АКАДЕМИЯ НАУК
СССР
нлучно-
популярная
СЕРИЯ
Б.Р. ЛОПУХОВ

Scan.AAW,
DjVu: Dmitry7

Антонио Грамши

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ СЕРИЯ
Б. Р. ЛОПУХОВ
АНТОНИО
ГРАМШИ
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
МОСКВА 19 63

Четверть века назад в Италии после десятилетнего
жесточайшего тюремного заключения скончался выдающийся деятель
Коминтерна, основатель Итальянской коммунистической партии Ан-
тонио Грамши. Это был замечательный ученый, теоретик
революционного марксизма, стремившийся в своих работах дать
всестороннее изложение марксизма как всеобъемлющего и цельного
мировоззрения. Особое внимание Грамши уделял проблеме связи
мысли и действия, теории и практики. В разработке этой проблемы
он проявил исключительную глубину и силу мысли...
О героической жизни страстного борца за коммунизм и
расскажет эта книга. Автор поведает в ней о нелегкой борьбе Грамши
за создание Итальянской коммунистической партии, о творческом
вкладе, который внес Грамши в развитие учения
марксизма-ленинизма.
Ответственный редактор
В. М. ТУРОК-ПОПОВ

Среди выдающихся деятелей революционного
движения нашей эпохи видное место занимает Антонио
Грамши — великий сын итальянского народа, основатель
Итальянской коммунистической партии, один из наиболее
глубоких и талантливых мыслителей марксистов.
Грамши жил в период, насыщенный бурными и
драматическими событиями, период самых острых классовых и
политических столкновений в Италии и во всем мире. Он
начал свой путь революционера в тот момент, когда
рожденное в прошлом веке социалистическое движение
пролетариата стояло накануне великих испытаний. Над миром
уже нависли грозные тени мировой войны. Старые
социалистические партии все более показывали себя
неспособными возглавить революционную борьбу пролетариата.
Во время мировой империалистической войны 1914—
1918 гг. их банкротство стало свершившимся фактом.
В эти годы классовые противоречия в странах капитала
достигли небывалого накала. В России произошла
Великая Октябрьская социалистическая революция. Идеи этой
революции, идеи ленинизма с большим энтузиазмом были
подхвачены широкими массами трудящихся во всех
странах. В Италии, как и во многих других странах, начался
мощный подъем революционного движения трудящихся.
Именно в этих исторических условиях формировалось
новое поколение итальянских марксистов, поколение
марксистов-ленинцев, призванных увлечь рабочее движение
своей страны на новый путь. Грамши воплотил в себе
лучшие качества этого поколения. Его теоретическая и
практическая деятельность подготовила создание Итальянской
коммунистической партии. Грамши внес огромный вклад
в борьбу за превращение Итальянской коммунистической
партии в ведущую силу революционного и
демократического движения итальянских трудящихся. После прихода
3

к власти фашистов он стал одним из главных инициаторов
и организаторов борьбы за объединение всех
демократических сил итальянского народа против фашизма.
Способность Грамши анализировать с марксистских
позиций реальную действительность была поистине
замечательной. Он творчески разработал стратегию и тактику
борьбы за социализм в Италии на основе точного учета
положения страны, особенностей ее исторического
развития, основных тенденций экономического, политического
и социального развития в мировом масштабе. Выдвинутые
им теоретические положения воплощены в деятельности
Итальянской коммунистической партии сегодня.
Опираясь на них, коммунистическая партия ведет успешную
борьбу за социализм в конкретных итальянских условиях.
Мысли и дела Антонио Грамши помогают
формированию марксистского мировоззрения молодых борцов за дело
рабочего класса, за победу демократии и социализма
в Италии. '«Грамши,— говорит сегодня Пальмиро
Тольятти,— вел и ведет нас вперед не только своей мыслью, но и
Примером всей своей жизни, долга, выполненного им до
конца, своей волей, которая оставалась непоколебленной
в бурю, в страданиях, в одиночестве, вплоть до самой
смерти.
Сегодня мы приносим цветы на могилу Грамши.
В то же время мы повторяем свое обязательство никогда
не забывать его заветов и поданного нам примера» 1.

Первые идеалы
Антонио Грамши родился в Алесе на острове
Сардиния 23 января 1891 г. Его отец, Франческо Грамши,
мелкий конторский служащий, имел большую семью (у него
было семеро детей), и Антонио уже в начале своей жизни
пришлось познать бедность и лишения.
Здоровье у маленького Антонио было слабое. Он
родился с деформацией позвоночника. В школьные годы ему
приходилось из-за болезни много заниматься
самостоятельно. Книги, которые становятся его страстью, доставатъ
было очень трудно. «Я зачитывался допоздна, —
вспоминает Грамши,— и к каким только хитростям не прибегал,
чтобы раздобыть книги»2. И еще об одном увлечении
своего детства часто рассказывал потом Грамши. Один
или вместе с товарищами он совершал далекие прогулки
по окрестным полям, внимательно наблюдая окружающий
мир, природу, людей.
Чтобы учиться в гимназии, Антонио переехал в
соседний городок. В праздничные дни и на каникулы он
возвращался домой и работал, помогая семье кое-как сводить
концы с концами. Ему было еще только одиннадцать лет,
а работать приходилось по десять часов в сутки.
Маленький Антонио разносил тяжелые конторские книги и часто
украдкой плакал по ночам от боли во всем теле. Уже тогда
он приучился самостоятельно бороться со всеми бедами.
«Даже мать не знала всего о моей жизни и о тех
невзгодах, которые я пережил» 3.
После гимназии — лицей в Кальяри, столице
Сардинии. Здесь Антонио усиленно занимается изучением
литературы, греческим языком. У него пробуждается
интерес к общественным проблемам. В это время в памяти
многих были еще живы воспоминания о блестящей, в
предку

ставлении юношества, эпохе Рисорджименто — эпохе
воссоединения Италии. Ведь не прошло еще и полстолетия с
тех пор, как на карте появилось единое итальянское
государство. Герои Рисорджименто Гарибальди и Мадзини с
детских лет волновали воображение Антонио, «Да
здравствует Капрерский лев!» *, «За здравствует усопший из
Стальено!» ** — кричал он вместе с другими детьми,
размахивая венецианским фонариком в дни торжественных
шествий, посвященных годовщине воссоединения страны.
Теперь, став старше, Антонио знает уже о том прогрессе
в экономике и культуре, который принесло Италии
воссоединение. На Севере страны вырастают большие заводы,
строятся железные дороги, ведутся мелиоративные работы.
Но почему только на Севере? Почему Югу и прежде всего
его родной Сардинии отказано в праве на прогресс?
Эти вопросы неизбежно должны были возникнуть у
юноши, который благодаря своей наблюдательности и
острой восприимчивости накопил уже немало впечатлений
об окружающей его действительности. Антонио видел
засилье помещиков в сардинских деревнях, где -почти без
изменения остались старые феодальные порядки. Он знает
и о том, что на острове нет почти никакой
промышленности, что более половины населения безграмотно, а
преступность самая высокая в Италии. Там, на Севере, есть люди,
утверждающие, будто во всем этом виноваты сами
сардинцы и южане вообще. Но Антонио знает и любит народ
Сардинии, он убежден, что это не так. Его народ достоин
лучшей доли. И за это надо бороться.
В Сардинию доходят слухи о том, что рабочие на
Севере организуются в профсоюзы и ведут успешную
борьбу против хозяев. В газетах появляются сообщения о
выступлениях социалистов в парламенте, о забастовках и
демонстрациях в защиту трудящихся. Все чаще слышит
вокруг себя Антонио о социалистах и социалистической
партии. Есть социалисты и в Кальяри. Правда, их
деятельность здесь не так заметна и результаты борьбы очень
скромные. Но Антонио уже тянется к ним. Учась в лицее,
он устанавливает связь с секцией социалистической
партии, знакомится с ее руководителями и внимательно
присматривается к их деятельности.
* Капрерский лев — прозвище Гарибальди.
** Стальено — местечко около Генуи, где похоронен Мадзини.
в

Некоторые из сочинений, написанных Грамши в
лицее, сохранились. Они показывают, что Грамши к этому
времени усвоил основные принципы демократической
идеологии, то революционное, что заключалось в
национальной традиции эпохи Рисорджименто. В критике же
социальных и политических отношений Грамши еще не
идет дальше морального осуждения. Пока он только
сардинский революционер, не исключавший даже
возможность борьбы Сардинии против всей континентальной
Италии. «Сбросить в море всех, кто с континента! — сколько
раз повторял я эти слова»,— вспоминал впоследствии
Грамши 4.
Итак, кто же обрек Сардинию и ее народ на отсталость
и нищету? На этот вопрос молодой Грамши еще не может
дать ясного ответа. Смутные идеалы борьбы за счастье
своего народа — первый этап на пути формирования его
мировоззрения.
В 1911 г. Грамши окончил лицей и успешно выдержал
конкурсные экзамены в Туринский университет. Турин —
город, с которым связаны самые бурные и
замечательные страницы его жизни.
Проблемы итальянской
действительности.
Изучение марксизма
В 1911 г. Италия торжественно праздновала
пятидесятилетие своего существования как единого национального
государства. В Риме и Турине были организованы
всемирные выставки, на которых официальные представители
говорили о широких перспективах развития итальянской
экономики. Этот оптимизм питался настроениями первого
десятилетия XX в., которое, казалось, давало надежды на
процветание итальянской промышленности и .сельского
хозяйства. Много говорилось в этот юбилейный год о
расцвете итальянской культуры, о социальном и политическом
прогрессе в Италии, о росте ее престижа на
международной арене.
Иностранные туристы, приехавшие на международные
выставки в Италию, могли убедиться в успехах бурно
7

растущей итальянской промышленности. Восторженные
отзывы об успехах молодой Италии сливались с яркими
впечатлениями от природы этой благословенной страны.
Сияющее солнце в чудной синеве неба. Лазурные, вечно
рокочущие волны моря, омывающие полуостров.
Фейерверк красок, цветов и улыбок на шумных улицах Рима.
И, наверное, мало кто из иностранцев вникал в сухие
отчеты парламентских прений, публиковавшихся на
страницах итальянских газет. А ведь именно в это время, в год
пятидесятилетия объединения Италии, было опубликовано
заключение парламентской комиссии, обследовавшей
положение на юге страны. Заключение, которое вызвало у
многих итальянцев чувство горечи и обиды за свою
родину. Ведь населению Южной Италии в качестве
единственного выхода из бедственного положения
предлагалась... эмиграция!
Вот уже в течение многих лет «южная проблема»
волновала умы передовых людей Италии. Оставшись в
наследие от векового прошлого, тормозившего
социально-экономическое и культурное развитие Юга, эта проблема
приобрела новые характерные черты после воссоединения
страны. Молодая, неокрепшая итальянская буржуазия
была напугана размахом народного движения в период
борьбы за воссоединение. Она вступила в союз с крупными
помещиками и аграриями для того, чтобы предотвратить
дальнейшее развитие народного движения. Именно на
базе этого блока со старым помещичьим классом
итальянская буржуазия стала управлять вновь созданным
объединенным государством. Но в результате этого пережитки
феодальных отношений в итальянской деревне не были
уничтожены. Они сохранились главным образом на Юге,
где основная масса крестьян оставалась без земли и жила
в крайней нищете. Это положение усугублялось налоговой
политикой правительства, которое выкачивало деньги с
Юга для ускоренного развития промышленности на
Севере. Промышленность и ремесла на Севере поощрялись
покровительственными и запретительными пошлинами.
Для находящегося в упадке земледелия на Юге не
делалось ничего. В конечном счете Юг превращался в нечто
вроде «внутренней колонии» Севера. В одной из книг того
времени мы читаем о земледельческом населении Южной
Италии: «Положение сельских батраков крайне плачевно.
Заработки их ничтожны, рабочий день очень длинный, по-
8

мещаются они в жалких лачугах; но еще хуже положение
временных рабочих, нанимаемых поденно. В общем
можно сказать, что южноитальянские и сицилийские
крестьяне составляют самую бедную и наиболее эксплуатируемую
часть итальянского населения. Правительство о них
заботится чрезвычайно мало, а помещики заинтересованы
только в выжимании наибольшего дохода» 5.
Сотни тысяч крестьян, главным образом из южных
областей Италии, разоряемые помещичьей эксплуатацией и
государственными налогами, уходили с насиженных мест,
создавая постоянную армию безработных. Часть из них
вместе с рабочими и разорившимися ремесленниками
вынуждена была покинуть страну. В начале XX в. эмиграция
из Италии была самой большой в мире. Ежегодно 600—-
700 тысяч человек отправлялись из Италии в другие
страны в поисках заработка6. Основной поток направлялся
в Северную и Южную Америку. Сотни людей жались в
переполненных трюмах больших океанских пароходов.
А впереди их ждала трудная и полная лишений жизнь
в чужих и далеких странах.
Излишек дешевой рабочей силы давал возможность
предпринимателям платить низкую заработную плату
рабочим. Заработная плата итальянских рабочих была
значительно ниже, чем в других западноевропейских
странах. Более тяжелыми, по сравнению с этими странами,
были и условия труда на промышленных предприятиях.
Русский наблюдатель так писал об этом в начале XX в.:
«Длина рабочего дня не установлена законом;
обыкновенно же работают на фабриках 40 часов в сутки. Только по
закону 1908 года введен обязательный отдых по одному
дню в неделю, а до этого времени нередко работа в мелких
мастерских и даже иногда на фабриках шла беспрерывно
полную неделю. И это в католической стране! Закон не
защищает рабочего и против так называемой трёк-системы,
т. е. уплаты рабочему части заработной платы натурой
в виде съестных припасов, квартиры. Во всех передовых
странах эта система запрещена законом, потому что она
дает возможность предпринимателю ужасно
эксплуатировать рабочего, навязывая ему по дорогой цене всякую
дрянь» 7.
Классовые противоречия в Италии были очень
острыми. Но и в политической жизни страны далеко не все
выглядело так, как об этом говорилось на юбилейных
9

торжествах 1911 г. «Политический прогресс», как и
«прогресс социальный», имел при более внимательном
наблюдении другое лицо. Созданное по образцу передовых стран
Европы итальянское государство было довольно
консервативным и даже реакционным по своему внутреннему
содержанию. И не потому, что Италия оставалась монархией,
ограниченной, правда, конституцией (Англия, как
известно, тоже была конституционной монархией). Главное
заключалось опять-таки в том, что новое итальянское
государство базировалось на реакционном блоке буржуазии с
помещичьим классом. Помещики использовали
государство как орудие в борьбе за сохранение феодальных
пережитков в деревне, буржуазия — для того, чтобы не
допустить завоевания пролетариатом таких же прав, как
в других западноевропейских странах. Поэтому так
называемое «либеральное государство» в Италии особенно
широко прибегало к репрессиям по отношению к
трудящимся, к ограничению демократических прав граждан.
Что касается «роста престижа Италии на
международной арене», то на самом деле это было не что иное, как
активизация империалистической политики Италии. Дело
в том, что Италия сравнительно поздно вышла на
мировую арену, застав ее уже поделенной между другими
империалистическими государствами. Отсюда особенно
сильное стремление добиться нового передела мира.
Своеобразие положения Италии заключалось и в том, что в
результате низкого жизненного уровня широких масс населения
в стране не было емкого внутреннего рынка, который
мог бы поглотить продукцию бурно растущей индустрии.
Как раз вокруг тяжелых условий жизни трудящихся
развертывается в Италии пропаганда завоевательной
политики. Бедственное положение крестьян и рабочих,
страдания и лишения эмигрантов националисты использовали
для теоретического обоснования и оправдания
итальянского империализма. Италия, говорили они, это пролетарская
нация, и ее борьба против господствующих на мировой
арене стран является борьбой пролетариата против
буржуазии. Иными словами: «Рабочие и крестьяне, в вашем
тяжелом положении виноваты не капиталисты и
помещики, а другие, более богатые страны. Идите,
отнимите их богатства и вам станет лучше!» Получалось
примерно так, как рассказывал древнегреческий историк
Диодор Сицилийский. Когда к Дамосфилу из Эиы? писал
10

он, пришли его голые рабы и попросили у него одежды,
этот рабовладелец посоветовал им грабить
путешественников.
Культ войны проповедовался публицистами,
писателями и поэтами на подмостках театров и на бурных
сходках молодежи. «Божественная война! — восклицал
футурист Маринетти,— ты покровительствуешь мне, летящий
бог, бог быстроты и неистового спазма... Бог пота, хрипа
и агонии! Аллах! Вот я становлюсь на колени и обнимаю
твои ноги... Я умоляю тебя принять горячий и сладкий
запах, который поднимается ото всех этих трупов!»8
Известный писатель Д'Аннунцио воскрешал тени античных
героев-завоевателей. Националистические мотивы звучали
в произведениях популярного итальянского писателя
Д'Амичиса, Джованни Пасколи и др. Все это не могло не
повлиять на настроения определенной части итальянского
населения, главным образом мелкобуржуазной молодежи.
Герой Ромен Роллана Жан Кристоф, посетив Италию в
начале века, столкнулся там с новыми настроениями. «Это
было могучее веяние, которое проносилось над
итальянской молодежью всех направлений... над всеми,
преисполненными надежды и воли быть гражданами
императорского Рима, властелина вселенной» 9.
И вот в тот самый год, когда Италия праздновала
пятидесятилетие своего воссоединения, в сентябре 1911 г.
итальянский министр иностранных дел вручает
ультиматум турецкому послу. Начинается война за захват Трипо-
литании и Киренаики. «Великая пролетарка тронулась
в путь!» —провозгласил поэт Джованни Пасколи. Но это
был не тот путь, который должен был привести к
благоденствию и процветанию итальянского народа. Это был
путь к дальнейшему углублению противоречий и кризиса
итальянского общества и государства, путь, приведший
в конце концов к фашизму.
Таков был этот бурный, полный сомнений и поисков
путей в будущее 1911 год — год, когда Грамши стал
студентом Туринского университета.
Антонио поступил на филологический факультет и
специализировался в области языкознания. Однако его
интересы были гораздо более широкими. И хотя среди профес^
соров университета не было в то время таких, кто мог бы
подсказать Грамши решение волновавших его проблем, тем
не менее он мог научиться там многому.
11

Большое впечатление оставляли яркие лекции
профессора Умберто Космо, возглавлявшего кафедру
итальянской литературы. В них на основе анализа творчества
выдающегося итальянского литературного критика XIX в.
Франческо Де Санктиса молодежь приобщалась к
гегелевской диалектике. Артуро Фаринелли читал и
комментировал классиков немецкого романтизма. Он внушал
молодежи новую мораль, высшим законом ее были предельная
искренность с самим собой, отказ от всяких
предрассудков, самоотверженное служение делу, которому
посвящается вся жизнь. Грамши ходил на лекции ставшего
впоследствии знаменитым Франческо Руффини, который
обосновал новую концепцию отношений между церковью
и государством. Его видели и на других лекциях, почти
везде, где читал профессор, способный пролить
дополнительный свет на проблемы развития человеческого общества.
Здесь, в аудиториях Туринского университета, Грамши
приобрел склонность к научному исследованию, к
глубокому и всестороннему анализу общественных явлений. Здесь
же познакомился он с Пальмиро Тольятти, дружба с
которым продолжалась затем в течение всей его жизни.
Тольятти поступил на юридический факультет
университета в том же году, что и Грамши. Их первая встреча
произошла во время сдачи приемных экзаменов. Через
несколько месяцев на одном из научных докладов Тольятти
присутствовал и Грамши. Они увиделись снова. «Это
было,— вспоминает Тольятти,— начало дискуссий, которые
нам с Грамши приходилось возобновлять столько раз п
в других формах, с большим опытом и в иной обстановке,
на неисчерпаемую тему человеческой истории, основы
всего того, что люди знают и могут знать» 10. Главной темой
бесед между Грамши и Тольятти была итальянская
действительность, экономическая и политическая жизнь Италии
в ее конкретных проявлениях. В процессе этих бесед
оттачивалось аналитическое мастерство Грамши: его умение
выбрать из массы фактов наиболее типичные, связать
воедино проблемы социальных отношений и духовной жизни
нации, включить в общий анализ развития общества его
исторические особенности, обычаи и законы. К этому
времени критика существующих в обществе отношений
выходит уже у Грамши из стадии морального возмущения и
принимает ту характерную конкретность, которая
впоследствии проявилась у него в такой яркой и самобытной форме.
12

После начала войны Италии за захват Триполитании
и Киренаики во всех учебных заведениях страны поднялась
волна яростного национализма. Аудитории Туринского
университета были в это время ареной острых дискуссий
и даже столкновений между студентами. Многие выходцы
из южных областей Италии были обмануты и надеялись,
что колониальные захваты могут явиться выходом из
трудного положения, сложившегося на Юге. Но Грамши
уже начинает сознавать, что причины этого положения
следует искать в самой Италии и только в ней.
«Представьте себе,— говорил он товарищам,— что Сардиния
является плодородным и тучным полем, естественно
орошаемым водой из подземного источника на далекой горе.
И вдруг вы замечаете, что поле стало бесплодным,
вместо сочных побегов на нем осталась только выжженная
солнцем трава. Тщетно ищете вы причину этого
бедствия — вы никогда ее не найдете, если не выйдете за
пределы вашего участка, если не дойдете в своих поисках до
горы, откуда текла вода; здесь вы увидите, что какой-то
злодей закрыл путь воде, которая делала ваше поле
тучным и плодородным» п.
К голосу Грамши уже прислушиваются, он заметно
выделяется среди других студентов. И все же мучительный
процесс формирования личности молодого Грамши, поиски
своей дороги еще не закончились. Грамши испытывает
влияние философии Бенедетто Кроче. Этот вопрос
заслуживает особого внимания в связи с общим положением,
которое сложилось к этому времени в итальянской
философии.
Вплоть до начала XX в. очень сильное влияние
в итальянской философии и культуре имел позитивизм.
Основа позитивизма — не умозрительные схемы и
рассуждения, а положительные, позитивные факты. Факты,
факты и еще раз факты! — постоянно повторяли
позитивисты. Ранние позитивисты в Италии, как и в других
странах, сыграли положительную роль в общем развитии
науки. Они способствовали освобождению мышления от
религиозных предрассудков, утверждали принципы
научной классификации явлений природы и общества,
стимулировали, как это было в Италии, появление исследований
аграрной экономики, отношений между городом и
деревней и т. д. Однако с течением времени позитивизм стал
тормозить дальнейшее развитие науки. Позитивисты огра-
13

йичивали задачу исследователя чисто внешним
описанием явлений и фактов и поэтому оказались не в
состоянии перейти к широким научным обобщениям. Более того,
принижая роль теоретического мышления, они пытались
объяснить историю человечества и его культуру при
помощи тех же методов, которые использовались для
исследования явлений природы,— опытов, статистических данных,
законов механики и т. д. Позитивисты этого типа
утвердились ,в Италии в последнее десятилетие XIX в.
Дальнейшее развитие научной мысли требовало
преодоления отрицательных сторон позитивизма. В решении
этой задачи во многих странах с успехом участвовал
марксизм. Однако в Италии в это время широкое
распространение получило довольно банальное и вульгарное толкование
марксизма и единственным достойным его представителем
был Антонию Лабриола. Труды Лабриолы «В память о
Коммунистическом манифесте», «Очерки
материалистического понимания истории», «Беседы о социализме и
философии» могли стать серьезным оружием в борьбе против
позитивизма в Италии. Но они не были должным образом
оценены современниками Лабриолы, а после его смерти и
вовсе забылись. Широкому распространению и
утверждению марксистских идей в значительной мере
препятствовала социально-экономическая отсталость Италии. Сам
Лабриола с горечью писал об этом в одном из своих писем
к Энгельсу: «Как восполнить пробел целого века истории?
Как показать события, людей, теории и т. д., когда речь
идет об исторических фазах и моментах, которые не были
ни пережиты, ни познаны Италией? ...Никакое идейное
направление не может восполнить пробела в самой
истории» 12.
Таким образом, развитие марксизма в Италии
отставало от передовых капиталистических стран. И в борьбе
против позитивизма гораздо большую роль играли здесь
другие, немарксистские течения. Знаменосцем
антипозитивистского восстания в Италии стал Бенедетто Кроче,
который повел за собой вначале довольно значительную
часть передовой итальянской интеллигенции.
Кроче резко выступил против позитивизма, за
восстановление диалектического взгляда на природу и общество.
В его трудах как бы вновь оживала диалектика Гегеля,
отброшенная и похороненная позитивизмом. Сухим
статичным схемам вульгарных позитивистов Кроче противопо-
Ы

ставил яркую и красочную картину жизни, которая
находится в непрерывном движении и изменении. Эта вечно
развивающаяся жизнь и есть история. Поэтому,
утверждал Кроче, ничего не существует вне истории, все
существующее исторично. Кроче призывал к конкретному
изучению истории, выступал за свободную светскую культуру
против католицизма, стремился максимально приблизить
философию к жизни. Все это, бесспорно, способствовало
расширению и обогащению умственного кругозора в
условиях, сложившихся в Италии в конце XIX — начале XX в.
Борьба против позитивизма отодвинула на второй план
все другие проблемы итальянской философии,
второстепенными казались и недостатки крочеанства. Охваченные
могучим обновляющим порывом, многие передовые люди
далеко не всегда замечали, что полемика Кроче против
позитивизма имела и отрицательную сторону — принижение
научного познания. Ведь чисто опытному познанию
позитивистов, их лишенному полета теоретической мысли
«ползучему эмпиризму» Кроче противопоставлял не что
иное, как интуитивное познание. Человек, согласно Кроче,
проникает в тайны жизни и истории не с помощью науки,
а с помощью интуиции, т. е. гениальной догадки. Л это
был шаг на пути к мистицизму. Не сразу был критически
осознан и тот факт, что обращение Кроче к истории было
обращением к истории идей, ибо у него все
существующее, а следовательно, и история, было лишь одним
саморазвивающимся духом. Соответственно этому и диалектика
Гегеля толковалась идеалистически. Все это станет
предметом глубокой и основательной критики позднее, а пока
что, как вспоминал Грамши, «все мы, кто безоговорочно,
кто не со всем соглашаясь, участвовали в движении за
нравственное и духовное преобразование Италии, начало
которому положил Бенедетто Кроче» 13.
Говоря о влиянии Кроче на молодого Грамши,
необходимо иметь в виду, что крочеанство для Грамши было
лишь этапом на пути к более передовым взглядам.
Здесь же, в университете, Грамши познакомился с
трудами Лабриолы, а от них перешел к непосредственному
изучению произведений Маркса и Энгельса. Вначале новые,
марксистские идеи уживаются в его сознании с
элементами крочеанства.
Обращение Грамши к марксизму было важнейшим
моментом в формировании его научного мировоззрения.
и

Однако марксизм для Грамши с самого начала был не
просто академической теорией, он овладевал им в процессе
непосредственного общения с туринскими рабочими —
передовым отрядом итальянского пролетариата. В начале
XX в. Турин стал превращаться в крупнейший
промышленный центр с развитой металлургической и
автомобильной промышленностью. Его население более чем
наполовину состояло из рабочих и связанных с промышленным
производством групп населения. Степень концентрации
промышленности была самой высокой в Италии. К
моменту приезда Грамши в Турин классовая борьба
пролетарских масс 'этого города во главе с рабочими
автомобильных заводов стала принимать ярко выраженный
революционный характер.
В 1912—1913 гг. Грамши и Тольятти часто после
лекций отправлялись к реке По. Здесь собирался рабочий
люд на митинги по случаю забастовок или празднеств. Оба
товарища вливались в толпу, слушали речи рабочих,
разговаривали с ними, интересовались их делами. «...Среди
активистов-социалистов, рабочих, рабочей молодежи
насущные проблемы обсуждались и осмысливались лучше,
чем среди студентов. Умы были более открытые и живые;
все проблемы жизни страны обсуждались без какой-либо
предвзятости. Когда выводы, сделанные на основании
анализа экономических и социальных условий, признавались
правильными, то не останавливались и перед выводами
политическими» 14.
В 1912 г. Грамши вступает в социалистическую
партию. Вскоре социалистом становится и Тольятти. В
секции социалистической партии они еще более тесно
сближаются с рабочими. Здоровье Грамши в это время
ухудшается. Неделями длятся головные боли и
головокружения. Болезнь и большая нагрузка в университете не
мешают ему с терпением и любовью помогать рабочим
в организации обществ взаимной помощи и страхования.
Зная, что такое бедность и лишения, он хорошо понимает
значение этих организаций для рабочих. Но Грамши уже
начинает осознавать, что одного этого мало.
16

Итальянская
социалистическая партия
Характер и особенности социалистического движения
в Италии во многом определялись теми условиями,
которые сложились в этой стране после воссоединения.
Социалистическое движение развивалось как протест против
особенно тяжелых форм эксплуатации трудящихся и
против политического режима, который ограничивал
элементарные демократические права граждан. Многих привело
в лагерь социалистов простое возмущение
существующими порядками, даже непосредственно на себе не
испытываемыми. Их называли «социалистами чувства». Довольно
много в итальянском социалистическом движении было
интеллигентов из мелкой буржуазии. Вначале к нему
примыкали и некоторые наиболее радикальные элементы
буржуазии, страдавшие от экономической и политической
отсталости страны. В общем не будет преувеличением
сказать, что социализм в Италии утверждался скорое как
крайнее течение демократии, чем как совершенно
самостоятельное в идеологическом отношении пролетарское
течение. Поэтому марксизм в Итальянской
социалистической партии не смог стать совершенно цельной и
самостоятельной философией, противостоящей буржуазным
течениям, и усилия Антонио Лабриолы в 'этом отношении не
увенчались успехом.
Марксизм в понимании большинства деятелей
Итальянской социалистической партии был своего рода
дополнением к другим, главным образом позитивистским
объяснениям мира. Долгое время руководивший партией Энрико
Ферри так и говорил, что марксизм — это дополнение к
теориям Дарвина и Спенсера, это распространение их
идей на сферу общественной жизни. В соответствии с этим,
переход от капитализма к социализму должен был, по
мнению многих итальянских социалистов, совершиться
так же закономерно и фатально неизбежно, как переход
от обезьяны к человеку. Задача социалистической партии,
по их мнению, заключалась лишь в том, чтобы по мере
сил и возможностей способствовать этому естественному
процессу. И социалисты в Италии действительно сыграли
большую роль в организации трудящихся, в создании
профессиональных союзов, рабочих лиг, палат труда. Они с
успехом использовали в интересах трудящихся буржуаз-
17

ный парламентаризм и другие учреждения буржуазной
демократии. Однако Итальянская социалистическая
партия так и не выдвинула революционной теории, благодаря
которой рабочий класс смог бы начать созидательную
борьбу за идеологическое и политическое руководство
массами, за захват государственной власти.
Хотя прослойка рабочей аристократии в Италии была
сравнительно невелика, реформизм в Итальянской
социалистической партии имел довольно сильное влияние. Это
объяснялось большим наплывом мелкобуржуазной
интеллигенции в партию, а также ее слабостью в теоретическом
отношении. Один из наиболее авторитетных
руководителей реформистов Филипио Турати выдвинул концепцию,
совершенно исключающую возможность (революционного
захвата власти пролетариатом. Единственный путь к
социализму он видел в постепенной политической и
культурной подготовке масс, в проведении в сотрудничестве с
буржуазией частичных реформ.
В значительной мере в качестве реакции против
реформизма усилилось влияние в партии анархосиндикализ-
ма. Его сторонники противопоставляли практику теории и
выдвигали идею «прямого действия», т. е. всемерного
(развития забастовочной борьбы, которая якобы сама по себе
может привести к свержению капиталистического строя.
В начале века анархо-синдикалисты откололись от
социалистической партии. В начале войны Италии с
Турцией в 1911—1912 гг. из партии были исключены правые
реформисты во главе с Бономи и Виссолатти, которые
встали на путь открытого сотрудничества с буржуазией.
И все же партия продолжала оставаться йеспособной
осуществлять революционное руководство пролетариатом.
«...Не было,— писал впоследствии Грамши,— сильной и
однородной группы революционных руководителей,
которая находилась бы в тесной связи с основным
пролетарским ядром социалистической партии, а это играло
особенно отрицательную роль в решающие моменты истории.
При подобном положении никакое накопление
революционного политического опыта, никакое коллективное
руководство, никакое быстрое решение, которое позволило бы
полностью использовать благоприятную для
революционных действий обстановку, были невозможны» 15.
Характерный факт: в такой крестьянской стране, как
Италия, социалистическая партия лочтц совершенно игно-
18

рировала крестьянство, йе ставила задачи борьбы за союз
рабочего класса с крестьянством. Выражая боевую
солидарность с угнетенными крестьянскими массами Юга,
социалистическая партия в то же время абсолютно не
понимала значения южного вопроса в борьбе против
капитализма.
В этой связи обращает на себя внимание один из
эпизодов в деятельности Туринской секции социалистической
партии, связанный с именем Грамши. Вместе с другими
молодыми социалистами он выступил с предложением,
которое было довольно смелым и необычным для практики
социалистической партии. Молодые товарищи из
Туринской секции предложили, чтобы на дополнительных
выборах в одном из избирательных округов Турина в мае-
июне 1914 г. была выставлена кандидатура Гаэтано Саль-
вемини. Значение этого предложения определялось тем,
что Сальвемини был в то время самым передовым — в
буржуазно-радикальном смысле этого слова — представителем
крестьянских масс Южной Италии. На всеобщих выборах
1913 г. подавляющее большинство крестьян Мольфетти и
Битонто (районы провинции Апулии в Южной Италии)
выступали за Сальвемини. Однако в результате
административного давления со стороны правительства,
насилия помещичьих стражников и полиции, а также
избирательных махинаций крестьяне не могли выразить свою
волю. И вот теперь Оттавио Пасторе, посланный группой
туринских социалистов во Флоренцию к Сальвемини,
заявил ему: «Рабочие Турина хотят избрать депутата для
крестьян Айулии... Рабочие Турина не требуют от
Сальвемини каких-либо обязательств по отношению к
парламентской фракции социалистической партии — ни
партийных, ни программных, ни дисциплинарных. Будучи
избран, Сальвемини будет нести ответственность перед апу-
лийскими крестьянами, а не перед рабочими Турина,
которые проведут предвыборную пропаганду в полном
соответствии со своими принципами и не будут считать,
что политическая деятельность Сальвемини обязывает их
к чему-либо» 16.
Сальвемини отказался баллотироваться в - Турине, но
сам по себе факт сделанного ему предложения говорил о
многом. Он показал, что молодые туринские социалисты
приближались к правильному пониманию той роли,
которую играл южный вопрос в борьбе за социализм в Италии.
19

Он показал также, что труды Лабриолы после
десятилетнего забвения начинают оказывать свое влияние на
юношей, призванных увлечь на новый путь целое поколение
итальянских социалистов.
Эпизод с Сальвемини произошел накануне мировой
империалистической войны, которая явилась серьезным
испытанием для Итальянской социалистической партии,
как* и для социалистических партий других стран.
В годы мировой
империалистической войны
В мировую империалистическую войну, начавшуюся
в августе 1914 г., Италия вступила не сразу.
Значительная и влиятельная часть итальянской буржуазии
требовала сохранения нейтралитета, понимая, что вмешательство
в войну такого бедного и плохо вооруженного государства,
как Италия, могло принести ей только вред. Этой части
буржуазии противостояли так называемые
интервенционисты, т. е. сторонники вступления Италии в войну.
Вначале речь шла о присоединении Италии к Германии и
Австро-Венгрии. Затем развернулась широкая кампания
в пользу стран Антанты.
Борьба между нейтралистами и интервенционистами
в лагере итальянской буржуазии была довольно острой.
Однако не те или иные группы буржуазии, стоявшие в
данный момент за сохранение нейтралитета, а именно
широкие массы трудящихся были действительно активной
силой антивоенного движения в Италии. В стране
происходили бурные демонстрации и забастовки протеста против
планов вступления Италии в войну. Эти широкие
антивоенные настроения трудящихся нашли свое отражение
в деятельности Итальянской социалистической партии.
К чести Итальянской социалистической партии, в
отличие от большинства других партий II Интернационала,
она не скатилась в это время на позиции
социал-патриотизма. Итальянская социалистическая партия голосовала
против военных кредитов и в ряде своих воззваний
заклеймила организаторов войны, указав на ее
империалистический характер. Правда, и на этот раз, как и во время
20

войны Италии с Турцией, были случаи открытого
перехода отдельных социалистов на сторону буржуазии.
За вступление Италии в войну высказался, в
частности, один из видных деятелей левого крыла
социалистической партии, редактор центрального печатного органа
партии газеты «Аванти!» Бенито Муссолини. Исключенный
из партии-, он стал одним иэ лидеров
интервенционистского движения.
Муссолини был типичным представителем тех
демагогов и фразеров, которые находили в предвоенный период
пристанище в Итальянской социалистической партии. Вот
что писал о них в 1915 г. А. В. Луначарский: «Это
горланы, опьяняющиеся звуками собственного голоса и
звонкими фразами своих статей. Обиженные обществом,
неудовлетворенные, но полные темперамента, они вечпо
бегут впереди пролетариата, как бойкая собака впереди
охотника, и все для них недостаточно революционно.
Революционность их, впрочем, в большинстве случаев
ограничивается романтической, анархистообразной фразой.
Они ле'гко поднимаются в гору при известном таланте,
пользуясь недовольством масс против вождей
оппортунистического типа. Но они до крайности неуравновешены и
с легкостью канатного плясуна могут перепорхнуть с
одной позиции на противоположную. Необыкновенно ярким
классическим типом в этом отношении является бывший
директор «АуапШ», а ныне «Роро1о сГХЬаНа» — Бенито
Муссолини» 17.
Последующие события — борьба внутри итальянской
социалистической партии, с одной стороны, и
окончательный переход Муссолини в лагерь открытой реакции, с
другой,—подтвердили эту оценку Луначарского. В
ноябре 1914 г. Муссолини основал интервенционистскую
газету «Пополо д'Италия», тем самым окончательно
определив свое место в рядах защитников интересов наиболее
реакционных и агрессивных кругов итальянской
буржуазии. Тогда же, в ноябре 1914 г., сдав последний экзамен
в университете, должен был сделать окончательный выбор
своего жизненного пути и Грамши. С одной стороны,
широкое поле научной деятельности, на котором профессора
предсказывают ему большой успех, с другой — работа
профессионального революционера. Грамши избирает
второе, он решил целиком посвятить себя борьбе за
освобождение рабочего класса.
21

Положение в это время очень сложное.
Интервенционисты усиленно пропагандируют тезис о том, что война
Италии на стороне Антанты будет войной в защиту
демократии против самодержавных режимов Германии п Австро-
Венгрии. Эта война, говорят они, будет также
продолжением борьбы за национальное воссоединение Италии, так
как под властью Австро-Венгрии остались еще
населенные итальянцами районы. Эта демократическая и
национально-патриотическая демагогия привлекает в
интервенционистское движение все большее число сторонников.
Наиболее реакционные и агрессивные круги итальянской
буржуазии используют это движение для давления на
парламент и правительство. В конце концов Италия
заключает секретное соглашение со странами Антанты,
условившись за определенные территориальные
вознаграждения вступить в войну на их стороне. И в этот момент,
в мае 1915 г., оказавшись перед необходимостью принять
какое-либо определенное решение, Итальянская
социалистическая партия фактически переходит на нейтралистские
позиции. «Мы добровольно отходим в сторону, —
говорилось в решении руководства партии.— Пусть буржуазия
ведет свою войну. Этой войны она хотела и взяла за нее
всю ответственность перед грядущими поколениями» 18.
Политика Итальянской социалистической партии во
время войны нашла свое наиболее яркое выражение в
лозунге ее руководства: «Не участвовать и не саботировать».
По сравнению с активной поддержкой войны другими
партиями II Интернационала это было, конечно, значительно
лучше. Однако имелся и другой пример: борьба
большевиков за превращение войны империалистической в войну
гражданскую. Итальянская социалистическая партия не
последовала этому примеру и лишила себя тем самым
возможности организовать и возглавить революционную
борьбу трудящихся против войны.
Такова была обстановка, когда через несколько
месяцев после вступления Италии в войну Грамши становится
редактором туринского социалистического еженедельника
«Грйдо дель Пополо» («Голос народа»). Одновременно по
поручению партии Грамши ведет работу театрального
критика и руководит отделом хроники городской жизни
в туринском издании газеты «Аванти!» В этих двух
печатных органах и публиковались во время войны статьи
Грамши, на основании которых можно судить о формиро-
22

вании его марксистского мировоззрения, о развитии у него
критического отношения к политике социалистической
партии и прежде всего реформистов. И здесь, как и. в его
первых шагах на пути к марксизму, большое значение
имела тесная связь с туринским пролетариатом, который
во время войны еще раз убедительно доказывает свое
высокое революционное и классовое сознание.
Характерно, например, что после февральской
буржуазно-демократической революции в России большинство
туринских рабочих стало сторонниками Ленина и
большевиков. Старый туринский рабочий Марио Монтаньяна
вспоминает, что о Ленине и большевиках было известно
в Италии в это время очень мало. Однако классовое
сознание подсказывало туринским рабочим, что именно
большевики являются подлинными защитниками интересов
пролетариата. «...Мы были на их стороне потому, что они
выступали против продолжения войны, а главное,
пожалуй, потому, что на них нападали, их оскорбляли все
поджигатели войны, вся итальянская буржуазия: раз наши
враги нападают на них с такой яростью, значит Ленин и
большевики правы, значит они защищают рабочий класс
и социализм» 19. В июле 1917 г., когда в Турин прибыли
Делегаты Временного правительства Керенского,
собравшиеся на массовый митинг рабочие заглушали их речи
криками: «Да здравствует Ленин! За здравствуют
большевики!».
Спустя месяц, 23 августа 1917 г. в Турине началось
вооруженное восстание рабочих. Поводом к нему
послужила нех;ватка хлеба. Однако по существу это было
восстание против войны, против правительства, против
власти буржуазии. Тысячи рабочих покинули заводы и
вышли на улицы города. Повсюду возводились баррикады,
строились проволочные заграждения. Рабочие готовились
к вооруженной борьбе против полиции и воинских частей.
И они сумели защищаться в течение четырех дней,
несмотря на отсутствие руководства со стороны
социалистической партии и почти полную изоляцию от других
районов страны.
В ходе борьбы туринского пролетариата Грамши
приобретает не только необходимый политический опыт, но и
авторитет руководителя. Вскоре после подавления
августовского восстания он избирается секретарем туринской
секции социалистической партии. Его избрание совпало
99

с известием о жестоком поражении итальянской армии при
Капоретто. Это поражение не укладывалось б рамки чисто
военного анализа, так как было по существу
коллективным саботажем войны сотнями тысяч солдат, которые
бросали оружие и дезертировали из армии. Вновь во весь
рост вставал вопрос о роли социалистической партии в
организации антивоенного революционного движения
трудящихся.
Известие о поражении при Капоретто почти совпало
по времени с первыми сообщениями о победе
пролетарской революции в России. Эти сообщения не давали еще
ясного представления о происходящих в России событиях.
Тем не менее участники нелегального совещания
социалистов во Флоренции в ноябре 1917 г. находятся под большим
впечатлением событий в России. Среди участников
совещания — Грамши.
На совещании во Флоренции Грамши вместе с левым
социалистом Бордигой ставит перед руководством партии
вопрос о непосредственной борьбе пролетариата за 'власть.
Сохранилось свидетельство одного из участников
совещания о выступлении на нем Грамши: «В этот вечер я
впервые услыхал Грамши и его выступление произвело на
меня большое впечатление... Понятно и близко стало мне
то, что происходило в революционной России. Идеи
социализма ожили и облеклись плотью... Грамши
анализировал положение в Италии. Он констатировал поражение
итальянского капитализма на фронте, разобрал прпчиньт
дезорганизации государственного аппарата и закончил
призывом: Необходимо действовать! Пролетариат фабрик
и заводов устал. Но он вооружен. Мы должны
действовать!» 20.
Победа Октябрьской революции в России оказала
громадное влияние на Грамши. Приветствуя Октябрьскую
революцию как победу истинно революционной идеологии
и последовательных революционных действий, он видит
творческий вклад большевиков в развитие марксистской
теории. Большевики, писал он е январе 1918 г., сломали
схемы механистического толкования марксизма, согласно
которым считалось, что в России должна быть
«установлена цивилизация 'западного типа, прежде чем пролетариат
сможет даже подумать о своем освобождении, о своих
классовых требованиях, о своей революции» 21.
Обращаясь в одной из своих следующих статей к
теориям итальянских реформистов, Грамши писал об их
24

стремлении свести учение Маркса «к естественному
закону, действующему фактически помимо воли людей, их
коллективной деятельности и социальных сил,
развиваемых этой деятельностью»22. Критикуя подобного рода
взгляды, Грамши подчеркивал, что на самом деле
деятельность людей — реальный фактор исторического развития.
Конечно, в основе лежит изменение производственных
отношений. Но нельзя отрицать и того, что
производственные отношения проявляются в отношениях между
классами. Класс является силой, которая организуется,
приобретает сознание, обладает волей и оказывает всем этим
влияние на ход исторического развития. В практическом
отношении вопрос заключался в том, должны ли
социалисты только ожидать революцию или же активно бороться
за нее. Этот вопрос становится главным в теоретических
работах Грамши, направленных против реформизма.
«Совершенно очевидно, — писал он в июле 1918 г.,— что
политический строй зависит от экономической структуры, от
форм производства и обмена. Посредством простого
усвоения этой формулы многие считают возможным решать
любую политическую и историческую проблему... На
самом деле между предпосылкой (экономической
структурой) и следствием (политическим строем) отношения
являются далеко не такими простыми и непосредственными
и история народа не может быть сведена к одним только
экономическим факторам» 23.
История не может быть сведена к одним только
экономическим факторам — это видно и в тех ранних работах
Грамши, которые не носят сугубо полемического
характера, а посвящены проблемам духовной жизни общества,
католицизму, характеру и особенностям итальянского
государства, проблемам интеллигенции и т. д. Не все 'эти
работы могут быть признаны вполне зрелыми
марксистскими исследованиями. В борьбе Грамши против
вульгарного экономизма, против позитивистского толкования
марксистской теории еще чувствуется влияние идеализма,
влияние Кроче. И ъсе же ранний период творчества
Грамши, который обычно датируют 1914—1918 гг., был
предвестником начавшегося в Италии возрождения марксизма,
освобождения его из плена позитивизма. В этот период
Грамши обращается в известной мере к тому марксизму,
который мы находим в трудах Антонио Лабриолы, чтобы
затем под влиянием новых идей В. И. Ленина пойти дальше,
25

Революционный подъем в Италии
и влияние Октябрьской революции
Мир! По дорогам Италии шагают демобилизованные
солдаты. Железнодорожные составы, идущие с фронта,
украшены национальными флагами и гирляндами. На
маленьких станциях и в больших городах толпы народа
приветствуют героев Витторио Венето — последнего
крупного сражения мировой войны, закончившегося большой
победой итальянской армии.
Проходят тысячные толпы побежденных —
военнопленные. «Враг повержен! Отечество на вершине
славы!»— эти слова звучат на торжественных банкетах и
патриотических манифестациях. Националисты
произносят здесь пышные речи о великом прошлом и блестящем
будущем Италии. Они подогревают национальные чувства
страстными словами о традициях Мадзини и Гарибальди.
Не забывают здесь и о жертвах, принесенных
итальянским народом в этой войне. Но говорят о них только для
того, чтобы требовать «справедливого вознаграждения» —
новых территорий, новых колоний.
Иные мысли и чувства волнуют возвращавшихся с
фронта солдат. Перспектива безработицы, запущенные
поля, неоплаченные долги... Думы об этом роднят их со
вчерашними врагами — с немецкими и австрийскими
солдатами, но словно каменной стеной отделяют от тех
соотечественников, которые нажились на их крови и
страданиях. Солдат победителей шумно приветствуют, но вид их
мало чем отличался от побежденных. «И те, и другие
одинаково оборванные, одинаково грязные, с общим
выражением голода и страданий на лице, с общей у всех походкой
насмерть утомленных людей» 24.
Почти 700- тысяч убитых, более полутора миллионов
искалеченных и раненых, десятки тысяч сирот и
оставшихся без кормильцев стариков — такова цена, которую
итальянский народ заплатил за агрессивные вожделения
своей буржуазии.
А после войны — экономическая разруха, рост налогов,
рост цен на продовольствие и предметы первой
необходимости, инфляция... Правительство, которое в период
военной опасности обещало крестьянам землю, не выполнило
своих обещаний. Дух возмущения поднимается среди
бывших фронтовиков, среди крестьян, рабочих, мелких слу-
26

жащих. Классовые противоречия в стране резко
обостряются.
«Сделать так, как в России!» — этот лозунг,
рожденный в гуще народных масс, стал самым популярным
в Италии. Волна массовых выступлений трудящихся
охватила страну. Демонстрации с красными флагами и пени-
ем революционных песен, митинги пролетарской
солидарности, кровавые столкновения с войсками и полицией...
Летом 1919 г. Италию потрясло мощное движение против
дороговизны, в котором участвовали сотни тысяч
трудящихся. Рабочие, ремесленники, мелкие служащие
занимали продовольственные магазины и склады и
организовывали выдачу хлеба голодающему населению.
Создавались отряды Красной Гвардии.
Забастовочное движение итальянских трудящихся
достигло невиданных до сих пор масштабов. В первом
полугодии 1920 г. оно было самым сильным в мире 25. И как
правило, забастовки в эти первые послевоенные годы
оканчивались победой трудящихся. Рабочие добились
восьмичасового рабочего дня, проведения ряда мероприятий
по охране труда, улучшению условий найма и
увольнения рабочей силы, взимания штрафов и т. д. Они добились
увеличения заработной платы и приведения ее в ряде
случаев в соответствие с ростом дороговизны.
В деревне начался массовый захват помещичьих и
необрабатываемых земель. Особенно широкое
распространение это движение получило в южных областях страны, и
зачинателями его, как правило, были бывшие фронтовики.
В торжественной обстановке, надев медали и военные
знаки отличия, с музыкой, с развевающимися знаменами
шли они занимать обещанную им землю. Путь им часто
преграждали жандармы, и тогда гремели выстрелы,
лилась кровь, воздух оглашался раздирающими душу
криками женщин и детей...
Борьба, подчас жестокая и кровавая, закипала во всех
уголках Италии. И в этой борьбе символом правды и
справедливости для миллионов трудящихся, маяком,
освещающим путь, была Советская Россия. «Да здравствует
Россия!», «Да здравствует Ленин!» — эти слова можно
было услышать в Италии повсюду, на бурных собраниях
туринских рабочих и в далекой деревне на Юге, на
улицах Рима и в солдатских казармах мятежной Анконы. Вся
трудовая Италия включилась в движение солидарности с
99

Советской Россией. Рабочие, железнодорожники, моряки,
грузчики всеми силами боролись против отправки оружия
и снаряжения для антисоветских армий. Они добивались
разгрузки кораблей, отправлявшихся в Россию,
останавливали и загоняли в тупик железнодорожные составы.
В стране проходили многотысячные митинги и
демонстрации в защиту Советской России, забастовки солидарности
с русским пролетариатом.
«Защищая социалистические республики и чаяния
пролетарских революций на Востоке, мы в то же время
отстаиваем возможность революции во всей Европе и в
особенности в Италии, которая также идет к осуществлению
решающих коммунистических опытов...» 26. Эти слова
взяты из обращения руководства Итальянской
социалистической партии к трудящимся в июле 1919 г. Л еще раньше,
в декабре 1918 г., т. е. сразу после окончания войны,
руководство социалистической партии провозгласило, что
главной целью борьбы в Италии должно быть
установление социалистической республики и диктатуры
пролетариата 27. В обстановке мощного подъема революционной
борьбы трудящихся у руководства партии закрепились
люди, которых стали называть максималистами. Это
название было дано по аналогии с тем, как называли в
Италии русских большевиков — максималисты, т. е.
сторонники программы максимум, сторонники диктатуры
пролетариата.
Итак, социалистическая партия — за диктатуру
пролетариата. Партия стала более боевой и активной, чем
в прошлом. Она поднимает массы на борьбу, участвует
в организации забастовочного движения промышленного
и сельскохозяйственного пролетариата, мобилизует
трудящихся на борьбу в защиту Советской России,
разоблачает политику правящих классов в парламенте и в печати.
Численность партии и ее авторитет среди трудящихся
непрерывно возрастают: 20 тыс. членов партии в 1918 г.,
70 тыс. — б 1919 г., 216 тыс. — в 1920 г.28 На
парламентских выборах в ноябре 1919 г. за социалистическую
партию голосует треть всех избирателей29.
Успехи социалистической партии в это время
несомненны. И все же как партия в целом, так и ее
максималистское руководство были неспособны повести массы на
пролетарскую революцию. Записав в своей резолюции
пункт о борьбе за диктатуру пролетариата, партия не ви-
28

дела средств к достижению этой цели. Нет ни одного
партийного документа этого времени, в котором был бы
глубокий анализ конкретных условий борьбы за диктатуру
пролетариата в Италии. Продолжая традиции партии
довоенного периода, максималистское руководство не
сумело поставить вопроса о движущих силах пролетарской
революции в Италии, о союзе рабочего класса и
крестьянства, о сочетании демократических и социалистических
задач в борьбе рабочего класса.
Особенно серьезные ошибки были допущены
руководством социалистической партии в аграрном вопросе.
В своей политике в деревне оно ориентировалось почти
исключительно на батрацкие массы, пренебрегая
специфическими интересами крестьян-собственников. Что
.касается этих последних и вопроса о земельной
собственности вообще, то лозунгом социалистической партии была
борьба за социализацию земли, т. е. за передачу крупных
поместий и необрабатываемых земель кооперативам30. Это
свидетельствовало прежде всего о непонимании
действительных проблем итальянской деревни, нуждавшейся
в буржуазно-демократических преобразованиях и главным
образом в наделении крестьян землей. Лозунг
социализации земли шел вразрез с интересами широких масс
крестьянства, которые стремились получить землю в
собственность. В результате довольно значительная часть
крестьянства стала испытывать страх перед социалистической
революцией, рассматривая ее как покушение на
принадлежащие им земельные наделы, сельскохозяйственный
инвентарь и скот.
Руководство и максималистское большинство партии
занимали фактически примиренческую позицию по
отношению к реформистам. А ведь реформисты сразу повели
атаку против лозунга борьбы за диктатуру пролетариата,
выдвинутого руководством партии в декабре 1918 г. Уже
через несколько дней после принятия руководством партии
этого лозунга была созвана совместная конференция
социалистической парламентской группы, где реформисты
дмели большинство, и руководства Всеобщей
конфедерации труда, которое целиком находилось в руках
реформистов. На этой конференции была принята
контррезолюция, противополагавшая борьбе за диктатуру
пролетариата борьбу за демократические реформы. На страницах
печати, на рабочих собраниях и профсоюзных конферен-
29

циях реформисты широко пропагандировали свои
взгляды. А так как максималисты ограничивались только
критикой в их адрес и не принимали по отношению к ним
никаких решительных действий, реформисты оказывали
парализующее влияние на деятельность социалистической
партии в целом. В условиях начавшегося уже массового
революционного движения трудящихся политика
реформистов была чревата особенно тяжелыми последствиями,
так как она вела к ослаблению революционного натиска
масс, расколу в их рядах и, в конечном счете, к
поражению движения.
Реформизм в это время был главной опасностью
в Итальянской социалистической партии. Он вызвал
ответную реакцию — так называемый абстенционизм, или
бойкотизм. «Мы объявляем себя,— говорили абстентгаони-
сты,— открытыми противниками участия в выборах в
парламент, в коммунальные и провинциальные советы, а
также в другие буржуазные учреждения, так как считаем,
что в этих органах нельзя проводить революционную
работу и что предвыборная деятельность препятствует
формированию в трудящихся массах коммунистического
сознания и подготовке их к диктатуре. Принимать участие
в этих органах и избежать реформистских уклонов в
сторону сотрудничества с буржуазией невозможно, как это
показывает весь опыт парламентской борьбы»?{. Таким
образом, занимая наиболее непримиримую по отношению
к реформистам позицию и требуя даже немедленного
исключения их из партии, сами абстенционисты
совершали серьезную ошибку левацкого и сектантского характера.
В парламентских выборах участвовали широкие массы
населения, и бойкотировать выборы значило изолировать
себя от этих масс, отдать их под влияние буржуазных
партий. На серьезную опасность таких взглядов указывал
В. И. Ленин в своей работе «Детская болезнь „левизны"
в коммунизме».
Лидер максималистского течения Серрати,
реформисты Турати и Тревес, абстенционист Бордига — эти
имена были широко известны среди итальянских социалистов
и за рубежом. Они были, если можно так выразиться,
ориентирами политических течений в Итальянской
социалистической партии. Говорили о серратианцах и бордиги-
стах, о сторонниках Турати и Тревеса... Что касается
Грамши, то его взгляды не укладывались ни в одцо из офици-
39

аяьно существовавших течений в Итальянской
социалистической партии. С первых дней Великой Октябрьской
социалистической революции единственно верным и
надежным ориентиром для него стали Ленин и ленинизм.
«...Сочинения Ленина, документы большевистской партии
разыскивались, где только можно, их ожидали со
страстным нетерпением, их переводили и коллективно
обсуждали, разъясняли, распространяли на фабриках. Душой
этого дела был Грамши» 32.
Под непосредственным влиянием Октябрьской
революции и ленинизма в сознании Грамши
выкристаллизовывается идея диктатуры пролетариата как главного и
решающего средства борьбы за освобождение трудящихся
из-под гнета капиталистической эксплуатации. Для того
чтобы установить социалистический строй, пролетариат
должен создать политические учреждения,
гарантирующие свободу развития общества по пути к социализму и
обеспечивающие прочность его власти. Следовательно,
диктатура является не орудием, с помощью которого
можно воспользоваться представившимся «историческим
случаем», а исторической необходимостью. «Нельзя отнимать
власть силой,— писал Турати в 1919 г., критикуя действия
Ленина и большевиков 33. Величие большевиков з
политике, писал Грамши, «в том, что впервые в истории они
воплотили в жизнь марксову формулу диктатуры
пролетариата» 34.
В России формой диктатуры пролетариата стали
Советы. Они возникли на русской почве, были неразрывно
связаны с конкретным историческим опытом и формами
классовой борьбы русского пролетариата, но в то же
время имели интернациональный характер. Этого не
понимали и не хотели понять итальянские реформисты*
«В России мы имеем дело с азиатским социализмом»,—
утверждал Турати35. Выдвигая дилемму — парламент
или Советы, он расшифровывал ее следующим образом:
или политические выборы в традиционном
демократическом духе, или правительство, непосредственно
отражающее интересы одного класса или сословия, интересы узкие,
ущемляющие права других сословий и т. д.36
Естественно, что поставленный таким образом вопрос решался
в пользу парламента. Напротив, Грамши приветствует
русский опыт Советов и обращает особое внимание на их
интернациональный характер. «Большевики,— писал он,—
31

придали государствейную форму историческому и
социальному опыту русского пролетариата, который является
также опытом пролетариата и крестьянства всех
стран...» 37. И далее: «Советы доказали свое бессмертие,
как форма организации общества, наилучшим образом
отвечающая постоянным и многообразным (экономическим
и политическим) жизненным потребностям русского
народа, воплощающая в себе и претворяющая в жизнь
надежды и чаяния угнетенных всего мира» 38.
Первые статьи и высказывания Грамши об
Октябрьской революции были вкладом в борьбу не только против
реформистов, но и за преодоление ошибок
максималистского руководства партии. Если многие максималисты,
например, не понимали роль крестьянства в пролетарской
революции, то Грамши, на основании русского опыта,
указывает на настоятельную необходимость союза рабочего
класса с крестьянством. «Русская революция нашла свою
силу, свое спасение как раз в том, что в России рабочие и
крестьяне, исходя из разных побуждений, движимые
различными чувствами, оказались объединенными в своем
стремлении к общей цели в совместной борьбе...
Классовая борьба рабочих и крестьянская война связали свои
судьбы неразрывными узами...» 39.
Одним из главных уроков Октябрьской революции
было то, что она показала значение партии в организации
и руководстве массовым движением трудящихся.
«Русские коммунисты,— пишет Грамши,— являются
первоклассным руководящим ядром... Они порвали с прошлым,
но в то же время продолжили его, порвали с традициями,
но одновременно развили и углубили их, они покончили
с историческим прошлым, в котором господствовали
имущие классы, и продолжили, развили и обогатили
жизненные традиции пролетариата, традиции рабочих и
крестьян.,. Государство Советов стало государством всего
русского народа благодаря упорству и настойчивости
коммунистической партии, горячей вере и энтузиазму рабочих,
энергичной, неустанной пропаганде, разъяснительной л
воспитательной работе выдающихся деятелей русской
коммунистической партии, руководимых ясной и несгибаемой
волей учителя всех трудящихся — Ленина» 4°,
Итак: диктатура пролетариата, советы, союз рабочего
класса с крестьянством, партия — таковы четыре главных
элемента теории пролетарской революции, которые Грам-
32

ши извлекает из опыта Октябрьской революции и
ленинизма.
В целом значение ленинизма состояло не только в том,
что он вернул марксизму его первоначальный
революционный смысл, но и в творческом развитии марксизма в новых
исторических условиях. В. И. Ленин, который разработал
учение об империализме как новом этапе развития
капитализма, ликвидировал наметившийся в начале XX в.
разрыв между некоторыми уже устаревшими
теоретическими положениями марксизма и сложившейся к этому
времени реальной исторической действительностью.
Ленинская теория социалистической революции стимулировала
творческое развитие марксизма. Поэтому, опираясь на
ленинизм, Грамши смог вести еще более успешную борьбу
за возрождение марксизма в Италии и прежде всего за
возрождение творческого духа и идеи постоянного
развития марксизма в соответствии с развитием реальных вещей
и отношений между людьми, прогрессом научной мысли
и общественно-политических взглядов. Карл Маркс,
говорил Грамши, написал не катехизис, он не мессия,
оставивший после себя собрание непреложных догм,
бесспорных и абсолютных формул вне категорий времени и
пространства 41.
Постепенно, в процессе творческого изучения опыта
итальянского и международного рабочего движения и
прежде всего опыта Октябрьской революции и ленинизма
в сознании Грамши начало созревать и углубляться
понимание основных задач пролетарской революции в Италии.
Руководитель группы
«О р д и н е Н у о в о»
Грамши считал необходимым использовать русский
опыт, но с учетом конкретных итальянских условий.
Вот почему он продолжает начатые еще во время
войны исследования о характере и особенностях
итальянского государства, о буржуазии, интеллигенции
и католицизме в Италии, о национальных традициях
итальянцев и т. д. Но прежде всего внимание Грамши
обращено на рабочий класс. «В рабочих современной
крупной концентрированной промышленности он видел
2 В. Р. Лопухов
33

силу, способную разрешить все проблемы итальянского
общества, главное действующее лицо современной
Италии» 42.
Но каким образом рабочий класс выполнит свою
историческую роль? Русский рабочий класс пришел к власти
и создал новое государство благодаря такой новой форме
организации, как Советы. Грамши, как мы видели,
приветствует русский опыт Советов и обращает особое
внимание на их интернациональный характер. Но в то же
время он озабочен тем, чтобы новые формы организации
пролетариата в Италии были бы органически связаны с
конкретной итальянской действительностью, с уже
имеющимися формами организации итальянского рабочего
класса. «Существует ли в Италии в качестве органа
рабочих масс нечто подобное Советам, родственное им по
своей природе?»—вот вопрос, который волнует
Грамши43.
Вначале, когда в апреле 1919 г. Грамши, Тольятти,
Террачини и Таска решили издавать в Турине
еженедельник «Орджне Нуово» («Новый Строй»), цели издания
были еще' не совсем ясны44. Это отразилось и на
первых номерах еженедельника, который начал выходить
1 мая 1919 г.
Но главной причиной такого положения было влияние
Таски. Добыв деньги на типографские расходы и' взяв на
себя техническую сторону дела, он пытался играть
основную роль в определении характера нового издания. Точнее,
речь шла о том, чтобы лишить это издание сколько-нибудь
определенной идейно-теоретической направленности, ибо
Таска, по ироническому замечанию Грамши, «хотел
превратить еженедельник в мешок, куда каждый мог бы
складывать все, что ему вздумалось» 45. Между тем у других
таенов редакции, и в первую очередь у самого Грамши,
первоначальное смутное представление о задачах «Ордине
Нуово» стало оформляться в более четкую постановку
вопроса — о борьбе рабочего класса за власть в
конкретных условиях.
И вот в седьмом номере «Ордине Нуово» от 21 июня
1919 г. появилась статья, написанная Грамши совместно
с Тольятти и озаглавленная «Рабочая демократия». Эта
статья знаменовала собой тот, по выражению Грамши,
«редакционный переворот», в результате которого было
покончено с влиянием Таски на общее направление еже-
34

недельника. Грамши и Тольятти, согласовав
предварительно этот вопрос 1С Террачини, прямо указывали на
существующие в Италии так называемые «внутренние
фабрично-заводские комиссии» как на зародыш Советов.
Внутренние комиссии были созданы во время войны
почти на всех крупных промышленных предприятиях
Италии. Это была близкая, понятная и уже привычная
для рабочих форма организации. Как и профсоюзы, эти
комиссии защищали интересы рабочих перед
предпринимателями. Однако, в отличие от профсоюзов, внутренние
комиссии строились по производственному принципу.
Они избирались рабочими всех цехов данного
предприятия и защищали их интересы как единого коллектива.
Тем самым ломались традиционные профсоюзные рамки
объединения пролетариата только по профессиям, что
приводило нередко к разобщенным действиям рабочих
внутри одного предприятия.
Грамши и Тольятти предложили освободить
внутренние комиссии от ограничений, навязанных им
предпринимателями, и создать на их основе органы борьбы за
диктатуру пролетариата. Преобразованные внутренние
комиссии, которые ютали называть фабрично-заводскими
советами, должны были стать постоянной формой
организации масс, дисциплинировать их, вовлечь их в
политическую борьбу, приучить их рассматривать себя как
армию на поле боя. «Каждое предприятие составит оддн
или несколько полков этой армии, со своим низшим
командным составом, со своей службой связи, со своими
офицерами, со своим генеральным штабом, избранным
и наделенным властью на основе свободных выборов,
а не навязанным сверху» 46.
Таким образом, формула фабрично-заводских советов
конкретизировала общий призыв к революции в четкой
программе непосредственной политической и
организационной деятельности. Поэтому она нашла живой отклик
у революционных рабочих Турина. Грамши и его
товарищей стали приглашать проводить беседы в рабочих
кружках самообразования, на заводские конференции,
на дискуссии. «Мы продолжили нашу работу,—
рассказывает Грамши.— Проблема развития внутренних
фабрично-заводских комиссий стала центральной проблемой,
стала идеей „Ордине Нуово". .. „Ордине Нуово"
сделался для нас и для тех, кто шел за ними, „еженедельником
2* Зй

фабрично-заводских Советов". Рабочие полюбили „Ор-
дине Нуово"... Почему же они его полюбили? Потому
что в статьях еженедельника они отчасти находили самих
себя, свои лучшие помыслы и стремления, потому что
они чувствовали, что статьи в ,,Ордине Нуово" были
проникнуты присущим им самим стремлением найти ответ
на сокровенные вопросы, мучившие их: „Как нам стать
свободными? Каким образом стать тем, чем мы должны
быть?". Потому, что статьи ,,Ордине Нуово" не были
холодными, умозрительными построениями, они рождались
в результате наших дискуссий с передовыми рабочими,
они были отражением чувств, воли, подлинных
стремлений туринского [рабочего класса, которые мы выявляли
и старались поддержать...» 47.
Грамши и другие члены созданной на базе
еженедельника группы «Ордине Нуово» проявили много воли,
энергии и настойчивости в развитии и организации
движения фабрично-заводских советов в Турине. Уже к концу
1919 г. эти советы были созданы почти на всех крупных
предприятиях города. Окончательные формы организации
фабрично-заводских советов складывались уже на
основе практического опыта. 31 октября 1919 г. в Турине
состоялось общегородское собрание фабрично-заводских
уполномоченных. В принятой на этом 'собрании
программе указывалось на существенное различие функций
профсоюзов и фабрично-заводских советов. Профсоюзы
добиваются «наилучших условий, касающихся
заработной платы, продолжительности рабочего дня и
регламентирования труда для всех рабочих данной категории».
Советы же, подчеркивалось в программе, «воплощают в
себе власть организованного по предприятиям рабочего
класса, противостоящую власти хозяев, осуществляемой
на этих же предприятиях; в социальном отношении они
воплощают деятельность всего пролетариата, сплоченного
для борьбы за завоевание государственной власти, за
уничтожение частной собственности» 48.
В специальном уставе, принятом на этом же собрании,
подтверждалось, что в выборах фабрично-заводских
советов участвуют все трудящиеся предприятия,
независимо от их принадлежности к профсоюзам.
Предусматривались строго демократические принципы выборов и
контроля над деятельностью уполномоченных. Выборы
уполномоченных должны были быть тайными и по реше-
36

нию большинства избирателей уполномоченные могли
быть в любой момент отозваны 49.
Уже в первый период своей деятельности фабрично-
заводские советы в Турине достигли больших успехов.
Грамши рассказывает, что они добились изгнания с
фабрик агентов предпринимателей, установили тесные связи
со служащими и инженерно-техническим персоналом для
получения сведений финансового и производственного
характера, показали разобщенным и раздробленным
рабочим массам значение рабочего самоуправления на
производстве, добились преодоления случайности и
стихийности в забастовках и сделали их выражением
сознательной активности революционных масс50.
Во время забастовок фабрично-заводские советы
наглядно доказали свою способность управлять движением
масс. Одним из наиболее ярких примеров этого были
события 2—3 декабря 1919 г., когда в знак протеста
против нападения националистов-монархистов на
социалистических депутатов была объявлена всеобщая
забастовка рабочих Северной и Центральной Италии. По
призыву социалистической секции Турина
фабрично-заводские советы «без какой-либо предварительной подготовки
мобилизовали в течение часа 120 тысяч рабочих,
организованных по фабрикам, и через час пролетарская армия
разлилась лавиной по всему городу до самого центра его,
сметая с улиц и площадей националистических и
милитаристских негодяев» 51.
Движение фабрично-заводских советов вносило
боевой дух и организованность в пролетарские массы. Оно
было направлено против реформизма в итальянском
рабочем движении, было отрицанием реформизма, равно как
и беспочвенной, лишенной конкретной программы
действий революционной фразеологии.
В процессе развития и укрепления системы фабрично-
заводских советов пролетариат должен был, согласно
концепции Грамши, пройти путь от завоевания
руководящих позиций на производстве до выработки в себе
сознания руководящего класса в национальном масштабе
и, наконец, до установления диктатуры пролетариата.
Таким образом, фабрично-заводские советы
рассматривались как исходная позиция для развертывания
революционной деятельности масс. И это составляет главное в
концепции Грамши.
37

Однако, говоря об этой концепции, нельзя не сказать
и о том, что некоторые формулировки Грамши, особенно
относящиеся к 1919 г., могли создать впечатление о
возможности автоматического возникновения нового
государства из фабрично-заводских организаций. На
основании этих формулировок можно вольно или невольно
прийти к ошибочному толкованию концепции фабрично-
заводских советов в целом. 30 лет спустя один из
глашатаев ревизионизма в Италии Антонио Джолитти пытался
использовать их для того, чтобы противопоставить
концепцию Грамши ленинской теории социалистической
революции. На VIII съезде Итальянской
коммунистической партии в 1956 г. товарищ Тольятти дал отпор этим
попыткам ревизионистов: «Действительно, Грамши
сказал, что основы революционного процесса должны
вытекать из глубины процесса производства. Никто из нас не
отрицает этого утверждения. Однако, исходя из этого
утверждения, мы отлично понимаем, что было сделано в
1919—1920 годах. Грамши во главе авангарда рабочего
класса развил крупное политическое революционное
движение с тем, чтобы свергнуть власть буржуазии и открыть
путь к революционному завоеванию власти рабочим
классом. Это сделал Грамши. Он никогда не думал, что из
процесса производства могут вытекать условия
добровольного согласия буржуазии на включение рабочего класса
в систему своей власти. И я хотел бы попросить,
товарищи, не шутить с Грамши!» 52.
Ошибочное толкование предложенной Грамши
концепции заводских советов происходило и происходит
главным образом из^за того, что другие его теоретические
положения, поставленные в качестве коренных проблем
пролетарской революции в Италии, отодвигаются на
второй план. И в этой связи необходимо отметить прежде
всего следующее. Сосредоточив в силу практической
необходимости свое внимание на фабрично-заводских советах,
Грамши постоянно указывал, что путь к завоеванию
власти лежит через всемерное развитие революционной
борьбы широких масс трудящихся. Грамши, Тольятти и другие
ординовисты подчеркивали также, что руководящей силой
революционного движения должна быть политическая
партия рабочего класса. Эта мысль выражена вполне
определенно уже в первой программной статье о фабрично-
заводских советах, написанной Грамши и Тольятти в
38

июне 1919 г. Партия, читаем мы здесь, является «высшей
властью, которая координирует и ведет к цели
организованные и дисциплинированные силы рабочих и
крестьян» 53.
К этому вопросу Грамши вновь возвращается в статье
«Проблема власти», опубликованной в ноябре 1919 г. Он
пишет здесь об участии широких масс трудящихся,
прежде всего рабочих и крестьян, в борьбе против
эксплуататорских классов. Рабочие и крестьяне признали
социалистическую партию своим единственным политическим
руководителем. «Значит, непосредственной конкретной
задачей социалистической партии является разрешение
проблемы власти, проблемы методов и форм объединения
всей массы итальянских трудящихся в самостоятельную
централизованную (систему организаций, возглавляемую
партией...» 54
Грамши подчеркивал, что именно социалистическая
партия должна организовать класс рабочих и крестьян
в господствующий класс55.
Исключительно большое значение Грамши и
руководимая им группа придавали вопросу о союзе рабочего
класса с крестьянством. Важность этого союза Грамши
стал осознавать еще накануне войны. Опыт Октябрьской
революции убедительно показал, что на данной ступени
исторического развития пролетариат мог победить только
в союзе с крестьянством. И Грамши как своей
теоретической, так и практической деятельностью стремился
осуществить такой союз в Италии. Прежде всего он пытался
добиться взаимопонимания между рабочими и
крестьянами. Весьма показателен в этом отношении эпизод с
бригадой Сассари, происшедший в Турине в 1919 г.
Са'ссари — это провинция на острове Сардиния. Из
бедных крестьян и пастухов этой провинции была
сформирована бригада, считавшаяся одной из наиболее «надежных»
в итальянской армии. Офицеры бригады сумели убедить
своих солдат, будто рабочие крупных городов,
зарабатывающие по 25—30 лир за восемь часов работы, являются
их злейшими врагами и виновниками нищеты крестьян
на Юге. Под влиянием такой пропаганды солдаты бригады
Сассари хладнокровно расстреливали рабочих во время
туринского восстания в августе 1917 г. И вот теперь, когда
революционное движение в Турине вновь приняло
угрожающие размеры, бригада Сассари опять появилась
39

в городе. Ее солдаты ненавидели туринских рабочих, и
рабочие отвечали им такой же ненавистью и глубоким
презрением. Казалось, взаимное ожесточение должно неизбежно
привести к кровопролитию. Тогда по инициативе Грамши
в срочном порядке было созвано несколько собраний
рабочих;, на которых он рассказал о бедности и нищете
сардинцев, отметив в то же время, что это искренние и
великодушные люди, страстно желающие справедливости, но
темные и забитые. Рабочие должны относиться к ним не
с ненавистью и презрением, а с теплотой и братской
симпатией, как и подобает относиться передовому классу
к отсталым трудящимся. Слова Грамши подействовали.
Туринские социалисты встали использовать любой повод
для того, чтобы завязать беседу с солдатами, на улицах,
в магазинах, в кафе... Они рассказывали им о своей
жизни, целях борьбы, были отпечатаны на сардинском
диалекте просто и убедительно написанные листовки. И
результаты своей этой работы не замедлили сказаться.
Солдаты стали с симпатией относиться к рабочим, а через
несколько месяцев правительство было вынуждено увести
всю бригаду из города, так как она стала ненадежной.
Грамши, первый среди итальянских марксистов,
связал решение так называемого «южного вопроса» с
революционной борьбой промышленных рабочих Севера.
«... Аграрную проблему,— писал он,— могут решить
только городские рабочие Северной Италии, может
решить только пролетарская диктатура. Буржуазия Севера
поработила Южную Италию и Острова и низвела их до
положения эксплуатируемых колоний; пролетариат
Севера, освобождая себя от капиталистического рабства,
освободит и крестьянские массы Юга, порабощенные
банками и промышленной буржуазией Севера» 56.
Именно на этой основе Грамши считал возможным союз
между промышленными рабочими Севера и крестьянскими
массами Юга, намечая, таким образом, реальный путь
осуществления марксистско-ленинской идеи союза
рабочего класса с крестьянством в конкретных итальянских
условиях. Интересно отметить, что в предлагаемом
Грамши решении этого вопроса получило свое развитие то
направление, которое в эмбриональной форме
проявилось в эпизоде с Сальвемини накануне войны.
Придавая большое значение союзу рабочего класса
с крестьянством, Грамши не забывает и о других воз-
40

можных союзниках пролетариата. По его инициативе
впервые в истории социалистического движения в
Италии группа «Ордине Иуово» начала борьбу за
соглашение между различными социальными группами, в равной
мере заинтересованными в отстранении от власти старых
правящих классов. Это нашло свое выражение, в
частности, в сотрудничестве «Ордине Нуово» с группой «Риволю-
ционе либерале», возглавляемой представителем
прогрессивной итальянской буржуазной интеллигенции
Пьеро Гобетти57.
Борьба за развитие фабрично-заводских советов была
борьбой за гегемонию пролетариата в итальянском
обществе. Эта борьба сопровождалась также наступлением
на фронте пролетарской культуры. В еженедельнике
«Ордине Нуово» публиковались статьи, посвященные
Горькому и Ромен Роллану, Барбюсу и Леонардо да
Винчи. В этом еженедельнике, органе фабрично-заводских
советов, ставились и обсуждались проблемы истории
Италии, самые широкие проблемы искусства и литературы,
пролетарской морали, школы, техники. И это не случайно.
Революция требует не только политической и
организационной подготовки пролетариата, но и борьбы за его
духовное воспитание.
Грамши критиковал абстенционистов, не понимавших
значения борьбы партии за массы, выступавших -с
ультрареволюционными лозунгами и против участия
пролетарской партии в буржуазном парламенте. В этой
связи Грамши отмечал, что социалистическая революция
не может быть совершена одним ударом:58 «Если бы даже
революционному меньшинству удалось с помощью силы
овладеть властью, это меньшинство на следующий же
день было бы свергнуто в результате контрудара
наемных сил капитализма, потому что большинство, не
вовлеченное в движение, позволило бы истребить лучшие
революционные силы, позволило бы развязать все
низменные страсти и варварские инстинкты, порождаемые
разложением и возбуждаемые золотом капиталистов»59.
Однако главная опасность заключалась в
реформистском влиянии на политику социалистической партии.
«Реформисты и оппортунисты,— писал Грамши,—
упорно избегают конкретной постановки вопроса. Считая себя
хранителями политической мудрости, обладателями
реторты с заключенным в ней дьяволом, они никогда не
4:1

изучали конкретных проблем, касающихся рабочего
класса и будущего социализма. Они потеряли всякий
физический и духовный контакт с пролетарскими массами
и исторической действительностью ...» 60.
Вот почему, опираясь на опыт Октябрьской
революции, Грамши все более настойчиво и остро критикует
реформистов и руководство социалистической партии,
которое показывает себя неспособным вести
последовательную борьбу за диктатуру пролетариата. Ярким дока*
зательством этого была политика партии во время
всеобщей забастовки в Турине в апреле 1920 г.
Начавшись с экономического конфликта, эта
забастовка переросла вскоре в массовое выступление рабочих в
защиту прав фабрично-заводских советов от
посягательств со стороны предпринимателей. Забастовка
охватила всю провинцию Пьемонт, т. е. около полумиллиона
промышленных и сельскохозяйственных рабочих. Жизнь
города и провинции была почти полностью парализована.
Остановились трамваи и поезда на железных дорогах,
закрылись магазины и предприятия коммунального
обслуживания. Около пустующих промышленных
предприятий стояли пикеты рабочих. Движение доказало свою
способность развиваться вширь, возбудив сочувствие
и симпатии всего итальянского пролетариата. Во многих
городах страны начались забастовки солидарности.
Туринская забастовка приобретала характер борьбы за
углубление и расширение завоеваний пролетариата в целом,
за распространение фабрично-заводских советов по всей
стране как опорных пунктов борьбы пролетариата за
власть.
Это было грандиозное выступление. Рабочие
держались исключительно сплоченно и дисциплинированно.
Штрейкбрехеров не было. Но движение, начатое в
Турине, не получило поддержки со стороны руководства
социалистической партии, которое потребовало его
прекращения. Грамши, сыгравший большую роль в организации
этого движения, с горечью отмечал: «. . . Центральные
органы социалистической партии не сделали ничего,
чтобы ему помочь, не выпустили даже воззвания к
итальянскому народу, разъясняющего значения борьбы
туринских рабочих; „Аванти" отказалась опубликовать манифест
туринской партийной секции. Туринских товарищей
повсюду называли анархистами и авантюристами» 51,
4»

В результате подобного отношения руководства
социалистических партий, после 11 дней борьбы туринская
забастовка потерпела поражение. Однако из этого
поражения Грамши и его товарищи вышли с ясным
пониманием цели и задач дальнейшей борьбы.
8 мая 1920 г. в еженедельнике «Ордине Нуово» был
опубликован доклад Туринской секции социалистической
партии, озаглавленный «За обновление
социалистической партии» и написанный лично Грамши. В этом
докладе был дан глубокий анализ обстановки в Италии
и политики социалистической партии. В нем
подчеркивалось, что «руководящие органы социалистической
партии показали абсолютное непонимание характера
современного этапа развития итальянской и мировой истории,
абсолютное непонимание роли, которую призваны
сыграть боевые организации революционного
пролетариата». В докладе также выдвигалось требование,
чтобы руководство партии немедленно разработало
программу, в которой будет указано, каким образом
пролетариат, придя к власти, намерен разрешить все
важнейшие экономические, политические и религиозные
проблемы, волнующие (различные слои трудящихся
Италии. Это требование конкретизировало задачу борьбы за
гегемонию пролетариата в Италии и было направлено
на вовлечение широких масс трудящихся в
революционное движение под руководством пролетариата и его
политической партии. В докладе предлагалось также, чтобы
партия выступила с обращением, «в котором ясно ставился
бы вопрос о революционном завоевании политической
власти, содержался бы призыв к промышленному и
сельскохозяйственному пролетариату быть в состоянии готовности и
вооружаться и намечались бы мероприятия, которые, по
мнению коммунистов, должны положить начало
решению насущных проблем: рабочий контроль над
производством и распределением, разоружение наемных
вооруженных отрядов, контроль рабочих организаций над
местными органами власти» 62..
Интересно отметить, что с этим написанным Грамши
документом ознакомился В. И. Ленин. Он отметил, что
критика руководства Итальянской социалистической
партии и конкретные предложения, выдвинутые от имени
Туринской секции, «вполне соответствуют всем
основным принципам III Интернационала»63. Этого нельзя
43

было сказать ни о максималистах, ни об абстенционис-
тах, которые были подвергнуты острой критике на
втором конгрессе Коминтерна летом 1920 г.
Именно группа «Ордине Нуово», руководимая
Грамши, была наиболее зрелой марксистской группой в
Италии в период послевоенного революционного подъема
1919—1920 гг. Правда, деятельность Грамши в эти годы
ограничилась главным образом масштабами Турина и
только здесь ему удалось добиться важных практических
результатов в развитии революционного движения
пролетариата. Верно и то, что теоретические положения,
выдвинутые Грамши, получили в первые послевоенные
годы поддержку сравнительно небольшого числа его
сторонников. Но именно эти положения, развившись и
окончательно созрев, легли впоследствии в основу
деятельности Итальянской коммунистической партии —
партии, давшей итальянскому пролетариату новую
революционную идеологию.
Движение за захват фабрик
и образование коммунистической
партии
Сентябрь 1920 г. Турин. Стоящий у ворот завода
вооруженный красногвардеец с красной повязкой на рукаве
внимательно проверяет пропуска у всех входящих. Во
дворе завода группа рабочих столпилась у пулемета,
слушая объяснение инструктора. Другая группа с ружьями
и карабинами учится ходить в атаку, делает короткие
перебежки, падает на землю, снова поднимается.
Слышатся слова команды и возбужденные голова рабочих. Из
дверей цеха, откуда доносится шум работающих станков,
выходят члены фабрично-заводского совета, обмениваясь
на ходу репликами и договариваясь о планах на
следующий день...
Такую картину можно было увидеть в памятные
сентябрьские дни 1920 г. не на одном, а почти на всех
заводах Турина. И не только Турина. В Милане, Генуе,
Неаполе и многих других промышленных центрах
Италии хозяевами заводов стали рабочие. А все началось с
44

обычного, казалось, конфликта между рабочими и
предпринимателями в металлообрабатывающей
промышленности. Рабочие требуют повышения заработной платы —
предприниматели отказываю!т. Пытаясь добиться
уступок, рабочие умышленно замедляют темп работы —
предприниматели закрывают заводы. И вот тогда, в первых
числах сентября, по призыву своих профсоюзов рабочие
стали занимать заводы. Движение охватило
промышленные районы всей страны, и уже через неделю большая
часть предприятий оказалась в руках рабочих.
Произошло нечто вроде цепной реакции. С одной стороны,
пример металлистов увлек рабочих других отраслей
промышленности. С другой, для того чтобы продолжать
выпускать продукцию, рабочие металлообрабатывающей
промышленности должны были занимать связанные с
ними смежные предприятия, хозяева которых
отказывались поставлять им необходимые материалы. Над
заводами и фабриками развивались красные флаги. Во
многих местах были созданы отряды Красной гвардии.
Правительство было в растерянности.
В Турине движение приняло особенно мощный
размах. Достаточно сказать, что через несколько дней после
занятий автомобильных заводов «Фиат» производство на
них достигло 70% обычного уровня. И это при саботаже
многих инженеров, техников и служащих! Чтобы
пустить в ход предприятия, на сцену выступили фабрично-
заводские советы. Они добились порядка, дисциплины
и четкоюти в работе. Чрезвычайно редкие случаи
хищения наказывались самым серьезным образом. Рабочие
работали с энтузиазмом, веря, что плодами их труда
воспользуются уже не хозяева, а весь пролетариат, все
трудящиеся.
Продолжается работа по усилению обороны
захваченных предприятий. Налаживается производство оружия.
На крыпг&х 'заводов и прилегающих к ним домов
устанавливаются пулеметы. Войска и лолиция, если бы они
попытались изгнать рабочих, натолкнулись бы на очень
серьезное сопротивление. Характерный эпизод
рассказывает Марио Монтаньяна, который вместе с Грамши
в одну из сентябрьских ночей посетил захваченный
рабочими завод «Фиат-Линготто»:
«Мы спокойно разговаривали с представителями
заводского совета, как вдруг поднялся зловещий рев завод-
45

ских гудков. Это был сигнал тревоги. Молодые рабочие-
красногвардейцы завода, всю ночь напролет
патрулировавшие завод на велосипедах, дали знать, что к «Фиат-
Линготто» одновременно с разных сторон приближаются
сильные отряды солдат и королевской гвардии.
Необходимо было приготовиться к любой неожиданности.
В одно мгновение по тревожному звуку гудка все
машины перестали работать. Из всех цехов, из всех дверей
огромного здания сбегались десятки, сотни рабочих в
комбинезонах, с запачканными маслом и пылью лицами; все
они были вооружены — кто револьвером и гранатами,
кто винтовкой, а кто и просто железным копьем,
собственноручно откованным и наточенным; они готовы были
отдать жизнь, защищая свой завод.
Через несколько минут рев сирены прекратился.
Опасность миновала. Рабочие отложили оружие, вернулись к
своим станкам и вновь принялись за работу, не теряя
времени на разговоры, как будто ничего не произошло... »64.
Настроение было боевое. Но что же дальше? Рабочие
ожидали, что руководство социалистической партии
позаботиться о дальнейшем расширении движения, отдаст
приказ о занятии государственных учреждений, банков,
железных дорог и т. д. На очередь дня вставал вопрос о
захвате государственной власти. «Не следует
ограничивать численность военных формирований,— говорил
Грамши рабочим.— Оборонительная тактика может в тот
или иной момент смениться наступательной тактикой,
военной инициативой» 65. Грамши и другие руководители
группы «Ордине Нуово» находятся в это время в самой
гуще борьбы. Они принимают активное участие в
организации пролетарских масс, разъясняют им смысл
происходящих событий, призывают рабочих быть готовыми к
захвату власти. О позиции, которую занимала группа
«Ордине Нуово» во главе с Грамши, свидетельствует, в
частности, выступление одного из сторонников этой
группы, секретаря фабрично-заводского совета завода «Фиат-
Чентро».
«Рабочие! Вам известно, что мы — коммунисты —
являемся сторонниками группы «Ордине Нуово» и
Советской России. Мы не должны ограничиваться возгласами
«Да здравствует Россия!»; необходимо последовать
примеру русских рабочих и крестьян. Надо сделать так, как
они нас учат,— взять власть в свои руки и удержать ее,
46

жертвуя собой, как они жертвуют собой. Пролетариат
должен бороться за то, чтобы с помощью бедных крестьян
взять власть в свои руки. Мы должны занять не только
фабрики, но все учреждения; мы не должны
ограничиваться борьбой за лучшие условия контрактов. Мы
должны работать, но уже не для хозяев, а для того, чтобы
подготовиться. Надо изготовить как можно больше оружия,
чтобы в ближайшие дни выйти из фабрик и дать
решительный бой» 66.
Из Турина в Милан, для того чтобы изложить позицию
группы «Ордине Нуово», отправился Тольятти. Здесь, в
Милане, руководящие органы социалистической партии
и Всеобщей конфедерации труда обсуждают создавшееся
положение. Секретарь социалистической партии Дженнари
знакомит Тольятти со своим планом. Согласно этому
плану, революция должна была совершиться в течение семи
дней. «Каждый день, начиная с первого, движенце
должно было охватывать новую категорию трудящихся, с
тем, чтобы на седьмой сделаться всеобщим и
национальным. Речь шла, одйако, только о забастовке. Ни одного
политического лозунга, никаких указаний для действия.
Вся военная подготовка в национальном масштабе
состояла в тайной покупке одного аэроплана, и очень немногие
знали, где он спрятан» 67. Но самое главное, что к
выполнению этого плана можно было приступить только после
окончания дискуссии между руководителями партии и
ВКТ о характере начавшегося движения: если движение
носит экономический характер, то им должна была
руководить ВКТ, если политический — партия. В конце концов
верх взяла точка зрения реформистов. Было признано, что
движение имеет экономический характер, что оно не
должно быть расширено и его следует ограничить чисто
профсоюзными рамками. Было решено также начать
переговоры с предпринимателями.
В результате этих переговоров предприниматели
согласились на увеличение заработной платы рабочим.
Правительство, со своей стороны, обещало ввести рабочий
контроль на фабриках и заводах. А реформисты из ВКТ
отдали приказ об освобождении занятых предприятий.
Таким образом, рабочие добились определенных уступок,
но в целом результаты движения за захват фабрик никак
не соответствовали тому революционному характеру,
который оно имело, По существу это было поражением
47

рабочего класса. Главная вина за это поражение ложилась
на реформистов. У итальянской буржуазии не было тогда
достаточных сил, чтобы дать открытый бой рабочему
классу. Как писала в то время одна из наиболее
влиятельных итальянских буржуазных газет, «революция не
совершилась, но не потому, что мы сумели ей противостоять,
а потому, что конфедерация труда ее не захотела»68.
Реформисты из ВКТ действовали в согласии с
реформистами из социалистической партии. Военный министр
тогдашнего буржуазного правительства, в то время сильно
перепуганный событиями, впоследствии особо выделял
роль Турати. «... А Турати, — писал он, — озабоченный
ходом событий, которые могли вылиться в пролетарскую
революцию наподобие русской, пришел к соглашению со
своими авторитетными друзьями относительно того, чтобы
сдержать движение и избежать революционного
кризиса» 69.
Гнев и возмущение охватили рабочих, когда они
узнали о приказе возвратить фабрики капиталистам.
В Турине в цехах захваченных предприятий и на
заводских дворах происходили массовые митинги рабочих. Вот
довольно яркая зарисовка одного из таких митингов на
заводе «Фиат-Чеытро»:
«Был прекрасный день и 'обширный двор завода был
залит солнцем. Но в воздухе чувствовалось приближение
чего-то мрачного, грозного, как будто над тысячами
собравшихся рабочих нависла угроза какого-то бедствия,
зловещая тень поражения. Рабочие были раздражены и
угнетены. Раздавались выкрики; свистки, ругательства.
Произносились краткие речи, полные гнева и возмущения.
Никто не хотел мириться с печальной необходимостью, с
решением покинуть заводы. Но что же оставалось
делать? ...» 70.
Продолжать борьбу в одиночестве было нельзя. Это
значило бы обречь туринских рабочих — авангард
итальянского пролетариата — на неминуемое поражение.
Грамши пишет об этом в одной из своих статей, напоминая об
апрельском опыте, когда туринские рабочие остались в
изоляции 71. В то же время он против попыток немедленного
выхода революционных рабочих из социалистической
партии и создания коммунистической партии.
Такую попытку, в частности, сделала группа
туринских рабочих — членов абстенционистокой фракции. Спра-
48

ведливо возмущенные нерешительностью и колебаниями
руководства партии в период захвата фабрик, они
постановили на своем собрании «отмежеваться от официальной
социалистической партии и создать революционную
коммунистическую партию». Только благодаря огромному
авторитету Грамши, Тольятти и Террачини удалось
убедить их в необходимости еще в течение нескольких
месяцев — до съезда в Ливорно — продолжать борьбу в рядах
социалистической партии, чтобы привести в
коммунистическую партию как можно большее число товарищей72.
С самими абстенционистами, которые решительно
выступали против реформистов, группа «Ордина Нуово»
сотрудничала уже в течение долгого времени. Однако
вплоть до лета 1920 г. это сотрудничество ограничивалось
масштабами одного Турина. Теперь, в борьбе против
реформизма, как главной опасности в партии, Грамши
добивается сотрудничества с абстенционистской фракцией
в общенациональном масштабе. В этой фракции было
немало честных и по-настоящему преданных рабочему
классу людей. Она располагала сетью фракционных связей по
всей стране. В масштабе всей партии абстенционисты вели
борьбу против реформистов и центристской политики
максималистского руководства, и поэтому многим они
представлялись как главная революционная сила внутри
социалистической партии. Поэтому борьба за союз с
аболиционистами на основе принципов революционного
марксизма имела большое значение для создания новой
партии итальянского пролетариата.
Конкретно марксистские принципы, на базе которых
происходило в то время объединение революционных
элементов во всех странах, были 'сформулированы в
известных «21 условии» приема в Коммунистический
Интернационал. Эти условия, сформулированные В. И.
Лениным, были приняты II Конгрессом Коммунистического
Интернационала летом 1920 г. Они были направлены
против реформизма, а также центристской политики
руководителей старых социалистических партий. В
Италии они стали предметом широкого обсуждения сразу
после окончания движения за захват фабрик. На
заседании руководства Итальянской социалистической партии в
конце сентября 1920 г. была предложена резолюция,
требующая в соответствии с «21 условием» немедленно
исключить реформистов из партии. Автором этой резолюции был
4;9

товарищ Террачини, который, как известно,
принадлежал к группе «Ордине Нуово». Резолюция Террачини
была одобрена большинством в семь голосов против
пяти 73.
Однако в целом максималистская фракция во главе с
Оеррати выступила против исключения реформистов из
партии и подтвердила на общенациональной конференции
фракции в ноябре 1920 г. свои прежние позиции74.
В этих условиях в конце ноября 1920 г. окончательно
оформилась новая коммунистическая фракция
Итальянской социалистической партии, в которую вошли группа
«Ордине Нуово» во оглаве с Грамши, абстенционисты во
главе с Бордигой и группы левых максималистов,
несогласных с политикой Серрати. В основу программного
документа новой фракции были положены принципы
Коммунистического Интернационала. Основными его
пунктами были требования об исключении реформистов
из партии и о переименовании ее в Коммунистическую
партию. В порядке конкретизации принципов
Коммунистического Интернационала указывалось на необходимость
парламентской борьбы партии75. Принимая во внимание
прежнюю антипарламентскую тактику абстенционистов,
зто было особенно важно.
В связи с предстоящим съездом Итальянской
социалистической партии новая коммунистическая фракция
организовала активную кампанию в защиту своих принципов
и предложений. В печати и на собраниях развернулась
острая полемика с максималистами, пытавшимися во что
бы то ни стало сохранить единство с реформистами. Марио
Монтаньяна рассказывает: «Даже сейчас мне тяжело
вспомнить одно собрание, состоявшееся в Турине в конце
1920 г., на котором Серрати обвинял нас — убежденно,
взволнованно, горячо — в том, что мы «злые, злые, злые!».
Напрасно Грамши, Тольятти и все мы пытались убедить
его и других товарищей из группы большинства
партийного руководства, что речь идет не о злых или добрых
людях, но о коренных интересах рабочего класса и всего
народа, интересах, которые должны стоять для нас
превыше наших личных отношений — каковы бы они
ни были — с Турати, Тревесом, Прамполини. Напрасно мы
доказывали, что было бы преступлением пытаться вести
пролетариат на борьбу при наличии внутри генерального
штаба, т. е, цартии, глубоких расхождений не только до
ёО

кардинальным вопросам стратегии и тактики, но даже и
по вопросу самих целей борьбы, даже по вопросу о той
основной цели, которой мы стремимся достичь в
результате борьбы» 76.
Надо сказать, что Серрати был вполне искренен в своем
стремлении сохранить единство партии во имя интересов
итальянского рабочего класса. Об этом писал впоследствии
не кто иной, как сам Грамши77. Однако для руководителя
пролетарской партии недостаточно быть только
искренним, преданным делу рабочего класса. Это качество
должно органически сочетаться с ясностью принципов, с
пониманием целей и задач борьбы, с умением правильно
оценить обстановку и с готовностью принести в жертву
великому делу пролетарского освобождения личные
привязанности, возникшие в течение многих лет совместной
борьбы. Этого не хватало Серрати и многим другим
максималистам. Но именно этими качествами обладал Грамши,
который сочетал в себе высокий интеллект мыслителя-
теоретика с твердостью и решимостью
борца-революционера, не отступающего ни перед какими преградами на пути
к своей цели. Яркий образ Грамши дал близко его
знавший итальянский демократ Пьеро Гобетти:
«У Антонио Грамши голова революционера. Черты его
лица кажутся созданными его волей, сурово и неумолимо
высеченными во имя той внутренней необходимости,
которая должна быть признана безоговорочно. Его
мозг повелевает телом... Внутренняя борьба наложила
на это лицо отпечаток непроницаемой серьезности и лишь
подвижные умные глаза порой согревают его своей
добротой» 78.
В январе 1921 г. в Ливорно собрался очередной XVII
съезд Итальянской социалистической партии. Вопрос о
путях ее дальнейшего развития решился во время
голосования. Резолюция коммунистов собрала 58 тысяч голосов,
реформистов — 14 тысяч, максималистов — 98 тысяч 79.
Эта последняя была таким образом принята съездом и
должна была закрепить организационное единство с
реформистами — «единство», которое обрекало на разброд и
бессилие все политическое движение трудящихся. Тогда
делегаты-коммунисты покинули съезд социалистической
партии и созвали первый учредительный съезд
коммунистической партии. 21 января 1921 г. считается днем
образования Итальянской коммунистической партии.
51

Образование коммунистической партии имело
огромное историческое значение и было важной победой
итальянского пролетариата. Образовав, пусть небольшую по
численности, но боевую и проникнутую духом революционной
борьбы партию, коммунисты освободили авангард
итальянского пролетариата от реформистского влияния. Первый
шаг на пути к преодолению слабости и разброда в
итальянском рабочем движении был сделан.
Реакция переходит
в наступление
Образование Итальянской коммунистической партии
произошло в обстановке начавшегося уже наступления
реакции против трудящихся. Для того чтобы понять весь
последующий ход событий, мы вновь должны вернуться к
первым после окончания войны дням.
...Банкеты и патриотические манифестации, на
которых произносятся шумные речи о величии Италии, ее
славном прошлом и блестящем будущем. Пышные фразы
о крови и жертвах итальянского народа, которые должны
быть «справедливо вознаграждены»...
Но уже очень скоро вольные или невольрхые
защитники интересов итальянского империализма должны были
разочароваться. Великие державы решали вопрос о добыче
пропорционально силе каждой из них. Поэтому Италия не
могла добиться полного удовлетворения своих
территориальных притязаний. Союзники отклонили и одно из
главных ее требований — присоединение к Италии райорт Фи-
уме. В результате итальянские империалисты чувствовали
себя, как тогда говорили, «побежденными в лагере
победителей». Стремление к реваншу, к новому переделу мира,
столь характерное для итальянского империализма в
предвоенный период, стало еще более сильным, более
обостренным. И оно нашло яркое выражение в знаменитой
авантюре Д'Аннунцио. Певец «героической» и
великодержавной Италии, писатель Д'Аннунцио сформировал отряд
легионеров и (после провала попыток итальянской делегации
на Парижской мирной конференции добиться
присоединения Фиуме к Италии сам захватил этот город.
Авантюра Д'Аннунцио получила самую широкую
поддержку империалистических кругов итальянской буржуа-
52

зии. Эти круги действовали в данном случае так же, как
во время войны, когда они использовали для давления на
парламент и правительство так называемое
«интервенционистское движение». Тогда, как известно, им удалось
добиться вступления Италии в войну вопреки воле самых
широких слоев населения, в том числе и значительной
части буржуазии. Теперь они пытались осуществить свои
захватнические планы фактически через голову парламента
и правительства. Парламентский строй сковывал их
инициативу. Парламентское государство показывало себя
слабым, неспособным вести активную борьбу за обеспечение
империалистических интересов Италии. Значит, надо
искать других путей — к такому выводу приходили
империалистические круги итальянской буржуазии.
Это был весьма знаменательный факт, который не
ускользнул от внимания Грамши. В октябре 1919 г. в
еженедельнике «Ордине Нуово» он написал специальную
статью, посвященную авантюре Д'Аннунцио. Грамши
подчеркивал в этой статье, что «авантюра Д'Аннунцио
выявила и политически оформила определенные настроения,
широко распространенные и имеющие глубокие корни».
Он приходит к выводу, что уже сам по себе факт
авантюры Д'Аннунцио свидетельствует о слабости
парламентского государства, о том, что экономическая и социальная
жизнь Италии не укладывается уже в рамки этого
государства 80.
Парламентское государство, с точки зрения
итальянской реакции, показывает себя слабым и перед лицом
революционного движения трудящихся. Оно не может
остановить этого движения и обеспечить буржуазии «покой и
порядок». Армия и полиция — эти официальные средства
принуждения буржуазного государства — кажутся уже
недостаточными. И в борьбе против революционного
движения трудящихся все чаще начинают применяться методы,
выходящие за пределы официальной
буржуазно-демократической законности.
15 апреля 1919 г. «неизвестные» совершили в Милане
поджог редакции социалистической газеты «Аванти!» Как
потом удалось установить, это был первый
террористический акт только что созданной (23 марта 1919 г.)
фашистской организации. Во главе ее встал уже известный по
интервенционистскому движению бывший социалист Бе-
нито Муссолини.
53

К моменту окончания первой мировой войны
Муссолини уже зарекомендовал себя 'как особенно ярый
ненавистник революционного движения пролетариата. Он увлекает
группу своих единомышленников — в основном бывших
интервенционистов — на путь активной борьбы против
пролетариата. Правда, вначале он особенно 'заботится о
том, чтобы замаскировать истинные цели фашистов.
В обстановке мощного подъема революционного
движения трудящихся Муссолини и его организация
подделываются под настроения масс. Они объявляют себя
сторонниками восьмичасового рабочего дня, конфискации
военных прибылей, национализации всех военных
предприятий и т. д.81 Но за всем этим скрывается холодный расчет
ловкого политика и демагога. «Мы позволяем себе роскошь
быть аристократами и демократами, консерваторами и
прогрессистами, реакционерами и революционерами, лега-
листами и нелегалистами в соответствии с
обстоятельствами времени и средой, в которой мы вынуждены
действовать»,— цинично писал в то время Муссолини в своей
газете «Пополо д'Италиа» 82. «Фашисты,— говорил он в
другой раз,— прибегают в соответствии с
обстоятельствами к сотрудничеству классов, борьбе классов и
экспроприации классов» 83.
Именно такой человек и такая организация нужны
напуганной революционным Движением буржуазии.
Муссолини и фашистская организация ведут яростную кампанию
в поддержку авантюры Д'Аннунцио в защиту
империалистических притязаний Италии. В то же время они
показывают себя активной силой борьбы -против
революционного движения трудящихся внутри страны.
Фашисты нападают на демонстрации революционных
рабочих, избивают активистов социалистической партии и
профсоюзов. Но вначале все это носит характер лишь
отдельных, мало влияющих на общий ход классовой борьбы
эпизодов.
Однако уже в первых действиях фашистов и других
террористических организаций буржуазии Грамши видит
серьезную опасность, нависшую над революционным
движением трудящихся. В известном уже нам докладе «За
обновление социалистический партии», опубликованном в
мае 1920 г., он писал: «За настоящим этапом классовой
борьбы в Италии последует либо завоевание
революционным пролетариатом политической власти для перехода к
54-

новому способу производства и распределения, позволяю-
щему повысить производительность труда, либо бешеный
разгул реакции имущих классов и правящей касты.
Будут пущены в ход все средства из арсенала насилия, чтобы
обречь промышленный и сельскохозяйственный
пролетариат на рабский труд; будет сделано все, чтобы
беспощадно разгромить органы политической борьбы рабочего
класса (социалистическая партия) и включить органы
экономического сопротивления (профсоюзы и кооперативы) в
аппарат буржуазного государства» 84.
Об этой дилемме — или диктатура пролетариата,
или кровавая контрреволюция — Грамши вновь говорит
во время движения за захват фабрик в сентябре
1920 г.85
Сентябрьские события 1920 г. оказали большое
влияние на развитие фашизма в Италии. Так называемое
«парламентское государство» совершенно явно обнаружило
свою слабость перед лицом революционного движения
трудящихся. Все более широкие круги итальянской
буржуазии теряют веру в силу этого государства, в его
способность защитить их интересы и склоняются к
необходимости террористического подавления революционного
движения. «Политическая сила капитализма,— писал Грамши в
октябре 1920 г.,— постепенно все более сливается с
высшей военной иерархией, с королевской гвардией, с разного
рода авантюристами, которые кишмя кишат всюду после
перемирия и стремятся — каждый в борьбе против
остальных — сделаться итальянскими Корниловыми или бона-
партами» 86.
Изменилось настроение и мелкобуржуазных масс
Италии. В услозиях, когда ни пролетариат, ни буржуазия
были не в силах нанести друг другу решительное
поражение, мелкая буржуазия стала искать «собственные» пути
разрешения социальных проблем. Все более
распространялись свойственные ей иллюзии о возможности создания
«надклассовой» власти и ликвидации с ее помощью
классовой борьбы при сохранении основ капиталистического
строя. Муссолини и его организация, подобно барометру,
улавливали эти настроения и отражали их в своей
пропаганде. Таким образом выкристаллизовался главный лозунг
фашистской пропаганды — борьба за создание сильного
и авторитетного надклассового государства, перспектива
которого казалась тдкой заманчивой для мелкобуржуазных
55

слоев населения. Фашисты связывали этот лозунг с
задачами борьбы не только против революционного движения
трудящихся, но и за создание «великой Италии». Они
обвиняли парламентское государство в преступной слабости
и безволии. В своей пропаганде они делали акцент на идее
действия. Они говорили, что дело обновления Италии под
силу доблестным, самоотверженным и решительным
людям из всех классов общества, которые стоят выше
классовой борьбы и партийных предрассудков. Все это вполне
соответствовало настроениям мелкой буржуазии на том
этапе.
Создавалась видимость общности интересов фашизма с
интересами мелкобуржуазных масс. Обманутые этой
внешней стороной, ищущие материального благополучия и
славы массы мелкой буржуазии не видели, что фашизм
действовал на самом деле в интересах самых реакционных
кругов крупной буржуазии, в интересах империалистов.
Фашизм представлялся мелкой буржуазии спасителем
нации, и тысячи мелких буржуа устремились навстречу
фашизму.
И опять, как бы предугадывая события, Грамши писал
в июне 1920 г-, что мелкая буржуазия «впала в отчаяние,
в неистовство, в звериное бешенство: она жаждет мщения
вообще, неспособная в ее теперешнем состоянии
разобраться в действительных причинах маразма, охватившего
нацию» 87.
Днем начала фашистского наступления часто называют
21 ноября 1920 г. В этот день -в городе Болонье состоялась
демонстрация трудящихся в честь избрания
социалистического муниципалитета.
Центральная площадь города была заполнена толпами
народа. Внезапно в здании, где происходило
торжественное заседание, раздался взрыв. Несколько человек было
ранено. Между тем на центральной площади и на
близлежащих улицах завязались схватки между рабочими и
фашистами. С помощью полиции фашисты одержали верх и
устроили кровавый погром. Свободно избранный
муниципалитет был разогнан.
Болонья явилась, таким образом, жертвой первого
крупного выступления фашистов. Вслед за этим фашисты
перешли в наступление и в других районах Италии, Террор
усиливался с каждым днем. Вооруженные револьверами
и карабинами фашисты нападали на безоружных людей,
5$

избивали их кулаками, дубинками, каблуками,
заставляли их под градом насмешек и издевательств пить
касторку, скрутив человека по рукам и ногам, они
привязывали его длинной веревкой к автомобилю и волокли по
дороге.
Фашисты поджигали редакции пролетарских газет, про-
мили помещения местных секций социалистической и
коммунистической партий, рабочих профсоюзов и
крестьянских кооперативов. Особенно распоясались фашисты в
деревнях. Здесь они опирались на поддержку зажиточного и
среднего крестьянства, которое было напугано размахом
революционного движения в деревне и видело в фашистах
защитников своей земельной собственности.
Фашистское наступление с самого начала имело ярко
выраженный антипролетарский и контрреволюционный
характер. Вместе с тем оно было направлено и против
демократических порядков вообще. И в этих условиях —
что весьма показательно — так называемые «либерально-
демократические» круги итальянской буржуазии в целом
активно или пассивно поддерживали фашистов. Страх
перед революционным движением трудящихся был сильнее
опасений, связанных с действиями фашистов против
демократических организаций.
Фашисты получали из государственных складов
оружие, в их распоряжении оказывался в нужный момент
транспорт. Местные власти покрывали фашистские
преступления. Это была крупная политическая игра
правящих классов, рассчитанная на то, чтобы с помощью
фашистов подавить революционное движение трудящихся
и укрепить свое пошатнувшееся положение.
В борыбе против фашизма рабочий класс и
трудящиеся могли рассчитывать только на свои силы. Но в период
подъема революционного движения трудящихся
Итальянская социалистическая партия не занималась военной
подготовкой пролетариата к борьбе. Поэтому, когда фашисты
развернули свое террористическое наступление,
трудящиеся оказались неподготовленными к вооруженному
отпору. Борьба против фашизма нашла свое выражение
сначала только в антифашистских демонстрациях и
забастовках, в отдельных столкновениях. Однако вскоре во многих
местах стали возникать комитеты пролетарской защиты,
объединявшие представителей политических и
профсоюзных организаций рабочего класса. Стали создаваться
57

отряды «народных смельчаков», в которые вступали люди
различных политических убеждений, готовые с оружием
в руках драться с фашистами.
Стихийно зарождалось антифашистское движение
сопротивления. И в этот момент особенно важной была
проблема руководства массами со стороны политической
партии пролетариата. Старая социалистическая партия
еще раз доказала свою неспособность выполнить эту
ответственную задачу. Она призывала трудящихся избегать
вооруженного сопротивления фашизму. «Фашистские
действия будут разбиты всеобщим чувством отвращения»,—
указывалось в одной из директив руководства этой
партии 88. Вооруженное сопротивление фашистам оно
расценивало... как подражание фашистским методам:
«Примеры заразительны... Насилие влечет за собой насилие,
кровь — кровь» 89. Еще более определенно высказывались
реформисты, оставшиеся в партии благодаря поддержке
максималистов. В своем послании к крестьянам Апулии
по поводу фашистских насилий Турати писал: «Не
поддавайтесь на провокации, не подавайте им повода, не
отвечайте на оскорбления. Будьте смиренными, будьте
терпеливыми, будьте святыми. Вы были такими в течение
тысячелетий, будьте же такими и теперь... Насколько
меньше вы будете помышлять о мести, настолько больше вы
будете отомщенными. И те, кто обрушивает на вас ужас
террора, сами испортят свое дело» 90.
С иных позиций оценивала эти события молодая
коммунистическая партия: «Кохммунистическая партия
открыто говорит трудящимся, что их оружием
не может быть одна только пропаганда... Она заявляет о
своей солидарности с теми трудящимися, которые
отвечают всеми средствами на наступление реакции... Лозунг
коммунистической партии: ответить приготовлением на
приготовление, мобилизацией на мобилизацию,
организацией на организацию, дисциплиной на дисциплину, силой
на силу, оружием на оружие» 91.
Коммунистическая партия была единственной в
Италии политической партией, которая призывала массы к
вооруженному сопротивлению и решительно встала на
путь непримиримой борьбы с фашизмом. Однако с самого
начала на этом пути возникли серьезные трудности,
связанные с общим направлением политики
коммунистической партии.
68

Дело в том, что решающее влияние на всю политику
партии с самого начала оказывали бывшие абстенциони-
сты, получившие преобладание при формировании
руководящих органов партии. Во главе партии встал их лидер
Амадео Бордига. И это не случайно. Абстенционнсты были
самой крупной и влиятельной левой фракцией в старой
социалистической партии и их сторонники имели
большинство на Учредительном съезде новой
коммунистической партии..Что касается группы «Ордине Нуово»,
которая ограничивала свою деятельность почти исключительно
местными масштабами, то она имела влияние меньшее не
только чем абстенционнсты, но даже чем левые
максималисты, также вошедшие в новую коммунистическую
партию.
Таким образом, руководство партии в первый период
ее деятельности оказалось почти целиком в руках
бывших абстенционистов. А эти последние, отказавшись от
своей антипарламентской тактики, сохранили тем не менее
свои характерные сектантские взгляды. Все это
обусловило сложный, а подчас и противоречивый диалектический
процесс развития Итальянской коммунистической партии
в первые годы ее существования. С одной стороны,
совершается переход на позиции революционной борьбы
нескольких десятков тысяч пролетариев и трудящихся.
С другой, делается попытка заключить этот
революционный порыв в узкие рамки, ограничивающие его
эффективность, попытка руководить им согласно неумолимой схеме,
оторванной от реальности, схеме, не позволяющей
потенциальной революционной силе развернуть свою
политическую активность.
Получилось так, что коммунистическая партия стала
единственной в стране политической партией, совершенно
непримиримой к фашизму, по в то же время она
отказывалась от какого бы то ни было сотрудничества с другими
антифашистами. Руководство партии встало па путь
организации вооруженного сопротивления фашизму, однако
оно запретило коммунистам участвовать в отрядах
«народных смельчаков», поскольку эти отряды не ставили
своей целью борьбу за диктатуру пролетариата. Тем не
менее рядовые коммунисты сражались в этих отрядах
плечом к плечу с другими антифашистами. Иные же формы
совместной борьбы и сотрудничества с антифашистами
разных политических убеждений не находили широкой
59

поддержки у рядовых членов коммунистической партии.
В целом сектантские установки бордигинского
руководства отвечали настроениям довольно значительной части
коммунистов. Впоследствии, возвращаясь к событиям того
периода, Тольятти указывал на две причины
популярности сектантских взглядов Бордиги в молодой
коммунистической партии.
Первая из них — малочисленность итальянского
рабочего класса, его недостаточная политическая зрелость.
В его среду постепенно проникали влияния других классов
и промежуточных слоев. Эти влияния мешали рабочему
классу правильно реагировать на создавшееся положение,
заставляли его замкнуться в себе, прибегнуть к
формальной,и сектантской непримиримости.
Другая причина возникновения сектантства в
итальянской коммунистической партии — кризис и банкротство
социалистической партии в 1919—1920 гг.
Социалистическая партия в эти годы не имела .сколько-нибудь твердой
политической линии, ей были свойственны колебания и
сомнения. Поэтому часть рабочего класса искала
гарантий против новых поражений в самой жесткой системе
правил и формул, провозглашенных Бордигой 92.
Эти по существу объективные причины,
способствующие распространению сектантских взглядов Бордиги,
затрудняли поиски других путей борьбы. Грамши говорил
много иозднее, что в то время он далеко не всегда видел
все отрицательные стороны деятельности руководства
партии93. Делая критические замечания в адрес руководства
партии, он не доводил дела до открытых дебатов в
Центральном Комитете. Эти дебаты, по-видимому, и не могли
сколько-нибудь существенно повлиять на линию
руководства. Подавляющее большинство членов партии еще
верили Бордиге и шли за ним.
Однако именно в этот период Грамши постепенно, шаг
за шагом подготавливает теоретические позиции для
наступления против сектантства в Итальянской
коммунистической партии. Главное направление теоретических
исследований Грамши в это время — вопрос о классовой
природе фашизма. Многие сектантские установки Бордиги в
период борьбы против наступления фашизма базировались
на выдвинутой им теории о том, что между буржуазной
демократией и фашизмом нет принципиальной разницы.
Отсюда, согласно Бордиге, следовало, что и в этот период
60

рабочий класс должен вести борьбу только за
социалистическую революцию, за свержение буржуазного строя
вообще, а коммунистическая партия должна быть
непримиримой ко всем, кто ставит себе иные цели. Иные выводы
вытекали уже из первых работ о классовой природе
фашизма, написанных Грамши в 1921—1922 гг. Да,
фашистское движение было орудием террора правящих классов.
Но оно зародилось — и на это Грамши обращал особое
внимание — в результате активности тех социальных
групп, которые до сих пор не были правящими в
итальянском -государстве. У них имелись, следовательно,
определенные противоречия со старыми правящими классами.
Эти социальные группы не были едины. Грамши писал
даже о фашизме как о попытке аграрной буржуазии
укрепиться в государстве в качестве независимой силы. Этот
вопрос в оценке итальянского фашизма первого периода
остается до сих пор дискуссионным. Важно, однако, что
Грамши обращал внимание на появление в итальянском
обществе новых противоречий, которые не ограничивались
чисто классовыми противоречиями между буржуазией и
пролетариатом. А это подводило к гипотезе о
возможности широких союзов в борьбе против фашизма, к гипотезе
о возникновении новой перспективы борьбы рабочего
класса — борьбы за демократию.
Грамши, разумеется, не мог дать еще стройной теории
и программы нового этапа борьбы рабочего класса. Для
этого не хватило политического опыта. Но направление
самого поиска, теоретической мысли Грамши было
безусловно правильным.
Практическая деятельность Грамши протекала в ту-
ривдкой ежедневной коммунистической газете «Ордине
Нуово». Эта газета была создана на базе пьемонтского
издания «Аванти!» и начала выходить с 1 января 1921 г.,
бережно сохраняя традиции еженедельника «Ордине
Нуово», существование которого было прекращено. Газета
«Ордине Нуово» стала руководящим центром борьбы
туринского пролетариата.
Помещение редакции находилось на углу улиц 20
сентября и Арчивесковадо. Чтобы попасть сюда с первой
улицы, надо было пройти два коротких тоннеля и два
проходных двора, со второй улицы единственный вход шел
через темный узкий тоннель длиной примерно 25—30
метров. Такое расположение было очень удобным в случае
61

нападения фашистов. Охрана «Ордиие Нуово» была
продумана до малейших деталей; в помещении редакции ле-
ж'алй наготове мотки колючей проволоки, оружие,
патроны. По совету Грамши был преднамеренно пущен слух
о том, что многие места в помещении заминированы и
всякий, кто попытается захватить его, взлетит на воздух.
Фашисты кружили вокруг здания, но попытаться войти в
него не осмелились.
К Грамши в редакцию «Ордиие Нуово» приходили
товарищи из туринской секции коммунистической партии,
руководители профсоюзного, женского и молодежного
движения, представители демократической интеллигенции.
После беседы с ним каждый уходил обогащенный новыми
идеями, новыми мыслями. В свою очередь, общение
с людьми помогало и самому Грамши. Часто даже в
неудачно выраженном, а в известной мере даже неправильном
мнении своего собеседника Грамши улавливал зернышко
истины, умел использовать практический опыт, который
был ему неизвестен или не был еще оценен им должным
образом. Вот что иисал один из близких товарищей
Грамши, популярный вожак туринских рабочих Джованни Па-
роди:
«Грамши во многих отношениях напоминает — хотя он
жил в наш век стенографии, линотипов и ротационных
машин — философов древности, преподносивших своим
ученикам наставления в фюрме бесед. То, что Грамши
написал, это еще далеко не все, что он сделал; можно даже
сказать, что написанное им составляет лишь
незначительную часть всей его деятельности. Самым главным были
его устные практические наставления. Грамши
внимательно слушал и мало говорил; но в немногих словах он давал
полное разрешение обсуждаемого вопроса. Он всегда
открывал перед теми, кто его слушал, широкие горизонты,
о существовании которых ранее никто не подозревал.
Многие статьи, тактические приемы, организационные формы,
полезные начинания, к которым он, как казалось, не имел
непосредственного отношения, являлись в
действительности плодом его упорного труда в области устного настав -
ления» 94.
Важным этапом в жизни Грамши была его поездка
в Советский Союз в качестве делегата Итальянской
коммунистической партии при Исполкоме Коминтерна. Здесь
он ближе познакомился с опытом международного комму-
62

нистического движения и прежде всего с опытом
большевистской партии.
Грамши приехал в Москву в середине 1922 г. Его тепло
встретили советские друзья и сотрудники Секретариата
Коминтерна. По их настоянию он поселился в одном из
подмосковных домов отдыха. Тяжелые лишения в детстве,
недоедание в студенческие годы, напряженная, полная
волнений и борьбы жизнь — все это привело к серьезному
физическому и нервному истощению Грамши. Проходит
несколько месяцев, прежде чем Грамши восстанавливает
свои силы.
К единству в борьбе
против фашизма
В последних числах октября 1922 г. со всех концов
Италии, в поездах, на машинах, походным строем, по
направлению к Риму двигались тысячи фашистов. В
самой столице, в правительственных кругах, среди
либералов и демократов, царили паника и растерянность.
Стало известно, что Муссолини направил королю
телеграмму, требуя для себя пост премьер-министра. Король,
которому советовали объявить осадное положение и
двинуть против фашистов войска, некоторое время
колебался, но затем согласился с требованием главаря
фашистов.
30 октября десятки тысяч фашистов без всяких
препятствий, без единого выстрела с разных сторон вступают
в Рим. В черных рубашках с белыми черепами на груди
проходят они по улицам вечного города. Повсюду
слышится их боевая песня: «К оружию, фашисты, умрут пусть
коммунисты». Из окон домов, как в дни больших торжеств,
свисают национальные флаги. Это благонамеренные
граждане демонстрируют свою признательность усмирителям
«красной опасности». А может быть, это просто страх
перед новыми властителями страны?..
Рабочие, итальянские пролетарии, занимавшие заводы
и с оружием .в руках дравшиеся с фашистами, на
этот раз бессильны что-либо сделать. «Поход на Рим»
застал итальянское рабочее движение в момент, когда оно
63

переживало глубокий кризис. Только что, в августе 1922 г,,
потерпела поражение всеобщая антифашистская
забастовка, в которой участвовали рабочие и трудящиеся всей
страны. Она потерпела поражение в первую очередь из-за
отсутствия единства действий. В профсоюзах и политических
партиях трудящихся вновь возникли дискуссии о
принципах, политике и отдельных деятелях. В начале октября
1922 г. реформисты были, наконец, исключены из
социалистической партии. Но было уже поздно.
С большим запозданием доходят до Москвы
отрывочные и часто противоречивые сообщения из Италии. На
душе у Грамши тревожно. И когда он вместе с другими
делегатами готовится к открытию IV Конгресса
Коммунистического Интернационала, приходит известие о захвате
фашистами власти в Италии, а вскоре в руках у Грамши
первый дошедший до Москвы нелегальный номер газеты
«Ордине Нуово». Значит там, в Италии, в трудных
условиях фашистского террора и преследовании товарищи
продолжают борьбу. Об этом должны знать все. И
напечатанные на пишущей машинке, с нарисованными от руки
заголовками первые нелегальные листки «Ордине Нуово»
вывешиваются в Георгиевском зале в Кремле, где
проходят заседания Конгресса Коммунистического
Интернационала.
Опасность реакции растет во всех странах.
Коммунистический Интернационал уже более года добивается
последовательной тактики единого пролетарского фронта
*юех рабочих — коммунистов, социалистов, анархистов.
Или единство действий рабочего класса, или победа
реакции. События в Италии дают этому яркий пример. И
перед лицом грозной опасности руко;водство Коммунистиче*
ского Интернационала советует итальянским товарищам
объединиться с социалистической партией, которая
исключила из своих рядов реформистов и тем самым устранила
главное препятствие к созданию единой коммунистической
партии.
Вокруг этого предложения в итальянской делегации
развертываются бурные споры. Заседания продолжаются
даже ночью. Бордига решительно возражает против
объединения с социалистами, но в конце концов впервые
оказывается в меньшинстве. Большинство делегации голосует
за резолюцию об объединении, предложенную Грамши и
Скоччимарро. Оба они вошли в смешанную комиссию по
64

объединению коммунистической и социалистической
партий. К сожалению, однако, объединить эти две партии не
удалось: с одной стороны, из-за прямого противодействия
нового руководства социалистической партии, с другой —
из-за явного и скрытого сопротивления бордигианского
руководства коммунистической партии.
У Грамши растет убеждение в необходимости создать
новую руководящую группу коммунистической партии.
Он считает своевременным начать внутри партии
объединение всех сил, способных дать ей новую идеологическую
и политическую ориентацию. В своем письме к Тольятти
в мае 1923 г. Грамши пишет: «Необходимо создать внутри
партии ядро, но не фракцию, из товарищей, которые имели
бы максимум идеологической однородности и могли бы
осуществлять на практике максимум директивной
целенаправленности» 95. Критикуя в этом отношении бордигиан-
ское руководство партии, Грамши показывает его
неспособность проводить правильную, отвечающую интересам
пролетариата политику. В письме к Тольятти в июне 1923 г.
он подчеркивает, что вопрос о слиянии и неслиянии с
социалистической партией только политическая
терминология спора, но не его сущность. На самом деле, пишет
Грамши, речь идет о непонимании руководством
коммунистической партии общего положения в Италии, о ее
неспособности дать пролетариату правильное политическое
руководство 96.
Письма, советы и указания Грамши помогают его
товарищам в Италии начать практическую борьбу за
создание нового руководства партии против сектантской
политики Бордиги и его сторонников.
Грамши пробыл в Советском Союзе более года. Он
начал изучать русский язык, познакомился со многими ранее
не известными ему теоретическими работами В. И.
Ленина, внимательно наблюдал жизнь нового строящегося
общества, беседовал с рабочими, представителями
интеллигенции, интересовался новыми методами воспитания детей,
программами школьного обучения, новыми течениями в
искусстве и литературе. В это время произошло большое
событие в личной жизни Грамши. В доме отдыха иод
Москвой он познакомился с молодой русской женщиной Юлией
Шухт. До революции 1917 г. Юлия вместе с семьей жила
в эмиграции, где прошли ее детские и отроческие годы.
Она выросла в семье, жившей богатой духовной жизнью.
3 Б. Р. Лопухов
65

и Грамши нашел в ней близкого друга, человека общих с
ним мыслей и интересов. Их фак связал Грамши с
Советским Союзом и личными узами. В Советском Союзе
родились и выросли оба его сына — Делио и Джулиано. Сюда
из Италии приходили полные любви и заботы горячие
отцовские письма.
Грамши уехал из Советского Союза летом 1923 г. и
некоторое время жил в Вене. «Насколько Вена скучнее и
печальнее Москвы,— писал он жене в январе 1924 г.— Здесь
нет саней, которые весело и звонко бороздят белизну
улиц,— одни лишь трамваи гремят. Жизнь протекает
тоскливо и монотонно. Я выхожу из дому только в ресторанчик
или на какое-нибудь организационное совещание. Работаю
довольно много: вновь привыкаю работать методически,
долгие часы просиживаю за письменным столом...» 97.
Грамши в это время продолжает развивать некоторые
из своих более ранних теоретических положений о борьбе
за гегемонию пролетариата, о его общенациональных
функциях и т. п. Характерно в этом отношении одно из писем
Грамши в начале 1924 г., в котором он предлагает назвать
новый ежедневный печатный орган партии не «Коммунист»
или |«Ордине Нуово»,а «Уиита» («Единство»). Он
мотивирует это не столько и не только общими целями борьбы
в рамках рабочего класса и трудящихся масс, сколько
общенациональными задачами, которые должен решить
рабочий класс. Именно рабочий класс должен дать стране
внутреннее единство, которое не смогла дать ей буржуазия,
рассматривавшая Юг как завоеванную территорию.
Именно рабочий класс должен ликвидировать наконец разрыв
между Севером и Югом и объединить эти обе части
страны в едином национальном организме 98.
Естественно, что все эти идеи и положения
подтачивали теоретическую базу сектантской политики Бордиги.
Борьба внутри партии достигает крайней остроты. Борди-
га фактически бойкотирует выступившее против него
большинство в руководящих органах партии. Но в низовых
партийных организациях сектантские настроения еще
очень сильны. Многие товарищи — и не без основания—
опасаются, что открытый разрыв с Бордигой может
вызвать отрицательную реакцию в партии и дезориентировать
ее ряды. Отсюда растерянность и неуверенность. «Я
получаю сейчас маюсу писем от итальянских товарищей,—
пишет Грамши в марте 1924 г.— Как много они требуют ог
66

меня. Им кажется, что я — неисчерпаемый источник
веры, энтузиазма, воли, силы. А они в Италии, в самом огне
борьбы, и — деморализованы, растеряны... За последние
месяцы положение в партии резко ухудшилось. Бордига
удалился на Авентин *, и его позиция вызвала разлад в
партийной жизни. Кое-кого мне удалось во-время спасти от
таких настроений, но достаточно ли этого?...» ".
Весна 1924 г.— один из самых ответственных и
серьезных моментов в жизни Итальянской коммунистической
партии. И Грамши всей душой стремится в Италию, чтобы
принять еще более активное участие в борьбе. Он
возвращается на родину в мае 1924 г., после того, как заочно был
избран депутатом на происходивших в апреле того же
года парламентских выборах.
Тогда же, в мае 1924 г., состоялась первая
Национальная конференция Итальянской коммунистической партии.
Эта конференция происходила нелегально в районе озера
Комо. Она была организована под видом туристской
прогулки в горы служащих одного из миланских
предприятий. Грамши рассказывает: «Целый день споры о
тенденциях, о тактике, а во время трапезы в помещении
туристской базы, полном экскурсантов... все притворялись и
разыгрывали комедию, чтобы не возбудить подозрений и
спокойно без помех проводить собрания в прекраснейшей
долине, где цвели белые нарциссы» 10°.
Бордига на этой конференции продолжал настаивать
на том, что тактика партии должна оставаться
неизменной, что бы ни случилось. Приход к власти фашизма лишь
простая «смена министерств». Между режимом
буржуазной демократии и фашистской диктатурой нет никакой
принципиальной разницы. Партия должна продолжать
пропаганду основных коммунистических принципов и
ждать, пока рабочий класс в своем большинстве поймет,
наконец, ее правоту и совершит пролетарскую революцию.
А пока следует воздерживаться от каких бы то ни было
тактических маневров, от борьбы за единство действий с теми,
кто полностью и безраздельно не принимает
коммунистической программы — «нам незачем спешить», важно сохра-
* Итальянский политический термин, означающий бойкот,
оппозицию и т. п. Происходит от названия Авентинского холма,
па который, по преданию, удалились плебеи древнего Рима во
время борьбы против патрициев.
3* 67

нить «верность принципам». Что касается вопроса о борьбе
за создание массовой партии, то лозунгом Бордиги были —
«немного, да хороших».
Это была теория, которая исходила из принципа
«восстание или ничто», и против нее решительно выступил
Грамши, поддержанный Тольятти и другими товарищами
из руководства партии.
Грамши дал конкретный анализ положения в Италии
и расстановки социальных и политических сил в стране.
Он говорил о необходимости для коммунистической партия
проводить умелую, разумную и эластичную тактику.
Ошибочно ставить знак равенства между режимом буржуазной
демократии и фашистской диктатурой. Фашистская
диктатура — это самая неприкрытая и свирепая реакция. В
борьбе против нее надо добиваться объединения вокруг
пролетариата широких народных масс. Необходимо
направить все силы и использовать все возможности для
борьбы против фашизма. «Ты не спешишь, Бордига,—
говорит обращаясь к нему Грамши,— но мы, люди,
чувствующие свою связь с рабочим классом и народом, мы спешим,
очень спешим, как опешит народ, страдающий от
фашистской диктатуры и от капиталистической эксплуатации. Мы
очень спешим и поэтому не откажемся ни от одного полг- -
тического маневра, ни от одной тактической хитрости,
которые могут приблизить день свержения фашизма и
победы пролетариата и народа» >101.
Конференция в Комо закрепила победу сторонников
Грамши в руководящих органах партии. Но она показала
также, что значительная часть низовых партийных
организаций и рядовых членов партии не преодолела еще
сектантских настроений и находится под влиянием Бордиги
и его группы. Задача заключалась в том, чтобы добиться
коренного перелома в настроениях партийных работников
и распространить влияние нового руководства на всю
партию. Эта задача решалась в процессе борьбы за создание
широкого фронта антифашистского сопротивления. Ярким
примером этого была политика нового руководства партии
в период кризиса фашизма, вошедшего в историю под
названием «Кризиса Маттеотти».
Непосредственной причиной кризиса было зверское
убийство фашистами депутата Джакомо Маттеотти 10
июня 1924 г. Маттеотти, хотя и был реформистом,
принадлежал к числу наиболее непримиримых и отважных нротив-
68

ников фашистского режима. Его разоблачительные статьи
и выступления в парламенте приводили фашистов в
бешенство. В своем последнем парламентском вышупленип
с документами в руках он разоблачил подлоги и насилия,
совершенные фашистами во время только что прошедших
выборов. Муссолини пришел в ярость и громко крикнул с
места: «Этому человеку не сносить головы!». Через
несколько дней Маттеотти исчез, а затем стало известно, что
он был зверски убит фашистами. По всей стране
прокатилась волна возмущения и гнева. На массовых митингах и
демонстрациях принимались резолюции с требованием
немедленной отставки фашистского правительства
Муссолини. Представители почти всех нефашистских партий
вышли из парламента и создали «Комитет оппозиционных
партий», или, как его стали называть, «Авентинский
блок» *. Фашистское правительство Муссолини оказалось
перед непосредственной угрозой краха. Вот как описывает
развернувшиеся в это время события Грамши: «...Мы
ходили у кратера действующего вулкана. Внезапно, когда
никто этого не ожидал, а в особенности фашисты,
архиубежденные в своем бесконечном могуществе, вулкан начал
извергать огромный поток кипящей лавы, которая
обрушилась на всю страну, разрушая все, связанное с фашизмом.
События развертывались с молниеносной, неслыханной
быстротой; каждый день, каждый час положение менялось,
режим был взят в кольцо, фашизм в стране оказался
изолированным, и эта изоляция чувствовалась в
панике, охватившей его главарей, в бегстве его
приверженцев...» 102.
В этот ответственный момент новое руководство
компартии во главе с Грамши сумело найти единственно
правильное решение, сумело разработать единственно
правильную политическую линию, соответствующую запросам
масс и задачам организации активной антифашистской
борьбы. Вместе со всеми депутатами-антифашистами
коммунисты вышли из парламента и вошли в «Авентинский
блок». Здесь Грамши внес от их имени следующие
предложения: 1) немедленно объявить всеобщую забастовку по
всей Италии; 2) превратить «Авентин» в антипарламент,
т. е. в активную силу, которая могла бы, вьцражая
волю большинства народа, издавать законы и убеждать
* См. примечание на стр. 67.
69

граждан подчиняться только этим, а не фашистским
законам.
Представители других партий отвергли предложение
Грамши, отказавшись в то же время вернуться в
парламент, а следовательно, и от каких-либо решительных
действий против фашизма. В этих условиях раскол
парламента терял значение, и коммунисты во главе с Грамши одни
вернулись в парламент, чтобы с его трибуны разоблачать
фашизм.
Коммунистическая партия зарекомендовала себя в это
время как наиболее последовательная, сплоченная и
боевая антифашистская сила. Лозунги коммунистической
партии с энтузиазмом подхватывались и повторялись в
резолюциях, принятых на заводах. Во многих местах
коммунисты возглавили трудящихся во время уличных
столкновений с фашистами. «Я думаю, — отмечал Грамши, —
что в эти дни наша партия стала подлинной партией
масс» 103.
Что касается других оппозиционных партий, то они
продемонстрировали свою нерешительность,
непоследовательность, страх перед народным движением, перед
коммунистической партией. «Громкие слова, но никакой воли
к действию; невероятный страх, что мы возьмем верх, и
отсюда маневры, направленные к тому, чтобы заставить пас
покинуть собрание» 1{М. Именно коммунисты показали себя
в глазах масс партией, стремящейся к созданию
широкого антифашистского фронта, партией, способной
подвергать критике и преодолевать слабости и ошибки других
антифашистских групп с целью вести все движение вперед.
Важным результатом деятельности нового руководства
коммунистической партии во главе с Грамши было также
слияние с группой сторонников Коминтерна из старой
социалистической партии. Благодаря этому в августе 1924 г.
в коммунистическую партию вошло сразу около четырех
с половиной тысяч человек и среди них такой популярный
в итальянском пролетариате деятель, как Серрати.
«Приход Серрати в коммунистическую партию,— писал
Грамши,— ознаменовал собой завершение целого периода
истории рабочего движения Италии. Представители старшего
поколения итальянского революционного
социалистического движения принимали решение после долгих и
мучительных колебаний. Для них все более становилось ясным, что
старые, традиционные организации превратились в пустую
70

оболочку, лишённую всякого содержания, и что
единственным подлинным носителем лучших традиций были
отнюдь не те, на кого, как казалось, указывала этикетка, а
коммунистическая партия» 105.
Грамши ведет в это время кипучую жизнь
руководителя партии, которая, если не юридически, то фактически
является нелегальной. Он снимает комнату в маленьком
домике на улице Везалио в Риме. Хозяева домика не
знают его настоящего имени и не знают, что он
депутат-коммунист. «Я разыгрываю из себя серьезного-пресерьезного
профессора, меня уважают и очень пекутся о моем
здоровье»,— пишет Грамши жене 106. Каждую педелю Грамши
проводит три-четыре собрания с руководящими кадрами
партии и с товарищами из местных секций. Проведение
таких собраний требует большой осторожности: если об
этом узнает полиция, то участникам собрания грозит арест.
Грамши выезжает в Милан и Турин для непосредственного
ознакомления с работай двух крупнейших партийных
организаций.
Значительное место в его деятельности в это время
занимает борьба за искоренение сектантских настроений
в партии. Начинается работа, направленная на сближение
католических профсоюзов с профсоюзами, примыкающими
к Всеобщей конфедерации труда, на завоевание левых
элементов католических крестьянских организаций. По
инициативе Грамши компартия приняла одно из главных
требований крестьянских масс Юга, признав справедливой их
борьбу за автономию.
К этому периоду относятся труды Грамши,
посвященные разъяснению теоретических вопросов о природе
партии, ее стратегии и организации. «Для того чтобы партия
жила и поддерживала связь с массами,— писал Грамши,—
необходимо, чтобы каждый член партии был активным
политическим элементом, руководителем... Централизация
означает, в частности, что в любой ситуации, даже в
состоянии усиленного осадного положения, даже когда
руководящие комитеты не могут функционировать в течение
определенного периода или находятся в таких условиях,
что не могут быть связаны со всей периферией,— все
члены партии, каждый в своей среде, должны быть в
состоянии ориентироваться...» 107.
Эффективные политические действия, большая
теоретическая работа, развитие творческой активности низовых
71

организаций — все это в значительной мере ускорило
переход масс членов партии на позиции нового руководства
партии и их освобождение из-под влияния Бордиги. К
началу 1926 г. единство партии было восстановлено и
упрочено уже на основе ленинской идеологии. Состоявшийся в
это время в Лионе съезд Итальянской коммунистической
партии закрепил результаты борьбы по искоренению бор-
дигизма. За тезисы, разработанные Грамши с участием
Тольятти, голосовало более 90% делегатов съезда.
В тезисах, принятых на съезде в Лионе, был дан
строго научный исторический анализ рабочего движения в
Италии, е§ общественного строя, политики итальянской
буржуазии, природы и характера фашизма, были четко
сформулированы задачи коммунистической партии в борьбе за
освобождение пролетариата и против фашизма. Эти
тезисы стали «хартией», с которой впервые выступила на
итальянской политической арене подлинно революционная
марксистско-ленинская партия. Заслуга Грамши в борьбе
за создание такой партии огромна. Его по праву называют
основателем Итальянской коммунистической партии.
Именно под его руководством она заняла новые позиции в
отношении итальянского общества, позиции
конструктивные, какие и должна занимать партия, не желающая
превратиться б организацию пропагандистов, «проклинающих
прошлое и мечтающих о далеком будущем».
Работа Грамши «Некоторые аспекты южного вопроса»,
написанная в 1926 г., закрепляет переход партии на эти
конструктивные в отношении итальянского общества
позиции. «Пролетариат,— пишет Грамши,— сможет стать
руководящим и господствующим классом в той мере, в какой
емУ удастся создать систему союзов с другими классами».
Естественным союзником пролетариата является
крестьянство. Но прочного союза с ним рабочий класс не может
добиться только при помощи призывов и лозунгов.
Необходимо глубокое понимание волнующих крестьянство
проблем, конкретная политическая инициатива в борьбе за их
разрешение. В Италии, подчеркивает Грамши,
крестьянский вопрос в силу определенной итальянской традиции,
в силу особенностей исторического развития страны
принял две типичные и своеобразные формы — южного
вопроса и ватиканского вопроса, т. е. вопроса о влиянии
католицизма в деревне. «Следовательно, чтобы завоевать
большинстве крестьянских масс, итальянский пролетариат дол-
72

жен рассматривать эти два вопроса как свои социальные
проблемы, должен понять те классовые требования
крестьянства, которые находят свое выражение в этих вопросах,
и включить эти требования крестьянства в свою
революционную программу переходного периода, выдвинуть их
наряду со своими боевыми пролетарскими требованиями».
Союзником пролетариата может стать и
интеллигенция, точнее часть ее. Оставаясь на почве реальных фактов.
Грамши понимает, что нельзя ставить вопроса о
присоединении значительной части интеллигенции к программе
пролетарской борьбы. «...Очень важно и полезно, чтобы в
массе интеллигенции произошел органический раскол,
который имел бы исторически оправданный характер, чтобы
оформилось в качестве массовой организации левое
течение в современном смысле этого слова, то есть тече^
ние, ориентирующееся на пролетариат» 108.
Работа «Некоторые аспекты южного вопроса» была не-
закончена. Но уже то, что Грамши успел написать,
закладывало важные теоретические основы дли борьбы
пролетариата за широкую систему союзов, нацеленных в первую
очередь против фашизма, но связанных также с
перспективой борьбы за победу пролетарской революции.
Проблемы настоящего и будущего сливаются для Грамши
воедино. Постепенно преодолевается, таким образом,
разрыв между программными установками коммунистической
партии, направленными на борьбу за социалистическую
революцию, и реально сложившейся в Италии
обстановкой, которая выдвигала в качестве главной исторической
задачи объединение всех народных сил в борьбе против
фашизма. Под руководством Грамши коммунистическая
партия превращается в ведущую силу антифашистского
движения масс.
В октябре 1926 г. Грамши собирается в Москву на
расширенный пленум Исполнительного Комитета
Коммунистического Интернационала. Он мечтает о встрече с семьей.
В письме к жене Грамши предупреждает, чтобы она ни
в коем случае не приходила встречать его на вокзал, если
будет плохая погода... 109.
Но встрече так никогда и не суждено было состояться.
73

В фашистской неволе
Грамши был арестован вечером 8 ноября 1926 г. в
Риме, в доме № 25 по улице Морганьи, в квартире супругов
Пассарж, у которых он снимал меблированную комнату.
Его первое письмо после ареста, датированное 20 ноября,
пришло из римской тюрьмы Ре джина Челли, куда он был
помещен в одиночную камеру. «Моя дорогая Юлька! —
писал Грамши жене.— Помнишь ли ты одно из твоих
последних писем... Ты писала мне, что оба мы еще достаточно
молоды и поэтому вправе надеяться, что нам все же
доведется вместе вырастить наших детей. Надо, чтобы ты
всегда об этом помнила и, думая обо мне, думала и об этом,
мысленно ассоциируя меня с детьми» по.
Это письмо одно из многих, которые были написаны
Грамши после ареста своим родным и близким. Собранные
в отдельном томе его посмертно изданных произведений,
они переносят нас в мир чувств и привязанностей, на
первый взгляд самых простых и обыденных, но вместе с тем
насыщенных и многогранных. Они волнуют нас прежде
всего своей человечностью. Вместе с тем они дают
возможность заглянуть в самую глубину большого мужественного
сердца.
Мучения, на которые фашисты обрекли Грамши,
означали не что иное, как замедленное убийство этого
физически хрупкого, больного человека. После шестнадцати
дней в Реджина Челли Грамши отправляют на остров
Устику, где он должен отбыть пять лет ссылки.
Прикованный к одной цепи со своими спутниками, с кандалами
на ногах, он долгие часы едет в тюремном вагоне.
Попытка добраться до Устюга три раза кончается
неудачей из-за шторма. Волны захлестывают маленький
пароходик. Закованных заключенных бросает из стороны
в сторону.
Но вот одно из писем уже с острова. Это письмо
человека-борца, который, преодолевая трудности
настоящего, весь устремлен в будущее: «Я выработал здесь
следующую программу: 1) не болеть и улучшать
состояние здоровья; 2) методично и систематически изучать
немецкий и русский языки; 3) изучать экономику и
историю» ш.
Впереди у Грамши еще более тяжелые испытания. До
сих пор фактически единственным обвинением, выдвину-
74

тым против Грамши, было то, что он является
руководителем коммунистической партии — партии, кстати сказать,
находившейся до этого на легальном положении. Осудив
его на пять лет ссылки, фашисты решили, однако, что для
такого человека, как Грамши, этого мало. И вот перед
фашистским Особым трибуналом против него было
возбуждено дело по обвинению в заговоре с целью свержения
государственной власти, в подстрекательстве к гражданской
войне, в разжигании классовой ненависти, в потворстве
преступлению и в подпольной пропагандистской
деятельности. В январе 1927 г. Грамши должен был покинуть
Устику. Снова мучительный переезд, зимой, в холодном
металлическом вагоне, без теплой одежды. Вплоть до
окончания следствия Грамши помещают в одиночную камеру
миланской тюрьмы Сан-Витторе.
И снова письма, длинные и короткие, наполненные
глубоким чувством любви и заботы о близких. «Меня очень
тревожит моральное состояние мамы,— пишет он сестре
Терезине.— Просто не знаю, что сделать, чтобы утешить
и подбодрить ее. Хотелось бы вселить в нее уверенность
в том, что я абсолютно спокоен...». И дальше с
исключительной простотой, без всякого пафоса или самолюбования
Грамши пишет о своей особой, отличной от других людей
судьбе революционера: «Для нее (т. е. для матери.— Б. Л.)
мое заключение — страшное несчастье, таинственное и
непонятное по сцеплению причин и следствий; для меня
же — эпизод политической борьбы, которая велась и будет
вестись не только в Италии, но и во всем мире, кто знает
сколько еще времени. Я оказался в заключении так же, как
во время войны можно оказаться в плену; я знал, что это
могло случиться и что могло случиться также и
худшее» 112.
Постоянным корреспондентом Грамши была сестра его
жены Татьяна Шухт, находившаяся в Италии. К пей
обращено большинство его писем, она же помогала
поддерживать переписку Грамши с женой и детьми, оставшимися
в Советском Союзе. Она оказывала Грамши всяческую
помощь в годы его заключения. Татьяна Шухт делала это
с мужеством и самопожертвованием. После перевода
Грамши в Милан она приезжает в этот город, навещает
Антонио в дни, разрешенные для свиданий, использует
весьма ограниченные возможности для передачи ему
посылок с едой и теплой одеждой. «Я все думал о твоей доброте
75

и твоей самоотверженности, дорогая Таня»,— с
глубокой благодарностью пишет Грамши в одном из своих
писем пз.
Судебный процесс над Грамши и другими
руководителями компартии назначен на 28 мая 1928 г. Он должен
происходить в Паллацо Джустициа в Риме, где заседает
фашистский Особый трибунал. Ио на самом деле судьба
Грамши и его товарищей решается не здесь. Она уже
решена. Судьи ищут лишь формального предлога для того,
чтобы выполнить волю, исходящую от главарей
фашистской партии. В качестве главного обвинительного
документа они выставляют брошюру под названием «Общее
руководство по ведению гражданской войны». Эта
брошюра представляет собой не что иное, как
перевод статьи, напечатанной в одном из советских
журналов и излагающей военно-политические уроки
гражданской войны в России в 1918—1922 гг. Статья не
носила официального характера и тем более не являлась
обязательной для коммунистической партии. Полный
перевод этой статьи еще раньше был опубликован сначала
во французском журнале «Ревю де Пари», а затем
в итальянском журнале «Политика», издававшемся иод
редакцией министра юстиции Каполла. Но все это
мало интересует судей. Они стремятся доказать, что
коммунисты хотели в 1926 г. поднять вооруженное восстание.
И когда в ходе перекрестного допроса свидетелей
обвинения всем присутствующим становится ясно, что это ложь,
фашистские судьи сбрасывают маски. «Подсудимые —
враги фашизма, и они должны быть уничтожены»,—
говорит прокурор Изгро. Затем, указывая на Грамши, он
добавляет: «Мы должны на двадцать лет лишить этот мозг
возможности работать».
Председатель суда генерал Сапорити перед тем, как
суд вынесет окончательный приговор, предоставляет
подсудимым последнее слово. Когда очередь доходит до
Грамши, он произносит только одну фразу: «Вы приведете
Италию к гибели, мы, коммунисты, ее спасем!».
Суд окончен. Грамши приговорен к двадцати годам,
четырем месяцам и пяти дням тюрьмы. К различным
срокам заключения приговорены другие коммунисты. В ночь
с 21 на 22.июня 1928 г. Грамши прощается со своим
другом коммунистом Мауро Скоччимарро: «Мауро, я
чувствую, они меня не выпустят живым». Это сказано спокойно
76

и тихо. Стражники вызывают из камер отъезжающих. В
последний момент становится известно, что больного и
истощенного Грамши решено направить в «тюрьму-госпиталь»
в Тури близ Бари. И снова металлический тюремный
вагон, долгие часы стоянок в заброшенных тупиках под
лучами палящего солнца.
«Поездка из Рима в Тури была ужасной. Как видно,
боль, которую я испытывал в Риме и которую я принял
за боль в печени, была предвестницей начавшегося затем
воспаления. Мне было невыразимо плохо. В Беневенто я
провел адские двое суток. Я извивался, как угорь, не мог
ни сидеть, ни лежать, ни стоять. Врач сказал мне, что это
антонов огонь и что тут ничем помочь нельзя» 114.
Диагноз врача оказался ошибочным, но тяжелый недуг
все крепче, все плотнее сжимает Грамши. Вскоре после
прибытия в Тури его больной желудок отказывается
усваивать тюремную пищу. Начинается загноение десеп и
постепенно выпадают зубы. Тюремщики делают все, чтобы
увеличить страдания больного. Одиночная камера Грамши
помещается рядом с камерой стражников, отр;уда всю ночь
доносятся шум и крики, не дающие заснуть. Врач,
который ради соблюдения формальности «осматривает»
больного, говорит ему: «Считайте себя счастливым, что вас еще
не прикончили», и заявляет, что «не считает нужным
оказывать ему медицинскую помощь, так как, будучи
фашистом, может лишь желать его смерти».
И все-таки фашистам не удается сломить Грамши. «Не
хочу, чтобы меня оплакивали,— пишет он в одном из
своих писем из Тури.— Я боец, которому не повезло в битве
сегодняшнего дня, а бойцов нельзя и не следует
оплакивать, когда они борются не по принуждению, а потому, что
они сами сознательно желают этого» 115. Оторванный от
активной революционной работы, Грамши продолжал
борьбу. Это была борьба не только против тюремщиков, в
защиту собственной жизни, но и борьба за то, чтобы
вооружить партию новыми теоретическими положениями.
Преодолевая бесчисленные трудности, связанные с
тюремным режимом, цензурой, отсутствием связей с внешним
миром и нужных материало,в, Грамши возвращается к
углубленной теоретической разработке проблем
пролетарской революции в Италии. Так родились «Тюремные
тетради» — около трех тысяч листов, исписанных бисерным
почерком и объединенных в 32 общие тетради. Спасенные
4 Б. Р. Лопухов
77

от уничтожения благодаря мужеству и находчивости
Татьяны Шухт, они свидетельствуют о несгибаемой воле
бойца и мыслителя и представляют, по общему мнению, вклад
фундаментального значения в историю мысли нашего
времени.
Тюремные тетради
Заметки Грамши, составляющие его «Тюремные
тетради», носят фрагментарный характер. Они писались под
впечатлением тех книг, которые ему удавалось прочесть в
тюрьме, и касаются самых различных вопросов истории,
философии, политики, культуры. Но все эти заметки
органически связаны между собой одной целью — помочь
пролетариату приобрести сознание руководящего класса.
Каким образом рабочий класс может проложить себе
дорогу к политическому руководству обществом и
государством в конкретных итальянских условиях? Ответить
на этот вопрос нельзя без учета конкретной истории
Италии. «Ибо настоящее не может не продолжать прошлого,
развивая его, не может не вписываться в традицию»,—
писал Грамши. Поэтому историческое исследование, по его
мнению, является одним из важнейших элементов той
подлинно научной теоретической базы, на которой должна
основываться деятельность партии. Именно на этом пути,
т. е. прежде всего на пути глубокого анализа
предшествующей истории Италии, Грамши пытается найти
исторические перспективы и цели борьбы пролетариата.
В центре исторического анализа Грамши — эпоха Ри-
сорджименто, борьба за национальное воссоединение
Италии в XIX в. Эта борьба закончилась тем, что во главе
итальянского государства встала буржуазия. Почему?
Почему мелкобуржуазная демократия, которая как будто
шла в авангарде национально-освободительного движения,
оказалась тем не менее в подчиненном положении, под
влиянием буржуазии? И Грамши убедительно
показывает, что демократическое крыло итальянской буржуазии не
смогло стать правящим классом в объединенном
государстве в значительной мере из-за неспособности руководить
крестьянством. Связывая проблемы прошлого с актуаль-
78

ными проблемами настоящего, он нацеливает таким обра-<
зом пролетариат в первую очередь на борьбу за
руководство крестьянскими массами.
В более широком плане Грамши увлекает здесь
проблема политического руководства в целом, т. е. проблема
изыскания способов, при помощи которых один класс может
оказывать влияние на другой, на другие социальные
группы. Выводы, сделанные при этом, связаны опять-таки с
актуальными задачами борьбы пролетариата в настоящее
время. «Лишь та социальная группа является
господствующей над враждебными ей группами, которая стремится
«ликвидировать» или подчинить их себе, не останавливаясь
перед вооруженной силой, и которая одновременно
выступает как руководитель союзных и родственных ей групп» Иб.
«...Главенство социальной группы проявляется в двух
формах: в форме «господства» и в форме «духовного и
нравственного руководства» 117. Первая форма, т. е.
«господство»,— это отношения с враждебными группами.
Вторая форма, т. е. «духовное и нравственное
руководство»,— это и есть, собственно говоря, гегемония. Весьма
характерно, что Грамши, ни на одно мгновение не забывая
о необходимости элемента силы, в первую очередь
подчеркивает необходимость гегемонии рабочего класса
в руководстве массами. Тот или иной класс может
руководить обществом в той мере, в которой он
навязывает ему свое господство. Этой цели может служить
также сила оружия. Но он становится национальным
классом лишь в той мере, в какой он ставит и разрешает все
проблемы общества 118.
Решающая роль в борьбе за гегемонию пролетариата
принадлежит партии. Партия должна вырабатывать
активную позицию по отношению ко всему обществу в целом,
она должна оказывать влияние на все стороны
национальной жизни. При этом деятельность партии, подчеркивал
Грамши, не должна ограничиваться только проповедями,
агитацией, общими фразами или хитроумными маневрами,
но должна точно учитывать конкретные условия жизни.
Грамши был непримиримым врагом догматизма и
начетничества. Вот почему, исходя из общетеоретических
положений марксистско-ленинской теории пролетарской
революции, Грамши стремится «перевести их на итальянский
язык». Вот почему он обращается к конкретной
итальянской истории, исследует в историческом плане проблему
4* 79

разрыва между городом и деревней, между Севером и
Югом, между интеллигенцией и народом. Вот почему он
обращается к истокам католицизма в Италии для того,
чтобы понять причины его влияния на массы, а
следовательно, найти правильные пути борьбы за освобождение
масс из-под этого влияния.
Но не только это. Грамши анализирует особые условия
борьбы за пролетарскую революцию в Италии в связи с
некоторыми специфическими условиями, исторически
сложившимися в странах западной демократии и
отличными от России.
Как известно, В. И. Ленин в свое зремя отмечал, что
в странах Западной Европы начать пролетарскую
социалистическую революцию будет труднее, чем в России 119.
Буржуазия на Западе более опытная и организованная,
система его классового господства более сложная и прочная.
Грамши сравнивал эту систему с системой траншей в
современной войне. «В такой войне,— писал он,—
ожесточенный артиллерийский обстрел, который, казалось бы,
должен был уничтожить всю оборонительную систему
противника, на самом деле разрушает лишь ее внешнее
прикрытие, так ч-то в момент атаки и наступления атакующие
наталкиваются на все еще эффективную линию
обороны» 120.
В отличие от России, где государство было всем, а
общество находилось в первичном, аморфном состоянии,
положение на Западе было гораздо сложнее. Государство
здесь, по словам Грамши, «было лишь передовой
траншеей, позади которой была прочная цепь крепостей и
казематов» ш. В связи с этим Грамши развивает свою концепщш
«маневренной» и «позиционной» войны в борьбе за
диктатуру пролетариата. Он полагал, что на Западе
пролетарская революция будет иметь характер позиционной войны
с затяжной осадой «опорных пунктов» противника и
постепенным 'завоеванием одной позиции за другой.
Отсюда внимание Грамши к анализу конкретных форм
структуры итальянского государства, к тем элементам
буржуазного общества, роль которых можно уподобить роли
траншей или же уходящих в глубь обороны опорных
пунктов.
Рассматривая всю совокупность исторических,
экономических и политических условий борьбы за пролетарскую
революцию в Италии, Грамши неизбежно столкнулся с не-
80

обходимостью углубленного изучения и более широкого
понимания методологических проблем. Среди них его
внимание в первую очередь привлекает проблема соотношения
между базисом и надстройкой, которая справедливо
рассматривается Грамши как ось марксистского
мировоззрения. Эта проблема решалась им главным образом в
процессе критики исторического идеализма Бенедетто Кроче,
который выдавал за положения марксизма позитивистские
извращения и использовал их как легко уязвимую мишень
для своих стрел.
Действительно, пишет Грамши, «многие так
называемые теоретики исторического материализма очутились на
философской позиции, схожей с позицией представителей
средневековой теологии, и сделали из «экономического
базиса» своего рода «неведомое божество» 122. Грамши
подчеркивает, что это связано с попыткой ортодоксов найти
такую философию, которая соответствовала бы их очень
ограниченной точке зрения, т. е., в конечном счете,
механистическому материализму123. Подлинный марксизм нельзя
отождествлять с его толкованием этими ортодоксами.
Вместе с тем — и на это Грамши обращает особое внимание —
марксизм в отличие от традиционных буржуазных
философий впервые создал идеологическое единство между
низами и верхами, между «простыми людьми» и
интеллигенцией. Став, таким образом, идеологией широких народных
масс, он действительно выступал иногда в весьма
упрощенной форме. И в этой связи Грамши приводит довольно
ятшую историческую аналогию. Позиция Кроче по
отношению к историческому материализму, пишет он,
напоминает в известной мере позицию, которую занимали люди
Возрождения в отношении лютеранства. Люди
Возрождения считали, что лютеранство несет с собой гибель
цивилизации. На самом же деле Лютер и Реформация были
началом всей современной философии и цивилизации,
включая и философию Кроче. «Человек Возрождения не
понимал, что могучее движение за нравственное и
интеллектуальное обновление общества, поскольку оно охватило
широкие народные массы (как это было с лютеранством),
принимало поначалу грубые формы и даже суеверную
окраску и что это было неизбежно в силу того
обстоятельства, что не маленькая группа выдающихся
представителей интеллигенции, а немецкий народ являлся главным
героем и знаменосцем Реформации» т.
81

Подчеркивая значение идеологического блока
марксистской интеллигенции с широкими народпыми массами,
Грамши неоднократно обращается к вопросу о
пропаганде марксизма в массах. Но эта пропаганда не может быть
сведена исключительно только к доступным массам
аргументам. Необходимо «непрестанно трудиться для
интеллектуального возвышения все более широких слоев
народа...» 125. Необходимо, в конечном счете, стремиться к
тому, чтобы поднимать массы до научных высот марксизма,
а не приспосабливать марксизм к уровню их сознания на
данном этапе развития.
Возвращаясь к проблеме соотношения между базисом
и надстройкой, Грамши требует отказа от ее упрощенного
вульгарно^экономического толкования. Нельзя, пишет он,
«представлять и объяснять любое колебание
политического и идеологического барометра как непосредственное
выражение изменений в базисе» 126. В своем толковании
марксизма Грамши всегда опирается на имеющую для него ос-,
новйое значение работу Маркса «Тезисы о Фейербахе»,
в которой настойчиво подчеркивается центральное
положение человека как творца истории, значение влияния масс
на ход исторических событий. Грамши опирается на
Ленина, восстановившего в правах важнейшее положение
марксизма о первостепенном значении политической и
идеологической борьбы. Именно в этой области, подчеркивает
Грамши, развертывается в конечном счете «борьба
за идеологическое (то есть политическое) высвобождение
управляемых из-под влияния управляющих, за
уничтожение одной гегемонии и создание другой гегемонии, как
необходимого момента общественного переворота» 121.
На базе марксистского учения о взаимосвязи и
взаимозависимости базиса и надстройки Грамши решает задачи
борьбы не только против вульгарно-экономического
толкования марксизма, но и против различных направлений
идеалистической философии. Особенно большое внимание оп
уделяет здесь Бенедетто Кроче, идеи которого
пользовались большой популярностью среди*итальянской
интеллигенции. «На идеологическом фронте,— писал Грамши,—
поражение, нанесенное вспомогательным силам и мелким
отрядам противника, не имеет существенного значения. На
этом фронте следует бороться против наиболее
выдающихся представителей вражеского лагеря... В противном
случае газета подменит собой книгу, мелочная повседневная
82

полемика — научную работу... Наука доказывает свою
действенность и глубокую жизненность, когда выступает
против наиболее значительных представителей враждебных
ей тенденций» 128.
Грамши выступил с критикой Кроче по самому
широкому кругу вопросов. Очень ярко, в частности, проявилась
противоположность их взглядов по вопросу об
интеллигенции и роли народных масс. Кроче проповедовал своего
рода духовный аристократизм. Он возрождал в более
современной форме концепцию Платона об олигархии
философов, которые управляют аморфной массой рабов,
призванной и достойной заниматься лишь производством
материальных благ. Кроче отрывал интеллигенцию от масс,
противопоставлял ее массам. В противовес ему Грамши
развивал и углублял свои мысли о необходимости
интеллектуального возвышения масс. Марксизм, писал
Грамши, стремится не к тому, чтобы удержать народные массы
«простолюдинов» на уровне их примитивной философии
здравого смысла, напротив, он стремится возвысить их к
более совершенному пониманию бытия. Марксизм требует
тесного единения «ученых» с «простыми людьми» для того,
чтобы создать интеллектуально-моральный союз, который
при политической поддержке будет способствовать
умственному прогрессу всей массы народа, а не только узкой
группы интеллигенции 129.
Грамши пишет о сложной диалектической связи
между интеллигенцией и классами в обществе. «Является ли
интеллигенция автономной и независимой социальной
группой или же всякая социальная группа имеет свою
собственную категорию интеллигенции? Проблема эта
сложная, так как реальный исторический процесс
формирования различных категорий интеллигенции принимал
до сих пор различные формы» 130. Из всех этих форхМ
Грамши выделяет две, являющиеся, по его мнению, наиболее
значительными.
Во-первых, «всякая социальная группа, рождаясь на
исконной почве экономического производства, органически
создает себе вместе с тем один или несколько слоев
интеллигенции, которые придают ей однородность, и сознание
ее собственной роли не только в экономике, но также и
в социальной и политической области». Во-вторых,
«всякая социальная группа, выходя на историческую арену
аз предшествующего экономического базиса как продукт
83

его развития, могла найти ранее возникшие категории
интеллигенции, которые, являлись свидетельством
непрерывности исторического развития, не нарушаемой даже
самыми сложными и радикальными изменениями
социальных и политических форм» 131. В этой последней, т. е.
в так называемой традиционной интеллигенции,
воплощаются в значительной мере культурные традиции
народа. Она играет большую роль в политической борьбе.
Поэтому задача заключается не только в том, чтобы создать
новую, органически связанную с рабочим классом
интеллигенцию, но и в том, чтобы привлечь на свою
сторону широкие слои традиционной интеллигенции,
превратив их из элементов реакционной игры в союзников
трудящихся классов. Все эти мысли Грамши были в
значительной мере связаны с его непоколебимой верой
в крах фашизма и победу демократии на новой
широкой базе.
Одним из важнейших аспектов проблемы
«интеллигенция и массы» является проблема «писатель и народ». Эта
последняя теоретически разрабатывается Грамши в
работах, специально посвященных искусству и литературе.
Грамши подчиняет ее общей задаче борьбы за утверждение
марксистского мировоззрения в широких массах народа.
И в этом случае, как бы продолжая мысль о двух
категориях интеллигенции, традиционной и новой, он
пишет о необходимости продвижения в массы не только
новой литературы, появление которой связано с рабочим и
коммунистическим движением, но и
общедемократической литературы, создаваемой прогрессивными
писателями-реалистами.
Таким образом, Грамши отстаивает широкую
марксистскую платформу, которая способствует сплочению
всех демократических сил в борьбе за народную культуру.
Он стремится поставить лучшие достижения
человеческого разума на службу народу, связать воедино культуру и
революцию. Что касается ошибочных, с точки зрения
марксизма, мировоззренческих представлений художников*
и писателей демократического направления, то
решающая роль здесь принадлежит критике. Это должна быть
боевая острая критика, сливающая воедино борьбу за
новую культуру, т. е. за новый гуманизм, критику нравоЕ,
мнений и мировоззрений с эстетической или чисто худо-
и и 100
жественнои критикой 1йг.
84

Разумеется, все изложенное выше может дать только
самое общее представление о работе, проделанной
Грамши в годы тюремного заключения. Тюремные тетради
Грамши свидетельствуют о широчайшем диапазоне его
научных интересов. Грамши открыл перспективы для
проникновения марксистской мысли в самую глубь
национальной культуры и дал блестящий пример творческого
решения важнейших проблем марксистско-ленинской
теории пролетарской революции в конкретных итальянских
условиях.
Последние годы жизни
Все хуже, все тяжелее становится состояние здоровья
Грамши. В августе 1931 г. у него несколько раз идет
горлом кровь. Тяжелая форма туберкулеза. Из весточки,
дошедшей из тюрьмы в октябре того же года, мы узнаем,
что болезнь углубляется. Грамши продолжает оказывать
стоическое сопротивление недугам, в марте 1933 г.
начались обмороки, галлюцинации, бред, появилось
предчувствие близкого конца. Но и тогда сила духа не изменила
ему. Татьяна Шухт рассказывает, что во время ее
свидания с Антонио в марте 1933 г. охранник намекнул на
возможность облегчения участи Грамши. «Тогда Нино
(Грамши.— Б. Л.) без всякого раздражения, спокойно, с таким
спокойствием, 'которое меня поистине удивило, сказал,
обращаясь к охраннику: — А, понимаю, это отнюдь не ново,
это довольно старо; речь идет о том, чтобы написать
прошение о помиловании, не так ли? А это ведь своего рода
самоубийство, я если уж выбирать между той или иной
формой самоубийства, то сделать это, конечно, не трудно,
но все это очень старо.
Когда же я сказала ему, что многие в стране, помимо
служащих тюремной администрации, советовали мне
прибегнуть к этому средству, ибо хотели видеть его на свободе,
и что это свидетельствует отнюдь не о дурных
побуждениях всех этих простых людей, а о сочувствии к нему, он
отметил, что это действительно свидетельствует не о
дурных побуждениях, а о слепоте и невежестве...
85

По правде говоря, я иной раз не могу понять, как это
получается, что Нино с такой опаской думает, что он
переживает тяжелый духовный кризис, в то время как он
всем своим поведением доказывает, насколько жив в нем
дух борьбы, дух сопротивления, насколько критически,
здраво умеет он оценивать людей и события и как еще
сильно в нем стремление являть собой пример стойкости
во имя блага всех...» 133.
Грамши удалось немного поправиться, и он возобновил
свою работу над историей итальянской интеллигенции,
обнаружив при этом поистине удивительную ясность и
силу мысли. Ему очень трудно. В письме, помеченном
17 июля 1933 г., Грамши рассказывает: «Вчера и сегодня
у меня такое ощущение, будто мне булавками колют
руки, и когда я пытаюсь писать, я должен осторожно
выводить каждую букву, ибо у меня то и дело появляются
непроизвольные судорожные подергивания» 134. И все же
Грамши продолжает работать.
О Грамши, его страданиях и мужественном поведении
в фашистской тюрьме узнают многие люди за пределами
Италии. «Это железный дух в слабом теле»,—пишет о
Грамши Ромен Роллан в одной из своих гневных статей,
направленных против преследований антифашистов
в Италии. Вместе с Горьким и Анри Барбюсом он
организует в 1933 г. Комитет спасения Грамши. Во многих
странах на митингах трудящихся принимаются резолюции
в защиту Грамши.
Наконец —это было уже в 1934 г.—фашисты
вынуждены были под давлением общественного мнения
перевести Грамши в тюрьму-госпиталь в Формию, небольшой
городок между Римом и Неаполем. Условия заключения
здесь были менее суровые, и Грамши мог получать
медицинскую помощь.
Одиннадцать из тридцати двух тюремных тетрадей
были написаны Грамши в Формии. Умирающий человек
напрягает последние силы для того, чтобы успеть
передать свои мысли и идеи товарищам по партии. Его не
оставляют мысли о семье, о детях. Превозмогая жестокие
страдания, он пишет слова, наполненные
жизнеутверждающей верой в людей. Эту веру он хочет передать
своим детям, тем, кто будет жить и бороться после
него. Вот одно из последних писем, отправленных
Грамши к сыну в Советский Союз: «Дорогой Делио, чув-
86

ствую себя немного уставшим и поэтому не в состоянии
писать тебе много. А ты пиши мне по-прежнему обо всем,
что интересует тебя в школе. Я полагаю, что и ты любишь
историю, как любил ее я в твои годы: ведь история
повествует о живых людях, и все, что касается людей,—
возможно большего числа людей, всех людей мира, которые
объединяются между собой в общество и трудятся, и
борются, и совершенствуются,— не может не интересовать тебя
превыше всего остального. Не так ли это?» 135.
В начале 1936 г. Грамши переводят в клинику («Куиси-
сана» в Риме, где он продолжает оставаться под надзором
полиции. За то время, которое Грамши находится в
тюрьме, было несколько амнистий в связи с различными
праздниками. В результате этого срок его заключения
значительно сократился и истекал уже не в 1947, а в 1937 г.
Но несколько дней спустя после того, как находившийся
еще в клинике «Куисисана» Грамши был уже юридически
свободен, ой умер. Это случилось 27 апреля 1937 г.
Тело умершего Грамши сопровождали полицейские.
Даже мертвый, он продолжал быть под наблюдением.
Товарищи коммунисты не смогли проститься с
руководителем своей партии. Коммунистическая партия была в
подполье, многие ее члены находились в тюрьме или в
эмиграции. И может быть, фашистам, мучившим Грамши и
загнавшим в подполье коммунистическую партию, казалось,
что жизнь этого человека канула в Лету. Но время и жизнь
рассудили иначе.
Если мысли и идеи, выдвинутые тем или иным
человеком, отвечают интересам прогрессивного развития, их
нельзя уничтожить. Мысли и идеи Антонио Грамши
нашли свое воплощение в борьбе Итальянской
коммунистической партии. Эти идеи помогли ей занять новую позицию
в отношении главных на данном этапе проблем развития
итальянского общества — прежде всего проблем борьбы
против фашизма. Итальянская коммунистическая партия
развернула в своей стране активную деятельность за
сплочение всех антифашистов и смогла выполнить роль
вдохновителя и наиболее последовательной силы движения
антифашистского сопротивления в Италии во время
второй мировой войны. После победы над фашизмом партия
выступила за национальное и демократическое единство.
Благодаря ее политике итальянский народ смог добиться
установления республики и принятия демократической
конституции.
87

Грамши учил итальянских коммунистов избегать схем,
опираться не только на общие положения, но и на
конкретные факты, чтобы в них самих находить ключ к их
объяснению. Он воспитывал стремление к разрешению
конкретных исторических проблем Италии и именно на
этом пути бороться за утверждение гегемонии рабочего
класса. Он учил правильно решать в конкретных
итальянских условиях вопрос о союзниках рабочего класса,—
основной вопрос ленинской стратегии. Идя по этому пути.
Итальянская коммунистическая партия расширила
влияние рабочего класса на основные массы крестьянства,
широкие группы средних слоев города и интеллигенции,
вывела значительную часть населения Италии из-под
влияния правящего класса.
Издание уже после второй мировой войны «Тюремных
тетрадей» Грамши способствовало распространению
влияния марксистских идей на все области итальянской
.культуры. Даже те ее представители, которые стоят далеко ог
марксизма, не смогли избежать влияния его трудов,
охватывающих самые широкие проблемы истории, философииг
искусства и языкознания. Эти труды стали в настоящее
время осью, вокруг которой развертываются в Италии все=
дискуссии по вопросам культуры. Все больше появляется
в Италии и за рубежом исторических работ, написанных
либо под прямым влиянием концепции Грамши, либо с
учетом тех или иных его положений.
Объединение широких масс итальянского народа
вокруг рабочего класса во главе с коммунистической
партией, демократические завоевания и успехи на пути
неуклонного продвижения к социализму, широкое
проникновение марксистских идей в культуру — за всем этим
мысли и дела Антонио Грамши. Люди, пославшие его на
смерть, привели нацию к катастрофе. Сами они были
сметены вооруженным восстанием народа. А мысли и дела
великого итальянского революционера живут и будут
жить, будут руководить борьбой миллионов.

ПРИМЕЧАНИЯ
1. П. Тольятти. Жизнь и борьба Итальянской
коммунистической партии. М., 1963, стр. 13.
2. А. Грамши. Избр. произв., т. 2, М., 1957, стр. 118—119.
3. Там же, стр. 252.
4. «Rinascita», 1962, N 1 (nuova serie), p. 20.
5. Л. Виллари. Италия. М., 1914, стр. 131—132.
6. «Ammario statistico della emigrazione italiano dal 1876 al
1925». Roma, 1926, p. 8.
7. С. Слобожанский. Италия, ч. II. СПб., 1911, стр. 48—49.
8. Ф. Т. Маринетти. Футурист Мафарка (1909). Русск. пер.
1916, стр. 76—77.
9. Р. Роллан. Жан Кристоф. Грядущий день. М., 1934,
стр. 194—196.
10. Р. Т о g 1 i a 11 i. Gramsci. Milano, 1949, p. 94.
14. Ibid., p. 78—79.
12. A. Labriola. Lettere a Engels. Roma, 1949, p. 102—103.
13. А. Грамши. Избр. произв., т. 2, стр. 159.
14. М. и М. Ф е р р а р а. Беседуя с Тольятти. М., 1954, стр. 28.
15. См. «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской
коммунистической партии». М., 1953, стр. 184.
16. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 482—483.
17. А. В. Луначарский. Статьи и речи по вопросам
международной политики. М., 1959, стр. 135—136.
18. «Avanti!», 24/V 1915.
19. М. М о н т а н ь я н а. Воспоминания туринского рабочего. М.,
1951, стр. 57.
20. Д. Д ж е р м а н е т т о. Записки цирюльника. М., 1959, стр. 92—93.
21. A. Gramsci. Scritti giovanili (1914—1918). Torino, 1958, p. 150.
22. Ibid., p. 154.
23. Ibid., p. 280—287.
24. Д. Д ж е р м а н е т т о. Записки цирюльника, стр. НО.
25. «Avanti!» (M,), 8/1 1921.
26. Цит. по журналу «Вопросы истории КПСС», 1957, № 2, стр. 124.
27. A. Colombi. Pagine di storia del movimento operaio. Roma,
1951, p. 186—187.
28. «Resoconto stenografico del XVI Congresso Nazionale del Par-
tito Socialista Italiano», p. 225; «Тридцать лет жизни и борьбы
Итальянской коммунистической партии». М., 1953, стр. 54
(цифры даются округленно до тысячи).
29. «Cento anni di vita italiana», vol. I. Milano, 1948, p. 225.
30. A. Colombi. Pagine di storia del movimento operaio, p. 187.
31. Цит. по журналу «Lo Stato Operaio», 1934, N 12, p. 928—930.
32. P. Togliatti. Gramsci, p. 36.
33. «Critica Sociale», 1919, p. 23.
34. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 24.
35. «Discorsi parlamentari di Filippo Turati», vol. Ill, Roma, 1950,
p. 1576.
36. «Atti del Parlamento». Camera dei deputati. Sessione 1913—1919.
Discussioni, vol. XVII, p. 18616.
37. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 25.
38. Там же, стр. 25—26.
39. Там же, стр. 97—98.
89

40. Там же, стр. 24—25.
41. Цит. по кн. М. Аликата «Антонио Грамши — основатель
Итальянской коммунистической партии» (М., 1957, стр. 7).
42. P. Togliatti. Gramsci, p. 30.
43. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 194.
44. Там же.
45. Цит. по кн. М. Монтаньяна. «Воспоминания туринского
рабочего», стр. 96.
46. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 31.
47. Там же, стр. 197.
48. «L'Ordine Nuovo», 8/XI 1919.
49. Ibidem.
50 А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 240.
51. Там же.
52. «Материалы VIII съезда Итальянской коммунистической
партии». М., 1957, стр. 95.
53. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 29.
54. Там же, стр. 89.
55. Там же, стр. 121.
56. Там же, стр. 409.
57. Там же, стр. 504.
58.- Там же, стр. 396.
59. Там же.
60. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 114—115.
61. Там же, стр. 242.
62. Там же, стр. 157—165.
63. В. И. Ленин. Сочинения, т. 31, стр. 175.
64. М. Монтаньяна. Воспоминания туринского рабочего, стр. 11$.
65. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 217
66. «Lo Stato Operaio», 1930, N 11—12, p. 722.
67. M. и М. Феррара. Беседуя с Тольятти, стр. 63—64.
68. «Gorriere della Sera», 29/IX 1920.
69. I. В о n о m i. La politica italiana dopo Vittorio Veneto. Torino,.
1953, p. 139.
70. M. Монтаньяна. Воспоминания туринского рабочего,стр.131..
71. М. и М. Ф е р р а р а. Беседуя с Тольятти, стр. 64.
72. П. G е к к ь я. Влияние Октябрьской революции в Италии. M.v
1958, стр. 74.
73. «Avanti!» (M.), 2/Х 1920.
74. «Avanti!» (M.), 23Д1 1920.
75. «Avanti!» (M.), 1/XII 1920.
76. М. Монтаньяна. Воспоминания туринского рабочего,стр. 142.
77. А. Грамши. Товарищ Серрати и два поколения в
итальянском социалистическом движении.— В сб. «Тридцать лет жизни
и борьбы Итальянской коммунистической партии», стр. 184—188.
78. P. Gobetti. La rivoluzione liberale. Torino, 1955, p. 115—116.
79. «Resoconto stenografico del XVII Congresso nazionale del Par-
tito socialista italiano», p. 288.
80. А. Грамши. Избр. произв., т. I, стр. 356.
81. G. G h i u г с о. Storia della rivoluzione f ascista, vol. I, Firenze,
1929, p. 100—101.
82. A. T a s с a. Nascita e avvento del fascismo. Firenze, 1950, p. 67..'
83. Ibid., p. 54.
84. А. Грамши. Избр. произв., т. I, стр. 159.
85. См. М. Монтаньяна. Воспоминания туринского рабочего,,
стр. 121.
UO

86. Цит. по сб. «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской
коммунистической партии», стр. 92.
87. А. Грамши. Избр. произв., т. I, стр. 435.
88. «Avanti!» (M,), 18/Н 1921.
89. «Avanti!» (M.), 4/Ш 1921.
90. «Avanti!» (M.), 4/V 1921.
91. «И Comunista», 6/III 1921.
92. P. Togliatti. Appunti per una critica del Bordigismo.— «Lo
Stato Operaio», 1930, N 4, p. 258—259.
93. A n n a 1 i. Istituto G. Feltrinelli. Anno terzo. Milano, 1961, p. 397.
94. G. P a r о d i. Gramsci con gli operai. В сб. «Gramsci», Roma,
1948, p. 97—98.
95. Annali. Istituto Feltrinelli. Anno terzo. Milano, 1961, p. 415.
96. Ibid., p. 433.
97. «Rinascita», 1962, N 1 (nuova serie), p. 19.
98.Annali. Istituto Feltrinelli. Anno terzo. Milano, 1961',p.404—405.
99. «Rinascita», 1962, N 1 (nuova serie), p. 20.
100. «Rinascita», 1962, N 2 (nuova serie), p. 18.
101. M. M о н т а н ь я н а. Воспоминания туринского рабочего,стр.209*
102. «Rinascita», 1962, N 2 (nuova serie), p. 17.
103. Ibidem.
104. Ibidem.
105. Цит. по сб. «Тридцать лет жизни и борьбы Итальянской
коммунистической партии», стр. 187.
106. «Rinascita», 1962, N 2 (nuova serie), p. 19.
107. P. Togliatti. Gramsci, p. 58.
108. А. Грамши. Избр. произв., т. 1, стр. 480—481, 504.
109. «Rinascita», 1962, N 4 (nuova serie), p. 17.
110. А. Грамши. Избр. произв., т. 2, стр. И.
111. Там же, стр. 14.
112. Там же, стр. 64.
ИЗ. Там же, стр. 57.
114. Там же, стр. 76.
115. Там же, стр. 160.
116. Там же, т. 3, стр. 345.
117. Там же.
118. См. кн.: М. Алик а та. Антонио Грамши — основатель
Итальянской коммунистической партии, стр. 14.
119. См. В. И. Ленин. Сочинения, т. 31, стр. 46.
120. А. Грамши. Избр. произв., т. 3, стр. 198.
121. Там же, стр. 200.
122. Там же, т. 2, стр. 127.
123. Там же, т. 3, стр. 79.
124. Там же, т. 2, стр. 127—128.
125. Там же, т. 3, стр. 31 (подчеркнуто мной.—Б. Л.).
126. Там же, стр. 98.
127. Цит. по кн.: М. А л и к а т а. Антонио Грамши — основатель
Итальянской коммунистической партии, стр. 13.
128. Цит.по журналу «Иностранная литература», 1962, № И, стр. 212.
129. А. Грамши. Избр. произв., т. 3, стр. 22.
130. Там же, стр. 457.
131. Там же, стр. 457—459.
132. А. Грамши. Избр. произв., т. 3, стр. 503.
133. Там же, т. 2, стр. 6—7.
134. Там же, стр. 275.
135. Там же, стр. 306

Содержание
Первые идеалы 5
Проблемы итальянской действительности. Изучение
марксизма 7
Итальянская социалистическая партия 17
В годы мировой империалистической войны 20
Революционный подъем в Италии и влияние Октябрьской
революции 26
Руководитель группы «Ордине Нуово» 33
Движение за захват фабрик и образование
коммунистической партии 44
Реакция переходит в наступление 52
К единству в борьбе против фашизма 63
В фашистской неволе 74
Тюремные тетради 78
Последние годы жизни 85
Примечания * 89
Борис Рэмович Лопухов
Антонио Грамши
Утверждено к печати редколлегией научно-популярной литературы
Академии наук СССР
Редактор издательства В. С. Бондарчук. Художник Я. Я. Степанов
Технический редактор И. Я. Дорохина
РИСО АН СССР № 63—161В. Сдано в набор 22/У 1963.
Подписано к печати 29/У1 1963 г. Формат 84х108Уз2. Печ. л. 3(6)+1 вкл.
Усл. печ. л. 4,98. Уч.-изд. л. 4,9(4,8+0,1 вкл.). Тираж 10^000 экз. Т-04660.
Изд. № 1910. Тип. зак. №2246. Цена 15 коп.
Издательство Академии наук СССР. Москва К-62,Подсосенский пер., 21
2-я типография Издательства АН СССР. Москва, Г-99, Шубинский пер., 10

15 коп.