Author: Утехин И.
Tags: костюмы одежда национальная одежда моды украшения этнография этнос этникос этническая история
ISBN: 5-94282-128-3
Year: 2004
Text
НАЦИЯ 1 КУЙЫУРА
_ ЦЧЕРКИ
К( )ММУНАЛЬНО
Г БЫТА |*Г
Илья Утехин
———— HTHiiiini/amuH 1 11———
HUIE ПНЦЩШ
Российский государственный гуманитарный университет
Институт высших гуманитарных исследований
Центр типологии и семиотики
фольклора
Илья Утехин
ОЧЕРКИ
КОММУНАЛЬНОГО
БЫТА
Издание второе,
дополненное
ОГИ
Москва
2004
УДК 391/393
ББК63.5
У84
Редакционная коллегия:
А. С. Архипова (редактор серии), А. П. Минаева, С. Ю. Неклюдов
(председатель редакционной коллегии), К G Новик
Ответственный редактор А. С. Архипова
Художник серии Н. Козлов
Утехин И.В.
У84 Очерки коммунального быта / И.В. Утехин, — 2-е изд.,
доп. — М.: ОГИ, 2004. — 277, [3] с.: 16 л. ил. — (Нация и куль-
тура).
ISBN 5-94282-128-3
Пристальный взгляд иа стереотипы советской и постсоветской
обыденности открывает наблюдателю характерные черты, присущие
не только жителям коммуналок, этой квинтэссенции советского быта,
но н растворенные в бессознательном всякого человека, принадлежа-
щего сегодняшней русской культуре.
Семиотика пространства жилища, отношения соседей и специ-
фические формы психопатологии, представления о гигиене н о спра-
ведливости распределения обязанностей и благ — все это становится
предметом исследования, область которого возможно определить
как «антропология повседневности*.
Интеллектуальный бестселлер 2001 года.
УДК 391/393
ББК63-5
ISBN 5-94282-128-3
© И. В. Утехин, 2004
© А К Байбурин, предисловие, 2004
© ОГИ, 2004
ОГЛАВЛЕНИЕ
А. К. Байбурин. Этнография нашего быта 7
Предварительные замечания 21
Глава 1
КАРТА И ТЕРРИТОРИЯ 26
Глава 2
♦ПУСТАЯ* КОМНАТА 49
Глава 3
ДОЛЯ, СГЛАЗ И СПРАВЕДЛИВОСТЬ 61
Глава 4
ОПАСНОСТЬ ЧИСТОТЫ 89
Глава 5
НА СЦЕНЕ ЖИЗНИ И В КУЛИСАХ ДУШИ 106
Глава 6
♦ЗДЕСЬ Я ЗДОРОВАЮСЬ, КОГДА ХОЧУ И С КЕМ ХОЧУ» 122
Глава?
♦КАЖДЫЙ ЧЕРТ — ИВАН ИВАНЫЧ» 147
Глава 8
ОЧЕРК О КРАЖЕ 160
5
Глава 9
♦ПАРАНОИДЫ ЖИЛЬЯ»
ЗАМЕЧАНИЯ О КУЛЬТУРНЫХ ДЕТЕРМИНАНТАХ ПСИХОПАТОЛОГИИ 169
Глава 10
ОТ СПЛЕТНИ К ИСТОРИЧЕСКОМУ ПРЕДАНИЮ 183
Глава 11
ВНЕ КВАРТИРЫ 199
Приложение 1
Примерный вопросник для этнографического
ОБСЛЕДОВАНИЯ БЫТА КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЫ 215
Приложение 2
Правила пользования жилым помещением 2 26
Приложение 2А
Правила поведения в коммунальной квартире 232
Приложение 3
Кмткий словарь терминов, относящихся
к коммунальному быту Санкт-Петербурга 233
Заметки о наблюдателе 241
Summary 271
Список иллюстраций и схем
276
А. К. Байбурин
Этнография нашего быта
Книга Ильи Утехина представляет собой знаменательное явление.
Она еще до выхода в свет стала известной. Ожидания не обманули.
Тираж разошелся почти мгновенно. У читателя в руках второе изда-
ние. В чем причина такой популярности? Книга научная, посвящена
семиотике пространства жилища, сам автор определяет предмет ис-
следования как «антропологию повседневности». Время, когда ант-
ропологические, а тем более семиотические сюжеты интересовали
широкий круг читателей, казалось бы, давно прошло. Последняя
вспышка интереса широкой читательской аудитории была связана
с именем Умберто Эко. Книги Кастанеды не в счет. Да и не похожа
работа Ильи Утехина ни на то ни на другое. И вместе с тем мы явно
имеем дело с событием.
Книга стала популярной не только благодаря эффекту узнава-
ния темы. Это первая и общая реакция. Вторая (гораздо более серьез-
ная) заключается в том, что нам только казалось, что мы знаем
коммунальный быт. «Знакомые* сюжеты оказались неизвестными.
За ними скрываются смыслы, о существовании которых многие из
нас и не подозревали Такое бывает, когда человек обознался. Но
тогда получается, что мы не узнали самих себя. Такое тоже бывает,
но редко, когда мы открываем в себе и неожиданно для себя нечто
важное. Этот многослойный эффект узнавания сам по себе является
поводом для того, чтобы попытаться ответить на, казалось бы, про-
стой вопрос как получилось, что мы начинаем знакомиться с собой
только в начале третьего тысячелетия? Разве не существует этногра-
фии (антропологии), которая изучает всевозможные явления быта?
Существует. Занимается. Но... История этой науки настолько поучи-
тельна, что заслуживает хотя бы самого общего взгляда.
Как известно, этнография обязана своим возникновением
интересу к чужой жизни. Это и естественно. Свое известно и поэто-
му неинтересно. Кроме того, свою жизнь не так-то просто разгля-
7
А. К Байбурин
деть. «Лицом к лицу...» Для этого нужна дистанция. Русская этногра-
фия — не исключение. Она начинается с известий о «людях с песьи-
ми головами», которые обитают к востоку от Московии В свою оче-
редь русскими интересуются иностранцы, главным образом
западные. В допетровскую эпоху все описания особенностей рус-
ского быта принадлежат иностранным путешественникам либо со-
здаются спе[1иально для них русскими, приезжающими на Запад
(в XVI в. появляется на латыни сообщение русского посла Дмитрия
Герасимова, в XVII в. на шведском языке — сочинение Григория ко-
тошихина).
Дистанция, необходимая для того, чтобы увидеть себя, была
найдена в первой половине XVIII в. Василий Татищев был, пожалуй,
первым, кто профессионально занялся изучением прошлого своего
народа, в частности проблемой его происхождения. Современный
быт русских почти не интересовал ни его самого, ни его последова-
телей. Дистанция приобрела характер временнбго разрыва.
Ко второй половине XVIII в. расслоение русского общества
зашло столь далеко, что у образованной его части возник естествен-
ный интерес к уже почти незнакомой ему жизни «простого народа»,
своего рода «другим русским». С этого времени можно констатиро-
вать появление социальной дистанции. Эти два вида необходимой
для изучения себя дистанции (времен нбй и социальной) благопо-
лучно просуществовали до самого последнего времени. Этногенез
и этническая история русского народа всегда были в центре внима-
ния русской, а затем и советской этнографии Классическая русская
этнография до сих пор занимается «народными» традициями, под
которыми понимаются традиции не всего народа, а определенной
его части — крестьянского населения.
Ну а как же быт?
В 1848 г. выходит первое монументальное исследование ин-
тересующих нас аспектов русской жизни — сочийение А. В. Тере-
щенко «Быт русского народа». Автор применил оба варианта
отчуждения — и временное и социальное. Прибавим сюда харак-
терное для романтического периода любование русской стари-
ной и получим известную картину: «Иностранцы смотрели на
наши нравы и образ жизни по большей части из одного любопыт-
ства; но мы обязаны смотреть на все это не из одного любопыт-
ства, а как на историю народного быта, его дух и жизнь и почер-
пать из них трогательные образцы добродушия, гостеприимства,
благо[го]вейной преданности к своей родине, отечеству, правосла-
вию и самодержавию». И немного ниже: «Оставив людские страсти,
которые мы относим к понятиям века, нам усладительно вспомнить,
что предков жизнь, не связанная условиями многосторонней обра-
зованности, излилась из сердечных их ощущений, истекла из при-
роды их отчизны и этим напоминается патриархальная простота,
8
Этнография нашего быта
которая столь жива в их действиях, что как будто бы это было во
всяком из нас»1.
Любование скоро прошло, но традиция рассматривать жизнь
не такой, какой она есть, а какой «должна быть*, осталась. Народный
быт становится почти священным понятием. О нем, как о покойнике,
можно говорить только хорошо. К тому же он стал просто исчезать из
этнографических описаний. Это было связано с двумя причинами.
Прежде всего само понятие быта приобретало некоторую определен-
ность. Если у Терещенко, Сахарова, Забелина и других «первых этно-
графов» быт включал практически все сферы жизнедеятельности (ср.
характерные термины: хозяйственный быт, религиозный быт и т. д.),
то вскоре он стал противопоставляться «высоким» сферам культуры:
религии, просвещению, а в более специальных контекстах — празд-
нику, ритуалу. Это снижение семиотического статуса быта и сужение
его сферы будут весьма значимы при новой вспышке интереса. Вторая
причина «исчезновения» быта была связана с тем, что к концу XIX в.
он был окончательно «разложен» на составные части. Одни этногра-
фы стали заниматься «духовным бытом» (под которым понимались
верования, обряды, обычаи, народные знания и пр.), а другие — «мате-
риальным бытом» (жилище, одежда, пища, транспорт и т. д).
Соединить разошедшиеся части культуры никак не удавалось.
Разумеется, неоднократно предпринимались попытки создания
обобщающих трудов, но эти обобщения носили механистический
характер, когда под одной обложкой собирались сведения и о мате-
риальных и о духовных аспектах культуры (позже Л. Февр назовет
это «системой комода», где все разложено по своим ящикам). Пожа-
луй, до сих пор лучшим сводом остается работа Д К. Зеленина «Вос-
точнославянская этнография». Показательно, что она была написана
по заказу немецкого издательства «Walter de Gruyter* и вышла в 1927 г.
на немецком языке. Русский перевод появился лишь в 1991 г.2
Обе дистанции в этой книге сохранены. Отстранение во вре-
мени проявляется в изложении оригинальной концепции проис-
хождения восточнославянских народов (по мнению Д. К. Зеленина,
южные и северные великорусы были в прошлом разными народа-
ми). Социальная дистанция неизбежно присутствует, поскольку
речь идет о «народных» занятиях, промыслах, ремеслах, пище, жи-
лище, одежде, верованиях, обрядах. Но появляются и элементы син-
теза. Например, в разделе о жилище присутствует параграф «обычаи
и суеверия, связанные с жилищем». Появляются также непривычные
для такого рода работ разделы «Семейная жизнь» и «Общественная
жизнь». Под семейной жизнью понимаются обряды жизненного
1 Терещенко А. В. Быт русского народа. Ч. 1-4. СПб., 1848. С. I-III.
J Zelenin Dm. Russische (Ostslavische) Volkskunde. Berlin; Leipzig. 1927. Pyc-
< кий перевод- Зеленин Д К. Восточнославянская этнография. М.. 1991.
9
А. К. Байбурин
цикла (роды, крещение, свадьба, похороны), а под общественной
жизнью — общинные обряды, коллективные работы, собрания мо-
лодежи и др. Для описания жилища, одежды, пищи Д К. Зеленин ис-
пользовал выражение «внешний быт». Заметим, что комплементар-
ного «внутреннего быта» просто не предполагалось (или, что то же
самое, он не входил в предмет этнографических исследований).
Советская этнография оказалась достойной преемницей
предшествующих традиций. Принцип «как должно быть* не только
сохранился, но приобрел новое качество: на первом плане должно
быть общественное, а не индивидуальное. Частный быт ограничен
рамками семьи. В этом смысле безусловный интерес представляет
такой памятник советской этнографической мысли, как коллектив-
ная монография «Село Вирятино в прошлом и настоящем» (М.,
1958)3. Само наполнение понятия «быт» претерпело значительные
изменения. Теперь в него уже не входит традиционная этнографи-
ческая триада: жилище, пища и одежда, которые выделены в само-
стоятельные сферы. Под бытом стали пониматься семейные отно-
шения (распределение ролей в семье, распорядок дня, характер
питания, отношение к труду и др.).
Пафос «Села Вирятино» — описать перестройку жизни (и бы-
та) за годы советской власти в «типичном» русском селе. Естествен-
но, что в таких категориях, как «прогрессивное — реакционное»,
«пережитки — достижения» и им подобных, быт улавливается с тру-
дом. Что же касается изменений в повседневной жизни, то, несмот-
ря на кажущуюся консервативность, быт никогда им не сопротив-
лялся. Описание изменений представляет несомненный интерес,
но не столько для истории повседневности, сколько для понимания
того, как решались идеологические задачи. Быт стал рассматривать-
ся в качестве той сферы, куда в конечном счете должны проникать
ценности «высокой» культуры и «большой» политики.
Не случайно в описание структуры советской повседневности
в обязательном порядке включались данные о чти ши газет и журна-
лов, прослушивании радиопередач, праздновании советских праздни-
ков и об отмирании вредных пережитков. В этом смысле показатель-
ны стереотипные заглавия этнографических статей и монографий,
которые начинаются словами «Культура и быт...*. Предполагается,
что это разные понятия. Дело здесь не только в том, что существова-
ло официальное понятие культуры (куда входили образование, му-
зеи, театры, библиотеки). Дело еще и в традиции науки, которая до
поры до времени видела в культуре и быте разные явления. Вместе
с тем нельзя не отметить, что именно в этой книге и последующих
3 Село Вирятино в прошлом и настоящем Опыт этнографического изуче-
ния русской колхозной деревни. М.,1958. (Труды Ин-та этнографии. Нов. се-
рия T.XLI).
10
Этнография нашего быта
работах, посвященных изучению быта не только сельского, но и го-
родского населения России, происходило снятие временной дис-
танции и медленное, но все же приближение к снятию и второй (со-
циальной) дистанции4.
Соединение «материальных» и «духовных» аспектов культуры
в нашей науке произошло под влиянием семиотических идей. Од-
ной из первых в этом направлении была небольшая книга П. Г. Бога-
тырева «Функции национального костюма в Моравской Словакии»,
опубликованная им впервые на словацком языке в 1937 г, (русский
перевод появился в 1971 г,)5. На многочисленных примерах он про-
демонстрировал, что практическая функция костюма является дале-
ко не главной. Костюм — это пучок знаковых функций, повествую-
щих о возрасте владельца, его конфессиональной принадлежности,
сословном положении. Кроме того, в костюме могут присутствовать
магическая, эротическая, эстетическая, обрядовая и другие функции.
Все это кажется теперь вполне тривиальным, но фундаментальное
положение о том, что любой артефакт может функционировать то
как вещь, то как знак, было сформулировано именно в этой работе.
П. Г. Богатырев заканчивает ее словами: «Это лишь несколько приме-
ров, на которых я хотел показать, насколько велики возможности,
которые дает функциональный и структурный метод в различных
областях этнографии. Перед этнографами лежит целина, ждущая
своего пахаря»6. Но этнографы были заняты другими проблемами.
В советской этнографии наступала эра гигантских обобщающих
трудов Была объявлена борьба с «мелкотемьем». В этой ситуации
изучение деталей быта было невозможно.
Призыв П. Г Богатырева был услышан представителями мос-
ковско-тартуской семиотики Самос поразительное в этом направле-
4 Естественно, под бытом городского населения понимался в первую оче-
редь быт рабочих. Его предлагалось изучать по принципиально сходной
схеме. В 1981 г. в журн. «Советская этнография* (№ 6) была опубликована
статья М. Г. Рабиновича и М. Н. Шмелевой «К этнографическому изучению
города*. К ней приложена «Программа этнографического изучения горо-
дов*. В разделе «Домашний быт* предлагается описать хозяйство семьи; рас-
пределение обязанностей между ее членами; содержание, воспитание
и обучение детей; распорядок дня семьи; особенности домашнего досуга;
место чтения и других культурных занятий (музыка, живопись); межсемей-
ное общение, народные знания; трудовой н праздничный календарь; до-
машние способы лечения людей и животных; совершенствование меди-
цинской помощи и другие сюжеты.
Funkcie kroja па Moravskom Slovensku. Turciansky Sv. Martin, 1937. Русский
перевод: Функции национального костюма в Моравской Словакии // Бога-
тырев П. Г Вопросы теории народного искусства. М., 1971.
" Богатырев П. Г. Вопросы теории народного искусства. С. 366.
1 1
А К Байбурин
нии видится нс в том, что талантливые филологи (преимущественно
филологи) разрабатывали теорию знаков и знаковых систем и доби-
лись замечательных результатов, а в том, как резко изменилась тема-
тика исследований. В материалах первого сборника этого направле-
ния «Симпозиум по структурному изучению знаковых систем* (М.,
1962) появляются работы, посвященные знакам рекламы, уличному
движению, гаданиям на картах. Ю.М. Лотман в это время ведет семи-
нар по истории быта, на котором студенты-филологи пишут свои
курсовые и дипломные работы по альбомам пушкинской поры, ор-
денам, ресторанным меню и другим реалиям русского быта XIX в.
Сам Ю.М. Лотман пишет о повседневной жизни декабристов, чинах
и званиях, дуэлях. Его блестящий «Комментарий* к «Евгению Онеги-
ну» в значительной части является описанием повседневности той
эпохи: бытовых предметов, одежды, еды, вин, норм поведения.
Что же произошло? Чем объясняется такой поворот к деталям
повседневности? О внешних причинах не говорю. Они вполне оче-
видны: реакция на официальное понимание культуры, на гиганто-
манию, на тотальный контроль и др. Были и внутренние, собствен-
но научные Изменились представления о том, что такое культура
и каково наполнение этого понятия. При всей вариативности кон-
кретных определений культуры в семиотических исследованиях
(«знаковый механизм», «ненаследственная память коллектива»,
«сверхиндивидуальный интеллект» и др.) подобного рода понима-
ние исключает ее противопоставление повседневности. Более того,
повседневность естественным образом оказывается включенной
в культуру и принадлежит к числу ее базовых составляющих.
Примерно в те же годы «открытие» повседневности, точнее, воз-
вращение к ее изучению происходит в той части европейской науки,
которая связана с традицией французских «Анналов». Когда казалось,
что на смену прежней истории (истории великих людей и великих
событий) надолго пришла «новая история» (история структур, а не ве-
ликих событий), обнаружилось, что вновь потерян человек с его инди-
видуальными привычками и частным бытом. В европейской науке
начался новый виток антрополошзации, но уже с акцентом на повсед-
невность К этому подтолкнула и прокатившаяся по странам Европы
в 1960-х гг. волна молодежных бунтов. Молодежная культура стреми-
лась выразить себя на языке бытовых вещей, одежды, развлечений.
Сточки зрения этого движения высокая (профессиональная) культура
является результатом отчуждения духовности от человека Ей проти-
востоит неотчужденная духовность, которая растворена в повседнев-
ном существовании людей с их простыми культурными смыслами7.
7 О ситуации, сложившейся в европейской культуре н науке в 1960-е гг.,
см. интересные наблюдения ГС Кнабе в его книге «Материалы к лекциям
по общей теории культуры и культуре античного Рима» (.М., 1993. С. 29-53).
12
Этнография нашего быта
В России человек никогда не был объектом пристального
внимания со стороны науки. То открытие человека, которым закон-
чился XIX в., произошло в литературе и искусстве. В науке свои мас-
штабы и своя оптика. Человек в ней слишком долго не просматри-
вался. Тем более в этнографии, которая (уже исходя из названия)
привыкла оперировать такими единицами, как народ, на худой слу-
чай — народность, на самый худой — семья. На российской почве
антропология, в ее буквальном смысле не привилась. У нас под ант-
ропологией в академической науке и до сих пор понимается глав-
ным образом физическая антропология (черепа, кости, пигмента-
ция). Такое впечатление, что с живым человеком никто не хотел
иметь дела (я не говорю сейчас о психологах и социологах). Пози-
тивизм с его установкой на общие закономерности, объективность
и достоверность менее всего способствовал обращению к конкрет-
ному человеку и конкретным деталям его жизни. И все же наиболее
тонко чувствующие этнографы (М.О. Косвен, К.В. Чистов) в ответ на
вопрос: «Что изучает этнография?» уже в I960-1970-е гг. говорили,
что этнография — наука о мелочах.
Я. В. Чеснов, который в своей замечательной статье «Этнологи-
ческое мышление и полевая работа* привел эти слова, вслед за ними
продолжает: «Нам надо понять, что суть этнографии, названная дета-
лями, частностями, мелочами и подробностями, — не только мета-
фора, условный знак, обозначение частного, единичного с позиции
господствующей позитивистской науки и спасение этого частного
ради совершенно другого подхода. Этнологическое мышление от-
скоком и есть построение целого из частного, из „мелочей* и рас-
крытие этого целого как большого смысла единичного, специфиче-
ского, именуемого, обычно пренебрежительно, „этнографизмом*1»8.
Вообще нельзя не заметить, что предметная область многих
научных дисциплин переживает в последнее время существенное
изменение. Например, фольклористов перестали интересовать те
жанры, которые привычно ассоциируются с «народным творчест-
вом»: сказка, былина, историческая песня. На смену пришли, разу-
меется, те жанры, которые прежде были на периферии: анекдот,
городские легенды, всевозможные нарративы и подобное. Их объе-
диняет один признак это живые жаиры, бытующие среди нас и сей-
час. Те дистанции, о которых шла речь, оказались ненужными. Сле-
довательно, можно предположить, что появился инструментарий,
который позволяет разглядеть то, что происходит не просто здесь
и сейчас, но и с нами в качестве действующих лиц. Чуда не произо-
шло. Изменилось отношение к целям исследования, предмету изуче-
ния и характеру его описания.
8 Чеснов Я.В. Этнологическое мышление и полевая работа // Этнографиче-
ское обозрение. 1999. N1’ 6. С. 6.
15
Л К. Байбурин
Понятие истины стало нерелевантным исследованию. Точ-
нее, упразднена «объективная» истина, которая, как раньше говори-
ли, ♦существует вне сознания людей». А поскольку есть основания
сомневаться в том, что нечто может существовать вне сознания че-
ловека, истина стала ситуативной и субъективной9. О ней имеет
смысл говорить только по отношению к конкретной ситуации,
произошедшей со мной. А лучше и вовсе о ней не упоминать, так
как любой рассказ будет интерпретацией, которая к истине не
имеет отношения. Это не значит, что понятие истины стало стро-
же. Это значит, что оно перестало восприниматься в качестве на-
учного ориентира.
Цель исследования теперь заключается не в том, чтобы ♦при-
близиться к истине», а в том, чтобы максимально полно (♦насыщен-
но» — если применять терминологию Гйрца) и непредвзято описать
ту или иную ситуацию, создать некий нарратив, сознавая, что речь
идет о наших представлениях по доводу представлений других лю-
дей. В герменевтическом толковании истины не бывает, поскольку
нет и нс может быть конечного (а тем более единственного) смыс-
ла. Метафора постоянно убегающего горизонта, пожалуй, точно
описывает суть такого толкования.
Поскольку каждый человек по-своему воспринимает и пере-
живает поступающую к нему информацию, полное совпадение по-
нятийных пространств трудно допустить даже теоретически. Они
могут пересекаться лишь частично. А это значит, что всегда сущест-
вует дистанция, позволяющая нам описывать другое состояние.
Теперь «другое» — это не время и не социальная страта, а другой че-
ловек с его строго индивидуальным мировосприятием. Если по от-
ношению к другому состоянию культуры или другому варианту
культуры можно было говорить о неких закономерностях, то по от-
ношению к конкретному человеку это бессмысленно. И тем не ме-
нее поводов для паники здесь нет, поскольку мы хоть частично, но
понимаем друг друга. Следовательно, существуют базовые законо-
мерности, которые обеспечивают необходимую степень инвари-
антности. Кроме того, культура символична (вплоть до того, что
такое определение воспринимается как тавтология). Кажется, это
единственное, против чего никто не возражает. Разговоры о том,
что семиотика осталась в XX в., ведутся, как правило, не в научных,
а в околонаучных кругах.
Разумеется, семиотика меняется. Она начиналась с изучения
знака, затем перешла к исследованию текстов и языков (кодов)
культуры. На этом закончился классический (лотмановский) этап
9 О постмодернистском «упразднении* истины см.: Кнабе ГС. Знак. Истина.
Круг (Ю. М. Лотман и проблема постмодерна) //Лотмановский сборник I.
М.. 1995. С. 271-274.
II
Этнография нашего быта
семиотики с его преимущественным вниманием к структуре и се-
мантике, с убеждением в том, что семиотические смыслы (при оп-
ределенном обобщении и огрублении) могут быть выявлены
и описаны. Новая семиотика (и шире — то направление, формиро-
вание которого связано с именами позднего Р. Барта, Ж. Деррида,
П. Бурдье и др.) ориентирована не на выявление смыслов как тако-
вых, а на описание процесса смыслообразования во всей его ин-
дивидуальности и невыговариваемости. Не могу не согласиться
с мнением EG Кнабе о том, что ♦звездный час семиотических ис-
следований культуры приходится на то время, когда эти два этапа
„наплывали14 друг на друга и применяли семиотические процеду-
ры для «проникновения в текучую магму истории, когда магма еще
не „схватилась", история живет в восприятиях и реакциях участ-
ников; но при этом — для такого проникновения и анализа, в кото-
ром „на человеческом уровне" может быть уловлен объективный
смысл происходящего»10.
Книга И. Утехина — из этой, «звездной*, серии. Здесь семиоти-
ческое описание не корежит материал и не выпирает из него. Оно
пришлось впору. А это не было очевидным. Коммунальный быт —
явление крайне неоднородное. Разные его фрагменты занимают
различные места на шкале семиотичности. Если по отношению
к ритуализованным и этикетным формам поведения применима
презумпция семиотичности (можно говорить об их системности,
наличии означающего и означаемого и т. д.), то существенная часть
действий ничего не значит, кроме выполнения этих действий. Чист-
ка обуви не предполагает второго плана. Но именно коммунальный
быт вносит свои коррективы: прозрачность его коммуникативного
пространства приводит к тому, что каждый человек находится на
«сцене жизни* и каждое его действие так или иначе оценивается
(хотя бы как норма или отступление). Отсюда — гиперсемиотич-
ность коммунального быта, которая вместе с такими его чертами,
как автоматичность, повторяемость действий, их ориентация на
нормативность, делает его привлекательным объектом для семиоти-
ческого описания.
Естественно, в такого рода исследованиях «еще живого быта*
принципиальное значение имеет позиция исследователя. Чем бли-
же материал, тем определеннее, строже должно быть место наблю-
дателя. Это не позиция иностранца, невесть каким образом оказав-
шегося в ленинградской коммуналка Впечатлений ему хватит на
всю оставшуюся жизнь, и он способен отметить то, на что «наш че-
ловек* не обратил бы ни малейшего внимания. Но этот гипотетиче-
ский иностранец, отмечая все несовпадения со своим бытом в от-
дельной квартире, вряд ли смог бы правильно «прочитать» то, что
1(1 Там же. С. 271.
15
Л К Байбурин
происходит в нашей коммуналке. Для этого у него просто нет необ-
ходимых фоновых знании11.
Одна из многочисленных рецензий на эту книгу заканчива-
ется вопросом: «Как достичь необходимой дистанции между со-
бой — Миклухо-Маклаем и собою же — папуасом?* Вопрос прин-
ципиальный. Только на первый взгляд может показаться, что он из
серии шизофренических, точнее, шизофренику он может пока-
заться простым. Но они этнографией быта, как правило, не занима-
ются. Человеку вообще свойственно «сопротивление познанию»,
если оно направлено на него самого. Даже из приведенного набро-
ска истории изучения нашей повседневности видно, что мы с удо-
вольствием изучали (и продолжаем изучать) других и крайне бо-
лезненно переносим повышенное внимание к своей собственной
персоне (особенно если предмет изучения расположен слишком
близко к тем ценностям, которые определяют личностную иденти-
фикацию исследователя). Мы инстинктивно стремимся не допус-
тить изменения самооценки11 12. Другими словами, срабатывает ме-
ханизм самосохранения — тот механизм, который спасает нас от
разрушительного знания и одновременно препятствует изучению
самих себя.
Здесь возможны два пути: или рассказывать о себе с юмором
(не случайно наш быт — излюбленный объект всевозможных сати-
риков), или совершенно бесстрастно излагать свою папуасскую
сущность, полагаясь на свое особое знание — ту компетенцию, ко-
торая, как прибор ночного видения, позволяет видеть в темноте то,
что другим не видно. И все равно от себя-папуаса никуда не деться.
Внимательный читатель этой книги заметит, что в ней речь идет не
столько о сугубом быте (вязком, текучем, «бессобытийном»), сколь-
ко об эксцессах, нарушающих и обнажающих те стороны быта, ко-
торые обычно не замечаются. Необходимый уровень отстранения
достигается ориентацией на событийность, а значит, и на позицию
иностранца, подкрепленную особым языком описания и, может
быть, самое главное — тем «вывихом ума», который отличает ода-
ренного исследователя от просто исследователя.
11 Справедливости ради нужно сказать, что «интимные подробности*
советского быта исследовались западными специалистами с разной степе-
нью адекватности. В некоторых работах содержатся не только интересные
наблюдения, но и интерпретации. Из работ, близких проблематике «комму-
нального быта», см., иапр.: Boym S. Common Places; Mythologies of Everyday
Life in Russia. Cambridge (Mass.), 1994; Demystifying Russian Drinking.
Comparative Studies from the 1990s. Ed. by J. Simpura, B. Levin. Helsinki, 1997;
Salmi A.-M. Bonds, Bottles, Blat and Banquets. Birthdays and Networks in Russia //
Et hnologia Europaea. 2000. Vol. 30, Nij 1; и др.
12 Maslow A. The Psychology of Science: A Reconnaissance. N. Y.: I... 1966. P. 16
16
Этнография нашего быта
Коммуналыюсть не заканчивается за дверью коммунальной
квартиры. Везде, где снимается граница между приватным и публич-
ным (в детском саду, на работе и даже в роскошном ресторане), ви-
тает дух коммунальное™. Вот почему эта книга вызывает столь жи-
вую реакцию не только у тех, кто имеет опыт жизни в коммунальной
квартире. И может быть, главное ее достоинство в том, что она не за-
крывает, а только открывает эту тему.
Теперь, когда основные параметры коммунального быта описаны
И. Утехиным, его можно изучать в разных ракурсах, и прежде всего в
диахроническом плане. Разумеется, для этого необходимы специ-
альные разыскания. Позволю себе лишь несколько замечаний. Види-
мо, некоторые аспекты коммунального быта могут стать более по-
нятными, точнее, могут приобрести необходимую глубину
благодаря историко-культурному комментарию, ориентированному
на те подтексты быта, которые были сформированы гораздо раньше
возникновения коммунальных квартир, но именно в них подчас не-
ожиданно раскрываются или, лучше сказать, проявляются.
Обратимся к представлениям о доле, которым И. Утехин отвел
необходимое место в своем исследовании. Концепт доли связан с ус-
тойчивыми представлениями о том, что «на свете есть определенное
количество счастья и несчастья [...] и нет избытка ни в чем. Если один
заболевает, то, значит, к нему перешла болезнь, оставивши или умо-
ривши другого» (Потебня, 1989. С. 486). Точно так же, если кому-то
посчастливилось, то это значит, что от кого-то счастье ушло («счас-
тье переходя живет»). Объем благ всегда постоянен. В полном соот-
ветствии с этими представлениями, Бог не увеличивает и не умень-
шает их общий объем. Он их только перераспределяет («Господь не
1уляет, а добро перемеряет»). Это значит, что индивидуальные доли
напрямую зависят друг от друга. Другими словами, доля каждого кон-
кретного человека может увеличиться только за счет другой.
В такой замкнутой системе, как коммунальная квартира, по-
добного рода представления не могли не актуализироваться. За-
висть и жадность, конечно, присутствуют в коммунальной кваргире,
но не только они определяют специфику имущественных отноше-
ний и, в частности, гипертрофированную коммунальную справед-
ливость. Принцип отчуждаемости доли провоцирует идею «спра-
ведливого распределения благ» любыми способами. Мелкие
кражи — это тоже способ достижения справедливости.
В этнографии есть понятие «ритуальная кража». В крестьян-
ском быту у удачливого соседа старались украсть горсть семян для
того, чтобы переманить к себе его счастье («спору»). Такого рода
приемы были широко известны, и иногда в цепочку символических
краж были вовлечены многие жители деревни. До сих пор среди дач-
ников бытует мнение, что лучше всего растут растения, пересаженные
17
А.К.Байбурин
с соседнего участка. В коммунальной квартире редко крадут «по не-
обходимости». Пэраздо чаще в краже реализуется стихийное чувство
♦справедливого» перераспределения доли и завлечения счастья.
Изумляющая точность коммунальных подсчетов объясняется
еще и неосознаваемой ритуализацией перераспределения благ.
Главная операция в ритуале определения доли — измерение. Эта
операция имела сакральный характер. Не случайно это умение при-
писывалось Богу. Простым людям оно недоступно. Более того, как
известно, в повседневной жизни старались избегать любых точных
подсчетов и измерений, ибо то, что измерено (взвешено, подсчита-
но), утрачивает способность расти, увеличиваться, размножаться.
И в наши дни рыбаки соблюдают запрет считать выловленную рыбу
до окончания рыбалки, охотники — считать добычу, грибники —
считать грибы. Особенно опасными считались любые измерения
человека. В колдовской магии измерить человека — значило овладеть
им со всеми вытекающими возможностями. Собственно человека
измеряли только раз в жизни — для определения размеров гроба.
Точное измерение (подсчет) «изначально* считалось необходимым
только для перераспределения доли, которое осуществлялось каж-
дый раз, когда кто-то рождался, выходил замуж или женился, уми-
рал. Такое измерение не допускало приблизительности. Оно долж-
но быть идеально точным, и такую точность мог гарантировать
только Господь Бог. Человек, который берется за определение доли
других людей, невольно присваивает функции Бога и старается под-
ражать ему в главном — «нечеловеческой» точности, которая так
изумляет всех, кто сталкивался с коммунальными подсчетами.
Многие особенности коммунального быта объясняются глу-
боко укорененными стереотипами сознания, сформированны-
ми в соответствии с идеями православия. Как известно, православие,
в отличие, например, от католичества (а тем более — от протестан-
тизма), основной упор делает не на человеческой, а на божествен-
ной природе Иисуса Христа. Казалось бы, какое это имеет отноше-
ние к коммунальному быту? Самое непосредственное Дело в том,
что акцент на божественном сформировал специфическое отноше-
ние к земной жизни. Пребывание человека в этом мире — всего лишь
подготовительный этап к истинной жизни в царствии небесном.
О ценности земной жизни можно говорить лишь в той мере, в какой
она необходима для достижения этой высшей цели. Человек в зем-
ной жизни — транзитный пассажир. Давно замечено, что русский
человек живет как на вокзале. Его привязанности минимальны. Об
укорененности на этой земле говорить не приходится. Он готов ми-
риться со всеми неудобствами, создателем которых он чаще всего
и является. Случающиеся порывы как-то устроить свою жизнь, наве-
сти порядок и сделать быт приемлемым чаще всего сменяются пол-
ным безразличием. Такой вокзальный образ жизни идеально вписы-
18
Этнография нашего быта
вается в коммунальный быт. Показательно, что даже когда появляет-
ся возможность приобрести свою квартиру, с этим не спешат.
Много раз писалось о безбытности русских в том смысле, что
эта область жизни их мало интересует, они к ней относятся безраз-
лично, чтобы не сказать наплевательски. Вся уродливость комму-
нального быта объясняется (помимо всего прочего) еще и этим
принципом минимальной достаточности. Иностранцев поражало
и продолжает поражать наплевательское отношение к удобствам,
чистоте и пр. (наши подъезды, описанные в книге экскременты на
лестнице и т. п.). Хозяйское чувство никогда не было развито, не
случайно в России существовала традиция общинного землеполь-
зования. «Наше* (а значит, ничье) всегда превалировало над «моим».
Коммунисты лишь воспользовались уже готовым материалом.
С этой «парадигмой сознания» связаны, например, и такие сю-
жеты, как отношение к деньгам. В русской традиции к деньгам было
двойственное отношение. Вообще-то деньги необходимы, и их ста-
рались умножить, но при этом считалось, что богатство может быть
обретено только с помощью нечистой силы. В русских сказках день-
ги приносит змей, и они вылетают из его пасти вместе с огнем (по-
этому такие деньги жгут руки). В других текстах их распорядителем
является дьявол, который расплачивается ими за купленную душу.
В любом случае большие деньги воспринимаются (и до сих пор)
в связи с темой греха. «Трудом праведным не наживешь палат ка-
менных». С деньгами в царство небесное не пускают. Поэтому рус-
ские купцы были столь щедрыми меценатами. Отношение к «новым
русским» как к тем, кто нарушил законы справедливого распределе-
ния благ, является естественным продолжением этой линии.
Отношение к чистоте в коммунальной квартире может пока-
заться специфическим. Слишком тщательная уборка расценивается
почти как вызов населению коммунальной квартиры. «Что хочет
сказать этот человек своим выпендрежем? Для чего эта показуха?»
(с. 104). Действительно, «излишняя чистота» вызывает некоторую
настороженность. Ее, конечно, можно интерпретировать в приве-
денных терминах И. Утехина, но это отношение настолько глубоко
укоренено, что существует почти на физиологическом уровне. Об-
ратившись к прошлому, можно уверенно говорить о своего рода
страхе чистоты, присущем архаической культуре.
Дело в том, что чистота у русских являлась скорее духовным
(моральным), а не физическим свойством. Чистоту обеспечивали
прежде всего молитва и осенение себя крестным знамением. Харак-
терно, что при еде в поле руки вытирали землей, приписывая ей та-
кую же очистительную силу, как и воде. Водой не просто смывали
грязь, но и очищались от духовной скверны. Есть немытыми руками
грешно не потому, что можно заболел», а потому, что вместе с едой
внутрь человека может попасть всякая «нечисть». Под нечистью
19
АКБайбурин
понималась, конечно, не грязь, а нечистая сила. В романс М. Д. Чул-
кова «Пригожая повариха, или Похождение развратной женщины»
(1770) набожность героя описывалась следующим образом: «Он [...]
перед обедом и перед ужином читал обыкновенно молитвы вслух
и умывал завсегда руки». С представлением о чистоте как преиму-
щественно духовном качестве был связан русский обычай умывать-
ся после общения с иноверцами. В то же время баня воспринима-
лась как исключительно нечистое место. Баня была единственной
постройкой, куда не вносились иконы.
Страх чистоты объясняется тем, что, в соответствии с русски-
ми представлениями, абсолютно чистым (физически) может быть
только покойник. Вместе с тем он является воплощением идеи не-
чистого в ритуально-мифологическом отношении. Все, что сопри-
касалось с покойником, подлежало уничтожению. Идеальная чисто-
та может быть только в пространстве смерти (поэтому сказочный
герой, попадая в иной мир, слышит: «Фу-фу-фу! Русским духом пах-
нет!» — т. е. живым человеком). В мире людей такая (как мы бы сей-
час сказали, стерильная) чистота не только не нужна, но и опасна,
ибо свидетельствует об экспансии смерти. Чистота и жизнь несо-
вместимы. «От грязи не треснешь, с чистоты не воскреснешь», И ва-
риант: «С погани не умрешь, а с чистоты, как с лубка, свернешься».
Этими принципами мы руководствуемся до сих пор. И не только
в коммунальной квартире.
Показательно, что практически любой из рассмотренных
в книге сюжетов может быть снабжен подобным комментарием.
Если взглянуть на особенности коммунального миросозерцания
в историко-культурной перспективе, поставить увиденные автором
подробности коммунального быта в ряды типологически сходных
явлений, то окажется, что многие из этих особенностей не только
не специфичны для коммунальной квартиры, но и непосредствен-
но ею не обусловлены. Они имеют более глубокие истоки. Просле-
дить и описать их — отдельная задача, требующая большой работы.
Эта задача не ставилась и не могла быть решена в этой книге.
Сказанное выше означает, по крайней мере, две вещи. Во-
первых, эта книга о коммунальных квартирах — отнюдь не только
о них. Она посвящена анализу стереотипных представлений, суще-
ственных для русской культуры в целом. Во-вторых, и интерпрета-
ция материала, и угол зрения, представленные в «Очерках», кажут-
ся продуктивными. В том смысле, что они порождают новые
вопросы, над которыми хочется думать. Вопросы не только акаде-
мического свойства.
Предварительные замечания
этой книге представлены результаты исследования быта
обитателей специфической для крупных советских городов формы
жилища — ♦коммунальных квартир» (КК), где совместно прожива-
ют несколько семей. Мы попытаемся описать, как организована сре-
да обитания и как строится повседневное поведение, разворачива-
ющееся в этой среде, как устроены отношения жильцов квартиры
и какие формы принимает их взаимодействие.
Источником сведений послужила полевая работа, проведен-
ная осенью 1997 и весной 1998 г. в КК С-Петербурга. Она состояла
из интервьюирования информантов, наблюдения (в том числе
включенного наблюдения) и фотографирования1. В ходе палевой
работы были обследованы 20 квартир в центральной часта горо-
да, с населением на момент обследования от 6 до 26 человек. По-
скольку уже с самого начала подтвердилась гипотеза о том, что
имеются качественные отличия в быте больших и средних КК по
сравнению с КК малого размера (т. е. такими, где проживают не бо-
лее трех семей), мы решили сосредоточить наше внимание на ма-
териале, относящемся преимущественно к большим и средним КК
12 квартир, попадающих в эту категорию, были обследованы осо-
бенно подробно.
Хотя предлагаемый текст является чем-то бблыпим, чем отчет
о полевой работе, мы почти не использовали в качестве источников
данные из литературы. Во-первых, потому, что научной этнографи-
ческой литературы о быте КК, насколько нам известно, просто не
существует — по-видимому, по идеологическим причинам такое
исследование было затруднено в советские времена. КК представля-
лись изнанкой социалистического строя, одной из тех проблем,
которую требовалось разрешить в ходе социалистического строи-
1 Полевая работа была поддержана фантом OSI/HESP RSS. N 1460/1997.
21
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
тельства («жилищный вопрос»). Во-вторых, литература художест-
венная хотя и обращалась к теме коммунального общежития, в со-
ветскую эпоху это было, за редкими исключениями, скорее сати-
рическое описание. Художественная литература реалистического
направления могла бы в принципе стать нашим источником там,
где мы рассматриваем проявления стереотипов коммунальной
ментальности в различных сферах жизни, как это можно было на-
блюдать у советского человека — и можно наблюдать сегодня у со-
временных русских. Однако это потребовало бы специальных
подходов в свете особенностей источника и вылилось бы в отдель-
ную работу.
Сегодня образ жизни жителей КК значительно отличается от
того, что можно было наблюдать еще пятнадцать лет назад. Между
тем лет тридцать или сорок пять назад ситуация отличалась от ситу-
ации пятнадцатилетней давности не столь разительно; среди про-
чего, основная причина различий, больших или меньших, — разная
плотность населения: там, где сорок лет назад жили 56 человек, пят-
надцать лет назад жили 33, а сегодня живут 20. В целом, учитывая
происходящие социальные изменения после падения советского
строя, можно говорить о распаде традиционного коммунального
образа жизни, связанного с исключительно тесным — в прямом
и переносном смысле — взаимодействием в быту. Однако то, что от-
крыто наблюдению сегодня, безусловно, неразрывно связано с тем,
что было раньше. Это требует пояснения.
Наша задача изначально состояла в фиксации особенностей
коммунального образа жизни, опираясь на то, что возможно наблю-
дать в наши дни. То есть изначально мы не ставили себе задачу про-
следить «этимологию» тех или иных форм поведения, а пытались
выявить их сегодняшний, синхронный, актуальный смысл. Иначе
говоря, мы не старались объяснить феномен X через обращение
к его «историческому» истоку Y. Мы показываем, как этот феномен X
понимается в категориях носителей данной культуры, как он осо-
знается ими и какой смысл мы можем ему приписать в наблюдае-
мой нами системе деятельности. Диахроническое же представление
той или иной формы поведения релевантно, в рамках такого подхо-
да, лишь постольку, поскольку оно отражает память носителей —
и отражено в их представлениях о рациональности.
Несмотря на это, поскольку всякое наблюдение предполагает
сравнение, а самым удобным материалом для сравнения оказывает-
ся предыдущее состояние, сам сбор информации во многом вынуж-
денно опирался на рассмотрение изменений, происходящих в быту.
Более того, единственно понятным для информантов смыслом на-
шей деятельности был интерес к прошлому, и они сами всегда обра-
щались к тому, «как было когда-то». Деградация привычного образа
жизни — лейтмотив многих интервью. Соответственно в качестве
Предварительные замечания
условного термина для описания предыдущего состояния бытовых
практик, которое мыслится их носителями как относительно устой-
чивое на протяжении длительного периода времени, мы вводим
словосочетание «классический период» КК. Под классическим пе-
риодом мы понимаем эпоху с послевоенного времени вплоть до
предпоследнего резкого падения плотности населения КК отно-
сящегося примерно к середине 1980-х гт. (предыдущее относится
к началу 1960-х, последнее — к периоду расселения КК в постпере-
строечное время).
Условность выделения этого периода в том, что мы, вслед за
информантами, закрываем глаза на реально происходившие сдвиги
внутри этого периода и полагаем его относительно однородным,
что оправдано в качестве методического приема, поскольку, по на-
шему мнению, сколь бы ни были значительны сдвиги в «классичес-
кий период», они не носили качественного характера. Впрочем, эта
тема выходит за пределы «Предварительных замечаний* — и за пре-
делы данной работы, ведь мы не ставим задачу исследовать социаль-
ную историю КК как типа жилища в советском обществе — эта зада-
ча успешно решена в работах Е. Герасимовой2.
Во всяком исследовании результат и его принадлежность
к той или иной дисциплине во многом определяются теми инстру-
ментами, которые использует исследователь для определения и ана-
лиза объекта исследования. Социолог, историк, психолог и архитек-
тор написали бы про КК совершенно разные книги. Специфика
нашего взгляда на коммунальный быт позволяет отнести предлагае-
мую работу к области этнографии — впрочем, с некоторыми ого-
ворками. Читатель не встретит здесь описания ради описания, яко-
бы непредвзятой фиксации фактов материальной и духовной
культуры. Нам будет недостаточно знать правильный ответ на во-
прос: «как измеряется площадь комнаты — от плинтуса до плинтуса
или от стены до стены?» Нам потребуется понять, какое место в жиз-
ни человека и в его отношениях с другими людьми такой вопрос за-
нимает. Если бы это место и этот вопрос не были специфичны для
коммунального мировосприятия или если бы они никак не были
связаны с другими важными, с нашей точки зрения, сюжетами, мы
бы не упомянули их вовсе.
Итак, всякая упоминаемая деталь будет иметь определенное
отношение к целостной картине, и как раз целостностью этой
картины и окажется мотивировано появление той или иной дета-
ли из моря подробностей, которое предстает перед наблюдателем
в любом явлении. Вполне возможно, что некоторые из обсуждае-
мых в книге подробностей встречаются в КК редко или же вовсе
2 См.: Герасимова Е. Советская коммунальная квартира // Социологический
журнал. 1998. № 1 /2. С. 224-244.
23
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
уникальны, характерны лишь для той квартиры, где они были под-
мечены. Нас не смущает, однако, отсутствие статистической
достоверности, поскольку наши данные — качественного, а не ко-
личественного характера, и во всех таких случаях нами двигало
интуитивное ощущение того, что данный факт показателен и по-
тому заслуживает внимания.
Коммунальная повседневность — родной язык жителей ком-
муналок. Владея языком на практике, мы, однако, можем не иметь
никакого представления о его устройстве, оттого и грамматика, ко-
торой учат в школе и в университете, полна открытий для носителя
языка. Некоторые из этих открытий сродни открытию г-на Журде-
на, обнаружившего, что он говорит «прозой», тогда как другие во-
все не сводятся к новым названиям для хорошо знакомых вещей.
Применительно к коммунальному быту это означает, что исследо-
ватель усматривает за поведением людей определенную систему
категорий, которая от этих людей скрыта и которой они пользу-
ются большей частью неосознанно. В этом смысле интроспекция
и более чем тридцатилетний опыт жизни в КК оказываются для ав-
тора ценным источником, но отнюдь не открывают доступ к не-
осознаваемым мотивациям, ибо тут требуются специальные ис-
следовательские процедуры.
У истоков наших размышлений о мировосприятии жителей
КК стоял конкретный эпизод, сам по себе ничем не примечатель-
ный, но потребовавший истолкования в сколько-нибудь теоретиче-
ских терминах, когда наблюдатель, для которого КК были экзоти-
кой, задался вопросом о причинах случившегося. На лестничной
площадке дома, где все квартиры были коммунальными, появились
человеческие экскременты. 11роходя по этой лестнице каждый день
в течение недели, наблюдатель со все возрастающим удивлением
отмечал, что экскременты, уже само появление которых здесь тре-
бовало осмысления, оставались на своем месте. Наблюдатель не мог
уяснить себе причин бездействия жильцов дома. Их отношение
к подобным происшествиям и стало той ниточкой, потянув за кото-
рую, уже невозможно было пройти мимо того факта, что высказыва-
емые мнения, с одной стороны, и реальное поведение коммуналь-
ных жителей — с другой, опираются на довольно стройную систему
представлений, в свете которой упомянутый эпизод оказывается
вполне объясним. Главы книги отсылают нас к отдельным областям
этой системы представлений: организация и восприятие простран-
ства жилища, понятие о коллективной доле и принципах справед-
ливости, идеи «чистого» и «грязного», «своего» и «чужого», представ-
ления о личностной сфере индивида и нормах общения между
людьми, о природе конфликтов и способах их разрешения.
Хотелось бы выразить благодарность всем инфюрмантам,
а также друзьям и коллегам из Европейского университета
24
Предварительные замечания
в Санкт-Петербурге, помогавшим своими советами, замечаниями
и дружеской критикой. Особо следует отметить фотографа Ни-
колая Туркина, приложившего немало усилий к созданию иллюст-
раций: вся печать фотографий, машинная и ручная, — дело его
рук. Он является автором ряда представленных фотографий
(почти все цветные иллюстрации были выполнены им; в книге не-
которые из них воспроизводятся как черно-белые). Мы также при-
знательны Кате Герасимовой за плодотворные обсуждения икон-
сулътацшс Милене Третьяковой за ценные наблюдения, терпение,
проявленное в ходе участия во включенном наблюдении и экпери-
ментах, а также за замечания по тексту работы; Наталье Пахо-
мовой за глубокие мысли, высказанные ею в интервью в качестве
информанта-эксперта
Еще нескольким людям, помимо автора, эта книга обязана
своим появлением. Сама идея такого исследования родилась
в результате разговоров на коммунальной кухне с французским
философом Вильямом Фоьэ. Направление исследований во многом
определилось под влиянием идей А, К. Байбурина, советы и вдохнов-
ляющий пример которого оказывались решающими на разных
этапах реализации проекта Первый вариант рукописи был про-
читан Н.Б. Вахтиным, который сделал целый ряд проницатель-
ных замечаний и предложений, большинство из которых учтены
в окончательном тексте.
Дополнительные иллюстративные материалы, а также очерк
социальной истории коммунальной квартиры в СССР, созданный
Катей Герасимовой, см, на сайте виртуального музея:
http://www.kommunalka^pb.ru
Глава 1
КАРТА И ТЕРРИТОРИЯ
начала уместно обратиться к самым общим сведениям, каса-
ющимся топографии КК Большие КК обычно имеют выход на две ле-
стницы: главную («парадную») лестницу и служебную, обычно имену-
емую «черный ход», или «черная лестница». Парадная лестница,
выходящая на улицу и расположенная обычно с фасадной стороны
дома, как правило, чище и шире, на стенах встречается лепка, иа ок-
нах — иногда витражи. Чаще всего парадная лестница оборудована
лифтом, а вход в квартиру с нее — звонками с табличками, где написа-
ны фамилии жильцов. Квартира мыслится как развернутая передом
в сторону парадной лестницы: через входную дверь мы попадаем с ле-
стницы в «переднюю» (или «прихожую»), а черная лестница представ-
ляется задним выходом. Как правило, эта лестница, лишенная архитек-
турных излишеств, ведет во двор, где расположена, в частности,
помойка. Поэтому черный ход призван служить преимущественно для
хозяйственных нужд (выноса мусора и т. а) и в ту эпоху, когда кварти-
ры еще не были коммунальными, использовался прислугой.
В прихожей обычно расположен телефон общего пользования.
Он либо стоит на столе или на маленьком столике, либо висит на стене;
рядом стул или кресло (ил. /). Если в прихожей достаточно просторно,
некоторые соседи пользуются ею, чтобы оставлять здесь верхнюю одеж-
ду (на крючках, вешалках или же в шкафах), а также иногда и уличную
обувь. В этом случае, вытерев i юти о тряпку или коврик, лежащий в прихо-
жей у входной двери, они надевают тапочки и проходят к себе в комнату1.
1 В инструкциях, которые касались внутреннего распорядка квартир, на эту
тему имелось недвусмысленное предписание «иметь у входных дверей
квартиры половики для вытирания обуви* (пункт «е* параграфа 5, «Правила
пользования и содержания жилого помещения*. Утверждены Министерством
коммунального хозяйства РСФСР 3 октября 1950 г.; то же пункт «з»
параграфа 11, ^Правила внутреннего распорядка в квартирах». [Лч 1938]).
26
Глава 1. Карта и территория
Многие снимают уличную обувь не в прихожей, а в коридоре у дверей
своей комнаты или уже внутри комнаты. Во всяком случае, жильцы пред-
I ючитают не входить в свои комнаты в ботинках.
Коридор может быть прямой, а может иметь сложную конфи-
гурацию. Он ведет из прихожей через всю квартиру, на другом конце
которой расположены кухня, ванная комната и туалет (или туалеты,
их может быть два). Дверь на черную лестницу обычно расположена
либо в кухне, либо рядом с ней. В прихожей и по всей длине коридо-
ра многочисленные двери ведут в комнаты жильцов. Как правило, не-
большая полоса территории коридора, прилегающая к двери в ком-
нату, рассматривается как часть владений жильца, в этой комнате
обитающего. У двери лежит коврик или тряпка для вытирания ног. Ес-
ли ширина коридора позволяет расположить у двери какую-нибудь
мебель, то обычно там появляются вешалка, крючки, шкафы и тумбы
для одежды и обуви (ил 2). Если коридор узок, подобное место для
одежды и обуви оборудовано рядом с дверью внутри комнаты — оно
может быть отгорожено шкафом или занавеской. Иногда ряд обуви
стоит в коридоре вдоль стены неподалеку от двери.
Основное разделение территории КК на ♦места общего поль-
зования» и приватные комнаты жильцов отражает два взаимодопол-
нительных аспекта жизни человека в КК вынужденное публичное
взаимодействие с соседями в быту и частную жизнь. Неудобное для
русского слуха слово «приватный» мы используем здесь сознатель-
но, в том числе в качестве определения к комнатам. Дело в том, что
слово ♦собственный» было бы не вполне уместно, потому что ком-
наты жильцам, строго говоря, не принадлежат, ведь они являются
нанимателями комнат. ♦Индивидуальные» или ♦личные» комнаты —
тоже неподходящие термины, потому что в комнатах могут сов-
местно проживать несколько человек
Публичное пространство общего пользования условно мож-
но подразделить на специализированное и неспециализированное.
К первому относятся туалеты и ванная комната, а также кладовки,
так как они предназначены для вполне определенной деятельности;
ко второму — прихожая, коридор, лестничные площадки перед
входной дверью в квартиру на парадной и на черной лестницах,
большая кладовая комната («пустая комната», см. о ней в гл. 2) и кух-
ня, Кухня (ил 3-5) не принадлежит к специализированному прост-
ранству, хотя и предназначена прежде всего для приготовления пи-
щи. Кухня представляет собой центр общественной жизни КК,
основное место встречи и взаимодействия соседей, главную сцену
публичных событий в жизни квартиры. Другие публичные места не
могут сравниться с кухней в подобной полифункциональности. На
кухне человек может находиться даже тогда, когда он в данный мо-
мент не готовит никакой пищи и не выполняет другой домашней
работы, а просто желает пообщаться.
Т1
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
В специализированных же местах присутствие считается
оправданным, только если человек производит там более или менее
определенные действия. Курить и читать газету — вполне ожидае-
мое и нормальное занятие для неспециализированного места, но
едва ли будет сочтено соседями допустимым в месте специализиро-
ванном, потому что потребность воспользоваться им могут одно-
временно испытывать несколько человек Уважая права друг друга
и соблюдая очередь, они тем не менее не станут мириться с тем, что
представляется в их глазах злоупотреблением, затрагивает их права.
Разумеется, сложно установить достоверно, не читает ли кто-
нибудь газету, запершись в ванной комнате, вместо того чтобы вы-
полнять те действия, для которых ванная предназначена. Такое по-
ведение было бы воспринято как аномальное или преследующее
какие-то скрытые цели Но всякое поведение такого рода может ос-
таваться тайным, если оно производится в закрытом месте. 1\т мы
касаемся еще одного важного различения: места открытые и закры-
тые (точнее, такие, нормативное пользование которыми предпола-
гает — или не исключает — временную изоляцию). В закрытых мес-
тах общего пользования человек имеет право на относительную
приватность и на временную условную изоляцию от взглядов сосе-
дей, причем он сам регулирует доступность общения с ним, запирая
или не запирая дверь2.
В больших КК места общего пользования достаточно про-
сторны, чтобы обладать сложнодифференцированной структурой.
В членении публичного пространства прослеживается структура
сообщества. Выше это было замечено применительно к коридору,
где каждый жилец обладает правами на зону, непосредственно при-
мыкающую к его двери. В ванной комнате (ил. 6) каждый съемщик
(каждая семья) пользуется своей полкой или шкафчиком, где хра-
нятся мыло, банные принадлежности, зубные щетки и зубная паста
и т. п. Кроме того, на стенах и на двери ванной могут иметься крюч-
ки для одежды или для тазов, которые тоже принадлежат тому или
иному жильцу либо находятся в совместном пользовании. Посколь-
ку стиральные машины (вне стирки используемые как столы, полки
или шкафы, например, для хранения грязного белья) тоже зачастую
стоят в ванной комнате, они также отмечают зоны пространства,
находящиеся в условной собственности.
В кухне центрами сегментации пространства выступают кон-
форки газовых плит, пользование которыми закреплено за опреде-
ленными жильцами. Их кухонные столы и шкафы расположены по-
близости от соответствующих плит. Сегодня иногда оказывается, что
одна большая семья пользуется отдельной четырехконфорочной
2 'Гак, стирая белье в ванной, дверь обычно не запирают, что по умолчанию
означает, что в ванную может войти сосед, заговорить или взять свою вещь.
28
Глава I. Карта и территория
плитой; более распространена ситуация, когда две конфорки с од-
ной (правой или левой) стороны плиты находятся в пользовании од-
ной семьи (см. ил. 7, где такое разделение газовой плиты наглядно
видно из того, что одна семья моет свою половину, а другая нет).
Столы и кухонные шкафы расположены между плит, стоящих
у стен, а также в центре кухни, если позволяет ее конфигурация.
В прошлом значительную часть кухни занимала большая дровяная
плита. Она, как правило, не использовалась по прямому назначению
с тех пор, как несколько семей начинали жить вместе. Каждая семья
получала место на этой большой плите для своего примуса. После
войны, когда в квартиры был проведен газ, дровяные плиты были
разобраны, а на их месте установлены газовые плиты и кухонные
столы (на ил. 8 показана такая плита, сохранившаяся до наших дней;
она завалена разнообразными предметами и мусором, ср. в гл. 2
□ содержимом «пустой» комнаты).
В последние десятилетия теснота стала менее заметна и одна
семья может владеть несколькими кухонными столами и шкафами.
Последние используются для хранения кухонной посуды и продук-
тов, в основном бакалейных. Кухонные столы используются для раз-
делывания пищи, на них же выставляется и ожидает там помывки
грязная посуда. В некоторых квартирах в кухне установлены холо-
дильники, но жильцы обычно не доверяют соседям и опасаются за
сохранность продуктов и самого холодильника, поэтому при пер-
вой же возможности освобождают место в комнате и переносят хо-
лодильник туда (сложность содержания холодильника на кухне
заключается еще и в необходимости установки специальной элект-
рической розетки, которая должна быть проведена от комнаты
жильца). Обычно кастрюли и сковородки с едой не оставляют на
кухне на ночь (днем они могут оставаться на столах или плитах); их
либо забирают в комнату, либо ставят в специально оборудованные
места, например в импровизированные холодильники между окон-
ными рамами; полки распределены между жильцами (см. ил. 9, Iff).
Иногда примыкающие к кухне подсобные помещения служат кладо-
выми для продуктов (овощей и домашних консервов), а также для
приготовленной пищи. Эти места, полки в которых бывают снабже-
ны навесными замками, кажутся более безопасными, нежели кухон-
ные столы или плиты.
В некоторых квартирах кухня используется для сушки белья,
для чего в ней натянуты веревки (ил. 11). Веревки, пересекающие всю
кухню, находятся в совместном пользовании, но зоны над столами
жильцов используются преимущественно данными жильцами: ни-
кто не хочет, чтобы над его столом висело чужое белье. Иногда же
веревки натянуты над плитами, чтобы сушить белье экс пресс-мето-
дом — над огнем. Зажженные плиты тогда оставляют на всю ночь,
чтобы к утру белье было сухое.
29
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Кухня является источником главной обонятельной характе-
ристики КК — запаха приготовляемой еды. Все публичные прост-
ранства связаны между собой дверьми, которые чаще открыты, чем
закрыты; дверь в кухню из коридора закрывается очень редко. Это
образует единое запаховое пространство. Запах пищи одного како-
го-нибудь жильца может чувствоваться повсюду в квартире, иногда
ко всеобщему неудовольствию, поскольку некоторыми соседями
в пищу используется прогорклое масло, несвежая рыба и другие
продукты с интенсивным ароматом. В таких случаях, а также если
по всей квартире расходится дымовая завеса от горящего масла или
подгоревшей пищи, для экстренной вентиляции открывают вход-
ные двери на черную и на парадную лестницы.
Помимо запаха пищи, каждая квартира — и каждая комната
в ней — обладает своим специфическим запахом; когда кухня, туа-
леты и ванная источают свой аромат менее интенсивно, чем это не-
редко случается, собственный запах квартиры становится ощутим.
Мы еще упомянем этот сюжет в гл. 4, посвященной гигиеническим
представлениям жителей; пока скажем только, что собственный за-
пах квартиры складывается преимущественно из запаха пола (если
он паркетный и натирается мастикой, что в наши дни распростра-
нено все меньше и меньше), лака деревянных панелей и дверей,
а также мебели и вещей, выставленных в коридоре
Свободное распространение запахов — составная часть того
явления, которое мы будем именовать «прозрачностью* простран-
ства КК. Прозрачность будет пониматься одновременно в матери-
альном и в символическом аспекте В материальном аспекте она
включает в себя, помимо проницаемости пространства для запахов,
визуальную и акустическую проницаемость. Это справедливо не
только для публичного пространства. Прозрачность в значитель-
ной мере преодолевает границу приватного и публичного — в том
смысле, что из коридора слышно, что происходит в комнатах, а из
одной комнаты слышно, что происходит в другой, соседней. В сим-
волическом аспекте прозрачность является свойством не террито-
рии, а карты — того представления о пространстве (и приватном,
и публичном), которое руководит жильцами в их поведении. Это
представление включает в себя актуальную и потенциальную осве-
домленность живущих вместе людей о жизни друг друга. В главе
о приватности эта тема будет рассмотрена подробнее.
Визуальная доступность и возможность пройти до некоторой
степени ограничена специфическим режимом освещения. Фото-
графии не могут дать об этом достаточной информации, хотя в на-
шей работе мы и старались как можно меньше пользоваться допол-
нительным специальным освещением и вспышками, предпочитая
длительные выдержки и съемку со штатива, чтобы точнее передать
реальные условия (ср. ил. 12,13, где одно и то же место снято с есте-
30
Глава 1. Карта и территория
ственным светом, падающим из двери кухни, и со светом от единст-
венной лампочки в коридоре; вьщержка 15 секунд при чувствитель-
ности пленки 400 единиц). В некоторых квартирах в коридоре
и в прихожей царит полная темнота — особенно если не все соседи
дома. Входящий в квартиру вынужден пересечь прихожую и на
ощупь по памяти найти выключатель. Чужой человек на это в прин-
ципе не способен. Оставляя пока вопрос о том, какие человеческие,
технические и экономические условия повлияли на складывание
этой привычки, укажем, что в целом освещение КК обычно весьма
скудно: используются лампочки мощностью 40 и даже 25 ватт. Ис-
ключение составляет кухня, где применяются более мощные лампы.
Но и в приватном пространстве освещение зачастую оказывается
достаточно тусклым — это характерно, по нашим наблюдениям, для
жильцов КК, особенно для людей пожилого возраста.
В коридоре многих квартир лампочки принадлежат тем
жильцам, у дверей которых они расположены. Жильцы оплачивают
их из своего кармана. Соответственно включить свет могут только
они — или кто-то другой, но с их разрешения. Если эти жильцы
в данный момент не находятся в коридоре, свет, как правило, поту-
шен. Таким образом, ситуация, изображенная на кг 14, есть арте-
факт: эти три лампочки никогда не горят одновременно — их вклю-
чили по нашей особой просьбе. Иногда освещение определенной
зоны в коридоре включается выключателем из комнаты жильца.
Во всяком случае, в качестве общественного освещения коридора
и прихожей могут гореть две лампочки: одна в прихожей, другая
на противоположном конце коридора; это считается достаточным.
По наличию или отсутствию лампочек в рабочем состоянии можно
проследить относительную важность и частоту использования того
или иного места в публичном пространстве (так, в чуланах или кла-
довых лампочки могут подолгу — по нескольку лет — оставаться пе-
регоревшими или вовсе отсутствовать в патронах).
Как правило, в местах общего пользования, за исключением,
может быть, кухни, для лампочек не предусмотрены абажуры — они
просто установлены в патроны (на кухне часто используются аба-
журы-отражатели в форме тарелки, см. ил. 15). Это могло бы пока-
заться проявлением чего-то вроде пренебрежительного отношения
к состоянию публичного пространства — хотя такая трактовка нам
кажется ошибочной. На первый взгляд пренебрежение и безразли-
чие налицо во множестве деталей. Вот, например, одно и то же мес-
то, представленное на фотографиях разных лет (ил. 16,17 сделаны
в 1992 и 1997 тт. соответственно). В 1992 г. «водогрей» (газовая ко-
лонка для подогрева воды) уже не работал, но оставался на своем
месте; видимо, его собирались чинить. На стене и на потолке видна
сажа, потому что водогрей, в нарушение инструкций, работал когда-
то без вытяжной трубы. Раковина под водогреем в 1992 г. была еще
31
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
в рабочем состоянии, и слив работал. В 1997 г, через много лет по-
сле поломки водогрея, его остатки убрали. Но за несколько лет до
того перестала функционировать раковина, потому что постоянно
забивавшийся мусором слив сломался окончательно. Это оборудо-
вание по многу лет стояло без починки, и все соседи испытывали на
себе соответствующие сложности: двадцать жильцов должны были
пользоваться одной парой кранов, чтобы мыть руки, посуду и наби-
рать воду, причем использование этой оставшейся пары кранов
прерывало подачу горячей воды в ванную. Однако сумма, которую
следовало уплатить за починку, показалась жильцам слишком боль-
шой, поэтому они больше не возвращались к мысли о второй рако-
вине на кухне. Видимо, если бы население квартиры было больше —
и неудобства ощутимее, — скажем, если бы это происходило на
25 лет раньше, когда там жили не около 20, а 56 жильцов, то из сло-
жившейся ситуации был бы найден иной выход, причем гораздо бо-
лее оперативно.
Элементы среды КК консервативны и обладают памятью.
Кроме того, они потенциально поливалентны и с готовностью при-
нимают вторичные функции. Так, выше уже упоминались окна, слу-
жащие в качестве холодильников, стиральные машины в качестве
шкафов и столов; подобные примеры можно множить, и это даже не
иллюстрация принципа «голь на выдумки хитра». Жители КК — во-
все не рекордсмены теста Гилфорда, где требуется придумать мак-
симальное число употреблений для некоторого предмета. Речь, ско-
рее, идет о принципе, по которому лучшей тряпкой-прихваткой
оказываются собственные рукава — потому что они всегда под ру-
кой и вполне годны для этого, а тряпка-прихватка, если она-таки
имеется, может служить и для вытирания стола. Выбирается наибо-
лее эффективная линия поведения, требующая минимальных за-
трат труда и ресурсов.
В современных условиях, когда давление тесноты ослаблено,
многие предметы парадоксальным образом теряют свою функцио-
нальность, превращаясь в чистые напоминания о прошлом, вроде
неработающего водогрея, годами остающегося на своем месте. Со-
седи вполне согласны, что, если бы этот водогрей починить, польза
была бы большая и жизнь стала бы проще. Но стоит ли этот резуль-
тат тех усилий и затрат, которые требуется приложить? Пока воз-
можно «обойтись» без водогрея, проще уклоняться от затрат и уси-
лий. В разговоре сложности на пути починки преувеличиваются.
Приводятся совершенно справедливые, но не вполне относящиеся
к делу аргументы: «Весь дом такой старый и в таком состоянии,
что здесь все трубы надо менять*. Обитатели воспринимают,
конечно, состояние среды обитания как разруху, но выказывают
и убежденность в своей беспомощности что-либо изменить: -'Если
бы это было возможно...* В то же время они не чувствуют никакой
32
Глава I. Карта и территория
необходимости, например, убирать остатки водогрея, ведь никому
из них лично он в быту не мешает.
Другой пример веден на ил 18. Патрон для лампочки остался
на своем месте, но лампу туда больше не ввинчивают, так как десять
лет назад из-под лампы передвинули телефон на столик, который те-
перь стоит в двух метрах оттуда. Освещение болыпе не нужно, и па-
трон без лампочки оказался на правах украшения интерьера. Идея
переместить или убрать его никому не приходит в голову.
Публичное пространство одновременно принадлежит всем —
и никому в отдельности5. Вот почему оно рассматривается жильца-
ми с сугубо практической точки зрения, в перспективе прагматиче-
ской функциональности. Всякий стремится извлечь из данного
места максимум пользы, в пределах того сложного баланса потреб-
ностей, выгод и интересов, который поддерживается в квартире.
Коннотации эстетического свойства гораздо менее актуальны* 4.
Свои приватные комнаты люди могут, разумеется, поддерживать
в любом угодном им состоянии и порядке, смотря по личным на-
клонностям и вкусам. Но в организации пространства публичного
побуждение украсить или же как-то придать месту лицо просматри-
вается редко. Есть, правда, и некоторые исключения — таково место
у телефона, иногда служащее чем-то вроде справочной доски или
доски объявлений (туда бывают приколоты бумажки с номерами
нужных телефонов, и чаще, чем где-нибудь, там могут появиться ли-
стовки, цветные календари, плакаты и т. и.). Обычно, впрочем, это
просто список телефонов первой необходимости.
В приватной комнате, скажем, цветной календарь на стене чаще
всего относится к текущему году и служит украшением. Хозяева ком-
наты не повесили бы календарь, который не соответствовал бы их вку-
сам. Если же календарь висит на стене в туалете (ил. /9), то это потому,
что он старый и в комнате бесполезен, но может замаскировать де-
фекты стены — кстати, гораздо дешевле, чем ремонтные работы.
Па ид. 20 можно видеть обращение жильцов с интерьером
и внутренней отделкой помещения, относящегося к публичному про-
странству. Отделка этой прихожей была признана представляющей
художественную ценность и находилась под формальной охраной
государства. Благодаря своему статусу, отделка и, в частности, обои
дожили до наших дней в сравнительно сохранном состоянии: их не
5 В инструкциях это провозглашено в формулировках вроде следующей:
-Все жильцы квартиры имеют равное право пользования удобствами
квартиры: кухней, ванной комнатой, кладовыми и т. пл (параграф 2,
-Правила пользования и содержания жилого помещения», 1950).
4 См. между тем в «Правилах...» (1950): «Жильцы обязаны принимать меры
к упорядочению внешнего вида мест общего пользования и находящихся
в них предметов» (параграф 22).
33
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
оборвали и не сменили, а, наоборот, однажды специальная служба
даже покрыла их защитным лаком. Но коммунальное общежитие
сложно сочетать со статусом художественного памятника. Ведь
каждой семье нужны свой антенный кабель и свой звонок с той сто-
роны двери. С другой стороны входной двери можно видеть целую
гроздь звонков с табличками, зримо воспроизводящими состав
жильцов квартиры — и даже характер каждого из владельцев звон-
ков (ср. ил.21). Жильцы прокладывают кабели самым незамыслова-
тым и простым способом. Пусть им и лестно обитать в памятнике
(они с готовностью хвастаются этим), табличка под звонком инте-
ресует их больше обоев в прихожей; никого не беспокоит, как это
согласуется с интерьером. Более того, это отсутствие интереса — го-
сударственное (антенные кабели в Советском Союзе прокладывала
государственная организация).
Внешне чистая и прибранная прихожая (ил. 22) при ближай-
шем рассмотрении, как оказывается, лишь весьма условно поддер-
живается в состоянии художественного памятника. Наверху над те-
лефоном в щели можно обнаружить сигаретные окурки, на шкафу
хранится хлам (ид. 23).
Вообще, ремонт в местах общего пользования производится
только жилконторой и почти исключительно в случаях, требующих
безотлагательного вмешательства (например, следы сильных про-
течек). «Косметический ремонт* может и не производиться вовсе,
если жильцы не видят проблемы в полуразрушенном состоянии их
квартиры (ср. ил. 24). Чем дальше от приватного пространства ком-
наты, тем меньше заинтересованность в порядке — вплоть до кажу-
щегося парадокса, когда отсутствие порядка угрожает жизни детей
на ид. 25 изображены перила парадной лестницы дома, где квартиры
поддерживаются в сравнительно хорошем состоянии. Все соседи
критикуют вандализм тех, кто сломал перила на пятом этаже, но
в течение многих лет никто не предпринимает усилий, чтобы пери-
ла починить (никто не пишет заявлений в жилконтору и не ходит
туда хлопотать). Лестничная площадка и лестница находятся на пе-
риферии бытового пространства и потому не становятся предме-
том заботы. Это резко контрастирует с относительным вниманием,
которое некоторые жильцы (справедливости ради отметим, далеко
не все) уделяют своим комнатам.
Приватное пространство комнат изначально не было специ-
ализированным, да и просто не могло быть таковым, ведь в одной
комнате вместе жили представители нескольких семей — или не-
сколько поколений одной семьи. Такая комната была — и чаще все-
го остается сегодня — одновременно спальней, столовой, гостиной
и кабинетом, иногда еще выполняя все или некоторые функции кух-
ни (электрические плитки сегодня довольно часто встречаются
в комнатах, не говоря уже об электрочайниках и холодильниках).
34
Глава 1. Карта и территория
Понятие «комната», как оно будет использоваться нами
в дальнейшем, требует некоторых пояснений. Под комнатой мы бу-
дем иметь в виду не столько обычное для русского слуха понятие
более или менее изолированного помещения, сколько приватное
пространство, сообщающееся с общим коридором или прихожей
с помощью одной двери. Дело в том, что большие помещения обыч-
но подвергались перегораживанию на несколько отсеков с помощью
стен, перегородок, ширм и занавесок Таким образом, количество
отдельных и условно изолированных помещений увеличивалось —
но все они могли продолжать существовать за одной дверью в кори-
дор. См., например, на ил 26, как стеной обрезана лепка на потолке
Усилия жильцов были направлены на максимально рациональное
распределение жилой площади в условиях тесноты.
Сегодня почти уже не встречается ситуация, когда пять чело-
век живут в восьмиметровой комнате — а еще в середине 1 £80-х это
было довольно обычным явлением; напротив, городские власти об-
суждают проблему излишков жилой площади у одиноких жильцов
КК, которые не в состоянии платить повысившуюся за последние
годы арендную плату. В наши дни большая семья может иметь не-
сколько комнат в одной квартире, получив их после того, как они по
тем или иным обстоятельствам освободились. Такая новая ситуация
непривычного для КК простора может порождать и новый подход
к приватному пространству, подразумевающий его специализацию.
Некоторые энергичные жильцы стремятся создать себе в своих
комнатах подобие отдельной квартиры и даже мечтают об отдель-
ном входе на лестницу. Надо, впрочем, отметить, что таких очень
немного, потому что мировосприятие жильца КК к такому подходу
не склонно.
Так или иначе возможно проследить некоторые типические
черты в организации приватного пространства. Возьмем для при-
мера наиболее часто встречающийся случай — одна комната для од-
ной семьи. Прежде всего выделяется особая зона возле двери, нечто
наподобие прихожей внутри комнаты. Здесь оставляют верхнюю
одежду и обувь. Такая зона может быть отграничена шкафом от ос-
тальной части комнаты (на ил. 27 задняя стенка шкафа оклеена теми
же обоями, что и стены комнаты).
Членение пространства комнаты с помощью мебели
используется очень ширюко; отделенные таким образом отсеки
служат спальней (часто там, «за шкафом», стоит детская крювать),
и вообще детская территория часто оказывается отделена шкафом —
там расположен еще письменный стол или секретер, оборудованы
места для хранения игрушек. Такие зоны имеют отдельное освеще-
ние и позволяют более гибко распределить во времени деятель-
ность членов семьи — скажем, создать ребенку режим дня, не совпа-
дающий с режимом остальных обитателей комнаты. Родителям
35
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
удобно, что ребенок вроде бы рядом и под присмотром, а свет
и взрослые занятия в позднее время суток ему, по их убеждению, не
мешают (так, считается, что включенный телевизор или приглушен-
ная музыка не мешают ребенку засыпать).
Основная часть комнаты включает две подсистемы, центрами
которых являются телевизор и обеденный стол. Первая подсисте-
ма — ось «телевизор — диван (или кресло)*, организующая прост-
ранство для наиболее важной формы досуга. Телевизор стоит на
тумбе, часто застеленной скатертью или салфеткой; сам телевизор
тоже бывает покрыт салфеткой или платком. Слова Светланы Бойм
из ее примечательной и полной метких наблюдений книги
«Common Places*, хотя и содержат излишний для наших целей эле-
мент обобщения, довольно точно подмечают типичную для тради-
ционной КК ситуацию; «Телевизор возвышается посреди стола на
расстеленной русской шали, будто алтарь религии всех современ-
ных удобств. Он накрыт специальной бархатной тканью с золотом,
какой раньше покрывали иконы и, позднее, граммофоны, к кото-
рым относились с особым почтением»5.
Светлана Бойм находит основания сопоставить комнату КК
с традиционной русской крестьянской избой, где по диагонали от пе-
чи находился «красный угол» с иконами. Она говорит «Функции печи
и красного угла взяли на себя телевизор и застекленная полка комо-
да6, где хранятся наиболее ценные вещи» (там же). Не исключено, что
в этом по-журналистски броском утверждении и содержится доля
правды, с поправкой на представления автора о традиционной рус-
ской крестьянской избе. Как — в крайне функционалистском духе —
гласит русская пословица, «свято место пусто не бывает»: если что-то
по-настоящему нужно, оно в любых условиях проявится в той или
иной форме. Однако стоит сначала разобраться в самих функциях —
насколько они идентичны или сопоставимы. В том же, что касается
комнаты в КК, нам приходилось видать сервант со стеклянной пол-
кой, телевизор, красный угол и печь (или камш i) в одном и том же по-
мещении — они мирно уживаются. Впрочем, роль серванта и телеви-
зора в интерьерах КК и вправду исключительна.
Тумба или столик с телевизором установлены таким образом,
чтобы дневной свет из окна не падал на экран, т. е. либо в углу у окна,
либо у стены между окнами. Экран виден отовсюду из основной ча-
сти комнаты. Кресло или диван составляют необходимое дополне-
5 Boym S. Common Places: Mythologies of Everyday Life in Russia Cambridge
(Mass.), 1994. P. 150-151 [перевод с английского мой. — И. У.]. В русском
издании (Бойм С. Общие места. М.: НЛО, 2002. С 193) это место короче
и менее выразительно.
6 В тексте С. Бойм под «комодом*, очевидно, имеется в виду сервант. Однако
само слово «комод* обыгрывается даже в названии главы — *Ода комоду*.
36
Глава 1. Карта и территория
ние к телевизору и в то же время свидетельствуют если не об опре-
деленном уровне сегодняшнего или былого благосостояния семьи,
то о се устремлениях и ценностях, среди которых присутствует
комфортабельное времяпрепровождение. Диван, как правило,
исполняется в качестве кровати, и внутри него хранятся спальные
принадлежности; впрочем, могут храниться и какие-нибудь старые
вещи (книги, газеты и т. и.). На стене над диваном обычно висит ко-
вер. Ковер на стене вообще характерен для спального места: он по-
является и там, где стоит кровать, еще односпальное место в комна-
те наряду с диваном. У дивана и у кровати на полу, а также у двери
может иметься коврик или ковровая дорожка.
Насколько возможно, обеденный стол стараются поставить
посередине комнаты, под лампой или люстрой. Стол накрыт ска-
тертью или клеенкой, часто клеенка или прозрачная полиэтиле-
новая пленка постелена поверх скатерти. На столе постоянно на-
ходятся деревянные или суконные подставки для чайника или
кухонной посуды, которую приносят с кухни, так как обычно пи-
ща раскладываегся по тарелкам в комнате. Обеденный стол — при-
вычное место для чайника; часто на столе оставляют и кастрюли
и сковородки в промежутках между едой. Здесь же часто присутст-
вуют разнообразные предметы, никак не связанные с едой, — газе-
ты, лекарства, документы, карандаши и т. д; во время повседневного
приема пищи их обычно не убирают, в отличие от торжественно-
го застолья.
Столовые приборы и посуда хранятся в буфете (или серванте,
ил. 28), застекленные полки которого, снабженные зеркальной зад-
ней стенкой, служат местом для наиболее ценной фарфоровой
и хрустальной посуды, не предназначенной для повседневного упо-
требления. Здесьна застекленной полке или между стеклами, а также
сверху на комоде или серванте помещаются фотографические пор-
лреты родственников и предков. Они moivt висеть и на стене сверху
комода или недалеко от пего; тут же и плакаты, цветные календари,
репродукции и картины. Сервант оказывается пристанищем вещей
с наибольшей символической значимостью (например, икон) —
и безделушек. На нем стоят также часы, вазы с цветами или без цве-
тов, разнородные сувениры. В случае если в комнате нет секретера,
в одном из выдвижных ящиков комода (а в серванте — обычно сбоку
от застекленной полки) хранятся документы, деньги и письма.
Содержимое видимой части серванта, а также окрестности
серванта и комода представляют собой предмет особой заботы
и содержатся в чистоте. Именно здесь побуждение украсить быт
очевидно в наибольшей степени. Серванты, которые сегодня чаще
всего встречаются в комнатах КК, в большинстве своем пришли туда
в 1960-1970-е гг., заменив собой грандиозные старомодные буфеты
темного дерева, с резными украшениями, со множеством дверец
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
и ящичков. Такие буфеты пали жертвой жучка и сменившейся моды;
еще в 1970-е тт. их можно было нередко наблюдать вынесенными на
помойки, где они одиноко возвышались над мусором как памятни-
ки началу века. То была эпоха, когда старинная мебель, какую теперь
можно найти в антикварных магазинах, была доступна предприим-
чивым гражданам бесплатно на помойке, потому что переезжаю-
щие из коммунальных в малогабаритные, но отдельные квартиры
не знали, что с ней делать.
Во многих комнатах до наших дней дожили изразцовые печи
(см., например, ил. 29) и камины. Не все из них пригодны для исполь-
зования по прямому назначению, потому что редко где бывает испра-
вен дымоход; кроме того, имеется центральное отопление, да и дрова
в городе найти непросто, если уж кому-нибудь и захочется коротать
зимние вечера у огня. Когда после войны повсеместно вводилось цен-
тральное отопление, облик комнат (и дворов, где до тех пор храни-
лись дрова) переменился. Жильцы с радостью избавлялись от печей
внутри комнат, потому что освобождалось место, — и с радостью из-
бавились бы и от каминов и изразцовых печей, но в некоторых случа-
ях жилконтора, без разрешения которой перестройки в комнате
формально запрещены, возражала — в связи с признанной архитек-
турной ценностью печей и каминов. Сегодня даже те из них, что на-
ходятся в рабочем состоянии, используются по большей части для
хранения домашних консервов и бакалейных продуктов.
На схемах 1-3 представлены планы более или менее типич-
ных комнат сегодняшних КК На схеме 1 показан план комнаты, где
живут родители с тремя детьми, один из которых — шкального воз-
раста; на схеме 2 — план одной из двух комнат, принадлежащих се-
мье из шести человек; на схеме 3 изображена комната одинокой по-
жилой женщины.
Качество мебели, разумеется, сильно варьируется в зависимо-
сти от социальной принадлежности жильцов; состав мебели более
или менее постоянный, хотя интерьер комнаты сильно зависит от
того, как высока плотность населения (скажем, имеются ли у этой
семьи другие комнаты). Некоторые жильцы, относящиеся к марги-
нальным категориям, — пьяницы, молодые люди, живущие без ро-
дителей, и другие, — пренебре!'ают сложившимися бытовыми сте-
реотипами и поддерживают свой особенный порядок в интерьере
своих комнат. В таком порядке суррогат серванта (красного угла)
может легко включать черты, обычно присущие *пустой» комнате,
отведенной под кладовку (ил. 30). Заметим, что в этой работе мы бу-
дем останавливаться на описании маргинальных образов жизни
лишь с тем, чтобы выявить особенности типического образа жиз-
ни и чтобы показать существующие пути отклонения от условной
нормы вместе с оценками этих отклонений в сознании ♦нормаль-
ных» жильцов. Отклоняющиеся оттипнческого коллективы жильцов
38
Глава 1. Карта и территория
Схема 1. План комнаты, где живут родители с тремя детьми,
один из которых — шкального возраста (1994):
1,2 — бра; 3-5 — стулья; 6-11 — навесные книжные палки; 12 -люстра;
13—холодильник
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Схема 2. План одной из двух комнат, принадлежащих семье
из шести человек (1997):
1 — зеркало с туалетным столикам; 2 — большая тумба (комод);
3 — телевизор; 4-7 — стулья; 8 — ковер на стене над диваном;
9 — журнальный столик
Глава 1. Карта и территория
Схема 3. План комнаты одинокой пожилой женщины (1997):
1-3 — стулья; 4 — вешалка;
5 — занавеска; 6 — ковер на стене
(например, небольшие гомогенные сообщества маргиналов, насе-
ляющих целиком одну КК) будут давать непохожую на описан-
ную здесь картину и в том, что касается организации пространства,
и в отношениях между соседями.
Как видно из вышеприведенных описаний элементов топо-
графии КК осмысленная картина пространства КК невозможна без
указания того, как это пространство используется и интерпретиру-
ется, без некоторой информации о поведении обитателей прост-
ранства. Иначе это была бы не поведенческая среда быта (сопоста-
вимая с Умвельтом, по Икскюллю) или, если угодно, экологическая
ниша обитателей КК а техническое (архитектурное, физическое
и т. п.) пространство. Для нас принципиально важно, что простран-
ство, которым мы оперируем в ходе анализа, а коммунальные жите-
ли — в своей повседневности, есть значимая среда, оно осмысленно.
11оиробуем разъяснить это утверждение.
11
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Во-первых, пространство КК воспринимается его обитателями
как организованная среда, структура которой отвечает структуре со-
общества. Элементы этой среды, локусы и артефакты, заполняющие
публичное пространство, либо соотносятся с конкретными владель-
цами, либо находятся в совместном пользовании участников сооб-
щества. Понимаемое таким образом пространство — не абстрактная
категория, а конкретная часть картины мира. Оно нелинейно и не
одинаково доступно; разные его части ассоциируются с разными
людьми, а присутствие или отсутствие в этом пространстве в данный
момент других людей модифицирует поведение индивида, т. е. потен-
циальное и актуальное использование пространства. Хотя двери
в комнаты и отграничивают публичную вселенную общего пользова-
ния от приватных миров, эти приватные миры не вполне изолирова-
ны один от другого и в большой мере проницаемы для публичной
сферы — в этом, кстати, отличие КК от гостиницы или общежития.
Пространство отмечено жизнью и индивидуальностью во
всяком своем месте — оно, повторимся, не абстрактно, оно лишь
может служить напоминанием, чтобы установить, при необходи-
мости, абстрактное. Едва ли в большой квартире кто-нибудь помнит
точное число жильцов. Такой вопрос нередко ставит людей в тупик
и заставляет задуматься. Они совершают мысленную прогулку по
квартире, считая двери по коридору и, соответственно, соседей, или
же считают горелки на кухне, чтобы не пропустить никого из сосе-
дей. На непривычный вопрос об общей площади квартиры (он ни-
когда не ставился вплоть до первых попыток расселения) ответить
гораздо сложнее; между тем площадь приватных комнат своих сосе-
дей старожилы обычно хорошо себе представляют и потому могут
прибегнуть к суммированию.
Во-вторых, места (части пространства) соотносятся с их ис-
пользованием и различаются по степени приемлемости тех или
иных практик и по относительной интенсивности реакции на от-
клонение от общепринятых условных норм. Если имеется более од-
ного места, где некоторый вид деятельности приемлем, стремятся
к диссимиляции. Так, например, если в КК два туалета, может суще-
ствовать негласное правило о том, кто из соседей каким туалетом
пользуется. Со стороны индивида это может восприниматься нс как
правило, а как вопрос личного предпочтения; либо же это строго ус-
тановленная конвенция. Аналогично курение может быть позволи-
тельно в одном туалете и запрещено в другом. Эти явления получат
истолкование ниже в разговоре о гигиенических представлениях
и практиках, гак как особенно интересны для нас мотивировки таких
предпочтений ссылками на большую или меньшую чистоту места.
В-третьих, пространство диктует рамки символическим фор-
мам поведения, что возможно описать, пользуясь такими характе-
ристиками, как приватность/публичность и открытость/закры-
•12
Глава 1. Карта и территория
гость пространства. Так, скажем, коммунальные скандалы обычно
происходят в коридоре, на кухне или в прихожей и исключительно
редко переносятся в приватное пространство (зачастую это ведет
к переходу скандала в драку).
Будет удобно конкретизировать эти положения в списке
свойств жизненного пространства КК, как мы его понимаем в этой
работе. Наше понимание есть наша модель части картины мира жи-
теля КК; соответственно, приписываемые нами пространству свой-
ства есть свойства не территории, а ее картирования (mapping) со-
знанием жителей КК, как мы его понимаем (собственно, наша
модель есть карта карты, «карта-штрих»). Пользуясь своей картой
практически, пользователь не способен осознать ее свойства теоре-
тически; соответственно, все категории, которыми мы пользуемся
в описании, — категории нашего исследовательского метаязыка.
Мы выводим их из наблюдений над поведением; никакие «туземные
категории» им, строго говоря, не соответствуют7.
Однако мы старались следовать интуитивному пониманию
носителей описываемой культуры в употреблении понятий «свое»,
<• чужое», «общественное», «чистое», «грязное» и ряда других Итак,
предваряя выводы и заодно задавая некоторую программу их изло-
жения, сформулируем положения, первые шесть из которых пред-
ставляются нам общезначимыми — их учет неизбежен при описа-
нии всякой поведенческой среды.
1. ПРОСТРАНСТВО ФУНКЦИОНАЛЬНО — оно дает форму функ-
циям: реализациям разного рода жизненных потребностей. Если есть
потребность, она всегда пробьет себе дорогу: у соответствующей
функции будет форма («свято место пусто не бывает»). Эта форма,
сколь бы экзотичной она ни выглядела для внешнего наблюдателя,
укладывается во встроенные в повседневность представления о раци-
ональности. Приведем пусть и несколько экстравагантный, но пока-
зательный пример того, как вновь возникшая функция однажды об-
ретает стабильную форму: после открытия по соседству зала игровых
автоматов в парадном подъезде за лифтом мочатся посетители ново-
открытого увеселительного заведения. Кодовый замок входной двери
много раз ломали, и теперь его даже не пытаются чинить. Обитатели
дома вынуждены мириться с этим импровизированным обществен-
7 Особый вопрос представляет собой истолкование нашими информантами
(в ходе интервью) собственного поведения и поведения соседей. В ряде
случаев информанты-эксперты, задумывающиеся над нормами
и практиками и пробующие теоретизировать на эту тему, предлагают весьма
эффективные модели и категории, но их невозможно причислить
к туземным I [редставлениям — в отличие от тех, что высказываются в ходе
вербального взаимодействия в реальных контекстах повседневности,
в различных формах мотивировок и оценок тех или иных поступков.
43
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ным туалетом («А что мы можем поделать?»). Уборщица лестницы
сыплет за лифт опилки в соответствующем месте — с тем чтобы мень-
ше пахло и было проще убирать (мд 3/).
2. ПРОСТРАНСТВО СЕМ и ОГИ ч НО — в той мере, в какой семи-
отически оформлено поведение человека: с внешней точки зрения
некоторая данная форма поведения и данная форма пространст-
ва — не единственно возможные. Между тем практикуется — и явля-
ется повседневной привычкой — именно она, что может быть пред-
ставлено как ориентация на определенные, в большей своей части
неписаные и нерефлексируемые нормы. Все варианты находятся
внутри вполне определенного спектра.
Так, например, в одних квартирах стирают белье в ванной,
вдругих — на кухне; новичку, нарушившему обычай, будет указано
на это нарушение. Мотивация может оказаться вполне рациональ-
ной и с внутренней и с внешней точки зрения: бывают действитель-
но случаи, когда стирать в ванной или на кухне неудобно. Но в ряде
случаев видимая изнутри «рациональность» того или иного вариан-
та не имеет иных оснований, кроме обычая. При том что в принци-
пе возможны оба варианта, выбирается какой-то один. И новичок-
нарушитель слышит одно из двух возможных — в одинаковой мере
рационально обоснованных — обоснований обычая: скажем, что
•стирать надо на кухне, а то вдруг кому-то понадобится помыть-
ся?* или прямо противоположное «вы что, сума сошли стирать на
кухне? здесь же еду готовят! Стирать надо в ванной, она для того
и предназначена*3. В ходе анализа мы можем вскрыть более или ме-
нее систематическую «мифологию», стоящую за «рациональнос-
тью» практик повседневности, а также показать, как социальная
структура закодирована в «языке» быта — и постоянно воспроизво-
дится в «речи».
В связи с тем что бытовое поведение в сообществе социаль-
но, оно не может не восприниматься другими членами сообщества, 8
8 Инструкции и правила допускают оба варианта — что, в частности,
свидетельствует о том, что инструкции в какой-то мере представляют собой
кодификацию стихийно сложившихся практик Вот что сказано о стирке
в ‘Правилах...» 1950: «.-стирка и сушка белья могут производиться в кухнях,
но ие во время приготовления пищи; стирка допускается также в ванных
комнатах в свободное от использования ванной по прямому назначению
время» (параграф 22). В приведенных в приложении 2 «Правилах-» 1963 г„
действительных, по-видимому, и по сей день, упомянуты те же два варианта,
но акценты расставлены иначе (см. параграф 10) — стирка в кухне здесь
представлена, скорее, как нежелательная, но вынужденная мера. Местные
обычаи делают ситуацию более определенной, выбирая из разрешенного
(и из не запрещенного) правилами то, что в наибольшей, как кажется пользова-
телям правил, мере подходит конкретным обстоятельствам дайной квартиры.
И
Глава 1. Карта и территория
у которых ты всегда на виду (невозможно не коммуницировать
с другими, находясь с ними в одном пространстве). Поэтому всякое
действие носит, по крайней мере, двоякий характер: получение
определенного непосредственного результата и публичная реали-
зация нормы. Последнее существенна если действие производится
в соответствии с принятыми представлениями о нормативном, оно
воспринимается окружающими как часть «нормального хода ве-
щей» — будь оно выполнено иначе, это вызвало бы соответствую-
щую реакцию на отклонение Момент реализации нормы иногда
оказывается ритуализован: стереотипным образом отдельные
аспекты действия преувеличиваются напоказ, особенно в публич-
ных по характеру действиях. Так, выполняющий коммунальную
уборку может подчеркивать, что он это делает, и делает добросове-
стно — как бы случайно попадая по дверям шваброй, чрезмерно
разливая воду по полу коридора.
3. Мы можем попытаться выявить нормы, стоящие за сте-
реотипами поведения, т. е. описать семиотическую СТРУКТУРУ
ПРОСТРАНСТВА. Так как один из критериев семиотичности состо-
ит в наличии, с некоторой внешней точки зрения, выбора вариан-
тов, то способ выявления стереотипов заключается не просто
в фиксации некоторой «нормальной» последовательности дейст-
вий, но в сравнении ее с отклонениями (вызывающими нарека-
ния) и с другими возможными вариантами — как те же действия
обыкновенно производятся в другой квартире или другими людь-
ми. Характерно, что эти коллективные представления получают
словесное выражение только в ситуации деавтоматизации авто-
матизмов, при встрече с противоречием, при попытке поставить
норму под вопрос.
4, Поведенческое ПРОСТРАНСТВО СИМВОЛИЧНО, т. е. структу-
рировано таким образом, что кодирует собой социальную структу-
ру сообщества и организует развертывание символических форм
поведения. Что имеется в виду? Членение семиотически организо-
ванного пространства на «свое* и «чужое», «приватное» и «публич-
ное» опосредует повседневное поведение в рамках «нормального
хода вещей». В случае отклонений это опосредование бросается
в глаза, так как порождает разную реакцию и специфические прак-
тики устранения отклонений и возврата к нормальному ходу. На-
пример, в наших материалах (по одной и той же квартире): появле-
ние человеческих экскрементов в прихожей у телефонного столика
вызывает скандал и немедленное наведение чистоты принужден-
ным ктому автором деяния; то же, но на лестничной площадке пе-
ред квартирой, вызывает ропот соседей в адрес неизвестного авто-
ра и уборщицы и наведение чистоты кем-то из соседей через два
дня; то же, но на площадке между этажами, вызывает ропот в адрес
автора и таинственное исчезновение экскрементов по прошествии
45
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
семи дней; ср. со случаем, когда, как и в первом примере, виновник
известен: пьяный сосед ночью перепутал двери туалета и комнаты
соседки и помочился на пол в чужой комнате — два отягчающих об-
стоятельства (приватное пространство и ночь) не компенсируются
облегчающим (состояние опьянения), вызывают самую бурную ре-
акцию и вызов участкового милиционера.
Отклонения от нормы расцениваются как лежащие выше на
шкале символичности поведения, нежели соблюдение нормы.
На одном конце этой шкалы стоит предельно регламентированное
символическое поведение в ритуале (мы практически не будем за-
трагивать таких форм поведения, потому что основной предмет на-
шего внимания — повседневность). На другом — обыденное вполне
прагматическое поведение, семиотичность которого лишь в том,
что оно имеет данную, а не какую-нибудь другую форму (эта форма
может представляться в какой-то мере произвольной лишь внешне-
му наблюдателю). Посередине находятся формы поведения, более
или менее регламентированные этикетными нормами.
Чем более символично поведение, тем сильнее его нормирова-
ние свойствами поведенческого пространства. Впрочем, сдвиг даже
вполне практического и несимволического действия по отношению
к его нормативному контексту переводит его в иной разряд, придает
ему новый смысл; отчасти это сопоставимо с выражением смысла ко-
свенными речевыми актами. Так, если соседка, вопреки установлен-
ному этикету, стучит в дверь к не заплатившему накануне положенное
за свет соседу в четыре часа угра, чтобы взять плату, это действие пре-
следует не только практический смысл получения денег, но и, воз-
можно, удовлетворение собственного желания ему досадить и пока-
зать ему и окружающим свою добросовестность и его нерадивость.
5. Еще раз подчеркнем — и выделим отдельным пунктом —
тот факт, что ПОВЕДЕНЧЕСКАЯ СРЕДА обладает не только простран-
ственным, но и временным измерением. Поэтому таким образом
понимаемое пространство, по сути, ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ ПРОСТ-
РАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОЙ КОНТИНУУМ.
6. СТРУКТУРА ПОВЕДЕНЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА СОСТАВЛЯЕТ
ФОН, МАТЕРИАЛ ДЛЯ ИНТЕРПРЕТАЦИИ В КАЧЕСТВЕ КОНТЕКСТА ПОВЕДЕ-
НИЯ. Эпистемологическая конструкция, описывающая поведение
через набор частично осознаваемых, а частично неосознанных, пи-
санных и неписаных норм, не способна дать нам адекватной карти-
ны поведения и смоделировать способ выбора форм поведения.
Жизнь богаче любого набора норм, который мы можем сформули-
ровать, ее не поймать в сеть правил, какую бы густую сеть мы ни пы-
тались сплести (чем гуще, тем сложнее, но и результат все менее и ме-
нее заметен). Структура, диктующая поведение, не предусматривает
жесткой регламентации всего подряд, а оставляет зазоры, свободу
выбора той или иной линии поведения в рамках существующих
4 6
Глава 1. Карта и территория
норм. Более того, выбор линии поведения зависит от того, как дея-
тель интерпретирует данный контекст: какую норму — ту или эту —
следует применить? Иными словами, помимо механизма есть еще
стратегии и тактики, способы использования механизма.
Эти способы можно описать; реализации норм, практики, то-
же системны. Их системность доступна наблюдению в силу того,
что их интерпретация другими членами сообщества, партнерами
по неизбежной коммуникации, дополнительно семиотизирует по-
ведение: сознательно или неосознанно, они прочитывают в нем до-
полнительные смыслы.
Владея представлениями, лежащими в основании такой интер-
претации, каждый может предсказать реакцию на ту или иную линию
его поведения и ведет себя соответственно. Это открывает дорогу ис-
пользованию практик в коммуникативных целях (в том числе в целях
воздействия на поведение партнера по коммуникации).
7. Пространство открыто для восприятия (и для использова-
ния в целях коммуникации): граница приватного пространства
с публичным проницаема, публичное же пространство прозрачно.
8. Пространство КК замкнуто. Невозможно избегнуть комму-
никации, в том числе реакции на собственные поступки и слова Как
не выбирают родителей, не выбирают и соседей. С подводной лод-
ки никуда не деться.
9. Пространство представляет собой своеобразный ресурс,
распределяемый между пользователями. Этот ресурс, наряду с неко-
торыми другими ресурсами, материальными и символическими,
воспринимается как конечный.
10. У пространства есть своя история, и у каждого его элемен-
та имеется память. Теперешние жители обладают определенным
представлением о том, кто здесь жил раньше, какие изменения и пе-
рестройки производились, и вообще так или иначе представляют
себе историю места, опираясь не только на собственную память, но
и на рассказы соседей и родственников.
Перечисленные десять пунктов называют свойства карты,
а ие территории. Мы наблюдаем поведение людей в определенной
перспективе; она заставляет нас предполагать, что именно эти
(и, возможно, некоторые другие) свойства наилучшим образом
описывают представления людей, которые пользуются террито-
рией. Итак, мы описываем карту, хотя и в наших собственных, а не
в туземных терминах и категориях. Туземные категории достаточ-
ны для практического владения картой, но не годятся для теорети-
ческого обсуждения проблем, которые никогда не встают перед
туземцами. Местная рациональность недостаточна для последова-
тельного и связного теоретического описания практического по-
ведения. «Практические» «рациональные* объяснения противоре-
чивы и мифологичны. Мы же надеемся, что наши объяснения
47
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
обладают иным эпистемологическим статусом, нежели мифология
(как бы ни была симпатична во многих отношениях позиция Фейс-
рабсила9).
Туземцы принимают карту за территорию; мы — нет. И вот
почему их позиция относительно порядка, чистоты и необходи-
мости ремонта не может трактоваться исследователем как прене-
брежительное отношение. Чистота, порядок и небрежность суть
категории описания карты, они не существуют в территории. А по
отношению к несуществующему объекту невозможно быть не-
брежным.
В этом смысле наши описания обязаны отличаться от запи-
сок иностранца, привносящего в них собственную туземную карту.
9 Концепция эпистемологического анархизма, ставящая под вопрос
преимущество традиционной научной методологии перед другими
способами интерпретации, изложена в работе: Фейерабенд П. Избранные
труды по методологии науки. М., 1986.
иллюстрация 1
иллюстрация 2
иллюстрация 3
иллюстрация 4
иллюстрация 5
иллюстрация 6
иллюстрация 7
иллюстрация 8
иллюстрация 9
иллюстрация 10
иллюстрация 11
иллюстрация 12
иллюстрация 13
иллюстрация 14
иллюстрация 15
иллюстрация 16
I
иллюстрация 17
иллюстрация 18
иллюстрация 19
иллюстрация 20
иллюстрация 21
иллюстрация 22
иллюстрация 23
иллюстрация 24
иллюстрация 25
иллюстрация 26
иллюстрация 27
иллюстрация 29
иллюстрация 30
иллюстрация 31
иллюстрация 32
Глава 2
«ПУСТАЯ» КОМНАТА
1.устая комната, отведенная под общее пользование и ис-
пользуемая в качестве кладовки, — своеобразная коммунальная
квартира, где живут вещи. Предназначенные для различного приме-
нения и принадлежащие разным владельцам, они обладают тем не
менее общей судьбой совместного проживания.
Для КК это сравнительно новый тип помещений, о каком
нельзя было помыслить еще в начале 1980-х гг. Но уже с конца 1980-х
после переезда жильцов комната иногда остается незанятой. И вмес-
то того чтобы хранить вещи в тесных кладовках, специально пред-
назначенных для этого, или загромождать коридор и прихожую
старой мебелью, как это всегда бывало (такой пейзаж стал своеоб-
разной эмблемой КК), соседи обращаются к жилконторе с прось-
бой передать освободившуюся комнату им в общее пользование,
под кладовую. Старая мебель и всевозможные вещи перемещаются
туда. Одновременно такая комната может служить для сушки белья,
курения (ил. 33). Иногда туда устанавливают телефон.
Обычно это одна из худших комнат во всей квартире, поэто-
му никто из соседей не претендует на то, чтобы занять ее в порядке
«улучшения жилищных условий». В принципе это было бы возмож-
но для кого-то из соседей, но означало бы, что получивший сегодня
дополнительную площадь сомнительного качества выбывает из
числа потенциальных кандидатов на лучшую площадь, которая мо-
жет освободиться завтра. Поэтому соседи хлопочут о том, чтобы
жилконтора признала комнату нежилой, т. е. негодной для жилья —
и, соответственно, для подселения туда новых соседей. Среди аргу-
ментов могут быть постоянные протечки, плохая освещенность по
причине маленького окна и несолнечной стороны, куда оно выхо-
дит, слабая звукоизоляция. Техническая комиссия признает эти ар-
1ументы и придает новый статус такой комнате, приобщая се к уже
имеющимся местам общего пользования.
49
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Ил.33
Глава 2. «Пустая» комната
11ссмотря на то что правила и инструкции содержат недвусмыс-
ленный запрет на загромождение вещами коридоров, проходов и при-
хожей (см., например, приложение 2, п. 2а «Правил...»), едва ли сущест-
вовала когда-нибудь КК, где отсутствовали бы шкафы, вешалки,
этажерки и столы жильцов, установленные в прихожей и коридоре,
как бы «приватизирующие» тем самым определенные зоны публично-
го пространства. Такие шкафы, вешалки и столы, вынесенные из при-
ватного пространства в места общего пользования, помимо одежцьт
и обуви обычно содержат множество вещей, которыми пользуются
редко — или почти никогда. Соседи и внешние наблюдатели квалифи-
цировали бы значительную часть таких вещей как хлам. Находясь на
периферии деятельности владельцев, эта вещи занимают место на пе-
риферии их жизненного пространства. Но среди них есть вещи, ис-
пользуемые по особым случаям, которые не помещаются в шкафы
и картонные коробки, как, например, велосипеды, санки, лыжи и лыж-
ные палки. Традиционно в КК такие предметы разменялись на крюках
или полках по стенам или под потолком в коридоре или прихожей, от-
куда они свисали над головами соседей, иногда довольно угрожающим
образом. Когда появляется свободная комната, они попадают пуда.
В слове, которое жильцы КК чаще всего используют для обо-
значь гия этой комнаты, ее назначение не отражено. Они не называют
ее кладовкой — и, строго говоря, правы, потому что кладовка — совсем
другое помещение, гораздо меныпих размеров и без окна, зачастую
примыкающее к кухне Интересующее нас помещение чаще всего на-
зывают «пустой» комнатой (иногда «черной» комнатой); или же «кури-
тельной» или «сушильной». Однажды нам встретился термин «теле-
фонная», так как там был установлен квартирный телефон.
Нередко комнату продолжают называть по имени бывшего ее
обитателя, особенно если в ней остаются следы его пребывания или
с ним связаны хранящиеся в памяти соседей примечательные исто-
рии. Пришпиленные к обоям картинки, следы на потолке и сте-
нах— все это остается своеобразными вехами в память о бывшем
обитателе, потому что едва ли кому-нибудь придет в голову делать
в такой комнате ремонт, прежде чем поместить туда свои вещи вме-
сте со «всяким хламом» соседей.
С появлением «пустой» комнаты значение собственно кла-
довки уменьшается, ее специализация сужается (сводясь, с одной
стороны, к хозяйственным принадлежностям для уборки и, с дру-
гой — к вещам, которые никогда не достают и которые лежат там
уже много десятилетий).
«Пустая» комната обычно нсзаперта, дверь в нее открыта. Туск-
лая лампочка без абажура освещает своим бледным светом скопле-
ние разнородных предметов. Сделаем попытку бегло обозреть ти-
пичное содержимое «пустой» комнаты; для внешнего наблюдателя,
заметим, она далеко i ie пустая, так как заполнена (завалена, забарри-
51
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
кодирована) своим содержимым так, что бывает трудно пробраться
в дальний ее конец. Итак, здесь с большой вероятностью окажутся:
а) все виды пустой тары — разных размеров и из разных мате-
риалов: деревянные и картонные ящики и коробки, в частности, из-
под бытовой аппаратуры и обуви, посылочные ящики, корзины
и сундуки; многие из иих заполнены предметами меньшего разме-
ра, упомянутыми в следующих рубриках;
б) старые сумки, портфели, чемоданы, рюкзаки, висящие, сто-
ящие и лежащие друг на друге, часть из них заполнена содержимым,
но многие пусты;
в) пустые стеклянные и пластиковые бутылки и банки (они
могут находиться в коробках или мешках, располагаться рядами на
полках или прямо на полу), пластиковые стаканы и обрезанные кар-
тонные коробки из-под молочных продуктов (используются для
рассады);
г) старая — или просто не по сезону — обувь и одежда всех
размеров, помещенная внутри шкафов, ящиков и коробок; одежда
может висеть на гвоздях или крючках по стенам, обувь — просто
стоять на полу,
д) коврики, ковры и ковровые дорожки, свернутые в рулоны
или помещенные в мешки или коробки;
е) тазы и корыта, по большей части старые и поврежденные (так
как те, что находятся в пользовании для мытья и стирки, чаще располо-
жены в ванной комнате, на кухне или же висят по стенам в коридоре);
ж) ведра, веники, метлы, половые тряпки и прочие приспо-
собления для уборки, находящиеся в общем или частном пользова-
нии (среди последних — пылесосы);
з) инструменты, материалы и приспособления для мелкого
ремонта и ремонтных работ в помещениях, например лестница-
стремянка (часто бывает в общественном пользовании), малярные
кисти, банки с краской; в коробках и ящиках — слесарные и столяр-
ные инструменты, крепеж (банки и коробки с гвоздями и шурупа-
ми); топоры, пилы и лопаты;
и) строительные приспособления и материалы для работ на
даче и дачных участках (например, рулоны рубероида, полиэтилен
для теплиц);
к) разнообразная бытовая техника, по большей части в нера-
бочем состоянии и вышедшая из употребления, как-то: телевизоры,
радиоприемники, холодильники (используются как шкафы), пыле-
сосы, электрические утюги (неэлектрические утюги тоже, но они
чаще находятся на кухне, так как применяются в качестве груза при
засолке капусты и грибов);
л) сломанные осветительные приборы всех видов — люстры,
настольные лампы, торшеры; отдельные провода с патронами-
и абажуры;
Глава 2. «Пустая» комната
м) разнообразная старая и частью сломанная мебель, в том
числе кресла и стулья, которые могут использоваться здесь по пря-
мому назначению (например, курильщиками);
н) одеяла, покрывала, занавески и шторы (а также приспособ-
ления для крепления последних — карнизы);
о) раскладушки и шезлонги, действующие и сломанные,
п) велосипеды, детские санки, лыжи и другой спортивный ин-
вентарь; палатки в свернутом виде, части и детали велосипедов,
в особенности колеса (повешенные на гвозди по стенам); сумки-те-
лежки, коляски и садовые тачки (чаще в разобранном виде);
р) старые книги, в том числе школьные и вузовские учебники,
а также журналы и газеты, сложенные в картонные коробки или ящики
или в стопки на полу; старые грампластинки; использованные тетради;
с) то же, что и р), но рассматриваемое как макулатура (в преж-
ние времена макулатуру сдавали в школах или в специальных пунк-
тах в обмен на дефицитные товары или деньги, теперь это распро-
странено меньше или, точнее, перешло в компетенцию бомжей);
т) разнообразный мусор и хлам, иногда признаваемый тако-
вым даже его владельцем, в той или иной упаковке.
Приведенный список призван дать самое общее представле-
ние и не является исчерпывающим. Из него можно понять основ-
ной принцип, по которому те или иные предметы оказываются
в «пустой» комнате, тем не менее нельзя с точностью предсказать ее
содержимое, зависящее от конкретных обстоятельств. Если, напри-
мер, у кого-то из жильцов имеются музыкальные инструменты,
они — или их части — однажды (в сломанном виде) могут оказаться
здесь. Однако указанные выше категории очерчивают типичный
круг таких вещей. Мы могли бы, разумеется, на вполне законных ос-
нованиях добавить сюда, скажем, категорию «у) старые предметы
относительно большого размера, связанные с былыми хобби тех
или иных соседей» и, более того, дать более детальный список,
включив сюда, например, фотоувеличители и клетки для домашних
птиц. Но ключевые слова «старые», «сломанные», «использованные»
и т. д. вкупе с уже упомянутыми категориями делают такое расшире-
ние списка избыточным. Мы уже можем догадаться, что старым иг-
рушкам или сломанным зонтикам тоже суждено оказаться здесь.
Другая ключевая характеристика, применимая к обширной
группе артефактов, — это «используемые в особых обстоятельствах»
(применительно к разнообразному домашнему инвентарю, не
представляющему из себя большой материальной ценности). Так,
скажем, используемые в особых обстоятельствах деревянные кресто-
вины и другие приспособления для установки новогодней елки ока-
жутся в пустой комнате, тогда как, скажем, елочные игрушки и украше-
ния — нет, так как они более ценны сразу в нескольких отношениях
53
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
и, в частности, могут быть украдены соседями. Имущество, помещен-
ное в пустой комнате, не охраняется тщательно и не подвержено по-
стоянному контролю со стороны владельцев (поэтому и пропажа не
может быть выявлена сразу); это вопрос доверия между соседями. До-
верие, впрочем, и в пустой комнате имеет свои пределы.
Объяснить приведенный список — значит сделать шаг к по-
ниманию структуры вещной среды быта КК, логики жизненного
цикла вещей и человеческих отношений, стоящих за этой логикой.
Обратимся к концу списка, где в отдельный пункт вынесен мусор.
Разумеется, не всегда можно увидеть мусор в пустой комнате (если,
конечно, не рассматривать как мусор все сломанное и вышедшее из
употребления; а жильцы КК не рассматривают). Между тем нередко
здесь можно обнаружить и то, что самими собственниками призна-
ется в качестве мусора и хлама, годного только на помойку. Зачем же
хранить все это в квартире, отчего не отнести на помойку?
Наиболее очевидная причина состоит в необходимости затра-
тить определенное усилие, чтобы отнести мусор на помойку. А всякое
усилие включено в непростую экономику времени и усилий повсед-
невной жизни. Для того чтобы вынести на помойку предмет большо-
го веса или размера (скажем, старую мебель или мешок строительно-
го мусора, оставшийся после ремонта), требуется помощь — одному
не справиться. Просить помощи у соседей — еще одно усилие, затра-
гивающее к тому же отношения людей. А тут под боком как раз имеет-
ся место, где на полпути на помойку можно сделать остановку, отло-
жив усилие на неопределенно долгое время, пока не представится
случай совершить его заодно с чем-то другим, по пути. Пока же мусор
хотя бы вынесли из жилой комнаты, и то славно. Это выглядит как
«с глаз долой, из сердца вон», но только извне, ведь сам владелец мусо-
ра прекрасно помнит, где его мусор стоит и когда он его туда поста-
вил. Такое положение отвечает принципу «минимального усилия для
поддержания стабильного приемлемого состояния среды», как он бу-
дет сформулирован ниже (гл. 4). Принцип этот не универсален и го-
ден для публичного пространства КК, но не может быть применим
к более «приватизированным» образам жизни.
Другое соображение больше относится к хламу, нежели к соб-
ственно мусору, и заключается в особом отношении к вещам, кото-
рое внешнему наблюдателю виделось бы как что-то вроде почтения
перед хламом. Изначально движимое условиями бедности и, соот-
ветственно, стремлением исчерпать, насколько возможно, все по-
лезные потенции каждой вещи, это отношение заключает в себе
смутную идею о том, что как бы вещь ни была стара или сломана, од-
нажды она может пригодиться, ее можно будет использовать тем
или иным образом. Вообще говоря, бедность и теснота придают ве-
щам валентности, принуждают их к полифункциональности: как
уже отмечалось, стулья используются как столы или полки, утюги
54
Глава 2. «Пустая» комната
и стопки книг — как груз, старые газеты — как скатерть, банки — как
вазы и т. п. Для КК это совершенно нормальная картина. Жизнь ве-
щей здесь расширяется и продлевается. Тем более что починка ста-
рого всегда доступнее покупки нового, отчего ценится искусство
чинить вещи (и мужское, и женское — применительно, соответст-
венно, к технике и к одежде). Полезные предметы для починки все-
гда найдутся именно в пустой комнате*, для женского труда здесь
имеются, например, мешки с тряпками.
Такой подход остается актуальным и тогда, когда бедность не
так ощутима, а недостаток места не чувствуется остро или вовсе не
ощущается. Желание сохранить вещи от выбрасывания есть следст-
вие такого подхода.
Хорошая иллюстрация сказанному — ряды пустых стеклянных
банок, которые никогда не используются в таком количестве в хозяй-
стве, но остаются на полках и в ящиках, занимая мною места. 11екото-
рое количество банок, возможно, и пригодилось бы, скажем, для до-
машнего консервирования, но имеющееся изобилие явно бесполезно
с практической точки зрения (см. ил. 34, где мы видим, как полки на
кухне превращены в своеобразный филиал пустой комнаты)1.
Получается, что жизненный цикл вещей предполагает длитель-
ную остановку в пустой комнате по пути на помойку. Пришельцы из
отдельных квартир, которых судьба заносит в КК, особенно молодые
и энергичные хозяйки, не могут уяснить себе отношения соседей
к хламу и объясняют его себе так «Это потому что они никогда не
жили в отдельной квартире, где просто нет места для такого коли-
чества рухляди*. Такое объяснение верно лишь отчасти. Опыт пока-
зывает, что бывшие жильцы КК, даже получив отдельную квартиру
и переехав обычно в сравнительно более тесное жизненное прост-
ранство, продолжают сохранять веши, свойственные пустой комнате,
и заполняют ими углы и иногда целые комнаты отдельной квартиры
Конечно, такое отношение к вещам создает определенные
проблемы, ведь как бы ни была велика площадь, отведенная под кла-
довую, она все же ограничена, а потому требуется ротация вещей:
что-то из старого завершает свой путь на помойку и освобождает
место для нового. Но какие-то вещи и выбросить сложно, потому
что они уже не принадлежат никому из ныне живущих жильцов.
«Скажем, хозяин умер, десять лет назад, а сундук остался*.
Если кто-то берется разобрать свои вещи в пустой комнате, не-
редко какие-то предметы он предлагает соседям в качестве подарка.
Это может быть старый предмет мебели или сломанный телевизор
(его ведь еще можно починить). Хотя подобные подарки могут пред-
1 Параллель им можно усмотреть и в рядах бутылок или, например, пустых
сигаретных пачек, оказывающихся иногда в публичном пространстве опи-
то уж точно не имеют практической ценности.
55
Илья Утехин Очерки коммунального быта
Ил. 34
Глава 2. «Пустая» комната
лягаться и непосредственно после покупки новой вещи на место ста-
|юй (если сами владельцы не пристраивают старую вещь к родствен-
никам или на даче), все-таки обычно вещь проводит некоторое время
в пустой комнате, прежде чем быть предложенной в качестве подарка.
Ближе к периферии владений чувство собственности осла-
бевает. Это проявляется даже не только в том, что иногда хозяин
вдруг обнаруживает вещь, о которой не помнил, но которая в свое
время могла бы ему пригодиться, вспомни он о ней вовремя. Инте-
ресно, что, если кому-то кажется нужной вещь, которая, по-видимо-
му, оказалась ненужной ее хозяину, ничуть не странно попросить
у хозяина разрешения взять ее насовсем или на время или даже про-
сто известить о том, что она уже взята, например: ^Слушай, я нашел
у тебя там целые залежи фантаапики.Я взял там кое-какие кни-
ги, ладно?» Спрашивающий уверен, что ладно, что все в порядке. Но
он полагает необходимым сообщить хозяину о том, что он сделал;
обратное было бы невежливым, если бы выяснилось, что книги взя-
ты без спросу. В другом случае наш информант обнаружил разо-
рванные страницы из интересных журналов, с которыми бы хотел
ознакомиться, в туалете, где бумага используется для подстилки на
стульчак общего пользования. Он знал, чьи это журналы, потому что
перед тем видел их в пустой комнате, где места более или менее
строго распределены между соседями. Теперь же, убедившись, что
хозяевам они не нужны как журналы, попросил разрешения взять
их себе — и получил согласие хозяеа
Подобная свобода в распоряжении имуществом открывает
дорогу возможным злоупотреблениям. Местного алкоголика систе-
матически подозревают в мелких кражах вещей из пустой комна-
ты — бутылок, банок и книг. Бутылки можно сдать, чтобы получить
залоговую стоимость, книги можно продать. Соседи иногда возвра-
щаются к вопросу о том, не стоило бы повесить на пустую комнату
замок и раздать благонадежным соседям ключи, «я то пьяница все
время там вертится и что-то вынюхивает, вчера его опять там
видели». Однако все остается как есть. Ведь чтобы раздать всем «по-
рядочным» соседям по ключу, требуется пойти в мастерскую и сде-
лать несколько ключей, а это предполагает затраты труда и денег.
Связи с вещами ослабевают со временем. Некоторые ветци ос-
таются в пустой комнате так долго, что никто, кроме, может быть, са-
мых старых жильцов, не помнит, кто их владелец и что это такое
(«что лежит в этом сундуке»). Владельца (умершего или переехав-
шего) устанавливают, исходя из места, где хранится вещь. После
смерти или переезда место обычно наследует человек, занявший ком-
нату выбывшего. Это место может оставаться нетронутым долгое вре-
мя после того, как наследники вещей взяли их себе, раздали часть со-
седям, а часть вынесли на помойку. Если на место нет претендентов —
скажем, никто не занимает освободившуюся комнату или же новые
S7
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
жильцы ие сразу начинают использовать пустую комнату, место по-
степенно разделяется между теми, кто в нем нуждается. На ил. 35 — пу-
стые гвозди и крючки: пока никто еще не занял этот угол.
Пустая комната редко прибирается, пол в ней практически
никогда не моют. Порядком в ней занимаются преимущественно
владельцы вещей — каждый в своем углу. Иногда при значительных
перестановках в жилых комнатах какого-нибудь соседа количество
хлама здесь вдруг резко возрастает. Сосед уверяет, что это — вре-
менное явление. Со временем оно оказывается постоянным.
Состояние комнаты, ставшее аргументом для признания ее
нежилой, никак не изменяется; ремонт здесь не сделали в свое вре-
мя и не станут делать в будущем. В целом контроль сообщества за
порядком здесь менее заметен. Если пьяный сосед или чей-то гость
заснет тут, это не ведет к скандалу, как это было бы, случись такое
где-нибудь в другом месте общего пользования. Здесь же никто не
станет рассматривать это как чрезвычайное происшествие.
Дети любят заходить в пустую комнату, играть там — там хо-
рошо прятаться — или просто разглядывать ее загадочное содержи-
мое, которое старше их иногда на несколько поколений. Родители
не запрещают детям этого, но неодобрительно относятся к их иг-
рам там, потому что слишком пыльно или потому что дети могут
случайно повредить соседские вещи. Кроме курильщиков, частыми
посетителями пустой комнаты являются пожилые люди и старики.
Они периодически проверяют сохранность своих вещей, перекла-
дывают их.
По-видимому, до некоторой степени приложима к содержи-
мому пустой комнаты мысль И. Бродского, писавшего о содержании
буфета («роль, отведенную повсеместно чердакам и подвалам, в на-
шем случае играли буфеты»): «Содержимое этих буфетов можно
сравнить с нашим коллективным подсознательным»2.
2Бродский И. Соч.Т. 5-СПб., 1999-С 324. Это сравнение достаточно
глубоко, чтобы продумать его дальше, не ограничиваясь соображением
о том, что старые вещи составляют овеществленную память. Так, например,
уборка, в ходе которой приводятся в порядок вещи, однажды отложенные
в сторону и там забытые, когда всплывают на поверхность машинально
засунутые куда-то предметы и бумаги, сопоставима со своеобразной
процедурой самоанализа. На уборку может сподвигнуть необходимость
что-то найти. «Куда же я это засунул?» Вопрос вполне практический, но
почти никогда, за неактуальностью, не выливающийся в вопрос даже более
интересный, хотя и сугубо теоретического свойства: ‘Почему я это сделал?»
Не вообще, а по отношению к данному конкретному предмету. Но это,
скорее, про уборку в жилой комнате, а не в пустой комнате. В пустой же
комнате убирают очень редко, хотя и возникает иногда необходимость там
что-то найти. Поиски зачастую тщетны.
58
Глава 2. •Пустая» комната
И/г.35
Бывают большие КК и без такой пустой комнаты. Это не оз-
начает, что отношение к вещам там иное. Иными оказываются ме-
ста для хранения вещей. Если высота потолка позволяет, устроены
антресоли; в углах коридора укреплены большие полки, прихожая
заполнена старой мебелью. Классические живописания быта КК
в художественной литературе обязательно включают упоминания
целых баррикад из мебели и велосипедов—такие описания и се-
годня, хотя и в гораздо меньшей степени, отвечают реальности
(либо сосредоточенной в пустой комнате, либо рассредоточенной * *
Уборка есть наведение порядка — но одновременно и устранение
пыли и грязи. Отложенное в сторону, выпавшее из сиюминутного
пользования по прошествии некоторого времени перестает быть чистым.
Вещи из пустой комнаты перед возвращением в строй должны быть
подвергнуты чистке.
59
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
по всей квартире)5. В таких квартирах, где пустой комнаты нет,
строго распределены места для полок, крюков и мебели, установ-
ленной в коридоре и прихожей; эти места и расположенное там
имущество защищают более рьяно, чем содержимое пустой ком-
наты в тех КК, где таковая имеется. Это ведь мой угол, а не какая-
нибудь общая комната; это моя собственность, моя экспансия
в общее пространство, от которого мне положена часть. Если кто-
нибудь так или иначе задевает чужие владения, что-то делает в них
или помещает там, хотя бы и временно, свою вещь, это автомати-
чески ведет к скандалу. По отношению к пустой комнате нравы со-
седей в целом мягче.
Разница между пустой комнатой и маленькими подсобными
помещениями (в КК, где имеется и то, и другое) — в местоположе-
нии и в содержимом. Помимо кладовки рядом с кухней или ванной,
где хранятся приспособления для уборки, к кухне может примыкать
маленькая кладовая общего пользования, используемая для хране-
ния пищи и продуктов. Здесь оказываются, с одной стороны, каст-
рюли и сковородки с приготовленной пищей и ящики с овощами
и банки с домашними заготовками — с другой. Сегодня такая кладовая
частично бывает заполнена пыльными банками, как и пустая комна-
та, и в ней больше не ставят мышеловок — крысы и мыши встреча-
ются реже, чем раньше. Неработающая лампочка может здесь по-
долгу не сменяться; маленькое окошко, если есть, как правило, не
закрывается даже зимой, отчего создается некоторое подобие холо-
дильника. Поскольку для пьяницы это гораздо более привлекатель-
ный объект (можно вытащить из соседской кастрюли кусок мяса
или взять котлету со сковородки), на двери может висеть маленький
навесной замочек; замочками бывают снабжены полки или ящики.
Относительно судьбы пустой комнаты, этого сравнительно
нового явления в жизни КК, нельзя сказать ничего определенного.
Нам не встречались теоретически возможные случаи, когда она бы-
ла бы переведена обратно из нежилого в жилой фонд (за взятку
и при некоторой напористости это не исключено, пусть и затруд-
нительно) и взята кем-то из соседей в пользование.
Отметим, что наряду с «пустой» комнатой общего пользова-
ния в КК сегодня нередко имеются и действительно пустые комна-
ты, где никто не живет, но и коллективу они не отданы. Их хозяева
живут в другом месте.
5 В квартирах, где не было кладовых, инструкции допускали помещение
мебели и вещей жильцов в коридоре и прихожей, но с условием, чтобы
остающийся проход был не менее одного метра шириной (например,
пункт «д» параграфа 6, ’Правила пользования и содержания жилого
помещения», 1950).
Глава 3
ДОЛЯ, СГЛАЗ
И СПРАВЕДЛИВОСТЬ
тэ
Д- J этой главе — или, по крайней мере, в ее части — нам придет-
ся иметь дело с незначительными и маленькими, казалось бы, про-
сто копеечными событиями и вещами, которые имеют, однако,
большое значение, почему мы и обращаем на них внимание. Ос-
тальные — не копеечные — сюжеты этой главы никому не покажут-
ся незначительными, потому что имеют прямое и очевидное отно-
шение к выживанию сообщества и обеспечению его повседневной
деятельности.
Ограниченная доступность ресурсов общего пользования
требует эффективных стратегий их справедливого распределения.
Наряду с распределением площади в публичном пространстве клю-
чевой вопрос здесь — распределение между участниками сообщест-
ва времени использования тех или иных бытовых удобств, находя-
щихся в совместном пользовании. Очередь — вот принцип этого
распределения, форма учета коллективом индивидуальных потреб-
ностей. Важная часть повседневности КК — стояние в очереди; не
обязательно в буквальном смысле, как стоят в очереди в кассу, ведь
стоять в очереди в ванную комнату можно и сидя у телевизора в сво-
ей комнате. Чем более жестки условия, чем выше конкуренция, тем
более ритуализованы и институциализованы формы очереди
(к ним относятся, например, письменные расписания пользования
ванной для стирки и мытья). Мы, однако, в основном наблюдали
спонтанные формы организации очереди, когда наиболее эффек-
тивный способ совместного использования крана или ванной вы-
бирается в соответствии с неписаными правилами и установками.
Такие формы сейчас куда более распространены и оказываются для
нас информативнее фиксированных расписаний, характерных для
прошлого многонаселенных КК
Ограниченных ресурсов не хватает, чтобы вполне удовлетво-
рить всех и каждого. Поэтому люди крайне чувствительны к спра-
61
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ведливости распределения. Это значит, что каждый участник сооб-
щества следит не только за тем, чтобы его индивидуальная доля бы-
ла выделена справедливо (не меньше, чем нормально), но и чтобы
доли всех остальных участников коллектива были справедливыми
(не больше, чем нормально). Такое внимание к долям благ, достаю-
щимся соседям, интенсивно окрашено эмоционально - - завистью,
пропитывающей отношения жильцов и стоящей за .многими их по-
буждениями. Самими людьми это осознается не как зависть, а как
чувство справедливости. Так, если какая-нибудь семья в квартире,
имеющая очень малую площадь, получает освободившуюся комнату
в той же квартире, одинокие и живущие в отдельных комнатах сосе-
ди могут возражать и писать письма в разные инстанции; при этом
они, очевидно, ничего не проигрывают лично, так как сами не мог-
ли бы претендовать на освободившуюся площадь, и действуют ис-
ключительно из избыточного чувства справедливости, ведь им оче-
видно, что семья из пяти человек, до того жившая в одной комнате,
нуждалась еще в одной комнате больше прочих.
Выживание коллектива напрямую зависит не только от рас-
пределения ресурсов, но и от применения определенного количест-
ва усилий и затрат для под держания жизненной среды. Эти затраты
и усилия делятся между участниками сообщества столь же заинтере-
сованно, как и блага, и доли каждого внимательно контролируют-
ся, чтобы поддерживать баланс справедливого распределения благ
и обязанностей.
Многие формы поведения обитателей КК, их мнения и привыч-
ки производны от установок, характерных для так называемых «куль-
тур бедности» или, точнее, deprivation societies, которые были описаны
Джорджем Фостером с помощью образа Ограниченного Блага1. В двух
словах суть сто подхода такова. По Фостеру, люди в таких культурах, жи-
вущие вусловиях более или менее всеобщей бедности, представляют
себе, что все блага, все хорошее, что есть в жизни, является своеобраз-
ной замкнутой системой, ресурсом, количество которого ограничено
для данной группы. Соотвётсгаенно, если кто-то один из группы полу-
чает очевидное преимущество, это неизбежно происходит за счет дру-
гих участников коллектива. Такая картина не вполне справедлива для
описания мировосприятия сегодняшних обитателей КК, но отражает
важный момент, характерный для традиционного «коммунального»
мировоззрения, к носителям которого можно в той или иной мере от-
нести отнюдь не только представителей старшего поколения.
Как было отмечено, распределение обязанностей и пользова-
ния благами во времени производится за счет двух основных форм
одного и того же института: живой очереди и расписания. Например,
1 Изложение и обсуждение этого подхода см.: Foster G. The Anatomy
of Envy // Current Anthropology. 1972. Vol. 13, № 2.
62
Глава 3. Доля, сглаз и справедливость
уборка квартиры (см. о ней ниже в главе о гигиенических представ-
лениях) производится всеми съемщиками по очереди. Под съемщи-
ками здесь подразумеваются либо одинокие жильцы, проживающие
в отдельных комнатах, либо семьи, состоящие из нескольких чело-
век, которые составляют одно лицо с точки зрения права (в том чис-
ле обычного права КК) и выступают в таком качестве в обществен-
ных отношениях
Как правило, дежурство по квартире, т. е. обязанность регуляр-
но делать уборку мест общего пользования, длится соответственно
количеству человек в семье: так, семья из четырех человек дежурит че-
тыре недели, а одинокий жилец — одну. В очень больших по площади
квартирах где коммунальная уборка представляет собой весьма тру-
доемкое мероприятие, срок дежурства измеряется не в неделях
а в днях из расчета один день на члена семьи На ил 36 представлено
именно такое расписание. Расписание обычно вывешивается в месте,
куда наиболее часто падает взгляд, — это может быть, скажем, кухон-
ная д верь. Ход очереди следует порядку комнат в квартире Иногда та-
кой порядок может претерпевать изменения, когда тот или иной
съемщик долгое время отсутствует и обменивает свою очередь с сосе-
дом. Есть КК, где обходятся без письменных расписаний, но держат
очередь в голове — теоретически это означает, что каждый должен
отслеживать очередь самостоятельно, т. е. знать, кто в данный момент
дежурит («чья сейчас уборка»), кто следующий и когда его очередь.
Цикл уборки, охватывающий весь коллектив квартиры, пред-
ставлен на схеме 4, где наглядно видно, как ответственность за поддер-
жание условного уровня чистоты и порядка распределяется между
съемщиками. На внутренней окружности изображены точки цикла, со-
ответствующие наиболее «чис-
тому» состоянию мест общего
пользования — сразу после
уборки, совпадают с моментом
передачи ответственности
следующему в очереди. Точки,
приближающиеся к наиболее
«чистому», нормативному для
момента передачи очереди, со-
стоянию, соответствуют более
тщательным уборкам внутри
периода ответственности; они
обычно производятся в выход-
ные дни. Некоторая идеализа-
ция, присутствующая на схеме,
заключается в том, что точки
более «чистых» состояний при-
ближаются к норме на разное
Схема 4- Цикл уборки
65
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Ил.Зб
расстояние, а в принципе могут и перекрывать норму, а точки еже-
недельных наиболее «грязных» состояний могут соответствовать
большей или меньшей степени загрязнения и беспорядка. Прост-
ранство между двумя пунктирными окружностями отражает допус-
тимые вариации внутри периодов индивидуальных дежурств.
Существенно, что в момент передачи ответственности рядо-
вой пользователь благ, который вне «дежурства» отвечает лишь за
собственные действия (за выполнение определенных правил акку-
ратности и чистоты в местах общего пользования), обретает новый
статус: вместе с обязанностью наводить порядок он получает и пра-
во следить за окружающими, требовать от них аккуратности и при-
нуждать их к исправлению допущенных ими нарушений.
64
Глава 3. Доля, сглаз и справедливость
Длительность периода ответственности напрямую зависит от
количества членов семьи съемщика, т. е. количества пользователей
благ. Человек, временно не пользующийся благами (скажем, времен-
но живущий в другом месте и лишь эпизодически появляющийся
в квартире), обычно не привлекается к выполнению обязанностей
но коммунальной уборке. Кроме того, в сегодняшней практике
встречаются ситуации, когда временно живущие в квартире жильцы
исключаются из цикла, уплачивая за это денежную компенсацию,
идущую на квартирные нужды. Ниже мы еще обратимся к особому
статусу временных жильцов, от которых не ожидают ответственно-
го отношения к коммунальным обязанностям.
Очередь, как было сказано, отражает пространственное распо-
ложение комнат в квартире — и в этом смысле действительно дви-
жется по кругу: сначала очередь «дежурства» проходит по одной сто-
роне коридора, затем по другой и возвращается обратно. Полный
цикл длится по крайней мере несколько месяцев, если длительность
дежурства определяется в неделях Порядок следования комнат жиль-
цов естественным образом не только служит моделью для установле-
ния последовательности в очереди дежурства, но и отражается в по-
рядке следования съемщиков в списке, помещаемом в вертикальном
столбце таблицы подсчета платежей (см. о ней ниже), а также в дру-
j-их списках жильцов (например, при сборе средств на общественные
нужды). Хотя две родственные семьи, которые совместно производят
уборку и вместе платят за электричество, могли бы быть помещены
в списке рядом (что было бы удобнее при подсчетах), их места в спи-
ске чаще все-таки соответствуют расположению комнат. Разница
в порядке следования съемщиков, заметная при сравнении таблиц на
ил. 40 и 41, отражает, в частности, их переселение из одной комнаты
в другую внутри квартиры (случай жильцов по фамилии Круковская
и Черезова), хотя может иногда зависеть и от порядка, в котором оче-
редной дежурный снимает показания счетчиков — так, Фролов, Фо-
фанова и Зубков могут меняться местами в таблице, поскольку двери
их комнат и, соответственно, счетчики расположены рядом.
Есть и еще одна обязанность, i1ередко переходящая по очереди
(независимо от уборки) и не отраженная в письменном расписании2.
2 Даже в отсутствие формального графика в головах у обитателей имеется
достаточно четкое представление об очереди Очередь регулируют те, кто
берет на себя ответственность за принятие решений, — они говорят, чья
уборка. Ср. в интервью в ответ на вопрос, кто говорит:
Наверное. Оля и Маша — они теперь *врио* старшего. В принципе, если
они сойдутся на кухне и им покажется, что как-то этот график
нарушается — молодыми, которые еще ничего не знают, — то они
к ним подойдут и скажут: вы, наверно, не знаете, что сейчас ваша
очередь, такмы вам говорим. И они обязаны слушаться, есть такое.
65
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Это целый комплекс действий, включающий в себя снятие показаний
всех счетчиков расхода электроэнергии, подсчет расхода каждым
съемщиком и соответствующей суммы, сбор денег и уплата их. Все
расчеты, представленные в виде таблицы на листе бумаги, вывешива-
ются на всеобщее обозрение (скажем, на той же двери кухни). Каждый
жилец видит всю цепочку калькуляций и может проверить их пра-
вильность, а также сравнить свою сумму с суммами других жильцов.
Эта обязанность требует определенных умений и навыков,
в том числе физической способности снять показания счетчиков,
для чего нужно неоднократно залезть на лестницу или на стул ря-
дом с дверью каждого из жильцов, где расположены счетчики. Кро-
ме того, сбор денег предполагает ответственность, которую сооб-
щество не может делегировать всем своим членам без разбора.
Поэтому пьяницы и пожилые люди чаще всего в этом деле не при-
нимают участия. В некоторых квартирах данную работу выполняет
кто-то один из соседей — в прошлом это был так называемый «кварт-
уполномоченный» (лицо, официально признанное жилищной ад-
министрацией в качестве лидера и полномочного представителя
КК, ответственного за порядок в ней; об этом см. ниже в гл. 6).
Но вернемся пока от обязанностей к благам, к механизму ♦жи-
вой очереди», регулирующему их распределение. В часы пик,
а именно утром перед уходом жильцов на работу и вечером, многим
жильцам одновременно требуется помыть посуду и вымыться в ван-
ной. Порядок пользования раковинами и ванной согласуется сосе-
дями, живописно ожидающими своей очереди на кухне с полотен-
цем на плече или с тазиком грязной посуды. Если достигнуто
определенное соглашение, ожидают и всвоей комнате—до тех пор,
пока предыдущий не постучит в дверь, чтобы объявить, что раковина
или ванна свободны. Полотенце на плече столь же красноречиво,
как и телефонная книжка в руках человека, ожидающего в прихо-
жей своей очереди воспользоваться телефоном — и слушающего
чужой телефонный разговор. Приходящие на кухню — или в прихо-
жую к телефону — видят претендента и спрашивают его, кто послед-
ний и не занимал ли кто за ним. Обычный этикет занимания очереди
включает вопрос «Кто за вами?* и сообщение тому, кто оказывается
в очереди последним; «Я буду за вами* (или просьбу: «Скажите, что
я за вами*). Если это очередь, например, к раковине на кухне или
в ванную, то занятие очереди может выражаться формулой «Не вы-
ключайте потом...*. Если ожидающий решает, что кто-то злоупо-
требляет его терпением, он принимает меры, чтобы сообщить об
этом. Могут постучать в дверь ванной и спросить: «Имярек, ты (вы)
скоро?* или «Сколько можно ждать?*
Пускаются в ход и косвенные методы вроде включения воды
в кране на кухне — в том случае, когда подача воды в ванную при
этом уменьшается и моющийся остается без горячей воды. Иногда
66
Глава 3- Доля, сглаз и справедливость
это вынужденный шаг, если другие краны заняты. Чтобы обезопа-
сить себя от таких вмешательств и гарантировать временное отно-
сительное спокойствие под горячей водой, на кран в кухне вешает-
ся бумажка. В этом случае соседи видят, что человек именно моется,
а не стирает, а потому стараются не пользоваться краном с бумажкой
(см. ил. 37, где для использования в качестве такого сигнала изображе-
на специальная картонка с дыркой н красноречивой надписью «Мо-
ются»). Таким образом, намеренное причинение беспокойства че-
ловеку, моющемуся в ванной, может служить сигналом освободить
ванную для следующего по очереди.
В то же время перерывы в подаче воды могут быть и не связа-
ны с чьим-то намерением и происходить по чисто техническим
причинам из-за перепадов напора воды. А поскольку соседей всегда
подозревают в намерениях причинить беспокойство, признается
и возможность того, что на поверку в каких-то случаях такие подо-
зрения оказываются беспочвенными. В потенциально конфликтных
ситуациях, ко1да водогрей гаснет сам по себе, соседн прибегают
к специальным средствам, чтобы отвести от себя гнев моющегося
в ванной. В связи с этим вот показательный отрывок из интервью:
Что-то надо сделать с водогреем. А то тут как-то моюсь в бу-
ше, и вдруг вода идетхалодная. Ну,яматюкнулся в сердцах. А те-
тя Ася услышала, наверно, и стучитмневдверъ: «Кирилл, никто
не берет, никто не берет, он сам погас*.
Ил.37
67
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Поскольку распорядок дня у жильцов порой существенно отличает-
ся, считается нормальным, что люди, которые никуда не спешат,
должны пропускать тех, кто уходит на работу или рано ложится
спать (особенно это относится к детям). Предполагается, что те, кто
спокойно может стирать и мыться в течение дня, не должны зани-
мать ванну в часы пик Спешащие вправе потребовать пропустить
их, и это требование обычно удовлетворяется. Вот, кстати, еще один
аргумент за то, чтобы стирать белье вне ванны: стирка занимает
много времени, и ее возможно производить где-то еще, тогда как
личная гигиена является в большей мере делом приватным и с необ-
ходимостью предполагает пользование закрытым пространством
ванной. Стирающие в ванной нередко отодвигают свои тазы и дела-
ют перерыв, чтобы пропустить желающих помыться.
Эти обычаи, регулирующие расписание, иногда — в отсутст-
вие формального расписания — осознаются как довольно жесткие
правила, которые вполне могли бы быть оформлены документаль-
но, если бы в том возникла нужда. Ср. из интервью:
Значит, это скорей не расписание, а жесткие какие-то правила,
такие рекомендации. Звучат они так Что утрам, с шести до де-
вяти ванну для мытья под душем не занимать, не стирать, раз.
Также вечерам с четырех до семи тоже желательно, но уже мож-
но, скажем, если приходят вот девочки, которые снимают здесь
квартиру и они часов в пять начинают мыться в ванной, закры-
той на крючок, то это им нельзя делать. Если я прихожу с рабо-
ты, то я могу в душ забраться, это можно. Не потому, что я та-
кой буржуй, а потому, что это может сделать любой мужчина,
который пришел с работы, где не может вымыться. Аони могут
вымыться в другое время <->Люди как бы знают, кто чем занима-
ется, и приблизительно из расчета этого знания, кто чем зани-
мается и когда он приходит домой, подлавливают момент.
Попытка учесть распорядок дня большинства жильцов видна
и в обычае не производить коммунальную уборку в местах общего
пользования в часы пик Работающие обычно исполняют свои обя-
занности дежурного поздно вечером вместо (или после) вечернего
просмотра телепередач.
Очередь, безусловно, чревата конфликтами; часто наблюда-
ются разнообразные нарушения описанного выше порядка. Напри-
мер, кто-то может пробраться в ванную без очереди, в тот краткий
промежуток, когда один сосед освободил ее, а другой еще не занял.
Чтобы избежать этого, в ванну ставят таз или вешают халат и поло-
тенце на веревку, где натянута занавеска, или делают что-нибудь та-
кое, что призвано показать, что ванная занята (относительно рако-
вины на кухне таким сигналом может служить, например, табуретка
с тазиком грязной посуды, поставленная неподалеку от раковины).
Если, несмотря на все принятые меры, нарушитель все же пробира-
68
Глава з. Доля, сглаз и справедливость
егся в ванную, ему дают понять, что он не прав, если и не стуком
в дверь, то попросту отключая горячую воду.
Все указанные средства организации очереди направлены на
оптимизацию ежедневного взаимодействия в коллективном быту,
их вполне прагматическая ценность очевидна. Менее очевидны
выгоды от тех стереотипных форм поведения, которые направле-
ны на установление предельно точной доли затрат, собственности
и пространства. В советской сатирической литературе и даже до
какой-то степени в обиходном языке (ср. возможные значения сло-
ва «коммунальный») типичные жители КК представлены как край-
не завистливые, жадные и склочные создания, интересы которых
сводятся к конфликтам с соседями по самым что ни на есть мелоч-
ным поводам. Не присоединяясь к эмоциональным оценочным
суждениям, отметим, что многие наблюдаемые сегодня факты ил-
люстрируют склонности и черты характера, многократно высме-
янные сатириками.
Жадность и мелочность лучше всего видны в отношении жи-
телей КК к расходу электроэнергии. Это особенно показательный
пример, потому что цена электроэнергии ни в СССР, ни в сегодняш-
ней России никогда не была высокой даже для тощего кошелька
среднего обитателя КК Тем не менее значительная часть комму-
нальных конфликтов происходит как раз на почве электричества.
Это постоянный и больной вопрос. Не видная с первого взгляда
причина тому — чрезвычайная чувствительность к справедливости
распределения, где доля расхода электроэнергии выступает симво-
лическим заместителем «справедливой доли» затрат вообще. «Ком-
мунальное» мировосприятие в принципе отмечено особым внима-
нием к индивидуальным долям участников сообщества — и потому
извне автоматически видится как присущее людям жадным и зави-
стливым. Между тем жадность и зависть — по-видимому, естествен-
ные и универсальные человеческие эмоции, тем или иным образом
включенные в любую культуру (вплоть до культурной трансформа-
ции в свою полную противоположность в виде крайностей альтру-
изма), а перед нами — одна из возможных форм такого включения.
Даже самые, казалось бы, незначительные части благ и затрат
становятся предметом внимания в КК Приводя тому примеры, ниже
мы попытаемся показать, как указанные эмоции служат поддержа-
нию баланса интересов, как они включаются в фундамент понятия
о справедливости и цементируются там. Будучи сами по себе потен-
циально деструктивными и для социума, и для индивида3, они тре-
буют специальных культурных механизмов, призванных справить-
ся с энергией этих эмоций, преобразовать их в движущую силу
3 Ниже мы остановимся на этом в разговоре о специфических формах пси-
хопатологии. см. гл. 9.
69
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
полезных для коллектива форм поведения и осмыслить в рамках
принятой системы ценностей.
Сегодня уже нечасто можно встретить ранее весьма распро-
страненную (преимущественно в квартирах среднего размера) сис-
тему освещения мест общего пользования, при которой каждый
съемщик имел, например, в туалете свою лампочку, выключатель от
которой располагался в его комнате. При такой системе никто дру-
гой не мог воспользоваться чужой лампочкой и чужой электроэнер-
гией. Расход электричества для освещения публичного пространст-
ва подсчитывался индивидуальными счетчиками, но существенное
неудобство снижало ценность данного приспособления: пока кто-
то идет из своей комнаты, включив свет, туалет мог быть занят дру-
гим соседом, который оказался ближе. В случае же, когда выключа-
тели располагались непосредственно у двери туалета (ср. ил. 38,39),
случайное пользование чужой лампочкой — например, чьим-ни-
будь гостем, которому сложно ориентироваться в многочисленных
выключателях, — неминуемо вело к скандалу, не говоря уже о том,
что незадачливому гостю для начала просто гасили свет. Иногда же
хозяин лампочки выкручивал ее из патрона, уходя из туалета.
В больших КК использование такой системы по понятным причи-
нам было затруднительно, так как требовало бы монтажа, скажем,
пятнадцати лампочек и соответствующей проводки.
В настоящее время н в больших, и в средних КК чаще всего
имеется одна лампочка и один выключатель на туалет или ванную
комнату. Расход энергии на освещение мест общего пользования
вычисляется из показаний общего квартирного счетчика. Ежеме-
сячно сумма показаний индивидуальных счетчиков вычитается из
показаний общего счетчика (так называемый «общий счет»); полу-
чающаяся разность и есть расход на освещение публичного прост-
ранства (так называемое «общее пользование»). Этот результат де-
лится между съемщиками пропорционально числу живущих
Почти баснословный пример требовательности к справедли-
вости распределения — жалоба одной пожилой женщины, которая
призывала увеличить долю платы за «общее пользование» человеку,
к которому ходило слишком много гостей, — и потому они слиш-
ком часто, по мнению этой соседки, использовали электрический
звонок Система звонков в КК предполагает либо проведенные
в комнаты съемщиков индивидуальные звонки (с табличками, где
указаны фамилии)4, либо общий звонок, которому часто со-
путствует табличка, где указано, кому сколько звонков звонить; либо
имеет место комбинация двух этих систем (индивидуальные звонки
плюс общий, возможно, с некоторым элементарным кодом — ска-
4 В одной квартире нам встретилось аналогичное приспособление — доска
со звонками и фамилиями жильцов — для вызова соседей к телефону.
70
Глава 3. Диля, сглаз и справедливость
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
жем, два звонка для своих). В данном примере жильцы квартиры
пользовались кодом, согласно которому редкие гости пожилой да-
мы должны были звонить один раз, а гости ее соседа — три раза. Да-
ма рассудила, что дверной звонок потребляет больше энергии от
частых тройных звонков, чем от редких одиночных, а за электриче-
ство и она, и ее сосед платят одинаково, что представляет собой яв-
ную несправедливость.
Интересно, что перераспределение количества долей иногда
действительно происходит. Существует вполне ощутимая и понят-
ная всему сообществу необходимость подтвердить привержен-
ность принципу равенства, поставив отдельных членов коллектива
в неравное положение: за видимостью более справедливого распре-
деления скрывается выражение отношения сообщества к одному из
его участников.
Таблицы, где представлены подсчеты «за свет» (раньше это
обозначалось «за свет — за газ»), ежемесячно вывешиваются в кух-
не, и жильцам объявляют сумму, которую им предстоит уплатить
за электричество и телефон (раньше в той же таблице стояла сумма
оплаты и за газ, вот откуда термин «за свет — за газ»). Если внима-
тельно просмотреть большое число таких таблиц, то можно обна-
ружить любопытную деталь: количество жильцов, учитываемое при
подсчетах, оказывается в них переменной, которая в пределах од-
ной таблицы может иметь несколько значений.
Одна причина таких вариаций лежит на поверхности. Когда,
скажем, сумма за общее пользование делится между 19 жильцами,
аза телефон — между 17, скорее всего двое жильцов окажутся
маленькими детьми, которые никогда не пользуются телефоном.
Местное понятие о справедливости предполагает не формальное
разделение на всех, а учет реальной ситуации (с некоторого време-
ни это же закреплено и в инструкции); таким образом, учитывается
число реальных пользователей телефона. То же происходит и тогда,
когда в счет за общее пользование не включаются жильцы, отсут-
ствовавшие в квартире в течение данного месяца (этот принцип, од-
нако, применим не ко всем видам платежей — отсутствовавшие
в квартире всегда платили и платят за газ).
Другой источник вариации числа плательщиков в той или
иной графе имеет вполне определенные коннотации. Это, напри-
мер, раздражение соседей в адрес человека, которого слишком час-
то зовут к телефону, а он живет на другом конце коридора, не слы-
шит звонка и никогда не подходит к телефону сам. Получается, что
все зовут его, а он не зовет никою. Соседи не пытаются скрывать
свое раздражение по этому поводу. Они выражают свое недовольст-
во словесно, зачастую просто отказываясь звать этого человека к те-
лефону и заявляя об этом позвонившим. Каждый месяц, подсчиты-
вая сумму платежа за телефон, этому соседу прибавляют еще одну
Глава 3-Доля, сглаз и справедливость
долю — скажем, он платит как бы за двоих, хотя фактически прожи-
вает один. Поскольку сумма платежа незначительна (одна доля при-
мерно составляет цену двух коробков спичек), такое распределение
оплаты представляет собой символическое выражение порицания.
Похожая ситуация возникает и тогда, когда кто-то из соседей
принимает слишком много посетителей: ему начисляют дополни-
тельную долю в оплате «общего пользования*, мотивируя это тем,
что гости пользуются местами общего пользования, а за электриче-
ство не платят. Здесь электричество опять же выступает символиче-
ским заместителем затрат сообщества на поддержание среды: ре-
альный расход электричества на освещение туалета для гостей
пренебрежимо мал, но он оказывается средством представления то-
го факта, что коллектив прилагает усилия для поддержания чистоты
в местах общего пользования — и делает это только для своих. ТЪсти
же пользуются общей чистотой и вносят свой вклад в ее загрязне-
ние (иногда столь существенный, что это приводит к скандалу). 1Ъс-
тям нельзя выставить счет, так как они не принадлежат к коллекти-
ву; соответственно символический счет выставляют хозяину.
В той же самой таблице иногда добавляется отдельная колон-
ка для сбора средств на насущные нужды квартиры. В прежние вре-
мена один из жильцов выполнял обязанности общественного кас-
сира и имел определенную сумму на текущие расходы вроде
покупки лампочек или нового ершика для унитаза. Сумма эта могла
храниться даже не в его комнате, а где-нибудь в общественном мес-
те (скажем, в его кухонном столе), что символизировало полную
личную незаинтересованность и доступность контроля, никогда,
впрочем, не производившегося, так как кассир пользовался полным
доверием коллектива. Ныне общая касса встречается редко, а сбор де-
нег происходит post factum — с тем чтобы компенсировать одному из
жильцов уже произведенные затраты на общественные нужды.
Количество людей, между которыми делится сумма «на
общественные нужды*, может отличаться и от числа плательщиков
за «общее пользование», и от числа признанных пользователей те-
лефона. Так что ответ «//у, это смотря как посмотреть.-* на вопрос
о том, сколько человек живет в квартире, становится совершенно
понятным и оправданным: некоторые съемщики прописаны в квар-
тире, но фактически в ней не живут, некоторые временно отсутству-
ют, а кто-то более или менее постоянно проживает на правах гостя,
друга или родственника прописанного здесь человека. Последнее
стало возможным в недавнее время в связи с ослаблением админис-
тративного контроля за пропиской.
Сообщество КК стремится включить таких полузаконных по-
стоянно-временных жильцов в коллективную экономику благ и за-
трат, что иногда ставит перед коллективом проблемы. Дело в том, что
включение нового участника в таблицу плательщиков означает фор-
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
мальное признание сообществом проживания этого человека. Когда
коллектив возражает против чьего-то постоянного присутствия
в квартире, но не способен принять действенные меры (скажем, пья-
ница водит к себе бомжей и бомжих, которые подолгу у него обитают
или остаются на правах гражданского супруга), такого человека не
включают в таблицу и не требуют с него доли во всеобщих затратах —
несмотря на то что он реально пользуется благами (в том числе светом
и чистотой). Коллективу трудно признать свое поражение в борьбе
против пришельца. Ведь включение пришельца вдолю общих затрат
означало бы одновременно и предоставление ему определенных прав:
тот, кто участвует в затратах, пусть и на не вполне законных основани-
ях, все же может с большим правом претендовать на свою часть благ.
Разделение затрат по числу жильцов предполагает как часть
понятия справедливости идею равенства — все описанные прак-
тики строятся именно на ней. Но заложенный в идее коммуналь-
ного равенства идеал всеобщей и одинаковой бедности никогда
не соответствовал действительности, уже хотя бы потому, что
жильцы далеко не одинаковы по уровню материального благосо-
стояния. В описанных практиках формальное неравенство в рас-
пределении затрат порождается искусственно как способ воздей-
ствия на отклоняющихся членов коллектива и символической
компенсации остальным — с целью гарантировать символическое
равенство. Кроме того, это способ справиться с тем аспектом зави-
сти, который относится не к желанию обладать тем же, что и у со-
седа, а к желанию не затратить больше, чем сосед, к стремлению
оставить свое целым.
Имеется еще один механизм, призванный гарантировать
символическое равенство. Он тоже приводит к формальному нера-
венству, что всякий раз интенсивно окрашивается завистью. Речь
идет о льготах.
В последние годы были введены льготы на оплату электро-
энергии для ветеранов войны, пенсионеров, инвалидов и некото-
рых других категорий населения (так называемых ♦льготников»).
Льготы сильно усложнили подсчет таблицы. Фактически в некото-
рых КК почти нет жильцов, не подпадающих под тот или иной вид
льгот; те же, кто не может претендовать на льготы, придумывают
способы избежать выплат полной суммы. Так, например, в семьях,
где право на льготу имеет один человек, эту льготу распространяют
на всех членов семьи, даже если остальные члены семьи проживают
в отдельной комнате с отдельным счетчиком в той же квартире
(юридическим основанием служит наличие единого ордера на все
комнаты). Результат таких операций может оказаться действитель-
но заметным для бюджета семьи, но более важно все-таки чувство
справедливости: все пытаются получить льготы, и мы тоже, мы ведь
«не хуже друшх». Иногда материальный результат хлопот о льготах
Глава 3. Доля, сглаз и справедливость
на первый взгляд несопоставимо мал со временем, которое следует
затратить на их оформление, — таковы, например, спорные случаи
предоставления субсидии на оплату квартплаты, когда искатель
льготы проходит многочисленные инстанции с ворохом заявлений
и ответов на них в руке. Однако мысль о том, что ты взял не все тебе
причитающееся, движет человеком через все инстанции и очереди,
зачастую на другом конце города.
Стоит заметить, что, по складывающемуся впечатлению, ухи-
щрения со льготами по оплате электричества, вероятно, едва ли
сильно затрагивают компанию — поставщика электричества. Вот
сюжет, достойный журналиста. Введение льгот было частью соци-
альной политики государства, одновременно ограничившего таким
образом сверхприбыли монополистов — поставщиков электро-
энергии. Чтобы не перегружать громоздкими вычислениями служа-
щих специально организованных несколько лет назад пунктов оп-
латы, одно время дело обстояло так квартира, где есть льготники,
считалась «льготной» целиком, и в счете на оплату выставлялась по-
ловинная сумма. Это прелюбопытные счета, где можно увидеть, ска-
жем, графу «К оплате: 60 руб.» рядом с графой «Уплачено: 82 руб.».
Разница этих двух сумм получается из-за того, что жильцы, льготни-
ками не являющиеся, выплачивают полную стоимость. Эта разница
как раз и являлась предметом заботы тех, кто стремился подпасть
под те или иные льготы (и — со стороны компании — молчаливым
признанием завышения тарифов).
Таблицы подсчета платежей (см. ил 40,41) относятся к более
давнему времени, чем сюжет со льготами; в табл. 1 еще включена ко-
лонка платежей за газ (сегодня этот платеж производится каждым
съемщиком индивидуально в составе счета за коммунальные услуги
и аренду). Как можно видеть, число плательщиков в разных рубри-
ках различается. В табл. 1 мы видим, что 23 человека платят за общее
пользование, 26 — за газ и 18 — за телефон. В предпоследней ко-
лонке «Сбор [на общественные нужды]* видны исправленные циф-
ры — следы колебаний автора таблицы: включать ли детей в число
учитываемых персон. В табл. 2 уже нет платежей за газ; предпо-
следняя колонка здесь тоже отражает сбор средств на обществен-
ные нужды (2 руб. 50 коп.), и опять колебания по тому же поводу;
общее пользование оплачивают 25 человек, а телефон — 19. В по-
следней колонке отражена общая сумма платежа каждого съемщи-
ка. Когда эта сумма уплачена, ответственный за подсчет платежей
и сбор денег вычеркивает ее карандашом, привешенным тут же на
веревочке рядом с тем местом, где вывешивается счет. Из табл. 1
мы видим, что один из съемщиков (№ 10) не заплатил то, что с не-
го причиталось, — сумма не вычеркнута. Это значит, что либо его
принудили уплатить позже, когда у него появились деньги, либо его
платеж был возмещен из общественных денег (в табл. 2 этот съем-
75
Илт Утехин. Очдрки»юмму>ияыкич> быта
? Ч Г+ ' - -
Глава 3. Доля, сгааз и справгдаиясгть
Ип.41
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
щик уже отсутствует, потому что вскоре после 1984 г. ои был поса-
жен в тюрьму за кражу и хулиганство, а его комната была отдана
в общее пользование под кладовку). Такие чрезвычайные неупла-
ты, как и междугородные телефонные переговоры, в которых ни-
кто не признается, оплачиваются из общих денег.
В табл. 1 стоит обратить внимание на округление доли за об-
щее пользование вверх до ближайшей копейки — одна доля указана
как 33 коп., а две — как 65. Когда округление доли за телефон произ-
водится таким образом, что до нужной общей суммы не хватает ко-
пейки или двух, вот эти две недостающие копейки тоже могут ис-
пользоваться как знак порицания со стороны коллектива — они
начисляются жильцу, к которому хотят высказать свое отношение.
Этот обычай принят не повсеместно. Однако, поскольку неде-
лимый остаток практически всегда существует, что-то с ним следует
делать. Например, в некоторых квартирах принято брать его на
свой счет тому, кто подсчитывает таблицу. В приводимой же нами
табл. 1 мы видим как раз обратное, подсчитывающий и собираю-
щий начисляет себе три доли как 97 коп, (вместо 99), компенсируя
себе сложность арифметических операций.
Примечательна абсолютная точность платежей и сдачи, кото-
рая дается человеком, ответственным за сбор денег. В период высо-
кой инфляции (1993-1994), когда монеты потеряли всякую реаль-
ную ценность, они тем не менее использовались при расчетах в КК
Даже если плательщик заявлял, что ему не нужны эти несколько ко-
пеек (он все равно не мог бы их ни на что потратить), собирающий
всегда давал сдачу до последней копейки, чтобы исключить какой
бы то ии было иамек на личную выгоду.
Гораздо более материально ощутимым ресурсом — и предме-
том столь же острых противоречий — традиционно была жилпло-
щадь. Соперничество из-за права занять дополнительную освобо-
дившуюся площадь (скажем, комнату выехавшего жильца)
приводило соседей в суд, решавший, кто из претендентов имеет бо-
лее веские основания для своих требований. Преимущество было на
стороне ветеранов, инвалидов и многодетных семей; последних не-
безосновательно подозревали в стремлении решить свои жилищ-
ные проблемы, нарожав детей, — тогда государство могло предоста-
вить отдельную квартиру. Практически все лица указанных
категорий ожидали городской очереди на улучшение жилищных
условий (♦стояли на очереди»). Когда кто-то из соседей через много
лет дожидался очереди и получал отдельную квартиру, остальные
соседи рассчитывали занять освободившиеся комнаты, в том случае
если они тоже не стояли на очереди и не ждали получения отдель-
ной квартиры (получение комнаты увеличило бы количество пло-
щади на человека в их семье, и они потеряли бы право на отдельную
квартиру).
^8
Глава 3. Деля, сглаз и справедливость
Мы не будем здесь подробно останавливаться на многообраз-
ных аспектах этого соперничества, пусть и имеющих прямое отно-
шение к проблематике зависти5. В наши дни это соперничество зна-
чительно ослабло, потому что свободной площади стало больше,
а арендная плата повысилась.
Споры же по поводу индивидуальных долей публичного про-
странства в кухне и коридоре остаются столь же острыми. Даже слу-
чайное вторжение в чужую зону может повлечь за собой неприят-
ные последствия: скажем, оставив свою вещь иа чужом табурете или
стуле в коридоре, нужно быть готовым к тому, что найдешь ее иа по-
лу или просто брошенной в угол. Нередко соседи ведут продолжи-
тельные невербальные дискуссии, входе которых чужой стул или
табурет красноречиво передвигается иа несколько сантиметров
в сторону. Оии отдаленно напоминают поведение школьников, де-
лящих парту пополам и устраивающих эмоциональные диспуты по
территориальному вопросу (о некоторых подробностях см. у Марка
Твеиа в «Приключениях Тома Сойера*).
Вот пассаж из интервью, казалось бы, с типичным коммуналь-
ным жителем, провозглашающим, однако, противоположное обще-
коммунальному отношение к данной проблеме (речь вначале идет
о его соседе):
Место он все в[х>мя отвоевывал — это из зависти Ну что, нужна
ему эта табуретка, которая там стоит? Там же рядам место
есть... Придурок Вот он там захватывал десять сантиметров,
добавочных. От нашего места. И еще говорит: *Это место мне
от отца досталось!* <_> Эти аборигены сантиметры жилпло-
щади считают за необыкновенное благо. Сантиметры! Нам
это странно, потому что у нас был дам, только второй этаж
около ста метров, и все там было. А тут они выросли в этих
клетушках и так относятся
Говорящий переехал в Ленинград из маленького провинциального
городка, где его семье действительно принадлежал целый дом. На
этом основании он презрительно относится к некоторым мнениям
и привычкам «аборигенов». Однако презрение к мелочному отно-
шению соседей к площади в публичном пространстве не мешает
и ему самому на деле и относиться к этому, и вести себя точно так
же, как и презираемые им соседи. Он принимает активное участие
в конфликтах и яростно защищает свои права на несколько квад-
ратных сантиметров кухни. За собой ои не замечает всех тех черт,
которые претят ему в других. Надо сказать, что такое различие между
собственным поведением и осмыслением аналогичного поведения
5 Эта тема, во-первых, потребовала бы довольно пространного отступления
в область советского жилищного законодательства, а во-вторых, представля-
ет скорее социологический интерес.
79
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
других людей весьма типично для этических оценок, высказывае-
мых жильцами КК в отношении многих особенностей коммуналь-
ного мировосприятия. В данном случае наш информант просто
ближе к осознанию того, что выигрыш в территориальном споре
носит преимущественно символический характер; иначе он стал
бы уверять, как это обычно происходит, что сантиметры для него-то
как раз важны, а для его соседей — только повод для склоки.
На самом деле спор происходит скорее по поводу власти
и приватности — или того прозрачного суррогата приватности, ко-
торый доступен в пределах публичного пространства. Это иногда до-
статочно явно прочитывается в скандалах по поводу собственности.
Так, один информант описал ситуацию, когда в отсутствие соседа,
уехавшего на дачу, он воспользовался спичками, лежавшими у того на
столе. По приезде хозяин спичек обнаружил пропажу, поскольку пе-
ред отъездом сосчитал спички, остававшиеся в коробке. Заметим, что
в советское время не было товара более дешевого, чем спички: коро-
бок спичек стоил одну копейку; соответственно, цена одной спички
была равна одной пятидесятой копейки. Когда же в ходе скандала об
имуществе на сумму одной пятидесятой части копейки виновный
предложил целый коробок спичек в качестве компенсации мораль-
ного и материального ущерба, сосед выбросил предложенный коро-
бок в окно со словами: «Не нужны мне твои _ные спички. Мно нужно,
чтобы мои вещи оставили в покое». Понятно, что, оставляя подсчи-
танные спички на столе, хозяин сознательно готовил провокацию,
зная привычки соседей. Он заранее знал, что сто имуществом могут
воспользоваться. Но сам предмет провокации и эмоциональность вы-
сказывания выдают беспокоящую человека тему.
В советское время у всех жильцов были спички; сегодня ситуа-
ция изменилась — спички стали дороже, уровень жизни снизился.
Как можно замети гь, в целом многие формы поведения, наблюдае-
мые в КК, типичны для бедности вообще. Так, например, и в комму-
нальных, и в отдельных квартирах, где живут семьи с малыми дохо-
дами, вы встретите использование вместо спичек лучины или
полосок бумаги (иногда аккуратно нарезанных заранее, например,
из папиросных коробок), чтобы зажигать плиту от водогрея, факел
которого горит постоянно. Однако в КК эта практика может иметь
дополнительный смысл, помимо экономии спичек: скажем, соседи
не могут воспользоваться твоими спичками, если ты пользуешься
лучиной.
Предметы более ценные, чем спички, появляясь в публичном
пространстве, неизбежно обращают на себя внимание соседей. От
их внимания не ускользает даже имущество, выброшенное в пакет
для мусора или просто выведенное из активного хозяйственного
оборота на периферию владений. Иногда проявление такого вни-
мания оказывается неожиданностью для собственника имущества.
80
Глава 3. Доля, сглаз и справедливость
Тем не менее если предметы, приготовленные *иа выброс», вдруг
представляются нужными кому-то из соседей, то они обычно безо-
говорочно им передаются. Ср.:
Год назад я выбросила сгоревший чайник, он был весь черный.
Так она подобрала его и теперь, как она выражается, ^посте-
пенно приводит его в порядок*, каждый день чистит его по де-
сять минут.
Другой случай еще более замечателен: одна женщина выставила на
свою полочку в ванной чашку с отбитым краем. На следующий день
она обнаружила в ией записку буквально следующего содержания:
«Если эта чашка у тебя на выброс, не бросай, а подари, пожалуй-
ста, мне на работу*. Записка была подписана соседкой, находив-
шейся в довольно натянутых отношениях с собственницей чашки,
так как жили они в соседних комнатах и звуки из одной комнаты
беспрепятственно проникали сквозь тонкую стенку в другую, бес-
покоя ранний сои просительницы чашки (она обыкновенно ложи-
лась спать в девять вечера и вставала в пять утра). Несмотря на не-
однократные конфликты между ними, частью из-за разницы
в распорядке дня, частью из-за известного всей квартире скандаль-
ного характера просительницы, просьба о чашке была воспринята
как нормальная и тут же удовлетворена. «Я и не думала, что эта
чашка могла кому-то приглянуться*, — сказала бывшая владелица
чашки. Отметим, что просительница не относилась к категории
жильцов, сильно стесненных в материальном отношении.
Однако касательно новых и хороших вещей собственники
прекрасно осведомлены о том, что они оказываются предметом ин-
тереса окружающих. Новую одежду или обувь едва ли можно скрыть
от взгляда соседей. Ср. следующий диалог соседок: «ТСяхой у тебя,
Коновый халат!* — «Да что ты, А, он не новый, ты его уже видела.
Я даже уже стирала его*. Ответ обладательницы халата подразуме-
вает, что однажды постиранная вещь уже была вывешена сушиться
и, следовательно, оказывалась на всеобщем обозрении.
Существуют специальные более или менее стереотипные
формы представления обновок соседям. Сами участники мотиви-
руют их желанием узнать мнение соседей о новой вещи; соответст-
венно вещь представляют не всем соседям, а тем, кто, как полагают,
способен оценить ее и высказать обоснованное суждение, — обыч-
но это те соседи, с которыми поддерживаются дружественные отно-
шения. Этот круг экспертов совпадает с кругом людей, которые мог-
ли бы хотеть иметь похожую вещь (или уже имеют и потому могут
убедиться в преимуществе их собственной вещи). Во всяком случае,
спрашивая их мнение об обновке, им предоставляют символичес-
кую власть высказать суждение по поводу потенциального объекта
зависти. Они могут похвалить обновку, а могут высказать свое мне-
ние о том, что она чем-то нехороша или же слишком дорого стоит.
81
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
На вопрос о цене, заданный владельцу обновим, обычно отвечают
уклончиво или же занижая цену, особенно если вещь стоит дорого6.
При обсуждении новой вещи хозяин сравнивает ее с имеющейся
у соседа и отмечает, что соседская-то вещь из дорогих, а вот эта, но-
вая, из дешевых, даже если реально дело обстоит прямо противопо-
ложным образом.
Даже если кто-то не делает специальных попыток показать
обновку соседям, ему редко удается избежать комментариев. Вот
высказывание по этому поводу одной информантки.-
Я ничего специально не предпринимаю, чтобы показывать им
новые вещи. Они сами ловят меня в коридоре и говорят: *Ах, ка-
кая на тебе новая куртка! Ну-ка подойди к свету, дай посмот-
реть поближе!^
В некоторых случаях, однако, оказывается опасным представлять —
или просто иметь — вещи, сильно превосходящие средний уровень
по красоте, качеству или цене. Таким вещам невозможно подражать,
их нельзя купить. Вообще, механизм подражания, столь раздражаю-
щий тех, кому подражают, способен подавлять чувство зависти в той
мере, в какой подражание остается возможным. Когда же новая
вещь неподражаема, уже один этот факт может разрушить самые
теплые дружеские отношения. Вот хорошая иллюстрация. Одна ин-
формантка рассказывает о дружбе, связывавшей ее с одной сосед-
кой. Это была такая дружба, «что лучше и мечтать нельзя». Две по-
жилые женщины вместе проводили свободное время, ходили
в театры и иа концерты, «все, как должно быть». Но теперь все пере-
менилось. «Л/ы поссорились. Кто виноват?. Ну, двое участников, на-
верно, оба и виноваты- Хотя я-то, конечно, знаю, кто виноват, но
не могу объяснить». Позже в интервью она возвращается к отноше-
ниям со своей бывшей подругой, и выясняется следующая история,
послужившая причиной конфликта (в интервью принимают учас-
тие пожилая женщина РЮ и ее сын В):
РЮ: Мне привез сын из Кореи — он ездил туда на работу, тут
у меня еще один сын — привез мне в подарок кофточку. Хоро-
шую кофточку, красивую. И я ее показала соседке. Ну просто-
ну понимаете, без всяких таких- И это послужило негласной
такой причиной для ссоры- Не хочу я об этом говорить- да я не
ссорилась с ней, просто перестала разговаривать- Она из-за
гвоздя
В: Это после кофты она гвоздь повесила? А, там узкий коридор,
иона повесила туда гвоздь, чтоб мы на него напарывались. Гвоздь
6 Обратное, т. с. завышение цены, тоже встречается; в этом случае речь идет
не о попытке представить вещь, чтобы избежать зависти, а о хвастовстве,
провоцирующем зависть. Это - - вариант нормы, получающий, однако,
однозначно негативную этическую оценку в отличие от скромности.
82
Глава 3. Доля, сглаз и справедливость
маленький. Но я за него зацепился. Я говорю, уберите гвоздь. <...>
Просто прибила гвоздь.
— Может быть, ей зачем-то нужен был этот гвоздь? Может, она
что-нибудь на него вешает?
В: Ничего она туда не вешает. Она говорит, что вместо ручки
дверной. Ручка стоит полторы тыщи 7, она на это деньги никог-
да не потратит. Но она прекрасно и без гвоздя открывала, лет
десять. Здесь, говорит, раньше всегда гвозди были, когда-то там.
Никто не напарывался. А я говорю, так я уже напоролся.
РЮ; Там узкий коридор. Когда надо расходиться — идешь с та-
релками, там, с кастрюлями..
В: Я на него напоролся и чуть не порвал вот так вот свитер.Яей
говорю, чтобы она убрала, а она не убрала гвоздь. Это она, види-
мо, сразу после кофточки вбила.
<...>
РЮ; Разговор у нас был такой очень добрый, и ей понравилось,
и она говорит, носите на здоровье и так далее-.
В данном случае обычный способ подавления зависти ие сработал.
Примечательно, что жертва зависти находит поведение завистни-
цы абсурдным, она не видит, что теплое пожелание носить коф-
точку с удовольствием было лишь этикетной формулой, за кото-
рой скрывалось сильное социально-деструктивное чувство.
Способы, которыми культура маскирует это чувство, ие допуская
его осознания людьми, заслуживают, вообще говоря, отдельного
рассмотрения. Ср. еще пример:
Я знаю, что если моя мать готовит голубцы, то эта соседка на-
завтра тоже обязательно приготовит голубцы. Она всегда по-
вторяет за моей матерью. И все соседи об этом знают. Наверно,
у нее просто не хватает фантазии.
Традиционный способ представления чувства зависти — идея
о сглазе. В какой-то мере она актуальна и для коммунального миро-
восприятия, хотя нельзя с уверенностью судить о широком распро-
странении этого представления. В наших материалах имеется
случай, когда бабушка наставляла внучку потихоньку держать в кар-
мане скрещенные пальцы, пока она находится на кухне в присутст-
вии соседки по имени Наталья. Опасность представлял как раз дур-
ной глаз. Бабушка заметила, что, когда родители девушки (т. е. ее сын
и невестка) делают на кухне пельмени или пекут пирожки, они обя-
зательно поругаются, если Наталья увидит их за работой. Как пола-
гает бабушка, Наталья по целому ряду причин может сглазить. Во-
первых, она полячка и уже поэтому очень хитрая. Во-вторых, она
вообще очень несчастлива в жизни (при том что никаких очевид-
7 Соответствует примерно </5 доллара США по тогдашнему курсу, т. е., вустах
информанта, очень недорого.
83
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ных признаков несчастливости в ее биографии нет — у нее большая
и состоятельная семья, замужняя дочь и две внучки). Бабушка де-
вушки полагает, что Наталья всегда чувствовала себя несчастной,
потому что сменила имя. Все соседи знают, что Наталья — не настоя-
щее ее имя. Хотя люди зовут ее «Наташа* или «тетя Наташа», на са-
мом деле ее зовут Нина. Соседи называют ее по настоящему имени
и отчеству в особом случае — если ее зовут так по телефону (она по-
нимает, что, значит, ей звонят с работы).
Но бабушка раскрывает внучке секрет, оказывается, и «Нина» —
тоже не настоящее имя, а подлинное ее имя никогда иикем не упо-
миналось: Янина. Таким образом, двойная смена имени отмечает
несчастливость и особую способность к сглазу. Девятнадцатилетняя
девушка уверена, что ее бабушка права: в каких-то случаях разгово-
ры про сглаз и оказываются, может быть, пустой болтовней, но
вдаином случае много раз подтверждалось, что в отношении Ната-
льи это отнюдь не предрассудки.
Один из а I особо в подавить зависть со стороны окружающих
и избежать сглаза — поделиться с ними. Так, при приготовлении пи-
щи, особенно пирогов и других видов еды, которые готовятся не
каждый день8, случается, угощают соседей, предлагая им куски
8 Тот факт, что предметом угощения может служить преимущественно празд-
ничная пища, помимо указания на очевидный символический смысл при-
общения к празднику, требует хотя бы краткого комментария относитель-
но меню и гастрономических привычек жителей КК, чтобы было понятно,
какого рода пища оказывается выходящей за рамки повседневности.
Несмотря на все различия, продиктованные различиями этническими, со-
циальными и возрастными, все-таки можно выделить определенные тен-
денции. Самыми общими характеристиками следует считать, по-видимому,
те, что связаны с относительно низкими доходами и приготовлением пищи
на коммунальной кухне Сюда относятся, в частности, приготовление
пищи на несколько дней вперед, повсеместное отсутствие СВЧ-печей
и сравнительно малое использование свежезамороженных продуктов
и полуфабрикатов. Условно можно выделить два гастрономических стиля,
определяемых образом жизни.
Молодые и холостые, а также одинокие в повседневности преиму-
щественно питаются куриными ножками, пельменями и сосисками, сопро-
вождая их жареной картошкой или макаронами, иногда отварным рисом.
Праздничными блюдами у них оказываются курица (или опять же куриные
ножки), но приготовленная в духовке, н жареное мясо (говядина или, чаще,
свинина) или же свиной окорок, запеченный в духовке. Продукты поку-
паются в магазине или в киосках.
Семейные и домовитые хозяйки чаще готовят суп (щи, борщ, рыб-
ный суп или овощной суп с мясом или фрикадельками), котлеты (фарш из-
готовляется из купленного в магазине мяса), жарят рыбу; в гарнирах шире
84
Глава З.Дрля, сглаз и справедливость
пирога и даже не спрашивая их согласия. Можно просто обнару-
жить тарелку или блюдце с угощением на своем столе в кухне или
даже в комнате, без всяких объяснений. Поскольку услуга вообще
предполагает некоторый сдвиг в отношении обычных конвенций
вежливости, иногда оказывается позволительным даже зайти в чу-
жую комнату в отсутствие (дружественного) соседа.
Поделиться со всеми невозможно, да и не нужно. В число уго-
щаемых обычно попадают дружественные соседи (тогда угощение
рассматривается как дополнительный жест дружеского расположе-
ния), соседи с детьми (тогда угощение поясняется как направленное
прежде всего на детей: «пусть попробуют*) или старые и беспомощ-
ные соседи. Иногда угощение сопровождается несколько уничижи-
тельным комментарием по поводу его качества («Яе знаю, может
быть, в этот раз они не очень хорошие*) или просьбой оценить
кулинарные достижения («Попробуй и скажи, чего не хватает. Не
могу понять, достаточно ли здесь соли*). Позже, скажем, на следу-
ющий день, когда получивший угощение возвращает тарелку с бла-
годарностью, его спрашивают, понравилось ли угощение Случаи
отказа от угощения нам не встречались ни на практике, ни в расска-
зах, но, как можно предположить, они были бы расценены как тяже-
лая обида. Получая в качестве угощения нечто, что по той или иной
причине не вызывает желания попробовать, угощаемый оказывает-
ся в сложном положении — тем более что оптимально с точки зре-
ния этикета бывает попробовать угощение немедленно, иа глазах
у угощающего, и высказать комплимент кулинарному искусству.
Еще одна категория тех, кто получает угощение, — чужие, вре-
менно живущие в квартире в качестве гостей или снимающие ком-
нату. Причем угощение не обязательно предполагает, что с ними
поддерживаются какие-либо иные контакты. Так, например, амери-
используются овощи (в том числе домашние заготовки, среди которых раз-
нообразные соленья) и каши. Фарш (чаще — размятые котлеты) применя-
ется также для весьма распространенного блюда — «макароны по-флот-
ски*. Варят компот. На празники готовят более сложные блюда, например
с начинкой, а также закуски (скажем, селедку под шубой); пекут пирожки
и пироги. Продукты (кроме замороженного мяса, покупаемого обычно
в магазине) закупаются раз в неделю на колхозном рынке или на оптовых
рынках. Пенсионеры с низкими доходами питаются преимущественно ка-
шами и супами, приготовленными с использованием бульонных кубиков.
Общими чертами обоих стилен оказываются, в частности, сопровож-
дение чуть ли не всякой еды хлебом (в том числе хлебом с маслом), употреб-
ление колбасы в качестве закуски, особенно на завтрак, и обильное питье чая
несколько раз в день. Как правило, приготовленная на несколько дней пища
разогревается в той же посуде значительного объема, в какой она готовилась,
отчего постепенно приобретает специфические вкусовые качества.
85
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
канский аспирант-историк Стивен Харрис, несколько месяцев сни-
мавший комнату в коммунальной квартире, рассказывал, что бывал
периодически весьма озадачен поведением местных бабушек, кото-
рые систематически вторгались в его комнату, оставляли тарелку
с угощением и молча уходили. Это была практически единственная
форма их взаимодействия с чужаком.
Нередко готовящий на кухне еду или варящий кофе может
услышать комментарий соседей по поводу приятного аромата или
вопрос вроде: *Что это ты там готовишь такое интересное?*
Вежливый ответ подразумевает, в дополнение к словесному объяс-
нению, предложение попробовать или угощение спрашивающего
чашкой кофе. Угощение может сопровождаться и раскрытием кули-
нарной тайны — хозяйки делятся друг с другом рецептами, ио это
вовсе не значит, что рецепт однажды пригодится — из-за разницы
в привычках одна хозяйка может даже сделать комплимент искусст-
ву другой, но никогда не станет сама готовить то же самое (ср., впро-
чем, противоположный случай, подражательство — или, по крайней
мере, его так истолковывает наша информантка).
Следует заметить, что осведомленность соседей о пище, кото-
рая приготовляется другими, неизбежно весьма высока — не только
потому, что они могут присутствовать при всех этапах ее приготов-
ления (и в качестве светской беседы вести разговор о продуктах, це-
нах на иих и кулинарных рецептах), но и потому, что они оказыва-
ют друг другу мелкие услуги, скажем убавляя газ под выкипающей
кастрюлей и т. п. (*я тут — ваш супчик кипел или что тому вас —
огонек убавила*).
Как было указано, когда некоторое благо, доставшееся одному
члену коллектива, ие может быть доступно в реальной или символи-
ческой форме другим, это вызывает раздражение и агрессию. Осо-
бенно это касается случаев, когда нечто рассматривается как приви-
легия, полученная незаконным путем. Коммунальный менталитет
склонен к доносительству как к способу свести счеты, заодно пока-
зав свою приверженность к принципам справедливости. Донос во
властную инстанцию является действенным средством внутриквар-
тирной борьбы. Так, например, когда один жилец установил в своей
комнате параллельный общему телефон и факс, соседи сразу же ста-
ли угрожать ему при всяком удобном случае нажаловаться на него
на телефонную станцию, независимо от того, что бывало предме-
том спора (и от того факта, что его — пусть и, строго говоря, неза-
конное — действие соседей никак не затрагивало; наоборот, он стал
чаще всех прочих подходить к теле^юну и звать соседей). Через не-
сколько лет еще двое соседей столь же незаконно установили себе
в комнаты параллельные телефоны, и угрозы прекратились.
Другой информант рассказывает, что он установил в своей
комнате отдельный телефон с отдельным номером на вполне за-
86
Глава 3 Даля, сглаз и справедливость
конных основаниях, так как его теща была прокурором и имела пра-
во иа установку отдельного телефона еще в то время, когда для про-
стых смертных обитателей КК такая услуга была недоступна. Соседи,
безусловно, завидовали, но признавали законность совершенного
и понимали свою выгоду, потому что самый активный пользователь
общеквартирного телефона перестал быть конкурентом. Однако
одна вскоре после того вселившаяся в их квартиру соседка не при-
знавала ни всеобщей выгоды, ии законности.
Там, откуда она приехала,у нее была отдельная квартира с те-
лефоном. А здесь телефон общий. И тут она узнала про наш те-
лефон. Так она пошла на телефонную станцию и потребовала
поставить отдельный телефон ей в комнату. Ей объяснили, что
это невозможно. Тогда она потребовала отключить наш теле-
фон: раз для нее это невозможно, то и ни у кого другого не долж-
но быть такого права
Доносительство на соседа, считавшееся добродетелью и проявле-
нием бдительности с официальной советской точки зрения, вКК
бывало движимо чувством зависти. В замкнутой системе квартиры
чьи-то владения или привилегии (не только материальные) не мо-
гут быть частным делом владельца.
Только в последние годы вместе с ослаблением власти сообще-
ства над индивидом в КК и исчезновением сколько-нибудь заметного
идеологического давления получили распространение такие откло-
няющиеся от традиционного образы коммунальной жизни, когда
в этику повседневных отношений с соседями включились новые эле-
менты, до той поры не выходившие на поверхность, хотя и существо-
вавшие в латентном виде. Эти элементы прямо противоположны
этике подавления зависти с помощью описанных выше механизмов.
Сегодня в КК появились люди, не считающие копейки, а среди них
и такие, кто и не помышляет о справедливом распределении благ. Их
стиль жизни окрашен презрением к коллективу и в меньшей степени
от коллектива зависит. Только в таких условиях возможны случаи, по-
добные описанному одним информантом, — ни сам информант, ни
другие соседи не представляют себе этот случай как нечто особенное,
усматривая в нем, скорее, проявление пьяного куража:
И вот в годы, когда были сложности с продуктами, он обычно
напивался и пускался хвастаться, какой он крутой. Однажды он
даже выбросил из окна куски замороженной говяжьей вырезки,
чтобы показать всем, что у него этой вырезки куры не клюют.
Наши соседские старушки побежали во двор подбирать Да, это
было в тот год, когда мы получали гуманитарную помощь
Такой участник коммунального сообщества уже не думает о том, как
защитить себя от зависти. Он намеренно провоцирует зависть. По-
тому что его блага не ограничены коммунальной квартирой и ниче-
го общего с этим коллективом не имеют, как и его интересы. Он
87
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
готов к социальной мобильности. Он использует прозрачность
пространства КК для хвастовства и показухи — и в то же время являет-
ся, по сути, глубоко коммунальной личностью, потому что сама эта
прозрачность ничуть его не смущает (см. гл. 5 о приватности).
Интересно, что журналисты, обращающиеся к теме сего-
дняшней коммунальной квартиры, склонны усматривать в ней эта-
кий экзотический реликт советского образа жизни. Лейтмотив ста-
тей обычно представляет собой что-то вроде «посмотрите, что,
оказывается, происходит рядом с нами*9. Соответственно уродли-
вый и завистливый коммунальный быт видится как пережиток, при-
чем обязанный своим существованием исключительно бедности
муниципальных властей и самих обитателей квартир.
Подобный взгляд отражает лишь одну сторону действительно-
го положения вещей. Журналисты, описывая пусть и смягчившиеся
ныне былые коммунальные ужасы (например, кастрюли с приварен-
ными к ним ушками, чтобы закрывать их крышкой и запирать на за-
мок от соседей), склонны не замечать фактов, которые не вписыва-
ются в рисуемую ими картину «пережитка*. Так, например, обычно
не замечают как раз «богатого» соседа, который почти все время на
работе и у которого свой маленький бизнес или сравнительно вы-
сокооплачиваемая работа. Этот сосед ездит на машине и оставляет
ее во дворе, а по квартире ходит с мобильным телефоном. При всем
падении цен на услуги сотовой связи в последнее время это доста-
точно показательный пример: такой человек тратит на свой телефон
в месяц столько же денег, сколько его соседка-старушка получает в ме-
сяц в качестве пенсии. Видимо, он мог бы снимать на свои деньги от-
дельную квартиру или же подыскать варианты с обменом для улуч-
шения бытовых условий. Однако он не испытывает в этом нужды
и не тяготится коммунальным бытом. Не то чтобы коммунальное су-
ществование вовсе I ie задевало его, просто оно не задевает его доста-
точно сильно, чтобы подтолкнуть к действию. Когда он заработает
много денег, действие станет совсем простым: купить квартиру. И вот
тогда заживем. А пока не стоит тратить на это время.
Впрочем, другая характерная черта образа жизни этого сосе-
да — то, что он не особенно-то копит деньги на новую квартиру. За-
то он довольно много тратит, не жалея денег на еду и развлечения,
иногда еще на одежду и машину. Другие соседи считают его бога-
тым; сам же себя ои богатым не считает, но готов, особенно в пья-
ном виде, выставить свой достаток на всеобщее обозрение — ино-
гда в весьма экстравагантной форме.
9 Ср.: Коммунальный пережиток коммунизма // Итоги. 1998.12 мая. С. 59-66
(там же, кстати, помещен и замечательный по своей глубине очерк Льва
Рубинштейна, с. 54-58): или, например: Коммунальная страна // Комсо-
мольская правда (в Петербурге). 1999. 2 сентября.
Глава 4
ОПАСНОСТЬ ЧИСТОТЫ
^^^гыством поддержания чистоты в публичном пространстве
КК является «коммунальная уборка», производимая по очереди.
Вовремя своей очереди (так называемого «дежурства») на дежур-
ных возлагаются ответственность за чистоту в квартире и опреде-
ленные обязанности, среди которых регулярное выполнение следу-
ющих процедур коллективной гигиены:
а) подметание пола в коридоре, на кухне и в прихожей (вклю-
чая выбивание половика в прихожей);
б) мытье полов на той же территории плюс в туалетах и в ван-
не; если полы паркетные (которые моются нечасто, но покрыты ма-
стикой), они должны регулярно натираться;
в) мытье и чистка раковин на кухне, ванны в ванной комнате
и унитазов;
г) вынос ведер с мусором на помойку;
Дополнительйо возможны некоторые другие, факультатив-
ные, обязанности, как то:
д) опорожнение пепельниц;
е) полировка суконной тряпочкой медных кранов до блажа и т. п.
Данный список соответствует действительности начала
и, возможно, еще середины 1980-х гг.1 С тех пор произошли сущест-
1 Здесь мы говорим о том, что реально делается, а ие о том, что
предписывается или предписывалось когда-то правилами. Чем ближе
инструкция к нашему времени, тем менее определенно формулирует она
обязанности жильцов в области гигиены: «содержать в чистоте»
(см. приложение 2, параграф 1г). Между тем содержание и периодичность
уборки подробно расписывались в более ранних инструкциях (скажем,
в «Правилах внутреннего распорядка в квартирах* 1938 г.), причем
не только применительно к местам общего пользования, ср., например,
лакие указания нз параграфа 11 вышеупомянутых «Правил»: а) ежедневно
89
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
венные изменения, и пункты «г», «д» и «е» в целом перестали быть ак-
туальны. Пункт «г» встречается сегодня редко, так как изменилась вся
система вывоза мусора: если раньше на лестничной площадке каждо-
го этажа на черном ходу стояли специальные ведра для пищевых от-
ходов, которые выносил дворник, а бытовой мусор складывался
отдельно в общеквартирные ведра, то сегодня каждая семья самосто-
ятельно собирает весь свой мусор в пластиковый мешок и относит
его на помойку. Пакеты с семейным мусором располагаются либо
в кухне, либо в коридоре у двери комнаты (возможно, и там и там; не-
редко мешок помещается внутрь ведра или корзины). Иногда пакеты
одного жильца собираются в количестве нескольких штук, пока он не
удосужится вынести их. Когда от них начинает исходить зловоние,
соседи делают замечание хозяину мусора.
Частота выполнения процедур коммунальной уборки упала
с уменьшением плотности населения квартир. Ежедневное мытье или
натирка полов практически ушли в прошлое, и мало где их подмета-
ют каждый день. Обычно весь комплекс работ по уборке квартиры
производится дважды в неделю, за исключением ванной комнаты
(где убирают реже, обычно при передаче очереди) и, возможно, кух-
ни, где могут протирать пол чаще, чем дважды в неделю. Финальная
уборка при передаче очереди следующему жильцу проводится более
тщательно — или, по крайней мере, делается соответствующий вид,
потому что старый дежурный должен «сдать уборку», а новый дежур-
ный — принять, т.е. одобрить состояние публичного пространства
квартиры прежде, чем брать на себя ответственность за его чистоту.
В наши дни формальная приемка уборки (очевидно родство ее фор-
мы со сдачей-приемом поста) редко включает осмотр мест общего
пользования, чтобы проверить степень их чистоты:
Когда все готово, мы просто говорим соседям: «Мы сдали вам
уборку*. Они не идут проверять. Потому что это и так понят-
но, я думаю.
Это действительно и так понятно по состоянию пола и по запа-
хам: по запаху моющих средств или просто по относительному
отсутствию неприятных запахов повсюду, откуда они могли бы
доноситься.
В некоторых случаях, однако, приемка уборки становится
орудием во внутриквартирной борьбе, и тогда принимающий вы-
ставляет более или менее обоснованные обвинения в том, что тут
и там оставили грязь. Впрочем, даже если производящий уборку
и делает это добросовестно, стараясь достичь лучшего результата —
убирать помещения (подметать пол, вытирать мебель, удалять мусор и т. д),
а также проветривать их; в) не реже одного раза в месяц очищать от пыли
и паутины потолки, стены, протирать окна, двери и т.д См. также детальные
указания относительно уборки в приложении 2А.
90
Глава 4. Опасность чистоты
что отнюдь не всегда так, — коммунальная уборка по определению
не может быть тщательной. И даже не потому, что нет предела со-
вершенству, а из-за того уже, что повсюду в публичном пространст-
ве расположена собственность жильцов. Добраться до всех углов
невозможно, ведь отодвигать чужое имущество можно только с раз-
решения владельца; поэтому моют в основном середину кухни, ко-
ридора и прихожей. Техническое же состояние ванны, раковин
и унитазов порой столь запущенно, что чистота в них может быть
лишь относительной (из-за систематически забитого стока, посто-
янно текущего крана и соответствующих следов в раковине и т. п.).
Многие обычаи коммунальной жизни направлены на мини-
мизацию работы по уборке помещений: жильцы пользуются та-
почками, зоны для курения ограниченны и снабжены импровизи-
рованными пепельницами (жестянками, стеклянными банками).
Плевание, бросание на пол спичек, бумажек и т. п., столь характерное
для обычного поведения многих жильцов на улице, почти не встре-
чается в поведении тех же жильцов в квартире. Если нормальное «чи-
стое» состояние среды кем-то нарушено, обычно им же немедленно
н поправляется положение: скажем, принято, чтобы жилец, наплес-
кав воды вокруг раковины, вытирал ее тряпкой общего пользования.
Сразу после финальной уборки «очереди», произведенной
собственноручно или падежным соседом, — а далеко не все соседи
чистят ванну достаточно тщательно, используя хлорсодержащие
моющие средства, — ванна считается чистой. Теперь ее можно на-
полнить водой и погрузиться непосредственно в нее. Обычно такое
купание устраивают для детей, и тот, кто только что сдал уборку, об-
ладает привилегией первым испытать девственную чистоту свеже-
отчищенной общей ванны. В остальные дни соседи ограничивают-
ся принятием душа, причем не становятся ногами в общую ванну,
а ставят внутрь нее свое собственное корыто, таз или деревянную
решетку. Те, кто моется под краном или принимает душ в корыте,
в тазу или на решетке, считают поверхность общей ванны грязной
и при мытье стараются ее не касаться (в этом смысле день сдачи
уборки с чисткой ванны оказывается исключением). Аналогичным
образом при мытье посуды в общую раковину ставится таз или
большая миска, где, собственно, и производится мытье; непосредст-
венного контакта посуды со стенками раковины избегают, а случай-
но упавшую в раковину вилку или ложку тут же моют еще раз.
Дети приобретают привычку не касаться стенок ванны в ран-
нем возрасте. С младенчества и до младшего школьного возраста
включительно их моют в специальных пластиковых детских
ванночках удлиненной формы, составляющих обязательный эле-
мент ландшафта КК (ид. 42). Ванночки ставят под кран внутрь ванны,
и родители запрещают детям касаться ванны; собственное семей-
ное корыто — чистое, тогда как общая ванна — грязная.
91
Илья Утехин Очерки коммунального быта
Ил.42
Любопытно, как это отношение отражается в практике
мочиться в общую ванну — ив принятом отношении к этой
практике. В коммунальной ванной нет унитаза, он всегда рас-
положен отдельно и довольно далеко, в туалете. Когда детей
купают в их ванночке, установленной внутри общей ванны,
им разрешают мочиться в ванну, и никто не видит в этом про-
блемы. Наоборот, было бы как раз весьма проблематично
прерывать купание ради того, чтобы добраться до коммуналь-
ного туалета, даже если бы такая мысль и пришла кому-нибудь
92
Глава 4. Опасность чистоты
в голову. Те же соображения удобства двигают и взрослыми, находя-
щимися в закрытом пространстве и временно пользующимися от-
носительной приватностью: взрослые ведут себя так же, как они
разрешают вести себя детям и как им когда-то самим разрешали ве-
сти себя их родители. Между тем они прекрасно сознают, что, если
бы кто-то из соседей узнал об этом, это неминуемо повлекло бы за
собой конфликт и обвинения в свинстве. Намеренное использова-
ние ванны в качестве унитаза, безусловно, рассматривалось бы как
нарушение порядка (в отличие, возможно, от ненамеренного во
время принятия ванны).
Не раз в наших материалах встречались случаи, когда соседи
обвиняли одного из жильцов среди прочих грехов еще в том, что он
мочится в ванну. Это обычно довершает картину недостатков сосе-
да и не является главной претензией к нему. Но загвоздка тут вот
в чем: никто не станет в трезвом виде мочиться в ванну, не закрыв
дверь. Поэтому такую информацию невозможно добыть, не нару-
шив приватности соседа, что уже само по себе являлось бы не менее
серьезным нарушением, в какой-то мере дискредитирующим полу-
ченный результат.
Никто не знает, чем сосед занимается во временно закрытом
пространстве места общего пользования — об этом можно только
подозревать. Соответственно, для коммунального мировоззрения
само собой разумеется, что линия поведения человека, когда его ни-
кто не видит, может отличаться от того, что выходит на поверхность
и становится известно окружающим. Кроме того, весьма характерна
проекция собственных прегрешений действием (чаще — помыс-
лом) на других участников сообщества2.
Указанная выше комбинация общего как грязного и своего
как чистого, дающая возможность индивиду использовать общее,
прослеживается и в пользовании туалетом, где общий унитаз —
грязный, а индивидуальные стульчаки, висящие на гвоздях по сте-
нам, — чистые. Чувство собственной чистоты в противоположность
чужому и общему достаточно сильно, чтобы обеспечить правиль-
ный выбор стульчаков, поскольку в принципе сложно было бы про-
контролировать, какой из всех возможных взял посетитель туалета
за закрытой дверью.
Воспитание детей включает важный момент инициации юно-
го жильца в пользование общим туалетом. В один прекрасный день
ребенок прекращает отправлять свои нужды в горшок и начинает
2 В данном случае нас не интересует вопрос, в какой мере все это характер-
но для человеческого рода вообще. Нас занимают те мыслительные при-
вычки, которые составляют область само собой разумеющегося для носите-
лей традиционного коммунального мировоззрения, насколько это можно
наблюдать в их повседневном поведении.
93
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ходить в туалет* 4 5 * * В. Родители дают ему понять, что он уже достаточно
большой для этого-, ему показывают семейный стульчак (или специ-
ально для него предназначенный детский стульчак), а использова-
ние горшка ограничивают ночным временем. В течение более или
менее длительного периода перед этим ребенка приучают самосто-
ятельно выносить горшок в общий туалет, так что постепенно он
приспосабливается ко взрослым туалетным практикам.
В наши дни семейные и личные стульчаки распространены
меньше, чем прежде. Чаще встречается ситуация, когда все жильцы
пользуются одним стульчаком, закрепленным на унитазе, и обеспе-
чивают личную гигиену, подкладывая на стульчак полосы бумаги
или старых газет, которые специально для этой цели положены
в пакет, подвешенный с внутренней стороны двери туалета (иногда
вместе с рулоном туалетной бумаги, что, впрочем, не типично). Под-
стилаемая бумага исключает телесный контакт с общим стульчаком4.
Использованную бумагу выбрасывают — иногда в специальное ведро
или корзину, стоящие тут же, бросать подстилочную бумагу в унитаз
запрещено, так как это приводит к его засорению (что нередко все-
* Использование имеющегося в русском языке эвфемизма «ходить» («схо-
дить») в смысле «отправлять (отправить) естественные надобности» приоб-
ретает особый оттенок в больших КК отхожее место здесь не просто выне-
сено вне жилого пространства, но зачастую отнесено от комнаты на всю,
иногда немалую, длину коридора, что в целом более характерно для пуб-
личных мест и учреждений, чем для жилища.
4 Есть и другой способ избежать контакта ягодиц с общим стульчаком. Он
заключается в особенной позе сидения на унитазе («орлом»), когда человек
становится ногами на края унитаза и стульчаком не пользуется вовсе. Этой
технике тела даже посвящены поэтические строки неизвестного автора:
•Как горный орел иа вершине Кавказа, / Сижу я в тоске на краю унитаза*
(особая пикантность этого опуса становится понятна, если вспомнить, кто
в 30-е гг. мог быть сопоставлен в верноподданическом стихотворении
с орлом на вершине Кавказа). Однако жильцы КК, в отличие от гостей квар-
тиры и посетителей общественных уборных (для них данный сортир —
♦чужой»), пользуются этим средством исключительно редко — не только
из-за некоторого неудобства позы, но и по причине возможных неприят-
ных последствий: унитаз, как правило, не очень хорошо закреплен, а пото-
му может накрениться илн вовсе упасть, что чревато серьезным скандалом.
В связи с этим сошлемся на характерный текст нз материалов И. Кабакова
(Кабаков И. На коммунальной кухне. Новые документы и материалы. Paris:
Galerie Dina Viemy, 1993. С. 68): «Сегодня страшный скандал произошел в ту-
алете. (...] кто-то пришел к Ведерниковым, они ему отперли туалет, а стуль-
чак не дали, и он залез на туалет „орлом**, а унитаз и без того слабо держал-
ся, а тут стал качаться. Закачался и бачок с водой, две этих палки, что его
подпирали, вылетели, бачок упал, и вся вода залила коридор...»
94
Глава 4. Опасность чистоты
таки происходит и становится поводом для скандала с участием де-
журного, которому приходится прочищать унитаз в случаях, когда
виновного установить не удается).
Помимо потенциально загрязняющего контакта со стульча-
ком, пользователя коммунальной уборной может беспокоить слиш-
ком интенсивный запах; встречается обычай жечь в унитазе бумагу
для временного устранения запаха, распространяемого давно не
мытым унитазом.
Возвращаясь к банным практикам в личной гигиене, подчерк-
нем, что описанное в начале главы купание в общей ванной представ-
ляет собой роскошь, непозволительную для большинства жильцов —
не только потому, что общая ванна обычно считается (и является) не-
достаточно чистой, но и потому, что ванную комнату нельзя занимать
слишком долго. Кроме того, все это относится к тем жильцам, кото-
рые вообще моются в ванной или принимают душ и систематически
купают своих детей, а это отнюдь не всеобщие привычки.
Болес того, не во всех больших коммунальных квартирах име-
ется горячая вода в ванной. Там, где горячей воды нет, некоторые
жильцы предпочитают ходить в общественные бани, тогда как другие
греют воду в кастрюлях и баках на плите для мытья и стирки белья
в ванной, где имеется только холодная вода. Так, в одной из обследо-
ванных нами квартир в ванной имелась дровяная колонка в рабочем
состоянии, но она практически никогда не использовалась; в то же
время даже на кухне не было газовой колонки. Установить газовую ко-
лонку в ванной было бы вполне возможно во всех квартирах, где та-
кой колонки нет; объективно затраты были бы вполне посильны
жильцам. Некоторые мысли о том, почему этого не происходит, будут
высказаны в главе об отношениях между жильцами; пока же нас инте-
ресует та часть объяснения, которая относится к гигиеническим
представлениям. ХЪрячая вода в ванной и на кухне — вещь, конечно,
хорошая. Полезная, но не жизненно необходимая.
Еженедельный душ по выходным — наиболее характерный
ритм для жильцов КК На этом фоне более интенсивные гигиениче-
ские процедуры могут казаться подозрительными: *ЭтаН., наверно,
очень грязная женщина. Она каждый день моется». Утверждающая
так «-чистая» женщина избегает частого мытья — в том числе потому,
что нанесенная на несколько дней на лицо косметика была бы при
слишком интенсивном умывании определенно попорчена.
Те жильцы, кто более или менее систематически пользуется
ванной, хранят в ванной или вне ее свои собственные тазы и корыта.
Впрочем, поскольку ванная запирается изнутри, нельзя проконтро-
лировать, кто какой таз возьмет (ситуация, сходная со стульчаками
в туалете). Не афишируемое использование чужих тазов, мыла, шам-
пуня, стирального порошка, зубной пасты — самое обычное дело
для КК Потенциально оно ведет к конфликту, но искусство польза-
95
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
вателя чужим имуществом таково, что личность его установить
практически невозможно, а потому и конфликт не может обращать-
ся к пустоте. В то же время тазы, корыта, баки и даже стиральные ма-
шины могут открыто находиться в совместном пользовании не-
скольких соседей, составляющих дружественную группировку
(обычно двух семей, редко больше). Такая группировка взаимодей-
ствует и в других гигиенических практиках — например, у таких со-
седей может быть общее мусорное ведро.
Некоторые жильцы вовсе не используют ванную комнату,
кроме, может быть, мелкой стирки или для того, чтобы набрать во-
ды в кастрюлю, чайник или ведро. Соседи пытаются ограничить до-
ступ в ванную квартирным пьяницам и особенно их гостям. Это
вполне понятно, так как последние зачастую являются бомжами,
и им нельзя позволить пользоваться теми же удобствами, которыми
пользуются нормальные законные жильцы этой квартиры, в част-
ности дети (аргумент о детях всегда приводится жильцами в этом
контексте). Ниже мы попробуем показать, что само по себе даже за-
пойное пьянство кого-то из соседей не рассматривается как откло-
няющееся от нормы поведение. Только если человек опускается, де-
лает пьянство образом жизни, не работает и ведет полубомжсскую
жизнь, он становится маргиналом в коммунальном сообществе.
Нечистый статус пьяницы подкрепляется многими подроб-
ностями его образа жизни: пьяница никогда не моется; у него нет
своего таза; он никогда нс стирает одежду или делает это исключи-
тельно редко, его одежда постоянно грязная, со следами места, где
он, может быть, лежал; от него пахнет на большем расстоянии, чем
это принято в качестве обычного для нормальных членов коллекти-
ва, и сам этот запах иного свойства; он употребляет в пипсу испор-
ченные продукты и отравляет их зловонием воздух по всей кварти-
ре; он пользуется преимущественно черным ходом, потому что
черный ход связан с жизнью двора, с жизнью нищих и бомжей, но-
чующих на лестнице; его нередко видят роющимся в помойке.
Эти и другие детали провоцируют но крайней мере у части со-
седей чувство брезгливости по отношению к пьяницам. После того
как пьяница поговорил по телефону, трубку протирают тряпочкой
(иногда с одеколоном)5. Комната пьяницы считается источником та-
раканов и клопов для всей квартиры; клонов может в квартире и не
быть, тараканы же почти обязательно окажутся на кухне, хотя могут
отсутствовать в некоторых комнатах. «Они к нам от пьяниц ползут», —
утверждают жильцы (ср. белые линии вокруг раковин на ил. 43, про-
’ Считается, и не без основания, что от «грязных» пьяниц можно заразиться
какой-нибудь болезнью. Мы опускаем, однако, обсуждение остро стоящего
для жильцов КК вопроса о вынужденном совместном проживании с людьми,
больными опасными — инфекционными и психическими заболеваниями.
96
Глава 4. Опасност ь чистоты
веденные магическим «мелком против тараканов»; такие линии мож-
но наблюдать в затейливых узорах вокруг дверей, вдоль стен коридо-
ра, в уборной, но в основном на кухне). Из всего сказанного ясно, по-
чему пьяниц стараются как можно меньше пускать в ванную.
Разумеется, всякие обобщения относительно гигиенических
практик, — как и все прочие обобщения, которые нам приходится
делать на каждом шагу, — опасны; практики личной гигиены в боль-
шой степени зависят от социальной группы. Между тем все-таки
прослеживаются определенные общие закономерности в практи-
ках, по необходимости носящих публичный характер. Они доста-
точно очевидны: многие систематически чистят зубы — в ванной
или на кухне; и там и там моют руки и лицо. Мытье рук после туале-
та и перед едой встречается, но не является универсальной привыч-
кой. Обычно рядом с раковиной в мыльнице лежит обмылок, щедро
оставленный кем-то из жильцов. Полотенца приносят из комнат,
в больших квартирах их редко оставляют в ванной.
Грязное белье хранят в ванной или в коридоре в корзинах, та-
зах или внутри стиральных машин. Жильцы старшего возраста по-
Ил.43
97
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
мнят, однако, времена, когда грязное белье в ванной не держали (это
было даже формально запрещено6), и выражают в интервью свое не-
довольство современной ситуацией, когда повсюду в ванной стоят та-
зы с замоченным бельем, загромождая пространство и ароматизируя
и без того спертый воздух. Натянутые в ванной веревки используются
для сушки белья и мочалок (ил.44)', батарея отопления в ванной — для
сушки обуви и половых тряпок (ил. 45)-
Как было отмечено, личная гигиена не всегда напрямую свя-
зана с мытьем в ванной. Жильцы, редко принимающие душ, прибе-
гают к альтернативным способам — например, протирают тело оде-
колоном. Духи и дезодоранты используются преимущественно
молодым и средним поколением жильцов. Во всяком случае, счита-
ется нормальным, когда запах тела — пота и/или духов — ощущает-
ся на расстоянии средней дистанции разговора (80-100 см). Запах
тела вносит свой вклад в специфический запах приватных помеще-
ний, отчетливо ощутимый в комнатах семей, относящихся к низу
общественной пирамиды, пьяниц и стариков.
Другой важный ингредиент запаха комнат производят до-
машние животные — чаще всего кошки, нередко собаки, а также
птицы в клетках Кроме того, в коммунальных квартирах можно
встретить и других животных тяга к земле и связь с пригородным
подсобным хозяйством приводят к тому, что квартиру превращают
в своеобразный филиал этого хозяйства. Помимо рядов сделанных
из обрезанных молочных пакетов коробочек, где высажена рассада,
по весне в кухне и в комнатах могут появиться кролики и цыплята.
В одном известном нам случае с осени по весну в комнате КК разво-
дили перепелов. Животные наполняют запахом фермы комнату
и прилегающее к ней пространство коридора, что наряду с птичьим
писком, безусловно, беспокоит соседей.
Конечно, этот пример — крайность, но он показывает расши-
рившиеся ныне границы возможного. Содержание кур и перепелов
в КК было бы решительно невозможно еще лет пятнадцать назад: со-
седи не потерпели бы этого и донесли бы санитарным инстанциям.
Сегодняшняя терпимость соседей показательна. Она лишь отчасти
производна от их гигиенических понятий, потому что грязь и запах
животных обсуждаются и осуждаются соседями; тем не менее сосе-
ди не спешат с доносом, потому что городские фермеры тонко вы-
страивают свою линию поведения, снабжая желающих в квартире
диетическими яйцами и играя на том, что всякое нарушение оказы-
вается частью всеобщего баланса нарушений норм (у них тоже,
в случае чего, нашелся бы компромат), а терпимость и нетерпи-
мость в большой степени производны от дружественных или не-
дружественных отношений.
6 Например, в «Правилах...» 1938 г.
98
Глава 4. Опасность чистоты
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Содержание домашних животных в КК приводит к пробле-
мам в тех случаях, когда животные появляются в публичном прост-
ранстве. Ср. отрывок из интервью:
Вот напротив жил Николай Алексеич такой, на которого я ино-
гда так злилась — готова была его убить, только за то, что он
был против собачки. У меня такая была собачка маленькая, пин-
чер карликовый. И вот он говорил: *3ачем животные в кварти-
ре.^ Был против животных в квартире. Особенно когда я приду
с прогулки, лапочки ему мою — лапочки-то вот такие малень-
кие, — а он говорит: Сусанночка, разве можно мыть собаке ла-
пы в раковине?1* Я говорю, так я же в такой, там, где полощут
ведра, тряпки и всякое, не там, где посуду моем. А вы, говорю, свои
галоши большие моете? А это такой пятачок, что вы, Николай
Алексеич Вот так сердилась на нега
Обратим внимание на диссимиляцию аналогичных мест общего
пользования. Из двух раковин одна служит преимущественно для
мытья посуды и набора питьевой воды, тогда как в другой моют вед-
ра, горшки, обувь, полощут тряпки. Попытка использовать «чистую»
раковину для «грязного» дела оказывается серьезным нарушением,
вызывающим эмоциональную реакцию соседей. Все это касается,
разумеется, только тех квартир, где на кухне — две раковины (если
на кухне одна раковина, то функции технической, «грязной» рако-
вины может взять на себя ванна). Нами наблюдалась такая кухня, где
в рабочем состоянии только одна из двух имеющихся раковин; она
используется и для ночных горшков, и для набора воды в чайник.
Неудобство этой ситуации не заходит в глазах соседей достаточно
далеко, чтобы починить вторую раковину.
Кстати говоря, в чем-то похожая картина имеет место и в отно-
шении уборных, если их две одна из них считается более чистой, дру-
гая — менее чистой, так как, например, туда чаще ходят пьяницы
Иногда это остается лишь в воспоминании о прошлом состоянии, ср_-
...были времена, что считалось, что вот это женский и детский,
а вот это мужской, но практика жизни подсказывает... ну, дет-
ский, там, где выключатель низко висит, это детский... Тот, ко-
торый свободен, тот и твой...
В данном случае уборные расположены рядом одна с другой, но, как
правило, они оказываются разнесены Более «грязная» уборная ча-
ще, чем «чистая», используется для таких нужд как выливание кювет,
служащих в качестве домашнего туалета для кошек.
Хотя соседи могут и возражать против домашних животных
в квартире, в целом отношение к животным вполне терпимое.
В больших квартирах хозяева чаще всего не выпускают своих кошек
и собак из комнаты и не позволяют им разгуливать по квартире.
Причина тому — опасения, что кто-нибудь из соседей может причи-
нить вред животному и, в меньшей степени, что животное может
100
Глава 4. Опасность чистоты
причинить беспокойство кому-то из соседей; впрочем, последнее
чувство может и вовсе отсутствовать. Среди наших информантов
встречались люди, убежденные в том, что их животные обладают пра-
вом пользоваться публичным пространством наравне с хозяевами.
Еще более терпимо отношение жильцов КК к бездомным кош-
кам, обитающим на черной лестнице (иногда и на парадной7). Пока-
зательно, насколько четкую разницу можно иногда проследить
вменталитетах обитателей КК и владельцев отдельных квартир, на-
ходящихся на одной лестнице. Типичное отношение к бездомным
кошкам жителей КК— чувство сострадания. Они подкармливают
животных, оставляя им объедки на лестничной площадке, иногда на
обрывке бумаги или в консервной банке. Они полагают, что бездом-
ные животные страдают, и стараются им помочь, иногда даже остав-
ляют на батареях и подоконниках старую одежду, чтобы кошки мог-
ли там лежать. Дети узнают кошек, живущих на их лестнице,
и приветствуют их. Коммунальный менталитет склонен рассматри-
вать грязь, запах и экскременты животных на лестнице как неизбеж-
ность. Отсутствие освещения, конечно, неприятна можно поскольз-
нуться и упасть. Но, во всяком случае, раз уж мы — и люди и кошки —
живем вместе в одном доме, то должны не просто терпеть друг друга,
но и помогать друг другу. Соседей не выбирают. «Вы представляете,
сколько крыс здесь развелось бы, не будь на лестнице кошек?*
Такое сожительство представляется вполне естественным, оно
никак не противоречит местным гигиеническим представлениям.
Грязь, производимая животными, неприятна, но в целом не представ-
ляет опасности. Напротив, человеческие экскременты, с завидным
постоянством появляющиеся на той же лестнице, встречаются с воз-
мущением, не ведущим, однако, к принятию каких-либо мер.
В то же время чужие люди обычно оказываются шокированы
черной лестницей. Даже участковый милиционер, в обязанности
которого входит посещение КК, где проживают его подопечные по-
тенциальные нарушители порядка, избегает появления на черной
лестнице из-за нестерпимого запаха мочи. Противоположное ком-
мунальному отношение к бездомным кошкам на лестнице выска-
зывают некоторые владельцы отдельных квартир, выражающие
удивление недальновидностью людей, которые подкармливают
животных
Вы сами создаете проблему. Вы сами себе устраиваете дерьмо
на лестнице, на котором вы же потом и поскользнетесь. Это
7 Мы наблюдали случай, когда большая бездомная собака всю зиму обитала
на лестничной площадке парадной лестницы, где для нее было постелено
одеяло. Жильцы подкармливали ее — жестянка у двери квартиры никогда
не пустовала. Грозный вид собаки н ее лай на проходящих по лестнице ма-
ло кого смущали.
101
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
у ваших детей аллергия на кошек. Было бы более гуманно сте-
рилизовать этих кошек или даже вовсе их уничтожить. Они
в любом случае будут страдать от всяких болезней и от голо-
да, вы же все равно их к себе дамой не возьмете.
В рамках такого взгляда сожительство с бездомными кошками ви-
дится не взаимовыгодным и даже не нейтральным и естественным,
а приводящим к страданиям обеих сторон. Такое сожительство
опасно. Привычка к отдельной квартире, к личной ответственности
за уют и чистоту индивидуального жизненного пространства скло-
няет людей ко вполне определенному мнению об обитателях КК
они ленивые и безразличные люди, им наплевать, что они живут
в антисанитарных условиях.
Это довольно пристрастное и не вполне справедливое
мнение. Обитатели КК просто проводят иные границы приватного
пространства и ответственности, несколько иначе видят нормаль-
ное положение вещей. К ненормальному они ничуть не менее
нетерпимы, чем энергичные жители квартир отдельных. Мы уже
упоминали пример с человеческими экскрементами в разных мес-
тах публичного пространства. Лестница, равно черная и парадная,
рассматривается жителями КК как эквивалент улицы в отношении
гигиены. Сюда, на лестничную площадку, выходят, чтобы *выхло-
пать* половик или коврик (выбить из них пыль), здесь вытряхивают
крошки со скатерти8.
Между тем в высказываниях можно встретить противореча-
щие реальному поведению мотивы, в том числе мотив ответствен-
ности за чистоту лестницы. Пример, который мы приведем ниже,
интересен не только как иллюстрация разницы между attitude (вы-
ражаемым отношением) и behaviour (реально наблюдаемым пове-
дением), но и как своеобразное выражение чувства причастности
к большому коллективу жильцов дома. *Какие мы свинюшки. Мы
просто очень неаккуратные люди*. И далее речь идет о том, как
через день после уборки черной лестницы на ней снова появляет-
ся грязь, в том числе экскременты. На провокационное замечание
о том, что говорящая лично не отправляет свои естественные на-
добности на лестнице и не бросает туда мусор (хотя и выбивает
пыль из коврика), а потому не стоило бы причислять себя к тем,
кто действительно загрязняет лестницу, эта пожилая женщина го-
ворит, что да, она-то выносит мусор на помойку, но на лестнице
грязно, мусор валяется, «ы кто это делает, кто в этом виноват?
Веемы, те, кто живут в этом доме*. И далее следует описание то-
8 Вытряхивание крошек со скатерти происходит также над мусорным
ведром и — нам встретился такой случай — между двумя дверьми, веду-
щими на парадную лестницу (там лежит коврик для вытирания ног
при входе в квартиру).
102
Глава 4. Опасность чистота
го, что можно увидеть на лестнице уже вскоре после уборки. А ви-
новаты «мы»9.
Однако с грязью на лестнице, как и с грязью на улице, ты ни-
чего поделать не можешь, ею можно возмущаться или принимать
ироническую позу, ср. такой пассаж:
Сразу после того, как ЗояЛевоновна [пожилая армянская женщи-
на, переехавшая в С-Петербург из Баку в 1990 г.], наша беженка,
переехала сюда со своей семьей, она поскользнулась в парадной
на куске говна и попала в больницу. Она пробыла там некоторое
время, потому что сломала ногу. Теперь она с видимым удоволь-
ствием рассказывает всем эту историю, потому что считает,
наверно, что этот случай выражает все ее отношение к этому
дому и к этому мерзкому городу.
Другое интервью иллюстрирует отношение к грязи в публичном
пространстве, но уже внутри квартиры — гораздо более ревнивое
и ответственное не только на словах;
...У нас была пьяница такая, страшная ходила <...> А то мы про-
сто выли, они такие как напьются — она идет, из нее валится,
извини меня... я иду — с совкам собираю. Сами мы иубирали, что-
бы fie разносили. У меня был совок,метелочка.Я соберу это на со-
вок, в туалет смою, потом хлорка там, знаешь... И все это в вед-
ро, и все эти тряпки никогда уже, я очень брезгливая, чтобы не
полоскать, а просто выкинуть.
Заметим, что наша информантка достаточно брезглива, чтобы на-
девать на руку полиэтиленовый пакет в качестве перчатки, подни-
маясь пешком по парадной лестнице, когда лифт не работает. пери-
ла слишком грязные. Но ее брезгливость не мешает ей брать на себя
по своей воле (не будучи в тот момент дежурной) неприятную рабо-
ту по уборке экскрементов соседки с пола в коридоре. Тут мы имеем
дело с личным побуждением, с искренней реакцией на экстраорди-
нарную ситуацию, а не с принуждением со стороны коллектива, как
это было бы в случае дежурного, на которого падает обязанность
убирать грязь в менее серьезных случаях, когда виновник неизвес-
тен или неспособен убрать за собой.
Источником подобных проблем зачастую оказываются не
только пьяницы и пьяные, но и старые люди, нередко составляющие
значительную часть населения КК. Когда нх родственники прожи-
вают в той же квартире, именно на них ложатся забота о стариках
и разрешение возможных проблем гигиены в местах общего поль-
зования (аналогично, и если чей-то гость напачкает в туалете, отве-
чать за это будет жилец, к которому этот гость пришел). Соседка
9 Заметим, что в других контекстах такой формулировки самоощущения
принадлежности к сообществу жильцов дома (♦идентичности*, как теперь
косноязычно обозначают этот феномен) нам не доводилось слышать.
103
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
может подойти к родственнику старухи и сообщить ему: «Посмот-
рите, что там ваша бабушка наделала*. Людям естественно ста-
новиться старыми и беспомощными — и беспокоить тем самым
окружающих; пронизанная этим пониманием толерантность в КК
в целом распространяется не только на членов собственной семьи,
но и на соседей пожилого возраста.
Завершая обзор некоторых аспектов гигиенических пред-
ставлений и практик жителей КК, сформулируем обобщение наших
наблюдений: коллективное поддержание публичного пространства
в приемлемом состоянии чистоты производится через распределе-
ние в коллективе усилия и ответственности. Это распределение
происходит во времени, и основная ответственность временно де-
легируется одному члену сообщества. Сообщество принимает за
норму принцип наименьшего достаточного усилия.
Последнее заключение — о наименьшем достаточном уси-
лии — не так тривиально, как могло бы на первый взгляд показать-
ся. Речь идет о том, что никто не пытается сделать максимум воз-
можного, занимаясь коммунальной уборкой; сообщество не
требует этого. Вымыть места, которые обычно никто не моет, или
вообще мыть тщательнее обычного означает вызвать на себя по-
дозрительные взгляды. Что хочет сказать этот человек своим вы-
пендрежем? Для чего эта показуха? Ср. следующее откровение по
поводу уборки:
Например, нежно любя арку [из резного красного дерева, уста-
новленную в прихожей, см. ил. 22], я первые годы пыталась ее
мыть. Я раз услышала за спиной, что вот, выпендривается. Или
что если бы хотела на самом деле вымыть, вымыла бы пока все
на работе, а вот сейчас уже шесть — а то, что у меня был ма-
ленький ребенок и что я подчинялась его режиму... — это вот она
хочет всем помешать, чтобы все видели. Раз осудили, два осуди-
ли, три осудили. На четвертый я подумала: да бог с ней, с этой
аркой. Может, не на четвертый, но на десятый, но подумала.
«Приемлемое чистое состояние* мест общего пользования состав-
ляет вполне определенный градус чистоты; все признают, что он не
самый высокий из возможных. Он варьирует в разных квартирах,
но — в каждой из них свой — принудительно достигается и поддер-
живается.
Приватное пространство и его состояние остаются на усмот-
рение владельца, который может попытаться воплотить в одном от-
дельно взятом месте даже самые максималистские идеи о чистоте,
однако, как правило, никто из участников сообщества не обладает
достаточным авторитетом и достаточными средствами, чтобы
сколько-нибудь серьезно изменить состояние публичного прост-
ранства, которое все остальные признают достаточным.
104
Глава 4. Опасность чистоты
Слишком чистое состояние в каком-то смысле представляет
собой опасность. Оно обязательно будет утеряно. И ты, приложив
усилия к его достижению, никак не сможешь проконтролировать
эту неизбежную потерю чистоты — из-за общественного характера
пользования пространством. Чрезмерная чистота раздражает, пото-
му что ведет к боязни загрязнить. Это, скорее, абстрактная идея;
практическое ее достижение было бы бесполезно: оно оказалось бы
приватным достижением, не имеющим публичного смысла. Новая,
только что установленная ванна пригодна для приема ванны непо-
средственно в ней только в первый день после установки; в дальней-
шем она потребует специальной предварительной очистки. Всякая
такая очистка преследует прежде всего приватные цели (вымыться
самому), даже будучи частью коммунальной уборки. Чистота есть,
таким образом, часть приватности; публичное всегда будет более
или менее грязным, даже в самых чистых своих проявлениях
Окна коммунальной кухни обычно моют раз в году, перед Пас-
хой (или, иначе, перед майскими праздниками). Но даже в этот день
их никогда не моют так тщательно, как их иногда моют в отдельных
квартирах и — иногда — в комнатах квартир коммунальных ♦Ино-
гда» здесь значит одну очень важную вещь, а именно: стереотипы от-
ношения к чистоте публичного пространства имеют тенденцию
распространяться и иа пространство приватное — по крайней ме-
ре, на отдельные его зоны.
Глава 5
НА СЦЕНЕ ЖИЗНИ
И В КУЛИСАХ ДУШИ
1~ам все время приходится предвосхищать выводы и ссы-
латься вперед, но так уж линейность наложения вступает в проти-
воречие с единством картины, которую предстоит изобразить.
Собственно, выводы были уже сделаны прежде начала изложения,
и тематическая группировка материала, чтобы не оказаться насилием
над ним, обязана основываться на выводах, тут уж никуда не деться.
Итак, предвосхищая исход обсуждения приватности в КК, отметим,
что проживание в коммунальном сообществе приводит к формиро-
ванию специфической конфигурации личности. Особенно это ка-
сается людей, родившихся и выросших в КК
Когда же в КК попадает человек, не живший ранее в таких
условиях, ои начинает остро чувствовать прежде всего невозмож-
ность побыть одному, невозможность избегнуть присутствия дру-
гих — чужих ему — людей со всеми вытекающими из этого послед-
ствиями. Для уроженца КК такая проблема просто не существует —
он не ощущает это как проблему, не чувствует дискомфорта. Для не-
го нет ничего особенного в том, чтобы постоянно видеть кого-то
и быть на виду у соседей и родственников. Конечно, и для него об-
щение с другими участниками сообщества может быть в каких-то
случаях неприятным и проблематичным, но само по себе это состо-
яние постоянной потенциальной включенности в коммуникацию
является фоном, которого не замечают фон нейтрален. Мы обозна-
чили выше это состояние как прозрачность пространства, указав,
что потенциальная и актуальная осведомленность участников сооб-
щества о жизни друг друга пересекает границы публичного и при-
ватного пространства.
Разумеется, и в отдельной квартире, особенно если квартира
эта небольшая и число жильцов превышает число комнат, живущие
вместе члены семьи вовлечены в повседневное взаимодействие на
глазах друг у друга. В этом смысле, хотя они и не являются друг дру-
106
Глава 5. На сцене жизни и в кулисах души
гу чужими, их приватность тоже относительна. Она нарушается
в тех случаях, когда условные нормы внутрисемейного этикета нс
срабатывают и происходит несанкционированное вторжение
в личную сферу одного из членов семьи: скажем, мать наводит поря-
док в комнате дочери и в ящиках ее письменного стола, не получив
на то разрешения дочери. Назовем это нарушением приватности
первого типа, чтобы отличить от других характерных случаев. Дру-
гого рода нарушение приватной сферы (мы условно обозначим это
как нарушение приватности второго типа) связано с формами
деятельности, относительно которых предполагается отсутствие
свидетелей (скажем, половой акт или дефекация) или же, по край-
ней мере, отсутствие беспокоящих и отвлекающих от дела факто-
ров (например, чтение, приготовление уроков или подготовка
к экзамену). В то же время существует вид приватности (условно
третьего типа), никак среди членов семьи не проявляющийся
в отсутствие «чужих*. Скажем, ссориться или находиться в нижнем
белье может быть вполне допустимо среди членов семьи, но многие
считают это неприличным в присутствии посторонних
Теснота (ср. гл. 1, схема 1, где изображена комната семьи из
пяти человек) неизбежно ограничивает пределы приватности пер-
вого и второго типа: дочь и мать могут пользоваться одним и тем же
письменным столом, а кровать дочери может быть отделена занаве-
ской от супружеской кровати родителей. Когда больше двух поколе-
ний одной семьи или несколько родственных семей проживают
вместе, участники этого коллектива родственников неизбежно
группируются и чувствуют по отношению друг к другу разную сте-
пень близости (или, если угодно, отчуждения). Такая комната или
отдельная квартира превращается в результате в редуцированную
модель коммунального сожительства, где приватность третьего ти-
па включается в игру внутри замкнутого жизненного пространства.
Разница лишь в том, что в КК не все соседи — родственники.
Жители КК являются друг другу одновременно своими и чужи-
ми; в одних отношениях своими, в других — чужими. Прозрачность
пространства доводит их осведомленность о жизни друг друга до
степени, в других условиях доступной лишь близким родственни-
кам. Соседи всегда здесь, они молчаливо присутствуют за стенами
комнаты. Они узнают друг друга по звуку шагов в коридоре.
Повседневное взаимодействие в местах общего пользования неиз-
бежно делает некоторые довольно интимные действия и состояния
приемлемыми на публике. Иначе эти необходимые действия было
бы невозможно производить вовсе.
Жители КК предстают друг перед другом без грима и косме-
тики. Халат и старые тренировочные штаны — обычная комму-
нальная одежда, никогда не встречающаяся при взаимодействии
с «чужими» на улице или на работе (отмстим схожее отношение
107
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
к одежде со стороны больных в больнице). Мужчины могут ходить
по коридору или находиться на кухне в майке или даже появляться
в местах общего пользования с обнаженным торсом (например,
умываясь на кухне). Иногда — в вечерние и ночные часы — можно
случайно встретить в коридоре человека, возвращающегося из
ванной к себе в комнату с полотенцем на бедрах, к которому све-
ден минимум одежды. Сейчас мы описываем нормальные бытовые
практики — эта оговорка необходима, поскольку отклоняющееся
поведение (например, пьяных) зачастую включает появление в пуб-
личном пространстве в голом виде.
Разница между чужими людьми на улице ина работе, с одной
стороны, и твоими соседями — с другой, в каком-то смысле сопостави-
ма с разницей подруги или невесты, которую жених видит всегда кра-
сиво одетой и накрашенной, и женой, которую муж утром обнаружи-
вает непричесанной, сонной и с еще не чищенными зубами. В КК
нормально видеть своих соседей в подобном утреннем состоянии.
Если кто-то одет в костюм и чистит ботинки в передней, соседи могут
спросить его, куда это он собрался.
Косметические и гигиенические процедуры часто произво-
дятся на виду у соседей или даже при непосредственном их участии
(например, окрашивание волос). Конечно, большая часть процедур
личной гигиены требует приватности в закрытом пространстве, но
приватность в закрытом пространстве мест общего пользования —
вещь весьма относительная. Большое количество данных иллюст-
рируют обстоятельства, при которых этой относительной приват-
ностью окружающие пренебрегают. Это обстоятельства, в которых
вторжение в личную сферу индивида происходит ради выгоды кол-
лектива, — а значит, в конечном счете и самой жертвы вторжения, —
или ради оказания услуги собственно жертве (эти же материалы по-
казывают, что считается выгодой достаточной, чтобы пренебречь
приватностью члена коллектива).
Вторжение в определенных случаях оказывается нормативным.
Во-первых, важнее приватности соседа — справедливость распреде-
ления ресурсов во времени: если кто-то занимает ванную комнату или
туалет дольше определенного срока, он должен быть готов к тому, что
соседи начнут сообщать ему о своих правах через дверь (родственни-
ки нарушителя начинают делать это раньше других соседей, как бы
обладая большими правами на его приватность). В целом следующий
в очереди знает, кто предыдущий; ср. обычный вопрос желающего по-
пасть в ванную «А кто в ванной?» Очередь как таковая вообще может
приводить к нарушению приватности, как, скажем, в ситуации, когда
ожидающий очереди поговорить по телефону стоит с книжкой, слу-
шая разговор соседа и демонстрируя свое беспокойство.
Пользование туалетом — хороший пример того, как фактор
приватности принимается во внимание в коммуникативных стра-
108
Глава 5. На сцене жизни и в кулисах души
тегиях, характерных для «прозрачного* пространства. Признание
права индивида на приватность выражается в отсутствии вербально-
го или иного контакта. Между тем сам канал коммуникации остается;
сидящий в туалете находится «на линии*, он незримо присутствует
вне туалета. Соседи снаружи знают, что туалет занят, и зачастую зна-
ют, кем он занят. В своем поведении они делают на это поправку
в соответствии с нормами этикета. Так, например, они не сплетни-
чают об этом человеке (хотя могут сплетничать о других) — в том
случае, конечно, если их разговор не предназначен специально,
чтобы косвенно что-то сообщить находящемуся в туалете и, как
предполагается, слышащему разговор.
В ряде случаев этот обычно молчащий канал коммуникации
пускается в ход Таковы безотлагательные услуги — скажем, если сидя-
щего в туалете зовут к телефону или сообщают, что к нему пришли
гости или что у него подгорает еда на сковородке. Услуга компенсиру-
ет вторжение. Получатель услуги в свою очередь пользуется каналом,
чтобы выразить благодарность и отреагировать на сообщение (по-
просить соседа, чтобы тот выключил огонь под сковородкой или от-
ветил по телефону и попросил перезвонить). Оказывающий услугу
и сам получает от этого некоторые выгоды, компенсирующие потен-
циальную неловкость ситуации вторжения. Он делает вклад в поря-
док в результате телефон скорее освободится, чужие люди не будут
толпиться на площадке или в прихожей, по всей квартире не будет
пахнуть подгоревшей пищей. Более того, услуги предполагают взаим-
ность (например, тот, кого несколько раз подряд подзывали к телефо-
ну, чувствует себя обязанным подходить к телефону сам и звать дру-
гих), поэтому получатель услуги будет благодарен и, возможно,
проявит это в тоне отношений или в оказании ответных услуг.
Эти тактики, таким образом, поддаются функциональному
объяснению. Они включены в экономику ресурсов и затрат, связаны
с процессом справедливого распределения, ибо услуга есть один из
механизмов, обеспечивающих фон этого распределения; услуга
требует ответной услуги, она есть, в некотором смысле, задел на бу-
дущее. Еще более непосредственная связь справедливости распре-
деления и контроля приватной сферы коллективом видна из следу-
ющего примера, относящегося к давним временам, но от того не
менее показательного, если нас интересует этимология практик
коммунального быта. В печатной «Памятке квартиросъемщика* об-
суждался весьма актуальный вопрос1: как справедливо посчитать
расход электроэнергии, если счетчик на всю квартиру один, а у не-
коего соседа имеется электрический утюг? Здесь для нас не столь
интересно, что за ответ дастся на этот вопрос (следует, учитывая
1 См.: Пучкова В.М., Мальгинова А. И. Памятка квартиросъемщика. М.; Л.,
1948. С. 29-30.
109
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
мощность утюга, по согласию жильцов установить условную норму
пользования утюгом, например полчаса вдень, и ввести соответст-
вующую месячную таксу за утюг); существенно, что любой разум-
ный ответ предполагает внимание коллектива к факту наличия утю-
га во владениях конкретного человека и к факту использования
этого утюга. Иначе невозможно установить справедливость.
Как уже указывалось, осведомленность соседей касается не
только быта, но и самых разнообразных сфер жизни друг друга —
профессиональных занятий, привычек, отношений в семье, вкусов
и мнений. Вот что было сказано в одном интервью:
Все это на виду. И в какой-то степени это свойственно нам
всем. Потому что ты растешь на виду, потому что ты знаешь,
что тебя оценивают каждый день с головы до ног. Во что ты
одет, где работает твоя мама, кто к тебе приходит. Что ты
ешь. Есть ли у тебя свободное время. Что ты стираешь и как вы-
глядят твои трусы, которые висят на веревке.
Повседневность прозрачна. Подавляющее большинство наших ин-
формантов хотя бы однажды бывали во всех комнатах своей квар-
тиры и примерно представляют, в каких комнатах как расположена
мебель. Они знакомы с расписанием дня друг друга. Им известно,
что такой-то сосед дома, потому что его тапочки не стоят снаружи
у двери, а таких-то дома нет, потому что ручка их двери опущена,
а это значит, что дверь закрыта на замок (практический вывод: нече-
го в дверь стучать, чтобы позвать к телефону — все равно никого нет
дома). Если жилец убывает из квартиры на несколько дней или на
больший срок, кто-то из соседей обязательно извещен об этом
и знает, где убывшего найти или как с ним связаться.
Внутрисемейные ссоры, наказания детей и вообще вопросы
воспитания нередко оказываются предметом совместного внима-
ния и обсуждения соседей, которые зачастую готовы чем-то помочь.
Взаимопомощь вообще — естественная часть «нормальных» отно-
шений между соседями. Самые распространенные формы взаимо-
помощи — присмотреть за детьми (и даже накормить их) в отсутст-
вие родителей, позаботиться о больных и беспомощных, у которых
нет родственников в данной квартире. С такими соседями делятся
пищей, ходят для них в магазин и в аптеку, вызывают врача. Но даже
если кто-то не болен и вполне дееспособен, соседи, с которыми он
в «нормальных» отношениях, могут ему предложить: *Я в булочную
собираюсь. Вам не нужно хлеба?* или «Где ваш мусорный мешок?
А то я на помойку иду, захвачу и ваш*.
«Нормальные» отношения дают допуск в соседское приват-
ное пространство, и дружественные соседи, например, охотно при-
ютят ненадолго соседку или ребенка, когда обстоятельства того по-
требуют — скажем, забыли ключ от комнаты и требуется подождать,
пока кто-то вернется с работы.
1 10
Глава 5. На сцене жизни и в кулисах души
Случается, что дружеские услуги не просто носят закреплен-
ный систематический характер, а зафиксированы в виде устного
договора о взаимовыгодном разделении домашней работы одной
из сторон. Это может быть сидение с ребенком, мытье посуды или
стирка белья. Такие услуги оплачиваются деньгами, а сумма кон-
тракта — обычно довольно скромная — держится в секрете от
остальных соседей (♦№ знаю, что-то он ей, наверно, приплачива-
ет...*). Другого рода услуги — помощь соседским детям в подготовке
домашних заданий — не принято оплачивать деньгами, чаще всего
они вознаграждаются подарками и продуктами. Наиболее же рас-
пространенная форма наемного оплачиваемого труда в КК — ком-
мунальная уборка. Этой возможностью заработать охотно поль-
зуются жильцы с малым достатком. Они же временами занимают
деньги у соседей; мелкие беспроцентные займы — обычное дело
в КК (пьяницы нередко злоупотребляют возможностью занять де-
нег, пользуясь тем, что соседям «неудобно не дать»).
Осведомленность о профессиональных занятиях и знакомст-
вах соседей позволяет другим жильцам — прежде всего, конечно,
принадлежащим к дружественному кругу — обращаться с просьба-
ми о неформальных услугах. Проживание в одной квартире означа-
ет «блат», которым можно воспользоваться2. Причем сфера распро-
странения представления о приемлемости обращения с просьбой
практически покрывает сферу осведомленности; так, например, по-
жилая дама просила дружественного соседа обратиться к своей
бывшей жене, с которой, как ей было известно, он поддерживал от-
ношения, чтобы та замолвила словечко перед своим начальником
и тем самым помогла бы пристроить на место шофера сына этой да-
мы, который жил в другом месте и в глаза эту бывшую жену соседа
не видел. Для того чтобы такое обращение с просьбой могло состо-
яться, просительнице нужно было, по крайней мере, хотя бы при-
близительно представлять себе ситуацию отношений на работе
у бывшей жены своего соседа (в данном случае это оказалось реаль-
ным, так как соседи с вниманием следили за карьерой этой женщи-
ны и после того, как она перестала жить в их квартире, являя собой
пример социальной мобильности и «истории жизненного успеха»).
Соседи делят между собой не только повседневные заботы, но
и досуг. «Нормальные» отношения и наличие общих интересов —
хотя бы интереса к телесериалам — ведут к тому, что соседи приходят
друг к другу в гости, смотрят вместе телевизор, курят, пьют кофе и т. п.
Их дети играют вместе в квартире и во дворе, нередко учатся водной
школе и ходят туда вместе. Естественно, что они знают дни рождения
2 См. о блате работу А Леденевой: Ledeneva A. Russia’s Economy of Favours:
Blat, Networking and Informal Exchanges. Cambridge, 1998 (Cambridge Russian.
Soviet and Post-Soviet Studies, N 102).
1 I 1
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
друг друга. Подарки и поздравления ко дню рождения и к другим празд-
никам (особенно к Новому году) приняты между дружественными со-
седями. На Новый год обычно кто-нибудь приглашает одиноких сосе-
дей к своему столу — или, по крайней мере, угощает их праздничной
едой. Заметим, что такие отношения пересекают всевозможные со-
циальные границы и даже отнюдь не всегда предполагают наличие
какой-либо особенной личной симпатии. Это просто элемент «нор-
мальных* отношений между ♦хорошими соседями».
Однажды на поминках — а на поминки обычно приглашают
соседей, которые считают своим долгом произнести несколько
слов о покойном и помянуть его рюмкой водки, — нам довелось ус-
лышать от одной соседки тост буквально следующего содержания:
«Оня была таким хорошим соседом/* Покойная была дочерью, ма-
терью, бабушкой, женой, коллегой, подругой и бывшей соученицей
для других присутствующих. В то же время оиа была соседом для
тех, с кем бок о бок прожила свою жизнь. Ритуальное высказывание
об этом наполнено смыслом — оно не менее осмысленно, чем сло-
ва других присутствовавших о том, что она была хорошей дочерью,
хорошей матерью и т. д. Обратим внимание и на форму высказыва-
ния — «она* была не соседкой, а «соседом*. Важная информация от-
носится к обобщенной характеристике человека; очевидные и нор-
мативные в повседневной речи данные (ср. нормальное это моя
соседка — при том что это мой сосед о женщине сказать странно)
оказываются здесь нерелевантны или нежелательны.
♦Нормальные» отношения в квартире в целом всегда были бо-
лее типичны для социально гомогенных КК В наши дни уменьше-
ние населения КК уменьшает и напряженность повседневных тре-
ний и потому открывает дополнительные возможности более
мирному сосуществованию представителей разных социальных
групп. При этом дружественные отношения все-таки никогда не за-
трагивали и не затрагивают всего населения квартиры; они, скорее,
прочерчивают границы между группировками, противопоставляю-
щими себя другим как «грязным», «жлобам», «хамам», «интеллиген-
там», «богатым», «пьяницам» и пр. Так что ошибочно полагать, что
дети всех соседей играют вместе. У них не возникает такого жела-
ния, чему нередко способствует воспитательная политика родителей,
стремящихся изолировать своих детей от неугодных влияний —
например, от чуждой манеры общения. Ср., как наш информант бо-
лезненно воспринимает встречу своего ребенка с соседом, который
к ребенку обращается (далее фрагмент из интервью):
— Там... «О, Сашок? Кто к нам зарулил?* Как-то, я не знаю, очень
по-рабочему... Мне кажется, любая просьба кребенку должна со-
провождаться словом «пожалуйста*. Скажем, «позови, пожалуй-
ста, маму к телефону*. <...>А если ему говорят «твою маму к те-
лефону*. Давай-ка быстренько* — меня это уже обижает... То
1 12
Глава 5- На сцене жизни и в кулисах души
есть я понимаю, что я, может быть, немножко лицемерю, когда
чрезмерно вежливо говорю с детьми, потому что они же все рав-
но где-то общаются, но... Вот, например, дети соседские... позво-
ляют себе вещи, с моей точки зрения, недопустимые.
— Они постарше немножко, да?
— Да, сейчас существуют три мальчика, два ровесника моего
Саши, и один постарше немножко. Так вот, скажем, если я, допу-
стим, подхожу к телефону, и зовут папу какого-нибудь мальчи-
ка. И этот мальчик стоит в коридоре. И его, допустим, зовут
Юра То я считаю, что нормально сказать *Юра». Он на меня по-
смотрит, я скажу, что позови своего папу к телефону. ^Пожа-
луйста», естественна Вот. И когда я ему говорю »Юра», он на ме-
ня так посмотрит-. и вот так головой кивает [изображает жест
вульгарного отклика] — все, меня это уже обижает, просто... не-
выносимо. То есть я считаю, что этого просто нельзя делать...
<интервьюер пытается имитировать изображенный жест>Дй, да,
типа *Ну че тебе?» ...Мне хочется сказать, что так нельзя де-
лать, там, воспитательную какую-то работу- На самом деле,
по отношению к детям со стороны взрослых и детей такая же
грубость идет постоянно. То есть меня просто это угнетает.
Хотя жизнь как бы... я же не могу контролировать, там в шкале,
или еще что-то. Но хотя бы в коммунальной квартире.
В таких условиях общение с соседскими детьми оказывается сведено
до минимума и у взрослого информанта выливается в формулировку
вроде выросли вместе, но никогда тесно не общались^. Но, как бы
там ни было, длинная история совместного взросления накладывает
отпечаток на отношения выросших вместе детей: так, редко встреча-
ются романы между такими молодыми людьми, а случаи браков нам
не встречались вовсе. Для людей одного поколения очевидно прояв-
ляется эффект снижения взаимной сексуальной привлекательности
друг друга, пусть принадлежность к разным группировкам и несколь-
ко смягчает его. Если и случаются романы между сверстниками-сосе-
дями, то это соседи из других квартир либо недавно переехавшие
в квартиру5. Справедливости ради отметим, что речь преимуществен-
но идет об отношениях, включающих психологическую близость, так
как эпизодические и даже постоянные половые отношения между
не состоящими в браке соседями встречаются. Игры эротического 3
3 Интересно сопоставить эти факты с аналогичными наблюдениями Бруно
Беттсльгейма над детьми, выросшими вместе в киббуце (Bettelheim В.
The Children of the Dream: Communal Child-rearing and its Implications for
Society. L, 1969). Ср. также более раннне замечания Мельфорда Спиро
о том, что родившиеся в киббуце выбирали себе пару исключительно вне
его, так как эндогамный брак представлялся им инцестуальным (Spiro М.
Kibbutz: Venture in Utopia. N.Y., 1963. P. 91. сноска 7).
1 13
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
содержания также распространены среди детей младшего и средней)
школьного возраста.
Половая жизнь в КК имеет свои особенности из-за прозрач-
ности приватной сферы и до некоторой степени носит поэтому
публичный характер. Вот типичный для перенаселенной квартиры
начала 80-х пример:
А потам она, видимо, его подшила, он стал толстеть, перестал
пить, стал уже полным идиотам и женился тоже на полной ог-
ромной женщине. Она переехала в нашу квартиру. Они жили
в двух крошечных комнатах с фанерной перегородочкой. Такие
два кабана. Чтобы у них была возможность потрахаться, эта
несчастная Нинка Ермилкина, мама их, она просто выходила
в кухню и с нашим Николаем Михайловичем, азербайджанцем,
они просто пили водочку из рюмочки, но так, тихо, и она смот-
рела на часы. Они ведь люди рабочие были и ложились рано. Так
что она где-то до десяти давала им возможность потрахать-
ся, а потам смотрела на часы и где-то уже в пол-одиннадцато-
го она возвращалась спать
В такой квартире бывало вполне обычной ситуацией, что молодоже-
ны могли уединиться, только когда им это позволяли родственники,
тактично перебиравшиеся на несколько дней спать в соседскую ком-
нату Такая возможность воспользоваться в исключительных случаях
соседской комнатой нередко использовалась тогда, когда, скажем,
соседи забирали на ночь чужих детей, если их отец возвращался по-
сле длительного отсутствия. То же касается и случаев праздничных
торжеств и поминок, когда дети не могут спать в той же комнате, где
происходит застолье. Впрочем, перегородка, ширма или шкаф зача-
стую считались достаточными.
Из сказанного видно, что чувство приватности третьего типа
(нарушение которой предполагает стыд и смущение в случаях, ког-
да на глаза чужим попадает что-то, что считается неуместным для их
глаз) имеет у жителей КК особую конфигурацию4. Не обладающий
такими свойствами новичок оказывается на каждом шагу в очень
4 Другая, казалось бы, возможная трактовка — а именно утверждение, что
соседи не являются в полном смысле чужими, — в данном случае недоста-
точна. Соседи действительно не являются вполне чужими друг другу, как
это показывают особенности их взаимоотношений, для которых мы даже
употребляем местами характеристику «квазисемейные отношения». Однако
тут работают не стереотипы восприятия своего и чужого, а именно особен-
ности конфигурации личности. Дело в том, что эти особенности проявля-
ются не только в отношении соседей, но и при контакте с вполне чужими
людьми вне КК Этот факт выводит нас на обширное поле размышлений
о месте коммунальных стереотипов (н соответствующих черт личности)
всамых разных сферах жизни, о чем мы скажем специально в гл. 11.
114
Глава 5. На сцене жизни и в кулисах души
неуютной ситуации. Так, например, женщина, переехавшая в КК из
отдельной квартиры, вешала сушиться белье на веревках общего
пользования в два слоя — таким образом, чтобы нижнее белье ока-
зывалось под друшми вещами. Соседи, понимая причину столь не-
обычного I юведения, мотивированного смущением, тактично заме-
чали, что так белье будет сушиться гораздо дольше.
До сих пор мы обсуждали осведомленность соседей о жизни
друг друга, которая естественно вытекает из их повседневного взаи-
модействия в условиях КК Некоторый уровень этой осведомленно-
сти, условно считающийся нормальным в прозрачном пространст-
ве квартиры, диктует конструирование приватности в практиках
повседневности. Между тем сфера приватного в КК часто подвер-
гается намеренным вторжениям, открытым и тайным. Отдельным
участникам сообщества, более других склонным к интригам
и сплетням, их осведомленность о жизни соседей кажется недоста-
точной. Такие склонности, характерные для коммунального мента-
литета, оказываются полезны в постоянной борьбе за дополнитель-
ные права на пространство, время, разнообразные блага и льготы.
Подслушивание, шпионство и подглядывание — довольно
распространенные в КК явления. Вот в каких словах наш инфор-
мант описывает привычки одной из соседок:
Она открыто подслушивает под дверями соседей или стоит
и слушает, что говорят по телефону, а потом с большим удо-
вольствием сообщает соседям на кухне, что она услышала Что-
нибудь вроде *ая вот туту такого-то через дверь слышала, так
они вас обсуждали. Я даже остановилась послушать». У нее есть
такая поза, она становится на пороге своей комнаты, когда
с кухни возвращается. Лицам к двери, немного наклоняется впе-
ред и несколько минут стоит без движения, вслушивается.
Подобное поведение, включающее неприкрытое шпионство
(описание, как мы имели возможность убедиться, весьма досто-
верно), не распространено повсеместно и, скорее, характеризует
образ жизни и интересы данной соседки; между тем оно не вос-
принимается соседями как что-то исключительное. В той или
иной форме менее явные проявления таких склонностей встре-
чаются в КК нередко.
Сегодня это уже делается, скорее, из любви к искусству и не
имеет отношения к бдительности и взаимному контролю, как они
насаждались советской идеологией. В другие времена, конечно, те
же черты характера были социально востребованы и влекли за со-
бой доносы на соседей в различные инстанции, мотивированные
либо честной убежденностью в идеалах борьбы с «чуждыми элсмен-
тами« и в необходимости обличения последних, либо — чаще — по-
лезностью доносов как наиболее действенного оружия во внутри-
кваргирной борьбе с соседями.
115
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Обсуждение приватности в советской культуре открывает
интересную перспективу анализа менталитета советского человека.
Так, Олег Хархордин в своей книге5 обращается к эволюции меха-
низмов коллективного контроля за моралью (от «товарищеского
увещевания* до обличения) и их отражению в официальном дискур-
се советской эпохи. Он показывает, что повседневность и личная
жизнь индивида не рассматривались в официальном дискурсе как
приватное дело индивида, являясь делом общественным; именно
коллектив осуществлял функции выявления, оглашения, предупреж-
дения и наказания нарушений этических норм.
В жизни КК нарушения этических норм, как правило, не толь-
ко затрагивают моральное чувство соседей, но и ощутимо беспоко-
ят их самым непосредственным образом, зачастую будучи одновре-
менно нарушениями норм общежития. В наши дни личная жизнь
индивида в КК стремительно приватизируется и становится его
личным делом в тех пределах, в каких не затрагивает напрямую ком-
форта соседей. Контроль коммунального сообщества за моральным
обликом его участников до некоторой степени все еще действует,
но в отсутствие идеологически и административно поддержанной
извне власти внутри квартиры оказывается неэффективен.
Сообщество практически лишено действенных средств при-
ведения в исполнение решений, достигнутых консенсусом в отно-
шении нарушителя. На этом нам еще предстоит остановиться при
обсуждении реакции сообщества на отклоняющееся поведение. По-
ка же приведем пример того, как такая реакция оказывается совер-
шенно беспомощной что-либо изменить (для сравнения пред-
ставьте себе сходную ситуацию в 1985 г., когда для ее разрешения
было бы достаточно вызвать милицию). Летом, когда многие
жильцы покидают город и разъезжаются на дачи, квартира пусте-
ет. Поведение мужчин в отсутствие жен становится более свобод-
ным, они больше пьют, ведут более активную ночную жизнь. При-
сутствие и авторитет нескольких соседок не служат препятствием
для нарушений порядка.
Так, например, в одной квартире сообщество не скрывало
своего отрицательного отношения к одному из соседей, который
в компании своего состоятельного приятеля пользовался услугами
«ночного сервиса» (проституток по вызову). Информанты ирониче-
ски пересказывают ночные телефонные переговоры приятелей
с диспетчером по поводу параметров заказываемых девушек. Не
только разговоры по телефону тревожили соседей — им приходи-
лось реагировать среди ночи на звонок во входную дверь. Словес-
ные перепалки с виновниками утром следующего дня — единствсн-
5 См.: Хархордин О. Обличать н лицемерить: Генеалогия российской
личности. СПбд М.: Изд-во ЕУСПб.; Летний Сад, 2002.
116
Глава 5 На сцене жизни и в кулисах души
нос, что соседи могли противопоставить нарушителям ночного по-
коя. Реально голос сообщества был способен только не пустить ба-
рышень воспользоваться ванной комнатой.
В последние десятилетия, с ослаблением коллективного кон-
троля над повседневностью, на поверхность в отношениях между
соседями все больше выходит одна характерная черта. Она всегда
подспудно существовала как компенсация специфических для ком-
мунального общежития особенностей конфигурации личностной
сферы, как способ самоутверждения в прозрачной среде зависти.
Речь идет о побуждении в театрализованно-преувеличенном виде
выставить себя, свои владения и достижения. Собственно, это хвас-
товство, направленное на возбуждение зависти.
Сегодня эта игра с потенциально опасными последствиями
зависти стала практически безопасной. Зависть поймана в сети эти-
кетных норм повседневного взаимодействия и реже приводит
к эксцессам. Для одних хвастовство — способ показать, что они жи-
вут «как все», «путем», что они «не хуже других» (ср. сказанное о под-
ражании в разговоре о зависти). Для других это способ самоиденти-
фикации через противопоставление себя другим. Красноречив
пассаж одной из наших проницательных информанток, где она ос-
мысляет соответствующие формы поведения в аналитическом рус-
ле, выходя из замкнутой системы дискурса коммунальной менталь-
ности в те сферы, которые не становятся у среднего жителя КК
предметом рефлексии:
Вот я, например, могла — уже взрослой девочкой была, Игнат
[старший сын] был — ...у меня на стопе могла стоять вот такая
груда посуды, а я рядам могла сидеть на там же столе, болтать
ногами и курить Демонстрируя, вот положа руку на сердце,
в глубине души, наверное, не самые лучшие побуждения. Вот
этим несчастным соседям, которым, собственно, и демонстри-
ровать-то нечего, все понятно. И тем не менее: вот я свободный
человек, я могу болтать ногами и курить, а вы мойте свою посу-
ду. А я вот живу иначе.
Сознательно или неосознанно, этот аспект поведения неизбежно
присутствует как результат постоянного нахождения на сцене, когда
за тобой всегда кто-то вольно или невольно наблюдает и мнение это-
го кого-то о тебе не может быть совершенно безразлично.
Между тем стоит повторить сказанное выше о нейтральности
фона. Было бы существенной ошибкой понимать «нахождение на
сцене» как некое постоянное самоощущение жителей КК Илья Ка-
баков и Борис Гройс в своих диалогах обсуждают КК как одну боль-
шую сцену, более того, Илья Кабаков, проницательный аналитик
и эстетизатор КК — к его материалам мы еще будем обращаться, —
обобщает свою трактовку театральности коммунального быта
и говорит буквально следующее: «Советский человек чувствует себя
117
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
постоянно наблюдаемым, он постоянно на сцене, ему все достается
тяжелым актерским трудом*6. В каком-то смысле это, безусловно,
так. Но самое важное для нас заключается в другом: такой взгляд есть
взгляд человека извне. Взгляд человека, которому проживание в КК
доставляет неудобства. Тут Кабаков и наша рефлексирующая ин-
формантка смотрят на самих себя и на коммунальных соседей как
не совсем советские коммунальные люди. Настоящим же жителям
КК — по крайней мере, в те моменты, когда их самоощущение не
отягощено интеллигентской рефлексией, — прозрачность прост-
ранства и его «сценичность» не доставляют никаких неудобств. Ес-
ли вы выросли в КК, жизнь от вас не требует здесь никакого усилия,
никакого актерского труда, ибо то, что извне видится актерством,
есть сама коммунальная естественность7.
Не актерская деятельность, но сама естественность жизни ор-
ганизована в условиях КК таким образом, что все, что только может
нести информацию, может быть использовано намеренно для сооб-
щения информации, В условиях прозрачного пространства, этакого
лабиринта застекленных сцен, возможности заявить о себе много-
кратно возрастают. Образ человека не просто сам по себе складыва-
ется в глазах других из всего того, что они о нем знают; он направ-
ленно формируется человеком. Открыто или, косвенно, соблюдая
приличия, возможно хвастаться всем, что составляет твою жизнь
и отличает тебя от остальных — или, по крайней мере, показывает,
что ты не хуже других. Такова одежда, которую носишь, гости, кото-
рые к тебе приходят, — и все множество деталей, читающихся как
признаки достатка и пользования благами судьбы. Одновременно,
6 Кабаков И., Гройс Б. Диалоги (1990-1999). М., 1999. С 97.
7 По-видимому, мы имеем здесь дело с универсальным механизмом превра-
щения временного и нестабильного в постоянное и устойчивое, приводи-
мым в действие сменой поколений. Лингвистам это известно как превра-
щение пиджина в креольский язык минимально достаточная для
взаимопонимания система общения возникает при встрече двух даже раз-
ноструктурных языков, чтобы обслуживать, скажем, торговые контакты.
Грамматика упрощена до оголения несущего скелета языка. Однако когда
от смешанных браков появляются дети, для которых эта система оказыва-
ется родиой, возникает чудесное превращение в полноценный язык, на ко-
тором однажды может появиться литература. Подобно этому и коммуналь-
ное сожительство, первому поколению казавшееся неестественным,
странным н временным капризом судьбы, для детей выглядит иначе. Дети
не видели другого, их жизнь наполнена смыслом и естественностью здесь
и сейчас. Именно это имеют в виду Бергер и Лукман, когда говорят, что
•реальность социального мира приобретает свою массивность в процессе
передачи ее новым поколениям* (Бергер П., Лукман Т. Социальное
конструирование реальности. М.. 1995. С. 103).
1 18
Глава 5- Ш сцене жизни и в кулисах души
даже если и нет намерения хвастаться, от контроля индивида усколь-
зает многое из того, что другими воспринимается как хвастовство.
Вот как в интервью описывают весьма распространенный
обычай, за которым стоит упомянутое побуждение покрасоваться
перед соседями:
Если кто-то куда-то собирается — это вообще прослеживалось
у всех соседей — ...вот человек уже собрался, в театр, в гости, ку-
да-нибудь еще, и он обязательно зайдет на кухню за какой-то
мелочью... Как бы говоря *я тоже не в халате всю жизнь хожу».
А вот там в серьгах, и в камуфляже, на каблуках...
Ср. там же другой меткий пассаж о том, как это побуждение отража-
ется в коммуникативных стратегиях:
Этот вечный коммунальный телефон. Где можно громко что-
то такое сказать. «Мы с Ларисой сегодня в ЕЦТ пойдем», — гово-
рит она так, чтобы ее слышали все. Наши несчастные, убогие,
Тамара наша, Верикундов, Анна Матвеевна. Понятно, что это не
имеет смысла — они в ЕПТ не ходят, — и тем не менее она это
скажет- Или Лариса рассказывала по телефону, как ее после
свадьбы в аэропорту встречал белый ^мерседес». То есть теле-
фон — это еще один инструмент, с помощью которого можно
не только оповещать своего собеседника, а общаться еще и с со-
седями. Естественно, о своих успехах
Подводя промежуточный итог этому краткому рассуждению о пред-
ставлении себя и своих владений в коммунальной повседневности,
которое связано, с одной стороны, с чувством приватности, а с дру-
гой — с завистью, попробуем сформулировать некую обобщающую
модель. В поведении жильцов КК мы видим проявление четырех ти-
пов поведения, связанных с собственностью и завистью (включая
сюда чувство ревностной охраны владений как коррелята зависти8).
Эти четыре категории (ХВАСТОВСТВО, СКРОМНОСТЬ, РАЗДЕЛЕНИЕ,
КРАЖА) составляют квадрат категорий, который иллюстрирует наше
представление о скрытом уровне концептуализации в коммуналь-
ном мировосприятии сферы посессивности, как она участвует в со-
циальном взаимодействии (схема 5).
Краже — и прежде всего мелкому бытовому воровству, кото-
рое не считают чрезвычайным происшествием, — ниже посвящена
отдельная глава. На схеме имеется в виду, наряду с собственно кра-
жей — довольно серьезным для квартиры происшествием, такой
вид кражи, ради которого не вызывают милицию и не переживают
8 Помимо собственно зависти как желания обладать чем-то, что есть у дру-
гого (т. е. чувства, направленного на нечто чужое), следует выделить стрем-
ление не допустить, чтобы кто-то завладел тем, что принадлежит тебе (чув-
ство, направленное на нечто, принадлежащее тебе самому).
119
Схема 5. Реконструкция фрагмента традиционного коммунального менталитета
Глава 5. На сцене жизни и в кулисах души
особенно — ну, стащили что-то, воспользовались солью, спичками,
мылом или зубной пастой.
Предлагаемая матрица представляет собой реконструкцию
фрагмента традиционного коммунального менталитета. В реаль-
но наблюдаемом поведении, особенно в наши дни, некоторые по-
тенциально амбивалентные действия могут в принципе и интер-
претироваться получателем, и предназначаться отправителем для
выражения противоположных категорий — так, например, пред-
ставление новой вещи может быть скорее хвастовством, а сокрытие
от коллектива важного события в жизни или приобретения, выплыв
на поверхность, может быть воспринято отрицательно (в частно-
сти, как отказ от символического разделения доли).
По поводу скромности вообще следует заметить, что в како/i-
то мере она сводится к отсутствию хвастовства9. Собственно же По-
зитивное наполнение скромности состоит, с одной стороны, из
видимого отсутствия стяжательства и, соответственно, доли, не пре-
вышающей среднего уровня; с другой стороны, это стремление
скрыть от окружающих свою долю, что, впрочем, становится соци-
альным фактом только в случае неудачной попытки сокрытия.
9 Тогда нашу схему правильнее было бы повернуть горизонтально-, однако
содержание категории скромности, как она толкуется здесь, не исчерпыва-
ется отсутствием хвастовства.
Глава 6
«ЗДЕСЬ Я ЗДОРОВАЮСЬ,
КОГДА ХОЧУ И С КЕМ ХОЧУ»
заглавии раздела использовано высказывание из интервью1,
где информантка объясняет, почему она не хотела бы переехать
в другую КК В другом сообществе, оказавшись новичком, она была
бы вынуждена приспосабливаться к другим людям, заново выстра-
ивать свои коммуникативные стратегии. Новичок, еще не устано-
вивший своего места в сети отношений и в иерархии, находится
в ущербном положении: если в «своей» КК он волен использовать
приветствие как инструмент для косвенного выражения разнооб-
разных смыслов, то в «чужой» квартире такие возможности значи-
тельно уже — он преимущественно бывает получателем подобных
сообщений, еще не чувствуя за собой своего собственного места
в сообществе и своей территории.
Рассмотрим приветствие чуть подробнее. В соответствии
с принятыми в современном городском этикете нормами, в своей
семье каждый ежедневно здоровается с родственниками по утрам
и прощается, желая спокойной ночи, по вечерам. Принято привет-
ствовать всех присутствующих, приходя в дом, и прощаться, сооб-
щая о своем уходе. Пренебрежение этими нормами было бы вос-
принято членами семьи как странный поступок — скажем, как
проявление рассеянности (возможно, из-за крайней сосредото-
ченности на важном деле) или же, в состоянии конфликта, как
очередной шаг в развитии конфликта, как провокация. Последнее
закономерно, поскольку приветствие маркирует включение канала
коммуникации, а отсутствие приветствия по отношению к близким
родственникам создает парадоксальную ситуацию; парадоксаль-
ность ее в том, что канал в принципе не может быть выключен («не-
возможно не коммуницировать») — члены семьи, будучи включены
в единую систему деятельности, реально общаются друг с другом,
1 Из материалов Е. Герасимовой.
122
Плава 6. «Здесь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу*
обмениваясь невербальными сигналами самого разного рода; вто
же время намеренное подавление маркера включения в коммуника-
цию используется для ее перевода в особый, враждебный регистр.
Подобное проявление обиды или рассерженности создает эмоцио-
нальную напряженность, что является обычным средством воспи-
тательного воздействия на детей (и взрослых друг на друга: «я с то-
бой не разговариваю*).
Если же вы поздороваетесь со своими родственниками дваж-
ды за короткий промежуток времени, это будет воспринято либо
как странная шутка, либо как послание, содержащее небуквальный
смысл («что ты имеешь в виду?*).
Несложно описать этикет приветствия и прощания с коллега-
ми на работе и с незнакомыми людьми в общественном месте. Это
не входит в нашу задачу, да и результат достаточно очевиден и сам
по себе не содержит откровений; однако полезно держать его в го-
лове в целях сравнения с тем, что мы видим в семье и в КК. Относи-
тельно КК сразу стоит заметить, что этикет приветствия здесь в об-
щем случае более нагружен, чем во внутрисемейных отношениях.
Нарушение воспринимается более остро, так как более явно высту-
пает на поверхность изначальная функция приветствия как ритуа-
лизованного жеста подавления агрессии с целью создания прием-
лемых условий для коммуникации.
В КК обычно приветствуют соседей, когда их видят первый
раз в течение дня. Приветствие может быть персональным, но, если
присутствуют несколько человек, бывает направлено всем присут-
ствующим — и иногда дополнено персональным приветствием ко-
му-то из присутствующих в качестве жеста дружеского расположе-
ния. Приветствие ограничивается вербальной формулой и не
включает рукопожатий между мужчинами. Интересное исключение
из правила «первого коммуникативного взаимодействия за день»
составляет оказание экстренной услуги. Оказание услуги неизбеж-
но предполагает включение в коммуникацию, но не равнозначно
приветствию. Так, подзывая соседа к телефону стуком в дверь его
комнаты (и впервые за день вступая с ним в контакт), не здоровают-
ся. При следующем контакте с ним следует поздороваться специаль-
но, потому что уже состоявшаяся коммуникация как бы не в счет из-
за своего экстраординарного характера.
Приветствие активирует канал коммуникации, делает среду
пригодной для взаимодействия вплоть до того момента, как соседи
встречаются на следующий день и им требуется отметить приветст-
вием возобновление общения. Обозначив вступление в коммуника-
цию, можно уходить из квартиры, нс прощаясь и никому не сооб-
щая об этом (свидетелям это и так очевидно), кроме случаев, когда
уходишь на несколько дней или в твое отсутствие может произойти
что-то такое, что потребует оказания услуги со стороны соседей
123
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
(например, их можно попросить ответить на телефонный звонок).
Соседи обычно никак не обозначают конец дневного цикла обще-
ния, уходя спать, т. е. не желают друг другу спокойной ночи (послед-
нее возможно, если они общались в приватном пространстве одно-
го из них перед тем, как разойтись).
Если кто-то случайно здоровается дважды, то такая рассеян-
ность легко может быть истолкована как обидное проявление невни-
мания. Обычная реакция на такое повторное приветствие — фраза
* Мы уже виделись*, произнесенная с упреком в голосе Интонация во-
обще оказывается чрезвычайно существенной при всяком взаимо-
действии с соседями, что частично есть плод постоянного состояния
ожидания косвенных смыслов, подтекстов. Это подразумевала и жен-
щина, высказывание которой вынесено в заглавие раздела.
Чужие, попадающие в квартиру, в принципе не обязаны здо-
роваться с незнакомыми им соседями — так, скажем, технические
служащие жилконторы, проходящие через квартиру, чтобы попасть
на черный ход, никак не приветствуют жильцов, попадающихся им
на пути (уже приветствовав того, кто открыл им дверь). В то же вре-
мя гости жильцов обычно здороваются, когда хотят произвести хо-
рошее впечатление.
Это несколько затянувшееся вступление о приветствии имеет
прямое отношение к теме, на которой мы хотели бы остановиться,
к конфликтам внутри коммунального сообщества. Наиболее явным
выражением конфликта между соседями является отказ здороваться
друг с другом, попытка устраниться от общения, которая, как прави-
ло, встречает взаимность. Ср. сюжет из интервью:
Или с этой же Марой. Мой сын купил шнур для телефона, за 21 ты-
сячу, новый. А там все время отходит контакт, и не слышно. По-
весили, а они отказались платить за это. Я говорю: *Мара, ну
считай, что ты влезламне в карман*. Это небольшие деньги, две
тысячи шестьсот, но так некрасиво.Думала, все, больше она для
меня не существует.
Риторический смысл молчания здесь тот же, что и во внутрисемей-
ной игре с устранением от общения. Между тем во многом это ока-
зывается игрой с самим собой, жестом, сохраняющим и поддержи-
вающим лицо, — и тем самым компенсацией невластности над
обстоятельствами и над поведением партнера. Время стирает ост-
роту переживания:
Прошло какое-то время, Христос воскрес, я выхожу в коридор,
она идет. 1Ьворю, Христос воскрес, давай не будем ссориться.
И как только скажешь ей «Марочка* - когда-то мы были деть-
ми, и я так ее звала, — так я чувствую, что это ей приятно... Но
деньги упорно не отдавала.
Отметим, что отказ от уплаты своей доли суммы, потраченной кем-
то на общественные нужды, уже есть серьезное свидетельство упадка
124
Глава 6. *3десь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу»
традиционных коммунальных порядков; сегодня у сообщества
практически нет способа заставить отказника платить: таблица, где
расписаны доли участников, остается висеть немым укором, и, бо-
лее того, если кто-то один не платит, кто-то другой уже поэтому мо-
жет отказаться платить. И еще более серьезным симптомом являет-
ся тот факт, что такое нарушение остается в плоскости отношений
двух соседей, не становясь проблемой всего сообщества. Жертва пе-
рестала разговаривать с недисциплинированной соседкой, а все ос-
тальные никак не отреагировали. Сообщество в целом в наши дни
не оказывается затронуто подобными инцидентами — в частности,
потому, что материальный ущерб наносится только одному его уча-
стнику, фактически кредитующему коллектив; сбор денег не пред-
шествует затратам.
Обратим внимание на то, как произошло возвращение поссо-
рившихся соседей к «нормальному» состоянию коммуникации.
Уменьшительное обращение «Марочка» сдетства использовалось
нашей информанткой по отношению к обидевшей ее соседке.
Взрослея вместе, люди в КК сохраняют в себе часть детского отно-
шения другтс другу или, во всяком случае, помнят себя и свои отно-
шения с другими много лет назад, когда бабушки еще были женщи-
нами в расцвете лет, а женщины — девочками. Не только дети зовут
соседей «дядя Петя» или «тетя Катя», но и, уже будучи взрослыми,
они часто продолжают называть так состарившихся «тетю» или
«дядю». Было бы ошибкой усматривать в этой форме обращения
проявление глубин русской коммунальной души, которая якобы
проецирует родственные отношения на коммунальное сообщество.
Ничего подобного не происходит — такая форма обращения не
имеет никаких коннотаций «семейственности*. Просто слова «дядя»
и «тетя» в детском регистре русского языка имеют значения мужчи-
ны и женщины, не являющихся близкими родственниками (папой,
мамой, дедушкой, бабушкой и т. д.); за пределами узкого круга родст-
венников дети обычно называют людей так и обращаются к ним
именно «дядя» или «тетя», точно так же, как это делают родители
в разговоре с детьми («смотри, дядя пришел, поздоровайся с ним»).
В КК дети постепенно научаются прибавлять к «дяде» или «тете» их
имена, переходят с детского «ты» на нормативное взрослое «вы»;
в дальнейшем «тетя» или «дядя» перед именем может в принципе
опускаться, а при сравнительно небольшой возрастной дистанции
«вы» может с какого-то момента становиться «ты»2. Такой способ
обращения не практикуется лишь по отношению к отклоняющимся
персонажам — в разговоре между собой их либо называют по фами-
2 Другой случай перехода с «вы» на «ты» — окказиональное сокращенно
дистанции в острый момент конфликта, в ходе стычки или скандала,
о которых чуть ниже.
125
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
лии, либо используют унизительную кличку («Вонючка*, «Пьяница*
и т. п.). Внутриквартирных врагов тоже стараются называть не дядей
или тетей, а по имени и отчеству.
Характерно, как изменяются формы взаимодействия — и фор-
мы обращения в том числе — у соседей, отношения между которыми
по какой-либо причине испортились: они перестают называть друг
друга уменьшительными именами, сводят разговоры к минимуму
и прекращают пользоваться имуществом друг друга, что было нор-
мальным в период хороших отношений, или даже прикасаться к ве-
щам друг друга. Обычные мелкие услуги на кухне (скажем, убавить
огонь под выкипающим чайником) перестают практиковаться. Окон-
чательное ухудшение отношений сопровождается полным самоуст-
ранением от вербального общения, в том числе и от приветствия (это
в плане, так сказать, хронических отношений, составляющих фон вза-
имодействия; в острый момент вынужденного взаимодействия этому
может коррелировать уже упомянутое переключение с «вы» на «ты»).
Дружба и вражда с разными соседями может развиваться цик-
лично, отношения могут портиться с одними и улучшаться с други-
ми, затем наоборот. Ср.:
Сейчас мы не общаемся с вот этими соседями. Один раз в Новый
год мы им подарили подарки, они нам тоже. Подарили нам та-
кие липкие ролики счищать всякую грязь с одежды. Потам мы
поругались с ними, и они забрали свои подарки. Они пришли
и сказали: ^Отдавайте...*
*Не общаемся» — типичное осмысление такого состояния отношений.
Характерно, что при истолковании циклических ухудшений
отношений информанты обычно называют инициатором кон-
фликта своего партнера, и притом одна из сторон всегда считает от-
сутствие веских оснований для конфронтации: причиной обычно
признаются свойства характера и жизненные обстоятельства про-
тивоположной стороны («Иц при такай жизни надо же ей на кого-
то ругаться*). Обвинения в свой адрес нередко толкуются как плод
болезненного воображения партнера и зачастую производят на
внешнего наблюдателя, вооруженного презумпцией здравого ума
и порядочности информанта, именно такое впечатление, скажем,
информант излагает обвинения в свой адрес, что он якобы злонаме-
ренно заметает мусор под соседский кухонный стол или высыпает
мусор из совка в соседские тапки, стоящие в коридоре. Выслушивая
же противоположную сторону, трудно отделаться от впечатления,
что дыма без огня не бывает. Однако углубленное исследование во-
проса показывает, что в коммунальной жизни дым без огня не про-
сто бывает, а подчас играет очень важную роль, эффективно заме-
щая собой огонь
Длина цикла ухудшения — улучшения (прерывания — возоб-
новления) отношений варьирует от нескольких недель до несколь-
126
Глава 6. «Здесь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу»
ких лет, с некоторыми оговорками сюда можно отнести и сближе-
ния — отдаления соседских семей, параллельные смене поколений
или связанные с меняющимся возрастом и интересами.
Независимо от повода конфликты в КК обладают рядом об-
щих черт, производных, во-первых, от публичного характера взаи-
модействия соседей и, во-вторых, от замкнутости среды этого взаи-
модействия. Публичным измерением острой стадии конфликта
является скандал. Обычно его разыгрывают на кухне в присутствии
возможно большего числа свидетелей. В ходе скандала число свиде-
телей увеличивается, потому что, заслышав шум, соседи выходят из
своих комнат посмотреть, что стряслось. Скандал оказывается спо-
собом обратиться к коллективу и склонить на свою сторону общест-
венное мнение. Скандалы нередко бывают чисто функциональны,
будучи единственным средством воздействовать на нарушителя тех
или иных норм общежития, способом заставить человека выпол-
нить свои обязанности и тем самым вернуть жизнь в свою колею. Их
поводом бывают невыполнение коммунальной уборки, нарушение
чистоты или тишины и т. п.
Другой род скандалов не преследует общественно полезных
целей, а выражает лишь проблемы взаимоотношений пары кон-
фликтующих соседей, хотя и мимикрирует под скандал обществен-
но значимый, т. е. явно или же имплицитно включает в себя ссылки
на общезначимые нормы общежития (так, скажем, пресечение ис-
пользования соседом имущества, принадлежащего тебе, предупреж-
дает те же действия этого соседа по отношению к другим). Однако
повод зачастую отнюдь не столь, хотя бы и потенциально, значим
для коллектива, чаще всего он относится к разряду «дыма без огня»,
т. е. ♦виртуальных» происшествий, когда виновность данного чело-
века, на которого пал гнев инициатора скандала, невозможно под-
твердить или опровергнуть (например, в ванной оборвана занавес-
ка; кто это сделал, неизвестно, а не признается никто).
В ходе скандала, вообще говоря, сложно что-либо подтвер-
дить или опровергнуть логически. Ибо скандал представляет собой
своеобразное состязание, он всегда включает в себя соперничество
по крайней мере двух сторон, каждая из которых стремится не по-
терять лицо и выйти победителем из словесной перепалки, показав
свое риторическое мастерство. Решающим здесь оказывается имен-
но умение вести словесный поединок на повышенных тонах; часто
рациональность аргументов и сам предмет спора не играют боль-
шой роли. Не имеет значения, приводятся ли доводы вроде «вот во-
догрей и ломается, потому что вы от него прикуриваете» или, на-
оборот, вполне разумные аргументы. Аргументы носят характер
инвективы. Таковы припоминаемые былые реальные и вымыш-
ленные прегрешения, приписываемые сопернику. Значение имеет
внешняя, риторическая сторона дела.
127
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Чрезвычайно важны поэтому моменты входа в скандал, т. е.
инициализации обмена инвективами (который, при удачном стече-
нии обстоятельств, застает партнера врасплох), а также — особен-
но — завершающего жеста, маркирующего конец взаимодействия.
Покидающий поле боя в удачный момент оставляет за собой по-
следнее — самое эффектное — слово; это победитель. Проигравший
же покидает поле боя, маскируя благовидным предлогом бегство; он
тоже пытается оставить за собой последнее (нередко матерное)
слово. Этот момент выхода из скандала — момент резкого разрыва
дистанции между партнерами; той символической дистанции, ко-
торая при входе в скандал была опасно сокращена по отношению
к повседневной норме, что было отмечено переводом общения
в особый регистр (среди внешних признаков — изменение формы
обращения, интонации, громкости и темпа речи, жестикуляция).
Опасность сокращения дистанции, в частности, в потенциальном
переходе к физическому взаимодействию. Ведь сокращение симво-
лической дистанции сопровождается сокращением физического
расстояния взаимодействия; стоит одной из сторон воспринять это
как угрожающее вторжение в свое пространство, как последует
агрессивный ответ в виде «оскорбления действием».
В результате скандала подтверждается уже существующее или
завоевывается более высокое место в иерархии авторитетов. При
этом публичное выяснение отношений — не единственный способ
добиться в ходе конфликтного взаимодействия превосходства над
соперником и права смотреть на него свысока. Если речь идет об
иерархических отношениях двух близких по рангу участников со-
общества (а именно это является условием классического публич-
ного скандала второго типа, иначе возможен лишь скандал-при-
нуждение, реализация собственной власти или власти признанных
коллективом норм), если явно или подспудно выясняют между со-
бой отношения только два участника, то для них не обязательно
присутствие публики, тогда имеют место более или менее эмоцио-
нальные «стычки», не требующие свидетелей. Они своеобразно ре-
дуцируют острую фазу конфликта, сводя ее к обмену несколькими
острыми репликами. Повод для стычки находится, как правило, в те-
кущем бытовом взаимодействии сторон.
По составу участников и функции от стычек отличаются уста-
новочные, инициационные взаимодействия, имеющие целью про-
демонстрировать новичку, пока еще не зафиксировавшему свой
иерархический статус, его партнера. Подчас они могут иметь схо-
жую со стычкой форму, если новичок с самого начала гопов кборь-
бе за утверждение своего статуса. Партнер пользуется тем, что нови-
чок не владеет информацией о принятых в данном сообществе
практиках; следовательно, бывалый жилец данной КК выступает
в качестве авторитетной) носителя практик, воплощающего волю
1 28
Глава б. «Здесь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу»
всего коллектива, обладает монополией на знание. Отсюда и его
право указывать на промахи и упущения новичка. Часто, впрочем,
оказывается, что указания эти не имеют какого бы то ни было проч-
ного основания в обычае так, новичок может быть весьма озадачен,
когда один сосед делает ему замечание о том, что нельзя мыть обувь
в раковине на кухне, а следует пользоваться ванной, тогда как при
попытке вымыть обувь в ванной он получает от другого соседа заме-
чание прямо противоположного содержания.
Ту же функцию инициационных контактов могут выполнять
советы и помощь новичку (собственно, беззлобное увещевание не-
сведущего нарушителя имеет форму полезного совета на будущее).
По отношению к новичку в прямом смысле слова, к человеку, недав-
но прибывшему в квартиру, такое взаимодействие одновременно
оказывается знакомством, в результате которого у соседей форми-
руются первоначальные представления о том, как надо впредь об-
щаться с данным соседом.
Такие взаимодействия в форме замечаний и советов могут
носить схожий инициационный характер и по отношению к уча-
стникам сообщества младшего возраста, которые впервые само-
стоятельно включаются в некоторый вид деятельности; в этом слу-
чае, поскольку речь идет не об установлении, а о подтверждении
или просто упоминании уже готовых отношений, контакт несет
в себе гораздо меньше следов конфликтного взаимодействия.
Вернемся к угрозе оскорбления действием. Фактор замкнуто-
сти пространства в целом ведет к избеганию эксцессов агрессивного
поведения. Драки, безусловно, иногда имеют место, но для больших
КК это, скорее, исключения; более характерны они для квартир мало-
го размера. Классификация квартирных драк по составу участников
дает достаточное представление об основных проявлениях этого фе-
номена. Во-первых, это драки с гостями (своими или соседскими); во-
вторых, это драки внутрисемейные — чаще всего между супругами;
в-третьих, это драки между соседями как кульминация ссоры, не но-
сящей публичного характера скандала, или как кульминация сканда-
ла (например, в ответ на демонстративную порчу чужого имущества
или попытку проникновения в чужое приватное пространство). Осо-
бо следует выделить драки с участием пьяных, куда попадают, разуме-
ется, случаи из всех трех вышеуказанных разрядов, а также подгруппу
драк, связанных с пресечением трезвыми соседями нарушений по-
рядка со стороны пьяных соседей (аналог функционального сканда-
ла). Еще раз подчеркнем, однако, что в больших КК побои наиболее
часто и меют место в отношениях между супругами.
Приведем примечательный фрагмент ш первью с информантом.
— А драки здесь когда последний раз случались?
— Имеется в виду такие неосознанно-пьяные или серьезные фун-
даментально-политические какие-то?
129
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
— Какие были в последний раз?
— Пьяные.
— А фундаментально-политические?
— Они на уровне не драк, а на уровне громкого-грамкого нецен-
зурного выяснения отношений, хорош, ли Ельцин или Жиринов-
ский. <_.> А считается за драку, если вот так берут за грудки
и трясут?
— Считается.
— Такие свистящие руки, кровь брызжет — такое год назад бы-
ло где-то... Пьяные разборки.
— Между своими или с гостями?
—Брат пригласил брата на день рождения. И подрались. И при-
чем как бы все так смотрят на это, снисходительно. Это не то
что, там, ^давайте посмотрим, как они дерутся» — их, естест-
венно, растаскивают, но... и все это с улыбками, без всякоймили-
ции, там... как это, *мипые бранятся — только тешатся» — вот
в этом смысле...
Обратим внимание на то, что среди упомянутых типов драк вовсе
не упоминаются хоть сколько-нибудь функциональные — все дра-
ки, на которые указывает информант, носят характер выяснения
личных отношений. «Фундаментально-политические* звучит иро-
нически и вовсе не относится к фундаментальной политике внутри
квартиры, как был склонен думать интервьюер вплоть до разъясне-
ния про Ельцина с Жириновским.
Многочисленные сатирические описания долго вынашивае-
мых планов вредительства соседям, мести соседей друг другу
и вообще случаев так называемого «квартирного хулиганства*3 от-
вечают действительности классического периода КК и, в какой-то
мере, сегодняшнего дня; однако такие формы поведения вовсе не
столь характерны для жизни больших КК Соседи, связанные неиз-
бежностью сосуществования, предпочитают «воспитывать» друг
друга, а не мстить.
Да, я могу дать ему по морде, а что толку? Он затихарится на
время и станет мстить... Яза кошку боюсь. Прибьет ее где-ни-
будь в коридоре, она же безответная.
Всякая месть провоцирует ответное действие с другой стороны,
и этот цикл грозит выходом агрессии из-под контроля. Поэтому
каждый шаг в развитии затяжного конфликта осмысляется не толь-
ко как отмщение, но и как средство воспитательного воздействия.
3 В свое время эта проблема была столь актуальной, что обсуждалась и ре-
шалась на высоком уровне министерств и ведомств, ерл «О борьбе с хули-
ганством в квартирах». Циркуляр Народного Комиссариата Коммунального
Хозяйства и Народного Комиссариата Юстиции № 158 от 4 июля 1935 г.
(Бюллетень НККХ. 1935. № 14).
130
Глава 6. «Здесь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу»
Когда конфликты приобретают длительный и циклический
характер, всякий поступок противной стороны, даже возможный
жест примирения, начинает истолковываться в логике конфликта
как враждебный жест, и выход из конфликта становится невозмож-
ным: конфликт лишь может угаснуть, потерять энергетическую под-
питку, как бы раствориться сам собой. Обе стороны делают собст-
венные ходы и ожидают ходов друг друга, как в игре. Наиболее
действенные ходы способны модифицировать ситуацию и транс-
формировать ее в качественно новую диспозицию. Так, скажем, по-
сле длительных диспутов по поводу стоявшего в кухне холодильни-
ка, когда одна сторона утверждала, что занимаемое им место занято
незаконно и вообще холодильник создает неудобства, а владельцы
холодильника подозревали противную сторону в воровстве и под-
мене продуктов (см. о кражах ниже, гл. 8), холодильник был пере-
ставлен в комнату. Следующим предметом спора тех же сторон стал
телефон общего пользования: обсуждались законность занесения
его для переговоров в свою комнату (благо это позволял длинный
шнур) и правомерность установки параллельного телефона.
В промежутках между полномасштабными скандалами кон-
фликтующие стороны участвуют в стычках и строят козни за спи-
ной друг у друга. Если предметом конфликта является элемент
публичного пространства, то своих целей достигают преимущест-
венно в отсутствие противной стороны, как бы ставя ее перед свер-
шившимся фактом. Месть и провокация тоже обычно используют
отсутствие свидетелей вкупе с доступностью имущества друг друга
в публичном пространстве: такова порча чужого имущества (напри-
мер, какую-нибудь вещь «изрезали» или «ножом истыкали») или пи-
щи, ср. распространенные сюжеты о том, что в суп подсыпали соли.
Разрешение конфликта в таких условиях бывает лишь вре-
менным, потому что не исчезает его главная пружина: напряжен-
ность заключена уже в самой структуре сообщества (см., в частно-
сти, гл. 3 о зависти), концентрируясь в личной неприязни одних
соседей к другим. Напряженность порождается систематически, из
постоянных и временных противоречий интересов. Вот как это
формулируется в одном из интервью:
..здесь периодически и неосознанно создается как бы две группи-
ровки. Они очень текучие и временные: бедные и богатые —
стычка, холостые и семейные — стычка, скажем, те, кто привел
гостей, и те, кто плохо себя чувствует и хочет, чтобы меньше
народу было, — стычка; молодые и пожилые, которым нужно
что-то... вот эти группировки, перетекающие мягко из одной
в другую, — основа конфликтов.
Напряженность находит выход, когда подворачивается повод. Если
же повод устранен, сам по себе конфликт остается в латентной фор-
ме, подобно соли в густом растворе: ее кристаллики выпадают, когда
131
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
в раствор опускают нитку, но если раствор разболтать, соль опять
растворится.
Спонтанные разряды напряженности вне скандалов и стычек,
малыми порциями, происходят в рамках особого жанра высказыва-
ний, представляющих собой краткие саркастические замечания
и комментарии, завершающие диалог, например: «Если бы у меня на
работе было столько возможностей воровать,мы бы давно себе еще
и не такой дом построили* (в разговоре о дачных участках, в ответ на
реплику о том, что «что-то у вас медленно строительство идет*)
или «Вы же никогда дешевые продукты не покупаете, вам самое до-
рогое подавай*. В отличие от стычки, такой укол никак не мотивиро-
ван бытовым взаимодействием и является исходом взаимодействия
вербального. Показательно, что такие замечания иногда встречаются
и внутри формально дружественной группы соседей, т. е. на фоне
•нормальных* или дружественных отношений, вне какого бы то ни
было конфликта или очевидной напряженности. Это иллюстрирует
тот факт, что спонтанные конфликты в КК не обязательно связаны со
столкновением интересов сторон; однако столкновение интересов
чаще всего питает конфликты хронические и в конце концов толкает
на эффективные действия для разрешения проблемы.
Самым сильным ходом в игре затяжного конфликта является
вовлечение сторонней властной инстанции, будь то наряд мили-
ции, участковый милиционер, товарищеский (в былые годы) или
народный суд. То, о чем выше говорилось как о побуждении к доно-
сительству, представляет собой побочный продукт необходимости
обратиться к сторонней власти, чтобы решительно порвать обрат-
ную связь в рамках игры конфликтующих сторон и добиться изме-
нения диспозиции в условиях, когда собственные силы и авторитет
коллектива оказались недостаточны, чтобы эффективно манипули-
ровать поведением партнера.
Это касается и проблем двусторонних отношений, и случаев,
когда в коллективе существует единство против систематического
нарушителя порядка. В последнем случае состояние перманентного
конфликта особенно часто осмысляется в терминах войны, и тогда
имеет место «война* части коллектива или всего коллектива с од-
ним нарушителем спокойствия или правил. «Мы сейчас с таким-то
воюем*, — полушутливо-полувсерьез говорят о ситуации в квартире.
Нередко в конце концов обращаются в милицию, собрав под-
писи под заявлением у всей квартиры. Поводом служат очередной
запой, кража или драка; ср. из интервью
— Потом он дрался с соседкой...
— Почему?
— Поскольку он пьяный не мог попасть в квартиру ночью, всю
ночь звонил по звонкам, соседи ему не открывали, потому что
сказали, что больше открывать ему не будут. Наутро там у них
132
Глава 6. «Здесь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу»
произошел скандал на кухне, они там подрались, но после этого
он решил, что он проиграл, зашел к ней, вызвал ее из комнаты
иударил ее... После этого его как раз и осудили.
— Серьезно избил?
— Нет, серьезного не было, но для суда достаточно. Его осудили
именно для острастки на будущее. Здесь избиения не было, толь-
ко была драка. А теперь он тихо себя ведет, смирно.
Использование милиции и суда (условное осуждение) понимается
информантом как воспитательная мера, принесшая свой эффект.
Обратим внимание на следующие моменты: описанная драка
была следствием скандала, где в качестве кульминации тоже имело
место физическое столкновение; проигравший не смирился с пора-
жением, а продолжил публичное столкновение частным образом,
не привлекая внимания свидетелей; при этом он вызвал соперницу
из ее комнаты в публичное пространство, очевидно понимая, что
агрессивное вторжение в пространство приватное будет рассмот-
рено как обстоятельство, отягчающее его ответственность.
Впрочем, как полагают некоторые информанты, оптималь-
ный выход из всякого потенциально конфликтного положения со-
стоит в отказе от манипуляции соперником. Туг мы переходим от
обсуждения собственно форм взаимодействия к их фону, к установ-
кам участников взаимодействия. Только что упомянутая установка
на толерантность провозглашает примат максимальной терпимо-
сти друг к другу ради поддержания мира в квартире.
Вот, предположим, я на одной плите с соседкой. Я прихожу, а ее
половина вымыта, амоя — нет. Такая мелочь, а это молчаливый
укор. Причем она на моей готовила, а вымыла... Ну, как можно
так открыть плиту и вымыть половину. И уже неприязнь рож-
дается. А потом как подумаю, какая она вообще недалекая, глу-
пая, несчастная по-своему. Думаю, бог с ней. Беру, мою всю эту
плиту и ничего не говорю.
Такая позиция, ставящая превыше всего «-нормальные», «человече-
ские* отношения, распространяется и на достаточно серьезные на-
рушения этических норм (вроде кражи), по поводу которых обыч-
но обращение к внешним инстанциям:
Я всегда пытаюсь влезть в шкуру другого человека. Ну, как он се-
бя будет чувствовать в тюрьме?Вот почему я все время откла-
дываю [обращение в милицию] и думаю, что все само собой как-
нибудь рассосется.
Надежда на то, что проблемы вообще могут как-нибудь сами по
себе рассосаться, в целом типична для коммунального мировос-
приятия.
Такое «неконфликтное» отношение к соседям, нацеленное на
избежание скандалов любой ценой, отнюдь не универсально, но до-
вольно распространено среди женщин пожилого возраста. Кон-
133
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
фликты автоматически приобретают вялотекущую форму, потому
что одна из потенциальных сторон отказывается от использования
власти и вместо того прибегает к увещеванию, входя в положение
партнера и объясняя и частично оправдывая его поведение. Так,
например, в случае конфликтов по поводу очевидных нарушений
норм общежития сочувствие таких «миролюбивых* соседей к сис-
тематическим нарушителям (например, пьяницам) дает последним
уверенность в том, что, несмотря ни на что, они остаются полно-
правными членами коллектива и что постоянные конфликты с дру-
гими соседями никак не ущемляют их прав (см. об этом в следую-
щем разделе). Ведь с ними не перестали здороваться. Подчеркнем,
что такая установка — далеко не безразличие по принципу «моя ха-
та с краю», а сознательная и активная направленность на устране-
ние насилия и грубости из отношений соседей.
Более распространена противоположная установка по отно-
шению к соседям, в крайнем своем проявлении отвечающая прин-
ципу «око за око». Здесь всякое воздействие на партнера, в том чис-
ле и увещевание, ориентировано прежде всего на более или менее
формальные нормы и не предполагает влезания в его шкуру; *Что
бы у него там ни случилосъ,мы-то почему должны страдать?* Точ-
ка отсчета здесь — собственное, приватное удобство. Такому подхо-
ду к другим сопутствует убежденность в том, что самим себе дозво-
лено все, что так или иначе не запрещено. В КК эта установка
формируется даже у изначально к ней не склонных людей. Одна из
наших информанток указывает на свою нравственную трансфор-
мацию за годы жизни в КК
...Конечно, коммунальная жизнь, она однозначно портит психику.
Я даже за собой это замечаю. Я выросла в изолированной кварти-
ре, но здесь жила моя бабушка, и знаю этих людей очень давно,
как облупленных, и поэтому все реакции можно предположить
без всяких обсуждений. Мой муж тоже всегда жил либо в отдель-
ной, либо в общежитии, а это совсем другое, чем коммунальная
квартира И первые годы он ходил и повторял «я не понимаю, как
эти люди выжили в блокаду». Было принято считать, еще при со-
ветском воспитании, что в блокаду было можно выжить только
благодаря какой-то взаимопомощи, а не ненавидя друг друга
Супруги со временем обнаружили, что совместное проживание
с соседями вовсе не обязательно предполагает влезание в шкуру
других людей, добровольный учет их интересов и потребностей.
В «нормальном» порядке вещей — учитывать интересы соседей
лишь в той мере, в какой это не ведет к скандалу, т. е. опять-таки
следуя принципу «минимального достаточного усилия». Романти-
ческие идеалы морального кодекса строителя коммунизма, напро-
тив, всячески подчеркивали взаимопомощь и самоотверженность.
Ср. далее об изменении отношения к соседям:
134
Глава 6. «Здесь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу*
Когда сколько-то лет я и так, и сяк, и эдак чувствовала, что со
мной не считаются, я стала разрешать себе какие-то вещи —
не то чтобы в пику... даже по поводу времени. Я живу режимом,
противоположным всей квартире. Я ночной человек И если
раньше я ночью... и если у меня собирались гости — а они творче-
ские люди и все ночные, — если после спектакля собираются,мы
раньше ночью сидели, шептали, а потом в шестьутра никто не
позаботился о том, что я сплю, то я себе стала позволять
и в двенадцать ночи взять гитару, например, и тихонечко по-
петь То есть я не включаю, конечно, магнитофон, но какие-то
вещи я стала себе позволять, которые мне казалось, что...4
Впрочем, если поют «тихонечко», нет формальных оснований вы-
зывать милицию и расправляться с соседями, как с распоясавшимся
хулиганом, — ведь поют без нарушения каких-либо норм и правил.
А даже если бы и были формальные основания, «нормальные» сосе-
ди, с которыми поддерживаются «нормальные» отношения, —
«свои». «Свои» в том смысле, что агрессия по отношению к ним тор-
мозится, даже когда они ведут себя не вполне корректно5. Установка
на толерантность или на «око за око» тут ни при чем, так как эта раз-
ница проявляется лишь во взаимоотношениях с соседями из враж-
дебного лагеря и с маргиналами. Подчеркнем, что эти две отмечен-
ные установки — это не просто черты характера, а, скорее, типы
реакции, выработанные коммунальной жизнью, пусть и связанные,
4 Подобные «нормативные нарушения» осмысляются как таковые Более то-
го, даже самые строгие блюстители порядка допускают иногда и прямо
противоречащее правилам поведение, впрочем осознавая исключитель-
ность момента, cpj
.редко бывает, все-таки бывает, когда здесь соберется народ,мы
плюем на все и орем просто, ну как это принято, и нам наплевать,
что слушают там, не слушают, но если я один, ночью,я надеваю
тряпочку под гитару и играю так, что я только ее слышу, ее
в соседней комнате уже не слышно- Мы еще и на пианино иногда
шумим.
5 Представьте себе, что на дороге вас «подрезали» — вы в ярости. Вот вы
останавливаетесь на ближайшем светофоре рядом с подрезавшим вас авто-
мобилем. Дальнейшие действия зависят от того, кто вы и кто водитель дру-
гой машины, — от вашего характера, соотношения социального и имуще-
ственного статуса участников ситуации, выраженного, в частности,
в марках автомобилей, и т. п. При некоторых обстоятельствах дело может
окончиться в принципе мордобоем и даже стрельбой. Но в данном случае
для нас важно другое. Если обнаруживается, что за рулем подрезавшей вас
машины — ваш хороший приятель, которого вы к тому же давно не видели,
ваша ярость испарится на глазах В худшем случае вы сочтете его поступок
дурацкой шуткой и повертите пальцем у виска. Он — «свой*.
135
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
безусловно, с индивидуальными психологическими особенностя-
ми их носителей6.
Значительное число наших информантов осмысляли собст-
венное отношение к конфликтам, разворачивающимся в квартире
(и, шире, к общественной жизни квартиры в целом), как позицию
«не ввязываться, насколько это возможно*. При этом среди таких
информантов были люди, занимающие более чем активную пози-
цию и берущие на себя ответственность за наведение порядка, в том
числе и методами скандала. Попытка ограничить общение неиз-
бежным и необходимым минимумом взаимодействия, не затра-
гивающим сферу приватного, описанная в предыдущей главе, не
исключает активной политики по отношению к конфликтам, имею-
щим преимущественно функциональное значение. Инициаторами
таких скандалов оказываются люди, ощущающие ответственность
и право на предъявление претензии. Право это определяется
условной ступенью в той самой довольно отчетливо ощущаемой
иерархии, где более высокое положение занимают не только те,
кто громче и убедительнее прочих кричит, но и те, кто затрачивает
наибольшее число усилий на общее благо (и, в какой-то мере, на-
иболее давние жильцы):
,.£сть такая иерархия, по ступенькам. Я вот этих слушаюсь,
а вот эти слушаютсяменя, здесь есть такое разграничение. Лю-
ди знают, кто на что способен [далее информант указывает на
основания этой иерархии].
Соответственно соседи знают, кто кому имеет право сделать замеча-
ние Что же касается конфликтов на почве личных отношений, то до
некоторой степени от них, действительно, ограждает указанное
стремление в личные отношения не вступать.
Из наличия иерархии, а также из того факта, что в коммуналь-
ных конфликтах всегда так или иначе присутствует апелляция
кнормам общежития, а радикальным средством в игре оказывается
привлечение авторитета со стороны, видно, что существенный
аспект конфликтов заключается в реализации отношений власти.
В сегодняшних КК, наряду с ослаблением роли коллектива в опреде-
лении образа жизни индивида, налицо проблема отсутствия лидера,
который бы воплощал в себе власть сообщества.
Интересно, что изначально сам термин «коммунальная квар-
тира* означал квартиру без квартирохозяина, где нет такого чело-
6 Наблюдения показывают, во-первых, отсутствие непосредственной связи
той или иной установки (и в целом склонности к склочности и скандалам)
с социальным положением и уровнем образования человека, а во-вторых,
корреляцию между характером внутрисемейных отношений и стилем
отношений с соседями (в частности, очевидно, что трансляция стереоти-
пов общения вообще осуществляется от родителей к детям).
136
Глава 6. «Здесь я здороваюсь, когда хочу и с кем хочу»
века, который бы видел в квартире свою собственность, взимал бы
с жильцов плату, пускал жить только тех, кого считал нужным, и в це-
лом являлся бы источником порядка7. Во всех инструкциях совет-
ского времени по внутреннему распорядку в квартирах в том или
ином виде повторяется любопытная формула более или менее сле-
дующего содержания: то-то и то-то «„.производится по соглашению
между нанимателями жилых помещений; при отсутствии соглаше-
ния...» следует поступать так-то (а именно — следовать жесткому
письменно зафиксированному порядку или обращаться в домовый
комитет или в товарищеский суд). В случае отсутствия соглашения
внутри квартиры споры разрешает административная или «общест-
венная* властная инстанция, являющаяся извне.
В классическую эпоху КК во всех квартирах должен был быть
избран лидер сообщества, так называемый «квартуполномоченный»,
выполняющий ряд властных функций, следящий за поддержанием
порядка и представляющий квартиру перед домоуправлением8.
В частности, деятельность квартуполномоченного, помимо сбора
денег на общественные нужды и за коммунальные услуги, включала
в себя разрешение споров внутри квартиры. Это требовало особых
свойств характера и авторитета; среди оставшихся в памяти наших
7 Об истории и значении словосочетания «коммунальная квартира* см.
в диссертации Е Герасимовой «Советская коммунальная квартира как соци-
альный институт: Историко-социологический анализ (на материалах Пет-
рограда-Ленинграда 1917-1991)*. (СПб., 2000; выполнена в Европейском
университете в Саикт-Пстсрбурге). Некоторые материалы опубликованы
в ее статье «Советская коммунальная квартира» (Социологический журнал.
1998. № 1/2. С. 224-244).
8 Подробно обязанности квартирного уполномоченного сформулированы,
например, в «Обязательных правилах ухода за жилищем и внутреннего рас-
порядка в квартирах*, составляющих Приложение № 1 к Постановлению
1IKKX РСФСР и Центрожилсоюза № 246 от 27 декабря 1932 г. «Об уходе
за жилищем и о внутреннем распорядке в квартирах» (Бюллетень НККХ.
1933. № 3/4). Квартупол помоченные должны следить за соблюдением этих
самых правил, за оплатой счетов, доводить распоряжения жилищной адми-
нистрации до сведения жильцов и контролировать выполнение этих распо-
ряжений, созывать собрания, сообщать куда следует о противодействии
жильцов приведению в жизнь правил и распоряжении. За все это квартупол-
номоченный имел особое право на жилплощадь. Избирался он сроком на
один год простым большинством на общем собрании жильцов квартиры.
Не на общегосударственном, а на местном уровне извеепгы аналогич-
ные инструкции и более раннего времени, ср. «Положение об ответственных
уполномоченных и о правилах внутреннего распорядка в коммунальных
квартирах» (Жилищное дело. Двухнедельный бюллстеньЛенинградского
союза жилкооперации. 1929. N? 1. С. 7-8).
137
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
информантов послевоенных квартуполномоченных встречались
люди по-своему выдающиеся. Ср.:
Вот, кстати, эта бабушка была интереснейший человек. Она.
во-первых, знала два языка, французский и немецкий. Очень ин-
теллигентная была, но очень властная. Маленькая женщина
с сильным характером. Она была атеистка с царских времен. Го-
ворила, что не могла выстоять в церкви так долго, и все время
мысленно учила в церкви французский. С юмором такая бабка
была Скажешь ей: ‘Бабушка, хорошая погода?» — »Ля и не заме-
тила. Главное, чтобы на душе было хорошо*. И правда Так эта
бабушка была квартупалномоченной.Ичуть что — к ней: ‘Ма-
рья Николаевна, рассудите!» Она ‘Так, собрание!» На кухне со-
брание. Начинается склока.
Такие публичные разбирательства под руководством лидера сооб-
щества не только были необходимы для разрешения текущих кон-
фликтов, но систематически возникали, скажем, при объявлении
таблицы подсчета платежей. Члены сообщества осознавали значе-
ние большой роли квартуполномоченного для коллектива, вот как
это понимает один информант
У нас люди очень не любят высказывать претензии. Но при этом
претензий же миллион все время. Так вот квартуполнамочен-
ный — это то лицо, которое уполномочено высказывать пре-
тензии нарушителю. То есть квартуполномоченный когда это
делает, он же делает это не от себя, а потому что он кварт-
уполномоченныйА это уже совсем другая роль, и поэтому как бы
проще.
Начиная с какого-то времени (вероятно, с начала 1960-х гг.,
когда первая волна переезда жителей КК в-отдельные квартиры не-
сколько снизила плотность населения в КК) во многих квартирах
никто не хотел официально брать на себя эту роль, и квартира
оставалась без такого формального лидера. Причиной, возможно,
было ослабление давления администрации и общественных орга-
нов — они уже не могли влиять на назначение квартуполномочен-
ного против его воли, а по своей воле люди зачастую отказывались
выполнять работу, которую можно было бы распределить на всех.
Конечно, остаются лидеры неформальные, ст атус которых не при-
знан официально и авторитет не подтвержден извне. На их авто-
ритет влияли несколько факторов. Прежде всего это активная
позиция таких людей, проистекающая из желания усовершенство-
вать свой быт. О таких людях вспоминают с уважением. Они не
только предпринимали шаги, чтобы усовершенствовать среду сво-
ими бескорыстными усилиями, но и пытались разрешать кон-
фликты путем конструктивной дискуссии, совершенствуя правила
игры (ср. с установками на толерантность как на воспитание доб-
ром и на воспитание по принципу *око за око»).
138
Глава (> «Здесь я здо|Х)Н4К><.ь. когда хочу и <. кем хоч\ •
С его мнением все считались. Он даже правила составил и пове
сил на картонке е коридоре. Сейчас кто-нибудь их, наверное, вы-
бросил — надо посмотреть в кладовке, могли взять картонку
накрыть что-нибудь.
Правила, составленные этим человеком, стремились заполнить ла-
куны, оставленные официальными инструкциями, — насколько
можно судить, они состояли из более детальной, чем в официально
утвержденной инструкции (см. приложение 2), регламентации по-
вседневной деятельности в части, которая могла вызвать противо-
речия и конфликты. Ссылка на правила, висящие на стене, делала
увещевание более убедительным и требование более легитимным.
Так, со всем возможным педантизмом автор правил писал, что, под-
метая коридор, совок для мусора следует держать поблизости, что-
бы собирачъ сметенное частями, а не тащить весь сор кучей по ко-
ридору; что телефонный разговор должен длиться не дольше
определенного времени; что курение в местах общего пользования
недопустимо, потому что это вредит здоровью людей; что двери
комнат должны быть плотно закрыты и что нельзя допускать шума
после одиннадцати вечера — все это, заметим, потенциальные по-
воды для скандалов (сам документ утрачен, содержание восстанав-
ливается из воспоминаний соседей; см., впрочем, приложение 2А)9.
9 Иллюстрацией подобного документа может служить инструкция «Прави-
ла пользования туалетом», приводимая И. Кабаковым (Кабаков И. На ком-
мунальной кухне Новые документы и материалы. Paris, Galerie Dina Viemy,
1993. С. 142-144). Приведем оттуда наиболее типологически достоверные
пункты:
1. В туалете необходимо соблюдать полную чистоту и гигиену.
2. Бумагу запрещено бросать в унитаз, а необходимо складывать
в специальное ведро или корзину.
3. Туалет запрещено занимать больше определенного времени, ува -
жать надо других людей и соседей.
6. Строго следить за посещением туалета не жильцами квартиры
(родственники, гости жильцов) и строго пресекать ими нарушение
гигиены в общественном туалете.
7. Нс захламлять туалет посторонними вещами (кроме разрешенных
собранием), не сорить и не жечь бумагу.
8. Не становиться ногами на унитаз во избежание падения и слома».
Все перечисление моменты действительно нуждаются в регламентации, по-
скольку указывают на реально существующие проблемы, вроде качающегося
унитаза. А вот, для сравнения, фрагмент вполне реальной и несамодеятель-
ной инструкции по этому вопросу, имевшей к тому же силу печатного слова,
выпущенного массовым тиражом (Пучкова В. М., Мальгинова А И. Памятка
квартиросъемщика. М.-, Л., 1948. С 38): «Наблюдать за исправным состоянием
смывных бачков в уборных, при спуске воды тянуть за держку плавно».
139
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
В ванной он вывешивал объявления вроде «Не перекручивай-
те кран». Вообще говоря, вывешивание надписей широко распрост -
ранено в местах общего пользования КК и служит предупреждению
конфликтных ситуаций. Выше (ил. 37) мы уже встречали лаконич-
ное «Моются*. Ср. также у телефона чья-то личная просьба без ука-
зания личности просителя: «Кто взял телефюнный справочник,
положите, пожалуйста, наместо*, — а также примечательное объ-
явление на ил. 46 \Душ новый. Пользуйтесь осторожно*10. В общем
случае, объявление такого рода — способ обратиться с напомина-
нием к широкой аудитории в чреватой нарушением нормального
хода вещей ситуации, когда следование норме невозможно прокон-
тролировав из-за отсутствия свидетелей. Таково, например, объяв-
ление *Вунитаз бумагу не бросать!*. При наличии подобного пре-
Ил.4б
ю Имеется в виду, что предыдущий душ был сломан, и новый душ неизбеж-
но постигнет со временем та же участь; перед тем в квартире активно об-
суждайся вопрос, какой тип смесителя следует приобрести, и остановились
на самой дешевой, хотя и, по общему мнению, недолговечной конструкции.
140
Ул;ib.i (> “Здесь я злоровинк ь когдл хочу р с кем хочч •
^упреждения установленный виновник нарушения будет уличен нс
^невнимательности, а в злом умысле и неуважении к соседям, ср.
В туалете ^Подними за собой стульчак!»11.
Не все объявления направлены на регламентацию поведения
в интересах сообщества — иногда целью послания оказывается ох-
рана индивидуальных интересов и собственности от случайных
Или намеренных происшествий, что в конечном счете всему сооб-
ществу выгодно. См., например, на ил. 47 объявление на стене «пус-
той» комнаты: «Пожалуйста, не кладите ничего сверху!» Другой за-
мечательный пример — почти магическая надпись на внутренней
•стороне дверцы шкафчика в ванной, где хранится мыло и зубная па-
ста: «Не бери чужого!» Она представляет всевидящий глаз совести
и недремлющее око хозяина; прочитать ее мог только тот, кто со-
вершил проступок, забравшись в чужой шкафчик.
Объявления первого типа оказываются обращением к чита-
телю некоторой нормы, принятой коллективом КК11 12. Однако выве-
шивание объявления в целях защиты общих интересов — всегда
жест индивидуальный, проявление личной инициативы; да и адре-
сат может быть вполне конкретным, ведь нарушитель порядка в КК —
не абстрактный, а вполне конкретный человек, чаще всего извест-
ный автору обращения. И если имя нарушителя в объявлении нс
11 Пример сообщен Е. В. Головко. Ситуация с общим стульчаком требует
комментария. Мокрый стульчак, по неосторожности облитый водой или
мочой, будучи очевидным неудобством для очередного пользователя,
может стать поводом для скандала. Объявление преследует цель избегать
таких скандалов, а также неудобств для каждого следующего пользователя
туалета. В этикете данной квартиры на каждого предыдущего пользователя
была возложена обязанность следить за тем, чтобы следующему
пользователю, если он в стульчаке ие нуждается, не приходилось бы
заниматься неприятной - но необходимой, чтобы случайно не намо-
чить, — процедурой подъема стульчака собственными руками перед тем,
как приступить к делу.
12 Разумеется, сказанное отнюдь не специфично лишь для КК, но здесь
проявляется во всей своей — особенно стилистической — красе.
Обратимся еще раз к материалам И. Кабакова. Среди «Объявлений на
„кухонных стендах"* мы находим, например, следующий весьма
характерный текст: «Замечены случаи ВЫКИДЫВАНИЯ ИЗ ФОРТОЧЕК.
Не выкидывайте ничего из окон ифорточек! Замеченные будут наказаны!
Сан. комиссия. (Приписка внизу) Дурак!* (Кабаков И. Указ. соч. С 120).
Сходное по смыслу, хотя и не по стилю, объявление нам довелось увидеть
в фешенебельном квартале Парижа, в доме, где в подъезде имеется зимний
сад со статуей (дом принадлежит российскому посольству). Под окном на
лестнице между этажами прилеплен клейкой лентой листок бумаги:
•Уважаемые жильцы! Не бросайте пакеты с мусором в окно®.
141
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Ип.47
[ливj (> ‘-Зли. в я злороваик ь. миди хочу и < кем хочу-
указано1 \ то это может быть истолковано как попытка «мягко* воз-
действовать на адресата, избежав скандала. Автор объявления как
бы обращается к адресату с предложением о сделке,- мы нс будем
всем громогласно заявлять, что это сделал ты (хотя это и так всем
известно), а ты больше нс будешь так делать.
Индивид, просвечивающий в качестве автора объявления, да
и сама безличная формулировка нормы могут становиться собе-
седниками — тогда на объявлении появляются приписки. Стсрсо-
типносаъ и видимая обезличенность, стилистическая выдержан-
ность, но прежде всего — проблеск эстетической функции
вобъявлениях и приписках к ним (ср. «Берегите тепло* — припис-
ка: «окружающих вас людей*) дают некоторые основания отно-
сить объявления в КК кразряду специфического коммунального
фольклора.
Отметим, что и в самодеятельную инструкцию может проса-
чиваться своеобразная художественность и экспрессия слога; более
того, между объявлением и инструкцией иногда затруднительно
провести четкую границу, поскольку инструкции могут быть посвя-
щены более или менее частным поводам и вывешиваться в соответ-
ствующих местах. Вот примеры таких текстов из одной квартиры13 14:
Объявление на двери ванной с внутренней стороны:
В коммунальной квартире с 23 ч вечера до 7 нас.утра полагает-
ся соблюдать тишину.
Поэтому просьба после 23 час. вечера не мыться и не стирать,
поскольку в комнате, прилегающей к ванной, не капитальная
стена. И потому слышен плеск воды при полоскании белья, стук
тазом, а закрываемая задвижка звучит, как выстрел в ночи,
слышно щелканье выключателя.
И умыться можно до 23 час.
После мытья в ванной следует стиральным порошкам вымыть
ванну и ополоснуть душем и вытереть пол!
Объявление на внутренней стороне входной двери:
Это преступление против всех жильцов квартиры — НЕ ЗАКРЫ-
ВАТЬ ДВЕРЬ на верхний замок в нашем БАНДИТСКОМ ПЕТЕРБУР-
ГЕ!!! Нижний замок можно открыть гвоздем. Как можно забыть
закрыть дверь на верх замок!!! И когда ходите на помойку, обя-
зательно закрывайте на верхний замок
Ср. также документ, прилепленный к стене ванной, но частично
ободранный:
13 В наших материалах нет объявлений с обращением к адресату по имени,
но, учитывая период активного сбора материалов (] 990-е), это и неудиви-
тельно. Ср. многочисленные типологически достоверные примеры из
И. Кабакова, относимые к началу 1960-х.
14 Материалы предоставлены О. Филичевой.
143
Илья Утехин Очерки коммунхкяки’о быта
Правиламытья ванной, л того, чтобы не ободрать краску в ванной
...астер, красивший ванну велел:
мыть ванну только стиральным порошком или _ылам, а ржав-
чину отчищать питьевой содой. Ни в коем случае для чистки
ванной нельзя ...альзовать средства, содержащие щавелевую кис-
лоту: «санитарный*, «сах*, пасту ..ржа*, вообще ...акие пасты....,
чтобы не ..ть краску, нельзя ставить ...анну металл..# или эма-
лирован. только... этиленовые.
..лъко мягкой тряпкой, щеточкой.
... 00 тыс. Сейчас краска...
Берегите ванну.
В данном случае автором текстов является пожилая женщина, живу-
щая, как можно понять из первого объявления, в комнате рядом
с ванной (см. также приложение 2А, пп. 3 и 4). Она — неформальный
лидер сообщества, проявляющая посредством подобной законода-
тельной деятельности свой авторитет, основанный прежде всего на
статусе старожила15. В иных случаях авторитет неформального ли-
дера может иметь другие основания — и другие проявления.
Личная инициатива энергичного человека позволяет ему
преодолевать консерватизм публичного пространства и модифи-
цировать среду, затратив собственные средства и усилия без всяко-
го участия сообщества. Это, кстати, значительно более эффектив-
ный путь, чем агитация, сбор средств и коллективное претворение
в жизнь планов усовершенствований, необходимость которых для
большинства жильцов квартиры более чем сомнительна16. Вот ти-
пичная история:
..Был у нас офицер морской, Пал Сергеич,удивительный тоже че-
ловек, деловой. Там же была большая кафельная плита, и ее веле-
ли сломать. Когда ее ломали, он собрал все эти кафельные плит-
ки, он все срочно спрятал и сложил, а потом позвал сотрудников
каких-то там, и сделали кафельные стены белые, они до сих пор
у нас. Его инициатива. Он тоже всегда строго обращал внима-
ние на всякие неприятности.
В другом характерном случае в квартире, где не было ванны, вопре-
ки противодействию соседей один жилец на свои деньги установил
в кухне ванну. Постепенно все жильцы привыкли использовать ванну
которая изначально и была предназначена для общего пользования.
15 Е Герасимова отмечает, что именно право истолковывать правила характери-
зует высшие ступени в иерархии авторитета в коммунальном собществе (Гераси-
мова Е Советская коммунальная квартира как социальный институт историко-
социологический анализ: Автореф. дисс. „ канд социал, наук СПбч 2000. С. 17).
16 Это понимание отражено в сегодняшнем способе сбора средств иа обще-
ственные нужды, когда первоначально один человек тратит собственные
деньги и усилия на приобретение общественно полезной вещи.
144
- Нел г я <л< ip< >к in л м > .и хочу, i 1 s м,-м > <ч\
Авторитет такого человека неоспорим (и никак не связан с вынол
ненисм бухгалтерских функций подсчета таблиц, теперь их счи-
тают по очереди); его мнение не может не учитываться, независи-
мо от его участия и достижений в риторических поединках на
коммунальной кухне.
В наши дни нам нс удалось встретить яркого лидера такого
рода, чему можно придумать множество объяснений вплоть до того,
что все инициативные люди давно разъехались в отдельные кварти-
ры. Авторитет и место в иерархии сегодня чаще проявляются иначе
и на других основаниях. Так, высшее место может занимать силь-
ный и состоятельный человек, которому в большей степени, чем
другим, наплевать на всех остальных. Его место подтверждается не
тем, что он осуществляет контроль и властные функции, а тем. что
над ним ни кто-то из членов сообщества, ни сообщество в целом
не могут осуществлять контроль и власть (этим он частично схож
с маргинальными членами коллектива).
Между тем упомянутое выше ответственное отношение к бы-
товой среде, проявляющееся в собственноручной починке водогрея,
раковины, электричества в месте общего пользования. — все-таки наи-
более несомненный фактор авторитета. Наиболее распространена,
однако, иная позиция мужчин:
Ну, есть люди, которые приходят с работы такие, ну вызывай-
темастеров.А это не их дело, все эти ваши бабские дела...
По нашим наблюдениям, если раньше неформальными лиде-
рами нередко выступали мужчины, то теперь общественными дела-
ми в квартире н в доме занимаются почти исключительно женщи-
ны. «Есть у нас тут одна активная*, — говорят про таких. Раз
проявив инициативу некоторого коллективного действия (случай,
который подробно нами наблюдался, — сбор денег со всех квартир
на лестнице и установка в парадную железной двери с кодовым зам-
ком), человек получает определенную репутацию, и в дальнейшем
по разным вопросам обращаются к нему. Через несколько недель
дверь была сломана ударом ноги — гнались за проституткой, рабо-
тающей по вечерам у подъезда и проживающей с матерью (по сов-
местительству се «мамкой») па четвертом этаже. Все убеждены, что
тот, кто бегал, деньги собирал, убеждал, хлопотал, и должен теперь
хлопотать о починке. К этой же даме обращаются теперь и по пово-
ду света в подъезде.
Активные женщины скептически оценивают коммунальную
домовитость сегодняшних мужчин, ср. такое примечательное вы-
сказывание:
Я вообще в мужиков не верю. Мужики сильно измельчали. Не
только не было мужика, а любая проблема, которая случается
в квартире, то обязательно бабы должны пинать мужиков, что.
дескать, пойди разберись или пойди сделай — ну, я не знаю, кран
145
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
потек или электричество... Когда сцену устроишь, что ексель-
моксель сколько можно тут в темноте... У меня хватит пальцев
на руках пересчитать всех неинертных мужиков, которых я ей -
дела. Я не имею в виду профессиональную часть деятельности,
а именно бытовую. Вот когда яговорю *неинертных мужиков*,
то я имею в виду глобально неинертных. То есть люди по харак-
теру живые в принципе, что вот его самого будет раздражать,
если какая-то вот неувязка, неустройство. И он не станет раз-
мышлять, а кто должен это сделать, а кто может это сделать,
а почему я, а не ты. А просто вот у него руки чешутся. Есть та-
кие на свете люди. Но таких действительно единицы. В нашей
квартире таких нет.
Описанный только что идеальный мужчина едва ли может жить се-
годня в КК. Не потому, вероятно, что мужики действительно измель-
чали17, но, скорее, из-за того, что публичное пространство не мо-
жет быть воспринято как свое, приватное в той степени, которая
необходима для столь ответственного отношения к бытовой сре-
де. Более того, выросший в КК человек не имеет опыта личной, не
разделенной на всех, ответственности за удобство быта, и потому
удобство считает исходя из его минимальной достаточности. Тес-
нота и более интенсивное соперничество соседей когда-то требо-
вали и более интенсивных усилий по поддержанию среды и дис-
циплины, ставили жильцов в более жесткие рамки. Сегодня же
мужчины проявляют свою мужественность в общественной жизни
КК преимущественно в скандалах с пьяницами, когда требуется
применить физические меры воздействия, — и то в тех случаях,
когда их просят вмешаться женщины. Женщины более авторитет-
ны в коммунальных вопросах. Они реализуют свой авторитет,
конфликтуя и затевая скандалы — или просто отказывая кому-то
в приветствии.
17 Данное утверждение вкупе с распространенным представлением
жильцов КК об упадке дисциплины и чистоты по сравнению с былыми
временами следует рассматривать в ряду явлений мифологического
конструирования местной истории, см. об этом в гл. 10.
Глава 7
«КАЖДЫЙ ЧЕРТ —
ИВАН ИВАНЫЧ»
п
-X. -Ход «отклоняющимися* мы будем иметь в виду такие формы
поведения, которые нарушают сложившиеся обычаи взаимодейст-
вия соседей и требуют принятия экстренных мер со стороны кол-
лектива. Образ жизни более или менее систематически «отклоняю-
щихся» от коммунальной повседневности личностей является
постоянным тревожащим фактором — он существенно модифици-
рует обычные коммунальные практики и в целом представляет
опасность для сообщества, будучи чреват такими происшествиями,
которые сообщество не в силах предотвратить и с последствиями
которых оно не способно справиться без вмешательства внешней
инстанции. Такие происшествия приводят в конечном счете к изме-
нению структуры сообщества (по причине смерти, заключения
в тюрьму, переезда в другую квартиру), но ожидание подобного раз-
решения ситуации может в принципе продолжаться годами1.
Существенно, что чрезвычайные происшествия в КК, как правило,
предполагают также участие чужаков, не проживающих в квартире.
Мы попытаемся выявить ту грань, которая отделяет чрезвы-
чайное от повседневного, и описать отношение соседей к отклоня-
ющимся личностям. Несмотря на наше принципиальное стремле-
ние избегать смакования свинцовых мерзостей коммунальной
жизни, некоторые сюжеты, относящиеся к этой теме, все-таки по-
1 Терпимость даже к крайним проявлениям издавна культивировалась. Ср.
из брошюры, относящейся ко времени становления практик коммунальной
повседневности н официальной регламентации правил (Что должен знать
каждый гражданин по вопросам советского жилищного права. Л., 1925):
♦...один случай хотя бы и самого дикого скандала и буйства, например,
вашего соседа не дает еще права иа его выселение по пункту л“ 171 ст. ГК.
Необходимо длительное безобразное поведение этого жильца, и лишь тог-
да о его выселении может быть поднят вопрос* (С. 18).
147
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
требуется изложить. Их, однако, сложно излагать и комментировать
бесстрастным языком милицейского протокола или тяготеющего
к объективности научного описания. Выход состоит в обширном
цитировании интервью, где наряду с рассказом о событиях для нас
особенно ценно отношение информантов к этим событиям. По-
скольку собранные нами рассказы о коммунальных злоключениях
весьма пространны, мы ограничим это собрание жутковатых анек-
дотов и сплетен из коммунальной жизни тремя интервью, где дан-
ная тема отражена исчерпывающе подробно.
Но прежде — еще несколько слов о том, что не вписывается
в норму повседневности, но все-таки находится по эту сторону гра-
ни повседневного и экстраординарного, не являясь «отклоняющим-
ся* в указанном выше смысле. Рассуждая на тему нарушений поряд-
ка, жители КК неизбежно приходят к противопоставлению жителей
КК, которые относятся к своему жилищу как к дому, и тех, для кого
данная КК — лишь временное пристанище, подобное общежитию.
Вот эти последние и оказываются источником систематических,
хотя и не переходящих черту, нарушений.
Этот вопрос — два типа отношения к жилищу — настолько ва-
жен, что мы позволим себе на нем остановиться подробнее В одном
из интервью наш информант И., имеющий большой опыт прожива-
ния в общежитии, а теперь живущий в КК, весьма проницательно
раскрывает эту тему, ссылаясь на примечательную дискуссию, со-
стоявшуюся у него с соседкой. Дискуссия носила прикладной харак-
тер: наш информант пытался объяснить соседке, что она имеет мо-
ральное и, возможно, юридическое право выступать против тех
временно проживающих в квартире людей, которые являются для
нее постоянным источником беспокойства.
В ходе дискуссии он
-объяснял, в чем разница между общежитием и коммуналкой.
Я действительно считаю, что разница есть.
— Расскажи об этом. Кому ты объяснял?
-АВ. И. есть такая- Сейчас я закрою дверь [идет прикрыть
дверь, ведущую из «курительной*, пустой комнаты, где происходит
интервью, на кухню]. Во-первых, с чего начался спор.Начался сто-
го, что- вот через стенку от В И. живетмалодая девица, которая
считает, что это действительно как общежитие. То есть она
здесь снимает комнату. Она шумит,музыку включает... имешает
старушке спать. А вообще по метражу это одна комната счита-
ется, разделенная- старушка говорит, ну что я могу сделать.
И когда этой девушке так или иначе объясняли, что здесь есть
жильцы, а вы вот снимаете квартиру, она не понимала, ну как же,
я плачу так же, как и вы платите... Вежливо объясняли ей соседи,
ну, я уже не вежливо объяснял... То есть есть здесь кто снимает -
это постояльцы, и есть кто живет. Это разные вещи.
148
Глава 7. «Каждый черт — Иван Иваныч*
Ниже в интервью это противопоставление временных и оттого бе-
зответственных жильцов жильцам постоянным интерпретируется
через отнесение этих двух категорий к двум различным ступеням
иерархии, причем само наличие иерархии мыслится как признак
КК в отличие от общежития, ср. уже частично приводившееся вы-
сказывание:
Мне кажется, что в общежитии все существуют автономно
и как бы я живу сам по себе в своей ячейке и по отношению к дру-
гим не являюсь ни подчиненным, ни хозяином. А здесь все-таки
есть такая иерархия, по ступенькам.
Мы помним, что в основе этой иерархии лежат несколько факторов,
среди которых, наряду с умением достойно преподнести себя в мо-
мент скандала, — проявление ответственного отношения к матери-
альной среде быта, а также срок проживания в квартире.
Временные жильцы, особенно если они склонны к игнориро-
ванию своих обязанностей и пренебрежению этой иерархией,
включены в нее «на птичьих правах». Жильцы постоянные, носите-
ли традиционных ценностей быта коммунального сообщества,
имеют право делать им замечания и обращаться за помощью к кол-
лективу. Наш информант подчеркивает, что в большой КК люди жи-
вут не в одиночестве, не сами по себе, а потому имеют основания
для такой апелляции к коллективу:
В коммунальной квартире мы не то что одна большая семья, но
вы же обладаете правами большими, чем эта девица, и вымаже-
те, по сути, выселить ее за нарушение общественного порядка
А в общежитии, для того чтобы выселить, какмне кажется, ка-
кой-то, ну, судебный инцидент должен быть Какая-то милиция,
какие-то преступления. А здесь чисто, допустим, всем жильцам
не нравится какой-то один жилец. Тем более который снимает
комнату. Естественно, они могут его выселить По моим ощуще-
ниям. Я, правда, не знаю, как это юридически делается...
Риторически заостряя вопрос, пожилая женщина взывает-таки к об-
щественному мнению уже самим сетованием на его отсутствие. Она
не видит разницы между общежитием и КК, потому что и в КК, как
она говорит,
все занимаются только своими делами и не ввязываются, мол-
чат, только чтобы не создавать себе проблем-
Между тем практика коллективного решения своими силами быто-
вых проблем опровергает это мнение:
Мне с трудом представляется в общежитии, если, скажем, что-
то общественное там сломалось, в коридоре проломился пол.
Кто-то вызывает кого-то, какую-то администрацию этого
общежития. А здесь это уже когда все разругались в пух и прах,
тогда что то будет вызываться, а так это все решается свои-
ми силами.
149
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Более того, систематическое разрешение проблем («инци-
дентов»), где требуется установить виновного и меру его ответст-
венности, существенно облегчается усвоенными всеми постоянны-
ми жильцами нормами обычного права КК, ср.:
...все более или менее знают, скажем, имеют они право что-то
делать или нет, когда доходит до инцидента, ну скажем, та-
кой инцидент недавно был. Пришел к кому-то гость, выбил ок-
но в туалете. Посидели, посидели, он ушел. Хозяева не видели,
как он выбил окно. Он пьяный не помнит, как он выбил окно.
Вопрос: то ли все должны собирать деньги на это стекло, то
ли должен хозяин сказать, да, я виноват, извините, и сам
вставить. Вот инцидентов таких — по три штуки в каждый
месяц.
Существенно, что наличие общественного мнения и более или ме-
нее налаженного механизма разрешения «инцидентов» является
отличительной чертой именно больших КК, где функциональные
скандалы могут включать в себя минимум личных отношений. Это
хорощр осознают некоторые жильцы, отмечающие преимущества
больших квартир. Приведем фрагмент диалога, не носившего ха-
рактера интервью; обсуждение достоинств коммунальных квар-
тир было спровоцировано телевизионным сюжетом о КК
Большая квартира — хорошо. А маленькая — плохо. ..Вот в своей
квартире у меня все давно сгорело бы [убавляя огонь под кастрю-
лей; эта реплика — комментарий к молчаливому действию вклю-
ченного в деятельность наблюдателя, за минуту до того ото-
двинувшего крышку выкипавшей кастрюли соседки, занятой
приготовлением пищи за кухонным столом в стороне от плиты].
..А большая семейная квартира еще хуже. <...> Здесь мы немного
сдерживаем друг друга. А там, как я говорю, ^каждый черт —
Иван Иваныч*.
Это чрезвычайно интересное высказывание. По мнению нашей ин-
формантки, в маленькой КК и в квартире, где живут несколько поко-
лений одной семьи или родственные семьи, значительно больше
возможностей для домашнего тиранства и для ничем не ограничи-
ваемого пренебрежения живущими рядом, так как их мало, их отно-
шения носят слишком личный характер, и они не составляют по-
этому полноценного коммунального коллектива2.
Но величина квартиры, пусть и действительно позволяет более
эффективно ограничивать некоторые эксцессы поведения времен-
ных и отклоняющихся персонажей, все же отнюдь нс гарантирует
спокойного существования. Практически «в любой коммунальной
2 В частности, поэтому быт малых коммунальных квартир, которые встре-
чаются не только в центре, но и в новостройках, мог бы стать предметом
отдельного исследования.
150
ГЛавэ 7. «Каждый черт — Иван Иваныч*
квартире есть свой собственный цирк*3: в той или иной мерс почти
любая большая квартира испытывает необходимость как-то при-
спосабливаться к поведению соседей, страдающих алкоголизмом
или пристрастием к наркотикам. Это наиболее типичные причины
отклоняющегося поведения; мы не будем останавливаться на менее
типичных — таких, как содержание притона или репетиционной
базы любительского рок-ансамбля4. Наряду с бытовым пьянством
«нормальных* соседей, которые выполняют свои коммунальные
обязанности и являются полноправными членами сообщества,
пьянство отдельных жильцов периодически нарушает принятый
порядок жизни и влечет за собой драки, появление в квартире подо-
зрительных посетителей, нарочитое нарушение норм коммуналь-
ной гишены и кражи.
До тех пор пока насилие и прочие последствия пьянства не вы-
ходят за рамки семьи, пьянство в целом не воспринимается соседями
как из ряда вон выходящее явление. Чрезвычайными представляются
только такие ситуации, которые либо прямо затрагивают соседей, ли-
бо требуют их вмешательства и помощи. Вот примечательный пассаж
почти маркесовского эпического нарратива, в котором события, от-
ложившиеся в памяти рассказчика за десятки лет совместного прожи-
вания с героями повествования, соединены между собой как вполне
обыденные происшествия-, однако некоторые из них в свое время во-
все не казались такими в действительности:
Он повесился. У него радио как раз орало песни Петра Лещенко;
проигрыватель он выбросил в окошко. И оставил свою жену Ни-
ну беременной. И она родила алкоголика Колю, который после
армии пошел в милицию, и в милицейской форме падал посреди
коридора, а он был двухметрового роста, так что было не прой-
ти. И при этом пел песню, лежа, где были такие слова- *Мы вам
честно сказать должны, что девчонки нам больше жизни нужны*.
И его мама, зав овощным отделом гастронома «Экспресс* окало
3 Из песни Б. Гребенщикова; в этой строчке проглядывает универсальный
защитный механизм, который у жителей КК распространяется иа осмысле-
ние отклоняющегося поведения соседей: отношение ко всему, что происхо-
дит вокруг и что невозможно изменить, с юмором, с отстраненной пози-
ции зрителя.
4 Психические бальные в квартире — еще один довольно распространен-
ный случай отклоняющегося поведения, который не исследовался нами по-
дробно. Рассмотрение одной специфической формы психопатологии вы-
несено нами в отдельный раздел (гл. 9). Не будем мы касаться и таких
встречавшихся нам случаев, когда алкоголики и наркоманы составляют
большинство населения квартиры; обычная пропорция такова: в квартире
с десятью или двенадцатью съемщиками (общее население порядка двадца-
ти человек) проживают от одного до трех алкоголиков.
151
1 Ln.я Утехин. Очерки коммунального быта
Финляндского вокзала, с моей мамой она не общалась вообще,
но тут она просила маму, чтобы попугать ее сына. Чтобы при-
шли тоже какие-нибудь милицейские работники, чтобы чем-то
его пугнуть.
Внутрисемейные, даже систематические, драки никак не затраги-
вают коллектив. Иногда соседи реагируют на шум, производимый
дерущимися, на крики о помощи и ругательства, но вмешательство
зачастую не имеет смысла, ср.;
Поначалу соседи пытались вмешаться и помочь ей, но потом
увидели, что они подерутся, а потом вечером мирно идут в кино,
и прекратили.
Это нормальная ситуация. Чрезвычайной она становится, когда од-
нажды, после многих лет ежедневных драк, жена закалывает мужа
кухонным ножом или муж ломает себе руку о голову жены, и они
разводятся.
Соседей прежде всего беспокоит шум; впрочем, многим уда-
ется мириться с этим неудобством. Жильцам КК хорошо известна
одна характерная особенность поведения пьяниц: напившись, они
кричат и всем подряд угрожают, но дело исключительно редко до-
ходит до реального насилия в отношении соседей, поэтому счита-
ется, что типичные квартирные пьяницы безобидны. В каком-то
смысле, такой подход производен от установки на терпимость и от
широко распространенного сочувствия к пьяницам вплоть до под-
кладывания чего-нибудь мягкого под голову лежащему в коридоре
или на лестничной площадке человеку. Женщины пожилого возрас-
та, по преимуществу составляющие общественное мнение квартиры,
нередко полагают, что сочувствие предотвращает чрезвычайные
происшествия. Вот как одна шестидесятилетняя дама рассказывает
о своем отношении к квартирному алкоголику, которого она, как
это часто бывает в КК, «подкармливает*:
..Я, например, помогаю. Я вижу, что Слава голодный, я хочу его на-
кормить, вот этого пьянчужку. Как заблудшего ребенка. Но ви-
жу, что он начинает... я для голубей там оставляю — мне ка-
жется, грех выбросить — хлеб, собираю в коробочку, говорю, да
не бросайте вы хоть хлеб, я его мочу и голубям... Смотрю, а он
там роется. Господи, тогда налью ему супа, сделаю ему бутерб-
род. Или даже вот так думаю — он очень скромный вообще-то,
не вор, ничего, только что вот когда напьется, начинает орать,
что он тоже человек, да вот кто-то тут налил... вот это вот
ужасно. Кричит, другой раз ночью начинает говорить с кем-то
по телефону, теряет ориентир, что уже ночь С ним бьются все
время и все время вызывают милицию. Его там снова обратно
отправляют... Сколько раз вызывали. Потому что он тут при-
вел какого-то коротышку. Его голубым даже считают, этого
Славку, Я не знаю, но во всяком случае ему уже сорок лет, он не
152
. * Каждый чер! Иван 1 [ваныч*
может жениться, так он говорит, что один разлюбил, и все.
Дочь генерала!* Такой жалкий, несчастный... Как все люди ма-
ленькие такие, которые любят из себя Наполеона... Я говорю,
Славка, ты Наполеон, когда ты пьяный. Или Микки-Маус. Он
так, одна бровь выше станет, а сам такой смешной, жалкий.
Начинает качать права, что он тоже человек Слава,уйди,я ему
сколько раз говорила. Славочка, пожалуйста, иди домой, иначе
опять ты окажешься в каталажке. «Почему меня все так оби-
жают, туда-сюда?* Вот не послушается — у нас есть реши-
тельные, Надя такая, сразу раз, раз, звонок, приезжают, забира-
ют жалкого поросенка. И утрам он является снова... Он такой
добродушный, незлобный, понимаешь, чтобы таммстить, что-
то... нет.... А вообще, он очень развитая личность, любит погово-
рить о политике, фильмы обсуждает, С ним даже интересно
разговаривать, когда ан в нормальном состоянии.
Поведение квартирных пьяниц в трезвом состоянии свидетельству-
ет об их стремлении восстановить нарушенные за время запоя хоть
какие-то отношения с соседями, вымолить прощение и оправдаться.
Это и покаянные сцены — со ссылкой на беспамятство ~ по поводу
вчерашних безобразий (уНу, хочешь, ударь меня!*), и рассказы о тя-
желой жизни, отсутствии работы и невыплачешюй зарплате, и труд
в рамках коммунальной уборки, к которой обычно пьяницы отно-
сятся недобросовестно, если только речь не идет о работе за плату от
соседей. Чувствуя вину — или, во всяком случае, демонстрируя это
чувство, — такой человек здоровается первым, уступает дорогу в ко-
ридоре и вообще являет собой образец самоуничижения, весьма
жалкое зрелище, что резко контрастирует с самоуверенным и на-
глым хамством в состоянии подпития. Демонстративное смирение
втрезвом виде необходимо, в частности, для того, чтобы одолжить
у соседей денег («на хлеб не хватает»). Некоторые дают.
Та же дама рассказывает о другом алкоголике из ее квартиры:
Вот даже этот пьяница, который у нас сейчас живет, Уткин...
Я все равно вижу в нем жалкое, потерянное существо. Потому
что где-то в своей основе он хороший парень. Когда он трезвый,
он все стирает, бегает, хозяйственный такой. Все у него горит.
Но как запивает — так все пропало. Такой одинокий... Тоже по-
явился такой чудак, женился на семидесятипятилетней стару-
хе, у нас была пьяница такая, страшная ходила. И он женился,
чтобы прописаться. Он из Новгорода сам. И сам вот такой же,
вместе с ней пил. Сейчас ан, слава богу, ее устроил в богадельню
старушечью.А то мы просто выли...
Очевидно, эту историю вполне можно было истолковать и иначе: уш-
лый кавалер женился на старухе, чтобы осесть в Ленинграде и полу-
чить прописку, для чего брак был удобным способом, азатем завладел
ее жилплощадью, поместив беспомощную спившуюся супругу в бога-
153
Илья Утехин Очерки коммунального быт j
дсльню. Этакий одинокий чудак, пьянчужка, хороший парень. Ин-
формантка не видит ничего отталкивающего в этом сюжете, и тепе-
решнее одиночество пьяницы вызывает у нее сочувствие, тогда как
прежнее состояние, когда во время совместных запоев супруги пачка-
ли коридор своими экскрементами, — омерзение и брезгливость.
Традиционно в квартирных пьяницах соседи усматривают
какие-нибудь положительные свойства — например, добрую и не-
злобивую душу. Чаще всего приписывают им особые умения чинить
вещи и бытовую технику: «У него золотые руки, когда он не пьяный*.
В периоды между запоями соседи нередко обращаются к пьяницам
за такими услугами и вознаграждают эти услуги деньгами, либо же
пьяницы, за деньги или просто из стремления утвердить свой пору-
ганный в период запоя статус, берутся чинить кран, электричество
или водогрей.
Другой любопытный стереотип представления о пьяницах —
идея о том, что они, вопреки антисанитарным условиям (вспомним:
«от них ползут тараканы*), никогда не болеют: того, кто много
пьет, никакая зараза не берет. «Если бы мы жили в такой грязи и ели
то, что они едят, давно бы заболели и умерли*. Вопреки этому ус-
тойчивому убеждению, которое подтверждается многочисленными
фактами, когда пьяница без видимого вреда для здоровья спит зи-
мой на лестнице либо падает с нес или возвращается домой в крови
и с пробитой головой, похоже, что именно пьяницы чаще всего ока-
зываются инфицированными, например, туберкулезом.
В понимании соседей, если уже давно не происходило ниче-
го чрезвычайного, то этот пьяница — «мирный», «тихий*. В обосно-
вание приводятся воспоминания о его предшественниках, умерших
или посаженных в тюрьму, которые отличались более буйным нра-
вом, и еще один аргумент, апеллирующий не к прошлому, ио к воз-
можному будущему: если воспринимать этого относительно тихого
пьяницу как буйного и вредного и добиваться его выселения, то не-
известно еще, кого подселят на его место — возможно, гораздо худ-
шего, бандита какого-нибудь прямо из тюрьмы.
Сочувствию сопутствует убежденность в эффективности взы-
вания к совести и воспитательных мер. Впрочем, некоторые меры,
применяемые в КК к пьяницам, все же требуют от исполнителя же-
сткой руки. Так, например, пьяницы, бывает, теряют ключ от вход-
ной двери на парадной лестнице — это одна из причин того, что им
приходится пользоваться преимущественно черным ходом, кото-
рый зачастую запирается изнутри не на замок, а на крюк и отпира-
ется соседями, оказавшимися в кухне в тот момент, когда в дверь по-
стучали. Отсутствие ключа от входной двери используют для того,
чтобы контролировать доступ пьяниц в квартиру.
Если пьяница возвращается домой в сильном опьянении, осо-
бенно если его сопровождает такой же пьяный гость или если за
154
I’.uuj ' <К.1ждыйчер| План Иваныч-
ним числится задолженность за электричество или на квартирные
нужды, а он пустил только что полученные деньги на выпивку вмес-
то погашения задолженности, дверь ему не открывают5. Эта мера i re
считается жестокой, потому что. повторим, все много раз видели,
как пьяница ночует на лестнице, будучи не «состоянии добраться
до квартиры. В данном случае сообщество прежде всего старается
оградить себя от чрезвычайных происшествий, которыми особен-
но чревато присутствие чужаков в квартире. Склонность пьяниц
приводить в квартиру «людей с улицы» вызывает у соседей опасе-
ния, многократно подтвержденные печальным опытом.
Вот два из наиболее типичных рассказов о такого рода про-
исшествиях:
Ну вот когда у Олъги-то очередной был муж, к нему приходили ка-
кие-то для разборок ребятки. Они тут носились — а мы не при-
выкли так особенно со столовубирать — те ножи, которые лежа-
ли сверху, они тут же были пущены в употребление, но самое
смешное, что бегали-mo они по квартире, а когда мы вызвали ми-
лицию, чтобы нас как-то от всего этого избавили, то они быст-
ренько удалились через черный ход, покамилиция входила через бе-
лый... Тут, конечно, в связи сотой Ольгой много было неприятного.
Тот случай, когда один человек, а приносит неприятности всем.
..Приводит еще людей с улицы. Так он привел сюда однажды.-
Приехал такой тип, из Выборга Сначала к Стасику. А его уже
нет, он куда-то на дно залег. И сидит, и сидит. А Славка его к се-
бе пригласил. И тот у него жил неделю. Они там так пили, по-
там стали всем угрожать ходить Им говорят, не шумите,
а тот тип выходит, в чем дело, сейчас разберемся. Ну вот, а глав-
ное, что он стал звонить по телефону. В Выборг. Всякое там что
я пропал, что мне осталось жить недолго... Неприятно. Слыша-
ли соседи разговоры типа этого. Их тоже забрала милиция, вы -
звали соседи в конце концов. Опять по компьютеру посмотре
ли — его отпустили. Он сразу стал собираться и уехал, это
все-таки помогло. И теперь приходит счет, безумный. Я Славке:
ты будешь платить за него? — У меня денег нет. И что получи-
лось? Он опять стал брать дежурства, и эти деньги мы взяли
и отдали за телефон. Он сейчас дежурит без денег, голодает.
Один раз привел какого-то коротышку. Мой муж приходит -
аунас там всегда обувь стояла, у него хорошие такие ботинки,
мех натуральный, на каучуке, финские. Выходит — нет ботинок
5 Соответственно пьяные сцены под дверью КК — явление довольно
распространенное. Если же пьяннце удается улучить момент и про-
скользнуть в квартиру, воспользовавшись недосмотром строгой соседки,
решившей его не пускать, то может начаться разбирательство (*Кто опять
его пустил?*).
155
Илья Утехин Очерки киммуна.-:ы1г>:<>б1,>и
Слава, у тебя ночевал такой, черненький такой, сейчас полгорода
таких, — Да. — Вот я выхожу в три часа ночи, а он открывает
дверь кладовки, все заглядывает. Я спрашиваю, откуда, он говорит,
от Славы. А утром мы недосчитались ботинок Но надо отдать
ему должное, что если он берет вдалг, то он отдает. И он отдал
двести тысяч, по тем деньгам это еще были деньги, за ботинки.
Формулировка «один человек, а приносит неприятности всем* пред-
полагает, что все, хотя бы и сообща, не могут с этим одним человеком
справиться. Сегодняшние КК — удобная среда для отклоняющихся
персонажей, к которой они хорошо приспособлены, где они чувству-
ют себя относительно уверенно и не боятся преследований. Они у се-
бя дома, они здесь прописаны, а значит, даже милиционер, который
вдругом месте мог бы задержать их за непристойный вид и поведе-
ние, здесь над ними невластен. Хороший знакомый квартирных пья-
ниц — участковый милиционер, которого систематически приглаша -
ют соседи; он «проводит воспитательную работу», но сталкивается
с тем, что, во-первых, арсенал его аргументов (угроз) ограничен, а во-
вторых, пьяницы, особенно побывавшие в тюрьме, хороню знают
свои права и поэтому милиционера не боятся.
Добропорядочные и законопослушные жильцы чаще всего
куда менее искушены вобщении с властью:
Вообще» есть люди, которые за все в жизни платят, а есть та-
кие, которым, что бы они ни делали, все сходит с рук Надо ска-
зать, что Денис и его мама попадают как раз под эту катего-
рию людей. Там действительно творятся страшные вещи.
Скажем, у него в комнате умерла девочка Совершенно понятно,
что не просто так Я не знаю, что называется, свечку не держа-
ла, но были там и наркотики. Под окнами в это время были кро-
вавые шприцы, был тут какой-то урка, который только из зоны.
Тем не менее эту историю как-то замяли... Они даже в КГБ на
учете какое-то время,мамаша стояла Тём не менее, их уводили —
они смеялись и говорили: вы не волнуйтесь,мы через час вернем-
ся, не радуйтесь.. И они, в отличие от нас, очень хорошо умеют
пользоваться всем на свете, в том числе и милицией. Ничего не
боятся. Замечания, они в пустоту. Краме хамства в ответ ниче-
го совершенно не бывает... Как-то пытались мы урезонить ее
вочередной раз, так она пошла к участковому и накатала на
нас заявление. Так вся квартира по очереди ходила и писала объ-
яснительные, почему мы с ней невежливо поговорили. Участко-
вый обязан отреагировать на ее заявление. Он сколько раз тут
бывал, его вызывали, и обнаруживали здесь шприцы, и паспорт
на подложное имя, то есть много было всяких историй.
Сами участковые милиционеры хорошо представляют себе образ
жизни своих подопечных и знают всех их в лицо, но скептически
оценивают свои возможности по предупреждению серьезных проис-
156
Глава ' ’Каждый чсрi Иван Иваныч»
шествий в КК, поскольку имеют право применять санкции лишь по-
сле того, как происшествие случилось. Учитывая к тому же то обстоя-
тельство, что существенная часть жалоб от жильцов КК поступает
кучастковым по самым ничтожным поводам, касающимся квартир-
ных склок, и направлена людьми с ярко выраженными коммунальны-
ми чертами характера или даже с психическими отклонениями, мож-
но сказать, что роль участкового милиционера в КК в значительной
мере состоит в работе с контингентом «нормальных» жильцов, а не
только с потенциальными преступниками. Когда в КК возникают се-
рьезные проблемы с алкоголиками и наркоманами, милиционер вы-
ступает как представитель власти, вмешательство которого создает
временную иллюзию того, что что-то происходит, что меры приня-
ты, что ситуация известна властям и находится под контролем.
Случай, который мы опишем ниже, мы наблюдали в течение не-
скольких лет. Он интересен тем, что его главный герой — не какой-ни-
будь пришлый алкоголик, которого подселили, ко всеобщему неудо-
вольствию коллектива, а молодой человек, родившийся и выросший
в квартире на глазах у соседей, многие из которых в свою очередь всю
жизнь прожили бок о бок с его матерью. С какого-то момента его по-
ведение стало серьезной проблемой для окружающих — как в его
квартире, так и для жильцов соседних квартир, но соседи были долгое
время склонны закрывать глаза на происходящее и видеть в нем по-
вседневное, а не чрезвычайное, симпатизируя герою, которого знали
маленьким мальчиком, и жалея его мать, оставшуюся без мужа:
А я все-таки ужасно жалею мать. Она страдалица высшей мар-
ки... Ей же трудно концы с концами связать, что она там, меди-
цинская сестра А он же нигде не работает. У меня такое ощу-
щение, что это как колибри кормит кукушку, большую такую,
требовательную, здоровую кукушку. Жалко ее очень бывает.
Но она такая, с характером: мы — гордый народ.
Собственно, в своих отзывах о нашем герое все соседи отмечали, что
он был всегда послушным, добрым и тихим мальчиком, хорошо
учился. Первыми стали проявлять неудовольствие жители других
квартир на той же лестнице. Они систематически обнаруживали на
лестничных площадках между этажами подозрительные компании,
после которых оставались использованные шприцы, банки с водой,
мусор, следы рвоты. Присутствие на лестнице такой компании мож-
но было почувствовать, не выходя из квартиры, — по интенсивному
запаху конопли. Поначалу гости нашего героя ограничивались тем,
что пачкали лестницу и бурно ссорились между собой из-за дозы;
позже, как проходящие по лестнице имели возможность убедиться,
они стали промышлять воровством магнитол из припаркованных
поблизости автомобилей, а затем и нападать на жильцов этого дома.
Все это пока еще никак не затрагивало соседей героя по КК, для
них превращение послушного мальчика в ненавидимое и угрожаю-
157
Илья Утехин Очерки коммунального быта
щее существо произошло неожиданно. Молодой человек стал торго-
вать наркотиками, и в квартире начали появляться чужие люди — кли-
енты, коллеги и кредиторы. Опасность исходила прежде всего от них.
В основном он никому бы не мешал, если б не ходили эти толпы.
На лестнице-то ладно, но когда они стоят по шесть человек
у телефона в грязных сапогах... вид ужасный у них. Были прилич-
ные, а были жуткие. *Уменя друзья — бандиты*, он сам так гово-
рил... Соседка как-то слышала, как он в ванную их повел, там сде-
лал им укал. Он же ведь еще немного медицински подкован,
в колледже медицинском учился после шкалы... И она слышала,
что он говорил: *Вы мне-то оставьте немного...*
И участковый милиционер, и отдел по борьбе с наркотиками были
осведомлены о происходящем. После того как один из клиентов скон-
чался на лестнице от передозировки, в квартиру неоднократно при-
ходила милиция. Но наш герой всякий раз выходил сухим из воды.
Один из кульминационных моментов этой истории в устах
много претерпевшей информантки выглядит таю
А ведь все жили под напряжением. Например, я просыпаюсь ут-
ром — дикий крик стоит в коридоре, и ломают мою дверь Я дума-
ла, что у меня будет инфаркт. Открывай! Сука меня зовут и по-
всякому. В чем дело, спрашиваю через дверь. А я еще думаю,
поскольку там без конца хождение по коридору посторонних,у ме-
ня муж уходит рано, я говорю ему, закрывай меня. Я-то лежу еще.
И мы так договорились, у него свой ключ, у меня — свой. И если бы
я тогда не была закрыта, я бы, конечно, пострадала У меня бы все
это вынесли- Кого надо? — Стаса Его здесь нет. Он не живет
в этой комнате, оставьте меня в покое Они пошли по коридору
И вдруг я слышу —мать его орет: не трогайте, не бейте его! Вы же
его убьете. Они стали его лупить, за какие-то там провинности...
А этот пьянчужка выходит, под кирой, говорит: *Что за шум?
Опять посторонние в квартире?* А он маленькогороста.. Ibeopum
потам, я еле ноги унес, закрылся в уборной. И этот Стас пошел к не-
му в комнату, взялмагнитофон его, вынес и отдал этим, только бы
от него отстали. Мало того, что его избили, так еще и унесли маг-
нитофон... Суд был. Там как-то отдали эти деньги,500 тысяч
После этого происшествия наш герой совершил в квартире несколь-
ко краж и, как об этом свидетельствуют соседи, в невменяемом со-
стоянии избил свою бабку так, что она через некоторое время скон-
чалась от побоев; все это оставалось без последствий, потому что, как
верно подмечено в одном из интервью, таким людям в КК <-все схо-
дит с рук* (*И опять все обошлось. Он очень-очень скользкий*). Сосе-
ди боялись его О Мне он ничего не говорил, но другая соседка, третья,
четвертая угрозы от него слышали. Как только возникнут что-ни-
будь сказать-*) — и боялись вызвать милицию. Телефон в этой квар-
тире стоит как раз возле комнаты, где герой проживал со своей мате-
158
[jiiihj 7. «Каждый черт - Иван Иваныч*
рью. Им было прекрасно слышно, кто и о чем говорит по телефону.
На мать молодого человека, впрочем, не распространялось враждеб-
ное отношение, и после происшествий с его участием ей не предъяв-
лялись никакие претензии, ее считали страдающей стороной, не не-
сущей ответственности за поведение сына (ср.: «страдалица высшей
марки*, «колибри кормит кукушку*).
На протяжении примерно двух лет повседневная жизнь сосе-
дей протекала иначе, чем всегда. Постоянный страх за сохранность
своих вещей и за собственную безопасность существенно модифи-
цировал привычки людей. Они стали запирать двери комнат, не
только уходя из квартиры, но и выходя на кухню или в уборную6.
Они опасались обсуждать между собой эту ситуацию. Они стара-
лись не ходить в одиночку по лестнице поздно вечером. Длитель-
ные отсутствия нашего героя воспринимались с нескрываемым об-
легчением, а его переезд в другое место разрешил все проблемы.
В современных условиях жильцы КК могут рассчитывать толь-
ко на свои собственные силы, защищая себя от своих соседей и их
гостей. В острых формах это отдаленно напоминает зачин ковбой-
ского фильма до появления главного персонажа — спасителя и за-
щитника; разница в том, что в КК угнетатели ♦свои», и потому их не
рассматривают как угнетателей, а относятся к ним «по-человечески*
и расценивают, покуда возмож! ю, неудобства от такого сожительства
в ряду прочих бытовых коммунальных неурядиц, вреде отсутствия
веды или протекшего потолка. В конце концов, приходится воспиты-
вать в себе самообладание и переступать через труп на лестнице, как
обычно переступают через пьяного соседа, лежащего в коридоре.
Ни коммунальное сообщество, ни милиция сегодня не имеют
возможности влиять на отклоняющийся образ жизни индивида. Во-
обще, сам по себе образ жизни теперь не считается преступлением,
а потому и в больших КК каждый черт оказывается все в большей
мере Иваном Иванычем, нестесненным совместным проживанием
с другими чертями.
6 Некоторые соседи не запирали свои комнаты в КК классического перио-
да, даже уходя из дома, в достаточной мере доверяя соседям, — или же запи-
рали дверь, но оставляли ключ тут же на гвоздике или где-иибудь в извест-
ном соседям месте. Более того, нам встречались случаи, когда по меньшей
мере до начала 1990-х в относительно благополучных квартирах н входная
дверь в квартиру днем оставлялась открытой. Постоянное присутствие
соседей считалось гарантией того, что чужие не осмелятся появиться
(ср. высказывание женщины, которая неуютно чувствовала себя одна в от-
дельной квартире уехавшей родственницы, будучи приглашена туда по-
жить, чтобы заодно ухаживать за цветами: *Немогу. Через несколько часов
начинаю нервничать, потому что никого нет*).
Кл1.я Утехин Очерки коммунального быта
независимо от злонамеренности и преступных наклонностей гостя.
Ср. следующее весьма проницательное объяснение.
...опять же, вот вырос сын этой наркоманки и проститутки.
Поскольку она его давно бросила, и он лет с тринадцати живет
один, то его образ жизни совершенно понятен. У него бесконеч-
ные, беспрерывные гости. Причем девчонки, которых он где-то
на улице ловит. Естественно он, не будучи воспитанным маль-
чиком, даже и не вспоминает и не догадывается показать, на-
пример, что вот здесь мыло, вот ванна, вот, там, то... я пони-
маю, что, наверное, эти девчонки, попав в ванну, они огляделись,
пошуровали, нашли... Но это отдельные случаи.
Таким образом, причиной подобного поведения гостей может ока-
заться их неосведомленность — чего никак нельзя сказать о соседях,
порой ведущих себя точно так же: они-то знают, где чье имущество.
Как было сказано выше о посетителях пьяниц и наркоманов,
гораздо опаснее такие чужие (окказиональные гости или лица с не-
ясным статусом временно проживающих у кого-то в гостях), кото-
рые открыто отвергают этические нормы, принятые в сообществе.
Вот пример подобного поведения, относящийся, в отличие от уже
обсуждавшихся случаев, к сфере поведения бытового и не закончив-
шийся исчезновением виновного из квартиры:
-ее мужчины все так или иначе были из зоны только что, или,
наоборот, перед зоной, и... был, такой, например, случай, когда,
видимо, какого-то кореша освободившегося ее мужик сюда к ней
прислал. И вот этот проживал здесь человек, надо сказать, что
абсолютно безобразный. Я поняла, что нравственность и в зоне
падает. Я так немножко этот круг себе представляла... Он, на-
пример, воровал, здесь прямо, внутри квартиры, причем воровал
абсолютно нагло. Скажем, размораживает кто-то курицу. Он
отрезал ноги — себе поджарил. Вот такие штуки бывали
В таких условиях, подобно жителям описанной в гл. 7 квартиры, на ко-
торую наводили ужас постоянные визитеры местного наркомана, со-
седи вынуждены убирать из публичного пространства в надежное ме-
сто все, что составляет ценность и может привлечь к себе внимание.
Однако в наши дни жители КК и в отсутствие подозритель-
ных чужаков не чувствуют, что их имущество в безопасности Все
отмечают этот факт почти в одних и тех же словах (почти всегда
присутствует мотив забытых в ванной и возвращенных соседями
сережек и колец):
Раньше можно было забывать любое золото, в любам месте
квартиры. И либо его с того места взять, либо тебе его приноси-
ли, если кто-то помнил, что это твои часы, например, или твое
кольцо... Поэтому сейчас стало неприятно. Сегодня не только
нельзя оставлять в ванной кольца, но и приходится запирать
крупу, мыло, что угодно.
162
[ лива К. Очерк о краже
Это совершенно обыденное положение вещей, с которым прихо-
дится мириться.
В том, что что-то могут украсть или «таскают», подозревают,
разумеется, не всех подряд: говорящий с большой долей уверенно-
сти предполагает — или «точно знает», — кто виновен. Так, при ха-
рактеристике соседа, в отношениях с которым имеются сложности,
ему нередко приписывается обыкновение «таскать» (или «лазить»,
♦шарить»), например:
— ...он воровал у нас, по мелочи. Он и сейчас ворует. Соль, напри-
мер, на кухне таскает, перец.
— Не было ли крупных пропаж?
— Крупных не было, боится. А по мелочам он считает своим дол-
гом что-нибудь... Порошок стиральный, там.
Далее о нем снова упоминается в разговоре об опасности оставлять
холодильник вне комнаты:
В принципе, там ничего не пропадало. Но, конечно, он осматри-
вал... Сейчас только один холодильник у входа стоит, в прихо-
жей. Но сюда он боится лазить, тут все видно и слышно. А на
кухне он всегда лазил, по ночам.
Прежде всего обратим внимание на важный момент убежденность
в том, что имущество осматривается'и исследуется в отсутствие вла-
дельца. Это отнюдь необязательно параноидная фантазия информан-
та. Как мы увидим ниже, такая фантазия типична для жителей КК
и у пожилых соседей встречается исключительно часто, но нельзя не
отметить, что изучение чужого имущества в местах общего пользова-
ния в отсутствие свидетелей действительно вполне обычная форма
поведения. Так что фантазия не вовсе безосновательна. Бывает, что на
кухне или в «пустой» комнате застают за таким занятием соседа, не
услышавшего шагов. Его поведение не выглядит нарушением поряд-
ка — он даже может искренне признаться в своем интересе и задать во-
прос о том, что его интересует. Любопытство естественна
Наш информант продолжил рассказ о своем соседе, рассказав
еще одну очень типичную историю:
— ...стоял холодильник около кухни, так он подменил апельсины,
хорошие на гнилые. Количество штук было столько же... но все
были гнилые [смеется].
— Что ему сказали?
— Он сказал, что он не менял. Ну, что ему я сказал?Я сказал, что
апельсины подменены, что тут скажешь? Он же отрицает.
Этот тип кражи, «подмена», предполагает особого рода маскировку
случившегося, замену хорошего плохим3, и в таких случаях постра-
3 Для того чтобы произвести подмену, необходимо иметь то, чем подме-
нить, — предмет, аналогичный взятому у соседа. Зависть как мотив деяния
прослеживается здесь особенно отчетливо.
163
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
давший оказывается в затруднительном положении, потому что не
имеет оснований заявить о пропаже. Кражи как бы нет. Если автор
деяния не пойман на месте преступления, он всегда может отгово-
риться тем, что он абсолютно не виновен, что якобы подмененные
вещи на самом деле не подмененные, а те же самые, а обвинение —
плод разыгравшейся фантазии обвинителя. Даже открытое пользо-
вание вещью или потребление подмененных продуктов не может
служить доводом обвинения, так как обвиняемый запросто станет
утверждать, что он купил эту вещь или продукты.
С продуктами процедура доказательства особенно затруднена,
ведь у них, в отличие от вещей, нет явных отличительных признаков
или отметин, на которые может сослаться собственник, увидев свою
вещь во владениях соседа. Вообще же, владение одинаковыми или
аналогичными предметами, чреватое случайными недоразумениями
или намеренными подменами, всегда тщательно отслеживается
и становится предметом внешне нейтрального комментария, содер-
жащего, однако, завуалированное предупреждение («Смотрите, вот
у нас ложечки такие же, каку вас»).
Фактически, защищаясь от обвинения в подмене, похититель
сам обвиняет жертву в распаленном завистью воображении. А по-
скольку зависть ощущается как вполне обычное чувство, такие дово-
ды в собственную защиту ровно настолько же правдоподобны, на-
сколько и само обвинение Преступник, по сути, обвиняет жертву
в том же самом, что подвигло его на преступление, т. е проецирует
собственные побуждения на обвинителя. Кроме того, всякое разби-
рательство по поводу воровства или подмены представляет собой
обоюдоострую конфликтную ситуацию: защита имплицирует обви-
нение в клевете. Один из участников разбирательства неизбежно
теряет лицо.
Подмена продуктов питания может быть спровоцирована ря-
дом обстоятельств (не говоря уже о том, что аналогичные продукты
в коммунальном быту в целом встречаются чаще, чем аналогичные
вещи). Среди провоцирующих факторов — все то, что может срабо-
тать как возбудитель зависти и ввести в соблазн: чьи-то продукты
лучше по качеству, они надолго оставлены без присмотра. Поэтому
потенциальная жертва и подмены и кражи должна была бы предус-
мотреть заранее, как бы не спровоцировать неприятное проис-
шествие, Можно, например, поделиться, реально и символически,
т. е. угостить завистника.
Впрочем, угощение оказывается направлено не только и даже
не столько на потенциального вора; будучи обращено к дружест-
венным соседям, оно не играет роли превентивной меры против во-
ровства, а заботится о чувствах партнера и служит поддержанию
дружеских отношений. Одиако и угощение иногда не срабатывает,
когда соблазн слишком велик. Так, например, в период, когда в со-
164
JnjHa 8 Очерк о краже
ветскую эпоху случались перебои с кофе, одна семья получила в по-
дарок от знакомых пакет кофе в зернах зарубежной расфасовки.
У них не было кофемолки, и поэтому счастливые обладатели каче-
ственного кофе несколько раз обратились к соседям, у которых бы-
ла электрокофемолка, с просьбой помолоть некоторое количество
зерен. Каждый раз услуга вознаграждалась чашкой кофе. Все было
в порядке, пока количество отданного на помол кофе было невели-
ко. Но когда в очередной раз было решено смолоть все оставшиеся
зерна (две трети пакета), обладатели кофемолки не выдержали. Они
вернули соответствующее количество молотого кофе совсем дру-
гого качества — такого, какой пили сами: низкосортный кофе, ко-
торый покупали зеленым и обжаривали в духовке. Такие случаи,
как и, возможно, повседневный феномен «таскания*, — реакция на
недостаточное внимание жертвы к мерам по предотвращению
последствий зависти.
Интересно, что использование чужих вещей и ресурсов пред-
ставляет собой нарушение только в том случае, если тот, кто, и тот,
у кого, принадлежат к разным лагерям. Между дружественными сосе-
дями существует определенное соглашение о том, что можно брать
соль, спички или перец или пользоваться ковшиком или дуршлагом
без всякого предупреждения и в отсутствие хозяев; это молчаливое
согласие, подразумеваемое после полученного однажды разрешения.
Приватизированные зоны пространства как бы включаются в некий
территориальный союз, участники которого Moiyr пользоваться сто-
лами друг друга и тем, что на них лежит, брать нужные им вещи из ку-
хонных шкафов и ящиков стола. Показательно, как резко такое пове-
дение перестает практиковаться при ухудшении отношений.
Если же что-то из того, что друзьям позволительно, сделает
кто-то извне дружеского союза, это будет рассматриваться как на-
рушение: «таскают*. Соответственно те, кто в данный союз не вхо-
дит, используют имущество и ресурсы участников союза только
тайно, без свидетелей. Подозрение в таких деяниях падает прежде
всего на пьяниц и на молодых людей, живущих отдельно от роди-
телей или ведущих отличный от обычного образ жизни. На кого-
то из них в первый момент упадет подозрение и в случае более се-
рьезной кражи, хотя бы у обвинителя и не было никаких веских
доказательств вины.
Рассмотрим показательный случай, где ответчиком выступает
именно такой персонаж, вынужденный оправдываться за себя или
за своих гостей (они видятся обвинителю как подозрительные чу-
жие), хотя внешнему наблюдателю с самого начала очевидно, что
подозрения безосновательны. Итак, женщина купила своей дочери
новые ботинки. Это было событием в жизни семьи: ботинки тща-
тельно выбирались, за них была заплачена значительная для бюдже-
та семьи сумма, они были представлены широкому кругу соседей.
165
ILit.H Утехин. Очерки коммунального
Ботинки оставляли вместе с другой обувью па ночь внутри комнаты
непосредственно рядом с дверью, которая на ночь не всегда запира-
лась. Через несколько дней обнаружилось, что ботинки исчезли.
Вместо них стояли ботинки похожие, но не совсем новые и немно-
го отличакициеся по размеру. Женщина была в ярости. Она обвини-
ла в воровстве молодого человека, который жил на противополож-
ном конце квартиры и не входил в дружественный круг жертвы. По
наблюдениям и отзывам, молодой человек никогда не отличался
дурными наклонностями, но исповедовал образ жизни, характер-
ный для всех тех, у кого нет постоянной работы и кто свободен от
взрослых семейных обязательств. Часто к нему приходили гости,
они выпивали и предавались любительскому музицированию, что
давало соседям постоянный повод для комментариев — скорее иро-
нических, чем сердитых
Женщина, однако, понимала, что едва ли бы этот молодой че-
ловек, не замеченный прежде в воровстве, сам стал бы подменять
новые ботинки ее дочери. Она заявила, что виновной была какая-
нибудь из девушек, накануне приходивших к молодому человеку
в гости. Как утверждала пострадавшая, это могла быть даже не наме-
ренная кража, а ошибка: пьяная девушка могла ошибиться дверью
и в полной темноте надеть чужие ботинки. Преступление было на-
лицо, и пострадавшую не смущали явные противоречия выдвину-
той версии: так, пьяная девушка должна была добраться до противо-
положного конца огромной квартиры, со своими ботинками (так
как она их якобы оставила взамен), и т. п. Версия пострадавшей бы-
ла изложена в заявлении милицейскому следователю, которого на
другой день пригласили в квартиру. Молодой человек решительно
отвергал все обвинения как абсолютно бредовые и в отчаянии об-
званивал по телефону бывших у него накануне девушек. Соседи бы-
ли склонны поверить версии обвинения.
К вечеру следующего после обнаружения подмены дня про-
явился подлинный виновник происшедшею. Им оказался приятель
младшего брата девушки, чьи ботинки подменили. Мальчики заиг-
рались с игровой приставкой к телевизору и засиделись допоздна,
пока рассерженные родители гостя не потребовали по телефону
его немедленного возвращения домой. Испугавшийся наказания
мальчик по рассеянности надел первые попавшиеся ботинки, кото-
рые, в принципе, подходили ему по размеру. Вся история оказалась
плодом недоразумения и счастливо разрешилась. Милиционерам
сообщили, что их помощь больше не требуется. Но женщина, обви-
нявшая соседа и его гостей в воровстве, не направилась приносить
свои извинения. Она послала извиняться своего сына. В конце кон-
цов, он был виноват в том, что не проследил за поведением своего
приятеля. Сама она объясняла свои обви! гения в адрес соседа как со-
вершенно естественные, ведь «столько всяких людей к нему ходит».
166
Глава 8 Очерк окрасе
Подобные истории будто бы в условиях эксперимента вскры-
вают отношения людей, их молчаливые ожидания — ожидания,
столь обыденные и с внутренней точки зрения столь рационально
обоснованные, что подозрение, в одном конкретном случае оказав-
шееся беспочвенным, не требует принесения каких-либо серьез-
ных извинений, ведь оно справедливо в принципе. На значении
этого факта мы еще остановимся ниже, обсуждая в следующей главе
характерные для КК формы психопатологии в их связи с комму-
нальной повседневностью.
Наиболее серьезные кражи в КК совершаются обычно пьяни-
цами в период запоев и наркоманами. Предвестник надвигающегося
потенциально опасного периода — невозвращение ими долгов. Во-
обще, одалживание денег — вполне нормальная форма отношений
между соседями, но некоторые соседи — и прежде всего пьяницы —
пользуются возможностью кредита чаще других. Дающий деньги
включается в цепь сложных операций: он дает деньги, продлевает
кредит, получает часть денег или обещание обязательно их вернуть,
дает в последний раз, на хлеб, на лекарства, заручается обещанием не
тратить деньги на выпивку и т. п. — все это предваряется хорошо зна-
комым скромным стуком в дверь. Чтобы обеспечить доверие, долги
стараются вернуть вовремя (иногда с тем, чтобы через два часа снова
одолжить столько же или больше денег у того же человека). Невозвра-
щение долга может быть тревожным симптомом того, что должник
находится в отчаянном положении. Возможно, он готов украсть ка-
кую-нибудь вещь, которая «плохо лежит», или деньги.
Кража денег — весьма серьезное происшествие. Как правило,
здесь не возникает больших сложностей в определении виновного.
Так, например, через час после того, как кошелек с месячной зарпла-
той относительно обеспеченной женщины исчез из оставленной
на столике у телефона в прихожей сумочки, местный пьяница (ко-
торый обыкновенно занимал у этой женщины деньги) буквально
вывалился из лифта на лестничную площадку в полубессознатель-
ном состоянии. Крупной суммы денег при нем не обнаружили. Од-
нако в течение нескольких месяцев он пил и питался необычно хо-
рошо, хотя ине ходил на работу. Обращение в милицию в таких
случаях не помогает, если отсутствуют незаинтересованные сви-
детели. Дело не расследуется до конца. Более того, нередко тяжкое
обвинение в адрес пьяниц истолковывается милиционерами как
попытка устранить пьяницу из квартиры, с тем чтобы занять его
площадь. Вор и жертва продолжают жить бок о бок и спустя некото-
рое время даже начинают здороваться.
Вот еще рассказ о довольно типичном случае воровства денег
у благодетеля-кредитора.
Я ему раз дала, два. Не могу отказать, когда он в таком отчая-
нии. Сколько ему передавала, все это не отдано. Но я относилась
167
Илья Утехин. Очерки коммунального бита
нормально к нему. А он тут пришел и обворовал моего мужа. Мы
были в деревне, у нас дам есть на Псковщине. Муж приехал отпу-
скные получить. И вот он пошел в ванну, положил тут этот ко-
шелек, в той комнате. А Владик к нам приходил закурить все
время. К Игорю стучится, дайте папиросу... без конца... Я так ду-
маю, что он пришел закурить попросить, и просто такой со-
блазн- невозможно ему было от этого... я уже потам психологи-
чески... Но шок был страшный, не говоря о там, что потам
нужно было целый год расплачиваться с долгами.
Меня, например, удерживает чисто по доброте душевной. Вот
когда я его встретила, вот он нас обворовал, в коридоре, я гово-
рю, слушай, как же так получилось? Я тебе столько делала хоро-
шего!. — Яне брал. — Тебя видели через кухонное стекло, что ты
выходил. —Кто?— Это тебя не касается. На суде тебе скажут,
кто. И он сразу признался. И говорит, что простите меня, про-
стите. Только простите. Я тюрьмы не выдержу.
Циклы в жизни пьяниц и наркоманов предполагают, что в течение
определенного периода времени они всячески стараются показать
себя честными и порядочными людьми, нормальными членами
коллектива. Они не берут чужого и даже указывают на оставленные
без присмотра вещи (скажем, на забытые в ванной комнате часы),
вместо того чтобы взять их себе. Но у цикла есть противоположная
фаза, пик которой вызывает у соседей обоснованные опасения.
Раньше, как утверждают старожилы, все было иначе Двери на
ночь не закрывали, не боялись оставлять продукты и пищу на кух-
не. Об этом всегда говорится с сожалением, с ностальгией по бы-
лым коммунальным порядкам, когда соседи могли, конечно, ссо-
риться и скандалить, но никогда не воровали друг у друга. Раньше
воров в квартире не было. Так это или нет для каждой данной квар-
тиры, в перспективе нашей работы эта тема имеет отношение ско-
рее к мифологическому конструированию местной истории —
и, возможно, к возрасту информантов.
Глава 9
«ПАРАН ОИДЫ ЖИЛЬЯ»
ЗАМЕЧАНИЯ О КУЛЬТУРНЫХ
ДЕТЕРМИНАНТАХ ПСИХОПАТОЛОГИИ
этом разделе мы остановимся на одном частном вопросе из
области гериатрической психиатрии. Наши материалы позволяют
осветить его более подробно и, возможно, несколько в ином ракур-
се, чем это делается в специальных публикациях по данной теме, на
которые нам ниже придется ссылаться. Остается надеяться, что спе-
циалисты-психиатры сделают поправку на сугубо дилетантский ха-
рактер наших рассуждений, а читателя, не являющегося психиат-
ром, не остановит высокая концентрация терминов в некоторых
местах текста. Суть рассуждений довольно прозрачна.
Итак, термин «параноиды жилья* был предложен А В. Медве-
девым в его проницательной и информативной статье1 для обозна-
чения особой группы психических расстройств позднего возраста,
у которых есть общая черта: содержание бреда и галлюцинаций
привязано к месту проживания больного. Такие расстройства при-
надлежат к разновидностям инволюционных психозов1 2, пробле-
матика которых в мировой и особенно в отечественной геронто-
логической психиатрии изучена довольно подробно3. Среди них
возможно выделить бредовые паранойяльные психозы и так назы-
ваемые «параноиды позднего возраста*4.
1 См.: Медведев А В. Бредовые и галлюцинаторные расстройства при позд-
них психозах, протекающих с картиной «параноида жилья* // Журнал не-
вропатологии и психиатрии. 1990. № 9. С 62-66.
2 Инволюционные психозы — группа психических заболеваний, проявляю-
щихся в пожилом и старческом возрасте, которые не приводят к слабоумию.
3 См. обзор истории их изучения и классификации в книге Штернберг Э. Я.
Геронтологическая психиатрия. М., 1977. Гл. 7.
4 Шахматов Н. Ф. Психическое старение М., 1996; Штернберг Э. Я., Конце-
вой В. А Инволюционные (прсдстарческие, пресенильиые) психозы //
Справочник по психиатрии / Под ред. А В. Снежневского. 2-е изд М., 1985.
169
Илья Уаехин Очерки коммунального быта
Вопрос об этиологии и классификации расстройств с подоб-
ной клинической картиной — а среди них выделяют шизофрениче-
ский процесс, уже имевшийся в вялотекущей форме в более раннем
возрасте, позднюю манифестацию шизофрении и особую «'диагно-
стически спорную группу» инволюционных параноидов5 — весьма
сложен. Мы не можем ставить задачи разрешить его, но надеемся,
что изложенные ниже замечания проливают свет на один из этио-
логических — т. е. порождающих заболевание — факторов инволю-
ционных параноидов нешизофренического характера.
Достаточно отметить, что довольно широк диапазон заболева-
ний, при которых может наблюдаться синдром бреда ущерба6, т.е.
бреда, содержанием которого является нанесение различных форм
ущерба, морального и материального. Один из важнейших пунктов
в обсуждении этой проблематики в отечественной психиатрии —
имелось ли нечто подобное, хотя бы в зародыше или в латентной
форме, в более ранние периоды, когда окружающие считали челове-
ка нормальным и его поведение не попадало в поле внимания психи-
атра. Психиатр склонен ответить на этот вопрос просто: все эти люди
могли бы быть еще в молодости отнесены к психотическим лично-
стям, если учесть их характерологические особенности7. Что-то такое
было у них и раньше, это были акцентуированные личности с пара-
ноическими чертами. Но вот они состарились, их личностные осо-
бенности заострились, а когда произошло какое-то травмирующее
событие (скажем, потеря близкого человека), это стало дополнитель-
ным фактором в складывании и проявлении патологии.
Характерно, что собственно «параноид жилья* возможно да-
же трактовать вне прямой связи с пожилым возрастом. Люди в лю-
бом возрасте могут подозревать ближнего в систематическом
воровстве и спланированных издевательствах над собой, менять
замки и кляузничать на соседей — и эти явления могут достигать па-
тологических масштабов, приведя к серьезным изменениям лично-
сти. Как отмечает И. Г Беленькая, «подобные бредовые расстройства
можно наблюдать в структуре психозов в молодом и зрелом возрас-
те*, и «„кухонный" характер тематики не столько является принад-
лежностью позднего возраста, сколько составляет особенность дан-
ной психопатической структуры»8, хотя чаще проявляется в старости.
5 Cmj Жаркова Н. Б. До манифестный период поздних бредовых психозов с карти-
ной инволюционного параноида. Автореф. дисс.... канд мед. наук И, 1991. С 19.
6 Cmj Жислина Е. С. Клинические особенности бреда ущерба в позднем воз-
расте. Автореф. дисс.... канд. мед. наук М., 1967. С. 7.
7 См., например: Шахматов И. Ф. Указ. соч. С. 117.
8 Беленькая И. Г Симптом мелкомасштабного бреда преследования. Вопро-
сы возрастной специфичности // Психосоциальные и биологические
факторы в патогенезе и лечении психических расстройств позднего воз-
170
Глава 9 »Г1арапоиды жилья»
Болес того, некоторые авторы считают, что фактор психологиче-
ской травмы, предшествовавшей развитию заболевания, не является
обязательным9.
Отдельные высказывания психиатров указывают на тот очевид-
ный факт, что содержание бреда при «параноидах жилья» опирается
на вполне конкретные социальные и культурные факторы. Похоже,
что именно «коммунальный* тип жилища чаще коррелирует с опреде-
ленным типом расстройства. Так, А. В. Медведев пишет «Не исключено,
что при развитии „параноида жилья" совместное проживание бально-
го в одной квартире с соседями или родственниками делает более ве-
роятным возникновение паранойяльного варианта, в то время как
изолированное проживание способствует возникновению галлюци-
ноза»10 11. Но роль условий проживания чаще трактуется как влияние
скорее на то наполнение, которое получает схема бреда, но не на сам
психоз, который лишь принимает свои специфические формы в дан-
ных конкретных условиях. Сама психопатическая структура мыслится
относительно независимой. При наличии заболевания определенно-
го типа она имеет вполне определенную структуру, где есть как бы пу-
стые места, валентности, которые нужно заполнить. И естественно,
казалось бы, что, если бальной живет в одной квартире с другими
людьми, первейшими кандидатами в злодеи окажутся соседи1 *.
растя. Ленингр. н.-н. психоневрол. ин-т им. Бехтерева. Респ. сб. науч. тр.
Т.И4.Л, 1986. С. 111-112.
9 См^Яцемирская Р. С Сравнительное Социально-психиатрическое исследо-
вание собственно-возрастных функциональных психозов позднего возрас-
та // Инволюционные психозы, клинические формы. Вопросы нозологиче-
ской самостоятельности. Труды Моск. НИИ психиатрии. Т. 83. М., 1979. С 174.
10 Медведев А. В. Указ. соч. G 66.
11 Интересно, что в какой-то мере точка зрения о «параноидах жилья* как
о специфически коммунальном наполнении независимо существующей
схемы находит свое подтверждение в том факте, что схожие симптомы
встречаются и в совсем иных жизненных обстоятельствах. Так, нельзя не
заметить, что сходный комплекс симптомов обсуждался в отечественной
психиатрии и ранее — например, в ходе дискуссии между Я. Ф. Капланом
и В.Ф. Чижом в журнале ♦ Вопросы философии и психологии* за 1902 г.
(Каплан Я. Плюшкин — психологический разбор его // Вопросы филосо-
фии и психологии. Кн. 63- С 796-813; Чиж В. Значение болезни Плюшкина
(по поводу статьи д-ра Я. Каплана «Плюшкин — психологический раэбор
его*) // Там же. Кн. 64. С. 872-888). Я. Ф. Каплан настаивал на том, что бо-
лезнь Плюшкина не связана со слабоумием, а есть лишь результат измене-
ния личности, обусловленного старостью и спровоцированного травмирую-
щими событиями, что оказывается не патологией, а вариантом обычной
картины старости; тогда как В.Ф. Чиж утверждал, что старость Плюшкина
никак нельзя отнести к варианту нормы, и находил в поведении литератур-
171
rL'ibK V-rexmi Очерки коммунально! <> иытл
Между тем интересно разобраться, откуда берется и почему
столь распространена именно среди жителей КК сама данная пси-
хопатическая структура с ее валентностями12. Наши наблюдения,
пусть и не имеют под собой сколько-нибудь прочного статистиче-
ского основания, все же склоняют к выводу о том, что в данной
культурной среде паранойяльные черты личности по каким-то
причинам очень распространены. Эта среда либо способствует
проявлению определенных индивидуальных характерологических
особенностей, либо она сама активно их формирует, если материал
оказывается благодатным. Та или иная трактовка зависит, скорее, от
теоретической установки: если мы согласимся, что психопатология
до некоторой степени есть культурный конструкт, мы встанем на
вторую точку зрения13.
В свете всего, что было сказано о повседневности КК в преды-
дущих главах, представляется возможным указать основные источ-
ники такого формирующего воздействия среды. Отмеченные осо-
бенности КК как типа организации взаимодействия в пределах
жилища — прозрачность пространства и жизнь на виду, особая ор-
ганизация приватной сферы, распределение ресурсов как своеоб-
разный «метатекст» бытовых практик и сопутствующие эмоцио-
нальные состояния и этикетные формы поведения, специфический
характер коммуникативных взаимодействий и конфликтов — все
это, как представляется, имеет прямое отношение к клинической
ного персонажа все признаки бреда отношений и патологически разрос-
шейся любви к собственности, приводя свои рассуждения о критериях, поз-
воляющих отличить бредовые идеи бальных от субъективных заблуждений
здоровых людей. По-видимому, помимо разницы теоретических позиций,
почву для указанной дискуссии составило и смешение психических рас-
стройств со сходной клинической картиной, но разной этиологией — что не-
медленно выяснилось бы, если бы дискуссия не ограничивалась рассмотрени-
ем симптомов и анамнеза, представленных Н. Гоголем в «Мертвых душах*.
12 Под «структурой* мы понимаем то, что Е. И. Терентьев обозначает как
«первичная фабула* бреда, а именно сущность сдвига суждения, т. е. основ-
ной стержень или концепция бреда, которая задает программу, готовые ма-
трицы для построения бредовых суждений (Терентьев Е. И. Бред ревности.
М., 1991; Он же. К постановке вопроса о «первичной фабуле* параиойаль-
ного бредового синдрома и «бредовом поведении* // Журнал невропатоло-
гии и психиатрии. 1981. № 4. С 575-581). Очень точным представляется
замечание о первичной фабуле как своего рода коде, служащем для по-
строения бреда (Терентьев Е. И. К постановке вопроса... С 577). В целом
этот кед ие носит символического характера.
13 Следует подчеркнуть, что в этом отношении мы во многом склонны под-
держать критику конструктивистской позиции, недавно предложенную
Л. Бауэрсом в книге: Bowers L. The Social Nature of Mental Illness. L, 1998.
172
[’лапа 9. «Паранииды жилья*
картине рассматриваемой патологии, все это возможно истолко-
ван» как обильную почву того, что в психозе разворачивается как
♦бред отношения* или «бред обыденных отношений*, характерная
разновидность маломасштабного бреда14.
Отправным пунктом наших рассуждений стало следующее
наблюдение: бред больных зачастую настолько систематичен
и укладывается в рамки рациональности, что определить бредовый
характер высказывания затруднительно. Когда нет возможности
опереться на альтернативный источник информации или на собст-
венные наблюдения, только косвенные признаки (вроде языковых
и паралингвистических особенностей речи) могут навести на
мысль о неадекватной оценке реальности15. Как мы могли убедить-
ся, в КК действительно нередки случаи конфликтов, враждебных от-
ношений между соседями и воровства. Все то, что больное вообра-
жение приписывает соседям, в принципе случается в жизни КК —
и подглядывание, и подслушивание, и рассматривание чужих вещей
в отсутствие хозяина, и их нечаянная или намеренная порча, и даже
такие факты, как подмена вещей или продуктов (часто встречаю-
щийся мотив в бреде больных), сами по себе не противоречат нор-
мальному ходу вещей. Разве что намеренное вредительство и систе-
матическая травля распространены не столько в жизни, сколько
в воображении жильцов КК, хотя и они встречаются, как свидетель-
ствуют данные из разнообразных (в том числе милицейских) ис-
точников и наши собственные наблюдения.
Правдоподобие маломасштабного бреда «кухонной* тема-
тики хорошо знакомо всем участковым милиционерам и депута-
там разных уровней, ведущим прием граждан16. Результатом про-
верок по материалам жалоб на распоясавшихся квартирных
хулиганов обычно оказывается заключение следующего содержа-
ния: «В ходе проверки материала не выявлено объективных дан-
ных, подтверждающих, что соседи совершают у Вас кражи». Такое
заключение не устраивает заявителя, и он продолжает добиваться
правды во всех возможных инстанциях, причисляя милицию и де-
путатов к покровителям своих преследователей («все они заодно»).
14 См.: Штернберг Э.Я., Пятницкий А.Н., Концевой В. А. О так называемом
бреде малого размаха // Журнал невропатологии и психиатрии. 1979.
№4. С. 433-437.
15 Ср. о том же у Ф. М. Достоевского: «Да вот взять хотя бы сумасшедших:
большинство их поступков происходит совершенно сознательно, и они их
помнят; мало того, дадут вам в иих отчет, будут их защищать перед вами, бу-
дут из-за них с вами спорить, и иногда так логично, что, пожалуй, и вы ста-
нете в тупик* (Дневник писателя, 1876, октябрь, гл. I),
16 Пользуясь случаем, мы выражаем признательность А. И. Семенову
и С). Чекалову за предоставленные материалы на эту тему.
173
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Лейтмотивами письменных и устных жалоб являются навяз-
чивое преследование и вредительство со стороны соседей, воров-
ство и нанесение телесных повреждений. *Все ценные хорошие ве-
щи выкрали, осталась одна рвань* — так воспринимает свое
плачевное состояние заявитель, прилагая длинный список укра-
денных вещей, среди которых основное место занимают предме-
ты одежды, посуды, домашней утвари, столовые приборы, ножни-
цы, разного рода мелочи вроде пуговиц и булавок, мелкие суммы
денег, а также продукты.
А. В. Медведев в общих чертах описывает механизмы фор-
мирования бреда следующим образом17. Внимание больных ока-
зывается приковано к отдельным деталям обстановки, в которых
наблюдаются настораживающие их изменения: это либо переме-
щение вещей в другое место, либо порча или подмена. Бредом пе-
рерабатываются воспоминания о прежнем состоянии предметов;
при отсутствии явных расстройств памяти больные утверждают,
что вещи испорчены и приведены в негодность. Так, некоторое
«давно приобретенное качество вещей воспринимается как недав-
нее, только что возникшее*18. При этом примысливаются вполне
определенные причины таким изменениям, а в качестве доказа-
тельств приводятся конкретные факты, имеющиеся налицо (дыр-
ка, царапина, пропажа, перемещение и т. п.) и трактуемые как ули-
ки. Очевидно, что кто-то тайно проникал в жилище с дурными
намерениями.
В этом отношении интересно, что, по нашим данным, особую
категорию охраняемых и «украденных» вещей составляют ключи
и замки. Больные пекутся о своей безопасности, придумывая все бо-
лее и более изощренные и многократно дублированные системы
запоров и тайников для ключей. Надо заметить, что обилие навес-
ных замков и замочков вообще составляет нормальную часть ком-
мунального быта19.
17 См.: Медведев а. В. Указ. соч. С 63.
18 Там же
19 Обычай запирать за собой дверь комнаты исключительно часто встреча-
ется у пожилых людей в КК Ср. фрагмент из интервью:
Такой старой закалки, ничего уже у них не прошибешь. Даже если
в квартире никого нет, это чисто на уровне каком-то, собачьем
рефлексе: <Я выхожу в туалет и закрываю дверь на замок. У меня
с собой ключи. Я иду в туалет, у меня с собой ключи. Прихожу — от-
крываю*. В связи с этим куча постоянно потерянных ключей, лично
я уже раз пять взламывал ее дверь, чтобы она могла попасть туда.
Не взламывал грубо, а отмычкой открывал-
— Это ее привычка?
—Да, это ее привычка, это не то что она боится других людей.
174
Глааа 9 «Наранонды жилья
Наблюдения над отклоняющимся поведением больных
вскрывают своеобразные закономерности игры их сознания и не-
осознаваемых побуждений. Так, больная20 собственноручно прячет
то, о чем беспокоится, потому что боится, что данную вещь укра-
дут, — и сама же ее теряет, так как не помнит, куда ее спрятала. Закла-
дываемые в тайник на хранение вещи тщательно оборачиваются
в бумагу, тряпку или пакеты и перевязываются бечевкой. В комнате
нередко царит характерное нагромождение вещей, не используе-
мых в быту (обычно такие вещи хранятся в «пустой* комнате), —
различных коробок, банок, сумок, пакетов, и все это обилие пустых
контейнеров маскирует тайник Невозможность найти спрятанное
интерпретируется как кража. Забвение места тайника резко контра-
стирует с отчетливым воспоминанием обстоятельств, при которых
вещь была спрятана. Если же вещь позже находится, то это трактуется
как провокация со стороны преследователей, которые эту вещь «под-
бросили». На ранних стадиях развития заболевания, пока субъект не
теряет полностью критического отношения к действительности,
такие случаи находок потерянного признаются независимыми от
действий соседей, но во всяком случае не приводят к принесению
извинений за нанесенные соседям оскорбления голословными
обвинениями в воровстве. В дальнейшем субъективная бредовая ре-
альность становится все менее и менее проницаемой для реально-
сти, согласованной с окружающими, и все в большей мере окраши-
вается «бредом отношений».
Бредовые интерпретации отношений приводят к тому, что
некоторая тема или действие, ставшее предметом озабоченности
бального, движет его поведением в противоположных направле-
ниях, Пытаясь преодолеть ситуацию, из объекта некоторого отно-
шения больной становится его субъектом. Так, опасаясь проник-
новения в свое приватное пространство, больная осмеливалась
забираться в чужие ящики и шкафы; опасаясь кражи, она пришла
к тому, что сама воровала и портила чужие вещи. Это интерпретиро-
валось как попытка привлечь внимание, вызвать на диалог («они
первые начали, пусть мне все вернут, а пока онимне все не вернут,
я не перестану*) и отомстить. Фактически в таких случаях больная
делает то, в чем обвиняет других, но не осознает этого и чувствует,
что справедливость на ее стороне.
То есть информант не воспринимает эту привычку как характеристику лич-
ности — во всем остальном эта пожилая соседка видится ему совершенно
нормальной; более того, эта привычка, по его мнению, не обусловлена осо-
знанной боязнью других людей.
20 Несколько случаев, по которым у нас имеется подробный материал, от-
носятся к пожилым женщинам, поэтому в тех местах, где мы опираемся на
конкретные наблюдения, употребляется слово «больная*.
175
Илья Утехин Очерки коммунального быта
Демонстративные формы поведения представляют собой
кульминацию аффективных приступов, и тут тоже проявляется ука-
занная амбивалентность интерпретативных моделей. Встречается
даже уничтожение собственных вещей — демонстративное битье
собственной посуды или намеренная собственноручная порча
предметов, сохранность которых вызывала опасения (справедливо-
сти ради стоит отметить, что поначалу эти формы затрагивают наи-
менее ценные предметы).
Интересно, что такие формы поведения находят параллели
в маргинальных, но все-таки не девиантных проявлениях коммуналь-
ной повседневности, например, выше (гл. 3) приводился факт пьяно-
го куража, когда на глазах своих соседей человек, которого в кварти-
ре никто не считал ненормальным, в пьяном виде хвастался своим
благосостоянием и выбрасывал в форточку куски говяжьей вырезки
на глазах у соседей. Похожее потлачеподобное поведение21 у боль-
ных, которое рационализуется ими либо как способ уничтожить иму-
щество, чтобы оно никому не досталось, либо как угроза («я и у них
всю посуду перебью1»), представляет собой аналогию аутоа1рессивно-
го поведения (вплоть до членовредительства) как попытки привлечь
внимание и преодолеть барьер аутизма; ср. также психоаналитиче-
ские трактовки стойких дерматозов психосоматической природы22.
Нередко «параноиды жилья» включают как часть клиниче-
ской картины галлюцинации — слуховые (соседи пытаются открыть
дверь, ковыряются в замочной скважине, стучат, разговаривают под
дверью23) и обонятельные (резко и отвратительно пахнет из кори-
дора, «от них воняет»-, в тяжелых случаях бальным кажется, что пре-
следователи напускают газы в их комнату, и т. п.).
На обонятельных галлюцинациях следует остановиться осо-
бо, вместе с идеей «нечистоты» преследователей. Неприятные запа-
хи, незримым образом проникающие в комнату, воплощают собой
идею вредоносного воздействия. Вообще говоря, такие запахи в КК
нередко встречаются, но в здравом уме никто не усматривает в них
попыток установить контакт и тем более злого умысла. Интересно,
21 Мы благодарны Г. А. Левинтону за указание на возможность такой трак-
товки. Напомним, что потлач — это разновидность ритуального обмена
и перераспределения благ, встречавшаяся у североамериканских индейцев
и описанная в классических работах Франца Боаса и Рут Бенедикт; потлач
нередко включал в себя хвастливые самовосхваления участников, раздавав-
ших или публично уничтожавших собственное имущество.
22 Anzieu D. Le Moi-Peau. Р, 1985.
23 Что всегда сопровождало бы попытку вступить в контакт. Если кто и ко-
выряется в замочной скважине, так это родственники больной: они вытал-
кивают связку гвоздей, которой изнутри оказался закреплен ключ в скважи-
не, чтобы предотвратить несанкционированное вторжение.
176
Глзна 9 «Иарлюнды жллья
что обонятельными галлюцинациями (ощущением резких против-
ных запахов) может сопровождаться и взаимодействие с «дружест-
венными» сожителями, за действиями которых, по мнению больно-
го, тоже в принципе способен скрываться подвох. Так, получив
в подарок новый халат, больная благодарила дарителей, но утверж-
дала, что халат «смердит потом* и требует стирки. Чужое (или об-
щественное, не свое собственное) вообще часто интерпретируется
как нечистое; тем скорее нечистыми мыслятся преследователи
и вредители. Скажем, утверждается, что нельзя ничего оставлять на
кухне, ведь даже если и не украдут, то «все перетрогают грязными
руками*. Эти утверждения обычно контрастируют с общим уров-
нем гигиены жилища больного и, в частности, с характерными для
его комнаты неприятными запахами, которых он сам не ощущает.
Указанные детали клинической картины находят очевидные
параллели в эмоционально нагруженных моментах повседневно-
сти КК. Больные остаются в стихии коммунальных отношений, про-
должают жить теми же заботами, которые у них всегда имелись, но
до поры не заслоняли собой остального содержания жизни. Показа-
тельны некоторые повторяющиеся мотивы бреда, выходящие за
пределы основных обвинений соседей в нанесении ущерба; в каче-
стве доказательства пгусного морального облика соседей в потоке
обвинений приводятся сведения, не имеющие никакого отношения
к конкретным обстоятельствам «происшествий», но весьма напоми-
нающие тематику коммунальных сплетен и доносов, движимых за-
вистью. Ср. следующий пассаж из письменного заявления в адрес
начальника ГУВД С-Петербурга: «в воровстве участвовали Маке-
ева Н.Д. внучка ее Аня работает в пищеблоке и тащит оттуда все
на сына ее получает пособия в двух местах по прописке и за горо-
дом порезали мне все столы на кухне и в комнате...*
По мере развития заболевания коммунальные отношения по-
степенно становятся средоточием интересов личности больного.
Как правило, больные ведут замкнутый образ жизни и необщитель-
ны; потеря близких родственников может окончательно замкнуть
человека в круге одинокого обыденного существования. Неосозна-
ваемая потребность восстановить нарушенные связи с миром стал-
кивается с серьезными нарушениями способности к общению24. Та-
кое нарушение осознается через проекцию на окружающих —
отсюда ощущение, что все вокруг в сговоре, что все играют спек-
24 лежу в бойкоте* — парадоксальная формулировка, высказанная лежа-
чей бальной, за которой ухаживает не только женщина из службы социаль-
ной помощи, ио и, понемногу, большинство соседей квартиры. Поскольку
продолжение разговора на эту тему привело бы больную в крайнюю сте-
пень возбуждения, из ее речи нельзя было установить, она объявила бойкот
соседям или соседи, как ей кажется, бойкотируют се.
177
Илья Утехин. Очерки коммунального бы та
такль, комедию (и вес ради него). Поведение больного направлено
на борьбу с обидчиками и на поиски истины, но для стороннего на-
блюдателя больше похоже на бой с тенью.
Полем, на котором наглядно разворачивается картина наруше-
ния, оказываются владения, принадлежащие субъекту и составляющие
как бы распространение субъекта в мире (что материализовано, на-
пример, в распространении «приватизированных* зон в публичном
пространстве КК). Если в норме повседневности коммуникация, за-
трагивающая перемещение владений, представляет собой такие отно-
шения обмена, в которые вступают добровольно, открыто и взаимо-
выгодно (и вообще — в рамках принципа взаимности, налагающего
обязательства на обе стороны), то в патологии матрица этих отноше-
ний (схема 6) редуцируется и предполагает воображаемое субъектом
движение только в одну сторону, осуществляемое против его воли и
тайно (схема 7). Он остается лишь претерпевающей стороной, теряя
способность становиться деятельной стороной в социализованных
формах обмена (давать в долг, дарить подарки, продавать и выступать
инициатором обмена; последние две формы в повседневности комму-
нального коллектива встречаются реже, чем первые две). Пытаясь пре-
одолеть эту ситуацию, он может брать на себя инициативу в комму-
никации, прибегая к инверсии актантов в асоциальных формах
поведения, отраженных в редуцированной матрице, — он пытается
делать то, за что осуждает остальных (осмысляя это как способ «при-
влечь внимание» адресатов к их неблаговидным поступкам).
Сфера «чужих», осуществляющих враждебные действия, на-
чинает распространяться и на близких родственников, проживаю-
щих с больным; сфера «своих» сужается и практически исчезает.
Поведение вообще не бывает бессмысленным, и бредовое по-
ведение — не исключение. С точки зрения субъекта, оно вполне
осмысленно. Более того, когда поведение воспринимается как деви-
антное или патологическое окружающими (в том числе психиат-
ром), это не значит, что внутренняя логика субъекта не совпадает
с общепринятыми интерпретативными моделями. Логика патоло-
гического субъекта производна от нормальной повседневной логи-
ки; другое дело, что восприятие реальности субъектом может расхо-
диться с восприятием окружающих. Болезненное эгоцентрическое
восприятие конструирует факты и события, привнося в реальность
специфические причинно-следственные связи, очевидные для пси-
хопатической личности, но скрытые от окружающих.
Характерно, как соседи реагируют на поведение больного.
Признавая патологический статус слов и поступков больного, они
тем не менее часто реагируют на бредовые проявления так, как если
бы человек намеренно оскорблял их, отдавая себе отчет в своих
действиях. Они принимают обвинения и оскорбления всерьез, не-
редко противопоставляя им агрессию. Тут нужно заметить, что пре-
178
1,2: формальные, «сильные»
обязательства
1,3: обязательства
с отсрочкой
1. взять/дать в долг
2. купить/продать
4. обменять
2,3: «абсолютное»
движение имущества
3,4: неформальные,
«слабые» обязательства
1,4: «относительное»
движение имущества
3. получить/подарить
подарок
2,4: «одномоментные»
обязательства
Комментарий. Отношения купли-продажи, как и.отношения обмена в узком смысле слова (вещами, продуктами,
местом на кухне и т. п.), несистематичны в КК, за исключением случаев тех или иных видов формально небезвоз-
мездного оказания услуг.
Схема 6. Матрица нормальных повседневных форм обмена
взять попользоваться украсть деньги
«стащить»
(украсть какую-нибудь
бытовую мелочь)
подменить
Схема 7. Редуцированная матрица ^односторонней» коммуникации в сфере имущества
Глава 9. «Параноиды жилья»
Илья Утехин. Очерки коммунального бьпа
зумпция вменяемости естественна по отношению к незнакомому
человеку, тогда как в условиях квазисемейных отношений вКК
обычно делают скидку на возраст и состояние пожилых людей. За-
болевание резко изменяет психологический климат даже в самой
благополучной квартире, и проживание с психически больным че-
ловеком, хотя и составляет иногда неизбежную обузу соседей, все
же не может считаться нормой коммунальной повседневности. По-
казательно отношение соседей к больному: что и в какой степени
они считают ненормальным (и что в связи с этим попадает в сферу
внимания психиатра) и с какого момента начинают относиться
к человеку как к не отвечающему за свои поступки. Отучай «парано-
идов жилья» в этом смысле особенно сложен из-за относительной
сохранности интеллекта и относительной адекватности не связан-
ных с психозом повседневных действий больного.
Соседи долгое время не замечают предвестников проявляю-
щегося заболевания. Не случайно бредовые оскорбления восприни-
маются ими всерьез. Дело в том, что их собственное поведение и ин-
терпретация действительности строятся в соответствии с теми же
закономерностями. Это наглядно показывают как случаи реальных
краж и следующие за ними расследования и скандалы, так и то, что
можно было бы назвать «виртуальными кражами»: у одного из жиль-
цов квартиры что-то пропадает, он ищет виновного и обязательно
находит его, призывает на помощь милицию... а потом обнаружива-
егся, что пропажи или подмены не было (хозяин забыл, что он сам
и положил вещь в другое место) или же что она была связана с каки-
ми-то обстоятельствами, не имеющими отношения к злонамерен-
ным поступкам соседей (скажем, описанный выше вгл.8 случай,
когда пропавшие ботинки случайно надел гость хозяев). Когда об-
стоятельства разъясняются, хозяин нашедшейся вещи должен, каза-
лось бы, испытывать смущение и принести извинения; так оно ино-
гда и случается, но приносимые извинения зачастую несоразмерно
малы в сравнении с поднятым скандалом. За брошенной фразой из-
винения стоит искрщшяя убежденность в тезисе сыщика Жеглова
из известного телефильма: «виноватых без вины не бывает». Даже
если в этот раз те, кого подозревали в проступке, и не совершали
его, они, в глазах обвинителя, в принципе были и остаются способ-
ны его совершить; не в этот раз, так в следующий.
В публичном пространстве КК нередко происходит нечто в от-
сутствие свидетелей: скажем, вдруг налицо оказывается порча обще-
ственного (или чьего-то личного) имущества или же загрязнение
мест общего пользования, при том что все отказываются от авторства.
Никто ничего не видел и ничего не знает, у всех железное алиби. Каж-
дый жилец по-своему вынужден реконструировать случившееся, а об-
щественное мнение, вконце концов, принимает версию самого ак-
тивного (или авторитетного) шерлокхолмса. Доводы в пользу этой
180
Глава 9. «Параноиды жилыг
версии бывают ровно столь же достоверны и последовательны, как
и у бредовою больного. Кто виновен, сыщику и заранее в принципе
понятно — а кто же, если не он, вот этот конкретный виновник?
Непросто ответить на наивный, казалось бы, вопрос о том, где
начинается отсутствие критики по отношению к такой ситуации
и собственному поведению в ней. Проблема кроется в том неудоб-
ном для анализа обстоятельстве, что подобная ситуация не сущест-
вует сама по себе, отдельно от здравого смысла каждого из тех, кто
ее представляет. Ситуации самой по себе нет. Всем очевидный факт,
скажем, порчи имущества еще не составляет ситуации: он трактует-
ся каждым из соседей в соответствии с собственным здравым смыс-
лом, собственными представлениями о том, кто бы в принципе мог
быть виновным. Ситуация каждый раз конструируется в ходе рас-
следования, и невозможно найти такую почву для выводов, какая
имеется у психиатра в виде «реальности*, которая искажается бре-
дом (ср. рассказ Акутагавы Рюноскэ «В чаще»).
«Здравость» здравого смысла может заключаться лишь в том,
что его носитель допускает возможность альтернативы, не считает
свое мнение единственно возможным — и не предполагает, что все
остальные сговорились против него. Бредовая же аргументация,
сколь бы она ни была внешне последовательной, спотыкается о во-
прос: «Кому это выгодно?» Оказывается, что в глазах больного по-
буждающим мотивом вредительства и воровства со стороны сосе-
дей является желание поиздеваться, унизить, затравить, т.е. нанести
моральный ущерб. Систематическая постановка себя в центр мира
выдает болезненный характер такой интерпретации и соответствую-
щих форм поведения.
Обсуждая поведение больных, условно возможно выделить три
разновидности поведения25: 1) правильное поведение в ситуациях,
которые не относятся к содержанию бредовых идей; 2) общие формы
поведения бредовых больных и психически здоровых людей во
внешне сходных ситуациях; 3) бредовое поведение как поведенчес-
кая актуализация бреда. Бредовое поведение, как указывает ЕИ. Терен-
тьев, стереотипно, характеризуется ограниченным числом форм,
однозначно связано с содержанием бреда и плюс к тому всегда одно-
типно у одного больного в разные периоды времени. Вполне согла-
шаясь с этими положениями, следует заметить, что материалы
исследования повседневности в КК ставят под сомнение другой вы-
сказанный там же тезис Е.И. Терентьева, а именно утверждение, что
бредовое поведение не имеет сходства с поведением психически
здоровых людей и может наблюдаться только при бреде. Более широ-
кая антропологическая перспектива рассмотрения материала выяв-
ляет параллели бредовому поведению в стереотипах повседневности
25 См.: Терентьев Е. И. Бред ревности. С. 54.
181
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
и в ритуал изованных формах поведения в той же культуре и других,
в том числе типологически очень далеких культурах.
Другая разновидность форм поведения — формы поведения,
которые во внешне сходных ситуациях проявляются и у здоровых,
и у психически больных, — ставит множество вопросов. Внешнее
сходство поведения больных и психически здоровых людей скры-
вает внутренние различия, которые нельзя выявить без более широ-
кого контекста — и соответственно нельзя определить, где сходная
картина поведения есть часть нормы, где она должна быть отнесена
в разряд непсихотических явлений (неврозов), где в разряд пара-
нойяльных, а где параноидных форм. Учет интерпретации форм
поведения субъекта окружающими членами сообщества представ-
ляет собой отдельный аспект проблемы26.
Подводя итог сказанному, позволим себе выдвинуть гипотезу.
Мы предполагаем, что длительное проживание в КК и, шире, причаст-
ность к стереотипам советской ментальности, воплощенным в кол-
лективном быту советского общежития любого типа, не просто со-
здают предпосылки для формирования определенных особенностей
личности, но и выступают в качестве одного из этиологических фак-
торов для «параноидов жилья» как особой формы инволюционных
психозов, т. е. являются не просто патогенетическим — способствую-
щим — фактором, а одной из причин заболевания. Как представляет-
ся, прослеженные выше параллели между клинической картиной «па-
раноидов жилья* и стереотипными ситуациями повседневности КК
могут служить этому предположению достаточным основанием27.
26 Более подробное рассмотрение этой темы должно включать в себя анализ
того, что и в каких обстоятельствах воспринимается окружающими как по-
ведение или высказывание осмысленное, чтб понимается как глупость,
а что — как бред и бессмыслица.
27 За рамками этой дискуссии остаются еще два косвенных подтверждения
нашей гипотезы. Во-первых, это то обстоятельство, что «параноиды жилья»
с не вполне выясненной этиологией, т. с не связанные с шизофреническим
процессом, встречаются почти исключительно у женщин (Жислинл Е.С.
Указ. соч. Q 8) — с чем соотносится активная роль женщины в коммуналь-
ном общежитии. Во-вторых, тот факт, что данная проблематика преимуще-
ственно разработана в отечественной психиатрии по сравнению со скудо-
стью западных публикаций. Последний довод нуждается в дополнительной
проверке и требует подробного обзора западной литературы и воззрений
классиков, начиная от Крепелина. Это не входило в нашу задачу. Интересу-
ющиеся могут обратиться к классическим работам — см., например, обзор
разных точек зрения на паранойю, которому посвящена первая глава дис-
сертации Ж. Лакана (1932) (Lacan J. De la psychosc paranoiaque dans scs rap-
ports avec la personnalite. Paris: Seuil, 1975).
Глава 10
ОТ СПЛЕТНИ
К ИСТОРИЧЕСКОМУ ПРЕДАНИЮ
стереотипы, или практики повседневного поведения,
описанные выше, представляют собой предмет изучения этногра-
фа; тогда как их вербализованные мотивировки, высказываемые
в определенных естественных контекстах (а также в интервью)
и носящие стереотипный характер, возможно отнести, наряду с це-
лым рядом других явлений духовной культуры, к области специфи-
ческого фольклора коммунальных квартир. Обзору этой области
и ее связи с мифологическим программированием повседневного
поведения и посвящена эта глава.
Даже если новичок, попадая в коммунальное сообщество, го-
ворит на одном языке с его членами и принадлежит той же культуре,
поначалу он не разделяет с ними особой компетенции местного
жителя, не является «своим». Это значит, что ему неочевидны мно-
гие само собой разумеющиеся для старожилов вещи, касающиеся
отношений внутри сообщества. Между тем человеческие отноше-
ния затрагиваются всяким его шагом, всяким действием в публич-
ном пространстве. Как уже указывалось, будучи воспринято окружа-
ющими, всякое движение оценивается как в той или иной мере
отвечающее принятому здесь обычному ходу вещей. Новичку пред-
стоит освоить принятые способы действия и интерпретации. По-
степенно он не только овладевает специфической компетенцией
местного жителя, но и вносит новое в обыденный распорядок —
уже самим своим участием в нем, соответственно получая свой ста-
тус в структуре сообщества.
Что же входит в эту компетенцию «своего»? Прежде всего это
сведения, относящиеся к структуре сообщества и соответственно
к структуре пространства.
Представим себе гостя, в первый раз появившегося в кварти-
ре. Соседи ему незнакомы: выходя на общую кухню, он здоровается
сними обезличенно. Он спрашивает, где здесь туалет. Он не знает,
183
Илья Утехин Очерки коммунального nim
где можно взять мыло и полотенце, на какую плиту можно поставить
чайник, где взять спички и т. п., ведь ему позволительно пользоваться
только вещами — и местом — человека, к которому он пришел в гос-
ти. Ошибка может навлечь— и даже не столько на самого гостя,
сколько на его хозяина — гнев соседей, потому что всякое мыло, по-
лотенце, место на плите и т. п. кому-то принадлежит. Предполагает-
ся, что каждый жилец вполне владеет соответствующей информаци-
ей и обязан донести минимальную нужную ее часть до своего гостя.
В полном своем объеме такая информация не может быть
описана строгим набором запретов или правил — даже не потому,
что мелких правил оказалось бы слишком много, а, скорее, оттого,
что многие правила нестроги и подразумевают исключения, ого-
ворки и, случается, модифицируются в процессе их применения.
Ведь там, где в игру вступают человеческие отношения, формализа-
ция неприемлемо беднее существа дела. Это замечание касается не-
способности хозяина ввести гостя исчерпывающим образом в курс
отношений в квартире — и равно справедливо для неспособности
исследователя корректно описать материал повседневности (в дан-
ном случае, компетенцию участника сообщества) с помощью по-
следовательно структуралистской модели (см. об этом в разделе «За-
метки о наблюдателе»).
Так, вообще говоря, ставить свою сумку на чужую табуретку
или кастрюлю на чужой стол нельзя: случайно оставив там свою
вещь, вы рискуете позже найти ее на полу; в принципе, даже гостю-
новичку это известно. Но если хозяин стола или табуретки (и/или
свидетели) сейчас отсутствует или же если чужая табуретка или стол
принадлежат дружественному соседу, то правило можно нару-
шить — что обычно и происходит. Компетенция участника сооб-
щества диктует ему во всяких данных обстоятельствах линию
поведения в пределах допустимого. Конечно, человек, не являю-
щийся участником данного сообщества, владеет в самом общем
смысле правилом, что нельзя пользоваться чужими вещами, но не
знает, как это правило применить, так как статус тех или иных мест
(вещей), за которыми стоят отношения соседей, для него неясен.
Объяснения и мотивировки правил и стратегий поведения,
существующие в более или менее стереотипной словесной форме,
предполагают отсылку либо к здравому смыслу, как он понимается
в данном сообществе («как это ты будешь стирать на кухне, здесь
же все готовят?* или «что же, ждать, когда ты постираешь, что-
бы помыться? Стирай в кухне, как все люди*), либо к прошлому со-
стоянию или к прецеденту1, вроде «всю жизнь так делали* или
«здесь еще у моего отца к/пок висел, он мне и завещал это место*.
1 Что закономерно, если учесть, что исток формы сегодняшних практик не
только в сиюминутной потребности добиться определенного результата,
184
Г лива 10 От сплетни к историческому преланлк)
Характеристики соседей, их отношений между собой, а также
сведения о том, что кому принадлежит и как себя вести, становятся
известны новичку не только из непосредственного наблюдения.
Информация и оценки в значительной мере приходят из чужих уст,
в том числе в форме сплетни. Сплетня вкусна. Природа сплетни та-
кова, что ее бессмысленно пересказывать — ее, вообще говоря,
невозможно пересказать. Не в том смысле, в каком не поддается пе-
ресказу другими словами текст поэтический, а в прямо противопо-
ложном: даже воспроизведя сплетню дословно, мы не сможем пере-
дать все то содержание, которое сплетник в нее вкладывает,
обращаясь к своему собеседнику. Причина вот в чем: не являясь чле-
нами данного сообщества, мы не владеем тем контекстом, с кото-
рым сплетня неразрывно связана. Она имеет смысл только между
людьми, являющимися до некоторой степени соучастниками, вклю-
ченными в сообщество и обладающими своими собственными
(и частично совпадающими) интересами.
Соответственно и попытка переписать сплетню в нейтраль-
ных терминах информационного сообщения обречена на провал,
ведь нам пришлось бы развернуть то, что осталось невысказанным
в сплетне, но само собой разумелось для говорящего и слушателя.
Кроме того, нам потребовалось бы соотнести сплетню с некоторым
♦реальным положением дел*, чтобы объяснить, почему это именно
сплетня, а не объективная информация. Эти задачи представляются
невыполнимыми. Однако мы можем в принципе определить, что
обычно является предметом сплетни, какие функции она выполня-
ет и как она это делает.
«Разговор, который вызывает напряжение и молчание, когда
кто-то проходит по коридору, я считаю, это на уровне сплет-
ни*, — утверждает наш информант. Условности вежливости нару-
шает вторжение сплетников в приватную сферу персонажа сплет-
ни. Дело в том, что сплетня чаще всего сообщает информацию,
которая неочевидна и не может быть доступна в иной, нежели
сплетня, форме — скажем, из наблюдения или из уст персонажа
сплетни. Персонаж сплетни нс предназначает интересующий
сплетника аспект своей жизни для публичного ознакомления
но и в прошлом. О связи «хабитуса*, т. с. регулирующего принципа практик,
понимаемого как система предрасположенностей к определенного рода
стратегиям поведения, и прошлого, приведшего к складыванию именно
такой системы, Пьер Бурдье замечает следующее «Будучи воплотившейся
историей, которая стала натурой и, тем самым, была забыта в этом своем
качестве, хабитус есть деятельное присутствие того прошлого, продуктом
которого он является: повсюду он придает практикам их относительную
независимость от внешних определяющих факторов актуального настоя-
щего* (Bourdieij Р. Le sens pratique. Р, 1980. Р. 94).
185
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
иобсуждения. Соответственно невозможность достоверной про-
верки оставляет место фантазии сплетника. Интерес и фантазия
обращаются ко всему, что отклоняется от обычного хода вещей,
представляет собой событие, а потому заслуживает внимания
и объяснения, особенно если есть основания предполагать, что
у события имеются неочевидные подробности, а у его участни-
ков — скрываемые побуждения и мотивы. События провоцируют
эмоционально (часто — завистью) окрашенные взгляды, стремя-
щиеся преодолеть границу сферы приватного. Таковы, например,
дорогие покупки и новости в личной жизни.
Соседи, чей образ жизни и привычки контрастируют с обыч-
ными и объяснимыми исходя из местного здравого смысла, посто-
янно притягивают к себе взгляды окружающих. В том числе детей,
которых пугают такими соседями. Несмотря на относительную
прозрачность пространства и высокую осведомленность о жизни
друг друга, такая осведомленность никогда не бывает исчерпываю-
щей — тем более, если кто-то пытается оградиться от нескромных
взглядов Соседи вынуждены разгадывать загадку, находить ♦рацио-
нальные* объяснения «странным» привычкам и поступкам. Шпион-
ство, подсматривание и подслушивание оказываются источниками
тенденциозной информации, которая готова к использованию
в коммунальных конфликтах склочными личностями с традицион-
ным коммунальным менталитетом. Сплетня всегда тенденциозна,
но имеет смысл отдельно говорить о сплетнях, где доля тенденциоз-
ной интерпретации значительно превышает долю информации,
так или иначе соотнесенной с действительностью.
Актуальная сплетня является чем-то вроде словесного выра-
жения Present Perfect социальной реальности, чем и обусловлена ее
роль поставщика фоновых знаний, мотивирующих поведение, и ар-
гумента в конфликтных ситуациях. Своим Present Perfect обладают
люди, а также места и вещи (в той мере, в какой они связаны с людь-
ми). Даже если такая информация об их прошлом более или менее
приватна, она может становиться актуальной в определенных об-
стоятельствах Скажем, тот факт, что «эту чашку я купил в Нижнем
Тагиле в тысяча девятьсот семьдесят шестом году», остается фактом
личной биографии человека, частью его приватного жизненного
мира — и не может быть никому интересен до тех пор, пока он не
актуализуется в отношениях с другими людьми, когда, например,
эта чашка разбита кем-то другим или украдена.
Менее важны для повседневного поведения передаваемые из
уст в уста сведения о бывших жильцах и том, что и как здесь было
раньше. Ср.:
Клавдия Николаевна была проститутка Когда совсем состари-
лась, стала портнихой. У нее была комната, как антикварная
лавка. Была очень интересная женщина Она до самой смерти
186
Глава 10. От сплетни к историческому преданию
ходила на каблуках, подтянутая, и если все старушки выносили
горшки, то она выносила вазу красивую, будто бы воду для цве-
точков меняла. И только однажды, уже совсем ста(>енькая, она
в этих своих каблуках закуталась запнуласцупала, и вся эта ваза,
вонючая, разлилась по коридору... Какая у нее была комната! Там,
бронза на бронзе, фарфоровые штучки... Интерьер такой, прости-
тутский, фитюлечка на тютюлечке, розочки-разрозочки...
Не обладая непосредственной значимостью для актуальности быта
(и являясь, таким образом, чем-то вроде Past Indefinite), такие дан-
ные объясняют, в частности, происхождение многочисленных «пе-
режитков* в окружающей весьма консервативной среде сегодняш-
ней коммунальной квартиры: таковы остатки сломанного водогрея
на кухне, неработающая раковина, чьи-то лыжи на полке в туалете,
сундук в прихожей, хозяин которого давно умер. Мы помним, что
особенность этой среды — множество вещей и приспособлений,
которые не используются и едва ли пригодны к использованию, но
остаются на своих местах уже просто потому, что никто не берет на
себя труд их убрать, ведь они не затрагивают непосредственно ни-
чьих интересов
Данные такого рода составляют часть устной истории данно-
го сообщества. В частности, сплетни теряют актуальность (перехо-
дят из разряда Present Perfect в разряд Past Indefinite) и сплавляются
со всем тем, что вндено собственными глазами и обладало когда-то
более достоверным статусом. Особенно это относится к разряду
сплетен-рассказов об экстравагантном или нелепом поведении со-
седей, в том числе о чудачествах пьяных. Здесь наблюдение явно
превалирует над интерпретацией, а сама информация при желании
может быть подвергнута проверке и подтверждена другими свидете-
лями. Актуальные и тенденциозные элементы со временем стирают-
ся, а деяния приобретают легендарные черты и передаются в расска-
зах еще долго после того, как герои события умерли или переехали.
Некоторые из фрагментов интервью, приведенных в предыдущих
главах, относятся как раз к этому жанру.
Подобные рассказы — гостям, новичкам или старшими млад-
шим («ТЫ, наверное,уже не застал..*) — могут быть спровоцирова-
ны каким-то обстоятельством, но могут и не требовать никакого яв-
ного повода. Нередко можно услышать их в праздники, когда
хозяйки, принадлежащие к разным поколениям, готовят на кухне,
или же во время совместных посиделок дружественных соседей за
праздничным столом.
Содержание рассказов о прошлом квартиры и дома, куда вхо-
дят и рассказы о прошлом незапамятном, дореволюционном, изве-
стном лишь со слов предков (Past Perfect), достаточно типично. Ус-
ловно эти материалы возможно подразделить по историческим
периодам: время с конца перестройки, предперестроечное десяти-
187
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
летие (когда плотность населения стала заметно уменьшаться), пе-
риод примерно после смерти Сталина, послевоенные годы, война,
1930-е гг. (период после уплотнений), послереволюционный пе-
риод и 1920-е гг. (когда квартира стала коммунальной), начало века.
В этом материале нас интересует не столько отражение реальных
исторических фактов, сколько характерные способы интерпрета-
ции и представления (чтобы не сказать — конструирования) исто-
рической действительности.
Особое место в этом массиве занимают представления тепе-
решних жильцов о том, кем, когда и зачем был построен их дом, кто
в нем жил — в частности, в их квартире. Большинство домов с боль-
шими коммунальными квартирами расположены в центре города
и построены до революции; каждый такой дом имеет свое лицо,
свой архитектурный облик, нередко — собственное название, архи-
тектурную и историческую ценность. В историческом центре горо-
да здания отличаются друг от друга, и в глазах жильцов отличия их
дома имеют значение. Хотя информация, относящаяся к Плюсквам-
перфекту, ине имеет непосредственного влияния на повседнев-
ность2, ее роль для самоидентификации жильцов, для осознания их
причастности к данному месту, их статуса старожила достаточно
очевидна.
Эти сведения рассказываются новичкам и гостям, чтобы по-
казать особенность данного места (переносящуюся и на людей,
здесь обитающих). Владение этими сведениями престижно (ср.
вам расскажу про эту квартиру, что вам никто не расскажет*}
крря человека нестарого недостижимо иначе как через опыт долго-
го совместного проживания со старожилами3.
2 Для некоторых жильцов, владеющих более подробной информацией
о давнопрошедшем, она может-таки служить вполне актуальным объясне-
нием теперешнего состояния вещей. Таков, например, рассказ одной
информантки о том, почему с довоенных времен постоянно течет потолок:
во время Первой мировой войны здесь был госпиталь, и вдоль мансарды
тянулась галерея для прогулок больных, пол которой был покрыт медными
листами. Эти листы сняли после прихода к власти большевиков, во время
какой-то кампании по сбору металлолома, и с тех пор ниже этажом систе-
матически появляются протечки
3 Ср. такой пассаж из уст сравнительно недавно прибывшего в квартиру
человека, оказавшегося причастным к давней ее истории благодаря тому,
что квартира когда-то принадлежала предкам его жены:
— Здесь вообще очень крутая квартира. Сейчас я начну такие
легенды поднимать.
— А известно, что здесь было раньше?
— Известно.До революции здесь жили все Машины, то есть вся
квартира принадлежала предкам Маши.
188
Глава 10. От сплетни к историческому преданию
После революции большие квартиры в центре часто отдава-
лись партийным функционерам, военным и хозяйственникам выс-
шего и среднего звена. Даже если в квартире не осталось никого из
потомков такого жильца, подвергшихся впоследствии уплотнению,
этот факт сохранен в памяти. Любопытны представления о том, как
квартира стала коммунальной. Так, например, в наших материалах,
касающихся разных квартир водном доме, информанты высказы-
вают по этому вопросу поразительно схожие суждения — утвержда-
ется, что изначальное разделение жилплощади между несколькими
семьями было добровольным и произошло по инициативе того са-
мого жильца, который поначалу занимал со своей семьей всю квар-
тиру целиком. Вот характерный отрывок из интервью с женщиной
1934 г. рождения:
..Эту квартиру вначале дали такому революционеру, 'Тютчеву,
он жил в этой квартире с дочкой. Целую квартиру выдали. И вся
она была с антикварной мебелью, брошенной тут Квартира,
якобы, генерала, это со слов бабушки... И вот этот самый Тют-
чев заскучал с дочкой. За какие заслуги ему дали, я не знаю, но,
в общем, Иотчев Николай, родственник поэта, кстати... Но что
бабушка мне рассказывала, это что ему стало скучно, кварти-
ра большая, обстановка прекрасная, слонялись они из комнаты
в комнату. И он стал искать себе приятных людей, знакомых,
интеллигенцию всякую — так, чтобы позвать не каких-то по-
сторонних, а... то есть по своей вале стал искать, сначала- а по-
там уже начали заселять- и вот там в конце же зал шикарный,
который разделили, как по Ильфу и Петрову, перегородочками.
Короче говоря, сначала заселились люди по интеллекту и по вся-
ким замашкам друг другу приятные. Вот эти,у нас там жили из
Института благородных девиц, две сестры, знающие языки,
там, все такое. И так же вот приехала родня моей мачехи. А она
с папой и с мамой из прежней интеллигенции, оба педагоги.
И вот они в этой комнате жили- Короче говоря, стали жить да
поживать.
В другом случае рассказывают о партийном работнике, который
пригласил пожить в его квартире людей, пострадавших от навод-
нения 1924 г. Эти люди затем пригласили своих родственников,
и квартира стала многонаселенной. Характерный момент этих
рассказов — добровольность приглашения соседей. Люди полагают
естественным, что жить одной семье в огромной квартире неудоб-
но, требуется подходящая компания. Некоторые реальные факты
— Кто они были?
— Князья. Князь Егиазаров такой, армянский. Что-то тут из фото-
графий осталось
Очевидно, что эти легенды он собирается рассказывать нс впервые.
189
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
могли служить подоплекой такому убеждению, ведь новая элита не
чувствовала себя комфортно в роскошных условиях, когда коли-
чество комнат превышало число обитателей. Более правдоподоб-
ным, однако, представляется другой реальный прототип событий,
хотя и не предполагающий вполне добровольного принятия реше-
ния. Речь идет о так называемом «праве на самоуплотнение*, в соот-
ветствии с которым обладателям излишков жилплощади в течение
определенного времени после предупреждения жилконторы было
разрешено самим выбрать себе сожителей4. Как правило, чтобы
избежать проживания с чужими, приглашали родственников из
деревни или прописывали прислугу. По истечении срока жилкон-
тора принимала решение о подселении без согласия уплотняе-
мых жильцов.
В результате оказывалось, что хозяева жили в квартире на рав-
ных правах с прислугой или же, скажем, дореволюционные хозяева
покидали квартиру, а прислуга оставалась. Следы такой ситуации
иногда прослеживаются и до настоящего времени, когда, например,
прислуга и бывшая госпожа до сих пор живут вместе в одной комна-
те (такой случай зафиксирован в наших материалах). Ср. также пас-
саж из интервью, где обсуждался прежний владелец квартиры:
...банкир, банкир... фамилия я не помню, башкирцев, что ли. У нас
есть соседка, которая должна, по идее, помнить это. Не его. А ее
мама работала у него горничной, по-моему. Она не очень любит
этот факт упоминать, ее, видимо, как-то задевает, что мама
была горничной, но тем не менее.- Банкир сбежал, и вот оста-
лась эта горничная, и еще какая-то прислуга...
Самоуплотнение (и просто уплотнение) затрагивало и остававших-
ся дореволюционных, и заселившихся после революции обитате-
лей квартиры. И те и другие обычно видятся в качестве своего рода
выдающихся личностей. Те немногие сведения, которые имеются об
их привычках и образе жизни, связаны с исторической топографи-
ей места. Практически в каждой большой коммунальной квартире
найдется жилец, и не обязательно пожилого возраста, который
возьмется быть вашим гидом и расскажет об изначальном предназна-
чении каждой из комнат. Обитая в бывшей столовой или в ее части, от-
гороженной перегородкой, или в маленькой изолированной комнате
4 Право на самоуплотнение регламентировалось Постановлениями ВЦИК
нСНК РСФСР от 16 августа 1926 г, от 1 августа 1927 г. н Постановлением СПК
от 13 марта 1928 г. Излишки жилой площади (в частности, внутрн-
комнатные излишки), вычислявшиеся исходя из санитарной нормы,
должны были оплачиваться в тройном размере, что оказывалось весьма
обременительным, учитывая к тому же, что система оплаты
дифференцировалась в зависимости от социального положения,
а не только от размера доходов.
190
Глава 10. От сплетни к историческому преданию
для прислуги, он тем не менее представляет себе изначальный план
квартиры целиком, хотя никогда не видел его воплощения. Остав-
шиеся элементы декора служат единственной наглядной опорой
для такого представления, а история квартиры оказывается истори-
ей перестроек и перегораживаний, историей борьбы коллективно-
го проживания с изначально не предназначенной для этой цели
средой5. Перестройки должны бы были последовательно стирать
эти опоры для памяти, но, будучи выполнены самым дешевым обра-
зом, они все-таки оставляют зримые следы прошлых состояний.
Чердак, подвал и вообще периферия дома, как полагают, мо-
гут скрывать секреты прежних жильцов и владельцев. Так, распрост-
ранено представление о том, что, когда после революции кто-то из
них бежал за границу, в доме остались клады. В поисках кладов про-
стукивались стены, обшаривались подвалы и чердаки. Это было от-
нюдь не только детской игрой даже и в послевоенное время, хотя
дети, разумеется, принимали в этом занятии самое активное учас-
тие, ср.:
5 Приведем фрагмент из интервью, примечательный ссылкой на изначаль-
ного жильца: информантка пытается увидеть квартиру его глазами, хотя са-
ма только слышала о ием. Обратим внимание, что поводом для обращения
к теме изначальной планировки квартиры оказываются вещи, стоящие
в комнате информантки, — она гордится ими.
Этажерка и столик — вещи до 17-го года, это инженера, который
здесь жил до 17-го года, занимал всю эту квартиру. Я с 32-го года, я его
никогда не видела в глаза. 11ервая комната, там были застекленные
двери, там жила у него прислуга, 15 метров. Вторая комната, это
40метров..38—40метров... это большая... это была у них комната
для танцев. Следующая это сейчас две комнаты, из фанеры стены,
там вообще комнат не было, коридорчик был. Перед войной сделали
эти две комнаты. Следующая комната, как раз напротив, она 24 ме-
тра, это была спальня у него. Теперь, значит, следующая комната,
узкая такая,узкая в углу, это была его курительная. Затем еще ком-
ната, это у него кабинет был. С этого кабинета в коридорчик там
дверь была, там узкая, его курительная. До войны туалет вот этот,
туалет, ванная —их не было, они были там вот, в коридорчике, сей-
час там кладовка.Два туалета было подряд.А эта ванная и про-
лет — они были у него кладовками. Кухня была пол из разового туфа.
Это щас там пластикат наклеен, а был такой вроде как глины разо-
вой, и когда моешь, плохо воду эту тряпка убирала. Наша комната —
детская, вот этаДверь-то эту до войны сделали, но у него не было
здесь двери, а рядом комната 24 метра, это столовая у него. А даль-
ше, двери-mo потам пробили туда, тому него тоже детская была.
Там до войны был камин, белый такой, как с комод, низкий. Куда он
делся, не знаю. И камин у нас в коридоре, зеленый.
191
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Все рассказывали, что тут где-то есть клад, и вот все ходили
стучали, искали клад. И дети, и взрослые искали клад, соседи, ког-
да услышали от швейцара, что тут где-то клад замурован. Ну,
пошел слух... Может быть, и есть он до сих пор где-то, но... Так ба-
бушка рассказывала. Соседи каждый в своей комнате выстуки-
вали. Ничего не нашли...
Перепланировки внутри дома и разделы больших квартир на квар-
тиры меньшего размера добавляли зданию секретов. На лестни-
цах и внутри квартир появлялись закрытые или заколоченные
двери, про которые не всегда возможно точно сказать, куда они
ведут. По поводу таких дверей можно услышать самые любопыт-
ные предположения, да и в целом немногие жильцы четко пред-
ставляют себе реальную планировку дома. Если же из-за дверей
периодически слышны какие-либо звуки, то это дает богатую
почву домыслам.
Связь с бывшими обитателями и основателями дома незрима,
но ощущается жильцами и особенно старожилами. Люди чувствуют,
что они живут в особенном месте — кстати говоря, это чувство поч-
ти совершенно чуждо жителям окраин, обитающим в стандартных
домах, где ни дома, ни квартиры не имеют своего лица и своей осо-
бенной истории. Трудно представить себе мемориальную доску на
стене блочного дома, построенного по типовому проекту: такое
здание сомнительной индивидуальности не предназначено для па-
мяти, это нечто временное, предназначенное служить в качестве
спальни. Напротив, в центре города, где каждое место нагружено
историческими и литературными кошютациями, память незамет-
но вовлекает в себя даже тех людей, которые отнюдь не склонны
к историческим или литературным интересам, — хотя бы через на-
звания улиц и домов. Живя с рождения в большой коммунальной
квартире в центре города, человек чувствует себя укорененным
в этом месте.
Более того, он претендует на то, что именно его место осо-
бенное — более особенное, чем другие. Так, например, сразу в не-
скольких квартирах одного дома люди утверждали, что именно
в этой квартире жил архитектор, построивший дом. Одна пожи-
лая женщина даже утверждала, что, как ей достоверно известно,
архитектор тайно продолжал жить в этом доме и после револю-
ции вплоть до печально знаменитого 1937 г.; он коротал дни на
чердаке со своей экономкой, которая иногда отлучалась прода-
вать его фамильные драгоценности (как удалось установить,
архитектор умер в 1923 г. и могила его имеется на Волковом клад-
бище). Схожие предположения высказываются обычно и относи-
аельно квартиры, где жил бывший владелец дома. Имя владельца
помнят (зачастую не зная о нем ничего, кроме имени), и тепереш-
ние жильцы в разных квартирах полагают, что он проживал
192
Глава 10. От сплетни к историческому преданию
именно в их квартире — и показывают его кабинет, столовую или
гостиную6.
Период 19 ЗО-х гт. обычно вспоминают как время хорошо орга-
низованного, несмотря на тесноту, коммунального быта со строгим
порядком7. Чистые лестницы и забота дворников об их состоянии,
безопасность дворов и закрытые на ключ ворота и входные двери па-
радных представляют собой предмет ностальгии. Традиционно важ-
ная еще с дореволюционных времен роль дворника как-«хозяина» оп-
ределенной территории (который по совместительству был в курсе
поведения и привычек жильцов дома и делился наблюдениями с ми-
лицией и компетентными органами) сохранялась долгое время, по
крайней мере до упразднения ночного дежурства дворников и до по-
всеместного перехода на центральное паровое отопление.
Во время войны, в блокаду и в первые послевоенные годы на-
селение квартир менялось активнее, чем в другие периоды. В рас-
сказах старожилов и их потомков о тяготах того времени есть но-
6 Следует отметить, что в свое время отношение жильцов к «бывшим* н ♦со-
циально чуждым* было окрашено далеко не самыми добрыми чувствами,
что подтверждает множество документов 1920-х гт., отражающих «голос
низов*. Вот несколько красноречивых примеров из писем трудящихся.
♦Проживание в наших домах нетрудовых элементов — бывших домовла-
дельцев и их родственников, хотя бы даже и членов профсоюза, является
источником систематических злоключений в ЖАКТах, вносит дезорганиза-
цию и пагубно действует даже н на пролетарскую часть...» (Жилищная
кооперация. 1928. № 23/24. С. 23); ср. также из рубрики «Классовый враг
в наших домах* в журнале «Жилищное товарищество — жилище и строи-
тельство*: «все они бывш. домовладельцы, если ис открыто, то в душе отта-
чивают „финки против рабочих, являющихся хозяевами дома", и... „вывод
один — ... необходимо выселить всех бывших домовладельцев из их быв-
ших домов". <.„> Нельзя считать вопрос разрешенным, если мы обойдем тех
наследников бывших, которые прикрываются маской советских работни-
ков... Необходимо их всех лишить возможности „постоянного созерца-
ния" своего бывшего наследства. <...> Лишить права быть членами жилищ-
ных товариществ всех без исключения бывших домовладельцев,
независимо от социального положения в данное время» (Жилищное
товарищество — жилище и строительство. 1928. № 44. G 19-20).
7 Обратим внимание на то, что именно этот период истории коммунальных
квартир, с характерным «хулиганством в квартирах», стал предметом сатири-
ческих изображений коммунального быта в литературе. 11а него же приходит-
ся максимальное число публикаций руководящих документов, регламентиру-
ющих внутренний распорядок в квартирах; более поздние, послевоенные
версии лишь вносили изменения и дополнения в имевшиеся формулировки
и были значительно менее конкретны, отчего и возникала необходимость
в рукописных инструкциях вроде тех, что обсуждались выше в гл 6.
193
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
вторяюшийся мотив: пришельцы этого периода рассматриваются
ими как главный двигатель первого серьезного ухудшения порядка,
дисциплины и отношений в квартире8. Однако более молодые ин-
форманты склонны считать как раз послевоенное время за точку
отсчета в состоянии чистоты и порядка, сравнительно с тепереш-
ним упадком, ср.:
Когда я приехала сюда в сорок восьмом году, я прямо удивилась.
Такая была чистота.'
Четкое представление о переменах того времени в составе жильцов
имеется и у людей, родившихся после войны, ср. из уст сравнитель-
но молодой информантки:
...сильно изменился контингент в войну. Кто-то умирал, а в это
время те, кто, там, воздушной обороной занимался, вот их под-
селяли по месту их дежурств. Вот такие появились у нас... по-
моему, они пскопские, что ли... последняя из них недавно умерла
Атак остальные, скажем, во второй этаж снаряд попал, окна
разнесло — перебрались на пятый...
В принципе этот текст практически неотличим от рассказа непо-
средственного участника событий9.
8 — Когда перестали натирать полы?
—А после войны. Вселились деревенские, с разных областей, так вот
они начали все тут драить имытьА до войны у нас не разрешалось.
— А почему не разрешалось?
— Беречь надо этот дуб. Паркет.
Ср. также
—До войны все дружно жили. Все друг другу помогали, никогда ссор
у нас не было. Никто денег не копил — получат получку и все стра-
тят. Весело жили Не как после войны, что деньгу копят там, ты ко
мне не ходи, я к тебе не хожу- По комнатам после войны никто ни-
когда не ходил, все дела обсуждали на кухне-
— А кто откуда приехал, вы знаете?
— Конечно. Первая комната — Белоруссия, вторая — Новгород, эти
вот ярославские, а эти, эту вот не знаю, она никогда не говорит
об этом. Это рядам — пскопские, те — калининские. Разные облас-
ти. Я одна здесь с довоенных времен.
Число жильцов в разные периоды информантка оценивает (мысленно пе-
речисляя их в порядке расположения комнат) так до войны — 21 человек,
после войны — 40, сегодня — 17.
9 Ср. из уст пожилой информантки:
И вот эта квартира была заселена довольно приличными людьми.
Они дружно так жили, но вот постепенно начинает меняться
контингент. С войны. Освободившиеся комнаты стали заселяться
В основном из дерезни, многие пытались ведь в город прорваться
Обрати внимание, что одна приедет сестра, потам за ней все
194
Глава 10. От сплетни к историческому преданию
Следующее столь же серьезное ухудшение относится уже
к эпохе перестройки. Старожилы и интеллигенция считают дере-
венское происхождение пришельцев — и их соответствующую
«бескультурность* — в качестве причины конфликтной атмосфе-
ры в квартире, которая, как полагают, зародилась именно в это
время.
Сравнительно более поздние периоды отражаются в струк-
туре сегодняшнего сообщества: участники событий либо все еще
живут здесь, либо недавно переехали. Их конфликты, проблемы,
кражи, браки, смерти и рождения определяют сегодняшний пей-
заж квартиры. Хотя перемены второй половины 80-х привели
к значительному уменьшению населения квартир, это время ви-
дится как окончательный упадок традиционных норм коммуналь-
ного быта. В сознании старых жильцов значимым этапом в цепи
событий, приведших к этому упадку, была отмена ночного дежур-
ства дворников. С этого времени появляются, например, граффи-
ти на стенах в парадных (самые ранние, обнаруженные нами, от-
носятся к 1956 г.), а роль домоуправления падает, перестают быть
действенным средством сдерживания квартирного хулиганства
товарищеские суды. Годы перестройки привносят широкое рас-
пространение отклоняющихся образов жизни и общее ухудшение
технического состояния квартир, порой граничащего сегодня
с разрухой. Здесь значимым событием оказывается изменение си-
стемы вывоза мусора: прежде на каждой площадке черной лестни-
цы стояли баки с пищевыми отходами, а в квартире мусор соби-
рался в общие ведра, которые ежедневно выносились дежурным
на помойку. Сегодня, напомним, у каждой семьи имеется собствен-
ный пакет, который выносится самостоятельно. Это — частное
проявление процесса приватизации жизни и ослабления контро-
ля коллектива за бытом, что осознается как крах традиционных
норм общежития.
Общим местом рассказов старожилов о прошлом оказывает-
ся своеобразная мифологема «золотого века*: раньше жили в тесно-
те, да не в обиде, умели поддерживать порядок; ругались и склочни-
чали, но в целом жили дружно. Наркоманов не было, квартиру
убирали лучше, люди были честнее и у своих никогда не воровали.
Более того, в квартире были лидеры — люди, ставившие обществен-
ный интерес выше личного, принимавшие решения и бравшие на
себя ответственность (рассказы про таких людей и их деяния — от-
дельный разряд исторических повествований). Разумеется, такой
ностальгический подход более заметен у представителей старшего
поколения, являющихся носителями традиционного коммунального
остальные, они все сейчас имеют отдельные квартиры, эти дере-
венские. А мы так тут и чахнем
195
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
мировосприятия10 11. Нельзя нс отметить, что этот подход своеобраз-
но преломляет реальные процессы социального изменения.
Овладение индивидом исторической памятью сообщества
оказывается одним из важнейших факторов его самоидентификации
как члена сообщества. Помимо того, этот корпус представлений име-
ет прямое значение для повседневности. Обычно предполагающий
владение этим корпусом статус старожила и соответствующие ему
особые права не только были (и в какой-то мере остаются) частью
обычного права, но и были отражены в советском законодательстве.
Так, старожилы обладали преимущественным правом на освободив-
шуюся жилплощадь, и даже сегодня многие пожилые люди убеждены,
что государство «должно* предоставить им дополнительные комнаты
или отдельную квартиру только потому, что они здесь живут всю
жизнь и пережили здесь блокаду11. Ссылки иа срок проживания на
этом месте оказываются обычным аргументом во внутриквартирных
конфликтах, причем ссылки могут относиться даже не столько к лич-
ному участию в жизни данной квартиры, сколько к проживанию
в этом доме, на этой улице или в этом городе, т. е к причастности к ме-
стной истории в более широком смысле Таким образом, особое чув-
ство принадлежности к месту переносится сданной квартиры на ме-
сто на исторической карте города, со всеми его коннотациями,
В последние годы фирмы по торговле недвижимостью, зани-
мающиеся расселением больших коммунальных квартир в центре
города, сталкиваются с нежеланием жильцов расселяться. Как бы ни
привлекательно казалось получить отдельную квартиру в обмен на
свою комнату в коммуналке, многие жильцы проявляют упорное со-
противление, отказываясь сменить образ жизни и место жительст-
ва. В какой-то мере это обусловлено, конечно, не столько привязан-
ностью к genius loci как необходимому элементу «дома», а тем, что
10 Стереотипное представление о старом добром времени существовало
всегда и в этом смысле вовсе не специфично для жителей КК Характерна
форма, в которой это представление высказывается, и возможность исполь-
зовать ее для определения своего идеала; ср. из текста письма (нач. 1960-х)
с просьбой об улучшении жилищных условий, где автор описывает свое
предыдущее жилье (в другой КК) следующим образом: «Жили мы спокойно,
дружно, ничего не делили с соседями, дверей своих не закрывали. Одним
словом, жили как при коммунизме* (ЦГА СПб., ф. 7384, оп. 42, д. 343, л. 423).
11 Интересно представление о «коренных ленинградцах* как об обладате-
лях самых больших прав на блага. Ср. из письма-жалобы в официальные
инстанции (нач. 1960-х): «Почему на нас не обращают никакого внимания,
на коренных ленинградцев, которые всю свою жизнь прожили в Ленингра-
де, перенесли тяжелую блокаду, всю жизнь отдали труду <...> А кто никогда
не проживал в Ленинграде, приехали после войны, они имеют все отдель-
ные квартиры* (ЦГА СПб., ф. 7384, оп.42, д 343, л. 133).
196
Глава 10. От сплетни к историческому преданию
работа и школа рядом, кругом привычные магазины и транспорт
ходит удобно; человек уже вплетен в социальные сети, отчасти свя-
занные с местом проживания.
Требование отдельной квартиры в центре в обмен на комнату
в коммуналке не всегда оказывается реалистичным с точки зрения
риелтеров. Кроме того, достаточно просторно чувствующие себя
жильцы сегодняшней большой КК зачастую просто не склонны
к резким переменам, что они мотивируют, в частности, отсутствием
денег на какое бы то ни было обустройство нового жилища — пере-
езд, ремонт, покупка новой мебели12. Иногда, впрочем, жильцы со-
глашаются переехать в новостройки — но с тем, чтобы оказаться на
одной лестничной площадке со своими бывшими соседями.
Наряду с такими упорными приверженцами своей квартиры
как места или своего коллектива как компании значительную часть
сегодняшних КК жителей составляют те самые *временные* жильцы,
о статусе которых мы говорили выше в гл. 7, — те, кто относится к КК
как к общежитию, как к временному пристанищу. К ним, разумеется,
все рассуждения о роли представлений о местной истории для осо-
знания самих себя как жителей данной квартиры применимы в куда
меньшей степени. Ср. показательный фрагмент из интервью:
— Вот кто-то если вселяется в комнату, ои зиает, что там было?
— Ну, если тот, кто жил в этой комнате до того, помимо того,
что рассказал, он еще и интересовался, то тогда да. Но дело
в там, что те, которые сейчас вселяются, они слишком, видимо,
молоды сознанием и считают это общежитием; им глубоко на-
плевать, кто это построил, кто здесь жил. И какую-то... чисто
такую...родословную этого дома они не собирают... то есть вре-
менно заселились и временно...
— Сколько сейчас таких жильцов, которые временные, как в об-
щежитии, в сравнении с такими, которые здесь постоянно живут?
— Пятьдесят на пятьдесят. Я уже себя считаю постоянным, по-
тому что имеет для меня значение... как бы не жилплощадь по-
нятие, а понятие *дом*.Ау них — то есть в любам случае, я уве-
рен, им скажи, что, там, у вас комната, допустим, 25 метров,
а вот в соседнем даме есть 2б. Они тут же — раз и переедут.
12 Этим же, кстати, мотивируется и иежелаиие перепланировать имеющую-
ся жилплощадь, когда в интервью обсуждаются возможные проекты сделать
отдельный вход, анфиладу из нескольких комнат, установить собственный
санузел, т. е. сделать себе подобие отдельной квартиры, что было бы в неко-
торых случаях вполне реально сточки зрения внешнего наблюдателя; ин-
тервьюируемые же никогда не задумывались о такой возможности н соот-
ветственно не имеют нн малейшего реального представления
о действительных — не столь больших — затратах труда и денег, которые
потребовались бы для этого.
197
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
А мне, например, скажи, что вот у тебя комната здесь, а в сосед-
нем даме, там, в три раза больше, я все равно здесь останусь.
—Даже практически такое прсдла1*алось?
— Да, какие-то частные компании по расселению, видимо, для
того, чтобы сделать какие-то офисы, ходили предлагали — вот
нам, в частности, мы же по документам считается водной
комнате живем — ну, из-за того что здесь камин, высокий пото-
лок, там, еще что-то, предлагали трехкомнатную отдельную
квартиру. Нам, за это. Ну, мы, естественно, отказались... [неко-
торые] соседи возмущались. Ведь они здесь и живут — накопить
денег и купить новую квартиру.
Временный жилец, снимающий комнату, как если бы он жил в обще-
житии, как правило, тем более не отягощен давними отношениями
с местом и с людьми. Все вокруг него чужое, а.его собственные вещи
не слишком многочисленны. Он в каком-то смысле свободнее
жильцов постоянных: у него меньше прав, ио меньше и обязаннос-
тей. Временный жилец, например, не заботится о ремонте и перест-
ройках, потому что ремонт — как и расселение — не его проблема.
Кое за что он, конечно, отвечает, прежде всего перед хозяином ком-
наты, с которым он связан формальным договором и которому
в случае чего соседи будут предъявлять претензии. Такой человек
может сказать про себя буквально следующее в конце концов, все
это — не мое. Здесь у меня нет истории, нет с собой старых фотогра-
фий — самая старая из тех, которые здесь есть, примерно того вре-
мен и, когда я сюда приехал. И то же самое касается будущего: я не
задержусь здесь надолго, япросто не думаю об этом — скоро, навер-
ное, буду жить где-то в другом месте. Но это меня не особенно бес-
покоит, я живу здесь одним днем — сегодняшним.
Представление о доме как о чем-то большем, чем более или
менее временное место сна и отдыха, где хранятся твои вещи, вклю-
чает, как правило, элемент привязанности к данному району, квар-
талу и дому, особенно если человек вырос здесь и его собственная
история вплетена в контекст его представлений об истории кварти-
ры, дома и квартала Идея о том, что все это, вкупе с привычным
бытом, можно кардинально поменять, а цену твоего дома и твоей
связанной с ним истории можно точно определить в долларах в со-
ответствии с состоянием рынка недвижимости, оказывается непри-
емлемой для тех, кто говорит агонтам, занимающимся расселением,
«я отсюда никуда не поеду», навлекая на себя гнев части соседей.
Такая позиция не характерна для большинства ♦постоянных» жи-
телей — для большинства, по-видимому, понятие *жилплощадь»
важнее связей с конкретным местом. Тем не менее она достаточно
показательна — ведь дело не только в том, что риелтеры не могут
предложить достаточную цену за комнату в коммуналке.
Глава 11
ВНЕ КВАРТИРЫ
р
Л. яд практик повседневного поведения, не связанных непосред-
ственно с проживанием в КК, обладают, на наш взгляд, определен-
ными сходными чертами с практиками коммунальной повседнев-
ности. Поскольку объяснить эти схождения генетически, очевидно,
и затруднительно, и не всегда возможно, возникает мысль, нельзя ли
истолковать их как проявление некоторых общих принципов, ле-
жащих и за теми, и за другими явлениями.
К таким не собственно коммунальным явлениям относится
очередь, механизм настолько же важный для коммунального обще-
жития, насколько часто очередь встречалась и вне квартиры. Вообще
же, очередь в советском и отчасти в современном российском уч-
реждении достаточно интересна, чтобы присмотреться к ней побли-
же. Возьмем в качестве особенно яркого примера очередь в детской
поликлинике. Здесь налицо и нужда, и активность народных масс;
плачущие сопливые дети и напористые мамаши, готовые мощной
грудью стоять на страже интересов ребенка, придают этой картине
специфический колорит. Казалось бы, очередь должна была бы ис-
черпывающим образом регулироваться «номерками* («талонами на
прием к врачу*), полученными по предварительной записи. В номер-
ках указано время приема. Однако параллельно номеркам имеется
так называемая «живая очередь*, когда ожидающие выстраиваются
в порядке появления: подходя к кабинету, они спрашивают «кто яо-
следний (крайний)?* и, получив ответ, сообщают «я буду за вами*, тем
самым становясь «последними* и фиксируя свое место в очереди.
Несмотря на то что зачастую объявлено заранее, по какой из
двух систем происходит прием к врачу, эти системы обычно совме-
щаются. Количество номерков ограниченно, а желающих попасть
к врачу больше, чем было выдано номерков. Поскольку же время об-
служивания одного пациента иногда оказывается короче расчетно-
го времени, из которого исходит система предварительной записи,
199
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
образуется некоторый резерв, позволяющий реализовываться ме-
ханизму «живой очереди*. На деле оказывается, что, подходя к каби-
нету, человек с номерком может столкнуться с тем, что ожидающие
приема в большинстве своем номерков не имеют и заявляют на его
вопрос *у вас на какое время номерок?* (следующий за вопросом
*кто последний?*), что здесь живая очередь1. Обладатель номерка
оказывается перед выбором, становиться ли ему последним в живой
очереди, что имеет смысл, когда очередь невелика, или настаивать
на своем праве использовать указанное в номерке время приема,
что неизбежно приведет к конфликту с остальными участниками
очереди.
Наиболее конфликтными участниками очереди оказываются
«простоявшие» в ней уже значительное время. Стоящий первым за-
нимает вместе со своим ребенком стратегическую позицию у дверн
врача, чтобы сразу по выходе предыдущего пациента зайти в каби-
нет н никому не дать туда проскользнуть. Иногда случаются сцены
словесных перепалок и даже силовой борьбы стоящего первым и же-
лающего * проскочить* без очереди. Вот это-то «проскочить* и явля-
ется, на наш взгляд, самым любопытным.
Возможность попасть в кабинет врача без очереди не возни-
кает на пустом месте и определяется рядом обстоятельств, даже ес-
ли не принимать в расчет наглых субъектов, всегда и всюду лезущих
без очереди (про таких в народе говорят «наглость — второе счас-
тье»). Дело в том, что, во-первых, некоторые категории посетителей
на более.или менее законных основаниях имеют первоочередное
право на попадание в кабинет, какие бы чувства у остальных этот
факт ии вызывал. Свободно зайти в кабинет врача может его колле-
га, другой человек в белом халате. Если он приводит с собой паци-
ента и решительно заходит в кабинет вместе с этим пациентом, то
явно здесь имеет место внутренняя рабочая ситуация, и власть вра-
чей непререкаема: никто нс ропщет. Степень решительности при
заходе в кабинет не только для врача, но и для любого простого про-
скакивающего является внешним признаком осознания собствен-
ного права; маскирующийся под «право имеющего» наглец должен
быть решительным, иначе, без этой мимикрии, у него не будет шан-
сов на успех.
Уже побывавший в кабинете пациент, покинувший его на гла-
зах очереди и, судя по всему, по поручению врача отлучающийся
в другое место, также имеет право беспрепятственно в кабинет вер-
нуться. Все это варианты, связанные с технической стороной рабо-
ты врачей, и отношения в очереди ими не затрагиваются. Другое
более или менее техническое обстоятельство, очередью пусть
1 Обратим внимание на последовательность вопросов: бывает, что начи-
нают не с вопроса о времени по номерку, а о том, кто последний.
200
Глава 11. Вне квартиры
и с нежеланием, но признаваемое, — необходимость попасть в ка-
бинет на прием не к врачу, а к медсестре (скажем, для оформления
документов). Это принятая и признаваемая очередью практика,
и к сестре иногда стоит отдельная очередь; такие клиенты заходят
в кабинет ненадолго, предупреждая первого, стоящего в очереди
к врачу: *Мне только... (например: карточку отдать)*2. "Тревожные
чувства очереди в таких случаях вызывает подозрение, что человек
может обмануты вдруг он не к сестре, а к врачу. Помимо обстоя-
тельств «технического» свойства, имеются еще и законные «льгот-
ные* категории граждан, что для детской поликлиники, видимо, ме-
нее актуально, чем для взрослой.
Во-вторых, высшей властью во всех вопросах приема обладает
врач Поэтому он может выглянуть из кабинета и указать одному из
присутствующих, что заходить сейчас должен именно он. Санкция
врача даже в отношении поползновений того, кого очередь считает
наглецом, лезущим без очереди, узаконивает действия претендента:
если врач его пускает, значит, есть тому основания (следовательно,
предполагается, что врач так или иначе следит за законностью со-
блюдения очереди — так, например, он может не принять пациентов,
относящихся к другому участку). Узаконенный наглец может иметь
самые разные основания для льготы — это может быть даже и клиент
«по блату», — но для очереди существенно лишь решение врача.
В рамках очерченных выше обычаев имеются еще и некото-
рые хитрости, позволяющие попасть к врачу, не выстаивая очереди
перед кабинетом. Так, например, можно явиться задолго до начала
приема и, оказавшись первым, поймать врача еще в коридоре или
же сделать это сразу после того, как время приема закончилось.
В одном случае правила очереди еще не вступили в силу, в другом —
уже перестали действовать, поскольку прием закончен. Врач же мо-
жет сделать исключение, если его об этом особенно попросить. Он
может «отнестись по-человечески».
Отношение «по-человечески» существует параллельно ин-
ституциализованным отношениям врача и пациента, отношениям
очереди. Участники очереди тоже могут, в принципе, отнестись
к кому-то «по-человечески» — и пропустить первой, скажем, мамашу
с грудным ребенком. Участники очереди неизбежно вступают меж-
ду собой в ту или иную степень «человеческих» отношений, некото-
рые из которых имеют тенденции к институциализации. Так, стоя-
щие в очереди обычно оказывают друг другу одну считающуюся
почти обязательной услугу: можно отойти, заняв очередь, и вернуть-
ся позже на свое место. Это реализуется с помощью обращения
к предыдущему или следующему в очереди («Я отойду ненадолго?*)-,
2 Ср., впрочем, типичный ответ отказывающегося пропустить: -Мне тоже
тачъко печать поставить, но я же стою*.
201
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
возможно даже отлучиться непосредственно после появления («Вы
последний? Скажете, что я—за вами?*) или же после того, как кто-
то подойдет и в свою очередь окажется последним («Вы будете
стоять?Я отойду*). Второй вариант считается, по-видимому, более
вежливым, так как в этом случае никому не нужно припоминать, кто
же на деле последний, и сообщать подошедшим о том, что, скажем,
«девушка тут такая занимала, вот она и последняя*.
Злоупотребляющие правом отлучиться могут столкнуться
с ситуацией «вас здесь не стояло*, поскольку длительное отсутствие
воспринимается как наглость, исходя из резонного рассуждения
«почему это все должны стоять, а она где-то там ходит*. Чтобы
попасть к врачу, каждый затрачивает свое время и силы, и чем доль-
ше человек уже простоял в очереди, тем больше у него морального
права указать только что явившемуся новичку на его статус — и со-
слаться на свой собственный, приобретенный трудом и терпением
(«девушка, я здесь уже целый час стою, и ничего*). Никакие аргумен-
ты в пользу своей исключительности вроде «я опаздываю* срабо-
тать тут не могут, поскольку, разумеется, «все опаздывают». Да и про-
пустить кого-то вперед можно только за счет всех остальных —
и тут чрезвычайно существенно, что именно за счет всех остальных,
а не за счет одного того человека, который оказывает услугу «по-че-
ловечески» и готов пропустить кого-то перед собой. Очередь этому
воспротивится, поскольку никто, кроме, может быть, врача, не волен
единолично распоряжаться ресурсом (временем), принадлежащим
всем. Вот, кстати, один из аспектов логики «ограниченного ресурса»
(см. гл, 3). Аргументом, смягчающим отношение к просителю для се-
бя исключительных прав — подчеркнем, просит он у всей очереди
сразу, — может быть либо ссылка на совсем уж исключительные об-
стоятельства, либо же уверение в незначительности дела, которое
не должно отнять у врача — и у всех остальных участников очере-
ди —много времени (вроде «мне только карточку отдать*).
Таким образом, очередь обладает собственными приемами
самоорганизации и коллективного контроля за справедливостью,
которые закреплены в обычаях (например, в обычае чередовать че-
рез одного очередь Живую и «по номеркам») и иногда требуют осо-
бой компетенции. Так, каждый участник очереди должен знать
в лицо предыдущего (что, естественно, неизбежно, если только пре-
дыдущий не отошел, заняв очередь) и, желательно, последующего,
а также, обычно, и последнего. Хранение в памяти истории очереди
со всеми отошедшими, занимавшими и подошедшими избавляет от
необходимости долгих выяснений, кто за кем занимал; случается,
что нечеткая артикуляция этих сведений в один прекрасный мо-
мент приводит к наличию двух разных хвостов очереди, один из ко-
торых стоит за одним человеком, а другой — за другим. Выход из та-
кой ситуации затруднителен.
202
Глава 11. Вне квартиры
Характерным для советской очереди, со всеми хитростями ее
организации и многочисленными исключениями из неписаных
правил, является учет большого количества оговорок и частных об-
стоятельств отдельных ее участников, а также «человеческое», на-
сколько возможно, отношение к друг другу — впрочем, вовсе не ис-
ключающее безобразных сцен выяснения отношений, а даже
предполагающее их; это возможно обозначить как тяготение к ме-
ханизмам Gemeinschaft3 даже в рамках, казалось бы, институциали-
зованных отношений типа Gesellschaft, ведь, строго говоря, участ-
ники очереди являются клиентами поликлиники, поликлиника
связана с ними формальными обязательствами предоставления ус-
луг. И именно с поликлиникой, в лице врача, должны клиенты всту-
пать в отношения, а не друг с другом4.
Очередь в советском магазине реализует в целом похожие ме-
ханизмы, но осложняется еще системой оплаты «прилавок — кас-
са— прилавок», когда покупатель фактически бывает принужден
выстаивать три очереди.
Интересные сочетания обычаев коллективного контроля
и человеческого отношения мы встречаем и на разных этапах раз-
вития практик оплаты проезда в общественном транспорте. Наряду
с малой ценой билета и возможностью ехать с этим билетом сколь-
ко хочешь (вспомним, что коммунизм должен был начаться, в част-
ности, с отмены платы за городской транспорт) само устройство
3 О двух принципах социальных общностей Gemeinschaft и Gesellschaft
(соответственно общинном и общественном типе устройства) см.:
Теннис Ф. Общность и общество: Основные понятия чистой социологии.
СПб., «Владимир Даль» н др., 2002.
4 В недавно появившихся, видимо по скандинавскому образцу, очередях
с номерными талонами (например, в железнодорожных кассах) пассажиры
и не вступают друг с другом в отношения — очередь исчерпывающе регла-
ментируется извне, самоорганизация не требуется, «человеческие» отноше-
ния нс при чем. Без талона и вне очереди кассир не обслуживает. Между
тем либо аппарат, выдающий талоны, временно ие работает, либо талоны
с близкими к моменту обслуживания номерами вам предлагают с рук за от-
дельную плату. Как раз в железнодорожных кассах нам довелось наблюдать
следующую картину: наряду с кассами внутреннего сообщения, куда стоит
очередь по талонам и куда нужно простоять в этой очереди больше часа,
в том же зале, но в отдельном отсеке расположены кассы продажи билетов
за границу. Очереди туда нет вовсе, обслуживание там без талонов. Редкие
подходящие к этим кассам искатели билетов на внутренние рейсы даже не
обращаются к кассирам, а просто разглядывают объявления на нескольких
языках. Их радостное удивление не знает границ, когда праздная кассирша
выглядывает из своего окошечка н тихим голосом подзывает их, чтобы
продать билет на biгутренний рейс безо всякой очереди.
203
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
кассы в городском транспорте позднесоветского времени было отра-
жением идеологической установки. В отсутствие кондуктора и кон-
тролера прозрачный верх кассы позволял интересующимся увидеть,
что же было в нее опущено, и сравнить с тем, сколько билетов оторвал
опустивший деньги Но, как известно, контроль коллектива оптима-
лен лишь тогда, когда он интериоризован индивидом и присутствие
коллектива уже не требуется: «Совесть — лучший контролер*5. Пасса-
жиров не очень интересовало, что же опустил в кассу и опустил ли
что-нибудь вообще их вошедший собрат. С тех пор как появились
проездные билеты («карточки»), вошедший, хотя и был обязан
«предъявить проездной билет водителю или пассажирам», вполне
мог этого не сделать, так что в глазах сограждан вошедший и не подо-
шедший к кассе мог равным образом быть владельцем карточки или
«зайцем». «Зайцам» же народ сочувствовал и даже пытался защищать
их перед контролерами; неоплата проезда не считалась амораль-
ной — во всяком случае, лично никого из окружающих такой посту-
пок не затрагивал. Не затрагивал он лично и водителя.
Услуга, оказываемая другими пассажирами сознательным со-
гразвданам даже в условиях крайней тесноты, заключалась в переда-
че денег к кассе и билета обратно пассажиру. Стоящий рядом с кас-
сой вынужденно работал кассиром, опуская деньги и отрывая
билеты. Человечность же отношений заключалась в привычке (поч-
ти обязанности) уступать место, предлагать посадить на колени ре-
бенка, поставить сумку и т. п.; вспомним и обычно резкую реакцию
окружающих на неуступление места пожилым людям или женщи-
нам с маленькими детьми. Они коллективно контролировали про-
явление членом коллектива «человеческого отношения». И нару-
шитель ничего не мог поделать, потому что, войдя в автобус, он
становился членом коллектива независимо от своего желания. Аргу-
менты, следующие чуждой коллективному здравому смыслу логике
(например, демонстрация билета как подтверждения, что ты едешь
законно и законно занимаешь свое оплаченное место), восприни-
мались как циничный вызов этическим нормам.
Минуя уловки безбилетников, модифицировавшиеся сооб-
разно ходу реформ, перейдем к сегодняшнему состоянию, ког-
да в городском автобусе пассажиры платят кондуктору, как делали
это в советское время в пригородных автобусах, где плата за проезд
была выше. Кондуктор в России интересен тем, что, с одной стороны,
5 Это один нз группы замечательных лозунгов, где утопичные идеи созна-
тельности и ответственности (соотносящиеся, между прочим, с логикой
ограниченного блага) прописывались чеканными формулировками, вы-
ставленными на всеобщее обозрение Ср. *Чисто не там, где метут, а там,
где не сорят*. Ср. более откровенное из объявлений, призванных возбудить
сознательность в коммунальных соседях, например: *Не бери чужого!*
204
Глава 11. Вне квартиры
он обязан быть безжалостным и не позволять людям ездить бес-
платно, а с другой — для осуществления этой миссии он вынужден
порой идти наперекор своим побуждениям к * человеческому отно-
шению». Примечательны аргументы, к которым он прибегает, уве-
щевая отказы кающихся платить и приступая к процедуре ссажива-
ния безбилетных. Он говорит как хозяин, несущий ответственность
за то, что здесь происходит: «Почему я должна платить за вас из
своего кармана?*, «Почему водитель должен платить за вас?* Ког-
да увещевания не действуют, кондуктор просит водителя остано-
вить автобус (или не отправляться с остановки), тем самым косвен-
но затрагивая интересы остальных пассажиров. Тогда пассажиры,
обеспокоенные задержкой, либо помогают высадить безбилетника,
либо кто-то из них оплачивает его проезд (отнесясь к нему «по-че-
ловечески»).
Характерно, что основным видом наземного городского
транспорта становятся негосударственные маршрутные такси, где
деньги отдаются непосредственно водителю, льготы и уговоры не
действуют, а уступать место не принято. Кстати говоря, разница
в отношении к муниципальному транспорту и микроавтобусу от-
четливо проявляется и в том, что ожидающие автобуса стоят на ос-
тановке гурьбой и заходят в транспорт в беспорядке, кто как сумеет
и кому как совесть позволит, тогда как очередь на маршрутку выст-
раивается в линию и соблюдается довольно строго. Отношения ти-
па Gesellschaft выходят на первый план. Жизнь изменилась.
Жизнь многогранна и изменчива даже в самых стереотипных
и повторяющихся своих формах Помимо правил из высокоавтори-
тетных источников — правил, конститутивных по отношению к со-
циальным институтам и способам действия и остающихся стабиль-
ными долгое время, — наша повседневность постоянно получает
регулирующие импульсы нововведений, зачастую исходящие из
менее авторитетных источников. Собственно, разнообразные «ру-
ководящие» объявления зачастую преследуют именно эту цель: об-
ратить наше внимание на нечто, вдруг ставшее актуальным, и под-
толкнуть к определенной поведенческой реакции. Отправитель
послания — некая инстанция, претендующая на право диктовать
правила игры.
Если отправитель ставит нас перед фактом того, что правила
игры изменились и тут уже мы ничего не можем поделать (скажем,
сослаться на неосведомленность и потребовать привычного), сооб-
щение лишь извещает нас, и отправитель сообщения может не ука-
зываться. Все уже решено за нас («[В такое-то время} эскалаторы
работают только на выход, вход на станцию закрыт*). Если же
у нас остается выбор, следовать предложенной в объявлении линий
или выбирать другую вопреки предупреждению, такое сообщение
обычно содержит ссылку на возможные санкции (вроде «штраф
205
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
50 рублей*} и/или подпись (вроде ^Администрация*}. Мы, конечно,
можем поставить под вопрос авторитет отправителя сообщения:
а имеет ли право эта ♦Администрация* или, положим, *Сан. комис-
сия» учить нас жить или взимать штраф?6 Но мы, по крайней мере,
в курсе, с кем мы можем вступить в дискуссию.
Занятная особенность извещающих объявлений, где отпра-
витель не указан, — ссылка на дату, с которой нововведение считает-
ся действительным. Это вполне понятно, когда объявление предше-
ствует нововведению, но не совсем ясно, почему, когда дата эта уже
давно осталась позади, объявление настойчиво повторяет ее:
«с 15 февраля вводится...» Возможно, дата служит неким ориенти-
ром, заодно косвенно подтверждающим легитимность нововведе-
ния7: если кто-то обсуждает юридические аспекты этого новшества,
он может сослаться на эту дату, подобно тому как можно сослаться
на постановление «от такой-то даты». А у нас, дескать, уже давно так
заведено, ответят вопрошающему, сославшись на обычай: с 15 фев-
раля все делают так-то и так-то. Ср., например, такой текст в гарде-
робе библиотеки: «С 1 апреля пальто с оторванными петлями
в гардероб не принимаются*, где дата служит легитизации ново-
введения со стороны гардеробщиков, вполне понятного, но недо-
статочно авторитетного, ведь подписи, заметим, нет: *Администра-
ция* скорее всего не стала бы заниматься такими вопросами, да
и поставить ее подпись без ее ведома нельзя, а «Коллектив гардероб-
щиков* подвергся бы осмеянию за самоуправство. Остается поста-
вить дату, пусть это и мимикрия — дату ведь назначает обычно тот,
кто имеет на это право8.
В коммунальной повседневности мы видим ту же проблему
источника порядка в рамках уже действующих правил: кто-то дол-
жен следить за их исполнением и руководить, хотя бы и путем объ-
явлений. Авторитет этого источника порядка постоянно ставится
под вопрос, особенно в тех случаях, когда он не зафиксирован
сколько-нибудь «официально», как, скажем, квартуполномоченный.
«Коллектив* или «общественное мнение», остающееся без подписи
в объявлении, вынуждены мимикрировать под авторитетную ин-
станцию, придавая сообщениям форму извещений (♦Запрещается,..»).
6 Отсюда и приписки к подписи (например, «Дурак* к «Сан комиссии*).
7 Мы не утверждаем, что так это себе представляет автор сообщения — с его
стороны указание на дату может быть следствием того, что по наступлении
даты объявление просто оставили как есть; мы полагаем лишь, что таким
образом это может восприниматься получателем сообщения в рамках той
логики повседневности, которую мы пытаемся описать.
8 Дата вообще организует пользователя даты; в индивидуальной психоло-
гии таков эффект deadiine'a: пока гром нс грянет, мужик не даст себе труда
хотя бы перекреститься. См. об этом чуть ниже.
206
Глава 11. Вне квартиры
Хотя бы и непослушные члены коллектива должны, по идее, обра-
титься к своей совести и отнестись с пониманием, а не посылать
автора сообщения куда подальше.
В примере же с гардеробом показательна неосознаваемая
авторами объявления завуалированная ссылка на принадлежность
отправителей сообщения и адресатов к единому коллективу, где ра-
ботают «человеческие отношения» («войдите в положение гарде-
робщиков», совсем как «уважайте труд уборщиц»). Более того, внут-
ри коллектива позволительны и вторжения в приватность — так,
оторванная петля (вешалка) на пальто конкретного человека стано-
вится предметом обсуждения, что, безусловно, затрагивает его при-
ватную сферу Если хотите избежать стигматизации и публичного
обсуждения недостатков вашей одежды и вашего характера, при-
шейте петли на пальто не позднее чем к первому апреля, и это не
шутка; вполне вероятно, что первое апреля как дата свидетельствует
об иронии авторов сообщения, но ирония эта не распространяется
на содержание сообщения.
Крайний срок для некоторого действия означает непреодо-
лимую необходимость его совершить. Значительное же число бы-
товых действий совершается, по коммунальным обычаям, только
тогда, когда без этого уже нельзя обойтись — и в сфере индивиду-
ального быта, и в сфере коллективных действий. Ремонт не сделают,
пока не обвалится потолок — да и когда обвалится, тоже еще можно
подождать, ведь пока перестало течь с потолка. Логика минимально-
го достаточного усилия (см. гл. 4) распространяется на разные сфе-
ры бытового и небытового поведения — в частности, это логика от-
кладывания на потом9.
Возможно мыть посуду, как только она загрязнилась, и дер-
жать ее все время чистой. Но точно так же возможно — и ничуть нс
менее эффективно — мыть посуду по мере надобности, извлекая
нужные предметы из груды грязных тарелок и чашек, — и держать
ее вес время грязной. Эта варианты в практическом плане равно-
ценны, особенно если считать, что твои индивидуальные усилия
9 Откладывать на потом все время приходится по чисто функциональным
соображениям, и потому затруднительно, например, показывать достойный
пример подрастающему поколению и едва ли уместно придавать мытью по-
суды педагогический смысл. Поскольку кухня далеко, к раковине очередь,
сама раковина — грязная, возможности «поиграть в хозяйство», т. е. возмож-
ности «мягкого входа* в хозяйственную деятельность для детей КК ограни-
ченны. Отсюда стремление взрослых до поры максимально оградить детей
от некоторых хлопот по хозяйству, имеющих отношение к чистоте. Приуче-
ние к помощи родителям оказывается несистематическим — или, скорее, за-
трагивает те сферы, в которых коммунальное общежитие не играет боль-
шой роли (получить белье из прачечной, сходить в магазин ит. п.).
207
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
(например, мытье посуды) не способны решить проблему тарака-
нов10 11. Почему-то, однако, считается, что собирать на столе грязную
посуду нехорошо11, но тут уже мы имеем дело с отношением, с оцен-
кой, которая редко оказывается руководством к действию.
Последнее как раз понятно. Сиюминутная затрата труда на то,
чтобы вымыть ad hoc две тарелки, невелика, тогда как мыть всю по-
суду сразу, в том числе и накопившуюся с давних пор (положим, мы
решили начать новую жизнь — надо же когда-то начинать), — дело
обременительное и выгода от него, вероятно, имеется, но отдален-
ная и оттого неубедительная, неощутимая, какая-то идеальная. Кстати
говоря, принцип минимального усилия с его логикой откладывания
на потом сочетается в коммунальном мытье посуды с представлением
о публичном как грязном (мы помним, что моют посуду в собствен-
ном, чистом, тазу, тогда как общая раковина, куда этот таз ставят, —
грязная; в отдельных же квартирах посуду обычно ставят непосред-
ственно в мойку). Отсюда и обыкновение мыть преимущественно
внутреннюю часть посуды: внешнюю сторону таза, вступающую
в контакт с раковиной, не моют, не моют и внешнюю сторону каст-
рюли. Обратите внимание на засаленную поверхность почти всех
чайников на коммунальной кухне.
Повторим, что только с большими поправками на точку зре-
ния это можно считать проявлением пренебрежения к быту. Тем,
что с внутренней точки зрения необходимо, носители коммуналь-
ного мышления не пренебрегают. Однако взгляды на необходи-
мость определяются, в частности, тем, что быт i in в коей мере для та-
ких людей не является целью-, он — средство. Это будет понятно,
если мы присмотримся к отношению к быту, которое хотя и не куль-
тивировалось в советском обществе, но как-то само воспроизводи-
лось, находя на некоторых этапах неожиданную поддержку в идео-
логемах этого общества. Попробуем концентрированно изложить
гипотетически восстанавливаемый фрагмент этой системы ценно-
стей, для чего нам даже не потребуются ссылки на публицистику —
их можно было бы подобрать при желании, но игра не стоит свеч:
дело в том, что результат покажется читателю очевидным, совер-
шенно тривиальным, хорошо знакомым. Но ведь мы и стремимся
10 Именно тараканы («Что это ты тараканов тут разводишь?*) служат
аргументом против залежей грязной посуды на кухне, но сегодня такой
аргумент едва ли можно услышать от соседей, ведь твоя посуда сегодня их
не касается, нет на тебя «Сан. комиссии*.
11 Ср. известное стихотворение Д. А. Пригова; ^Только вымоешь посуду /
Глядь —уж новая лежит / Уж какая тут свобода / Тут до старости
дожить / Правда, можно и немыть/Да вот тут приходят разные / Гово-
рят-. посуда грязная — / Где уж тут свободе быть* («Банальное рассужде-
ние на тему свободы*).
208
Глава 11. Вне квартиры
описать само собой разумеющееся, а потому невидимое, став види-
мым, оно неизбежно оказывается узнаваемым.
Повседневность, как свидетельствует само слово, повторяется
каждый день, она рутинна и вовсе ие ограничивается домашним бы-
том. Приходить на работу каждый день и там работать — тоже по-
вседневность. Но в самой работе может быть рутина, а может быть
что-то интересное, творческое, каждый день новое. Собственно
жизнь человеческая, а не животное существование, состоит в новом
и неожиданном, не вполне предсказуемом; вот она, отмеченная
сфера «культуры», культурной деятельности «человека культурного*,
по отношению к которой бытовая и небытовая повседневность со-
относятся с несобственно человеческой деятельностью, поведени-
ем «человека природного*. Новое не повторяется изо дня в день и от
человека к человеку, оно всегда индивидуально. Поэтому творчест-
во — а в чем только человек не может нафантазировать себе творче-
ство и удовольствие! всякий труд почетен, он ведь и труд над со-
бой! — и предполагает иногда овеществление твоего открытия
в формах, делающих его доступным остальным, коллективу. Иначе
это всего лишь твоя собственная радость.
Быт же есть часть повседневности, непосредственно связан-
ная не собственно с жизнью, а с жизнеобеспечением, с созданием
условий жизни. Помимо жилища, где быт, если можно так выра-
зиться, царит по определению, быт возникает везде, где требуется
создать условия для сносного существования: приготовить чай
или еду, помыться, сходить в уборную. Но вне жилища это лишь ре-
дуцированные формы быта, возникающие в общественных мес-
тах, на работе12, в поле и т. п. В таких местах быт побочен, он не яв-
ляется главным содержанием деятельности: не для того сюда
приходим. Не для того мы идем на работу, чтобы пить чай, не для
того идем в театр, чтобы утолить голод в буфете. Собственно
жизнь — трудовая, творческая, общественная, та, ради которой
стоит предпринимать усилия и к чему-то стремиться, — вне быта.
Быт же остается сферой сугубо вспомогательной, не способной
исчерпывать деятельность и интересы развитой личности. Замы-
каются в быту люди ограниченные. Недаром в 1920-е гг. женщину
пытались вызволить из домашнего рабства, из тирании кастрюль
и пеленок, посредством организации принципиально нового,
обобществленного быта.
12 Соответственно проблемам, решаемым бытом, туг же воспроизводятся
и привычные формы взаимодействия в быту — в частности, формы товари-
щеского увещевания посредством письменных объявлений. Ср., например,
на одной университетской кафедре гуманитарного направления: ^Убеди-
тельная просьба коллеге Торопыгину выливать остатки чая и кофе себе
в porn* (а не в раковину, надо полагать).
209
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
В нашей культуре быту противопоставлены работа и рекреа-
тивная деятельность, а также сфера «духовных* интересов, придаю-
щих смысл существованию. Быт — это вам не «бытие*. Так, семейная
лодка может разбиться о быт, если духовные устремления попали
в капкан низшей деятельности: какая уж тут любовь, какое творчество.
Отсюда и декларируемое соответствующее отношение к до-
му: все, что не минимально достаточно для существования, мелко-
буржуазно, порабощает женщину, убивает коллективизм. Реально,
конечно, даже у истоков советской культуры прослеживается и дру-
гая тенденция, выходящая на поверхность и становящаяся домини-
рующей, когда появляется в официальном дискурсе слово «культур-
ность» и начинается непрекращающаяся борьба за «культуру быта».
Но толчок романтического максимализма «борьбы с мещанством»
был дан, а «борьба с» всегда проще и понятнее «борьбы за*. В такой
перспективе сложно оправдать внимание к собственному удобству,
ведь оно неизбежно за счет других: взяв себе, на организацию быта,
свое время и свои силы, ты не отдал их на другое, более ценное дело.
Повышенная сопротивляемость жизненным неудобствам и специ-
фическая конфигурация приватной сферы личности, создававшие-
ся у целых поколений в силу их исторически и культурно-конкрет-
ных обстоятельств, не способствовали формированию личной
потребности в «культурном быте», а романтические декларации все-
гда были наготове для объяснения себе самому и окружающим, что
ты сгораешь на работе, и места для заботы о быте в твоей жизни
просто не остается13.
Отсюда, кстати говоря, еще одна особенность по-советски
целеустремленного человека (такие, впрочем, никогда не составля-
ли значительной части населения, но ярко воплощали в себе обсуж-
даемую тенденцию): такой человек не умеет отдыхать. Точнее, он не
понимает, как можно «ничего не делать» — гулять ради того, чтобы
гулять, а не чтобы добраться куда-то. В его системе представлений
отдых и забота о себе вообще оказываются уделом людей из иного
13 Ср. также интересные замечания у Мельфорда Спиро относительно
аскетизма ранних социалистических идеалов (Spiro М. Kibbutz: Venture
in Utopia. N.Y., 1963). Он подчеркивает спартанский характер быта основа-
телей киббуцев, проявлявшийся в их отношении к еде и к одежде (об отно-
шении к одежде, с. 21 -22; о приготовлении и потреблении пищи, с. 69).
Всякое такого рода пренебрежение личным комфортом связано с пред-
ставлением об ограниченном общественном ресурсе, причем время, труд
и силы индивида рассматриваются как достояние всего коллектива. Приме-
чательно, что самоотверженность оказывается сложным образом связана
с небрежным отношением к чему-либо, так, в раннем киббуце «пренебреже-
ние, замеченное в отношении к одежде... не наблюдалось в отношении
людей к земле, строениям и средствам производства* (сноска 18, с. 22).
210
Глава 11. Вне квартиры
теста, иначе скроенных. Вспомним, сколько положительных героев
советской литературы «работают на износ».
Внимание к приватному комфорту оказывается в описывае-
мой системе ценностей знаком отрицательного персонажа, склон-
ного к тому же к стяжательству — исследование проявлений этой
установки, хотя бы на материале советской литературы, могло бы
стать темой специальной работы. В позднейшее время переезд в от-
дельные квартиры вызывает опасение у переехавших туда поэтов —
чутких барометров духовности: не повлечет ли он за собой утраты
моральных ценностей, не станет ли он причиной нравственного
падения? Литература и особенно поэзия «второго ряда» оказывают-
ся ценными источниками по этому вопросу14.
Поскольку быт в большой мере определяется вещами, кото-
рые в быту используются, стремление к приватному комфорту мо-
жет осмысляться как пристрастие к вещам, к приобретательству —
«вещизм». Ср., как идея о былом отсутствии у людей подобных по-
буждений сливается с представлением о дружной, почти семейной
жизни коллектива в КК «золотого века* (этот пассаж из интервью
уже приводился в гл. 10):
До войны все дружно жили. Все друг другу помогали, никогда ссор
у нас не было. Никто денег не копил — получат получку и все
стратят. Весело жили. Не как после войны, что деньгу копят
там, ты ко мне не ходи, я к тебе не хожу.15
14 Непосредственно этой теме посвящено, иапример,стихотворение Е Евту-
шенко «Плач по коммунальной квартире* (1983). Там мы встречаем следующие
строки: иЯхочу, чтоб всем всего хватило — /лишь бымы душой не оскудели. /
Дайте нам отдельные квартиры — /лишь бы души не были отдельны!// Со
звериной болью поминальной / плачу по квартире коммунальной, /по ее до-
верчиво рисковой / двери бесцепочной, безглазковой». Обратим внимание
на мотивы распределения блага («всем всего хватило* в сопоставлении с «мы
душой не оскудели*) и отсутствия приватности, интерпретируемого как от-
крытость людям и миру («доверчиво рисковая (sic!) дверь бесцепочная, без-
глазковая*). Белее откровенно о том же сказано в песне Б. Гребенщикова «Коз-
лодоев*: *-Л ныне попрятались, суки, в окошки отдельных квартир».
Идея слияния душ большого коллектива в едином порыве («лишь бы
души не были отдельны*) как ценности с точки зрения духа Gemeinschaft вид-
на и в поэтической метафоре всей страны как единой коммунальной кварти-
ры («Вся страна сдвигала табуреты / будто коммунальная квартира»').
15 При этом очевидно, что в условиях всеобщей бедности «копить деньгу*
никто не мог и после войны — в лучшем случае собирали по копейкам
на самые необходимые приобретения. Но постфактум наша информантка
оценивает изменеиие нравов в худшую сторону именно как страсть к нако-
пительству и относит нравственное падение и расцвет стяжательства к бо-
лее раннему времени, чем поэт, связывая его с другими причинами.
211
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Отмстим, что независимо от мотивов и форм осуждения стяжатель-
ства накопительство и вещизм, стремление урвать себе побольше
представляют собой особую опасность именно в рамках логики «ог-
раниченного блага». Нужно ведь, чтобы «всем всего хватило»; толь-
ко кто-то обязательно постарается взять себе больше, чем ему надо.
Стоит задуматься, почему самое наглядное воплощение принципа
«каждому — по потребностям», а именно так называемый «шведский
стол», так и не получил пока широкого распространения в России.
Вовсе не потому, что отечественная публика отличается каким-то
особенным аппетитом, В предприятиях общественного питания
«западного» типа, где «шведский стол» в той или иной форме все-та-
ки имеется, азарт публики ограничивают, например, правилом
одною подхода к раздаточному столу, заодно уменьшая размер
выдаваемой тарелки, — и тем самым убивают важнейший психо-
логический эффект шведского стола. Сходный психологический
эффект достигается и нарочито огромным размером порции в ре-
сторане, что, впрочем, тоже практически не встречается в России.
Но задумаемся о том, что в условиях «культуры бедности», со всей
присущей такой культуре актуальностью идеи «ограниченного
блага», принимающей вид, например, представлений о доле, об-
жорство, т.е. ничем не ограниченное потребление пищи, может
быть только ритуальным; отсюда его несовместимость с идеей по-
вседневной трапезы.
Приватность, хотя бы и относительная, тоже не сразу может
быть осознана как элемент повседневности. В отключении при-
вычной фоновой коммуникации с соседями при переезде в от-
дельную квартиру романтически настроенному носителю ком-
мунального мировоззрения чудится утрата связи с людьми,
выключенность из жизни стихийного коллектива жильцов. Ак-
тивному строителю коммунизма до всего есть дело, а когда нсг
возможности проявить собственное неравнодушие, он подозре-
вает себя в тяжком грехе равнодушия по отношению к ближним16.
Наиболее органично эти идеи проявились в контексте романтики
16 «Я люблю, чтоб за стенкой — музыка, / я люблю, чтоб за стенкой — пгум. /
Тишину же глухую и мутную / За равнодушие нс переношу. // Я люблю, чтоб
до самой ночи / Из-за стенок аукался смех...* ит.д (Котович Т. Незнаком-
цам//День поэзии 1964: Сборник Л., 1964. С. 105). Интересно, что автор •
понимает под «ауканьем* смеха из-за стенок?..
Общежитие — и в широком и в узком смысле слова — людям нерав-
нодушным видится ценным опытом, воспитывающим характер советского
человека, ср. из публицистического текста: «..жизнь эта наряду с известны-
ми неудобствами несет в себе и благотворное начало: это школа поведения
„на людях”, школа борьбы с самим собой, школа товарищества* (Морозо-
ва Н. Общее житье И Юность. I960. № 3. С. 79).
212
Глава 11. Вне квартиры
1960-х гг.17 Возможно, однако, что осмысление переезда из ком-
муналки в отдельную квартиру как травмы имеет под собой осно-
вания и вне комсомольской романтики.
Впрочем, времена меняются, и для многих, если не для боль-
шинства наших современников, переезд из КК — отнюдь не травма.
В свете обсуждавшегося в конце гл. 10 вопроса об идее дома и соци-
альном сдвиге, приведшем к появлению в КК большого числа жиль-
цов, для которых КК не дом, а временное пристанище, все сказанное
о современной русской повседневности приобретает особый
смысл, а именно: некоторые стереотипы поведения и интерпрета-
ции, типичные для традиционного коммунального мировосприя-
тия, продолжают оставаться актуальны и для носителей другого,
вроде бы «некоммунального» сознания, которые, попрятавшись
в окошки отдельных квартир, и внутри и вне этих квартир повсед-
невно ведут себя так, как если бы они находились в коммунальном
коллективе.
Особенности менталитета, стоящего за такими формами по-
ведения, которые в разной степени воспроизводятся и в трудовом
коллективе, и в стихийно складывающихся «сиюминутных» коллек-
тивах («квазиколлективах», начиная от участников очереди и кон-
чая пассажирами в купе поезда), можно было бы подытожить, сле-
дуя, с некоторыми поправками, основным темам нашего анализа
коммунальной повседневности:
— коллектив контролирует справедливость распределения мате-
риальных и символических благ и усилий, причем нарушение
доли трактуется как затрагивающее весь коллектив;
— взаимодействие происходит в коммуникативно прозрачном
пространстве, что позволяет не только легко вступать в кон-
такт, но и использовать эту прозрачность для повышения осве-
домленности друг о друге, ибо всем до всего есть дело18;
— участники (квази) коллектива могут рассчитывать на «челове-
ческое* к ним отношение со стороны отдельных членов кол-
лектива и зачастую на успех неформальных тактик поведения
в общении с лицами, находящимися при исполнении служеб-
ных обязанностей19.
17 См. замечания о контексте борьбы с мещанством в главе «Марш энтузиа-
стов» книги П. Вайля и А. Гениса «60-е. Мир советского человека» (М_, 1996).
18 Говоря о вашей проблеме со знакомым собеседником, ио в кругу людей
посторонних, вы можете получить совет от посторонних; тот факт, что они
были осведомлены о предмете совета из подслушанной ими вашей частной
беседы, считается нормальным.
19 Средством включения их в неформальные отношения служат символиче-
ские жесты, инициирующие по отношению к этим лицам цепочку отноше-
ний обмена, — в простейшем случае, шоколадка или комплимент.
213
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Некоторые практики индивидуального поведения в общест-
венных местах тоже восходят к стереотипам, находящим наиболее
концентрированное выражение в коммунальном домашнем быту.
Они определяются, в частности, особенностями вещной среды, свя-
занной с организацией бытового поведения вне дома. Сюда отно-
сятся пользование общественным туалетом независимо от его
санитарного состояния20, общественными банями, вторично ис-
пользуемой «одноразовой» посудой в предприятиях общественного
питания и т. п. По отношению к таким практикам прототипически-
ми в ряде случаев следует считать формы поведения, наблюдаемые
не в КК, а в общежитиях.
Стоит заметить, что значимое в ряде контекстов противопос-
тавление КК и общежития как типов отношения к жилищу вовсе не
исключает сходства обычаев, там практикуемых, особенно если
учитывать социальные сдвиги последнего времени и не ограничи-
вать анализ коммунального мировоззрения носителями «традици-
онной* коммунальной ментальности.
20 Ср. сказанное в гл. 4 о «публичном* как «грязном* и способах обращения
с ним; так, например, поза сидения на унитазе «орлом* в некоторых случаях
нормативна — например, в поездах дальнего следования, где края унитаза
имеют специальные площадки для того, чтобы ставить туда ноги; впрочем,
для тех, кто предпочитает другую позу, имеется и пластиковый стульчак
Приложение 1
ПРИМЕРНЫЙ ВОПРОСНИК
ДЛЯ ЭТНОГРАФИЧЕСКОГО ОБСЛЕДОВАНИЯ
БЫТА КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЫ
Поскольку всякий вопрос содержит в себе часть ответа, чтение это-
го списка вопросов может сообщить нечто о том, что никак не было
прокомментировано в основном тексте работы. Если вопрос о том
или ином способе действий или обычае оказывается здесь сформу-
лирован, это значит, что что-то подобное где-то уже наблюдалось.
Представленный вопросник ни в коей мере не отвечает ни по-
следовательности, ни количеству вопросов, которые реально задава-
лись при проведении интервью. Несмогря на вопросительную форму,
это, скорее, руководство к сбору информации, перечисляющее в оп-
ределенном порядке те темы, которые так или иначе попали в сферу
нашего внимания. При проведении интервью мы держали в уме темы,
а не конкретные формулировки вопросов. Разумеется, из наблюдения
многие вещи становятся ясны сами собой, и соответствующие
вопросы в интервью оказываются избыточными.
Общие данные
□ Как долго вы живете в этой квартире? Жили ли здесь до вас ваши
родственники?
□ Сколько комнат вы занимаете? Сколько человек живет вместе
с вами? Кто является ответственным съемщиком?
□ Сколько комнат в квартире? Сколько съемщиков?
□ Возрастной, социальный и национальный состав жильцов.
Организация хозяйственной деятельности
Дежурство и уборка. Подсчет расхода электроэнергии.
Сбор средств на общественные нужды
□ Что входит в обязанности дежурного по квартире? Как реально
происходит выполнение этих обязанностей?
□ Все ли соседи участвуют в коммунальной уборке? Все ли выпол-
няют обязанности в полном объеме?
215
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
□ Как устанавливается очередность?
□ Бывают ли случаи смены очереди, уменьшения или увеличения
срока дежурства? При каких обстоятельствах?
□ Используется ли для коммунальной уборки наемный труд
(соседей или кого-либо другого)?
□ Как и кем покупаются моющие средства для коммунальной уборки?
□ Являются ли принадлежности для уборки мест общего
пользования общественной собственностью? Если нет, то кому
они принадлежат?
□ Как происходит сдача и приемка уборки?
□ Бывает ли дежурство поводом конфликтов (например,
дежурного с нарушителями чистоты, соседей с нерадивым
дежурным)?
□ Участвуют ли дети и подростки в коммунальной уборке?
□ Какова процедура подсчета и сбора денег за свет и за газ в конце
каждого месяца?
□ Все ли соседи умеют это делать? Всем ли это доверяется?
□ Как устанавливается очередность подсчитывающих таблицу?
□ Как подсчитывается общий счет? Как при этом распределяется
неделимый на всех остаток (кому его приписывают)?
□ Скакой точностью собирающий деньги дает сдачу?
□ Как подсчитываются льготы?
□ Что делают с должниками?
о Приходилось ли когда-нибудьплатить пени?
о Кто производит уплату всберкассе (в пункте приема платежей)?
□ Как и кем оплачиваются счета за междугородные переговоры по
телефону?
□ У кого хранятся документы об оплате?
□ Есть ли в квартире казначей? Кто и как производит сбор средств
на общественные нужды? Как это происходит в экстренных
случаях (вызов водопроводчика, ремонт водогрея и т. п.)?
□ Бывает.ли сбор средств причиной конфликтов?
□ Бывает ли так, что кто-то из соседей единолично спонсирует
какое-либо общественное дело (например, установку душа)?
□ Кто оплачивает покупку лампочек, висящих в местах общего
пользования? Ввинчивают ли свои лампочки в коридоре, на
кухне, на лестничной площадке?
Места общего пользования
и их использование
КУХНЯ
Приготовление пищи. Поддержание чистоты.
Мытье посуды Мусор. Прочее
□ Где хранятся съестные припасы? готовая пища? кухонная посуда?
□ Стоят ли в кухне холодильники?
216
Приложение 1
□ Разрешает ли кто-нибудь из соседей пользоваться кому-то
другому своей посудой или кухонными принадлежностями?
□ Практикуется ли использование чужой посуды или кухонных
принадлежностей без разрешения владельца?
□ Имеются ли кухонные принадлежности общего пользования?
□ Как распределены между жильцами плиты и конфорки?
Справедливо ли это, по-вашему?
□ Готовят ли все примерно в одно и то же время?
□ Допустимо ли пользоваться конфорками на чужих плитах?
чужой духовкой?
□ Кто и как зажигает огонь? Кому принадлежат спички, кто их
покупает?
□ Консультируют ли друг друга хозяйки по кулинарным вопросам?
Дают ли друг другу пробовать? Если да, то каких видов пищи это
касается?
□ Готовят ли в вашей квартире мужчины? Что они готовят?
□ Бывает ли запах приготовляемой пищи причиной нареканий?
Как часто и каким образом проветривается кухня?
□ Едят ли на кухне? Используется ли кухня еще для каких-либо
занятий (как-то: курение, приготовление уроков, прием гостей)?
□ Согласны ли вы с утверждением, что поддержание чистоты в
своем углу кухни является личным делом каждого?
□ Как часто делается в кухне уборка (моются пол, раковина, плиты)?
Для уборки на кухне используются общественные или собственные
принадлежности (тряпка, швабра, моющие вещества)?
□ Есть ли у вас в квартире тараканы или муравьи? Как с ними
борются?
□ Оставляют ли грязную посуду на кухонных столах на долгое
время? Если да, то выражают ли соседи свое отрицательное
отношение к этому вслух?
□ Всегда ли работает газовая колонка? Как моют посуду, когда она
не работает?
□ Как разрешаются сложности, связанные с доступом к крану,
когда кто-то моет посуду?
□ Где собирается мусор? Кто его выносит? Как обращаются
с пищевыми отходами? Как это было организовано раньше
(десять-пятнадцать лет назад)?
□ Пьют ли у вас воду из-под крана? Имеется ли в кухне запас воды
на случай отключения?
□ Используется ли раковина на кухне для умывания и чистки
зубов? Если да, то считается ли нормальным для мужчины
появляться на кухне по пояс обнаженным или в майке?
□ Используется ли кухонная раковина для стирки белья?
□ Кто и как оплачивает освещение кухни? Где расположены
выключатели? розетки?
217
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
□ Какие электрические бытовые приборы используются на кухне?
□ Есть ли на кухне домашние растения? Кто за ними ухаживает?
□ Разрешен ли доступ на кухню домашним животным?
ВАННАЯ КОМНАТА
□ Личная гигиена. Стирка белья
□ Как и откуда зажигается свет в ванной?
□ Есть ли в ванной горячая вода? Где расположена колонка?
□ Где хранятся тазы? банные принадлежности? стиральные
принадлежности и порошок?
□ Как распределяются полки между соседями? Как это сложилось?
Справедливо ли это?
□ Где находятся стиральные машины? В какие розетки их
включают при стирке? Отключаемы ли эти розетки?
□ Как и как часто моют ванну? Моются ли и купают ли детей
непосредственно в ванной?
□ Есть ли общие тазы? Пользуются ли соседи чужими тазами —
по соглашению или по секрету?
□ Как часто случаются засоры? Как устанавливают виновного?
Умеет ли кто-нибудь из соседей устранять засоры с помощью
подручных средств?
□ Кто платит за вызов аварийной?
о Где сушат белье? Где хранят грязное белье?
□ Различаются ли по принадлежности крючки? вешалки? веревки
для сушки белья?
□ Если для сушки белья пользуются прищепками, кому они
принадлежат?
□ Случается ли очередь в ванную? Как устанавливается
очередность?
□ Пропускают ли друг друга, когда стирают? Закрываются ли на
запор при стирке?
□ Есть ли соседи, которые не пользуются ванной? пользуются
редко?
□ Используют ли ванную комнату не по прямому назначению?
Как? (Пример: проявка фотографий, наказание детей, хранение
мотоцикла.)
□ Используют ли ванну не по прямому назначению (мытье овощей,
купание животных и т. п.)? Вызывает ли это нарекания соседей?
ТУАЛЕТЫ КЛАДОВЫЕ КОРИДОР.
ЛЕСТНИЧНАЯ ПЛОЩАДКА
□ Вас удовлетворяет чистота уборной в вашей квартире? Кто за нее
отвечает, как она обеспечивается?
□ Как включается свет в уборной? Относится ли на общий счет
нагоревшее здесь электричество?
218
Приложение 1
□ Используют ли соседи индивидуальные стульчаки? Имеется ли
туалетная бумага общего пользования? Если уборных несколько:
различаются ли они по чистоте? ходит ли кто-то из жильцов
исключительно или преимущественно в одну какую-то
уборную?
□ Используется ли пространство уборных для подсобных целей
(хранение вещей, принадлежностей для уборки)?
□ Как распределяется между соседами пространство в кладовых?
Помните ли вы, как складывалось это распределение?
□ Вы хорошо знаете, что лежит у вас в кладовке? Есть ли такие
вещи, к которым вы не притрагивались годами? Где они
помещены? Не задумывались ли вы, что что-то из них можно
вынести на помойку?
□ Наводится ли когда-нибудь порядок в кладовых (вытирается ли
пыль и т. п.)?
□ Обсуждались ли на вашей памяти планы переоборудования
кладовой?
□ Где хранятся велосипеды, лыжи, детские санки, коляски?
□ Хранится ли верхняя одежда и обувь вне комнаты (в коридоре,
прихожей, кладовке)? Где снимают при входе верхнюю одежду
и обувь? Где ее оставляют?
□ Где обычно чистят обувь?
□ Позволяют ли детям играть в коридоре? в прихожей? на кухне?
□ Где принято курить в вашей квартире? Выходят ли курить на
лестничную площадку?
□ Кто и как часто наводит порядок на лестничной площадке? Кто
ввинчивает здесь лампочки?
ТЕЛЕФОН
□ Где расположен телефон? Кто чаще всего подходит к телефону?
□ Как зовут соседей к телефону? Используются ли для этого
специальные средства (например, электрические звонки)?
□ Вызывают ли нарекания соседей звонки в ночное время или
слишком рано утром? Случались ли по этому поводу конфликты?
□ Как долго обычно длится телефонный разговор? Случается ли,
что кто-нибудь из соседей просит говорящего по телефону
заканчивать разговор? Как реагируют на такие просьбы?
□ Есть ли в квартире параллельные телефоны? Снабжены ли они
блокиратором? Как происходила их установка? Имеется ли
официальное разрешение на параллельный телефон? Известно
ли вам о наличии у соседей факса? модема? Пользуется ли кто-
нибудь Интернетом, подключаясь через модем к общей
телефонной линии?
□ Как фиксируются междугородные звонки и платные услуги по
телефону?
219
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
□ Имеется ли рядом с телефоном телефонный справочник
для общего пользования или информация о телефонах первой
необходимости? Если вам нужно вызвать врача, где вы ищете
телефон поликлиники?
□ Может ли человек, позвонивший вам в ваше отсутствие, оставить
информацию для вас соседям? Как соседи реагируют на такие
просьбы?
□ Слышны ли телефонные разговоры из кухни? из чьей-нибудь
комнаты? Если да, то делают ли говорящие по телефону
поправку на то, что их могут слышать?
□ Принято ли присутствовать при чужом телефонном разговоре?
Если вы говорите по телефону, а кто-то из соседей курит или
чистит обувь в том же помещении, насколько нормальной
(или дикой) окажется ваша просьба оставить вас наедине
с телефоном?
Отношения соседей
□ Заметно ли, что кто-то верховодит в квартире? Кто принимает
важные для всей квартиры решения? Существует ли
коллегиальность решения? В хозяйственных и экономических
вопросах (ремонт, приобретение вещей для общего
пользования) заметна ли чья-то инициатива или все пускается
на самотек? Как этот самотек организован?
□ Кто занимается вопросами взаимодействия с жилконторой
(техником)? Знаете ли вы вашего техника в лицо (по имени)?
Приходилось ли вам бывать в жилконторе? По какому вопросу?
Знаете ли вы вашего дворника? Приходилось ли вам общаться?
□ На чем основан авторитет соседей? Самый влиятельный человек —
одновременно самый старый жилец? самый богатый? самый фи-
зически сильный? представитель самой многочисленной семьи?
Можно ли сказать, что он формирует общественное мнение?
□ Кто влиятельнее в общественной жизни — мужчины или
женщины? Какую роль играют мужчины при решении
общественно важных вопросов?
□ В каких отношениях находятся родственники (родственные
семьи), живущие в вашей квартире?
□ Используется ли в квартире наемный труд (кто-то из соседей
нанимает другого для мытья посуды, стирки белья,
приготовления пищи, ухода за детьми и т. п.)? Дает ли кто-то
соседям уроки за деньги? или за другое вознаграждение (какое)?
□ Можно ли сказать, что в вашей квартире существует атмосфера
взаимопомощи между соседями? В чем это проявляется? Как это
отражается в хозяйственной деятельности?
□ Если кто-то заболел, может ли он рассчитывать на помощь
соседей?
220
Приложение 1
□ Удобно ли зайти к соседу и попросить таблетку анальгина или
стакан кипятку? попросить у соседа кастрюлю? Помогают ли
соседки друг другу красить волосы?
□ Принято ли занимать друг у друга деньги?
□ Имеются ли откровенно враждебные отношения между кем-то
из соседей?
□ Можно ли сказать, что имеются группировки? На чем они
основаны?
□ Насколько велика разница в благосостоянии между соседями?
Помогают ли зажиточные бедным? Выставляют ли зажиточные
свой достаток напоказ? Обсуждается ли за глаза благосостояние
и недавние приобретения соседей?
□ Как вам кажется, проявляется ли в чем-то зависть бедных к более
зажиточным?
□ Если кто-то купил, например, новое пальто, устраивают ли его
«презентацию» кому-то из соседей («Идет ли оно мне?»)?
Оглашают ли информацию о цене покупки?
□ Имеется ли у кого-то из соседей мобильный телефон?
собственный автомобиль? Если да, то может кто-то из соседей
рассчитывать на помощь, хотя бы в виде исключения, — скажем,
встретить приезжающих на вокзале? Практикуются ли такие
просьбы?
□ Имеется ли у кого-нибудь видеомагнитофон?
□ Насколько едино общественное мнение в квартире? В каких
случаях оно оказывается единым (приведите пример)?
□ Известно ли вам, как ваши соседи голосуют на выборах? Имеют
ли место в квартире «предвыборные дебаты»?
□ Известно ли, какие газеты и журналы кто выписывает? Дают ли
их почитать соседям? Обмениваются ли книгами?
□ Известно ли, кто из соседей ходит в церковь? Ходят ли в церковь
в компании?
□ Ходят ли друг к другу смотреть телевизор (видео) ? Удобно ли вам
напроситься к кому-нибудь из соседей смотреть фильм
потелевизору, если ваш телевизор испортился?
□ Бываете ли вы в комнатах соседей? Как часто и при каких
обстоятельствах? Во всех ли комнатах вашей квартиры вы
бывали?
□ Какие формы совместного проведения досуга практикуются
(настольные игры, чаепития, совместная игра на музыкальных
инструментах и т. п.)? Играют ли вместе дети? Существуют ли
подобные отношения с соседями с других этажей?
□ Как в квартире отмечается Новый год? Где хранятся елки до
установки? Ставится ли общая елка на кухне (в прихожей)? Как
соседи поздравляют друг друга? Дарят ли подарки? Посещают ли
друг друга в новогоднюю ночь? Устраивают ли совместное застолье?
221
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
□ Как отмечаются дни рождения? Знаете ли вы точный возраст
кого-то из соседей? Дни рождения кого из соседей вам
известны? Кто из соседей поздравляет вас с днем рождения?
Что вам дарят обычно? Что вы дарите? Почему?
□ Были ли на вашей памяти свадьбы у кого-то из соседей?
Опишите, как это затронуло жизнь квартиры. Подарили ли вы
что-нибудь на свадьбу? Где происходило празднование?
Молодые остались жить в квартире?
□ Умирали ли жильцы вашей квартиры на вашей памяти? Как это
затрагивало жизнь квартиры? Участвовали ли вы (или кто-то
из соседей) в похоронах? в поминках? Как это происходило?
□ Возникают ли конфликты молодого поколения со старшим
поколением жильцов? Можно ли сказать, что молодежь чаще
нарушает режим и беспокоит соседей (громкая музыка,
множество гостей, нарушение чистоты мест общего
пользования и т. п.)?
□ Как реагируют соседи на нарушение режима?
□ Вызывают ли нарекания соседей визиты гостей? К кому
приходят гости чаще всего? Как они ведут себя?
о Часто ли посещают ваших соседей родственники? Приезжают ли
к ним родственники из других городов?
□ Сдает ли в поднаем комнату кто-нибудь из соседей? Если да,
то обсуждалось ли это предварительно? Были ли представлены
жильцам новые съемщики?
□ Если на вашей памяти появлялись новые жильцы, как это
происходило? Как включались они в жизнь квартиры? Давали ли
им понять, что они здесь новенькие? Как помогали им освоиться
в квартире? С кем из соседей они прежде всего установили контакт?
□ Возникают ли проблемы на почве межнациональных
отношений? Что необычного в образе жизни, привычках
и поведении можно заметить у представителей других
национальностей? Влияет ли это на жизнь квартиры?
□ Кажутся ли вам странными привычки и образ жизни кого-
нибудь из соседей?
□ Что вам известно о работе и профессиональной деятельности
соседей? Работает ли кто-нибудь на дому?
□ Случались ли на вашей памяти любовные связи между соседями?
Подозревают ли кого-нибудь из соседей в интимной связи?
о Насколько соседи в курсе личной жизни друг друга? Насколько
скрыты от чужих глаз внутрисемейные конфликты?
Удовлетворены ли вы существующим уровнем звукоизоляции?
□ Как изменяется жизнь квартиры летом? Кто остается в городе?
Влияет ли это на поддержание порядка? режим?
□ Уезжая на дачу, доверяет ли кто-нибудь кому-нибудь из соседей
ключи от своей комнаты?
222
Приложение I
Пьянство, воровство,
патология в повседневности.
Отклоняющееся поведение
□ Есть ли пьяницы и алкоголики в квартире? Употребляет ли кто-
то из соседей наркотики? Опишите их образ жизни. Какие
проблемы это ставит перед соседями? Как они разрешаются?
Насколько вы лично можете мириться с алкоголиками
(наркоманами)? Каковы ваши отношения?
□ Состоит ли кто-нибудь из соседей на учете в психдиспансере?
Можно ли сказать, что у кого-то из соседей что-то с головой
не в порядке? Как это проявляется в их поведении? Какую линию
поведения вы выбираете, чтобы оградить себя от их
ненормальных проявлений?
□ Возникают ли проблемы в связи с проживанием в квартире
людей преклонного возраста? Если они живут одни, как они
справляются с хозяйственными делами? Создают ли сложности
для соседей их старческая забывчивость, подозрительность,
неопрятность?
□ Случались ли в квартире случаи воровства? Что и у кого украли? Кем
и как проводилось расследование? Опишите, что выяснилось
в результате и какие меры были приняты. Обращались ли в милицию?
Изменилось ли что-то в жизни квартиры после кражи? Существуют
ли подозрения, что кто-то из соседей систематически что-то
таскает у других? Насколько они обоснованны, на ваш взгляд?
Конфликты
□ Каковы самые частые причины конфликтов? Получают ли они
форму «коммунальных скандалов-» с шумными препирательствами?
Между кем и кем чаще всего происходят скандалы? По какому
поводу? Где они происходят? Опишите ваше участие в скандалах.
Как это было в последний раз? Чем это кончилось? Как далеко
заходили словесные оскорбления?
□ Удается ли с помощью скандала добиваться общественно
полезного результата (заставить кого-либо выполнить
обязанности дежурного, выключить громкую музыку и т. п.)?
□ Приходилось ли вам применять насилие в отношениях с соседями?
Становились ли вы жертвой насилия со стороны соседей?
□ Выполняет ли кто-нибудь из соседей роль человека,
рассуживающего спорящих и разрешающего конфликт?
Что позволяет ему выполнять эту функцию?
□ Знакомы ли вы с вашим участковым милиционером? Как часто
вы его видите? По какому вопросу он приходил в квартиру
в последний раз?
□ Имеются ли в квартире хронические, тихо тлеющие конфликты?
Как они развиваются? В чем, на ваш взгляд, их причина?
223
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Дети. Домашние животные
□ Можно ли сказать, что озорство детей и шум их игр докучают
соседям? Играют ли дети в местах общего пользования?
□ Чем примечательны методы воспитания детей, которые
применяются вашими соседями? Бьют ли детей ваши соседи?
Одобряете ли вы их методы воспитания?
□ Бывали ли на вашей памяти случаи озорства (хулиганства,
вандализма) подростков в квартире? на лестнице?
□ Обсуждается ли между соседями воспитание детей, их успехи?
о Кто и каких домашних животных держит у себя дома? Создает ли
проблемы для соседей содержание в квартире домашних животных?
Обсуждают ли это соседи (например, беспокоящий запах)?
о Пускают ли кошек (собак) в коридор, на кухню? Случались ли
на вашей памяти конфликты по поводу содержания кошек
в квартире? причинение вреда чужой кошке?
□ Держит ли кто-нибудь у себя в комнате или на кухне птиц
(цыплят, перепелов)?
Отношения в даме
о Как строятся ваши отношения с соседями из других квартир?
о Здороваетесь ли вы на лестнице? Знаете ли вы кого-нибудь
по имени? Бывали ли вы в других квартирах в вашем подъезде?
□ Слышен ли в вашей квартире шум из других квартир?
□ Как последний раз происходило выяснение отношений
с соседями с других этажей по поводу протечек?
Вопросы безопасности
□ Боитесь ли вы входить в парадную вечером?
о Всегда ли на лестнице горит свет? Где он включается?
□ Известно ли вам, в каких квартирах вашего дома живут
алкоголики (наркоманы)?
□ Случались ли на вашей лестнице неприятные происшествия
(драки, убийства, грабежи, изнасилования)? Становились ли вы
или ваши соседи жертвами или свидетелями насилия
в парадной, в лифте или на лестнице?
□ Случаются ли — и как часто — акты вандализма на лестнице
(разбитые окна, лампочки, повреждения дверей, лифта, перил)?
Имеются ли надписи и рисунки на стенах? Относится ли их
содержание к жильцам дома?
□ Собираются ли на лестничных площадках подростки (бомжи,
хулиганы)? Остаются ли следы употребления спиртных
напитков, наркотиков?
□ Открыт ли доступ на чердак? Используется ли чердак жильцами
дома? У кого находится ключ? Бывали вы когда-нибудь на чердаке?
224
Приложение I
□ Живут ли на лестнице кошки? Есть ли в вашем доме крысы?
□ Принимались или хотя бы обсуждались какие-либо
коллективные меры по обеспечению чистоты и безопасности
в подъезде (например, установка кодового замка)? Кто проявлял
инициативу?
□ Всегда ли закрыта входная дверь в квартиру? У всех лн соседей
есть ключи от нее? Имеется ли помимо основного замка цепочка
или крючок? Сколько звонков на входной двери? Кто обычно
отвечает на общий звонок? Бывали ли кражи или попытки
проникновения незнакомых людей в квартиру?
История
□ Известно ли вам, кому эта квартира принадлежала раньше? Кому
принадлежал, когда н кем был построен этот дом? Что здесь
было раньше? Пострадало ли здание во время войны?
□ Что вам известно о прежних жильцах вашей квартиры? Были ли
среди них замечательные личности?
□ Что известно о прежних обычаях (до ремонта, до войны),
насколько они отличались от нынешних? Какие периоды можно
выделить в истории квартиры?
□ Поддерживают ли соседи контакт с бывшими жильцами, которые
отсюда переехали? посещают ли квартиру бывшие жильцы?
□ Пытались ли вашу квартиру расселять? Как к этому отнеслись
жильцы? вы лично? Почему? Расселены ли уже какие-нибудь
квартиры в вашем доме?
□ Что вам известно о замечательных личностях или происшествиях
с соседями из других квартир?
□ Известны лн вам какие-то странные или необъяснимые случаи?
Рассказывают ли о привидениях? кладах? Известно ли вам, что
находится в подвале? на чердаке? Были ли вы там когда-нибудь?
Приложение 2
Исполнительный комитет Ленинградского
городского Совета депутатов трудящихся
ЖИЛИЩНОЕ УПРАВЛЕНИЕ
ПРАВИЛА
ПОЛЬЗОВАНИЙ ЖИЛЫМ ПОМЕЩЕНИЕМ
1963 I.
Приложение 2
УТВЕРЖДЕНЫ
Постановлением Совета
Министров РСФСР
от 18 октября 1962 г.
№ 1390
ПРАВИЛА
ПОЛЬЗОВАНИЯ ЖИЛЫМ ПОМЕЩЕНИЕМ1
Содержание жилого помещения
1. На пользование жилыми помещениями между нанимателя-
ми и управлением домами заключаются письменные договоры на
основе утвержденного Типового договора найма жилого помеще-
ния в доме местного Совета депутатов трудящихся, государствен-
ной, кооперативной и общественной организации.
Наниматели жилых помещений и проживающие с ними лица
обязаны:
а) использовать предоставленные помещения по прямому на-
значению в соответствии с условиями договора найма;
б) экономно расходовать электроэнергию, воду, газ, не допус-
кая утечек и бесхозяйственного расходования нх;
в) беречь зеленые насаждения, детские, спортивные площад-
ки н домовое оборудование;
г) содержать в чистоте и порядке занимаемые жилые помеще-
ния и места общего пользования;
д) при обнаружении неисправностей в квартире немедленно
принимать возможные меры к устранению повреждений и в необ-
ходимых случаях сообщать об этом управлению домами;
е) соблюдать правила пожарной безопасности при топке пе-
чей н кухонных очагов, при пользовании электрическими, газовы-
ми и другими приборами, не допускать установки самодельных пре-
дохранительных пробок;
ж) при отсутствии в доме мусоропровода мусор и пищевые
отходы собирать в особые закрывающиеся ведра и регулярно выно-
сить их из квартиры в установленные места.
2. Нанимателям жилых помещений н всем проживающим
с ними лицам запрещается:
1 Курсивом выделены слова, которые в нашем экземпляре были подчеркнуты
красным карандашом рукой неизвестного соседа.
227
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
а) загромождать балконы, прихожие, коридоры, лестничные
клетки и запасные выходы;
б) хранить в квартирах предметы и вещества, загрязняющие
воздух;
в) производить в квартире работы, вызывающие порчу поме-
щения или нарушающие нормальные условия жизни проживающих;
г) устанавливать на крышах домов без разрешения управле-
ния домами индивидуальные антенны для радиоприемников и те-
левизоров.
3. Наниматели жилых помещений и члены их семей прини-
мают добровольное участие в мероприятиях по развитию и сохра-
нению зеленых насаждений на придомовых территориях
Распорядок в квартирах
4. В квартирах, занятых несколькими семьями, жильцами из-
бирается ответственное лицо по квартире, его указания, связанные
с выполнением настоящих Правил, являются обязательными для
всех проживающих в квартире.
5. Наниматели жилых помещений обязаны беспрепятственно
допускать для осмотра технического состояния и санитарного со-
держания занимаемых ими помещений работников Управления до-
мами и представителей общественного домового комитета.
6. В квартирах, занятых несколькими семьями, все жильцы
имеют равные права на пользование подсобными помещениями
и оборудованием квартир.
7. С 23 до 7 часов в квартирах должна соблюдаться тишина.
Пользование всякого рода громкоговорителями в указанное время
может допускаться лишь при условии уменьшения слышимости до
степени, не нарушающей покоя жильцов
Уходя из занимаемого помещения, владелец громкоговорите-
ля обязан его выключать.
Запрещается пользоваться патефонами, радиолами и други-
ми громкоговорящими установками на балконах или подоконни-
ках при открытых окнах
8. Порядок пользования ванной комнатой в квартирах, заня-
тых несколькими семьями, а также очередность уборки жильцами
мест общего пользования устанавливается по взаимному соглаше-
нию всех нанимателей жилых помещений квартиры.
9. ГЪтовить пищу на примусах и керогазах разрешается толь-
ко в кухне или в других местах, указанных управлением домами.
10. Стирать белье разрешается в ванных комнатах (но не
в ваннах). При отсутствии в квартире ванной комнаты стирка допу-
скается в кухне лишь в то время, когда там не готовится пища.
11. Чистить одежду, ковры, половики и постельные принадлеж-
ности разрешается только в местах, указанных управлением домами.
228
Приложение 2
12. Допускается содержание кошек и собак в отдельных квар-
тирах, занятых одной семьей, при условии соблюдения правил са-
нитарии и гигиены, а в квартирах, занятых несколькими семьями,
кроме того, лишь при наличии согласия всех проживающих.
Ремонт квартиры и ее оборудования
13. Наниматели жилых помещений обязаны производить за
свой счет текущий ремонт занимаемых ими жилых помещений
и мест общего пользования в квартирах
К текущему ремонту жилых помещений и мест общего поль-
зования, выполняемому нанимателем за свой счет, относятся сле-
дующие работы: побелка потолков, окраска стен или оклейка обо-
ями, окраска иолов и дверей, оконных переплетов с внутренней
стороны, окраска подоконников, вставка стекол, замена оконных
и дверных приборов, ремонт электропроводки от ввода в квартиру.
Ремонт может быть произведен по желанию нанимателя управле-
нием домамн за плату по расценкам, утвержденным в установлен-
ном порядке2.
Если ремонт вызван неисправностью частей здания либо до-
мового оборудования или связан с производством капитального ре-
монта дома, то он производится за счет управления домами.
14- Переоборудование и перепланировка жилых помеще-
ний и мест общего пользования, перестановка отопительных и са-
нитарно-технических приборов могут производиться только
с письменного разрешения рай(гор)исполкома Совета депутатов
трудящихся.
15. Повреждения квартиры и домового оборудования, проис-
шедшие по вине жильцов, исправляются ими или управлением до-
мами за счет виновных
16. Наниматели жилого помещения, допустившие самоволь-
ное переоборудование н перепланировку жилых помещений
и мест общего пользования, перестановку отопительных и сани-
тарно-технических приборов, обязаны привести помещения
в прежнее состояние за свой счет, а в случае невыполнения этого
требования — стоимость работ в размере до 10 рублей взыскива-
ется с них в порядке, предусмотренном постановлением Совнар-
кома РСФСР от 28 декабря 1944 г. № 857 *О документах, по кото-
рым производится взыскание на основании исполнительных
надписей нотариальных органов» (СП РСФСР 1945 г. № 1, ст. 1).
В тех случаях, когда стоимость этих работ превышает 10 рублей,
взыскание с виновных производится через судебные органы в об-
щеисковом порядке.
2 В Ленинграде ремонт за счет нанимателя, по его желанию, производится
ремонтно-строительной конторой Управления бытового обслуживания.
229
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
17. В случае перехода в установленном порядке прав и обя-
занностей нанимателя по договору найма жилого помещения члену
семьи, совместно с ним проживающему в данном помещении, уп-
равлением домами открывается на это помещение финансовый ли-
цевой счет на имя нового нанимателя.
При выезде из жилого помещения на другое постоянное ме-
сто жительства всей семьи наниматель обязан освободить и сдать
управлению домами по акту занимаемое им помещение и его обо-
рудование в исправном состоянии. Запрещается снимать установ-
ленное нанимателями оборудование и приспособления, которые
при снятии могут повредить отдельные конструкции или отделку
помещения.
Произведенные нанимателем повреждения помещений,
а также не выполненные им работы по текущему ремонту помеще-
ния, лежащему на обязанности нанимателя, фиксируются в акте сда-
чи помещения. В этом случае стоимость необходимого ремонта
и расходы управления домами по исправлению причиненных по-
вреждений в помещении подлежат оплате за счет нанимателя в ус-
тановленном порядке.
Акт сдачи жилого помещения составляется и подписывается
представителями управления домами, общественного домового ко-
митета и нанимателем.
Распределение общих расходов
18. Все наниматели жилого помещения своевременно долж-
ны вносить плату за квартиру и коммунальные услуги.
19. Распределение общих расходов на освещение, печное
отопление, ремонт мест общего пользования, оплату телефона
и коммунальных услуг в квартирах, занятых несколькими семьями,
производится по соглашению между нанимателями жилых поме-
щений. При отсутствии соглашения расходы распределяются:
а) плата за электроэнергию в жилых комнатах при общем
счетчике — пропорционально мощности световых точек и быто-
вых электроприборов каждого нанимателя;
б) плата за отопление жилых комнат общей печью — соответ-
ственно площади отапливаемых помещений;
в) плата за общий телефон — по числу проживающих в кварти-
ре, пользующихся телефоном, незавненмо от количества переговоров;
г) плата за ремонт, освещение мест общего пользования квар-
тиры и оплата счетов за газ —по числу жильцов (включая домашних
работниц, временных жилы/рвидетей, независимо от возраста).
В случае отсутствия отдельных жильцов свыше одного месяца
оплата за коммунальные услуги за время их отсутствия не взимает-
ся. От оплаты за телефон и отопление отсутствующие лица не осво-
бождаются.
230
Приложение 2
20. Споры между жильцами в квартирах, занятых нескольки-
ми семьями, об уборке мест общего пользования, распределении
расходов по оплате коммунальных услуг и о пользовании подсоб-
ными помещениями разрешаются общественными домовыми ко-
митетами или товарищескими судами.
Ответственность
за несоблюдение правил пользования
жилыми помещениями
21. Наниматели жилых помещений и проживающие с ними
лица, которые нарушают Правила пользования жилым помещени-
ем, подвергаются общественному воздействию через домовые ко-
митеты и товарищеские суды.
22. При систематическом разрушении или порче нанимателя-
ми или членами их семей занимаемых жилых помещений либо сис-
тематическом нарушении правил социалистического общежития,
делающим невозможным для других проживание с ними в одной
квартире или в одном доме, и если меры предупреждения и общест-
венного воздействия оказались безрезультатными, досрочно растор-
гаются договоры найма жилого помещения в судебном порядке.
Приложение 2А
ПРАВИЛА ПОВЕДЕНИЯ
В КОММУНАЛЬНОЙ КВАРТИРЕ
Пример самодеятельной рукописной инструкции
(вывешен на кухне)
1) С 7 часов утра и до 23 часов вечера соблюдать ТИШИНУ.
2) В дневное время не включать громко музыку и телевизор,
только чтобы самим было слышно, а не соседям.
3) После 23 ч. не стирать и не мыться в ванной.
4) Умыться в ванной до 23 час После 23 час. умываться в кухне.
5) После мытья в ванной ВЫМЬПЪ обязательно после себя
ванну со стиральным порошком и ополоснуть ее ДУШЕМ!!!
6) После мытья в ванной вытереть пол.
ОБ УБОРКЕ
ДОБРОСОВЕСТНО вести уборку в соответствии с расписанием:
1) ЕЖЕДНЕВНО прополаскивать тряпку и класть ее на рези-
новый коврик в прихожей.
2) Подметать полы.
3) КАЖДЫЙ ДЕНЬ чистить раковину в КУХНЕ
4) ОДИН РАЗ чистить раковину в ВАННОЙ вереду или четверг
и 2-й раз при сдаче уборки.
5) Унитаз тщательно чистить один раз при сдаче уборки, но
если грязно, то почистить в среду или четверг, вобщем по мере за-
грязнения, чтобы унитаз всегда был чистый. И после пользования
унитазом убирать за собой.
ПОЛЫ МЫТЬ ВЕЗДЕ 1) в кухне 2) ТУАЛЕТЕ 3) ВАННОЙ 4) при-
хожей 5) в коридоре.
При мытье ванной убирать стулья и мыть под ними.
Мыть деревянную решетку. Вымытую решетку ставить к стене.
И мыть пол во всей ванной и под табуреткой тоже.
Квартуполномоченная Лукова С.Е, (подпись)
232
Приложение 3
КРАТКИЙ СЛОВАРЬ ТЕРМИНОВ,
ОТНОСЯЩИХСЯ К КОММУНАЛЬНОМУ БЫТУ
САНКТ-ПЕТЕРБУРГА
Если предположить, что некий носитель русского языка ничего не
знает о коммунальном быте, то можно представить себе ситуацию,
когда ему потребовались бы специальные разъяснения, касающиеся
специфического значения некоторых слов, обозначающих комму-
нальные реалии. Сами слова могли бы даже быть известны такому
носителю в их общеязыковом значении, однако пояснения требо-
вались бы по поводу специфических коммунальных реалий, стоя-
щих за употреблением этих слов жильцами КК
Мы сознательно не включили в Словарь термины техничес-
кого характера, относящиеся к стилю официальных документов
(вроде «санитарная норма», «угроза» в смысле «дом, представляю-
щий угрозу для жизни жильцов*). Оставлены лишь те слова н выра-
жения, которые актуальны — или же были не так давно актуальны —
для коммунальной повседневности. Чтобы отразить произошедшие
в последние годы изменения в жизни и в языке, некоторые слова
снабжены пометами нов. (новое) или устар, (устаревшее).
Термины, относящиеся к раннему периоду истории КК (та-
кие, как «самоуплотнение»), в Словарь не включены, равно как и вы-
ражения, присущие советскому языку в целом (например, «сан.
ячейка», «актив», «Красный уголок»),
БЛОКАДНИК/БЛОКАДНИЦА. — обозначение статуса человека, пере-
жившего блокаду в Ленинграде; в глазах носителей традиции
и согласно некоторым законодательным установлениям по-
следних десятилетий этот статус позволяет рассчитывать на
льготы и преимущественное право на улучшение жилищных
условий (см. также ЛЬГОТНИК).
БОМЖ/БОМЖИХА (ное.) — в глазах жильцов КК бомжи, т. е. лица без
определенного места жительства, появляющиеся в квартире
233
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
в качестве гостей живущих там алкоголиков, являются акту-
альной угрозой существующему порядку.
БУФЕТ — в интерьере комнаты КК это нечто большее, чем просто
предмет мебели, где хранится посуда; буфет (или сервант) —
важный элемент в обстановке приватного пространства, во-
площающий его парадную часть, что видно из набора пред-
метов, стоящих на буфете, и предметов, помещенных за стек-
лом (среди последних — парадная, праздничная посуда).
ВОДОГРЕЙ — газовая колонка, установленная в кухне и иногда
в ванной комнате для обеспечения горячей водой. Характер-
ны постоянно горящий фитиль, периодические поломки и за-
метная на верхних этажах зависимость работы водогрея от
периодически изменяющегося напора воды,
ДВОР — место активной общественной жизни, место формирования
детской, подростковой ипаракриминальной субкультуры;
здесь расположены помойка, пункты приема посуды, макулату-
ры, металлолома, задние двери магазинов со штабелями ящи-
ков и бочек, в былые времена — дровяные сараи. Зона ответст-
венности дворника, предмет заботы общественности. В связи
с особенностями застройки (а именно большой величиной
кварталов) в центральных районах Петербурга дворы нередко
образуют сложные системы (в том числе так называемые «про-
ходные дворы», позволяющие пройти с одной улицы на другую
внутри квартала).
ДВОРНИК (устар.) — работник, ответственный за поддержание чи-
стоты на определенном участке, куда входит двор и тротуар
перед домом. В связи с изменением функций дворника начи-
ная примерно с середины пятидесятых годов (отмена ночно-
го дежурства дворников) или еще раньше (замена печного
отопления паровым) этот персонаж перестал играть важную
роль в жизни жильцов КК
ДЕЖУРНЫЙ — ответственный за поддержание чистоты в квартире;
в его обязанности входит, в частности, периодическое прове-
дение уборки. Обязанности дежурного выполняются съем-
щиками по очереди; период дежурства съемщика определяется
пропорционально количеству совместно с ним проживаю-
щих членов семьи.
ДОМОВЫЙ КОМИТЕТ (устар.) — общественный орган, образован-
ный из жильцов домов, управляемых одной жилконторой, для
234
Приложение 3
осуществления контроля общественности за работой жил-
конторы, за порядком в квартирах (в частности, за своевре-
менной оплатой), а также для помощи домоуправлению сила-
ми жильцов. Подразделениями домового комитета могли
являться товарищеский суд, родительский комитет, совет
пенсионеров, совет Красного уголка ит.п. См. также КОМИС-
СИЯ СОДЕЙСТВИЯ.
ЖАКТ (устар.) — изначально аббревиатура «жилищно-арендное коо-
перативное товарищество»; после роспуска ЖАКТов в 1937 г.
само слово по инерции использовалось для обозначения до-
моуправления, и в этом отношении ЖАКТ — синоним жил-
конторы.
ЖИЛЕЦ — легитимный обитатель КК, сам являющийся съемщиком
или членом семьи съемщика.
ЖИЛКОНТОРА — слово для обозначения конторы администрации,
ведающей несколькими домами; как правило, сама контора
расположена во дворе. То же, что ЖЭК (жилищно-эксплуата-
ционная контора).
ЖИЛПЛОЩАДЬ — измеряемая в квадратных метрах и их долях пло-
щадь пола помещения, закрепленная за жильцом; количество
жилплощади либо соответствует «санитарной норме», либо
меньше ее, либо больше (в последнем случае говорят о нали-
чии излишков, оплачиваемых по особой ставке). Во времена
тесноты в коммунальных квартирах — предмет разнообраз-
ных хлопот, направленных на получение большего сс коли-
чества.
ЗАНАВЕСКА — в специфически коммунальном значении имеется
ввиду занавеска, используемая для членения пространства
внутри комнаты (в этом смысле стоит в одном ряду с ширмой,
шкафом и перегородкой),
ЗАНИМАТЬ (очередь) — используются преимущественно эллип-
тические конструкции (вроде «Я занимал» в ответ на «Никто
не занимал в ванную?»). Заняв очередь в ванную (= преду-
предив об этом присутствующих), можно удалиться по сво-
им делам, чтобы вернуться к подходу очереди. Собственно,
«занимают» очередь в ванную с тем, чтобы удалиться, тогда
как о присутствующем участнике живой очереди говорят,
что он «стоит» в ванную («Я в ванную стою» или же «Я ван-
ную жду»).
235
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ЗАНЯТО — говорится о ванной или туалете (*Тамзанято*>) в тех слу-
чаях, когда они заперты изнутри.
ЗА СВЕТ («за свет — за газ* (устар}} — сумма, требуемая к уплате
каждый месяц за израсходованную электроэнергию («Кто
в этот раз за свет считает?*, см. СЧИТАТЬ). До середины
80-х тт. в ежемесячные платежи, собираемые в квартире,
включалась и оплата газа.
ЗАСОР — часто случающаяся аварийная ситуация, когда засоряется
сток раковины, ванны или унитаза. Требует вмешательства
аварийной службы, неизменно вызывает поиски виновного.
КВАРТУПОЛНОМОЧЕННЫЙ (устар} — квартирный уполномочен-
ный, т. е. съемщик, исполняющий обязанности по контролю
за соблюдением правил общежития, своевременной оплатой
жилья и коммунальных услуг, а также осуществляющий офи-
циальное представительство жилищной администрации
в квартире (и наоборот — квартиры перед жилищной адми-
нистрацией). В поздний период официально именовался «от-
ветственный квартиросъемщик*.
КОМИССИЯ СОДЕЙСТВИЯ (устар} — «Комиссия содействия вос-
становлению и эксплуатации жилищ»; с 1946 г. орган, при-
званный обеспечить сотрудничество жильцов и жилконторы;
с I960 г. переименован вдомовый комитет.
КОММУНАЛКА — просторечное обозначение КК Противопостав-
лена таким типам городского жилья, как отдельная квартира
и общежитие («общага»).
КОМНАТА — в связи с тем что многие жилые помещения разделены
перегородками, под комнатой может иметься в виду помеще-
ние, находящееся за дверью, ведущей из коридора; реально
это помещение в результате перегораживания иногда состо-
ит из двух или более комнат.
КОРЕННОЙ ЛЕНИНГРАДЕЦ — обозначение статуса человека, кото-
рый родился в Ленинграде и оттого в представлении носите-
лей традиции обладает большими правами (в частности, на
улучшение жилищных условий), чем люди, родившиеся в дру-
гом месте — «приезжие».
ЛЬГОТНИК — человек, пользующийся льготами (как правило, в сфе-
ре оплаты жилья и коммунальных услуг). К льготникам отно-
236
Приложение 3
сятся многодетные семьи, ветераны войны и труда, инвалиды,
блокадники и некоторые другие категории жильцов.
МЕСТА ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ — публичное пространство КК,
куда входят кухня, туалет(ы), ванная комната, коридор, при-
хожая и кладовые
НАГОРЕТЬ — говорится о расходе электроэнергии за месяц, зафик-
сированном в таблице подсчета платежей (^Посмотрите,
сколько у вас в феврале нагорело'.*).
НЕЖИЛОЕ (помещение), НЕЖИЛАЯ (комната) — статус помещения,
официально признанного непригодным для жилья и отдан-
ным под МЕСТА ОБЩЕГО ПОЛЬЗОВАНИЯ.
ОБЩЕЕ ПОЛЬЗОВАНИЕ — в узком значении то же, что и ОБЩИЙ
СЧЕТ3.
ОБЩЕСГВЕННЫЕДЕНЬГИ — средства, предназначенные на «обще-
ственные нужды» вроде покупки лампочек для мест общего
пользования. Хранятся у жильца, который выполняет функ-
ции казначея. Сбор средств осуществляется обычно вместе
со сбором ежемесячных сумм за электроэнергию, суммы
проставляются в таблице платежей «за свет». Ср. также
ОБЩЕСТВЕННЫЙ.
ОБЩЕСТВЕННЫЙ — находящийся во владении и пользовании всего
коллектива (например, «общественный совок», «общественная
тряпка» — об орудиях коммунальной уборки). Если возникает
необходимость противопоставить предмет, находящийся
в индивидуальном владении, предмету «общественному», про
него говорят «собственный» (ютомое собственное ведро*).
ОБЩИЙ СЧЕТ — расход электроэнергии, израсходованной на осве-
щение мест общего пользования; соответствующая сумма
пропорционально разделяется между жильцами.
ОТВЕТСТВЕННЫЙ КВАРТИРОСЪЕМЩИК — см. КВАРТУПОЛНОМО-
ЧЕННЫЙ.
3 Отметим особую компрессию смысла; здесь имеет место двойной
метонимический переход как результат сокращения синтагмы: «общее
пользование* вместо «места общего пользования*, «общий счет» вместо
•сумма оплаты за электроэнергию, израсходованную на освещение мест
общего пользования*.
237
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ОЧЕРЦДЬ — принцип распределения прав во времени. Помимо жи-
вой очереди в ванную, туалет или к телефону, может иметься
в виду государственная (или ведомственная) очередь на улуч-
шение жилищных условий (»на квартиру»); про участников
последней говорили, что они «стоят на очереди» (ср. ♦очеред-
ник»), В этом значении заслуживает пометы ♦устаревшее» из-
за фактического исчезновения этого института со времен на-
чала перестройки.
ПАРАДНАЯ — эллиптическое образование от словосочетания ♦па-
радная лесница», употребляемое ныне в том значении, кото-
рое раньше имело выражение «парадный подъезд». Имеются
ввиду дверь, выходящая на улицу, вестибюль первого этажа
и собственно парадная лестница (ср. *у нас темно в парад-
ной*, ^парадная с кодовым замком*, попять в парадной напи-
сали*).
ПЕРЕГОРОДКА — распространенное в КК средство членения прост-
ранства на более мелкие отсеки при помощи легких звуко-
проницаемых конструкций, преимущественно из фанеры.
В этом отношении противостоит капитальным стенам, с од-
ной стороны, и ширмам и занавескам как временным устрой-
ствам внутри комнаты — с другой.
ПОДМЕНИТЬ — разновидность присвоения чужого имущества, когда
вместо присвоенного предмета жертве оставляют аналогич-
ный предмет худшего качества; наряду с кражей, встречается
как в реальной повседневности, так и в бредовых фантазиях
отдельных жильцов.
ПОДСЕЛИТЬ — в современном употреблении имеется в виду не рас-
пространенное ранее подселение нового съемщика в комна-
ту, гдеу жильцов имелись излишки жилплощади, а поселение
в квартире нового съемщика в свободную комнату по усмот-
рению жилконторы.
ПОСЛЕДНИЙ — термин для обозначения последней позиции в жи-
вой очереди (в вопросе «/био последний?*).
ПРОПИСКА — институт прописки, т. е. закрепления человека за
определенным местом жительства, играл большую роль
в определении окружающими и властью прав человека на
нахождение в данной КК; отсутствие прописки в данной
К К являлось веским основанием для его выдворения из квар-
тиры.
238
Приложение 3
ПРОТЕЧКА — повреждение потолка в результате проникновения
воды с верхних этажей или через крышу. Протечки повсеме-
стно распространены в домах с КК, особенно на верхнем эта-
же (в частности, в результате повреждения кровли при еже-
годной процедуре сбрасывания с крыши снега и льда).
Предмет постоянных обращений к ТЕХНИКУ.
ПУСТАЯ КОМНАТА (ное.) — комната, признанная нежилой и отдан-
ная коллективу жильцов в совместное пользование в качестве
кладовой,
РАССЕЛЕНИЕ (ное.) — проводимая агентством по недвижимости
операция, в результате которой жильцы квартиры получают
в обмен на свои комнаты отдельные квартиры или комна-
ты в других КК, а квартира достается агентству, у которого за-
частую уже имеется готовый покупатель, желающий приобре-
сти расселяемую квартиру. Перспектива расселения —
неизменный предмет дебатов в сегодняшних КК В ходе дис-
куссий между жильцами и между жильцами и агентом обсуж-
даются запросы жильцов — условия обмена жилья, на кото-
рые они, по их мнению, вправе претендовать. Нередки случаи,
когда жильцы квартиры отказываются от расселения.
♦СВОИ» — отзыв из-за входной двери (в ответ на вопрос *Ато
таи?»), означающий, что говорящий забыл дома ключи
и вынужден звонить в звонок, как гость; гости же в ответ на
вопрос «Кто там?*, заданный вышедшим открыть дверь, со-
общают, к кому они пришли (например, «К Иванову* или
«А Маша дома?*).
СКАНДАЛ — типичный для КК способ публичного выяснения отно-
шений, в частности, по поводу распределения прав на пользо-
вание благами и обязанностей индивида перед коллективом
КК Скандал, имеющий характер выяснения внутренних от-
ношений между жильцами безотносительно к общественно-
му измерению коммунальной жизни, или же череда таких
скандалов и прочих враждебных действий обозначаются как
«склока» (человек, склонный к этому типу поведения, —
♦склочник»),
СЧЕТЧИК — прибор для подсчета расхода электроэнергии Кроме
счетчика, фиксирующего общий расход всей квартиры, с по-
слевоенного времени повсеместно имеются индивидуальные
счетчики у каждого съемщика; их показания ежемесячно сни-
маются для подсчета таблицы платежей «за свет».
239
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
СЧИТАТЬ — в узком специфически коммунальном значении — «под-
считывать таблицу для оплаты электроэнергии жильцами
квартиры» (ср. «Кто сейчас считает?», «Тебе считать» и т. и.).
СЪЕМЩИК — жилец КК, вступивший в отношение найма жилья с жи-
лищной администрацией; на его имя оформлен «лицевой
счет». В этом смысле он может являться представителем груп-
пы жильцов (своих родственников, с которыми он совместно
проживает), почему количество съемщиков обычно и оказы-
вается меньше количества жильцов.
ТЕХНИК — служащий жилконторы, ответственный за техническое
состояние жилых помещений па своем участке. Но результа-
там периодического осмотра жилых помещений на основа-
нии жалоб жильцов составляет план мероприятий по ремонту.
ТОВАРИЩЕСКИЙ СУД (устар.) — общественный орган, рассматри-
вавший уполномоченными коллектива жильцов наиболее во-
пиющие или систематические случаи нарушения внутренне-
го распорядка в квартирах, не подпадавшие, однако, под
статьи уголовного кодекса, а также разбиравший особенно
острые внутриквартирные конфликты.
УБОРКА — производимый в порядке очереди комплекс мероприятий
по наведению чистоты в местах общего пользования. Имеется
в виду либо период дежурства («Чья сейчас уборка?»), либо бо-
лее тщательное наведение чистоты перед передачей очереди
следующему съемщику («сдавать/приниматьуборку»),
УГОЩАТЬ - - делиться с соседями едой или напитками, не входящи-
ми в обычное повседневное меню; типичный предмет угоще-
ния — пироги.
УЧАСТКОВЫЙ — милиционер, по роду обязанностей напрямую
связанный с расследованием и предупреждением правона-
рушений в коммунальных квартирах, расположенных на его
участке; в глазах жильцов КК является ближайшей властной
инстанцией. К нему постоянно обращаются с жалобами на
нарушения соседями правил коммунального общежития.
ЧЕР11АЯ ЛЕСТНИЦА — лестница, выходящая во двор; дверь на черную
лестницу («черный ход») обычно расположена в кухне или,
во всяком случае, в конце квартиры, противоположном входу
с парадной лестницы,т.е.там, где у прежних владельцев расио-
ла1'ались подсобные помещения и комнаты для прислуги
Заметки о наблюдателе
написанное выше, местами напоминает-таки записки до-
тошного иностранца из благополучной Европы, которого судьба на-
долго забросила в позднесоветский Ленинград. Что же привлекло
его внимание в коммунальных квартирах? Все, что противоречит его
представлениям об устроенном быте в отдельной квартире, все, что
не совпадаете его собственными привычками. Если бы мы попробо-
вали кратко очертить особенности родного быта этого гипотетиче-
ского иностранца, нам было бы нетрудно следовать от обратного.
Какими бы словами он ни воспользовался затем в своем рас-
сказе, для начала он должен был увидеть то, о чем рассказывает.
И уже затем выбирать слова и выстраивать повествование, устанав-
ливая связи между фрагментами увиденного. Ниже мы как раз
и поговорим об особенностях взгляда и о свойствах повествова-
ния; впрочем, не стоило бы заранее отделять взгляд и повествование.
Ибо пристальный взгляд усматривает нечто, будто читая книгу, а пе-
ресказ прочитанного пусть и преполагает некоторый произвол по-
вествователя, но вынужден следовать увиденным в жизни сюжетам.
Иначе пересказ этот окажется на совести повествователя, будет пло-
дом его фантазии.
Наблюдателю, хозяину пристального взгляда, доступны за-
ключенные в самой жизни картины и сюжеты, и он способен пере-
сказать их; обладатель же взгляда обычного нечасто испытывает по-
требность в пересказе, а если и говорит, то чаще всего в своих
вполне практических целях — и слова его оказываются для наблю-
дателя речью персонажа. Ага, вот что он имеет в виду, вот почему он
говорит именно это и именно так, отмечает про себя наблюдатель.
Но одновременно нельзя не заметить, что этот наш наблюда-
тель-иностранец и сам обречен на роль персонажа в том же самом
спектакле. У него тоже, должно быть, имеется обычный, непристаль-
ный взгляд, не связанный потребностью в пересказе Ведь наш ино-
241
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
странен, не совсем чужой в коммунальной квартире, он — не просто
зритель, ему известны вещи, скрытые от постороннего. Это называ-
ют «включенным наблюдением* — оно позволяет пережить субъек-
тивный смысл событий и действий. В дополнение к отстраненной
позиции пристального наблюдателя владение субъективным смыс-
лом открывает доступ к некоторым иначе не видимым сюжетам.
Исполнив свои роли наблюдателя и персонажа, он будет обя-
зан истолковать увиденное и услышанное, раскрывая некоторый
другой смысл, иногда неочевидный самим людям, авторам наблю-
даемых слов и поступков. Неочевидный и ему самому до тех пор, по-
ка он был включен в действие на правах рядового участника собы-
тий. Но вот вопрос: не является ли эта последовательность, где
вначале наблюдение, а затем истолкование, лишь логической кон-
струкцией очередного рассказчика, которому так проще придержи-
ваться дорогой для него иллюзии честности и непредвзятости
взгляда? Да, признает он, в истолковании я мог что-то и напутать,
потому что истолкование примыслил я сам, со своей позиции и уму-
дренный своими предрассудками, а другой бы истолковал это по-
другому, но вот увидел-то я именно то, что там есть на самом деле,
как же иначе я смог бы это увидеть?
Мы не будем пытаться разрешить этот вопрос. Вместо того
мы лучше попробуем присмотреться к самому иностранцу, наблю-
дателю и рассказчику. Он все время — и перед нами, и перед собой —
оказывается в двойственной позиции, в двусмысленном положе-
нии, будучи одновременно честным жильцом коммунальной квар-
тиры и заключенным в этом же жильце аналитиком. Он старается
ничего от себя не скрыть, быть откровенным в выводах относитель-
но мотивов собственных поступков и мыслей, а заодно и стремится
объяснить, опираясь на знание о самом себе, почему окружающие
ведут себя так, как они это делают. Стоит определить, что за инстру-
менты в его руках.
Среди самых частотных слов в его выводах — «обычно*, «как
правило*, «часто*, «нередко», «иногда*. Обращаясь к изложению
очередного сюжета, он вынужден решать для себя, какое слово по-
ставить вначале. Выбором движет не только чувство стиля, но и чув-
ство ответственности: фактически выбор этот определяет, в каком
отношении к жизни стоит тот или иной сюжет, та или иная картина;
достаточно ли типическая это картина, чтобы сказать, что так быва-
ет «обычно*? Или же она лишь оттеняет типическое, потому что
встречается «иногда»?
Все эти замечательные оговорки стоят в промежутке между
«всегда» и «никогда». Ученые выводы тяготеют к первому из этих по-
люсов, тогда как упоминание второго неизбежно отдает авторским
произволом, выдает точку зрения и, если угодно, направление взгля-
да — приоткрывает сам процесс толкования: раз уж никогда такого
242
Заметки о наблюдателе
здесь не бывает, отчего же он заговаривает об этом? Позвольте, да
ведь нужно же и сравнивать с чем-нибудь.
Оговорки о степени типичности защищают повествователя
от подозрений в нечестности взгляда — подозрений со стороны
другого наблюдателя, который попробует пройти по тому же пути.
Но за оговорками скрывается и что-то большее. Пусть автор очер-
ков всегда встречает возражения в том роде, что изображенное им
есть приукрашивание действительности или, наоборот, ее карика-
турное преувеличение; пусть ему скажут, что оно, конечно, бывает
так, но ведь бывает и этак, и следовало бы всякий раз делать по-
правку на частные обстоятельства — на социальную группу, на об-
разовательный уровень и много еще на что. Все-таки кажется, од-
нако, что нашему постороннему удалось заметить что-то схожее
в выражениях лиц на этом коллективном портрете, набросать не-
кую обобщенную физиономию, хотя бы и взяв нос у одного лица,
а глаза у другого (вот он, труд повествователя). По крайней мере, са-
мому повествующему наблюдателю в какие-то моменты представ-
лялось, что ему удается очертить существенные моменты мировос-
приятия жильца коммунальной квартиры. Жилец может быть
пенсионеркой, продавщицей, профессором, сталеваром или про-
рабом на стройке, может быть юным скульптором и убеленным се-
динами специалистом по полевой этнографии; в сущности, с точки
зрения коммунального быта это никого не интересует. Он жилец,
и этим он и интересен.
Не его жизнь и мнения в целом, но какая-то их часть обуслов-
лены именно тем, что он жилец коммунальной квартиры. К этой
части жизни не относятся многие в остальном существенные для
жизни вообще аспекты и события. Так, профессиональные занятия
жильца, если он не выполняет работу на дому, не попадают сюда;
рождение, свадьба, учение в школе и уход в армию, празднования
дня рождения и 1 Мая, даже то, как человек умирает и как оставшие-
ся в живых обставляют его смерть, — все это лишь косвенно затро-
нуто коммунальным общежитием. Собственно форма этих событий
не определяется тем, что их протагонист живет в коммунальной,
а не в какой-то другой квартире. При этом, конечно, все эти события
могут получать определенное значение для соседей, ведь им соот-
ветствует обретение или потеря тех или иных связанных с общежи-
тием прав. Лишь в этой мере они и интересовали наблюдателя,
взгляд которого ищет специфически коммунальное, а не просто все
что угодно, что можно обнаружить в коммунальной квартире.
Такой подход ограничивает взгляд наблюдателя преимущест-
венно областью повседневности и тем, что обычно имеют в виду
под сферой быта. К быту относится как раз та часть повседневного,
которая напрямую зависит от организации жилища и отношений,
в которые человек вступает у себя дома.
243
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Независимо от своих убеждений и прочих привходящих об-
стоятельств коммунальный жилец и окружающие его соседи ведут
себя1 — и неизбежно взаимодействуют друг с другом — в пределах
достаточно ограниченного круга положений, опираясь на вполне
определенные способы понимания того, что они делают. Человек
может сидеть иа кухне, мысленно сочиняя стихи или совершая ти-
хую молитву, но соседи скорее всего увидят в этом ожидание очере-
ди в ванную. Потребности коммунального общежития продиктуют
соседям фокус внимания, готовое положение или, если позволи-
тельно так выразиться, контекст истолкования, и соседи выберут со-
ответствующий этому положению горизонт рассмотрения.
Одна и та же форма поведения может, в зависимости от гори-
зонта, истолковываться как «не спит», «содит», «что-то делает на
кухне*, «варит макароны*, «мешает ложкой в кастрюле*. Все это —
разные возможные ответы на вопрос: «Что он делает?*1 2. Взаимо-
действие всегда включает в себя осознанный или неосознанный от-
вет на этот вопрос относительно человека, с которым ты в данный
момент взаимодействуешь. Ведь исходишь ты из того, что его пове-
дение имеет смысл. Даже если он так ведет себя не всерьез.
Осмысленность поведения проявляется, в частности, и в том,
что человек в каждый момент сам себе может ответить на этот во-
прос про себя самого; «Что я делаю?* И когда бы его ни спросили,
ответит на обращенный к нему вопрос о том, что он делает — учи-
тывая ситуацию, в которой этот вопрос задан, и выбирая соответст-
вующий горизонт3.
Вообще говоря, в естественных жизненных ситуациях такой
вопрос задают — и получают на него ответ — только тогда, когда
что-то не вполне очевидно, когда смысл поступков не разумеется
сам собой. Что это ты делаешь у моего кухонного стола? Если во-
1 Во внутренней форме выражения «вести себя* можно услышать проница-
тельное осознание того факта, что, даже если человек делает что-то не заду-
мываясь, окружающие склонны приписывать ему сознательное авторство
поступков.
2 Ср. вопрос «Что здесь происходит?* и выводимые с опорой на обсужде-
ние этого вопроса представления Э. Гофмана о «фреймах* — рамках, дейст-
вующих как детерминанты понимания происходящего (Goffman Е. Frame
Analysis. Cambridge (Mass.), 1974).
3 Это не значит, что в том случае, когда человек не может ответить на такой
вопрос, его поведение бессмысленно. Даже если он сам колеблется, другие
за него ответят и, возможно, объяснят ему самому. Ср. также эмоционально
окрашенный вопрос «Что ты делаешь?* в адрес человека, чье поведение
противоречит «нормальному ходу вещей*, вследствие чего спрашивающий
сомневается, осознает ли тот, каким образом его поведение истолковывает-
ся извне.
244
Заметки о наблюдателе
и рос не риторический, то ожидается, что ответ прояснит ситуацию,
сделает ее рационально объяснимой, само собой разумеющейся.
Обратим внимание, что и вопрос и ответ предполагают от-
сылку к некоторому положению, контексту («е данный момент,
в данном местей а понимание контекста задающим и отвечающим
может в принципе разниться. «Здесь у вас неприятно находить-
ся» — где это «здесь»? у кого это «у вас»? Между тем встроенные в по-
вседневное взаимодействие способы толкования диктуют более
или менее однозначное определение контекста. Иными словами,
человек обычно (если не преследует особых целей) стремится вес-
ти себя так, чтобы его поступки (его высказывания в том числе),
сточки зрения окружающих, могли быть истолкованы однозначно.
Включенному наблюдателю, берущему иа себя груз истолкова-
ний не только обыденных, но и * пристальных», теоретических, тре-
буется особая компетенция. Ему недостаточно увидеть обычный по-
вседневный горизонт и контекст в каждом поступке наблюдаемых,
в том числе в их высказываниях. Цель наблюдателя состоит в усмотре-
нии в тех же поступках и других горизонтов, лежащих дальше внут-
ренней точки зрения носителя данной культуры. Ибо он желает уви-
деть за наблюдениями систему, в представлении себе которой
носители ее никогда не испытывали нужды. Оставаясь в пределах
туземных понятий и способов толкования, они и не сумели бы соста-
вить себе такого представления. Собственно, с опорой на наблю-
дения и на туземные толкования, полученные в естественной об-
становке и в искусственном жанре интервью, исследователь строит
с помощью’своего особого языка описания модель стереотипов по-
ведения, многие из которых не осознаются их носителями4.
При этом исследователю полезно осознавать статус своих
выводов и построений — они действительно являются лишь моде-
лью, позволяющей дать отчет о наблюдаемом материале в рамках
определенной исследовательской парадигмы. У туземцев тоже есть
своя модель, но она носит прикладной характер и не выражается
в виде развернутого текста.
Отсюда и указание в гл. 1 на тот факт, что мы пробуем создать
«карту карты». Тем самым мы пытаемся избежать ошибки, о которой
Пьер Бурдье говорит как о весьма серьезном упущении в науках
о человеке, а именно: «помещать модели, которые ученый должен
конструировать, чтобы объяснить [наблюдаемые) практики, в со-
знании [наблюдаемых] деятелей, представлять дело так, как если бы
конструкции, которые должен порождать ученый, чтобы понять эти
4 Классическая формулировка этой проблемы принадлежит Э. Сепиру, см.
его работу 1927 г. «Бессознательные стереотипы поведения в обществе»
(Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М, 199.3.
С. 594-610).
245
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
практики, чтобы объяснить их, оказывались принципом, эти прак-
тики определяющим*5.
Казалось бы, можно понимать такое построение «карты кар-
ты», т. е. моделирование пространства и разворачивающегося в нем
поведения, как установление системы закономерностей, набора
правил, объясняющих наблюдения возможно более исчерпываю-
щим образом и даже позволяющих что-то предсказать. Но что такое
эти правила? Правила правилам рознь. В нашем распоряжении ока-
зываются в уже готовом виде эксплицитные регламентации повсед-
невного поведения в форме, например, письменных инструкций.
Кроме того, мы можем пользоваться высказываниями людей, где те
объясняют, как следует делать то-то и то-то. Но эти инструкции
и объяснения — оставим пока вопрос о том, как они устроены и в ка-
кой мере люди действительно им следуют, — эти инструкции и объ-
яснения, эта встроенная в наблюдаемую систему метаинформация
может служить лишь источником для наших выводов, а не частью
собственно выводов.
Почему? Во-первых, в силу вышеизложенных соображений
о недостаточности туземных категорий. Позиция исследователя из-
начально теоретична, она не призвана решать жизненные пробле-
мы. Он сравнивает, находит сходства и различия, общее и специфи-
ческое. В этом смысле, даже не владея полнотой информации
о своем предмете, он все-таки всегда знает больше туземца — он
знает что-то еще. Более того, имея дело с распадом традиции, ис-
следователь зачастую, как оказывается, и в самом прямом смысле
знает о традиции больше информанта. Ведь наш посторонний, рас-
спрашивая коммунальных жителей, фиксирует не только то, что им
известно, но и то, что им не известно, что для них не актуально (соб-
ственно, как раз то, что классифицируется им как «никогда» приме-
нительно к таким случаям), — и эти лакуны оказываются для него
информативны, по ним он отслеживает культурные сдвиги и ло-
кальные отличия. Не следует принимать слова туземцев и письмен-
ные инструкции за чистую исследовательскую монету — в интере-
сах истины они должны быть обречены на кавычки6.
5 Bourdieu Р. Raisons pratiques. Р, 1994. Р. 228.
6 Границу, отмечаемую кавычками, исследователь проводит не только в со-
чиняемом тексте, но и внутри себя самого. Ср. также замечания К. Леви-
Строса об опасности сведения социальной реальности к представлениям
туземцев об этой реальности — опасности, которой подвергается всякий
наблюдатель, что осложняется еще и его неизбежным раздвоением: пости-
гая туземное через проекцию туда самого себя, он сам обладает той же при-
родой, что и наблюдаемое, и является, таким образом, частью наблюдаемо-
го (Levi-Strauss С. Introduction a 1'oeuvre de М. Mauss // Mauss М. Sociologie
et anthropologic. P., 1983 (1950). особенно P 27-29,46).
246
Заметки о наблюдателе
К тому же предметом для наблюдателя повседневности ока-
зывается, помимо прочего, нечто несводимое к эксплицитным уста-
новлениям, пусть и существующее в рамках этих установлений.
Эксплицитные нормы и правила различаются степенью кате-
горичности. Так, в «Правилах внутреннего распорядка в квартирах*
мы видим разделы с предписаниями разного рода: это и констата-
ция некоторых базовых аксиом [«(что?) является (чем?)*, *(кто?)
избирается (кем? на какой срок?)*-, *(кто?) назначает (кого?)*],
и предписания в виде «(кто?) обязан(ы) (что делать?)*, равно
как и менее категоричные выражения «(где? кем?) должна соблю-
даться (тишина)*- и «(кому?) следует (что делать?)*, и запреты
[«(кому?) запрещается (что делать?)*], а также указания на право
делать то-то и то-то [«(кто?) имеет право (на что?)*].
Даже в тех случаях, когда инструкции обладают высокой сте-
пенью детализации, они не могут ставить целью дать исчерпываю-
щую регламентацию жизни. Они содержат «самое главное». Это са-
мое главное когда-то обнаружилось в диалоге жизни, т. е. всех ее
стихийно складывающихся практик, и власти, которой требовалось
придать порядку форму. В пору становления правил этот диалог был
исключительно активен — например, в форме судебных прецеден-
тов и печатных разъяснений юриста в ответ на письма трудящихся.
Жильцов беспокоили острые вопросы, на которые они сами не мог-
ли найти ответа, потому что любой возможный ответ затрагивал ин-
тересы людей с противоположными интересами. Скажем, имеет ли
жилец право (сама формулировка предполагает внешнюю санкцию
закона, признание права) закрывать на ночь дверь своей проходной
комнаты, при том что через нее проходит путь на кухню к крану
с водой? Нет, не имеет, если этот кран — единственный, разъясняют
интересующимся7. Такое разъяснение не становится частью опуб-
ликованной для всех инструкции, потому что обладает слишком ча-
стным характером, ведь не всякий путь на кухню лежит через чью-
то проходную комнату. Но будь этот характер чуть более общим
(так, у многих имеются музыкальные инструменты), в правилах по-
явился бы соответствующий пункт (скажем, не играть на музыкаль-
ных инструментах после одиннадцати вечера).
Часть правил оказываются конститутивными для коммуналь-
ного быта (аксиомы), а другая часть — регулирующими (сюда отно-
сятся запреты и неаксиоматические предписания). Из-за того что
регулирующие правила не способны охватить все возможные ситу-
ации и обстоятельства, оказывается, что наряду со сферой жизни,
отраженной в эксплицитных предписаниях и запретах, а также
в оговорках вроде ^разрешается/допускается (делать что?)*, по-
7 Что должен знать каждый гражданин но вопросам советского жилищного
права. Л., 1925. С. 30.
247
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
вседнсвность в значительной мере состоит из того, что, с одной сто-
роны, не является предписанным и, с другой — не запрещено, а пото-
му допустимо — постольку, поскольку не противоречит само собой
разумеющемуся (и оттого не отраженному в правилах эксплицит-
но) здравому смыслу. Степень допустимости тех или иных практик
различна, смотря по конкретным обстоятельствам и особенностям
местной рациональности (ср. обсуждавшийся в гл. 1 пример с обы-
чаем стирки белья на кухне или в ванной), однако в любом случае
эксплицитные запреты и предписания играют роль ориентиров
при оценке тех или иных форм поведения.
Это можно выразить в терминах нашего языка описания, где
присутствуют категории запрещенного, разрешенного и предпи-
санного, в данном случае частично совпадающие с туземными кате-
гориями. Так, например, применительно к образам приготовления
пищи предписанным поведением будет приготовление нищи на
плите в кухне, запрещенным — с некоторыми поправками на ослаб-
ление дисциплины в последние годы — установка электрической
или газовой плитки в комнате, не запрещенным — что-нибудь вро-
де использования газовой плиты в кухне лишь для подогревания
чайника, чтобы сопровождать чаем пищу, нс требующую приготов-
ления (способ питания алкоголика или холостяка), а не предписан-
ным (принципиально возможным, но порицаемым) — скажем,
питание в ресторане8. При этом вся сфера допустимого («не запре-
щенное + не предписанное»), не отраженного в эксплицитных
предписаниях, может быть приблизительно ранжирована по степе-
ни неодобрительпости взгляда окружающих. Взгляд этот ориенти-
руется на предписанное и запрещенное.
Именно в сфере «допустимого», не противоречащего «нор-
мальному ходу вещей», и содержится свобода выбора вариантов. Как
раз здесь и разворачивается все многообразие коннотаций, усматри-
ваемых участниками повседневных взаимодействий в действиях
партнеров — и вкладываемых ими в собственные действия; и имен-
но эта сфера и оказывается в центре внимания наблюдателя повсед-
невного поведения. В ней «пользователи» правил находят свои опти-
мальные траектории, пытаются схитрить и устроиться поудобнее9.
8 Применение подобной трактовки запретов и предписаний на основе так
называемого «семиотического квадрата* было введено А Ж. Греймасом (см.,
например: Grfjmas A.J. Dusens. Essaissemiotiques. Р, 1970. Р 142-155; см. так-
же, но поводу грамматики права-.Idem. Semiotique et sciences sodales. R, 1976.
P. 86-95).
9 Мишель дс Ссрто проводит параллель с «построением собственных фраз
иа основе данного словаря и данных правил синтаксиса* (de Certeau, М.
I.'invention du quotidien. 1. Arts de faire. P, 1990. P. 38). To, что получено извне
(свыше) в готовом виде, в частности инструкции, воплощающие голос
248
Заметки о наблюдателе
Сличая жизнь с правилами, мы можем увидеть еще один ис-
точник той относительной свободы, которую правила в себе за-
ключают. Помимо того, что сеть правил не столь густа, чтобы
исчерпать собой ткань жизни, сами предписания и запреты со-
держат слова, которые могут разным образом истолковываться
и потому оставляют «зазоры** 10 11. Отсюда неясность критериев при-
менения того или иного правила. Так, например, употребляемые
в «Правилах» термины «загромождать*, «чистота*, «тишина*,
«согласие всех проживающих* в принципе не могут иметь одно-
значной трактовки.
Надо сказать, что в период начальной регламентации, относя-
щийся к 20-м гг., в вариантах нормативных документов и в обсужде-
ниях этих вариантов в печати делались попытки установить при-
годную меру определенности правил. Так, например, водной
заметке11 критикуется как непригодный параграф правил следую-
щего содержания: «Шум, игра на музыкальных инструментах, пение,
танцы и громкие разговоры (крики, пререкания) в квартире вос-
прещаются от 11Vi часов ночи до 7 часов утра. Примечание: не счи-
тается серьезным нарушением этого правила устройство жильцами
праздников с участием гостей, если они не носят характера систе-
матических разгулов (пьянство, оргии и пр.)». Объектом критики
оказывается как раз примечание, а не само правило. Критику оказы-
вается проще оставить истолкование правила на усмотрение воору-
женных здравым смыслом пользователей — как это и было сделано
в позднейших инструкциях, где соответствующее правило сформу-
лировано в целом так же, но не снабжено какими бы то ни было
разъяснениями.
Получается, что в добавление к правилам пользователи пра-
вил владеют еще и интуитивными принципами применения этих
правил — как частью того, что обычно имеется в виду под «здравым
смыслом».
То, что выходит за пределы допустимого, т. е. отклонения от
«нормального хода вещей» (ср. также наше использование термина
«отклоняющееся поведение», гл. 7), можно было бы условно разде-
власти, — осваивается и обживается по человеческой мерке повседневного
существования и позволяет создавать собственные последовательности
действий — реализаций системы; по отношению к культуре («языку») пове-
дение оказывается «речью*.
10 Ср. также рассуждения X. Гарфинкеля о том, что всякое высказывание
допускает хотя бы и провокационную постановку вопроса о том, что имеет-
ся в виду, — оттого, в частности, что содержит индексальные элементы, рас-
крывающие свой смысл лишь с поправкой на контекст [Garfi.nkel Н. Studies
in Ethnotnethodology. Cambridge (Mass.), 1984 (1967)].
11 Жилищное товарищество — Жилище и строительство. 1928. Nn40. С 19-
249
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
лить на две группы. Первая объединяет нарочитые нарушения экс-
плицитных запретов — и тем самым частично являет собой зеркаль-
ное отражение нормы, как, например, поведение пьяных гостей,
пришедших к квартирным алкоголикам. Такое поведение развива-
ется в рамках более или менее установленных сценариев, хотя и до-
статочно вариативно. Другая группа предполагает не инверсию,
а сдвиг закономерного поведения относительно нормативных ус-
ловий реализации правил и презумпций. Как мы попытались пока-
зать, поведение субъектов, затронутых «параноидами жилья» (гл. 9),
осмысленно и поддается интерпретации, если учесть систематиче-
скую поправку, вносимую болезненным восприятием действитель-
ности. Показательно, что для соседей патологичность такого по-
ведения долго остается невидимой, а само поведение оказывается
непредсказуемым. Дурака стремятся, покуда это еще возможно, при-
нимать за умного, ибо иначе оказывается, что своим поведением он
подрывает единую социальную реальность, всякий раз воспроизво-
димую нормальным ходом вещей.
Вероятно, если бы мы попытались последовательно провес-
ти линию рассуждения, предложенную Ю.М. Лотманом в разгово-
ре о дураке и сумасшедшем12, то обнаружили бы, что формы быто-
вого поведения дурака по большей части не относились бы
к отклоняющимся (как в случае ритуальных контекстов), а оказа-
лись бы, в рамках коммунального быта, своеобразной «патологией
повседневности» (ср. о пьянице, в состоянии алкогольного опьяне-
ния мочившемся в соседской комнате вместо туалета, или данные
о том, что некто мочится в ванной или в пьяном виде спит в «пустой»
комнате). Что же до сумасшедшего с его абсолютной непредсказуе-
мостью, то в рубрику таких форм поведения, помимо очевидных
примеров психопатологии, содержательно не связанной с комму-
нальной жизнью, скорее всего попали бы прямо не противореча-
щие правилам, но необъяснимые с точки зрения общественного
мнения квартиры поступки и образ жизни персонажей, у которых
«все не как у людей» — в частности, их не затрагивает коммунальный
быт. Пример интерпретации подобного образа жизни с точки зре-
ния коммунального здравого смысла — из материалов И. Кабакова;
«38. Солдатская ложка и вилка, склеенные вместе. Эта ложка принад-
лежала странному типу, он даже не выходил на кухню, геолог, ка-
жется, и он, когда уезжал, даже не запирал свою дверь, думал, навер-
но, что все равно зайдут. Но там у него ничего не было, ни мебели,
одна постель на полу. Потом он вообще не вер!гулся, и комнату за-
няли Жуковы»13. Непредсказуемое такого рода находится как бы
: 2 См.: Лотман Ю. М. Культура и взрыв. М., 1992. С. 64-103.
13 Кабаков И. На коммунальной кухне. Новые документы и материалы. Paris:
1993. С. 54.
250
Заметки о наблюдателе
«вне игры» — оно нерелевантно с точки зрения правил, которые
могут получать эксплицитную формулировку, оно не поддается ме-
стному здравому смыслу.
Повседневное естественным образом выделяется по отноше-
нию к тому, что повседневным не является. Очевидно, неповседнев-
ным является ритуал; антропологи много усилий приложили к его
изучению, и со сферой ритуала как раз и возможно сопоставлять
повседневность, чтобы выявить ее специфические черты. В сравне-
нии с ритуальным поведением сфера повседневного не столь стро-
го — и иным образом — структурирована, но и она, похоже, в доста-
точной степени закономерна, чтобы попытаться описать эти
закономерности. Пусть и не в форме набора элементов и правил по-
рождения поведенческих текстов (как это, по-видимому, возможно
для описания систем ритуалов), такое описание повседневности ре-
ально скорее в терминах стратегий и тактик, выражающих склон-
ность субъектов к тем или иным возможным линиям поведения
(интерпретации). Ниже мы остановимся на двух проблемах, встаю-
щих на пути описывающего наблюдателя: одна из них касается не-
определенности предмета, другая — соотношения высказываний
информантов и той картины, которую выстраивает наблюдатель
в своем описании предмета.
Эти две проблемы связаны между собой. Вообще говоря, пред-
ставления людей о «нормальном ходе вещей», о том, как «правильно»,
являются интуитивными, не целиком осознаваемыми, что примени-
тельно к повседневности, казалось бы, вполне объяснимо соображе-
ниями эффективности: чем более рутинны процедуры, тем более ав-
томатизированы они должны быть. Задумываться и осознавать
каждый шаг неэффективно. Между тем, как было отмечено, составля-
ющие повседневное поведение формы не поддаются исчерпываю-
щей формулировке14 в виде набора правил не только самими людьми
(органом, утверждающим правила, или авторами рукописных инст-
рукций, или же информантами в ходе интервью), но и исследовате-
лем, блуждающим в сфере «допустимого* в поисках смыслов и пыта-
ющегося связать эти смыслы с системой запретов и предписаний.
Задача более или менее строгого описания здесь осложняет-
ся тем фактом, что сам предмет описания сущностно неоднороден.
Это не та неоднородность, которая неизбежно всплывает при по-
пытке описания некоторой живой эволюционирующей сложной
системы. В такой системе имеются, наряду со стабильными элемен-
тами (иногда некоторые из них кодифицируются внутри системы
в качестве «нормы»), также и следы прошлых состояний, пережитки,
равно как и новообразования, не получившие пока еще своего пол-
14 Это верно не для всякого уровня абстракции, но если мы действительно
требуем от наших формулировок содержательности, это верно.
251
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ного раскрытия. Все это оборачивается тем остатком ♦исключе-
ний*, который всегда прилагается к грамматике, формализующей
некоторое синхронное состояние. Собственно, синхронное состо-
яние есть своего рода идеализация, закрывающая глаза на постоян-
но протекающие динамические процессы. Динамическая неодно-
родность предмета имеется и в нашем случае, становясь особенно
заметной, когда мы обращаемся к последним полутора десятиле-
тиям коммунальных квартир, на протяжении которых происходят
более интенсивные, чем когда бы то ни было за предшествующие
пятьдесят лет, изменения.
Это и не та неоднородность, которой вынужденно пренебре-
гают, рисуя некую единую картину на основании и для объяснения
ряда локальных вариантов. Локальные варианты только и даны нам
в наблюдаемой действительности, тогда как единая система сущест-
вует лишь в абстракции, хотя бы подобная абстракция и была при-
нята самими пользователями этих локальных вариантов (так, суще-
ствует ведь туземный термин «коммунальная квартира», значение
которого охватывает очень разные реалии — от двух семей, прожи-
вающих в трехкомнатной квартире в новостройках, до больших
коммунальных квартир, которые служили материалом нашему на-
блюдателю).
Сущностная неоднородность нашего предмета заключается
в другом. Мышление и, шире, поведение человека в принципе неод-
нородны; так, например, в самом общем виде можно сказать, что
формальная логика не отражает большинства ходов мысли челове-
ка, а потому в дополнение к ней ученому требуется постулировать
особую мифологическую логику (или мифологические логики,ми-
фо-логики), отражающую различные пласты мышления, которые
находят себе применение в разных обстоятельствах. Логика повсед-
невности может быть куда более эффективна, нежели высокая ра-
циональность «научной» картины мира. Ведь автоматизация и рути-
низация процедур предполагает не обстоятельные размышления
о закономерной связи причин и следствий, а всего лишь элементар-
ное владение информацией о том, что такие-то действия приводят
к такому-то результату. Вопросы ^почему?» и «как это получается?*
не могут ставиться по поводу всего на свете — надо же и жить когда-
то^Достаточно того, что так все делают. Так всегда делали. Так при-
нято. В лучшем случае, у нас так принято. Даже дети задают вопрос
«почему?» больше из желания пообщаться со взрослым, а не из
стремления к глубокому постижению действительности, и взрос-
лые хорошо это чувствуют, снабжая детей незамысловатыми отве-
тами, в которых отчеканена мудрость поколений.
Повседневное поведение — как раз такая неоднородная сис-
тема, состоящая в свою очередь из фрагментов нескольких систем,
находящихся в сложных отношениях между собой. Категории «ри-
252
Заметки о наблюдателе
туальное поведение», «этикетное поведение» и «бытовое поведе-
ние», которыми мы пользуемся ниже, призваны указать на эти сис-
темы, элементы которых в разных пропорциях и сочетаниях встре-
чаются в повседневности.
Попробуем теперь в этой перспективе очертить особенности
собственно сферы повседневности — и, внутри нее, сферы быта, по-
скольку именно сюда устремлен взгляд нашего наблюдателя. Парал-
лельно попытаемся обрисовать предпосылки семиотического
взгляда на предмет, ведь наш наблюдатель придерживался именно
такой ориентации — и декларировал ее с самого начала в гл. 1, где
постулировал семиотические свойства пространства, которое ему
только предстояло еще наблюдать и описывать15. Для разговора
о предпосылках нам придется временно принять позу наивности
и задать себе вопросы, ответ на которые уже подразумевался, когда
мы говорили про нормы и правила; но справедливо будет прогово-
рить все с самого начала, так как наш наблюдатель должен быть че-
стен в самоанализе.
В сфере семиотически отмеченного ритуального поведения
запреты и предписания продиктованы знаковой прагматикой дан-
ного ритуального действия; иными словами, форма действий не-
очевидным для внешнего наблюдателя образом, лишь через по-
средство некоторой мифологической картины мира объясняет
результат. Действия и обстоятельства, составляющие ритуал, сим-
воличны; их результат — результат иного порядка, чем результат
действия, эффективного в силу физических закономерностей. От-
того для внешнего наблюдателя, от которого смысл символов
скрыт и который не переживает этих символов подобно участни-
кам обряда, ритуальное действие — не самый эффективный
и в принципе не единственный путь достижения цели. Тогда как для
участников ритуала этот путь — единственно возможный. Так, на-
пример, заключение брака предполагает сложную последователь-
ность ритуальных действий, извне напоминающую спектакль.
Пусть браки, благодаря этой последовательности действий, совер-
шаются на небесах, но мы — здесь, на земле — знаем, что и как на-
до сделать, чтобы брак на небесах совершился. И стремимся не-
укоснительно это знание воплотить в действие, чтобы брак
совершился правильно. Ошибка окажется дурным предзнаменова-
нием, если и вовсе не сделает обряд недействительным; пренебре-
15 Сразу же возникает вопрос о метаязыке для описания повседневности —
возможен ли он? Вероятно, в той степени, в какой повседневное поведение
можно трактовать как нечто подобное «языку*, что само по себе весьма
проблематично. Однако ведь рассказываем же мы истории из жизии, опи-
сываем же друг другу нравы в жанре сплетни — следовательно, все возмож-
но. Естественный язык все стерпит.
253
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
жение правилами обещает брачующимся невзгоды (например,
поженятся в мае — так и будут маяться). Случаи возможных откло-
нений от правильного хода ритуала учтены, и им дана соответству-
ющая вербальная формулировка вроде *если сделаешь то-то (слу-
чится то-то) — будет так-то* или подобная.
Некий внешний наблюдатель-нигилист может оспаривать
обязательность всего этого спектакля и цинически заявлять о доста-
точности минимума знаковых форм, даже и вовсе проповедовать
отказ от них: ну, расписались бы и все там, зачем в церковь идти
и народ собирать, нашли что праздновать, а могли бы и вообще да-
же не расписываться, а просто жить вместе. Такой подход означал
бы низведение этого общепризнанного ритуального акта, отмечаю-
щего этап жизненного пути и сотворяющего из мужчины и женщи-
ны ячейку общества, до банальной житейской ситуации. Образова-
ние семьи оказалось бы частью повседневности. Будучи воплощена
в жизнь, такая нигилистическая позиция все-таки имела бы симво-
лический смысл — она могла бы быть жестом, но лишь как вызов су-
ществующему порядку и некоторым конкретным его представите-
лям в лице, например, родителей этих граждан, столь нарочито
обыденным образом вступающих на стезю систематических поло-
вых и бытовых отношений.
Для форм повседневного поведения, находящих вполне
функциональные объяснения, — скажем, сугубо экономического
толка, — знаковая прагматика не вполне очевидна; ее может и не
быть вовсе. Готовых формулировок про отклонения — почему нель-
зя делать так и почему следует именно так — придумано немного,
и придуманы они бывают по большей части ad hoc, по случаю встре-
тившегося отклонения или же наивного вопроса ребенка (что,
впрочем, свидетельствует о том, что если не формулировки, то соот-
ветствующие представления где-то существуют в латентной фор-
ме). Зачастую трудно определить, чем же продиктована — там, где
это актуально, — моральная оценка встречающихся допустимых ва-
риантов внутри общего интуитивного представления о том, каков
«нормальный ход вещей*.
Притом в некоторых формах повседневного поведения вари-
анты никак не оцениваются окружающими, потому что не имеют
значения для сообщества, не затрагивают ничьих интересов, кроме
интересов самого деятеля. В этом отношении быт Робинзона Крузо
был семиотичен лишь по инерции. Коммунальный же быт прони-
зан общением с другими людьми, и оттого в нем оказывается мно-
жество элементов поведения символического: где есть общение, без
этикета не обойтись. А Робинзон пользовался абсолютной приват-
ностью — он общался сам с собой, и с Богом, и если бы не потреб-
ность чувствовать себя человеком, он мог бы и вовсе нигилистичес-
ки лишить свой быт символических элементов.
254
Заметки о наблюдателе
Но удивительно, что человек к этому, похоже, не способен —
пока он окончательно не достиг состояния будды. Самый пропащий
и некультурный пьяница, всей квартирой осуждаемый за свинство,
и то режет свой сырок на газете. Между тем его быт сравнительно
с бытом людей «культурных» предельно упрощен и десемиотизиро-
ван. Да и культурных людей коммунальные обстоятельства приводят
к тому, что люди становятся проще. Так редуцируется и оказывается
проще быт во всяких стесненных ситуациях вроде обитания в ту-
ристической палатке или в тюремной камере. Впрочем, если эти
стесненные обстоятельства все-таки достаточно свободны для ин-
тенсивного общения с окружающими, само это общение пропиты-
вается сложностями человеческих отношений. Пусть даже мне и не
приходится, хотя бы и машинально, заботиться о том, каким из но-
жей воспользоваться для рыбы, но вместо того я — столь же маши-
нально — забочусь о том, чтобы соседка не истолковала не вымытую
мной вовремя плиту как личное оскорбление. Функциональное на-
сыщается смыслом.
Нашему наблюдателю очевидно, что формы повседневного
поведения обладают высокой степенью повторяемости и тем уже
противопоставлены поведению в обстоятельствах, возникающих
редко или с меньшей периодичностью, — именно поэтому эффек-
тивным методом социологического исследования повседневности
оказывается составление «бюджета времени», расписания поведе-
ния. Вполне возможно, однако, что, скажем, отнести утюг в починку
кому-то доводится лишь раз в жиз! ш, тогда как празднование Нового
года случается периодически раз в год; тем не менее починка утюга
относится к повседневности, потому что все-таки входит в катего-
рию действий повторяемых (сдвинем горизонт рассмотрения в сто-
рону большей общности: например, «отнести что-либо в починку»),
которые преследуют преимущественно прагматические цели, сами
по себе не имеют символического смысла и не связаны со специфи-
ческим субъективным переживанием, в норме сопровождающим
участие в действиях неповседневного, ритуального характера.
Субъективные переживания составляют проблему с точки
зрения тех теоретиков, которые, под впечатлением объективист-
ского пафоса бихевиористов, настаивают на неверифицируемости
переживаний. Но любому здравомыслящему человеку, не находяще-
муся под влиянием упомянутых теорий, и на собственном опыте
известно, что можно быть вовлеченным в действие, а можно чувст-
вовать себя чужим на празднике и наблюдать ритуал как бы со сто-
роны, даже оставаясь формально его участником; повсеместное
распространение такой «невовлеченности» в ритуал свидетельствует
об упадке традиции, когда ритуальные формы продолжают еще
контролировать внешнее поведение, но не душевное состояние уча-
стников, — так в позднесоветское время в глазах все большего числа
255
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
проходящих этот ритуал выглядел прием в комсомол. Заметим,
кстати, что в ритуале участники участникам — рознь: одни из них
проходят обряд как одну из точек жизненного или календарного
сценария, тогда как другие, ритуальные специалисты, делают свое
дело, выполняя служебные обязанности. Для дамы в черном, кото-
рая руководит церемонией в крематории (как, впрочем, и для свя-
щенника в церкви), ♦участие* в ритуале может быть частью повсед-
невной актерской работы.
Вовлеченность в повседневную деятельность отличается от
включенности в ритуал. Возьмем в качестве примера хлопоты по хо-
зяйству, эту квинтэссенцию быта, составленную из множества дейст-
вий технического характера, эффективность которых самими деяте-
лями рассматривается как автоматическая. Многие из таких действий
выполняются почти автоматически, откуда появляется возможность
не концентрировать внимание целиком на бытовой деятельности.
Мытье посуды не мешает разговорам хозяек на кухне, а чистка кар-
тошки — размышлениям о судьбах мира. Распараллеливание внима-
ния вообще, хотя и в разной степени, характерно для большей части
повседневных действий; скажем, вести машину или идти пешком
можно не сосредоточиваясь на процессе. Тогда как ситуация ритуаль-
ного поведения предназначена для максимальной концентрации на
происходящем — там может быть только технический паралеллизм
(можно обслуживать само действо вспомогательными, внерамочны-
ми действиями); в момент произнесения тоста газету не читают, да
и о своем думать можно только втихаря, чтобы окружающие не заме-
тили. Ритуал предназначен для того, чтобы у всех голова работа-
ла в одну сторону, и любые внешние проявления «невовлеченности*
в нем неуместны; в этикетных моментах тоже присутствует запрет
на внешнее проявление параллельной деятельности16,
В силу особенностей коммунального быта — а именно из-за
неизбежного присутствия других людей и соответственно тех или
иных форм коммуникации с ними — роль этикетных аспектов по-
ведения здесь куда выше, чем в быту «приватном*. Так, когда человек
выливает остатки чая или кофе в раковину в своей отдельной квар-
тире, это характеризует «культурность* его быта, но когда он делает
то же самое на работе или в коммунальной квартире, это затрагива-
ет его отношения с коллегами или соседями. И распараллеливание
внимания тоже имеет здесь свои особенности: вместо размышле-
ний о судьбах мира или слушания телесериала хозяйка на комму-
нальной кухне обычно принуждена вступать в общение с соседями.
Значительная часть бытовых взаимодействий с соседями
относится к разряду высоко контекстно зависимых взаимо-
16 Параллельной или противоречащей: как известно, нельзя просить про-
щения, показывая кулак
256
Заметки о наблюдателе
действий17. Это означает, что очень многое само собой разумеет-
ся, и всему айсбергу информации достаточно лишь немного пока-
заться своей вершиной на поверхности. Sapienti sat. Это также
означает, что в большинстве ситуаций словесное или иное выра-
жение не может быть интерпретировано вне контекста ситуации,
которым владеют участники коммуникации. Достаточно повесить
свое полотенце на веревку в кухне для того, чтобы владеющие кон-
текстом окружающие поняли, что ты ожидаешь очереди в ванную.
Совсем не таково, например, общение студента и преподавателя
на экзамене, когда от студента требуется показать свои знания
в максимально эксплицированном виде, а для преподавателя вовсе
не разумеется само собой, что все, что не было сказано, студенту
тем не менее известно.
Редуцированностью и высокой контекстной зависимостью
отличается взаимодействие между своими18 — или же взаимодей-
ствие в стандартной ситуации, где практически нет выбора вариан-
тов (так, протянув продавщице жетонов в метро деньги, соответст-
вующие цене одного жетона, вовсе не требуется пояснять, чего же
вы хотите). В коммунальной квартире игра переключений из высо-
коконтекстуализованных в более формальные регистры взаимо-
действия и обратно оказывается и предметом конфликтных ситуа-
ций, и риторическим средством. Скажем, увидев на веревке чужое
полотенце, я все же захожу в ванную — и затем оправдываюсь перед
владельцем полотенца, ссылаясь либо на более контекстуализован-
ную интерпретацию (на то, что все равно он говорил по телефону,
а я ненадолго), либо на менее контекстуализованную (мало ли кто
тут полотенце повесил — может, забыл; надо было всех четко пре-
дупреждать).
Тенденция к редуцированности и высокой контекстуализо-
ванности взаимодействий характерна для повседневности в целом
и для коммунального быта в частности. Это, однако, вовсе не проти-
воречит тому, что именно этикетными соображениями продикто-
ваны многие особенности организации повседневных действий,
разворачивающихся в публичном пространстве. Кстати говоря, по-
стороннему оказывается трудно ориентироваться в пространстве
отношений между соседями как раз потому, что только вершины
айсбергов находят свое внешнее выражение.
17 См. размышления о шкале, на которой можно было бы расположить все
коммуникативные взаимодействия по степени эксплицированности/им-
плицироваиности смысла, в книге: Hall Е.Т. Beyond Culture. N.Y., 1976, осо-
бенно гл, 6 и 7.
18 Ср. по этому поводу классический пример сцены объяснения Левина
и Кити, обсуждаемый Л. С. Выготским в разговоре об организации внутрен-
ней речи (Мышление и речь. гл. 7).
257
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
Итак, определяя сферу повседневного, мы указали на следую-
щие ее характеристики:
— неоднородность как следствие сочетания элементов разной
степени символичности;
- нормативность, основанная преимущественно на технически
понимаемой19 функциональности;
— повторяемость («обыденность») и сопутствующее ей отсутст-
вие субъективного переживания важного и неординарного
события;
— специфическая организация внимания, допускающая парал-
лельные формы деятельности;
— тенденция к высокой контекстуализованности взаимодейст-
вий — в частности, к редуцированному выражению этикетных
элементов.
Не без прискорбия отметим, что наши рассуждения стано-
вятся перенасыщены техническим жаргоном. В какой-то степени
это можно отнести к этикетным моментам, к конвенциям жанра,
за которыми, впрочем, стоит и вполне практическая необходи-
мость: термины пусть и делают текст менее понятным непосвя-
щенной публике, но позволяют публике посвященной соотнести
предлагаемые выводы с выводами, сформулированными в других
текстах, где используются те же термины в том же или близком
значении. Наблюдатель, взявший на себя труд обобщений и объяс-
нений, оказывается в определенной степени заложником того
языка, которым он пользуется, хотя бы это его вовсе и не тяготи-
ло — ведь взамен он получает готовые инструменты и относитель-
ную конвертируемость результатов. Если же он пытается расши-
рить сам этот язык, ввести новые определения и термины, в его
обязанность (если вежливость считать обязанностью) входит «по-
зиционирование» себя по отношению к используемой парадигме
Что в свою очередь невозможно без технического жаргона. Поэто-
му ближайшие три или даже четыре страницы не предназначены
для широкой публики.
Повседневное поведение трактовалось исследователями как
сфера профани чес кого, семиотически неотмеченного поведения
между точками ритуального сценария20 — это справедливо не только
19 С внутренней точки зрения.
20 Вопросы типологии форм поведения, соотношения ритуала и этикета,
места повседневного поведения на шкале семиотичности обсуждались, пре-
имущественно применительно к традиционной культуре, в работах А. К. Баи-
бурина (Ритуал в традиционной культуре. СПб., 1993; см. также Байбурин А. К.,
Топорков А. Л. У истоков этикета. Л., 1990), Г. А. Левинтона (Ритуал и ритуали-
зованные формы поведения // Рациональность и семиотика поведения. Ки-
ев. 1988) и Т. В. Цивьян (К некоторым вопросам построения языка этикета //
258
Заметки о наблюдателе
для традиционного общества, но и для современной цивилизации.
Повседневное поведение привлекало внимание семиотически ори-
ентированных исследователей традиционной культуры в основном
постольку, поскольку оказывалось возможным истолковать формы
повседневного поведения как проявление тех или иных стереотипов,
присущих мифологической картине мира и находящих наиболее яр-
кое выражение в ритуальных контекстах и в мифах. Применительно
к традиционной культуре такое объяснение основывается, в частнос-
ти, на большом количестве вербальных текстов, прямо или косвенно
осуществляющих регламентацию повседневности (примет, посло-
виц, быличек). Именно в этом смысле Т. В, Цивьян говорило мифоло-
гическом программировании повседневного поведения.
При сопоставлении ритуального поведения и повседневно-
сти неизбежно встает вопрос о том, насколько правомерно иссле-
довать семиотическими методами повседневное поведение в совре-
менной культуре, где проявляется тенденция «к десакрализации
поведения и его „материализации" и соответственно к повышению
степени профаничности не только ритуализованных форм поведе-
ния, но и самого ритуала»?21 По-видимому, в культуре такого типа
«мифологичность* регулирующих повседневное поведение моде-
лей должна пониматься в особом, расширительном смысле. Вместо
содержательного критерия (объяснимое™ через более или менее
стройную гипотетически восстанавливаемую «мифологическую
картину мира») более действенным оказывается критерий скорее
операциональный: «мифологично» то, рациональность чего наблю-
дателю неочевидна — и ставится наблюдателем под сомнение. «Ми-
фологичность» местной рациональности может быть не сопряжена
со сколько-нибудь когерентной мифологической картиной мира22.
Этот вопрос — часть более широкой проблемы правомернос-
ти применения семиотического подхода23. На какой бы точке зрения
Труды по знаковым системам. 2. Тарту, 1965; Мифологическое программиро-
вание повседневной жизни // Этнические стереотипы поведения. Л., 1985).
21 Байбурин А. К. Указ. соч. С. 19.
22 Заметим, что исследуется не собственно поведение, а система представ-
лений, па которой поведение основывается. Причинные объяснения отно-
сятся к области особого разряда программ, по сути, не зависящих от инди-
видуальных объектов; отсюда возможность депсихологизированного
описания — возможность, которой мы, по ряду причин, не воспользовались.
23 Если признавать претензии семиотики иа роль методологии (если ие
всех, то хотя бы некоторых) наук о человеке и обществе, то от этой пробле-
мы, в рамках таких наук, можно отмахнулся. Показательна, однако, неготов-
ность самих семиотиков дать семиотике определение (в том числе сказать
отчетливо, метод это или отдельная наука) — наряду с твердой уверенностью
в ясном понимании того, что относится к се предмету, ср. примечательное
259
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
мы ни стояли — принимать ли семиотику за распространение линг-
вистической методологии на нелингвистические объекты или же, на-
оборот, следуя известной мысли Соссюра, считать саму лингвистику
частью более широкой науки о знаковых системах, — мы относим те
или иные объекты исследования к семиотическим, опираясь на воз-
можность приписать им подобие системе языка. Таким образом, если
мы видим, что некоторая система используется для кодирования и пе-
редачи информации, если мы можем выделить значимые элементы
(сообщения, тексты) и элементы более мелкие, обладающие или не
обладающие самостоятельным значением (составляющие тезаурус
или алфавит системы), если у элементов мы можем выделить план со-
держания и план выражения и, желательно, различить в каждом из
этих планов форму и субстанцию, если мы видим смысл в исследова-
нии парадигматики и синтагматики этих элементов, — так вот, если
хотя бы часть из всего сказанного применима к некоторому объекту
и притом отражает его существенные свойства, то этот объект может
и должен считаться объектом семиотического исследования24.
место из воспоминаний М. Л. Гаспарова: «Я спросил [Е. В. Падучеву]: „А рит-
мика трехударного дольника — это семиотика?" Оиа ответила: „Коиеч-
но!“ Это произвело на меня впечатление* (Гаспаров М. Л. Взгляд из угла //
Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа. М , 1994.
G 299-303). Впрочем, по поводу варки макарон на коммунальной кухне ед-
ва ли можно было бы рассчитывать на такой ответ, почему, собственно, нам
и требуется специально обсуждать эту тему. Быт оттого и ие мог стать тогда
предметом семиотического анализа, что его сходство с ритмикой трех-
ударного дольника сомнительно.
24 Встречается и более широкая трактовка семиотики с опорой не иа евро-
пейскую, а, скорее, иа американскую традицию, при которой семиотиче-
ским окажется всякое явление, где имеют место знаковое взаимодействие
и передача информации (или управление) посредством этого знакового
взаимодействия, причем наличие высокоструктурироваииой системы, по-
добной языку, не считается обязательным. Под знаковым взаимодействием
имеется в виду ситуация, когда что-то одно (А) выступает вместо чего-то
другого (Б) и закономерно контролирует поведение некоторого объекта С,
способного принимать разные состояния; при этом А оказывается интер-
претируемым объектом, т. е таким, к которому С применяет свою способ-
ность к избирательной реакции на стимулы — и реагирует на А сходно
с тем, как реагировал бы на Б. Такая трактовка характерна для биосемиоти-
ческих исследований, где объектам ие приписывается «программы*, струк-
турированной по типу естественного языка. Очевидно, всякое поведение —
в том числе и повседневное поведение человека — можно изучать сточки
зрения био- или зоосемиотики и этологии, но результатом окажется силь-
но редуцированная модель, так как инструмент обладает применительно
к нашему примеру весьма ограниченной разрешающей способностью.
260
Заметки о наблюдателе
К исследованию ритуала и этикетного поведения применимо
узкое понимание семиотики, так как эти объекты в высокой степени
отвечают перечисленным критериям. В исследовании ритуала мы
имеем дело с «текстами », последовательностями вербальных и не-
вербальных действий, соотносящимися с системой («языком») дан-
ного обряда или обрядового цикла. Внутри этих текстов мы можем
различать значимые элементы — жесты, позиции25 и действия; все
они принадлежат определенным кодам. В плане содержания обрядо-
вый текст соотносится с разного уровня (космологического, соци-
ального) идеями и ценностями коллектива, которые в обряде обнов-
ляются и заново утверждаются: ритуал служит созданию культурной
реальности и приобщению к ней членов социума, тогда как в повсед-
невности человек выступает пользователем этой уже готовой реаль-
ности. Планом выражения обряда оказываются различные средства
репрезентации содержания («субъязыки обряда», коды-2 в термино-
логии статьи А. К Байбурина и Г А. Левинтона26), взаимодействую-
щие в пределах ритуального текста, похожего поэтому на оркестро-
вую партитуру, где выписаны партии различных инструментов.
В этикетном поведении, направленном на подтверждение
и поддержание, в ходе коммуникации между членами коллектива,
нормы общественных отношений, мы тоже можем усмотреть отчет-
ливую системность в кодифицированных парадигмах жестов и пози-
ций, хотя семантика жестов и позиций строится на иных основаниях,
нежели семантика поведенческого текста в ритуале. Содержанию
действия, оформляющего коммуникацию между обладателями опре-
деленных статусов в коллективе (например, приветствие), соответст-
вует кодифицированное выражение (например, рукопожатие или
кивок), выбранное из тезауруса принятых форм и имеющее к тому же
закономерную синтагматическую организацию.
Если для той части повседневного, которая совпадает с эти-
кетным, применимость семиотической трактовки не вызывает со-
мнений, то для той области повседневного поведения, где действия
равны самим себе (мы не можем выделить план содержания и план
25 Термии «позиция» мы вводим здесь за неимением лучшего обозначения
для фрагмента поведенческого текста, который воспринимается как знако-
вый, но не является жестом в узком смысле слова, т. е. телодвижением, име-
ющим коммуникативную направленность. Сюда попадает и позиция в про-
странстве, трактуемом символически (в смысле проксемики), но вообще
имеется в виду некая позиция в условном пространстве значимых вариан-
тов поведения, составляющих парадигму (в галстуке/бсз галстука, стоя/си-
дя, в джинсах/в юбке, салат *Оливье»/квашеная капуста, с трубкой/с сигаре-
той, пешком/на такси ит. п.).
26 См.: Байбурин А К., Левинтон Г. А Код(ы) и обряд(ы) // Кодови словен-
ских култура. [Београд], 1998. № 3. С. 239-257.
261
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
выражения) и не имеют знаковой прагматики, вопрос остается.
В пределах повседневности большинство действий не составляют
системы, так как оказываются жестами и позициями только в осо-
бых условиях. Курение сигареты зачастую не преследует иного
смысла, нежели курение сигареты, а приготовление макарон наце-
лено на приготовление макарон. Туг мы сталкиваемся с системой,
которая вроде бы имеет синтаксис, но не имеет собственной семан-
тики: сами по себе действия не обладают значением27. Надевание
пионерского галстука как часть повседневного туалета школьника
само по себе незначимо; ношение же галстука в школе есть момент
этикетный, «позиция», получающая особенный смысл в тех контек-
стах, где ношение пионерского галстука не предписано; и уж тем бо-
лее символически нагружено первое повязывание галстука в ходе
ритуала приема в пионеры.
Между тем повседневные неэтикетные действия, сами по себе
не обладающие чертами семиотической организации в узком смыс-
ле, могут получать коммуникативное значение или же интерпрети-
роваться как значимые, приобретая коннотативную семантику. Как
неоднократно указывалось выше (начиная с гл. I), повседневные
действия стереотипны и соответствуют представлениям о норме
хода вещей. Разворачиваясь в коммуникативно прозрачном прост-
ранстве, они трактуются окружающими и самим деятелем как реа-
лизация нормы (того или иного ее варианта) либо как значимое от-
клонение от нормы28. Знаковость появляется там, где возможен
выбор вариантов одного и того же — вариантов, в каком-либо смыс-
ле неравноценных.
В свое время это хорошо сформулировал Н. И Евреи нов
в рамках своей «пантеатральной* концепции семиотики поведения,
говоря о том, что культурная регламентация («режиссура») касается
27 В принципе, можно было бы полагать целенаправленность критерием
особого рода семиотичности. Если считать, что всякое действие нацелено
на некоторый результат, оно направлено в будущее: нормативно ожидать
того или иного продолжения. Тогда значение повседневного действия бу-
дет состоять не в соответствии какой-то системе смыслов, а в том, какому
результату это действие должно быть причиной. Можно даже пойти дальше
всякое действие и состояние — одно из возможных, и, следовательно, оно
устраняет появление на его месте всех остальных и, помимо всего прочего,
закономерно связано со своей причиной, на которую оно указывает. Про-
должив эти линии рассуждения, мы рисковали бы, однако, увяз1гуть в гро-
моздкой и довольно скучной философской теории практики.
28 Интересно задуматься о том, какие формы поведения в нормальных
обстоятельствах не способны нести знаковую нагрузку' в коммунальном
коллективе. По-видимому, их круг и определяет ту сравнительно узкую
сферу сугубо приватного, имеющуюся у жильцов коммунальной квартиры.
262
Заметки о наблюдателе
всех сфер жизни — поведения, вещей, организации среды, стилисти-
ки языка, в том числе и тех форм поведения, которые с внутренней
точки зрения воспринимаются как естественные и обыденные. Даже
когда некоторая форма и не является семиотически отмеченной (на-
пример, если я ем яичницу, не кривляясь и не выпендриваясь, и нико-
му не хочу ничего этим сказать), она тем не менее может быть сопо-
ставлена с театром уже в силу того, что подвержена культурному
нормированию, а отклонение от принятой нормы оказывается зна-
чимым — она развертывается «на сцене жизни*29. Сцена жизни пред-
полагает, что не только формы поведения стереотипны, но уже и сам
пространственно-временной континуум, в котором осуществляется
жизнь, в том числе повседневная и бытовая, организован символиче-
ски, представляет собой «значимую среду* (Умвельт), что является
неотъемлемой частью «стереотипности» форм поведения.
Отмеченная связь стереотипности с нормативностью и по-
тенциальная нагруженность форм повседневного поведения смыс-
лом при взаимодействии с окружающими (этикетность в потен-
ции) как раз и являются оправданием семиотическому уклону
наблюдателя повседневности.
Стереотипное допускает инвентаризацию. Обращаясь к ин-
вентарю форм повседневного поведения, прежде всего стоит разо-
браться, откуда мы их берем, почему полагаем возможным вы-
членить именно такие фрагменты поведенческого континуума
в качестве сравнительно независимых элементов. Самый простой
и практичный ответ состоит в том, что берем мы их из тех слов
и словесных формул, которыми мы сами и наблюдаемые нами люди
их называют, отвечая на вопрос «чмо ты делаешь (он делает)?*.
Тогда поступок или действие есть то, что характеризуется как тако-
вое в обыденном суждении. Если, например, профессор читает лек-
цию, то — что он делает? — он читает лекцию. Именно чтение лек-
ции и есть его поведение, одновременно и его содержание, и форма.
Само содержание лекции здесь не вступает в игру, оно не важно —
до тех пор, пока именно содержание лекции не окажется поступ-
ком, из ряда повседневности выходящим (скажем, университетская
лекция о Бродском в каком-нибудь 1976 г.).
Продолжая «театральную* метафору, скажем далее, что форма
повседневного поведения «чтение лекции» есть реализация сцена-
рия в пределах определенной роли. Роль и сценарий задают осно-
вания для усмотрения поступков, ориентиры для оценки их норма-
тивности. Кстати, подспудно разделив фрагменты поведения на
29 Главный труд Н. Н. Евреииова, имеющий отношение к семиотике поведе-
ния, — «Театр для себя» (Пг, 1915-1917). См. подробнее о концепции
Н. Н. Евреииова в нашей статье «Театральность как инстинкт: Семиотика по-
ведения в трудах Н.Н. Евреииова* (Театр. 2001. №2).
263
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
действия, жесты и позиции — все они в некоторых условиях могут
рассматриваться как поступок, это часто встречающаяся в семиоти-
ке ситуация приравнивания текста к знаку, — мы не упомянули того
факта, что, поскольку семантизирующим механизмом оказывается
выбор того или иного варианта нормы или отклонение от нее, по-
ступок в принципе может иметь пулевой экспонент: недеяние ока-
зывается действием, отсутствие предписанной позиции оказывает-
ся поступком. Так, в некотором контексте не выключить соседский
чайник или не подойти к телефону — ♦жест», и весьма красноречи-
вый. Диктуемая хабитусом «нулевая ступень», норма, есть возмож-
ность риторики.
Хотя на некотором уровне абстракции и справедливо гово-
рить о «нулевой ступени» вообще, применительно к конкретным
случаям она всегда связана с системностью поведения деятелей
в рамках достаточно устойчивых амплуа, подразумевающих опре-
деленный набор сценариев. В одних и тех же обстоятельствах раз-
ное поведение оказывается нулевой ступенью для разных амплуа30.
По-видимому, именно с этим связан эффектный ход журналистов
при описании коммунального быта, когда перечисляются «комму-
нальные типы» («в настоящей коммунальной квартире обязатель-
но есть...»'), что дает, между прочим, весьма достоверную картину.
Когда бы знали журналисты, что они наследуют весьма почтенной
традиции. Ведь и в КК вы найдете, к примеру, горничных без барынь
и барынь без горничных.
Но вернемся на минуту к профессору и его поведению, в ко-
тором он сам и окружающие его люди усматривают те или иные
действия. Тот факт, что сам профессор и окружающие могут пони-
мать чтение лекции применительно к конкретным случаям иначе,
нежели просто чтение лекции, — как зарабатывание денег, как спо-
соб пообщаться с молоденькими девочками или просто рассказать
30 Распознаваемую окружающими часть амплуа составляют не только по-
ступки, ио и мнения, высказываемые или подразумеваемые, а также внут-
ренние состояния. Мнения, душевные состояния, убеждения — относить ли
их к «поведению»? Ведь они не являются поступками в обычном смысле,
а между тем, безусловно, играют свою роль в отношениях соседей, мотиви-
руют поведение и учитываются окружающими. Поскольку они могут иметь,
даже независимо от непосредственных внешних проявлений, некоторую
социальную значимость внутри сообщества, в какой-то мерс мысли и пере-
живания суб1>екта могут оказываться эквивалентны действиям. Как и для
всякого сообщества, для коммунального коллектива закономерен некото-
рый нормативный градус внимания к этой «внутрегшей» сфере друг друга
точнее, к той ее части, которая может быть значима для взаимодействия
в сообществе; этим аспектом нельзя пренебречь, говоря о «квазисемейно-
сти» отношений в коммунальной квартире.
26'1
Заметки о наблюдателе
хоть кому-нибудь о взволновавших его достижениях человеческого
духа, — казалось бы, не имеет отношения к первичному (денотатив-
ному) уровню, на котором первоначально определяются объекты31:
во всех этих интерпретациях чтение лекции становится означаю-
щим по отношению к некоторому коннотативному содержанию, не
равному собственно чтению лекции То есть действием является
чтение лекции, а как уж там кому будет угодно это истолковать со
своей колокольни, вопрос отдельный и к лекции не имеющий пря-
мого отношения. Но против такой трактовки имеется одно серьез-
ное возражение, связанное с позицией наблюдателя, а если нас ин-
тересуют формы поведения как социальные факты, то позицией
наблюдателя невозможно пренебречь.
Другой человек может распознать совсем не то, что держит
в фокусе деятель. Деятель вызывает по телефону «скорую помощь»,
а для кого-то он просто занимает телефон; кто-то подумает, что у со-
седа опять запой, а от него, на самом деле, девушка ушла. Мы уже го-
ворили об этом: к одной и той же картинке из жизни возможны
довольно разные подписи, и в рамку картины может попадать боль-
ший или меньший фрагмент действительности.
Рамка (подпись — ее разновидность) есть способ придания
смысла. Между тем все значимое имеет тенденцию быть обозначен го
словами. Фрагмент жизни, становясь социальным фактом, может
быть описан или назван — рассказом, высказыванием или просто
словом. Жизнь сжимается в пересказе; событие или поступок обра-
щается в точку, будучи названным. Пересказ или называние неиз-
бежно отражает некоторую точку зрения, вне которой события
просто не существует32. В этом смысле объективный денотативный
уровень определения поступков — удобная условность, которая не
везде работает; когда мы имеем дело не с включенным наблюдени-
ем, а с рассказом о жизни, произвольность установления рамок рас-
сказчиком дает о себе знать. *
Тут мы обращаемся ко второй проблеме, признанной нами,
наряду с неоднородностью объекта наблюдения, существенной
для нашего повествующего наблюдателя: речь идет о соотноше-
нии высказываний информантов и того представления о предме-
те, который выстраивает для себя наблюдатель. Для нашего наблю-
дателя роль туземных повествований о случаях из жизни, обычаях,
деталях биографии вовсе не сводится к компенсации лакун в на-
блюдении. Вероятно, в каких-то случаях правомерно, не имея воз-
31 В соответствии с обычным нейтральным (не оценочным) ответом на во-
прос: *Что он делает?*.
32 Мы останавливались на проблемах, которые это обстоятельство создает
для истолкования событий, в разговоре о «параноидах жилья* и отмечали
сложность объективного описания события, произошедшего без свидетелей
265
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
можности наблюдать некоторые реальные обстоятельства, вос-
полнить этот недостаток сведений словами информанта; в конце
концов, это один из немногих способов заглянуть в прошлое,
и в этом качестве его ценность неоспорима, пусть и с поправками
на особенности памяти33.
Однако высказывания информантов дают нам ценный мате-
риал и совсем иного рода: мы получаем интерпретацию событий,
поступков и обычаев, нам становятся доступны объяснения, почему
следует делать так и почему неправильно делать этак. Собственно,
имея такие мотивировки обычаев иа входе, иа выходе анализа ис-
следователь получает их метаязыковое описание в виде системы
и называет этот результат системой представлений носителей дан-
ной культуры34.
Как только мы касаемся мотивировок и мотиваций, неизбеж-
но встает вопрос об их осмысленности. Наша способность понять
мотивировки информантов (и перевести их на наш собственный
язык) напрямую зависит от того, в какой мере мы разделяем с ин-
формантами систему представлений, лежащую за этими мотиви-
ровками. Мотивировки, совпадающие с теми, что привычны для
нас и кажутся нам рациональными, будут истолковываться как
отвечающие знанию действительных закономерностей окружаю-
щего мира; остальным же будет приписан более или менее мифо-
логический статус. Каталогизируя разнообразные (нередко проти-
воречащие друг другу) мотивировки, составляя их парадигмы,
исследователь определяет темы и категории, актуальные для носи-
телей данной культуры, описывает принципы, лежащие в основе
местной рациональности, и выводит некие более общие катего-
рии, частными проявлениями которых и будут признаны «мифоло-
гические* мотивировки.
В нашем случае значительная часть мотивировок получена
наблюдателем не* в ходе включенного наблюдения в естественных
33 О некоторых стереотипах восприятия прошлого см. в гл. 10.
34 См. о противопоставлении мотивировок, предоставляемых информанта-
ми, и мотиваций как объяснений, «имеющих более глубинный характер»
и устанавливаемых исследователем, в работе: Байбурин А К, Топорков АЛ.
У истоков этикета. Л., 1990. С. 18. Кстати говоря в связи с метафорой глу-
бинного и поверхностного и по поводу, в частности, глубинных и поверх-
ностных структур применительно к грамматике поведения, в работах
АК Байбурина имеется чрезвычайно интересное указание на возможность
рассматривать стереотипы поведения как обладающие глубинной н по-
верхностной структурой (Байбурнн А К. Ритуал в традиционной культуре.
С. 9; из контекста этого указания ясно, что автор соотносит глубинную
структуру с содержательной стороной формы поведения, а поверхно-
стную — с планом выражения).
266
Заметки о наблюдателе
обстоятельствах, а в ходе интервью с информантами. Не говоря уже
о том, что высказывания человека могут противоречить его собст-
венному реально наблюдаемому поведению, есть два соображения,
касающихся самого процесса получения такой информации, кото-
рые заставляют относиться к словам информантов с особой осто-
рожностью. Во-первых, всякое высказывание информанта винтер-
вью есть ответ на вопрос со стороны исследователя. Вполне
возможно, что спрашивающий и отвечающий не только видят раз-
ное в одном и том же, но и говорят на несколько отличающихся
языках — в силу того, что пользуются разной системой представле-
ний. Поэтому различным может быть понимание выражений, обре-
тающих свой смысл в контексте или имеющих особый само собой
разумеющийся смысл в их несовпадающих системах («здесь». «сей-
час», «скоро», «хорошо», «нормально» — самые примитивные случаи).
Так что информант мог иметь в виду не совсем то, что понял интер-
вьюер, и наоборот.
Более того, не исключено, что такая форма поведения как раз-
вернутые ответы на вопросы постороннего (участие в интервью)
может не входить в репертуар речевых жанров информанта. ТЬгда
информант будет интерпретировать вопросы в контекстуальной
схеме наиболее близкого речевого жанра — например, сплетни (ес-
ли позволяет характер отношений с исследователем) или общения
с молодым и неумелым, которого следует научить премудрости, или
общения со специалистом в коммунальных тяжбах В любом случае
информант в самом начале определяет для себя, чего исследователь
от него хочет, и сотрудничает с интервьюером в той степени и фор-
ме, в которой это ему диктует привычный речевой жанр, проеци-
руемый на данную ситуацию общения Информант преследует
определенные цели и создает определенный образ себя в глазах ин-
тервьюера. Поэтому, например, ответ «не знаю» может вовсе не оз-
начать, что он действительно не знает.
Во-вторых, интервьюер может задавать вопросы, с которыми
сам информант никогда не сталкивался, никогда не испытывая нуж-
ды на них отвечать. Даже если он не отказывается от сотрудничест-
ва — и даже если эти вопросы о том, чем он, казалось бы, практиче-
ски владеет, он оказывается в затруднении, так как не имеет
готового ответа и вынужден с ходу его придумывать. Применитель-
но к «бессознательным стереотипам* повседневности это случается
тем чаще, что мы редко задумываемся, почему мы делаем что-то
именно так, как делаем — самое простое объяснение состоит в том,
что так принято и мы так привыкли, но такое объяснение пытливо-
му исследователю видится недостаточным, ибо он всему ищет более
«глубокое* объяснение. Между тем ссылка на обычай сама по себе
достаточно глубокое объяснение опа отсылает к данности миропо-
рядка и указывает на отсутствие необходимости, в рамках этого ми-
267
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
ропорядка, прибегать к каким бы то ни было иным объяснениям.
Или же на то, что объяснений принято избегать, ведь некоторые
сферы жизни либо не подлежат открытому обсуждению, тем более
с чужими, либо затрагивают чувства информанта в такой степени,
что он сторонится разговора на такие темы35.
Перечисляя предпосылки, на которых осознанно и неосо-
знанно основывался наш наблюдатель коммунального быта, мы до-
брались уже до потемок души коммунального жителя, но до сих пор
не упомянули самого, вероятно, очевидного: любое описание быта
предполагает прежде всего описание вещей, которые используются
в быту. Фотографии фиксируют обстановку, устройство простран-
ства, вещи и их расположение. На фотографиях с большой выдерж-
кой люди выглядели бы размазанными по пространству тенями,
движение которых оставило след среди неподвижных предметов.
Невозмутимость вещей позволяет не вносить в наблюдение те иска-
жения, которые неизбежны при фотографическом наблюдении за
людьми: если люди перестают быть естественными в присутствии
вторгающегося в их жизнь фотографа, то жизнь вещей более терпи-
ма к вторжению. Вещи, в свернутом виде содержащие способы их
использования, могут быть не менее красноречивы, чем их хозяева.
Более того, вопросы о вещах и их истории оказываются самым про-
стым ключом к красноречию хозяев.
Собственно, как раз вещная среда, обстановка жилища и дела-
ет жилище пригодным для жилья — и, соответственно, инвентари-
зация этой вещной среды и описание способов обращения с веща-
ми составляют существенную часть анализа быта. Вспомним, какое
значение приобретает список вещей, доставшихся Робинзону Кру-
зо после кораблекрушения; его жизнь на острове, состоявшая пер-
вое время почти исключительно из устройства быта, представляла
собой упорную борьбу за вещи. Если же наш наблюдатель и не при-
водит списка всех вещей, обнаруживаемых им в жилище типичного
обитателя коммунальной квартиры, то скорее всего это проистека-
ет из боязни увязнуть в необъятно богатом материале, каждый эле-
мент которого претендует на целую историю в духе андерсенов-
ских сказок про серебряную монетку или про штопальную иглу.
Некоторым связям вещей и души владельца все же была по-
священа глава про пустую комнату. Наблюдатель не мог пройти ми-
мо того факта, что субъективное ощущение дома напрямую связано
35 Эти случаи представляют собой отдельную проблему. Фактически иссле-
дователь становится перед необходимостью заставить информанта осо-
знать ограничения, заложенные в его мыслительных и речевых привыч-
ках. Такая психоаналитическая работа имеет свои этические аспекты
и неминуемо придает эмоциональную окраску отношениям исследовате-
ля и информанта.
268
Заметки о наблюдателе
с набором вещей, к которым обитатель дома привязан. У «своих» ве-
щей здесь есть свое место: они могут быть «на своем месте* или —
что неудобно и порицаемо — «не на месте*, чем определяется «по-
рядок» и «беспорядок». Дом понимается как наиболее комфортное
местопребывание (ср. «кйк доил»), что подразумевает удобство
вещей и организации дома в целом, «уют», особенно в самой при-
ватной части жилища, где место, в частности, дорогим сердцу безде-
лушкам. Специфика коммунального уюта видится нашему наблюда-
телю прежде всего в полифункциональности пространства и вещей,
его наполняющих36: зона, отведенная для рекреативной деятельно-
сти, неизбежно пересекается здесь с зоной «хозяйства», жизнеобес-
печения. Однако это пересечение не мешает «постоянным» жиль-
цам коммунальной квартиры, воспринимающим ее как дом, а не как
временное пристанище вроде общежития, реализовывать свои
представления об эстетике быта.
Лица вещей отражают личность и образ жизни владельца; од-
новременно вещи составляют его имущество — потенциальный
предмет заинтересованного внимания окружающих. Получается,
что, рассматривая вещи, мы видим поведение, склонности и отно-
шения людей. Поэтому один из возможных и плодотворных путей
описания быта предполагал бы опору именно на вещи; даже самые,
казалось бы, незначительные и случайные из них становятся свиде-
телями, готовыми ответить на правильно поставленные вопросы37.
Наряду с вещами, ценнейшим источником сведений о повсед-
невности оказался бы мусор, наименее ценимая часть материальной
среды быта, выводимая из разряда имущества и потому сваливаемая
в конечном счете в общую кучу. Впрочем, по этой причине сам по се-
бе мусор ничего не может рассказать об отношениях людей.
Примечательно, что для описания мусора нашему наблюдате-
лю не требуется рыться в мусорном бачке, если только его не заинте-
ресуют статистические аспекты этого материала, более присущие
социологическому, нежели антропологическому, исследованию.
Включенный наблюдатель в силу своей включенности знаком с мусо-
ром не понаслышке, и оттого ему доступен мысленный эксперимент,
однако не включенность сама по себе, а только статус наблюдателя
с его остранняющим взглядом позволяет придавать мусору смысл.
Постоянная апелляция к чему-то другому, к собственной ина-
ковости с целью «острапения» предмета наблюдения — спаситель-
ная уловка и однЪвременно профессиональный навык наблюдате-
36 В частности, в том, что они в значительной мере могут быть одновремен-
но «свои* и чьи-то еще.
37 Этот принцип реализован в неоднократно упомянутых материалах
И. Кабакова, часть которых представляет собой коллекцию вещей - побоч-
ных продуктов коммунальной повседневности.
26)9
Илья Утехи». Очерки коммунального быта
ля. У него есть готовый набор приемов. Для информанта же, которо-
го спрашивают о подробностях его жизни и заставляют задумывать-
ся, роль самого подходящего «другого» выполняет прежде всего
прошлое, отличное от настоящего. Вслед за информантом и наблю-
датель обращает внимание на прошлое состояние в поисках воз-
можных истоков, «этимологии» тех или иных форм поведения, по-
путно усматривая процессы социального изменения. Он видит,
например, что салат «оливьс* перебирается с праздничного стола
в повседневное меню, и говорит о десемантизации элементов риту-
ала и их проникновении в быт. И он обнаруживает, что строго син-
хронное изучение быта едва ли возможно, ведь для него следовало
бы частично пренебречь дополнительным к инаковости качеством
самого себя — сродством с предметом наблюдения.
Стоит задуматься, не достаточно ли вооружен наблюдатель
уже этим своим сродством и одновременно инаковостью, чтобы
увидеть все, что он увидел. Ощупывая швы своего рассказа, он спра-
шивает себя, откуда они берутся. Он вставляет свои наблюдения
в рамку методологии. Как знать, может бьпъ, он увидел бы больше,
если бы не обращался к раздумьям о свойствах взгляда и повество-
вания, а вместо того смотрел во все глаза. Не имеют ли описанные
в первой и последней главах предпосылки интерпретации отноше-
ние лишь к форме представления увиденного? Разве не то же самое
сфотографировал бы себе на память и на удивление друзьям дотош-
ный иностранец из благополучной Европы, которого судьба надол-
го забросила в позднесоветский Ленинград?
Summary
JL he type of housing referred to as “communal apartment” (kommu-
naTnaya kvarttra) has appeared as a result of the Soviet housing policy
aimed at the redistribution of living space in the cities in favour of the
working class. As the first step of this policy in August 1918, private prop-
erty on real estate was abolished in Russian cities. Early in 1930s, over-
populated state-owned apartments with several non-kin tenants (and
sometimes the former owner among them) became the predominant
type of urban dwelling Since the most important criterion for the disti-
bution of living space by the authorities was that of “sanitary norm”,
in most cases the tenants belonged to different social groups. The order
of everyday life was prescribed by officially adopted regulations and was
being enforced by so called kvarlupolnomochennyi, the person elected by
the collective of tenants as representative of the apartment before hous-
ing administration. In 1999, no less than 15 per cent of the population
of St Petersburg still lived in communal apartments (CA).
IJving together in a very close interaction with neighbours has
brought about cultural devices for coping with daily problems. Although
the stereotypes of behaviour specific to CAs have been evolving during
eighty years, main features of communal mentality remained the same up
to the end of the socialist system. They did not change substantially until
the 1990s, when mainly due to the drop of population density in CAs, the
unusual weakness of administrative control, and the intensive processes
of social change, the communal way of living underwent serious trans-
formations. Field study was conducted precisely in that period, in 1992-
99, by means of participant observation and interviewing in order to
describe the practices of everyday life in big CA located in the central part
of St Petersburg
In CAs, the public areas of the “places of common use” (kitchen,
corridor, bathroom, toilets etc.) are opposed to relatively private areas of
the tenants’ rooms. The current design of the apartment is usually a result
271
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
of re-building and repeated partitioning performed in the early years of
the CA existence. The partitioning was aimed at dividing of the living
space of former big rooms and halls between several users.
In the description of CA space structure proposed in this book, the
author made an attempt to reveal the meanings of the elements of envi-
ronment, as it is interpreted by CA dwellers in their mundane routines. CA
environment is transparent, that is, it provides for a high level of neigh-
bours’ acquaintance with each others’ daily life The environment is
closed, that is, one neither can escape communication in public areas nor
can avoid meeting the challenge of certain amount of daily problems.
The living space and the zones of public space given to tenants for
individual use are regarded by CA inhabitants as a sort of limited resour-
ces. The elements of interior decoration and the appliance installed in
public areas show a high degree of conservatism. They tend to remain
unchanged in their places as survivals long after having lost their original
functional value.
The collective storage room is a phenomenon of the last decades
of CA history. After some tenants had moved elsewhere, sometimes their
former room was given to the collective of CA tenants for joint use as
storage area. Usually such collective storage facility is filled with all kinds
of old and broken artefacts, ranging from furniture to old footwear and
empty jars. It is also used for smoking or, sometimes, for drying clothes.
The maintenance of a proper state of environment in CA public
places follows the principle of minimal sufficient effort: no one tries to
achieve the cleanest possible state. The responsibility is distributed
between the members of the community, who perform the duties of
cleaning by turn. The turns follow the sequence of the rooms in the
apartment, which also determines the sequence order in all the lists of
tenants used for calculation of costs and for other purposes.
Due to the limited availability of resources, on the one hand, and to
the existence of a definite amount of necessary costs and efforts, on the
other, the fair sharing of goods and costs is implied in most part of every-
day activities. Queuing is an important dimension of everyday neighbours’
relations; it has often been institutionalised by means of written schedules
of activities intended to prescribe the order of the use of bathroom as well
as the order of the duties such as cleaning Sharing facilities and distribut-
ing responsibilities is heavily emotionally charged with envy. People are
extremely sensitive to the fairness of the distribution: no one will agree to
work more — or to get less than others. The idea of “Limited Good" that
represents all the goods as coming from one source and, therefore, subject
to a strictly controlled distribution, is useful to conceive some aspects of
CA dwellers’ mentality. Such means of symbolic sharing as ugasbcbenie
(inviting to taste a meal) and ceremonial “presentation” of new clothes or
footwear are usual practices intended to prevent eventual destructive by-
products of envy (theft, damage, evil eye).
272
Summary
The particular organisation of privacy in CA originated from the
lack of space that led to a situation when several individuals — usually
belonging to the same family — lived in the same room. Alongside with
such intra-familiar almost complete transparency of life, CA is quite
transparent for neighbours’ regards; all everyday practices, concerns and
events are perceived by other tenants who can see, hear and smell every-
thing that other tenants do or have. The fact that in public areas one’s
possessions cannot be permanently controlled by the owner gives birth
to continuous state of alert. It is mainly related to acute sensation of vul-
nerability of the private sphere — and not necessarily associated with the
material value of the things. The disputes which at the first glance seem
to be about property often turn out to have the covert content of priva-
cy matters.
Neglected privacy has always led to an oversensitivity to violations
of privacy and its substitutes. The constant being “on stage” is combined
in CA life with specific practices of hygiene because of sharing same toi-
let, bathroom and kitchen facilities. That which is public can never be
clean enough — and so it requires a modification. Thus, in the bathroom,
people wash themselves in their own basins put inside of the common
bathtub and try to avoid touching the bathtub walls. The ideas about the
clean and the dirty are closely related to categories of the private and the
public, one’s own and the alien. Correspondingly, invasions into a private
sphere are often regarded as the loss of a clean state. Unfriendly neigh-
bours are taken for “dirty", while the friendiy ones are “clean” and, there-
fore, are allowed to use one’s matches or, say, to share basins for laundry.
The relations inside the neighbours’ community vary from endless
conflicts to quasi-family relationship involving a whole system of mutual
help. Prototypical public scandais are performed in the kitchen that is the
main place for both disputes and peaceful communication. In a more
general perspective, closed environment of CA tends to inhibit overt
aggression, and violent fighting is more often observed inside families or
between CA inhabitants and stranger visitors to the apartment who have
committed transgressions against public order. Special strategies are
elaborated to control deviant behaviours of local drunkards and drug
addicts. In the recent years, a pronounced tendency is manifest for
women to acquire main authority in public affairs inside CA.
Cases of so called “dwelling place paranoids” have been observed
in CAs. The term “dwelling place paranoids” has recently been proposed
to denote a special sort of (non-schizophrenic) psychotic disorders,
when the content of delirious verbal and non-verbal behaviour is related
to dwelling place. People are accusing neighbours of systematically steal-
ing and damaging their things, and believe that their neighbours are per-
secuting them in order to inflict material and moral damage. At the same
time, these people remain in their good memory and continue to per-
form normally all the routine activities. Their intellectual abilities are not
273
Илья Утехин. Очерки коммунального быта
affected. The delirious talk of those who are affected with paranoid dis-
orders is often so systematic and rational that it is impossible to distin-
guish false accusations from narrations of real events unless one gets
access to an alternative source of information from observation or opi-
nions expressed by other neighbours. Everything which is told about the
malignant neighbours’ behaviour — be it theft, spying, persecution, over-
hearing, inspection of one’s things in the absence of the owner, inten-
tional damage, and even substitution of food or things — all of it is quite
possible in CAs and does not contradict the normal way of things.
Systematic baiting is, perhaps, more typical to delirious narratives than to
real life, though it can be also met in reality.
The main motives in behaviour, hallucinations and delirious nar-
ratives of the pathologic subjects have been analysed. Some of patholog-
ic behaviours involve an inversion of roles in a “hunted hunter” way: the
subjects start to steal and damage the things that belong to their sup-
posed offenders. Some behaviours have been observed when the subject
publicly destroyed his own possessions “so that to avoid theft”. We have
found that the parallels to such behaviours, as well as of the content of
delirious ideas and perceptions are evident enough in the normal behav-
iour. The specific logic of delusion turns out to be a systematic transfor-
mation of the rationality implied in the practices of everyday life in CAs,
as a result of heavy communication disorder. A good illustration is pro-
vided by the facts of “virtual thefts", when behaviour of normal subjects
Is quite similar to pathological paranoid behaviours — and thus quite
revealing in what tacit presuppositions and attitudes are concerned.
In the public areas of CA it is often enough that no witness of an
incident can be found. Each neighbour has to reconstruct the situation
according to his own presuppositions. The question is that the situa-
tion to be reconstructed does not exist apart from interpretation in this
or that way. So, it turns out to be impossible to find a rational objective
ground for deductions in “objective reality", because several alternative
rationalities can eventually be applied.
Our inquiry inclines us to believe that the long experience of liv-
ing in CA and, more generally, taking part in practices of collective
everyday life of Soviet type not only is able to create favourable ground
for development of certain personality traits, but also can be regarded as
one of important pathogenetic factors contributing to the fomation of
“dwelling place paranoids".
CA folklore in form of gossip, etiological statements and oral his-
tory narratives is the base of a particular CA dwellers’ competence, the
most important factor in their identity as community members. The mas-
tery of local history competence is prestigious and typical to “old
dwellers’” status. The old dwellers’ claims to special rights in Soviet times
were supported not only by customary law, but also reflected in the active
legislation: they had privileged rights to get additional living space. Even
274
Summary
nowadays some people are sure that one day “the State” wiH provide
them with separate apartments just because they are old dwellers, living
there “since the blockade times”. This status and the references to histor-
ical motivation of this or that claim are tools in conflicts and controver-
sies inside apartment. The reference can be made to one’s personal
involvement not only into the history of a particular community, but
rather into the history of the place (building, district, or city). The Russian
term for the old dweller of Leningrad, korennoy leningradets, means lit-
erally “leningrader according to his roots", which is particularly interest-
ing for a city whose population continuously underwent active migra-
tions: it fell drastically and then increased back at least two times during
the Soviet period
Recent social change has increased the number of “temporary”
dwellers, who are not fully incorporated into CA community and who
consider their CA as a provisional residence, which is clearly opposed to
the attitude of people with traditional communal mentality who regard
the CA as their home and often refuse to move elsewhere when real
estate agencies offer them a separate flat on the outskirts of the city, in
exchange for their room in a downtown area CA.
The communal stereotypes have deeply influenced even those
behaviours and forms of social interaction of contemporary Russians
that are not directly related to CA as a type of housing Community con-
trol over individual behaviour is often combined in such forms with
“human”, non-formal Gemeinschaft-type attitude to the individual. The
observed inclination to what can be regarded as neglect to one’s own
comfort in the everyday life is, probably, rooted in the communist ideals
of self-renunciation in collective work for the sake of a common good, in
which framework any attention to personal comfort was despised as
petty-bourgeoisie.
In the final chapter of the book, some methodological problems
of the fieldwork and analysis are discussed, with particular attention paid
to specific nature of everyday life as an object of anthropological inquiry.
Semiotic anthropology, ethnomethodology, and batesonian bias towards
communication patterns analysis may be listed among the sources of
methodological inspiration for the author’s rather eclectic methodologi-
cal position.
In Annex, there is a Glossary of local terms, the Questionnaire for
the study of CAs, and the official Regulations concerning the everyday life
in CAs.
Список иллюстраций и схем
НА ВКЛЕЙКЕ
Ил. 1. Прихожая с телефонным столиком, общий вид коридора.
Ил. 2. Вид коридора, имущество жильцов у дверей комнат.
Ил. 3. Кухня и выход на черную лестницу.
Ил. 4. Кухня, газовые плиты.
Ил. 5. Нарезание капусты на Кухне
Ил. 6. Ванная комната, общий вид.
Ил. 7. Газовая плита, одна половина которой не вымыта (1999).
Ил. 8. Кухня, заваленная хламом, в центре — дровяная плита.
Ил. 9. Импровизированный, холодильник между оконными ра-
мами.
Ил. 10. Резная арка и окно с «холодильником*.
Ил. 11. Вид кухни, белье над газовой плитой.
Ил. 12 и 13. Вид коридора и занавешенных антресолей.
Ил. 14. Коридор; одновременно включенные лампочки, принадле-
жащие разным соседям.
Ил. 15. Абажур в форме тарелки (1999).
Ил. 16. Стена в копоти над газовой колонкой в кухне (1992).
Ил. 17 . То же место, что и ил. 16, через несколько лет, остатки газовой
колонки.
Ил. 18. Пустой патрон для лампочки.
Ил. 19. Туалет, календарь на стене.
Ил. 20. Богато украшенный интерьер прихожей.
Ил. 21. Звонки на входной двери в квартиру.
Ил. 22. Сигаретные окурки между плинтусом и стеной в прихожей
над телефонным столиком.
Ил. 23- Неисправный проигрыватель грампластинок на шкафу
в прихожей.
Ил. 24. Аварийное состояние стен и потолка в коридоре.
Ил. 25. Перила с выломанными стойками.
276
Список иллюстрации и схем
Ил. 26. Интерьер комнаты, разделенной на две части (перегородка
проходит по лепке).
Ил. 27. Интерьер комнаты (той же, что и ил. 26); пространство около
двери отгорожено мебелью, на задней стенке мебели — обои.
Ил. 28. Сервант, иконы на нем; за иконами — ветви вербы (1999).
Ил. 29- Изразцовая печь, на переднем плане — фрагмент импровизи-
рованного гардероба (вешалки для одежды) с отсутствующей зана-
веской. (1999), см. Схема 3.
Ил. 30. Стол и аналог «красного угла» в комнате студента; в углу —
круглая печь.
Ил. 31. Опилки на полу в подъезде за лифтом (1997).
Ил. 32. Стульчаки на стене напротив туалета (2000).
В ТЕКСТЕ
Схема 1. План комнаты, где живут родители с тремя детьми, один из
которых школьного возраста (1994), с. 39.
Схема 2. План одной из двух комнат, принадлежащих семье из
шести человек (1997), с. 40.
Схема 3. План комнаты одинокой пожилой женщины (1997), с. 41;
см. также ил. 28-29-
Ил. 33. «Пустая» комната, с. 50.
Ил. 34. Фрагмент кухни; в углу — репродуктор, с. 56.
Ил. 35. Угол пустой комнаты; свободные гвозди после смерти одно-
го из жильцов, с. 59.
Схема 4. Цикл уборки, с. 63.
Ил. 36. Расписание уборки, вывешенное на двери кухни, с. 64.
Ил. 37. Газовая колонка («водогрей* на кухне, на газовом кране —
картонка с надписью «Моются», с. 67.
Ил. 38. 'фи лампочки в уборной, с. 71.
Ил. 39. фи выключателя, с. 71.
Ил. 40. Таблица подсчета оплаты электроэнергии и газа (1984),
с.7б.
Ил. 41. Таблица подсчета оплаты электроэнергии и газа (1988), с. 77.
Ил. 42. Ванная комната; в углу — детские пластиковые ванночки,
с. 92.
Ил. 43. Раковины на кухне, следы инсектицидного «мелка от тарака-
нов» вокруг раковин, с. 97.
Ил. 44. Мочалки на веревке, на которой подвешена занавеска в ван-
ной, с. 99-
Ил. 45. Обувь в ванной на батарее, с. 99.
Схема 5. Реконструкция фрагмента традиционного коммунального
менталитета, с. 120.
Ил.4б. Объявление в ванной «Душ новый пользуйтесь осторожно*
(1996), с. 140.
277
Список
и схем
Ил. 47. Объявление в пустой комнате «Пожалуйста не кладите ниче-
го сверху», с. 142.
Схема 6. Матрица нормальных повседневных отношений обмена,
с. 179.
Схема 7. Патологически редуцированная матрица имущественных
отношений, с. 179.
Приложение 2. Обложка «Правил пользования жилым помещени-
ем» (Л., 1963), с. 226.
АВТОРЫ ФОТОГРАФИЙ
иллюстрации 2-4,6,18,20-24,26,27,33,35-37,43-45,47 выполне-
ны Николаем Теркиным,
иллюстрации 1, 5,7-15,17,19, 25, 28-32, 34, 38, 39,42,46 выполне-
ны Ильей Утехиным,
иллюстрация 16 выполнена Вильямом Фовэ (William Fovet).
Все фотографии выполнены в 1998 г., если не указана иная дата.
Книги издательства О*Г*И
можно приобрести:
м. Чистые пруды, Кривоколенный пер, д. 10, стр. 5, кафе «Билингва»;
м. Чистые пруды, Потаповский пер., д. 8/12, стр. 2, клуб «Проект О.Г.И.»;
Кафе «Пироги*: м. Площадь Революции/Лубянка, ул. Никольская, д, 19/21;
м. Охотный ряд/Театральная, ул. Большая Дмитровка, д I2/1, стр. 1;
м. Перово, Зелёный просп., д 5/12.
А также в магазинах издательства ACT:
м. Алексеевская, Звездныйб-р, д 21, стр. 1,тсл. 232-19-05;
м. Алтуфьево, Алтуфьевское шоссе, д 86, к. 1;
м. Варшавская, Чонгарский б-р, д 18а, тел. 119-90-89;
м. Крылатское, Осенний б-р, д 18, к. 1;
м. Кузьминки, Волгоградский пр., д 132, тел. 172-18-97;
м. Павелецкая, уд Татарская, д 14, тел. 959-20-95;
м. Перово, ул. 2-я Владимирская, д 52, тел. 306-18-91, 306-18-97;
м. Пушкинская, Маяковская, ул. Каретный ряд д 5/10,
тел. 209-66-01,299-65-84;
м. Сокол, Ленинградский пр^ д 7б, к. 1, Торговый комплекс Метромаркег,
3-й этаж, тел. 781 -40-76,
м. Сокольники, ул. Стромынка, д 14/1, тел. 268-14-55;
м. Таганская, Марксистская, Б. Факельный пер., д 3, стр. 2, тел. 911-21 -07;
м. Царицыно, уд Луганская, д 7, к 1,тед 322-28-22;
Торговый комплекс «XL», Дмитровское шоссе, д 89, тел. 783-97-08;
Торговый комплекс «Крокус-Сити», 65—66-й км МКАД тел. 942-94-25.
Научное издание
Илья Владимирович Утехин
ОЧЕРКИ КОММУНАЛЬНОГО БЫТА
Выпускающий редактор Е. Савина
Ведущий редактор Т. Королёва
Компьютерная верстка: Г. Сенина
Обложка: С Андриевич
□
Подписано в печать 4.02.04.
Формат 60x90 Vie, Объем 17,5 веч. л. Гарнитура Ganmond.
Бумага офсетная. Печать офсетная. Тираж 3000 экз. Заказ 2551.
Объединенное гуманитарное издательство
103051, Москва, ул. Петровка, 26, стр. 8
Факс (095) 924-57-61; тел^ (095) 744-3170
e-mail info@ogi.ru
Заказать книги ОГИ можно:
тел. (095) 744-3171,215-0101, e-mail: info@Qgixu, astpub@aha.ru
Оптовые продажи:
тел. (095) 744-3171, 215-0101, e-mail: info@ogi.ru, astpub@aha.ru
За пределами России наши книги можно купиты
www.esterum.com
Книга издана при техническом содействии
ООО «Издательство АСЦ»
Издательская группа ACT
129085, Москва, Звездный бульвар, д. 21,7 этаж
Отдел продаж тел. (095) 215-0101, факс (095) 215-5110
e-mail; astpub@aha.ru
http://www.ast.ru
При участии ООО «Харвсст». Лицензия Л В № 32 от 27.08.2002.
РБ, 220013, Минск, ул. Кульман, д 1, корп. 3, эт. 4, к. 42 .
Республиканское унитарное предприятие
«Минская фабрика цветной печати».
220024, Минск, ул. Коржснсвского, 20.