сказать не смела,
Что, мол, наше бабье дело
И далее следует возмутительный отрывок, характеризующий автора этого про¬
изведения, увидевшего революцию только в том, что если
Прежде пьяный муж вернется,
Подойдет, да развернется -
В ухо хватит.
Нынче мы народ свободный...
Как подам я в суд народный,
Как подам я в суд народный,
Штраф заплатит...
Можно было бы привести еще много подобных призеров. Но все они говорили
бы об одном и том же. О том, что контроль над песней, продвигаемой в массы, недо¬
статочно бдителен (на сборнике “Пой, пляши, веселись!” красуется № 8124 Тверско¬
го Гублита), что на создание доброкачественной массовой песни еще не обратили
должного внимания.
Обо всем этом нужно подумать
как можно скорее. Ведь пошляти¬
на в печатных сборниках, с эстра¬
ды, в многотысячных тиражах идет
в широкие массы».
Напрасно возмущалась пе¬
вица! На селе и без нее знали,
какие произведения актуаль¬
ны, а какие - нафталин. Од¬
нако даже старье деревенские
жители не спешили выкиды¬
вать на свалку, а с крестьянской
практичностью тащили в дома
и приспосабливали для соб¬
ственных нужд.
Неведомо какими путями
залетела на Алтай «боевая но¬
винка» 1924 года - «Коломби¬
на». Быть может, ее занесли
бродячие артисты, а местные
запомнили и...
Доля злая.
Скоро все переменилось,
Революция случилась
В нашем крае...

Глйвя 18. Песни навага быта
503
«...- Только вы не очень пи...те, ребята, - сказал дед. - Кладовщикам там или
директору не нужно знать, что я у Махна служил... - пишет Эдуард Лимонов
в рассказе «Дешевка никогда не станет прачкой» - За кого ты нас прини¬
маешь, дед? - сказал Толмачев, впрочем, без обиды в голосе.
Первая пуля попала в меня,
А вторая пуля в моего коня...
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить,
С нашим атаманом не приходится тужить...
- пропел он.
- Тогда другое пели, - сказал дед. - Это после Гражданской уже еврей один со¬
чинил для кинофильма, это не махновская песня.
- А что пели?
- Народные пели песни... Хэ, я вам сейчас исполню одну. Ее моя жинка любила.
Под шарманку исполнялась. Очень страстная песня. - Дед покашлял и затянул тон¬
ким, монотонным речитативом с хрипловатыми окончаниями:
Наша жизнь хороша лишь снаружи,
Но суровые тайны кулис
Много в жизни обиженных хуже
И актеров, и также актрис...
Вот страданья и жизнь Коломбины.
Вам со сцены расскажут о том,
Как смеются над нами мужчины
И как сердце пылает огнем...
Восемнадцати лет Коломбина...
Дед остановился, пошевелил губами.
- Забыл дальше, надо же... Полюбила она Арлекина?.. Нет, забыл. Вот она,
старость не радость. По-разному ударяет. Кому в ноги, кому в память...
Мы засмеялись и зашевелились.
- Это не из кукольного ли спектакля песня? - спросил я. - Такие, говорят, на
базарах исполняли. Я на Благовещенском рынке один раз видел. Последний такой
театр, говорят, остался.
- Да, - подтвердил дед отвлеченно. - На базарах...»
Один бог знает, где парнишка Миша Михеев из захолустного городка
Бийска услышал мотив «Коломбины», скорее всего, как и дед из рассказа
Лимонова, он «подобрал» ее, бродя в рыночной толпе, краем уха поймав
скрип шарманки уличного певца, или купил рукописный листок с «гвоз¬
дем сезона», а быть может, позарился на красочную, пусть и слегка по¬
трепанную, обложку нот.
Так или иначе, но равнодушным она его не оставила. Примерно
в 1929 году на полюбившуюся мелодию он сочинил другой текст:

504
Песни и развлечения эпохи нзпа
Есть по Чуйскому тракту дорога,
Много ездит по ней шоферов.
Был один там отчаянный шофер,
Колька, звали его, Снегирев.
Он машину трехтонную АМО,
Как сестренку, родную, любил.
Чуйский тракт
До монгольской границы
Он на АМО своей изучил.
А на «форде» работала Рая,
И частенько над Чуей-рекой
«Форд» зеленый и Колькина АМО
Проносились куда-то стрелой.
Полюбил Колька Раечку крепко,
И в каких бы местах ни бывал,
На ухабах и пыльной дороге
«Форд» зеленый глазами искал.
И признался однажды ей Колька,
Но суровая Рая была,
Посмотрела на Кольку с усмешкой
И по «форду» рукой провела:
«Слушай, Коля, скажу тебе вот что:
Ты, наверное, любишь меня.
Когда АМО мой “фоf перегонит,
Тогда Раечка будет твоя».
Из далекой поездки с Алтая
Коля ехал однажды домой.
Быстрый «форд» и веселая Рая
Мимо АМО промчались стрелой.
Тут и екнуло Колькино сердце -
Вспомнил с Раечкой он уговор.
И сейчас же рванулись машины,
И запел свою песню мотор.
Нипочем все обрывы, ухабы,
Николай ничего не видал,
Шаг за шагом все ближе и ближе
Г\оузный АМО «форда» догонял.
Миг еще - и машины сравнялись,
Колька Раечку вдруг увидал,
Обернулся и крикнул: «Эх, Рая!» -
И на миг позабыл про штурвал...
С поворотом не справилась АМО,
В бок рванувшись, пошла под откос.
В серебристых волнах реки Чуй
Он погиб, не увидевши грез.
Люди память воздали шоферу:
Он удачу в любви не познал,
На могиле - разбитая фара
И от АМО погнутый штурвал...
С той поры неприступная Рая
Не летит над обрывом стрелой.
Едет тихо, как будто устала,
Лишь штурвал держит крепкой рукой.
Этот классический жестокий романс не забыт и в наше время. Музы¬
кальная тема звучит в картине Василия Шукшина «Живет такой парень»,
поют ее многочисленные вариации разные барды. Однако о том, что
у песни есть конкретный автор, большинство не догадывается.
Писатель Михаил Петрович Михеев родом с Алтая. Еще в юности он
начал писать стихи, но увлекался и техникой, а потому сперва окончил
училище; работал на Бийском авторемонтном заводе, обслуживающем
машины Чуйского тракта, стратегической горной дороги, единственно¬
го тогда (да и теперь) пути, связывающего Россию с Монголией.
В 1951 году Михаил Петрович издал первую книжку детских стихов,
а с конца 60-х прославился как мастер фантастического рассказа.
Умер Михаил Петрович Михеев в 1993 году в Новосибирске.

Глдвя 18. Песни нового быта
505
«ТЁМНАЯ МРАЗЬ»
Нэп клонился к закату. Актуальные в 1924 году «Кирпичики» и прочие
песни нового быта к концу 20-х превратились в символ мещанства, упад¬
ничества и разложения. Пролетарский музыкант Лев Лебединский писал
в 1929 году: «Частое исполнение “Кирпичиков” самой рабочей массой
есть не что иное, как проявление сильного еще влияния на нее со сто¬
роны деклассированной, люмпенизированной части городской мелкой
буржуазии». Два года спустя этот музыкальный «комиссар» рубил с плеча
уже без разбору всех подряд.
«На литературном посту», (1931, № 12):
Шансонетку (так же, как так называемый «цыганский» романс) я отношу
к песням, отражающим сознание нарождавшейся торговой буржуазии.
<...> Шансонетка очень распространена среди рабоче-крестьянской ау¬
дитории, причем среди поэтов и композиторов существуют специалисты,
обслуживающие этот жанр, претендующие на звание «передовых», «мас¬
совых», «революционных» поэтов и композиторов.
<...> К примеру возьмем «Смену» Хаита, текст которой написан Павлом
Германом. ...О какой «Смене» поют Хаит и Герман: о наших молодых, жиз¬
нерадостных, здоровых комсомольцах или о разложившейся «томной» мрази,
прикрывающейся именем комсомола? Таких произведений сотни. То же са¬
мое мы видим у В. Кручинина, пустившего вальс «Две собачки» в виде песни
«Кирпичики», создавшего знаменитую «Шахту № 3», - отвратительную «цы¬
ганщину», калечившую музыкальный вкус миллионов. То же в марше физ¬
культурников «Заветы Ильича» Покрасса и т. д. Что же это за произведения?
Как я уже сказал, это идеология медленного перерожденчества, разложения
и вредительства. Стремясь затянуть рабочего, комсомольца, партийца в лип¬
кую трясину мещанства и разврата, эти песни старательно успокаивают его,
в то же время: «Будь спокоен, дело вдет о «смене», «комсомоле», простом ра¬
бочем» (не о каком-нибудь, а именно о «простом» рабочем поют Павел Гер¬
ман и Кручинин в своей гнусной «Шахте № 3»), «революции», «ликвидации
неграмотности», «заветах Ильича». Рекорд в этом отношении побила Тихоно¬
ва, сочинившая на упоминаемые мною пошлейшие слова Чуж-Чуженина:
«Ну, этот венчаться-то станет, да сердце-то, сердце-то в партию тянет» - по¬
шлейшую музыку. Вы видите, какое это гнусное издевательство. Весь отрывок
положен на пошлейшую ноющую мелодию «ужасно страстного» так назы¬
ваемого цыганского романса. После соответствующих наших нажимов, ряда
драк, несколько вещей из только что мною демонстрировавшихся изъято, но,
во-первых, в свое время все это было издано и потому до сих пор распевается,
во-вторых, все это каждую минуту может быть издано вновь, ибо нажим со
стороны этих нэпманских музыкантов, поэтов и, к сожалению, со стороны
ряда покровительствующих им меценатов, являющихся по существу явными
правыми оппортунистами в вопросах идеологии, - отчаянный. Идеологию,
заключающуюся в этих песнях, нужно рассматривать как самую опасную
в настоящее время, подлежащую безусловному и безоговорочному уничто¬
жению, ибо она медленно и незаметно обволакивает слушателя...

506
Песни и развлечения эпохи нэпа
Прежде чем продолжить, хочу продемонстрировать текст песни «Смс
на», в которой, по мнению Лебединского, авторы воспели «томную мразь»:
Мы комсомол, страны рабочей гордость,
Гоядущих дней надежда и оплот...
И знает весь трудящийся народ,
Что, проявив без колебанья твердость,
Мы идем на смену старым
Утомившимся бойцам
Мировым зажечь пожаром
Пролетарские сердца!
Идеологи в СССР уделяли особое внимание массовой песне, которая
рассматривалась ими как важнейший инструмент для преобразования пси¬
хики человека средствами музыки. «Агитки Бедного Демьяна» распевались
по всем городам и весям, набирала обороты яростная антирелигиозная
пропаганда (песни «Про дьяка», «Обнародованный поп»), а молодежь
активно обрабатывалась песнями-лозунгами
(«Барабанчик», «Стройка», «Частных торгашей
кооперацией бей», «Бунт кукол»).
Главным поставщиком музыкальных агиток
для пионерии и комсомолии был композитор,
активный участник движения «Синей блузы»
Михаил Красев. Но вместо сотен «новобытных»
песен, принесших ему почет и материальный
достаток при жизни, обессмертила имя одна
детская песенка «Маленькой елочке холодно
зимой» на слова Зои Александровой. Она за¬
звучала во второй половине 30-х, после отмены
указа 1928 года о запрете празднования «старо-
Композитор м. и. красев режимного Рождества и Нового года».
«Посмотрите, как нелепо расплылася рожа нэпа...»
Песни нового быта призваны были вырастить homo soveticus, но для
этого надо было под корень извести буржуев как класс. И здесь все сред¬
ства были хороши, в том числе и музыкальные. Юный драматург Вла¬
димир Киршон1 не признавал компромиссов, он воспылал к «нэпачам»
ненавистью столь яростной, что даже товарищ Сталин однажды попро¬
сил «унять Киршона». Современники вспоминают, что на битву за дело
1 В середине 20-х В. Киршон решил попробовать свои силы в кино, но желающих ставить его по¬
литические агитки особенно не находилось. Самую большую обиду драматург затаил на тог¬
дашнего лидера кинорынка «Межрабпом-Русь». Сперва он упрекал продукцию компании в «са¬
лонном виде, фокстроте и обилии плюша», а позднее и вовсе настрочил на директора фирмы
Давида Персона донос, обвинив его в «злостном нежелании поддерживать современное со¬
ветское искусство», т. е. ставить фильмы по его сценариям. Персон получил десять лет и от¬
был на Беломоро-Балтийский канал, где с 1931 по 1936 годы был директором местного театра.
Сам Киршон был расстрелян как «троцкист» в 1938 году. Парадоксально, но наряду с «шедеврами»
соцреализма Киршон сочинил пронзительное лирическое стихотворение «Я спросил у ясеня» (1936),
положенное на музыку сперва Т. Хренниковым, а позднее М. Таривердиевым.

Глава 18. Песни наваге быта
507
революции он бросил весь свой талант и сочи¬
нил неофициальный гимн комсомольских акти¬
вистов, который те исполняли во время атак на
«частников».
Один из жителей подмосковной Малаховки,
бывший комсомолец 20-х, откровенничал:
«...Нэпманов ребята люто ненавидели. Быва¬
ло, как только во время поездки на дачном при¬
городном поезде встретят полного с виду холе¬
ного мужчину, сразу запевают:
Посмотрите, как нелепо
Расплылася рожа нэпа,
Посмотрите на него,
Каково его мурло!
Во! И боле ничего...»
Сергей Птицын в «Записках уцелевшего» добавляет:
«Осенью 1927 года с особенной помпой было отмечено десятилетие советской
власти. Всюду висели красные флаги, красные транспаранты. Демонстрация по
Пречистенке шла целых два часа подряд. Демонстранты несли флаги, транспаран¬
ты, портреты Ленина, карикатуры на капиталистов, белогвардейцев и нэпманов,
орали песни. Одна песня начиналась так: “Посмотрите, как нелепо раскривилась
рожа нэпа”...»
Оригинал творения Киршона про «рожу нэпа» я не отыскал. В собра¬
нии «Дома Пашкова» нашлась другая его «агитка»:
Наш буржуа бледен и тонок,
Ходит на ножках, словно бочонок.
Тра-ля-ля, тра-ля-ля,
Вот он какой, наш буржуа...
...Наш буржуй, заслужил ты венец,
Пулю получишь на лучший конец...
По характерному рефрену «тра-ля-ля» композиция схожа с необы¬
чайно распространенной в среде «красной» молодежи «Карманьолой».
Поэт Михаил Жаров вспоминал явный страх городского обывателя,
слушавшего, как комсомольцы в шотландках и ковбойках, комсомолки
в кумачовых косынках, возвращаясь с собраний, оглашали сонные ули¬
цы российских городов пением “Карманьолы”.
«Текст песни был с этической точки зрения беспардонен, - говорит историк На¬
талья Лебина. - Всех врагов советской власти автор стихов В. Киршон пред¬
лагал вздернуть на фонари. Вероятно, именно это и вдохновляло приверженцев
“Карманьолы”...»
К пятилетию революции Стеклографическая мастерская Комму¬
нистического университета имени Свердлова выпустила небольшим,

508
Песни и рдхвлечения эпохи нэпа
подарочным, тиражом в пятьсот экземпляров роскошный шестнадцати
страничный буклет с постановкой Владимира Киршона «Наша Кармп
ньола». По ходу пьесы участникам предлагалось прыгать, как в чехарде,
через актеров, изображающих нэпманов и т. д. Однако, слов песни там
не приводится. Текста, принадлежавшего именно Киршону, я нигде не
обнаружил. На нотах разных лет авторами перевода указан Д. Усов. Позд¬
нее Александр Безыменский создал
«Карнавальную Карманьолу».
Обидно и яростно, должно быть, все
это звучало, но ядовитые куплеты - это
лишь цветочки. Особо идейные испол¬
няли такие трюки... Обхохочешься, как
говаривал мой дед. Публицист Виктор
Степаков в эссе «Народ против нэпа»
(«Лимонка», 2002, № 202) приводил шо¬
кирующие архивные материалы о собы¬
тиях в Ленинграде:
«...В августе 1928 года группа молодежи
в течение нескольких дней практически па¬
рализовала работу частного мясного мага¬
зина, расположенного близ Нарвских ворот.
Комсомольцы играли на гармошках, рас¬
певали антинэпмановские частушки и вся¬
чески препятствовали проходу покупателей
Комсомольцы бойкотируют частное в магазин- °ДИН настырный обыватель был
фотоателье в г. Николаеве. 1927 Даже слегка побит РУКЭСТЫМИ малыми. Вы¬
званный наряд рабоче-крестьянской мили¬
ции по-отечески пожурил комсомолию, предложив ей не препятствовать проходу
граждан в магазин.
Но комсомольцы не только блокировали совбуровские магазины и лавки.
Они запускали в частные заведения блох и тараканов, мазали двери и зеркальные
витрины краской и дегтем.
Случалось комсомольцам совершать и “террористические” акты. Так, в сен¬
тябре 1929 года комсомолец Никифоров швырнул в торговый зал Елисеевского
магазина увесистый бумажный пакет, который плюхнулся на пол, обдав упитан¬
ную публику вонью и брызгами фекалий. Никифорова удалось задержать. Свой
поступок он объяснил ненавистью к богатым. Комсомольская организация завода
“Электросила”, где работал “бомбист”, взяла его на поруки. Сохранившийся в архи¬
ве протокол общего собрания свидетельствует о том, что весь заводской коллектив
одобрительно отозвался на подобное действие.
Беспартийный пролетариат также вносил посильную лепту в борьбу... Правда,
действовали работяги без особых затей. В пьяном виде устраивали скандалы и дра¬
ки в частных магазинах либо камнями били витрины.
Нэпманы неоднократно обращались с жалобами на действия комсомольцев и ра¬
бочих лично к С. М. Кирову, но понимания и сочувствия у него не нашли. Руково¬
дитель Ленинграда даже распорядился жалобы от них не принимать. “Другое дело,
если рабочий человек жалуется на нэпмана. Такие жалобы следует регистрировать

Глявя 18. Песни нового еытя
509
и рассматривать в самые сжатые сроки”, -
наставлял сотрудников аппарата Сергей
Миронович, чуткий и отзывчивый человек.
Благодаря совместным усилиям вла¬
стей города и прогрессивной обществен¬
ности к середине 1932 года в Ленинграде
закрылся последний частный магазин -
булочная некоего Фильштейна...»
Не хочется заканчивать тему на
минорной ноте. Давайте еще споем!
Нот и песня нашлась подходящая.
Я услыхал ее лет семь тому в про¬
грамме «В нашу гавань заходили
корабли» в исполнении Бориса Ко-
лотова. Найденный им уникальный
фольклорный алмаз называется
«Нэпман - это сила». Пусть лишь
в песне, но «совбуры» должны были
ответить «хамам в сапогах». И они это сделали. Да!
Нэпман будет вечно жить, нэпман - это сила.
Вам без нэпа не прожить, вам без нас могила.
Лапу будете сосать при советской власти,
Раз-два-три-четыре-пять, добрый вечер, здрасьте!
Ах, «лимончики», мои червончики,
А я не красный и не беляк,
А за ботиночки гони червончики,
А ну, карман вытряхивай, земляк!
Все у нэпмана в руках, все в момент достану
От английского замка до аэроплана.
Я, как братьев, вас люблю, неучи и хамы,
Я продам вас и куплю вместе с потрохами.
Мы глядим на смертный бой синих, белых, красных.
Пусть дерутся меж собой, это же прекрасно.
Раз война, народ в нужде, знаем эти штучки,
На любой людской беде мы согреем ручки.
Нам с Маруськой хорошо, нам не надо много,
Нам бы только день прошел, ну и слава Богу,
Нам бы только самовар, свежие ватрушки,
Нам бы пожирней навар с этой заварушки.
ЩГ ВЫГОДСКИЙ’
ПЕСЕНКИ
БУРЖУИ *
Ш
SSS ТЕКСТ КИРШПНН
Ах, «лимончики», мои червончики...

510
Песни И развлечения эпохи нэпа
«Быблички»
Вторым после «Кирпичиков» главным музыкальным «бестселлером»
нэпа были, несомненно, «Бублички». Автором бессмертного произведе¬
ния стал профессиональный литератор из Киева Яков Ядов (Давыдов)1.
Советский драматург Владимир Поляков с теплом отзывался о нем:
«Яков Петрович был тучный мужчина с огромной головой, на которой размеща¬
лись, обрамляя огромный плацдарм сияющей лысины, остатки волос. Он был по-
детски наивен, до последних дней жизни обожал сладости и был влюблен в эстраду.
Он чувствовал юмор, умел, как никто, смеяться не только над своими произведе¬
ниями, но и над произведениями своих товарищей, страстно любил пишущие ма¬
шинки, но его хобби было разбирать и перемонтировать радиоприемники, которые
он чаще всего ломал и приводил в полную негодность».
Обессмертившая его имя композиция «Бублички» была написана по
просьбе куплетиста Григория Красавина, который в неопубликованной
биографии сообщал:
«У меня была привычка собирать мелодии песенок на всякий случай. Бывало,
услышу где-нибудь в кафе или в ресторане что-нибудь характерно-эстрадное, про¬
шу пианиста дать мне ноты. Одна из этих мелодий мне пригодилась в 1926 году.
В процессе разговора, когда я старался выяснить, в чем состоит одесская “злоба
дня”, они мне сказали, что в Одессе на всех углах продают горячие бублики с утра
и до вечера и с вечера до утра. Только и слышно: “Купите бублики, горячие бубли¬
ки...” Вот это, сказали они, стоило бы отразить в песенке. Кто это может сделать
хорошо и быстро? Только один человек - Яков Петрович Ядов! Через несколько
часов мы были на Сумской улице в квартире Ядова. Якову Петровичу очень понра¬
вилась музыка. Он сразу загорелся: “Это прекрасная идея! Надо показать в этой
песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба,
умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одна из “гримас нэпа”.
Он задумался, потом добавил: “Идите в столовую пить чай, а я буду печь бублики”.
<...> «Через неделю в Одессе я после четырех первых своих номеров пел “Бу¬
блики”. Назавтра их пела вся Одесса, а через некоторое время, когда я приехал
в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: “Гриша, я пою твои “Бублики”. Ниче¬
го?” - “Кушай на здоровье!” - ответил я ему»2.
В рассказе Красавина упоминается улица Сумская, которой в Одессе
нет. Вероятно, Григорий Маркович что-то перепутал, такая улица есть
в Харькове, где Ядов тоже одно время жил и работал.
1 Существуют и другие претенденты на авторство. Академик Д. С. Лихачёв утверждал, что «член-
корреспондент АН СССР известный литературовед Леонид Тимофеев в молодости сочинил
чрезвычайно популярную у шпаны песенку: “Купите бублички”... Под музыку “Бубличков”
в 20-е годы танцевали фокстрот, а в Соловецком театре отбивала чечётку парочка - Савченко
и Энгельфелдт. Урки ревели, выли от восторга (тем более что Савченко и Знгельфелдт были
“свои”)...»
И. Одоевцева в книге «На берегах Невы» также приписывает авторство поэту-«живословцу»
Тимофееву. Н. Богомолов предполагает, что речь идет о Борисе Тимофееве-Еропкине (1899—
1963).
Нет единого мнения и относительно сочинителя музыки. На некоторых пластинках фигурирует некто
Г. Богомазов, а журналист А. Галяс говорит, что «жил в Одессе композитор Я. Файнтух, у которого на
табличке, прибитой к двери квартиры, гордо значилось: “Автор “Бубличков”. Звонить три раза.”...»
2 Цитирую по статье В. Бахтина «Забытый и незабытый Яков Ядов» («Нева». 2001. № 2).

Пиан 18. Песни нпвпгп бытн
511
Вкус «Бубличков» понравился: простая мелодия зазвучала повсюду -
«от тайги до британских морей». Оригинальный текст начинался так:
Ночь надвигается,
Фонарь качается,
И свет врывается
В ночную мглу...
А я, немытая,
Тряпьем покрытая,
Стою, забытая,
Здесь - на углу.
Гзрячи бублики
Для нашей публики,
Гзни-ка рублики,
Народ, скорей!
И в ночь ненастную
Меня, несчастную,
Торговку частную,
Ты пожалей.
Здесь, на окраине,
Год при хозяине,
Проклятом Каине,
Я состою.
Все ругань слушаю,
Трясусь вся грушею,
Помои кушаю,
Под лавкой сплю.
Гзрячи бублики
Для нашей публики,
Гони мне рублики,
Народ, не зря.
Тружусь я ночкою,
Считаюсь дочкою
И одиночкою
У кустаря.
Отец мой пьяница,
Гудит и чванится.
Мать к гробу тянется
Уж с давних пор.
Совсем пропащая,
Дрянь настоящая -
Сестра гулящая,
А братик вор!..
Об этой вещице быстро узнали эмигранты и пополнили ею свой ре¬
пертуар.
Дочь Федора Ивановича Шаляпина, Лидия, вспоминала:
«Как-то были мы с папой на спектакле в театре миниатюр “Синяя птица”, кото¬
рый содержал Я. Д. Южный (театр миниатюр, организованный в Берлине в 20-х гг. -
М. К.). Вышла актриса и спела “Бублички”. Казалось бы, что особенного: выходит
женщина и поет: “Купите бублички, отец мой пьяница...”. Но на отца этот номер
произвел совершенно необъяснимое трагическое впечатление - настолько, что он
должен был выйти из ложи. Внезапно он вообразил все “по-человечески”, в миро¬
вом масштабе, а это вызвало в нем самое непосредственное страдание».
В красной России «Бублички» не намного уступали по популярности
«Кирпичикам».
На них, пусть и не столь массово, но тоже сочиняли пародии. Напри¬
мер, такую:
Я рожа сытая, буржуем скрытая,
Советом смытая, вот здесь стою...
Обозреватель городской жизни из одесского еженедельника взывал
к совести товарищей, негодуя, что «по выходным оркестр на Приморском

512
Песни и развлечения злаки нэпа
бульваре каждые полчаса играет
“Бублички”...»
Но чаще «песню про тесто» (как
в шутку называл ее Леонид Утесов)
подавали не с больших эстрад,
а с подмостков расплодившихся
частных нарпитовских заведений.
Виктор Авдеев в повести из жизни
беспризорников сделал характер
ную зарисовку:
«...Чайная “Уют”... <...> У стены воз¬
вышалась небольшая эстрада, засте¬
ленная дорожкой из солдатского сукна,
стояло ободранное, дребезжащее пиа¬
нино, на котором бойко играл седовла¬
сый еврей в зеленом старомодном ка¬
сторовом сюртуке и галстуке бабочкой.
Рядом сидел коренастый, чубатый гар¬
монист с рябым, красным лицом, видно
уже подвыпивший, и рьяно растягивал
мехи “венки”. Увядшая, сильно напу¬
дренная женщина с коротко подстриженными волосами и оплывшей грудью, одетая
в модную коротенькую юбку, открывавшую до колен толстые ноги в шелковых чул¬
ках, пронзительно и с разухабистым надрывом пела:
Ночь надвигается.
Фонарь качается...
<...> Большинство столиков, несмотря на сравнительно ранний час, уже зани¬
мали посетители - рабочие с окраины, спекулянты, ломовые извозчики, компания
кутящих парикмахеров и еще какие-то подозрительного вида люди. Всюду стояли
графинчики с водкой, пивные бутылки, в легком чаду, испарениях от жирной го¬
рячей пищи слышался звон рюмок, звякали вилки, висел гул голосов. Между сто¬
ликами шныряли два официанта в замызганных фартуках, бойко, с лету, ставили
подносы, получали деньги.
<...> Певица на эстраде, вызывающе подергивая толстыми плечами, стараясь
изобразить задор, пронзительно и устало тянула:
Купите бублики!
Горячи бублики...
<...> Вор задержался в зале, сунул музыкантам пятерку, потребовал свою люби¬
мую песню - “Клавочку” (из репертуара Н. П. Смирнова-Сокольского. - М. К.). Уга¬
савшее веселье закрутилось с новой силой. Фартовые и их подруги стали плясать...»
Вернемся к биографии хитмейкера и продолжим рассказ о «забытом
и незабытом» Якове Ядове. В Гражданскую он перебрался из Киева в Одес-

Глава 18. Песни навага быта
513
су. Здесь, в тени черноморских акаций, ре¬
портер познакомился с Ильей Ильфом, Ев¬
гением Петровым, Валентином Катаевым
и Константином Паустовским.
Последний оставил потомкам неболь¬
шой рассказ о своем приятеле.
«В газете “Моряк”, - вспоминал Константин
Георгиевич, - было два фельетониста: бойкий
одесский поэт Ядов (“Боцман Яков”) и прозаик
Василий Регинин. Ядов, присев на самый кончик
стула в редакции, торопливо и без помарок писал
свои смешные песенки. На следующий день эти
песенки уже знала вся Одесса, а через месяц-
два они иной раз доходили даже и до Москвы.
Ядов был по натуре человеком уступчивым
и уязвимым. Жить ему было бы трудно, если бы
не любовь к нему из-за его песенок всей пор¬
товой и окраинной Одессы. За эту популярность
Ядова ценили редакторы газет, директора разных кабаре и эстрадные певцы. Ядов
охотно писал для них песенки буквально за гроши.
Внешне он тоже почти не отличался от портовых людей. Он всегда носил линя¬
лую синюю робу, ходил без кепки, с махоркой1, насыпанной прямо в карманы ши¬
роченных брюк. Только очень подвижным и грустно-веселым лицом он напоминал
пожилого комического актера...
Весной 1922 года я уехал из Одессы на Кавказ и несколько месяцев прожил
в Батуме. Однажды я неожиданно встретил на батумском приморском бульваре
Ядова. Он сидел один, сгорбившись, надвинув на глаза старую соломенную шляпу,
и что-то чертил тростью на песке.
Я подошел к нему. Мы обрадовались друг другу и вместе пошли пообедать в ре¬
сторан “Мирамаре”... На эстраде оркестр играл попурри из разных опереток, потом
заиграл знаменитую песенку Ядова:
Купите бублики
Для всей республики!..
Яков Ядов
Судя по единственной дошедшей до нас фотографии, Ядов, как и многие его коллеги курил трубку.
В связи с этим стоит упомянуть занятный факт: на нэпманской эстраде выступал с романсами
и городскими песенками тенор Алеша Кочевой (Фёдоров), еще до революции он прославившийся
на весь Петербург шумными кутежами. Приятный голос и умение играть на гитаре позволили ему
уцелеть при новой власти, но как и прежде, спускал все деньги на дам, выпивку и хороший табачок.
Невоздержанность отразилась на связках, и в 30-х Кочевой ушел со сцены. В жизни старого повесы
осталось единственное увлечение - биллиард, и сыграть с ним партию почитали за честь мно¬
гие знаменитости. Однажды его партнером стал Алексей Николаевич Толстой, тоже, как известно,
куривший трубку. Увидев необычной формы заграничный «бриар» в руках у писателя, Федоров-
Кочевой решил сделать что-то подобное и через неделю принес в комиссионный магазин свою
первую трубку, вырезанную из... биллиардного шара. С тех пор и до конца жизни он оставался
одним из лучших трубочных мастеров СССР. Его друг и многолетний клиент Юрий Рост вспоминал,
что Федоров вырезал несколько трубок для Сталина и французского писателя Жоржа Сименона.
Последний был в полном восторге и прислал мастеру ответный подарок - часы «Ролекс».

514
Песни и развлечения эпохи нэпа
Ф. И. Шаляпин в ночном кабачке Нью-Йорка. 1925
Ядов усмехнулся, разглядывая скатерть, залитую вином. Я подошел к оркестру
и сказал дирижеру, что в зале сидит автор этой песенки - одесский поэт Ядов.
Оркестранты встали. Подошли к нашему столику. Дирижер взмахнул рукой,
и развязный мотив песенки загремел под дымными сводами ресторана.
Ядов поднялся. Посетители ресторана тоже встали и начали аплодировать ему.
Ядов угостил оркестрантов вином. Они пили за его здоровье и произносили замыс¬
ловатые тосты.
Ядов был растроган, благодарил всех, но шепнул мне, что хочет поскорее уйти
из ресторана».
После этого у Паустовского и Ядова состоялся многозначительный
разговор. Помолчав, Яков Петрович начал свою исповедь:
«Если говорить всерьез, так я посетил сей мир совсем не для того, чтобы зубо¬
скалить, особенно в стихах. По своему складу я лирик. Да вот не вышло. Вышел хох¬
мач. Никто меня не учил, что во всех случаях надо бешено сопротивляться жизни.
Наоборот, мне внушали с самого детства, что следует гнуть перед ней спину. А те¬
перь поздно. Теперь лирика течет мимо меня, как река в половодье, и я могу толь¬
ко любить ее и завистливо любоваться ею издали. Но написать по-настоящему не
могу ничего. Легкие мотивчики играют в голове на ксилофоне... Я не отчаиваюсь.
Я раздарил свой талант жадным и нахальным торгашам-антрепренерам и издате¬
лям газет. Мне бы дожить без потерь до сегодняшнего дня, я, может быть, написал
бы вторую “Марсельезу”...»
Отец Сергея Довлатова, поэт и драматург Донат Мечик, в книге «Вы¬
битые из колеи» рассказывает:
«До сих пор продолжает исполняться на разные лады самая популярная песен¬
ка времен нэпа - “Бублики”.
<...> Они звучат в кафе и ресторанчиках с заграничных пластинок. Цитаты из
песни все еще встречаются в сатирических произведениях, газетных фельетонах

Глявя 18. Песни навагв быта
515
и театральных постановках. Искажений в тексте много. Самое досадное из них по¬
следняя строчка припева. Ее стали петь так:
...Ив ночь ненастную, меня несчастную,
Торговку частную ты пожалей...
Песня написана от лица одесской девчонки, торгующей ночью бубликами.
Но припев в первозданном виде звучал социально значительней и был запрещен
Реперткомом. Приведу первый куплет полностью:
Ночь опускается, фонарь качается,
Мильтон врывается в ночную мглу.
А я немытая, девчонка битая,
Всеми забытая здесь на углу.
Купите бублики, горячи бублики,
Гони-ка рублики, народ, скорей,
И в ночь ненастную, меня несчастную,
Торговлю частную ты пожалей!
Не торговку, как потом пели, а торговлю частную.
<...> На закрытых юбилейных вечерах Леонида Утесова и другого знаменитого
актера Д. Л. Кара-Дмитриева обязательно пелись “Бублики”. Оба они называли себя
первыми исполнителями, не упоминая, что песенка досталась им от малопопулярно¬
го неприметного актера Григо¬
рия Красавина, выступавшего
до революции с куплетами под
свой аккомпанемент на скри¬
почке. Работал он долгие годы
и на советской эстраде, часто
лишаясь права на выступления.
Выглядел совсем неартистично,
был маленького роста, щуплый,
с явно выраженным еврейским
лицом, а главное с сильным
акцентом. Три месяца я бился
с ним над стихотворным публи¬
цистическим фельетоном, кото¬
рый кончался такой строчкой:
“Мы за мир!”
Тяжело осваивал бедный
Григорий Маркович русское
произношение. Но на репетици¬
ях он все-таки собирался и про¬
износил слова нормально, а вот
на просмотре умудрился сохра¬
нить свою ошибку, прокричав:
- Ми за мыр!
<...> Яков Петрович
Ядов (Давыдов) - самый
талантливый и плодовитый
эстрадный драматург-сатирик,
Отечественного нотного издания «Бубличков»
отыскать не удалось даже в фондах РГБ.
Это американские «Бублички» 1929 года. Внутри
текст на трех языках: русском, английском и хибру
Popular Russian Song
ARRANGED
FOR
VOICE and PIANO
В V
HENRY LEFKOWITCH

516
Песни и развлечения эпохи нэпа
снабжавший репертуаром и знамени
тых Бим-Бом, и отличного клоуна на
ленинградской эстраде Васваса Гу
щинского, и тогда еще начинавшего
Петра Муравского, да и всех эстрад
ных светил. В советской печати об
эстраде неизменно фигурирует имя
Ядова. Но разговоры о его произведе
ниях избегаются.
<...> Я познакомился с Ядовым
в конце двадцатых годов во Владиво
стоке в Приморском отделении Сибир
ского союза писателей. Он говорил,
что сбежал от Реперткомовского дав
ления “на край света”. В газете еже
дневно печатались его фельетоны на
местные темы под псевдонимом Жгут
А до революции в сатирических жур¬
налах - Пчела.
Из Владивостока Ядова вытянули в Ленинград нуждавшиеся в остром репер¬
туаре эстрадные артисты.
В первый день моего приезда, не имея почти никого знакомых, я появился
у него на квартире, на углу улиц Чехова и Жуковского. Яков Петрович и его жена,
посредственная актриса, Ольга Николаевна поселили меня в ядовском кабинете,
а дядя Яша, как я его называл, подключил в соавторство.
Репертком давил на Ядова, но он умудрялся избегать запретов. Приведу при
меры, что остались в памяти. Когда по стране с огромным успехом прошел фильм
“Багдадский вор” с Дугласом Фербенксом в главной роли, Ядов написал для мо¬
сковских артистов цикл частушек, в том числе и такую:
Из-за леса, из-за гор
Прилетел “Багдадский вор’’,
Но не надо нам чужих,
У нас хватает и своих.
В Реперткоме возразили: “У нас в стране покончено с воровством”.
- Не понимаю, - заявил Ядов, - при чем тут воровство?! Речь идет о загранич¬
ном фильме. “У нас хватает и своих” хороших кинокартин.
Частушку вынуждены были разрешить, как патриотическую.
Яков Петрович зачитал ее москвичам по телефону. Состоялась сделка. Но, не
дождавшись приезда актеров, всегда нуждавшийся Ядов отдал частушку за значи¬
тельную сумму ленинградскому куплетисту.
Приехали москвичи:
- Где же частушка о “Багдадском воре”?
Тучный старый Ядов, утопая в кресле, грустно покачивал огромной, обросшей
пухом головой и жалобно просил заказчиков выйти на пять минут в коридор.
- Я напишу новую частушку о “Багдадском воре”. Не надо расстраиваться!
Ш Щ г" ' -" ЩЯ ш ^ \
Куплетисты Л. Зингерталь, Г. Красавин,
В. Коралли. Одесса, вторая половина
1920-х

Глава 18. Песни навага быта
517
Актеры шумели, оскорбляли беззащитного автора:
- Что вы напишете?! Халтурщик! Предатель! Нам нужна частушка о воровстве.
Но все же им ничего не оставалось, как выйти и подождать. Через несколько
минут дядя Яша зачитал новую частушку, отстуканную сразу же на машинке, за¬
ливаясь сиплым смехом от удовольствия.
Я с женой в кино вчера
Смотрел “Багдадского вора”.
Пока смотрел “Багдадский вор”
Одесский вор бумажник спер!
Актеры расцеловали старика и отдали деньги, но
забеспокоились:
- А Репертком разрешит?!
- Подумаешь, один вор на весь Советский Союз!
Да и тот одессит!
Вот еще эпизод.
Зимний дворец долгое время пребывал в запу¬
щенном состоянии. Его не рисковали ремонтировать
с момента известного выстрела с “Авроры”. Но даже
намекнуть с эстрады на запущенность дворца никто не
решался, чтоб не быть обвиненным в контрреволюци¬
онной пропаганде. И все же Ядову удалось написать
частушку, проскочившую контроль Реперткома. В пер¬
вых двух строчках речь шла о размалеванной женщи¬
не. А заканчивалась так:
Донат Весенний. 1927
Краска сыплется с лица,
Словно с Зимнего дворца.
...Напомню и другую ядовскую частушку:
С милкой сел я в мотоцикл
И держу фасон и шик.
Мотоцикл как зацыкал,
Словно едет целый ВЦИК!
Совместно с Ядовым мы <...> писали какие-то куплеты и частушки.
Мою долю заработка Ядов вручал мне так, как в былое время обыватели рассчиты¬
вались с докторами, суя им при прощанье как бы незаметно в руку денежные купюры.
Умер он в войну. Незадолго до смерти привлекался к судебной ответственности.
Какой-то делец, приехавший из Армении в Москву, уговорил Ядова за огромные
деньги сочинить за него героическую повесть - автобиографию. Ядов сочинил.
Но заказчик попал под суд, где раскрылась его преступная деятельность. Ядова
выручили актеры, признанные мастера эстрады.
Вскоре после войны я получил письмо от Ольги Николаевны. Она писала:
“Вы знаете, сколько денег зарабатывал Яша и как они всегда убегали у нас из-под
Конферансье Донат Мечык,
он же поэт

518
Песни и развлечения зппки нэпа
пальцев. Когда Яша умер, в доме осталось только
десять рублей. Донат, Вы были любимым учеником
Яшеньки, и я хочу, чтоб Вы всегда думали и оставляли
деньги на черный день. Я осталась одна и живу на то,
что иногда приносят или присылают эстрадники”...»
* * *
Помимо прочего, Ядов еще в 1919 году напи¬
сал сценарии к фильмам «Запутанный буржуй »
и «Азиатская гостья», а в 1923-м - «Магнитная
аномалия». Для Вадима Козина сочинил песни
«Любушка» и «Смейся громче всех», написал
много частушек для «лубочного» дуэта Глебовой
и Дарской. Некоторые из них сохранились в ар¬
хиве Леонида Утесова:
От среды и до субботы
В нашей бане нет работы,
От субботы до среды -
В нашей бане нет воды.
Есть версия, что перу Якова Петровича принадлежит авторство слов
«Мурки», якобы положенной на музыку самим Оскаром Строком, но об
этом мы поговорим ниже. Но тот факт, что король танго Строк знал
о Ядове - неоспорим. Услыхав однажды «Бублички», он продолжил тему,
сочинил «Новые бублики»:
Ах, жизнь моя,
Ты унесла меня в далекие края,
И на мне пропащей,
На мне гулящей дорогие шиншилля...
Среди множества произведений Ядова есть написанные специ¬
ально для ВасВас Гущинского забавные куплеты бродяги “Фонарики-
сударики”1, которые заканчивались словами:
Прощайте же, фонарики,
Домой я поверну,
А коль собьюсь с дороги я,
В канаве отдохну...
Король танго -
композитор Оскар Строк
(1893-1975)
Эти куплеты - парафраз одноименного стихотворения Ивана Петровича Мятлева (1796-1844),
ставшего, по воспоминаниям современников, любимой песней всех мастеровых. По-моему,
очевидно, что известное стихотворение Г. Горбовского «Когда фонарики качаются ночные»
созданы не без влияния текстов Я. Ядова и И. Мятлева: Фонарики-сударики, / Скажите-ка вы мне,
/ Что видели, что слышали / В ночной вы тишине? / Так чинно вы расставлены / По улицам у нас.
/ Ночные караульщики, / Ваш верен зоркий глаз! / ...Фонарики-сударики / Горят себе, горят, /
А видели ль, не видели ль - / Того не говорят...

Глава 18. Песни нпвдгр быта
519
В конце 30-х Ядов впал в немилость:
его яростно критиковали, обвиняли
в пошлости и мелкотемье. Дошло до
того, что некогда самый востребован¬
ный эстрадный автор буквально остал¬
ся нищим. В 1940 году отчаявшийся
поэт отсылает письмо на имя генпро¬
курора Андрея Вышинского, бывшего
народным депутатом Бауманского рай¬
она Москвы, где жил эстрадник:
Глубокоуважаемый
Андрей Януарович!
Меня зовут Яков Петрович
Давыдов-Ядов. 55 лет. Писатель.
Стаж - 28 лет.
Работал в качестве стихотворного
фельетониста в советских газетах...
В Москве живу с 1930 года. Здесь
изредка печатался в газетах «Труд»
и «Вечерняя Москва»...
Почти одновременно с газетой я начал работать на эстраде. Хоро¬
шо знаю как старую, дореволюционную эстраду, так и современную, со¬
ветскую. По исполняемости на эстраде занимаю одно из первых мест.
И вот то обстоятельство, что я работаю исключительно для
эстрады, знаю и люблю эстраду, и эстрада знает и любит меня - слу¬
жит источником непрерывной цепи горьких обид и незаслуженных
оскорблений.
Дело в том, что эстрада до сих пор - запущенный участок советско¬
го искусства. И потому эстрадный драматург, по мнению наших лите¬
ратурных вельмож, человек второго сорта. Этот неписаный закон я до
сих пор чувствую на себе.
При всем этом у меня очень скверный характер: я не умею подлажи¬
ваться и приспосабливаться. Во времена владычества РАПП'а я не раз
высказывался против рапповских установок в области эстрады. И меня
решили ликвидировать. В 29 году в Ленинграде, где я тогда жил и ра¬
ботал, организовалось т.н. ОСЭ (общество советской эстрады). Свою
деятельность ОСЭ начало борьбой с “ядовщиной”.
Видя, что силы неравны, что меня могут угробить, я уехал в Москву.
В мое отсутствие, за неимением Ядова, ОСЭ ликвидировало эстраду во¬
обще, а затем самоликвидировалось.
Но в Москве я не спасся. Рапповцы устроили мой “творческий вечер”,
на котором разгромили меня в пух и прах, причислив клику классовых
врагов. При этом один из ораторов с циничной откровенностью зая¬
вил: “Ядова надо ликвидировать, так как из-за таких, как он, нас (т. е.
рапповцев) на эстраде не исполняют”.
ТРУБКА
ОГНЕННОЙ РЕК
Трубка в 1920-е была столь модным
атрибутом мужчины, что о ней
сочиняли песни и рассказы.
И. Эренбурга в 1922 году выпустил
сборник новелл«Тринадцать трубок».

520
Песни и развлечения зппии нэпа
Этот лтворческий вечер” стоил мне
кровоизлияния в мозг, к счастью, легкого,
Вызванный врач настаивал на немедленном
помещении меня в больницу. Но как не члени
профсоюза (мне было отказано в приеме),
меня ни одна больница не брала. Раппов
ский секретариат тогдашнего Всероском
драма отказался мне в этом помочь. Гибель
казалась неизбежной. Тогда жена обрати
лась с письмом к тов. Сталину с просьбой
помочь ее мужу выздороветь. И немедленно
из секретариата тов. Сталина последо
вало распоряжение о предоставлении мне
всех видов лечения. Меня положили в боль
ницу, и я был спасен.
Постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 32 года разогнало рапное
ских бандитов. <...> Но меня не оставляли в покое. .. Андрей Януарович!
Мне только 55 лет. Хочется еще жить и работать. Тяжело и больно со
знавать, что Литфонд превращается в кормушку длямногих бездельнн
ков, а мне, старому писателю, отказывают в праве на отдых и лечение.
Я хочу только одного: восстановить свое здоровье и трудоспособность
настолько, чтоб номере сил быть полезным дорогой Родине. Помогите
мне в этом, Андрей Януарович!
Все справки обо мне может дать тов. Хесин, директор Управления по
охране авторских прав. Тел. В-1 -35-87. Я. Давыдов-Ядов, Москва. 16.4.40*.
Реакция адресата осталась неизвестной, а вскоре автор гениальных
жанровых вещей тихо скончался в своей коммунальной квартире в рай¬
оне Бауманской улицы и был похоронен в колумбарии Нового Донского
кладбища. Сейчас могила его заброшена, фото давно отвалилось, плита
просела и не разобрать даже год смерти: то ли 1940-й, то ли 1942-й. Че¬
ловека давно нет, а песни его всё поются.
Захоронение Я. Ядова
в некрополе Даниловского
монастыря в Москве
Оригинал письма был найден сочинителем эстрадных реприз, исследователем истории куплетного
жанра Георгием Териковым. Цитируется по его книге «Куплеты в цирке и на эстраде».

Глава 19. БЛАТНАЯ ПЕСНЯ: ИСТОРИЯ И ЗАГАДКИ
Блатная песня... Посмотрите: тут все есть. И наша
исконная, волком воющая грусть-тоска - вперемешку с диким
весельем. <...> Страсть к переменам. Риск и жажда риска...
Вечная судьба-доля, которую не объедешь. Жертва. Искупление...
<...> Блатная песня тем и замечательна, что содержит слепок
души народа (а не только физиономии вора), и в этом качестве,
во множестве образцов, может претендовать на звание
национальной русской песни.
Из статьи А. Синявского «Отечество - блатная песня».
«И Я ИЩУ, ПАРДОН, ЧИТАТЕЛЬ, BLAT...»
Сегодня все реже можно услышать словосочетание «блатная песня», тем
паче «уличная песня». А когда-то это были большие культурные пласты.
Собственно, они никуда не делись и в наше время, но их всосал в себя, как
мощный пылесос, гибридный стиль под названием шансон по-русски. Под¬
робно о корнях и ветвях этого проросшего за века на российской земле
«баобаба» я написал в книге «История русского шансона». Здесь же мы кос¬
немся исключительно популярного во времена оные стиля - «Песен ули¬
цы», а также затронем родственные ему блатные и каторжанские песни.
Термин «блатные песни», по моим наблюдениям, входит в языковой
оборот в середине 20-х XX века1. По крайней мере, в прессе до 1917 года
он не встречается вовсе, а десятилетие спустя, в газетах и журналах вре¬
мен нэпа, уже звучит неоднократно.
Рабкор «Рабочего и театра» (1931) сетовал:
Посмотреть сейчас эстрадный репертуар 1925-1928 годов - это значит оку¬
нуться в черную тину всевозможной фокстротщины, цыганщины, «блатной»
песни, бесчисленных перепевов дореволюционных «интимных» песенок...
Об этимологии слова «блатной» филологами написано много, одна¬
ко единое мнение на этот счет отсутствует: корни ищут в английском
(blood - кровь), польском (blat - взятка (жарг.)), немецком (Blatt - лист
бумаги), идише (blat - посвященный). В очерке «Соловецкое дно» о борь¬
бе с блатом, опубликованном в журнале «Соловецкие острова», некто
Г. Б-ин предполагает, что слово «блат» однокоренное слову «поблажка».
1 В журнале «Соловецкие острова» (1925, № 2) А. Акаревич в статье «Блатные слова», посвященной
«малоисследованной области лингвистики» - тюремному («блатному») жаргону, в заключении говорит
и о тюремных песнях, однако термин «блатная песня» у него ни разу не встречается. В1926 году в Иркут¬
ске было опубликовано исследование Н. Хандзинского, посвященное фактически песенному фольклору
уголовников, однако называлось оно «Блатная поэзия».

522
Песни и развлечения зппхи нэпд
Считается, что в русской
лингвистической литерату
ре слово это впервые поя¬
вилось в 1908 году в слова¬
ре Виктора Трахтенберга
«Блатная музыка. Жаргон
тюрьмы» в значении «член
воровской шайки».
В середине 20-х годов,
когда враги новой совет¬
ской власти только начина¬
ли «обживать» Соловки, ре¬
жим там был относительно
либеральным. Заключен¬
ные даже выпускали жур¬
нал «Соловецкие острова»,
в котором печатались мате¬
риалы, за которые в 1937-м
их авторам грозил бы как
минимум новый срок.
В одном из номеров ла¬
герного издания, в разделе
«Юмор» (!), появились па¬
родии под заголовком: «Кто
что из поэтов написал бы
по прибытии в Соловки?»
Среди воображаемых стихов Пушкина, Есенина, Маяковского (вот
уж икалось, наверное, последнему) появилось стихотворение псевдо-
Северянина «В северном коттедже», где есть такое четверостишие:
Ах, здесь изыск страны коллегиальной,
Здесь все сидят - не ходят, а сидят,
Но срок идет во фраке триумфальном,
И я ищу, пардон, читатель, blat...
Михаил Шелег в книге «Две грани одной жизни» выдвигает свою версию:
«Когда большевики экспроприировали имущество у буржуазии, то это законно
награбленное добро они складировали в специальных хранилищах - спецхранах.
Охранять спецхран и выдавать по предъявлению специального мандата бобровые
шубы, обувь, белье, предметы быта, продукты и, конечно же, спиртное назначался
человек стойкий, честный и, главное, неподкупный. На такую должность чаще бра¬
ли немцев из числа бывшей складской администрации. Революционных матросов
и разных прочих пролетариев комиссары на такую службу назначать опасались по
известным причинам. Немец, плохо говоривший по-русски, требовал от просителя
бумагу с печатью. Так и говорил: “Blatt, blatt...” - и без этой “блат” ничего не выдавал!»
Граждане шутили: «Не имей отца и брата, а имей кусочек блата». Так
в СССР, во времена тотальной нехватки всего, от табака до гвоздей, жар-
Я. С. Пушкин.
Новые строфы из „Онегина**
Мой дядя самых честных правил,
Когда внезапно „занемог**,
Москву он тотчас же оставил,
Чтоб в Соловках отбыть свой срок.
Он был помещик/ Правил гладко,
Любил беспечное житье.
Читатель рифмы ждет: десятка—
Так вот она—возьми ее!
Ему не милы те широты,
И вид кремля ему не мил,
Сперва за ним ходил комроты.
Потом рукраб его сменил.
Мы^все учились понемногу,
Втыкали резво где-нибудь,
Баланов сотней (слава богу?)
У нас не мудрено блеснуть.
.
В бушлат ШШ>Ровский одет,
Моя дядюшка не взвидел свет.
Пародия на стихи А. С Пушкина в журнале
«Соловецкие острова». 1930

Глдвд 13. Блатная песня: история и загадки
523
1 II.
.. .
Владимир Маяковский*
(После получения посылки от Моесольпрома}
Мой лозунг:
—„От ЖИЗНИ
Все5 берите4*.
Но все
Я
Врать не готов:
Это вам -г
Не какой-нибудь
Толстый критик—
А 10 лет Соловков!
СЛОН высок,
Но и я высокий,
Мы оба—
Пара из пар.
— Ненавижу
Всяческие сроки!
— Обожаю
Всяческий гонорар! *
Мой голос
Ударит громом,
И рядом скиснет медь:
— Кроме,
Как в УСЛОН'ё,
Нигде
Не хочу сидеть!!!
Тысяча тысяч,
Знайте:
Нет больше голов тоски:
Вам говорю:—
А это - пародия уже па творчество Маяковского, точнее, - на его рекламные стихи,
которых поэт в годы нэпа написал множество. Журнал «Соловецкие острова». 1930
тонное слово обрело второй смысл - «полезные связи», благодаря кото¬
рым можно получить какие-то блага в обход общепринятых правил.
Все это занимательно, но все же - какую песню считали «блатной»?
Первые годы советской власти таковыми полагали только песни
о преступном или асоциальном элементе с активным использованием
в тексте воровского арго, т. е. «блатной музыки». Позднее сюда замешают
все, запрещенное властью, идущее вразрез с идеологией, но это случится
потом, после войны.

524
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Впт DHA какая!»
Во времена «нэповского угара» стабильным спросом пользовались вы¬
ступления и нотные издания с «блатными» песнями квартета «Алеша-ша>
(иногда его называют «Квартетом южных песен») под управлением Натальи
Ефрон. Той самой Натальи Густавовны Ефрон, сыгравшей впоследствии
Фанни Каплан в картине «Ленин в 1918 году». Эту информацию однознач¬
но подтвердил двоюродный племянник актрисы, Алексей Сорокин, хорошо
помнящий, как бабушка под настроение исполняла что-то из старенького.
По словам Леонида Утесова, песни из их репертуара «Алеша, ша!»
и «Мама, что мы будем делать» произвели тогда большое впечатление
своей оригинальностью. Вторая песенка наверняка памятна многим по
сцене из кинофильма «Котовский», в которой под аккомпанемент сидя¬
щего за роялем композитора Оскара Строка шансонетка поет:
Одесситка - вот она какая,
Одесситка - пылкая, живая!
Одесситка пляшет и поет,
Поцелуи раздает
Тем, кто весело живет!
А хор из четырех кавалеров во фраках (второй из которых весьма
напоминает автора слов, одесского куплетиста Льва Зингерталя) подхва¬
тывает припев:
Мама, мама, что мы будем делать,
Когда настанут зимни холода?
У тебя нет теплого платочка,
У меня нет зимнего пальта!..
В нотах квартета Н. Ефрон 1922 года был
такой текст:
Как-то ночью мокрым делом занят был,
Все обтяпал чисто под зарю,
Та-ра-ра-ра
Под конец работы мент меня накрыл,
Но шпайером я тихо говорю:
Алеша, ша! Возьми полтона ниже,
Брось арапа запускать,
Не подсаживайся ближе,
Брось Одессу вспоминать!
Однажды вЛанжероне я сидел, как франт,
Шамал и буцал на полный ход,
Под конец ко мне подходит официант,
Подошел, сует мне в нос он счет.
Алеша, ша!...

Глава 19. Блатная песня: история и загадки
525
Программка концерт-бала
и кабаре с участием квартета
«Алеша-ша!».
Слегка переиначивая текст,
эти куплеты упоминает Михаил
Булгаков в повести «Роковые
яйца»:
«...В “Эрмитаже”, где бусинками
жалобно горели китайские фонарики
в неживой, задушенной зелени, на уби¬
вающей глаза своим пронзительным
светом эстраде куплетисты Шраме
и Карманчиков пели куплеты, сочинен¬
ные поэтами Ардо и Аргуевым1:
Ах, мама, что
Без яиц?.. -
и грохотали ногами в чечетке».
А в 1925-м, на страницах журнала для заключенных «Соловецкие
острова» в произведении А. Акаревича «Густая тишь» упоминается такая
пародия:
еврейский Комитет Помощи (ЕКОПО)
* » Петроград*
ПРОГРАММА '
КОНЦЕРТ-БЯЛА
и
К Я Б ПРЭ
27 Января 1923 г.
Зал Государствен. Филармонии.
я буду делать
Мара, Мара, что я буду делать,
Когда погонят на остров Соловки,
Ты здесь будешь вдоволь наслаждаться,
А я погибну, сгину от тоски...
В годы расцвета новой экономической по¬
литики группа Натальи Ефрон была желанной
гостьей на всех городских мероприятиях. Пере¬
до мной программка «концерт-бала и кабаре»,
состоявшегося 27 января 1923 года в петроград¬
ском зале государственной филармонии под
эгидой ЕКОПО (Еврейского комитета помощи
жертвам войны). Программа вечера обширная,
из трех отделений: первое, как водится, самое
серьезное (классика, Рахманинов, соло на арфе,
па-де-де из балета «Щелкунчик»), второе - по¬
легче (скрипичный номер, отрывки из арий,
Н. Г. Ефрон в фильме
«Друзья из табора». 1938
Под этими именами Булгаков скрыл популярных эстрадных авторов Абрама Арго (1897-1968)
и Николая Адуева (1895-1950).

526
Песни и развлечения злами нэпа
Н. Г. Ефрон в роли
Ф. Катан в картине
«Ленин в 1918 году». 1939
мелодекламация), в финале - десерт: Валерская
(цыганские романсы), Винокур (оригинальные
песенки), неаполитанский квартет и танцы-танцы -
танцы... Апогеем праздничного вечера заявлено
выступление хора-квартета «Алеша-ша». Тогда, как
и сейчас, закрывали концерт самые желанные ар¬
тисты. Так что данный штрих говорит о многом.
В репертуаре коллектива была, что называется,
классика жанра: «Одесса-мама», «Феодосия», «Джа»,
«Зец», «Идет мой милый», «Ботиночки»...
Упомянутые песенки, кроме первой и послед¬
ней, мне незнакомы. Зато последняя песенка бла¬
гополучно шагнула в XXI век.
«Ботиночки»
«Ботиночки» известны с напева харбинской певицы Софьи Реджи, запи¬
савшей хит в середине 20-х, а позднее популярную песенку исполнила
эмигрантка из Белграда Ольга Янчевецкая. По воспоминаниям людей из
окружения Владимира Высоцкого, он тоже любил «пройтись» в «Боти¬
ночках» на студенческих капустниках:
За две настоящих «катеринки»
Сшил мне мой миленочек ботинки,
А на те ботиночки он прибил резиночки,
Кругленькие, черные резинки.
Я ботинки страсть люблю,
Целый день я в них скриплю,
На ноги себе их надеваю,
В них по улице хожу,
И от счастья вся дрожу -
Песенку веселу напеваю...
Шлягер родился в смутные годы революции. Это видно из первой же
строки: «катерниками» называли сторублевые билеты Госбанка Россий¬
ской империи, на которых был разме¬
щен портрет Екатерины Великой. Даже
после крушения монархии большеви¬
ки продолжали печатать их - населе¬
ние доверяло «романовским» деньгам
больше, чем «керенкам». Но автор уточ¬
няет - «за две настоящих “катеринки”»,
видимо, желая подчеркнуть, что купле¬
ны они были еще при царском режиме.
Все-таки две сотни рублей даже в це¬
нах 1917 года - сумма для пары обуви
приличная, хотя и не запредельная.
Мужской костюм стоил триста рублей,
шляпа - четвертной.
Пластинка харбинской певицы
Софьи Реджи

527
Глава 13. Блатная песня: история и загадки
Максимилиан Волошин в книге
Путник по вселенным», описывая со¬
бытия августа 1919 года в Крыму, вспо¬
минает об этой песенке:
«В день приезда <...> из Екатерино-
дара в Феодосию я был у Новинского весь
день. У него тогда жила певица Анна Сте¬
новая, которая прекрасно пела популярную
в те времена песенку “Ботиночки”. Под эту
песенку, сделанную с большим вкусом,
сдавались красным один за другим все
южные города: Харьков, Ростов, Одесса.
В Степовую был влюблен одесский главно¬
командующий генерал Шнейдер...»
Последнее утверждение мемуари¬
ста - ошибка. На самом деле фами¬
лия генерала была Шиллинг. Так что же за дива охмурила военачальника?
А. Степовая была одной из первых
исполнительниц романса
А. Кусикова «Бубенцы»
Па СЛЕДАМ ШАНТАННОЙ ПЕВИЦЫ
Об упомянутой артистке известно мало. Кафешантанная прима Анна
Александровна Степовая (Халтурина) вышла на большую эстраду при¬
мерно в 1916 году; исполняла цыганские романсы (сохранились ноты
с ее портретом «Бубенцов» Александра Кусикова) и жанровые «штучки»,
которые, видимо, удавались ей особо.
С лета 1917-го артистка целый год работала в Никольском театре
в Москве. «Вечерняя жизнь» в апреле 1918 хвалила певицу: «Трагическая
шансонетка, посвященная улице, конечно, эксперимент, но экспери¬
мент любопытный».
С приходом к власти большевиков Степовая, не дожидаясь развития
событий, устремляется на спокойный до поры юг Империи.
«Хорошо знакомая москвичам исполнительница песенок Анна Степовая,
еще год тому назад подвизавшаяся в кафешантанах за 200 рублей в месяц
и получавшая в московских миниатюрах по 5 рублей за выход, приглашена
ВЕЧЕРА ЦЫГАНСКИХЪ РОМАНСОВЪ И НОВАГО ЖАНРА
,Д'Вени УЛИЦЫ“.
Е АННА СТЕПОВАЯ. =
МАЙ-ВОЛГА, ТОНЬ—КАМА—УРАЛЪ.
Органиаадш гастролой А. Я. Левитова.
Анонс концертного турне певицы. 1917

528
Песни и развлечения зппки нэпа
Рекламная открытка и ее оборот с автографом певицы: «На добрую память симпатичной
Раисе Федоровне. Великое спасибо за теплое отношение. Москва 27 июня 1918 г.»
теперь в Киев в местное кабаре «Гротеск» на оклад 4 1/2 тысячи в месяц» -
писала «Рампа и жизнь» летом 1918 года.
Харьковская газета «Южный край» от 6 августа 1918 года сообщает
о небольшом происшествии:
Вчера приехал из Москвы известный писатель-драматург граф Алексей
Николаевич Толстой, который даст свой вечер интимного чтения из неиз¬
данных еще произведений и сказок. Переезд из Москвы не обошелся без
недоразумений с «властями» на грани¬
це. По пустячному поводу А. Н. и его
импресарио едва не были увезены
«для объяснений» в поле. Одновремен¬
но с А. Н. Толстым приехала в Харьков
популярная исполнительница цыган¬
ских романсов собственного репер¬
туара Аня Степовая: в скором времени
состоится вечер цыганской песни и ро¬
манса. Защищая на границе А. Н. Тол¬
стого от «вспылившего начальства» во
время переезда через демаркацион¬
ную линию, г-жа Степовая сделалась
сама жертвой любителей чужой соб¬
ственности. Все ее концертные туа¬
леты, составляющие по теперешним
ценам сумму не менее 25 тысяч, стали
достоянием одного из «власть имущих»
по ту сторону границы...

Глава 19. Блатная песня: история и загадки
529
Елена Толстая в примечании к очерку «Деготь или мед: Алексей Н. Тол¬
стой как неизвестный писатель» выдвигает версию, что песенка, упомяну¬
тая писателем в романе «Хмурое утро» как цыганская, на самом деле при¬
надлежала репертуару Степовой:
Пойдете вы направо и налево, а потом
Темным коридором обойдете вы весь дом,
Направо будет дверца, а за дверцею чердак,
И то, что вы искали, не найдете вы никак...
Вероятно, в конце 1918 - начале 1919-го годов Анна Степовая задер¬
жалась в Ростове-на-Дону, но об этом мы поговорим позднее.
Юрий Феличкин в мемуарах «Как я стал двойником. Воспоминания
эмигранта и разведчика» прослеживает дальнейший маршрут этуали:
«Недолгим было пребывание белых в Одессе - с июля 19 по январь 20-го.
Главнокомандующим в Одессу Деникин назначил генерала Шиллинга, а началь¬
ником государственной стражи (читай - полиции) - генерала Штемпеля. Благодат¬
ная почва для одесских острословов: “Фальшивый Шиллинг со Штемпелем”. За¬
правляла всеми делами любовница Шиллинга певица Анна Степовая. Вся Одесса
распевала ее песенки:
Улица, улица,
Улица веселая,
Эх ты время, времечко,
Времечко тяжелое...
Ром, вино, шампанское
Рядом с самогонкою -
После сдачи Крыма она с арми¬
ей Врангеля оказалась в изгнании.
В эмигрантской прессе частенько
появляется реклама ее выступлений.
Василий Шульгин, рассказывая
0 быте русской улицы Пера в Кон¬
стантинополе 1921 года, вспоминал
рекламное объявление: «Ре1е-Ме1е -
театр-ресторан. IV цикл. Беспрерыв¬
ное веселье. Новая программа. Все
оригинально. Кабаре неожиданно¬
стей. Уголок Востока. Бар Америкэн.
Исключительный успех “Три ар¬
шина морали” (цензурованная на¬
гота). Юрий Морфесси. Цыганские
и русские песни - Анна Степовая.
Песенки мистера Алли: Юлия Гер¬
ман. Итальянский ансамбль и т. д.
1 Это измененная на злобу дня песня Федора Боярова «Улица» (1917).
Угощенье панское,
Воспитанье тонкое.
Улица, улица,
А Деникин журится,
Что иркутская чека
Разменяла Колчака...'»

530
Песни и развлечения эпохи нэпд
Анна Стеновая во время службы
в театре-кабаре «Карусель».
Германия, середина 1920-х.
Рекламное фото
Два оркестра. Конферансье - мистер Алли.
Съезд к 5 часам вечера. Оркестр Жана гу-
леско. Цены умеренные. Вход бесплатный».
По утверждению Елены Толстой, на бе¬
регах Босфора Анна Александровна пере¬
жила страстный роман с поэтом Алексан¬
дром Кусиковым.
Дальнейший путь нашей героини лежал
на Балканы. Историк русской эмиграции
Виктор Косик приводит заметки из эми¬
грантской прессы, в которых говорится,
что «в октябре 1922 года в белградском ре¬
сторане “Златен лев” выступала с цыгански¬
ми и русскими романсами создательница
жанра “песни улицы”, приехавшая из Праги
Анна Александровна Степовая. Тембр голоса
- глубокое контральто. В ее “Песнях улицы” звучала вечная элегия жизни,
близкая сердцу каждого человека. Огромным успехом пользовались ро¬
мансы “Подруга ль тебя разлюбила”, “Продавщица фиалок”...»
Известно, что в середине 20-х Степовая жила в Берлине и выступала
в театре-кабаре «Карусель». Служившая там же актриса Раиса Раич писа¬
ла своему возлюбленному, писателю Аркадию Аверченко в Прагу зимой
1924 года:
«Мы в труппе все очень дружны, за исключением Степовой, она оказалась ужас¬
ным человеком. Фальшивая, хитрая, сплетница, лгунья неприятная, совершенно не¬
развитая... до ужаса. При встрече много тебе расскажу про нее. <...> Со Степовой
я, конечно, не ссорюсь... вначале, пока не раскусила, была с ней очень дружна, а те¬
перь стараюсь ее не замечать. Ты ей предлагаешь службу в Драме у Свободина, но
она так бездарна, что, кроме своих песенок, ничего не умеет, имей это в виду».
Судя по прессе, в конце концов певица осела в Париже, выступала
с сольными программами в ресторанах и на «субботниках» в Тургенев¬
ском артистическом обществе. Участвовала в театральных капустниках
«У артистов», в вечерах, концертах, на благотворительных балах, в том
числе в пользу Союза сестер милосердия имени Юлии Вревской.
Узнать подробностей о том, как и когда закончился ее земной путь,
пока не удалось.
Съ 11 час. вечера
Пи* Троицки, till [НИ
ВЪ ТЕРЕМ КВ з, RUE DE DOUAI
прииашпютъ друзей и зиакомыхъ.
до упада. - Рсетораиъоткрыть до утра.

Глявя 19. Блятняя песня: история и загадки
531
«Песни улицы»
Так что же мы знаем об имени «сапожника», стачавшего «Ботиночки»?
На первый взгляд, ничего. Но несколько слов из газетной заметки,
возможно, расставят точки над «Ь>. Читаем внимательнее: «...приехала
в Харьков популярная исполнительница цыганских романсов собствен¬
ного репертуара Аня Степовая». Означает ли это авторство Степовой?
На сто процентов утверждать сложно, но и другой мемуарист, Юрий
Феличкин, говорит о том, что «вся Одесса распевала ее песенки». А зна¬
чит, «мастерицей» может быть сама Степовая. Аргументом в пользу этой
версии стали ноты других шлягеров из репертуара шансонетки, храня¬
щиеся в архивах Ленинской библиотеки: «Клавиши» - мотив и слова за¬
писаны Анной Степовой, «Утопленница» - idem1...
Первоначальный вариант главы на этом и заканчивался, но, видимо,
неслучайно я продлил его многоточием.
Песни популярной артистки выходили в серии «Песни улицы». В ка¬
талоге они обозначены загадочно: место издания - Ростов-на-Дону, вре¬
мя - «б. г.», т. е. «без года».
Судя по орфографии, печатали их еще при старом режиме или же
до прихода большевиков, в безвременье, царившее в Ростове-на-Дону
с октября 1917-го по конец марта 1920-го. Но каково же было мое удив¬
ление, когда на других нотах, также изданных в Ростове, но уже с новой
орфографией и с рисунком на обложке, явно свидетельствующим об
окончательном и бесповоротном установлении советской власти, я про¬
читал все тот ж текст - «Цикл “Песни улицы”. Песенки Николая Тагам-
лицкого». Только пела их теперь не белоэмигрантка Степовая, а «проле-
тарочка» Н. И. Загорская.
(На всякий случай еще раз призову не путать ее с «этнографической
певицей» Анной Загорской!) И судя по этим нотам, автором «Ботиночек»
был Николай Тагамлицкий.
«Ну, подумаешь, - скажет иной скептик. - Тоже мне бином Ньюто¬
на - “песни улицы”...» И я бы согласно кивнул головой, но прежде решил
проверить другие творения Тагамлицкого. Из хранилища, среди прочих,
мне неожиданно принесли и уже знакомые ноты серии «Песни улицы»
Анны Степовой. Раскрывая ветхие страницы, я обнаружил лаконичную
надпись: «“Булочки” - Н. Тагамлицкий». И следом (в иначе оформлен¬
ном сборнике, но тоже с надписями через «ять») - «“Подарочек” (“Жел¬
тые перчатки”) - Н. Тагамлицкий»:
Не орешек заливной, не пирожны сладки,
Подарил мне милый мой желтые перчатки.
Он перчатки мне дарил, желтые, как дыни,
За две боны их купил в модном магазине...
Как и в случае с «Ботиночками», одна маленькая деталь указывает
на большие события, происходившие в процессе создания этих строк.
То же (лат.).

532
Песни и развлечения зппии нэпа
Перчатки куплены уже
даже не за «катеринки»,
а «за две боны», т. е. по¬
просту говоря, распла¬
тился кавалер временны¬
ми денежными знаками1.
А значит, моя теория на¬
ходит второе подтвержде¬
ние - весь цикл написан
Тагамлицким, (возможно,
не без участия Степовой).
Что же получается?
Анна Александровна
Степовая, поколесив по
Украине, прибыла осенью
1918-го (или чуть позднее)
в Ростов-на-Дону. Основа¬
ния для этого были: город
в этот период стал одним
из главных культурных
центров. Повсюду откры¬
вались рестораны, ка¬
баре и шантаны, в кото¬
рых выступали лучшие
артистические силы, от
Александра Вертинского
и Аркадия Аверченко
до Владимира Хенкина
и братьев Покрасс.
Поэт-сатирик Владимир Клопотовский (Лери) сочинил зимой
1919 года выразительные рифмы:
Кипел Ростов...
Попавши в случай,
Он дней напрасно не терял,
И вместе с жизнию кипучей
Стиль петербургский перенял..
Неудивительно, что «песни улицы» московской кафешантанной при¬
мы пришлись как нельзя кстати. Но стоило задуть ветрам перемен, как
обладавшая, судя по всему, недурной интуицией Степовая отправилась
прочь с берегов Дона обратно в Одессу и далее по известному маршруту:
Крым - Константинополь - Европа...
А ее соавтор (и продюсер?) Тагамлицкий остался и отыскал новую
артистку для раскрутки в придуманном им жанре. Он прямо заявляет об
1 В СССР бонами назывались денежные знаки, которые в годы Гражданской войны выпускались
местными властями.
И закружилась в роли новой
- Когда явились на Садовой
Весь Петербург и вся Москва
- Провинциала голова.
Нотный сборник с изображением Анны Степовой,
выпущенный издательством А.Дидерихса
в Ростове-на-Дону ок. 1918 года

Diaim 19. Блатная песня: история и загадки
533
этом на нотах Загорской с песенкой
«Слесарша».
Еще интереснее приписка на
заднике нот:
Настоящий цикл песен Николая Та-
гамлицкого является ОСНОВОЙ но¬
вого, созданного им жанра, приобрет¬
шего в короткое время значительную
популярность под названием: ПЕСНИ
УЛИЦЫ.
Строго говоря, Тагамлицкий, ко¬
нечно, не является создателем жанра.
В 20-е и ранее в этом стиле творили
многие композиторы. Так, большой
популярностью пользовалась душе¬
раздирающая вещь Артура Полонско¬
го «Я ведь улицей на улице распятая...»,
задорные куплеты Федора Боярова
«Улица веселая...» и др.
Еще в начале XX столетия, на
волне революционных настроений
1905 года и повышенного внимания
общества к полной лишений жизни
крестьянства и городских низов, по
всей Империи зазвучали «песни то¬
ски», «песни горя и нищеты» и т. д.
В 1909 году Аполлон Коринфский выпустил сборник стихов под назва¬
нием «Песни голи». На титуле автор поместил эпиграф из поэмы Алек¬
сандра Шеллера-Михайлова:
Эта песня - песня голи,
Песнь о тех,
Кому на воле,
Хуже, чем в тюрьме...
Воспетая им «голь», придя к власти, в 1928 году отправила поэта туда,
где, по его мнению, им было бы лучше, чем на свободе, - в тюрьму. Год
спустя его сослали в Тверь, где он тихо умер.
В московских театральных журналах 1917-1918 годов Анна Степовая
уже позиционировалась как исполнительница «Песен улицы», а вот имя
Тагамлицкого в этом контексте тогда не упоминалось. Все изменилось,
когда взошла звездочка новой протеже Николая Андреевича - певицы
Н. И. Загорской.
Рекламный шарж на режиссера
и конферансье ростовского кабаре
«Гротеск» Алексея Алексеева. 1918

534
Песни и развлечения эпики нэпа
I Я 1 0 01
,Ш|5
НЕСРАВНЕННАЯ ИСПОЛНИТЕЛЬНИЦА
Песепки
Николая
млицкок
Цикл Ш.
Песни улицы
1. УЛИЦА НОЧЬЮ.
2. ЯБЛОЧКО.
3. ГАДАЛКА.
4. КУМАНЕК.
5. ЖЕЛТЫЕ ПЕРЧАТКИ.
6. ШАРМАНЩИК ЛЕЙБА.
7. БОТИНОЧКИ.
8. СЛЕСАРША.
9. БУЛОЧКИ.
10. ДОЖДЕВОЙ ЗОНТИК.
11. НУ-КА, ТРОШКА.
Право публичного исполнения предоставлено
автором исключительно Н. И. Загорской.
Собственность шдателей
Об'евмм. муэымапьн. предприятия
Доно.
Расто* н-Даиу
Щш И. Загорска?
Советский нотный сборник цикла «Песни улицы» с портретами Н. И. Загорской
и Н. А. Тагамлицкого на обложке

Глнвя 13. Блптнпя ПЕСНЯ: ИСТОРИЯ и загадки
535
«СЛЕСАРШД»
«В 1921 году появляется с “песнями улицы’’
Н. И. Загорская, с успехом выступавшая на луч¬
ших эстрадных площадках столицы.
Рецензенты не раз отмечали “темперамент¬
ную и выразительную шансонетку”, но критико¬
вали ее репертуар. Улица в песнях Загорской
рисовалась темной, тайной, почти всегда скры¬
вающей преступление. Мотивы жестокости, ци¬
низма, безудержного разгула чередуются с то¬
ской, раскаянием, нежностью, с утверждениями
особой воровской чести.
Контрастность настроений усиливалась ис¬
пользованием лексикона городского дна. Ти¬
пичными ее песенками были “Папироска моя,
что не куришься”, “Вьюга” или “Трошка” Нико¬
лая Тагамлицкого...» - пишет искусствовед
Е. Д. Уварова.
«Черная» баллада про Трошку входила
в репертуар эмигрантов Петра Лещенко
и Ежи Семенова:
Шарж на Н. И. Загорскую из
прессы 20-х гг. к ее выступлениям
в саду «Аквариум» в Москве
Ну-ка, Трошка, двинь гармошку,
Жарь, жарь, жарь!
А вы, девки, звонче в бубны
Вдарь, вдарь, вдарь!
Есть ли счастье, нет ли счастья -
Все равно!
Были б только водка да вино!
Считается, что именно Н. И. Загорская стала первой исполнительни¬
цей жестокого романса, написанного в так называемом «апашском жан¬
ре», «Шелковый шнурок» (Б. Прозоровский, К. Подревский):
Милый мой строен и высок,
Милый мой ласков и жесток,
Больно хлещет шелковый шнурок.
Разве в том была моя вина,
Что казалась жизнь мрачнее сна,
Что я счастье выпила до дна?..
Потом, когда судьи меня спросили:
«Этот шнурок ему вы подарили?» -
Ответила я, вспоминая:
«Не помню, не помню, не знаю!»...
В 1924 году обозреватель «Зрелищ» рассуждает:
...Классика апашей - Франция. Но существует уже перевод на русский
язык.
В русско-апашском жанре первая Н. И. Загорская. Она, безусловно, талант¬
лива.

536
Песни и ряд влечения зпрхи нэпа
И как-то против вашей воли заставляет воспринимать все эти -
Эй, девчонки, в бубны звонки
Вдарь, вдарь, вда
Но вот последователи Загорской - серьезная опасность. В лучшем случае
они окажутся бездарными и малокультурными. В худшем - получится аги¬
тация «кокаина».
По этому поводу можно было бы очень много сказать об анархии капита¬
листического общества, создающей «человеческие отбросы», и о значении
этих отбросов в деле прогресса. Но в данном случае это ни к чему.
Важно только отметить своеобразное использование этих отбросов (вер¬
нее: их быта и искусства) в виде своеобразных «пряностей».
И уже дело надлежащих органов держать такие «пряности» в обще¬
ственно безопасных границах и придавать им вид безобидной «характер¬
ности»...
Еще одним супершлягером из репертуара Н. И. Загорской была пе¬
сенка Николая Тагамлицкого «Слесарша»:
Эх, помню я, когда я слесаршей была,
При муже я крутила, с кем хотела,
За перстень али брошь гуляла я, с кем хошь,
Уж очень я любила это дело!
Я на это дело попросту глядела,
Что за грех, коль захотится погулять,
Муж-то мой, соколик, вор и алкоголик,
Эх, разве может это ён понять?
На это ён смотрел и сразу не стерпел,
И сам, подлец, вдруг спутался с другою!
И сразу как-то вдруг мой миленький супруг
Прогнал меня из дома кочергою.
Я на это дело попросту глядела:
Ишь, паскуда, тоже вздумал испугать,
Выйду на Садову - вмиг найду другого,
Эх, мне на это дело наплевать!
И жисть моя давно лишь водка да вино,
И как это случилося со мной?
На улицу пошла, и тут я поняла,
Как хорошо быть слесаря женой.
Я ведь это дело вовсе не хотела,
Я хотела так, немножко покутить,

Глава 13. Блатная песня: история и загадки
537
COLUMBIA
Mfrd. under U. S. Pat. No. 1,702,364ond Pot, Pendlng.Trod#-
Mortu R*g. U. S. Pot, 0«.“Moreo»Regi»tfodo». Mod» in U.$. A.
for tier fed lone \ j
use Columbia Needles Russian
ТРОШКА
TROSCHKA
i (Little)
\ PETER LESHTCHENKO, Barlton
s Akkompan. Orkcstra
\ 20327-F J
(18685) S
На пластинках эмигрантов П. Лещенко и Е. Семенова с песней «Трошка»
авторство Н. Тагамлицкого не указано
Стала ж настоящей тварью я гулящей.
Эх, разве это можно пережить?!
Нелегко представить, но такие песни звучали в годы нэпа со сцен лет¬
них театров, рабочих клубов, пивных и кабаре. Эстрадный критик Ро¬
стислав Блюменау писал:
«По бульварам кочуют надоедливые цыгане, промышляющие пляской и гадани¬
ем. Много народу вокруг себя собирают фокусники-китайцы. <...> У двора - иной
жанр зрелищ. Здесь доживает свой век пришедшая из далекой старины хрипящая
шарманка с попугаем... Целый кадр дворовых певцов популяризирует “искусство”
бродяжной, блатной (воровской) и уличной песни... (курсив мой. - М. К.)»
В журнале «Цирк и эстрада» (1929 г.) безымянный автор сокрушался:
Наряду с неприкрытой «салонной» и не салонной пошлостью эстрада ши¬
роко культивирует элементы уличной, «блатной» песни. Недавно в одном
провинциальном рабочем клубе один из многих «авторов-юмористов» ис¬
полнил приводимую южную воровскую песню, благодаря яркости своего
фольклора могущую стать украшением любого рассказа Бабеля:
ГОП СО СМЫКОМ - ЭТО буду я,
Так послушайте меня, мои друзья:
Ремеслом избрал я кражу,
Из тюрьмы я не вылажу,
Исправдом скучает без меня.
Далее песня рассказывает о том, как герой мечтает, умерев в тюрьме, слу¬
чайно вместо ада попасть в рай:

538
Песни и развлечения эпики нэпа
В раю я живо на гастроли выйду,
Возьму с собою фомку, шпалер, выдру,
И я бога на тихую
Окалечу на сухую.
Я его на много не обижу,
Бог от этого не обеднеет,
А если что возьму - не пожалеет.
Если это называется «антирелигиозной
звать пропагандой хулиганства?
Я специально выделил два определения этой песни, данных журна¬
листом, через запятую: «уличной, “блатной”...» То есть речь, по мнению
автора (с которым я совершенно согласен), идет о явлениях одного по¬
рядка. И если вы подумали, что «Слесарша» - это монолог гулящей под¬
руги рабочего, напрасно. «Слесарь» на жаргоне преступников - квартир¬
ный вор, пользующийся отмычками.
«Песни улицы» звучали с эстрады долго. Известно, что в 30-х ленин¬
градский энтузиаст, собиратель фольклора Орест Цехновицер выступал
с лекциями о «блатной музыке», которые иллюстрировались выступле¬
ниями профессиональных певцов.
Там слитки золота, караты,
В серебре висят халаты.
Дай бог нам иметь, что бог имеет.
Потом пойду к пророку Моисею
И передам поклон от всех евреев,
Там устрою я преграду,
Может, что-нибудь украду...
» пропагандой, то что же тогда на
«Его ПЕСЕНКИ исполняются повсеместно!»
Но закончим рассказ о композиторе и литерато¬
ре Николае Андреевиче Тагамлицком.
Художник-эмигрант Михаил Вербов в 1976 году
рассказывал импресарио Виктору Шульману:
«Где нынче располагается Театр Станиславского,
было кабаре “Семперантэ”. Публика там собиралась
специфическая: рабочих парней в серых кепках, комсо¬
молок в кумачовых платках - не наблюдалось. Зимой
в гардероб стояла очередь нэпманов в енотовых шубах
с барышнями в лисьих горжетках, шляпках и облегаю¬
щих платьях. Под ручку с дамами вальяжно фланиро¬
вали кавалеры в щегольских френчах и заграничных
остроносых штиблетах. Некоторые чересчур громко хо¬
хотали и вели себя нервно. Я много общался с богемой
и знал, что эти обнюхались “белого табаку”, как тогда называли кокаин. Их спутни¬
цы, правда, предпочитали мадеру.
Большим успехом пользовались у таких посетителей всякие разухабистые пес¬
ни. Их тогда звали “ростовскими песенками” или просто уличными. Была такая пе¬
вица Мира Эльстон. Очень красивая девушка. Богиня! Я рисовал ее портрет. Она
выступала с программой “Песни улицы”, которые для нее писал мой приятель Нико¬

539
Глава 13. Блатная песня: история и загадки
лай Тагамлицкий. Коля родился в Петербурге, в революцию перебрался в Ростов,
а с 1922 года обосновался в Москве. Разносторонний был парень: сочинял песни,
приключенческие романы, фельетоны...
В 1925 году начались гонения, и его “Песни улицы” запретили. Эльстон тут же
ушла в “Синюю блузу”, а Коля не то сам уехал в Свердловск, а не то был выслан.
Многих неблагонадежных туда отправляли. На Урале он много печатался и под
псевдонимом Константин Таганай даже написал фантастическую повесть. Года
через полтора вернулся в столицу и... неожиданно умер в 35 лет. Говорили, что
затравили его...»
Одним из последних произведений Тагамлицкого стала колыбельная
песенка «Баю-Бай...». Но не стоит думать, что автор в угоду цензуре пере¬
шел на сочинение детских песен. Вовсе нет.
Тяжко, брат, мне вспомнить эту ночь!
Позабыть мне Митеньку не в мочь...
Гэлод был... Помер, годочков трех:
Как щенок на улице подох!
В эту ночь и есть уж не просил,
Знать, и плакать не было уж сил...
Я ж одно качаю да пою:
Баю-баю, баюшки-баю!..
Баю-баю-бай...
Ну же, подыхай!
Хлебца даст те Боженька в раю...
Даст те молочка,
Спи же, брат, пока...
Спи, брат, баю-баюшки-баю!
В запасниках Российского государственного архива литературы
и искусства хранится тонкая папка с его личным делом как члена
Драмсоюза. Среди прочих там есть интересный документ. В ноябре
1923-го Тагамлицкий пишет заявление на имя руководителя органи¬
зации:
Довожу до сведения Союза, что как создатель жанра и автор так
называемых «Песен улицы» я в продолжение многих лет эксплуатируюсь
длинным рядом певиц с большим или меньшим именем, как в столицах
так и в провинции, но до сих пор я не получал авторских от предприя¬
тий, пользующихся моим жанром.
<...> В частности, обращаю внимание Союза, что некоторые лица
сами получают гонорар замой «Песни улицы». Конкретно мне указывали
на неких «Алеша-ша»...
На втором листке прикладывался список шедевров: «Улица ночью
не спит», «Яблочко», «Гадалка» («Трефовая дама»), «Зонтик дождевой»,

540
Песни и развлечения эпохи нзпа
«Куманек», «Слесарша», «Шарманщик Лейба», «На дне» (вариации южных
уличных мотивов). Не прошло и пары недель, как последовала реакция:
«Многоуважаемый Николай Андреевич, от члена Союза Я. Г. Ефрона
(“Алеша-ша”) в связи с вашим заявлением поступил отзыв, который
необходимо сообща обсудить. Поэтому благоволите в ближайшие дни
зайти в Союз от 2 до 5 часов дня. С совершенным уважением...»
Кто же такой Я. Г. Ефрон?
Это один из участников квартета «Алеша-ша», брат солистки ансамбля,
Натальи Ефрон, драматург Яков Густавович Ефрон.
Трудный разговор с автором он, как мужчина, решил взять на себя.
Но закончилась встреча, вероятно, ничем.
Хранятся в фондах РГАЛИ и другие просьбы Тагамлицкого разобраться
с причитающимися ему отчислениями, где перечисляются вереницы произ¬
ведений, созданные им в жанрах «Песен улицы», «интимных песенок», роман¬
са... Однако никаких ответных положительных резолюций не обнаружено.
Осенью 1926 года журнал «Цирк и эстрада» (№ 6) коротко уведомил:
В ночь на 30 ноября скончался популярный автор эстрадных номеров Та-
гамлицкий.
Вторая половина документов личного дела - переписка вдовы Лидии
Ивановны Тагамлицкой, проживавшей в Москве на улице Спартаков¬
ской, с деятелями Драмсоюза:
«30 ноября с. г. мой муж Н. А. Тагамлицкий умер от разрыва сердца.
Ныне находясь в бедственном положении, прошу причитающийся ему
гонорар за исполнение его эстрадных номеров выдать мне, Л. И. Тагам¬
лицкой - единственной наследнице умершего, а также выдать мне еди¬
новременное пособие в размере 100-150 рублей. При сем прилагаю сви¬
детельство о смерти и удостоверение домкома».
Под напечатанным на машинке текстом - отчаянная приписка от
руки: «Его песенки исполняются повсеместно!»
Супруге скончавшегося, как говорилось в медицинском заключении,
«в силу болезненно измененного сердца» Тагамлицкого, было отказано
в пособии «за отсутствием соответствующих фондов». Там же чиновники
заверяли: «Если приписка о том, что его песенки исполняются повсю¬
ду, основательна, Правление просит обсудить вопрос о возможной доле
в эстрадном котле».
Видимо, желающих похлебать из этой посуды было предостаточно -
больше Лидия Ивановна с прошениями к «мастерам культуры» не обра¬
щалась. Дело ее мужа в 1928 году было закрыто. Похоронен создатель по¬
пулярного цикла «Песен улицы» в Москве, на Ваганьковском кладбище,
участок № 780. Да только много воды утекло с тех пор, вряд ли могила
сохранилась.

Глава 2D. ЕВРЕЙСКАЯ НАРОДНАЯ БЛАТНАЯ ХОРОВОДНАЯ
Вы просите песен?
Их есть у меня!
В прекрасной Одессе
Гитары звенят...
А. Макаров, «Вы просите песен...». 1912
Надеюсь, вы обратили внимание на частое появление определения «юж¬
ный» в отношении песен улицы, блатных песен. Второе название «Квар¬
тета Алеша-ша!» Натальи Ефрон - «Квартет южных песен». Одна из цикла
«Песни улицы» Николая Тагамлицкого сочинена им как «вариации юж¬
ных уличных мотивов».
Что имеется ввиду? Может, напевы африканских папуасов или зажи¬
гательные кавказские мелодии? На самом деле речь об Одессе, Киши¬
неве, Херсоне... О городах империи, где традиционно селилось много
евреев. Там процветала клезмерская музыка1, звучавшая в основном
на свадьбах. Разнокалиберные оркестры играли старинные веселые
и грустные мелодии, как правило, без слов. Как вспоминал старый
одесский музыкант Алик Ошмянский: «Скрипачи и кларнетисты зани¬
мали места, разворачивали ноты, и дирижер говорил: “Играем “фрей-
лехс2 номер 36”!»
1 Клезмер - традиционная небогослужебная музыка восточноевропейских евреев и особенный стиль
ее исполнения.
2 Фрейлехс - коллективный танец евреев Восточной Европы, танец еврейского местечка.
Художник М. Горшман
«Танец на буржуазной
свадьбе». 1925

542
Песни и развлечения эпохи нэпа
Именно на эти праздничные мотивы, фрейлехсы, и были сочинены
сотни песен, звучащих по сей день: «Семь-сорок» и «Жил на свете Хаим»,
«Школа Соломона Пляра» и «Мясоедовская», «Лимончики» и «Папиросы»,
«Сонечкины именины» и «Алеша рыжий», «Отс-стотс-первертотс» и пес¬
ня, о которой мы поговорим сейчас.
Мыльная опера про Шнеерсона
К1923 году докатилась до Москвы из Одессы песенка, о которой Констан¬
тин Паустовский упоминал в повести «Время больших ожиданий»:
«Жил в Одессе еще талантливый поэт, знаток местного фольклора Мирон
Ямпольский. Самой известной песенкой Ямпольского была, конечно, “Свадьба
Шнеерсона”1...
Она обошла весь юг.
<...> Песенку о свадьбе Шнеерсона, равно как
и продолжение ее - “Недолго длилось счастье Шне¬
ерсона” - мог написать только природный одессит
и знаток окраинного фольклора.
Почти все местные песенки были написаны без¬
вестными одесситами. Даже всеведущие жители
города не могли припомнить, к примеру, кто напи¬
сал песенку “Здравствуй, моя Любка, здравствуй,
дорогая!” - Жора со Стеновой улицы или Абраша
Кныш? - “Что? Вы его не знаете? Так это тот самый
шкет, которого поранили во время налета на почто¬
вое отделение в Тирасполе”.
Мода на песенки в Одессе менялась часто.
Не только в каждом году, но иной раз и в каждом меся¬
це были свои любимые песенки. Их пел весь город...»
Считается, что эту одесскую штучку пустил гулять по свету в 1920-м
году литератор-любитель Мирон Эммануилович Ямпольский. На протя¬
жении первой половины 20-х песенку распевали по всем дворам, бульва¬
рам и ресторанам Жемчужины у моря, а ее автор на короткое время стал
популярней знаменитого Дюка2. Ну, или ему так только казалось.
Савва Голованивский в книге об Исааке Бабеле «Великий одессит»,
говоря об Одессе 1927 года, сообщает:
«В порту к нему (Бабелю. - М. К.) подошел человек в визитке, с тростью и ко¬
телком в руке, и попросил разрешения представиться “коллеге”. Он жаловался на
затянувшийся застой в своем творчестве, - на то, что после шумного и всеобщего
1 В первой редакции повести Паустовский ошибочно приписал авторство песни Я. Ядову. Но дотошные
одесситы забросали его письмами с просьбами восстановить справедливость.
2 Арман Эммануэль София-Септимани де Виньеро дю Плесси, граф де Шинон, V герцог Ришелье
(1766-1822) - французский аристократ, поступивший на русскую службу и в 1804-1815 гг. за¬
нимавший должность генерал-губернатора Новороссии и Бессарабии. Считается одним из отцов-
основателей Одессы, где ему в 1828 г. был поставлен памятник.
Автор «Свадьбы Шнеерсона»
Мирон Ямпольский

Глявя 2D. Еврейскдя-нярпдняя-елятняя-ирррврдная
543
успеха своего предыдущего произведения никак не может войти в нормальную
рабочую колею и одарить любителей изящной словесности новым шедевром.
Имени своего он не называл, как видно, совершенно убежденный в том, что Ба¬
бель его, конечно, и без того хорошо знает. Смущенный своим постыдным не¬
ведением, Исаак Эммануилович вертелся и так и сяк, старался навести его на
разговор, из которого так или иначе можно было бы сделать необходимый вывод,
и, наконец, выяснил, что разговаривает с автором действительно знаменитой пес¬
ни “Ужасно шумно в доме Шнеерсона”. Все это было очень смешно, и мы от всей
души хохотали...».
Сын Константина Паустовского, Вадим, в комментариях к произве¬
дению отца1 отмечает:
«Текст этой песенки сохранился... Прежде чем воспроизвести его, нужно объ¬
яснить несколько чисто одесских слов и выражений: “Губтрамот" - губернский
трамвайно-моторный трест, ведавший общественным транспортом; “Эс тутцех ой-
шех” (идиш) - “Что делается, что творится!”; чебекс, гутес - еврейские националь¬
ные блюда; “Шпиглис-ин-глигит”- по-видимому, песенка, танец; “Штил, майнес кин-
дерс! Гей...” - Тише, дети! Идет... ( идиш); фрейлехс - еврейский свадебный танец.
Немудрая эта песенка пользовалась огромной популярностью. Она стала веселым
“гимном” нелепице тогдашней жизни. В ней, как говорили одесситы, удалось отра¬
зить “полный кавардак эпохи”.
Ужасно шумно в доме Шнеерсона,
Эс тутцех ойшех, прямо дым идет,
Там женят сына Соломона,
Который служит в Губтрамот.
Невеста же - курьерша с финотдела -
Сегодня разрядилась в пух и прах,
Фату мешковую надела,
И деревяшки на ногах.
Гпаза аж прямо режет освещенье,
Как будто бы большой буржуйский бал,
А на столе есть угощенье,
Что стоит целый капитал.
На блюдечке лампадка с керосином
Под потолком безжалостно коптит,
А рядом баночки с бензином,
Стакан с подсолнечным стоит.
А кушанья разложены красиво,
Есть мамалыга, прямо словно кекс,
Повидло, хлеб с коператива,
Из ячной - разные чебекс.
Бутылочка с раствором сахарина,
Из гутеса сушеного настой,
Картошек вареных корзина,
Стаканы с зельтерской водой.
«Время больших ожиданий», т. 1, ДЕКОМ, H. Новгород, 2002.

544
Песни и развлечения эппии нзпя
Все гости собралися в полном сборе:
Начхоз, комслужб и учрежденский врач,
Машинистки, контролеры
И даже сам замзавпомнач.
На подоконнике три граммофона:
Один мазурку бешено хрипит,
Другой - вертюру из Манона,
А третий - “Шпиглис-ин-глигиУ.
И пляшут гости все в восторге диком,
От танцев валится почти что дом,
Как вдруг вбегает старший дворник с криком:
“Штил, майнес киндерс! Гэй депреддомком!"
Сам преддомком Абраша дер-Молочник
Вошел со свитою, ну, точно царь!
За ним Вайншток, его помощник,
И Хаим Качкес- секретарь.
Все преддомкому уступили место.
А сам жених торжественно привстал:
- Знакомьтесь, преддомком- невеста, -
- Абрам Клауханес, ему тот отвечал.
Но преддомком всех поразил, как громом,
Ужасный получился вдруг скандал,
-Яне пришел к вам, как знакомый! -
В ответ он жениху сказал.
- Скажите, кто на брак дал разрешенье?
-А кто ж теперь вообще его дает?
- Я налагаю запрещенье,
Чтоб завтра был мене развод!
Замашки у домкома были грубы,
И не хотел жених ему смолчать,
Он двинул преддомкома в зубы,
И стали фрейлехс танцевать!»
Одессит Александр Розенбойм в замечательном эссе об этой песне
воспроизводит несколько отличный текст, а также вносит несколько
важных уточнений:
«...“деревяшки”, сирень, сандалии на деревянной подошве, в которых щеголяли
горожане вне всякой зависимости от пола и возраста, свадебный наряд из меш¬
ковины, сахарин вместо сахара, а вместо чая “гутеса сушеного настой” - кипяток,
заваренный на сушеной айве...
Звучит тут и музыкальное сопровождение свадьбы: “На подоконнике три грам¬
мофона...”
И это вовсе не гипербола, но самый что ни на есть бесхитростный молдаван¬
ский шик, ради которого, к примеру, подгулявший биндюжник мог прибыть домой
“на трех извозчиках” - на первом восседал он, на сиденье второго был небрежно
брошен парусиновый балахон, на третьем покоился картуз, как о том любит вспо¬
минать одесский старожил В. С. Фельдман.

ГЛНВЯ 2D. ЕвреЙСКДЯ-НЯРРДНЯЯ-БЛПтняя-ипрпнпднди
545
<...> Явившись непрошеным гостем и, тем не менее, встреченный с пол¬
ным молдаванским пиететом, преддомком ничтоже сумняшеся “налагает за-
прещенье” на брак. И произошло то, что не могло не произойти: “Замашки
преддомкома были грубы / И не сумел жених ему смолчать. / Он двинул пред-
домкома в зубы / И начали все фрейлехс танцевать”. Нужно сказать, решитель¬
ным мужчиной оказался Шнеерсон, поскольку в глазах тогдашних одесситов
преддомком, другими словами, председатель домового комитета, был персо¬
ной исключительной значимости и даже опасности. Ведь именно он заверял
всевозможные справки, имел прикосновение к выдаче драгоценных хлебных
карточек, надзирал за распределением жилья, уже переименованного в жил¬
площадь... Помимо этого он “брал на карандаш” содеянное и сказанное жиль¬
цами да “постукивал” в Губчека...»
К сожалению, помимо «боевика » про Шнеерсона Ямпольский ничем
особенным не прославился, хотя писал довольно много. К примеру, ку¬
плетист Владимир Коралли в книге «Сердце, отданное эстраде» вспо¬
минал, как после долгого отсутствия в «городе у Черного моря» обратил¬
ся к мастеру в поисках свежего репертуара:
«...Нас встретил среднего роста, худощавый человек в черных роговых очках.
В нем было что-то от героев Шолом-Алейхема.
Его приветствие прозвучало нараспев, с сильным одесским акцентом.
А когда он заговорил, то в самом его тоне почувствовалась склонность к фи¬
лософствованию и привычка выступать перед публикой - он сам был непло¬
хой рассказчик. Мне даже показалось, что Ямпольский говорит одними афо¬
ризмами. <...>
- Молодому куплетисту нужна такая тема, что у всех на языке. Что-нибудь про
общественные столовые АРА1 (американская помощь детям) или про холеру, ко¬
торая опять вспыхнула в Одессе. Этой темы в свое время не гнушался даже такой
куплетист, как Убейко. Помните?..
Одесса, Одесса, Отрада, Ланжерон,
Одесса, Одесса, холерный вибрион...
Одним словом, что-нибудь злободневное. Надо подумать. Зайдите ко мне, мо¬
лодой человек, дня через два. И тут слово взяла мама:
- Только, Мирон Эммануилович, напишите нашему Володе такое, чтобы он
имел успех у публики. От вас зависит судьба моего Володи - публика должна
вспомнить и снова полюбить его. И тогда я, бедная вдова, буду иметь какую-то
поддержку.
<...> Ямпольский сдержал слово, и через несколько дней состоялось мое первое
выступление перед одесситами после двухлетнего перерыва. Я исполнил куплеты
“Холера” на музыку, которую сочинил Давид Дорман:
1 American Relief Administration, ARA - формально негосударственная организация в США, существо¬
вавшая с 1919 года до конца 1930-х годов, активную деятельность вела до середины 1920-х годов.

546
Песни и развлечения эпохи нэпа
Хочу советы вам подать я,
Друзья, товарищи и братья,
Подруги, дамы, мадмуазели,
Чтоб много вы теперь не ели.
Известно нам из медицины,
Что женщины или мужчины
Должны все кушать только в меру,
Не то получите холеру...
Конечно, сегодня бросается в глаза, сколь литературно слабы, чтобы не сказать
корявы, эти куплеты. Но их злободневность все искупала. Таков был у Ямпольского
стиль: острая, современная тема и совсем простая фраза.
Не менее остры, при тех же литературных достоинствах, получились и куплеты
“Если дверь закрыта, надо постучать”, в которых речь шла о взяточничестве.
<...> Я приобрел костюм из светло-голубой ткани, черные лакированные туфли-
лодочки, голубые фильдекосовые носки, голубую рубашку, “бабочку”. Манера же
исполнения куплетов у меня осталась прежней: легкая подача текста и в конце каж¬
дого куплета - чечетка.
Одесситы приняли меня так, будто и не было двухлетнего перерыва, - приняли
и мой новый репертуар и мой новый облик...»
«Недолго длилось счастье Шнеерсонд...»
Всякий популярный хит частенько обрастает многочисленными «попут¬
чиками» - пародиями, ремейками, продолжениями...
В книге Маро о быте беспризорников приводится фрагмент передел¬
ки, бытовавшей в их среде:
Ужасно шумно в доме Соломона:
За кокаином в очередь стоят.
Один кричит: дай четвертушку,
Другой кричит: давай полняк!
Все урки там попразднично одеты,
В руках все держат длинны мундштуки,
Из «загашника» выкачивают нюхару,
А ну-ка, Костя, на, нюхни!
Жизнь Шнеерсона оказалась чрезвычайно богата на приключения!
Что обычно следует после свадьбы? Или семейная жизнь с детьми и ка¬
нарейкой на комоде, или развод. Для хорошей песни нужен накал страстей.
Это хорошо понимали некто Г. Давидович (вероятно, это был поэт Григо¬
рий Гридов) и М. Безсмертный, решившие разлучить «сына Соломона» с за¬
конной супругой и написавшие «Развод Шнеерсона». Правда, в их варианте
Шнеерсон превратился в Шмеерзона, но это или от незнания (что наиболее
вероятно), или от нежелания быть обвиненными в плагиате.
Но расставание с женой еще не конец жизни. Во время работы над кни¬
гой я получил от моих товарищей из петербургского издательства «Крас¬
ный матрос» Игоря Шушарина и Михаила Сапего совершенно уникальный
артефакт: найденные ими на питерской барахолке ноты «2-й Свадьбы Шне¬
ерсона» (нэповской). К сожалению, имя создателя этого текста неизвестно.
А не так давно в дайджесте «Всемирных одесских новостей» Ян То-
поровский сообщил об обнаружении в израильских архивах еще одной

Главд 2D. ЕВРЕЙСКЯЯ-НЯРПДНЯЯ-ЕЛВТНДЯ-ИПРПВРДНДд
547
„Развод Шмеерзона"
Не долго длилось счастье Соломона, j
Не повезло ему со всех" сторон,
За взятку в 22 лимона
Он был с Трамота сокращен.
' II.
Узнав об этом, Соня обомлела
И загорелся взор ея огнем,
Она, как стенка побледнела,
И застучала кулаком.
. III.
Ой. газ лен. ганеф, мерзкая скотина,
Я ты хоть раз подумал бы о том,
Что я не прима-балериьа,
Ходить чтоб вечно босиком.
IV.
Мне всем соседям стыдно показаться.
Теперь повсюду будет разговор,
Все станут надо мной смеяться.
Что муж мой взяточник и вор.
V.
Дбраша-дер Молочник отвернется,
И Лева Кигель станет точно зверь,
• - -И даже жена Исака Клоца
Запрет перед нами свою дверь.'
песни-пародии на «Свадьбу Шнеерсона» под названием «Допровская
свадьба»1.
Ужасно шумно в ДОПРе номер первом,
Такой там хай, что прямо дым идет,
Бьет надзирателей по нервам,
И всё там ходором идет2.
Дрожит все в коридоре - двери, окна
И надзиратель в ужасе свистит.
Куда свистку?! Его не слышно,
То Зяма Горник сапогом стучит...
2-я свадьба Шнесрзона
(НЭПОВСНАЯ).
1.
Ах, нто творится в доме Шнеерзоиа
Эс туцнх звойшех прямо Дым идет,
Там чисто Н»повсиии фасоном
Второй сынок к венцу идет.
2.
Окончились ЧЕКА и все стесненья
Нс надо больше никому служить,
И что ни день, то в учрежденье.
В портфеле вавтрак приносить-
3.
Невесты ножки в лаковых ботинках
Во фраке черном разряжен жених,
Из синагоги кареты на реайштх
Примчали к дому молодых.
4.
Уж гости собрались в полном сборе
Вы их теперь увнаете с трудом,
Начхоа с цилиндром на приборе
И Хаим Клоц с сюртуком.
5.
В гостинной люстра светит полным светом
Толпятся гости на цветных коврах,
Любуясь Шисераоновским портретом
Висящим на расписанных стенах.
шГшшГш
ПОЛЬЗУЕТСЯ БОЛЬШИМ УСПЕХОМ.
2 я СВАДЬБА
ШНЕЕРЗОНА
(НЗНОВГКАЯ)
танец „ФРЕЙЛЕХО”
Арр С. БЕГЕЛЬФЕРА.
ДОПР - Дом принудительных работ, т. е. тюрьма.

Песни и развлечения эпохи нэпа
548
На листке содержалась точная информация: место написания - Одес¬
ский Губдопр, 1924 год, Политкорпус, камера № 52, Лев Гиммельфарб.
Переделки, эпиграммы и прочие «ремиксы», безусловно, свиде¬
тельствуют об огромном успехе веселой одесской вещицы. Она наряду
с «Кирпичиками» и «Бубличками» являлась одной из музыкальных при¬
мет нэпа. Потому не удивительно, что нашлись желающие присвоить
лавры ее создателя себе. В курсе лекций по экономике шоу-бизнеса осо¬
бым успехом у моих студентов пользуется тема «Хит как экономическая
категория», из которого понятно, что узнаваемый мотивчик и симпа¬
тичный текст частенько кормят автора какого-нибудь шлягера не хуже,
чем собственный «свечной заводик». Так что борьба за «первую брачную
ночь» на этой «свадьбе» развернулась не шуточная.
В 1923 году в столичном журнале «Зрелища» была помещена реклама
кабаре-ресторана «Прага».
Увидавший объявление Мирон Ямпольский страшно возмутился и даже
подал на «рейдера» в суд. Чем закончился процесс - покрыто мраком.
Но кто же он, этот захватчик?
Имя артиста Льва Леонова гремело на юге империи еще до револю¬
ции. Реклама его выступлений печаталась на почетных местах в лучших
театральных изданиях. И с Мироном Эммануиловичем он был накорот¬
ке. Как полагает публицист Александр Розенбойм, на кражу интеллек¬
туальной собственности его заставило
пойти бедственное финансовое положе¬
ние. В этом объяснении есть своя логи¬
ка - кумиры былых времен на сломе эпох
и правда крайне редко сохраняли место
на троне. А тут такая приманка для зрите¬
лей! Не устоял-с... Бывает. Для привлече¬
ния интереса гастролеры двадцатых пускались во все тяжкие:
Заборы провинциальных городов и фабричных поселков украшают пример¬
но такие афиши: «Король смеха, артист московской (обязательно московской)
эстрады, знаменитый юморист, куплетист, сатирик на злобу дня и ночи. Н...
автор популярного романса «Бог с вами, а с нами весь рабочий класс»...
Ресторан „ПРАГА"
Арбат, 2. Тел. 1-63-95.
Только что приехал из Одессы
автор СВАДЬБЫ ШНЕЕРСОНА
тольио^уиас Л Л Е О Н О В.
Начало в 12 час. ночи.
Или:
Эстрадник Донской, гастролирующий по Сибири, расклеивал афиши, которые
рекомендовали его как «пролетарского артиста Московского Театра револю¬
ции, радиоконцертанта радиостанции Коминтерна, виртуоза-баяниста, на¬
гражденного орденом Красного Знамени, отзывом ВЦИК и оружием ОГПУ»...
А порой и так:
Известный певец Рогатин в своих рекламных листовках с отзывами прессы
использовал отзывы и статьи из «Известий» и «Правды», причем эти статьи

Глявн 2D. ЕВРЕЙСКЯЯ-НЯРПДНЯЯ-ЕЛЯТНЯЯ-ИОРРВРДНЯЯ
549
были посвящены не ему, а Батурину. Рогатин, не постеснявшись подлога,
переставил только имя, оставив слово в слово рецензии о Батурине.
Илья Набатов в «Заметках эстрадного сатирика» приоткрывает за¬
весу времени:
«...“Еврейский комик-джентльмен Лев Леонов” <...> появлялся перед публи¬
кой в длиннополом кафтане наподобие классической еврейской капоте, картузе
с высокой тульей, и исполнял куплеты, аккомпанируя себе на маленькой скрипке.
О том, что Леонов пользовался неизменным успехом у родной одесской публики,
и говорить нечего - он мог неделями выступать в одном и том же театре миниа¬
тюр, и это, действительно, был, по словам рецензентов, “рекорд веселья” и “рекорд
смеха”, а сборы “битовые”, как тогда говорили, образуя этот профессиональный
неологизм от выражения “битком набитый зал”. Подобное же происходило и на его
гастролях в Киеве, Москве, Харькове и даже в далекой Уфе, где по тем временам
проживало не более четырехсот евреев. Но Леонов мог покорить любую публику,
лишь бы она более-менее понимала по-русски, а скрипка и без того душу тронет.
<...> Он пел “свадебные куплеты” с припевом, состоящим из бессмысленного
набора звуков, сопровождаемых чечеткой:
Мое желание вам песни распевать бы,
Старара-бербе-цуца-гоца-мама-у.
Вот вам история одной одесской свадьбы,
Старара-бербе-цуца-гоца-мама-у.
Свадьба весело идет.
А жених сидит, как идиот.
Старара-бербе-цуца-гоца-мама-у.
I
Еврейски юмористъ
Выетупалъ
въ большимъ уеп-Ьхомъ
ОДЕССА—„Веселый театр
Сеичась ангажированъ
3{иколае6ъ
„Эрмитажъ“.
Танц-комж-куплетист Лее Леонов. 1915

Песни и развлечения зппки нэпа
550
Марк Шагал
«Еврейская
свадьба». 1912
Таланту «еврейского джентльмена», хотя и весьма своеобразно, отда¬
вали должное и в столицах. «Зрелища» (1924) сообщают:
Мы видим куплетиста Леонова в «Праге», и там, среди клубной публики,
«вспрыскивающей» свой выигрыш в соседнем казино, его развязные ухват¬
ки, его специфический пошлый репертуар - как нельзя более у места...
Рисуя одно из таких «мест», где идет яростная гульба под наш мо¬
тивчик, писатель Борис Глубоковский демонстрирует живую картинку
нэпманской Москвы:
«Все смешалось в вихре послевоенного кавардака. Белыми бликами мелькали
десятки, сотни, тысячи лиц, и мы передохнули немного, остановившись у нового,
но странно понятного, короткого, как выстрел слова: нэп!
Нет, не узнал Москвы в этот вечерний час! Покинул ее насупленной, угрюмой,
во рваном платочке из замусоленного кумача, а глянь раскинулась пышная, подо¬
бревшая и ночью оделась, как котиковым манто. Празднично фонари в улицу шаф¬
ранным светом сочятся, в витринах пестрых сытая благодать, со стен кричат лох¬
мотья пестрых афиш, новые вывески щеголяют незапятнанным сусалом, извозчики
в новеньких кафтанах развозят жирных белолицых дам в шикарных шубах, в бле¬
стящие двери ресторанов ныряют парочки, проститутки в лихих шляпках с эспри,
кроссами, паради, цветочками, с глазами, подведенными ярко, губами ярко алыми,
шныряют зазывно и предлагают по курсу довоенного рубля довоенной свежести
тело, музыка тягучая и сопливая брызгает на белый снег мостовой кофейной ис¬
томной музыкой, прохожие с улыбчивыми глазами подпевают задорной скрипке:
Все, что было,
Все, что мило,
Все давным-давно уплыло...
Что уплыло? Что мило? Это было решительно неважно - белые булки затейли¬
во уложились за чистыми и ясными стеклами московских булочных, “пиво-раки!”

Глава 2D. Еврейскйя-нйрпдндя-блатная-хоррврднйя
551
Звезда «пивной эстрады»куплетист Д. Старт
тоже пел про «Свад1923
выкрикивали узорные вывесочные буквы
в кафешках и ресторанах, везде программа
до часу ночи, а то и позже. Куплетист заби¬
вает чечетку до обморока, с великолепной
развязностью протягивает нэпманов с видом
революционнейшего сатирика, а нэпачи ря¬
дышком колыхают плотным животом, запивая
сатирические уколы мадерой винторгправле-
ния и нежно-ласково поглаживая по ляжке со¬
седку свою, сдобную мамзель.
Ужасно шумно в доме
Ноет пресытившийся, обожравшийся зал, а скрипач выпиливает ловким смыч¬
ком паскудно развеселую, наглую, как площадь, нахальную, как сутенер, навязчи¬
вую, как проститутка, песенку о бедном рыцаре нэпа Шнеерзоне, который служит
в Губтрамбот и женит сына на инспекторше финотдела.
<...> Знаменитый московский артист отдает дань веку, мальчишки, спекульнув
удачно на мануфактуре, на бакинском спирте с шумом врываются в ресторанчик
и жрут десятками разноцветные пирожные, запивая кофейком да шоколадом, пья¬
ный рабочий блюет, опершись о бульварное деревцо, и, надрываясь, в блевоте,
силится петь разухабистый мотив все о нем же, о Шнеерзоне, девки с булками,
деревенские девки, приехавшие в город за заработком, за счастьем, за сифилисом,
мальчуганы с папиросами, конфетами толпятся на перекрестке, выкрикивая уда¬
лые названия товаров, маститые буржуа хлюпаются в извозчичьи сани без торга,
они успокоили свои нервы - утром пили кофе и ели почти филипповскую, моссель-
промовскую булку с маслом, вечером проверяли кухаркин счет, сервировали пре-
ферансик и все такое прочее, брали билет на премьеры и после третьей бутылки
мадеры, разоткровенничавшись с мануфактурным или сахарным другом, говорили
ему в кабинете “Белого медведя” или “Ливорно”:
- Вот теперь я революцию понял, в сущности, я согласен с партией. Царь из¬
лишен.
И, нанимая лихача, что розовой мордой выражал довоенное холуйство, усмеха¬
лись, прижимая бумажник к сердцу, и с шиком изрекали:
- А-ля нэп, ком а-ля нэп!
А лихач подкрикивал:

552
Песни и развлечения эпохи нзпя
Клезмерский оркестр
на Украине. 1925
- Даю, баа-а-риии-ин! Дааа-аю!
И мчал их в Петровский парк наслаждаться довоенным цыганским хором.
Рябой и кривой исполнитель народных песен зазывал на пару пива с приличной
закуской на шести тарелках и обещал в измятом плакатике:
Хор русских певцов
под упр. Баяна рус. пес. Гриши Чекалдыкина.
Угрюмый шашлычник Спиртошвили напряженно хмурил многодумный
лоб, размышляя, как назвать свою шашлычную - “Эдем” или “Люрс”. Он долго
с любопытством и удовольствием оглядывает грязненький общий зал со стой¬
кой, на которой жеманно толпятся бутылок пятнадцать виноградного уксусу под¬
ле одинокой селедки, заглядывает в крохотные кабинетики со всегда готовым
ободранным и гостеприимным диванчиком, на котором каждый гость оставляет
следы своего меню и своей страсти, он вздыхает облегченно и решает назвать
заведение: “Эдем”.
<...> Завтра и в этом вонючем залике завоет скрипка:
Там женят сына Соломона,
Который служит в Г/бтрамот
Заснуют парочки, заулыбается шашлычник:
Невеста же курьерша с финотдела
Сегодня разоделась в пух и прах...
Заскулит, заноет модная любимая песенка. В грязных кабинетах зашевелится
откровенная бесстыжая собачья страсть.
И буду сосать я холодное горькое пиво и, может быть, пьяные, пьяные слезы
будут свертываться в моих бесстыжих глазах, будут петь рядом одесские цыгане,
будет звенеть гитара: “Поговори хоть ты со мной, подружка семиструнная!”...»
Увы, но подробных данных о биографии ни Ямпольского ни, тем бо¬
лее, Леонова раскопать не удалось. А песенку, что не поделили приятели,
распевают по сей день.

Глдвя 2D. Еврейскйя-нйррдндя-елятняя-ипрпвпдняя
553
«Новый ШАРАБАН»
Еще одним искрометным шлягером эпохи был докатившийся до наших
времен, «Шарабан». Первое известное издание датируется 1916 годом:
«“Ах, шарабан мой, шарабан!”. Переложение Михаила Шишкина. Знаме¬
нитая песня (исполняется цыганским хором)».
Михаил Александрович Шишкин - знаменитый на рубеже
XIX-XX веков руководитель цыганского хора, дирижер, компози¬
тор, гитарист-виртуоз; автор романса «Ночь светла». Скорее всего,
к созданию «Шарабана» он не имеет прямого отношения, и песня
была известна ему задолго до публикации. Звучала аутентичная вер¬
сия так:
Ах, шарабан мой, ах, шарабан,
Не будет денег, возьму продам,
Ах, ты извозчик, ты трогай, трогай, -
А я поеду своей дорогой.
Да что ж ты, милый, да не приходишь,
Иль заморозить меня ты хочешь.
Ах, я мороза да не
Всегда в окошко я постучуся.
Ах, ты извозчик, трогай, трогай,
Да и шоссейной большой дорогой.
Пускай мороз меня морозит,
Меня Ванюша мой не бросит.
Возьмите шаль мою пропейте,
Но только Ваню мово не бейте.
Ах, шарабан мой шарабан,
Какой же, мальчик, ты шарлатан.
В 1920 году в Петрограде выходит в свет нотный сборник с песней
«Шарабан», где автором музыки указан М. Мишель, а текста - Петр
Зелинский.
Считается, что первой исполнительницей их варианта была опере¬
точная прима Раиса Михайловна Раисова (Магазинер). Под аплодис¬
менты поклонников она звонким голосом распевала чуть отличный от
шишкинского текст:
...Ах, болит грудь, болит печенка,
Что я наделала, девчонка?
Продам сережек своих я пару,
Куплю я милому гитару.
Ах, крепко Ваню я полюбила,
К нему я ноченькой ходила,
Ванюша жарко целовался,
Со мной всю ночь не расставался.
Зачем я Ваню полюбила
И для него я все забыла?
Продам я шаль свою, корову,
Куплю Ванюшеньке обнову.
Пускай в обнове щеголяет,
Да пусть меня не забывает!
После революции Петр Зелинский оказался в Китае, но впоследствии
вернулся в Советскую Россию, жил в Уфе и работал музыкантом в ресто¬
ране «Башкирия».
«Это был высокий, красивый человек, всегда элегантно одетый, -
вспоминал о нем уфимец П. П. Мерзляков. - Он прекрасно играл
на гавайской гитаре, хорошо владел и другими инструментами.

554
Песни л развлечения эпохи нзпя
М. А. Шишкин с женой. Начало XX века
Много ездил по свету. Кажется,
был дружен с Александром Вер¬
тинским...».
В конце 40-х Зелинский пере¬
брался в Тюмень, служил тапером
в ресторане «Сибирь». Точных дат
жизни установить не удалось.
Глядя на тексты, нетрудно по¬
нять, что Зелинский просто дописал
несколько куплетов к «переложе¬
нию Шишкина», и, если сравнивать
первую и вторую модификацию
«Шарабана» с тем, что запели по¬
том, сходства будет немного.
В годы Гражданской войны в пес¬
не появились другие, актуальные на
тот момент, куплеты, как, например,
вот ЭТОТ:
Ах, шарабан мой, американка! Ах, шарабан мой, американка,
Какая ночь, какая пьянка! Какая ночь, какая пьянка!
Хотите - пейте, посуду бейте!
Мне все равно, мне все равно!
Я гимназистка седьмого класса,
Пью политуру заместо кваса.
Ах, шарабан мой, американка,
А я девчоночка, я шарлатанка!
Порвали струны моей гитары,
Когда бежала я из-под Самары.
Один поручик, веселый парень,
Был мой попутчик, и был мой барин.
Ах, шарабан мой, американка,
А я девчоночка, я шарлатанка!
А выпить хотца, а денег нету -
Со мной гуляют одни кадеты.
Ах, шарабан мой, американка,
А я девчоночка, я шарлатанка...
Позднее, когда песня проникла
ной» вариант «Шарабана»:
.. .Привет ворам-рецидивистам,
Шиш мусорам и активистам!
Ах, шарабан мой - американка!
А я девчонка, я шарлатанка!
Все на войне, да на гражданке,
А воры все - на Молдаванке!
в уголовную среду, родился и «блат-
Эх, шарабан мой - американка!
А я девчонка - шарлатанка!
Зачем нам пушки, зачем нам танки,
Когда нас любят на Молдаванке?
Эх, шарабан мой - американка!
А я девчонка, я шарлатанка!
В годы нэпа безымянный сочинитель написал свою версию хита
и назвал ее «Новый шарабан»:

Глявд 2D. Енрейскдя-ндррдняя-иятняя-кррпврднвя
555
j "У . ■'*)
НОВЫЙ
ШАРАБАН
% ' J •
МОДНАЯ ПЕСЕНДА.
Арр. А. Я. ГО,1УБ0В.
ИЗДАНИЕ ,ЪЛ V а А.“.
Первая исполнительница «Шарабана»
Петра Зелинского Раиса Раисова.
Ноты нэпманского «Шарабана».
Из архива И. Шушарина и М. Сапего
(изд-во «Красный матрос», СПб.)
Я расскажу вам сейчас о Розе,
Служившей раньше в Донсовнархозе
Ах, шарабан мой, американка,
Она девчонка да шарлатанка.
Гоустила Роза и все вздыхала,
Пора брильянтов уж миновала,
Где шарабан мой, американка?
Была я прежде ведь шарлатанка.
Но вот явился принц нэпо-душка
И что-то Розе шепнул на ушко,
Есть снова шляпки, духи и банты,
Ах, шарабан мой, американка!
Забыв про службу в Донсовнархозе,
Живет у нэпо, как в грезе Роза,
Ах, шарабан мой, американка,
И Роза снова уж шарлатанка.
Подобные перевоплощения старых песен в злободневные скетчи, как
видно, случались постоянно. Мы уже упоминали трансформацию танго
«В далекой знойной Аргентине» в «Историю каховского раввина» и обра¬
щение «ариеток» Вертинского в пародии на него же самого. Что ж, новое
время - новые песни...

Глава 21. ПЕСНИ СОВЕТСКИХ АПАШЕЙ
Фольклор нулигднерии
ПОДОНКИ МОСКВЫ.
Фото из журнала «Иллюстрированная Россия».
1927
Пойду в лес, поставлю крест,
Кто-нибудь помолится,
Все мальчишки хулиганы,
Не с кем познакомиться.
Частушка 1920-х годов
Жанр песен улицы был любим
публикой, и не удивительно, что
у Леонова и Загорской было немало
последователей - Аркадий Погодин
исполнял «песенки парижского га-
мена» (название программы и за¬
главную вещицу «У нас в Париже»
придумал все тот же Николай Та-
гамлицкий), Вида Ларина и Мира
Эльстон - «песни парижских буль¬
варов», Регина Бабурина- «песни
апашки»... Но всё это были лишь
красивые обертки для воровских,
уличных и блатных песен.
О, сколько их звучало в ту
пору! Ведь песня - зеркало жиз¬
ни, а с преступностью и хулига¬
нами ситуация в нэповской Рос¬
сии была, прямо скажем, аховая.
Известный ученый Наум Синда-
ловский в статье «Фольклор со¬
циальных низов Петербурга»
(«Нева», 1998, № 7) характеризует
положение в городе на Неве так:
«Питерская фразеология нашпи¬
гована дефинициями: “лиговская

Глава 21. Песни советским апашей
557
ХУЛИГАНЫ.
J.
Скрывъ за пазухой наганы,
Спрятавъ гирьки въ сапоги,
Ходятъ-бродятъ хулиганы:
Имъ перечить не моги!
Стекла выбили въ аптекФ,
Опрокинули лотки,
Въ заводской библютекЪ
Заплевали потолки.
Рожи пьяныя поганы...
FltcHH хриплая мутна...
Разгулялись хулиганы —
Безшабашная шпана:
Мишка Шпандыревъ - съ Посадской
Гришка Кандыревъ — съ Фурштад
* ской,
Съ Моховой —
Иваиъ Кривой,
Со Шпалерной — Прышъ, Еремка;
Съ Канонеркой — Хлыщъ, Пахомка;
Да *лихой Семенъ Игла —
Безъ двора и безъ угла.
2.
Съ оголтелой этой сворой
Церемониться не слЪдъ:
Судъ решительный и скорый
Заведенъ на сей предметъ.
Исходя изъ сути дела,
Вышевыведениыхъ лицъ
Взять и выслать изъ предела
Территор1и столицъ.
Въ самомъ деле — очень"просто:
Аль мала у насъ страна?
Ишь, обсела паровозъ-то
Разудалая шпана:
Мишка Шпандыревъ — съ Посадской,
Гришка Кандыревъ — съ Фурштадт-
ской,
Съ Моховой —
Иванъ Кривой,
Со Шпалерной — Прыщъ, Еремка;
Съ Канонерной — Хлыщъ, Пахомка:
Да лихой Семенъ Игла —
Безъ двора и безъ угла.
3.
Светить месяцъ, светить ясный,
Светить полная луна:
По деревне по злосчастной
Ходить съ песнями шпана.
Дэинь! Булыжникомъ въ окошко.
Карауль! Сожгли сарай.
Изъ летяшаго лукошка
Только яйца подбирай!
Волость целая въ испуге:
Безшабашна и' пьяна/ '■
Разсосалась по округе
Развеселая шпана:
Мишка Шпандыревъ — въ Поповке,
Гришка Кандыревъ — въ Сычевке,
Въ Луговой ~~»
Иванъ Кривой,
Въ Гончаровскомъ— Прышъ, Еремка,
Въ Серпуховскомъ — Хлыщъ, Па¬
хомка,
А лихой Семенъ Игла —
Держитъ въ страхе три села.
Шире-боле. Шире-боле.
И пределу не видать:
Озорной ребячьей воле
На деревне благодать!
Со шпаной —~ поя'Ьзешь’въ драку-ль?
Или ждать благихъ концовъ
Отъ безхитростныхъ каракуль
Сельсоветскихъ мудрецовъ?
Чешуть Провы да Игнаты
Въ головахъ и въ бородахъ:
— Эхъ, сидели-бъ вы, ребяты,
Право слово, въ городахъ:
На Фурштадтскихъ, на Посадскихъ
На Шпалерныхъ, на Галерныхъ,
Моховыхъ да Боровыхъ:..
Штопъ ихъ не было въ живыхъ
А.д’Аитши».
Женщина у itiH'b не отетясп. on. мужчины, но... '
. н мужчина не «тстаегь on. [женщины.
Стихи Д’Актыля из эмигрантской прессы. Конец 1920-х
шпана", “пряжкинская шпана”, “покровская шпана”, “чубаровская шпана”. Послед¬
няя в 20-е годы группировалась в районе Чубарова, ныне Транспортного, переулка.
Собирательное определение подростковых хулиганских групп - “питерская шпана”
в устах благовоспитанных граждан давно превратилось в расхожее ругательство.
В 20-е годы на Лиговке, в районе Московского вокзала, было открыто Городское
общежитие пролетариата, аббревиатура которого - ГОП - стала корнем питерского
крылатого слова “гопник”. В свою очередь, это слово вошло в пословицу: “Количество
гопников определяется в лигах” - так велика была роль Лиговки в формировании
беспризорничества и бандитизма.

558
Песни и развлечения эпохи нэпа
В глазах многих питерцев таким же пристанищем бандитов и хулиганов
была знаменитая школа имени Достоевского. О том, что она была лабораторией
советского социального перевоспитания, узнали позже из художественной лите¬
ратуры.
С Достоевского ухрял
И по лавочкам шмонал...
На Английской у Покровки
Стоят бабы, две торговки,
И ругают напопад
Достоевских всех ребят.
Свои радости были в каждом районе.
Как у Нарвских у ворот
Ходит в панике народ:
От шпаны прохода нет
Ни в кино, ни в домпросвет,
А у гаванской шпаны
На троих одни штаны.
Один носит, другой просит,
Третий очереди ждет.
<...> Ночные разбойники послереволюционного Петербурга отличались редкой
изобретательностью. О них рассказывали чудеса. Будто бы они в погребальных са¬
ванах, с пружинами, привязанными к ногам, неожиданно для всех выскакивали из-
за заборов или из окон пустующих до¬
мов и подскакивали на своих пружинах
до верхних этажей».
Горожане не замедлили сочи¬
нить о «попрыгунчиках» песенку:
Эх, яблочко, на подоконнике,
В Петрограде развелись
живы покойнички,
На ногах у них пружины,
А в глазах у них огонь:
«Раздевай, товарищ, шубу,
Я возьму ее с собой!»
.. .Они прыгают, скакают
И догола раздевают
У прохожих на виду.
Ты, Марфутка, как захочешь,
Я из дома не пойду!»
Журналист Николай Полетика
вспоминал:
«...в 1926 году в Чубаровском переулке, на пустыре у Октябрьского вокзала
15 молодых рабочих завода “Сан-Галли” изнасиловали работницу. Пять рабочих
были приговорены к расстрелу. Комсомол хотел взять их на поруки и сделать из
них “хороших комсомольцев”, но власти решили нагнать страху для того, чтобы
прекратить групповые изнасилования. В ночь расстрела осужденных завод “Сан-
Галли” был сожжен их дружками. <...> Падение уровня образования, культуры
А
СОВЕТ СКАЯ
_ I - ■ 1 1 Яь I
ЭСТРАДА
Мариан Коваль
ХУЛИГАН
для среднего голос* с фортепиано
МУЗСЕОТОР ГОСИЗДАТА МОСКВА 1930

Глявя 21. Песни советских япяшей
559
и морали за 5-6 лет советской власти выявилось на Чубаровском процессе очень
ясно».
По мотивам этого события народ сложил несколько песен, в частно¬
сти такую:
Возвращалася поздно вечером,
По Чубарами девочка шла,
Повстречалася с хулиганами,
С тротуара свернула она.
Хулиганы же озлоблённые
Оскорбленьем всё это сочли,
И немедленно по Чубарами
За гражданкою следом пошли.
Завели ее в аулу тесную
И предложили ей замолчать,
И с ругательством, и с насмешками
Стали дело своё совершать.
Как окончилось издевательство,
По углам разбежалась шпана,
Только девочка без сознания
Продолжала валяться одна.
А опомнилась - поняла она,
Для чего здесь царит тишина,
И тихонечко, еле двигаясь,
В отделенье милиции шла.
Подвели итог - оказалося,
Было их двадвать пять человек.
Все участники - молодежь была,
Одному было сорок семь лет...
Это сегодня мы помним только Леньку Пантелеева, а сколько душе¬
губцев скакало с наганами по Питеру, Москве и Ростову! Но народ неу¬
станно слагал об их «подвигах» эпические оды, песни и частушки.
Один жиган,
Другой нэпман,
Вчера малина,
Завтра ресторан!
Пропагандистская поли¬
тика режима внушала мо¬
лодым ребятам из рабочих
районов представление о со¬
циальном превосходстве, при¬
вивала им чувство вседозво¬
ленности и безнаказанности.
Критик журнала «Рабо¬
чий зритель» (1924, № 31)
в рецензии на постановку
живой газетой «Красное
жало» в клубе Нарпита сцен¬
ки «Борьба с хулиганством»
непритворно сокрушался:
...На сцене два моло¬
дых парня-хулигана. За поясом нож, кепи на затылке. Это скорее типы
парижских апашей, нежели наш несознательный рабочий парень-хулиган,

Песни и развлечения эпохи нэпа
560
разряжающий свою энергию на зу¬
бах и спине другого...
«Власти заигрывали с “хулиганерией”,
поощряя появление в городском фоль¬
клоре таких персонажей, как “благород¬
ный разбойник”, который грабит только
богатых, - пишет Виктор Савченко
на страницах книги «Неофициальная
Одесса эпохи нэпа» - <...> Созда
вался образ врага - “буржуя”, которого
можно грабить, опираясь на свое классо¬
вое чутье. Официальная печать пестрела
фантастическими описаниями мораль¬
ного облика преступников, а заповедь
“не укради”, заменялась призывом “грабь
награбленное”...
Одесские газеты, навязчиво печа¬
тая криминальную хронику, стремились
не только напугать обывателя, но и возбудить злорадство по отношению к новой
буржуазии, которая становилась объектом преступлений. Уголовникам же указы¬
валось направление, в котором можно было действовать относительно безопасно.
...Если преступник не причинял вреда советской власти и грабил только нэпманов,
то ему приписывались сверхкачества: помощь бедным деньгами, полученными от
экспроприации буржуазии.
Блатные песни входили в моду, и поначалу их исполнение не пресекалось, во¬
ровские традиции сохранялись и становились сюжетами новой советской литера¬
туры. Подобные настроения в обществе формировали настроения “хулиганерии”.
В портовых притонах в моде была песенка “Пузо-барабан” в исполнении “Маньки
Рыбий Глаз”:
' ' -'-г.-
Б. А. ПРОЗОРОВСКИЙ
' I
(СТАРИННАЯ МЕЛОДИЯ)
ИЗДАНИЕ АВТОРА
’ МОСКВА СГГГИМ8
I J ТЕКСТ СЗ
Г. Б. ГРИША
Ночные приключения,
В них столько развлечения.
Спеши прославить клеш -
Устраивай дебош!»
«В ВЛЯХОВСКПМ ПЕРЕУЛКЕ»
В продолжение темы хочу поговорить о песне «В Оляховском переулке»,
которая вошла в фильм «Интервенция» в исполнении Бориса Сичкина
и его супруги Галины Рыбак. Андрей Никитин в газете «За решеткой»
(2009, № 7) пишет:
«...героями преступного мира стали налетчики. Именно о нелегкой жизни на¬
летчика и рассказывалось в песне “Раз в Лиховском переулке”, которая стала

Глава 21. Песни советский апашей
561
Кадр из фильма Г. Полот
«Интервенция». 1968.
Г. Рыбак и Б. Сичкин
исполняют песню
про налетчиш
<■ВОляховскам переулке»
настоящим хитом того периода. Ее с успехом исполняли в элитных кабаре, ресто¬
ранах и грязных шалманах.
Музыковеды и коллекционеры до сих пор затрудняются сказать, кто же являет¬
ся автором шедевра. Песня существовала во множестве вариантов, и если музыка
сохраняла свой основной темп и рисунок, то текст, в зависимости от региона, ме¬
нялся порой до неузнаваемости.
Долгое время считалось, что эти блатные куплеты были написаны в Одес¬
се, а уже оттуда разошлись по всей стране. Однако после тщательного анали¬
за знатоки сошлись во мнении, что песня появилась в Петрограде. Считается,
что первоначально композиция называлась “Три гудочка”. Исполнялась она
протяжно, на мотив старинных фабрично-заводских песен и начиналась при¬
мерно так:
Шесть часов уж пробило, И в одну из облав
Три гудочка гудут, Наш Ванюша попал,
А легавые поутру Под ментовским он конвоем
На облаву идут. В уголовку шагал...
Далее в форме баллады разворачивается драматический сюжет гибели героя.
Яркой иллюстрацией лихого времени стал следующий факт. Друзья убитого сни¬
мают с него кожаную тужурку, штаны, продают их и покупают самогонку, которую
выпивают “за помин его души”.
(«Забодать» на воровском жаргоне 20-х значит - продать. - М. К.)
Песенку быстро взяли на вооружение бойкие куплетисты и ресторанные
шансонье. Они “причесали” первоначальный текст, и получилось примерно сле¬
дующее:
Забодали тужурку,
Забодали штаны
И купили самогонку
На помин его души...

562
Песни и развлечения эпохи нэпа
Раз в Лиговском переулке
Труп убитого нашли.
Он был в кожаной тужурке
С большой раной на груди...
Литовский переулок находился в Питере рядом с Московским вокзалом и был
самым криминальным районом города. Практически в каждом доме были пивные
и трактиры, где днем собирались налетчики и шпана, а также притоны и “малины”,
где они ночевали. Вечером обыватели старались не показываться в тех местах, бо¬
ясь быть ограбленными. Часто вместо “Литовский” пели “Фонарный переулок”, быв¬
ший в 20-е главным очагом уголовщины центрального района Петрограда.
Ежедневно в “колыбели революции” регистрировалось до 40 вооруженных на¬
летов и грабежей. Впрочем, питерская милиция тоже не дремала и регулярно про¬
водила облавы. Часто между сыщиками
и бандитами вспыхивали настоящие бои,
в ходе которых потери несли обе стороны.
Известно, что в 1922-1923 годах более
500 налетчиков было убито в перестрел¬
ках. Самым известным из них был король
преступного мира Северной столицы ле¬
гендарный Ленька Пантелеев. Любопытно,
что в день смерти он был одет в кожаную
тужурку и добротные черные галифе, со¬
всем как в песне. Не он ли стал ее героем?
В Одессу шлягер попал после Граж¬
данской войны. При этом куплеты получили дополнительную музыкальную легкость
и неповторимый одесский шарм, а “Литовский переулок” заменился на “Лиховский”.
“Баллада о налетчике” стала хитом 20-х. Академик Лихачев вспоминал, как на
Соловках, где он отбывал срок в 1928-1931 годах, ее со смаком распевали под
гармошку уголовники...»
Понедельник. (8 декабря. М 70.
Кровавая грязь Питерского Нзпа.
л
1
Sm»«i
>» «Амии
«МЫ РЕБЯТА-ЕЖИКИ»
Иван Бунин в «Окаянных днях», вспоминая ночь в Одессе с 14 на 15 мая
1919 года, пишет:
«Из-под горы идет толпа ребят с гармониями и балалайкой:
Мы ребята-ежики,
В голенищах ножики,
Любим выпить, закусить,
В пьяном виде пофорсить...»
Фольклористы полагают, что в основе хулиганского шлягера лежит
частушка:

Глава 21. Песни советских апашей
563
Я отчаянный родился,
вся деревня за меня,
вся деревня Бога молит,
чтоб повесили меня...
Кстати, корни еще одного хита
«Мама, я жулика люблю» («Жулик будет
воровать, а я буду продавать...») также
следует искать в старинной, как мини¬
мум XIX столетия, композиции, упо¬
минаемой Достоевским в «Братьях
Карамазовых»:
«Но особенно не понравилась ему одна
"новая” песенка с бойким плясовым напе¬
вом, пропетая о том, как ехал барин и де¬
вушек пытал:
Обложка пьесы А. Крученых. 1926
Барин девушек пытал,
Девки любят али нет?
Но девкам показалось, что нельзя любить барина:
Барин будет больно бить,
А я его не любить.
Ехал потом цыган (произносилось цыган), и этот тоже:
Цыган девушек пытал,
Девки любят али нет?
Но и цыгана нельзя любить,
Цыган будет воровать,
А я буду горевать.
И много проехало так людей, которые пытали девушек, даже солдат:
Солдат девушек пытал,
Девки любят али нет?
Но солдата с презрением отвергли:
Солдат будет ранец несть,
А я за ним...
Тут следовал самый нецензурный стишок, пропетый совершенно откровенно
и произведший фурор в слушавшей публике. Кончилось наконец дело на купце:

564
Песни и развлечения эпики нэпа
Куплетисты в пивной
исполняют хулиганский шлягер
«Мы ребята-ежики». 1926
Купчик девушек пытал,
Девки любят али нет?
И оказалось, что очень любят, потому, дескать, что
Купчик будет торговать,
Аябудуцаревать...»
* * *
В период «смычки города с деревней», когда сельская молодежь тыся¬
чами перебиралась в мегаполисы, хулиганская частушка разрослась до
песни и приобрела городские мотивы:
Мы, ребята-ежики,
В голенищах - ножики,
По две гирьки на весу,
Револьвер на поясу...
Принесенная «архаровцами» в заплечных котомках бойкая вещица
прижилась на новом месте. Ее облагородили, дописали куплеты и чуть
подправили мотив.
Карикатурные фигуры
хулиганов в ЦПКиО. 1928

Глава 21. Песни советских дпяшей
565
Шапку лихо набекрень,
Закурю цигарку я.
Дела много - целый день
По бульвару шаркаю.
Можем неприятелей
Обложить по матери.
В морду дать пожалуйста.
Мы ребята-ежики.
А пойди, пожалуйся -
В голенище ножики.
Мы ребята-ежики,
В голенищах ножики.
Любим выпить, закусить,
В пьяном виде пофорсить.
Что нам рупь, что нам два,
Наплевать на все права.
Что нам рупь, что нам два,
Наплевать на все права.
Нам законы нипочем,
В харю - гаечным ключом.
Андрей Николаев, газета «За решеткой» (2009, № 11):
«Песню ...стали исполнять в сложном инструментальном составе. Например,
в сопровождении баяна, балалайки, скрипки, контрабаса и тромбона. В таком ис¬
полнении мелодия звучала солидно. В тексте также появились легкость, шарм и не¬
которая ирония.
Постепенно песня “Мы ребята-ежики...” стала исполняться не только в про¬
куренных пивных, но и во вполне солидных ресторанах, где собиралась элит¬
ная публика - нэпманы, совслужащие высокого ранга, воры и налетчики. Пели
ее, как правило, несколько куплетистов, изображавших на эстраде шайку ху¬
лиганов. При этом слова песни часто варьировались в зависимости от местных
условий.
В 30-е годы исполнение этой песни было повсеместно запрещено. Тех, кто нару¬
шал запрет, вполне могли посадить на пять лет “за пропаганду хулиганки". Однако
эту песню часто можно было услышать в бараках ГУЛАГа, где мотали солидные
сроки бывшие “бакланы”1...»
«Мурка»
Закончить экскурс я хочу песней, которая известна абсолютно каждому.
Это - своеобразный гимн хулиганов, знаменитая «Мурка». Поют ее по
всему миру и на многих языках: отечественный хит был переведен на
английский, иврит, японский и даже татарский. Песню знают, но вот имя
того, кто дал жизнь этой, почти сотню лет не теряющей привлекатель¬
ность даме, остается тайной.
Существует ряд претендентов на авторство.
Если вы помните, в главе, посвященной «кумиру рабочих окраин» Гу-
щинскому, был приведен отрывок из воспоминаний Владимира Поляко¬
ва о выступлении куплетиста:
1 Баклан (жарг.) - хулиган, человек, осужденный за хулиганство.

Песни и развлечения эпохи нэпа
566
«1924 год. Нэп. <...> На сцене темно. Звучит музыка. Оркестр исполняет “Из-за
острова на стрежень”. В свете прожекторов из боковой кулисы “выплывает” лодка,
на борту которой написано “Маруся”. В лодке стоит персонаж в лохмотьях, с изо
рванным зонтиком в руке. Лодка причаливает к рампе. Гущинский поет свою всег¬
дашнюю песенку:
Мура, Маруся Климова!
Мура, прими любимого.
Мура, не будьте дура,
Ловите шанс.
Гущинский вам дает аванс...»
Также мемуарист сообщал, что репертуар гущинскому часто писал
Яков Ядов.
Так что? Неужели это действительно ядовская вещица? Хотелось бы
поверить, но в книге Бориса Савченко «Вадим Козин» есть фрагмент
воспоминаний Вадима Алексеевича, опровергающий такое предполо¬
жение:
«В кумирах ходил и артист-трансформатор Гущинский. <...> Куплеты для него
писал Валентин Кавецкий. Гущинский распевал, а фабричные вторили ему хором:
Мура, Маруся Климова, Ты бы нашла любимого. Эх, Мура, ты МУР-муреночек, Ма¬
русечка, ты мой котеночек...»
Далее Козин приводит другой куплет:
«Мурку хоронили пышно и богато, На руках несли ее враги, И на гробе белом,
Написали мелом: “Спи, Муренок, спи, котенок, сладко спи!..”»
Память коварна - многие из окружения магаданского затворни¬
ка подтверждают, что она его частенько подводила. Скажем, Козин
прямо-таки настаивал, что авторство баллады «Шумит ночной Мар¬
сель» принадлежит не Николаю Эрдману, а Оскару Осенину. И даже,
записывая домашние концерты, объявлял об этом во вступлении.
И вроде бы все так...
За исключением едва заметного штриха: Осенин на основе ориги¬
нального текста написал политизированный, в духе времени, памфлет
про «измученных затравленных людей», которых истязают «владельцы
кабаков». В то же время сам Вадим Алексеевич исполнял каноническую
версию про «притон трех бродяг». Вот и пойди разберись...
Упомянутый им Валентин Константинович Кавецкий (Глезаров) -
автор-исполнитель куплетов, фокусник-трансформатор, чье искусство
оказало большое влияние на Аркадия Райкина. Его творения были в ре¬
пертуаре Павла Муравского и других звезд жанра, так что и он в равной
степени может оказаться автором «Мурки».
Существует также версия, что «котеночок» появился на свет еще в Граж¬
данскую, когда заниматься «черными делами» «прибыла в Одессу банда из
Амура...» Дескать Амур - бандитский район Екатеринослава, а «черными»
(т. е. анархистскими) делами прославилась в тех краях соратница Нестора
Махно Маруся Никифорова.

Глава 21. Песни советский апашей
567
Журналисту Александру Макарову кажет¬
ся, что на самом деле поется иначе: «Прибыла
в Одессу банда из-за МУРа», т. е. московская
банда укрылась в Одессе от сотрудников Мо¬
сковского уголовного розыска.
Другие полагают, что «Мурка» явилась от¬
кликом на события 1926 года, когда в Ленин¬
граде случилось нашумевшее дело по разгро¬
му банды в ресторане «Бристоль» на Лиговке.
Расправиться с преступниками удалось за счет
внедрения в шайку девушки-агента по имени
Мария Евдокимова. После крупномасштаб¬
ной облавы с участием милиции и даже во¬
енных этот притон разгромили, о чем много
писали в газетах. Дальнейшая судьба Маруси
Евдокимовой неизвестна, но вполне логично
предположить, что бандиты попытались ей
отомстить.
Переплавка же Евдокимой в Климову объ¬
ясняется тем, что первая фамилия не уклады¬
вается в размер куплета.
Так или иначе, но первая известная нам запись «Мурки» датиру¬
ется приблизительно 1932 годом. Ее сделал в Риге популярный до
войны исполнитель Константин Сокольский. Он много сотрудничал
с композитором Оскаром Строком, да и сама песня звучит в ритмах
танго, что дает основание некоторым публицистам приписывать
авторство мелодии «королю танго», хотя никаких реальных доказа¬
тельств тому нет.
«Мурка» в исполнении Сокольского - не криминальная баллада, а лю¬
бовная драма, хотя в целом сюжет весьма близок к «оригиналу»:
Один из предполагаемых
авторов «Мурки» ленинградец
Валентин Кавецкий
(Глейзаров, 1884 -1942)
Знаете ль вы Мурку, Мурку дорогую?
Помнишь ли ты, Мурка, наш роман,
Как с тобой любили, время проводили
И совсем не знали про обман?
Как-то было дело, выпить захотел я
И зашел в шикарный ресторан.
Вижу - в центре бара там танцует пара,
Мурка и какой-то юный франт...
Далее - горькие упреки про «кольца и браслеты» и почти шекспиров¬
ский финал:
...Ты меня любила, а теперь забыла
И за это пулю получай!
Примерно в это же время, зимой 1934-го, Леонид Утесов со своим
джаз-оркестром на знакомый мотив записывает песенку «У окошка»:

568
Песни и развлечения эпохи нэпа
Шикарный магазин нэпмана Николая Власова на Невском проспекте. Наверное, здесь ухажеры
покупали Мурке «платья и жакеты, юбки и браслеты...»
До сих пор нет ответа, что все-таки было вначале, - жестокий романс
или блатная трагедия.
Опыт показывает, что обычно популярная народная или эстрадная
песня трансформируется в криминальный шлягер. Так было с песнями
«Жулик», «На Дерибасовской открылася пивная» (в ее основе мелодия ар¬
гентинского танго El Choclo), «На Колыме, где тундра и тайга кругом»
(переделанной из фронтовой песни Модеста Табачникова1 «Донская ли¬
рическая») и многими другими.
Так когда же «Мурка» из роковой красотки превратилась в атаманшу
бандитов? Судя по тексту, ответ на поверхности - с 1917 по 1922 годы,
ведь за прибывшей бандой «следила Губчека», но дальше выясняется, что
Мурка носила «туфли из Торгсина», а магазины этой системы, как извест¬
но, существовали с 1931 по 1936 гг. Опять нестыковка!
Конечно, существуют десятки вариантов «Мурки», за десятилетия они сме¬
шались, и какой из них базовый, установить не представляется возможным.
Когда книга находилась уже в процессе верстки, мне случайно попался
солидный труд Геннадия Дадамяна «Атлантида советского искусства»,
1917-1932 (ГИТИС, 2010), где автор приводит свидетельство некоего со¬
временника о том, что среди прочих вещей популярностью среди моло¬
дежи 1920-1930-х пользовалась «“Мурка” И. Приблудного».
1 Подробнее о судьбе и творчестве композитора Модеста Табачникова, автора таких шлягеров как,
«Одессит Мишка», «У Черного моря», «Сердце мамы», «Ах, Одесса, жемчужина у моря», «Давай
закурим...», читайте в книге его сына Евгения Табачникова (ДЕКОМ, 2015).
Солнце догорает, наступает вечер,
А кругом зеленая весна!
Вечер обещает радостную встречу,
Радостную встречу у окна.
Ласково и нежно запоет гармошка,
А за ней тихонечко и я.
Дрогнет занавеска, глянет из окошка
Милая, хорошая моя.

Глава 21. Песни советским апашей
569
«Вижу - в зале бара там танцует пара,
Мурка и какой-то юный франт...»
Первый артист, записавший «Мурку» на пластинку,
Константин Сокольский и певица Вера Бравина.
Рига, 193 К Из коллекции Сергея Ставицкого
Да, Иван Приблудный был не ор¬
динарным поэтом, имел склонность
костроумной и сочной шутке, но ника¬
ких иных оснований считать его «хозяи¬
ном “Мурки”» - нет.
Но то, что песня была в начале 1930-х
уже распространена повсеместно, - бес¬
спорно. Лев Аннинский в статье1, посвя¬
щенной другу Ивана Приблудного поэту
Павлу Васильеву, утверждает:
«Однажды его слушателями оказалось
в полном составе Политбюро ЦК ВКП(б). При¬
глашенный в числе других писателей на пра¬
вительственный прием по случаю спасения
челюскинцев, Павел Васильев получил слово
и, поощряемый вниманием со стороны тех, кто
знал его талант (и ожиданием скандала со стороны тех, кто знал его нрав), запел на
мотив воровской “Мурки”:
Здравствуй, Леваневский,
Здравствуй, Ляпидевский!
Здравствуй, Водопьянов2, и прощай.
Вы зашухарили, “Челюскин” потопили,
А теперь червонцы получай!..»
Можно еще долго сравнивать данные, ис¬
кать информацию, но пока не будет найден
опубликованный текст или иное документаль¬
ное подтверждение, наша «мур-мур-муреночек»
будет продолжать гулять сама по себе. Как и по¬
ложено настоящим породистым кошкам.
Еще один вероятный автор «Мурки» - поэт Иван Приблудный
(1895~193 7). Он же стал прототипом Ивана Бездомного
в романе« Мастер и Маргарита»
' Аннинский Л., Васильев П.: Под расстрелянным знаменем, под перекрестным огнем.
2 Летчики, спасавшие ученых и экипаж затонувшего корабля, первые Герои Советского Союза.

Глава 22. ПЕСНИ КЙТПРГИ И ССЫЛКИ
Музой был мне - сумрак каземата;
Цепь с веревкой - лиры были струны...
П. Ф. Якубович (Мелыиин),
«Из песен о молодом поколении» (1884).
«Динь-дон, ДИНЬ-ДОН - СЛЫШЕН ЗВОН КАНДАЛЬНЫЙ...»
В начале XX века, особенно после револю¬
ции 1905 года, обострилось внимание обще¬
ства к жизни «униженных и оскорбленных».
Ослабила свою хватку цензура. И, как след¬
ствие, произошел всплеск интереса к песням
рабочих окраин, к каторжанскому фольклору.
В 1908 году в научную экспедицию по Велико¬
му сибирскому пути отправился композитор
Вильгельм Наполеонович Гартевельд1. Вернув¬
шись, он издал книгу «Песни каторги, беглых
и бродяг»; собрал ансамбль из студентов, ко¬
торые аутентично, под звон кандалов и треск
гребенок, исполняли записанные им компози¬
ции. Концерт произвел фурор. Перспективную
тему тут же подхватили эстрадные артисты. Как
ни противился этнограф Гартевельд, но уже
год спустя по всей России-матушке на все лады терзали тюремную лиру.
«Хор сибирских бродяг», «Квартет каторжан», «Хор истинных ка¬
торжан» и т. д. и т. п. Эти предтечи современных групп «Лесопо¬
вал» и «Бутырка» издавали тысячи пластинок, печатали ноты и были
желанными гостями в шантанах, на ярмарках и в дивертисментах. Участ-
1 Из-за запретов, которые власти некоторых городов, случалось, накладывали на исполнение со¬
бранных им песен каторжан с большой эстрады, Гартевельд в первые годы революции считался
пострадавшим от произвола царских властей, чуть ли не революционером. Именно этот факт, как
считается, заставил владельца кабаре «Летучая мышь» Н. Валиева пригласить в 1918 году Гарте-
вельда на должность заведующего музыкальной частью вместо многолетнего музрука А. Архан¬
гельского. Однако уловка не сработала, и, как только представилась возможность, Валиев с частью
труппы отправился на гастроли за границу, подальше от «тонких ценителей искусства» в кожаных
тужурках. Вместе с «Летучей мышью» улетел подальше от Советской власти и Гартевельд. Остаток
жизни он провел на родине, в Стокгольме.

Глава 22. Песни катврги и ссылки
571
ником такого коллектива был, например,
Коля Носов - отец автора «Незнайки» Ни¬
колая Николаевича Носова. В мемуарах
детского писателя говорится:
«...когда в городе устанавливалась Совет¬
ская власть, отец вместе со всем квартетом
работал в культпросвете Красной Армии. Ра¬
бота эта заключалась в тех же выступлениях
сибирских бродяг, но происходили они уже не
в театрах или концертных залах, а в красноар¬
мейских частях или военных госпиталях.
<...> Наступили новые времена, а, как гово¬
рится, новые времена - новые песни....Квартет
все реже включался в программы концертов.
Выступлений становилось все меньше и мень¬
ше. Начало одолевать безденежье, и надо было
искать какой-то выход.
Квартет сибирских бродяг окончательно
распался...»1
Собирая материал для этой книги,
я с величайшим удивлением обнаружил,
что Николай Носов оказался таким же не¬
знайкой, как и его герой. Никуда в 1920-е
«квартеты каторжан» не делись. Более того,
они существовали даже в 30-е! Единствен¬
ный нюанс: сохранив название и даже
не тронув имя самого жанра, они пере¬
форматировали содержание. По крайней
мере, декларировали это. Отныне они
пели не просто песни каторги, а песни ка¬
торги и ссылки2. Песни же каторжан пре¬
вратились в песни политкаторжан.
Чувствуете разницу?! Все видные больше¬
вики имели за плечами «срока огромные»,
сам Ильич обожал в часы досуга напевать «За¬
мучен тяжелой неволей», а потому эти парни
в серых арестантских халатах четко уловили
тренд и отныне исполняли репертуар хоть
и прежний, но в почти революционный
- П ГЪ СН-Я "
ПИЛИДИИ Iff 1
НОТЫ „экономикъ**.
Имятмыш» К К, СОКОЛОВА.
tU-rpcr?**». Лютик**» I*. М Ж Тм*ф>
Ноты к песням каторжан
продавались в начале XX века
огромными тиражами
=ЩШЩЬ"=
Создатель самого известного
«Квартета каторжан» Борис Гирняк
на обложке нот
1 Подробно о песнях каторги читайте в книгах «Звезды царской эстрады» (Нижний Новгород: ДЕКОМ,
2011) и «История русского шансона» (М.: «Астрель», 2012).
2 Примечательно, что в 1930 году увидела свет книга «Песни каторги и ссылки», изданная силами ком¬
позиторов и поэтов РАПМ. В предисловии, в частности, говорилось: «Изданием настоящего сбор¬
ника мы намерены хоть отчасти ответить <...> потребности в массовой историко-революционной
песне. <.. > Сюда мы включили не только тюремные и этапные, но и вольные, общереволюционные
песни, потому что отделить их друг от друга было бы невозможно. Политическая каторга и ссылка
служили царской власти одним из средств борьбы с революцией. В этом отношении и каторга
и ссылка являлись как бы оборотной стороной революции...»

572
Песни и развлечения эпохи нэпа
трактовке. В российском
государственном архиве
фонодокументов хранятся
сведения о записях в 1920-е
«Вокального квартета бра¬
тьев Ширяевых»: «Колодни¬
ки», «Замучен тяжелой не¬
волей», «По пыльной дороге
телега несется», «Смело, дру¬
зья, не теряйте бодрость»...
В 1926 году «Рабочий
и театр» пишет о «...“мо¬
сковских гостях”, четы-
«Квартет каторжан» Б. Гирняка на сцене Рех Ширяевых, которые
в костюмах эстрадных ка¬
торжан поют неплохими
голосами заплесневелые арестантские песни, вгоняя слушателей в ка-
торжанскую тоску...»
А вот афиша 1926 года ленинградского кинотеатра «Две маски» (Заго¬
родный пр-т, 27). В дивертисменте заявлено сразу два участника с песнями
сибирских бродяг, одноименный квартет и Дмитрий Алексеевич Камчатов.
Критиковали эстрадные обозреватели и куплетистов, переиначивав¬
ших каторжанский фольклор на новый манер:
По горам среди ущелий,
Где ревел партийный ураган,
Шла в лесу толпа бродяг бездомных,
Пролетариев всех стран'.
Стоит отметить, что это перелицовка не каторжанского фольклора, а популярного в конце XIX века
стихотворения Мережковского «Сакья-Муни»: По горам, среди ущелий темных, / Где гудел осен¬
ний ураган, / Шла толпа бродяг бездомных / К водам Ганга из далеких стран...

Глава 22. Песни каторги и ссылки
573
Совершенно замечательное сви¬
детельство бытования каторжных
мотивов удалось отыскать в заметке
рабкора журнала «Рабочий и театр»,
подписанной шикарным псевдони¬
мом Евстигней Четырехламповый.
Суть ее в том, что в ходе радио¬
эфира ведущий сперва «пожурил
рабочие клубы за увлечение псев-
доцыганским романсом», а потом
объявил, что «радиоцентр пригла¬
сил в свою студию квартет исполни¬
телей псевдокандальных песен.
<...> Сперва было прочитано «ши¬
роковещательное» вступление о ре¬
волюционном характере “песен ка¬
торги”, а затем раздалось надрывное
(со всхлипом):
ПЕСНИ
КАТОРГИ
ссылки
>13ДАТ-В© ПОЛИТКАТОРЖАН
1 . МОСКВА. ) •
Жена найдет себе друго-оо-ова,
А мать сы-хы-хы-хы-ночка ни-ха-ха-кгда!
Это было в среду 22 января 1930 года, и это составляло часть специ¬
ального радиовечера, посвященного памяти Ленина...
Ноты с тюремными песнями. 1931

574
Песни и развлечения зппни нзпя
Любимые песни Ильича
Вот здесь, дорогие читатели, по¬
звольте мне остановиться и на¬
чертить на полях воображаемый
значок фермата, чтобы обозначить
небольшую паузу в нашем пове¬
ствовании и поговорить о музы¬
кальных пристрастиях создателя
нэпа, а также о том, как повлияла
смерть вождя мирового пролета¬
риата на музыкальные вкусы совет¬
ских граждан.
Свидетель эпохи Сергей Го¬
лицын в «Записках уцелевшего»
пишет о смерти «кремлевского
мечтателя»:
«В час похорон по всей стране гуде¬
ли, нагнетая тоску, заводские гудки. <...>
Смерть Ленина давно ожидалась, время
от времени в газетах печатались медицинские бюллетени о состоянии его здоро¬
вья. Достаточно открыто ходили слухи, что периоды просветления сознания у него
перемежаются с периодами полного сумасшествия. <...> В те времена он не счи¬
тался таким божеством, каким его сделали впоследствии. Еще раз повторяю: не
помню я, чтобы при его кончине поднялось всенародное горе. Да, газеты были на¬
полнены скорбными статьями и стихами, да, всюду висели траурные флаги. А пер¬
вая песня, которую повсеместно распевали, неожиданно оказалась с залихватски
плясовой мелодией:
Ильич, Ильич, Ильич! Услышь наш плач и клич!»
Отвязанные беспризорники и вовсе, не стесняясь в выражениях,
язвительно распевали хором на улицах нецензурные частушки про
Ленина.
Через два месяца после похорон Ленина по Москве пронесся слух,
что фекалии из прорвавшейся канализации затопили только что отстро¬
енный мавзолей. По этому поводу горожане шутили: «Под громы пушек
и мортир спустили Ленина в сортир».
Или: «Троцкий купается в сухом кале, а Ленин в мокром» (Троцкий
в это время как раз находился на лечении в г. Сухум-Кале - так тогда име¬
новался Сухуми).
Конечно, далеко не все язвили и ерничали по поводу случившегося.
Молодые комсомольцы восприняли уход вождя как трагедию.
В ноябре 1924 года студент Иркутского университета Николай Ханд-
зинский издал в Иркутске «Покойнишный вой по Ленине», записанный
им от шестнадцатилетней крестьянки Кати Перетолчиной. Начиналось
причитание так:

Пмвд 22. Песни кятррги и ссылки о/о
Ой, ишо Владимир-та да всё Ильич толька,
Ой, да на каво жа ты да распрагневалса,
Ой, да на каво жа ты да рассердилса-та...
Рассердилси да распрогневалси...
Ой, ишо хто у нас будит заведовать,
Ой, ишо хто у нас да испалнять будит,
Ой, испалнять будитдила тижолыя...
Ой, уш мы склоним-та сваю галоушку,
Ка той старонушки, ка Льву Давыдычу,
Ой, станим знать аднаво, да станим слушатца...
Упомянутый плакальщицей Лев Давыдыч, понятно - Троцкий.
Не иначе потому недальновидный этнограф Хандзинский (ему также
принадлежит исследование фольклора преступников «Блатная поэзия»
(1926) и ряд других работ) был в 1933 году приговорен по 58 статье
к 10 годам и сгинул в ГУЛАГе.
В массе люди весьма неохотно принимали Ленина в качестве ново¬
го святого и спустя рукава посещали торжества по случаю дня рожде¬
ния или памяти усопшего. И хотя формально газеты негодовали, когда
на таких мероприятиях сразу после скорбной речи начинали звучать
шутки и танцевальные мелодии, на самом деле это была продуманная
политика государства по созданию культа личности. «В одном из клубов
Москвичи на похоронах вождя

576
Песни и развлечения эпохи нэпа
Первый деревянный мавзолей Алексея Щусева, возведенный на Красной площади ко дню
похорон Ленина 27 января 1924-го
в ленинские дни завклубом так поставил вопрос: - Доклад о Ленине
был? - Был. Одно стихотворение прочли? - Прочли. - Ну, так теперь
жарьте что-нибудь повеселее. - И дело дошло... до цыганских роман¬
сов» - вспоминал ровесник века, эстрадник Саша Красный.
Для внедрения символов нового быта в середине 20-х была даже
выпущена игра «Мировая революция» ценой в один рубль. В руковод¬
стве говорилось: «...для всех возрастов. Поможет изучить политграмоту.
В игре приходится воевать с белыми и черными, с газами и кулаками,
побывать в деревне, рабфаке, МОПРе, словом, заглянуть всюду. Играть
может сразу до десяти человек. В каждой семье необходимо иметь эту
игру и на досуге разумно развлекаться».
Николай Агнивцев под впечатлением поразившего его воображе¬
ние события - бальзамирования тела Ленина - сочинил поэму «Ленин-
мозг» (1924). Сюжет произведения сюрреалистичен: пламенные ле¬
нинцы похитили мозг усопшего вождя из морга, разослали частицы
во все страны, люди по микрону проглотили волшебное вещество, за¬
разились коммунистическими идеями, и таким образом произошла
мировая революция.
С этой же целью - ради создания культа личности - Музпред выпу¬
стил специальные пластинки: с одной стороны был фокстрот, а с дру¬
гой - речь Ленина.
Журнал «Цирк и эстрада» поместил в 1929 году показательную статью.

Глава 22. Песни каторги и ссылки
577
ВЕЧЕР ЮМОРА И СМЕХА...
В ДЕНЬ ГОДОВЩИНЫ СМЕРТИ
В. И. ЛЕНИНА
Есть несколько дней, когда и клубы,
и Посредрабис, да и сами эстрадники
стараются строить репертуар концер¬
тов с таким расчетом, чтобы рядовую
пошлость вытеснял культурный и от¬
вечающий назначению данного дня
материал. Одним из таких дней явля¬
ется день траурной годовщины смер¬
ти Ленина. В этот день лицо клубных
концертов резко меняется - вместо
откалывающих трепака под двусмыс¬
ленные куплеты юмористов, вместо
«цыганщины», псевдонародных пе¬
сен и «салонно»-фокстротных танцев
в клубы приходят чтецы, исполняю¬
щие произведения современных по¬
этов и писателей, посвященные памяти великого вождя, исполняется се¬
рьезная музыка, поются песни, любимые Ильичом.
Миллионы трудящихся Союза, собравшись в своих клубах, культурно
проводят остаток вечера (после доклада и воспоминаний), посвященного
ушедшему вождю. На этих вечерах крепнет рабочая солидарность. В этих
вечерах эстрада призвана сыграть большую культурную роль.
Сегодня мы уже видим определенные достижения. Репертуар большин¬
ства концертов, устроенных в ленинские дни в этом году, был составлен
внимательно и бережно, с соблюдением должного такта. Ряд разговор¬
ников и вокалистов подобрали и разучили для этих дней специальный
репертуар. И даже некоторые эстрадные ансамбли (например, ансамбли
Дубинкера, Барташевича) сделали полные тематические траурные про¬
граммы. Казалось бы, что все обстояло хорошо и благополучно... если бы
не помешало одно.
Сотрудники Севхимтреста, как и большинство сотрудников советских
учреждений, фабрик и заводов, решили отметить день 21 января докла¬
дом о Ленине и концертом. Устроители-весельчаки из Севхимтреста не
нашли ничего лучше, чем как следует посмешить в этот вечер публику.
После доклада о Ленине, после траурного марша и двух песен, посвящен¬
ных Ленину, совершенно неожиданно последовали:
Два аршина ситца, самый модный цвет,
Юбка не годится, платье тоже нет...
В следующей песне - тоже «шуточной» - певица рассказала о лаптях
и любви. Траурное настроение понемногу рассеивалось, в зале станови¬
лось весело. По-настоящему стало весело при выступлении Мармеладова.

Песни и развлечения эпохи нэпа
578
Мармеладов, нисколько не смущаясь характером дня, прочел «веселень¬
кий монолог», в котором весьма пространно рассказывалось о том, как не¬
кая лэди Джен нашла способ рожать вне брака, о женщинах и обезьянах,
что «умеют пудриться и мазать разные места от головы и до хвоста», об
алиментах и т. д., не обошлось и без пресловутых «неоконченных» рифм.
Заявив, что в цыганском романсе - пошлость вообще, а у него в пародии -
«пошлость в квадрате», Мармеладов запел пародии в обычные дни, пожа¬
луй, и неплохие на мотив популярных «Василечков».
В безысходной злобе
Я лежу во гробе...
«Василечки» сменила пародия на «И льется песня»:
Цыгане шумною толпою
По ЭСЭСЭрии идут,
И, приближаясь к Волховстрою,
Всю ночь «Кирпичики» поют...
К концу концерта в зале стоял стон от смеха: В. Я. Хенкин (с обыч¬
ным для него мастерством) рассказывал о... покойниках, прыгающих
в кремационных печах, о «людях, которых много умирает, но много и об¬
ратно рождается», об ухаживаниях обывателей, о потерянном в бане
«пупе» и еще о многом. Веселое настроение долго не покидало аудиторию,
смеялись, протискиваясь к вешалке, улыбаясь, расходились по домам. Ве¬
роятно, прохожие удивленно косились на севхимпромовцев, ибо в этот ве¬
чер они, пожалуй, одни во всем Союзе веселились.
Обычное требование зав. клубов - «пожалуйста, повеселей» выявилось
в уродливую гримасу у перестаравшихся севхимтрестовских головотяпов.
Только головотяпов, так как трудно даже допустить мысль, что все это бе¬
зобразие было организованным и сознательным хулиганством.
О каких же «песнях, любимых Ильичом» упомянул фельетонист? Раз¬
ве он увлекался чем-то кроме мировой революции? Представьте - да!
В книге «Неизвестный Ленин» Владлен Логинов приводит рассказ кре¬
стьянина Заверткина о том, как во время жизни в Шушенском его посто¬
ялец Володька любил пропустить пару ледяного пива, а потом от души
побренчать на гитаре и «притом очень хорошо». По случаю пятой годов¬
щины смерти Надежда Константиновна Крупская опубликовала инте¬
реснейший материал о прогулках с мужем по монмартрским кабачкам:
«Помню - в Париже была у нас полоса увлечения французской революционной
шансонеткой. Познакомился Владимир Ильич с Монтегюсом, чрезвычайно талант¬
ливым автором и исполнителем революционных песенок. Сын коммунара, Монте-
гюс был любимцем рабочих кварталов. Ильич одно время очень любил напевать
его песню “Привет вам, солдаты 17-го полка”, - это было обращение к француз¬
ским солдатам, отказавшимся стрелять в стачечников. Нравилась Ильичу и песня
Монтегюсса, высмеивавшая социалистических депутатов, выбранных малосозна-

Глава ZZ. Песни каторги и ссылки
579
Автор советского гимна
А. В. Александров в 1920-е годы был пианистом
в ресторане «Теремок» на Арбате.
Фото 1930-х
тельными крестьянами и за 15 тысяч франков депутатского жалования продающих
в парламенте народную свободу. <...> У нас началась полоса посещения театров.
Ильич выискивал объявления о театральных представлениях в предместьях Пари¬
жа, где объявлено было, что будет выступать Монтегюс. Вооружившись планом,
мы добирались до отдаленного предместья. ...Рабочие встречали его бешеными
аплодисментами, а он (Монтегюс) в рабочей куртке, повязанный платком, как это
делают французские рабочие, пел им песни на злобу дня, высмеивал буржуазию,
пел о тяжелой рабочей доле и рабочей солидарности. Толпа парижского предме¬
стья, - она живо реагирует на все, - на даму в высокой модной шляпке, которую
начинает дразнить весь театр, на содержание песни...Ильичу нравилось раство¬
ряться в этой среде. Монтегюс выступал раз на одной из наших русских вечеринок,
и долго до глубокой ночи он сидел с Владимиром Ильичом и говорил о грядущей
мировой революции. <...> Возвращаясь с собрания, Ильич мурлыкал монтегюсов-
скую песенку...»
В 1928 году фабрика Музтрест порадовала советских меломанов пла¬
стинкой Московской Госкапеллы п/у Александрова с песней «Замучен
тяжелой неволей». В скобочках было отдельно указано: «Любимая песня
Ильича». Композиция эта была предположительно сочинена народо¬
вольцем Григорием Мачтетом1.
Факт исполнения песни капеллой Александрова - интересный. Дан¬
ный коллектив был создан будущим автором советского гимна Алексан¬
дром Васильевичем Александровым в 1926 году. До этого, с 1922 года
он являлся хормейстером Московского камерного театра, а до того...
Откроем лучше мемуары Игоря Нежного «Былое перед глазами» и про¬
читаем вместе. До сих пор я не понимаю, как Игорю Владимировичу уда¬
лось в 1963 году протащить эту фразу в свои воспоминания, когда совет¬
ская цензура не то что не дремала, а вообще, кажется, не смыкала очей.
Не иначе рецензент банально не обратил внимания на распространен¬
ную фамилию с ничего не значащими для него инициалами. Наверное,
этот человек давно не держал в руках школьных тетрадок, на которых,
как вы помните, сзади был напечатан гимн СССР и, естественно, имена
1 Подробнее об истории этой песни читайте в моей книге «История русского шансона» (М.: «Астрель»,
2012).

580
Песни и развлечения злаки нэпп
его создателей. Иначе бы он вряд ли допустил, чтобы столь крамольный
по советским меркам факт просочился в печать.
«В годы нэпа существовал и был широко распространен один весьма своео¬
бразный вид концертной деятельности... - пишет мемуарист. - Я имею в виду ра¬
боту на предприятиях народного питания - в ресторанах, столовых, кафе, пивных.
Называлось это “нарпитовской, или пивной, эстрадой”. Последнее более точно, так
как пивные на 70-80 процентов были главными эстрадными потребителями. <...>
Условия работы в нарпитовских предприятиях, в пивных были тяжелы и непри¬
ятны для исполнителей: шум, духота, клубы табачного дыма, беготня официантов,
непрекращавшиеся разговоры посетителей. При этом надо учесть, что программа
повторялась в течение вечера несколько раз. Не мудрено, что “пивная эстрада” не
прельщала работников искусств. Но за неимением другой работы многие артисты
эстрады, даже высококвалифицированные, вынуждены были там выступать. Ред¬
кий эстрадник избегал этой незавидной участи. В те годы в нарпитовских заведе¬
ниях можно было встретить Загорскую, Юровскую, Северского, квартет Савицкого.
Да что там говорить - А. В. Александров работал пианистом в “Теремке” на Арба¬
те! <...> Легко себе представить, какой репертуар процветал на “пивной эстраде”,
как снижался уровень выступлений даже хороших актеров! Контролировать нар-
питовский репертуар было почти невозможно. В основном он имел две тенденции:
упадочную (кабацкая меланхолия в химически чистом виде) и порнографическую
(“сало” под всеми возможными соусами и пикантными приправами)...»
Но вернемся к песням «каторги и ссылки», которые так ценил сам
Ильич и его соратники по борьбе.
Метаморфозы
В 1924 году юный журналист Николай Кооль под впечатлением от рас¬
сказов о Гражданской войне написал стихотворение о молодом буден-
новце, вскоре ставшее песней:
Там вдали, за рекой, зажигались огни,
В небе ясном заря догорала.
Сотня юных бойцов из войск
На разведку в поля поскакала.
Они ехали долго в ночной тишине
По широкой украинской степи.
Вдруг вдали у реки засверкали штыки -
Это белогвардейские цепи...
И без страха отряд поскакал на врага.
Завязалась кровавая битва.

Глава 22. Песни каторги и ссылки
581
И боец молодой вдруг поник головой -
Комсомольское сердце пробито...
Несколько десятилетий автор сохранял инкогнито, когда же в 50-х
годах его установили и разыскали, Николай Мартынович рассказал,
что сочиняя свое стихотворение, он все время повторял про себя ста¬
рую, сибирскую каторжанскую песню. Она и дала ему ритм для сти¬
хотворения.
Лишь только в Сибири займется заря,
По деревням народ пробуждается.
На этапном дворе слышен звон кандалов
Это партия в путь собирается.
Арестантов считает фельдфебель седой,
По-военному строит во взводы.
А с другой стороны собрались мужики
И котомки грузят на подводы.
Вот раздался сигнал: - Каторжане, вперед! -
И пустилися вдоль по дороге.
Лишь звенят кандалы, подымается пыль
Да влачатся уставшие ноги.
А сибирская осень не любит шутить,
И повсюду беднягу морозит.
Только силушка мощная нас, молодцов,
По этапу живыми выносит.
Вот раздался сигнал, это значит - привал,
Половина пути уж пройдена.
А на этом пути пропадает народ:
Это нашим царем заведено.
Молодцы каторжане собрались в кружок
И грянули песнь удалую,
Двое ссыльных ребят, подобрав кандалы,
Пустилися в пляску лихую.
Каторжанские мотивы частенько становились основой для новых
произведений. Так, в «Безбожном песеннике», вышедшем в 1930 году, на
мелодию всем известной «Песни каторжника» («Помню, помню, помню
я...») была сочинена антирелигиозная песенка оставшегося не у дел цер¬
ковника:

582
Песни и развлечения злаки нэпа
Благо было быть попом
При моей сноровке...
Я имел лошадок, дом,
Пчельник, три коровки...
Вспомню, вспомню, вспомню я,
Как народ молился...
И святой закон блюдя,
Всем со мной делился...
* * *
Меломан 1920-х - всеяден, и хотя людям объясняют, «что такое хоро¬
шо, а что такое плохо», с эстрады в те годы
звучит всё, что близко русской душе. В на¬
родном хит-параде блатные, уличные и ка¬
торжные песни занимают верхние строчки.
В очерке «Окраинная Москва» (1924) Вале¬
рий Карышев рассказывал о прогулке по
Благуше:
«...у семейного рабочего (речь идет не о пар¬
тийных) верх домашнего уюта - самовар и грам¬
мофон. У него есть граммофон, - это значит, что
владелец граммофона личность, заслуживающая
громадного уважения.
Ставят самовар, заводят граммофон, слушают
вальс “На сопках Манчжурии”, ”Ой-Ру”, романсы
Вари Паниной, арию из "Кармен”, отрывки из ли¬
тургии Чайковского.
Все слушают. Без особенного разбора.
К вечеру неизменно появляется “вино” - самогонка, гармошка, белесый гармо¬
нист и “Барыня” начинает въедаться в голову в течение часа-другого.
<...> Танцуют. Выбивают чечеточную дробь каблуками, поднимают пыль, стучат
до того, что в нижних этажах начинает осыпаться штукатурка, “зашпаривают" ба¬
рыню до одурения.
Потом поют. О чем? Мотивы, главным образом, злободневные. Какие-либо ку¬
плеты, подхваченные у случайно выступившего куплетиста.
Поют о том, что
Николай Мартынович Кооль
(1902-1974)
Клавочка служила в МПК,
Клавочка работала слегка...
И дальше десятки куплетов.
Поют и “специальные” песни.
На Благушах, где я жил, поют, например, о том, как убили благушинского жу¬
лика Аржака (!):
Вот шесть часов пробило,
Все с фабрики идут.
А бедного Аржака
На кладбище везут.
Гооб в черном одеяньи.
Священник впереди.
Благушинские мальчики
Кричат: “Аржак прости".

Глава 22. Песни каторги и ссылки
583
Мне рассказывали длинную, запутанную историю, об этом Аржаке, который
является чем-то вроде национального благушинского героя. Поют песню, которую
я слышал потом в Бутырской тюрьме:
Цыганка гадала,
Цыганка гадала,
Цыганка гадала
Про жизнь, про любовь...»
Не знаю, что делал очеркист в Бутырке, но именно в годы нэпа на¬
чинает раскручиваться маховик репрессий. Сперва неблагонадежных
высылают на Урал, обычно - в Свердловск, а потом начинают ссылать
на Соловки. Как пелось в моментально появившейся частушке:
Машины с красными вагонами
Пошли на Соловки.
Зарыдали наши матери -
Поехали сынки...
НЗП НА СШШВКАХ
То не радиопараша'
И не граммофон,
То поет, поевши каши,
Наш веселый СЛОН!
Из репертуара Соловецкого театра ХЛАМ (1925).
К северным островам отправляют не только уголовников, но и дворян¬
скую молодежь, богему, выходцев из семей религиозных деятелей, ин¬
теллигенцию... Оказавшийся среди них поэт Юрий Казарновский напи¬
шет по этому поводу эпиграмму:
Шумела юность в голове,
Все было розовым на свете,
И, развлекался в Москве,
СЛОНа-то лине приметил.
«Много народу понавезли в Соловки. Разный народ. Всякий. У иного
бобры по воротнику распушились, а у иного и штанов нету. Один двух букв
не назовет, а другой все звезды сосчитал да каждую по имени-отчеству на¬
звать может. Разный народ, что в твоей Москве» - признавал Акаревич
(псевдоним Б. Ширяева. - М. К.) в повести «Соловки - остров чудесный»
(1926).
Здесь-слухи.

584
Песни и развлечения зппки нэпа
Общий вид соловецкого кремля, где располагались отделения арестантов
И со всех концов Советского Союза
Едут, едут... Едут без конца.
Все смешалось - фрак, армяк и блуза.
Все смешалось здесь без цвета и лица, -
пелось в оперетке, поставленной силами заключенных.
Происходит мощнейшая смычка сливок общества с его низами, ведь
на Соловках на равных правах с белой костью сидела и чернь - уголов¬
ники, шулера, аферисты, казиношники-растратчики, проститутки, тор¬
говцы «кокаином - серебряной пылью»...
Относительно будущих реалий ГУЛАГа режим содержания в УСЛОНе
был довольно сносный. Заключенные не только имели возможность
носить гражданскую одежду, им были разрешены свидания, письма,
посылки. В газете для осужденных публиковались объявления о возмож-
Новая партия
заключенных прибывает
на Соловки
«Соловки вы, Соловки -
Дальняя дорога.
Сердце ноет от тоски -
На душе тревога», -
пели в народе

Глава 22. Песни каторги и ссылки
585
«Свой нэп был и на
Соловках...» Реклама
ресторана«УСЛОН»
из газеты«Новые Соловки»
1^ л А Д 4 ,4> л Д ,А , 4д ^ А А Ж Л А. < Л
Ресторан УСЛОН |
ОТКРЫТ: с ft ч. утра до 12 ч н. 1
с И до 1 ч.—завтраки, чай, д !
кофе, какао. i
с t ч. до 6 ч. обеды. 1
С 6 ДО 12 Ч. ужины И порционно J
ности свободно («заключенным никаких разрешений не требуется»)
сделать фотографию, напечатать (до десяти строк) привет родным, за¬
казать книги, пластинки, парфюмерию, посетить ресторан УСЛОНа...
Борис Ширяев, бывший лагерный заключенный, в мемуарах «Неуга¬
симая лампада» свидетельствует:
«Свой собственный нэп был и на Соловках, отражавших каждую вариацию
жизни советского материка. Была открыта коммерческая столовая. В ней играл
струнный квартет, и можно было прилично пообедать за 50 копеек. Заведовал ею
"Парижанин”, Миша Егоров, и был очень ловким метр-д-отелем. По ночам в ней
кутили командиры, вольнонаемные служащие и привилегированные ссыльные че¬
кисты. Премьеры театра тоже стали платными, и на них можно было сидеть ря¬
дом со своей дамой, а не раздельно с ней, как обычно. Присылаемые заключен¬
ным деньги на руки не выдавались, но были выпущены боны универмага, которые
котировались наравне с деньгами. В универмаге было все, вплоть до шампанского
Великорусский оркестр заключенных

586
Песни и развлечения эпохи нэпа
и икры. У ссыльных валютчиков и хозяйственников деньги водились. Вот при та¬
кой “экономической базе” и соответствующем ей “духе времени” и была разрешена
встреча Нового года в театре, при условии необычайно высокой платы за вход -
5 рублей...»
Быт зека скрашивали три оркестра: духовой, народный (великорус¬
ский) и симфонический. Функционировали кружки по обучению игре
на музыкальных инструментах. Заключенные играли в хоккей, футбол
и волейбол, зимой катались на коньках. Силами узников издавался жур¬
нал «Соловецкие острова», газеты «Новые Соловки» и «Перековка».
На концертах участники самодеятельности бодро пели:
Соловки на Белом море,
Пароход, Нева.
Там грузят одни баланы'
И пилят дрова.
Музыка и спорт.
Чем же не курорт?
Соловецкий Мольер
Создателем первого соловецкого театра стал бывший провинциальный
актер Арманов. Случилось это еще в 1923 году. Как пишет историкА. Ива¬
нова («Театр», 2008, № 3), «после двух недель вечерних репетиций на
кремлевской стене около главных ворот появилась <...> афиша:
Афиша Соловецкого театра
СОЛОВЕЦКИЙ ТЕАТР ДРАМЫ
И КОМЕДИИ:
1. “Медведь”. Миниатюра А. П. Че¬
хова
Участвуют: Арманов, Овчинни¬
ков, Рахман.
2. “Стакан нефти”. Злободневный
политический гротеск.
Участвуют: Арманов, Климов,
Красавлев, Чекмазов.
3. Грандиозный разнообразный
дивертисмент:
Кавказские танцы. Хор сибир¬
ских бродяг. Цыганские ро¬
мансы.
Длинные бревна, приготовленные для сплава (жарг.).

Глава 22. Песни каторги и ссылки
587
Куплетист Иван Панин в своем репертуаре. Соло на балалайке - вир¬
туоз Лепеша.
Участвует вся труппа. Вход по билетам.
Худ. руководитель: Арманов
Режиссер: Арманов.
Начало в 7 часов вечера».
Позднее во главе труппы встал другой заключенный лицедей - комик
Макар Борин.
В 1925 году на северном острове появилось сразу два театра: ХЛАМ,
название которому придумал (а вернее позаимствовал у одноименного
киевского кабаре) поэт Борис Емельянов, и «Свои», созданный уголов¬
никами.
В разгар «золотого века» лагкор (т. е. лагерный корреспондент) «Но¬
вых Соловков» радовался:
Расцветает пышно, ярко,
Как на тропиках, где жарко,
Соловецкий Культпросвет.
Ну - махровый чудный свет!
Вот концерты у маэстро,
Хора два и два оркестра,
Труппы две различных драм,
Коллектив «Своих» и ХЛАМ.
И даются бенефисы
Всем артистам и актрисам -
Сбор поступит в Культпросвет,
А актерам всем - привет...
Одним из создателей «ХЛАМа» стал выпускник Московского универ¬
ситета Борис Глубоковский (псевдонимы Цвибельфиш, Борис Веев).
Во время работы над книгой я столкнулся с большим количеством про¬
тиворечивых данных, касающихся этой выдающейся личности. Но о за¬
гадках его биографии мы поговорим в конце раздела. Пока же я попрошу
вас не удивляться обилию разной и порой спорной информации, с ко¬
торой вы столкнетесь.
Итак, кем был и каким запомнился современникам главный герой
данной главы?
Когда в 1956 году Александр Вертинский прочитал мемуары своего
старинного знакомца Льва Никулина, то был возмущен тем, что он писал
о людях и атмосфере Серебряного века. В письме автору воспоминаний
шансонье был прям:
«Ты берешь такую яркую, такую неповторимую эпоху... Конец XIX века был та¬
ким урожаем талантов! Боже мой, да любой мальчишка, какой-ниб<удь> Борис Глу¬
боковский (если помнишь), какой-ниб<удь> художник Фриденсон (искокаинивший-
ся в свое время) <...> были полны таланта, смелости, дерзаний. Они не выжили...
Я уже не говорю об Ахматовой, Блоке, о Жорже Якулове и Володьке Маяков¬
ском... Мы - голодали, ходили в рваных ботинках, спали закокаиненные за столика¬
ми “Комаровки” - ночной чайной для проституток и извозчиков, но... Не сдавались!
Пробивались в литературу, в жизнь! Ходили в желтых кофтах по Кузнецкому, в го¬
лову нам летели пустые бутылки оскорбленных буржуев, и Володькина голова была

588
Песни и развлечения зппки нэпа
Вход в Соловецкий театр
мною спасена в “Бродячей собаке” в Петербурге, - ибо я - ловил бутылки и бросал
их обратно в публику. Было время - горячее, страшное, темное. Мы шли “вслепую
к свету”, сами еще не зная ничего...»
Еще во время учебы в МГУ на юридическом факультете студент
Боря Етубоковский публикует серьезнейшую, как сказали бы сегодня,
геополитическую статью «Проклятый вопрос России». Ему прочили бле¬
стящее будущее, но карьера ученого мужа претила его взрывному темпе¬
раменту. Революционный вихрь подхватил юношу и занес на Украину,
в Николаев, где в 1919 году он возглавлял Теревсат (Театр революцион¬
ной сатиры). Вернувшись в 1920-м в Белокаменную, Борис узнает об от¬
крывшемся наборе в труппу будущего
Камерного театра и, не медля, отправ¬
ляется в особняк Вырубовой на Твер¬
ском бульваре.
Супруга Александра Таирова, веду¬
щая актриса МКТ Алиса Коонен1, ли¬
стая «Страницы жизни», вспоминала:
«...пришел поэт Борис Етубоковский,
большой, красивый, глубоким бархат¬
ным басом и внешними данными он
напоминал Маяковского».
Театральный художник Василий
Комарденков писал (в его книгу «Дни
минувшие» цитируемый отрывок не
вошел, но оригинал рукописи сохра¬
нился в РГАЛИ):
1 Интересный, хотя и не относящийся к теме книги, факт: после смерти Алисы Коонен, принадле¬
жавшая ей и Таирову мебель была приобретена Мариной Влади для новой квартиры Высоцкого на
Малой Грузинской. Владимир Семенович очень любил два причудливых кресла, пару шкафов-горок
и старинный письменный стол, за которым работал до последнего дня. Сегодня эти предметы ин¬
терьера находятся в музее Высоцкого на Таганке.
Борис Глубоковский в студенческие
годы. Фото из архива В. А. Остова

589
Пивя 22. Песни каторги и ссылки
«Борис Глубоковский был актер Камерно¬
го театра и как журналист позднее работал
в театральных журналах “Новая рампа”
и “Зрелища”. Писал рецензиии, фельетоны,
был остроумным, но грешил наркотиками.
Была у него чудная жена, но он вел бродячий
образ жизни. Как-то его потянуло к оседлой
жизни, и я познакомил его с помощником ре¬
жиссера с киностудии. Они получили комнату
и решили заняться хозяйством, но ограничи¬
лись тем, что купили лампу с зеленым абажу¬
ром, и их содружество распалось».
Борис вошел в круг близких друзей
Есенина, ездил вместе с ним и Анато¬
лием Мариенгофом в Харьков в гости
к Велимиру Хлебникову, часто посещал
«Кафе поэтов» на Тверской, любил, как Б глубоковский -
И Есенин, ВЫПИТЬ И подраться. Однаж- актер театра Таирова. Начало 1920-х
ды подрался и с Есениным.
«Я был свидетелем многих скандалов
Сергея, - рассказывал поэт Николай Захаров-Мэнский. - Один его де¬
бош - драку с Глубоковским - я и теперь с ужасом вспоминаю. Ночь, в кафе
пьяная публика, и Сергей, с разодранной рубашкой, кричит что-то несуразное
пьяное, больное, Глубоковский, замахнувшийся стулом, тоже пьяный, под ко¬
каином».
Еще один славный представитель когорты имажинистов Иван Грузи-
нов соглашается с коллегой:
«Много свежего внес приехавший откуда-то не то с Украины, не то из Поволжья
актер и писатель Борис Глубоковской, весело остривший и мечтавший выпустить
автобиографический роман под названием “Сволочь”. Участвовал в скандалах, лю¬
бил выпить, увлекался кокаином».
Издатель Александр Сахаров в конце 1918 года впервые оказался
в кафе «Домино», а вскоре стал его завсегдатаем:
«...лучшими из конферансье были Борис Глубоковский и Южный. Глубоковский
знал каждого из посетителей, с каждым был чуть ли не друг, почему иные грубые
остроты переходили границы шуток, а являвшиеся оскорблением сходили ему
с рук. “Дураков” он раздавал направо и налево...»
В романе «Путешествие из Москвы в Соловки» (который сам Глубо¬
ковский просил не считать автобиографическим, хотя и признавал, что
сходство автора с главным героем, несомненно, имеется) он откровен¬
ничал:
«Мыслимое ли дело, чтобы молодой человек 29-30 лет весьма приличной на¬
ружности (имею массу благодарственных отзывов), окончивший университет и не
какой-нибудь, а императорский, умеющий красиво говорить и чрезвычайно галант¬
но держать себя в обществе (дамском особенно!), ну мыслимое ли дело, чтобы
такой разносторонний человек вдруг поменял уютные гостиные московских нэпа-
чей на отвратительные грязные притоны Рваного переулка, чтобы такой человек

590
Песни и развлечения эпохи нэпа
Пьеса «Мандат» на сцене Салтеатра. Реж. Б. Глубоковский. Ок. 1926
вместо того, чтобы целовать пахучие, заманикюренные ручки толстозадых дам,
жал и целовал замызганные ручки входных дверей, чтобы такой молодой человек
предпочитал мокрую бульварную скамейку вольтеровскому креслу, а хазу1 - весе¬
лым ресторанам довоенного типа.
<...> Поднявшись по головоломной лестнице к толстой самогонщице Даше, мо¬
лодой человек осушает бутылку едкого, вонючего самогона и совершенно непонят¬
но почему будет распевать тоскливую, как сама слезливая осень, песню:
Брошу плакать и
Брошу горе горевать, -
Моя молодость загублена,
Не воротится назад.
Девка подпевает и плачет пьяными слезами. Молодой человек очень расстроен,
он раскошеливается, достает лимонард, другой, и Глаша вынимает из чулка по¬
рошки с марафетом, и через оторванный от папиросы мундштук молодой человек
вдыхает этот марафет в ноздри.
Ах, как все это чрезвычайно неприлично! Как все это невыносимо, грязно и про¬
тивно! Разве можно жить в такой атмосфере?
<.. .> Что делать? Жизнь бежит бешеным темпом. Молодой человек беспомощен.
Его несет бурный поток. Он не в силах сопротивляться...»
Однако, несмотря на буйство натуры, Глубоковский свободно говорил
на нескольких европейских языках и вообще слыл человеком эрудирован¬
ным, наделенным мощной харизмой и талантом, за который его любили
и ценили современники, но при этом и авантюрным, склонным к эпатажу.
Тот же Василий Комарденков вспоминал, как однажды весной
1924 года они вместе отправились на Тверскую и спустились в подвал
Притон.

Глава 22. Песни катврги и ссылки
591
строящегося здания телеграфа, где обита¬
ли беспризорники и проститутки. С удив¬
лением спутник Глубоковского обнаружил,
что Борис среди обитателей дна - человек
свой. Он мечтал выпустить книгу о бес¬
призорниках и просил Комарденкова сде¬
лать несколько зарисовок.
Вообще, планов у маэстро Глубоковско¬
го было громадье. Например, в журнале
«Новая рампа» анонсировались его (так
и не вышедшие) книги об истории театра.
Но столь многообещающее будущее обер¬
нулось для Голубоковского и многих его то¬
варищей трагическими гримасами судьбы.
Вскоре после гастролей с Камерным
театром за границей в 1923 году он был г _ * .п
r г _ ; Обложка книги Б. Глубоковского «49».
арестован вместе с другом Есенина поэтом ^
Алексеем Ганиным и еще группой лиц по
делу «Ордена русских фашистов»1 и получил десять лет лагерей.
На Соловках наш столичный житель быстро влился в круг местного
«бомонда»: играл в театре, ставил пьесы, публиковал свои произведения
в прессе. Характерно, что первый же материал за его подписью, напеча¬
танный в майском номере «Соловецких островов» за 1925 год, назывался
«Песни шпаны».
Душа поэта, жаждущая «романтики унылых подворотен», и здесь взя¬
ла свое.
«Самой выпуклой, блесткой фигурой <...>
был характерный представитель московской
предреволюционной богемы <...> Борис Алек¬
сандрович Глубоковский, - признавал Борис
Ширяев. - Искристая и разнообразная талант¬
ливость так и сверкала во всем, за что он только
ни брался.
Блестяще окончив Московский университет,
Глубоковский имел полную возможность быть
оставленным при нем и обеспечить себе науч¬
ную карьеру; он мог также, избрав адвокатуру,
стать помощником видного присяжного пове¬
ренного, кажется, Ледницкого (позже первого
посланника Польши в СССР). Речью он вла¬
дел превосходно, а темперамент и глубокий,
раскатистый “львиный” голос делали его не
только увлекательным, но огненным, умевшим * 14Заключенные на Соловках
складывали песни на мотивы
популярных шлягеров
1 После революции Ганин создал ряд произведений, направленных (в иносказательной форме) против
большевиков как врагов России и в первую очередь крестьянства; написал антибольшевистские
«Тезисы». Дело «Ордена русских фашистов» было сфабриковано ОГПУ. Всего по делу привлекли
14 человек.

592
Песни и развлечения эпохи нэпа
захватить слушателей орато¬
ром. Но Глубоковский метнулся
к театру. Таиров охотно при¬
нял его в свой стоявший тогда
в зените славы Камерный театр
и начал выдвигать, давая столь
значительные роли, как, на¬
пример, Тигиллин в “Саломее”
Уайльда. Удачно шла и журнали¬
стика, которая тоже влекла Глу-
боковского. Позже некоторые
его рассказы проникли даже
в зарубежное “Накануне”.
Но Глубоковский был столь
же беспутен, сколь и талантлив.
Беспутен почти в буквальном
значении этого слова: поехав,
например, с Камерным театром в турне по Европе в начале двадцатых годов, он
ухитрился “потерять” его в Берлине, а сам очутился в Мадриде, откуда его доставил
к месту службы советский полпред. Это путешествие по Европе косвенно послужи¬
ло ему путевкой на Соловки».
Бывший арестант, академик Дмитрий Сергеевич Лихачев, в своих
воспоминаниях также не обошел своим вниманием фигуру «соловецко¬
го Мольера»:
«В годы моего пребывания на Соловках душой Солтеатра <...> был Борис Глу¬
боковский - ...сын известного в свое время богослова и историка церкви Николая
Никаноровича Глубоковского.
<...> Это был высокого роста человек, стройный, красивый, живой, с хоро¬
шими манерами. Одет он был по соловецкой моде немногих людей, которым был
доступен Помоф (пошивочная мастерская, одевавшая жен немногих вольнонаем¬
ных и наиболее блатных из заключенных): черное полупальто с кушаком, черные
галифе, высокие сапоги, кепка чуть набекрень.
Он был разносторонне одарен. Ему приписывалось участие в богемном окруже¬
нии Есенина. Обвинялся за участие в каком-то заговоре “Белого центра”. Обвинять¬
ся он, конечно, мог, но вряд ли бы он стал рисковать по свойствам своей несколько
эгоистической натуры.
<„> Чрезвычайной популярностью пользовалась на Соловках его постановка
“Соловецкое обозрение”. Постановка остро иронизировала над соловецкими поряд¬
ками, бытом и даже начальством. Однажды, когда одна из “разгрузочных комиссий"
в подпитии смотрела в театре “Соловецкое обозрение”, в переполненном заключен¬
ными зале, Б. Глубоковский (тоже, очевидно, хлебнувший), который вел представ¬
ление, выкрикнул со сцены: “Пойте так, чтобы этим сволочам (и он указал рукой на
комиссию) тошно было”. А обозрение состояло не только из комических номеров,
но и тоскливо-лирических, заставлявших многих плакать. Стихи писал сам Глубоков¬
ский (что мог, я записал), а мотивы он подбирал главным образом из оперетт. Но все
ж таки один мотив сочинил, говорят, сам: к его песне “Огоньки”, которую в начале
30-х гг. пела вся Россия. Заканчивалась эта песнь следующими словами:

Глава 22. Песни каторги и ссылки
593
От морозных метелей и вьюг
Мы, как чайки, умчимся на юг,
И мелькнут вдалеке огоньки
Соловки, Соловки, Соловки!
Припев был такой:
Обещали подарков нам куль
Бокий, Фельдман, Васильев и Буль.
Но в Москву увозил Катанян'
Лишь унылый напев соловчан:
“Всех, кто наградил нас Соловками,
Просим, приезжайте сюда сами,
Посидите здесь годочков три иль пять
Будете с восторгом вспоминать”.
Среди куплетов был и такой, обрисовывавший представления о будущем за¬
ключенных:
И когда-нибудь вьюжной зимой
Мы сберемся веселой толпой,
И начнут вспоминать старики
Соловки, Соловки, Соловки!
В Солтеатре были и другие постановки,
играл Калугин- артист Александрий¬
ского театра в Петрограде. Дублировал
Калугина Иван Яковлевич Комиссаров -
король всех урок Соловецкого архипе¬
лага. В прошлом бандит, ходивший “на
дело” во главе банды с собственным пу¬
леметом, грабивший подпольные валют¬
ные биржи, ученик и сподвижник знаме¬
нитого Леньки Пантелеева...»
В разных источниках авто¬
ром «соловецкого гимна» назы¬
ваются то Борис Глубоковский,
то другой узник УСЛОНа - Борис
Емельянов, о котором Борис Ши¬
ряев отзывался так: 1Я помню “Маскарад” Лермонтова. Арбенина
Пароход «Глеб Бокий»
1 Бокий Глеб Иванович (1879-1937) - видный деятель ЧК/ОГПУ/НКВД, комиссар государственной
безопасности 3-го ранга. Главный куратор УСЛОНа. Его именем был назван пароход для перевозки
заключенных. Арестован и расстрелян в 1937 году.
Фельдман М. В. - начальница санчасти УСЛОН.
Васильев и Буль - высокопоставленные чекисты.
Катанян Рубен Павлович (1881-1966) - крупный прокурорский работник.

594
Песни и развлечения зппни нэпа
«Поэт, блестящий версификатор, выступавший в московских нэпических ка¬
баре с мгновенными экспромтами на заданные публикой темы. <...> Нескладный,
длинный, как жердь, и вечно попадающий в нелепые положения, восхищавший
шпану своим черным плащом-крылаткой, в котором он разгуливал по Соловкам
и летом и зимой. Автор песни “Море Белое - водная ширь”...»
Оригинальный ее вариант есть на музыкальном диске.
Нисколько не умаляя культурной ценности мемуаров Лихачева, я вы¬
нужден признать, что они изобилуют неточностями. Начиная с утверж¬
дения о происхождении Глубоковского и заканчивая приписывани¬
ем ему авторства песен - в одной из своих статей Дмитрий Сергеевич
прямо-таки настаивал на этом:
«Немало песен, куплетов, частушек появилось непосредственно на Соловках.
Их рождение связано, прежде всего, с именем Бориса Глубоковского. Борис Глубо-
ковский <...> развернул на Соловках бурную деятельность. Он возглавлял журнал
“Соловецкие острова” (на самом деле был лишь одним из авторов. - М. К.), лагер¬
ный театр, поставил замечательный спектакль “Соловецкое обозрение”, для кото¬
рого написал десятки текстов на мелодии из оперетты “Жрица огня”...
“Соловецкое обозрение” продолжалось более 3 часов и завершалось финаль¬
ной песней «Соловецкие огоньки», которую заключенные пели в темноте с фона¬
риками в руках.
<...> “Соловецкие огоньки” вышли за пределы лагеря, их пели и в Петрогра¬
де, и в Москве, помнили, спустя десятилетия, после освобождения. Мелодия песни
была оригинальной. В лагере были и музыканты: талантливый петроградский дири¬
жер и композитор Вальберт, музыковед из Тифлиса армянин Ананве...»
Повторюсь, авторство йубоковского не нашло подтверждения1. Внима¬
тельно изучив доступные мне издания УСЛОНа - журнал «Соловецкие остро¬
ва», газеты «Новые Соловки» и «Перековка», а также театральные издания
1920-х, в которых активно печатался Шубоковский, - я не смог обнаружить
ни одного стихотворения, написанного им. Очерки, рецензии, программные
статьи по развитию театра, неоконченный роман «Путешествие из Москвы
в Соловки», практически научную (и единственную, изданную на Соловках)
книгу по исследованию бы та уголовников «49»1 2 - все это действительно при¬
надлежит его перу, но при этом - ни единой рифмованной строчки.
Николай Литвин в очерке «Зима во льдах» («Соловецкие острова»,
1926, № 4) описывал первый концерт ХЛАМа иначе, да и песню цитиро¬
вал иную:
«В последний день февраля, в день великомученика Касьяна, состоялась пре¬
мьера ХЛАМа.
1 И поныне некоторые (правда, совершенно бездоказательно) приписывают Б. Глубоковскому
авторство таких известных лагерных песен, как «Эшелон» («Чередой за вагоном вагон...»)
и «Я помню тот Ванинский порт».
2 Статья УК РСФСР, где говорилось: «Лица, признанные судом по своей преступной деятельности
или по связи с преступной средой данной местности социально опасными, могут быть лишены
по приговору суда права пребывания в определенных местностях на срок не выше трех лет».
В 2013 году репринт книги Б. Глубоковского «49» совместными усилиями петербуржцев М. Сапего,
И. Шушарина, а также автора этих строк был издан тиражом 100 экз. в издательстве «Красный
матрос».

Глава 22. Песни каторги и ссылки
595
Загорелись в темноватом зале бумажные фонари. Ласковый баритон нашего
лирического певца и веселого танцора Васи Андриянова закачался над сотнями
притихших голосов:
Занесет нас зимою метель
И запрячет на полгода в щель,
Но не знают совсем Соловки
Ни забот, ни тревог, ни тоски...
И тихим сначала, потом крепнущим рефреном, под покачивание фонариков,
подхватывается припев:
Хорошо издали соловецкой
В мир глядеть с улыбкою нам детской.
И куда ты не посмотришь там и тут
Песенки веселые поют!
И когда-нибудь тихой зимой,
Мы сберемся знакомой толпой,
И беззлобно начнут старики
Вспоминать Соловки, Соловки!
Участник событий Борис Ширяев, приводя те же четверостишия,
уточняет:
«Эта пьеска называлась “Светлячки”. Она была написана двумя не поэтами
Николаем Литвиным и автором этих строк. Мотивом послужила популярная тогда
песенка о “НЮ, смеявшейся весело и звонко”. Пьеска поставлена на первом спек¬
такле ХЛАМа в 1925 году».
Сгубоковский прибыл на Соловки во второй половине 1925 года, когда
театр уже существовал. Его режиссерским дебютом стала инсценировка ро¬
манса «Шумит ночной Марсель», скорее всего, подсмотренная им в москов¬
ском кабаре «Нерыдай». Постановка пользовалась колоссальным успехом.
Условия не предполагали долгих репетиций, едва ли не каждый
месяц-другой ставилась очередная пьеса, оперетта или водевиль.
Музыка к некоторым постановкам также пользовалась популярно¬
стью среди заключенных. На мотив из оперетты «Жрицы огня» в оперет¬
те «Соловки на ударнике» звучала рифмованная история Соловков, чье
создание также приписывают Глубоковскому, однако, по моему мнению,
он был лишь режиссером, а текст песни написал кто-то другой:
Соловки открыл монах Савватий,
Был тот остров пуст и нелюдим,
За Савватием шли толпы черной братии,
Так возник великий монастырь!

596 Песни и развлечений зпрхи нэпа
РЕСТОРАН
JI1FIIИВШГ
Арбат, угол Смоленского, д 1/2.
Трамваи: Б, 5, 17, 4.
Ежедневно о 12 до 3 ч. ночи.
КАБАРЭ-КОНЦЕРТ
:: ПРИ участии артистов москвы и петрограда ::
Конферансье ЖОРЖ АЕОН.
ХОР ЦЫГАН лШЖйю.
Солисты: А. 8. ИЛЬМАНОВА, Соня ЛЕБЕДЕВА, ПОЛЯКОВА, МОРОЗОВА и др.
РОСКОШНЫЙ ЗАЛ. • УЮТ • КАБИНЕТЫ
Афиша с выступлением Жоржа Леона в ресторане «Старая Москва ». 1923.
Может быть, после этого концерта он и был арестован...
Край наш, край соловецкий,
Ты для каэров и шпаны прекрасный край!
Снова, с усмешкой детской,
Песенку про лагерь начинай!
В составе труппы ХЛАМа были не только профессиональные представи¬
тели богемы, но и «новые сценические силы»: генеральша Гольдгоер, обна¬
ружившая в себе на шестом десятке лет яркие артистические способности,
«прекрасно танцевавшая столбовая дворянка-помещица “леди” Хомутова-
Гамильтон» и именитая московская купчиха, “чайница” Высоцкая». Наряду
с дилетантами присутствовали в составе ХЛАМа и профессионалы.
«Уродливость советской “юриспруденции” доходила до невероятных гротесков, -
продолжает мемуарный экскурс Борис Ширяев. - Эстрадный куплетист - еврей
Жорж Леон был сослан за... антисемитизм. В его репертуаре были одесские еврей¬
ские песенки, которые он исполнял с акцентом. Кому-то из власть имущих это не по¬
нравилось, и Жорж Леон поехал на Соловки, но здесь, в лагерном театре, с успехом
пел те же песенки под аплодисменты не только лагерного начальства, но и верхов¬
ного владыки Соловков, приезжавшего туда члена коллегии ОГПУ Глеба Бокия.
<...> Занавес раздвинулся. На сцене вся труппа, приветствующая гостей.
К рампе выходит куплетист Жорж Леон во фраке и с хризантемой в петлице.
Он по-эстрадному кланяется Бокию.
Шептали все... Но кто мог верить?
Казалось всем, тот слух нелеп:
Нас разгружать сюда приедет
На “Ппебе Боком” - Бокий Гпеб, -
звучит первый куплет приветствующей “разгрузку” песни.
<...> Далее солист жалуется на свой врожденный пессимизм и заканчивает
свое приветствие словами:
В волненье все, но я спокоен.
Весь шум мне кажется нелеп:
Уедет так же, как приехал,
На “Ппебе Боком” - Бокий Гпеб.

Глйвп 22. Песни кдтпрги и ссылки
597
<...> Эти искры, своей мел¬
кой бытовой соловецкой прав¬
дой блеснувшие на спектакле
ХЛАМа, не сыграли, конечно,
никакой роли в общей жизни
самой каторги. Все осталось,
как было. Но они чрезвычайно
подняли престиж ХЛАМа среди
зрителей, особенно из “низов”.
- Не побоялись! Прямо ему
в нос табаку пустили!
Эта крошечная щепотка табака переживалась ими с корпоративной каторжной
гордостью. Приезжие члены коллегии поняли это и учли при “разгрузке”. Результа¬
ты ее были незначительными: были освобождены двадцать-тридцать человек уго¬
ловников и хозяйственников, а двум-трем сотням уменьшены сроки. Но в числе этих
последних были руководитель ХЛАМа Б. Глубоковский (с 10 на 8 лет) и куплетист
Жорж Леон (с 3 на 2 года)».
Упоминает о дерзких виршах во втором томе «Архипелага ГУЛАГ»
и Александр Солженицын:
«...в 20-е годы Соловков не таили, но даже уши прожужжали ими. Соловками
открыто играли, Соловками открыто гордились (имели смелость гордиться!), они
поминались в советских песнях, над ними смеялись в эстрадных куплетах. Ведь
классы исчезали (куда?), и Соловкам тоже был скоро конец. И над журналом («Со¬
ловецкие острова». - М. К.) - верхоглядная какая-то цензура: заключенные (Глу¬
боковский) пишут юмористические стишки о Тройке ГПУ - и проходит! И потом их
поют с эстрады соловецкого театра прямо в лицо приехавшему Глебу Бокию...»
Как и прочие, Солженицн приписывает авторство стихов нашему герою.
Полный текст песенки, исполненной Жоржем Леоном перед «разгрузоч¬
ной комиссией», находим в очерке Николая Литвина «Зима во льдах» («Со¬
ловецкие острова», 1926, № 1), где она названа «экспромтом соловецкого по¬
эта». Зная о множестве написанных Литвиным стихотворных строк, есть все
основания предполагать, что безымянным «соловецким поэтом» был он сам.
• ТЕАТР 1-ГО ОТДЕЛЕНИЯ
воскресенье е июня
„ТРИ БОРА"
потном* ««редкого режиссера
Красовского
Начале б 9 час. бечера
7-ГР ИЮНЯ СОСТОИТСЯ
Г5ЕЧ&Р Коллектива
.Жквпровсолгаз”
КРйСНйЯ ВДУЭ Я
На «вчера выстроят лучшие артв
етвчмвяв валы
Вечер платны!
Была своя «Живая газета» и ш Соловках. Коллектив
назывался «Красная блуза». Объявление из газеты
«Новы 1926
Ура! «Параша» возвещает:
Проветрить соловецкий склеп
На той неделе приезжает
На «Пнебе Боком» - Бокий Гнеб.
Настроен я пессимистично.
Весь мир, мне кажется, нелеп,
Но это даже... экзотично:
На «Пнебе Боком» - Бокий Гнеб.
Зачем он едет? Помолиться?
Отведать арестантский хлеб?
Иль просто хочет прокатиться
На «Глебе Боком» - Бокий Глеб?
Даст ли он высылку каэрам
Иль шпанский разгрузит вертеп?
Плывет навстречу всем химерам
На «Пнебе Боком» - Бокий Гнеб.
Но, право, будет не до смеха,
Когда, к надеждам нашим слеп,
Так и уедет, как приехал,
На «Пнебе Боком» - Бокий Гнеб.
Промчится год. Треска и каша
Сорвут с надежд печальный креп.
Вновь едет - возвестит «параша» -
На «Гнебе Боком» - Бокий Гнеб.

598
Песни и развлечения эпохи нзпя
Прежде чем мы продолжим рассказ, скажу несколько слов о зека «во
фраке и с хризантемой в петлице» с иностранным именем Жорж Леон.
В лагере популярный конферансье и куплетист быстро нашел себе
применение - ни одна театральная постановка, торжественный концерт
или капустник не обходилась без его участия. Он даже создал первый
лагерный «джаз-банд».
В 1926 году на Соловках задумались о создании собственного аналога
«Синей блузы». Сперва решили назвать артистическую группу «Соловецкий
балаганчик», но потом, видимо по совету «воспитателей», назвали креатив¬
но - «Красная блуза». На всех концертах их выступления начинались гимном:
Мы заключенные страны свободной, Хоть и за проступки сослали нас сюда,
Где нет мучений, пыток нет: Но всё же мы имеем большие права:
Нас не карают, а исправляют, Гззеты получаем, газеты издаем,
Это не тайна и не секрет. Спектакли мы ставим, и песни мы поем..
Руководителем лагерной «живой газеты» стал Жорж Леон. Начальство
нарадоваться не могло на его ансамбль:
С. Акарский на страницах газеты «Новые Соловки» (1926) писал:
«Красная блуза» на Соловках. Кто из наших театралов не поморщился,
прочитав эти слова первый раз на афишах?
- Опять, мол, очередная коллективная халтура?
Но время прошло и целым рядом выступлений Жилпрофсолгаз (...СОЛГЯЗ - СО-
ловецкая газета, первую часть аббревиатуры расшифровать не удалось. -М.К)
под руководством Леона завоевала себе почетное место на соловецкой сцене.
Чутко и внимательно прислушивается «Красная блуза» к запросу зала,
и подумав, обточив, проработав, отвечает на него.
И снова Жорж Леон отрабатывает каждую интонацию, каждый жест,
каждое положение молодых неопытных коллективистов.
И коллектив живет и работает, пожиная лавры в соловецких льдах.
Богемного люда на северных островах хватало. Среди прочих упо¬
минается другой куплетист
и во времена оные знамени¬
тый исполнитель водевилей,
о котором с восторгом вспо¬
минал Леонид Утесов, - Юра-
Юровский; блестящий тенор,
«соловецкий Собинов», как
характеризовал его лагкор
Дмитрий Кузьмин; юный пе¬
вец А. Москвин1; гармонист-
виртуоз Симон Коломенский;
1 06 этом молодом артисте после исполнения им в праздничном концерте песни «Пионер» лагерные
острословы сложили эпиграмму: Вот детства милого пример, / Поет... и нежно розовеет, / Ведь сам
почти что пионер, / Всего три года лишь имеет.
Концерт
На днях состоятся концерт у края некого
ш русского жира, а также tлифов андского
оркестра.
Дк»»ажйру«т оркестром Коробовекий
Хормейстер Ромнщ*в*о
В концерт»*.кабаре программа яд джаз-
банда. жанровых бесенок, сольных высту*
пленяй. Участвуют Цвнак, Эвгелыард.
Бесидскай, Шифман ^соло-екрвика . Ск«*тч
с участием ЖоржаЛвояа я др Режиссер
ГлубоконскаА
Из газеты «Новые Соловки». 1926

Глпвя 22. Песни каторги и ссылки
599
актриса, исполнительница песен улицы С. Рахман и многие-многие
другие.
Наш «соловецкий Мольер» Борис Глубоковский хоть и остался до¬
сиживать, не был «замучен тяжелой неволей». Помимо руководства теа¬
тром, он много писал.
В1926 году, как мы помним, увидела свет книга «49», в которой он деталь¬
но описывает быт и нравы уголовников. В разделе «Их песни» исследователь
приводит огромное количество отрывков и даже несколько композиций
целиком. Интересно, что одной из «любимых песен шпаны», которые цити¬
рует Бгубоковский? стали «Клавиши» из репертуара Анны Степовой:
Ах, пойте, вы, клавиши, пойте,
И струны звучите нежней,
Вы Богу страницу откройте
Всей жизни печальной моей.
Не таким я на свет родился,
Не знаком я был раньше с нуждой,
И часто я Богу молился,
Душа знала любовь и покой.
Но несчастная выпала доля,
Просидел я в ростовской тюрьме,
Заболел я чахоткой. И воля
Так поздно явилась ко мне.
Перед смертью врагов я прощаю,
Ничего я уж больше не жду,
И одной лишь привет оставляю,
На покой в лучший мир ухожу...
Вариант, приводимый обитателем СЛОНа, гораздо драматичнее
и ровно в два раза длиннее - восемь куплетов. При желании его книгу
с полными версиями всех «воровских баллад» отыскать несложно.
«Справедливость требует отметить, что поэтические песни старой каторги ста¬
ли историческим материалом, что ближе и понятнее сердцу современного шпанён-
ка охальные городские песни трущоб, где своеобразный урбанизм наидешевейше¬
го пошиба поднимается во весь рост» - пишет Глубоковский.
И приводит в качестве образцов неокаторжных произведений... бал¬
ладу про двух урканов, бегущих не с Одесского, а с «советского кичмана»;
рассказ про найденный в «Фонарном переулке труп убитого» и еще дю¬
жину вещей, несомненно представляющих исторический интерес.
В заключение он ставит восклицательный знак для гублита:
«...вне трудовой дисциплины нет искусства. <...> Надо думать, что из уст шпаны
мы услышим новые мотивы, отмеченные печатью рабочего искусства. Оснований
так думать - более чем достаточно...»
Но нет. Не зазвучали на Белом море новые песни. В 1930 году на стра¬
ницах «Соловецких островов» (1930, №№ 2, 3,) Юрий Казарновский
в «Хрониках Соловецкого монастыря» пишет: «...возвращавшаяся с рабо¬
ты шпана пела:
Мы летчики-налетчики,
Ночные перелетчики.
Наш девиз - крылатый туз!
Мы летчики-налетчики,
Ночные перелетчики.
Мы - страшный профсоюз!
Мы всюду проникаем,
Мы всюду зажигаем,
Мы всюду тут как тут,
Кто к нам попал - капут!..»

600
Песни и развлечения эпохи нэпа
Соловки - Москва - Вдгдньково
Но стоп... Пора внести ясность и вывести вас из лабиринта биографии
Глубоковского, которого разные мемуаристы величают всякий на свой
лад: то Борисом Александровичем (в мемуарах Бориса Ширяева и даже
в деле архива ФСБ), то Николаевичем (Лихачев), то Андреевичем (Ми¬
хаил Розанов «Соловецкий концлагерь в монастыре. 1922—1939»), то
Алексеевичем или Матвеевичем (Роман Тименчик в именном указателе
к книге «Встречи» Владимира Пяста).
Годом рождения указывают то 1894-й, то 1895-й, год смерти варьируется
от 1932 до 1938-го1.
То же касается и его происхождения. Лихачев называет его сыном бо¬
гослова Николая Никаноровича Гтубоковского, Тименчик выдвигает вер¬
сию, что он был сыном Матвея (или Алексея) Глубоковского, но никаких
реальных доказательств никто из них не приводит. Признаться, сперва ря¬
дом с отчеством Бориса Глубоковского стоял, как водится в таких случаях,
знак вопроса. Но обстоятельства сложились так, что его удалось убрать.
В книгах Владислава Божко и Эдуарда Мекша была информация о сохра¬
нившейся могиле Бориса Глубоковского на Ваганьково, но ввиду того, что
первый автор родом из Харькова, а второй - из Таллина, сами они ее не
посещали и потому не могли увидеть того, что увидел я. Пользуясь рас¬
плывчатым ориентиром - «рядом с захоронением Есенина» - мы с фо¬
тографом Евгением Гйршевым отправились на розыски. Начали поиски
неподалеку от бюста Есенина, вглядываясь в потускневшие буквы на ста¬
ринных памятниках. Полчаса спустя, основательно продрогнув, решили
уже бросить напрасный труд, как вдруг прямо за могилой Есенина мель¬
кнула на коричневом мраморе знакомая фамилия. Оказалось, что погре¬
бен на этом месте не только Борис Глубоковский, но почти вся его боль¬
шая семья. На коричневом мраморе были в два столбика выбиты имена
(к сожалению, даты жизни и смерти нигде не были указаны): с верхнего,
старинного, явно XIX столетия фото, смотрела Глубоковская Е. В., ниже -
женское фото - Даль В. М., далее - актриса Глубоковская Е. М., актер Глубо¬
ковский Б. М., справа - Глубоковский В. М. и Чубарова Е. М.
Сначала подумалось, что актриса - это жена нашего героя, но, при¬
смотревшись и припомнив детали биографии и варианты отчества,
я разом все понял. Верхний старинный портрет - Глубоковская Е. В. -
это мать, а ниже имена ее детей (двух сыновей и трех дочерей, две из
которых взяли фамилии супругов). Отцом же, запечатленным на памят¬
нике лишь в виде инициала «М», можно смело считать Матвея Никаноро¬
вича Глубоковского.
О нем стоит сказать несколько слов. Сын священника из Вологодской
губернии Матвей Глубоковский с юности подавал большие надежды, изучал
1 Сложившаяся ситуация привлекла внимание многих исследователей: историка театра М. Маликову
(см. очерк «Скетч по роману Честертона и культурная ситуация нэпа»), есениноведа В. Божко (см.
книгу «Сергей Есенин в Харькове»), филолога Э. Мекша (см. очерк «Все смешалось здесь без цвета
и лица», альманах «Культура русской диаспоры. Эмиграция и мемуары». Таллинский университет,
2009), Н. Кузякину (см. книгу «Театр на Соловках»).

Глпвд 22. Песни кдтпрги и ссылки
601
Семейное захоронение Глубоковских-Осиповых на Ваганьковском кладбище
восточные языки, получил диплом медицинского факультета Московского
университета. Его научные и философские статьи часто печатались на стра¬
ницах ведущих изданий России. Помимо этого, он был широко известен
как лингвист, врач и изобретатель: им была разработана теория построе¬
ния всемирно-научного языка (еще до появления эсперанто), созданы вы¬
сотомер, механическая камнедробилка, машина для печатания красками
на тканях... Долгие годы он на добровольных началах исполнял обязан¬
ности дежурного врача при Императорских московских театрах. Широкую

602
Песни и развлечения зпрхи нзпд
известность получил его труд «Гигиена голоса» (1889), который переиздает¬
ся по сей день. В 1890 году Матвей Глубоковский с целью просвещения и по¬
пуляризации научных знаний положил начало своему главному делу - жур¬
налу «Наука и жизнь». Однако в полной мере вкусить успех своего детища не
смог. Работа на износ подорвала его здоровье.
«Он питал непоколебимую веру в торжество правды. Ему до всех было дело -
кроме себя, и всегда была дорога только истина, - пишет о нем журналист Игорь
Лаговский («Программа остается прежней», «Наука и жизнь» (2000,
№ 10). - Добрейшей души человек, он не умел сладить с жизнью, и она съела его
в лучшие годы жизни. М. Н. Глубоковский умер в 1903 году, оставив после себя со¬
вершенно необеспеченную вдову с пятью неустроенными малолетними сиротами».
Похоронили Матвея Никаноровича на кладбище Скорбященского
монастыря, которое было уничтожено в 1930 году, вот почему и нет его
имени рядом с именами жены и «пяти сирот».
Меж тем фамильное захоронение на Ваганьково выглядело ухожен¬
ным: у основания лежали венки, и стояла лампадка, а значит (подума¬
лось мне), в Москве живы потомки Глубоковских, которые могли бы
рассказать еще много интересного, по крайне мере, помочь установить
точные даты рождения и смерти. Ближе к Пасхе, тщательно упаковав пе¬
реизданную книгу Бориса Глубоковского «49», вложив туда пояснитель¬
ную записку, я купил у ворот кладбища букет и, аккуратно вонзив свою
«посылку» в щель могильной плиты, закамуфлировал ее цветами и по¬
кинул кладбище.
В ожидании отклика, я опять занялся изучением архивных материалов.
И вновь различные источники спорили меж собой.
«Б. Глубоковский освободился в сентябре 1930 года, в Ленинграде, в мастерской ху¬
дожника А. Осьмеркина его видела Н. Я. Мандельштам, ей показалось, что лагерь его ни¬
чему не научил» - сообщала Н. Б. Кузякина в исследовании «Театр на Соловках».
Освободившись из лагеря в начале 30-х, - свидетельствовал Борис
Ширяев, - Глубоковский «вернулся в Москву для того, чтобы там умереть,
отравившись морфием. Случайно или намеренно - я не знаю».
Однако в послесловии к книге Ширяева говорится также, что, по дру¬
гим сведениям, Глубоковский после освобождения был вновь арестован,
отбывал ссылку в Сибири и покончил с собой в 1937 году.
Академик Лихачев описывал окончание земного пути актера по-иному:
«Б. Н. Глубоковского по освобождении <...> прописали в Москве и приняли на¬
зад в Камерный театр. Как я узнал из объявления в газете, умер он в середине
30-х гг. Говорили - от заражения крови. Он стал морфинистом и кололся прямо
через брюки...»
Относительно дат жизни и смерти мнения также разнились: Ста¬
нислав Куняев (изучавший в годы перестройки дело «Ордена русских
фашистов» в архивах ФСБ) в книге «Расстрелянные тени» указывает
1894-1932; Эдуард Мекш говорит, что некто В. А. Дроздков сообщил ему
в письме, что «на его (Глубоковского. -М. К.) могильной плите стоит дата
смерти - 1935 год». Однако, на камне, как я уже упоминал, никаких цифр
нет. У историка театра Татьяны Ивановой в статье о Камерном театре
(2008, «Театр», № 3) находим даты 1895-1938.

Глава 22. Песни клтпрги и ссылки
603
ни-1
Экз. № 1
ФЕДЕРАЛЬНАЯ
СЛУЖБА БЕЗОПАСНОСТИ М- Кравчинскому
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ' , , л
(ФСБ России) shanson-book@mail.ru
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ АРХИВ
ул. Б. Лубянка, д.2, г. Москва, 101000
/У .10.2013 № 10/А-К-3096
Ваше обращение от 26 сентября 2013 года, поступившее на официальный
адрес электронной почты Центрального архива, рассмотрено.
Сообщаем, что в Центральном архиве ФСБ России хранится архивное
уголовное дело № Р-44135 в отношении Глубоковского Б.А.
Как видно из материалов дела, Глубоковский Борис Александрович,
1895 года рождения, уроженец г. Москвы, по профессии - журналист и артист.
Арестован органами ОГПУ 6 ноября 1924 года по обвинению в том, что
«им укрывались преступления контрреволюционного характера, проводил
антисемитскую и антисоветскую агитацию, и являлся участником
контрреволюционной организации».
По постановлению ОГПУ от 27 марта 1925 года Глубоковский Б.А. на
основании ст.ст. 60, 64 и 66 УК РСФСР заключен в концлагерь сроком на 10 лет.
Наказание отбывал в Соловецком концлагере.
В 1993 году Глубоковский Б.А. реабилитирован.
Информируем, что в материалах дела сведений о дальнейшей судьбе и
фотографии Глубоковского Б.А. не имеется.
Заместитель начальника архива
А.П. Черепков
Наконец, когда работа над книгой была практически закончена, при¬
шел официальный ответ на мой запрос о деле Етубоковского из Цен¬
трального архива ФСБ.
И снова вместо ожидаемых ответов появились новые вопросы: по¬
чему и здесь он указан Александровичем? Какой все-таки год рождения
считать верным, 1894 или 1895-й?
Поиски продолжились.
В справочнике «Вся Москва» (1923) был указан один-единственный Diy-
боковский Б. А., актер. Вроде бы сходилось, но снова возник неверный ини¬
циал - «А».
Взглянув на клавиатуру компьютера я понял, что это могло быть ба¬
нальной опечаткой, ведь буквы «А» и «М» находятся друг над другом. Так
эти буквы располагались и на раскладке большинства пишущих маши¬
нок. Мог ли Глубоковский знать о допущенной в справочнике ошибке?

604
Песни и развлечения зпони нэпа
Наверняка. А мог ли после
ареста попытаться ис¬
пользовать в своих целях?
Тоже - да.
Так после некоторых
размышлений я пришел
к выводу, что Глубоковский
после ареста сознатель¬
но озвучил вымышленное
отчество - Александро¬
вич - и в дальнейшем на¬
меренно как бы закрепил
его в «автобиографическом» романе и, скорее всего, нарочно изменил и год
рождения. Предполагаю, что он сделал это, не желая привлекать лишнего
внимания органов к своим многочисленным братьям и сестрам, ведь их отец
был довольно известной фигурой и притом явно не пролетарского проис¬
хождения. Судя по его образу жизни, паспорта в момент задержания могло
при нем и не оказаться, и все было записано с его слов.
Так за построением версий и раздумьями шло время.
...Я, вообще-то, к мистике отношусь скептически, но через две неде¬
ли, ровно в тот момент, когда в книжном магазине я листал посвящен¬
ный соловецким лагерям роман Захара Прилепина «Обитель» (где, как
выяснилось, под псевдонимом Шлабуковский выведен Глубоковский)
запиликал телефон. Звонил бывший муж племянницы Бориса Глубо-
ковского Владимир Александрович Осипов, до которого дошло мое по¬
слание.
Через некоторое время мы встретились, и я услышал подлинную
историю «Соловецкого Мольера».
Памяти Сергея Есенина
На днях театре 1 Отделения состоятся
вечор памяти Сергея* Псовина.
Доклад о творчестве н литературном
, Cr«d6u поэта прочтет Борис Глубокой-
скиА Содокладчик по теме «Личная жизвь
поэта*—Борис Нмоль# нов
Поэтами Соловков будут прочтены сти¬
хотворения Ксепнна и посвященные ему
,стихи соловецких собратьев по перу.
Из газеты «Новые Соловки». 1926
Борис Глубоковский. Начало 1920-х

Глдвп 22. Песни квтпрги и ссылки
605
«Отец Бориса Матвей Никанорович
Глубоковский был человеком выдаю¬
щимся, основателем журналов “Дело”
и “Наука и жизнь”, - рассказывает Вла¬
димир Александрович. - Он постоянно
что-то изобретал, причем в совершенно
разных областях. То прибор для пред¬
сказания погоды, то аппарат для лечения
электричеством. Но прожил, к сожалению,
недолго. У него была большая семья: не
пятеро (как пишут), а шестеро детей. Три
сестры и три брата: Борис, Валерий и Кон¬
стантин. Я был женат на дочери Валерия
Нине. А Константин погиб во время Ве¬
ликой Отечественной, поэтому его нет на
Ваганьково.
Борис Матвеевич пошел в отца. Очень
одаренный юноша был. Он родился
19 апреля (по старому стилю) 1893 года.
х, , х Борис Глубоковский на Соловках.
Учился в университете. Когда началась И 1
, „ « Фото из архива В. А. Осипова
Империалистическая воина, отправил- И
ся на фронт. Служил военным корреспондентом. Потом увлекся театром, играл
в спектаклях Таирова, дружил с имажинистами, особенно с Есениным. Было много
их совместных фото, но, как рассказывали родственники жены, когда Сергей Алек¬
сандрович повесился, началась кампания по дискредитации его имени. В 30-х и по¬
давно за увлечение стихами Есенина можно было заработать обвинение в контр¬
революции. Не знаю уж, кому пришло в голову, но многие фотографии в нашем
домашнем архиве испорчены. Где-то вырезаны лица, где-то целые группы людей.
Такие времена... Вот на этом снимке, где Борис лежит возле каблучка какой-то
дамы, как говорил тесть, присутствовал и Есенин.
До ареста Борис издал две книги. Первая - брошюра о политической ситуации
1914 года, а вторая - ‘Трогательная повесть” - вышла уже в 20-х. Это довольно боль¬
шая книга о любви мужчины... к молодому человеку. Там, правда, еще и девушка
фигурирует. Трудно сказать, почему он выбрал такую тему, ведь сам он ни к каким
меньшинствам не относился. У него, кстати, были жена и сын, но они почему-то с его
братьями-сестрами общались мало, а после ареста вообще потерялись. До сих пор
мне неизвестна их судьба.
Арестовали Бориса в 1924-м, в 1925-м он уже был на Соловках. Там же, как
говорили в семье, познакомился с неким поляком, который работал на острове вра¬
чом. Якобы он его и пристрастил к наркотикам. По иронии судьбы, этот поляк стал
крестным отцом моей будущей жены.
Борис освободился в 1932 году, вернулся в театр, но справиться с зависимо¬
стью уже не мог. Он умер от передозировки, кажется, в конце лета 1934 года. Была
у меня где-то вырезка из газеты, да затерялась. Зато его любимая кепка, в которой
он снят на Соловках, сохранилась. Берегу как самую драгоценную реликвию. Та¬
лантливый был человек...»

606
Песни и развлечения зпрки нзпй
Эпоха нэпа стала временем расцвета наркомании.
Об этом говорит хотя бы тот факт, что в
«Словаре жаргона преступников» только кокаин
имел восемь синонимов. Наркотики можно было
без особых проблем купить на улицах, в ресторанах
и притонах. Торговлю вели мальчишки-беспризорники,
проститутки и даже сотрудники органов, изымавшие
«кайф» при обысках и облавах. Поэты и композиторы
обыгрывали модную тему в песнях. Известны нотные
издания «Танго гашиш», «Опиум любви», вальс-бостон
«Морфиум»... Власти относились к явлению весьма
либерально. К примеру, в 1925 году конференция
Мосздравотдела высказалась решительно против идеи
создания лагерей для наркоманов, что, в свою очередь,
предлагал НКВД
Вот такой необычной (или, напротив, вполне тривиальной для тех
времен) оказалась судьба «Соловецкого Мольера» Бориса Матвеевича
Гтубоковского.
Ну а нам, прежде чем поставить точку в главе, предстоит еще нена¬
долго вернуться на Соловки.
1ЁР2ДЯ ТЮРЕМНУЮ ЛИРУ
-К УЛЫПРОС B E т.
Тюремная песня.
Среди культурных начинаний. 1-го отде¬
ления возникло одно, обещающее значитель¬
ный бытовой интерес и любопытное по са¬
мому своему происхождению. Это—попытка
заключенных организовать хор, в репертуар
которого войдут, прежде всего, тюремные
песни, наиболее характерные в бытовом от¬
ношении. Мысль о вечере „тюремной песнив
возникла в недрах ll-й роты и встретила
поддержку среди руководителей культпрос¬
вета. В настоящее время уже ведутся спев¬
ки. Сформировался состав группы. Первые
репетиции показали, что попытка обещает
несомненный интерес.
Самое аамечательное в работе этой груп¬
пы то, что участники хора работают иск¬
лючительно в часы, свободные от работ и
без руководства артистов-ярофессионалов,
ставят своею целью ознакомление публики
с творчеством той части лагерного общест¬
ва, которая до сих пор не принимала серь-
еаного участия в культработе.
Первый вечер тюремной песни ожидает¬
ся в половине апреля.
Заметка из газеты «Новые Соловки». Март,
1925
В противовес ХЛАМу в марте
1925 года был создан сценический
коллектив «Свои» (на жаргоне -
представители преступного мира).
Появлению труппы предшество¬
вала заметка в «Новых Соловках».
Несколько номеров спустя зри¬
тель делился впечатлениями:
Хор «своих», давший на истекшей
неделе два концерта, вызвал сре¬
ди заключенных большой интерес.
Не смотря на короткую подготовку
и даже отсутствие помещения для ре¬
петиций, «свои», тем не менее, успели
очень успешно подготовить первую
серию тюремных песен. В нее вошли
старые песни тюрьмы и каторги. Инс-
ценировочные моменты нужно при¬
знать слабее хоровых.
<.. .> В общем, хор «своих» нужно толь-

607
Глдвд 22. Песни каторги и ссылки
ко приветствовать. Хочется думать, что инициатива разовьется и хор в скором
времени выступит с новыми песнями - песнями теперешней тюрьмы.
Что за песни звучали в их исполнении? Ну, во-первых, классика жанра:
Шли два уркагана
С одесского кичмана,
С одесского кичмана на домой.
И только ступили
На тухлую малину,
Как их разразило грозой...
Товарищ, миляга,
Ширмач и бродяга, -
Один уркаган говорит, -
Судьбу свою я знаю,
Что в ящик я сыграю,
И очинно сердце болит...
Другой отвечает:
И он фарт свой знает,
Болят его раны на груде,
Одна затихает,
Другая начинает,
А третиярана на боке...
- Товарищ, миляга,
И я - доходяга,
Зарой мое тело на бану\
Пусть помнят малахольные
Легавые довольные
Гтройскую погибшую шпану!
А, во-вторых, звучали в исполнении хора «блатных и нищих» песни
«теперешней тюрьмы » на мотив песни «Красная Армия всех сильней»:
Мы уголовные, меж нас все ровные,
Идем дорогой трудовой,
И все должны мы несокрушимо
Жить о свободе общею мечтой.
Представительницы женского
тушках:
Я девчоночка соловецкая,
Воспитает меня власть советская.
Милый мой, пойдем со мной,
Пойдем, моя картиночка,
Тебя угонят в Соловки,
Останусь сиротиночка.
Лагерь СЛОН меня научит
Пользу обществу давать,
Мы держим верный путь, не покладая рук,
Бросая темным братьям свет,
Нас освещает и просвещает
Наш Соловецкий культпросвет...
барака специализировались на час-
Мне свобода не наскучит,
Перестану блатовать.
Наш папаша -добрый СЛОН,
Наша мать - Условия,
И живем мы третий год
В мировой гармонии.
Московская проститутка Сонька Глазок гордо выходила с авторскими
куплетами:
Позабыла Трубную,
Потаскавши бревна,
На работу клубную
Очень я способна!

608
Песни и развлечения эпики нэпа
Начинался театр «Своих» с двадцати пяти участников, но быстро раз¬
росся до сотни человек. Среди организаторов Борис Ширяев называет
бывшего донского казака, ставшего налетчиком, Алексея Чекмазова
(по кличке Алешка Маляр); сына блестящего адвоката, переквалифици¬
ровавшегося в медвежатника (взломщика сейфов), Владимира Бедрута
и вора-карманника Ивана Панина. Все трое были весьма одаренными:
Чекмазов писал лирические стихи и заметки на злобу дня, Бедрут тоже
считался неплохим поэтом, но первым в этой тройке был куплетист
и актер Панин. И о нем стоит сказать особо.
Борис Ширяев «Неугасимая лампада»:
«Безусловно талантливым был <...> Иван Панин, распевавший на сцене пе¬
сенки и куплеты своего сочинения, приспособленные к ходким мотивам. В этих
песенках он чутко и остро реагировал на окружающее, гармонично чередовал
добродушный юмор и злую сатиру, выполняя функции лагерного Зоила или “со¬
ловецкого Беранже”. С цензурой он мало считался, дополняя проверенные тек¬
сты экспромтами и импровизациями. Иногда его сажали в карцер, но долго не
держали, т. к. его сценический жанр был по нутру самим тюремщикам и глав¬
ным постоянным его заступником был комсостав Соловецкого особого полка.
Он совпадал с культурным уровнем командиров и их запросом к сцене.
- Ишь, с... с... как продергивает! С песком чистит!
Успех Панина был неизменен, и даже в серьезно выдержанных концертах, по¬
сле Чайковского и Бородина, комсостав СОП категорически требовал Панина, ко¬
торый был всегда тут же, под рукой, и всегда с обновленным репертуаром.
Он был “премьером” “Своих”...».
После приветственной песни и номера политической сатиры к рам¬
пе выходил любимец публики и начинал:
Здравствуйте!
Хоть недавно я простился -
Снова к вам, друзья, явился,
Из Москвы - столицы красной -
Я как элемент опасный
Выслан в древнюю обитель.
Мой привет, прошу, примите,
Здравствуйте, здравствуйте,
Здравствуйте!..
И «свои» и «чужие» не жалели ладоней, аплодируя кумиру.
Можно уверенно сказать, что в иных условиях он мог бы стать вы¬
дающимся мастером сцены. Даже Борис Глубоковский посвятил ему от¬
дельную статью, которую озаглавил просто - «Иван Панин»:
«В 1918 году на сцену так называемо “красного” коридора Бутырской тюрьмы
вышел высокий, мешковатый и развязанный молодой человек и, лукаво сморщив
свое умное личико, запел куплеты:
В России новой, Советской строгой,
Где жизнь летит, ключом кипит...
“Коридор” горячо приветствовал молодого человека.
<...> Молодого человека звали: Иван Панин.
Он был: Заключенный.

Глава 22. Песни каторги и ссылки
609
Судьба не была благосклонна к Ивану Панину
и часто, ах, как часто, забрасывала его за решетки
тюрем.
Но Панин не унывал.
В ответ на козни сварливой судьбы он распе¬
вал веселые куплеты. Он сохранил в себе боль¬
шое сокровище. В нем пенится и шумит искромет¬
ный смех.
Меня жизнь долго держала в кулисах театра.
Мне памятны лица множества актеров. Я видел
кичливых бездарей, скромных талантов и величе¬
ственных знаменитостей. Но в пестром ряду моих
бурных встреч я особое и незабвенное место остав¬
лю Ивану Панину.
Столп тюремного театра! Его биография - стра¬
ницы истории тюремного театра.
В исправдомах и лагерях он сыграл около сотни
ролей.
<...> Нынче он играет в комедиях. Он поет злободневные куплеты.
В1921 он один из основателей театра в Ордынском лагере (Москва). В1922 году
он <...> основывает театр в горардоме (Москва).
<...> Я работал с ним в пьесе Луначарского “Поджигатели”. Он играл старика-
лакея. Помню: он поразил меня своей мягкостью, своей гибкостью, своим сцени¬
ческим тактом. Я буду долго помнить его. Его длинную фигуру-нескладиху. Его
носик-кукиш в мясистом и лукавом лице. Его любовь, настоящую и большую к об¬
щему нашему утешному, другу великому, смешному, ненавистному, обожаемому
Театру».
В конце 1926 года Иван Панин вместе с куплетистами Жоржем Лео¬
ном, Юра-Юровским и другими счастливчиками готовился покинуть
Соловки. В заметке о последнем концерте «отъезжающих артистов» кри¬
тик пророчил ему театральную карьеру. Да, видно, не оценили талант
бывшего лагерника режиссеры. Больше имя Панина нигде и никогда не
встречается.
Жизнь ХЛАМа и «Своих» оказалась недолгой. Уже в конце 1926 года
их названия уходят со страниц лагерной печати. На смену этой «ко¬
медии дель-арте» пришел Соловецкий театр и бригада «Красная блу¬
за». Упоминания о «Живой газете» встречаются вплоть до начала 30-
х, когда на материке движение синеблузников уже сворачивалось.
А в 1939 году окончательно прекратил свое существование и Соло¬
вецкий театр.
И. Панин.
Шарж из соловецкой прессы

Глава 23. СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
«жизнь мая зя песню прпддня»
Мой любимый песенник, Сережа,
Боль, как птица, рвется с языка.
Знаю я, всего тебе дороже
Кровью сердца тканая строка...
Д. Белов, «Памяти С. Есенина». 1926
Сергей Александрович Есенин чувствовал,
знал и любил русскую песню самозабвен¬
но. Современники оставили десятки свиде¬
тельств на эту тему.
Как вспоминала художница Елена Мроз,
вечерами поэт часто приходил в мастерскую
скульптора Эрьзи с балалайкой. Под нее он пел
шуточные песни, частушки. А вот стихи, сколь¬
ко его ни просили, читать не соглашался.
Помимо «трехструнки» Есенин умел играть
на гармошке и гитаре. Во время путешествия
по Кавказу зимой 1924 года он писал Галине Бе-
ниславской: «В Тифлисе мы ездили в Ходжоры.
Пальто Вы мое знаете, а в горах зверский холод.
В духане мы выпили, развеселились, и я сел на
автомобиль верхом около передних колес. 13 верст ехал так, играл на гитаре
и пел песни. Потом оказалось, я себе напел. Только благодаря дьявольскому
организму избежал воспаления легких».
«Самого Сергея запомнил я с гитарой в руках, - делился воспоминаниями Вик¬
тор Мануйлов. - Под быстрыми пальцами его возникает то один мотив, то другой, то
старинная деревенская песня, то бойкая частушка, то разухабистая шансонетка...»
В четвертом томе полного собрания сочинений поэта можно оты¬
скать даже авторские частушки Есенина:
Эх, яблочко, Не ходи в МЧКа,
Цвету ясного. А ходи к бабенке.
Есть и сволочь во Москве Я валяю дурака
Цвету красного. В молодости звонкой.

Глава 23. Сергей Есенин: «Жизнь мая за песни продана»
611
Вячеслав Завалишин в це¬
лом ряде работ о творчестве
Сергея Есенина размышлял:
«Интересно, что Есенин очень
любил песни, которые распевались
в русских пивных и деревенских
трактирах. Но что это были за пес¬
ни? Самой любимой была песнь
о бродяге, который бежит с Сахали¬
на. Не перекликается ли эта песня
со стихотворением поэта, посвя¬
щенным матери? <...> Способность
поэта преобразовывать в своем
творчестве немногие настоящие,
сердечные, задушевные мотивы ка¬
бацких песен подарила его поэзии
новые трепеты. <...> В дальнейшем
<...> влияние русской народной
песни в творчестве Есенина вы¬
тесняется цыганским романсом,
в котором поэт оценил не только ог¬
ненный вихрь страсти, но и усталую
нежность безнадежной любви».
Родная сестра поэта, Алек¬
сандра, рассказывала:
«Вечерами мы отправлялись на деревенское гуляние, на приокские луга. <...>
Трудно не петь в такой вечер.
И Сергей или Катя (вторая сестра поэта. - М. К.) начинают тихонько, "себе под
нос” напевать какую-либо мелодию... Поем мы, как говорят у нас в деревне, “склад¬
но”. У нас небольшие голоса, да мы и не стараемся петь громко, так как песня тре¬
бует от исполнителей чувства, а не силы... Поем мы и переложенные на музыку в то
время стихи Сергея “Есть одна хорошая песня у соловушки”, “Письмо к матери”...»
Есенин - главный «ньюсмейкер»Москвы нэпманской. Его творчество
никогда не было в чести у большевиков. Поэта все время критиковали,
обвиняя в несознательности, хулиганстве, воспевании кабацкого разгу¬
ла. Корреспондент одного из влиятельных советских изданий, прогуляв¬
шись по злачным местам зимой 1926 года, сетовал:
«Приходят в пивную не из-за пива, а из-за табачного дыма, из-за гула голосов,
из-за залихватски веселой гармоники. Гармоника так же необходима, как пиво, как
половой, как вобла.
Снова пьют здесь, дерутся и плачут
Под гармоники желтую грусть...
Гармонист поет про “Александровский централ”, про “Стеньку Разина”, про “Ер¬
мака”, про “Забайкальские степи”, про “Ямщика” и еще о многом, что вызывает
С Есенин с саратовской гармошкой в руках
и С. Городецкий. 1915

612
Песни и развлечения эпохи нэпа
тгпттмпн ниттиттптт i пшттт пи»н
1HIIII йНнпнн «к»г fiittiiiiii ш тШгш iiiiViiil if
КУДА нонечно, в.ресторан „АРБАТСКИЙ ПОДВАЛ" э I
И ТТ И А Р Б А Т, 9
v * ■ ш ш t обеды вз 3-х блюя 1 рубль. Ежедневно ХОР ЦЫГАН иод управа. Лебедева: ш м
Солист Сергей Панин, солистки: Нина Красавина, Орлова, Черкасова. Таииовщ.: Масальская, Морозова и до,
ПЕРВОКЛАССНАЯ КУХНЯ яма ВИНА ВИНТОРГА ятя Играет САЛОННЫЙ ОРКЕСТР.
Расиор. ресторана В. Д. Кондрашов.
мшашшшшт »i шит ш миниЕ
Реклама ресторана «Арбатский подвал», одного из любимых есенинских мест в Москве,
где он частенько в компании поэта Кусикова и художника Якулова под перебор цыганской
гитары вкушал «осетрину америкэн»и <лучший шашлык из карачаевского барашка»
у слушателя ритмичное покачивание головой и слезы на глазах. Слезы - не от того,
что жалко ямщика или заключенных Александровского централа, а от того, что
в давно ушедшем детстве звучали эти самые песни, от того, что с ними связаны
воспоминания о молодости, которой жаль.
И еще от того, что в пьяном виде не стыдно ронять слезы в собственную бороду.
...С пяти часов вечера сюда набиваются артисты. Мужчины и женщины вместе.
Толкаясь, гримируются у единственной лампы перед осколком зеркала, кутают гор¬
ло, чтобы не охрипнуть, чтобы как-нибудь пропеть “Дышала ночь восторгом сладо¬
страстья” или “Кирпичики”.
...А пивной, может быть, и не нужен сегодняшний репертуар и художественное
исполнение. Посетителей пивной исправить, разагитировать искусством не удастся.
Есенин, величайший знаток кабацкого разгула, сам задохнувшийся в нем, сказал:
Нет, таких не поднять, не рассеять,
Бесшабашность им гнилью дана...»
Обитатели «Москвы кабацкой» боготворили воспевшего их поэта.
Да и сам «песенник Сережа» любил прогуляться по кабакам в поисках
вдохновения, и редко его посещение выглядело столь идиллически, как
в воспоминаниях Семена Гехта:
«Мы завернули в пивную у Мясницких
ворот. Сейчас на этом месте павильон стан¬
ции метро. Пил Есенин мало, и только пиво
марки Корнеева и Горшанова, поданное
на стол в обрамлении семи розеток с воз¬
буждающими жажду закусками - сушеной
воблой, кружочками копченой колбасы,
ломтиками сыра, недоваренным горошком,
сухариками черными, белыми и мятными.
<...> Покинув пивную, пошли бродить.
Шли бульварами, сперва по Сретенскому,
затем по Рождественскому, где тогда еще
был внизу Птичий рынок.
<...> Поднялись к Страстному монасты¬
рю. Здесь и присели под липой, у кирпичной
стены, за которой после революции посе-
обложшшшиА.круненшоС.Есенине лился самь|й Разнообразный народ. На Есе¬

Глава 23. Сергей Есенин: «Жигнь мая за песнш пррдднд»
613
нина оглядывались,- кто узнавал, а кто фыр¬
кал: костюм знатный, а на ногах шлепанцы....»
С 1923 года поэт регулярно становил¬
ся жертвой провокаций и собственной
бесшабашности: его регулярно задержи¬
вала милиция, на него писали доносы.
Все шло к суду и суровому приговору,
которому помешала только ранняя и за¬
гадочная смерть. Как знать, возможно,
отправив художника на Соловки, вла¬
стям и удалось бы вымарать из народной
памяти его стихи, но случилось иначе.
После трагической гибели в «Англетере»
(а вернее в «Интернационале», как был
тогда переименован этот отель) люди -
и прежде всего молодежь - словно вновь
открыли для себя его дар. В разгар пол¬
ного мексиканских страстей романа Клавдии Шульженко и Владимира
Коралли артистка послала возлюбленному письмо с есенинским эпигра¬
фом: «Я сердцем никогда не лгу» и переделанными строчками поэта.
«Особенно сильно было влияние Есенина, и с ним идеологи вели непримири¬
мую борьбу, - вспоминает школьные годы Александр Каптаренко в автобиографии
«Когда, где и кто». - Даже на районном собрании школьного актива выступали са¬
тирики с пародиями на Есенина. Запомнилась последняя строчка: “И синие козы
рыдают в тумане”. А в какой-то пьесе актер восклицал:
Эх, сгубил меня, парня, город,
Не увижу родного месяца.
Расстегну я пошире ворот,
Чтоб способнее было повеситься...
Смерть поэта произошла в непосредственной близости от меня. По пути в шко¬
лу я проходил мимо гостиницы “Англетер” и после трагедии видел группы людей
у гостиницы и в Исаакиевском скверике, но это событие не афишировалось, да
и усилиями идеологов интерес к поэту погашали. Из солидарности с ним произо¬
шло несколько самоубийств, которые власти насмешливо осудили».
Конечно, произведения Есенина знали и любили в народе всегда. Еще
при жизни поэта некоторые из них стали песнями. Но массово запели
их только после рокового декабря 1925 года. Одним из популяризаторов
наследия поэта был в 20-е годы певец Вениамин Бианко.
«Рабочий и театр» (1926, № 40) писал о его концерте в синематогра¬
фе «Гранд-Палас»:
...«Красная строка» дивертисмента - В. Ф. Бианко. Выходит на эстраду мо¬
лодой человек в больших желтых сапогах, обладатель, правда, недурного го¬
лоса, и начал петь... Есенина. Поэтому совершенно естественная реплика
из публики: «Да ведь это новые цыганские романсы, где же тут Есенин?»...
л КРУЧЕНЫХ
ЛИКИ ЕСЕНИНА
ОТ ХЕРУВИМА
ДО ХУЛИГАНА
ИЗДАНИЕ А*Т<ЖА

614
Песни и развлечения эпохи нэпа
Ноты с песнями на стихи Есенина выходят многотысячными тиража¬
ми, что весьма раздражает власти и даже коллег по цеху.
Варлам Шаламов в мемуарной статье «Маяковский разговаривает
с читателем» описывает события 1926 года:
«Недели за две до лекции Маяковского на диспуте в мюзик-холле об есенинщине
толпа “есенинских невест” сорвала криком и свистками выступление Н. Н. Асеева...
- Недавно не дали выступить против есенинщины одному моему товарищу. -
Гул, крики: “И тебе не дадим. Долой!”
Перекрывая обструкцию, гремит Маяковский с трибуны:
- Меня вы своим “долоем” с трибуны не сгоните. Всю лирику Есенина (зал за¬
тихает) я уложил бы в две строки бульварного романса:
Душа моя полна тобой,
А ночь такая лунная.
Хохот. Аплодисменты. Маяковский, наклоняясь к микрофону:
- Товарищи радиослушатели! Слушайте, как аплодируют человеку, который вы¬
ступил против Есенина. - Гул. Аплодисменты».
Хоть и гремели овации после обличительных речей Маяковского,
но, как признавал сам Владимир Владимирович, «комсомольцы лейб-
гусарами пьют и ноют под стих Есенина». И поделать с этим было реши¬
тельно ничего нельзя. Рабкор «Цирка и эстрады» (1930, № 2) удивлялся:
«Эстрадники <...> исполняют в клубах “Письмо к матери” (вообще-то,
в оригинале стихотворение называется «Письмо матери». - М. К.) и тому
подобную продукцию. Увещевания на них не действуют».
Михаил Коряков в статье «’’Есенинщина” и советская молодежь»
утверждает, что в 1928 году в Томске существовал нелегальный молодеж¬
ный кружок Chat Noir, названный в честь популярного тогда фокстрота
(в свою очередь, названного именем знаменитого парижского каба¬
ре. -М. К.). Участники его «пили, читали стихи Есенина, танцевали... <...>
По делу кружка был судебный процесс».
Год спустя, в Иркутске, разоблачили общество «Черные крылья», соз¬
датели которого также были горячими поклонниками Есенина и якобы
готовились к совершению самоубийств. Существовали также объедине¬
ния неких «есенинских вдов» или «есенинских невест».
В архиве наркома просвещения Анатолия Луначарского хранится ин¬
тересное письмо.
«...Многоуважаемый т. Луначарский! Я решил, наконец, написать Вам
письмо и добиться от Вас своего желания. Желание мое следующее: я бы
хотел узнать от Вас: заслуживает ли наш крестьянский поэт Есенин
памятника для увековечения своего таланта для грядущих творцов
поэзии. Я лично думаю и большинство краснофлотцев, которые увле¬
каются его произведениями, говорят, что Есенин прежде всего великий
крестьянский поэт (самородок). Его поэзия отразила то, что действи¬
тельно свершалось и имелось в быту нашей молодежи, за весь револю¬
ционный период времени, и Есенин как один из рельефных крестьянских

Глава 23. Сергей Есенин: «Жизнь мои за песни прпдднд»
615
поэтов, которого уже песни распеваются во всех кругах молодежи,
в частности и во флоте. Например, «Письмо к матери” - любимая
краснофлотская песня - заслуживает популяризации и славы есенин¬
ской поэзии. Я вношу Вам предложение поставить Есенину памятник на
его родине, хотя бы небольшого размера, и это будет служить культом
для новорожденных крестьянских поэтов. Я глубоко уверен, что наша
молодежь не будет против этого предложения.
Краснофлотец линкора «Октябрьская революция» А. Палеха 30/VI29
г. Лужская губа».
История не сохранила ответа наркома. Но факт остается фактом -
положенные на музыку стихи поэта «Персиянке», «Соловушка», «Тальян¬
ка», «До свидания, друг мой, до свидания» и, конечно, уже упомянутое
«Письмо к матери» - пользуются безумной популярностью среди всех
слоев населения.
Автор музыки бессмертного произведения Василий Липатов родил¬
ся в семье регента церковного хора. В войну 1914 года оказался в школе
прапорщиков, потом - на фронте. После Октябрьской революции не
смог избежать участия в Гражданской.
Как только отгремела канонада, отправился в Петроград, где с легкостью
поступил в консерваторию. Сам Александр Глазунов, ректор, был очарован
талантом провинциального паренька.
Существует две версии создания композитором этой прекрасной
песни.
Согласно первой, весной 1924 года Липатов случайно попал на вечер
поэзии и услышал, как Есенин
читал «Письмо к матери». Сти¬
хотворение произвело огром¬
ное впечатление на Василия
Николаевича. Он не спал всю
ночь и уже утром придумал к
есенинским рифмам мело¬
дию. Первой исполнитель¬
ницей ее стала его супруга
Лина Катомина-Масальская,
юная хористка в цыганском
ансамбле Алексея Масальско¬
го, выступавшего в одном из
популярных петербургских
ресторанов. Вскоре после об¬
ретения «своего» хита она
покинула коллектив и соста¬
вила с Василием Липатовым
творческий и семейный дуэт.
По другой версии, дело
обстояло иначе: в 1924 году
на глаза Липатову попался
А. ЧЕРНЯВСКИЙ
СЫГРНН.ТЛЛЬЯН0ЧК1
песня
Снова Сергея Есенина
В. Ф. БИАНКО
Из репертуара В. 4». Бианко
того-же автора;
Гелия . . | ewr.
Сыграй, таяьяно«ка - . | с*рге*
~ СвФнммя
Эх, вы, сани ...... j
ДевуШКИ ...... слом 8. К*я*ем
У колодца.....
Звени труба
Ткач и кружевница
Горнило испытания
Соловей-соловушка
т
ИЗДАНИЕ АВТОРА
Лемииграя, с,

616
Песни и развлечения эппхи нэпа
майский номер журнала «Красная новь»,
где и было впервые опубликовано знамени¬
тое произведение. Дальше все сходится - за
одну ночь Василий Николаевич положил
стихи на музыку. Неделю-другую спустя их
распевали уже по всей России. По мнению
некоторых исследователей, летом того же
года, в Ленинграде состоялось знакомство
Есенина и Липатова.
«Есть свидетельство тому, что они вместе
дважды побывали в те летние дни в Кронштад¬
те, - пишет научный сотрудник Института миро¬
вой литературы РАН Юрий Юшкин. - Об этом
спустя многие годы вспоминал военный музыкант
Балтийского флота капитан-лейтенант Виталий
Петрович Гаврилов. Не помня по прошествии времени точной даты, он рассказы¬
вал нижегородскому краеведу Борису Терехову: “Это было в июне или июле 1924
года. Тогда я служил штабным музыкантом Балтийского флота, играл в духовом
оркестре на тубе...
Однажды во время репетиции в морских казармах к нам в помещение музы¬
кальной команды вошли два молодых человека. Как выяснилось, это были поэт
Сергей Есенин и ленинградский композитор Василий Липатов.
- Товарищи краснофлотцы! - обратился к нам композитор после приветствия. -
Мы пришли к вам с Сергеем Есениным, чтобы провести у вас вечер.
При имени “Есенин” мы все притихли и во все глаза стали разглядывать симпа¬
тичного молодого поэта. Даже среди моряков он выглядел красавцем.
Есенин ничего не говорил, он стоял и молча слушал Липатова. Но его выдавали
глаза и бледное лицо. Глаза его почему-то были полны трогательной грусти. Можно
было подумать, что поэт болен или чем-то расстроен.
- Скажите, - спросил нас композитор, - играете ли вы песню “Письмо к мате¬
ри”? Так вот, Сергей Александрович хочет у вас выступить и прочитать речитативом
под музыку свое стихотворение. Если вы согласны, то давайте порепетируем.
Мы, конечно, обрадовались, достали партитуры, и репетиция началась. Песню
мы все знали, исполняли хорошо, но слишком громко играли, заглушали музыкой
голос поэта, и Есенин вынужден был несколько раз заметить:
- Только потише играйте.
Когда его мелодичный и грустный голос стал слышен отчетливо, он успокоился.
Во время репетиции мы иногда останавливались, и композитор вносил в му¬
зыку некоторые изменения. Когда репетиция кончилась, Есенин простился с нами
и пообещал приехать на вечер.
Через два дня он выполнил свое обещание и вместе с Липатовым снова был
у нас. И снова можно было заметить и бледное лицо поэта, и усталый вид, и груст¬
ные глаза.
Но вот начался вечер. Есенин вышел на сцену и раскланялся. Краснофлотцы
радостно бурными аплодисментами встретили поэта. Тихо заиграла музыка, Есе¬
нин посмотрел в сторону музыкантов, прислушался и стал читать:
- Ты жива еще, моя старушка? Жив и я. Привет тебе, привет!
ВАСИЛИЯ ЛИПАТОВ
ПИСЬМО
МЛТЕРИ
из репЕРтуяря
ЛИНЫ
МАСАЛЬСКОЙ
ТЕКСТ
СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

Глава 23. Сергей Есенин: «Жизнь моя за песню продана»
617
Это было что-то необыкновенное. Несмотря на
то что мы были увлечены игрой, мы слышали до
боли грустный голос поэта. Усиленные музыкой тро¬
гательные слова так и резали по сердцу. Вы не по¬
верите, хотелось плакать. Плакать от жалости к оди¬
нокой матери, оставленной единственным сыном.
<...> Есенин кончил читать, стихла музыка,
и разразился неистовый шквал аплодисментов.
Поэт поклонился и ушел за кулисы. Перед тем он
имел намерение прочитать еще несколько стихо¬
творений, но на сцену больше не вышел. А нам
так хотелось его увидеть и услышать, и мы сидели,
ждали, смотрели на сцену. Но к нам вышел Васи¬
лий Липатов.
- Сергею Александровичу нездоровится, -
сказал композитор, - и он извиняется перед вами.
Видимо, ваше внимание так на него подействова¬
ло, что он сидит в уборной потрясенный и, кажется, плачет...
Вскоре Сергей Есенин и Василий Липатов уехали».
В романе Александра Малышкина «Люди из захолустья», пове¬
ствующего о глубинке нэпманской России, также есть показательный
момент, связанный с этой песней:
«Он пьяно выхватил у Дуси гитару, упал на стул, голова у вербовщика подломилась.
- Забыл... для мамаши хочу спеть... на всю жизнь есть одна песня! Слушай, мамаш!
Ты жива еще... м-моя стару-шка?
Жив и я... Привет тебе, при-вет!
Вербовщик икающе вздыхал, чересчур плаксивил, но выходило все же хорошо.
Не то чтобы хорошо, а вдруг вот такое этой песней подошло, чего не хватало,
чтобы людям, сидящим в чаду халупном, глубоко, во всю тоску, вздохнулось... Хо¬
рошо брал всех песнею сволочь-вербовщик:
Не буди... того, что отмечталось...
Не зови того, что не сбылось...»
«Чувствительная, душевная мелодия с интонациями городского “же¬
стокого” романса и наивной деревенской импровизацией отвечала по¬
требностям людей в интимной лирике... Песню стали переписывать от
руки...» - говорит музыковед Софья Хентова.
Однако чем громче звучал душевный мотив, тем больше травили
ее создателя. Своему любимому ученику Васе Липатову изо всех сил
пытался помочь Александр Гтазунов, заявивший однажды: «Я бы подпи¬
сался под этой мелодией! Это - русская Ave Maria. Вот так надо писать!»
С трудом Липатов дотянет до заветного диплома, но от избранной темы
воспевания исконной русской жизни не свернет. В 1929 году он напишет
цикл «Соловьиная кровь», куда, кроме «Письма к матери», войдет десяток
Василий Липатов -
студент консерватории.
Фото с сайта www.vasilij-lipatov.ru

618
Песни и развлечения эпохи нэпа
произведений на стихи так любимо¬
го им поэта: «Есть одна хорошая пес¬
ня у соловушки», «Не криви улыбку»,
«Клен ты мой опавший»1 (вторая его
вещь, ставшая народной), «Пой же,
пой!», «Корабли плывут в Константи¬
нополь», «Несказанное, синее, неж¬
ное», «Прощай, моя голубка», «Цветы
мне говорят - прощай», «До свида¬
нья, друг мой, до свиданья».
Но «Письмо к матери» так и оста¬
лось самым популярным. Ее пели в Со¬
ветской России и в эмиграции. Была
композиция даже в репертуаре
Александра Вертинского.
На подарочный диск к этой
книге вошла одна из первых
записей, 1928 года, сделанная па¬
рижской эмигранткой А.Воскресенской. Мало кто знает, что вскоре по¬
сле смерти Сергея Есенина, в 1928 году, поэтесса Аста Галла на музыку
композитора и широко известного в царской России нотного издателя
Николая Давингофа написала песню «Письмо от матери», которую по
неизвестным причинам никто сегодня не поет.
ЕСЕНИНА
БУГОСЛАВСКОГО
Мой привет тебе, сыночек милый.
Не хочу я вовсе унывать, -
Ведь пока еще хватает силы
Бабий век свой тихо доживать.
Ты теперь в столице, мой пригожий.
Полюбил, знать, шибко ты ее.
И родных полей тебе дороже
Гэродское праздное житье.
Оттого, мой сокол синеглазый,
О тебе я часто слезы лью, -
На вино, на буйные проказы
Ты растратил молодость свою.
Был ты нежный, с ясными очами,
Были кудри как под солнцем рожь.
А теперь, бессонными ночами
Ты тоску свою запоем пьешь.
Заблудился ты в дремучей чаще
И кричишь, как раненый там зверь.
Неужели ты такой пропащий
И себя не жаль тебе теперь?
Береги себя, мой синеглазый,
Не спеши до срока догорать, -
На вино, на буйные проказы
Даром жизни молодой не трать.
В 1929 году лагерный журнал «Соловецкие острова» поместил паро¬
дию Юрия Казарновского «Недошедшее письмо к матери Сергея Есени¬
на» в рамках целого цикла - «Что кто из поэтов написал бы по прибытии
на Соловки»:
1 Считается, что это стихотворение Есенин написал в Москве, во время пребывания в психиатрической
клинике, поздней осенью 1925 года. Росший под окном его палаты клен и разбушевавшаяся метель
вдохновили поэта на сочинение пронзительных строк. Интересно, что первым положил стихи на
музыку пролетарский композитор, глава РАПМ, Д. С. Васильев-Буглай в 1927 году, но знаменитой
песней сделал «Клен» все-таки Липатов.

Глава 23. Сергей Есенин: «Жизнь моя за песню продана»
619
Ты еще жива, моя старушка.
Жив и я. Привет тебе, привет...
Получил в посылке я подушку
И цилиндр с парою штиблет.
Слышал я: тая тоску во взоре,
Ты взгрустнула шибко обо мне,
Ты так часто ходишь к прокурору
В старомодном ветхом шушуне.
Ничего, родная, успокойся...
Не грусти на дальнем берегу.
Я, хотя отчаянный пропойца,
Но без водки - спиться не могу.
Я по-прежнему такой же нежный,
И мечта одна лишь в сердце есть:
Чтоб скорей от этой вьюги снежной
Возвратиться к нам - на минус шесть.
Я приду, когда раскинет ветви
Сад, купаясь в розовости вод,
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как в роте на развод.
Не томи ж меня печальным взором.
Не грусти так шибко обо мне,
Не ходи так часто к прокурору
В старомодном ветхом шушуне.
В 1930—1960-е годы в ГУЛАГе было создано немало других «продолже¬
ний» и стилизаций по мотивам бессмертного оригинала.
Несмотря на мощный талант, судьба Василия Липатова сложилась не¬
просто.
Композитор Василий Соловьев-Седой вспоминал:
«Одной из колоритнейших фигур, запомнив¬
шихся мне с юности, был высокий худощавый
блондин Василий Николаевич Липатов.
<...> Особым, невиданным, шумным и, я бы даже
сказал, скандальным успехом пользовалась в конце
двадцатых годов знаменитая песня “Письмо матери”.
Песню эту, в меру сентиментальную и хорошо
сделанную на замечательный есенинский текст, под¬
хватили десятки, сотни, тысячи исполнителей и ан¬
самблей. В короткий срок она облетела все города
и веси, и не было в нашей стране такого концерта,
такого ресторана, бара, кафе, такой “пивнушки”, где
не исполнялась бы песня Липатова.
В один прекрасный день Василий Николаевич
Липатов стал знаменит, популярен, любим. Пришел
достаток, можно было бросить и музыкальную школу, и работу аккомпаниатора
и заняться, наконец, любимым делом - сочинением музыки...
В начале тридцатых годов, когда усилилась борьба с упадочными настроениями
среди молодежи, “Письмо матери” практически не исполнялось. Липатов это тяже¬
ло переживал. Вот почему всё, что он делал потом, было вымучено и бескрыло,
а “Письмо матери” стали забывать...
Когда я услышал впервые эту песню, мне было восемнадцать. И много лет спу¬
стя я всегда испытывал к Липатову симпатию и сочувствие. Я, как мог, помогал
Василию Николаевичу, а потом, уже после войны, став председателем правления
Ленинградской организации Союза композиторов, всячески старался улучшить его
положение. А оно было нелегким. Он пил, мало работал, не хотел лечиться. Так
он и ушел от нас, рано состарившийся, больной, мнительно-гордый. Он не сумел
оправиться от своего единственного успеха...»
BacwiuiUIummoe. 1956

620
Песни и развлечения эпики нэпа
С. Л. Есенин, Л. М. Сахаров
с цыганками. Москва, 1925
Наряду с цыганщиной, городским романсом и прочими несоветски¬
ми проявлениями творческого начала, наследие Есенина действительно
не рекомендовались к исполнению с эстрады. Фактически с конца 1920-х
по 19б0-е годы его имя находилось под негласным запретом, а стихи
долгие десятилетия жили, кочуя по рукописным сборникам и цепляясь
за гитарные аккорды. Благодаря такому народному творчеству дошли до
нас и многие другие композиции. О некоторых из них и пойдет речь
в следующей главе.
Есенин с матерью

Глава 24.2ДМПРСКИЕ ГОСТИНЦЫ
ДЛЯ СОВЕТСКОЙ ЭСТРАДЫ
С добрым утрам, тетя Хая!
Вам пластинка из Шанхая...
Из песни неизвестного автора 1920-х годов.
«Во время нэпа Москву залил поток лимоново-бананных песенок с обязательной эк¬
зотической обстановкой и жгучими страстями. Вспомним хотя бы их первые строч¬
ки: “Под небом знойной Аргентины”, “Был в Батавии маленький дом”, “Шумит ночной
Марсель”, “Из Сан-Франциско в Лиссабон”, “Джон Грей», “На острове Таити” и так да¬
лее в том же духе. Так и просились они в пародию, и мы <...> по мере своих сил ста¬
рались сыграть их посмешней. Вот, например, одна песенка из нашего репертуара:
На Бродвее шумном чистил Джек ботинки,
И блестят у негра лишь белки от глаз.
Он влюблен был в ножку маленькой блондинки, -
Машинистки Полли фирмы "Джон Дуглас".. .1» -
улыбается Светлана Максимова,
вспоминая былое на страницах ме¬
муаров «Ноев ковчег».
Мода на грезы о «баноново-
лимонном Сингапуре» появилась
еще до революции, благодаря ариет-
кам Александра Вертинского, шансо¬
неткам Изы Кремер, песенкам Ильи
Ильсарова и Владимира Сабинина.
Как только появился лозунг: «Всё
как прежде!» - увлечение «загранич¬
ными штучками» тут же вернулось.
К сочинениям на экзотическую
тему можно отнести творение Вла¬
димира Агатова и Юлия Хайта
«Чайный домик». Они создали его
еще в 1922 году:
Популярная песенка
чайный
домик
(Из гавани.,.)
СЛОВА
В. АГАТОВА
МУЗЫКА
Юлия ХАЙТ.
1 Песня представлена на подарочном диске.

622
Песни и развлечения зппни нэпа
Чайный домик, словно бонбоньерка,
С полисадником японских роз.
С палубы английской канонерки
Как-то раз зашел сюда матрос.
Этикетом удивил немного
Моряка чудесный теплый край,
Где взамен испытанного грога
В хрупких чашечках японский чай.
Из гавани к далекой гавани,
Из порта в порт шатался
Бравый штурман Билль.
В плаваньи, далеком плаваньи,
Его укачивал спокойный штиль.
Из гавани к далекой гавани
Познал немало он из странствия наук.
В плаваньи, и в каждом плаваньи,
Он находил случайно встреченных подруг.
Билль, усевшись на циновке длинной,
Изменил привычкам на сей раз.
Неизвестно, по какой причине,
Быть может, из-за черных глаз.
Но потом все вышло очень тонко,
Канонерка выкинула флаг,
При прощаньи плакала японка,
Но был чему-то рад моряк.
Модные шлягеры распевались всеми и всюду. Звезда конферанса
Михаил Гаркави был первым исполнителем фокстрота «Джон Грей».
Об этом прямо говорится на нотах 1924 года. А вот другой перл его ран¬
него репертуара:
Раз в таверне Пикадилли
Подвезло бедняге Билли,
Из-за рыженькой Сесили
В спину нож ему всадили.
И когда свалился Билль,
Подымая шум и пыль,
Я тихонько ножик вытер
И увез Сесиль...
В 1923 году творческая пара Павла Германа и Юлия Хайта замечта¬
лась о «Коломбо». Эту песенку первым исполнил в дуэте с Ольгой Дегтя¬
ревой Леонид Утесов. Наряженные в матросские костюмчики, партнеры
соединили пение с танцем и внесли в номер элементы инсценировки:
Солнце жжет лучами Коломбо,
Дышит зноем небосвод,
Тихо дремлет шведское судно,
Среди лазурных теплых вод.
Скоро вечер. Близится закат.
Где-то слышен дальний звон.
Йорик спит, усевшись на канат,
И видит нежно-сладкий сон
Там вдали, где небо ясно,
Где огни горят так властно,
Чей-то видит силуэт там,
Весь облитый лунным светом,
И манит, призывно, пряно
В тень душистого банана.

Глявя Z4. Заморские гпстиниы для срветской эстрады
623
Это было все весной,
В стране, где ослепляет зной...
Вечер пал лиловым серебром,
В ту же ночь на Коломбо,
Йорик пил угрюмо крепкий ром,
Сидя в углу кафе «Фламбо»
Но внезапно розовый листок
Передал ему мулат
Йорик вышел, свой оставив грог,
И вздрогнул, бросив быстрый взгляд:
Там вдали, где небо ясно,
Где огни горят так властно,
Чей-то жаждал силуэт там,
Весь облитый лунным светом,
И манил, призывно, пряно,
В тень душистого банана...
ПЕСЕНКИ
ДЖУСТО.
РЕПЕРТУАР
О НЮ
ш
ЪЬт* I &«*«
Ж ..
3» ta»
Нотный сборник популярного в 1920-е
актера и певца Дмитрия Джу сто
Это было все весной,
В стране, где ослепляет зной...
Так в мечтах, тоскующих о ней,
Целый день чинил он снасть...
Ночь, блистая множеством огней,
Дала ему вновь зной и страсть...
День спустя лишь шведское судно,
С грузом кофе шло в Нью-Йорк
В ту же ночь любовь на Коломбо
Оставил беззаботный Йорк
А вдали, где небо ясно,
Где огни горели властно,
Чей-то плакал силуэт там,
Весь облитый лунным светом,
И стонал, призывно, пряно,
У подножия банана...
Это было все весной,
В стране, где ослепляет зной...
Вдохновившись романтикой даль¬
них странствий, Оскар Осенин мыс¬
ленно отправился погостить в «Ма¬
ленький ДОМИК»:
Конферансье Михаил Гаркави
начинал как куплетист. 1926

624
Песни и развлечения злаки нэпа
Есть в Батавии маленький дом,
Он стоит на утесе крутом.
В этом доме в двенадцать часов
Слуга-бой отпирает засов.
И за тенью является тень,
И скрипит под ногами ступень.
И за час до скандалов и драк
Там царит предрассветный мрак.
Из-за пары распущенных кос,
Что пленили своей красотой,
С оборванцем подрался матрос,
Ободряемый шумной толпой.
Оборванец был молод-силен,
В нем кипела, играла любовь,
А матрос был чахоткой сломлен,
С горла хлынула алая кровь.
И сцепились два тела, дрожа,
И сверкнули два острых ножа,
И с кровавою пеной у губ
Повалился на землю труп.
Оборванец над трупом присел.
Что в лице он врага увидал?
Он в нем брата родного узнал.
Не пришлось ему раньше узнать.
Ликовала, гудела толпа,
И рыдал оборванец босой.
Ну, а рядом стояла она,
Шаловливо играя косой.
И тогда оборванец вскочил,
Нужных слов ей сказать не сумел,
Острый нож он ей в сердце вонзил.
Та упала под ноги ему.
Ликовала-гудела толпа,
И рыдал оборванец босой,
Рядом тихо лежала она
С перекинутой набок косой.
Об этих непрестанно льющихся со сцены любовно-драматических
страстях «южных морей» Татьяна Аксакова-Сиверс вспоминала в «Се¬
мейной хронике»:
«В эпоху нэпа, когда повсюду зазвучали “интимные” песенки, героини которых
назывались “Нинон” или “Лолита”, к девочкам Леонутовым, уже прекрасно играющим
на фортепьяно, стали приходить калужские девицы, прося аккомпанировать их пе¬
нию. Таким образом, я через стенку познакомилась с некоторыми “шедеврами” того
времени. Особенное впечатление на меня произвела песня о том, как “Нинон, зна¬
менитость Парижа, в восхищеньи вперед подалась”, следя за тем, как на эстраде
“в красном фраке танцует мулат":
Его смуглая кожа, как бронза,
Нестерпим его огненный взгляд!
Последние слова юные певицы произносили с особым чувством и с закрытыми
глазами, вероятно, чтобы не ослепнуть от взгляда мулата!»
Обнаружить полную версию песни «Нинон» не удалось. Но, судя по
ее отголоскам в других произведениях, вещь пользовалась популярно¬
стью. Так, в повести обитателя Соловков Владимира Бедрута «Улыбаю¬
щаяся вошь» (1925) приводятся строки финала:
Миг и кончено все!.. Лишь алеет
Джона кровь у Нинон на ногах!

Глдвя 24. ZBMDPCKKE ГПСТИНЦЫ ДЛЯ СРВЕТСКПЙ ЗСТРЙДЫ
625
Но в библиотечных архивах у красотки Нинон нашлась подружка
(или соперница?) причем тезка. Автор «новеллы» из парижской жизни -
вездесущий Павел Герман, музыки - Юрий Давыдов.
Гпаза ее глядят загадочно и жестко,
И кажется чужим холодное лицо.
Ее простой наряд и скромную прическу
Смягчает иногда сапфирное кольцо.
В одиннадцать часов всегда в простой карете
Она спешит домой на rue Maidlene.
Вы можете ее ежевечерне встретить
В каком-нибудь кафе Boulevard des Italiens.
Ее зовут Нинон, она артистка драмы,
Ее зовут Нинон и знает весь Париж.
Кто не встречал из вас расклеенной рекламы?
Кто не читал из вас анонсов и афиш?..'
Упомянутое в самом начале гла¬
вы танго «Шумит ночной Марсель», как я уже говорил, было написано
в 1924 году композитором Юрием Милютиным и драматургом Николаем
Эрдманом. Первой исполнительницей песни была Рина Зеленая: она пред¬
ставляла душещипательную историю со сцен различных театров миниатюр.
Жестокий романс быстро подхватили слушатели, и он зазвучал повсюду:
Шумит ночной Марсель
В притоне «Трех бродяг»,
Там пьют матросы эль,
Там женщины с мужчинами жуют табак.
Там жизнь не дорога,
Опасна там любовь,
Недаром негр-слуга
Там часто по утрам стирает с пола кровь.
Трещат колоды карт,
И глух червонцев звук.
В глазах горит азарт,
И руки тянутся невольно к поясам, как вдруг...1 2
Прозаик Галина Серебрякова, вспоминая встречу с Есениным
в 1925 году, рассказывала:
«За ужином Сергей Александрович выпил немного, но сразу же сильно охмелел.
Из молчаливого и подавленного человека он превратился в ухарски развеселого
1 Полная версия песни - на подарочном диске.
2 Полную версию танго слушайте на диске-приложении в исполнении В. Козина.
^ Но8ооъ(5зона!
зНБ®
ТЮПУЛИРШИ
аш

626
Песни и развлечения эгшхи нэпа
Леонид Утесов и Ольга Дегтярева
исполняют песенку «Коломбо»
парня. Даже помолодел. Кто-то начал петь “Шу¬
мит ночной Марсель”, ходовую песню тех лет,
и Есенин принялся изображать апаша в “При¬
тоне трех бродяг”. Моя мать села за рояль,
а поэт, нахлобучив кепку на голову и обернув
шею кашне, начал танцевать. Мы были пора¬
жены тем, с каким искусством изобразил он
парижского гамена. Есенин был очень музы¬
кален, и танец его, вдохновенный, ритмичный,
видится мне и сейчас».
Идеологи, обвинив Эрдмана в «пропа¬
ганде пьянства и проституции», быстрень¬
ко перековали новинку в удобный властям
манифест о «гримасах Запада». Текст на
прежний мотив написал Оскар Осенин1:
Шумит ночной Марсель
И не смыкая очи,
В притоне «Трех бродяг»,
Там трудится рабочий
Там пьют дешевый эль
С зари до полуночи
И курят женщины отравленный табак.
И день за днем.
На всем печать цепей
Но когда с работ идут,
Тяжелых черных дней,
Все они слова поют,
Там призраки теней
Эту песенку привез
В труде измученных затравленных
людей.
К ним в Марсель один матрос.
Недаром по ночам
Скоро будем без оков,
Владельцы кабаков
И рассеется туман,
В угоду богачам
И владельцам кабаков
Держали взаперти затравленных рабов.
Не поможет их обман.
За то, что ночь в подвале
И когда пора придет,
Смеялись и плясали,
То настанет наш черед,
Весь месяц голодали
И за травлю по ночам
они потом.
Отомстим мы богачам.
Демонстрация поэтом Осениным правильного понимания линии
партии не спасла от нападок. Побывавший на его концерте безымянный
1 Оскар Львович Осенин (псевдонимы Лур, Евин, Дыбин) жил в Москве ( Уланский пер, 7). В РГАЛИ
хранится личное дело поэта. В анкете члена Драмсоюза год рождения не указан, дата заполнения -
1924 . Возраст-31 год. Весной 1929 года «дело окончено». Некоторые считают, что на закате нэпа
Осенин эмигрировал. В ту пору фотография была необязательным атрибутом учетной карточки,
и как выглядел один из лучших поэтов-песенников тех лет, до сих пор неизвестно. Удалось лишь
установить кое-что из биографических данных и прочитать многостраничную переписку, которую
отец троих детей Оскар Львович вел с чиновниками, отчаянно пытаясь выбить причитающиеся ему
гонорары за свои произведения. В одном из документов сказано, что летом 1927 года в ленин¬
градском отделении Драмсоюза Оскар Осенин устроил потасовку с куплетистом Д. Богемским, не
поделив место в очереди в кассу.

Пиши 24.1АМРРСКИЕ ГОСТИНЦЫ ДЛЯ СОВЕТСКОЙ ЭСТРАДЫ
627
зритель резал правду-матку, невзирая
на былые заслуги стихотворца:
«Если большинство разговорников
пользуется затасканными и успевшими об¬
расти солидной бородой “вечными” темами
о нэпе, фининспекторе и мате, то при по¬
явлении на эстраде вокального номера
нетрудно угадать, что сейчас будет про¬
пето о “черных, жгучих очах”, “снежинках”,
“фиалках" и прочей “прелести”. Пошлые
и к тому же безграмотные романсы пре¬
обладают в репертуаре почти каждого
певца и певицы. Ответственность за вы¬
бор подобного репертуара, конечно, ло¬
жится на исполнителя, но мы обычно не
знаем о “соучастнике”, не знаем, откуда
берется вся эта пошлость, распеваемая на
эстрадах. Вечер Осенина указал один из адресов фабрики пошлятины.
“Я помню ночи, блеск вина в бокалах”...
“На вопросы ласки больше нет ответа
Любовь ее стала для многих, для всех”...
“Ты смотришь на меня так холодно и грозно,
Зачем ты так глядишь, мне страшно, перестань”...
Вот наугад взятые цитаты из Осенина, концерт эстрадных произведений кото¬
рого состоялся недавно.
Симптоматично, что вещи Осенина исполняли не опустившиеся “пивники”,
а квалифицированные эстрадники (Дулетова, Орлова, Рович, Эльга Каминская,
Юровская). Подобный осенинскому репертуар приносится в широкую аудиторию,
в рабочий клуб. О вреде его не приходится говорить.
Читая свои стихи, Осенин бросил фразу:
Если есть среди вас поэты -
Бросьте писать стихи.
Жаль, что автор не пользуется своим советом».
Точно так же под прокрустово ложе идеологии был подогнан «первый
советский фокстрот» Матвея Блантера и Владимира Масса про «Джона
Грея», сперва звучавший так:
Джон Гоей был всех смелее,
Кэтти была прекрасна,
Страстно влюбился Джон Гэей в Кэтти,

628
Песни и развлечении эпохи нэпа
Как-то факта не в силах скрыть,
Свой пыл он изложил,
Но Кэт сказала: «Нет».
«Гоей, брось ты шутки эти,
Нет, ни за что на свете,
Дети вдруг пойдут у нас на грех с тобой.
Ой!
Нет, ни за что на свете,
Могут случиться дети,
Нет, нет», - сказала Кэт.
Как раз в тот час одетый весь в атлас
Лорд Браз от глаз той Кэт пришел в экстаз.
И ей скорей, чем мог заметить Г\оей,
Сказал, пылая: «Кэт, возьмите мой браслет!»
У Кэт в ответ в глазах зажегся свет,
И Кэт тогда сказала лорду: «Да!»
Тогда лорд Браз у Кэт без лишних фраз
Стал целовать зараз и рот, и нос, и глаз.
Джон Tiоей был всех смелее,
Лорд Браз был трус махровый,
Новый у Джона быстро план возник тут:
«Плут», - крикнул он на лорда,
К лорду подъехал гордо,
В жилет всадив стилет.
«Браз, брось ты шутки эти,
Мы ведь с тобой не дети,
Кэтти я, поверь, другому не отдам!»
«Хам!
- Лорд Браз воскликнул: Ах!»
Дрожь ощутив в ногах,
Быстро на землю трах.
У Кэт в ответ в глазах зажегся свет,
И Кэт тогда сказала: «Я горда,
О, да! Джон Гоей, бери меня скорей,
Владеть отныне мной
Ты можешь как женой».
Джон Грей был всех смелее,
Кэтти была прекрасна,
Страстно влюбилась Кэтти в Джона.
Тут на горе вскоре, не скрыв секрет,
К Джону прильнула Кэт.
Но Джон сказал, смущен:

Глава 24. Заморские грстинцы для советской эстрады
629
«Кэт, брось ты шутки эти,
Мы ведь с тобой не дети,
Дети вдруг пойдут у нас на грех с тобой.
Ой!
Нет ни за что на свете,
Могут случиться дети.
Нет, слишком поздно, Кэт!»
У Кэт в ответ в глазах погас весь свет.
Мораль едва ль ей нынче не ясна.
Одна, бледна в стенах сидит она
И грустно смотрит вдаль,
Но нам ее не жаль!
Пусть так, пустяк решает часто брак,
То знак, что брак не создан для зевак.
А вы всегда умейте, господа,
Давать такой ответ прекрасным вашим Кэт.
В руководстве эстрадным цехом не оценили глубины драмы Джона
и Кэт, зато подсчитали, сколько ее авторы заработали на любителях «мыль¬
ных опер», и растолковывали несознательным в «Цирке и эстраде» (1928):
В провинции, в издании авторов выходит махровейшая пошлятина. Для
иллюстрации достаточно привести несколько названий: «Фокстрот гипно¬
за», «Танго гашиш», «Танец смерти», «Пляска дьявола» и т. д. Тираж нот до¬
вольно внушительный. Трудно, конечно, конкурировать с заграницей, где
небезызвестные у нас «Аллилуйя» и «Tifortou» (орфография оригинала. -
М. К.) разошлись в полуторамиллионных тиражах. Тем не менее и у нас
такие фокстроты, как «Мисс Эвелин» Николаевского и «Джон Грей» (ско¬
рее уан-стэп) Блантера разошлись в 50.000 экз. При оплате около 5 коп. за
нотный лист, авторы заработали по
4 с лишним тысячи за каждый фок¬
строт. Любопытно, что Николаевский
и Блантер получили за один фок¬
строт втрое больше, чем Чайковский
за «Евгения Онегина». По ходкости на
первом месте стоят популярные фок¬
строты и чарльстоны, за ними идет
песенка (напр. «Кирпичики» выдер¬
жали тираж в 20.000) и, наконец, сан¬
тиментальный романс.
Об эстрадной песне в свое время было
сказано достаточно. Она в своем пода¬
вляющем большинстве пошла и анти¬
художественна. Хотелось бы отметить
и еще одну черту - обывательски
ШУМИТ НОЧНОЙ
МАРСЕЛЬ

630
Песни и развлечения эпохи нэпа
буржуазный подход авторов песни. Чего стоят, например такие строки пе¬
сенок, бьющих на революционность: «он был шахтер простой рабочий»...
или «простой китаец Лито Ан». Почему простой? - Очевидно «простой»,
это значит пролетарий...
Видимо, начитавшись мнений «прогрессивной общественности»,
поэт-песенник Константин Подревский сочинил «правильный » текст:
Джон Гэей - рабочий с дока,
Работы в доке много,
Строго глядит он, на бок сдвинув кепи.
В небе столбом густым
Над ним встал от фабрик дым...
Все в док. Зовет гудок.
Важно от дока к порту
Едут джентльмены, лорды...
- К черту. - Джон ворчит им вслед, нахмурив лоб,
- Стоп. Мир - только для рабочих,
Нет места в нем для прочих,
Их - вон. - Так думал Джон.
Но вот идет авто во весь карьер...
Народ снует, подъехал сам премьер:
Усы, часы, солидный котелок,
И важен, как бульдог, премьер проходит в док...
- Друзья, я-к вам, не слушайтесь молвы,
Друзья, я сам - рабочий, как и вы...
Я - прост, мой пост не должен вас смущать...
Прошу вас, так сказать,
Не надо бастовать...
Джон Гоей глядит сурово:
Это ему не ново...
- Слова! Болтать я тоже мастер складно.
Ладно, уж если так, -
Пустяк - вам-то скинуть фрак,
К станку встать по свистку.
Сразу премьер стал хмурым:
- Как же быть с маникюром?
Курам, господа, выходи все на смех...
Эх...
К тому же, как бы это,
Можно измять манжеты...
Скандал... И замолчал...
Долой. Тотчас в толпе раздался гул...

Глдвд 24. Заморские гостинцы для спветскпй эстрады
631
- Ой, ой... Что 6 вас... Премьер, дрожа, шепнул:
- Друзья, ведь я... Но выдержать не мог,
И важен, как бульдог, премьер покинул док.
Вам впрок про док рассказ: как раз в сезон...
Персон всех вон: пусть бросят свой фасон.
Народ возьмет всю власть на свой манер,
Как это, например,
У нас в СССР.
Но РАПМовцы зорко следили за «фокстротчиками» и не собирались да¬
вать спуску, даже невзирая на их попытки двигаться в форватере решений
партии и правительства. Безымянный критик обрушивался на поэтов
и композиторов в статье «Цирка и эстрады» с хлестким заголовком
ПЕРЕЛИЦОВАННАЯ ПОШЛЯТИНА
Учитывая требование эпохи, лиловый негр из Занзибара и страстные мек¬
сиканские люди перекрасились в революционеров. В пошлое незамысло¬
ватое содержание самой экзотической песенки автор-кустарь вложил при¬
митивное «революционное» содержание. Получилась пошлая безвкусная
продукция. Вот пример:
Вот из густых прерий,
Словно из нор зверей,
Ночью путей не ища,
Вышел народ дикий,
Держит в руках пики,
Колет он белых, крича.
«Юн-вай, Юн-вай».
Как хочешь понимай...
«Юн-вай», «Юн-вай»,
Ни «здравствуй», ни «прощай»...
Так что же «Юн-вай», «Юн вай»,
Что значит этот клич?
На ваш вопрос один ответ:
«Это - секрет»...
Подобной продукцией завален эстрадный рынок. «Филиберы», «В лохмо¬
тьях сердце», «Шумит ночной Марсель»
и т. д., вывернутые на революционную
сторону, находят место в октябрьском
эстрадном репертуаре.
Пока у нас еще нет настоящего октябрь¬
ского репертуара, следует задуматься
о чистке существующего. Пошлость,
псевдо-революционные мотивы и «пере¬
лицованная пошлятина» категорически
должны быть изъяты с эстрадных под¬
мостков не только на время октября, но
и вообще.
Композитор Матвей Блантер позднее
признавался: «Иногда мне казалось, что
я хожу по лезвию ножа. Меня не очень
радовал успех у посетителей ресторанов

632
Песни и развлечения эпохи нэпа
и в “добропорядочных” домах, где рядом с фикусами процветали мои
опусы».
В1926 году фокстрот «Джон фей» был записан на пластинки, правда, без
слов. Автор оригинального текста Владимир Масс в дальнейшем подвергся
репрессиям и десять лет провел в ГУЛАГе. Не знаю истинной причины, но не
исключаю, что предлогом послужила его песня «Серега-пролетарий».
Шутка о любви «истинного марксиста» и «уклонистки» могла про¬
катить в 1920-е, но десять лет спустя аукнулась сочинителю.
Служил на заводе Серега-пролетарий,
Он с детства был испытанный марксист,
Он был член месткома, и был он член парткома,
А в общем стопроцентный активист.
Евойная Манька страдала уклоном,
И слабый промеж ними был контакт:
Накрашенные губки, колени ниже юбки,
А это, несомненно, вредный факт.
Сказал ей Серега: - Бросай ты эти штучки,
Ведь ты компрометируешь меня.
Ты вредная гада, с тобой бороться надо,
Даю на исправление три дня.
Она ему басом: «Катись ты к своим массам,
Не буду я в твоей ВКПб».
А он не сдается, он будет с ней бороться,
Серега на своем лихом посте.
Три дня как один пролетели,
И сказал ей Серега вот так:
«Напрасно вы в самом-то деле
Рассчитываете на брак».
Маруська тогда понимает,
Что жизнь ее стала хужей,
И в сердце с размаху вонзает
Шестнадцать столовых ножей.
Мотор все пропеллеры крутит,
Москве показаться пора,
Маруське лежать в институте
Профессора Пастера.
Маруську на стол помещают
Шестнадцать дежурных врачей,

Пива 24. Zbmdpckhe гостинцы для спветскпй зстряды
633
И каждый из них вынимает
Свой ножик из ейных грудей.
- Вынай, не вынай, не поможет,
Не быть мне с любимым вместя.
Оставьте один только ножик
На память о милом в грудях.
Маруську везут в крематорий
И в печь ее прямо кладут.
В тоске и отчаянном горе
Серега ее тут как тут.
- Маруся, когда б ты, родная,
Открыть свои глазки могла.
Маруся ему отвечает:
- Нельзя, я уже померла.
Композитор
Юрий Милютин
(1903-1968)
Я жизнь всю ее перепортил,
За это отвечу я сам.
Насыпьте, пожалуйста, в портфель
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
Насыпьте ж, насыпьте ж мне в портфель
Мне пеплу четыреста пятьдесят шесть грамм.
* * *
Обозреватель журнала «Зрелища», прогулявшись по эстрадным пло¬
щадкам, в ужасе делился опытом с читателями:
...На эстраде: матросы, негры, китайцы, апаши. Таверны, притоны, гавани,
кабаки. А над всем этим - кинжал или нож. Непременно нож. Револьвер -
это планомерность, организация. А нож, поднимающийся из темноты, - в нем
есть щекочущая жуть опасности. Словом, все, что требуется в данном случае.
Кажется, уже создалась апашская форма: кепи набекрень, пипироска
в углу рта, «живописные заплаты» и красный платок на шее.
В «малом искусстве» такой жанр занимает первое место. Он приходит на
смену когда-то всеобъемлющей цыганщине. Если хотите, своего рода эво¬
люция. Цыганщина - это вино, гитара, разгул, <...> это «аккорд» очень при¬
митивных, почти традиционных «чувств»... Апаши - шаг вперед. В общем,
тоже самое, но в другой обстановке. Более современной и более острой...
Слушатели, мечтательно прикрыв глаза и потягивая заграничный ликер,
мысленно переносились на парижские бульвары. А в реальности не было
дня, чтобы критики не облили грязью создателей и исполнителей модных
новинок. Однако, невзирая на призывы к борьбе с чувдой советским граж¬
данам экзотикой, несознательные элементы продолжали распевать:

634
Песни и развлечения эпохи нэпа
ЯТАГАН
СЛОВА
К. п°древекого
МУЗЫКА
МАТВЕЯ БЛАНТЕРА
Матвей Блантер
на обложке нот «Ятаган»
малого сто лет так крепко держит
своим кораблем еще очень долго:
В далеком Ревеле погасли фонари,
А в шумном баре зажглись огни,
Играет джаз-банд, поет цыганка,
И все танцуют модный шимми и фокстрот.
Один лишь мальчик в углу сидит,
Его Жаннета с другим кутит,
Она приветлива и с ним кокетлива,
А он сидит один в углу и все молчит.
Зовет Жаннету он на фокстрот,
Жаннета ручку ему дает...
Мой милый мальчик...
Ведь в шумном баре нельзя любить,
Ведь там, где женщины, и где вино
Любовь забыта уж давно!
Созданный Павлом Германом и Дми¬
трием Покрассом «Мичман Джонс» без
штурвал, что имеет все шансы править
Сквозь ночной туман
Мрачен океан.
Мичман Джон угрюм и озабочен.
Получил приказ
Прибыть через час.
Мичман Джон не может быть неточен.
И, сжимая руль,
Прямо в Ливерпуль
Он ведет корабль рукою твердой.
Вглядываясь в мрак,
Закурил моряк,
Вдаль глядит уверенно и гордо.
Еще немного,
Держи на борт,
Ясна дорога,
И виден порт.
Ты будешь первым.
Не сядь на мель!
Чем крепче нервы,
Тем ближе цель.
Так летят они,
Погасив огни,

Пиши 24.1ДМПРСКИЕ ГПСТИНЦЫ ДЛЯ СОВЕТСКОЙ ЭСТРАДЫ
635
Рассекая мощную пучину.
Вдруг ужасный гул
Все судно тряхнул:
«Истребитель» наскочил на мину.
Шум, и гам, и крик.
Джон в единый миг
Нагрузил он шлюпку экипажем.
И, блюдя закон,
Сам последний он
Вплавь пустился, напевая даже.
Бешеной волной
На берег крутой
Мичман Джон был выброшен под утро
Там нашла его
Кэт из Чикаго,
Та, чьи зубки блещут перламутром.
Глядя ей в глаза,
Мичман Джон сказал:
- Кэтти, я люблю вас, словно море!
И ему в ответ
Улыбнулась Кэт:
- Это все есть в брачном договоре!
Казалось бы, к закату нэпа активисты РАПМ «посадили на мель» всех
некогда бравых эстрадных капитанов, но...
«Зрелища на курортах Кавминвод» (1928, № 3) сетуют на несознатель¬
ную певицу с весьма экстравагантным псевдонимом:
...Мира Марр все еще в брожении. На редкость культурная и чуткая камер¬
ная актриса, она все еще не может отойти от тем Вертинского. Тихие маль¬
чики и экзотика на каждом шагу привлекают ее внимание. За последний
год работы она, впрочем, сдвинулась сильно в сторону хорошего революци¬
онного пафоса...
А год спустя «Цирк и эстрада» (1929, № 5) с возмущением информи¬
рует народ:
В Дни празднования Парижской коммуны в клубе Наркомторга был
устроен вечер оперетты Буфф. Артисты пели:
И когда сменив свой джемпер на манто,
Я сажусь в свое открытое авто,
И окутав мехом шею,
Я прелестной быть умею,
И тогда уже мой бой совсем не тот...
Поэт и драматург
Владимир Масс
(1896-1979)

Глава 25. ПЕСНИ РЕВОЛЮЦИИ
Новые песни
Придумала жизнь,
Не надо, ребята,
О песнях тужить!
М. Светлов, «Гренада» (1926).
«Старое и новое соединялось
в причудливых сочетаниях, - гово¬
рит известный искусствовед Ели¬
завета Уварова о культурной
жизни периода нэпа. -<...> Быто¬
вая вокальная лирика продолжала
жить и широко распространяться
одновременно с массовой песней,
вбиравшей в себя общественно-
политическое содержание. Если
в концертах-митингах преобладал
революционный репертуар, то в со¬
хранившихся еще многочисленных
театрах миниатюр и просто в кон¬
цертах по-прежнему звучали “ин¬
тимные песенки”, “песни настрое¬
ний” и цыганские романсы...»
Государственные мужи хорошо понимали, что для создания по-
настоящему сильной власти им необходим крепкий идеологический
фундамент, и песня в его строительстве играла роль наиважнейшую.
Сразу после революции появляются новые, отвечающие требованиям
исторического момента, композиции. Едва ли не первыми в этом ряду
стоят «Проводы» Демьяна Бедного, положенные на музыку Дмитрием
Васильевым-Буглаем:
Горький и Бедный - главные певцы революции.
Не хватает еще Голодного и Приблудного
Как родная мать меня
Провожала,
Как тут вся моя родня
Набежала:
«А куда ж ты, паренек?
А куда ты?
Не ходил бы ты, Ванек,
Да в солдаты!
В Красной Армии штыки,
Чай, найдутся.
Без тебя большевики
Обойдутся...»

Глдвд 25. Песни реврлмции
637
В 1922 году по заданию ЦК комсомола Александр Безыменский со¬
чинил текст «Молодой гвардии». Подходящей мелодии он не сумел
подыскать, и, сообщив заказчикам, «что у нас нет своих композиторов»,
использовал мотив тирольской народной песни. Тогда же возник и пио¬
нерский гимн «Взвейтесь кострами синие ночи!». Поэт Александр Жаров
положил его на мелодию «Марша солдат» из оперы Гуно «Фауст». Чтобы,
мягко говоря, заимствование оказалось не слишком очевидным, «доде¬
лать музыку» пригласили юного комсомольца Сашу Дежкина.
В 1926 году страна запела «Гренаду» Михаила Светлова, самую попу¬
лярную мелодию для которой сочинил музрук «Синей блузы» Констан¬
тин Листов.
Советские трубадуры
Весной 1920 года Первая Конная выбила
белогвардейцев из Ростова-на-Дону. На всю
Россию славился тогда своими веселыми
постановками театр миниатюр «Гротеск»1,
в котором служили много будущих знаме¬
нитостей и в том числе двое приятелей: му¬
зыкант Дмитрий Покрасс и поэт-сатирик
Анатолий Д’Актиль (Френкель).
Двадцатилетний Дима Покрасс востор¬
женно приветствовал конников в «пыльных
шлемах», проскакавших по Большой Садо¬
вой. Он прибежал к напарнику и, отдышав¬
шись, выпалил:
- Давай напишем марш буденновцев!
Впоследствии Евгений Долматовский так описал рождение знаме¬
нитого произведения:
«Д’Актиль был занят приготовлением обеда для жены, выздоравливающей после
тифа. Предложение молодого пианиста застало его врасплох. Но ироничный и не¬
унывающий “сатириконец”, он первым делом сочинил на самого себя эпиграмму:
Стою, стою у примуса,
Готовлю фарш,
ВИ ВЛ ИОТЕКА ЖУРНАЛА
№ В С Г С У • V 25
История создания театра миниатюр «Кривой Джимми» начинается с кабаре «Би-ба-бо», созданном
в Петрограде режиссером К. Марджановым, певицей Н. Тамарой, поэтом Н. Агнивцевым и актером
Ф. Курихиным в 1917 году. После эмиграции Агнивцева театр перебрался в Киев и стал называться
«Кривой Джимми» (одноглазое чучело восседало на дубовой бочке в центре подвальчика). В Граж¬
данскую часть труппы оказалась в Ростове-на-Дону и продолжила работу под названием «Гротеск»
под руководством А. Алексеева и В. Хенкина. В1921 «Гротеск» открылся в Москве. С возвращением
Ф. Курихина вновь стал называться «Кривой Джимми».

638
Четырнадцатой дивизии
Слагаю марш.
Песни и развлечения эпики нэпа
Стихи были, что называется, домашние, но ритм будущей песни уже проступал
сквозь эти шутливые строки.
<...> В театр “Кривой Джимми’’ как раз в те дни заглянул секретарь Реввоен¬
совета Первой Конной Сергей Орловский - он хотел разобраться, чем может быть
полезен “Кривой Джимми” для Красной Армии.
Покрасс сыграл Орловскому песню. Вскоре секретарь Реввоенсовета вновь
явился в театр. Забрав с собой двух авторов, он повел их в гостиницу “Палас”. Там
уже их ждали Ворошилов, Буденный, Пархомен¬
ко... Они стояли в пустом зале, где не осталось
ни столов, ни стульев, только пианино.
<...> Покрасс сыграл и спел “Марш красной
кавалерии”. Слушатели <...> песню одобрили:
- Вот эта под коня подойдет!
И спели ее несколько раз.
Воодушевленный успехом, Дмитрий Покрасс
обратился к командирам:
- Я здесь один, никого у меня нет. Возьмите
меня в свою армию!
Просьба музыканта была удовлетворена,
нему был выдан уникальный документ, в ко¬
тором он был назван “бойцом-композитором”,
а также обмотки, шинель, ботинки, буденовка.
<...> Дмитрий Покрасс направился с Первой
Конной в боевой путь. Он исполнял песню на ми¬
тингах, на собраниях, на привалах, концертах.
Специально для композитора в обозе на телеге
возили пианино.
...За свою музыкальную деятельность композитор был награжден кожаной
курткой - это по тем временам серьезная боевая награда.
Ни музыка, ни слова песни тогда не были нигде напечатаны, песня жила в эска¬
дронах, подвергаясь изменениям и переработке.
Покрасс полагал, что вторая строфа песни написана не Д’Актилем, а комисса¬
ром П. Бахтуровым:
Мы красная кавалерия, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ
О том, как в ночи ясные,
О том, как в дни ненастные
Мы гордо,
Мы смело в бой идем...»
Это была, так сказать, официальная версия, озвученная в 1973 году
поэтом Долматовским для советских школьников. В пору же перестрой¬
Дмитрий Покрасс. 1928

Глявя 25. Песни революции
639
ки и гласности Илья Суслов издал книгу «Рассказы о товарище Стали¬
не и других товарищах», в которой, в частности, говорилось:
«Шла Гражданская война. В белом Ростове в ночном кабаре выступали братья
Покрасс. <...> Они развлекали белых офицеров. Коронным номером программы
была песня “Мы белая кавалерия, и про нас былинники речистые ведут рассказ...”
При этих словах офицеры вставали со своих мест с бокалами в руках и, мрачно
покачиваясь, слушали стоя эту лихую песню. Потом они садились и пьянствовали
всю ночь, как можно увидеть в советских фильмах, посвященных той глухой поре.
Но Первая Конная не дремала, и в одну прекрасную ночь ворвалась в Ростов. Белые
бежали. А братья Покрасс остались. Не успели. Ночная работа. Ты спишь, а красные
уже в городе. Красные, белые,
зеленые... Всякие. И каждый
раз надо менять репертуар...»
Звучит как занятная бай¬
ка, но в пользу того, что марш
Буденного родился на основе
белогвардейской строевой,
говорит еще одна история.
В комментариях к компакт-
диску «Тернистый путь борь¬
бы и муки. Песни Белого
движения и русского зару¬
бежья», размещенном на сай¬
те www.a-pesni.org, Констан¬
тин Никитин угверщает:
«Чрезвычайно любопытна
история “Марша Дроздовского
полка”“Из Румынии походом...”.
С его мелодией полностью со¬
впадает мелодия большевист¬
ской песни “По долинам и по
взгорьям”. Однако последняя
была записана руководителем
Ансамбля красноармейской пес¬
ни А. В. Александровым лишь
в 1929 г. В действительности “Марш Дроздовского полка” (на слова Петра
Ивановича Баторина. - М. К.) “был заказан полковником А. В. Туркулом ком¬
позитору Дмитрию Покрассу в Харькове 27 июня 1919 года, а исполнен уже
29 июня, возможно, в присутствии главнокомандующего, генерала А. И. Де¬
никина, на банкете по случаю занятия города белыми” (газета “Новое рус¬
ское слово” (США), 6 и 14 декабря 1974 г.) Основная часть мелодии марша
была заимствована Дм. Покрассом из дореволюционной песни дальнево¬
сточных охотников “По долинам, по загорьям”; отдельные же обороты сход¬
ны с украинской песней “Розпрягайте, хлопщ, коней”. Есть предположение,
что мотив песни был сочинен добровольцами генерала Чернявского еще
в 1828 г.»
И
БУДЕННЫЙ"
МАРШ ДЛЯ ФОРТЕПИАНО
музыка Дм. ПОКРАСС
S ДВУХ ПЕРЕЛОЖЕНИЯХ* 1) Сродной трудности, 2| Овпог«ви..оо (д»** иаиииокнми*)
Одно из первых изданий знаменитого марша
с самим С. М. Буденным на обложке

640
Песни и развлечения эпохи нзпя
Какая бы мелодия ни лежа¬
ла в основе марша, песня стре¬
мительно разнеслась по стране
и ни с кем иным, кроме красных
кавалеристов, не ассоциирова¬
лась. Алексей Каплер в произ¬
ведении «”Я” и “Мы”. Взлеты
и падения рыцаря искусства»
приводит забавный случай при
посещении нэпмановского ка¬
баре в Одессе двумя старыми
большевиками:
«В ресторане дуэт - скрипка
и рояль - играл “Красавицу”. Перед
эстрадой танцевали. Особенно старалась веселая старая дама. Ее партнером был
томный юноша, видимо, состоящий “при ней”.
- Все правильно, - сказал Туляков, садясь за столик, - пускай гуляют.
- Пускай гуляют, - смеясь, откликнулся Сажин.
Официант подал меню.
<.. .> Зал был заполнен декольтированными дамами - бриллианты в ушах, паль¬
цы унизаны кольцами, на спинки кресел откинуты соболиные палантины и горно¬
стаевые боа. Столы заставлены коньяком и шампанским в ведерках со льдом, гора¬
ми закусок, под горячими блюдами горели спиртовки. По залу бесшумно носились
лакеи во фраках.
<...> Музыканты играли, время от времени лихо выкрикивая: “Красавица моя,
скажу вам не тая, имеет потрясающий успех. Танцует как чурбан, поет как барабан,
и все-таки она милее всех”.
<...> Официант принес второй графин.
- Давай, Севка, за советскую власть... - Сажин налил доверху большие фуже¬
ры, выпил до дна и вместо дуэта вдруг увидел на эстраде квартет.
Сажин снял очки, и мир превратился в вертящиеся светлые и темные пятна.
Надел очки - и пятна стали нэповскими рожами. Сажин вдруг встал, пошатнулся и,
одернув френч, твердым шагом направился по проходу к эстраде.
- Ты куда? - испуганно вскрикнул Туляков, но Сажин продолжал идти между
столиками - странный человек из другого мира.
Туляков кинулся за ним, чтобы удержать, но Сажин уже взошел на эстраду
и поднял руку. Музыканты растерянно, нестройно смолкли. Публика в зале, пере¬
став жевать, с недоумением уставилась на непонятного человека во френче, в га¬
лифе, оказавшегося на эстраде. Постояв немного и дождавшись тишины в зале,
Сажин вдруг запел во весь голос, дирижируя сам себе рукой: “Мы красные кавале¬
ристы, и про нас былинники речистые ведут свой сказ...”
Зал замер. Произошло нечто невероятное, неслыханное, скандальное...
Минуя ступеньки, одним махом вскочил на эстраду Туляков, встал рядом с Са-
жиным, и они, обнявшись, стали петь вместе: “О том, как в ночи ясные, о том, как
в дни ненастные мы гордо, мы смело в бой идем...”
Странный человек во френче обнимал одной рукой друга, другой размахи¬
вал, дирижируя, и пел. Музыканты - скрипач и пианист - подхватили мелодию,
Братья-композиторы Даниил
и Дмитрий Покрасс

Глявд 25. Песни реирлиции
641
и теперь “Буденновская кавалерийская” уверенно понеслась над притихшим
залом ресторана. Неожиданно какой-то низенький кривоногий официант по¬
ставил на пол прямо посреди прохода блюдо, которое нес, вскочил на эстраду
и, став по другую сторону рядом с Сажиным, тоже запел: “...веди ж, Буденный,
нас смелее в бой! Пусть гром гремит, пускай пожар кругом, мы - беззаветные
герои все”...
Сажин и его обнял. Подбежал метрдотель, бросился к эстраде:
- Господа, товарищи... Прошу прекратить...»
В то время, когда Дмитрий играл в «Кривом Джимми» и сочинял
гимн армии Буденного, его старший брат, Самуил Покрасс, подвизался
в киевских театрах-кабаре. В схожей ситуации по заданию Политуправ¬
ления Киевского военного округа в соавторстве с Павлом Григорьевым
(ТЪринштейном) они сочинили «Красную Марсельезу»:
Белая армия, черный барон
Снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
Так пусть же Красная
Сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
С отрядом флотских
товарищ Троцкий
нас поведет на смертный бой!
Естественно, после высылки Льва Давидовича текст был спешно из¬
менен:
И все должны мы
Неудержимо
Идти в последний смертный бой!
Миллионы голосов подхватили нехитрые строки. Даже «голубой во¬
ришка» из романа «Двенадцать стульев» знал шлягер назубок:
«В толпе служащих собеса шел Альхен с большим красным бантом на груди
и задумчиво гнусил:
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней!»
В 1924 году Самуил, переплыв «британские моря», обосновался в США,
где стал одними из самых востребованных композиторов на фабрике грез.
Ему принадлежат саундтреки к фильмам «Три мушкетера» и мульт¬
фильму «Белоснежка и семь гномов». Карьера композитора шла в гору,
как вдруг 15 сентября 1939 года, отужинав в любимом ресторанчике,
музыкант скоропостижно скончался. Слухи ходили разные: кто-то уве¬
рял, что до невозвращенца дотянулась «рука Москвы», другие предпола¬
гали, что в случившемся виноваты белогвардейцы, отомстившие автору
«Красной Марсельезы».
Оставшиеся в СССР Дмитрий и Даниил сочиняли бравые мелодии
советских песен - «Трактористы», «Мы из Кронштадта», «Если завтра

642
Песни и развлечения эпохи нэпа
война»... Однажды Дмитрия Яковлевича пригласили в Кремль на про¬
смотр голливудского фильма. Усадили рядом со Сталиным, и, как ока¬
залось, не случайно. Погас свет. По экрану побежали титры: режиссер,
сценарист, оператор, композитор... И вдруг Покрасса словно ударило!
Взгляд приковала строка: Composer S. Pokrass. В голове пронеслось:
«Брат!» Даниил и Дмитрий, как могли, скрывали информацию о род¬
ственниках за границей. И вдруг...
Композитор вспоминал: «Меня буквально холодный пот прошиб.
Я остолбенел. Экран стал мгновенно черным. Я не помнил, как досидел
до конца. В голове стучало одно: “Заметил? Не заметил?”» Фильм кон¬
чился, вспыхнул свет. Сталин, не торопясь, в полной тишине раскурил
трубку. Не поворачивая головы, скосил взгляд на съежившегося рядом
маленького Покрасса. И благодушно произнес: «Что? Трэпэщешь?..»
* * *
Успех и неуязвимость братьев многих раздражали. Случалось, их упрека¬
ли в том, что «Марш конницы Буденного» - это переработка еврейской сва¬
дебной песни и даже предлагали запретить «старую хасидскую мелодию».
Обвиняли Дмитрия Яковлевича и в конъюнктуре, приспособленчестве.
Один из главных идеологов «музыки революции», композитор Арсе¬
ний Аврамов, возмущался на страницах «Нового зрителя» (1924, № 44):
21 умер Ленин, а 22-го мы
с изумлением рассматрива¬
ли отпечатанные ноты тра¬
урной музыки «на смерть
Ленина».
Изумление сменилось него¬
дованием при ближайшем
знакомстве с этой наглой
халтурой. Автором ее был
Мирон Левин. Заготовил ли
Левин «предусмотритель¬
но» впрок свое «произведе¬
ние», наваял ли его в полча¬
са «в ударном порядке» - не
знаем: обе гипотезы вероят¬
ны, и обе - отвратны.
Правда, Д. Покрасс делает
ему серьезную конкурен¬
цию (Покрасса премиру¬
ют...), но пальма первенства
все же остается за Левиным:
мы серьезно рекоменду¬
ем читателям не пожалеть
САМУИЛ (10КРАС.
На-днях, в театре «Аквариум» состоится
бенефис завеД. музык. частью Самуила
Покраса, создателя ряда популярных ро¬
мансов и песенок. С. Покрас хорошо из¬
вестей широкой публике по романсам: «Чер¬
ная Роза», «Дни за днями катятся», «Идет
пехота* и др., иен. в свое время Вавичем,
Сабининым и Морфессн.
Самуил Покрасс. Фото из журнала «Рабочий зритель».
1924
презренного металла и ку¬

Глава 25. Песни революции
643
пить в Музсекторе «Марш ленинского набора» нашего маститого лени-
ниста, - в зависимости от «темперамента», читатель переживет несколь¬
ко гомерически-веселых или трагически-мрачных - но во всяком случае
незабываемо-ярких минут... «пером описать» это немыслимо.
Плохие шутки, товарищи. Левин и Покрасс - увы, далеко не музейные
уникумы: спекуляция на революции и ее вождях стала основной бюджет¬
ной статьей современного «композитора», - полки агитотдела Музсектора
ломятся от изобилия нот в красных обложках, и в этой куче «музейными
уникумами» как раз являются редкие, - если и не «жемчужные зерна», то
просто искренне, без затей сделанные песни и пьесы - их можно перечесть
по пальцам... все остальное - жуткая дребедень.
<...> Впечатление такое: либо авторы сами отравились тем шансонетно¬
кабацким «стилем», который ныне культивируется в массово-клубной ра¬
боте, либо это - сознательное, нарочитое, с гримасой презрения к потреби¬
телю - «хаму».
Второе вероятнее, но возможно и первое. Покрассу, скажем, не привы¬
кать орудовать в цыганско-опереточном плане, ну, а Левин, все же какой-
никакой, но «свободный художник» и должен понимать, что «творит»:
«Марш ленинского набора» - ведь это типичная шансонетка с «ламцадри-
цей», похабными телодвижениями заправской «дивы» и прочими аксес¬
суарами стиля chantant...
Все это издается под лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяй¬
тесь!», с «серпом и молотом» на обложке, в отделе «агитационно¬
просветительской» литературы (следовательно - «вне очереди»!) - и это -
профанация партии, ее великого вождя и самого ленинского набора,
и это, наконец, - введение в заблуждение массового потребителя (осо¬
бенно в провинции), который, доверившись обложке, притащит эту мер¬
зость в клуб и будет разучивать с товарищами...
Это более нетерпимо. Так дальше продолжаться не может. Мы, с своей
стороны, пройдем по всей этой, с позволения сказать, литературе «кале¬
ным утюгом» товарища Троцкого, - не мешало бы, однако, и нашим стар¬
шим товарищам бросить, наконец, внимательный вгляд в нашу сторону:
музыка не так «безобидна», как это кажется беглому взгляду теоретика-
марксиста...
<...> И так достаточно нынешнее поколение пролетариев отравлено
обывательско-мещанским «наследием буржуазной культуры» - дальней¬
шее разложение (в условиях нэпа!) госпрививками ее гниющих отбросов -
пахнет катастрофой.
Нужно твердо сказать распоясавшимся «Левиным»:
Займитесь шансонетным производством на западный рынок, за свой страх
и на свои средства. И во всяком случае: - От Ленина грязные руки - прочь!
Но кто бы что ни говорил, братья Покрасс - это целая эпоха в истории
мировой музыки. Родились советские трубадуры на Украине в многодет¬
ной семье владельца колбасной лавочки, в которой, несмотря на род за¬
нятий папаши, «кошер фуд» на всех не хватало и выживали одаренные

644
Песни и развлечения эпохи нэпа
мальчуганы как могли. В канун
30-летнего юбилея Дмитрий По¬
красс поделился с читателями
«Цирка и эстрады» драгоценными
воспоминаниями:
«Моя история <...> начнется в ма¬
ленькой кухне в Киеве, где жила без¬
ысходная нищета и десять Покрассов.
Одним из самых светлых воспоминаний
моего детства была подаренная мамой
скрипка. С этой дешевой детской скрип¬
кой я не расставался целыми днями
и порядком мешал заниматься игрой на
рояле моему старшему брату Самуилу.
Я очень завидовал ему: по вечерам он,
как большой, играл на скрипке в кино,
а днем, когда он садился за разбитый
рояль, три отломанных ножки которого
заменялись поленьями, вся наша кух¬
ня наполнялась дивными чарующими
звуками. На земле нет вечного, даже
самого маленького счастья, - и однаж¬
ды вечером Самуил раньше обычного, опечаленный, вернулся из кино: больше он
туда не ходил. Зато пошли долгие, мучительные дни, смысл которых я, пятилет¬
ний ребенок, едва ли достаточно мог понять. Я весело бегал по дворам за братом
и подыгрывал на моей маленькой скрипке его грустным песням. Иногда женщины
кормили меня конфетами; и реже - бросали нам медные монеты. Когда же того,
что было заработано за день, не хватало на полуголодное существование, - мы по
вечерам шли играть в третьеразрядные кабаки и пивные. Здесь произошло мое
первое знакомство с эстрадой, я быстро заучил несколько специфически-грубых
куплетов и начал отбивать чечетку. Мои куплеты пользовались определенным успе¬
хом, и когда я с Самуилом появлялся в каком-нибудь знакомом кабачке и начинал
под пиликающий мотив:
Дмитрий Покрасс в фильме «Яблочко». 1925
Вот гусары показались
Стройно на конях.
Все заволновались, -
И раздалось - ах!
Скачут барышни, как козы,
Юбочки шуршат.
Вся публика подхватывала:
Принимают позы
И пищат, пищат...

Пмвя 25. Песни ревплмции
645
Д. Покрасс (в центре с газетой), Д.Гутман (сусами, Покрасса), В. Кораллы
(позади Д. Гутмана), Б. Борисов (справа отД. Гутмана), И. Дунаевский (слева отД. Гутмана),
АДанкман (в крайнем левом углу), Е. Белогорская (в крайнем правам углу) московском
мюзик-холле. 1929■ Из книги П. Шабалтая старая эстрада»
Куплеты улучшили наши заработки, и я усовершенствовал это искусство на¬
столько, что через 3 года с братом Аркадием мы разъезжали и гастролировали по
городам, как юные куплетисты. Мне в то время было 8 лет, Аркадию -11. На афи¬
шах писали так:
“Известные и повсеместные любимцы и популяристы у публики, дуэтисты, клоу¬
ны и куплетисты - братья Покрасс (только два)”.
Во время “гастролей” в каком-то городе я попал в кино, аккомпаниатор играл
обычное ревери, которым в то время сопровождались все кинодрамы. На меня оно
произвело неотразимое впечатление, и я твердо решил, что когда вырасту - обяза¬
тельно стану аккомпаниатором и буду играть ревери (увы! теперь я забыл его).
Итак, я променял куплеты на рояль, но мне почти не приходилось учиться, т. к.
каждый день надо было заботиться о еде. Самые разнообразные лица людей и го¬
родов мелькали передо мной, как из окна вагона, за эти тяжелые десять лет учения
и работы.
<...> Едва ли не лучшие воспоминания моей жизни - два года, проведенные
в Конармии Буденного. Громадный подъем царивший все время Гражданской вой¬
ны в Конармии, я старался запечатлеть в своих патетических произведениях того
времени (“Марш Буденного”, “Кантата Конармии”, “Вперед”). С громадным наслаж¬
дением я вспоминаю холодные утра походов, когда мне приходилось дирижировать
50 людьми оркестра и двумястами хора. Это был редкий энтузиазм.
По окончании Гражданской войны я, кажется, твердо осел в Москве - городе
первого мюзик-холла и эстрады. Я люблю эстраду и никогда не променяю ее ни
на что, она вошла в мою жизнь вместе с невзгодами, голодом и... маленькой дет¬
ской скрипкой».

646
Песни и развлечения эпохи нэпа
* * *
До революции Покрассы много сочиняли для эстрады и шантанов.
Известна серия их романсов «Гримасы жизни» с предуведомлением:
«Интимные песенки кабаре жанра Изы Кремер, Вертинского, Сабинина,
Хенкина». Перу Самуила принадлежат несколько шедевров жанра - «Дни
за днями катятся» (стихи Павла Германа) и «Две розы» (автор слов -
/ГАктиль). В годы нэпа он сочинил песенку о мюзик-холле, ставшую эм¬
блемой московского музыкального театра «Аквариум».
В начале каждого представления ее исполняли конферансье Аркадий
Грилль и «весь зал».
С 1923-го по 1926 гг. Дмитрий служил заведующим музыкальной ча¬
стью в «Паласе» и «Эрмитаже», а позднее - Московского мюзик-холла.
О любовных победах маэстро по столице ходили легенды. Когда од¬
нажды его спросили, как ему, маленькому, тщедушному и не очень кра¬
сивому, удается ухватывать потрясающих девушек, Дмитрий Яковлевич
рассмеялся и ответил: «Мне бы только довести ее до рояля...»
«Всё выше, и выше, и выше...»
В 1920 году в киевском кабаре ХЛАМ радовали публику новым репертуа¬
ром композитор Юлий Хайт и поэт Павел Герман.
Евгений Долматовский рассказывал:
«Красная Армия недавно освободила Киев. Гражданская война продолжалась,
и на вокзале собирались всё новые и новые команды добровольцев и мобилизо¬
ванных. Здесь они грузились в эшелоны. На эвакопункте в числе других работали
два молодых человека - Павел Герман и Юлий Хайт. Они писали песни, стихи, вы¬
ступали перед новыми бойцами.
Репертуар у них был, скажем прямо, разный.
Друзьям особенно удавались цыганские романсы или, как писалось на обложке
нотных тетрадей “издания автора”, “романсы настрое¬
ния”.
<...> Работали Герман и Хайт не за деньги - по ду¬
шевному порыву, ну, и еще за паек, впрочем, не всегда
перепадавший им.
<...> Поэта Германа и композитора Хайта заметили
работники Политуправления армии. Они поручили мо¬
лодым активистам вокзального эвакопункта сочинить
авиамарш. Весьма оригинальное задание по тем време¬
нам! Кроме полетов авиатора Уточкина на ипподроме,
никакой другой авиации молодые авторы не видывали.
Их повезли на аэродром. На поляне стояли два
странных неуклюжих сооружения из дерева, материи,
металла. Это и была военная авиация, которую пору¬
чалось воспеть.
П.Д. Герман. 1925

Глава 25. Песни революции
647
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам разум дал стальные руки - крылья,
А вместо сердца - пламенный мотор.
Всё выше, и выше, и выше
Стремим мы полет наших птиц,
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ...
<...> “Авиамарш” очень понравился “заказчикам". Работники Политуправления
гордились тем, что сопричастны к созданию песни.
Герман и Хайт исполняли песни на вокзале. Хайт стучал по клавишам рекви¬
зированного рояля, Герман пел. Красноармейцы уезжали не только с пайком из
сухарей и леденцов. В паек входила песня.
Росла наша авиация, росла популярность “Авиамарша”. В 1925 году его пели
участники перелета Москва - Пекин.
<...>7 августа 1933 года был опубликован приказ Реввоенсовета № 132, в ко¬
тором песня объявлялась маршем Воздушных Сил СССР».
На бумаге все выглядит гладко, однако прежде чем случился happy
end, Герману и Хайту пришлось за этот «Авиамарш» такого натерпеться
от РАПМовцев и их прихвостней, что не пожелаешь и врагу.
В декабре 1931 году главный тео¬
ретик пролетарской музыки Лев Ле¬
бединский1 выступил в журнале «На
литературном посту» с убийствен¬
ной по концентрации идиотизма
и хамства прокламацией.
«...“Авиамарш” принадлежит к разряду
так называемых “военных песен”, песен об
армии. Военных песенок, военных маршей,
как вы знаете, всегда было более чем до¬
статочно. Что представляют собой эти мар¬
ши и военные песенки? Немного видоизме¬
ненную шансонетку. Иначе и не могло быть:
это было обусловлено целым рядом при¬
чин, главные из которых я сейчас изложу.
Всякая армия - классовая армия. “Дух”,
“содержание” старой армии определял ее
«Самые агрессивные выступления принадлежали в первую очередь Льву Николаевичу Лебедин¬
скому. Его карьера началась в годы Гражданской войны, когда он руководил конной разведкой.
Позже Лебединский стал чекистом. В 1922 году был командирован одной фабрикой в Московскую
консерваторию для организации “пролетарского контроля в музыке”. Свой контроль Лебединский
осуществлял в союзе с Л. Авербахом и В. Киршоном. После падения Авербаха и Киршона, ставлен¬
ников Генриха Ягоды, Лебединский утратил во многом свою власть, но со сцены не сошел и даже
втерся в доверие к Д. Шостаковичу, которого раньше он тоже разоблачал. В годы перестройки
Лебединский утверждал: что он, Лев Лебединский, и был-то первой жертвой сталинизма в музы¬
ке», - пишет историк М. Лобанова.

648
Песни и развлечения эпохи нэпа
командный состав, офицерство. А офицер - это вче¬
рашний дворянин, купчик. Будучи по своему составу
или, что еще важнее, по своим целям и назначению
армией классовой, старая армия не имела (и не могла
иметь) какой-то “своей” “культуры”, “своего” мироощу¬
щения. В ней лишь подчеркивались и выпячивались
соответствующие черты идеологии и мироощущения
господствовавшего класса. <...> Грубость, тупость,
ограниченность сделались “символом веры” старых
военных, и, конечно, это нашло свое яркое отражение
в так называемой “военной музыке”.
Характерная из “военных песенок” - это “Гусары-
усачи”, одно время самая популярная из песен этого рода
и сейчас, между прочим, еще часто распеваемая. Чистей¬
шая шансонетка именно по своей структуре, музыке!
Теперь я спрашиваю: можем ли мы к нашей армии подходить, как к армии ста¬
рой, не видеть принципиальной разницы между ними, пропагандировать хотя бы
в песне, идеологию старой армии, т. е. тупость, кокетство, щегольство и хамство?
Думаю, что двух мнений здесь быть не может.
Что же мы видим в “Авиамарше”?.. Именно это буржуазное, ожирелое щеголь¬
ство и кокетство. Один текст говорит о многом:
Мы рождены,
Чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам разум дал стальные руки - крылья,
А вместо сердца - пламенный мотор.
Откуда этот образ “сердце - пламенный мотор”? Из опереток типа “Мотор люб¬
ви”, в которых моторами называют соответствующие вещи.
Обращаю ваше внимание также на то, что это постоянное самолюбование, ту¬
пое кокетство проводится решительно во всех текстах подобного рода (особенно
когда их пишет Герман). Вспомните “Смену” Хайта:
Мы комсомол - страны рабочей гордость.
В “Марше физкультурников” -
У нас недаром
Тела с загаром,
И нервы крепче
Всех пружин...
Обратите внимание: все время в центре - “мы”, “нас”, “нам”, взятое не как класс,
не в движении, а как тупое самолюбование. Та же идеология, к сожалению, заклю¬
чена в распространеннейшей песне -
Ю. А. Хайт (1897-1966)

Глава 25. Песни революции
649
Мы - красная кавалерия, и про нас
Былинники речистые ведут рассказ...
Однако возвращаюсь к “Авиамаршу”. К такой проблеме, как строительство
в нашем Союзе мощного Красного рабоче-крестьянского воздушного флота, мы
подходим, как к проблеме социалистической, как к части социалистического строи¬
тельства. <...> Этого напряжения, этой радости труженика, победившего трудности,
призыва к новой борьбе слова “Авиамарша” совершенно не содержат. Отсюда “пар¬
кетная” легкость стиха, особенно на слове “преодолеть”:
Мы рождены,
Чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор...
А потом начинается чисто буржуазное, безыдейное и тупое рекордсменство
(“Всё выше, и выше, и выше”), положенное Хайтом (как и следовало ожидать)
на фокстрот.
<...> Кто же родоначальник этого “паркетного”, вырожденческого стиля?
Небезызвестный Вертинский.
Вспомните: “Где вы теперь, кто вам целует пальцы?” Я не специалист в области
поэзии, но для вас, специалистов, не представляет особенного труда установить
социальный смысл этих стихов.
Мы рождены, чтоб сказку сделать
Зачем твердить, что любите, как прежде?..
Мне не забыть волнующую встречу...
Не надо встреч, не надо продолжать...
Мы - комсомол, страны рабочей гордость...
Где вы теперь, кто вам целует пальцы?..
Теперь перейду к доводам тех, кто говорит, что эти песни мы должны петь, “по¬
тому что мы с вами сражались”.<...> Прежде всего, в целях достоверности фактов
укажу, что с песней “Авиамарш” мы никогда не сражались - это пишется друзьями
Хайта просто в порядке дружеской рекламы ему со стороны какого-нибудь репор¬
тера. Как и все хайтовские песни, “Авиамарш” появился в годы нэпа, и мы (на что
я уже указывал) должны их рассматривать, как проявление тенденций нэповской
буржуазии, которая, прикрываясь защитным “советским” цветом, “лояльностью
и дружбой”, пытается переродить часть рабочего класса, партии и комсомола, неза¬
метно пробравшись в поры аппарата, выхолостить изнутри наше социалистическое
нутро. <...> Массовой песней владеют миллионы, массовая песня овладевает мил¬
лионами. Вот о чем нужно все время помнить! Зачастую сотни тысяч неграмотных
людей (для которых пока что книжка - это всего лишь бумага) живут песней, ищут
в ней какой-то правды, эстетического удовлетворения. Следовательно, через мас¬
совую песню мы можем поднимать к культуре сотни тысяч, вливать в них стрем¬
ление к знанию, к учебе, к преодолению препятствий. Враг стремится через пес¬
ню привить щегольство, тупость, мещанскую ублаготворенность, упадочничество.

Песни и извлечения злаки нэпа
650
Следовательно, наши мероприятия
по линии массовой песни становятся
политически важными.<...> Не толь¬
ко нельзя пропагандировать и изда¬
вать в Государственном издатель¬
стве песни вроде “Всё выше”, <...>
но, наоборот, необходимо провести
среди массы комсомола большую
разъяснительную кампанию, вскры¬
вающую вредность и буржуазность
этой и подобных этой песен, необ¬
ходимо настойчиво пропаганди¬
ровать новую массовую пролетар¬
скую песню».
В годы перестройки, ког¬
да на нас обрушилась волна
сенсаций и разоблачений,
кто-то пустил слух, что Хайт
использовал для «Авиамарша»
мелодию нацистского марша.
Полемика не стихает уже лет двадцать. Желающих лично разобраться
в вопросе я отсылаю к статьям Валентина Антонова, размещенным на
сайте vilavi.ru.
К моменту официального утверждения песни гимном Военно-
воздушных сил СССР Юлий Хайт был изгнан со всех постов и практи¬
чески лишен возможности заниматься творчеством. «Цирк и эстрада»
(1929, № 4) сообщал:
Вместо снятого за плагиат и ряд злоупотреблений председателя Бюро про¬
паганды драмсоюза Юлия Хайта избран народный артист республики
М. М. Ипполитов-Иванов.
С мнением столичного издания целиком и полностью соглашался
А. Любимов. Обозвав для начала всю эстраду «музыкальным самогоном»,
он поведал неискушенной публике:
...самым любопытным творцом самогона во всей плеяде авторов-муз.
самогонщиков в данное время является некий Юлий Хайт, автор «песен
революции»: «Смена», «Выше, всё выше», «Пионеры» и друг. Если прослу¬
шать его музыку, можно сразу определить в ней форму пошлейшей шансо¬
нетки, со всеми ее порнографическими признаками, особенно в выпущен¬
ных только что «Пионерах» на слова «Эй, малыш» и т. д. Вся эта продукция
является пьяной, похабной вакханалией, которую почему-то пропустил
в печать нижегородский гублит.
Мало того, эта вещь к тому же является архибезграмотной музыкально,
как и другие вещи указанного «творца»...

Глдвд 25. Песни революции
651
Мы находим, что подобное обращение шансонетных форм в пионерские
граничит с контр революцией.
И все это потрафляет на самые примитивные и убогие вкусы зрителя-
обывателя.
Неприкрытый музыкальный хвостизм!..
Позднее Юлий Абрамович Хайт был репрессирован, писал все мень¬
ше и незаметно ушел из жизни в середине 60-х. Его главного соавтора,
Павла Германа, не стало еще раньше, в 1952-м.
«Нас побить, побить хотели...»
Пытаясь разобраться в злобном лае РАПМовцев, я никак не мог понять,
что же они считали достойной заменой творениям «упаднических авто¬
ров», когда писали:
Павел Герман, Осенин, Хайт, Кручинин и другие запрудили эстрадный
рынок, под видом красноармейских революционных песен, вульгарными
шансонетками типа «Всё выше», авиамаршамии т. д. <...> Жизнь крас¬
ноармейцев, краснофлотцев и советских авиаторов должна отражаться
в эстрадных произведениях так же, как жизнь и быт трудящихся нашей
социалистической республики. Пока темы быта и учебы красных казарм,
темы жизни Красной армии на эстраде встречаются, но еще не в достаточ¬
ном количестве...
«Рабочий и театр» (1928) сообщает, что некие П. Теплов и Д. Долев
откликнулись на годовщину Первой Конной маршевой песенкой «Вос¬
поминания буденовца».
К сожалению, приводится она со второго куплета:
Конь понесся пташкою,
Конь, как ветерок,
Врезали мы шашкою,
Белому урок.
Конь летит и стелется,
В воздухе нога.
Красная метелица
Замела врага,
Марш, марш, марш вперед,
Ка-ва-ле-рия!
Разметала вражий гнет
Эссе-се-рия!
В это же время лидер пролетарских музыкантов, композитор Алек¬
сандр Александрович Давиденко на слова поэта Николая Асеева сочи¬
нил свою балладу о коннице Буденного. На мой дилетантский взгляд, она
мало чем отличается от творения Д’Актиля и Покрасса, разве что в худ¬
шую сторону. Сто против одного - все банально: прикрываясь громкими

652
Песни и развлечения зпвхи нэпа
Члены группы ПРОКОМ.
В первом ряду (слева
направо): М. В. Коваль,
Д. А. Рабинович, В. А. Белый,
Д. А. Гачев; во втором ряду:
Ю. В. Келдыш,
Л. Н. Лебединский,
С. А. Крылова,
Л. Н. Калтат; в третьем
ряду: А. А. Давиденко,
А. А. Соловцов, С. И. Корее,
Н. Я. Выгодский,
Б. С Штейнпресс.
Москва, 1922
лозунгами, эти радетели за «массовую песню» просто «расчищали по¬
ляну» для своих нетленок.
С неба полуденного
Жара - не подступи.
Конница Буденного
Рассыпалась в степи.
Никто пути пройденного
У нас не отберет.
Конница Буденного,
Дивизия - вперед!
Мы не сынки у маменьки
В помещичьем дому.
Мы выросли из пламени
В пороховом дыму.
Пусть белые не хвастают
Посадкой на скаку.
Изрубим острой шашкою
Их эскадрон в муку...
Еще один шедевр Давиденко на стихи Демьяна Бедного многим на¬
верняка помнится по цитате из записных книжек Ильфа и Петрова:
Два певца на сцене пели:
«Нас побить, побить хотели»,
Так они противно ныли,
Что и вправду их побили.
Это - пародия. В оригинале звучит еще «изящнее»:
Нас побить, побить хотели,
Нас побить пыталися,
А мы тоже не сидели,
Того дожидалися!
У китайцев генералы
Все вояки смелые:
На рабочие кварталы
Прут, как очумелые.
Под конец они, пройдохи,
Так распетушилися:
На советские «подвохи»
Дать отпор решилися:
«Большевистскую заразу
Уничтожить начисто!»
Но их дело стало сразу
Очень раскорячисто...

Глава 25. Песни ревплнции
653
Хит «Нас побить, побить хотели», посвя¬
щенный конфликту на КВЖД 1929 года, столь
часто звучал по радио, что спровоцировал
множество пародий.
Яков Ядов написал схожую с ильфовской
частушку для репертуара Глебовой и Дарской:
На эстраде двое пели:
«Нас побить, побить хотели»,
До того они завыли,
Что действительно побили.
Первый руководитель РАПМ
Но всех переплюнул режиссер Николай
Акимов, поставивший в 1932 году на сцене теа¬
тра Вахтангова карикатурного «Гамлета», выдержанного в жанре буффо¬
нады, в которой представали толстый неуклюжий принц Датский, пьяная
танцовщица кабаре Офелия и другие эксцентричные персонажи.
Музыкант театрального оркестра Юрий Елагин в своей книге мемуа¬
ров «Укрощение искусств» писал:
«Интересно, что в известной сцене с флейтой Шостакович зло высмеял и совет¬
скую власть, и группу пролетарских композиторов, которые как раз в то время были на
вершине своего могущества и причиняли немалое зло русской музыке и русским музы¬
кантам. В этой сцене Гамлет прикладывал флейту к нижней части своей спины, а пик¬
коло в оркестре с аккомпанементом контрабаса и барабана фальшиво и пронзительно
играло известную советскую песню: “Нас побить, по¬
бить хотели...”, сочинения композитора Давиденко...»
Биография «красного» мелодиста весьма
примечательна.
Родился Саша Давиденко в Одессе, в семье
телеграфиста. Рано остался сиротой. Оказался
в духовной семинарии, откуда сбежал и начал
самостоятельную жизнь. Учился в одесской
консерватории, служил в Красной армии, рабо¬
тал санитаром. Впоследствии перебрался в Мо¬
скву. Жил на Арбате в доме 51 (о чем в наши
дни сообщает его мемориальная доска).
Руководил хоровыми кружками в рабочих
клубах, в 1925 году организовал ПРОКОЛЛ - Производственный коллек¬
тив студентов-композиторов московской консерватории, членами ко¬
торого были практически все будущие активисты РАПМ: композиторы
Борис Шехтер, Виктор Белый, Мариан Коваль, Владимир Фере, Николай
Чемберджи... Деятельность организации закончилась, когда студенты по¬
лучили дипломы.
В 1929 году Александр Александрович встал во главе журнала
«За пролетарскую музыку». Параллельно много ездил по стране, ра¬
ботал с музыкальной самодеятельностью, руководил выступлениями
больших хоровых коллективов, при этом любил экспериментировать,
А. Давиденко. 1930

654
Песни и развлечения эпохи нэпа
подключая к хоровому пе¬
нию слушателей.
Дмитрий Шостакович так
отзывался о коллеге:
«В искусстве Давиденко нет ак¬
куратно выписанных деталей, как
нет и изображения отдельных лю¬
дей и характеров или же раскрытия
глубоко личных, интимных пережи¬
ваний; главное в нем другое - об¬
раз народной массы, ее устремлен¬
ность, подъем, порыв...».
В отличном настроении
1 мая 1934 года Александр
Александрович отправился на
демонстрацию. Вместе с со¬
ратниками он от души испол¬
нял революционные мелодии,
сам дирижировал молодеж¬
ным хором. Вернувшись после
праздничного шествия домой,
неожиданно почувствовал себя
плохо и скоропостижно скон¬
чался.
На траурной церемонии
студенты Московской консерватории пели его песни. Незадолго до его
скоропостижного ухода произошел курьезный случай, возможно, проли¬
вающий свет на безвременную смерть лидера пролетарских музыкантов.
МУЗЫКАЛЬНЫЙ ОТДЕЛ Л С П.О.
НАРОДНОЕ ИЗДАНИЕ
для
ФОРТЕПИАНО
МАРШ сПЕНИЕМ
буденный
ЛЕНИНГРАД,
Проспект 25 Октября «ПАССАЖ»
1925
Марши в честь Буденного не складывал в 1920-х
только ленивый
пролетарии вс» стран, соединяйтесь!
музыкальный сектор
Г ОС V в а РС Т 6 ЕИН 0£ ИЗДАТЕЛЬСТВО
РЕПЕРТУД
СОВЕТСКО
ЭСТРД
Мариан Коваль
АЛНОГОЛИН
для среднего голоса с фортепиано
ДЛЯ <■ «рядимого голосу О фС|>Т«П«Я*ОМ
Слова Владимира Кирилова

Глявя 25. Песни реврлиции
655
В фондах РГБ мне удалось отыскать песню, написанную активным
деятелем ПРОКОЛЛ и РАПМ композитором Марианом Ковалем на слова
поэта-пролеткультовца Владимира Кириллова. Нотное издание недвус¬
мысленно указывает, что вещица предназначена для эстрады. (Вот бы
послушать!) А главное - продвинутые авторы неожиданно сопроводили
«шлягер» странным, в духе старого шантана, посвящением: Александру
Давиденко. Но все можно было бы понять, если бы не тот факт, что этот
странный привет-эпиграф размещен авторами перед песней с названи¬
ем... «Алкоголик» и весьма откровенным текстом. Что сие значит?
Не иначе коллеги на что-то намекали. И ранняя, в 35 лет, смерть Да¬
виденко неслучайна. Впрочем, повторюсь, это лишь мои догадки. А вот
и сам текст хита:
Под забором у мусорной свалки,
Где собаки голодные бродят,
Он свалился оборванный, жалкий,
Словно пугало на огороде.
Сизый нос, как вареная свекла,
И распухшие страшные губы,
Вся одежда в грязи промокла,
И от судорог стиснуты зубы.
А на небе летают высоко
Чистоплотные резвые птицы,
И так ясно в дали синеокой
Первых звезд дуновенье струится.
Каждый кустик упругий и стойкий
Красотою и мудростью дышит,
Человек же лежит у помойки
И, как труп, никого не слышит...
* * *
В 1928 году в Центральном доме Крас¬
ной армии в Москве несколько энтузиастов
решили вернуть в музыкальный обиход
песни Гражданской войны. Во главе груп¬
пы встал бывший пианист из арбатского
ресторана «Теремок», а к тому моменту уже
заведующий кафедрой хорового пения Мо¬
сковской консерватории профессор Алек¬
сандр Васильевич Александров. Первый
концерт ансамбля назывался «22-я дивизия
в песнях». Затем последовали: «Первая Кон¬
ная в песнях», «Красный флот в песнях».
Репертуар коллектива надолго стал об¬
разцовым для всей советской эстрады.
В 1930 году в серии «Музыка массам»
выходит «Пролетарская колыбельная»,
воспитывать борцов за счастье всего человечества теперь начинали
с пеленок:
Будет месяцы и годы И придет конец невзгодам
Длиться в мире бой, Не в одном краю:
Но добьемся мы свободы Будет воля всем народам,
Жизни трудовой. Баюшки-баю...
А. В. Александров. Фото 1940-х

Глава 2Б. ОТРЕЧЕМСЯ ОТ СТАРОГО МИРА!
Упорно и задорно, без фокусных затей
Мы выковали форму эстрады наших дней
Из репертуара «Синей блузы» (1924).
«Живая газета»
Идеологической дамбой, призванной сдержать половодье цыганщины,
куплетов, фокстрота и прочих проявления старорежимного «шантана»,
явилось организованное в 1922 году девятью студентами факультета жур¬
налистики (по инициативе Бориса Южанина) движение «Живой газеты».
По замыслу основателей, его главной задачей было «создание новой,
здоровой советской эстрады, построенной на номерах живых газет, пла-
Афиша «Синей блузы». Ок. 1924
катов и физкультурных аттракцио¬
нов». Своими предшественниками
новаторы считали уличных коме¬
диантов, артистов народного ярма¬
рочного балагана. Осенью 1923 года
«живгазетчики» начали шествие по
стране.
Площадками для нового искусства
стали чайные и столовые городских
окраин, в которых по привычке ко¬
ротали вечера рабочие и пришлые
крестьяне. Многие не пропускали
ни одной постановки. Загодя соби¬
рались, чтобы занять лучшие места,
приводили с собой членов семьи,
следуя синеблузому приглашению:
«Тащишь персону свою - тащи с со¬
бой и семью!»
В простонародной среде проверя¬
лись как злободневный, самодеятель¬
ный (еженедельно меняющийся) ре-

Глава 2Б. Отречемся от старого мира!
657
пертуар, так и способы подачи его. Начав с привычных форм: лубков,
райка, частушек и перелицованных на советский лад популярных рус¬
ских песен (причем все эти номера перемежались короткими докладами
на важнейшие темы внутренней и внешней жизни СССР), синеблузники
искали новые формы и стремились к большему размаху.
Что, товарищ, ты поник,
На все наводишь критику?
Ты б, товарищ, лучше вник
В новую политику.
При политике при новой
Все пошло иначе.
На базарах все кричат:
«Пироги горячи!»
Вы, нэпманы, не задорьтесь,
А не то взогреем вас.
День и ночь следит за вами
Пролетарский зоркий глаз!
Как мы помним, куплетист Саша Красный уверял, что «живгазета»
обрядилась в рабочий комбинезон и стала «Синей блузой» благодаря
его стихотворному сборнику с одноименным названием. Документов,
удостоверяющих сей факт, не нашлось, зато руководитель московского
подразделения этой организации, Владимир Мрозовский в статье к пя¬
тилетней годовщине движения уверял, что название было придумано
лично им в 1924 году:
«По дороге в клуб “Пролетарской кузницы” решили ликвидировать свою безы-
мянность. Много “гаек” и “болтов” перебрали в поисках производственного назва¬
ния. Я предложил “Синие блузы”, отмечая нашу униформу. Понравилось. На высту¬
плении конферирующий множественное число превратил в единственное. Так эта
<Синяя блуза» на гастролях. Харьков. 1928

658
Песни и развлечения эпохи нэпа
оговорка и осталась названием нашей
организации. Названием очень удач¬
ным и быстро вошедшим в быт».
В 1925 году кому-то из вы¬
сокопоставленных чиновников
пришло в голову направить спе¬
циальные коллективы для вы¬
ступлений перед посетителями
пивных Моссельпрома. Первым
«продюсером» бродячих трупп
стал журналист Осип Макси¬
мович Брик. Впоследствии он
опубликовал в издательстве «Теа-
кинопечать» брошюру «Эстрада
перед столиками», в которой
писал:
«Первые выступления “Синей блу¬
зы” в пивных вызвали недоумение, но
и интерес. Было очень неожиданно,
что среди пива, раков и гороха появи¬
лись люди в синих блузах и вместо скабрезных куплетов и двусмысленных песен
стали петь и говорить на злободневные и политические темы».
«И вот в огромной сети моссельпромских пивных среди неизменных бутылок
пива с воблой и горохом - сенсация, - вспоминал Владимир Мрозовский. -
На эстрадах идут политскетч и “Руки прочь от Китая”, “Производственный чемпио¬
нат”, выступает “Антирелигиозная капелла”...»
«Живгазетчики» стали особенно популярны среди молодежи. В одной
пародии на них упоминался такой зазывный плакат в ресторане: «У нас
сегодня свежие раки и “Синие блузы”».
По всей видимости, на одном из таких «шоу» побывал нелегально
пробравшийся в СССР монархист Василий Витальевич Шульгин:
«В этот день мороз загнал меня в кабак. Это было помещение, где, можно
сказать, яблоку некуда было упасть, но куда я все-таки всунулся. В воздухе стоял
сизый дым, сквозь который четыре девы, стоя на эстраде в фантастических костю¬
мах, нечто вопили.
Это нечто оказалось некое мистическое слово - “Моссельпром”. Они воспевали
его в разных вариантах:
О, Моссельпром, о, Моссельпром!
Перевернул ты все вверх дном:
Исчезли беды и напасть,
Жизнь наша стала просто сласть.
О, Моссельпром, о, Моссельпром!..
При этом они дрыгали ножками и ручками. Я посмотрел, что спрашивают. Уви¬
дел, что дуют водку и пиво, причем с пивом подаются какие-то кругляшки. Пиво ока¬
залось скверным, кругляшки - сырым горохом, а “Моссельпром” - “московской сель¬

Глава 2Б. Отречемся пт старого мира!
659
ской промышленностью”. Девы, очевидно,
казенные. Это - советская реклама...»
К 1926 году «Синяя блуза» окреп¬
ла и решила продемонстрировать
себя во всей красе столичному бо¬
монду. Серия выступлений прошла
в залах Большого театра, консерва¬
тории и на других престижных пло¬
щадках. Вождям понравилось.
К середине 20-х коллективов
живых газет, работающих по типу
«Синей блузы», насчитывалось по
Союзу до семи тысяч!
На каждом крупном предприя¬
тии, в институтах, в колхозах и ка¬
зармах обязательно были свои кол¬
лективы. В одной только Москве
действовали тринадцать профес¬
сиональных агитбригад и бесчис¬
ленное множество самодеятельных.
Синеблузники одинаково хорошо
чувствовали себя и в цехе завода,
и на полевом стане, и на палубе ко¬
рабля, и просто на городской пло¬
щади.
Синяя блуза - веселый народ,
Ходит с завода на завод
Не для «прекрасных» нэпманских глаз,
А для широких рабочих масс.
Мы - синеблузники, мы - профсоюзники...
Во главе всего движения стоял молодой журналист Борис Южанин
(Гуревич). Ветеран движения, актер Борис Тенин так отзывался о быв¬
шем шефе:
«Борис Южанин был среднего роста, ходил всегда в рубашке-косоворотке.
У него была густая темная шевелюра, большие круглые глаза. Когда читал тексты,
надевал очки. Человек в жизни очень скромный, даже застенчивый, он оказался
хорошим организатором и неутомимым энтузиастом нового дела».
Бывший синеблузник, заслуженный мастер спорта, президент Всесо¬
юзного клуба «Кожаный мяч» Михаил Сушков, долгое время сочетав¬
ший свою деятельность в искусстве с игрой в футбол, тоже не обошел
вниманием Южанина:
«Каждое утро в одно и то же время прохожие, регулярный маршрут которых
пролегал через Тверской бульвар, встречали здесь крепкого коренастого брюнета
с тонкими усиками, запоминавшегося не столько симпатичной внешностью, сколь¬
ко странным поведением... Он выходил из дома № 26 и двигался по бульвару, читая
Синеблумики исполняют частушки
«Моссельпрома» в московской пивной. 1924

660
Песни и развлечения зппии нэпа
Синеблутики
на ходу газету. Двигался вовсе не так медленно, как следовало бы этого ожидать.
Он, видимо, приспособился и шагал уверенно, словно смотрел себе под ноги.
Прохожие принимали его за чудака, <...> но дворники, которым он намозолил
глаза, убежденно считали его психом. <...> Они не знали, что “псих” не кто иной,
как известный в то время поэт Борис Южанин - основатель и руководитель нового
театра “Синяя блуза”. Он приходил на службу, уже начиненный газетными сообще¬
ниями, переполненный идеями. Садился за стол, раскладывал газетные вырезки
и вместе со своим помощником Владимиром Мрозовским начинал творить сцена¬
рий спектакля, который к вечеру будет закончен, а завтра поставлен и показан.
Почти в буквальном понимании этих слов.
<...> По утрам он до седьмого пота спешил, ибо знал: часам к одиннадцати
придется раскрыть свою “капсулу”. С этого времени начинались визиты авторов.
Вваливался, скажем, огромного роста человек с пронзительными, насмешливыми
глазами, тянул руку, говоря:
- Здорово, Борис!
-А, Володя! Очень кстати. Маяковский-то мне и нужен.
- Маяковский всем нужен. Что у тебя?
-Ладно... Это потом. Сперва покажи, что принес?
Поэт небрежно бросал на стол рукопись и, не глядя на Южанина, расхаживал
по комнате. А тот - пока пробегал глазами странички - улыбался, смеялся, потом
вскакивал, выходил из-за стола и, не отрывая взгляда от бумаги, говорил:
- Ну, Володя, угодил! В самый цвет! Именно то, что нужно “Блузе”! Одной стро¬
фой всю международную обстановку показал... <...>
- Послушай, тема тут есть неплохая... Я вот вырезал из “Известий”. На-ка, прочти.
- На шута мне читать? Давай своими словами...
- Можно и своими... Словом, гражданка одна блудила, блудила, ребенка при¬
блудила, а теперь ходит - со всех знакомых алименты собирает.

661
Пиши ZE. Отречемся пт старпш миря!
- Почему одна?! Не одна-таких много. Это явление...
- Вот именно. О том и речь. Набросай что-нибудь... Частушки, что ли, какие-нибудь...
Маяковский вставал, подходил к окну, с минуту глядел в него, потом, повернув¬
шись, лихо подскакивал, как это делают, прежде чем начать колено “Цыганочки”,
и тихонько голосил:
Эх, завьюсь-ка я щипцами,
Разукрашусь лентами.
В лес пойду не за грибами,
А за алиментами».
«С утра Южанин бывал в штабе “Синей блузы”, который находился в Сто-
лешниковом переулке, - вновь берет слово Борис Тенин. - Здесь выдавались
наряды на концерты. На месте, где был штаб, сейчас стоит здание Института
марксизма-ленинизма (ныне Архив социально-политической истории на Б. Дми¬
тровке, 15. - М. К.). Во второй половине дня Южанин бывал в Охотном ряду, где
в двух комнатах бывшего ресторана “Лондон”, примыкавшего к Дому Союзов, по¬
мещалась редакция журнала “Синяя блуза” - он был его главным редактором.
<...> Как-то в редакции я оказался свидетелем разговора Южанина с одним
поэтом. Последний просил у Южанина аванс. Южанин согласно кивнул и протянул
поэту руку ладонью вверх:
- Давай репертуар.
Поэт стал клясться, что репертуар будет завтра.
- Завтра будут и деньги, - ответил Южанин. Потом посмотрел в опечаленное
лицо поэта и сказал: - Очень нужны новые частушки. Пойди сядь вот там, на подо¬
конник, и напиши.
Поэт пошел писать. Примерно через час
он принес Южанину частушки. Южанин не¬
сколько штук вычеркнул, а остальные прочи¬
тал тем, кто находился в комнате. Около его
стола стоял большой кованый сундук, явно
оставшийся от прошлых владельцев дома.
Южанин положил туда листки с частушками,
достал из сундука деньги и отдал обрадован¬
ному поэту. Насколько я помню, никаких ве¬
домостей или расписок не существовало. Но
никому в голову не приходило заподозрить
Южанина в том, что он может как-то не так
воспользоваться деньгами, которые были це¬
ликом в его распоряжении. Он был кристаль¬
но честным человеком. Сам писал в журнал
безвозмездно. Писал, правда, не очень хоро¬
шо. Стихи его были тяжеловесны. Но брался
он за самые трудные и горящие темы.
<...> Была у Южанина привычка пожи¬
мать ОДНИМ плечом, ТО левым, ТО правым.
Когда ОН В присутствии автора читал НОВЫЙ для «Живой газеты». 1925

662
Песни и развлечения зпоки нэпа
Синебдузники. Воткинск, 1926
материал, автор внимательно следил за его плечами. Если поднимается правое,
значит, материал нравится, будет гонорар, если левое, не нравится, гонорара не
будет. В каждой московской бригаде имелись шутники, которые очень смешно па¬
родировали голос, речь и манеру поведения Южанина. Он это знал и не обижался».
Все участники «Синей блузы» были одеты в соответствующую назва¬
нию прозодежду, на которую по ходу выступления, в зависимости от ис¬
полняемых произведений, надевались различные аппликативные дета¬
ли. Условные костюмы и оформление были вместе с тем в достаточной
степени достоверными.
Новый вид развлечения масс пользовался колоссальным успехом.
Северная столица по «тиражам» «Живой газеты» старалась не отставать
от Москвы. В ленинградской печати 20-х мелькают такие названия: «Ста¬
нок», «Красный балаган», «Страховик», «Красное жало», «Пищевкус», «Тон¬
кая шпация» (команда полиграфического комбината), «Красный Кроко¬
дил», «Острый гвоздь», «Комсоглаз», «Комсо-гудок», «Шпингалет» (союза
коммунальщиков) и т. д.
«Живая газета» Центрального клуба строителей Ленинграда называ¬
лась «Кирпич», а ее участники - «кирпичата». Их гимн звучал так:
Мы пели о том, что творится на свете,
Мы били по язвам, подобно бичу,
Строительной нашей родной «живгазете»
Привет «Кирпичу»! Привет «Кирпичу»!
Эстрадный артист Лев Миров рассказывал историку российского
цирка Георгию Терикову, что коллектив синеблузников, в котором он ра¬
ботал, частушки и куплеты обычно исполнял всей группой:

Глава ZB.Отречемся пт старого мира!
663
«Синяя блуза». Частушки
«Артисты располагались на сцене как бы клином, острие которого было обра¬
щено в зал. Во время исполнения номера происходило перестроение, и тот, кто
должен был петь очередную частушку, или куплет, неизменно оказывался в центре.
Так, исполняя “Куплеты дворников”, артисты надевали на себя фартуки и выхо¬
дили на сцену с метлами и поливальными шлангами. Исполнители синхронно про¬
изводили движения, имитирующие работу дворников.
Исполняя куплеты на международные темы, синеблузники нередко использова¬
ли цилиндры, сигары, причем, увеличенные в несколько раз. Это были узнаваемые
по карикатурам “приметы капиталистов”...»
Программа строилась по принципу газетных рубрик: передовица,
международный отдел, происшествия, быт, фельетон, антирелигиоз¬
ная тема...Синеблузники откликались на все большие и малые события
в жизни страны. Для этого в труппе агиттеатра были представлены все
современные времени маски: положительные - большевик, рабочий,
крестьянин, красноармеец, комсомолец и отрицательные - нэпман, ку¬
лак, спекулянт, английский лорд, хулиган, лодырь, ноющий интеллигент,
поп, сектант и т. д.
Стоило появиться известной «ноте британского правительства», как
парочка синеблузников с шарманкой и бубном запели:
Чемберлены поспешили
Ультиматум нам прислать...
Ульти к делу мы пришили,
Матом будем отвечать!
Когда в 1928 году состоялся процесс над вредителями по так называе¬
мому «Шахтинскому делу», «Живая газета» тут же откликнулась «передо¬
вицей», озвученной артистом в образе «чистильщика»:

664
Песни и развлечения эпохи нэпа
Коллектив «Синей блузы» из г. Балашова Саратовской губ., 1927-
Фото из книги И. Завьяловой «Шуты его величества
Попалися вредители,
Не скрыться никуда.
Под щетку не хотите ли,
Пожалуйста, сюда...
Из-под лоска
Гоязи след
Щеткой жесткою на свет,
Туда и обратно.
Щетка, летай,
Пыль и пятна
Все сметай.
Па-ачистим!..
Откликаясь на борьбу с мещанством, синеблузники пели:
Наш устав строг:
Ни колец, ни серег.
Наша этика - долой косметику!
Или:
Выньте серьги,
Бросьте кольца:
Вас полюбят комсомольцы.

Глава 2Б. Отречемся пт стдрпгп мира!
665
Безбожники
С середины 1920-х особенно яро власть стала бороться с «поповским
дурманом».Стали выходить газеты «Безбожник» и «Безбожник у станка»,
борзописцы строчили антирелигиозные пьесы для любительских поста¬
новок. Широкой известностью пользуется сочинение Якова Резвушкина
«Суд над богом». Сотнями тысяч издаются «Безбожные песенники», поэты
наперегонки сочиняют «Гимны безбожников», которые, в духе времени,
предлагалось исполнять на мотив «Интернационала»:
Долой с земли свободной бога!
Долой насилье лжи и тьмы!
Наука - верная дорога,
И только ей поверим мы.
Долой поповские вериги!
Конфуций, Моисей, Аллах,
Христос и все творцы религий
У нас не числятся в богах... -
скандировал Сергей Городецкий.
В 1930 году вышла пластинка, на которой Хор совторгслужащих под
управлением Успенского исполнил «Марш безбожников».
Главному рифмоплету СССР Демьяну Бедному принадлежал самый
знаменитый антирелигиозный памфлет того времени - поэма «Новый
завет без изъяна евангелиста Демьяна», опубликованный в «Правде»
в 1925 году.
Прочитав кощунственные вирши, Сергей Есенин не смог промол¬
чать. Впервые его ответ был напечатан после смерти поэта за границей
с пометкой, что «это послание приписывается недавно умершему траги¬
ческой смертью Есенину». Среди прочих там были такие строки:
Рабочие читают
антирелигиозную
прессу. 1923

666
Песни и развлечения эпики нэпа
Я не люблю религию раба,
Покорного от века и до века,
И вера у меня в чудесные слова
Я верю в знание и силу Человека...
И всё-таки, когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе, блудливого Демьяна -
Мне стало стыдно, будто я попал
В блевотину, извергнутую спьяну...
Но города и села захлестывал поток пародийных переделок Священ¬
ного Писания, чаще всего стилизованных под раешник. Нередки были
и скабрезные обыгрывания евангельского сюжета, например, «Благо¬
вещенские частушки» в «Безбожном песеннике», выполненные в духе
псевдонародной «Гаврилиады».
Осмелившиеся стоять на аналое артисты подвергались остракизму
и гонениям. На заседании контролирующих органов ставится вопрос
о «сыне крупного купца Денисова, который провел через Рабис в союз
дочь дьякона Корышеву, поющую в церковном хору».
«Цирк и эстрада» в сезон 1928-1929 гг. из номера в номер полоскал
другой широко известный тогда коллектив:
Советский календарь.
Л. Троцкий в образе Георгия Победоносца поражает
гидру контрреволюции. Советский календарь, 1925
Хор Юхова (известный
в Москве по «Эрмита¬
жу» и концертам) нашел
себе интересное приме¬
нение. Днем хор рабо¬
тает в церкви. Вечером
же - выступает в концер¬
тах. Работа в церкви, оче¬
видно, происходит без
путевок, и солидный за¬
работок хора, конечно,
совершенно ускользает
и от Посредрабиса, и от
налоговых органов.
Старый регент бо¬
жился, что больше ни¬
когда, ни за что... Но ку¬
шать хочется всегда.
Вокалисты вернулись в
храм божий, и тут же по¬
лучили «воздаяние»: «за
систематическое высту¬
пление в церквах прове¬

Глава 2Б. Отречемся пт старого мира!
667
рочной комиссией без¬
работных снят с учета
хор Юхова», - уведомил
«Цирк и эстрада».
В отчаянии, лишен¬
ный куска хлеба, Юхов
в свое оправдание кри¬
чал:
Хор прекратил рабо¬
ту в церквах с мая 1929
года. С момента своего
добровольного постанов¬
ления об отказе от работы в церкви хор Юхова ни разу не нарушил этого
постановления, несмотря на хроническую безработицу и полное отсутствие
у хора какой-либо материальной базы. Хор Юхова состоит на учете Центро-
посредрабиса и осуществляет профессиональную работу исключительно по
путевкам ЦПР. Сообщая о вышеизложенном, ансамбль под управлением
Юхова просит не отказать в опровержении заметки.
В то же время появлениию на клиросе звезд первой величины - ар¬
тистов Большого театра Неждановой, Катульской, Петрова, Богданович,
Козловского - власти не препятствовали, хотя те являлись членами сою¬
за Рабис. Но, видимо, что позволено Юпитеру...
Оплевывание церкви, глумление над религией стали признаками
хорошего тона. Постановка Сергея Эйзенштейна «Всякого... довольно»
(1921) по пьесе Островского «На всякого мудреца довольно простоты»
была превращена режиссером в представление с шокирующими экс¬
центрическими номерами. Венчание главной героини - Машеньки -
проводил клоун, хор за сценой пел «У попа была собака, он ее убил...»,
сам батюшка выполнял цирковой номер «Каучук», изображая животное.
По ходу сюжета выяснялось, что у невесты не один, а целых три жениха.
Из зала на сцену выносили муллу, который продолжал обряд и предлагал
героине организовать гарем мужей. После свадьбы все плясали лезгинку.
Под стульями зрителей взрывались петарды. Увечий не было, но, как пи¬
сали Ильф и Петров, «беременные женщины были недовольны».
С эстрады звучат глумливые частушки:
„Советский чорт“.
На Ленинградской фабрике
„Совкиноы ставите» картина
„Советский черт". Тема: борьба с
суеверием и религиозными пред¬
рассудками. Фильм короткоме¬
тражный, во дает обильный ма¬
териал для массовых обсужде¬
ний антирелигиозных вопросов.
Объявление из газеты «Красноармеец-безбожник». 1928
Эх, яблочко,
Сбоку зелено.
Долой попов,
Даешь Ленина.
У советской стало власти
Очень много смелости.
Для голодных отобрали
Церковные ценности.
Мой отец-ботомол
Делает поклоны;
Запишусяв комсомол -
И сожгу иконы.

668
Песни и развлечения зппни нэпа
Возле церквей по религиоз¬
ным праздникам расхаживали
компании хулиганистых пар¬
ней и девчат и распевали без¬
дарно состряпанные песенки:
Долой, долой монахов,
раввинов и попов,
Мы на небо залезем -
разгоним всех богов...
«На демонстрации 1 мая в Торжке
<...> колонна педучилища двигалась
по мостовой с пением неприличных
песен, с транспарантами, на кото¬
рых были изображены лорд Керзон,
Чемберлен и обязательно священник
был нарисован в самых дурацких ви¬
дах. И вот на Ильинской горе колонна
педтехникума идет вниз <...> и поет
песню. Припев ее был такой: “Вся де¬
ревня у попа, ламца-дримца-лопапа,
ламца-дримца-опцаца, разговаривает. Сергей-поп, Сергей-поп, Сергей - валяный
сапог, браво, браво, браво, молодцы!” Вот глупость абсолютная! И пелось это громко,
со свистом. В то же самое время рядом шли крестные ходы, священники обходили
свою паству по домам и им в корзинки накладывали куличи и крашеные яйца. Око¬
ло фонарного столба стоял пьяненький мужичонка. Он был в той стадии опьянения,
когда весь мир счастливый, и он сам счастливыми глазами на всех смотрит. Мужи¬
чонка обнял столб, чтобы не упасть, притоптывал в такт песне, улыбался и подпевал:
“ламца-дримца-опцаца, Господи воскресе!” - два праздника смешались воедино», -
вспоминал профессор Московского архитектурного института Лев Андреев.
Упомянутая очевидцем песенка была весьма известна. Она звучит из
уст Остапа Бендера в романе
«Золотой теленок»:
«- Может, споем что-нибудь? -
предложил Остап. - Что-нибудь же¬
лезное. Например, “Сергей-поп,
Сергей-поп!” Хотите? У меня дивный
волжский бас.
И, не дожидаясь ответа, великий
комбинатор поспешно запел: “Вдоль
да по речке, вдоль да по Казанке си¬
зый селезень плывет”...»
Безжалостно искоренялись
былые традиции. В стране по-
объявленые в рабочем клубе. 1925 бедившего пролетариата был
Здесь в мастерской
состоится
киряа
вгтшнства
мпвпго ЧЛЕНА
Советское антирождество. 1929

Глава ZE. Отречемся от старого мира]
669
брошен лозунг: «Новому советскому человеку - новый быт!». Вместо вен¬
чания - комсомольские свадьбы, вместо крестин - «октябрины» или «звез-
дины >, на которых в качестве кума должен был выступать «представитель
пролетариата», а в роли кумы - посланец партии.
НОВЫЙ БЫТ.
РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ОБРЯД КРЕЩЕНИЯ
Родители передают ребенка юным пионерам.
Вечер...
Сценический зал одного ыа роскошных особняков, при¬
надлежавших до революции бр. Морозовым' полон народу
Рабочие, работницы 1-Н
фабрики Гознак в Москве,
их дети собрались в своем
к тубе для присутствовашш на
торжестве революционного об¬
ряда нрипйтнп новорожден
кого «в новое общество», т.-е.
и организованный трудовой
коллектив фабрики Гознак.
Перед рамной занял место
дежурный отряд пионеров,
который должен участвовать
в революционной церемонии.
Музыкальные любительские
кружки рабочей молодежи,
расположившиеся в партере, а
сТороие от публики, слегка
пробуют инструменты.
Зал ярко освещен...
Подымается занавес. Орке
стры согласованно н дружи с
играют «Интернационал».
Все встают
Отряд пионеров. • девочки
и мальчики, в возрасте От 10 до 18 лет, берут но-поенному
нод козырек ц с детской несколько напыщенной горже-
ствениостью слушают музыку.
Умолкла музыка.
Делаются короткие доклады о новом быте, о новой
Затем начинается церемония, долженствующая заменить
обряд крещения новорожденного.
f Родители—рабочий и работница—выходят со. своим двухт
месячным сыном па сцену.
Новый член общества одет и костюм из красной материи.
Такого же цвета шапочка покрывает голову юного гражда
шша, еще ноприиптого п новое общество.
Взволнованная мать держит сына на руках, а отец, об¬
ращаясь ко леем присутствующим членам трудовой семьи,
обт, единен ной участием в работе на одной фабрике,—-преры¬
вающимся от волнения голосом говорит-
— Я рабочий и мол жопа работница, -па горячих рун
своих передаем своего ребенка новому обществу.
Оркестры играют отдельные пассажи «Интернационала»
прорываю-р речь волнующегося отца.
Муж и жена публично дают торжественное обязатель¬
ство способствовать воспитанию нового гражданина в духе
принципов нового общества. Затем мать передает- ребенка
12-леткой девочке, присутствующей на сцене в качестве
представители от дежурного отряда тюнеров.
Взяв ребенка в руки, пионерка паи ил нет, что новый то¬
варищ принимается в пионерский отряд, к низшую его сту¬
пень.
Все пионеры с пнтуаиаамом восклицают;
Да здравствует новый пионер!
Оркестры играют отрывки по «Интернационала».
Затем дежурный отряд пионеров поот овою боевую посшо.
Звонко и бодро звучат детские голоса. Своеобразный ре¬
волюционный ритм песни сильно волнует и взрослых, которые
все свое внимание обращают на поющих детой
Второй акт церемонии.
Пионерка передает ребенка двум представителям от мест¬
ной организации коммунистической молодежи.
Один комсомолец берет на руки ребенка, другой—покры¬
вает нового члена общества красным знаменем. Представ»
толь комсомольцев заявляет, что юный гражданин, еще
ае получивший имени, принимается в комсомольскую семью.
Раздаются приветственные возгласы, которые покрывает
музыки оркестров И> рук комсомольца берет ребенка пред¬
ставитель местной партийной
ячейки, который выражает
уверенность, что новый член
общества оправдает возлагае¬
мые ни него надежды, переда¬
вая сына матери, заявляет*
что имя нового гражданина:
«КИМ», образопаниое'из сокра¬
щения слов. Коммунистиче¬
ский Интернационал Моло¬
дежи.
При этом матери вручается
в качество подарка для юного
сына книга Д. Рида:«10 дней,
которые потрясли мир».
Оркестры согласно и дружно
играют Интернационал. Затем
пионерский отряд снова поет
спою боевую песню. Звуки
бодрой, детски - задорной
яркой песни наполняют ве
зал. Поющий отряд пионеров
медленно покидает зал, но
еще долго звучат в нем бое¬
вые революционные напевы
великого народа.
Юная пионерка передает ребенка-представителям РИС. М
кодростающего
Представитель ячейки передает родителям в подарок книгу.
В 1927 году были изданы «Материалы к антирелигиозной пропаганде
в рождественские дни». В них говорилось:
«Религиозность ребят начинается именно с елки. Их обманывают, что подарки
принес Дед Мороз. Господствующие эксплуататорские классы пользуются “милой”

670
Песни и развлечения эпохи нэпа
Торговля запрещенными елками в Москве. Слева электротеатр «Чары». Вторая половина 1920-х
елочкой и “добрым” дедом, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых
слуг капитала».
Советские школьники разучивали нелепые стишки:
Скоро будет Новый год -
Гадкий праздник буржуазный.
Связан испокон веков
С ним обычай безобразный:
В лес придет капиталист,
Косный, верный предрассудку.
Елку срубит топором,
Отпустивши злую шутку...
В канун Пасхи, весной 1929-го, «Цирк и эстрада» писал:
В дни больших религиозных праздников дает себя чувствовать бытовое об¬
волакивание со стороны мелкобуржуазной стихии. Разложение и бытовые
Караоке 20-х годов. Выступление артистов перед рабочими на заводе во время обеденного
перерыва. На полотне - текст антирелигиозной песни, чтобы народ подпевал

Глава 2В. Отречемся от старвгв мира!
671
искривления. Эстрадно-водевильные кружки на ряде предприятий бичу¬
ют эти искривления, выступают против религиозных праздников. Много
частушек и эстрадно-водевильных номеров посвящены антипасхальной
кампании.
Весь великий пост постилась, Дует ветер по пригорку,
Вплоть до воскресенья. Хлещет речка через край.
Два я месяца лечилась Батя Климу за пятерку
После разговенья. Обеспечил место в рай.
Разговенье проходит под флагом повальной пьянки. В некоторых деревнях
и рабочих районах хулиганствующая публика конкурирует между собой,
кто больше выпьет. Пьянки эти кончаются мордобоем и скандалами. И это
не обойдено кружковцами в частушках.
У милка фонарь поставлен,
Точно синей краскою -
Это значит был поздравлен
Он с великой пасхою.
В вере Клим всех горячей
Доказал он в точку:
Слопал восемь куличей,
Выдул водки бочку.
В честь небесного царя
Выпил самогонца.
Два подглазных фонаря
Светят ярче солнца.
В честь “воскресшего Христа”
Было в нашем месте
Средних драк не меньше ста,
А больших штук двести.
Был в свинюшнике скандал:
Пьяный дьякон с норовом
Вдруг христосоваться стал
Со свиньей и боровом.
Вопросы переоборудования храмов
в клубы и в культурные учреждения
преподносятся в своеобразной форме:
Нам противен храмов ладан,
Мы не ходим в хмурый храм,
Клубов нам побольше надо
Прочь прогнивший старый хлам...
Кружковцы призывают в своем репер¬
туаре всех трудящихся принять актив¬
ное участие в первомайском праздни¬
ке, с тем чтобы отвлечь их внимание от
религиозного дурмана. Делают они это
также в форме частушек.
Поп на пасху сделал кличку:
Собирайте от греха
С дурака одно яичко,
С дуралея петуха...
Обложка одного из номеров журнала
«Синяя блуза», выходившего
с 1924-го по 1928 год

672
Песни и развлечения эпики нэпа
Верить вздору мы никак
Больше не желаем,
Осветим церковный мрак
Нашим красным маем.
Пасху пусть идут справлять
Поп, кулак, лабазник,
А у нас иная стать,
Красный май наш праздник.
Зол отец Ельпидифор:
Попадья заплакала,
Заглушает майский хор
И попа, и дьякона.
Разделились все мы тут
На две части, вона
Старики хоругви прут,
Молодежь знамена.
Бичуют в своих частушках кружковцы сектантов, которые сейчас в особен¬
ности проявляют свою активность:
Не нашел аэроплан
В небе ликов ангельских,
Поразвеем мы обман
Христиан евангельских.
Некоторые эстрадно-водевильные
кружки занялись оформлени¬
ем антирелигиозной пропаганды
в виде клоунады:
- В этой церкви выступают артисты.
- Они тоже служат?
- А как же, - приманкою для по¬
сетителей. Тут же бичуется анти¬
гигиеническое иконоприкладство
и религиозные обряды, в виде пас¬
хального христосования, когда идет
поголовное целование с сослужив¬
цами, с знакомыми и т. д.
- Каждый день тетка Дарья целовала: то крест, то икону, то руку у попа,
а на пасху христосовалась со всем цехом и за это попала...
- Прямо в рай?
- Нет, наоборот - к врачу-венерологу.
Это примерный репертуар, которым сейчас пользуются эстрадно¬
водевильные кружки. Несомненно, что часть его может быть использована
и профессиональными эстрадниками.
Не остались в стороне от борьбы с «опиумом для народа» и агитато¬
ры. Фотограф Александр Устинов рассказывал:
«В нашей школе организовался синеблузный коллектив. Репетиции всегда про¬
ходили весело. В революционные праздники мы разъезжали на грузовике в костю¬
мах нэпманов, попов, кулаков, до хрипоты распевали:
Мы синеблузники, мы профсоюзники,
Мы не баяны, не соловьи,

Глава ZE. Отречемся пт старого мира!
673
Нарком просвещения
А. В. Луначарский
принимает ребенка
на октябринах
в одном из
московских
рабочих клубов.
16 ноября 1924 года
Мы только гайки всемирной спайки
Для всех трудящихся Земли».
Порой случались анекдотичные ситуации. «Рабочий и театр» (1930, № 16)
цитировал письмо деревенского синеблузника сельскому священнику:
Уважаемый батюшка!
Ввиду необходимости поставить антирелигиозную постановку, прошу не
отказать дать на один день Вашу рясу. После спектакля она будет возвра¬
щена Вам в целости и сохранности.
С коммунистическим приветом! Избач Артюхов.
«Синяя блуза» стала полноценным театрально-музыкальным пред¬
ставлением. И хотя у нее не вышло, как мечталось, покончить с нэп¬
манской эстрадой окончательно, а удалось лишь потеснить «старый
шантан», из ее среды вышло немало будущих звезд советского театра и
«легкого жанра».
«...“Синяя блуза” привлекала актеров новизной, злободневностью и как след¬
ствие - большим успехом у зрителей, - признавался актер Борис Тенин. - Появи¬
лась частушка:
Ныне, вишь, актерик всяк
Изменяет линию.
Продает свой старый фрак,
Просит блузу синюю».
Южанин настороженно относился к переходу артистов эстрады
в «Синюю блузу»: «Как бы не начали тут танцевать канкан...»
В стройных рядах разрушителей старых традиций начинали шагать
к будущей славе конферансье Михаил Гаркави, композиторы Констан¬
тин Листов и Никита Богословский, артисты театров Георгий Тусузов
и Борис Тенин, певцы Аркадий Погодин и Казимир Малахов.

674
Песни и развлечения эпики нэпа
Артист в бутсах
На грандиозном концерте по случаю пятилетия «Синей блузы» среди
прочих звезд и друзей «Живой газеты » с исполнением «Негритянской ко¬
лыбельной» выступал очень интересный артист. Современники по праву
восхищались им, поклонницы караулили у парадного, а газеты, как во¬
дится, ругали на чем свет стоит. Его творческой биографии хватило бы
на несколько человек - эстрадный певец, композитор, актер и... профес¬
сиональный футболист.
Все это - Казимир Людвигович Малахов (Бялковский). Выходец
из состоятельной семьи, он с юности увлекался музыкой, спортом и теа¬
тром. Еще гимназистом он снялся в мас¬
совке на студии Ханжонкова в фильме
«Ледяной дом» (19Н). Продолжил образо¬
вание в Москве, на драматическом отделе¬
нии филармонического училища, где свел
знакомство с будущим композитором Мо-
тей Блантером и другими видными пред¬
ставителями богемы.
В 1921 году его приняли в труппу Те-
ревсата. Компания там подобралась
что надо: Давид Гутман, Леонид Утесов...
В марте того года ввели нэп, а к осени
учреждение лишили госдотаций. Тогда
было решено открыть театр-кабаре «Бум».
Но бизнес у революционных сатириков
не задался. Малахов быстро нашел место
у конкурентов, благо тогда недостатка
в подобных заведениях Белокаменная не
испытывала. «Палас», «Павлиний хвост»,
«Скворечник» - на многих сценах мелькал
яркий молодой актер.
В середине 20-х артист начал тесно
сотрудничать с «Синей блузой», а с 1927 года ушел в одиночное плава¬
ние - пел на эстраде под собственный аккомпанемент. Ему писали Блан-
тер и Милютин (танго «Сильнее смерти»), Борис Фомин и Николай Аг-
нивцев («Песенка о портном Айзике», «Рассеянный король»), Александр
Цфасман и Анатолий ДАктиль («Мороженщик»). Его амплуа исполните¬
ля танго, фокстротов, «интимных песенок» и бытовых зарисовок вызы¬
вало раздражение чиновников. В 1928 году «Цирк и эстрада» обрушился
на Малахова:
У нас часто устраиваются концерты для любителей цыганщины и фокстро¬
тов. Общественность, рабкоры и печать не раз поднимали свой голос про¬
тив этих вечеров. Тем не менее такие концерты продолжают устраиваться.
7 мая в помещении зала Моцарта состоялся концерт эстрадника Малахо¬

Глава 2Б. Отречемся пт старого мира!
675
ва. Молодой артист, с довольно неплохими данными, исполнял репертуар,
насквозь пропитанный музыкальной и текстуальной пошлостью. Пропев
о том, что:
На овал щечек смуглых
Упал локон круглый,
Малахов заявил, что этого никак «забыть нельзя» и начал перед глазами пу¬
блики вывертывать коленца фокстротов и чарльстонов, напевая при этом
доморощенную песенку на фокстротный мотив о мороженщике Ереме:
Мороженщик Ерема,
Под фирмой Моссельпрома
Сидит себе как дома
И целый день кричит:
Морожено, морожено.
Одна из исполнительниц, очевидно в поисках злободневного репертуара,
вытащила из архивов тургеневские «Как хороши, как свежи были розы».
Исполнялись привычные на концертах такого типа: «Вам 19 лет», «Дороги
длинные» и прочие прелести эстрадных халтурщиков. Рассказывать под¬
робно о том, что исполнялось на концерте, неинтересно, это будет беско¬
нечным повторением наших тем с «черной доски». Но концерт Малахова
невольно заставляет подумать о том, что моральные меры для ликвидации
подобных концертов недостаточны. Общественность должна потребовать
решительной ликвидации подобных «вечеров халтуры и пошлости».
Впрочем, унывать всеобщему любимцу было некогда. В 1929 году
Казимира Людвиговича приглашают в Московский мюзик-холл, где
ставится музыкально-сатирическое обозрение Смирнова-Сокольского
«Букет моей бабушки». Артист предстал перед публикой в пародийной
маске эмигранта Вертинского, исполняя песню из его репертуара. До¬
стоверность созданного им образа вызвала восторг зрителей и гневную
реакцию властей. Спектакль был запрещен, а мюзик-холл закрыт.
Крепкая дружба связывала артиста с композитором Александром
Цфасманом. С его оркестром в 1930-е годы он записал на пластинки
большое количество изящных вещиц: «О, донна Клара», «Рамона», «Юнга
Джим», «Черные глаза»...
Был день осенний, и листья грустно опадали.
В последних астрах печаль хрустальная жила.
Гоусти тогда с тобою мы не знали,
Ведь мы любили, и для нас весна цвела.
Ах! Эти черные глаза...
Музыковед Лев Мархасев пишет:

676
Песни и развлечения эпохи нэпа
«...удар критики не замедлил обрушиться на него. Обывательские “Черные гла¬
за” и “Скучно”, приспособленческие песни о несчастных неграх - совсем не то, что
нужно советской эстраде. Путь наименьшего сопротивления - ошибка Малахова,
ошибка грубая и принципиальная...»
Все тот же печатный орган горкома эстрады в 1929 году вновь попы¬
тался сбить маэстро на взлете:
Так просто, совсем легко
Это тоже модная песенка, рассказывающая о довольно банальной истории
бедной швеи, совершающей путь от первого поцелуя к окончательному па¬
дению. Эту песенку недавно исполнял эстрадник Малахов, сопровождал
каждый куплет рефреном -
Так просто, совсем легко...
Дойдя до «кульминационной» точки романса, где уже «любовь ее стала
для многих, для всех», артист с милой улыбочкой резюмировал, что все
это «так просто и совсем легко». Шантанный репертуар начинает посте¬
пенно воскресать на наших эстрадных площадках. Тема о швее - одна из
излюбленных в старых кабаках. Это становится уже опасным. Одна песен¬
ка - может быть недоразумением, но поток «вопросов и ответов» и «песни
о швеях» - требуют к себе пристального внимания и противодействия.
* * *
В 30-е Малахов, как и «белая цыганка» Нина Дулькевич, пытаясь
спастись от преследований, перешел на исполнение детских песенок.
Он сам сочинил музыку на стихи Сергея Михалкова - «Чудак», «Баран»
и др. - и с успехом выступал перед мальчишками и девчонками.
Кто знает, чем бы закончилась для Малахова атака критики, не будь
у него в жизни еще одного, не менее важного, чем эстрада, занятия -
футбола. Болельщики, не знавшие, что он актер, называли стиль его
игры артистичным. Журнал «Спортивная Россия» (2000, № 3) посвятил
памяти выдающегося мастера блестящий материал Игоря Борисова.
Приведу его с небольшими сокращениями.
«Имя этого хавбека незаслуженно забыто, даже не все ныне здравствующие
патриархи отечественного футбола вспомнили Казимира Малахова, некогда лю¬
бимца и баловня Москвы, особенно-дамской ее части. Потому что Малахов был не
только одним из лучших московских футболистов, но и примой всесоюзной эстра¬
ды... Его песенка “Юнга Джим” была хитом у молодежи предвоенных лет. Больше
скажу, манерой исполнения, своим приятным тенором Казимир Малахов предвос¬
хитил более поздних знаменитостей - Вадима Козина, Леонида Кострицу, Геор¬
гия Виноградова. А еще он был, пожалуй, последним из эстрадных певцов, кто не
ограничивался исполнением песен. Этот молодой и обаятельный мужчина был еще
и прекрасным танцором, и декламатором, да и просто рассказчиком. Его скетчи,
шутки-прибаутки, большей частью в качестве экспромта, его реплики в зал знала
не только вся Москва, но и провинция. Он, кстати, был очень легок на подъем, толь¬

Глава 2Б. Отречемся пт старого мира!
677
ко какое-то исключительное обстоятельство могло заставить Малахова отказаться
от выезда в составе концертной бригады, а такое обстоятельство обычно было свя¬
зано с его участием в каком-либо большом футбольном матче. Во время Великой
Отечественной войны Казимир Малахов принял участие более чем в трех тысячах
концертов, за что был награжден орденом Красной Звезды и медалями.
<...> Его партнерами были великие братья Старостины, братья Артемьевы,
Исаков, Жибоедов, другие первостатейные звезды довоенного футбола. И это Ан¬
дрей Старостин не раз говаривал Малахову: “Эх, Казик, не видел бы тебя на сце¬
не, непременно уговорил бы совсем уйти в футбол, не игроком - игрочищем бы
стал! Но уж не буду огорчать твоих поклонниц”.<...> Он обладал замечательной
футбольной техникой и резким, поставленным ударом. Поэтому больше тяготел
к атаке и забивал не только много, но обычно в самых сложных для команды си¬
туациях, что свидетельствует о твердости его нервной системы. Нелишне сказать,
что именно с Казимира Малахова начали складываться дружеские отношения
между московской богемой и футболистами, в частности, это он привел Андрея
и Николая Старостиных за кулисы МХАТа, со временем знаменитые братья ста¬
ли своими людьми в театральной среде, особенно теплые и многолетние контак¬
ты образовались с Михаилом Яншиным, великим спартаковским болельщиком.
Тогда еще молодые спартаковские, да и другие московские футболисты, летом
частенько проводили матчи с артистическими командами. Главным образом, на
знаменитом Ширяевом поле. Актеры вовсе не были мальчиками для битья. Допод¬
линно известно, что одна из таких встреч завершилась поражением футболистов-
ветеранов, а единственный мяч забил именно Малахов. Обычно вместе с ним
играли незабвенные Николай Озеров, Ростислав Плятт, Игорь Ильинский, Миха¬
ил Гаркави, Анатолий Кторов. <...> Поначалу актеры просили своих соперников
играть помягче, кое-кого из них вечером того же дня ждали спектакли. Но по ходу
дела боевой дух охватывал всех участников, и еще неизвестно, кто в этой руб¬
ке играл жестче. Арбитром обычно назначался Григорий Ярон, великий артист
оперетты. На футбольном поле только этот маленький, энергичный человек мог
потушить излишние страсти.
<...> Казимир Малахов был типичным представителем старой и безвозвратно
ушедшей Москвы, интеллигентным, образованным, легким в общении. Он и в по¬
чтенные годы не расстался с тем, что некогда было
главным для него: был избран главой Совета ветеранов
ЦДРИ, а по другой линии - членом Исполкома футболь¬
ных Федераций Москвы и РСФСР...»
Интересно, что с успехом совмещал эстрадную
и спортивную карьеру в то время не только Кази¬
мир Малахов. На Украине, особенно в Харькове
и родной Одессе, гремело в 20-е годы имя купле¬
тиста (а позднее - синеблузника) Николая Кре-
минского. Но мало кто знает, что он был когда-
то незаурядным футболистом, играл за команды
«Черноморец», «Вега», выступал за сборную Одес¬
сы. Отважный правый полузащитник не боялся
Забытый кумир
нэпманской эстрады
Николай Креминский

678
Песни и развлечения эпохи нэпа
силовой борьбы, с ним приходилось считаться самым техничным
и физически крепким форвардам. Его одинаково любили болельщики
на стадионах и публика эстрадных площадок. Куплетист Илья Набатов
в «Заметках эстрадного сатирика» отмечал:
«...популярной песней того времени стали “Кирпичики”. <...> Куплетист Кре-
минский выступал с пародией на тему этой песни, которая называлась “Кирпичиа-
да”. Он показывал, как эту песню пели бы в опере, оперетте, в русском хоре, как ее
изобразила бы цыганская певица, как исполнили бы ее в художественном чтении
и, наконец, в драме».
Ветеран эстрады участник цирковой труппы гладиаторов Алексей
Ширай на страницах журнала «Советский цирк» (1957) ностальгировал
о былом:
«Харьков, 1922 год. <...> Вечером сад преобразился. Зажглись фонари и лам¬
почки, заиграл оркестр, начала подходить публика. Оркестр залихватски заиграл
“Очи черные”, “Хризантемы в саду” и “Вова приспособился в беде”. “Сад”, в котором
нам предстояло выступать, был местом, где веселились нэпманы Харькова. Раз¬
дались звонки. <...>На сцену выпорхнул конферансье, назвал свою фамилию, рас¬
сказал, где он живет, что он совсем холостой, - и программа началась. Толстенький
человечек исполнял еврейские жанровые песенки и танцы. Какая-то певица пела
цыганские романсы, два блондина с тросточками отбивали чечетку, балерина тан¬
цевала голландский танец, певец с неопределенным голосом страстно пел: “От¬
цвели уж давно хризантемы в саду”... Гвоздем программы был широко разрекла¬
мированный автор-юморист Николай Креминский. Он пел, танцевал, рассказывал
анекдоты, нюхал огромную хризантему в своей петлице, ежеминутно прикладывал
к губам белоснежный платочек, элегантным жестом прятал половину его в карма¬
шек своего фрака и вообще чувствовал себя на сцене как дома. Потом опять певец
с внешностью баса пел тенором о чем-то грустном... Двое танцоров танцевали, как
объявил конферансье, “танец настоящих парижских апашей”. “Парижские апаши”
имели успех и бисировали ‘Танго смерти”...»
МОСКОВСКИЙ ГДМЕН В «СИНЕЙ БЛУЗЕ»
Другой будущий участник агиттеатра Аркадий Погодин (Пиливер)
появился на свет в Одессе в семье врача. Музыкой и театром увлекался
с ранних лет. Дебютировал на профессиональной сцене в 1920 году став
участником представления театра миниатюр «Крот», где вместе с ним
служили Рина Зеленая, Вера Инбер, Дмитрий Кара-Дмитриев, Виктор
Типот и другие знаменитые в будущем артисты. Всей дружной коман¬
дой они отправились попытать счастья в Москву. Погодин стал одним
из первых участников «Синей блузы», исполнял песни нового быта в со¬
ставе труппы под названием «Хор - всех за вихор». Параллельно талант¬
ливый юноша неустанно искал собственный образ, выступал на под¬
мостках многочисленных кабаре с программой «Песенки парижского

Глдвд 2Б. Отречемся пт старого мира!
679
гамена» (созданной Николаем Тагамлиц-
ким); снимался в кино - «Неоплаченное
письмо» (1927, реж. Л. Молчанов).
Он набирал популярность и, видимо,
в какой-то момент не устоял перед виру¬
сом «звездной болезни». Но опытные «док¬
тора» из «Рабочего и театра» (1927) помог¬
ли артисту справиться с недугом:
На общем собрании «Синей блузы», где об¬
суждался новый колдоговор (коллективный
договор. - М. К.), руководитель индустри¬
альной группы Погодин позволил себе не¬
допустимое выступление, дискредитирую- Аркадий Погодин. Начало 1930-х
щее союз. Возмущенное общее собрание
потребовало удаления Погодина из президиума.
В 1929 году по приглашению Виктора Типота Аркадий Соломонович
пришел в Театр обозрений при московском Доме печати, где музыкаль¬
ной частью заведовал бывший музрук «Синей блузы», автор «Гренады»,
а в будущем «Тачанки», «Землянки», «В парке Чаир» Константин Яковле¬
вич Листов. В 30-е Погодин запишет немало популярных песен этого
композитора.
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль,
Снятся твои золотистые косы,
Снится веселая звонкая даль...
В это же время он начал сотрудничать с оркестром Александра Цфас¬
мана, много выступал по радио, гастролировал по СССР. В 1939-м стал
лауреатом Всесоюзного конкурса артистов эстрады.
Писатель Юрий Нагибин в повести «В те юные годы» вспоминает:
«Мы уходили из Подколокольного переулка в девятом часу вечера и ехали в ре¬
сторан “Москва” <...> Почему мы облюбовали этот шумный и несколько тревожный
ресторан? Он был сравнительно дешев, и хотя я уже получал гонорары за рассказы
и рецензии, но все же не такие, чтобы покушаться на “Метрополь” или “Националь”.
<...> Там пел Аркадий Погодин, который нам нравился. И под песню Аркадия По¬
година “Сегодня мы должны с тобой расстаться” Дашенька сказала мне однажды,
что это-о нас...»
В годы войны Погодин выступал в составе фронтовых бригад, больше
всего на Северном флоте и в Заполярье. Однако жанр песенных фокстро¬
тов и танго, в котором работал певец, после известных постановлений
ЦК В КП (б) 1946 и 1948 годов, направленных против “чуждых влияний
в советском искусстве”, подвергся критике и был запрещен. Отныне его
имя можно было увидеть лишь на простеньких провинциальных афишах.

680
Песни и развлечения эпохи нэпа
Некоторое внимание к былому
кумиру привлек в конце 1950-х
его недолгий брак с актрисой
Ольгой Аросевой.
В 1970-х о былом кумире не¬
ожиданно вспомнили вновь, на
фирме «Мелодия» даже вышел
диск-гигант его песен. Вооду¬
шевленный Аркадий Соломоно¬
вич задумался было о мемуарах,
но реализовать свою идею не
успел - скончался. На конверте
пластинки, подаренном сестре,
он написал: «Не думай за меня
и не думай обо мне хуже, чем
Послевоенная пластинка А. Погодина я есть. Жить мне трудно».
«"СИНЯЯ БЛУЗД” БОЛЬНА»
В 1929 году, вскоре после шумно отмеченного по всему СССР 5-летнему
юбилею, со всех сторон начинают раздаваться голоса, обвиняющие «Си¬
нюю блузу» в легковесности репертуара. В печати появляется серия ста¬
тей с лейтмотивом: «“Синяя блуза” больна». В качестве примеров авторы
указывают на «мелкотемье», превращение «Живой газеты» в коммер¬
ческое предприятие и приводят целый ряд спорных текстов, которые
наивная рабоче-крестьянская аудитория принимала за чистую монету:
Мишка? Слышал про наш успех?
В порядке срочном и ударном
У нас на заводе гвоздильный цех
Соревновался по пьянке с малярным.
Если семь бутылок поставить в
То выходит аршин в аккурат.
Ну-с, гвоздильный и пил аршинами пиво,
И был победителем все время,
Пока мы в лице своего актива,
Не додумались пить по метрической системе.
И в общем глотнули такое количество,
Что гвоздильщики признали наше качество,
Вот оно что значить социалистичество,
То есть, как его это, соревновательство.
А эта антиалкогольная:

Глпвп 2Б. Отречемся пт стдрпгп мира!
681
1!
23 iiiiiiiiiiiuiiiiiiiiiitpii СИНЯЯ БЛУЗА HHiiimroiiiiiiiifiiiiHi *192
15 ОКТЯБРЯ 1928 г. В ТЕАТРЕ Р Е В О А Ю Ц И И — В Е Ч Е Р
ПЯТИЛЕТИЕ СИНЕЙ БЛУЗЫ
Показ лучших номеров репертуара. Участвуют все группы. Нач. в 9 час.
22 ОКТЯБРЯ В КОЛОННОМ ЗАЛЕ ДОМА СОЮЗОВ закрытый вечер
посвященный пятилетию СИНЕЙ БЛУЗЫ, для партийного и проф. актива.
В октябре пятилетие будет отмечено также особыми вечерами
в крупнейших клубах рабочих районов Москвы. Следите за афишами.
ГРУППЫ „СИНЕЙ БЛУЗЫ" ВЫЗЫВАЮТСЯ ПО ТЕЛЕФОНУ 3-03-49
!»
—— ; - ■
Повсюду пахнет водкою,
И слышен пьянок гам.
Нетвердою походкою
Идут, порой, к станкам.
Пусть нэп справляет тризну,
Но нам - не по пути,
Друзья, к социализму
«Под мухой» не дойти!
Евгений Гершуни в сборнике «Рассказываю об эстраде» разделял
эту ПОЗИЦИЮ:
«...наивно стал звучать с эстрады марш “Синей блузы”, который пели на мотив
песни “Мы - кузнецы, и дух наш молод”:
Мы - синеблузные ребята,
Нас знает каждый профсоюз,
Не любит нас нэпач проклятый,
Его тошнит от синих блуз.
Кончался нэп, и, как ни парадоксально, с ним заканчивала свое существование
“Синяя блуза”...»
Сообщение «Цирка и эстрады» (1930, № 4) прозвучало как приговор:
За ряд злоупотреблений, за халатное отношение к своим обязанностям, за
протекционизм и т. д. снят с работы и предан суду бывший директор «Си¬
ней блузы» Б. Южанин.
О дальнейшей судьбе Бориса Южанина поведал Варлам Шаламов:
«В один из осенних дней тридцатого года пришел арестантский этап - теплушка
номер сорок какого-то эшелона, идущего на север, на север, на север.
<...> В списке теплушки номер сорок - тридцать шесть заключенных. Норма!
Этап шел без перегрузки. В списке для конвоя, написанном от руки, была графа “спе¬
циальность”, и какая-то запись привлекла внимание учетчика. “Синеблузник”! Что это
за специальность? Не слесарь, не бухгалтер, не культработник, а синеблузник. Было
видно, что этим ответом на лагерную анкету, на тюремный вопрос арестант хочет
утвердить что-то важное ему. Или обратить чье-то внимание. Список был такой.
Гуревич Борис Семенович (Южанин), ст. П-Ш. (литер: “Подозрение в шпиона¬
же”), срок 3 года - немыслим для такой статьи даже по тем временам!

Песни и развлечения эпохи нэпа
682
<...> Гуревича привели в ла¬
герную контору. Смуглый стри¬
женый большеголовый человек
с грязной кожей. Разбитое пенс¬
не без стекол было укреплено
на носу. Какой-то веревочкой
привязано еще к шее. Рубашки
ни нижней, ни верхней не было,
белья не было тоже. Только синие
тесные хлопчатобумажные шта¬
ны без пуговиц, явно чужие, явно
сменка. Все обобрали блатари,
конечно. Играли на чужие вещи,
на тряпки “фраера”. Грязные бо¬
сые ноги с отросшими ногтями
и жалкая, доверчивая какая-то
улыбка на лице, в крупных корич¬
неватых, хорошо знакомых мне
глазах. Это был Борис Южанин,
Антиалкогольный номер «Синей блузы». знаменитый руководитель знаме-
Фото из журнала «Цирк и эстрада». 1929 нитой “Синей блузы”, пятилетие
которой праздновалось в Боль¬
шом театре, и недалеко от меня сидел Южанин, окруженный столпами синеблузно-
го движения: Третьяков, Маяковский, Фореггер, Юткевич, Тенин, Кирсанов - авторы
и сотрудники журнала “Синяя блуза" - глядели идеологу и вождю движения Борису
Южанину в рот и ловили каждое его слово. А ловить было что: Южанин беспрерыв¬
но что-то говорил, в чем-то убеждал, к чему-то вел.
Сейчас “Синяя блуза” забыта. В начале двадцатых годов на нее возлагалось много
надежд. Не только новая театральная форма, которую несла миру революция Октябрь¬
ская, перерастающая в мировую. Синеблузники и Мейерхольда считали недостаточ¬
но левым, и предлагали новую
форму не только театрального дей¬
ствия “Живой газеты” - как назы¬
вал свою “Синюю блузу” Южанин,
но и жизненной философии.
“Синяя блуза”, по мысли во¬
ждя движения, была неким орде¬
ном. Эстетика, поставленная на
службу революции, приводила
и к этическим победам. В первых
номерах нового литературного
сборника журнала “Синяя блуза”
авторы, как бы знамениты они
ни были (Маяковский, Третьяков,
Юткевич), не подписывались во-
Антифашистский номер «Синей блузы» все' Единственная подпись, ре-

Глава 2Б. Отречемся пт старого мира!
683
А Н Т Р Э
Не в первый раз выходит перед вами
Нас и журят и хвалят, как придется,
Веселых синеблуэников семья,
Ведем мы сами всем ошибкам счет.
Не в первый раз подносится в программе
Лишь тот, кто ке идет,— не спотыкнется,
За песней песнь, и за статьей статья.
И тот лишь, кто не ищет,— не найдет.
Не в первый раз мы лодырям лежащим
Вот почему, блюдя свои основы
Даем щелчка, а то и тумака,
И не сгибаясь ни пред кем в дугу,
И, наконец, не в первый раз мы тащим
Мы слушаемся критиков толковых
Советский быт в работу клубкружка.
И презираем кислого брюзгу.
Упорно и задорно,
С бе злели ем дремотным
Без фокусных затей,
Боряся каждый час,
Мы выковали форму
Все то, что жизнь дает нам,
Эстрады наших дней.
Приносим мы для вас.
Есть представленья
Есть представленья
Любой категории:
Любой категории:
От обозрения —
От обозрения —
До оратории.
До оратории.
От водевиля или драмы—
От водевиля, или драмы —
4о четырехстрочной эпиграммы.
*4' монолога и до частух —
До четырехстрочной эпиграммы.
От монолога и до частух —
Ос~Ткак бритва, легко как пух.
Остро как бритва, легко как пух.
Проверен и испытан,
Все сдобрено рефреном,
Нам весело звучит он, \
Бодрящим, неизменным,
Наш лозунг боевой, который всем
Который мы на нашем знамени
знаком:
несем:
— Мы — синеблузники,
—* Мы — синеблузники,
Мы — профсоюзники,
Мы ~~ профсоюзники,
Нам все известно обо всем.
Нам все известно обо всем.
Текст гимна «Синей блузы»
дактор Борис Южанин. Гонорары поступали в фонд “Синей блузы” - на дальнейшее
развитие движения. “Синяя блуза”, по мысли Южанина, не должна была быть про¬
фессиональной. Каждое учреждение, каждая фабрика и завод должны иметь свои
коллективы...
Выступление«Синей блузы». 1927

684
Песни и развлечения эпохи нэпа
Синеблузные тексты требовали простых
известных мелодий. Голосов не требовали ни¬
каких. Но если находился голос, талант - тем
лучше. Синеблузник переводился в “показа¬
тельный” коллектив. Те состояли из профес¬
сионалов - временно - по мысли Южанина.
Южанин выступил с отрицанием старого
театрального искусства. Выступил резко про¬
тив Художественного и Малого театра, против
самого принципа их работы. Театры долго не
могли приспособиться к новой власти. Южа¬
нин заговорил от ее имени, обещая новое ис¬
кусство. В этом новом искусстве главное ме¬
сто отводилось театру разума, театру лозунга,
политическому театру.
<...> Центральных коллективов было во¬
семь: “Показательный”, “Образцовый”, “Удар¬
ный”, “Основной” - так они назывались. Южа¬
нин хранил равенство.
В 1923 году на правах отдельного в “Синюю блузу” вошел театр Фореггера.
И вот при этом росте, при этом движении вширь и вглубь - “Синей блузе”
чего-то не хватало.
<...> Выяснилось также, что академические театры оправились от потрясения
и согласны, и даже очень согласны обслуживать новую власть. Зрители вернулись
в залы с занавесом, где нарисована была чайка, молодежь ломилась в студии ста¬
рых театральных школ.
“Синей блузе” не было места. И как-то стало ясно, что все это - блеф, ми¬
раж. Что у искусства есть свои надежные пути. Но это было в конце, а вначале
был сплошной триумф. <...> Куцый мир газетных передовиц, пересказанный
на театральном жаргоне, имел успех необыкновенный. Новое искусство про¬
летариата.
“Синяя блуза” поехала в Германию. Два коллектива во главе с самим Южани-
ным. В двадцать четвертом, кажется, году. В рабочие клубы Веймарской республи¬
ки. Здесь Южанин встретился с Брехтом и ошеломил Брехта новизной своих идей.
Ошеломил - это собственное выражение Южанина. Южанин встречался с Брехтом
так часто, как можно было в те времена, полные подозрений, взаимной слежки.
<...> После Германии “Синяя блуза” двинулась в Швейцарию и, изнемогая
от триумфа, вернулась на родину.
<...> У Южанина было одно качество, мешавшее ему как вождю движения, -
он был плохой оратор. Не умел подготовить выступление, сразить противников
в дискуссии, в докладе. А тогда такие дискуссии были в большой моде - совеща¬
ние за совещанием, диспут за диспутом. Южанин был человек очень скромный,
даже пугливый. И в то же время никак не хотел сыграть вторую роль, отойти в тень,
в сторону. Закулисная борьба требует много выдумки, много энергии. Этих качеств
у Южанина не было. Южанин был поэтом, а не политиком. Поэт-догматик, поэт-
фанатик своего синеблузного дела.
Борис Южанин. 1928

Глдвд 2Б. Отречемся от стдрпгп мирд!
685
Грязный оборванец стоял передо мной. Босые грязные ноги никак не могли най¬
ти места - Борис Южанин переступал ногами.
- Блатные? - спросил я, кивая на его голые плечи.
- Да, блатные. Мне так еще лучше, легче. Загорел в дороге.
В высших сферах уже готовились распоряжения и приказы о синеблузниках -
сократить им средства, снять с дотации...
Южанин не привел, не сумел привести свой театр к мировой революции.
Да и сама эта перспектива к середине двадцатых годов потускнела.
Любовь к синеблузным идеям! Этого оказалось мало. Любовь - это ответствен¬
ность, это споры на секции Моссовета, это докладные записки, - буря в стакане
воды, беседы с теряющими заработок актерами. Принципиальный вопрос - так кто
же “Синяя блуза” - профессионалы или самодеятельность?
Идеолог и руководитель “Синей блузы” разрубил все эти вопросы одним уда¬
ром меча.
Борис Южанин бежал за границу.
Ребенок, он бежал неудачно. Все свои деньги он вручил какому-то матросу в Ба-
туме, а матрос отвел его в ОГПУ. В тюрьме Южанин сидел долго.
Московское следствие дало герою новой театральной формы литер “П. Ш.”. По¬
дозрение в шпионаже и срок три года концентрационных лагерей.
“То, что я увидел за границей, - было так не похоже на то, что писали в наших
газетах. Мне не захотелось быть больше устной газетой. Мне захотелось настоя¬
щей жизни”.
Я подружился с Южаниным. Я смог оказать ему ряд небольших услуг - вроде
белья или бани, но скоро его вызвали в управление, в Вижаиху, где был центр
УСЛОНа, - работать по специальности. Идеолог и создатель синеблузного дви¬
жения стал руководителем “Синей блузы” в Вишерских концентрационных лаге¬
рях, арестантской живой газетой. Эффектный конец! <..> В тридцать первом году
Южанина увезли в Москву. Пересмотр дела? Кто знает? Ряд лет Южанин жил
в Александрове - стало быть, дело не очень пересмотрели. В пятьдесят седьмом
году я случайно узнал, что Южанин жив - Москва двадцатых годов не могла его не
знать и не помнить. Я написал ему письмо, предложил рассказать о “Синей блузе”
москвичам конца пятидесятых годов. Это предложение вызвало резкий протест
главного редактора журнала - тот о “Синей блузе” и слыхом не слыхал. Я не имел
возможности подтвердить собственное же предложение и выругал себя за торо¬
пливость. А потом я заболел, и южанинское письмо пятьдесят седьмого года так
и лежит у меня в столе».
Действительно, через год «перековки» Борис Южанин был признан
исправившимся и освобожден от отбывания наказания. После возвра¬
щения из лагеря проживал в Мытищах, работал журналистом на Москов¬
ском радио. Умер в 1962 году. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Глава 27. МУЗЫКАЛЬНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
В городе Белая церковь дирекции кинотеатра
заменила оркестр на два барабана.
Из прессы 1920-х
Персимфанс и Пердыкднс
Культурно-просветительные организации пролетариата - сокращенно
Пролеткульт - появились сразу после Февральской революции. Первая
их конференция была созвана по инициативе Анатолия Луначарского.
В период становления Советской власти идеи новаторов пользовались
немалым влиянием.
Члены организации считали себя единственными носителями про¬
летарской культуры, которую, как они утверждали, нужно строить «на чи¬
стом месте».
Своеобразной программой пролеткультовцев, в которой отчетливо
проявился их нигилизм и враждебное отношение к наследию прошлого,
стало стихотворение поэта Владимира Кириллова «Мы»:
Мы во власти мятежного,
страстного хмеля.
Пусть кричат нам:
«Вы палачи красоты».
Во имя нашего завтра
сожжем Рафаэля,
разрушим музеи,
растопчем искусства цветы.
Как ни странно, но столь радикальные взгляды разделял и «кабарет¬
ный Шекспир» Николай Агнивцев. В январе 1918 года он опубликовал
в «Синем журнале» недву¬
смысленные вирши под
гордым названием «И мой
проект...»:
♦ В Ленинграде начало функ¬
ционировать новое общество
«Гимп» (генетическое -изучение
музыкальных профессий).
Из хроники журнала «Новый зритель». 1927

687
Пиши 27. МИЫКМЬНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
Так мог выглядеть «Пердуханс»
Как товарищ Луначарский
И вся партия моя,
С точки зренья пролетарской
Лишь ценю искусство я.
Вот, к примеру,
Что особенного в ней?
В жизни - форменная шленда
И попала вдруг в музей!..
Скажет всякий вам товарищ,
Что цена ей нынче грош!..
Из нея ведь щей не сваришь
И сапог ведь не сошьешь?!.
Буржуазно локон вьется,
Смех во взгляде затаен...
И над кем она смеется?
Может, Ленин ей смешон?
Смотрит вдаль с улыбкой едкой,
И румяна, и бела...
Ох, наверное, кадеткой
Распроклятая была!..
Ты слова мои разжуй-ка:
Разве это не позор,
Чтобы подлая буржуйка
Привлекала общий взор?!
Потому, представив фонды,
Я желаю, так и знай,
Чтоб на место Джиоконды -
Поместили Коллонтай!
«Все должно было быть новым и по-новому, - пишет Альфред Мирек в книге
«Красный мираж». - Первые робко появлявшиеся серьезные ансамбли симфони¬
ческих профессиональных музыкантов носили новые необычные названия “Персим-
фанс” и “Пердуханс”. Это бодрило и наполняло гордостью приобщения к новой культуре.
Дури было много: например, на старую классическую музыку известных опер писали
новые либретто. Появились новые оперы Чайковского: “Сталь и шлак”, “Электрифика¬
ция”, опера Мейербера “Декабристы” (вместо “Гугеноты”), было написано очень бойкое,
революционное либретто “Все на баррикады” на оперу Пуччини ‘Тоска”...»

688
Песни и развлечения эпохи нэпа
Двадцатые запомнились
еще и повальной страстью
к аббревиатурам, подчас, зву¬
чавшим нелепо и даже глупо.
Москвичи назначали свида¬
ния, приговаривая:
Жду тебя, мой друг Павлуша,
На Твербуле у ПамПуша/1
Созданный в 1922 году по
инициативе скрипача Льва
Цейтлина Персимфанс - из
этой же серии, означает -
Первый симфонический ан¬
самбль.
Коллектив создавался
под влиянием большевист¬
ской идеи коллективного
труда, основываясь на твор¬
ческой инициативе каждого
из музыкантов, ведь дири¬
жерский пульт здесь был
всегда свободным. Его так
и называли - «оркестр без
дирижера». В ансамбле игра¬
ли лучшие музыканты и, по
свидетельству очевидцев, их
исполнение «отличалось яр¬
костью и экспрессивностью
звучания». Чтобы попадать
в ноты, виртуозы рассажи¬
вались полукругом - так им
было видно друг друга.
По примеру Персимфан-
са оркестры без дирижеров
появились также в Ленингра¬
де, Киеве, Воронеже и даже
за границей - в Лейпциге
и Нью-Йорке. Горячим по¬
клонником Персимфанса был
Сергей Прокофьев, исполнив¬
ший с ним в 1927 году свой «Третий фортепианный концерт». Еженедель¬
ные концерты группы Льва Цейтлина в Большом зале Московской консер¬
ватории, а также на фабриках и заводах пользовались огромным успехом.
Концерты Персимфанс.
Несравненный Первый Оим фовшчеокий Ансамбль иродш-
жает свою энергичную и настойчивую работу. Сыгранность
оркестра делается все большей, оттенки вое тоньше, исполн*-
пым *** бШГве художественным: и вдохновен-
Показателем этого могут служить три последние концерта
оркестра без дирижера: два (61-й и 63-й) в Большом зале
Консерватории и один, воскресный, в Театре Революции.
61-й концерт Псршшфанса был отдал целиком Бетхо¬
вену; пятая симфония, увертюра «Леонора» Мзк пятый фор¬
тепианный концерт. Передача пятой симфонии, в общем и
целом апе устутаающая лучшим <ее испшятетешям, которые
когда когда-либо приходилось слушать, является, невиди¬
мому, вообще кульминационной точкой концертной деятель¬
ности оркестра без дирижера.
„Персимфанс".
Проф. Л. М. Цейтлин.
В воскресном концерте с громадным иод’ем ом и настрое¬
нием была передана восьмая симфония Бетховена. Наконец
в 63-м концерте, открывшем цикл концертов, посвященных
произведениям Чайковского, превосходно была исполнена
четвертая симфония последнего.
Об удивительном сопровождении оркестра солистам не¬
чего и говорить: здесь то уж действительно какой-бы то ни
было дирижер являлся бы совершенно излишним.
Создатель Персимфанса Л. М. Цейтлин.
Начало 1920-х
То есть на Тверском бульваре у памятника Пушкину.

Глава 27. Музыкальные эксперименты
689
Но атмосфера в государстве стала меняться. Наметился раскол и сре¬
ди приверженцев «коллективного труда»: свой последний концерт пер-
симфансовцы отыграли весной 1932-го.
Альфред Мирек упоминает и о якобы существовавшем Пердухансе -
Первом духовом ансамбле. Но отыскать упоминания об этом коллективе
со звучным названием в прессе мне не удалось.
Еще одной модной тенденцией 20-х стало проведение массовых
представлений.
«...у властей появилась тяга к гигантомании и даже в пении. Один хормейстер
решил создать стотысячный хор школьников. Вот тут уж мы запели все, - усме¬
хается Александр Каптаренко в автобиографической повести «Когда, где
и кто». - В летний день (1924 года. - М. К.) все питерские школьники заполнили
ипподром: трибуны, дорожки и поле, а на помосте был оркестр и дирижер.
Все запели:
Куем мы счастие народу,
Мы мирный труд ему куем,
И за желанную свободу
Мы все боролись и умрем, умрем, умрем...
Было очень громко, но больше не собирали...»
Начиная с 1927 года, несколько лет подряд в Ленинграде проводилась
Музыкальная олимпиада, собиравшая до 100 000 (!) участников.
«Красная панорама» (1929, № 27) сообщала о «проведении в июле
III Музыкальной олимпиады, в рамках которой на стадионе КИМа хор
из 5 000 человек под аккомпанемент ансамбля баянистов пел “Произ¬
водственную песенку”, а духовой оркестр из 1 500 человек исполнил
вступление к “Штурму Перекопа” композитора Шапорина и “Танец со¬
ветских матросов” из балета “Красный мак” Глиэра, а потом снова мно¬
готысячный хор пел песни Пащенко, Давиденко, Васильева-Буглая...»
Симфония гудков
Конечно, оркестры без дирижера, многотысячные хоры и прочие «пер-
духансы» удивляют. Но едва ли они сравнятся с масштабными замысла¬
ми и дерзкими идеями, которые выдвигал (и реализовывал) композитор
Арсений Авраамов (Краснокутский).
Этот выпускник Музыкально-драматического училища в революцию
стал чиновником правительственного комиссариата искусств Нарком-
проса РСФСР, участвовал в организации Пролеткульта. В 1917-м на пару
с Евгением Шолпо1 основал в Петрограде Общество имени Леонардо
да Винчи, которое ратовало за «безысполнительскую музыку», исполь¬
зующую достижения техники и не требующую живых музыкантов.
1 Советский изобретатель, музыкант и искусствовед.

690
Песни и развлечения злаки нэпя
Результатом его исследований стало создание техники рисованного зву¬
ка, перекликающейся с футуристическими размышлениями Велимира
Хлебникова. Он синтезировал сложные звуковые комплексы, фактиче¬
ски занимаясь тем, что впоследствии назовут спектральной музыкой.
Авраамов не признавал классиков и вообще считал, что привыч¬
ный музыкальный строй подлежит кардинальному реформированию.
Иоганн Себастьян Бах, по его мнению, был «величайшим преступником
перед лицом истории, затормозившим на два века логическую эволю¬
цию звукосозерцания, искалечившего слух миллионам людей, принес¬
шего в жертву будущее искусства настоящему своего творчества».
Позднее новатор защитил докторскую диссертацию, посвященную
идее объединения всех строев мира в универсальную тональную систе¬
му Welttonsystem.
«Ультрахроматизм... - писал Арсений Авраамов, - знаменует разрыв с совре¬
менной системой тонов, уклонение от нее в сторону более тонких, разнообразных
(и, несомненно, более гармоничных) созвучий, как бы материализующих, конкре¬
тизирующих в отношениях своих натуральный ряд чисел. Отрицание равномерно-
темперационной системы сводится в нем к двум моментам:
а) восстановлению точных отношений (возврат к натуральному строю) в осно¬
вании ряда и б) расширению его действенных пределов введением тонов, соответ¬
ствующих высшим простым числам (7,11,13 и т. п.)».
Однажды «изобретатель» записался на прием к Луначарскому и, пред¬
став перед очами народного комиссара, молча протянул ему папку, рас¬
крыв которую Анатолий Васильевич прочитал четкое заглавие: «Проект
о сожжении всех роялей».
«Ко дню первой годовщины Великой социальной революции композитор Ре-
варсавр (то есть революционный Арсений Авраамов) предложил советскому прави¬
тельству свои услуги, - пишет Анатолий Мариенгоф в книге «Мой век, мои
друзья и подруги». - Он сказал, что был бы рад продирижировать “Героической
симфонией”, разумеется собственного сочинения. А-де исполнят ее гудки всех мо¬
сковских заводов, фабрик и паровозов.
Необходимую перестройку и настройку этих музыкальных инструментов взялся
сделать сам композитор при соответствующем мандате Совнаркома.
У Реварсавра1 было лицо фавна, увенчанное золотистой гривой, даже более
вдохновенной, чем у Бетховена.
- Итак? - Зеленоватые глаза фавна впились в народного комиссара. - Слово за
вами, товарищ Луначарский.
- Это было бы величественно! - сказал народный комиссар - И вполне отвеча¬
ло великому празднику.
- Не правда ли?
- Я немедленно доложу о вашем предложении товарищу Ленину.
- Благодарю вас.
- Но, признаюсь, - смущенно добавил Луначарский (он не любил отказывать), -
признаюсь, я не очень уверен, что товарищ Ленин даст согласие на ваш гениальный
проект. Владимир Ильич, видите ли, любит скрипку, рояль...
Революционный Арсений Авраамов.

Глдвд 27. Музыкальные эксперименты
691
- Рояль - это интернациональная балалайка! - перебил возмущенный компо¬
зитор.
- Конечно, конечно. Н-н-но...
И народный комиссар беспомощно подергал свою рыжеватую бородку.
- Эту балалайку... с педалями... я уж, во всяком случае, перестрою.
- Пожалуйста, товарищ, пожалуйста.
Луначарский поднялся с кресла. Раз¬
гневанный Реварсавр также.
- Надеюсь, Совнарком не может мне
этого запретить.
- Боже упаси!
- Прощайте.
- До свидания, Анатолий Васильевич
поспешил крепко-крепко пожать ему руку:
- Если вам, товарищ Реварсавр, по¬
надобится от меня какая-нибудь бумажка
для революционной перестройки буржуаз¬
ного рояля...
- Конечно, понадобится.
- Весь к вашим услугам.
- Премного благодарен...»
Сразу воплотить утопическую
идею товарища Авраамова не реши¬
лись. Однако Ars (как иногда под¬
писывал свои статьи «пионер») был
настойчив, и осенью 1923-го «Экран
рабочей газеты» (№ 10) поместил
отзыв о масштабном событии:
Оркестр из 50 паровозных гудков и трех сирен гудел «Молодую гвардию»,
«Интернационал», «Варшавянку» и другие революционные мотивы в день
октябрьского праздника.
Батарея орудий за Москвой-рекой выполняла роль барабана. Мелкую
дробь давали красноармейцы из винтовок. Мощный и небывалый оркестр
труда и борьбы.
Директор симфонии дирижировал этим оркестром с крыши 4-этажного
дома флажками. По его знаку ученики консерватории бросались к ры¬
чагам, соединенным с гудками, и тогда вместе со струей пара вырывалась
симфония, гремевшая на всю Москву.
«Симфонию гудков» давали не только в Москве. На постановку реши¬
лись также бакинские товарищи. В столице Азербайджана гудели и роко¬
тали заводские и корабельные гудки, сирены, автотранспорт, колокола
и даже пушки с пулеметами. Тем не менее, звучало все весьма нестройно,
и желаемого результата маэстро не добился.
Не беда! «В мире много сказок грустных и смешных»!
Арсений Авраамов дирижирует симфонией
заводских гудков. Москва, ноябрь 1923-го

692
Песни и развлечения эпохи нэпа
В 1920 году поэты Мариенгоф, Есенин, Шершеневич, Ивнев и худож¬
ник Жорж Якулов собрались в кафе «Стойло Пегаса» послушать «ревопу-
сы» Арсения Авраамова, написанные им специально для перенастроен¬
ного рояля.
«Обычные человеческие пальцы были, конечно, непригодны для исполнения
ревмузыки. Поэтому наш имажинистский композитор воспользовался небольшими
садовыми граблями. Это не шутка и не преувеличение. Это история и эпоха», - вос¬
станавливает картину дней минувших Анатолий Мариенгоф.
Лавры Реварсавра не давали покоя многим. «Новый зритель» в хро¬
нике 1927 года докладывал:
Композитор О. Пащенко написал музыкальную картину «Жизнь завода».
В этой картине изображены главные моменты заводской жизни: свист
пара, сверление станков, гудки... Впервые «Жизнь завода» будет исполне¬
на в день празднования Октябрьской годовщины Госаккапеллой.
В 1929 году в Большом зале Московской консерватории состоялся
концерт-демонстрация изысканий Авраамова. Побывавший на вечере
журналист вежливо рекомендовал доработать теорию и практику.
Замечу, что в своих попытках вплавить фабричные гудки в музыку
Арсений Михайлович был не одинок. В биографии Дмитрия Шостакови¬
ча музыковед Софья Хентова пишет:
«С 1927 года в Ленинграде после небольшого перерыва возобновились гран¬
диозные массовые агитационные представления на революционные темы, прово¬
дившиеся у Фондовой биржи, на Дворцовой площади. <...> Сюжеты были посвя¬
щены эпизодам 9 января 1905 года, штурму Зимнего дворца в Октябре 1917 года,
сражениям Гражданской войны и всегда сопровождались музыкой - играли духо¬
вые оркестры, пели хоры. Представления побудили художника Б. М. Кустодиева
изобразить их на красочных полотнах, восхищавших Шостаковича: он не пропу¬
скал ни одного такого праздника, а когда к ним прибавились массовые олимпиады
с карнавальными шествиями, хорами в сто тысяч человек, стал сам участвовать
в их организации.
<...> Все эти впечатления отразились во Второй симфонии, создававшейся
с энтузиазмом. Чтобы узнать жизнь рабочего класса, ощутить производственную
атмосферу, он бывал на заводах, в цехах. Решил даже ввести в симфонию гудки.
Руководителю Агитотдела Льву Владимировичу Шульгину писал по этому поводу:
“Я специально ездил недавно на завод и прислушался, какова тесситура гудков...
Вы ведь говорили, что можно было бы такие гудки построить... Итак, еще раз про¬
шу насчет гудка... и чтобы он интонировал очень точно... Вскоре я буду знать, какие
мне еще гудки понадобятся, - сообщу Вам. Всего гудков, вероятно, нужно будет 3,
максимум 4”. Для хорового финала композитор использовал заимствованные из га¬
зеты стихи Александра Безыменского, популярного комсомольского поэта - масте¬
ра агитационной поэзии. Хор заканчивался взволнованными призывами-лозунгами
о Великом Октябре и В. И. Ленине:

Глава 27. Музыкальные эксперименты
693
Октябрь! - Это солнца желанного вестник.
Октябрь! - Это воля восставших веков.
Октябрь! - Это труд, это — радость и песня.
Октябрь! - Это счастье полей и станков.
Вот знамя, вот имя живых поколений:
Октябрь, Коммуна и Ленин».
Блистая медью, выдували участники «пердухансов» бравурные мар¬
ши, в городах трепетали на ветру огромные плакаты: «Ленин - мозг
Октября!», а в витринах кондитерских магазинов громоздились сотни
крошечных бюстов Ильичей, сделанных из шоколада.
Чыдо текники - гшлихорд
После неудачных опытов с перенастроенными роялями Реварсавр взял¬
ся за создание инструмента для воспроизведения всех теоретически же¬
лаемых созвучий.
«Необходимо создать инструмент, - говорил на открытой лекции Авраамов, -
совмещающий следующие качества:
1) длительный тон, силою которого исполнитель может управлять в любой момент
звучания,
2) абсолютно свободную интонацию: “сплошной” звукоряд от субконтр- до пяти-
чертной октавы включительно и
3) полифоническую структуру, дающую возможность одному исполнителю извле¬
кать сколь угодно сложные комплексы тонов».
Вскоре он сконструировал смычковый инструмент под названием
полихорд, который, по мнению мастера, допускал «безграничное разно¬
образие гармонических комплексов в пределах сплошного звукоряда».
Отсутствие фиксированной системы тонов должно было развить чело¬
веческий слух, искаженный «баховским наследием», сделать прежнюю
музыку невоспроизводимой и послужить толчком к развитию богатых
форм на новой гармонической основе. К сожалению ли, к счастью ли -
опыты Авраамова закончились ничем.
РИТМОНОТЫ ИНТЕРНАЦИОНАЛА.
-J- ЛТТ*—J-JlJ—J—j—J
(а т. д., подчеркнута партия гудка „до*).
Нотные записи А. Авраамова

694
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Музыкальный трактор» териенвокс
Помятуя о «заповеди» Льва Троцкого, заявившего в 1923 году о том, что
«на передний план выдвигается непосредственное сотрудничество ис¬
кусства со всеми отраслями техники», рационализаторы-новаторы при¬
нялись воплощать идею в жизнь.
В поисках иных, «неземных» звуков и способов их извлечения рабо¬
тали многие ученые. Особенно интересные опыты проводил молодой
инженер Лев Сергеевич Термен, с которым Арсений Авраамов познако¬
мился во время поездки на франкфуртскую международную музыкаль¬
ную выставку.
О Термене написано много книг, но мало что известно доподлинно.
Его называют отцом электронной музыки, советским шпионом, миллио¬
нером и изобретателем лучших подслушивающих устройств.
Природа щедро одарила юношу. В 1914 году он одновременно посту¬
пил в консерваторию и на физико-математический факультет универси¬
тета. Однако его учебе помешала начавшаяся мировая война: он успел
окончить только консерваторию по классу виолончели с дипломом
«свободного художника». В 1916 году его призвали в армию и напра¬
вили на ускоренную подготовку в Николаевское инженерное училище,
а затем на офицерские электротехнические курсы. В Гражданскую он
служил в военной радиолаборатории в Москве. На талантливого моло¬
дого человека обратил внимание профессор-физик Абрам Иоффе и взял
к себе в институт.
ПЦВИЫС ЖКТИЖШИ8 !* щшт ежьвзныи юмшт*'* аэоетнет. В ж Щ
щт ‘Ч* **-' ро***»* Q (ГвИ* я pfcnot 5) Игр» н» «•»*#*** * *1**. т**'’*»■"*>* > i
и гвж я tewgpi в зтйт * с mcfotl (Мфосгш Ъ aршянт wipt т vymmwmm
Hi \\ратщ1й т^кшк хртшж н» чтж turnupst* « * тг?1тшых штш„,
Ш Ю) Стшж-тяжт *фт >миЙ Ш Йсжвждасп « ши» :
щшш
ВГОРКв» :
БОЛЬШОЙ ЗАЛ ГОСУДАРСТВЕННОЙ АКАДЕМИЧЕСКОЙ ФИЛАРМОНИИ
ш"[ ««о»..; >, 1«.л .» «», , ;|-тпГИ:пГГ1Т1
ОДИН ВЕЧЕР
Ю! ~= «МИН ВЕЧЕР S-
■а с. ТЕРПЕНА19
Демонстрация**!. С. Терпеном изобретенного им прибора в действии.
ИСПОЛНЕНИЕ ЦЕЛОГО РЯДА МУЗЫКАЛЬНЫХ ПРОИЗВЕДЕНИЙ.
Л, ОЛсримя (ш»кт|ж«|кия £Э.Т«|ми«и{г*к1«1
BBS
Афиша выступления Л. Термена. Обратите внимание на правый нижний угол:
его супруга исполняла под терменвокс популярные песни и романсы

695
Глава 27. Музыкальные эксперименты
«Работая над созданием прибора для изучения свойств газов, Термен обна¬
ружил, что собранный аппарат фиксировал не только изменения состояния газа,
но и реагировал на приближение к конденсатору руки исследователя. Тогда вместо
стрелочного прибора он присоединил к своей установке преобразователь с микро¬
фоном, и приближение руки к конденсатору стало влиять на тон издаваемого звука.
Так появилась первая в мире электронная охранная система.
Решив проблему изменения громкости звука, Термен, к удивлению коллег, на¬
чал исполнять на новом инструменте, который он назвал этеротоном (звук из воз¬
духа, эфира), вполне узнаваемые слушателями классические произведения», - пи¬
шет журналист «Коммерсант-Власть» Евгений Жирнов.
В 1921 году Термен продемонстрировал этеротон (вскоре переимено¬
ванный в честь автора в терменвокс) на собрании Петроградского отделе¬
ния Российского общества радиоинженеров. Эффект превзошел ожидания:
нового кулибина командировали на Всероссийский электротехнический
съезд, на котором, кстати, был принят известный план ГОЭЛРО. Советские
газеты с восторгом называли изобретение Термена «началом века радио¬
музыки» и «музыкальным трактором, идущим на смену сохе».
Слухи об изобретении дошли до вождя мирового пролетариата. И охо¬
чий до всего нового Ильич пригласил Термена продемонстрировать изобре¬
тение в Кремле. В конце встречи Ленин написал записку наркомвоенмору
Троцкому: «Обсудить, нельзя ли уменьшить караулы кремлевских курсантов
посредством введения в Кремле электрической сигнализации...»
Термен провел около ста восьмидесяти лекций-концертов по всей
стране, а его сигнализацию потом использовали в Гохране.
В 1927 году Лев Сергеевич с группой коллег отправился в Германию.
Выступления в Европе принесли ему оглушительный успех. Публика, по¬
трясенная извлечением музыки из воздуха, то замирала в благоговейном
ужасе, то стонала, рыдала и визжала от восторга. В парижской Гранд¬
опера впервые в истории продавали билеты на стоячие места в ложах.
Импресарио со всего мира осаждали изобретателя, но он (с санкции
ОГПУ) выбрал Америку. В его студии бывали Джордж Гершвин, Морис
Равель, Яша Хейфец, Иегуди
Менухин, Чарли Чаплин. В круг
его знакомых входили финан¬
совый магнат Джон Рокфеллер,
будущий президент США Ду¬
айт Эйзенхауэр. С лучшими
оркестрами Лев Термен давал
многочисленные концерты по
всей Америке и Европе. Зака¬
зы на терменвоксы поступали
из разных стран.
Доходы от выступлений
позволяли жить на широ¬
кую ногу. Он зарегистриро¬
вал собственную компанию,
Лев Термен за работой

696
Песни и развлечения зппни нэпа
арендовал шикарный небоскреб в центре Манхеттена и женился на не¬
гритянской балерине. В 1938-м ученый вернулся в СССР, был арестован
и отправлен на Колыму. Работал в закрытых лабораториях. Дальнейшую
судьбу гения я позволю себе изложить пунктирно, в виде нескольких
фактов, озвученных в Википедии.
9 февраля 1945 года приглашенному на празднование двадцатилетия
пионерского лагеря «Артек» послу США Авереллу Гарриману было пода¬
рено изготовленное из ценных пород дерева (сандала, самшита, секвойи,
слоновой пальмы, парротии персидской, красного и черного дерева, чер¬
ной ольхи) деревянное панно с изображением герба Соединенных Шта¬
тов. В него было вмонтировано разработанное Терменом подслушиваю¬
щее устройство, позволившее почти восемь лет прослушивать разговоры
в рабочем кабинете посла. Конструкция «жучка» оказалась настолько удач¬
ной, что при обследовании подарка американские спецслужбы ничего не
заметили. После обнаружения «жучок» был представлен в ООН в качестве
доказательства разведывательной деятельности СССР, однако принцип
его действия еще несколько лет оставался неразгаданным.
В 1946 году Термен был представлен к Сталинской премии второй
степени. Но Сталин, визировавший списки награжденных, собственно¬
ручно исправил вторую степень на первую.
В 1991 году, в возрасте девяноста пяти лет, за несколько месяцев до рас¬
пада СССР, Лев Термен вступил в КПСС. Свое решение он объяснял тем, что
когда-то дал обещание Ленину вступить в партию, и что он хочет поторопить¬
ся выполнить обещание, пока она еще существует. Для вступления в КПСС
Лев Сергеевич в свои девяносто пришел в партком МГУ, где ему сказали, что
для вступления в партию необходимо отучиться на кафедре марксизма-
ленинизма в течение пяти лет, что он и сделал, сдав все экзамены.
До самой смерти Лев Термен был полон энергии и даже шутил, что
он бессмертен. В доказательство он предлагал прочитать свою фамилию
наоборот: «Термен - не мрет».
Ильстпн
В начале 1929 года журнал «Рабочий и театр» сообщил:
Артист Ильсаров сконструировал электромузыкальный аппарат по прин¬
ципу инженера Термена и французского изобретателя Мартено. Аппарат
Ильсарова значительно упрощен и может быть легко продвинут в массы
благодаря своей портативности...
Сегодня артиста Ильсарова знают лишь специалисты, да быть может,
помнят люди старшего поколения. Когда-то давно Илья Григорьевич был
исполнителем ариеток, весьма успешно конкурировавшим с Вертин¬

Гппвп 27. Музыкальные эксперименты
697
ским, Сабининым, Кремер, Левашевским, Зи¬
ниным. Особым успехом пользовалась в его
исполнении песенка «Мурочка-манюрочка».
В 30-х шансонье руководил ансамблем ак¬
кордеонистов, под аккомпанемент которого
записывала пластинки Изабелла Юрьева.
«Этого высокого худощавого юношу знали,
главным образом, завсегдатаи ночных кабаре,
где на маленьких полутемных эстрадах он пел,
сам аккомпанируя себе на пианино, - пишет
старожил эстрадного цеха Игорь Нежный. -
Ильсаров исполнял так называемые интимные
песенки, печальные, сентиментальные, с этаким
легким полуцыганским надрывом. Он был в моде,
этот молодой певец, сам писавший музыку для
своих песенок (слова он тоже часто писал сам,
только под псевдонимом Сарра Тилес. - М. К.).
После революции об Ильсарове некоторое время
вообще ничего не было слышно. Когда же он вновь появился на эстраде, это был
уже совсем другой Ильсаров, не имевший ничего общего с прежним надломлен¬
ным и томным исполнителем модных песенок. Навсегда отказавшись от своей
старой манеры и репертуара, молодой артист выступил как автор и исполнитель
революционных песен. Куда делись его прежние печальные и грустные мелодии
с их приглушенными и минорными интонациями, с их вялыми, расслабленными
ритмами? На смену им пришли мелодии бодрые, призывные, ритмы суровые
и четкие.
Искреннее, горячее желание найти путь к сердцу пролетарского слушателя,
стремление послужить своим искусством делу революции побудили композитора
и певца создать новый, созвучный времени репертуар. Для этого Ильсаров обра¬
тился к стихам революционных поэтов. Так он по¬
ложил на музыку “Песнь набата” и “Сын коммунара”
В. Князева, ‘Ты играй, моя дуда” Д. Бедного и дру¬
гие стихотворения.
Илья Ильсаров
Клянусь быть честным, доблестным и ярым,
К насильникам всю жизнь питать вражду!
Отец мой был солдатом-коммунаром
В великом восемнадцатом году...
Песни И. Г. Ильсарова находили в красноар¬
мейской и рабочей аудитории горячий отклик...»
Хотя Игорь Нежный и отзывается о талан¬
тах и новом репертуаре друга восторженно,
видимо, далеко не все были согласны сего
мнением и слишком хорошо помнили «том- И. Г. Ильсаров у изобретенного
ные романсы» Илюши «Убита страсть моя», им аппарата «ильстон»

698
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Одинокий», «Печальный день Арлекина», что пел он в театре Струйско-
го. В 1926 году после его выступления в ленинградском кинотеатре «Ко¬
лизей» рабкор «Нового зрителя» негодовал:
Песенки Ильи Ильсарова. Одна из них о «Коммунаре»: «Святая борьба...»,
«Родная Русь стонет под вражеским ударом...» Видимо - переделка и при¬
том неудачная какой-либо из патриотических песенок 1914-1915 годов на
современный лад - так «Святой Русью» и несет...
Взвесив все «за» и «против», Илья Григорьевич решил забросить во¬
кальный жанр и выйти на сцену в ином качестве. В газетах писали:
Небольшой радиоаппарат с миниатюрной медной антенной. Возле него
ящик, наполненный элементами. Несколько рычажков, большой ре¬
продуктор - вот вид нового музыкального инструмента, который изо¬
бретен работником эстрады Ильсаровым и в ближайшее время будет
демонстрироваться в мюзик-холле. Ильсаров воспользовался для своих
работ принципами радиомузыки Термена. Аппарат заключает в себе со¬
единение двух колебательных контуров, построенных на очень высокой
частоте. Обе схемы совершенно одинаковы, и в них заключается медная
антенна. Получается электромагнитный полюс, и достаточно небольшого
движения руки в воздухе, чтобы возникло звучание, по тембру своему
напоминающее то рояль, то струнные и духовые инструменты. Ильсаров
играет на ильстоне на первый взгляд очень просто. Незаметно двигая ру¬
кой в пространстве около аппарата, он производит колебательные дви¬
жения в магнитном поле, и репродуктор разносит очень чистые и при¬
ятные звуки. Здесь и отрывки из опер, и этюд Скрябина, и любое самое
сложное произведение. Особенность ильстона заключается в том, что
мелодия слышится «глиссандо», т. е. переходя от одной ноты к другой.
Играющий, благодаря усилению движения руки, проходит все промежу¬
точные ноты. Это вызывает необходимость в будущем создания новых
композиторских приемов, необходимых для радиомузыки.
Карьера изобретателя вроде бы пошла в гору, но неожиданно в вест¬
нике горкома эстрады выходит разгромная статья:
ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ИЛИ АФЕРИСТ?
В № 16 журнала «Цирк и эстрада» помещена заметка о новом радиомузы-
кальном аппарате «Ильстон». Здесь же красуется и портрет изобретателя
Ильсарова.
Я хотел бы рассказать настоящую историю этого изобретения. Сообщение
о том, что Ильсаров воспользовался принципами радиомузыки Термена, -
неправильно. Ильсаров действительно воспользовался, но не принципа¬
ми Термена, а чужим изобретением. Настоящим изобретателем является
Слезкин, у которого Ильсаров купил аппарат и которого заставлял не¬
сколько раз инструктировать, как пользоваться аппаратом.

Глава 27. Музыкальные эксперименты
699
Сдезкин жалеет об этом изобретении, но сейчас он изобрел новый аппа¬
рат - радиокларнет.
Ильсарову не место среди работников искусств. Он обманул и государство,
и общественность.
Можно только догадываться о чувствах, охвативших рационализа¬
тора и о творившихся за кулисами «византийских» интригах, но только
полгода спустя уже не московский «Цирк и эстрада», а отчего-то ленин¬
градский «Новый зритель» публикует опровержение.
Не так давно в журнале «Цирк и эстрада» была помещена заметка, «разо¬
блачающая» артиста Ильсарова. В заметке говорилось, что артист выдает
за свое изобретение сконструированный изобретателем Слезкиным ап¬
парат для радиомузыки и, эксплуатируя труд несчастного кустаря, нажи¬
вает огромные деньги. По заявлению т. Ильсарова мы расследовали это
дело... Бедный кустарь Слезкин оказался... бывшим владельцем крупно¬
го музыкального дела. По просьбе артиста Ильсарова он сделал по чер¬
тежам схемы Н. С. Бронштейна «самодеятельный терменвокс» («Радио
всем» № 12), радиомузыкальный аппарат, ничего не изобретая. Артист
Ильсаров с этим аппаратом не выступал, так как он оказался слишком
маломощным, а выступает с другим, сконструированным Ильсаровым
совместно с одним из сотрудников Термена инж. Слободовым. Ни на
одной афише не сказано, что Ильсаров является изобретателем своего
аппарата, а всюду подчеркивается, что его аппарат сконструирован «по
принципам гениального советского изобретателя Термена». <...> Спра¬
ведливо указывает т. Ильсаров, что приписывать себе изобретение все¬
мирно известного терменовского аппарата равносильно приписыванию
авторства «Войны и мира». С другой стороны, поскольку отдельные де¬
тали конструкции Ильсаровым, применительно к условиям публичных
выступлений, изменены, он имеет право по всем существующим законо¬
дательствам называть свой измененный терменвокс ильстоном. Схема же
ильстона своевременно зарегистрирована в Комитете по делам изобре¬
тений. Выступления артиста Ильсарова, пропагандирующего гениальное
открытие Термена, советского изобретателя, известного в Америке гораз¬
до шире, чем в СССР, - заслуживают поощрения. Тем печальнее излиш¬
няя поспешность «Цирка и эстрады», лишившая Ильсарова моральной
возможности выступать в течение длительного срока.
Чем закончились эксперименты Ильи Григорьевича, не знаю. В ар¬
хивах хранятся его фотографии 60-х годов, на которых артист сидит за
изобретенным им роялем-малюткой. В РГАЛИ последней датой поступ¬
ления документов, касающихся Ильсарова, указан год 1963. Дату рожде¬
ния установить не удалось.

700
Песни и развлечения эпохи нэпа
«Говорит Москва!»
Слушают радио. 1924
Регулярное радиовещание в СССР началось в 1924 году. Его организация
была возложена на акционерное общество «Радиопередача». Идеологи¬
ческий контроль над материалом, поступающим в эфир, осуществлялся
Народным комиссариатом просвещения.
Но прежде чем ожил всесоюзный эфир, надо было опробовать
техническую новинку на местах. В 1922 году, в Москве, на Гороховом
поле в районе Вознесенской улицы (в 1929-м ее назовут улицей Ра¬
дио), была воздвигнута мощная по тем временам Радиостанция име¬
ни Коминтерна.
Етвная контора распола¬
галась неподалеку, в Елиза¬
ветинском переулке. В руко¬
водстве была отдельная
группа - «Радиомузыка», - в ко¬
торую входили как музыканты-
профессионалы, так и люби¬
тели музыки, инженеры. Ее
участниками были: скрипач,
профессор консерватории Ми¬
хаил Эрденко (двоюрдный дед
современной королевы цыган¬
ской песни Леонсии Эрденко),
певец К Малышев, инженер
Е. Линник.
17 сентября 1922 года на
Центральной радиотелефон¬
ной станции Наркомпочтеля
состоялся первый радиокон¬
церт, который открылся высту¬
плением Надежды Обуховой.
Спустя два года в Большом теа¬
тре состоялся первый в СССР
«радиопонедельник» - публич¬
ный радиоконцерт, который
открылся вступительным сло¬
вом народного комиссара
просвещения Анатолия Луна¬
чарского. Технические воз¬
можности вещания были несо¬
вершенными- передачи шли
в прямом эфире. В 1928 году
журнал «Рабочий и театр» со¬
общил о небывалом случае:
Карикатура из журнала «Радио». 1925

Глава 27. Музыкальные эксперименты
701
Московские кафе
в годы нэпа заманивали
посетителей наличием
радиоточки, как за 20 лет
до этого привлекали
клиентов граммофоном
Вывеска Московского кафе. — Громкоговоритель на десерт
В конце февраля по радио передавались кавказские пляски. В одной из
красноармейских частей под эту музыку организовались танцы. В разгар
веселья передача прекратилась. Красноармейцы от имени всех собравших¬
ся попросили повторить номер, связавшись с радиопередачей по телефо¬
ну. Просьба была удовлетворена. Это первый случай бисирования радио¬
передачи.
Дебютная программа называлась «Радиогазета» и состояла из по¬
стоянных рубрик: «Что нового за границей?», «По Союзу Советских Ре¬
спублик», «Что слышно в Москве?», «Новости науки и техники», «Театр
и кино», «Книжный уголок», «Спорт», «Радиоотклики и радиопочтовый
ящик», «Объявления», «Частушки».
Клим водой не хочет мыться,
Занят мыслию одной -
Ён желает окатиться
Свежей радиоволной.
«Известия» в июле 1924 года с удовлетворением отмечали:
Состоявшиеся 12 и 13-й радиоконцерты 5 и 6 июля на Центральной
станции им. Коминтерна, как свидетельствуют полученные из разных
мест СССР телеграммы, дали прекрасные результаты. В ближайшее
время будет приступлено к работе по передаче симфонических орке¬
стров и хора.
В первых концертах
звучали голоса испол¬
нителей народных пе¬
сен Ирмы Яунзем и Ана¬
толия Доливо. Но вскоре
в студии начали появ¬
ляться и целые ансамб¬
ли. СМИ публиковали
ДРУГ РАДИО
sag Ежемесячный научно-популярный журнал, шя
издаваемый Обществом Друзей Радио в Ленинграде.
Орган Общества Друзей Радио Р. С. Ф С. Р. и Общества
Друзей Радио Северо-Западной Области.
№ 2
ДЕКАБРЬ 1924
№ 2

702
Песни и развлечения эпохи нэпа
расписание передач: «На радиотелефонной станции в 3 часа дня радио¬
концерт рабочего хора союза швейников... Хор исполнит: “Замучен тя¬
желой неволей”, любимую песню товарища Ленина, “Интернационал”,
“Карманьолу”, “Дубинушку” Чеснокова (соло - рабочий Аким Столяров),
“Красную площадь” Васильева-Буглая и др.»
Радио стремительно завоевывает позиции. Стар и млад с удовольствием
осваивают новшество. В народе тут же появляются частушки о чуде техники:
В старый красный уголок,
Где сидел Спаситель,
Я поставил аппарат
Я радиолюбитель...
В головах у людей начала 20-х, многие из которых родились еще в пер¬
вой половине XIX века, не укладывается: как это так, какая-то черная коро¬
бочка транслирует песни из Варшавы, Берлина, а то и вовсе из-за океана.
В журнале «Фабзавком» (1924, № 23) была помещена характерная
заметка:
Всем, всем, всем... Сейчас состоится концерт рабочего хора союза швей¬
ников... Семьдесят пять пар глаз напряженно следят за рукой молодого
дирижера, семьдесят пять сердец учащенно бьются, прислушиваясь к сво¬
им изменившимся голосам. Волнуются страшно. Еще бы: ведь сейчас ра-
Гусляр Михаил Северский исполняет новину
«Октябрь Октябревич»
бочий хор слушает вся Европа. Не
лучшая ли это агитация за жизнен¬
ность советского строя? И льются
полные уверенности в своей силе
песни, такие неприятные... буржу¬
азному уху и так много говорящие
рабочему: «Никогда, никогда, ни¬
когда коммунары не будут раба¬
ми», «Мы, комсомол, новой жизни
творцы»... Да, творцы упорные,
настойчивые...
Частым гостем на Горохо¬
вом поле был хор Митрофана
Пятницкого, позднее к нему
присоединились другие арти¬
сты - квартет домр под руко¬
водством Любимова, народница
Ольга Ковалева, гусляр Михаил
Северский. В 1925 году пришел
на Ленинградское радио в каче¬
стве скромного аккомпаниатора-
импровизатора на уроках гим-

Глава 27. Муэыкальные эксперименты
703
Беспризорники
в общежитии
у приемника слушают
радио. Москва, 1925
настики восемнадцатилетний Вася Соловьев, будущий знаменитый
композитор Соловьев-Седой.
Мастер игры на древнерусском инструменте Михаил Северский (Ско¬
родумов) родился в бедняцкой крестьянской семье в селе Пустораменье
Вологодской губернии. В детстве и ранней юности исходил весь Северный
край и часто встречал древних стариков - сказителей былин, наследни¬
ков скоморохов, от которых с упоением набирался старинных песен. Сам
научился Миша играть на гуслях, под аккомпанемент которых высоким
тенором пел каждому встречному-поперечному о молодецких подвигах.
В поисках работы парнишка попал в Петербург, где встреча с выдаю¬
щимся балалаечником Василием Васильевичем Андреевым определила
дальнейшую судьбу самородка. В 1890-х годах он становится музыкан¬
том его коллектива, позднее - поет в хоре Большого театра и параллель¬
но выступает со своим вокальным квартетом. Помимо игры на гуслях
Северский виртуозно владел украинской бандурой, гитарой, цитрой.
Артист много выступал на эстраде, но основную славу ему принесло
радио. Ему слали много писем, спрашивали, где можно достать тексты
Афиша эстрадного
концерта.
Публику завлекают
не только звездными
именами, но и радио ¬
антрактами. 1930

704
Песни и развлечения эпохи нэпа
и ноты исполнявшихся им былин. Отвечать приходилось односложно:
со времен Кирши Данилова, составившего в XVIII веке первый сборник
былин, мало кто отваживался специализироваться в этой области.
Исполнение песен Северским нельзя было назвать строго этнографи¬
ческим - это были песни, по мнению его коллеги Георгия Поляновского,
«преломленные сквозь призму индивидуального понимания». Художник
в Северском был сильнее этнографа-ученого. Его исполнение песен, бы¬
лин, частушек каждый раз звучало неповторимо.
В репертуаре Михаила Константиновича был также особый жанр, так
называемые «новины», т. е. рассказы о современных ему событиях, из¬
ложенные в былинной манере. Особенно запомнились современникам
две - «Октябрь-богатырь» и «Октябрь Октябревич». О последней «Рабо¬
чий и театр» отзывался скептически: «К 11-летию революции Северский
исполнял довольно вульгарную псевдонародную былину “Октябрь-
Октябревич”...» Несмотря на жесткий регламент радиопередач, гусляр
порой так увлекался, что буквально впадал в транс. Редакторам стоило
немалых усилий оттащить сказителя от микрофона.
Во второй половине 20-х черные тарелки радиоточек захрипели со
всех перекрестков и бульваров. Власть ясно осознавала мощь этого ин¬
струмента в государственной пропаганде и усиленно радиофицировала
страну. В 1933 году Радиостанция им. Коминтерна была признана самой
мощной в мире. Политика советского руководства в этой сфере полно¬
стью оправдала себя в годы Великой Отечественной войны. И не только
речи Сталина или сводки Информбюро, но и поднимающие боевой дух
песни, звучащие по радио, сыграли свою немалую роль в Победе. Но это
тема для отдельного рассказа.
Назад в будущее
Эмигрантский журнал «Иллюстрированная Россия» поместил в конце
1920-х колоритную фотографию - крестьянин в лаптях и армяке стоит
на сцене и развлекает игрой на загадочном инструменте ученых мужей
в костюмах. Подпись гласила: «Считая, что ученые в Советской России
КРАСНАЯ КАПЕЛЛА
Организация Артиста хора Большого Акад. Театра
Т. И. Бухарина
=== для обслуживания партийных организаций =
по приглашению ИСПОЛНЯЕТ:
Коашуяистмчвсиие марши, Интернационалы, Марсельезы, Похо-
=========== ройные марши и др. Революционные хоры =========
на ТОРЖЕСТВАХ, на СОБРАНИЯХ (между речами)
и на ГРАЖДАНСКИХ ПОХОРОНАХ (коммунаров)
(по особо составленному репертуару).
КАПЕЛЛА СОСТАВЛЕНА из лучших голосов к
певцов до 150 человек и ДУХОВОЙ ОРКЕСТР до 50 че¬
ловек с участием артистов-солистов по желанию
С приглашением обращаться не позднее как, за сутки
ПЯТНИЦКАЯ, 43, кв. 22 или по ТЕЛЕФОНУ №
===== Число состава по желанию: от 10 человек. =
Обращено особое внимание на художествен, исполнения.
Реклама «Красной капеллы», воспроизведенная в критической статье журнала
«Рабочий зритель». 1923

Глава 27. Мшыкальные эксперименты
705
Вечер пролетарского
искусства
недостаточно отрешились от буржуазной точки зрения во взглядах на
различные отрасли жизни, большевики продолжают заниматься их “пе¬
ревоспитанием”. С этой целью устраиваются специальные вечера про¬
летарского искусства. Один из таких вечеров, организованный недавно
в Академии художеств, был посвящен чувашской музыке. На эстраде
крестьянин-чуваш играет на “пузырнике”, а все академики внимательно
его слушают».
Россия всегда была страной крайностей. В эпоху перемен это, при¬
сущее всем нам, качество проявляется как никогда ярко. И если одни,
опережая время, изобретали полихорды и терменвоксы, то другие, на¬
против, вдруг вспоминали о коренных традициях и начинали мастерить
сопелки и гудочки, пытались самостоятельно освоить сурну или сыграть
на тулумбасе1. Даже пролетарский «рупор» Демьян Бедный ратовал за за¬
мену гармошки на исконно русские гусли.
Этот возврат к корням находил больший отклик за рубежом, чем
в СССР.
Журнал «Цирк и эстрада» (1928) уведомлял:
Выехал в гастрольную поездку по Германии, Скандинавии и Прибалтике
хор гусляров рабочих завода «Красный треугольник».
В журнале «Новый зритель» за 1926 г. под рубрикой «Клубная сцена»
подробно рассказывается, как на заводе «Красный треугольник» (выпу¬
скал лучшие резиновые калоши) под руководством энтузиаста Голосова
освоили изготовление гуслей. На них обучилось играть более 400 чело¬
век, и автор статьи - рабочий Д. Витязев - призывает к финансовой под¬
держке самодеятельного хора гусляров.
Сурна - духовой язычковый музыкальный инструмент, тулумбас - старинный ударный инструмент.

Глава 28. ПРОЩАЛЬНАЯ ГАСТРОЛЬ
Пора бы вам решить простой вопрос:
с кем вы, «мастера культуры».
М. Горький, (1932).
Тем временем вольница нэпа подходила к концу. В пролетарской прессе
что ни день, мелькали заголовки: «Долой халтуру и “легкий жанр”», «Хал¬
турщики не сдаются без боя», «Долой “кирпичную музыку”», «Выкорче¬
вать пошлятину на эстраде», «Музыкальный самогон»...
На заводах и предприятиях, в институтах и редакциях начали прово¬
диться показательные суды над исполнителями цыганщины («проститу-
ционного стиля»), есенинщины (о которой Бухарин как-то сказал: «Это
отвратительная, напудренная и нагло раскрашенная российская матер¬
щина») и любителями «кабацкого угара».
Весной 1929-го на Всероссийской музыкальной конференции была
принята резолюция, запрещающая исполнение и издание романсов,
так как «наряду с религией, водкой и контрреволюционной агитацией
музыка “этого типа”, заражая рабочего нездоровыми эмоциями, играет
не последнюю роль в борьбе против социалистического переустройства
общества».
Зимой 1930-го было подвергнуто тотальной чистке «Главискусство».
Директором Московского мюзик-холла назначили рабочего завода
«Авиаприбор» Оглоблина. На Апрелевской фабрике грампластинок
было уничтожено более трех четвертей матриц дисков «легкого жанра».
В стране победившего социализма образовывалась атмосфера, в кото¬
рой умирало все живое.
Эстрадники, замеченные в ис¬
полнении неразрешенного цен- Заметка из журнала
зурными органами репертуара, «цирк и эстрада». 1929
по постановлению Центропо-
средрабиса будут сниматься с
учета.

Глявд 28. Прощальная гдстрпль
707
Пролетарские Музыканты.
Организована Ассоциация Пролетарских
Музыкантов. - Выработано Положение.
Во главе инициативной группы—композитор Буг л ай.
Цель ассоциации—об'единение музыкально-творческих сил пролетариата для все¬
стороннего оформления их классовой идеологии. Деятельность ассоциации должна быть
согласована с деятельностью РКП и Коммунистическим „Интернационалом. Она должна
выразиться в пропаганде пролетарского музыкального искусства, в организации клубов,
эстрад, музыкальных выставок, в организации поездок для пропаганды пролетарской
музыки, в содействии выявлению творческих работ членов ассоциации, .в содействии
культпросветной и политпросветной работе рабочих организаций.
Ассоциация учреждает свои отделения на местах и устанавливает связь с музы¬
кальными пролетарскими об'единениями других стран.
Заметка об организации Ассоциации пролетарских музыкантов из журнала «Зрелища». 1923
Законодатели мод, создатели десятков хитов композиторы Борис Фо¬
мин, Юлий Хайт, Борис Прозоровский были репрессированы и отправ¬
лены «дорогой длинною» по этапу в ГУЛАГ. Не выдержав постоянных
упреков и обвинений, один за другим ушли в лучший мир представите¬
ли старой школы: королева бриллиантов Наталья Тамара, белая цыганка
Нина Дулькевич, звезда граммофонного мира Мария Эмская и ее экс-
супруг куплетист Дмитрий Богемский. Покончил жизнь самоубийством
задохнувшийся в идеологических тисках великолепный певец Влади¬
мир Сабинин. Как и многие, сперва Владимир Александрович искренне
пытался соответствовать и даже «обезоруживался» в советской печати:
«Приехав в 1925 году в Ленинград, я решил бросить “песенки” и дать новый
репертуар на тексты Демьяна Бедного, Николая Клюева и других советских поэ¬
тов. Результаты: раньше, когда я пел похабные “Лулу” и “Мурочку”, я работал по
восемь недель кряду, а с революционным репертуаром я имел за два месяца два
дня работы».
Впрочем, объективное положение вещей большевиков не интере¬
совало.
«Пролетарский музыкант», (1930, № 8) выходит с передовицей:
МУЗЫКАНТЫ И ВРЕДИТЕЛЬСТВО
Процесс вредительской организации "Промпартии"1 всколыхнул широкие
слои рабочего класса, крестьянства и советской интеллигенции. Музыкаль¬
ный мир тоже не остался в стороне от процесса: выносятся многочислен¬
ные резолюции и протесты против вредительства, требующие примене¬
ния самых жестких мер к вредителям и идеологам интервенции. Однако
одними этими протестами и выступлениями участие музыкантов в борьбе
Дело Промпартии - крупный судебный процесс по делу о вредительстве в промышленности,
состоявшийся 25 ноября - 7 декабря 1930 года. Перед судом предстала большая группа инженеров
и другой научно-технической интеллигенции. Они обвинялись в создании антисоветской подпольной
организации «Промышленная партия», которая занималась вредительством в различных отраслях
промышленности.

708
Песни и развлечения эпохи нэпа
Нижегородский губотдел Ра-
биса и горком эстрады устраи¬
вают оригинальную экскурсию.
Они приобрели лодку и отпра¬
вляют по Волге от Нижнего
до Астрахани четырех эстрадни¬
ков. Экскурсия будет продол¬
жаться с 25 мая по 25 августа.
За это время эстрадники долж¬
ны изучить быт и нравы народов
Поволжья,устраивать в дерев¬
нях эстрадные выступления,
инструктировать драмкружки
деревень и сел и ставить с ними
совместные спектакли, изучать
клубную работу на селе и
потребности деревенского зри¬
теля.
Местные организации Осо-
авиахима и Совфизкульта при¬
нимают активное участие в эк¬
скурсии .
На фотографии — участники
путешествия: В. Найденов,
А. Миронов - Волжский и
Ф. Ушков,
Эта группа эстрадников решила
избежать нападок и критики,
отправившись в путешествие
по Волге. Из прессы конца 1920-х
с вредительством ограничиться, конеч¬
но, не может, нужно углубить вопрос,
поставив его несколько проще и в то же
время сложнее: нет ли вредительства в на¬
шей музыкальной сфере и не могут ли
музыканты-общественники, действитель¬
но советские специалисты помочь выявить
это вредительство, уничтожить его. Мы
утверждаем, что идеологическое вреди¬
тельство в области музыки существует.
Если музыканты хотят помочь бороться
с вредительством, им нужно поднять свой
голос и обратить внимание рабочего клас¬
са и партии на конкретные факты вреди¬
тельства на музыкальном фронте.
Российская Ассоциация пролетар¬
ских музыкантов (напрямую подчиняв¬
шаяся НКВД) очередной резолюцией
рапортовала о своих успехах по «выяв¬
лению» и «уничтожению»:
«Борьба с легким жанром <...> принесла
ряд побед.
Разоблачена перед широкими массами
классовая природа легкого жанра (“цыганщи¬
на”, жестокие романсы, фокстрот, лжереволю¬
ционная халтура) как вида нэпманской музыки.
Прекращено издание сочинений нэпманских
композиторов. Запрещено исполнение пор¬
нографической и дурманящей музыки и рас¬
пространение ее через граммофонные пла¬
стинки, радио и т. д. Ликвидирована частная
лже-кооперативная лавочка, так называемая
“Ассоциация московских авторов”, состоящая
из фокстротчиков и цыганщиков во главе с вре¬
дителем Переселенцевым, осужденным судом
на 4 года строгой изоляции. Вычищены из
авторских обществ нэпманские композиторы.
Изгнаны со страниц печати идеологи нэп¬
манской музыки. Поднято широкое движение
в массах, и это главная решающая против всех
видов музыкальной пошлятины, халтуры, против буржуазных и мещанских влияний
в музыке.
<...> Это только объявление войны, ее начало, а вовсе не конец»1, - провозгла¬
шалось в финале «прокламации».
Подробнее об этом читайте в блестящем романе историка-музыковеда M. Лобановой «Со смертью
наперегонки».

Глявя 28. Прпшяльндн гйстррль
709
И хотя в 1932 году не в меру за¬
рвавшихся «вояк» разогнали, про¬
цесс по выжиганию «прогнившего
искусства» до «здоровой ткани»
продолжался.
Как пишет Наталья Лебина,
«в 1933 году Политбюро ЦК ВКП(б) при¬
няло два постановления: “О состоянии
и мерах по улучшению производства
музыкальных инструментов” и “О со¬
стоянии и мерах по улучшению произ¬
водства граммофонов, граммофонных
пластинок и музыкальных инструмен¬
тов”. Эти документы обеспечивали
контроль за созданием и исполнением
музыкальных произведений, и прежде
всего песенного жанра.
В июне 1935 года Ленинградское
Управление по контролю над зрелища¬
ми и репертуаром запретило концертное
исполнение и распространение в виде
пластинок мелодий упаднического ха¬
рактера: танго “Карие глаза”, “Сумерки”, “Забвение”, а также песен “У окна” Л. Утесо¬
ва, “Песенка Тони” А. Желобинского из кинофильма “Горячие денечки”. Инициатива
идеологических инстанций была трансформирована в нормативное суждение - ле¬
том того же года Управление ленинградской милиции подготовило приказ “О борь¬
бе с музыкантами, певцамии продавцами запрещенных песен на рынках и базарах”.
К уголовной ответственности как лица, нарушающие закон о выпуске “печатных” про¬
изведений, согласно статье 185 УК РСФСР, привлекались люди, распространявшие
пластинки с запрещенными песнями, а к административной- уличные певцы и музы¬
канты, осмелившиеся включить в свой репертуар “упаднические, жестокие романсы”.
Власть делала все, чтобы вытеснить “идеологически вредную” песню из публич¬
ной сферы повседневной жизни. Отчасти это происходило благодаря появлению
новых музыкальных форм. Они во многом соответствовали пропагандируемым со¬
ветским нормам жизни. Песни были насыщены радостным энтузиазмом, уверенно¬
стью в будущем, жизнеутверждающей энергией».
Эстрадники пачками дисквалифицировались на заседаниях аттеста¬
ционных комиссий. Гублит и Репертком сотнями запрещал к исполне¬
нию еще вчера звучавшие песни и романсы. Многие исполнители были
вынуждены на годы (если не навсегда) уйти со сцены либо кардинально
сменить репертуар. Кому-то удавалось укрыться за ширмой «этнографи¬
ческого пения», другие бодро запели рифмованные агитки, куплетисты
стали читать пресные фельетоны, танцоры, забыв про танго с фокстро¬
тами, разучивали «Яблочко» и краковяк.
Наивной и отчаянной выглядит на этом фоне попытка артиста Най-
деного ускользнуть от постоянных проверок и придирок в придуманном

710
Песни и рдэвлечения аппки нэпа
им длительном гастрольном турне.
Товарищи из «Елавискусства» хо¬
рошо выучили призыв советской
пропаганды: «Бди!»
Из Нижнего Новгорода выехал на ве¬
лосипеде эстрадник-турист В. А. Най-
деный. Найденый предполагает объ¬
ехать весь СССР. Свое путешествие
он предполагает закончить к 1932
году. Найденый предполагает в каж¬
дом проезжаемом им селе, рабочем
городке, фабричном поселке и про¬
винциальном городе останавли¬
ваться на 1-2 дня для изучения быта
и для выступлений.
Одной из основных целей поездки
Найденого является сбор материа¬
ла для будущей работы на эстраде.
Найденый в будущих своих работах
предполагает отобразить быт и нра¬
вы народностей СССР, строительство, соревнование и т. д.
Необходимо указать, что Найденый выпустил совершенно недопустимые
рекламные листовки о своей поездке. В этих листовках, не говоря уже
о безобразной рекламе, напечатаны в стихах следующие перлы:
Эх, страна ты моя родная, Необъятная Красная Русь
В Ледовитом я море умоюсь, А Кавказом жарким утрусь.
Холод и жар нипочем мне; Это я пролетаю в пурге,
Я сегодня в пылающем юге, Послезавтра - в холодной тайге.
Идея хорошая, но мы не уверены, что такого рода эстрада нужна деревне.
Гублитам тех городов, через которые проезжает Найденый, следовало бы
внимательно просмотреть его репертуар.
Бедный наивный идеалист товарищ Найденый! Везде тянулась
за ним когтистая лапа цензуры. Есть ощущение, что доехать ему уда¬
лось лишь в одну сторону - до «холодной тайги» в Нарымском крае...
А на воспетых им необъятных просторах Красной Руси звучали уже со¬
всем другие мотивы:
Вьются флаги, льются песни
По Союзу ССР.
С каждым годом интересней
Жить становится теперь!

БИБЛИОГРАФИЯ
1. Авдеев, В. Ф. Ленька Охнарь / В. Ф. Авдеев. - М.: Молодая гвардия, 1957
2. Акимов, В. Б., Леонид Утесов / В. Б. Акимов. - М.: ACT, 1999
3. Алексеев, А. Г. Серьезное и смешное / А. Г. Алексеев. - М.: Искусство, 1984
4. Амчиславский, Б. «Я родился в Одессе...» / Б. Амчиславский, Э. Амчиславский. - Нью-Йорк: EDNA
Media Corp., 2009
5. Антипенко, Э. Н. Беседы с Козиным / Э. Н. Антипенко. - Новосибирск: Сибтехнорезерв, 2004
6. Арби, Ю. Чечетка / Ю. Арди [Ю. К. Мацевский] - М.: Теакинопечать, 1927
7. Архипова, А. С. Фольклор и власть в закрытом обществе / А. С. Архипова, С. Ю. Неклюдов // НЛО. -
2010. - № 101
8. Балтер, Б. И. До свидания, мальчики! / Б. И. Балтер. - М.: Советский писатель. 1965
9. Бахтин, В. С. Песни XX века / В. С. Бахтин // Живая старина. - 2001. - № 3
10. Бессонов, В. А. Большой Шездниковский переулок, 10 / В. А. Бессонов, Р. М. Янгиров. -
М.: Московский рабочий, 1990
11. Блюменау, Р. В. Цыгане на эстраде / Р. В. Блюменау. - М.: Теакинопечать, 1926
12. Божко, В. А. Сергей Есенин в Харькове / В. А. Божко. - Харьков: Мачулин, 2008
13. Борисов, Б. С. История моего смеха / Б. С. Борисов. - М.: Теакинопечать, 1929
14. Брик, О. М. Эстрада перед столиками / О. М. Брик. - М.: Теакинопечать, 1927
15. Брюсова, Н. Я. Против нэпманской музыки. / Н. Я. Брюсова, Л. Н. Лебединский. - М.: Муз. сектор, 1930
16. Воображаемый концерт. Рассказы о мастерах советской эстрады: [сборник биографической
информации] / ред., сост. А. Бейлин. - Л.: Искусство, Ленинградское отд-ние, 1971
17. Галкин, А. Песни беспризорных детей / А. Галкин.- Саратов: Издание автора, 1926
18. Гершуни, Е. И. Рассказываю об эстраде / Е. П. Гершуни. Рассказываю об эстраде. - Л.: Искусство, 1968
19. Глубоковский, Б. А. «49» / Б. А. Глубоковский. - Остров Соловки: Бюро печати УСЛОН, 1926
20. Голицын, С. М. Записки уцелевшего / С. М. Голицын. - М.: Орбита, 1990.
21. Голос народа. Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932. -
М.: РОССПЭН, 1998
22. Грошева, Е. А Жемчужины мира музыки. Ирма Яунзем / Е. А. Грошева. - М.: Изд. фонд И. Архиповой, 2001
23. Дадамян, Г. Г. Атлантида советского искусства / Г. Г. Дадамян. - М.: ГИТИС, 2010
24. Долматовский, Е. А. Рассказы о твоих песнях / Е. А. Долматовский. - М.: Детская литература, 1973
25. Драгилев, Д. Г. Лабиринты русского танго / Д. Г. Драгилев. - СПб.: Аллатейя, 2008
26. Елагин, Ю. Б. Укрощение искусств / Ю. Б. Елагин. - М.: Русский путь, 2002
27. Жирков, Г. В. История цензуры в России в XIX-XX вв.: учебное пособие / Г. В. Жирков. - М.: Аспект-
пресс, 2001
28. Журналы и газеты 1910-1930-х гг. «Театральный еженедельник», «Маски», «Дивертисмент», «Рампа
и жизнь», «Новая рампа», «Рампа», «Пролетарский музыкант», «Зрелища», «Цирк», «Цирк и эстрада»,
«Рабис», «Новый зритель», «Рабочий зритель», «На литературном посту», «Рабочий и театр»,
«Соловецкие острова», «Новые Соловки», «Перековка», «Известия», «Иллюстрированная Россия»
(Франция), «Театр и жизнь» (Франция), «Рубеж» (Китай) и др. издания.
29. Заборский, М. А. Голубые «разговоры»: Рассказы аэронавигатора. - М.: Московский рабочий, 1979
30. Завьялова, И. И. - Шуты его величества Пролетариата / И. И. Завьялова. - М.: Комментарий, 2011
31. Запрещенные песни (песенник) / ред. Р. Шипов. - М.: Современная музыка, 2002
32. Зощенко, М. М. Избранное / М. М. Зощенко.- М.: Правда, 1981
33. Измозик, В. С. Петербург советский: новый человек в старом пространстве 1920-1930-е.
Социально-архитектурное микроисторическое исследование / В. С. Измозик, Н. Б. Лебина. - СПб.:
Крига, 2010.
34. Иконников-Галицкий, А. А. Хроники петербургских преступлений: в тихом омуте нэпа. 1922-1926
/ А. А. Иконников. - СПб.: Азбука-Классика, 2008
35. Ильф, А. И. Дом, милый дом. Как жили в Москве Ильф и Петров / А. И. Ильф. - М.: Ломоносовъ, 2013
36. Ильф, И. Двенадцать стульев. Золотой теленок / И. Ильф, Е. Петров. - М.: Советский писатель, 1935
37- Кожевников, А. В. Шпана: из жизни беспризорных / А. В. Кожевников. - М.-Л.: Госиздат,1929
38. Коралли, В, Ф. Сердце, отданное эстраде: Записки куплетиста из Одессы / В. Ф. Коралли. - М.: Ис¬
кусство, 1988
39- Кравчинский, М. Э. Песни, запрещенные в СССР / М. Э. Кравчинский - Н. Новгород: ДЕКОМ, 2008
40. Кравчинский, М. Э. Русская песня в изгнании, изд. 2-е / М. Э. Кравчинский - Н. Новгород: ДЕКОМ, 2008
41. Кравчинский, М. Э. Звезды царской эстрады. - Н. Новгород: ДЕКОМ, 2011
42. Кравчинский, М. Э. История русского шансона / М. Э. Кравчинский. - М.: Астрель, 2012
43- Краснянский, Э. Б. Встречи в пути,- М.: ВТО, 1967
44. Кузякина, Н. Б. Театр на Соловках / Н. Б. Кузякина.- СПб.: Дмитрий Буланин, 2009
45- Лебедева, В. Г. Судьбы массовой культуры России. Вторая половина XIX - первая треть XX века. -
СПб.: Изд-во С.-Петерб. университета, 2007
46. Лейферт, А. В. Балаганы / А. В. Балаганы. - [Пг.]: Еженедельник Петрогр. гос. акад. театров, 1922
47. Леонов, Л. М. Вор / Л. М. Леонов.- М.: Советский писатель, 1979
48. Лимонов, Э. В. Великая мать любви / Э. В. Лимонов. - СПб.: Амфора, 2002
49. Лобанова, М. Н. Со смертью наперегонки / М. Н. Лобанова www.anticompromat.org/raznoe/
lobanoval.htm

712
Песни и развлечения эпохи нэпа
50. Лыкошин, А. И свет во тьме... / А. Лыкошин. - М, 2012
51. Маро (Левитина, М. И.) Беспризорные: социология, быт, практика работы / М. И. Левитина. - М., 1925
52. Мархасёв, Л. С. Серенада на все времена / Л. С. Мархасёв. - Л.: Советский композитор, 1988
53. Мархасёв, Л. С. XX век в легком жанре / Л. С. Мархасёв. - СПб: Композитор, 2006
54. Мастера эстрады: сб. очерков о мастерах разговорного жанра / ред. Д. И. Золотницкий. - М.; Л.:
Искусство, 1964
55- Маяковский, В. В. Собр. соч. в 13 т. / В. В. Маяковский. - М.: Художественная литература, 1956-1958
56. Мечик, Д. И. Выбитые из колеи / Д. И. Мечик - Нью-Йорк: Memory publishing, 1984
57. Мечик, Д. И. Закулисные курьезы / Д. И. Мечик.- Нью-Йорк: Memory publishing, 1986
58. Морозов, Л. Ф. Решающий этап борьбы с нэпмановской буржуазией (1926-1929) / Л. Ф. Морозов. -
М.: ВПШиАОН, I960
59. Москва с точки зрения / под ред. Е. Уваровой. - М.: Искусство, 1991
60. Набатов, И. С. Заметки эстрадного сатирика / И. С. Набатов.- М.: Искусство, 1957
61. Неверли, И. В минуты роковые / И. Неверли. - М.: Орбита, 1991
62. Недоброво, В. В. Н. П. Смирнов-Сокольский / В. В. Недоброво. - М.: Теакинопечать, 1927
63. Нежный, И. В. Былое перед глазами / И. В. Нежный. - М.: ВТО, 1963
64. Окунев, Н. П. Дневник москвича 1917-1924 / Н. П. Окунев. - М.: Воениздат, 1997. - М.: Воениздат, 1997
65. Падво, М. О некоторых жанрах эстрады. / М. Падво, С. Воскресенский. // Эстрада (Пути советской
эстрады). - М.-Л.: Теакинопечать, 1928
66. Парнах, В. Я. Жирафовидный истукан / В. Я. Парнах. - М.: Пятая страна, Шлея, 2000
67. Петров, Г. И. Нэп в Ставрополе в воспоминаниях подростка тех времен (1923-1930 гг.) /
Г. И. Петров. - Ставрополь, 2004
68. Петровский, М. С. Городу и миру / М. С. Петровский. - Киев: Дух и литера, 2008
69. Платонов, А. П. Чевенгур / А. П. Платонов. - М.: Высшая школа, 1991
70. Поляков, В. С. Товарищ смех / В. С. Поляков. - М.: Искусство, 1976
71. Поляновский, Г. А. 70 лет в мире музыки / Г. А. Поляновский. - М.: Советский композитор, 1977
72. Радунский, И. С. Записки старого клоуна / И. С. Радунский. - М.: Искусство, 1954
73. Ром-Лебедев, И. От цыганского хора к театру «Ромэн» / И. Ром-Лебедев [И. И. Лебедев]. -
М.: Искусство, 1990
74. Рыбаков, А. Н. Выстрел / А. Н. Рыбаков. - Кызыл: Тувинское книжное изд-во, 1985
75. Савицкий, Е. Я - «Дракон». Атакую!.. / Е. Я. Савицкий. - М.: Молодая гвардия, 1988
76. Савченко, Б. А. «Вадим Козин» / Б. А. Савченко. - Смоленск: Русич, 2001
77. Савченко, В. Неофициальная Одесса эпохи нэпа. - М.: Росспэн, 2012
78. Смирнов-Сокольский, Н. С. Сорок пять лет на эстраде / Н. С. Смирнов-Сокольский. - М.: Искусство, 1976
79. Солоневич, И. Л. Народная монархия / И. Л. Солоневич. - Буэнос-Айрес, 1973
80. Сушков, М. П. Футбольный театр / М. П. Сушков. - М.: Молодая гвардия, 1981
81. Тарахно, П. Г. Жизнь, отданная цирку / П. Г. Тарахно. - М.: Искусство, 1977
82. Тенин, Б. М. Фургон комедианта / Б. И. Тенин. - М.: Искусство, 1987
83. Териков, Г. К. Куплеты в цирке и на эстраде / Г. К. Териков. - М.: РОССПЭН, 2005
84. Тихонова, Н. И. Белая цыганка / Н. И. Тихонова. - М.: ACT, 2000
85. Толстой, А. Н. Собр. соч. в 10 т. / А. Н. Толстой. - М.: Терра, 2001
86. Уварова, Е. Д. Русская советская эстрада 1917-1929 / Е. Д. Уварова. - М.: Искусство, 1976. -
М.: Искусство, 1976
87. Уколова, Е. П. Счастливый неудачник / Е. П. Уколова, В. С. Уколов. - М.: Современная музыка, 2010
88. Утесов, Л. О. Спасибо, сердце! / Л. О. Утесов. - М.: ВТО, 1961
89. Хаммер, А. Мой век - двадцатый. Пути и встречи / Арманд Хаммер. - М.: Прогресс, 1988
90. Хотулев, В. В. Клавдия Шульженко. Жизнь. Любовь. Песня / В. В. Хотулев. - М. - Смоленск: Олимп;
Русич, 1998
91. Частушки / сост. Ф. М. Селиванов // Библиотека русского фольклора в 15 томах. -
М: Советская Россия. 1990. - Т. 9
92. Чепалов, А. И. Судьба пересмешника, или Новые странствия Фракасса / А. И. Чепалов. - Харьков, 2001
93. Чирков, Ю. И. А было всё так... / Ю. И. Чирков. - М.: Политиздат, 1991
94. Шаболтай, П. М. Золотая старая эстрада / П. М. Шаболтай; под ред. Г. Н. Замковец. - М.: 2010
95. Шаболтай, П. М. Потомки скоморохов / П. Шаболтай; под ред. Г. Замковец). - М.: 2011
96. Шаламов, В. Т. Воспоминания / В. Т. Шаламов. - М.: ACT, 2003
97. Шарапов, Ю. П. Первая «оттепель»: нэповская Россия в 1921-1928. Вопросы идеологии и культуры
/ Ю. П. Шарапов. - М.: Ин-т российской истории РАН, 2006
98. Шейнин, Л. Р. Записки следователя / Л. Р. Шейнин. - М.: Художественная литература, 1979
99. Шереметьевская, Н. Е. Танец на эстраде / Н. Е. Шереметьевская. - М.: Искусство, 1985
100. Шилов, А. В. Из истории первых советских песен. /А. В. Шилов. Из истории первых советских
песен. - М.: Советский композитор, 1963
101. Ширяев, Б. Н. Неугасимая лампада / Б. Н. Ширяев. - Нью-Йорк: Изд-во им. Чехова, 1954
102. Штейнпресс, Б. С. К истории цыганского пения. - М.: Гос. муз. изд-во, 1934
103. Штильмарк, Р. А. Падшие ангелы / Р. А. Штильмарк - Душанбе: Наследники Штильмарка, 1992
104. Шубникова-Гусева, Н. И. Русское зарубежье о Есенине / Н. И. Шубникова-Гусева. - М.: Инкон, 1993
105. Шульгин, В. В. Три столицы / В. В. Шульгин. - М.: Современник, 1991
106. Эренбург, И. Г. В Проточном переулке: роман / И. Г. Эренбург // Поли. собр. соч. в 9 т. - М.-Л.: Земля
и фабрика, 1927. Т. 7
107. Эренбург, И. Г. Люди. Годы. Жизнь. - М.: Советский писатель, 1990

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН
Авраамов (Краснокутский) Арсений 689,
690, 69/, 692, 693, 694
Агапкин Василий 65
Александров Александр 65, 639,
654, 655, 679
Ангорский Сеня 273, 274
Аренс Эльга 247, 468, 480, 481, 482
Асеев Николай 59,614,651
Бабанова Мария / 68
Безыменский Александр 445, 497,
568, 637, 692
Белогорская Елизавета 465, 468,
4/3, 56/, 645
Бернардов Федор 272
Бернес Марк 358
Блантер Матвей /54, /67, /69, /92, /96,
/97, 363, 438, 463, 627, 629, 63/, 674
Блюменау Ростислав 2/, 29, 75, /58, 235,
376, 386, 389, 394, 38/, 392, 495, 497,
498, 537, 7/2
Богемский Дмитрий 6, 258, 286, 28/,
358, 625, 767, 711
Борисов (Гурович) Борис 366, 3/ /,
328, 332 335, 337, 338, 369
Вдовин Арнольд 8 3
Вертинский Александр 6, 66, /85,
258, 259, 277, 327, 357, 37/,
372, 373, 374, 375, 378, 44/, 479, 532
Вильтзаком Николай 311
Высоцкий Игорь 86, 269, 276
Гаркави Михаил /92, /93, 267, 366,
363, 452, 453, 622, 673, 677
Гартевельд Вильгельм 5 7 6
Герман Павел /26, /87, 282, 4/6, 426, 437,
462,482,486,489,497,565,622,625,634,
646, 647, 648, 65/
Гершуни Евгений 117, 209, 260, 341, 681
Гибшман Константин 2/6, 366, 365, 479
Глебова Вера 348, 5/8, 653
Глиэр Рейнгольд /2/, 689
Глубоковский Борис15,165, 371,428,469,
470,550,587-595,597,599,600,602,608
Шлейзовский Касьян 110, 141, 150,
160 162, 165, 168, 195
Григорьев (Горинштейн) Павел 64 /
Грилль Аркадий 131, 304, 646
Громов Аркадий/98,314,316,317,329,340
Гурко Иван /35, 278, 279, 29/
Гутцинский Василий 226, 275, 282 291,
3/7, 329, 336, 357, 5/6,5/8,565, 566
Давиденко Александр 59, /2/, 347, 397,
651-655, 689
Д’Актиль (Френкель) Анатолий
Дарская Мария
637,
646, 674
2/, /65, 2/6, 3/6,
345, 348, 464, 518, 653
Дарский Евсей 5 8
Дегтярева Ольга /9/, 622
Днепров Митрофан 262, 477
Дризо Лев /54, 156
Дулькевич (Бабурина) Нина 278, 365,
394,466,462,469,43 /, 436,489,676, 707
Дунаевский Исаак 187, 216, 269, 462
Жаров Александр 175, 356, 637
Загорская Анна45б, 466,46/, 477,53/, 533
Задольский Боба 341, 342, 343
Зеленая Рина 66, 94, /92-/94, 198,
199, 200, 358, 625, 678
Зелинский Петр 553, 554
Зингерталь Лев 134,222,258,
305-309, 329, 524
Ипполитов-Иванов Михаил 121, 650
Кавецкий Валентин 286, 566
Камчатов Дмитрий 5 72
Ковалева Ольга 454, 455, 457, 762
Коваль Мариам /2/, 653
Козин Вадим 58,59, /18,293,518,566, 676
Колумбова Лидия 196, 197, 245, 489
Коралли Владимир 362,304,329,330,331,
332,343,344,345,369,462,465,466,545,613
Коррадо Цезарь 258, 329, 336
Кошевский Александр 191
Красавин Григорий 266, 5/6, 5/5
Красев Михаил 566
Красный (Брянский) Саша 338 341,
657, 576
Кручинин (Хлебников) Николай 38/,
384, 394
Кручинин Валентин /25, 150, 221, 226,
370, 436, 477, 488, 489, 505
Кустинский Николай 86
Лазаренко Виталий
Лахтин Михаил
Леонов Лев
Липатов Василий
Лопухов Федор
Лукин Лев
241-243, 361
436
100, 258, 548, 549
615 619
141, 168
110, 168
Малахов (Бялковский) Казимир 89, 373,
4/8, 673, 675, 676, 677
Мамонтов Яков /36
Мармеладов Григорий 258, 324, 577, 578
Масс Владимир 150, 194-196, 627, 632
Матов (Стрелков) Алексей 285, 29/ -293
Махина Ядвига 463

714
Песни и развлечения эпохи нэпа
Менделевич Александр 500, 502, 505,
569, 422, 451
Местечкин Марк 155, 167, 192, 250, 261
Милич Владимир 512, 514-517, 540, 477
Милич Клара 468, 470, 471
Милютин Юрий 154, 160, 192, 195,
245,625, 674
Морской Николай 78,187,245
Морфесси Юрий 557, 558, 561,
575, 486, 490, 529
Муравский (Бартосяк) Петр 500, 524,
525, 516, 566
Мясковский Николай 121
Набатов (Туровский) Илья 264, 502,
508, 527-552, 549, 678
Оленин Даниил 187, 245, 246, 575,
408, 409, 411
Орлова Анна 455, 456
Орлова Любовь 145
Осенин Оскар 226, 228, 404, 416, 566,
625, 626, 627
Панина Варя 581, 595, 406, 425, 582
Парнах Валентин 108 111, 114, 115, 177
Плевицкая Надежда 6, 297, 546, 557, 560,
576, 450, 457, 462, 472
Погодин (Пиливер) Аркадий 556, 675,
678, 679
Подревский Константин 120,151,227,228,
408, 417, 458, 494, 555, 650
Покрасс Даниил 477
Покрасс Дмитрий 125, 426, 654, 657,
658, 659, 644
Покрасс Самуил 282, 404, 641
Полевая-Мансфельд Нона 540,468,485 -485
Полонский Артур 120, 146, 415, 555
Поляков Егор 580, 582, 584-586, 402
Полякова Настя 557, 558, 581, 587, 595
Прозоровский Борис 54,125,154,404-408
Радунский Иван 510-512
Разумный Михаил 179, 209
Раисова (Магазинер) Раиса 558, 555
Райский Петр 5 0 5
Рассказова Анна 86, 529
Рикоми (Берман) Зинаида 575,468,
478, 479, 481
Рович Инна 125, 451, 468, 477, 478, 627
Ром-Лебедев Иван 580, 595, 425, 427
Русланова Лидия 7, 449-455
Савояров Михаил 260, 275-278, 515
Сарматов Станислав 258, 259, 557
Северский (Скородумов) Михаил 702-
704, 580
Слонимский Сергей 5 7
Смирнов-Сокольский Николай 259, 275,
289, 296, 500, 517,
519, 520, 521, 525, 526, 527, 551, 546
Соколов Иван (Джон Данкер) 110,
126, 129, 150,151, 210
Сокольский Сергей 258, 259, 275, 285,
289, 296, 500, 517, 519, 520, 521,
525, 526, 527, 551
Спари Андрей 265
Станевский Мечислав 510, 511
Степовая Анна 557, 527-555, 599
Строк Оскар 154, 518, 524, 567
Тагамлицкий Николай 255, 256, 407,
551 555, 555, 556, 558 541, 556, 679
Тамара (Митина-Буйницкая) Наталья 6,
87, 558, 486, 487, 707
Теплицкий Леопольд 118, 119
Троицкий Павел 258, 557
Троянов Иван 127
Тэрьян Ринна 400, 409, 458, 468, 485
Убейко Юлий 258, 558, 545
УтесовЛеонид 7, 105, 118, 151 140,
158, 168, 194, 195, 222, 261, 282,
295, 294, 296, 500, 509, 550, 540,
557, 567, 568, 421, 510, 512, 515,
518, 524, 598, 622, 627, 674, 709
Фельдман Яков 251
Фомин Борис 406, 408, 409, 416-418, 120,
125, 150, 151, 154, 166, 226, 674, 707
Фореггер Николай 162-168,
191, 194, 202, 682, 684
ФрединПетр 261
Хайт Юлий 125, 125, 154, 409, 457,
477, 621, 622, 646 651, 707
Хенкин Виктор 298, 299, 557, 410,
457, 452, 552, 646, 578
Хенкин Владимир 298, 299
Цейтлин Лев 688
Церетели Тамара 54, 400, 402, 405,
408-410, 412, 415, 456, 451
Цфасман Александр 118, 120, 121,
125 127, 477, 674, 675, 679
Чаров Александр 295, 294
Чарский Сергей 265
Черная Ляля 594
Шабшай Вера 169
Шаляпин Федор 6, 24, 252, 268, 556, 557,
561 569, 571, 587, 596,451,511, 514
Шишкин Михаил 555, 554
Шостакович Дмитрий 151, 152, 195, 441,
448, 655, 654, 692
Шульженко Клавдия 7, 509, 462 467,
480, 615
Эрдман Николай 154, 140, 190,
192-195, 566, 625, 626
Юровская (Панкратова) Екатерина 121,
400, 402, 414, 422, 425, 627, 580
Юрьева (Ливикова) Изабелла 7, 95,
120, 121, 162, 400, 409, 414, 415,
418 425, 457, 697
Ядов (Давыдов) Яков 154, 186, 226, 286,
525, 510, 512 520, 566, 655
Яунзем Ирма 456, 457, 459, 460, 701

ОГЛАВЛЕНИЕ
«Было время нэпа разгулом и вертепом» 5
Глава 1. ВЕСЕЛЫЕ НИЩИЕ 9
Глава 2. ПЕСНИ БЕСПРИЗОРНИКОВ 32
«По приютам я с детства скитался...» 35
Трамвайные минестрели 48
«А поезд мчит Москва - Кавказ...» 54
«Путевка в жизнь» 65
Глава 3. ПИВНАЯ ЭСТРАДА 67
Всё для пролетария! 67
Рождественское стояние 73
Беспрерывное кабаре 81
Цветы культурного быта 89
Пусть содрогнутся Европа и Азия, когда гуляет наша буржуазия! 92
«Эрмитаж» 94
«Крыша» 97
«Прага» 99
Заходи, кому не лень! 101
Онэпивание 104
Глава 4. ОРКЕСТР-ПЕРЕПОЛОХ 108
Первый джаз-банд 108
«Оркестр вещей» 114
Шоколадные ребята 115
Чемоданчик джазмена 118
Аллилуйя! 120
Король гавайской гитары 126
«Теа-джаз» 131
Глава 5. ДАВАЙТЕ, ЛЮСЯ, ПОТАНЦУЕМ! 141
Время движения 141
«Фокстерьеры» 144
«Здесь танцуют - станцуй и ты!» 150
Последнее танго 154
Чечетка и чечеточники 157
Глава 6. ЭКСЦЕНТРИЧЕСКИЕ ТАНЦЫ. 30 GIRLS 160
«Танцы машин» 162
Танцы революции 166
Еврейское танго 168
От фокстрота к «Яблочку» 170
Глава 7. ТЕАТРЫ-КАБАРЕ 176
Культтрегеры 176
«Кривой Джимми» 184
«Кабаретный Шекспир» 185
«Нерыдай» 191
«Заверни» 201
Рассказ бывшего нэпмана 204
Глава 8. СТАВКИ СДЕЛАНЫ, ГОСПОДА! 207
Глава 9. ВАЖНЕЙШЕЕ ИЗ ИСКУССТВ 221
Глава 10. НА МАНЕЖЕ - ТЕ ЖЕ! 239
Лучшее место в мире 239
Красный шут 241
Карабкается акробат 244
Вентрологи, имитаторы, гипнотизеры, мнемотехники 248
Факиры 252

716
Песни и развлечения эпохи нэпа
Глава 11. ШУТЫ ПРОЛЕТАРИАТА 256
От кинто до фрачника 256
Утром - в газете, вечером - в куплете 259
Король эксцентрики 275
Артист из пивной «Стоп-сигнал » 278
Легенда «граммофонного мира» 280
Любимец рабочих окраин 282
Советский Чарли Чаплин 291
Комхоры 293
Короли смеха 296
Конферансье 300
Патриарх жанра 305
Бим-Бом и К0 ЗЮ
Бывалый 317
Аполлон 328
Папа «нэпмана» Борсамбор 332
Не жизнь, а песня 338
Юморист-инвалид 341
Глава 12. ЧАСТУШКИ - ФОЛЬКЛОР ПРОЛЕТАРИЕВ 345
Глава 13. «СКОМОРОХИ» БЕЛЫЕ И КРАСНЫЕ 357
Бывшие 357
Господин народный артист 3б1
Белогвардейский Пьеро 371
Глава 14. ЦЫГАНЕ НА ЭСТРАДЕ 379
«Цыганочка» для наркома 379
Цыгане на новом пути 381
Цыгане и медведи 383
Истертый гриф 386
Цыганская болезнь 388
Новые звездочки 394
Глава 15. «ЦЫГАНЩИНА» - САУНДТРЕК УГАРА НЭПА 400
Белые цыганки 400
«Эх!..» 401
Забытая легенда 405
Мадам Аншлаг 414
Романс для миллионера 423
Листая старые афиши 430
«И льется пэсня!» 433
«Красные романсы» 438
Глава 16. ПЕВИЦЫ НА ВСЕ ВРЕМЕНА 449
Душа-певица 449
Конкурирующая фирма 454
Мармелад и перец 456
Забытое имя 460
Королева лирической песни 4б1
Глава 17. ЭСТРАДНОЕ МОНПАНСЬЕ 468
Подруга поэтов 468
Слышен звон «Бубенцов» издалёка 471
Многогранная субретка 478
Разлучница 480
«Кровь падишаха» 482
Sic transit gloria mundi 486
Глава 18. ПЕСНИ НОВОГО БЫТА 488
«Кирпичики» для «Манькиного поселка» 488
«Кому нужна такая фря?» 494

Оглавление
717
«Иду по Невскому проспекту...» 499
«Коломбина» на грузовике 501
«Томная мразь» 505
«Посмотрите, как нелепо расплылася рожа нэпа...» 506
«Бублички» 510
Глава 19. БЛАТНАЯ ПЕСНЯ: ИСТОРИЯ И ЗАГАДКИ 521
«И я ищу, пардон, читатель, blat...» 521
«Вот она какая!» 524
«Ботиночки» 526
По следам шантанной певицы 527
«Песни улицы» 531
«Слесарша» 535
«Его песенки исполняются повсеместно!» 538
Глава 20. ЕВРЕЙСКАЯ НАРОДНАЯ БЛАТНАЯ ХОРОВОДНАЯ 541
Мыльная опера про Шнеерсона 542
«Недолго длилось счастье Шнеерсона...» 546
«Новый шарабан» 553
Глава 21. ПЕСНИ СОВЕТСКИХ АПАШЕЙ 556
Фольклор хулиганерии 556
«В Оляховском переулке» 560
«Мы ребята-ежики» 562
«Мурка» 565
Глава 22. ПЕСНИ КАТОРГИ И ССЫЛКИ 570
«Динь-дон, динь-дон - слышен звон кандальный...» 570
Любимые песни Ильича 574
Метаморфозы 580
Нэп на Соловках 583
Соловецкий Мольер 586
Соловки-Москва-Ваганьково 600
Терзая тюремную лиру 606
DiaBa 23. СЕРГЕЙ ЕСЕНИН: «ЖИЗНЬ МОЯ ЗА ПЕСНЮ ПРОДАНА» 610
Глава 24. ЗАМОРСКИЕ ГОСТИНИЦЫ ДЛЯ СОВЕТСКОЙ ЭСТРАДЫ 621
DiaBa 25. ПЕСНИ РЕВОЛЮЦИИ 636
Советские трубадуры 637
«Всё выше, и выше, и выше...» 646
«Нас побить, побить хотели...» 651
Глава 26. ОТРЕЧЕМСЯ ОТ СТАРОГО МИРА! 656
«Живая газета» 656
Безбожники 665
Артист в бутсах 674
Московский гамен в «Синей блузе» 678
«“Синяя блуза” больна» 680
Глава 27. МУЗЫКАЛЬНЫЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ 686
Персимфанс и Пердуханс 686
Симфония гудков 689
Чудо техники - полихорд 693
«Музыкальный трактор» терменвокс 694
Ильстон 697
«Говорит Москва!» 700
Назад в будущее 704
Глава 28. ПРОЩАЛЬНАЯ ГАСТРОЛЬ 706
Библиография 711
Указатель имен 713

18+
Литературно-художественное издание
(с подарочным mp3 диском)
Максим Эдуардович Кравчинский
ПЕСНИ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ ЭПОХИ НЭПА
Литературный
и художественный редактор
Редактор
Верстка
Корректоры
Дизайн серии
Дизайн обложки
Ответственная за выпуск
Яков Гройсман
Ольга Задворных
Светлана Сорувка
Дина Коржевская,
Лев Зелексон
Вячеслав Петрухин
Ольга Лисина,
Михаил Солуянов
Ольга Червонная
Помещены фотографии из архива М. Кравчинского, советских журналов
и зарубежных изданий 1920-х годов и других открытых источников.
Фамилии авторов фотографий владельцу архива и издательству неизвестны.
Невысокое качество отдельных фотографий
обусловлено исходным материалом.
Подписано в печать 23.09.2014
Формат 60 х 100/16. Гарнитура GaramondBookNarrowC.
Печать офсетная. Бумага офсетная.
Физ. печ. 45 л. Тираж 2000 экз. Заказ № 6973
Издательство ДЕКОМ, 603155, Нижний Новгород,
ул. Большая Печерская, 28/7,
тел. (831)4-111-181.
E-mail: izdat@dekom-nn.ru http://www.dekom-nn.ru
Отпечатано согласно предоставленному
оригинал-макету в ООО «Фактор Друк».
61030, Украина, г. Харьков, ул. Саратовская, 51.

ш
и
ш и
Серия открыток (1-6) «Типажи нэпа ». 1923 год. Неизвестный художник.
Зефирщиками называли беспризорников, торгующих табаком. Слово возникло
от папирос марки «Зефир» петроградской фабрики им. Троцкого.
Клешник - модник в расклешенных брюках. О таких ходила частушка:
Эх вы, клешники,
Да что вы сделали:
Бабьи юбки на штаны
Переделали!

пив
Куплетист
ПЕ5ИЦА
БАРЭ.
Специально для этой книги художницы Гульмира и Эльмира Гамзаевы нарисовали
«Певицу кабаре», а Аркадий Сержич создал нового персонажа - «Куплетиста»

Лубочная открытка с пропагандистской частушкой. Художник В. Хвостенко. 1928
ЯШттно людям; 11 петлю
с1шесВстеснения j дли/
Открытка, пропагандирующая радио и заодно светлый образ Председателя
Всероссийского ЦИКМ. И. Калинина. Художник А. Куликов. 1928

Сборник красноармейских частушек
В. Князева. 1925
вып. С ГРАХОВА Я '29*
БИБЛИОТЕКА КРЕСТЬЯНИНА
МЕСИМ
ПРО
В сборник «Песен про страховку » 1925 года
вошли песни, басни и частушки:
«Общая страховка», «Как приехал к нам
агент», «Говорильная труба» и др.
Ноты «кино-песен»

В первые годы нэпа пластинки часто Любимая песня Ильича «Замучен тяжелой
печатались с дореволюционных матриц неволей». 1928
пяти лещ
Пролетарии
Всех стран.
Соединяйтесь!
>:ИИРПЦЧ И НИ"
русская косна
«сп. хор Алехина.
. Ng О X 235
Пластинка фабрики«Пятилетия ...переименованной в 1925 году в фабрику
Октября»... «Памяти 1905 года»
Власть одной рукой фокстрот запрещала, Удивительно, но знаменитый хулиганский
а другой издавала на пластинках... шлягер Утесова «С Одесского кичмана» был
записан на пластинку уже после <угара
нэпа», в 1932 году
Все фото пластинок предоставлены сайтом www.mssian-records.com

Песни нового быта
Все нотные сборники из коллекции А. Павленко (www.russianartcollection.ru)

Нэпманские хиты
ТГа1?ЛИНИЙ ХМГТ
«Во время нэпа Москву залил потоклгтоново-бананных песенок с обязательной
экзотической обстановкой...» (С. Максимова «Ноев ковчег»)
Все нотные сборники из коллекции А. Павленко (www.russianartcollection.ru)

Нэпманские танцы
Все нотные сборники из коллекции А. Павленко (www.russianartcollection.ru)

ДУШМ'НР
+ CD в подарок
Серии «ИМЕНА» и «РУССКИЕ ШАНСОНЬЕ» -
это книги наших современников,
известных российских и зарубежных писателей и поэтов,
артистов и режиссеров, музыкантов и исполнителей.
Их воспоминания и размышления о людях
и событиях нашей эпохи, о времени и о себе.
Имеются в продаже следующие книги:
Раз уж ты
* хочешь
+ CD в подарок
+ CD в подарок

ИННА СУББОТИНА
приглашает на прогулку по России эпохи нэпа.
Вояж пролегает по бульварам и рыночным площадям,
пивным и ресторанам, шикарным кабаре и салонам
«красной аристократии». Везде, где звучала музыка.
Нэпманская эстрада - лоскутное одеяло из мелодий танго, фокстрота,
джаза, песенок нового быта, озорных куплетов беспризорников, уличных
баллад, пряных экзотических мотивов и страстных цыганских романсов.
Сегодня до нас дошли лишь осколки этой великолепной мозаики: «Кирпичики»
с «Бубличками» да «Стаканчики граненые», что выпевались перед «Дорогой
длинною». Меж тем, 20-е годы являли собой просто Клондайк талантов.
Инна Субботина возвращает к жизни дюжину забытых шлягеров и, добавив
к ним несколько посвящений ушедшей эпохе, представляет уникальный
альбом «Забытые песни нэпа».
Запись сделана на студии MMS-Records полностью аналоговым методом
без использования цифровых технологий, что еще больше приближает нас
к прошлому.
Живые инструменты, артистизм и кураж!.. А что еще нужно, чтобы с головой
окунуться в атмосферу кабаре 1920-х годов!
www.subbotina.ru
www.mms-records.ru

V
к. У
мздатеЛъство выражают огромную благодарность
Марковицу (Москва), создателю сайта www.
рнтову (США) и всем его участникам,
ощты своих у нищ гьных собраний, за помощь в компиляции
г щакже совреМёщ?и^Щорам-исполнителям.
держит три раздела:
>-диск со,
Финальные записи 1920-1930-х гг. из частных собраний 52
. Шлягеры эпохи нэпа. Записи 1950-2000-х гг. - 42 трека.
3. Избранные песни из альбома И. Субботиной «Забытые песни нэпа»
Звук в формате MP3 -320 кб/сек.
Общее время звучания: 5 часов 5 минут.

Х.А5ДРБ
ДЕКОМ
ия эпо:
ется
ню выражают огромную калле
:у (Моста), создателю сайта
HIM) и всем его участникам,любезно
цийшъных собраний, за помощь в д
щ шторам - исполнителям.
Ч J
Ы
гинальныезаписи 1920 - 1930-х гг. из частных собраний - 52 трека.
2. Шлягеры эпохи юна. Записи 1950-2000-х гг. - 42 трека. V
3. Избранные песни из альбита И. Субботиной «Забытые песни нэпа» - б
Звук в формате MP3 - 320 кб/сек.
Общее время звучания: 5 часов 5 минут.

Всем-всем-всем!
Монопольно!
100 лучших шлягеров, танго и фокстротов
эпохи нэпа!
В исполнении:
Леонида Утесова, Изабеллы Юрьевой, Вадима Козина,
Тамары Церетели, Юрия Морфесси, Петра Лещенко,
Казимира Малахова, Владимира Сорокина,
Михаила Гулько, Вали Сергеевой, Александра Розенбаума,
Михаила Шуфутинского, Владислава Медяника,
Анатолия Могилевского, Инны Субботиной,
Алика Ошмянского, Виктора Шульмана,
гр. «Debauche», Леонсии Эрденко и многих других...
Включая:
«Кирпичики», «Бублички»,
«Лимончики», «Стаканчики граненые»,
«Мурка», «Шарабан», «Новые бублички»,
«Свадьба Шнеерсона», «Алеша, ша!»,
«Клавочка», «Цыпленок жареный»,
«Шумит ночной Марсель», «Бутылка вина»,
«Мама, мама, что мы будем делать...»,
«Ботиночки», «По приютам я с детства скитался»,
«Кыш, вы, шкеты, под вагоны»,
«На Перловском, на базаре», «Всюду деньги»,
«На Дерибасовской открылася пивная»,
«Яша-коммивояжер», «Одесская панама»,
«Трошка», «Алименты», «Циркачи», «Жулик»,
«Беспризорник», «Гавайский блюз»,
«Еврейская свадьба», «Черная роза»,
«Сумасшедшее танго», «Моя Марусечка», «Яблочко»...
...и еще*
* Полный трек-лист указан на МРЗ-диске.

ТОЛЬКО НА ШАНСОН ТВ
• СМОТРИТЕ ПРОГРАММУ •
СТАРАЯ ПЛАСТИНКА
с Максимом КРАВЧИНСКИМ
/
www.shanson.tv

РУССКИЕ
ISBN 9785895333198
1 111
7 8 5 8 9 5
3 3 3 1 9 8
шпнсон
Уже летом 1921 года владелец сада
«Аквариум» украсил вход в заведение
плакатом: «Всё как прежде!»
Для «воскресших» дам и господ
распахнули двери сотни театров-кабаре,
ресторанов и казино. С их подмостков
зазвучали голоса новых любимцев публики:
Изабеллы Юрьевой, Вадима Козина,
Леонида Утесова, Казимира Малахова,
Тамары Церетели, Аркадия Погодина
и Васи Гущинского. Нэпманская эстрада!
Лоскутное одеяло из«цыганщины»,
фривольных куплетов, интимных ариеток
и блатных песенок. Ошалевший от свободы
народ воспевал «Кирпичики», «Бублички»,
«Стаканчики граненые» и есенинское
«Письмо к матери».
Публика попроще хохотала над частушками
уличных беспризорников и хором вторила
куплетисту из пивной «Трезвость».
В кабаре дамочки в лаковых туфельках
с жаром отплясывали фокстроты
и танцы апашей. Из парков и синематографов
доносились мелодии джаза, а в особняках
«красной» аристократии вновь зазвучали
цыганские романсы.
Но уже в середине 20-х начинается борьба
с «легким жанром», завершившаяся
десять лет спустя полным запретом
«цыганщины», закрытием кабаре,
репрессиями и отлучением от сцены
ведущих представителей эстрады.
«Недолго музыка играла...» Зато это было
ярко, экспрессивно, красиво...
ИНФОРМАЦИОННЫЙ ПОРТАЛ
]1( РУССКИМ ШАНСОНИНфО
www.russianshanson info
ПЕСНИ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ ЭПОХИ НЭПА

и|^НИННВНННнННННИН^^
издательства ДЕКОМ
ПЕСНИ И РАЗВЛЕЧЕНИЯ ЭПОХИ НЭПа»
и отдельно »г. рп ~ устраняется.
уставитемМ^юставщик диска/Щсравчинский