Ю. ПОМПЕЕВ
Документальная повесть
о С. М. Кирове
Москва
Издательство
политической
литературы
1987

ББК 66.61(2)8
П55
ОТ АВТОРА
Существует довольно обширная литература о за¬
мечательном большевике-ленинце Сергее Мироновиче
Кирове. Мое внимание привлекли прежде всего «Изб¬
ранные статьи и речи» С. М. Кирова, а также воспо¬
минания рабочих, инженеров, хозяйственников, пар¬
тийных работников, ученых, колхозников, опублико¬
ванные в сборниках: «Памяти С. М. Кирова», «Това¬
рищ Киров», «Сергей Миронович Киров», «Неизведан¬
ными путями», «Наш Мироныч».
Мною использован ряд достоверных фактов из
книг С. В. Красникова «С. М. Киров в Ленинграде» н
С. Синельникова «Киров», а также в книгах по исто¬
рии ленинградских предприятий: «Красный треуголь¬
ник», «Светлана», «Красный выборжец», «Кировский
завод».
Основным подспорьем послужили мне в этой ра¬
боте стенограммы выступлений самого Сергея Миро¬
новича и воспоминания о нем, любезно предоставлен¬
ные автору в Музее С. М. Кирова в Ленинграде.
П "079^02)%735239-86	©	ПОЛИТИЗДАТ,	1987	г.

Глава первая
29 декабря 1925 года
...Сон ему снился тревожный. Гудели гудки и сирены.
Огонь шел с севера, с заброшенных вышек на живые, где
кипела работа, где новые насосы выкачивали нефть. По¬
жар на промыслах в Сураханах — такая беда, которая
может надолго выбить из колеи всю жизнь нефтяной сто¬
лицы.
Так оно и было наяву, в апреле 1922 года. Киров вмес¬
те с рабочими двое суток копал тяжелую землю и кидал
ее в огонь. Народ тут ученый: разбились на бригады, рас¬
качивали и валили наземь подрубленные вышки. Неожи¬
данно лопнула тогда одна из цистерн: горящая нефть
хлынула в бухту. Близлежащие промыслы оказались под
угрозой, ветер разносил пламя по воде. Что делать?..
Сергей Миронович ухватил подвернувшуюся под руку
доску, бросился к огню. Нефтяники угадали его маневр.
Листами железа, фанерой, досками, по пояс в горящей
воде, обжигаясь, тушили пламя.
Как обычно бывает во сне, колотилось сердце, ноги не
слушались.
Проснувшись, Сергей Миронович повернулся с левого
бока на спину, помассировал ноющее сердце. В вагоне
было жарко. За окном мелькали станционные огни. Ки¬
ров приподнялся, отогнул занавеску: Бологое.
Настроение у Сергея Мироновича было совершенно
ему несвойственное. На днях он отослал письмо жене в
Баку:
«Из газет ты узнаешь, что на съезде у нас идет от¬
чаянная драка, такая, какой никогда не было. Читай ак¬
куратно «Правду», будешь в курсе дела. В связи с этой
дракой стоит вопрос о посылке меня на постоянную ра¬
боту в Ленинград. Сегодня об этом говорили очень опре¬
деленно. Я, конечно, категорически отказываюсь. Серго
также против моей посылки туда. Не знаю, чем это .кон¬
чится...»
3

Поезд шел в Ленинград, первую советскую столицу, на
родину Революции.
Несколько членов ЦК едут в Ленинград, чтобы пере¬
дать питерским коммунарам правдивую информацию о
работе XIV съезда партии, разъяснить значение его реше¬
ний — курса на индустриализацию страны и помочь пар¬
тийному активу определить свои задачи в борьбе с «но¬
вой оппозицией», ставшей на пути этого курса. Фракци¬
онная группа во главе с Зиновьевым и Каменевым отри¬
цала возможность союза рабочего класса с крестьянством,
пропагандировала идею невозможности победы социа¬
лизма в одной стране, требовала ориентации народного
хозяйства на сельскохозяйственный экспорт и промыш¬
ленный импорт. Оппозиционеры пытались обманным пу¬
тем вовлечь в свою борьбу против партии Ленинградскую
партийную организацию.
Из рабочих районов Питера сообщали в ЦК, что
«Правда» и другие центральные газеты с материалами
съезда у них не распространяются. Более того, 26 декаб¬
ря, в разгар работы XIV съезда, бюро губкома приняло
неслыханное в истории партии решение: запретить пар¬
тийным коллективам обсуждать материалы съезда. Часть
ленинградской делегации покинула съезд, не дождавшись
конца его работы.
В газетах белоэмигрантов — крикливые заголовки:
«Петербург против Москвы» и др. Радости своей враги не
скрывают: Компартия, мол, развалилась, распалась на
враждующие фракции. И диктуют европейской «демокра¬
тии»: пора как можно скорее нанести большевикам ре¬
шительный удар, они не вынесут нового «крестового» по¬
хода.
Подумав об этих статейках, Сергей Миронович испы¬
тал сильнейшее возмущение. «Новая оппозиция» — это
зло, разъедающее партию, подрывающее ее единство. Тут
дело не просто в теоретической дискуссии... Речь идет в
буквальном смысле о судьбах нашей революции, будущем
страны, социализма.
В течение всего 1925 года Зиновьев и Каменев вына¬
шивали планы коренного изменения руководства и по¬
литики партии.
«Да, как прозорливо предупреждал Владимир Ильич
партию еще три года назад: октябрьский эпизод измены
Зиновьева и Каменева не является случайностью.— Ки¬
ров невольно сосредоточивался на предстоящей полеми¬
4

ке.— Кто в партии не знает о заслугах питерского проле¬
тариата? Не знает того места, которое занимают в рево¬
люции Ленинград и ленинградская организация?»
Но и спекулировать, как они, авторитетом смешно.
Мы, дескать, «непогрешимые», призванные другим ука¬
зывать верный курс. Книжка Зиновьева «Ленинизм», по
существу, антиленинская, рекламируется как последнее
достижение марксистской мысли. Агитколлегия Ленин¬
градского губкома партии вынесла постановление, обя¬
зывающее проводить коллективные читки этого «труда»*
Зиновьевцы вербовали «надежных», проводили секрет¬
ные совещания, беседы на частных квартирах.
Конечно, все это делалось скрытно: лидеры «новой
оппозиции» — люди многоопытные. Когда член губкома
Комаров отказался променять свои большевистские убеж¬
дения на обещанное кресло, Зиновьев вкрадчиво попросил
его: «Зайдите ко мне, я хочу с вами потолковать». И су¬
рово предупредил: «На вас товарищи обрушатся, отведут
вас из списков губкома и на съезд». И — отвели, после
тщательных попыток склонить на свою сторону. Не подо¬
шел: объявили Николая Павловича Комарова, члена пар¬
тии с 1909 года, «перерожденцем» за то, что он отказался
примкнуть к оппозиции.
Секретарь губкома Евдокимов объявлял «неугодным»
коммунистам: «Собирайте свои чемоданы. Из Ленинграда
мы вас вышлем».
Выборжцев, поднимавших на районной партконферен¬
ции конкретные вопросы повседневной работы, губком об¬
винял в «узколобом практицизме и обывательщине».
Так и поступали с теми, кто не льстил Зиновьеву,
председателю Ленсовета, кто не поддерживал его капиту¬
лянтские взгляды.
Оппозиционеры излагали свою платформу двурушни¬
чески, крадучись: на районных конференциях — в чет¬
верть голоса, на губернской — вполголоса, а уж на съезде
партии — в полный крик, с истерикой даже, уже не скры¬
вая своих разногласий с ЦК.
Партия, мол, устала, ее треплет небывалая лихорад¬
ка... «Насчет лихорадки — верно: по вашей милости,—
рассуждал Киров,— но не устала партия, нет. Кто хочет
работать, не должен чувствовать себя усталым. А кто
болтается у нас под ногами, не верит в социализм, тот
действительно выдохся. И как человек, и как комму¬
нист».
5

Киров задумался о том тупике, в который завели Зи¬
новьев и Евдокимов ленинградскую делегацию на съезде.
И как же вывести товарищей из этого угла, в котором не
отыскать им ленинской правды?..
18 декабря 1925 года в переполненном Андреевском
зале Большого Кремлевского дворца открылся XIV съезд
партии. Собрались люди, сумевшие столь успешно воз¬
главить и поднять народ на послевоенное восстановление
экономики, добиться первых ощутимых успехов на фрон¬
те мирного социалистического строительства. Коммунис¬
там страны предстояло подытожить достигнутое, опреде¬
лить конкретные пути движения вперед.
Об этом и писали все газеты.
А «Ленинградская правда» поместила передовицу
«Борьба за нефть».
— Благодарим вас,— сказал Сергей Миронович, обра¬
щаясь на съезде к ленинградской организации.— Мы бы у
себя в Баку с большим правом могли опубликовать такую
статью: у кого нефть, тот и господствует, верно это. Раз¬
ве нельзя было начать номер в день открытия съезда дей¬
ствительно статьей, посвященной борьбе за наши основ¬
ные идеи, за единство нашей партии?..
Оказывается, нельзя было. Нельзя. «В технически от¬
сталой стране социализма не построить» — вот что твер¬
дила «Ленинградская правда», затеяв необъявленную дис¬
куссию.
Политический и организационный отчеты ЦК были вы¬
держаны в спокойном деловом тоне, но лидеры новой ан¬
типартийной группировки заранее наметили демонстра¬
тивное выступление на съезде, чтобы отвлечь партию от
курса на индустриализацию страны, от главных задач
строительства социализма.
Сторонники Зиновьева искали на съезде не взаимопо¬
нимания, а разрыва, потребовали для изложения своей
«платформы» особого содоклада, чтобы попытаться заста¬
вить партию отказаться от ленинского плана строительст¬
ва социализма и до победы пролетарской революции на
Западе проводить линию на превращение СССР в аг¬
рарный и сырьевой придаток империалистического хо¬
зяйства.
Троцкий на съезде занял позицию стороннего наблю¬
дателя: молчание — знак согласия. То есть дал понять,
что он не против совместных выступлений с Каменевым и
Зиновьевым в дальнейшем.
6

Впрочем, уже 28 декабря на экстренном Пленуме ЦК,
когда лидеры «новой оппозиции» выступили против сме¬
щения своего сторонника Закс-Гладнева с поста редак¬
тора «Ленинградской правды», Троцкий открыто их под¬
держал. Вместе с ним голосовали Пятаков и Раковский.
«Да, это первое совместное выступление троцкистов с
зиновьевцами,— отметил Сергей Миронович.— Первое и,
надо полагать, не последнее: идейные же близнецьт
Ответственным редактором «Ленинградской правды»
Политбюро назначило И. И. Скворцова-Степанова. ЦК
партии утвердил это решение.
Сейчас, по дороге в Ленинград, Сергей Миронович
вспомнил, что первую «командировку» сюда он получил
в молодости, в самом начале 1906 года. Снарядили его то¬
варищи из Томска за хорошим типографским станком, но
перед отъездом он был арестован. В тюрьме усиленно
занялся самообразованием, изучал немецкий язык, соби¬
раясь в подлиннике прочитать «Капитал» Маркса.
Именно после отсидки в одиночке, когда Сергей Кост-
риков еще раз проштудировал книгу В. И. Ленина «Что
делать?», он твердо решил, кем быть. Забылось, по како¬
му поводу заспорили о предстоящей профессии для чело¬
века, который хотел бы найти общий язык с рабочими.
Говорил, помнится, Вер Левин. Зная, что Костриков со¬
бирается в технологический институт, он сказал:
— Вот мы с Сергеем будем инженерами, и это откроет
нам дверь в сердце любого рабочего. Да кроме того, ин¬
женер всегда чувствует твердую почву под ногами: по¬
строишь мост и можешь видеть, как по нему идут люди, и
всем понятна польза твоей работы.
Сергей неожиданно для многих резко возразил:
— Напрасно Вер говорит за нас обоих. Мы оба чита¬
ли Ленина, но, по-видимому, по-разному поняли, что нам
делать. Я вполне разделяю точку зрения Ленина, что
лучшая, самая завидная из всех профессий — это быть
профессиональным революционером. Мосты, конечно,
строить надо — полезная штука, кто спорит. Но ведь нам
предстоит построить мост к свободе, по которому пройдет
вся Россия...
«А вот «новая оппозиция»,— подумал Сергей Мироно¬
вич,— свои мосты должна сжечь, искренне, по-больше¬
вистски. И сказать во всеуслышание перед всем рабочим
Питером, какие это мосты, из какого материала сделаны
и в какое царство эти мосты и мостики ведут...»
7

Киров, впрочем, понимал, что сам Зиновьев, призвав¬
ший своих сторонников к борьбе против ЦК и проводи¬
мой им политики, вряд ли «сожжет» свои мосты. Он
станет добиваться внутрипартийной дискуссии. Лидеры
оппозиции всячески цепляются за ключевые посты в
партии.
«Поклонов в свою сторону ждут,— размышлял Ки¬
ров.— Какая беспринципная платформа: выступить про¬
тив святая святых — генеральной линии на социалистиче¬
скую индустриализацию, против ленинского единства ря¬
дов партии».
Мысли унесли Сергея Мироновича в октябрьские дпи
семнадцатого года. Тогда он впервые оказался в Петро¬
граде, делегатом от Владикавказа и Кабарды на Втором
Всероссийском съезде Советов. Вспомнился Актовый зал
Смольного, серые шинели, обветренные лица, папахи, мау¬
зеры, винтовки. Он впервые тогда увидел Ленина на три¬
буне, поразился его жестикуляции, как-то особенно уве¬
ренно дополнявшей ясную речь Ильича. Запомнил сразу
его зоркий, пристальный взгляд и революционную реши¬
мость. Ленин чем-то походил на учителя. Да он и был
великим учителем, Владимир Ильич. Авторитет больше¬
вистской партии создан ленинским умением предвидеть
и действовать, убеждая в своей правоте, его невероятной
энергией и настойчивостью, непримиримостью к врагам,
нераздельностью слова и дела.
Киров несколько раз беседовал с Владимиром Ильи-
чем и понял, что более сердечного человека он не встре¬
чал. Ленин был доступен и общителен, любил в рассказе
полноту. Никто не умел так, как Ленин, основываясь па
закономерностях общественного развития, выработать
четкий курс, отвечающий цели и реальным условиям.
И этим объяснил Сергей Миронович революционную сме¬
лость вождя.
Позже по ленинской рекомендации Киров оказался на
работе в Азербайджане. В молодом партийном работнике
товарищи разглядели черты крупного государственного
деятеля. В карточке-характеристике на Сергея Мироно¬
вича указывалось:
«Устойчивость — во всех отношениях... Энергичный
работник... В проведении принятых решений более чем
настойчив... Уравновешен и обладает большим полити¬
ческим тактом... Великолепный журналист... Первоклас¬
сный и великолепный оратор...»
8

В Баку первые недели и месяцы Киров безвылазно
пропадал в рабочих районах.
На промыслах — развал после интервенции. Проводя
политику экономической блокады, иностранные фирмы не
вступали в деловые переговоры с Советским правитель¬
ством.
Отремонтировать, очистить, наладить заводы, возро¬
дить промыслы — с этого началась борьба за «черное
золото» молодой Республики Советов. Планомерно, по-
научному создать промышленность, наладить крупное
производство. Вот какие задачи ставили перед собой
коммунисты Азербайджана. И вся страна. И партия Ле¬
нина.
Киров, сам неплохой механик, быстро понял огромный
смысл механизации нефтяного дела, стал горячим сторон¬
ником вращательного бурения скважин и откачки нефти
насосами. Это не то, что тартание — опускаешь в сква¬
жину желонку и вытягиваешь ее канатом.
Первый глубокий насос, появившийся на промысле,
тарталыцики встретили настороженно.
— Если этот дьявол заработает в полную силу, нас
уволят с промысла,— сказал тогда один из них, Гасан-
хан.— А кто станет кормить нас и наши семьи?
Будем бастовать, решили тарталыцики, расходясь по
домам. Кто-то из рабочих даже предложил:
— Посмотрим, будет ли что устанавливать... А то рас¬
тащат с насосов мелкие части, побросают в скважины, и
мы снова примемся за канат и желонку.
«Не прошло и четырех часов нашей забастовки,—
вспоминал Гасан-хан, ставший бригадиром на Ленинских
промыслах в Баку,— как в казармы к нам приехали Ки¬
ров и Серебровский *.
Они сами ходили по всем казармам и собирали рабо¬
чих на собрание.
Крепко ругались мы на этом собрании с Серебровским.
А Киров стоял и молчал. Тарталыцики упрямо твердили,
что по-новому работать они не будут, а будут работать,
как и раньше. Тогда заговорил Киров:
— Нам нужно строить новые фабрики и заводы. Нам
нужны будут квалифицированные и грамотные рабочие,
1 А. П. Серебровский — тогдашний председатель «Азнефти»,
правления1 Всероссийского нефтесиндиката, зам. председателя
ВСНХ СССР, тле» партии с 1903 г.
9

а не тарталыцики — темный народ. У нас будет много
машин. Нам нужно будет много нефти для тракторов и
паровозов. Нам нужны будут монтеры, слесари и токари.
Мы ваш труд заменим машинами, но никто из вас не ос¬
танется без работы. Мы откроем курсы, где вы будете
учиться новому способу добычи нефти. Желонка — это
старый, дедовский способ, мы должны работать машина¬
ми: так легче и потребуется меньше людей. Вы не долж¬
ны бояться насоса, а, наоборот, приветствовать его на
промысле. Если кто боится, сомневается или будет оби¬
жен, я даю вам свой адрес, приходите прямо ко мне».
Не понимая как следует русского языка, тюрки (так
называли тогда азербайджанцев) просили Гасан-хана пе¬
ревести слова Кирова и через бригадира задавали ему
вопросы. Говорил Киров просто, но так убежденно и убеж¬
дающе, что рабочие согласились установить первую «бо¬
гомолку» — новый насос.
«Через несколько дней после этого,— писал позднее
Гасан-хан,— я шел на вокзал по Сабунчинскому прос¬
пекту. Со мной был тарталыцик Мераданлы. Какая-то
машина ехала наверх. Кто-то высунулся оттуда и закри¬
чал:
— Гасан-хан, иди сюда!
Я и мой товарищ подошли к машине. Это был Киров.
— Ну, как дела? Работает насос? Садись в машину.
По дороге он расспрашивал, как у нас дела, что ново¬
го слышно на промысле.
И тогда я обратился к нему с такими словами:
— На промысле нам сказали, что нас отсюда будут
гнать, а работать сюда приедет русский народ.
— Это неправда. Это выдумка врагов Советской влас¬
ти. Русский народ вас гнать из Баку не будет. Вы тут
должны жить и учиться. Кто из вас пойдет раньше учить¬
ся в школу, окончит и приедет ко мне, я такому тюрку
дам первое место. Я обошел все ваши казармы и не на¬
шел ни одного грамотного человека. А ведь вы должны
быть у власти в своей республике.
Глубоко взволновали меня эти слова помощника Ле¬
нина, его забота о нас, тюрках, чуткость и простота.
Через некоторое время мы установили у себя еще два
насоса. Освобождающиеся от тартания переводились на
другие работы — в масленщики, в слесари, в подручные
слесарей и токарей, а некоторые отправлялись на курсы
и в школы. Никто не был уволен».
10

Рабочие Ленинских промыслов, по свидетельству Га¬
сан-хана, единогласно избрали Сергея Мироновича почет¬
ным тарталыциком. И он гордился этим званием. Часто
заезжал на буровую, беседовал с рабочими. Промысел
рос, подминая ободранные ветрами и обожженные апше-
ронским солнцем горбы солончака. Жалованье, которое
выписывалось Кирову по разряду квалифицированного
тарталыцика, профком использовал на культурные и ма¬
териальные нужды.
Настоящими большевиками стали буровые мастера
Иса-заде, Таги Мундатов, инженеры Ширин и Мухтар
Фатали. Тысячи таких!.. Талантлив народ, давший миру
Низами, Хагани, Мирзу Фатали Ахундова, прекрасных
поэтов, композиторов, философов.
Киров приехал в Баку, когда Советской власти там
было чуть более года. Вместе с Орджоникидзе, Нарима¬
новым, Микояном, Мусабековым, Эфендиевым и другими
видными коммунистами Киров принимал активное уча¬
стие в проведении первых социалистических мероприятий
в Азербайджане, выполняя указания В. И. Ленина. О за¬
ветах вождя Киров в своих выступлениях вспоминал с
воодушевлением:
«На другой день организации Советской власти здесь,
в Азербайджане, тов. Ленин говорил, что из этой страны
мы должны сделать образцовую во всех отношениях рес¬
публику для народов Востока, это будет лучшей агита¬
цией, лучшей пропагандой за наше дело на всем этом
огромном многонациональном Востоке».
Незабываемой для Сергея Мироновича осталась засып¬
ка Биби-Эйбатской бухты. В Москву летели докладные:
дело изображалось так, будто нефтяники выбрасывают в
море драгоценные силы и средства. Некоторые товарищи
считали эту затею нереальной и даже безрассудной.
Жалобы дошли до Центральной Контрольной Комиссии.
А тем временем — в апреле 1923 года — из первой буро¬
вой на новом промысле забил мощный фонтан нефти.
Обвинения отпали сами собой. Буровая, расположившаяся
на территории, отвоеванной у Каспия, давала много неф¬
ти и газа. Киров ежедневно заглядывал сюда. Пуд нефти
в бухте Ильича — так нарекли нефтяники Биби-Эйбат-
скую бухту — обходился на 2 копейки дешевле, чем у
Нобеля.
Вокруг Баку развернулось жилищное строительство.
В 1924 году открыли трамвайное движение по ro¬
ll

родской линии. А какие рабочие поселки возникли:
имени Степана Разина, Воровского, Монтина, в бухте
Ильича, в Бинагадинском районе. Тысячи бакинских
рабочих переселились в новые благоустроенные дома
с электричеством, водопроводом, газом и другими удоб¬
ствами. Главная драгоценность — чистейшая шолларская
вода.
Серго Орджоникидзе, который до революции несколько
лет провел на здешних промыслах, при виде новых ра¬
бочих поселков пришел в восхищение. Выступая в январе
1925 года на XIV общебакинской партконференции, Сер¬
го пламенно произнес:
— Не могу не сказать два слова и выразить свой вос¬
торг, который я получил вчера и позавчера, разъезжая
вместе с товарищем Кировым по промыслам, по этим
поселкам... Несмотря на то что жена одного рабочего жа¬
ловалась, что газ не в достаточном количестве и мало
греет, я все-таки пришел в восторг: за такой короткий
промежуток времени мы сумели достигнуть таких ус¬
пехов.
Одним из ленинских заветов было развитие хлопко¬
водства в Азербайджане. Но до установления Советской
власти главным орудием на здешних полях являлся хыш,
загадочный инструмент, напоминавший Сергею Мироно¬
вичу борону. Механизации, одним словом, никакой: сред¬
невековье.
Компартия Азербайджана, возглавляемая Кировым,
взялась за разрешение и этой труднейшей задачи. В 1923
году, раньше всех в стране, с разрешения Ленина Муган-
ская степь получила 150 тракторов. Сергей Миронович
сам распределял технику по уездам, следил за правиль¬
ным ее использованием.
И тут послышались такие голоса: «Трактор в услови¬
ях Азербайджана неприменим, буйвол куда лучше трак¬
тора».
На VII съезде Коммунистической партии Азербайд¬
жана Сергей Миронович докладывал:
— У нас имеются агрономы, чуть не профессора, ко¬
торые говорят, что с тракторами успеха не будет, что
буйвол гораздо лучше, что у буйвола ноги хорошие и что
буйвол очень смирное животное, очень симпатичное, ко¬
торое можно использовать во всех направлениях. Для
трактора же надо иметь самого квалифицированного шо¬
фера и прочее...
12

В зале съезда раздался дружный смех.
— Это, товарищи, не смешно,— продолжал Киров.—
Это вопрос архисерьезный. Пахота трактором стоит де¬
шевле, и надо сделать так, чтобы к следующему съезду у
нас этих машин было сотни... Конечно, возможны неуда¬
чи, подчас трактор будет стоять без дела, подчас мы его
сломаем, но за всякую науку нужно платить, не в том
смысле, что учителю заплатил, а надо на деле учиться,
ошибаться, набить шишки на лбу, а потом попробуем и
дело пойдет — научимся... Революция в сельском хозяй¬
стве возможна только благодаря машинному способу ра¬
боты, в этом нет сомнения. До тех пор, пока наш пахарь
будет ходить за буйволом, никакого настоящего прогрес¬
са в сельском хозяйстве не будет.
Смеха по этому поводу больше не было...
По пути в Ленинград Сергей Миронович пе мог не
думать об Азербайджане. Компартия республики насчи¬
тывает в своих рядах более 20 тысяч человек. За период
ленинского призыва она выросла почти вдвое. Бакинский
пролетариат дает нефти больше, чем потребляет страна.
Дадим, сколько понадобится,— вполне социалистический
лозунг. Там ждут его возвращения — жена, друзья, со¬
ратники, новые замыслы.
Нет, не хотелось Сергею Мироновичу покидать Азер¬
байджан. На Кавказе он без малого 17 лет, знает культу¬
ру, обычаи, нравы, характер народа. И помощники подоб¬
рались первостатейные, коммунисты с дореволюционным
стажем. Председатель АзЦИК Самед Ага Агамали оглы,
нарком Рабоче-Крестьянской Инспекции Султан Меджид
Эфендиев, секретари Бакинского горкома партии Рухулла
Али оглы Ахундов и Левон Исаевич Мирзоян, посланец
Ленина председатель «Азнефти» Александр Павлович
Серебровский. Рабочие и инженеры, для которых Сергей
Миронович был наставником, добрым другом, судьей в
деловых спорах.
Киров вздохнул, вспомнив недавно погибших при авиа¬
ционной катастрофе Мясникова и чистейшего чекиста
Атарбекова. Такие люди незаменимы...
Сергей Миронович не знал, что А. Ф. Мясников вел
дневник, в котором запечатлел такие качества Кирова,
как его сдержанность, тактичность, умение действовать
не по настроению:
«Без него мы бы совершили в Азербайджане массу
ошибок. Там он всех и все сплачивал вокруг себя».
13

...Киров понял, что заснуть он уже не сможет. Даже
ровный стук вагонных колес не успокаивал. Он решил
встать и выйти в коридор подымить.
Да, предстоящая борьба с оппозиционерами, требовав¬
шими, по существу, разрыва союза рабочего класса с тру¬
довым крестьянством, конечно же будет нелегкой.
Приподнялся чуткий друг Серго Орджоникидзе, то¬
варищ и брат еще с астраханских времен. Они познако¬
мились в 1919 году. Задачи тогда стояли нелегкие: удер¬
жать Астрахань во что бы то ни стало, не допустить сое¬
динения деникинского и колчаковского фронтов. Сергей
Миронович называл Астрахань «воротами к богатым неф¬
тью и хлебом местам». Через этот форпост шли дирек¬
тивы ЦК и Ленина большевикам Северного Кавказа, За-
каспия и Закавказья. Через Астрахань лежали пути к
хлебу Ставрополья и Кубани, к бакинской нефти. Нефть
нужна была, как кислород, для оживления транспорта и
промышленности.
После победы Сергей Миронович проводил Орджони¬
кидзе в Москву, к Ленину.
За шесть лет знакомства и совместной работы в За¬
кавказье им не однажды доводилось ездить в одном ва¬
гоне. В дороге даже пели. Особенно Серго любил петь...
В эту декабрьскую ночь 1925 года Орджоникидзе, уга¬
дывая тревогу Сергея Мироновича, великодушно разре¬
шил:
— Смоли, Кирыч, свою кременчугскую махру.
И начал без предисловий:
— Если мы сейчас вовремя не сумеем обмозговать все
то, что у нас в партии сложилось, мы можем забраться в
очень сложный тупик.
Зарядив свой мундштук, Киров с наслаждением затя¬
нулся. Орджоникидзе продолжал:
— Я вчера на полчаса заехал к динамовцам послу¬
шать, что думают рабочие о дискуссии на съезде. И вот
услышал такое суждение. Если, мол, все так, как говорят
Зиновьев и Каменев, если мы обязательно погибнем от
технической и экономической отсталости, то зачем же
было проделывать Октябрьскую революцию, зачем было
большевистский огород городить?! Но большевики как раз
и берут курс на индустриализацию, чтобы покончить с
технической и экономической отсталостью!
Киров, глубоко затягиваясь, представил бакинского
пролетария Гасан-хана, ставшего коммунистом и брига¬
14

диром, представил, как бы он ответил на этот вопрос:
зачем?
— Мы должны быстро двигаться сейчас вперед, соз¬
дать крупную социалистическую промышленность,—
Сергей Миронович будто беседовал не только с Серго, но
и с сотнями известных ему рабочих, коммунаров и бес¬
партийных.— Побеждать не только в политическом, но и
в индустриальном развитии. Почему же не сможем дви¬
гаться дальше? Если мы в более тяжкое время выстояли?!
Технику нашу мы все время улучшаем. Если при сла¬
бой, дрянной технике, при полной разрухе, когда метал¬
листы делали примуса и зажигалки, мы не погибли, то
почему нас должен постигнуть провал, когда мы почти
приблизились к довоенному уровню промышленности?
Непонятно. Никак концы с концами у зиновьевцев не схо¬
дятся...
— Рабочие-партийцы мне сказали так,— Серго рас¬
хаживал по вагону.— Никаких шатаний в партии мы не
допустим!
Поезд подкатил к платформе Октябрьского вокзала.
Сергей Миронович был здесь не только в октябре семнад¬
цатого, но и в марте 1921 года, после X съезда партии.
В последний раз приезжал на Волховстрой с делегацией
из Баку. Вот и все его знакомство с Ленинградом...
Членов президиума XIV съезда встретил секретарь
Выборгского райкома партии Петр Алексеев.
— Выборжцы в самые опасные моменты нашей исто¬
рии были всегда со штабом нашей партии. Всегда! — об¬
радованно заявил Орджоникидзе.— Выборгский район —
душа питерского пролетариата.
— Ждем вас сегодня на собрании нашего партак¬
тива,— сообщил Алексеев.— Ленинградские коммунисты
начинают понимать, в какую западню их завел Зиновьев.
На вечернем заседании 28 декабря XIV съезд принял
обращение ко всем ленинградским коммунистам с осуж¬
дением оппозиции и с твердой уверенностью в том, что
«ленинградская организация, всегда шедшая в авангард¬
ных рядах партии, сумеет исправить ошибки, допущец-
ные ленинградской делегацией».
Ряд заводских коллективов требуют обсудить поведе¬
ние ленинградской делегации, утверждают: партии нуж¬
на не дискуссия, а дружная работа. Правда, голосов за¬
водских гигантов — «Красного путиловца», «Электроси¬
лы», «Большевика» — пока не слышно.
15

В Ленинграде стояли предновогодние морозы. Стужа,
ветер.
В «Европейской» на встречу с Орджоникидзе, Ки¬
ровым и Микояном, приехавшими по заданию ЦК, со¬
брались товарищи из Коммунистического университета
имени Свердлова, направленные в Ленинград для борь¬
бы с зиновьевской оппозицией, и группа питерских ра¬
бочих.
— Как ни тяжело признаться, но скрыть нельзя,—
начал слесарь Рогов из краснопутиловских вагономехани¬
ческих мастерских.— Съездовская литература у нас на
положении нелегальной. Я принес «Правду» с доклада¬
ми Сталина и Молотова, положил на верстак. Откуда ни
возьмись — организатор цеховой ячейки: «Эту литерату¬
ру,— говорит,— раздавать не велено. Это — дезорганиза¬
ция».— «Почему же не велено?— возражаю: — Ведь она
легальная и притом от съезда нашей партии».— «Я — твой
организатор, и ты должен мне подчиниться»... И снял
меня с производства. Отвели в бюро заводского коллекти¬
ва, там литературу отобрали. Упрекали в уклонах. Угро¬
жали, конечно: на бюро пропесочим...
Члены президиума XIV съезда, прибывшие в Ленин¬
град на один день, готовились к собранию партийного
актива на Выборгской стороне, на котором Серго Орджо¬
никидзе должен был выступить с докладом.
Они подробно расспрашивали рабочих и слушателей
университета имени Свердлова, принимавших участие в
борьбе с оппозицией в Московско-Нарвском районе, в
«твердыне» активного зиновьевца Саркиса — секретаря
этого райкома. Товарищам за десять дней удалось сколо¬
тить актив из сторонников линии ЦК, человек 30.
Неутешительную картину рисовали путиловцы:
—- Наглость оппозиционеров доходит до того, что сто¬
ронники линии ЦК на собрания не допускаются вообще.
Если же кто-либо из нас и проникает на собрания, то
выступать на них просто невозможно. По отношению к
нам активные оппозиционеры применяют поистине бан¬
дитские приемы: силой стаскивают с трибуны, оттесняют
куда-нибудь в конец помещения.
— В это трудно поверить,— Сергей Миронович по¬
бледнел.— Они совершенно распоясались. Постыдную за¬
теяли бузу...
Вечером того же дня, 29 декабря 1925 года, на собра¬
нии партактива Выборгского района в Доме политпросве¬
16

та имени Плеханова на Лесном по докладу Орджоникидзе
была принята следующая резолюция:
«Заслушав и обсудив сообщение о ходе работы XIV
партийного съезда и о линии ленинградской делегации на
съезде, собрание в количестве 850 человек отмечает явное
противоречие в поведении ленинградской делегации.
Мы заявляем со всей решительностью, что ленинград¬
ская делегация на съезде, противопоставившая себя Цент¬
ральному Комитету и всей нашей партии, никоим образом
не может считать себя выразителем мнения всей нашей
районной парторганизации...»
Против резолюции голосовало только 50 человек. Это
была серьезная победа над «новой оппозицией» в городе
Ленина.
Позицию выборжцев ярко выразил в своем выступ¬
лении организатор партколлектива завода имени К. Марк¬
са Михаил Ясвоин:
«Не о том нужно говорить, что из себя кулак пред¬
ставляет, а о том, как нам строить социализм, как орга¬
низовать бедноту, как вокруг нее середняка объединить...
Я люблю ленинградскую организацию, на всех фронтах
побывал, лучше ее не видел. Но уклоны отдельных ле¬
нинградских товарищей, которые вводят в заблуждение
ленинградских рабочих, мы прикрывать не можем».
«С такими большевиками можно работать»,— подумал
Сергей Миронович об Ясвоине.
Он понял, что в Баку он вряд ли вернется в ближай¬
шие месяцы. Чтобы услышать голос ленинградской орга¬
низации и оставить главарей оппозиции генералами без
армии, следует идти к рабочим Питера, говорить им о
решениях XIV съезда, о новых вехах нашего движения
вперед по пути к социализму.
Глава вторая
6 января 1926 года
6 января «Ленинградская правда» на первой странице
поместила краткую информацию:
«Согласно решению Центрального Комитета ВКП(б)
вчера в Ленинград приехали члены ЦК тт. Молотов, Пет¬
ровский, Киров, Томский, Андреев и Шмидт. Сегодня же
приезжают тт. Калипип и Ворошилов.
47

Всеми приехавшими членами ЦК будут сделаны на
партийных собраниях доклады о работе XIV съезда пар¬
тии».
Коммунисты, верные ленинскому курсу партии, нача¬
ли в Ленинграде наступление на оппозицию. Членам
губкома И. М. Москвину, Н. М. Швернику, Н. П. Кома¬
рову, С. С. Лобову Серго Орджоникидзе позднее послал
записку:
«Дорогие друзья!
Ваша буза нам обошлась очень дорого: отняли у нас
тов. Кирова. Для нас это очень большая потеря, но зато
вас подкрепили как следует. У меня нет ни малейшего
сомнения, что вы там справитесь и каких-нибудь месяца
через два все будет сделано. Киров — мужик бесподобно
хороший, только, кроме вас, он никого не знает. Уверен,
что вы его окружите дружеским доверием. От души же¬
лаю вам полного успеха».
Догадываясь, что адресаты недостаточно знают харак¬
тер Сергея Мироновича, Серго добавил постскриптум:
«Ребята, вы нашего Кирыча устройте как следует, а
то он будет шататься без квартиры и без еды...»
Созванное 6 января заседание Севзапбюро ЦК отме¬
нило постановление губкома о запрещении партийных
собраний, отметив, что подобные решения «находятся в
вопиющем противоречии с элементарными правилами
внутрипартийной демократии».
А вечером этого же дня Кирову предстояло выступить
на заводе «Электросила». Собрание ожидалось бурным.
Сторонники оппозиции пытались сорвать его, заявляя:
нет кворума. Рабочие-коммунисты с нетерпением ждали
приезда членов ЦК — С. М. Кирова и Г. И. Петровского.
Шел обычный трудовой день. В руках партийцев —
доклады Сталина, Молотова, речи делегатов съезда. Ра¬
бочие жадно читают каждое печатное слово.
Смолкают приводные ремни: конец смены.
— Ты за что? — спрашивает один мастеровой, запу¬
ганный окриками и угрозами зиновьевцев, осевших в бю¬
ро коллектива.
— За единство партии я, за стальные ленинские ря¬
ды! — отвечает его товарищ.
— А не боишься? Ведь исключением из партии гро-
вят!
— Довольно демагогии! Надоело тыкаться носом в
пустое место. Чего кричать, что мы — технически отста¬
1&

лая страна и крышка нам из-за этого? Надо всеми сила¬
ми навалиться на индустриализацию! Разве наш завод
не развертывается?
— Развертывается...— Этот довод убеждает сомневаю¬
щегося партийца.— И действительно, крепче бы спаять
наши ряды да дружно приняться всем за работу! И мы не
позволим оппозиции нам помешать!
Кто-то из фракционеров сорвал вывешенное в мас¬
терской обращение XIV съезда к ленинградской органи¬
зации. Это возмущает даже беспартийных:
— Кто это себе позволяет?
Газет в продаже нет, будут распространяться позже.
— Совпечать тормозит,— уклончиво объясняет взъеро¬
шенный парторганизатор «Электросилы» Доброхвалов.
— Это не ответ,— возмущался член партии токарь
Иван Семенович, активный пропагандист, открыто осуж¬
дающий предательскую линию оппозиции.— Когда «Лен-
правду» подписывал Закс-Гладнев, вы успевали распре¬
делять ее в обеденный перерыв. Разве здесь нет оппози¬
ционной подкладки?
Искреннейший человек Иван Семенович. Отдал заводу
20 лет, первую дань революции принес еще в пятом году:
казацкая плетка не миновала и его мальчишеской спины.
Перед его глазами всплыла тогдашняя мастерская, осве¬
щенная фитилями — просаленными тряпками, распрост¬
ранявшими копоть и вонь. Вся Московская застава была
будто в каком-то сумраке, подумал Иван Семенович про
давние те времена. Цвели репейник и крапива. Мерцали
ночами огоньки керосиновых ламп. Множество тракти¬
ров, серенькие деревянные домишки, тягучий колоколь¬
ный звон. И над всем этим — краснокирпичные заводские
корпуса, как казармы. Зимой в цехах стояли жаровни,
дым отравлял легкие. Ни одного зеленого кустика на за¬
воде, только хлам во дворе. Деревянные мостки вдоль
сточных канав.
С тех пор токарь и заинтересовался политическими
вопросами. Устроится, бывало, где-нибудь в углу и чи¬
тает украдкой доставленные в мастерскую брошюры и
листовки политического содержания.
Сейчас от внимания дяди Вани, как зовут его рабо¬
чие, не укрылось, как прибывшие «содокладчики», члены
губкома, вместе с зиновьевцами «накачивали» актив,
чтобы обеспечить поддержку своей раскольнической ли¬
нии.
19

Подступало время начала собрания партактива.
Иван Семенович, волнуясь, вышел встречать доклад¬
чика ЦК. После нескольких минут ожидания он увидел у
проходной невысокого плечистого человека в распахну¬
том, несмотря на мороз, пальто и фуражке.
— Не вы ли докладчик? — поспешно справился он.
— Я прислан ЦК на ваш завод. Моя фамилия Киров.
Имя Кирова мастеру, партийному активисту, было,
конечно, известно: старый член партии, работает в За¬
кавказье, на съезде сильно громил «новую оппозицию».
«Ленинградская правда» речь эту напечатала в кратком
изложении. А молодым рабочим-коммунистам знакомо ли
имя Кирова? Вряд ли. Момент же чрезвычайно ответст¬
венный. Стены клуба ломятся от давки, к столу прези¬
диума нужно пробиваться локтями. От удачного выступ¬
ления представителя ЦК зависит весь ход дальнейшей
борьбы с зиновьевцами не только на их заводе, но и за
двумя рабочими заставами — Московской и Нарвской.
Киров, почувствовав колебания встретившего его то¬
варища, решил позвонить в гостиницу и поторопить за¬
державшегося Петровского.
— Григорий Иванович, здесь собралась высокопостав¬
ленная оппозиционная шатия,— сказал он.— Меня тут
знают недостаточно. Необходимо и твое присутствие, по¬
торопись.
Уверенная фигура Кирова, внешнее спокойствие ора¬
тора придали уверенности Ивану Семеновичу. Он провел
Кирова в старенький деревянный клуб. Сергей Миронович
расположился в заднем ряду президиума.
Киров показался токарю мягким и даже застенчивым
человеком. Сергей Миронович действительно был мягким
в личных отношениях с людьми, но кремневый внутри
человек. Крепкое сердце и твердую волю выковал он, на¬
ходясь в долгом подполье.
Приехал Петровский. Он строил свое выступление на
материалах. XIV съезда ВКП(б), подкрепляя выводы бо¬
гатым фактическим материалом, вскрыл основные разно¬
гласия ленинградской оппозиции с партией, доказал ги¬
бельность пути, на который оппозиция толкала страну.
— Старым питерцам, которые не один год работали
над созданием организации, немало трудов положили, нам
сейчас неприятно и больно, что в такое смешное положе¬
ние поставлен лучший пролетарский отряд партии,— за¬
кончил свою речь Петровский.
20

От внимания Ивана Семеновича не ускользнуло, что в
зале немало так называемых «зеленых» коммунистов. Зи-
новьевцы, так громко вопившие о демократии в партий¬
ной среде, незаконно выдали свыше трехсот партбилетов
замороченным троцкистами молодым людям. Только для
того, чтобы те бегали с одного собрания на другое и уст¬
раивали бузу. Они и аплодировали оппозиционерам, сидя
в зале компактной массой. Старые члены партии пытались
унять «зеленых», но это было нелегко. Чувствовалось и
присутствие на собрании незнакомых людей. Оппозицио¬
неры привлекли своих сторонников с других заводов: конт¬
роль за явкой коммунистов на собрание был всецело в
руках Доброхвалова.
Сергей Миронович попросил слово в самый разгар
страстей. Оппозиционеры закричали:
— Не давать слова!
Все проходы были забиты людьми, дышать нечем.
В дверях шум, крики. Но Киров уже стоял на сцене,
спокойно сцепив руки. Когда немного поутихло, спро¬
сил:
— Ну что, товарищи, накричались? Вы можете пода¬
вать тысячу реплик, я на все отвечу...
В январские дни 1926 года Сергею Мироновичу прихо¬
дилось выступать с разъяснениями линии ЦК десятки
раз. Не все стенограммы его выступлений сохранились.
Не дошла до нас и его речь перед коммунистами «Элект¬
росилы». Будучи проводником линии партии, Киров в те
же самые дни выступил с докладом об итогах XIV съезда
ВКП(б) на объединенном собрании партколлективов
заводов «Красный гвоздильщик» и «Электроаппарат». По
дошедшим до нас стенограммам можно представить его
выступление и перед электросиловцами.
Говорить Киров начал тихо, спокойно, будто за чай¬
ным столом, а не на трибуне находился. Затем повысил
голос, и в зале установилась тишина: слышно, как муха
летит. Сергею Мироновичу было хорошо известно, что
деятели «новой оппозиции», критикуя руководство ЦК,
немало говорят о тяжелом положении рабочих, о низком
жизненном уровне трудящихся. С присущей ему обна¬
женной откровенностью Киров признал, как в действи¬
тельности дело обстоит:
— Большинство рабочих живут еще плохо, недоста¬
точно обеспечены в смысле заработка и всего прочего. Но
это происходит не оттого, что наши фабрики и заводы
21

не социалистического типа, как утверждает оппозиция, а
оттого, что мы вообще бедны.
Не ограничиваясь только констатацией горького фак¬
та, Сергей Миронович объяснял, чем вызвано такое по¬
ложение:
— Вчера я работал, скажем, на капиталиста, но же¬
лезные дороги были исправны, и капиталист мне платил
80 целковых. Затем мы захватили дороги, но вышло так,
что половина их разрушена, подвижной состав истрепал¬
ся, и в результате получилось так, что вчера я по¬
лучал 80 целковых, а сегодня могу с трудом выработать
только четвертной билет. Но это не потому, что наше
государство не социалистического типа,— громко повто¬
рил свой вывод Сергей Миронович,— а потому, что мы
находимся в полосе громадной нужды, громадной бед¬
ности.
От оратора ждали, конечно, обещаний: мы, мол, быст¬
ро устраним имеющиеся недостатки, для этого делается
все необходимое... Киров, выступая в январе 1926 года в
Ленинграде, не мог обещать рабочим быстрого избавле¬
ния от нужды. Это самый легкий, но и самый порочный
путь: наобещал людям с три короба, но потом тебя мало
кто слушать захочет, а уж считаться со сказанным то¬
бой — тем паче. Нет, нельзя обещать невыполнимого.
В своих выступлениях в те дни он честно говорил и об
этом:
— Мы сейчас считаем, что хотя наша крупная про¬
мышленность дымит, звенит достаточно весело, достаточ¬
но уверенно, но нет еще того, что мы имели при капи¬
тализме. При таких условиях ставить вопрос, чтобы обез¬
доленным людям сразу же стало лучше во много раз, чем
раньше, не приходится.— Сергей Миронович, оглядев зал,
откровенно вздохнул: — Народ мы в достаточной степени
горячий, революционеры, можно сказать, мы первоклас¬
сные, но, конечно, было бы гораздо лучше, если бы сей¬
час, сегодня, мы имели вдвое больше того, чем располага¬
ем. Но выше головы не прыгнешь.
Киров перешел к самому больному вопросу: как полу¬
чилось, что ленинградская делегация выступила против
линии ЦК и всей партии:
— По отчету ЦК мы получили содоклад, который все
читали, и вы знаете о тех прениях, которые по этому по¬
воду развернулись. «Прели» мы пять или шесть дней.
Не скрою, когда мы узнали, что нам противопоставляют
22

содоклад, нам это очень не понравилось... По любому от¬
дельному вопросу нашей политики, на любом съезде мож¬
но собрать сорок три голоса — а именно это число голосов
собрала «новая оппозиция» — и даже получить опреде¬
ленное время для развития своей точки зрения. По лю¬
бому вопросу можешь говорить все, что тебе угодно, никто
тебе не помешает. Можешь говорить с утра до вечера, и,
если красноречиво говоришь, съезд и это вынесет. А вот
содоклада мы никак не можем одобрить! Ведь речь идет
об отчете Центрального Комитета. Ведь это был отчет не
о деталях нашей жизни, не об отдельных вопросах нашей
политики. Вопрос стоял о всей политике в целом, о нашей
социалистической программе. Давайте, товарищи, разбе¬
ремся... Худо-плохо ли, но как будто бы и не плохо, мы
существуем восемь лет, живем, поправляемся, и умирать
никто из нас не собирается. Нам удалось укрепить свое
внутреннее и внешнее положение, и можно смело сказать,
что если сейчас есть самое устойчивое и самое несме¬
няемое правительство в мире, то это, конечно, Советское
правительство. Об этом говорят и наши враги. Для каж¬
дого, даже и для Фомы неверующего, должно быть воочию
ясно, что мы действительно не стоим, не топчемся на
месте. Я думаю, что каждый рабочий видит это в своей
собственной мастерской. Мы уже теперь вспоминаем как
далекое прошлое те годы, когда каждому из нас прихо¬
дилось с разного рода хитростями забираться на крышу
товарного вагона, чтобы проехать из одного города в дру¬
гой. И не видим тех длинных верениц наших фабрик и
заводов, которые пребывали в мертвом состоянии. Конеч¬
но,— Киров широко улыбнулся,— бывают еще такие из¬
вороты в жизни наших предприятий, когда мы порой нем¬
ножко взгрустнем и, почесав затылок, направим по адре¬
су Советского государства не совсем подходящие слова,
которые не принято воспроизводить даже на таких бур¬
ных собраниях, как наше.
Киров как бы разговаривал с кем-то, посвящая в ход
своих рассуждений. И в зале каждый задавался вопросом:
о чем, собственно говоря, идет спор? XIV съезд партии
поставил ясную и понятную задачу: индустриализацию
всей страны. Это значит превратить нашу страну из вво¬
зящей машины и оборудование в страну, производящую
машины и оборудование, то есть, во-первых, обеспечить
стране экономическую самостоятельность, и, во-вторых,
сорвать империалистические планы задушить нас, отка¬
23

зав в поставках нужных машин. Это означает, что мы
не позволим империалистам превратить СССР в сырьевой,
экономически и технически зависимый придаток мирового
капиталистического хозяйства. Речь, таким образом, идет
о социалистической индустриализации страны, и этот курс
и есть курс XIV съезда большевистской партии. Оппози¬
ционеры выступают против. Вот в чем их разрыв с ленин¬
ским планом социалистического строительства.
В настроении клубного зала происходили заметные
перемены. Иван Семенович определял эти перемены сло¬
вом чудо. Во-первых, воцарилась тишина, давно уже по¬
забытая на собраниях коллектива в эти тревожные дни.
Примолкли даже «зеленые» коммунисты. А во-вторых,
Киров говорил таким пронизывающим душу партийным
языком только что прошедшего съезда, что даже самые
заскорузлые люди по этой ясной и убедительной речи
могли сообразить, за кем правда. Пробудилась симпатия:
человек не подделывается под массу, а говорит то, во что
сам глубоко верит.
— Мы подошли к такому состоянию,— продолжал
свой доклад Сергей Миронович,— когда начинаем при
всей нашей вчерашней неграмотности, при нашей отста¬
лости— а враги и сегодня говорят, что мы молимся на
белого медведя, а хлеб лаптем режем,— создавать уже
такие планы, которые дают нам возможность взглянуть на
наше хозяйство не только с точки зрения интересов се¬
годняшнего дня, но уже позволяем себе такую роскошь,
как достаточно обоснованно, научно заглядывать за меся¬
цы, за квартал даже и, как бы не сглазить, за полугодие
вперед.
— О том, что мы построим, лучше помолчим,— язви¬
тельная реплика раздалась в затихшем зале.
Сергей Миронович, не прерывая речи, сразу же под¬
хватил эту реплику:
— Самый больной вопрос наших разногласий — о
строительстве социализма в нашей стране. Оппозиция, как
вы слышите, считает: «Ну, хорошо, будем строить социа¬
лизм, но что из этого выйдет, об этом помолчим». Вот в
чем весь спор. Нэп трактуется ею только как отступле¬
ние... Нет, Ленин смотрел на нэп по-другому... И социа¬
лизм для нас — не воздушные замки или недосягаемое
царство, а та самая реальная и конкретная работа, к ко¬
торой призвала нас история. Русский рабочий, на которого
восемь лет назад смотрели так, что он призван- ягернеть
24

унижения, гнуть в три погибели спину, дает примеры без-
заветности. Сейчас мы уже видим те берега, где мы долж¬
ны окончательно воздвигнуть ту самую храмину, которая
явится истинным счастьем, истинной свободой и полней¬
шим равенством всего человечества.
Раздались громкие аплодисменты. Вдохновенным сло¬
вам Кирова — было заметно — аплодировали даже те
коммунисты, которые до сего дня были в рядах колеблю¬
щихся из-за ложного «патриотизма»: мы— питерские, нас
нельзя бранить.
На волне аплодисментов Сергей Миронович поднял
важный вывод из решений XIV съезда партии:
Если мы действительно стремимся со всем пылом про¬
летарской души подплыть к этим берегам, не нарушая
своих рядов, нам нужно помнить то, что нам оставил учи¬
тель, и нам нужно как зеницу ока хранить железное един¬
ство ленинской партии!
Из-за стола президиума вскочил парторганизатор
«Электросилы» Доброхвалов, отчаянно прокричал:
— И все же мы не осуждаем нашу делегацию, убеж¬
дены в ее правоте, и нас никто не переубедит!
— Что говорить... — Сергей Миронович посуровел.—
Часть наших партийных товарищей попала в трясину, и
нужно всем миром тащить их оттуда, без всяких раз¬
говоров, несмотря на паническое карканье.
— Чего вы хотите? — не унимался оппонент под одоб¬
рительный шумок «зеленых».— Съезд закончился, есть
решения, резолюция, давайте проводить их в жизнь!
— Прошу припомнить, чем кончались прошлые дис¬
куссии. В большинстве случаев выносили соответствую¬
щие решения, подробнейшим образом разъясняли мень¬
шинству, указывая его ошибки. Но политическая ошиб¬
ка — это не прыщик,— голос Кирова зазвенел,— который
раздавил, смазал йодом и — прошло. Тут нужно все изу¬
чить, чтобы впредь эта ошибка не повторялась... Здесь
дело в том, что политические ошибки надо исправлять.
Товарищ Ленин нам говорил, что маленькая ошибка, во¬
время не исправленная, может стать большой, если же не
исправить серьезную ошибку, то она может стать гигант¬
ской.
— Мы же отказались от дискуссии!
— Покорнейше благодарю! — Киров обратился к сто¬
лу президиума; голос раздался оттуда.— Как же это свя¬
зать? Решение съезда правильно, и мы подчиняемся и
25

будем проводить его в жизнь, но и ленинградская органи¬
зация права. Как же так? Получается настоящая двойная
бухгалтерия: и съезд прав, и оппозиция права... Если мы
действительно большевики и поступаем по-ленински, то с
двумя правдами жить нельзя. Надо смело и открыто ска¬
зать, идешь ли ты «за» или «против».
— С каких это пор ленинградская организация оказа¬
лась в хвосте, с каких это пор мы перестали верить в со¬
циализм? — настойчиво вклинился Сафаров, один из ак¬
тивных зиновьевцев.
Киров припомнил его статьи о госкапитализме и ре¬
шил тут же начать атаку:
— Оппозиция совершенно определенно высказывает
свое неверие в осуществление социализма в одной стране,
в успех нашего дела. Вот их тезис: надо вывозить хлеб и
на вырученные деньги покупать оборудование.
— Правильно! — шумели «зеленые».
— А съезд решил, что это неправильно. На эти день¬
ги можно покупать что угодно, но параллельно мы долж¬
ны построить свою крупную индустрию. Мы должны до¬
биваться, чтобы у нас это оборудование строилось, мы
должны добиваться, чтобы на наших заводах производи¬
лись отечественные турбины и тракторы. Ведь громадная
разница — ввозить или у себя строить...
Сергей Миронович собрался упомянуть и о том, что
он бегло разглядел в самом Ленинграде. Оставшиеся от
сентябрьского наводнения 1924 года горы дорожных ша¬
шек, дров, какого-то имущества, раскиданные в беспо¬
рядке по городу. Неужели нельзя было убрать мусор и
горы дерева? Приступить наконец к планомерному восста¬
новлению красы града Петрова — гранитных набереж¬
ных? Ведь они не ремонтировались, видно, десятки лет и
местами пришли в весьма ветхое состояние. Вокруг про¬
екта новой бетонной канализации, которая вывела бы на¬
конец сточные воды за пределы города, идут бесконечные
разговоры. А оздоровление рабочих окраин, хотя бы этого
Московско-Нарвского района?.. В Баку ему удалось лик¬
видировать свалки, устроить на их месте парки и сады.
А тут, в Ленинграде, не могут справиться с незамерзаю¬
щими от испарений речками — Таракановкой, Ольховкой,
Чернявкой.
Подумав, Киров решил: об этом говорить рано, осер¬
чают питерцы. Да и упрек-то несправедлив: наводнение
было тяжелым.
26

Он вспомнил печальный анекдот.
— Дело было в Одессе,— продолжал Сергей Мироно¬
вич.— Когда только появился первый автомобиль на ули¬
цах Одессы, лошади шарахались в сторону. И вот ретивый
полицеймейстер запретил ездить на нем до тех пор, пока
к автомобилю не привыкнут лошади... Так же и мы, если
станем действовать по рецепту оппозиции, то никогда не
научимся делать своих станков и машин, тем более что за
границей их будут делать «охотно и сходно». Вы знаете,
что у нас сейчас имеется масса станков, привезенных из-
за границы, и, если лопнет на одном из них какая-нибудь
чертовщина, он окажется негодным, так как за границей
вы такие детали не достанете. Вот и попытайтесь при по¬
добных условиях создать Советское независимое государ¬
ство. Несомненно, все наши враги спят и видят во сне,
как бы сделать так, чтобы это красное место, занимающее
одну шестую часть суши, как-нибудь выбелить, вычернить
или покрасить желтой краской. Во всяком случае, чтобы
оно не горело тем вопиющим красным цветом, которым
оно горит. Наше международное положение прежде всего
и главным образом зависит от нашего внутреннего поло¬
жения,— обобщил Сергей Миронович.— Если у нас с ва¬
ми дома все хорошо, если у нас не вышибают дома сте¬
кол, если все живут между собой в мире, если мы между
рабочими и крестьянами не затеваем драку, не наставля¬
ем друг другу фонарей, тогда у нас дружба, мир и благо¬
дать и тогда нашему врагу неповадно совать нос в наше
советское хозяйство.
В который раз зал потрясли аплодисменты...
И хотя собрание длилось двенадцать часов, никто не
ушел.
Когда взявший слово Доброхвалов стал жаловаться на
«произвол Москвы», терпение рабочих-активистов лоп¬
нуло:
— Погоди, всех вас вышибут!
— Правильно делают* что гонят...
— Мы вам больше не верим, вы — обманщики!
— Долой его с трибуны! Довольно мы наслушались
зиновьевских прихвостней...
Киров открыто радовался первой и очень важ¬
ной победе в этом пролетарском районе. Партийный
актцв машиностроительного гиганта — завода «Электрог
сила» принял на этом собрании следующую резолю¬
цию:
27

«Мы считаем неправильной линию ленинградской де¬
легации на съезде за ее недопустимое в партии поведе¬
ние... Мы осуждаем наше Бюро К-ва во главе с организа¬
тором тов. Доброхваловым за то, что... оно вело недопус¬
тимую работу по разложению наших рядов...»
Эту резолюцию зачитывал токарь коммунист Иван
Семенович, старый электросиловец. Она была принята
большинством против трех.
Петровский шепотом предложил:
— Сергей Миронович, воспользуемся полнотой актива
и переизберем комитет?
Киров ответил без колебаний:
— Нельзя наскоком. Согласно уставу партии, необ¬
ходимо общее собрание с отчетом бюро. Оно не за го¬
рами.
«Кировская точка зрения отвечала нормам внутрипар¬
тийной демократии,— писал Григорий Иванович Петров¬
ский, вспоминая 20 лет спустя собрание на «Электроси¬
ле». И заключил: —Выступления товарища Кирова, очень
удачные, глубоко продуманные и сдержанные, были всег¬
да решающими».
Старый токарь, первым встретивший Кирова, понял
теперь, какого докладчика он привел. То, что говорил Сер¬
гей Миронович, было так же просто и цельно, как он сам.
Глава третья
4 февраля 1926 года
В начале января 1926 года ЦК ВКП(б) утвердил но¬
вый состав Севзапбюро ЦК и секретариата Ленинградско¬
го губкома партии. На пленуме Ленинградского губкома
Киров был избран первым секретарем.
К нему многие здесь вначале отнеслись прохладно, а оп¬
позиционеры иначе как «ставленником Москвы» его не
называли.
Кирову вместе с прибывшими членами ЦК и Полит¬
бюро предстояло продолжать работу ленинградских ком¬
мунистов по разоблачению антипартийных действий сто¬
ронников зиновьевской группировки.
Киров выступал перед тысячами рабочих. За первые
две недели после приезда — 12 докладов и речей. На за¬
водах «Электросила», имени Егорова, «Красный гвоздиль¬
щик», «Электроаппарат», «Русский дизель», на фабриках
28

«Скороход», «Красный ткач», «Красный маяк», па Монет¬
ном дворе и «Красном треугольнике», на собрании ком¬
сомольского актива Выборгской стороны, перед коммуни¬
стической фракцией совещания председателей уездных,
волостных и городских исполкомов.
В письме от 10 января 1926 года Киров сообщал Орд¬
жоникидзе:
«Дорогой Серго!
Как и следовало ожидать, встретили здесь не особен¬
но гостеприимно. Особенно потому, что мы сразу пошли
по большим заводам и начали опрокидывать коллективы.
Прорвали даже твердыню Саркиса, взяли «Электросилу»
(девятьсот членов партии). Через неделю, я думаю, кон¬
чим все большие коллективы. По числу членов партии у
нас и сейчас определенное большинство. Коллективы вы¬
носят постановления о переизбрании райкомов, а кое-где
требуют переизбрать губком. Понятно, что губкомщики и
райкомщики лезут на стену, они хотят, чтобы мы их разо¬
гнали. Мы же думаем, что это нарушило бы основные пра¬
вила демократии. В общем, обстановка горячая, приходит¬
ся очень много работать, а еще больше драть глотку. По¬
смотрим, что будет дальше, а пока иду на Монетный двор,
на собрание коллектива.
Привет всем друзьям. Твой С. Киров».
На письма времени у него не оставалось: ни ми¬
нуты свободной. Сожалел, что один-одинешенек, было бы
лучше, если бы здесь был кто-нибудь из близких друзей.
«Город такой, что есть на что посмотреть, но пройтись не
удается, все время в машине да в гостинице. И на собра¬
ниях...» — писал он жене в Баку.
В субботу, 16 января, Сергей Миронович выбрал сво¬
бодный час и написал второе письмо Орджоникидзе:
«Дорогой Серго!
Уже почти две недели, как я подвизаюсь в своей но¬
вой и очень трудной роли. Дело обстоит так. Выборгский
район, Петроградский, Городской, Володарский — сплошь
с нами. Осталось несколько маленьких заводов. Московско-
Нарвский в большинстве наш. Путилов — пока нет. Здесь
все приходится брать с боя. И какие бои! Вчера были на
«Треугольнике», коллектив 2200 человек. Драка была не¬
вероятная... Временами в отдельных частях собрания дело
доходило до настоящего мордобития! Говорю не преувели¬
чивая. Словом, попал я в обстановочку. В других районах
перелом большой. На днях удастся в трех районах произ¬
29

вести перевыборы бюро райкомов и избрать наших орга¬
низаторов. Словом, кто любит скандалы, пожалуйста, сю¬
да. Собрания изводят. Две недели говорим, и все одно и
то же. Каждый день на собрании, голова идет кругом. На¬
пиши, что у вас хорошего. Скучно без вас. Шлю всем го¬
рячий привет.
Целую. Твой С. Киров».
Положение резко улучшалось. Уже в середине января
1926 года Киров говорил:
— Я думаю, что здесь, в Ленинграде, мы с полным
правом можем сказать, что большинство членов партии
ленинградской организации вышло на правильную до¬
рогу.
Большинство. Но не все.
Киров вглядывался с присущей ему приметливостью
в каждую аудиторию и замечал: похоже, на собраниях
различных предприятий дебоширят одни и те же люди.
— Михаил Иванович,— сказал он Калинину,— не эти
ли юнцы тебя за полы таскали на прошлом собрании?
Калинин поменял пенсне, сощурился:
— Кажется, они...
И главное — в общем строю сторонников XIV съезда
партии пока отсутствовали краснопутиловцы. «Слово за
вами, коммунары «Красного путиловца»!—обращалась к
ним «Ленинградская правда».
Многие руководители «Красного путиловца» — и ди¬
ректор завода Левин, и парторганизатор Александров, чле¬
ны заводского бюро — были сторонниками оппозиции. Что¬
бы привлечь на свою сторону рядовых рабочих, они пусти¬
ли лживую версию о том, что Севзапбюро намерено якобы
остановить завод-исполин из-за нехватки топлива и сырья.
Инициативную группу коммунистов возглавил люби¬
мец краснопутиловцев Иван Иванович Газа, член больше¬
вистской партии с 1917 года. Еще мальчиком Иван при¬
нимал участие в забастовках. В гражданскую в отряде
краснопутиловцев сражался с Юденичем, заслужил имен¬
ные часы и орден Красного Знамени.
— Все уже подготовлено, товарищ Киров,— уверял его
Иван Газа.— В таких-то цехах большинство за нас, в та¬
ких-то — все коммунисты за линию ЦК, какие же могут
быть неожиданности?
— А вот один раз уже не пустили вас на партийное
собрание, так чем же вы гарантированы, что такая исто¬
рия не повторится вновь? Надо сделать так, чтобы на но¬
30

вом собрании хозяевами были подлинные представители
партии, а не кучка крикунов. Нужно обдумать мельчайшие
детали и обратить внимание на проходные, чтобы посто¬
ронние не проникли на завод.
Благодаря предусмотрительности Сергея Мироновича
пришлые зиновьевцы на собрание 20 января не попали.
Киров с докладом на «Красном путиловце» в этот день
не выступал. Его речь «Крупная промышленность — осно¬
ва диктатуры пролетариата» слушали 20 января делегаты
VII губернского съезда союза химиков. На заводе высту¬
пали Молотов, Ворошилов, Калинин, Петровский. Иван
Газа в тот день был избран ответственным организатором
коллектива.
4 февраля 1926 года общее собрание коммунистов-крас-
нопутиловцев выбирало делегатов на районную парткон¬
ференцию. С речью на нем выступил Киров. Стенограмма
и этого его выступления не сохранилась, а может быть,
и не велась. Судя по воспоминаниям очевидцев, а также
стенограмме выступления Сергея Мироновича через день,
6 февраля, на IX чрезвычайной конференции Петроград¬
ского района, свой доклад перед краснопутиловцами он на¬
чал с воспоминания о Ленине:
— Владимир Ильич еще в первый период нашей ре¬
волюции говорил, что тяжело совершить революцию непо¬
средственно, когда враг перед тобою, отбиваться воору¬
женной рукой от всяких недругов, которых неисчислимое
количество, но не менее тяжко будет партии, когда она
вступит в период творческой, восстановительной работы.
Такой именно период мы и переживаем сейчас... Вопрос о
том, куда мы идем, приобретает решающее значение. Про¬
чтите заключительное слово Зиновьева по отчету Цент¬
рального Комитета. Зиновьев так и ставит вопрос, сомне¬
ваясь, идем ли мы действительно к социализму?.. Конечно,
очень трудно найти человека — большевика, члена
ВКП(б), который пришел бы, скажем, на эту трибуну и
сказал: никакого социализма у нас не будет, мы, дескать,
идем черт знает куда... Оппозиционер вам скажет: пра¬
вильно, что государство мы строим социалистическое, но
кулак в деревне захватил власть, нэпман захватил торгов¬
лю, а госпромышленность стала на капиталистическую но¬
гу, во всяком случае не на социалистическую. И тогда
Зиновьев вас спрашивает: «Куда идешь, путиловец? К со¬
циализму? А ты посмотри, что выходит: выходит все на¬
оборот!»
31

«В этом, несомненно, ось всех вопросов, которые стоят
сейчас перед партией»,— думал Иван Газа.
— Восемь лет тому назад, теперь уже маленько с лиш¬
ним, мы с вами поплыли с одной пристани, которая назы¬
валась Смольным,— Киров чувствовал, что он нашел вер¬
ный, безошибочный тон речи, и она лилась мощным пото¬
ком, захватывая души слушателей.— Отчалили мы от этой
пристани, ударили мы, можно сказать, большевистским
кулаком по всему прошлому, расшибли ко всем чертям не
только все царское, но и все помещичье и капиталисти¬
ческое, послав его туда, откуда оно не должно возвратить¬
ся, и поплыли к берегам социализма. А оппозиция нам го¬
ворит: «По-вашему, теперь стопроцентный социализм, ку¬
да ни плюнь — в социализм попадешь». Если бы, товари¬
щи, кругом был социализм, мы бы не плевали. Вся беда
в том, что стопроцентного социализма нет, и ни один че¬
ловек, если он не сумасшедший, этого утверждать не мо¬
жет... — И сделал крайне важный, на основании решений
XIV съезда партии, вывод: — Мы говорим внятным язы¬
ком: от капиталистического берега мы отплыли, а к со¬
циалистическому еще не приплыли... Находимся на пере¬
ходной ступени...
Чтобы понять, с какой быстротой мы движемся от од¬
ного берега к другому, нужно посмотреть, как и что раз¬
вивается в нашей хозяйственной системе. Несмотря на це¬
лый ряд труднейших условий, социалистические элементы
в нашем хозяйстве развиваются быстрее, чем всякие дру¬
гие. На это мы и обращаем благосклонное внимание на¬
шей оппозиции и говорим: «Вместо того, чтобы бузить и
говорить о всяких уклонах, лучше подсчитайте, как это
дело у нас развивается». Наши достижения мы теперь уже
можем перевести на цифры и простой арифметикой дока¬
зать, что, несмотря на все тяжести работы, социалистиче¬
ские элементы у нас растут все-таки быстрее, чем капита¬
листические... Мы правим огромнейшим государством, счи¬
таемся основным звеном во всем мировом революционном
движении, ведь это же не болтовня, ведь это настоящее
дело, ведь наша великая ВКП(б) — это основной стержень
в Коминтерне, ведь каждый шаг наш расценивают и взве¬
шивают в любом уголке, где идет революционная борьба...
В эти февральские дни проходили районные парткон¬
ференции, на которых решительно осуждались лидеры оп¬
позиции за «попытку свернуть большевистскую партию
с ленинского пути».
32

— И ведь это люди, которые имеют ходы куда угод¬
но,— Киров пристально вглядывался в зал.— Если они
пришли в оппозицию, значит, у них какая-то трещина есть.
И съезд поступил совершенно правильно, когда мы это
дело припечатали в известном месте нашей резолюции,
указав на то, что у нас в партии имеется течение, кото¬
рое не верит в эту плодотворную работу, в дело строи¬
тельства социализма.
Киров уже привык за месяц работы в Ленинграде, что
в ходе собрания то и дело возникали ситуации, которые
заранее нельзя было предусмотреть. Приходилось многое
обдумывать тут же, учитывая настроение аудитории. Рас¬
полагая немалым журналистским и ораторским опытом,
весомым багажом знаний «про запас», Сергей Миронович
использовал все это с присущей ему страстью полемиста.
Он не проходил мимо ни одной реплики в зале.
— Партия как жила, так и живет здоровой жизнью,—
утверждал новый секретарь губкома.—Выходя из этой
дискуссии, ленинградская организация встает именно на
настоящие, на подлинные, в полном смысле слова сталь¬
ные ленинские рельсы.
Краснопутиловцы, слушая Кирова, почувствовали оп¬
ределенно: вот где правда. И убедились, что перед ними
превосходный оратор. Отныне послушать выступления «на¬
шего Мироныча» сделается потребностью для многих. Да¬
же люди, многократно встречавшиеся с ним по работе, бу¬
дут стараться не пропустить ни одного публичного выступ¬
ления Кирова.
— ЦК не ставит ни в грош ленинградский пролетари¬
ат,— раздался зычный бас из задних рядов,—и обрекает
нашу тяжелую промышленность на запустение!..
Напряжение аудитории достигло предела. И тогда Сер¬
гей Миронович сказал так:
— Этот вопрос, если он действительно существует, сле¬
дует адресовать вашим бывшим руководителям, Зиновье¬
ву и Евдокимову. Мнение же Центрального Комитета
таково: в момент перевода нашей страны на рельсы инду¬
стриализации ленинградская промышленность имеет пра¬
ва — и исторические, и фактические — занять исключи¬
тельное место.
Сергей Миронович, прохаживаясь вдоль сцены и бро¬
сая в зал взгляд, чувствовал, что говорит долгожданные
для путиловцев слова, видел, что в зале становится легче
дышать.
2 Ю. А. Помпсев
33

— Вся наша партия,— гремел голос Кирова,— а вме¬
сте с нею и весь рабочий класс сосредоточат исключитель¬
ное внимание на ленинградских заводах, на ленинград¬
ских фабриках! Это, несомненно, самый кратчайший путь,
при котором мы добьемся наращивания социалистических
средств производства, независимых по возможности от за¬
падноевропейского капитала. И тогда мы действительно
выйдем победителями!
Овация рабочих перекрыла последние слова докладчи¬
ка, в которых он призывал к единству рабочих рядов на
основе непримиримой борьбы с оппозицией.
В принятой резолюции коммунисты «Красного пути-
ловца» одобрили решение XIV съезда ВКП(б) и заявили:
«Мы посылаем наш горячий привет новому составу
Центрального Комитета и обещаем ему полную поддер¬
жку».
В адрес ленинградских коммунистов в январские дни
1926 года пришло обращение бакинского партийного ак¬
тива: «Как нам ни трудно расставаться с товарищем Ки¬
ровым,— писали бакинцы,— как нам ни дорог товарищ Ки¬
ров, нас утешает одна мысль, что он будет в Ленинграде...
Вы, товарищи, ленинградские коммунисты, в лице товари¬
ща Кирова приобрели стойкого, выдержанного старого
болыпевика-ленинца».
Сталин в разговоре с Кировым спросил, кого послать
на его место в Баку.
— Пока никого,— заметил Киров. — Надеюсь, что
вопрос разрешится сам собой и я вернусь в Азербайд¬
жан...
Но впереди были годы работы в Ленинграде.
10 февраля после небольшой вступительной речи
С. М. Кирова начала работу XXIII чрезвычайная губерн¬
ская партконференция, обсудившая итоги XIV съезда пар¬
тии и одобрившая его решения. О состоянии и задачах
хозяйственного строительства в СССР доложил председа¬
тель ВСНХ Ф. Э. Дзержинский. Конференция завершила
идейный и организационный разгром «новой оппозиции»
в Ленинграде. В своей заключительной речи Киров, из¬
бранный на этой конференции в новый состав губкома,
призвал ленинградцев «работать не покладая рук над ук¬
реплением единства, железного единства ленинской пар¬
тии».
13 февраля на пленуме Ленинградского губкома Сер¬
гей Миронович был избран первым секретарем губкома.
34

Отыскав в те февральские дни час свободного времени,
Киров написал в Баку письмо на имя JI. И. Мирзояна.
«Дела с финансами,— сообщал он,— ты сам знаешь ка¬
кие... Спасает то, что здесь масштаб другой, легче манев¬
рировать. В общем, здесь работа, брат, интересная; одно
говорит о работе: сто с лишним тысяч членов партии. Сто
тысяч партийных душ, конечно, кое-что значит. Прибавь
к этому полтора (почти) миллиона населения, и ты бу¬
дешь иметь размах работы...»
Он весь был уже в питерских делах и заботах.
В конце марта Киров покинул гостиницу «Европей¬
скую» и занял квартиру номер 20 в доме 26/28 по улице
Красных Зорь.
Лифтер этого дома Янцевич рассказывал:
«Вел себя Сергей Миронович так, чтобы совсем не вы¬
деляться среди жильцов дома. Жилец как жилец. Очень
вежливый и обходительный. Когда придет, всегда первый
поздоровается.
Уезжал из дома он очень рано, а приезжал всегда позд¬
но. Дежуришь вечером, глядишь, а он с пленума или р
собрания едет.
Наш лифт подымает только трех человек. Так он всег¬
да, когда увидит, что люди ждут, идет к себе наверх пеш¬
ком, хотя жил довольно высоко — на четвертом этаже.
Ему место уступают, а он рукой машет: не надо, мол, пеш¬
ком дойду.	'
Однажды ему какая-то старушка хотела место усту¬
пить, так он даже рассердился: что же вы мне, молодому,
уступаете, не поеду...»
Квартира Сергею Мироновичу нравилась: окна выходи¬
ли в сад напротив. Но бывать ему тут приходилось только
поздно вечером да ночью. «Очень много работы, буквально
по уши,— писал он в Баку своему товарищу Ивану Ники¬
форовичу Чикареву.— Занят целый день, давно так не при¬
ходилось работать. Теперь стало немного легче, атмосфера
сильно очистилась, но еще придется повозиться. До вес¬
ны, во всяком случае, хватит.
Такие, брат, дела!
Люди бузят, а нашему брату приходится расхлебы¬
вать».
Сергей Миронович деятельно вживался в организм пи¬
терской партийной организации. Злопыхательские сло¬
вечки, пущенные оппозиционной головкой в адрес Киро¬
ва, и оценка его первых решительных выступлений —
2*
35

«кир-р-рова цобеда» — исчезали постепенно, смываемые не
только обнаженной правдой кировских слов, но и его лич¬
ным обаянием.
Так что Сергей Миронович, несмотря на собственные
сомнения («удержусь я там или нет,— не знаю,— писал он
жене, Марии Львовне Маркус.— Если выгонят, то вернусь
в Баку»), произвел на старых ленинградских большевиков
самое лучшее впечатление, и они прониклись к нему ува¬
жением, оценили мастерство политического бойца и при¬
знали за Кировым право вести за собой.
В апреле 1926 года в Ленинград приехали Сталин и
Дзержинский. Сталин по поручению Политбюро должен
был выступить с докладом о работе Пленума ЦКВКП(б)
с участием членов Президиума ЦКК и Центральной реви¬
зионной комиссии. Этот приезд укреплял, конечно, и ав¬
торитет нового первого секретаря губкома.
На закончившемся 9 апреля Пленуме ЦК особо тща¬
тельно были обсуждены вопросы хозяйственного положе¬
ния и хозяйственного строительства, конкретные вопросы
осуществления курса на индустриализацию страны, про¬
возглашенного XIV партсъездом.
Выступая через неделю на торжественном заседании
VIII губернского съезда ленинградских металлистов, Ки¬
ров говорил о главном в ведении хозяйства — экономике.
Сослался на такой факт:
«Мы просматриваем свой государственный рабоче-
крестьянский бюджет и с факелами днем и ночью ищем
каждую лишнюю копейку, положенную не на место, вни¬
мательным образом взвешиваем каждый расход и стара¬
емся сделать все, чтобы ни одной копейки не израсходо¬
вать бесполезно, а тем более — вредно для государства».
Ярость продолжала звучать в голосе Кирова:
«Что за человек этот почтенный «зав», которому не
понравилась крестьянка на этикетках?.. Это действительно
субъект во всех отношениях любопытный. Он работает в
качестве «зава» ни больше ни меньше как 17 месяцев, из
этих 17 месяцев он 11 месяцев сплошь находился в разъ¬
ездах... Вместо того чтобы действительно заниматься не¬
посредственно тем делом, к которому он приставлен, этот
человек гарцует из города в город, из села в село, соби¬
рает командировочные и все, что вообще сопряжено с та¬
кими поездками...»
Киров приводил примеры растрат, прямого воровства
и головотяпства не только потому, что они безобразны, но
36

и потому, что вытравление этих ран, хотя бы и калёным
железом, может привести к громаднейшему обновлению
социалистического государства.
Развивая основной стержень речи, Сергей Мироно¬
вич не раз приходил к неожиданным и верным обоб¬
щениям. Вопросы режима экономии приобрели в его до¬
кладе перед металлистами Ленинграда программное зву¬
чание:
«Нам необходимо вокруг лозунга экономии сейчас мо¬
билизовать все внимание не только нашей партии, но все¬
го рабочего класса и, конечно, профсоюзов... в первую оче¬
редь. Нам надо каждому зарубить себе на носу необходи¬
мость этой борьбы... И вы, товарищи, увидите, что не прой¬
дет много времени, как мы сумеем, во-первых, выжать эти
застрявшие в разных расщелинах громадные миллионы
рублей, а во-вторых, сумеем наш государственный меха¬
низм очистить от той ржавчины, которая к нему пристала
на протяжении этих восьми лет».
Вспомнив вновь ненавистного ему «зава» из текстиль¬
ного треста, Киров обратился с призывом к рабочим-ме-
таллистам:
«В этой борьбе за режим экономии рабочему классу
надо поставить дело таким образом, чтобы поднять наше
хозяйство как можно выше, потрясти его как можно по¬
крепче, чтобы та сволочь, которая к нему присосалась, от¬
пала раз и навсегда».
Он знал, что этот призыв партии будет услышан и по¬
нят питерскими пролетариями в переломный момент инду¬
стриализации страны.
Глава четвертая
8 августа 1926 года
«Нет никакого сомнения, что мы должпы поставить пе¬
ред зданием завода памятник своему великому вождю и
учителю»,— решили рабочие Невского машиностроитель¬
ного завода имени Ленина на траурном митинге в январе
1926 года.
Деньги на памятник государство предоставить не мог¬
ло, и Сергей Миронович посоветовал «невцам» организо¬
вать сбор добровольных взносов.
Так й сделали.
37

Большинство рабочих еще весной отчислили на устрой¬
ство памятника полпроцента месячной зарплаты.
' Стоимость бронзовой фигуры памятника составляла
семь с половиной тысяч рублей, без постановки пьедестала
й фундамента. Завод «Красный выборжец» согласился из¬
готовить памятник по себестоимости и без всякой оплаты
модели.
Высота памятника была определена в четыре аршина
и четыре вершка, по-теперешнему — три метра, вес — око¬
ло семидесяти пудов.
От всех мастерских рабочие составили комиссию, кото¬
рая осмотрела модели и проекты ленинских скульптур и
решила принять работу художника Харламова как «впол¬
не соответствующую характером рисунка и размерам за¬
водской площади и зданию главной конторы». Бронзовая
фигурка эскиза с деревянным пьедесталом за три дня обо¬
шла все цехи и отделы. Возражений не поступало.
Губоткомхоз спешно ремонтировал мостовую Шлис-
сельбургского проспекта села Смоленского за Невской
заставой, убирал гнилое дерево, остатки булыжника и
песка.
С постаментом вышла заминка. Подходящий камень в
Лесном оказался на учете общества «Старый Петербург».
Члены заводской комиссии пришли в Смольный.
— Осмотренный нами камень действительно представ¬
ляет собой весьма редкий, единственный в северных ок¬
рестностях Ленинграда остаток ледниковой эпохи и поэто¬
му заслуживает охраны и сохранения,— соглашались они
с оценкой общества «Старый Петербург».—Тем не менее,
поскольку камень предназначается для пьедестала памят¬
ника великому вождю Владимиру Ильичу Ленину, мы ду¬
маем, что при использовании его для указанной цели этот
остаток ледниковой эпохи сохранит свою достаточную цеп-
ность и даже обретет новую.
Киров, чуть заметно улыбаясь, посоветовал рабочим
поискать хорошенько у себя за Невской заставой. Заме¬
чательная гранитная глыба отыскалась рядом с заводом,
на углу Карловской и Мартыновской улиц. Монолит при¬
надлежал губернскому отделению коммунального хозяй¬
ства, и тот передал его Невскому машиностроительному
заводу безвозмездно.
Поработала артель гранитчиков, и 8 августа 1926 года
состоялось открытие ленинского памятника. Этот день
был намечен заранее и твердо, считаясь с массовыми в *гу
38

пору возвращениями рабочих на завод после летпих от¬
пусков.
Собрались не только невские машиностроители, но и
гости с других заводов Ленинграда.
Митинг открыл старейший труженик Невской заставы
Федор Богданов, работавший здесь с 1879 года и занимав¬
шийся в ленинском кружке. Он сказал:
— Памятник станет вечно будить в нас мысль о вож¬
де. И мы по его заветам будем камень за камнем строить
здание социализма.
Так был открыт памятник Владимиру Ильичу Ленину
на заводе его имени. Все в тот солнечный день произошло,
как и было задумано: разбили газон и посеяли траву, сде¬
лали временную трибуну и открыли новую спортивную
площадку, на которой состязались в футбол и баскетбол
с соседним Пролетарским заводом. Состоялись спектакль-
концерт, массовые комические и спортивные игры на пре¬
мию общества смычки и МОПРа. Закончился тот славный
день пением «Интернационала».
Сергей Миронович Киров выступил на открытии па¬
мятника с кратким приветствием:.
— Мало-помалу, поднимаясь из года в год, мы пришли
к такому положению, когда хозяйство восстановлено поч¬
ти целиком на сто процентов. Применяя военную термино¬
логию, надо сказать, что на нашем хозяйственном фронте
мы сейчас от обороны переходим в полном смысле слова
к наступлению.
Киров перечитывал в те дни ленинскую брошюру «Эко¬
номика и политика в эпоху диктатуры пролетариата» и
процитировал на память слова Владимира Ильича: «Бур¬
жуазия всего мира именно потому бешенствует и неистов¬
ствует против большевизма, организует военные нашест¬
вия, заговоры и прочее против большевиков, что она пре¬
восходно понимает неизбежность нашей победы в пере¬
стройке общественного хозяйства...»
Проанализировав, на чем основывалась уверенность
Ленина в медленном, но неуклонном социалистическом пе¬
реустройстве страны, Киров заметил:
«Если бы Владимир Ильич свою статью «Экономика и
политика в эпоху диктатуры пролетариата» писал в ны¬
нешнем году, когда из всех хлебозаготовок, которые ведет
сейчас наше государство, на долю мешочника приходится
только шесть с половиной процентов, я думаю, что те
строки, которые я процитировал, были бы Владимиром
39

Ильичем написаны гораздо более энергично, гораздо более
внушительно, так, что можно было бы и должно было бы
понять их и тем товарищам, которые до сих пор все еще
отрицательно смотрят на успешность строительства социа¬
лизма в нашей стране».
Киров не случайно упомянул про этих «товарищей».
Лидеры «новой оппозиции» продолжали вести себя безза¬
стенчиво. Зиновьев, потерявший свой партбилет в середи¬
не 1926 года, предстал перед бюро Московско-Нарвского
райкома ВКП(б) как нарушитель элементарной партий¬
ной дисциплины. Он шумел и нервничал, по-прежнему уг¬
рожая:
— Мы вам покажем, мы пойдем на заводы, и пусть
рабочие скажут, кто прав...
Когда сформировался троцкистско-зиновьевский анти¬
партийный блок, он объединил троцкистов, «новую оппо¬
зицию», остатки бывших фракционных групп. «Блокисты»
отрицали возможность построения социализма в СССР,
клеветали на ЦК, пытаясь, по существу, создать нелегаль¬
ную партию. Их деятельность оказывалась с каждым днем
заметнее за рубежом. Киров подчеркивал красным каран¬
дашом абзац в милюковской газете «Последние новости»,
безудержный комплимент в адрес троцкистско-зиновьев-
ского альянса:
«Самый страшный враг для Советской власти теперь
есть тот, кто подползает к ней незаметно, охватывает ее
своими щупальцами со всех сторон и ликвидирует ее рань¬
ше, чем она заметит, что ликвидирована. Именно эту роль
играет новая советская оппозиция. У нее весьма реальная
программа, но эта программа, в сущности, равносильна
ликвидации Коммунистической партии».
Так оно в действительности и было.
Меньшевистский «Социалистический вестник» заклю¬
чал:
«Оппозиция выращивает в рабочих массах ростки та¬
ких идей и настроений, которые при умелом уходе легко
могут дать социал-демократические плоды».
Зиновьев, вопреки Ленину, продолжал утверждать, буд¬
то большевистская партия в октябре 1917 года рассчиты¬
вала исключительно на близкую победу мировой проле¬
тарской революции. А раз эта революция не происходит,
то судьба Советской власти ненадежна. Именно с этим те¬
зисом лидер оппозиции связывал свои рассуждения о пре¬
обладании в экономике страны госкапитализма, о сомни¬

тельной роли середняка как союзника пролетариата, о за¬
силье кулачества. Выходило так, что перспективы Совет¬
ской власти весьма мрачны.
Однако Советская страна шла курсом индустриализа¬
ции, достигая довоенных, 1913 года рубежей. Это был
подъем.
Глава пятая
17 сентября 1926 года
Из кабинета в Смольном Нева — как на ладони. В ок¬
нах отражался закат, северный, зыбкий. Кирову припом¬
нился вдруг деревянный Уржум, холодные, ветреные вече¬
ра. Там — детство, бабушка, сестры. Будто совсем иной
мир и жизнь, не с ним приключившаяся... Киров вызвал
машину, чтобы ехать домой.
Уже собравшись уходить, Сергей Миронович вернулся
к своему громадному рабочему столу прямо в макинтоше
внакидку... Холодная осень, топлива в городе не хва¬
тает. Потер лоб левой рукой, в памяти всплыла картина
калмыцкой метельной зимы с расстрелянными патро¬
нами, бескормица в степях, тяжелые дни гражданской
войны...
Сегодня после смены краснопутиловцы провожали его
до Нарвских ворот. Киров шел с рабочими плечом к плечу,
коренастый, широкоплечий, шутил. Фуражка-«ленинка»
натянута на виски. Сапоги с подковками, солдатские, доб¬
ротно пошитые. Темно-бурый тяжелый плащ, исхлестан¬
ный дождем, ветрами, распахнутый... И глаза, полные
тепла. Рабочим нравились даже оспины на широком улыб¬
чивом лице Мироныча. Улыбка озаряла не только его ли¬
цо — она отражалась и на лицах спутников Кирова.
Сергей Миронович полюбил этот завод, раскинувший
свои мастерские на несколько верст. Старый производст¬
венник Мйтрич рассказывал о прежней жизни:
— Работали, что лошади. К вечеру «сороковку» хва¬
тишь, мало — другую. А потом до дому раком ползёшь.
А утром чист, как агнец божий. До копеечки обчистит
трактирщик. А нынче я вон в музеях побывал, во дворцах.
Поглядел, как жили вампиры. Какое богатство! Жалко,
что стар стал. Скоро, можно сказать, и в гроб. А теперь
бы только и работать. Интерес появился...
41

— Вот как производительность-то поднять? — спраши¬
вал у рабочих Сергей Миронович.
— А чего ее, сердешную, подымать? Вот заработочек
бы приподнять — другое дело. А то — производитель¬
ность...
— Не скули, скула,— оборвал товарища Митрич.— По¬
хныкать да поныть любит,— объяснял он Кирову винова¬
то. Отворачивался: — А ты покумекай, Иван. Ежели, к
примеру, мы этих самых тракторов «фордзонов» тьмущу
наделаем, крестьянам-то будет легче. Хлеба много заиме¬
ем, да и дешевого. Скороходовцы ежели вслед за нами под¬
нажмут, сапог станет больше. При дешевом хлебе и сапоги
недорого станут. А ну-ка прядильщики-соседи на «Равен¬
стве» также потрудятся со старанием да все фабрики и
заводы. И много всего будет, и дешево. Не жизнь, а ма¬
лина,— размечтался Митрич.
— Поднажать можно,— согласились путиловцы.
«Хорош агитатор»,— подумал Киров о Митриче и по¬
интересовался, в партии ли он.
— Сейчас кадровый красный путиловец из производ¬
ственных стариков да беспартийный — что белая воро¬
на,— ответил ему Митрич.
Раньше полуночи из Смольного Сергей Миронович
обычно не уезжал. И на этот раз, вернувшись с «Красного
путиловца», Киров уселся за стол. Раскрыл одну из цент¬
ральных газет. Статья о деградации старых индустри¬
альных центров, в их числе и Ленинграда. «Очередная
троцкистская вылазка,— подумал Сергей Миронович.—
Оторвались люди от живой действительности». Троцкий,
впрочем, еще накануне XII съезда предлагал «намертво»
закрыть ряд крупных заводов страны, в том числе и Пути-
ловский, как убыточные. У Петрограда, мол, пограничное
положение, собственная энергетическая база отсутствует,
город в скором будущем потеряет свое значение как инду¬
стриальный центр, останется лишь революционной релик¬
вией рабочего класса.
«Я не считаю себя высокопробным экономистом,— по¬
думал Киров,— но мне, грешному человеку, сдается, что в
нашей стране, на нашей земле нет вообще ни одного рай¬
она, которому суждено было бы деградировать».
Что касается Ленинграда, то здесь ни много ни мало —
треть всех металлистов страны. Квалифицированнейшие
пролетарские кадры. Город необходимо из военного арсе¬
нала империалистической войны превратить в центр тех-
42

ийческого прогресса. Уже удалось наладить производство
тракторов, турбин, рефрижераторов, лесовозов, пенькопря-
дйльных и шерстотрепальных машин, радиоаппаратуры,
оптических приборов. Про обувь, ткани, одежду и говорить
нечего, где их еще и производить, как не в Ленинграде. Са¬
ма обстановка на возрождающихся крупных предприятиях
будет содействовать воспитанию новых людей. Если, ко¬
нечно, эту работу не пускать на самотек...
Взять, к примеру, тот же Волховстрой. Постройка стан¬
ции, задуманная в 1918 году, получила настоящее разви¬
тие совсем недавно. Конечно, финансировать эту стройку
в годы гражданской войны, затем при проведении денеж¬
ной реформы было нелегко: страна сжимала расходы по
всем статьям госбюджета. К 1923 году на Волховстрое
было выполнено лишь 3 процента всех объемов работ.
Когда по предложению инженера Графтио бетонную
плотину с аркадами решили строить с помощью десяти
кессонов и плавучего крана, кому-то понадобилось занять¬
ся поисками «недостатков»: строят, мол, не то и не так,
стоимость не та, а планы — дутые.
В совещаниях по Волховстрою в течение 1926 года
Сергей Миронович принимал самое деятельное участие:
Ленинград остро нуждался в электроэнергии. Ко всем
возникающим вопросам относился вдумчиво, с присталь¬
ным вниманием.
Академик Г. О. Графтио писал в сентябре 1946 года:
«Я почувствовал, увидев С. М. Кирова на совещаниях
в губисполкоме, исключительный его характер в смысле
твердости, принципиальности; им руководило не упрям¬
ство, а практический ум, и он или отстаивал, или склонял¬
ся к тому решению, которое было наиболее рациональ¬
ным, наиболее правильным. Ум у него господствовал. Он
поражал специалистов своим здравым и ясным умом, сво¬
ею осведомленностью во всех вопросах, которые обсужда¬
лись. Он крепко верил в широчайшие реальные возможно¬
сти нашей страны».
Сергей Миронович действительно умел ухватывать
главное звено громадной стройки, самую суть. Графтио с
каждого заседания уезжал уверенный: Киров поможет.
Пусковой период, самый ответственный в жизни пер¬
венца советской гидроэнергетики, пал на 1926 год. Все
заказы выполнялись трестами без опозданий.
Шведские специалисты поражались темпами работ
и1 высокой организованностью строителей в пусковой
43

период. Монтаж турбин вместо положенных четырех меся¬
цев произвели за полтора.
Станция сэкономит за год около 40 тысяч вагонов уг¬
ля, около 840 маршрутных поездов. Такие цифры Киров
любил. Не говоря уже о дешевизне волховской энергии,
которая обходится всего по 0,79 копейки за киловатт про¬
тив 6,42 копейки, что стоила раньше энергия от паровых
электростанций.
А Киров уже мечтал о новой гидростанции, на Свири.
«Все это хорошо, что вы затеваете такое большое де¬
ло,— говорили Сергею Мироновичу,— но не получилось бы
так же, как с Волховстроем».
«Конечно, критиковать не плохо, но надо критиковать
за дело,— отстаивал Киров достижения волховстроевцев.—
При каких условиях строилась Волховская станция? Была
страда, когда мы только начинали выкарабкиваться на до¬
рогу. Это был первый гигантский опыт. Теперь, когда мы
подсчитали, во что это обошлось, надо вам сказать, что де¬
ло обстоит совсем не так плохо, как казалось: станция
обошлась уж не так дорого, а главное — построена она хо¬
рошо, даже неожиданно хорошо. Об этом свидетельствует
самая строгая иностранная экспертиза. Волховскую ГЭС
осматривали шведы, осматривали американцы, которые
занимают первое место в этом отношении во всем мире.
Они говорят, что все налажено, станция работает без
осечки».
Поэтому именно Графтио и было предложено взяться
за Свирьстрой.
«Когда рассматривался вопрос о Свири,— писал акаде¬
мик Графтио,— строители Беломор-Балта предлагали по¬
строить быстро, хвалились, что могут построить плотину
за 28 миллионов рублей прямой засыпкой камня в воду.
Я доказал Сергею Мироновичу, что на грунтах Свири это
невозможно, и Сергей Миронович отверг их вариант».
Киров несколько раз ездил на Волховстрой. Стремясь
узнать людей не по бумажке, не по анкетным данным, а в
личном, доверительном разговоре, он часто выезжал па
фабрики, заводы и стройки.
Что он выяснял на местах, во время встреч? Насколько
человек начитан, образован, политически грамотен, дело¬
вит. Фамилии особенно заинтересовавших его людей Ки¬
ров записывал в книжечку, приглашал их в Смольный.
Все это у Сергея Мироновича происходило естественно,
задушевно, без ущемления самолюбия руководителей.
44

Беседуя, Киров привык записывать в блокнот отдель¬
ные замечания посетителей. Так у него за день целый кон¬
спект выходил.
— Вот это работник! — восхищенно говорили посети¬
тели, выходя из кабинета С. М. Кирова.
Николай Федорович Свешников, заведующий общим от¬
делом губкома, молчаливый, спокойный человек, никак не
реагировал на похвалы в адрес нового секретаря. Свешни¬
ков общался с Сергеем Мироновичем с первого дня его по¬
явления в Ленинграде. Киров тогда произнес с теплотой
в голосе:
— Будем работать вместе. Мне о вас кое-что рассказы¬
вали.
Тут же распорядился:
— Тех товарищей, которые выбраны от заводских яче¬
ек, пропускайте ко мне без задержек.
Вот и сегодня, несмотря на поздний час, Свешников
услышал шаги по длинному коридору. В небольшую про¬
долговатую приемную выплеснулась полоса света.
В приемную к Свешникову вломился раскипятивший¬
ся посетитель.
— Чиновники кругом! Всякая сволочь, оппозицио¬
неры!— кричал он.—Не расчесали вас как следует
быть!
Киров, войдя в приемную, передал Николаю Федорови¬
чу какую-то бумагу. Оглядев посетителя, заметил:
— Больно ты активный, товарищ. Откуда прибыл?
— Из Кандалакши, на Мурманке работал. Зиновьев
отослал меня с глаз долой, на большую должность. А я дро¬
бей не знаю. Тяжело и стыдно, больше не могу. Меня част¬
ник задавил. Вот я вернулся, а мне говорят: вы нездеш¬
ний, потому что работаете в провинции. Обошел все рай¬
комы, нигде не признают.
— Учиться тебе надо,— заметил Киров.
— Учиться? — посетитель подозрительно взглянул на
Сергея Мироновича.— Нелегко ведь учиться. Я воевать
привык.
— Надо через губком дать товарищу направление на
рабфак,— заметил Сергей Миронович Свешникову и по¬
шел к себе в кабинет.
— Что за парень этот Киров! — воскликнул приезжий
партиец.— Изумительное впечатление произвел. С чистым
сердцем человек... А то сидят аппаратчики и черт знает
чем занимаются. Колбасят, заседают, висят на телефонах.
45

Расчистить бы всех! — продолжал кипятиться посети¬
тель.— Повезло тебе, Свешников! И всем нам повезло!..
Давай направление в институт. Может, получится из ме¬
ня настоящий красный директор. Мне легче было воевать,
чем учиться. Я думал, что всю жизнь буду воевать. А раз
такое дело...
— Учись обязательно, товарищ! Дроби узнаешь, и ни¬
какой частник тебя не задавит,— напутствовал его Сергей
Миронович, оказавшись вновь в приемной.—- Давайте
складывайтесь, Николай Федорович, поедем вместе,— пред¬
ложил он Свешникову.
Заведующий общим отделом быстро сдал дежурные бу¬
маги, чтобы не задерживать Кирова.
В машине Сергей Миронович отдыхал. Задавал мало¬
значащие вопросы, интересовался городскими новостями.
Узнав от Свешникова, что в Володарском районе хо¬
зяйки сегодня так расшумелись в очереди за картошкой,
что завмаг вызвал милицию, Киров взорвался:
— Если бы я там был, то сам бы полез драться. Пото¬
му что на складах картошки полно, а безрукие деятели
вовремя не завозят.
Долго не мог успокоиться, раздраженно рассуждая:
— Мы часто не замечаем истинного положения, пото¬
му что сами получаем пайки или покупаем продукты в
распределителе. А ведь рабочие находятся в ином поло¬
жении. И это нужно учитывать. Нужно почаще загляды¬
вать на места.
Сергей Миронович и сам частенько хаживал на ры¬
нок, пока его не стали узнавать. Поинтересовался у Свеш¬
никова, жена которого в то время не работала, воспитывая
двух малышей:
— Жена твоя ходит на базар? Как там дела?
Выслушав ответ, продолжал забрасывать Николая Фе¬
доровича вопросами:
— Как ребятишки?.. Во что вы их одеваете?
Немолодой шофер Сидор Михайлович Юдин, управляя
машиной, помалкивал. Сам он не любил заниматься бол¬
товней, знал, что и Сергей Миронович этого не любит. Во¬
просов Кирову шофер не задавал: можно ведь и надоесть
человеку. Зато когда Сергей Миронович делился своими
соображениями со спутником, Юдин, сидевший рядом, под¬
дакивал про себя, соглашаясь.
Распрощавшись со Свешниковым, Киров направился
не домой, а на «Красный треугольник».
46

День стоял рябенький, в дымах. Над Обводным кана¬
лом тянулись медлительные тучи.
— Как изжить изнурительность труда галошниц? —
с таким вопросом обратилась недавно к Кирову Женя Его¬
рова, секретарь партбюро «Красного треугольника». Сер¬
гей Миронович следил за тем, как на этом заводе происхо¬
дит выработка новых, социалистических форм организа¬
ции труда.
Галошницы работали каждая сама за себя. Каждая
хотела доказать мастеру: именно я самая умелая и расто¬
ропная, именно мне можно доверить наиболее выгодную
работу.
Приехавшие из деревень работницы трепетали под
взглядом грозного мастера Коткаса, который не скрывал
своего старорежимного презрения к каждой из них.
Полина Стернина, пришедшая на завод по направле¬
нию Московско-Нарвского райкома комсомола, рассказы¬
вала Кирову:
— В первый же месяц, когда я еще не вполне овладе¬
ла необходимыми навыками, мастер подошел ко мне и
молча разрезал три готовые галоши. Меня это обидело.
Я догнала его и сказала: «Если вы нашли брак, то пока¬
жите его, объясните, что сделано неправильно, а не про¬
сто режьте».
— Ну и что Коткас? — поинтересовался у девушки
Сергей Миронович.
— Он не счел нужным мне даже ответить.
— А как другие работницы отнеслись к вашему
бунту?
— Шуму было много,— стеснительно отвечала Поли¬
на.— Кто оправдывал меня, а кто и ругал.
Протест против старых порядков в мастерских «Крас¬
ного треугольника» нарастал постепенно. Зачем подносить
подарки мастерам и мастерицам, лестью и угодничеством
добиваться более выгодной работы?.. Комсомольцы пошли
дальше: потребовали убрать из цехов иконы. Мы, мол, сю¬
да не молиться ходим, а работать. В огромных полутемных
залах «Треугольника» возникали новые разговоры: о ра¬
боте с пионерами, о ликбезе, о вечере безбожников, о ком¬
сомольской «живой» газете.
«Как изжить изнурительность труда?»—повторил про
себя Сергей Миронович вопрос старой большевички Жени
Егоровой. Конечно, в головы прежних владельцев завода
такая мысль не приходила никогда. Каждую лишнюю
47

сотню тысяч пар галош они получали, нагромождая новые
чугунные колодки в полутемных мастерских, эксплуатируя
рабочих и нищенски оплачивая их труд. Психология ма¬
стера Коткаса — от тех времен.
Теперь предстояла коренная перестройка. Пусть инже¬
неры подумают, как изменить характер и условия изнури¬
тельного труда. Теперь это забота первейшая. Есть ведь
там способные люди, рассуждал Киров.
«Есть»,— ответила месяц назад Женя Егорова, имея
в виду молодого инженера Евгения Старосельского, нотов-
ца, увлекшегося исследованиями Центрального института
труда. ЦИТ провозгласил ленинский лозунг: НОТ — это
социализм. Организованное еще в 1923 году бюро НОТ
возглавил на заводе А. Ф. Вербов.
Старосельский уже думал над возможностями коллек¬
тивного труда. Пристально вглядываясь в технологию руч¬
ной склейки, конечно с хронометром, инженер без особого
труда установил, что, какой бы высококвалифицированной
ни была работница, не все операции удаются ей одинако¬
во. Одна быстро намазывает подошву, у другой получается
скорая ровная строчка, третья безошибочно угадывает ме¬
сто для шпоры.
Таких операций на склейке инженер Старосельский
установил восемь. Если их разделить между работницами,
то можно клеить галошу коллективно — «восьмеркой».
Киров заинтересовался опытами в мастерской «Красно¬
го треугольника». Первые шаги оказались неудачными,
хотя Староседьский создал отдельную намазочную мастер¬
скую. Намазка деталей — самая вредная часть галошного
производства: выделяются пары бензина. Этот участок
отделили от цеха стеклянной перегородкой, поставили
столы с приточно-вытяжной вентиляцией, улучшили усло¬
вия труда.
Неудача, как ни парадоксально, объяснялась тем, что
к работе по-новому были привлечены наиболее опытные
и квалифицированные галошницы. Они никак не могли
приспособиться к выполнению одной операции и дали пла¬
чевные результаты.
— А если посадить за столы комсомольцев? — сказала
Женя Егорова Старосельскому. И добавила: — Сергей Ми¬
ронович Киров следит за вашим экспериментом, звонит
почти каждый день.	#
И вот сегодня, 17 сентября 1926 года, в нотовской
мастерской «Красного треугольника» начали работать

120 молодых работниц, 15 «восьмерок». Руководила ими
шумная, ухватистая, быстрая Фрося Степанова, Ефросинья
Макаровна, работавшая на «Треугольнике» около 20 лет.
С обостренным чувством коллективизма, умеет постоять
не только за себя, но и за любую робкую клейщицу. Мать
троих детей.
«Восьмерки» вдвое превысили выработку одиночек.
Поэтому и решили пригласить Сергея Мироновича, по¬
хвастать перед ним. Вроде бы все по-старому: и цех
тот же, и та же перед тобой пара галош. Но клеишь ее
уже не в одиночку: твой труд неразрывен с трудом со¬
седки, дело коллективное, победа или поражение тоже
общие.
И по духу, и по смыслу нотовские «восьмерки» стали
первыми ударными бригадами.
Переход сопровождался яростным сопротивлением га-
лошниц:
— Барышнями нас хотите сделать! Не выйдет! —кри¬
чали они на собраниях.— Расценки нам хотите срезать*
«Восьмеркам» приходилось порой заново переделывать
работу: кто-то втихомолку портил заготовки или обдирал
готовые к лакировке галоши.
Первую премию за выполнение нормы на «восьмерках»
получила бригада Зины Булкиной, упрямой, но стесни¬
тельной девушки, которая «рожицу» — одну из деталей —
«личиком» называет. Премия — небольшая, на всех и де¬
лить нечего. Решили приобрести красного кумача на ко¬
сынки. Похожи? Ничего, сразу видно: одна семья, красно-
треугольницкие.
У Сергея Мироновича добрые чувства вызывали крас¬
ные кирпичные стены этого знаменитого завода, протя¬
нувшиеся вдоль Обводного канала. За стенами слышался
грохот тележек по рельсовым путям, доносился оттуда за¬
пах разогретой резины.
Работой «восьмерок» в тот день интересовалась деле¬
гация коммерсантов из США. Осмотрев новоявленный
«конвейер» и ознакомившись с производством, один из
коммерсантов, долговязый, с блокнотом в руке, заявил
Кирову, любовавшемуся задорными лицами победитель¬
ниц:
— Неужели вы всерьез полагаете, что сотни необучен¬
ных рабочих могут не*сегодня завтра скопировать методы
Форда, основанные на опыте целого поколения?!
— Мы — народ серьезный,— заметил Киров.
49

— Превратить опьяненных вашими лозунгами комсо¬
мольцев в современных рабочих так скоро не удастся,—
американский коммерсант, одетый с иголочки, сомнитель¬
но покачал головой.
Сергей Миронович спрашивал работниц о детях: как
с яслями, с питанием, со школьными учебниками. Сами
они к Миронычу подойти бы не решились: неудобно, не
один. Работали, не отрываясь, склонившись над столами.
— Почему все женщины в красных косынках? — удив¬
ленно спросил долговязый с блокнотом.
— Спросите сами у них,— посоветовал Киров,
— Почему на вашей голове красный платок? — обра¬
тился американец к Зине Булкиной.— Вы что, комму¬
нистка?
— А то как же! — воскликнула Зина. И добавила до¬
верительно: — У нас тут все коммунистки!
Гости зашагали дальше, ошарашенные ответом.
Киров задержал секретаря партколлектива Женю Его¬
рову:
— Она что, в самом деле член партии?
— Да нет, беспартийная. Всего год как с биржи труда...
— Находчивая,— похвалил Сергей Миронович.
И долго помнил эту конвейерную работу и бригаду
краснотреугольницких галошниц: гордятся люди своей
большевистской партией, доверяют ей. А в самом их по¬
чине были организационная сметка, ритм, четкость — так
нужные в пору индустриализации.
Глава шестая
27 января 1927 года
В январе 1927 года во всей партии шла отчетно-выбор¬
ная кампания, коммунисты подводили итог проделанной
работы.
Свою вступительную речь на открытии XXIV губерн¬
ской партийной конференции Сергей Миронович Киров на¬
чал такими словами:
— Исполнилось ровно три года, как мы потеряли на¬
шего вождя и нашего учителя товарища Ленина. Три года
наша партия работает без того, кто основал нашу Комму¬
нистическую партию, кто ее воспитал и кто явился осно¬
воположником нашего Советского Союза.
50

Он предложил вставанием почтить память испытанных
старых большевиков Дзержинского и Красина.
Выступая 27 января с отчетом губкома за истекший
год, Киров сравнивал работу с огромным перевалом, через
который партия и страна из периода восстановления на¬
родного хозяйства вступили в полосу нового строитель¬
ства.
Отдавая себе ясный и полный отчет в тех новых за¬
дачах, которые ставила партия, докладчик не обошел мол¬
чанием переживаемые затруднения.
— «Зоркий» глаз наших оппозиционеров,— не без иро¬
нии говорил Сергей Миронович,— вы помните, видел, как
постепенно волна мелкобуржуазной стихии стала захле¬
стывать сначала нижние, подвальные этажи нашей социа¬
листической храмины, а потом потихоньку вползла и в
первый этаж. И нам предрекали, что пройдет немного
времени, как мы, чудаки, не замечающие процессов нашей
жизни, окажемся на чердаке этой социалистической хра¬
мины и, высовываясь из окон, будем с растерянными же¬
стами кричать: караул!..
Как ответила партия на это? Защитой основных
положений ленинизма от раскольнической политики.
ЦК ВКП(б) вел кропотливую, упорную работу по прео¬
долению хозяйственных затруднений в ответ на грубые
выпады оппозиционеров: «Подумаешь, строят социализм,
а у них безработица. Подумаешь, строят социализм, а зар¬
плату прибавить по-человечески не могут!..»
Не замалчивая хозяйственных затруднений, Киров в
отчетном докладе подчеркивал:
— За этот год, который прошел, мы не только поняли
все узлы, сложившиеся вокруг вопросов нашей хозяйст¬
венной жизни, но мы, несомненно, наметили совершенно
правильное, совершенно отчетливое разрешение этих во¬
просов.
Фронт хозяйственной работы Киров считал основным,
проблем в деле индустриализации страны была масса, еще
не над всеми «Ь>, по его мнению, поставлены точки. Но
верный ориентир основной линии партии на социалисти¬
ческую индустриализацию, на построение социализма
(«Темпа не хватит, ресурсов не хватит!.. — бубнили про¬
тивники,— Какой же социализм построишь, если не по¬
может западноевропейский пролетариат?») явился, по
его мнению, решающим обстоятельством в ликвидации
влияния оппозиции в Ленинграде.
51

В своем докладе на конференции Сергей Миронович
привел такую справку:
— Против решений пятнадцатой партконференции
ВКП(б) голосовало во всей нашей более чем стотысячной
организации всего-навсего двадцать семь человек, воздер¬
жалось при голосовании этих решений шестьдесят девять
человек... Я все-таки думаю,— выражал Киров ясную на¬
дежду,— что, несмотря на такую «устойчивость» этих де¬
вяноста шести товарищей, не все они неизлечимы. Я ду¬
маю, что мы все-таки сумеем еще принять кое-какие меры
и порядочное количество из этих девяноста шести чело¬
век постараемся вылечить.
Он несколько раз повторил эту цифру: 96 человек, что¬
бы внушить прежде всего самим заблудившимся товари¬
щам: реальная, объективная обстановка партийной жизни
в Ленинграде должна помочь им усвоить настоящую, ле¬
нинскую линию нашей партии.
— После четырнадцатого съезда,— говорил Киров,—
нам в Ленинграде прочили развал и распад, всякое пар¬
тийное столпотворение. Нам говорили, что пройдет энное
количество времени, пока мы сумеем создать нечто похо¬
жее на организованное партийное целое здесь, в Ленин¬
граде. Невзирая на все эти предрекания, невзирая на то,
что многие из испытанных старых специалистов органи¬
зационной партийной работы от нас отвернулись — правда,
часть из них нам пришлось самим «отвернуть» от нашей
партийной работы,— мы терпеливо занялись восстановле¬
нием рядов нашей ленинградской организации.
Губком констатировал проявление громадной активно¬
сти, самодеятельности и по-настоящему ленинской орга¬
низованности районных конференций.
«Чем губернский комитет достиг этого?» — спрашивал
себя первый секретарь и отвечал делегатам XXIV конфе¬
ренции:
— Прежде всего тем, что дали возможность всей орга¬
низации понять настоящую сущность этой самой внутри¬
партийной демократии. Мы начали с того, что стали дер¬
жать в курсе всей нашей партийной жизни не только вер¬
хушку, не только организационных командиров, но мы
старались жизнь и деятельность Центрального Комитета
сделать достоянием всей нашей организации. Чтобы каж¬
дый член партии был не только знаком с решениями ЦК и
Цолитбюро, но чтобы каждый знал, чем продиктованы эти
решения, чем они вызваны.
52

В адрес партактива со стороны оппозиции раздавались
и такие обвинения: вы, мол, опираетесь на каких-то моло¬
кососов и сами ничего не понимаете во внутрипартийной
«механике». Киров с сарказмом ухватился за эту характе¬
ристику:
— Действительно, у бывших руководителей ленинград¬
ской организации слишком большое внимание уделялось
этой внутрипартийной «механике». За этой «механикой»
товарищи проглядели самое ценное. Когда мы эту «меха¬
нику» немного ковырнули, то оказалось, что на ней далеко
не уедешь. Поэтому мы, воспитывая наш актив, не делали
опору на внутрипартийную «механику», хотя ее не забы¬
ваем и забывать ее нельзя, но мы всю работу направ¬
ляли вглубь. Сейчас мы имеем достаточно твердые кадры,
которые являются проводниками наших партийных за¬
даний в наших коллективах, в наших цехах и в наших
звепьях.
Киров знал, что троцкистско-зиновьевский блок, озлоб¬
ленный против ЦК, продолжает скрытую антипартийную
работу.
И этим он поделился с делегатами конференции.
— На днях,— сообщил Сергей Миронович,— мы от од¬
ного из наших товарищей получили заявление, в котором
он рассказывает, что приехал один товарищ (в Ленингра¬
де действуют главным образом приезжающие) — старый
троцкист, который является теперь твердокаменным «объ¬
единенным» оппозиционером, и рассказывал здесь следу¬
ющее: «...мы вовсе еще не смотали удочки, как любил вы¬
ражаться тов. Зиновьев: нет, мы, видя, что погода неблаго¬
приятная, решили, что нужно выждать и отдышаться».
И вот этот товарищ рассказывает о плане оппозиции при¬
мерно в таких выражениях: «Мы получили директиву ни¬
когда открыто не выступать, а вести подготовку к XV съез¬
ду партии, и притом так, чтобы это не было ни для кого
заметным. Мы имеем директиву выдавать себя за стопро¬
центных сторонников большинства ЦК, с тем чтобы по¬
лучить доверие, добиться мандатов на партсъезд, а там го¬
лосование покажет».
Киров от имени ЦК, от лица испытанных болыпевиков-
ленинцев предрекал крах подобной тактике:
— Мы тоже достаточно стреляные зайцы во всех от-i
ношениях, и только потому, что ты сейчас заорешь на всех
углах и перекрестках о том, что ты стопроцентный боль¬
шевик, мы тебя прямо на съезд, а потом — в ЦК, потом,
53

быть может,— в Политбюро не выберем. Таких чудаков у
нас в партии нет.— И добавил после раздумья: — По-мое1-
му, это продиктовано больше отчаянием, чем твердой на¬
деждой добиться успеха.
• Об отчаянии оппозиционеров Сергей Миронович пове¬
дет речь и позже, на партконференции Московско-Нарв-
ского района, вступив в спор с активным их сторонником,
бывшим членом бюро губкома Бакаевым. Когда Киров
осудил демонстративные выходки в Москве, попытку заго¬
ворщиков устроить демонстрацию около почтамта по пово¬
ду исключения Троцкого и Зиновьева из ЦК, Бакаев, пре¬
рвав его, трубным басом прогремел:
— Это пустяк!
— Вам все пустяк,— ответил Киров.— Что такое де¬
монстрация? Это ровным счетом ничего не значит, пото¬
му что вы заняты уже организацией нелегальных типогра¬
фий, дошли до таких приемов, которые партия допустить
не может и не допустит.
— При Ленине было не так,—гремел Бакаев.— При
Ленине была свобода дискуссий.
— Я тоже думаю, что при Ленине так не было,— жест¬
ко отрезал Киров.— При Ленине ни одного политического
ребра ни у Зиновьева, ни у Троцкого, ни у Каменева уже
не было бы. Изображать из Владимира Ильича внутри¬
партийного либерала — значит клеветать на Ленина.
Я думаю, что при нем вы оказались бы вне партии значи¬
тельно раньше, чем это произойдет сейчас. Дискуссию пе¬
ред десятым съездом партии Владимир Ильич назвал не¬
позволительной роскошью.
В год десятилетия Октября можно было вспомнить не
только героические минуты революции, но и те, как това¬
рищи, играющие теперь столь активную роль в оппозиции,
пытались предать революцию и предать Ленина.
Главный итог — ленинградские большевики сумели до¬
биться реализации курса XIV съезда на индустриали¬
зацию.
— Какие же задачи в дальнейшем стоят перед нами? —
говорил Киров.— Вы помните, что в деле индустриализа¬
ции нашей страны, в основной задаче, которая стоит сей¬
час перед нашей партией, Ленинград и ленинградская
промышленность должны будут сыграть совершенно оп¬
ределенную роль. По данным Промбюро, удельный вес
ленинградской промышленности в истекшем хозяйствен¬
ном году составлял 13 процентов всесоюзной промышлеп-
54

пости, а в будущем году он обещает выразиться в 14 про¬
центах. Как видите, рост совершенно определенный, и, ко¬
нечно, нам нужно сделать все, чтобы эту скалу, которую
мы имеем в Ленинграде, в отношении индустриализации
страны, укреплять всемерно. Вы знаете, что мы здесь обо¬
рудуем сейчас совершенно новые отрасли производства по
машиностроению. На все это нужно сделать основной
упор.
Мне дали справку из Промбюро, что в области машино¬
строения продукция ленинградской промышленности со¬
ставляет 22 процента общесоюзной продукции, наша элек¬
тротехническая промышленность составляет 65 процентов
по отношению к союзной. Нужно будет сделать все для
того, чтобы здесь создавались материальные резервы инду¬
стриализации всей нашей страны.
Я думаю, товарищи, что одна из громадных задач, ко¬
торые перед нами стоят,— это электрификация нашей прог
мышленности. Это нужно совершенно твердо и отчетливо,
товарищи, указать.
Но Сергей Миронович в докладе не обошел молчанием
несмолкаемое шипение противников — «все валится, все
рушится, перерождается»:
— Помаленечку из хозяйственных ухабов выходим.
Даже в таком вопросе, как с мужиком, который зажал
хлеб, вышли. Теперь ничего — как бы не сглазить,— Ки¬
ров громко постучал костяшками пальцев по трибуне.—
Я думаю, что не сглажу. Дело наладится, потому что ста¬
ли смотреть в глаза действительности так, как она есть...
Не надо шарахаться в сторону от каждого бревна на до¬
роге. Нужно приковать внимание всех рабочих к тому
участку работы, который под угрозой, сказав им: будьте
начеку, помогите партии, помогите власти преодолеть это
Зло. Если и впредь мы так поведем работу — а это один из
Заветов Ленина,— то мы сумеем справиться с затруднения¬
ми, с теми кознями, которые стараются создать вокруг да
около нас...
Главный зал Таврического дворца стоя приветствовал
Сергея Мироновича Кирова. И он был рад этому порыву,
что скрывать: первый отчетный доклад в Ленинграде пос¬
ле целого года тяжелейшей работы.
Киров волновался перед каждым своим выступлением,
а что уж говорить об отчетном докладе. Хотя внешне ото»
волнение не сказывалось: Сергей Миронович, как прежде,
общался с людьми, шутил, дома перед сном возился с
55

котом и собакой. И все же близкие понимали: Мироныч
становился другим, он напряженно раздумывал.
Анастасия Андреевна Платонова, член КПСС с 1922 го¬
да, работавшая в аппарате губкома партии, вспоминала о
Кирове-докладчике:
— Людям, которые слышали Кирова с трибуны, всег¬
да казалось, что для Сергея Мироновича не представляло
труда сделать доклад, так легко лилась его речь. В дейст¬
вительности дело обстояло совсем не так. Излишне, конеч¬
но, говорить, что к каждому выступлению Сергей Миро¬
нович изучал массу материалов, пользовался обширными
источниками, перечитывал обзоры и т. д.
— Говорить — значит творить,— признавался Сергей
Миронович. И пояснял: — Иногда в процессе самого док¬
лада вдруг возникают интересные ассоциации, вспомина¬
ется характерный факт. Но надеяться на импровизацию
нельзя, у каждого докладчика должен быть глубоко про¬
думанный план, изложенный на бумаге. Нужно отобрать
главное, установить последовательность изложения, чтобы
в горячке не забыть наиболее важного.
Собрав необходимые материалы, Киров предваритель¬
но беседовал почти с каждым, кто помогал готовить тот
или иной вопрос, а затем садился дома и писал план
своего доклада. Часто это была чрезвычайно лаконичная
су^ма, и со стороны могло показаться, что речи свои он
произносил как бы по наитию, без подготовки.
— Да, я учился технике речи,— заметил Киров сте¬
нографисткам после доклада.— Раз мне по характеру
работы приходится часто выступать, я обязан это делать
как можно лучше. А для этого нужна настоящая учеба.
Спокойно сидеть или стоять в ожидании доклада Сер¬
гей Миронович так и не научился. Сосредоточенно рас¬
хаживал из угла в угол, заложив за спину руки или спря¬
тав их в карманы. Платонова в тот день, 27 января,
увидев Кирова расхаживающим по коридорчику Тавриче¬
ского дворца, улыбнулась. Сергей Миронович вздохнул и
заметил полушутя:
— Вам хорошо улыбаться! Вам ведь доклада не де¬
лать. А мне вот через несколько минут надо уже стоять .
на трибуне.
Однако, как только Сергей Миронович появлялся на'
трибуне, все волнение его исчезало. На трибуне Киров
совершенно преображался. Невысокого роста, коренас- ,
тый, он казался необычайно могучим.
56

Он начинал пе спеша, голос звучал не в полную силу*
Киров всматривался в зал, как бы определяя, чего ждут
от него товарищи.
— Самое тяжелое для меня,— признавался Сергей Ми¬
ронович,— найти основной стержень доклада.
Отыскав этот стержень, он становился особенно ожив¬
ленным, его не покидало вдохновение. Переходя к вопро¬
сам внутрипартийной борьбы, он разил противника с по¬
лемическим запалом, глаза Мироныча горели. «Ну, идет
девятый вал»,— говорили между собой коммунисты. Речь
свою завершал вдохновенной концовкой.
На трибуне Киров созидал, творил, мысль его была
напряженней струны. Если бы в такой момент он позвал
на бой с врагами Родины и партии, все рванулись бы за
ним, как один, не колеблясь.
Глава седьмая
5 декабря 1927 года
Воспользовавшись осложнениями в международном по¬
ложении СССР — разрывом дипломатических отношений
с Англией, убийством в Польше полпреда П. JI. Войкова,
временным поражением революции в Китае,— антипар¬
тийный блок выдвинул так называемую «платформу 83-х»,
называя ее результатом «дум двухсот голов».
— Число голов не всегда соответствует числу умов,—
открыто иронизировал по этому поводу Сергей Миро¬
нович.
Борьба с антиленинцами продолжалась. «Разбитая оп¬
позиция делает все, чтобы сохранить связи. Работает под¬
польно. Распространяет всякую свою литературу»,— пи¬
сал Киров Мирзояну в Баку.
В середине октября 1927 года сессия ЦИК, созванная
в Ленинграде в ознаменование десятилетия Великой Ок¬
тябрьской срциалистической революции, приняла мапи-
фест, один из пунктов которого предусматривал переход в
ближайшие годы от восьмичасового к семичасовому рабо¬
чему дню без уменьшения зарплаты. Оппозиционеры вы¬
ступили против манифеста.
На. сессии ЦИК СССР присутствовала делегация
Межрабпома (Международная рабочая помощь), спор
принимал принципиальный характер. Отстаивая линию
57

партии, Сергей Миронович в своем выступлении под¬
черкнул:
— С точки зрения международной, введение семича¬
сового рабочего дня будет играть колоссальную роль...
Каждый рабочий, каждая делегация, приезжающая сюда,
будет дивиться огромному шагу вперед, который мы со¬
вершаем. И это в той обстановке, когда во всех буквально
странах мира ведется борьба капиталистов за удлинение
рабочего дня. Там большие богатства, огромное накопле¬
ние (если взять, например, Америку), там некуда девать
капиталы, и между тем там происходит удлинение. А у
нас как раз наоборот. Мы как будто и бедная страна, и
прочее, а идем к семичасовому дню.
Когда Зиновьев начал разглагольствовать вокруг того,
что манифест ЦИК «замалчивает» вопрос о китайской
революции, Сергей Миронович спросил его напрямую:
— Мы за что голосуем: за китайскую революцию или
за увеличение пенсий рабочим, за снижение налогов с
крестьян и рабочих?!
Крыть, мягко говоря, было нечем.
Впрочем, Киров в своих выступлениях, часто поле¬
мичных, никогда не прибегал к окрику, всегда стремился
найти точные аргументы, веские доказательства. Когда
же после меткого и язвительного его замечания зал гром¬
ко смеялся, Сергей Миронович не выдерживал и широко,
весело улыбался сам.
Писатель Михаил Чумандрин, наблюдавший С. М. Ки¬
рова на многих собраниях, замечал:
«На длительных пленумах народ уставал. Кое-кто,
смотрю, выходит курить. Самым живым и единственным
в своем роде является все же Киров. Он все время рабо¬
тает, подзовет к себе того, кто волнуется перед выступле¬
нием, успокоит. Подбодрит, подкрутит — и человек высту¬
пает. А Мироныч смотрит. Если оратор замялся, реплику
подает. Рабочий воспринимает и говорит хорошие вещи.
Он — самый живой человек на пленумах. Чтобы рисовать
петушков от скуки — этого у Кирова не было».
В выступлениях Сергея Мироновича часто попадается
фраза: «насколько я понимаю». Это не только ораторский
прием. Он употреблял эту оговорку в особо важных мо¬
ментах, когда хотел подчеркнуть, что он может ошибить¬
ся, быть неправым. Говорил Киров без всяких попыток
заигрывать с аудиторией — это не было в его правилах,
ни в политических, ни в личных, ни в ораторских. На лю¬
58

бом собрании — в районе, в цехе, на городском активе —
чувствовалось, что партийный руководитель пришел в
близкую, интересующую его среду, не к несмышленышам,
а к товарищам по борьбе.
Его могли остановить и останавливали не раз в длин¬
ном коридоре третьего этажа Смольного. С ним заговари¬
вали на стадионе «Динамо»: Киров приезжал смотреть
футбольный матч. Когда перед ноябрьскими праздниками
мостили Лиговку, обихаживали старые липы, Сергей Ми¬
ронович приезжал сюда по утрам, шел по панели, топал
ногой, проверял, плотно ли уложена брусчатка.
В 1927 году была создана Ленинградская область.
В ноябре состоялась первая областная партконференция,
избравшая Ленинградский обком партии во главе с
С. М. Кировым.
К десятилетию Октября промышленное производство
Ленинграда достигло уровня 1913 года. Выработка одного
рабочего по сравнению с довоенным уровнем увеличилась
на 10 процентов. Улучшилось материальное положение
тружеников, возросла реальная заработная плата. Воз¬
вращались к жизни замороженные фабрики и заводы.
Заработали на полный ход станки и машины, оживились
улицы города не только в центре, но и на окраинах. Од¬
нако активизировались перед праздником и группки оп¬
позиционеров в Москве и Ленинграде.
Ответственный редактор газеты «Ленинградский ра¬
бочий», участник революции и гражданской войны Павел
Николаевич Сиротинин вспоминал:
«Эти жалкие оппозиционные осколки не так уж были
безобидны... Особенно отвратительна была вылазка «бло-
кистов» 7 ноября 1927 года на народной демонстрации по
случаю 10-летия Октябрьской социалистической рево¬
люции».
Представим Дворцовую площадь, по ней движутся ог¬
ромные толпы людей. Небо в тучах, но без дождя. Сер¬
гей Миронович на трибуне в фуражке и гимнастерке, улы¬
бается, машет рукой.
«И вот в эти радостные крики,— писал П. Н. Сиро¬
тинин,— вдруг врываются тревожные и раздражепные
голоса, стройные колонны демонстрантов смешиваются,
шествие замедляется, при выходе на улицу Халтурина
образуется «пробка». Виновники сумятицы — все те же
«герои»: Зиновьев, Евдокимов и кучка их единомыш¬
ленников. Они не захотели любоваться демонстрацией
59

с общей трибуны. Нет, своей антисоветской вылазкой онй
ставили иную цель: внести замешательство в ряды демон¬
странтов, устроить свой митинг, попытаться расколоть
единство ленинградцев».
Ставка у них, конечно, была на скандал. Кирова, мол,
следует скомпрометировать перед ленинградцами, и сде¬
лать это нужно немедленно, в дни десятилетия Октября.
Это будет одновременно и компрометация большевистской
партии. Оппозиционеры привели с собой родственников,
знакомых. Использовали недавний опыт Евдокимова, ко¬
торый на одно из собраний взял с собой жену, сына,
дочь, и те кричали при его появлении: «Да здравствует
Евдокимов!»
Не пожелав пойти на трибуну, Зиновьев, Бакаев, За-
луцкий, Евдокимов расположились напротив Малого Эр¬
митажа и стали призывать участников демонстрации, про¬
ходивших по улице на Дворцовую площадь, поддержать
оппозицию.
В колоннах начался свист, улюлюканье. В оппозицио¬
неров полетели камни.
Путь по улице Халтурина был расчищен, конечно,
быстро: коммунисты, вышедшие из рядов демонстрантов,
вместе с беспартийными рабочими и слушателями Воен¬
но-политической академии оттеснили крикунов во двор
углового дома.
Выступая 5 декабря 1927 года на XV съезде ВКП(б),
Киров заявил:
— Для того чтобы нам успешно, без помехи продол-
жить наше дело, для того чтобы нам пожалеть, посочув¬
ствовать и по чувству человечества не трепать нервов
представителей оппозиции, я думаю, на теперешнем, пят¬
надцатом, съезде надо действительно доделать то, что не
было доделано на четырнадцатом съезде: нашу оппози¬
цию нужно отсечь самым решительным, самым твердым и
самым беспощадным образом.
Съезд исключил из партии активных деятелей троц-
кистско-зиновьевской антипартийной оппозиции и членов
группы Сапронова и объявил принадлежность к оппози¬
ции и пропаганду ее взглядов несовместимыми с пребы¬
ванием в рядах партии.
— Все то, что путается под ногами, что колеблется
и сомневается, должно быть оставлено в исторической
пропасти, а нам с вами дорога только вперед и только
к победам! — произнес в заключение своей речи Сергей
60

Миронович Киров ставшие историческими крылатые
слова.
По улыбке ощущалось, какая сила таится в этом че¬
ловеке.
В кулуарах съезда взволнованно обсуждали речь Ки¬
рова.
Сергей Миронович чувствовал себя уверенно, потому
что был не один. Он знал, что товарищи разделяют его
взгляды. Рядом с ним трудились коммунисты. Многие ста¬
ли на его глазах видными партийными и хозяйственными
работниками.
Это прежде всего Иван Федорович Кодацтшй, питер¬
ский рабочий, большевик с 1914 года, секретарь Выборг¬
ского, а затем Московско-Нарвского райкома партии. Пе¬
ред XV съездом партии Кодацкий возглавил Ленинград¬
ский совнархоз и проявил глубокое понимание проблем
индустриализации, обновления всей промышленности го¬
рода. Иван Федорович был одним из ближайших, верных
и способных помощников Кирова по руководству областью
и Ленинградом. С декабря 1930 года И. Ф. Кодацкий
работал председателем Ленгорсовета. Иван Федорович
исполнял эти сложные, ответственные обязанности более
семи лет и был, по воспоминаниям близко знавших его
людей, максимально тактичным со всеми: с учеными,
старыми специалистами, деятелями искусства и культуры,
рабочими. Инициативы своих помощников не стеснял,
охотно советовался с каждым, подбадривал неопытных
новичков.
И. Ф. Кодацкий в 1934 году в журнале «Красная ле¬
топись» писал о Кирове:
«С этим большим человеком работать было легко и
приятно. К нам, своим товарищам по работе, он был тре¬
бователен, но с еще большей требовательностью относил¬
ся к самому себе. Он не проходил мимо наших ошибок
или упущений, но, когда он указывал на эти ошибки или
журил за что-либо, это не вызывало ни малейшей обиды
или уныния, а, напротив, ободряло, прибавляло силы. Об¬
ладая огромным непререкаемым авторитетом, он никогда
не подавлял им, никогда не навязывал своего мнения и
убеждал ошибающихся. Киров любил проверять, как до¬
ходят его указания до самого низа. С этой целью он часто
звонил непосредственно в цехи, обращался к мастеру,
прорабу, справлялся у них, как обстоит то или иное дело.
Поэтому он всегда был в курсе всех вопросов и очень
.W

часто знал больше, чем местные руководители, о поло¬
жении на их участках».
На заседаниях секретариата и бюро обкома партии
царила, по общему признанию, атмосфера полной свобо¬
ды обсуждения. Вел их Сергей Миронович ровно, спокой¬
но, демократизм его был не наигранным. Подталкивал
товарищей на творческую мысль, часто спрашивал:
— А как вы считаете?.. А что бы ты предложил?
Атмосфера непринужденности исключала возможность
обиды, зато повышала чувство ответственности каждого
работника перед партией.
Киров не бывал равнодушным, эмоционально реагиро¬
вал на все. В его стиле органически сочетались вдумчи¬
вость и решительность, мягкость и непримиримость. Сим¬
патий своих не скрывал.
Любил Сергей Миронович и главного «кормильца»
рабочих Питера — Алексея Егоровича Бадаева, в прош¬
лом слесаря, большевистского депутата IV Государствен¬
ной думы. Он возглавлял потребительскую кооперацию в
Ленинграде еще со времен Петрокоммуны.
Грузноватая фигура большевистского «купца» в синей
суконной рубахе, опоясанной широким ремнем, брюки
навыпуск, маленький черный портфельчик в руке запом¬
нились всем работникам Смольного. В труднейших усло¬
виях умел Бадаев накормить, одеть, обуть ленинградцев.
Без неукротимой напористости, преданности делу и
предприимчивости, столь свойственных Бадаеву, невоз¬
можно было бы так наладить кооперативную торговлю в
те годы. Понимал Сергей Миронович и некоторые сла¬
бости Бадаева. Современники не без улыбки вспоминают,
как глава потребительской кооперации придумывал вся¬
кие наивные отговорки, чтобы оттянуть решение, приня¬
тое обкомом партии, о передаче пивоваренных заводов
«Вепа» и «Бавария» в ведение пищевой промышленности.
Сергей Миронович тогда сказал:
— Вы же должны знать, что Егорыч мастер покру¬
тить, пусть выговорится: мол, с изъятием этих заводов все
рухнет,— а мы их все равно заберем...
Финансовое хозяйство города и области более семи
лет — с 1922 по 1929 год — возглавлял член партии с
1902 года Иван Ефимович Котляков. После Октября он
стал членом городской управы, первым помощником «го¬
ловы» Петрограда М. И. Калинина. Дело было новое, не¬
знакомое, ответственнейшее. Не обходилось без саботажа
62

и нэпманских хитростей. Котляков создавал и развивал
местные бюджеты, проводил классовую политику в сис¬
теме налогов.
Одним из создателей облплана в Ленинграде был Гри¬
горий Владимирович Цыперович, проведший до револю¬
ции десять лет в якутской ссылке. Энциклопедически об¬
разованный человек, он владел иностранными языками,
хорошо разбирался в вопросах экономики и организации
промышленного производства, понимал и любил музыку,
театр. Умел находить взаимопонимание с крупными уче¬
ными — академиками С. Ф. Ольденбургом, Н. С. Курна-
ковым, А. Е. Ферсманом, А. Ф. Иоффе и другими.
После его смерти плановое хозяйство обком партии
поручил вести Михаилу Васильевичу Рослякову, участ¬
нику гражданской войны, члену партии с 1918 года.
Михаил Васильевич вспоминал об обстановке тех лет:
«В аппарате облплана работало всего лишь восемь че¬
ловек. При этом ведущие специалисты не были коммуни¬
стами... Однако они были знатоками финансов и под на¬
шим контролем работали старательно, добросовестно. Пос¬
тепенно, с возрастанием объема работы, у нас стали
появляться и новые кадры. Как мы радовались, когда по¬
лучили подкрепление в лице специалистов-коммунистов
из первого рабфаковского выпуска политехнического ин¬
ститута! Командировали к нам и некоторых коммунистов-
практиков. Сами мы тоже учились в индивидуальном по¬
рядке по программе института, без отрыва от производ¬
ства».
«С. М. Киров частенько заходил к нам в облплан,—
рассказывал М. В. Росляков,— когда по нашему пригла¬
шению сюда приезжал для консультации или по другим
делам кто-либо из академиков или ученых. Делал это
Сергей Миронович потому, что его интересовали беседы с
крупными специалистами».
Сложных вопросов решалось в облплане немало. На¬
ряду с основными проблемами восстановления и развития
промышленности много времени, по свидетельству Росля¬
кова, занимали такие специфические для Ленинграда де¬
ла, как экспортная работа, перевозка грузов по морским и
речным путям, работа торгового флота, фрахты и тари¬
фы, проведение ледокольных кампаний.
Ленинград обладал свободными фабрично-заводскими
мощностями, рабочими высокой квалификации и рево¬
люционной закалки. Где еще столько зпающих людей?
63

Какой город можно легче всего превратить во всесоюзную
научно-техническую лабораторию, в кузницу промышлен¬
ных кадров?.. И выиграть на всем этом время — самый до¬
рогой для индустриализации фактор.
На XV съезде партии были приняты директивы по
составлению первого пятилетнего плана, выработаны прин¬
ципы комплексного социалистического хозяйства, обеспе¬
чивающего базу для достижения кардинальной цели —
непрерывного повышения народного благосостояния, яв¬
ляющегося основой основ планов партии и сегодня.
В Госплане обсуждались идеи составления планов на
10—15 лет и на меньший срок. На какой? Почему возник
именно пятилетний план?..
Сошлюсь на мнение старейшего экономиста Ленин¬
града М. В. Рослякова:
«Срок в пять лет был принят по ряду соображений.
Предполагалось за пятилетку создать крепкую базу для
дальнейшей индустриализации страны. Кроме того, опре¬
деляющим тогда еще было сельское хозяйство, а эконо¬
мисты и статистики уверяли, что смена благоприятных и
неблагоприятных погодных условий в среднем за пять
лет равномерна. Решался и такой вопрос: делать ли план
в двух вариантах — максимальный, в расчете на благо¬
приятное сочетание внешних и внутренних факторов, и
минимальный, на случай неблагоприятного стечения об¬
стоятельств? В ЦК было отвергнуто такое двойное пла¬
нирование. Надо иметь один план, оптимальный, и на
его основе мобилизовать трудящихся».
Идея социалистического планирования была сразу за¬
мечена на Западе. Один американский экономист, посе¬
тивший Государственную плановую комиссию, написал:
«Это учреждение находится в Кремле, состоит из пят-
надцати-шестнадцати человек, они сидят и руководят
всем хозяйством». А далее представил такую картину:
«Если с завтрашнего дня у нас, скажем, в Вашингтоне
засядут вот так пятнадцать-шестнадцать человек и ста¬
нут планировать все огромное хозяйство Североамери¬
канских Соединенных Штатов, такой оборот дела пока¬
жется самому Форду совершенно фантастическим, а нам
всем напомнит попытку полета на Луну».
Эта статья не прошла мимо внимания Сергея Миро¬
новича Кирова. В одном из выступлений он заметил:
— Ну, насчет Луны мы пока еще не посягаем, пока
что мы ограничиваем свою задачу утверждением социа-
64

диетического строя только на пашей планете. Ведь если
бы самым богатым, кичливым, зазнавшимся американ¬
ским капиталистам, тому же Форду, сказать, что вот, мол,
через пять лет ваша продукция вырастет на 175 процен¬
тов,— ведь они бы с ума сошли!
Уровень промышленного производства в Ленинграде
за пятилетку должен был возрасти как раз на 175 про¬
центов. Но Сергей Миронович не только смотрел вперед,
но и назад оглядывался:
— Что было пять лет тому назад? Тогда мы действи¬
тельно строили очень плохо, через пень колоду. Да, через
пень колоду! Даже в самых хороших, крепких хозяйст¬
венных центрах мы видели развалины, остановившиеся
заводы, потухшие горны. А сейчас?.. Ну, тянем мы друг
друга за грудки, частенько бывают ссоры, неполадки, но
мы идем по-настоящему вперед.— Повторил в раз¬
думье: — Идем твердо, по-настоящему, правда, иногда со
скрипом, неудачами — все это есть, но строим надежно,
строим не временное, а прочное дело, рассчитанное на
долгий срок.
В Ленинградском обкоме ВКП(б) изучали итоги, с
чем вступаем в первую пятилетку: столько-то имеется ин¬
женеров, техников, мастеров; по графам и пунктам уточ¬
няли, чем богаты предприятия, научные организации,
стройки.
— Все, как у экономистов,— улыбался Сергей Миро¬
нович. Сам же, волнуясь, заговорил, по свидетельству вто¬
рого секретаря обкома М. С. Чудова, о факторах, не под¬
дающихся подобному бумажному учету. О том, что но
уложить в графы и пункты, о том, что экономисты остав¬
ляют за скобками. О партийной вере в силы рабочего
класса. О преданности рядовых тружеников делу лени¬
низма. О союзе рабочего класса и трудового крестьян¬
ства.
Киров не раз перечислял, загибая пальцы:
— Чистота и единство партийных рядов. Раз. Сто¬
тысячная семья питерских большевиков, и среди них
почти две трети — рабочие от станка. Два. Шестьдесят
тысяч рабочих-комсомольцев. Три. Беспартийный актив,
особенно профсоюзный. Четыре. И всемерная под¬
держка ЦК ВКП(б). Быть может, это не пятый, а са¬
мый первый фактор. Плюс дружная помощь всей страны.
И так далее. Итога нет, это — бесконечно возрастающая
величина.
3 Ю. А. Помпеев
65

Глава восьмая
16 июля 1928 года
В этот день молодежная газета «Смена» на первой
полосе напечатала крупным шрифтом:
«В 7 часов утра в смене «А» фабрики «Равенство»
встали к машинам двадцать семь ребят и девчат опытно¬
показательной группы. В 37г часа дня их сменят двад¬
цать два ударника группы «Б».
Мастера отмечают небывалую в истории развития фаб¬
рики чистоту около станков, нет разбросанной ровницы,
лент, цевок и патронов, как было раньше. Всюду чис¬
тота...»
На одном из шести этажей бывшей Екатерингоф-
ской мануфактуры, принадлежавшей до революции
англичанину Кноппу и пущенной после консервации в
1925 году, работала в смене «А» Лена Кожевникова. По¬
пала Лена сюда полтора года назад, в начале 1927 года,
с биржи труда, отмечалась там не один десяток раз.
Девчата рады были получить хотя бы временную работу:
разгрузить дрова из вагонов и барж, очистить улицы от
снега.
И вот предложение — на бумагопрядильную фабрику
«Равенство». От биржи труда, с Кронверкского проспекта,
Лена шла за Нарвскую заставу пешком: денег на трам¬
вай у нее не было.
«Нас поставили к старым, опытным работницам,—
писала в 1967 году Елена Григорьевна Кожевникова, член
КПСС с 1928 года.— К сожалению, многие из них не же¬
лали передавать нам тонкостей своего мастерства. Нас
использовали главным образом на подсобных работах,
поручали чистить машины, подметать пол, а если какая
из девушек, бывало, проявит инициативу и попытается,
скажем, заправить оборвавшуюся нить, то очень часто она
получала по рукам».
Ленинградские прядильные фабрики в то время серь¬
езно отставали от других текстильных районов страны.
От новичков-комсомолок не укрылось и то, что дорогой
заграничный хлопок валяется на полу, не только хлоп¬
ком, но и пряжей частенько чистят машины, вытирают
руки.
Когда ивановские и владимирские ткачи стали жало¬
ваться на плохое качество ленинградской пряжи, старые
66

работницы указывали па молодежь: прислали с биржи
труда, производства не знают, вот и гонят брак.
Такие обвинения стали обидны. А как доказать, что
новички хотят и сумеют работать не хуже ветеранов
«Равенства»? В ЦК комсомола в феврале 1928 года про¬
шло совещание молодых текстильщиков страны: улуч¬
шайте качество, ведите борьбу с потерями. А как улуч¬
шить качество, сократить потери?.. Обсуждая резо¬
люцию своего ЦК, комсомольцы «Равенства» сошлись на
одном:	необходимо	создать	комсомольско-молодежную,
сквозную, опытно-показательную бригаду, чтобы она ста¬
ла образцом высокопроизводительного труда, качествен¬
ной работы и бережливости. Для всей фабрики об¬
разцом.
— Не верю вам, комсомольцы,— сказал старый мастер
Лене Кожевниковой.— Вот возьмем молодую лошадку,
станем на ней пахать, так она из стороны в сторону бро¬
сается. А старая лошадь ровную борозду ведет.
И директор фабрики заявил торопливо:
— Очередная комсомольская затея. Ничего у вас не
получится.
Что же делать? Как выполнять резолюцию ЦК
ВЛКСМ?
В те дни Лена Кожевникова попала на конферен¬
цию ленинградской комсомольской организации и там
услышала слова Кирова. Сергей Миронович говорил об
основной задаче — организации социалистического обще¬
ства.
— Это значит,— говорил Киров,— что вам надо орга¬
низовать наше промышленное хозяйство так, чтобы оно
во всех отношениях превосходило современное капитали¬
стическое хозяйство. Если мы не сумеем этого осущест¬
вить, то никакого социализма у нас, конечно, не будет.
Это всякий должен понять. Это бесспорная истина.
Поняла эту задачу и молодая работница с фабрики
«Равенство», экономработник общефабричного комсомоль¬
ского бюро Елена Кожевникова.
— Я не хочу говорить вам комплиментов,— Лене каза¬
лось, что Сергей Миронович обращается с трибуны прямо
к ней,— но мой личный взгляд таков: комсомол в деле
организации производства может играть гораздо большую
роль, чем кто-либо другой, и вот почему. У вас есть боль¬
шая восприимчивость, большая чуткость, большая энер¬
гия, большой пыл. Здесь нужно все приложить: и холод¬
3*
67

ный рассудок, и выдержку, и темперамент, и революци¬
онный пыл; иначе вопрос, который стоит перед нами, не
разрешить.
«Холодного рассудка и выдержки нашей комиссии по¬
ка недостает,— думала Лена.— Рассорились со старшим
мастером и бригадиром, со старыми работницами и созда¬
ние первой ударной бригады на фабрике сами же поста¬
вили под угрозу».
— Вам надо искать новые формы организации труда
в цехах,— напутствовал молодежь С. М. Киров.— Комсо¬
молец должен стать действительно передовым рабочим на
фабрике и заводе. Если мы этого не сделаем,— я скажу
прямо,— мы поставим под угрозу всю нашу дальнейшую
работу. Если мы не найдем средств и возможности поста¬
вить воспитание комсомольцев таким образом, чтобы на
фабриках и заводах они служили образцом, то дело со¬
циализма окажется под большой угрозой. Если мы это
выполним, мы индустрию построим, социализм органи¬
зуем...
В перерыве она все-таки пробилась к Кирову и выпа¬
лила:
— У нас беда, Сергей Миронович! Помогите!
Выслушав сбивчивую речь про директора и про старо¬
го мастера, Киров записал что-то в своей красной книжи¬
це и попросил Лену рассказать об отношениях молодых и
старых работниц.
— Дело, может быть, мелкое, но для нас важное,—
смущенно говорила комсомолка.— Старые работницы всег¬
да пьют чай в одиночку («Столовой на фабрике нет»,—
отметил про себя Сергей Миронович), а мы купили чай¬
ник для всей бригады и уже коллективно отдыхаем в обед.
Рассказываем друг другу о прочитанной книге, о кино,
газеты читаем...— Успокоившись, Лена заговорила о более
значительных для ее собеседника моментах.— Работать
ударно — значит выковать новых людей, живущих по
принципу: один за всех и все за одного. Мы хотим изме¬
нить дедовский метод работы, при котором каждый за
себя, один бог за всех.
Узнав, что Лена работает тазовщицей, Сергей Миро-
пович поинтересовался:
— Как оплачивается твоя работа?
— Повременно,— вздохнула Кожевникова.— Но ког¬
да из-за обрыва ремня остановится машина, сразу бегу к
шорникам и тороплю, чтобы они скорее сшили ремень.
68

— Что тебе говорят при этом старые работницы? —
допытывался Сергей Миронович.
— Они говорят: не суетись, отдохни, твоя машина ра¬
ботает без счетчика... А разве мы, комсомольцы, можем
так рассуждать?!
— Не можем,— поддержал Киров.
Кожевникова волновалась. Но Сергей Миронович раз¬
говаривал так душевно и непринужденно, что она успо¬
коилась.
— Когда мы царя сбросили, когда мы отправляли к
праотцам помещиков и капиталистов,— медленно, будто
на трибуне, чеканил слова Киров,— когда брали фабрики
и заводы в свои руки, мы прекрасно знали, на что мы
идем и с какими трудностями будет сопряжена наша ра¬
бота... Так что совершенно справедливо ты рассужда¬
ешь,— Киров пристально оглядел коротко остриженную
фабричную девчонку,— новый, счастливый мир строить
трудно, но возможно. И ты не робей, действуй смелее, в
обиду не дадим.
Любознательный и чуткий, Сергей Миронович внима¬
тельно всматривался в окружающий мир, изучал людей,
«впитывал жизнь», по его собственным словам. И умел
передать молодежи порыв своего сердца.
После того утомительного собрания Киров подошел к
ожидавшей его машине, но, увидев толпу молодежи у
выхода, мгновенно понял настроение комсомольцев и ре¬
шил часть пути пройти пешком. Он шел посреди улицы,
окруженный молодежью, и пел вместе со всеми боевую
песню гражданской войны.
Не только его стремились увидеть вблизи, но и сам
Сергей Миронович не мог жить без такого общения...
На следующее утро у секретаря фабричного партбюро
Анастасии Георгиевны Слинько собрались директор и
председатель фабкома.
— Надо выделить каждому цеху машины,— ска¬
зала она твердым тоном,— дайте возможность ударной
бригаде сгруппироваться для сквозного производства.
Если потребуется, сделаем необходимую перестановку ра¬
ботниц.
Газета ленинградского комсомола «Смена» отпечатала
небольшие плакаты об экономии хлопка, пряжи, вспомо¬
гательных материалов. Стало ясно на фабрике всем, какой
ущерб пролетарскому государству наносят небрежность,
халатность, бесхозяйственность.
69

«В состав первой ударной подбирали лучших произ¬
водственников,— вспоминала Е. Г. Кожевникова,— строго
на добровольных началах, из комсомольцев и молодежи».
В бригаду вошли 49 человек.
Администрация после беседы с партбюро выделила «вы¬
скочкам» отдельную линию, которая включала 16 чесаль¬
ных машин, 24 выпуска ленточной машины, две пере¬
гонные, четыре тонких банкаброша, группу ватерных
машин, катушечную сторонку и одну сновальную машину.
И вот наступил день 16 июля 1928 года, макушка ле¬
та. Елена Григорьевна Кожевникова запомнила его на всю
жизнь:
«Работа первой смены начиналась в семь часов утра,
но все ударники пришли намного раньше. У нас было од¬
но желание — с первого же дня добиться хорошей выра¬
ботки и отличного качества полуфабриката, доказать, что
молодежь на тех же машинах, на том же сырье сработает
хорошую пряжу ивановским и владимирским ткачам, а
они в свою очередь выработают хорошую ткань».
Трудилась сквозная бригада строго по инструкции,
в которой был намечен и режим ухода за машинами, и
правильные приемы работ — присучка, снятие съема,
смазка, чистка, и так по каждой профессии. Работать
ударно, решили комсомольцы фабрики «Равенство»,—
значит работать планово, беречь каждую секунду, помо¬
гать друг другу, держать в чистоте машины и рабочие
места.
Кто такой ударник? Лена поначалу воображала, что
это здоровеннейший дядька, из глаз искры мечет. Но ведь
это неверно. Работать ударно — значит работать спокой¬
но, не открывая Америк, но выжимать из техники все,
на что она способна, и любить свое дело, любить свой ста¬
нок, верить в победу социализма, в победу того строя,
который даст нам лучшую жизнь. Работать ударно —
эначит опрокинуть мнение знаменитого Форда о том,
что рабочие желают быть руководимыми, желают, чтобы
во всех случаях другие решали за них и сняли бы с
них малейшую ответственность. Форд объявил о крахе
коммунистического эксперимента, потому что, по его
убеждению, трудящиеся органически не способны управ¬
лять.
Владимир Ильич Ленин говорил, что мы порвем с та¬
ким предрассудком и научимся управлять — не только
производством, но и всей страной. Обличая тем самым
70

профессоров-обывателей, господ Церетели и Черновых,
которые считали эту возможность безрассудной утопией,
демагогией большевиков: социализм с такими людьми не
получится, не выйдет*
А мы должны построить социализм из этой культуры,
настаивал Владимир Ильич. Другого материала у нас
нет...
Лене известна была ленинская твердая вера в такие
качества рабочего класса, как коллективность, сплочен¬
ность, настойчивость, готовность, решимость и умение
сотни раз испробовать, сотни раз исправить и во что бы
то ни стало добиться цели...
Вот что значило работать ударно, начать исторический
этап для ленинградской текстильной промышленности.
Ровница у молодежи хорошо метилась и клеймилась,
аккуратно укладывалась в тележку и с ярлыком «первая
ударная» отвозилась на прядильные машины со шпуля¬
ми, на так называемые ватера.
Многие интересовались, как идет дело в ударной
бригаде. Сменщицы пришли тоже пораньше: беспокоятся,
«Мы в полном порядке сдали смену и пошли в коми¬
тет комсомола подвести итоги первого дня,— вспоминала
Е. Г. Кожевникова.— Первыми просят слова ватерщицы.
Радостные, счастливые, перебивая друг друга, они гово¬
рили:
— Девчата, сегодня мы уже работаем ударную ровни¬
цу. Она очень хорошая, намотка отличная, спущенных
катушек нет. До чего же вы молодцы! Большое вам спа¬
сибо! У нас уменьшилась обрывность, работать стало
легче».
Так ли уж гладко все шло у первого отряда рациона¬
лизаторов фабрики «Равенство»?
— У нас нет ничего показного, все делается от ду¬
ши,— докладывала Лена Кожевникова на правах брига¬
дира.— Многие мастера и старые работницы считают нас
выскочками, а сами увозят нашу ровницу от подъемки к
себе на машины или берут несколько катушек и ставят
себе в рамки. Даже пряжу украдкой увозят на свои маши¬
ны, чтобы попробовать качество полуфабриката ударниц-
ватерщиц.
Сергей Миронович, внимательно следивший за рабо¬
той ударной бригады, знал и другие подробности. В пар¬
тийное бюро фабрики пришла группа старых работниц,
обратились к Слинько:
71

— Хотим выяснить, почему ударникам дают самый
лучший египетский хлопок? Поэтому они и работают не¬
плохо, и машины у них блестят, и обрывности нет.
Анастасия Георгиевна, спокойно выслушав работниц,
предложила:
— Ну что ж, пошли вместе в сортировку, а там уви¬
дим, какой хлопок дают ударникам.
Пришли, посмотрели: сортировка и смеска хлопка для
всех одна и та же, никаких привилегий.
— А теперь,— сказала Слинько,— пойдем в цеха и
посмотрим, как ударники наши работают.
— Мы видели,— стушевались делегатки,— не стоит
молодежь отвлекать.
Но прошлись. Чистота, машины блестят. Работа идет
споро.
Пристыженные делегатки согласились: можно срабо¬
тать отличную пряжу на тех же машинах и на том же
сырье.
— Что и требовалось доказать,— порадовался Сергей
Миронович, узнав об этой «экскурсии».
Работа первой ударной явилась толчком к созданию
подобных бригад в других цехах. Сложнее всего пришлось
комсомольцам мюльного цеха.
— Чтобы стать мюльщиком, надо иметь бороду,— го¬
ворили мастера прядильной фабрики. Действительно,
мюльщик — профессия самая сложная. Но и недобросо¬
вестным людям здесь житье: прогуляет, скажем, бо¬
родач с получки, а не уволишь — некому работать на ма¬
шине.
После первого успеха в других цехах удалось создать
комсомольские пары и среди мюльщиков.
— Мы хотим доказать, что молодежь умеет рабо¬
тать не хуже, а, может быть, лучше.
— Ну, комсомолия, попробуй-ка потягайся со мной,—
предложил ударникам в обеденный перерыв пожилой
мастер Медведев.
Сработали первый съем. Раньше его снимали и зап¬
равляли 25 минут, а теперь ударники провели эту опе¬
рацию за 20 минут.
— Молодежь обскакала,— удивился Медведев.— Им
легче приспособиться к большим скоростям машины,—
признал он честно.— И тогда на машине за смену можно
выработать не 54, а 58 килограммов пряжи. Старичок се¬
годня того не даст.
72

В мюльном цехе даже пьянство заметно поубавилось.
Мастер же Медведев стал верным союзником комсомоль¬
ского бюро, экономработник комитета Лена Кожевнико¬
ва легко договорилась с ним о выдвижении молодых ре¬
бят в мюльщики: из 50 мюльных бригад 23 стали удар¬
ными.
У них ничего не было показного, все действительно де¬
лалось от души.
Новые формы труда рождались и развивались не без
сопротивления. «Были случаи, когда нам и вредили,—
свидетельствует Е. Г. Кожевникова.— Чья-то злая рука
обрывала ровницу в рамках банкаброшей, а то бросали
куски хлопка в вытяжной прибор ватерной машины, из-
за чего обрывались нити и на машинах возникали завалы.
Такими пакостями пытались сорвать работу нашей удар¬
ной бригады, скомпрометировать ее в глазах фабричной
общественности».
Ударники становились поперек горла тем, кто цеплял¬
ся за старые фабричные устои. Они меняли нравствен¬
ную обстановку на заводах.
— Работаем так, чтобы обдуть один другого: брига¬
дир — мастера, рабочий — бригадира. Кто кого обдует...
— Вот это не в бровь, а в глаз! — признавались ра¬
бочие на собрании.
— Главное — несобранность наша, оплошки и невни¬
мательность. Часто уходим со смены за полчаса до гудка.
Обедать идем за пятнадцать минут до гудка. Вот и оста¬
ется на работу шесть часов вместо семи, а наверстыва¬
ем — халтурой.
В комсомольско-молодежные бригады вступили и ра¬
бочие старшего поколения. У бригадиров «Равенства»
началась жаркая пора: их приглашали на комсомоль¬
ские активы в другие районы города, на фабрики, заводы.
Вопросов много, расспрашивали обо всем до мело¬
чей. На фабрику ежедневно приходило несколько экс¬
курсий с ленинградских предприятий. Дружная рабо¬
та ударников «Равенства» нравилась всем. Гости отме¬
чали изумительную чистоту, бережное отношение не
только к сырью, к тому же египетскому хлопку, но и друг
к другу. .
Движение ударников развертывалось не только в Ле¬
нинграде, но и по всей стране.
Когда Кирову показали список делегатов на первый
Всесоюзный съезд ударных бригад, он спросил:
73

— А кого избрала молодежь фабрики «Равенство»?
— Лену Кожевникову,— услышал в ответ Сергей Ми¬
ронович и живо представил плотную, с короткой стрижкой,
упрямую комсомолку, так переживавшую, что если но
наладят они свою ударную бригаду, то дело социализма и
впрямь окажется под угрозой.
«С такими людьми не окажется»,— подумал Сергей
Миронович.
Глава девятая
15 декабря 1928 года
Почему мы время от времени обращаем свой взгляд на
сравнительно дальнюю уже историю первой пятилетки?
Не для того же, чтобы повосклицать: как было трудно, но
люди выстояли!.. Нет, первая пятилетка не просто стра¬
ничка из нашего букваря, это — поучительное для нас
понимание нового порядка жизни, который утверждал
вместо сослагательного «хочется» вполне повелительное
«надо».
Нам нужно это прошлое для будущего — на вдохнове¬
ние и на уроки.
Проект первого пятилетнего плана был опубликован
15 декабря 1928 года. Небывалая в истории система ве¬
дения народного хозяйства основывалась уже не на тех
или иных исторических случайностях, как представляли
на Западе социалистическое строительство в СССР, а на
строгих научных закономерностях. Ставилась грандиоз¬
ная задача создать в короткий срок мощную передовую
индустрию; превратить страну из аграрной в индустри¬
альную, экономически не зависимую от капиталистиче¬
ского мира.
С этим фактом приходилось считаться.
«План действительно грандиозный,— размышлял Сер¬
гей Миронович.— Для людей, не привыкших оперировать
нашими масштабами, эта программа покажется фанта¬
стической. 64 миллиарда капиталовложений в ближай¬
шие пять лет! Найдется ли такой Архимед даже среди
очень искушенных в математике людей, который конкрет¬
но представит себе эти миллиарды?.. Эта сумма почти в
2,5 раза превосходит те вложения, которые мы освоили за
истекшие пять лет».
74

Такие намечаются темпы. Они вызывают большие
сомнения, думал Киров, и у беспартийных рабочих, и
у некоторых партийных товарищей, даже весьма квали¬
фицированных партийных товарищей. Не слишком ли,
дескать, круто берем, не слишком ли, дескать, быстро
идем?
Ведь и в самом деле, даже при божеском, так сказать,
подсчете — Киров интересовался такой арифметикой —
выясняется, что в самые счастливые годы развития капи¬
талистических стран нарастание валовой продукции у них
от семи до десяти процентов в лучшем случае. Мы же на¬
мечаем на предстоящее пятилетие такие темпы, которые в
среднем обещают прирост на двадцать процентов в год.
Никакому Ротшильду, никакому Форду такие темпы да¬
же не снились.
И все-таки не слишком ли круто взяли? Вдруг эти 20
процентов с потолка упали, при нашем-то дефиците по
всем показателям? Когда перед тобой слишком большие
задания, трудно поддающиеся осуществлению, сам собой
напрашивается вопрос: а нельзя ли немножко полегче?
Почему бы не взять 15 процентов, но зато их полностью
осуществить? Почему, наконец, не принять 20 процентов,
при которых все же превысим темпы капиталистического
производства.
Что ответить сомневающимся? Инициатором двадца¬
типроцентного темпа является не только Госплан, не
только ЦК нашей партии и Политбюро, а дух Октября,
поднятое нами революционное знамя. Громадный полити¬
ческий переворот поставил нашу страну на исторический
пьедестал.
Начато соревнование с капиталистическими держава¬
ми на линии подъема экономики нашей отсталой, полу-
азиатской, сермяжной, все еще далеко не культурной Со¬
ветской страны. Если это соперничество брать всерьез,—
а Ленин так и говорил, что если брать, то брать всерьез,—
следует устремиться вперед на всех парах. К этому при¬
зывал Владимир Ильич, а он избегал красных слов, пред¬
почитая, по выражению Кирова, революционно-пролетар¬
скую прозу. И если Ленин советовал на всех парах устре¬
миться вперед, то нам действительно необходимо овладеть
таким темпом, который гарантировал бы успех не через
долгие столетия. Это Троцкий доказывает безуспешно:
страна, мол, наша аграрная, и на индустриализацию по¬
надобятся, дай бог, столетия.
75

Нам веками вбито в голову, что мы — страна отсталая
и до крайней степени бедная, стоит надавить долларом
со стороны империализма, и все провалится. Мы иногда
сами поддаемся такому настроению,— в раздражении,
сам с собой спорил Киров.— Что же остается делать на¬
шим классовым врагам? Думать, что мы и на самом деле
пребываем в состоянии непрерывной чахотки, и стоит
малейшую дозу яда бросить, как мы протянем ноги, не¬
верно это!
Какая дистанция разделяет наше рабоче-крестьянское
государство от такой державы, как Североамериканские
Соединенные Штаты? У них валовая продукция превосхо¬
дит нашу по объему в 20—25 раз, по производительности
труда разрыв в шесть — восемь раз. Если взять потребле¬
ние железа на душу населения — по части индустриализа¬
ции эта цифра характерная,— то там 468 килограммов, а
у нас на нашу душу приходится всего-навсего 14 кило¬
граммов.
Вот какая дистанция.
— Нет, большие мы все-таки смельчаки,— заключил
Сергей Миронович, знакомясь с пятилетним планом.—
Дремать никак нельзя, надо поторапливаться. Если ста¬
нем строить индустрию тихим шагом, робкими зигзагами,
чтобы самим было полегче, не особенно обременительно, то
никакого, конечно, социалистического строительства у
нас не будет. Пятилетний план — практическая програм¬
ма нашего строительства, программа великих работ.
Осуществление задач, поставленных партией, прохо¬
дило в ожесточенной борьбе с правым уклоном. Его лиде¬
ры Бухарин, Рыков, Томский выступили против принятых
темпов индустриализации, против организации колхозов
и совхозов и наступления на кулака, требовали сокраще¬
ния ассигнований на развитие металлургии и машино¬
строения. «Сейчас,— рассуждал Сергей Миронович,—
между правыми и троцкистами в отношении индустриа¬
лизации и колхозного строительства установилось полней¬
шее единство: те и другие утверждают, что за колхозное
дело мы взялись напрасно. По части индустриализации
те и другие кричат, что слишком большие и крутые темпы
мы взяли... Опыт и практика, которые являются лучшим
судьей и лучшим свидетелем, уже решили в пользу пар¬
тии».
Руководствуясь ленинским кооперативным плапом,
XV съезд ВКП(б) провозгласил курс на развертывание
76

коллективизации сельского хозяйства, на более на*
стойчивое ограничение и вытеснение кулачества и част¬
ника.
Мысли Сергея Мироновича неожиданно перекинулись
на последние события в Питере, и он засиял. Прошла вы¬
борная кампания в Советы, и активность рабочих его по¬
разила. Как они выступают на этих собраниях, какими
твердыми, надежными хозяевами себя чувствуют и как
критикуют ошибки и недочеты. Крепко, ядрено, по-рабо¬
чему, но без всякой злобы. Сергей Миронович любил та¬
кие собрания, на них он чувствовал, что необходимость
борьбы за социализм действительно внедрилась, въелась в
самое существо каждого рабочего, и это огромная гаран¬
тия против всяческих шатаний.
«Если около такого рабочего класса, при таких его
настроениях еще у кого-либо могут задрожать поджилки,
тогда такому члену партии грош цена»,— делал вывод
Сергей Миронович.
Киров думал о Свирьстрое, в который по пятилетнему
плану должны вложить более ста миллионов рублей. А
если не вкладывать? Жили же без Свири и проживем еще
год-другой. А вот взять эти сто миллионов да обратить их
в масло, в молоко или в хлеб более высокого качества, чем
мы имеем сейчас, или в подметки для сапог?..
Упреки в нехватке продуктов Сергею Мироновичу
приходилось, конечно, слышать на собраниях рабочих:
вот, мол, вывозим масло и яйца, а самим есть нечего...
Киров предлагал: давайте сейчас вынесем постановление:
не вывозить; разделить поровну и съесть. Но при этом
откажемся от постройки новой тракторной мастерской на
«Красном путиловце».
И рабочие отвечали ему: будем без масла, но с мастер¬
ской. Когда таким образом приходится выбирать, то ра¬
бочий понимает, что с одним только маслом мы к социа¬
лизму не придем. Сколько его ни пожирай, но, если нет
такого станового хребта, как индустриализация, социа¬
лизма не будет. Если хребта нет, убеждал себя Киров,
можно человека маслом, утятиной, курятиной, телятиной,
черт знает чем кормить, ты распухнешь, но никакого со¬
циализма не получится. Это надо понять! И рабочие в
таких «тонкостях» разбираются. Если толково, искренне
объяснить, поймут. Рабочие видят социальные завоева¬
ния, высоты, с которых сдернуть нас чрезвычайно трудно
правым оппортунистам.
77

Киров подошел к окну, взглянул на заснеженный сквер
у Ллексапдровского лицея, на ночной бульвар, сказал
неожиданно вслух:
— Хуже внутрипартийной грызни ничего быть не мо¬
жет. Но партия вправе каждого поставить на место...
Уже за полночь отложив газетный лист с пятилетним
планом, испещренный карандашом, Киров еще раз поду¬
мал о миллиардах, направляемых на индустриализацию.
«Надо эти миллиарды пропустить через такие руки и го¬
ловы, которые бы с толком использовали их. Надо воспи¬
тать таких хозяев, которые бы сумели с максимальной
пользой распорядиться этими колоссальными средствами.
Тогда эпоху великих работ начнем как нужно».
И таких людей в Ленинграде немало. Руководители,
вожаки промышленности, не растерявшие за годы граж¬
данской войны и разрухи старых партийных навыков.
Одним из замечательных рабочих-самородков был Ми¬
хаил Сельверстович Михайлов-Иванов, большевик-под¬
польщик с Выборгской стороны, ставший председателем
Ленинградского маштреста. Сергею Мироновичу нрави¬
лись его прямота, энергия, крепкая хватка. Невысокого
роста, но очень подвижный, с умным проницательным
взглядом, несколько грубоватый, он поражал даже Киро¬
ва своей невероятной работоспособностью и требователь¬
ностью к себе и окружающим. Можно было верить: если
Сельверстович взялся за какое-то дело, хотя бы и незна¬
комое, то обязательно доведет его до конца. (Жизнь этого
талантливого болыпевика-хозяйственника безвременно
оборвалась в 1931 году в Сталинграде, где М. С. Михай¬
лов-Иванов умер при выполнении задания ЦК ВКП(б) по
налаживанию выпуска тракторов на только что вошедшем
в строй Сталинградском тракторном заводе.)
Есть кому поручить государственные миллиарды. Вот
Михаил Вениаминович Ясвойн, член партии с марта 1917
года, 35 лет коммунару, и уже богатый опыт за плечами.
Возглавлял партийную организацию завода имени Карла
Маркса в наиболее трудные годы восстановительного пе¬
риода, поднимая коммунистов Выборгской стороны на
борьбу за осуществление решений партии, за победу со¬
циалистических начал в производстве. У Ясвойна Киров
ценил одно очень важное для партийного работника ка¬
чество: он как-то совершенно естественно оказывался
всегда в самой гуще рабочих, превосходно чувствовал их
настроение, повседневные заботы и нужды. Но не только
78

умел разъяснять задачи, Ясвойн в состоянии решительпо
пресечь всякое разгильдяйство, недисциплинированность.
В 1931 году, будучи уже директором «Светланы»,
М. В. Ясвойн опубликовал в журнале «Партработник»
статью, в которой вспоминал, как рабочие этого завода
после Октябрьской революции не раз пытались наладить
производство электрических ламп, как сумели отстоять
завод от эвакуации и разбазаривания и как, наконец,
пустили давно опустевшие корпуса «Светланы».
«В 1920 году,— писал Ясвойн,— на «Светлане» было
50 рабочих, к началу пятилетки уже работало до 700. Ко
времени окончания пятилетки в два с половиной года за¬
вод имел около 5 тысяч рабочих и технического персона¬
ла. Если в первые месяцы завод выпускал тысячу лампо¬
чек, то в 1926/27 году — 7 миллионов».
В 1928 году «Светлану» перевооружили, поставили но¬
вое оборудование. Завод, по рекомендации ЦК партии,
должен был заниматься в основном электровакуумными
приборами, рентгеновскими трубками, ртутными выпря¬
мителями, радиосвязью на море, суше и в воздухе.
Нашлись специалисты, которые при обсуждении пер¬
спектив завода недвусмысленно заявили, что пятилетку
выполнить невозможно: не хватает измерительных прибо¬
ров, квалифицированного персонала, нет оборудования и
неоткуда его в ближайшее время достать.
Действительно, в момент утверждения пятилетки завод
«Светлана» отставал от заграницы по электровакуумным
приборам примерно на восемь — десять лет.
Предприятие под руководством Ясвойна набирало нас¬
тоящие большевистские темпы.
Ясвойн любил при случае повторять кировскую мысль:
дело не в том, чтобы перечислять трудности,— надо ду¬
мать, как их преодолеть. Думать и действовать.
Он удивлялся разносторонности Кирова. По собствен¬
ному признанию, после каждой беседы с первым секрета¬
рем обкома получал зарядку на много месяцев вперед.
Да и не только он. Многие хозяйственники воспитыва¬
лись на этих деловых беседах. Киров учил крепко увя¬
зывать хозяйственную работу с партийной. Если дело
«хромало», Сергей Миронович отпускал весьма сердитые
замечания.
Отметим, что через два с половиной года краснознамен¬
ная «Светлана» по выпуску продукции встала на один
уровень с подобными заводами Европы и Америки, а по
79

отдельным позициям и разработкам перегнала их. Сам
Михаил Вениаминович был награжден орденом Трудового
Красного Знамени...
— Агитировать нужно делом. Многие привыкли мо¬
литься на все иностранное,— на всю жизнь запомнил Иван
Николаевич Пенкин эти слова, услышанные в Смольном.—
Надо доказывать, что мы сами, если возьмемся, можем да¬
вать продукцию, не уступающую заграничной.
«Теперь рабочие и не за такие дела берутся,— сказали
молодому Ивану Пенкину, члену партии с 1917 года, ког¬
да с легкой руки Михайлова-Иванова он был назначен уп¬
равляющим завода «Пневматика».
Удирая после революции за границу, владелец пред¬
приятия американец Джон Ленке заявил, что без него
пневматики в России не будет. На заводе не осталось ни¬
какого технического архива и даже эскизов производимых
машин.
«Но нам удалось,— вспоминал Иван Николаевич Пен¬
кин,—объединить вокруг партийной группы сохранив¬
шихся квалифицированных рабочих и некоторых масте¬
ров и инженеров. Они и стали ядром возрождающегося за¬
вода».
Как и при восстановлении «Светланы», других заводов,
на «Пневматике» директор учился сам, используя богатый
практический опыт питерских мастеров, организовал обу¬
чение молодежи.
«В памяти остались многие заседания правления маш-
треста,— писал Пенкин в 1967 году,— на которых обсуж¬
дались годовые отчеты гигантов машиностроения Ленин¬
града: заводов «Красный путиловец», Металлического,
«Русский дизель», имени Карла Маркса и других. О своих
скромных успехах докладывал и наш маленький по срав¬
нению с ними коллектив «Пневматики». Мы гордились не
только тем, что за короткий срок наладили выпуск пневма¬
тических машин полностью из отечественных деталей, но
и тем, что завод был рентабельным и давал прибыль госу¬
дарству. Пророчество Джона Ленке провалилось».
Назначенный еще в 1925 году директором одного из
гигантов — завода имени К. Маркса, Пенкин руководил
реконструкцией предприятия и специализацией его на из¬
готовлении отечественных текстильных машин. В дорево¬
люционное время эти машины ввозились из-за границы,
главным образом из Англии. На текстильных фабриках в
среде технического персонала сильно чувствовалось недо¬

верие к машинам, изготовляемым советскими заводами.
Зато как обрадован был Сергей Миронович, когда Пенкин
показал ему письмо рабочих Вичугинской фабрики имени
Ногина:
«Мы, комсомольцы-брига диеты фабрики имени Ноги¬
на, 8 месяцев работаем на «Нортропах», изготовленных ва¬
шим заводом. Сообщаем, что ваши станки не уступают
английским «Нортропам». Очень благодарим вас, товари¬
щи, за вашу работу. Уверены, что у нашей советской тех¬
ники еще много побед будет впереди, что со временем все
станки и машины будут целиком изготавливаться нашими
красными заводами».
Отрадно получать такие письма...
В борьбе за индустриализацию немалая роль отводи¬
лась и ленинградским портовикам, державшим первое ме¬
сто в экспорте лесоматериалов. Начальником торгового
порта работал Федор Никифорович Матвеев, член партии
с 1910 года, член Петербургского комитета РСДРП (б) в
Октябрьские дни.
— Не отказывайся и берись за новое дело,— советовал
ему в 1924 году нарком внешней торговли JI. Б. Красин.—
Присмотришься, людей узнаешь, коммунисты помогут, и
пойдет... Разве мы когда-нибудь пугались трудностей?
Освоившись с незнакомым делом, Матвеев понял вско¬
ре одно: необходимо механизировать причалы лесной га¬
вани на пустующем Гладком острове.
«Не дожидаясь утверждения этого проекта, мы начали,
что называется, на свой риск и страх строить причалы,
производить дноуглубительные работы,— вспоминал Фе¬
дор Никифорович.— Шли месяцы, а проект в Москве не
утверждался. Пришлось обратиться к С. М. Кирову. Бла¬
годаря его вмешательству технический проект утвердили
быстро, и работы развернулись полным ходом. В короткий
срок была создана едва ли не крупнейшая в Европе меха¬
низированная лесная гавань, ныне — Лесной порт. Мы
сберегали каждый килограмм угля и смазки, каждый вин¬
тик, каждый кусок брезента, соглашались работать с мень¬
шим штатом, лишь бы сберечь лишнюю сотню рублей.
В какой-то степени на сбереженные средства строилась
лесная гавань».
К началу первой пятилетки моряки Балтики получили
со стапелей Балтийского завода и Северной верфи новые
торговые суда, отечественные лесовозы и товарно-пасса¬
жирские теплоходы с рефрижераторными установками.
81

Ледокол «Красин» в мае 1928 года принял участие в спа¬
сении команды дирижабля «Италия», потерпевшего ава¬
рию на пути к Северному полюсу. Возвращаясь, «Красин»
оказал помощь 1500 пассажирам и 300 членам команды
германского парохода «Монте-Сервантес». Такие рейды
укрепляли авторитет молодого Советского государства.
Матвееву, знавшему Кирова с 1920 года еще по работе
во Владикавказе, запомнился и другой рейд. Зимой 1926
года в Ленинградском порту сложилась тяжелая обстанов¬
ка. Сплошные ледяные поля покрыли Финский и Рижский
валивы. Льды сковали около сорока иностранных судов,
шедших с грузами в Ленинград, из Ленинграда.
В заграничной прессе поднялась шумиха: русские не
в состоянии спасти суда, грузы обречены на гибель. Фин¬
ские самолеты стали сбрасывать морякам тюки с продо¬
вольствием, немцы послали «для спасения погибающих»
мощный военный корабль.
В распоряжении порта имелось семь ледоколов, но
и их захватили морозы неподалеку от Таллина. Глав¬
ное, они требовали много угля, а его-то как раз было в
обрез.
«Нам угрожали большие убытки,— писал Ф. Н. Матве¬
ев в статье «Школа ленинградской партийности».— Под
угрозу ставился наш международный престиж. Серьезный
урон могла потерпеть наша внешняя торговля. Нужны
были срочные меры».
Обо всем этом Матвеев рассказал Сергею Мироновичу.
Тот слушал внимательно, не перебивая, то делая на лист¬
ке какие-то пометки, то пристально вглядываясь в началь¬
ника торгового порта.
— Что жц ты предлагаешь?
— Считаю необходимым выехать в Таллин, там заку¬
пить уголь и оттуда командовать работой ледоколов по
проводке судов.
— А ледокольное дело ты знаешь? Со специалистами
советовался? Не утопите вы корабли и людей? — беспоко¬
ился Сергей Миронович.— Во что нам обойдется эта опе¬
рация? Можешь ты обозначить на карте, где сейчас стоят
вмерзшие в лед суда и где — ледоколы? А кто нам в Тал¬
лине продаст уголь — представляешь себе?
Киров умел всесторонне рассмотреть совершенно
незнакомое ему дело. Когда Матвеев постарался об¬
стоятельно ответить на каждый вопрос, в том числе
и о «бесшумной» покупке угля, чтобы торговцы не при¬
82

метили, что он «красным» нужен позарез, и не взвин¬
тили цены, Сергей Миронович, как говорят моряки, дал
«добро».
— Езжай, в добрый час. Вопросы решай сам на месте,
решай смело, но все время помни, что ты — представитель
великой Советской державы и находишься в буржуазной
стране.
У самого Кирова был, и немалый, опыт дипломатиче¬
ской работы: он работал по заданию В. И. Ленина полно¬
мочным представителем РСФСР в Грузии, когда там у
власти было меньшевистское правительство Жордания.
Население Грузии видело в советском полпреде искреннего
друга, к нему обращались за помощью.
В октябре 1920 года Киров участвовал в советско-поль¬
ской мирной конференции, перед отъездом долго беседо¬
вал с Лениным, выражал недоумение: «На Западе я не
только не работал, но никогда там не был и всегда думал
так, что на Кавказе я найду лучшее применение, чем где
бы то ни было. Но если я действительно так необходим
для мира с поляками — поеду».
На Рижской конференции в октябре 1920 года был за¬
ключен мир с Польшей.
Поэтому Сергей Миронович понимал всю огромную ус¬
талость, все нервное напряжение Матвеева, возвративше¬
гося из буржуазной Эстонии. Советские ледоколы, стояв¬
шие на приколе, наконец заработали, все суда были
выведены из ледового плена и направились своими кур¬
сами.
— Молодцы! Справились с делом! — Киров умел под¬
бодрить человека, и секрет тут в том, что он всегда оста¬
вался для ленинградских коммунистов товарищем и дру¬
гом, более опытным, но все же именно товарищем, в самом
глубоком и благородном смысле этого слова.
С интересом наблюдал Сергей Миронович за растущим
престижем на мировой арене продукции завода «Электро¬
сила», с выступления на котором он начал свою работу в
городе. Испытания генераторов, изготовленных для Вол-
ховстроя, производила шведская фирма. Она дала им вы¬
сокую оценку. В 1928 году коллектив «Электросилы» по¬
лучил заказ на четыре из девяти гидрогенераторов для
Днепрогэса, которому предстояло стать крупнейшей строй¬
кой первой пятилетки. «Электросила» на глазах Сергея
Мироновича превращалась в арсенал электрификации
страны.
83

С 1927 года было решено прекратить импорт в СССР
оптического стекла. «С каким горьким чувством смотрел
я много раз на глыбу оптического стекла иностранного
происхождения, выставленную на Невском проспекте в
одной из витрин,— писал Николай Николаевич Качалов,
крупный советский ученый, один из создателей советского
оптического стекла и организатор его промышленного про¬
изводства.— И вот наконец такая же глыба собственного
изделия — еще более чистая, еще более прозрачная — ле¬
жала передо мной на письменном столе».
Профессор Качалов не однажды рассказывал студен¬
там про июньскую белую ночь 1928 года, теплую и тихую,
в открытые окна оптического цеха ломились ветви старых
лип. Тогда в тишине скрипнула дверь — на пороге появил¬
ся Киров. Он подошел к столу, взглянул на тяжелую, кри¬
стально прозрачную глыбу стекла, только что извлечен¬
ную из остывшего горшка и еще сохранявшую тепло печи.
— Николай Николаевич, паша?
— Наша, Сергей Миронович,— ответил Качалов, за¬
помнив до конца своей жизни волнующую торжественность
той минуты.
Ровный, молчаливый и очень спокойный, Сергей Миро¬
нович мог показаться на первый взгляд человеком сухим
и замкнутым. Те же, кто, подобно Качалову, видели Киро¬
ва в минуты торжества, запомнили его духовную щед¬
рость и открытость...
В ту ночь 15 декабря 1928 года Киров сидел один. За¬
тягиваясь терпкой папиросой, досматривал дневную поч¬
ту. Иван Газа с «Красного путиловца» прислал ему пись¬
мо. На заводе проходила практику группа иностранных
студентов.
«Мы, работавшие только пару месяцев назад на заво¬
дах Америки, Канады, Польши, Германии,— читал Сергей
Миронович,— привыкшие к гонению и эксплуатации бур¬
жуазии, стремящейся к наживе, особенно ясно чувствуем
громадную разницу между заводами капиталистических
стран и заводами вашей свободной страны. Мы расскажем
нашим зарубежным рабочим о вашем труде и таким обра¬
зом еще теснее наладим интернациональную смычку тру¬
дящихся и мощное движение на защиту СССР...»
«Широкий фронт нашего социалистического наступле¬
ния еще впереди,— подумал Сергей Миронович, отклады¬
вая письмо.— Наше наступление должно быть неопровер¬
жимым».
84

Глава десятая
15 марта 1929 года
Михаил Путин работал на заводе «Красный выбор¬
жец» в турбинном цехе кочегаром-обжигалыциком. Закла¬
дывал в печь трубы, медпые прутья. За смену не одну
тонну перетаскивал. Волосы от жары трещали, брезенто¬
вая роба солью покрывалась от пота. За смену кочегар вы¬
пивал по 30—40 кружек воды.
Главное, что здесь Путин встретил людей сердеч¬
ных, вдумчивых, внимательных. В январе 1924 года,
после смерти В. И. Ленина, Михаил вступил в ряды
большевистской партии. Испытал неведомое доселе
чувство ответственности — перед товарищами, заводом,
страной.
Когда в газетах была опубликована ленинская статья
«Как организовать соревнование?» (а это было 20 января
1929 года), рабочие завода «Красный выборжец» первыми
в стране выступили с инициативой снизить себестоимость
своей продукции, повысить дисциплину труда. В те дни
Путина пригласил к себе в конторку старший мастер труб¬
ного цеха.
— Создается артель обрубщиков. Есть предложение
назначить тебя бригадиром. Работа, предупреждаю, тя¬
желая.
— Сил мне не занимать,— ответил Михаил Елисее¬
вич.— А вот смогу ли руководить людьми?
— Это, брат, дело наживное. Не боги горшки обжигают.
Трое из семи членов его бригады — Круглов, Мокин и
Григорьев — были из числа «тяжелоатлетов», занимались
в организованном Путиным кружке на заводе. Да и осталь¬
ные ребята попались крепкие. Три коммуниста, три ком¬
сомольца, один беспартийный.
В первые годы индустриализации шло накопление опы¬
та, формировались рабочие кадры, не мирившиеся с бра¬
ком, неполадками в производстве. Завод «Красный выбор¬
жец» — единственное в стране предприятие, выпускавшее
прокат цветных металлов,— серьезно отставал. Устарев¬
шим было не только оборудование, но и методы труда,
преимущественно ручного. Подобное состояние пережива¬
ли многие ленинградские предприятия. Не могли они в
таких условиях поспеть за намеченными пятилеткой тем¬
пами.
85

Какой толчок может побудить каждого из рабочих ос¬
мыслить свою роль в строительстве социализма, изыскать
пути усиления темпов работы, улучшить ее качество? Эти
вопросы обсуждались в ЦК партии, и ленинская статья
об организации соревнования оказалась сверхсвоевремен-
ной. Социалистическое соревнование на фабриках и заво¬
дах имело в ту пору форму коллективных обязательств,
обсуждаемых на производственных совещаниях в цехах.
Рядовых рабочих эти обязательства почти не затрагивали.
Ленин же в своей статье мечтал о такой соревновательной
работе, в которой каждый труженик сможет проявить се¬
бя, развернуть свои способности, обнаружить таланты, ко¬
торых в народе нашем — непочатой родник и которые ка¬
питализм мял, давил, душил тысячами и миллионами...
15 марта 1929 года Киров приехал на «Красный выбор¬
жец» (он в те дни часто бывал на заводе, к его присутст¬
вию даже привыкли). Заметив возле верстаков бригады
Путина газетный лист с ленинской статьей, Сергей Миро¬
нович невольно прислушивался к громкому разговору
рослых обрубщиков.
— Михаил, да это же для нас написано,— первым за¬
говорил после читки взволнованный комсомолец Борис
Круглов.— Ленинская программа соревнования простая,
понятная, яснее куда уж... «Чтобы хлеб был у каждого,
чтобы все ходили в крепкой обуви и в недраной одежде,
имели теплое жилье, работали добросовестно»,— прочитал
он отчеркнутые бригадиром слова.
— Успех работы «Красного выборжца» зависит от каж¬
дого рабочего, от каждой бригады,— решил вмешаться в
разговор подошедший Сергей Миронович.— А ваш цех —
единственный в стране, где изготовляются трубы из цвет¬
ного металла для судов, тракторов, автомобилей. Не вы¬
полнив план, вы создаете глубокий прорыв в новых от¬
раслях отечественной промышленности.
Бригада зашумела. Посыпались вопросы:
— Что нужно делать?
— Как ленинские мысли воплотить в жизнь?
— Давайте напишем договор,— бухнул Путин.
— О чем?
— О соревновании между собой. Да и других вызовем.
— Кто кого?! Мне это нравится! — загорячился Круг¬
лов.
— Не кто кого,— возражал Путин,— а чтобы лучше
организовать труд и быстрее выполнить работу.
86

— А как другие бригады к этому отнесутся? — засом¬
невался Григорьев.
— Как отнесутся другие, зависит от вас: вы — пер¬
вые,— заметил Сергей Миронович и, решив не мешать
разгоревшемуся спору, пошагал вдоль по пролету.
Путин неожиданно для всей бригады вытащил из тум¬
бочки ученическую тетрадь, в которой вел учет повседнев¬
ных заданий, и стал писать:
«Мы, обрубщики по алюминию, вызываем на социали¬
стическое соревнование по поднятию производительности
труда и снижению себестоимости следующие разработ¬
ки...— Михаил Елисеевич оглядел соседние участки,—
бригады чистоделов, обрубщиков красной меди и шаб¬
ровщиков».
— А дальше что? — бригадир пытливо всматривался в
лица товарищей. Киров этого вопроса не слышал: он был
на участке чистоделов.
— Надо же добиваться чего-то конкретного, принять
на себя определенные задания,—торопил бригадира
Круглов.
— Предлагаю повысить выработку процентов на де¬
сять, это нам под силу, я думаю,— заговорил Павел Мо¬
кин.— Кто-то подучится, а кто-то и поднажмет.
— Если повысим производительность, возрастет и за¬
работок. Люди-то что подумают? Будто мы из-за рубля
все это затеваем,— засомневался рабфаковец Антон Горя-
ной.— А ведь на заработок-то нам грех жаловаться.
Где же выход? Взгляды рабочих опять обращены к
бригадиру. А тот молчит.
— Надо бы одновременно снизить расценки на то
же десять процентов,— предлагает грамотей Горяной.
— Они и без того жесткие, наши расценки, чтобы сни¬
жать. Это никак не годится,— Павел Мокин, добросовест¬
ный, честный, прямой, не скрывал от товарищей своих
сомнений.— Еще неизвестно, повысим мы производитель¬
ность или нет, а по карману себя уже ударим.
Крепкий спор затеяли обрубщики. Скоро кончается
обеденный перерыв, а они ъсе еще вырабатывают единое
мнение. Особенно горячится Борис Круглов:
— Расценки надо снижать. Такой пункт необходимо
включить в договор.
Уже сообща сочинили вторую часть договора:
«Мы добровольно снижаем на десять процентов расцеп¬
ки на обрубке, примем все меры для повышения произво¬
87

дительности труда на десять процентов, обязуемся не до¬
пускать брака в своей работе и быть одной из дисципли¬
нированных бригад трубного цеха».
Все семеро поставили свои подписи на листе из уче¬
нической тетради.
— Ну, ребята, нам теперь держаться надо крепко,—
сказал товарищам Михаил Путин.— Работать так, чтобы
не ударить в грязь лицом. А то осрамимся на весь завод.
Взялись, скажут, а не справились, брехуны.
Он вспомнил совет Поддубного, с которым встре¬
чался на борцовском ковре: «Не тикай, борись и по¬
беждай!»
Михаил Елисеевич пошел со своей тетрадкой к чисто-
делам. Разгорелся спор. Против вызова выступил старый
красновыборжец Степанов:
— А не ухудшит ли это материальное положение ра¬
бочих? Надо разобраться. А для начала пригласить проф¬
союз.
И он действительно зашагал в профком.
Через неделю председатель завкома «Красного выборж¬
ца» позвонил в Смольный, доложил Кирову:
«В литейном цехе бригада печи номер девяносто
три вызвала на соревнование все остальные бригады
цеха. Тигелыцики взяли обязательство повысить произ¬
водительность труда на двадцать пять процентов. На
трудовую перекличку вышли все мастерские. В завод
словно влилась струя свежего воздуха. Люди даже пове¬
селели».
Сергей Миронович, обрадованный тем, что ленинский
лозунг о новом способе социалистической стройки подхва¬
чен сразу, без всякой агитации со стороны, советовал крас-
новыборжцам ликвидировать безначалие, путаницу, не¬
разбериху.
Требовал:
— Нам надо в ближайшее время отрешиться от всего
показного, парадного, статистически дутого. У нас еще
много ударничества на бумаге. Кто кого переплюнет в по¬
гоне за процентами...
Шум, треск в организации соревнования заслоняли
существо дела. Киров настоятельно рекомендовал повни¬
мательнее посмотреть, что происходит на «Красном вы¬
боржце», и тогда этот опыт станет наукой. Нельзя отдель¬
ным бригадам, отдельным заводам замыкаться в своей
скорлупе.

— Вызывайте через «Правду» на социалистическое со¬
ревнование другие заводы страны,— посоветовал Сергей
Миронович.— ЦК это начинание поддержит...
«Мы, рабочие завода «Красный выборжец», серьезно
взялись за улучшение производства и за борьбу с браком,
простоями и прогулами,— рассказывали в «Правде» крас-
новыборжцы пролетариям всего Союза.— Мы поставили
сейчас перед собой три задачи: дальнейшее повышение
производительности труда, рациональное использование
механизмов и рабочей силы, а также борьбу за уплотне¬
ние рабочего дня. Если нам удастся уплотнить в этом го¬
ду рабочий день только на пятнадцать минут, то завод
получит пятьсот тысяч рублей экономии».
Коллектив «Красного выборжца» вызвал на трудовое
состязание московский завод «Металлолампа», а также
Кольчугинский и Тульский медеобрабатывающие заводы.
Через месяц, в апреле 1929 года, XVI партконференция
ВКП(б) приняла обращение ко всем трудящимся страны
о развертывании соревнования, о его связи с конкретными
заданиями первой пятилетки.
Алексей Максимович Горький приехал взглянуть на за¬
стрельщиков. Многим из ныне здравствующих красновы-
боржцев запомнилось это посещение. Первый писатель
Страны Советов оставил знаменательную запись:
«Вот так из грязи и сора прошлого, из хаотического
наследства буржуазии рабочий должен выделить и уже
выделяет все то высокоценное, действительно культурное,
что создано веками труда и войдет в новую культуру, ко¬
торую строит рабочий класс».
Глава одиннадцатая
6 августа 1929 года
Промышленность страны выбиралась на широкую до¬
рогу, а Пролетарский завод использовал свои производ¬
ственные мощности лишь наполовину, выпуская продук¬
ции меньше, чем он выпускал до революции. В паровой
кузнице струпьями ржавчины покрывались многотонные
молоты. При них хранились все необходимые шаблоны и
штампы паровозных частей.
Рабочим-пролетарцам было не по себе. Они к такому
положению привыкать не хотели.
89

Выход был только один: вернуть заводу производствен¬
ное лицо, добиться трудовой нагрузки по их опыту и обо¬
рудованию.
Особенно не по душе было рабочим без паровозов. Тут
сказывалась не только привычка. Хозяйскому глазу боль¬
но видеть, как ржавеют ценные станки, как покидают за¬
вод старые паровозники.
Еще больше взволновались рабочие, когда им поручили
делать паровозные котлы, тендеры и другие детали, но со¬
бирались паровозы на других заводах.
— Вы паровозы строить не будете,— говорили ра¬
бочим в тресте.— Паровозы будут строить заводы Коло¬
менский, Луганский, Харьковский. Они поближе к ме¬
таллу и углю. А вам и впредь заниматься мелкими зака¬
зами.
— Мы не хотим довольствоваться своей подсобной ро¬
лью,— шумели пролетарцы.
— Ваши интересы совпадают с интересами страны,—
поддержал рабочих Сергей Миронович Киров.
Заводская ячейка ВКП(б) подвела итог:
«Семафор паровозной стройки на нашем заводе от¬
крыт. Будем делать быстроходные танки-паровозы. Цехи
учли ошибки прошлых лет и ждут жезла отправления. Го¬
лос рабочей общественности услышан: строим танк-паро¬
воз!»
Танк-паровоз, эту самоходную котельную, рабочие на¬
звали ласточкой индустриальной весны, и вошел он в ис¬
торию Невской заставы частушечно, но достойно;
Мы бумагой не богаты,
А решаем так вопрос.
На щитах кругом плакаты!
«Помни танку-паровоз!»
Маляр по металлу Петр Слободчиков вспоминал;
— Как мухи обсыплем, два дня — и паровоз.
Именно он, Петр Слободчиков, коммунист-пролетарец,
два месяца назад, в начале июня, пришел в редакцию «Ле¬
нинградской правды». Принес письмо, которое газета на¬
печатала 9 июня 1929 года:
«Съезд Советов,— писал рабкор,— утвердил грандиоз¬
ный план индустриализации страны, который охватывает
все отрасли народного хозяйства.
За пять лет Советская страна должна выйти на ши¬
рокую дорогу промышленного и сельскохозяйственного
строительства.
90

Каждый трудящийся — рабочий или работница, кре¬
стьянин или служащий — должен сделать все, что может,
чтобы выполнить пятилетний план полностью, на все сто
процентов.
В том, что мы пятилетний план осуществим и выпол¬
ним все задачи, которые перед нами стоят,—сомнений
быть не может.
Чтобы обеспечить выполнение пятилетки, нужно орга¬
низовать грандиозный воскресник, установив специальный
день индустриализации, и этот день отработать всей Со¬
ветской страной.
День индустриализации будет лучшим памятником ве¬
ликому вождю рабочего класса В. И. Ленину.
Нэпманов и кулаков в день индустриализации нужно
обложить специальным налогом в размере однодневного
дохода.
Против отработки дня индустриализации ни один со¬
знательный трудящийся возражать не будет. Вызываю
откликнуться на мое предложение рабочих других фабрик
и заводов».
Вот с каким письмом обратился рабкор Слободчиков, и
на его предложение откликнулась вся страна: выходной
день 6 августа 1929 года был объявлен Всесоюзным днем
индустриализации.
Этот воскресник в фонд выполнения пятилетки явился
как бы продолжением почина московских железнодорож^-
ников. Разве можно было ярче отметить десятилетие ле¬
нинской работы «Великий почин»?
В.	И. Ленин отмечал возникший в результате империа¬
листической и гражданской войн «порочный круг»: чтобы
поднять производительность труда, надо спастись от голо¬
да, а чтобы спастись от голода, надо поднять производи¬
тельность труда. В наброске плана статьи «Очередные за¬
дачи Советской власти» Владимир Ильич несколько раз
повторил это актуальнейшее сочетание слов: «повышение
производительности труда». И там же с горькой спра¬
ведливостью и научной трезвостью записал: «По сути де¬
ла, это недостижимо одним ударом, тоже декретом (как
нельзя встряхнуть или приказом оздоровить человека, кое¬
го избили до полусмерти)».
Как разрешить это противоречие? Как прорвать тот
порочный круг и кто сумеет это сделать? Кто переломит
настроение, живя по-рядовому, в столь же отчаянно труд¬
ных условиях?
91

Так и возник великий почин коммунистических суббот¬
ников, казавшийся обывателям совершенно парадоксаль¬
ным. Еще бы, сверхурочная работа, без всякой оплаты, с
железной вдобавок дисциплиной.
Рабочие-железнодорожники голодной Москвы 1910 го¬
да выстрадали простую истину: сами не поможем — ннкто
не поможет, потому что власть в наших руках. Их порыв
привел Ленина к рождению мысли, казавшейся Кирову
крылатой: начало коммунизма связано прежде всего с
проявлением каждодневной заботы самих рабочих об уве¬
личении производительности труда. И соавторами Ленина
была горстка рабочих депо Москва-Сортировочная, кото¬
рые начали дело трудное, дело долгое и вовлекали силой
примера в свой круг все большие и большие массы трудя¬
щихся. Эти субботники представляли и представляют с тех
пор не аврал, не помощь соседу-погорельцу, но — бесплат¬
ный труд на общегосударственные нужды, фактическое
начало коммунизма.
Теперь вот идея Петра Никитича Слободчикова поддер¬
жана всеми трудящимися Страны Советов. В «Правде»
статья Максима Горького: «Слободчиков — застрельщик,
Слободчиковых — миллионы».
Алексей Максимович предлагает дню индустриализа¬
ции придать значимость ежегодного праздника.
Выступление маляра Слободчикова подтвердило горь¬
ковскую уверенность в действительном воскресении и пре¬
ображении рабочего. Горький не скрывал, что является
проводником идей победившего пролетариата — в своем
художественном творчестве, в своей публицистике —
и гордится этим. Ему писали анонимы: рабочие, которым
вы служите если не из выгоды, то по недоразумению,
никогда не воссоздадут той духовной культуры, которую
они так безжалостно разрушили. Предрекали: безграмот¬
ные ваши рабочие неизбежно окажутся у разбитого ко¬
рыта.
Вернувшись на родину, Горький не вступал в споры
критиков о том, «пролетарский» он писатель или не «про¬
летарский».
— В письмах, получаемых мною от рабочих со всех
концов Союза,— говорил он Кирову, приехавшему на Мос¬
ковский вокзал, чтобы встретить писателя,— рабочие еди¬
нодушно именуют меня «нашим», «пролетарским» и «то¬
варищем». Голос рабочих для меня, разумеется, внуши¬
тельнее голоса критиков. Я, конечно, рад тому, что рабо¬
92

чие считают меня своим человеком, своим товарищем,—
это искренняя моя гордость и честь для меня.
Сергей Миронович тоже не без гордости рассказывал
Алексею Максимовичу об изменениях в Ленинграде за
последние годы. Город вырос более чем на 600 тысяч жи¬
телей, теперь ленинградцев около 2 миллионов. Бюджет
города пять лет назад составлял 70 миллионов рублей, те¬
перь — 154 миллиона. А продукция ленинградской про¬
мышленности выросла за эти годы в 3 раза. На народное
образование Ленинград расходовал пять лет назад 14 мил¬
лионов рублей, теперь — 29 миллионов. В 1924 году в Ле¬
нинграде не было построено ни одного нового дома, а нын¬
че уже около ста домов закончили!..
Кирову хотелось, чтобы Алексей Максимович после дол¬
гой разлуки с родной страной как можно полнее почувст¬
вовал здесь, в Питере, всю силу нового, что принес наро¬
ду Октябрь.
После встречи Горького с корабелами Балтийского
завода Киров был радостно взбудоражен, душа его в та¬
ких случаях молодела. Любуясь мощными кранами, вос¬
клицал:
— Какие же мы большевики, если последним словом
науки и техники не воспользуемся?!
Он приводил по памяти славные цифры: и протяжен¬
ность трамвайных путей в городе, и оборот ленинградской
кооперации, и обеспеченность населения радиоприемни¬
ками.
— Взять бы сейчас всех этих Тучковых, рябушинских,
Путиловых да и ткнуть их носом в эти цифры,— горячо
говорил Киров,— и они должны были бы по совести, если
у них есть совесть, признать, что рабочий класс за восста¬
новительный период сделал больше для индустриализации
и культуры нашей страны, чем сделали фабриканты и бан¬
киры за десятки лет своего господства.
— Ведете себя, одним словом, по-рабочему, просто,—
сильно налегая на «о», говорил Алексей Максимович.—
Не нам судьба судья, а мы судьбе хозяева...
Кирова интересовали настроения среди русской эми¬
грации на Западе. Горький усмехнулся в усы:
— Разные настроения, но многие завидуют вам,
большевикам. Ведь вот живут люди, работают и твердо
уверены, что, кроме них, никакая власть в России не¬
возможна. Сожалеют господа, в сущности, об одном:
о тех милых сердцу вечерах, когда, сидя за самоваром,
93

они упражнялись в красноречии на темы о тирании
самодержавия, о любви к народу, о неудобном устройстве
Вселенной.
— Это точно,— с ехидцей подхватил Киров.— Никто в
Европе не жаловался на жизнь так громко, как русские
либералы.
Горький неожиданно помрачнел:
— В семнадцатом году, признаюсь, и мне было очень
горестно и больно наблюдать, как народ серой лавиной по¬
катился с войны в деревню...
— И спугнул любовное чувство русской интеллиген¬
ции,— продолжал Сергей Миронович, припомнив памят¬
ную и ему демобилизацию, хаос на станциях, продажу ба¬
тарей с аукциона на вес. Лавина в сотни тысяч штыков
катилась в Россию с Кавказского и Персидского фронтов.
Великий исход окопного люда. Горские князья перекупа¬
ли у солдат артиллерию и боеприпасы. Для личной, мол,
надобности: станем бить волков и кабанов. Следующей же
ночью эта артиллерия превращала в горящие щепки эше¬
лоны революционных матросов.
Горький, хмуря кустистые брови, стыдливо разводил
руками, выслушав кировский рассказ:
— Я был убежден, что анархия сметет и большевиков,
вместе со всей социалистической интеллигенцией, а глав¬
ное, вместе с организованными рабочими. Свою позицию
в те дни я не забыл.— Горький честно рассказывал о соб¬
ственных заблуждениях.
— Благодаря нечеловеческой энергии Ленина и всей
большевистской партии этого не случилось,— заметил Сер¬
гей Миронович.— Ведь в самую тяжелую, отчаянную пору
Владимир Ильич всегда выставлял на первый план ис¬
ключительную дисциплину. Поэтому наша партия делала
чудеса.
Горький неожиданно остановился, пристально оглядел
Кирова, его простое, будто лепное лицо и произнес задум¬
чиво:
— Я вижу, что в наш мир пришли иные, новые герои,
которых я не знал. Этих героев родит и выдвигает трудо¬
вая масса, и они не требуют преклонения перед собой,
только — внимания к своей работе.
— Я тщательно просматриваю эмигрантскую прессу,—
Сергей Миронович решил вернуться к прерванной нити
беседы,— и наблюдаю, как идеология там легко уступает
место самой злейшей классовой зоопсихологии.
94

— Верно подмечено,— соглашался Горький.— Русский
парод, облитый с головы до ног своей кровью, стал для
них неприятно красен. Прожив с лишком полвека на этой
земле, я много видел глупостей и о многих читал. Но наив¬
ное недоумение, которое возбуждала у меня эмигрантская
пресса, превратилось в отвращение к ней. И знаете, когда?
Во время болезни Ленина.— Горький еще больше ссуту¬
лился.— Я не помню ничего подобного той мерзкой трав¬
ле, тому бешеному хрюканью, тому потоку лжи и клеветы,
что хлынуло из среды «культурных» эмигрантов, вызван¬
ное болезнью и кончиной человека, надорвавшегося в ра¬
боте для возрождения России...
— Именно против Ленина, против сердца революции
они и сосредоточили свой удар,— для Кирова это было
ясно,— против человека, имя которого останется навсегда
гордостью не только большевиков, но и всей России, всех
революционных сил. Самого бескорыстного, самого вели¬
кого человека нашего дела.
— Нынешние эмигранты,—Горький поморщился,—
мучительно надоели друг другу, публика эта духовно об¬
нищала, изъедена мелкой злостью.
— Что же их все-таки объединяет и держит на пла¬
ву? — спрашивал Сергей Миронович.
— Одно желание, единый порыв: чтоб исчезли боль¬
шевики и чтоб русский народ поклонился им как освобо¬
дителям и попросил:	«Придите княжить и володеть
нами».
— Напрасное ожидание... — Киров махнул рукой,— Не
поклонится народ наш, не попросит.
— Да я уж вижу,— Горький вспомнил маляра Сло¬
бодчикова, коренного питерца.— Рабочий народ, строя
новое, свое государство в труднейших условиях, показы¬
вает себя умным, талантливым хозяином. И я вот, к
вашему сведению, записался рядовым бойцом в эту
армию. Иду не потому, что знаю: именно она победит,
а потому, что великое, справедливое дело рабочего
класса Союза Советов — это и мое законное дело, это и
мой долг...
Вечером 6 августа Киров листал справки об итогах дня
индустриализации, поступившие от райкомов.
Выборгский район: «В этот день был сломлен и уси¬
лен старый темп работы. Делавшие четыре вещи стали де¬
лать шесть. Тот, кто считал раньше нормальным пройтись
по цеху, в этот день не отходил от станка...»
95

Володарский район: «Пришедших на работу встречали
духовые оркестры. Заводы и фабрики Невской заставы
приняли праздничный вид: входы украшены лозунгами,
плакатами. По ряду предприятий явка на работу была
сто процентов, по многим — количество прогулов ниже,
чем в обычные дни. В работе участвовали отпускники,
домохозяйки и пионеры. После шестичасового дня —
концерты, кино, гулянья в садах, клубах и красных
уголках».
Московско-Нарвский район: «На «Красном путиловце»
к станкам и горнам явились 11827 человек. По сравнению
с другими днями выход на работу 6 августа возрос на 2,6
процента. Выпуск продукции равен 136 000 рублей».
В этот день в фонд индустриализации в Ленинграде
трудилось свыше полумиллиона рабочих и служащих. Их
материальный взнос составил свыше 800 тысяч рублей, а
объем добавочной продукции — 4 миллиона рублей.
Сергей Миронович, знакомясь с этими цифрами, при¬
помнил надежду белоэмигрантов:	«Придите княжить
и володеть нами». Улыбнулся не без издевки: «Если
пятилетний план, который мы обсуждали полгода на¬
зад, казался обширным кой-кому из наших партийных
товарищей, то что сказали ленинградские рабочие? Они
сказали: даешь пятилетку в четыре года! Не в шесть
или семь лет, а в четыре года. Вот чего потребовали ра¬
бочие!..»
Рабкор Петр Слободчиков после работы занялся в этот
день стенной газетой. Составили столы, притащили короб
нарезанной бумаги. Врастяжку по столам разлеглись ху¬
дожники, главная забота, чтоб газета вышла живая.
«Обдирка» выходила в одном экземпляре с текстами,
написанными от руки и отпечатанными на машинке. Ее
монтировали на деревянном щите, листик к листику. Ком¬
сомольцы носили газету «в народ». Рабочие поджидали
парня со щитом на спине.
«Пришла стенгазета»—эта весть облетала цех мгно¬
венно. Газета — удобная вещь: один может читать одно,
другой — другое. При общем чтении поймет даже тот, кто
и читать по-писаному еще не обучен. Удобная вещь —
стенгазета. Способна массы шуровать.
Передовая статья «Обдирки» начиналась сурово:
«Нет, друзья любезные, большие и маленькие оппози¬
ционеры. Сознательный рабочий за вашей путаной голо¬
вой не идет и никогда не двинется».
96

Кто-то узнает себя:
«У таких работничков, как ты, и резцы хрупкие, и
патроны непрочные. Оборудование, мол, никуда не годит¬
ся, а кончаешь тем, что расценки низкие. У самого же ста¬
нок маслом залит, тряпками завален. Стружка-то уж и за¬
ржавела порядком. А совесть не заржавела?..»
Кто попадет на карандаш, на обдирку — тому не пра¬
вится. Все равно толпами обступают свежий номер на
щите.
Узнают и другую категорию «субчиков», поблагороднее:
«К третьему гудку опускают они свой номер, спокойно
и чинно идут в цех. Они всем довольны. Спокойно и чинно
разоблачаются, обмениваются любезностями и новостями
с давно работающими товарищами. Как не совестно?!. Чи¬
тают заводские объявления, трудятся над огромным чай¬
ником, благоговейно пополняя его у кипятильника. Им
как-то и без дела хорошо. Чистенькие, вымытые, но — сна¬
ружи только».
Попадают в переплет и работнички из «ошибающихся»:
«Запорет такой дорогую деталь, сам честными глазами
глядит: ошибся я, братцы. Сверлит лишние дыры: опять
ошибся. Взятки, мол, гладки: ошибочка вышла, не каз¬
ните...»
А вот — подсобная сила бедокурит, и газета порицает
ухарство новичков:
«Сметает рукой стружку во время хода станка. За не¬
делю трое остались без пальцев».
Тут же задается резонный вопрос:
«Почему обрубщик не надевает очки?» — «Они неудоб¬
ны».— «А зрения лишиться — удобней?!» — «Теперь не
старое время. Здоровье целиком наше, будем его беречь».
Не обходилась «Обдирка» без частушек:
Эй, ребята-фабзайчата,
Чем вы занимаетесь?!
На трамвайной колбасе
Каждый день катаетесь...
Забияка-газета. Хлопоты, расклейка ночью, хохот над
карикатурой. Иной администратор делает вид, что не за¬
мечает щита: проходит мимо, задрав нос. Когда же все
разойдутся, поглядит внимательно, не его ли там проби¬
рают. Коль пробрали, перепишет заметку, посылая всех
чертей на голову рабкора. Дальше думает: как с ним по¬
ступить? То ли перевести в другой цех, то ли разругаться:
4 Ю, А. Помоеев
97

мол, наврал, сочинил, сам продувная бестия, пишет что на
ум взбредет. Разве так можно?.. Впрочем, пожалуй, раз
продернул, надо переманивать на свою сторону, да и по¬
хвалить не грех: перо, мол, у тебя бойкое, сам ты парень
хоть куда, выбивайся в журналисты, туда тебе и дорога.
Или — куда повыше. Чего уж быть каким-то рабочим...
В августе 1929 года «Правда» и «Красная газета» уст¬
роили суд (по теперешним понятиям — смотр) над стен-
новками ленинградских заводов. В число «подсудимых»
попала и пролетарская «Обдирка». Суд вынес такой «при¬
говор»:
«Стенная газета Пролетарского завода достойна премии
за образцовую постановку большевистского воспитания ра¬
бочих масс, на пользу дела пролетарской революции».
Особый суд над стенными газетами Ленинграда за¬
явил:
«Обдирка» поняла свои задачи и сразу взяла быка за
рога».
Похвалили и Петра Никитича Слободчикова: комму¬
нист с 1917 года, он отвечал за выпуск газеты. В рабко¬
ровский кружок ходил без пропусков: святая святых. Не
явиться считал невозможным.
Он не забывал слова Сергея Мироновича Кирова, обра¬
дованного инициативой Слободчикова:
— Нам нужно побольше живого непосредственного об¬
щения друг с другом, начиная с низов и кончая партий¬
ными звеньями. Это нам необходимо как воздух. Жизнь
все сложнее и многообразней. Если ты не общаешься, не
чувствуешь рабочей жизни, ты не чувствуешь дыхания
всей нашей организации, всей нашей партии. Надо пони¬
мать, что мы не лавочку открыли, а управляем огромней¬
шим государством, которое — ученые люди говорят — за¬
нимает одну шестую часть суши, и без участия рабочих
масс в этом деле нам никак не обойтись...
Глава двенадцатая
7 сентября 1929 года
Киров всегда в делах. Их много: важных, больших,
срочных. Он решал их и видел мелочи, детали. Как он ус¬
певал? Что в его характере помогало ему? Вчитываемся в
воспоминания современников.
98

Вера Павловна Дубровская работала в аппарате Смоль¬
ного с 1919 года. В ее воспоминаниях «С Кировым в Смоль¬
ном» засвидетельствовано:
«Киров приезжал в Смольный к 11 часам утра. У него
в блокноте уже был заранее составленный список людей,
которых он хотел вызвать к себе. Как только он входил в
свой кабинет, список этот передавался в секретариат.
Обычно вызывалось пять-шесть человек. Это не означало,
что кроме вызванных Сергей Миронович никого в этот день
больше не принимал. Специальных приемных дней и ча¬
сов у Кирова не было. Ему звонили по телефону, и он на¬
значал время встречи...»
Самое краткое общение с Кировым вселяло спокойст¬
вие, хотя работникам общего отдела обкома приходилось
видеть Сергея Мироновича и вспыльчивым, нервным. Ои
сердился, если кто-то не мог найти в дебрях канцелярии
нужную бумагу.
— Значит, вы работать пе умеете, если не можете оты¬
скать простую бумажку!
«Потом наконец найдешь нужную стенограмму,— вспо¬
минала А. А. Гавронова, отработавшая рядом с Сергеем
Мироновичем все девять лет,— и он уже спокойно дает
распоряжение, что нужно сделать дальше, и вспыльчиво¬
сти как не бывало. Отходил Киров быстро. А нам всегда
хотелось, чтобы следующая бумажка, которая ему понадо¬
бится, лежала на месте. Думалось: ведь вот какой большой
человек помнит все, а ты не можешь удержать в уме ма¬
ленькую бумажку».
Однажды во время дежурства В. П. Дубровской Сергей
Миронович попросил ее вызвать одного из директоров.
На заводе его не оказалось. Дубровская так и сказала Ки¬
рову:
— Невозможно найти. Никто не знает, где директор.
— Это не ответ,— сухо заметил Киров.— Раз человек
в Ленинграде, его можно найти.
Вера Павловна в конце концов разыскала директора в
театре.
«С тех пор мы твердо знали,— сообщает Дубровская,—
если нужно найти какого-нибудь работника — значит, он
должен быть найден во что бы то ни стало. Так учил нас
Киров четкости и исполнительности».
Не делал исключения в этом отношении Сергей Миро¬
нович и для себя. Его тоже можно было найти в любой
выходной день. Даже разыскать на охоте: только там он
4*
99

мог отдохнуть, отвлечься. Воздух, ходьба отвлекали,
улучшали сон, прибавляли сил.
В конце августа 1929 года Киров отправился с шофе¬
ром Юдиным в отпуск, чтобы не пропустить открытие
охоты.
Сидор Михайлович в охотничьем искусстве был нови¬
чок, и, когда Киров попросил его в первый раз запасти
патронов, пороху, дроби, пожилой шофер тут же все за¬
писал, чтобы не перепутать. И в точности исполнил
просьбу.
«Дело у меня хорошо пошло,— рассказывал позднее
С. М. Юдин.— Приехали мы на опушку леса. Останови¬
лись. Только что кончил моросить дождик.
— Костерчик бы развести,— говорит Сергей Миро¬
нович.
— Сейчас запылает,— уверенно говорю я. И горячо
принимаюсь за работу. Жгу спичку за спичкой, а отсы¬
ревший хворост не загорается. Пошипит-пошипит да и по¬
тухнет. Зябнут от ветра руки, от дыма слезятся глаза.
А время проходит...»
Киров сам разыскал в сосняке совсем мелкие сухие су¬
чочки, подложил их под кучу сырого хвороста и поджег.
С одной спички.
Сам Сидор Михайлович с ружьишком не ходил, дежу¬
рил возле машины. Отвечать ведь нужно: с таким челове¬
ком ездишь...
И в этот раз отпуск начали с того, что разбили палат¬
ку, вечером грелись у костерка, баловались чайком. Из-за
неубитого зверя или птицы Сергей Миронович особенно
не переживал, как это со многими охотниками бывает.
К отдыху на природе Киров привык давно, еще с ба¬
кинских времен. Только летом 1925 года Серго переманил
его в дом отдыха в Кисловодск. И там с Кировым приклю¬
чился приступ малярии, его положили прямо на бурку
под деревом. Орджоникидзе ухаживал за ним, как за род¬
ным братом, шинелью укрывал, старался чем-нибудь по¬
мочь. А чем поможешь? Профессор сделал хинный укол
второпях, неудачно, у Сергея Мироновича опухла рука,
начались жуткие боли.
«Сергей Миронович страдал,— вспоминала то лето Зи¬
наида Гавриловна, жена Орджоникидзе.— Другой бы на
его месте устроил скандал или рассердился бы, от него —
ни одного упрека. Киров терпеливо переносил свои стра¬
дания».
100

Больше малярии тяготил Сергея Мироновича сам Кис¬
ловодск. Не любил оп домов отдыха. Приступ малярии от¬
пустил внезапно, когда они с Серго решили сходить на
охоту, несмотря на протесты врачей. Оба втянулись в лее,
на кухне для общего стола появилась дичь, и время в Кис¬
ловодске прошло незаметно.
— Когда с утра до поздней ночи на ногах и еле та¬
щишься назад без добычи, то впечатление не особенно
важное,— замечал не раз Сергей Миронович, но охоту ни
на что променять не соглашался.
В первый день сентября 1929 года погода была хоро¬
шая, Киров с утра уплыл в челне поохотиться. Неожидан¬
но поднялась сильная буря с дождем, охота срывалась,
пришлось возвращаться. От их палатки ничего не оста¬
лось, ветер все разнес. Дождь бил в лицо, холодный, круп¬
ный, точно град. Насквозь промокшие, они с Сидором Ми¬
хайловичем взялись за установку палатки, развели костер,
стали обсушиваться. Сергей Миронович бывал доволен пос¬
ле таких охотничьих переживаний.
Но тут приехал егерь, обеспокоенный непогодой. При¬
вез свежий номер «Правды». Сергей Миронович увидел
«подвал», посвященный вопросам критики и самокритики
в ленинградской организации. Статья «Оплеванная само¬
критика» была посвящена самоубийству рабкора Мигуша
и состоянию дел в Севзапторге. Другая статья, «Образчик
классовой слепоты», резко ставила вопрос о недостатках
в работе Откомхоза. Заканчивалась она так: «По «челове¬
честву» можно, конечно, понять, что не совсем приятпо
быть объектом критики, но такой обывательский подход
недостоин большевика».
— Охота закончена,— сказал Сергей Миронович Юди¬
ну.— Возвращаемся в Ленинград.
«Подвал» оказался не без перехлестов. Некоторые ле¬
нинградские газетчики почуяли сенсацию, многие надры¬
вали горло. Киров обратил внимание на заголовки в «Сме¬
не», в «Красной газете» да и в «Ленинградской правде»:
«За немедленное обновление заржавевших звеньев нашей
организации!», «Немедленно снять!..», «Исключить из пар¬
тии...», «Требуем обновления руководства!», «Кандидаты
на вылет...».
Общий тон резолюций партийных собраний на заводах
такой:
«Ленинградская организация здорова, едина и стойка.
Незначительные нарывы на теле ее мы решительно и сме¬
101

ло прижжем огнем самокритики. Мы достаточно сильны,
чтобы исправить ошибки».
На «Большевике» — пленум коллектива. Собралось
свыше тысячи коммунистов и беспартийных рабочих.
— В прениях выступило 14 человек. Поступила запис¬
ка о прекращении прений. Как быть? — спрашивает пред¬
седатель собрания.
— Сколько еще записалось? — несется из зала.
— Двадцать четыре человека.
— Продолжить прения! — решает большинство.
«Ленинградская правда» в редакционной статье заме¬
чает:
«Наши партийцы далеки от старой троцкистской уста¬
новки: «бей аппаратчиков!» Ленинградские коммунисты
верят своему партийному центру, доверяют Ленинградско¬
му обкому, успешно проводящему линию партии,— они до¬
биваются смены лишь тех товарищей, которые не умеют
проводить партийной линии, которые извращают ее, ко¬
торые являются помехой социалистической стройки».
Критиковались организации, где были вскрыты кумов¬
ство, семейственность, компанейство, в том числе в Цент¬
рально-городском райкоме партии, в областной контроль¬
ной комиссии, в облисполкоме.
Подняли нос спрятавшиеся деятели троцкистско-зи-
новьевского блока: вот где наш праздник! Раз в районных
и областных учреждениях такие недостатки, то что в Цент¬
ральном Комитете партии делается?!
Урок оказывался тяжелым. Киров на заседании секре¬
тариата обкома заявил прямо:
— Нас пошевелили, разбудили, вывели из забывчиво¬
сти. Довольно, так сказать, тяжеловесно, довольно громо¬
гласно: не только на всю нашу страну, но и за ее пределы,
потому что ленинградская организация порядочно извест¬
на. Вышло тяжеловато, и наша обязанность из этого урока
извлечь как можно больше большевистской революцион¬
ной пользы. Ошибки есть, их нужно совершенно твердо,
отчетливо, по-большевистски вскрыть и исправить. То, что
негодно,— отсечь, то, что небезнадежно,— вылечить... Без¬
болезненное разрешение проблем, стоящих перед нами,
мы можем осуществить только в том случае, если сами
окажемся действительно выдержанными, не станем ме¬
таться из стороны в сторону и прислушиваться к каждому
шептуну, который вокруг этого дела хочет что-то зарабо¬
тать для себя. Всякому же бюрократу нужно дать по зу¬
102

бам, по-настоящему. Но не следует впадать в состояние
растерянности и доходить до того, что, мол, все у нас про¬
гнило, испортилось и рушится.
Лозунг самокритики Киров старался направить на
крепкие большевистские рельсы. Сергей Миронович пони¬
мал, что микробы бюрократизма, комчванства не миновали
ряд учреждений Ленинграда. Одна из статей в «Ленинград¬
ской правде», критикующая председателя областной конт¬
рольной комиссии Г. А. Десова, так и называлась «Как ни
странно, но бюрократ». В ней приводились излюбленные
отговорки Десова: «некогда», «дело разбирается», «зай¬
мусь сам», «вопрос пустяковый».
Действительно, Десов не давал должного отпора бюро¬
кратам и зажимщикам критики. Были люди, по-барски
равнодушно относившиеся к нуждам трудящихся, не тер¬
певшие малейшей критики в свой адрес, старавшиеся от¬
махнуться от беспокойных и смелых людей.
Материалы, опубликованные в газетах, бурно обсуж¬
дались в партийных коллективах, на пленумах райкомов.
Свыше 500 выдвиженцев из рабочих направлялись на ру¬
ководящие должности в учреждения города.
— «Правда» нас подхлестнула,— говорил С. М. Киров
на пленуме обкома ВКП(б) 7 сентября 1929 года.—Само¬
критику нельзя сводить к тому, кто и что поосновательнее
и покрепче сказал. Надо ставить вопрос о том, кто и что
делает для исправления наших ошибок, для лучшей поста¬
новки работы, которая на тебя возложена...
И привел простецкий пример:
— Мы только вчера на секретариате занимались воп¬
росом, насколько мы на зиму обеспечены дровами. Зима-
то на носу, все вы знаете. Этот вопрос ставится в нашей
практической работе, и, оказывается, что же? Видите, пи¬
шут много в газетах и прочее, и этого достаточно? Нет,
извините: в газетах пишут, на собраниях говорят, указы¬
вают, что где-то что-то неладно. Но дрова-то все-таки нуж¬
ны, как ни верти, без них не обойдешься. И мы правиль¬
но поступили, записав в постановлении: одобрить решение
горисполкома, чтобы всех людей, виновных в несвоевре¬
менной заготовке дров, помимо самокритики и прочего
общественного воздействия отдать под суд.
Голос с места:
— Правильно!
— Это действительно очень воспитывающий метод,—
продолжал Киров.— Правда, это самокритика несколько
103

прокурорского порядка, по тоже полезная вещь. Сидеть и
ждать, пока проблемы сами разрешатся, из этого ничего
путного не выйдет.
Но Сергей Миронович удивительно умел подбодрить
человека: от доброго его слова, от надежной, приветливой
улыбки нервное напряжение исчезало.
— Возьмемся по-честному, по-коммунистически за
исправление того, что у нас обнаружилось,— Киров за¬
канчивал свой доклад на пленуме обкома,— и в ближай¬
шее время скажем ЦК и всей нашей партии, что здесь, где
лежит исток социалистического строительства, пролета¬
рии Питера беспощадно, железной волей отбросили все,
что мешало им двигаться быстро вперед...
Старый коммунист Николай Иванович Иванов долгое
время возглавлял отдел коммунального хозяйства города,
а к этому времени он уже занимал должность заместителя
председателя облисполкома.
Работники откомхоза, которым досталось в «Правде»
за бездушие и волокиту, попытались свалить вину на од¬
ного Иванова. Тот на заседании бюро волновался, говорил
сбивчиво. Киров не останавливал его, не торопил, зада¬
вал наводящие вопросы.
— Ленинградская партийная организация знает това¬
рища Иванова как преданного работника и честного ком¬
муниста,— защитил его Сергей Миронович.— Он виноват
в том, что излишне доверился аппарату, не сумел нала¬
дить контроля за его работой. За это мы с него спросим.
А за свои промахи вы уж сами отвечайте.
Иванов, в прошлом рабочий, не дожидаясь выписок из
решений бюро, пошел на свой родной завод «Русский ди¬
зель», сдал пробу и стал работать у станка. На Кирова
не обижался, считал, что встряска вполне справедливая.
— Ну, чего задумался, Иванов? — спросил его Сергей
Миронович после заседания бюро.— Может, пройдемся к
Неве, схватим свежего ветерка с Балтики?
Киров отпустил машину, у Таврического дворца по
первому же переулку вышли к Неве...
Спустя год Киров самолично внес предложение наз¬
начить Иванова начальником строительства металлурги¬
ческого завода. «Уберегли человека»,— заметил он това¬
рищам. В критике и самокритике он видел не временную
кампанию, а внимательную большевистскую работу с
людьми, способ освободить их от наносного и сделать их
более полезными общему делу.
104

Глава тринадцатая
20 декабря 1929 года
Осень этого года была неспокойной. Не проходило дня,
чтобы где-нибудь не сожгли дом избача, не расправились
с селькором, не оскорбили того или иного деревенского
коммуниста или просто общественника.
Настроение в деревне напряженное, наглеет кулак с
каждым днем, при всяком затруднении проявляет свое
нутро.
Нигде, пожалуй, в старой России деревня не была
столь заброшенной, как в бывшей столичной губернии.
Да и в советские годы своего хлеба крестьянам хватало
порой лишь до января — февраля.
Сергей Миронович деревню изучал глубоко. Поспеш¬
ность всегда была чужда ему, хотя сам Киров работал
быстро. В бурно разворачивающейся коллективизации он
не допускал ничего противоестественного, противореча¬
щего ленинским заветам и установкам партии.
— Нельзя таскать людей на аркане в рай,— заметил
он однажды секретарю обкома Чудову, будучи убежден¬
ным в том, что колхозное объединение можно построить
только на добровольных началах.
Споры вокруг деревни не прекращались. Среди пра¬
вых оппозиционеров раздавались голоса:
— Хлеба не хватает, опять недород. Дадим возмож¬
ность кулацкому хозяйству — пусть оно развивается,
опасности тут никакой.
Несомненное оживление частнособственнических на¬
строений — налицо. Киров получил в те дни письмо от
селькора из Боровического округа с выражением явно
кулацких настроений. Тот пишет:
«Я понимаю идеи Советской власти по отношению к
деревне, вполне им сочувствую, то есть я имею в виду
коллективизацию. Но в настоящий момент при наличии
нашего культурного и экономического уровня переход к
коллективным формам хозяйства, основанным на новой
технической базе, почти невозможен, это скорее пригод¬
но для Америки. Но из отсталой, полукрепостнической де¬
ревни сделать сразу прыжок до такого высокого строя в
управлении государством, каким является социализм, это
слишком рискованно и слишком преждевременно. С дру¬
гой стороны, почему бы не иметь дела при переходе
105

к коллективизму с массой зажиточных крестьян, чем с мас¬
сой обнищавших бедняков, которые, как голодные грачи,
все время кричат о подкорме...»
— На что надеется этот так называемый селькор, опу¬
танный правой агитацией,— вот о чем заговорил Киров,
прочитав письмо.— На то, что кулака мы можем каким-
то манером так размаслить, что он Советской власти ста¬
нет свои галушки на сковородке подносить?.* Не будет
этого никогда: на то он и кулак...
Коллективизация в Ленинградской области проходи¬
ла медленнее, чем в других областях. Во многих районах
сельскохозяйственное производство не являлось основным
занятием крестьян, которые постоянно уходили на зара¬
ботки в город. Довольно широко была распространена ху¬
торская система. Земли испещрены болотами и лесами,
распыленность крестьянских полос гораздо большая, чем
в других местах.
В Ленинградской области осенью 1929 года не добрали
несколько миллионов пудов хлеба, не досчитались полови¬
ны картофеля, громадная вышла нехватка кормов. Киров
понимал, что виною всему не только проливные дожди.
Замечал с присущей ему придирчивостью, что шефское
общество смычки, зародившееся в Ленинграде, «уклони¬
лось в собесовщину». Сводить помощь деревне только к
концертам и радиофикации — слишком мало. На собе¬
совских началах, считал Киров, никаких социалистиче¬
ских элементов в деревню не протолкнешь. Наоборот,
имеющиеся социалистические начатки ослабишь. Нужна,
советовал Сергей Миронович, помощь организующая: ес¬
ли ты везешь в деревню трактор, сумей около этого трак¬
тора организовать деревенскую общественность, крестьян¬
скую инициативу.
Действительно, трактор не только убеждал крестьян
в том, что пришла им подмога, но отвергал начисто черес¬
полосицу, требовал больших площадей, простора.
Кооперация, коллективизация... Эти слова будоражили
крестьянскую глухомань. От коммунистов-агитаторов де¬
ревни слышали ленинские слова: «Такой труд, когда
крестьянин работал на своем участке земли, на своем
дворе, со своим скотом, птицей, бороной, сохой и про¬
чим,— мы видели много лет, много столетий; мы пре¬
красно знаем, что в России и в других странах из этого
получается только крестьянская темнота, нищета, господ¬
ство богатых над беднотой... Вот почему сейчас наша
106

задача — переход к общественной обработке земли, пере¬
ход к крупному общему хозяйству».
Государство по ленинскому плану шло навстречу кол¬
хозам, выделяло хозяйственный кредит, принимало на се¬
бя расходы по землеустройству, готовило кадры специа¬
листов.
В колхозы пошел середняк — центральная фигура де¬
ревни. Три-четыре года назад он и слышать не хотел о
колхозе или, как кулаки с ехидцей говорили, о коммунии.
Ведь что бывало: придет в деревню красноармеец — се¬
редняк с ним обо всем охотно рассуждает; как только
зайдет речь о колхозах — середняк назад.
Теперь в деревню не только просят, требуют людей,
которые сумели бы организовать эту самую «коммунию».
Середняк, делал вывод Киров, оставаясь наполовину соб¬
ственником, понял задачу Советской власти и Коммунис¬
тической партии.
Ну а кулак?
От выстрелов из обрезов гибли сельские активисты,
«красный петух» гулял по общественным амбарам, по го¬
сударственным складам зерна. Сильнее всех кулачье дра¬
ло глотки на сходах, стараясь заманить в свои сети се¬
редняка, идя на всякие поблажки бедняку, временные ко¬
нечно.
Что можно противопоставить этому кулацкому терро¬
ру и давлению?
Твердо двинуть в деревню тракторы и комбайны, и
тогда середняк поймет, что колхозное строительство на¬
чато всерьез и что оно именно для него явится выгодным
и приемлемым способом хозяйствования.
Киров терпеливо разъяснял решения партии:
— Предложенная еще в 1927 году кредитная и нало¬
говая система, распределение семян и техники должны
рассматриваться под таким углом зрения, насколько они
содействуют ликвидации кулака как представителя де¬
ревенского капитализма и развитию колхозов. Ведь бо¬
роться с кулаком — это не с ветряными мельницами сра¬
жаться. Кулак добрую половину деревни еще вчера дер¬
жал в своих руках. Не однажды мы видели, как тот же
кулак заставлял милиционера и предсельсовета ходить по
дорожке, по которой ему выгодно. И вот теперь, когда пос¬
ледний решительный бой объявлен, когда мы этого поч¬
тенного кулака начинаем раздевать, когда мы его эконо¬
мически и классово пускаем по ветру, он на всякие козни
107

идет. По статистике, кулак сам непосредственно почти ни¬
когда убийцей не бывает. Первое впечатление такое: в
драке все произошло; это, мол, исстари у нас заведено, мо¬
лодое озорство, из-за деревенских девиц один другому на¬
вернет, ну и ладно, ничего оно... В другом месте, смот¬
ришь, милиционера на затылок повернули, председателю
так накостыляли, что он инвалидом остался. И при этом
слышишь: престольный праздник, молодежь шурует. И
нужно немало узелков развязать, чтобы стало ясно: клас¬
совая борьба идет. И на кого нам в ней опереться? На ор¬
ганизованное батрачество и на организованную бедноту
в самой деревне.
Мероприятия партии и государства в период 1927—
1929 годов были направлены на подготовку условий для
развертывания массового колхозного движения и ликви¬
дации на этой основе кулачества как класса. Первые ито¬
ги начавшегося колхозного движения были подведены на
ноябрьском Пленуме ЦК ВКП(б) в 1929 году. Партия
решила укрепить колхозы руководящими кадрами из
среды промышленных рабочих. 20 декабря «Ленинград¬
ская правда» опубликовала за подписью С. М. Кирова об¬
ращение обкома ВКП(б) к рабочим-«двадцатипятитысяч-
никам», отъезжающим на работу в деревню по решению
Пленума.
Сергей Миронович объяснял задачи, стоящие перед ра-
бочими-коммунистами, направляемыми в деревню:	«Это
дело нелегкое, требующее огромного умения. Крестьяни¬
ну одному это дело не под силу. Вот почему он настойчи¬
во требует от нас помощи и руководства. 25 тысяч това¬
рищей — рабочих с фабрик и заводов — это очень хорошая,
полнокровная дивизия военного времени. Огромная доля
падает на наш Ленинград. Такой силой можно грянуть на
очень большие пространства и не рисковать, что будешь
побежден. Конечно, испытанный рабочий нужеп и па
вновь строящиеся фабрики и заводы... Тем не менее без
нас, без пролетарской помощи, в деревенских пере¬
делках не обойтись. Сельское хозяйство, разделенное
на 25 миллионов полосок, обрабатываемых миллионами
сох, дальше так развиваться не может. У середняка-
единоличника никакого пятилетнего плана нет, он его
и не думает составлять, он на каждый урожай смот¬
рит как на свою собственность: сколько надо, оставляет,
а остальное, бывало, и спрячет от Советской власти,
хотя сам целиком за эту власть. Получается, что он ше¬
108

потком свой план составляет, чтобы никто не видел и
пе слышал...
Если мы возьмем 1927 год и посмотрим, кто давал стра¬
не зерновую продукцию, то увидим, что кулацкие хозяй¬
ства производили тогда примерно 600 миллионов пудов.
Наши колхозы и совхозы производили примерно 80 мил¬
лионов пудов хлеба и выделяли на рынок 35 миллионов
пудов. Это было в позапрошлом году. А сейчас вот какая
картина получается. Наши совхозы и колхозы дают 700
миллионов пудов хлеба, и путем хлебозаготовок мы полу¬
чим от них около 400 миллионов пудов. О чем это гово¬
рит? Это говорит о том, что мы с вами не только имеем
революционное желание нажать на кулака как следует,
но мы имеем уже экономическую основу для этого, подве¬
ден фундамент: вместо кулацкого хлеба мы получим из
совхозов и колхозов зерно. Получим и больше, если раз¬
вернем по-настоящему коллективные хозяйства, в кото¬
рых земельных угодий было бы не кот наплакал, а чтобы
там мы могли приложить индустрию, чтобы там мог гу¬
лять трактор, и чтобы каждый человек был поставлен на
свое место, и чтобы план выполнялся на основе много¬
полья так, как мы разворачиваем наш промфинплан на
фабриках и заводах.
О чем мы думали, когда гнали помещиков и раздава¬
ли мужикам землю? О том, что рано или поздно мы перей¬
дем от бедняцко-середняцких форм хозяйства к каким-то
другим. Нужно было время, чтобы поднять индустрию,
чтобы в нашем социалистическом кармане появилось что-
нибудь осязательное... Теперь он, середняк, видит наши
перспективы, теперь он понимает, что только коллектив¬
ным порядком можно высвободиться из того каторжного
труда, в котором крестьянин наш пребывает. Мы были
очень бедны, бедны настолько, что сплошь и рядом брали
с мужика больше, чем ему давали. Всяко бывало... Теперь
мужичок-середнячок, который и Николаю Чудотворцу не
верит, если всерьез с ним разговаривать, видит, что все
идет в нашу рабоче-крестьянскую кружку и никого, кроме
себя, мы благодетельствовать не собираемся. Ни капита¬
листа, ни помещика, ни земского начальника, которые
раньше всеми делами управляли, нет и не намечается.
Вот откуда у середняка получаются совершенно опре¬
деленные и ясные перспективы... Если решать судьбу
бедняка станут не кредит, не семена, а сама основа, оп¬
ределенная партией,— обобществленные формы крестьян¬
109

ского хозяйства, то к ним мы приложим и машины, и се¬
мена, и кредит. Потому что наша опора, архимедов рычаг
в деревне — это организация бедноты и середняка в кол¬
лективные хозяйства».
Киров с яростью осуждал чрезмерную торопливость
в создании колхозов, неумение закреплять их, чисто ад¬
министративный подход к индивидуальным бедняцким
и середняцким хозяйствам, пренебрежение их интере¬
сами.
Он не сглаживал для себя и для других ошибки и из¬
вращения, допущенные на этом пути.
— Некоторые к коллективизации подходили так: если
вы не желаете в колхоз входить, так не надо. Но что вы
весной пахать будете, мы не знаем. То ли мы вас на мох
переселим, то ли в болото... А некоторые особо рьяные
агитаторы даже намекали, что, может, пошлем кой-кого
вслед за кулаками. Куда деваться от такого нажима? Ко¬
нечно, середняк подумал и говорит, что лучше колхоз,
чем на мох или в болото. А сверхколлективизаторы двига¬
лись дальше. Вместо внимания к середняку, вместо разъ¬
яснения политики партии больше заботились о закрытии
базаров и снятии колоколов. Раз, мол, крестьяне вошли в
колхоз — все в общий котел, живем по-новому, со стары¬
ми порядками кончай, на базар ходить незачем... Вот та¬
кая бывает ахинея вместо всемерной охраны и укрепления
союза между рабочим классом и крестьянством!..
Тяга к артельной жизни в Ленинградской области
усиливалась с каждым годом, и уже на 1 октября 1934 го¬
да в колхозах состояло около 70 процентов крестьянских
хозяйств.
По воспоминаниям ленинградских рабочих, для них
было подлинным открытием, что не только в промышлен¬
ности, но и в сельском хозяйстве области таятся огромные
богатства.
Киров был убежден, что область может сама удовлет¬
ворить свои потребности в сельскохозяйственной продук¬
ции. Он решительно не соглашался с теми, кто считал,
что зерно в области производить невозможно и не сле¬
дует.
И доказывал свое мнение с цифрами в руках, опираясь
на исследования ученых. Академик Н. И. Вавилов, бота¬
ник и агроном, так оценивал работу партийного руково¬
дителя в этом направлении:
«Киров... не только ясно осознал необходимость одно¬
110

временного развития промышленности и сельского хо¬
зяйства Севера, но и возглавил борьбу за создание социа¬
листического земледелия в Ленинградской области».
В марте 1933 года на Первом съезде колхозников-
ударников Ленинградской области и Карельской АССР
С.	М. Киров мог поделиться своей радостью:
— Если бы нам сказали годов пять тому назад, что в
Ленинградской области мы будем успешно выращивать
такую культуру, как пшеница, мы вряд ли поверили бы...
Вы укажите мне край, где можно было бы получать 200
пудов с десятины по пшенице, а мы у себя в северных
районах получаем.
Тогда же, в 1933 году, ленинградская деревня впер¬
вые в своей истории полностью обеспечила себя хлебом
До будущего урожая да еще заготовила некоторое коли¬
чество зерновых культур для городского населения.
Речь Кирова на Первом съезде колхозников-ударни-
ков запомнилась многим:
— Туда, где еще вчера суеверный и темный крестья¬
нин молился на пень, где вчера еще ждал помощи только с
неба, мы руками рабочих наших фабрик и заводов двину¬
ли огромное количество сельскохозяйственных машин,
тракторов, послали из города в деревню тысячи и десят¬
ки тысяч наших лучших рабочих в помощь крестьянам для
устройства новой, счастливой жизни.
Так говорил Сергей Миронович. Так он был захвачен
интересами сельского хозяйства области.
Академик Н. И. Вавилов писал в 1935 году:
«Нет ни одной отрасли сельского хозяйства, которая
бы осталась без внимания Сергея Мироновича, хотя он
сам всегда стремился все заслуги приписывать другим
людям, непосредственно обрабатывающим землю».
И это верно.
Глава четырнадцатая
1 января 1930 года
Еще весной 1918 года В. И. Ленин поставил перед
Академией наук задачу: изучить обширную террито¬
рию Кольского полуострова, исследовать производитель-
пые силы этого края и поставить их на службу социа¬
лизму.
111

Широко развернувшиеся в 1921 — 1923 годах исследо¬
вания Хибинских тундр под руководством академика
А. Е. Ферсмана резко сократились в следующем, 1924 го¬
ду. Одна из причин — резолюция главка, положенная на
смету по исследованию Хибин как на работу, не имею¬
щую никакого практического значения.
Оживление вокруг апатитовой проблемы вызвала опуб¬
ликованная в «Правде» в 1926 году статья писателя Вик¬
тора Финка «Не нужно Африки». Вопрос в ней был пос¬
тавлен ребром: зачем тратить золото на покупку марок¬
канских фосфоритов, когда имеется собственное, такое
драгоценное сырье для удобрения наших полей, как апа¬
титы?
Осенью 1927 года институт по изучению Севера орга¬
низовал Апатитовую комиссию.
— Для того чтобы нам более грамотно разворачивать
промышленность дальше,— считал С. М. Киров,— необхо¬
димо в максимальной степени использовать огромный ре¬
зерв, имеющийся у нас в Ленинграде в виде различных
научных учреждений и лабораторий. Без помощи этого
резерва в дальнейшем нам очень трудно будет работать.
Конечно, его беспокоили не только апатиты, но все
естественные богатства Ленинградской области.
— Мы как-то привыкли, что нам все привозят: ме¬
талл, топливо, вообще все на свете возят, а мы умелыми
руками перерабатываем,— говорил перед учеными и спе¬
циалистами С. М. Киров.— Теперь так дело ставить нель¬
зя. Теперь тот район двинется вперед, у которого, помимо
квалификации, истории и так далее есть известная мате¬
риальная основа в виде сырья, топлива, энергии.
Среди ресурсов области Сергей Миронович называл
торф, залежи горючих сланцев, бокситы, железную руду,
огромные лесные богатства.
— Посмотрите на соседей, хотя бы на тех же фин¬
нов,— советовал он.— Мы на лесных разработках чуть ли
не 30 процентов всякого рода отходов оставляем, они там
гниют и заражают здоровый лес, а финны все подчистую
подбирают. Они изготавливают из отходов древесный по¬
рошок и всякие другие вещи, которые затем продают за
границу. В грамотных странах решительно ничего не про¬
падает: каждый сучок, и тот используется, употребляется
на искусственный шелк, на скипидар и прочее. А у нас
лес гниет, потому что его очень много. Тут мы плохо ра¬
ботаем...
112

Все «узкие места» промышленности Киров держал в
орбите своего внимания. Особенно же его заботила судь¬
ба огромных фосфорных богатств на севере области: запа¬
сы «камня плодородия» (так называли апатит) там пре¬
восходят марокканские и всякие прочие фосфориты.
Сергей Миронович встречался с учеными, чаще всего
с академиком Александром Евгеньевичем Ферсманом.
Изучал доклады исследователей, отчеты экспедиций. Пе¬
речитывал Ломоносова. Отыскал у него пророческие стро¬
ки о богатстве северных недр и выписал их:
«По многим доказательствам заключаю, что и в север¬
ных земных недрах пространно и богато царствует нату¬
ра... Но металлы и минералы сами на двор не придут. Они
требуют глаз и рук своему прииску... Не стужа их поиску
препятствует, сколько ради незнание и паче малолюд¬
ство».
День 20 августа 1929 года вошел в историю Хибин.
На вершине Кукисвумчорра днем и ночью геологоразвед¬
чики прислушивались к мерному дыханию буровой уста¬
новки. Три дня шла пустая порода, и только на четвер¬
тый день на двадцать пятом метре скважины пошел бо¬
гатый апатит.
Это была победа.
В начале сентября в горах прошло совещание членов
Апатитовой комиссии института по изучению Севера.
11 сентября выводы специалистов рассматривались уже в
Совете Труда и Обороны. Через два месяца был создан се¬
верный горно-химический трест «Апатит».
Новый трест возглавил двадцатидевятилетний Васи¬
лий Иванович Кондриков, член большевистской партии с
1918 года. Ровесник нового века, он окончил школу теле¬
графистов в родных Сухиничах перед революцией. Дру¬
гого образования отец его, сторож угольных складов, дать
не мог. Политический всеобуч Кондриков прошел в туль¬
ских мастерских и на фронтах гражданской войны, став
коммунистом в восемнадцать лет. А хозяйственная за¬
калка? Страна подымалась из руин, из разрухи, и моло¬
дой Кондриков впитывал смысл ленинских слов:
«Раньше коммунист говорил: «Я отдаю жизнь»,— и
это казалось ему очень просто, хотя это не всякий раз бы¬
ло так просто. Теперь же перед нами, коммунистами, сто¬
ит совершенно другая задача. Мы теперь должны всё
рассчитывать, и каждый из вас должен научиться быть
расчетливым».
113

В 1926 году он стал управляющим Коммерческим бан¬
ком в Ленинграде и чувствовал себя там как рыба в воде,
осознав вдруг, что может быть расчетливым. Сергей Ми¬
ронович подыскивал толкового организатора для Хибин, а
потому приглядывался к Кондрикову и часто брал его с
собой в поездки на заводы, па стройки. Объяснял Миро-
ныч кратко:
— Погляди, банкир, на что деньги даешь.
Киров оценил природный ум, хватку и способности
Кондрикова. Подошел тот памятный день ноября 1929
года, когда Василий Иванович Кондриков услыхал: «апа¬
тит». И не просто название неведомого ему минерала, а
повелительное: «Займешься апатитом!..»
Та первая хибинская зима была крайне лютой. Снег
выпал в начале сентября и укрыл сразу не только верши¬
ны гор, но и кустарник на склонах. В горах свирепство¬
вали заносы. Перемело все и так еле заметные оленьи
тропы. На разъезде Белом торчал с трудом различимый
верстовой столб, на нем дощечка: «1230». Отсчет от Смоль¬
ного... На путях, освещенных керосинокалильными фона¬
рями,— несколько вагонов: теплушек и классных. На ва¬
гонах прибиты дощечки; буквы на фанере угловатые,
ломкие, черные:	«Подвижной жилой фонд», «Почта»,
«Вагон треста». В вагонах, видно, люди — жизнь на полу¬
станке уже идет.
Как они встречали первый эшелон переселенцев? По¬
возки приготовили для детей и женщин. Подрывной
команде приказ: не взрывать! На мерзлых болотных коч¬
ках — ситцевый городок. Обыкновенные палатки, матер¬
чатые. Внутри — раскаленная «буржуйка», чайник в
каждой палатке. Ларек работает. Хлеб в нем, кусковой
сахар.
Вскоре на разъезд Белый пошла первая руда согласно
следующему приказу:
«Завхозу Григорьеву начать вывозку апатита к же¬
лезной дороге комбинированным автогужтранспортом.
Осветить складские площадки керосинокалильными фона¬
рями. В трехдневный срок открыть общественное пита¬
ние для рабочих и в семидневный — для служащих. Стар¬
шему десятнику приступить к заготовке сухостоя и пост¬
ройке из него пекарни в горах с выпечкой на 500 человек,
временного барака типа шалмана на 30 человек, времен¬
ного склада без настилки пола и конюшни примитивной
на 20 лошадей».
114

На исходе 1929 года Киров собрался на Кольский север.
На месте, решил, все-таки виднее. Потому что баталии
вокруг апатита не прекращались. Необходимо было посо¬
ветоваться с учеными, осмотреться самому, а тогда уже
решить: то ли строить фабрику в Хибинах, то ли возить
сырье в Ленинград, на суперфосфатный завод, сооружен¬
ный для переработки марокканского фосфатного сырья.
Первенец социалистического Заполярья вызывал не¬
мало принципиальных, спорных вопросов.
В тот памятный для Хибин предновогодний вечер
1929 года вернулся запыхавшийся парторг, выпалил:
— Киров приехал!
— Распорядись-ка, дружище, об ужине,— только и
успел попросить Кондриков.
— Частенько мы с тобой встречаемся, Василий Ива¬
нович. Сочтут меня, пожалуй, за няньку в главке-то...—
первые слова, которые сказал тогда Киров.
— Сочтут, Сергей Миронович,— весело согласился
Кондриков.
— Люблю я ваше дело, признаюсь. Тут на днях пла¬
кат выпустили, к отчету Ленсовета. Показали мне. Я го¬
ворю: не годится. Художник в расстройстве: почему?!.
Нет, говорю, Хибин, не показаны тамошние невиданные
богатства. «Так еще ж ничего нет!» — оправдывается ху¬
дожник. Настырный, между прочим, товарищ... Вот пое¬
ду, думаю, погляжу, есть там что, нет ли. Заодно и Новый
год встретим.
— Спасибо, Сергей Миронович. А с плакатом-то как?
— «Как, как» — переделали. На мой страх и риск,—
Киров внимательно и придирчиво осматривал «семилиней¬
ку».— Мигает, голубушка, коптит, с ней далеко не уедешь.
Стройте небольшую тепловую станцию, а турбина старень¬
кая есть в Иваново-Вознесенске, с Серго договоримся.
Я в снабженцах давно у вас состою: эксплуатируйте меня
дальше. На первых порах такой станции вам хватит.
А обживетесь, окрепнете, тогда поспеет для вас и Нива-
ГЭС.
— Учтем и принимаем,— Кондриков рассмеялся
вдруг.— Когда я учился в школе телеграфистов, был у нас
один юноша, и он всегда на вопрос любого учителя: «Вы
сделали то-то и то-то?» — выпаливал без запинки, глотая
слоги: «Сдел-ю». Никому не понятно было, сделает он или
уже сделал... А со светом — сделаем, Сергей Миронович.
Могу повторить чисто, по слогам.
115

— Уголь мы вам дадим. Оторвем от Ленинграда, но
дадим... Так, дружище Кондриков. Хочу посмотреть план
города.
— Поселка, Сергей Миронович. Денег-то мне не дали.
Составляя смету, мы и так урезали себя во всем. Боялись,
что нам вообще ничего не ассигнуют. Серго смог дать толь¬
ко на рудник да на фабрику.
— Что значит не дали?! 5 миллионов — это уже не
деньги?! Или пропал запал? Вечно нужду терпеть
нельзя.
Нам нужно строиться всерьез и надолго, раз уж мы
забрались сюда, за полярную черту, и начинаем тут осваи¬
вать промерзшую почву. И притом — немедля... Что ска¬
зать о капиталовложениях? Нужда во всем. Нельзя раз¬
дать всем сестрам по серьгам. И вы годик походите без
бриллиантов, а потом принарядим как следует. Выйдет
обязательно то, что нам нужно. Но если считать, что все
пойдет самотеком, что здесь не потребуется напора, на¬
жима, напряжений, что денежки сами приплывут на
разъезд Белый,— ничего не выйдет, и надо быть чудаком,
чтобы так думать. К чему я веду?.. Когда петух клюнет
или гром грянет, тогда думать поздно. У нас и вполне
взрослые дяди не знают порой, что им из-за спешности и
пожарности придется решать завтра. Вы же тут все мо¬
лоды, привыкайте к систематической работе, чтобы уме¬
ло вести корабль по фарватеру...
Управляющий развернул чертежи.
— Предполагал я, Сергей Миронович, честно-то гово¬
ря, что Хибины — обычное российское захолустье, запу¬
щенная, сонная окраина, что тут есть хоть захудалые
русские избы, по утрам поют петухи, хозяйки топят печи
и доят коров. А тут — одни голые горы. То, что знал рань¬
ше, можно забыть. Жизнь, природа опрокидывают все
представления. Солнце то не восходит, то не заходит.
И южный ветер совсем не такой, как в Твери или в Сухи¬
ничах...
Кондриков отодвинул стопку книг, чтобы освободить
стол. Киров обратил внимание на книги:
— Что штудируешь?
— Привык тут одновременно четыре книги осили¬
вать.— Краснея, перекладывает стопку.— Одна — полити¬
ческая, вторая — о минералах, третья — о хозяйстве на¬
шей территории...
— А четвертая?
116

— Л четвертая... Что просто правится в данный мо¬
мент.
— И что тебе нравится в данный момент?
— Пришвин...
— Тебе сколько лет, Василий Иванович?
— Скоро тридцать...
— Позавидуешь вам, чертям. Ведь мы уже люди стар¬
шего поколения. Живем на 90 процентов багажом под¬
польных времен. Там не только книги — каждый лишний
год тюрьмы давал очень много. Подумаешь, пофилософ¬
ствуешь, все обсудишь 20 раз, зато уж убежденность твоя
вставала вровень с партийной присягой.
Вошел парторг, сообщил:
— Ужин готов, Василий Иванович.
Киров поморщился:
— Подождите с ужином. До Нового года,— он посмот¬
рел на часы,— еще три с половиной часа, успеется.
— Вы же с дороги, Сергей Миронович. И Василий
Иванович распорядился...
— Ого, какие у вас порядки! Раз Кондриков распоря¬
дился, то — кушать подано, никаких разговоров. А где же
руководящая роль партийного вожака?!
— Так он же мне рекомендацию в партию давал, пору¬
чительство, еще в Башкирской дивизии. И первым моим
комиссаром был.
— Это не объясняет отсутствие вашей личной инициа¬
тивы.— Киров с трудом сдерживал улыбку.
И парторг треста «Апатит» решительно установил про¬
грамму:
— Тогда так, Василий Иванович. Сейчас мы смотрим
план города, затем ужинаем, а потом,—смотрит на Киро¬
ва,— едем на рудник и там встречаем Новый год.
— Теперь я вижу, что вы — парторг, а не просто на
подхвате у товарища Кондрикова. План принимается,—
сказал тогда Сергей Миронович, и сели они втроем за чер¬
тежи города Хибиногорска.
Шуршали синьки, коптила «семилинейка», то Кондри¬
ков, то парторг тыкали карандашом в очередной прямо¬
угольник: «Дом связи... Кино... Плавбассейн...»
Киров встал, отошел от стола:
— Ты понял логику начальника Всехимпрома Томско¬
го, Василий Иванович? Ты ведь кипел после совещания
в главке, а не усвоил главного — логики Томского. Он как
рассуждал недавно, да и не один он: без помощи Запад¬
117

ной Европы мы никакого социализма не построим. Но мы
начали строить социализм на практике — и чем дальше,
тем в масштабе все более крупном. Вот и сюда забрались,
в Хибины, куда Макар телят не гонял. У Томского теперь
пошли в ход отговорки: можно, мол, построить, но, во-пер¬
вых, не спеша и без особых, так сказать, препятствий; и
во-вторых, чтобы все под руками было — металл, масло,
ситчик — ив достатке. А вывод отсюда такой: не торо¬
питься... Призывал тебя Томский не торопиться?
— Реже шаг,— говорил.— Куда спешите?
— Вот в этом и штука. Если, мол, нацелили на пять
лет, посмотрим сначала: пойдет не пойдет, а потом наме¬
тим дальше. Пойдет — ладно. Не пойдет — значит, так бо¬
гу угодно. Но мы ж не такие люди, чтобы у нас не пошло!
Построить социализм без хлопот, без борьбы, без трудно¬
стей — утопия. Разве в какой-нибудь книжке написано,
что именно так можно построить новую жизнь, сидя на
теплой печке?
— Нет, не написано,— машинально ответил Кондриков.
— Там написано как раз обратное: тех, кто предпочи¬
тает сидеть на печке, нужно гнать с нее. К чему я это ве¬
ду?! Вот ваши синьки — красивые чертежи, ничего не ска¬
жешь. Как сны Веры Павловны из романа «Что делать?»...
Нам история дает очень небольшой отрезок времени. Как
его полезнее пройти? То, что мы сидим уже в социалисти¬
ческом седле, бесспорно, и нужно быть порядочным фан¬
тастом, чтобы предположить, что нас можно из него вы¬
бить. На этот счет, думаю, и у Томского сомнений нет. Вам
же хочу передать сейчас рассказ Орджоникидзе, недавно
он толковал мне про Магнитострой. Там тоже голое место
и запроектировали городок для жилья. Естественно, Дом
Советов: ну как же без Совета, нельзя — 3 миллиона. Те¬
леграф — 5 миллионов. Дворец культуры потянул 10 все
тех же миллионов. Ну что же, телеграф нужен, Совет не¬
обходим и Дворец культуры — дело подходящее. Тут ни¬
каких споров не может быть. И половину денег, отпущен¬
ных на жилье, магнитогорские товарищи запроектировали
на эти здания. А теперь взглянем по совести: надо не¬
множко с этим подождать. Сначала воздвигнуть рудник
и фабрику — это я про вас говорю,— параллельно стро¬
ить жилье для людей, которые там будут работать. Когда
же фабрика задымит, даст первый апатитовый порошок,
вот тогда гораздо честнее, и проще, и законнее и телеграф
основательный соорудить, чтобы объявить всему миру:
118

пошел советский апатит!.. И Дворец культуры отгрохать
такой, чтобы не зазорно было зайти в любое время любому
гостю. Нужно полностью двинуть промышленность, пото¬
му что, если ее не будет, тогда ни черта не выйдет и Том¬
ский в своем неверии окажется прав.
— Не окажется,— твердо заверил Кондриков.— Л за
урок, за наставление — спасибо.
— Поблагодарите Серго. Я тут ни при чем. Мысли-то
его...
Через четыре года, когда первоначальный уставной ка¬
питал треста «Апатит» будет увеличен в сорок раз, Васи¬
лий Иванович Кондриков вспомнит:
«В 1929—1930 годах было много сомневающихся, ша¬
тающихся. В этот именно момент, я отмечаю, большевики
пошли сюда для того, чтобы строить здесь большое дело,
не боясь этого неверья, не боясь всех трудностей, которые
стояли перед нами. Первая горсточка работников и — то¬
варищ Киров, который приехал сюда 31 декабря 1929 года.
Приехал сюда, когда еще о Хибинах не было понятия, еще
и названия — Хибиногорск — не было, еще даже и не пред¬
полагали, что он будет. Тогда многие не знали, для чего
нужны апатиты и как мы их будем перерабатывать. При¬
ехал Киров в дощатый, наскоро сколоченный домик, ко¬
торый был построен геологами возле Кукисвумчорра и
явился началом большого поселка его имени. Товарищ
Киров первый посмотрел дальновидно на развивающееся
здесь горнохимическое хозяйство и вместе с нами 1 ян¬
варя 1930 года намечал пути этого строительства.
Помню и другое посещение. В мае тридцатого года к
нам приехал начальник Всехимпрома Томский. Тогда все
еще не было ни дорог, ни поселка, нужно было 25 кило¬
метров топать пешком, а половину можно было кое-как
проехать на лошади. Томский поставил вопрос так, что
наше дело развить нельзя. В этот именно момент, я отме¬
чаю, Киров решил, что Хибины — это тяжелая крепость,
которую нам дано брать при помощи Советской власти,
пробивая тот холодок, тот лед в наркоматских организа¬
циях, боявшихся идти на далекую окраину: из этого, мол,
ничего не выйдет...»
В январские дни 1930 года в «Горном журнале» появи¬
лась такая заметка о Хибинах:
«С. М. Киров, возвратившийся с промысла, заявил:
добыча руды, несмотря на зиму, протекает успешно.
Идет строительство временных жилищ у Кукисвумчорра
119

на тысячу рабочих. В проекте — постоянный город социа¬
листического типа. В горах свирепствуют заносы. Сейчас
на место разработок бросаются два мощных трактора. Для
здорового человека хибинский климат полезен: не жара...»
К такому же выводу — апатиты можно и нужно разра¬
батывать в мерзлой тундре и строиться всерьез и надол¬
го — пришли и участники совещания 1 января 1930 года
в апатитовом городке в долине Кукисвумчорра.
Когда Киров с Кондриковым усаживались в машину, в
сумраке возник рыжий, дородный мужик в темном армя¬
ке, хмуро спросил:
— Может, подвезете?
Борода топорщилась, будто приклеенная, правой рукой
мужик придерживал туго набитый серого холста мешок.
— Садитесь,— сказал Киров и обратился к стоявшей
поодаль девушке в теплом платке: — Вы на станцию? Под¬
везем.
Сергей Миронович в тулупе, в высоких валенках, рас¬
положившись в кузове, походил на рыбака или охотника.
Грузовой «форд» тряско переваливал сугробы, Киров
смотрел за дорогой и говорил:
— Скоро у нас свои моторы будут, свои машины...
— Все бы ваши моторы песком заткнуть,— хрипло и
неожиданно произнес мужик.
Девушка вздрогнула. Киров сощурил глаза:
— Откуда ж такая ненависть?
— Разве не видите, кого везем?! Кулацкий агитпроп,
вор и лодырь,— вмешалась попутчица.
— Раз посадили — вези, зубоскалить нечего: не годки
мы с тобой, комсомолка. Агит... роп, тьфу ты, язык сло¬
маешь, слова-то какие насочиняли. А какой я есть вор?
Две доски со склада взял, об этом и комендант знает, ще¬
ли в шалмане заделал, детишек от зимы лютой спас.
Осень-то черную отбедовали, а как мы зимушку-то отку-
куем — один бог на небеси ведает. Опять же — не лодырь
я. Всю-то жизненку хребтину гнул, потом изливался. А те¬
перь сыт я, божий отпрыск, разорен и потоплен коммуни¬
стами...
— Эт-то кто же топил? — прервал Сергей Миронович
пассажира.
— Да вот чуть не потопили уж, к самому Белу морю
привезли, к Ядовитому, считай, океану. А теперь этот ка¬
мень нашли, он нам жизнь-то и спас, да ненадолго, видать,
моторы привезут — нас опять куда?
120

— Хозяйством-то небось и здесь обжился, кулачишь
втихомолку,— утвердительно заметила девушка.
— Как же, пожалуйте, для вас приготовили! — язви¬
тельно запричитал мужик.— Только куда крестьянину
без хозяйства, ежели он хозяин, а не нахлебник нахаль¬
ный!
Он сверлил молодую попутчицу взглядом.
— Г1омочь-то ничем не помогают, двух досок жалеют,
а того не понимают: обживусь я здесь, окрепну и останусь
век свой доживать да еще детей настрогаю...
— А сейчас дети есть? — спокойно спросил Киров.
— Что есть, что нет — одно слово. И еду теперь к не¬
му, пермяку немытому. В училище он, тоже жужжит ка-
жинный час: динамо, мотор, динамо. А вчера прослышал
я от добрых людей, будто он, нехристь, безбожником сде¬
лался и в союз ваш вступил. Только я вот возьму ремень,
стану бить-приговаривать:	«Вырастешь — и вступай.
А покамест мой хлеб ешь, не позорь отца-то».
Мужик прибавил вдогон своей угрозе несколько креп¬
ких выражений и продолжал бубнить сквозь бороду:
— Хозяйство, хозяйство... Какое, к лешему, мое хозяй¬
ство?! Совсем в другую сторону дело идет.
Киров улыбнулся, спросил:
— Так сын, значит, в фэзэу определился?
— Если бы знать мне это,— попутчик шмыгал но¬
сом,— тогда дело другое, не пустил бы его к машинам,
и вся недолга. А то случай такой, пусть, думаю, выучится
хоть один из породы нашей, Гавриловой. Что ж каменья-
то кувалдой щелкать, это ить не орехи.
— Сын-то тебя не переубедит, Гаврилов? — поинтере¬
совался Сергей Миронович.
— Евоная качеля с гнилой веревкой ишо,— зло сказал
мужик и подергал рукой рыжую бороденку как бы в сом¬
нении.— Не тронь меня, и я не трону, а уж будет не по-
нашенски, я его с голодухи уморю.
«Форд» подкатил в разъезду Белому. В вагоне треста
горел свет.
Выбравшись из кузова и поблагодарив Кирова, девуш¬
ка с зардевшимся лицом, не сдержавшись, резко дернула
Гаврилова за полу:
— Да знаешь, кому ты грубил, темнота, с кем разгово¬
ры-то вел?!
— А чего не знать?.. Знаю — Киров. Главный ваш за¬
коперщик и есть.
121

Глава пятнадцатая
30 мая 1930 года
По заводскому двору стелются клочья горьковатого па-
ровозного дыма. До обеденного гудка осталось несколько
минут. На помост механической мастерской втаскивают
стол, стулья. Огромный плакат над помостом: «Рабочие
были и будут первыми в перевыполнении заданий по зай¬
му и пятилетки в четыре года!» Под углом к нему
приколачивают свежий:	«Лучших	ударников — в ряды
ВКП (б)!»
Музыканты с сияющими под солнцем инструментами
рассаживаются перед помостом. Сбоку — закрытое чехлом
знамя завода.
Распластался над цехами басовитый гудок. Вслед за
ним — бодрый марсельский марш.
Собираются рабочие, многие с чайниками, кружками,
завтраками.
— Митинг займовский будет, что ли? — справляется
один, мотнув головой в сторону помоста.
— Встреча с депутатом Ленсовета.
Теплый майский ветер треплет волосы, полы синих
блуз. Выпукло бьется знамя под наплывом ветра.
— Одинаково активны должны быть как те, кто сидит
в Совете, так и те, кто выбирает его,— говорит с по¬
моста секретарь парткома.— Открыто заявляйте Совету,
что надо сделать, в чем он ошибается. Совет — ваш, плоть
от плоти и кровь от крови вашей.
Вопросов к депутату невпроворот:
— Почему слаба посылка подростков на работу и
правильно ли, когда у рабочего, проработавшего в за¬
воде 30 лет, не принимают сына в бригадное учениче-t
ство?
— Почему ситца нет для рабочих? Куда деваются са¬
поги и галоши?.. Выработка увеличена, а продукции лег¬
кой нет. У частника же всего завались. Откуда они полу¬
чают?
— Почему Ленсовет не принял мер к закрытию
продажи всех спиртных напитков в рабочих райо¬
нах?
— Товарищ докладчик! Вы говорите и повторяете, что
у нас все идет как по маслу...
122

Докладчик вскипает:
— Я не говорю, что у нас все идет как по маслу! Не¬
достатков хватает! Их не может не быть в таком большом
деле, которое мы с вами ведем!
Собрание единогласно голосует за то, чтобы «лучшим
образом построить социализм». Рабочие записывают свое¬
му депутату такие неотложные наказы:
«Обратить серьезное внимание на срочное изжитие
хвостов у лавок за дефицитными продуктами, так как эти
хвосты неприятно действуют на рабочие массы.
Сделать все возможное по загрузке завода заказами,
главным образом по паровозам.
Обратить серьезное внимание на прогульщиков, во¬
лынщиков и бузотеров на фабриках и заводах.
Исправить улицы и мостовые в районе.
Увеличить освещение улиц.
Поставить вопрос о вытеснении частных бань и пере¬
дать таковые в ведение Откомхоза.
Объявить беспощадную борьбу шинкарям».
Знакомясь с подобными наказами, Сергей Миронович
отмечал про себя, что ни в одном из них нет ни малейшего
сомнения в том, правильной ли мы дорогой идем, не торо¬
пимся ли. А то, что рабочие ставят вопросы в лоб, это не¬
плохо, ничего тут страшного нет.
— Решающий костяк, глыба рабочих, она — с нами,—
говорил Киров на заседании Ленсовета.— Ведь сейчас нет
ни одного завода, ни одной фабрики, где бы не было или
новой мастерской, или нового оборудования. Везде это
есть, и рабочий это видит. Каждый знает, что даром, про¬
сто так новые гиганты не построишь. Один только Маг-
нитострой чего стоит. А разве он один? Таких заводов
у нас много, и каждому сознательному рабочему это по¬
нятно, если ставить вопросы по-настоящему, в откры¬
тую, в лоб. Пройдитесь по цехам Металлического, и вы
увидите новую турбинную мастерскую, а на Путилов-
ском заводе — новую литейку, кузницу и тракторосбо¬
рочный цех.
План великих работ осуществлялся успешно, хотя
совсем недавно на Западе пятилетку расценивали не
иначе как бред сумасшедших: размахнулись, да не по
карману. В 1930 году бывший английский премьер Ллойд
Джордж заявил: «Большевизм не погиб и, как никогда,
стоит крепко на ногах. Пятилетка — смелый план, и
осуществляют его большевики так же беспощадно по¬
123

следовательно, как некогда Петр Великий проводил свои
идеи».
Сергей Миронович Киров па партконференции Во¬
лодарского района высказался по поводу этого заяв¬
ления:
— Не с радости он пропагандирует пятилетку. У него
это от горя вырывается. Буржуазия видит, что пятилетка
не только не беспочвенна, но что мы сумеем реализовать
ее в четыре года. На Западе совершенно открыто говорят,
что если мы этот план выполним, то соотношение сил ос¬
новательно изменится в нашу пользу. Ллойд Джордж, ко¬
торый никогда, конечно, коммунистического билета в кар¬
мане не носил, сейчас, на старости лет, заявляет, что
большевистская пятилетка — не вспышкопускательство,
она не только смела, но и умна. Ну, насчет смелости,—
признавался Киров,— мы отличались и раньше, а вот на¬
счет ума — тут весь буржуазный мир сомневался. Мы
всегда говорили, что государством мы не управляли, не
приходилось таким делом заниматься, миссия наша была
другого качества. Сломать, разрушить — это мы умели и
делали подходяще. А вот стать архитектором, план даль¬
нейших работ составить — пришлось впервые. Проект
заказать некому, проконсультировать никто не может.
Действительно, оторопь брала. И вот через 12 лет
добились наконец, что про нас говорят: большевики не
только смелые люди, но и умные. И на самом деле неглу¬
пые, раз даже Ллойд Джордж, наш отъявленный враг,
признал это принародно, поперхнувшись, наверное, не
один раз.
Кирову важно было знать, как сами рабочие оценива¬
ют деятельность партии. На районных партконференциях
весной 1930 года выступали делегации беспартийных ра¬
бочих. Сергею Мироновичу врезалась в память речь рабо¬
чего Александрова с Пролетарского завода.
— Годов шестьдесят, если не больше, он на свете
прожил,— рассказывал Сергей Миронович в Смольном.—
Опыт житейский огромный. Немалый, конечно, у него и
производственный опыт. Говорил нам не только о дости¬
жениях, но и о недостатках, и о том, как мы с ними справ¬
ляемся. И всю эту работу нашей партии товарищ Алек¬
сандров связал, и правильно сделал, с жизнью и
деятельностью самого рабочего класса. Не сомневаясь в ус¬
пехе, одно желание высказал, обращаясь к нашей партии:
«Крепись, держись и бодрствуй!» И это пожелание
124

абсолютно верно. Рабочему ясно, что воплощать в жизнь
нашу программу трудно, препятствий не миновать и,
чтобы их преодолеть, надо быть покрепче, потверже и
бодрствовать.
В своем выступлении на Выборгской районной партий¬
ной конференции 30 мая 1930 года к этим абсолютно вер¬
ным призывам пролетарца Александрова Сергей Мироно¬
вич прибавлял еще один:
— Будем охранять основные наши позиции и ленин¬
ские установки как зеницу ока. Потому что на деле ли¬
ния партии всюду и везде признается правильной... Бес¬
партийный рабочий понял, что партия — не замкнутая
каста, как нас старается изобразить Троцкий, что в пар¬
тии — не бюрократ на бюрократе, что мы не обнесены ки¬
тайской стеной, не забаррикадированы от беспартийных
рабочих масс. Даже беспартийный рабочий увидел как на
ладони всю душу, если можно так выразиться, нашего
партийного существования, и все это еще более укрепило,
еще более поддержало его энтузиазм.
В словах Кирова была твердая уверенность:
— Для того чтобы меньше делать ошибок и меньше
спотыкаться, побольше возбуждать энтузиазм и револю¬
ционный пыл для дальнейших побед, нужно всегда пом¬
нить об одном: мы живем и работаем по программе вели¬
кого нашего учителя Владимира Ильича Ленина. Когда
мы вспоминаем это имя, у нас быстрее начинает биться
сердце, и вместе с тем наше сердце неизбежно начинает
наполняться пролетарской гордостью за то, что мы учи¬
лись у Владимира Ильича, и хотя его нет, но мы имеем
великое учение ленинизма, основу нашей большевистской
программы и практики. Ибо только на этих позициях мы
победим. То, что предначертал наш великий учитель, все
сбывается в том огромном календаре, страницы которого
перелистывает сейчас история...
Успокоив взорвавшийся овацией зал, Киров подвел
итог:
— Я не принадлежу к старожилам ленинградской ор¬
ганизации, но во всех районах разговаривал со старыми
партийцами, они единодушны: такого тесного, такого не¬
посредственного общения с фабриками и заводами, какое
имели партийные конференции на этот раз, в прошлом не
было.
Крепись, Коммунистическая партия, держись и бодр¬
ствуй!
125

Глава шестнадцатая
30 июля 1930 года
В этот день центральные наши газеты вышли с призы¬
вом «Даешь встречный!». Под таким заголовком было
опубликовано обращение рабочих Ленинградского завода
имени Карла Маркса ко всем трудящимся страны.
Завод — ныне он является головным предприятием в
объединении имени Карла Маркса — в тот памятный год,
от начала революции тринадцатый, выпускал отечествен¬
ные прядильные машины. Сергей Миронович увлекся иде¬
ей производственной конференции на заводе с широким
участием потребителей.
— Поставьте рядом ваши машины и английские,— го¬
ворил он директору предприятия И. Н. Пенкину.— Пусть
люди увидят их в действии. Надо агитировать делом.
Иван Николаевич Пенкин вспоминал:
«После испытаний отношение к нашим машинам сра¬
зу изменилось. Особенно горячо поддержала нас инже¬
нерная молодежь. У нас установились хорошие отноше¬
ния с фабриками Ленинграда и других текстильных цент¬
ров. Конечно, дело шло не всегда гладко. Были не только
успехи, но и неудачи. Находились люди, которые при каж¬
дой неудаче твердили: «А мы что говорили? Нет, нашей
технике не справиться с иностранной». Сергея Мироно¬
вича эти колебания не останавливали. Он был непреклон¬
ным борцом за освобождение нашей страны от иностран¬
ной зависимости, за развитие отечественного машино¬
строения».
Необходимо было в первую очередь избавиться от им¬
порта машин для текстильной промышленности, который
дорого обходился государству. В мастерских, бригадах, у
станков завода имени Карла Маркса обсуждались конт¬
рольные цифры третьего, решающего года первой пяти¬
летки. Вокруг каждой цифры разгорались жаркие споры.
«В том смысле, что можем больше сделать,— уточняет
уже в наши дни слесарь инструментального цеха Геор¬
гий Петрович Шостка, один из участников выполнения
первого встречного плана,— на себя же, не на капита-
листа-хозяина работаем. В тени никто оставаться но
хотел».
Весьма напряженной оказалась апрельская программа
тридцатого года. Администрация сочла необходимым за¬
126

тратить 3 тысячи сверхурочных часов, чтобы выпустить
пятнадцать прядильных машин за месяц. Но рабочие-
ударники выдвинули свой план: сделать все пятнадцать
машин в урочное время да еще изготовить одну машину
сверх того — в подарок шестидесятой годовщине со дня
рождения В. И. Ленина и в честь намеченного на конец
июня XVI партсъезда.
Цеховая стенновка боролась в те месяцы за больший
охват рабочих ударничеством. Электросварочный цех
сравнивается в ней с аэропланом, второй механический —
с цеппелином, меднолитейный — с локомотивом. А вот
транспортный отдел, тот «отхватил» легавую собаку, да
и та удирает от хозяина со всех собачьих ног. Но совсем
обидно делается за чугунолитейный: «отхватил» козла,
позорного козла, на котором восседал сам заведующий,
упираясь грудью в рога. Ведь на шести процентах удар¬
ничества далеко не уедешь!
Вспоминает Георгий Петрович Шостка, ветеран объе¬
динения имени Карла Маркса:
«Застрельщиками большевики были, а люди верили
им, шли за ними. В тени никто оставаться не хотел. Мы,
инструментальщики, обязались тогда дать продукции
вдвое больше, чем намечалось планом. Рабочие мастер¬
ской рифленых цилиндров тоже не посчитали нужным
отставать, на козла садиться... На заводе в те дни с ува¬
жением заговорили о первых ударниках — Михаиле Пло-
скове, Григории Игнатове, Василии Гребницком, Нико¬
лае Будкевиче. Все они были коммунистами. И победа —
пришла. В числе первых наш завод был награжден орде¬
ном Ленина».
Заметим, что первый встречный план завода, приня¬
тый рабочими, был на 25 процентов выше контрольных
цифр плановых органов.
Многие связывали появление слова «встречный» с
именем Сергея Мироновича Кирова. Во всяком случае, в
Смольном круглые сутки работали плановики, сюда торо¬
пились директора и партийные руководители, шли к Ки¬
рову делегации рабочих. Работа в Смольном кипела с
размахом, в ней осязались дерзновенные замыслы, что
многие замечали:
— Мы вроде в канун свершения революции.
— Конечно, революции! — соглашался Киров.— Толь¬
ко теперь вместо пулеметных лент нужны шестерни, вме¬
сто винтовок — молот.
127

Важнейшие цифры, выдвигаемые рабочей инициати¬
вой, рассматривались Кировым как органическая часть
государственного плана предприятия. Его поддержал
председатель Госплана СССР В. В. Куйбышев:
— Надо с самого начала отвергнуть точку зрения, ис¬
ходящую из того, что якобы должно существовать два
плана. Один план, идущий снизу, и другой, идущий свер¬
ху, как два разрозненных плана... Мы должны добиваться
такого порядка, когда план, предварительно составленный
на основе народнохозяйственных соображений, спускает¬
ся вниз для того, чтобы он творчески был переработан,
с привлечением всего коллектива рабочих данного про¬
изводства.
«Но, конечно,—писали рабочие завода имени Карла
Маркса в обращении от 30 июля 1930 года,— если встреч¬
ные планы создадут только отдельные заводы, вроде на¬
шего, это не будет полным решением задач, поставленных
XVI партсъездом... Исходя из этого, мы бросаем наш вы¬
зов в первую очередь тем гигантам металлургии, от кото¬
рых зависит выполнение боевой программы,— заводам
имени Дзержинского и Петровского и новому Керченско¬
му...»
Постановка вопроса была совершенно правильной.
И уже через несколько дней на вызов ленинградских ра¬
бочих откликнулись коллективы упомянутых металлурги¬
ческих заводов юга страны. Вслед за заводом имени Кар¬
ла Маркса свои встречные планы выдвинули десятки ле¬
нинградских предприятий: Металлический и Невский
машиностроительный имени Ленина, «Электросила» и
завод «Большевик», Пролетарский и Ижорский заводы.
Это совпадало с линией XVI съезда ВКП(б), ставшего
съездом широкого развернутого социалистического на¬
ступления по всему фронту. Делегаты съезда в июне —
июле 1930 года не только подвели итоги той огромной ра¬
боты, которую проделала партия вместе со всеми трудя¬
щимися за два с половиной года пятилетки, но и наме¬
тили пути обеспечения боевых большевистских темпов
социалистического строительства в нашей стране.
— Если мы сейчдс производим в год пять с полови¬
ной миллиардов пудов чугуна, то завтра это производство
окажется для нашей страны совершенно нищенской циф¬
рой,— подчеркивал Сергей Миронович в своем докладе об
итогах XVI съезда ВКП(б) на партактиве.—Нам тесно
в старых металлургических угольных районах, нам нужно
128

форсированным социалистическим темпом осваивать
Уральско-Кузнецкую базу.
Не прошло еще трех лет пятилетки, а развитие произ¬
водительных сил уже привело к желанному результату —
к ликвидации безработицы.
— Мы сейчас с вами занимаемся вопросом о том, как
найти рабочую силу, не только квалифицированную, но
даже чернорабочую силу для наших фабрик и заводов,—
Киров не мог скрыть своей радости.— Мы ищем рабочего.
А что у них, по ту сторону социалистического рубежа?
В Соединенных Штатах 6 миллионов безработных, в Гер¬
мании — 5 миллионов, в Англии — 2 миллиона, в Италии
и Японии — по одному миллиону. Нет ни одной страны,
в двери которой не стучала бы своей костлявой рукой
безработица...
Мировой кризис до необычайной степени усиливал ка¬
питалистические противоречия.
Нужно было быть глухим, чтобы не слышать и того,
как новая империалистическая война стучалась в двери
самым настойчивым образом. Партия предугадывала ин¬
тервенцию против СССР, принимавшую весьма и весьма
реальные очертания.
Киров ссылался на такого свидетеля из бывших «со¬
отечественников», как Рябушинский. Тот выступил в се¬
редине июля 1930 года в газете «Возрождение», выходив¬
шей в Париже, со статьей, недвусмысленно озаглавлен¬
ной: «Необходимая война».
Анализируя положение миллионов безработных в за¬
падных столицах, у которых нет никакой надежды полу¬
чить работу, Рябушинский приходил к выводу: самым
правильным и самым резонным выходом из кризиса явит¬
ся немедленная интервенция, война против Советского
Союза, «справедливейшая и наиполезнейшая». Только
война, мол, поможет действительно радикально разре¬
шить проблемы безработицы на Западе, война, а не те
жалкие паллиативы, к которым прибегают робкие госу¬
дарственные деятели «свободной» Европы. Рябушинский,
который в 1917 году грозил задушить пролетарскую ре¬
волюцию голодом, оказался расчетливым буржуа. Он
подсчитал, во что обойдется свержение большевизма и что
на этом деле можно заработать.
«Как удалить большевистскую болячку?» — спрашивал
он и отвечал: «В 1920—1925 гг. специалисты брались
осуществить такую операцию в шесть месяцев с армией
5 Ю. А. Помпеев
129

в один миллион человек. Расходы исчислялись в 100 мил¬
лионов английских фунтов. Сейчас механизм Советской
власти сильно расшатался, и мелкобуржуазная стихия,
главным образом крестьянство, от нее отошла совсем...
Вероятно, 500 тысяч человек и трех-четырех месяцев до¬
статочно для окончания работы вчерне». Подсчитал он и
доход: 500 процентов годовых с перспективой дальнейше¬
го возрастания прибыли ежегодно еще на 100—200 про¬
центов. Где найти дело прибыльнее? Стоит объявить доб¬
ровольную мобилизацию, как уже на полмиллиона чело¬
век безработных в Европе будет меньше. Свергнув боль¬
шевиков, Рябушинский и К0 надеялись получить в свое
распоряжение и рынок, который расположен на одной
шестой части земной суши, где развернется капиталисти¬
ческая торговля, фабрики завертятся как следует, и с кри¬
зисом будет покончено.
— Вылазка Рябушинского похожа на какой-то сума¬
сшедший бред,— размышлял Киров,— но она характерна
как показатель нервозности буржуазии перед лицом Стра¬
ны Советов. Все его расчеты убийственно смехотворны,
но они раскрывают и обнажают беспокойство буржуазии
за ее завтрашний день. На подготовку интервенции,—
призывал ленинградских рабочих Сергей Миронович,—
мы должны ответить удесятеренными усилиями по орга¬
низации производства и продолжением политики мира...
Стране нужна была техника и для того, чтобы обеспе¬
чить Красную Армию всем необходимым для обороны.
Это было тоже частью задач пятилетки.
Идея же встречного планирования, возникшая на ле¬
нинградских заводах, наглядно показывала, как глубоко
внедрились в сознание рабочих принятые партией темпы
социалистического строительства. Встречные обязательст¬
ва позволяли в ряде случаев превзойти популярный ло¬
зунг «Пятилетка — в четыре года».
Подтверждалась ленинская вера в то, что самостоя¬
тельность, инициатива, творчество в общественном про¬
изводстве приведут к созданию совершенно иной нравст¬
венной обстановки в стране, что необходимость соблю¬
дать основные правила человеческого общежития очень
скоро станет привычкой.
Рабочая инициатива развивалась не только вширь, но
и вглубь. В Мариуполе ударник прокатного цеха метал¬
лургического завода Степан Шарый предложил сменно¬
встречные планы. Киров отметил это и расценил как
130

безусловное новаторство. Сменно-встречные планы прида¬
вали необходимую организованность труду отдельных ра¬
бочих, бригад и цехов. Ежедневно перед началом смены
обсуждались не только индивидуальные задания, но и
предложения рабочих по организации труда.
Новыми формами труда в Ленинграде, как и во мно¬
гих районах страны, были в то время сквозные ударные
бригады, планово-оперативные группы и общественный
«буксир». Ударные бригады своей дисциплиной, резуль¬
татами и качеством труда подхлестывали отстающих.
Планово-оперативные группы помогали довести промфин¬
план до каждого станка, до каждого рабочего места. До¬
вести и обеспечить его выполнение. Этот процесс кристал¬
лизации высших форм труда чрезвычайно интересовал
Сергея Мироновича. Для его распространения, пропаган¬
ды он старался привлечь внимание писателей.
Любопытный пример почерпнут мной из очерка Алек¬
сея Толстого, написанного по свежим следам рабочей ини¬
циативы тех времен.
Когда на втором году первой пятилетки стало не хва¬
тать рабочей силы, обнаружилось такое вредное явление,
как текучесть, переход рабочих с завода на завод. Что
это обозначало тогда и обозначает теперь? Простои стан¬
ков, падение производительности труда. Против текуче¬
сти выдвинулись «рабочие заслоны». Такая инициатива
самих рабочих вылилась в форму «самоконтрактации»,
то есть добровольного закрепления рабочих за своими
предприятиями до конца пятилетки. «Причем в само¬
контрактации,— замечал Алексей Толстой,— строго со¬
блюдается принцип добровольности, так как нажим в
данном случае привел бы к дурной работе по приказу
и к подрыву самого принципа соревнования и ударниче¬
ства».
В Ленинграде, Мариуполе, во всех промышленных
центрах речь шла уже не только о том, как сделать ма¬
шину, выплавить побольше чугуна и стали, но и о том,
как скорее достичь решительных успехов в строительстве
нового, социалистического общества. А тут было над чем
подумать. Шел, напоминаю, от начала революции год
тринадцатый.
Окунемся в ту атмосферу. Другое ленинградское
предприятие — Невский машиностроительный завод имени
Ленина. Завод переживает тяжкие дни, оказавшись в
долгу у государства. Вместо снижения себестоимости
5*
131

повысил ее на два с лишним процента, хотя и добился
выполнения плана первой пятилетки за два года и восемь
месяцев.
Именно на этом заводе развился еще один росток
встречного плана — рабочий хозрасчет.
...В чугунолитейном — привычный полумрак. Стекла,
будто крепом, подернуты формовочной пылью. Гладилки
бегают по пластам земли, разглаживают складки, бугры.
Здесь работают люди Петра Капкова.
Стоимость тонны чугунного литья оказалась вполови¬
ну выше нормы. Мириться с этим Капков, недавно при¬
нятый в партию, никак не мог.
Вряд ли кто из рабочих интересовался тогда тем, что
такое калькуляция, себестоимость, накладные расходы.
Капковцы потребовали калькуляцию: сколько стоят жид¬
кий металл, сырье, подсобная сила, каковы накладные
расходы, во что обходится ремонт, амортизация?.. На себя
же работаем, не на дядю! Мы должны знать, пора уже,
сколько стоит тонна нашей отливки, за сколько мы ее по¬
купаем и почем продаем.
Так и возникла новая форма учета во встречном пла¬
не: подсчитать то, что дотоле никакому учету не подвер¬
галось. Капков рассуждал просто и здраво: определим
суммы, в пределах которых мы должны работать. И дело
каждого отразится в счете как в зеркале. Это заставит
подтянуться, экономить, рассчитывать.
Подхватили идею рабочего хозрасчета не сразу. Назы¬
вали бригаду Капкова выскочкой. Нытики опасались, что
из этого ничего не выйдет. В завкоме нашлись красно¬
баи: «Как можно перевести бригаду на хозрасчет, если
цех его не имеет?..»
Темным вечером, когда Капков возвращался домой,
он был сбит с ног подвыпившей троицей. Свои, завод¬
ские: в семье не без урода. Их судили показательным
судом.
Сергей Миронович Киров по этому поводу заметил:
«Пытались избить бригадира Петра Капкова за то, что
он первым поднял инициативу перехода бригад на хоз¬
расчет. Рабочие заявляют, что рвачам не удастся поту¬
шить внедрение по-настоящему социалистических форм
труда...»
Когда Киров спросил Капкова, кто его натолкнул на
мысль перейти па хозрасчет, бригадир формовщиков от¬
ветил:
132

— Никто. Из опыта. Я долго наблюдал за собой, и
возникла мысль: как мы варварски относимся к своему
материалу, к инструменту! Брали из кладовой столько,
сколько могла унести наша силушка. Неиспользованные
материалы, шпильки, жеребейки сваливали в деревянный
ящик. Сверху ставили ведра с водой, на ведра трамбовки.
Ведра опрокидывались, вода заливала жеребейки, шпиль¬
ки металлические, все это ржавело и приходилось выки¬
дывать. А керосину, а олифы сколько брали! Спасу нет,
никакой социализм не выдержит. Нужно два килограм¬
ма — берем три, а то и пять. Ведра с керосином ставили
в формовочную землю, а потом забывали. Заденет кто-
нибудь ногами — керосин, олифа вон, и земля портится.
А кисти?..
Вот однажды я и нажал на бригаду,— продолжал свою
исповедь Петр Иванович Капков.— Совесть нужна, брат¬
цы. И что ж? Наша экономия сказалась в течение месяца:
мы израсходовали материалов только на 6 рублей 95 ко¬
пеек. На одном из собраний я делал доклад. Рабочих на¬
билось — яблоку упасть некуда. Слушают. В цехе —
брак, а у нас нет. У других бригад перерасход материала,
а у меня — остаток. Да и зарплата выше. Смотрю, ребят
подзаело...
Так и пустил хозрасчет корни, и потянулись по цехам
и стройкам новые побеги капковской идеи. И Невский
завод имени Ленина стал родиной бригадного хозрасчета.
В статье «О морали и труде», адресованной американ¬
ским рабочим, Алексей Николаевич Толстой, часто бы¬
вавший, по совету Кирова, на ленинградских заводах, пи¬
сал о процессе организации новых форм труда в СССР.
Основой этого процесса он считал инициативу, идущую
снизу, от самих рабочих, от образования ударных групп,
распространяющихся затем по всей стране. В капитали¬
стической экономике, отмечал писатель, творящая сила —
свободная конкуренция. Взамен у нас — социалистичес¬
кое соревнование. Энергия конкуренции вызывается дол¬
ларом, энергия соревнования — рабочей моралью, «кото¬
рая ставит не только ближайшую цель усилия, но его зна¬
чение в общей экономике страны и его отзвук еще да¬
лее — в перспективе грядущего...».
Уже в сентябре 1930 года по встречным планам рабо¬
тало около 16 тысяч ленинградских рабочих.
Докладывая об итогах XVI съезда ВКП(б) на собра¬
нии партактива, Сергей Миронович подчеркивал;
133

— Наличие необходимых предпосылок для стремитель¬
ного развития нашей промышленности сейчас не подле¬
жит никакому сомнению не только для руководства пар¬
тии, но уже совершенно бесспорно как для партии в це¬
лом, так и для широчайших масс рабочего класса. Теперь
только совершенно безнадежный кретин может еще де¬
лать попытку пересмотреть генеральную линию нашей
партии.
Он призывал коммунистов Ленинграда с гораздо боль¬
шим старанием, чем до XVI съезда, выполнять промфин¬
план, программу снижения себестоимости, бороться с по¬
терями, поднимать производительность и дисциплину
труда.
— Все это как будто прозаические вещи,— оговаривал¬
ся Киров,— но на общем фоне социалистической стройки
они приобретают то поэтическое значение, которое долж¬
но воодушевить самых почтенных из плеяды пролетарских
поэтов и писателей.
Этими словами Сергей Миронович вдохновенно оцени¬
вал старания ленинградских рабочих, выступивших с
инициативой «Даешь встречный!». Деятели культуры не
остались в долгу. Шагнула по стране с экрана песня мо¬
лодого Дмитрия Шостаковича на слова ленинградского
поэта Бориса Корнилова:
Бригада нас встретит работой,
И ты улыбнешься друзьям,
С которыми труд и забота,
И встречный, и жизнь — пополам.
Люди радостно подхватили «Песню о встречном» — на
Днепрострое и Магнитке, на Харьковском тракторном и
Саратовском комбайновом заводах, в полярном сумраке
пробуждающихся Хибин, на перепаханных коллективи¬
зацией полях страны.
Незадолго перед этим правление Союзкино по заданию
ЦК ВКП(б) обсудило вопрос о создании большого худо¬
жественного звукового фильма, который должен был ото¬
бразить героику социалистического строительства. Пред¬
седатель правления Союзкино Борис Шумяцкий, член пар¬
тии с 1903 года, писал в газете «Литературный Ленин¬
град» 8 декабря 1934 года:
«Как только была сформулирована творческая заявка
и началось создание сценария для этой ленты, я имел
уже первую беседу с Сергеем Мироновичем Кировым по
этому вопросу. Он не только одобрил мысль о создании
134

фильма о рабочих, но и прямо сказал нам, что тема и сю¬
жет фильма станут тем значимее, чем крепче он будет
увязан с конкретным заводом, с конкретными людьми. Его
советы, несомненно, в значительной мере влияли на выбор
конкретного места действия и даже героев этого славного
фильма».
Речь шла о постановке звуковой картины «Встреч¬
ный».
Фильм делался в ударном порядке, и съемочный пе¬
риод продолжался всего три месяца.
Народный артист СССР Владимир Гардин вошел в
комнату постановочного коллектива «как заводской мас¬
тер»: нестриженая круглая борода, надвинутая на глаза
кепка, серая потертая рубаха. Он уже начинал приме¬
ряться к своей будущей роли и хотел проверить впечатле¬
ние товарищей. В прищуренных глазах режиссера С. Ют¬
кевича Гардин сразу заметил удовлетворенность своим
внешним видом. Другой режиссер — Ф. Эрмлер предло¬
жил актеру в ближайшие же дни поехать с ним на ле¬
нинградский Металлический завод. Картина создавалась
по заданию Союзкино. Между бригадой пятидесятитысяч¬
ной турбины ЛМЗ и постановочной группой «Встречного»
был заключен договор на социалистическое соревнование.
В. Р. Гардин рассказывал в своих «Воспоминаниях» о
посещении завода и выборе прототипа для своего героя
Семена Ивановича Бабченко:
«Секретарь парткома завода знакомил меня с масте¬
рами и рабочими турбинного цеха:
— Вот мастер с тридцатилетним стажем!
Спокойный, внимательный взгляд поверх очков. Рука
медленно трет заросший подбородок. Темная, сильная
рука... Пальцы как будто не гнутся. Но как ловко и креп¬
ко схватил он какой-то инструмент!
— А вот один из старейших и лучших мастеров. Наш
знаменитый Иван Иванович.
Секретарь парткома приблизился ко мне и шепнул на
ухо:
— Только того... Любит выпить.
Познакомил нас.
Высокий, сухопарый человек. Держится прямо, о та¬
ких говорят: «аршин проглотил». Глаза серые, колючие.
Руки большие, когда нет дела, висят, словно чужие. Мы
разговорились, при этом он совершенно беззастенчиво
разглядывал меня со всех сторон, с головы до ног.
135

— Иу что, похож я на старого мастера? — спрашиваю
его.
— Не больно похож... Скорее на инженера.
Подошел другой мастер: маленький, ловкий, с провор¬
ными руками. Козырнул, двумя пальцами коснувшись
фуражки, и сразу вступил в разговор:
— Почему не похож? Вполне похож. У нас такие ма¬
стера есть. Да вот глядите сами.— Он указал рукой: —
Вон там, видите?
Между рядами станков шел крепкий на вид, коренас¬
тый, среднего роста старик. Кепка нахлобучена на брови.
Поседевшая круглая бородка, нависшие над губами усы.
Глаза уверенные, хозяйские... Шел враскачку, ставя ноги
твердо, как ходят моряки по палубе корабля. Мне пока¬
залось, что во всей его фигуре есть что-то медвежье. Из
кармана черной спецовки виднеется «Правда». Я начал
узнавать своего Семена Ивановича...»
Этим старым мастером, запомнившимся Гардину, был
П. Е. Хинейко, бригада которого собирала ротор двадца¬
тичетырехтысячной турбины. С ним был такой случай.
Заметив на валу соринку, Хинейко хотел движением руки
смахнуть ее. Но не успел отдернуть руку, и пальцы бри¬
гадира зажало между двумя дисками. Он почувствовал
мучительную боль, пошла кровь. Старый мастер посове¬
товал товарищам срочно накалить диск: при нагревании
он расширится, и его можно будет снять. Это стоило Хи¬
нейко потери двух пальцев, но ротор был спасен, и тур¬
бина выпущена в срок...
И в фильме «Встречный» действовали люди, готовые
работать по-новому, обладающие волей к труду и полные
решимости выполнить план. Этим они и были дороги
зрителям.
Впрочем, фильмом «Встречный» доказывали свою го¬
товность работать по-новому — в тесном творческом со¬
дружестве с производством — и ленинградские кинемато¬
графисты. Для них «Встречный» стал первой крупной
удачей на пути освоения актуальной тематики, художе¬
ственного воспроизведения на экране образов героев пер¬
вой пятилетки.
Величайшей похвалой было замечание Сергея Миро¬
новича и о том, что исполнители «сумели найти в нас,
большевиках, правдивые, простые, человеческие черты».
По свидетельству народной артистки СССР Е. П. Кор¬
чагиной-Александровской, Сергей Миронович Киров вы¬
130

соко ценил искусство кино, много раз подчеркивал его
политическое значение. Он деятельно помогал студии
«Ленфильм» в создании таких замечательных картин, как
«Встречный», «Чапаев», прославивших на весь мир со¬
ветскую кинематографию и ленинградскую студию.
— Кино,— говорил Киров актерам театра,— увеличи¬
вает вашу аудиторию во много сот раз. То, что вы хотите
сказать народу, то, что волнует вас как художника и
гражданина, благодаря кино, проникающему в самые
глухие уголки, получит самый скорый и непосредствен¬
ный отклик.
Влияние Кирова на работу деятелей искусства было
тактичным. Сохранился такой любопытный факт. После
утверждения сценария «Встречного» киноработники
предложили создать комиссию содействия этой постанов¬
ке из виднейших представителей ленинградских партий¬
ных и советских организаций.
Сергей Миронович принял кинематографистов в Смоль¬
ном и высказался против создания комиссии:
— Помогать вашей работе все партийные и советские
организации Ленинграда должны и будут. Но никакая
комиссия не может и не должна заменить постановщика.
В данном случае мы имеем дело не с обычной заводской
продукцией массового выпуска, а с продукцией художе¬
ственного труда, являющегося результатом индивидуаль¬
ных усилий одного художника или творческого коллек¬
тива.
Пожелал напряженных большевистских темпов в ра¬
боте, пообещал принять все меры к тому, чтобы макси¬
мально обеспечить киностудию всем необходимым:
— Я лично буду проверять это.
Глава семнадцатая
15 февраля 1931 года
Царская Россия самостоятельной химической промыш¬
ленности не имела и не могла организовать массового
производства изделий из полимеров, к числу которых от¬
носится и синтетический каучук (СК). Впрочем, пробле¬
ма искусственного каучука в то время нигде в мире
не была решена. Правда, Российская академия наук еще
в 1914 году присудила почетную золотую медаль профес¬
137

сору С. В. Лебедеву, который в своей магистерской дис¬
сертации указал практический путь решения проблемы
синтеза каучука. Теоретический путь был найден, но опы¬
ты тогда же были прекращены.
В сентябре 1918 года по инициативе В. И. Ленина в
Москве собрались на совещание такие крупные специа¬
листы по синтезу каучука, как А. Е. Фаворский, С. В. Ле¬
бедев, Б. В. Бызов. Исследовательские работы после этого
возобновились.
Потребность народного хозяйства в каучуке росла с
каждым годом. Предпринимались попытки создать в на¬
шей стране собственные плантации каучуконосов. Пробо¬
вали запастись семенами каучуконосных растений в стра¬
нах Америки, откуда импортировали натуральный кау¬
чук, искали у себя на юге растения, близкие по свойст¬
вам американским и азиатским каучуконосам. Заморские
гости не приживались никак. Неутешительные результа¬
ты пока приносили и плантации отечественных расте¬
ний — кок-сагыза, тау-сагыза и хандриллы.
Оставалось одно: искать синтетический каучук. Ленин¬
град готовился к массовому производству резиновых ка¬
мер и покрышек: строились Челябинский и Харьковский
тракторные заводы, Московский и Горьковский автозаво¬
ды; шлангов, ремней требовали многочисленные электро¬
станции и МТС.
Центральную лабораторию на «Красном треугольнике»
возглавил Борис Васильевич Бызов, первый русский ин¬
женер в «Товариществе Российско-Американской резино¬
вой мануфактуры», помогавший национализации пред¬
приятий, деликатный и выдержанный, многосторонне об¬
разованный человек. Исходным материалом для создания
СК инженер Бызов избрал нефть и нефтепродукты. Он
опередил время: из этого сырья каучук станут получать
только после войны.
Сергей Васильевич Лебедев работал в то время с бо¬
лее дорогим источником сырья — спиртом.
«Я занимаюсь сейчас каучуком,— заявлял в Америке
Томас Эдисон.— Я нахожу это важным. Я должен рабо¬
тать, по крайней мере, еще 15 лет...»
Последние годы жизни Эдисон интересовался исклю¬
чительно каучуком. «Все в семье свелось к резине,— жа¬
ловалась супруга Эдисона журналистам.— Мы говорим о
резине, думаем о резине, мечтаем о резине. Эдисон не по¬
зволяет нам делать что-нибудь другое».
138

В апреле 1926 года по инициативе Дзержинского,
Куйбышева, Орджоникидзе и Кирова был объявлен не¬
обычный конкурс. Объявление в газетах гласило:
«Высший Совет Народного Хозяйства СССР в целях
поощрения работ в области получения искусственного
каучука объявляет конкурс на наилучший способ получе¬
ния искусственного каучука. За наилучший способ, отве¬
чающий условиям конкурса, будут присуждены две пре¬
мии:
1-я в сумме 100000 (ста тысяч) рублей,
2-я в сумме 50000 (пятидесяти тысяч) рублей.
Срок представления подробного описания способа по¬
лучения искусственного каучука и образчика полученно¬
го каучука, весом не менее двух килограммов, не позднее
1 января 1928 года.
Подробные условия конкурса можно получить в на¬
учно-техническом отделе ВСНХ СССР в Москве, ул. 1 Мая
(б. Мясницкая), д. 1, в комн. 7.
Президиум ВСНХ СССР».
В подробных условиях этого конкурса оговаривалось,
что цена искусственного каучука не должна превышать
средней мировой цены на сырье за последние пять лет, а
способ изготовления СК должен предполагать массовую
выработку продукта.
К середине 1926 года С. В. Лебедев организовал груп¬
пу химиков, преимущественно из своих учеников, кото¬
рые согласились принять участие в конкурсе. Группа
вела исследования совершенно безвозмездно, по вечерам
и выходным дням. Чтобы поспеть к сроку, трудились на¬
пряженно. Все делали своими руками: конструировали,
паяли, сверлили, проводили опыты. Если нужно, стано¬
вились слесарями, монтерами, стеклодувами. Зимой во
главе с профессором выходили из Военно-медицинской
академии, где Лебедев возглавлял кафедру химии, на
Неву, чтобы заготовить лед для охлаждения реактивов.
Лебедев все проверял сам, чутко прислушивался к сове¬
там и предложениям учеников, помогал и учил их.
Вначале за основное сырье были взяты нефть и спирт,
но в скором времени нефть была оставлена, а все внима¬
ние исследователи сосредоточили на спирте. К середине
1927 года было доказано, что можно получить продукт,
который после полимеризации дает каучук удовлетвори¬
тельного качества.
139

Единственным членом партии в том небольшом кол¬
лективе был Валентин Петрович Краузе, аспирант, затем
научный сотрудник Ленинградского государственного
университета. Краузе брался за наиболее тяжелые дела,
дольше других задерживался в лаборатории, умело и на¬
стойчиво отстаивал свои взгляды. Вскоре он стал как бы
заместителем Сергея Васильевича, хотя такой должности
в группе не было.
Когда возникли серьезные трудности с изготовлением
необходимого оборудования и аппаратуры, с поиском
нужных для опыта материалов, именно Краузе отправил¬
ся в Василеостровский райком партии.
Там поинтересовались, как идут дела, и направили
Валентина Петровича в Смольный, к Кирову.
Слово В. П. Краузе:
«Принял Сергей Миронович очень приветливо.
«Слышал я о вас»,— говорит. Я не стал посвящать его
в подробности всех работ, хотя результаты были
очень хорошие. Из осторожности сказал, что не знаю
еще, что из этого выйдет. Если не жалко, то мы, мол, про¬
сим денег. Но, предупреждаю, сумма нужна большая.
Киров улыбнулся:
— Очень большая?
Я говорю:
— Большая! Я даже боюсь назвать.
— Ну, произнесете, может быть? — снова улыбается
он.
— Нужно тринадцать тысяч рублей, чтобы продол¬
жить работы.
Сергей Миронович еще раз улыбнулся:
— Да, сумма громадная.
Я так смутился, что сказал:
— Ну, в крайнем случае, можно и сократить, если
трудно такие деньги получить.
— Я шучу,— говорит Киров.— Это же мелочь для та¬
кого дела, если даже никакой гарантии в успехе нет.
В настоящее время мы уже достаточно богаты, для того
чтобы такую сумму денег дать, тем более что во главе
вашего дела стоит самоотверженный и теоретически под¬
кованный исследователь, талантливый человек Сергей
Васильевич.
Через некоторое время Лебедев получил извеще¬
ние из резинотреста, что ему отпускают 13 тысяч руб¬
лей».
140

Опыты пошли успешнее. В ноябре 1927 года ис¬
следователи получили требуемое количество исходного
продукта — дивинила. Начался процесс его полимери¬
зации. Он был длительным и закончился только в де¬
кабре.
29 декабря 1927 года в химлаборатории Военно-меди¬
цинской академии группа С. В. Лебедева получила пер¬
вые два килограмма синтетического каучука. 30 декабря,
точно в определенный конкурсом срок, В. П. Краузе был
в Москве, в ВСНХ. Он сдал привезенный им груз, полу¬
чив расписку, в которой указывалось, что «от граждани¬
на Краузе получено под девизом «Диолефин» два пакета
и ящик с пятью печатями».
Результатов ждали недолго. В феврале 1928 года жю¬
ри конкурса в присутствии С. В. Лебедева и его помощ¬
ников рассмотрело представленные ленинградцами мате¬
риалы и высоко оценило их. Жюри отметило, что «осуще¬
ствление производства искусственного каучука по способу
«Диолефин» как со стороны отечественного сырья —
картофеля, так и со стороны техники оборудования (соб¬
ственными силами) является вполне возможным». Спирт,
используемый для получения СК, производился из кар¬
тофеля.
Президиум коллегии научно-технического отдела
ВСНХ принял решение:	«Считать	необходимым	по¬
становку работ проф. Лебедева в полузаводском масш¬
табе, изыскав от промышленности необходимые сред¬
ства».
Предстояло перевести лабораторные методы получе¬
ния каучука на заводские рельсы. Только эта трудоемкая
и ответственная работа могла дать ответ на вопрос, быть
или не быть синтетическому каучуку.
Томас Эдисон, познакомившийся с лабораторными ре¬
зультатами группы профессора Лебедева, дал отрица¬
тельное заключение:
«Этого нельзя сделать. Я бы даже сказал больше —
весь этот отчет является фальшивкой. На основании мое¬
го собственного опыта и опыта других сейчас нельзя ска¬
зать, что получение синтетического каучука вообще ког¬
да-либо будет успешным. Это должно быть особенно спра¬
ведливым для России, где исходный материал стоит до¬
роже...»
За этим суждением Эдисона укрывались монополи¬
сты, отказавшиеся субсидировать ученых: им было более
141

выгодно дешево покупать натуральный каучук в колони¬
альных и зависимых странах и экспортировать его в Ев¬
ропу за золото.
Валентин Петрович Краузе вновь оказался на приеме
у Кирова.
«Я дал ему несколько колец, между ними — одно из
натурального каучука, а другие из полученного нами СК.
Сергей Миронович попробовал их, подергал, но опреде¬
лить не смог. Сказал:
— Я вижу, дело налажено неплохо и «большая» сум¬
ма денег зря не пропала. Надо это дело дальше разви¬
вать, в государственном масштабе...»
Осенью 1928 года в одном из помещений Ленинград¬
ского университета была создана специальная лаборато¬
рия СК, подчиненная непосредственно резинотресту
ВСНХ. Руководил ею профессор С. В. Лебедев.
В Ленинграде решено было построить два опытных
завода синтетического каучука: литер «А» («Бызовский»)
и литер «Б» («Лебедевский»).
Директором опытного завода литер «Б» был назначен
питерский пролетарий, активный участник Октябрьской
революции и гражданской войны Григорий Васильевич
Пеков. Он вспоминал в декабре 1934 года:
«В конце января 1930 года вызвал меня Сергей Ми¬
ронович.
— Хочу поручить тебе,— сказал он,— строительство
опытного завода для разработки в заводском масштабе
способа получения синтетического каучука из спирта по
методу профессора Лебедева.
Оп подробно осветил мне смысл и цель этого дела и
его значение для Союза и в заключение добавил:
— Я не хочу поручать тебе это дело помимо желания
изобретателя. Если ты с ним сговоришься, то поручу, в
противном случае — нет.
Сразу же от Сергея Мироновича я поехал в лаборато¬
рию Ленинградского университета и там встретился с
Лебедевым. Он произвел на меня впечатление человека,
чрезвычайно увлеченного своей работой, серьезного, пря¬
мого.
Я сказал ему:
— Я не имею никакого образования, кроме того, что
получил на курсах по подготовке хозяйственников и ад¬
министраторов при ВСНХ, но у меня есть практический
и хозяйственный опыт.
142

Лебедев так разъяснил мпс свою идею, что зажег ме-
пя. Тогда я ему сообщил, что Сергей Миронович в разго¬
воре со мной указал, что партия и правительство наме¬
чают осуществить постройку опытного завода в течение
десяти месяцев. Лицо профессора осветилось радостью.
Он спросил меня:
— А как вы думаете, возможно ли построить этот за¬
вод в указанный срок?
— Для меня, как коммуниста, постановление партии
и правительства и директивы Сергея Мироновича обяза¬
тельны,— ответил я.
Лебедев, человек, как видно, обычно сдержанный,
встал, схватил меня за руку обеими руками и взволно¬
ванно произнес:
— Так будем строить!»
Основные цехи опытного завода были пущены досроч¬
но, 18 декабря 1930 года. Пеков позвонил Сергею Миро¬
новичу. Тот сказал:
— Поздравляю вас с пуском завода и с получением
дивинила для каучука. Но это еще не все. Мы ждем от
вас СК.
Но вот как раз каучука они не могли получить в те¬
чение полутора месяцев. Эти неудачи очень волновали
Кирова. Днем и ночью, по несколько раз в сутки, оп
звонил Пекову: наступали напряженные дни. Быть или
пе быть промышленному производству советского кау¬
чука?
Приближался момент, когда нужно было открыть по¬
лимеризаторы, в которых рождалась первая промышлен¬
ная партия СК.
— Ну, как дела? Скоро откроете? — раздавался позд¬
но ночью звонок Сергея Мироновича.
— Скоро, стараемся,— отвечал Пеков и, удивляясь,
спрашивал:
— Когда же вы спите, Сергей Миронович? Уже три
пробило.
— А вы когда?
— Я — когда придется.
— Ну и я тогда же...
15 февраля 1931 года в цехах опытного завода полно
людей. Ожидалась первая партия каучука. Неожиданно
приехал Киров. Он руководил в этот день работой плену¬
ма областной Контрольной комиссии, и его не ждали. Об¬
радованный профессор Лебедев с торжественным видом
143

подошел к полимеризатору и дал знак рабочим открыть
его. От аппарата медленно отделилось дно, опускаясь по¬
степенно все ниже и ниже. На нем, как на подносе, стоял
огромный круглый бак. Когда его подняли, все увидели
полупрозрачную темно-желтую глыбу каучука. Первый
блок весил 262 килограмма. Каждому хотелось взять на
память хотя бы маленький кусочек нового полимера. Но
ни отщипнуть, ни отрезать ножом не удавалось.
Раздались горячие аплодисменты. Впервые в мире ро¬
дился завод CKI
В. П. Краузе так запомнил этот день, 15 февраля
1931 года:
«Сергей Миронович отвел меня и директора завода
Пекова в сторону и сообщил:
— Есть постановление строить десять заводов СК.
— Да что вы?! — изумились мы.— Нет, Сергей Миро¬
нович, не выйдет так много сразу. Ведь у нас еще немало
недоделок.
— А уверены ли вы, что все недостатки можно уст¬
ранить, что все трудности можно преодолеть?
— Мы не сомневаемся.
— Ну, раз уверены — значит, можно строить. Пойми¬
те, что у нас пятилетка. Мы сейчас за каучук платим,
прибегаем к помощи заграницы, платим бешеные деньги
всяким зарубежным фирмам. А те тысячи, которые вы
получили за свой способ в качестве премии, и тринад¬
цать тысяч, которые вы вначале истратили,— это же гро¬
ши! Так что важнейшая проблема, которую вы разреши¬
ли, Советской власти обошлась чрезвычайно дешево. То,
что вы боитесь деньги тратить,— это настоящее коммуни¬
стическое отношение к нашему хозяйству. Но поймите,
что в данном случае дело сводится не к деньгам. И ду¬
маю, что это не только мое мнение.
На другой день вызывает Пекова и меня в Смольный.
— Приезжайте. Москва приняла решение строить за¬
воды. Ясно вам?
— Очень ясно,— говорим.
— А верите вы, что сделаете?
— Очень верим,— отвечаем.
— И я,— говорит,— в вас верю. Вы народ молодой,
уверенный в своей работе. А раз есть уверенность в том,
что сделаете,— то сделаете! Хорошо, что вы скромны,—
добавил Киров,— но главное во всяком новом деле — вера
в себя.
144

С душевным подъемом, как и всегда, вышли мы из
Смольного. Начали работать.
Киров неоднократно помогал нам, мы же старались
с мелочами не лезть к нему. Лишь время от времени ин¬
формировали его о ходе работы. И всегда он говорил с
нами просто, не как руководитель, а как человек, кото¬
рый хочет посоветоваться.
— Вы ведь химики, вам виднее, я могу дать только
общие установки,— бывало, приговаривал он. И получа¬
лось так, что принимаемое решение всегда являлось не
только кировским, но и нашим, принятым с нами сов¬
местно. Каждый из нас, выходя от него, думал: «Вот
я с Кировым вместе решил этот вопрос». И чувствова¬
лось, что каждый из нас — нужный человек в Советском
Союзе!»
Первая в мире автомобильная шина, изготовленная из
лебедевского натрий-дивинилового каучука, выдержала
вскоре пробег свыше 16 тысяч километров.
В августе 1931 года ЦИК СССР за особо выдающиеся
заслуги по решению проблемы СК наградил С. В. Лебе¬
дева орденом Ленина. А уже в июле 1932 года действи¬
тельный член Академии наук СССР Сергей Васильевич
Лебедев выступал на открытии Ярославского завода СК-1,
выдавшего первую партию советского промышленного
каучука. Вскоре вступили в строй Воронежский завод
СК-2 и Ефремовский СК-3.
Западные журналы, поверившие в свое время Эдисо¬
ну, поместили отзыв американского инженера А. Хирша,
побывавшего в Ярославле и убедившегося в «обоснован¬
ности решения Советского правительства пойти на затра¬
ты по созданию предприятий синтетического каучука».
Первые партии СК появились на «Красном треуголь¬
нике». Промышленное освоение вначале шло трудно. Но¬
вый каучук воспламенялся при вальцевании. Специаль¬
ной отмывкой удаляли из него металлический натрий и
добились прекращения вспышек. Но память о них у ра¬
бочих осталась надолго: подходили к вальцам с опаской.
Освоить изделия из синтетического каучука поручили
коммунистам и комсомольцам. Вспоминает ветеран труда
Зинаида Павловна Булкина:
«Как мы только начали работать с СК, так и нача¬
лось: подошва не приклеивается, деталь при натяжении
на колодке рвется, а бугорков, пузырей столько, что
смотреть тошно. Мы уж и плакали, и химиков ругали,
145

и на батареи парового отопления детали выкладывали:
заметили, что теплые лучше клеятся. В первые дни только
три процента первого сорта дали, а остальное почти все
ушло в брак. Наши химики-лаборанты от нас не отходи¬
ли, меняли различные смеси до тех пор, пока мы к этому
СК приноровились. Заслуга наша была только в том, что
мы, молодые, не хныкали, не просили разрешить рабо¬
тать по старинке. В заработке мы, конечно, теряли, со
временем не считались, нужно было — так и лишнюю сме¬
ну отработаем. Но разве мы одни такие были? Другие
краснотреугольницкие бригады тоже старались покорить
СК, заставить его работать на пятилетку».
Стремясь поднять качество синтетического каучука,
Сергей Васильевич Лебедев дни и ночи пропадал в цехах
и лабораториях опытного завода. Сергей Миронович под¬
сказывал ему: все дело теперь в кадрах. Лебедев возгла¬
вил техникум, затем и аспирантуру, консультировал сту¬
денческие группы ЛГУ и МГУ — будущих специалистов
по производству синтетического каучука. Академик выез¬
жал на новые, только что пущенные заводы, консульти¬
ровал ученых и лаборантов, инструктировал монтажников
и технологов, вникал, не зная отдыха, во все детали со¬
здававшейся, совершенно новой отрасли промышленности.
После пуска Ефремовского завода резиновой промыш¬
ленности академик вернулся в Ленинград больным, быст¬
ро прошел в кабинет, чтобы положить там свой портфель.
На вопрос жены, Анны Петровны Остроумовой-Лебеде¬
вой, ответил, что плохо себя чувствует, сразу разделся и
лег...
2 мая 1934 года академик Лебедев скончался от бурно
протекавшего сыпного тифа.
Когда Киров после похорон вернулся в Смольный, в
приемной ему вручили письмо.
«Глубокоуважаемый Сергей Миронович!
Пишет Вам вдова Сергея Васильевича Лебедева. Я хо¬
чу поблагодарить Вас за то внимание, которое Вы ока¬
зывали Сергею Васильевичу при жизни. Помню, как Вы
несколько лет тому назад поверили ему и помогли в его
замыслах и направили решительно и непреклонно дело
синтетического каучука по правильному пути.
Весь последний год он думал о свидании с Вами.
Я чувствую долг перед памятью моего мужа передать Вам
лично его слова, его мысли, его мнение о теперешнем по¬
ложении каучуковой промышленности...
146

Хочу Вам рассказать обо всем, чем был озабочен Сер¬
гей Васильевич за последнее время. Он был могучий, це¬
леустремленный и широкий ученый в науке, а в жизни
по своей скромности и застенчивости — беззащитный ре¬
бенок. Я прошу у Вас личного свидания.
Глубоко уважающая Вас А. Остроумова-Лебедева».
Встреча состоялась. В блокнотах С. М. Кирова не ос¬
талось о ней никаких пометок. Зато художница А. П. Ост¬
роумова-Лебедева свое посещение Смольного запечатлела
в автобиографических заметках.
«Увидев меня, Киров поднялся и пошел навстречу.
Мы очень внимательно, серьезно и молча посмотрели друг
другу в глаза. Его наружность: среднего роста, широко¬
плечая фигура могучего сложения. Лицо широкое, ску¬
ластое. Прямой короткий нос. Энергично и резко очер¬
ченный рот. Небольшие, глубоко сидящие черные глаза.
Кожа на лице огрубевшая, красноватая, как у матроса
или воина, который много дней провел на воздухе и в
ветер, и в мороз, и на пекле солнца. Лицо чрезвычайно
умное. Взгляд проницательный и наблюдательный. Вся
фигура отважная, стремительная, со скованным до нуж¬
ного момента темпераментом.
Он молча указал мне на кресло. Мы сразу стали гово¬
рить о делах. У меня была бумажка, на которой я записа¬
ла то, что мне надо было сказать, я ее положила на стол
и, справляясь с ней, стала говорить. Он молча вниматель¬
но слушал, иногда переспрашивал, когда хотел подробнее
узнать о том или о другом.
При окончании разговора, который продолжался около
часа, он мне сказал, что придает большое значение науке,
ученым, которые участвуют в развитии страны. И, между
прочим, спросил меня, получал ли что-нибудь Сергей Ва¬
сильевич за внедрение своего изобретения? «Нет,— отве¬
тила я,— он ничего не получал. Ни он, ни его сотрудники».
Сергей Миронович спросил меня: «Как же это так вы¬
шло?»
Тогда я рассказала ему, что Сергей Васильевич еще в
1929 году заключил договор с резинотрестом о получении
за свое изобретение им и его сотрудниками известного
процента с производства и до сих пор, до 1934 года, не
предпринял ничего для осуществления этого договора».
— У Лебедева,— вспомнил Сергей Миронович,— уже
была стычка с управляющим резинотрестом, когда тот по¬
ставил условие: деньги он даст в том случае, если группа
147

исследователей откажется от участия в объявленном
ВСНХ конкурсе. А их энтузиазм в этой работе, которая
никем не оплачивалась, в значительной степени поддер¬
живался желанием выступить в конкурсе. Управляющий
же настаивал: раз он платит 13 тысяч, почему же он еще
должен и за конкурс платить! Лебедев тогда хлопнул две¬
рью и ушел.
К Кирову приехал Краузе, сказал, что со своей стороны
считает требование управляющего неправильным. Волно¬
вался, конечно. Вдруг Сергей Миронович назовет их рва¬
чами?!
Киров сказал тогда:
— Это требование не то что неправильно, оно — обра¬
зец самого махрового бюрократизма.
Вот о чем, видимо, вспоминал Сергей Миронович, слу¬
шая рассказ Анны Петровны о том, что за несколько ме¬
сяцев до смерти Лебедев отказался от ежегодных доходов
с производства, поскольку получалась многомиллионная
сумма. Было условлено, что академик и его сотрудники по¬
лучат единовременное вознаграждение. Свою же долю Сер¬
гей Васильевич завещал перечислить лаборатории, которую
наметила построить для него Академия наук СССР.
Анна Петровна, законная наследница прав академика
Лебедева, тут же набросала письмо, которое прочла Ки¬
рову.
— Окончательно ли вы решили так поступить? — спро¬
сил вдову Сергей Миронович.
Анпа Петровна ответила: да.
Киров взял письмо, обещав отослать его по назначе¬
нию...
На Гутуевском острове закладывался Всесоюзный на¬
учно-исследовательский институт синтетического каучука
имени академика С. В. Лебедева.
Глава восемнадцатая
14 мая 1932 года
Как форсировать добычу алюминия из бокситов?.. Эта
задача решалась ленинградскими учеными нелегко. Еще
перед Великой Октябрьской социалистической революцией
профессор А. Н. Кузнецов создал электротермический ме¬
тод получения глинозема из низкосортных бокситов. Опы¬
148

ты профессор проводил в квартире, по соседству с которой
жил полицеймейстер. Запахи ему не нравились, и Кузне¬
цову запретили экспериментировать. Советская же власть
предоставила профессору все возможное по тем временам
для продолжения поисков, и в лаборатории завода «Крас¬
ный выборжец» 27 марта 1929 года на опытных электро¬
лизерах удалось получить первые восемь килограммов
«крылатого» металла — алюминия, который в начале два¬
дцатого столетия стали широко использовать в авиацион¬
ной промышленности.
Образцы металла в числе других экспонатов были пре¬
поднесены ленинградцами V Всесоюзному съезду Советов.
Требовалось проверить технологию в промышленных
условиях. В Ленинграде во Фризовом переулке в зда¬
нии старенького завода устанавливают ряд ванн, подво¬
дят электроэнергию. Смонтировали двадцать электроли¬
зеров.
— Это авантюра,— доказывали представители капита¬
листических фирм.— Большевики — сумасшедшие. Вам
надо закупить оборудование у нас и пригласить наших
инженеров и мастеров. Рождение алюминиевой промыш¬
ленности в СССР немыслимо в ближайшие годы.
Но у большевиков на сей счет имелось свое мнение. Об¬
ластной комитет партии направил сюда лучших рабочих,
инженеров, ученых. И хотя многое пришлось выполнять
на ощупь, специалисты с задачей справились. В день
1 Мая 1930 года ванны были поставлены на обжиг.
11 мая 1930 года в присутствии С. М. Кирова на опыт¬
ном заводе были получены алюминиевые слитки. На ми¬
тинге рабочие заявили, что лозунг партии «Догнать и пе¬
регнать капиталистические страны» они считают своевре¬
менным и необходимым.
Полным ходом велось проектирование алюминиевого
завода. Он должен был потреблять электроэнергию, вы¬
рабатываемую Волховской ГЭС. Это и предопределило вы¬
бор места постройки завода возле электростанции. Срав¬
нительно недалеко, под Тихвином, находилось богатое
месторождение бокситов — сырья для производства алю¬
миния.
За территорией Волховской ГЭС имени Ленина, на во¬
сток, раскинулись торфяные болота, покрытые зеленым
мхом, красной клюквой. К югу стоял стеной хвойный лес.
С севера на юг ровной ниткой тянулась линия железной
дороги. Запад замыкала река Волхов. Именно на этот
149

четырехугольник осенью 1930 года приехали первые строи¬
тели. Разбили палатки, разожгли поодаль костры, устано¬
вили треноги, подвесили чугунные котелки. Охотники,
вооружившись двустволками, тут же, близ палаток, по¬
стреливали серых куропаток и тетеревов.
Инженеры, геодезисты, топографы начали разбивать
территорию для ВАЗа — Волховского алюминиевого за¬
вода.
Неподалеку от деревни Халтурино рос барачный посе¬
лок. Представители двадцати двух национальностей уча¬
ствовали в стройке. Двадцатитысячную армию строителей
расселили в наскоро сколоченных бараках. Кормили во
временной столовой. Осень захватила первоколышников
непролазной грязью, холодом. Трудности усугублялись
неграмотностью людей. В среду рабочих просачивались
раскулаченные.
Авангард стройки — партийную организацию — воз¬
главлял А. Герасимов. Коммунисты и комсомольцы
считали себя мобилизованными и отдавали все силы без
остатка.
На закладку первого камня в фундамент ВАЗа при¬
ехал Сергей Миронович Киров. Многие строители в лицо
Кирова не знали и встретили его как одного из нередких
«обследователей».
В рубленом бараке Сергей Миронович подошел к по¬
жилому рабочему, спросил, сколько тот зарабатывает.
Старик почему-то вскипел.
— Не знаю, кто вы такой будете,— сказал он.— Но
если спрашиваете, скажу вам так: кто по-настоящему ра¬
ботает, тот по-настоящему и получает.
Лицо Сергея Мироновича озарилось улыбкой, и от офи¬
циального характера разговора не осталось следа. Люди
почувствовали: хороший, доброжелательный человек с ни¬
ми беседует.
А Киров уже разговорился с другим рабочим, спросил,
как кормят в столовой.
— Неплохо,— ответил рабочий.— Даже свежей сви¬
нинкой подкармливают. Она у нас и пасется рядом. И ар¬
тель наша рыбачит на Волхове. Наметкой и сачком берут
иной раз до десяти пудов. Рыбка разная: лещ и судак,
окунь, щука и сижок. На уху и на жарку хватает. Кроли¬
ков сами разводим.
«Мы организовали приличное по тому времени под¬
собное хозяйство,— вспоминал А. Герасимов,— и начали
150

давать в свою столовую мясо и рыбу в дополнение к тем
продуктам, которые нам отпускали по соответствующим
нормам. Дополнительное питание выдавалось по специ¬
альным талонам тем, кто заслужил его своей безупречной
работой. Узнав об этом, Сергей Миронович одобрительно
отнесся к нашему начинанию».
Разговор продолжался. Особых недостатков Киров вро¬
де в общежитии и не заметил. Правда, с улицы барак вы¬
глядел неприглядно, но внутри все было как будто в по¬
рядке: потолки побелены, стены окрашены. Стояли про¬
стые, но аккуратные железные кровати.
Сергей Миронович уже прощался, когда один из стро¬
ителей сказал ему:
— Все было бы хорошо, товарищ представитель. И по¬
белено, и покрашено. А клопам на это наплевать. Не да¬
ют житья, проклятые.
Киров одарил парторга колючим взглядом. Занятый
множеством самых разнообразных и чрезвычайно важных
дел, долго помнил об этом общежитии, проверял до тех
пор, пока временные жилища не были очищены от насе¬
комых.
Стройка развернулась сразу на всех восемнадцати про¬
изводственных зданиях и тринадцати подсобных сооруже¬
ниях. Техники мало. Землекопы роют котлованы для фун¬
даментов, плотники с топором и пилой растят леса на вы¬
соту семи-восьми этажей. Арматурщики сплетают колонны
каркасов зданий. Свыше двадцати бетономешалок гро¬
хочут, готовя бетон. Подсобники с «козами» на плечах
гуськом двигаются по сходням лесов вверх, каменщики
укладывают кирпич за кирпичом.
Почти полтораста километров отделяли Алюминстрой
от Ленинграда, но помощь этого индустриального центра,
его партийной организации ощущалась повседневно, в
большом и малом.
«В моей памяти сохранились многие эпизоды, связан¬
ные с деятельностью Сергея Мироновича и его помощью
стройке,— писал в 1967 году Тимофей Григорьевич Запо-
рожко, член партии с 1918 года, работавший заместителем
начальника и начальником строительства ВАЗа.— Как-то
вхожу в проходную, вахтер встречает и говорит: «Киров
пошел на площадку».— «Куда он пошел?» — «На преобра¬
зовательную». Бегу туда, спрашиваю рабочих: «Был Ки¬
ров?» — «Был, ушел». Догнал я его в сырьевом отде¬
лении.
151

— Здравствуйте, Сергей Миронович. Как это вы в та¬
кую рань да без пропуска пожаловали на стройку?
— Как без пропуска? Я никогда не нарушаю уста¬
новленных порядков. Вот смотри.— Показывает мне по¬
стоянный пропуск, подписанный начальником строитель¬
ства.
— Прошу прощения, я не знал.
— Со стройкой меня знакомили рабочие. Плоховато
у вас дело. Чем вам можно помочь?
— У нас не хватает досок, арматуры и огнеупора, по¬
могите получить их, а с остальной мелочью справимся
сами.
— Ну-ка, пойдем по площадке, посмотрим ваши запа¬
сы материалов.
Идем. Сергей Миронович берет меня под руку, показы¬
вает пальцем и спрашивает:
— Что это лежит?
— Огнеупорный кирпич.
— Сколько он стоит?
— Пятнадцать копеек.
— А если бы здесь лежали пятнадцать копеек, ты бы
поднял их?
— Поднял.
— Так почему же кирпич не поднимешь, ведь это го¬
сударственные пятнадцать копеек. Посмотри, сколько на
площадке валяется не копеек, а советских рублей. Вон
там доски, здесь кирпич, вон арматура, а вот даже им¬
портное оборудование засыпано гравием. Давай догово¬
римся,— заканчивает наш разговор Киров,— сегодня ор¬
ганизуй сбор по всей площадке валяющихся строймате¬
риалов и в шесть часов вечера позвони мне, сколько и че¬
го собрал. Тогда поговорим о помощи.— Затем он сел в
машину и уехал.
Мне было очень стыдно перед Сергеем Мироновичем
за нашу бесхозяйственность. Сразу после его отъезда мы
стали наводить порядок... Собрали 2600 штук огнеупо¬
ров и четыре с половиной тысячи штук красного кир¬
пича, одиннадцать кубометров досок, полторы тонны ар¬
матуры».
Стройка была объявлена ударной. Не без помощи Ки¬
рова появился и такой приказ ВСНХ:
«Предложить всем объединениям, подведомственным
ВСНХ СССР, выполнять заказы Алюминстроя на изготов¬
ление оборудования в сроки, увязанные с календарным
152

планом строительства. Главучраспреду командировать в
распоряжение Алюминстроя на работу десять инженеров.
Сектору снабжения и сбыта ПТЭУ ВСНХ СССР обеспе¬
чить в 1930—1931 годах Алюминстрой полностью необхо¬
димыми материалами».
Как-то Киров признался Запорожко:
— У меня ваша стройка все время в голове сидит,
сплю и то думаю, что нужно еще сделать, чтобы скорее
пустить ВАЗ.
Несмотря на героический труд рабочих и инже¬
неров, пуск завода отодвигался. Конца работам не было
видно.
Пуск ВАЗа правительство перенесло с 1 октября на
декабрь 1931 года. Но корпуса цехов были готовы только
в январе 1932 года. Продолжалась установка оборудова¬
ния. Газеты сообщали о скором пуске ВАЗа.
Наконец разрезали алую ленту, произнесли взволно¬
ванные речи, отшумел оркестр местной воинской части.
А из электролизеров шел сплошной брак. Удрученный Ки¬
ров качал головой над «алюминиевым блином» — бесфор¬
менным полушлаком. Нет квалифицированных специа¬
листов — технологов, рабочих. Нарком тяжелой промыш¬
ленности Серго Орджоникидзе звонит по ночам:
— Кирыч, друг ты мой, умираем без алюминия.
На экстренном заседании бюро обкома было решено
незамедлительно послать в Волхов лучших питерских спе¬
циалистов цветной металлургии, химиков, всех работни¬
ков опытного завода во Фризовом переулке на Выборг¬
ской стороне. Нельзя было ждать посланных на учебу во
Францию: они возвращались к лету.
Не было и рабочих-специалистов.
Всю зиму в цехах и конторах ВАЗа шла спешная тех¬
ническая учеба. После серьезного экзамена по технологии
производства алюминия, по технике безопасности, после
нескольких пробных плавок стало ясно: бывшие плотни¬
ки стали алюминщиками.
Сутки прогревались ванны и заполнялись электроли¬
том. Хоть и прошли рабочие практику, а волновались:
установки промышленные, подстраховки за спиной нет.
Надобно пустить технику по всем правилам, избежать
перегрева. Удушливый дым ест глаза: особенно чадно
стало, когда засыпали глинозем. Ванны постепенно на¬
капливали металл. Расплавленный алюминий напоминает
ртуть.
153

«Помню знаменательный день 14 мая 1932 года,— пи¬
сал Т. Г. Запорожко.— Стояла ненастная погода. Накра¬
пывал мелкий дождик. В электролизном цехе собрались
руководители завода, партийной организации, инженеры,
рабочие, монтажники, строители, служащие. Все с волне¬
нием ждали первого алюминия...»
Рабочий-электролизник длинным ломом разбил верх¬
нюю корку покрова ванны, и показалась расплавленная
масса. Ее можно спокойно набрать черпаком, наполнить
ковш и подать мостовым краном на изложницы. Можно,
наконец, сфотографировать для истории добротную алю¬
миниевую чушку.
Сколько радости: свой алюминий!
В первый же день пуска алюминщики наряду с чуш¬
ками производственного назначения отлили шесть алюми¬
ниевых досок. На каждой из них был барельеф В. И. Ле¬
нина и рапорт Центральному Комитету партии.
Одну из пластин Сергей Миронович поставил на своем
рабочем столе в Смольном.
Глава девятнадцатая
8 июня 1932 года
Жизнь в Хибинах текла накаленно, неделя меняла об¬
становку, как год.
Уже девять месяцев, с сентября 1931 года, в Хи-
биногорске работала апатито-нефелиновая обогатитель¬
ная фабрика, центральная электростанция (Сергей Миро¬
нович называл ее «почтенная ЦЭС»), Кукисвумчоррский
рудник.
Хибиногорцы гордились, что начали добывать свои
горные породы дешевле, чем уголек в Донбассе. Повторя¬
ли слова Кирова:
— Мы тоже должны быть собственниками и гораздо
рачительнее любого капиталиста, потому что нам наше
дело надо холить, беречь, потому что оно кровное, трудо¬
вое, выстраданное, потому что только оно выведет нас из
нужды. Ведь из ничего, как известно, ничего и не бы¬
вает...
Парторг треста «Апатит» сошел с крыльца рубленого
дома. Стаей набросились комары. Июль, жара, а зудят
вовсю.
154

Вот Сергея Мироновича — приезжал в июне — кома¬
ры почему-то не трогали. У меня, говорил он, вятский им¬
мунитет... Парторг вспомнил день 8 июня, проведенный с
Кировым: у кинотеатра «Большевик» («Звуковой!» — «Вот
строим, а как назвать, не знаем».— «Вы строите, своим
именем и назовите»), у барачной плиты с духовкой («За¬
навески на окнах — значит, живут и жить будут»), у гор-
больницы и бани, первых каменных зданий («Вон куда
шагнули от корыт да от сыпняка-то...»), у совхозных теп¬
лиц («Кандалакша — древний город, а с редиской да по¬
мидорами так и не справились, ваших, должно быть, ящи¬
ков ждут»), в горах, у братьев Антоновых («Ладно ра¬
ботаете, ударники!»).
Парторг запомнил день 8 июня 1932 года в мель¬
чайших подробностях. Он волновался перед встре¬
чей.
— Нет, если бы спросили, был ли я здесь, ответил бы:
не был. Сильно вырос поселок, не узнать,— говорил Сер¬
гей Миронович радостно, здороваясь с ним.
Солнце стояло высоко, вершины гор позолотились лу¬
чами солнечного восхода. Ярко-багровый отблеск голых
скал сменялся пурпуровым оттенком весенних снегов, еще
залежавшихся на сумрачных, изрезанных ледником вер¬
шинах Тахтарвумчорра. Играли блестки на холодной,
спокойной чаше озера Большой Вудъявр.
— Красивые горы у вас,— говорил Киров.— Нигде та¬
ких не видел: ни на Кавказе, ни в Крыму, ни на Урале.
Хотя поднимался и на Казбек, и на Эльбрус в молодости.
У горцев иначе не завоюешь уважения и доверия, если
неловко чувствуешь себя на орлиных кручах. А здесь у
вас превосходно: неоглядные дали кругом. Вон горы окру¬
жили озеро, как на сходке. Хорошо.
Синели сопки, смело очерченные, и славно дыша¬
лось, и чуть пощипывало утренним холодом лицо и
руки.
Около одного из жилых бараков Киров задержался.
Рядом с ним оказался мальчуган в выпущенной ситцевой
рубашонке.
— Ну, пузырь, как тебя звать?.. На лыжах умеешь ка¬
таться?
— Не-е,— ответил мальчик, ковыряя носком мох.—
Не могу еще.
— Что же ты зимой станешь делать?! — рассмеялся
Киров.
155

— А я шеф на конбазе,— обидчиво произнес мальчу¬
ган.— Чтобы лошади не слабли. Надо вот по домам ходить
и сухари собирать.
В доме, в тесных прихожих царило утреннее оживле-
пие. Киров прошел на кухню. Узнав, кто приехал, домо¬
хозяйки к нему с жалобой:
— Сергей Миронович, плита неисправна.
— А кто здесь живет? — поинтересовался Киров.
— Десятники наши,— ответил парторг.
— Ваши мужья как раз этим и должны заниматься,
вы уж взгрейте их по-домашнему.
Как радовался Сергей Миронович, когда замечал в
домах уютную теплоту. Значит, приехали люди не на один
день, привыкают.
— Ну, показывайте, что настроили,— задорно просил
Киров. И легко шагал по городу, невысокий, корена¬
стый, крупноголовый. Обрадовался даже услышанной ча¬
стушке:
В Апатитовой горе
Не растет смородина.
Апатитова гора —
Нам вторая родина.
Восторгался:
— Где же вы еще найдете стройку в стране, чтобы
вот так, прямо по чернике шагать?!
Подбежала к Кирову круглолицая, смущенная пионер¬
вожатая Тося Полякова.
— Сергей Миронович, вы должны нам помочь. Плохо
мы живем, в детском очаге мячей и сеток нет, даже крас¬
ной материи на галстуки пионерам не достать.
— Я выручу,— рассмеялся Мироныч, потом, взглянув
на парторга, укоризненно покачал головой: — Ай-ай, пи¬
терский коммунист, допустил такое. Скатерть бы со стола
президиума сдернул, отдал пионерам.
Не то чтобы в оправдание свое, но парторг хотел рас¬
сказать о своей работе с ребятами, потому что он очень
гордился хибинскими пионерами. Еще два года назад на
одном из первых общих собраний апатитовых разработок
(тогда не было в помине ни города, ни фабрики и адрес
числился такой: Апатитовая гора, девятнадцатый кило¬
метр) было решено по его предложению создать пионер¬
ский отряд. Так и записали в решении: «Создать пионер¬
отряд» — по привычке к сокращениям.
150

На том собрании толковали взрослые люди о многом
и важном: «Нет рабочих потребной квалификации... Ну¬
жны лестницы в карьеры... Горняки валяются на нарах без
матрацев... Проект рудника задерживается...»
Рабочие назадавали вопросов: «Как обстоит дело с
экспортом руды? Все ли оборудование выполнено заво¬
дами? Будет ли питьевая вода в забое, а также сапоги и
медицинская помощь? В чем антагонизм между трестом
и геологоразведкой? Кому выданы кожаные костюмы?»
Больше всего доставалось в тот день снабженцам: «Поче¬
му остались только овощи и треска?! Почему это в столо¬
вой отпускаются блюда с черного хода, как в ларьке?
Хлеб сырой — почему? Зачем поднята цена на кашу?»
Проблем и затруднений — тьма-тьмущая. Успевай по¬
ворачиваться. Но в постановлении было четко записано и
такое решение: «Создать пионеротряд».
И поручили это комсомольцам. Их было тогда уже
десятка три.
Первой пионервожатой и стала Тося Полякова — не¬
высокая, быстрая девчонка, красная косынка на голове,
глаза, как две голубые незабудки.
А сейчас она жалуется Сергею Мироновичу, взволно¬
ванно спрашивает:
— У меня еще вопрос: а детей ссыльнопоселенцев
можно принимать в пионеры?
— А вы принимаете? — Киров взял Тосю за руку.
— Не-е-ет, воздерживаемся,— пионервожатая покрас¬
нела.
— Напрасно,— сказал Сергей Миронович жестко.—
Как же мы сделаем из них строителей социализма?!
Сын, сказано, за отца не отвечает. Надеюсь, понятно?
И еще. Если что, Тося, присылай телеграмму. Я тебя вы-
РУЧУ*-
Секретарь партколлектива апатитовых разработок
Александр Александрович Таничев писал много лет спус¬
тя о сложных условиях труда в Заполярье:
«Помня советы Кирова об использовании местных
кадров, я на ближайшем же рабочем собрании, на кото¬
ром присутствовали и переселенцы, заверил их, что каж¬
дому будет дана возможность, независимо от его прош¬
лого, своим добросовестным трудом завоевать право стать
участником социалистического строительства.
Партийная организация развернула большую воспи¬
тательную работу среди переселенцев. Одновременно мы
157

Ввели систему премирования бригад за лучшие показате¬
ли в труде. У места работы лучших бригад переселенцев
появлялись красные вымпелы. Мы подошли вплотную к
тому, чтобы включить их в общее соревнование всего тру¬
дового коллектива апатитовых рудников...»
Вновь избранный горком партии занялся тогда разра¬
боткой «Положения», определяющего принципы и нап¬
равления работы с переселенцами. С проектом этого до¬
кумента и отправился Таничев в Ленинград, чтобы посо¬
ветоваться с Кировым.
В Смольном в орготделе «Положение», по словам Та-
пичева, подвергли критике, но Киров хибиногорцев под¬
держал, даже посоветовал убрать некоторые оставленные
ими ограничения, чтобы переселенцы скорее стали полно¬
правными тружениками.
Теперь Сергей Миронович сообщил парторгу, что воп¬
рос о работе с переселенцами обсуждался в ЦК, опыт ле¬
нинградской организации одобрен, так что трудитесь по
своему «Положению»...
Утро в тот день, 8 июня 1932 года, стояло холодное.
Возле типографии к ним подбежал мальчишка. В сумке у
него лежали свежие газеты. Он вытащил пачку и молча
стал вручать каждому, предварительно сворачивая газету
трубочкой.
Взяв газету, Киров стал искать по карманам ме¬
лочь.
— Погоди, бутуз, сейчас найдем монетку-
— Вот вы начальники немалые,— сказал разносчик
обидчиво,— а того пе знаете, что газету свою мы не про¬
даем, а распределяем, потому что город у нас — социа¬
листический.
И помчался вприпрыжку, не оглядываясь.
Киров улыбнулся, от глаз к вискам разлетелись
лучи:
— Вот мальчишка, вот Гаврош, а в социализме пони¬
мает больше, чем иной дядя...
На Кукисвумчорре в тот день, как и обычно, вели
разработку апатита десятиметровыми ступенями. Киров
поднимался первым, поджидая спутников, залюбовался
работой двух разборщиков. Они грузили каждый свою ва¬
гонетку, ухали кувалдами, и, глядя на их могучие руки,
нетрудно было представить, как эти ребята, подняв лю¬
бую глыбу, нажмут коленом — и «хлебный» камень трес¬
нет, будто плитка шоколада.
158

— Ладно работаете! — крикнул Киров, засмотревшись
па горняков.
Разборщики остановились, фартуком вытерли руки,
подошли к Сергею Мироновичу.
— Мы братья. Я — Иван Антонов, а он — Пашка.
— Ладно работаете,— повторил Киров.
— Да ведь можно б еще ладнее, но вот вагонетки боль¬
но высокие. Руки задираешь, задираешь — они и устают
на час раньше.
— Ясно,— сказал Киров,— ясно.— Указал на ваго¬
нетку подошедшему Кондрикову: — Надеюсь, понят¬
но?!
Вниз спускались вдоль проволочных барьеров, чтобы
не сбиться с дороги. Серебристой гусеницей выглядел
бремсберг, узкоколейный транспортер, по которому полз¬
ли вниз вагонетки с рудой. Рядом низвергался с грохотом
в бункер апатит. На фанерном щите красовалась «мол¬
ния»:
«В целях сохранения здоровья с сего числа бросаем
курить и вызываем последовать нашему примеру комсо-
ячейку ФЗУ, всех курящих фабзайчат и шефа ФЗУ —
горком комсомола.
Китов, Бокк, Киблер, Попов».
— Стоящее дело,— одобрительно заметил Сергей Ми¬
ронович.— И партийным не помешало бы.
Завернули в горняцкую столовую. Узнав Кирова, по¬
вар засуетился:
— Вам котлетку приготовить?
— Не надо готовить,— Киров снял фуражку.— Прине¬
сите то, чем ударников кормите.
Попробовав принесенную котлету, Сергей Миронович
поморщился:
— Не могу есть. Это же один перец...
— Такие нормы,— кивал повар мягким колпаком.—
К ним приспосабливаемся.
— А вы не к нормам — к людям приспосабливай¬
тесь,— строго поправил его Киров и попросил показать
склад.
Выйдя на улицу, Киров сказал Кондрикову раздра¬
женно:
— Вы лук-то в парниках выращиваете, а этот растяпа
его в подвале гноит благополучно...
И тут Сергей Миронович снова вспомнил мальчугана
с газетами-
159

— Вот мальчишка, вот Гаврош, а в социализме пони¬
мает больше, чем иной дядя... — со значением повторил
Киров.
Итог подвел всей прогулке по городу Сергей Миро¬
нович:
— Два с половиной года назад в вагончике на
разъезде Белом я говорил вам, что к социализму нель¬
зя подходить с потребительской точки зрения. Пом¬
ните?
И парторг, и Кондриков помнили.
— Мы бы проели свои скудные запасы и ничего бы не
создали,— рассуждал Киров,— зубы на полку. Сегодня у
нас есть фабрика, есть два неплохих рудника. Вы достиг¬
ли успехов при величайшем напряжении духовных и фи¬
зических сил. И наше прежнее оправдание не то чтобы
теряет силу, это неверно, потребительская философия
всегда вредна, но мы уже должны и можем переключить¬
ся со всей силой на то, чтобы удовлетворить нужды ра¬
бочего, его семьи, детей. Нужно, чтобы рабочий пришел
в лавку раз и получил все, что ему полагается. Нужно
даже завернуть и подать ему как следует. Когда человек
имеет деньги, является хорошим ударником, но не может
купить себе даже иголки и гвоздем должен пришивать
пуговицу к штанам, то это форменное безобразие!..
У Маркса есть еще одно определение истории: это не что
иное, как образование человека человеческим трудом.
Образование человека! Решительно, твердо и бесповорот¬
но. У нас уже есть и ситец, и масло, и хлеб. Если мы с
вами доживем — а умирать ни один из нас, наверное, не
собирается,— пе будет счастливей людей, которые называ¬
ются большевиками. Это же факт!..
Председатель горсовета решил в тот день преподнести
Сергею Мироновичу сюрприз. На столе появилась тарелка
с апельсинами. Киров удивился:
— Откуда у вас такие деликатесы?
Председатель горсовета начал объяснять: на разъезд
пришел бесхозный вагон, а груз — скоропортящийся. По
согласованию с Мурманском его задержали. Апельсины
поделили: половину себе, половину Мурманску
— А почему вы решили, что вагон бесхозный? — спро¬
сил Киров.
— Железнодорожники что-то напутали,— вмешался
Кондриков.— Мы и решили уберечь фрукты от порчи и
расхищения.
160

— В общем, проявили инициативу,— заметил Сергей
Миронович.— Возьму на заметку. Надо потребовать от
политотдела Мурманской дороги, чтобы навели порядок
на сортировочной.
И тут Киров обратился к хибиногорским руководи¬
телям:
— Народ вы, я вижу, расторопный. Не упустите то,
что плохо лежит.— Отложил в тарелку предложенный
апельсин.— Предлагаю раздать деликатесы по карточкам
детям младших возрастов.
Никто к апельсинам больше не притронулся.
После напряженного дня Киров уехал в совхоз «Ин¬
дустрия».
Еще в свой первый приезд сюда, 1 января 1930 года,
Сергей Миронович сказал Кондрикову на прощание:
— Пройдет годик, никак не больше, вам будут приво¬
зить огурцы из Дагестана, а потом скажут: «Пора и честь
знать, товарищ Кондриков. Никто вас кормить огурцами,
хоть вы и почтенные и очень уважаемые строители социа¬
лизма, не будет, никто вам за тысячу верст огурцы возить
не станет». И будут правы, и, чем скорее это прекратится,
тем лучше, потому что вам есть что привезти кроме огур¬
цов. Например, нефть, уголек и прочее...
Идеей создания заполярного совхоза Кондриков за¬
горелся. Его особенно привлекало овощное земледелие
в тундре. Управляющий горячо проповедовал даже ис¬
кусственную почву: содрать, как скатерть, тонкий слой
торфяного перегноя, перемешать с минеральными удобре¬
ниями...
Но идею создания своего подсобного хозяйства не под¬
держали в Севзапсоюзе. Там говорили:
— Вы предлагаете невероятные вещи, на это никто
не согласится.
Руководитель опытной сельскохозяйственной станции
в Хибинах Иоган Гансович Эйхфельд две недели обивал
пороги в Центросоюзе. Ему заявили:
— Коров мы завезем, пожалуй, но только на убой. Ни
одной копейки в освоение земель не внесем. Будем все
возить с юга.
Агроном Эйхфельд, работавший здесь с 1923 года,
объяснял, что это нерентабельно. Что-то привозить с юга
необходимо. Но только часть. Совхозу нужно самому где-
нибудь под Новгородом создать филиал, чтобы снабдить
скот кормами.
6 Ю. А. Помпеев
161

Противников северного земледелия ничто не могло
убедить.
В Хибинах начали искать собственное решение проб¬
лемы.
Летом 1930 года в городской газете «Хибиногорский
рабочий» появилось такое объявление:
«Сегодня в десять часов вечера за чашкой чая созыва¬
ется первое совещание по огородничеству. На совещание
приглашается каждый, имеющий хотя бы одну грядку».
Первым огородником стал мужик Гаврилов.
— Я хочу над здешним слоем-то попотеть, к осени
овощей повырастить, по низинам, по солнечным местам,—
говорил он Кондрикову.
— Никто не взглянет на грядку твою, как на игруш¬
ку,— соглашался управляющий.— Это дело такое, что мы
здесь не в бирюльки играем.
Энтузиастов огородного дела оказалось немало: сани¬
тар Толченников, ветфельдшер Малышев, печатники ти¬
пографии, вся пожарная команда горняцкого поселка, ко¬
торая отвоевала приличный кусок земли — 700 квадрат¬
ных метров.
Гаврилов же разрабатывал землю клочками — по ни¬
зинам, по безветренным и солнечным местам. Сшибал
морозные кочки лопатой, давал оттаять земле, оставлял
ее мякнуть под полуденным солнцем. Вскоре на его
участке изменились даже деревья, ветки у елок окрепли,
листья на березах, по-детски крохотные, развернулись, на¬
лились зеленым соком.
Не сразу всерьез приняли первых огородников на
стройке. Это пришло позже, с пучками свежей редиски.
Все ахнули. Многие написали про это на родину, в изо¬
бильные края, как про чудо: не верилось, не ждалось в
палатках-то, что здесь и огурцы можно выращивать, и
картофель, и репу, и лук.
А Гаврилов вечерами собирал доски для теплиц. Если
отказывали, говорил незлобиво:
— Не даете — я к Кондрикову пойду.
И добивался своего. При большой занятости Василий
Иванович редко добирался до парников, но понимал, что
этот крестьянин нужное дело делает.
С легкой руки печатников типографии и транспортни¬
ков начали поступать паевые взносы рабочих Хибино-
горска на строительство своего совхоза. К концу 1931
года пайщики собрали около миллиона рублей.
162

Первую партию лука — 1200 пучков — совхоз отпра¬
вил труженикам Хибиногорска 15 апреля 1932 года, че¬
рез год после зарубки на тонкой березе у берега Имандры,
определившей место совхоза, после рейда здесь первого
трактора, под которым бесследно затонуло в жидкой
грязи около 4 тысяч жердей, подсунутых гатью под ко¬
леса.
Рабочие с семьями разместились в двадцати шести до¬
мах четырех отделений совхоза. По соседству с бывшим
разъездом Белым появились школа, амбулатория, столо¬
вая, магазин, клуб с театральным залом и библиотекой,
хлебопекарня, баня, гараж. Под окнами домов и в скве¬
рах посадили цветы.
У парников хозяйничал Гаврилов. Одарив Сергея Ми¬
роновича земным поклоном, мужик поделился с ним сво¬
ей колдовской наукой:
— Меняю, маневрирую парниковыми рамами, чтоб не
застал врасплох мороз-то. Какая температура, такое для
него и окошко. Без ошибки дело должно идти: уж больно
трудно тут побеги новые вырастить... К примеру, такая
приятность всем — цветы в столовой: маргаритки, астры,
левкои. На огород люди валом валят: дайте у цветов по¬
сидеть, ихним воздухом подышать. Старики, те в белых ру¬
бахах, чуть не молятся, со скамейки от цветника не сог¬
нать.
Но скептики не перевелись. Они продолжали гово¬
рить о бессмысленности освоения бесплодных поляр¬
ных земель. Считали, что редиску легче привезти, чем
вырастить на месте, а о помидорах никто и не мечтал.
В те годы модным было выражение:	деньги
забиты в болото. А зачинатель северного земледелия
И. Г. Эйхфельд пользовался таким аргументом: «Ме¬
стным производством молока и овощей мы не только
сохраняем здоровье трудящихся, но и разгрузим так¬
же транспорт, который является наиболее узким мес¬
том при освоении Севера. Вместе с молоком и ово¬
щами мы перевозим огромные количества воды, которая
в ряде продуктов составляет свыше девяноста про¬
центов».
Этот спор разрешил Сергей Миронович Киров. 8 июня
1932 года он осмотрел парники, теплицы, скотные дворы
(коров, присланных на убой, Кондриков распорядился
поставить на раздой), освоенный болотный участок в райо¬
не Тик-губы на берегу Имандры.
6*
163

— Совхоз «Индустрия» на правильном пути,— сказал
Сергей Миронович.— Смелее и шире надо развивать хо¬
зяйство...
Два трактора не имели уширителей на гусеницах, их
приходилось часто вытаскивать из трясины. После приез¬
да С. М. Кирова совхоз получил отечественные тракторы
с уширенными гусеницами и кустарниково-болотные плу¬
ги Одесского завода.
В тот июньский день Сергей Миронович дышал жар¬
ким воздухом теплиц. Пахло теплой свежей землей, зеле¬
ным дыханием сочных стеблей, широких листьев и моло¬
дых побегов. Все это поднималось к горному солнцу, лью¬
щемуся сквозь стеклянные крыши.
Не верилось, что ты находишься за Полярным кру¬
гом...
Проблему полярного земледелия Сергей Миронович
считал революционной по идее, глубоко человечной по
своим планам. «На пустом месте построили»,—с иронией
повторял Киров чьи-то горделивые слова. Спорщик по на¬
туре, он не мог согласиться с таким утверждением. «Ин¬
дустрия» не создана на пустом месте. Во-первых, такого
места в помине не было, его нужно было создать. Выру¬
бить корявый болотный лес. Выкорчевать и сжечь гнилые
пни. Вырыть канавы для спуска в озеро излишней воды.
Привезти и насыпать целые горы земли между болотны¬
ми кочками. Чтобы ходить без опаски и не проваливаться
по пояс в трясину.
Вот вам и пустое место!
А во-вторых, через испытания тем же Эйхфельдом про¬
пущены уже тысячи образцов всевозможных культур. По¬
лярное отделение ВИРа работает над культурными расте¬
ниями, вырабатывая в них выносливость. Ботанический
сад ищет среди выносливых дикарей годные в культуру
виды.
Посевные площади совхоза составляли около тысячи
гектаров, урожая грубых и сочных кормов хватает, чтобы
обеспечить все поголовье — 850 голов крупного рогатого
скота и 150 лошадей. В неотапливаемой блочной теплице
вызревают помидоры — по 60 центнеров в пересчете на
гектар... Вглядываясь в изумрудные пятна полей «Ин¬
дустрии» среди унылых гарей и бесплодных болот, Сергей
Миронович искренне радовался, и прищуренные глаза
его наполнялись влагой.
164

Глава двадцатая
8 октября 1932 года
Несмотря на крайнюю занятость, Киров разговаривал
с людьми спокойно, обстоятельно. Как бы ни кончалась
беседа, Сергей Миронович достигал главного: человек ухо¬
дил, испытывая желание работать еще лучше, еще нас¬
тойчивее на порученном ему участке.
Столь же внимательного отношения к людям требо¬
вал секретарь обкома от каждого руководящего работника.
— К вам приходит человек за помощью,— распекал
Киров одного чинушу,— а вы сидите, уткнувшись в свои
бумаги, даже не взглянете человеку в глаза. Как можно
беседовать и не смотреть человеку в глаза?! Партийную ра¬
боту надо любить, без этого заниматься ею никак нельзя.
Сталкиваясь с бюрократическими замашками, Киров
возмущался всерьез. Секретарь Смольнинского райкома
партии Антон Степанович Милославский и спустя сорок
лет помнил один ночной звонок по телефону,
— Милославский?
— Слушаю.
— Киров. Ты знаешь, что у вас в районе притесняют
рабочих?
— Не может быть, Сергей Миронович.
В трубке тяжелый вздох.
— Я, конечно, не обобщаю, но послушай все же, ка¬
кие возмутительные вещи происходят у вас.
И Киров, ежедневно знакомившийся с многочисленны¬
ми письмами трудящихся, рассказал ему следующую ис¬
торию. Монтажник одного из ленинградских заводов нап¬
равился в длительную командировку на Волховский алю¬
миниевый завод. Когда рабочий вернулся домой, то
оказалось, что его комнату передали другому жильцу.
Милославский все понял.
На следующее утро, едва придя в райком, Антон Сте¬
панович услышал знакомый голос по телефону:
— Ну как с этим рабочим?
— Подтвердилось, Сергей Миронович.
— Сам проверял?
— Да.
— Исправь.
Короткое молчание, затем опять голос Сергея Мироно¬
вича:
165

— Вообще посмотри, что там за народ в этом жакте,
что это за люди, поросшие бюрократической коростой...
Потом позвони мне.
Факты бездушия его бесили. Секретарь обкома думал
не только о данном, конкретном случае беззакония, о на¬
казании виновных, а о том, как вообще исключить из на¬
шей жизни равнодушие и бюрократизм.
Выступая 8 октября 1932 года с докладом об итогах
сентябрьского Пленума ЦК ВКП(б) на собрании парт¬
актива ленинградской организации, С. М. Киров назвал
одной из самых злостных и вредных форм бюрократизма
попытку прикрыть чиновничью бездеятельность, неуме¬
ние работать, отрыв от глубин жизни напускным «олим¬
пийским» спокойствием.
— Если на том или ином заводе, в том или ином мес¬
те или районе, предположим, хлеба рабочим вовремя не
выдали, такой бюрократ не проявляет никакого беспо¬
койства.— Киров с негодованием высмеивал логику «олим¬
пийцев»: — «Что вы беспокоитесь, что тут особенного, ни¬
чего страшного не произошло, просто маленький недочет
работы аппарата». Когда программа не выполняется или
когда она выполнена на 60 процентов, бюрократ отвечает:
«Что вы ударяетесь в панику?» Он спокоен, 60 процен¬
тов — так 60 процентов...
Эту психологию бездушного спокойствия партия пред¬
лагала вытравить из нашей жизни, чтобы конкретным, за¬
ботливым руководством обеспечить большевистские тем¬
пы во всех звеньях социалистической стройки.
Не мирился Киров и с болтунами, которые чувствуют
себя как рыба в воде в обстановке аврала и штурмовщи¬
ны, когда трудно разобраться, где работа, где болтовня.
А для систематического разумного труда изо дня в день
у таких краснобаев кишка тонка...
Страна переживала чрезвычайно важный и чрезвы¬
чайно ответственный период:	заканчивался	четвертый
год пятилетки и необходимо было как можно лучше ор¬
ганизоваться для решения задач и напряженных планов
второй пятилетки. С большевистской прямотой ставились
такие прозаические, повседневные вопросы, как расши¬
рение советской торговли (в Ленинграде за последний
год число «торговых единиц» увеличилось с 2726 до
4922), более энергичный подъем легкой промышленно¬
сти. Нельзя было ограничиваться достигнутым уров¬
нем производства предметов широкого потребления —
166

следовало напористо наращивать массу продовольствен¬
ных товаров в городах, расширять колхозную торгов¬
лю, полностью вытесняя частника, перекупщика, спеку¬
лянта.
На сей счет раздавались такие разговоры:
— Вот наконец-то, на пятнадцатом году революции,
додумались до того, что для дела социалистического
строительства необходимо производить не только паро¬
вые турбины, не только строить Магнитогорски, но так¬
же заниматься производством сковородок, утюгов и вся¬
ческих предметов домашнего потребления.
Киров считал, что подобные речи исходят из лагеря
классового врага, от людей, недавно пытавшихся толкнуть
страну на путь буржуазно-капиталистической реставра¬
ции, предлагавших свернуть промышленность, отказаться
от ликвидации кулачества как класса, болтающих о не¬
рентабельности совхозов.
Правоту линии партии Киров успешно доказывал и
на примере «сковородок», вспоминая, как фактически
обстояло дело, когда возводился твердый фундамент для
всего народного хозяйства страны:
— Вопрос стоял таким образом,— уточнял Сергей
Миронович,— или сковородки — или машины, автомоби¬
ли, тракторы; или форсированное производство предме¬
тов широкого потребления — или подведение прочного
фундамента для успешной индустриализации СССР, эко¬
номической независимости от заграницы и укрепления
обороноспособности страны...
К приближающейся пятнадцатой годовщине Октября
положение коренным образом менялось. В докладе об
итогах сентябрьского Пленума ЦК ВКП(б) Киров при¬
водил убедительные цифры в сравнении с 1921 годом.
Продукция всего народного хозяйства увеличилась за это
время в 16 раз и достигла в 1932 году 32 миллиардов
рублей. 60 процентов разрозненных ранее крестьянских
хозяйств — а их в 1923 году насчитывалось 23 миллио¬
на — охвачены колхозами и имеют в своем распоряжении
80 процентов общей посевной площади.
— Если в 1921 году в сельском хозяйстве трактор
нужно было искать днем с огнем,— докладывал Сергей
Миронович,— то сейчас мы имеем на наших полях 100
тысяч тракторов. Я уже не говорю о других сельскохо¬
зяйственных машинах, вроде комбайна и других, о ко¬
торых и намека не было...
167

Упомянул он и о тысячах автомобилей в деревне, ко¬
торые недавно считались исключительной принадлежно¬
стью города.
Так что вопрос «кто — кого» в СССР был твердо ре¬
шен в пользу социализма.
Но партия неустанно работала над преодолением
имевшихся изъянов и недочетов, проявляя исключитель¬
ное внимание не только к дальнейшему укреплению сво¬
их рядов, но и к охвату большевистским влиянием каж¬
дого труженика.
В чем проявлялся этот «охват влиянием»?
Вспомним встречу С. М. Кирова с делегацией за¬
вода имени Свердлова. Рапорт их, солидный, на трех ли¬
стах, Сергей Миронович перевернул раз, другой и от¬
ложил...
— Слышал, слышал, что вы за программу деретесь
и станки свои на экспорт готовите,— начал Киров с
улыбкой.
— Подтянулись, а то сидели в прорыве,— заметил,
покашливая, старый литейщик Копейкин.
— Выкладывайте ваши трудности,— предложил Сер¬
гей Миронович деловой тон беседы.
— Затирает реконструкция,— Копейкин решил отве¬
чать секретарю обкома сам, заметив, что директор завода
Калашников помалкивает.— Все равно что дом без кры¬
ши вымахали. Силовую подстанцию возвели, а кабель до¬
стать не можем.
— Сколько нужно кабеля? — уточнил Киров, повер¬
нувшись к директору завода.
— Почти два километра,— вздохнул Калашников.
— Это мы у себя здесь, в Ленинграде, сыщем. Это
пустяк. А еще что нужно?
— С реконструкции деньги сняли, и перекрытие за¬
стряло... — Копейкин смелел прямо на глазах.
— Ну а как завод сам по себе? — интересовался Сер¬
гей Миронович. Калашников взглянул на литейщика: оце¬
нивай, мол, Петрович, свой завод.
— Ничего,— ответил Копейкин.
— По-старому как он числился?.. Неплохой был за¬
вод? — Киров наседал, пытаясь разговорить рабочего.
— Раньше мы славились.
— А теперь?
— И сейчас не на плохом счету. У нас квалификация
высокая, работаем по второму классу точности,— похва¬
168

лился Копейкин.— Мы за границу отправляем наши стан¬
ки. Тянемся, с другими фирмами конкурируем.
— Обгонять надо, а не тянуться,— Киров повернулся
к директору завода: — Решение последней партконферен¬
ции в части станкостроения именно вам в первую очередь
придется выполнять. И мало записать это на бумаге,—
он взглянул на рапорт,— за это дело надо драться, надо
навалиться на него со всей большевистской напористо¬
стью.
Сергей Миронович заговорил о важнейших заказах, о
заводской молодежи. Удивился:
— Неужели 60 процентов молодняка?! А как живут,
работают?
— Ничего,— опять односложно ответил старый ли¬
тейщик.
— Петрович, ты скажи, как молодняк относится к про¬
изводству, учатся ли? — подсказывал ему директор завода.
— Всякие есть. Есть хорошие ребята, есть и хлам.
У меня в цехе такие орлы, что я их на многих стариков
не променяю.
— Как рабочие живут, как питаются?
— Мы — как бобыли,— развел руками Копейкин.—
Что дадут, то и ладно.
— То есть как это — как бобыли? — не понял Сергей
Миронович.
— Да так. Не имеем ни кола ни двора. Люди на боль¬
ших заводах подсобными хозяйствами обзаводятся: сви¬
нарники, коровники, крольчатники, огороды, птичьи хо¬
зяйства, рыбные артели и прочее. А мы — как бобыли,—
повторил свое утверждение Копейкин.— Отпустили нам
275 тысяч рублей, а совхоз стоил 400 тысяч. А раз деньги
не использовали, их у нас вообще отобрали.
— На ряде заводов это дело ставится широко,— под¬
черкивал Киров.— Например, на Ижорском и на «Крас¬
ной заре» намечен большой план. Многие, правда, обза¬
водятся маленькими хозяйствами, и то помощь какая от
них.
— А у нашего рабочего лишнего грамма мяса не бы¬
вает,— произнес Копейкин.
— Есть у нас на примете участок в Кингисеппе, там
подшефный пограничный отряд,— доложил Калашни¬
ков.— Нам только деньги нужны, Сергей Миронович.
— Нет, это, пожалуй, далековато,— рассудил Киров.—
Нужно поближе, чтобы рабочий при желании мог почаще
169

бывать на земле. Отдохнуть, а когда и помочь. Нужно
тут, в пригороде, устраиваться.— Киров заметил, как на¬
чинает сиять помрачневший было литейщик, и обратился
к Калашникову: — Все вы директора хорошие, знаете са¬
мые захолустные уголки в цехах, каждый день там бывае¬
те. А вот о быте рабочего заботы мало. Ходили бы столь
же аккуратно по столовым и смотрели бы, что рабочий
ест. А ведь если станешь думать о рабочих, меньше будет
хлопот с выпуском высококачественных станков.
Киров еще раз с прохладцей взглянул на солидный
рапорт в тисненом переплете.
— Недавний Пленум ЦК нашей партии решил, что
нам нужно это дело поставить так, чтобы каждый дирек¬
тор завода и фабрики, каждый секретарь партийного кол¬
лектива, председатель завкома, отчитываясь о работе, мог
четко рассказать не только о выполнении промфинплана,
но и о том, как у них развернуты все вспомогательные ис¬
точники снабжения наших рабочих.— В голосе Кирова не
слышалось раздражения, а только воля и желание довести
до каждого собеседника точку зрения ЦК.
«Просидели за разговором весь перерыв,—вспоминал
об этой беседе Ф. П. Копейкин.— Обращались к Сергею
Мироновичу люди в галстуках и люди с мозолями,— он ко
всем по-разному подходил. Всех умел понять. Такие люди
нечасто встречались мне, которые умеют покорять своей
неподкупной чистотой и простотой».
На другой день в литейку примчался начальник орса.
— Ну что, нажаловался, Петрович?
— Никому я не жаловался,— отмахнулся Копейкин.
— Ведь ты с Миронычем встречался... А теперь с меня
требуют, чтобы немедленно дал ответ, чем вас кормить со¬
бираюсь.
— Когда за дело ругают, это хорошо,— обрадовался
старый литейщик.
К пятнадцатой годовщине Октября многие крупные
ленинградские заводы подходили с серьезными достиже¬
ниями. В фантастически короткий срок ижорцы спроек¬
тировали и сами изготовили первый блюминг, основу ос¬
нов прокатного производства. Изготовлением блюмингов
занимались всего три зарубежные фирмы: американская
«Места» и германские «Демаг» и «Закк». Владельцы фир¬
мы «Места» с большой охотой вызывались выполнить за¬
170

каз, но цену заломили непомерную — 17 миллионов дол¬
ларов. Расчет был прост: иного выхода у большевиков нет,
пускай, мол, заморозят важнейшие стройки пятилетки, за¬
тормозят набранные темпы.
Но уже 30 апреля 1931 года многотиражная газета
«Ижорец» вышла с «шапкой»:
«Заказ революции выполнен досрочно. Крепость ино¬
странной техники взята большевистским штурмом. Кол-
пинский старик — металлургический гигант — стал базой
тяжелого машиностроения».
На Невском машиностроительном заводе имени
В.	И. Ленина собрана первая турбовоздуходувка из оте¬
чественных материалов. В первой пятилетке на уральских
домнах оборудование для дутья было германское, на юж¬
ных печах — американское. И за границей производство
машин для воздушного дутья было новым, но оно на¬
считывало все-таки десяток лет. Такие фирмы, как аме¬
риканская «Дженерал электрик компани» или швейцар¬
ская «Броун — Бовери»,— монополисты по воздушному
дутью.
6 ноября 1931 года Киров был приглашен в механиче¬
скую мастерскую Невского завода. Начальник сборки, мо¬
лодой инженер, доложил извиняющимся голосом:
— Мы опоздали на полчаса, Сергей Миронович. Смена
окончена, а мы задержались. Сейчас запускаем турбовоз¬
духодувку.
В топку пущен газ. Секунда — и радостные возгласы
испытателей:
— Факел есть!
В смотровом окне забушевало ярко-желтое пламя, по¬
шли порции рабочего газа на лопатки турбины.
Киров облегченно вздохнул тогда:
— Это не значит, что опоздали. Еще вторая смена —
и то не поздно, и то сегодня считается. А до завтрашнего
праздника еще сколько времени!.. Обязательство свое вы¬
полнили...
Эти события пронеслись в памяти Сергея Мироновича,
когда он заканчивал доклад на партактиве об итогах сен¬
тябрьского Пленума ЦК ВКП(б):
— Пятнадцать лет тому назад Великая Октябрьская
революция повернула старую буржуазно-помещичью Рос¬
сию на новый, социалистический путь... На рубеже новой
пятилетки не сегодня, так завтра все рабочие Европы,
Америки, Ближнего и Дальнего Востока окончательно
171

поймут, что наш великий Советский Союз — единственное
отечество трудящихся, что это не красивая социальная
утопия, подобная тем, о которых когда-то мечтало чело¬
вечество, а страна, которая на практике, в реальной жизни
строит социализм. И вся эта громадная социалистиче¬
ская стройка, весь этот гигантский организм, поднимаю¬
щийся на одной шестой части земной суши, именно пото¬
му так велик, так крепок, потому представляет собой та¬
кую несокрушимую силу для всех наших врагов, что вся
наша работа, вся наша стройка находятся в прочной и со¬
вершенно незыблемой стальной оправе, которая называ¬
ется нашей великой Коммунистической партией.
Он любил и мощно произносил эти слова: отечество,
стройка, партия, рабочий класс, ударная бригада.
После партийного актива или пленума Киров прихо¬
дил домой обычно часов в одиннадцать вечера. Дом ожи¬
вал: зажигался свет, включалось радио. Сергей Миронович
переодевался, умывался, ужинал. Как ни бывал голоден,
никогда не садился за стол один. Мария Львовна стелила
красную скатерть, купленную еще в Баку, знала: он ее
очень любит.
Киров подходил к аквариуму, бросал рыбам корм:
— Ну, конечно, вас опять не накормили, а сказать
об этом вы не можете.
После ужина Сергей Миронович любил почаевничать,
но делал это, чаще всего уже расположившись за рабо¬
чим столом. Просматривал письма и материалы, которые
приносили ему из Смольного, делал записи и пометки
красным или синим карандашом, вел разговоры по теле¬
фону с секретарями райкомов, хозяйственными и совет¬
скими работниками.
Почти каждую ночь разговаривал по телефону с Мо¬
сквой — со Сталиным, Куйбышевым, Ворошиловым, Орд¬
жоникидзе. Забот государственных прибавилось: в июле
1930 года, после XVI съезда партии, Киров был избран
членом Политбюро ЦК ВКП(б).
Именно тогда Серго и позвонил Марии Львовне:
— Мироныч слышать не хочет, чтобы взять секрета¬
ря. А допустить, чтобы всю техническую работу дома он
делал сам, мы не можем. Ты могла бы помочь Сергею
Мироновичу.
Мария Львовна в то время не работала. До этого она
занималась делами в комиссии по борьбе с беспризорно¬
стью, затем работала библиотекарем, а теперь вот стала
172

домашним секретарем. Отбирала газеты, подчеркивала в
них нужный для Сергея Мироновича материал, принима¬
ла большую почту, поступающую для Кирова на домаш¬
ний адрес, наводила порядок в библиотеке. Многочислен¬
ные книги, которые Киров собирал давно и перевозил с
места на место, стояли не только на полках, но лежали
на столах, на стульях и диванах. Правда, наведение по¬
рядка в кабинете и библиотеке Сергей Миронович встре¬
чал без особого восторга:
— Для невооруженного глаза может показаться, что
здесь беспорядок, а для меня это высший порядок, пото¬
му что я точно знаю, где, в какой стопочке находятся
материалы или нужная для меня книга...
Приняв на себя секретарские обязанности, Мария
Львовна сказала однажды Сергею Мироновичу:
— Я теперь что-то вроде домашней хозяйки.
— И это говорит член партии!
Сергей Миронович всегда был очень сдержан. А тут
подошел, обнял, расцеловал Марию Львовну на виду у
гостивших сестер. Ей вспомнился двадцатый год, их тро¬
гательная встреча в вагоне, тоже на людях, когда Киров
и Орджоникидзе возвращались во Владикавказ после
разгрома деникинцев. Она же оставалась в тылу белых.
Сергей был несказанно рад, что она жива!..
Как-то в осенние холода Киров принес домой серые
пластины сланца.
— На что это похоже, Маша?
— На камень,— отвечала жена.
— Ну а гореть-то будет?
Сергей Миронович подошел к камину, зажег дрова и,
когда они разгорелись, положил на них куски сланца.
Воскликнул обрадованно:
— Сланец горит! Горит замечательно!
Так замечательно, что из камина веером взметнулись
яркие искры. Мария Львовна всплеснула руками:
— Что ты делаешь! Это же пожар!..
Искры с треском гасли на лету.
— Ты смотри, как горит!.. А они утверждают, что
сланец гореть не будет! — Киров, довольный, улыбался.
Осенью и зимой 1932 года они часто топили домаш¬
ний камин гдовскими горючими сланцами.
— Вот мы с тобой конкретно изучаем вопрос об экс¬
плуатации в нашей области залежей горючих сланцев,—
говорил он Марии Львовне, отшучиваясь.
173

А потом переходил на серьезный тон:
— Мы живем в самый счастливый период времени,
переломный период, когда от прошлого с его сомнения¬
ми, неурядицами, спорами мы подошли к правильной ли¬
нии жизни. Потому что социализм — это не абстракция,
не островной монастырь, а человеческое счастье, счастье
трудящихся... Конечно, очень хочется дожить до полного
коммунизма, но вот когда видишь, как все старое, гнилое
ломается, трещит; как земля — будь она трижды нелад¬
на — неласковая северная земля подчиняется нашей
большевистской воле; как мы берем всю историю в свои
руки, устанавливаем новое, сами иной раз срываемся,—
становится ясно, что жизнь все-таки идет по нашим за¬
конам, о которых мечтали лучшие люди человечества. Это
самая счастливая и великая пора, Маша.
Сергей Миронович прервал свои размышления само¬
критичным замечанием:
— А время идет. Оно имеет такую злую особенность:
ты разглагольствуешь, а оно мчится.
Расположившись за рабочим столом, Киров углубился
в материалы, подготовленные для него Марией Львовной.
Американская пресса приводит свидетельство одного
инженера, который целый год работал на «Красном пути-
ловце».
«— Скажите, как работают русские рабочие? — допра¬
шивают его прожженные журналисты.— Ведь заработная
плата там невысокая. Какие же пружины действуют на
них?
Инженер, вернувшийся из Ленинграда, ответил:
— И не знаю, патриотизм ли русский воздействует
или коммунистическая идея, но я все-таки должен за¬
свидетельствовать: рабочий там трудится не только за
заработную плату, он работает — и это чувствуется во
всем — не только в своих личных интересах, но в инте¬
ресах всего общества».
Откладывая эту вырезку в папку, Сергей Миронович
с удовлетворением заметил жене:
— Вот, Маша. Человек из капиталистической, буржу¬
азной страны, от него коммунизмом, конечно, и не пахнет,
но он многое понял. Во всяком случае, уловил основное:
секрет, так сказать, нашего подъема и рабочего энту¬
зиазма. Ему стало совершенно понятно, что если бы
с завтрашнего дня каждый из наших рабочих стал бы
трудиться только для себя, тогда бы, конечно, из нашей
174

социалистической стройки вышел пшик. Огромная
глыба — рабочий класс! Это очевидно и понятно даже
нашим врагам.
Мария Львовна обратила внимание Кирова на пере¬
вод статьи из американского еженедельника:
— Буржуазный профессор пишет, что рабочий — это
та же машина, с той лишь разницей, что машину нужно
смазывать маслом, а рабочего кормить. Он ест и работа¬
ет, ест и работает. Изображает он этого труженика так:
у него громадные сильные мускулы, огромные руки, а
голова совсем иная: под черепом, дескать, пусто. Его
участь — ворочать камни, поднимать глыбы, делать гряз¬
ную работу, никаких горестей и печалей он не испыты¬
вает. И какое ему дело до социализма или капитализма?
— Могу сказать одно,— Киров оставался полемистом
и дома.— Пятнадцать лет прожиты нами недаром. Сейчас
у нас уже есть социализм. И если даже мы с тобой с
завтрашнего дня воды в рот наберем, он сам за себя ска¬
жет...
Мария Львовна обращала внимание Сергея Мироно¬
вича на такую подробность:
— Капиталисты говорят: агитацией большевиков не
возьмешь, по этой части они гораздо сильнее. Единствен¬
ное, считают, что может помочь им в обстановке соревно¬
вания двух систем, это — вооруженная сила. И открыто
пишут об этом в своей печати.
— Тут доля правды есть,— Киров откинулся на спин¬
ку стула, закинув руки за голову.— Сейчас нас никакой
агитацией не сшибешь. Будь моя воля, я бы с сегодняш¬
него дня предоставил полную свободу агитировать в на¬
шей стране как угодно. Но при одном условии: чтобы нам
дали такую же свободу пропаганды во всех странах. Мы
их опрокинем! Это факт.
— Запад рассчитывает на единственное средство —
война против Советской страны,— сказала со вздохом
Мария Львовна, перелистывая газеты.
— Наша задача — не терять головы, не поддаваться
на провокации, быть по-ленински твердыми и стойкими
поборниками мира, какими мы были до сих пор,— Киров
говорил четко, как о давно решенных для себя пробле¬
мах.
— Оглянемся назад, Маша,— продолжал Сергей Ми¬
ронович.— Чего мы только не переживали! Дрались мы,
можно сказать, с четырнадцатью державами — и тем
175

не менее вышли победителями. Мор на нас нападал, народ
умирал от голода и холода, вошь нас жрала, тиф в нас
внедряла — выдержали. Всяческие эмбарго и ограниче¬
ния со всех сторон, чего мы только не переживали!.. Ку¬
лака свернули в основных районах. Правда, иногда ри¬
кошетом попадало середняку и бедняку. Рассчитывать на
то, что кулак восстановится,— как это делает на страни¬
цах своего «Дня» блаженной памяти Керенский,— пустая
затея. Умер кулак. Надежды на всевозможные затрудне¬
ния, заваруху, кавардак внутри нашей страны исчерпаны.
— Послушай, что говорит один буржуазный политик
в Ревеле,— обратилась к мужу Мария Львовна.— Он пря¬
мо говорит, что большевики выполнят пятилетний план,
в этом нет у него никакого сомнения. Он смотрит даль¬
ше: что будет представлять собой Советская страна в
1940 году. Это, говорит, будет такое государство, от ко¬
торого всем нам, вместе взятым, безусловно не поздоро¬
вится...
— Я вполне этих людей понимаю и сочувствую им,—
иронизировал Сергей Миронович.— Их положение дейст¬
вительно незавидное.— Киров перешел на серьезный
лад: — Что они видят? С одной стороны, нищета, безра¬
ботица, это давит каждого рабочего. Всего много, а жрать
нечего. А тут, под боком, в Советской стране, многомил¬
лионный народ на непрерывку перешел, пятилетку до¬
срочно выполняет, и все мало, не могут люди свободным
трудом насытиться. И — никаких кризисов... Заканчиваем
Магнитострой — это такой металлургический завод, ко¬
торого нет не только ни в какой Европе и Америке, но я
беру на себя смелость утверждать, что никакому Форду
и никакому Рокфеллеру такой завод — по своим масшта¬
бам — и не снился даже.
Киров продолжал свою мысль:
— Потому-то и происходит сейчас бешеная травля
нашего дела, что год от года мы крепнем и растем. По¬
тому что нет ни одного народа на земном шаре, на языке
которого не произносилось бы слово «Ленин», слово
«большевик», слово «пятилетка», слово «Совет». И все
это произносится так, как мы по-русски говорим. На
всех языках мира — так!.. Владимир Ильич Ленин был
прав, когда подчеркивал после Октября, что не столько про¬
пагандой и агитацией мы будем страшны капиталисти¬
ческому миру, сколько самим фактом нашего советского
существования.
176

Глава двадцать первая
15 января 1933 года
Когда Павел Петрович Семячкин осенью 1928 года,
после окончания Комвуза, был направлен на ленинград¬
ский Металлический завод (JIM3), он знал об этом «по-
люстровском гиганте», как его тогда величали, только то,
что он расположен на правом берегу Невы, рядом с быв¬
шей дачей царского сатрапа Дурново, и производит тур¬
бины, котлы и различные металлические конструкции.
На заводе в то время полным ходом достраивали боль¬
шой турбинный цех. Еще в марте 1926 года, в начале
своей работы в Ленинграде, С. М. Киров обратился в
ВСНХ с этим предложением. Хотя цех и не был готов,
но в нем уже производилась сборка крупной по тем вре¬
менам турбины мощностью в 10 тысяч киловатт.
Павел Петрович Семячкин вспоминал:
«Когда я немного освоился на Металлическом заводе,
меня вызвали в Смольный к С. М. Кирову. Сергей Миро¬
нович усадил меня против себя в мягкое большое кожа¬
ное кресло и спросил: «Ну как, были разговоры о варя¬
гах?» Киров имел в виду то, что обком рекомендовал
секретарем партийной организации человека с другого
предприятия, и интересовался, как меня, «варяга», при¬
няли коммунисты Металлического...»
Тридцати двухлетний Павел Семячкин, шагавший, по
его словам, в обнимку со временем, набиравшийся поли¬
тической мудрости и опыта, ответил Кирову, что с кол¬
лективом он сработался быстро. И тут Сергей Миронович
повел разговор о сущности и задачах партийной работы
на предприятии. Содержание этой беседы хорошо запом¬
нилось Семячкину, потому что в течение всей своей по¬
следующей работы — и секретарем Хибиногорского гор¬
кома партии, и на фронтах Великой Отечественной вой¬
ны, и на хозяйственной работе в Ленэнерго — Павел Пет¬
рович руководствовался советами Кирова.
О чем говорил ему Сергей Миронович? О том, что
представление о партийной работе как о заседаниях, бе¬
седах, митингах по политическим вопросам устарело.
Служить партии нужно не только словом, но и делом,
личным примером в первую очередь. Примером в труде
и жизни. Партработник обязан первым узнавать новости
науки, техники и культуры, энергично добиваться их
7 Ю. А. Помпеев
177

внедрения в производство. Личной большевистской убе¬
жденностью всемерно повышать трудовую активность
всех членов партии и комсомольцев. Удовлетворять за¬
просы рабочих и служащих. А для этого партработник
должен хорошо знать настроение людей, хорошепько
помнить и разъяснять, что труд не только средство для
жизни, но это — основное условие развития человеческой
личности...
Киров лично занимался подбором ведущих работни¬
ков крупных предприятий и райкомов партии, и смысл
его инструктажа, точнее, напутствия сводился к главно¬
му: поднять с помощью коммунистов весь коллектив на
большие дела... Значит, партработник, любой коммунист
должен, не считаясь со временем, не жалея себя, завое¬
вывать будущее, приближать завтрашний день.
Коммунисты Металлического завода объявили в це¬
хах массовый поход за сокращение потерь на производ¬
стве, начиная от прекращения чрезмерных перекуров и
кончая ликвидацией брака. Издавался даже бюллетень
«Война потерям», который выходил раз в месяц, его с
нетерпением ждали.
Но производство крупных, небывалых турбин зависе¬
ло прежде всего от квалификации кадров.
— Вы правильно сделали, установив содружество с
политехническим институтом,— отметил Сергей Мироно¬
вич в беседе с группой работников JIM3, приглашенных
в Смольный.— Поможете институту перестроиться. Но
Металлическому заводу нужно самому готовить инжене¬
ров на базе производства. Нужно создать не втуз при за¬
воде, а завод-втуз.
— Не трудно ли будет учиться и работать? — засом¬
невался Павел Семячкин.
Киров, широко улыбнувшись, ответил шуткой:
— Охотник па погоду не смотрит,— затем добавил,
что учение и труд рядом идут.
После открытия высшего технического учебного заве¬
дения нового типа начался приток на завод желающих
работать и учиться турбостроению. Шефство над заводом-
втузом и производством турбин — видимо, не без под¬
сказки Сергея Мироновича Кирова — приняла Академия
наук СССР по докладу академика В. А. Кистяковского.
Оживление научной мысли на ЛМЗ и привело к рож¬
дению знаменитой докладной записки, составленной по
заданию парткома группой инженеров и рабочих. Авто¬
178

ры доказывали, что завод следует перевести на производ¬
ство только крупных турбин: рациональнее будет исполь¬
зоваться станочный парк, исчезнет аритмия, в два с лиш¬
ним раза возрастет мощность выпускаемых машин.
Когда Серго Орджоникидзе 31 мая 1930 года ока¬
зался вместе с Кировым в турбинном цехе, то громко за¬
метил:
— Вот Маштрест хвастает, что завод к шестнадцатому
съезду партии даст первую турбину в 24 тысячи кило¬
ватт.
Павел Семячкин, пришедший на встречу с представи¬
телем ВСНХ, ответил с ходу:
— Можно было бы дать и больше, если бы работники
Маштреста специализировали бы завод на выпуске круп¬
ных машин.
Управляющий Маштрестом запальчиво воскликнул?
— Фантазия!..
«Я достал из кармана записку,— вспоминал П. П. Се¬
мячкин в своей статье «Борьба за встречный»,— и, пред¬
ложив товарищам послушать, что пишут специалисты,
стал бегло читать. Выслушав меня, Серго Орджоникидзе
забрал записку, положил в карман своей шинели и ска¬
зал:
— Сейчас не будем спорить, разберемся.
Настроение у гостей было хорошее...»
— Настоящий гигант,— так оценил Серго новый тур¬
бинный цех, но тут же заметил, что большие станки за¬
гружены мелкими деталями.
— Заводская комиссия, по-видимому, права: цех нуж¬
но загружать крупными машинами,— поддержал его Сер¬
гей Миронович.
Начальник турбинного цеха Антонов, сам из рабо-
чих-слесарей, после этих слов Кирова начал объяснять
преимущество предстоящей модернизации производства.
Сергей Миронович шел сзади и смотрел на председа¬
теля ВСНХ: мол, давайте ему объяснения, не отвлекай¬
тесь.
Когда подошли к воротам и прощались, секретарь об¬
кома отвел Антонова в сторонку и сделал ему замечание:
— Ас дисциплиной у вас все-таки плохо. Смотрите,
сколько рабочих ходило за нами.
— Сергей Миронович, вас знает каждый рабочий на
заводе, а товарищ Серго у нас как-никак первый раз,—
начальник цеха был смущен.
7*
179

— Ну, ладно,— Киров улыбнулся своей обычной обо¬
дряющей улыбкой...
Тогда и родился знаменитый встречный план: выпу¬
стить в 1931 году турбины общей мощностью 800 тысяч
киловатт вместо 200 тысяч по плану.
Через два с половиной года, 15 января 1933 года, Сер¬
гей Миронович затащил Серго Орджоникидзе в гидро¬
турбинную мастерскую.
— Вот так мастерская! Это целый завод!
Вывод Орджоникидзе сделал определенный:
— Стране нужны крупные турбины, и JIM3 может
их дать.	,
«Металлический завод стал строить крупные турби¬
ны,— вспоминал директор JIM3 Иван Николаевич Пен¬
кин.—Дело это было новое и трудное. Сергей Миронович
оказывал нам постоянную помощь. Приезжал он к нам
в разное время, иногда поздно вечером, без сопровожда¬
ющих, и часто, не заходя в дирекцию, шел прямо в цехи,
расположение которых он хорошо знал».
На сборке теперь находилось сразу несколько ма¬
шин.
— Как идет укомплектование? — спрашивал Сергей
Миронович.
— Для завода имени Ворошилова заказ заканчиваем,
для томского завода — тоже. Хвосты подгоняем,— объяс¬
нял обычно Антонов.
— Как с артемовским ротором? — беспокоился Киров.
— На полгода задержались с этим делом.
— Имейте в виду,— выговаривал Сергей Миронович,—
что Пенкин дал мне слово отправить машину вовремя и
я на основании этого слова дал обещание Постышеву.
Там же нужно пускать станцию!
— В ближайшее время произведем отгрузку,— обе¬
щал начальник турбинного производства.— А на монтаже
нагоним.
— Что на производстве потеряем, то на монтаже на¬
гнать трудно,— вздыхал Киров.
«Работали в три смены, по 24 часа... И выполнили
обещанное»,— вспоминал позднее Антонов.
Киров был хорошо знаком со многими рабочими, за¬
водил с ними непринужденный разговор: почему медлен¬
но строятся новые жилые дома на Кондратьевском прос¬
пекте, кто несвоевременно поставляет детали для рото¬
ров, почему не хватает продуктов в магазинах?
180

«Для нас, руководителей завода,— свидетельствовал
Иван Николаевич Пенкин,— эти беседы Кирова с рабочи¬
ми были прекрасной школой, мы видели, как Сергей Ми¬
ронович быстро находит с людьми общий язык, как он
умеет по-партийному разъяснять самые сложные вопро¬
сы и, главное, пробудить у человека чувство хозяина за¬
вода, хозяина страны».
Киров и сам знал каждую машину, казалось, до пос¬
ледней втулки. Мог похвалить при успехе: «Молодцы!»,
добавив: «А все-таки вы добились, выпустили удачную
доморощенную турбину, даже без чертежей от Метро-
Виккерса. Собственными силами, своими расчетами, из
наших материалов. Молодцы!»
— Куда пойдет эта турбина? — спрашивал Сергей
Миронович у Антонова.
— На кемеровскую станцию.
— А эта?
— На Магнитку.
— А на доске показателей у вас одни номера заказов.
Номер ни о чем не говорит,— наставлял молодого инжене¬
ра Киров.— Рабочий должен знать, что он строит турби¬
ну для новых шахт или для нового металлургического
завода-гиганта.
Всегда ли машины JIM3 работали безотказно? Нет.
На Свирьстрое начали поговаривать о том, что вот,
мол, напрасно поручили изготовление турбин Металличе¬
скому заводу, лучше бы заказать их иностранным фир¬
мам.
Выбить козыри из рук маловеров, сомневавшихся в
возможностях отечественного энергомашиностроения, мо¬
гли только сами заводские работники.
— Нужно монтаж турбин оставить за JIM3. Возьми-
ка ты с собой хороших инженеров и поезжайте на Свирь,
постарайтесь на месте все исправить,— посоветовал он
Пенкину. И добавил: — Надо прекратить все эти разго¬
воры.
Киров понимал, что в новом для страны производстве
ошибки возможны, а потому старался скорее ободрить
специалистов JIM3, чем выругать, советовал быстрее все
выправить.
«Вспоминаю пятнадцатую годовщину Октября,— пи¬
сал И. Н. Пенкин.— Мы тогда отставали с выполнением
встречного плана. Заводу крепко попадало, и на де¬
монстрацию мы вышли с тяжелым сердцем. Проходим
181

мимо Гостиного двора и видим на стенах портреты луч¬
ших людей нашего завода с надписью: «Страна дол¬
жна знать своих героев». Настроение наше сразу улуч¬
шилось».
Портреты были вывешены по указанию Сергея Миро¬
новича. Киров как бы говорил турбостроителям ЛМЗ:
«Партия верит в ваш коллектив, в то, что вы преодолеете
трудности!»
Колонна трудящихся ожила. Заиграл «Рот Фронт» —
оркестр, музыкальные инструменты были подарены не¬
мецким Союзом красных фронтовиков после выпуска пер¬
вой пятидесятитысячной турбины. Немецкие друзья при¬
слали им своего капельмейстера, рабочего-шлифоваль-
щика, а молодежь ЛМЗ быстро освоила игру на фан¬
фарах.
Под звуки необыкновенного оркестра прошли они то¬
гда по улицам города и Дворцовой площади.
Глава двадцать вторая
18 мая 1933 года
Еще в 1929 году на совещании небольшой группы ру¬
ководящих работников культуры возникла идея о созда¬
нии городского парка культуры и отдыха и большого ста¬
диона.
— От Москвы мы непростительно отстали. Нам нуж¬
но брать пример со столицы,— сказал тогда Киров.—
О парке, можно сказать, за нас позаботились: на Елаги-
ном острове парк — лучше не найдешь. Надо лишь при¬
дать ему все, что положено для настоящего культурного
отдыха и развлечений. А стадион нужно строить, и хоро¬
шо бы его далеко за город не выносить. Подумайте. Но
имейте в виду — сейчас ни цемента, ни железа на это нам
никто не даст.
Тут-то и прозвучала мрачная реплика:
— Ну, это фантазия.
На что Сергей Миронович ответил:
— Без фантазии коммунизм не построишь. У нас она
скорее в нехватке, чем в избытке.
Отправившись на Елагин остров, Киров увидел рабо¬
тающий рефулер — плавучий трубопровод для углубления
выхода в залив.
182

— А нельзя ли чашу стадиона создать из песка, на¬
мыв его земснарядами на соседнем с Елагиным пустын¬
ном Крестовском острове? — предложил Киров.
Работник агитпропотдела Ленинградского обкома
ВКП(б), член партии с 1919 года, Александр Маркович
Дурмашкин так изложил в своих воспоминаниях дальней¬
шее развитие этой кировской «фантазии»:
«Архитекторы уже сделали предварительные расчеты
и несколько эскизов. Затем более месяца напряженной
работы зодчих — и основа проекта, а также макет ста¬
диона готовы.
Приходим к Кирову, кратко излагаем суть дела.
Сергей Миронович одобрил:
— Это же действительно здорово получается!
На другой день Киров вместе с председателем Ленсо¬
вета И. Ф. Кодацким и председателем облсовпрофа
П. А. Алексеевым внимательно изучали макет стадиона,
вникая в подробные объяснения архитектора А. С. Ни¬
кольского. Киров по-юношески увлекся, но сразу перевел
разговор на практические рельсы. Обращаясь ко мне, он
сказал:
— Ну, езжай в ВЦСПС, добивайся денег.
В тот же год начали работать у Крестовского острова
рефулеры...»
Местом для парка называли Удельную, Озерки, Сос-
повку и т. д. Обсуждения были горячие. В итоге согласи¬
лись с предложением Сергея Мироновича построить парк
па островах. Речь шла о трех островах: Елагином — как
парке первой очереди, уже почти готовом по своим при¬
родным данным, затем Каменном острове с его домами
отдыха и Крестовском острове с предлагаемым на нем
стадионом.
Первый вариант проекта архитекторам пришлось пе¬
ределывать: они ухитрились насадить чуть ли не на каж¬
дом шагу культурно-просветительные «объекты».
— Отдых и веселье, а никак не учеба в парке,— таков
был смысл замечаний Кирова. Он хотел, чтобы каждый
ленинградец имел возможность отдохнуть на пляже и на
лужайке, покататься на лодке, послушать музыку, вос¬
пользоваться забавным аттракционом.
Открытие первого летнего сезона на Елагином остро¬
ве состоялось 18 мая 1933 года. Тогдашний заместитель
директора Центрального парка культуры и отдыха
А.	И. Левин так запомнил этот день:
183

«Сергей Миронович обещал приехать на праздник.
Мы были уверены, что он подъедет со стороны Каменно¬
го острова. Там его ожидали работники парка.
Однако о прибытии Кирова мы узнали лишь тогда,
когда он уже подошел к Масляному лугу. Первыми заме¬
тили его ребята. С криками: «Киров, к нам приехал Ки¬
ров» — ребята окружили Сергея Мироновича плотным
кольцом...»
Детей Киров называл цветами социализма.
В Ленинграде на улице Чайковского открылся в
1932 году первый в стране Дом художественного воспи¬
тания детей. Кирову принадлежала также инициатива
создания школы-десятилетки при консерватории, школы
одаренных детей при Академии художеств, Дома детско¬
го литературного творчества, директором которого стал
С.	Я. Маршак. (Заметим, что в следующем, 1934 году в
смотре юных дарований участвовало 36 тысяч детей.) Осо¬
бенно важным считал Сергей Миронович выявление спо¬
собных детей из рабочих семей. К тому времени немногие
дети рабочих обучались, к примеру, игре на скрипке, па
рояле.
Так что дети, первыми увидевшие Кирова, хорошо зна¬
ли его. В тот день, 18 мая 1933 года, он подъехал к треть¬
ему Елагину мосту со стороны Старой Деревни, оставил
там машину, дошел пешком до Масляного луга и неожи¬
данно появился у трибуны в разгар выдачи премий. Каж¬
дый из ребят норовил показать Сергею Мироновичу свой
приз, и он с неподдельным интересом разглядывал подар¬
ки, расспрашивал об учебе и планах на лето. Участницы
этой встречи школьницы Тася Шеблыкина и Маруся Са¬
довая вспоминали в 1935 году:
«Когда кончилась торжественная часть, мы пошли гу¬
лять. Сергей Миронович присоединился к нам. Около
пего собралось ребят двадцать. Там были Коля Иванов
из 25-й школы и еще один мальчик. Киров их обнял.
Мы его обступили и ходили вместе с ним, разговаривали.
Спрашивал он, как мы учимся, как закончили учеб¬
ный год, как будем жить в лагерях и как бы мы хотели
жить.
У одного мальчика лет десяти из 1-й образцовой шко¬
лы Сергей Миронович спросил:
— Кем ты хочешь быть?
А он сказал:
— Буду профессором математики.
184

Сергей Миронович засмеялся: ему, как видно, это по¬
нравилось. Многие сказали, что хотят быть летчиками.
После катания на лодках мы опять встретились с Ки¬
ровым. Сергей Миронович вместе с нами дошел до трам¬
вая. Взрослых ребят было поменьше, маленьких больше.
Они все хотели стоять рядом с Кировым, а Киров то с
одним пойдет вперед, то с другим. Он даже в трамвае с
нами поехал, для того чтобы провести больше времени с
ребятами».
Был на том празднике и Володя Матусов, ставший
впоследствии известным артистом. Тогда ему было семь
лет, и на конкурсе юных дарований Володя подражал зву¬
кам пилы, лаю собаки и мяуканью кошек.
«Киров сидел в третьем ряду вместе с другими взрос¬
лыми, слушал меня и очень смеялся,— вспоминал Воло¬
дя Матусов в 1935 году.— А дядя Чудов так хохотал, ког¬
да я изображал собачью семью, что от смеха даже ушел
из зала.
В перерыве дядя Киров подошел ко мне и посадил к
себе на колени.
— Как же ты научился, Володя, расскажи?
Я рассказал, что мы живем в Детском Селе, я каждый
день слышу, как гудят паровозы, как стучат колеса, как
пищат цыплята и лают собаки. Мне захотелось подра¬
жать. Я попробовал — и получилось.
Тогда Киров начал расспрашивать, как мы живем.
Я говорю:
— Живем ничего, только комната небольшая, а нас
шесть человек. У меня маленькие братишки и сестричка.
Вот Рита слушает, как у соседей поет радио, а потом са¬
ма поет. Ее спрашивают, что ты поешь, а она говорит:
«Индийского гостя». А другой брат, Алик, рисует.
А дядя Киров говорит:
— Я помогу найти квартиру побольше. Хочешь, бу¬
дем жить вместе, на одной лестнице?
Я говорю:
— Хочу.
— Ну ладно,— говорит дядя Киров,— я тебе устрою
такую квартиру, где ты будешь заниматься и будут теле¬
фон и ванна.
Он был в летнем расстегнутом плаще и в фуражке за¬
щитного цвета. Из-под плаща виднелась гимнастерка».
Вот что осталось в памяти мальчика Володи Матусова.
Многодетная семья Матусовых получила квартиру в том
185

доме, где жил Сергей Миронович. Мать Володи, Марга¬
рита Семеновна, на всю жизнь запомнила кировский
взгляд и морщинку вместо ямочки на подбородке. Запом¬
нила, как он сажал ее первенца на колени, щупал худень¬
кие детские руки и все интересовался, как Володя пита¬
ется, а тот отвечал: «Нас очень хорошо накормили за ку¬
лисами».
Медленно обходя в тот майский день парк от дворца
до стрелки, Киров внимательно осматривал вековые де¬
ревья, справляясь у директора Центрального парка:
— А вы подсаживаете молодняк? Ведь старые деревья
могут рухнуть.
— Молодняк подсаживаем очень слабо,— признавался
директор.
— Люди, которые посадили эти деревья,—говорил
Сергей Миронович,— думали не только о себе, но и о нас
с вами. Надо и нам подумать о тех, кто будет после
нас...
Столь же неожиданно появился в тот день Сергей Ми¬
ронович Киров и на Крестовском острове, на строящемся
стадионе. Встретил его архитектор — автор проекта Алек¬
сандр Сергеевич Никольский.
— Я голодный,— признался ему Киров,— нельзя ли у
вас пообедать?
— В столовой для рабочих остался один суп,— рас¬
терянно отвечал архитектор.— Да и тот не очень хо¬
роший.
— Надо лучше кормить рабочих,— Киров попросил
дать ему суп...
Он с интересом осматривал постройку. Образующий
главную основу стадиона насыпной холм из песка,
намытого из отмелей Невы, достигал в некоторых ме¬
стах высоты в 10 метров. Окончательная его высота —
16 метров.
Работа здесь кипела. Вот каталь в красной рубахе на¬
выпуск подвозит на тачке песок для бетона.
— Много вас? — спрашивает у него Сергей Миро¬
нович.
— До тыщи наберется. В две смены дуем.
— Сезонники?
— Всякие есть... И постоянный кадр, и сезонники.
Широко развернувшаяся стройка как губка впитывает
в себя поток прибывающих из деревень крестьян.
Что же тянет сезонников в город? Заработок?
186

— Нам бы хоть краешком грамоту зацепить. Малость
в событиях научиться разбираться. Что и к чему... Пока
в деревню дойдет — состаришься.
У широкого фанерного листа, распластанного на сте¬
не, снуют рабочие. Одни — на смену, другие — в барак.
Толкотня, шум Кирова не смущают. У него «свойский»
характер, при нем можно выговориться не стесняясь.
— Вань! Мы-то дунули вчерась не хуже как на бетоне.
Сто тридцать с хвостиком.
— А Стрелков?
— Отстал малость...
— Что «отстал», что «отстал»?!—возмущается, види¬
мо, сам Стрелков.— Сколько раз говорено: закрепите тач¬
ки. На ладонях же эту грязь не перетаскаешь.
— У нас вчерась тоже тачки сперли.
— Вот и простаиваем. А ты — «отстал, отстал»...
На щите — длинная «молния». Кто-то вслух читает:
«Всем! Всем! Всем!
В четыре часа дня начнется карнавальное шествие —
похороны срывщиков стройфинплана. Участники изобра¬
жают: попа, вредителя, кулака, пьяницу, прогульщика,
лодыря, летуна, рвача, картежника. В карнавале исполь¬
зованы: трактор, сирена, шумовые инструменты. Будут
показаны «орудия производства» позорных героев. Похо¬
ронная процессия закончится у конторы митингом».
Киров сиял ребячьей улыбкой.
— Это же грандиозное сооружение! — говорил он, вы¬
слушивая рассказ Никольского о своем детище: единст¬
венная в мире постройка, рядом вода и песок, холм будет
виден издалека...— А нельзя ли сделать в натуре кусок
стадиона, тот его элемент, который будет просматривать¬
ся, скажем, со стрелки Елагина острова? — предложил
Сергей Миронович.—Чтобы люди ясно представили себе,
как это будет выглядеть.
«Как он удивительно быстро и правильно все воспри¬
нимает»,— восхищался про себя архитектор Никольский.
А Киров продолжал:
— Сделайте не окончательно, а временно, хотя бы из
дерева и фанеры, но в проектных габаритах, включая и
отрезок проектируемой наверху галереи.
«Ведь вопросы садово-парковой архитектуры новы для
него, а как легко и просто секретарь обкома разбирается
в этом и верно судит: трудно ведь представить простран¬
ственную композицию гигантского стадиона и необходимо
187

проверить в натуре, так ли получается, как представляешь
себе по проекту»,— размышляя, Никольский соглашался
с Кировым, потому что еще до его приезда предлагал для
проверки своих архитектурных замыслов довести основ¬
ную насыпь холма на отрезке 30—40 метров до проект¬
ных отметок и действительно сделать из дерева и фане¬
ры на насыпи элемент венчающей галереи. Чтобы прове¬
рить уклоны наружных лестниц, видимость галереи с раз¬
ных точек зрения, уяснить общее впечатление от стадио¬
на как при подходе к нему, так и находясь на самой на¬
сыпи.
— Что же вам ответили ваши заказчики? — спросил
архитектора Киров.
— «Это ненужное расходование средств,—сказали.
И добавили: — Если ты профессор, то должен знать, как
это будет выглядеть».
Отвечал Никольский с улыбкой, радуясь, что его мыс¬
ли и желания совпали с мыслями и желаниями Сергея
Мироновича.
— Составьте смету и пришлите мне на рассмотре¬
ние,— посоветовал Киров архитектору, воскликнув еще
раз: — Это же грандиозное сооружение! Оно останется для
наших потомков!—Сергей Миронович еще не остыл от
ребячьих взглядов.— Эти восьми-, двенадцатилетние на¬
ши потомочки, которые не знают, что такое голодовка,
эксплуатация, варварство, они шагнут в широкую, воль¬
ную, культурную жизнь с такими требованиями, которые
нам с вами не снились. Они растут быстро, и это совершен¬
но естественно. Разве ж не любопытно взглянуть на ваш
проект их глазами?!
Глава двадцать третья
23 ноября 1933 года
Всю свою работу Киров строил в тесной, глубокой свя¬
зи с людьми, с их повседневными нуждами.
Секретарь Петроградского райкома партии С. М. Собо¬
лев, которого Киров знал еще по работе в Азербайджане,
запомнил такой эпизод, вошедший в книгу «Наш Миро-
ныч».
Как-то вечером в субботу Сергей Миронович зашел к
нему на квартиру, спрашивает:
188

— Ты давно в бане не был?
— Давненько,— смутился тот.— Дома ванная.
— Тогда пойдем туда вместе. Попаримся.
Пошли. Издалека уже был заметен хвост очереди.
А тут и касса прекратила продажу билетов: гардероб пе¬
реполнен. Киров и Соболев встали в очередь. Выстояли.
Купили билеты, разделись. В предбанном зале не оказа¬
лось свободных шкафов. Опять выстояли положенное.
— Ну, теперь помоемся,— смеется Мироныч.
Не тут-то было: очередь за тазами в холодном пред¬
баннике.
Наконец, тазы в руках, бегом в мыльню. И здесь по¬
стоять в очереди пришлось из-за перебоев с подачей го¬
рячей воды. Ну а парная по случаю ремонта оказалась
закрытой.
— Ну как, товарищ секретарь райкома, славно помы¬
лись? — спрашивал Сергей Миронович Соболева, выходя
из бани.
«Такая баня с Миронычем,— вспоминал позже Собо¬
лев,— была крепче всяких резолюций».
Непримиримый враг самоуспокоенности, он в каждом
из ленинградских руководителей воспитывал большевист¬
скую тревогу за дело партии.
Инструктор обкома партии Н. Г. Федотов писал в
1935 году:
«Бывало, встретишь Мироныча в коридоре Смольного,
поздороваешься и норовишь мимо проскочить. Не тут-то
было. Остановит.
— Здравствуй. Ну как дела? Как торговля идет?
(Я был тогда инструктором по рабочему снабжению.) Ка¬
кие цены на вольном рынке? Почем хлеб? Картофель?
Мясо? Как идет завоз продовольствия в Ленинград?
И отвечай. Отвечай конкретно на каждый вопрос. А за
ответом опять вопрос. Если чего не знаешь — созпайся
прямо, не импровизируй. Мироныч терпеть не мог лжи и
очковтирательства. Он сам ведь был живым воплощением
большевистской правды...»
Киров органически не переносил любых проявлений
бюрократизма, черствости, пренебрежения интересами
людей.
— Сплошь и рядом в наших пекарнях, в особенности
теперь, когда качество муки неважное, хлеб пекут такой,
что хочется вымазать физиономию того, кто печет этот
хлеб...
189

И корил Киров по-своему, без докучливого накачива¬
ния, взывая к высочайшей ответственности:
— Если мы действительно делаем революцию, то
и здесь мы должны ставить дело на научные, новые
рельсы.
Человек действия, он эти практические «рельсы» умел
разглядеть:
— Посмотрите на новую фабрику хлебопечения в Во¬
лодарском районе. Кто не бывал там, не пожалейте вос¬
кресенья и съездите посмотреть. Замечательная штука!
Ведь это настоящая индустрия. Там хлебопечение идет
под руководством просвещенных инженеров. Из той же
муки, которую все ругают, там пекут замечательный хлеб.
Сделан он по-настоящему: там не пригорает, никакого
закала не получается. Одним словом, все на ять.
Лодырям и головотяпам Киров умел задавать разнос.
Работникам секретариата запомнилось заседание, на ко¬
тором рассматривался вопрос о снабжении Ленинграда
овощами. Докладчикам об их выступлении обычно сооб¬
щалось за два-три дня. Как-то раз ответственный това¬
рищ был предупрежден накануне и заявил:
— Аппарат горкома плохо работает, Сергей Мироно¬
вич. Я только вчера получил извещение. Не было време¬
ни продумать этот вопрос.
Сказал и сел, убежденный в своей правоте. Тогда встал
Сергей Миронович. Оперся о стол в напряженном молча¬
нии. «Сейчас разразится гром»,— подумали те, кто знал
Кирова хорошо.
— Вам стало известно о докладе вчера, и вы не успе¬
ли подготовиться? — переспросил Киров.— К чему вы не
успели подготовиться? Вы думали, что нам нужны от вас
какие-то философские изыскания?.. Нет, мы желаем знать,
что вы сделали для обеспечения ленинградцев свежими
овощами! Что вы для этого сделали? Каковы результаты
работы организации, которой вы руководите?.. К таким
вопросам хорошему и добросовестному работнику гото¬
виться загодя не нужно. Вы обязаны рассказать об этом
даже в том случае, если разбудить вас среди ночи. А вы
осмеливаетесь говорить здесь, что вам суток не хватило
па подготовку. Это безобразие! Вам надо за это записать
выговор!..
Не любил Сергей Миронович и лишних бумаг. Если
в ответ на какое-нибудь задание работник отвечал: «Хоро¬
шо, я вам напишу докладную»,— Киров предупреждал:
190

— Нет, вы уж зря бумаги и времени не тратьте. Когда
выполните мое поручение, просто зайдите и расскажите,
что вы сделали. На бумаге-то писать все можно.
Стараясь, чтобы человек не чувствовал себя обижен¬
ным после резкой критики, Сергей Миронович при встре¬
че улыбнется и спросит:
— Ну что, попало вам вчера от меня?
И это внимание, искреннее товарищеское участие по¬
могали исправлять ошибки лучше всяких проработок.
Будучи спокойным, ровным, выдержанным человеком,
очень доброжелательным и тактичным в отношениях с
людьми, Киров возмущался, негодовал, безжалостно иро¬
низировал, когда сталкивался с чинушами, бюрократами,
наделенными властью.
— Почему, если мы за границей покупаем машину,
то платим в срок, а когда диктатуре пролетариата даем
обещание выполнить план и не выполняем к сроку, то
считаем это мелкой промашкой?! Это никуда не годится,—
так считал Киров и доказывал свою правоту веским аргу¬
ментом: — Если ты большевик, если по-настоящему при¬
нимаешь Программу и наш Устав, так соблаговоли без
всяких оговорок выполнить то, за что взялся.
Высокой ответственности за порученное дело требо¬
вала и «горячая», по мнению Кирова, международная об¬
становка и на Востоке, и на Западе. В Германии пришел
к власти Гитлер.
Внешнее положение страны в первую очередь опреде¬
ляется ее внутренними успехами, так считал Киров.
Во второй половине июля 1933 года С. М. Киров вместе
с И. В. Сталиным и К. Е. Ворошиловым, приехавшими в
Ленинград, знакомится с работой Беломорско-Балтийско¬
го канала. Они посетили Мурманский порт и бухту Поляр¬
ную в Мурманском заливе. На обратном пути останови¬
лись на станции Апатиты. Их встретили там секретарь
Хибиногорского горкома партии Семячкин, председатель
исполкома Хрулев и управляющий трестом Кондриков.
Доложили: край осваивается успешно, в Хибиногорске уже
42 тысячи жителей, есть кинотеатр, библиотека, рабочий
университет, консерватория и техникум, школы, детские
ясли, дом отдыха горняков, аптеки, горбольница. Вошла
в строй вторая обогатительная фабрика, пущен фосфорный
завод, строится нефелиновая фабрика. Этот год стал для
хибинцев первым годом прибыльного, рентабельного хо¬
зяйствования. Кондриков рассказывал руководителям пар¬
191

тии и правительства о только что построенном в Хибинах
кислородном заводе:
— Германия перешла на кислород. Вообще говоря,
взрывные работы на аммонале дешевле, но аммонал — это
продукция, необходимая в случае возможной войны. Мо¬
жет быть, завтра никакого аммонала не будет. Золото тут
затрачено нами не зря. Сегодня нужно готовиться на бу¬
дущее.
Ворошилов соглашался с мнением треста.
Киров радовался: Ленинград получал собственную ме¬
таллургическую базу...
«В сплошной лихорадке буден» крепчал организатор¬
ский талант Сергея Мироновича. Незначительных дел он
не знал. Он вникал во все детали многочисленных строек
города. Деревянная петровская канализация наконец-то
заменялась железобетонной. Благоустраивались сады и
парки, облицовывались гранитом набережные знамени¬
тых каналов. В Колтушах для академика И. П. Павлова
возводился Институт экспериментальной медицины —
научный городок по существу. Строился мясокомбинат
на Средней Рогатке, у обочины Московского шоссе.
Охту и Невскую заставу соединил арочный Володарский
мост.
Сергей Миронович бывал на этих и других построй¬
ках, поторапливал. Автор проекта и строитель Володар¬
ского моста профессор Г. П. Передерий писал о С. М. Ки¬
рове в 1935 году: «Мы никогда не чувствовали, что перед
нами могущественный человек, облеченный властью. Нет,
мы видели в Кирове своего товарища...»
Было принято решение ЦК и СНК о реконструкции
Ленинграда, но Сергея Мироновича огорчала архитектур¬
ная «бедность» новостроек в сравнении с пышным богат¬
ством фасадов центральной части города и загородных
дворцов.
Когда весь город занялся коммунальным хозяйством,
проблем прибавилось.
— Раньше нам казалось,— говорил он,— вот дизель в
две тысячи лошадиных сил построить — это требует гра¬
мотности, тут, мол, нужны расчеты, сопротивление ма¬
териалов, высокое качество и прочее. А жилой дом по¬
строить или какую-то там водопроводную станцию —
это чепуха, пустяк. Подумаешь, удивил! Вот блюминг —
это да, трактор — это подвиг, а канализация — ерунда!..
Не нужно сравнивать, что труднее, что легче. Жйлище,
192

водопровод, трамвай, какое угодно строительство, если
делать по-человечески, не на один день, а капитально да
поприятнее для глаза,— тут нужны н кадры, и опыт,
и овладение техникой, а главное — совесть.
Подвергал он резкой критике и ведомственную несо¬
гласованность в строительной промышленности:
— В районе Колпина три районных жилсоюза решили
строить кирпичные заводы. Один союз построил за год гер¬
манскую печь, но не успел возвести трубу. Другой союз
сумел отремонтировать свою трубу, но не сумел одолеть
саму печь. А третий — не построил ни трубы, ни печки,
но зато сделал жилой дом для рабочих-кирпичников.—
В ответ на смех в зале собрания Сергей Миронович не без
горечи продолжал: — Вот вы смеетесь, а получается на
деле, что если бы действовали законы простой арифмети¬
ки — имеется печь, имеется труба, имеется жилье,— то
получился бы уже сегодня кирпичный завод. А вот если
действовать порознь, как наши жилсоюзы, то не будет ни
кирпича, ни жилья, ни печей.
Киров заботился о придании Ленинграду прекрасного
внешнего вида:
— Все эти зеленые насаждения, трава имеют громад¬
ное значение не только для глаза,— уточнял он не раз,—
но и для нашего социалистического здоровья.
Он радовался, когда люди горели на работе, когда дело
у них шло хорошо, слаженно, и печалился, когда бывало
наоборот. При общении с Кировым по глазам можно было
определить, согласен он с тобой или нет. Если он в угол
смотрит, значит, не нравится что-то Сергею Мироновичу.
Но он не прерывал никого, давал высказаться до конца и
правому и виноватому. Ни властности, ни превосходства
не чувствовали в нем собеседники.
Не любил лишь, когда ему говорили неправду. Про од¬
ного директора завода сказал Ивану Газе, секретарю гор¬
кома:
— Он способен сказать неправду. Ты возьми его под
сомнение.
А что же он ценил в людях больше всего? Огонь пар¬
тийной страсти, большевистскую напористость. Ненавидел
расхлябанность, обломовщину, инертность. Если же заме¬
чал, что человек хочет честно работать, бороться за пар¬
тийную линию, Киров говорил:
— Помогите этому товарищу, присмотрите за ним, это
как будто бы настоящий человек, целеустремленный. Если
193

учебы не хватает, можно подучить. Учеба — дело на¬
живное.
Целеустремленность — это Киров ценил в людях пре¬
выше всего. Значит, цельный человек!
Секретари райкомов партии И. Алексеев, П. Сморо¬
дин, С. Соболев свидетельствуют в своих воспоминаниях:
Киров знал сотни низовых работников на заводах. Когда
обсуждались кандидатуры путиловцев, представляемых к
награде за победы в тракторостроении, Сергей Миронович
по памяти перебирал и давал характеристики десяткам
людей, не только руководителям цехов, участков, по и ря¬
довым рабочим.
Сохранились короткие диалоги рабочих с Кировым.
Вот Сергей Миронович замечает бракованную деталь, со¬
гнутый напильник.
— Металл не позволяет,— объясняет ему мастеровой
свой грех, трогает обвислые, тяжелые от пота усы.
— Ну а честь? — вопрошает секретарь обкома.
— Вот тут не думал,— чешет затылок пожилой ра¬
бочий.
— Значит, можно! — подхватывает Сергей Миронович,
обращаясь к другим слесарям.— Если мы безошибочно
выберем сталь, дадим нормальную закалку, поставим хо¬
рошее зубило, уверяю вас, такой напильник не согнется.—
И далее: — Дядя за нас социализм строить не будет. Что¬
бы его построить, нужна хорошая, качественная продук¬
ция. Вон Карасев на «Путиловце» организовал бригаду,
там чувствуют, что, если ты плохо сделал, клеймо падет
на всех. Стараются поэтому сделать хорошо. Бригада под¬
нимает сознательность рабочего...
От проходящего по цеху Кирова можно было услы¬
шать:
— Ну, как живем, как дышим, старина? Не пора по¬
думать о покое?
— Не обижай, Мироныч,— отвечал кадровый производ¬
ственник, сам помышлявший о пенсии.— За работой я еще
годков пятнадцать проживу.
— Смотри, Митрич, свидетели есть.— Так он мог обод¬
рить и обрадовать своим вниманием многих.
Но Сергей Миронович своим тонким чутьем умел по¬
чувствовать враждебность, консервативное отношение к
новому делу. С. Баранов, старший инженер центральной
лаборатории «Красного путиловца», был приглашен Киро¬
вым на один завод, где не ладилось новое производство.
194

«Я указал начальнику цеха и мастеру на ряд неполадок,
которые легко могли быть устранены,— вспоминал в 1935
году С. Баранов.— Мастер не согласился со мной и долго
спорил».
Когда они вышли из цеха, Сергей Миронович произнес:
— Выгнать его надо.
Баранов с удивлением взглянул на Кирова и не узнал:
лицо нахмурено, губы сжаты.
— Вы слышали, как он разговаривает? — объяснял
свою реплику секретарь обкома.— Разве так говорят с
людьми, которые приходят на помощь?..
Когда путиловскому инженеру Баранову, сочувствую¬
щему ВКП(б), за его выдающуюся работу по качествен¬
ным сталям вручали орден Ленина, то присутствующий
при вручении Сталин спросил его:
— Кто вам помогал?
— Больше всех и лучше всех помогал мне товарищ
Киров,— ответил инженер...
Гигантская деловая нагрузка сказывалась на здоровье
Кирова. Крепко сколоченный, жизнерадостный человек
зачастую не мог нормально спать по ночам. Лечащий врач
профессор Г. Ф. Ланг считал, что нервное раздражение,
боли в сердце, бессонница — результат переутомления. На
курорт Сергей Миронович ехать отказался, в больницу не
ложится. Чудов и Кодацкий с трудом уговорили его в кон¬
це ноября 1933 года недельку-другую (с 23 ноября) отдох¬
нуть в Толмачеве, под Лугой. Киров распорядился: ника¬
ких врачей, медицинского надзора и процедур, прямой
провод со Смольным и ежедневная почта, считал, что от¬
дых на свежем воздухе и некоторое сокращение напря¬
женнейшей работы восстановят здоровье.
ЦК рекомендовал лечение. Как перехитрить Миро-
ныча?
Врач-терапевт профессор Виктор Александрович
Вальдман поселился в пустом деревянном здании дома
отдыха «Крутой берег» за день до прибытия Сергея Ми¬
роновича.
23 ноября 1933 года чуть свет Киров помчался на охо¬
ту. В лесу тихо, слышен малейший шорох. Чист белый
снег. Указательный палец тянется к спусковому курку.
Но никакого зверька, даже ворона не прошуршит пад го¬
ловой.
195

С охоты Киров вернулся мрачный. А тут еще, как на¬
рочно, безлюдье в доме. Помог уборщице пилить и колоть
дрова. Расспросил повара про его жизнь, семью.
И тут Сергей Миронович увидел свет в окне малень¬
кого домика, стоявшего в стороне от дороги.
— Интересно, кто там живет?
— Зайдем и узнаем,— сказала Мария Львовна.
«Узнав, что по соседству есть еще отдыхающий, Сергей
Миронович и Мария Львовна пришли ко мне вечером с
визитом,— рассказывал В. А. Вальдман.— «Мы узнали,
что вы здесь отдыхаете, и пришли познакомиться»,—ска¬
зал Сергей Миронович, протягивая мне руку. Сразу же
завязался непринужденный разговор. Я сказал, что явля¬
юсь медицинским работником и приехал сюда писать спе¬
циальную статью. Киров сейчас же заинтересовался те¬
мой статьи, начал расспрашивать о моих предыдущих ра¬
ботах, просматривать медицинские книги, лежащие на
столе, в частности, мою популярную брошюру, которую я
сознательно положил на видном месте. Брошюра называ¬
лась «Что должен знать сердечный больной». Сергей Ми¬
ронович этой брошюрой заинтересовался и попросил у ме¬
ня ее почитать».
Расчет на общительность, откровенность и любозна¬
тельность Кирова оказался совершенно точным. Прочитав
брошюру, он одобрил ее, сделав несколько замечаний:
— Есть мрачные места, Виктор Александрович, кото¬
рые могут действовать на больных угнетающе.
Вальдман согласился изменить их в следующем из¬
дании.
В завязавшейся медицинской беседе Сергей Мироно¬
вич пожаловался и на свое сердце: беспокоят в последнее
время перебои, затрудняют ходьбу, мешают работать.
«Я предложил осмотреть его,— продолжал воспомина¬
ния профессор.— Оказалось, что органического заболева¬
ния сердца у Кирова нет. Тревожившие его явления — это
результат сильного переутомления. Применение лекарств
при таком характере заболевания я считал излишним и
посоветовал использовать физические методы лечения:
спорт и ванны».
Принимая кислородно-соленые ванны и вынужденный
некоторое время находиться без движения, лежать, Сер¬
гей Миронович расспрашивал доктора о работе врачей,
состоянии больниц, подробно интересовался учебными
планами медицинских вузов и техникумов. Киров не мог
196

быть пассивным слушателем. Советовал, выдвигал новые
положения, подвергал многое критике. Зажигательно го¬
ворил:
— У нас имеются все предпосылки для продления че¬
ловеческой жизни, для увеличения работоспособности че¬
ловека.
Не умевший кататься на коньках, Сергей Миронович
очень быстро вошел во вкус и даже придумал свой метод
учебы: катался с метлой в руках, сохраняя при ее по¬
мощи равновесие и опираясь на нее в критические ми¬
нуты.
Дня через три, по свидетельству Вальдмана, метла ему
уже не требовалась.
— Теперь могу ехать на состязания в Норвегию,— шу¬
тил он.
С каким удовольствием Сергей Миронович занимался
физической работой. Так, в морозный вечер Киров собрал
несколько работников дома отдыха. Раздобыли пожарную
машину, провели к реке шланг и начали заливать каток.
Однако машина оказалась негодной. Сергей Миронович
возмущался: как же будет во время пожара?! Дальше за¬
ливали ведрами. Киров опережал всех. Он с азартом стро¬
ил и снежную гору, поливал ее, трамбовал.
В те зимние дни носил Сергей Миронович валенки с
заплатами, сделанными руками Марии Львовны. Когда
ходивший в новых бурках доктор Вальдман позвонил в
Ленинград и попросил прислать бурки и для Сергея Ми¬
роновича, тот от них отказался:
— Бурки замечательные, но мои валенки еще крепкие
и теплые, других не надо.
«Жили Сергей Миронович и Мария Львовна необы¬
чайно скромно,— замечает В. А. Вальдман.— Мария
Львовна выполняла работу секретаря, разыскивала необ¬
ходимые ему материалы и справки, засиживалась вместе
с ним до глубокой ночи. Сергей Миронович относился к
жене с трогательной заботой. Когда Мария Львовна по
какому-нибудь делу уезжала из Толмачева в Ленинград,
он сам встречал ее на станции, сам правил лошадью».
Этот отдых украсила еще и зимняя рыбалка. Сергей
Миронович однажды увидел, что в проруби кто-то ловит
рыбу: вставляет жерди с насадкой в лунки.
В Луге на базаре наживка нашлась. Приходили (Ки¬
ров, конечно, уже догадался, что доктор Вальдман не
случайно попал в Толмачево одповременно с ним, по,
197

обладая исключительным тактом, никогда ему об этом
не говорил) рано утром, пробивали лед и выбирали нали¬
мов, ели жареную налимью печенку.
— Зимний отдых полезен не меньше, чем летний,—
говорил Сергей Миронович.— Правильно было бы работ¬
никам дробить срок отпуска так, чтобы около двух не¬
дель отдыхать и зимой.
А врач радовался одному: Киров вновь засыпал креп¬
ко, боли в области сердца у него прекратились.
Глава двадцать четвертая
31 января 1934 года
26 января 1934 года в Большом Кремлевском дворце
открылся XVII съезд партии, вошедший в историю нашей
страны как съезд победителей.
Киров выступал в прениях 31 января, после неболь¬
шого перерыва. Когда председательствующий на заседа¬
нии Постышев объявил: «Заседание съезда возобновляет¬
ся. Слово имеет товарищ Киров»,— под сводами зала раз¬
дались аплодисменты.
В стенографическом отчете записано: «Бурные, про¬
должительные аплодисменты. Все встают. Овация всего
зала».
Киров спокойно смотрел в зал, плотно опершись о края
трибуны. Говорил, как всегда, просто, не заглядывая в те¬
зисы, как бы делясь своими мыслями с делегатами съезда.
Речь его была наполнена глубокой уверенностью, в голо¬
се звучала нескрываемая душевная радость:
«Возможность построения социализма в одной стра¬
не — формула сама по себе очень короткая, и теперь она
в рядах партии не вызывает ни в ком никаких сомне¬
ний... Этот вопрос решен для нас... не только теоретиче¬
ски, но и практически».
Под крики «Правильно!» Киров предложил «принять
к исполнению как партийный закон все положения и вы¬
воды отчетного доклада товарища Сталина», чтобы даль¬
ше укреплять и умножать социалистическую стройку.
Зал слушал оратора без всякого напряжения. Интерес
всеобщий, на лицах улыбки. Бывших лидеров правой и
троцкистской оппозиции Киров именует обозниками:
«...вместо того чтобы сражаться в рядах основных бойцов,
198

они то поодиночке, то целыми группами, даже из руково¬
дящих рядов, иногда либо ныряли в сторону, либо при¬
отставали, либо скрывались в обозе или еще где-нибудь,
несмотря на то, что по физическим достаткам им было
место в передовой линии огня».
Определив социалистическое наступление за послед¬
ние три с половиной года, прошедшие после XVI съезда
ВКП(б), как решительный бой и назвав миллионы рабо¬
чих и крестьян во главе с ленинской партией «нашей ве¬
ликой коммунистической армией», оратор выставил обоз¬
ников в чрезвычайно неприглядном виде:
— Вот возьмите Бухарина, например. По-моему, пел
как будто бы по нотам, а голос не тот. Я уже не говорю
о Рыкове, о Томском. Тут даже и мелодия другая. И в тон
не попадают, и в шаг не поспевают. И я по-человече¬
ски должен сказать, что это не так просто. Надо войти
в положение лю^ей, которые целые годы, решающие
годы напряженнейшей борьбы партии и рабочего класса
сидели в обозе. Им очень трудно стать на партийные по¬
зиции.
Киров подчеркнул опасность отдельных колеблющих¬
ся групп, звеньев и группочек: противник, как на войне
и случается, начинает строить свои расчеты на «обозные»
элементы.
— И вот представьте себе картину,— обращается к де¬
легатам съезда Сергей Миронович.— После того как армия
одержала решающие победы над врагом — основные по¬
зиции заняты; война еще не кончилась, далеко не кончи¬
лась, но наступило нечто вроде победной передышки, ес¬
ли можно так выразиться,— и вот вся великая победонос¬
ная рать бойцов поет могучую победную песню. И в это
время что остается делать всем тем, которые до сегодняш¬
него дня были в обозе? — Киров под аплодисменты и смех
так ответил на собственный вопрос: — Они, выходит, пы¬
таются тоже вклиниться в это общее торжество, пробуют
в ногу пойти, под одну музыку, поддержать этот наш
подъем. Но как они ни стараются — не выходит и не по¬
лучается.
Сергей Миронович в этой части своей речи сделал не¬
обходимый вывод: борьба не кончилась, борьба продолжа¬
ется. Хотя разбитые оппозиционеры пытаются всячески
подладиться к успехам страны, нужно и впредь беречь
чистоту и неприкосновенность генеральной линии нашей
партии.
199

Второй раздел в его тезисах был озаглавлен четырьмя
словами: «Город Ленина выдержал экзамен». Киров пред¬
лагал отказаться от деления промышленных районов стра¬
ны на старые и новые:
— У нас, например, ленинградские рабочие говорят,
что в Ленинграде остались старыми только славные рево¬
люционные традиции петербургских рабочих, все осталь¬
ное стало новым.
Вспомнил он и о том, что как раз в эти дни исполни¬
лось ровно десять лет с того момента, когда Петроград
был переименован в Ленинград. Не утруждая слушателей
цифрами, Сергей Миронович лишь подчеркнул, что за три
последние года основные фонды ленинградской промыш¬
ленности увеличены на 70 процентов. Удельный вес Ле¬
нинграда в валовой продукции СССР не уменьшился и
составляет 15 процентов. Это результат обновления ста¬
рых заводов, качественной стороны этого обновления,
«...потому что новые станки, которыми мы заменяем преж¬
ние станки, ничего общего со старыми станками не име¬
ют; те агрегаты, которые мы ставим сейчас, они коренным
образом отличаются от тех, которые были раньше».
«Больным местом» работы всей промышленности Сою¬
за Киров считал качество. Необходимость декрета о при¬
влечении к уголовной ответственности работников за пло¬
хое качество продукции Сергей Миронович с некоторой
оговоркой назвал позором для нашей работы.
— И заметьте, что у нас выходит,—говорил Киров
самокритично.— Есть продукция, которую мы вывозим за
границу. Например, мы в Ленинграде делаем машины на
экспорт, и не такие простые машины, но я вам должен
сказать, что, если нужно машину для заграницы, сделают
как следует, а когда для себя,— так совсем не то. На во¬
просы качества надо навалиться нам всем — и партийцам,
и хозяйственникам — самым безжалостным образом.
Говоря о других недостатках работы, Киров настаивал
на обязательном осуществлении лозунга самокритики:
— На самом деле, если плохо, если не годится, так где
же об этом говорить, как не в среде нашей партии?.. Это
только поможет исправить дело, и это предохранит пар¬
тию от опасности зазнайства... Под бурные аплодисменты
делегатов Сергей Миронович произнес крылатые слова:
— Успехи действительно у нас громадны. Черт его
внает, если по-человечески сказать, так хочется жить и
жить...
200

Выступление Кирова как бы подвело итоги пятиднев¬
ных прений на съезде.
В тот же день Сергею Мироновичу пришлось высту¬
пать еще раз, на Красной площади, с трибуны Мавзолея,
перед демонстрацией москвичей, по поручению ЦК и от
имени XVII съезда. Эта его короткая речь явилась гимном
партии, которую, по словам Кирова, «создал, выпестовал и
воспитал величайший из вождей, у могилы которого мы
собрались сегодня с вами».
В те дни исполнялось десять лет, как партия работала
без Ленина. Именно о Владимире Ильиче думал Киров,
говоря с Мавзолея о правильной, надежной и творческой
линии партии, линии построения социализма в нашей
стране.
Думать о Ленине для него означало то же, что раз¬
мышлять о жизни и борьбе русского пролетариата. Так
тесно переплелась вся личная жизнь Владимира Ильича
с судьбами рабочего класса.
Историю нашей партии Киров не отделял от истории
жизни и деятельности Владимира Ильича. Ленинское уме¬
ние предвидеть, огромная энергия и настойчивость, его
непримиримость в борьбе с оппортунизмом — вот что фор¬
мировало величайшую в мире партию. Ленин выполнил
гигантскую работу, и это был фундамент социалистическо¬
го строя. Руководящую руку Ильича Киров, выросший в
Коммунистической партии, чувствовал, по собственному
признанию, постоянно. И призывал сохранить в партии
душу Ильича как надежный, проверенный партийный ком¬
пас. Призывал проникнуться вдохновением вождя и воз¬
ненавидеть всеми фибрами души все, что порабощает и
оскорбляет человека...
Обычно, бывая в Москве, Киров останавливался у Сер¬
го Орджоникидзе. Утром Серго, до завтрака, уезжал на
вокзал: он обязательно сам встречал Кирыча. К их при¬
езду Зинаида Гавриловна, жена Орджоникидзе, готовила
завтрак, хотя Сергей Миронович по утрам выпивал обыч¬
но стакан черного кофе или крепкого азербайджанского
чая. На замечание о том, что до трех часов на пленуме не
будет перерыва, Киров отвечал:
— Я по утрам есть не привык и не хочу.
После трудового дня Серго ложился на кушетку в сто¬
ловой, а Сергей Миронович садился у него в ногах, и так
за разговором проводили час, другой, третий, пока Зинаи¬
да Гавриловна не начинала шуметь:
201

— Ну, близнецы, вас водой не разольешь. Пора спать,
ведь завтра в десять утра на заседание.
— Ну ладно, ладно, заворчала,— отговаривался на
правах гостя Сергей Миронович.— Дай еще десять минут
сроку.
В одном из писем жене Серго по этому поводу за¬
метил:
«Приезжал Кирыч, и мы отвели душу, благо, тебя не
было и некому было гнать спать».
В феврале 1934 года состоялся Пленум ЦК ВКП(б),
избранного XVII съездом. На нем Кирова назначили сек¬
ретарем ЦК ВКП(б), он стал членом Политбюро и Орг¬
бюро и одновременно исполнял свои обязанности в Ленин¬
граде.
После съезда на собрании актива в Ленинграде Киров
предложил сразу приступить к обсуждению вопросов
практического проведения в жизнь решений XVII съезда:
это позволит ленинградским большевикам проверить са¬
мих себя, насколько готовы к тому, чтобы без раскачки
приступить к реализации второго пятилетнего плана, ре¬
золюцию о котором принял съезд.
— Многие из нас не прониклись сознанием, что все,
что мы делаем,— это мы делаем для себя, для нашей ве¬
ликой коммунистической семьи,— говорил Киров на соб¬
рании актива. Его тревожило вот что: — Мы подчас отно¬
симся к миллионам, затрачиваемым нами, как к чужим
деньгам, которые приходят откуда-то со стороны, относим¬
ся к жилью, которое мы строим, как будто мы строим для
кого-то чужого. Мы не воспитали еще в каждом работни¬
ке великого чувства ответственности перед нашей социа¬
листической страной, перед нашей Родиной.
В этом сознании долга, ответственности и виделась
Кирову основа успешной работы.
26 марта 1934 года на пленуме горкома Киров продол¬
жил эту мысль:
— Можно знать наизусть азбуку коммунизма, но если
она у тебя не лежит в сердце,— ничего не выйдет, ты бу¬
дешь псаломщиком коммунизма, а не бойцом. Если
ты хочешь быть живым коммунистическим борцом, ты
должен со всей большевистской яростью ополчиться про¬
тив тех недостатков, которые тормозят наше строитель¬
ство.
202

В этих словах крылась тревога, высказанная Кировым
в речи на съезде, когда он говорил о политическом вос¬
питании рабочих масс: всегда ли понимает агитируемый
то, что ему говорят; как доводятся до рабочего и кол¬
хозника наши лозунги и решения? Это не последний
вопрос. От него в громадной степени зависят наши даль¬
нейшие успехи. Хорошо поставленные пропаганда и агита¬
ция основываются на развитии марксистско-ленинской
науки.
— Никаким другим способом этого дела не возь¬
мешь,— делился своими мыслями Киров.—Всякую нау¬
ку, в том числе и технику, и механику, мы должны подни¬
мать на такую высоту, которая недоступна капиталисти¬
ческим странам. Это совершенно верно. Скажем, наука
о сопротивлении материалов — это крайне необходимая
наука. Но мы ни на одну минуту не должны забывать,
что мы живем в такой обстановке, когда та наука, которая
изучает сопротивление противостоящих нам классов вну¬
три страны и за ее пределами,— эта наука должна зани¬
мать первое место.
На это нацеливал партийный актив ленинградской ор¬
ганизации Сергей Миронович Киров после съезда. У него
самого забот заметно прибавилось. Участились поездки в
Москву. Как секретарь ЦК, Киров ведал вопросами тяже¬
лой и лесной промышленности. Участились звонки по пря¬
мой кремлевской «вертушке»; Сталин работал и ночью.
Не убавлялось забот и в Ленинграде. Достроили ваго¬
норемонтный завод, он выпускал 350 трамвайных вагонов
в год. Вошла в эксплуатацию фабрика по очистке питье¬
вой воды. На ремонт домов правительство выделило Лен-
горисполкому 28 миллионов рублей. В 4 раза увеличили
число детских яслей. Город был весь в строительных лесах.
Киров мечтал о ленинградском метрополитене. Ленинград
первым в стране начал внедрять железобетонные конст¬
рукции — прообраз нынешнего индустриального метода
строительства.
Кирова любили, ему подражали. Авторитет его был не¬
обычайно высок. Когда правительственная комиссия по
организации помощи челюскинцам спешно заказывала ло¬
пасти для винта ледокола «Красин», Куйбышев позвонил
на Невский завод имени Ленина. Заказ был принят. Ди¬
ректор завода при определении срока работы заметил:
«Чтобы сделать модель лопасти даже в наисовременней¬
шей мастерской, потребуется не менее двух месяцев».
203

Куйбышев возразил: «Сергей Миронович на съезде пообе¬
щал, что ленинградские большевики отремонтируют ледо¬
кол «Красин» в один месяц».— «Раз Киров сказал, мы не
подведем»,— ответил директор.
«Красин» вышел из Кронштадта в Арктику на помощь
челюскинцам на пять дней раньше обозначенного прави¬
тельством срока.
Киров любил подгонять время, не терпел растраты его,
будто бы времени у нас избыток. Нет, убеждал, на самом
деле сроки очень ограниченны. Рассуждал так:
— Сплошь и рядом мы сидим и думаем, как бы то-то
сделать, а оказывается, что это где-то уже сделано давно
и мы напрасно ломаем свою бедную голову, вместо того
чтобы пойти и перенять то, что уже прекрасно приспособ¬
лено, все болезни изучены. А мы часто ленимся, с завода
на завод не ходим. Мы, мол, сами с усами. Как же я пойду
на другой завод, в другой город, чтобы поучиться?! Нет,
мы сидим у себя и пыхтим, совершенно зря тратим драго¬
ценное время.
Советовал почаще ездить за границу и повнимательнее
глядеть, что там делается. Сам регулярно просматривал
десятки журналов по зарубежной технике.
— Не мешало бы,— говорил Киров,— послать за гра¬
ницу наших квалифицированных рабочих. Очень хоро¬
шие результаты получились бы. Конечно, всякое хорошев
дело можно испортить, если послать туда верхоглядов...—
Приводил пример с нефтяной промышленностью: — Стои¬
мость нефти была значительно дешевле, чем до войны.
Почему это произошло? Главным образом потому, что в
самом начале постановки нефтяного дела мы отправили
в Америку несколько десятков наших коммунистов, инже¬
неров и рабочих во главе с начальником Азнефти. Рабо¬
чие сидели там по году, техники и инженеры — по полго¬
да. Затратили мы немалые деньги, но зато нам удалось
поставить как следует эту отрасль промышленности. Те¬
перь наша нефтяная промышленность не только не ус¬
тупает американской, но у нас есть даже такие усовер¬
шенствования, которых еще нет в Америке. Вот что нам
дала эта поездка, эта учеба.
Кирова всерьез тревожило то обстоятельство, что в Ле¬
нинграде, несмотря на разительный рост промышленного
производства, не было ни одного предприятия, которое
выпускало бы продукцию по себестоимости дешевле, чем
до войны.
204

— А раз нет соцнакоплений — значит,— говорил Ки¬
ров,— не будет и соцстроительства. Азбука эта еще далеко
не всеми усвоена...
Все «приводные ремни», по признанию Сергея Миро¬
новича, сводились к воспитанию культуры труда, выдерж¬
ки, способности доводить каждое дело до конца. Не бара¬
банить, когда грянет гром, а, уж если взялись, вести дело
до конца...
По его мнению, из таких повседневных «мелочей» —
чтобы на фабричном дворе был порядок, чтобы люди дер¬
жали себя на производстве соответствующим образом —
станут вырастать новые люди.
Вернувшись в Ленинград после XVII съезда ВКП(б),
Сергей Миронович обнаружил, что в Смольном полным
ходом идут работы по расширению емкости АТС. В поме¬
щение телефонной станции он вошел рано утром, обошел
зал, внимательно осмотрел установленную аппаратуру и
спросил:
— Это наши заводы делают?
— Исключительно «Красная заря»,— подтвердил мон¬
тер.
Киров взял в руки прибор:
— Как вы думаете, хорошо это сделано?
— Работает «Красная заря» неплохо, но вот здесь
вместо асфальтового лака хорошо бы смотрелась никели¬
ровка.
— Ну, вы уж чересчур придираетесь,— заметил подо¬
шедший работник завода.
Сергей Миронович осмотрел прибор еще раз и как бы
про себя сказал:
— Да-a. А заводу над этим все-таки нужно подумать.
Ребята правы.
На стене кировского кабинета, у телефонного сто¬
лика, не оказалось привычных переключателей, нелепо
расположенных прежде в ряд да и не гармониро¬
вавших с простой, но строго продуманной обстановкой
его кабинета. Манипуляции с движками-переключате¬
лями к тому же отнимали у Кирова драгоценные ми¬
нуты.
И тут взгляд его упал на специально изготовленный
переключатель: компактный и удобный приборчик, весь
сделанный тщательно и с любовью — от футляра красного
дерева до гравированных надписей на посеребренных пла¬
стинках — подарок рабочих.
205

Сергей Миронович еще долго говорил посетителям,
указывая на безукоризненно выполненный приборчик:
— Вот рабочая мысль: просто, красиво и толково. Ду¬
шой, видно, болели за дело, когда его мастерили. Молод¬
цы! Здорово, честное слово, здорово!
Глава двадцать пятая
21 июня 1934 года
По свидетельству шофера Сидора Михайловича Юдина,
Киров пе оставался дома ни на один выходной день. Если
не уезжал на охоту, то отправлялся осматривать стройки
в городе, в пригороде или области. Садился рядом с Юди¬
ным, чтобы лучше видеть улицы, трамваи, автобусы.
«...По дороге, бывало, ничего от его хозяйского
глаза не укроется,— вспоминал в 1939 году Сидор Михай¬
лович Юдин.— Хорошее заметит, да уж и плохое не упу¬
стит. Даже об ухабах на дороге делал себе заметки в
записной книжке. Приедет в Ленинград и сейчас же зво¬
нит кому следует: почему дорога в беспорядке? А через
некоторое время опять позвонит: исправили ли? Смот¬
ришь, через неделю-другую дорога уже в порядке...»
Юдин прав: Кирова действительно все интересовало.
В середине июня 1934 года он решил осмотреть заводы
с Невы. Взяли обычную лодку с подвесным мотором, к мо¬
тору сел Юдин. Прошли вверх по Неве около часа, и вдруг
поднялся настоящий ураган. Легкую лодку стало швырять
во все стороны.
«И хотя я знал, что Сергей Миронович хороший пло¬
вец, все-таки охватил меня страх за его жизнь,— писал
Юдин.—Повернул я кое-как лодку к берегу, хочу прича¬
лить — ничего не выходит, бьет вода о причал и обратно
лодку относит. А в это время ударил гром, точно камен¬
ная гора обвалилась, молния глаза слепит. В одну минуту
промокли мы оба до ниточки. Изловчился как-то Сергей
Миронович, уцепился за стояк, схватил лодочную цепь и
выскочил на причал. Попридержал он лодку за цепь, по¬
мог и мне выбраться на берег. С этих пор, как, бывало,
скажет мне Сергей Миронович: «Давай, Сидор Михай¬
лович, поедем завтра на моторочке»,— так у меня и на¬
строение портится: па воде — не на суше, всякое может
быть».
206

Малоразговорчивый шофер так отзывался о Кирове
близким людям:
— Многие начальники, как делаются повыше, так к
ним не подходи. А Сергей Миронович, каким приехал, та¬
ким и остался. Не было случая, чтобы он себя восхвалял.
Очень простой человек. И — верный!
И Киров ценил Сидора Михайловича. Как-то к нему
подошел начальник гаража в Смольном и говорит:
— Сергей Миронович, Юдин староват стал, плохо ви¬
дит, мы вам готовим другого товарища.
Киров даже не остановился, сказал без обиняков:
— Я не жалуюсь. А если Сидор Михайлович плохо ви¬
деть будет, мы пешком дойдем.
Когда этот разговор дошел до Юдина, тот про¬
светлел:
— Сергей Миронович, сам очень хороший механик,
знает всякую машину и уж автомобиль, в крайнем случае,
доведет прекрасно.
Не было дня, чтобы Киров куда-нибудь не ездил. Ле¬
нинградскую область Сергей Миронович знал так, как
другой свой двор не знает. Летом 1934 года он специально
отправился в автомобиле из Ленинграда в Москву, чтобы
по дороге как следует посмотреть отдаленные районы об¬
ласти. Из Москвы в Ленинград он снова поехал на ма¬
шине.
Вскоре Сергей Миронович предпринял свою вторую
поездку на «гдовские сланцы», на тупиковый разъезд же¬
лезнодорожной линии Псков — Гдов, где среди заболо¬
ченного леса, на границе тогда с буржуазной Эстонией,
приютилась деревня Рудня.
Дальнейший рост ленинградской промышленности
очень стесняли небогатые топливные ресурсы.
— Вы знаете, на каком расстоянии находится ленин¬
градская промышленность от нефти и угля,—говорил Ки¬
ров делегатам XVII съезда ВКП(б).—Старались мы изо
всех сил найти хоть какой-нибудь горючий материал в на¬
шей области или у нас на Севере, но до сих пор пока что
это дело безуспешно.
Два вида топлива требовали «должного напора», по
мнению Кирова: фрезерный торф и горючие сланцы.
— Мы нашли за последние годы громадные залежи
сланцев,— докладывал съезду Сергей Миронович.— Пуга¬
ло нас несколько то, что в 1932 году, взявшись вплотную
за это дело, мы имели целый ряд всякого рода неудач,
207

связанных с обилием грунтовых вод в залежах сланцев,
но сейчас мы эго дело осилили. Громадное будет завоева¬
ние для промышленности нашей области, если мы сланцы
освоим...
И вот перед взором Сергея Мироновича вновь мелька¬
ют леса, пустошники, перелески, опасные трясины древ¬
ней Псковщины. В столь же заброшенных когда-то местах
вырастали в стране и Комсомольск-на-Амуре — в тайге
нехоженой, Караганда — в степи немереной, Воркута и
Хибиногорск — в тундре промерзлой. О Гдовском уезде
Сергей Миронович подобрал литературу, познакомился с
равниной, обращенной на севере к Финскому заливу и на
западе — к Чудскому озеру. Когда-то, сотни миллионов
лет назад, горючие сланцы были, оказывается, сине-зеле¬
ными водорослями Силурийского моря.
Край исторический! Семь десятков лет назад, вскоре
после отмены крепостного права, крестьянин Гдовского
уезда Ефим Андреев собрал исторические записи и пре¬
дания о здешних погостах, могилах древних меченосцев, не
раз приходивших на Русь с оружием в руках и находив¬
ших смерть на чужбине. Крестоносные братья встречали
здесь славянских жителей лесов, искони не любивших над
собою чужого владычества.
Заключительные слова крестьянина, глубоко патрио¬
тичные, высоко гражданственные, Сергей Миронович да¬
же выписал:
«Любезное Отечество. Дорого ты нам стоишь. Каждый
почти шаг в тебе полит кровью наших предков.
Любезные прародители наши! Вы умели стоять за свою
свободу и благочестие. Мы были бы неблагодарны, если бы
не захотели почтить памяти вашей хоть одним чувством
нашей признательности».
Вот на какую землю пришли первые строители, созда¬
тели сланцевого бассейна — Ленбасса в апрельские дни
1930 года. На разъезде номер девять железнодорожной
линии Псков — Гдов — Большие Поля поставили товар¬
ный вагон, служивший одновременно вокзалом и жильем.
На раскорчеванных участках новоселы ставили бараки и
натягивали палатки. Выводили на парусине красными бук¬
вами: «Контора», «Столовая», «Комитет комсомола». Са¬
ми в ватниках, в гимнастерках, в стареньких пиджаках.
Топорами, кирками, лопатами сооружали не только шахты
и гужевые дороги, но и пекарни, бараки, спортплощадки,
красные уголки, медпункты.
208

Строители спешили: обеспечение Ленинграда топли¬
вом стояло в центре внимания областной партийной орга¬
низации. Энергетика города вплоть до 1927 года базирова¬
лась па английском угле, кавказской нефти и на дровах,
привозимых из лесных районов.
«...Говорят, сланцы под Веймарном неглубоки,— писал
В.	И. Ленин еще в октябре 1919 года председателю Пет-
росовета.— Снять 2—3 сажени земли и можно экска¬
ватор пустить, который будет массу сланцев ломать и да¬
вать.
Надо напрячь силы; мобилизовать туда буржуазию
(в землянках поживут); работать 3 смены по 8 часов; вы¬
звать подъем рабочих в Питере на это дело;
мобилизовать крестьян (4 часа в день на 2 недели
для начала и т. п.)».
Чтобы добыть 200 тысяч пудов горючих сланцев, тре¬
бовалось тогда направить в Ямбургский уезд около 500
рабочих, возвести для них 15 казарм, баню, столовую, ма¬
стерские, кладовые, другие хозяйственные сооружения.
Оборудовать шахты механическими подъемниками, водо¬
проводом, вентиляцией. Но главным препятствием было
не это. Весной 1919 года весь район гдовских сланцев был
занят неприятелем: Юденич штурмовал Петроград.
Осенью район сланцевых месторождений был осво¬
божден. Трудармейцы зимой буквально грызли мерзлую
землю, прокладывали узкоколейку, дренажные канавы.
Ежедневно в Кронштадт и Питер отправляли до тысячи
пудов сланцев. Не хватало опытных забойщиков, слесарей,
молотобойцев, плотников и печников.
В 1922 году В. И. Ленин снова обращает внимание
на сланцы, требует организации их добычи.
Она велась неритмично, кустарно, временами даже
приостанавливалась. В итоге за семь лет — с 1918 по 1925
год — предприятия дали всего 73 217 тонн горючего камня.
Сланец обходился дорого, топливом был низкокалорийным.
Добыча его прекратилась в 1925 году.
Киров, постоянно занимаясь гидроресурсами области,
сразу же после пуска Волховской ГЭС дал указание соста¬
вить новый проект добычи и использования сланцев. Ме¬
стное топливо в недрах под самым Ленинградом!.. Указа¬
ния Владимира Ильича на этот счет должны быть нако¬
нец проведены в жизнь.
Особое внимание Киров решил обратить на гдовские
месторождения.
8 Ю. А. Помпееп
209

В 1930 году севернее Гдова, в 180 километрах от Ле¬
нинграда, между Плюссой и Паровой была заложена пер¬
вая опытная шахта. К июлю 1932 года, к первому приез¬
ду сюда С. М. Кирова, сланец пошел на-гора.
Сергей Миронович внимательно следил за использова¬
нием горючих сланцев на предприятиях Ленинграда. Бы¬
вая на заводах, заглядывал в котельные, останавливался
у топок и смотрел, как сланец горит, расспрашивал у спе¬
циалистов, каковы его теплотворные свойства, экономи¬
ческие показатели. Когда слышал жалобы на это местное
топливо, отвечал не без подковырки:
— Сланец горит хорошо, только вы его сжигать не
умеете...
И вот теперь, в июне 1934 года, Сергей Мироно¬
вич решил побывать на втором и третьем рудниках
гдовского месторождения. Его интересовало, как на ме¬
сте используют новую технику, выжимают ли из нее
все, что может и должна дать она для большевистских
темпов.
Киров начал знакомство с электростанции, где были
смонтированы котел системы академика Шухова и турби¬
на. Сергей Миронович попросил кочегара:
— Покажи, браток, как ты забрасываешь топливо, как
регулируешь процесс горения, как чистишь топку.
Явно смущаясь, кочегар заявил:
— Рад бы показать, да не могу. Котел сегодня не
пущен. Вы бы вчера, Сергей Миронович, приехали, по¬
смотрели бы, как сланец полыхает. А вот сейчас, как
пазло...
— Был, браток, па Кавказе один осетин,— выговари¬
вал по-доброму начальнику строительства станции Ки¬
ров.— Он всегда говорил: ты бы вчера приехал: и шашлык
был, и вино было, и деньги были. А сегодня... Так же и у
вас. Это не дело. Строительство приняло широкий разво¬
рот и требует надежного и полного обеспечения электро¬
энергией. Это не какая-нибудь кустарная мастерская, и
работать здесь нужно умело.
Киров видел, что строительство топливной базы ушло
за два года далеко вперед, но не избавилось еще от состоя¬
ния лихорадки, ненужной сумятицы. Работать планово и
четко — это означает и расчистку подъездов к стволу шах¬
ты: они завалены; и доскональное изучение горняцкого де¬
ла комсомольцами, посланцами Ленинграда; и перестрой¬
ку, выравнивание фронта работ, чтобы не тратить попусту
210

ни одной копейки из тех 12 миллионов рублей, которые
должны быть вложены здесь за полгода, и вложены умею¬
чи. Побольше напористости пожелал Сергей Миронович
комсомольцам, собравшимся в нарядной перед сменой.
Хорошего задора пожелал: дело тогда, несомненно, пой¬
дет и выйдет неплохо.
— Снабжают вас неважно,—сам начал критику Сер¬
гей Миронович.— В магазинах нужного товара нет. Воп¬
росы снабжения надо брать в свои руки. Выдвигайте в орс
своих людей, заботливых и распорядительных.
И тут началось:
— Материалов не хватает, а неполадок полно. План
добычи не выполняем,— так высказался бригадир.
— Обеды в столовой недоброкачественные. Плохо,
очень плохо у нас,— жаловалась девушка-сортировщица.
— Не так уж плохо, нечего ныть,— грубовато прер¬
вал ее комсомолец-откатчик.— Что дороговаты обеды, это
верно.
— А цена какая? — спросил Сергей Миронович.
— В горняцкой ударной столовой обед стоит один
рубль десять копеек,— объявил откатчик.
Киров, судя по сохранившемуся газетному отчету, ска¬
зал комсомольцам следующие слова:
— Обед дорог. И бригадир ваш совершенно пра¬
вильно ставит вопрос: организация труда в шахте — от¬
стающий участок. На путях, я видел, откатчики пере¬
вернули вагонетку. И перевернули потому, что неумело
ее катили. Значит, и вагонетку нужно катить и тол¬
кать мастерски, умеючи, и тут техникой дела овладеть
нужно.
Поняли горняки кировские слова так: успех работы
прежде всего от них зависит. От их новой трудовой рево¬
люционной культуры.
— Почаще разговаривайте с администрацией,— сове¬
товал им по-дружески Сергей Миронович.— И покрепче
разговаривайте. Становитесь подлинными командирами,
вожаками производства. Ведь если не будет нас, родив¬
шихся на десятки лет раньше вас, если не останется нас,
то будете вы, и вы должны победить!
Киров сидел на деревянной скамье в нарядной, поло¬
жив на колено фуражку, с расстегнутым воротом гимнас¬
терки, а молодежь окружила его плотной стеной.
— Больше всего бойтесь в работе зазнайства,— нас¬
тавлял он собеседников.— Встречаются у нас такие горя¬
8*
211

чие комсомольские головы, которые думают, что можно с
нахрапа выполнить любое дело. Не будьте такими. Учи¬
тесь без всякого ложного стыда у старых рабочих. Это
пойдет на пользу всей нашей стране.
«Мне кажется, что, если бы Сергей Миронович гово¬
рил до утра, мы бы до утра стояли не шелохнувшись,—
вспоминала в 1935 году комсомолка Аня Максимова.—
Но Киров поднялся со скамьи, широко улыбнулся и
сказал:
— Ну а теперь говорите, чего вам не хватает, чтобы
работать по-большевистски, ударно, со страстью.
А у нас в это время было очень плохо со спецодеждой
и инструментами... Сергей Миронович вынул небольшую
кпижечку и записал наши претензии...»
Тут произошел забавный случай, который всех рас¬
смешил. Когда жаловалась молодежь на нехватку рабочей
обуви, выдвинулась вперед комсомолка Марта, невысокого
роста, с фигурой подростка и, осмелев, тонким голоском
пропищала:
— Я в этих ходулях сама себе наступаю на ноги.
И тут все обратили внимание на ноги Марты, на ее
галоши, которые, по крайней мере, были номеров на пять
больше ее ног. Смеялся и Киров.
— Ладно, не горюй,— сказал он Марте.— Этому горю
пособить можно. Как-нибудь общими силами справимся с
твоей бедой.
Когда покончили с производственными вопросами, Ки¬
ров вдруг спросил:
— Кругом здесь леса да болота, и что-то сдается мне,
что вы здесь скучаете.
Попал он в самую точку. Все наперебой закричали:
— Школу надо построить!
— Хоть бы артисты приехали..,
— Баянов нет, гитар — тоже.
— Фотоаппаратов бы нам. Здесь виды красивые.
Почувствовав в Сергее Мироновиче близкого друга,
чуткого и отзывчивого старшего товарища, они больше
уже не стеснялись. Этот разговор прибавил комсомольцам
энергии и решимости добыть из неприветливого гдовского
болота все, что было в нем полезного и нужного для хо¬
зяйства родного Ленинграда. Рабочие горного цеха обяза¬
лись с 25 июня давать ежедневно не менее 300 тонн слан¬
ца вместо 256 тонн по плану, а с 25 июля добывать па-
гора 400 тонн.
212

Не забыл, конечно, своих обещаний и Сергей Мироно¬
вич Киров. Комсомолка А. Максимова свидетельствует:
«Прошло 10—12 дней со дня отъезда нашего дорогого
гостя, а мы уже получили те инструменты и спецодежду,
на отсутствие которых жаловались ему».
Больше всех, надо полагать, радовалась Марта: Киров
прислал ей новые ботинки и галоши как раз по ноге. При¬
шла из Смольного посылка и письмо:
«Посылаю обещанные мною фотоаппараты. Один пере¬
дайте комсомольцам 1-го рудника; один — комсомольцам
2-го рудника и два аппарата — комсомольцам и работни¬
кам опытного рудника.
Привет — С. Киров».
В кооперативе появились музыкальные инструменты.
1 сентября в поселке горняков открылась общеобразова¬
тельная школа в рубленом доме. Коллектив ленинград¬
ского кинотеатра «Крам» смонтировал в Сланцах звуко¬
вую киноустановку. Сюда стали наезжать бригады артис¬
тов ленинградских театров и клубов, эстрады и Домов
культуры.
Аня Максимова вспоминала:
«Осенью 1934 года мне с моей подругой Ниной приш¬
лось ненадолго побывать в Ленинграде. Когда мы уезжа¬
ли, ребята строго-настрого приказали нам зайти к Сергею
Мироновичу и передать ему комсомольский привет со
сланцев.
— А товарищ Киров вас вызывал? — спросил нас ко¬
мендант Смольного.
— Нет, не вызывал. Мы приехали со сланцев.
— Со сланцев?.. Тогда — пожалуйста. Товарищ Киров
со сланцев принимает вне очереди.
Товарищ Киров видел нас до этого только один раз,
21 июня. Но у него была превосходная память. Как толь¬
ко мы вошли, он сразу же узнал нас.
— А, комсомол! Ну, как вы там теперь живете? По¬
сылки получили?
— Все получили, Сергей Миронович. Мы пришли вас
поблагодарить и передать привет от комсомольцев гдов-
ских сланцев».
В памяти девушек, как и всех комсомольцев Ленбасса,
остался завет Сергея Мироновича: если не будет нас, ро¬
дившихся на десятки лет раньше вас, если не останется
нас, то будете вы, и вы должны победить!
213

Глава двадцать шестая
26 сентября 1934 года
За большой работой незаметно бежали летние дни, не¬
дели.
В июне 1934 года Киров принял участие в торжествен¬
ной встрече челюскинцев на Московском вокзале. Вечером
в добром настроении сидел за столом на приеме че¬
люскинцев в Большом дворце Петергофа, хотя обыкновен¬
но в торжественных застольях не участвовал. Ужин пере¬
межался выступлениями артистов. Пела Преображенская,
чье исполнение Сергей Миронович высоко ценил и любил.
Джаз Утесова участвовал в шествии поваров, несших мо¬
дель «Челюскина», изготовленную из пломбира.
В конце ужина Киров подозвал Михаила Васильевича
Рослякова, заведующего облфинотделом, уведомил его:
— Я сейчас уеду. Мне надо. Вы оставайтесь и смотри¬
те, чтобы все было в порядке.
В те июньские дни Сергей Миронович усиленно чи¬
тал «Всемирную историю» Шлоссера. Штудировал он и
«Очерки по истории русской культуры» Милюкова.
История Кирова интересовала с юных лет. Но в те дни
лета 1934 года он получил приглашение Сталина провести
совместный отдых в Сочи, где будет находиться и Жда¬
нов, и они втроем поработают над замечаниями по кон¬
спектам учебников «История СССР» и «Новая пстория».
Киров подключился к этой работе, хотя врачи реко¬
мендовали ему провести отпуск на одном из курортов
Северного Кавказа, попить там минеральной воды прямо
из источника.
От ленинградских дел Сергей Миронович не отставал:
Чудов, второй секретарь обкома, сообщал ему о ходе
уборки урожая, о заготовке топлива для предстоящей
зимы.
Именно в Сочи спустя какое-то время Сталин предло¬
жил Кирову съездить в Казахстан. Урожай пшеницы там
выдался прекрасный, но он может погибнуть на полях.
Сталин говорил об ошибках краевого комитета партии, о
неподготовленности к уборке областных комитетов. Не¬
подготовленность усугубляется тем, что размер урожая
оказался больше, чем ожидали. И люди вместо радости
опустили руки перед богатым урожаем. Нужно мобили¬
зовать все звенья партии, поднять людей, организовать
214

их, чтобы на хлебоуборку и хлебосдачу казахстанцы
не смотрели бы как на обыкновенную текущую кампа¬
нию: в прошлом году справились неплохо и в этом году
сумеем.
Нужно ехать, помогать. Первый секретарь Казахстан¬
ского крайкома партии Левон Мирзоян — его Сергей Ми¬
ронович знал по работе в Закавказье — нервничает.
Узнав о предстоящем приезде Кирова в Казахстан,
Мирзоян просил сообщить ему о дне приезда. Киров сра¬
зу же ответил телеграммой-«молнией»: «Категорически
протестую... Никаких встреч, рапортов и прочее...»
В Актюбинске вагон Кирова отцепили. Приехали рай¬
онные партийные руководители, Сергей Миронович долго
с ними беседовал, выговаривая им за безобразную уборку
урожая. Предупредил: отговорками не занимайтесь, ссы¬
латься на отсутствие транспорта, на малое количество
верблюдов не советовал.
Многие запомнили, как из запыленного автомобиля
выходил коренастый, среднего роста человек в простой
шинели и фуражке. Приветливое «здравствуйте» и корот¬
кое рукопожатие. Большевики должны убрать и уберут
весь хлеб, невзирая ни на какую погоду,— такую уверен¬
ность нес Киров землеробам Казахстана.
Токарь Иван Уланов, рабочий завода имени Егорова,
трудился по заданию партии уже несколько месяцев на¬
чальником мастерских МТС под Актюбинском. Натянув
спецовку, Уланов вошел в комнату политотдела и застал
там какое-то совещание. Прислонившись к стене, сидел
человек, который показался Ивану очень знакомым, точ¬
но он его видел вчера или позавчера.
— Вот и Уланов,— сказал начальник политотдела,
тоже ленинградец.— А к нам, товарищ Уланов, приехал
Сергей Миронович.
«Киров, ни слова не говоря, указал мне глазами на
свободный стул, и я сел,— вспоминал И. Т. Уланов в 1939
году.— Совещание, очевидно, только что началось. До это¬
го времени редкий день в политотделе проходил без засе¬
дания, но ничего похожего на сегодняшнее не было. Киров
задавал вопросы. Начальник политотдела отвечал,
— Как проходит уборка хлеба?
— Довольно хорошо, удовлетворительно: сеем, возим,
веем.
— В каких конкретно колхозах сеют, возят, веют? —
нажимает Киров.
215

Начальник политотдела называет несколько колхозов,
в том числе Голощекино, Гуляй-поле, Кызл-ту.
Я слежу за лицом Кирова. Он хмурится и ни на кого
пс смотрит. Когда начальник политотдела умолк, я по
лицу Кирова понял, что сейчас будет гроза...»
И действительно, тишина установилась предгрозовая.
Киров вытащил из кармана блокнот и, резко отчеканивая
слова, в абсолютной тишине прочел:
— В колхозе Гуляй-поле молотилки стоят без работы.
В колхозе Голощекино у молотилки расплавлены под¬
шипники. В колхозе Кызл-ту трактористы на полном
простое.
Спрятав блокнот, Сергей Миронович тихо спрашивает:
— Это, что ли, по-вашему, называется сеем, возим,
веем?!
II вдруг с силой ударил кулаком по столу, что случа¬
лось чрезвычайно редко. Это была гроза.
— Самообманом занимаетесь, товарищи руководите¬
ли! Вы, вероятно, думаете, что вы Кирова обманываете:
«сеем, возим, веем»... Вы страну обманываете! Вы себя
обманываете! Какие вы хозяева, если не знаете, что у вас
делается!!!
Начальник политотдела, припертый, как говорится, к
стене, что-то несвязное бормотал о погоде:
— Три дня идут дожди... Непроезжие дороги... Не¬
возможно попасть в колхозы...
Киров досадливо развел руками:
— Насчет невозможно вы, товарищ, оставьте. А как
же я туда попал? Для меня что, дорогу вымостили?..
Когда директор МТС стал мямлить про то, что колхозы
теперь зажиточны, колхозники хлебом обеспечены надол¬
го, вот они и не хотят работать, задерживают хлебоубор¬
ку, Киров удивился и не без ехидства произнес:
— Колхозники, значит, виноваты. А я, грешный че¬
ловек, думал, что вина лежит на вас всех, на местных ру¬
ководителях.
Тут он повернулся к Уланову и спросил:
— Как дела в мастерских?
— Как будто ничего.
— Посмотрим на ваше ничего,— и Сергей Миронович
вдвоем с механиком направились в мастерские.
По дороге он выслушал жалобы Уланова: очень мало
инструментов, почти совсем отсутствуют настоящие ква¬
лифицированные рабочие, часто приходится самому ста¬
216

новиться за станок, вместо того чтобы заниматься органи¬
зацией работы.
— Слушай, товарищ Уланов,— рука Сергея Миронови¬
ча очутилась на плече Ивана.— В семнадцатом году ра¬
бочие отобрали власть от вооруженной до зубов буржуа¬
зии. Отстаивая революцию, пролетариат годами жил на
осьмушке хлеба. Пролетарскую революцию рабочий класс
и бедняки крестьяне отстояли. И теперь мы должны ра¬
ботать не менее героично. Мы обязаны во что бы то ни
стало построить здание, в котором всем будет житься
светло и беззаботно. Согласен ты со мной, товарищ
Уланов?
Уланов не возражал и начал показывать Сергею Ми¬
роновичу созданную им мастерскую.
— Эх, Уланов, дорогой друг! Да в девятнадцатом го¬
ду мы в таких парках паровозы строили, а ты тракторы
затрудняешься ремонтировать!..
Уланов горевал: образование у него маленькое, опыта
еще не приобрел, а райком взял да и послал его на такую
ответственную работу.
— Ну что же, ошибся в тебе райком? — глядя прямо
в глаза, спрашивал Киров механика.—Ошибся или нет,
скажи сам?
— Работаю я честно. Думаю, что райком поступил пра¬
вильно, что послал меня в Казахстан, за 6 тысяч километ¬
ров от Ленинграда.
— Ну, вот видишь,— широко улыбнулся Сергей Миро¬
нович.
«В мастерских Киров разговаривал с десятком рабо¬
чих,—вспоминал И. Т. Уланов.— Он задавал различные
и порой самые неожиданные вопросы. Одного он спраши¬
вал, как тот проводит обеденный перерыв, другого — гра¬
мотный ли он, третьего — о красном уголке, четвертого —
о заработке, пятого — о семье.
Казахи степенно и пространно отвечали Кирову, поч¬
тительно следя за каждым его шагом.
Обойдя мастерские, Киров уже отчетливо знал все,
что делается на моем участке работы».
— Местные руководители, видать, уже сжились со
многими недостатками,— наставлял Сергей Миронович пи¬
терского коммунара Ивана Уланова.— А ты человек но¬
вый, свежий, молодой. Ты воюй! Вот я тут узнал, что у
вас в столовой ложек не хватает. Ты вдумайся в мои сло¬
ва. Ложки — это мелочь. Но когда человек хочет есть,
217

а есть нечем, он имеет право быть недовольным. Ну что те¬
бе стоит, товарищ Уланов, бывая по делам в городе, зайти
мимоходом в магазин и купить ложки...
Уланову стало так стыдно перед земляком, что он тихо
пробормотал:
— Простите меня, Сергей Миронович.
Киров обнял ленинградца за плечи:
— «Простите»!.. Да что я тебя наказываю, что ли?
Я же тебе просто совет даю. Как старший товарищ...
«Энергия Кирова сотворила чудеса,— свидетельствует
И. Т. Уланов о тех сентябрьских днях 1934 года.— Из
колхозов двинулись обозы. Обозов было столько, что зер-
нопункты не успевали принимать хлеб. Множество ма¬
шин и телег с нетерпением ждали своей очереди. Но и
здесь Сергей Миронович быстро перестроил старые мето¬
ды работы. Он бросил клич комсомольцам; в помощь ком¬
сомольцам двинулись все свободные рабочие. Приходили
даже старики и пожилые женщины. Бывали моменты, ко¬
гда Киров, сбросив с себя шинель и оставшись в гимна¬
стерке, сам помогал разгружать машины».
Возвращаясь глубокой ночью в поезд, он просил поста¬
вить самовар. После чая Сергей Миронович засыпал, а
утром, часов в семь, ему снова подавали машину, и он
опять уезжал в поля, колхозы и зернопуикты — до позд¬
него вечера.
В Алма-Ате по случаю приезда Кирова решили все-
таки устроить торжественный банкет. Сергей Миронович
взъярился:
— Надо делом заниматься, уважаемые товарищи.
Я приехал по делам, а не парады принимать. Да и вам
не до музыки, если уж на то пошло.
После Семипалатинска Киров направлялся в Караган¬
ду. По железной дороге этот путь составлял тысячи ки¬
лометров. Сергей Миронович решил добираться прямиком
на автомобиле: так, оказывалось, гораздо короче. Его от¬
говаривали: дорога скверная, даже опасная, но он насто¬
ял на своем.
Вагон отправили кружным путем, и он до Караганды
немного не доехал: Сергей Миронович прислал телеграм¬
му с распоряжением ждать его на одной из станций.
26 сентября 1934 года Киров выступил с речью на за¬
седании бюро Карагандинского обкома ВКП(б), как бы
подводя итоги своей поездки по десяткам районов, МТС,
колхозов и совхозов.
218

Карагандинская область занимала самое последнее
место в Казахстане по уборке и сдаче хлеба государству:
колхозный труд не организован, машины простаивают.
Колхозы, находящиеся вне зоны МТС, по наблюдению
Кирова, работают лучше, во всяком случае, не отстают от
колхозов, охваченных МТС. В одном из политотделов Ки¬
рову говорили, что если в комбайн запрячь быков и па
ходу подбирать копны и молотить, то это даст эффект.
— Это очень печальное явление,— с горечью конста¬
тировал Киров в своем выступлении на бюро Карагандин¬
ского обкома партии.—Так работать нельзя. Деньги вы
не считаете, машину не бережете. Чуть что случилось,
сразу требуете другой комбайн, другой трактор, да еще
не простой, а давайте, мол, гусеничный. А почему стоят
трактора и комбайны — этим не интересуетесь. При та¬
ких условиях неудивительно, что безмашинный колхоз
иногда побеждает тот, где применяют комбайн, дающий
не больше трех гектаров в сутки.
Сергей Миронович предостерегал товарищей от одной
очень распространенной болезни — от легкомысленных
заверений.
— В нашей партии так практикуют: директива есть,
надо ее выполнять без всяких заверений,— Киров не по¬
учал, а делился опытом.— А некоторые понимают иначе,
и на любом собрании, не считаясь с условиями и возмож¬
ностями, назначают самые фантастические сроки. В одном
месте нас упорно заверяли в том, что выполнят план к пер¬
вому октября, и вот осталось всего четыре дня, а выпол¬
нять им надо еще 90 процентов. И выходит, что работают
люди без всяких расчетов, без всякого здравого смысла.
Неопытные начальники политотделов, без году неделя
сидящие на этой работе, мало прислушиваются к практи¬
кам сельского хозяйства, которые побывали в разных пе¬
реплетах и все испытали. Эти научат и как скирды делать,
и как хлеб сушить.
Встретил Сергей Миронович на току одного старика.
Подошел к нему и спросил:
— А что, если будет дождь?
Тот говорит:
— Будет — пусть будет.
— Как же,— беспокоится Киров.— Зерно подмочит.
Старик отвечает:
— Зерно нужно собрать правильно в кучи, а после
дождя снять верхний слой, и под ним зерно будет сухое.
219

А «ответственные» люди внушали Сергею Мироновичу
не раз, что если дождь прошел, то все зерно обязательно
промокнет насквозь.
— Ведь еще в прошлом году многие жили впроголодь,
а теперь хлеб уродился, громадный урожай получили.
Этим урожаем можно все дело поправить. Я сам видел,
с какой радостью люди ходят около нового хлеба, бук¬
вально праздник это для них, особенно для казахского
населения.— Сергей Миронович, говоря про это, сиял.—
Видел я, как старик, сам уже неспособный к работе, с ре¬
бятишками ходит вокруг намолоченного хлеба, любуется
и радуется. Я прекрасно понимаю этих людей: у них дей¬
ствительно радость — хлеб уродился!..
И это ощущение стало главным итогом поездки Сергея
Мироновича в Казахстан. Он утверждал:
— Нам нужно провести уборку и заготовку хлеба не
только для того, чтобы хлеб сдать государству, а и для
того, чтобы действительно поднять Казахстан, создать все
условия для дальнейшего хозяйственного расцвета края.
Находились деятели — и Киров их замечал,— которые
думали: «Уезжали бы скорее туда, откуда приехали; хле¬
ба много — на всех хватит, подумаешь, какое дело, зерно
гниет...»
— Такие «руководители» похожи на чудаков, кото¬
рые получили богатое наследство, а считать не умеют и
это наследство разбазаривают направо и налево. Оплачи¬
вают наемных рабочих в колхозах по семи килограммов
за день, по два центнера с гектара теряют — и все это как
бы в порядке вещей. Шутка сказать — двенадцать пудов!
У нас есть края, где двенадцать пудов — это весь урожай,
а здесь два центнера ничего не стоят. Если так будем от¬
носиться к богатому урожаю, то мы ничего не добьемся.
Сергей Миронович никаких собраний, никаких конфе¬
ренций не проводил и товарищам в крайкоме не советовал
этого делать. Суть не в резолюциях, не надо ждать ника¬
ких больше инструкций о том, как убирать, как молотить,—
все ясно. Нельзя терять буквально ни одной минуты, надо
во что бы то ни стало убрать и сохранить каждое зер¬
нышко...
Зато как восхищался профессором ботаники, который
устроил в Караганде на гиблых песках зеленые насаж¬
дения!
— Человеку только бы захотеть по-настоящему — чу¬
деса будут! — говорил Киров уверенно.
220

...В Ленинграде на Московском вокзале его ждала ма¬
шина, и шофер Сидор Михайлович Юдин сказал, пожи¬
мая протянутую Кировым руку:
— Давненько вас не было, Сергей Миронович.
— Порядком,—улыбнулся Киров.—Что поделаешь,
хлеб-то ведь вам нужен. Вы себе сидите в Питере и забот
не знаете, а я должен кормить вас,— шутил он.
Настроение у Сергея Мироновича после трудной по¬
ездки по степям Казахстана было приподнятым. В хлебо¬
заготовках края наступил резкий перелом. Урожай был
спасен.
Глава двадцать седьмая
1 декабря 1934 года
Пока Сергей Миронович отсутствовал, переменилось
месторасположение его кабинета в Смольном. В левом
крыле разместился и кабинет второго секретаря обкома.
В характере Сергея Мироновича была одна особен¬
ность — это его привычка к вещам, к налаженной обста¬
новке. Знаменитый макинтош Кирова, вылинявший от
солнца и непогоды, был известен всему Ленинграду. Дол¬
го носил он и черное бобриковое осеннее («семисезонное»)
пальто и кепку-картуз провинциального фасона.
Сергей Миронович тяготился охраной:
— И до революции за мной ходили порядком надоев¬
шие тени и теперь.
Бывало, исчезал из-под присмотра. Машина подходила
к дому, а его уже нет. И след потерян. А он, предполо¬
жим, решил пройтись пешком до Невы, спустился па лед,
перебрался на другой берег.
Что заботило его в тот период?
«Больше внимания повседневным нуждам рабочего,
его семьи, детей» — так называлась речь С. М. Кирова на
пленуме Ленинградского горкома ВКП(б) еще в июле
1934 года. Киров призывал коммунистов Ленинграда за¬
няться вопросами жилья, питания, культуры так же, как
они занимаются вопросами промышленности и сельского
хозяйства.
— Посмотрите на наши промышленные гиганты, соз¬
данные в последние годы,— говорил товарищам Сергей Ми¬
ронович.— Они отличаются своей прочностью, фундамен-
221

талытостыо. Видно, что мы строили их, исходя но только
из интересов сегодняшпего дня, но и учитывая перспек¬
тиву, строили не на годы, а на десятилетия. А если вы
войдете в рабочий дом, у вас может создаться впечатление,
что он построен временно,— сегодня в него въедут, а пос¬
лезавтра выедут.
Жилищное строительство, школьное образование, об¬
щественное питание он назвал самыми ответственными
участками партийной и хозяйственной работы. Предлагал
к концу полугодия не только рапортовать о выполнении
программы предприятиями («Металлический завод отстал,
а Балтийский обогнал...»), но и обращать внимание, на
какой фабрике-кухне работа поставлена хорошо, где ста¬
ло меньше воровства и где увеличилась калорийность обе¬
дов. Замечал:
— У нас еще нет вкуса к этим вопросам. Нам все еще
кажется, что эти участки нам не по плечу.
Особенным позором считал воровство в столовых, со¬
ветовал окружить честных работников общественного пи¬
тания вниманием, перестать считать их работниками «вто¬
рого сорта».
— Ведь любопытная история получается,— размыш¬
лял Сергей Миронович на пленуме горкома.— Кто ухажи¬
вает, например, за паровой машиной, тот считается удар¬
ником, механиком, одной ногой в ИТР стоит. А кто
ухаживает за рабочим, кто кормит его, тот считается ра¬
ботником двадцатого разряда.
Вопрос о школе Киров назвал на июльском пленуме
горкома вопросом дальнейшего движения вперед:
— Священная обязанность Советской власти и пар¬
тии — поднимать школу, давать больше знаний учащим¬
ся. Вот почему Центральный Комитет вплотную занима¬
ется школой, занимается каждым отдельным учебником.
Ведь надо понять, что наши школьники не знают эксплуа¬
тации, не знают проклятого прошлого. Им надо расска¬
зать о нашем пути, о нашей борьбе. Путем знаний, учебы,
путем овладения наукой они должны дойти до того, до
чего мы в отличие от них доходили не только через книж¬
ку, но и через тюрьмы, через ссылки, голодовку и эксплуа¬
тацию.
Особое беспокойство он высказывал прежде всего в
связи с преподаванием истории:
— У нас в школе заменили историю обществоведени¬
ем. Ребята в пятом, шестом классах изучают,—впрочем,
222

у нас в школе по отношению к обществоведению даже
такого термина нет «изучают», он заменен термином «про¬
рабатывают»,— так вот, десяти-, двенадцатилетние ребята
«прорабатывают» Маркса, Энгельса, Ленина. Это не что
иное,— не без горечи заключал Сергей Миронович,—как
профанация.
Киров объяснял, почему этим вопросам партия придает
огромнейшее значение:
— Каждый рабочий, честно работающий для укрепле¬
ния Советской власти, имеет право потребовать от нас
максимум того, что мы можем сделать для удовлетворения
его культурных, бытовых запросов. Каждый ребенок ра¬
бочего, трудящегося имеет право ждать от нас, чтобы мы
воспитали из него полноценного, творческого гражданина
социалистической страны, который мог бы заменить своего
отца и повести дело Ленина вперед еще более мощными,
еще более грандиозными темпами.
Эта же мысль прозвучала и в речи С. М. Кирова па
объединенном пленуме Ленинградского областного и го¬
родского комитетов ВКП(б) 10 октября 1934 года, после
возвращения его из Казахстана.
— Нужно,— настаивал Сергей Миронович,—чтобы нам
в повседневной практической работе всегда сопутствова¬
ла большевистская, честная, благородная внутренняя тре¬
вога за дело партии.
Это выступление, деловое и, как всегда, страстное, на¬
полненное крупными замыслами, образами, подкреплен¬
ное примерами, убедительными фактами, сопровождаемое
жестами, мимикой, модуляциями его поразительного по
сочности голоса, стало в известной мере завещанием Ки¬
рова ленинградским большевикам.
25—28 ноября 1934 года в Москве состоялся Пленум
ЦК партии, на котором было принято долгожданное реше¬
ние об отмене с нового года карточной системы на хлеб
и другие продукты. С помощью этой меры партия твердо
взяла в свои руки важнейшее дело снабжения населения,
чтобы обеспечить реконструкцию народного хозяйства,
создать мощную социалистическую индустрию, которая, в
свою очередь, помогала реорганизовать и земледелие, пере¬
вести его на рельсы крупного общественного хозяйства.
— Ну что, Семен Михайлович, дожили! — говорил на
Пленуме Сергей Миронович Буденному.— Хлебные наши
223

ресурсы позволяют отменить карточную систему. Потреби¬
тель без карточки вправе требовать от нашей торговой се¬
ти и от продавцов не только хлеб хорошего качества, но
и столько, сколько он захочет.
Запомнил свой последний разговор с Кировым и укра¬
инский «староста» Г. И. Петровский. Он заметил на Пле¬
нуме ЦК:
— Советская власть в Ленинграде и области оказалась
передовой в СССР по части наилучшего обслуживания на¬
селения и точного выполнения всех заданий.
Уезжали из Москвы 28 ноября, а через день из Тби¬
лиси возвращался Орджоникидзе, там он внезапно за¬
болел.
— Мне нужно обязательно сегодня ехать в Ленинград,
а завтра Серго приезжает,— сетовал Сергей Миронович
шоферу Орджоникидзе.— Я три месяца его не видел, и мне
чертовски хочется его повидать. Но ничего не выходит,
надо уезжать.
На 1 декабря назначен партийный актив, а на 2 декаб¬
ря — пленум обкома и горкома.
До отхода поезда «Красная стрела» ленинградцы во
главе с Кировым отправились во МХАТ посмотреть спек¬
такль «Дни Турбиных». В вагоне завязалась беседа о пье¬
се и спектакле, о достоинствах и недостатках постановки,
об игре артистов.
Долго не смолкали разговоры, смех. После чаепития
наступила пора отдохнуть, все разошлись по своим местам.
Сергей Миронович задержал Михаила Васильевича Рос¬
лякова, поручил:
— Подготовьте справки о структуре товарооборота в
коммерческих магазинах, отпускающих товары по кар¬
точкам.
Киров уже полностью был поглощен подготовкой к ак¬
тиву.
С утра Сергей Миронович — в Смольном, проверяет го¬
товность к собранию партактива во Дворце имени Уриц¬
кого (Таврическом): обзванивает секретарей райкомов,
разговаривает с руководителями исполкомов. Идет под¬
готовка к объединенному пленуму обкома и горкома
ВКП(б) с повесткой дня: «Практические мероприятия по
проведению в жизнь решений ноябрьского Пленума ЦК
ВКП(б)» и «О ходе заготовки льна и леса». Такие круп¬
ные и срочные дела требуют напряжения всех сил. Часов
в двенадцать дня Киров звонит в облфо Рослякову, инте¬
224

ресуется, как ему готовят справку, и просит прислать со
не позднее двенадцати часов 1 декабря.
В тот же день Киров встречается с председателями го¬
родского и областного Советов Кодацким и Струппе: на
исполкомы ложится вся тяжесть организационной подго¬
товки к отмене карточной системы. Затем — с работника¬
ми облсовпрофа: 3 декабря состоится собрание интелли¬
генции города, посвященное подготовке к выборам в Лен¬
совет и ВЦИК.
По свидетельству С. М. Юдина, в выходной день, 30 но¬
ября, Сергей Миронович объехал весь город, осматривая
новостройки. Он проверил строительство моста пушкин¬
ской «пересечки». Этот мост строился по его инициативе,
чтобы проходящие поезда не мешали движению по про¬
спекту Стачек.
От «Красного путиловца» Мироныч поехал на стройку
рабочего городка Каменноостровского массива, чтобы про¬
верить, выполнены ли его указания об исправности доро¬
ги. Затем он посетил стройки в Лесном и на Выборгской
стороне. После внимательного осмотра новых жилых мас¬
сивов Сергей Миронович попросил отвезти его домой, на
Петроградскую сторону...
Утро было по-обычному пасмурным, ветреным. Сергей
Миронович позвонил в Смольный:
— Как вода в Неве?.. — Пошутил: — Смотрите, чтобы
она не поднялась выше.
В обкоме с недавних пор стоял аппарат, показывающий
и силу ветра, и уровень воды в Неве. «Немножко запо¬
здаешь со сведениями,— вспоминал Н. Ф. Свешников,—
Киров сам звонит». 1 декабря как раз вода не подня¬
лась...
Киров просматривал газеты, в «Ленинградской прав¬
де» прошелся по заголовкам: «Отмена карточек — великое
дело», «Наш социалистический хлеб».
Вот и объявление о сегодняшнем партактиве во Двор¬
це имени Урицкого:
«1 декабря в 18 часов... Вход по пропускам с обязатель¬
ным предъявлением партбилетов. Пропуска получать в
райкомах ВКП(б)».
Сергея Мироновича заинтересовало письмо вдовы крас-
нопутиловца Джемса Мортона, выехавшего в 1926 году
с семьей в СССР. Английская газета, куда было адресо¬
вано письмо Маргарет Мортон, отказалась его поместить.
Вдова рабочего-формовщика с достоинством отвечала на
225

клеветнические статьи в английской прессе о состоянии
Ленинграда и положении ленинградских рабочих.
«Я живу в Ленинграде уже восемь лет,—читал Киров
письмо М. Мортон, перепечатанное из «Дейли уоркер»
«Ленинградской правдой».— Месяц за месяцем и год за
годом я наблюдаю, как под руководством Ленсовета бес¬
прерывно улучшается благоустройство города. Широкие
улицы, которые прежде были замощены булыжником,
сейчас представляют образцовые асфальтовые и торцовые
дороги, так что, когда ваш корреспондент говорит о «лю¬
дях, моющихся в лужах на ленинградских улицах», я на¬
чинаю сомневаться, был ли он на самом деле в Ленин¬
граде.
Городской транспорт развивается здесь так, что его не
узнать. Прокладываются новые трамвайные линии, связы¬
вающие фабрики и заводы с центром города, вводятся в
действие новые трамвайные вагоны. Видел ли ваш кор¬
респондент на ленинградских улицах новые вагоны аме¬
риканского типа? Ему бы не мешало совершить поездку
в таком вагоне, оборудованном с теми же удобствами для
пассажиров, как и лондонские трамваи. Сильно увеличи¬
лось у пас также и количество автобусов.
Я не знаю «грязных» магазинов, о которых пишет ваш
корреспондент, я знаю магазины, широко торгующие пи¬
щевыми продуктами, одеждой и т. п., в которых чисто и
которые с каждым днем становятся все больше привлека¬
тельны для глаза. Ленинградские магазины больше, чем
за все восемь лет моего пребывания здесь, переполнены
сейчас покупателями. Эго люди, чья покупательская спо¬
собность беспрерывно растет.
Восемь лет пребывания в Ленинграде меня многому
научили,— так заканчивалось письмо М. Мортон.— Я могу
засвидетельствовать только улучшение во всех областях
жизни. Жители нашего города — это люди, которые счаст¬
ливы и уверены в завтрашнем дне. Можно ли это, госпо¬
дин редактор, сказать об английском народе?»
Киров еще раз перелистал листки тезисов. На первой
странице — главные слова: производительность труда. Ни¬
же: вопросы непосредственно миллионов. Немало цифр.
Может быть, не все пригодятся в докладе, по должны
быть под руками.
«Цифры коллективизации:
29-й год — 3,9%
34-й год — 3/4.
226

Хлебозаготовки:
28-й год заготовлено 650 млн. пудов,
34-й год продано около одного миллиарда.
Заготовки:
28-й год —86% — единоличники,
14% — колхозы;
34-й год — 8 % — единоличники,
92% — колхозы.
Огромное значение карточки тогда,
не то теперь.
Почему можем отменить карточку на хлеб, муку и
крупу.
Рост сельского хозяйства.
Зерновая проблема и т. п.».
На последующих листках — новые цифры, из которых
следует: к концу 1932 года в деревне было сельхозмашин,
тракторов и грузовиков на сумму два с половиной милли¬
арда рублей, а за 1933 и 1934 годы сельское хозяйство по¬
лучило техники на полтора миллиарда рублей.
Ниже — впечатляющая колонка цифр:
«Что значит индустрия.
Колхозов — 240 тыс.
МТС - 3500
Совхозов — 5000
Тракторов — 281 тыс.
Комбайнов — 33 тыс.
Груз, авто — 34 тыс. и т. д.
Подготовка к этому не сегодня. Вот почему отме¬
нить...»
Далее следовали показатели существующей, возмож¬
ной и необходимой суточной выпечки хлеба по Ленинграду
и области. Мысль Кирова вновь возвращается к вопросу:
что даст отмена?
«Характеризует наш рост.
Отмена карточки на хлеб, муку и крупу не только из¬
бавляет потребителя от ряда неудобств, эта отмена имеет
огромное народнохозяйственное значение. А именно:
— Свидетельствует, что хлеба достаточно и можем раз¬
вертывать широкую торговлю.
— Торговля без капиталистов и спекулянтов на укреп¬
ление союза рабочих и крестьян, на социализм.
— Конец пайковой системы вообще.
— Снижение цен на хлеб и дальше.
— Оздоровление торговых организаций.
227

— Укрепление планирования распределения товаров,
а следовательно, производства их.
— Укрепление хозрасчета. Роль денег. Новый стимул
вперед...»
Хотелось ему сказать и о работе политотделов («ближе
к селу»), о кормах и птице, о животноводстве, о колхоз¬
нике и единоличнике, о приусадебных землях, о финансо¬
вом положении колхозов и их задолженности государству,
о налоговой системе в деревне, об уставе артели, о ком¬
байнах и комбайнерах. А главное — не почивать на лав¬
рах, идти вперед, выполняя предначертания XVII съезда
партии.
Подготовку к докладу Киров закончил в четвертом
часу дня. Присел за кухонным столом, наскоро поел: Ма¬
рия Львовна хворала — ее изводили головные боли, вре¬
менами затруднялась речь, ослабевала память,— и вместе
с сестрой несколько дней назад она уехала в Толмачево.
Киров и слышать не хотел о том, чтобы взять кого-либо
другого в домашние секретари, сам справлялся с объеми¬
стой почтой.
Надев осеннее пальто, фуражку, Киров ровно в четыре
часа вышел из дому. Пешком прошел несколько кварта¬
лов. У Троицкого моста, как и просил Сергей Миронович,
его ожидала автомашина с шофером и сотрудниками лич¬
ной охраны.
Около половины пятого он вошел в здание Смольного.
Направился к себе не по специальному служебному входу
в левом крыле здания, а пошел по привычному пути через
главный подъезд. Этот путь Сергей Миронович проделы¬
вал около девяти лет: его прежний кабинет находился то¬
же на третьем этаже, но вблизи от входной лестницы.
Киров шел по длинному коридору, встречая по пути
многих товарищей. Раскланивался.
— Что у тебя там делается?.. Ты сначала выполни, а
потом помри... Что это такое: людей нет?! Людей надо
учить... Плохо работают?.. А ты заставь хорошо работать.
Плохо сделают — заставь переделать. Еще раз плохо
сделают, опять дай переделать.
Пройдя длинную часть коридора, Киров свернул нале¬
во в маленький, направляясь к себе в кабинет. Смольный
в тот час был полон людьми, но этот короткий ко¬
ридор оказался пустынным. Не слышно стало и шагов
сотрудника охраны: он, видимо, задержался на втором
этаже.
228

О дне 1 декабря 1934 года вспоминает член партии с
1918 года Михаил Васильевич Росляков:
«Мы у себя в облфо заканчивали заказанную Сергеем
Мироновичем справку. Позвонили в обком Свешникову
узнать, куда сдать для Кирова материал. Николай Федо¬
рович сказал, что Сергея Мироновича в Смольном нет и
вряд ли он будет, позвони ему на квартиру... На мой зво¬
нок ответил Киров, попросил прислать ему справку домой
и добавил, чтобы я обязательно был у Чудова сегодня на
комиссии.
Не знал, не думал, что в последний раз слышу столь
знакомый, всегда бодрящий голос Мироныча...»
К 15 часам Росляков поехал к М. С. Чудову.
Росляков продолжает свой рассказ:
«Собралось человек 20—25 руководящих работников
области и города. Во время работы комиссии два раза Чу¬
дову звонил Киров, интересовался ходом заседания и не¬
которыми текущими делами. Из этих разговоров было яс¬
но и понятно, что Киров дома, готовится к докладу и на¬
мерения быть в Смольном у него нет. Таким образом, мы
знали, что Киров должен прямо проехать из своей квар¬
тиры во дворец Урицкого к 18.00, к началу работы актива.
И вдруг, в половине пятого дня, мы слышим выстрел одип,
другой...»
Выскочившие в коридор из кабинета Чудова застали
трагическую картину: слева от дверей приемной ничком
лежал Сергей Миронович Киров. Под левой рукой — пап¬
ка с материалами доклада. Фуражка чуть приподнята.
Справа от двери той же приемной бился в истерике
другой человек — с револьвером в расслабленной правой
руке.
Секретарь горкома А. И. Угаров выхватывает из руки
убийцы револьвер, вынимает из его пиджака записную
книжку и пропуск. Читает: «Николаев JI. В.».
Отщепенец Николаев, обыватель и склочник, исклю¬
ченный из партии за карьеризм, принадлежал к породе
проходимцев, ненавидевших Кирова и все то, что оп оли¬
цетворял.
Медики Смольного приносят сердечные средства, по¬
душку с кислородом. Надежда еще теплится... Сергея
Мироновича бережно переносят в кабинет. Укладывают
на стол, отодвинув в сторону брусок путиловского рельса,
иссиня-черного после качественной прокатки; горсть
проверенных севером пшеничных зерен; драгоценный
229

слиток апатита; блестящий, будто подернутый инеем,
овал упругого металла — волховского алюминия; гдов-
ский сланец, карельский мрамор, оленегорскую железную
РУДУ-
Врачи вскоре определят, что жизнь Сергея Мироновича
Кирова после ранения длилась не более полсекунды.
Из газетных сообщений:
«Данными предварительного следствия установлено,
что фамилия злодея, убийцы тов. Кирова — Николаев
(Леонид Васильевич), 1904 года рождения, бывший слу¬
жащий Ленинградской РКИ. Следствие продолжается».
Постоянная стенографистка С. М. Кирова, многолет¬
ний работник обкома партии, Надежда Сергеевна Кудряв¬
цева под диктовку врачей заполняет акт о смерти...
В Смольный съезжаются секретари райкомов партии:
надо рассказать ленинградцам о только что происшедшем
злодеянии, поддержать дух, исключить растерянность и
уныние.
Секретарь обкома партии Борис Павлович Позерн едет
в Толмачево, чтобы встретиться с женой Кирова. Как толь¬
ко Позерн переступил порог, Мария Львовна, интуитивно
почуяв беду, спросила: «Случилось что-то с Сергеем?» —
и упала в беспамятстве.
Вспоминает Анна Аркадьевна Гавронова, она 1 декаб¬
ря 1934 года дежурила в Смольном, писала стенограмму
на совещании планового отдела. Около пяти часов вечера
она почувствовала по поведению президиума, что произо¬
шло какое-то страшное событие. Совещание, которое дол¬
жно было продолжаться еще несколько часов, моменталь¬
но закончили.
«Когда я вышла с совещания, которое происходило в
первом этаже Смольного,— рассказывала А. А. Гавроно¬
ва,— около дверей в третий этаж стояла уже охрана и ни¬
кого не пропускала. Чувствуется большая тревога. Что
произошло? Перед активом в течение всего дня был неве¬
роятный подъем, и вдруг — такой переворот?!»
На третий этаж, где была ее комната в общем отделе,
уже никого не пропускали. Анна Аркадьевна пошла в ко¬
мендатуру, там ей выдали особый пропуск. Сердце упало:
что же произошло? У всех сотрудниц слезы на глазах.
230

Надя Кудрявцева, схватившись за голову, произнесла два
слова:
— Сергей Миронович!
«Всю ночь, до утра, в большом горе просидели в Смоль¬
ном как одна семья,—рассказывала А. А. Гавронова.—
Остались даже те, кому ночыо не нужно было работать,
и все плакали. Сидишь у телефона и думаешь: вот Сергей
Миронович сейчас позвонит. Не верилось».
Вспоминает Елена Григорьевна Кожевникова, агит¬
проп парткома фабрики «Равенство»:
«Уж так полагалось: забраться во Дворец Урицкого за
час до актива, а то не сыщешь места... 1 декабря 1934 года
собрание актива впервые в моей жизни запаздывало.
6 часов вечера, а за столом президиума никого нет. Никто
ничего не понимает. Кто говорит: Сергей Миронович за¬
болел; кто говорит: он из Москвы, с Пленума, не при¬
ехал. Наконец на сцене появляется какой-то военный
паренек, повторяет каждое слово по несколько раз, зады¬
хается:
— Товарищи... Актив сегодня... Актив сегодня, това¬
рищи... Актив... не состоится...
Закрыв глаза рукою, убегает в комнату за президи¬
умом.
Еду в райком партии. Собрались члены бюро, решили
не расходиться.
Коридоры в райкоме полны, на лестнице народу полно,
в зале — битком, у секретаря в кабинете человек три¬
дцать. Секретаря нет — он в Смольном.
Появился Иван Алексеев уже в десять:
— Мироныча-то... Убили Мироныча...
Как обухом по голове. Что такое?! «Разлетаемся» из
райкома по своим предприятиям.
На фабрике кончает работать вторая смена. Собрали
партком: взрослые люди плачут, как дети, и самой не удер¬
жаться, невозможно партком проводить.
Ночная смена начинает работать с опозданием, люди
ходят из цеха в цех. Часа в три ночи — митинг на фабри¬
ке. Красный уголок украшен портретом С. М. Кирова и
траурными флагами».
Редактор «Красной газеты» Петр Иванович Чагин, ра¬
ботавший вместе с Сергеем Мироновичем в Баку, читает
телеграмму из Крыма:
231

«Убит прекрасный человек, один из лучших вождей
партии, идеальный образец пролетария, мастера куль¬
туры.
Всей душой разделяю горе партии, горе всех честных
рабочих. Не могу не сказать: успех врага говорит не толь¬
ко о его мерзости, но и о недостаточной нашей бдитель¬
ности.
Максим Горький».
Чагин вспоминает 1921 год: Киров, потрясенный тра¬
гической гибелью отважного Камо, стоит спиной к собе¬
седникам, сутулясь и вздрагивая от рыданий, смотрит в
окно, за которым неистовствует бакинский норд.
А вот Сергей Миронович только что вернулся из Тиф¬
лиса с похорон друзей, сгоревших в самолете,— Александ¬
ра Мясникова, Георгия Атарбекова. Ходит за кулисами
бакинского оперного театра: весь цвет пролетарского Ба¬
ку повержен в уныние. «Нужно закончить речь так,— го¬
ворит Чагину Сергей Миронович,— чтобы взбодрить на¬
род, чтобы, уходя отсюда, люди пели не похоронный
марш, а «Интернационал». И произнес одну из своих
вдохновеннейших, незабываемых речей-экспромтов, после
которой передовики бакинского пролетариата, стряхнув
уныние, вернулись на нефтепромыслы и заводы, к вышкам
и станкам, готовые драться за возрождение советского
нефтяного хозяйства, наученные Кировым, как переби¬
вать комки слез, подступающих к горлу, горечь и скорбь
невозвратных утрат.
Мастер сборочного цеха ЛМЗ Петр Евгеньевич Хиней-
ко ушел с завода в седьмом часу. Дома сидел устав¬
ший и читал газету, затем включил радио и услышал
траурную музыку, а после нее правительственное сооб¬
щение:
«1 декабря в 16 часов 30 минут, в городе Ленинграде,
в здании Ленинградского Совета (бывший Смольный), от
руки убийцы, подосланного врагами рабочего класса, по¬
гиб секретарь Центрального и Ленинградского Комитетов
ВКП (большевиков) и член Президиума ЦИК СССР то¬
варищ Сергей Миронович Киров.
Стрелявший задержан. Личность его выясняется».
Мастер Хинейко:
— Я сейчас же оделся и пошел в партком. Был уже
час ночи.
232

Непривычно гулко раздаются в затихшем гигантском
турбинном цехе скорбные слова. Непокрытые головы ра¬
бочих опущены, у многих на глазах слезы.
— Не верится... И слов нет,— произносит старик Хи¬
нейко.— Самого лучшего, самого любимого...
Мастер не может говорить. Несколько минут стоит не¬
подвижно. Глаза его влажны, но он не плачет больше,
старый пролетарий Хинейко, он сжимает кулаки. Зовет
бригаду расходиться по станкам: надо заканчивать третью
пятидесятитысячную турбину для Бобриков, а также но¬
вую турбину для Турции, челябинскую, закамскую, казан¬
скую машины.
— Не подведем Мироныча,— говорит наконец Хиней¬
ко.— Был он простой для рабочего и сердечный человек,
дело наше было ему дороже всего. Драгоценный для пар¬
тии человек...
Рассказывает доярка колхоза «Красный бор» Е. Алек¬
сандрова:
«Когда весть об этом злодействе облетела все избы на¬
шего колхоза, колхозники пришли ко мне:
— Катерина,— сказали они мне,— ты видела его, рас¬
скажи нам, какой он был. Ты в гости к нему ездила про¬
шлое лето...
— Что же мне сказать вам?.. — Давайте чтить его па¬
мять свято, давайте жить по-кировски.
Расплакалась я, как по мужу покойному плакивала...»
Из газетных сообщений:
«В связи с несчастьем, постигшим партию и рабочий
класс Советского Союза, 2 декабря утром в Ленинград
прибыли тт. Сталин, Молотов, Ворошилов и Жданов».
— Знаешь, Зина, Мироныч наш погиб,— глухим голо¬
сом сообщил эту весть жене Георгий Константинович
Орджоникидзе. В Ленинград Серго после болезни решили
не пускать: из дома он пока не выходил. Серго сказал
жене:
— Поезжай ты... — Помолчав, добавил: — Я думал, что
Мироныч будет меня хоронить, а вышло не так... такого
друга у меня никогда не было...— И заплакал.
233

Писатель Алексей Толстой о Кирове, 1 декабря 1934
года:
«Совершение пролетарской революции для большеви¬
ков, помимо всего, являлось высшей нравственной ценно¬
стью, и уж, конечно, ни царская каторга, ни смерть в бою
не могли остановить учеников и соратников Ленина. Они
отвечали своей идейностью, своей совестью перед всем
счастьем народа.
Все типичное для русского было воплощено в нем.
У него был умный, далеко и ясно видящий веселый глаз.
Он был смел, изобретателен, хитер в деле, добр и заду¬
шевен к тем, ради кого, не щадя, тратил свои силы, быстр
и решителен в бою с врагами...»
Извещение правительственной комиссии:
«Доступ к телу тов. Кирова прекращается 3 декабря
в 9 час. 30 мин. вечера.
Вынос тела состоится 3 декабря в 10 час. вечера из
Дворца Урицкого. Отправление в Москву будет произве¬
дено с Московского вокзала.
Вдоль всего пути движения траурной процессии вы¬
страиваются рабочие, а также воинские части. Заводы и
фабрики выделяют рабочие делегации для участия в по¬
хоронах тов. Кирова в Москве. Делегаты выбираются на
рабочих собраниях».
Колхозный механик Иван Уланов, посланец завода
имени Егорова, писал в 1939 году:
«Шесть тысяч километров отделяют Ленинград от Ка¬
захстана, где находилась наша МТС. Рано утром 2 декаб¬
ря 1934 года услышали мы по радио ужасную весть. В Ка¬
захстане бушевал свирепый буран, мороз леденил дыха¬
ние, снегом замело все дороги. Но со всех концов широ¬
кой степи, поселков и аулов к районному Совету тяну¬
лись толпы людей с опечаленными лицами...»
Хибиногорску в те дни исполнялось пять лет. После
1 декабря 1934 года город стали называть Кировском.
«Счастливой и горькой стала пятая годовщина нашей
работы на Севере,— вспоминал управляющий трестом
«Апатит» Василий Иванович Кондриков.—Счастливой —
это понятно почему. Все нам завидовали: мы победили
тундру, победили многие наши недостатки. И — горькой:
234

наш Мироныч месяца не дожил до нашего пятилетия. Мы
собирались отчитаться перед ним, ответить на его требо¬
вательные вопросы: «Как живут рабочие? Сколько полу¬
чают? Как питание организовано? Тепло ли одеваются?
Сколько раз человек в баню за месяц ходит? Как дети шко¬
лами обеспечены?..» А теперь ни рассказать, ни посовето¬
ваться... Обычно он про морозы заполярные спрашивал
и бывал очень доволен тем, что мы, старики кировские,
бодро чувствуем себя и уезжать из Хибин пе соби¬
раемся».
Секретарь Кировского райкома ВКП(б) Иван Алексе¬
ев писал в «Ленинградской правде» 1 декабря 1935 года:
«Никогда не забуду своего последнего разговора с Ми-
ронычем. 30 ноября 1934 года в 12 часов дня у меня дома
звонит телефон.
— Алексеев? Здорово. Киров говорит. Ты где вчерд
был?
— Был в райкоме. Был на «Путиловце», на собрании
актива.
— Вот это мне и надо. Какие вопросы задавали? Чем
народ интересовался?
Меня заинтриговало: что же это он меня проверяет?..
Совсем недавно Киров был в тракторном цеху, на сборке,
говорил: «Вы поймите, друзья, что значит ваш пропаш¬
ник. Это значит — больше хлопка, больше одежды и бе¬
лья. Это значит — более богатая и зажиточная жизнь».
Но мои опасения быстро рассеялись.
— Видишь ли, завтра у меня доклад, так вот готов¬
люсь...
Доклада он этого так и не сделал...
В тот же вечер старые производственники-краснопути-
ловцы заявили:
— Просим назвать наш район Кировским! А завод
наш — Кировский уже давно».
Из статьи академика А. Ф. Иоффе «Творцы истории»,
декабрь 1934 года:
«Я помню впечатление от первой серьезной беседы, ко¬
торую мне пришлось иметь с Сергеем Мироновичем. Я вы¬
шел в приподнятом настроении: такие люди могут создать
новую историю. Вся жизнь, с 18 лет отданная одной вели¬
235

кой задаче, пронзившей все существо, беззаветная пре¬
данность этому делу, соединенная с поразительным здра¬
вым смыслом, широким горизонтом и личной теплотой,—
таков был образ т. Кирова от первой же встречи. Обая¬
ние его личности росло по мере того, как мы наблюдали
его на работе. Сергея Мироновича не только знал и це¬
нил, но и душевно любил весь советский Ленинград, уче¬
ные не меньше, чем рабочие».
С мыслью: «Ты будешь жить в бессмертии среди нас,
Мироныч» — пришел в свою мастерскую ранним утром
2 декабря 1934 года архитектор А. С. Никольский. Алек¬
сандр Сергеевич литографическим карандашом сделал че¬
тыре альбома рисунков с посвящением на заглавных ли¬
стах:
«Светлой памяти великого народного трибуна С. М. Ки¬
рова посвящает свой труд А. С. Никольский».
У архитектора родилась идея — решить площадь име¬
ни Кирова как памятник ему. Молодежные газеты назы¬
вали Елагин остров островом здоровья и веселья, и Ни¬
кольский взял тему для памятника — Киров среди мо¬
лодежи.
Позже академик архитектуры вспоминал об этом про¬
екте:
«Я задумал обширный шестнадцатиколонный парко¬
вый зал, стены которого представляют собой зелень дере¬
вьев, потолок или перекрытие — небесный свод, а колон¬
нами являлись башни-компанеллы. Таких колонн было 16.
Они образовывали 9 прямоугольников; в среднем прямо¬
угольнике мною была помещена бронзовая фигура Сергея
Мироновича Кирова на пьедестале, кругом нее — фонта¬
ны, по бортам которых располагались бронзовые фигуры
молодежи...»
В альбомах Никольского около 180 листов. Впервые,
видимо, именно в его мастерской назвали парк и строя¬
щийся стадион именем Кирова: так он стал подписывать
листы ватмана.
Связывая имя Сергея Мироновича Кирова с молоде¬
жью, со светлыми образами жизни и здоровья, архитектор
старался выразить в памятнике всенародную мысль о том,
что весь парк и живая, неиссякаемая струя фонтана сим¬
волизируют бессмертное дело болыневиков-ленинцев, сре¬
ди которых С. М. Киров занимал выдающееся место.
После трехдневного прощания всей страны в Колонном
зале Дома союзов в 3 часа дня 6 декабря 1934 года урна
236

с прахом Сергея Мироновича Кирова руками Орджоникид¬
зе устанавливается в нише Кремлевской стены.
Из выступления секретаря Исполкома Коминтерна,
члена партии с 1903 года Д. 3. Мануильского:
«Среди руководителей партии товарищ Киров зани¬
мал особое место. Он обладал, помимо марксистско-ленин¬
ской культуры, огромного политического чутья, больше¬
вистской закалки, тем даром, каким владеют немногие. Он
был выдающимся пролетарским оратором. Быть проле¬
тарским оратором это вовсе не то, что быть оратором во¬
обще. Только рабочий класс в его суровой борьбе создает
этот особый вид «красноречия», где нет лишних слов, где
мысль находит отточенную, как кинжал, форму, где слово
и дело скреплены безыскусственной пролетарской просто¬
той... Когда Киров говорил, нельзя было не быть на его
стороне. Он покорял людей своей неумолимой логикой,
своей убежденностью, пронизывавшими каждую его
мысль, каждое его слово.
Между ним и людьми его класса была та неразрывная
связь, которая подымает говорящего к массам на верши¬
ны подлинного пафоса, до которых лучшим ораторам бур¬
жуазии так же невозможно подняться, как «рожденному
ползать» взлететь ввысь.
Вся партия помнит речь тов. Кирова на XVII партий¬
ном съезде. Это была не просто речь, а победный гимн
пролетариата, добившегося под руководством партии ве¬
личайших завоеваний в деле социалистической переделки
нашей страны.
Вот идет закаленная в боях армия с развевающимися
знаменами, гремит ее победная песня, предвещающая ос¬
вобождение трудящихся всего мира. Четок шаг, смела по¬
ходка, несокрушима уверенность в победе, ибо небо и зем¬
ля принадлежат ей, этой великой армии труда...»
Так и есть.
Так и будет.

Оглавление
Глава первая. 29 декабря 1925 года	 3
Глава вторая. 6 января 1926 года	17
Глава третья. 4 февраля 1926 года .......	28
Глава четвертая. 8 августа 1926 года	37
Глава пятая. 17 сентября 1926 года	41
Глава шестая. 27 января 1927 года	50
Глава седьмая. 5 декабря 1927 года	57
Глава восьмая. 16 июля 1928 года	66
Глава девятая. 15 декабря 1928 года	74
Глава десятая. 15 марта 1929 года	  85
Глава одиннадцатая. 6 августа 1929 года	89
Глава двенадцатая. 7 сентября 1929 года	98
Глава тринадцатая. 20 декабря 1929 года	105
Глава четырнадцатая. 1 января 1930 года	111
Глава пятнадцатая. 30 мая 1930 года	122
Глава шестнадцатая. 30 июля 1930 года	126
Глава семнадцатая. 15 февраля 1931 года	137
Глава восемнадцатая. 14 мая 1932 года	148
Глава девятнадцатая. 8 июня 1932 года	154
Глава двадцатая. 8 октября 1932 года	165
Глава двадцать первая. 15 января 1933 года	177
Глава двадцать вторая. 18 мая 1933 года	182
Глава двадцать третья. 23 ноября 1933 года	188
Глава двадцать четвертая. 31 января 1934 года	....	198
Глава двадцать пятая. 21 июня 1934 года	206
Глава двадцать шестая. 26 сентября 1934 года	....	214
Глава двадцать седьмая. 1 декабря 1934 года	....	221

П55
Помпеев 10. А.
Хочется жить и жить: Докум. повесть о С. М. Ки¬
рове.— М.: Политиздат, 1987.— 238 с.
Художественно-документальная повесть писателя Юрия Пом-
пеева охватывает время, когда Сергей Миронович Киров работал
в Ленинграде (1926—1934 гг.).
Автор стремится показать характер С. М. Кирова, верного
ленинца, пламенного большевика, человека сильного, мыслящего,
действующего граждански смело, человека большой духовной кра¬
соты, вся деятельность которого была подчинена интересам пар¬
тии, интересам народа.
Книга адресуется массовому читателю.
0902030000—135
И	079(2)-87—239-86	ББК	66.62(2)8

Юрий
Александрович
Помпеев
ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ И ЖИТЬ
Документальная повесть
о С. М. Кирове
Заведующий редакцией К. К. Яцкевич
Редактор 3. У. Устснова
Научный редактор А. А. Кирилина
Младший редактор Н. С. Коблякова
Художественный редактор Г. Ф. Семиреченко
Технический редактор ТО. А. Мухин
ИБ № 5138
Сдано в набор 19.11.86. Подписано в печать 27.01.87. А00014. Формат
84х 108'/з2. Бумага типографская № 1. Гарнитура «Обыкновенная новая».'
Уел. печ. л. 12,60. Уел. кр.-отт. 13,13. Уч.-изд. л. 13,55. Тираж 100 ООО экз.
Заказ J4* 9913. Цена 60 коп.
Политиздат. 125811, ГСП, Москва, А-47, Миусская пл., 7.
Ордена Трудового Красного Знамени типография издательства «Звезда»,
614600, г, Пермь, ГСП-131, ул. Дружбы, 34,

Среди политических ссыльных.
Костриков в верхнем ряду второй справа;
рядом справа — его друг детства
и ранней юности Александр Самарцев.
Уржум, 1904 г.
С. М. Киров среди пионеров.
1933 г.