И. П. Распопов, А. М. Ломов
ОСНОВЫ
РУССКОЙ
ГРАММАТИКИ
Морфология и синтаксис
Допущено
Министерством высшего и среднего
специального образования СССР
в качестве учебного пособия
для студентов филологических специальностей
университетов
ВОРОНЕЖ
ИЗДАТЕЛЬСТВО ВОРОНЕЖСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
1984
Пособие содержит материал двух основных разделов курса «Со-
временный русский язык», изучаемого на филологических факультетах
университетов и пединститутов. От имеющихся учебных пособий по
названному курсу оно отличается проблемным изложением материала:
авторы стремятся осветить явления грамматического строя языка с уче-
том существующих в науке мнений и концепций, оценивая их с точки
зрения реальной и логической аргументированности.
Может быть использовано студентами филологических факультетов
университетов и пединститутов.
Печатается по постановлению
Редакционно-издательского совета
Воронежского университета
Рецензенты:
проф. Ленинградского университета Г. Н. Акимова;
кафедра русского языка Липецкого педагогического института
43110020000-080
Р Ml 74(03)-84 67'84
© Издательство
Воронежского университета, 1984
ОТ АВТОРОВ
Употребление термина «грамматика» (греч. grammati-
кё — от gramma «буква», «запись») в современной лингвис-
тической литературе далеко отошло от его первоначального
значения ' («руководство к овладению письменной речью»
или «искусство интерпретации письменных знаков»^. В на-
стоящее время, говоря о грамматике, обычно имеют в виду
законы и правила, по которым осуществляется оформление
слов данного языка и построение из слов разнообразных ос-
мысленных высказываний (предложений). При этом одина-
ковым термином обозначают и соответствующую часть науки
о языке, изучающую указанные законы и правила, и ее
объект (грамматический строй языка).
В качестве составной части науки о языке грамматика
соотносится и взаимодействует с другими составными частя-
ми этой науки. Но такое соотношение и взаимодействие мо-
~жет пониматься по-разному в зависимости от того, как мы
определим границы (объём) самой- грамматики и взаимо-
действующих с нею частей науки о языке.
Известно, что при общепринятом отграничении грамма-
. тики от лексикологии — учении о словах как номинативных
 единицах языка — ее собственный объем в различных линг-
: вистических концепциях то расширяется (вплоть до вклю-
чения сюда фонетики), то, напротив, сужается (в частности,
•за счет обособления учения о морфемном составе слов и
-правилах словообразования).
. В предлагаемом пособии объем грамматики определен
.•'В границах, отделяющих ее от фонетики, лексикологии и
! словообразования (вместе с морфемикой). Подобное огра-
:ничение мотивируется тем, что позволяет более целенаправ-
ленно подойти к описанию грамматического строя языка,
рассматривая его как организующее и руководящее начало
в речевой деятельности.
В пособии излагаются основы русской грамматики. Это
означает, что оно дает лишь общее представление о грамма-
. тическом строе русского языка (в его современном состоя-
нии), не претендуя на исчерпывающую характеристику этого
строя.
Авторы придерживаются традиционного подразделения
грамматики на морфологию (грамматическое учение о сло-
ве) и синтаксис .(учение о связях слов и правилах построе-
н-ия предложений). В значительной степени традиционным
является также расположение материала внутри названных
разделов, обусловленное стремлением сохранить преемствен-
ную связь в преподавании русского языка в школе и вузе.
Но одновременно с этим авторы стремятся осветить явле-
ния грамматического строя русского языка не односторонне,
а с учетом существующих (в том числе новейших) мнений
и концепций, оценивая их с точки зрения реальной и логи-
ческой аргументированности.
Последнее представляется принципиально важным, так
как предостерегает от некритического, чрезмерно доверчиво-
го, пассивного восприятия «книжных сведений», в известной
мере свойственного учащимся не только средней, но и выс-
шей школы. Между тем задача высшей школы состоит в том,
чтобы дать своим учащимся вполне осмысленные знания,
пробудить в них исследовательский интерес к явлениям дей-
ствительной жизни (в частности, к языковым явлениям) и
приобщить к самостоятельному научному творчеству.
Избрав объяснительно-аналитический метод изложения
материала, авторы пытались хотя бы в некоторой степени
содействовать решению этой задачи.
Разделы «Имя существительное», «Имя прилагательное»,
«Имя числительное», «Местоимение», «Предлоги», все раз-
делы «Синтаксиса» написаны проф. И. П. Распоповым, раз-
делы «Глагол», «Наречие», «Вопрос о категории состояния»,
«Союзы», «Частицы», «Вопрос о модальных словах», «Меж-
дометие» — проф. А. М. Ломовым, раздел «Предмет морфо-
логии» написан авторами совместно.
МОРФОЛОГИЯ
ПРЕДМЕТ МОРФОЛОГИИ
§ 1. Морфология (от греч. morphe «форма» и logos «уче-
ние»)— раздел грамматики, который изучает грамматичес-
кие свойства слов, обеспечивающие их способность участво-
вать в построении осмысленных высказываний.
Как известно, слова изучаются прежде всего в лексико-
логии, где они рассматриваются с точки зрения их конкрет-
ной «вещественной» семантики, в качестве знаков каких-то
реалий (предметов, явлений, признаков и т. п.). Однако лю-
бое слово есть не только лексическая, но и грамматическая
величина. Это выражается в том, что:
1)	в осмысленной связной речи слово всякий раз вы-
ступает лишь в одной из своих возможных форм (ср., на-
пример, использование слова брат в осмысленных высказы-
ваниях: Брат читает книгу, Брата не было сегодня на за-
нятиях, Я посылаю эту книгу брату, Я давно не видел бра-
та, Я восхищаюсь братом, Я часто вспоминаю о брате;
У меня был один брат, У меня было несколько братьев
и т. п.);
2)	наряду с вещественным значением, слово обладает
в той или иной форме некоторыми дополнительными, так
называемыми грамматическими значениями (таковы, на-
пример, принадлежащие различным формам слова брат зна-
чения рода, числа и падежа);
3)	формы слова на основе свойственных им граммати-
ческих значений соотносятся друг с другом, а также с форма-
ми других слов и могут быть объединены в определенные
ряды — так называемые парадигмы (ср., например, пара-
дигматические соотношения форм слова брат: брат—братья,
брат — брата — брату — братом и т. п. и аналогичные им
соотношения форм слова сын: сын — сыновья, сын — сына —
сыну — сыном и т. д.);
4)	слово со всей системой своих форм оказывается
представителем определенного класса слов, обладающих
одинаковыми с ним грамматическими свойствами (так, сло-
во брат является по своим грамматическим свойствам пред-
5
ставителем класса, в который, кроме него, входят слова.:
отец, сын, стол, дом, жена, сосна, книга, окно, перо и т. п.,
слово читает входит в один класс со словами: пишет, гово-
рит, гуляет, работает, спит и т. д. и т. п.).
Изучение слов по всем указанным параметрам и входит
в задачу морфологии.
§ 2. Первый (и первостепенный) вопрос морфологии —
это вопрос о формах словоизменения, т. е. о тех возможных
формах, в которых отдельные слова (и целые разряды слов)
выступают в различных условиях своего употребления. Сло-
воизменение (или, иначе, формообразование) следует отли-
чать от словообразования.
При словообразовании мы имеем дело с «родственны-
ми», но лексически неоднозначными словами (как, напри-
мер, в случаях: лес — лесной — лесник; писать—письмо —
писатель — переписчик). При словоизменении одно и то же
слово предстает в его различных формах, отражающих оп-
ределенные грамматические свойства этого слова, но сохра-
няющих его лексическое значение в неизменном виде (как
в случаях: лес — леса—лесу — лесом; писать — пишу — пи-
шешь — пишет) *.
Словоизменение осуществляется в русском языке с по-
мощью различных средств и способов. Важнейшие из них:
а) аффиксация — использование при образовании форм
слова аффиксов, наделенных собственно грамматическими
функциями, каковы, в частности, флексии (см. примеры сло-
воизменения слов лес и писать), а также некоторые суф-
фиксы (ср.: интересный — интереснее; рассказать — расска-
зывать; решить — решать) и префиксы (ср.: делать — сде-
лать) ;
б) сопровождающее аффиксацию чередование фонем
в основе (ср.: пеку — печешь; собирать—собрать);
в) перестановка ударения (ср.: руки — руки, ссыпать —
ссыпать).
В некоторых случаях в качестве форм одного и того же
слова выступают образования от разных основ — так назы-
ваемые супплетивные образования (ср.: человек — люди, хо-
роший — лучше, брать — взять).
Словоизменение, в собственном смысле этого термина,
представляет собой образование форм слова, осуществляе-
* Сформулированное отличие словоизменения от словообразования
имеет принципиальный характер. Однако в речевой действительности мы
сталкиваемся и с такими фактами, точная квалификация которых вы-
зывает затруднения и споры. Это касается, например, «уменьшительно-
ласкательных» форм существительных (ср.: дом — домик), так называе-
мых порядковых числительных (ср.: три—третий), некоторых глаголь-
ных форм (ср.: писать — записать, читать — читающий — читая) и т. п.
6
мое синтетически, т. е. путем слияния основы и грамматичес-
ких аффиксов в одно целое. К нему примыкает аналитичес-
кое формообразование, при котором те или иные граммати-
ческие свойства сообщаются словам-названиям с помощью
специальных служебных элементов (ср., например, случаи
синтетического и аналитического образования форм сравни-
тельной степени прилагательных: интересный — интерес-
нее — более интересный).
Различные слова-названия в русском языке не в одина-
ковой степени способны к словоизменению. В этом отноше-
нии, учитывая, например, использование флективных средств
словоизменения, можно выделить следующие их разряды:
1)	слова с формами словоизменения:
а)	склоняемые: стол, стена, окно; я, ты, кто; пять,
шесть;
б)	склоняемые и изменяющиеся по родам: новый,
синий; мой, наш; пятый, шестой; пишущий, вымытый;
в)	спрягаемые: пишу, читаю;
2)	слова без форм словоизменения:
а)	собственно неизменяемые: здесь, там, жаль; чи-
тая, написав;
б)	неизменяемые, но по условиям употребления спо-
собные приобретать различные грамматические функции (по-
добно изменяемым словам в их различных формах): паль-
то, кенгуру; хаки, беж; бац, бух, прыг *.
Данная классификация слов, принципы которой были
намечены еще Ф. Ф. Фортунатовым, является последователь-
но морфологической и, безусловно, необходимой. Но она ох-
ватывает только внешнюю сторону грамматической струк-
туры слова, не учитывая сложных взаимоотношений этой
стороны его структуры с семантикой, и поэтому, по мнению
многих современных лингвистов, не исчерпывает содержа-
ния морфологии.
§ 3.	Следующим важным вопросом, которым по тради-
ции занимается морфология (хотя решение этого вопроса
не укладывается целиком в ее рамки)/является вопрос о
грамматических категориях. Следует сказать, что в науч-
ной и учебной литературе вопрос о грамматических кате-
гориях освещается не однозначно. Употребление самого тер-
мина «грамматическая категория» до сих пор не унифици-
ровано: им обозначают и отдельные ряды значимых форм
какого-то класса (или. классов) лингвистических единиц
(слова и предложения), и семантико-грамматические клас-
сы (разряды) слов, известные в морфологии под названием
* См. Основы построения описательной грамматики современного
русского литературного языка. М., 1966, с. 103.
7
частей речи*. Если содержание этого, термина ограничить
первым -из приведенных выше значений, в которых он упо-
требляется в лингвистической литературе, то определение
грамматической категории должно быть связано и соотне-
сено с понятием грамматической формы.
§ 4.	Грамматической формой в морфологии называют то
общее, что объединяет ряд конкретных словоформ, причем
эта общность заключается в наличии у них одного и того
же грамматического значения, получающего в основной мас-
се случаев специальное формальное выражение.
Заметим, что полного совпадения в выражении грамма-
тического значения у словоформ, представляющих одну и
ту же грамматическую форму, может и не быть (так, на-
пример, грамматическое значение множественного числа у
словоформ столы, мосты, заводы передается флёксией -ы,
а у словоформ города, дома, леса — флексией -а). Имея
в виду это обстоятельство, некоторые авторы (например,
А. И. Смирницкий) предлагают наряду с понятием грамма-
тической формы использовать понятие тииоформы, которая
объединяет ряд конкретных словоформ, характеризующихся
полным тождеством как в грамматическом значении, так и
в средствах его выражения. Например, приведенные выше
словоформы с грамматическим значением множественного
числа подводятся под две типоформы: столы, мосты, заводы
и города, дома, леса. При таком понимании типоформа ока-
зывается как бы промежуточным звеном на пути абстрак-
ции от словоформы к грамматической форме.
Необходимо также учитывать, что у отдельных слов то
или иное грамматическое значение-иногда вообще формаль-
но не фиксируется (носит «скрытый» характер) и узнает-
ся лишь по их синтаксическому употреблению. В частности,
различия в родовой характеристике неизменяемых слов
кафе и кофе (первое имеет грамматическое значение сред-
него рода, а второе — мужского) обнаруживаются в соче-
таниях этих слов с прилагательными, порядковыми числи-
тельными, причастиями, глаголами прошедшего времени и
сослагательного наклонения (ср.: вечернее кафе, кафе от-
крыто — крепкий кофе, кофе получился отличный).
Если принять во внимание отмеченные особенности
формального выражения одного и того же грамматического
значения, легко заметить, что термин «грамматическая фор-
ма» в известном смысле противоречив. Он ориентирован не
на формальные свойства словофор,м (как следовало бы ожи-
дать), а на их содержание, которое в рамках грамматичес-
кой формы должно оставаться тождественным вопреки раз-
* См., например: Розенталь Д. Э., Телен ко в а М. Л. Сло-
варь-справочник лингвистических терминов. М.,, 1976, с. 81.
8
линиям в его внешнем обнаружении. Это обстоятельство яв-
ляется причиной того, что в лингвистической литературе
вместо термина «грамматическая форма» в ряде случаев ис-
пользуется термин «граммема», не получивший, однако, ши-
рокого распространения.
§ 5.	Любая грамматическая форма является членом оп-
ределенного ряда грамматических форм и обнаружи-
вает свое значение лишь в соотношении с другими членами
этого ряда. Так, грамматическая форма множественного
числа значима лишь постольку, поскольку она соотносится
с грамматической формой единственного числа (ср.: стол —
-столы, мост — мосты, город — города).
Ряд грамматических форм, соотносительных друг с дру-
гом по своим значениям, или, иначе, парадигма этих форм,
и образует грамматическую категорию *.
В качестве грамматических категорий в русском языке
выступают, например, категория числа имен существитель-
ных (хотя она и не вполне грамматична, о че,м будет сказа-
но ниже), категория падежа имен ‘существительных, катего-
рии рода, числа и падежа имен прилагательных, категории
лица, наклонения и времени глаголов и т. п.
Помимо грамматических (в иной терминологии слово-
изменительных) категорий «в ведомстве» морфологии нахо-
дятся также лексико-грамматические (иначе классификаци-
онные) категории. В отличие от собственно грамматических
категорий, которые обнаруживают себя в соотношении форм
одного и того же слова, лексико-грамматические категории
раскрываются в соотношении отдельных разрядов слов со
всей системой их форм. Примером таких категорий может
служить категория рода имен существительных. Все сущест-
вительные в русском языке (кроме тех, которые употребля-
ются только во множественном числе) распределены по трем
родовым разрядам: мужскому (сын, стол), женскому (мать,
стена) и среднему (поле, окно). Каждое из этих существи-
тельных сохраняет принадлежность к данному разряду в
любой форме и в принципе в любых условиях употребления.
Особо следует отметить, что при использовании тер-
минов «словоизменительные категории» и «классификацион-
ные категории» термин «грамматическая категория» расши-
ряет свое значение и трактуется как родовое понятие по от-
ношению к двум названным видам категорий.
* Термины «грамматическая парадигма» и «грамматическая катего-'
рия» относятся к одним и тем же' лингвистическим объектам, но ис-
пользуются в морфологии не вполне однозначно: первым из этих тер-
минов обозначают ряд грамматических форм, рассматриваемых главным
образом в плане выражения, вторым — тот же ряд форм, характеризуе-
мых прежде всего в плане содержания.
9
§ 6.	Хотя собственно грамматические (словоизменитель-
ные) и в какой-то 'Мере лексико-грамматические (классифика-
ционные) категории складываются в отвлечении от лекси-
ческой семантики конкретных слов, это не исключает вза-
имосвязи между лексикой и грамматикой (в частности, мор-
фологией). Соответствующая взаимосвязь проявляется преж-
де всего в том, что действие определенных грамматических
правил оказывается в ряде случаев лексически ограничен-
ным. Так, образование соотносительных форм числа не рас-
пространяется на существительные типа молоко, солома,
белизна, свежесть, употребляемые только в форме единствен-
ного числа, и на существительные типа сливки, отруби, ка-
никулы, именины, употребляемые только в форме множест-
венного числа. Соотносительных видовых форм не имеют
глаголы* ринуться, хлынуть, встрепенуться, употребляемые
только в значении совершенного вида.
Эта взаимосвязь проявляется также в противонаправ-
ленных процессах грамматикализации лексем и
л е к с и к а л и з а ци и отдельных грамматических форм
слова, протекающих в ходе исторического развития языка.
Грамматикализация лексем означает утрату словом его
самостоятельности как отдельной лексической единицы и
превращение его в служебную морфему, участвующую в об-
разовании грамматических форм других слов. В истории рус-
ского языка такой грамматикализации подверглась, напри-
мер, старая энклитическая форма возвратного местоимения
ся (себя), ставшая постфиксом возвратных глаголов. То же
самое произошло в свое время (еще в дописьменную эпоху)
с древними указательными местоимениями и, я, е, которые
в различных своих формах (его, ему, ей, их и т. п.) приняли
участие в образовании полных прилагательных (от кратких)
и превратились в их флексии.
Лексикализация отдельных грамматических форм слова
означает разграничение словоформ по их вещественной се-
мантике. Подобное разграничение наблюдается, например,
в случаях: грязь (размокшая от воды почва или то, что пач-
кает) —- грязи (морской или озерный ил, имеющий целебные
свойства); лес (площадь земли, заросшая деревьями) —
леса (временное сооружение возле строящегося здания);
стол (в форме ед. числа может иметь значение «питание»,
«пища») — столы (предметы мебели) и т. п.
§ 7.	Общее число грамматических (и лексико-грамма-
тических) категорий, а также количественный состав и струк-
тура представляющих эти категории парадигм характеризу-
ют тот или иной язык в его специфически национальных
чертах и определенном исторически изменчивом состоянии.
Так, свойственная русским существительным категория
рода отсутствует в тюркских языках, а во французском язы-
10
ке она представлена не тремя, а только двумя соотноси-
тельными разрядами существительных (мужского и женско-
го рода).
Категория числа в древнерусском языке (по сравнению
с современным русским) была представлена не двумя, а
тремя грамматическими формами .(единственного, множест-
венного и двойственного числа). Краткие прилагательные
имели в древнерусском языке падежные формы, но с тече-
нием времени их утратили.
Подобного рода примеры можно было бы умножить.
Но сейчас важно подчеркнуть лишь то, что в грамматичес-
ких категориях (в широком значении этого термина) прояв-
ляются наиболее существенные особенности грамматичес-
кого строя данного языка в данную эпоху его истории и,
следовательно, в описании этого строя они должны занимать
центральное место.
При исчислении грамматических (словоизменительных
и классификационных) категорий, свойственных тому или
иному языку (в нашем случае русскому), принято учиты-
вать степень охвата ими лексического материала, что по-
зволяет последовательно отграничивать их от внешне похо-
жих, неграмматических явлений. В рамках грамматических
категорий по соответствующим значениям противопоставля-
ется довольно широкий круг словесных единиц (или их
форм), тогда как неграмматические противопоставления
обычно прослеживаются на сравнительно небольшом лекси-
ческом материале. Так, формы типа запеть, заговорить, ука-
зывающие на начальную фазу действия, с одной стороны, и
формы допеть, договорить, указывающие на конечную фазу
действия, — с другой, не образуют грамматической катего-
рии прежде всего потому, что сфера лексической реализа-
ции противопоставленных значений (состоящих в указании
на начало и конец действия) оказывается весьма ограничен-
ной.
§ 8.	Как уже упоминалось, различные слова в языке в
соответствии с их грамматическими свойствами (в том чис-
ле в соответствии с тем, какими грамматическими катего-
риями они обладают) распределяются по разным классам —
так называемым частям речи, и этим распределением также
ведает морфология, хотя оно в какой-то степени выходит за
ее рамки и, по мнению некоторых ученых (Л, В. Щерба),
должно было бы составить особый раздел грамматики. "
Распределение слов по частям речи имеет для морфо-
логии в известном смысле программное значение: граммати-
ческие свойства слов описываются в морфологии на основе
их принадлежности к той или иной части речи. Поэтому
учение о частях речи требует особого рассмотрения.
§ 9.	Учение о частях речи имеет давнюю традиции®?
восходящую к трудам греческих , филологов-грамматистов
так называемого Александрийского периода (II—I вв. до
н. э.). Оно было воспринято (через посредство латинских и
церковнославянских источников) и сориентировано на ма-
териал русского языка еще М. В. Ломоносовым, который,
учитывая назначение и грамматические свойства различных
разрядов слов, выделял 8 соответствующих разрядов (или
классов)-: имя,, местоимение, глагол, причастие, наречие,
предлог, союз и междометие. В дальнейшем эта классифи-
кация слов по частям речи неоднократно уточнялась и де-
тализировалась, но в основных своих чертах сохранилась
вплоть до наших дней.
Так, современная школьная классификация, включаю-
щая, как известно, 10 частей речи, отличается от ломоносов-
ской лишь тем, что в ней в дифференцированном виде пред-
ставлены имена (существительное, прилагательное и числи-
тельное), причастие объединено в один класс с глаголом и
.особо выделяются частицы.
Такая же классификация с некоторыми отклонениями
Ют школьного стандарта (в сторону возможного увеличения
числа выделяемых классов до 12 или 13) принята и в боль-
шинстве учебных пособий по русскому языку для вузов.
§ 10.	Характеризуя общие принципы классификации по
частям речи, обычно утверждают, что она основана на ком-
плексном учете взаимосогласованных друг с другом призна-
ков: семантических, морфологических и синтаксических
(иногда к ним добавляют также словообразовательные’при-
знаки). Считается, что все слова, принадлежащие к опреде-
ленной части речи, должны быть однородными по своему
значению, располагать одним и тем же набором граммати-
ческих категорий и форм словоизменения и выполнять в вы-
сказывании одинаковые синтаксические функции. Однако
это основание- более или менее последовательно выдержи-
вается только в отношении существительных, прилагатель-
ных, глаголов и наречий.
За однородные значения, присущие всем словам каждо-
го из перечисленных классов, принимаются соответственно зна-
чения предмета, признака предмета, активного (процессу-
ального) признака и признака признака. Причем эти значе-
ния устанавливаются в отвлечении и даже независимо от
лексической семантики различных слов, так или иначе пред-
определяемой значениями корневых морфем, с опорой на их
грамматическое оформление и «поведение» в речи.
Так, предметное значение приписывается не только сло-
вам стол, стена, окно, печь, обозначающим реальные пред-
меты, но и словам крик, стон, движение, доброта, старость,
болезнь (хотя в реальном смысле они обозначают вовсе не
предметы, а действия или признаки), поскольку граммати-
12
ческое оформление и «поведение» этих слов полностью или
частично совпадают и все они относятся к классу существи-
тельных.
О наличии у существительных предметного значения
(или значения предметности), как справедливо отмечает
М. И. Стеблин-Каменский, «мы не можем узнать иначе, чем
через посредство определенных внешних выразителей этого
значения, т. е. через посредство присущих существительному
формальных (морфологических и синтаксических) свойств»*.
«Значение предметности и морфологические и синтаксичес-
кие свойства существительного, — пишет далее М. И.
Стеблин-Каменский, — это разные стороны одного целого».
Но все-таки ведущую роль в этом целом играет именно
значение предметности, которое неизменно, присутствует в-
семантике всех существительных, тогда как их морфологи-
ческие и синтаксические свойства могут проявляться в.
разной степени обязательности: в некоторых случаях, для
того чтобы признать какое-то слово существительным, доста-
точно обратить внимание на его «поведение» в речи (тако-
вы, например, существительные пальто, депо, бюро, рагу,
кафе и т. п., лишенные форм словоизменения, но, подобно
всем другим существительным, способные выполнять в вы-
сказывании синтаксические функции подлежащего или до-
полнения).
То же самое можно сказать о значении признака пред-
мета, приписываемом прилагательным, о значении процессу-
ального признака, приписываемом глаголам, о значении при-
знака признака, которым наделяются наречия. Все эти зна-
чения опознаются по морфологическим и синтаксическим
свойствам соответствующих слов и с необходимостью «под-
держиваются» ими, хотя такие свойства, специфичные для
каждого из названных классов, могут проявляться либо в.
полном, либо в частичном их наборе (ср., например, разли-
чающиеся в этом отношении склоняемые полные и нескло-
няемые краткие прилагательные, спрягаемые в формах на-
стоящего — будущего времени и неспрягаемые в формах
прошедшего времени глаголы, имеющие формы сравнитель-
ной степени качественные и не имеющие таких форм обстоя-
тельственные наречия и т. п.) **.
§ 11.	Несколько иначе обстоит дело с выделением чис-
•.	* Стеблин-Каменский М. И. Спорное в языкознании. Л.„
1974, с. 25.
« ** Однако, с другой стороны, от того, в каком наборе учитываются
морфологические и синтаксические свойства слов, непосредственно за-
висит то или иное решение вопроса о количестве и составе частей речи..
Так, в частности, этот вопрос по-разному решается в отношении при-
частий и деепричастий: одни авторы включают их в состав глагола,,
Другие — выделяют в самостоятельные части речи.
13
лительных и местоимений. В класс числительных включают-
ся слова, наделенные количественной семантикой, которая
опознается прежде всего й непосредственно по их лексичес-
ким значениям, содержащимся в корневых морфемах этих
слов. Что же касается морфологических и синтаксических
свойств числительных, то они составляют лишь их дополни-
тельную характеристику, в одних случаях учитываемую при
определении границ данного класса (так, с учетом этой ха-
рактеристики только первое из ряда однокоренных слов
три — тройка — утроить признается числительным), в других
же случаях распространяемую на слова, которые по своим
морфологическим и синтаксическим свойствам по сущест-
ву ничем не отличаются от слов иных классов (каковы, на-
пример, порядковые числительные первый, второй, третий
и т. д., подобные по грамматическому оформлению и «пове-
дению» в речи именам прилагательным*). Точно так же
на основе их лексических значений в особый класс выде-
ляются местоимения. Но при этом учитывается еще и эти-
мология термина «местоимение». В традиционном понима-
нии к местоимениям относят слова с указательной семан-
тикой, содержащейся в корневых морфемах этих слов, кото-
рые употребляются '«вместо имен» (и в той или иной степе-
ни разделяют морфологические и синтаксические свойства
имен): существительных (я, ты, он, кто, что), прилагатель-
ных (какой, такой, этот), числительных (сколько, столько).
Слова же там, здесь, где, когда и т. п., также обладающие
указательной семантикой, но по своим морфологическим и
синтаксическим свойствам подобные наречиям, соответствен-
но и зачисляют в класс наречий.
В другом понимании, предложенном В. В. Виноградо-
вым и принятом «Грамматикой современного русского ли-
тературного языка» (М., 1970) **, местоимения характеризу-
ются в ограниченном составе: к ним относят только слова
группы существительных, распределяя- остальные между
прилагательными и числительными. Но и такое понимание
не ставит местоимения в один классификационный ряд с
существительными, прилагательными, глаголами и наречия-
ми, поскольку основания, по которым они выделяются, не-
равнозначны и нерядоположны.	*
• § 12. При более дифференцированном подходе к клас-
сификации частей речи, который был намечен Л. В. Щер-
бой (в его известной статье «О частях речи в русском язы-
ке»), нередко в качестве отдельного класса, выделяемого
преимущественно нз состава наречий (и частично из состава
* Поэтому некоторые ученые (В. В. Виноградов) рассматривают
порядковые числительные в составе прилагательных.
** Далее Грамматика-70.
14
существительных и прилагательных), рассматривают так
называемую категорию состояния (или, ио другой термино-
логии, предикативы). К этому классу относят слова можно,
нельзя, жаль, пора, рад, намерен, холодно, светло, весело,
наготове, настороже и т. п., обозначающие «недейственное
состояние», употребляющиеся в сочетании с наличной или
нулевой связкой и выполняющие в высказывании 'синтакси-
ческую функцию сказуемого (тогда как в отличие от них
«нормальные» наречия обычно выполняют обстоятельственные
функции). Однако правомерность выделения этого класса
слов остается до сих пор проблематичной (подробнее об
этом см. в разделе «Вопрос о категории состояния»),
§ 13.	Существительное, прилагательное, числительное,
местоимение, глагол, наречие и категория состояния (в слу-
чае, если категория состояния признается отдельным клас-
сом слов) представляют собой знаменательные части речи
(части речи в собственном смысле), противопоставляемые
служебным частям речи (или, по терминологии В. В. Вино-
градова, «частицам речи»).
Все знаменательные части речи (при своеобразии каж-
дой из них) характеризуются некоторыми общими свойства-
ми, а именно: способностью к самостоятельному (автосеман-
тическому) употреблению для наименования тех или иных
реалий действительности (или указания на них) и функцио-
нированию в роли полноправных членов предложения или
его отдельных конструктивных частей (словосочетаний).
В отличие от знаменательных, служебные части речи
подобной способностью не обладают. Их употребление неса-
мостоятельно (синсемантично), а назначение состоит в том,
чтобы выполнять подсобную, вспомогательную роль при зна-
менательных словах или разнообразных сочетаниях этих
слов (вплоть до предложения), выражая отношения и свя-
зи между ними, либо наделяя их какими-то дополнительны-
ми смысловыми «оттенками».
Классификация служебных частей речи обычно и осу-
ществляется по соответствующему назначению: среди них,
как известно, выделяют предлоги, предназначенные для
выражения отношений имени к другим словам в речи,
союзы, выражающие разного рода связи между словами,
словосочетаниями и предложениями, частицы, сообщаю-
щие словам или предложениям те или иные дополнитель-
ные смысловые оттенки, а также (в некоторых пособиях)
связки, участвующие в образовании так называемых со-
ставных членов предложения (в частности, составного имен-
ного сказуемого).
§ 14.	Наряду с названными выше знаменательными и
служебными частями речи, большинство вузовских учебных
15
пособий вслед за В. В. Виноградовым выделяет еще так
называемые модальные слова.
В класс модальных включаются слова и некоторые цель-
ные (фразеологизированные) словесные комплексы, исполь-
зуемые в качестве вводных элементов высказывания и вы-
ражающие оценку говорящим содержащихся в высказыва-
нии сведений- относительно их достоверности, источника,
требуемых оговорок и т. п., такие, например, как: вероятно,
кажется, возможно, по-видимому, пожалуй, может быть, го-
ворят, так сказать, стало быть и др. Однако лингвистический
статус и состав модальных слов пока еще не определены с
необходимой точностью, и не вполне ясно, следует ли при-
числять их к знаменательным или к служебным частям
речи.
§ 15.	Совершенно обособленно среди традиционных час-
тей речи стоят междометия, характеризуемые преиму-
щественно по негативным признакам: например, в энцикло-
педии «Русский язык» (М., 1979) они определяются как
«класс неизменяемых слов, не относящихся ни к служеб-
ным, ни к знаменательным словам и служащих для вы-
ражения (но не называния) чувств, экспрессивных оценок,
волевых побуждений, призыва».
§ 16.	Как видим, классификация слов по частям речи
не имеет единого основания и недостаточно упорядочена.
Тем не менее эта классификация в качестве программы
описания явлений грамматического строя языка вполне при-
емлема. Она во всяком случае позволяет охватить все соот-
ветствующие явления (поскольку таковые распределены
между словами) и рассмотреть их в определенной, более
или менее закономерной связи и последовательности.
В дальнейшем мы будем придерживаться в основном
традиционной (школьной) системы частей речи, делая в
необходимых случаях пояснения и оговорки относительна
возможных и известных из лингвистической литературы от-
ступлений от нее, затрагивающих как систему в целом, так и
отдельные ее фрагменты.
ЧАСТИ РЕЧИ
ИМЯ СУЩЕСТВИТЕЛЬНОЕ
Значение, морфологические и синтаксические
признаки имен существительных
§ 17.	Имя существительное — это класс слов, имеющих
предметное значение, обладающих категориями рода, числа
и падежа и способных выполнять в высказывании функции
подлежащего и дополнения.
§ 18.	Основное семантико-грамматическое свойство су-
ществительных состоит в том, что они имеют общее пред-
16
метное значение. При этом предметное значение понимается
в широком, обобщенно-грамматическом смысле, охватываю-
щем как названия конкретных предметов и живых существ
(в том числе лиц), та*, и названия действий, состояний,
признаков или отношений, обозначаемых в качестве само-
стоятельных объектов нашего сознания, т. е. не только слова
дом, стол, книга, карандаш; мальчик, девочка, лев, вол, ло-
шадь, корова и т. п., но и слова крик, стон, болезнь, му-
жество, любовь, смелость, чистота и т. д. и т. п. В соответ-
ствующих случаях называемые существительными действия,
состояния, признаки и т. п. как бы «опредмечиваются», что
хорошо показано А. М. Пешковским на примере существи-
тельного чернота в сравнении с «родственными» (однокорен-
ными) словами черный, чернеет. По комментариям А. М.
Пешковского, говоря черный, мы имеем & виду, что это кто-
то черный, а чернеет — это что-то чернеет. Между тем су-
ществительным чернота тот же признак черного цвета обоз-
начен в отвлечении от его принадлежности кому-то или че-
му-то, как нечто черное вообще, как какая-то черная суб-
станция *, и именно в этом заключается суть предметного
значения данного существительного, отличающего его от
слов черный, чернеет (при известном тождестве лексической
семантики этих слов).
Свойственное существительным общее предметное зна-
чение может быть выявлено с помощью вопросов кто?, что?,
к которым обычно и прибегают при идентификации сущест-
вительных в школьной практике. Под эти вопросы действи-
тельно подводимы все имена существительные независимо
от того) какие реалии они обозначают. «Когда мы спраши-
ваем кто или что, — пишет А. М. Пешковский, — мы не на-
зываем никакого предмета '.(да и не знаем его, иначе и не
спрашивали бы), а только показываем своим вопросом, что
то, о чем мы спрашиваем, нам представляется как пред-
мет, а не как качество или действие. Значит, в этих сло-
вах выступают не сами предметы, а как бы одна чистая
предметность, чистая «существительность» (с. 73).
§ 19.	Общее предметное значение существительных по-
лучает в русском языке модифицированное выражение в ка-
тегориях рода, числа и падежа.
Все русские существительные распределены по трем ро-
довым разрядам: мужскому, женскому и среднему. Причем
это распределение имеет лишь частично мотивированный
характер (применительно к наименованиям лиц и живых су-
ществ, различаемых по половым признакам; ср.: мальчик —
девочка, брат — сестра, лев — львица, бык — корова), в
* См. Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном осве-
щении. М., 1956, с. 70—71. Далее ссылки на это издание даются по
тексту.
2. Заказ 2483	17
большинстве же случаев оно не мотивировано и целиком от-
носится к сфере «языковой техники» (ср.: дом. — стена — ок-
но, карандаш —.ручка перо).
С категорией числа имен существительных связано раз-
личие в обозначении соответствующими формами отдельного
единичного предмета (формы ед. числа: стол, студент, де-
рево) или дифференцированного множества предметов (фор-
мы мн. числа: столы, студенты, деревья).
Категория падежа имен существительных предназначе-
на для .квалификации обозначаемых предметов по их отно-
шению к действиям, признакам или другим предметам. Так,
в форме именительного падежа существительное может обо-
значать предмет как субъект действия (Брат пишет), в фор-
ме винительного падежа — как объект действия (Я люблю
брата), в форме дательного падежа — как адресат действия
(Я пишу брату).
§ 20.	С синтаксической стороны существительные ха-
рактеризуются тем, что они обычно выполняют в высказы-
вании функции подлежащего или дополнения. Правда, су-
ществительные способны выполнять также и другие функ-
ции, например сказуемостные и обстоятельственные, но по-
следние не специфичны для них: в равной или даже боль-
шей степени подобные функции выполняются другими час-
тями речи, тогда как в роли подлежащего или дополнения
из других частей речи (в нормальных условиях своего упо-
требления) может выступать только неопределенная форма
глагола — инфинитив.
. Кроме того, характеризуя синтаксические свойства су-
ществительных, необходимо указать на их широкие сочета-
тельные возможности, ограниченные лишь в отношении на-
речий. В частности, существительные могут вступать в раз-
нообразные по своему характеру и назначению связи с гла-
голами и в любой форме подчинять себе прилагательные,
выполняющие при них роль определений (как в примерах:
новый дом, вкусный обед, интересный разговор, веселая иг-
ра, быстрый бег и т. п.; ср. невозможность аналогичных со-
четаний с качественными наречиями — нельзя сказать:
вкусно обед, интересно разговор, весело игра, быстро бег,
хотя сочетаемость некоторых существительных с качествен-
но-обстоятельственными наречиями вполне допустима; раз-
говор вслух, игра вслепую, бег взапуски).
Лексико-грамматические разряды
имен существительных
§ 21.	Все имена существительные с учетом их лекси-
ческой семантики и некоторых обусловленных ею частных
грамматических свойств принято распределять по несколь-
ким лексико-грамматическим разрядам.
1S
§ 22.	Прежде всего, различаются существительные
собственные и нарицательные.
Собственные имена существительные обозначают кон-
кретные, индивидуальные предметы, выделяя их из круга
однородных. Это: 1) личные имена, фамилии и прозвища;
2) клички животных; 3) астрономические, географические и
административные наименования; 4) наименования (заго-
ловки) произведений науки, литературы и искусства.
Соответствующие наименования (особенно это касается
произведений литературы и искусства) могут быть самыми
разнообразными по своему характеру и выражаться не толь-
ко существительными (в строгом смысле слова), как в слу-
чаях: «Мать» (роман М. Горького), «Буря» (роман И. Эрен-
бурга), «Цирк» (название кинофильма), но и числительны-
ми: «Трое» (повесть М. Горького), «Двенадцать» (поэма
А. Блока); наречиями: «Накануне» (роман И. Тургенева),
«Хорошо» (поэма В. Маяковского); глаголами: «Пересо-
лил», «Забыл!!» (рассказы А. Чехова), а также разного рода
словосочетаниями: «Мертвые души» (цоэма Н. Гоголя),
«Хождение по мукам» (роман А. Н. Толстого) и целыми
предложениями: «Дому на Руси жить хорошо» (поэма
Н. Некрасова), «Что делать?» (роман Н. Чернышевского),
«Они сражались за Родину» (роман М. Шолохова) и т. п.
Такого рода наименования выполняют роль собственных
имен существительных (как бы замещают их), но сами по
себе таковыми не являются.
Характерная грамматическая особенность собственных
имен существительных — отсутствие у них соотносительных
форм числа. Такие существительные употребляются либо
только в единственном (Памир, Кавказ, Москва), либо толь-
ко во множественном числе (Альпы, Карпаты, Бронницы),
за исключением случаев, когда речь идет о ряде лиц или
предметов с тождественными собственными именами
(ср.: Иванов и семья Ивановых, Светлана и В нашем клас-
се было пять Светлан).
Нарицательные существительные служат обобщенными
названиями групп (классов) однородных предметов (дей-
ствий, событий и т. д.). Основная часть этих существитель-
ных — с конкретно-предметным значением (см. ниже) име-
ет соотносительные формы числа (стол — столы, дом — дома
и т. п.).
Между собственными и нарицательными существитель-
ными могут наблюдаться взаимопереходы. Так, к соответ-
ствующим собственным именам восходят нарицательные:
меценат (покровитель наук и искусств),макинтош (плащ из
непромокаемой ткани), бостон (сорт ткани), наган (огне-
стрельное оружие). Ср. также случаи окказионального упо-
требления собственных имен в значении нарицательных:
2
19
Мы все глядим в Наполеоны (А, Пушкин); «Быть тебе Ре-
пиным! — говаривал Никитин. — Рука у тебя сама рисует,
без всякого умственного напряжения» (К. Паустовский).
Противоположные случаи употребления нарицательных
существительных в качестве собственных широко представ-
лены в названиях литературных произведений (см. приве-
денные выше примеры), предприятий и учреждений (мага-
зин «Березка», кафе «Дружба», завод «Калибр», курсы «Вы-
стрел», спортобщество «Буревестник» и т. п.).
§ 23.	Некоторые нарицательные существительные мо-
гут быть выделены в особые лексико-грамматические разря-
ды, а именно: 1) конкретно-предметные, 2) кой-
к р е т и о - в е щ е с т в е'н н ы е и 3) абстрактные су-
ществительные.
Конкретно-предметные существительные лексически
обозначают лица, живые существа и предметы, которые под-
даются количественному измерению путем их подсчета: че-
ловек, мальчик, девочка, мужчина, женщина, студент, врач,
инженер, профессор; зверь, птица, лось, гусь, медведь, жук,
таракан, бабочка; дом, стол, тетрадь, лодка, дерево, сосна>
береза и т. д.
Большинство этих существительных имеет соотноситель-
ные формы числа. Все они могут сочетаться с количествен-
ными или неопределенно-количественными (местоименными)
числительными и наречиями (ср.: два дома, пять столов, не-
сколько тетрадей, много лодок, мало сосен).
Конкретно-вещественные существительные лексически
обозначают «вещества» или совокупные массы предметов,
поддающиеся количественному измерению с помощью метри-
ческих мер (веса, объема и т. п.) *: железо, нефть, бронза,
сахар, табак, солома, хворост, снег, картофель, виноград,
изюм, вода, молоко, сметана, сливки и т. д. Эти существи-
тельные, в отличие от конкретно-предметных, не имеют соот-
носительных форм числа (употребляются либо только в,,
единственном, либо только во множественном числе) и не
могут сочетаться с количественными числительными (нель-
зя сказать: два снега, пять сметан), но свободно сочетают-
ся с количественными наречиями много, мало (ср.: много
снега, мало сметаны).
Абстрактные (отвлеченные) существительные лексичес-
ки обозначают явления, действия, состояния, признаки и т. п.:
шум, возня, крик, смех, движение, бег, ходьба, суета, месть.
* Следует отметить, что само понятие вещества остается до сих
пор в лингвистике недостаточно определенным. По этой причине возни-
кают известные затруднения при установлении состава конкретно-веще-
ственных существительных: в учебных пособиях списки таких существи-
тельных нередко перекрещиваются со списками существительных, отно-
сящихся к другим лексико-грамматическим разрядам (см. ниже).
20
любовь, холод, красота, добро, горе, тоска, радость, страх,
ужас и т. д.
Со стороны своих грамматических свойств, в частности,
в отношении категории числа, абстрактные существительные
(если выделять их на основе лексико-семантических критери-
ев) оказываются неоднотипными: некоторые из них полно-
стью лишены соотносительных форм числа, другие — при
•некоторых сдвигах в семантике — приобретают такие формы
(ср.: движение транспорта и движения рук, туловища; шум
ветра и шумы в сердце; Глупость — свойство ума и Он
говорит глупости; красота женщины и красоты природы;
стрельба из винтовок и учебные стрельбы), третьи регулярно
употребляются как в формах единственного, так и в формах
множественного числа 4 (прыжок — прыжки, толчок — толчки,
выстрел — выстрелы, залп — залпы, прогулка — прогулки,
гроза — грозы) *.
§ 24.	Нередко в том же классификационном ряду, пред-
ставленном конкретно-предметными, конкретно-вещественны-
ми и абстрактными существительными, в качестве особых
лексико-грамматических разрядов выделяют существитель-
ные собирательные (обозначающие некоторые сово-
купности лиц или предметов) и единичные, или сингуля-
тивы (обозначающие отдельные предметы, вычленяемые из
какой-то их однородной массы). Однако распределение су-
ществительных по этим разрядам в различных учебных по-
собиях проводится далеко не единообразно.
Так, слова хворост, тёс, жемчуг, солома, град, изюм, ви-
ноград, крыжовник, смородина, клубника, земляника, кар-
тофель А. Н. Гвоздев считает собирательными, а Н. М. Шан-
ский — вещественными; слова полк, коллектив, труппа, та-
бун, стадо, стая, толпа у А. Н. Гвоздева отнесены к собира-
тельным, у Н. М. Шанского — к конкретным; слова сту-
дент (ср. студенчество), профессор (ср. профессура), кулак
(ср. кулачье), бедняк (ср. беднота), листок (ср. листва)
А. Н. Гвоздев квалифицирует как конкретные, а Н. М. Шан-
ский и М. И. Фомина — как единичные (впрочем, у Н. М.
•Шанского единичные существительные рассматриваются в
составе конкретных — в качестве отдельного их подразря-
да).
* Учитывая грамматические свойства данной группы существитель-
ных, (наличие у них соотносительных форм числа, а также способность
сочетаться с количественными числительными — два прыжка, пять вы-
стрелов, десять залпов), можно было бы отнести их к конкретным
(как это делает, например, А. Н. Гвоздев). Однако по своей лексичес-
кой семантике подобные существительные все-таки далеко не иден-
тичны существительным', обозначающим лица, .живые существа или
предметы, и это обстоятельство препятствует зачислению их в состав
конкретных.
21
Думается, что некоторый порядок в соответствующую
классификацию можно было бы внести, ограничивая сос-
тав собирательных существительных их словообразователь-
ным соотношением с конкретно-предметными, а единичных
(сингулятивов) — их словообразовательным соотношением с
конкретно-вещественными.
Основная масса собирательных существительных обра-
зуется от конкретно-предметных с помощью специальных суф-
фиксов: -ств-, -и-, -н’-, -ник-, -няк-, -ур-, -ат-, -в-: студенчество,
учительство, крестьянство, чиновничество; зверьё, вороньё,
кулачьё; солдатня, матросня; осинник, ельник; дубняк; про-
фессура, агентура, клиентура; пролетариат, старостат; брат-
ва, листва. Все эти существительные не имеют соотноситель-
ных форм числа, всегда выступают в форме единственного
числа (которая, однако, по своему реальному значению со-
ответствует форме множественного числа; ср.: студенчест-
во — студенты, зверьё — звери, профессура — профессора,
листва — листья и т. п.) и могут сочетаться в этой форме
с количественными наречиями много, мало (подобные соче-
тания ограничиваются лишь в отношении некоторых собира-
тельных существительных — преимущественно по стилисти-
ческим мотивам) *.
К собирательньш с полным основанием можно отнести
и те существительные, которые характеризуются опосред-
ствованной соотносительностью с конкретно-предметными
(непосредственно они соотносятся с субстантивированными
прилагательными), каковы, например, молодежь, молодняк,
дворня, родня, беднота, мелкота, пехота, деревенщина, воен-
щина, старье, рванье, гнилье и т. п. Эти существительные
также выступают только в форме единственного числа и
также могут сочетаться с количественными наречиями мно-
го, мало.
Что же касается существительных полк, толпа, стая
и т. п., то хотя они и обозначают некоторые совокупности
лиц или живых существ, но ни одним из указанных выше
грамматических признаков собирательных существительных
не обладают, и поэтому их следовало бы квалифицировать
как квазиообирательные.
Думается, тот же термин применим к существительным
народ, публика, хотя необходимо отметить, что от собствен-
но собирательных они отличаются лишь отсутствием соот-
носительности с конкретно-предметными, тогда как по свое-
му «поведению» в речи (в частности, по способности соче-
* А. Н. Гвоздев относит сюда существительные пролетариат, студен-
чество, крестьянство, как «ие допускающие количественных измерений».
См. Гвоздев А. Н. Современный русский литературный язык. М.,
19&1, ч. 1, с. 155.
22
таться с количественными наречиями много, мало) уподоб-
ляются собирательным.
Основная масса сингулятивов образуется от конкретно-
вещественных существительных с помощью суффиксов -ин-,
-инк-: горошина, изюмина, соломина, клюквина, картофе-
лина, снежинка, пылинка, пушинка, чаинка, росинка и т. п.
К сингулятивам следует отнести также образования
типа штанина, штиблетина, лыжина, рельсина — от суще-
ствительных, обозначающих парные предметы. Но вполне
очевидно, что конкретно-предметные существительные сту-
дент, профессор, бедняк, кулак, листок и т. п. никакого от-
ношения к сингулятивам не имеют (обозначаемые ими пред-
меты вовсе не вычленяются из однородной массы, обозна-
чение же этих предметов в виде совокупного единства, осу-
ществляемое собирательными существительными, представ-
ляет'собой явление вторичное, производное).
§ 25.	Конкретно-предметные нарицательные, а также
собственные имена существительные четко подразделяются
в русском языке на лексико-грамматические разряды оду-
шевленных и неодушевленных*.
Лексически одушевленные существительные обозначают
Лица и живые существа, а неодушевленные — предметы
«неживой природы».
В грамматическом плане (точнее, в пл-ане формального
выражения) одушевленные и неодушевленные существитель-
ные противопоставлены друг другу различием форм вини-
тельного падежа: у одушевленных форма винительного па-
дежа совпадает с формой родительного, у неодушевлен-
ных — с формой именительного. При этом существительные
мужского рода обнаруживают указанное различие как в
единственном, так и во множественном числе (ср.: вижу
грача, грачей — вижу стол, столы), а существительные жен-
ского и среднего рода — только во множественном числе
(ср.: вижу галок, насекомых — вижу волны, поля; но: вижу
галку, волну, насекомое, поле).
Это различие охватывает абсолютное большинство диф-
ференцируемых по своему лексическому значению одушев-
ленных и неодушевленных существительных (некоторые ко-
лебания в выборе форм винительного падежа наблюдаются
только у незначительной группы названий низших организ-
* В некоторых учебных пособиях утверждается, что подразделение
на одушевленные и неодушевленные касается всех существительных.
Это, конечно, неверно. По отношению к существительным конкретно-ве-
щественным и абстрактным сама постановка вопроса об их принадлеж-
ности к одушевленным или неодушевленным (если иметь в виду обоз-
начаемые ими реалии) логически абсурдна. Подобное подразделение не
затрагивает также (но уже по другим мотивам) собирательные и квази-
собирательные существительные.
23
мов: вирус, микроб, амеба, бактерия, бацилла, инфузория
и т. п., а также у существительных чудовище и страшили-
ще), но оно отчасти не совпадает с реальным делением жи-
вого (органического) и неживого (неорганического) мира
природы. Так, некоторые термины карточной игры (валет,
король, туз) и шахмат (король, ферзь, слон, конь) имеют
формы’ винительного падежа, совпадающие с родительным и
поэтому признаку зачисляются в разряд одушевленных су-
ществительных (хотя реально они обозначают «неживые
предметы»). По тому же признаку к одушевленным отно-
сятся существительные кукла, мертвец, покойник, утоплен-
ник (но существительное труп, у которого форма винитель-
ного падежа совпадает с формой именительного, относится
к неодушевленным). В таких и подобных случаях (как и
в случаях с названиями растений, относящихся к органичес-
кому миру природы) решающим считается формальный, а
не лексико-семантический критерий. Однако это не значит,
что названные критерии вообще не согласуются друг с дру-
гом или что «различие предметов одушевленных и неодушев-
ленных в русской грамматике вовсе не соответствует разли-
чению живого и неживого в науке и природе», как утверж-
дает «Грамматика русского языка» АН СССР (М., 1952—
1954; т. 1, с. 104) *. Даже в отмеченных случаях с карточ-
ными и шахматными терминами, существительными типа
мертвец, кукла их формальную принадлежность к одушев-
ленным существительным можно объяснить известным «оду-
шевлением» в сознании говорящих тех реалий, которые они
обозначают. Что же касается названия растений, то они
не только оформляются как неодушевленные существитель-
ные, но опять-таки по существу и осознаются как таковые
(поскольку в нашем сознании мир живого, по-видимому, ог-
раничен представлением о подвижности населяющих его су-
ществ) **.
О взаимной согласованности формальных и лексико-се-
мантических признаков одушевленности — неодушевленнос-
ти и о том, что первые подчинены вторым, а не наоборот,
явно свидетельствуют примеры различного оформления слов-
омонимов типа: счетчик (тот, кто производит подсчет) и
счетчик (прибор для подсчета), истребитель (тот, кто истреб-
* Далее Грамматика-52/54.
** В старых грамматиках момент подвижности подчеркивался спе-
циально. Так, в «Опыте элементарного руководства при изучении рус-
ского языка практическим способом» К. Говорова (1893) отмечалось:
«Одушевленными предметами мы называем тс, которые могут по про-
изволу двигаться и переменять свое место: человек, зверь, птица, рыба,
а неодушевленными — те, которые лишены этого произвольного движе-
ния: дерево, камень, железо». (Цит. по кн.: Буланин Л. Л. Трудные
вопросы морфологии. М., 1976, с. 34).
24
ляет что-либо) и истребитель (самолет-истребитель), орел
(птица) и Орел (название города), Глухов (фамилия лица)
и Глухов (название города), на которые указывает А. Н.
Гвоздев (с. 153).
Таким образом, одушевленные и неодушевленные суще-
ствительные представляют собой в полном смысле этого
слова лексико-грамматические (а нс собственно-грамматичес-
кие) разряды имен существительных, причем такие, в ко-
торых проявляется наиболее тесная, регулярная и непосред-
ственная связь между лексикой и грамматикой.
Категория рода
§ 26.	Категория рода имен существительных является
лексико-грамматической (классификационной) категорией в
том смысле, что она обнаруживает себя не в различных
грамматических формах одного и того же слова, а в со-
отношении различных разрядов слов со всей системой их
форм. Вместе с тем, как уже отмечалось, это во многом
категория чистой «языковой техники», поскольку распреде-
ление существительных по соответствующим' родовым раз-
рядам, кроме наименований лиц и живых существ, не имеет
прямого обоснования в их лексической семантике и, с точки
зрения современного языкового сознания, кажется произволь-
ным. Однако оно строго определенно. Каждое существитель-
ное (за исключением тех, которые лишены форм единствен-
ного числа) характеризуется в русском языке обязательной
принадлежностью к одному из трех родов: мужскому,
женскому или среднему.
§ 27.	Важнейшим формальным показателем рода у рус-
ских имен существительных служит флексия. Причем «на-
дежность» этого показателя зависит от качества конечного
согласного основы (см. табл, на с. 26).
Как видим, принадлежность к тому или иному родово-
му разряду наиболее дифференцированное формальное вы-
ражение получает у существительных с твердой основой.
Род каждого из них в исходных формах можно непосред-
ственно установить по флексии: -0— флексия мужского ро-
да, -а — флексия женского рода, -о — флексия среднего рода.
Исключение составляет лишь сравнительно небольшая груп-
па наименований лиц мужского пола, имеющих в исходной
форме флексию -а: мужчина, детина, папа, роевода, старей-
шина, Никита, Гаврила и т. п., а также вторичные (про-
изводные) образования с суффиксами -шик-, -ушк-, -онк-,
имеющие флексии -о (домишко, хлебушко) или -а (зайчиш-
ка, окунишка, соловушка, старичонка, мужичонка, мальчон-
ка), но сохраняющие принадлежность к тому же роду, что
и существительные, от которых они образованы (дом, хлеб,
заяц, окунь, соловей, старик, мужик, мальчик).
25
	Мужской род		Женский род		Средний рад	
	флек- сия	примеры	флек- сия	примеры	флек- сия	примеры
Существительные с твердой основой	-0	стол дом	~а	стена полка	~0	ОКНО пшено
Существительные с мягкой основой		пень	-а(я) земля змея		-е	поле
(в том числе	-0	день		тень	о(ё)*	платье
с основой на -j)		сарай	-0	ладонь		ружьё
Существительные с основой	-0	нож камыш луч	-а	душа межа рожь	-е	пастбище
на шипящий (и -ц	)	отец	-0	печь чушь	-о	плечо
Родовые разряды существительных с мягкой основой и
основой на шипящий дифференцированы менее четко.
Так, у существительных мужского и женского рода
флексии в исходных формах частично совпадают (ср.: пень —
тень; нож — рожь, мяч — печь), и в этих случаях род опре-
деляется либо по форме сочетающегося с данным .сущест-
вительным прилагательного (ср.: гнилой пень — длинная
тень, новый нож — спелая рожь), либо по падежной парадиг-
ме (ср.: день — дня — днем и тень — тени — тенью; мяч —
мяча — мячом и печь — печи — печыо). Но вполне понятно,
что опора на такие «вспомогательные» показатели, если они
не содержатся в анализируемом тексте, возможны лишь при
достаточно хорошем владении русским языком, в противном
случае (например, когда мы имеем дело с первоначальным
обучением русскому языку нерусских учащихся) она ока-
зывается ненадежной.
Вполне определенное и обособленное флективное офор-
мление имеют среди существительных с мягкой основой и ос-
новой на шипящий существительные среднего рода. Харак-
терная для них флексия — -е или -о (графическое ё). Ис-
ключения составляют только личное одушевленное дитя и
10 существительных на -мя: имя, время, племя, семя, темя,
стремя, бремя, знамя, пламя, вымя — все они также средне-
го рода. С другой стороны, производные существительные с
* Выбор соответствующих флексий зависит от места ударения: при
ударении на основе' существительное имеет флексию -е, при ударении
на флексии — -о (графическое ё).
26
суффиксом -ищ- и флексией -е могут принадлежать мужско-
му роду, если они образованы от существительных мужско-
го рода (ср.: нож — ножище, дом — домище, сарай — сара-
ище, талант — талантище, медведь — медведище, холод —
холодище *, но: село — селище, окно — окнище, плечо — пле-
чище, вино — винище).
§ 28.	Связь флективного оформления имен существи-
тельных с их родовой квалификацией в русском языке, не-
смотря на то, что это оформление у существительных раз-
личных родовых разрядов частично совпадает, весьма су-
щественна. Об этом, в частности, свидетельствует распреде-
ление по родовым разрядам заимствованных слов.
Многие заимствованные слова, особенно те из них, ко-
торые освоены и осмыслены (по аналогии с исконно русски-
ми словами) в определенном флективном оформлении, меня-
ют свою прежнюю (свойственную им в языке-источнике) ро-
довую характеристику в полном соответствии с таким офор-
млением.
Так, заимствованные из греческого языка существитель-
ные, среднего рода система, тема, схема, догма на почве рус-
ского языка приобрели женский род, а существительные жен-
ского рода базис, тезис, кризис — мужской род. Точно так
же заимствованные из латинского языка существительные
среднего рода пленум, президиум, аквариум стали существи-
тельными мужского рода, как и существительные класс,
адрес, суп, пляж, авангард, заимствованные из французского
(или через посредство французского) языка, где они при-
надлежали женскому роду, или существительные галстук,
фартук, заимствованные из немецкого языка, где они имели
средний род.
Заимствованные существительные, лишенные флексий,
распределяются по родовым разрядам в зависимости от их
лексической семантики. Среди них неодушевленные в боль-
шинстве своем относятся к среднему роду, причем некото-
рые — в соответствии с конечным гласным, «пдпоминающим
флексию»: пальто, депо, бюро, жабо, кашне, пенсне, желе,
кафе (но кофе—мужского рода), другие — независимо от
конечного гласного: амплуа, боа, меню. Основная масса за-
имствованных одушевленных существительных, представляю-
щих названия животных, относится к мужскому роду: шим-
панзе, какаду, марабу, пони, кенгуру, а называющих лица —
к мужскому или женскому в соответствии с полом именуемо-
го лица (ср.: атташе, денди — леди, мадам).
Род иноязычных собственных имен, в частности геогра-
фических названий, определяется по нарицательным сущест-
* Однако в случае лексического обособления подобных образований
они приобретают средний род: кленовое топорище, мрачное пожарище.
27
вительным. Так, названия городов Сухуми, Баку, Тарту, ос-
тровов Борнео, Капри, Хоккайдо — мужского рода, а назва-
ния рек Янцзы, Миссисипи, По, Хуанхэ — женского рода.
§ 29.	Многие одушевленные существительные имеют в
русском языке соотносительные родовые формы, образуемые
либо флективным, либо суффиксально-флективным способом.
Это прежде всего касается названий лиц, например таких,
как супруг — супруга, кум — кума; красавец — красавица,
певец — певица; работник — работница, школьник — школь-
ница, виновник — виновница; учитель — учительница; писа-
тель — писательница; трус — трусиха, ткач — ткачиха; ар-
тист — артистка; делегат — делегатка, студент — студентка,
чемпион — чемпионка; плясун — плясунья, колдун — колдунья
и т. и. *
В разговорной речи наблюдается тенденция к образо-
ванию подобных соотносительных родовых форм в более
широком объеме. Сюда относятся, например, образования
типа кассир — кассирша, милиционер — милиционерша, аг-
роном --- агрономша, бригадир — бригадирша, доктор —
докторша; врач — врачиха; математик — математичка. Од-
нако литературный язык не поддерживает этой тенденции
(кроме прочего, еще и потому, что в таких случаях нередко
возникает двусмысленность; ср.: агрономша = женщина-аг-
роном и жена агронома). Здесь наименования лиц ио про-
фессии в одной и той же форме мужского рода распростра-
няются как на мужчин, так и на женщин (ср.: агроном Ива-
нов и агроном Иванова; инженер Петров и инженер Петро-
ва; врач Семенов и врач Семенова и т. п.). Это свидетель-
ствует о том, что в соотношении форм мужского и женско-
го рода маркированной (отмеченной) является форма жен-
ского рода **.
Родовая соотносительность в названиях животных прово-
дится менее последовательно. Ср. возможность образования
соотносительных форм мужского и женского рода у суще-
ствительных лев — львица, волк — волчица, гусь — гусыня,
кот -- кошка (или — с учетом супплетивных образований:
бык — корова, петух — курица, баран — овца), при невоз-
можности таковых от существительных: муха, щука, мышь,
крыса; жук, комар, карась, окунь.
* В этот же ряд можно включить соотносительные супплетивные
формы отец — мать, муж—жена, сын — дочь, мальчик.—девочка и т. п.
** Понятие маркированности / немаркированности должно быть
введено на предшествующем этане изучения русского языка (до мор-
фологии). Поэтому оно здесь не определяется специально. Заметим
лишь, что признаком маркированности той или иной формы служит как
раз невозможность ее употребления вместо другой, соотносительной с пей
и противоположной ей по значению форме.
28
§ 30.	Особый лексико-грамматический разряд составля-
ют в русском языке существительные так называемого обще-
го рода. Сюда относятся слова на -а со значением эмоцио-
нальной характеристики лиц мужчин и женщин, представ-
ляющие собой главным образом вторичные (отглагольные
или отадъективные) образования с суффиксами (в большин-
стве своем непродуктивными) -ак-: ломака, кривляка, зева-
ка, служака; -л-: запевала, меняла, зубрила; -ушк-(-ашк-,
-шик-): болтушка, замарашка, хвастунишка; -к-: лакомка,
зазнайка, белоручка, неженка; -аг- (-яг-): бродяга, деляга,
работяга, бедняга; -уг-(-юг-): хапуга, хитрюга; -ыг-: торопы-
га, забулдыга, прощелыга; -с-: плакса, хныкса; -иц-: умница,
пьяница, тупица; -он-: тихоня; некоторые непроизводные:
сирота, скряга, балда, дылда или образованные с помощью
суффикса-флексии -а: разиня, невежа, неряха, обжора, соня,
задира, подлиза; некоторые уменьшительные собственные
имена: Валя, Саша, Женя.
Большинство этих слов находится на грани литератур-
ного языка или выходит за его рамки (относятся к просто-
речию). В зависимости от реального значения (применитель-
но к лицам мужского или женского пола) они последова-
тельно и вполне закономерно могут сочетаться с прилага-
тельными как мужского, так и женского рода. Ср.: Этот
мальчик — страшный неряха и Эта девочка — страшная
неряха; Он большой разиня и Она большая разиня. С этой
стороны существительные общего рода принципиально от-
личаются от существительных женского рода в их окказио-
нальном (индивидуально-метафорическом) употреблении по
отношению к лицам мужского пола, как в примерах: Это
не руководитель, а старая шляпа; Он мокрая курица, старая
баба и т. п. (ср. недопустимость в подобных случаях соче-
таний: Он мокрый курица, старый баба и т. п.).
§ 31.	Некоторые русские существительные (преимущест-
венно неодушевленные) имеют неустойчивые родовые фор-
мы. Таковы, например, ставня —- ставень, клавиша — кла-
виш, туфля — туфель, шампунь (мой — моя); жираф — жи-
рафа (кажется, единственное из одушевленных).
Заметим, что в литературном языке прошлого века по-
добные колебания в родовых формах наблюдались более ши-
роко: зал — зало — зала, метод — метода, санаторий —
санатория, ботинок — ботинка, рояль (мой — моя). Ср. так-
же случаи типа фильм — фйльма, рельс — рельса, относя-
щиеся к первой четверти нашего столетия.
Все это — явления пережиточные, нарушающие прин-
цип однозначной родовой квалификации имен и поэтому ус-
траняемые (или подлежащие устранению) из общего упо-
требления.
29
Категория числа
§ 32.	Категория числа является по отношению к кон-
кретно-предметным существительным (за немногим исклю-
чением) собственно грамматической (словоизменительной),
а по отношению к конкретно-вещественным и абстрактным —
лексико-грамматической (классификационной) категорией.
Большинство конкретно-предметных существительных
характеризуется в русском языке наличием соотносительных
форм единственного и множественного числа,
причем эти формы имеют определенный количественно-грам-
матический смысл: указывают на единичность / множествен-
ность обозначаемых предметов.
Образование форм числа осуществляется главным обра-
зом флективным способом: овраг — овраги, герой —• герои,
зверь — звери, парта — парты, книга — книги, блюдо ~—
блюда, ущелье — ущелья и т. п. Но в ряде случаев оно
бывает связано с переоформлением основ и некоторыми
морфонологическими явлениями (такими, например, как че-
редование фонем, сдвиги в ударении и т. п.). Так, в формах
множественного числа слов брат — братья, стул — стулья,
дерево — деревья, друг — друзья, сын — сыновья, мать — ма-
тери имеет место расширение основы (за счет суффиксов
или интерфиксов). В формах множественного числа слов
крестьянин — крестьяне, гражданин — граждане, теленок —
телята, медвежонок — медвежата; цветок — цветы; кури-
ца — куры; судно — суда, напротив, наблюдается усечение
основы. Формы множественного числа слов стол — столы,
дом — дома, место — места, поле — поля; стена — стены,
бревно — брёвна, село — сёла и др. образуются при пере-
носе ударения с основы на флексию или с флексии на ос-
нову.
Некоторые существительные имеют двойные (парал-
лельные) формы множественного числа: сын — сыновья —
сыны (торж., архаич.), друг — друзья — други (торж., ар-
хаич.), волос — волосы — волоса (просторен.). Чаще, одна-
ко, в подобных случаях происходит семантическая диффе-
ренциация соответствующих слов, как в примерах: зубы (у
человека и животных) — зубья (у пилы), листья (дерева) —
листы (бумаги), хлебы (выпеченный из муки пищевой про-
дукт определенной формы) — хлеба (хлебные злаки).
Число у существительных, лишенных флексии, опреде-
ляется по форме сочетающихся с ними прилагательных:
новое пальто — новые пальто, пушистое боа — пушистые
боа, паровозное депо — паровозные депо и т. п.
§ 33.	В соотношении (оппозиции) форм единственного
и множественного числа сильным (маркированным) членом
является форма множественного числа. Это проявляется в
30
том, что при наличии соотносительности (и только при этом
условии) форма множественного числа всегда обозначает
реальную множественность отдельно существующих предме-
тов (за исключением случаев: небо — небеса, кружево —
кружева), тогда как в форме единственного числа свойствен-
ное ей значение единичности может быть нейтрализовано
и она может употребляться для обозначения реального мно-
жества предметов. Таково, например, так называемое един-
ственное дистрибутивное: Поднимите правую руку, поверни-
те голову, наклоните туловище вперед; Бунтовщики поту-
пили голову (А. Пушкин); ...Прикажи в городе купить ко-
локольчиков — моим коровам на шею (И. Тургенев).
Единственное в значении множественного употребляет-
ся также в следующих примерах: Изведал враг в тот день
немало... (М. Лермонтов); ...Леса Заволжья богаты певчей
птицей (М. Горький); Нужно купить кирпич для постройки
дома (ср.: Сверху упал кирпич). Соответствующее употреб-
ление идентично употреблению собирательных существитель-
ных, которые выступают только в форме единственного чис-
ла, хотя в этой форме обозначают реальное множество пред-
метов (лиц). Ср.: учительство = учителя, кулачьё = кула-
ки, листва — листья и т. п.
§ 34.	Соотносительных форм числа не образует сравни-
тельно небольшая группа конкретно-предметных существи-
тельных, имеющих только форму множественного числа,- Это
существительные, обозначающие так называемые «парные»
или «составные» предметы: брюки, кальсоны, плавки, очки,
сани, вилы, грабли, шипцы, носилки, ножницы, качели, часы,
шахматы, весы (указанная семантическая мотивировка упо-
требления их только в форме множественного числа, ко-
нечно, условна; ср.: часы — будильник).
§ 35.	Для большинства конкретно-вещественных и аб-
страктных существительных форма числа является их инди-
видуальной принадлежностью. Часть этих существительных
имеет только форму единственного числа (существительные
singularia tantum), другая часть — только форму множе-
ственного числа (существительные pluralia tantum):
singularia tantum: молоко, сметана, солома, железо, са-
хар, табак, вино, чай; мрак, темнота, яркость, смелость,
борьба, счастье, Любовь, героизм.
pluralia tantum: белила, дрожжи, макароны, сливки,
консервы, щи, дрова, духи, опилки, чернила; сумерки, име-
нины, каникулы, выборы, переговоры, проводы, хлопоты, буд-
ни.
Распределение по этим разрядам семантически мотиви-
руется недостаточно четко (иногда вообще не мотивирует-
ся, ср.: сметана — сливки, солома — опилки, мрак — су-
мерки).
31
В ряде случаев происходит лексикализация форм числа,
как у существительных долг (обязанность) — долги (взятое
взаймы); сбор (урожая) — сборы (в дорогу); грязь (раз-
мякшая от воды почва) — грязи (озерный или морской ил
как лечебное средство).
У некоторых вещественных существительных форма мно-
жественного числа приобретает специальное значение —
при указании на разные сорта вещества: вина, табаки, чаи.
Наличие у ряда абстрактных существительных соотно-
сительных форм числа (встреча—встречи, успех -- успехи,
занятие — занятия и т. д. — см. об этом в § 23) обусловли-
вается, очевидно, влиянием на них конкретно-предметных
существительных, составляющих основной костяк данного
класса слов в целом. Для них категория числа оказывается
уже категорией собственно грамматической (словоизмени-
тельной).
Категория падежа
§ 36.	Категория падежа посредством флективных пока-
зателей имени выражает его отношения к другим словам
в речи (глаголам, существительным, прилагательным и наре-
чиям), отражая тем самым взаимосвязи .между соответ-
ствующими реалиями (предметом и действием, двумя раз-
личными предметами, предметом и признаком).
Эта категория представлена в русском языке многочлен-
ной парадигмой грамматических форм. Однако число таких
форм пока еще твердо не установлено.
Как известно, в школьной грамматике выделяют шесть
падежей: именительный, родительный, дательный, винитель-
ный, творительный, предложный. Между тем в научной ли-
тературе мы нередко сталкиваемся с отклонениями от ука-
занного перечня. Так, Н. Н. Дурново различал семь паде-
жей, подразделяя традиционный предложный падеж на ме-
стный и изъяснительный (ср.: находиться в лесу — говорить
о лесе) *. У В. В. Виноградова и П. С. Кузнецова число
падежей увеличено до восьми — за счет подразделения
наряду с предложным родительного падежа на собственно
родительный и количественно-отделительный (ср.: производ-
ство сахара — кусок сахару). А Е. Д. Поливанов насчиты-
вал даже девять падежей: шесть основных (принятых в
школьной грамматике) и три «дефектных», к которым он от-
носил родительный партитивный (кусок сахару, чашка чаю),
родительный удалительный (избегать встречи, лишаться дру-
зей) и местный.
* Аналогичная дифференциация предложного падежа проводилась
также А. А. Шахматовым, В. А. Богородицким, А. М. Пешковским,
В. В. Виноградовым, П. С. Кузнецовым.
32
Указанные расхождения в установлении объема- падеж-
ной парадигмы русских существительных не случайны. Они
вызваны тем, что соотношение соответствующих граммати-
ческих значений и способов их флективного оформления у
различных разрядов существительных в русском языке про-
является по-разному (ср., например, различие форм слово-
изменения в пределах падежной парадигмы ед. числа у су-
ществительного книга: книги — книге — книгу — книгой
и у существительного тетрадь: .тетради — тетрадью).
В подобных случаях, ка^ отмечал А. Н. Гвоздев, отдельные
падежные формы устанавливаются «путем сопоставления
разных разрядов существительных» (с. 164). При этом при-
нимается во внимание, что каждая падежная форма (каж-
дый падеж) конституируется как некое единство определен-
ного грамматического значения и определенных способов его
выражения, более или менее типизированных в языке.
Такой подход, допускающий наличие у ряда существи-
тельных омонимичных падежных форм (ср., например, омо-
нимичные формы родительного, дательного и предложного
падежей у существительного тетрадь), не определяет одно-
значное решение вопроса об общем их количестве (особую
трудность составляет, в частности, квалификация и диффе-
ренциация значений различных падежей). Но если иметь
в виду типизированность способов выражения этих форм,
то расширение объема падежной парадигмы по сравнению
с традиционной шестичленной схемой вряд ли окажется оп-
равданным.
В самом деле, разграничивая, например, местный и изъ-
яснительный падежи, обычно ссылаются на формальную за-
крепленность такого разграничения в падежных флексиях
-у, -е у существительных мужского рода, а также в разно-
местных ударениях у существительных женского рода
(ср.: на печй — о печи). Но это касается лишь небольшой
группы имен существительных, преимущественно однослож-
ных, причем далеко не всех.
То же самое можно сказать о разграничении собствен-
но родительного и количественно-отделительного (партитив-
ного) падежей, формально дифференцируемых только у кон-
кретно-вещественных и некоторых абстрактных существи-
тельных мужского рода (подробнее см. об этом ниже), и
тем более о выделении родительного удалителыюго, кото-
рый не имеет никаких специфических формальных показа-
телей, «обнаруживая себя» лишь в сочетании с некоторыми
глаголами.
В дальнейшем все вышеназванные «особые падежные
формы» мы будем рассматривать в качестве вариантов
основных падежных форм, фиксируемых традиционной шее-
s. Заказ 2183
33
тичленной парадигмой, как это и делается в большинстве
школьных и вузовских учебных пособий.
§ 37. Значения (семантико-грамматические функции)
отдельных падежных форм в их реальном речевом употреб-
лении оказываются в русском языке весьма 'многообразными.
Они контекстно обусловлены и в той или иной степени пред-
определяются:
1)	лексической семантикой сочетающихся слов: ждать
сына (вин. объектный) — ждать месяц (вин. времени);
писать пером (тв. орудия действия) — любоваться закатом
(тв. объектный) — петь басом (тв. способа действия) —
петь петухом (тв. сравнения) — петь ночью (тв. времени);
2)	грамматической структурой высказывания (непосред-
ственно структурной формой слова, с которым сочетается
данная падежная форма имени): Я читаю сестре свой новый
рассказ (дат. адресата). — Сестре сегодня не читается
(дат. косвенного субъекта); Государство управляет народом
(тв. объектный). — Государство ' управляется народом
(тв. субъектно-агентивный);
3)	использованием при данной падежной форме имени
различных предлогов: писать в деревне (предл. местный) —
писать о деревне (предл. объектно-изъяснительный).
§	38. Фиксируемые в соответствующих случаях различ-
ные значения той или иной падежной формы обычно при-
знаются частными ее значениями, объединяемыми друг с
другом на каком-то общем семантическом основании. Како-
во же это основание?
В лингвистической литературе намечено два подхода
к решению этого вопроса.
Согласно концепции Р. Якобсона, частные значения
каждого из падежей могут быть приведены к общему «ин-
вариантному значению» данного падежа, которым он ха-
рактеризуется «в отношении к прочим падежам». «Инвари-
антные значения» отдельных падежей, по Р, Якобсону, скла-
дываются в русской падежной системе из набора трех пар
дифференциальных признаков: 1) периферийность — непе-
риферийность (признак периферийное™ означает указание на
то, что называемый именем предмет играет побочную, пери-
ферийную роль в ситуации, которая описывается высказьь
вапием), 2) направленность — непаправленность (признак
направленности означает указание на то, что на. предмет
направлено или ориентировано действие), 3) объемность —
необъемность (признак объемности означает указание на
предел участия предмета в действии). Соответственно от-
дельные падежи квалифицируются по их «инвариантному
значению» следующим образом: именительный — как непе-
риферийный, ненаправленный и необъемный, винительный —
как непериферийный, направленный и необъемный, датель-
34
пый — как периферийный, направленный и необъемный, роди-
тельный — как непериферийный и объемный и т. п.
Подобная квалификация «инвариантных значений» от-
дельных падежей представляет определенный теоретический,
интерес, но довольно далека от потребностей практики.
Более плодотворным с практической (лингводидактичес-
кой) точки зрения является, на наш взгляд, другой подход
к объединению различных частных значений той или иной
падежной формы, осуществляемому «под эгидой» этой фор-
мы на иерархической основе. При таком подходе, принятом^
например, в работах В. В. Виноградова, Е. Куриловича
и др., различные значения отдельных падежей считаются'
неравноценными и в зависимости от характера и степени
их контекстной обусловленности подразделяются на основ-
ные (первичные) и второстепенные (вторичные, производные-
или побочные).
Так, в приглагольном употреблении основными значе-
ниями отдельных падежей можно признать: у именительного-
падежа (И.) — значение субъекта действия (действующего-
лица), у винительного падежа (В.) — значение объекта
действия (лица или предмета, на который действие направ-
лено), у творительного падежа (Т.) — значение орудия или
средства действия, у дательного падежа (Д.) — значение
адресата.
Эти значения у названных падежей наиболее самостоя-
тельны, принадлежат им, так сказать, изначально и обна-
руживаются в типовых синтаксических контекстах-— при
участии соответствующих падежных форм в построении
обычных (нейтральных в стилистическом отношении и наи-
более распространенных в речевой действительности) син-
таксических конструкций с ГЛаГОЛОхМ в исходной (личной
невозвратной) форме, как в примерах: Мальчик (И.) пи-
шет — пишет письмо (В'.) — пишет пером (Т.) — пишет
сестре (Д.). Но те же падежи могут участвовать в построе-
нии синтаксических конструкций с глаголами в производных
(страдательно-возвратной или безличной) формах, и в этом
случае, т. е. в таких контекстных условиях, которые можно
назвать специфическими, их значения уже видоизменяются.
Так, в конструкции Письмо пишется мальчиком имени-
тельный падеж обозначает не реальный субъект действия,
а его объект, в конструкции Мальчику не спится (ср.: Маль-
чик не спит) субъект действия (который в данном случае
выступает как косвенный субъект) обозначается не имени-
тельным, а дательным падежом и т. п. Здесь мы имеем дело
с обусловленностью падежных значений специфическим син-
таксическим контекстом.
Не менее существенную обусловливающую роль отни-
3*	"	35
сителыю падежных значений играет специфический лекси-
ческий контекст (см. § 37, п. 1).
Значения отдельных падежей, обусловленные специфи-
ческим контекстом (по сравнению с типовым), и следует
рассматривать как их второстепенные значения.
§	39. Благодаря способности в различных контекстных
условиях видоизменять (варьировать) свои значения, от-
дельные падежные формы русских существительных всту-
пают в семантическое взаимодействие друг с другом. В ча-
стности, в различных синтаксических контекстах взаимодей-
ствуют и могут заменять друг друга именительный, вини-
тельный, творительный и дательный падежи. Ср.: Студен-
ты (И.) выполняют задание (В.). — Задание (И.) выполня-
ется студентами (Т.); Буря (И.) свалила дерево. — Бурей
(Т.) свалило дерево; Мальчик. (И.) не спит. — Мальчику
(Д.) не спится.
В различных лексических контекстах взаимодействуют и
-выступают как равнозначные винительный, творительный и
дательный падежи. Ср.: люблю брата — любуюсь братом —
завидую брату; изучаю математику — увлекаюсь математи-
кой — учусь математике.
Во взаимодействии с винительным в приглагольном упо-
треблении нередко выступает родительный падеж. Он может
быть заместителем винительного:
а)	при обозначении неполного охвата действием объек-
та, на который оно направлено: выпил воды, принес дров;
б)	при глаголах с отрицанием: не читал письма, не знаю
правил;
в)	в определенном лексическом контексте (при глаго-
лах «устремления» и «лишения»): желать успеха, жаждать
славы, ждать решения; лишаться спокойствия, избегать
столкновений, сторониться людей и т. п.
Кроме того, родительный падеж может взаимодейство-
вать с именительным, например, в таких случаях, как: Брат
(И.) оказался дома. — Брата (Р.) дома не оказалось; По-
мощь (И.) пришла вовремя. — Помощи (Р.) до сих пор
не приходило. Соответствующее употребление родительного
предопределено специфическим синтаксическим контекстом
и лексически ограничено.
Совершенно особняком в приглагольном (как, впрочем,
и в приименном) употреблении стоит предложный падеж.
Этот падеж аналитичен по своей природе, так как в вы-
ражении свойственных ему значений (пространственного и
объектно-изъяснительного) всегда участвуют предлоги. Что
касается семантического взаимодействия предложного паде-
жа с другими падежами, то оно может быть установлено
лишь в одном из его значений (объектно-изъяснительном)
относительно винительного, творительного и дательного па-
36
дежей. Ср.: изучаю математику — увлекаюсь математикой —
учусь математике — разбираюсь в математике; люблю бра-
та — любуюсь братом — завидую брату — думаю о брате.
Соответствующее значение предложный падеж имеет в
строго -'определенном лексическом контексте — только при
глаголах речи, мысли, чувства (чувственного состояния), на-
пример: говорить о деле, рассуждать о долге, мечтать об
отдыхе, беспокоиться о сыне, сомневаться в истине, призна-
ваться в просчете и т. п.
§ 40.	Сфера приглагольного употребления падежей в
основном исчерпывает свойственные им значения. Многие
из этих значений, при некоторой их модификации, сохраня-
ются у ряда падежных форм и в приименном (присубстан-
тивном) употреблении, в частности при именах существи-
тельных, словообразовательно связанных с глаголами. Ср.:
помогать брату — помощь брату, писать сестре — письмо
сестре; руководить строительством — руководство строитель-
ством, увлекаться музыкой — увлечение музыкой; говорить о
деле — разговор о деле и т. п.
Наиболее широкой употребительностью при именах су-
ществительных характеризуется родительный падеж, много-
образные частные значения которого можно свести к общей,
уточняюще-ограничительной функции относительно семан-
тики (предметной отнесенности) подчиняющего его слова.
При этом в сочетании с отглагольными существительными
родительный падеж «принимает на себя» значения вини-
тельного и отчасти именительного падежей: чтение книги
(ср.: читаю книзу), выступление артиста (ср.: артист вы-
ступает).
Заметим, что «чистый» винительный падеж в сочетании
с именами существительными вообще не употребляется
(ср., однако, возможность приименного употребления вини-
тельного падежа с предлогами: вера в победу, наступление
на врага, борьба за мир и т. п.).
§ 41.	Употребление беспредложных падежных форм
имен существительных в сочетании с прилагательными и
наречиями ограничено как лексической семантикой подчи-
няющих слов, так и допустимостью выбора самих падежных
форм.
Так, в сочетании с прилагательными могут выступать
только родительный, дательный и творительный падежи
(полный достоинства, чуждый лести; покорный судьбе, из-
вестный людям; сильный духом, довольный успехом), а в
сочетании с наречиями (причем лишь с наречиями в сравни-
тельной степени) - - только родительный падеж (бежит бы-
стрее лани, знает лучше брата) *.
* В сочетаниях типа шел впереди отряда, обошел вокруг дома
наречия впереди, вокруг превращаются уже в предлоги.
37
§ 42.	В § 39, 40, 41 речь шла о так называемом син-
таксическом употреблении падежных форм имен существи-
тельных, при котором они полностью сохраняют свои суб-
стантивные свойства, обозначая предметы (в грамматичес-
ком смысле этого термина) в их разнообразных отношениях
к действиям, другим предметам или признакам. Такому упо-
треблению некоторые авторы (Е. Курилович, А. В. Исачен-
ко) противопоставляют адвербиальное употребление падеж-
ных и предложно-падежных форм существительных, когда
они используются в различных обстоятельственных функци-
ях, обнаруживая тенденцию к превращению в наречия.
Это, в частности, относится к творительному места (ид-
ти лесом), времени (петь ночью), сравнения (петь петухом),
способа действия (петь басом), к винительному времени
(ждать месяц), к родительному даты (Парад состоялся
Первого мая), а также ко многим случаям употребления
предложно-падежных форм (в том числе предложного паде-
жа с пространственным значением).
Склонение имен существительных
§ 43.	Склонением называют изменение форм имени по
числам и падежам. Склонение характеризует все именные
части речи русского языка — не только существительные,
но и прилагательные, числительные, местоимения (в узком
.значении этого термина).
Как уже отмечалось, русские имена существительные
(различные их разряды) в пределах падежной парадигмы
изменяются неодинаково. Вместе с тем соответствующие их
изменения (мена флексий) достаточно четко упорядочены и
подчинены определенным правилам.
Обычно то или иное изменение существительного пред-
определяется его исходной формой в именительном падеже
единственного числа, зависящей, в свою очередь (хотя и не
целиком), от родовой квалификации данного существитель-
ного. Именно с опорой на их исходные формы и осуществля-
ется распределение существительных по типам склонения.
В школьных учебниках выделяют три основных (про-
дуктивных) типа склонения: к п е р в о м у-относят существи-
тельные женского, частично мужского и общего рода с
«флексией -а (графическое а или я): стена, жена, земля,
станция; юноша, дедушка, дядя; староста, неряха, растяпа,
разиня и т. п., ко второму — существительные мужского
рода с нулевой флексией и среднего (а также частично
мужского) рода с флексиями -о, -е: дом, конь, санаторий;
окно, весло, поле, здание; городишко, домишко, подмастерье
38
и т. п., к третьему — существительные женского рода
с нулевой флексией: степь, "ночь, рожь, мышь и т. п. *
Образцы склонения имен существительных
Первое склонение
Твердая основа		Мягкая основа		Основа па j
		Ударное окончание	Безударное окончание	
И.	стена	(о) земле '	дыня [’а]	линия [ja]
Р.	стены	земля [’а]	ДЫНИ	ЛИНИИ
д.	стене •	земли	дыне	ЛИНИИ
в.	стену	земле	дыню [’у]	линию [jy]
т.	стеной	землю [’у]	дыней	линией
п.	(о) стене	землёй [’ой]	(о) дыне	(о) линии
Примечания: 1. При недопустимости в звуковом строе русско-
го языка сочетаний гы, кы, хы у существительных 1-го склонения
с твердой основой на заднеязычный окончание родительного падежа -и:
ноги, руки, блохи и т. п.
2. Существительные 1-tro склонения с основой на шипящий и -ц
имеют окончания творительного падежа, аналогичные окончаниям су-
ществительных с мягкой основой (частичные различия касаются лишь
их графического оформления). Ср.: межой, овцой — рогожей, курицей.
Второе склонение
	Мягкая основа		
Твердая основа	Ударное окончание	Безударное окончание	Основа на j
И.	дом	конь	йихрь	санаторий
	окно	пень	поле	здание
Р.	дома	коня [’а]	вихря [’а]	санатория [ja]
д.	дому	коню [’у]	вихрю [’у]	санаторию [jyl
В.	как И. или Р.	как И.	или Р.	как И.
т.	домом	конём [’ом]	вихрем	санаторием
п.	(о) доме	(о) коне	(о) вихре	(о) санатории
Примечания: 1. Окончания винительного падежа у неодушев-
ленных существительных 2-го склонения совпадают с именительным, а у
одушевленных — с родительным.
2. Существительные 2-го склонения с основой на шипящий и -ц
имеют окончания творительного падежа, аналогичные существительным
с мягкой основой. Ср.: ножом, кольцом — ландышем, пальцем.
* Такая нумерация типов склонения имен существительных явля-
ется, конечно, условной. В Грамматике-52/54, т. =1 и в ряде вузовских
учебных пособий принята иная нумерация тех же типов, учитывающая
•степень их продуктивности. См. также об этом у Л. Л. Буланина
(указ, соч., с. 65—66).
39
Третье склонение
И.	степь	Примечание. Все суще-
р.	степи	ствительные 3-го склонения
д.	степи	изменяются по общему образ-
в.	как И.	цу, независимо от качества
т.	степью [jy]	конечного согласного основы.
и.	(о) степи	
Из приведенных образцов видно, что наиболее диффе-
ренцированное флективное выражение различные падежные
формы имен существительных получают в 1-м склонении.
Здесь омонимичные флексии имеют только дательный и
предложный падежи (но и они достаточно четко дифферен-
цируются посредством предлогов). Во 2-.м склонении совпа-
дают флексии именительного и винительного (или Р. и В.),
а также именительного и предложного падежей (у существи-
тельных среднего рода с мягкой основой), зато дательный
и предложный обладают различными флексиями. В 3-м скло-
нении особым флективным оформлением выделяется только
творительный падеж; винительный оформлен так же, как
именительный; одинаковые (омонимичные) флексии имеют
родительный, дательный и предложный падежи.
Омонимическое совпадение флексий различных падежей
вызывает известные затруднения в падежной квалификации
отдельных словоформ имен существительных, наблюдаемых
и выделяемых в тексте. Эти затруднения, однако, легко пре-
одолеть посредством субституции (замены) в данном тек-
сте существительных одного типа склонения существительны-
ми другого типа склонения, у которых тот же падеж (оп-
ределяемый по его назначению в данном тексте) получает
особое флективное оформление.
Так, в словоформе чижа из текста Чижа захлопнула
злодейка-западня (И. Крылов) можно «заподозрить» роди-
тельный или винительный падеж (поскольку слово чиж
принадлежит ко 2-му склонению, в рамках которого флексии
род. и вин. падежей у одушевленных существительных сов-
падают). Но стоит заменить в этом тексте чижа на синицу,.
как возможное недоразумение разрешается: ясно, что здесь
перед нами винительный падеж (поскольку лишь вин. па-
деж у существительных 1-го склонения, к которому принад-
лежит слово синица, имеет флексию -у).
Ср. также следующие примеры с субституцией, «прояс-
няющей» падежную квалификацию отдельных словоформ
существительных: Увидя тут, что труд его пропал, крестья-
нин на спине ослиной убыток (И. или В.?) выместил дуби-
ной (И. Крылов). — Злобу (В.) выместил дубиной; Слышит-
ся сдержанный, неясный шепот (И. или В.?) ночи (И. Тур-
генев). — Слышится песня (И.); Вот навстречу ночи (Р.
40
или Д.?) взлетела бодрая песня >(М. Горький). —Навстречу
утру (Д.) взлетела песня.
Соответствующие замены являются более надежным ин-
струменто.м при определении падежей, нежели использование
с этой целью падежных вопросов, к которым обычно прибе-
гают в школьной практике (ср. невозможность дифферен-
цировать с помощью вопросов им. и вгут. падежи в случаях
типа слышится (что?) шепот — слышим (что?) шепот).
§ 44. Особо следует сказать о вариантных флективных
формах в единственном числе родительного и винительного
падежей у существительных 2-го склонения.
Как известно, некоторые из относящихся к этому скло-
нению существительных могут иметь в родительном падеже
единственного числа наряду с типичной флексией -а флек-
сию -у. Генетически эта флексия принадлежала существи-
тельным с древней основой на -й (у краткое) типа сын, ко-
торые в древнерусском языке составляли отдельное скло-
нение, позднее «разрушенное» вследствие выравнивания
форм словоизменения у всех существительных мужского (и
среднего) рода по общему образцу. В современном русском
языке данная флексия стала вариативной относительно
флексии -а: ее при определенных условиях принимают те же
существительные, которые при других условиях имели бы
флексию -а. Это касается прежде всего вещественных су-
ществительных родительного падежа мужского рода при
обозначении ими выделяемого из общей массы, определяемо-
го количественно или частично охваченного действием ве-
щества: ложка сахару, стакан чаю, куча песку, горсть рису,
много снегу; купить сахару, налить чаю, выпить квасу, нару-
бить хворосту (но: производство сахара, сбор чая, посевы
риса, таяние снега). '
Флексию -у в родительном падеже могут иметь также
некоторые отвлеченные существительные в сочетании с «из-
мерительными словами»: много шуму, много крику, мало
толку, больше смеху, сколько блеску и т. п.
Наконец, она возможна у существительных разных лек-
сико-грамматических разрядов при употреблении их с пред-
логами из, с, до, для, и т. п.: выйти из лесу, поднять с полу,
донести до дому, брать без разбору, класть для вкусу.
Заметим, что форма родительного падежа с флексией
-у наиболее успешно конкурирует с формой на -а в сфере не-
посредственной разговорной речи и просторечия. Преимуще-
ственно к этой сфере относится и ряд фразеологических обо-
ротов, в составе которых флексия -у твердо закреплена за
родительным падежом существительных (причём некоторые
из них встречаются только в составе данных оборотов и
только в данной падежной форме): не давать ходу, сбить
с толку, покатиться со смеху, уйти без спросу, ни слуху ни
41
духу, с часу на час, с миру по нитке, болтать без умолку, не
разобрать со слепу и т. п.
Вариантные формы предложного' падежа у существи-
тельных 2-го склонения дифференцированы более четко. Вы-
бор соответствующих форм — с флексией -е или-z/ — обус-
ловлен использованием различных предлогов и мотивирован
семантически. В частности, флексию -у в предложном паде-
же единственного числа принимает ряд существительных
(преимущественно односложных) при условии, если они со-
четаются с предлогами в(во), на и используются в данной
форме для обозначения пространственных отношений: в ле-
су, в снегу, в дыму, в тылу, во рву, во мху; на боку, на
лугу, на мосту, на посту, на берегу и т. и. (но: говорить о
лесе, о снеге, о дыме, о тыле и т. д.).
Та же флексия закреплена за предложным падежом
существительных в составе некоторых фразеологических обо-
ротов: не остаться в долгу, быть на хорошем счету, вариться
в собственном соку, жить в ладу, хватать на лету.
Свободный выбор вариантов с флексиями -е и -у допус-
кают единичные существительные; ср.: в отпуске и в отпуску,
на бале и на балу, на шкафе и на шкафу *. .
§ 45. Описанные выше различия в формах словоизме-
нения существительных, распределенных по трем типам
склонения, прослеживаются только в единственном числе.
Во множественном числе они оказываются в значительной
степени стертыми. Здесь у всех существительных, независи-
мо от их принадлежности к тому или иному типу склонения,
одинаковы флексии дательного (-ам, -ям), творительного
(-ами, -ями) ** и предложного (-ах, -ях) падежей. Некото-
рые флективные различия наблюдаются только в именитель-
ном и родительном (а также в омонимически совпадающем
с тем или другим винительном) падежах, но и они не впол-
не соответствуют распределению существительных по раз-
ным типам склонения.
Так, в именительном падеже большинство существитель-
ных всех трех типов склонения имеет флексию -ы(-и): сте-
ны, крыши, бани, стаи (1-е скл.); дворы, ножи, гвозди, сараи
(2-е скл.); степи, ночи, ткани, мыши (3-е скл.).
Вместе с тем ряд существительных 2-го склонения по-
* Свободно варьируемые флективные формы имеет также тв. пад.
существительных 1-го склонения. Ср.: стеной — стеною, землей — зем-
лею, дыней — дынею и т. п.
** Исключение составляют лишь два слова, имеющие в тв. пад.
мн. числа флексию -ьми ['ми]: людьми, детьми (встречающиеся в рече-
вой практике формы людями, детями считаются нелитературными). Сло-
ва лошади, двери могут иметь в тв. пад. мп. числа как флексию -ями,
так и флексию -ьми. Форма иа -ьми отмечена также в составе фразео-
логического оборота лечь костьми.
42
лучает в именительном падеже множественного числа флек-
сию -а(-я). Это в основном существительные среднего ро-
да: места, окна, поля, жилища, здания (но ср. среди них.
существительные с основой на к, имеющие в данной форме
флексию -и: яблоки, перышки, колесики, блюдечки, а также
существительные колени, плечи, уши, у которых флексия -и
представляет собой «пережиточную» форму двойственного'
числа) и часть существительных мужского рода: дома, горо-
да, учителя, голоса, луга, меха, жемчуга, ордена, сторожа.
и т. п.
В родительном падеже множественного числа возмож-
ны флексии -0, -ей, -ов, распределяемые следующим обра-
зом:
1)	флексия 0 свойственна части существительных 1-го к
2-го склонения: стен, крыш, стай, бань (1-е скл.), сапог, чу-
лок, солдат, яблок (2-е скл.), но не свойственна существи-
тельным 3-го склонения (за исключением возможной слово-
формы сажен, наряду с допустимой саженей);
2)	флексия -ей является типичной для существительных
3-го склонения: степей, ночей, тканей, мышей, но ее прини-
мает также ряд существительных 1-го и 2-го склонения:
клешней, юношей (1-е скл.), коней, ключей, ножей (2-е скл.);.
3)	флексия -ов(-ев) принадлежит большинству сущест-
вительных 2-го склонения мужского и частично среднего ро-
да: столов, дворов, плодов, героев, сараев; облаков, плечи-
ков, колесиков, деревьев.
Те же флексии в родительном падеже имеют существи-
тельные pluralia tantum. Среди них флексию -0 принимают
все существительные с флексией -а в именительном падеже:
белила — белил, чернила — чернил, дрова — дров и неболь-
шая часть существительных с твердой основой и флексией
-ы(-и после заднеязычных): вилы — вил, ножницы'—нож-
ниц, брюки — брюк, сливки — сливок, сутки — суток; флек-
сия -ей принадлежит существительным с мягкой основой или
с основой па шипящий и флексией -и в именительном паде-
же: будни — будней, сани — саней, дрожжи — дрожжей, кле-
щи — клещей; флексию -ов принимает основная часть суще-
ствительных с твердой основой и флексией -ы(-и после зад-
неязычных): консервы — консервов, выборы — выборов, про-
воды — проводов, щипцы — щипцов, духи — духов, коньки —
коньков, очки — очков.
§ 46. В связи с недостаточной мотивированностью рас-
пределения падежных флексий именительного и родительно-
го падежей множественного числа по разным разрядам имен
существительных в речевой практике нередко наблюдаются
колебания в выборе нужных флексий.
Так, у одних и тех же существительных мужского рода
в именительном падеже множественного числа наряду с
43.
флексией -ы(-и) встречается флексия -а(-я): 1) бухгалтеры
и бухгалтера, инспекторы и инспектора, инструкторы и ин-
структора, редакторы и редактора, договоры и договора,
прожекторы и прожектора, куполы и купола, секторы и
сектора, тополи и тополя; 2) лекари и лекаря *, крендели и
кренделя *, вексели и векселя *, аптекари и аптекаря *, ин-
женеры и инженера *, циркули и циркуля * и т. п. В совре-
менных учебных пособиях соответствующие словоформы оце-
ниваются неоднозначно: некоторые из них (слова 1-й группы)
рассматриваются как равноправные варианты, одинаково
допустимые в литературной речи, другие (отмеченные звез-
дочками во 2-й группе) относятся к просторечию, которому
свойственна тенденция к распространению среди существи-
тельных мужского рода флексии -а(-я) за счет сокращения
флексии -ы(-и).
В родительном падеже множественного числа колебания
>в выборе флексий касаются таких, например, существитель-
ных, как: будни — будней и буден, сажени — сажен и саже-
лей, свечи — свечей и свеч, носки — носков и носок, блюд-
ца— блюдец и блюдцев; апельсины — апельсинов и апель-
син *, помидоры — помидоров и помидор *, баклажаны —
баклажанов и баклажан *, полотенца — полотенец и поло-
тенцев *, щупальца — щупалец п щупальцев *, зеркальца —
зеркалец и зеркальцев *, ущелья — ущелий и ущельев *. Нор-
мативная оценка соответствующих словоформ для сущест-
вительных этих групп опять-таки осуществляется дифферен-
цированно: в частности, на основе статистических данных
отмеченные звездочками словоформы рассматриваются как
нелитературные (см. об >этом в словаре-справочнике Л. К.
Граудиной, В. А. Ицковича, Л. II. Катлинской «Граммати-
ческая правильность русской речи». М., 1976).
Заметим, что у некоторых существительных образование
формы родительного падежа множественного числа затруд-
нено (очевидно, по морфонологическим причинам). Это су-
ществительные брюзга, башка, мечта, тахта, мзда.
§ 47. Ряд существительных русского языка по своим
флективным формам (в частности, в ед. числе} не подходит
ни под один из трех описанных выше продуктивных типов
склонения. Они относятся к непродуктивным типам или ква-
лифицируются (например, в школьном учебнике) как разно-
склоняемые. Таковы:
1) с	уществительные среднего рода на -мя: бремя, вре-
мя, племя, семя, темя, стремя, имя, вымя, знамя, пламя,
имеющие в ед. числе флексии родительного, дательного и
предложного падежей как в 3-м склонении (но с нараще-
нием -ен-), а в творительном падеже — как во 2-м скло-
нении (например: И. время — Р. времени — Д. времени —
В. время — Т. временем — П. (о) времени);
44
2) с	уществительное дитя с флективной парадигмой ди-
тя — дитяти — дитятей (это существительное вытеснено в
современном употреблении существительным ребенок);
3) с	уществительное путь, изменяемое по образцу 3-го
склонения, но имеющее в творительном падеже флексию
-ём['ом], как во 2-м склонении.
§ 48.	Специфические формы словоизменения имеют су-
ществительные, восходящие по своему происхождению к при-
лагательным (образованные в результате субстантивации
последних): вожатый, дежурный, запятая, столовая, мосто-
вая, животное, насекомое и т. п. Все они склоняются по об-
разцу прилагательных. Ср., например, И. вожатый — новый,
Р. вожатого — нового, Д' вожатому — новому, В. вожато-
го —• нового, Т. вожатым — новым, П. (о) вожатом —
(о) новом. Ср. также: И. столовая — новая, Р. столовой —
новой, Д. столовой — новой, В. столовую — новую, Т. сто-
ловой — новой, П. (о) столовой — (о) новой.
Некоторые особенности в склонении наблюдаются у
русских собственных имен — фамилий на -ин, -ов (восходя-
щих к притяжательным прилагательным). Эти имена, в ка-
честве фамильных названий лиц мужского пола имеют в
творительном падеже флексию -ым (как у имен прилага-
тельных), но в случае их «переноса» на другие объекты (на-
пример, па населенные пункты, называемые по фамилиям
выдающихся деятелей) меняют ее на флексию -ом (по подо-
бию всех существительных мужского рода 2-го склонения).
Ср.: встречался с Калининым — живет под Калинином, бе-
седовал с Куйбышевым — любуемся г. Куйбышевом.
Те же собственные имена в качестве фамильных назва-
ний лиц женского пола имеют флективные формы родитель-
ного, дательного, творительйого и предложного падежей,
аналогичные прилагательным женского рода.
Некоторые собственные имена — фамилии типа Дурно-
во, Седых, Черных (восходящие к формам род. пад. прила-
гательных) вообще не склоняются. Не склоняются также
иноязычные фамилии на гласный (в том числе украинские
на -ко, -енко): Гёте, Гейне, Гарибальди, Франко, Шевченко,
Короленко.	v
Иноязычные фамилии на согласный (Шиллер, Байрон,
Шекспир, Фридман и т. п.) при обозначении лиц мужского
пола склоняются по общему образцу склонения существитель-
ных мужского рода, при обозначении лиц женского пола во
всех падежных формах остаются без изменения.
За вычетом этих последних, все иноязычные существи-
тельные, как собственные, так и нарицательные, лишенные
родовых флексий (см. о них в § 28), относятся к несклоня-
емым.
§ 49.	За последние два десятилетия были предприняты
46
попытки пересмотреть традиционную систему типов склоне-
ния. Новый подход к выделению соответствующих типов и
распределению по ним существительных разных разрядов
представлен, например, в Грамматике-70 *.
Здесь различаются: первое (основное) субстантив-
ное склонение, к которому отнесены существительные муж-
ского рода с нулевой флексией (мужская разновидность),
существительные женского, мужского и общего рода с
флексией -а(-я) (женская разновидность), существительные
среднего и мужского рода с флексиями -о и -е (средняя раз-
новидность), и второе («побочное») субстантивное
склонение, объединяющее существительные женского рода
с нулевой флексией, единственное существительное мужско-
го рода путь и существительные среднего рода типа время,
,племя, дитя. Существительные типа вожатый, запятая, жи-
вотное, имеющие формы словоизменения, аналогичные при-
лагательным, отнесены к адъективному склонению. Не-
склоняемые существительные зачислены в так называемое
и у л е в о е склонение.
Соответствующая перегруппировка типов склонения,
привлекая известным терминологическим изяществом, факти-
чески оказывается мало эффективной и не во всем оправ-
данной (так, вряд ли оправдано выделение в особую разно-
видность существительных среднего и мужского рода с флек-
сиями -о, -е, отличающихся при склонении от существитель-
ных мужского рода с нулевой флексией только исходными
формами именительного и совпадающего с ним винительного
падежа) **.
ИМЯ ПРИЛАГАТЕЛЬНОЕ
Значение, морфологические и синтаксические
признаки имен прилагательных
§ 50.	Именем прилагательным называют класс слов,
обозначающих признак предмета, изменяющихся по родам,
числам и падежам и выступающих в высказывании в пря-
мом или опосредствованном сочетании и согласовании с су-
ществительными.
§ 51.	Основное семантико-грамматическое свойство при-
* См. также: Зализняк А. А. Русское именное словоизменение.
М„ 1967.
** Вероятно, именно поэтому в академической «Русской граммати-
ке» (М., 1980. Далее Грамматика-80) восстановлена традиционная клас-
сификация типов склонения с незначительными отклонениями от нее (на-
пример, с зачислением разносклоняемых существительных в 3-й тип и
с использованием терминов адъективное и нулевое склонения примени-
тельно к отдельным разрядам особо склоняемых и несклоняемых су-
ществительных).
-46
лагательных состоит в том, что они обозначают признак,
который мыслится*(воспринимается и осознается) в связи
с каким-либо предметным понятием, причем признак пассив-
ный и постоянный (вневременной). По этому свойству при-
' лагательные противостоят, с одной стороны, части имен су-
ществительных, также способных обозначать тот или иной
реальный признак, но обозначающих его как отвлеченную
субстанцию (ср. приведенные в § 18 примеры типа чёрный —
чернота), с другой — глаголам, обозначающим признак ак-
тивный (процессуальный), наделяемый определенной времен-
ной характеристикой (ср.: черный — чернеет, чернело, чер-
неющий, черневший).
В состав прилагательных входят слова, лексически обо-
значающие самые разнообразные конкретные признаки пред-
метов: их цвет (белый, красный, синий, зеленый), размеры
(маленький, большой, узкий, широкий), форму (круглый,
квадратный), структуру или материал, из которого они из-
готовлены (деревянный, стеклянный, железный), положение
во времени или в пространстве (вчерашний, близкий), при-
надлежность к определенным лицам или живым существам
(мамин, бабушкин, лисий, волчий) и т. д. и т. п.
По отношению ко всем этим словам может быть постав-
лен вопрос какой? (или в некоторых случаях чей?), отра-
жающий то общее, что содержится в их семантике. Этот
вопрос и используется в школьной практике в качестве
своеобразной «мерки прилагательное™» (А. М. Пешков-
ский).
§ 52.	Поскольку- прилагательные обозначают признак
предмета (собственно, зависимый признак), это выражается
в особенностях их словоизменения и синтаксического упот-
ребления.
Прилагательные имеют зависимые формы рода, числа и
падежа, предопределяемые существительными, с которыми
они сочетаются в речи. Ср.: новый дом — новое здание —
новая книга; новый дом — новые дома; новый дом — но-
вого дома — новому дому и т. и.
Сочетание прилагательных с существительными может
быть либо прямым, либо опосредствованным. Ср.: Больная
сестра лежала в постели. — Сестра была больна. —• Сестра
лежала больная. Во всех подобных случаях прилагательные
согласуют свои формы (полностью или частично) с суще-
ствительными.
§ 53.	Следует оговориться, что, характеризуя соответ-
ствующие свойства прилагательных, мы имеем в виду при-
лагательные в узком, семантически ограниченном понима-
нии, принятом в школьной грамматике. Между тем сущест-
вует и другое, более широкое понимание данного класса
слов (В. В. Виноградов, авторы Грамматики-70), при кото-
47
ром к прилагательным причисляют слова с местоименной
семантикой типа мой, твой, такой, всякий, а также традици-
онные порядковые числительные первый, второй, третий
и т. д., что с грамматической точки зрения вполне право-
мерно.
Лексико-грамматические разряды имен прилагательных
§ 54.	В зависимости от некоторых частных особеннос-
тей в семантике, морфологическом оформлении и употреб-
лении в речи прилагательные подразделяются на несколько
лексико-грамматических разрядов.
Обычно, при узком понимании, среди прилагательных в
отдельные разряды выделяют: качественные, относи-
тельные и притяжательные, причем последние счи-
таются особой, разновидностью относительных *.
§ 55.	Основная линия, разделяющая прилагательные на
лексико-грамматические разряды, проходит между качест-
венными и относительными прилагательными. Они различа-
ются по следующим параметрам.
1.	По значению и морфемному составу (словообразова-
тельной структуре): -качественные прилагательные обозна-
чают непосредственные признаки предметов (это в основ-
ном первообразные слова: старый, простой, прямой, узкий,
тонкий, долгий, тяжелый, синий, желтый, хилый, слепой,
хороший, гордый, мудрый или слова, образованные от су-
ществительных с качественным лексическим значением:
длинный, вкусный, холодный, сильный, умный); относитель-
ные прилагательные — признаки предметов в их отноше-
нии к другим предметам (преимущественно это производные
слова: деревянный, стеклянный, бумажный, металлический,
городской, вечерний, осенний, вчерашний).
2.	По форме- и словообразовательным возможностям:
качественные прилагательные могут выступать в кратких
формах (ср.: старый — стар, молодой — молод, простой—^
прост и т. п.); иметь специальные формы степеней сравне-
ния (старый — старее — старейший; молодой — моложе —
самый молодой; простой — проще — простейший) и ослож-
няться в своем морфемном составе суффиксами субъективной
оценки качества (старый — старенький — староватый, вы-
сокий — высоченный, толстый — толстенный — толстущий),
а также служить базой образования наречия на -о (но-
вый — ново, старый — старо, простой — просто и т. п.); по-
* См., однако, учебное пособие для вузов Е. М. Галкиной-Федо-
рук, К. В. Горшковой, Н. М. Шанского «Современный русский язык.
Лексикология. Фонетика. Морфология» (М., 1957), где выделяется пять-
лексико-грамматических разрядов прилагательных: качественные, отно-
сительные, притяжательные, качественно-относительные и относительно-
притяжательные.
48
добными возможностями относительные прилагательные не
располагают.
3.	По сочетаемости с наречиями меры и степени очень,
весьма, чрезвычайно, слишком и т. п.: качественные прила-
гательные способны сочетаться с такими наречиями, относи-
тельные — не способны.
§ 56.	При отмеченных принципиальных различиях ка-
чественных, и относительных прилагательных граница меж-
ду ними оказывается тем не менее подвижной. В речевой
действительности нередко наблюдаются их взаимопереходы.
Так, относительные прилагательные в сочетании с не-
которыми существительными превращаются в качественные.
Ср.: железная ось, железная решетка, но: железная дисцип-
лина, железная логика, железное здоровье; золотое кольцо,
но: золотые кудри, золотое время, золотая пора, золотой
человек, золотое сердце; детская игрушка, но: детское рас-
суждение и т. п. «Бывшие» относительные прилагательные
нередко приобретают и соответствующие грамматические
свойства: они могут выступать в кратких формах и даже в
специфических формах степеней сравнения. Например:
За ним
предо мной
на мгновенье короткое
такой,
с каким
портретами сжйлись, —
в шинели измятой,
с острой бородкой,
прошел
человек,
железен и жилист (В. Маяковский).
Все каменней ступени,
Все круче, круче всход (В. Брюсов).
В ряде случаев от относительных прилагательных, пере-
шедших в качественные, могут быть образованы и наречия
на -о. Ср.: картинная внешность — картинно выставил грудь;
поверхностное знакомство — ознакомился поверхностно.
Обратный переход качественных прилагательных в от-
носительные наблюдается значительно реже, преимуществен-
но только в узкой терминологической сфере: Ср.: звонкий
голос — звонкий согласный, красный флаг — красный уго-
лок, черная земля — черная металлургия и т. п.
§ 57.	Особую разновидность относительных прилага-
тельных представляют собой притяжательные прилагатель-
ные. Обозначая признаки предметов по их принадлежности
определенному лицу или определенному классу живых су-
ществ, они выделяются своеобразием словообразовательной
структуры и некоторыми особенностями в склонении.
4. Заказ 2483
49
Притяжательные прилагательные, обозначающие при-
надлежность того или иного предмета определенному лицу,
образуются от одушевленных личных (в том числе собствен-
ных) имен существительных 1-го склонения с помощью
суффикса -ин и 2-го склонения с помощью суффикса -ов(-ев).
Ср.: мама—мамин, дядя —дядин, сестра — сестрин, бабуш-
ка — бабушкин, Таня — Танин, Ваня — Ванин; отец — отцов,
дед — дедов, Иван — Иванов, Степан — Степанов, прия-
тель — приятелев и т. п. Подобные образования малопродук-
тивны (особенно это касается образований на -ов) и в ли-
тературней речи встречаются весьма редко. Некоторые из
них вообще в ней недопустимы.
Притяжательные прилагательные, обозначающие при-
надлежность того или иного предмета определенному классу
живых существ, образуются от названий этих существ с по-
мощью суффикса -ий: волк — волчий, лиса — лисий, мед-
ведь — медвежий, собака — собачий, павлин — павлиний
и т. п. Заметим, что собственно притяжательное значение
подобных образований неустойчиво. Оно обнаруживается,
например, в сочетаниях волчий след, лисья нора, медвежья
берлога, собачья конура и т. п., но в ряде других сочетаний
переходит в общеотносительное или качественное. Ср.: лисья
шуба, лисья хитрость; волчий аппетит, собачий холод, мед-
вежья услуга и т. д. В. В. Виноградов считал этот разряд
прилагательных синкретическим (притяжательно-относитель-
но-качественного типа). Н. М. Шанский квалифицирует их
как относительно-притяжательные.
Краткие формы качественных прилагательных
§ 58.	Как уже отмечалось, качественные прилагатель-
ные могут выступать в кратких формах. Для современного
языкового сознания эти формы являются производными от
полных, хотя исторически они древнее последних (поэтому с
соответствующей точки зрения образование кратких форм
представляет собой результат так называемой редеривации,
когда ранее установившееся направление производности ме-
жду соотносительными словоформами меняется на противо-
положное) *.
Краткие формы качественных прилагательных образуют-
ся посредством отсечения от основы чисто адъективных
флексий, свойственных полным прилагательным, и замены
их флексиями рода и числа: для муж. рода ед. числа —
нулевой, для жен. рода ед. числа — флексией -а(-я), для
ср. рода ед. числа — флексией -о(-е), для мн. числа — флек-
сией -ы(-и). Ср.: старый — стар, стара, старо, стары. .
* См. об этом: Шанский Н. М. Очерки по русскому слово-
образованию. М., 1968, с. 250—251.
50
При этом образование кратких форм мужского рода
единственного числа в одних случаях осуществляется без
изменения в звуковом составе исходной (производящей) ос-
новы (старый — стар, свежий — свеж, хороший — хорош,
горячий — горяч), в других случаях — с некоторыми изме-
нениями в звуковом составе исходной основы.
В частности, при образовании кратких форм мужского
рода от полных прилагательных с ударным окончанием уда-
рение перемещается на основу, что вызывает позиционные
изменения гласных звуков в ее составе. Ср.: молодой (мъла-
дбй) — молод (мдлът), дорогой (дърагдй) — дорог
(ддрък), простой (простой) — прост (прост) *.
В кратких формах мужского рода, образованных от
полных прилагательных, имеющих в конце основы соглас-
ный к или н с предшествующим ему другим согласным, по-
является беглый гласный о или е: ловкий — ловок, робкий —
робок, меткий — меток; удобный — удобен, скромный — скро-
мен, довольный — доволен.
То же самое наблюдается иногда при образовании крат-
ких форм мужокого рода от полных прилагательных с ос-
новой на группу согласных с конечным плавным р или л:
хитрый — хитёр, острый — остёр, светлый — светел, тёплый —
тёпел. Однако чаще в этих случаях основа остается неиз-
менной; ср.: быстрый — быстр, бодрый — бодр, пёстрый —
пёстр; круглый—кругл, смуглый — смугл.
Образование кратких форм мужского рода от прилага-
тельных с суффиксом -енн-(-анн-) сопровождается обычно
сокращением основы на последний суффиксальный н: болез-
ненный — болезнен, бессмысленный — бессмыслен, безжиз-
ненный — безжизнен, дисциплинированный — дисциплиниро-
ван. В формах женского и среднего рода единственного
числа, а также в формах множественного числа этот н вос-
станавливается, причем в тех случаях, когда мы имеем дело
с качественными прилагательными, восходящими по своему
происхождению к страдательным причастиям, двойное нн
служит специфической приметой краткой формы прилага-
тельного по сравнению с краткой формой соответствующего
причастия. Ср.: Она уверенна. — Она уверена в своей пра-
воте; Ее движения уравновешенны. — Наши недочеты урав-
новешены достижениями; Вы сегодня рассеянны. — Вокруг
рассеяны селенья.
Заметим, что тенденция к сохранению второго суффик-
сального н в основе наблюдается и при образовании от ука-
занной группы прилагательных кратких форм мужского рода
(с вставкой между двумя н беглого е). Отсюда наличие па-
* То же самое наблюдается и в других случаях при переносе
ударения. Ср.: весёлый — весел, зелёный — зелен, дешёвый — дёшев.
4:
51
раллельных (вариантных) форм: величественный — величест-
вен и величественен, воинственный — воинствен и воинстве-
нен и т. п.
§ 59.	Соотносительные с полными краткие формы име-
ет абсолютное большинство качественных прилагательных.
Ограничения в образовании этих форм касаются лишь не-
которых из них.
 В частности, не образуют кратких форм:
1) о	тглагольные прилагательные с суффиксом -л-: бы-
валый, умелый, горелый, отсталый, устарелый, запоздалый;
беглый, дохлый, мерзлый и т. д. (из-за нежелательной омо-
нимии с глагольными формами: бывал, умел, отстал и т. д.);
2) п	рилагательные с суффиксами -ов-(-ев-), -ск- («быв-
шие» относительные): деловой, боевой, передовой; братский,
комический, трагический (но ср. возможность образования
кратких форм от прилагательных комичный — комичен, тра-
гичный — трагичен);
3) н	екоторые (опять-таки «бывшие» относительные) приг
лагательные с суффиксом -н-: ручной, отборный, кровный,
дельный, старинный;
4) п	рилагательные вторичного образования, обозначаю-
щие экспрессивно оцениваемые качества: беленький, ми-
ленький, старенький; здоровенный, широченный, худющий,
злющий, здоровущий, длиннущий;
5) с	емантически специализированная группа прилага-
тельных, обозначающих масти животных: вороной, гнедой,
буланый, чалый, каурый;
6) п	рилагательные со связанным значением (употреб-
ляющиеся только в составе устойчивых сочетаний): пролив-
ной (дождь), закадычный (друг), заклятый (враг), круг-
лый (дурак);
7) п	рилагательные большой, старший, младший, мень-
ший (эти прилагательные представляют по своему проис-
хождению древнюю форму сравнительной степени).
С другой стороны, некоторые прилагательные (относи-
мые отдельными авторами к категории состояния') употреб-
ляются только в краткой форме, например рад, горазд. (от-
части также готов, прав, виноват, синтаксически и семанти-
чески обособившиеся от полных прилагательных готовый,
правый, виноватый).
§ 60.	Существенной особенностью всех кратких прила-
гательных в современном русском языке является отсутствие
у них падежной парадигмы (неспособность к склонению) и
употребление исключительно в функции .сказуемого *.
* Но в древнерусском языке краткие прилагательные склонялись
и некоторые их падежные формы сохранились до сих пор в устойчивых
оборотах типа средь бела дня, по белу свету, на босу ногу, от мала
до велика и др.
52
Выступая в функции сказуемого, краткие прилагатель-
ные по необходимости всегда сочетаются с глагольной связ-
кой (нулевой или наличной), и это накладывает на их се-
мантику определенный отпечаток предельности во времени
или относительности обозначаемого качества. Ср.: Она весе-
лая (т. е. таково постоянно присущее ей, характерное для
нее свойство) и Она весела (т. е. проявляет это свойство
в данный момент). Ср. также: Костюм узкий, широкий, длин-
ный, тесный, свободный и т. д. — Этот костюм узок, широк,
длинен, тесен, свободен и т. д. (для меня).
В подобных случаях даже при идентичном синтаксичес-
ком употреблении краткие прилагательные отличаются от
полных именно относительностью «приложения» обозначае-
мых ими качеств к реальным объектам.
Кроме того, полные и краткие прилагательные расхо-
дятся по употреблению в разных речевых стилях. Краткие
прилагательные свойственны преимущественно книжному
стилю и поэтому лишены различных оттенков тональности,
характерных для непринужденного разговора.
§ 61.	От кратких форм прилагательных следует отли-
чать их усеченные формы, встречающиеся в поэтической
речи XVIII—XIX вв. (например, у А. С. Пушкина встреча-
ем: Пред нами мрачна степь лежит во сне глубоком; Мы
все сойдем под мрачны своды; Ни огня, ни черной хаты.
Глушь и снег... Навстречу мне только версты полоса-
ты попадаются одне...). В современной литературной речи
подобные усеченные формы уже не употребляются.
Степени сравнения качественных прилагательных
§ 62.	Степени сравнения в традиционном понимании —
это специальные формы качественных прилагательных, слу-
жащие для выражения меры (градации) обозначаемых ими
качеств.
Принято считать, что качественные прилагательные име-
ют две степени сравнения: сравнительную и превос-
ходную, но значения форм данных степеней сравнения
определяются в соотношении с исходной формой прилага-
тельного, называемой формой положительной степени.
Если исходная форма прилагательного (форма положитель-
ной степени) обозначает качество предмета безотносительно
к проявлению этого качества в других предметах (умный
мальчик, сильный ветер, высокая вершина), то формы срав-
нительной степени обозначают большую меру проявления
данного качества в данном предмете по сравнению с дру-
гими предметами (Миша умнее Вани) или по сравнению
с проявлением данного качества в данном предмете в раз-
личных обстоятельствах (Ветер сегодня сильнее = более
53
сильный, чем был вчера), а формы превосходной степени —
высшую меру проявления данного качества в данном пред-
мете по сравнению со всеми другими'предметами (Эльбрус —
высочайшая вершина Кавказа = самая высокая).
Степени сравнения имеет абсолютное», большинство ка-
чественных прилагательных, за исключением: а) прилага-
тельных, обозначающих неизменные и неизмеряемые (абсо-
лютные) качества: мертвый (в знач. «умерший»), босой, го-
лый, нагой, глухой (в знач. «лишенный слуха»), немой, сле-
пой, холостой, женатый и т. п.; б) прилагательных, обозна-
чающих масти животных (см. § 59); в) прилагательных вто-
ричного образования с суффиксами субъективной оценки ка-
чества (см. § 59).
§ 63.	Поскольку формы сравнительной и превосходной
степеней сравнения образуются от исходных форм качест-'
венных прилагательных более или менее регулярно и по-
скольку они раскрывают градации одних и тех же качеств-
и воспринимаются в каждом отдельном случае как формы
одного и того же слова, постольку эти формы при соответ-
ствующем подходе рассматриваются как члены особой грам-
матической парадигмы, или грамматической категории, свой-
ственной качественным прилагательным.
Такой подход принят, в частности, в школьной грам-
матике и в большинстве известных вузовских учебных посо-
бий. Однако он проводится в них не всегда и не вполне
последовательно.
Во-первых, авторы пособий обычно избегают самого
термина грамматическая категория в отношении степеней
сравнения. Во-вторых, признавая по существу (хотя и не по
названию) принадлежность степеней сравнения к особой
грамматической категории прилагательных, они нередко вы-
водят за рамки этой категории форму положительной сте-
пени, поскольку опа, по замечанию А. Н. Гвоздева, «не ука-
зывает на сравнение и поэтому не относится ’ к степеням
сравнения» (с. 218). Между тем в действительности, как
уже отмечалось, специфические («грамматикализованные»)
значения сравнительной и превосходной степеней обнаружи-
ваются лишь в соотношении с формой положительной сте-
пени, и, следовательно, последняя также должна быть вклю-
чена в парадигматический ряд форм, представляющий грам-
матическую категорию степеней сравнения в целом *.
Существенным для признания формы положительной
степени одним из членов данного парадигматического ряда
* Указанное условие учтено при квалификации степеней сравнения
как особой грамматической категории прилагательных (и наречий) в кн.:
Розенталь Д. Э., Теленкова М. А. Словарь-справочник.., с. 465 —
466. См. также: Земский А. М., Крючков С. Е., С ветл а ев М. В.
Русский язык: Учеб, для педучилищ. М., 1950, ч. 1, с. 155—156.
54
является, конечно, и то, что она служит исходной базой при
образовании других входящих в него форм степеней сравне-
ния — сравнительной и превосходной.
§ 64.	Формы сравнительной степени образуются в со-
временном русском языке двумя способами: синтетическим—
с помощью суффиксов (ср.: умный — умнее, дорогой — доро-
же) и аналитическим — с помощью присоединяемого к при-
лагательному в исходной форме и выполняющего при дан-
ной форме служебную роль слова более (ср.: умный — бо-
лее умный, дорогой — более дорогой). Синтетическую форму
называют простой, аналитическую — составной (или слож-
ной).
При образовании простой формы сравнительной степе-
ни используются суффиксы -ее (-ей), -е и -ше. Наиболее
продуктивным среди них является суффикс -ее (-ей). С его
помощью простая форма сравнительной степени образуется
от большинства прилагательных, кроме тех, основа которых
оканчивается на г, к, х, а также частично на д, т, ст: ум-
ный— умнее, сильный — сильнее, новый — новее, прямой—
прямее, добрый — добрее, хитрый — хитрее, красивый —.кра-
сивее, веселый — веселее и т. п.
От прилагательных с основой на г, к, х простая форма
сравнительной степени образуется преимущественно с по-
мощью суффикса -е. Причем такое образование сопровож-
дается чередованием заднеязычных г, к, х с шипящими
ж, ч, ш, (дорогой — дороже, тугой — туже, мягкий — мягче,
легкий — легче, мелкий — мельче, громкий — громче, глу-
хой — глуше, сухой — суше, тихий — тише) или другими
явлениями морфонологического характера, например усече-
нием исходной основы (глубокий — глубже, высокий—выше,
широкий — шире, короткий — короче, сладкий — слаще, низ-
кий— ниже, близкий — ближе, узкий — уже). Форму с суф-
фиксом -ее образует единственное прилагательное данной
группы ловкий — ловчее.
Часть прилагательных с основой на д, т, ст (непроиз-
водпых) простую форму сравнительной степени образует с
помощью суффикса -е при чередовании д, т, ст исходной
основы с ж, ч, щ: молодой — моложе, твердый — тверже, кру-
той — круче, богатый — богаче, чистый — чище, частый —
'чаще, простой — проще, густой — гуще.
Образование сравнительной степени других подобных
прилагательных, а также всех производных на д, т, ст осу-
ществляется продуктивным способом, т. е. с помощью суф-
фикса -ее: худой — худее, седой — седее, святой — святее,
лютый — лютее, желтый — желтее; ядовитый — ядовитее, во-
лосатый — волосатее, наваристый — наваристее, задорис-
тый — задористее и т. д.
Образования с суффиксом -ше единичны: далекий —
55
дальше, долгий — дольше, ранний — раньше, тонкий —тонь-
ше (во всех случаях с усечением исходной основы), ста-
рый — старше и большой •— больше.
От трех прилагательных сравнительная степень обра-
зуется супплетивным способом: малый — меньше, хороший —
лучше, плохой — хуже.
В образовании простой формы сравнительной степени
может участвовать префикс по-, который несколько модифи-
цирует значение этой формы: указание на большую меру
проявления данного качества в данном предмете по сравне-
нию с другими предметами приобретает в ней как бы смяг-
ченный характер; ср.: умнее — поумнее, сильнее — посильнее,
новее — поновее, дороже — подороже, раньше — пораньше,
лучше — получше и т. п.
От ряда качественных прилагательных образование
простой формы сравнительной степени невозможно или ог-
раничено нормативными правилами. Таковы единичные не-
производные: ветхий, гордый, чуждый, куцый, русый; про-
изводные на -ский, -кий, -лый: дружеский, ребяческий, коми-
ческий, колкий, робкий, ломкий, маркий, прелый, рослый,
усталый и др.
Отсутствие у этих прилагательных простой формы срав-
нительной степени компенсируется, однако, тем, что все они
могут иметь -идентичную по значению составную форму, об-
разуемую сочетанием прилагательного в исходной форме со
словом более: более ветхий, более гордый, более дружеский,
более колкий, более робкий, более чахлый, более рослый
И т. д.
Параллельные формы сравнительной степени (умный —
умнее = более умный, сильный — сильнее = более силь-
ный, слабый — слабее = более слабый и т. п.), обладая
идентичным значением (и, следовательно, способностью к
взаимозамене), различаются стилистически: составная фор-
ма имеет более книжный характер.
В школьной грамматике составной формой 'сравнитель-
ной степени считается также сочетание менее -ф- прилага-
тельное в исходной форме (менее умный, менее сильный,
Ленее слабый, менее громкий, менее красивый и т. д.), ко-
торое по своей структуре аналогично сочетанию со словом
более, но неравнозначно простой форме сравнительной сте-
пени. Поэтому их взаимозамена в речевой практике не-
возможна.
§ 65.	Превосходная степень, как и сравнительная, пред-
ставлена в современном русском языке двумя формам^: про-
стой (образуемой синтетическим способом) и составной (об-
разуемой аналитическим способом).
Простая форма превосходной степени образуется от
основ исходной формы качественных прилагательных с по-
'56
мощью суффикса -ейш- или его варианта -айш- (после зад-
неязычных, чередующихся с шипящими): умный — умней-
ший, сильный — сильнейший, новый — новейший, добрый —
добрейший, хитрый — хитрейший, красивый — красивейший,
светлый —: светлейший, чистый — чистейший, простой — прос-
тейший; строгий'—строжайший, легкий — легчайший, ред-
кий — редчайший, глубокий — глубочайший, близкий — бли-
жайший, низкий — нижайший и т. п.
В книжной речи форма на -ейший (-айший) может ос-
ложняться префиксом наи-: наисильнейший, наипростейший,
наистрожайший и т. п.
Как видно из приведенных выше примеров, образование
простой формы превосходной -степени допустимо от тех же
имен прилагательных, которые могут иметь простую форму
сравнительной степени, но оно более ограничено по сравне-
нию с ними. Так, форму на -ейший (-айший) не образуют
прилагательные молодой, прямой, родной, частый,' долгий,
узкий, тугой и некоторые другие, от которых образование
простой формы сравнительной степени осуществляется лег-
ко и свободно *. Отсутствие у этих прилагательных (как и у
прилагательных гордый, ветхий, дружеский, робкий, чахлый,
рослый и т. п.) простой формы превосходной степени опять-
таки компенсируется тем, что они могут иметь соответствую-
щую по значению составную форму, образуемую сочетанием
прилагательного в исходной форме со словом самый (ил-и
наиболее): самый (наиболее) молодой, самый (наиболее)
прямой, самый частый, самый долгий, самый дружеский, са-
мый робкий -и т. д.
Возможно также параллельное образование и употреб-
ление простой и составной форм превосходной степени. При
этом нужно иметь в' виду, что простая форма превосходной
степени лишь в одном из своих значений идентична состав-
ной форме и грамматически соотносительна с остальными
формами степеней сравнения. Ср., например: старейший
(= самый старый) из делегатов съезда, мельчайшее (= са-
мое мелкое) из живых существ, важнейшее ( — самое важ-
ное) из проведенных мероприятий, интереснейший (— самый
интересный) из ранних рассказов А. Толстого; глубочайшее
(— самое глубокое) на земле озеро и т. п.
Другое значение этой формы состоит в указании на
высшую меру проявления данного качества в данном пред-
мете вообще (вне сравнения): милейший человек, любезней-
ший собеседник, сильнейший ветер, редчайший случай, стро-
жайший запрет, глупейшее положение, умнейшая голова,
добрейшая душа, тончайшие кружева, мельчайшие подроб-
* С.другой стороны, от прилагательного великий можно образовать
форму на -айший (величайший), но простая форма сравнительной сте-
пени не образуется.
57
ности и т. д. В этом значении, называемом элятивным -(от
лат. elativus «высокий, возвышенный»), форма на -ейший
(-айший) уже не вполне идентична, а в ряде случаев и вовсе
не идентична составной форме превосходной степени. Так,
милейший человек означает не столько «самый милый» (или
«наиболее милый»), сколько «очень милый», любезнейший
собеседник = «очень любезный собеседник», сильнейший
ветер = «очень сильный ветер» и т. п. В подобных случаях
утрачивается и грамматическая соотносительность формы на
-ейший (-айший) с другими степенными формами прилага-
тельного (в частности, с формой сравнительной степени),
т. е. она по сути дела «выпадает» из общей парадигмы сте-
пеней сравнения *.
§ 66.	Среди всех форм степеней сравнения особое место
занимает простая форма сравнительной степени. В плане
грамматической семантики она вполне соотносительна с ис-
ходной формой прилагательного, но, принимая эту форму,
прилагательные лишаются свойственных им категорий рода,
числа и падежа, утрачивают способность к согласованию с
существительными и сочетаются с ними лишь в позиции
сказуемого.
Важно отметить также, что простая форма сравнитель-
ной степени прилагательных оказывается подобной и омо-
нимичной простой форме сравнительной степени наречий,
различие соответствующих форм проявляется только в их
синтаксическом употреблении. Ср.: Сосна выше березы. —
Мы поднялись еще выше; Его новый рассказ интереснее
прежних. — Он говорил интереснее своего предшественника.
Отсюда некоторые лингвисты делают вывод о синкретичное -
ти данной формы, о том, что она представляет слова, «от-
носящиеся как бы к двум частям речи» (А. М. Пешковский)
или составляющие отдельный, самостоятельный семантико-
грамматический класс, называемый компаративом (авторы
Грамматики-70).
Объединение прилагательных и наречйй в форме срав-
нительной степени и выделение их в этой форме в самостоя-
тельный семантико-грамматический класс вряд ли оправда-
но: омонимическое совпадение тех и других в одной из
своих производных форм не может служить для этого доста-
точным основанием. Однако то, что в форме сравнительной
степени прилагательные уже в какой-то мере перестают быть
прилагательными или во всяком случае, по словам В. В.
* По этой причине авторы Грамматики-80 отрицают принадлеж-
ность формы на -ейший(-айший) к категории степеней сравнения в це-
лом. Отрицая также (впрочем, без достаточной аргументации) принад-
лежность к этой категории всех составных форм, они ограничивают
представляющую ее парадигму двумя формами: положительной н обра-
зуемой синтетическим способом сравнительной степени.
58
Виноградова, «отходят на периферию» данного класса слов,
не подлежит сомнению *.
Склонение имен прилагательных
§ 67.	Склонение имен прилагательных предопределяет-
ся их синтаксической связью с существительными. Как уже
отмечалось в § 52, прилагательные имеют зависимые формы
рода, числа и падежа соответственно с родом, числом и
падежом существительных, с которыми они сочетаются в
речи. Однако в большинстве своем они составляют особую
парадигму флексий, особый, адъективный тип склоне-
ния.
По адъективному склонению изменяются все полные и
относительные (собственно относительные) прилагательные.
Причем общие различия в падежных флексиях этих прила-
гательных обусловливаются формами рода и числа, а час-
тные — качеством конечного согласного основы и местом
ударения.
Образцы адъективного склонения имен прилагательных
	Мужской и средний род ед. числа			
	Твердая основа	Мягкая основа	Основа на шипящий	
			безударное окончание	ударное окончание
и.	новый (-ое)	синий (-ее)	свежий (-ее)	большой (-ое)
р.	нового	синего	свежего	большого
д.	новому	синему	свежему	большому
В.	как И. или Р.	как И. или Р.	как И.	нли Р.
т.	новым	синим	свежим	большим
п.	(о) новом	(о) синем	(о) свежем	(о) большом
Примечания:	1. Прилагательные с твердой основой имеют
в муж. роде ед. числа различные Флексии им. падежа и частично
вин. падежа в зависимости от места ударения' (ср.: новый — молодой),
в каждой из остальных падежных форм их флексии в графическом изо-
бражении полностью совпадают.
2. Прилагательные с основой на заднеязычный в формах им. па-
дежа, а также частично вин. падежа муж. рода и тв. падежа муж. и
ср. рода имеют флексии, свойственные прилагательным с мягкой ос-
новой. В остальных падежных формах их флексии идентичны флексиям
прилагательных с твердой основой. Ср.: И. строгий (как синий) —
Р. строгого /как нового) —• Д. строгому (как новому) — В. строгий
(как синий) — Т. строгим (как синим) — П. (о) строгом (как о новом).
3. Выбор флексии прилагательного в вин. падеже зависит от того,
связано ли оно с существительным'неодушевленным или одушевленным.
Ср.: (вижу) новый дом, строгий взгляд — (встретил) нового друга,
строгого человека.
* Иначе это было в древнерусском языке, где форма сравнитель-
ной степени, образуемая с помощью суффикса -ейш-(-айш-) илн -ьш-,
59
Женский род ед. числа
	’ Твердая основа	Мягкая основа	Основа на	ШИПЯЩИЙ
			безударное окончание	ударное окончание
И.	новая	синяя	свежая	большая
р.	новой	синей	свежей	большой
д.	новой	синей	свежей	большой
в.	новую	синюю	свежую	большую
т.	новой (-ою)	синен (-ею)	свежей (-ею)	большой (-ою)
п.	(о) новой	(о) синей	(о) свежей	(о) большой
Примечания: 1. Флексии каждой из падежных форм прила-
гательных с твердой основой в жен. роде ед. числа графически изо-
бражаются одинаково независимо от места ударения.
2. Прилагательные с основой на заднеязычный в жен. роде
ед. числа имеют ту же парадигму падежных флексий, что и все осталь-
ные прилагательные с твердой основой.
3. В тв. падеже жен. рода ед. числа наряду с флексией -ой (-ей)
допустима вариантная флексия -ою (-ею), нередко встречающаяся в
поэтической речи.
Из приведенных образцов видно, что наиболее диффе-
ренцированное флективное выражение получают различные
падежные формы качественных и относительных прилага-
тельных в мужском и среднем роде единственного числа.
Здесь омонимичные флексии имеют только именительный и
винительный (или родительный) падежи. В женском роде
единственного числа именительный и винительный падежи,,
напротив, четко дифференцированы, тогда как флексии всех
остальных падежных форм (если исключить вариантную
флексию творительного падежа -ою]-ею) полностью совпа-
дают и эти формы дифференцируются лишь в определенных
синтаксических контекстах.
§ 68. Притяжательные прилагательные на -ий в имени-
тельном и винительном падежах имеют краткие окончания
(по терминологии А. Н. Гвоздева): в муж. роде И. и В.
-0 (лисий), в ср. роде И. и В. -е (лисье), в жен. роде И.
-а (лисья), В. -у (лисью), во мн. числе -и (лисьи) *. Во всех
остальных падежных формах притяжательные ирилагатель-
сохраняла все присущие «нормальным» прилагательным грамматические
свойства (в частности, изменялась по родам, числам и падежам). Из
современных русских прилагательных такую форму, наряду с обычной,
могут иметь только прилагательные большой, малый, плохой и хороший.
Ср.: большой — больше и больший, малый — меньше и меньший, пло-
хой — хуже и худший, хороший — лучше и лучший. Причем только сло-
воформы больший и меньший во всех случаях своего употребления вы-
ражают значение сравнительной степени.
* Морфологическая структура этих прилагательных оказывается
графически завуалированной. Здесь, как известно, сочетания графичес-
ких знаков (букв) ье, ья, ыо, ьи обозначают соответственно суффик-
сальный согласный й и флективные гласные е, а, у, и.
60
Множественное число
	Твердая основа	Мягкая основа	Основа на шипящий
И.	новые	синие	свежие
р.	новых	синих	свежих
д.	новым	синим	свежим
в.	как И. или Р.	как И. или Р.	как И. или Р.
т.	НОВЫМИ	синими	свежими
п.	(о) новых	(о) синих	(о) свежих
Примечания: 1. Флексии каждой из падежных форм прилага-
тельных с основой на шипящий во мн, числе графически обозначаются
одинаково независимо от места ударения.
2. Прилагательные с основой на заднеязычный имеют во мн. числе
те же падежные флексии, что и все прилагательные с мягкой основой,
ные на -ий ничем не отличаются при склонении от полных
качественных и относительных прилагательных с мягкой ос-
новой.
Образцы склонения притяжательных прилагательных
Единственное число
муж. и ср. род		жен. род	Множественное число
и.	лисий (-е)	лисья	лисьи
р.	лисьего	лисьей	лисьих
д.	лисьему	лисьей	лисьим
в.	как И.	лисью	как И.
т.	ЛИСЬИМ	лисьей	лисьими
II.	(о) лисьем	(о) лисьей	(о) лисьих
§ 69.	Склонение притяжательных прилагательных с
суффиксами -ин, -ов(-ев) характеризуется рядом особен-
ностей. Флективные падежные формы в единственном числе
частью совпадают с флективными формами полных прилага-
тельных, частью — с формами существительных 2-го (в муж.
и ср. роде) или 1-го (в жен. роде) склонения. Ср.:
Муж. род ед. числа
и.	новый	дядин (дедов)	костюм
р.	нового	дядина (дедова)	костюма
д.	новому	дядину (дедову)	. костюму
В.	новый	дядин (дедов)	костюм
Т.	новым	дядиным (дедовым)	костюмом
п.	(о) новом	дядином (дедовом)	костюме
Как видим, в мужском роде (аналогично и в среднем)
единственного числа отличные от полных прилагательных и
сходные с существительными флективные падежные формы
61
имеют И., В., Р. и Д. падежи, а в женском роде един-
ственного числа — И. и В. Флективные падежные формы
Т. и П. падежей в мужском и среднем роде и Р., Д., Т. и П.
в женском роде единственного и множественного числа яв-
ляются у данной группы прилагательных типично адъектив-
ными.
Жен. род ад. числа
И.	новая	дядина (дедова)	шапка
р.	новой	дядиной (дедовой)	шапки
д.	новой	дядиной (дедовой)	шапке
В.	новую	дядину (дедову)	шапку
т.	новой	дядиной (дедовой)	шапкой
п.	(о) новой	дядиной (дедовой)	шапке
Указанные особенности в склонении притяжательных
прилагательных с суффиксами -ин, -ов(-ев) служат основа-
нием для того, чт^обы квалифицировать это склонение как
смешанное (некоторые авторы относят к смешанному скло-
нению также словоизменение притяжательных прилагатель-
ных на -ий)^
Заметим, что смешанное склонение оказывается в со-
временной русской речи (преимущественно разговорной) не-
достаточно устойчивым. Так, в частности, у притяжательных
прилагательных на -ин наблюдается тенденция к замене в
формах родительного и дательного падежей мужского и
среднего рода единственного числа «кратких» флексий пол-
ными ( типично адъективными), т. е. употребление, наряду
со словоформами дядина костюма, дядину костюму, слово-
форм дядиного костюма, дядиному костюму и т. п.
§ 70.	Некоторые прилагательные (или причисляемые к
прилагательным слова) иноязычного происхождения не име-
ют в русском языке форм словоизменения и рассматриваются
как несклоняемые либо относятся к нулевому склонению.
Это слова типа беж, бордо, маренго, хаки (наименования
расцветок тканей), ампир, барокко, модерн (названия сти-
лей в искусстве) й др.*	ч
Переход прилагательных в существительные
§ 71.	Регулярное употребление прилагательных в тес-
ной синтаксической связи с существительными (благодаря
чему они оказываются частью общего наименования соответ-
ствующим образом дифференцируемых по своим признакам
«предметов» действительности) служит условием для их пе-
* Список таких слов в Грамматике-80 чрезмерно расширен. В него
включены слова, грамматический статус которых как прилагательных
может быть поставлен под сомнение (например, галифе, реглан, декольте,
неглиже и т. п.).
62
рехода в существительные. В подобных случаях происходит
как бы компрессия или сокращение словосочетаний «сущест-
вительное 4- прилагательное» за счет существительных и
прилагательные приобретают значения, свойственные таким
словосочетаниям в целом. Ср.: военный человек и военный,
столовая комната и столовая, посевная кампания и посевная
и т. п.
При переходе в существительные прилагательные подоб-
но существительным становятся семантически и синтаксичес-
ки более самостоятельными, способными выполнять в вы-
сказывании функции подлежащего или дополнения и подчи-
нять себе в качестве определений другие прилагательные.
Например: К нам подошел статный военный; В городе от-
крыли новую столовую.
§ 72.	В современном речевом употреблении можно от-
метить три ступени перехода прилагательных в существи-
тельные (этот процесс носит название субстантивации
прилагательных).
1.	Ряд слов, относившихся ранее к прилагательным, це-
ликом перешел в существительные и употребляется только
в значении и синтаксических функциях существительных:
мостовая; набережная, мастерская, булочная, вселенная, за-
пятая, портной, пирожное, животное, существительное, при-
лагательное, числительное. Все эти слова приобрели, кроме
того, устойчивые родовые признаки, свойственные существи-
тельным (т. е. не изменяются, а распределяются по родовым
разрядам: мужскому, женскому или среднему).
2.	Ряд слов, перешедших из класса прилагательных в
класс существительных и закрепивших этот переход в ус-
тойчивых родовых признаках, тем не менее сохраняет спо-
собность выступать и в качестве прилагательных, в част-
ности, в сочетании с существительными: столовая (ср. сто-
ловая комната), учительская (ср. учительская комната), вы-
ходной (ср. выходной день), прошлое (ср. прошлое время).
3.	Ряд слов при переходе из прилагательных в сущест-
вительные устойчивых родовых признаков не приобретает,
т. е. может изменяться по родам. Например: больной (боль-
ная), слепой (слепая), знакомый (знакомая) *. Все эти оло-
ва сохраняют способность выступать и в качестве прилага-
тельных. Ср.: больной ребенок, больная женщина; слепой-
музыкант, слепая девушка; ' знакомый артист, знакомая ар-
тистка и т. п.
* Впрочем, в подобных случаях можно усматривать не изменение
по родам, а наличие у данных субстантивированных прилагательных со-
относительных родовых форм (как и у существительных артист—артист-
ка, колхозник — колхозница н т. п.) См. об этом: Г а л к и и а-Ф е д о-
р у к Е. М., Горшкова К. В., Ш а н с к н й Н. М. Современный' рус-
ский язык.., с. 281.
63
Особо следует отметить возможность окказионального
(не регулярного, а обусловленного определенной ситуацией
или контекстом) употребления прилагательных в значении
существительных. Вот характерный пример такого употреб-
ления, который приводит А. Н. Гвоздев: Тамара получит
золотую, если не сорвется. На экзамене бывают неожидан-
ности (В. Панова).
ИМЯ ЧИСЛИТЕЛЬНОЕ
Общее определение и грамматические
разряды имен числительных
§ 73.	В традиционном понимании класс имен числитель-
ных объединяет в своем составе слова, которые служат для
наименования чисел и в сочетании с существительными обоз-
начают количество однородных (тождественных, одних и тех
же) предметов или их порядок по счету.
Как уже отмечалось (см. § 11), при соответствующем
подходе в первую очередь учитывается своеобразие лекси-
ческой семантики подобного рода слов: все они называют
количественные признаки считаемых предметов в отвлечении
от индивидуальных свойств самих, этих предметов. Что же
касается их грамматической характеристики, то она оказы-
вается при таком подходе неединообразной. В этом отно-
ношении особо выделяются следующие разряды имен чис-
лительных: 1) количественные (один, два, три, один-
надцать, двенадцать, пятьдесят, сто, сто двадцать, двести
тридцать один и т. п.); 2) собирательные (двое, трое,
пятеро и т. п.); 3) дробные (две пятых, три восьмых, пят-
надцать сотых и т. п.); 4) порядковые (первый, второй,
одиннадцатый, сто двадцатый, двести тридцать первый
и т. п.).
Количественные числительные
§ 74.	Основное ядро имен числительных составляют ко-
личественные числительные, которые, по мнению ряда линг-
вистов (В. В. Виноградов, Н. М. Шанский, авторы Грам-
матики-70 и Грамматики-80), являются подлинными (или
даже единственными) представителями данного класса слов.
Число исходных лексических единиц, представляющих
или составляющих (в определенных комбинациях друг с дру-
гом) количественные числительные, в современном русском
языке невелико и строго ограничено. Это слова: один (одна,
одно), два (две), три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, де-
вять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четыр-
надцать, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, восемнад-
цать, девятнадцать, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят,
64
шестьдесят, семьдесят, восемьдесят, девяносто, сто, двес-
ти, триста, четыреста, пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот,
девятьсот, а также тысяча, миллион, миллиард (хотя послед-
ние обладают некоторыми грамматическими признаками су-
ществительных) .
По морфологической структуре среди этих слов выделя-
ются: простые непроизводные (два, три, сорок, сто
и т. д.), простые производные (одиннадцать, двенад-
цать, двадцать, тридцать и т. д.) * и сложные (пятьдесят,
шестьдесят, двести, триста и т. д.). Числительные, образуе-
мые из комбинации этих слов (двадцать один, сто тридцать
семь), называются составными.
§ 75.	Все количественные числительные обозначают чис-
ло как некую математическую величину, освобожденную от
какой-либо предметности (отсюда возможность идеографи-
ческого выражения значений количественных числительных
с помощью цифровых знаков: 1, 2, 3, 4 >и т. д.).
Количественные числительные (за исключением числи-
тельного один) однозначны в своем употреблении и не име-
ют омонимов среди других разрядов слов, что ставит их
в совершенно особое положение в семантической системе
языка. В этом отношении, а также по своим грамматическим
свойствам, они принципиально отличаются от счетных су-
ществительных пара, двойка, тройка, пяток, десяток, дюжи-
на, сотня и т. п., которые также служат для обозначения
количественных величин, но это значение в них недостаточ-
но «математизировано» (например, слова пяток, десяток мо-
гут означать не 5 и 10, а приблизительно 5 и 10) ив той
или иной мере связано с определенными предметными ассо-
циациями. Этим обусловлены известные ограничения в соче-
таемости счетных существительных с другими существитель-
ными (ср. словосочетание тройка лошадей при невозможнос-
ти или во всяком случае необычности словосочетания трой-
ка коров).
Главное же отличие счетных существительных от чис-
лительных состоит в том, что их значение предметно в пла-
не граматической семантики. О грамматической предмет-
ности счетных существительных свидетельствует, в частности,
их способность принимать суффиксальную форму с субъек-
тивно-оценочным значением: парочка, пяточек, десяточек, дю-
* С точки зрения современного языкового сознания простые про-
изводные числительные представляют собой суффиксальные образования
(с суффиксами -надцатъ, -дцать). Исторически это числительные, обра-
зовавшиеся на базе словосочетаний, составленных из двух числовых
наименований, в результате их сращения и фонетической редукции. Так,
одиннадцать восходит к словосочетанию один на десяте (на десяте —
форма местного пад. ед. числа), двадцать — к два десяти (десяти —
форма им. пад. двойств, числа), тридцать — к словосочетанию три де-
сяте (десяте — форма им. пад. мн. числа) и т. п.
5. Заказ 2483'
65
жинка, сотенка и т. п., а также возможность употребления
при них качественных и количественных определителей.-
новая пара чулок, таи пары носков, несколько десятков яиц,,
последняя сотня рублей *.
Следует заметить, что аналогичные признаки «грамма-
тической предметности» имеют и включаемые в состав ко-
личественных числительных слова тысяча, миллион, милли-
ард: они также способны принимать суффиксальную форму
с субъективно-оценочным значением (тысчонка, миллиончик)
и могут иметь при себе качественные и количественные оп-
ределители (истратить целую тысячу, несколько миллионов:
рублей). Тем не менее для их включения в состав количе-
ственных числительных (и отграничения от счетных суще-
ствительных) есть определенные основания: 1) каждое из
этих слов служит единственным обозначением соответствую-
щего количества, тогда как счетные существительные пред-
ставляют собой вторичные наименования отдельных коли-
чественных величин наряду с числительными, ср.: десяток и
десять, сотня и сто и т. п.; 2) они могут участвовать в обра-
зовании составных числительных (две тысячи триста двад-
цать пять, шесть миллионов семьсот сорок тысяч девятьсот
тринадцать и т. п.); 3) от них, как и от всех количественных
числительных, могут быть образованы соотносительные фор-
мы, обозначающие порядок по счету (т. е. порядковые чис-
лительные) .
§ 76.	Грамматические свойства количественных числи-
тельных обусловливаются своеобразием их семантики. Обо-
значая числовые величины, лишенные какой-либо предмет-
ности, они способны сочетаться с существительными, назы-
вающими самые разнообразные конкретные предметы, безот-
носительно к родовой квалификации существительных, и в
большинстве своем никак не реагируют на эту квалифика-
цию. Ср.: три стола, парты, окна; десять домов, хижин, зда-
ний; сто двадцать жуков, бабочек, насекомых и т. д. и т. п.
Среди всех количественных числительных от одного до
тысячи различные родовые формы имеют только два слова:
один (карандаш)—одна (тетрадь)—одно (перо) 'и два
(стола) — две (парты).
В указанных пределах все количественные числительные,
кроме слова один, лишены также грамматических форм
числа (поскольку определенное числовое значение получает
в них лексическое выражение). Слово один в форме мно-
жественного числа (одни) употребляется в сочетании с су-
ществительными pluralia tantum (ср.: один нож, но: одни
ножницы).
* Ср. также наличие в языке омонимичных счетным «чисто пред-
метных» существительных: супружеская пара, костюм стройка», казачья
сотня н т. и.
66
Однако все количественные числительные обладают ка-
тегорией падежа и в этом отношении примыкают к осталь-
ным именным частям речи, хотя и выделяются среди них
рядом особенностей в склонении.
Склонение количественных числительных
§ 77.	Склонение количественных числительных, менее
систематизировано, чем склонение существительных и при-
лагательных. Различные входящие в их состав слова по
набору своих падежных флексий подразделяются на несколь-
ко неравных групп.
1.	Числительное один (одно, одна, одни), имея в име-
нительном и винительном падежах (кроме винительного в
сочетании с одушевленными . существительными) краткие
формы, во всех остальных падежах характеризуется тем же
флективным оформлением, что и полные прилагательные,
т. е. изменяется по адъективному склонению — его твердой
разновидности в единственном числе (за исключением
тв. падежа муж. и ср. рода) и мягкой разновидности во
множественном числе (флексию, свойственную мягкой разно-
видности, имеет также тв. падеж ед. числа муж. и ср. ро-
да) *. Ср.:
Единственное число Множественное число
И.	один, одно, одна	одни
Р.	одного, одной (как нового, новой)	одних	(как синих)
Д.	одному, одной (как новому, новой)	одним	(как синим)
В.	один (одного при одуш. сущ.),	одни (одних при одуш. сущ.)
одно, одну
Т.	одним (как синим),	одними (как синими)
одной (как новой)
П.	(об) одном, одной (как о новом, (об) одних (как о синих)
новой)
2.	Числительные два (две), три, четыре имеют непро-
дуктивные формы склонения. В косвенных падежах (кроме
творительного) флексии этих числительных частично совпа-
дают с флексиями прилагательных множественного числа
(собственно, совпадают только их конечные согласные), в
творительном падеже они редки. Ср.:
И.	два, две	три	четыре
р.	двух	трех	четырех
д. 	двум	трем	четырем
в.	как И. или Р.	как И. или Р.	как И. или Р.
т.	двумя	тремя	четырьмя
п.	(о) двух	(о) трех	(о) четырех
* Отличие в склонении этого числительного от полных прилага-
тельных касается только места ударения: флексии числительного один
в косвенных падежах всегда ударны, у полных прилагательных они,
напротив, безударны.
5*
67
И., В.
Р., Д.
т.
п.
3.	Числительные от пяти до двадцати, а также тридцать
склоняются по образцу существительных женского рода
с нулевой флексией, т. е. по 3-му склонению существитель-
ных (как степь). Ср.:
пять, двенадцать, тридцать
пяти, двенадцати, тридцати
пятью, двенадцатью, тридцатью
(о) пяти, двенадцати, тридцати
4.	Числительные сорок, девяносто и сто имеют при
склонении только две флективные формы: исходную для
именительного — винительного и форму сорока, девяноста,
рта — для всех остальных падежей.
5.	При склонении сложных числительных пятьдесят,
шестьдесят, семьдесят, восемьдесят и двести, триста, четы-
реста, пятьсот, шестьсот, семьсот, восемьсот, девятьсот из-
меняются обе части. Ср.:
и., В.	пятьдесят, двести, пятьсот
Рг	пятидесяти, двухсот, пятисот
Д.	пятидесяти, двумстам, пятистам
Т.	пятьюдесятью *, двумястами, пятьюстами
П.	(о) пятидесяти, двухстах, пятистах
6.	Числительное тысяча имеет те же падежные флексии,
чТо и существительные 1-го склонения (за исключением
тв. падежа, где наряду с формой тысячей все более рас-
пространяется форма тысячью**).
Числительные миллион, миллиард целиком склоняются
по образцу существительных 2-го склонения.
7.	При склонении составных числительных по соответ-
ствующим правилам изменяются все их компоненты, на-
пример: И. триста двадцать семь, Р. трехсот двадцати семи,
Д. тремстам двадцати семи и т. п. '
Многообразие типов склонения имен числительных отра-
жает (хотя и в преобразованном виде) прежние генетические
связи одной их части с существительными, другой — с при-
лагательными. Вместе с тем «на фоне стройных систем скло-
нения существительных и прилагательных» это многообра-
* В тв. пад. числительные пятьдесят, шестьдесят, семьдесят и во-
семьдесят могут принимать «упрощенную» форму пятидесято, шести-
десято и т. п., широко распространенную в разговорной речи, но пока
еще не признаваемую нормативной.
** Выбор той или иной формы, по мнению ряда авторов, частично
обусловлен различным осмыслением слова тысяча — то как счетного су-
ществительного (в этом случае при слове тысяча сочетающееся с ним
другое существительное ставиФся только в форме род. пад.), то как
числительного (в этом случае сочетающееся со словом тысяча сущест-
вительное согласуется с ним во всех падежных формах, кроме И. и В.).
См. об этом: Г р а у д и н а Л. К. и др. Указ, соч., с. 264—266.
«8
зие, по словам В. В. Виноградова, выступает как «симптом
выпадения числительных из грамматики в словарь». Здесь,
по его же словам, мы наблюдаем «вместо живых систем —
кучки «лингвистической пыли» (с. 269).
Особенности сочетания количественных
числительных с существительными
§ 78.	Сочетаясь с существительными, количественные
числительные образуют вместе с ними цельное синтаксичес-
кое единство, характеризуемое неразложимой и специфичес-
кой связью его компонентов.
В составе этого единства в зависимости от того, какую
синтаксическую функцию оно выполняет в высказывании,
компоненты (числительное и существительное) по-разному
взаимодействуют друг с другом: если данное единство вы-
полняет синтаксическую функцию подлежащего, ,а также
именной части сказуемого или прямого дополнения, то су-
ществительное в его составе подчиняется числительному и
употребляется при нем в форме, родительного падежа, во
всех остальных случаях числительное подчиняется сущест-
вительному и согласуется с ним в своих падежных формах.
Ср.: На стене висело пять картин; Я вижу здесь пять кар-
тин, но: Здесь недостает пяти картин; Я интересуюсь пятью
картинами и т. п. *.
При подчинении существительных числительным в име-
нительном и винительном падежах существительные по ло-
гике вещей должны принимать форму множественного чис-
ла, поскольку в таких случаях речь идет о количестве пред-
метов более одного. Однако это не распространяется в рус-
ском языке на числительные два, три, четыре. При них су-
ществительные ставятся в форме родительного падежа един-
ственного числа: два (три, четыре) стола, две (три, четыре)
книги. Использование этой формы в соответствующих со-
четаниях является, с точки зрения современного языкового
сознания, немотивированным и цротиворечит лексической
семантике числительных. Данное противоречие особенно на-
глядно обнаруживается в распространенных сочетаниях ти-
па два новых стола, две интересных книги, где при сущест-
вительных в единственном числе согласуемые с ними при-
лагательные ставятся тем не менее в форме множественного
числа, и обусловлено тем, что некогда в сочетании с числи-
* Исключение из этого правила составляют сочетания с сущест-
вительными числительного один, которое во всех падежных формах со-
гласуется с существительными (это же относится к числительным, вклю-
чающим в свой состав слово один). С другой стороны, данному прави-
лу не подчиняются сочетания существительных с числительными тысяча,
миллион, миллиард.
69
тельным два существительные принимали форму .имецитель-
ного-винительного падежа двойственного числа, при разло-
жении которого названная форма омонимически совпала с
формой родительного единственного числа и была осознана
как таковая, а затем, по аналогии, распространилась и на
существительные в сочетании с числительными три, четыре *.
§ 79.	Особах замечаний требуют сочетания «числитель-
ное + существительное» с предлогом по в так называемом
дистрибутивном (распределительном) значении. В составе
этих сочетаний числительные два, три, четыре, сто, двести,
триста, четыреста употребляются в форме винительного па-
дежа (с подчиненным им существительным в родительном
падеже), числительное один — в форме дательного падежа
(при согласовании с существительным в той же падежной
форме), все остальные числительные — обычно в форме
дательного падежа (но с подчиненным им существительным
в родительном падеже) **. Ср.: Детям дали по два яблока
и по четыре апельсина. — Детям дали по одному ябло-
ку и по одному апельсину.—Дети разбились на группы
по шести человек в каждой.
Собирательные числительные
§ 80.	Собирательные числительные составляют замкну-
тую группу слов, производных от количественных числитель-
ных первого десятка (начиная с двух): двое, трое, четверо,
пятеро, шестеро, семеро, восьмеро, девятеро, десятеро.
Своеобразие этих слов по сравнению с количественными
числительными, от которых они образованы, состоит в сле-
дующем:
1) их значение менее математизировано и не может
быть выражено цифровыми знаками (по квалификации В. В.
Виноградова, собирательные числительные «гораздо «суб-
станциональнее», предметнее, чем прямые обозначения чи-
сел»);
2) их сочетаемость с существительными лексически и
грамматичеоки ограничена; они употребляются только при
существительных, обозначающих лиц мужского пола и де-
тенышей животных, — в качестве вариантной относитель-
* Однако существительные, восходящие по своему происхождению
к прилагательным, сочетаются с числительными два, три, четыре в фор-
ме род. пад. мн. числа (при допустимости формы им.-вин. пад. ми.
числа): два насекомых, три столовых (и три столовые), четыре мас-
терских (четыре мастерские). Подробнее об этом см.: Гвоздев А. Н.
Указ, соч., с. 209.
** В разговорной речи здесь наблюдается тенденция к замене
дат. падежа числительных вин. падежом (ср.: Дети разбились на группы
по шести человек в каждой и Дети разбились на группы по шесть
человек в каждой).
70
яо количественных числительных формы (ср.: пятеро сыно-
вей и пять сыновей, семеро козлят и семь козлят), а также
при существительных pluralia tanitum — в этом случае
собирательные числительные двое, трое, четверо в имени-
тельном-винительном падеже являются единственно возмож-
ной формой наименования количества (трое суток, четверо
саней, но трех суток, четырех саней), а собирательные чис-
лительные пятеро и др. выступают в качестве вариантной
формы (пятеро суток и пять суток, шестеро саней и шесть
саней).
Вместе с тем собирательные числительные по ряду при-
знаков близки к количественным числительным: они не име-
ют форм рода и числа и, кроме того, сочетаются с сущест-
вительными по тем же правилам, что и количественные чис-
лительные: в именительном-винительном падеже существи-
тельные при них употребляются в форме родительного па-
дежа (причем во всех случаях, включая собирательные
числительные двое, трое, четверо, в форме род. падежа мн.
числа), в остальных падежах собирательные числительные
согласуются с существительными (ср.: пятеро сыновей —
пятерых сыновей — пятерым сыновьям и т. п.) *.
Склоняются собирательные числительные по образцу
прилагательных (во мн. числе), отличаясь от них только
формами именительного и отчасти винительного падежей,
а также местом ударения. Ср.:
И.	двое, пятеро
Р.	двоих (как синих)
пятерых (как новых)
Д.	двоим (как синим)
пятерым 4как новым)
В.	как И. или Р.
Т.	двоими (как синими)
пятерыми (как новыми)
П.	(о) двоих (как о синих)
(о) пятерых (как о новых)
§ 81.	В школьном учебнике к собирательным числитель-
ным, наряду с названными выше девятью словами, произ-
водными от количественных 'числительных, отнесено также
оба (обе). Это слово действительно обладает определенными
свойствами, позволяющими квалифицировать его как со-
бирательное числительное. В семантическом отношении оно
даже более «собирательно», нежели все другие числитель-
* Учитывая сходство по указанным признакам собирательных числи-
тельных с количественными, некоторые авторы рассматривают их как
;разряд слов, выделяемый из состава количественных числительных, ио
не отделяемый от этого состава (понимаемого соответственно в более
;широком объеме). Такой точки зрения придерживаются, в частности,
авторы школьного учебника.
71
ные, засчисляемые в разряд, собирательных, так как обозна-
чает количество из двух лиц или предметов, объединяемых
в одно целое (оба значит «и тот, и этот»), В грамматичес-
ком отношении это слово отличается от собирательных чис-
лительных (например, от числительного двое) только нали-
чием соотносительных родовых форм (в этом оно подобно,
количественному числительному два) и отсутствием некото-
рых ограничений в сочетаемости с существительными (в ча-
стности, с существительными женского рода), но сходно с
ними по формам склонения * и синтаксическим связям с
существительными (правда, в им. падеже при словах оба —
обе существительные употребляются не в род. мн., как прн
двое, а в род. ед. числа, как при два — две).
И все-таки слово оба, когда его включают в состав
числительных, оказывается среди них «белой вороной»: оно
не может быть поставлено в один ряд ни с количественны-
ми числительными, так как не способно участвовать в об-
разовании составных форм, ни с обычнымц собирательными
числительными, так как непроизводно от количественных
числительных. По-видимому, более правомерно, вслед за
Н. М. Шанским, считать оба (обе) особым местоименно-ко-
личественным словом.
Дробные числительные
§ 82.	В особый разряд дробных числительных, соглас-
но традиции, выделяют словесные комбинации, обозначаю-
щие количество тех или иных частей единицы (целого).
Эти словесные комбинации — две пятых, три восьмых,
пятнадцать сотых и т. п. составляются из количественных
числительных в сочетании с порядковыми и представляют
собой речевые аналоги математических дробей. При этом
количественное числительное служит словесным выражени-
ем числителя дроби, а порядковое — ее знаменателя.
Составные компоненты дробных числительных оформля-
ются по следующим правилам: 1) при употреблении дроб-
ного числительного в именительном-винительном падеже-
второй компонент (порядковое числительное) принимает
форму родительного падежа множественного числа, за ис-
ключением тех случаев, когда в роли первого компонента вы-
ступает количественное числительное одна (здесь оба ком-
понента согласуются друг с другом); 2) при употреблении
* При склонении флективные формы оба—обе в косвенных паде-
жах целиком совпадают с формами собирательного числительного двое,
причем в мужском роде совпадают и конечные гласные их основ, раз-
личающиеся лишь в женском роде. Ср.: И. оба, обе — двое, Р. обоих,,
обеих—двоих, Д. обоим, обеим — двоим, В. как И. или Р., Т. обоими,,
обеими — двоими, П. (об) обоих, (об) обеих — (о) двоих.
72
дробного числительного во всех остальных падежах второй
компонент согласуется с первым (ср.: две пятых — двух пя-
тых — двум пятым — двумя пятыми и т. п.).
Дробные числительные могут сочетаться с существи-
тельными различных лексико-грамматических разрядов, в
том числе с собирательными и вещественными, с которыми
количественные числительные не сочетаются, например: три
пятых студенчества, семь восьмых содержащейся в бассей-
не воды, пятнадцать сотых собранной соломы. При этом в
сочетании с дробными числительными, независимо от па-
дежных изменений последних, существительные всегда упот-
ребляются в форме родительного поДежа, тогда как в со-
четании с количественными числительными эта форма со-
храняется у них только в именителыюм-винительном и ро-
дительном’падежах. Ср.: три пятых студенчества — трех пя-
тых студенчества — трем пятым студенчества — тремя пя-
тыми студенчества и т. п.
В данном случае при дробном числительном выступает
собирательное существительное, принимающее форму роди-
тельного падежа единственного числа. Эту же форму имеют
в сочетании с дробными числительными вещественные суще-
ствительные. Что же касается конкретно-предметных суще-
ствительных, то они в подобных случаях могут принять
форму родительного единственного или множественного чис-
ла в зависимости от того, относится ли дробная величина
к делимому на части единичному предмету или к некоторой
совокупности однородных предметов (ср.: три восьмых яб-
лока и три восьмых всех собранных яблок).
§ 83.	К дробным числительным иногда (например, в
школьном учебнике) причисляют также слова полтора
(с формой жен. рода полторы) и полтораста. Однако эти
слова существенно отличаются от обычных (составных)
дробных числительных прежде всего тем, что представляют
собой именно слова, а не словесные комбинации.
Склонение слов полтора (полторы) и полтораста очень
своеобразно: во всех косвенных падежах, кроме винитель-
ного (совпадающего с 'именительным), они имеют только
по одной форме: полутора и полутораста.
По синтаксическим связям с существительными полтора
(полторы) и полтораста подобны не дробным, а количест-
венным числительным: в именителыюм-винительном падеже
они управляют существительными (которые при полтора ста-
вятся в род. падеже ед. числа, а при полтораста — в род.
падеже мн. числа), в остальных падежах они согласуются
с существительными. Ср.: полтора рубля — полутора руб-
лей — к полутора рублям — с полутора рублями и т. п.
В большинстве вузовских учебных пособий слово пол-
тора (полторы) квалифицируется как количественно-дробное
'73
числительное. Очевидно, так же можно квалифицировать и
слово полтораста.
§ 84.	Необходимо отметить, что дробные числительные
не всеми лингвистами признаются особым разрядом в сос-
таве числительных. Так, они не выделяются и не упомина-
ются (кроме слова полтора, отнесенного к количественным
числительным) при описании числительных в книге В. В.
Виноградова «Русский язык. Грамматическое учение о ело-,
ве» (М., 1947). Судя по некоторым из приводимых в этой
книге примеров, В. В. Виноградов, по-видимому, рассматри-
вал дробные числительные (их образование) как факт не
морфологии, а синтаксиса, т. е. как синтаксическое сочетание
различных разрядов слов: количественного числительного и
субстантивированного прилагательного (аналогично синтак-
сическому сочетанию количественных числительных с су-
ществительными). Того же мнения придерживался один из
авторов учебника для педучилищ А. М. Земский, считав-
ший, что включать сочетания слов, обозначающие дробные
(а также «смешанные») величины, в группу числительных
неправомерно.
Порядковые числительные
§ 85.	К порядковым числительным относятся числитель-
ные, обозначающие в сочетании с существительными поря-
док предметов по счету. Они характеризуются полной се-
мантической соотносительностью с количественными числи-
тельными, от которых все они (кроме слов первый, второй,
имеющих особую лексическую основу) непосредственно об-
разуются. Однако по своим грамматическим свойствам по-
рядковые числительные близки к прилагательным: они име-
ют те же формы рода, числа и падежа и согласуются с под-
чиняющими их существительными. Ср.: пятый вагон — но-
вый вагон, пятое здание — новое здание, пятая книга —
новая книга, пятые именины — веселые именины.
§ 86.	Общность грамматических свойств порядковых
числительных с прилагательными является тем основанием,
по которому ряд лингвистов исключает их из состава числи-
тельных и квалифицирует как относительные прилагатель-
ные. На этой точке зрения стоял и А. М. Пешковский, от-
метивший, однако, что в случае с прилагательными типа
третий, двадцатый имеет место своеобразный конфликт ме-
жду лексикой и грамматикой.
Более решительно относил порядковые числительные
к прилагательным В. В. Виноградов. Он писал: «...Считать
третий, четвертый, пятый, шестой и другие порядковые оп-
ределения числительными то же самое, что находить в отно-
сительных прилагательных вчерашний, сегодняшний, зав-
74
трашний, послезавтрашний и т. п. наречия времени или
отглагольные прилагательные на -лый (типа полинялый)
называть глаголами прошедшего времени» (с. 192). Того же
мнения придерживаются Н. М. Шанский и авторы Грамма-
тики-70 и Грамматики-80.
Вполне очевидно, что порядковые числительные в зна-
чительной степени лишь в угоду традиции рассматриваются
в составе числительных. Но всс-таки подобный подход нель-
зя считать совершенно немотивированным. Помимо отме-
ченной выше опоры на семантическую соотносительность
порядковых числительных с количественными, эта точка
зрения поддерживается также известным структурным сход-
ством между порядковыми и количественными числитель-
ными в сфере составных наименований (ср.: сто двадцать
три и сто двадцать третий, семьсот шестьдесят восемь и
семьсот шестьдесят восьмой и т.'п.).
МЕСТОИМЕНИЕ
Общее определение, семантические функции
и состав местоимений
§ 87.	Местоимения представляют собой слова, которые
по своей реально-семантической ориентации в известном от-
ношении подобны именам существительным, прилагательным
или числительным, но в отличие от них не называют соот-
ветствующие предметы, признаки или количества, а лишь
указывают на них. Ср.: Мальчик увидел отца. — Он был рад
встрече с ним; Вчера была хорошая погода. — Сегодня
такая же погода, как и вчера; В отряде было двенадцать
мальчиков. — Столько же в отряде было девочек.
В приведенных примерах местоимения выполняют за-
местительные семантические функции относительно имен.
При этом их реальный смысл благодаря контекстным свя-
зям с определенными лексическими единицами из класса
существительных, прилагательных или числительных оказы-
вается столь же определенным и конкретным, что и у дан-
ных единиц (в наших примерах он означает «мальчик»,
с ним означает «с отцом», такая же значит «хорошая»,
столько же значит «двенадцать»). Но дело здесь именно
(и только) в определенности контекстных связей или ситуа-
ций употребления. Стоит те же самые местоимения вклю-
чить в другие контекстные (или ситуативные) связи, как их
конкретный смысл изменится. Ср.: Брат увидел друга.
Он был рад встрече с ним; Вчера была скверная погода.
Сегодня такая же; В отряде было девять мальчиков и
столько же девочек.
Отмеченная функционально-семантическая мобильность
75
местоимений свойственна им потому, что сами они наделены
чрезвычайно емкой, охватывающей целые разряды (классы)
реалий обобщенно-указательной семантикой. Причем суще-
ственно, что эта их семантика с необходимостью включает
момент отношения: местоимения не просто указывают на
предметы, признаки или количества, а указывают на них
через отношение к другим предметам, признакам или коли-
чествам, к определенной ситуации общения, его участникам
и т. п.
Одно из этих отношений (в частности, отношение тож-
дества обозначаемых реалий) и проявляется в тех случаях,
когда местоимения выполняют заместительные семантичес-
кие функции (как в рассмотренных примерах). Однако эти
функции принадлежат не всем местоимениям. Некоторые из
них употребляются не вместо отдельных конкретных имен,
называющих определенные предметы, признаки или количе-
ства, а в собственном обобщенно-указательном и относитель-
ном значении. .
Таковы, например, вопросительные местоимения кто, что,
какой, сколько и т. и., которые по сути дела никаких имен
не заменяют, а лишь ориентируют в выборе имен, обозна-
чая в обобщенном виде целые их классы (поэтому-то они
и являются своеобразной меркой этих классов: существи-
тельных, прилагательных, числительных).
Никаких имен не заменяют также местоимения я и ты,
обозначающие говорящего и собеседника, т. е. определенные
лица в их отношении к речи. Эти местоимения совершенно
уникальны в своих значениях (хотя их реальный, точнее,
денотативный смысл является ситуативно обусловленным).
§ 88.	Как уже отмечалось (см. § 11), обобщенно-ука-
зательная семантика местоимений — это их лексическая,
а не грамматическая семантика. Именно она и служит глав-
ным основанием для выделения местоимений в особый класс
слов. Причем состав этого класса в работах разных авторов
либо расширяется за счет включения в него слов типа там,
тогда, где, когда, почему, зачем (как, например, у А. М.
Пешковского, не признававшего, однако, за местоимениями
статуса особой части речи), либо, наоборот, сужается до
небольшой группы слов, «указывающих на лица и предме-
ты», типа я, ты, вы, он, кто, что (как у В. В. Виноградова,
который отмечал не только лексико-семантическое, но и
грамматическое своеобразие «предметно-личных местоиме-
ний», считая, что они представляют отдельную часть речи,
хотя и находящуюся «в состоянии разложения»).
Научная грамматика последних лет, определяя объем
класса местоимений, обычно следует за В. В. Виноградовым.
Так, в Грамматике-80 в особый разряд выделено лишь мес-
тоимение-существительное, квалифицируемое как «часть
76
речи, указывающая на предмет и выражающая значение
указания в морфологических категориях падежа (последова-
тельно), числа и рода (непоследовательно)» (с. 531). При.
этом в зависимости от характера семантических функций
здесь различаются 5 групп местоимений: личные я, ты, мы,
вы, он, она, оно, они; возвратное себя; вопросительные кто,
что; неопределенные кто-то, что-то, кто-нибудь, что-нибудь,
кто-либо, что-либо, кое-кто, некто, нечто; отрицательные ни-
кто, ничто, некого, нечего.
Напротив, в соответствии с традицией, которой придер-
живается большинство учебных пособий для школ и вузов,
в состав местоимений зачисляются все изменяемые (склоняе-
мые) слова с указательной семантикой, соотносимые с име-
нами, тогда как все неизменяемые указательные слова (там,
тогда, где и т. п.) отнесены к наречиям.
Условность подобного ограничения состава местоиме-
ний, если иметь в виду, что основным критерием их ква-
лификации является критерий семантический, довольно оче-
видна. Но чисто методические соображения (стремление со-
хранить преемственность в изучении грамматики в школе и
вузе) побуждают нас принять эту условность и рассмотреть
местоимения в указанном ограниченном составе.
Разряды местоимений по значению
§ 89.	При описании местоимений на первый план обыч-
но выдвигают их распределение по отдельным семантическим
разрядам (по значению), что в известном смысле согласу-
ется с первостепенностью для их характеристики именно
семантического критерия.
Существует несколько классификаций местоимений по
значению, различающихся в зависимости от того, под ка-
ким углом зрения рассматриваются их значения: определя-
ются ли они для каждой из деривационно связанных мес-
тоименных форм (например, таких, как я— мой, ты — твой
и т. п.) раздельно или имеются в виду общие («корневые»)
значения этих форм.
Принятая в школьной грамматике классификация исхо-
дит из определения значений относительно отдельно взятых
(в их «словарном виде») местоименных форм. На этом ос-
новании в ней выделяются следующие семантические разря-
ды местоимений:
1.	Личные (я, ты, мы, вы; он — она — оно — они) —•
обозначают участников речевого общения (говорящего и со-
беседника) или указывают на лица и предметы, о которых
ранее упоминалось в речи.
2.	В оз в р а тн ы е — сюда относится единственное мес-
77
тоимение себя, указывающее на лицо объекта или адресата
действия, отождествляемое с действующим лицом: Я считал
себя неудачником; Ты думаешь о себе слишком много;
Он купил себе новый костюм. '
3.	Притяжательные (мой, твой, наш, ваш; свой) —
указывают на принадлежность того или иного предмета го-
ворящему или собеседнику либо на его принадлежность дей-
ствующему лицу, которое может совпадать с говорящим, со-
беседником или лицом, не участвующим в речи: Это мой
(н а ш) дом; Ко мне заходили твои (ваши) друзья; Я
(ты, он) получил свой багаж.
4.	Указательные (этот, тот; такой, столько) — вы-
полняют идентифицирующую функцию относительно ранее
упоминавшихся (или, так сказать, располагаемых в поле
зрения говорящего и собеседника) лиц или предметов либо
указывают на качественные и количественные признаки пред-
метов, тождественные с какими-то уже известными призна-
ками других предметов: В вечерних сумерках показался
большой одноэтажный дом с ржавой крышей и с темными
окнами. Этот дом назывался постоялым двором (А. Чехов);
У лукоморья дуб зеленый; Златая цепь на дубе том...
(А. Пушкин) *. (Примеры на соответствующее употребле-
ние местоимений такой и столько см. в § 87.)
5.	Определительные (сам, самый; весь; всякий,
каждый, любой; иной, другой). Данный разряд местоимений
не имеет четких семантических границ. Включаемые в него
местоименные слова по своим значениям неединообразны.
Так, местоимения сам и самый выполняют акцентирую-
щие (выделительные) или уточняющие функции относитель-
но каких-то известных лиц, предметов, признаков: К нам
приехал сам Иван Иванович; Был самый разгар лета;
Он остановился у самого порога.
Местоимение весь указывает на полноту охвата той или
иной характеристикой предмета в целом либо некоторой
совокупности лиц, предметов, признаков, явлений: Весь дом
охвачен пламенем; Об этом знает весь город; Он работал
всю ночь; Все люди смертны.
Местоимения всякий, каждый, любой указывают на сво-
боду выбора одного из некоторой совокупности лиц или
предметов, характеризуемых в определенном отношении
тождественными свойствами: Это вам скажет всякий (каж-
дый, любой) охотник **.
* В условиях непосредственного речевого контакта употребление
местоимений этот и тот обычно сопровождается указательным жестом.
Причем местоимение этот указывает на более близкий, а местоимение
тот — на более отдаленный от собеседников предмет.
** Местоимение всякий может наряду с отмеченным . иметь также
значение «разный». Ср.: Мы накупили всяких подарков.
78
Местоимения иной, другой антонимичны указательным
тот, этот, такой и означают: нетождественный тому, о чем
уже упоминалось ранее (т. е. «не тот», «не этот», «не та-
кой») : Это мнение по данному вопросу мне известно. Я при-
держиваюсь другого (иного) мнения*.
6.	Вопросительные (кто, что, какой, каков, кото-
рый, чей, сколько) указывают на неизвестные говорящему
лица, предметы, признаки, количества и заключают в себе
вопрос о них: Кто этот человек? Чего он хочет? Чей это
платок? Сколько вам лет?
7.	О т н о с и т е л ь н ы е — по составу совпадают с во-
просительными, но используются в особой семантико-синтак-
сической функции, обеспечивая связь частей сложноподчи-
ненного предложения: Я не знаю, кто этот человек и чего
'он хочет; Я тот, чей взор надежду губит (М. Лермонтов);
Нужно установить, сколько ей лет.
8.	Отрицательные (никто, ничто, некого, нечего,
никакой, ничей) — указывают на отсутствие лиц или пред-
метов в той или иной реальной ситуации либо на отрица-
тельную их характеристику по каким-то признакам: Никто
этого не знает; Ничто его не интересовало; Никаких за-
бот у него нет.
9.	Неопределенные (некто, нечто, некоторый, не-
кий, несколько, кое-кто, кое-что, кто-либо, кто-нибудь, что-
либо, что-нибудь, кое-какой, какой-то, какой-либо, какой-ни-
будь, сколько-то, сколько-нибудь) — указывают на неопре-
деленные, неизвестные говорящему или намеренно не обоз-
начаемые им конкретно лица, предметы, признаки, количе-
ства: Кто-то постучал в окно; Некоторое время все
молчали; Подошло несколько человек; Дай мне какой-
нибудь карандаш.
§	90. Несколько иную классификацию местоимений по
значению разработал А. М. Пешковский, относивший к мес-
тоимениям все указательные слова и выделявший отдель-
ные их семантические разряды, исходя из значений место-
именных корней. Отметим некоторые особенности этой клас-
сификации по сравнению с традиционной (школьной).
Если иметь в виду только те местоименные лексические
единицы, которые охвачены традиционной классификацией,
то большая их часть распределяется у А. М. Пешковского
по тем же классификационным рубрикам, за исключением
притяжательных и определительных местоимений.
* Кроме того, местоимение иной может употребляться в значе-
нии «некий», «некоторый», а местоимение другой — в значении «еще
один», «второй». Ср.: Иной рыбак улов свой покупает в магазине;
Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек
(В. Лебедев-Кумач).
79
Притяжательные местоимения мой, твой, наш, ваш А. М.
Пешковский включает в разряд личных (поскольку «по зна-
чению корней» они, подобно личным я, ты, мы и вы, указы-
вают лишь на отношение к говорящему или собеседнику,
притяжательный же характер этого отношения определяется
уже их оформлением), а свой (на аналогичном основа-
нии) — в разряд возвратных.
Местоимения, традиционно относимые к определитель-
ным, подразделены А. М. Пешковским на обобщительные
(всякий, каждый, любой), совокупные (весь) и выделитель-
ные (сам, самый, иной, другой).
Кроме того, им особо выделен разряд восклицательных
местоимений с включением в него тех же местоименных лек-
сических единиц, которые входят также в разряды вопро-
сительных и относительных местоимений, но имеют отличные
от последних семантико-синтаксические функции (они ис-
пользуются в составе восклицательных предложений).
Нужно сказать, что классификация А. М. Пешковского
более последовательно реализует подход к местоимепия’м как
к лексико-семантическому (а не грамматическому) классу
слов. Однако вряд ли стоит отдавать ей предпочтение пе-
ред традиционной классификацией, тем более что различия
между ними касаются лишь некоторых частных случаев.
Грамматические разряды местоимений
§	91. По своим грамматическим свойствам местоимения
неоднородны. Одни из них сближаются в этом отношении
с существительными, другие — с прилагательными, третьи —
с числительными'. Соответственно в большинстве учебных
пособий они и подразделяются на три грамматических раз-
ряда: местоименные существительные (или обоб-
щенно-предметные местоимения); местоименные при-
лагательные (или обобщенно-качественные местоиме-
ния) и местоименные числительные (или обобщен-
но-количественные местбимения).
§	92. Местоименные существительные включают в свой
состав следующие группы местоимений: личные (я, ты, он,
она, оно, мы, вы, они), возвратные (себя), вопросительные и
относительные (кто, что), отрицательные (никто, ничто, не-
кого, нечего) и неопределенные (некто, нечто, кто-то, что-то,
кто-либо, кто-нибудь, что-либо, что-нибудь, кое-кто, кое-что).
Все они характеризуются некоторым грамматическим подо-
бием именам существительным (в частности, по наличию
категории падежа и способности выполнять в предложении
ту же синтаксическую роль, что и существительные), но
вместе с тем по ряду признаков отличаются от них.
1.	Весьма своеобразно отношение местоименных сущест-
во
вительных к категории рода. Некоторые из них, так ска-
зать, безразличны к роду и, следовательно, лишены его. Та-
ковы, например, личные местоимения я, ты, которые могут
указывать на лиц как мужского, так и женского пола. При-
чем грамматический род сочетающихся с ними глаголов оп-
ределяется не зависимостью от самих этих местоимений, а
тем, па лиц какого пола они указывают в той или иной ре-
альной ситуации. Ср.: Я (ты) пришел сегодня вовремя. —
Я (ты) пришла сегодня вовремя.
Другие местоименные существительные имеют грамма-
тический род, но он не отражает их соотношения с име-
нами существительными, называющими определенные кон-
кретные лица и предметы. Таковы вопросительные (кто, что)
и производные от них отрицательные и неопределенные мес-
тоимения (никто, ничто, кто-то, что-то и т. п.).
Кто (никто, кто-то и т. п.) грамматически всегда соче-
тается с глаголами в форме мужского рода, хотя в реаль-
ном смысле может соотноситься и с названиями лиц жен-
ского пола. Ср.: Кто из женщин побывал в космосе? Кто
вас встречал на вокзале, — сын или дочь?
Что (ничто, что-то и т. п.) грамматически сочетается с
глаголами в форме среднего рода, хотя может быть соот-
несено с предметными названиями разных родовых разря-
дов. Ср.: Что принесло нам победу? Героизм рядовых со-
ветских людей, их мужество и беззаветная преданность ро-
дине.
Местоименное существительное он имеет родовые фор-
мы, которые представляют собой формы словоизменения
данного местоимения (он — она — оно), и с этой точки зре-
ния подобно не именам существительным, а прилагательным.
2.	Специфично также отношение местоименных суще-
ствительных к категории числа. Среди них только личное
(точнее, лично-указателыюе) местоимение он (она, оно)
имеет словоизменительные формы единственного и множе-
ственного (они) числа. У местоимений я — мы, ты — вы зна-
чения единственного и множественного числа выражаются
супплетивными формами (причем мы означает не множест-
во говорящих, а некоторую совокупность лиц, от имени
которых выступает говорящий).
Местоимение кто лишено особых форм числа, но может
иметь значение множественного числа (наряду со значени-
ем ед. числа) в составе некоторых сочетаний. Ср.: Кто эти
люди?
Употребление остальных местоименных существительных
с различением числовых значений никак не связано.
3.	В отличие от имен существительных местоименные
существительные, как правило, не сочетаются с прилага-
тельными. В этом плане исключения среди них составляют
6. Заказ 2483
81
только неопределенные и некоторые из отрицательных мес-
тоимений, ио сочетающиеся с ними прилагательные (некто
черный,-кто-то низенький, нечто странное, ничего хорошего)
обнаруживают явную тенденцию к субстантивации и скорее
сами подчиняют себе местоимения, нежели подчиняются им.
Сочетания прилагательных с остальными местоименными
существительными, возможны лишь при обособлении.
§ 93.	Местоименные прилагательные включают в свой
состав следующие группы местоимений: указательные, при-
тяжательные, определительные, вопросительные (и относи-
тельные) — какой, который, чей; отрицательные — никакой,
ничей- и неопределенные — некоторый, некий, какой-то, ка-
кой-либо, какой-нибудь, кое-какой.
Все эти местоимения, подобно именам прилагательным,
обладают зависимыми от существительных категориями ро-
да, числа и падежа и выполняют при существительных
функции определений. Точно так же некоторые из них
способны к субстантивации (в наибольшей степени эту спо-
собность обнаруживают определительные местоимения сам,
все, всякий, каждый, любой).
§ 94.	Местоименные числительные составляют небольшую
и недостаточно устойчивую в грамматическом отношении
группу местоимений: сколько, столько, несколько. Собствен-
но, их грамматическое подобие именам числительным обна-
руживается только в сочетании с существительными, тогда
как в сочетании с глаголами они по сути дела «превраща-
ются» в местоименные наречия. Ср.: Сколько книг в твоей
библиотеке? — Сколько стоит эта книга?; Он приобрел в
букинистическом магазине несколько книг. — Он как будто
несколько успокоился.
Склонение местоимений
§ 95.	Склонение местоимений характеризуется большим
разнообразием падежных форм и обнаруживает ряд специ-
фических явлений, которые в аналогичной сфере словоизме-
нения именных частей речи не наблюдаются.
К специфическим (хотя и частным) особенностям скло-
нения местоимений относятся:
а)	использование в падежных парадигмах  супплетив-
ных форм: я—меня, мы — нас, он — его;
б)	тесная спаянность основ с падежными флексиями и
архаический характер самих флексий: ты — тебя, кто — ко-
го, вы — вас;
в)	дефектность некоторых падежных парадигм. Так, мес-
тоимения себя, некого, нечего не имеют формы именитель-
ного падежа, некто употребляется только в именительном
падеже, а нечто — только в именительном и винительном,
82
ничто не имеет беспредложной формы винительного падежа
(но ср. возможность употребления этого местоимения в вин.
падеже с предлогами: не надеюсь ни на что, не верю ни во
что и т. п.).
§ 96. По типам падежных изменений выделяются сле-
дующие группы местоимений (отнюдь не совпадающие или
лишь частично совпадающие с их подразделением на грам-
матические разряды):
1.	Личные я — мы, ты — вы имеют наибольшее число
архаических черт в склонении:' в ряде форм их флексии не-
отделимы от основ и либо совершенно уникальны' (напри-
мер, в род. и предл. падежах мн. числа: нас, вас;, о нас,
о вас), либо сходны с флексиями существительных 1-го скло-
нения (например, в дат. и тв. падежах ед. числа: мне, те-
бе — как жене; мной, тобой — как женой) или с флексиями
существительных 2-го склонения (например, в род. падеже
ед. числа: меня, тебя — как коня).
В эту же группу можно включить возвратное место-
имение себя, которое в косвенных падежах имеет те же
флексии, что и личное ты: тебя — тебе и т. д., но, как уже
указывалось, не имеет формы именительного падежа.
2.	Личное местоимение он (она, оно, они) в прямом
(именительном) и косвенных падежах имеет разные основы,
причем в косвенных падежах выступает в формах, которые
целиком подобны флексиям прилагательных (его — синего,
ему—-синему, им — синим и т. п.). Своеобразной особен-
ностью этого местоимения является вставка н (на место /
основы) при его употреблении с предлогами (у него, к нему,
с ним, о нем и т. п.).
3.	Местоимения кто, что имеют при склонении в формах
косвенных падежей (за исключением творительного) флек-
сии, сходные с прилагательными (кого — нового, кому — но-
вому, о ком —• о новом; но: кем — новым).
Аналогичны падежные флексии производных кто-то,
что-то, кто-нибудь, что-нибудь, кто-либо, что-либо, 'у кото-
рых при склонении изменяется только их местоименная часть
(кто-то — кого-то — кому-то — кем-то — о ком-то), а также
никто, ничто (никто — никого — никому — никем и т. п.), но
для последних характерна отделяемость приставки от корне-
вой части при употреблении с предлогами (никого-—ни у
кого, никому — ни к кому, никем ни с кем, ни о ком
и т. п.).
4.	Местоимения сколько, столько, несколько в косвен-
ных падежах имеют флексии, сходные с прилагательными
во множественном числе (скольких—синих, скольким — си-
ним, сколькими — синими, о скольких — о синих).
5.	Местоимения мой, твой, наш, ваш, свой (притяжа-
тельные), тот, этот (указательные), весь, сам (определитель-
б
83
ные), чей (вопросительное), имеющие в именительном и ви-
иительнохм падежах (при неодушевленных существитель-
ных) нулевые или так называемые краткие флексии, в ос-
тальных падежах подобны при склонении полным прила-
гательным: Р. нашего, нашей, Д. нашему, нашей, В. наш
или нашего, нашу, Т. нашим, нашей, П. о нашем, о нашей).
6.	Местоимения такой, который, некоторый, другой, каж-
дый, самый, всякий, любой склоняются как полные прила-
гательные.
Переход в местоимения слов
из других частей речи
§ 97.	Лексический состав местоимений в русском языке
на протяжении длительного времени остается в целом не-
изменным. Однако в речевой практике могут наблюдаться
случаи окказионального употребления в местоименном зна-
чении слов из других частей речи. Ср., например: Он изве-
стный писатель и В известных условиях этот опыт провести
можно; На конференцию от нашего коллектива был послан
один делегат и К нам заходил один знакомый; Обещание,
данное коллективу, он сдержал и В данных обстоятельствах
нельзя было поступить иначе.
В подобных случаях происходит как бы переход соот-
ветствующих слов (прилагательных, числительных, причас-
тий) в местоимения *, который обозначается термином про-
номинализация (от лат. pronomen «местоимение»).
ГЛАГОЛ
Значение, морфологические и синтаксические
признаки глаголов
§ 98.	Глагол есть класс слов, обозначающих процессу-
альный признак, обладающих (либо во всех своих формах,
либо в некоторых из них) категориями вида, залога, накло-
нения, времени, лица, числа и рода и способных выполнять
в высказывании разнообразные функции, из которых главной
и наиболее типичной является функция сказуемого.
§ 99.	Основное семантико-грамматическое свойство гла-
голов состоит в том, что они выражают активный (процес-
суальный) признак, который мыслится (воспринимается и
осознается) как нестабильный в плане его существования
во времени, т. е. как возникающий, развивающийся или ис-
черпывающий себя. По этому свойству глаголы противопос-
* С другой стороны, в речевой практике можно наблюдать и про-
тивоположное явление. Ср., например, употребление местоимения сам
в значении «хозяин, главное лицо», местоимения всякий в значении «не
заслуживающий уважения» и т. п.
84
тавляются, с одной стороны, прилагательным, которые так-
же обозначают признак, по признак пассивный, стабильный
(ср.: чернеть — черный, болеть —больной), а с другой —
части имен существительных, у которых активный признак
выступает в «опредмеченном» виде (ср.: бежать — бег, чи-
тать — чтение).
Лексические значения глаголов разнообразны. В част-
ности, глаголы могут называть действия (писать, строить),
состояния (спать, сидеть), отношения (весить, зависеть)
и т. д. Однако такого рода различия между глаголами вто-
ричны и намечаются лишь внутри общеглагольного се-
мантико-грамматического значения.
По отношению к глаголам традиционно используется
вопрос что делать? (что сделать?), который с точки зрения
здравого смысла в ряде случаев выглядит откровенной на-
тяжкой (ср. приведенный А. М. Пешковскпм пример: что он
сделал? — умер). Однако грамматически этот вопрос безу-
пречен, поскольку позволяет четко отграничивать глаголы
от слов других частей речи.
§ 100.	Общее значение глаголов, называющих активный
(процессуальный) признак, получает в русском языке мо-
дифицированное выражение в грамматических категориях
вида, залога, наклонения, времени, лица, числа и рода (а у
причастий, сверх того, и падежа).
Категория вида характеризует глагольный признак с
точки зрения особенностей его протекания во времени. Одна
из форм этой категории — совершенный вид — указывает на
то, что. действие в своем развитии достигло определенного
предела (границы) и стало в итоге целостным фактом: Он
прочитал эту книгу; Дети написали изложение. Вторая фор-
ма — несовершенный вид — чаще всего обозначает дей-
ствие, прямо противоположное ио своему характеру, т. е.
не достигшее предела (границы) и поэтому не ставшее це-
лостным фактом: Он сейчас читает эту книгу; Дети пишут
изложение. Вместе с тем в определенных случаях с по-
мощью несовершенного вида можно указать и на ограни-
ченную целостность действия: Он уже читал эту книгу; Дети
еще не писали изложение.
Категория залога выражает отношение глагольного при-
знака к его источнику. Форма действительного залога назы-
вает действие, которое произведено (производится или будет
производиться) самим его носителем, т. е. подлежащим:
Мальчик нарисовал картину; Рабочие строят дом. Соответ-
ственно форма страдательного залога называет действие, ко-
торое произведено не его носителем, а кем-то другим: Карти-
на нарисована мальчиком; Дом строится рабочими.
Назначение категории наклонения состоит в том, чтобы
обозначать, в каком отношении к объективной действитель-
85
пости находится глагольный признак: является ли он ре-
альным фактом, или, наоборот, нереальным. На реальный
характер действия указывает форма изъявительного накло-
нения: Волга впадает в Каспийское море; Катя подошла
к балкону. Нереальные действия выражаются двумя накло-
нениями — сослагательным и- повелительным. Первое назы-
вает действия лишь возможные при определенных условиях
или целесообразные в каком-либо отношении (На твоем мес-
те я бы этого не сделал; Если бы он приехал к сроку!),
второе — действия, предписываемые собеседнику для испол-
нения (Принеси книгу; Купи билеты в кино).
Посредством категории времени глагольный признак
квалифицируется в плане его положения на временной оси.
Каждая из трех форм этой категории выражает только ей
присущее отношение действия к временному ориентиру, в
качестве которого обычно (хотя и не всегда) используется мо-
мент данной речи. Форма настоящего времени фиксирует
совпадение действия с ориентиром (Он читает), форма про-
шедшего — предшествование ему (Он читал), форма буду-
щего — следование за ним (Он будет читать).
С категорией лица связаны различия в выражении тех
отношений, в которых может находиться носитель глаголь-
ного признака к участникам—неучастникам речевого акта.
Формы 1-го, 2-го и 3-го лица обозначают, что носителями
признака соответственно являются: сам говорящий (Я пи-
шу), его собеседник (Ты пишешь), лицо или предмет, не
участвующие в акте речи (Он пишет; Не пылит дорога).
Категории рода и числа передают родовые и количест-
венные характеристики носителя глагольного признака.
Обычно выбор нужных форм этих категорий (мужского,
женского или среднего рода, единственного или множест-
венного числа) находится в прямой зависимости от соответ-
ствующих форм существительного (местоимения, прилага-
тельного), которое называет носителя данного признака: Валя
возвратилась недовольная; Ребята построили снежный за-
мок; Я выехал из города поздней ночью.
Категория падежа свойственна только одной глагольной
форме — причастию. Как и у прилагательных, опа служит
здесь средством согласования с существительным: У окна
висит нарисованная мальчиком картина; Еще издали мы
увидели бредущего по дороге старика.
§ 101.	В синтаксическом плане для глаголов характерно
широкое и свободное употребление в функции сказуемого:
Вот бегает дворовый мальчик; Долгая зимняя ночь прошла
незаметно; Над рекой расстилается туман и т. д. КРоме
того, глаголы могут выступать и в других функциях — под-
лежащего и второстепенных членов предложения: Поймать
ерша или окуня — это такое блаженство!; Мы договорились
86
работать вместе; Идущие за ним люди чувствуют себя не
совсем уверенно; Синея, блещут небеса.
Глаголы вступают в разнообразные по своему характеру
и назначению связи с существительными (в том числе мес-
тоименными), свободно подчиняют себе наречия. Напротив,
сочетаемость глаголов с прилагательными и числительными
(в том числе местоименными) возможна лишь в особых
условиях: когда слова этих частей речи употребляются в
типичных для имени существительного функциях подлежа-
щего и дополнения.
Спрягаемые и неспрягаемые формы глаголов
§ 102.	Большой и разнообразный набор глагольных форм
с учетом выполняемых ими функций, а также отношений,
существующих между этими формами, степени охвата лек-
сического материала и т. д. принято подразделять в грам-
матике на разряды (классы), которые образуют в сово-
купности парадигму глагола.
Обычно различают четыре разряда глагольных форм:
1) формы наклонений, 2) формы инфинитива, 3) фор-
мы причастия, 4) формы деепричастия. Все они об-
ладают двумя обязательными грамматическими значения-
ми — вида и залога, которые и конституируют их как гла-
гольные явления. Кроме того, их единство обеспечивается
общностью лексического значения и лексико-синтаксического
противопоставления по признаку переходности — непереход-
ности, тождеством в сочетаемости с другими элементами
предложения и способностью соединяться с постфиксом -ся.'
Остальные грамматические значения — значения наклоне-
ния, времени, лица, числа и рода являются переменными,
• т. с. реализуются в одних разрядах форм и не реализуются
в других.
Поскольку каждый из четырех разрядов форм обладает
разным набором грамматических значений, общеглагольный
признак, естественно, не может во всех случаях оставаться
неизменным и определенным образом модифицируется от
разряду к разряду.
В формах наклонений глагольный признак представлен
как охарактеризованный по отношению к носителю (под-
лежащему), который либо предполагается (как у личных
глаголов читаю, читаешь и т. д.), либо исключается (как у
безличных морозит, дождит), а также по отношению к дей-
ствительности (признак квалифицируется либо как реаль-
ный: читаю, читал, буду читать, либо как нереальный: читал
бы, читайте).
Инфинитив является своеобразным антиподом форм на-
клонений: он называет глагольный признак, не выражая его
87
отношения ни к носителю, ни к объективной действительнос-
ти: читать, открывать, рассказывать, печь.
Причастие обозначает второстепенный, побочный гла-
гольный признак, сопутствующий какому-то другому, основ-
ному глагольному признаку, причем их носители могут быть
как тождественными, так и разными: читающий, открытый,
рассказанный, пережитый.
Деепричастие, подобно причастию, также называет по-
бочный признак, однако носитель этого признака является
одновременно носителем и основного признака в предложе-
нии: читая, открыв, рассказав.
§ 103.	В свою очередь, разряды глагольных форм обыч-
но делят на две группы, соответственно различая спрягае-
мые и неспрягаемые глагольные формы. К спрягае-
мым относятся формы наклонений, к неспрягаемым —• все
остальные: инфинитив, причастие, деепричастие.
Спрягаемые формы изменяются по наклонениям, вре-
менам, лицам, числам и родам (отсюда и сам термин «спря-
гаемые»: в широком смысле слова под спряжением понима-
ют изменение глагола по названным категориям*). Эти
формы употребляются исключительно в роли сказуемого, по-
этому их называют также предикативными.
Неспрягаемые формы глагола в своем отношении к ка-
тегориям наклонения, времени, лица, числа и рода неодина-
ковы. Инфинитив и деепричастие вообще не охарактеризова-
ны по всем этим категориям, а причастие имеет только ка-
тегории времени, числа и рода.
Неспрягаемые формы часто называют непредикативны-
ми.
Особое положение в системе глагольных форм занимают
так называемые «усеченные» глаголы (иначе именуемые
глагольными междометиями, что не совсе.м точно): прыг,
толк, скок, стук, трах, кувырк, бух, бац, верть, круть, хвать
и т. д. Эти глаголы не имеют фактически никаких формаль-
ных показателей (в том числе наклонения, времени, лица,
числа и рода), что как будто сближает их с неспрягаемыми
формами. Однако носителями русского языка они восприни-
маются как экспрессивные варианты соответствующих «пол-
ных» спрягаемых глаголов и поэтому могут употребляться в
тех же условиях, что и последние, акцептируя внимание на
внезапности и быстроте осуществления действия. Основная
сфера их использования — живая разговорная речь (осо-
бенно детская). Широко они представлены и в художест-
венной литературе, в фольклоре.
§ 104.	Следует отметить, что изложенное (традиционное
в своей основе) понимание парадигмы глагола не является
* Некоторые авторы еще больше расширяют понятие спряжения,
включая сюда изменение по видам, а иногда и по залогам.
88
общепринятым. Иногда к глаголу относят только спрягаемые
формы, выделяя неспрягаемые в особые части речи. Осно-
вания для такого рода выводов различны: это и происхож-
дение соответствующих форм (ср., например, инфинитив,,
исторически восходящий к отглагольному имени), и бли-
зость к другим частям речи (причастия — к прилагательно-
му, деепричастия — к наречию), и, наконец, уже упоминав-
шаяся необычность представления ими общеглагольного при-
знака.
В последнее время, однако, принадлежность инфинити-
ва к глаголу фактически никем не оспаривается. Что же ка-
сается причастия и деепричастия, то они даже в новейших
работах нередко выводятся за' рамки глагола *.
Некоторые авторы выделяют причастие и деепричастие
в особую группу. В этом случае различают три разряда
(класса): 1) спрягаемые формы, 2) инфинитив, 3) атрибу-
тивные формы (Грамматика-80). В принципе такое подраз-
деление допустимо, однако в терминологическом отношении
не совсем удобно: термин «спрягаемые формы», утратив со-
относительность с изъятым из употребления термином «не-
спрягаемые формы», как бы повисает в воздухе.
Инфинитив
§ 105.	Инфинитив (неопределенная форма глагола) вы-
ражает глагольный признак в самом общем виде — в от-
влечении от того, есть у него носитель или же таковой от-
сутствует, является этот признак реальным или же только
предполагается, существует в настоящий момент или давно
уже стал достоянием прошлого: перешить, писать, рисовать,
строить, купаться. В конкретных речевых актах выражаемый
инфинитивом признак может быть конкретизирован, т. е.
отнесен к определенному лицу (предмету) с не менее опре-
деленной родовой (или количественной) характеристикой
(Я начинаю читать; Она начала читать; Мы начнем
читать), к определенному модальному плану (Он может
читать; Немедленно читать!; Почитать бы теперь!),
к определенному временному периоду (Он желает поехать
туда; Он желал поехать туда). Однако это достигается
косвенным путем — с помощью контекстных средств, а не
соответствующих морфологических форм лица, числа, рода,
наклонения и времени, которые у инфинитива отсутствуют.
То обстоятельство, что инфинитив является «голым вы-
ражением идеи действия, без тех осложнений, которые вно-
сятся в нее всеми другими категориями» (А. М. Пешков-
ский), в свою очередь, обуславливает некоторые другие,
* См., в частности: Шанский Н. М., Распопов И. П., Ти-
хонов А. Н., Филиппов А. В. Современный русский литературный
язык. Л., 1981 (раздел «Глагол» иаписан А. Н. Тихоновым).
89
весьма важные его свойства. Оно, в частности, позволяет
инфинитиву выполнять такие синтаксические функции, кото-
рые спрягаемыми формами глагола не передаются (ср., на-
пример, его употребление в роли подлежащего).
§ 106.	Специфика инфинитива в значительной мере объ-
ясняется его происхождением. Генетически он восходит к су-
ществительному с глагольной основой, которое развило спо-
собность обозначать действие не как предмет, а как процесс,
хотя и без указания на субъект и на характер отношения
к объективной действительности.
Учитывая происхождение инфинитива, исследователи
долгбе время решительно отделяли его от глагола (например,
Ф. Ф. Буслаевым, А. А. Потебней и лингвистами фортунатов-
ского направления он трактовался как особая часть речи). Но
для современного языкового сознания инфинитив — несом-
ненно глагольная форма, к тому же стоящая й центре всей
глагольной системы: он воспринимается как «словарный
представитель» соответствующих глагольных форм (и в этой
своей роли напоминает именительный падеж у существитель-
ных), на его базе образуются другие грамматические формы
глагола.
§ 107.	Формальными показателями инфинитива являют-
ся суффиксы -ть, -ти, -чь, из которых наиболее продукти-
вен суффикс -ть: рисовать, читать, вытащить, распределить,
открыть, прыгнуть, вязнуть, болеть *.
Суффикс -ти непродуктивен — он используется (при-
чем непоследовательно) главным образом в ударной пози-
ции (нести, брести, расти, скрести, грести, увести, везти, за-
нести), а также в соответствующих производных глаголах,
когда ударение перетягивается на приставку (вывезти, вы-
лезти, выползти).
Суффикс -чь имеют некоторые глаголы непродуктивных
групп: помочь, испечь, лечь, течь, стеречь, запрячь, жечь,
•влечь **.
Переходные и непереходные глаголы.
Возвратные глаголы
§ 108.	Все глаголы с учетом их лексической семантики
и обусловленных ею некоторых грамматических свойств де-
лятся на два лексико-синтаксических разряда — переход-
ные и непереходные.
* В некоторых работах (см., в частности, Грамматику-ВО) суффикс
инфинитива трактуется как окончание (флексия). Это мнение недоста-
точно обоснованно, так как инфинитив представляет собой неизменяемую
форму глагола.
** Строго говоря, -ч' является не только суффиксом, но и эле-
ментом корня, поскольку данный звук появился на месте сочетаний
кт, гт (пеку — пек-ти — печь, стерегу — стерег-ти — стеречь).
90
Переходные глаголы называют действие, которое пере-
ходит на предмет (объект) в форме винительного падежа
(т. е. имеют при себе прямое дополнение): рисовать картину,
рассказывать историю, рубить дрова, учить стихотворение *.
Как правило, от переходных глаголов свободно образуются
«страдательные причастия.
Непереходные глаголы называют действие, которое ли-
бо замыкается .в самом его производителе: мальчик спит,
небо алеет, деревья цветут, либо затрагивает какие-то объ-
екты (выраженные существительным в различных косвенных
падежах с предлогами и без предлогов), но не переходит на
эти объекты (применительно к последним случаям иногда го-
ворят о косвенно-переходных глаголах): улыбаться ребенку,
владеть землей, заниматься музыкой, отвечать отцу, рас-
сказывать о поездке, торговать мелкими товарами. Непере-
ходные глаголы не могут иметь при себе прямого допол-
нения и, за некоторыми исключениями, не образуют страда-
тельных причастий **.
Таким образом, членение глаголов на переходные и не-
переходные, будучи в своей основе лексико-семантическим,
формально обнаруживается синтаксически (в способности —
неспособности глагола сочетаться с прямым дополнением)
и отчасти косвенным путем — через формообразовательные
потенции глагола (разрешающего или, наоборот, запрещаю-
щего образование страдательных причастий).
§ 109.	К числу переходных относятся глаголы, обозна-
чающие процессы созидания объекта (писать письмо, варить
кашу, строить дом, делать машины), его уничтожения (жечь
архивы, разрушать города, бить посуду, рубить леса), вос-
приятия (видеть тучу, услышать шум моря, заметить его про-
счеты) и т. д.
К непереходным относятся глаголы, которые указывают
на положение предмета в пространстве (стоять, лежать, ви-
сеть, спать, бодрствовать, находиться), на изменение про-
странственного положения предмета или его движение (хо-
дить^ бегать, путешествовать, мчаться, плыть), на выявление
или становлейие признака (вянуть, сохнуть, белеть, чернеть),
на свойства,- особенности, занятия субъекта (лодырничать,
кокетничать, директорствовать, двурушничать) и т. д.
При характеристике лексических сфер переходных и
непереходных глаголов необходимо иметь в виду, что эти
сферы определенным образом соотнесены друг с другом.
* При отрицании и при указании на некоторую часть предмета
(объекта) вин. пад. заменяется родительным; не видел отца, не знал
радостей, купил хлеба, выпил воды.
** В случаях бродить всю ночь, отдыхать неделю и т. п. вин. пад.
при непереходных глаголах обозначает не объект, а срок существования
действия.
91
В частности, от непереходных глаголов образуются пе-
реходные глаголы с помощью приставок: вы- (играть в кар-
ты — выиграть автомобиль), из- (ходить по городу — исхо-
дить весь город), об- (думать о деле — обдумать план ра-
боты), от- (сидеть на диване — отсидеть ногу), пере- (бе-
жать по улице — перебежать улицу).
В свою очередь, на базе переходных глаголов доста-
точно последовательно образуются с помощью постфикса -ся
непереходные глаголы: одевать ребенка — одеться за пять
минут, 'умыть лицо холодной водой — умыться холодной во-
дой, катать детей на санках — кататься на санках *.
Кроме того, иногда переходные и непереходные глаго-
лы образуют своеобразные пары, члены которых соответ-
ственно обозначают: «привести / приводить кого-либо в опре-
деленное состояние»— «придти / приходить в определенное
состояние (или быть в этом состоянии)»: вешать — висеть,
гасить — гаснуть, воскресить — воскреснуть, ослабить — ос-
лабеть, сажать — сидеть и т. д.
§ 110.	Будучи четко противопоставленными друг другу,
переходные и непереходные глаголы в некоторых случаях
обнаруживают «зыбкость» различий (В. В. Виноградов) и
проистекающую отсюда неопределенность границ. Это про-
является в том, что:
а)	одни и те же глаголы в разных своих значениях
(лексико-семантических вариантах) употребляются как пе-
реходные и как непереходные: смотреть спектакль — смот-
реть на брата, перебежать дорогу — перебежать к неприяте-
лю, танцевать вальс — танцевать на сцене столичного те-
атра;
б)	одни и те же глаголы в тождественных значениях
употребляются то как переходные, то как непереходные:
перейти мост — перейти через мост, вспомнить бабушку —
вспомнить о бабушке, рассказать смешную историю — рас-
сказать о поездке;
в)	некоторые переходные, глаголы исторически изменя-
ются в непереходные, и наоборот: др.-рус. воевать землю,
править народ, судить миру — совр. воевать с врагом, пра-
вить государством, судить преступников.
§ 111. Возвратные глаголы исторически представляли
собой сочетания переходных и непереходных глаголов с
формой винительного падежа энклитического местоимений
ся. В настоящее время это — типичные непереходные гла-
голы, у которых значение непереходности выражено фор-
мально — постфиксом -ся, ставшим их словообразовательным
элементом.
В современном русском языке возвратные глаголы об-
* Подробнее о возвратных глаголах см. ниже.
92
разуют ряд семантических групп, различия между которыми
определяются главным образом лексическими особенностями
глаголов, составляющих данные группы. Эти различия обыч-
но выявляются на основе сопоставления возвратных глаго-
лов и их лексических соответствий — глаголов без постфик-
са -ся.
§ 112. Наиболее типичными для современного русского
языка являются следующие группы возвратных глаголов:
1.	Возвратные глаголы с собственно-возвратным
значением (умываться, одеваться, причесываться, пудриться,
румяниться), указывающие на то, что действие имеет своим
объектом самого деятеля: Дети умываются; Она одевается.
2.	Возвратные глаголы с косвенно-возвратным
значением (запасаться, укладываться, собираться, строить-
ся), обозначающие действия, которые совершаются в инте-
ресах самого деятеля: Брат собирается в дорогу; Старики
запаслись на зиму топливом.
3.	Возвратные глаголы с общевозвратным значе-
нием (веселиться, радоваться, восхищаться, беспокоиться,
сердиться, удивляться), действия которых выражают изме-
нения во внутреннем состоянии деятеля: Мы радуемся его
успехам; Бабушка беспокоилась за внука.
4.	Возвратные глаголы с взаимно-возвратным
значением (встречаться, целоваться, обниматься, переписы-
ваться, ссориться, мириться), называющие действия, которые
затрагивают ряд лиц, включая названного в подлежащем
деятеля: Милые бранятся, только тешатся; Брат многозна-
чительно переглянулся с Сергеем.
5.	Возвратные глаголы с активно-безобъект-
ным значением (кусаться, бодаться, бросаться, плеваться),
которые обозначают способность деятеля активно проявлять
себя в каком-либо отношении: Корова бодается; Собака ку-
сается.
6.	Возвратные глаголы с пассивно-качественным
значением (гнуться, рваться, растягиваться, сжиматься), ха-
рактеризующие предмет с точки зрения его способности под-
вергаться какому-либо действию: Ткань легко мнется; Про-
волока гнется.
7.	Возвратные глаголы с пассивно-возвратным
значением (вспоминаться, представляться, слышаться), ука-
зывающие на то, что предмет так или иначе воздействует на
восприятие какого-то лица (обычно называемого существи-
тельным в творительном падеже), вызывая у него определен-
ные представления о себе: Ему припомнилась поездка на
Кавказ; Издалека слышались какие-то звуки.
Приведенным перечнем число семантических разновид-
ностей возвратных глаголов далеко не исчерпывается. Не-
которые исследователи (А. А.. Шахматов, В. В. Виноградов)
93
насчитывают до 15 таких разновидностей. При более дроб-
ной дифференциации возвратных глаголов обычно учиты-
вается способность постфикса -ся формировать вместе с при-
ставкой значения различных способов действия. — интен-
сивно-длительного (засидеться, засмотреться, зачитаться)»
усилительного (разохаться, разболеться, разважничаться)»
финально-следственного (дозвониться, достучаться, дозвать-
ся) и т. д. *
§ 113.	Необходимо иметь в виду, что в процессе исто-
рического развития семантические связи возвратных глаго-’
лов и соответствующих глаголов без постфикса -ся подвер-
гаются определенным изменениям.
Так, у части возвратных глаголов эти связи с произ-
водящими основами, по выражению В. В. Виноградова,,
«ослабели или даже вовсе оборвались» (ср.: раздать что-
либо и раздаться в ширину; прощать кого-либо и прощаться
с кем-либо, пробирать кого-либо и пробираться через что-
либо).
В других случаях, напротив, семантические различия,
между возвратными и невозвратными глаголами почти стер-
лись (ср.: Вдали что-то чернеет и Вдали что-то чернеется;
Он стучит в дверь и Он стучится в дверь).
Некоторые возвратные глаголы в настоящее время вос-
принимаются как непроизводные, поскольку соответствующие
невозвратные глаголы вышли из употребления (бояться,
смеяться, надеяться, бороться, каяться, стараться, карабкать-
ся и др).
Особо следует оговорить тот факт, что в современном
русском языке (по крайней мере, в сфере некодифициро-
ванной устной речи) отдельные возвратные глаголы приоб-
ретают способность управлять винительным падежом пря-
мого дополнения, т. е. обнаруживают тенденцию к разви-
тию значения переходности: Я с трудом дозвался сестру;
Они беспрекословно слушались мать.
§ 114.	Возвратные глаголы следует отличать от возврат-
ных глагольных форм, в которых постфикс -ся является грам-
матическим аффиксом и выражает либо значение страда-
тельного залога (Дом строится рабочими), либо значение
безличности (Ему не спится) **.
Категория вида
§ 115.	Назначение категории вида (в международной-
терминологии — аспекта) заключается в том, чтобы обозна-
чать, «как протекает во времени или как распределяется'
* О понятии «способы действия» см. в разделе «Категория вида».
** О грамматических значениях постфикса -ся см. в разделах, по-
священных категориям залога н лица.
94
во времени» глагольный признак (А. М. Пешковский). Эту
категорию конституируют две формы — форма совершен-
ного и форма несовершенного вида, способные
по-разному представлять одно и то же. глагольное действие
(ср.: Он просмотрел газету и Он просматривал газету).
По современным научным представлениям, в соотноше-
нии (оппозиции) видовых форм совершенный вид является
сильным (маркированным) членом — носителем положитель-
ного признака, а несовершенный вид соответственно — сла-
бым (немаркированным) членом, который не отрицает при-
знак совершенного вида и не утверждает противоположный
ему, выступая, таким образом, в качестве «нейтральной ба-
зы видового противопоставления» (В. В. Виноградов).
Из огромного количества определений совершенного ви-
да, предложенных за многолетнюю историю изучения видо-
вой категории, наибольшей объяснительной силой обладает
определение, восходящее к русскому языковеду прошлого
столетия Л. П. Размусену и принимаемое с теми или ины-
ми оговорками широким кругом современных исследовате-
лей (Ю. С. Маслов, А. В. Бондарко, М. А. Шелякин).
Смысл этого определения сводится к тому, что совершенный
вид интерпретирует действие как целостный факт, ставший
таковым по достижении действием некоторой границы (пре-
дела) : Звонок уже прозвенел; Завтра мы пойдем в театр;
Они сдали все экзамены и т. д. Если принять данную трак-
товку совершенного вида, значение несовершенного вида как
слабого члена оппозиции можно усматривать в том, что он
называет действие безотносительно К понятию ограниченной
целостности, т. е. несет в сущности нулевую информацию
об аспектуальных свойствах действия, характеризуя послед-
нее лишь со стороны его вещественных признаков. Именно
этим объясняется возможность двоякого употребления гла-
голов несовершенного вида: когда они называют действия,
не ограниченные пределом и, стало быть, нецелостные (Он
читает газету), и когда они называют ограниченные и, ста-
ло быть, целостные действия (Он сегодня уже обедал).
§ 116.	Категория вида занимает центральное положе-
ние в грамматической системе русского глагола. Она охва-
тывает все глагольные формы без исключения и оказывает
существенное влияние на их образование.
И в формальном, и в содержательном плане вид на-
столько необычен, настолько отличается от других грамма-
тических категорий, что время от времени предпринимаются
попытки (недостаточно, впрочем, обоснованные) вообще вы-
вести его за рамки морфологии и передать в ведение слово-
образования. Своеобразие вида определяется различными
факторами, в первую очередь его тесной связью с лекси-
95
ческой базой, способностью чутко реагировать на семанти-
ческую многозначность словесного материала.
§ 117.	Категория вида совмещает оба принципа грамма-
тической характеристики глагрльных единиц — словоизме-
нительный и классификационный: одни глиголы «спрягают-
ся» по видам, т. е. употребляются в обеих видовых формах,
образуя видовую пару (обсчитать — обсчитывать, напом-
нить — напоминать, рассказать — рассказывать), другие —
распределяются по видам, т. е. употребляются в какой-то од-
ной песоотносительной форме — совершенного вида (про-
звенеть, посидеть, замолчать) или несовершенного (висеть,
постукивать, приплясывать). В этом смысле вид напоминает
категорию числа имен существительных, которая по отно-
шению к конкретно-предметным существительным является
словоизменительной, а по отношению к конкретно-вещест-
венным и абстрактным — классификационной категорией
(см. выше). Однако сходство здесь далеко не полное. Если
у категории числа граница между словоизменением и клас-
сификацией носит обычно межсловный характер, то у кате-
гории вида она зачастую может быть и внутрисловной.
Так, по данным «Толкового словаря русского языка»
под ред. Д. Н. Ущакова, из шести значений глагола несо-
вершенного вида окружать три значения (становиться, раз-
мещаться вокруг кого-чего-и.; обводить чем-н. вокруг; соз-
давать вокруг кого-н. ту или иную обстановку, устанавли-
вать к кому-н. то или иное отношение) повторяются в гла-
голе совершенного вида окружить. Ср.: Толпа гусар окру-
жала (окружила) нас с ужасной бранью; Окружать (окру-
жить) что-либо рвом, канавой; Окружать (окружить) гостя
почетом, лаской, вниманием. Остальные три значения (сто-
ять, быть расположенным вокруг кого-чего-н.; быть той сре-
дой, в к-рой кто-н. живет; существовать, иметься по отноше-
нию к кому-н.) реализуются только в несовершенном виде.
В подобных случаях изменяются и классифицируются по
видам уже не слова как таковые, а их отдельные лексико-
семантические варианты, которые являются реальными пред-
ставителями слова в конкретных речевых актах.
§ 118.	Видовые формы могут быть как производными,
так и непроизводными.
Производные формы, составляющие основную часть гла-
гольной лексики, образуются на основе«двух разнонаправ-
ленных процессов— п е р ф е к т и в а ц и и и имперфект и-
в а ц и и.
Перфективация является первой ступенью видообразо-
вания, на которой путем присоединения префиксов или функ-
ционально равнозначного им суффикса -ну- к исходным ос-
новам несовершенного вида (иногда совершенного) созда-
ются глаголы совершенного вида: читать — прочитать,
96
спать — поспать, прыгать — прыгнуть, продать — перепро-
дать.
Имперфективация является второй ступенью видообра-
зования, «а которой путем присоединения суффиксов
-ыва-1-ива-, -ва-, -а- к исходным основам совершенного вида
(с одновременным, весьма нерегулярным изменением места
ударения и чередованием гласных и согласных) создаются
глаголы несовершенного вида: рассказать — рассказывать,
расстрелять — расстреливать, дать — давать, пустить — пус-
кать, вырезать — вырезать, воодушевить — воодушевлять,
просмотреть — просматривать.
С учетом способа образования глаголы совершенного
вида иногда называют в научной литературе перфективными,
а несовершенного — имперфективными.
§ 119.	Происходящее при перфсктивации изменение не-
совершенного вида на совершенный представляет собой по-
бочный продукт того сложного семантического процесса, в
который приставка вступает с производящей основой. В за-
висимости от характера взаимодействия приставки и про-
изводящей основы при формировании производного глагола
различают три основных типа перфективации.
1.	В результате перфективации образуется глагол, ос-
новной (родовой) признак которого определяется пристав-
кой, а дополнительный (дифференциальный) — производя-
щей основой. Ср.: работать (заниматься каким-либо делом,
применяя свой труд; трудиться) —заработать (приобрести
работой; получить за работу); воевать (вести войну против
кого-либо)—завоевать (приобрести путем войны).
2.	В результате перфективации образуется слово, в ко-
тором на значение производящей основы приставкой наслаи-
вается какое-то дополнительное значение. Ср.: петь (изда-
вать голосом музыкальные звуки; исполнять голосом музы-
кальное произведение) — запеть (начать петь); говорить
(выражать-устной речью какие-либо мысли; устно сообщать
что-нибудь) —отговорить (перестать говорить).
3.	В результате перфективации образуется слово, не
имеющее каких бы то ни было семантических приращений
по сравнению с производящей основой. Это явление наблю-
дается в тех случаях, когда лексическое значение пристав-
ки тождественно лексическому значению производящего гла-
гола и когда, следовательно, ее присоединение к данному
глаголу приводит лишь к изменению видовой характеристи-
ки в производном глаголе (в связи с чем эти приставки при-
нято называть чисто видовыми или грамматикализованны-
ми). Ср.: писать — написать, чертить — начертить, рисовать —
нарисовать (глаголы писать, чертить, рисовать обозначают
действия, имеющие целью создание различных изображений
па поверхности; приставка на- реализует значение «папра-
7. Заказ 2483
97
вить на поверхность действие, названное мотивирующим гла-
голом») ; дробить — раздробить, молоть — размолоть, кро-
шить — раскрошить (глаголы дробить, молоть, крошить обоз-
начают действия, имеющие целью разделение, дробление че-
го-либо на части; приставка раз- реализует значение «раз-
дробление, разделение на части») *.
Если грамматикализованный префикс взаимодействует с
производящей основой достаточно простой и однородной се-
мантической структуры, то в производном глаголе ее лекси-
ческое значение сохраняется полностью: крепнуть — окреп-
нуть, ссорить — поссорить, женить—-поженить. Если же
грамматикализованный префикс взаимодействует с много-
значной производящей основой, то производный глагол «ос-
ваивает» лишь часть ее значений (лексико-семантических
вариантов), как бы отсекая все остальные. Ср.: писать — на-
писать. (Первый глагол, по данным «Толкового словаря рус-
ского языка» под ред. Д. Н. Ушакова, имеет семь значений:
1. Изображать на бумаге или ином материале какие-н. гра-
фические знаки; 2. Быть годным для писания; 3. Изобра-
жая буквы, записывая слова, соблюдать правила орфогра-
фии; 4. Записывать, составлять какой-н. текст; 5. Обращать-
ся к кому--н. с письмом; 6. Сочинять литературное, научное
или музыкальное произведение; 7. Создавать живописное
произведение. Второй глагол регулярно употребляется в пя-
том значении, нерегулярно — в первом, третьем, четвертом,
шестом, седьмом значениях и совсем не употребляется во
втором значении.)
Перфективация первого и второго типов исключает воз-
можность образования видовых пар, так как производные
глаголы семантически не тождественны с исходными. На
основе третьего типа перфективации, напротив, возникают
видовые пары, членами которых являются либо слова, либо
их отдельные лексико-семантические варианты.
§ 120.	Происходящее при имперфективации изменение
совершенного вида на несовершенный может сопровождать-
ся или полным преобразованием лексико-семантической
структуры производящего глагола (ср.: заблудиться—сбить-
ся с. пути, потерять дорогу; заблуждаться — ошибаться,
иметь неправильное мнение), или появлением у производного
глагола новых значений (ср. приведенный выше пример с
глаголами окружить — окружать). Это, однако, нетипичное
явление. Обычно имперфективный глагол в лексико-семан-
тическом отношении ничем не отличается от исходного гла-
* Признак, по которому семантически согласуются основа и грам-
матикализованная приставка, иногда перестает осознаваться, в силу чего
эта приставка начинает восприниматься как формальный элемент слова
с .предельно ослабленным лексическим значением (ср. термин «пустой
префикс»): петь — спеть, знакомить — познакомить.
98
гола совершенного вида и образует с ним видовую пару:
долить — доливать, перечитать — перечитывать, рассказать —
рассказывать.
Таким образом, имперфективация представляет собой
более однородный, более «грамматичный» процесс, чем пер-
фективация. В связи с этим перфективация обычно рассмат-
ривается как факт словообразования, а имперфективация —
как факт словоизменения. В принципе это верно, потому что
перфективация, как правило, модифицирует семантику ис-
ходного глагола, лишь попутно изменяя вид, а имперфекти-
вация, как правило, не затрагивает семантику исходного
глагола, целенаправленно преобразуя видовое значение.
Вместе с тем за пределами общих,; наиболее типичных слу-
чаев перфективация и имперфективация утрачивают прин-
ципиальные различия, так как они способны обеспечивать
(первая нерегулярно, вторая регулярно) изменение по ви-
дам либо некоторых, либо всех лексико-семантических ва-
риантов слов видовой пары.
§ 121.	Обычно имперфективация является конечной сту-
пенью процесса видообразования в целом: лить — долить —
доливать, сидеть — просидеть — просиживать, дать — пере-
дать — передавать. Вместе с тем возможны случаи, когда
созданный путем имперфективации глагол несовершенного
вида снова перфективируется за счет присоединения одной
или даже двух приставок: набирать — понабирать, выдумы-
вать — понавыдумывать. На этом видовая цепь фактически
прерывается, т. е. от глагола совершенного вида с двумя-
тремя приставками и суффиксом имперфективации глагол
несовершенного вида уже не образуется.
§ 122.	Непроизводные глаголы, в количественном отно-
шении заметно уступающие производным, обычно относят-
ся к несовершенному виду (брать, рисовать, лежать, висеть,
делать) и изредка — к совершенному (дать, пасть, бро-
сить, решить).
В ряде случаев непроизводные глаголы могут входить
в состав видовых пар, второй член которых образован либо
на основе имперфективации (дать — давать, решить — ре-
шать), либо на основе перфективации (делать — сделать,
петь — спеть). Изредка видовая пара формируется суппле-
тивным путем (говорить — сказать, брать — взять).
§ 123.	Часть непроизводных глаголов вообще не имеет
определенной видовой характеристики, в силу чего получает
возможность употребляться во всех или некоторых своих
формах как в функции совершенного', так и в функции несо-
вершенного вида. Ср.: В те годы он усиленно исследовал
(занимался исследованием) явление магнетизма. — К концу
жизни он основательно исследовал (изучил) явление
магнетизма.
7*
99,
Основную массу таких глаголов, называемых обычно
двувидовыми, составляют глаголы, заимствованные из за-
падноевропейских языков. Все они обладают яркой особен-
ностью — содержат суффиксальный элемент -ова-, который
реализуется либо в неосложненном виде (адресовать, ассиг-
новать, ревизовать), либо в соединении с интерфиксами -из-,
-up-, -изир-, -фицир- (деморализовать, стилизовать, ампути-
ровать, дезертировать, систематизировать, яровизировать, ки-
нофицировать).
У исконно русских и старославянских по происхождению
глаголов двувидовость, несмотря на то, что она иногда рас-
пространяется здесь и на приставочные формы (ср. пере-
оборудовать, перерасходовать, переосвидетельствовать), —
 сравнительно редкое явление. Лишь немногие из них явля-
иотся общеупотребительными: велеть, обследовать, ранить
и т. д. В основном же это стилистически обособленные гла-
голы отвлеченно книжного характера (зачастую устарев-
шие) : даровать, живописать, миновать, исповедовать, насле-
довать, стяжать, четвертовать.
§ 124.	В связи с тем, что двувидовость в известной ме-
-ре диссонирует с общим характером глагольных слов, обыч-
но обладающих только одним видовым значением, в русском
'Языке давно уже наметилась тенденция к ее преодолению.
Снятие видовой неопределенности осуществляется путем вы-
работки или перфективного, или имперфективного соответ-
ствия к глаголу; ранее осознававшемуся как двувидовой:
рецензировать — прорецензировать, редактировать — отредак-
тировать; образовать — образовывать, арестовать — аресто-
вывать.
Однако тенденция к преодолению двувидовости носит не
всеобщий, а скорее избирательный характер. С одной сто-
роны, к настоящему времени на месте целого ряда глаголов,
недавно бывших двувидовыми (патентовать, рапортовать, ха-
рактеризовать и т. д.), прочно закрепились видовые пары
(патентовать — запатентовать, рапортовать — отрапортовать,
характеризовать—охарактеризовать). С другой стороны,
продолжает существовать большое количество глаголов
(главным образом, иноязычного происхождения), которые
не обнаруживают ни малейших признаков утраты двувидо-
востн: анатомировать, демобилизовать, квалифицировать, ис-
следовать, оккупировать, финансировать и т. д.
Факторы, способствующие сохранению двувидовости в
русском языке, многообразны, однако наиболее значимы из
них так называемые технические, т. е. те, которые связаны
с внутрисистемными особенностями видового формообразо-
вания. В частности, невозможность формального разграниче-
ния видовых значений путем имперфективации у двувидо-
вых глаголов иноязычного происхождения объясняется тем,
100
что их обязательный компонент —суффикс -ова, будучи ос-
ложнен интерфиксами -из-, -up-, -изир-, -фицир-, препятству-
ет дальнейшему увеличению состава слова за счет импер-
фективных суффиксов. Второй — префиксальный путь пре-
одоления двувидовостп оказывается обычно неприемлемым
потому, что заимствованные глаголы не находят семантичес-
ких соответствий у русских приставок, которые, как уже го-
ворилось, при образовании видовых пар лишь «подтвержда-
ют» у производных глаголов значения (или часть значений)
производящих основ.
§ 125.	Особое место в общей массе непроизводной лек-
сики занимают глаголы движения (перемещения), образую-
щие замкнутую, сравнительно немногочисленную группу рас-
пределенных по парам глагольных единиц: идти — ходить,,
нести — носить и’ т. д. Члены каждой отдельно взятой пары,,
так называемые однонаправленные и ненаправленные гла-
голы, одинаково относятся к несовершенному виду и обоз-
начают тождественные в целом действия, различаясь лишь
с точки зрения того, как они представляют особенности
протекания этих действий в пространстве.
Однонаправленные глаголы (типа идти, нести) указыва-
ют на то, что процесс перемещения, разовый или кратный,
осуществляется в каком-то одном направлении: Мальчик спо-
койно шел по дороге; В восемь утра он обычно шел в сто-
ловую, а уж оттуда на работу.
Ненаправленные» глаголы (типа ходить, носить) обычно
фиксируют неупорядоченность, разнонаправленность соот-
ветствующего процесса перемещения: Брат ходит по комна-
те. В то же время они могут называть и процессы, которые
протекают в одном направлении, но при этом предполага-
ется либо возвращение субъекта в-исходный пункт (Вчера
он носил ботинки в починку), либо повторяемость переме-
щения (Почти каждый день они ходили в театр).
В формальном плане различия между однонаправлен-
ными и ненаправленными глаголами передаются отчасти че-
редованием гласных и согласных с параллельной (правда,,
нерегулярной) меной места ударения (нести — носить, вес-
ти — водить, бежать — бегать), отчасти противопоставлени-
ем морфем — суффиксов (лететь — летать) и даже корней
(идти — ходить). Все это — следы былого словообразова-
тельного процесса, на основе которого от однонаправлен-
ных глаголов создавались ненаправленные глаголы. В совре-
менном русском языке и те и другие относятся, как уже
отмечалось, к непроизводной лексике.
Состав парных глаголов движения в научной и учебной
литературе точно не определен: число пар, насчитываемых
разными авторами, колеблется от 14 до 18.
Строго говоря, в современном русском языке к группе
10i
глаголов движения относятся только 13 пар, члены которых
сохраняют (в прямом употреблении) полное семантическое
тождество, если, разумеется, не считать различий в отно-
шении к признаку направленности действия: бежать — бе-
гать, везти — возить, вести — водить, гнать — гонять, гнать-
ся — гоняться, ехать — ездить, идти — ходить, лететь — ле-
тать, нести — носить, нестись — носиться, плыть —• плавать,
ползти — ползать, тащить — таскать.
В парах катить — катать, катиться — кататься, лезть —
лазить (разг, лазать) семантически тождественными явля-
ются не глаголы в целом, а их отдельные лексико-семанти-
ческие варианты. Так, глагол катить коррелирует с глаго-
лом катать преимущественно в значении «перемещать по
поверхности какой-нибудь круглый предмет» (катить — ка-
тать по полу шар). В остальных значениях эти глаголы
зачастую несопоставимы: По дороге катила коляска и
Он задумчиво катал шарики из хлеба. У членов пар брес-
ти— бродить, тащиться — таскаться развились побочные раз-
личия, разрушившие их семантическое тождество: глаголы
брести, тащиться несут информацию о затрудненности пере-
мещения, а глаголы бродить, таскаться — об отсутствии
цели перемещения (глагол таскаться, правда, этот признак
реализует нерегулярно).
§ 126.	Специфический характер глаголов движения оп-
ределенным образом отражается на процессах перфективация
и имперфективации, протекающих у них несколько иначе,
чем обычно. При перфективации первого типа, предполагаю-
щей полную семантическую перестройку производящего гла-
гола, образование приставочных глаголов совершенного ви-
да чаще всего осуществляется на базе однонаправленных ос-
нов: нести — поднести, везти — увезти, лететь — прилететь,
.плыть — доплыть, тащить — вытащить, катить — откатить.
Имперфективные формы в этом случае создаются, как пра-
вило, путем префиксации соответствующих ненаправленных
глаголов (носить — подносить, возить — увозить, летать —
прилетать) и лишь иногда обычным суффиксальным путем
(доплыть — доплывать, вытащить — вытаскивать, откатить —
откатывать). При перфективации второго типгг, предполагаю-
щей осложнение семантики производящего глагола допол-
нительным признаком, образование приставочных глаголов
совершенного вида, напротив, чаще всего осуществляется на
базе ненаправленных основ: бегать — забегать, ходить — по-
ходить, плавать — отплавать, ездить — проездить, ходить —
переходить (в значении «изменить ход в игре»). Имперфек-
тивные формы здесь иЛи вообще невозможны, или создаются
(сравнительно редко) суффиксальным путем: переходить —
перехаживать.
Поскольку ненаправленные основы могут служить исход-
102
ным пунктом и для процесса перфективации, и для процес-
са имперфективации (который к тому же протекает без под-
держки соответствующих суффиксов), видовые различия у
производных глаголов движения не получают иногда спе-
циального формального выражения. Ср.: полетать, заползать,
наездить, перетаскать, с одной стороны, и подвозить, уводить,
прилетать — с другой. Более того, в ряде случаев происхо-
дит полное совпадение звуковых оболочек разных глаго-
лов с противоположными видовыми характеристиками.
Ср.: заходить по комнате (сов. вид) — заходить к другу
(несов. вид), сходить на работу (сов. вид) — сходить с горы
(несов. вид), переходить пешкой (сов. вид) — переходить
улицу (несов. вид).
§ 127.	Перечисленные особенности видов (их отчасти
производный, отчасти непроизводный характер, способность
совмещать в рамках одной формы разные значения и др.)
существенно затрудняют решение вопроса о морфологичес-
ком механизме выражения видового противопоставления.
До сих пор, в частности, нет общепринятого мнения относи-
тельно того, какие именно формальные элементы определя-
ют принадлежность глагольного слова к тому или иному
виду. Чаще всего в качестве показателей видовых значений
рассматриваются приставки, суффиксы и некоторые явления
морфонологического порядка (чередование гласных и со-
гласных, смещение ударения). Однако такое понимание су-
щества дела вызывает серьезные возражения, так как в дан-
ном случае фактически учитывается-только производная гла-
гольная лексика. Чтобы преодолеть этот недостаток, некото-
рые исследователи (в частности, Ю. С. Маслов) предлагают
при рассмотрении морфологической системы выражения, ви-
дов исходить из понятия видовой основы.
Под видовой основой понимается часть глагольного сло-
ва, остающаяся по отсечении всех словоизменительных мор-
фем (кроме суффиксов имперфективации), т. е. личных и
родовых окончаний, суффиксов отдельных времен (накло-
нений,* залогов) и неличных форм, суффиксов основы насто-
ящего времени и основы инфинитива. Речь, следовательно,
идет об отрезках глагольной формы типа леж-, рассматрива-,
стукн-(стукн’-) и т. д., которые и выступают как носители
видового значения.
Видовое значение конкретной основы, как правило,
обусловливается рядом факторов, а именно: ее составом и
строением (например, наличием отсутствием суффиксов
имперфективации и приставок), ее отношениями с другими
видовыми основами того же корня (например, способнос-
тью — неспособностью входить в состав видовой пары) и,
наконец, ее положением в инвентаре форм, существующих
в рамках одного и того же вида (например, возможностью—
103
невозможностью образования от данной видовой основы
формы будущего сложного). Иногда видовое значение фор-
мы полностью определяется языковььм узусом и может
быть установлено только по. особенностям ее функциониро-
вания. Именно на это и рассчитан, в сущности, известный
школьный прием видовой интерпретации глаголов с помощью
вопросов что делать? и что сделать?. Он предполагает суб-
ституцию (в рамках конкретной синтаксической структуры)
глагола, видовой характер которого неочевиден, одним из
двух «эталонных» глаголов со строго определенными видо-
выми значениями (делать или сделать) и последующее вы-
яснение того, реализацию какого вида — совершенного или
несовершенного — разрешает эта синтаксическая структура.
§ 128.	В рамках глагольного слова видовые значения
взаимодействуют с так называемыми акциональными зна-
чениями — теми элементами лексической семантики глаго-
ла, которые, подобно видовым значениям, отражают осо-
бенности протекания и распределения действия во времени
(разумеется, несколько иные по своему содержанию и ме-
нее обобщенные, чем у вида).
Акциональные значения могут быть как формально вы-
раженными, так и формально не выраженными. Например,
в глаголах запеть, посидеть, прыгнуть признаки начала дей-
ствия, ограниченности его существования во времени, «од-
ноактности» соответственно передаются приставками за-,
по- и суффиксом-нг/-. Напротив, у глаголов лежать, спать,
сидеть объединяющий их признак «пребывания в определен-
ном состоянии» ничем специально не передается и выявля-
ется лишь путем непосредственного анализа реальных дей-
ствий, называемых глагольными основами.
В соответствии с тем, как оценивается факт нетождест-
венное™ внешнего обнаружения акциональных значений,
различаются два основных подхода к их описанию, которые
условно можно назвать интегративным и дифференцирую-
щим.
§ 129.	При интегративном подходе во главу угла ста-
вится содержательная сторона акциональных значений, с уче-
том которых’ вся глагольная лексика без исключения расчле-
няется на ряд классов, называемых способами действия.
Особенности языкового обнаружения акциональных значений
в данном случае принимаются во внимание лишь на том
этапе, когда способы действия уже исчислены и речь, сле-
довательно, идет об их систематизации. Обычно различают
три типа способов действия — характеризованные,
нехарактеризованные и непоследовательно
характеризованные.
Характеризованные способы действия предполагают обя-
зательное формальное выражение акциональных значений.
104
К числу этих способов действия относятся: начинатель-
ный (приставками за-, по-, вз- обозначается приступ к дей-
ствию) ; заблестеть, закипеть — закипать, побежать, взреветь;
делимитативйый, или ограничительный (при-
ставкой по- обозначается ограниченность протекания дей-
ствия во времени): постоять, побегать, полежать; смягчи-
тельный (приставками по-, при-, под- и некоторыми дру-
гими обозначается неполнота, умеренность проявления дей-
ствия) : поразвлечься, приврать — привирать, подзабыть;
сопроводительный (приставками при-, под- и суффик-
сами -ыва-1-ива, -ва- обозначается побочность и неполно-
та проявления действия): пританцовывать, подпевать — под-
петь; многократный (суффиксами -ыва-/-ива-, -ва-, -а-
обозначается повторяемость действия): хаживать, нашивать,
едать, и некоторые другие.
Нехарактеризовапные способы действия, напротив, не
имеют никаких средств внешнего обнаружения акциональ-
ных значений (эти значения передаются глагольным словом
в целом). Наиболее типичными способами действия данного
типа являются: с т а т а л ьн ы й (действие интерпретируется
как неподвижная деятельность, не связанная с какой-либо
целью, а также с количественными или качественными из-
менениями): грустить, нервничать, скучать, блестеть; реля-
ционный (действие интерпретируется как отношение, свя-
зывающее предметы или явления): висеть, иметь, принадле-
жать; эволютивный (действие интерпретируется как
деятельность, не имеющая цели, но связанная с количествен-
ными или качественными изменениями в субъекте или объ-
екте) : беседовать, веселиться, плакать.
У непоследовательно характеризованных способов дей-
ствия акциональные значения выражаются отчасти специ-
альными словообразовательными средствами, отчасти словом
в целом. К этим способам действия относятся результа-
тивный (фиксирующий достижение действием результата
или его направленность на результат): прочитать — прочиты-
вать, отпечатать — отпечатывать, дать —• давать, брить — по-
брить, ломать — сломать; одноактный (фиксируется вьь
полненпе действия в один прием): дернуть, толкнуть, бро-
сить, вскочить, и некоторые другие.
§ 130.	При дифференцирующем подходе главным счита-
ют формальную неоднородность акциональных значений, ос-
новываясь на допущении, что различия в характере внешне-
го обнаружения этих значений связаны с различиями функ-
ционально-семантического характера.
В рамках-этого подхода к способам действия относят
лишь те классы глагола, у которых акционалыюе значение
выражено словообразовательным элементом. Соответствен-
но глагольные группировки, в которых акциональное значе-
105
ние передается словом в целом, рассматриваются как «ба-
зовый материал» для способов действия.
Систематизация способов действия в данном случае
осуществляется исключительно на семантических основани-
ях: способы действия сводятся в определенные типы в за-
висимости от общих содержательных свойств акциональных
значений. .
§ 131.	Оба подхода к описанию способов действия име-
ют право на научное существование и не исключают друг
друга.	*
Интегративный подход позволяет выявить, как способы
действия регулируют возможность — невозможность обра-
зования видовых пар.
Дифференцирующий подход дает возможность устано-
вить, как способы действия конкретизируют признак ограни-
ченной целостности, лежащей в основе категории вида.
§ 132.	В процессе речевого употребления видовые фор-
мы вступают в содержательный контакт с аспектуаль-
ным контекстом. Под аспектуальным контекстом пони-
мают разного рода лексические, конструктивно-синтаксичес-
кие и интонационные средства высказывания, с помощью
которых глагольное действие может быть представлено в
различных коммуникативно существенных ракурсах — то
как процесс (Он сейчас читает), то как ряд повторяющихся
актов (По вечерам он читает детективы), то как существен-
ный признак, отличающий данный предмет от других пред-
метов (Он великолепно читает стихи), и т. д.
Обычно аспектуальному контексту отводится подсобная
роль — роль модификатора видовой семантики: считается,
что он определенным образом преобразует видовые призна-
ки, порождая в итоге серию их речевых вариантов — так
называемых частных видовых значений (Ю. С. Маслов,
А. В. Вондарко, М. А. Шелякин и др.). Однако при этом
возникает серьезное противоречие. Если согласиться с тем,
что несовершенный вид несет, как уже говорилось, нулевую
информацию аспектуального плана, то окажется, что в слу-
чаях его речевого использования аспектуальному контексту,
строго говоря, нечего модифицировать. Стало быть, полагать,
что несовершенный вид имеет частные значения (вариан-
ты) — это. все равно, что утверждать, будто нуль, помно-
женный на какое-нибудь число, дает в произведении вели-
чину, отличную от нуля.
Это противоречие можно преодолеть при условии, если
аспектуальный контекст рассматривать как равноправное
(в функциональном отношении) с категорией вида средство
аспектизации действия, т. е. как средство, передающее са-
мостоятельные значения, которые в конкретных синтаксичес-
ких условиях суммируются со значениями видов.
106
По своему характеру аспектуальные контекстные значе-
ния неоднородны: одни из них могут контактировать со зна-
чениями совершенного и несовершенного видов, другие —
только со значением несовершенного вида.
§ 133.	К числу контекстных значений, контактирующих
со значениями обоих видов, относятся кратное, резуль-
тативное и «нулевое».
Кратное значение указывает на незавершенный (для ка-
кого-либо фиксируемого момента) ряд повторений одного и
того же действия: Рыбаки редко на берегу умирают
(Г. Бакланов); Как прежде, буду приезжать сюда на
неделю, не больше (А. Чехов); И все-таки она не забывала
тетю Машу: прибежит, немногословно сообщит свои,
новости, вымоет пол или постирает замызганные ма-
лярные комбинезоны (В. Кетлинская); Как, бывало, уви-
дят ее, так и побегут прочь (А. Чехов).
Результативное значение акцентирует внимание не на
самом действии, а на его последствиях (результате), акту-
альных для какого-то фиксируемого момента в прошлом, на-
стоящем или будущем: Приходская наша церковь стара, не-
велика, иконостас почернел (И. Тургенев); Когда он про-
снулся, число пассажиров уменьшилось вдвое (Л. Лео-
нов); Собой красавец, в ниверситетах обучался, кажись, а
за границей побывал (И. Тургенев).
«Нулевое» значение является значимым лишь на фоне
других контекстных значений, поскольку оно предполагает
нейтральное отношение контекста к задачам аспектуальной
характеристики действия: Врач поставил точку, промок-
нул ученической голубой промокашкой написанное и под-
нял глаза (В. Астафьев);—Товарищ директор, я прицеп-
щика позову (В. Солоухин); Куда он ходил? (Ф. Досто-
евский); Евсеич! Кто обмерял стога? (Г. Троепольский).
§ 134.	Только с несовершенным видом контактируют
два контекстных аспектуальных значения — э кспл икатив-
ное и к в а л и ф и к а т и в н о с.
Экспликативное значение представляет действие как на-
личный, развертывающийся во времени факт. В конкретных
речевых условиях этот факт интерпретируется двояким обра-
зом — либо как процесс, которым занят субъект, либо как
отношение, в которое «включен» субъект. Дифференциация
двух вариантов экспликативности (конкретно-процессного и
констатирующего) осуществляется посредством акциональ-
ных значений. Так, результативные и статальные гЛаголы
ориентированы на процессуальную интерпретацию факта: —
Димка, глянь, что там за дядька шагает по дороге
в Михайловку? (А. Иванов); — Лебеди, лебеди летят!
(Ф. Абрамов). Наоборот, глаголы со значением постоянного
бытия или наличия, названия и др. констатируют отношения,
107
связывающие субъект с предметами и явлениями реальной
действительности: Этот город находится на крайнем Се-
вере (из газет); В Байкал впадает более трехсот рек
(В. Белов).
Квалификатйвное значение интерпретирует действие, по-
вторяющееся с неопределенной частотностью, как одно из
сущностных свойств субъекта: Одевается он не по-доктор-
ски (А. Чехов); Без малого девяносто лет у него за пле-
чами, но видит и слышит он еще хорошо (Г. Троеполь-
ский). ч
§ 135.	Результатом функционального сложения (сумми-
рования) видовых и контекстных значений являются ком-
плексные аспектуальные характеристики, определяющие ос-
новные особенности протекания и распределения действия
во времени.
§ 136.	Если комплексные аспектуальные характеристики
рассматривать с точки зрения характера информативных
различий, можно говорить о двух вариантах их противо-
лоставления — сильном и слабом.
Сильное противопоставление имеет место в тех случаях,
•когда комплексные характеристики различаются одновре- 4
меино и по видовому, и по контекстному значениям. Ср.: он
сейчас читает (отсутствие указания на ограниченную це-
лостность действия + экспликативное контекстное значе-
ние) — он уже пришел (ограниченная целостность дей-
ствия + результативное контекстное значение).
Слабое противопоставление наблюдается при совпадении
либо контекстных, либо видовых значений. Ср.: Сестра иног-
да забегает к нам на минуту (отсутствие указания на ог-
раниченную целостность действия + кратное контекстное
значение). — Сестра почти не бывает у нас, разве иногда
забежит на минуту (ограниченная целостность дей-
ствия + кратное контекстное значение); Он великолепно
читает стихи (отсутствие указания на ограниченную це-
лостность действия + квалификативное контекстное значе-
ние). — По вечерам-он читает любимых поэтов (отсут-
ствие указания на ограниченную целостность действия 4~
кратное контекстное значение).
При сильном Противопоставлении комплексные аспекту-
альные характеристики никогда не могут сближаться друг
с другом семантически. Наоборот, при слабом противопо-
ставлении они обнаруживают в определенных условиях тен-
денцию к стиранию, нейтрализации информативных разли-
чий. Одним из частных случаев нейтрализации является так
называемая конкуренция видов, т. е. возможность употреб-
ления в одних и тех же синтаксических структурах разных
видовых форм, не меняющих общего смысла высказывания.
Ср.: Кто писал эту записку? — Кто написал эту запис-
108
ку?; Мы сегодня уже обедали. — Мы сегодня уже пообе-
дал и и т. д.
§ 137.	Таким образом, вид обнаруживает тесную связь
с соседними языковыми явлениями — способами действия и
аспектуальным контекстом, без учета которых его нельзя ни
понять, ни объяснить. Однако са-ми по себе способы дей-
ствия и аспектуальный контекст, будучи весьма близкими
к виду в функциональном отношении, строго говоря, к мор-
фологии не относятся..Поэтому их детальное описание осу-
ществляется в рамках специальной комплексной науки о
средствах языкового выражения особенностей протекания
действий во времени — аспектологии.
Категория залога
§ 138.	Залог выражает отношение глагольного призна-
ка к его источнику. Это отношение интерпретируется зало-
.говыми формами двояко. Форма действительного за-
лога (в международной терминологии — актив) ука-
зывает на то, что действие либо исходит непосредственно
от своего носителя (подлежащего), либо развивается само-
произвольно (как у безличных глаголов): Птицы летят;
/Курчат ручьи; Камень лежит на дороге; С крыш кап-
лет; На улице посвежело. Форма страдательного
залога (в международной терминологии — пассив)
обозначает, что глагольный признак, будучи связан с носи-
телем (подлежащим), тем не менее имеет своим источником
какой-то другой предмет (в конкретных предложениях этот
предмет чаще всего принимает форму творительного падежа
имени существительного или остается вообще не назван-
ным): Эта мысль раскрывается автором на очень ярком,
и интересном примере; Никто не забыт, ничто не забы-
то; В результате эксперимента выявлена важная зако-
номерность.
§ 139.	Залог, охватывающий, как и вид, все глагольные
формы без остатка, представляет собой грамматическую ка-
тегорию смешанного типа. Иначе говоря, он совмещает сло-
воизменительный и классификационный принципы грамма-
тической характеристики лексического материала.
Базой залогового словоизменения являются переходные
глаголы, которые, как правило, имеют и действительную, и
страдательную форму. Возможны, правда, исключения. Не-
которые переходные глаголы не употребляются в страда-
тельном залоге: благодарить, знать, облететь — облетать, по-
куривать, пьянить, теребить, шептать и т. д. И напротив, у
отдельных непереходных глаголов возможны обе залоговые
формы (ср.: Народ управляет государством. — Государ-
ство управляется народом). Последние случаи, впрочем,.
109
немногочисленны, поскольку в своем подавляющем большин-
стве непереходые глаголы во всех своих формах относятся
к действительному залогу: спать, учительствовать, выступать,
отсутствовать, совпадать, отдыхать, белеть, лететь, прикрик-
нуть и т. д.
Кроме непереходных глаголов, не образуют соотноси-
тельных форм страдательного залога безличные глаголы,
глаголы в форме императива и глаголы в форме деепричас-
тия.
Необходимо также учитывать, что в 1-м и 2-м лице фор-
мы страдательного залога практически не употребляются,
хотя теоретически они возможны и изредка даже встреча-
ются в языке писателей: И скоро ль на радость соседей-вра-
гов могильной засыплюсь землею? (А. Пушкин); Я, брат,
вообще, употребляюсь иногда по иным фелам (Ф. Досто-
евский). -
Глаголов, которые бы употреблялись только в страда-
тельном залоге и не имели бы форм действительного залога,
в русском языке нет.
Поскольку некоторые глаголы в одних своих значениях
функционируют как переходные, а в других — как непе-
реходные, граница между словоизменением и классифика-
цией у залога, так же как и у вида, может быть внутри-
словной. Например, глагол читать в значении «уметь вос-
принимать напечатанное, написанное» является однозалого-
вым (Ребенок уже читает), а в значении «воспринимать
что-либо напечатанное, написанное» (равно как и в некото-
рых других своих значениях) — двузалоговым (Дети чита-
ют книгу. — Книга читается детьми). Однако такого ро-
да! внутрисловное совмещение рассматриваемых видов грам-
матической квалификации для залога характерно в меньшей
степени, чем для вида.
§ 140.	Из залоговых форм специальное внешнее выра-
жение в руском языке получают только формы страдатель-
ного залога. Их формальными показателями являются: пост-
фикс -ся, с помощью которого образуются страдательные
возвратные формы изъявительного и сослагательного накло-
нений, инфинитива, и в отдельных случаях причастий (за-
числяется, зачислялся бы, зачисляться, зачисляющийся, за-
числявшийся; взимается, взимался бы, взиматься, взимаю-
щийся, взимавшийся), и суффиксы -ом-, -ем-, -им-, -т-, -енн-,
-нн-, с помощью которых образуются формы страдательных
причастий, как полных, так и кратких (ведомый, читаемый,
видимый, открытый, зачисленный, прочитанный, введен, лю-
бим).
Показатели страдательного залога существенно разли-
чаются по степени семантической определенности. Если при-
частные суффиксы однозначны, поскольку ни в каких дру-
110
тих целях они языком не используются, то постфикс -ся,
напротив, многозначен, поскольку при его посредстве обра-
зуются не только возвратные формы страдательного залога,
но и так называемые возвратные глаголы.
Следствием неоднозначности постфикса -ся является су-
ществование в русском языке ряда возвратных форм стра-
дательного залога, омонимичных возвратным глаголам
(ср.: После окончания училища выпускники направляют-
ся на работу в разные города Советского Союза и Колонна
направляется к лесу; Письма разносятся почтальо-
ном и Звуки песни далеко разносятся в тишине). Воз-
вратные формы страдательного залога, у которых постфикс
-ся несет грамматическое значение, и возвратные глаголы,
у которых постфикс -ся имеет словообразовательный харак-
тер, разграничиваются с помощью контекстных средств.
§ 141.	Выбор соответствующего формального показателя
при образовании страдательного залога определяется видо-
вым значением исходного глагола действительного залога.
От глаголов несовершенного вида формы страдатель-
ного залога образуются с помощью постфикса -ся (вносить —
вноситься, задвигать — задвигаться, заглатывать — заглаты-
ваться), а от глаголов совершенного вида — с помощью
причастных суффиксов (прочитать — прочитанный, открыть—
открытый, распределить — распределенный).
Отклонения от этой общей закономерности незначитель-
ны. Они обнаруживаются в возможности образования от
глаголов несовершенного вида страдательных причастий на-
стоящего и прошедшего времени (читаемый, любимый, би-
тый, уважаемый, званый) и в возможности образования от.
глаголов совершенного вида возвратных форм страдатель-
ного залога (выслаться, долиться и т. д.).
Надо, однако, отметить, что страдательные причастия
несовершенного вида носят книжный характер и в силу этого
употребляются редко: Ты обуреваем страстью (И. Турге-
нев); Он был бит ими (Л. Толстой). Что же касается воз-
вратных страдательных форм совершенного вида, они во-
обще представляют собой факт индивидуально-авторской ре-
чи: Известие о судьбе этой женщины вы шлется мне сю-
да (Л. Толстой); Скоро из этого самовара дольются кру-
тым кипятком стаканы (В. Катаев).
§ 142.	Видовая дифференциация показателей страда-
тельного залога (и, соответственно, страдательных форм в
целом) имеет важные последствия. Поскольку формообра-
зовательные возможности этих показателей, как уже отмеча-
.лось, неодинаковы, грамматические сферы залогового слово-
изменения у несовершенного и совершенного видов оказы-
ваются различными. Глаголы несовершенного вида могут
изменяться по залогам в формах изъявительного и сосла-
111
гательного наклонений (зачисляет — зачисляется, взимает —
взимается, зачислял бы,— зачислялся бы, взимал бы — взи-
мался бы), инфинитива (зачислять — зачисляться, взимать —
взиматься) и причастия (взимающий — взимающийся, зачис-
лявший— зачислявшийся). Глаголы совершенного вида об-
разуют залоговую пару только в формах .причастия (про-
читавший — прочитанный; рассказавший — рассказанный).
Недостаточность залоговой парадигмы у глаголов совер-
шенного вида преодолевается в речи путем образования.осо-
бых сочетаний, а именно:
а)	кратких форм страдательного причастия совершен-
ного вида с формами изъявительного и сослагательного на-
клонений глагола быть (представленного в настоящем вре-
мени синтаксическим нулем): прочитан, был прочитан, бу-
дет прочитан; рассказан, был рассказан, будет рассказан;
был бы прочитан, был бы рассказан;
б)	полных и кратких форм страдательного причастия
прошедшего времени совершенного вида с инфинитивом гла-
гола быть: быть прочитанным, быть рассказанным; должен.'
быть отправлен;
в)	кратких (иногда полных) форм страдательного при-
частия прошедшего времени совершенного вида с деепричас-
тием будучи: будучи прочитан (прочитанным), будучи рас-
сказан (рассказанным) *.
Эти сочетания являются синтаксическими анало-
гами морфологических форм страдательного залога несо-
вершенного вида с постфиксом -ся (ср.: Дом был постро-
ен рабочими. — Дом строился рабочими; Завод будет
спроектирован лучшими инженерами. — Завод будет
проектироваться лучшими инженерами).
По образцу указанных сочетаний образуются также со-
четания со страдательными причастиями настоящего и про-
шедшего времени несовершенного вида, употребление кото-
рых, как уже говорилось, стилистически ограничено: любим,
был любим, будучи любим (любимым), быть любимым; зван,
был зван, будет зван, быть званым, будучи зван (званым).
§ 143.	На базе противопоставленных по залогу глаго-
лов -образуются соотнесенные синтаксические конструкции —
действительный и страдательный обороты, отражающие одни
и те же неязыковые ситуации под разными углами зрения.
Особенно отчетливо различия между этими оборотами про-
являются в тех случаях, когда они употребляются в полной,
трехчленной форме: в действительном обороте подлежащее
представлено как источник действия, переходящего на объ-
* В принципе допустимы сочетания формы страдательного причас-
тия с формой повелительного наклонения от глагола быть (будь),
однако в речи они используются редко (ср. выражение Будь проклят!),
112
ект в форме винительного падежа; в страдательном обороте
подлежащее является пассивным носителем действия, ис-
ходящего от объекта в форме творительного падежа (ср.: Пи-
сатель написал книгу. — Книга написана писателем;
Грузчики выносят мебель. — Мебель выносится груз-
чиками).
Необходимо, однако, иметь в виду, что трехчленные стра-
дательные обороты употребляются сравнительно редко (по-
видимому, из-за своей громоздкости и кажущейся искусствен-
ности). Напротив, в двучленной форме эти обороты (соот-
несенные с неопределенно-личными предложениями: Дом ре-
монтировался в октябре. — Дом ремонтировали
в октябре; Почта уже отправлена. — Почту уже отпра-
вили) стали в настоящее время обычным явлением в дело-
вой, научной и даже художественнрй речи. Их широкому рас-
пространению содействовало, скорее всего, то обстоятель-
ство, что они, сосредоточивая внимание на самом действии,
позволяют либо вообще не упоминать истинного производи-
теля действия, либо ограничиться лишь намеком на него
(В школе ему было сделано по этому поводу замеча-
ние).
Иногда (правда, нечасто) страдательные обороты упот-
ребляются в одночленной форме, т. е. без указания на под-
лежащее и дополнение в творительном падеже: Там наку-
рено; В комнате подметено. Здесь страдательные формы
глагола по своей функции сближаются со словами катего-
рии состояния (ср.: Там дымно; В комнате чисто) *.
§ 144.	Следует отметить, что залог является одной из
сложнейших морфологических категорий, которая, по квали-
фикации В. В. Виноградова, «лежит на самой пограничной
черте между грамматикой, лексикологией и фразеологией, а
в области грамматики — ближе к синтаксису предложения,
чем к морфологии слова» **. Это обстоятельство представ-
ляет для интерпретации залога особую сложность. В отечест-
венной лингвистической науке уже неоднократно менялось
представление и о характере залоговой оппозиции, и об объ-
еме относящегося сюда языкового материала. В настоящее
время продолжают оставаться спорными такие важные во-
просы теории залога, как вопрос о значениях залоговых
форм (зачастую эти значения определяются на основе от-
ношения глагольного признака к его носителю, т. е. под-
лежащему), вопрос о структуре залоговой парадигмы (неко-
торые исследователи сочетания был открыт, быть открытым
рассматривают как морфологические страдательные формы
аналитического типа) и т. д.
* О словах категории состояния см. в разделе «Вопрос о категории
состояния».
** Виноградов В. В. Русский -язык. М., 1972, с. 4716.
8. Заказ 24801
113
Ввиду особой сложности категория залога в школе спе-
циально не рассматривается. Здесь ограничиваются диффе-
ренциацией возвратных и невозвратных глаголов.
Категория наклонения
§ 145.	Категория наклонения квалифицирует глаголь-
ный признак с точки зрения его отношения к действитель-
ности (т. е. передает так называемые модальные значе-
ния, подробнее рассматриваемые в синтаксисе). Образующие
ее формы указывают на то, что этот признак является либо
реальным фактом (изъявительное н а кл онен и е), ли-
бо гипотетическим (предполагаемым) фактом (сослага-
тельное наклонение), либо фактом, к осуществлению
которого кого-либо побуждают (повелительное на-
клонение).
Эта категория охватывает личные формы глагола, ко-
торые достаточно последовательно изменяются по всем трем
наклонениям (пишу, писал бы, пиши; прочитаю, прочитал бы,
прочитай). Неопределенная форма глагола (инфинитив) на-
ходится вне наклонения: в соответствующих речевых усло-
виях ее можно использовать в значениях всех трех наклоне-
ний (ср.: Мне здесь не встать; Увидеться бы с ним; Немед-
ленно открыть двери!). Не охарактеризованы по наклонению
формы причастия и деепричастия.
Реализация словоизменительного принципа, определяю-
щего основные черты категории наклонения, связана с опре-
деленными ограничениями, касающимися преимущественно
повелительного наклонения. Это наклонение не образуется:
а)	от личных глаголов 1-го и 3-го лица единственного и
множественного числа, так как побуждение в обязательном
порядке адресуется собеседнику, т. е. 2-му лицу;
б)	от глаголов страдательного залога, обозначающих
действия, которые не «производятся» подлежащим, а лишь
приписываются ему;
в)	от безличных глаголов, действия которых мыслятся
безотносительно к их производителю;
г)	от глаголов типа видеть, слышать, белеть, стоить, на-
зывающих процессы, «вызвать которые не во власти чело-
века» (А. Н. Гвоздев).
§ 146.	Изъявительное наклонение обозначает наличие
или отсутствие необусловленных (реальных) действий, вос-
принимаемых говорящими как существующие в одном из
трех временных планов: пою, пел, буду петь. С учетом этой
особенности его называют прямым наклонением — в проти-
воположность косвенным наклонениям (сослагательному и
повелительному), обозначающим нереальные (ирреальные)
114
действия, осуществление которых лишь возможно, да и то
далеко не всегда.
Глаголы изъявительного наклонения изменяются по ли-
цам и временам и соответствующие формальные показа-
тели этих категорий являются одновременно показателями
изъявительного наклонения (см. ниже). Кроме того, эти
глаголы имеют формы совершенного и несовершенного вида,
действительного и страдательного залога, а в прошедшем
времени — формы рода.
§ 147.	Сослагательное наклонение выражает значение
гипотетичности (предположительности) действия. Это значе-
ние реализуется в двух основных вариантах: гипотетическое
действие трактуется либо как возможное при определенных
условиях, либо как целесообразное в определенных отноше-
ниях (например, в предложении Если бы отец встал из
могилы, как бы он удивился этому действие удивился бы
может быть осуществлено лишь нри условии реализации дей-
ствия встал бы; в свою очередь, действие встал бы, само по
себе невозможное, целесообразно лишь постольку, посколь-
ку от него зависит реализация действия удивился бы).
Нередко целесообразность гипотетического действия ин-
терпретируется как соответствие планам, намерениям, по-
требностям говорящего. В этих случаях сослагательное на-
клонение выражает значение желательности: Если бы дож-
дик пошел!; Возвращался бы он скорее!
В зависимости от того, какое из значений сослагатель-
ного наклонения расценивается как основное, ведущее, это
наклонение получает в научной литературе разные назва-
ния (ср. термины «условное наклонение», «желательное на-
клонение», «условно-желательное наклонение» и т. д.).
Глаголы сослагательного наклонения регулярно изменя-
ются по родам и числам (читал бы, читала бы, читало бы,
читали бы), обладают формами вида (рассказал бы — рас-
сказывал бы) и залога (строил бы — строился бы).
У глаголов этого наклонения нет морфологических пока-
зателей времени и лица. Отнесенность действия к тому или
другому временному плану выражается лексическими сред-
ствами (вчера, сейчас, на следующей неделе и т. д.) или
ситуацией. Указание на лицо осуществляется с помощью со-
ответствующих личных местоимений (или существительного
в 3-м лице).
Сослагательное наклонение образуется аналитически —
путем сочетания формы прошедшего времени глагола (с точ-
ки зрения современного языкового сознания) и неизменяе-
мой частицы бы, по происхождению представляющей собой
форму 2-го и 3-го лица единственного числа аориста гла-
гола были, которая вместе с причастием прошедшего време-
ни на -л входила в состав старого условного наклонения.
8*
115
Частица бы может сочетаться также с инфинитивом:
взять бы, читать бы. Вопрос о языковом статусе таких соче-
таний, обычно имеющих желательное значение, окончатель-
но не решен. Обычно их не относят непосредственно к числу
форм сослагательного наклонения, рассматривая как особое
средство, лишь примыкающее к этому наклонению.
В сложных предложениях с придаточными изъяснитель-
ными и целевыми частица бы является частью союза чтобы:
Он хочет, чтобы ты пришел; Он сделал все, чтобы мы
не опоздали.
§ 148.	Повелительное наклонение (императив) выража-
ет значение волеизъявления, адресованного собеседнику, т. е.
2-му лицу. Это значение может быть представлено в кон-
кретных случаях рядом вариантов — таких, как приказ
(Немедленно идти туда!), просьба (Принеси, пожалуйста,,
книгу)» совет (Купи себе это платье), предостережение (Не
заболей), запрещение (Не ходи туда) и некоторые другие..
Дифференциация семантических вариантов общего значения
повелительного наклонения осуществляется с помощью ввод-
ных слов, частиц, интонации, разного рода ситуативных све-
дений и т. д.
Морфологически повелительное наклонение образуется
от основы настоящего времени посредством нулевой флексии
и флексии -и, которые и являются его формальными пока-
зателями.
Нулевая флексия используется в тех случаях, когда уда-
рение у соответствующих глаголов настоящего времени па-
дает на основу, оканчивающуюся во 2-м и 3-м лице един-
ственного числа и 1-м и 2-м лице множественного числа
либо на мягкий согласный, либо на -/: сядешь — сядь, ста-
нешь — стань, веришь — верь, читаешь — читай, моешь —
мой, ругаешь — ругай *. Кроме того, пулевая флексия пред-
ставлена в формах повелительного наклонения, образован-
ных от некоторых глаголов с основой настоящего времени
на имеющих ударение на конечном гласном: поёшь—пой,
бьешь — бей, льешь — лей.
Флексия -и используется в тех случаях, когда ударение
у соответствующих глаголов настоящего времени во всех
лицах (или в 1-м лице ед. числа) падает на окончание:
веду — веди, несу — неси, пишу — пишш Кроме того, флек-
сия -и представлена (правда, нерегулярно) в производных
формах повелительного наклонения, у которых ударение при
перфективации исходной основы переносится на приставку
(неей — вынеси, берй — выбери, скажй — выскажи), а так-
* Глаголы, имеющие в основе шипящий ж, а также глаголы лечь,
есть, образуют формы повелительного наклонения без смягчения конеч-
ного согласного: реж(ь), маж(ь), ляг, еш(ь).
116
же в формах, основа которых (несущая ударение!) оканчи-
вается на группу согласных (стукни, хлопни).
Глаголы дать — давать, вставать, доставать, узнавать и
некоторые другие образуют, в порядке исключения, форму
повелительного наклонения от основы инфинитива посред-
ством флексии дай — давай, вставай, доставай, узнавай.
У глагола ехать форма повелительного наклонения об-
разуется супплетивным путем: поезжай.
В отдельных случаях наблюдаются колебания' в выборе
флексии: выброси — выбрось, чисти — чисть, высыпи — вы-
сыпь, уведоми — уведомь, закупори — закупорь^
Повелительное наклонение последовательно изменяется
по числам. Форма множественного числа образуется путем
присоединения постфикса -те к форме единственного числа:
читай — читайте, говори — говорите, расскажи — расскажите.
Подобно другим наклонениям, повелительное наклоне-
ние имеет формы вида — как соотносительные, так и нёсо-
относительные (ср.: перепиши — переписывай, с одной сто-
роны, и лежи, посиди — с другой).
Все глаголы повелительного наклонения употребляются
только во 2-м лице и только в форме действительного зало-
га. Морфологических показателей рода и времени повели-
тельное наклонение не имеет.
§ 149.	При характеристике повелительного наклонения
непосредственно в его составе иногда рассматриваются и
так называемые «аналитические» формы (А. Н. Гвоздев).
К их числу относят:
а)	формы изъявительного наклонения 1-го лица мно-
жественного числа будущего (реже — настоящего) времени
с частицей давай (или без нее, когда она замещается соот-
ветствующей побудительной интонацией): Давай погово-
рим; Отойдем; Бежим!*;
б)	формы изъявительного наклонения 3-го лица един-
ственного и множественного числа настоящего и будущего
времени с частицей пусть: П у с т ь он войдет; Пусть де-
ти г у ля ют; Пусть цветок стоит на месте.
Эти языковые средства формально и, самое главное, со-
держательно неоднородны. (Например, сочетание «пусть +
+ глагол 3-го лица» используется для выражения не только
побудительного значения, но и ряда других значений — же-
лательности, допущения, предположения, предупреждения:
Пусть -крепнет наша дружба!; Пусть он не увидит
*. 'В тех случаях, когда употребляется форма будущего времени
несовершенного вида, спрягаемый глагол быть обычно опускается, в
связи с чем возникает видимость сочетания частицы давай с инфини-
тивом: Давай обедать. При вводе в высказывание отрицательной части-
цы не этот глагол зачастую восстанавливается:'Давай не будем об этом
говорить.
117
меня, зато будет знать, что я жива и здорова; Пусть эле-
мент А отличается от элемента В признаком С; Пусть
он только не придет!). Поэтому рассматривать данные
средства как формы повелительного наклонения нет достаточ-
ных оснований. Они представляют собой синтаксичес-
кие аналоги последних, лишь функционально примы-
кающие к повелительному наклонению. Как и формы по-
велительного наклонения, формы 1-го лица множественного
числа (с частицей давай и без нее) и формы 3-го лица един-
ственного и множественного числа (с частицей пусть) вы-
ражают значение волеизъявления, адресованного 2-му лицу.
Вместе с тем они несут и дополнительную информацию.
Первые указывают на то, что в действии, к которому побуж-
дают собеседника, будет принимать участие и сам говоря-
щий (отсюда их обычное название — «формы приглашения
к совместному действию»). Вторые обозначают, что собе-
седник, к которому обращена речь, должен обеспечить оп-
ределенные действия 3-го лица (иногда животного и даже
неодушевленного предмета).
• Ни те, ни другие формы, как правило, не могут быть
замещены повелительным наклонением без ущерба для об-
щего смысла высказывания.
§ 150. В определенных условиях одно наклонение иног-
да употребляется вместо другого, приобретая тем. самым
не свойственные ему значения. Такое (переносное по своей
сути) употребление наклонений носит факультативный ха-
рактер и испЬльзуется в стилистических целях (для прида-
ния большей выразительности сообщению).
Чаще всего переносные значения развивают формы по-
велительного наклонения, способные выражать:
а)	ирреальное и реальное условия: Не закрутись
(ср.: не закрутился' бы) он тогда на Севере, приехал бы
в Ленинград (Д. Гранин); Умри (ср.: умрет) Барабанов, и,
нет сомнения, найдутся охотники сказать: глумился над
командиром полка (К. Симонов);
б)	возможность, необходимость или вынужденность ре-
ального действия: Поручик целый день плакаты чертит, а
ты хочешь — богу молись (ср.: можешь молиться), хо-
чешь— книжки читай (ср.: можешь читать) (А. Чехов);
Нет уж, взялся за дело, так будь добр служи (ср.: дол-
жен служить) честно, тяни (ср.: должен тянуть) до кон-
ца... (Д. Гранин); — Не спишь, Степан? — спросил он. —
А мне всю ночь не спать. Всю ночь отворяй воро/а
(ср.: придется отворять) да запирай (ср.: придется запи-
рать) (А. Чехов);
в)	неожиданное наступление не мотивированного ситуа-
цией реального действия: Жил я в деревне... Вдруг при-
глянись (ср.: приглянулась) мне девушка (И. Тургенев).
118
Формы сослагательного наклонения могут употреблять-
ся:
а)	для выражения мягкого, некатегоричного побужде-
ния: Женя, погладил бы (ср.: погладь) брюки (Ю. Кре-
лин);
б)	для вежливого указания на реальные намерения и
желания говорящего лица: Я попросил бы вас (ср.: про-
шу) выбирать выражения (из газеты).
Формы изъявительного наклонения в переносных значе-
ниях используются сравнительно редко, главным образом
как средство выражения побуждения: Сейчас ты оставишь
адрес и уйдешь (ср.: оставь и уйди) (В. Шукшин); «По-
шел, пошел (ср.: иди), дуралей», — грозит ему кучер
(из газеты).
Как исключение, возможно употребление этих форм в
значении сослагательного наклонения: Ах ты, какой, Федя:
ну, послал (ср.: послал бы) за водкой — и вся тут
(Д. М.-Сибиряк); Не канатом он с Ермилом связан: бро-
сил, да и пошел (ср. бросил бы и пошел бы) (А' Остров-
ский) *.
Категория- времени
§ 151. Категория времени определяет положение гла-
гольных действий (состояний, отношений и т. д.) на вре-
менной оси. Она охватывает небольшой круг форм глагола —
изъявительное наклонение и причастие. В сфере изъявитель-
ного наклонения эта категория является словоизменитель-
ной (собственно грамматической), поскольку ею обеспечива-
ется употребление каждого глагола в трех формах — на-
стоящего, прошедшего и будущего времени;
в сфере причастия она сближается в известной степени с
классификационными (лексико-грамматическими) катего-
риями, поскольку причастия несовершеннего вида обыкно-
венно функционируют в двух временах — настоящем и про-
шедшем, а причастия совершенного вида — только в про-
шедшем.
§ 152. По характеру отражения объективной действи-
тельности категория времени относится к числу так назы-
ваемых дейктических языковых средств, которые обозна-
чают те или иные явления, предметы, свойства и т. д. не
прямо, а с учетом их отношения к какому-либо ориентиру.
В семантике каждой из трех временных форм содержится
указание на то, как соотносятся глагольные действия с не-
которым абстрактным временным отрезком, принятым за
«условный координатный нуль» (А. И. Смирницкий). Форма
* Примеры взяты из книги А. В. Бондарко и Л. Л. Буланина
«Русский глагол» (Л., 1967, с. 432).
119
настоящего времени выражает одновременность действий
с этим ориентационным отрезком, форма прошедшего вре-
мени — предшествование ему, форма будущего времени
следование за ним.
В конкретных актах речи точкой временного отсчета,
как правило, является время говорения, т. е. момент данной
речи. Такое употребление времен называется абсолютным.
При абсолютном употреблении времен реальное содержание
признаков одновременности, предшествования и следования
соответственно интерпретируется: как то, что имеет место
в момент речи (Он читает книгу), как то, что происходи-
ло до момента речи (Он читал книгу), как то, что пла-
нируется осуществить после момента речи (Завтра он б у-
д е т ч ит ат ь книгу).
Иногда точкой отсчета может служить какой-то другой
временной отрезок, положение которого по отношению к мо-
менту речи определено тем или иным путем. Такое употреб-
ление времен называется относительным. При нем реальное
содержание признаков одновременности, предшествования и
следования существенно меняется. Например, в предложени-
ях Он думал, что я читаю эту книгу; Он думал, что я
читал эту книгу; Он думал, что я бу д у читать эту кни-
гу значения форм читаю, читал, буду читать раскрываются-
через отношение ко времени действия думал *.
Временные формы в относительных значениях употреб-
ляются как стилистически нейтральное языковое средство
сравнительно редко — главным образом в отдельных типах
сложных предложений, когда требуется выразить времен-
ное соотношение действий. Здесь они обычно не могут быть
заменены формами в абсолютных значениях. Напротив, в
стилистических целях эти формы используются очень широ-
ко — для придания особой живописности и образности рас-
сказу. Поскольку объектом повествования могут быть либо
реально минувшие, либо воображаемые события, различают-
ся два варианта стилистически окрашенного употребления
форм в относительных значениях:
а)	«историческое»:
...Март 1943 года. Авиационная база Пайк-Райлинг в полутора
часах езды от Лондона. Сюда прибывает соединение тяжелых амери-
канских бомбардировщиков Б-17. Отсюда «летающие крепости» совер-
шают рейды на военные и промышленные объекты гитлеровцев. Отсюда
поднимет в небо свою машину капитан Уильям Сиддлкоф Мерроу, или
попросту Базз, прозванный так за воздушное лихачество, за умение,
выйдя из затяжного пике, пронестись на бреющем полете над головами
изумленных зрителей. Таким был Базз /Мерроу до войны, когда служил
летчиком-испытателем в какой-то фирме (Г. Злобин);
* Применительно к подобным случаям иногда говорят об особом
явлении — явлении таксиса.
120
б)	«п роф е ти ч е с кое (пророческое)»:
...Ромашов поразительно живо увидел себя ученым офицером гене-
рального штаба... Вот начались маневры. Большой двухсторонний бой.
Полковник Шульгович не понимает диспозиции, путается, суетит людей и
сам суетится, — ему уже делал два раза замечание через ординарцев ко-
мандир корпуса. «Ну, капитан, выручайте», — обращается он к Рома-
шову... А там война... Нет, до войны лучше Ромашов поедет военным
шпионом в Германию. Изучит немецкий язык до полного совершенства
п поедет... (А. Куприн).
Как видно из примеров, относительному употреблению
времен сопутствуют определенные ограничения. В частнос-
ти, в «историческом» повествовании смену временной ориен-
тации регистрируют лишь формы настоящего и будущего
времени, которые при их переводе в абсолютную систему
отсчета заменяются формами прошедшего времени (ср.: при-
бывает — прибыло, совершают — совершали, поднимет — под-
нял). Что касается форм прошедшего времени был, служил,
их «исторический» характер остается неочевидным, посколь-
ку любое действие, квалифицируемое как прошедшее по от-
ношению к «историческому» ориентиру, естественно, являет-
ся прошедшим и по отношению к моменту речи. В «про-
роческом» повествовании смену временной ориентации обна-
руживают формы настоящего и прошедшего времени, заме-
няемые в абсолютной системе отсчета формами будущего
времени (ср.: начались — начнутся, не понимает — не будет
понимать, путается-—будет путаться, суетится — будет суе-
титься, делал — сделает, обращается — обратится). Соответ-
ственно формы будущего времени поедет, изучит сами по
себе «пророческого» значения не выражают.
§ 153.	Категория времени формально и содержательно
связана с видом. Эта связь обнаруживается в том, что каж-
дая временная форма существует в двух видовых вариан-
тах — совершенного и несовершенного вида, причем соотно-
сительные по виду глаголы употребляются в обоих вариан-
тах, а несоотносительные — в каком-то одном.
§ 154.	Форма настоящего времени не имеет собственных
средств внешнего обнаружения: принадлежность глагола к
этому времени узнается по соответствующим личным окон-
чаниям. Ее видовые варианты дифференцируются видовыми
основами (ср. читаю, пишу, с одной стороны, и прочитаю,
напишу — с другой).
Первый вариант — форма настоящего времени несовер-
шенного вида—используется широко и свободно. При аб-
солютном употреблении в ее рамках реализуется большин-
ство контекстных аспектуальных значений (кроме результа-
тивного и «пулевого»), и, стало быть, она может указывать
на одновременность с моментом речи разного рода процессов
и отношений: Что делает теперь Кузьма? Спит? (Ф. Абра-
мов); Ключ этот бьет из расселины берега (И. Тургенев);.
121
признака кратности (повторяемости) действия: Обыкновен-
но он встает утром часов в восемь (А. Чехов); сущност-
ных свойств субъекта, устанавливаемых через его отношение
к действию: Он ведь умный, а — пьет (М. Горький). При
относительном употреблении эта форма часто используется
как средство «исторического» и «пророческого» повествова-
ния: Вчера в полночь прохожу через столовую, а там
свеча горит (А. Чехов); Катя все не шла, и я представил
себе: вот нахожу я схему — и полная перемена всего...
Митя монтирует мою схему, бледный и не смеется
(В. Анчаров).
Второй вариант — форма настоящего времени совершен-
ного вида — употребляется нерегулярно. И в абсолютном
и в относительном значениях она допускается только в тех
случаях, когда контекст указывает либо на повторяемость
действия (кратность), либо на его возможность (невозмож-
ность): Бывало, проснешься (т. е. обычно, всякий раз
в прошлом) рано утром и запоешь (Ф. Достоевский);
Вдвоем и то уже легче. И словом перекинешься (т. е.
можно перекинуться), и работу сделаешь (т. е. можно
сделать) в два раза быстрее (В. Солоухин) *.
§ 155.	Форма прошедшего времени образуется от ос-
новы инфинитива посредством суффикса -л, к которому при-
соединяются соответствующие родовые окончания: ездить —
ездил, ездила, ездило; играть—играл, играла, играло **. Ви-
довые варианты формы прошедшего времени, как и настоя-
щего, дифференцируются видовыми основами: рассказал —
рассказывал, рисовал — нарисовал.
Первый вариант — форма прошедшего времени несо-
вершенного вида — употребляется только в абсолютном
значении. В ее рамках могут быть реализованы все без
исключения аспектуальные контекстные признаки: Войска
Западного фронта рвали всю эту ночь немецкое кольцо
(К. Симонов); Он много видел, много знал, и я от него
многому научился (И. Тургенев); В ту пору он еще курил
(из газеты); После десяти он тщательно одевался... и
уезжал из. дому (А. Чехов); Мысль об этом даже не при-
ходила ему в голову (Д. Гранин).
Второй вариант — форма прошедшего " времени совер-
шенного вида используется и в абсолютном, и в относитель-
* Существование формы настоящего времени совершенного вида
признается не всеми исследователями. Ср., например, утверждение А. Н.
Гвоздева: «Формы настоящего времени имеются только у глаголов не-
совершенного вида» (Гвоздев А. Н. Указ соч., с. 340).
** У некоторых глаголов непродуктивных групп суффикс -л в муж-
ском роде отсутствует (ср. глаголы с основой инфинитива и настоя-
щего времени на -з-, -с-: нести —нес, везти — вез; глаголы, имеющие в
настоящем времени основу на -г-, -к-: печь — пек, стричь — стриг; и др.).
122
ном значении. При абсолютном употреблении она возможна
только в тех случаях, когда аспектуальный контекст реализу-
ет «нулевое» и результативное контекстные значения: Он це-
ремонно поблагодарил за угощение, нашел свою па-
лочку и раскланялся (А. Твардовский); Теперь я мо-
лод, крепок, а она осунулась, состарилась, поглу-
пела (А. Чехов). В относительной системе отсчета эта фор-
ма употребляется при «пророческом» описании . событий?
А теперь представь себе ситуацию. Приехали мы к нему,
а он в отпуске. Что тогда? Где мы остановимся? (из газ.еты).
§ 156.	Видовые варианты будущего времени различают-
ся,, в противовес другим формам, по способу образования.
Будущее время несовершенного вида (так называемое буду-
щее сложное) образуется аналитически — путем сочетания
-форм будущего времени глагола быть (изменяющегося по
лицам и числам) и инфинитива спрягаемого глагола: .буду
читать, будешь читать, будет читать, будем читать, будете
читать, будут читать. Форма будущего времени совершенно-
го вида (так называемое будущее простое) омонимична фор-
ме настоящего времени совершенного вида (прочитаю, напи-
шу) и отличается от нее лишь особенностями функциониро-
вания.
Употребление формы будущего времени в абсолютных
значениях принципиально не отличается от употребления
формы прошедшего времени (меняется лишь обозначаемый
временной план). В относительных значениях оба варианта
этой формы используются при «историческом» описании со-
бытий: Расколдует продрогшие просторы весна. Звездо-
гадатель, наняв первый попавшийся парусник, отправится
мытарствовать по Европе, в надежде обрести пристанище...
Будет расхаживать по палубе Тихо Браге, богач и ни-
щий, скиталец и властелин. Будет шептать свое бес-
смертное: «Всякая земля—отечество для сильного, а небо
есть везде». И ночами, в трепетном сиянье свечи, будет
склоняться он над сочинением (Ю. Медведев).
§ 157.	В рамках предложения временные формы всту-
пают в контакт с лексическими показателями времени дей-
ствия: вчера, на следующей неделе, после обеда и т. д. Их
назначение заключается в том, чтобы конкретизировать со-
держание временных форм. Ср.: В войну (после войны,
до войны) мы жили в Ленинграде.
§ 158.	Поскольку в ряде случаев лексические показате-
ли (или ситуация) достаточно четко определяют время дей-
ствия и без поддержки временных форм, последние могут
употребляться в переносных значениях, существенно расхо-
дящихся с их семантикой. Допускается, в частности, упот-
ребление:
настоящего времени вместо будущего (при обозначе-
123
нии запланированных действий): На следующей неделе на-
ши хоккеисты встречаются с канадцами (из газеты);
прошедшего времени вместо будущего (при обозначении
ожидаемых по логике ситуации действий): — Я люблю ее, и
ежели она меня не любит, то я, значит, погиб... помер...
(А. Чехов);
будущего времени вместо настоящего (при обозначении
обобщенных действий, неприемлемых для говорящего): —
При чем тут я? Вы будете ссориться, а я отвечай?
(Д. Мамин-Сибиряк); и т. д.
Категория лица. Безличные глаголы
§ 159.	Категория лица характеризует глагольный при-
знак на основе отношения его носителя к участникам — не-
участникам речевого акта. В единственном числе конституи-
рующие эту категорию формы указывают, что носителем
признака может быть говорящий: читаю, напишу (форма
первого лица); его собеседник: читаешь, напишешь (фор-
ма второго лица); лицо (предмет), не имеющее прямого
отношения к акту речи и лишь упоминаемое в нем: читает,
напишет (форма третьего лица). Во множественном чис-
ле формы 1, 2, 3-го лица соответственно обозначают, что
глагольный признак реализуется группой лиц, от имени ко-
торых выступает говорящий (читаем, напишем), группой со-
беседников или группой лиц, в число которых входит собе-
седник (читаете, напишете), группой лиц (предметов), ос-
тающихся за рамками акта речи (читают, напишут).
Таким образом, в функционально-семантическом отно-
шении личные формы оказываются неравноценными. Формы
1-го и 2-го лица имеют собственно-личное значение: они пред-
полагают отнесенность глагольного признака только к ли-
цам—непосредственным участникам речевого акта: я ч и-
т аю, напишу; ты читаешь, н а п и ш е ш ь; мы читаем,
напишем; вы читаете, напишете. Напротив, формы
3-го лица имеют предметно-личное значение: они относят
глагольный признак к лицам и предметам — неучастникам
речевого акта: он (она, оно) читает, напишет; они чи-
тают, напишут; дремлет чуткий камыш; над рекой
склонились плакучие ивы.
§ 160.	По лицу охарактеризованы в основном глаголы
настоящего и будущего времени изъявительного наклонения.
Подавляющее большинство их, исключая так называемые
безличные глаголы, последовательно изменяются по всем
лицам. В процессе функционирования формы лица у глаго-
лов изъявительного наклонения, как видно из приведенных
примеров, обычно сопровождаются личными местоимениями
(или существительными — названиями лиц и предметов —
124
в 3- м лице). В отдельных случаях эти формы используются
и без местоименных сопроводителей: Одно могу сказать:
ты не прав; Куда идешь? и т. д. Однако такое их употреб-
ление воспринимается носителями русского языка только как
возможный стилистический вариант, свойственный преиму-
щественно разговорной речи.
Некоторые глаголы изъявительного наклонения имеют
неполную (дефектную) парадигму лица. Одни из них не мо-
гут употребляться в 1-м лице единственного числа (победить,
затмить, чудить, дудеть, окрыситься, очутиться, убедить),
другие — в 1-м и 2-м лице единственного числа (светлеться,
чернеть, забухнуть, алеть, белеть, близиться). Отсутствие
указанных форм обусловлено разными факторами, в том
числе:
а)	семантическими особенностями соответствующих -
глаголов, обозначающих действия, субъектом которых не
могут быть либо лица (ржаветь, зеленеть, мерцать), либо
единичные деятели (попадать, сбежаться, стечься, съехать-
ся);
б)	стремлением избежать нежелательных омонимичес-
ких совпадений (как, например, у глаголов бузить, дерзить,
принципиально возможные формы которых бужу, держу,
если бы они существовали, совпали бы с аналогичными
формами 1-го лица глаголов будить, держать);
в)	языковой традицией, запрещающей образование не-
благозвучных или неудобных для произношения звуковых
сочетаний (победить, шелестеть, гвоздить, галдеть).
Неполную парадигму имеют также глаголы страдатель-
ного залога на -ся, которые, как уже отмечалось выше,
обычно употребляются только в 3-м лице единственного и
множественного числа.
Кроме глаголов изъявительного наклонения, категорией
лица охвачены глаголы повелительного наклонения, которые
обладают лишь формой 2-го лица единственного и множест-
венного числа: читай — читайте, напиши — напишите. По-
скольку у этих глаголов носитель признака один и тот же
(это собеседник говорящего), нормой для • них является
употребление-без местоимений: Принеси чемодан; Почи-
тай мне книгу и т. д. Постановка местоимений'ты и вы
допускается лишь в особых речевых условиях (например, для
усиления категоричности побуждения: Ты все-таки скажи,
где он сейчас).
По лицу не охарактеризованы:
1)	безличные глаголы, вообще исключающие возмож-
ность связи их действий с каким бы то ни было субъектом:
На улице морозит; Уже светает;
2)	глаголы прошедшего времени изъявительного накло-
нения и глаголы сослагательного наклонения, которые ука-
125
зывают на связь действий с их субъектом, но не раскрывают
его характер через отношение к участникам речевого акта
(соответствующую функцию выполняют личные местоиме-
ния): я читал (читал бы); ты читал (читал б ы);
он читал (читал бы);
3)	инфинитив, самой своей формой не выражающий и
не отрицающий связи действия с каким-то субъектом (вся
необходимая информация сообщается контекстом): Начало
светать; Я пришел дать вам волю; Он хочет есть; Ты
должен ехать с нами;
4)	деепричастия, называющие действия, сопутствующие
другим (основным) действиям с тем же субъектом, характер
которого уже известен: Прочитав книгу, я сдам ее в биб-
лиотеку; Море шумит, не умолкая ни на минуту;
5)	причастия, обозначающие действия, лицо которых
однозначно определяется господствующим словом (существи-
тельным или местоимением): Они заметили старика, медлен-
но бредущего по дороге; Мне ли убеждать тебя, сделав-
шего для этого так много?
§	161. Категория лица русского глагола с ее системой
трех личных значении, каждое из которых существует в двух
«количественных» вариантах —.единственного и множествен-
ного числа, позволяет говорящему обозначать специальны-
ми формами самые разнообразные действия, с которыми' он
сталкивается в речевой практике. Исключение составляют
лишь действия с неопределенным и обобщенным субъекта-
ми, которые в рамках категории лица не получают особого
формального выражения. Для указания на них используют-
ся известным образом переосмысленные за счет контекста
формы лица, при «нормальном» употреблении называющие
действия со строго определенными субъектами.
Неопределенная интерпретация субъекта действия воз-
можна в двух случаях: когда говорящий не знает, кто имен-
но является исполнителем действия (В дверь стучат), и
когда говорящий намеренно устраняет субъект из речи и
представляет его как бы неизвестным, предлагая слушате-
лю довольствоваться той информацией о нем, которая содер-
жится в контексте (В редакции (т. е. кто-то из сотрудников
редакции) мне советуют обратиться к Жданову).
Основным средством выражения действий, отнесенных к
неопределенному лицу, являются формы 3-го лица множест-
венного числа, функционирующие в данном’ случае без лич-
ных местоимений, что, естественно, деконкретизирует их ис-
ходное значение: За стеной разговаривают; В школе
ремонтируют мебель. Изредка в том же значении упот-
ребляются и формы 3-го лица единственного числа (ср., на-
пример, известное тургеневское стучит в «Записках охот-
126
ника»). Однако здесь неопределенно-личное значение не от-
граничивается с достаточной четкостью от безличного.
Обобщенно-личная интерпретация субъекта возможна в
тех случаях, когда говорящий имеет в виду массу лиц, каж-
дое из которых может быть производителем действия: По-
сеешь ветер — пожнешь бурю (т. е. я, ты и кто угодно
третий).
Обобщенно-личные действия выражаются преимущест-
венно формами 2-го лица единственного числа и 3-го лица
множественного числа: Тише едешь, дальше будешь;
Своей судьбы не минуешь; Ворон не жарят, не варят;
Цыплят по осени считают. Иногда для тех же целей ис-
пользуются (особенно в разговорной речи) формы 1-го ли-
ца единственного и множественного числа (Чужую беду ру-
ками разе ед у, а к своей ума не приложу; Что имеем
не храним, потерявши — плачем), а в художествен-
ной литературе, сверх того, — и формы 2-го лица множест-
венного числа. Ср. отрывок из рассказа И. Тургенева «Лес
и степь»: Хороши также летние туманные дни, хотя охотники
их и не любят... Вы проходите мимо дерева — оно не
шелохнется: оно нежится. Сквозь тонкий пар, ровно разли-
тый в воздухе, чернеется перед вами длинная полоса. Вы
принимаете ее за близкий лес; вы подходите — лес
превращается в высокую грядку полыни на меже...
Возможность употребления в обобщенно-личном значе-
нии большого набора форм (в том -числе и с сопутствую-
щими местоимениями) объясняется тем, что контекст одно-
значно определяет повторяемость, обычность ситуации (а
через нее и субъекта), оставляя тем самым за формами лица
лишь функцию простой номинации глагольных действий.
§	162. В ряде случаев под влиянием контекста личные
формы развивают переносные значения и благодаря этому
становятся стилистическими вариантами форм, реализуемых
в прямом значении.
В частности, допускается переносное употребление сле-
дующих форм:
1)	форм 1-го лица множественного числа:
. а) вместо форм 1-го лица единственного числа —
при указании на автора научного сочинения: В этой главе
мы рассмотрим вопрос... или при намеренном подчерки-
вании говорящим собственной значимости как производи-
теля действия: «А вот мы его пощупаем», — многообе-
щающим тоном сказал пристав (М. Горький);
б) вместо форм 2-го лица единственного числа —
при участливом или, наоборот, ироническом объединении
собеседника с говорящим: — Мы, кажется, улыбаемся?
Будьте добры, соблаговолите еще раз улыбнуться (А. Че-
хов) ;
127
2)	форм 2-го лица единственного числа:
а)	вместо форм 1-го лица единственного числа —
при указании на типичные, повторяющиеся действия говоря-
щего: Бывало, все воскресенье дома резвишься, прыга-
ешь, иной раз и побранит матушка (Ф. Достоевский);
б)	вместо форм 2-го лица множественного числа
(в повелительном наклонении) — при фамильярном обраще-
нии к ряду собеседников, рассматриваемых как недифферен-
цированная масса, которая поставлена «к говорящему лицу
в отношение если не подчинения, то во всяком случае пови-
новения» (В. В. Виноградов): Офицеры и солдаты, выходи,
по одному (А. Твардовский);
3)	форм 2-го лица множественного числа вместо форм
2-го лица единственного числа — при вежливом обращении
к собеседнику: «Вы о ком говорите, Павел Андреевич?» —
с притворным изумленьем спросил толстяк (И. Тургенев) *;
4)	форм 3-го лица единственного (множественного) числа
вместо форм 2-го лица единственного (множественного)
числа — при негативном отношении говорящего к поступ-
кам собеседника (собеседников), который в данном случае
как бы отстраняется, исключается из числа непосредствен-
ных участников акта речи: Марина (самозванцу). Чем
хвалится, безумец! Кто требовал признанья твоего?
(А. Пушкин);
5)	форм 3-го лица множественного числа (в неопреде-
ленно-личном значении) в-место форм 1-го лица единствен-
ного числа — при намеренной анонимизации говорящего,
который ставит целью указать на объективность собственно-
го высказывания: • Что тебе говорят, Иван! Раз я тебе
сказала, ты должен исполнить немедленно (М. Пришвин).
§	163. В трактовке отдельных сторон категории лица
исследователи нередко существенно расходятся в мнениях.
В особенности это касается объема данной категории. Раз-
личные авторы включают в нее формы неопределенного и
мнимого лица** (Д. Н. Овсянико-Куликовский), так назы-
ваемые аналитические формы лица глаголов прошедшего
времени изъявительного наклонения (В. В. Виноградов) и
глаголов сослагательного наклонения (А. В. Исаченко),
формы 1-го и 3-го лица повелительного наклонения (авторы
Грамматики-52/54, т. 1, А. Н. Гвоздев) и т. д. Сильная сто-
рона всех концепций подобного рода состоит в том, что они
предполагают по возможности полную и детальную систе-
* Употребление фор.м 2-го лица мн. числа как особого «знака
вежливости» (развившееся в русском языке в XVIII в., вероятно, под
влиянием французского) к настоящему времени утратило, по существу,
переносный характер и стало нормативным.
** Речъ идет о глаголах с неопределенно-личным субъектом и о
безличных глаголах.
128
матизацию самых разных способов указания на лицо. Надо,
однако, иметь в виду, что все эти способы не морфологизо-
ваны п, следовательно, не имеют непосредственного отно-
шения к грамматической категории лица.
§	164. Безличные глаголы имеют в настоящем и бу-
дущем времени изъявительного наклонения форму 3-го лица
единственного числа (морозит, знобит), а в прошедшем вре-
мени изъявительного наклонения и в сослагательном накло-
нении форму единственного числа среднего рода (морозило,
морозило бы, знобило, знобило бы). Однако все эти фор-
мы— лица, числа и рода — являются здесь всего лишь грам-
матической фикцией. Они не несут никакой реальной ин-
формации о лице, числе и роде носителя глагольного при-
знака, поскольку этот признак у безличных глаголов мыс-
лится вообще вне связи с каким бы то ни было носителем
(субъектом). Иначе говоря, безличные глаголы представля-
ют действия как самопроизвольные, т. е. как развивающиеся
сами собой (и поэтому не могут соотноситься в предложении
с подлежащим).
Безличные глаголы образуют лексически ограниченную
группу слов, называющих:
а)	явления природы: смеркается, светает, вечереет, дож-
дит, похолодало;
б)	внутренние физические ощущения и состояния: тош-
нит, знобит, лихорадит;
в)	разного рода непроизвольные действия: угораздило,
приспичило;
г)	действия, определяющие меру или необходимость че-
го-либо: хватит, надлежит, следует, стоит и т. д.
§	165. В целом безличные глаголы, как не соотнесенные
с субъектом, последовательно противопоставляются общей
массе личных глаголов, всегда ориентированных на какой-то
субъект. Вместе с тем в отдельных случаях между ними
существует известная связь. Она проявляется:
1)	в возможности безличного употребления личных гла-
голов (ср.: небо потемнело — в глазах у него потемне-
ло, ветер дует с моря — из щелей дует, весло задело
руку — веслом задело руку);
2)	в возможности совмещения в рамках одного и того
же глагола личного и безличного значений (ср.: он везет
сына в школу — ему во всем везет; швед, русский колет,,
рубит, режет -- в боку колет; то не ветер ветку кло-
нит — его клонит в сон) *;
* Слепень семантического расхождения личных и безличных зна-
чений может быть неодинаковой. В некоторых случаях они сохраняют
известною лексическую общность (как в примерах с глаголами колет,
K.iohin), в других они настолько разошлись, что можно уже говорить
не о разных значениях одного глагола, а о разных (омонимичных) гла-
голах (как и примере с глаголом везет).
9. Заказ 2483	1ЭД
3)	в возможности образования (с помощью постфикса
-ся) безлично-возвратных форм от личных глаголов (ср.: он
не спит — ему не спится; он верит всем — свежо преда-
ние, а верится с трудом; мы здесь работаем — нам здесь
хорошо работается).
Такого рода связь личных и безличных глаголов объяс-
няется, как полагают некоторые 'исследователи, тем, что без-
личные глаголы исторически образовались от личных. В ча-
стности, А. М. Пешковский считал, что безличные глаголы,
обозначающие явления природы, возникли в результате уст-
ранения из предложения плеонастического (избыточного)
подлежащего (свет светает — светает, вечер вечереет — ве-
череет и т. д.). Возможно, однако, и прямо противополож-
ное объяснение. Так, по мысли А. А. Шахматова, личные и
безличные глаголы всегда существовали параллельно, при-
чем раньше имело место более резкое противопоставление
личных форм неличным, которое впоследствии несколько ос-
лабилось.
§ 166.	Семантико-функциональное своеобразие безлич-
ных глаголов определенным образом отражается на их
грамматической характеристике. Как уже отмечалось, фор-
мы лица, числа и рода у них носят фиктивный характер.
Кроме того, они не употребляются в формах повелительного
наклонения и страдательного залога, не образуют причастий
и деепричастий (хотя теоретически они и возможны: лихо-
радивший, похолодав и т. д.).
Категории рода и числа
§ 167.	Категории рода и числа у глаголов предопределя-
ются соответствующими категориями имени существитель-
ного и, следовательно, служат показателями связи глаголь-
ного признака с его носителем—предметом, обладающим той
или иной родовой, и количественной характеристикой.
Обе категории одинаково являются словоизменительны-
ми (собственно грамматическими), хотя и различаются сте-
пенью охвата глагольных форм: по роду характеризуются
причастия и генетически связанные с ними глаголы прошед-
шего времени изъявительного наклонения и глаголы сосла-
гательного наклонения (читавший — читавшая — читавшее,
читал — читала — читало, читал бы — читала бы — читало
бы), по числу — все глагольные формы, за исключением ин-
финитива и деепричастий (читаю—читаем, читал бы — чита-
ли бы, читай—читайте, читавший—читавшие).
Безличные глаголы, как уже отмечалось, употребляют-
ся только в среднем роде и только в единственном числе:
смеркалось, вечерело, морозило.
§ 168.	Родовые значения у глаголов прошедшего вре-
130
мели изъявительного наклонения и глаголов сослагательного
наклонения выражаются посредством флексий: нулевой для
мужского рода (говорил, говорил бы), -а — для женского
рода (говорила, говорила бы), -о — для среднего (говорило,
говорило бы). Во множественном числе родовые различия
отсутствуют.
§ 169.	Категория числа не располагает собственными
формальными показателями единственного числа. Это зна-
чение глаголы, обладающие формами лица, передают соот-
ветствующими личными флексиями (читаю — читаешь — чи-
тает, буду читать — будешь читать — будет читать, читай),
а глаголы с формами рода — соответствующими родовыми
флексиями (см. § 168). Значение множественного числа вы-
ражается у глаголов изъявительного и сослагательного на-
клонения флексией -и (читали, читали бы), у глаголов по-
велительного наклонения — постфиксом -те (читайте).
Система глагольного формо- и словообразования.
Классы глаголов
§ 170.	В отличие от других частей речи, формы которых
образуются только от одной основы, глагол располагает дву-
мя основами, условно называемыми основой инфини-
тива (прошедшего времени) и основой настоя-
щего (или настоящего — будущего) времени.
Первая основа является общей для форм прошедшего
времени, инфинитива, сослагательного наклонения, причас-
тия прошедшего времени действительного залога и деепри-
частия совершенного вида (прочита-л, прочита-ть, прочита-л
бы, пр'очита-вший, прочита-в; раскрыва-л, раскрыва-ть, рас-
крыва-л бы, раскрыва-вший).
В практических целях основа инфинитива вычленяется
путем отсечения суффикса -л (и окончаний) у формы про-
шедшего времени или суффиксов -ть, -ти у инфинитива *.
Необходимо иметь в виду, что в'отдельных (сравнитель-
но нечастых) случаях основа инфинитива может не совпа-
дать с основой прошедшего времени. В частности, такое не-
совпадение наблюдается у глаголов с полногласным -ере-,
у глаголов на -ну(ть) и у некоторых других (ср.: тере-ть —
тёр, запере-ть — запер, умере-ть — умер, высохну-ть — вы-
сох, погасну-ть — погас, намокну-ть — намок, брес-ти—брё-л,
цвес-ти — цвё-л).
Вторую основу имеют формы настоящего времени и бу-
дущего простого, повелительного наклонения, причастия на-
* У инфинитива на -чь (печь, течь, сечь, стричь, влечь и т. д.) эле-
мент ч является, как уже отмечалось выше, одновременно и суффик-
сом длиной формы, и конечным согласным корня. Поэтому при опре-
делении основы он не отбрасывается.
9*	131 .
стоящего времени действительного и страдательного залога,
деепричастия несовершенного вида (pucyj-ут, нарисуу-ут, ри-
суй, pucyj-ущий, pucyj-емый, pueyj-a; вид’-ат, увид’-ат,
вид’-ащий, вид’-имый, вид’-а). Практически она устанавли-
вается посредством отделения окончаний у глаголов настоя-
щего и будущего времени 3-го лица множественного числа
{поскольку в остальных лицах характер основы зачастую
затемняется за счет чередования конечного согласного:
виж-у — вид’-ат, береж-ошъ — берег-ут).
Основа настоящего времени во всех своих формах обыч-
но остается неизменной, если не считать упомянутых моди-
фикаций, обусловленных чередованием звуков в корне. •
Отдельные глагольные формы, преимущественно страда-
тельные причастия прошедшего времени, образуются от раз-
ных основ. Их формообразующие суффиксы могут присое-
диняться отчасти к основе инфинитива (прочита-нный, сде-
ла-нный, взя-тый, разби-тый), отчасти к основе настоящего
времени (определ’-онный, выдел’-енный) *.
Глаголы типа давать, отдавать, задавать и т. д. образу-
ют повелительное наклонение не от основы настоящего вре-
мени, как обычно, а от основы инфинитива (дава-ть— да-
ea-j, отдава-ть — отдава-j, задава-ть — задава-j).
§ 171.	Сопоставление двух основ обнаруживает, что в
некоторых случаях они материально совпадают, причем та
и другая оканчиваются на согласный (нес-ти — нес-ут, вез-
ти— вез-ут). Однако это скорее исключение, чем правило.
Обычно же они четко противопоставлены друг другу: основа
инфинитива имеет в исходе гласный (в связи с чем ее иногда
называют вокалической), а основа настоящего времени — со-
гласный (в связи с чем ее называют консонантной). Кроме
того, в совпадающих частях основ зачастую наблюдаются че-
редования согласных и гласных, редукция и вставка звуков,
изменение места ударения (бежа-ть — бег-ут, писа-ть —
пиш-ут, беречь — берег-ут, бра-ть — бер-ут, пе-ть — noj-ут,
взя-ть — возьм-ут, подня-ть — подним-ут, тере-ть — тр-ут,
плева-ть — плю]-ут).
Указанные особенности дают основание для предполо-
жения, что глагольные основы связаны отношениями произ-
водности. Однако вопрос о том, какая основа является про-
изводной, а какая производящей, не может быть решен с
достаточной определенностью.
Если учесть, что морфонологические законы русского язы-
ка запрещают соединение основы, оканчивающейся на глас-
ный, с флексией, начинающейся на гласный, допустимо счи-
тать производной основу настоящего времени. Она может
рассматриваться как результат таких исторических преоб-
* Подробнее об этом см. в разделе «Причастие».
132
разоваиий основы инфинитива, которые состояли в устра-
нении конечного гласного (путем усечения его или при-
ращения согласного) и которые сделали возможным соеди-
нение новой основы, оканчивающейся на согласный, с флек-
сиями настоящего времени, начинающимися на гласный.
Если же учесть, что в общеславянском языке действо-
вал закон открытого слога, в соответствии с которым слог
строился по принципу нарастающей звучности и заканчивал-
ся обыкновенно на гласный, то тогда производной придется
считать основу инфинитива. Она может рассматриваться как
результат таких перестроек основы настоящего времени, ко-
торые сводились к устранению конечного согласного
' (путем усечения его или приращения гласного) и которые
не допускали образования закрытого слога на стыке ос-
новы и суффикса инфинитива.
Не менее вероятен, наконец, третий, более сложный путь
развития основ: первоначально основа инфинитива возник-
ла на базе основы настоящего времени, а затем последняя
претерпела ряд изменений (в связи с выработкой новой сис-
темы личных окончаний).
Как бы, однако, ни решать этот интересный вопрос
исторического плана, ясно одно: в настоящее время русский
язык располагает двумя равноправными основами гла-
гола, без учета которых невозможно раскрыть механизм об-
разования глагольных форм.
§ 172.	С двумя рассматриваемыми основами связано де-
ление глаголов на классы, которые представляют собой оп-
ределенные типы соответствий между данными основами.
Отнести конкретный глагол к тому или иному классу зна-
чит установить, какой вид имеют его основы в инфинитиве
и настоящем времени.
Лингвистический статус глагольных классов трактуется
неоднозначно. Одни авторы говорят о морфологических
классах (В. В. Виноградов), другие — о словообразователь-
ных (Грамматика-52/54, т. 1, А. Н. Гвоздев), третьи —
о словоизменительных (Грамматика-80) *. Точнее было бы,
однако, интерпретировать их как формо- и словообразова-
- тельные явления, поскольку вопрос о классах имеет непо-
средственное отношение и к учению о глагольном формо-
образовании, и к учению о словообразовательной структуре
глагола.
Классы глагола могут быть открытыми (они свободно
пополняются за счет новых образований) или закрытыми
(они являются лексически ограниченными). Первые называ-
ются продуктивными, вторые — непродуктивными.
* В последнем случае, правда, учитывается не только соотношение
основ, но и ряд других факторов (см. об этом ниже).
133
§ 173.	Традиционно выделяются пять продуктивных
классов русского глагола.
1-й класс включает глаголы с основой инфинитива на
-а и с основой настоящего времени на -aj: чита-ть — читсц-ут,
зна-ть — зна]'-ут, напева-ть — напевщ-ут, работа-ть — рабо-
raj-ут, обеда-ть—обеда]-ут, гуля-ть — гуля)-ут, влия-ть —
влия]-ут, пая-ль — пая]-ут. Все эти глаголы имеют неподвиж-
ное ударение во всех формах, исключая форму страдатель-
ного причастия прошедшего времени на -енн-.
2-й класс состоит из глаголов с основой инфинитива
на -е и с основой настоящего времени на -ej: беле-ть — бе-
Aej-ут, красне-ть — красне)-ут, худе-ть — xydej-yr, сме-ть —
смерут, румяне-ть — румяне]-ут, владе-ть — владеуут, жа-
ле-ть — жале)-ут, име-ть — uMej-ут. Как и в 1-м классе, уда-
рение у глаголов неподвижное.
К 3-му классу относятся глаголы с основой инфини-
тива на -ова-, -ева- и с основой настоящего времени на -yj-:
советова-ть — совету]-ут, горева-ть — горю]-ут, толкбва-ть —
толку]-ут, зимова-ть — зимууут, действова-ть — deucreyj-yr,
лютова-ть — люту]'-ут. Ударение у глаголов данного класса,
если оно падает на последний слог суффикса -ова-, в на-
стоящем времени ставится на предпоследнем слоге (ср.: пи-
ровать—пируют, стартовать—стартуют). В остальных слу-
чаях оно остается неподвижным.
4-й класс составляют глаголы, у которых'основа ин-
финитива имеет суффикс -ну-, выступающий в основе настоя-
щего времени в усеченном виде (-Н-): мигну-ть — мигн-ут,
толкну-ть — толкн-ут, стукну-ть — стукн-ут, прыгну-ть —
Прыгн-ут, шагну-ть — шагн-ут, тону-ть — тон-ут. Ударение,
за редким исключением, неподвижное.
5-й класс объединяет глаголы, у которых основа ин-
финитива оканчивается на гласный -и-, выпадающий в ос-
нове настоящего времени (при сохранении мягкости конеч-
ного согласного основы): говори-ть — говор’-ат, храни-ть —
хран’-ат, точи-ть — точ-ат, чисти-ть — чист’-ат, корми-ть —
корм’-ат, грузи-ть — груз’-ат. Характерной чертой этого клас-
са является чередование конечных согласных основы настоя-
щего времени (при образовании форм 1-го л. ед. числа):
долбят — долблю, купят — куплю, красят — крашу, грузят —
гружу, чистят — чищу, ездят — езжу. Ударение у глаголов
5-го класса может быть неподвижным и подвижным (хотя
последнее менее характерно).
В целом, таким образом, можно констатировать, что у
глаголов 1-го, 2-го и 3-го классов в основе настоящего време-
ни происходит приращение согласного, а у глаголов 4-го и
5-го классов, напротив, усечение гласного.
Глаголы 1—4-го классов относятся к I спряжению, гла-
голы 5-го класса — ко II спряжению.
134
§ 174. Непродуктивные классы охватывают около 400
цепроизводных глаголов. Выделяются восемь непродуктив-
ных классов (порядок перечисления условный).
К 1-му классу принято относить глаголы I спряжения
с основой инфинитива на гласный -а-, выпадающий в осно-
ве настоящего времени: писа-ть — nuui-ут, лиза-ть— лиж-ут,
бормота-ть — бормоч-ут, сказа-ть — скаж-ут, бра-ть — бер-ут.
Как видно из приведенных примеров, у основ зачастую че-
редуются корневые согласные.
2-й класс состоит из глаголов II спряжения, которые
отличаются тем же соотношением основ, что и глаголы 1-го
класса: звуча-ть — звуч-ат, слыша-ть — слыш-ат, лежа-ть —
леж-ат.
К 3-му классу относятся глаголы, которые имеют в
конце основы инфинитива гласный -е-, выпадающий в осно-
ве настоящего времени: шуме-ть — шум’-ат, виде-ть—вид’-ат,
обиде-ть — обид’-ат, смотре-ть — смотр’-ат.
4-й класс включает глаголы, у которых основа ин-
финитива оканчивается на суффикс -ну- (обозначающий по--
степенное становление глагольного признака), а-основа на-
стоящего времени — на суффикс -н-: мерзну-ть — мерзн-ут,
блекну-ть — блекн-ут, гибну-ть — гибн-ут, глохну-ть —
глохн-ут, кисну-ть — кисн-ут. В основе прошедшего времени
суффикс -ну- выпадает, однако не всегда последовательно,
в связи с чем могут возникать параллельные образования
(гас — гаснул, сох — сохнул, умолк — умолкнул). Формы с
суффиксом -ну- зачастую расцениваются словарями как ус-
таревшие *.
К 5-му классу относятся глаголы с основой инфини-
тива на -ч- и с основой настоящего времени на -г-, -к-: бе-
речь — берег-ут, стеречь — стерег-ут, печь — пек-ут, мочь —
мог-ут.
6-й класс объединяет глаголы, у которых основа ин-
финитива оканчивается на -с-, а основа настоящего време-
ни — на -т-, -д-, -б-: мес-ти — мет-ут, брес-ти — бред-ут,
грес-ти — греб-ут.
7-й класс образуют глаголы с основой инфинитива на
-ва- и с основой настоящего времени на дава-ть — daj-ут,
встава-ть — ecraj-ут, узнава-ть — узна(-ут.
8-й класс включает глаголы, оканчивающиеся в основе,
инфинитива на -а- и в основе настоящего времени на -м-,
-н-, -им-: жа-ть — жм-ут, мя-ть — мн-ут, приня-ть —• прим-ут.
* Глаголы 4-го непродуктивного класса не следует смешивать с
глаголами 4нго продуктивного класса, у которых суффикс -ну-, указы-
вающий на однократный характер действия, в прошедшем времени ни-
когда не выпадает: прыгнул, стукнул, мигнул.
135
§ 175.	За пределами продуктивных и непродуктивных
классов остаются непродуктивные группы, каждая из ко-
торых представлена узким кругом глаголов (от трех до де-
сяти). К их числу относятся:
группа глаголов, у которых основа инфинитива окан-
чивается на -ере-, -оло-, а основа настоящего времени —
на -р-, -л-: тере-ть— тр-ут, запере-ть— запр-ут, коло-ть —
кол’-ут, поло-ть—- пол’-ут;
группа глаголов, имеющих тождественные ио матери-
альному составу основы, которые оканчиваются на соглас-
ные -3-, -с-: лез-ть — лез-ут, вез-ти — вез-ут, нес-ти — нес-ут.
группа глаголов с основой инфинитива на -ы- и с ос-
новой настоящего времени тта -oj-: кры-ть— Kpoj-ут, мы-ть —
Moj-ут, ры-ть — poj-ут; и некоторые другие.
Отдельные глаголы стоят вообще вне классов и групп,
поскольку каждому из них свойственны специфические осо-
бенности. Это глаголы бежать, быть, ехать, идти, реветь, хо-
теть, чтить.
§ 176.	Необходимо отметить, что распределение глаго-
лов по классам и группам связано со значительными труд-
ностями. Они обусловлены нерешенностью ряда теоретичес-
ких вопросов, и прежде всего основного, принципиально
важного вопроса: при какой степени расхождения в матери-
альном составе основ глаголы целесообразно относить к раз-
ным классам (группам), а при какой рассматривать как
разновидности одного класса (группы). Поскольку на этот
и другие вопросы дают обычно неодинаковые ответы, описа-
ние классов и групп русского глагола в соответствующей
лингвистической литературе, естественно, пе отличается еди-
нообразием. Например, одни' авторы выделяют 5 продуктив-
ных классов (В. В. Виноградов, А. Н. Гвоздев, П. С. Куз-
нецов), другие — только 4 (Грамматика-52/54). Число непро-
дуктивных классов колеблется от 12 (у А. Н. Гвоздева) до
17 (у В. В. Виноградова). Неодинаковой является и нуме-
рация классов.
СпряЖение глагола
§ 177.	Как уже отмечалось (см. § 103), под спряжением
в широком смысле слова обычно понимают изменение гла-
гола по наклонениям, временам, лицам и числам. Вместе
с тем существует узкое понимание этого термина. В этом
случае спряжением называют изменение глагола по лицам
и числам в настоящем и будущем (простом) времени.
Принято выделять два типа спряжения — первое и
второе, которые различаются составом гласных в личных
окончаниях (кроме 1-го л. ед. числа). Глаголы I спряжения
имеют окончания (графические) -у(-ю), -ешь, -ет, -ем, -ете,
136
-ут(-ют); глаголы II спряжения — окончания (также гра-
фические) -у(-ю), -ишь, -ит, -им, -ите, -ат(-ят). Ср.:
I спряжение
II спряжение
Ед. число
веду, читаю
ведешь, читаешь
ведет, читает
Мн. число
ведем, читаем
ведете, читаете
ведут, читают
Ед. число
стучу, смотрю
стучишь, смотришь
стучит, смотрит
Мн. число
стучим, смотрим
стучите, смотрите
стучат, смотрят
В тех случаях, когда ударение в личных формах падает
на окончание, типы спряжения дифференцируются с доста-
точной четкостью (ср.: несешь — говоришь, поешь —мол-
чишь). Напротив, принадлежность к тому или иному спря-
жению глаголов с безударными личными окончаниями не
очевидна. Для преодоления возникающих затруднений (что
очень важно при обучении правописанию) в школе с давних
пор используются практические правила определения спря-
жений по форме инфинитива. Одно из них (приведенное в
действующем учебнике по русскому языку для -4-го класса)
гласит, что из глаголов с безударными личными окончания-
ми ко II спряжению относятся: все глаголы на -ить (кроме
брить, стелить), семь глаголов на -еть (терпеть, вертеть,
обидеть, зависеть, ненавидеть, видеть, смотреть) и четыре
глагола на -ать (держать, слышать, дышать, гнать); все
остальные глаголы (на -еть, -ать, -оть, -уть, -ыть и др.).отно-
сятся к 1 спряжению.
§ 178.	По двум типам спряжения распределяется подав-
ляющее -большинство русских глаголов. Лишь три глагола:
бежать, хотеть, чтить (а также их производные прибежать,
захотеть, почтить и т. д.) принадлежат к смешанному спря-
жению (в связи с чем их называют разноспрягаемыми).
Глагол хотеть в единственном числе имеет окончания первого
спряжения (хочу, хочешь, хочет), во множественном — вто-
рого (хотим, хотите, хотят). Глаголы бежать и чтить в един-
ственном числе и в 1-м и 2-м лице множественного числа
изменяются по II спряжению (бегу, бежишь, бежит, бежим,
бежите; чту, чтишь, чтит, чтим, чтите), а в 3-м лице мно-
жественного числа — по I (бегут, чтут).
§ 179.	Глаголы есть и дать (а также их производные
поесть, проесть, создать, выдать, передать и т. д.) сохраняют
старые (архаические) формы спряжения (ед. число: ем, дам,
ешь, дашь, ест, даст, мн. число: едим, дадим, едите, дадите,
едят, дадут).
§ 180.	Некоторые глаголы непродуктивных классов, на-
зываемые изобилующими, параллельно со старыми формами
(типа движусь, движешься, движется) развили по образцу
продуктивных классов новые формы (типа двигаюсь, двига-
ешься, двигается). Современные словари расценивают новые
формы по-разному. У одних глаголов эти формы трактуют-
ся как равноправные со старыми (ср.: брызжешь, брызжет
137
и брызгаешь, брызгает), у других — как разговорные вари-
анты старых форм (ср.: махаю, махаешь, махает и норма-
тивные формы машу, машешь, машет), у третьих — как нор-
мативные формы, практически вытеснившие архаические
(ср.: капаешь, капает и устаревшие формы каплешь, кап-
лет).
§ 181.	Поскольку спряжение в его узком понимании ох-
ватывает лишь небольшой круг глагольных форм, в совре-
менной лингвистике все настойчивей ставится вопрос о не-
обходимости разработки такой классификационной схемы,
которая отражала бы структуру глагольного словоизменения
в целом. Стремление систематизировать с этой точки зрения
всю парадигму глагола интересно в теоретическом отноше-
нии. Однако его реализация сопряжена со значительными
трудностями. В связи с тем, что в данном случае прихо-
дится учитывать ряд самых разнообразных факторов (тип
спряжения, характер соотношения основ, чередования в ос-
новах, акцентные особенности, полноту — неполноту частных
парадигм), соответствующее описание получается очень гро-
моздким. Так, авторы Грамматики-80, где предпринята по-
пытка создать именно такую, классификационную схему гла-
гольного словоизменения, выделяют 10 словоизменительных
классов, большинство из которых, в свою очередь, представ-
лено сериями подклассов, групп и вариантных форм. Для
практических целей подобное описание малопригодно.
Причастие
§ 182.	Причастие является неспрягаемой формой глаго-
ла, которая обычно представляет глагольный признак в ви-
де неглавного, побочного действия, характеризующего в том
или ином отношении либо подлежащее — носитель основ-
ного действия (У окна сидела девушка, читавшая книгу),
либо какой-то другой грамматический «предмет», упомяну-
тый в предложении (Он не сразу заметил старика, подхо-
дившего к ним) *.
Семантическая специфика причастия тесно связана с
его морфологическими особенностями. Поскольку причастие,
как и всякая глагольная форма, обозначает нестабильный,
развивающийся во времени признак, оно обладает, с одной
стороны, типичными глагольными свойствами: изменяется
по видам, залогам, временам, выражает лексико-синтакси-
ческий признак переходности — непереходности. Но по-
скольку причастие способно согласовывать обозначаемый им
* Исключение составляют лишь краткие формы страдательных при-
частий, способные выступать в сказуемостной функции. Впрочем, эту
функцию они выполняют не сами по себе, а лишь при поддержке свя-
зочного глагола быть.
138
признак с любым грамматическим «предметом» (а не только*
с тем, который выражен существительным в именительном
падеже), оно сближается, с другой стороны, с именем при-
лагательным: изменяется по родам, «ислам, падежам, имеет
в некоторых случаях соотносительные полные и краткие-
формы.
Частичное семантическое и формальное сходство при-
частия с прилагательным дает основание некоторым иссле-
дователям считать причастие либо особой гибридной гла-
гольно-адъективной формой (В. В. Виноградов), либо осо-
бой частью речи (Д. Н. Овсянико-Куликовский). Подобные
выводы, однако, находятся в явном противоречии с тем
фактом, что у причастия наличествуют все постоянные грам-
матические признаки, конституирующие глагол как часть
речи (отсутствие переменных признаков наклонения и лица
не выводит причастие из глагольной парадигмы, а лишь
противопоставляет его, как и инфинитив, спрягаемым фор-
мам). В то же время причастию не свойствен целый ряд
весьма важных признаков прилагательного (оно не распре-
деляется по разрядам: качественные — относительные —
притяжательные, не имеет степеней сравнения и т. д.).
Отсюда следует, что причастие целесообразно рассмат-
ривать как полноправную глагольную форму, обладающую
лишь некоторыми общими с прилагательными свойствами.
§ 183.	Причастие подразделяется на ряд типов (разно-
видностей).
По залоговым признакам различают действительные и
страдательные причастия. Действительные причастия ука-
зывают на то, что обозначаемые ими действия исходят от
предмета, к которому они отнесены (рисующий мальчик, бе-
гущий конь, прилетевшие птицы). У страдательных причас-
тий источник действий и предмет, к которому эти действия
отнесены, не совпадают (прочитанная мной книга, забытый
сестрой альбом, построенный рабочими дом). В тех случа-
ях, когда причастия возникают на базе переходных глаго-
лов, они обыкновенно образуют залоговые пары: читаю-
щий — читаемый, прочитавший — прочитанный, открывший —
открытый, подавший — поданный. От непереходных глаголов
создаются лишь однозалоговые формы действительных при-
частий: бегущий, стоявший, тонувший, отступивший, пропав-
ший.
С учетом временных признаков причастия дифференци-
руются на причастия настоящего времени (пишущий, при-
глашаемый, ищущий, рассказываемый) и причастия прошед-
шего времени (писавший, приглашенный, искавший, рас-
сказанный). Будущего времени причастия не имеют *.
* В художественной литературе XIX в. иногда встречаются случаи
употребления причастий будущего времени. Ср.: ...Настенька, обречен-
139 
Как правило, действия, называемые причастиями, ори-
ентированы на период говорения, т. е. употребляются в аб-
солютных временных значениях. Стало быть, причастия на-
стоящего времени обозначают отнесенность действия к мо-
менту речи о нем: Изредка вдалеке слышится слабый гул,
постепенно усиливающийся, приближающийся и
переходящий в прерывистые раскаты, обнимающие
весь небосклон (Л. Толстой); От ликующих, праздно
болтающих, обагряющих руки в крови, уведи меня
в стан погибающих за великое дело любви (Н. Некра-
сов). Соответственно причастия прошедшего времени отно-
сят действия к периоду до момента речи: Вскоре явился
к Владимиру Андреевичу старый кучер Антон, некогда в о-
д ивший его по конюшне и смотревший за его малень-
кой лошадкой (А. Пушкин); И снова, отсеченная от
танков огнем, залегла на голом склоне пехота (М. Шоло-
хов) .
Вместе с тем причастия настоящего времени могут упот-
ребляться в относительных значениях. В этих случаях фик-
сируется одновременность причастного действия и действия,
выраженного спрягаемым глаголом: Полторацкий уже воз-
вращался к Воронцову, когда увидел сзади себя догоняю-
щих его верховых (Л. Толстой); Катя садилась на скамью
близ маленького озера и глядела на детей, играющих на
горке песком (А. Толстой).
Причастия настоящего времени имеют только форму
несовершенного вида (читающий, любимый), причастия про-
шедшего времени — обе видовые формы (читавший — про-
читавший, читанный— прочитанный).
Поскольку залоговые и временные признаки определен-
ным образом пересекаются, выделяются четыре основных
типа причастий: 1) действительные причастия на-
стоящего времени (идущий, ищущий, красящий, но-
сящий); 2) действительные причастия прошед-
шего времени (видевший, искавший, рисовавший, стро-
ивший) ; 3) страдательные причастия настояще-
го времени (искомый, читаемый, любимый, отражаемый);
4) страдательные причастия прошедшего
времени (выдуманный, пройденный, открытый, забытый).
Страдательные причастия настоящего и прошедшего
времени дополнительно дифференцируются по признаку п о л-
ноты — краткости форм. Краткие, формы образуются
путем усечения окончания у соответствующих полных форм
(любимый — любим, битый — бит). В причастных формах
с суффиксами -енн-1-онн-, -нн- усекается также конечный
ная жить в глуши, и во всю жизнь, может быть, не у видящая ни
балов, ни театров... (А. Писемский). Однако эта форма не отвечает
нормам современного русского литературного языка.
140
согласный суффикса (построенный — построен, разгромлен-
ный — разгромлен).
§ 184.	Причастия всех перечисленных типов последова-
тельно изменяются по числам (пишущий — пишущие, прочи-
танный— прочитанные, искавший — искавшие, разбит — раз-
биты), а полные причастия — и по падежам (читающий,
прочитанный; читающего, прочитанного; читающему, прочи-
танному и т. д.). Выражение форм числа и падежа у при-
частий подчинено в основном тем же закономерностям, ко-
торые действуют в сфере имени прилагательного.
§ 185.	Образование причастных форм связано с рядом
ограничений как общего, так и частного порядка. Ограниче-
ния первого рода проявляются в невозможности образова-
ния от глаголов совершенного вида действительных и стра-
дательных причастий настоящего времени и от непереход-
ных глаголов — страдательных причастий настоящего и
прошедшего времени, ограничения второго рода касаются
лишь отдельных глаголов, которые не имеют тех или иных
причастных форм (подробно такие случаи будут описаны
ниже).
В силу этих ограничений состав причастных форм у
конкретных глаголов не стабилен: число их колеблется от
четырех до одной (ср.: читающий, читавший, читаемый, чи-
танный; открывающий, открывавший, открываемый; спящий,
спавший; очнувшийся).
§ 186.	Действительные причастия настоящего времени
образуются от основы настоящего времени переходных и
непереходных глаголов посредством суффиксов -ущ-, -ющ-
для I спряжения (бегут — бегущий, несут — несущий, рису-
ют — рисующий, колют — колющий) и суффиксов -ащ-,
-ящ- — для II (лежат — лежащий, дрожат — дрожащий,
видят — видящий, летят — летящий).
Действительные причастия прошедшего времени образу-
ются с помощью суффиксов -вш-, -ш-, присоединяемых обыч-
но к основе инфинитива тех же глаголов. Выбор необходи-
мого суффикса обусловливается характером конечного зву-
ка основы: если основа оканчивается на гласный, ставится
суффикс -вш- (искавший, беливший, бросавший, провожав-
ший); если же основа оканчивается на согласный, ставится
суффикс -ш- (несший, везший).
У непродуктивных глаголов с основой настоящего вре-
мени на согласные д, т, выпадающие в прошедшем време-
ни, действительные причастия данного типа образуются от
основы настоящего времени (ведут — ведший, цветут — цвет-
ший).
Ряд глаголов, образует указанные причастия от осно-
вы прошедшего времени. Это касается прежде всего глаго-
лов 4-го непродуктивного класса с суффиксом -ну-, выпа-
141
дающим в прошедшем времени (озябнуть — озяб — озяб-
ший; вымерзнуть — вымерз — вымерзший), глаголов идти,
расти, украсть, сесть и некоторых других (идти — шел — шед-
ший, расти — рос — росший, украсть — украл — укравший,
сесть — сел — севший).
В отдельных случаях возможны параллельные причаст-
ные формы от разных основ (прибегший — прибегнувший,
погасший — погаснувший, достигший — достигнувший).
§ 187.	Страдательные причастия настоящего времени об-
разуются от основы настоящего времени переходных глаго-
лов посредством суффиксов -ом-, -ем- для I спряжения (не-
сомый, влекомый, передаваемый, открываемый) и суффик-
са -им- — для II (мучимый, почитаемый). Эти причастия
характерны в основном для книжно-письменной речи, но да-
же и здесь употребляются сравнительно редко. Как прави-
ло, они непродуктивны (особенно с суффиксом -ом-). Целый
ряд глаголов этих причастий вообще не имеет (бить, вить,
держать, крыть, мять, резать, стричь, сечь, топтать, тратить,
чесать, чистить, щипать и т. д.).
Страдательные причастия прошедшего времени, как и
причастия настоящего времени, образуются от переходных
глаголов. Их формальными показателями являются суффик-
сы -енн-1-ённ-, -нн-, -т-, избираемые в зависимости от ха-
рактера основы.
Суффикс -енн-1-ённ- присоединяется к основе настояще-
го времени глаголов 5-го продуктивного класса и некоторых
непродуктивных классов (побелят — побеленный, отвезут —
отвезенный, наточат — наточенный, выделят — выделенный,
сплетут — сплетенный). Иногда в причастиях с этим суф-
фиксом основа настоящего времени может быть представ-
лена вариантными формами 1-го лица единственного числа
(разбужу — разбуженный, накормлю — накормленный, ско-
шу— скошенный, скручу—скрученный) или 2-го лица един-
ственного числа (сожжешь — сожженный, подстрижешь —
подстриженный).
С помощью суффикса -нн- указанные причастия обра-
зуются от основы инфинитива глаголов 1-го и 3-го продук-
тивных классов и некоторых непродуктивных классов (сде-
лать — сделанный, прочитать — прочитанный, разбросать —
разбросанный, избаловать — избалованный, развеять — раз-
веянный).
Суффикс -т- контактирует преимущественно с основой
инфинитива глаголов 4-го продуктивного класса, а также
некоторых глаголов с корневыми гласными е, и, о, у, ы, (за-
двинуть — задвинутый, надеть — надетый, выбить — выбитый,
расколоть—расколотый, покрыть — покрытый). Иногда этот
суффикс присоединяется к основе прошедшего времени, не
<42
совпадающей с основой инфинитива (запер — запертый, об-
тер — обтертый).
Как правило, страдательные причастия прошедшего вре-
мени употребляются в совершенном виде. Формы несовер-
шенного вида типа варенный, крашенный, жаренный, гружен-
ный непродуктивны и зачастую обнаруживают тенденцию
к переходу в прилагательные (см. ниже).
§ 188.	Необходимо иметь в виду, что страдательные при-
частия настоящего и прошедшего времени образуются не
только с помощью перечисленных выше суффиксов, но и с по-
мощью залогового постфикса -ся, присоединяемого к дей-
ствительным причастиям настоящего и прошедшего времени
несовершенного вида: строящий — строящийся, строивший —
строившийся, читающий — читающийся, читавший —• читав-
шийся. Причастия с залоговым постфиксом -ся чаще всего
используются говорящими в тех случаях, когда суффиксаль-
ное страдательное причастие либо вообще не образуется, ли-
бо является малоупотребительным. Ср.: Дом, строящий-
ся рабочими (форма строимый отсутствует); Дом, строив-
шийся рабочими (форма строенный воспринимается как
архаическая). Иногда, впрочем, обе формы употребляются
параллельно (книга, читаемая студентами и книга, чи-
тающаяся студентами).
В целом, однако, суффиксальные и постфиксальныс при-
частия, по образному выражению А. М. Пешковского, «от-
носятся друг к другу, как специалист к дилетанту или как
вкусовой уникум к суррогату», поскольку страдательное зна-
чение у первых форм всегда очевидно, тогда как вторые
в силу многозначности постфикса -ся требуют для выявле-
ния этого значения определенной контекстной поддержки.
§ 189.	Основная синтаксическая функция причастий —
атрибутивная. С помощью причастий грамматический «пред-
мет» определяется либо прямо, непосредственно (читающий
ребенок, бегущий конь), либо в составе обособленных оборо-
тов (ребенок, читающий книгу; конь, бегущий по дороге).
Краткие страдательные причастия употребляются также
в качестве присвязочного члена при формах глагола быть,
вместе с которым они выполняют функцию сказуемого: Все
было забыто; Квартира будет скоро отремонти-
рована и т. д.
§ 190.	Причастные формы в отдельных случаях обнару-
живают тенденцию к переходу в прилагательные. Такой пе-
реход, называемый адъективацией причастий, предполагает
утрату причастиями грамматических значений вида, залога,
времени и лексико-синтаксического значения переходности—
непереходности, в результате чего они становятся средством
обозначения стабильных, вневременных качеств предмета.
Различные типы причастий обладают неодинаковой спо-
143
собностыо к адъективации. Чаще всего в прилагательные
переходят страдательные причастия прошедшего времени
(вздернутый нос, жареное мясо, избалованный ребенок, ква-
шеная капуста, крашеный забор, молотый кофе, натружен-
ные руки, открытый взгляд, подавленное настроение, рваная
рана, сморщенное лицо, удлиненный череп) *. Иногда воз-
можна адъективация даже кратких форм, как в случаях:
Он хорошо одет; Дом расположен на берегу моря.'
Довольно часто адъективируются и действительные при-
частия настоящего времени (блестящее выступление, блуж-
дающая улыбка, думающий человек, нержавеющая сталь,
пишущая машинка, подавляющее большинство, отталкиваю-
щая внешность, подходящий момент, танцующая походка,
угрожающее положение, чарующая улыбка).
Напротив, страдательные причастия настоящего време-
ни переходят в прилагательные сравнительно редко (непро-
ницаемый взгляд, необходимое снаряжение, любимый город,
уважаемый товарищ, мнимая величина) **. Еще реже адъ-
ективируются действительные причастия прошедшего време-
ни. Существует лишь немногочисленная группа прилагатель-
ных, происшедших из причастий совершенного вида (истек-
ший год, наболевший вопрос, минувшее лето, опустившийся
человек, увядшее лицо). Причастия действительного залога
прошедшего времени несовершенного вида, за незначитель-
ными исключениями, не переходят в прилагательные.
§ 191.	В современном речевом употреблении можно от-
метить две ступени адъективации причастий. В одном случае
слова, ранее относившиеся к причастиям, полностью утрати-
ли причастные свойства и употребляются только как прила-
гательные (заведомая ложь, заклятый враг, мнимый больной,
падшая женщина, предвзятое мнение), в другом случае сло-
ва, перешедшие из класса причастий в класс прилагатель-
ных, продолжают функционировать и как причастия: поте-
рянный вид — потерянный в толпе кошелек, измученное ли-
цо — измученный дальней дорогой пассажир, разбитые меч-
ты — разбитые снарядами машины, встревоженный голос —
встревоженные сообщением люди).
Дифференциация омонимичных форм причастий и от-
* Адъективация страдательных причастий прошедшего времени не-
совершенного вида отчасти находит отражение на письме: причастие
пишется через два « (жаренный, крашенный), а соответствующее при-
лагательное через одно н (жареный, крашеный).
** Прилагательные, возникшие на основе страдательных причас-
тий настоящего времени, не следует смешивать с отглагольными при-
лагательными типа неиссякаемый, несгораемый, излечимый, исправимый,
значимый, зависимый, несокрушимый, приложимый и т. д., которые в
своем подавляющем большинстве образованы от непереходных глаголов
и глаголов совершенного-вида и, как известно, не могут служить базой
для образования страдательных причастий настоящего времени.
144
причастных прилагательных сопряжена со значительными
трудностями. При этом приходится учитывать расхождения
в лексических значениях, изменения в управлении и ряд дру-
гих факторов.
Деепричастие
§ 192.	Деепричастие — неспрягаемая форма глагола,
интерпретирующая глагольный признак как второстепенное,
добавочное действие, которое сопутствует основному дей-
ствию, выражаемому обычно спрягаемыми формами: Она
ушла, так и не заметив его; Он сидел в седле неподвиж-
но, опустив удила; Рыбаки спали, всхрапывая и по-
станывая.
В морфологическом отношении деепричастие напоминает
инфинитив: оно не изменяется по наклонениям, временам,
лицам, числа и родам, обладая лишь необходимым миниму-
мом признаков, конституирующих глагол как часть речи,
т.е. передает грамматические значения вида и залога, выра-
жает лексико-синтаксическое значение переходности — не-
переходности, имеет тождественные с другими глаголами
формы управления.
' Способность деепричастия в составе предложения отно-
ситься к глаголу, с одной стороны, и отсутствие у него по-
давляющего большинства форм словоизменения — с другой,
в известной мере сближает его с наречием. Однако эта бли-
зость нс делает деепричастие, как иногда полагают, ни
гибридной наречно-глагольной категорией (В. В. Виногра-
дов), ни тем более особой частью речи (Д. Н. Овсянико-Ку-
ликовский). Подобно причастию, деепричастие является пол-
ноправным членом глагольной парадигмы, представляющим
признак глагола иначе, чем другие ее члены.
§ 193.	Деепричастию свойственны две грамматические
категории — вид и залог. Поскольку вторая из них носит у
деепричастий не словоизменительный, а классификационный
характер (все деепричастия без исключения относятся к дей-
ствительному залогу), модификация действия, выраженного
деепричастием, осуществляется только с помощью видовых
форм, в соответствии с чем различают два типа деепри-
частий — деепричастия несовершенного вида (читая,
рассматривая, шурша, стуча) и деепричастия совершен-
ного вида (прочитав, подняв, рассмотрев, унесши).
В целом категория вида в деепричастии функционирует
так же, как и в других глагольных разрядах, противопостав-
ляя действия по их отношению к признаку ограниченной це-
лостности. Вместе с тем вид выполняет здесь не свойствен-
ную ему функцию — обозначает время действия, компен-
сируя тем самым отсутствие у деепричастия морфологической
10. Заказ 2483
145
категории времени. Выражение временных признаков по-
средством видовых форм осуществляется на основе относи-
тельного способа временной ориентации, т. е. путем указа-
ния на характер отношения деепричастного действия к вре-
мени основного действия. Несовершенный вид обычно фик-
сирует одновременность деепричастного действия с основным
действием: И он, с т о я в очереди, пробовал представить себе,
что творится сейчас в Гродно (К- Симонов); Он шел, дымя
папиросой (В. Белов). Совершенный вид, напротив, подчер-
кивает неодновременпость двух действий. Чаще всего дей-
ствие, выраженное деепричастием, предшествует по време-
ни основному действию: Пораздумав, я пошел к соседу-
старику (В. Белов); Наши оставили село, забрав всю
технику и боеприпасы (Ю. Нагибин). Но изредка оно может
и следовать за основным действием: Под Игнатовым упала
лошадь, придавив ему ногу (К- Федин); Раз поутру, ког-
да во всех углах звенели тарелки, больных из палаты Па-
рабу кина вызвали на осмотр, оставив его одного (К. Фе-
дин). Разграничение двух видов неодновременности обычно
осуществляется за счет разного рода контекстных средств.
Следует отметить, что в некоторых случаях обычные
временные значения у видовых форм деепричастия могут
заменяться' па противоположные. Так, при обозначении по-
вторяемости событий деепричастие способно употребляться
в несовершенном виде, хотя действие, названное им, по вре-
мени предшествует основному действию: Вставая на рас-
свете, она спускалась в кухню и вместе с кухаркой готовила
закуску к чаю (М. Горький). И наоборот, деепричастие со-
вершенного вида иногда развивает значение одновременнос-
ти, если в соответствующем предложении акцентируется вни-
мание не на самом деепричастном действии, а на его резуль-
тате, который совпадает по времени с основным действием:
Он стоял, закусив губы, весь напрягшись (10. Наги-
бин) .
§ 194.	В образовании деепричастий, как и причастий,
имеются определенные ограничения. Деепричастия не образу-
ются от безличных глаголов и личных глаголов в безлич-
ных значениях (морозить, светать, дождить, темнеть). Кро-
ме того, не имеют деепричастий некоторые глаголы несо-
вершенного вида, а именно:
1)	глаголы 4-го непродуктивного класса с суффиксом
-ну- (вянуть, сохнуть, стынуть);
2)	глаголы с основой настоящего времени на заднеязыч-
ный (беречь — берегут, течь — текут, печь — пекут);
3)	глаголы с неслоговой основой в настоящем времени
(врать — врут, жать — жмут, пить — пьют, бить — бьют);
5) глаголы с основой настоящего времени на шипящий,
146
чередующийся в основе инфинитива с согласными з, с, х (вя-
зать — вяжут, писать — пишут, пахать — пашут);
6) глаголы брать, петь, бежать, хотеть, ехать, звать и др.
§ 195.	В большинстве своем деепричастия несовершен-
ного вида образуются от основы настоящего времени по-
средством суффиксов -а, -я. Первый суффикс используется
в тех случаях, когда основа оканчивается на шипящий (ле-
жа, дыша, крича, трепеща), второй — когда основа оканчи-
вается на -/- или любой другой (нешипящий) согласный,
последовательно подвергающийся морфологическому смяг-
чению (рисуя, горюя, неся, говоря) *.
Глаголы с инфинитивным суффиксом -ва-, выпадающим
в настоящем времени (отдавать, раздавать, одевать, наде-
вать), образуют деепричастия настоящего времени от ос-
новы инфинитива, осложненной звуком / (отдавая, разда-
вая, одевая, надевая).
Глагол быть имеет деепричастие будучи, образованное
с помощью архаического суффикса -учи, не характерного
для современного русского языка **.
Точно так же не характерно для современного русского
языка образование деепричастий несовершенного вида по-
средством суффиксов -в, -вши, -ши от бесприставочных гла-
голов (знав, имев, евши, имевши), хотя в художественной
литературе XIX в. эти деепричастия еще встречаются.
Ср. приведенные авторами Грамматики-52/54, т. 1 примеры:
Как бы ты ко мне приехал, не знавши, можно ли у меня
остановиться, или нет? (И. Гончаров); ...не пив чаю, при-
шел в восемь утра в церковь (Л. Толстой).
§ 196.	Формальными показателями деепричастий совер-
шенного вида являются суффиксы -в, -вши, -ши, присоеди-
няемые к основе инфинитива (а иногда к не совпадающей
с ней основе прошедшего времени). Выбор соответствующе-
го суффикса определяется характером конечного звука ос-
новы (и отчасти наличием — отсутствием постфикса -ся).
Суффиксы -в и -вши употребляются в тех случаях, ког-
да основа инфинитива оканчивается на гласный. При этом
в невозвратных деепричастиях используется суффикс -в (про-
читав, открыв, взяв, увидев, забыв), а в возвратных формах
* Необходимо иметь в виду, что у ряда глаголов, основа которых
в 3-м л. мн. числа оканчивается на твердый согласный (несут, ведут),
деепричастие с помощью суффикса -я образуется от 2-го или 3-то л.
ед. числа (несешь, несет — неся, ведешь, ведет — ведя), т. е. от того ва-
рианта основы настоящего времени, который имеет в исходе мягкий
согласный.
**. Деепричастия с суффиксом -учиЩочи часто встречаются в
языке фольклора и художественных произведений, стилизованных под
народную речь: идучи, играючи, глядючи, В современном русском языке
деепричастия этого типа сохранились лишь в составе фразеологических
оборотов типа жить припеваючи, идти крадучись и т. д.
10
147
-вши (поднявшись, занявшись, встретившись, обнявшись).
Иногда посредством суффикса -вши образуются и невозврат-
ные деепричастия, дублирующие деепричастия с_ суффиксом
-в (прочитавши — прочитав, закрывши — закрыв, обнявши —
обняв). Они, однако, имеют разговорный (или даже просто-
речный) характер и в стилистически нейтральных текстах
практически не встречаются.
Суффикс -ши употребляется для образования невозврат-
ных и возвратных деепричастий совершенного вида в тех
случаях, когда основа инфинитива (прошедшего времен^)
оканчивается на согласный (принесши, отвезши, проникшись,
увлекшись).
У ряда глаголов 5-го продуктивного класса на -и- (и не-
которых других) деепричастия совершенного вида иногда
образуются посредством суффиксов -а, -я, характерных для
деепричастий несовершенного вида (заметя, наклонясь, на-
хмурясь, увидя). Эти деепричастия, как правило, имеют па-
раллельные формы с продуктивными суффиксами -в, -вши,-
-ши (заметив, наклонившись, нахмурившись, увидев) и в со-
временном речевом употреблении почти не используются (ес-
ли не считать фразеологических оборотов типа сломя голову,
спустя рукава, положа руку на сердце).
§ 197.	В предложении деепричастия выполняют (непо-
средственно или в составе обособленных оборотов) разного
рода обстоятельственные функции — времени: Опомнив-
шись, она кинулась к самовару (В. Белов); причины:
Не имея детей, дядя Павел привечал всех бродячих собак
(В. Солоухин); образа действия: Шубников лежал на-
взничь, широко разбросив ноги (К. Федин); условия:
Не зная броду, не суйся в воду (пословица); уступки:
Окончив институт, он тем не менее оставался, в сущности,
малообразованным человеком (из газеты). Употребление
деепричастий в этих функциях предполагает соблюдение ря-
да условий.
Во-первых, деепричастие должно, как правило, относить-
ся к глаголу, обычно спрягаемому (примеры см. выше), и
несколько реже — к неспрягаемому, чаще всего к инфинити-
ву: Он любил пофилософствовать, оставаясь с самим со-
бой, в тишине (А. Чехов); причастию: Кучер, спавший,
опершись на локоть, стал пятить лошадей (И.. Гончаров)
и даже деепричастию: Но Клим видел, что Лида, слушая
рассказы отца поджав губы, не верит им (М. Горький).
Во-вторых, деепричастное действие и действие, выра-
женное спрягаемым глаголом, должны иметь одного и того
же деятеля (нарушением данного требования обусловлен
комизм известной фразы чеховского персонажа: Подъез-
жая к спей станции и глядя на природу в окно, у меня сле-
тела шляпа).
Р.8
В-третьих, подлежащее, к которому относятся основное
и второстепенное действия, должно обозначать активного
деятеля (в связи с чем не соответствует языковой норме
использование деепричастия в составе страдательного обо-
рота: Переходя дорогу, он был сбит проезжающей ав-
томашиной).
Подробно закономерности употребления деепричастий и
допустимые отступления от них обычно рассматриваются в
синтаксисе.
§ 198.	В определенных синтаксических условиях дее-
причастие может утрачивать типичные глагольные свойства
(грамматические значения вида и залога, лексико-синтак-
сический признак переходности - непереходности, а также
формы глагольного управления) и превращаться в наречие.
В этом случае оно выражает уже не второстепенное, доба-
вочное действие, а «скорее признак основного действия»
(В. В. Виноградов).
Переход деепричастий в наречие, называемый адвербиа-
лизацией деепричастий, — явление сравнительно редкое и
затрагивает небольшой круг деепричастных форм (преиму-
щественно несовершенного вида): лежа, молча, сидя, стоя,
шутя, нехотя, не спеша и т. д. Иногда при адвербиализации
происходит перенос ударения с суффиксального гласного на
основу (ср.: стоя — стоя, молча — молча).
НАРЕЧИЕ
Значение, морфологические и синтаксические
признаки наречий
'§ 199. Наречие включает в свой состав слова, которые
обозначают признак признака, не имеют форм словоизме-
нения и обычно выполняют в предложении функцию обстоя-
тельства.
§ 200.	Основное семантико-грамматическое свойство на-
речия сводится к указанию на вторичный признак, т. е. при-
знак других признаков, выражаемых глаголами (одеваться
по-стариковски, говорить громко, ехать налегке, есть досыта,
выходить поочередно), прилагательными (необыкновенно ум-
ный, очень высокий, поразительно талантливый, ужасно глу-
бокий) и, наконец, самими наречиями (чересчур грязно, на-
чальнически небрежно, слишком высоко, исторически необ-
ходимо).
Это свойство противопоставляет наречие глаголам и при-
лагательным, которые одинаково обозначают признаки пред-
метов, различаясь лишь тем, что глагол интерпретирует
предметные признаки как процессуальные, развертывающие-
ся во времени, а прилагательное — как постоянные, ста-
бильные.
149
Следует отметить, что в некоторых случаях наречия, по-
добно прилагательным, могут называть непроцессуальные
признаки предметов. Однако это, несомненно, вторичное яв-
ление, развившееся в результате:
а)	сохранения отглагольным существительным сочетае-
мости исходного (мотивирующего) глагола: приехать но-
чью— приезд ночью, повернуть налево — поворот нале-
во, читать вслух — чтение вслух, бежать взапуски — бег
взапуски;
б)	переразложения связей в словосочетании и предло-
жении, когда наречие отрывается от глагола и вступает в
непосредственную связь с употребленным в данном словосо-
четании (предложении) существительным: сварить кофе по-
турецки — кофе п о-т у р ецки, надеть шапку набекрень —
шапка набекрень, пить чай внакладку — чай внаклад-
ку;
в)	появления у существительного новой сочетаемости
по аналогии с семантически близкими прилагательными:
совсем маленький — совсем дитя, слишком уж ловок —
слишком уж ловкач.
Употребление наречий для обозначения предметных
признаков связано с целым рядом ограничений (нельзя, на-
пример, сказать по-русски: быстро езда, увлекательно книга
и т. д.) и в силу этого не носит регулярного характера.
По своим лексическим значениям наречия разнообразны.
Они могут обозначать качество признака (бодро, вежливо,
неустанно), меру и степень его проявления (совсем, чуть-
чуть, весьма), место и время реализации (здесь, там, всегда,
тогда) и т. д. Поэтому для идентификации наречий исполь-
зуется целая серия вопросов: как? каким образом? с како-
го времени? до какой степени? когда? где? и др.
§ 201.	В грамматическом отношении наречия характери-
зуются следующими особенностями.
1.	У наречий нет общих, свойственных всему наречно-
му классу слов, фор.м словоизменения. Это абсолютно не-
изменяемые слова (исключение составляют лишь некоторые
наречия, имеющие степени сравнения). Отсутствие форм
словоизменения можно рассматривать как особый морфоло-
гический признак, противопоставляющий наречие другим
знаменательным частям речи (с формами словоизменения).
2.	Наречия, как правило, лексически соотносительны со
словами других частей речи (ср.: внезапно—внезапный, на-
удачу— удача, впервые — первый). Это объясняется их про-
изводным характером: «чистых» наречий, вообще говоря,
нет. Правда, у некоторых наречий такого рода соотноситель-
ность современным языковым сознанием не воспринимается
и может быть установлена лишь путем этимологического
150
анализа: везде (ср. весь-де), теперь (ср. то пьрво), чуть
(ср. чути = знать) и т. д.
3.	Наречия обладают особой словообразовательной
структурой. Их словообразовательные суффиксы развились
из флексий (полных или усеченных) производящих слов:
красиво, неуклюже, дружески, по-волчьи.
4.	Н'аречия сочетаются с другими знаменательными сло-
вами посредством особой, формально не выраженной свя-
зи — примыкания.
§ 202.	Основной синтаксической функцией наречий яв-
ляется обстоятельственная функция: Впереди опять по-
казались перебегавшие фигуры; Шофер молча и быстро
спустил воду из машины; Т е пе рь она живет в большом си-
бирском городе.
Наречия, кроме того, могут употребляться в роли ска-
зуемого (Они здесь вдвоем с Иваном; У нас тогда все
было пополам) и определения (У него были стальные,-не-
много навыкате глаза; И а завтрак нам подали бутербро-
ды и яйца всмятку).
Разряды наречий
§ 203.	В зависимости от характера соответствующих
свойств все наречия принято подразделять в грамматике на
несколько разрядов.
§ 204.	С учетом частных особенностей в семантике и
связанных с ними грамматических различий обычно вы-
деляют два лексико-'семантических разряда наречий:
1) определительные наречия (в иной терминологии
с о б с тв е н н о-х а р а к т е р и з у ю щ и е), которые обознача-
ют внутренние качества, свойства признака, способ его осу-
ществления или интенсивность проявления: красиво, потря-
сающе, по-домашнему, слегка, дружески, вдвое; 2) обстоя-
тельственные наречия, характеризующие признак пу-
тем указания на внешние условия его бытия (время, место,
причину, цель): вчера, сегодня, позади, поневоле, назло.
§ 205.	Определительные наречия, в свою очередь, делят-
ся на три семантические группы: качественные, коли-
чественные и способа действия.
Качественные наречия (отвечающие на вопрос как?)
определяют признак со стороны его качества. В словообра-
зовательном отношении эти наречия соотносительны с при-
лагательными и причастиями: бойко, быстро, весело, громко,
подло; дружески, иронически; блестяще, вызывающе, по-
трясающе, удручающе. Их особенностью является наличие
степеней сравнения и форм субъективной оценки (см. ниже).
151
Количественные наречия (отвечающие на вопросы
сколько? как много? до какой степени?) указывают на ко-
личество реализаций признака, меру его качества или сте-
пень интенсивности: весьма, гораздо, очень, почти, слегка,
слишком, совершенно, чуть-чуть, вдвое, втрое, дважды, триж-
ды.
Наречия способа действия (отвечающие на вопросы как?
и каким образом?) по значению сходны с качественными,
но в отличие от них соотносятся главным образом с су-
ществительными и не имеют степеней сравнения: вброд, вза-
пуски, вплавь, наизнанку, наперебой, ощупью, шепотом; по-
нашему, по-новому, по-медвежьи, по-братски.
Следует иметь в виду, что возможна более дробная
дифференциация определительных наречий. В частности,
иногда в особую группу выделяют наречия со значением
совместности: вдвоем, втроем, сообща, вместе и сравнитель-
но-уподобительные: по-военному, по-летнему, по-моему; по-
детски, по-кошачьи, по-черепашьи.
§ 206.	Обстоятельственные наречия распадаются на че-
тыре семантические группы: наречия времени, места,
причины и цели.
Наречия времени (отвечающие на вопросы когда? и как
долго?) обозначают момент реализации признака или же
длительность его существования: вчера, завтра, сейчас, те-
перь, рано, поздно, всегда, тогда, ежедневно, ежечасно; года-
ми, неделями, исстари.
Наречия места (отвечающие на вопросы где? куда? от-
куда?) характеризуют признак по его положению в про-
странстве: дома, рядом, дорогой, внизу, вдалеке, везде, вле-
во, сверху, изнутри, нигде, оттуда.
Наречия причины (отвечающие на вопрос почему?) ука-
зывают на причину или мотив признака: сгоряча, сдуру, со
зла, сослепу, поневоле.
Наречия цели (отвечающие на вопрос зачем?) служат
средством обозначения цели, которую преследует реализа-
ция признака: назло, нарочно, насмех, умышленно.
Обстоятельственные наречия, как и определительные,
можно дифференцировать с большей, или меньшей степенью
дробности. Так, А. А. Шахматов объединял наречия вре-
мени и места в обстоятельственно-дополняющие, а наречия
причины и цели — в обстоятельственно-сопутствующие.
§ 207.	Границы между определительными и обстоятель-
ственными наречиями не всегда достаточно четки. Учитывая
это, в некоторых случаях выделяют из состава определитель-
ных наречий особый промежуточный разряд качественно-
обстоятельственных наречий, совмещающий в себе значение
качественной характеристики признака с указанием на об-
раз или способ его совершения: верхом, вручную, вслух, на-
132
выворот, пешком, ощупью (авторы Грамматики-52/54, т. 1).
Нечеткостью границ между определительными и обстоя-
тельственными наречиями объясняются колебания в отне-
сении отдельных наречий к тому или иному разряду. На-
пример, наречия совместности (вдвоем, сообща, вместе) одни
авторы относят к обстоятельственным (А. Н. Гвоздев), дру-
гие — к определительным (Л. Н. Тихонов).
§ 208.	В соответствии со способом обозначения вторич-
ного признака наречия делятся на знаменательные,
т. е. непосредственно называющие этот признак, и место-
именные, т. е. лишь указывающие на него.
К знаменательным относится подавляющее большинство
наречий двух описанных выше лексико-семантических раз-
рядов (типа весело, громко, дружески, по-старому, по-дет-
ски, вдвоем, группами, сгоряча, назло, вчера и т. д.).
Местоименные наречия, напротив, лексически ограниче-
ны. Подобно местоимениям, они могут подразделяться на
свойственные последним разряды (хотя тождество здесь яв-
но неполное), т. е. среди них различаются: указатель-
ные (там, туда, здесь, так, тогда, затем), определитель-
ные (везде, всюду, всегда, по-всякому), неопределенные
(когда-то, где-то, как-нибудь, где-нибудь, кое-где; кое-куда),
отрицательные (нигде, никуда, ниоткуда, негде, неку-
да), вопросительные (где, куда, когда, зачем, отчего,
почему) и некоторые другие.
Подобно другим наречиям, местоименные наречия под-
разделяются на определительные (по-всякому, по-ва-
шему, по-своему, так, много, никак, как и т. д.) и обстоя-
тельственные (когда, тогда, всегда, никогда, там, везде,
нигде, где-то и т. д.).
Достаточно очевидно, что противопоставление знамена-
тельного и местоименного типа наречий оправдано лишь для
тех случаев, когда слова, совмещающие признаки местоиме-
ний и наречий, рассматриваются в составе наречий, а не
местоимений.
§ 209.	По характеру словообразовательной структуры
наречия делят на немотивированные и мотивиро-
ван н ы е.
Этимология немотивированных наречий полностью (или
в значительной мере) стерта. Их соотносительность с дру-
гими частями речи, как отмечалось выше, можно установить
(да и то не всегда) лишь с помощью этимологического ана-
лиза. Число немотивированных наречий сравнительно неве-
лико. Это наречия: где, когда, тогда, куда, здесь, туда, сюда,
там, тут, еле, как, так, почти, чуть, едва и некоторые другие.
Этимология мотивированных наречий (к числу которых
относится подавляющее большинство наречий современного
русского языка), напротив, достаточно прозрачна. Истори-
153
чески (но это «живая» история!) они образовались от зна-
менательных слов главным образом в результате конверсии
(синтаксически обусловленного перехода слов из одного
разряда в другой) и сращения (слияния , с предлогом слов
разных частей речи и их семантико-грамматического пере-
осмысления).
Базой образования наречий могут быть слова всех зна-
менательных частей речи: а) существительные: кругом,
ощупью, рысью, набок,, наотрез, издали, исподнизу, доверху,
отроду; б) прилагательные: ловко, тепло, щедро, забавно,
колюче, братски, направо, добела, вкрутую, по-новому, по-
ребячьи; в) числительные: впервые, вдвое, вчетверо, натрое,
по двое, вдесятером, трижды; г) местоимения: зачем, от-
чего, потому, оттого; д) глаголы: нехотя, стоя, сидя, стоймя,
ливмя; е) наречия: засветло, навсегда, позавчера.
Характеризуя мотивированные наречия, следует иметь в
виду два существенно важных момента.
1. Наречия, мотивированные наречиями же, часто слу-
жат для выражения субъективной оценки признака. Формы
субъективной оценки обычно образуются от качественных
наречий (преимущественно на -о), как и у соответствующих
прилагательных, с помощью усилительных и увеличительных
суффиксов -оват-1-еват-: скучно — скучновато, рано — рано-
вато, далеко — далековато; -оньк-/-еньк-: тихо — тихонько,
рано — раненько, легко — легонько; -енечк-/-онечк-: тихонеч-
ко, легонечко. Возможно также образование форм субъек-
тивной оценки и с помощью приставок пре-: превкусно, пре-
любопытно, премило; архи-: архиглупо, архинелепо; сверх-:
сверхмодно, сверхгениально.
2. В ряде случаев .мотивированные наречия обнаружи-
вают известную близость к предложным формам существи-
тельных. При’ их практическом разграничении учитывают,
с одной стороны, наличие или отсутствие полной парадигмы
у интерпретируемого явления, а с другой — возможность
или невозможность присоединения к нему формы с опреде-
лительным значением. Наречия обычно отличаются тем, что
включают в свой состав бывшие существительные, выпавшие
из парадигмы, и не допускают каких бы то ни было соче-
таний с определениями: без удержу, без умолку, до зарезу
(в русском языке нет слов удерж, умолк, зарез, которые бы
изменялись по падежам и имели бы при себе согласованное
или несогласованное определение). На предложно-падежные
формы существительных эти ограничения не распространя-
ются: в сторону, за стеной, под домом (ср.: в стороне, в пра-
вую сторону; в стене, за стеной нашей квартиры; за домом,
под большим домом).
Это, однако, не общее правило. Иногда указанные кри-
терии противоречат друг другу, и вопрос об отнесенности
154
языкового явления к наречиям или предложно-падежным
формам решается, так сказать, в индивидуальном порядке.
Степень сравнения наречий
§ 210.	Качественные наречия, подобно прилагательным,
имеют степени сравнения, т. с. особые формы, которые слу-
жат для выражения меры (градации) обозначаемых ими
вторичных признаков.
Формы сравнительной степени наречий образуются син-
тетическим способом — с помощью суффиксов -ее(-ей, -е и
-ше (с чередованием или без чередования согласных перед
-е) — от наречий на -о: больно — больнее (больней), силь-
но — сильнее (сильней), громко — громче, рано — раньше,
высоко —jsbiiue; и аналитическим способом, с помощью сло-
ва более — от всех качественных наречий: более удобно, бо-
лее выгодно, более радостно, более дружески, более систе-
матически.
Эти формы во многом повторяют соответствующие фор-
мы прилагательных: они иногда образуются супплетивно
(хорошо — лучше, плохо — хуже), соединяются с префик-
сом по-, придающим сравнению смягченный характер (бы-
стрее — побыстрее, раньше — пораньше, выше — повыше),
имеют синонимические варианты (звонче — звоцчее, позже —
позднее, ловче — ловчее) и т. д.
Формы превосходной степени у наречий образуются, как
правило, аналитически — посредством сочетания соответ-
ствующих наречий со словом наиболее: наиболее часто, наи-
более дружески, наиболее заметно, наиболее прямо. Значе-
ние превосходной степени передают также сочетания срав-
нительной степени наречия с местоимениями всего (выде-
ляющим данный объект из ряда других) и всех (выделяю-
щим данный субъект из ряда других): Больше всего Ма-
ша любит варенье и Он знает об этом больше всех.
. Синтетические формы превосходной степени наречий на
-айше, -ейше (нижайше, строжайше, подробнейше, покор-
нейше) малопродуктивны и почти не употребляются. К то-
му же они выражают элятивное значение и фактически вы-
падают из общей парадигмы степеней сравнения.
Переход наречий в другие части речи
§ 211.	В определенных синтаксических условиях наречия
могут утрачивать присущее им значение вторичного призна-
ка и переходить в служебные части речи. Как правило, этот
переход не бывает полным, т. е. соответствующая лексичес-
кая единица одновременно функционирует и как наречие, и
как служебное слово.
Наречия в подобных случаях употребляются в роли пред-
155
логов: вдаль, внутрь, вокруг, кругом, около, позади, после,
посреди, сзади; союзов и союзных слов: где, куда, когда,
откуда, пока, едва, лишь, только; частиц: еще, уже, прямо,
только.
Наречия лучше, наверняка, положительно и другие ис-
пользуются иногда в предложении как'вводные (модальные)
слова.
ВОПРОС О КАТЕГОРИИ состояния
§ 212.	Категорией состояния называют класс полно-
значных (знаменательных) слов, обозначающих независи-
мый признак (состояние), не имеющих форм словоизмене-
ния и выполняющих вместе со связочным глаголом быть
(наличным или пулевым) функцию главного члена односос-
тавного предложения: В лесу было холодно, пасмурно;
Ему было с нами нелегко; До дома еще далеко; Одно-
му всегда плохо.
Б семантико-грамматическом отношении слова категории
состояния противопоставлены, с одной стороны, глаголам и
прилагательным, обозначающим признак предмета, а с дру-
гой  наречиям, которые выражают признак признака. Грам-
матическое противопоставление категории состояния другим
частям речи отличается некоторыми особенностями. Отсут-
ствие форм словоизменения сближает эту категорию с на-
речиями п в то же время отличает от глаголов и прилага-
тельных. Напротив, способность выполнять синтаксическую
функцию главного члена (тождественную функции сказуемо-
го в двусоставном предложении) уподобляет ее глаголам и
прилагательным и делает непохожей на наречие, которое
в этой функции употребляется очень редко.
Ядро категории состояния составляют слова на -о, обоз-
начающие:
а)	состояние окружающей среды, обстановки: дымно,
жарко, людно, мокро, прохладно, пусто, сыро, светло, тем-
но, шумно;
б)	физическое состояние человека (или каких-то других
живых существ): дурно, горячо, зябко, тошно, холодно;
в)	эмоциональное состояние человека: весело, грустно,
досадно, обидно, печально, радостно, смешно, страшно;
г)	модальное отношение: должно, можно, надо, необхо-
димо, нужно;
д)	пространственные п временные отношения: высоко,
близко, далеко, узко, широко, долго, поздно, рано;
е)	зрительные и слуховые восприятия: видно, слышно.
Некоторые слова категории состояния на -о омоними-
чески совпадают с наречиями и могут быть отграничены от
них лишь в соответствующих контекстах (ср.: ему плохо —
1 'Л
мы плохо подготовились к экзамену; с переездом будет
сложно — объяснял он сложно, бестолково; у них мне всег-
да интересно — старик говорил интересно, ярко).
Как и наречия, эти слова имеют степени сравнения:
стыдно, стыднее, более стыдно, стыднее всех, стыднее всего;
обидно, обиднее, более обидно, обиднее всех, обиднее всего;
тяжело, тяжелее, более тяжело, тяжелее всех, тяжелее все-
го.
К категории состояния относятся также бывшие сущест-
вительные типа время, грех, жаль, лень, охота (неохота), по-
ра, стыд, страх, срам, утратившие способность изменяться
по родам, падежам и числам, о чем свидетельствует воз-
можность их «согласования» е формой прошедшего времени
среднего рода глагола быть: Неохота было уходить; Стыд
было слушать его. Лишь немногие из слов этой группы в
современном речевом употреблении не обнаруживают непо-
средственной связи с классом имен существительных (жаль,
неохота). Все остальные обычно употребляются и как слова
категории состояния, и как существительные (ср.: пора
ехать — придет желанная пора; лень вставать — лень не
была его пороком).
§	213. Категория состояния, выделенная как особый
класс слов сравнительно недавно (ее первое достаточно пол-
ное описание дано в статье Л. В. Щербы «О частях речи
в русском языке», относящейся к 1928 г.), была и остается
предметом непрекращающихся лингвистических споров. Од-
ни из языковедов (В. В. Виноградов, Н. С. Поспелов, Е. М.
Галкина-Федорук) склонны допускать существование в рус-
ском языке особой части речи, которая формируется за счет
слов с предикативной функцией, «выпадающих» из других
частей речи. Разногласия в данном случае вызывают лишь
объем категории (В. В. Виноградов, например, включает в
нее, кроме перечисленных типов слов, краткие прилагатель-
ные рад, должен, а Е. М. Галкина-Федорук, напротив, огра-
ничивает ее словами на -о) и соответствующая терминология
(ср. предлагавшиеся разными авторами термины «категория
состояния», «предикативные наречия», «безлично-предикатив-
ные слова», «предикативы»).
Другие языковеды (II. И. Мещанинов, А. Б. Шапиро,
В. II. Мигирип) полагают, что объединению разнообразных
слов с предикативной функцией в рамках одной части речи
препятствуют:
а)	их лексико-семантическая неоднородность: они могут
обозначать и состояние как таковое, и разного рода отно-
шения — модальные, пространственные, временные;
б)	их морфологическая пестрота: они соотносятся час-
тично с наречиями, частично с существительными, сохраняя
некоторые из свойств исходных частей речи;
157
в)	их синтаксическая неоднозначность: в некоторых слу-
чаях трудно определить, являются ли они главным членом
односоставного предложения, или же сказуемым при- под-
лежащем, выраженным инфинитивом, как в предложении
Проходить Первый Курильский пролив в тумане было
опасно (К. Бадигйн).
Отсюда обычно следует естественный для данной си-
туации вывод: указанные слова должны распределяться по
другим частям речи. Однако на практике такое распреде-
ление принимает различные формы. Например, авторы Грам-
матики-80 с определенными оговорками относят слова типа
грех, неохота, пора к существительным, а слова на -о (ве-
село, грустно, стыдно, можно, нужно) — к наречиям. В. Н.
Мигирин слова на -о интерпретирует как особого рода
бессубъектные прилагательные, развившие способность обоз-
начать стабильный признак, который мыслится вне связи с
предметом *.
Вузовская традиция усвоила первый подход к категории
состояния, которая трактуется в соответствующей учебной
литературе как особая часть речи. В школьной грамматике
эта категория специально не выделяется.
СЛУЖЕБНЫЕ ЧАСТИ РЕЧИ
Общая характеристика
§ 214. К группе служебных частей речи (служебных
слов) относятся слова, которые выполняют подсобную, вспо-
могательную роль при знаменательных словах или разно-
образных сочетаниях этих слов в их речевом употреблении:
Разве вы не знаете об этом?; В лесу было сумрачно и
прохладно; Он сказал, что мы уже раньше встречались.
Но я не мог вспомнить, где и когда это было.
В отличие от знаменательных, служебные слова «не
имеют вполне самостоятельного реального или материаль-
ного значения» (В. В. Виноградов), точнее говоря, не об-
ладают собственно номинативной функцией (способностью
именовать предметы, признаки и т. д.) и в силу этого не
могут выступать в высказывании в качестве его граммати-
ческих членов. Некоторые из них, примыкая к знаменатель-
ным словам, составляют вместе с ними один член предложе-
ния (Пойдем мы сегодня в театр? ), другие стоят за пре-
делами членов предложения — предваряют их или занима-
ют промежуточное положение между ними (Он пришел, и
сказал, что мы пойдем сегодня в гости. Но мне не хотелось
отрываться от работы).
* См. Мигирин В. Н. Категория состояния или бессубъектные
прилагательные? — В кн.: Исследования по русскому языку. М., 1970.
158
По своим функциям служебные слова в известном от-
ношении подобны аффиксам и в ряде случаев соответствуют
им (и взаимодействуют с ними), как, например, при выра-
жении падежных значений существительных (ср.: купил по-
дарок брату — купил подарок для брата; избегал встреч —
уклонялся от встреч). Но в отличие от аффиксов, составляю-
щих неотъемлемую часть того или иного знаменательного
слова (словоформы), они способны отделяться в речи от
непосредственно «обслуживаемых» ими слов (ср.: купил
подарок для старшего брата; уклонялся от ненужных встреч).
По замечанию А. М. Пешковского, служебные слова —
«это как бы оторвавшиеся от основ аффиксы, свободно пе-
редвигающиеся по поверхности языка (хотя исторически
как раз наоборот, сами аффиксы происходят из таких слов,
примкнувших к полным словам» (с. 40).
Отмеченное здесь функциональное подобие служебных
слов и аффиксов является, однако, весьма относительным.
В действительности функции служебных слов сложнее и
многообразнее аффиксальных функций. Во всяком случае
соответствие между ними ограничивается «сферой действия»
предлогов и флексий существительных (в том числе место-
именных существительных). Что же касается остальных раз-
рядов служебных слов (союзов и частиц), то .они имеют свое
особое назначение в речи, никак не восполнимое посредством
аффиксов.
Рассмотрим более подробно состав и функции отдельных
разрядов служебных слов.
Предлоги
§ 215. Предлоги — это служебные Слова, «прикрепляе-
мые» к различным падежным формам существительных
(а также части местоимений и числительных) для выраже-
ния их отношения к другим словам (глаголам, именам, мес-
тоимениям, наречиям), с которыми они сочетаются в речи.
Например: наблюдать с земли, готовиться к экзаменам, по-
дойти к нему, спросить о чем-нибудь, работать с восьми до
двенадцати, привет из Москвы, лампа с абажуром, крышка
от кастрюли, черный от загара, голый до пояса, каждый из
нас, далеко от берега, низко над землей, наедине с братом.
Употребление предлогов тесно связано с падежными
формами и определенным образом распределено между ни-
ми. Так, предлог до употребляется только . с родительным
падежом, предлог к — с дательным, предлог над — с тво-
рительным, предлоги в и на — с винительным и предлож-
ным, за и под — с винительным и творительным, предлог
с — с родительным, винительным и творительным, предлог
по — с дательным, винительным и предложным.
При этом, обслуживая отдельные падежные формы и
159
образуя с каждой из них цельное семантико-грамматическое
единство, тот или иной предлог обеспечивает модификацию
значений соответствующей формы. В частности, с помощью
предлогов отношения имени ,к другим словам в речи (точ-
нее, отношения между обозначаемыми реалиями) получают
более дифференцированное выражение. Ср., например: Пап-
ка лежит на столе и Папка лежит в столе. В обоих этих
случаях выражается пространственное положение предмета,
которое благодаря использованию предлогов на и в при од-
ной и той же падежной форме приобретает конкретизиро-
ванный, локально ограниченный характер (ср. также:
я достал папку из стола — я достал папку из-под стола;
он стоял за домом — он стоял перед домом).
Как видно из приведенных примеров, тесная связь пред-
логов с определенными падежными формами не исключает
возможности выбора: обычно при одной и той же падежной
форме используются не один, а несколько различных пред-
логов. Однако падежный выбор допустим лишь в известных
пределах. Причем он мотивируется не только со стороны
падежной формы имени (например, при форме родитель-
ного падежа, допускающей использование предлогов из,
из-за, из-под, от, с, до, у, без, для, ради, не могут исполь-
зоваться предлоги к, по, в, за, на, о, под) *, но и со сторо-
ны слов, подчиняющих имя в той или иной падежной (пред-
ложно-падежной) форме. Так, некоторые глаголы с необхо-
димостью требуют употребления для их связи с именами
определенных предлогов. Например: думать о, рассуждать о,
скучать по, тосковать по, подходить к, отступать от и т. д.
В таких случаях предлоги оказываются, по квалификации
В. В. Виноградова, своеобразными глагольными послело-
гами.
§ 21G. По фонетико-морфологическому «облику» и про-
исхождению все предлоги обычно подразделяют на две
группы.
К первой группе относят и е п р о и з в о д н ы е (или пер-
вообразные) предлоги: без, в(во), до, для, за, из, к(ко),
над(надо), о(об), от, по, над(подо), перед(пред), при, про,
ради, с(со), у, через, а также двойные предлоги: из-за, из-
под. Эти предлоги существуют в русском языке, так сказать,
исконно. Большинство из них характеризуется внешним по-
добием префиксам и, по-видимому, имеет общее с ни-
ми происхождение. Таковы, например, предлоги и префиксы
без, в, до, за, из, над, о, от и т. д. (ср., однако, редкие среди
непроизводных предлоги для, к, ради).
* Кроме того, употребление отдельных предлогов может быть фра-
зеологически связанным. Ср.: Это произошло в Сибири, в Молдавии,
в Крыму. — Это произошло на Украине, на Кавказе, на Севере.
160
Все пепроизводпые предлоги (за исключением ради *),
предшествуя именам, фонетически сливаются с ними в одно
слово, т. е. опять-таки «ведут себя» подобно префиксам (хо-
тя в отличие от префиксов способны отделяться от имен и
даже в некоторых ситуациях употребляться автономно: —
Вам кофе с сахаром? — Нет, без **). Слияние предлога с
именем особенно наглядно обнаруживается при фонетичес-
кой записи соответствующих сочетаний: остался без денег
(бизденьк), спустился с горы (згары), сидел за рулем
(зърул’ом).
Помимо внешнего подобия, между первообразными
предлогами и префиксами наблюдается также известное
функционально-семантическое соответствие. При этом в ряде
случаев, например, когда имя сочетается с глаголом, упот-
ребление предлога, имеющегося при падежной форме, сог-
ласуется с глагольным префиксом: добежал до дома, съе-
хал с горы, зашел за угол, наступил на камень и т. д.
Ко второй группе относят производные предлоги,
образованные от знаменательных частей речи в результате
конверсии. Среди этих предлогов, называемых также пред-
логами вторичного образования, в грамматике различают:
а) отпарочные: вблизи, вдоль, внутри, вокруг, впереди, кру-
гом, мимо, напротив, около, позади, вопреки, кроме, среди,
вне и т. д.; б) отыменные: посредством, путем, наподобие,
вследствие, ввиду, в течение, в продолжение, в отношении,
в силу и т. д. ***; в) отглагольные: благодаря, включая, ис-
ключая, спустя.
Некоторые из предлогов, относимых к производным, уже
полностью специализировались в своей служебной роли и по
существу утратили словообразовательные связи с «поро-
дившими» их знаменательными словами. Таковы, например,
предлоги вопреки, кроме, среди, вне; посредством, наподо-
бие, вследствие, которые в современном русском языке упо-
требляются исключительно в предложной функции и не
имеют омонимов среди наречий или существительных.
Другие производные предлоги сохраняют словообразо-
* Предлог ради может занимать по отношению к именам как
препозитивное, так и постпозитивное положение (ср.: Он работает ради
денег. •- Он работает денег ради; Ради чего я туда пойду? — Чего ра-
ди я туда пойду?).
** Разумеется, в подобных случаях имеет место лишь иллюзия
автономности предлога. В действительности его употребление здесь функ-
ционально связано с той или иной падежной формой имени.
*** Большинство отыменных предлогов восходит к именам не непо-
средственно, а через стадию наречий: сначала имя (нередко в сочетании
с первообразным предлогом) превращается в наречие, а затем уже в
предлог. С этим связаны известные трудности в разграничении отыменных
и отпаречных предлогов, а также в их правописании (ср., например,
различия в написании предлогов типа вблизи, внутри, вследствие, ввиду
и отыменных предлогов типа в течение, в продолжение, в силу).
11. Заказ 2483
161
нательные связи и их употребление в качестве предлогов
(по сравнению с наречиями, существительными и деепри-
частными формами глагола) предопределяется контекстом.
Ср.: Он осмотрелся вокруг (вокруг — наречие). — Он обо-
шел вокруг дома (вокруг — предлог); Впереди что-то за-
мелькало (впереди — наречие). — Впереди меня шел не-
известный (впереди — предлог); Мы пойдем другим путем
(путем — существительное). — Он решил эту задачу путем
сложных вычислений (путем — предлог); Благодаря друга
за помощь, я сказал, что не останусь перед ним в долгу
(благодаря — деепричастие). — Я справился с этим за-
данием благодаря помощи друга (благодаря — предлог).
Особо среди производных предлогов могут быть вы-
делены сложные типы предложных сочетаний, образуемые в
результате конверсии наречий, имен существительных, дее-
причастий в комплексе с первообразными предлогами, ко-
торые за ними следуют или их окружают. Таковы, напри-
мер: независимо от, впредь до, применительно к, несмотря
на, в связи с, в отличие от и т. п. Подобные сочетания име-
ют цельный, неразложимый характер и представляют собой,
по квалификации В. В. Виноградова, предложные идио-
м а т и з м ы.
Нужно сказать, что образование предлогов от знамена-
тельных частей речи или, точнее, использование таковых в
функции предлогов — весьма живой и активный процесс,
благодаря которому в современном русском языке проис-
ходит общий рост и усложнение аналитических конструкций,
более приспособленных для дифференцированного выраже-
ния разнообразных отношений между реалиями (а также
для более тонкой стилистической характеристики сообще-
ния) по сравнению с конструкциями синтетическими.
С о ю з ы
§ 217.	Союзы — это служебные слова, назначение кото-
рых состоит в том, чтобы устанавливать связь между члена-
ми предложения, частями сложного предложения или це-
лыми предложениями в тексте. Примеры: Мать стояла у
окна и с тоской смотрела на отъезжающих; Когда дети
возвратились домой, все были уже в сборе; Каждую ми-
нуту он мог сорваться и полететь вниз. Но это не пу-
гало его.
Семантико-грамматическая специфика союзов особенно
ярко обнаруживается при сопоставлении закономерностей их
функционирования с соответствующими закономерностями
предлогов. Последние, как уже отмечалось выше, указывают
па синтаксическую обусловленность одного члена пред-
ложения другим. Что же касается союзов, то они «ведут
162
себя» в речевом употреблении двояким образом. Некоторые
из них (например, союзы а, и, но, да, или) сводят в единое
целое синтаксически однородные члены предложения или
части сложного предложения: Теперь или никогда; Дома
новы, но предрассудки стары. Другие союзы (например, ес-
ли, чтобы, когда, потому что), подобно предлогам, оформля-
ют отношения синтаксической обусловленности, но
обычно не между членами предложения, а между частями
сложного предложения: Когда мы вернулись из лесу, в доме
уже спали; Если ты поможешь мне, я сделаю это в срок;
Говорили они мало; потому что обо всем было переговорено.
В последнем случае нередко возникает определенная соот-
несенность сфер употребления предлогов, с одной стороны, и
союзов, с другой, хотя полного совпадения этих сфер нет и
не может быть (ср.: Он пришел к декану для объяснения. ---
Он пришел к декану, чтобы объясниться; Во время нашего!
разговора сестра не проронила ни слова. — Когда мы раз-
говаривали, сестра не проронила ни слова).
Таким образом, союзы по своим семантико-грамматичес-
ким свойствам являются либо диаметрально противополож-
ными предлогам, либо отчасти подобными предлогам (если,
разумеется, иметь в виду не подобие выражаемых ими зна-
чений, что делало бы возможной их взаимозамену, а по-
добие принципов синтаксической организации языковых еди-
ниц разных планов: . членов предложения — предлогами,
частей сложного предложения — союзами).
§ 218.	Союзы в принципе можно систематизировать по
нескольким различным основаниям. Наиболее значимыми яв-
ляются классификации, осуществляемые с учетом строения
союзов, характера их употребления, их функции в предло-
жении и, наконец, их семантики.
По строению союзы делятся на простые (т. е. одно-
словные) -..и, или, что, чтобы, что, будто, если и-т. д. и сос-
тавные (т. е. неоднословные): потому что, с тех пор как,
перед тем как, несмотря на то что и т. д.
По характеру употребления различают союзы: одиноч-
ные (а, и, но, да), повторяющиеся (и...и, ни...ни, то...то)
и двойные (не только.., но и, хотя и.., но).
По выполняемой в предложении функции союзы распа-
даются па два разряда: сочинительные (а, и, но, да, или
и т. д.) и п о д ч и н и те л ь н ы е (что, чтобы, если, когда, где
и т. д.). Различия между ними определяются, во-первых, ха-
рактером выражаемых отношений (сочинительные союзы
фиксируют синтаксическую однородность соединяемых чле-
- нов предложения или частей сложного предложения; под-
чинительные союзы обыкновенно указывают на синтакси-
ческую обусловленность одной части сложного предложения
другой, сближаясь в этой своей функции, как уже говори-
н*	 	163
лось, с предлогами*); во-вторых, иоложение.м внутри пред-
ложения (сочинительные союзы автономны: находясь между
связываемыми -частями, они не примыкают ни к одной из
них; подчинительные союзы входят в придаточную часть и
сливаются с ней, по квалификации А. М. Пешковского, «в
одну цельную смысловую массу»); в-третьих, особенностями
семантического контакта с явлениями модального плана (со-
чинительные союзы безразличны к модальной характеристи-
ке предложения; подчинительные союзы в ряде случаев мо-
гут нести информацию о реальности — ирреальности сооб-
щаемого факта, его достоверности — недостоверности как,
например, союзы чтобы, будто, якобы, как если бы); в-чет-
вертых, генетическими свойствами (сочинительные союзы ис-
торически очень древни и поэтому происхождение многих
из них неочевидно; подчинительные союзы — это союзы позд-
него происхождения, до сих пор сохраняющие связь со
словами, на основе которых они возникли: если = есть ли,
будто — будь то, чтобы = что бы и т. д.).
С учетом передаваемых значений сочинительные союзы,
в свою очередь, делятся на соединительные, выражаю-
щие отношения перечисления и тождества (и, ни...ни, да,
как...так) **, разделительные, обозначающие отношения
взаимоисключения (или, либо, то), противительные,
указывающие на отношения несоответствия и сопоставления
(а, но, да, однако, зато).
В своем подавляющем большинстве соединительные со-
юзы могут развивать присоединительное значение,
указывая на добавочный характер сообщения: Ты мне но-
вого ничего не скажешь, да и я тебе не скажу (К- Симонов).
Подчинительные союзы по значению делятся на две
группы — семантические и функциональн о-с и н-
таксические. Первые дифференцируют различные от-
ношения между частями сложных предложений, в том числе
временные (когда, едва... как, как только, с тех пор как,
пока), причинные (так как, потому что, оттого что, вви-
ду того что, в связи с тем что, ибо); целевые (чтобы, да-
бы), следственные (так что), условные (если, раз,
коль скоро, кабы, коли); уступительные (хотя, несмот-
ря на то что, между тем как, пусть, даром что), сравни-
тельные (как, как будто, будто, словно, нежели). Вторые
указывают на синтаксическую зависимость придаточной час-
* В некоторых случаях подчинительные союзы могут употребляться
и в простых предложениях (ср., например, оборот с союзом как в зна-
чении «в качестве»: Я его знаю только как ученого).
** Среди соединительных союзов особо выделяются градационные,
которые указывают на неравноценное тождество объединяемых явлений
(не только.., но и).
16-1
ти от главной, нс конкретизируя характер этой зависимости
(что, чтобы, как).
Следует отметить, что некоторые из союзов, квалифи-
цируемые либо как сочинительные, либо как подчинитель-
ные, отличаются функциональной мобильностью. Иногда со-
чинительные союзы употребляются в значении подчинитель-
ных, как, например, союз а в значении уступки: Не легли
еще тени вечерние, а луна уж блестит на воде (А. Блок).
И наоборот, подчинительные союзы в определенных случаях
функционируют в качестве сочинительных, как, например,
союз если в значении сопоставления: Если в Александров-
ском округе климат морской, то в Тымовском он континен-
тальный (А. Чехов).
Необходимо, кроме того, учитывать такие свойства от-
дельных союзов, как их многозначность (ср. способность
союза да передавать соединительное и противительное зна-
чения) и их стилистическую прикрепленность (ср. разговор-
ные союзы покуда, кабы, ежели, коли, покамест, с одной сто-
роны, и книжно-письменные союзы в силу того что, невзирая
на то что — с другой).
За' рамками двух рассмотренных разрядов союзов —
сочинительных и подчинительных — остаются:
а) пояснительные, выражающие отношения уточ-
нения (то есть, как-то, а именно, или), б) гибридные,
совмещающие функцию союзов с функциями частиц или мо-
дальных слов (тоже, также, значит, следовательно, итак);
в) союзные слова, совмещающие функцию союзов с
функциями членов предложения (кто, что, какой, который,
чей, сколько, как, когда, куда, где, почему) *.
Состав союзов (так же, как и предлогов) в русском
языке постоянно пополняется за счет аналитических образо-
ваний,  возникающих на базе наречий, частиц, предложно-
падежных сочетаний: раньше чем, без того чтобы, исходя из
того что, в результате того что, наряду с тем что, в силу
того что, в том смысле что.
Частицы
§ 219.	Частицы — это служебные слова, наслаивающие
на семантику знаменательных слов, сочетаний слов и целых
высказываний дополнительные значения логико-грамматичес-
кого илц модально-экспрессивного характера. Например:
С того дня прошел ровно год; Это ведь они помогли тогда
Сергею; Им было просто не о чем говорить; Разве мож-
но так поступать с друзьями?
* В некоторых работах (Грамматика-80) союзные слова выводятся
в специальный разряд как промежуточное явление между знаменатель-
ными и служебными частями речи.
16&
По своей общей функции (т. е. назначению в предложе-
нии) частицы существенно отличаются от знаменательных
слов: подобно всем служебным частям речи они не обозна-
чают предметов, признаков и т. д. и поэтому не могут быть
членами предложения. В то .же время частицы не вполне
тождественны другим служебным словам, в противовес ко-
торым они не оформляют отношений и связей знаменатель-
ных слов и частей сложного предложения. Общая функция
частиц состоит в том, чтобы служить своего рода синтакси-
ческими сигналами, которые побуждают слушающего (чи-
тающего) вносить те или иные уточнения в воспринимаемое
сообщение. Так, в предложении Пришел только Николай
частица только акцентирует факт, что никто другой не при-
шел. Напротив, в предложении Николай тоже пришел час-
тицей тоже специально подчеркивается, что пришел еще
кто-то другой (другие). Соответствующее высказывание без
частиц только и тоже (Пришел Николай) оставляет указан-
ные значения невыраженными *,
§ 220.	Как и союзы, частицы можно дифференцировать
по разным основаниям.
По строению различают два разряда частиц: простые
(состоящие из одного слова): бы, бывало, ведь, да, даже, ли,
не, пусть, точно, хоть и составные (состоящие из двух
и более слов)-.вряд ли, что за, как же, как раз, просто-на-
просто, то ли дело, чуть ли не.
По словообразовательной структуре частицы делятся на
первообразные, т. е. не обнаруживающие в современном
речевом употреблении живых словообразовательных связей
со словами других частей речи (не, ни, ну), и непервооб-
разные, т. е. так или иначе соотнесенные с другими час-
тями речи, а именно: с союзами — и, а; с местоимениями —
это, то, всё, всё-таки; с наречиями — еще, уже, только, лишь,
просто, прямо; с глаголами — было, бывало пусть, хоть.
По положению в речи частицы делятся на фиксиро-
ванные, т. е. занимающие строго определенную позицию
в предложении (например, в начале предложения или же
после тех или иных его членов): да, пусть, что за, же, ли,
и подвижные, т. е. меняющие в зависимости от тех или
иных факторов место в предложении: ведь, всё, уже, еще.
Единой классификации частиц по семантико-функциональ-
ным особенностям (несмотря на всю ее важность) в науч-
* В отдельных случаях частицы могут формировать предложение
в целом (точнее — эквивалент предложения). Ср.: Ты пойдешь туда? —
Да; Они знают об этом? — Нет. Такое их употребление обусловлено
процессами синтаксической компрессии, т. е. сокращением так назы-
ваемого неполного предложения за счет знаменательных слов, передаю-
щих новую для слушателя информацию (ср.: Ты пойдешь туда? Да,
пойду. — Да; Они знают об этом? — Нет, не знают. — Нет).
166
ной и учебной литературе не существует. Так, В. Н. Сидо-
ров выделяет пять разрядов частиц,- В. В. Виноградов —
восемь, авторы Грамматики-80 — шесть и т. д. Эти весьма
существенные расхождения в систематизации частиц объ-
ясняются, во-первых, разнообразием выражаемых ими зна-
чений, во-вторых, уже упоминавшейся близостью частиц
к словам других частей речи, в связи с чем один и тот же
звуковой комплекс функционирует то как частица, то как
слово другой части речи (ср.: он был всё в том же состоя-
нии — он в с ё знает), в-третьих, функционально-семантичес-
кой подвижностью отдельных частиц (ср., например, воз-
можность употребления частицы чуть не в определительном
значении: выпил чуть не ведро и в модальном: чуть не за-
был).
С известной долей условности частицы можно распре-
делить по двум основным разрядам, различая при этом час-
тицы с рациональной семантикой (т. е. выражающие
разного рода смысловые оттенки) и частицы с модальной
и эмоционально-экспрессивной семантикой "(т. е.
выражающие оценку говорящим отношения высказывания
к действительности, чувства и настроения говорящего).
Частицы с рациональной семантикой, в свою очередь,
подразделяются на указательные (вон, вот, это); оп-
ределительные (именно, точно, просто, как раз, почти,
ровно, чуть не); выделительно-ограничительные
(только, лишь, хоть, всё); усилительные (ведь, даже,
же, и).
Среди частиц с модальной и эмоционально-экспрессив-
ной семантикой можно выделить: утвердительные (да,
так, ага), отрицательные (не, ни, нет); вопроситель-
ные (ли, неужели, разве); побудительные (ну, давай,
пусть); модально-оценочные (авось, вряд ли, едва ли,
будто, словно); восклицательные (ведь, ну и, страсть,
как, что за).
Совершенно особое положение занимают формо- и сло-
вообразовательные частицы, превратившиеся по существу в
аффиксы: бы, не-, кое-, -то, -либо, -нибудь (читал бы, некто,
кое-что, кто-то, что-либо, кто-нибудь).
ВОПРОС О МОДАЛЬНЫХ СЛОВАХ
§ 221.	Модальными словами называют звуковые ком-
плексы (слова и фразеологизованные сочетания слов), обоз-
начающие отношение говорящего к источнику, содержанию
и форме высказываемого сообщения, не имеющие форм
словоизменения и синтаксически не связанные с другими
словами в предложении. Примеры: По словам Николая,
письмо пришло еще две недели назад; Кажется, это не-
167
возможно; К счастью, мы все-таки увиделись с ним;
Кстати,’ ты уже поговорил с сестрой?
Основное семантико-грамматическое свойство модальных
слов состоит в том, что они служат лексическим средством
выражения разнообразных модальных значений. В соответ-
ствии с характером этих значений модальные слова можно
подразделить на пять семантических разрядов:
1)	модальные слова, указывающие на непосредственный
источник сообщаемых фактов или на какие-то коммуника-
тивно существенные особенности сообщения, источником ко-
торого является сам говорящий: говорят, слышно; по мне-
нию, по словам, по слухам; так сказать, собственно говоря,
откровенно говоря;
2)	модальные слова, фиксирующие достоверность — не-
достоверность сообщаемых фактов: безусловно, вероятно,
знать, действительно, должно быть, конечно, кажется, неос-
поримо, несомненно, пожалуй;
3)	модальные слова, обозначающие соответствие — не-
соответствие сообщаемых фактов интересам говорящего или
кого-то другого: к сожалению, к счастью, к удивлению.
4)	модальные слова, адресующие высказывание собесед-
нику и побуждающие его к активному восприятию (так
называемые контактоустанавливающие слова): видишь ли,
веришь ли, знаешь ли;
5)	модальные слова, определяющие особенности отно-
шений высказывания с речевой ситуацией (контекстом):
кстати, кроме того, в частности, например, во-первых, в-чет-
вертых.
В морфологическом отношении модальные слова харак-
теризуются формальной аморфностью и отсутствием форм
словоизменения (исключения касаются в основном контак-
тоустанавливающих слов: видишь ли — видите ли, знаешь
ли — знаете ли и т. д.).
В предложении модальные слова чаще всего употреб-
ляются в функции синтаксически изолированных вводных
слов (они не согласуются с другими словами, не управля-
ются ими и не примыкают к ним). В некоторых случаях мо-
дальные слова могут функционировать как отдельно взятые
предложения (ср.: Ты сделал это? — Конечно; Понравилась
ли ему пьеса? — Кажется). Такое их употребление (как и
частиц) обусловлено процессами синтаксической компрес-
сии.
По своему происхождению модальные слова — явление
сравнительно позднее. Они возникли в результате функцио-
нального обособления на базе других частей речи: глаголов
(значит, видишь ли, допустим, кажется, пожалуй, предполо-
жим, признаться), наречий (никак, по-видимому), прилага-
тельных (бесспорно, вероятно, возможно, действительно, не-
168
сомненно), существительных (правда, факт) и т. д. Некото-
рые из модальных слов сложились за счет лексикализации
целых словосочетаний и оборотов (должно быть, кстати ска-
зать, собственно говоря).
Особое употребление этих слов иногда приводит, во-пер-
вых, к существенным изменениям в их семантике (ср. ис-
пользование модальных слов видите ли, одним словом в си-
туациях, когда видеть нечего и когда нельзя обойтись од-
ним словом) и, во-вторых, к их фонетической деформации
(ср. приведенные А. Н. Гвоздевым примеры: гвър'т вм. го-
ворит, знъчит вм. значит). Это, однако, не общее правило.
В большинстве случаев одни и те же звуковые комплексы
могут функционировать и как модальные слова, и как обыч-
ные знаменательные слова, выступающие в роли членов пред-
ложения (ср.: Он, должно быть, забыл о нас. '— Этого не
должно быть; Мне, видишь ли, трудно судить об этом. —
Видишь ли ты дом с зеленой крышей?).
§ 222.	Производный характер модальных слов, их струк-
турная пестрота и слабая отграниченпость от некоторых дру-
гих частей речи (например, частиц) являются причиной того,
что лингвистический статус этих слов в современной научной
и учебной литературе остается до сих пор недостаточно яс-
ным. Одни авторы выделяют модальные слова в самостоя-
тельный класс (А. Н. Гвоздев, Е. М. Галкина-Федорук,
А. II. Тихонов), другие рассматривают их в составе «тради-
ционных» частей речи, оговаривая (или не оговаривая) спе-
цифическую функцию, выполняемую Ими в предложении
(авторы Грамматикн-52/54, т. 1 и Грамматики-80), третьи
относят модальные слова к числу лексических единиц, ко-
торые вообще не могут быть подведены под ту или иную
часть речи (В. Н: Сидоров, Л. Л. Буланин).
Скорее всего, однако, в данном случае мы имеем дело
не с каким-то особым классом слов, а с промежуточной
ступенью на пути преобразования знаменательных частей
речи в служебные (как и полагал в свое время В. В, Вино-
градов) .
МЕЖДОМЕТИЕ
§ 223.	Междометие — часть речи, включающая в свой
состав звуковые комплексы, которые используются как сред-
ство оформления различных грамматически Не расчлененных
речевых реакций говорящего на действительность: ай, алло,
ах, гм, ну, ого, тсс, ура, цыц, эге, эй.
Междометие находится на периферии грамматической и
лексической систем языка и поэтому существенно отлича-
ется от других частей речи — знаменательных и служеб-
ных — по своим семантическим, морфологическим, синтак-
сическим и отчасти фонетическим свойствам.
169
Хотя междометия и не могут непосредственно назы-
вать те или иные реалии, это не значит, что они не имеют
социально закрепленного за ними содержания. Чаще всего
междометия употребляются «для непосредственного эмоцио-
нального выражения переживаний, ощущений, аффектов, во-
левых изъявлений» (В. В. Виноградов), т. е. обслуживают
экспрессивно-эмоциональную сферу человеческого бытия,
отдельные элементы которой с помощью знаменательных
слов (или их комбинаций со служебными словами) можно
лишь описать, но не выразить непосредственно (ср.:Ой/ —
Мне больно; Гм! — Я сомневаюсь в твоих словах).
В морфологическом отношении междометия представ-
ляют собой аморфные, не имеющие форм словоизменения
лексические единицы (или сочетания этих единиц).
Основная синтаксическая особенность междометий сос-
тоит в том, что они, как правило, не вступают в связь с
другими словами. Этим свойством обусловлены основные осо-
бенности их речевого использования. Обычно междометия
образуют самостоятельные предложения (точнее, нерасчле-
ненные эквиваленты предложений): — Ах! — воскликнула
Соня испуганно (Ф. Достоевский); — Хо-хо! — воскликну-
ла она, сведя к этому людоедскому крику поразительно
сложные чувства, захватившие ее (И. Ильф, Е. Петров).
Достаточно часто они употребляются и как синтаксически
изолированные компоненты предложения: О х, как бы я хо-
тел сейчас быть там (К- Симонов); Ух, как я пустился бе-
жать (В. Каверин). Лишь в тех немногих случаях, когда
междометия выступают в роли экспрессивных синонимов
знаменательных слов, они могут выполнять функции полно-
правных членов предложения: Далече грянуло «ура»
(А. Пушкин); Земли у нас — ого! (М. Шолохов).
Своеобразны междометия и с фонетической точки зре-
ния. Одни из них имеют в своем составе звуки, чуждые
русскому литературному языку (например, фрикативное г
в словах ага, ого, эге, особый носовой гласный, произноси-
мый с закрытым ртом в слове угу, губно-губной дрожащий
звук п в слове тпру и т. д.), другие допускают звуковые
сочетания, не характерные для русского литературного язы-
ка (ср. междометия кыш, кыс-кыс-кыс с контактными звука-
ми /с и ы, междометия гм, тсс, вообще не имеющие гласных).
Занимая обособленное положение в языковой системе,
междометия тем не менее сохраняют тесную связь с другими
элементами. Это проявляется в том, что они, с одной сторо-
ны, могут возникать на базе знаменательных слов (см. об
этом ниже), с другой —• служить базой образования знаме-
нательных слов: глаголов (ахнуть, охать, ухать, нукать),
существительных (аханье, оханье, уханье), прилагательных
(аховый) и т. д.
170
§ 224.	Междометия обычно классифицируют, с одной-
стороны, по происхождению и способу образования, а с дру-
гой — по функционально-семантическим свойствам.
По происхождению и способу образования различают
первообразные и непервообразные междометия.
К первообразным относятся междометия, которые в со-
временном речевом употреблении являются не соотноситель-
ными с другими частями речи: а, ах, ай, гм, и, ну, ого, о,,
ох, уф, ух, увы., эге, эх, эхма.
Непервообразные междометия, напротив, в той или иной
степени сохраняют связи либо с другими частями речи: су-
ществительными (беда, дудки, дьявольщина, батюшки, ма-
тушки, господи), глаголами (подумаешь, помилуй, скажите,
смотрите), наречиями (полно, куда), местоимениями (да что,
да чего, то-то), либо с целыми сочетаниями слов (боже мой,
вот тебе на, черт возьми, скажите на милость, вот так фунт).
Особое положение занимают междометия, заимствован-
ные из других языков (восточных и западноевропейских):
айда, караул, каюк, ура; алло, баста, бис, браво, пиль, туба
и т. д.
По функционально-семантическим свойствам выделяют-
ся два разряда междометий: эмоциональные и побу-
дительные.
Эмоциональные междометия являются показателями,
симптомами чувств и переживаний’говорящего лица: а, о, у,
и, ай, ой, уй, ох, ах, эх, их, ух. В своем большинстве они
неоднозначны. Например, междометие а (произносимое с
разной степенью долготы) может обозначать догадку, удив-
ление, укор, боль, восторг, негодование, досаду, решимость,,
угрозу, насмешку, иронию, злорадство. Семантическая диф-
ференциация этих междометий обычно осуществляется чв
устной речи с помощью интонации, мимики, жестов, а на
письме — с помощью знаков препинания и контекста.
В некоторых случаях эмоциональные междометия обоз-
начают характер отношения говорящего к факту, событию,
тому или иному заявлению собеседника: вот еще, ой ли, бас-
та, дудки, крышка, шабаш, держи карман.
Побудительные междометия выражают разного рода
волеизъявления, адресованные собеседнику: вон, долой,
марш, прочь, цыц, на, айда, ну, полно, алло, эй, ау, тсс.
По своей функции эти междометия настолько близки к гла-
гольным формам повелительного наклонения, что иногда по-
добно последним приобретают показатель множественного
числа -те (на — нате, полно — полноте), соединяются с ча-
стицей -ка (на-ка, ну-ка) и даже развивают способность к
управлению (На тебе книгу; Ну тебя к лешему; Айда ку-
паться; Марш домой).
В состав побудительных междометий входит группа зву-
171.
новых комплексов, с помощью которых говорящий воздей-
ствует па животных: кс-кс-кс (или кис-кис-кис, кыс-кыс-кыс),
цып-цып-цып, тпру, ату, улю-лю, брысь, кыш, но.
Зачастую в качестве особого разряда выделяют так на-
зываемые этикетные междометия, т. е. используемые в сфе-
ре речевого этикета особые формулы приветствия, проща-
ния, пожелания, благодарности: здравствуйте, до свиданья,
мое почтение, прощайте, спасибо, спокойной ночи, благода-
рю, извините, всего хорошего, с праздником, на здоровье,
счастливого пути, с легким,паром и др. Основанием для ква-
лификации этих достаточно пестрых по своему характеру
языковых единиц как междометий является то, что они пе-
редают соответствующее содержание в самом общем, нерас-
члененном виде. Вместе с тем они существенно отличаются
от собственно междометий, поскольку их употребление свя-
зано не с эмоциональной, а с интеллектуальной сферой че-
ловеческого языка.
Надо, однако, иметь в виду, что иногда формулы рече-
вого этикета могут трансформироваться в эмоциональные
междометия, благодаря чему они становятся средствами
экспрессивного выражения различных оценок — удивления,
несогласия и др. (ср. известную разговорную формулу Здрав-
ствуйте, я ваша тетя!).
§ 225.	К междометиям примыкают, хотя и не являют-
ся вполне тождественными им, так называемые звукоподра-
жательные слова, которые используются для имитации зву-
ков, издаваемых живыми существами и предметами: мяу,
гав-гав, ку-ку, кря-кря, му, динь-динь, пиф-паф, тик-так. Учи-
тывая то обстоятельство, что звукоподражательные слова не
способны передавать чувства, переживания, волеизъявления
и т. д., отдельные авторы (А. Н. Тихонов) выделяют их в
особый лексико-грамматический класс.
СИНТАКСИС
ПРЕДМЕТ СИНТАКСИСА
§ 1. Синтаксис (от греч. syntaxis «составление») — раз-
дел грамматики, который рассматривает законы и правила
построения осмысленных высказываний или — в более ши-
роком значении термина — законы построения связной речи.
Имея в качестве материала, подлежащего изучению, раз-
нообразные осмысленные высказывания (предложения), син-
таксис интересуется, однако, не конкретным их содержанием,
а тем, как они «устроены» и какие обобщенные грамматичес-
кие значения они передают.
Соответствующий подход, естественно, требует использо-
вания по отношению к осмысленным высказываниям целого
ряда специальных исследовательских приемов, позволяющих
свести все их многообразие к некоторому ограниченному чис-
лу образцов, по которым они строятся.
Так, абстрагируясь от вещественной семантики и прини-
мая во внимание только определенные грамматические свой-
ства слов (словоформ), составляющих конкретные высказы-
вания Мальчик читает книгу и Девочка пишет письмо, мы по-
лучаем право рассматривать эти высказывания как тождест-
венные (каковыми они и являются по своему конструктивно-
му строению). Точно так же тождественными, если отвлечь-
ся от их целевого назначения, взаимопорядка компонентов и
интонационного оформления, оказываются высказывания:
Мальчик читает книгу и Что читает мальчик? Но эти же выс-
казывания, рассматриваемые с учетом целевого назначения,
взаимопорядка компонентов и интонационного оформления,
уже нельзя считать тождественными: они представляют раз-
личные коммуникативно-синтаксические типы предложения—
повествовательный и вопросительный.
§ 2. Любое предложение складывается из слов (точнее,
из словоформ) и может состоять как минимум из одного, но
чаще всего из двух, трех и более слов. Причем во всех слу-
чаях, когда в состав предложения входит не менее двух слов,
последние вступают в определенные связи и отношения друг
173
•с другом, опосредованно отражающие определенные отноше-
ния реальной действительности (например, отношения: дейст-
вующее лицо — действие — объект действия, как в предло-
жении 'Мальчик читает книгу; ср. ряд последовательно назы-
ваемых, но не связанных друг с другом слов: мальчик, читать,
книга).
Изучение связей и отношений (синтаксических функций)
слов в различных их комбинациях, образующих осмысленные
высказывания (а также отдельные конструктивные части та-
ких высказываний), и представляет первую, но не единствен-
ную задачу синтаксиса.
Вторая, не менее важная задача синтаксиса обусловле-
i на тем, что предложения не просто комбинируются из слов
' и не равны их простой сумме. Складываясь из слов, любое
 предложение объединяет их в одно структурное целое, наде-
ленное особым качеством, которым слова (словоформы) са-
ми по себе не обладают, — способностью выражать целена-
правленное и актуально согласованное с определенными по-
требностями речевой коммуникации (иначе говоря, коммуни-
кативно значимое) сообщение.
Изучение предложений в их структурной цельности и ка-
чественном своеобразии и представляет вторую важную задачу
синтаксиса.как науки.
§ 3.	Решение двух указанных задач в различные перио-
ды развития лингвистики осуществлялось неодинаково.
Так, в концепции Ф. И. Буслаева непосредственным и
единственным предметом синтаксического анализа призна-
валось предложение, а целью этого анализа — выявление
«законов сочетания слов», действующих в предложении в со-
ответствии с его назначением выражать логическое суждение
(соединение понятий, благодаря которому нечто утвержда-
ется или отрицается).
А. А. Потебня, как и Ф. И. Буслаев, непосредственным
предметом синтаксического анализа считал предложение. Но
назначение предложения он видел в выражении не логичес-
кого, а психологического суждения (соединения представле-
ний). Одновременно с этим А. А.’Потебня указывал на то,
что главный интерес в синтаксисе составляет не содержатель-
ная, а формальная сторона предложения — изучение тех фор-
мальных схем, по которым строится и которыми предусмот-
рено включение в состав предложения различных частей речи.
В дальнейшем, при сосредоточенном внимании к «зако-
нам сочетания слов», обнаружилось, что эти законы могут
изучаться независимо от конкретного назначения предложе-
ния. Поэтому некоторые лингвисты, в частности Ф. Ф. Фор-
тунатов, на первый план в синтаксисе выдвинули понятие сло-
восочетания.
Словосочетание, по Ф. Ф. Фортунатову, складывается как
174
минимум из двух «цельных полных слов». Причем оно мо-
жет быть либо законченным (птица летит), либо незакончен-
ным (большая птица), либо простым (летит птица, большая
птица), либо сложным (летит большая птица). Следователь-
но, словосочетание оказывается для целей изучения «зако-
нов сочетания слов» более широким и всеобъемлющим поня-
тием, чем предложение, которое при таком подходе рассмат-
ривается лишь как частный случай или разновидность слово-
сочетания.
Введение в научный обиход понятия словосочетания в
значительной мере способствовало совершенствованию мето-
дики и техники синтаксического анализа. Но при этом обес-
печивалось решение только первой из отмеченных выше задач
синтаксиса. Что же касается второй задачи — раскрытия тех
специфических свойств, которыми обладает предложение как
особая языковая единица, то эта задача оставалась неразре-
шенной. Кроме Того, в концепции Ф. Ф. Фортунатова не по-
лучали объяснения различные типы однословных предложе-
ний, которые не могли трактоваться как разновидности сло-
восочетаний.
Эти недочеты синтаксической концепции Ф. Ф. Фортуна-
това попытался преодолеть А. А. Шахматов. По его мнению,
содержание синтаксиса должно составить «описание спосо-
бов обнаружения мышления в слове». Но мышление в слове
обнаруживается лишь через посредство предложения. Поэто-
му синтаксис не может ограничиваться изучением словосоче-
таний. Такое изучение правомерно, но недостаточно и долж-
но быть связано с учением о предложений. В итоге у А. А.
Шахматова предмет синтаксиса своеобразно раздваивается:
в него входят и предложение, и словосочетание.
В настоящее время необходимость раздельного изучения
в синтаксисе правил построения осмысленных высказываний
(предложений) и правил сочетания слов (словосочетаний)
признается большинством лингвистов. При этом, однако, на-
до иметь в виду, что центральное место в синтаксисе, несом-
ненно, должно занимать учение о предложении, поскольку
все средства языка в итоге направлены на то, чтобы с их по-
мощью можно было, строить разнообразные предложения, и
поскольку именно в предложении человеческая мысль получа-
ет свое подлинное воплощение. Что же касается учения о
словосочетании, оно имеет лишь вспомогательный характер:
анализируя словосочетания, мы тем самым получаем возмож-
ность познать некоторые (далеко не все!), весьма важные за-
кономерности построения предложения.
§ 4.	Учение о предложении в его. современном понимании
различает два аспекта синтаксической структуры предложе-
ния: конструктивный (в иной терминологии — номи-
нативный) и коммуникативный.
175
К конструктивному (номинативному) аспекту относятся
те специфические содержательные и структурные свойства
предложения, благодаря которым оно приобретает способ-
ность называть (именовать) определенную ситуацию, рассмат-
риваемую под различными углами зрения (о ней сообщают;
о ней спрашивают, выясняя какие-то детали; ее хотят видеть
реализованной и т. д.).
Вообще говоря, число ситуаций бесконечно. Но язык ос-
ваивает бесконечное путем сведения его к конечному. В част-
ности, бесчисленное множество реальных ситуаций, с кото-
рыми сталкивались или когда-нибудь могут столкнуться гово-
рящие, сводится к конечному набору языковых (т. е. типизи-
рованных языком) ситуаций.
Например, в предложениях Ребенок спит, Девочка игра-
ет на пианино, Мы приближаем будущее своим трудом вос-
произведена одна и та же языковая ситуация «Языковой пред-
мет производит действие». Благодаря этому все перечислен-
ные предложения противопоставлены предложениям В лесу
холодно, Мне здесь удобно, С ним нам всегда весело, переда-
ющим ситуацию «Языковой признак существует независимо
от своего производителя».
Но назначение предложения состоит отнюдь не в типиза-
ции реальных ситуаций. Относя ту или иную реальную ситуа-
цию к определенному языковому типу, говорящий тут же кон-
кретизирует ее, с тем чтобы слушающий мог «опознать» ее.
Это достигается путем ввода дополнительных сведений о дру-
гих «участниках» ситуации, их свойствах и качествах и т. д.
Отсюда с необходимостью вытекает: для того чтобы изучить
предложение в плане номинативных свойств, его надо оха-
рактеризовать ио составу входящих в него слов и словосоче-
таний с точки зрения устанавливаемых между ними связей
и отношений, о чем уже говорилось выше.
К коммуникативному аспекту относятся те специфичес-
кие содержательные и структурные свойства предложения,
благодаря которым оно приобретает способность выражать
определенное целенаправленное сообщение. В русском язы-
ке эта способность обеспечивается главным образом с по-
мощью порядка слов и интонации (ср., например, различаю-
щиеся в указанном аспекте, хотя и тождественные по номи-
нативному значению, предложения: Сегодня мы пойдем в те-
атр и Мы пойдем сегодня в театр?; Вечером началась гроза
и Гроза началась вечером и т. д.).
§ 5.	Предложение можно рассматривать не только как
самостоятельную синтаксическую единицу, по и как строи-
тельный материал для построения связной речи. Надо, одна-
ко, иметь в виду, что синтаксическая организация связной
речи, включающей ряд относительно самостоятельных пред-
ложений, принципиально отличается от структурной органи-
176
зации предложения на основе исподьзу^мых в его составе слов
и словосочетаний. Если при построении предложения из слов
и словосочетаний образуется структурно цельная единица, на-
деленная особым качеством, которым слова и словосочетания
сами по себе не обладают, то построение связной речи сво-
дится к установлению определенных семантико-синтаксичес-
ких отношений между входящими в ее состав предложениями.
При этом собственный состав используемых в связной речи
предложений может так или иначе изменяться (в условиях
«соседства» с другими предложениями он может быть, напри-
мер, неполным). Однако в любом случае связная речь будет
представлять собой лишь некоторую сумму, составленную из
простых предложений в их соотношении друг с другом, и ни-
чего больше (она, конечно, также характеризуется извест-
ной цельностью, но не структурной, в собственно лингвисти-
ческом смысле этого термина, а содержательно-композици-
онной).
Отсюда следует, что изучение законов построения связ-
ной речи, действующих за пределами отдельных предложе-
ний, менее существенно, чем изучение законов и правил по-
строения самих предложений. Поэтому оно может быть вклю-
чено в синтаксис тольцо в качестве дополнения к учению о
предложении.
§ 6.	Будучи одной из составных частей грамматики, син-
таксис тесно связан с другой ее частью — морфологией. Эта
связь проявляется по разным линиям.
Так, при построении словосочетаний существенную роль
играют те морфологические категории, которыми обладают
объединяемые в словосочетание слова (словоформы). Это
касается, в частности, категорий рода и числа, от которых за-
висит то или иное оформление сочетаний существительных с
прилагательными (ср.: новый дом — новая тетрадь — новое
здание; новый стол — новые столы и т. п.), а также катего-
рии падежа, обеспечивающей выражение определенных отно-
шений между компонентами словосочетания (ср.: жаловаться
брату — жаловаться на брата; письмо сестры — письмо се-
стре; восхищение отца — восхищение отцом и т. п.).
В конструктивной организации предложения- принимают
участие глагольные категории залога и лица (ср.: Бухгалтер
составляет смету. — Смета составляется бухгалтером; Я чи-
таю книгу. — Ребенок читает книгу).
Коммуникативное назначение предложения оформляется
при участии глагольных категорий наклонения и времени (ср.:
Ты навестил больного. — Ты навестишь больного. — Навес-
тил бы ты больного. — Ты навести больного и т. п.).
Кроме того, синтаксис в определенной степени связан с
лексикологией. Хотя его интересует состав и строение осмыс-
ленных высказываний (предложений) или отдельных конст-
12. Заказ 2483
177
руктивных частей высказывания (словосочетаний) в отвлече-
нии от их лексического содержания, такое отвлечение в ряде
случаев по необходимости осуществляется в синтаксисе не
полностью, а лишь в той мере, в какой оно не препятствует
познанию и осознанию соответствующих правил, действие
которых может быть обусловлено влиянием лексических фак-
торов (как, например, в случаях Мы съехались к обрыву и
Мы съехались к вечеру, где синтаксические функции пред-
ложно-падежных форм к обрыву и к вечеру в качестве об-
стоятельственных второстепенных членов с пространственным
и временным значениями находятся в прямой зависимости от
лексической семантики существительных).
Наконец, в синтаксисе находят применение также сведе-
ния из фонетики и фонологии, поскольку фонетические сред-
ства языка (особенно интонация) непосредственно участвуют
в оформлении синтаксических единиц (прежде всего, цент-
ральной единицы синтаксиса — предложения).
Таким образом, синтаксис решает свои задачи с опорой
на все разделы науки о языке и именно благодаря этому
подводит нас к конечной цели — пониманию того, каким об-
разом язык обслуживает многообразные потребности об-
щения.
СИНТАКСИС СЛОВОСОЧЕТАНИЯ
СЛОВОСОЧЕТАНИЕ И ЕГО ОТНОШЕНИЕ
К СЛОВУ И ПРЕДЛОЖЕНИЮ
§ 7.	В современных учебных пособиях и научных трудах
по синтаксису русского языка отражены два различных пони-
мания словосочетания.
Словосочетанием в широком смысле, вслед за Ф. Ф. Фор-'
тунатовым, считают любое грамматически оформленное со-
четание слов независимо от того, может ли оно составить
предложение или представляет собой только какую-то конст-
руктивную часть предложения. При таком подходе к словосо-
четаниям причисляют предикативные сочетания
(мальчик читает; девочка спит и т. п.) и непредикатив-
ные сочетания (маленький мальчик: читает книгу, чи-
тает громко и т. д.) *.
Словосочетанием в узком смысле признают только такие
сочетания слов, которые образуются по правилам распрост-
ранения отдельных частей речи и служат для развернутого
наименования предметов, признаков, действий и т. п. (т. е.
только непредикативные сочетания) **.
* См., например: Гвоздев A. II. Современный русский литера-
турный язык. М., 1968, ч. 2, с. 23 и след.
** См., например: Грамматика-52/54, т. 2, ч. 1.
178
Следует заметить, что понятие словосочетания в узком
смысле (впервые сформулированное В. В. Виноградовым)
терминологически, по-видимому, оправдано. Непредикативные
сочетания слов, образуемые по правилам распространения от-
дельных частей речи, действительно имеют, так сказать, иную
внутреннюю природу, нежели предикативные сочетания, пред-
назначенные для конструирования предложений. Характерным
для непредикативных сочетаний (словосочетаний в узком
смысле) является наличие односторонне направленной подчи-
нительной связи компонентов, благодаря чему они, подобно
отдельным словам, могут приводиться к некоторому исходно-
му виду (примеры см. в § 2). Предикативные сочетания (на-
пример, сочетания: именительный падеж существительного -|-
+ спрягаемый глагол), напротив, характеризуются двусто-
ронне направленной связью компонентов (их взаимоподчи-
нением друг другу), не могут быть уподоблены отдельным
словам, и, будучи предназначенными для конструирования
предложений, естественно, должны рассматриваться в уче-
нии о предложении.
Но, принимая терминологически ограниченное понима-
ние словосочетаний и относя предикативные сочетания слов к
учению о предложении, неверно было бы ставить знак равен-
ства между предикативным сочетанием и предложением.
, Это было бы неверно, во-первых, потому, что предложе-
ние может быть построено не только на основе предикатив-
ных сочетаний, но и на основе сочетаний непредикативных
и даже на основе отдельных слов (ср., например, такие пред-
ложения, как Холодное зимнее утро; Морозно; Светает и т.п.)
и, во-вторых, потому, что любое предложение (в том числе
предложения, включающие в свой состав предикативные со-
четания) представляет собой нечто большее, нежели простое
сочетание слов или отдельное слово (как уже отмечалось, оно
наделяется особым качеством, которым слова и сочетания
слов сами по себе не обладают).
§ 8.	Узкое понимание словосочетания, принимаемое в
настоящем пособии, включает в свою сферу те из реально
наблюдаемых в речевой действительности словесных комби-
наций, которые отвечают трем условиям, а именно:
1)	связь между их компонентами должна быть подчини-
тельной (в указанном отношении словосочетания отличаются
от словесных рядов мать и дочь, старики и дети, перо и чер-
нила и т. п., где между словами устанавливается сочинитель-
ная связь): писать письмо, любоваться природой, встретиться
с другом, поехать в город, читать вслух;
2)	эта связь должна быть односторонне направленной,
т. е. должна фиксировать наличие прямой зависимости од-
ного компонента от другого (в указанном отношении, как уже
говорилось выше, словосочетания отличаются от синтакси-
12*
179
ческих комплексов типа мальчик читает, девочка спит, ком-
поненты которых характеризуются двусторонней зависимостью
относительно друг друга: новый дом, дом с мезонином, мне-
ние друга, надежда на встречу, желание работать;
3)	эта связь должна быть непосредственной (в указан-,
ном отношении словосочетания отличаются, например, от син-
таксических комплексов мальчик был болен, девочка здоро-
ва, знаменательные компоненты которых соединяются друг
с другом через посредство наличной пли нулевой связки):
покорный судьбе, верный долгу, черный от загара, полный
до краев, очень спокойный.
Во всех этих случаях в составе словосочетаний четко вы-
деляются главный и зависимый компоненты. Причем зависи-
мый компонент используется в той форме, которая в большей
или меньшей степени «предписывается» ему со стороны глав-
ного компонента в соответствии с определенной лексико-грам-
матической квалификацией последнего.
Так, в словосочетании писать письмо форма винительного
падежа зависимого слова письмо предопределяется тем, что
главное слово писать представляет собой переходный глагол.'
В словосочетании новый дом зависимое слово новый исполь-
зуется- в форме мужского рода единственного числа, имени-
тельного падежа, дублируя аналогичные по грамматическо-
му значению формы главного слова '— существительного дом.
Подобное влияние на выбор форм зависимого слова со
стороны главного в различных по составу словосочетаниях
проявляется по-разному. Однако в любом случае зависимое
слово подчиняется главному, обеспечивая реализацию . его
сочетательных потенций, которые, в свою очередь, обусловли-
ваются лексико-грамматической квалификацией главного
слова, прежде всего принадлежностью этого слова к той или
иной части речи.
Таким образом, формирование словосочетаний можно
представить как результат синтаксического распространения
различных знаменательных частей речи: глаголов, су-
ществительных, прилагательных, наречий.
Соответствующие классы словосочетаний и обозначаются по
принадлежности возглавляющего их слова к той или иной
части речи терминами: глагольные, субстантивные,
а д ъ е к т и в н ы е и н а р е ч н ы е.
§ 9.	Ограничения в понимании словосочетаний позволяют
рассматривать их в ряду номинативных средств языка, т. е.
как наименования предметов, признаков, действий и т. п. ре-
альной (пли мыслимой) действительности. В этом отношении
словосочетания могут быть уподоблены по своему функцио-
нальному назначению отдельным словам, от которых они
отличаются только тем, что именуют (называют) предметы,
признаки, действия и т. п. более «точно и конкретно», неже-
180
ли отдельные слова (ср., например, такие наименования, как:
дом. и новый дом, друг и лучший друг, читать и читать вслух,
весело и очень весело и т. д. и т. п.) *.
С другой стороны, словосочетания обычно выступают в
качестве конструктивных частей предложения, тех простейших
строительных блоков, из которых складывается конструктив-
ный состав так называемых распространенных предложений,
и через предложение входят уже, по словам В. В. Виногра-
дова, «в систему коммуникативных средств языка».
§ 10.	Отмеченная двойственная природа словосочетаний
создает известные трудности в устанорлении их лингвистичес-
кого статуса.
Некоторые лингвисты, подчеркивающие номинативные
свойства словосочетаний, считают их единицами особого уров-
ня языковой системы, существующими в речевой действитель-
ности независимо от предложения и как бы до предложения
(Н. Ю. Шведова). По мнению других ученых, «словосочета-
ния существуют только в предложении, составляя лишь зве-
но общей цепи связанных между собой элементов всего пред-
ложения» (А. Н. Гвоздев).
Вопрос о существовании словосочетаний «до предложе-
ния» или «только в предложении», очевидно, должен решать-
ся в пользу второй точки зрения.
Сферой «нормального» функционирования словосочета-
ний является, несомненно, предложение (хотя нельзя отри-
цать принципиальной возможности самостоятельного упот-
ребления словосочетаний, например, в роли словесных заго-
ловков). Другое Дело, что, будучи выделенными из состава
предложения (в чисто исследовательских целях), словосоче-
тания могут изучаться уже «в отрыве от предложения»**. Но
это не делает их единицами особого уровня языковой систе-
мы. Необходимым свойством единиц того или иного уровня
является их качественная определенность. Примем единицы
данного уровня должны обладать новым функциональным ка-
чеством по сравнению с единицами более низкого уровня (из
которых они складываются). Так, слово, складываясь из мор-
фем, приобретает специфическую номинативную функцию.
Специфическим качеством предложения, в отличие от состав-
ляющих его сЛов (словоформ), является коммуникативная
функция. Между тем словосочетание, складываясь из слов,
нового качества по сравнению с ними не получает. В отрыве
* На основе указанного подобия словосочетания при их описании
принято фиксировать «в исходном виде», устанавливаемом ио форме глав-
ного слова, в которой его представляют словари. Но это, разумеется,
чистая условность.	ч
** Возможность такого изучения й создает иллюзию «существова-
ния» словосочетаний независимо от предложения. В действительности
эта независимость есть только научная абстракция, к которой мы прибе-
гаем в определенных исследовательских целях.
181
от предложения оно остается единицей с номинативной функ-
цией. Однако с этой стороны оно не представляет для син-
таксиса никакого интереса. Синтаксис рассматривает слово-
сочетания с точки зрения их состава и строения, с точки зре-
ния тех связей и отношений, которые устанавливаются между
их компонентами, и именно такой подход позволяет нам рас-
крыть действующие в данном языке правила синтаксическо-
го распространения различных лексико-грамматических раз-
рядов слов, т. е. определенные частные правила синтаксичес-
кой организации связной речи.
СИНТАКСИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ И СПОСОБЫ
СВЯЗИ СЛОВ В СОСТАВЕ СЛОВОСОЧЕТАНИЯ
§ 11.	Любое элементарное (т. е. состоящее из двух ком-
понентов) словосочетание с интересующей нас синтаксичес-
кой точки зрения представляет собЬй минимальный контекст,
в котором реализуется определенное отношение между сло-
вами — главным (распространяемым) и зависимым (распро-
страняющим). При этом содержание соответствующего от-
ношения устанавливается в направлении от зависимого сло-
ва к главному и фиксируется избираемой грамматической фор-
мой зависимого слова.
Сказанное не противоречит тому, что форма зависимо-
го компонента словосочетания в большей или меньшей степе-
ни предписывается ему со стороны главного компонента. Это
замечание следует понимать в том смысле, что лексико-грам?
матической квалификацией главного слова в словосочетании
предопределяется возможный выбор форм зависимого слова,
но в каждом данном случае непосредственно осуществляемый
выбор (в пределах возможного) обусловливается необходи-
мостью выразить определенное синтаксическое отношение.
Так, например, глагол писать может сочетаться с сущест-
вительными в различных (хотя и строго определенных) па-
дежных и предложно-падежных формах, а также с наречия-
ми. Ср. возможные сочетания: писать письмо — писать дру-
гу — писать карандашом — писать под диктовку — писать
разборчиво — писать за столом и т. д. Но в каждом из этих
сочетаний реализуется только одно из синтаксических отно-
шений, которое и фиксируется избираемой формой зависи-
мого слова, обозначающего в данной форме либо прямой объ-
ект действия (писать письмо), либо адресат действия (пи-
сать другу), либо орудие действия (писать карандашом), ли-
бо способ действия (писать под диктовку), либо качество
действия (писать разборчиво), либо место действия (писать
за столом) и т. д.
Разумеется, определенная форма зависимого слова фик-
сирует то или иное синтаксическое отношение не сама по
182
Себе, а именно в сочетании с определенным по своей лексико-
грамматической квалификации главным словом (ср., напри-
мер, синтаксические отношения, выражаемые сочетанием
формы «за + вин. пад.» существительного дерево с глагола-
ми хвататься и прятаться: в первом случае эта форма будет
обозначать объект, а во втором — место действия). Извест-
ное значение при выражении синтаксических отношений име-
ет также лексическая семантика зависимого слова (ср. раз-
личающиеся в этом плане словосочетания: заниматься с усер-
дием и заниматься с товарищем). Поэтому для выявления
синтаксических отношений, складывающихся в словосочета-
ниях, оказывается. Необходимым учитывать целый ряд фак-
торов, действующих как со стороны главного, так и со сто-
роны зависимого слова и определенным образом взаимодей-
ствующих друг с другом.
§ 12.	Синтаксические отношения, выражаемые в различ-
ных по составу и строению словосочетаниях, могут быть са-
мыми разнообразными. Обычно выделяют три основных вида
этих отношений: атрибутивные, объектные и о б-
с т о я т е л ь с т в е н н ы е.
Атрибутивными (определительными) отношениями счи-
таются такие отношения, которые устанавливаются в субстан-
тивных словосочетаниях между обозначающим предмет (в
широком смысле этого слова) имене*м существительным и
обозначающими качественные или относительные признаки
данного предмета прилагательными (в том числе местоимен-
ными прилагательными), порядковыми числительными, при-
частиями, некоторыми падежными и предложно-падежными
формами существительных, наречиями или неопределенной
формой глагола (инфинитивом): новый дом, большое ожив-
ление; шестой вагон, первая заповедь; покрашенный пол, со-
стоявшееся собрание; книга сестры, брюки в полоску, лодка
без паруса; прогулка пешком, удар наотмашь; желание учить-
ся; просьба ответить.
Объектными отношениями считаются прежде всего такие
отношения, которые устанавливаются между глаголом, обо-
значающим действие, и падежными или предложно-падежны-
ми формами существительных, обозначающих предмет, на
который направлено действие, лицо, которому оно адресует-
ся, орудие действия и т. д.: читать книгу, любоваться приро-
дой, ухаживать за ребенком, писать другу, рубить топором.
Кроме того, к объектным причисляют отношения, уста-
навливаемые в адъективных или субстантивных словосочета-
ниях между некоторыми разрядами прилагательных или су-
ществительных (семантически соотносительных с глаголами)
и падежными или предложно-падежными формами сущест-
вительных: гордый успехом (ср. гордиться успехом), достой-
ный награды (ср. удостоиться награды), свободный от пред-
183
рассудков (ср. Освободиться от предрассудков); открытие
Америки (ср. открыть Америку), защита отечества (ср. за-
щищать отечество), любовь к родине (ср. любить родину).
Наконец, объектные отношения усматриваются также в
наречных словосочетаниях наедине с товарищем, наперекор
стихиям и т. п.
Обстоятельственными отношениями считаются такие от-
ношения, которые устанавливаются в основном в глагольных
словосочетаниях между обозначающим действие глаголом и
обозначающими различные признаки действия, способ его
совершения, ограничение действия во времени и пространст-
ве, причину и цель действия и т. д. наречиями, либо падеж-
ными или предложно-падежными формами существительных:
бежать быстро, работать усердно, -приехать вечером; проснуть-
ся на рассвете, жить в гостинице, выйти из-под навеса, оши-
биться по незнанию и т. п.
Следует сказать, что перечисленные виды синтаксичес-
ких отношений между компонентами словосочетания (точнее,
между теми реалиями, которые обозначаются этими компо-
нентами) отражают все их многообразие чрезмерно обобщен-
но и весьма приблизительно. Выделение атрибутивных, объ-
ектных и обстоятельственных отношений обеспечивает лишь
предварительную ориентацию в соответствующих фактах ре-
чевой действительности. Но адекватное познание этих фак-
тов (в частности, в интересах практического овладения язы-
ком) требует, несомненно, более дифференцированного под-
хода.
§ 13.	Как уже отмечалось, те или иные синтаксические
отношения складываются в словосочетаниях благодаря нали-
чию определенной связи между его компонентами. Эта связь,
которая вследствие ее подчинительного, односторонне направ-
ленного и непосредственного характера может быть названа
субординативной, осуществляется либо в форме согласо-
вания зависимого слова с главным, либо в форме управ-
ления главного слова зависимым, либо, наконец, в форме
п р и м ы к ания зависимого слова к главному.
§ 14.	Согласование — это такой способ связи, при
котором между соединяемыми компонентами устанавливает-
ся формальное соответствие по линии общих для них грам-
матических категорий.
Согласование базируется на системе форм словоизмене-
ния и на наличии сходства в грамматической квалификации
различных частей речи. В русском языке оно наиболее ха-
рактерно для субстантивных словосочетаний с зависимыми
прилагательными.
Поскольку прилагательные обладают категориями рода,
числа и падежа, то, вступая в субординативную связь с су-
ществительными, они обычно ставятся в формах, соответству-
184
ющих роду, числу и падежу существительных, т. е. грамма-
тически согласуются с ними. Ср.: новый дом — новая тет-
радь — новое платье; новый дом — новые дома; новый дом—
нового дома — новому дому и т. д. *
Грамматическое согласование прилагательных с сущест-
вительными может осуществляться по всем трем указанным
категориям (как в приведенных примерах), либо только по
двум (например, по числу и падежу — в случаях с существи-
тельными pluralia tantum, не имеющими родовой квалифика-
ции). Оно может иметь также «скрытый» или условный ха-
рактер (например, в сочетаниях прилагательных с несклоняе-
мыми существительными или субстантивированными слова-
ми: маленький кенгуру, крепкий кофе, тесное купе, громкое
Ура).
В случаях новый Тарту (город), скалистый Капри (ост-
ров), лондонская «Таймс» (газета) некоторые авторы (Е. С.
Скобликова) усматривают особую разновидность так назы-
ваемого ассоциативно-грамматического согласования, при
котором выбор форм прилагательного, подчиненного суб-
стантивному имени, мотивируется грамматической квалифи-
кацией соответствующего нарицательного существительного.
Наряду с грамматическим или ассоциативно-граммати-
ческим согласованием, в русском языке (преимущественно в
сфере разговорной речи) может наблюдаться согласование по
смыслу (смысловое согласование), когда (в частности, в рам-
ках субстантивных словосочетаний с зависимыми прилага-
тельными) последние используются в формах, предопределяе-
мых не грамматической квалификацией существительного, а
реальным полом или числом обозначаемых им лиц или пред-
метов. Ср., например: он круглый сирота и она круглая си-
рота; наш завуч (мужчина) и наша завуч (женщина); ува-
жаемый товарищ Иванов и уважаемая товарищ Иванова; ши-
рокое пальто и широкие пальто; новое кафе и новые кафе
и т. п.
Нужно сказать, что согласованием (как грамматическим,
так и смысловым) обеспечивается реализация не только су-
бординативной связи компонентов словосочетания, но и свя-
зи, устанавливаемой между подлежащим и сказуемым в со-
ставе предложения. Однако вопрос о согласовании сказуемо-
го с подлежащим мы будем рассматривать при изучении
синтаксиса предложения.
§ 15.	Специфическим способом реализации субординатив-
ной связи, получившим в русском языке с его развитой си-
* Согласование в падеже, естественно, проводится лишь при вклю-
чении данного словосочетания в более широкий синтаксический кон-
текст. Ср.: построен новый дом — не вижу нового дома — подошел к но-
вому дому и т. п.
185
стемой падежных и предложно-падежных форм имени наи-
более многообразное применение, является управление.
Управление — это такой способ связи, при котором за-
висимое слово (существительное или местоименное существи-
тельное) ставится в определенной падежной или предложно-
падежной форме по требованию выразить то или иное син-
таксическое отношение, проецируемое со стороны главного
слова.
Наиболее существенную роль при управлении играет
именно «проекция на отношение», исходящая от главного
слова и с необходимостью опосредствующая выбор форм за-
висимого слова. Так, например, переходные глаголы управ-
ляют винительным падежом существительных благодаря про-
екции на отношение называемого ими действия к его объек-
ту, который и обозначается винительным падежом существи-
тельных, как в словосочетаниях читать книгу, писать письмо,
составлять конспект, собирать грибы, строить дом, видеть мо-
ре, чувствовать радость и т. п. Глаголь! встречаться, прощать-
ся, спорить, беседовать, бороться и т. д. проецируют отноше-
ние действия к социативному субъекту и благодаря этому уп-
равляют творительным падежом существительных с предло-
гом с: прощаться с женой, спорить с другом, беседовать с
учителем-, боръться с врагами и т. п.	.
Проективные свойства того или иного слова, обусловли-
вающие его способность к управлению, в свою очередь, предо-
пределяются грамматической (категориальной) семантикой
этого слова как части речи и его лексической (вещественной)
семантикой.
Слова, входящие в состав различных частей речи, но
соотносительные друг с другом по своей вещественной семан-
тике (в частности, однокоренные слова), могут иметь как
сходства, так и различия в управлении. Ср.: увлекаться мате-
матикой — увлечение математикой, бороться за мир — борь-
ба за мир — борец за мир; покоряться судьбе — покорный
судьбе, скупиться на похвалы — скупой на похвалы; но: чи-
тать книгу — чтение книги, любить родину — любовь к роди-
не, руководить кружком — руководитель кружка; благодарить
друга — благодарный другу, вредить здоровью — вредный
для здоровья и т. п.
У конкретных слов, относящихся к определенным лекси-
ко-семантическим разрядам, выделяемым внутри отдельных
частей речи, управление может быть либо однотипным (ти-
пизированным), либо сугубо индивидуальным. Ср.: командо-
вать кем-либо — управлять кем (чем.)-либо — распоряжать-
ся кем (чем)-либо — руководить кем (чем)-либо; содейство-
вать кому (чему)-либо — помогать кому-либо — способство-
вать кому (чему)-либо и т. д.; но: сопутствовать кому (чему)-
либо — сопровождать кого (что)-либо; видеть кого (что)-
186
либо — смотреть на кого (что)-либо; робеть перед чем (кем)-
либо — бояться чего (кого)-либо. Ср. также расхождения в
управлении однокоренных слов с различным составом слу-
жебных морфем: смотреть на дорогу — осматривать дорогу;
выезжать из города — въезжать в город — подъезжать к го-
роду; встретить друга — встретиться с другом и т. п.
Употребление при управляющем слове — в соответствии
с его вещественной и категориальной семантикой — опреде-
ленных падежных или предложно-падежных форм существи-
тельных может быть либо необходимым и строго фиксиро-
ванным (как в большинстве приведенных примеров), либо
только возможным и относительно свободным (как, напри-
мер, в сочетаниях гулять с приятелем; гулять по саду (в ле-
су) за городом; гулять перед сном (после работы); гулять
до рассвета и т. п.). На этой основе, согласно традиции, иду-
щей от А. М. Пешковского, принято различать сильное
управление и слабое управление. Однако указанные две
разновидности управления отражают лишь крайние степени
влияния управляющих слов на управляемые формы (макси-
мум и минимум подобного влияния): между ними, как отме-
чал А. М. Пешковский, «столько же промежуточных пунктов,
сколько точек в линии».
Более дифференцированный подход к оценке силы управ-
ления, если при этом последовательно учитывать наличие или
отсутствие внутренней семантической потребности управляю-
щего слова в связи с управляемым и обусловленность выбо-
ра управляемых форм назначением устанавливаемой связи
(в соответствии с определенной синтаксической проекцией со
стороны управляющего слова), позволяет выделить по мень-
шей мере четыре разновидности управления.
1. О	бязательное сильное управление ха-
рактерно для таких словосочетаний, в которых управляющее
слово обладает внутренней семантической потребностью в
связи с управляемым, а выбор форм управляемого слова, реа-
лизующего указанную потребность, является строго ограни-
ченным. Например: встречать (кого?) друга; любоваться
(чем?) природой; спорить (с кем?) с братом; поклоняться
(чему?) красоте.
2. О	бязательное слабое управление — это
такая связь, когда управляющее слово обладает внутренней
семантической потребностью в связи с управляемым, но вы-
бор форм управляемого слова, реализующего эту потребность,
оказывается относительно свободным. Например: располо-
житься (где?) у реки (на реке), за рекой; находиться (где?)
в столе (на столе), под столом; направляться (куда?) в город
(за город), к городу.
3. Ф	акультативное сильное управление
наблюдается в случаях, когда управляющее слово не имеет
187
внутренней семантической потребности в связи с управляе-
мым, но при установлении соответствующей по назначению
связи выбор форм управляемого слова является строго огра-
ниченным. Например: рассказывать (кому?) сестре; радовать-
ся (чему?) встрече; гулять (с кем?) с приятелем; угрожать
(чем?) войной.
4. Ф	акультативное слабое управление
предполагает отсутствие у управляющего слова внутренней
семантической потребности в связи с управляемым, но допус-
кает ее как возможность, причем при установлении соответ-
ствующей по назначению связи выбор форм управляемого
слова оказывается относительно свободным: вернуться- (ког-
да?) на рассвете, перед рассветом; работать (где?) в доме, у
дома, за домом.
В зависимости от того, используются ли при управлении
чисто падежные или предложно-падежные формы имен су-
ществительных, иногда различают беспредложное (на-
зываемое также непосредственным) и предложное (на-
зываемое опосредствованным) управление. Однако такое
подразделение применительно только к случаям сильного уп-
равления (обязательного или факультативного), поскольку
именно при сильном управлении использование предлогов мо-
тивируется их посредствующей ролью в связи управляющего
слова с управляемым (в подобных случаях, например, в со-
четаниях спорить с братам, гулять с приятелем, следить за иг-
рой, тосковать по дому и т. д., управление осуществляется с
помощью предлога, и предлог, будучи таковым в отношении
имени существительного, одновременно является как бы пос-
лелогом управляющего слова). Что же касается слабого, в
частности факультативного слабого, управления, то при нем
предлоги непосредственно входят в состав управляемых форм,
выступая лишь в роли своеобразных отделяемых префиксов
имен- существительных.
Обычно слабоуправляемые предложно-падежные формы
выражают разного рода обстоятельственные значения и в
этом своем качестве соотносятся (й чередуются) с наречиями
(ср., например, сочетания расположиться у реки (на реке),
за рекой — расположиться рядом (наверху), внизу; вернуть-
ся на рассвете, перед рассветом — вернуться рано, поздно
и т. п.). Это свидетельствует о том, что слабое управление
по существу недалеко отстоит от примыкания (некоторые ав-
торы — М. Д. Лесник, Н. Ю. Шведова и др. — усматривают
в подобных случаях особую разновидность именного или пред-
ложно-падежного примыкания).
§ 16.	Примыканием называют подчинительную (суб-
ординативную) связь, зависимыми компонентами которой яв-
ляются слова неизменяемые (наречия, деепричастия, инфи-
нитив) .
188
В рамках отдельных словосочетаний примыкание осуще-
ствляется путем простой подстановки зависимого слова к глав-
ному, например: выражаться туманно, поступать правильно,
поселиться наверху; прогулка пешком, поворот налево; слиш-
ком длинный, довольно приятный; поздно ночью, далеко вни-
зу; ложиться спать, велеть остаться; попытка объясниться,
намерение уехать, желание учиться.
В более широком синтаксическом контексте (например,
в развернутом высказывании) корректирующую роль при
примыкании с необходимостью играют линейные и ритмоме-
лодические средства языка (порядок слов и интонация). Так,
в предложениях Он твердо решил выучить это стихотворение
и Он решил твердо выучить это стихотворение наречие твер-
до в соответствии с его местоположением примыкает в пер-
вом случае к личному глаголу решил, а во втором — к ин-
финитиву выучить. В предложении В гимназии до 7-го клас-
са учился впоследствии всемирно известный киноактер Иван
Мозжухин в зависимости от того, произносится ли оно с пау-
зой после наречия впоследствии или перед ним, это наречие
примыкает либо к глаголу учился, либо к прилагательному
известный * и т. п.
Приведенные примеры показывают, что примыкающие
сл.ова (в частности, наречия) могут входить в состав различ-
ных словосочетаний. Но это не значит, что они абсолютно
свободны в своих связях. В действительности связи этих слов
ограничиваются, во-первых, их принадлежностью к опреде-
ленному лексико-грамматическому классу или отдельному
разряду внутри данного класс'а, во-вторых, семантическими
и сочетательными свойствами по отношению к ним других
слов.
Так, обстоятельственные наречия могут примыкать и к
глаголам, и к существительным (а также к прилагательным
и другим наречиям), но наречия качественные к существи-
тельным (за исключением некоторых специальных случаев
типа совсем старик, вовсе не дурак), как правило, не при-
мыкают.
Инфинитив способен примыкать к различным частям ре-
чи, до его примыкание, несомненно, предопределяется и огра-
ничивается лексической семантикой подчиняющих слов: не-
которые из этих слов с необходимостью требуют распростра-
нения инфинитивом (например, глаголы мочь, уметь), другие
же могут распространяться не только за счет инфинитива,
но и за счет предложно-падежных форм существительных
(ср.: прошу помочь — прошу о помощи; иду работать — иду
на работу). Заметим также, что далеко не каждое слово из
состава той или иной части речи вообще способно подчинять
* Примеры Л. Н. Гвоздева.
189
себе инфинитив (например, при глаголах спать, лежать, сто-
ять, висеть и т. п. употребление зависимого инфинитива не-
возможно).
Особо следует сказать о примыкании деепричастий.
Деепричастия (или деепричастные обороты) примыкают
преимущественно к спрягаемым глагольным формам, но при
этом отдельных словосочетаний с ними, строго говоря, не об-
разуют. Их употребление в контексте связной речи регулиру-
ется всякий раз не только примыканием к глаголу, но и оп-
ределенным семантическим соотношением с тем существитель-
ным, с которым согласуется данный глагол: деепричастие и
подчиняющий его глагол должны обозначать действия одно-
го и того же субъекта. Поэтому, а также потому, что дее-
причастия и деепричастные обороты имеют в связной речи яв-
ную тенденцию к интонационному обособлению относительно
спрягаемых глагольных форм, к которым они примыкают, их
синтаксические функции и связи рассматриваются обычно не
в синтаксисе словосочетания, а в синтаксисе предложения.
СЛОВОСОЧЕТАНИЯ И СЛОВОСОЧЕТАТЕЛЬНЫЕ
ЦЕПИ СЛОВ
§ 17.	До сих пор мы рассматривали лишь элементарные
словосочетания, состоящие из двух непосредственно связан-
ных друге другом компонентов (словоформ). Но в речевой
действительности такие словосочетания редко выступают в
изолированном виде. Чаще всего они входят в состав более
сложных ’синтаксических комплексов, представляя собой от-
дельные звенья общей словосочетательной цепи слов (тер-
мин А. Б. Шапиро),.
Словосочетательная цепь может быть образована путем
синтаксического распространения зависимого компонента эле-
ментарного словосочетания. Ср.: дом с колоннами — дом с
белыми колоннами; известный артист — известный в городе
артист — широко известный артист; читать книгу — читать
новую книгу — читать книгу о природе; писать карандашом—
писать красным карандашом; достойный награды — достой-
ный высокой награды — достойный награды Родины.
Подобные словосочетательные цепи включают, как видим,
два элементарных словосочетания, сочлененных друг с другом
посредством словоформы, которая, будучи зависимым компо-
нентом первого, является одновременно главным компонен-
том второго. В ряде случаев второе словосочетание в составе
словосочетательпой цепи приобретает синтаксически нераз-
ложимый характер, например: человек с бледным лицом;
женщина невиданной красоты; юноша высокого роста; писать
красивым почерком; говорить тихим голосом; достойный луч-
шей участи и т. п. Здесь происходит, очевидно, синтаксичес-
190
кое опрощение комплекса (подобное морфологическому опро-
щению состава слова), и такого рода комплексы (словосоче-
тательные цепи) приравнивают обычно к элементарным (т. е.
двухкомпонентным) словосочетаниям *.
Словосочетательная цепь может быть также образована
в результате реализации не одной, а двух и более синтакси-
ческих потенций (проективных свойств) возглавляющего ее
слова: вытереть стол тряпкой; завернуть книгу в бумагу; за-
щищать глаза от солнца; упрекать брата в невежестве; новый
дом на горе; благодарный другу за  помощь; очень вредный
для здоровья.
Здесь имеет место соподчинение зависимых компонентов,
каждый из которых вместе с господствующим словом состав-
ляет отдельное элементарное словосочетание (ср.: вытереть
стол тряпкой — вытереть стол и вытереть тряпкой; новый дом
на горе — новый дом и дом на горе и т. д.). Но соответству-
ющие словосочетательные цепи допускают и иную (может
быть, более адекватную) интерпретацию: их можно предста-
вить в иерархически устанавливаемой последовательности свя-
зей (например, считать, что в синтаксическом комплексе
вбить гвоздь в стену зависимый компонент в стену непосред-
ственно подчиняется не господствующему слову вбить, а эле-
ментарному словосочетанию вбить гвоздь).
Указанные способы образования словосочетательных це-
пей могут комбинироваться друг с другом, в результате чего
возникают синтаксические комплексы значительного объема,
такие, например, как: широко известный в городе артист опер-
ного театра;'приехавший к нам в начале октября новый учи-
тель физики; тщательно вытереть письменный стол сухой
тряпкой; аккуратно завернуть купленные книги в чистую бу-
магу и т. п.
§ 18.	В некоторых научных трудах и учебных пособиях
по синтаксису рассмотренные словосочетательные цепи обо-
значаются термином «сложное словосочетание». Однако поня-
тие сложного словосочетания (в противоположность элемен-
тарному, или простому) безусловно правомерно лишь в рам-
ках синтаксической концепции, признающей самостоятель-
ность существования словосочетаний независимо от предложе-
ния и «до предложения» (в качестве цельных единиц с номи-
нативной функцией). Что же касается концепции, согласно
которой словосочетания «существуют только в предложении»
и поэтому их изучению должен предшествовать специальный
словосочетательный анализ предложения, то при условии, ес-
ли такой анализ ведет нас прямо к выделению элементарных
* К элементарным словосочетаниям относят также синтаксические
комплексы, включающие в свой состав фразеологические обороты типа
работать спустя рукава, спать без задних ног, покраснеть до корней
волос.
191
словосочетаний, понятие сложного словосочетания оказыва-
ется по существу ненужным.
В самом деле, подвергая соответствующему анализу пред-
ложение Гудок парохода резко прозвучал в полной тишине
весеннего вечера, мы сразу же и непосредственно «извлека-
ем из него» элементарные словосочетания (здесь: гудок па-
рохода, прозвучал резко, прозвучал в тишине, в полной ти-
шине, в тишине вечера, весеннего вечера) *. Но именно эле-
ментарные словосочетания и являются подлинным и единст-
венным предметом синтаксиса словосочетания, поскольку дан-
ный раздел синтаксиса сосредоточивает свое внимание па от-
дельных звеньях устанавливаемых в предложении свя-
зей, не принимая в расчет иерархии этих связей и преднаме-
ренно рассматривая их в изоляции относительно друг друга.
Естественно, что при таком подходе словосочетательные
цепи квалифицируются лишь как «разнообразные группиров-
ки двучленных словосочетаний», к которым понятие сложно-
го словосочетания неприменимо, так как «видеть... в таких
группировках особые структурные единицы нет оснований за
отсутствием у них особых свойственных им грамматических
средств и связанных с ними значений» **.
Впрочем, понятие сложного словосочетания может полу-
чить «права гражданства» и при указанном подходе, ио уже
не в синтаксисе словосочетания, а в синтаксисе предложения
(см. об этом ниже).
СИНТАКСИС ПРОСТОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ
ПРЕДЛОЖЕНИЕ И ЕГО ПРИЗНАКИ
§ 19.	Понятие предложения является центральным поня-
тием синтаксиса. Вместе с тем это одно из наиболее слож-
ных и во многом спорных лингвистических понятий.
В большинстве современных учебных пособий и научных
трудов по синтаксису русского языка предложение определя-
ется как «грамматически оформленная ио законам данного
языка целостная единица речи, являющаяся главным средст-
вом формирования, выражения и сообщения мысли» (В. В.
Виноградов). Но это определение носит слишком общий ха-
рактер, указывая лишь на первостепенную значимость пред-
ложения среди всех лингвистических единиц (поскольку все
они так или иначе участвуют «в формировании, выражении
и сообщении мысли»), а также на его «целостность» и «грам-
матическую оформленность» (последнее, однако, в одинако-
вой мере относится и к таким единицам, как слово и слово-
сочетание). Соответствующие указания, конечно, необходи-
* См. Гвоздев А. Н. Указ, соч., с. 19.
** Там же, с. 29.
192
мы. Однако более важно выявить и раскрыть те существен-
ные и специфические признаки предложения, которые позво-
ляют ему быть «главным средством формирования, выраже-
ния и сообщения мысли».
§ 20.	Обычно в поисках существенных и специфических
признаков предложения обращаются непосредственно к его
конструктивному (лексико-грамматическому) составу, пы-
таясь найти в нем такие словесные формы (или их сочета-
ния), наличие которых само по себе служило бы достаточным
свидетельством того, что перед нами именно предложение.
Еще со времен А. А. Потебни важнейшим конструктив-
ным элементом предложения был признан спрягаемый гла-
гол (verbum finitum). «Определивши такой глагол, — писал
А. А. Потебня, имея в виду синтаксическое употребление
спрягаемого глагола в современных индоевропейских язы-
ках, — тем самым определим minimum того, что должно зак-
лючаться в предложении этих языков» *.
Позднее, в работах Л. М. Пешковского, указанный mi-
nimum был расширен для современного русского языка вклю-
чением в него, наряду со спрягаемым глаголом, кратких при-
лагательных, кратких страдательных причастий, предикатив-
ных наречий (категории состояния), а также слов есть, нет,
наделенных особой способностью «сцеплять речь с мыслью».
Эту способность или «оттенок в слове, показывающий, что
слово соответствует не представлению только, а целой мыс-
ли» **, А. М. Пешковский обозначил термином «сказуемость».
Сказуемость, по Л. М. Пешковскому, в значительной мере
основывается на глагольности, «оказывается теснейшим об-
разом связанной с ней» ***. Будучи основным «носителем ска-
зуемости», глагол уже сам по себе может составить предло-
жение (Иди! Читай!). С другой стороны, именно присоедине-
ние глагола взвесил (или отослал, или перевез, или потерял
и т. и.) к таким, например, синтаксически организованным
словесным рядам, как белую бумагу, белую мелованную бу-
магу, белую мелованную бумагу первого сорта и т. д. придает
им смысл целого предложения (тогда как без глагола они
были бы лишены этого смысла). Аналогичную роль играют
при построении предложения все остальные, включенные в
разряд «сказуемостных», словесные формы, которые, кстати,
также в той или иной степени оказываются «оглаголенными»
(в частности, непосредственно или через посредство связки
приобретают значения специфически глагольных категорий
наклонения и времени).
’Потебня Л. А. Из записок по русской грамматике. Т. 1—2.
М„ 1958, с. 84.
** П е ш к'о в с к и й Л. М. Русский синтаксис в научном освеще-
нии. М„ 1956, с. -165.
*** Там же, с. 167.
13. Заказ 2483
193
В качестве особого средства выражения сказуемости А. М.
Пешковский рассматривал интонацию, отмечая, что при со-'
ответствующем интонировании любое слово, в том числе не
специализированное относительно своих сказуемостных
свойств, может (одно или в сочетании с другими словами)
стать предложением (как в широко известном стихотворении
А. Фета: Шепот, робкое дыханье, трели соловья, серебро и
колыханье сонного ручья...). Однако этот способ он считал
неграмматическим (неформальным) и настаивал на том, что
предложение как факт синтаксиса должно определяться ис-
ключительно по составу входящих в него словесных форм.
§ 21.	Учение А. М. Пешковского о сказуемости по су-
ществу, хотя и в несколько преобразованном виде, который
придал ему В. В. Виноградов, принято большинством совре-
менных отечественных лингвистов, ограничивающих поиски
существенных и специфических признаков предложения его
лексико-грамматическим составом.
Преобразование этого учения коснулось прежде всего
терминологии. Так, вместо термина «сказуемость» В. В. Ви-
ноградов закрепил в научном обиходе латинский термин
«предикативность» (от praedicare «высказывать, сообщать»).
При этом он попытался освободить соответствующее понятие
от «психсуогизма» и «чрезмерного морфологизма», свойствен-
ных А. М. Пешковскому. По В. В. Виноградову, «значение и
назначение общей категории предикативности, формирующей
предложение,, заключается в отнесении содержания предло-
жения к действительности»*. Такое «отнесение» обеспечива-
ют «подводимые под общее понятие предикативности» особые
синтаксические категории модальности (наклонения), време-
ни и лица, «базирующиеся на морфологических категориях,
но далеко выходящие за их пределы» **.
Таким образом, для В. В. Виноградова предикативность
есть не что иное, как комплекс (совокупность) именно тех
грамматических категорий, которые опять-таки, по его собст-
венному признанию, «непосредственно, наглядно, морфологи-
чески» выражены в глагольных формах или «базируются» на
них, хотя и «далеко выходят за их пределы» (последнее, од1
нако, не конкретизировано и не разъяснено В. В. Виноградо-
вым с необходимой точностью).
В настоящее время термин предикативность использует-
ся в нескольких значениях, так или иначе связанных с уста-
новлением лингвистического статуса предложения. Под пре-
дикативностью понимают либо, как у В. В. Виноградова, со-
вокупность синтаксических категорий наклонения, времени
и лица (или только наклонения и времени — Н. Ю. Шведо-
ва), либо «взаимонаправленное связывание предмета и при-
* Грамматика-52/54, т. 2, ч. 1, с. 80.
** Там же, с. 78—79.
194
знака» (В. Г. Адмони), либо просто «приспособленность» ря-
да словесных форм или их сочетаний к функционированию в
качестве предложения, характеризуемого как «законченная,
отдельная часть текста, грамматически и интонационно неза-
висимая от смежных... .частей такого текста» (Д. Н. Шме-
лев). Но во всех этих случаях имеют в виду возможность и
достаточность квалификации разнообразных по своему лек-
сико-грамматическому составу предложений с опорой на сам
этот состав, входящие в него словесные формы, их связи и
соотношения друг с другом и т. п., рассматривая предложе-
ние преимущественно (или даже исключительно) в так на-
зываемом конструктивно-синтаксическом аспекте его струк-
туры.
§ 22.	Не подлежит сомнению, что выяснение того, из ка-
ких словесных форм и в какой их связи может быть «со- •
ставлено» предложение, какие из этих форм сами по себе
способны составить предложение или играют в этом плане
наиболее значительную роль, определяя конструктивный «об-
лик» того или иного предложения в целом, представляет пер-
востепенный интерес при описании синтаксического строя
языка, Но все-таки существенные и специфические признаки
предложения как единицы речевой коммуникации, наделен-
ной особым «сообщительным» смыслом, в полной мере рас-
крываются лишь при условии, если мы, не ограничиваясь'рас-
смотрением лексико-грамматического состава предложения в
указанном конструктивно-синтаксическом аспекте, обратим-
ся к другому аспекту его структуры — коммуникативно-син-
таксическому.
Выше уже отмечалось (см. § 1 и 4), что любое предло-
жение содержит в себе нечто большее, нежели представляю-
щая его словесная форма или комбинация словесных форм,
хотя бы и специально предназначенная для того, чтобы на ее
основе было построено предложение (как, например, преди-
кативное сочетание именительного падежа субстантива с
личным глаголом). Это «нечто большее» относится к целе-
вому назначению, модальному качеству и коммуникативной
перспективе выражаемого предложением сообщения. Назван-
ные категории в их специфическом оформлении, частично опи-
рающемся на морфологические формы определенных компо-
нентов предложения, но главным образом использующем ли-
нейные и ритмомелодические средства языка (порядок слов
и интонацию), и составляют коммуникативно-синтаксический
аспект структуры предложения, и именно они, будучи собст-
венно «предложенческими» категориями, так сказать, дают
предложению выход в жизнь.
§23.	К а т е г о р и я целевого назначения. Обще-"
признано, что любое предложение характеризуется тем или
иным целевым назначением. Обслуживая в качестве осмыс-
13*
195,
-ленного высказывания акт речевого общения (речевого взаи-
модействия говорящего и собеседника), предложение может
строиться говорящим либо с целью передать собеседнику не-
которую содержательную информацию, либо с целью полу-
чить от собеседника какую-то неизвестную говорящему часть
содержательной информации. На этой основе выделяются и
противопоставляются друг другу два типа (или класса) пред-
ложений: повествовательные и вопроситель-
ные предложения.
Формальное различие повествовательных и вопроситель-
ных предложений в современном русском языке нередко вы-
ражается только интонационными средствами, например:
Они были сегодня в театре? — Они были сегодня в театре;
Брат читал эту книгу? — Брат читал эту книгу; Ему нужно
немедленно сходить к врачу? — Ему нужно немедленно схо-
дить к врачу. Здесь, как видим, противопоставляемые друг
другу предложения характеризуются абсолютным тождест-
вом своего лексического состава и конструктивного строения
и различаются лишь интонационным оформлением.
В других случаях различие этих предложений касается
также их лексико-грамматического состава и отчасти слово-
порядк?. Ср.: Где они были сегодня? — Они были сегодня
в театре; Что он там увидел? — Он увидел там много ин-
тересного; С кем встречается ваш брат? — Мой брат встре-
чается со своими друзьями. Ср. также: (1итал ли брат эту
книгу? — Брат’читал эту книгу; Неужели он не знает
об этом?— Он не знает об этом; Разве мы больше не
встретимся?—Мы больше не встретимся. В приведенных при-
мерах вопросительные предложения отличаются от соответст-
вующих повествовательных наличием в их составе специальных
лексико-грамматических элементов (вопросительных местои-
менных слов и частиц). Но конструктивное строение тех и дру-
гих остается тождественным.
Нередко (например, в школьных и вузовских учебных по-
собиях) в один классификационный ряд с повествовательны-
ми и вопросительными предложениями ставятся побудитель-
ные предложения (Прочитай эту книгу; Пусть брат прочи-
тает эту книгу и т. п.). Однако побудительные предложения
по своему целевому назначению, поскольку с их помощью пе-
редается некоторая содержательная информация, входят по
существу в состав повествовательных предложений, выде-
ляясь среди них лишь особым модальным качеством (в част-
ности, тем, что содержащаяся в них информация рассчитана
на ответную реакцию собеседника).
Вполне очевидно, что в один классификационный ряд с
повествовательными и вопросительными предложениями не-
правомерно ставить восклицательные предложения
(как это делалось, например, в старых школьных учебниках).
196
Выделение восклицательных предложений основывается на
дополнительной эмоциональной окраске, которую в одинако-
вой мере могут приобретать как повествовательные, так и
вопросительные предложения (ср.: Мы идем сегодня в театр.—
Мы идем сегодня в театр!; Неужели мы идем сегодня в те-
атр? — Неужели мы идем сегодня в театр?!).
§ 24.	Категория модального качества. Мо-
дальное качество предложения складывается из ряда призна-
ков, раскрывающих отношение сообщаемого к действитель-
ности, а также отношение к сообщаемому говорящего (в его
речевом взаимодействии с собеседником).
Эти признаки в их бинарном противопоставлении друг
другу таковы.
I.	1. В предложении может быть выражена либо реаль-
ность, либо потенциальность (возможность, желательность,
необходимость и т. п.) осуществления сообщаемого.
В первом случае говорящий своим сообщением утверж-
дает (или отрицает) какой-то факт, который имел, имеет или
будет иметь место в действительности, не проявляя при этом
собственного волеизъявления, во втором случае наиболее су-
щественным в сообщении, напротив, оказывается собственное
(субъективное) волеизъявление говорящего.
Отвеченное противопоставление касается, в частности,
повествовательных предложений, которые соответственно мо-
гут быть подразделены на два класса: объективно-по-
вествовательные и субъективно-повествова-
тельные. Формальное различие этих предложений в со-
временном русском языке связано прежде всего с использо-
ванием в их составе различных форм наклонения (изъяви-
тельного, с одной стороны, и повелительного или сослагатель-
ного— с другой). Ср., например: Я читал (читаю, прочитаю)
эту книгу; Ты читал (читаешь, прочитаешь) эту книгу; Он
читал (читает, прочитает) эту книгу. —-Ты прочитай эту кни-
,гу; Пусть он прочитает эту книгу; Я (ты, он) прочитал бы
эту книгу.
2.	В тех случаях, когда мы имеем дело с субъективно-
повествовательными предложениями, выражающими воле-
изъявление говорящего, это последнее может быть либо не-
адресованным, либо адресованным другому лицу.
Противопоставление по ппизнаку неадресованности/адре-
совапности волеизъявления гворящего дифференцирует не-
желательные (оптативные) и побудительные (им-
перативные) предложения. Формальное различие нежелатель-
ных и побудительных предложений связано также с исполь-
зованием в их составе различных форм наклонения, но при
обязательном взаимодействии этих форм с формами лица.
Так, 1-е лицо сослагательного наклонения используется толь-
ко в составе пожелательных предложений, а 2-е лицо пове-
197
лителыюго и сослагательного наклонений — только в со-
ставе побудительных предложений. Ср.: Я прочитал бы
эту книгу. — Ты прочитай эту книгу; Ты прочитал бы эту
книгу. При использовании в предложении частицы пусть и
глагола 3-го лица изъявительного наклонения предложение
получает либо побудительное (императивное), либо пожела-
тельное (оптативное) значение в зависимостй от того, име-
ется ли в виду (в реальном смысле) действие определенно-
го липа или какое-то явление, событие и т. п. Ср.: Пусть он
прочитает эту книгу. — Пусть сильнее грянет буря! Что ка-
сается формы 3-го лица сослагательного наклонения, то она
сама по себе не является достаточным показателем соответ-
ствующего модального значения предложения (например,
предложение Прочитал бы он эту книгу может означать ли-
бо «Я хочу, чтобы он прочитал эту книгу», либо «Я хочу н
прошу, чтобы он прочитал эту книгу»),
3.	В тех случаях, когда мы имеем дело с побудительны-
ми предложениями, выражаемое ими волеизъявление может
быть адресованным либо второму лицу, либо через его по-
средство третьему лицу.
Противопоставление, связанное с характером ,'адресован-
ности волеизъявления, подразделяет побудительные (импера-
тивное) предложения на прям о-п обудительные и кос-
венно-побудительные. Формальное различие этих
предложений обеспечивается в современном русском языке
исключительно, соотношением форм 2-го лица повелительно-
го (или сослагательного) наклонения и сочетания частицы
пусть с глаголом 3-го лица изъявительного наклонения (или
3-го лица сослагательного наклонения). Ср.: Ты прочитай эту
книгу (Прочитал бы ты эту книгу). — Пусть он прочитает
эту книгу (Прочитал бы он эту книгу).
II. Реальность (или потенциальность) осуществления со-
общаемого может либо утверждаться, либо отрицаться гово-
рящим. В соответствии с этим как объективно-повествова-
тельные, так и субъективно-повествовательные предложения
(всех разновидностей) подразделяются на утвердитель-
ные и отрицательные, формальное различие которых
связано в современном русском языке с использованием в
их составе отрицательной частицы не: Я читал эту книгу. —
Я не читал этой книги; Ты прочитай эту книгу. — Ты не чи-
тай этой книги *.
* Заметим, что с модальным отрицанием (и, соответственно, с от-
рицательным предложением) мы имеем дело .только в тех случаях,
когда частица не стоит при сказуемом. В противном случае это будет
не модальное, а лексическое отрицание, как, например, в предложениях:
Не я читал эту книгу: Я читал-не эту книгу и т. п. Такие предложе-
ния по своему модальному качеству являются, утвердительными (хотя
в некоторых учебных пособиях их называют частно-отрицательными).
198
III. Утверждение (или отрицание) реальности (или по-
тенциальности) осуществления сообщаемого может быть вы-
ражено говорящим либо некатегорически, либо категорически.
Значения некатегоричности/категоричности утверждения
(или отрицания) сигнализируются в современном русском
языке с помощью модальных слов и частиц различных разря-
дов: с одной стороны, таких, как вероятно, возможно, кажет-
ся и т. п., и, с другой стороны, таких, как конечно, несом-
ненно, разумеется и т. п. Причем эти значения, представляю-
щие собой дополнительную модальную оценку сообщаемого
с точки зрения говорящего, могут быть либо выражены, ли-
бо не выражены в предложении. Поэтому наряду с предло-
жениями, противопоставляемыми друг другу по линии ука-
занных отношений (Он, вероятно, читал эту книгу. — Он,
несомненно, читал эту книгу), выступают предложения, ли-
шенные соответствующей модальной характеристики (Он
читал эту книгу).
Определенные особенности по сравнению с повествова-
тельными предложениями имеют со стороны своего модаль-
ного качества вопросительные предложения, которые в этом
плане могут быть подразделены на собственно-вопроситель-
ные, удостоверительно-вопросительные и предположительно-
вопросительные (более подробно об этом см. в разделе о во-
просительных предложениях).
§25.	Категория коммуникативной перспек-
тив ы. Под коммуникативной перспективой следует понимать
развертывание высказываемого в предложении сообщения в
определенной последовательности в соответствии с тем, о чем
и что именно данным предложением сообщается.
Коммуникативная перспектива раскрывается в особом,
так называемом актуальном членении предложения
(термин чешского лингвиста В. Матезиуса). В качестве ос-
новных компонентов этого членения выступают тема, пред-
ставляющая собой исходный пункт в развертывании сообщен
пия, и рема —• часть высказываемого сообщения, которая
его завершает.
Актуальное членение предложения может складываться
по-разному. Причем это касается не только 'предложений с
различным лексико-грамматическим составом, но и предло-
жений, тождественных по своему лексико-грамматическому
составу. Решающую роль в указанном отношении играет то,
в какой реальный или речевой контекст включается данное
предложение. Так, например, повествовательные предложения
Брат написал письмо (ответ на вопрос Что сделал брат?) и
Письмо написал брат (ответ на вопрос Кто написал письмо?),
будучи тождественными по своему лексико-грамматическому
составу, характеризуются различным соотношением компо-
нентов актуального членения (в первом из них тема сообще-
199
ния — брат, рема — написал письмо, во втором предложении
тема сообщения — письмо написал, рема — брат). Высказы-
ваемое сообщение развертывается в этих предложениях в раз-
ной коммуникативной перспективе благодаря тому, что они
ориентированы на разные контексты употребления (в данном
случае отвечают на разные вопросы).
Раскрывая коммуникативную перспективу, в которой
развертывается высказываемое сообщение, актуальное чле-
нение предложения получает определенное структурное
оформление. Важнейшими средствами такого оформления яв-
ляются в современном русском языке порядок слов и инто-
нация. Обычно слово или сочетание слов, обозначающие те-
му сообщения, предшествуют словам, обозначающим рему
(как в приведенных выше примерах). Однако в некоторых
случаях возможен иной порядок слов, по при условии, если
слова, обозначающие рему, будут выделены специальным
ударением (так, ответ на вопрос Кто написал письмо? может
быть выражен в форме Брат написал письмо).
Любое предложение с необходимостью характеризуется
определенной коммуникативной перспективой (иначе оно не
могло бы выполнять своего •назначения). Следовательно, в
любом предложении должно быть выражено определенное
соотношение: тема — рема. Но обязательное словесное обо-
значение дтолучает в предложении только рема. Что же ка-
сается темы, то опа может быть нулевой, в частности, в тех
случаях, когда высказываемое сообщение представляет собой
констатацию каких-то фактов действительности, как в приме-
рах: Зима; Светает; Идет снег и т. п. На указанном основа-
нии по линии коммуникативной перспективы все повествова-
тельные предложения подразделяются на тематически
детерминированные и тематически недетер-
м и и и р о в а и и ы е.
Формальное различие теметически детерминированных
и тематически недетерминированных предложений может
быть связано либо с их лексико-грамматическим составом,
либо опять-таки с порядком слов и интонацией. Ср., напри-
мер: Зима наступила. — Наступила зима; Поезд (которого
ожидали) пришел. — Пришел поезд; Дождь шел до самого
вечера. — До самого вечера шел дождь и т. п.
В зависимости от значения ремы тематически детермини-
рованные предложения могут подразделяться также на кон-
статирующие, уточняющие, удостоверяющие и т. д. (более
подробно об этом будет сказано в разделе о порядке слов).
§ 26.	Рассмотренные коммуникативно-синтаксические ка-
тегории предложения раскрывают его существенные и
специфические признаки. Выявление этих признаков не-
обходимо прежде всего для того, чтобы выделить пред-
ложение среди других лингвистических единиц и, следова-
200
тельно, определить (идентифицировать) соответствующий объ-
ект изучения. Вполне очевидно, однако, что прежде чем стать
единицей, наделенной особыми свойствами, предложение
должно быть составлено из определенных словесных
форм. Поэтому в дальнейшем (поскольку нам уже известно,
что такое предложение) главное внимание будет уделено
классификации и квалификации предложений современного
русского языка по составу и соотношению входящих в них
словесных форм, т. е. конструктивно-синтаксическому аспек-
ту их структуры. Но в необходимых случаях мы будем обра-
щаться также к коммуникативно-синтаксическому аспекту
структуры этих предложений, с которым непосредственно и
тесно связаны такие, например, явления, как порядок слов в
предложении, осложнение состава предложения так называе-
мыми обособленными оборотами и разного рода вставками,
использование в речи неполных предложений, выражение во-
проса и некоторые другие.
КОНСТРУКТИВНО-СИНТАКСИЧЕСКИЙ СОСТАВ предложения
Предложения двусоставные и односоставные.
Строение двусоставных предложений
§ 27.	По своему конструктивному составу и строению
предложения русского языка характеризуются многообрази-
ем. Их конструктивный (лексико-грамматический) состав мо-
жет быть ограничен предикативным сочетанием слов (Брат
работает; Мать больна) или отдельным словом (Светает;
Зима). Но он может быть также в большей или меньшей сте-
пени распространенным. Причем в последнем случае этот
состав организуется иерархически, т. е. развертывается в
определенной последовательности устанавливаемых связей,
исходящих либо от компонентов предикативного сочетания
слов (Мой младший брат работает на заводе), либо от от-
дельного слова (Летом светает рано).
Компоненты предикативного сочетания слов или отдель-
ные слова (словоформы), занимающие в иерархии связей
господствующее положение, принято называть главными
членами предложения, распространяющие их слова (сло-
воформы) — второстепенными членами.
В зависимости от того, входят ли в конструктивный со-
став предложения два главных члена или только один, разли-
чают двусоставные и односоставные предло-
жения.
§ 28.	Некоторые лингвисты пытаются обосновать разгра-
ничение двусоставных и односоставных предложений с точ-
ки зрения их коммуникативного содержания (А. Н. Гвоз-
дев) или соотношения с логическим суждением (Е. М. Гал-
кина-Федорук). Однако такие попытки обычно неоправданны.
201
Так, утверждение А. Н. Гвоздева о том, что двусостав-
ные предложения должны содержать предмет речи и нечто
сообщаемое о нем (т. е. тему и рему), не вполне адекватно —
во всяком случае не раскрывает специфики двусоставных
предложений по сравнению с односоставными. В действи-
тельности двусоставные предложения могут быть как тема-
тически детерминированными (Солнце светит), так и тема-
тически недетерминированными (ср.: Светит солнце). С дру-
гой стороны, предмет речи (тему) и нечто сообщаемое о нем
(рему) могут содержать и односоставные предложения (Ма-
тери не спится; Газеты разносят утром и т. п.).
Что касается выяснения «внутренней природы» двусостав-
ных и односоставных предложений на основе их соотноше-
ния с логическим суждением, то такой подход также не дает
желательных результатов и даже, напротив, приводит к сти-
ранию граней между двусоставными и односоставными пред-
ложениями (например, В. Г. Адмони, с этой точки зрения, го-
ворит об обязательной двусоставности любого предложения)
или к «расшатыванию» понятия логического суждения в его.
стандартной форме S—Р (например, Е. М. Галкина-Федорук
допускает возможность одночленных суждений).
По всем указанным причинам разграничение двусостав-
ных и односоставных предложений мы проводим здесь толь-
ко по признаку количества главных членов и только в конст-
руктивном плане.
§ 29.	В известном отношении образцовый конструктив-
но-синтаксический . тип предложения представляют в совре-
менном русском языке предложения двусоставные.
Структурный костяк, или так называемую граммати-
ческую основу двусоставных предложений образуют
п о д л еж а ще е и сказу емое.
Обычно подлежащее и сказуемое определяют относи-
тельно друг друга: подлежащее.— это главный член двусо-
ставного предложения, обозначающий предмет, признак кото-
рого выражается сказуемым; сказуемое — главный член дву-
составного предложения, обозначающий признак того предме-
та, который выражен подлежащим.
Эти и подобные определения в общем верны, но недоста-
точно надежны. Так, они в одинаковой мере приложимы к
выделенным словам в предложениях: Ветер был силь-
ный и Дул сильный ветер; Эта книга uh т е р е с-
н а и Интересная книга — редкость. В соответству-
ющих случаях, если руководствоваться только приведенными
определениями, по существу невозможно установить, имеем
ли мы дело с подлежащим и сказуемым или с подлежащим
и его атрибутом.
Очевидно, для того чтобы решить эту задачу, необходи-
мо при определении главных членов двусоставного предло-
202
жения учитывать два момента: своеобразие грамматической
семантики сказуемого и особый характер синтаксической свя-
зи подлежащего и сказуемого.
§ 30.	Своеобразие грамматической семантики сказуемого
состоит в том, что оно обозначает признак, охарактеризован-
ный в категориях наклонения, времени и лица. Как известно,
названными категориями обладает спрягаемый глагол. По-
этому он всегда выступает в предложении либо в роли ска-
зуемого, либо в роли грамматического квалификатора ска-
зуемого. Причем последнее зависит от лексической полнознач-
ности глагола. Глагол лексически полнозначный сам выпол-
няет функцию сказуемого (Дул сильный ветер), глагол
лексически неполнозначный входит в состав сказуемого вмес-
те с какой-нибудь другой словесной формой (или комплек-
сом словесных форм), обеспечивая грамматическую квалифи-
кацию этой формы в качестве сказуемого (Ветер был силь-
ный).
Лексически неполнозначный глагол, специально пред-
назначенный для грамматической квалификации сказуемого,
носит название связки. В русском языке связка (быть) полу-
чает обязательное материальное выражение только в формах
прошедшего и будущего времени изъявительного наклонения
(а также в формах сослагательного и повелительного на-
клонений). В настоящем времени она обычно не выражается,
но, так сказать, незримо присутствует в составе предложения
(как в примерах: Эта книга интересна; Интересная книга —
редкость). В таких случаях говорят о нулевой связке, на-
личие которой устанавливается по соотношению форм так
называемой парадигматической системы предложения (ср.:
Эта книга интересна. — Эта книга была интересна. — Эта
книга ‘была бы интересна и т. п.) *.
§ 31.	Особый характер синтаксической связи подлежаще-
го и сказуемого заключается в том, что эта связь, будучи
подчинительной, имеет не одностороннюю, а двусторон-
н ю ю направленность.
Сказуемое, как правило, согласуется с подлежащим в
формах рода и числа (в русском языке такое согласование в
ряде случаев обязательно — по-русски, например, нельзя
сказать Она читал; Сестра приехали и т. п.), и в этом про-
является зависимость сказуемого от подлежащего. Но, с дру-
гой стороны, и подлежащее зависит от сказуемого, которое
как бы управляет подлежащим, предопределяя своей формой
и значением конструктивную позицию подлежащего в со-
ставе предложения (ср., например, различающиеся в этом
* О понятии парадигматической системы форм (парадигме) пред-
ложения в- соответствующем значении см. в Грамматике-70 с 544
588—595.	’ '
203
плане предложения: Буря свалила дерево и Бурей свалило
дерево; Мать не спит и Матери не спится).
О том, что не только сказуемое зависит от. подлежащего
(как считалось до недавнего времени*), но и подлежащее
зависит от сказуемого, причем влияние сказуемого на подле-
жащее оказывается даже более существенным для конструк-
тивно-синтаксического строя двусоставных предложений, не-
жели влияние подлежащего на сказуемое, прямо или косвен-
но свидетельствует целый ряд фактов.
1. Используемый в школьной практике прием определе-
ния членов предложения с помощью вопросов требует по от-
ношению к подлежащему обязательной опоры на сказуемое:
именно сказуемое «подсказывает» своей формой и значением
адресованные подлежащему вопросы кто? что? (вопросы же
от подлежащего К сказуемому по существу не предопределя-
ются, хотя и корректируются подлежащим: будет ли сказуе-
мое «отвечать» на вопрос что делает?, или па вопрос что
делается?, или на вопрос каков?, это прежде всего зависит
от избираемой формы самого сказуемого) **.
е 2. Опора на сказуемое становится особенно необходимой
в случаях омонимии форм именительного (предназначенного
для выражения подлежащего) и винительного падежей (ср.:
Мне вспоминается наш разговор и Я вспоминаю наш
разговор). В подобных случаях соответствующие формы
по их функционально-синтаксической роли в составе предло-
жения обычно различают с помощью замены (субституции)
неомонимичными формами (ср.: Мне вспоминается наш раз-
говор. — Мне вспоминается наша беседа; Я вспоминаю наш
разговор.— Я вспоминаю нашу беседу), которая и осуществ-
ляется с учетом их различного отношения к сказуемому и не
может осуществляться иначе.
3. П	одчиненность подлежащего сказуемому, ставящая его
в известном отношении на одну ступень с другими зависимы-
ми от сказуемого членами предложения, явно обнаруживает-
ся в случаях соподчинения сказуемому нескольких связанных
друг с другом сочинительной связью членов предложения,
среди которых оказывается и подлежащее, например: Кто
и почему отсутствует сегодня на занятиях?; ...Кто и к о-
* Ср., например, определение сказуемого в Грамматике-52/54, т. 2,
ч. 1: «Сказуемое — это главный член двусоставного предложения, грам-
матически зависящий от подлежащего...» (с. 386).
** Заметим, кстати, что вопрос от подлежащего к .сказуемому в ря-
де случаев поставить затруднительно и даже — без насилия над речевой
действительностью — невозможно (ср. явную нелепость постановки ка-
кого-бы то ни было вопроса к сказуемым в предложениях: Мне это из-
вестно: Все это нас очень забавляло; Это тебе так не пройдет), тогда
как вопрос от сказуемого к подлежащему ставится всегда естественно
и в полном соответствии с реальной речевой практикой.
204
му должен позвонить? ...Кто и куда забрал от них вечно-
го узника? (М. Хейфец).
Итак, как видим, синтаксическая связь подлежащего'
и сказуемого существенно отличается от обычной, суборди-
нативной подчинительной связи, при которой один компонент
непосредственно «господствует» над другим. Здесь перед на-
ми взаимозависимость компонентов (поэтому некоторые ав-
торы предлагают обозначить такую связь особым термином
«координация» или «сопряжение»). Однако указанная взаи-
мозависимость неравнозначна. С точки зрения конструктивно-
синтаксической организации двусоставных предложений (в
их противопоставлении односоставным) сказуемое, несом-
ненно, важнее подлежащего: «управляя» подлежащим, оно-
предопределяет само строение этих предложений, тогда как
его согласование с подлежащим носит «чисто технический»
характер.
Способы выражения подлежащего и сказуемого
§ 32.	Способы выражения подлежащего и сказуемого
обусловливаются их связью и соотношением друг с другом.
Как уже указывалось выше, сказуемое в известном смысле
управляет подлежащим. Вместе с тем и в свою очередь оно
семантически «обслуживает» подлежащее, раскрывая признак
(действие, состояние, свойство и т. п.) того «предмета», ко-
торый обозначается подлежащим.
Семантической ориентацией сказуемого на «обслужива-
ние» подлежащего оправдывается принятый логический по-
рядок описания способов их выражения в последовательности
от подлежащего к сказуемому. Но, придерживаясь этого по-
рядка, мы всегда должны иметь в виду, что подлежащее в
полной мере «обнаруживает себя» только в соотношении со
сказуемым (последнее особенно важно учитывать в случаях
«нестандартного» выражения подлежащего).
§ 33.	Выражение подлежащего. Стандартной
(«специализированной») формой выражения подлежащего
является именительный падеж существительного или место-
именного существительного: Мальчик спал; Он утомил-
ся; Кто-то заглянул к нам в окно; Что там случилось?
Кроме того, подлежащее может быть выражено формой
•именительного падежа других склоняемых частей речи —
прилагательных, местоименных прилагательных, причастий,
числительных различных разрядов (при условии их субстан-
тивации или употребления «вместо» существительного):
Сильный всегда побеждает слабого; ...У нас героем ста-
новится любой (В. Лебедев-Кумач); О т д ы хаю щие гу-
ляли по парку; Семеро одного не ждут, (пословица); ...И
опять идут двенадцать (А. Блок).
205
Вполне обычно выражение, подлежащего разного рода
комбинациями словесных форм, возглавляемыми именитель-
ным падежом, среди которых выделяются, в частности, сле-
дующие сочетания:
1)	существительное (или местоименное существительное)
в именительном падеже + другое существительное (или мес-
тоименное существительное) в творительном падеже
с предлогом с: Б аз а р о в с А р к ад ие м уехали на дру-
гой день (И.Тургенев); Мы с вами сходим сегодня в музей;
2)	прилагательное, местоименное прилагательное или
числительное в именительном падеже + существительное
(или местоименное существительное) в родительном падеже
с предлогом из: Старший из братьев учился в уни-
верситете; Любой из нас знает об этом; Один из
спортсменов получил травму;
3)	количественное числительное или неопределенно-коли-
чественное местоимение (.местоименное числительное) в
именительном падеже + существительное в родительном па-
деже: У костра сидело три человека; Несколько
охотников поскакало к месту драки (Л. Толстой).
Во всех этих случаях форма именительного падежа (од-
на или в комбинации с другими словесными форма.ми) не-
посредственно фиксирует в составе предложения конструк-
тивную позицию подлежащего. Но все-таки сама эта позиция
предопределяется сказуемым, и если указанная предопреде-
ленность налицо, то функция подлежащего сохраняется и за
такими комбинациями словесных форм, которые выступают
в «преобразованном виде», как, например, при обозначении
приблизительного количества в предложениях типа: Пришло
больше ста человек (ср.: Пришло сто человек); На
полках стояло около двух десятков книг (ср.: На
полках стояло два десятка книг) и т. п.
§ 34.	К нестандартным формам выражения подлежаще-
го (когда оно выявляется исключительно по соотношению со
сказуемым) можно отнести использование в этой роли различ-
ных несклоняемых частей речи, словесных комбинаций, не
включающих в свой состав именительного падежа, а также
выступающих в функции простого наименования целых фраз:
Твое «постой» мне надело; Завтра не будет похоже на
сегодня (И. Гончаров); Далече грянуло «ура» (А. Пушкин);
В театре- ставится «Не все коту масленица» и т. п.
§ 35.	Особо следует сказать о' так называемом инфини-
тивном подлежащем.
Употребление инфинитива в роли подлежащего, как и во
всех случаях нестандартного выражения подлежащего, цели-
ком зависит от структуры и семантики сказуемого. Эту роль
он принимает на себя лишь в соответствующей конструктив-
но-синтаксической позиции, если последняя предопределена
206
сказуемым. Например: Учиться — всегда пригодится (по-
словица); Курить вредно; Спорить не имело смысла;
Моей мечтой было уехать. В приведенных примерах инфи-
нитив явно занимает конструктивно-синтаксическую позицию
подлежащего, о чем свидетельствует возможность его «чере-
дования» в той же позиции с формой именительного падежа
существительного или местоименного существительного (ср.:
Учение всегда пригодится; Курение вредно; Это не
имело смысла; Что было моей мечтой?).
Нередко употребление инфинитива в роли подлежащего
связывают с его местоположением в составе предложения, ут-
верждая, что указанная роль принадлежит ему на первом
месте в предложении и что он утрачивает эту роль, передви-
гаясь на другое место. Ср., например, такие предложения:
Молчать было тяжело и Тяжело было молчать; Вызвать вра-
ча необходимо и Необходимо вызвать врача, трактуемые ря-
дом авторов (А. Н. Гвоздев,'Е. М. Галкина-Федорук и др.)
соответственно как двусоставные и односоставные. Однако
опора в подобных случаях на порядок слов не вполне коррект-
на, поскольку основное назначение порядка слов в русском
языке заключается не в распределении конструктивных функ-
ций между членами предложения (они остаются, например,
тождественными в предложениях Максим Горький написал
повесть «Мать» и Повесть «Мать» написал Максим Горький;
Иванов был командиром отряда и Командиром отряда был
Иванов), а в выражении коммуникативной перспективы
предложения (подробнее см. об этом ниже). По-видимому,
решающим критерием при синтаксической квалификации ин-
финитива в качестве подлежащего (или «неподлежащего») в
рассматриваемых случаях следует опять-таки считать его спо-
собность «чередоваться» с именительным падежом существи-
тельного (ср. различие в этом отношении однотипных по свое-
му порядку слов предложений: Мне было свойственно крас-
неть и Мне было холодно ехать — первое из них является
двусоставным, второе — односоставным) *.
§ 36.	Выражение сказуемого. Различия в спо-
собах выражения сказуемого связаны прежде всего с тем,
что оно несет в составе предложения двойную семантико-
синтаксическую «нагрузку»: обозначает признак (действие,
состояние, свойство и т. п.) какого-то «предмета» (названно-
* Главная трудность здесь состоит в разграничении омонимичных
форм кратких прилагательны?* среднего рода и безлично-предикативных
слов на -о. Заметим, кстати, что в предложении Глядеть было жалко
инфинитив, хотя он и стоит на первом месте, не является подлежащим,
вопреки мнению, высказанному авторами «Современного русского язы-
ка» под ред. Е. М. Галкиной-Федорук (М., 1964, ч. 2, с. 3.15), так как
жалко в данном случае — безлично-предикативное слово и сочетание
с ним именительного падежа существительного невозможно.
207
го подлежащим) и обеспечивает его необходимую характе-
ристику в категориях наклонения, времени и лица.
В зависимости от того, какие именно словесные формы—
отдельно или в сочетании с другими словесными формами —
берут на себя указанную «нагрузку», принято выделять три
основных типа сказуемых: 1) простое глагольное,' 2) состав-
ное глагольное и 3) составное именное.
§37.	Простое глагольное сказуемое. В роли
простого глагольного сказуемого выступает полнозначный
спрягаемый глагол, совмещающий в себе выражение вещест-
венного содержания сказуемого (обозначение конкретного
действия) с его определенной грамматической квалификаци-
ей, которая осуществляется посредством форм словоизмене-
ния данного глагола, как в приведенных ниже примерах:
На небе ярко светят звезды; Только разум осво-
бодит человека (М. Горький); ...Во время грозы облака б у-
дут спускаться до моей кровли (М. Лермонтов); Я всю
жизнь поклонялся красоте (А. Островский); Ты прихо-
ди ко мне завтра; Пусть он приходит завтра.
В особых условиях — преимущественно в сфере экспрес-
сивно окрашенной разговорно-бытовой или художественной
речи — функцию простого глагольного сказуемого может вы-
полнять лишенный форм словоизменения междометный или
«усеченный» глагол: Тут рыцарь прыг в седло... (И. Кры-
лов); Мартышка, в зеркало увидя образ свой, тихохонько
медведя толк ногой (И. Крылов); ...Я хвать за пояс-—
пистолета нет (М. Лермонтов).
В аналогичных условиях, когда при обозначении конкрет-
ного действия специально подчеркивается тот или иной ас-
пект его реализации (длительность, интенсивность, неопреде-
ленность, преднамеренность и т. п.), простое глагольное ска-
зуемое выступает в осложненном виде. Такое сказуемое, в
частности, выражают:
1)	повторяющиеся спрягаемые глагольные формы: Са-
пожник бился, бился, и наконец за ум хватился (И. Кры-
лов); Герасим глядел, глядел, да как засмеется вдруг
(И. Тургенев);
2)	повторяющиеся спрягаемые глагольные формы, сое-
диненные частицей так: Вот я его обрадую так обра-
дую;
3)	сочетания спрягаемой глагольной формы с предшест-
вующи.м (препозитивным) инфинитивом того же глагола:
Помнить я помню, да только смутно;
4)	сочетания спрягаемой глагольной формы с отглаголь-
ной частицей знай: А он знай пляшет;
5)	слитные сочетания спрягаемых глагольных форм ти-
па пойду прогуляюсь, лягу отдохну.
В качестве простого глагольного сказуемого в соответст-
208
вующем синтаксическом употреблении рассматриваются так-
же устойчивые глагольно-именные сочетания типа оказывать
помощь, принимать участие, приходить в уныние, впадать в
тоску и др.
§ 38.	Составное глагольное сказуемое. В
составном глагольном сказуемом выражение его веществен-
ного содержания и грамматической семантики распределено
между составляющими такое сказуемое спрягаемым глаго-
лом и инфинитивом. При этом инфинитив принимает на себя
основную часть вещественного содержания — он обозначает
конкретное действие, а спрягаемый глагол выполняет вспомо-
гательную, служебную роль, указывая на связь этого дейст-
вия с его «исполнителем», а также на то, как оно реализу-
ется.
К числу глаголов, выполняющих вспомогательную роль
при составном глагольном сказуемом, относят: 1) так назы-
ваемые фазовые глаголы, обозначающие различные этапы
(«фазы») в осуществлении действия: стать, начинать, про-
должать, перестать, кончать и т. и.); 2) модальные глаголы,
обозначающие желание, намерение, способность и т. п. како-
го-то лица осуществить данное действие: мочь, хотеть, же-
лать, предполагать, стремиться и т. д.
В сочетании с фазовыми глаголами инфинитив использу-
ется только в форме несовершенного вида: Я начал уста-
вать; Он продолжал работать; ...Лакей Петрушка
стал устраиваться в маленькой передней (Н. Гоголь);
Девочка перестала плакать... (В. Короленко). Соче-
тание инфинитива с модальными глаголами видовых ограни-
чений, по-видимому, не имеет (хотя чаще в этих сочетаниях
инфинитив употребляется в форме совершенного вида): Ле-
то м я хочу поехать в Крым; Он может не спешить;
Мы собирались навестить знакомых*.
В качестве составного глагольного сказуемого рассмат-
риваются также сочетания инфинитива с предикативными
прилагательными, имеющими модальное значение (должен,
намерен, готов, обязан, способен, рад) **, и глагольно-имен-
ными оборотами фразеологического типа (иметь намерение,
иметь привычку, изъявить желание и т. п.): Человек должен
трудиться (М. Горький); Я намерен уйти; Он
изъявил желание остаться.
* Заметим, что во всех соответствующих случаях составным гла-
гольным сказуемым признается только сочетание с модальными глагола-
ми субъективного инфинитива, обозначающего действие лица или пред-
мета, названного подлежащим. По с модальными глаголами может со-
четаться и объективный инфинитив (Я просил его остаться; Он велел
мне уходить). Такой! инфинитив квалифицируется как дополнение при
простом глагольном сказуемом.
** В Грамматнке-52/54, т. 2, ч. 1 такие сочетания квалифицируют-
ся как особый тип сложного именного сказуемого.
14. Заказ 2433	209
К осложненным формам составного глагольного сказуе-
мого относят синтаксические конструкции, включающие ком-
бинацию из модального и фазового, либо двух модальных гла-
голов + инфинитив: Шубин хотел начать работать...
(И. Тургенев); Я м о г у (должен) решиться уехать*.
§ 39.	Нужно сказать, что установление конструктивных
границ составного глагольного сказуемого и, в частности, от-
граничение такого сказуемого от простого глагольного вызы-
вает определенные трудности, обусловленные тем, что состав
фазовых и модальных глаголов (и их «заместителей») очер-
чивается в русском языке недостаточно четко. Поэтому не-
редко одни и те же (или подобные) синтаксические построе-
ния получают у разных авторов неоднозначную трактовку.
§40.	Составное именное сказуемое. Состав-
ное именное сказуемое формируется из связки (в том числе
нулевой), обеспечивающей его грамматическую квалифи-
кацию в категориях наклонения, времени и лица, и присвя-
зочного члена, выражаемого одной из склоняемых частей ре-
чи (существительного, прилагательного, причастия, числи-
тельного, местоимений различных разрядов) или их замести-
телями.
Понятие связки и состав связок в различных учебных по-
собиях определяются неодинаково.
А. Н. Гвоздев относит к числу связок наряду с «чистой»
связкой быть глаголы стать, делаться, являться, представ-
ляться, казаться, выполняющие эту роль, когда они «почти
полностью теряют свое лексическое значение», как в предло-
жениях: Он б ы л учителем; Сестра стала взрослой; Ветер
д е л а е т ся неприятным; Он является новатором; Вопрос
представляется ясным; Он показался (мне) утом-
ленным (ср.: Он был на концерте; Сестра стала у окна; Кир-
пич делается из глины; На занятия он является одним из пер-
вых; Он представляется начальнику, где соответствующие
глаголы выступают в качестве простого глагольного сказуе-
мого).
В Грамматике-52/54, т. 2, ч. 1 и ряде других пособий по
современному русскому языку (в том числе в школьном учеб-
нике) связочная функция приписывается также лексически
полнозначным глаголам в конструкциях типа: Сестра лежа-
ла больная; Лето стояло дождливое (К. Паустовский); Я
жил недорослем... (Л. Пушкин); ...Сын растет книголю-
бом... (Г. Николаева); Мы расстались друзьями; ...Отец
ее служил лесником... (Д. Гранин). Причем сочетания та-
ких глаголов с подчиненными им (и частично согласованными
с подлежащим) именами квалифицируются либо как состав-
* См. Лека нт П. А. Синтаксис простого предложения в совре-
менном русском языке. М, 1974, с. 106—'1071.
210
ное именное сказуемое со знаменательной связкой (школьный
учебник), либо как сложное именное сказуемое (Граммати-
ка-52/54, т. 2, ч. 1, Н. С. Валгина и др.), либо как особый,«пе-
реходный» тип сложного сказуемого, совмещающего в себе
черты простого и составного сказуемого (А. Н. Гвоздев). За-
метим, что в зарубежной лингвистике эти сочетания получи-
ли иную трактовку: в них выделяют простое глагольное ска-
зуемое -f- предикативное определение или предикативное до-
полнение. Аналогичную точку зрения в последнее время от-
стаивают Л. Д. Чеснокова и П. А. Лекант *.
§ 41.	Стандартными (специализированными) формами
присвязочного члена (именной части) в составном именном
сказуемом являются именительный и творительный падежи
склоняемых частей речи (см. приведенные выше примеры), а
также форма сравнительной степени прилагательных и крат-
кие формы прилагательных и причастий, используемые исклю-
чительно в присвязочной позиции: К осени дни становятся
короче; И воздух становится слаще, и дали приветли-
вее, и люди милее, и жизнь легче (К- Федин); Сибирь
огромна (А. Михайлов); Любви все возрасты, покорны
(А. Пушкин); Дела мои расстроены (И. Тургенев); Я был
обижен; Окно раскрыто и т. п.
Употребление в присвязочной позиции других падежных
или предложно-падежных форм частей речи (прежде всего
существительных), наречий и наречных сочетаний и т. п. (на
что указывают все учебные пособия) носит в большинстве
случаев вторичный, производный характер. Такие формы «по-
являются» в присвязочной позиции либо как заместители
(субституты) стандартных форм: Бойцы были наготове
(ср.: Бойцы были готовы); Эта работа была ему в при-
вычку (ср.: Эта работа была ему привычной); то же
самое: Ведь я ей несколько сродни... (А. Грибоедов); Бы-
ла без радости любовь, разлука будет без печали
(М. Лермонтов); ...Коньки еще не были в моде (Л. Толс-
той), либо в результате компрессии (сжатия) занимающих
эту позицию словосочетаний с лексически «пустым» или тав-
тологическим по отношению к подлежащему главным членом,
который стоял бы в данной позиции в именительном или тво-
рительном падеже: Эта обувь — высшего качества
(ср.: Эта обувь — обувь высшего качества); Это
общежитие — для студентов (ср.: Это общежитие —
общежитие для студентов); Он был веселого
нрава (ср.: Он был человеком веселого нрава);
то же самое: Этот рыцарь [Захар] был и со страхом и с
упреком (И. Гончаров); Первые мои записки были о ле-
* См. Чеснокова Л. Д. Конструкции с предикативным опре-
делением и структура предложения. Ростов н/Д, 19712; Лекант П. А.
Типы и формы сказуемого в современном русском языке. М., 1976.
14*
211
сах (К. Паустовский); Иван Иванович несколько боязли-
вого характера (Н. Гоголь).
Подобного рода случаи имеют в современном русском
языке достаточно широкое распространение. Но вряд ли пра-
вомерно относить к ним (как это нередко делается) построе-
ния типа: 1) Враг был у ворот города; 2) Река рядом;
3) Место сбора — в Рыбачьем (К. Симонов); 4) Героизм
был в отречении от себя во имя веры и правды
(А. Толстой); 5) Цель вовсе не в нашем счастье,
а в чем-то более разумном и великом (А. Чехов). В этих пред-
ложениях зависимые словесные формы представляют не
присвязочный член составного именного сказуемого, а высту-
пают в роли второстепенных членов (обстоятельств или до-
полнений) при простом глагольном сказуемом, которое в дан-
ном случае редуцируется (сокращается) либо до «чистой
грамматической формы», омонимичной связке (как в приме-
рах 1,4), либо до нуля (как в примерах 2, 3, 5). Ср.; Враг
был у ворот города. — Враг находился (располагался, стоял
и т. п.) у ворот города; Героизм был в отречении от себя. —
Героизм заключался (состоял) в отречении от себя и т. п.
§ 42.	Особо следует отметить синтаксические конструк-
ции, образуемые сочетанием модального или фазового гла-
гола со связкой в инфинитиве и присвязочным членом (су-
ществительным или прилагательным в творительном падеже):
Поэтом можешь ты не быть... (Н. Некрасов); ...Все в
нашем классе хотели стать актерами (В. Каве-
рин); Она старалась казаться веселой (А. Пуш-
кин) ; Глаза ее продолжали оставаться грустны-
ми... (А. Толстой). Такие конструкции квалифицируются в
учебных пособиях либо как осложненные формы составного
именного сказуемого (П. А. Лекант), либо как трехчленное
сложное сказуемое (Грамматика-52/54, т. 2, ч. 1), либо, на-
конец, как трехчленное сказуемое смешанного (глагольно-
именного) типа (Н. С. Валгина). Последняя квалификация
представляется наиболее точной, поскольку в этих случаях
имеет место своеобразная контаминация форм составного
глагольного и составного именного сказуемого.
Согласование сказуемого с подлежащим
§ 43.	Согласование сказуемого с подлежащим осуществ-
ляется по-разному в зависимости от способов их выражения.
При этом составное глагольное сказуемое «реагирует» на
форму подлежащего только своей вспомогательной (спрягае-
мой) частью, которая согласуется с подлежащим так же, как
и простое глагольное сказуемое. В составном именном ска-
зуемом на форму подлежащего в той пли иной степени «реа-
гируют» обе части: и связка, и присвязочный член, причем
2:2
согласование присвязочного члена (именной части) с подле-
жащим зависит от реального наличия или отсутствия связки.
§ 44.	В предложениях с простым или составным глаголь-
ным сказуемым (такие предложения можно объединить под
общим названием предложений глагольного строя) согласо-
вание сказуемого с подлежащим осуществляется следующим
образом.
I.	При подлежащем, выраженном существительным, ска-
зуемое, если его представляет глагол в изъявительном накло-
нении настоящего — будущего времени, употребляется в со-
ответствующей подлежащему форме числа: ...Небо все ни-
же наклоняется над морем (М. Горький); Грузные ту-
чи медленно ползут над сонной рекой (М. Горький); Па-
роход мчит ся мимо плотов... (М. Горький).
Если же сказуемое выражено глаголом в изъявительном
наклонении прошедшего времени или в сослагательном на-
клонении, оно согласуется с подлежащим в формах числа и
рода: За холмами глухо прогремел гром (А. Чехов);
Старуха дремала (М. Горький); Заседание про-
должалось; За открытым окном пели жаворонки
(К. Паустовский).
2.	При подлежащем, выраженном вопросительным, не-
определенным или отрицательным местоименным существи-
тельным кто и его производными (кто-то, некто, никто), ска-
зуемое употребляется в форме мужского рода единственного
числа, независимо от того, указывают ли они на лицо муж-
ского или женского пола, на одно или множество лиц: Кто
там пришел? Мужчина или женщина?; К т о-т о меня с пр а-
шивал? Кажется, студенты; Этого не знал никто: ни мы
с сестрой, ни наши друзья.
Точно так же независимо от реального смысла высказы-
вания при подлежащем, выраженном местоименным сущест-
вительным что и его производными (что-то, нечто, ничто), ска-
зуемое употребляется в форме среднего рода единственного
числа: Что вас так расстроило? Болезнь матери? Не-
удачи в работе?; Ничто его не трогало: ни слава, ни по-
чести.
3.	Напротив, при подлежащем, выраженном личными
местоименными существительными я и ты, употребление су-
ществительного в соответствующей родовой форме предопре-
деляется реальным смыслом этих местоимений в данном вы-
сказывании. Ср.: Я стыдился этих записей (К- Паустов-
ский). — «Я чита л а...историю крестовых походов», — про-
говорила Наталья с небольшой заминкой (И. Тургенев); Пер-
чих ин. Забыл ты, Петя, как мы с тобой, бывало, чижи-
ков ловили. В ту пору любил ты меня... (М. Горький). —•
Б е с с с м е н о в. Т ы, дочка, все знала... (М. Горький).
Таким же образом осуществляется согласование по смыс-
2'13
лу в случаях, когда функцию подлежащего выполняют су-
ществительные, способные обозначать лиц как мужского, так
и женского пола. Ср.: У нас в доме жил один сирота. —
У нас в доме жила одна сирота. Ср. также: Наш счето-
вод заболел. — Приисковый счетовод серьезно за-
болела (А. Коптяева); Секретарь вернулся из отпус-
ка. — -В этот момент в зал вернулась секретарь...
(Г. Бакланов).
4.	При подлежащем, выраженном количественно-имен-
ным сочетанием (числительное + существительное), сказуе-
мое может употребляться в форме единственного или мнр-
жественного числа. По мнению А. Н. Гвоздева, выбор этих
форм имеет известную семантическую мотивировку. «Так,
единственное число, — пишет А. Н. Гвоздев, — обычно упот-
ребляется, когда названное в подлежащем количество пред-
метов выступает как нечто целое»: В кадку входит пять ве-
дер воды; Ребенку исполнилось семь лет; Прошло двадцать
минут. Множественное число, по словам А. Н. Гвоздева, «под-
черкивает раздельность, самостоятельность отдельных лиц или
предметов: Две машины разъехались в разные стороны; Бо-
ролись два человека» *.
Однако указанная мотивировка является недостаточно
четкой. Поэтому в ряде соответствующих случаев наблюдают-
ся колебания в выборе форм сказуемого. Ср.: В этом доме
живет двести с е ме й (из газеты); — И живут в квар-
тире с нами два ежа... (С. Михалков); Несколько по-
рожних лошадей скакало по полю (А. Толстой). —
Несколько лошадей стояли почти праздно в ко-
нюшнях (И. Гончаров)'
5.	При подлежащем, включающем в свой состав су-
ществительное в именительном падеже с относительно-коли-
чественным значением (большинство, меньшинство, множе-
ство, масса, ряд, часть и т. п.) + другое существительное в
родительном падеже без предлога или с предлогом из, ска-
зуемое нормально употребляется в формах числа и рода,
согласованных с первым существительным: Большинство
бойцов успело выпрыгнуть на берег... (А. Новиков-При-
бой); Большинство писателей ведет записные
книжки (К. Паустовский); На площади собралось мно-
жество людей; Ряд мероприятий уже выполнен.
Но в бытовой речи и здесь наблюдаются колебания в выборе
форм сказуемого, причем предпочтение отдается нередко фор-
ме множественного числа. То же самое можно наблюдать и в
литературных текстах: После революции большинство
иностранных специалистов разъехались по своим
странам (Б. Полевой); Множество мельчайших морских
* Гвоздев А. Н. Указ, соч., ч. '2, с. 80.
214
обитателей живут один год и к зиме умирают (К. Па-
устовский). Такого рода колебания, конечно, не случайны.
Они обусловливаются несовпадением друг с другом действую-
щих в русском языке установок на формальное согласование
и согласование по смыслу.
§ 45.	В предложениях с составным именным сказуемым
(их можно назвать предложениями именного строя) получа-
ющая определенное материальное выражение (наличная)
связка согласуется с подлежащим по тем же правилам, что
и простое глагольное сказуемое (об обратном согласовании
см. ниже).
Присвязочный член такого сказуемого, выраженный име-
нем существительным (субстантивный присвязочный член),
может быть согласован с подлежащим в падеже, а также —
при определенных условиях — в числе и роде: Чехов был
врач... (М. Горький); До революции Кузьма был безот-
ветный бедняк (К. Паустовский); Мама была домосед-
ка... (В. Вересаев). Однако чаще в подобных случаях суб-
стантивный присвязочный член (точнее, представляющее его
существительное) управляется связкой и выступает в форме
творительного падежа: В давние времена дед был чумаком
(К. Паустовский); Героем вечера был Лига со в (И. Тур-
генев); Воспоминание .о Наташе было самым поэтичес-
ким воспоминанием Бориса (Л. Толстой); В 1914 году
Москва была глубоким тылом (К- Паустовский).
Согласование субстантивного присвязочного члена с под-
лежащим в числе зависит от наличия или отсутствия у пред-
ставляющих его существительных соотносительных форм чис-
ла. Ср.: Мои друзья были партизанами; Они были
участниками революции; Его [Сарьяна] картины ка-
жутся мне сновидениями (К- Кулиев), но: Рассказы
эти были данью моему детству (К. Паустовский); В руках
Роскина цитаты становились его собственным творчест-
вом (К. Паустовский).
Согласование в роде осуществляется только между оду-
шевленными существительными, имеющими параллельные сло-
вообразовательные формы для обозначения лиц (и живых
существ) мужского и женского пола-: Мой отец был учите-
л е м; Моя мать была учительницей; Он был актё-
ром; Она была акт р и,с о й. Но нередко в этих случаях (да-
же при наличии параллельных образований) при обозначении
подлежащим лиц женского пола сказуемое употребляется в
форме мужского рода: Галя была моим другом; Она ста-
ла героем труда; Сестра была директором школы.
Присвязочный член, выраженный прилагательными и
причастиями, последовательно согласуется с подлежащим в
роде и числе: День был ясный, морозны й... (А. Чехов);
Погода была чудесная (И. Тургенев); Утро было пас-
215
мурное (К. Симонов); У Вани глаза были светлые...
(/X. Фадеев); Дверь была закрыта; Дела мои были
расстроен ы и т. п.*
Для склоняемых (полных) прилагательных и причастий,
выступающих в присвязочной позиции (при наличной связ-
ке), их согласование с подлежащим в падеже является более
обычным, нежели для существительных. Именительный па-
деж таких прилагательных и причастий употребляется в этой
позиции на равных правах с творительным. Ср.: День был
морозный. — День был морозным; Погода была
чудесная. — Погода была чудесной и т. п.
§ 46.	В предложениях именного строя с нулевой связкой
присвязочный член, выраженный именем существительным,
прежде всего, и как правило, согласуется с подлежащим в
падеже: Гр у шницкий — юнкер (М. Лермонтов); Мой
собеседник — офицер (М. Горький); Первая цель
искусства — воспроизведение действительности (Н.Чер-
нышевский); В женщине характер — большое достоин-
ство (Л. Н. Островский); Цена человеку — дело его
(М. Горький).
Отступления от этого правила относятся преимуществен-
но к сфере разговорно-бытовой речи, хотя они встречаются и
в литературных текстах (в какой-то мерс имитирующих раз-
говорно-бытовую речь): Я снова посудником на пароходе
«Пермь» (М. Горький); Она у нас теперь кашеваром (А. Тол-
стой). Такие случаи, по-видимому, можно интерпретировать
и как результат намеренного пропуска связки, причем связ-
ки, имеющей определенный вещественный смысл (ср.; Дено-
ва работаю посудником).
Согласование с подлежащим в падеже полных прилага-
тельных и причастий, выступающих в присвязочной позиции
при нулевой связке, обязательно и нс знает никаких исклю-
чений; День пасмурный; Небо голубое; Глаза
у него черные; Вид с трех сторон у меня чудесный
(М. Лермонтов).
Условия согласования присвязочного члена с подлежа-
щим в числе и роде (при нулевой связке) аналогичны тем,
которые были отмечены в § 45. Вот ряд различных в этом
отношении примеров: Мой бра т—у чит е ль; Его д р у з ь я—
артисты; Дети — наша надежда; Рассказы Чехо-
ва — совершенство; Чуден Днепр при тихой погоде
(Н. Гоголь); Тиха украинская ночь (А. Пушкин); Окно
открыто; Дела мои расстроены; Человек рож-
ден для счастья...' (В. Короленко) и т. п.
* Единственное исключение составляют случаи типа Вы были сме-
лым (при вежливом обращении к определенному лицу). Но: Вы были
смелы (нельзя: Вы были смел).
216
§ 47.	Следует подчеркнуть, что согласование сказуемого
с подлежащим в предложениях именного строя является ре-
шающим фактором для их квалификации. В особой степе-
ни это относится к связке.
За исключением специально оговариваемых случаев так
называемого обратного согласования, когда, как на это ука-
зывают учебные пособия, связка согласуется не с подлежа-
щим, а с присвязочиым членом (например; в предложениях
типа Это были мои друзья) *, именно согласование связки
с подлежащим в формах рода и числа обеспечивает диффе-
ренциацию конструктивных функций подлежащего и присвя-
зочного члена, выраженных существительными. Если же на
связку в соответствующих случаях опереться нельзя, то воз-
никает лингвистически неразрешимая ситуация, как, напри-
мер, при «грамматическом разборе» предложений: Ее отец
был артиллерийский подполковник (В. Вересаев); Мой брат—
учитель и т. п.
Такие предложения обычно рекомендуют «разбирать по
членам» с учетом порядка слов. Но, как уже было сказано
выше, опора на порядок слов при определении конструктив-
ных функций членов предложения оказывается не вполне кор-
ректной. Строго говоря, рассматриваемые предложения в рам-
ках принятой концепции должны считаться синтаксически
двузначными (ср. одинаковую допустимость преобразования
этих предложений по двум образцам: Отец ее был артилле-
рийским подполковником и Отцом ее был артиллерийский
подполковник; Мой брат был учителем и Моим братом .был
учитель), хотя практически, сознавая условность такого под-
хода, можно (или даже целесообразно) существительное, за-
нимающее в их составе первое место, квалифицировать как
подлежащее.
То же самое следует сказать о предложениях типа Пое-
хать на Север — моя мечта и Моя мечта — поехать на Се-
вер. В первом предложении в качестве подлежащего обыч-
но рассматривают инфинитив (или инфинитивную группу), а
во втором — существительное, руководствуясь опять-таки по-
рядком слов **. Однако с конструктивно-синтаксической точки
зрения подобные предложения из-за материальной невыра-
жснности связки также допускают двойную интерпретацию.
Дело в том, что при инфинитивном подлежащем связка упот-
ребляется только в среднем роде (ср., например, предложе-
ния: Поехать на Север было моей мечтой и Моей мечтой бы-
ло поехать на Север, в которых инфинитив является подлежа-
* Ср., однако, более последовательное с грамматической точки
зрения мнение А. М. Пешковского, который не признавал обратного
согласования, считая, что в предложениях типа Это были мои друзья
«это» является не подлежащим, а присвязочиым членом.
** См., например: Грамматика-52/54, т. 2, ч. I, с. 661.
217
щим независимо от порядка слов, или, с другой стороны,
предложения: Моя мечта была поехать на Север и Поехать
на Север была моя мечта, в которых независимо от порядка
слов в роли подлежащего выступает существительное). Здесь
же, как и в предложениях Мое желание было поехать на
Север; Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение
(Л. Толстой), опереться на связку оказывается невозможным
(в последнем случае из-за двойной синтаксической ориента-
ции связки, употребленной в среднем роде).
Вопрос о второстепенных членах предложения
§ 48.	В конструктивном составе предложения (при усло-
вии распространения этого состава) наряду с главными чле-
нами выделяются так называемые второстепенные члены. Од-
нако по вопросу о правомерности и принципах такого выде-
ления, а также квалификации и классификации второстепен-
ных членов предложения в нашей лингвистической науке нет
единого мнения.
§ 49.	В соответствии с традицией, идущей от Ф. И. Бус-
лаева, к второстепенным членам предложения причисляют
словесные формы, характеризуемые в их семантико-синтакси-
ческом отношении к другим словесным формам, с которыми
они находятся в субординативной связи. При этом принима-
ется во внимание любой «участок связи», независимо от то-
го, на каком «расстоянии» от конструктивного центра (грам-
матической основы) предложения он располагается. Иначе
говоря, второстепенные члены предложения рассматриваются
по существу безотносительно к конструктивной организации
предложения в целом. Поэтому для их квалификации при
соответствующем подходе в большинстве случаев оказывает-
ся достаточным обращение к двусловным сочетаниям, пред-
ставляющим нс предложение как таковое, а лишь отдельные
фрагменты предложения.
Обычно выделяют три основных разряда второстепенных
членов: о п р е д е л с н и я, дополнения и обстоятель-
ства*. При этом имеют в виду дифференцированное выра-
жение семантики тех отношений, которые устанавливаются в
рамках словосочетаний и характеризуются в терминах атри-
бутивные, объектные и обстоятельственные отношения. Счи-
тается, в частности, что определения предназначены для вы-
ражения атрибутивных отношений и что они представляют
собой «второстепенный член предложения, относящийся к
члену предложения — слову с предметным значением (.су-
ществительному, местоименному существительному, коли-
* По другой классификации второстепенные члены делятся на со-
гласуемые, управляемые и примыкающие. См., например: Пешков-
ский А. М. Русский синтаксис.., с. 283 и далее.
218
чественному числительному, а также к любому субстантиви-
рованному слову) и характеризующий называемый этим сло-
вом предмет со стороны его качества, признака или свойст-
ва» *. Дополнения, выражающие объектные отношения, ква-
лифицируются как «член предложения, относящийся к члену
предложения, выраженному глаголом, существительным, мес-
тоименным существительным, прилагательным, числительным
или наречием, и обозначающий предмет, на который перехо-
дит действие, который является результатом действия, по от-
ношению к которому совершается действие или проявляется
признак, либо обозначающий действие как объект, на кото-
рый направлено другое действие»**. Наконец, обстоятельст-
ва определяются как «второстепенный член предложения, от-
носящийся к члену предложения, выраженному глаголом, от-
глагольным существительным, прилагательным или наречи-
ем, и служащий для характеристики действия или признака
в отношении его качества и интенсивности либо для указа-
ния способа совершения действия, времени, места, причины,
цели, условия, с которыми связано действие или проявление
признака» ***.
Указанные разряды второстепенных членов предложения
по разным основаниям подразделяются, кроме того, на от-
дельные разновидности. Так, среди определений, в зависимос-
ти от способа связи с подчиняющим словом, различают сог-
ласованные и н е со г л а со в а н'н ы с определения
(особой разновидностью согласованных определений счита-
ется приложение), среди дополнений, выраженных су-
ществительным или местоименным существительным, в зави-
симости от их падежного оформления, выделяют прямые
и косвенные, среди обстоятельств,’в зависимости от их
частных семантико-синтаксических функций, обстоятель-
ства образа действия, меры и степени, мес-
та, времени, причины, цели, условия ит. д.
Приведенная классификация второстепенных членов
предложения, содержащаяся в Грамматике-52/54, т. 2, ч. 1 и
большинстве ндших школьных и вузовских учебных пособий
по русскому языку, имеет в значительной степени условный
характер. Она неполно и не вполне адекватно отражает «все
многообразие живых синтаксических связей слов в составе
предложения» (В. В. Виноградов).’Поэтому ее применение к
фактам речевой действительности нередко сталкивается с
«сопротивлением» материала, который не укладывается цели-
ком в заданные классификационные рамки, так что прихо-
дится фиксировать наличие всякого рода «переходных» слу-
* Грамматика-52/54, т. 2, ч. 1, с. 522.
** Там же, с. 5ЭЭ.
*** Там же.
219
чаев, например между несогласованными определениями и
приименными дополнениями: Челкаш стал наводить Гаврилу
на мысль о деревне (М. Горький); ...Ее преследовала тай-
ная мечта уйти в партизанское подполье (А. Фадеев); меж-
ду дополнениями и обстоятельствами: Старик ловил нево-
дом рыбу (А. Пушкин); Мечик лежал на койке (А. Фаде-
ев) ; Мы отправились к б а б у шке и т. п.
Очевидно, изложенная классификация приемлема лишь в
качестве общего ориентира при изучении семантико-синтак-
сических функций словесных форм в их сочетании с другими
словесными формами. Но она нуждается, конечно, в более
или менее существенных коррективах.
§ 50.	Н е со г л а с о в а и и ы с определения и при-
именные дополнения. Разграничение несогласован-
ных определений и приименных дополнений, имеющих неред-
ко одинаковое грамматическое оформление, осуществляется
обычно с учетом лексической семантики сочетающихся су-
ществительных, а также содержания отношений между ними
(устанавливаемого с помощью разного рода аналогий ц пре-
образований) .
Так, приименной родительный при отвлеченных сущест-
вительных, называющих действие или состояние, квалифици-
руется либо как несогласованное определение, либо как до-
полнение в зависимости от того, обозначает этот родитель-
ный субъект или объект действия. Ср., с одной стороны: при-
каз директора (приказал директор), выступление артис-
та ("выступил артист), открытие Колумба (открыл Ко-
лумб), приезд брата (приехал брат), с другой — решение
задачи (решить задачу), чтение книги (читать книгу),
открытие А м е р ики (открыть Америку) и т. п.
При существительных с конкретно-предметным или ве-
щественным значением родительный, обозначающий лицо, ко-
торому принадлежит данный предмет, считается несогласо-
ванным определением: книга товарища, дом отца, кол-
пак повара и т. и. Наоборот, ври существительных, назы-
вающих лицо, родительный, обозначающий предмет, которым
владеет данное лицо, либо ограничивающий сферу его дея-
тельности, считается приименным дополнением: хозяин дома,
командир корабля, директор школы, учитель физики
и т. п.
В тех случаях, когда родительный при существительных
с конкретно-предметным значением обозначает целое по от-
ношению к какой-то части, этот родительный квалифицирует-
ся как несогласованное определение (вершина горы, кры-
ша дома, ножка* стола, рукав платья) или как дополне-
ние, в зависимости от того, имеется ли в виду составной ком-
понент целого или выделяемая из него в каком-то объеме
(размере) органическая часть (кусок сахару, ломоть хле-
220
б а, стакан воды, метр полотна, корзина яблок, мешок
муки и т. п.) *.
Подобным же образом (с учетом семантики отношений и
па основе разного рода аналогий) устанавливается принад-
лежность к несогласованным определениям или к приимен-
ным дополнениям других падежных, а также предложно-па-
дежных форм зависимых существительных. Например, твори-
тельный нри отвлеченных существительных, называющих дей-
ствие или состояние, обозначая орудие или объект этого дей-
ствия, квалифицируется как дополнение (увлечение стари-
ной, недовольство жизнью, удар п л е т ь ю и т. п.), а при
конкретно-предметных существительных, имея сравнительно-
уподобительное значение, — как несогласованное определе-
ние (губы, сердечком, волосы ежиком, усы колечком
и т. п.). Различные предложно-падежные формы в сочетании
с конкретно-предметными существительными обычно рассмат-
риваются как несогласованные определения (лодка с пару-
с о м, ведро из жести, банка и з-п од варенья, шкаф для
книг, брюки в полоску, скамья у в о р о т и т. п.), а в со-
четании с отвлеченными существительными — либо как при-
именные дополнения, если в результате преобразования имен-
ных (субстантивных) словосочетаний в глагольные они вы-
полняли бы роль дополнений (ср.: встреча с товарищем—
встречаться с товарищем, напоминание о собрании —
напоминать о собрании, надежда на успех — надеяться на
успех и т. п.), либо как несогласованные определения, если в
результате преобразования именных (субстантивных) слово-
сочетаний в глагольные они выполняли бы роль обстоятельств
(ср.: ‘выход из тупика — выйти из тупика, сон до рас-
света’— спать до рассвета и т. и.)
Заметим, что само по себе распределение всех этих слу-
чаев по рубрикам несогласованных определений и приимен-
ных дополнений, по-види.мому, не имеет принципиального зна-
чения **. Существенным здесь является не столько указанное
распределение, сколько различение семантико-синтаксических
функций одинаково оформленных зависимых компонентов
именных (субстантивных) словосочетаний. Но соответствую-'
щие функции, может быть, более правомерно было бы припи-
* Разграничить эти случаи можно посредством преобразования рас-
сматриваемых конструкций с лексически выраженным содержанием от-
ношении между сочетающимися существительными. Ср. возможные пре-
образования типа гора имеет вершину, дом имеет крышу, стол имеет
ножку при невозможности (семантической абсурдности) преобразований
сахар имеет кусок, хлеб имеет ломоть, вода имеет стакан и т. д.
** Кстати, некоторыми авторами оно вообще не проводится. Так,
например, В. Г. Адмони квалифицирует все формы, входящие в син-
таксическую группу существительного, как определения. См. Адмони
В. Г. Введение в синтаксис современного немецкого языка. М., 1955,
с. 250.
221
сывать отдельным разновидностям несогласованных опреде-
лений (или приименных дополнений), выделяемых внутри дан-
ного разряда, как это делается, например, в отношении от-
дельных разновидностей обстоятельств (образа действия, мес-
та, времени, причины, цели и т. д.).
Дополнения при'РЛагольном сказуемом. Дополнения, син-
таксически связанные с глагольным сказуемым, требуют, не-
сомненно, более дифференцированного подхода, нежели это
принято в традиционной классификации.
Прежде всего, необходимо терминологически разграни-
чить субстантивные и инфинитивные дополнения. Они разли-
чаются не только по морфологическому оформлению, но и по
своим семантико-синтаксическим функциям: субстантивные
дополнения обозначают предмет в его отношении к действию,
инфинитивные дополнения — действие в его отношении к
другому действию (хотя это различие не исключает синони-
мичности соответствующих конструкций; ср.: Он просит у ме-
ня помощи. — Он просит меня помочь).
Далее, среди субстантивных дополнений, подразделяемых
на прямые и косвенные, учитывая многообразие семантико-
синтаксических функций последних, можно выделить:
1)	объектные дополнения, обозначающие пред-
мет, на который направлено действие, названное глагольным
сказуемым: занимается спортом, увлекается шахматами,
завидует успеху, доверяет другу, сожалеет о случив-
ш е м с я и т. п. *;
2)	вторично-объектные дополнения, обозна-
чающие адресат действия (лицо, которому адресуется дейст-
вие' или в интересах которого оно совершается): дает (кни-
гу) сестре, пишет (письмо) другу, делает (игрушки) для
д е т е й и т. п.;
3)	агентивные дополнения, обозначающие ору-
дие действия: режет (хлеб) ножом, сметает (пыль) тряп-
кой, рубит (дрова) топором ит. п.
4)	субъектно-агентивные дополнения, обо-
значающие лицо или предмет, которым (или при посредстве
которого) совершается действие: Смета составляется бух-
галтером; Задание выполняется студентами и т. п. **;
* Отличие косвенных дополнений от прямых дополнений носит
исключительно формальный характер, но семантико-синтаксические
функции их в большинстве случаев идентичны. Ср.: Он изучает матема-
тику и Он занимается математикой;' Он возглавляет учреждение и Он
руководит учреждением. Здесь можно видеть лексически обусловленное
чередование падежных форм зависимого существительного. Но: Он пишет
книгу. — Он пишет о книге (здесь выбор форм связан уже с семан-
тико-синтаксическим назначением).
** Отличие субъектно-агентивных дополнений от агентивных со-
стоит в том, что первые находятся в синтаксически обусловленном че-
редовании с подлежащим, тогда как для вторых указанное чередование
222
5)	косвенно-субъектные дополнения, обо-
значающие лицо, которое испытывает какое-то состояние:
Мне это не нравится; Брату часто вспоминается этот слу-
чай и т. п.;
6)	соци ат и в но-су бъе ктн ы е дополнения, обо-
значающие лицо, совместно с которым совершается действие:
готовит уроки с товарищем; гуляет с ребенком; был
на концерте с д р у з ь я ми и т. п.
Что касается инфинитивных дополнений, то их подразде-
ление на отдельные разновидности зависит от решения вопро-
са о том, следует ли квалифицировать как дополнение любой
подчиненный полнозначному глаголу инфинитив или только
так называемый объектный инфинитив (в противополож-
ность субъектному).
В предложениях Врач советует мне отдохнуть; Он просит
меня прийти и т. п., где личный глагол и инфинитив обозна-
чают действия разных лиц, квалификация инфинитийа в ка-
честве дополнения не вызывает сомнений. Относительно же
случаев Он учится плавать; Он мечтает отдохнуть; Он любит
читать и т. п. мнения лингвистов расходятся. Некоторые ав-
торы рассматривают подобный инфинитив как дополнение
(Л. Н. Гвоздев), другие склонны квалифицировать этот ин-
финитив как часть составного глагольного сказуемого (Е. М.
Г алкина-Федорук).
Думается, что более реалистично первое мнение, подкреп-
ляемое наличием синонимических соотношений между конст-
рукциями с приглагольным инфинитивом и приглагольными
существительными, выполняющими функции дополнений; ср.:
Он учится плавать. — Он учится плаванию; Он мечтает от-
дохнуть. — Он мечтает об отдыхе; Он любит читать. — Он
любит чтение и т. п. Однако окончательно решить вопрос в
пользу этого мнения по целому ряду причин (в частности, из-
за того, что при этом возникают дополнительные трудности,
связанные с разграничением простого и составного глагольного
сказуемого) не представляется возможным.
Обстоятельственные второстепенные члены. Традицион-
ное подразделение обстоятельственных второстепенных чле-
нов на обстоятельства образа действия, меры и степени, мес-
та, времени, условия, причины и т. д. более или менее точно и
достаточно подробно отражает их частные семантико-синтак-
сические функции. Но в это подразделение следовало бы
внести определенный логический порядок, распределив от-
дельные разряды обстоятельств — с учетом назначения и
характера их связи с подчиняющими словами — по следую-
щим трем группам:
невозможно. Ср.: Смета составляется бухгалтером. — Бухгалтер состав-
ляет смету. Но: Картина пишется художником кистью. — Художник
пишет картину {шстью.
2-23
1)	квалифицирующие обстоятельства (ка-
чества действия, меры и степени, образа действия);
2)	собственно обстоятельства, или ситуа-
тивные (места, времени, условия и уступки);
3)	мотивирующие, или сопутствующие, об-
стоятельства (причины и цели) *.
Каждая из этих групп обстоятельственных второстепен-
ных членов обладает некоторыми специфическими свойствами
по сравнению с другими группами.
Так, для квалифицирующих обстоятельств характерна не-
посредственная и тесная связь с глаголом (или прилагатель-
ным), в известном отношении подобная связи согласованных
и несогласованных определений с существительными. Ср.:
хорошо работает -- хорошая работа; весело смеется —
веселый смех; говорили шепотом — разговор шепотом;
шли пешком — ходьба пешком и т. и. * *
Ситуативные и мотивирующие обстоятельства могут быть
непосредственно связаны с глаголом или опосредствованно
(через связку) с любым словом, выполняющим функцию ска-
зуемого (причем вторые более свободно, нежели первые), и
семантически соотноситься со всем остальным составом пред-
ложения, как в примерах: Я а рассвете Гришу разбудили
удары грома (И. Бунин); При наличии характера
школа хорошо воспитывает (М. Горький); Вопреки пред-
сказанию моего спутника' погода прояснилась
(М. Лермонтов); Ради этой любви она безропотно пе-
реносила унижения (К. Паустовский).
§ 51. Особо следует остановиться на вопросе о лингвисти-
ческом статусе второстепенных членов предложения в их от-
ношении к структуре предложения.
Поскольку, как уже указывалось, синтаксические функ-
ции второстепенных членов в соответствии с традицией обыч-
но устанавливаются в пределах словосочетаний, то, естест-’
венно, возникают сомнения в правомерности их квалификации
в качестве подлинных членов предложения. Подобные сом-
нения, высказывавшиеся еще лингвистами прошлого века***,
нашли отражение в Грамматике-70, авторы которой утверж-
дают, что предложение как «самостоятельная синтаксическая
* Предлагаемая группировка была намечена еще в трудах А. А.
Шахматова, который соответствующие группы обстоятельств обозначал
терминами: обстоятельства определяющие, обстоятельства дополняющие
и обстоятельства сопутствующие.
** На этом основании некоторые авюры (В. А. Богородицкий,
А. И. Смирницкий) относят квалифицирующие обстоятельства к особой
разновидности определений (приглагольных).
*** См. об этом: Виноградов В. В. Из истории изучения рус-
ского синтаксиса. М., 1958, с. 243—244.
224
единица сообщения» составляется непосредственно из глав-
ных членов, не противопоставляемых второстепенным (с. 546).
Нужно сказать, что в рамках определенной синтаксичес-
кой концепции, ставящей по существу знак равенства меж-
ду предложением и предикативным сочетанием словесных
форм и. признающей самоцельность формирования и «суще-
ствования» словосочетаний вне предложения, соответствую-
щая точка зрения логически вполне оправдана. Однако, с
другой стороны, она чрезмерно упрощает лингвистическую
действительность и не способна объяснить, например, разли-
чий в конструктивном строении ряда предложений, обуслов-
ленных своеобразным чередованием главных членов предло-
жения с второстепенными, как в случаях Бухгалтер состав-
ляет смету. — Смета составляется бухгалтером и т. п.
Очевидно, более приемлемым был бы дифференцирован-
ный подход к квалификации в качестве членов предложения
традиционно выделяемых разрядов определений, дополнений
и обстоятельств, учитывающий их участие в осуществлении
«общего стратегического плана», по которому строится и чле-
нится предложение.
Выше уже отмечалось, что из двух главных членов, об-
разующих грамматическую основу двусоставных предложе-
ний, наиболее существенную роль выполняет сказуемое, струк-
турой и семантикой которого и предопределяется конструк-
тивно-синтаксическая организация предложения в целом. Но
если это так, то, следовательно, те словесные формы (или
комплексы словесных форм), которые замещают в составе
предложения проецируемые сказуемым конструктивные по-
зиции (практически эти позиции могут быть установлены с
помощью вопросов от сказуемого), получают полное право на
статус членов предложения.
Таким образом, из числа так называемых второстепенных
членов указанное право можно признать за подчиненными
сказуемому дополнениями и обстоятельствами. Что же каса-
ется определений и всех вообще зависимых словесных форм,
не связанных со сказуемым как таковым, а присоединяющих-
ся к другим словесным формам по правилам распространения
отдельных частей речи (независимо от их семантико-синтак-
сических функций в составе предложения), то они сами по
себе членами предложения не являются, а выступают лишь
в качестве составных элементов членов предложения, как
главных, так и второстепенных, в случае их комплексного
(т. е. неоднословно'го) выражения. С этой точки зрения, на-
пример, в предложении Ласковый ветер с реки трепал не-
послушные Морозкины кудри (А. Фадеев) должны быть вы-
делены те же три члена — подлежащее (ласковый ветер с
реки), сказуемое (трепал) и прямое дополнение (непослуш-
15. Заказ 2483
2.2*5
ные Морозкины кудри), что и в предложении Ветер трепал
кудри. Различие же этих предложений будет состоять в том,
что в первом из них подлежащее и дополнение получают
комплексное, а во втором — однословное выражение. То же
самое можно сказать относительно предложений: Ранним
июльским утром мы отправились на ближайшую станцию и
Утром мы отправились на станцию, в которых различное вы-
ражение (комплексное — в первом и однословное — во вто-
ром) получают обстоятельства места и времени.
Необходимо заметить, что комплексное выражение могут
иметь не только связанные со сказуемым члены предложения
(т. е. подлежащее, дополнения и обстоятельства), но и само
Сказуемое. Это относится, в частности, к предложениям с со-
ставным именным сказуемым, грамматическое членение кото-
рых находится в прямой зависимости от того, в каких конст-
руктивных границах осуществляется в них выражение ска-
зуемого. Чаще всего такие предложения оказываются дву-
членными (как, например, Черноморская улица была мор-
ским форпостом Одессы (К; Паустовский), где составное
именное сказуемое выражается синтаксическим комплексом
была морским форпостом Одессы), но могут быть и трехчлен-
ными (как предложение Для Бальзака все его герои были
живыми и близкими людьми (К. Паустовский), где, наряду
с комплексно выраженным подлежащим все его герои и со-
ставным сказуемым были живыми и близкими людьми, выде-
ляется косвенное дополнение для Бальзака). В соответствую-
щих случаях в границах составного сказуемого удерживают-
ся словесные формы, распространяющие присвязочный ком-
понент как часть речи, а не как член предложения (ср. воз-
можность использования синтаксического комплекса мор-
ским форпостом Одессы в роли косвенного дополнения в пред-
ложении Мы любовались морским форпостом Одессы), по
те словесные формы (или их комплексы), семантико-синтак-
сические функции которых опосредствуются связкой, выходят
за эти границы и, следовательно, приобретают значимость
полноправных членов предложения (как предложно-падежная
форма для Бальзака в приведенном примере или предложно-
падежная форма в прошлом в предложении Старик Потапов
был в прошлом корабельным механиком (К. Паустовский)
и т. п.).
Естественно, что во всех случаях, когда тот или иной член
предложения выражается целым комплексом словесных форм,
этот комплекс также, но лишь «во вторую очередь», должен
быть рассмотрен с точки зрения его состава и строения. Так,
например, установив первоначальное грамматическое члене-
ние предложения Ласковый ветер с реки трепал непослушные
Морозкины кудри, мы должны ’отметить, что подлежащее
выражается в этом предложении сложным синтаксическим
226
комплексом (сложным словосочетанием), в состав которого
входят существительное в именительном падеже ветер (глав-
ный член данного комплекса), существительное в родитель-
ном падеже с предлогом с реки, выполняющее при первом
существительном роль несогласованного определения, и при-
лагательное ласковый, выполняющее при первом существи-
тельном роль согласованного определения (аналогично рас-
сматривается состав синтаксического комплекса, выражающе-
го л этом предложении прямое дополнение). Точно так же
можно проанализировать синтаксический комплекс, выража-
ющий составное именное сказуемое в предложении Черно-
морская улица была морским форпостом Одессы, который
включает связочный глагол был и присвязочную часть морс-
ким форпостом Одессы, представленную, в свою очередь,
сложным синтаксическим комплексом, состоящим из сущест-
вительного в творительном падеже форпостом (главный член
данного комплекса), существительного в родительном падеже
Одессы, выполняющего при нем роль несогласованного оп-
ределения (или приименного дополнения), и прилагательного
морским, выполняющего при словосочетании форпостом Одес-
сы роль согласованного определения.
При анализе сложных синтаксических комплексов доста-
точно большого объема важно учитывать многоступенчатый
характер связей, в которые вступают друг с другом состав-
ляющие их словесные формы. Так, в предложении Приехав-
ший к нам в начале октября новый учитель физики неожи-
данно заболел синтаксический комплекс, выражающий под-
лежащее, включает существительное учитель (главный член
данного комплекса), от которого ближайшим образом зави-
сит существительное в родительном падеже физики, выпол-
няющее при нем роль приименного дополнения, — в резуль-
тате образуется словосочетание учитель физики, от которого
непосредственно зависит прилагательное новый, выполняю-
щее при нем роль согласованного определения, — в резуль-
тате образуется сложное словосочетание новый учитель фи-
•зики, от которого непосредственно зависит сложное словосо-
четание приехавший к нам в начале октября, выполняющее
при нем роль согласованного определения. Это зависимое сло-
восочетание в свою очередь включает в свой состав причастие
приехавший (главный член данного словосочетания), кото-
рому непосредственно подчинено местоименное существитель-
ное в дательном падеже с предлогом к нам, выполняющее
при нем роль обстоятельства места (или косвенного допол-
нения), а также цельное словосочетание в начале октября,
выполняющее при нем роль обстоятельства времени.
§ 52. Предлагаемый дифференцированный подход к уста-
новлению лингвистического статуса входящих в состав пред-
ложения зависимых словесных форм имеет вполне очевидные
15*	227.
преимущества перед традиционным «грамматическим разбо-
ром» предложения^ он дает возможность более полно и точ-
но раскрыть иерархический характер структурной организа-
ции предложения в целом и отдельных конструктивных частей
предложения.
С другой стороны, этот подход явно предпочтительнее то-
го, который принят в Грамматике-70.
Как уже отмечалось, отказывая второстепенным членам
в праве на «звание» подлинных членов предложения, авторы
Грамматики-70 нивелируют различия в конструктивном строе-
нии предложений типа Бухгалтер составляет смету. — Смета
составляется бухгалтером и т. п. Между тем эти различия
весьма существенны и, несомненно, связаны с той ролью, ко-
торую выполняет в предложении сказуемое, являющееся свое-
образным «распределителем кредитов» между всеми членами
предложения. В частности, такое «распределение кредитов»,
касающееся подлежащего и дополнения, предопределяется за-
логовым значением глагольного сказуемого. Именно по линии
залоговых отношений и противостоят друг другу предложения
Бухгалтер составляет смету и Смета составляется бухгалте-
ром, которые можно квалифицировать как действитель-
ный и страдательн о-в озвратный обороты.
По той же линии залоговых отношений, корректируемых
лексической семантикой глагольного сказуемого, действитель-
ному обороту могут быть противопоставлены: пассивно-
возвратный оборот (ср.: Я часто вспоминаю детство. —
Мне часто вспоминается детство), активно-возврат-
ный оборот (ср.: Он меня торопит. — Он торопится), вза-
имно-возвратный оборот (ср.: Отец встречает сына. —
Отец встречается с сыном) и т. и. Все эти синтаксические обо-
роты представляют собой в современном русском языке осо-
бые разновидности двусоставных предложений, которые, од-
нако, выявляются лишь при условии, если мы примем во вни-
мание участие в их построении, наряду с главными членами,
также членов второстепенных.
§ 53. В последнее время в качестве особых членов пред-
ложения стали выделять так называемые детерминанты.
Понятие детерминантов, введенное в научный обиход
Н. Ю. Шведовой, имеет в виду случаи, когда какая-то словес-
ная форма (или комплекс словесных форм) относится как бы
ко всему составу предложения, а не к тем или иным отдель-
ным компонентам этого состава. Ср. соответствующие приме-
ры: Сегодня идет дождь; В городе была тишина; Пер-
вого мая будет парад; Спустя год мы встретились
вновь; В Сибири потепление принесло с собой снегопады;
За версту от города видны развалины старой мельни-
цы; В порядке опыта магазин работает без продавца;
При всех его достоинствах он мне не нравится;
228
Во имя справедливости мы требуем сурового приго-
вора преступникам; У комсомольцев есть интересная
идея и т. д. и т. п.
Выделенные в составе этих предложений и квалифици-
руемые как детерминанты словесное формы (или комплексы
словесных форм) с обстоятельственными или «объектно-субъ-
ектными» значениями характеризуются, по мнению Н. Ю.
Шведовой, следующими особенностями: 1) они обычно стоят
в начале предложения; 2) они могут «сочетаться» с различ-
ными по своему конструктивному составу и строению пред-
ложениями (Сегодня идет дождь. — Сегодня моросит. — Се-
годня холодно. — Сегодня мне дежурить вечером и т. п.);
3) они регулярно сохраняются при всех видоизменениях дан-
ного предложения, осуществляемых по линии модальных и
временных значений (Сегодня идет дождь. — Сегодня шел
дождь. — Сегодня шел бы дождь. — Пусть бы сегодня шел
дождь и т. и.). Но главное, что отличает детерминанты и
что, по мнению Н. 10. Шведовой, дает нам право рассматри-
вать их в качестве членов предложения (тогда как всем ос-
тальным второстепенным членам в этом праве Н. 10. Шве-
дова отказывает), это то, что они являются «самостоятельны-
ми распространителями предложения», не вступающими в
«словосочетательпую связь» с другими словами (для некото-
рых из них, по замечанию Н. Ю. Шведовой, характерна ^не-
возможность грамматической «привязки» ни к одному из слов
в составе предложения»).
В действительности, однако, дело обстоит несколько-
иначе.
Так называемые детерминанты, как и другие второсте-
пенные члены предложения, находятся в подчинительной свя-
зи со сказуемым и только благодаря этому приобретают оп-
ределенные (обстоятельственные или «объектно-субъектные»)
семантико-синтаксические функции. Но их включение в со-
став предложения не зависит от формальной и лексической
репрезентации сказуемого (от того, какой словесной формой
оно выражается), и поэтому они оказываются на более да-
леком семантико-синтаксическом «расстоянии» сказуемого по
сравнению с другими второстепенными членами (так, напри-
мер, в предложении Вчера мальчик любовался морем косвен-
ное дополнение морем непосредственно «привязано» к сказуе-
мому любовался в его конкретном лексическом выражении,
тогда как детерминирующее обстоятельство времени вчера
может «состоять» при любом другом сказуемом; ср.: Вчера
мальчик посетил знакомых; Вчера мальчик был болен и
т. п.). Именно семантико-синтаксическая «отдаленность» от
сказуемого и позволяет детерминантам относиться ко всему
составу предложения, и именно это их единственное свойство
. выделяет детерминанты среди других второстепенных членов
229
предложения. Что же касается остальных отмеченных Н. Ю.
Шведовой признаков детерминантов, то они либо необязатель-
ны (как, например, расположение в начале предложения), ли-
бо н'еспецифичны (так, регулярная сохраняемость детерминан-
тов при всех видоизменениях предложения по линии модаль-
ных и .временных значений в одинаковой мере свойственна
всем членам предложения; ср., например: Мальчик любует-
ся морем. — Мальчик будет любоваться морем. — Мальчик
любовался морем. — Мальчик любовался бы морем. — Пусть
бы мальчик любовался морем и т. п.).
* Таким образом, понятие детерминантов имеет лишь тот
•смысл, что оно подчеркивает особое положение некоторых
разрядов второстепенных членов (дополнений и обстоя-
тельств) в иерархии тех связей и отношений, которые скла-
дываются в составе предложения.
Типы односоставных предложений
§ 54. Общей чертой, отличающей односоставные предло-
жения от двусоставных, является, как уже отмечалось, нали-
чие в их конструктивном составе только одного главного чле-
на, который либо сам представляет собой предложение (ос-
мысленное высказывание), либо служит организующим цент-
ром предложения, подчиняя себе остальные его компоненты.
В учебных пособиях и научных трудах по русскому син-
таксису главный член односоставных предложений квалифи-
цируется не вполне однозначно. Некоторые авторы считают
такой член, независимо от способов его выражения, сказуе-
мым (А. М. Пешковский). В школьном учебнике этот член
в одних случаях уподобляется сказуемому, в других — под-
лежащему (здесь отражена точка зрения, восходящая кА. А.
Шахматову). Наконец, существует мнение, что главный член
односоставных предложений неправомерно квалифицировать
ни как сказуемое, ни как подлежащее (Е. М. Галкина-Федо-
рук, Н. С. Валгина, П. А. Лекант и др.), и с этим, очевидно,
следует согласиться, если иметь в виду особый характер син-
таксической связи подлежащего и сказуемого, их взаимопод-
чиненне друг другу в двусоставных предложениях, чего, ко-
нечно, .не может быть в предложениях односоставных. Од-
нако суть дела заключается не столько в том, чтобы как-то
назвать главный член односоставных предложений, сколько
в том, чтобы раскрыть его определяющую роль в их конст-
руктивной организации. Но в указанном отношении, а также
по своей грамматической семантике и способам выражения
главный член большинства односоставных предложений (за
исключением так называемых номинативных) все-таки явно
сближается (и нередко соотносится) со сказуемым двусостав-
ных предложений.
230
В зависимости от избираемой формы главного члена все
-односоставные предложения можно прежде всего распреде-
лить по следующим классам:
1) односоставные предложения глагольного стро я—
в их составе функцию главного чл{ена выполняет спрягаемый
глагол (один или в сочетании с, инфинитивом): По радио
передают последние известия; С в е т ае т; Мне не спит-
с я; Вам следует поспешить;
' 2) односоставные предложения инфинитивного
строя — в их составе функцию главного члена выполняет
независимый инфинитив: Не догнать тебе бешеной тройки
(Н. Некрасов); М о л ч а т ь!; Прекратить разговоры!;
3) односоставные предложения наречного строя—д
в их составе функцию главного члена выполняет с помощью
связки предикативное наречие (категория состояния): Мне
было весел о; Сегодня прохладно; В доме тихо;
4) так называемые номинативные предложения —
их конструктивный состав формируется вокруг именительно-
го падежа существительного .или ограничивается существи-
тельным в именительном падеже (ряд таких предложений
представлен, например, в цитированном выше стихотворении
А. Фета: Шепот, робкое дыханье, трели соловья, се-
ребро и колыханье сонного ручья... и т. д.).
Дальнейшая классификация и более подробная характе-
ристика односоставных предложений осуществляется с уче-
том семантико-грамматических свойств главного члена этих
предложений, причем отдельные их разновидности рассмат-
риваются в соотношении с двусоставными предложениями
и друг с другом.
Односоставные предложения глагольного строя
§ 55.	Отдельные разновидности односоставных предложе-
ний глагольного строя могут быть выделены на основе осо-
бой парадигмы глагольных форм, указывающих на то или
иное отношение действия к его субъекту (действующему лицу).
Членами этой парадигмы, которая «перекрещивается» с
парадигмой глагольных форм, выражающих отношение субъ-
екта действия к субъекту речи (категория лица), являются
определенно-личные, неопределенно-личные и безличные фор-
мы глагола. Соответственно, в зависимости от того, какие из
названных форм выполняют организующую роль в их соста-
ве, принято различать определенно-личные, неопре-
л е л е н н о-л ичные и безличные предложения.
К односоставным определенно-личным предложениям гла-
гольного строя обычно относят такие предложения, в составе
которых организующую роль выполняют формы 1-го или 2-го
лица глаголов изъявительного наклонения настоящего или
будущего времени, а также повелительного наклонения, упот-
234
ребленные вне связи с подлежащим: Люблю грозу в начале
мая (Ф. Тютчев); Завтра у езжа ю в командировку; Книги
вернешь мне через неделю; Приходи ко мне вечером;
О т стоим дело мира!; Не хотите ли чаю?; О т к р о йт е
дверь. Но такого рода предложения по существу ничем, кроме
формальной невыраженное™ подлежащего (которое, однако,
всегда может быть восстановлено благодаря тому, что его ре-
альное значение и конструктивная позиция предопределены
формой глагольного сказуемого), не отличаются от соответ-
ствующих двусоставных предложений *. Ср.: Я люблю грозу;
Завтра я уезжаю в командировку; Книги ты вернешь мне че-
рез неделю; Ты приходи ко мне вечером и т. д.
Более существенные конструктивные особенности по
сравнению с двусоставными предложениями имеют неопреде-
ленно-личные и безличные предложения.
§ 56.	Неопределенно-личные предложения.
В роли главного члена таких предложений выступает неопре-
деленно-личная форма глагола (омонимичсски совпадающая
с формой 3-го лица мн. числа), которая обозначает то или
иное конкретное действие без указания на субъект этого дей-
ствия, хотя последнее мыслится не безлично, а в связи с не-
определенным (не избираемым из ряда: 1-е, 2-е или 3-е) ли-
цом.
В отличие от определенно-личных предложений, в соста-
ве которых второй главный член (подлежащее) может отсут-
ствовать, но при этом сохраняется его конструктивная пози-,
ция, в неопределенно-личных предложениях конструктивная
позиция второго главного члена оказывается как бы разру-
шенной. Это проявляется, в частности, в том, что по форме
главного члена неопределенно-личных предложений мы не
можем установить, обозначают ли они в реальном смысле
действие одного или нескольких лиц, как в примерах: По ра-
дио передают (передавали) последние известия; Се-
годня выдают (выдавали) стипендию и т. п. Дело здесь,
конечно, в специфике формы главного члена'подобных пред-
ложений, в своеобразии грамматической семантики этой фор-
мы, которая лишь омонимически совпадает с формой 3-голи-
ца множественного числа, но в действительности числового
значения не имеет.
Заметим, что конструктивный состав неопределенно-лич-
ных предложений, как правило, не- ограничивается одним
главным членом, а включает также второстепенные члены.
Причем в соответствующих случаях использование второсте-
пенных членов мотивируется, по-видимому, не только их соб-
* Поэтому некоторые авторы рассматривают подобные предложения
в одном ряду с двусоставными предложениями. См., например: Грам-
матика-52/54, т. 2, ч. 1.
232
ственным семантико-синтаксическим назначением, но и тем,
что они образуют в пределах данного предложения тот ми-
нимально необходимый Лжтекст, в котором неопределенно-
личная форма глагола обнаруживает свои специфические
свойства по сравнению с омонимичной формой 3-го лица мно-
жественного числа.
Высказанное замечание в особой степени относится к
обстоятельственным второстепенным членам (в том числе де-
терминантам). Так, именно благодаря обстоятельственным
второстепенным членам синтаксические конструкции В сто-
ловой обедают; Ночью спят, а не работают; На собрании го-
ворили о трудовой дисциплине воспринимаются как «нор-
мальные» (полные) неопределенно-личные предложения. При
исключении же из состава этих конструкций обстоятельствен-
ных второстепенных членов они могут представлять собой не-
полные двусоставные предложения (нйнример, в диа-
логических ситуациях: Что делают ваши родители? — Обеда-
ют; Работают ли они? — Спят, а не работают; Чем они зани-
мались? — Говорили р трудовой дисциплине).
Неопределенно-личные предложения обычно могут быть
поставлены в соответствие с двусоставными личными предло-
жениями и рассматриваться как результат преобразования
последних, заключающегося в замене в их составе определен-
но-личной формы глагольного сказуемого на неопределенно-
личную форму с устранением подлежащего.
В других случаях они могут трактоваться двояко: либо
как результат аналогичного преобразования с устранением под-
лежащего— по сравнению с действительными оборотами (ср.:
Почтальон доставляет газеты утром.— Газеты доставляют ут-
ром), либо как следствие трансформации подлежащего в до-
полнение— по сравнению со страдательно-возвратными обо-
ротами (ср.: Газеты доставляются утром. — Газеты доставля-
ют утром).
Неопределенно-личные предложения обычно используют-
ся в речи в тех условиях, когда говорящий либо не знает, кто
является реальным производителем действия, либо считает
необязательной его точную квалификацию.
§ 57.	Б е з л и ч н ы е предложения. В роли главного
члена таких предложений выступает безличная форма глаго-
ла (омонимически совпадающая с формой 3-го лица ед. чис-
ла), которая, обозначая конкретное действие, указывает либо
на бессубъсктпость этого действия, либо на то, что в его осу-
ществлении реальный субъект играет пассивную или второсте-
пенную (вспомогательную) роль.
В отличие от личных предложений, в которых при воз-
можном устранении подлежащего с необходимостью сохра-
няется его конструктивная позиция, и от неопределенно-лич-
ных предложений, в которых при устранении подлежащего
233
его позиция частично «разрушается», для безличных предло-
жений характерно полное отсутствие позиции подлежащего и
необязательность этой позиции для конструктивного строя
предложения в целом.
Сказанное, однако, не означает, что безличные предложе-
ния не могут быть поставлены ни в какое соотношение с Лич-
ными или неопределенно-личными предложениями. Некото-
рые из них действительно утрачивают такую соотноситель-
ность под влиянием главным образом лексико-семантических
факторов, когда безличная форма глагола оказывается его
единственно возможной формой, как в примерах: Уже давно
смеркалось (А. Пушкин); Опять легко вью ж и л о (М. Бу-
беннов); Меня подмывало пойти к Ратчам..'. (И. Турге-
нев); Иной бы с горя исчах, а тебя еще разнесло (И. Тур-
генев). Но в абсолютном большинстве случаев безличные
предложения могут трактоваться в конструктивном плане как
производные от личных, как их своеобразные трансформы.
Намечается несколько типичных конструктивных схем
безличных предложений, в которых по сравнению с личными
предложениями обозначаемый подлежащим прямой субъект
действия либо вообще никак не обозначается (бессубъектные
безличные предложения), либо преобразуется в косвенный
субъект (косвенно-субъектные безличные предложения) или
в субъект-агент (субъектно-агентивные безличные предло-
жения) .
§58.	Бессубъектные безличные предложе-
ния представляют собой результат преобразования личных,
заключащегося в «редукции» подлежащего, как это можно
видеть в следующих сопоставимых примерах: Небо серело.—
Серело, тучи не расходились (В. Короленко); Поле закрас-
нело цветами.— В степях закраснело (II. Гоголь); Ве-
тер несет туман длинными космами и валит меня с ног (И. Бу-
нин). — Катер .запутался в сетях, и его несет вместе с
нами в мо р е (Л. Соболев).
Приведенное сопоставление, конечно, весьма условно.
Не следует думать, что «редукция» подлежащего в примерах
справа означает только его простое отсутствие в составе пред-
ложения, как это имело бы место в личных предложениях без
подлежащего. В действительности в этих примерах редукция
подлежащего является необходимым следствием замены оп-
ределенно-личной формы глагольного сказуемого, избираемой
из ряда: 1-е, 2-е или 3-е лицо различных родов и чисел, безлич-
ной формой, которая, как уже отмечено выше, не тождествен-
на форме 3-го лица единственногб числа среднего рода, а
лишь омонимична ей, т. е., собственно, может считаться по-
зиционно обусловленной. Некоторые из бессубъектных без-
личных предложений обнаруживают тенденцию к утрате со-
относительности с личными (в результате тенденции к лек-
234
сическому обособлению безличной формы соответствующих
глаголов). Например: В глазах у меня потемнело...
(М. Лермонтов); Теперь у Коростелева посасывало под'
ложечкой... (В. Панова); Голову тянет к столу... (А. Че-
хов).
§59.	Косвенно-субъектные безличные пред-
ложения могутрассматриваться как результат преобразо-
вания личных, которое состоит: в замене невозвратной гла-
гольной формы сказуемого так называемой возвратно-безлич-
ной формой и в замене подлежащего (им. пад. существитель-
ного или местоименного существительного) дополнением в
форме дательного падежа (того же существительного или'
местоименного существительного). Например: Но я плачу не
для вас: мне просто плачется (И. Гончаров); Я гля-
дел на холмы, ходил по палубе, читал было, да не читает-
ся, хотел писать — не пишется (И. Гончаров); Плачет
где-то иволга, схоронясь в дупло, только мне не пла-
чется — на душе светло (С. Есенин). Ср. также: Он хотел
проститься с хозяином, но его не пустили (Н. Гоголь).— Мне
хотелось его побесить (М. Лермонтов).
§60.	Субъектн о-a геитивные безличные пред-
ложения могут рассматриваться как результат преобра-
зования личных, заключающегося в замене личной глаголь-
ной формы сказуемого безличной формой и в замене подле-
жащего (им. падеж существительного или местоименного су-
ществительного) дополнением в форме творительного падежа
(того же существительного или местоименного существитель-
ного). Например: Уже с неделю несло вьюгой (И. Бунин).
Ср.: А за порогом несла непроглядная вьюга (И. Бунин); На
рассвете туманами затопило землю (М. Бубеннов). Ср.: Ту-
ман затопил соседние сады и колыхался ленивыми клубами
(А. Первенцев).
Следует сказать, что не все безличные предложения, по-
строенные по данной конструктивной схеме, могут трактовать-
ся как субъектно-агентивные. В ряде случаев здесь возника-
ет формальная омонимия с бессубъектными безличными пред-
ложениями, образуемыми в результате редукции подлежаще-
го. Поэтому подобные предложения нередко допускают двой-
ную трактовку. Так, например, безличное предложение Креп-
ко пахнет грибной сыростью (И. Бунин) может рассматри-
ваться либо как трансформ личного предложения Крепко пах-
нет грибная сырость, либо как трансформ другого личного
предложения: [Земля] крепко пахнет грибной сыростью.
§ 61.	Особую разновидность безличных предложений пред-
ставляют отрицательно-безличные предложе-
ния. В своем большинстве эти предложения соотносительны1
с 'личными и могут рассматриваться как результат преобра-
зования последних с заменами личной глагольной формы без.
23К
отрицания безличной формой того же глагола с отрицанием *
и заменой подлежащего (им. падеж существительного) допол-
нением в форме родительного падежа (того же существи-
тельного). Ср.: Масло еще оставалось. — Масла уже не
осталось; Ожидаемая помощь пришла вовремя. — Ожи-
дав мой помощи не приходило. Ср. также: Штаб ди-
визии оказался тут же, на берегу, в десяти минутах ходьбы
от Сабурова (К. Симонов). —Легковой машины не
оказалось (В. Инбер); Силы еще есть, а молодости
у ж е н е т (К. Симонов).
Указанной соотносительностью с личными не обладают
только безличные предложения, в составе которых позицию
главного члена занимает глагол хватать (в значении «быть
достаточным»). Наличие или отсутствие отрицательной час-
тицы при этом глаголе не влияет на конструктивный строй та-
ких предложений. Ср.: Больше их [денег] почти ни на что не
хватало (К. Паустовский). — Этих дров нам хватило на всю
зиму (К. Паустовский). Частично подобная соотносительность
утрачена также безличными предложениями с глаголом ос-
таться (оставаться). Ср. с приведенными выше примерами:
Масла уже оставалось не более половины... (А. Куприн).
§ 62.	Нередко наряду с личными, неопределенно-личны-
ми и безличными предложениями в качестве особой разновид-
ности односоставных предложений глагольного строя выде-
ляют так называемые обобщенно-личные предложения. Это,
согласно принятому определению, такие предложения, кото-
рые «выражают действие, отнесенное или ко всем людям во-
обще, или как обычное, повторяющееся» * **.
Указанное значение действительно может быть свойст-
венно отдельным предложениям. Но связано ли оно с каки-
ми-то специфическими особенностями их конструктивного
строя, закрепляется ли в определенных типизированных схе-
мах этих предложений?
Считается, что в роли главного члена обобщенно-личных
предложений выступает спрягаемый глагол в форме 2-го ли-
ца единственного числа, поскольку именно названная форма,
так сказать, более всего приспособлена к обобщению, как, на-
пример, в пословицах и поговорках: Без труда не доста-
нешь и рыбки из пруда; Старого дятла на гнезде не пойма-
ешь; Бездонную бочку водой не наполнишь и т. п. Од-
нако признается, что обобщенное значение могут им£ть также
формы: 1-го лица множественного числа (Что имеем, не
' * Круг соответствующих глаголов лексически ограничен. А. Н.
Гвоздев включает сюда следующие глаголы: быть, находиться, оказать-
ся, встретиться, появляться, слышаться, доноситься, виднеться, чувство-
ваться, получаться, приходить (о письме или посылке), остаться, сохра-
ниться. См. Гвоздев А. Н. Указ, соч., с. 93.
** Современный русский язык/Под ред. Е. М. Галкиной-Федорук.
М., 1964, ч. 2, с. 400.	v
236
храним, потерявши — плачем), 3-го лица множественно-
го числа или неопределенно-личная форма (Клин клином в ы-
шибают) и даже форма 3-го лица единственного числа или
безличная форма (Как аукнется, так и откликнется).
Считается также, что обобщенно-личные предложения
должны быть отнесены к классу односоставных. Однако при-
знается, что обобщенный характер могут иметь и некоторые
двусоставные предложения с местоименным подлежащим, как
в примерах: Охотно мы дарим, что нам не надобно самим;
Ну что ты будешь делать!
Таким образом, специфических конструктивных схем
обобщенно-личных предложений в современном русском язы-
ке нет. Следовательно, мы не имеем права выделять обобщен-
но-личные предложения в особый разряд (подтип) синтакси-
ческих конструкций в одном классификационном ряду с лич-
ными, неопределенно-личными и безличными предложениями.
В действительности момент обобщения — это лишь дополни-
тельный момент, который при определенных условиях может
быть сообщен предложениям различных типов без измене-
ния их конструктивного состава и строения.
Односоставные предложения инфинитивного строя
§ 63.	Односоставные предложения инфинитивного строя,
в которых позицию главного члена занимает независимый ин-
финитив, в известном отношении аналогичны косвенно-субъ-
ектным безличным предложениям глагольного строя. Общим
для тех и других является, в частности, использование при
главном члене формы дательного падежа существительного
(или местоименного существительного), обозначающего субъ-
ект данного действия, как в примерах: Быть грозе великой
(А. Пушкин); Не избежать им лютой казни (А. Пушкин);
Вам не видать таких сражений (М. Лермонтов); Мне бы
только проститься с ним, а там... там хоть и умирать (А, Ост-
ровский); Как бы нам не опоздать; Где тут, милая, приспо-
собиться мне? (М. Горький).
Такие предложения могут быть соотнесены с двусостав-
ными личными предложениями либо путем прямого преобра-
зования инфинитива в спрягаемый глагол, либо опосредство-
ванно путем вставки спрягаемого глагола (или предикативно-
го прилагательного) с модальным значением возможности,
необходимости, желательности и т. п. при соответствующей за-
мене дательного падежа существительного (или местоимен-
ного существительного) на именительный падеж. Ср. с пре-
дыдущими примерами: Будет гроза великая; Они не смогут
избежать лютой казни; Вы не увидите таких сражений; Я хо-
тела бы только проститься с ним; Как бы мы не опоздали;
Где тут я смог бы приспособиться.
237
Особняком стоят инфинитивные предложения с побуди-
тельным модальным значением, в составе которых дательный
падеж, обозначающий субъект действия (лицо, которому ад-
ресуется требование или просьба совершить это действие), ча-
ще всего не употребляется: Закрыть дверь! Занавесить окна!;
«Унять старую ведьму», — сказал Пугачев (А. Пушкин); По-
дать свежих шпицрутенов! (Л. Толстой); Не сметь меня раз-
дражать! (А. Чехов). Но: Больным приступить к процедурам;
Ровно к часу ребятам всем быть на пустыре позади школы
(К. Тренев).
К односоставным предложениям инфинитивного строя
примыкают предложения, в составе которых в форме инфини-
тива выступает связка составного именного сказуемого: Быть
тебе генералом; Быть тебе счастливым. Такие предложения
можно назвать предложениями инфинитивно-именного строя.
Односоставные предложения наречного строя
§ 64.	Односоставные предложения наречного строя, в ко-
торых позицию главного члена занимает предикативное на-
речие (категория состояния), характеризуются конструктив-
ной аналогией с бессубъектными или косвенно-субъектными
безличными предложениями глагольного строя. Причем от-
сутствие или наличие в их составе дательного падежа косвен-
ного субъекта в той или иной степени обусловливается лекси-
ческим значением предикативных наречий.
Ср. соответственно: На платформе было пустынно (А. Че-
хов); В комнате становится тихо (М.. Горький); В зале было
довольно пусто (Н. Лесков); На истоптанном дворе было без-
людно (А. Толстой). — Мне больно; Ему стало смешно;
...Никите сделалось обидно и горько (К. Федин); И стало
страшно вдруг Татьяне (А. Пушкин).
В примерах первого ряда предикативные наречия, обо-
значая состояние природы или окружающей среды, не требу-
ют и даже не допускают при себе дательного падежа косвен-
ного субъекта (нельзя сказать: Мне пустынно; Мне становит-
ся тихо и т. п.). Напротив, в примерах второго ряда лекси-
ческим значением предикативных наречий предусмотрено ука-
зание на косвенный субъект (лицо, которое испытывает дан-
ное состояние).
Некоторые предикативные наречия могут, однако, справ-
ным правом представлять главный член односоставных пред-
ложений как первой, так и второй разновидности. Ср.: На
улице холодно. — Мне холодно; В комнате стало душно. —
Ему стало душно.
К односоставным предложениям наречного строя примы-
кают предложения, в составе которых позицию главного чле-
на занимают сочетания специализированных относительно
238
своих синтаксических функций слов можно, надо, нельзя,
жаль с инфинитивом: Делить со всяким можно смех (А, Гри-
боедов); Мне надо сходить к коменданту (М. Лермонтов);
Надо перестраивать всю жизнь (А. Толстой); Нельзя так
поступать; Без жертв, без усилий и лишений нельзя жить на
свете (К. Чуковский); Расставаться со стариком мне было
жаль (М. Лермонтов).
Поскольку в подобных случаях инфинитив не может че-
редоваться с именительным падежом существительного, такие
предложения являются, несомненно, односоставными (ср. слу-
чаи синтаксической двузначности предложений с инфинити-
вом, отмеченные в § 35).
Номинативные предложения
§ 65.	По традиции термином номинативные, или назыв-
ные, принято обозначать такие односоставные предложения,
конструктивный состав которых ограничивается словоформой
именительного падежа существительного или субстантивным
(а также количественно-именным) словосочетанием в форме
именительного падежа, если они совмещают в себе функцию
наименования какого-то предмета, явления, события и т. п.
с утверждением актуальной реальности (т_ е. наличия в мо-
мент речи и в восприятии говорящего) данного предмета, яв-
ления, события и т. п.
Отмеченное качество существительные или субстантивные
словосочетания приобретают, в частности, в следующих слу-
чаях их употребления: I. Утро. Бьет одиннадцать...
(М. С.-Щедрин); 2. Вечер. По улице идет *пестрая толпа,
состоящая из пьяных тулупов и кацавеек (А. Чехов);
3. Поздняя осень. Грачи улетели (Н. Некрасов); 4. Яс-
ный зимний полден ь... Мороз крепок {А. Чехов);
5. Непроглядная, нахмуренная ночь. В такие но-
чи даже широко открытые зрачки не могут одолеть темноты
(Н. Островский). 6. Земская больница. За отсутстви-
ем доктора, уехсгвшего жениться, больных принимает фельд-
шер Курятин (А. Чехов); 7. Дачная местность, оку-
танная ночным мраком. На деревенской колоколь-
не бьет час (А. Чехов).
Здесь перед нами выступают так называемые бытий-
ные номинативные предложения, представленные существи-
тельным или субстантивным словосочетанием, которые в со-
ответствующей форме и при поддержке интонации (а также
последующего контекста) оказываются «самодостаточными»
для выражения определенного коммуникативного смысла.
Часть таких предложений (иапример, предложения 1, 2,
3, 4, 5) соотносится с двусоставными предложениями глаголь-
ного строя .(ср.: Утро. — Было утро; Будет утро и т. п.) и мо-
жет трактоваться как результат преобразования двусостав-
239
ных предложений, обусловленного своеобразной редукцией
бытийного сказуемого в форме настоящего времени (по срав-
нению с формами прошедшего или будущего времени) *.
Однако другая часть бытийных номинативных предложе-
ний подобной трактовке явно не поддается. Таковы предло-
жения 6, 7, которые в соотношение с двусоставными предло-
жениями глагольного строя поставить невозможно.
Формирование бытийных номинативных предложении па
базе «самодостаточных» для этой цели существительных или
субстантивных словосочетаний имеет, несомненно, определен-
ные лексические ограничения. Обычно в соответствующей ро-
ли выступают наименования явлений и состояний природы,
событий, определенных отрезков времени или участков про-
странства. Менее приспособлены к этой роли существитель-
ные с конкретно-предметным значением, которые получают но-
минативно-бытийный смысл, по-видимому, только в ряду с
другими номинативными предложениями (как, например, у
А. Блока: Ночь, улица, фонарь, аптека...). Вряд ли возмож-
но употребление в качестве бытийных номинативных предло-
жений одушевленных существительных, а также существи-
тельных, обозначающих свойства и признаки, которые могут
быть приписаны конкретным лицам и предметам (хотя при
расширенном понимании номинативных предложений это
ограничение нередко снимается — см. ниже).
§ 66.	Наряду с бытийными номинативными предложения-
ми, авторы большинства учебных пособий (вслед за Л. М..
Пешковским) выделяют указательные номинативные
предложения, в составе которых при существительном исполь-
зуются указательные частицы вот, вон. Например: Вот мель-
ница. Она уж развалилась... (Л. Пушкин); Вот лещик, потро-
ха, вот стерляди кусочек (И. Крылов); Вон радуга (И. Бу-
нин) .
Формирование подобных предложений, в отличие от бы-
тийных, осуществляется преимущественно на базе конкретно-
предметных существительных (в том числе одушевленных).
Однако, с другой стороны, причисление их к классу односо-
ставных вызывает известные сомнения. Дело в том, что ис-
пользуемые в составе таких предложений указательные части-
цы вот, вон имеют по существу местоименный характер, сбли-
жаясь по своей функции с указательными местоимениями это,
то, и, следовательно, могут рассматриваться как своеобраз-
ные субституты (заместители) подлежащего при именном ска-
зуемом (ср.: Вот мельница. — Это мельница; Вот лещик.—
Это лещик; Вон радуга. — То радуга). Правда, с тем же ос-
* На этом основана квалификация номинативных предложений как
односоставных предложений с главным членом — подлежащим в школь-
ном учебнике.
240
нованием можно говорить о функционально-семантической
близости указательных частиц вот, вон и местоименных наре-
чий здесь, там, и тогда рассматриваемые предложения следо-
вало бы квалифицировать как предложения с редуцирован-
ным сказуемым «местонахождения» (ср.: Здесь мельница;
Здесь лещик; Там радуга).
§ 67.	А. М. Пешковский относил к номинативным предло-
жениям также всякого рода заголовки, названия учреждений,
предприятий и т. п. Но эта точка зрения большинством совре-
менных лингвистов отвергнута. Существительным в «заголо-
вочной» или «назывной» функции статус предложения припи-
сывать вообще неправомерно, так как они лишены специфи-
чески характеризующей любое предложение коммуникатив-
ной перспективы.
§ 68.	В настоящее время имеется тенденция к расширен-
ному пониманию номинативных предложений. Так, к ним при-
числяют:
1	) конструкции, включающие в свой состав обстоятельст-
венные второстепенные члены: В городе тишина; За окнами
душное лето (К. Симонов); Вокруг тайга; За дюнами обшир-
ные болота и низкие леса (К. Паустевский); На реке черная
многолюдная толпа (Ф. Гладков); А в небе аэростаты (Н. Ти-
хонов); Через два дня отъезд (А. Серафимович); Скоро, рас-
свет (А. Чехов);
2	) существительные с квалификативно-качественным или
эмоционально-оценочным значением по отношению к како-
му-то лицу, предмету, событию и т. п., присутствующему в
данной реальной ситуации: А уж характер! (А. Фадеев); Ай
да парень!; Вот нахал!; Вот так гости!; Тоже мне компания!;
Никак беспорядок, ваше благородие!.. (А. Чехов); Никак —
скандал? (М. Горький).
Думается, что такое расширенное понимание номинатив-
ных предложений вряд ли оправдано. Оно лишает эти пред-
ложения их качественной определенности.
Сочинительные отношения в простом предложении.
Предложения и синтаксические группы слов
с однородными членами
§	69. Наиболее существенную роль в организации конст-
руктивного состава предложения играют подчинительные от-
ношения, устанавливаемые между словами (словоформами)
в определенном иерархическом порядке, благодаря чему по-
следние (отдельно или в комплексе с другими словоформами)
получают свое назначение в качестве грамматических членов
предложения. Однако, наряду с подчинительными отношения-
ми, между словоформами и целыми комплексами словоформ—
независимо от того, выступают ли они на правах граммати-
16. Заказ 2483
241
ческих членов предложения или стоят на более низкой сту-
пени иерархии — могут устанавливаться также сочинитель-
ные отношения.
Сочинительные отношения — это отношения равнопра-
вия соединяемых друг с другом компонентов синтаксическо-
го ряда. Такие отношения характеризуют, например, соеди-
ненные посредством соответствующих союзов или/и перечис-
лительной интонации слова и словосочетания в.заголовках
типа: Жених и папенька (А. Чехов); Конь и трепетная лань
(А. Чехов); О маленькой фее и молодом чабане (М. Горь-
кий); О «фиасках», «апогеях» и других неведомых вещах
(В. Маяковский).
В подобных случаях сочинительные отношения предста-
ют перед нами, так сказать, в чистом, ничем не осложненном
виде. Своеобразие этих отношений, по квалификации А. М.
Пешковского, состоит в их «обратимости»: первый из компо-
нентов ряда сочиненных словоформ (или их комплексов) так
же относится ко второму, третьему и т. д., как и второй, тре-
тий и т. д. к первому (поэтому они могут меняться местами
без изменения семантики отношений между ними; ср. разли-
чие в указанном плане подчинительных словосочетаний дом
хозяина и хозяин дома).
В составе предложения сочинительные отношения обыч-
но складываются лишь «на фоне» подчинительных отноше-
ний: сочиненные ряды здесь образуют словоформы или комп-
лексы словоформ, находящиеся в подчинительном отноше-
нии к другим словоформам (или их комплексам) и выполня-
ющие при них тождественные (однозначные) синтаксические
функции.
Так, в предложении Комната Пульхерии Ивановны бы-
ла уставлена сундуками, ящиками, ящичками и сундучочка-
ми (Н. Гоголь) связанные сочинительными отношениями су-
ществительные в творительном падеже выполняют роль под-
чиненных сказуемому дополнений.
В предложении В небесах торжественно и чудно (М. Лер-
монтов) сочинительным отношением связаны предикативные
наречия, которым подчиняется (в качестве ситуативного об-
стоятельства) существительное в предложном падеже с пред-
логом в.
§	70. Образующие сочиненный ряд словоформы и их комп-
лексы, выполняющие отноейтельно других, связанных с ни-
ми подчинительным отношением словоформ (или их комплек-
сов) тождественные синтаксические функции, принято на-
зывать однородными членами предложения.
Это название, однако, терминологически не вполне точ-
но. В действительности оно распространяется не только на
члены предложения как таковые, но и на члены отдельных
синтаксических групп слов, выделяемых в составе предложе-
242
ния при его первоначальном грамматическом членении, ина-
че говоря, на члены членов предложения (в случае комплекс-
ного выражения последних).
В следующих примерах представлены различные раз-
ряды однородных членов предложения:
’а) однородные подлежащие: На набережной теснились
пароходы, шхуны, баржи (А. Серафимович); Кузне-
чики, сверчки, скрипачи и медведки затянули в
траве свою скрипучую монотонную музыку {К. Чехов); Лесть
и тру со ст ь — самые дурные пороки (И. Тургенев); Небо
и горизонт были одного и того же цвета мутной воды
(Л. Толстой);
б)	однородные сказуемые (отдельно или вместе с подчи-
ненными им дополнениями и обстоятельствами): Песня сби-
лась, задрожала, разорвалась, погасла (М. Горь-
кий); Двое жандармов взяли Николая под руки,
грубо повели его на кухню (М. Горький); Татьяна
Петровна зажгла свечу на столе, села в креп-
ло, д о л го смотрела на язычок огня (К. Паус-
товский) ;
в)	однородные дополнения: Мороз крепчал и щипал уши,
лицо и руки (А. Серафимович); Татьяна верила преда-
ньям простонародной старины, и снам, и кар-
точным гаданьям, и предсказаниям луны
(А. Пушкин); Вечером мы с Дереу долго разговаривали об
охоте, о зверях, о лесных пожарах (В. Арсеньев);
г)	однородные обстоятельства: И везде ее встречали ве-
село и дружелюбно... (А. Чехов); Люди работали спо-
койно, споро, молчаливо (А. Фадеев); И днем и
ночью кот ученый все ходит по цепи кругом (А. Пушкин);
Направо и налево чернели мрачные, таинственные про-
пасти... (М. Лермонтов).
Однородными членами отдельных синтаксических групп
слов, выделяемых при первоначальном членении предложе-
ния, могут быть, например, согласованные или несогласован-
ные определения, образующие совместно с определяемым сло-
вом один комплексный член предложения (подлежащее или
дополнение): По стенам висели английские и француз-
ские гравюры... (И. Гончаров); Пол был застлан о леньи-
ми и меде еж ь и ми шкурами (В. Ажаев); Блаженный за-
пах цветов и плодов долетал с берега (К. Паустовский).
§ 71. Нередко (как в большинстве приведенных выше
примеров) однородные члены получают однотипное морфоло-
гическое выражение. Но это условие не обязательно. Решаю-
щим для квалификации каких-то членов предложения или от-
дельных синтаксических групп слов, выделяемых в составе
предложения, в качестве однородных является функциональ-
ное тождество этих членов, обусловленное тождеством их
16*
243
конструктивно-синтаксических позиций относительно подчи-
няющих или подчиненных им компонентов.
Так, однородными признаются:
глагольные и именные сказуемые: Выстрелы из блин-
дажа трещали редко и были расчетливы (Б. Поле-
вой) ; Всегда он был бледен, худ, подвержен прос-
туде, мало ел, дурно спал (А. Чехов); Голос слепого
нищего был слаб и дрожал (М. Горький); Я бродя-
га и страстно люблю жизнь (К- Паустовский);
обстоятельства, выраженные наречиями и различны-
ми предложно-падежными формами существительных: Она
[мать] слушала его со страхом и жадно (М. Горький);
Одевается он отлично и со вку со м... (И. Тургенев); Син-
цов серьезно, без улыбки, с любовью смотрел
на лицо своего друга (К. Симонов);
согласованные и несогласованные определения: Этот
маленький, скрюченный, постоянно ноющий, в
темных очках, с маленьким бледным лицом чело-
век давил и угнетал всю гимназию (А. Чехов); Счастье Никите
Ивановичу представлялось в виде молодой, свежей, с ру-
мянцем на щеках подруги (А. Серафимович); Он
вспомнил его коренастую, прочного литья фигуру...
(М. Шолохов).
С другой стороны, однородность связанных сочинитель-
ным отношением подлежащих и дополнений, подлежащих
(или дополнений) и обстоятельств, т. с. неоднозначных по
своим синтаксическим функциям членов предложения, как в
примерах: Н и кт о и нигде меня не ждет (К. Паустовский);
...Мнагие и часто поступают гораздо хуже (Ф. Шаляпин)
и т. и. (аналогичные примеры см. в § 31), может быть по-
ставлена под сомнение, вопреки взглядам некоторых лингвис-
тов, чрезмерно широко трактующих понятие синтаксической
однородности.
§ 72. Сочиненные ряды однородных членов (всех рангов)
организуются с помощью интонационных (на письме — гра-
фических) средств или специально предназначенных для этой
цели союзов. Причем союзы являются наиболее «сильными»
средствами сочинительной связи: они не только фиксируют
эту связь, но и обеспечивают семантическую дифференциацию
отношений между компонентами данного ряда.
Различают следующие виды сочинительных отношений:
а)	соединительные отношения, выражаемые союзами и,
да, ни... ни, как...так и: Фенечка вся покраснела от смуще-
ния и от радости (И. Тургенев); И осталась у дедушки лишь
нищенская хибарка на берегу да старая шаланда без паруса
(В. Катаев); ...Егорушка не видел никогда ни пароходов, ни
локомотивов, ни широких рек (А. Чехов); Мне не хотелось
ни есть, ни пить, ни спать... (В. Арсеньев); У Сибири есть мно-
244
го особенностей как в природе, так и в людских нравах
(И. Гончаров);
б)	разделительные отношения, выражаемые союзами или,
либо, то: Кое-где при дороге попадается угрюмая ракита или
молодая береза с маленькими клейкими листьями (Л. Тол-
стой) ; Под старость они делаются либо мирными помещика-
ми, либо пьяницами (М. Лермонтов); С чужими я либо ро-
бел, либо важничал (М. Горький); ...Мне чудятся то шумные
пиры, то ратный стан, то схватки боевые (А. Пушкин);
в)	сопоставительные и противительные отношения, выра-
жаемые союзами а, но, да, хотя, зато, не столько... сколько и
др.: Меня угнетала не боль, а тяжелое, тупое недоумение
(М. Горький); Речь его лилась тяжело, но свободно (М. Горь-
кий); Есть в осени первоначальной короткая, но дивная пора
(Ф. Тютчев); Мал золотник, да дорог (пословица); Она игра-
ла хорошо, хотя немного строго и сухо (И. Тургенев); Утро
было не столько холодное, сколько сырое и туманное
(М. С.-Щедрин).
Наряду с семантической дифференциацией отношений
между компонентами сочиненного ряда, союзы выполняют
также композиционную, экспрессивно-стилистическую и рит-
мически организующую роль в построении таких рядов. На7
пример, одиночный союз и указывает на исчерпывающий ха-
рактер перечисления: с его помощью сочиненный ряд одно-
родных членов оказывается закрытым, не допускающим ка-
ких-либо добавлений (в противном случае этот ряд был бы
открытым).
С помощью союзов создаются парные группировки одно-
родных членов, например: О доблести Красной Армии те-
перь говорят в Австралии и Канаде, в Китае и Мексике
(И. Эренбург).
При использовании союзов при каждом из однородных
членов значение этих членов специально акцентируется: И
синего моря обманчивый вал в часы роковой непогоды, и
пращ, и стрела, и лукавый кинжал щадят победителя годы
(А. Пушкин); И дружбы долг, и честь, и совесть велят мне
в книгу занести одной судьбы особой повесть... (А. Твардов-
ский).
§ 73.	Будучи «сильным средством» сочинительной связи,
соответствующие союзы (в частности, союз и) реализуют дан-
ную связь вполне однозначно. Поэтому возможность их
вставки между какими-то компонентами конструктивно-син-
таксического ряда в случаях омонимии сочинительных и под-
чинительных отношений обычно используется в качестве спе-
циального операционного приема, позволяющего достаточно
четко разграничивать подобные случаи. В особенности это
касается определений.
Несколько стоящих рядом определений могут быть по
245
отношению к определяемому слову как однородными, так и
неоднородными.
Однородные определения в «нормальных» условиях их
употребления обозначают различные, но логически рядопо-
ложные (имеющие общее основание тождества) признаки оп-
ределяемых предметов, например: ...На огромном расстоянии
разлегся город и тихо пламенел и сверкал синими, белы-
ми, желтыми огнями (В. Короленко); Забавно пестрели
своими розовыми, лиловыми, палевыми шляпками
приземистые сыроежки (И. Тургенев). Здесь каждое из опре-
делений непосредственно относится к определяемому сущест-
вительному и сами они соединяются друг с другом сочинитель-
ной связью, допускающей вставку между ними союза и
(ср.: Город сверкал синими, и белыми, и желтыми огнями;
Сыроежки пестрели своими розовыми, и лиловыми, и пале-
выми шляпками).
Иначе обстоит дело с неоднородными определениями, ко-
торые вступают в связь в иерархической последовательности:
одно из них относится к определяемому существительному, дру-
гое — к сочетанию определяемого существительного с бли-
жайшим определением и т. д. (обычно ряд неоднородных оп-
ределений ограничивается двумя, реже — тремя компонента-
ми): В море около поселка лежит большой гранитный
валун (К- Паустовский); От с в е ж е г о м о х н ат о г о поло-
тенца пахло ветром (К. Паустовский)'; Работал Мане в обык-
новенный лондонский туманный день (К. Паус-
товский). Здесь, вследствие иерархического, т. с. подчинитель-
ного характера связи, вставка между определениями союза и,
естественно, недопустима.
Как уже отмечалось, необходимым условием однороднос-
ти определений должно быть общее основание тождества обо-
значаемых ими признаков. Однако в речевой действительнос-
ти, особенно в художественной речи, такое основание не име-
ет строгих границ. Поэтому в ряде случаев одни и те же оп-
ределения могут выступать то в качестве неоднородных, то
в качестве однородных. Ср. возможность иного осмысления оп-
ределений, нежели это представлено в авторских текстах: Тя-
желые, холодные тучи лежали на вершинах .окрестных
гор... (М. Лермонтов); Около родника зеленеет короткая,
бархатная травка (И. Тургенев); С моря дул влажный,
холодный ветер (М. Горький). Ср. также: У подножья де-
ревьев прячется в тени маленький белый дом (К. Паус-
товский) . — Серый, маленький дом Власовых все более
притягивал внимание слободки (М. Горький); Резкий ле-
дяной ветер хлестал прямо в лицо (Е. Катерли). — С океа-
на подул резкий, ледяной ветер (Л. Зайцев и Г. Скуль-
ский).
246
Превращению неоднородных определений в однородные
способствует их положение в постпозиции по отношению к
определяемому слову: Теперь в нашем, поселке строят боль-
шие каменные дома. — Теперь в нашем поселке строят
дома большие, каменные.
Иногда в качестве однородных рассматривают определе-
ния, взаимно уточняющие или поясняющие друг друга: ...Пьер
заметил новое, молодое выражение на лице своего дру-
га (Л. Толстой); Совсем другие, городские звуки
слышались снаружи и внутри квартиры (В. Катаев); Осенью
ковыльные степи совершенно изменяются и получают свой
особенный, самобытный, ни с чем не сходный
вид (С. Аксаков). В этих случаях каждое из определений
находится в однородном синтаксическом отношении к опре-
деляемому слову, но друг с другом они связаны не сочини-
тельной, а специфической аппликативной связью (см. об этом
ниже), поэтому вставка между ними союза и невозможна.
§ 74.	Однородным членам могут предшествовать (или сле-
довать за ними) слова и словосочетания с таким номинатив-
ным значением, которым «охватывается» весь ряд обозначае-
мых этими членами явлений, предметов, признаков и т. п.
Подобные слова и словосочетания, выполняющие в составе
предложения (или отдельных конструктивных частей предло-
жения) те же синтаксические функции, что и соотнесенные
с ними однородные члены, принято называть обобщающими.
В роли обобщающих слов чаще всего выступают местои-
мения и местоименные наречия: все, всё, никто, ничто, всякий,
каждый, всюду, везде, всегда, нигде, никогда и др.: В челове-
ке должно быть в с ё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа,
и мысли (А. Чехов); Н ичего не видно: ни массива, ни скал,
ни лесов (А. Серафимович); Всюду: вверху и внизу — пели
жаворонки (А. Чехов); И дождь, и туман, и тучи — всё это
перемешалось между собой (В. Арсеньев); Старые, молодые
и дети — все одинаково безмолвны, однообразно спокойны
(М. Горький); В степи, за рекой, по дорогам — везде было
пусто (Л. Толстой).
Аналогичную роль могут выполнять слова и словосочета-
ния’, называющие класс (род) каких-то явлений, предметов,
признаков и т. п. по отношению к отдельным их разновиднос-
тям или целое относительно составных частей этого целого:
В корзине была дичь: два тетерева и утка (И. Гончаров);
На столе стоял букет из полевых цветов: ромашки, ме-
дуницы, дикой рябинки (К- Паустовский); Охота с острогою
требует трех условий: темной ночи, светлой воды и совер-
шенно ясной погоды (С. Аксаков); Местоположение усадьбы
было хорошо: приветливо, уединенно и привольно (И. Тур-
генев).
Во всех этих примерах однородные члены раскрывают и
247
конкретизируют содержание обобщающих слов, т. е. находят-
ся с ними в пояснительно-уточняющси (аппликативной) свя-
зи. Но это, вопреки мнению некоторых лингвистов (например,
А. Г. Руднева), не лишает их права считаться однородными:
подчиняясь обобщающим словам, они имеют по отношению к
ним однозначные синтаксические функции, а друг с другом
соединяются «нормальной» сочинительной связью (нередко
реализуемой с помощью обычных сочинительных союзов).
§ 75.	Относительно лингвистической квалификации пред-
ложений с однородными членами в нашей учебной и научной
литературе существуют некоторые разногласия.
В свое время Н. И. Греч, Ф. И. Буслаев усматривали в
таких предложениях (с исторической точки зрения) результат
слияния нескольких предложений. Термин слитные предло-
жения использовал и А. М. Пешковский, отметивший, однако,
что «предложения эти так же древни, как и «неслитпые», и
процесс самого слияния доказать нельзя» *.
В дальнейшем термин слитные предложения перестал
употребляться именно из-за сомнений в исторической досто-
верности факта образования предложений с однородными чле-
нами из ряда простых предложений. Но в настоящее время
этот термин вновь «возвращен к жизни» в рамках так назы-
ваемого деривационного синтаксиса, ставящего своей целью
установить не историческую перспективу (или ретроспективу)
в развитии отдельных типов предложения, а их соотноситель-
ность друг с другом в системе языка (на возможность интер-
претации предложений с однородными членами в качестве
слитных в их соотношении с несколькими простыми неслитны-
ми предложениями указывал, например, Т. П. Ломтев; по его
мнению, предложение Иван и Петр читали можно соотнести
с предложениями Иван читал и Петр читал, предложение
Иван читал и писал — с предложениями Иван читал и Иван
писал, предложение Он писал стихи и прозу — с предложе-
ниями Он писал стихи и Он писал прозу и т. д. **).
Ряд современных авторов предлагает дифференцированно
подходить к лингвистической квалификации предложений с
однородными членами в зависимости от ранга однородных
членов.
Так, Н. С. Валгина рекомендует квалифицировать все
предложения с однородными . второстепенными членами, а
также с однородными подлежащими и однородными нсгла-
гольными сказуемыми как простые, а предложения с одно-
родными глагольными и разнооформлепными (глагольными и
* Пешковский А. М. Русский синтаксис.., с. 453.
** См. Ломтев Т. П. Основы синтаксиса современного русского
языка. М., 1958, с. 133—136.
248
именными) сказуемыми — как «переходные между простыми
и сложными» *.
Подобные рекомендации носят, конечно, условный харак-
тер: они не решают вопроса по существу. Но такое решение
пока еще, по целому ряду причин (прежде всего из-за неяс-
ности лингвистического статуса сложных предложений), вряд
ли может быть достигнуто.
ПОРЯДОК СЛОВ В ПРЕДЛОЖЕНИИ. ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ
ПОРЯДКА СЛОВ В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ
§ 76.	Порядок слов в предложении, т. е. расположение
компонентов его лексико-грамматического состава в той или
иной линейной последовательности, является существенным
фактором структурной организации предложения. Причем
влияние этого фактора распространяется не только на связи
и отношения составляющих предложение словесных форм,
выступающих в роли грамматических (конструктивных) чле-
нов предложения, по и на то особое соотношение между ни-
ми, которое раскрывает коммуникативную перспективу в раз-
вертывании высказываемого сообщения и которое было назва-
но выше (см. § 25) актуальным членением предложения.
Функции порядка слов могут быть в полной мере рас-
крыты лишь с учетом обоих членений предложения — как
грамматического, так и актуального.
В настоящее время ученые пришли как будто бы к еди-
нодушному мнению о том, что порядок слов выполняет в
предложении три основные функции:
’1) он может быть показателем иерархии конструктивных
связей и отношений составляющих предложение словесных
форм (конструктивно-синтаксическаяфункция);
2) он может обеспечивать выражение коммуникативной
перспективы сообщения, т. е. участвовать в оформлении ак-
туального членения предложения (коммуникативно-
синтаксическая функция);
3) наконец, в определенном взаимодействии с интонаци-
ей он может служить средствОхМ построения различных сти-
листических вариантов предложений того или иного комму-
никативно-синтаксического типа (стилистическая функ-
ция).
§ 77. Конструктивно-синтаксическая функция порядка
слов является для русского языка (в отличие от языков так
называемого аналитического строя) нехарактерной. Как ие-
рархия конструктивных связей словесных форм, так и их
* Ср. более категорическое мнение В. Л. Белошапковой о том,
что предложения с однородными глагольными сказуемыми «входят в
сферу сложного предложения» (Белошапкова В. Л. Современный
русский язык. Синтаксис. М., 1977, с. 168).
249
значения в качестве грамматических членов предложения
(или отдельных конструктивных частей предложения) обыч-
но выражаются здесь либо с помощью флективных показа-
телей, либо с помощью служебных элементов. Поэтому их
взаимопорядок оказывается в этом плане относительно сво-
бодным. Ср., например, возможные перестановки слов без из-
менения их связей и отношений друг с другом в конструкции:
В этом году в нашем городе построен новый кинотеатр.— В
нашем городе в этом году построен новый кинотеатр. — Но-
вый кинотеатр построен в нашем городе в этом году. — В
этом году новый кинотеатр построен в нашем городе и т. п.
Тем не менее и в русском языке порядок слов вступает
в действие уже при оформлении конструктивного состава
предложения, в частности тогда, когда флективные и специ-
альные служебные показатели связей словесных форм быва-
ют недостаточными для их синтаксической квалификации.
При этом он выполняет важную вспомогательную роль, позво-
ляя прежде всего более точно ориентироваться в том, между
какими именно словесными формами устанавливаются не-
посредственные связи, и в ряде случаев обеспечивая распре-
деление и перераспределение этих связей. Ср. различные в
указанном отношении конструкции: Этот материал к от-
чету уже подготовлен. — Этот материал уже под готов-
лен к отчету; Я получил письмо от товарища. —
Я полу ч.ил от товарища письмо; Бабушка сварила из
е р ш е й уху. — Бабушка сварила у х у из ер ш е й и т. п.
По-видимому, в какой-то мерс порядок слов в русском
языке способствует также дифференциации синтаксических
значений отдельных словесных форм. Например, в предло-
жениях: Мать любит дочь и Дочь любит мать; Платье задело
весло и Весло задело платье из-за морфологической омони-
мии именительного и винительного падежей существительных
синтаксическое значение соответствующих словесных форм
определяется по их местоположению в составе предложения.
Считается, что словесная форма, предшествующая глаголь-
ному сказуемому, обозначает субъект действия, а следующая
за ним — объект этого действия. Ср., однако, возможное
контрвоздействие со стороны интонации: Но мать любит вов-
се не сына. Дочь любит мать — в данном контексте стоя-
щая на первом месте (во втором предложении) словесная фор-
ма дочь, имея на себе фразовое ударение, обозначает уже не
субъект действия, а его объект.
Особо следует сказать о нормативных тенденциях в рас-
положении грамматических членов предложения или членов
отдельных синтаксических групп в его составе соответственно
их зависимости друг от друга. Для современного русского язы-
ка эти тенденции следующие.
1.	Согласованные атрибутивные определения обычно ста-
250
вятся перед определяемым существительным: Горький
всепоглощающий запах созревшей дубовой коры
заполнял лес (М. Шолохов); Сквозь опущенные шторы не
проникали солнечные лучи (А. Чехов).
2.	Несогласованные определения или приименные допол-
нения ставятся после подчиняющего слова: Воспоминание о
Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса
(Л. Толстой); Ветки цветущих черешен смотрят мне
в окно (М. Лермонтов); Крыша мастерской уже прова-
лилась (М. Горький); Они тщательно скрывали свое неве-
жество и недовольство жизнью (А. Чехов).
3.	Дополнения различных разрядов, зависящие от гла-
гольного сказуемого, при прямом порядке слов обычно ста-
вятся после сказуемого: Проводник погасил свечи (К- Паус-
товский); Низкие облака заволокли все небо (И. Тургенев),
а при обратном порядке слов — перед сказуемым: Павку
душили слезы (Н. Островский); У Дымова сильно болела
голова (А. Чехов).
Во всех этих случаях, однако, русский язык не запреща-
ет всякого рода отклонений от соответствующих нормативных
тенденций (поскольку это лишь тенденции, а не строгие зако-
номерности словорасположения, предписываемые структурой
языка). Поэтому здесь возможны такие, например, построе-
ния, когда согласованное атрибутивное определение оказыва-
ется вообще оторванным от определяемого слова или ставит-
ся после него. Ср.: Нам разный путь судьбой назначен
строгой (А. Пушкин); Свинцовый льется на нас ки-
пяток (В. Маяковский); По дороге зимней, скучной
тройка борзая бежит (А. Пушкин).
То же самое касается подчиненных сказуемому дополне-
ний, способных при любом порядке главных членов занимать
место и после сказуемого и перед ним. Ср.: Неожиданное зре-
лище его поразило (А. Пушкин); Лисицу сыр пле-
нил (И. Крылов); Провожал Лизу Виктор (Н. Остров-
ский) ; Жадно питалась душа его красотой народно-
го творчества (М. Горький).
Более строгим в русском языке является расположение
несогласованных определений и приименных дополнений. Но
и оно, особенно в поэтической речи, может нарушаться:
Любви, надежды, гордой славы недолго тешил нас
обман (А. Пушкин); Со всех концов блокады кольцо
(В. Маяковский); Я планов наших люблю громадьё,
размаха шаги саженьи (В. Маяковский).
§ 78. Главной (ведущей) для порядка слов в русском язы-
ке является коммуникативно-синтаксическая функция — его
участие в оформлении актуального членения предложения.
Как известно, актуальное членение того или иного пред-
ложения может складываться по-разному в зависимости от
251
того, в какой коммуникативной перспективе развертывается
заключенное в нем сообщение. Но такое развертывание и
фиксируется прежде всего определенным линейным размеще-.
ние,м составляющих предложение словесных форм.
Так, в частности, разграничиваемые по соотношению ком-
понентов их актуального членения два основных коммуника-
тивно-синтаксических типа предложений в русском языке —
предложения тематически недетерминированные и тематичес-
ки детерминированные (см. § 25) характеризуются в обычном
(стилистически нейтральном) употреблении строго определен-
ным размещением грамматических членов этих предложений.
1.	Для предложений тематически недетерминированных,
выражающих констатацию какого-то факта, явления или со-
бытия в действительности, «нормальным» является обратный
порядок слов, при котором сказуемое предшествует подлежа-
щему *: Был осенний холодный день (И. Тургенев); Шел
частый колючий дождь (К. Паустовский); Дул южный ветер
(К. Паустовский); Наступают светлые сумерки (С. Антонов).
2.	В предложениях тематически детерминированных, вы-
ражающих констатацию каких-то действий, состояний и т. и.
определенного лица или предмета, порядок слов может быть
либо прямым (с предшествованием подлежащего сказуемо-
му), либо обратным в зависимости от того, выполняет ли
роль темы подлежащее или дополнение. Ср.: Мать возилась
во дворе с самоваром (Н. Островский); Сабуров невольно
рассмеялся (К. Симонов); С н е г о п а д давно кончился (В. Ак-
сенов). — Старуху одолевал сон (М. Горький); Барыш-
ню била лихорадка (И. Бунин); Хутор потрясали события
(М. Шолохов).
3.	При наличии в составе как тематически недетермини-
рованных (1), так и тематически детерминированных (2)
предложений обстоятельственных второстепенных членов,
представляющих своеобразную ситуативную кулису
сообщения (ограничивающих констатируемый факт, явление,
событие и т. п. определенными пространственными или вре-
менными рамками), эти члены выносятся обычно в начало
предложения. Ср.: 1) За холмами глухо прогремел гром
(А. Чехов); Из передней доносился шепот (А. Чехов);
2) В свободное время Щедрин много читал (К. Паус-
товский); На заре Гришу разбудили удары грома (И. Бу-
нин).
4.	Тематически недетерминированным и тематически де-
терминированным предложениям с констатирующим значени-
ем могут быть противопоставлены в коммуникативном плане
* Здесь и далее мы ограничиваемся рассмотрением в соответстве ю-
щем плане предложений, построенных на базе двусоставных синтакси-
ческих конструкций глагольного строя.
252
предложения, выражающие сообщения уточняющего ха-
рактера, раскрывающие разного рода обстоятельства, в кото-
рых совершается известное действие (событие) его участни-
ков и т. п. В таких предложениях строго фиксированным ока-
зывается местоположение только одного грамматического чле-
на, выполняющего роль ремы сообщения, который «нормаль-
но» ставится в постпозицию ко всему остальному составу пред-
ложения. Это может быть:
а)	мотивирующее обстоятельство причины или цели: Се-
нокос запоздал из-за дождей (К. Паустовский); В Пайса-
науре остановился я для перемены лошадей (А. Пуш-
кин) ;
б)	ситуативное обстоятельство времени или места: В
хутор Яков Лукич вернулся только ночью (М. Шолохов);
Выехал я на станцию в десять часов вечера (А. Че-
хов); Кормить лошадей остановились мы в больше м ар-
мянском селе Б ах ч и-с а л а х (А. Чехов); Точно узнать
о расположении отряда я мог только в Бресте (К. Паус-
товский) ;
в)	квалифицирующее обстоятельство: Аннинька провела
ночь беспокойно (М. С.-Щедрин); Степан Владимирович
проводил братьев дружелюбно. (М. С.-Щедрин); Ванька
посмотрел на меня недоуменно (П. Нилин); Ку шля при-
нимал ее дары со спокойным достоинством (В. Па-
нова); Встречали мы приезжих с неизменным радуши-
ем (П. Нилин).
г)	подлежащее: Первый побежал пить Дымов (А. Че-
хов) \Сад в нынешнем году снял у нас мещанин Боголю-
бов (И. Бунин); Место для лагеря выбрал Петр Петро-
вич (К- Федин); Провожал Лизу Виктор (Н. Островский);
д)	дополнение: Из всех ораторов я хорошо запомнил
только Ленина (К. Паустовский); Больше всего мы боя-
лись старика со сторублевым билетом (К- Паус-
товский); Разговор шел только обо'м не (А. Чехов).
5.	Особый коммуникативно-синтаксический тип представ-
ляют предложения с двойной тематической детер-
минацией, выражающие сообщения об отношении извест-
ного лица к какому-то другому лицу, предмету, явлению и
т. п. В таких предложениях при обязательном наличии под-
лежащего и дополнения основную коммуникативную нагруз-
ку берет на себя глагольное, сказуемое, которое в качестве ре-
мы сообщения обычно ставится в интерпозиции (между под-
лежащим и дополнением) либо в конце предложения: Пон-
далевский побаивался Рудина (И. Тургенев); Морозка н е
любил чистеньких людей (А. Фадеев); Матери понрави-
лась картина (М. Горький); Базарову не нравилась эта
размеренная, несколько, торжественная правильность жизни
(И. Тургенев); Я вас ненавижу... (М. Лермонтов).
253
6.	Аналогичный порядок слов характеризует предложения'
с удостоверяющим коммуникативно-синтаксическим
значением, в составе которых роль ремы также выполняет
глагольное сказуемое (но в отличие от предложений - пред-
шествующего типа содержание ремы выражается здесь не
вещественной, а только бытийной семантикой сказуемого):
Я уже прочитал эту книгу (ответ на вопрос: Прочитал ли
ты эту книгу?); Знакомых я там не встретил (ответ на
вопрос: Встретил ли ты там знакомых?).
§ 79. Стилистическая функция порядка слов обусловли-
вается его определенным взаимодействием с интонацией. Бла-
годаря такому взаимодействию, в котором решающее значе-
ние принадлежит интонации, тот или иной коммуникативно-
синтаксический тип предложения может быть оформлен при
нарушении описанных выше правил словорасположения, дей-
ствующих только в нейтральном стиле. Согласно этим пра-
вилам устанавливается так называемый объективный по-
рядок слов, при котором высказываемое сообщение разверты-
вается в последовательности от темы к реме (некоторые от-
ступления от этих правил наблюдаются только в случаях 5 и
6). Однако средства интонации (прежде всего, акцентные)
позволяют изменить подобную последовательность на проти-
воположную, не соответствующую коммуникативной перспек-
тиве сообщения, когда ее направление от темы к реме оста-
ется прежним, но в линейном (и временном) плане рема как
бы предвосхищает тему (швейцарский лингвист Ш. Балли
обозначил это явление термином антиципация, от лат. anti-
cipatio «предвосхищение) >>.
Таким образом, наряду с объективным порядком слов
в предложении может устанавливаться субъективный
порядок слов. Причем как тот, так и другой могут иметь мес-
то в предложениях одного и того же коммуникативно-синтак-
сического типа, представляя его различные стилистические
варианты. Ср., например, возможные ответы на вопрос: Кто
написал повесть «Мать»? — Повесть «Мать» написал Мак-
сим Горький и Максим Горький написал повесть «Мать»,
вот кто.
С субъективным порядком слов непосредственно и тесно
связано использование при воспроизведении соответствующих
предложений в устной речи дезавтоматизированного (т. е.
делаемого вполне осознанно) фразового ударения (его на-
зывают также «логическим ударением»), которым может быть
выделен любой член предложения независимо от его место-
положения (тогда как при объективном порядке слов исполь-
зуется автоматизированное фразовое ударение, обычно стоя-
щее на последнем слове произносимого предложения). Благо-
даря этому отдельные коммуникативно-синтаксические типы
254
предложения могут в линейном плане оформляться по-раз-
ному.
Так, в тематически недетерминированных предложениях
с констатирующим значением порядок слов может быть пря-
мым: По городу разнеслась весть: Немцы идут/ (Н. Остров-
ский); Потом рощи кончались и впереди вспыхивал всеми
красками увядания великолепный парк Академии. Золотое
молчание стояло в нем (К. Паустовский).
Напротив, в тематически детерминированных предложе-
ниях с констатирующим значением порядок слов может быть
обратным даже в тех случаях, когда роль темы выполняет в
них подлежащее: Замечтался наш Николай Петрович...
(И. Тургенев); Вот она подошла к нему, он и не слышит. По-
ложила ему руку на плечо: вздрогнул Лойко (М. Горький);
Пойдемте тише. Задыхаюсь я (П. Павленко).
В предложениях с уточняющим значением грамматичес-
кий член, выполняющий роль ремы, может занимать не по-
следнее, а первое (или какое угодно) место: — Только ра-
зум освободит человека! — твердо сказал Павел, —Разум
силы не дает! — возражал Рыбин громко и настойчиво. —
Сердце дает силу, а не голова,— вот! (М. Горький); Позд-
но вечером расстался Севастьянов с Кушлей (В. Панова);
Два года провертелся Павка на этой работе (Н. Остров-
ский).
Наблюдаемый во всех этих случаях субъективный поря-
док слов (в отличие от объективного) является стилистичес-
ки маркированным. Он характеризует преимущественно раз-
говорную или вообще экспрессивно окрашенную речь (напри-
мер, художественно-поэтическую).
ОСОБЫЕ ЯВЛЕНИЯ В СИНТАКСИСЕ
ПРОСТОГО предложения
Явление обособления. Вопрос о так называемых
обособленных и уточняющих членах предложения
§ 80. С участием в структурной организации предложе-
ния линейных и особенно акцентно-мелодических средств (по-
рядка слов и интонации) связан целый ряд специфических яв-
лений, так или иначе осложняющих состав и строение пред-
ложения. К их числу, в частности, относится так называемое
обособление отдельных членов предложения или его конст-
руктивных частей.
Понятие обособления и обособленных членов предложе-
ния было введено в научный обиход А. М. Пешковским.
Сравнивая предложения Я удивляюсь, что вы, с вашей
добротой, не чувствуете этого (Л. Толстой) и Я удивляюсь,
что вы с вашей супругой не чувствуете этого, А. М. Пешков-
ский обратил внимание на то, что в первом из них сочетание
255
с вашей добротой интонируется иначе, нежели тождественное
ему по конструктивному составу сочетание с вашей супругой
во втором предложении, и что такое интонирование не слу-
чайно: оно создает «особую форму словосочетания», которое
становится в известном отношении подобным «отдельному
предложению, как бы вставленному в другое предложение»
(ср.: Я удивляюсь, что вы, с вашей добротой, не чувствуете
этого. — Я удивляюсь, что вы, хотя вы так добры, не чувст-
вуете этого). В их интонационно обусловленном уподобле-
нии отдельным несамостоятельным предложениям А. М. Пеш-
ковский и усматривал своеобразие обособленных членов пред-
ложения: «Обособленным второстепенным членом называется
второстепенный член, уподобившийся (один или вместе с дру-
гими, зависящими от него членами) в отношении мелодии и
ритма и — параллельно — в отношении связей своих с ок-
ружающими членами отдельному придаточному предложе-
нию» *.
В современных учебных пособиях по синтаксису русского
языка предложенное А. М. Пешковским понимание обособ-
ления и обособленных членов предложения в принципе оста-
лось неизменным: оно лишь несколько упрощено и перефра-
зировано.
Так, по определению школьного учебника, обособленны-
ми следует считать «члены предложения, выделяемые по
смыслу и интонационно» **. А. Н. Гвоздев квалифицирует обо-
собленные члены как такие компоненты лексико-грамматичес-
кого состава предложения, которые приобретают «большую,
чем обычно, самостоятельность, больший смысловой вес, что
достигается выделением их в самостоятельную синтагму по-
средством пауз и усиленного ударения» ***. Н. С. Валгина
указывает на то, что обособленные члены «содержат эле-
мент добавочного сообщения, следовательно, обособление свя-
зано с сообщительной функцией предложения, т. е. с его
омысловой целенаправленностью» ****.
Эти и подобные характеристики обособленных членов
предложения явно недостаточны: они либо «не доходят до
сути дела», либо применимы только к частным случаям обо-
собления, не охватывая всех подводимых под данное понятие
явлений речевой действительности.
Фактически под термином обособление (в его традици-
онном применении) скрывается три ряда различных по сво-
ей лингвистической сущности явлений, требующих раздель-
ной квалификации.
* Пешковский Л. М. Русский синтаксис.., с. 416.
** Русский язык: Учебник для VII—VIII классов. М„ 1976, с. 119.
*** Гвоздев А. Н. Указ, соч., ч. 2, с. 149.
**** Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка. М.,
1973, с. 231.
256
К случаяхМ обособления относят интонационное (поддер-
живаемое также линейными средствами) выделение опреде-
ленных компонентов лексико-грамматического состава пред-
ложения:
1)	осуществляемое в специальных коммуникативных це-
лях;
2)	сопровождающее и поддерживающее их связь с дру-
гими компонентами этого состава;
3)	создающее особый тип их связи и соотношения с дру-
гими компонентами этого состава.
§ 81.	Обособление, осуществляемое в специальных ком-
муникативных целях, не затрагивает конструктивных связей
и семантико-синтаксических функций компонентов лексико-
грамматического состава предложения. Оно лишь сообщает
им дополнительную коммуникативную нагрузку. Это касает-
ся, в частности, обособления определений, а также «одиноч-
ных» обстоятельств. Ср. примеры: 1. Покрытые росой тополя
наполняли воздух нежным ароматом.— Тополи, покрытые
росой, наполняли воздух нежным ароматом (А. Чехов);
Шел частый колючий дождь (К. Паустовский).— Лил дождь,
косой, крупный, бьющийв лицо (К. Симонов); 2. Вдруг
где-то в отдалении раздался протяжный звук. — Вдруг, где-
то в отдалении, раздался протяжный звук... (И. Турге-
нев) ; Во время большой перемены Маня присылала ему завт-
рак... (А. Чехов). — Берсеневу, во время последней
беседы с Ш у б и н ы м, пришла мысль пригласить Инсарова
к себе на дачу (И..Тургенев); Его исключили из гимназии за
участие в революционном движении. — Подержав Рагозина
год в тюрьме, его отправили — за участие в уличных
беспорядках — на три года в ссылку (К. Федин).
В приведенных примерах обособленные определения (1)
и обстоятельства (2) в отличие от необособленных выделяют-
ся намеренно и приобретают особый смысловой вес в выска-
зывании, но функции их в качестве членов соответствующих
конструктивно-синтаксических рядов и связи с подчиняющи-
ми словами сохраняются в том же виде, что и при отсутствии
обособления.
В подобных случаях обособление предстает перед нами
как особое синтаксическое явление, которое возникает как бы
на самой поверхности структуры предложения, создавая свое-
образную «надстройку» над основной линией тех связей и от-
ношений, в которых находятся друг с другом компоненты его
лексико-грамматического состава. Эта «надстройка», осу-
ществляемая с помощью порядка слов и интонации (или толь-
ко с помощью интонации), состоит в таком распределении
коммуникативных нагрузок между отдельными членами пред-
ложения или его конструктивных частей, при котором возни-
кает тенденция к образованию дополнительного коммуника-
257
17. Заказ 2483
тивно значимого сообщения в рамках другого сообщения,
хотя указанная тенденция и не доводится до конца (ср.: То-
поля, покрытые росой, наполняли воздух нежным ароматом.—
Тополя были покрыты росой, и они наполняли воздух нежным
ароматом ср. также: Рагозина отправили — за участие в улич-
ных беспорядках — на три года в ссылку. — Рагозин участ-
вовал в уличных беспорядках, и за это его отправили на три
года в ссылку).
Необособленные и обособляемые в специальных коммуни-
кативных целях определения и обстоятельства могут быть
поставлены в оппозицию друг к другу: как уже сказано,
это — в соотносительных случаях — одни и те же члены
предложения или его конструктивные части, различающиеся
лишь в аспекте коммуникативно-синтаксической организации
предложения.
Для «одиночных» обстоятельств с ситуативным или мо-
тивирующим значением указанная оппозиция является абсо-
лютной. Они обособляются (или не обособляются) в соответ-
ствии с авторской установкой. Причем обособление подобных
обстоятельств осуществляется в основном с помощью акцент-
но-мелодических средств (дополнительно содействующим это-
му условием может служить их размещение не в начале и не
в конце предложения, но оно, особенно для мотивирующих
обстоятельств, не обязательно). Единственное исключение со-
ставляют обстоятельства с предлогом несмотря на, имеющие
уступительное значение и выступающие только в обособлен-
ном положении, как в примерах: Несмотря на поздний
вечер, было душно (С. Антонов); В домах, несмотря
на ранний час, горели лампы (К. Паустовский); [Нежда-
нов] сознавал себя одиноким, несмотря на привязан-
ность д р у з е й (И. Тургенев) *.
Что касается определений, то их обособление в соотноси-
тельных случаях обеспечивается при обязательном участии ли-
нейных средств: чтобы обособить то или иное определение,
необходимо поставить его в постпозицию к определяемому
слову. Это относится, в частности, к согласованным распро-
страненным определениям и к ряду однородных согласован-
ных нераспространенных определений (см. приведенные выше
примеры под рубрикой 1).
Нераспространенные определения при именах существи-
тельных в оппозиции по признаку необособления — обособ-
ления не участвуют: в любом положении по отношению к оп-
ределяемому слову они, как правило, не обособляются.
С другой стороны, в этой оппозиции не участвуют выра-
женные прилагательными и причастиями определения (как
* В значительной степени «приспособленными» к обособлению яв-
ляются также распространенные обстоятельства с предлогами вопреки,
благодаря, вследствие, по причине, в силу, ввиду и некоторые другие.
238
распространенные, так и нераспространенные) при личных
местоимениях, которые, напротив, в любом положении по от-
ношению к определяемому слову всегда обособляются. На-
пример: Я помолчал и показал Гарту на вечернее небо над'
Северной бухтой. Лиловое и темное, оно было освеще-
но красноватым огнем облаков (К. Паустовский); Измучен-
ные, грязные, мокрые, мы достигли, наконец, берега
(И. Тургенев); Меня, мокрого до последней нитки,
сняли с лошади почти без памяти (С. Аксаков); А он, мя-
тежный, ищет бури... (М. Лермонтов). Здесь обособление-
является необходимым условием реализации конструктивной
связи соответствующих словоформ (в необособленном поло-
жении прилагательные и причастия, как известно, не сочета-
ются с личными местоимениями).
В примерах типа: Одаренный необычайной си-
лой, он [Герасим] работал за четверых (И. Тургенев);
Огорченный неудачей, я лег на узлы, заплакал тихонь-
ко и, в слезах, уснул (М. Горький) обособленные согласован-
ные определения совмещают атрибутивные функции (при
личных местоимениях) с обстоятельственными (при глаголь-
ных сказуемых вместе с подчиненными им словами). Анало-
гичное совмещение может наблюдаться и у согласованных
распространенных определений при существительных', — тог-
да их обособление также оказывается обязательным в любой
линейной позиции по отношению к определяемому слову, в
том числе в препозиции: Охваченный каким-то неяс-
ным предчувствием, Корчагин быстро оделся и вышел
из дому (Н. Островский); Ожидавший большого со-
противления, Ромашов потерял равновесие и пошатнул-
ся (А. Куприн); Раненный осколком в плечо, капи-
тан Сабуров не покинул строя (К. Симонов). В этих случаях
благодаря обособлению реализуется двойная синтаксическая
связь определений (как с определяемым словом, так и со ска-
зуемым) и, следовательно, обособление осуществляется не
только в коммуникативных, но и в конструктивных целях.
То же самое можно сказать об обособлении несогласован-
ных определений в следующих примерах: Сегодня она, в но-
во м голубом капоте, была особенно молода и внуши-
тельно красива (М. Горький); Коля, в своей новой кур-
точке с золотыми пуговками, был героем дня (И.Тур-
генев).
§ 82.	Обособление, сопровождающее и поддерживающее
связь определенных компонентов лексико-грамматического со-
става предложения с другими компонентами этого состава»
характерно для деепричастий и деепричастных оборотов.
Деепричастия и деепричастные обороты, обычно квали-
фицируемые по их конструктивно-синтаксической роли в со-
ставе предложения в качестве обстоятельственных второсте-
17’

пенных членов, обособляются, или, точнее, выделяются инто-
национно (в устной речи) и графически (на письме) почти
всегда, за исключением лишь некоторых специальных случа-
ев. Причем в отличие, например, от определений, которые при
условии обособления приобретают в составе предложения
больший смысловой вес, деепричастия и деепричастные обо-
роты больший смысловой вес имеют как раз в необособлен-
ном положении: Жили Артамоновы ни с кем не знако-
мясь (М. Горький); До двух часов занятия должны были
идти не прерываясь (Л. Толстой); Дмитрий слушал его
нахмурясь (М. Горький); Она [Аксинья] вошла в зал не
постучавшись (М. Шолохов); Агриплина сидела, при-
горю ня с ь (А. Толстой) ,Первые сто шагов он {Сабуров]
прошел, не ложась на землю... (К. Симонов); Говорил
он, почти не повышая голоса (А. Куприн) *.
В этих примерах (сравнительно редких) деепричастия и
деепричастные обороты несут основную коммуникативную
нагрузку в предложении, обозначая рему сообщения, и тем не
менее (или, скорее всего, именно поэтому) не обособляются
от остального состава предложения — в противном случае
оно осталось бы незавершенным.
Напротив, во многих других случаях деепричастия и дее-
причастные обороты включаются в конструктивный состав пред-
ложения только посредством обособления. Ср.: Саша мягко
улыбнулась, прижимаясь к ней всем телом (М. Горь-
кий); Денисов стоял у караулки, отдавая последние
приказания (Л. Толстой); Допрашивая Лазаря
Баукина, Венька все время составлял историю его жизни
(II. Нилин); Девушка, не отвечая ему, смотрела с трево-
гой на открытую дверь (Н. Островский); Довольные пассажи-
ры, примолкнув, любовались солнечным днем (К. Фе-
дин).
В любом из этих предложений деепричастия или деепри-
частные обороты не могут быть включены в его основной со-
став (который сам по себе оказывается вполне достаточным
для выражения определенного коммуникативного содержа-
ния) иначе, как в обособленном виде. Но такого рода приме-
ры и свидетельствуют о том, что обособление деепричастий
и деепричастных оборотов предопределяется какими-то спе-
цифическими конструктивными свойствами соответствующих
грамматических разрядов слов и словосочетаний, позиции и
функции которых в составе предложения во всяком случае не
вполне идентичны позициям и функциям других обстоятельст-
венных второстепенных членов.
* Знаки препинания в таких случаях ставятся непоследовательно.
Л. Б. Шапиро правильно отмечает, что здесь в сущности нет оснований
для выделения деепричастий и деепричастных оборотов Запятыми.
См. Шапиро А. Б. Основы русской пунктуации. М.., 1955, с. 269.
260
Действительно, деепричастйя и деепричастные обороты
как по своему положению в иерархии устанавливаемых в
предложении связей, так и по значению (имеется в виду, ко-
нечно, функционально-синтаксическое значение) отличаются
от обычных обстоятельств, выражаемых наречиями или пред-
ложно-падежными формами имен существительных. В этом
отношении показательно уже то, что они, формально примы-
кая к глагольному сказуемому, вместе с тем оказываются в
зависимости и от подлежащего. Эта двойная связь, которую
можно было бы назвать согласованным примыканием и в реа-
лизации которой принимает участие интонация, обусловлива-
ет некоторый параллелизм в синтаксических функциях дее-
причастий и деепричастных оборотов с глагольным сказуе-
мым — параллелизм, думается, не менее существенный, не-
жели обычно проводимые аналогии с обстоятельственными
второстепенными членами (которые, кстати, не всегда удает-
ся установить*).
По-видимому, то, что называют обособлением деепричас-
тий и деепричастных оборотов, не есть обособление в том
смысле, который вкладывается в это понятие, когда говорят
о смысловом и интонационном выделении отдельных членов
предложения или его конструктивных частей, осуществляе-
мом в специальных, коммуникативных целях (как, например,
в типичных случаях обособления определений или «одиноч-
ных» обстоятельств). Здесь «смысловое выделение» является
производным от собственно грамматической функции соот-
ветствующего члена предложения, а «интонационное выделе-
ние» служит одним из формальных показателей его особой
конструктивной позиции в ряду других членов (в частности,
показателем его двусторонней связи — с подлежащим и ска-
зуемым).
Из сказанного следует, что, признавая известную анало-
гию в семантико-синтаксических функциях деепричастий и
деепричастных оборотов с обстоятельственными второстепен-
ными членами, необходимо все-таки квалифицировать их от-
дельно от обстоятельств. Может быть, стоило бы воспользо-
ваться для этого термином второстепенное сказуе-
мое, как это делают авторы учебника для педагогических
училищ **.
* Подобная аналогия, например, весьма сомнительна для деепри-
частий и деепричастных оборотов в предложениях: Денисов стоял у
караулки, отдавая последние приказания; Девушка, не отвечая ему,
смотрела на открытую дверь; Довольные пассажиры, примолкнув, любо-
вались солнечным днем; Мы долго не встречались с ним, лишь изредка
обмениваясь письмами.
** См. Земский Л. М. Крючков С. Е., Светлаев М. В.
Русский язык, ч. 2, с. 73:—7G; Шахматов А. А. Синтаксис русского
языка. Л., '1941, с. 11, 20, 211, 248.
261
§ 83.	Совершенно особый характер' имеет обособление
гак называемых приложений (субстантивных определений), а
также обособление определений и обстоятельств, употребля-
ющихся совместно с другими, однозначными по синтакси-
ческой функции определениями и обстоятельствами.
Во всех соответствующих случаях благодаря обособле-
нию (интонационному выделению) происходит существенное
преобразование конструктивных связей соединяемых друг с
другом словоформ или их комплексов и изменяется их отно-
шение друг к другу и к тому «кусочку действительности», ко-
торый они обозначают. 
Так, если необособленные приложения (субстантивные
определения) присоединяются к определяемому имени в ре-
зультате последовательного распространения данного конст-
руктивно-синтаксического ряда, то обособленные приложе-
ния занимают в этом ряду синтаксическую позицию парал-
лельно с другим именем, и это обусловливает различие в их
назначении: в первом случае оба имени образуют единое
сложное наименование какого-то лица (предмета), во вто-
ром оказываются по отношению к нему наименования-
ми-дублетами. Ср.: 1. Наш. бывший партизанский коман-
дир Иван Степанович Михайлов работает теперь ди-
ректором завода и 2. Наш бывший партизанский командир,
Иван Степанович Михайлов, работает теперь директо-
ром завода (или: Иван Степанович Михайлов, наш бывший
партизанскийкомандир, работает теперь директором
завода); 1. Первая русская рабочая газета «Искра» изда-
валась Лениным за границей и 2. Первая русская рабочая га-
зета, «Искра», издавалась Лениным за границей (или:
«Искра», первая русская рабочая газета, издавалась
Лениным за границей).
Нечто подобное наблюдается и при обособлении согласо-
ванных или несогласованных определений при других опре-
делениях, а также обстоятельственных второстепенных чле-
нов при других обстоятельствах. Ср.: Она выходила на улицу
в очень потрепанном стареньком платье и Она выходила на ули-
цу в стареньком, очень потрепанном, платье; Налево у
дороги стояло одинокое дерево и Налево, у дороги, стояло
одинокое дерево. То же самое (при возможности необособ-
ления выделенных словоформ или их комплексов) отмечаем
в следующих примерах: Хотелось отличиться перед этим, до-
рогим для меня, человеком (М. Горький); Его атласный,
шитый ше.лками, глухой жилет был стар, вытерт...
(М. Горький); От ворот к крыльцу между высокими, вроет
человека, сугробами была расчищена дорожка (В. Пано-
ва) ; На самой дороге, поперек грязных колей, лежало
распластанное тело (К. Федин); Она озорно, по-девичьи,
.взглянула на него сверху вниз (К- Федин). Здесь последова-
262
тельная связь также преобразуется в параллельную, благо-
даря чему значения соответствующих членов конструктивно-
синтаксического ряда не складываются друг с другом, а как
бы накладываются одно на другое.
Таким образом, при обособлении приложений, как и при
обособлении определений и обстоятельств, употребляющихся
совместно с другими определениями и обстоятельствами, со-
здается особый тип конструктивно-синтаксической связи меж-
ду словоформами или их комплексами, отличный от извест-
ных нам типов подчинения и сочинения и по способу реали-
зации, и по назначению. Этот тип связи целесообразно обо-
значить специальным термином аппликация (апплика-
тивная связь), от лат. applicable «наложение, приклады-
вание».
§ 84.	Словоформы или их комплексы, вступающие в ап-
пликативную связь с членами основного состава предложе-
ния (или конструктивных частей предложения), получают по
отношению к ним уточняюще-пояснительную функцию и по
этой функции в ряде научных трудов и учебных пособий по
синтаксису выделяются в отдельный разряд-так называемых
уточняющих членов предложения.
Школьный учебник квалифицирует как уточняющие та-
кие «члены предложения», которые «служат для конкретиза-
ции или пояснения других членов предложения (уточняе-
мых)». Но при этом объем уточняющих членов несколько ог-
раничивается. К ним безоговорочно отнесены обособляемые
обстоятельства при других обстоятельствах, а также обособ-
ляемые согласованные и несогласованные определения при
других определениях. Что же касается приложений (субстан-
тивных определений), то уточняющими среди них признают-
ся только обособляемые имена собственные при нарицатель-
ных существительных, тогда как нарицательные существи-
тельные и возглавляемые ими словосочетания при других су-
ществительных (собственных и нарицательных) в этот раз-
ряд не включаются.
Думается,, что такое ограничение понятия уточняющих
членов вряд ли оправдано. В соответствующих случаях связь
нарицательных существительных, «прилагаемых» ж другим су-
ществительным, и их назначение по отношению к ним (как
в построениях Роль старика, отца невесты, играл Ваня
Туркенич (А. Фадеев); Ваня Туркенич, командир, сидел,
ни на кого не глядя (А. Фадеев) вполне идентичны связи и
назначению собственных имен, «прилагаемых» к нарицатель-
ным существительным (ср.: Командир, Ваня Туркенич,
сидел, ни на кого не глядя). Различие между ними состоит
только в условиях их обособления: нарицательные существи-
тельные «в приложении» к собственным обособляются всегда
(«в приложении» к нарицательным существительным они
-263
обособляются, будучи распространенными), а собственные
имела «в приложении» к нарицательным — в соответствии с
авторской установкой, т. е. факультативно. Но при наличии
обособления те и другие оказываются одинаково в апплика-
тивной связи с теми компонентами состава предложения, к
которым они «прилагаются» и выполняют по отношению к
ним одну и ту же уточняюще-пояснительную функцию. По-
этому разносить эти случаи по разным рубрикам пет ника-
ких оснований: они представляют однотипные по своему
назначению, а именно, уточняющие члены предложения.
§ 85.	Несколько особняком стоят случаи обособления до-
полнений с предлогами кроме, помимо, сверх, за исключени-
ем, включая, наряду и др., например: В Мещерском крае
нет никаких особенных красот и богатств, кроме лесов,
лугов и прозрачного воздуха (К. Паустовский); Мы,
помимо судовых работ, занимались еще погрузкой
угля (М. Горький); От сытого котла все казаки были веселые,
за исключением Степана Астахова (М. Шоло-
хов) ; Сверх всякого ожидания, бабушка подарила мне
несколько книг (С. Аксаков).
Подобные «обособленные дополнения» * также нередко
относят к разряду уточняющих членов, и они действительно
уточняют смысл выражаемого в предложении (его основным
составом) сообщения. Но их связь с другими членами пред-
ложения (или с основным составом предложения в целом) но-
сит несколько иной характер, нежели обычная аппликация.
Скорее всего мы имеем здесь дело с явлением промежуточ-
ным между аппликацией и парентезой (см. об этом ниже),
которое еще не получило точной синтаксической квалифика-
ции.
§ 86.	Некоторые авторы (Н. С. Валгина) предлагают диф-
ференцированно подходить к квалификации аппликативных
отношений, подразделяя их на уточняющие и пояснительные
и различая соответственно уточняющие и пояснительные чле-
ны предложения.
«Отношения пояснения и уточнения, — пишет Н. С. Вал-
гина, — различаются следующим: при пояснении два поня-
тия выступают как смысловое тождество, но словесно по-раз-
ному выраженное; при уточнении имеются наименования двух
разных понятий, из которых одно более общее, другое — его
конкретизирующее» **.
Указанное различие, однако, не имеет под собой доста-
точных структурных оснований.
* Как справедливо отмечено в Грамматике-52/54, т. 1, соответ-
ствующие словоформы или их комплексы являются в составе предложе-
ния «относительно самостоятельными и лишь условно могут рассматри-
ваться как дополнения» (с. 659).
** В а л г и н а Н. С. Указ, соч., с. 245.
264
По мнению Н. С. Валгиной, пояснительные отношения (в
отличие от уточняющих) могут выражаться с помощью спе-
циальных союзов: то есть, а именно, или (в значении «то
есть»), как в примерах: ...Это был Александр Тимофеевич,
или попросту Саша, гость, приехавший из Москвы...
(А. Чехов); Я добрался наконец до большого села с камен-
ной церковью в новом вкусе, т. е. с колоннами... (И. Тур-
генев). Но употребление или неупотребление названных сою-
зов предопределяется не столько характером выражаемых от-
ношении, сколько лексической семантикой соотносимых сло-
воформ (или их комплексов). Кстати, в ряде случаев при вы-
ражении отношений, квалифицируемых II. С. Валгиной как
пояснительные, эти союзы не употребляются (например, при
«пояснительных определениях»: На станции Волочаевка бе-
лые создали второй, дальневосточный Перекоп (К. Па-
устовский) ; Странный путь! На тридцатой, последней верс-
те ничего не сулит хорошего (А. Межиров), и, напротив, их
употребление вполне возможно при выражении уточняющих
отношений (ср.: Теперь же, после половодья, это была
река саженей в шесть (А. Чехов). — Теперь же, т. е. (а имен-
но) после половодья, это была река саженей в шесть).
Формальное различие уточняющих и пояснительных оп-
ределений Н. С. Валгина усматривает в том, что первые обо-
собляются, а вторые «лишь отделяются от впереди стоящего
определения». Но это различие, разумеется, фиктивно: оно
отражает только недостаточную упорядоченность нашей пунк-
туации, допускающей в подобных случаях различную поста-
новку знаков препинания.
§ 87.	Как видим, обособление представляет собой доволь-
но сложное по своей природе лингвистическое явление, точ-
нее ряд явлений, объединяемых лишь по некоторым внеш-
ним признакам, но оказывающих неоднозначное влияние на
структурную организацию предложения и в конструктивном,
и в коммуникативно-синтаксическом его аспектах.
Явление парентезы. Вводные и вставные элементы
в составе предложения
§ 88.	Наряду с обособлением, к особым явлениям в син-
таксисе простого предложения относится явление так назы-
ваемой парентезы.
Парентеза (греч. parenthesis) — внесение, вставка ка-
ких-то элементов, соотносимых с содержанием основного со-
става предложения или его конструктивных частей, но выхо-
дящих за границы обычных синтаксических связей, которые
устанавливаются между компонентами этого состава.
Парентеза осуществляется главным образом с помощью
интонационных средств языка и обусловливается либо необ-
265
ходимостью в авторской характеристике или оценке содержа-
ния высказывания, либо необходимостью сообщить какие-то
добавочные, попутные замечания относительно содержания
высказывания в целом или отдельных его частей. Соответст-
венно различают два вида парентетических элементов: ввод-
ные и вставные.
§ 89.	Вводные элементы служат целям авторской харак-
теристики высказывания и имеют преимущественно субъек-
тивно-оценочное значение. Эти элементы:
1)	выражают модальное качество сообщения, степень
достоверности или обычности сообщаемого, как в примерах:
Книга, может быть, наиболее сложное и великое чудо из
всех чудес, сотворенных человечеством (М. Горький); Послы-
шался резкий стук: должно быть, сорвалась рама (А. Че-
хов); Яковом, видимо, овладело упоение... (И. Тургенев);
Героиней этого романа, само собой разумеется, была
Маша (Л. Толстой); ...Муму, по обыкновению, осталась
его дожидаться (И. Тургенев);
2)	указывают на источник сообщения: По словам
разведчика, главный японский штаб стоял в Яковлевке
(А. Фадеев); По рассказам свидетелей, поразительнее
всего казалось переменное возвышение и понижение берега
(И. Гончаров); ...Надо, как говорил великий поэт
Александр Сергеевич Пушкин, «глаголом жечь
сердца людей» (Б. Полевой); Правда ли, сказывают, на
небе-де солнышко светит? (М. С.-Щедрин);
3)	квалифицируют способ или характер выражения мыс-
ли: Зинаида Афанасьевна, вообще говоря, была чрезвы-
чайно романтического характера (Ф. Достоевский); Меня,
смею сказать, полюбили в доме, как родного (И. Турге-
нев) ; Сказать правду, спасенный не понравился Мороз-
ке с первого взгляда (А. Фадеев); Нрава она [Татьяна] бы-
ла весьма смутного, или, лучше сказать, запуганного
(И. Тургенев);
4)	выражают эмоциональную оценку сообщаемого, точ-
нее — эмоциональное отношение к отраженным в сообщении
фактам со стороны того или иного лица (в том числе самого
автора): Лошадка его, к истинному моему удивле-
нию, бежала очень недурно (И. Тургенев); К сожалению
и несчастью всех благомыслящих англичан,
этот великий человек не дожил до нашего времени (А. Че-
хов); Койку Степана Ивановича, к его великой радос-
ти, установили у самого окна (Б. Полевой);
5)	выполняют так называемую контактирующую функ-
цию, обеспечивая более тесный контакт и известную интим-
ность в речевом взаимодействии говорящего с собеседником:
В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам
(М. Горький); Виноват, видишь ли, тот, кто первый ска-
266
зал — это мое!.. (М. Горький); Вообразите, наши моло-
дые люди уже скучают (И. Тургенев); Выражать недовольст-
во жизнью в шестьдесят два года, согласитесь, — это не
великодушно (А. Чехов);
6)	указывают на логическое соотношение между частями.-
высказывания или между отдельными высказываниями в со-
ставе связного текста: Приехать на войну с тем, чтобы воспе-
вались будущие подвиги, было для меня, с одной сторо-
н ы, слишком самолюбиво, с другой, слишком непристойно
(А. Пушкин); Чапаев никогда не отказывался от вмешатель-
ства в подобные дела; наоборот, он любил разобрать все
сам и вывести разных негодяев на чистую воду (Д. Фурма-
нов); Долго не находил я никакой дичи; на коне ц, из ши-
рокого дубового куста, насквозь поросшего полынью, полетел
коростель (И. Тургенев); Родятся люди, женятся, умирают;
значит, так нужно, значит, хорошо (А. Островский).
Круг вводных элементов лексически и структурно огра-
ничен. В соответствующей роли могут выступать:
1)	синтаксически специализируемые (и частично перехо-
дящие в разряд модальных слов) наречия: возможно, веро-
ятно, видимо, очевидно, конечно, несомненно, безусловно, соб-
ственно, впрочем, например, кстати; отдельные глагольные
формы: кажется, разумеется, признаться, говорят, значит, ви-
дишь (ли), видите (ли), знаешь (ли), знаете(ли); отдельные
падежные и предложно-падежные формы некоторых сущест-
вительных: правда, словом, к счастью, к несчастью, на сча-
стье, на беду, к слову, по слухам, без сомнения;	Л
2)	лексикализованные (фразеологически связанные) сло-
восочетания: может быть, должно быть, стало быть, собствен-
но говоря, одним словом, таким образом;
3)	свободные, по лексически и грамматически стандарти-
зованные в одном из компонентов словосочетания именного
или глагольного типа: к (чьему-либо) счастью, к (чьей-либо)
радости, к счастью для (кого-либо), по (чьим-либо) сведени-
ям, по (чьему-либо) мнению, по (чьему-либо) свидетельству,
по (чьим-либо) словам, (скромно, мягко, откровенно, по прав-
де) говоря;
4)	предикативные конструкции (конструктивные анало-
ги предложения) с глагольным или именным сказуемым, лек-
сически обозначающим речевое или познавательное действие
либо его результат, как в примерах: Толстой, я думаю, ни-
когда не постареет (А.. Чехов); На той стороне, шагах в ста
отсюда, он это знал, к самой реке подходили австрийские
окопы (А. Толстой); И этот учитель греческого языка, этот
человек в футляре, можете себе представить, едва не
женился (А. Чехов); За ближайшими холмами, как доло-
жил наблюдатель, передвигались немецкие танки
(К- Симонов).
267 .
Своеобразие синтаксической позиции вводных элементов
состоит в том, что эта позиция не предопределяется сочетатель-
ными (валентными) свойствами членов основного состава пред-
ложения. Ср.: К удивлению мальчика примешивался испуг.—
К удивлению Пети, в участке не было ни воров, ни пья-
ниц, ни босяков (В. Катаев). Здесь в первом предложении
словосочетание, возглавляемое предложно-падежной формой
существительного к удивлению, вступает в непосредственную,
причем обязательную связь с глагольным сказуемым приме-
шивался и выполняет при нем роль косвенного дополнения,
но во втором предложении аналогичное словосочетание за-
нимает уже особую синтаксическую позицию, в которую оно
ставится независимо от структуры и семантики сказуемого
в качестве вводного элемента, выполняющего свое назначе-
ние (в данном случае — эмоционально-оценочное) по отно-
шению к содержанию предложения в целом. Ср. также: Та-
кое решение задачи возможно. — Такое решение задачи, воз-
можно, более правильно; Помещение кажется нежилым.—
Это помещение, кажется, нежилое; Этого не должно быть.—•
Д о л ж н о б ы т ь, мы больше не встретимся; Вы хорошо знае-
те этого человека. — Одичаешь, знаете, если будешь все
время жить взаперти (Н. Гоголь).
Как уже было отмечено, вводные элементы могут отно-
ситься к содержанию предложения в целом либо к содержа-
нию отдельных конструктивных частей предложения. Обычно
это сигнализируется их местом в составе предложения. В пре-
позиции и реже — в постпозиции к основному составу пред-
ложения вводные элементы «обслуживают» содержание дан-
ного предложения в целом, как в примерах: К счастью,
никто меня не заметил (И. Тургенев); Видно, так уж бы-
вает на свете (Н. Гоголь); Ничего и не скажешь, видно
(М. Горький). В иитерпозиции эти элементы относятся к со-
держанию отдельных частей предложения — слова или сло-
восочетания, либо выполняющего функцию ремы данного со-
общения, либо обладающего добавочным коммуникативным
значением (в случае, если предшествующая часть предложе-
ния уже имеет в своем составе компонент с рематической
функцией). Ср.: Вечер провел я, по обыкновению свое-
му, у коменданта (А. Пушкин); Наше ветхое судно накло-
нилось, зачерпнулось и торжественно пошло ко дну, к
счастью, не на глубоком месте (И. Тургенев); ...Нянька
одевалась в новую шаль, принимала торжественно-суровое
выражение и уходила куда-то часа на два, очевидно, для
переговоров (А. Чехов); Черная собака с высунутым языком
бежит от косарей навстречу бричке, вероятно, с намерени-
ем залаять... (А. Чехов).
Иногда в состав’е одного предложения выступает одновре-
менно несколько различных по своему функциональному на-
268
значению элементов. Например: Наконец, к неописуе-
мой нашей радости, Ермолай'.вернулся (И. Тургенев);
Я не постиг поэзии моря, может быть, впрочем, оттого,
что еще не видел ни «безмолвного», ни «лазурного» моря...
(И. Гончаров); Стало быть, по-вашему, физическим
трудом должны заниматься все без исключения? (А. Чехов).
Однако вопрос о возможности и границах подобного совме-
щения функционально разнородных вводных элементов в со-
ставе одного предложения остается пока не решенным.
§ 90.	Вставные элементы служат для выражения каких-
то добавочных, попутных замечаний, уточнений, поправок и
т. п. к основному сообщению.
От вводных эти элементы отличаются прежде всего в
функциональном плане. Если вводные элементы, как уже ука-
зывалось, имеют преимущественно субъективно-оценочное
значение, то вставные — объективно-пояснительное. Поэтому
со стороны лексической семантики вставные элементы не ог-
раничены, но характеризуются известными позиционными ог-
раничениями: в частности, они не могут стоять в препозиции
к основному составу предложения.
Чаще всего в качестве вставных используются предика-
тивные конструкции: Наконец, он велел запрячь себе бего-
вые дрожки, оделся потеплее (это было уже в конце
сентября) и, сам правя, выехал со двора (А. Пушкин).
Здесь вставке подвергается предикативная конструкция, ко-
торая могла бы иметь автономное употребление, но в данном
случае лишь поясняет содержание одной из однородных час-
тей другого предложения, «вклиниваясь» в его состав на
месте сочинительной связи частей и временно прерывая эту
связь, а также, естественно, видоизменяя общий интонацион-
ный «рисунок» всего предложения (при этом сама вставлен-
ная конструкция интонируется несколько иначе, чем если бы
она имела автономное употребление, лишаясь специфической
для такого употребления интонации конца).
Аналогичная вставка может осуществляться и на месте
подчинительной связи частей (компонентов) основного соста-
ва предложения: Господин из Сан-Франциско — имени
его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запом-
нил — ехал в Старый свет, с женой и дочерью, единственно
ради развлечения (И. Бунин); Его вторая жена, красавица,
умница — вы ее только что видели — вышла за него,
когда он был уже стар... (А. Чехов); Солдаты (их было
трое) ели, не обращая внимания на Пьера... (Л. Толстой);
Конные полки — а их было большинство — вели се-
бя особенно разнузданно (М. Шолохов).
Обычно (как в приведенных примерах) семантическое
соотношение вставной предикативной конструкции с опреде-
ленными компонентами основного состава предложения обес-
269
печивается с помощью так называемых дейктических средств
(местоимений в указательной функции). Но это соотношение
может устанавливаться на основе чисто ассоциативной связи
между предметами, явлениями и т. п. в сознании собеседников
(автора и читателя): На подоконнике (в комнате был
только один стул) полулежал присланный из Вешенской
милиционер Ольшанов (М. Шолохов); Осторожно ступая по
свежевыструганным, еще не выкрашенным (не хватило
краски!) половицам, Доронин миновал сени и вошел в
светлую большую комнату (А. Чаковский).
Наряду с предикативными конструкциями, в качестве
вставных нередко выступают отдельные слова или словосо-
четания (обычно в исходной форме): Журналы иностранной
литературы (два) я велел выслать в Ялту (А. Чехов); В тот
Вень я был уже на квартире Никитина (фамилия зятя)
(В. Короленко); Сани резко стукнуло о торчавшую из воды
сваю (след унесенного моста) и перевернуло с дико-
винной легкостью (М. Шолохов).
Особняком стоят случаи «вставки» в основной состав
предложения слов и словосочетаний, которые могли бы вы-
полнять роль обНЧных (невставных) членов данного предло-
жения или его конструктивных частей: Деньги вышлешь пе-
реводом (простым) в субботу же (А. Чехов); Я видел его
третьего дня (до обеда и вечером) (А. Чехов); Прорыв
назначался в районе станции Кореневской (между Тихо-
рецкой и Екатеринодаром) (А. Толстой). В приведен-
ных примерах вставные элементы используются в форме, «при-
способленной» к подчинительной связи с членами основного
состава предложения (или его конструктивных частей), но
характеризуются намеренной изоляцией от них (интонацион-
ной в произношении и графической на письме), приобретая
благодаря этому особую, пояснителыю-уточняющую функ-
цию.
Аналогичной изоляции могут подвергаться придаточные
части сложного предложения: Даже мои хозяева — если
они были дома — открывали окна и, слушая, хвалили му-
зыканта (М. Горький); Умелые, руки Максима (которому
пришлось изучить для этого специальные прие-
мы обучения слепых) очень нравились мальчику (В. Ко-
роленко) ; Доносились уже слухи о каких-то событиях в
Варшаве, потом в Вильне (где уже в 1861 году проис-
ходили довольно серьезные демонстрации)
(В. Короленко).
Интересно отметить, что посредством интонационной изо-
ляции в ранг вставных могут «переводиться» также вводные
элементы (которые при обычном их интонировании являются
более тесно «спаянными» с основным составом предложе-
ния) . Ср.: Калиныч (как я узнал после) каждый деньхо-
270
дил с барином на охоту (И. Тургенев!). — Калинин, как я уз-
нал после, каждый день ходил с барином на охоту.
Обращение, так называемые вокативные предложения
и именительный Уемы
§ 91.	Обращением называют наименование лица, которо-
му непосредственно адресуется сообщение.
Синтаксическая форма обращения — именительный па-
деж существительного, присоединяемый к основному составу
предложения или включаемый в него посредством специфи-
ческой интонации (звательной или вводной).
В функции указания на адреса! обращение, как прави-
ло, взаимодействует с личными местоимениями 2-го лица и
контактирующими вводными словами. В частности, оно мо-
жет выступать в качестве своеобразного приложения к лич-
ным местоимениям, хотя падежное согласование между ними
необязательно: личное местоимение, с которым семантически
соотносится обращение, может стоять в любой падежной фор-
ме. Ср.: Как недогадлива ты, няня! (А. Пушкин); У тебя,
парторг, для работы с Листопадом глаза чересчур голубые
(В. Панова); Я всю свою звонкую'силу поэта тебе отдаю,
атакующийкласс (В. Маяковский).
Обращения могут быть выражены не только личными
именами (как в приведенных примерах), но и предметными —
в случае образного олицетворения или персонификации: Не
шуми ты, рожь, спелым колосом (А. Кольцов); О поле, по-
ле! Кто тебя усеял мертвыми костями? (А. Пушкин).
Распространенные обращения сочетают в себе наимено-
вание адресата речи с его более или менее развернутой ха-
рактеристикой: Разбуди меня завтра рано, о моя терпели-
ва я мат ь! (С. Есенин); П о д р у га Дне й моих суровых,
голубка дряхлая моя! Одна в глуши лесов сосновых
давно, давно ты ждешь меня (А. Пушкин); Румяный кри-
тик мой, насмешник толстопузый, готовый век
трунить над нашей томной музой,, поди-ка ты сю-
да... (А. Пушкин).
Вместо существительного в роли обращения могут высту-
пать субстантивированные прилагательные, причастия или
порядковые числительные: «Здравствуйте, мои милень-
к и е!» — заговорил Константин Диомидыч (И. Тургенев);
«Здорово, шеста я!» — послышался густой, спокойный го-
лос полковника (А. Куприн); Страстная, безбожная,
пустая, незабвенная — прости меня! (А. Блок).
Сравнительно редко и, по-видимому, только в экспрессив-
ной речи обращение выражается не именительным, а други-
ми падежными формами существительного с предлогами: Эй,
в шляпе, отойди-ка в сторону!; Эй, на лодке! Освободи-
271
те левый борт! (Б. Полевой). Такие формы следует рассмат-
ривать как субституты именительного падежа или компрес-
сионные выражения с опущенным именительным падежом су-
ществительного (ср.: Эй, гражданин в шляпе, отойди-ка
в сторону!; Эйг, люди н а л о д к е! Освободите левый борт!).
Как видим, обращение может занимать различные пози-
ции по отношению к основному составу предложения. Причем
в начальной позиции, где обращение выделяется особой зва-
тельной интонацией, имеется тенденция к большей его изоля-
ции от основного состава предложения (отсюда использование
более разнообразных знаков препинания при оформлении та-
кого обращения в письменной речи). Заметим, что в этой по-
зиции, в условиях непринужденной формы общения, прояв-
ляется специфическая (усеченная) форма звательности: Вань,
Маш, мам, пап и т. п. Например: «Пап, — сказал Алеша ти-
хо, — а разве другие сверчки кусаются?» (К. Федин) *.
§ 92.	В ряде случаев обращение, спроецированное на
начальную позицию — перед последующим сообщением, мо-
жет принять на себя всю коммуникативную нагрузку этого
сообщения (которое вследствие этого редуцируется до нуля).
Так формируются вокативные предложения (терминА.А.
Шахматова), выражающие эмоциональную реакцию па пове-
дение собеседника: Аркадина (тихо). Это что-то декадент-
ское. Треплев (умоляюще и с упреком). Мама! (А. Че-
хов); Марина. Ничего, деточка. Погогочут гусаки — и пе-
рестанут... Погогочут — и перестанут. Сопя. Нянечка!
(А. Чехов).
§ 93.	От обращений следует отличать так называемый
именительный темы (или, по терминологии А. М. Пешковско-.
го, именительный представления), наблюдаемый, например, в
следующем тексте: Москва... Как много в этом звуке для
сердца русского слилось! (А. Пушкин).
Назначение именительного темы состоит в специально
подчеркнутом (акцентированном) обозначении темы сообще-
ния, рематическое содержание которого целиком переносит-
ся в последующее предложение. Такой именительный и вы-
ступает в качестве своеобразного сателлита последующего
предложения, семантически соотносимого с ним с помощью
дейктических средств — местоимений, указывающих в реаль-
ном смысле па тот же предмет, явление и т. и., которые на-
зываются именительным темы. Заметим, однако, что в роли
подобных дейктических средств по отношению к именитель-
ному темы не могут выступать личные местоимения 2-го ли-
ца: в противном случае соответствующий именительный не-
избежно преобразуется в обращение. Ср. с приведенным при-
мером предложение: Москва! Как много о тебе я думал
* См. Гвоздев А. Н. Указ, соч., ч. 2, с. 197.
272
на чужбине. Ср. также: Вечерний звон, вечерний
звон! Как много дум наводит он... (здесь: Вечерний звон —
именительный темы). — Вечерний звон, вечерний
звон! Как много дум наводишь ты (здесь: Вечерний звон —
обращение).
С другой стороны, именительный темы нужно отличать
от номинативных предложений типа Москва. Ноябрь 191820-
да. Первая годовщина революции... Основное различие их
заключается в том, что номинативные предложения обладают
закрытой коммуникативной перспективой (именительный па-
деж обозначает в них рему сообщения при нулевой теме),
тогда как именительный темы оставляет коммуникативную
перспективу открытой для последующего предложения.
Именительный темы получил в современной литературной
речи весьма широкое распространение, отвечая общей тенден-
ции к расчлененному и акцентированному выражению мысли.
Вопрос о неполных предложениях и явление
так называемой речевой парцелляции высказывания
§ 94.	Любое предложение, для того чтобы выполнить свое
назначение, должно быть построено по определенному плану,
предусматривающему наличие в его составе определенных
компонентов в их определенных связях и взаимоотношениях
друг с другом. Однако в речевой действительности мы неред-
ко сталкиваемся с предложениями, в составе которых те
или иные предусмотренные планом компоненты фактически
отсутствуют, когда их содержание известно из предшествую-
щего текста или реальной обстановки (ситуации) общения,
например: Вдруг дверь каморки быстро распахнулась, и вся
челядь тотчас кубарем скатилась с лестницы. Гаврила
прежде всех (И. Тургенев); Сафонов. Я тебя очень хо-
чу живой видеть. Валя. Я тоже (К. Симонов); Лопахин
(поглядев на стаканчики из-под шампанского). Пустые,
к т о-т буже выпил (А. Чехов).
Такие предложения с «пропущенными» членами, которые
могут быть восстановлены по контексту или ситуации обще-
ния, а также, в той или иной степени, по наличному составу
данного предложения, принято называть неполными.
§ 95.	Вопрос о неполных предложениях до недавнего вре-
мени считался дискуссионным. Высказывалось, в частности,
два противоположных мнения о квалификации этих предло-
жений либо «на фоне» соответствующих им полных (тради-
ционная точка зрения), либо в качестве особых, «многообраз-
ных по своим формам живых и продуктивных типов предло-
жений» (Грамматика-52(/54, т. 2, ч. 1). По существу, однако,
неполные (или, по другой терминологии, неполносоставные)
предложения всегда и всеми лингвистами рассматривались в
18. Заказ 2483	273
соотношении с полными, и спорным было только признание
нормативности подобных предложений и целесообразности
«восстановления» в их составе тех или иных (вполне опреде-
ленных) компонентов.
В настоящее время общепринято такое понимание непол-
ных предложений, при котором они рассматриваются как
факт синтаксиса речи — в противоположность синтаксису язы-
ка. Считается, что в языке (точнее, в сознании носителей дан-
ного языка) запечатлеваются определенные типизированные
схемы (формулы строения) того или иного предложения в
его полном составе, но в речи (при наличии определенных ус-
ловий)'эти схемы могут быть реализованы не полностью, а
лишь частично, благодаря чему и возникают — именно в ре-
чи — разнообразные типы неполных предложений.
В лексико-грамматическом составе неполных предложений
могут отсутствовать различные компоненты.
Можно сказать, что. с конструктивно-синтаксической точ-
ки зрения на этот счет не существует никаких ограничений:
в известных условиях допускается пропуск любого грамма-
тического члена предложения, хотя наиболее «заметным»
оказывается отсутствие в его составе таких членов, которые,
будучи «пропущенными», оставляют после себя какие-то «сле-
ды», например в виде зависимых от них словоформ: 1) Чай
такой странный: воняет рыбой, а не чаем (Н. Гоголь);
2) — Прощайте, Алексей Дмитриевич, — проговорила вдруг
Мишурина, — я зайду после. — Ия, — прибавил Остроу-
мов. — Я тоже... после (И. Тургенев); 3) — Приятель, до-
рогой, здорово! Где ты был? — В кунсткамере, мой
друг (И. Крылов); 4) Мои балбесы еще не нашли новой
квартиры, и я продолжаю жить на старой (Л. Че-
хов). Здесь в выделенных предложениях пропущены: подле-
жащее — при наличии связанного с ним состава сказуемого
(1), сказуемое — при наличии связанных с ним подлежащего
и обстоятельства времени (2), подлежащее и сказуемое —-
при наличии связанного со сказуемым обстоятельства места
(3), определяемое слово в составе обстоятельства места —
при наличии согласованного с ним определения (4).
С коммуникативно-синтаксической точки зрения невос-
производимой в составе предложения может быть только те-
ма, как в ответах на соответствующие вопросы в .примерах из
драматических произведений М. Горького: 1) Акулина
Ивановна. Эх-хе-хе... Кто вчера у верхней-то постоялки в
гостях был? Степанида. Учитель этот... р ыж и й-т о;
2) Я к о в. С кем я вчера говорил? Конь. С прокурором;
3) Акулина Ивановна. Куда тебя утром Татьяна-то по-
сылала? Степанида. В аптеку; 4) Бессеменов. Где
это они играть хотят? Петр. В манеже. Ср. возможность
восстановления приведенных ответных предложений в полном
274
составе: 1) Вчера у верхней постоялки в гостях был учитель
этот... рыжий-то; 2) Вы говорили вчера с прокурором;
3) Татьяна утром посылала меня в аптеку; 4) Они играть
хотят в манеже.
§ 96.	С точки зрения факторов, обусловливающих не-
полноту состава предложения и вместе с тем способству-
ющих решению данным предложением (в его неполном со-
ставе) определенных содержательных и коммуникативных за-
дач, в соответствии с классификацией, намеченной И. А. По-
повой *, можно выделить следующие разновидности непол-
ных предложений:
1.	Ситуативные неполные предложения, содержа-
тельный и коммуникативный смысл которых предопределяет-
ся реальной ситуаций. Таково, например, предложение Идет!,
произнесенное в ситуации, когда собравшиеся на стоянке лю-
ди ожидают прихода автобуса, или предложение Вам покреп-
че? адресованное гостю хозяйкой, разливающей чай.
Ср. аналогичные литературные примеры: ЛюбоЬь Анд-
реевна (глядит в окно). Весь, весь белый! О, сад мой!
(А. Чехов); Клещ (пробуя гармонию). Шипит, дьявол
(М. Горький); «Не работает?» — кивнул Сабуров на те-
лефон (К. Симонов).
2.	Контекстуальные неполные предложения, в со-
ставе которых отсутствие тех или иных компонентов обуслов-
ливается (и восполняется) предшествующим текстом: Тер-
петь не могу Полянского. Толстый, обрюзг, а когда хо-
дит или танцует, щеки трясутся... Не моего ро-
мана (А. Чехов); И мы пошли работать. Кололи дрова
для кухни, таскали уголь... (Б. Горбатов); Они смотре-
ли друг на друга: Райский — с холодным любопыт-
ством, она — дерзким торжеством, сверкая сме-
ющимися глазами (И. Гончаров).
3.	Эллиптические неполные предложения — пред-
ложения с отсутствующим глагольным сказуемым, реальное
и конструктивное значение которого предопределяется свя-
занными с ним компонентами наличного состава самих этих
предложений: Вдруг смотрю, К азбич вздрогнул, переменил-
ся в лице — и к о кну (М. Лермонтов); Гр игорий Алек-
сандрович взвизгнул не хуже любого чеченца, ружье
из чехла — и т у д а... (М. Лермонтов) Татьяна в ле с,
медведь за нею (А. Пушкин).
Заметим, что относительно объема и квалификации эл-
липтических неполных предложений мнения лингвистов рас-
- ходится.
С одной стороны, к этому разряду причисляют не только
* См. Попова И. А. Неполные предложения в современном рус-
ском языке. — Труды ин-та языкознания, М., 1953, т. 2.
18*	275
предложения с опущенным сказуемьш (типа приведенных вы-
ше), но и предложения с редукцией сказуемого, когда послед-
нее по существу не опускается, а «сокращается» до нуля: Ме-
леховский двор — на самом краю хутора (М. Шолохов); Сек-
рет пришвинского обаяния, его колдовства — как раз в этой
его зоркости (К- Паустовский).
С другой стороны, все эти предложения на том основа-
нии, что для решения стоящих перед ними содержательных
и коммуникативных задач они не нуждаются в поддержке ре-
альной ситуации или контекста, выносятся за рамки неполных
и квалифицируются как особые конструктивные разновид-
ности полных предложений.
Очевидно, в действительности типизация и превращение
в соответствующие конструктивные разновидности полных
предложений (а следовательно, и переход из сферы синтак-
сиса речи в сферу синтаксиса языка) в большей степени ха-
рактеризует предложения с редукцией сказуемого, которая
подтверждается возможностью вставки на месте этого ска-
зуемого «лексически опустошенного» глагола быть в форме
будущего или прошедшего времени (ср.: Мелеховский двор
был на самом краю хутора и т. п.). В сущности, здесь име-
ет место такое же чередование форм, как и у связки именно-
го сказуемого, с той, однако, разницей, что редуцированное
сказуемое, лишаясь конкретного лексического содержания,
все-таки сохраняет особые, предопределяемые этим содержа-
нием и отличные от связки конструктивные свойства (см. об
этом также § 41).
Что же касается эллиптических предложений с опущен-
ным сказуемым (обычно опускаются глаголы .со значением
направленного движения пли адресованного действия), то
подобные предложения по меньшей мере еще не вполне' ти-
пизировались, и поэтому их следует рассматривать как- не-
полные, требующие для своей адекватной квалификации вос-
становления недостающего компонента (хотя в непосредст-
венной речевой практике такое восстановление не только не
обязательно, но и не нужно).
§ 97.	Иногда к неполным причисляют также предложе-
ния, употребляющиеся в стандартных ситуациях для выраже-
ния приветствия, пожелания, поздравления и т. и., например:
Добрый день; Спокойной ночи; С приездом; С Новым годом
и т. д.
Л. М. Пешковский называл такие предложения стацио-
нарными неполными. В Грамматике-52/54, т. 2, ч. 1 отме-
чено, что к неполным эти предложения, представляющие со-
бой устойчивые фразеологические сочетания, могут быть от-
несены «лишь условно», с чем, по-видимому, можно согла-
ситься с оговоркой, что в специальной лингвистической ква-
лификации подобные предложения, собственно, не нуждаются
276
и при описании синтаксического строя языка, в частности в
интересах практического овладения речью, должны просто
перечисляться.
§ 98.	Для всех неполных предложений, кроме эллиптичес-
ких, характерна тесная связь с реальной ситуацией или кон-
текстом. Именно благодаря такой связи неполные предложе-
ния могут быть ограничены в своем составе одним словом,
представляющим в данной ситуации предложение в целом.
В этом отношении с ними сближаются так называемые не-
членимые предложения, или слова-предложения Да и Нет, ис-
пользуемьГе в качестве утвердительного или отрицательного
ответа на тот или иной вопрос. Например: Аркадина. Се-
рой пахнет. Это так нужно? Т р е п л е в. Д а. (А. Чехов); П о-
л я. Вам не пора ли принимать лекарство? Татьяна. Нет
еще (М. Горький).
В соответствующих случаях слова да, нет служат лишь
для выражения модальной квалификации производных от
того или иного вопросительного предложения ответных по-
вествовательных предложений (без воспроизведения лексико-
грамматического состава самих этих предложений, посколь-
ку он ясен из содержания поставленного вопроса). Поэтому
такие слова являются не предложениями, а лишь эквивален-
тами или субститутами предложений.
То же самое верно для случаев аналогичного употреб-
ления модальных слов и частиц: конечно, разумеется, еще бы
и т. п.
§ 99.	Неполные предложения употребляются преиму-
щественно в непринужденной разговорной речи в форме диа-
лога (обмена репликами) при общей для собеседников реаль-
ной ситуации. Причем здесь, наряду с описанными типами
неполных предложений, могут выступать незаконченные
(прерванные) или перазвернутые (синтаксически недооформ-
ленные) предложения, которые четкой квалификации и клас-
сификации вообще не поддаются. Таковы, например, предло-
жения (или квазипредложения)-реплики Маланьи и из ее диа-
лога с Кругловой в комедии А. Н. Островского «Не все коту
масленица»:
Маланья (говорит медленно). Шла я тут-то по вули-
це... Круглова. Так что ж? Маланья. Так он... Как
его? Круглова. Кто он-то? Маланья. Как, бишь,
его?.. В су сед ях-то. Круглова. Что же? Маланья.
Да нешто их тут, всех... Много их. Такой черноватый...
Круглова. Ахов, что ли? Маланья. Надо, что он.
Аховее о... чт о ли. Большой такой... *
§ 100.	В условиях литературно обработанной монологической
речи неполные предложения могут быть образованы в резуль-
* Пример из указанной работы И. А. Поповой.
277
тате намеренного расчленения полных предложений. Такое
расчленение, осуществляемое в экспрессивно-стилистических
целях, получило в лингвистической литературе название ре-
чевой парцелляции высказывания (от фр. parceller «делить на
мелкие части»). Например: В Гаване хотели слезть зайцами —
оттолкнули. Прямо в грудь. Больно (В. Маяковский);
Данилов встал. Надел гимнастерку и аккуратно
затянул скрипучий холодный ремень. И взял
фуражку (В. Панова); Николай пошел на кухню. К В е-
рочке. ...Она поднялась на носках и поцеловала его. То-
ропливо, неловко, вскользь (А. Рекемчук).
Существуют определенные правила речевой парцелляции,
хотя они еще в полной мере не выявлены. По-видимому, пар-
целляция возможна только на месте сочинительной или под-
чинительной факультативной (но не обязательно) связи. Во
всяком случае отчленение от состава предложения компонен-
тов, обеспечивающих его конструктивное завершение, недо-
пустимо. Так, от предложения Толпа- стремительно бросилась
к набережной (Л. Толстой) нельзя путем речевой парцелля-
ции отчленить обстоятельство с пространственным значени-
ем к набережной, поскольку оно обязательно для конструк-
тивного завершения данного предложения. Но ср.: Толпа стре-
мительно бросилась вперед, к набережной, где то же обстоя-
тельство может быть отчленено и интонационно обособлено,
поскольку оно выступает уже в уточняющей функции по от-
ношению к другому обстоятельству — вперед, способному
завершить предложение, например: Толпа стремительно бро-
силась вперед. К набережной.
То или иное «исходное» предложение может быть под-
вергнуто речевой парцелляции непосредственно, без какой-
либо дополнительной «перестройки» связей и отношений со-
ставляющих его компонентов, например: 1. В дверь стучали.
Властно и повторно (М. Булгаков); 2. Потом было воз-
вращение в город. В лодке, со в с е м и (В. Панова); 3. Ма-
шина промчалась. Как его д и т с я, в обратную сторо-
ну (А. Рекемчук); 4. Ели чисто мексиканские вещи. Сухие,
пр е сные-пр е с ные, т яже л ые л еп е ш к и-б л ин ы. Р у б--
леное скатанное мясо с массой муки и целым'
пожаром перца (В. Маяковский). Ср. возможность вос-
становления соответствующих предложений в «исходном ви-
де»: 1. В дверь стучали властно и повторно; 2. Потом было
возвращение в город в лодке, со всеми; 3. Машина промча-
лась, как водится, в обратную сторону; 4. Ели чисто мекси-
канские вещи: сухие, пресные-пресные, тяжелые лепешки-бли-
ны, рубленое скатанное, мясо с массой муки и целым пожаром
перца.
В других случаях парцелляция сопровождается переста-
новкой конструктивных частей исходного предложения или
278
использованием при отчленяемой части указательных мес-
тоимений, выделительных частиц и союзов: В полдень разбу-
дил Анну стук в дверь. Н е г р о мкий, но настойчивый
(Л. Сейфуллина); Чувства ответственности ему не хватает.
И самоуважения (В. Кетлинская); Лица зеленоватые,
с черными губами, как на киносъемке. Это от длинных
ламп дневного света (В. Маяковский); По воскресень-
ям заходила ко мне сестра. Но украдкой, будто не ко
мне, а к.няньке (А. Чехов).
То же явление, названное здесь речевой парцелляцией
высказывания, можно интерпретировать иначе, если исходить
из коммуникативной перспективы и линейной последователь-
ности, в которой развертывается текст. При таком подходе,
принятом в большинстве учебных пособий по русскому син-
таксису, для квалификации этого явления используется тер-
мин присоединение, подчеркивающий, что в подобных
случаях «оторванные» от основного состава предложения ком-
поненты (словоформы или их комплексы) в линейном плане
следуют за ним, присоединяются к нему, приобретая собст-
венное, хотя и не самостоятельное коммуникативное значе-
ние (значение добавочного сообщения).
Оба эти подхода одинаково правомерны и в известном
смысле дополняют друг друга. Однако вряд ли правомерно
рассматривать присоединение как особую разновидность кон-
структивно-синтаксической связи в одном ряду с сочинением
и подчинением *. В действительности мы имеет здесь дело с
явлением не конструктивного, а коммуникативного плана: при-
соединение — это не особая разновидность, а особый способ
реализации связи (сочинительной или подчинительной), осу-
ществляемой «после разделительной паузы» (А. М. Пешков-
ский).
СИНТАКСИС СЛОЖНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ
понятие сложного ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§ 101.	Простое предложение является основной коммуни-
кативной единицей языка и в этом своем качестве способно
к автономному (самостоятельному) употреблению. Однако
оно может вступать -в соединение с другими предложениями:
в результате образуются составленные из простых предложе-
ний (или их конструктивных аналогов) композиционно-син-
таксические единства, которые получили в науке название
сложных предложений.
Вопрос о лингвистической квалификации сложных пред-
ложений пока еще не имеет однозначного решения.
* См., например: В а лги на Н. С. Синтаксис современного рус-
ского языка, с. 263.
279
По мнению ряда ученых (Н. С. Поспелов, В. А. Белошап-
кова, Л. Ю. Максимов, С. Г. Ильенко и др.), сложное предло-
жение представляет собой единицу особого яруса (или особо-
го уровня) синтаксической системы языка, которая складыва-
ется из частей, построенных «по формуле» простого предло-
жения, но обладает значением, не сводимым к сумме значе-
ний этих частей. Отсюда делается вывод о-структурной цель-
ности и качественном своеобразии любого сложного предло-
жения.
Однако в действительности отмеченными свойствами на-
делены далеко не все синтаксические построения, причисляе-
мые к сложным.
Так, эти свойства характерны для предложений типа Мы
не хотим, чтоб кровью и огнем залить весь мир война опять
сумела (А. Безыменский). Конструктивные части этого пред-
ложения составлены таким образом, что одна из них высту-
пает в роли развернутого члена другой, причем они совмест-
но образуют цельную коммуникативную единицу, выполняя
соответственно функции темы (Мы не хотим) и ремы (чтоб
кровью и огнем залить весь мир война опять сумела) выра-
жаемого сообщения. Но вряд ли то же самое можно сказать
о предложениях типа Море глухо роптало, и волны бились
о берег бешено и гневно (М. Горький). В данном случае
сложное предложение представляет не одну, а две коммуни-
кативные единицы, соединенные друг с другом на основе оп-
ределенного отношения между ними. Причем содержание это-
го отношения оказывается тем единственным «плюсом», ко-
торый добавляется к сумме значений составляющих сложное
предложение частей. Поэтому такие сложные предложения,
может быть, более правомерно рассматривать как сочетание
простых предложений, характеризующееся не столько струк-
турной, сколько композиционной цельностью (подобная точка
зрения отстаивалась в свое время А. М. Пешковским, А. А.
Шахматовым и некоторыми другими лингвистами).
§ 102.	Если иметь в виду всю массу сложных предложе-
ний, наблюдаемых в речевой действительности, то следует
признать, что качественной однородностью они не обладают.
1.	В одних случаях эти предложения, будучи составлен-
ными из простых, вместе с тем приравниваются по своему
коммуникативному значению к отдельному простому предло-
жению (отсюда возможная синонимия тех и других; ср.: Я
с огорчением узнал, что отец болен. — Яс огорчением узнал
о болезни отца; Он вернулся домой, когда уже стало све-
тать. — Он вернулся домой на рассвете).
2.	В других случаях они сближаются с сочетанием прос-
тых предложений в контексте, отличаясь от ряда соположен-
ных предложений только наличием между ними определен-
ным способом фиксируемой связи (ср.: Я работал всю ночь,
280
тогда как Иван Петрович крепко спал.. — Я работал всю
ночь. Иван Петрович крепко спал; Весь следующий день Ге-
расим не показывался, так что вместо него за водой должен
был съездить кучер Потап... (И. Тургенев). — Весь следую-
день Герасим не показывался. Вместо него за водой должен
был съездить кучер Потап).
3.	Наконец, в предложениях типа Дул сырой, холодный
ветер, с темного неба моросил мелкий дождь (А. Чехов) по
существу невозможно установить, имеем ли мы дело со слож-
ным предложением или с рядом соположенных предложений
в контексте.
Качественная неоднородность сложных предложений про-
является и в том, что их составные части характеризуются
различной степенью подобия отдельным простым предложе-
ниям.
А.	Эти части могут быть подобными простым предложе-
ниям как в конструктивном, так и в коммуникативном плане
и благодаря этому могут обладать потенциальной способ-
ностью к самостоятельному употреблению (некоторые авторы
называют такие части а в т о се м а н т и ч н ы м и). См. при-
меры, приведенные выше под рубриками 2 и 3.
Б. Эти части могут быть полностью или частично подоб-
ными простым предложениям лишь со стороны своего конст-
руктивного строения, тогда как в коммуникативном плане
они образуют нераздельное единство. Причем некоторые из
них оказываются и потенциально неспособными к самостоя-
тельному употреблению (с и н с е м а и т и ч н ы м и), как в при-
мерах: Красота — то, что радует (П. Павленко); Это бы-
ло время, когда лето недавно еще уступило место осени
(В. Короленко); Уже вначале августа иногда бы-
вает: солнце печет, а в тени холодно... (М. Пришвин); Будь
у меня деньги, я летал бы по городам и весям без конца
(А. Чехов); Искусство художника растет вместе с тем наро-
дом, который он изображает (А. Толстой).
В.	Одна из составных частей сложного предложения мо-
жет быть подобна не простому предложению, а вводному эле-
менту, выполняющему по отношению к другой части служеб-
ную (модально-оценочную) функцию. Такие части называют
асем античным и, или десе м а нтизиров энным и.
Ср.: Возможн о, что брат приедет завтра. — Брат, возмож-
но, приедет завтра; Говорят, что человеку время от време-
ни полезно пожить в одиночестве (К. Паустовский). — Чело-
веку, говорят, иногда полезно пожить в одиночестве. Ср. так-
же: Известно, что слоны в диковинку у нас- (И. Крылов).—
Но гусь, известно, птица важная и рассудительная (И. Тур-
генев); Казалось, что косматая зима устроила себе жилье
на кораблях (К- Паустовский). — Казалось, он готов был
заплакать (Л. Толстой).
281
Особо следует отметить случаи, которые в лингвистичес-
кой литературе оцениваются как переходные между простым
и сложным предложением. Таковы прежде всего предложения
с так называемыми сравнительными и целевыми оборотами:
Дождь сеял, как сквозь мелкое сито; Я пришел к вам, чтобы
поговорить по душам и т. п.
Сюда же можно отнести предложения типа: Кто был
недоволен, так это Иван Иванович; Чего здесь было много,
так это цветов; Если он куда охотно ходил, так это в цирк;
Он только и говорил, что о доме и т. п.
§ 103.	Как видим, сложные предложения во всей их мас-
се не поддаются однозначному определению ни с точки зре-'
ния тех лингвистов, которые считают их структурно цельны-
ми образованиями, имеющими статус единиц особого уровня
языковой системы, ни с точки зрения лингвистов, по мнению
которых любое сложное предложение- есть сочетание простых
предложений. Однако думается, что вторая точка зрения все-
таки более приемлема, хотя и нуждается в определенных кор-
рективах. Можно с полным основанием считать, что в основе
любого сложного предложения лежит сочетание простых пред-
ложений, которые под влиянием устанавливаемой между ни-
ми связи испытывают те или иные (большие илй меньшие)
преобразования и именно в преобразованном виде выступа-
ют з качестве компонентов того структурного или компози-
ционного единства, каким является сложное предложение.
СРЕДСТВА СВЯЗИ И ВЫРАЖЕНИЯ ОТНОШЕНИЙ
МЕЖДУ ЧАСТЯМИ СЛОЖНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§ 104.	Важнейшим фактором композиционно-синтаксичес-
кой организации сложного предложения является установле-
ние связи между его составными частями. Эта связь (и, со-
ответственно, отношение частей друг с другом в сложном
предложении) может выражаться различными средствами и
способами: с помощью союзов и союзных слов, с помощью
взаимодействующих с ними (соотносительных) или самостоя-
тельно выполняющих функцию связи (дейктических) место-
именных элементов, посредством определенного морфологи-
ческого оформления или фразеологически обусловленного вы-
бора сказуемьТх, за счет взаимопорядка частей, наконец, с
помощью интонации.
§ 105.	Наиболее «сильным» (хотя и не универсальным)
средством связи частей сложного предложения являются сою-
зы и союзные сл о в а.
Состав союзов, используемых в сфере сложного предло-
жения, гораздо богаче, а функции их значительно многооб-
разнее, нежели в простом предложении. Здесь, наряду с со-
чинительными, которые в равной мере допускаются в простом
282
предложении (в частности, для дифференцированного выра-
жения семантико-синтаксических отношений между одно-
родными членами), широкое употребление имеют подчини-
тельные союзы всех разрядов.
Выбор того или иного союза может быть обусловлен кон-
кретным содержанием частей сложного предложения — тог-
да союз только скрепляет и подчеркивает связь этих частей
в их определенном отношении друг к другу: Дверь скрипнула,
и вошел хозяин (Л. Толстой); Мне нравилась картина, а брат
смотрел на нее равнодушно; Я знал, что вы придете и т. п.
В других случаях от выбора союза непосредственно за-
висит характер связи и содержание устанавливаемого отно-
шения. Ср.: Ты уходи отсюда, и я уйду. — Ты уходи отсюда,
или я уйду; Дует ветер, и идет дождь. — То дует ветер, то
идет дождь. Ср. также: Он придет, и'мы попросим его рас-
сказать эту историю. — Когда он придет, мы попросим его
рассказать эту историю. — Если он придет, мы попросим его
рассказать эту историю и т. п.
Исключительно в сфере сложного предложения находят
применение союзные слова — относительные местоимения и
местоименные наречия, которые, связывая части сложного
предложения, одновременно выступают в роли конструктив-
ных членов одной из этих частей (зависимой), например в
роли подлежащего: Дорога все время идет вдоль тайги, ко-
торая шумит на разные голоса (П. Нилин); Этот листок,
что иссох и свалился, золотом вечным горит в песнопенье
(А. Фет); в роли прямого дополнения: Хочу я испытать, что
скажет мне судьба (М. Лермонтов); в роли косвенного до-
полнения: За долги и недоимки поместье Данкова давно уже
продавалось, о чем были публикации в газетах... (Л. Анд-
реев); в роли обстоятельств различных разрядов: Дорогоми-
лов побежал к дальнему крылу вокзала, где еще пестрела
разбиравшая пожитки толпа (К. Федин); Большое счастье —
дожить до таких дней, когда фантастика становится реаль-
ной, физически ощутимой правдой (М. Горький).
 Некоторые из союзных слов оказываются омонимичными
союзам (полностью или только в графическом оформлении).
Таковы союзные слова и союзы когда, что, как. Ср.: Было
время, когда старый замок служил даровым убежищем
всякому бедняку... (В. Короленко) и Когда хозяин вышел и
унес с собой свет, опять наступили сумерки (А. Чехов); Я
не знаю, что он там делает (здесь в произношении што) и
Я сказал ему, что он напрасно делает это (здесь в произно-
шении штъ); Я видел, как он работает (здесь в произноше-
нии как) и Я слышал, как он тихонько поднялся и вышел из
колТнаты (здесь в произношении кък).
§ 106.	С союзами и союзными словами в одной части
сложного предложения могут взаимодействовать определен-
283
ные местоименно-указательные элементы в другой его части,
называемые соотносительными словами, или кор-
релятами: тот (в соотношении с кто), то (в соотноше-
нии с что), такой (в соотношении с какой, который или что),
так (в соотношении с как или что), там (в соотношении с
где), тогда (в соотношении с когда) и т. и. Например: Кто про
свои дела кричит всем без умолку, в том, верно, мало толку
(И. Крылов); Особенно было страшно то, что над огнем, в
дыму, летали голуби... (А. Чехов); Было так темно, что Ва-
ря с трудом различала дорогу (А. Фадеев); Мы побывали
там, где не ступала нога человека; Его арестовали тогда,
когда он этого не ожидал (Н. Островский). В'подобных слу-
чаях связь частей сложного предложения оказывается более
целенаправленной и тесной, нежели при их отсутствии.
Особо следует отметить случаи грамматической специа-
лизации этих элементов, когда они включаются в состав
сложных союзов, способных как к цельному, так и к
расчлененному синтаксическому употреблению. Ср.: В жиз-
ни мы-умеем правильно слушать, потому что нам это ин-
тересно или нужно (К- Станиславский) и В жизни мы умеем
правильно слушать потому, что нам это интересно или
нужно; Яблони пропали, оттого что мыши объели всю ко-
ру кругом (Л. Толстой) и Яблони пропали оттого, что мы-
ши объели всю кору кругом; Она положила на раскрытую
книгу морской полыни, для того чтобы ветер не перево-
рачивал страницы... (К. Паустовский).— Она положила на
раскрытую книгу морской полыни для того, чтобы ветер
не переворачивал страницы; За моею тележкою четверка бы-
ков тащила другую как ни в чем не бывало, несмотря на
то что она была доверху накладена (М. Лермонтов). — За
моею тележкою четверка быков тащила другую как ни в чем
не бывало, несмотря на то, что она была доверху накла-
дена.
Местоименно-указательные элементы могут и самостоя-
тельно, без соотношения с союзами и союзными словами, обес-
печивать связь частей сложного предложения: 1. Обычай мой
такой: с волками иначе не делать мировой, как снявши
шкуру с них долой (И. Крылов); Я считаю так: нам нужно
остаться здесь до утра; 2. Все окна завалило снегом, и цер-
ковка дрожала — такая разыгралась пурга (А. Толстой);
Левин оглянулся вокруг себя и не узнал места: так все пе-
ременилось (Л. Толстой). В этих случаях местоименно-указа-
тельные элементы выступают в качестве дейктических средств
связи, создающих (соответственно) перспективу или ретро-
спективу семантико-синтаксического «перехода» от одной час-
ти сложного предложения к другой.
§ 107.	В ряде случаев связь и соотношение частей слож-
ного предложения может иметь морфологически или фразео-
284
логически выраженный характер: Расскажи я ему все
это, он не поверил бы; Да будь я и негром преклонных
годов, и то без унынья и лени я русский бы выучил толь-
ко за то, что им разговаривал Ленин (В. Маяковский); Кре-
стьянин ахнуть не у с пе л, как на него медведь насел (И. Кры-
лов); Стоит выйти за околицу, как перед глазами откры-
вается широкая степь. Здесь в первых двух примерах связь
частей соответствующих сложных предложений (условно-след-
ственная по своему содержанию) обеспечивается определен-
ным подбором форм сказуемых: формы повелительного на-
клонения (в значении сослагательного) в составе первой час-
ти и формы сослагательного наклонения (вместо нее возмож-
на также форма изъявительного наклонения будущего вре-
мени) в составе второй части. В двух последних примерах
предшествующие части сложных предложений включают в
свой состав определенные лексические элементы, фразеологи-
чески сочетающиеся с союзами (не успел.., как; стоит.., как).
§ 108.	Известную роль при установлении связи и соотно-
шения частей сложного предложения играет их взаимопо-
рядок.
Части сложного предложения могут располагаться в
строго фиксированном, пе допускающем перестановок линей-
ном порядке, обусловленном конкретным содержанием этих
частей (Пришел поезд, и из вагонов стали выходить пасса-
жиры) или использованием определенных союзных средств
связи (Нельзя жить только сегодняшним, ибо оно чаще все-
го незаконченное вчерашнее (П. Павленко), либо в относи-
тельно свободном линейном порядке (ср. возможность пере-
становки частей в предложениях: Он успокоился, и я расска-
зал ему о наших новых планах; Так как было холодно, мы
тепло оделись; Никто не знал, что ожидает нас завтра). При
этом в последнем случае благодаря определенному взаимопо-
рядку частей достигается модификация выражаемого други-
ми средствами семантико-синтаксического отношения между
ними. Ср.: Он успокоился, и я рассказал ему о наших новых
планах. — Я рассказал ему о наших новых планах, и он ус-
покоился (здесь во втором примере отношение последователь-
ности событий, обозначаемых частями сложного предложе-
ния, модифицируется в причинно-следственное отношение).
Ср. также: Так как было холодно, мы тепло оделись. — Мы
тепло оделись, так как было холодно (здесь в первом приме-
ре выражается причинно-следственная связь событий, а во
втором — только причинная мотивировка одного из них дру-
гим) *.
* Пример взят из ки.: Белошапкова В. Л. Сложное предло-
жение в современном русском языке. М., 1967, с. 50.
285
Кроме того, от взаимопорядка частей зависит коммуни-
кативное назначение сложного предложения. Ср.: Никто не
знал, что ожидает нас завтра. — Что ожидает нас завтра,
никто не знал (здесь в первом примере конструктивная часть
никто не знал обозначает тему, а во втором — рему выражае-
мого сложным предложением сообщения).
§ 109.	Особым средством связи частей сложного предло-
жения является интонация.
С помощью интонации осуществляется: 1) объединение
частей сложного предложения в одно структурное или ком-
позиционное целое; 2) дифференцированное выражение со-
держания отношений между ними (в частности, при отсутст-
вии других, например, союзных, средств); 3) обеспечение (во
взаимодействии с порядком размещения частей) определен-
ной коммуникативной перспективы, в которой развертывает-
ся высказываемое сообщение (или ряд сообщений).
Так, любое сложное предложение характеризуется извест-
ной цельностью «интонационного рисунка» (в этом плане оно
в той или иной степени уподобляется простому предложе-
нию).
В предложениях: Лошади тронулись, колокольчик загре-
мел, кибитка полетела (А. Пушкин); Ты богат, я очень бе-
ден... (А. Пушкин); Я не могу поехать с вами: задерживают
дела; Это было великолепное зрелище: перед нами сияли
снежные вершины Кавказа содержание отношений между час-
тями соответствующих сложных предложений выражается со-
ответственно различными типами интонации: интонацией пе-
речисления, противопоставления, пояснения и предупрежде-
ния.
Интонационными средствами выражается также разли-
чие в коммуникативном назначении сложных предложений од-
ного и того же лексико-грамматического состава в таких, на-
пример, диалогических ситуациях, как: Что вы знаете о строи-
тельстве новых зданий в нашем городе? — Я знаю, что в на-
ше м городе построен новый кинотеатр; Знаете ли
вы, что в нашем городе построен новый кинотеатр? — Я
знаю, что в нашем городе построен новый кинотеатр.
СОЧИНИТЕЛЬНЫЕ И ПОДЧИНИТЕЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
В СЛОЖНОМ ПРЕДЛОЖЕНИИ. ОСНОВНЫЕ ТИПЫ
СЛОЖНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
§ ПО. Семантико-синтаксические .отношения частей слож-
ного предложения с давних пор принято сводить к двум ос-
новным типам — сочинительным и подчинительным.
Сочинительным считается отношение равноправия соеди-
няемых друг с другом частей сложного предложения, подчи-
нительным — отношение зависимости одной части от другой.
286
Ср. различающиеся в этом плане предложения: Я предупре-
дил их о грдзящей опасности, и они заранее приняли меры
предосторожности. — Я предупредил их о грозящей опаснос-
ти, чтобы они заранее приняли меры предосторожности. Со-
ответственно предложения названы сложносочиненны-
ми и сложноподчиненными.
Разграничение отношений, выражаемых в сложносочи-
ненных и сложноподчиненных предложениях, основано на
аналогии с отношениями между однородными и неоднородны-
ми членами простого предложения. Однако эта аналогия яв-
ляется неполной. Так, сочинительные отношения в простом
предложении обычно обнаруживаются «на фоне» подчинитель-
ных отношений (например, в предложении Я встретил там
друзей и брата однородные дополнения друзей и брата, бу-
дучи равноправными относительно друг друга, вместе с тем
одинаково подчинены глагольному сказуемому встретил). В
сложном предложении сочинительные отношения частей не
нуждаются в опоре со стороны подчинительных отношений.
С другой стороны, различие сочинительных и подчини-
тельных отношений имеет в простом предложении более чет-
ко выраженный грамматический характер: оно непосредствен-
но выявляется в самих формах сочетающихся слов (ср.: Я
встретил там друзей и брата. — Я встретил там друзей бра-
та). В сложном предложении это различие менее специфици-
ровано и проводится менее последовательно (см. ниже). Но
все-таки, вопреки мнению, высказанному в свое время М. Н.
Петерсоном *, оно отнюдь не фиктивно.
§ 111. По наблюдениям А. М. Пешковского **, сочини-
тельные и подчинительные отношения в сложном предложе-
нии различаются прежде всего своей направленностью: пер-
вые отражают связь двустороннюю и обратимую,
вторые — одностороннюю и необратимую.
Конкретно это проявляется в том, что при сочинении «по-
казатель отношения» (в частности, союзный элемент) либо
используется при каждой из соотносящихся частей, либо зани-
мает промежуточное положение между ними, что создает
возможность перестановки частей без изменения их отноше-
ния друг к другу. Ср.: Язык мой немеет, и взор мой угас
(А. К. Толстой). — Взор мой угас, и язык мой немеет; Она,
казалось, ждала вопроса, но я молчал, полный неизъяснимо-
го смущения (М. Лермонтов). — Я молчал, полный неизъяс-
нимого смущения, но она, казалось, ждала вопроса. При под-
чинении «показатель отношения», напротив, используется лишь
* См. Петерсон II. М. Очерк синтаксиса русского языка. Пг.,
1923', е. 32.
** Пешковский А. М. Существует ли в русском языке сочи-
нение и подчинение предложений? — Избр. труды. М., '1959, с. 13)1—146.
287
в одной из соотносящихся частей (зависимой) и составляет
се «органическую формальную принадлежность», так что пе-
рестановка частей (без изменения их отношения друг к дру-
гу) оказывается невозможной. Ср.: Он не был в классе, по-
тому что заболел. — Он заболел, потому что не был в клас-
се(?); Он сделал это, чтобы все вышли. —• Все вышли, чтобы
он сделал это (в последнем случае перестановка частей при-
водит к изменению направленности устанавливаемого между
ними отношения).
Отмеченное А. М. Пешковским различие сочинительных
и подчинительных отношений в сложном предложении сво-
дится к различию в «поведении» и функциях соответствующих
разрядов союзов.
Кроме того, это различие проявляется в следующем.
1.	Степень связанности и взаимообусловленности частей
при подчинении большая, нежели при сочинении. Например,
при подчинении одна из частей сложного предложения мо-
жет принудительно связываться с другой, тогда как при со-
чинении связь частей обычно бывает свободной. Ср.: В насту-
пившей тишине стало слышно, как в крепости поет сигналь-
ный рожок горниста (К- Паустовский). — Наступила тиши-
на, и стало слышно пение сигнального рожка горниста.
2.	При подчинении одна из частей сложного предложения
может располагаться внутри другой (что при сочинении не-
допустимо) : Незнакомец, когда его разглядели, оказался че-
ловеком лет тридцати, некрасивым собой и ничем не замеча-
тельным (Л. Чехов).
3.	При подчинении сложное предложение в целом может
представлять одну коммуникативную единицу. При сочинении
части сложного предложения (каждая из них) представляют
отдельные (хотя и соединенные друг с другом) коммуника-
тивные единицы (см. § 101).
Заметим, однако, что ни один из указанных различитель-
ных признаков сочинения и подчинения не является абсо-
лютным..
Так, перестановка частей сложного предложения относи-
тельно связывающих их союзов в ряде случаев оказывается
невозможной не только при подчинении, но и при сочинении.
Например, в предложении Дверь раскрылась, и вошла Марья
Павловна (И. Тургенев) составляющие его части, находясь
в сочинительном отношении друг с другом, тем не менее
не могут меняться местами: этому препятствует здесь реаль-
ная последовательность обозначаемых событий (пример А. М.
Псшковского).
Хотя принудительность связи частей сложного предложе-
ния более характерна для подчигення, однако она наблюда-
ется и при сочинении: То падал как будто туман, то вдруг
288
припускал косой крупный дождь (Л. Толстой); Ни солнца
мне не виден свет, ни для корней моих простору нет... (И. Кры-
лов).
Возможность вставки одной части сложного предложе-
ния в другую, допустимая при подчинении, ограничена опре-
деленными пределами. Она, например, исключается в пред-
ложениях типа Я приехал вовремя, так что нечего было бес-
покоиться.
Сложное предложение может выражать содержание не
одной, а двух и более коммуникативных единиц не только при
сочинении, но и при подчинении. Например, в предложении
Мы готовы уже были расплатиться по счету и уйти, когда в
застекленных дверях показался Узелков (П. Нилин) состав-
ляющие его части по своей коммуникативной значимости рав-
ноценны, хотя и находятся в подчинительном отношении друг
с другом (ср. возможность замены в этом предложении под-
чинительного союза когда сочинительным но).
Таким образом, разграничение сочинительных и подчини-
тельных отношений в сложном предложении небезусловпо.
Оно имеет относительный характер, и об этом свидетельству-
ет также наличие в русском языке таких построений, которые
принято квалифицировать как переходные между сложносо-
чиненными и сложноподчиненными.
§ 112.	К сложным предложениям переходного типа
можно отнести:
1)	построения, в которых подчинительные по своему со-
держанию отношения выражаются в форме сочинения: Доста-
точно малейшего шороха, и он уже пугается (ср.: Достаточно
малейшего шороха, как он уже пугается; Достаточно малей-
шего шороха, чтобы он испугался);
2)	построения, в которых сочинительные по своему содер-
жанию отношения выражаются в форме подчинения: Если
плотность населения в Европе составляет 60 человек на квад-
ратный километр, то в Африке она равна 7 человекам (ср.:
Плотность населения в Европе составляет 60 человек на квад-
ратный километр, а в Африке она равна 7 человекам);
3)	построения, в которых наблюдается прямой переход
подчинительной связи в сочинительную, фиксируемый соот-
ветствующими союзами: Хотя было еще очень рано, но все
уже проснулись.
§ 113.	Вследствие того, что между содержанием и выра-
жением сочинительных и подчинительных отношений в слож-
ном предложении нет вполне однозначного соответствия, ре-
шающим критерием разграничения сложносочиненных и слож-
ноподчиненных предложений признается в настоящее время
использование в их составе союзов различных разрядов. По-
этому такое разграничение охватывает только союзные кон-
19. Заказ 2483
289
струкции' (ранее оно распространялось также и на бессоюз-
ные конструкции *).
В итоге основные типы сложных предложений делятся
па союзные и бессоюзные (в зависимости от наличия
или отсутствия в их составе союзов) и сложносочинен-
ные и сложноподчиненные (в зависимости от ха-
рактера используемых в их составе союзов).
СЛОЖНОСОЧИНЕННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§ 114.	Сложносочиненными называются такие сложные
предложения, части которых связываются друг с другом с по-
мощью сочинительных союзов.
В большинстве случаев сложносочиненные предложения
представляют собой не столько структурные, сколько компо-
зиционно-синтаксические образования: их составные части
могут обладать (и обычно обладают) всеми свойствами от-
дельных самостоятельных предложений, отличаясь от них
только интонационным оформлением (но и это отличие дале-
ко не всегда проявляется в полной мере). Например: Напра-
во и налево чернели мрачные, таинственные пропасти, и тума-
ны, клубясь и извиваясь, сползали туда по морщинам сосед-
них скал (М. Лермонтов); Дни поздней осени бранят обык-
новенно, но мне она Аила, читатель дорогой (А. Пушкин);
Высоко в небе сияло солнце, а горы зноем дышали в небо
(М. Горький); Все ели из котла, Пантелей же сидел в сторо-
не особняком и ел кашу из деревянной чашечки (А. Чехов);
Федя никогда не плакал, зато по временам находило на него
дикое упрямство (И. Тургенев).
О структурной цельности соответствующих сложносочи-
ненных предложений можно говорить, по-видимому, лишь в
тех случаях, когда составляющие их части соединяются с по-
мощью взаимообусловленных в своем употреблении повторя-
ющихся союзов то...то, ни... ни (примеры см. в § 111), а так-
же когда они имеют общий член: Из окошка далеко блес-
тят горы и виден Днепр (Н. _Гоголь); Лишь изредка с
внезапной звучностью плеснет бойкая рыба и прибрежный
тростник зашумит, едва колеблемый набежавшей волной
(И. Тургенев); От быстрой езды его красная рубаха пу-
зырем вздувалась на спине и новая ямщицкая шляпа с пав-
линьим пером то и дело сползала на затылок (А. Чехов).
§ 115.	Для связи частей сложносочиненных предложений
используются в основном те же союзы, с помощью которых
* Этот принцип сохраняется, например, у Л. Н. Гвоздева, а также
(частично) в Граммати.ке-70, где указывается, что сочинительная связь
может быть как союзной, так и бессоюзной, а подчинительная — толь-
ко союзной, хотя одновременно подчеркивается, что названные виды
связи четко дифференцированы лишь в сложных предложениях союзного
типа (с. 654—655).
290
дифференцированно выражаются отношения между однород-
ными членами простого предложения. Но в рамках сложно-
сочиненных предложений аналогичные отношения (соедини-
тельные, сопоставительные, противительные или разделитель-
ные) сказываются осложненными и в той или иной степени
модифицированными под влиянием структуры и семантики
самих составляющих такие предложения частей.
Так, например, соединительные отношения предстают в
сложносочиненных предложениях как отношения одновремен-
ности обозначаемых ими событий, состояний и т. п., либо по-
следовательности осуществления этих событий, состояний и
т. п. во времени, либо причинно-следственной связи между ни-
ми. Ср. соответственно: В саду было тихо, прохладно, и тем-
ные покойные тени мерцали на земле (А. Чехов); Солнце
спустилось в багровые тучи, и несколько раз принимался на-
крапывать дождик (В. Вересаев); Мы простились еще раз, и
лошади поскакали (А. Пушкин); Оба приятеля крепко поце-
ловались, и Манилов увел своего гостя в комнату (Н. Гоголь);
Сальное одеяло зашевелилось, и из-под него показалась куд-
рявая детская головка на очень тонкой шее (А. Чехов); Как-
то вечером пошел снег, и все стало среди ночи белым (А. Куп-
рин); Вынули вторые рамы, и весна ворвалась в комнату с
удвоенной силой (В. Короленко); С самой весны не было дож-
дей, и хлеба на полях выгорели (Ф. Гладков).
Той или иной модификации в рамках сложносочиненных
предложений подвергаются также сопоставительные, проти-
вительные и разделительные отношения (подробнее об этом
см., например, в Грамматике-52/54, т. 2, ч. 1).
Заметим, что модификация устанавливаемых в сложносо-
чиненных предложениях отношений нередко получает специа-
лизированное выражение, в частности, с помощью опреде-
ленных лексико-грамматических элементов их состава: мес-
тоименных наречий (потому, поэтому, оттого), вводных слов.
(значит, следовательно), выделительно-усилительных или ог-
раничительных частиц (все-таки, все же, тем не менее, ведь,
только и др.): 1. Действительность классового строя общест-
ва стесняет свободу личности, и поэтому личность ищет се-
бё места и покоя за пределами действительности (М. Горь-
кий); Был промежуток- между скачками, и потому ничто не
мешало разговору (Л. Толстой); Река сплошь была занесена
плавником, и, следовательно, всюду можно было свобод-
но перейти с одного берега на другой (В. Арсеньев); 2. Он
был человек строгий и недоступный, и те м не менее его у
нас любили; ...Были открыты все окна с правой стороны, и
все-таки было душно (В. Панова); Ходить по улицам было
опасно, но все же Гаврик обязательно появлялся и, остано-
вившись посредине двора, закладывал в рот два пальца
(В. Катаев).
19*	•	291
Здесь в первых примерах выражаются отношения прямо-
го следствия или вывода, во вторых — обратного следствия
или уступки, причем в выражении этих отношений решающая
роль принадлежит именно указанным лексико-грамматичес-
ким элементам состава сложносочиненных предложений, тог-
да как союзы сохраняют за собой роль простых «граммати-
ческих скреп» *. Этим, по-видимому, объясняется возможность
взаимозамены союзов (при сохранении однозначного отноше-
ния частей) в таких, например, предложениях, как: Он был
человек строгий и недоступный, и тем не менее (а тем не ме-
нее, но тем не менее) его у нас любили; Были открыты все
окна, и все-таки (а все-таки, но все-таки) было душно и т. п.
С другой стороны, в рассматриваемых сложносочинен-
ных предложениях уже утрачивается характерное для сочини-
тельных отнршений свойство обратимости: они получают оп-
ределенную направленность. Ср. различающиеся в этом пла-
не предложения из приведенных выше примеров с предложе-
ниями: Он не узнал меня, а ведь мы были когда-то друзьями;
Вы привыкли обращаться со мной, как с маленькой, но ведь
я уже выросла (А. Чехов).
§ 116.	Возможность четкой классификации сложносочи-
ненных предложений на каких-либо структурных основаниях,
кроме общепринятого распределения их по соответствующим
союзным группам, представляется сомнительной.
Предложенное в последнее время разграничение так на-
зываемых открытых и закрытых структур, учитывающее по-
тенциальное количество частей, из которых на основе одно-
типных отношений между ними могут составляться минималь-
ные конструкции сложного предложения (В. А. Белошапко-
ва), по существу некорректно. Оно дифференцирует не слож-
ные предложения как таковые, а отношения между составля-
ющими их частями. Эти отношения действительно могут иметь
открытый или закрытый характер в том смысле, что одни из
них (например, разделительные) могут устанавливаться меж-
ду двумя, тремя и более частями сложных предложений, дру-
гие же (например, противительные) — только между двумя
частями. Однако если иметь ввиду минимальные конструкции
сложного предложения, т. е. конструкции, достаточные для
того, чтобы считать их сложными, то вряд ли правомерно ста-
вить в один ряд и соотносить друг с другом, как это дела-
ет В. А. Белошапкова, предложения, состоящие из двух час-
тей (закрытые структуры) и из неопределенного их количест-
ва (открытые структуры). Ср. проводимое В. А. Белошапко-
вой сопоставление: Надо было хорошо выспаться, но сон не
приходил. — То моросил дождь, то начинал идти снег, то па-
дала какая-то мокрая крупа **.
* См. Белошапкова В. А. Современный русский язык, с. 211.
** См. Белошапкова В. Л. Сложное предложение.., с. 62.
292
Понятие минимальной конструкции сложного предложе-
ния оправдано лишь Вхприменении к предложениям, состоя-
щим из двух частей, и только в этом условно ограниченном
составе они, так сказать, поддаются той или иной квалифика-
ции, в частности по используемым в них союзам, по содержа-
нию выражаемых в них отношений и т. и. Но с этой точки
зрения сложные предложения типа То моросил дождь, то на-
чинал идти снег, то падала какая-то мокрая крупа не явля-
ются минимальными конструкциями, как не являются тако-
выми сложные предложения Надо было хорошо выспаться,
но сон не приходил, и я уселся за работу и т. п. В том и
другом случае мы имеем дело с многокомпонентными слож-
ными предложениями, и здесь оказывается необходимой ква-
лификация всех «узлов связи» между составляющими их час-
тями (правда, в первом из них такая квалификация может
быть «суммарной», а во втором она должна быть-дифферен-
цированной). Более подробно об «устройстве» многокомпонент-
ных сложных предложений будет сказано в специальном раз-
деле.
СЛОЖНОПОДЧИНЕННЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
Общая характеристика сложноподчиненных предложений
§ 117.	Наиболее существенным признаком сложноподчи-
ненных предложений является использование в их составе
особой группы союзов и союзных слов, обеспечивающих под-
чинительную связь конструктивных частей этих предложений.
В любом сложноподчиненном предложении выделяют
главную (подчиняющую) и придаточную (подчиненную, за-
висимую) части. Главная часть как бы задает (проецирует)
то семантико-синтаксическое отношение, в которое вступает
с ней придаточная часть, или во всяком случае служит необ-
ходимой конструктивной опорой для установления этого от-
ношения. Придаточная часть раскрывает содержание соответ-
ствующего отношения, уточняя, дополняя или поясняя сооб-
щаемое в главной части.
Так, например, в сложноподчиненном предложении Я не
знал, что вы уже приехали (1) главная часть Я не знал соз-
дает проекцию на так называемое изъяснительное отношение,
которое и раскрывается придаточной частью что вы уже
приехали (причем союз что не участвует в выражении этого
отношения, будучи простым формальным знаком подчинения
придаточной части главной). В сложноподчиненном предло-
жении Стеклянная дверь на балкон была закрыта, чтобы из
сада не несло жаром (2) между главной частью Стеклянная
дверь на балкон была закрыта и придаточной частью чтобы
из сада не несло жаром устанавливается целевое отноше-
ние, выражаемое с помощью союза чтобы (в данном случае
293
решающую роль играет именно союз, так как главная часть
сама по себе не предопределяет, а только допускает уста-
новление указанного отношения; ср.: Стеклянная дверь на
балкон была закрыта, так что из сада не несло жаром, где-
между главной и придаточной частью устанавливается уже
отношение следствия).
Союзные элементы, участвующие в построении сложно-
подчиненных предложений, независимо от того, выражают ли
они содержание отношения придаточной части к главной или
выступают только в качестве формальных знаков подчи-
нения, составляют неотъемлемую принадлежность придаточ-
ной части и, следовательно, являются ее важнейшей структур-
ной «приметой». Что же касается главной части, то она
может либо не иметь таких «примет», оформляясь по образ-
цу обычных простых предложений (как в предложении 2), ли-
бо отличаться неполнотой своего состава, восполняемого при-
даточной частью (как в предложении 1), либо включать в
свой состав указательные местоименные слова, взаимодейст-
вующие с союзными элементами придаточной части (ср. с
предыдущими примерами: Я не знал о том, что вы уже при-
ехали; Стеклянная дверь на балкон была закрыта для того,
чтобы из сада не несло жаром).
Особо следует отметить случаи оформления сложнопод-
чиненных предложений с помощью так называемых двой-
ных союзов (чем... тем, когда ... то, когда ... так, если ... то,
если ... так, так как ... то), составные компоненты которых
распределяются между главной и придаточной частью: Чем
ближе приближался плот к водопаду, тем быстрее несло его
течением (В. Арсеньев); Когда всем хорошо, то и нам хо-
рошо (В. Овечкин).
§ 118.	Сложноподчиненные предложения в современном
русском языке многообразны по своей структуре и семантике
и могут быть охарактеризованы по типам связи составляю-
щих их частей; по назначению придаточной части относитель-
но главной; по коммуникативной перспективе, в которой раз-
вертывается высказываемое в них содержание..
Типы связи частей сложноподчиненного предложения
§ 119.	Классификацию типов связи, устанавливаемой меж-
ду частями сложноподчиненного предложения (главной и
придаточной), можно провести на основе чисто внешних по-
казателей этой связи, тех формальных средств, с помощью ко-
торых она реализуется.
Такой подход был намечен еще в работах А. М. Пешков-
•ского, который различал два типа подчинения придаточной
части главной: 1) союзное (осуществляемое с помощью сою-
зов) и 2) относительное (осуществляемое с помощью союз-
294
пых слов), а также А. Б. Шапиро, предлагавшего разграни-
чивать случаи связи, реализуемой при наличии соотноситель-
ных слов в главной части и при отсутствии таковых.
Соответствующие подразделения, несомненно, важны и
необходимы. Но не менее важно обратить внимание и на то,
как именно (а не только с помощью каких средств) осуществ-
ляется та или иная связь, какова ее «внутренняя природа» и
обусловливающие ее факторы.
Ниже предлагается классификация, которая в заданной
последовательности учитывает различные характеристики свя-
зи частей сложноподчиненного предложения, причем отдель-
ные разновидности этой связи выделяются и характеризуют-
ся на основе их оппозиции (противопоставления) друг другу
в соответствии с так называемым дихотомическим принци-
пом *.
§ 120.	В зависимости от того, имеются ли показатели свя-
зи только в составе придаточной части или в составе обеих
частей сложноподчиненного предложения, могут быть выде-
лены и противопоставлены друг другу несоотноситель-
ная связь и соотносительная связь.
Несоотносительная связь — это связь, реализуемая с по-
мощью союзов или союзных слов, «прикрепляющих» прида-
точную часть к главной без какой-либо специально обозна-
ченной поддержки со стороны главной части. Соотноситель-
ная связь — связь, в реализации которой, наряду с союзами
или союзными словами,, принимают участие взаимодействую-
щие с ними со стороны главной части местоименно-указатель-
ные слова или слова, входящие в состав двойных подчини-
тельных союзов.
Ср.: Я не знал, что он уже приехал и Я не знал о том,
что он уже приехал; Мы вернемся, когда в этом будет не-
обходимость и Мы вернемся тогда, когда в этом будет не-
обходимость; Если ты будешь регулярно заниматься спор-
том, никакие болезни тебя не одолеют и Е с ли ты будешь за-
ниматься спортом, то никакие болезни тебя не одолеют.
Приведенные примеры показывают возможность уста-
новления несоотносительной или соотносительной связи меж-
ду частями сложноподчиненных предложений, идентичных по
содержанию. Но само противопоставление этих типов связи
имеет глобальный характер. Оно охватывает всю массу
сложноподчиненных предложений, различаемых и характе-
ризуемых соответственно лишь по наличию в их главной час-
ти специальных знаков, указывающих на ее связь с прида-
* Сущность дихотомического, или бинарного, принципа состоит
в парном (двоичном) противопоставлении изучаемых явлений, осущест-
вляемом по какому-то общему основанию. См.: Ахманова О. С.
Словарь лингвистических терминов. М., 1966; Розенталь Д. Э., Т е-
ленкова М. А. Словарь-справочник...
295
точной частью: если таких знаков нет — перед нами сложно-
подчиненное предложение с несоотносительной связью частей,
если они есть — сложноподчиненное предложение с соотно-
сительной связью.
Ср. соответственно примеры несоотносительной и соот-
носительной связи частей в сложноподчиненных предложени-
ях, не идентичных по содержанию и не допускающих взаимо-
замены одного из этих типов связи другим: Ямщику взду-
малось ехать рекою, что должно было сократить нам путь
тремя верстами (А. Пушкин); Дождь лил как из ведра, так
что на крыльцо нельзя было выйти (С. Аксаков); Все нача-
лось с того, что наш учитель неожиданно заболел; Чем ночь
темней, тем ярче звезды.
§ 121.	При несоотносительной связи подчинение прида-
точной части может быть либо предопределенным, либо не-
предопределепным. В соответствии с этим различается при-
нудительная и свободная связь*.
Принудительная связь имеет место тогда, когда главная
часть предложения является в той или иной степени синсе-
мантичной, не способной к самостоятельному употреблению,
когда она с необходимостью нуждается в распространении за
счет придаточной части, обеспечивающей конструктивное и
смысловое завершение высказывания: Я не знал, что он уже
приехал; Он приехал раньше, чем мы ожидали (в первом
предложении представлена семантически обусловленная при-
нудительная связь, во втором — формально обусловленная).
Свободная связь имеет место в сложноподчиненных пред-
ложениях с потенциально автосемаптичной главной частью,
оформляемой в конструктивном плане по образцу обычного
простого предложения, способного к самостоятельному упот-
реблению отдельно от придаточной части (но, разумеется,
уже в ином интонационном «облике»). Ср. с предыдущими
примерами: Он приехал к нам, когда все уже были в сборе;
Он приехал к нам, потому что ему хотелось встретиться с
друзьями; Он приехал к нам, хотя его уже не ждали; Мы
поехали поездом, который следовал до Хабаровска; Мы поеха-
ли поездом, что дало нам возможность увидеть новостройки
Сибири и т. п.
§ 122.	В реализации обоих видов несоотносителыюй свя-
зи могут принимать участие либо союзы, либо союзные сло-
ва. Но выбор соответствующих средств на несоотносительную
принудительную связь существенно не влияет. Механизм свя-
зи, так же как и назначение придаточной части-относитель-
* Для обозначения этих видов связи используют также несколько
архаизированные термины: н редек азу ющая связь и ней р еде ка-
зу юта я связь. См. Белошапкова В. А. Современный русский
язык, с. 179.
296
но главной, предопределяется в таких случаях синтаксичес-
кой проекцией, исходящей от главной части, союзы же или
союзные слова лишь сигнализируют об установлении опреде-
ленного отношения между ними. Причем это отношение ос-
тается тождественным при замене союза союзным словом —
меняется только состав и содержание придаточной части. Ср.:
Я не знал, что он уже приехал.— Я не знал, когда он при-
ехал. — Я не знал, зачем он приехал и т. п.
Иначе обстоит дело с несоотносительной свободной
связью. Здесь использование союзов, с одной стороны, и со-
юзных-слов — с другой, непосредственно влияет на сам ме-
ханизм связи: с помощью союзов обеспечивается сочетание
частей сложноподчиненного предложения, тогда как с по-
мощью союзных слов — сочленение этих частей. Ср.: Мы
поехали поездом, потому что на самолет уже опоздали.—
Мы поехали поездом, который следовал до Хабаровска (в
последнем случае союзное слово придаточной части сочленя-
ется и согласуется в роде и числе с субстантивным элемен-
том главной части).	е
Таким образом, в зависимости от того, как осуществля-
ется несоотносительная свободная связь — с помощью сою-
зов или с помощью союзных слов, могут быть выделены две
разновидности этой связи, которые мы и обозначим термина-
ми сочетательная связь и сочлененная связь.
§ 123.	В случаях несоотносительной свободной сочетатель-
ной связи придаточная часть сложноподчиненного предложе-
ния может выступать либо на правах развернутого члена
главной части, либо на правах относительно самостоятельного'
предложения. В соответствии с этим можно выделить две ее
разновидности: комплетивную (дополнительную) и коа-
лиционную (объединительную): Друзья уходили, когда
(если, так как) я принимался за дело (комплетивная связь).—
Друзья уходили, так что (тогда как) я принимался за дело
(коалиционная связь) *.
В случаях несоотносительной свободной сочлененной свя-
зи придаточная часть сложноподчиненного предложения мо-
жет сочленяться либо с субстантивным компонентом главной
части, либо со всем ее составом (или по меньшей мере с со-
ставом сказуемого). В соответствии с этим можно выделить
деривативную (распространительную) связь и аннек-
с и в н ую (присоединительную) связь. Ср.: Они добились за-
мечательных успехов в труде, о которых (т. е. об этих успе-
* Подобные случаи легко разграничиваются операционным спосо-
бом: при комплетивной связи от главной части к придаточной можно
поставить .такой же вопрос (временной, условный, причинный и т. п.),
какой ставится к соответствующим второстепенным членам простого пред-
ложения, при коалиционной связи постановка такого вопроса невоз-
можна.
297
хах) было сообщено в газетах (деривативная связь). — Они
добились замечательных успехов в труде, о чем (т. е. о том,
что они добились замечательных успехов в труде) было со-
общено в газетах (аннексивная связь).
§ 124.	Другими характеристиками обладает соотноситель-
ная связь. В зависимости от реализации этой связи (с по-
мощью местоименно-указательных слов в главной части и
союзов или союзных слов — в придаточной либо с помощью
двойных союзов) можно выделить местоименно-соот-
носительную и союзно-соотносительную связь.
При местоименно-соотносительной связи придаточная
часть сложноподчиненного предложения оказывается в роли
своеобразного приложения к местоименно-указательному сло-
ву состава главной части — она раскрывает реальное содер-
жание этого слова.: Мы говорили о том, что нас волновало;
Мы встретимся там, где это будет удобно; Мы вернемся тог-
да, когда в этом будет необходимость; Я с теми, кто вышел
строить и месть... (В. Маяковский); Тишина была такая, ка-
кая бывает только перед рассветом (Б. Лавренев).
При союзно-соотносительной связи между частями слож-
ноподчиненного предложения устанавливается отношение
совместимости или взаимообусловленности их реального со-
держания. Ср.: Чем ближе подъезжал я к родному дому, тем
сильнее овладевало мною волнение; Так как я подъезжал к
родному дому, то мною овладевало волнение.
§ 125.	Наиболее многообразной по своему характеру,
средствам реализации и назначению является местоименно-
соотносительная связь.
Обычно отдельные разновидности этой связи выделяют-
ся в соответствии с тем, какие союзные средства участвуют
в ее реализации — союзы или союзные слова *. Такое подраз-
деление вполне правомерно. Однако оно не в одинаковой ме-
ре существенно, например, для случаев типа: Мы говорили о
том, что было бы неплохо навестить родственников. — Мы
говорили о том, что нас волновало и, с другой стороны, для
случаев типа: Тишина была такая, что пришлось затаить ды-
хание. — Тишина была такая, какая бывает только перед рас-
светом (Б. Лавренев). Поэтому данному подразделению сле-
дует предпочесть (или, точнее, предпослать) другое, учитыва-
ющее семантическую и строевую роль в осуществлении со-
относительной связи местоименно-указательных слов.
Необходимо иметь в виду, что используемые во взаимо-
действии с союзными элементами местоименно-указательные .
слова могут иметь либо прямой указательный смысл (тот, то,
там, туда, оттуда, тогда, потому, для того), либо — уподоби-
тельно-указательный (такой, так, столько, настолько). При
* См., например: Балтика Н. С. Указ, соч., с. 300.
298
этом в приложении к местоименно-указательным словам пер-
вой группы придаточная часть сложноподчиненного предло-
жения раскрывает их реальное содержание прямо, непосред-
ственно (она обозначает тот же факт, событие, состояние, об-
стоятельство и т. п., что и местоименно-указательное слово),
в приложении же к местоименно-указательным словам второй
группы придаточная часть раскрывает их реальное содержа-
ние опосредствованно (через сравнение или уподобление обо-
значаемых фактов). Это дает основание в зависимости от вы-
бора местоименно-указательных слов разграничить две раз-
новидности местоименно-соотносительной связи — непос-
редственную и опосредствованную.
§ 126.	В случаях непосредственной местоименно-соотно-
сительной связи придаточная часть сложноподчиненного пред-
ложения не только имеет то же реальное содержание, что и
местоименно-указательное слово состава главной части, но
и одновременно дублирует функционально-синтаксическое
значение этого слова в качестве конструктивного члена глав-
ной части — подлежащего: Повелевает тот, у кого сила
(А. Толстой); дополнения: Но я делал то, что считал необ-
ходимым (М. Горький); обстоятельства места: Там, где ре-
шетка обвалилась, виден запущенный сад (А. Чехов); обстоя-
тельства времени: Он успокоился только тогда, когда при-
ехал отец; обстоятельства причины: А суматоха была отто-
го, что Анна Павловна отпускала сына в Петербург на служ-
бу (И. Гончаров) и т. п.
В случаях опосредствованной местоименно-соотноситель-
ной связи придаточная часть сложноподчиненного предложе-
ния может либо дублировать функционально-синтаксическое
значение местоименно-указательного слова в главной части,
либо (наряду с этим) иметь по отношению к главной части ка-
кое-то дополнительное функционально-синтаксическое значе-
ние. В соответствии с этим можно выделить две разновиднос-
ти такой связи: симметричную (устанавливаемую на
основе взаимодействия местоименно-указательных и союзных
элементов такой ... какой, так ... как, столько ... сколько, на-
столько ... насколько) и асимметричную (устанавливае-
мую на основе взаимодействия местоименно-указательных и
союзных элементов такой ... что, так ... что, так ... чтобы,
столько ... что, настолько ... что) *: Стало так холодно, как:
бывает только зимой и Стало так холодно, что не хотелось'
выходить во двор; Она знала жизнь настолько плохо, на-
сколько это вообще возможно в двадцать лет (А. Куприн)
* Основанием для разграничения этих разновидностей может слу-
жить также использование в подобных случаях различных союзных
средств: союзных слов и союзов.
299'
я Она знала жизнь настолько плохо, что не могла по-
нять простых вещей.
Для непосредственной местоименно-соотносительной свя-
зи подобное подразделение, разумеется, невозможно. Однако
следует обратить внимание на то, что эта связь (как, оче-
видно, и симметричная опосредствованная) может быть оха-
рактеризована с точки зрения обязательности или фа-
культативности ее установления. Ср. соответственно:-
Все началось с того, что наш учитель неожиданно заболел и
Стало известно о том, что наш учитель неожиданно заболел.
Здесь во втором примере допустимо устранение из состава
главной части местоименно-указательного слова, и тогда со-:
относительная связь преобразуется в несоотносительную (Ста-
ло известно, что наш учитель неожиданно заболел).
§ 127.	Классификационная характеристика союзно-соот-
носительной связи, по-видимому, может быть ограничена вы-
делением двух ее разновидностей: сильной, реализуемой
с помощью двойного союза чем ... тем, и слабой, реализуе-
мой с помощью двойных союзов когда ... то (так), если ... то
(так), так как ... то. Различие этих разновидностей состоит
в устойчивости первой (оба компонента двойного союза
чем ... тем с необходимостью взаимно предполагают друг дру-
га) и неустойчивости второй. Ср. возможность преобразова-
ния слабой союзно-соотносительной связи в несоотноситель-
ную: Когда же он открыл глаза, то в них уже светились вни-
мательные теплые искры (А. Куприн). — Когда же он открыл
глаза, в них уже светились внимательные теплые искры; Ес-
ли светит солнце и на небе нет облаков, то пение и запах се-
на чувствуются сильнее (А. Чехов). — Если светит солнце и
на небе нет облаков, пение и запах сена чувствуются сильнее;
Так как Каштанка взвизгнула и попала ему под ноги, то он
не мог не обратить на нее внимания (А. Чехов). — Так как
Каштанка взвизгнула и попала ему под ноги, он не мог не
обратить на нее внимания.
§ 128.	Особо можно выделить соотносительную связь фра-
зеологического типа, наблюдаемую, например, в следу-
ющих сложноподчиненных предложениях: Достаточно ма-
лейшего шороха в сенях или крика во дворе, чтобы он под-
нял голову и стал прислушиваться (А. Чехов); Крестьянин
ахнуть не успел, как на него медведь насел (И. Крылов);
Стоит ему только бросить Надежду Федоровну и уехать в
Петербург, как он получит все, что ему нужно (А. Чехов).
300
Классификация типов связи частей
сложноподчиненного предложения
Придаточные части сложноподчиненных предложений.
Классификация придаточных по их назначению
относительно главной части
§ 129.	Придаточные части сложноподчиненных предложе-
ний с давних пор принято классифицировать по их семанти-
ко-синтаксическому назначению относительно главной час-
ти. Такая классификация первоначально (например, в кон-
цепции Ф. И. Буслаева) строилась на основе уподобления при-
даточных частей отдельным членам простого предложения.
Позднее этот подход был подвергнут критике: указывалось, в
частности, на то, что между придаточными частями сложно-
подчиненных и членами простых предложений нет полной ана-
логии, что иногда их употребление (или функциональное сбли-
жение) вообще невозможно (как, например, в случаях с при-
даточными следствия, не имеющими параллелей среди чле-
301
нов простого предложения) *. Однако этим не отвергался сам
семантико-синтаксический критерий квалификации и класси-
фикации придаточных, и в настоящее время он используется
в большинстве научных трудов и учебных пособий по„синтак-
сису русского языка.
"'§ 130. В существующих классификациях придаточные
части сложноподчиненных предложений распределяются по
классам и разрядам, которые описываются отчасти в тех же
терминах, что и грамматические члены простого предложения,
отчасти в особых, специальных терминах.
В качестве основных классов придаточных обычно (хо-
тя и под разными наименованиями и в различном их поряд-
ке и соотношении друг с другом) выделяют следующие.
1.	Придаточные изъяснительные. Это семан-
тико-синтаксический класс придаточных, раскрывающих и
дополняющих содержание каких-то компонентов главной час-
ти в соответствии с их потребностью в таком раскрытии и до-
полнении.
Чаще всего указанной потребностью в составе главной
части обладает сказуемое, выраженное глаголом со значени-
ем речи, мысли, чувства, восприятия или волеизъявления. В
подобных случаях между частями сложноподчиненного пред-
ложения устанавливается принудительная связь, реализуемая
с помощью союзов что, чтобы, будто, как или союзных
слов что, кто, как, где, когда и т. п., причем придаточные,
подчиняясь непосредственно сказуемому главной части,
выполняют при нем роль фразового дополнения или
фразового подлежащего. Ср. соответственно: 1. Из рас-
спросов Мечик узнал, что подъезжала японская разведка
(А. Фадеев); Мы хотим, чтобы в воспитании господствовала
разумность (Н. Добролюбов); 2. Мне кажется, что всякий че-
ловек при Антоне Павловиче невольно ощущал в себе жела-
ние быть проще, правдивее... (М. Горький); Волчихе послы-
шалось, будто бы в лесу блеяли овцы (А. Чехов).
То же самое имеет место в случаях, когда ска'зуемое
главной части выражается прилагательным или предикатив-
ным наречием с аналогичным лексическим значением: Цве-
тухин был не меньше Пастухова виноват, что за столь долгий
срок они ни разу не дали о себе знать друг другу (К. Федин);
Сквозь листву деревьев видно было, как за рекой в лугах са-
дилось солнце (М. Горький).
Выбор союзов, связывающих изъяснительную придаточ-
ную часть с главной, зависит либо от конкретного лексичес-
кого значения сказуемого главной части, либо от содержания
и модальной оценки того, о чем сообщается в придаточной.
* Итоговый обзор соответствующих критических замечаний содер-
жится в книге В. А. Белошапковой «Сложное предложение в совре-
менном русском языке».
зое
Так, союз чтобы употребляется при выражении волеизъявле-
ния или отрицательного восприятия какого-то факта, союз
как — при акцентированном внимании к действию, о котором
идет речь в придаточной части, союз будто — при выражении
недостоверности сообщаемого в придаточной части и т. д.
Употребление для связи изъяснительной придаточной
части с главной союзных слов ограничено выражением так на-
зываемых косвенных вопросов: Дети чувствуют, кто их любит
(И. Тургенев); Я начал понимать, в чем секрет языка (А.Тол-
стой) ; Никто не мог сказать, как сложится жизнь при нем-
цах (А. Фадеев)Она стала расспрашивать меня, где я те-
перь работаю (А. Чехов); Никто не понимал, почему Корча-
гина выгнали из школы (Н. Островский). Здесь придаточные
части представляют собой трансформированные вопроситель-
ные предложения, которые, выступая в зависимой синтакси-
ческой позиции по отношению к главной части, утрачивают
вопросительное назначение и соответствующую интонацию
(хотя по своему лексико-грамматическому составу сохраняют
потенциальную способность к автономному употреблению).
То же самое касается придаточных частей, связываемых с
главной частью сложноподчиненных предложений посредст-
вом союза ли: Я не знаю, придет ли он вовремя; Неизвестно,
скоро ли он вернется.
К классу изъяснительных относятся также придаточные,
подчиненные субстантивным компонентам главной части —
существительным сообщение, известие, предположение, заяв-
ление, сознание, мысль, чувство, слух, знак и т. п.: Письмо
это и деньги вернулись назад с известием, что Петру ха убит
на войне... (Л. Толстой); Она плакала от волнения, от скорб-
ного сознания, что их жизнь так печально сложилась (А. Че-
хов) ; И все ясней и ясней становилась для него мысль, что
существуют только три гордых призвания человека: наука,
искусство и свободный физический труд (А. Куприн). Такие
предложения допускают, однако, двойную трактовку: прида-
точные в их составе могут квалифицироваться как определи-
тельные (см. ниже).
2.	Придаточные обстоятельственные. Это се-
мантико-синтаксический класс придаточных, выражающих по
отношению к событию, обозначаемому главной частью, обста-
новку (ситуацию), при которой оно совершается, либо со-
путствующие ему явления.
Большинство входящих в этот класс (или по традиции
включаемых в него) придаточных выступает в роли развер-
нутых членов главной части и квалифицируется по аналогии
с обстоятельственными членами простого предложения. Та-
ковы придаточные места: Где некогда все было пусто, го-
ло, теперь младая роща разрослась (А. Пушкин); времени:
Солнце уже было высоко, когда я открыл глаза (В. Гар-
303
шин); Пока ему заваривали чай, он сидел и молчал, продол-
жая думать о своем (К. Симонов); условия: Пурга не
страшна, если человек не будет ее бояться (Т. Семушкин);
Если дед уходил из дома, бабушка устраивала на кухне ин-
тереснейшие собрания (М. Горький); уступительные:
Хотя казаков было мало, Левинсон почувствовал вдруг силь-
ное волнение... (А. Фадеев); Часов в восемь дождь перестал,
хотя небо было по-прежнему хмурое (В. Арсеньев); причи-
ны: Машина засветила фары, потому что в лесу уже стемне-
ло (Г. Николаева); ...Собаки притихли, оттого что никто по-
сторонний не тревожил их покоя (А. Фадеев); цели: Лампа
заслонена бумажным щитом, чтобы свет не разбудил Сере-
жу (В. Панова); Чтобы волосы не падали на лицо, Никита
повязал их веткой березы (М. Горький).
Особое место среди обстоятельственных придаточных за-
нимают причисляемые к ним придаточные следствия, ко-
торые, как уже было отмечено, не имеют аналогий среди чле-
нов простого предложения: Лед на реке тоже истончился и поси-
нел, а местами уже и тронулся, так что идти на лыжах было
опасно... (П. Павленко); На дворе стояла совершенно черная,
непроницаемая ночь, так что сначала Ромашову приходилось,
точно слепому, ощупывать перед собой дорогу (А. Куприн).
Все обстоятельственные придаточные при отсутствии в
составе главной части местоименно-указательных слов всту-
пают с ней в свободную сочетательную связь (комплетивную
или коалиционную), и их семантико-синтаксическое назначе-
ние относительно главной части целиком определяется семан-
тикой избираемых союзов.
3.	Придаточные сравнительные. Это семанти-
ко-синтаксический класс придаточных, опосредствованно ха-
рактеризующих содержание главной части (или отдельных ее
компонентов) на основе полной или частичной аналогии меж-
ду обозначаемыми событиями. Они связываются с главной
частью с помощью союзов как, словно, точно, будто, как буд-
то и т. п.
Обычно (например, в школьной практике) такие прида-
точные включают в состав обстоятельственных, и они действи-
тельно во многом близки к обстоятельственным придаточным,
но вместе с тем и отличаются от них — именно опосредство-
ванным (а не прямым) отношением своего содержания к со-
держанию главной части. По характеру этого отношения мож-
но выделить две разновидности сравнительных придаточных:
у и о д о б и т е л ь н о-с р а в н и т е л ьи ы е: Мы открывали
Маркса каждый том, как в доме собственном мы открываем
ставни (В. Маяковский); Шел Самгин осторожно, как весною
ходят по хрупкому льду реки (М. Горький) и условно-
сравнительные: Мелкие листья ярко и дружно зелене-
ют, словно кто их вымыл и лак на них навел (И. Тургенев);
304
Выражение у него было грустное и сонное, как будто его толь-
ко что разбудили против его желания (А. Чехов).
4.	Придаточные сопоставительные. Это
семантико-синтаксический класс придаточных, содержание ко-
торых в каком-то отношении сопоставляется с содержанием
главной части, являясь как бы его фоном. Они связываются
с главной частью с помощью равнозначных союзных сочета-
ний между тем как, тогда как.
В качестве отдельных разновидностей таких придаточных
можно выделить противительн о-с опостав ите л ьные:
Сама по себе экзотика оторвана от жизни, тогда как роман-
, тика уходит в нее всеми корнями и питается всеми ее драго-
ценными соками (К. Паустовский); Герасим остался непод-
вижным, скрестив могучие руки у Муму на спине, между тем
как лодку волной относило помаленьку назад к берегу
(И. Тургенев) и уступительно-сопоставительные:
Мать называла его ребенком, тогда как ему уже шел сем-
надцатый год; Оный дворянин... назвал меня публично... гу-
саком, тогда как известно всему Миргородскому повету, что
сим гнусным животным я никогда отнюдь не именовался
(Н. Гоголь) *.
5.	Придаточные определительные. Это се-
мантико-синтаксический класс придаточных, выступающих в
качестве развернутых определений при субстантивных компо-
нентах главной части.
В большинстве случаев они связываются с главной частью
с помощью союзного слова который, сочленяемого с субстан-
тивным компонентом главной части и способного (в различ-
ных падежных или предложно-падежных формах) выполнять
роль различных грамматических членов придаточной части:
Дорога все время идет вдоль тайги, которая шумит на раз-
ные голоса (П. Нилин); Мне страшна главным образом обы-
денщина, от которой никто из нас не может спрятаться
(А. Чехов); Молодежь должна быть достойна эпохи, в кото-
рой она живет (М. Горький).
Для связи с главной частью придаточных определитель-
ных используются и все другие союзные слова, но лишь по-
стольку, поскольку они могут замещать союзное слово кото-
рый в той или иной его синтаксической роли в составе при-
даточной части. Ср.: В старом парке, что шел между колхо-
зом «Калинин» и берегом моря, до войны стояли нарядные
здания санаториев (П. Павленко); Вечер начался со старин-
ного водевиля, где роль старика, отца, невесты, играл Ваня
* Эти разновидности придаточных сопоставительных можно разгра-
ничить операционным способом: в первом случае союзные сочетания
между тем как, тогда как можно заменить противительным союзом а,
во втором допускается замена этих сочетаний уступительным союзом
хотя.
20. Заказ 2483
305
Туркенич (А. Фадеев); Но деревня, куда послан был взвод-
ный, на самом деле лежала много дальше, чем предполагал
Левинсон (А. Фадеев); Это было время, когда лето недав-
но еще уступило место осени (В. Короленко).
6.	Придаточные со п у т ст ву ю ще-п о я с н и т е л ь-
н ы е. Это семантико-синтаксический класс придаточных
(обычно называемых присоединительными), которые
выражают разного рода дополнительные, попутные замечания
относительно того, о чем сообщается в главной части*. Та-
кие придаточные связываются с главной частью с помощью со-
юзного слова что (в различных падежных или предложно-па-
дежных формах) или его заместителей, сочленяющих прида-
точную часть со всем составом главной части (или с соста-
вом ее сказуемого) и выполняющих роль различных грамма-
тических членов придаточной части: Погревшись у печки,
Узелков выходил в коридор и подолгу беседовал с ворами и
свидетелями, что правилами нашими строжайше запрещалось
(П. Нилин); Он считал долгом поддерживать упавший дух
вдовца, для чего оба удалялись в сени или на задворки, под
старую отцветающую акацию, и там наспех опоражнивали по-
суду, которую приносил в кармане утешитель (К. Федин);
Гусь взял в клюв другую веревочку и потянул ее, отчего тут
же раздался оглушительный выстрел (А. Чехов).
§ 131. Специальных замечаний требуют придаточные, на-
ходящиеся в соотносительной связи с главной частью (выше
мы намеренно ограничивались рассмотрением случаев несо-
относительной связи).
Используемые при соотносительной связи местоименно-
указательные слова в составе главной части в значительной
степени предопределяют и корректируют семантико-синтакси-
ческое назначение придаточных. В общем все придаточные
выполняют в подобных случаях уточняющую роль относи-
тельно местоименно-указательных слов, раскрывая их реаль-
ный смысл {денотативное содержание). Но квалификация
этих придаточных в зависимости от лексической и граммати-
ческой семантики самих местоименно-указательных, слов и
взаимодействующих с ними союзных элементов осуществля-
ется не вполне однозначно.
1.	Если местоименно-указательные слова выступают в ка-
честве заместителей (субститутов) существительных или при-
лагательных, т. е. имеют предметно-указательный или качест-
венно-указательный реальный смысл, то придаточные при них
квалифицируются обычно как определительные (или
местоименн о-о пределите л ьные) безотносительно
к семантико-синтаксической роли этих слов в составе главной
* Термин «сопутствующе-пояснительные» в данном случае предпоч-
тительнее именно потому, что он в большей степени отвечает семантико-
синтаксическому критерию квалификации придаточных.
306
части: Зажигает только тот, кто сам горит (П, Павленко);
Те, которые почитают себя здешними аристократами, утаив
зависть, примкнулись к ней (М. Лермонтов); 2. Каков я преж-
де был, таков и ныне я (А. Пушкин); Я тот, которому внима-
ла ты в полуночной тишине (М. Лермонтов); Хороший чело-
век — это тот, вблизи которого мне легче дышится (П. Пав-
ленко) ; 3. Кто научился размышлять, тому трудно веровать
(М. Горький); С кем поведешься, от того и наберешься (пос-
ловица).
Заметим, что по старой классификации (отраженной, на-
пример, в Грамматике-52/54, т. 2, ч. 1) придаточные в этих
случаях квалифицировались с учетом семантико-синтаксичес-
кой роли местоименно-указательных слов в составе главной
части, т. е. как придаточные подлежащие (1), придаточныё
сказуемые (2) и придаточные дополнительные (3).
2.	Если местоименно-указательные слова подвергаются
грамматикализации, утрачивают свой реальный смысл и вы-
ступают лишь в служебной роли (обеспечивая соотноситель-
ную связь частей сложноподчиненного предложения), то при-
даточные при них квалифицируются обычно как изъясни-
тельные. Однако сам факт подобной грамматикализации
вполне однозначно устанавливается только в отношении мес-
тоименно-указательного слова то и только в тех случаях, ког-
да придаточные через его посредство соединяются с главной
.частью с помощью союзов: Каждый человек.... должен забо-
титься о том, чтобы привести все свои идеи в порядок, в си-
стему (А. Толстой); Ученье кончилось тем, что незнакомец вы-
,тер со лба пот и вышел (А. Чехов); Началось с того, что Ка-
тя пожаловалась мне на своих товарищей (А. Чехов).
Если же придаточные соединяются с главной частью с
помощью союзных слов, грамматикализация местоименно-ука-
зательного слова то оказывается не очевидной и возникают
расхождения в трактовке придаточных. Ср. соответствующие
примеры из учебного пособия С. Е. Крючкова и Л. Ю. Мак-
симова «Современный русский язык. Синтаксис сложного
предложения» (М., 1969): Он спросил меня о том, что я со-
бираюсь делать и Я имею право говорить о нем то, что ду-
маю (М. Горький). В первом примере придаточная часть
сложноподчиненного предложения рассматривается как изъ-
яснительная, во втором — как определительная.
В подобных случаях нельзя дать вполне надежного «ре-
цепта» для разграничения придаточных и настаивать на их
дифференцированной квалйфикации вряд ли целесообразно
(может быть, для обозначения таких придаточных стоило бы
воспользоваться «переходным» термином «изъяснительно-оп-
ределительные») .
3.	При местоименно-указательных словах с наречным зна-
чением там, туда, оттуда, тогда, так, настолько, потому и т. п.
20* 	307
придаточные части сложноподчиненных предложений квали-
фицируются в соответствии с семантико-синтаксическими
функциями этих слов в составе главной части, т. е. как при-
даточные места: Там, где глаз не мог уже отличить в по-
темках поле от неба, ярко горел огонек (А. Чехов); Алексей
пополз туда, куда ушел самолет (Б. Полевой); времени:
Его арестовали тогда, когда он этого не ожидал (Н. Остров-
ский) ; образа действия: До последнего момента наступ-
ление шло так, как было предусмотрено в штабе (К. Симо-
нов); меры и степени: Ищите ложь постольку, посколь-
ку она помогает находить правду (К- Станиславский); при-
чины: Сейчас он подумал о себе потому, что с особенной си-
лой ощутил себя мальчиком (К. Паустовский); Оттого нам
невесело и смотрим мы на жизнь так мрачно, что не знаем
труда (А. Чехов) и т. п.
Все такие придаточные (в том числе придаточные обра-
за действия и меры и степени, которые могут выступать лишь
в соотносительной связи с главной частью) относятся к клас-
су обстоятельственных.
4.	Специфичны в некотором отношении придаточные час-
ти сложноподчиненных предложений, находящиеся в асим-
метричной местоименно-соотносительной связи с главной
частью. Они выполняют двойное семантико-синтаксическое на-
значение: раскрывая реальный смысл местоименно-указатель-
ных слов, они одновременно выражают реальный или ожидае-
мый результат (следствие или цель) того, о чем сообщается
в главной части. Такие придаточные можно назвать уточ-
няю щ е-р е з у л ь т а т и в н ы м и с подразделением их на раз-
ряды: образа действия — Плакала она так, что видеть
это было не тяжело, а почти приятно... (М. Горький); Охот-
ник так укрылся ветками, чтобы утки не заметили его (В. Ар-
сеньев) ; меры и степени — Белые акации пахли так
сильно, что их сладкий, приторный, конфетный аромат чувст-
вовался на губах и во рту (А. Куприн); Окрик показался
Аксинье настолько громким, что она ничком упала на землю
(М. Шолохов); определительные — В конце января
наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно
(А. Куприн).
5.	В случаях союзно-соотносительной связи особо выде-
ляются придаточные, соединяемые с главной частью на осно-
ве соотношения чем — тем: Чем ближе подходил Пастухов
к дому, тем глубже вселялось в него энергичное возбужде-
ние (К- Федин); Чем шире социальный опыт литератора, тем
выше его точка зрения.... (М. Горький); Чем пристальнее
Настя всматривалась в белый свет на горизонте, тем он ка-
зался загадочнее (К. Паустовский).
Такие придаточные в учебной и научной литературе ква-
лифицируются по-разному. А. Н. Гвоздев относит их к раз-
308
ряду придаточных меры и степени, в Грамматике-52/54, т. 2,
ч. 2 они рассматриваются в составе сопоставительных, в
школьном учебнике — в составе сравнительных. Очевидно,
точнее было бы называть эти придаточные сопостави-
тельно-градационными.
6.	При соотносительной связи фразеологического типа
имеет место взаимоподчинение составляющих сложное пред-
ложение частей. Поэтому квалифицировать такие сложные
предложения следует в целом, учитывая их соотношения. Сре-
ди этих предложений можно выделить: у с л о в и о- с л ед-
ет в е н и ы е (с соотношением достаточно — чтобы, достаточ-
но — как, стоит — чтобы, стоит — как) исопостав и тель-
но-временные (с соотношением не успел — как). Соот-
ветствующие примеры см. в § 128.
Сложноподчиненные предложения в аспекте
коммуникативной перспективы
/
§ 132. Как уже указывалось выше (см. § 111), сложно-
подчиненные предложения по своему коммуникативно-синтак-
сическому строению и содержанию не единообразны. Состав-
ляющие их части могут либо представлять собой отдельные,
но связанные и соотнесенные друг с другом коммуникатив-
ные единицы, либо выступать в качестве компонентов цель-
ной коммуникативной единицы, выражаемой всем составом
сложного предложения. Это обстоятельство по существу, хо-
тя и не вполне адекватно, получило отражение в так назы-
ваемой структурно-семантической классификации сложнопод-
чиненных предложений, согласно которой все они подразде-
ляются на два основных типа: двучленный (расчленен-
ный) и одночленный (нерасчлененпый).
Подобное подразделение впервые было проведено Н. С.
Поспеловым, причем различие между соответствующими ти-
пами сложноподчиненных предложений он усматривал преж-
де всего именно в особенностях их коммуникативно-синтакси-
ческой организации. Так, по его характеристике, в сложно-
подчиненном предложении двучленного (расчлененного) типа
«каждая часть... имеет отдельное коммуникативное содержа-
ние» *. Иначе строится сложноподчиненное предложение од-
ночленного (нерасчлененного) типа: «придаточная часть та-
кого сложного предложения оказывается соответствующей то-
му или другому члену главного предложения или является
распространением какого-либо члена предложения главной
его части» **.
* Поспелов Н. С. О различиях в структуре сложноподчинен-
ного предложения. — В кн.: Исследования по синтаксису русского ли-
тературного языка. М., 1956, с. 50.
** Там же.
309
Одновременно с этим Н. С. Поспелов пытался непосред-
ственно согласовать различия в коммуникативно-синтаксичес-
кой организации сложноподчиенных предложений с различия-
ми в конструктивных связях составляющих их частей, и в
дальнейшем предложенная им классификация была переос-
мыслена, так что соответствующие типы стали разграничивать
уже на других основаниях: по соотношению придаточной,
части со всей главной частью в целом или с отдельными ком-
понентами состава главной части (Л. Ю. Максимов), по ис-
пользованию различных союзных средств связи между ними
(В. А. Белошапкова) и т. п. Однако ни одно из этих основа-
ний не является достаточно надежным и во всяком случае не
обеспечивает исчерпывающего охвата относящихся к данной
сфере фактов.
В действительности между конструктивным и коммуника-
тивно-синтаксическим аспектами структуры сложноподчинен-
ных предложений нет полного и однозначного соответствия'.
В одних случаях строение и содержание подобных предложе-
ний, рассматриваемых в коммуникативно-синтаксическом ас-
пекте, находится в прямой зависимости от того, как связыва-
ются и соотносятся составляющие их части, в других же слу-
чаях решающую роль в указанном отношении играют такие
специфические факторы структурной организации сложного
предложения, как взаимопорядок частей и интонация.
§ 133. Непосредственное влияние на коммуникативно-син-
таксическое строение и содержание сложноподчиненных пред-
ложений оказывает, в частности, принудительная связь, при
которой сложноподчиненное предложение всегда строится и
оформляется как цельная коммуникативная единица, т. е.
представляет собой, по терминологии Н. С. Поспелова, одно-
членный тип. Но при этом актуальное членение такого пред-
ложения может складываться по-разному.
Так, придаточная часть в его составе, выступая в постпо-
зиции по отношению к главной части, обычно раскрывает (или
дополняет) содержание ремы общего высказывания, тема ко-
торого обозначается главной частью: Подошедший милицио-
нер сказал Поле, что нельзя так долго стоять на мосту
(Л. Леонов); Левинсон распорядился, чтобы к вечеру собрал-
ся для обсуждения Морозкиного поступка сельский сход вмес-
те с отрядом (А. Фадеев); Два инвалида в белых курточках
смотрели со своего порога, как Севастьянов спускается с же-
лезной лестницы (В. Панова); ...Я с нетерпением ждал, ког-
да в окнах забрезжит свет (А. Чехов).
Если же придаточная часть находится в препозиции по
отношению к главной части, она, напротив, обозначает тему
(или входит в состав темы) общего высказывания, и тогда
главная часть (или сказуемое главной части) берет на себя
функцию ремы: Что он хотел этим сказать, никто не знал
310
(А. Толстой); Что задумал Петр Иванович Сторожев, для
стариков было тайной (Н. Вирта); Как там во дворе разгова-
ривали, свистели, ходили, — их не касалось... (В. Панова).
В предложениях с так называемой асемантической, или
десемантизированной, главной частью коммуникативный смысл
высказывания целиком переносится в состав придаточной час-
ти, а главная служит лишь для выражения общего модуса
(модальной оценки) сообщаемого: Известно, что слоны в ди-
ковинку у нас (И. Крылов); Казалось, что косматая, зима
устроила себе жилье на кораблях (К. Паустовский); Выясни-
лось, что Баукин — бывший солдат царской армии (П. Ни-
лин).
В подобных случаях актуальное членение предложения
складывается, естественно, только в пределах придаточной
части.
Цельность коммуникативного содержания сложноподчи-
ненного предложения обеспечивается также во всех случаях
местоименно-соотносительной связи. При этом придаточная
часть, поскольку ее назначение состоит в том, чтобы раскрыть
реальный смысл местоименно-указательных слов главной
части, может выполнять функцию темы или ремы общего
высказывания в зависимости от коммуникативно-синтаксичес-
кой позиции в составе главной части самих местоименно-ука-
зательных слов. Ср. соответственно:
1	. То, что Василий ни словом не обмолвился при ней о
деле, тяжелом для него и касавшемся их семьи, оскорбило
Авдотью (Г. Николаева); В том, что Лазарь Баукин не при-
'знает докторов, не было, пожалуй, ничего удивительного. Но
то, что Венька так заботливо относился к нему, показалось
мне странным (П. Нилин); То, что я пережил, не прошло да-
ром (А. Чехов);
2	. Особенно было страшно то, что над огнем, в дыму, ле-
тали голуби (А. Чехов); Причиняло боль и то, что доктор,
видимо, раньше был знаком с Зоей (В. Панова); Тихонов
особенно любил старика за то, что все относившееся к архи-
тектуре, скульптуре и украшению зданий старик считал сво-
им личным делом (К- Паустовский). ,
§	134. Под непосредственным влиянием устанавливаемой
-связи складывается коммуникативно-синтаксическое строение
и содержание ряда сложноподчиненных предложений, со-
ставные части которых представляют отдельные коммуника-
тивные единицы, т. е. предложений двучленного типа (тер-
мин Н. С. Поспелова).
Это наблюдается, например, при свободной сочетательной
коалиционной связи: В гимназии у меня было непобедимое
отвращение к греческому языку, так что меня должны были
взять из четвертого класса (А. Чехов); Не так-то просто бы-
ло одолеть шестьдесят километров, так что пришлось нам с
311
товарищем выехать до рассвета (М. Шолохов); Критик уме-
ет смотреть и видеть прекрасное, тогда как мелкий придира-
критикан видит только плохое, а хорошее пропускает мимо
ушей (К. Станиславский).
В приведенных примерах главная и придаточная части
(каждая из них) обладают собственным коммуникативным
содержанием и соответствующим ему (замкнутым в пределах
данной части) соотношением компонентов актуального члене-
ния. Причем обе эти части являются функционально равно-
ценными.
Несколько иначе обстоит дело при свободной сочленен-
ной аннексивной связи: ...Обе девицы надели желтые шляпки
и красные башмаки, что бывало у них только в торжествен-
ные случаи (А. Пушкин); Он вежливо поклонился Чичикову,
на что последний ответил тем же (Н. Гоголь); Это было ма-
ленькое существо, с морщинистым лицом и большой «кичкой»
на голове, отчего голова казалась огромной (В.. Короленко).
Здесь главная и придаточная части также обладают собствен-
ным, но уже не равноценным коммуникативным содержани-
ем: в подобных случаях главная часть выражает основное, а
придаточная — производное от него добавочное сообщение.
То же самое наблюдается при свободной сочлененной де-
ривативной связи, однако при обязательном условии потен-
циальной смысловой и конструктивной завершенности главной
части: Дорога все время идет вдоль тайги, которая шумит на
разные голоса (П. Нилин); В разгар пира в овин зашел Трав-
кин, которого никто не ожидал (Э. Казакевич); Состоялся се-
мейный совет, в котором Павлик участвовал наравне с отцом
и сестрой (К- Федин). Но: И это, пожалуй, был единственный
человек, который в то время имел серьезное влияние на меня
(А. Чехов) — здесь придаточная часть сочленяется с лекси-
чески неполноценным компонентом главной части, и поэтому
они совместно выражают общее коммуникативное содержа-
ние.
§	135. От всех рассмотренных случаев в плане коммуни-
кативно-синтаксической организации принципиально отлича-
ются сложноподчиненные предложения с несоотносительной
свободной комплетивной связью составных частей. Цельность
или, напротив, раздельность коммуникативного содержания
этих предложений, т. е. принадлежность их к одночленному
(нерасчлеиенному) или двучленному (расчлененному) типам
предопределяется не связью как таковой, а влиянием линей-
ных и интонационных факторов. Здесь, в частности, могут
складываться следующие отношения.
1.	Придаточная часть может представлять ситуативную
кулису сообщения, основное содержание которого выражает-
ся главной частью: Когда мы возвращались домой, было тем-
но и тихо (А. Чехов); Пока жена готовила завтрак, Данилов
312
вышел в огород (В. Панова); Если бы ужас смерти их не по-
вернул, они бы добежали до окопов (К- Симонов); Чтобы
волосы не падали на лицо, Никита повязал их веткой березы
(М. Горький); Так как коньков у них не было, ребятишки с
разбегу скользили на валенках (Ф. Гладков); Хотя стояло
безветрие, стужа пронизывала насквозь, пробирала до костей
(А. Рекемчук).
В этих примерах придаточная часть находится в препо-
зиции по отношению к главной и такое ее местоположение яв-
ляется, так сказать, наиболее удобным для обозначения при-
даточной частью ситуативной кулисы высказываемого сооб-
щения. Но ту же коммуникативную нагрузку придаточная
часть может нести и в интерпозитивном положении, когда
она вклинивается в состав главной части между темой и ре-
мой выражаемого главной частью сообщения. Ср. с приве-
денными выше примерами: Отец, когда я пришел к нему, си-
дел глубоко в кресле с закрытыми глазами (А. Чехов);
Младшая сестра, Женя, пока говорили о земстве, молчала
(А. Чехов); Настоящий джентльмен, если бы проиграл и все
свое состояние, не должен волноваться (Ф. Достоевский).
2.	Обе части сложноподчиненного предложения могут об-
ладать собственным, причем функционально равноценным
коммуникативным содержанием: Публика уже разошлась и
улицы пустовали, когда .Кирилл вывел Аночку во тьму осен-
ней ночи (К. Федин); Часов в десять дождь перестал, хотя
небо было по-прежнему хмурое (В. Арсеньев).
Функциональное равновесие частей создается в таких
случаях, во-первых, благодаря постпозиции придаточной час-
ти по отношению к главной и, во-вторых, благодаря равномер-
ному распределению акцентов при интонационном оформле-
нии этих частей. Здесь мы имеем дело с двучленным (расчле-
ненным) типом сложноподчиненных предложений.
3.	В определенных контекстных и ситуативных условиях
при комплстивной связи частей сложноподчиненного предло-
жения главная часть может обозначать тему, а придаточ-
ная — рему выражаемого данным предложением коммуника-
тивно цельного сообщения. Например: ...Рагозину все труднее
становилось скрывать свое беспокойство. Оно возникло, ког-
да Рагозину стало известно о поражении под Царицыном...
(К- Федин); Все в домике было для Зойки: чистота и солнце,
и вымытые цветущие растения в горшках и кадках, и пиани-
но, и аквариум с рыбками, и шкафчик с книгами. Пианино
отец купил (выменял на сало и муку), чтобы Зойка научилась
играть, чтобы она была настоящей барышней (В. Панова).
Здесь тематическое значение главной части подсказыва-
ется и предопределяется предшествующим текстом, поэтому
придаточная часть получает основную коммуникативную на-
грузку, обеспечивая завершение начатого главной частью со-
313
общения. В формальном отношении такие сложноподчинен-
ные предложения, представляющие одночленный тип, отлича-
ются от предложений двучленного типа только наличием осо-
бого интонационного напряжения на границе между состав-
ляющими их частями.
§	136. Как видим, взаимоотношения между конструктив-
ным и коммуникативно-синтаксическим аспектами структуры
сложноподчиненных предложений имеют более сложный и
многообразный характер, нежели это представлено в различ-
ных вариантах их так называемой структурно-семантической
классификации. Осуществляемое в рамках этой классифика-
ции распределение всех сложноподчиненных предложений по
двум основным типам в общем верно, но слишком схематич-
но: учитывая исключительно конструктивные признаки подоб-
ных предложений (хотя по существу имея в виду их комму-
никативно-синтаксическое строение и содержание), оно ука-
зывает, так сказать, лишь на два противоположных полюса,
между которыми могут быть размещены, но к которьпм да-
леко не сводятся реально наблюдаемые факты речевой дей-
ствительности.
БЕССОЮЗНЫЕ СЛОЖНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§	137. Бессоюзными называют такие сложные предложе-
ния, конструктивные части которых соединяются друг с дру-
гом на основе определенного семантико-синтаксического от-
ношения между ними, обусловленного реальным содержани-
ем этих частей и выражаемого главным образом с помощью
интонации.
При выделении и описании бессоюзных сложных предло-
жений особенно существенным является вопрос об их отгра-
ничении от группы соположенных относительно самостоятель-
ных предложений, в контексте. Этот вопрос более или- менее
однозначно может быть решен, по-видимому, лишь в тех слу-
чаях, когда соединение частей бессоюзного сложного пред-
ложения выражается не только с помощью интонационных, но
и некоторых других, дополнительных языковых средств. К
ним относятся:
1)'	наличие общего для соединяемых частей грамматичес-
кого члена: Всюду висели лампы, тянулись половики, тор-
чали в стенах медные краны (А. Чехов); В райкоме синё
вился табачный дым, тарахтела пишущая машинка, голланд-
ская печь дышала жаром (М. Шолохов); После грозы
вдруг стало очень холодно, начался сильный северный ветер
(М. Пришвин);
2)	наличие в составе одной из частей так называемых
синсемантичных слов (прежде всего, указательных местоиме-
ний и сочетаний местоименно-указательного типа, выполняю-
314
щих дейктические функции): Весь город там такой: мошен-
ник на мошеннике сидит и мошенником погоняет (Н. Гоголь);
Про. себя Данилов сформулировал задачу так: из доктора
Белова надо сделать начальника поезда (В. Панова); От се-
бя могу обещать одно: будем работать, будем беззаветно
работать (К. Федин); Тут его осенила мысль: партизаны
должны быть где-то здесь, поблизости! (Б. Полевой);
3)	наличие в составе одной из частей незамещенной син-
таксической позиции (конструктивная неполнота ее состава,
восполняемого за счет другой части): Из их рассказов было
ясно: жизнь рабочего везде одинакова (М. Горький); Зара-
нее предупреждаю: удобств на пути не будет (А. Чехов);
Вдруг видим — шофер Ковров делает нам знак... (В. Ин-
бер);
4)	взаимозависимое и обусловливающее неразрывную
связь частей соотношение модально-временных форм сказуе-
мых: Н е пришел бы он вовремя, могло бы случиться не-
счастье; Знай я ремесло — жил быв городе (М. Горь-
кий); Удастся в Ташкент хорошо съездить — дело поп р а-
вится (А. Неверов); Биться в одиночку — жизни не пе-
ревернуть (Н. Островский) *.
В остальных случаях граница между бессоюзными слож-
ными предложениями и группой соположенных предложений
в контексте оказывается нечеткой и обычно проводится не
на основе каких-либо объективных критериев, а скорее по ин-
туиции. Исследовательская практика следует при этом за
существующей (в той или иной степени произвольной) ав-
торской практикой расстановки знаков препинания, допуская
нередко колебания в интерпретации одних и тех же фактов
речевой действительности. Так, в тексте Дубовые кусты раз-
рослись по скатам оврага; около родника зеленеет короткая,
бархатная травка; солнечные лучи почти никогда не касаются
его холодной, серебристой влаги (И. Тургенев) Граммати-
ка-52/54, т. 2, ч. 2 усматривает группу предложений, которую
«нужно отличать» от бессоюзных сложных предложений, по
в школьном учебнике и в «Пособии для самостоятельной ра-
боты по синтаксису» Е. А. Назиковой (М., 1975) тот же текст
приводится как пример бессоюзного сложного предложения.
Значительные расхождения (в основном терминологичес-
кого характера) наблюдаются и при классификации бессоюз-
ных сложных предложений. Одни авторы делят бессоюзные
сложные предложения на сложносочиненные и сложноподчи-
ненные — по аналогии с союзными сложными предложениями
(А. Н. Гвоздев), другие, считая подобную аналогию по мень-
шей мере неполной и не вполне адекватной, — различают бес-
союзные сложные предложения однородного и неод-
*	Во всех этих случаях мы имеем дело с бессоюзными сложными
предложениями, которые в Грамматике-70 квалифицируются как предло-
жения типизированной структуры (с. 736—739).
315
неродного состава (Н. С. Поспелов) *, бессоюзные слож-
ные предложения, соотносительные и несоотно-
сительные с союзными (Д. Э. Розенталь), бессоюзные
сложные предложения открытой и закрытой струк-
туры (В. А. Белошапкова) ** и т. п.
Таким образом, единой, общепринятой классификации
бессоюзных сложных предложений пока еще не существует.
Очевидно, именно поэтому в действующем школьном учебни-
ке их характеристика ограничивается выяснением и описа-
нием семантико-синтаксических отношений между составля-
ющими такие предложения частями с практической установ-
кой на усвоение соответствующих пунктуационных правил.
§ 138. Между частями бессоюзных сложных предложе-
ний (с включением сюда сомнительных случаев — переход-
ных от бессоюзных сложных предложений к группе относи-
тельно самостоятельных предложений в контексте) могут ус-
танавливаться следующие семантико-синтаксические отноше-
ния.
1.	Отношения совмещения (одновременного проявления)
обозначаемых событий, состояний и т. п. или их последователь-
ной смены: Лесная лужайка вся насыщена холодной росой, на-
секомые спят, многие цветы еще не раскрывали венчиков
(М. Пришвин); Был широкий разгар весны, цвели каштаны,
на куполе Владимирского собора горел горячий блеск заката,
нарядно шумел Крещатик (К. Паустовский); Лошади трону-
лись, колокольчик загремел, кибитка полетела (А. Пушкин);
Облака рассеялись, на темно-синем небе ярко засверкали
звезды (М. Горький).
Такого рода отношения имеют открытый характер: они
могут устанавливаться между каким угодно количеством
частей, обычно однотипных по своему строению (хотя это ус-
ловие необязательно), соединяемых друг с другом с помощью
перечислительной интонации (в подобных случаях каждая
предшествующая часть интонируется как самостоятельное
предложение, но с меньшим понижением тона и более корот-
кой, «обещающей» продолжение высказывания паузой на
конце).
2.	Отношение результативности, т. е. такой последователь-
ной смены обозначаемых событий, при которой одно из них
является непосредственным результатом (следствием) друго-
го: Вы раздвинете мокрый куст — вас так и обдаст накопив-
шимся теплым запахом ночи (И. Тургенев); ...Крайнев за-
жег шнуры — они вспыхнули (В. Попов); Внезапно Иван
* Для их обозначения И. С. Поспелов пользуется также терми-
нами «бессоюзные сложные предложения с однотипными частями» и
«бессоюзные сложные предложения с разнотипными частями».
** Подразделение на открытые и закрытые структуры В. А. Бело-
шапкова распространяет также па союзные сложные предложения.
316
Ильич Налетел на какого-то военного с подвязанной рукой —
тот болезненно потянул воздух через зубы и шепотом выру-
гался (А. Толстой).
Это отношение, имеющее закрытый характер, получает не
всегда достаточно четко выраженное интонационное оформ-
ление: обычно части соответствующих бессоюзных сложных
предложений соединяются с помощью контрастной интонации
(с более или менее резким повышением тона на границе час-
тей) .
3.	Отношение сопоставления или противопоставления
обозначаемых событий, состояний, свойств и т. п.: Дуб дер-
жится, к земле тростиночка припала (И. Крылов); Лето при-
пасает — зима поедает (пословица); Я говорил правду —
мне не верили... (М. Лермонтов); Перед ним стоял не ни-
щий, перед ним стоял помещик (Н. Гоголь); Не раны, не
больное легкое мучило его — раздражало сознание ненуж-
ности (П. Павленко).
Это отношение, также имеющее закрытый характер, по-
лучая соответствующее интонационное оформление, поддер-
живается, кроме того, определенным (антонимическим) соот-
ношением компонентов лексико-грамматического состава сое-
диняемых частей -(ср. в приведенных примерах: держится —
припала к земле, припасает — поедает и т. п.).
4.	Отношение обусловленности одного из обозначаемых
событий другим: Щепотки волосков лиса не пожалей — ос-
тался б хвост у ней (И. Крылов); Проживи Антон Павлович
дольше, Южный берег Крыма нашел бы в нем одного из сво-
их наиболее ревностных созидателей (П. Павленко); Была
бы хорошая погода, пошли бы гулять; Любишь кататься —
люби и саночки возить (пословица); Волков бояться — в лес
не ходить (пословица).
Здесь отношение (опять-таки закрытого характера) вы-
ражается контрастной интонацией при поддержке взаимоза-
висимого употребления в составе соединяемых частей опреде-
ленных модально-временных форм сказуемых.
5.	Отношение причинного обоснования сообщаемого в
предшествующей части содержанием последующей: Печален
я: со мною друга нет (А. Пушкин); Я не мог заснуть: передо
мной во мраке все вертелся мальчик с белыми глазами
(М. Лермонтов); Сережка промолчал: он не любил словес-
ных клятв и заверений (А. Фадеев).
Это отношение имеет более или менее четкое внешнее
выражение, осуществляемое с помощью предупредительно-по-
яснительной интонации, которая в какой-то мере подобна пе-
речислительной интонации, но отличается от нее более глу-
бокой и напряженной паузой между частями бессоюзного
сложного предложения й неравноценной темповой характе-
ристикой этих частей.
317
6.	Отношение уточнения или дополнения содержания
предшествующей части за счет последующей: Я знаю: в ва-
шем сердце есть и гордость, и прямая честь (А. Пушкин);
Я убежден лишь в одном: вдохновение приходит во время
труда (Н. Островский); Предметы теряли свою форму: все
сливалось сначала в серую, потом в темную массу (И. Гон-
чаров); Дома Фому встретили торжественно: отец подарил
мальчику тяжелую серебряную ложку с затейливым вензелем,
а тетка — шарф собственного вязания (М. Горький).
Это отношение также выражается с помощью предупре-
дительно-пояснительной интонации и, кроме того, поддержи-
вается синтаксической проекцией со стороны первой части,
создаваемой наличием в ее составе слов, нуждающихся в рас-
пространении и восполнении своего содержания или во вся-
ком случае предполагающих и допускающих более подробное
раскрытие своего содержания.
§ 139.	Особую разновидность бессоюзных сложных пред-
ложений представляют- предложения типа: Я взглянул в ок-
но: на безоблачном небе разгорались, звезды (М. Горький);
Варвара прислушалась: донесся шум вечернего поезда (А. Че-
хов) ; Я вошел в хату: две лавки и стул да огромный сундук
возле печи составляли всю ее мебель (М. Лермонтов); Он
осторожно обернулся — за черными окнами пронеслась ка-
кая-то тень (А. Толстой).
Вторая часть этих предложений дополняет содержание
первой части, раскрывая результат восприятия какого-то
факта, хотя указание на результативность восприятия оста-
ется в первой части не выраженным: она включает в свой со-
став лишь такие лексические элементы (в функции сказуемо-
го), которые обозначают способ восприятия или сопровожда-
ющее его действие. Таким образом, цепь конструктивной свя-
зи составляющих бессоюзное сложное предложение частей
оказывается как бы прерванной: в ней не хватает одного из
звеньев (которое могло бы быть восстановлено, например, в
следующем виде: взглянул и увидел, прислушалась и услыша-
ла, вошел и увидел, обернулся и увидел и т. п.), но этот
«ущерб» компенсируется за счет соответствующей (предупре-
дительно-пояснительной) интонации.
МНОГОКОМПОНЕНТНЫЕ СЛОЖНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§ 140.	Описанные выше типы сложных предложений рас-
сматривались преимущественно в их минимальном составе,
ограниченном двумя соединенными друг с другом конструк-
тивными частями (исключение было сделано только для од-
ной из разновидностей бессоюзных сложных предложений).
Но, как известно, в речевой действительности нередко высту-
пают сложные предложения, составленные не из двух, а из
318
.трех и более конструктивных частей. Такие сложные предло-
жения могут быть названы многокомпонентными.
В многокомпонентных сложных предложениях между со-
ставляющими их частями устанавливаются в общем те жесе-
мантико-синтаксцческие отношения, что и в сложных предло-
жениях минимального состава. Поэтому для характеристики
многокомпонентных предложений достаточно показать, как
комбинируются эти отношения, в каком иерархическом поряд-
ке они развертываются и раскрываются.
§ 141.	Среди многокомпонентных сложных предложений
наибольший интерес с точки зрения возможных комбинаций
устанавливаемых отношений (связей) представляют сложно-
подчиненные предложения с несколькими придаточными.
. Обычно различают два основных способа композиционно-
синтаксической организации этих предложений: с парал-
лельным подчинением придаточных относительно главной
части и с последовательным подчинением, при ко-
тором только первая придаточная часть непосредственно за-
висит от главной, тогда как каждая последующая подчиняет-
ся предшествующей.
Параллельно подчиняться главной части могут либо од-
нородные, либо неоднородные по своему семантико-синтакси-
ческому назначению придаточные.
При параллельном подчинении однородные придаточные,
располагаясь друг за другом, находятся в одинаковом отно-
шении к главной части и, следовательно, соподчиняются:
Мне было странно видеть, что «добро» и «зло» одеваются оди-
наково красивыми словами, что обвинители и защитники лю-
дей с равносильной ловкостью пользуются одним и тем же
лексиконом (М. Горький).
Соподчиненные однородные придаточные, как и однород-
ные члены простого предложения, могут связываться друг с
другом с помощью сочинительных союзов: Князь Андрей по-
нял, что это было сказано о нем и что говорил это Наполеон
(Л. Толстой); Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где
стояли фуры и где был перевязочный пункт (Л. Толстой); Со-
нечка писала, что настроение тяжелое, но чтобы он о них не
беспокоился (В. Панова).
Нередко однородное соподчинение придаточных усмат-
ривают также в случаях типа: Где бодрый серп гулял и па-
дал колос, теперь уж пусто все (Ф. Тютчев); Нельзя было да-
вать сражения, когда еще не собраны были сведения, не
убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые,
не назначены новые начальники на места убитых, не наелись
и не выспались люди (Л. Толстой).
Согласно принятой трактовке, здесь имеет место пропуск
подчинительных союзных элементов, связывающих придаточ-
ные части (каждую из них отдельно) с главной частью слож-,
з:19
ноподчиненного предложения, в составе всех этих частей, кро-
ме первой. Однако соответствующие построения допускают и
иную трактовку: в них можно видеть непосредственную подчи-
нительную связь между главной и сложной по составу при-
даточной частью, которая, в свою очередь, включает ряд кон-
структивных частей, соединяемых друг с другом сочинитель-
ной союзной или бессоюзной связью.
Параллельное подчинение неоднородных придаточных,
связываемых с главной частью в целом (1) или с различны-
ми членами состава главной части (2), представляют, напри-
мер, такие сложноподчиненные предложения:
1) Когда хочешь назвать самую важную, главную черту
горьковского могучего дара, горьковского гения, то видишь,
что каждое проявление этого дара озарено одним и тем же
особенным внутренним светом (К- Федин); Хотя в посадках
было почти сухо, Ковтуну от потери крови казалось, что он
при каждом шаге вытягивает ноги откуда-то глубоко из-под
земли (К- Симонов);
2) Из мира, который называется детской, дверь ведет в
пространство, где обедают и пьют чай (А. Чехов); Все, что
построено на земле, принадлежит тем, кто строил (М. Горь-
кий).
При последовательном подчинении иерархия устанавли-
ваемых в сложноподчиненном предложении связей обычно со-
ответствует линейному порядку расположения придаточных:
придаточная часть, зависящая непосредственно от главной,
является придаточной первой степени, следующая за ней —
придаточной второй степени и т. д. Например: Наша публика
так еще молода и простодушна, что не понимает басни, если
в конце ее не находит нравоучения (М. Лермонтов); В день
его рождения я послал ему [Горькому] письмо, где говорил
о цветущих садах, которые посадил бы для него, если бы это
было в моей власти (К. Федин); Воистину глупы те, кто по-
лагает, что мы уже совершили все, для чего рожала нас ма-
тушка на белый свет (Л. Леонов).
Наряду с этим, при последовательном подчинении мо-
жет наблюдаться интерпозитивное включение придаточной
части более низкой степени в состав придаточной части более
высокой степени: Медведь так полюбил Никиту, что, когда он
уходил куда-либо, зверь тревожно нюхал воздух (М. Горь-
кий); Мечик почувствовал, что, если вновь придется отстре-
ливаться, он уже ничем не будет отличаться от Пики (А. Фа-
деев) .
Особый способ интерпозитивного включения одной при-
даточной части в состав другой, при котором эти части как
бы сплетаются и взаимно «проникают» друг в друга (такое
сплетение можно было бы обозначить специальным терми-
ном «контаминация»), представляют примеры: ...За ужином
320
он много ел, говорил глупости и уверял, что когда зимою ешь
свежие огурцы, то во рту пахнет весной (А. Чехов); Маркушев
знал по опыту, что если полковник замолчал, то пробовать
продолжать с ним разговор бесполезно (К. Симонов).
В следующих примерах в рамках многокомпонентных
сложноподчиненных предложений осуществляется одновре-
менно и параллельное, и последовательное подчинение при-
даточных: ...Горький называл себя мастеровым-литератором,
потому что всю жизнь не расставался с тем профессиональ-
ным ощущением своего труда, с каким живет мастер, и пото-
му что с детских ле-т помнил, что народ произносит слово
«мастеровой» с любовью и даже щегольством (К- Федин);
Сидя на краю обрыва, Николай и Ольга видели, как заходи-
ло солнце, как небо, золотое и багровое, отражалось в реке,
в окнах и во всем воздухе, нежном, покойном, невыразимо
чистом, какого никогда не бывает в Москве (А. Чехов).
§ 142. В ряде случаев между составляющими многоком-
понентное сложное предложение частями устанавливаются
разнотипные и по-разному реализуемые отношения и связи.
Например: 1) Не могу сказать, сколько времени я проспал,
но когда я открыл глаза, вся внутренность леса была напол-
нена солнцем и во все направления сквозь радостно шумевшую
листву сквозило и как бы искрилось ярко-голубое небо
(И. Тургенев); 2) Илья Ильич при всей кротости не боится
поддать ногой в рожу обувающему его Захару, и если он в
своей жизни не делает этого с другими, то единственно, пото-
му, что надеется встретить противодействие, которое нужно
будет преодолеть (Н/ Добролюбов); 3) Я не натуралист, я
стою за то, чтобы литература поднималась над действитель-
ностью, чтобы она смотрела немножко сверху вниз на нее,
потому что задача литературы заключается не только в от-
ражении действительности (М. Горький); 4) В деле Ставра-
ки было одно странное обстоятельство: никто не мог понять,
почему он жил до самого ареста под своей настоящей фами-
лией, почему он не переменил ее тотчас после революции
(К- Паустовский).
В приведенных примерах представлены многокомпонент-
ные сложные предложения смешанного (комбинированного)
типа. При построении подобных предложений совмещаются
приемы сочинения и подчинения (1, 2), союзной и бессоюз-
ной связи (3, 4) составляющих их частей. Причем указанные
приемы используются в определенной иерархической последо-
вательности, так что конструктивный состав этих предложе-
ний организуется (и соответственно членится) в несколько
этапов. Так, предложение (1) непосредственно составлено из
двух частей, соединенных сочинительной (противительной)
связью. Каждая из них является, в свою очередь, сложной по
составу: первая представляет собой сложноподчиненную кон-
21. Заказ 2483
32И
струкцию с изъяснительном придаточной частью, вторая —
сложноподчиненную конструкцию с двумя главными частями,
которым подчиняется предшествующая им придаточная часть
с временным значением. Аналогичным образом (в определен-
ном иерархическом порядке) соединяются друг с другом со-
ставные части многокомпонентных сложных предложений в
остальных примерах.
КЛАССИФИКАЦИЯ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
ПО ЦЕЛЕВОМУ НАЗНАЧЕНИЮ
И МОДАЛЬНОМУ КАЧЕСТВУ
§ 143.	Как уже указывалось (§ 23—24), целевое назначе-
ние и модальное качество составляют (наряду с коммуника-
тивной перспективой, в которой развертывается высказывае-
мое сообщение) особый, коммуникативно-синтаксический ас-
пект структуры предложения. Соответствующими свойствами
обладает любое предложение независимо от сложности его
лексико-граммагического состава. Поэтому классификация по
целевому назначению и модальному качеству охватывает всю
массу предложений, полных и неполных, распространенных
и нераспространенных, простых и сложных (во всяком случае
тех из них, которые характеризуются структурной цель-
ностью) .
До сих пор мы ограничивались в основном рассмотрени-
ем предложений, однотипных по своему целевому назначению
и модальному качеству, а именно, собственно повествователь-
ных (объективно-повествовательных) предложений. Обратим-
ся теперь к характеристике других модальных типов повест-
вовательных предложений и противопоставляемых им как по
целевому назначению, так и по модальному качеству предло-
жений вопросительных.
ОСОБЫЕ МОДАЛЬНЫЕ ТИПЫ
- ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ.
ПОЖЕЛАТЕЛЬНЫЕ И ПОБУДИТЕЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§ 144.	К особым модальным типам повествовательных
предложений относятся так называемые пожелательные (оп-
тативные) и побудительные (императивные) предложения. Те
и другие представляют класс субъективно-повествовательных
предложений, противопоставляемых объективно-повествова-
тельным (декларативным) предложениям по признаку выра-
жаемого в них волеизъявления говорящего (тогда как
в объективно-повествовательных предложениях волеизъяв-
ление говорящего остается невыраженным) *.
* Речь здесь идет о выражении волеизъявления грамматическими
(а не лексическими) средствами.
322
Различие самих пожелательных и побудительных предло-
жений заключается в том, что первые выражают не адре-
сованное, а вторые — адресованное волеизъявле-
ние.
§ 145.	П о ж е л а т е л ьн ы е предложения. Эти пред-
ложения в русской лингвистической традиции специально не
выделяются *, вероятно, потому, что большинство из них от-
носится к сфере эмоционально окрашенной разговорной речи
и в соответствующем качестве попадает в разряд восклица-
тельных предложений (см. ниже). Однако эмоциональная ок-
рашенность подобных предложений является все-таки не ос-
новным, а дополнительным их свойством.
Структурное оформление пожелательных предложений
осуществляется в русском языке при поддержке интонации
преимущественно на базе синтаксических конструкций гла-
гольного и инфинитивного строя со сказуемым (главным чле-
ном), выраженным личным глаголом в сослагательном на-
клонении или инфинитивом в сочетании с частицей бы и не-
которыми сопровождающими его ограничительно-выделитель-
ными частицами или наречиями с качественно-оценочным зна-
чением. Например: Я бы в летчики пошел (В. Маяковский);
Я бы поспал теперь; Улететь бы вольною птицей or
всех вас... (А. Чехов); Хоть бы хлеба убрать... (А. Фаде-
ев); Бобчинский. ...Мне бы только немножко в щелоч-
ку-та, в дверь этак посмотреть, как у него эти поступ-
ки... (Н. Гоголь); Только бы до лесу дойти прежде, чем.
месяц совсем выйдет (Л. Толстой); Хорошо бы уехать
путешествовать куда-нибудь, побродить одному по нехо-
женым тропам (М. Горький).
Пожелательное значение могут иметь также предложе-
ния, в роли главного члена которых выступает «чистый» ин-
финитив (без частицы бы): Одну минуту, еще одну минуту
видеть ее, проститься, пожать ей руку (М. Лермон-
тов) .
С другой стороны, то же значение получают предложения
с конструктивно обусловленным пропуском инфинитива, но
при наличии частицы бы, примыкающей к одному из имен-
ных членов их состава: Мне бы Невской воды глоток! (А. Ах-
матова).
Отдельную группу пожелательных предложений состав-
ляют конструкции с формой изъявительного наклонения гла-
гола 3-го лица и частицей пусть в сочетании с неличным су-
ществительным: Пусть сильнее грянет буря! (М. Горький).
* Однако они выделяются и описываются в некоторых учебных
пособиях по синтаксису русского языка, изданных, например, в Чехо-
словакии. См.: С ветл и к Я. Синтаксис русского языка в сопоставлении
ст словацким. Братислава, '1 &70; Синтаксис русского языка. Praha, 1974.
323
21
Наконец, к пожелательным предложениям следует отнес-
ти конструкции, построенные по образцу придаточных усло-
вия, но имеющие автономное (независимое от главной части)
синтаксическое употребление: О, если б в небо хоть раз
подняться!.. (М. Горький); Семен напрягал мускулы ли-
ца и голосом трагика восхищался: «Вот это человек! Вот ес-
ли бы такие все люди были!» (А. Макаренко); Ах, хо-
рошо! Кабы только не просыпаться. Так и помереть
(Л. Толстой).
§ 146.	Побудительные предложения. Струк-
турное оформление побудительных предложений зависит от
того, адресуют ли они волеизъявление непосредственно собе-
седнику или — через собеседника — какому-то другому лицу.
При выражении волеизъявления, непосредственно адресо-
ванного собеседнику, побудительные предложения, которые
могут быть названы прямо-побудительными, обыч-
но строятся на базе синтаксических конструкций с глаголь-
ным сказуемым, выступающим в форме повелительного на-
клонения 2-го лица единственного или множественного чис-
ла: Перебравшись на постель к тетке, он [Фома] жметсякней
и просит: «Расскажи что-нибудь» (М. Горький); Цыганок
вырвал скатерть и, отжимая ее широкими лапами, крикнул
брату: «Зови бабушку скорее!» (М. Горький); Аркадина
(Тригорину): Сядьте возле меня (А. Чехов).
Кроме того, прямо-побудительные предложения могут
быть представлены:
1)	конструкциями с глагольным сказуемым в форме со-
слагательного наклонения или в форме будущего времени
изъявительного наклонения, но при обязательном указании на
2-е лицо в качестве адресата: «Вы бы съехали с кварти-
ры-то», — солидно советовал я (М. Горький); Татьяна (Ни-
лу): Т ы лучше отдохнул бы до дежурства (М. Горький);
Елена Андреевна (быстро подходит к Войницкому):
Вы постараетесь, вы употребите все ваше влия-
ние, чтобы я и муж уехали отсюда сегодня же! (А. Чехов);
2)	инфинитивными конструкциями (в этих случаях прямое
побуждение к действию имеет обобщенный характер и его
адресованность тому или иному конкретному лицу или груп-
пе лиц предопределяется реальной ситуацией): Сорин
(вспылив): Это нахальство! Это черт знает что такое! Мне это
надоело в конце концов. Сейчас же подать сюда всех
лошадей! (А. Чехов); «Шапку снять!» — крикнул офи-
цер, прервав чтение (М. Горький); «Расстрелять его!» —
сказал Левинсон (А. Фадеев);
3)	конструкциями неполного состава, включающими су-
ществительные или наречия, синтаксически ориентированные
на связь с глагольным сказуемым в повелительной форме
(при отсутствии самого сказуемого): «Лошадей! — крик-
324
нул Левинсон.— Бакланов, сюда!» (К. Фадеев); Чубу-
ков. Кто умер? (поглядев на Ломова). В самом деле помер!
Батюшки! В од ы! Д о к т о р а! (А. Чехов); Фамусов. С ю-
да! за мной! скорей! скорей! Свечей побольше,
фонарей! (А. Грибоедов);
4)	конструкциями, построенными по образцу придаточных
изъяснительных, в автономном употреблении: Чубуков
(вслед Ломову). И чтоб ноги вашей больше не было в моем
доме! (А. Чехов); Н а т а ш а. И чтоб завтра же не было здесь
этой старой воровки, старой хрычовки... (А. Чехов).
Особой разновидностью прямо-побудительных предложе-
ний являются предложения, выражающие побуждение (приг-
лашение) собеседника к совместному с говорящим действию.
Их представляют конструкции, включающие в свой состав
синтаксический аналог повелительного наклонения — форму
1-го лица множественного числа изъявительного наклонения
с частицей давай или без нее: Теперь давай всерьез играть,
на деньги (М. Горький); Давайте петь и ликовать, как
дети (М. Алигер); «Пойдем, мама, гулять», — говорит Илю-
ша (И. Гончаров); Медведенко. Поедем, Маша, домой
(А. Чехов).
При выражении волеизъявления, адресованного через
посредство собеседника какому-либо другому лицу, соответ-
ствующие предложения, которые можно назвать косвенно-
побудительными, используют в роли сказуемого вто-
рой синтаксический аналог повелительного наклонения —
глагол З-го лица единственного или множественного числа
изъявительного наклонения с частицей пусть: Наташа
(горничной): ...С Софочкой посидит Протопопов, Михаил Ива-
ныч, а Бобика пусть покатает Андрей Сергеич (А. Че-
хов) ;«Чтобы не забыть, — сказал Филипп Петрович. —
Пусть Остапчук тоже выходит на работу» (А. Фадеев);
«Передай Чаку, — приказал Штерн, — пусть проверит,
как закреплен груз в трюмах» (К. Паустовский).
Во всех этих случаях существенную роль в структурном
оформлении побудительных предложений играет интонация,
которая не только содействует выражению побуждения, но и
обеспечивает дифференциацию отдельных его видов (разли-
чаемых, например, по степени категоричности, эмоциональной
напряженности и т. п.).
ВОПРОСИТЕЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§ 147.	В вопросительных предложениях выражается
стремление говорящего получить от собеседника необходимую
информацию о каких-то фактах, явлениях, событиях и т. п.,
относительно которых сам говорящий располагает неполны-
ми или неточными сведениями.
325
По своему целевому назначению и модальному качеству
вопросительные предложения наиболее отчетливо противо-
стоят объективно-повествовательным предложениям. Вместе
с тем в их семантике имеются некоторые черты, сближаю-
щие эти предложения с субъективно-повествовательными, в
частности, с побудительными предложениями: вопрос, как и
побуждение к действию, предполагает точный адрес и рас-
считан на определенную реакцию со стороны собеседника *.
Но все-таки коммуникативные задачи, решаемые вопроси-
тельными и побудительными предложениями, принципиаль-
но неоднозначны, и в этом плане их соотношение друг с дру-
гом подобно соотношению вопросительных предложений с
объективно-повествовательными. Ср., например, следующие
случаи соотносительного употребления тех и других в диало-
гах: — Вы заходили ко мне сегодня? — Заходил; — Мне зай-
ти к вам сегодня? — Зайдите.
Подразделение вопросительных предложений на от-
дельные разряды (типы) осуществляется в учебной и науч-
ной литературе по разным и не всегда достаточно надеж-
ным основаниям. При этом их объем обычно расширяют за
счет предложений, которые лишь внешне сходны с вопроси-
тельными, но по существу имеют иное, не вопросительное,
а эмоционально-оценочное декларативное значение: —Я все-
таки пойду в солдаты! — негромко и упрямо заявил Ефим.
— Кто отговаривает?! — воскликнул Игнат. — Иди!
(М. Горький); Но за недоверием его 'ей чувствовалась вера,
и это успокаивало ее. «Г д е м н е понять мысли его? —
думала она (М. Горький); Михаил (Пологому): Идите-ка
вы в контору! Что это за привычка у вас — бро-
сить дело и ходить жаловаться? Мне это не нра-
вится (М. Горький); Арьянц махнул рукой: какой смысл
разговаривать с сумасшедшим! (К. Паустовский).
Такого рода предложения следует рассматривать как
квазивопрос и тельные, и они, конечно, должны быть
отграничены от вопросительных предложений в узком и точ-
ном (соответствующем принятому определению) смысле
данного термина.
Имея в виду только вопросительные предложения как
таковые, можно йыделить три основных модальных типа
этих предложений, дифференцируемых соответственно по их
лексико-грамматическому составу, интонационному оформле-
нию и характеру требуемых ответов: собственно-вопро-
сительные, удостоверительн о-в опросите л-ь-
* По указанной причине Ф. Ф. Фортунатов и А. М. Пешковский вклю-
чили вопросительные предложения в состав широко понимаемой побуди-
тельной речи. См.: Фортунатов Ф. Ф. Избр. труды. М., 1956,
г. 1, с. 128—129; Пешковский А. М. Русский синтаксис.., с. 392.
326
ные и предположительн о-в опросительные
предложения.
§ 148.	Собственно-вопросительные предложения выра-
жают вопрос, требующий в ответе конкретного наименова-
ния каких-то неизвестных говорящему «деталей» обозна-
чаемого события (в широком смысле этого слова). Такие
предложения строятся исключительно на базе синтаксичес-
ких конструкций, включающих в свой состав вопросительные
местоименные слова, которые и служат непосредственно для
указания на то, какими именно «деталями» события инте-
ресуется говорящий: Человек в пальто помигал, как будто
у него закололо глаза, дернул легонько девочку за косицу,
спросил: — Кто это тебе ленту подарил? — Мама...
(К. Федин); — Что ты хочешь делать? — спросила она
[мать], перебивая его [Павла] речь. — Учиться, а потом —
учить других (М. Горький); Акулина Ивановна. Куда
тебя утром Татьяна-то посылала? Степанида.
В аптеку (М. Горький).
Интонационное оформление вопросительных предложе-
ний этого типа менее выразительно по сравнению с другими
их модальными типами. Они обычно произносятся с некото-
рым повышением тона на вопросительном местоименном
слове, но без особой его акцентировки, поскольку это слово
уже само по себе — в силу присущих ему лексико-грамма-
тических свойств — берет на себя основной смысл вопроса.
§ 149.	Удостоверительно-вопросительные предложения
выражают вопрос, требующий в ответе лишь утверждения
или отрицания сообщаемого. Они могут быть общего или
частного характера. Первые включают в свой состав спе-
циальные удостоверительные слова и строятся, как правило,
на базе сложных синтаксических конструкций типа правда
(ли), что.., верно (ли), что... и т. и. Например: В дверях он
'приостановился, подумал, спросил вполголоса: «Правда,
что ваш муж к будущей зиме вернется?» (К. Фе-
дин); «Скажите, товарищ капитан, — спросил красноарме-
ец, — правда ли, что мы с Германией пакт под-
писали?» (К. Симонов); ...Это верно, что больше-
вики у помещиков землю забрали и роздали
крестьянам? (Н. Островский).
Удостоверительно-вопросительные предложения частно-
го характера обычно строятся на базе простых синтаксичес-
ких конструкций того же лексико-грамматического состава,
что и повествовательные предложения. Причем соответствую-
щее значение они приобретают в тех случаях, когда суть
вопроса выражается в них (посредством специального ме-
лодического и акцентного выделения) глагольным сказуе-
мым или любым грамматическим членом, если в функции
этого члена выступает слово, имеющее в лексической системе
327
языка антонимическую пару (можно — нельзя, трудно — лег-
ко, хороший — плохой и т. п.). Например: Аня. Фирса от-
правили в больницу? Яша. Я утром говорил. Отправили,
надо думать (А. Чехов); Бубнов. Вечером в шашки играть
придешь? Медведев. Приду (М. Горький); Боров-
ский. Ты получила мою записку? Горелова. Да
(Б. Лавренев); Рыжов. Можно задать вам вопрос? Т р у б-
н и ков. Да (К. Симонов).
В других случаях удостоверительно-вопросительное зна-
чение сообщается предложению с помощью частицы ли,
выражающей скрытую альтернативу вопроса, а также час-
тиц- разве, неужели, раскрывающих, кроме того, эмоциональ-
ное отношение говорящего к какому-то факту, в реальности
которого он хочет удостовериться: Ольга. Увидимся ли
мы еще когда-нибудь? Вершинин. Должно быть,
нет... (А. Чехов); — Скоро ли станция, ямщик? —
Не скоро еще... (В. Короленко); Любовь Андреевна
(Трофимову): Вы были тогда мальчиком, милым студенти-
ком, а теперь волосы негустые, очки. Неужели вы все
еще студент? Трофимов. Должно быть, я буду веч-
ным студентом (А. Чехов).	• -
Как видно из примеров, ответные реплики на удостове-
рительно-вопросительные предложения оказываются в ре-
чевой действительности довольно многообразными. Но в
принципе все они (за исключением случаев, когда собесед-
ник, так сказать, уходит от прямого ответа) могут быть све-
дены к словам-предложениям Да — Нет, которые в полной
мере исчерпывают смысл любого удостоверительного воп-
роса.
§ 150.	В предположительно-вопросительных предложени-
ях вопрос о неизвестных говорящему «деталях» какого-то
события сочетается с предполагаемым ответом, который мо-
жет быть либо подтвержден собеседником, либо отвергнут
и заменен другим, соответствующим действительности.
Как и удостоверительно-вопросительные, эти предложе-
ния строятся на базе синтаксических конструкций, совпадаю-
щих по своему лексико-грамматическому составу с повест-
вовательными предложениями. Но в отличие от первых суть
вопроса выражается в них (опять-таки посредством специ-
ального мелодического и акцентного выделения) словом, ко-
торое лексически противопоставляется не одному, а целому
ряду тематически однородных слов с различным реальным
(денотативным) содержанием. Например: Тетерев. ...Луч-
ше замерзнуть на ходу, чем сгнить, сидя на одном месте.
Татьяна. Это вы на меня намекаете? Тетерев.
Боже упаси... (М. Горький); — Почти всякий труд состоит
в повторении усвоенного. Попробуйте повторяться в искусст-
ве. Художник умирает, если повторяется... — Этому вас
328
учит Цвету хин? Я с ним не согласен (К- Федин); К ним
подъехал Орешков и, поздоровавшись, спросил:—Разговор
идет о небесной механике? — Угадали (А. Кожевни-
ков).
Специальным средством выражения вопроса в форме
предположения является сочетание частицы ли с частицей
не, как бы обрамляющее в составе предложения тот лекси-
ко-грамматический элемент, которым непосредственно обоз-
начается предполагаемое неизвестное: — Так, —: сказал
гость, положив на ладонь Клима сухую, холодную руку, и,
ожидая пожатия, спросил: — Вы не родственник ли Якову
Ивановичу? — Это дядя мой (М. Горький); Порой Сергей
Иванович начинал разбираться в себе: а не трусость ли
удерживает его от последнего, решительного шага? (В. По-
пов).
В качестве ответных-реплик на предположительно-воп-
росительные предложения, как и в случаях с удостовери-
тельными вопросами, могут использоваться слова-предложе-
ния Да и Нет. Однако если Да, подтверждающее правиль-
ность высказанного говорящим предположения, вполне дос-
таточно для того, чтобы удовлетворить его потребность в оп-
ределенном знании, то Нет отвечает этой потребности лишь
частично и поэтому обычно дополняется более содержатель-
ным ответом.
§ 151.	Естественной сферой употребления вопроситель-
ных предложений всех разрядов является диалогическая речь
(что и демонстрируют приведенные выше примеры). В срав-
нительно редких случаях вопросительные предложения упот-
ребляются также в монологической речи, внешней (обра-
щенной'’ к слушателям) или внутренней (отражающей раз-
мышления автора «про себя»), В таких случаях постанов-
ка вопроса, ответ на который (или поиск необходимого отве-
та) берет на себя сам говорящий (автор), служит средством
сосредоточить внимание на каких-то важных фрагментах из-
лагаемой темы. Но при этом монологическая речь превра-
щается уже в своеобразный диалог:
...Вновь перечитывая «Хозяина и работника».., я воспри-
нимал рассказ с ярким удивлением перед его силой, и он
меня волновал, как впервые прочитанный. И вдруг я понял,
что это случается со мною всегда, как только я берусь
за Толстого: уже давно знакомое и даже изученное его
произведение начинает звучать в душе с новизною еще не
слышанной музыки, молодя работу ума и сердца.
Чем же объяснить, что перечитывание Толстого посто-
янно словно бы обновляет наше восприятие его искусства?
Причина одна: люди, о которых он пишет, живые...
(К. Федин).
329
ВОСКЛИЦАТЕЛЬНЫЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ
§ 152.	Восклицательные предложения (в противополож-
ность невосклицательным) выделяются на иных основаниях,
чем типы предложений, учитывающие целевое назначение и
модальное качество. По своему целевому назначению и' мо-
дальному качеству восклицательные предложения могут при-
надлежать к различным разрядам повествовательных или
вопросительных предложений. Но соответствующие значения
(декларативное сообщение, пожелание, побуждение к дей-
ствию, вопрос) выражаются в них с особой экспрессией, от-
ражая эмоциональное отношение говорящего к сообщаемо-
му. Ср.: Я сегодня был в театре. — Я сегодня был в
театр е!; Хорошо бы теперь искупаться. — Хорошо бы
теперь искупаться!; Закройте дверь. — Закройте
дверь!; Когда же это случилось? — Когда же это слу-
чилось?!; Разве вы ничего не знали об этом? — Разве-
вы ничего не знали об этом?!
В этих случаях восклицательные предложения отлича-
ются от подобных им по составу невосклицательных с се-
мантической стороны лишь некоторым «приращением» смыс-
ла, а с формальной — специфической интонацией: они про-
износятся более высоким и более напряженным тоном, а
также с характерной тембровой окраской.
В ряде других случаев при совпадении лексико-грам-
матического состава восклицательных и невосклицательных
предложений наблюдаются более существенные семантичес-
кие различия между ними, касающиеся уже их целевого на-
значения и модального качества.
Так, благодаря эмоциональной окраске утвердительные
по форме повествовательные предложения, становясь вос-
клицательными, могут приобрести отрицательное модальное
значение: Нас пригласили в наробраз, но мы не поехали.
Калина Иванович сказал: «Б у д у я там из-за каких-то
стульев ездить!»' (А. Макаренко); От тебя д ожд ешь-
ся б л аг од ар но с т и! (В. Панова).
Наиболее значительны расхождения в целевой и модаль-
ной семантике невосклицательных вопросительных и воскли-
цательных квазивопрбсительиых предложений, которые, как
об этом уже говорилось в § 147, имеют не вопросительное,
а эмоцибнально-оценочное декларативное значение: Арка-
дина. Ах, что может быть скучнее этой вот милой деревен-
ской скуки! (А. Чехов); Акулина Ивановна. Идем, ста-
рик, и-идем. Бог с ними!.. Не говори, не кричи! Кто нас ус-
лышит? (М. Горький); Квашня (Барону): ...Туда же —
врешь! Да как ты смеешь говорить дерзкое слово? (М. Горь-
кий).
Заметим, что в квазивопросительных предложениях это-
ЗЗО
го типа используемые в их составе вопросительные место-
именные слова нередко утрачивают свой указательный
смысл, преобразуясь в эмоционально-усилительные частицы,
что, в свою очередь, приводит к перестройке грамматичес-
ких отношений, и связей. Ср., например, такие предложения:
Какое же это дерево? и Какое же это дерево! В первом,
предложении (собственно-вопросительном) указательное ме-
стоимение это является согласованным определением при су-
ществительном дерево, а вопросительное местоимение ка-
кое — именной частью сказуемого, тогда как во втором
(квазивопросителыюм) — указательное местоимение это
выполняет роль подлежащего, а вопросительное местоиме-
ние какое превращается в отрицательную частицу при имен-
ной части сказуемого, выраженной существительным дерево.
Квазивопросительный характер могут иметь также пред-
ложения, включающие в свой состав вопросительные части-
цы: Лука. Ну, вот и доползли... Эх ты! И разве можно
в таком слабом составе одной ходить?! (М. Горь-
кий); «Будет тебе, Алексей Иванович, гляди — он весь дро-
жит, — проговорила Матрена тихо. — Разве можно с
больного спрашиват ь?» (А. Толстой).
§ 153.	Наряду с восклицательными предложениями, по-
добными по составу невосклицательным, могут быть выделе-
ны предложения, восклицательный характер которых полу-
чает не только интонационное, но и специализированное лек-
сико-грамматическое выражение. Сюда относятся, например,
многие из пожелательных предложений (в частности, те из
них, которые строятся по образцу' придаточных условия —
см. § 145). и побудительные предложения, представленные
инфинитивными и неполносоставными конструкциями, а так-
же конструкциями, построенными по образцу придаточных
изъяснительных (см. § 146).
Такими восклицательными предложениями (но уже по-
вествовательно-декларативного типа) могут быть:
1)	. инфинитивные конструкции с лексически открытой
коммуникативной перспективой (в них словесное обозначение
получает только тема высказываемого сообщения, рема же
его имеет неконкретизированное эмоционально-оценочное-
значение, выражаемое интонацией): Сорин. Я рад бы ле-
читься, да вот доктор не хочет. Дорн. Лечиться в
ш е с т ь д.е с ят л е т! (А. Чехов); Нина (по поводу того, что
управляющий отказывается дать Аркадиной лошадей): От-
казать Ирине НикоЛаевне, знаменит ой а р т и-
с т к е! (А. Чехов);
2)	конструкции с особым инверсивным порядком слов:
Софья, поискав глазами, куда бы. бросить окурок папиросы,
сунула его в землю цветочной банки. — Портятся от
331
этого цветы! — машинально заметила мать (М. Горь-
кий);
3)	конструкции с восклицательными частицами и меж-
дометиями: «Vro за чудесная женщина Анна Сер-
геевна!»— воскликнул Аркадий (И. Тургенев); Как хо-
роши, как свежи были розы... (И. Мятлев); Б а, з н а-
комые все лица! (А. Грибоедов);
4)	конструкции, построенные по «фразеосхемам»:
а)	недоставало (не хватало) -(-инфинитив: Не хва-
тало еще опаздывать!;
б)	недоставало (не хватало) -|- изъяснительная при-
даточная часть с союзом чтобы: Недоставало, чтобы вы еще
опаздывали!;
в)	нашел время (место) -|- инфинитив: Нашел вре-
мя мечтать!
г)	дался -|- личное местоимение в дательном паде-
же + существительное: Дался вам этот Крылов! (Д. Гра-
нин) .
5)	описанные в § 92 вокативные предложения.
§ 154. Восклицательные предложения наиболее широко
употребляются в разговорно-бытовой речи, где, по замеча-
нию М. Горького, «не всегда важно, что говорят, но всегда
важно, как говорят». Вполне закономерно также их упот-
ребление в публицистическом и художественно-изобразитель-
ном стилях литературного языка с их установкой на эмо-
циональное воздействие. Ср. соответствующие примеры:
 1. Нет ни одной области в знании, или искусстве, или
в науке строительства социальной справедливости, куда бы
не принес народ русский своих, литого золота, даров. А
сколько еще суждено создать нам впереди!..
Гордись сородичами своими и будь достоин
их, товарищ! (Л. Леонов).
2. Ночь наступила, день угас,
Сон и покой — и всей душою
Я покоряюсь в этот час
Ночному кроткому покою.
Как облегченно дышит грудь!
Как нежно с ад благоухает!
Как мирно светит и с и яет
В далеком небе Млечный путь! (И. Бунин).
Отрицательно со стороны употребления восклицатель-
ных предложений характеризуется, по-видимому, только на-
учно-деловой стиль.
332
ПРЯМАЯ И КОСВЕННАЯ РЕЧЬ
§ 155. Терминами прямая и косвенная речь обоз-
начают высказывания других лиц или собственные выска-
зывания говорящего (пишущего)воспроизводимые в ав-
торском тексте с указанием на их источник.
Прямая речь представляет собой «постороннее» выска-
зывание, которое воспроизводится дословно (с сохранением
всех его лексических и грамматических особенностей) и
включается в авторский текст посредством бессоюзной свя-
зи с вводящей его конструкцией, указывающей на источник
данного высказывания. Например, Товарищ спросил меня:
«Разве ты не знаешь этого человека?»
Косвенная речь воспроизводит «постороннее» высказы-
вание не дословно, а лишь с сохранением его содержания
(в переложении автора) и органически включается в автор-
ский текст, образуя вместе с вводящей конструкцией струк-
турно цельное сложноподчиненное предложение. Ср. с преды-
дущим примером: Товарищ спросил меня, знаю ли я этого
человека.
§ 156. Вводящие прямую речь конструкции характеризу-
ются определенным лексико-грамматическим составом. В ка-
честве необходимых компонентов этого состава обычно вы-
ступают:
1) глагольные формы, обозначающие сам процесс речи
или мысли (сказать, говорить, заметить, подумать, прошеп-
тать, крикнуть, спросить, ответить и т. п.) или сопутствую-
щее ему действие, чаще всего эмоционального характера
(улыбнуться, усмехнуться, нахмуриться, вздохнуть, удивить-
ся, огорчиться, ужаснуться, возмутиться и т. п.): «Как же
вы поживаете?» — спросила Екатерина Ивановна. «Ни-
чего, живем понемножку»—ответил Старцев (А. Чехов);
«Лесть и трусость — самые дурные пороки», — громко про-
молвила Ася (И. Тургенев); «Да это же не важно!» — до-
садливо от м а х н у л с я Ванюшка... ЦА. Шолохов); «Они лю-
бят золото, как сороки», — засмеялся доктор (К. Паустов-
ский) ;
2) субстантивные формы, близкие по значению или об-
разованию к названным глаголам (замечание, мысль, шепот,
крик, вопрос, ответ и т. п.): На вопрос мой: «Жив ли
старый смотритель?» — никто не мог дать мне удовлетвори-
тельного ответа (А.' Пушкин); В маленький городок вихрем
ворвалась ошеломляющая весть: «Царя скинули!» (Н. Ос-
тровский) ; «Парнишка лег?» — послышался через минуту
шепот Пантелея (А. Чехов).
Вводящая конструкция может предшествовать прямой
речи, следовать за ней или, разрывая прямую речь, занимать,
промежуточное (интерпозитивное) положение между ее от-
333
дельными частями. Причем от линейной позиции по отноше-
нию к прямой речи зависит взаимопорядок составляющих
эту конструкцию компонентов. В случае препозиции, при на-
личии в составе вводящей конструкции подлежащего и ска-
зуемого, подлежащее, как правило, предшествует сказуемо-
му, в случае пост- или интерпозиции они располагаются
в обратной последовательности. Ср.: Товарищ спросил ме-
ня: «Разве ты не знаешь этого человека?» — «Разве ты не
знаешь этого человека?»— спросил меня товарищ. — «Раз-
ве ты, — спросил меня товарищ, — не знаешь этого чело-
века?».
§ 157. Синтаксические построения с косвенной речью,
представляющие собой, как уже сказано, сложноподчинен-
ные предложения, в ряде случаев отличаются от синтаксичес-
ких построений с прямой речью только наличием подчини-
тельного союзного элемента, связывающего их составные
части (и, кроме того, иным интонационным и графическим
оформлением). Ср.: «Ученые утверждают: «Земля вращает-
ся вокруг Солнца» и Ученые утверждают, что Земля враща-
ется вокруг Солнца. Ср. также: Прохожий спросил меня:
«Куда ведет эта дорога?» и Прохожий спросил меня, куда
ведет эта дорога (здесь при передаче «постороннего» вы-
сказывания в форме косвенной речи вопросительное место-
именное наречие куда приобретает функции союзного слова).
Но чаще «перевод» прямой речи в косвенную сопровожда-
ется более значительными структурными изменениями.
Существуют определенные правила такого перевода.
1. При переводе прямой речи в косвенную выбор под-
чинительных союзных элементов зависит от целевого назна-
чения и модального качества включаемого в авторский текст
«постороннего» высказывания, а также от субъективного от-
ношения к содержанию этого высказывания со стороны ав-
тора.
Так, «постороннее» высказывание, имеющее повествова-
тельно-декларативный смысл, оформляется в виде прида-
точной части сложноподчиненного предложения, которая
соединяется с главной частью посредством союза что, если
автор не выражает сомнения в достоверности сообщаемого,
или союза будто, если истинность сообщаемого ставится ав-
тором под сомнение. Ср.: Ученые утверждают, что Земля
вращается вокруг Солнца и Ученые утверждают, будто Зем-
ля вращается вокруг Солнца.
«Постороннее» высказывание, имеющее побудительный
смысл, оформляется в виде придаточной части, соединяемой
с главной посредством союза чтобы, причем под влиянием
этого союза происходит переоформление глагольного ска-
зуемого (в частности, вместо формы повелительного накло-
нения оно получает форму сослагательного наклонения).
334
Ср.: Проводник сказал нам: «Оставайтесь на своих местах»
и Проводник сказал нам, чтобы мы оставались на своих
местах.
Собственно-вопросительные предложения переводятся
из прямой речи в косвенную исключительно интонационным
(на письме — графическим) способом, обеспечивающим пре-
образование входящих в .их состав вопросительных место-
имений в относительные с подчинительной союзной функци-
ей, а удостоверительно-вопросительные и предположительно-
вопросительные предложения — с помощью союза-частицы
ли. Ср. соответственно: Прохожий спросил меня: «Куда ве-
дет эта дорога?» — Прохожий спросил меня, куда ведет
эта дорога; Он спросил меня: «Ты идешь сегодня в те-
атр?» — Он спросил меня, иду ли я сегодня в театр.
2. При переводе прямой речи в косвенную осуществля-
ется последовательная замена в составе «постороннего» вы-
сказывания личных форм глагола, а также личных и притя-
жательных местоимений, употребление которых имеет соот-
носительный характер.
1)	Если в прямой речи используются формы 1-го лица,
то в косвенной речи эти формы сохраняются или заменяются
формами 2-го или 3-го лица в зависимости от того, кому при-
надлежит «постороннее» высказывание (от кого оно исходит).
Ср.: Й сказал: «Я приду вовремя». — Я сказал, что (я) при-
ду вовремя; Ты сказал: «Я приду вовремя». — Ты сказал,
что (ты) придешь вовремя; Он сказал: «Я приду вовремя».—
Он сказал, что (он) придет вовремя.
2)	Если в прямой речи используются формы 2-го лица,
то в косвенной речи эти формы сохраняются или заменяются
формами 1-го или 3-го лица в зависимости от того, к кому
обращено «постороннее» высказывание (кому оно адресова-
но). Ср.: Мастер сказал мне: «Ты хорошо работаешь». — Мас-
тер сказал мне, что я хорошо работаю; Мастер сказал тебе:
«Ты хорошо работаешь». — Мастер сказал тебе, что ты хо-
рошо работаешь; Мастер сказал ему: «Ты хорошо работа-
ешь». — Мастер сказал ему, что он хорошо работает.
3)	Если в прямой речи используются формы 3-го лица,
то в косвенной речи эти формы сохраняются или заменяют-
ся формами 1-го или 3-го лица в зависимости от того, о ком
говорится в «постороннем» высказывании. Ср.: Мастер ска-
зал обо мне: «Он хорошо работает». — Мастер сказал обо
мне, что я хорошо работаю; Мастер сказал о тебе:
«Он хорошо работает». — Мастер сказал о тебе, что ты хо-
рошо работаешь; Мастер сказал о нем: «Он хорошо работа-
ет». — Мастер сказал о нем, что он хорошо работает *.
* Более подробно о замене личных .форм при переводе прямой
речи в косвенную см. в Граммати.ке-52/54, т. 2, ч. 2, с. 419—426, от-
куда и заимствованы с' некоторыми изменениями приведенные примеры.
335
§ 158. Особым способом передачи «постороннего» выска-
зывания в авторском тексте является так называемая несоб-
ственно-прямая речь (или, по другой терминологии,
свободная косвенная речь).
В несобственно-прямой речи «постороннее» высказыва-
ние преобразуется только в отношении входящих в его со-
став личных форм (заменяемых по правилам построения кос-
венной речи), в остальном же оно сохраняет свои индивиду-
альные лексические и грамматические особенности, причем
его включение в авторский текст осуществляется без посред-
ства вводящей конструкции. Ср. показательный пример со-
относительного оформления одного и того же «постороннего»
высказывания в прямой (1), косвенной (2) и несобствсшю-
прямой речи (3): 1) Брат был против; он сказал: «Как же,
так я и согласился на это!»; 2) Брат был против; он сказал,
что не согласится на это; 3) Брат был против. Как же, так он
и согласился на это! *
Сопоставляя эти случаи, можно заметить, что различия
между прямой, косвенной и несобственно-прямой речью сво-
дятся в общем к тому, от чьего лица и с чьей точки зрения
сообщается «постороннее» высказывание: в прямой речи оно
сообщается от лица «персонажа» (того, кому непосредствен-
но принадлежит это высказывание) и с его точки зрения, в
косвенной речи — от лица автора и с его точки зрения, нако-
нец, в несобственно-прямой речи — от лица автора, но сточ-
ки зрения персонажа.
Несобственно-прямая речь представляет собой специфи-
ческую принадлежность художественно-изобразительного сти-
ля литературного языка. Ее использование здесь (в тесном
соединении с собственно авторской речью) иллюстрируют сле-
дующие отмеченные в лингвистической литературе отрывки из
произведений русских советских писателей:
1. Ивану Ильичу нужно было явиться в штаб армии, ра-
портовать о прибытии парохода с огнеприпасами и передать
накладную. Но, черт его знает, где искать этот штаб! (А. Тол-
стой) ;
2. Тут только она почувствовала, как страшно может обер-
нуться жизнь. Она должна бросить мать, отца врагу на пору-
гание и одна ринуться в этот неизвестный и страшный мир-
лишений, скитаний, борьбы... Она почувствовала такую сла-
бость в коленях, что едва не опустилась на землю. Ах, если
бы она могла залезть сейчас в эту маленькую обжитую хат-
ку, закрыть ставни, упасть в свою девичью постель и так вот
лежать тихо-тихо и ничего не решать... (А. Фадеев).
* Пример взят из Грамматики-512/54, т. 2, ч. 2.
336
СЛОЖНОЕ СИНТАКСИЧЕСКОЕ целое
И КОМПОЗИЦИОННО-СИНТАКСИЧЕСКИЕ
(МЕЖФРАЗОВЫЕ) СВЯЗИ МЕЖДУ ПРЕДЛОЖЕНИЯМИ
В КОНТЕКСТЕ
§ 159. Сложное синтаксическое целое пред-
ставляет собой сгруппированные определенным образом пред-
ложения, образующие блоки, или комплексы, которые явля-
ются более или менее цельными по содержанию фрагмента-
ми данного текста. Например:
Разговор о мастерстве писателя следует начинать с
языка.
Язык всегда останется основным материалом произведе-
ния. Художественная литература — это искусство слова. Да-
же столь важное начало литературной формы, как компози-
ция, отступает перед решающим значением языка писате-
ля. (1)
Мы знаем хорошие произведения литературы с несовер-
шенной или даже плохой композицией. Но хорошего произ-
ведения с плохим языком быть не может. Из негодного ле-
са нельзя выстроить хорошего дома, хотя хороший дом не
всегда бывает удобным: это зависит от плана, а не от доброт-
ности леса. Однако что толку в удобном плане, если жилые
стены не держат тепла? (2)
Ученик идет учиться к мастеру. Мастер учит, как избе-
гать ошибок, которые когда-то сам делал, а потом выучился
их не делать. У него были тоже учителя, и к тому, чему он
научился у них, он добавил свой опыт. (3) (К- Федин. О мас-
терстве).	t
Понятие сложного синтаксического целого, введенное в
научный обиход Н. С. Поспеловым, пока еще не получило об-
щего признания, а сам термин «сложное синтаксическое це-
лое» не является общепринятым. Наряду с ним в аналогич-
ном значении используются термины «сверхфразное единство»
(Л. А. Булаховский), «прозаическая строфа» (Г. Я- Солга-
ник) *. До сих пор неясным остается лингвистический статус
сложных синтаксических целых.
По мнению ряда ученых (Л. М. Лосева, Н. С. Валгина,
Л. Ю. Максимов), сложные синтаксические целые следует
рассматривать как единицы синтаксического уровня,
противопоставляя их фрагментам текста, выделяемым (в гра-
фическом изображении) «красной строкой», т. е. абзацам
(из нем. Absatz «сдвиг, отступ») как единицам компози-
ционн о-сти л и сти-ческ и м.
* С другой стороны, иногда (например, в работах Л. М. Пешков-
ского) термин «сложное синтаксическое целое» служит для обозначения
сложных предложений любого состава и строения.
22. Заказ 2483
337
Думается, что для противопоставления сложных синтак-
сических целых и абзацев как «единиц разных языковых уров-
ней» (Н. С. Балтика) нет достаточных оснований: назначе-
ние абзацных отступов по существу и состоит в том, чтобы
выделять в письменно фиксируемом связном тексте группы
предложений, образующих сложное синтаксическое целое *.
Другое дело, что состав абзаца нередко ограничивается от-
дельным предложением и, в свою очередь, сложное синтакси-
ческое целое в ряде случаев распределяется по нескольким
абзацам (или представляет собой часть абзаца). Однако то
же самое можно сказать и о графических знаках, предназна-
ченных для выделения в письменном тексте отдельных пред-
ложений. Так, с помощью, точки фактически отграничивают-
ся друг от друга не только, отдельные предложения, но и их
части (например, при речевой парцелляции) или, напротив,
целые группы предложений (например, иногда при бессоюз-
ной связи между ними).
Во всех подобных случаях мы сталкиваемся прежде все-
го с проблемой адекватности графического (пунктуацион-
ного) оформления связной речи или (шире) с проблемой со-
отношения синтаксиса и пунктуации**. Очевидно,
именно в этом плане и соотносятся друг с другом сложное
синтаксическое целое и абзац.
§ 160. Наиболее существенным в понятии сложного син-
таксического целого является то, что оно ориентирует нас на
изучение так называемых межфразовых связей, ус-
танавливаемых между отдельными предложениями в контек-
сте. Такие связи проявляются в том, что конкретное содержа-
ние ц, коммуникативная перспектива сообщения данного
предложения обусловливаются предшествующим предложе-
нием: ...Дорога отлого спускалась вниз по бугру и потом убе-
гала в громадный хвойный лес. Вершины деревьев
сливались вдали с синевой неба... (А. Чехов).
В данном отрывке первое предложение включает в свой
состав слово лес, обозначающее «площадь земли, обильно за-
росшую деревьями», и этим обосновывается тема сообщения,
выражаемого вторым предложением: она выражена здесь
словосочетанием вершины деревьев. Межфразовая связь здесь
имеет чисто ассоциативный характер (лес -> деревья). Ср.
также: ...Когда домашние средства не помогли, пошли в л е-
* См., например, определение абзаца в «Словаре лингвистичес-
ких терминов» О. С. Ахмановой: «АБЗАЦ англ, paragraph, фр. alinea,
нем. Absatz. Отрезок письменной речи от одной красной строки до
другой, функционирующий как сверхфразовое единство или сложное
синтаксическое целое».
** При этом следует иметь в виду стремление пишущего исполь-
зовать графические (пунктуационные) средства в специальных стилисти-
ческих целях.
338
чебницу. Врач произвел полагающиеся расспросы...
(К. Федин).
В других случаях межфразовые связи получают более
«наглядное» выражение. Так, при установлении этих связей
осуществляется:
1)	заимствование последующим- предложением отдель-
ных лексических элементов из состава предыдущего предло-
жения: ...В вечерних сумерках показался большой одно-
этажный доме ржавой железной крышей и с темными окна-
ми. Этот дом назывался постоялым двором... (А. Чехов);
...Щелкунов садился за столик, тщательно очинял гусиное пе-
ро лезвием бритвы и начинал, посапывая, писать замет-
ки почерком, похожим на днепровскую вязь. Писал он о
ценных книгах, находках знаменитых картин, выставках, биб-
лиографических новостях и всяческих раритетах (К. Паустов-
ский) ;
2)	использование в составе последующего предложения
слов или словосочетаний, синонимичных отдельным лекси-
ческим элементам состава предшествующего предложения:
Он [Федин] писал по ночам под немолчный гул моря. Этот
привычный шу м не только не мешал, но даже помогал ему...
(К- Паустовский); Анна Павловна Шерер.., несмотря на свои
сорок лет, была преисполнена оживления и поры-
вов. Быть энтузиасткой сделалось ее общественным
положением (Л. Толстой);
3)	использование в составе последующего предложения
местоименро-указательных слов (различных разрядов), «от-
сылающих» к содержанию предыдущего предложения: Око-
ло брички в одно мгновение выросла высокая тощая фигура,
размахивающая руками и фалдами. Это был хозяин постоя-
лого двора Моисей Моисеич (А. Чехов); Я поселился поздней
осенью в деревне под Рязанью в усадьбе ' известного в свое
время гравера Пожалостина. Т а м одиноко доживала свой
век дряхлая ласковая старушка — дочь Пожалостина, Кате-
рина Ивановна... (К- Паустовский);
4)	использование в начале последующего предложения
союзов, непосредственно связывающих данное предложение
с предыдущим:
У каждого есть представление, скажем, о Гоголе. Но ес-
ли бы могло случиться так, что мы увидели его в жизни, то
заметили бы много черт, не совпадающих с нашим представ-
лением о нем. И именно эти черты свежо и сильно врезались
бы в память (К- Паустовский); ...Солнце садится в тучи,дым
припадает к земле, ласточки летают низко, без времени голо-
сят по дворам петухи, облака вытягиваются по небу длин-
ными туманными прядями — все это приметы дождя. А неза-
долго перед дождем, хотя еще и не натянуло тучи, слышит-
ся нежное дыхание влаги... (К- Паустовский);
22*
330
5)	использование в составе последующего предложения
(или ряда предложений, следующих друг за другом) вводных
элементов с композиционно-союзной функцией:
Он обвинял себя во многом:
Во-первых, он уж был неправ,
Что над любовью робкой, нежной
Так подшутил вечор небрежно.
Л во-вторых: пускай поэт
Дурачится; в осьмнадцать лет
Оно простительно... (А. Пушкин);
6)	расстановка слов в последующем предложении, соот-
ветствующая тому коммуникативному заданию, которое ста-
вится перед ним предыдущим предложением: обычно началь-
ную позицию в последующем предложении занимает слово,
заимствованное из предыдущего предложения или соотнесен-
ное с ним по своему реальному смыслу (что и видно из ряда
приведенных выше примеров).
§	161. При наличии межфразовых связей отдельные пред-
ложения в контексте сложного целого вступают друг с другом
в различные семантико-синтаксические отношения, предоп-
ределяемые, с одной стороны, реальным содержанием этих
предложений и, с другой — средствами реализации устанав-
ливаемых между ними связей. Это могут быть, например:
1)	отношения простой смежности (соположения) обозна-
чаемых событий: Над станцией низко летели рваные хлопья
облаков. Изредка в просвет косо ниспадали солнечные лучи...
(М. Шолохов); Солнце уже поднялось над лесом. Небо рас-
крылось в вышине, прозрачно-льдистое и голубое. Деревья
в мокром сияющем золоте склонились над дорогой... (А. Фа-
деев) ;
2)	отношения контрастно-сопоставительные и противи-
тельные: ...Все столпились в кружок около него- [Рудина].
Один Пигасов оставался в отдалении, в углу, подле камина
(И. Тургенев); ...Мы дома учились танцам, умели танцевать
и кадриль, и польку, и вальс. Однако в гостях танцевать нам
еще ни разу не приходилось (В. Вересаев);
3)	отношения объяснительно-определительные:
а)	последующее предложение уточняет и конкрети-
зирует содержание предыдущего: . Дениске было уже около
двадцати лет, служил он в кучерах и собирался жениться,
но не перестал быть маленьким. Он очень любил пускать змей,
гонять голубей, играть в бабки, бегать вдогонки и всегда вме-
шивался в детские игры и споры... (А. Чехов);
б)	последующее предложение выражает следствие по
отношению к предыдущему: ...Озеро обступили старые ивы.
и осокори. Поэтому на нем всегда было безветренно и сумрач-
но, даже в солнечный день (К- Паустовский);
310
в)	последующее предложение служит обоснованием,
раскрывает причину того, о чем говорится в предыдущем:
...Толстой прежде никогда не брался за перо публициста. Он
не любил статей... (К. Федин).
В общем здесь можно наблюдать те же отношения, ко-
торые устанавливаются между частями сложных (например,
бессоюзных) предложений.
§ 162. В зависимости от характера соотношения предло-
жений, составляющих сложное целое, находится строение са-
мих этих предложений (прежде всего, их актуальное члене-
ние), а также общий строй контекста, в который они входят.
Принимая в данном случае понятие контекста в значе-
нии, близком к сложному синтаксическому целому *, можно
выделить три разновидности контекстов **.
1.	Контекст параллельного строя. В рамках
такого контекста между отдельными предложениями уста-
навливаются отношения простой смежности (соположения).
При этом тема сообщения, выражаемого, каждым последую-
щим предложением, не заимствуется из предыдущего предло-
жения, а предопределяется только тем, что они находятся в
одной смысловой плоскости (раскрывая детали общей карти-
ны). Например: Вернувшись с водой, Кирюха и Вася налили
полный котел и укрепили его на огне. Степка с зазубренной
ложкой в руках занял свое место в дыму около котла и, за-
думчиво глядя на воду, стал дожидаться, пока покажется пе-
на. Пантелей и Емельян сидели рядом, молчали и о чем-то
думали. Дымов лежал на животе, подперев кулаками голову,
и глядел на огонь... (А. Чехов).
2.	Контекст последовательного строя. Та-
кой контекст организуется на основе преемственности в со-
держании между составляющими его предложениями. Темой
сообщения (или ситуативной кулисой) каждого последую-
щего предложения оказывается в подобных случ'аях нечто,
впервые упомянутое в предыдущем предложении (обычно в
составе ремы этого предложения): ...Я послушался моего охот-
ника и отправился в Л ьг о в. Льгов — боль^иое степное
село с весьма древней каменной одноглавой церковью и дву-
мя мельницами на болотистой речке Р о соте. Эта
речка, верст за пять от Льгова, превращается в широкий
пруд, по краям и кое-где по середине заросший густым трост-
ником, по орловскому — майером. Н а этом-то пруде, в
заводях или затишьях между тростниками, выводилось и дер-
жалось бесчисленное множество уток... (И. Тургенев).
* Об этом и других значениях термина «контекст» см.: Ко духов
В. И. Контекст как лингвистическое понятие.— В кн.: Языковые единицы
и контекст. Л., 1973, с. 7—32-
** См. об этом: Левченко А. С. Порядок слов в переводе на
русский язык. — Учен. зап. I МГПИИЯ, 1955, т. 7.
341
3.	Контекст смешанного строя. В рамках по-
добного контекста совмещаются различные типы связей и
семантико-синтаксических отношений, устанавливаемых меж-
ду отдельными предложениями. Например: 1. Падавший снег
останавливался и повисал в воздухе, чтобы послушать звон,
лившийся ручьями из дома. 2. А Золушка смотрела, улы-
баясь, на пол. 3. Около ее босых ног стояли хрусталь-
ные туфельки. 4. Они вздрагивали, сталкиваясь друг с
другом, в ответ на аккорды, долетавшие из комнаты Грига
(К. Паустовский).
Здесь предложения 1 и 2 находятся в отношении сопо-
ложения: темы сообщений, выражаемых этими предложения-
ми, соотнесены, но независимы друг от друга. Напротив, меж-
ду предложениями 2, 3 и 4 устанавливается преемственная
тематическая связь (см. выделенные в составе,этих предложе-
ний компоненты: Золушка <-> около ее ног, хрустальные ту-
фельки они).
Таковы основные варианты и приемы композиционно-
синтаксической организации фрагментов связной речи, обо-
значаемых условным термином сложное синтаксическое це-
лое. Знакомство с этими приемами необходимо. Но оно, ко-
нечно, недостаточно для овладения искусством связной речи,
которому следует учиться на лучших образцах научной, пуб-
лицистической и художественной литературы.
ОСНОВЫ РУССКОЙ ПУНКТУАЦИИ
§ 163.	Пунктуация (от лат.»рипс1цт «точка») представ-
ляет собой систему специальных 'Графических средств (так
называемых знаков препинания) и совокупность правил их
использования в письменных текстах. Опа, является необхо-
димым дополнением к орфографии. При этом если орфогра-
фия им'еет дело с передачей на письме (в общепринятом гра-
фическом изображении) отдельного слова, то действие пунк-
туации распространяется на связную речь в целом: употреб-
ляемые по соответствующим правилам знаки препинания обес-
печивают членение связной речи на отдельные части и ука-
зывают на характер и взаимоотношения этих частей.
§ 164.	Русская пунктуация складывалась исторически.
Ее «рождение» связано с началом книгопечатания (вторая по-
ловина XVI в.) и развитием на Руси школьного образования.
В предшествующий период, когда письменные тексты, пе-
реписываемые от руки, находились в обиходе сравнительно
узкого круга людей (прежде всего, специалистов-писцов и
специалистов-чтецов), не было, или во всяком случае не осо-
знавалось, особой потребности в пунктуационном оформлении
таких текстов. А. Б. Шапиро объясняет это тем, что специа-
лист-чтец «в силу профессиональной опытности справлялся"
342
более или менее удовлетворительно с любым текстом — тем
более, что как жанровые, так и стилистические разновидности
произведений письменности быйи в то время не так уж мно-
гочисленны и разнообразны» *.
Изобретение книгопечатания коренным образом измени-
ло эту ситуацию. Возникла необходимость более адекватного
отражения в графической форме определенных лингвистичес-
ких свойств реальной речи, в частности тех, которые не мог-
ли быть обозначены только с помощью букв алфавита (ка-
ковы, например, целевое назначение и эмоциональная окрас-
ка высказывания, выделение в его составе отдельных, по-раз-
ному соотносящихся друг с другом смысловых частей и т. п.).
С этой целью и стали прибегать к специальным пунктуацион-
ным знакам.
В начале XVIII в. в русских письменных текстах (по опи-
санию М. В. Ломоносова) использовались такие пунктуаци-
онные («строчные») знаки, как точка, знак вопросительный
и знак «удивительный» (восклицательный), запятая, «полу-
точие» (точка с запятой) и двоеточие, а также знак «вмести-
тельный» (скобки). Несколько позднее получили применение
тире (введенное в практику Н. М. Карамзиным), многоточие
и кавычки («знак отменительный»). К концу XVIII в. наша
пунктуационная система, оказалась уже в основном сложив-
шейся, хотя еще и не вполне упорядоченной.
§ 165.	Первоначально «руководство» пунктуационной
практикой было преимущественно делом типографских масте-
ров и носило более или менее произвольный характер. Но по
мере накопления соответствующего опыта, увеличения коли-
чества печатных книг и числа грамотных людей (читающих
и пишущих) потребовалось внести в эту практику известный
порядок, подчинить ее каким-то правилам. Разработка этих
правил и последующее (вплоть до наших дней) их совершен-
ствование, в свою очередь, потребовало осмысления основ
пунктуации, тех общих принцйпов, на которых она базиру-
ется.
В понимании основ русской пунктуации принято разли-
чать три направления: логическое, синтаксическое
и интонационное**.
Согласно логическому направлению (которое обычно воз-
водят к М. В. Ломоносову), знаки препинания предназначе-
ны для того, чтобы помочь правильному осознанию смысла
написанного. По мнению представителей синтаксического на-
правления (С. К- Булич), употребление знаков препинания
«делает наглядным синтаксический строй речи». Согласно ин-
тонационному направлению (А. М. Пешковский), с помощью
* Ш а п и р о А. Б. Основы русской пунктуации, с. 6.
** См. Г воздев А. Н. Указ, соч., ч. 2, с. 327.
343
знаков препинания обеспечивается главным образом «декла-
мационно-психологическое расчленение речи».
Заметим, однако, что это подразделение носит в значи-
тельной степени условный характер. Оно отражает не свой-
ственное представителям разных направлений ограниченное
понимание пунктуации только как логической, синтаксичес-
кой или интонационной по своему назначению, а скорее раз-
личия в их взглядах на то, какой из указанных принципов
является для русской пунктуации ведущим, определяющим.
Так, М. В. Ломоносов считал таким принципом смысло- 
вой, но вместе с тем указывал и на связь пунктуации с син-
таксисом. По С. К. Буличу, пунктуация («интерпункция»)
в первую очередь должна обслуживать синтаксис, но дости-
гаемая при этом цель — «облегчить устное воспроизведение
писанного». Л. В. Щерба (обычно вслед за А. М. Пешков-
ским зачисляемый в сторонники - интонационного направле-
ния) утверждал, что знаки препинания служат прежде всего
«для обозначения ритмики и мелодики фразы». Одновремен-
но с этим он подчеркивал двойственный характер пунктуации:
«фонетический, поскольку она выражает некоторые звуковые
явления, и идеографический, поскольку она непосредственно
связана со смыслом» *, и указывал, что «правила пунктуа-
ции носят в большинстве случаев компромиссный характер и
являются отчасти фонетическими, отчасти смысловыми, отчас-
ти формальными» **.
С точки зрения иерархии принципов, на которых бази-
руется русская пунктуация, очевидно, на первый план следу-
ет ставить ее связь с содержательной стороной письменной
речи. Назначение пунктуации — содействовать наиболее точ-
ному восприятию и воспроизведению смысла написанного. Но
смысл принадлежит единицам, получающим определенное
грамматическое оформление, в котором, наряду с другими
средствами языка, принимает участие интонация (в частнос-
ти и особенно это касается синтаксических единиц). Поэтому
пунктуация как средство графическое, с одной стороны, фик-
сирует на письме то, что оформляется грамма-
тическими средствами помимо интонации, с
другой стороны, подсказывает то, как в этом оформ-
лении участвует интонация. Таким образом, пунк-
туация взаимодействует и с собственно грамматической сто-
роной речи, и с интонационной (ритмико-мелодической). Этим
и предопределяются функции знаков препинания.
§ 166.	Основная функция знаков препинания заключает-
ся в том, что они играют роль пограничных сигналов, выде-
* Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л.,
1974. с. 241.
** Там же, с. 243.
344
ляющих и отделяющих друг от друга различные отрезки тек-
ста: сложные синтаксические целые, предложения, те или
иные составные части предложений. Кроме того, каждый знак,
в противопоставлении ряду других знаков, обладает специфи-
ческими функциями, а именно:
1)	указывает па степень (ранг) взаимосвязи отделяемых
друг от друга текстовых отрезков (ср. неоднозначность в этом
плане таких знаков, как абзацный отступ, точка, точка с за-
пятой и запятая);
2)	квалифицирует отдельное высказывание по целевому
назначению и эмоциональной окраске (в соответствующих
случаях в качестве пограничного сигнала используется либо
точка, либо вопросительный знак, либо знак восклицатель-
ный) ;
3)	выражает семантико-синтаксическое отношение меж-
ду частями сложного высказывания (это обеспечивается вы-
бором того или иного знака из ряда: запятая, двоеточие,
тире).
Особо следует сказать о роли знаков препинания как
средства дифференцированного оформления тождественных
по своему лексическому составу, но допускающих различное
осмысление речевых произведений (в устной речи соответст-
вующее оформление осуществляется исключительно с по-
мощью интонации). Сюда относятся, в частности, такие слу-
чаи, как «превращение» неоднородных определений в одно-
родные (см. § 73), обособление «одиночных» обстоятельств
(см. § 81), «перевод» одного из компонентов сложного наиме-
нования в аппликативную позицию, в результате чего обра-
зуются наименования-дублеты (см. § 83), речевая парцелля-
ция (см. § 100) и некоторые другие. В подобных случаях имен-
но знаки препинания подсказывают такое осмысление (и уст-
ное воспроизведение) текста, которое соответствует замыслу
автора. Ср., например, аналогичные тексты в различном пунк-
туационном оформлении: 1) Грузное тело его исполнено гиб-
кой, звериной грации. (М. Горький). — Грузное тело его ис-
полнено гибкой звериной грации; 2) В ней было, в этот мо-
мент, какое-то сходство с Филиппом, точно их объединяла од-
на мысль (К. Федин). — В ней было в этот момент какое-то
сходство с Филиппом, точно их объединяла одна мысль;
3) Хозяин сакли, Садо, был человек лет сорока (Л. Тол-
стой). — Хозяин сакли Садо был человек лет сорока; Хоте-
лось отличиться перед этим, дорогим для меня, человеком...
(М. Горький). — Хотелось отличиться перед этим дорогим для
меня человеком.
§ 167.	Наряду с общепринятой и предусмотренной прави-
лами расстановкой знаков препинания, в авторских текстах
(например, в литературно-художественных) мы нередко стал-
киваемся с теми или иными отступлениями от этих правил
345
(что можно наблюдать в произведениях М. Горького, К. Фе-
дина, В. Пановой и др.). В большинстве своем такие отступ-
ления оправданы и обусловливаются стремлением сообщить
знакам препинания какие-то дополнительные функции, глав-
ным образом и прежде всего использовать их для более адек-
ватной передачи интонационно-выразительных особенностей
звучащей речи. В указанном стремлении заложены потенции
дальнейшего развития нашей пунктуации. Поэтому пунктуа-
ционная практика писателей заслуживает специального вни-
мания и изучения. Но с точки зрения учебно-педагогической,/
к этой практике, конечно, нужно относиться с должной осто-
рожностью, учитывая опасность дезориентации учащихся, по-
ка они еще не овладели в полной мере навыками грамотного
письма.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Учебные пособия и научные труды
по грамматике в целом
Гвоздев А. Н. Современный русский литературый язык. Ч. 1.
Фонетика и морфология. М., 1961; ч. 2. Синтаксис. М., 1968.
Грамматика русского языка. Т. 1. Фонетика и морфология.
М., 1952; т. 2, ч. 1 и 2. Синтаксис. М., 1954.
Грамматика современного русского литературного языка. М.,
1970.
Русская грамматика. Т. 1. Фонетика, фонология, ударение, ин-
тонация, словообразование, морфология; т. 2. Синтаксис. М., 1980.
Современный русский литературный язык/Под ред. Н. М.
Шанского. Л., 1981.
Современный русский язык / Под ред. В. А. Белошапковой.
М.. 1981.
Современный русский язык. Ч. 2. Морфология и синтаксис /11од
ред. Е. М. Га л киной-Федорук. М., 1964.
Современный русский язык; В 3-х ч. Ч. 2. Словообразование.
Морфология / Н. М. Шанский, А. Н. Тихонов; ч. 3. Синтаксис. Пунк-
туация/.В. В. Бабайцева, Л. 10. Максимов. М., 198.1.
Учебные пособия и научные труды
по отдельным разделам грамматики
Авилова Н. С. Вид глагола и семантика глагольного слова.
М„ 1976.
Арутюнова Н. Д. 'Предложение и его смысл. М., 1976.
Бабайцева В. В. Односоставные предложения в современном
русском языке. М., 1968.
Белошапкова В. А. Сложное предложение в современном
русском языке. М., 1967.
Белошапкова В. А. Современный русский язык. Синтаксис.
М., 1977.
Богородицкий В. А. Общий курс русской грамматики. М.—Л.,
Бон дар ко А. В. Вид и время русского глагола. М., 197)1.
Бондар ко А. В., Буланин Л. Л. Русский глагол. Л., 1967.
Буланин Л. Л. Трудные вопросы морфологии. М., 1976.
Б у л а хо в с к и й Л. А. Курс русского литературного языка. Т. 1.
Киев, 1952.
Буслаев Ф. И. Историческая грамматика русского языка. М.,
Валгина Н. С. Синтаксис современного русского языка. М.,
1978.
№ Виноградов В. В. Из истории изучения русского синтаксиса.
347
Виноградов В. В. Избранные труды. Исследования по русской
грамматике. М., 1975.
Виноградов В. В. Русский язык. М„ 1972.
Вопросы синтаксиса современного русского языка. М., 1950.
Галкин а-Ф е д о р у к Е. М. Безличные предложения в русском
языке. М., 1958.
Граудина Л. К., Ицкович В. А., Катлинская Л. П.
Грамматическая правильность русской речи. М., 1976.
Зализняк А. А. Русское именное словоизменение. М., 1976.
Золотова Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса.
М„ 1982.
Золотова Г. А. Очерк функционального синтаксиса русского
языка. М., 1973.
Ковтунова И. И. Современный русский язык. Порядок слов и
актуальное членение предложения. М., 1976.
Крючков С. Е., Максимов Л. Ю. Современный русский язык.
Синтаксис сложного предложения. М., 1977.
Лек ант П. А. Синтаксис простого предложения в современном
русском языке. М., 1974.
Лекант П. А. Типы н формы сказуемого в современном русском
языке. М., 1976.
Ломтев Т. П. Основы синтаксиса современного русского языка.
М.. 195,8.
Мещанинов И. И. Члены предложения и части речи. Л., 1978.
Милославский И. Г. Морфологические категории современно-
го русского языка. М., 1981.
Мучник И. П. Грамматические категории глагола и имени в
современном русском литературном языке. М., 1971.
Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении.
М„ .1956.
Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. Т. 1—2. М.,
1958.
Развитие синтаксиса современного русского языка. М., 1966.
Распопов И. П. Строение простого предложения в современном
русском языке. М„ 1970.
Распопов И. П. Спорные вопросы синтаксиса. Ростов н/Д, 1981.
Руднев А. Г. Синтаксис осложненного предложения. М., 1959.
Синтаксис и стилистика. М., 1976.
Сиротинина О. Б. Лекции по синтаксису русского языка. М.,
1980.
Скобликова Е. С. Современный русский язык. Синтаксис про-
стого предложения. М„ 1979.
Скобликова Е. С. Согласование и управление в русском язы-
ке. М„ 1971.
Солганик Г. Я. Синтаксическая стилистика. М., Я973.
Супрун А. Е. Части речи в русском языке. М., 1971.
Фортунатов Ф. Ф. Избранные труды. Т. 1. М., 1956; Т. 2. М.,
1957.
Шахматов А. А. Синтаксис русского языка. Л., 1941.
Шведова Н. Ю. Активные процессы в современном русском син-
таксисе. М., 1966.
Шмелев Д. Н. Синтаксическая членимость высказывания в сов-
ременном русском языке. М., 1976.
Щерба Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.
СОДЕРЖАНИЕ
От авторов .	..........................	.	.	.	3
МОРФОЛОГИЯ
Предмет морфологии	 5
Части речи	 16
Имя существительное	 16
Значение, морфологические и синтаксические признаки
имен существительных	 16
Лексико-грамматические разряды имен существительных	18
Категория рода	......	25
Категория числа	  30
Категория падежа	 32
Склонение -имен существительных	...	38
Имя прилагательное	 46
Значение, морфологические и синтаксические признаки
имен прилагательных	 46
Лексико-грамматические разряды имен прилагательных	48
Краткие формы качественных прилагательных .	.	50
Степени сравнения качественных прилагательных .	.	53
Склонение имен прилагательных	....	59
Переход прилагательных в существительные .	.	62
Имя числительное	.....................61
Общее определение и грамматические разряды имен чис-
лительных	..........................64
Количественные числительные	....	64
Склонение количественных числительных .	. " .	67
Особенности сочетания количественных числительных с
существительными	 69
Собирательные числительные ...........................70
Дробные числительные	 72
Порядковые числительные	....	74
Местоимение	..........................75
Общее определение, семантические функции и состав
местоимений	.................75
Разряды местоимений по значению	...	77
Грамматические разряды местоимений	...	80
Склонение местоимений	. ’ .	.	.	.	82
Переход в местоимения слов из других частей речи 84
Глагол	..............................84
Значение, морфологические и синтаксические признаки
глаголов •	..........................84
Спрягаемые и неспрягаемые формы глаголов .	.	87
Инфинитив	:............................89
Переходные и непереходные глаголы. Возвратные гла-
голы	.................90
Категория вида	.....................94
349
Категория залога	..........................
Категория наклонения	.................
Категория времени	.....................
Категория лица. Безличные глаголы .	.	.	.
Категории рода и числа	.
Система глагольного формо- и словообразования. Клас-
сы глаголов	....................
Спряжение глагола	.	.	.	.
Причастие	.........................
Деепричастие	.....................
Наречие	.....................
Значение, морфологические и синтаксические признаки
 наречий	.....................
Разряды наречий	.................
Степени сравнения наречий	.................
Переход наречий в другие части речи ....
Вопрос о категории состояния	.................
Служебные части речи	.....................
Общая характеристика	.................
Предлоги	.........................
Союзы	.........................
Частицы	.....................
Вопрос о модальных словах...............................
Междометие	.....................
СИНТАКСИС
Предмет синтаксиса	.........................
Синтаксис словосочетания	.....................
Словосочетание и его отношение к слову и предложению .
Синтаксические отношения и способы связи слов в составе сло-
восочетания	.........................
Словосочетания и словосочетательные цепи слов
Синтаксис простого предложения	.................
Предложение и его признаки	.................
Конструктивно-синтаксический состав предложения
Предложения двусоставные, и односоставные. Строение
двусоставных предложений	....
Способы выражения подлежащего и сказуемого .
Согласование сказуемого с подлежащим
Вопрос о второстепенных членах предложения
Типы односоставных предложений ....
Односоставные предложения глагольного строя
Односоставные предложения инфинитивного строя
Односоставные предложения наречного строя
Номинативные предложения ..........................
Сочинительные отношения в простом предложении.
Предложения и синтаксические группы слов с однород-
ными членами	.........................
Порядок слов в предложении. Основные функции порядка
слов в современном русском языке .....
Особые явления в синтаксисе, простого предложения
Явление обособления. Вопрос о так называемых обо-
собленных и уточняющих членах предложения
Явление парентезы. Вводные и вставные элементы в со-
ставе предложения	.....................
Обращение, так называемые вокатнвные предложения и
именительный темы	.................
350
Вопрос о неполных предложениях и явление так назы-
ваемой речевой парцелляции высказывания .	.	273
Синтаксис сложного предложения	   279
Понятие сложного предложения	 279
Средства связи и выражения отношений между частями
сложного предложения	 282
Сочинительные и подчинительные отношения в сложном
предложении. Основные типы сложных предложений .	.	286
Сложноподчиненные предложения	....	290
Сложносочиненные предложения	....	293
Общая характеристика сложноподчиненьтх предложений 293
Типы связи частей сложноподчиненного предложения .	294
Придаточные части сложноподчиненных предложений.
Классификация придаточных по их назначению отно-
сительно главной части	.....	301
Сложноподчиненные предложения в аспекте коммуни-
кативной перспективы	 309
Бессоюзные сложные предложения	....	314
Многокомпонентные сложные	предложения .	.	.	.318
Классификация предложений по целевому назначению и модально-
му качеству	 322
Особые модальные типы повествовательных предложений. По-
желательные и побудительные предложения .	.	.	322
Вопросительные предложения	 325
Восклицательные предложения	 330
Прямая и косвенная речь	 333
Сложное синтаксическое целое и композиционно-синтаксические
(межфразовые) связи между предложениями в контексте .	•	337
Основы русской пунктуации	 342
Список литературы	 347
ИБ К» 921
Игорь Павлович Распопов
Анатолий Михайлович Ломов
ОСНОВЫ РУССКОЙ ГРАММАТИКИ
Морфология и синтаксис
Учебное пособие
Редактор М. Ф. Васильева
Оформление Г. И. Ремизовой
Художественный редактор Л. А. Клочков
Технический редактор Ю. А. Фосс
Корректоры Г. И. Старухин а,
Л. И. Федорова, Е. В. Бессонова
Сдано в набор 19.12.83. Поди, в печ. 05.03.84.
Форм. бум. 60x 90/16. Бумага типографская № .3.
Литературная гарнитура. Высокая печать. Усл.
п. л. 22. Усл. кр.-отт. 22,2. Уч.-изд. л. 23,5. Ти-
раж 5000. Заказ 2183. Цена 95 коп.
Издательство Воронежского университета
Воронеж, ул. Ф. Энгельса. 8
Типография издательства ВГУ
Воронеж, ул. Пушкинская, 3