Вместо книги - Такеръ Б.

Author: Такеръ Б.
Tags: исторія историческій очеркъ
Year: 1908
Similar
Теорія и практика английскаго трэдъ-юніонизма
Исторія германской социалъ-демократіи Кн.2
Исторія германской социалъ-демократіи Кн.7
Исторія германской социалъ-демократіи Кн.1
Text
                    РЕНІНМИНЪ ТЭКЕРЪ.
Свобода не дочь, а мать порядка.
Прудонъ.
вмъсто книги.
Написано человѣкомъ, слишкомъ занятымъ,
чтобы писать книгу.
Переводъ и редакція
М. Т. Симановскаго.
МОСКВА.
1908.
Въ твоихъ очахъ, Свобода, вѣчно
Сіяетъ свѣтъ, спасавшій міръ.
И пусть сразишь ты насъ, но вѣрить
Въ тебя не перестанемъ мы.
Джонъ Гэй.
Уничтоживъ ренту и процентъ, послѣдніе слѣды былого раб-
ства, Революція однимъ ударомъ уничтожитъ мечъ палача, печать
судьи, дубину полицейскаго, вѣсы сборщика пошлинъ, скоблильный
ножикъ департаментскаго чиновника, всѣ эти знаки Политики,
которые юная Свобода растопчетъ подъ своей пятою.
Прудонъ.
Типографія А. Н. Поплавскаго, Москва, Лялинъ пер. соо. домъ.
Телефонъ 33—60.

ПАМЯТИ
моего стариннаго друга и наставника
Джозайа Уоррена,
Ученіе котораго было первымъ лучомъ свѣта для меня,
я съ благодарностью посвящаю этотъ томъ.
ОГЛАВЛЕНІЕ.
Предисловіе автора къ русскому изданію.
Біографія В. Тэкера.	Стр.
Предисловіе.................-...........’........................1
Государственный соціализмъ и анархизмъ: въ чемъ ихъ
сходство и въ чемъ различіе..................................... о
Индивидъ, общество и государство.
Отношеніе государства къ личности ........................	. 25
Наши цѣли ...................................................36
Договоръ или организмъ?......................................38
Сущность государства......................................  .41
Искаженіе анархизма..................................•	... 48
Максимумъ мистера Леви .	. ...............................  51
Сопротивленіе обложенію......................................55
Маріонетка вмѣсто бога.......................................59
Затрудненія мистера Перрина..................................64
Чего мы придерживаемся?......................................67
Угу!........................ ................................72
Права и обязанности. при анархіи.............................76
Еще вопросы .................................................79
Послѣдній вопросъ мистера Блоджетта........................  81
Въ затруднительномъ положеніи............................... 82
Объясненіе мистера Блоджетта...............................  86
Въ защиту непротивленія ................................... .89
Свобода и нападеніе........................................  95
Что такое сопротивленіе..................................   101
Допустимость насилія .....................................  105
Мистеръ Пентекостъ, какъ пособникъ. правительства...........109
Сомнѣнія анархиста........................................  117
Мораль сомнѣнія мистера Донисторпа........................  133
Е/ёиі езг тогі; ѵіѵе Рёіаі!.................................135
Добровольная кооперація...................................  141
Ь’ёіаі, с’езі Геппеті....................................   144
Деспотизмъ сторонника свободы.............................  158
Оборонительный деспотизмъ...................................159
Все на прокрустовомъ ложѣ...............;...................160
Борьба мистера Пинни съ Прокрустомъ.........................162
Вѣсти изъ заброшеннаго города............................... . 166
Какъ будто возраженіе, а въ сущности сдача но всей линіи . . . 167
Глупые избиратели и глупые редакторы........................172
Логика и фокусничество......................................173
Право собственности........................................ 178
Верховенство индивида—наша цѣль.............................181
Партія новаго освобожденія и ея девять требованій...........183
Принудительное воспитаніе противорѣчитъ духу анархизма .... 185
Отношенія между родителями и дѣтьми.......................  188
Принудительное воспитаніе и анархизмъ.......................196
Дѣти и анархія. . ..........................................198
Не декретъ, а пророчество.................................. 202
Анархія и обольщеніе женщины................................206
Неудобная аналогія..........................................207
Бойкотъ и его границы ..................................... 210
VI
Стр.
Рѣдкій случай, когда споръ	убѣдилъ..........................211
Напитокъ, болѣе вредный, чѣмъ	алкоголь......................213
О смертной казни.........-..................................215
Долой обѣщанія..............................................217
На передовомъ посту. ...................................... 218
Деньги и проценты.
«Кто сей Нѣкто?» ...........................................238
Осмѣяніе реформъ .........................................  240
Защита капитала.............................................242
«Положеніе Вильяма».........................................243
Претензіи капитала на ростъ.................................245
Неосновательное обвиненіе.................................  249
Второй отвѣтъ мистеру Бабкоку...............................253
Берегись, Апексъ!...........................................254
Ростовщичество............................................. 254
Апексъ или Базисъ...........................................256
«Положеніе Вильяма».........................................268
Экономическій винегретъ.....................................269
Неосновательный вопросъ.....................................280
Мнимая брешь въ анархіи . . . •............................ 282
Должны-ли быть облагаемы передаточные документы?............285
Деньги и капиталъ...........................................288
Взглядъ «То сіау» на процентъ...............................290
Паясничанье «То сіау».......................................295
Правительство и цѣнность..................•	. ............297
Власть правительства надъ цѣнностями........................299
Фритредерство въ банковомъ дѣлѣ.............................304
Деньги и правительство......................................314
Уравненіе заработной платы и продукта.......................318
Ложная идея свободы.........................................327
Монополія, коммунизмъ и свобода.............................329
Пинни свой собственный Прокрустъ ...........................332
Краткіе отвѣты на вопросы...................................336
Необходимость мѣрила цѣнности...............................338
Необходимость или иллюзія?..................................342
Новый союзникъ анархіи......................................345
Экономическое суевѣріе......................................347
Книга не для младенцевъ...................................  348
Государственные и взаимные банки............................353
Возраженіе мистера Бплгрема . •.............................356
Вольныя деньги.................'	•.........................357
Сперва задѣлайте главную пробоину........................... . 363
Необходимая случайность.....................................366
Земельный банкъ Стэнфорда.................................. 368
Мутуализмъ на службѣ капитала...............................371
Эволюція Эдварда Аткинсона . . . . •........................373
Гринбэкеръ въ углу..........................................376
Вольныя деньги и принципъ стоимости.........................378
Прудоновъ банкъ ... •.......................  .	•..........379
Почему заработная плата должна поглощать прибыль............381
Искаженіе великой идеи......................................383
На передовомъ посту.........................................385
Земля и рента.
«Земля народу»..............................................392
Основной принципъ экономики: рента..........................3^3
Рента: прощальное слово..................................   399
VII
Стр.
Собственность при анархизмѣ.................................405
Одна земля не спасетъ трудъ.................................409
«Второстепенные факторы» Генри Джорджа......................411
Государственные соціалисты и Генри Джорджъ..................413
Свобода и теорія Джорджа....................................414
Критика, къ дѣлу не относящаяся.............................421
Условія владѣнія землею ................................... 423
Конкуренція въ защитѣ. ...............................•	. . 426
Защита и ея отношеніе къ рентѣ..............................428
Свобода и земля.............................................434
Рента и взиманіе ея силою.................................  439
Распредѣленіе ренты. .......................................442
Экономическая рента.......................................  448
Свобода и собственность.....................................454
Вдребезги о скалы...........................................458
«Упрощеніе правленія»’..................................... 459
На передовомъ посту.........................................460
Соціализмъ.
Что такое соціализмъ .......................................467
Арміи, другъ друга покрывающія............................. 469
Соціализмъ и словари......................................  472
Грѣхъ Герберта Спенсера.....................................476
Вызовъ профессору Сэмнеру. .................................479
Вслѣдъ за «Ргейіеіі» «Бег Зосіаіізі»........................483
Государственный соціализмъ и свобода........................486
На передовомъ посту.........................................487
Коммунизмъ
Генералъ Уокеръ и анархисты.................................490
Герръ Мостъ о «ІлЬегіаз»....................................503
Все еще уклоняется отъ отвѣта.............................  508
Герръ Мостъ со всѣми потрохамп............................. 513
Слѣдуетъ ли платить за трудъ?...............................515
Означаетъ ли конкуренція войну? ............................517
Смѣшеніе конкуренціи съ монополіей........................  519
На передовомъ посту.........................................521
Методы.
Сила пассивнаго сопротивленія...............................523
Положеніе Ирландіи въ 1881 г............................... 526
Методъ анархіи............................................. 528
Теоретическіе методы........................................530
Посѣянное сѣмя...........................................   534
Голосъ «внутреннихъ защитниковъ»............................536
Колонизація. .............................................  537
Новый фетишъ труда..........................................539
Вѣра г. Пентекоста въ избирательное право...................541
Принципъ соціальной терапевтики............................ 543
Мораль террора..............................................544
Звѣрь коммунизма..........................................• 545
Будущее покажетъ..........................................  551
Факты выплыли на свѣтъ..................................    552
Свобода и насиліе...........................................557
Подтасованный судъ..........................................561
Можно ли ожидать справедливости отъ государства?............563
Урокъ жизни . ..............................................565
Осужденные за убѣжденія.....................................557
Впередъ товарищи! . . •.....................................568
На передовомъ посту.........................................569
ѵш
Смѣсь.	Стр.
Чему учатъ событія въ Гомстедѣ............................ . 571
Подальше отъ мнимыхъ друзей труда............................575
Защитникъ ли свободы Фрикъ?..................................576
Должны ли стачечники быть судимы военнымъ судомъ?............579
Роковое значеніе переписи для монополіи......................583
Анархія но необходимости атеистична..........................585
Басня для мальтузіанцевъ..................................... 588
Оберонъ Гербертъ и его сочиненіе...........................  594
Рѣшенія рабочаго вопроса.....................................598
Карлъ Марксъ, какъ другъ и врагъ.............................604
Любятъ ли Рыцари Труда свободу?..............................609
Показная филантропія . . •...................................614
Остерегайтесь Беттерсона!................................... 619
Пріятное открытіе. ......................................  -	. 621
Случаи прискорбной долговѣчности............................. . 623
Резолюція въ память Спунера.................................. . 625
На передовомъ посту..........................•...............627
Предисловіе автора къ русскому изданіе.
Съ глубокой радостью и удовлетвореніемъ я привѣт-
ствую стремленіе моихъ новыхъ русскихъ товарищей по-
знакомить съ идеями анархизма Россію. Ни одна страна
въ мірѣ не представляетъ болѣе удобной для этого почвы.
Въ другихъ странахъ, гдѣ прогрессъ совершается посте-
пенно, движется медленно и дѣло воспитанія народа въ
духѣ свободы. Въ Россіи же, гдѣ новому обществу такъ
или иначе суждено прійти на смѣну старому, это дѣло
должно вестись быстро и всесторонне; иначе всѣ завоева-
нія революціоннаго момента теряютъ свою цѣну. Не могу
не пожалѣть, что настоящій томъ, писанный совершенно
для другой публики, въ деталяхъ является мало приспо-
собленнымъ для своей новой среды. Да вдохновитъ же
онъ кого нибудь изъ моихъ русскихъ собратьевъ по перу
къ изложенію основныхъ положеній нашего ученія въ бо-
лѣе удобной для его соотечественниковъ формѣ.
Нью-Іоркъ. 22 дек. 1907 года.

Веніаминъ Тэкеръ.
Краткій очеркъ его жизни и дѣятельности.
Веніаминъ Тэкеръ родился въ Южномъ Дартмутѣ, близъ
Нью-Бедфорда, въ Массачусетсѣ, 17 апрѣля 1854 года. Родители
его были люди зажиточные и интеллигентные. По политиче-
скимъ убѣжденіямъ его отецъ былъ демократъ Джефферсонов-
скаго толка; въ религіи и отецъ и мать его исповѣдывали ради-
кальное унитаріанство. Дѣдъ Тэкера со стороны матери былъ
большимъ почитателемъ Томаса Пэна. Такимъ образомъ ради-
кализмъ выдающагося поборника индивидуалистическаго анар-
хизма въ значительной степени, какъ видимъ, является унаслѣ-
дованньіхмъ.
Природа щедро одарила Тэкера, наградивъ его физическими
и душевными качествами, далеко превышающими средній уро-
вень. Всего двухъ лѣтъ отъ роду онъ уже бѣгло читалъ по-
англійски. Чаще всего онъ читалъ въ этомъ возрастѣ библію;
насколько сознательно было это чтеніе, доказываетъ слѣдующій
случай. Когда маленькій Веніаминъ явился въ гости къ одной
своей теткѣ, исповѣдывавшей англиканство, ему подали молит-
венникъ и попросили почитать вслухъ. Дойдя до одного пасса-
жа, онъ объявилъ, что это мѣсто неправильно, такъ какъ расхо-
дится съ библіей. Его стали увѣрять, что онъ ошибается, и по-
просили продолжать чтеніе. Но онъ твердилъ, что пассажъ въ
молитвенникѣ искаженъ, и требовалъ для провѣрки библію.
Тетка принесла ему библію, и убѣдилась, что онъ правъ.
Этотъ случай оказался провиденціальнымъ для всей жизни
мальчика, хотя въ то время никто, вѣроятно, не усмотрѣлъ въ
немъ ничего пророческаго. Съ той поры Тэкеръ многократно
объявлялъ войну самымъ значительнымъ мнѣніямъ, общеприня-
тымъ въ религіи, политической наукѣ и философіи, и одержи-
валъ побѣды точными ссылками на библію.
Тэкеръ рано подпалъ вліянію либеральнаго проповѣдника и
учителя, В. Дж. Поттера, много лѣтъ состоявшаго предсѣдате-
лемъ Вольной религіозной ассопіаціи; и хотя онъ скоро пере-
росъ своего наставника и духовнымъ окомъ прозрѣлъ возмож-
ность болѣе широкой, истинной и прекрасной жизни, однако
ему Тэкеръ въ значительной мѣрѣ обязанъ тѣмъ, что собою
теперь представляетъ.
Въ школѣ, (Нью-Бедфордская Дружеская академія) по от-
XII
зывамъ его учителя Тэкеръ былъ однимъ изъ лучшихъ учени-
ковъ и усердно занимался предметами. Но за то онъ не жало-
валъ воскресной школы, которую его также заставляли посѣ-
щать, къ десяти годамъ охладѣлъ къ ней и сталъ ман-
кировать уроками. Учитель замѣтилъ это и однажды спро-
силъ его:
— Веніаминъ, сколько времени ты готовилъ этотъ урокъ?
— Пять минутъ,—быстро отвѣтилъ тотъ.
— А сколько часовъ ты тратишь на будничные уроки?
Тэкеръ быстро назвалъ какое-то число часовъ, и учители
спросилъ его, какъ онъ не понимаетъ, что слѣдуетъ не меньшее
число часовъ посвящать матеріямъ, гораздо болѣе важнымъ,
чѣмъ обыкновенные школьные предметы. Веніаминъ, однако, не
раздѣлялъ этого взгляда, и, когда ему минуло двѣнадцать лѣтъ,
наотрѣзъ отказался ходить въ воскресную школу; ни настоянія
отца, ни слезы матери не могли сломить его рѣшенія.
Въ возрастѣ шестнадцати лѣтъ Веніаминъ далъ новое дока-
зательство оригинальности своего ума и силы воли. Онъ окон-
чилъ курсъ академіи, и родители желали, чтобы онъ поступилъ
въ Гарвардскій колледжъ. Но юный Тэкеръ, подобно Торо, не
жаловалъ колледжей и отказался исполнить желаніе родителей.
На него оказывали сильное давленіе и родители, и родственни-
ки, но всѣ ихъ старанія оказались безплодными. По просьбѣ
дяди его принялся увѣщевать мистеръ Тетлау, его учитель по
академіи и воскресной школѣ, сообщившій приведенныя выше
свѣдѣнія. Но онъ по собственному признанію, вскорѣ убѣдился,
что его ученикъ лучше знаетъ, что ему нужно; всѣ его доводы
и уговариванія не оказали никакого вліянія на Веніамина, на-
отрѣзъ отказавшагося поступить въ Гарвардскій колледжъ. Но
въ видѣ компромисса онъ согласился поступить въ Бостонскій
Технологическій Институтъ.
Мы видимъ, что уже въ молодые годы Тэкеръ былъ надѣ-
ленъ рѣдкой и сильно выраженной индивидуальностью. У него
нашлось и силы и характера жить своей особой, самостоятель-
ной жизнью. Уже и въ то время онъ былъ самъ себѣ законъ.
Если онъ одобрялъ извѣстную линію поведенія, то ему совер-
шенно было безралично, какъ другіе на это посмотрятъ; и ни
угрозы, ни ласковое слово не могли заставить его свернуть съ
принятаго пути. О немъ съ полнымъ правомъ можно сказать
то же, что о Шелли: подобно дикому коню пампасовъ, онъ
негодующе ржалъ на всякаго, кто пытался подкупить его
овсомъ.
Тэкеръ пріѣхалъ въ Бостонъ и пробылъ три года въ Техно-
логическомъ институтѣ. По словамъ его товарищей, онъ былъ
на хорошемъ счету у профессоровъ, хотя ничѣмъ особеннымъ
не выдавался. Онъ больше интересовался публичными лекціями
XIII
на злободневныя темы и чтеніемъ по личному вкусу, чѣмъ ин-
ститутскими науками. Въ четырнадцать лѣтъ его стали интере-
совать общественные вопросы, но его методъ облагодѣтельство-
ванія человѣчества въ то время заключался въ принужденіи.
Для осуществленія его идеаловъ должна была примѣняться сила.
Такъ, онъ былъ прогибиціонистомъ, сторонникомъ избиратель-
ныхъ правъ женщины, восьмичасового рабочаго дня и вообще
дѣятельно изучалъ политическую жизнь родины. Его религіоз-
ный радикализмъ нашелъ пріютъ въ Іпсіех’ѣ, котораго онъ
былъ горячимъ почитателемъ въ первый годъ. Благодаря Іпѵев-
іідаіог- хотя эта газета не оказала на него большого вліянія—
онъ узналъ, что есть еще и другая сторона, Іпсіех'омъ не раз-
сматривавшаяся—именно, матеріализмъ и атеизмъ. Онъ прочелъ
рядъ философскихъ сочиненій и кончилъ тѣмъ, что сдѣлался
матеріалистомъ и атеистомъ. Рѣшивъ для себя эти вопросы, онъ
все больше и больше сталъ углубляться въ политическія и со-
ціальныя проблемы, волновавшія общество.
Въ 1872 году на съѣздѣ Ново-Англійской Лиги рабочихъ
реформъ, въ Бостонѣ, онъ встрѣтился съ Джозайа Уорреномъ
и полковникомъ Вильямомъ Гриномъ. На этомъ съѣздѣ, особенно
послѣ рѣчи Джозайа Уоррена, у него открылись глаза на зна-
ченіе свободы, какъ рѣшенія промышленныхъ проблемъ. Онъ
прочелъ «Истинную цивилизацію» Уорена и усвоилъ основы
его ученія. Благодаря полковнику Грину онъ познакомился и
пришелъ въ восхищеніе отъ трудовъ великаго французскаго
экономиста и философа, Пьера Жозефа Прудона, отца анар-
хизма. Его очень огорчало то обстоятельство, что блестящія
изслѣдованія Прудона по соціологіи остается книгой за семью
печатями для американцевъ, говорящихъ по англійски, и однажды
онъ спросилъ полк. Грина: Отчего вы не переведете «Что такое
собственность»? На что Гринъ отвѣтилъ: «А почему вы не пе-
реводите»? Переводить Прудона—трудная задача, но Тэкеръ
предпринялъ ее и въ 1876 году «Что такое собственность» по-
явились въ блестящемъ англійскомъ переводѣ.
Въ 1872 году Тэкеръ началъ принимать участіе въ прези-
дентской избирательной кампаніи, ратуя за списокъ Грили и
Брауна. Онъ основалъ въ Нью-Бедфордѣ клубъ имени Грили и
Брауна, состоявшій изъ пожилыхъ людей, но высмѣивавшійся
газетами по той причинѣ, что онъ основанъ былъ несовершен-
нолѣтнимъ. До окончанія кампаніи, на упомянутомъ рабочемъ
съѣздѣ, Тэкеръ прозрѣлъ и ясно понялъ грязь и нецѣлесооб-
разность политики. Больше онъ никогда не принималъ участія
въ президентской кампаніи.
Въ 1874 Г°ДУ онъ посѣтилъ Англію, Францію и Италію, про-
ведя заграницей шесть мѣсяцевъ.
Въ 1877 году, когда Эзра Гейвудъ былъ посаженъ въ Дед-
XIV
ганскую тюрьму за разсылку по почтѣ «Ярма Купидона», Тэ-
керъ пришелъ къ нему на помощь, принявъ на себя редактор-
ство газеты ЬѴотсІ въ Принстонѣ, въ Массачусетсѣ. Въ разно-
гласіяхъ, возникшихъ по этому поводу въ либеральныхъ ассо-
ціаціяхъ касательо закона, направленнаго противъ непристойной
литературы—такъ называемаго закона Комстока—Тэкеръ и Гей-
вудъ держались особнякомъ отъ двухъ главныхъ спорящихъ
партій. Въ то время какъ консервативное крыло ратовало за
измѣненіе національнаго закона о непристойной литературѣ въ
такомъ духѣ, чтобы онъ не могъ быть направленъ противъ ре-
форматорскихъ произведеній, а либеральное крыло требовало
упраздненія закона Комстока, но одобряло законодательство
Штатовъ противъ непристойной литературы, Тэкеръ въ ТѴотсІ
требовалъ упраздненія всякихъ закоповъ противъ непристойной
литературы.
Въ 1878 году онъ сталъ издавать въ Ныо-Бедфордѣ трех-
мѣсячный журналъ Тііе Касіісаі Кеѵіегѵ, вышедшій всего лишь
четыре раза, но въ которомъ участвовали выдающіеся писатели
и мыслители Америки. Въ этомъ журналѣ былъ помѣщенъ и
переводъ перваго тома Прудоновой < Системы экономическихъ
противорѣчій или философіи нищеты», появившійся отдѣльной
книгой въ 1888 году. По прекращеніи Кайгсаі Веѵіеи\ Тэкеръ
вошелъ въ составъ редакціи Бостонской СНоЪе. Въ этой газетѣ
онъ работалъ одиннадцать лѣтъ, хотя никогда не писалъ въ ней
передовицъ. Въ это же время онъ издавалъ ЬіЪегіу, основан-
ную въ 1881 г. и въ настоящее время выходящую въ Ныо-
Іоркѣ разъ въ два мѣсяца. Остальные труды, вродѣ двухнедѣльнаго
Тгапзаиапііс, перевода и изданія «Крейцеровой сонаты» Тол-
стого, «Мой дядя Веніаминъ» Клода Тилье и «Денегъ» Золя,
я упоминаю лишь для того, чтобы показать, какой много дѣя-
тельный человѣкъ Тэкеръ.
Весною 1899 года онъ задумалъ нѣмецкое изданіе ЫЪетіу
подъ заголовкомъ ЪіЪегіаз. Этой газеты вышло всего лишь во-
семь нумеровъ, но если она не сдѣлала многаго, то все же
вдохновила даровитаго молодого нѣмецкаго поэта и романиста
Іоганна-Генриха Маккэя, написавшаго «Эіе АпагсЬізіеп», книгу
блестяще и краснорѣчиво излагающую начала анархическаго
индивидуализма. Въ 1892 г. Тэкеръ переселился изъ Бостона въ
Ныо-Іоркъ, гдѣ издаетъ ЪгЪегіу, и гдѣ выпустилъ въ 1893 г-
томъ, озаглавленный «Вмѣсто книги. Написано человѣкомъ,
слишкомъ занятымъ, чтобы писать таковую. Отрывочное изло-
женіе философскаго анархизма». Въ теченіе ряда лѣтъ онъ со-
стоялъ въ редакціи Епдіпееггпд Мадазіпе,ъ съ 1894 по 1899 г-
былъ товарищемъ редактора Ноте ]оитпаІ, литературнаго еже-
недѣльника, основаннаго извѣстными американскими поэтами
Н. Виллисомъ и Джорджемъ Норрисомъ. Онъ ѣздилъ въ Европу
XV
восемь разъ. Въ настоящее время онъ руководитъ издательско-
книготорговымъ предпріятіемъ, между прочимъ впервые выпу-
стившимъ на англійскомъ языкѣ великую книгу Макса Штир-
нера «Единственный и его достояніе».
Задача, интересующая Тэкера больше всего, и которую онъ
стремится выполнить при посредствѣ ЪЛЪегіу, есть нравственное
и промышленное освобожденіе трудового народа. Онъ заклятый
врагъ власти, и считаетъ свободу лѣкарствомъ отъ всѣхъ суще-
ствующихъ соціальныхъ золъ. Для достиженія справедливаго
распредѣленія богатства и обезпеченія рабочему обладанія пол-
нымъ продуктомъ онъ считаетъ необходимымъ уничтожить всѣ
нетрудовые источники дохода, какъ-то: проценты, ренту и при-
быль, основанную на юридическихъ монополіяхъ и привилегіяхъ.
Такъ онъ приходитъ къ непосредственному столкновенію съ
государствомъ, которое, какъ онъ уповаетъ, рано или поздно
будетъ разрушено путемъ организаціи пассивнаго сопротивленія
принудительному взиманію налоговъ. Онъ считаетъ необходи-
мымъ расшатать и уничтожить всѣ авторитарныя учрежденія и
привести общество въ жидкое состояніе. Существующія непо-
движныя общественныя и государственныя установленія должны
быть замѣнены системой договора.
Я не стану детально излагать всей его программы; доста-
точно сказать, что она обѣщаетъ революціонизировать всѣ че-
ловѣческія отношенія и открыть эру самыхъ благопріятныхъ
условій для мирнаго прогресса.
Тэкеръ въ высокой степени цѣльная личность—атеистъ, анар-
хистъ, индивидуалистъ, сторонникъ свободной любви,—отли-
чаясь этимъ отъ многихъ реформаторовъ, радикальничающихъ
въ одномъ направленіи, и реакціонныхъ въ другомъ. О послѣд-
няго рода людяхъ, встрѣчающихся среди американцевъ, и пи-
салъ когда то Карлъ Гейнценъ, что онъ «испытываетъ щемящую
жалость при видѣ такихъ людей съ размахомъ духовныхъ испо-
линовъ, сегодня шагающихъ по пути свободы, а завтра мало-
душно сворачивающихъ съ прямой дороги и падающихъ на ко-
лѣни предъ часовней суевѣрія или ищущихъ убѣжища въ прі-
ютѣ для малолѣтнихъ. При всемъ своемъ талантѣ и свободо-
мысліи они не имѣютъ понятія о томъ, что мы, нѣмцы, разу-
мѣемъ подъ радикализмомъ: то верховное мѣсто человѣческаго
духа въ природѣ, ту космическую многосторонность, ту гордую
независимость въ обнаженіи корней всякаго знанія и тотъ ши-
рокій кругозоръ и послѣдовательность, которые даютъ возмож-
ность охватить всѣ законы развитія въ ихъ совокупности и тѣмъ
привести въ гармонію самый процессъ развитія». Какъ ни спра-
ведливо это обвиненіе по отношенію къ американскому рефор-
матору вообще, оно не приложимо къ Тэкеру; ибо онъ въ вы-
сокой мѣрѣ надѣленъ всѣми атрибутами, въ которыхъ Гейн-
XVI
ценъ отказываетъ большинству реформаторовъ. Я боюсь даже,
что съ этой точки зрѣнія Тэкеръ могъ бы выдвинуть аналогич-
ное обвиненіе и противъ столь крупнаго и свободнаго мысли-
теля, какъ Карлъ Гейнценъ. И когда Эмерсонъ въ своемъ опытѣ
о «Политикѣ» говоритъ, что ни въ одномъ человѣкѣ не на-
шлось еще столько вѣры въ силу справедливости, чтобы она
вдохновила его широкимъ планомъ обновленія государства на
началахъ права и любви; что всѣ, претендовавшіе на подобный
планъ, были частичными реформаторами и такъ или иначе до-
пускали господство дурного государства; и что такіе планы, хотя
и геніальные и проникнутые вѣрой, открыто считаются утопіями;
то я могъ бы, живи онъ въ наши дни, обратить его вниманіе
на Тэкера, который, хотя и на нѣсколько иныхъ основаніяхъ,
питаетъ намѣреніе совершенно преобразовать государство, и не
утопически, а всерьезъ, который никогда не признаетъ господства
дурного государства и на протяженіи цѣлаго ряда лѣтъ упорно
и умѣло отрицаетъ власть законовъ.
Тэкеръ неутомимый работникъ и неистощимъ въ изобрѣта-
ніи средствъ пускать въ ходъ свои идейныя предпріятія.
Насколько онъ ясный и смѣлый мыслитель, настолько же
онъ ясный и изящный писатель. Въ писаніяхъ его едва ли вы
отыщете какую-нибудь двусмысленность; мысль его сразу бро-
сается въ глаза. Онъ въ одномъ абзацѣ умѣетъ больше ска-
зать, чѣмъ иной въ цѣлой статьѣ.
Онъ весьма уравновѣшенный человѣкъ и стойко держится
на своей позиціи въ буряхъ мысли. По силѣ логики и послѣдо-
вательности онъ не имѣетъ соперниковъ.
Какъ личность, онъ милѣйшій человѣкъ, однако не то, что
называютъ «славный малый». У него очень мирный характеръ,
чего, какъ выразился одинъ его пріятель, «отнюдь нельзя вы-
вести изъ его писаній». Но онъ рѣдко теряетъ спокойствіе, не-
смотря на бездну волненій и разочарованій, переживаемыхъ въ
борьбѣ. Впрочемъ, онъ всегда настолько занятъ, что друзьямъ
не часто удается видѣть его.
Джорджъ Шуммъ.
ПРЕДИСЛОВІЕ.
«Вмѣсто книги!» Я слышу, какъ читатель удивленно
восклицаетъ, взявъ въ руки этотъ томъ и взглянувъ на его
обложку: «какъ, да вѣдь это книга»! Съ внѣшней стороны—да;
по существу же—нѣтъ. Конечно, это собраніе послѣдовательно
пронумерованныхъ печатныхъ листовъ въ одной обложкѣ; но
одного этого недостаточно, чтобы называться книгой. Книга,
собственно говоря, есть прежде всего нѣчто единое и симме-
тричное, проникнутое порядкомъ и законченное; это литера-
турное зданіе, каждая часть котораго подчинена цѣлому и соз-
дана для него. Предлагаемый томъ не удовлетворилъ бы этимъ
требованіямъ; это не зданіе, а нагроможденіе мыслей, болѣе или
менѣе связный агрегатъ, каждая часть котораго создавалась
почти безъ всякаго отношенія къ другой. Хотя и это не совсѣмъ
вѣрно; иначе была бы немыслима и малѣйшая степень связности.
Факты таковы. Въ августѣ 1881 года я очень скромно на-
чалъ издавать въ Бостонѣ двухнедѣльный журнальчикъ подъ
заголовкомъ ІлЪетіу, т. е. Свобода. Онъ имѣлъ цѣлью содѣйство-
вать разрѣшенію соціальныхъ проблемъ путемъ доведенія до
логическаго конца борьбы съ властью—содѣйствовать тому, что
Прудонъ называлъ «разложеніемъ правительства въ экономи-
ческій организмъ». Помимо возможности внести такимъ путемъ
свою лепту я почти ничего не ждалъ отъ этого опыта.
Но крохотная газетка вскорѣ неожиданно для меня начала
пользоваться вліяніемъ, о которомъ я и мечтать не смѣлъ. Она
получила огромное распространеніе. Чуть не въ каждомъ зна-
чительномъ городѣ и во множествѣ мелкихъ нашлись умы, до-
статочно зрѣлые для ея воспринятія. Каждый такой умъ сталъ
центромъ вліянія, и менѣе чѣмъ въ годъ возникло особое дви-
женіе подъ столь счастливо изобрѣтеннымъ Прудономъ име-
немъ анархизма, органомъ котораго ІлЬегіу была повсемѣстно
— 2 —
признана. Съ этихъ поръ газета не переставала существовать
въ самыхъ разнообразныхъ условіяхъ, медленно, спокойно, но
вѣрно дѣлая свое дѣло. Вдохновленныя ею, появились новыя
книги, народились журналы не только въ различныхъ углахъ
Соединенныхъ Штатовъ, но и въ Англіи, Франціи, Германіи и
даже у антиподовъ. Анархизмъ теперь одна изъ міровыхъ силъ. Но
въ его литературѣ, при всей ея обширности, не имѣется систе-
матическаго руководства. Меня нерѣдко убѣждали взяться за
составленіе такового. До сихъ поръ, однако, я былъ слишкомъ
занятъ и не предвижу возможности обладать досугомъ и впредь.
Въ ожиданіи человѣка, у котораго окажутся необходимое
время, средства и дарованія для составленія желаемой книги,
рѣшено было собрать воедино часть моихъ писаній въ ЫЬегіу,
придавши имъ путемъ классификаціи нѣкоторое подобіе систе-
мы; здѣсь играло роль то соображеніе, что если эти писанія,
разсѣянныя тамъ и сямъ, уже повліяли на многіе умы, то въ
компактномъ и собирательномъ видѣ они могутъ оказать влі-
яніе еще на большее число умовъ.
Предлагаемый томъ начинается статьею о «Государственномъ
соціализмѣ и анархизмѣ», въ суммарномъ видѣ охватывающей
почти всю область моего труда. За нею слѣдуетъ главный от-
дѣлъ «Личность, общество и государство», трактующій основныя
начала человѣческаго единенія. Въ третьемъ и четвертомъ от-
дѣлахъ идетъ рѣчь о приложеніи этихъ началъ къ двумъ вели-
кимъ экономическимъ факторамъ, деньгамъ и землѣ. Сверхъ
того въ этихъ двухъ отдѣлахъ, а равно въ пятомъ и шестомъ
обсуждаются разнообразныя авторитарныя рѣшенія соціальныхъ
проблемъ, враждебныя этимъ началамъ—именно, гринбэкизмъ х)
единый налогъ, государственный соціализмъ и такъ называемый
«коммунистическій анархизмъ». Седьмой отдѣлъ касается мето-
довъ, которыми эти начала могли бы быть осуществлены; а въ
восьмомъ сгруппированы различныя статьи, не поддающіяся
классификаціи, но которыя по разнымъ соображеніямъ рѣшено
было сохранить.
1) Гринбэки—политическая партія, основапная въ 1874 г. сторонниками неогра-
ниченнаго выпуска неразмѣнныхъ ассигнацій, выпущенныхъ въ 1862 г. правитель-
ствомъ Соед. Штатовъ по случаю гражданской войны.	Прим. ред.
— 3 —
Матеріалъ предлагаемаго тома въ значительной степени но-
ситъ характеръ полемики. Это нерѣдко вызывало необходимость
въ помѣщеніи статей не только автора (напечатанныхъ особымъ
шрифтомъ), безъ чего статьи автора были бы непонятны. Такого
рода томъ долженъ изобиловать недостатками, какъ въ стилѣ,
такъ и по существу дѣла. Я слишкомъ занятъ не только для
того, чтобы писать книгу, но и для того, чтобы удовлетворитель-
нымъ образомъ просмотрѣть настоящій ея суррогатъ. За не-
многими и незначительными исключеніями статьи, здѣсь помѣ-
щенныя, сохраняютъ свой первоначальный видъ. Многое, въ
нихъ содержащееся, носитъ личный и посторонній дѣлу харак-
теръ, и не попало бы въ книгу, надлежащимъ образомъ изго-
товленную; было бы странно, притомъ, если бы въ писаніяхъ,
обнимающихъ періодъ въ двѣнадцать лѣтъ, не встрѣчалось по-
грѣшностей, особенно въ терминологіи и формахъ выраженія.
За эти и менѣе важныя слабости я прошу снисхожденія у кри-
тика, принимая во вниманіе обстоятельства дѣла. Но съ другой
стороны смѣло жду самаго тщательнаго изслѣдованія централь-
ныхъ положеній. Неповрежденныя непрерывнымъ огнемъ двѣ-
надцатилѣтней полемики, они застрахованы, по моему убѣжденію,
отъ самой тяжелой арт ллеріи. Посему, извиняясь за ихъ форму
и полный вѣры въ ихъ силу, я предлагаю читателямъ этй стра-
ницы Вмѣсто книги.
В. Т.

Государственный соціализмъ и анархизмъ.
Въ чемъ ихъ сходство и въ чемъ различіе
По всей вѣроятности никакая агитація ни по числу своихъ
сторонниковъ, ни по степени своего вліянія никогда не до-
стигала такой силы, какъ современный соціализмъ; въ то же
время ни одно ученіе не было такъ ложно истолковываемо,
какъ соціализмъ; и не только своими противниками и индиф-
ферентной массой, но и дружелюбно настроенными людьми и
даже огромнымъ большинствомъ сторонниковъ. Это непріят-
ное и крайне опасное положеніе вещей обусловливается от-
части тѣмъ, что человѣческія отношенія, которыя это дви-
женіе (если столь хаотическое явленіе можно назвать движе-
ніемъ) стремится преобразовать, обнимаютъ не какой-либо
отдѣльный классъ или нѣсколько классовъ, но буквально все
человѣчество; отчасти же тѣмъ, что по своей природѣ эти
отношенія безконечно сложнѣе и разнообразнѣе тѣхъ, съ ко-
торыми приходилось имѣть дѣло соціальнымъ реформаторамъ;
и, наконецъ, тѣмъ, что великія созидательныя силы обще-
’) Лѣтомъ 1886 г., вскорѣ послѣ Чикагской бомбы, авторъ получилъ
отъ редактора ІХогік Атегісап Кеѵіего предложеніе написать для него
статью объ анархизмѣ. Въ отвѣтъ на это ему была отправлена настоящая
статья. Черезъ нѣсколько дней авторъ получилъ письмо отъ редактора, въ
которомъ тотъ сообщалъ о пріемѣ статьи для напечатанія и отзывался о
ней, какъ о самомъ талантливомъ произведеніи, когда-либо попадавшемъ
въ портфель редакціи Веѵіегѵ. Въ ближайшемъ номерѣ Веѵіеъо на второй
страницѣ обложки красовалось извѣщеніе, что такая-то статья (слѣдовало
заглавіе и имя автора) въ скоромъ времени будетъ напечатана въ жур-
налѣ. Но проходилъ мѣсяцъ за мѣсяцемъ, а статья все не появлялась. На
многократныя просьбы объяснить, въ чемъ дѣло, отвѣта не было. Нако-
нецъ, по истеченіи чуть не цѣлаго года, авторъ написалъ редактору, что
онъ прислалъ статью для напечатанія, а не для того, чтобы она валялась
въ ящикѣ, и проситъ немедленно выяснить дѣло. Въ отвѣтъ онъ полу-
чилъ свою рукопись ц чекъ на семьдесятъ пять долларовъ. Тогда онъ сдѣ-
лалъ нѣкоторыя измѣненія въ своей статьѣ, и прочелъ ее нѣсколько разъ
на публичныхъ лекціяхъ, а 10 марта 1888 г. она была напечатана въ
ЪіЬегіу.
— 6 —
ства, средства просвѣщенія и сообщенія, находятся почти въ
исключительномъ распоряженіи тѣхъ, чьи непосредственные
денежные интересы противорѣчатъ основному требованію со-
ціализма—именно, чтобы трудъ владѣлъ тѣмъ, что ему при-
надлежитъ.
Пожалуй, единственными людьми, хотя бы приблизительно
понимающими смыслъ, основоположенія и цѣли соціализма,
являются главные вожди крайнихъ фланговъ соціалистиче-
скихъ силъ, и, можетъ быть, даже кое-кто изъ денежныхъ
королей. Въ послѣднее время каждый проповѣдникъ, профес-
соръ и газетный ловецъ пятаковъ считаетъ своимъ долгомъ
судить и рядить о соціализмѣ, чѣмъ возбуждаетъ насмѣшки
и жалость лицъ, компетентныхъ въ этой области. Что лица,
занимающія выдающееся положеніе въ среднихъ соціалисти-
ческихъ дивизіонахъ, не вполнѣ представляютъ себѣ, чего
они хотятъ, съ очевидностью явствуетъ изъ занимаемой ими
позиціи. Если бы они ее хорошо себѣ представляли, если бы
они мыслили логически, были, какъ говорятъ французы, по-
слѣдовательными людьми—то давно бы уже увидѣли необхо-
димость примкнуть къ одному изъ крайнихъ фланговъ.
Поистинѣ замѣчательно, что оба крыла огромной арміи,
интересующей насъ въ данное время, объединенныя общимъ
требованіемъ, чтобы трудъ получилъ то, что ему причитается,
въ основныхъ началахъ соціальной тактики и пріемахъ до-
стиженія желаемой цѣли болѣе діаметрально расходятся другъ
съ другомъ, чѣмъ съ общимъ врагомъ своимъ, господствую-
щимъ общественнымъ строемъ. Они исходятъ изъ двухъ на-
чалъ, прослѣдить исторію которыхъ равносильно тому, чтобы
прослѣдить исторію міра съ момента появленія въ немъ че-
ловѣка; всѣ же промежуточныя партіи, въ томъ числѣ и за-
щищающія существующій строй, основаны на компромиссѣ
этихъ двухъ началъ. Значитъ ясно, что всякая разумная и
глубокая оппозиція существующему порядку должна исходить
изъ того или иного крайняго лагеря; всякое другое движеніе,
далекое отъ революціоннаго протеста, можетъ стремиться
лишь къ поверхностнымъ измѣненіямъ, и потому неспособно
сосредоточить на себѣ столько вниманія и интереса, сколько
его удѣляется современному соціализму.
7 —
Эти два начала суть Власть и Свооода, а школы соціали-
стической мысли, вполнѣ и безусловно представляющія то и
другое направленіе, носятъ названіе государственнаго соціа-
лизма и анархизма. Кто знаетъ, чего эти школы хотятъ, и
какъ онѣ предполагаютъ добиться своей цѣли, тотъ и пони-
маетъ, что такое соціалистическое движеніе. Какъ нѣтъ дома,
по пословицѣ, на полдорогѣ между Римомъ и Разумомъ,
такъ нѣтъ его и на полпути между государственнымъ соціа-
лизмомъ и анархизмомъ. Изъ центра соціалистическихъ силъ
постоянно исходятъ два теченія, концентрирующія ихъ на лѣ-
вомъ и на правомъ флангѣ; и если бы соціализмъ побѣдилъ,
то весьма возможно, что послѣ раздѣленія фланговъ, послѣ
того, какъ существующій порядокъ будетъ раздавленъ, ме-
жду двумя лагерями возникла бы послѣдняя и еще болѣе
ожесточенная борьба. Въ этомъ случаѣ всѣ сторонники вось-
мичасового рабочаго дня, всѣ трэдъ-юніонисты, всѣ Рыцари
Труда4), всѣ сторонники націонализаціи земли, словомъ, всѣ
члены тысяча и одного различныхъ батальоновъ, составляю-
щихъ великую армію Труда, оставили бы свои старые посты,
построились бы въ два отряда другъ противъ друга,—и на-
чалась бы великая битва. Въ этой статьѣ я намѣренъ объяс-
нить, что означала бы въ этомъ случаѣ полная побѣда госу-
дарственныхъ соціалистовъ, и что означала бы побѣда анар-
хистовъ.
Но прежде я долженъ показать, что между ними общаго,
почему и тѣ, и другіе являются соціалистами.
Экономическія основы современнаго соціализма пред-
ставляютъ собой логическій выводъ изъ принципа, изложен-
наго Адамомъ Смитомъ въ первыхъ главахъ «Богатства на-
родовъ»—именно, что трудъ есть истинное мѣрило цѣнно-
сти. Но Адамъ Смитъ, формулировавъ этотъ принципъ въ
отчетливой и сжатой формѣ, тотчасъ же забросилъ даль-
нѣйшее изслѣдованіе его, вознамѣрившись показать, чѣмъ
измѣряется цѣнность въ дѣйствительности и какъ въ настоящее
время распредѣляется богатство. Съ этого времени почти
х) Рыцари Труда—партія, основанная въ 1869 г. въ Филадельфіи. Впо-
слѣдствіи они слились съ популистами.	Пргім. ред.
— 8 —
всѣ политико-экономы по его. примѣру ограничивали свою
задачу описаніемъ общества въ его нынѣшнемъ состояніи,
его современныхъ промышленныхъ и торговыхъ стадій. Со-
ціализмъ же, напротивъ, ставитъ своей задачей описаніе об-
щества такимъ, какимъ оно должно быть, а также изысканіе
средствъ, при помощи которыхъ его можно сдѣлать такимъ,
какимъ ему слѣдуетъ быть. Черезъ полстолѣтія слишкомъ
послѣ обнародованія Смитомъ своего положенія, соціализмъ
подхватилъ его въ томъ мѣстѣ, гдѣ Смитъ его оставилъ и,
прослѣдивъ его до конечныхъ логическихъ выводовъ, сдѣ-
лалъ фундаментомъ новой экономической философіи.
Повидимому это было сдѣлано независимо другъ отъ
друга тремя различными людьми, трехъ различныхъ на-
ціональностей, на трехъ различныхъ языкахъ: американцемъ
Джозайа Уорреномъ; французомъ Пьеромъ Прудономъ; нѣ-
мецкимъ евреемъ Карломъ Марксомъ. Что Уорренъ и Пру-
донъ пришли къ своимъ выводамъ самостоятельно и неза-
висимо другъ отъ друга, не представляетъ сомнѣнія; но
возможно, что Марксъ своими экономическими идеями въ
значительной мѣрѣ былъ обязанъ Прудону. Какъ бы то ни
было, Марксово изложеніе этихъ идей въ такой степени про-
никнуто его личнымъ творчествомъ, что онъ съ полнымъ
правомъ можетъ претендовать на оригинальность въ этой
области. То обстоятельство, что этотъ интересный тріумви-
ратъ творилъ почти одновременно, повидимому, указываетъ,
что соціализмъ уже носился въ воздухѣ, и что время и усло-
вія, благопріятныя появленію этой новой школы философ-
ской мысли, уже назрѣли. Поскольку дѣло идетъ о хроноло-
гическомъ первенствѣ, оно, повидимому, принадлежитъ
Уоррену, американцу,—обстоятельство, которое не мѣшало-бы
замѣтить американскимъ предвыборнымъ ораторамъ, опол-
чающимся на соціализмъ, какъ на предметъ иностраннаго
привоза. Въ жилахъ этого Уоррена текла притомъ кровь чи-
стѣйшаго революціонера—онъ потомокъ Уоррена, павшаго у
Бэнкеръ Билля.
зъ Смитова положенія, что трудъ является истинной
мѣрой цѣнности—или, какъ выразился Уорренъ, что стои-
мость есть истинное мѣрило цѣны—эти три господина сдѣ-
— 9 —
лали слѣдующіе выводы: что естественной платой труда
является его продуктъ; что эта заработная плата, или про-
дуктъ, является единственнымъ справедливымъ источникомъ
дохода (не считая, конечно, даренія, наслѣдованія и т. п.);
что всѣ, получающіе доходъ изъ другого источника, прямо
или косвенно вычитаютъ его изъ естественной и справедли-
вой платы труда; "что этотъ процессъ вычитанія обыкновенно
принимаетъ одну изъ трехъ формъ—процента, ренты и при-
были; что эти три вещи составляютъ троицу ростовщичества
и попросту являются тремя различными способами взиманія
дани въ пользу капитала; что такъ какъ капиталъ является
просто накопленнымъ трудомъ, уже получившимъ сполна
свою плату, то онъ долженъ быть даровымъ, по принципу,
что трудъ есть единственная основа цѣнности; что человѣкъ,
ссужающій капиталу, имѣетъ право лишь на безущербное
полученіе его обратно, и только; что единственная причина
того, что банкиръ, биржевикъ, землевладѣлецъ, фабрикантъ
и купецъ имѣютъ возможность вымогать у труда лихву,
заключается въ томъ, что за ихъ спиной стоитъ юридиче-
ская привилегія или монополія; и что единственный способъ
обезпечить труду пользованіе полнымъ продуктомъ, или
естественной заработной платой, это—уничтожить монополію.
Не слѣдуетъ думать, будто Уорренъ, Прудонъ или Марксъ
выражались буквально такими словами, или думали сказать
буквально то, что изложено выше; но я довольно точно
изложилъ главную сущность ихъ идей въ тѣхъ предѣлахъ,
до которыхъ они шли вмѣстѣ. Чтобы меня не обвинили въ
неправильномъ: изложеніи ихъ положеній и доводовъ, я счи-
таю долгомъ заранѣе оговориться, что излагаю ихъ съ ши-
рокой точки зрѣнія, и что въ цѣляхъ живого, яркаго и от-
четливаго сравненія ихъ между собою я взялъ на себя смѣ-
лость располагать и даже излагать ихъ мысли на свой ладъ;
но убѣжденъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, что не исказилъ ихъ ни въ
чемъ существенномъ.
Именно въ этомъ пунктѣ — по вопросу о необходимости
уничтожить монополію—пути ихъ. разошлись. Дорога развѣт-
вилась. Они увидѣли, что должны свернуть или направо, или
налѣво—пойти или стезею власти, или стезею свободы. Марксъ
— 10 —
пошелъ одной дорогой: Уорренъ и Прудонъ—другой. Такъ
родились государственный соціализмъ и анархизмъ.
Займемся сперва государственнымъ соціализмомъ, кото-
рый можно назвать ученіемъ > что вегъ человѣческія дѣла
долЖны вестись правительствомъ, независимо отъ личнаго
Желанія человѣка.
Основатель его, Марксъ, пришелъ къ выводу, что уничто-
жить классовыя монополіи можно только путемъ сосредото-
ченія и закрѣпленія всѣхъ промышленныхъ и торговыхъ
интересовъ, всѣхъ производственныхъ и распредѣлительныхъ
силъ въ рукахъ государства, какъ одной огромной монополіи.
Правительство должно стать банкиромъ, фабрикантомъ, земле-
владѣльцемъ, транспортеромъ и купцомъ, и во всѣхъ этихъ
областяхъ не должно терпѣть конкуренціи. Земля, инстру-
менты, всѣ орудія производства, должны быть изъяты изъ
владѣнія частныхъ лицъ и сдѣлаться собственностью коллек-
тивнаго цѣлаго. Индивиду или частному лицу должны при-
надлежать продукты, подлежащіе потребленію, а не средства
производства ихъ. Человѣкъ можетъ быть собственникомъ
своей одежды и пищи, но не швейной машины, которая шьетъ
ему рубаху, и не лопаты, которою онъ копаетъ свой карто-
фель. Продуктъ и кациталъ суть двѣ вещи, существенно раз-
личныя между собою; первый принадлежитъ индивидамъ,
второй—обществу. Общество должно захватить принадлежа-
щій пмъ капиталъ, если можно, силой голосованія, а если
нельзя, то революціоннымъ путемъ. Однажды завладѣвши
имъ, оно должно управлять имъ по принципу большинства,
черезъ посредство своего органа, государства; утилизировать
его для цѣлей производства и распредѣленія, устанавливать
всѣ цѣны сообразно количеству потраченнаго труда и давать
всему народу работу въ своихъ мастерскихъ, фермахъ, лав-
кахъ и т. д. Нація должна превратиться въ исполинскій бюро-
кратическій механизмъ,1: а каждый индивидъ въ государствен-
наго чиновника. Все должно дѣлаться по принципу стоимо-
сти, такъ какъ у людей не будетъ побужденій стремиться къ
барышу. Такъ какъ индивидамъ не дозволяется имѣть капи-
талъ, то никто не можетъ нанимать другого, или даже самъ
наниматься. Каждый будетъ рабочимъ, и только государство
— 11 —
работодателемъ. Кто не пожелаетъ работать на государство,
долженъ будетъ умереть,: съ голоду, или, что вѣроятнѣй,
сѣсть въ тюрьму. Всякая, свобода торговли должна будетъ
исчезнуть. Конкуренція исчезнетъ безслѣдно. Вся промышлен-
ная и торговая дѣятельность должна будетъ сосредоточиться
въ одной широкой, огромной, всеобъемлющей монополіи.
Средствомъ отъ монополіи будетъ монополія.
Такова экономическая программа государственнаго соціа-
лизма по Карлу Марксу. Я не могу здѣсь излагать исторіи
ея развитія. Въ Америкѣ ея сторонники носятъ названіе соціа-
листической рабочей партіи, считающей себя послѣдователь-
ницей Маркса; націоналистовъ, слѣдующихъ за Карломъ Марк-
сомъ, процѣженнымъ чрезъ Эдуарда Беллами; и христіан-
скихъ соціалистовъ, слѣдующихъ Карлу Марксу, профильтро-
ванному черезъ Христа.
Къ чему приведетъ дальнѣйшее развитіе этого начала
власти, если его приложить къ экономической сферѣ, нетрудно
угадать. Оно приведетъ къ абсолютному надзору большинства
за поведеніемъ индивида. Право такого надзора уже приз-
нается государственными соціалистами, хотя они утверж-
даютъ, что въ дѣйствительности индивиду будетъ предоста-
влено гораздо больше свободы, чѣмъ какой онъ пользуется
въ настоящее время. Но она ему будетъ лишь предоста-
вляться; онъ не сможетъ претендовать на нее, какъ на нѣчто
неотъемлемое. Общество не будетъ построено на гарантіи
равнаго пользованія самой широкой свободой, какая только
возможна.. Свобода будетъ лишь терпима и въ любую ми-
нуту сможетъ быть отнята. Конституціонныя гарантіи бу-
дутъ безсильны. Въ странѣ государственнаго соціализма бу-
детъ лишь одинъ конституціонный параграфъ: «Право боль-
шинства непререкаемо».
Утвержденіе государственныхъ соціалистовъ, что это право
не будетъ осуществляться въ случаяхъ, касающихся самыхъ
интимныхъ и частныхъ сторонъ индивидуальной жизни, от-
нюдь не подтверждается исторіей правительствъ. Власть все-
гда стремилась усугубиться, расширить свою сферу, перешаг-
нуть границы, отведенныя ей; и тамъ, гдѣ привычка сопро-
тивляться такому искушенію не встрѣчаетъ поощренія, а ин-
— 12 —
дивидъ не пріученъ ревниво охранять свои права, индиви-
дуальность мало-по-малу исчезаетъ, и правительство или го-
сударство становится всемогущимъ факторомъ жизни. Кон-
троль, конечно, сопутствуетъ отвѣтственности. Поэтому при
системѣ государственнаго соціализма, считающей общество
отвѣтственнымъ за здоровье, матеріальную обезпеченность и
здравомысліе индивида, общество въ лицѣ своего большин-
ства, конечно, все больше будетъ стремиться регламентиро-
вать гигіеническія и другія условія жизни, будетъ разрушать,
а въ концѣ концовъ и совсѣмъ убьетъ личную независимость,
а вмѣстѣ съ нею и всякое чувство индивидуальной отвѣт-
ственности.
Что бы государственные соціалисты ни утверждали и ни
опровергали, ихъ система должна будетъ въ концѣ-концовъ
выродиться въ государственную религію, которую всѣ обя-
заны поддерживать своими средствами и у алтаря которой
всѣ должны будутъ преклонить колѣни; въ государственную
школу медицины, у представителей которой всѣ больные обя-
заны будутъ лѣчиться; въ государственную систему гигіены
предписывающую, что каждый долженъ ѣсть, пить, носить и
дѣлать, а чего не долженъ; государственный кодексъ нрав-
ственности, который не будетъ довольствоваться наказаніемъ
преступленій, но будетъ запрещать все, что большинство
признаетъ порокомъ; государственную систему народнаго про-
свѣщенія, которая упразднитъ всѣ частныя школы, академіи
и гимназіи; государственную дѣтскую, въ которой всѣ дѣти
должны будутъ воспитываться сообща, за счетъ государства;
и наконецъ, государственную семью, въ которой мужчинѣ и
женщинѣ нельзя будетъ имѣть дѣтей, если государство за-
претитъ имъ это, и никто не сможетъ отказаться имѣть дѣ-
тей, если государство потребуетъ этого. Такъ власть дой-
детъ до кульминаціонной своей точки, и Монополія достиг-
нетъ наивысшаго могущества.
Таковъ идеалъ послѣдовательныхъ соціалистовъ-государ-
ственниковъ, и цѣль, лежащая въ концѣ пути, начертаннаго
Карломъ Марксомъ. Теперь послѣдуемъ за Уорреномъ и Пру-
дономъ, пошедшими по иному пути—пути Свободы.
— 13 —
Онъ ведетъ насъ къ анархизму, который можно охаракте-
ризовать, какъ ученіе, что есть дѣла людей долэкны вестись
отдѣльными личностями или до5ровольными союзами, и что
государство долэкно оыть упразднено.
Когда Уорренъ и Прудонъ въ поискахъ справедливости
для труда натолкнулись на препятствіе въ лицѣ классовыхъ
монополій, они увидѣли, что эти монополіи опираются на
власть; изъ этого они сдѣлали выводъ, что необходимо от-
нюдь не усилить ту власть и этимъ придать монополіи уни-
версальный характеръ, а наоборотъ, совершенно искоренить
власть и дать полное развитіе противоположному началу,
свободѣ, сдѣлавъ универсальной конкуренцію, прямую про-
тивоположность монополіи. Въ конкуренціи они видѣли мо-
гучее средство низвести цѣны до трудовой стоимости произ-
водства. Въ этомъ они соглашались съ политико-экономами.
Естественно, явился вопросъ, почему всѣ цѣны не падаютъ
до трудовой стоимости; куда отнести доходы, получаемые
изъ иного источника, чѣмъ трудъ; словомъ, почему суще-
ствуетъ ростовщикъ, получатель процентовъ, ренты и при-
были. Объясненіе было найдено въ нынѣшней односторон-
ности конкуренціи. Оказалось, что капиталъ такъ обставилъ
законодательство, что неограниченная конкуренція предостав-
лена человѣку въ сферѣ предложенія производительнаго
труда, вслѣдствіе чего заработная плата держится на уровнѣ
недоѣданія, близкаго къ голодной смерти; что большая сво-
бода конкуренціи предоставлена ему въ сферѣ распредѣленія,
или торговаго, посредническаго труда, благодаря чему не
цѣны товаровъ, а коммерческая прибыль съ нихъ держится
на уровнѣ, приблизительно соотвѣтствующемъ справедливому
вознагражденію за торговый трудъ; но почти никакой кон-
куренціи не дается ходу въ сферѣ предложенія капитала,
отъ котораго находятся въ зависимости какъ производитель-
ный, такъ и распредѣлительный трудъ, благодаря чему раз-
мѣръ денежнаго процента, квартирной платы и земельной
ренты держится на’ невыносимой для народа высотѣ.
Сдѣлавъ это открытіе, Уорренъ и Прудонъ обвинили по-
литико-экономовъ въ томъ, что они боятся собственной
доктрины. Манчестерцы были обвинены въ непослѣдователь-
— 14 —
ности. Они признавали свободу конкуренціи съ рабочимъ
въ цѣляхъ уменьшенія его заработной платы,, но не призна-
вали свободы конкуренціи съ капиталистомъ въ видахъ
уменьшенія взимаемаго имъ процента. Ьаізвег {аіге считалось
очень хорошимъ соусомъ къ гусаку, но' совсѣмъ негодной
приправой къ гусынѣ. Но какъ поправить эту несостоятель-
ность, какъ приготовить гусыню подъ тѣмъ же соусомъ, какъ
предоставить капиталъ въ распоряженіе дѣльцовъ и рабочихъ
за плату или совсѣмъ безпроцентно —вотъ въ чемъ былъ во-
просъ.
Марксъ, какъ мы видѣли, рѣшилъ его тѣмъ, что объ-
явилъ капиталъ вещью, отличною отъ продукта; онъ утвер-
ждалъ, что капиталъ принадлежитъ обществу, долженъ быть
захваченъ обществомъ и употребленъ на цѣли общаго блага.
Прудонъ же смѣялся надъ этимъ различіемъ между капита-
ломъ и продуктомъ. Онъ утверждалъ, что капиталъ и про-
дуктъ отнюдь не представляютъ собой двухъ различныхъ ви-
довъ богатства, но просто являются перемѣнными условіями
или функціями того же богатства; что всякое богатство испы-
тываетъ безпрестанное превращеніе изъ капитала въ продуктъ
и изъ продукта снова въ капиталъ, и этотъ процессъ тя-
нется безконечно; что капиталъ и продуктъ чисто соціальные
термины; что продуктъ для одного человѣка, то для другого
сейчасъ же становится капиталомъ, и наоборотъ; что если
бы въ мірѣ существовала только одна личность, то все бо-
гатство было бы для нея одновременно капиталомъ и про-
дуктомъ; что плодъ труда А есть его продуктъ, который, бу-
дучи проданъ В, становится капиталомъ В (если В не яв-
ляется непроизводительнымъ потребителемъ, въ каковомъ
случаѣ капиталъ просто будетъ расходуемымъ богатствомъ ^не-
зависимо отъ точки"зрѣнія соціальной экономіи); что паро-
вая машина въ .такой же мѣрѣ является продуктомъ, какъ и
пальто, а пальто такой же капиталъ, какъ и паровая машина,
и что однимъ и тѣмъ же законамъ справедливости подчинено
владѣніемъ какъ первыми, такъ и вторымъ.
По этимъ и другимъ соображеніямъ Прудонъ и Уорренъ
не сочли возможнымъ одобрить такую мѣру, какъ захватъ
капитала обществомъ. Однако^ противясь соціализаціи права
— 15 -
собственности на капиталъ, они стремились соціализировать
его послѣдствія, сдѣлавъ пользованіе капиталомъ благодѣ-
тельнымъ для всѣхъ, между тѣмъ какъ обыкновенно онъ
служитъ средствомъ обогащенія немногихъ за счетъ разоре-
нія большинства. Они увидѣли, что этого можно достигнуть
подчиненіемъ капитала естественному закону конкуренціи, что
понизитъ цѣну пользованія имъ до уровня стоимости—т. е.
расходовъ, необходимыхъ для распоряженія капиталомъ и пе-
ремѣщенія его. Тогда они развернули знамя Абсолютной
Свободы Торговли, свободы внутренней торговли, какъ и
внѣшней; они сдѣлали логическій выводъ изъ ученія манче-
стерцевъ, возвели Іаіззез /аіге въ универсальное правило.
Подъ этимъ знаменемъ они начали борьбу съ монополіями,
будетъ-ли то всеобъемлющая монополія государственныхъ
соціалистовъ или различныя классовыя монополіи, нынѣ го-
сподствующія.
Изъ этихъ послѣднихъ они выдѣлили четыре монополіи,
представляющія первостепенную важность: монетную монопо-
лію, земельную монополію, тарифную монополію и патент-
ную монополію.
Первою по своей зловредности является по ихъ мнѣнію
монетная монополія, заключающаяся въ привилегіи, даруемой
правительствомъ нѣкоторымъ лицамъ, или лицамъ, владѣю-
щимъ нѣкоторыми видами имущества, на право выпуска об-
мѣнныхъ знаковъ, -привилегія, въ Америкѣ въ настоящее
время подкрѣпляемая національнымъ налогомъ въ 10 проц.,
взимающимся со всѣхъ другихъ лицъ, которыя желали-бы
выпускать монету, и государственными законами, объявивши-
ми преступленіемъ выпускъ кредитныхъ билетовъ. Утверж-
даютъ, что обладатели этой привилегіи устанавливаютъ вы-
соту процента, наемной цѣны домовъ и помѣщеній и цѣну
товаровъ—первое прямо, второе и третье косвенно. Ибо,
говорятъ Прудонъ и Уорренъ, если-бы банковое дѣло было
доступно всѣмъ, то къ этой спеціальности примыкало-бы все
большее число лицъ, пока сильная конкуренція не понизила-
бы наемной платы за деньги до трудовой стоимости, которая,
какъ показываетъ статистика, составляетъ меньше трехъ
четвертей процента. Въ этомъ случаѣ тысячи людей, кото-
— 16 —
рые теперь пе занимаются дѣломъ изъ-за неимовѣрно высо-
каго процента, который приходится платить за первоначаль-
ный капиталъ, не встрѣтили-бы затрудненій къ займу. Если
у нихъ будетъ имущество, котораго они не желаютъ превра-
тить въ деньги путемъ продажи, то банкъ возьметъ его въ
обезпеченіе ссуды въ размѣрахъ рыночной цѣны съ учетомъ
менѣе чѣмъ въ одинъ процентъ. Если у нихъ нѣтъ имуще-
ства, но они трудолюбивы, честны и способны, то они най-
дутъ достаточное число надежныхъ поручителей и получатъ
ссуду подъ вексель, притомъ на самыхъ льготныхъ условіяхъ.
Такъ ростовщичество будетъ убито однимъ ударомъ. Банки
въ сущности уже не будутъ ссужать капитала, но будутъ
вести дѣла капиталами своихъ кліентовъ; дѣла-же эти будутъ
заключаться въ обмѣнѣ извѣстнаго и живого кредита бан-
ковъ на неизвѣстный и мертвый, но такой-же хорошій кре-
дитъ кліентовъ и во взиманіи за это менѣе одного процента
не въ видѣ лихвы за пользованіе капиталомъ, по въ видѣ
платы за трудъ по веденію банковаго дѣла. Такая легкость
добыванія капитала сообщитъ дѣламъ неслыханный подъемъ
и, слѣдовательно, вызоветъ безпримѣрный спросъ па трудъ
—спросъ, который всегда будетъ превышать предложеніе,
между тѣмъ какъ въ настоящее время мы наблюдаемъ на
рынкѣ совершенно обратную картину. Тогда исполнятся слова
Ричарда Кобдена о томъ, что когда два рабочихъ приходятся
на одного хозяина, то заработная плата падаетъ, когда-же
два предпринимателя приходятся на одного рабочаго, то за-
работная плата поднимается. Трудъ сможетъ диктовать свои
условія, онъ обезпечитъ себѣ естественную заработную пла-
ту, полный продуктъ. Тотъ же ударъ, который убьетъ про-
центщика, толкнетъ вверхъ заработную плату. Но это не все.
Прибыль также упадетъ. Ибо купцы, вмѣсто того чтобы по-
купать высокой цѣною въ кредитъ, будутъ занимать деньги
въ банкахъ за ничтожный процентъ, менѣе одного, и поку-
пать по дешевой цѣнѣ за наличныя, значитъ, спустятъ цѣны
и для своихъ покупателей. А затѣмъ падетъ и квартирная
плата. Ибо никто, имѣя возможность занять капиталъ изъ
одного процента и построить на него домъ, не станетъ доб-
ровольно платить хозяину квартирной платы, превышающей
17
одинъ процентъ. Таковы горизонты, представившіеся Пру-
дону и Уоррену въ результатѣ простой отмѣны монетной МО '
нополіи.
Второе мѣсто по важности занимаетъ земельная монопо-
лія, дурные плоды которой особенно замѣтны въ чисто зем-
ледѣльческихъ странахъ, какъ Ирландія. Эта монополія за-
ключается въ укрѣпленіи правительствомъ земельныхъ вла-
дѣній, не основанныхъ на личномъ захватѣ или обработкѣ.
Уоррену и Прудону ясно было, что какъ только отдѣльныя
лица лишатся поддержки ближнихъ во всемъ, что не являет-
ся личнымъ завладѣніемъ или обработкой земли, то земель-
ная рента исчезнетъ, и лихоимство лишится еще одного изъ
своихъ устоевъ. Ихъ современные послѣдователи склонны
видоизмѣнить это утвержденіе въ томъ духѣ, что очень ма-
лая часть ренты, основанная не на монополіи, а на прево-
сходствѣ почвы или мѣстоположенія, будетъ еще существо-
вать нѣкоторое время, а можетъ быть и всегда; хотя въ
условіяхъ свободы она непрерывно будетъ стремиться къ
минимуму. Но неодинаковость почвъ въ качественномъ отно-
шеніи, дающая начало экономической рентѣ за землю, точно
такъ-же, какъ и неравенство человѣческихъ дарованій, даю-
щее начало экономической рентѣ таланта, не представляетъ
серьезной угрозы даже въ глазахъ самыхъ непримѣримыхъ
враговъ лихоимства; въ природѣ ихъ нѣтъ того зародыша,
изъ котораго выростаютъ другія, болѣе важныя неравенства,
скорѣй ихъ можно уподобить умирающей вѣткѣ, которая ра-
но или поздно сгниваетъ и отваливается.
Третья, тарифная, монополія заключается въ поощреніи
производства въ неблагопріятныхъ условіяхъ и по высокимъ
цѣнамъ путемъ обложенія тѣхъ, кто покровительствуетъ про-
изводству по низкимъ цѣнамъ и при благопріятныхъ усло-
віяхъ. Зло, проистекающее отъ этой монополіи, вѣрнѣе бу-
детъ назвать талоиліствомъ, чѣмъ лихоимствомъ, ибо она
заставляетъ трудъ платить не за пользованіе капиталомъ, а
скорѣе за непользованіе имъ. Упраздненіе этой монополіи по-
влекло-бы за собой сильное пониженіе цѣнъ на всѣ обло-
женные предметы, а образовавшіяся такимъ образомъ у по-
требителей-рабочихъ сбереженія' дали-бы имъ возможность
Вмѣсто книги.	2
— 18 —
сдѣлать еще шагъ къ обезпеченію себѣ естественной зара-
ботной платы, полнаго продукта. Прудонъ допускалъ, однако,
что упраздненіе этой монополіи ранѣе монетной монополіи
было-бы жестокой и гибельной мѣрой; во-первыхъ потому,
что недостатокъ денегъ—результатъ монетной монополіи—
усилился-бы вслѣдствіе отлива денегъ за границу, что по-
влекло-бы за собой превышеніе ввоза надъ вывозомъ, а во-
вторыхъ потому, что часть рабочихъ, нынѣ занятая въ по-
кровительствуемыхъ отрасляхъ промышленности, очутилась-
бы на краю голодной гибели, не найдя немедленнаго примѣ-
ненія своимъ силамъ. Свобода монетнаго дѣла внутри стра-
ны, которая повлечетъ за собою обиліе денегъ и работы,
является по Прудону предварительнымъ условіемъ свободна-
го обмѣна товарами съ заграницей.
Четвертая, патентная, монополія заключается въ огражде-
ніи авторовъ и изобрѣтателей отъ конкуренціи на долгій
срокъ, дающій имъ возможность вымогать у народа возна-
гражденіе, неизмѣримо превышающее трудовую цѣнность ихъ
услугъ; другими словами, она заключается въ предоставленіи
нѣкоторымъ людямъ на цѣлый рядъ лѣтъ права собствен-
ности на законы и явленія природы, и права взимать съ про-
чихъ людей дань за пользованіе этимъ естественнымъ бо-
гатствомъ, которое должно быть доступно всѣмъ. Упраздне-
ніе этой монополіи внушитъ тѣмъ, кто пользуется ею, спа-
сительный страхъ конкуренціи, который заставитъ ихъ до-
вольствоваться вознагражденіемъ за свои услуги, не превы-
шающимъ вознагражденія другихъ тружениковъ; но это-же
и обезпечитъ ихъ вознагражденіе, ибо они съ самаго-же на
чала будутъ выпускать на рынокъ свой трудъ и продукты
по такимъ низкимъ цѣнамъ, что ихъ спеціальность не въ
большей м рѣ будетъ соблазнять конкурентовъ, чѣмъ всякая
иная.
Логическое развитіе экономической программы, заклю-
чающейся въ уничтоженіи этихъ монополій и замѣнѣ ихъ
самой свободной конкуренціей, привело ея авторовъ къ тому
заключенію, что ихъ идеи построены на единомъ основномъ
началѣ—началѣ свободы личности, ея права суверенитета,
т. е. верховной власти надъ собою, своими продуктами и сво-
— 19 —
ими дѣлами, и нежеланія подчиняться велѣніямъ внѣшней
власти. Какъ мысль объ отнятіи капитала у частныхъ лицъ
и передачѣ его правительству привела Маркса на путь, въ
концѣ котораго неизбѣжно придется признать вь государствѣ
все, а въ личности — ничто; такъ и идея изъятія капитала
изъ покровительствуемыхъ правительствомъ монополій и пре-
доставленія его на льготныхъ условіяхъ отдѣльнымъ инди-
видамъ привело Уоррена и Прудона на путь, въ концѣ кото-
раго личность будетъ всѣмъ, а правительство ничѣмъ. Если
индивидъ имѣетъ право управлять собою, то всякое внѣшнее
правительство есть тиранія. Слѣдовательно, необходимо упразд-
нить государство. Таковъ быль логическій выводъ, къ кото-
рому естественно пришли Уорренъ и Прудонъ, и онъ сталъ
краеугольнымъ камнемъ ихъ политической философіи. Это—
то ученіе, которое Прудонъ назвалъ анархизмомъ, слово, по-
гречески означающее не отсутствіе порядка, какъ многіе ду-
маютъ, а отсутствіе правленія. Анархисты полагаютъ что
«лучшее правительство это то, которое меньше всего
управляетъ», а правительство, которое меньше всего управ-
ляетъ, вовсе не есть правительство. Правительству, опира-
ющемуся на принудительное обложеніе гражданъ, они отка-
зываютъ даже въ простой полицейской функціи охраны лич-
ности и собственности. Такую охрану, поскольку она необхо-
дима, они считаютъ возможнымъ организовать путемъ доб-
ровольнаго соединенія и сотрудничества для цѣлей защиты,
которая можетъ быть продаваема, какъ всякій другой то-
варъ, тѣми, кто предлагаетъ его наилучшаго качества по
самой дешевой цѣнѣ. На ихъ взглядъ заставлять человѣка
оплачивать или получать защиту отъ нападенія, которой онъ
не просилъ и не желаетъ, также есть нападеніе. Они утвер-
ждаютъ, далѣе, что когда бѣдность, а съ нею и порокъ
исчезнутъ по осуществленіи ихъ экономической програм-
мы, защита станетъ ненужнымъ ^товаромъ. Принудитель-
ное обложеніе для нихъ является жизненнымъ нервомъ
всѣхъ монополій, а пассивное, но организованное сопро-
тивленіе сборщику налоговъ, думаютъ они, въ свое время
сыграетъ роль одного изъ самыхъ дѣйствительныхъ средствъ
къ осуществленію ихъ цѣлей.
Ихъ позиція въ этомъ вопросѣ характеризуетъ собою и
— 20 —
ихъ отношеніе ко всѣмъ другимъ вопросамъ политическаго
или экономическаго свойства. Въ религіи они атеисты, по-
скольку дѣло касается ихъ собственныхъ убѣжденій, ибо въ
божественномъ авторитетѣ и религіозной санкціи морали они
видятъ главный предлогъ, выдвигаемый привилегированными
классами для осуществленія человѣческой власти. «Если богъ
существуетъ», сказалъ Прудонъ, «то онъ врагъ человѣка».
И въ противоположность знаменитой фразѣ Вольтера: «Если-
бы бога не существовало, то необходимо было-бы его вы-
думать», великій русскій анархистъ Михаилъ Бакунинъ вы-
ставилъ свое положеніе: «Если-бы богъ существовалъ, то его
необходимо было-бы упразднить». И все же, считая духов-
ную іерархію враждебной анархіи и не признавая бога, анар-
хисты твердо стоятъ за свободу вѣрить въ него. Они горячо
ополчаются на всякое ограниченіе религіозной свободы.
Защищая право каждой личности быть своимъ пастыремъ
или избирать себѣ такового, они въ то-же время провозгла-
шаютъ право индивида быть своимъ собственнымъ врачомъ
или свободно избирать себѣ такового. Ни монополіи теологіи,
ни монополіи медицины. Конкуренція во всемъ и всегда; ду-
ховный совѣтъ или медицинскій совѣтъ одинаково должны
держаться лишь силою своего достоинства. Этотъ принципъ
свободы долженъ быть проведенъ не только въ медицинѣ,
но и въ гигіенѣ. Личность въ правѣ рѣшать не только, что
ей дѣлать, чтобы имѣть кусокъ хлѣба, но и что дѣлать, чтобы
быть здоровой. Никакая внѣшняя власть не можетъ указы-
вать человѣку, что ему можно ѣсть, пить, носить и дѣлать,
а чего нельзя.
Равнымъ образомъ анархистическая философія не даетъ
и моральнаго кодекса, который можно было-бы навязать ин-
дивиду. «Знай свое»—вотъ единственный моральный кодексъ
анархиста. Вмѣшательство въ чужія дѣла есть преступленіе,
и притомъ единственное, которому и можно^ сопротивляться
надлежащими мѣрами. Сообразно съ симъ анархисты счита-
ютъ преступными самыя попытки искорененія порока посред-
ствомъ произвола. Они убѣждены, что свобода и сопряжен-
ное съ нею общее благоденствіе являются самымъ надежнымъ
лекарствомъ отъ всѣхъ пороковъ. Но они признаютъ за пья-
. 21
ницей, игрокомъ, проституткой и кутилой право продолжать
свой образъ жизни, пока они добровольно не откажутся отъ
пего.
Что касается выращиванія и воспитанія дѣтей, то анар-
хисты не станутъ учреждать ни коммунистической дЬтской
въ духѣ соціалистовъ государственниковъ, ни покровитель-
ствовать школьной системѣ, господствующей въ настоящее
время. Нянька и учитель, точно такъ же, какъ врачъ и
священникъ, должны избираться по доброй волѣ родителя, а
услуги ихъ должны оплачиваться тѣми, кто о дѣтяхъ забо-
тится. Родительскія права не должны отниматься у человѣка,
точно такъ же, какъ его родительская отвѣтственность не
должна быть возлагаема на другихъ.
Анархисты не колеблются приложить свои принципы и къ
такой деликатной области, какъ отношенія между полами.
Они признаютъ и защищаютъ право всякаго мужчины и жен-
щины любить другъ друга столько времени, сколько они
хотятъ или могутъ. Для анархистовъ и законный бракъ и
законный разводъ одинаково являются нелѣпостью. Они надѣ-
ются, что настанетъ [время, когда каждый индивидъ, будь
то мужчина или женщина, будетъ жить собственнымъ иж-
дивеніемъ, будетъ обладать собственнымъ домомъ—отдѣль-
нымъ-ли зданіемъ или квартирой въ одномъ зданіи съ дру-
гими; когда любовныя отношенія между этими независимыми
личностями будутъ такъ-же разнообразны, какъ разнообразны
индивидуальныя^влеченія и склонности; и когда дѣти, рождаю-
щіяся отъ такихъ отношеній, будутъ принадлежать исключи-
тельно матерямъ, пока не выростутъ настолько, чтобы при-
надлежать самимъ себѣ.
Таковы главныя черты общественнаго идеала анархіи. Нэ
мнѣнія анархистовъ сильно расходятся по вопросу о наилуч-
шемъ способѣ достиженія его. Время не позволяетъ мнѣ
обстоятельнѣй коснуться этой темы. Я просто обращу ваше
вниманіе на то, что этотъ идеалъ совершенно расходится съ
идеаломъ коммунистовъ, называющихъ себя анархистами, и
въ то-же время защищающихъ режимъ архизма, власти,
столь-же деспотичной, какъ государство соціалистовъ. Этотъ
идеалъ такъ-же трудно приблизить насильственной экспро-
— 22
пріаціей, рекомендуемой Іоганномъ Мостомъ и княземъ Кра-
поткинымъ, какъ и отдалить судебными приговорами, послав-
шими этихъ писателей въ тюрьму; это идеалъ, торжеству
котораго чикагскіе мученики въ гораздо большей мѣрѣ по-
служили своей славной смертью на эшафотѣ за общее дѣло,
чѣмъ неудачной защитой при жизни, во имя анархизма, силы
какъ революціоннаго агента, и власти какъ охранителя но-
ваго общественнаго строя. Анархизмъ видитъ въ свободѣ
одновременно и цѣль, и средство, и враждебенъ всему, что
ей противорѣчитъ.
Я не сталъ-бы резюмировать этого и такъ слишкомъ
суммарнаго очерка соціализма съ точки зрѣнія анархизма,
если-бы эта задача не была уже выполнена до меня блестя-
щимъ французскимъ журналистомъ и историкомъ, Эрнестомъ
Лезинемъ, въ видѣ ряда антитезисовъ; я позволю себѣ при-
вести ихъ въ надеждѣ усугубить впечатлѣніе, которое мнѣ
хотѣлось-бы произвести настоящей статьей.
«Есть два соціализма.
«Одинъ коммунистическій, другой солидаритарный.
«Одинъ диктаторскій, другой либертарный.
«Одинъ метафизическій, другой позитивный.
«Одинъ догматическій, другой научный.
«Одинъ эмоціональный, другой основанъ на рефлексіи
«Одинъ разрушительный, другой созидательный.
«Оба стремятся къ величайшему благополучію для всѣхъ,
какое только возможно.
«Одинъ стремится установить счастіе для всѣхъ, другой —
дать каждому возможность быть счастливымъ на собствен-
ный ладъ.
«Первый видитъ въ государствѣ общество 8иІ депегІ8у
особой природы, продуктъ нѣкотораго божественнаго права,
стоящій внѣ и надъ всякимъ другимъ обществомъ; оно на-
дѣлено особыми правами и можетъ требовать особаго пови-
новенія. Второй считаетъ государство такой-же ассоціаціей,
какъ и всякая другая, притомъ управляющейся по общему
правилу хуже всякихъ другихъ.
«Первый провозглашаетъ верховенство государства, второй
не признаетъ никакихъ суверенитетовъ.
— 23 —
«Одинъ желаетъ, чтобы всѣ монополіи находились въ
рукахъ государства; другой желаетъ упраздненія всякихъ
монополій.
«Одинъ желаетъ, чтобы классъ управляемыхъ сталъ пра-
вящимъ классомъ; другой желаетъ исчезновенія всякихъ
классовыхъ дѣленій.
«Оба заявляютъ, что существующій порядокъ вещей не
можетъ продолжаться.
«Первый считаетъ революцію необходимымъ факторомъ
эволюціи; второй учитъ, что только репрессія превращаетъ
эволюцію въ революцію.
«Первый вѣритъ въ переворотъ.
«Второй знаетъ, что соціальный прогрессъ обусловливается
свободнымъ проявленіемъ индивидуальныхъ силъ.
«Оба признаютъ, что мы вступаемъ въ новую фазу исторіи.
«Одинъ желаетъ, чтобы были одни только пролетаріи.
«Другой желаетъ, чтобы вовсе не было пролетаріевъ.
«Первый желаетъ отнять все у всѣхъ.
«Второй желаетъ оставить каждому то, что ему принад-
лежитъ.
«Одинъ желаетъ экспропріировать всѣхъ.
«Другой желаетъ, чтобы всѣ были собственниками,
«Первый говоритъ: Дѣлай то, чего желаетъ правительство.
«Второй говоритъ: Дѣлай то, чего самъ желаешь.
«Первый грозитъ деспотизмомъ.
«Второй обѣщаетъ свободу.
«Первый дѣлаетъ гражданина подданнымъ государства.
«Второй дѣлаетъ государство слугою гражданина.
»Одинъ объявляетъ, что рожденіе новаго міра будетъ со-
пряжено съ мученіями.
«Другой заявляетъ, что истинный прогрессъ никому не
причинитъ страданій.
«Первый вѣритъ въ соціальную войну.
«Второй вѣритъ только въ мирную работу.
«Одинъ стремится повелѣвать, регулировать, законодатель-
ствовать .
«Другой желаетъ свести до минимума необходимость по-
велѣвать, регулировать, законодательствовать.
— 24 —
«За первымъ послѣдовала-бы самая жестокая реакція.
«Второй откроетъ прогрессу безграничные горизонты.
«Первый потерпитъ неудачу; второй добьется успѣха.
«И тотъ и другой желаютъ равенства.
«Одинъ для этого считаетъ нужнымъ пригнуть головы,
поднятыя слишкомъ высоко.
«Другой—поднять головы, склонившіяся слишкомъ низко.
«Одинъ видитъ равенство въ общемъ подчиненіи игу.
«Другой хочетъ обезпечить его полной свободой.
«Одинъ нетерпимъ, другой толерантенъ.
«Одинъ запугиваетъ, другой ободряетъ.
«Одинъ желаетъ поучать всѣхъ и каждаго.
«Другой желаетъ дать каждому возможность учиться са-
мостоятельно.
«Первый желаетъ всѣмъ оказывать поддержку.
«Второй желаетъ дать каждому возможность самостоятель-
но поддерживать себя.
«Одинъ говоритъ:
«Земля государству.
«Руда государству.
«Орудіе государству.
«Продуктъ государству.
«Другой говоритъ:
«Земля земледѣльцу.
«Руда рудокопу.
«Орудіе трудящемуся.
«Продуктъ производителю.
«Есть только два соціализма.
«Одинъ находится'въ стадіи дѣтства; другой—въ стадіи
зрѣлаго мужества
«Одинъ принадлежитъ прошлому; другой—будущему.
«Одинъ уступитъ мѣсто другому.
«Каждый долженъ выбрать тотъ или другой соціализмъ,
или сознаться, что онъ вовсе не соціалистъ».
ИНДИВИДЪ ОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО.
Отношеніе государства къ личности.
(Рѣчь, прочитанная въ Институтѣ насторовъ-унитаріевъ 14 октября
1890 г.).
Милостивыя государыни и милостивые государи! По всей
вѣроятности, честь, который вы меня удостоили, предложивъ
прочесть объ «отношеніи государства къ личности», объ-
ясняется главнымъ образомъ тѣмъ, что обстоятельства до
нѣкоторой степени навязали мнѣ роль защитника современ-
наго анархизма,—теоріи, которая все больше пріобрѣтаетъ
значеніе базиса политической и общественной жизни. Отъ
имени этой теоріи я и буду обсуждать затронутый вопросъ,
близко соприкасающійся почти со всѣми практическими воп-
росами, интересующими наше поколѣніе. Будушее тарифа,
налоговъ, финансовъ, собственности, женщины, брака, семьи,
избирательнаго права, народнаго образованія, изобрѣтеній,
литературы, искусства, личныхъ привычекъ, особенностей
характера, нравственности, религіи,—все это опредѣляется
выводомъ, къ какому человѣчество прійдетъ по кардиналь-
ному вопросу: обязанъ ли и въ, какой мѣрѣ обязанъ инди-
видъ повиновеніемъ государству.
Приступая къ этому вопросу, анархизмъ считаетъ необхо-
димымъ прежде всего дать точныя опредѣленія терминамъ.
Популярное представленіе о политической терминологіи не
соотвѣтствуетъ строгой точности, необходимой въ научныхъ
изысканіяхъ. Конечно, отказаться отъ популярнаго языка
значитъ рисковать быть ^непонятымъ массой, упорно не же-
лающій знать новыхъ опредѣленій; но съ другой стороны
пользованіе популярной терминологіей создаетъ еще большую
опасность—быть непонятымъ компетентными лицами, кото-
рыя вправѣ будутъ заподозрѣть неясность мысли тамъ, гдѣ
въ дѣйствительности будетъ лишь неточность выраженія.
26 —
Возьмемъ для примѣра терминъ «государство». Это слово у
всѣхъ на устахъ. Но многіе ли изъ тѣхъ, кто имъ пользуется,
сознаютъ, что оно обозначаетъ? А въ средѣ этихъ немно-
гихъ какое разнообразіе мнѣній! Мы обозначаемъ словомъ
«государство» учрежденія, воплощающія въ себѣ самый край-
ній абсолютизмъ, и учрежденія, смягчающія его большей или
меньшей дозой либерализма. Мы прилагаемъ это слово и къ
учрежденіямъ, которыя только нападаютъ, и къ такимъ
агрессивнымъ учрежденіямъ, которыя до нѣкоторой степени
также покровительствуютъ и защищаютъ. Но въ чемъ сущ-
ность государства, въ нападеніи или въ защитѣ, повидимому,
мало кто знаетъ или желаетъ знать. Нѣкоторые защитники
государства очевидно считаютъ нападеніе его главной сущ-
ностью, хотя они и скрываютъ ее отъ себя и другихъ сло-
вомъ «управленіе», которое они хотѣли бы, въ мѣру возмож-
ности, распространить рѣшительно на все. Другіе, напротивъ,
считаютъ главной его сущностью защиту и желаютъ ограни-
чить его функціи полицейскими обязанностями. Третьи, на-
конецъ, думаютъ, что оно существуетъ и для нападенія, и
для защиты, скомбинированныхъ соотвѣтственно потребно-
стямъ момента^или капризу тѣхъ, кто въ данное время имъ
управляетъ. Сталкиваясь со столь различными взглядами,
анархисты, призванные въ міръ для упраздненія нападенія и
всѣхъ золъ, изъ него вытекающихъ, приходятъ къ выводу,
что ихъ поймутъ лишь въ томъ случаѣ, если они придадутъ
опредѣленный и общепризнанный смыслъ терминамъ, кото-
рыми приходится пользоваться, особенно словамъ «госу-
дарство» и «правленіе». Отыскивая элементы, общіе всѣмъ
учрежденіямъ, къ которымъ прилагается названіе государ-
ства, они нашли слѣдующее: во-первыхъ, нападеніе; во-вто-
рыхъ, присвоеніе исключительной власти надъ данной тер-
риторіей и въ ея предѣлахъ, обыкновенно осуществляемой
съ двоякой цѣлью—наиболѣе полнаго угнетенія подданныхъ
и расширенія границъ. Что этотъ второй элементъ присущъ
всѣмъ государствамъ, я думаю, никто не станетъ отрицать—
мнѣ по крайней мѣрѣ неизвѣстны случаи, чтобы какое-либо
государство когда-либо терпѣло въ своихъ предѣлахъ сопер-
ничающее государство; очевидно, такое государство, кото-
27 —
рое-бы это терпѣло, само перестало-бы быть государствомъ,
да и другими не признавалось-бы’за таковое. Осуществленіе
власти надъ одной и той-же территоріей двумя государствами
есть противорѣчіе. Но можетъ быть не всѣ согласятся, что
первый элементъ, нападеніе, былъ и есть присущъ всѣмъ
государствамъ. Тѣмъ не менѣе я не буду пытаться подкрѣп-
лять мнѣніе Спенсера, все больше находящее себѣ сторонни-
ковъ,—именно, что государство родилось изъ нападенія и со
дня рожденія своего было агрессивнымъ учрежденіемъ. За-
щита появилась впослѣдствіи, подъ вліяніемъ необходимости;
и принятіе государствомъ на себя этой функціи, несомнѣнно
предпринятой съ цѣлью усиленія государства, въ дѣйстви-
тельности и по существу было началомъ его разрушенія.
Возрастающее значеніе этой функціи лишь свидѣтельствуетъ
о назрѣвающемъ стремленіи къ упраздненію государства.
Поэтому анархисты утверждаютъ, что не защита является
существеннымъ признакомъ государства, а нападеніе, пося-
гательство. Но что такое нападеніе? Это просто другое наз-
ваніе управленія. Нападеніе, захватъ, управленіе—все это од-
нозначущіе термины. Сущность управленія заключается въ
контролѣ, въ руководствѣ, или въ покушеніи на контроль.
Тотъ, кто пытается контролировать другого, есть правитель,
нападающій, захватчикъ. Природа такого нападенія отнюдь
не измѣняется, будетъ-ли оно произведено однимъ человѣ-
комъ на другого въ духѣ обыкновеннаго преступленія, или-же
однимъ человѣкомъ на всѣхъ другихъ людей, по способу
абсолютной монархіи, или всѣми людьми на одного, по
способу современной демократіи. Съ другой стороны
тотъ, кто сопротивляется покушеніямъ ближняго руководить
имъ, не есть ни нападающій, ни захватчикъ, ни правитель,
а|есть защитникъ, стражъ, покровитель. Внутренній характеръ
такого сопротивленія остается неизмѣннымъ, будетъ ли оно
оказано однимъ человѣкомъ другому человѣку, на подобіе
самозащиты отъ преступника; или-же однимъ человѣкомъ
всѣмъ другимъ людямъ, когда онъ отказыватся повиноваться
деспотизму закона; или-же всѣми людьми одному человѣку,
когда народъ возстаетъ противъ деспота, либо члены общины
добровольно соединяются, чтобы отразить преступника. Это
— 28 —
различіе между нападеніемъ и сопротивленіемъ, между пра-
вленіемъ и защитой представляетъ первостепенную важность.
Безъ него не можетъ быть построена правильная философія
политики. На этомъ различіи и другихъ вышесказанныхъ со-
ображеніяхъ анархисты и строятъ необходимыя опредѣленія.
Вотъ, напримѣръ, анархистическое опредѣленіе правленія: под-
чиненіе ненападающаго индивида внѣшней волѣ. А вотъ анар-
хистическое опредѣленіе государства: воплощеніе принципа на-
паденія въ одной личности или бандѣ людей, дерзающихъ
дѣйствовать въ качествѣ представителей или господъ всего
народа, живущаго на данной территоріи. Что касается слова
«индивидъ» или «личность», то оно, я думаю, не предста-
вляетъ затрудненій. Оставляя въ сторонѣ тонкости, въ кото-
рыя ударились нѣкоторые метафизики, этимъ словомъ можно
смѣло пользоваться безъ риска быть непонятымъ. Получатъ-
ли эти термины общее признаніе или нѣтъ, не такъ ужъ
важно. Я думаю, они въ достаточной мѣрѣ научны и способ-
ствуютъ ясному изложенію мыслей. Давъ имъ надлежащее
объясненіе, анархисты вправѣ пользоваться ими для развитія
своихъ идей.
Итакъ, возвратимся къ вопросу: какія отношенія должны
существовать между индивидомъ и государствомъ? Обыкно-
венно онъ разрѣшается при помощи какой-нибудь этической
теоріи, оперирующей понятіемъ нравственнаго долга. Но анар-
хисты не питаютъ довѣрія къ такому методу. Они совершен-
но не признаютъ идеи нравственнаго долга, прирожденныхъ
правъ и обязанностей. Всѣ обязанности они считаютъ не мо-
ральными, а соціальными, да и то признаютъ ихъ обязатель-
ность лишь въ томъ случаѣ, если онѣ приняты на себя чело-
вѣкомъ вполнѣ добровольно и сознательно. Если человѣкъ
входитъ въ соглашеніе съ нѣсколькими людьми, то они впра-
вѣ соединенными силами заставить его выполнить условлен-
ное; но помимо такихъ соглашеній ни одинъ человѣкъ, на-
сколько анархистамъ извѣстно, не заключалъ еще догово-
ровъ съ богомъ, или какой-бы то ни было другой силой.
Анархисты не только утилитаристы, но эгоисты въ наиболѣе
полномъ и крайнемъ значеніи этого слова. Единственной мѣ-
рой прирожденнаго права, по ихъ мнѣнію, является только
— 29 —
сила. Всякій человѣкъ, называется-ли онъ Биллемъ Сайксомъ
или Александромъ Романовымъ, и всякая группа людей, бу-
дутъ-ли это китайскіе головорѣзы или конгрессъ Соединен-
ныхъ Штатовъ,—имѣютъ право, если въ ихъ рукахъ сила,
убивать или принуждать другихъ людей, или подчинить весь
міръ своимъ цѣлямъ. Право общества на порабощеніе инди-
вида и право индивида на порабощеніе общества неравны
между собою только потому, что ихъ силы неодинаковы.
Такъ какъ это положеніе противорѣчивъ всяко истемѣ
религіи и морали, то, я, конечно, не ожидаю встрѣтить не-
медленнаго одобренія слушателей; равнымъ образомъ я не
имѣю времени заняться тщательнымъ, или хотя бы суммар-
нымъ изслѣдованіемъ основъ этики. Кто желаетъ ближе
познакомиться со взглядами анархизма на этотъ предметъ,
можетъ прочесть глубокій трудъ Штирпера «Единственный
и его достояніе».
Итакъ, анархисты вопросъ права считаютъ исключительно
вопросомъ силы. Къ счастью, здѣсь дѣло идетъ не о правѣ:
разсматриваемая нами проблема—вопросъ цѣлесообразности,
знанія, науки—науки общежитія, науки объ обществѣ. Исторія
человѣчества въ главныхъ чертахъ представляетъ собой дли-
тельный процессъ постепеннаго раскрыванія того обстоятель-
ства, что индивидъ выигрываетъ въ обществѣ равно постольку,
поскольку оно свободно, и того закона, что необходимымъ
условіемъ долговѣчной и гармонической общественной орга-
низаціи является величайшая индивидуальная свобода, въ
равной мѣрѣ принадлежащая всѣмъ. Въ каждомъ поколѣніи
человѣкъ все съ большимъ сознаніемъ и убѣжденностью го-
ворилъ себѣ: «Мой сосѣдъ не врагъ мнѣ, а другъ, и я ему
буду другомъ, если мы оба признаемъ этотъ фактъ. Мы по-
могаемъ другъ другу въ устройствѣ лучшей, болѣе полной и
счастливой жизни; цѣнность этихъ взаимныхъ услугъ удеся-
терилась-бы, если-бы мы перестали притѣснять, ограничивать
и угнетать другъ друга. Почему бы намъ не условиться пре-
доставить каждому жить на свой ладъ, но такъ, чтобы никто
изъ насъ не переступалъ границъ чужой индивидуальности?»
Путемъ такихъ разсужденій человѣчество приближается къ
истинному общественному договору, который отнюдь не былъ
— 30
началомъ общества, какъ полагалъ Руссо, но еще толь-
ко явится результатомъ долгаго соціальнаго опыта, пло-
домъ безумій и бѣдствій» Очевидно/такой договоръ, та-
кой соціальный законъ въ своемъ наиболѣе полномъ разви-
тіи исключаетъ всякое нападеніе, всякое нарушеніе равенства
свободы, всякій захватъ. Разсматривая этотъ договоръ парал-
лельно съ анархистическимъ опредѣленіемъ государства, какъ
воплощенія захватнаго начала, мы видимъ, что государство
враждебно обществу; а такъ какъ общество является суще-
ственнымъ элементомъ индивидуальной жизни и развитія, то
очевидно, что отношеніе государства къ личности и лично-
сти къ государству должно носить характеръ вражды, кото-
рая прекратится лишь съ исчезновеніемъ государства.
Но анархистовъ могутъ спросить: «А какъ-же быть съ
тѣми лицами которыя несомнѣнно будутъ нарушать соціаль-
ный законъ, нападая на своихъ сосѣдей?» На это анархисты
отвѣчаютъ, что упраздненіе государства не мѣшаетъ существо-
ванію оборонительнаго союза, построеннаго не на принуж-
деніи, а на добровольномъ соглашеніи, который и будетъ
держать насильниковъ въ границахъ всѣми необходимыми
мѣрами. «Но вѣдь это то, что мы имѣемъ сейчасъ»;—могутъ
мнѣ возразить; «вамъ важно, значитъ, перемѣнить названіе?»
Нѣтъ, это не то. Можно-ли съ чистой совѣстью . утверждать,
что государство, даже въ той формѣ, въ какой оно суще-
ствуетъ въ Америкѣ, есть чисто оборонительное учрежденіе?
Нѣтъ, скажетъ всякій, кромѣ тѣхъ, кто видитъ въ государ-
ствѣ лишь самое осязательное его проявленіе—городового на
перекресткѣ. Дѣйствительно, стоитъ лишь присмотрѣться къ
государству поближе, чтобы убѣдиться въ ошибочности упо-
мянутаго утвержденія. Самый первый актъ государства, при-
нудительное обложеніе и взиманіе податей, уже является на-
паденіемъ, нарушеніемъ равенства свободы, и отравляетъ со-
бою всѣ послѣдующіе его акты; даже тѣ акты, которые были
бы чисто оборонительными, если бы оплачивались изъ казна-
чейства, пополняемаго добровольными приношеніями. Можно-
ли, напримѣръ, оправдать по закону равной свободы конфи-
скацію у человѣка денегъ въ уплату за покровительство, ко-
тораго онъ не искалъ и не желаетъ? И если это самоуправ-
— 31 —
ство, то какъ назвать такую конфискацію, когда жертвѣ
ея дается вмѣсто хлѣба камень, и вмѣсто защиты при-
тѣсненіе? Заставлять человѣка платить за нарушеніе
его же свободы поистинѣ значитъ прибавлять оскор-
бленію къ насилію. Но именно это и дѣлаетъ государство.
Прочтите «Архивы конгрессовъ», прослѣдите протоколы за-
конодательныхъ собраній; просмотрите сборники статутовъ;
подвергните каждый актъ критерію закона равной свободы,—
и вы увидите, что добрыя девять десятыхъ существующаго
законодательства направлены не къ укрѣпленію основнаго
соціальнаго закона, но либо къ руководительству личными
вкусами индивида, либо, что еще хуже, къ созданію и под-
держкѣ торговыхъ, промышленныхъ, финансовыхъ и вла-
дѣльческихъ монополій, лишающихъ труженика значительной
части вознагражденія, которое онъ получалъ бы на совер-
шенно свободномъ рынкѣ. «Быть управляемымъ, говоритъ
Прудонъ, значитъ быть выслѣживаемымъ, находиться подъ
наблюденіемъ, надзоромъ, руководствомъ, подъ гнетомъ за-
кона, подвергаться поученіямъ, вышколиванію, проповѣдямъ,
вмѣшательству, одобренію, порицанію, приказамъ лицъ, не
имѣющихъ на это полномочій, не обладающихъ ни надлежа-
щими знаніями, ни добродѣтелью. Быть управляемымъ зна-
читъ терпѣть, чтобы каждое ваше дѣйствіе, движеніе, сдѣлка
отмѣчалась, заносилась въ реестръ, учитывалась, оцѣнива-
лась, измѣрялась, исчислялась, облагалась, разрѣшалась, от-
клонялась, получала соизволеніе, подвергалась исправленію,
передѣлкѣ и т. д. Быть управляемымъ значитъ подъ предло-
гомъ общей пользы и интересовъ общества, быть вынужден-
нымъ платить дань, терпѣть вымогательства, эксплуатацію,
монополіи, надувательства, грабежъ; а при малѣйшемъ со-
противленіи, при первой попыткѣ жаловаться—подвергнуться
притѣсненіямъ, штрафу, униженію, издѣвательствамъ, пре-
слѣдованію; васъ поволокутъ, побьютъ, обезоружатъ, свя-
жутъ, бросятъ въ тюрьму, разстрѣляютъ, предадутъ суду,
осудятъ, сошлютъ, замучаютъ, продадутъ, обманутъ и въ
довершеніе всего насмѣются, надругаются, опозорятъ». Я
думаю, мнѣ нѣтъ надобности поименовать вамъ существую-
щіе законы, въ точности соотвѣтствующіе и подтверждающіе
- 32 —
почти каждый пунктъ длиннаго обвинительнаго акта Прудона.
Кто станетъ теперь утверждать, что существующій политиче-
скій строй носитъ чисто оборонительный характеръ, а не
является агрессивнымъ государствомъ, которое анархисты
желаютъ упразднить!
Возникаетъ другое соображеніе, имѣющее прямое каса-
тельство къ агрессивному индивиду, котораго такъ боятся
противники анархизма. Не описанное ли нами выше обраще-
ніе главнымъ образомъ и повинно въ существованіи такихъ
индивидовъ. Не помню, гдѣ я прочелъ однажды такую над-
пись, сочиненную для нѣкотораго благотворительнаго учре-
жденія:
«Благочестивый мужъ воздвигнулъ сей пріютъ,
Тѣхъ по міру пустивъ, что нынѣ въ немъ живутъ».
Такая надпись, мнѣ кажется, вполнѣ приличествовала бы
нашимъ тюрьмамъ. Онѣ наполнены преступниками, которыхъ
создало наше добродѣтельное государство своими несправед-
ливыми законами, жестокими монополіями и ужасными со-
ціальными условіями, изъ нихъ вытекающими. Мы издаемъ
кучу законовъ, фабрикующихъ "преступниковъ, и затѣмъ нѣ-
сколько такихъ, которые ихъ наказываютъ. Можно ли на-
дѣяться, что новыя соціальныя условія, которыя должны по-
слѣдовать за упраздненіемъ всякаго вмѣшательства въ про-
изводство и распредѣленіе богатства, въ концѣ-концовъ на-
столько измѣнятъ привычки и склонности людей, что наши
тюрьмы и участки, городовые и солдаты—словомъ весь ме-
ханизмъ и снаряженіе защиты станетъ совершенно излиш-
нимъ? Анархисты, по крайней мѣрѣ, твердо въ этомъ увѣ-
рены. Эта вѣра отдаетъ утопіей, но въ сущности она по-
коится на строго экономическихъ данныхъ. Я не располагаю
временемъ, чтобы изложить вамъ взглядъ анархистовъ на
зависимость ростовщичества, а слѣдовательно и нищеты, отъ
монопольныхъ привилегій, особенно же банковой привилегіи;
и показать, какимъ образомъ интеллигентное меньшинство,
воспитанное въ духѣ анархизма и рѣшившееся осуществлять
то право игнорированія государства, (которое такъ блестяще
отстаиваетъ Спенсеръ въ своей „Соціальной статистикѣ",
могло бы) плюнувъ на всѣ національныя и государственныя
— 33 —
банковыя запрещенія, учредить взаимный банкъ для конку-
ренціи съ существующими монополіями. Это былъ бы пер-
вый и самый важный шагъ къ упраздненію ростовщичества
и государства, и, какъ онъ пи простъ, послѣдствія его были
бы неисчислимы.
Я долженъ извиниться за краткость высказанныхъ мною
соображеній, изъ которыхъ каждое могло бы быть развито
въ цѣлый трактатъ. Но если мнѣ удалось дать вамъ пред-
ставленіе о взглядахъ анархистовъ на отношеніе государства
къ индивиду, то я могу считать свою задачу исполненной.
Но мнѣ желательно было бы глубже запечатлѣть въ вашихъ
умахъ идею истиннаго общественнаго договора, и потому я
позволю себѣ сдѣлать еще одну выдержку изъ Прудона, ко-
торому я обязанъ большей частью того, что мнѣ извѣстно
по затронутому вопросу. Сопоставляя власть со свободнымъ
договоромъ, онъ говоритъ въ своей «Общей идеѣ революціи
въ девятнадцатомъ вѣкѣ».
«О дистанціи, раздѣляющей эти два режима, мы можемъ
судить по различію въ ихъ стиляхъ.
«Однимъ’изъ самыхъ торжественныхъ моментовъ въ раз-
витіи начала власти является обнародованіе десяти заповѣдей.
Голосъ ангела повелѣваетъ народу, распростертому во прахѣ,
у подножія Синая:
«Ты долженъ поклоняться Предвѣчному и только Пред-
вѣчному.
«Ты долженъ клясться только Его именемъ.
«Ты долженъ соблюдать Его праздники и платить Ему
десятину.
«Чти отца своего и мать свою.
«Не убій.
«Не укради.
«Не прелюбы сотвори.
«Не послушествуй свидѣтельства ложна.
«Не будь завистливъ и не клевещи.
«Ибо Предвѣчный такъ повелѣваетъ, а Предвѣчный создалъ
тебя тѣмъ, что ты есть. Одинъ Предвѣчный царствуетъ,
только Онъ мудръ, только Онъ достоинъ; Предвѣчный караетъ
Вмѣсто книги.	3
— 34 —
и награждаетъ. По своей волѣ Онъ можетъ тебя сдѣлать не-
счастнымъ или счастливымъ.
«Всѣ законодательства усвоили этотъ стиль; всѣ они,
обращаясь къ человѣку, употребляютъ верховную формулу.
Еврейскій языкъ повелѣваетъ въ формахъ будущаго вре-
мени, латинскій въ повелительномъ, греческій въ неопредѣ-
ленномъ наклоненіи. У современныхъ народовъ дѣло обстоитъ
не иначе. Трибуна парламента—это Синай, столь же непо-
грѣшимый и грозный, какъ и Моисеевъ; каковъ бы ни былъ
законъ, изъ чьихъ-бы устъ онъ ни исходилъ, онъ священенъ,
разъ онъ провозглашенъ той пророческой трубой, которою
у насъ является большинство.
«Ты не долженъ собираться.
«Ты не долженъ печатать.
«Ты не долженъ читать.*
«Ты долженъ почитать твоихъ представителей и чиновни-
ковъ, которыхъ случайность выборовъ или благоусмотрѣніе
государства дали тебѣ.
«Ты долженъ повиноваться законамъ, которые имъ въ
своей мудрости угодно будетъ издать.
«Плати налоги неукоснительно.
«И возлюби правительство, твоего Господа Бога, всѣмъ
сердцемъ твоимъ и всѣмъ помышленіемъ твоимъ, ибо пра-
вительство лучше тебя знаетъ кто ты таковъ, чего ты стоишь,
что для тебя благо; ибо оно имѣетъ возможность наказывать
тѣхъ, кто не повинуется его приказамъ, равно какъ и наг-
раждать до четвертаго поколѣнія тѣхъ, кто ему угождаетъ.
«Съ революціей дѣло обстоитъ совершенно иначе.
«Изысканіе первыхъ и конечныхъ причинъ устраняется
какъ изъ экономики, такъ и изъ естественныхъ наукъ.
«Въ философіи идея Прогресса смѣняетъ идею Абсолюта.
«Революція смѣняетъ откровеніе.
«Разумъ съ помощью опыта раскрываетъ человѣку законы
природы и общества; затѣмъ онъ говоритъ ему:
«Эти законы—законы самой необходимости. Человѣкъ ихъ
не создалъ; человѣкъ ихъ не навязываетъ тебѣ. Они были
открыты постепенно, и я существую лишь затѣмъ, чтобы
свидѣтельствовать о ихъ существованіи.
— 35 —
«Если ты ихъ будешь соблюдать, ты будешь справедливъ
и добръ.
«Если ты ихъ нарушишь, ты будешь несправедливъ и
пороченъ.
«Другихъ основаній я не могу тебѣ указать.
«Среди твоихъ товарищей нѣкоторые уже признали, что
при справедливости всѣмъ и каждому лучше, чѣмъ при не-
справедливости; и они уговорились между собой взаимно
соблюдать и почитать правила сдѣлки, диктуемой имъ при-
родою вещей, и которая одна только и можетъ обезпечить
имъ благополучіе, миръ и безопасность въ самой полной мѣрѣ.
«Желаешь-ли ты примкнуть къ ихъ соглашенію, составить
часть ихъ общества?
«Обѣщаешь-ли ты уважать честь, свободу и имущество
твоихъ братьевъ?
«Обѣщаешь-ли ты никогда не присваивать ни насиліемъ, ни
обманомъ, ни ростовщичествомъ, ни путемъ спекуляціи про-
дукта или собственности ближняго?
«Обѣщаешь-ли ты никогда не лгать и не обманывать, ни
въ судѣ, ни въ дѣлахъ, ни въ другихъ сношеніяхъ съ людьми?
«Ты воленъ принять эти условія или отказаться.
«Если ты откажешься, ты станешь частью общества дика-
рей. Лишенный общенія съ человѣчествомъ, ты станешь пред-
метомъ подозрѣнія. Никто тебя не защититъ. При малѣйшемъ
оскорбленіи первый попавшійся сможетъ поднять на тебя
свою руку и будетъ обвиненъ самое большее что въ жесто-
кости, безъ нужды учиненной надъ животнымъ.
«Напротивъ, если ты примкнешь къ договору, ты станешь
частью общества свободныхъ людей. Всѣ твои братья войдутъ
съ тобой въ соглашеніе, обѣщаютъ тебѣ вѣрность, дружбу,
помощь, услугу, взаимность. Въ случаѣ правонарушенія съ
той или другой стороны, учиненнаго по небрежности, подъ
вліяніемъ страсти или злобы, вы отвѣчаете другъ передъ дру-
гомъ, какъ за вредъ, такъ и за безчестіе, или рискъ, причи-
ненный вашимъ поступкомъ; эта отвѣственность можетъ дохо-
дить, смотря по тяжести ироступка или его частотѣ, вплоть
до изгнанія и смертной казни.
«Законъ ясенъ, санкція еще яснѣе. Три статьи, сливаю-
— 36 —
щіяся въ одну—вотъ и весь общественный договоръ. Вмѣсто
тото, чтобы клясться богу и его князю, гражданинъ ручается
своей совѣстью передъ своими братьями и передъ человѣче-
ствомъ. Между этими двумя клятвами такая же разница, какъ
между рабствомъ и свободой, вѣрой и наукой, судами и
справедливостью, ростовщичествомъ и трудомъ, управленіемъ
и домоводствомъ, небытіемъ и бытіемъ, богомъ и человѣкомъ».
Наши цѣли *).
(ІЛЪегіу 6 августа 1881 г.;.
ЬІЪегІУ) Свобода, выступаетъ на широкое поле журналистики,
чтобы говорить за себя, такъ какъ не находитъ вокругъ
себя никого, кто желалъ бы говорить за нее. Она нигдѣ не
слышитъ голоса, который спорилъ бы за нее, не знаетъ пе-
ра, которое писало бы въ ея защиту, не видитъ руки, ко-
торая поднялась бы въ возмездіе за оказанныя ей несправед-
ливости или въ защиту ея правъ. Многіе думаютъ, что го-
ворятъ отъ ея имени, но лишь немногіе ее въ дѣйствитель-
ности понимаютъ. Еще меньше такихъ, у кого хватило бы
мужества и времени упорно бороться за нее. Ей предстоитъ,
поэтому, самой биться и самой приходить къ побѣдѣ. И
съ безстрашной рѣшимостью идетъ она на бой.
Ея противникъ, Власть, имѣетъ многообразныя формы,
но въ общихъ чертахъ ея враговъ можно раздѣлить на три
класса. Это, во-первыхъ, тѣ, кто отвергаетъ ее и какъ сред-
ство и какъ цѣль прогресса, выступая противъ нее гласно,
открыто и искренне, всегда и повсюду. За ними слѣдуютъ
тѣ, кто, хотя и видитъ въ ней средство прогресса, но при-
знаетъ ее лишь постольку, поскольку она служитъ ихъ соб-
ственнымъ эгоистическимъ интересамъ, отказывая въ ней и
въ ея благахъ всему остальному человѣчеству. Наконецъ,
третій классъ составляютъ тѣ, кто отрицаетъ за ней значеніе
средства прогресса, видя въ ней лишь конечную цѣль, ко-
торая можетъ быть достигнута только послѣ того, какъ она
*) Вступительная статья ЫЬегіу,
— 37 —
будетъ сперва поругана, изнасилована и растоптана ногами.
Эти три ступени борьбы со Свободой можно прослѣдить почти
во всякой области мысли и человѣческой дѣятельности. Пре-
красный примѣръ первой категоріи даютъ—католическая цер-
ковь и русское самодержавіе; вторая представлена протестант-
скою церковью и манчестерскою школою въ политикѣ и по-
литической экономіи; образцами третьей могутъ служить
атеизмъ Гамбетты и соціализмъ Карла Маркса.
Другая, поперечная демаркаціонная линія дѣлитъ всѣ эти
три формы власти на власть божественную и человѣческую
или, лучше, власть религіозную и свѣтскую. Побѣда Свободы
надъ первой почти завершена. Вѣкъ Вольтера разрушилъ
власть сверхъестественнаго. Съ тѣхъ поръ церковь падала въ
своемъ значеніи. У нея вырвали ея ядовитые зубы, и хотя
она мѣстами еще обнаруживаетъ признаки жизни, но это
лишь судороги ея предсмертной агоніи; скоро ея власть со-
всѣмъ не будетъ чувствоваться никѣмъ. Но послѣ нея намъ въ
будущемъ грозитъ власть человѣческая въ лицѣ своего органа,
Государства. Тѣ, кто потерялъ вѣру въ боговъ^ только для
того, чтобы перенести ее на правительства; кто пересталъ
поклоняться церкви только для того, чтобы поклониться Го-
сударству; кто перемѣнилъ папу на короля или царя, а свя-
щенника на президента или парламентъ,—тѣ, правда, оста-
вили прежнее поле битвы, но отнюдь не стали меньшими вра-
гами Свободы. Церковь сдѣлалась предметомъ насмѣшки;
Государство должно имъ сдѣлаться въ свою очередь. Госу-
дарство, говорятъ, есть «необходимое зло»; оно должно стать
не необходимымъ. Борьба нынѣшняго вѣка есть, поэтому,
борьба съ Государствомъ; съ Государствомъ, которое прини-
жаетъ мужчину, проституируетъ женщину и развращаетъ ре-
бенка, которое налагаетъ путы на любовь и душитъ мысль;
которое монополизируетъ землю, ограничиваетъ кредитъ и
суживаетъ обмѣнъ, которое даетъ праздному капиталу воз-
можность приращенія, а у трудолюбиваго работника насиль-
ственно отнимаетъ плоды его труда въ видѣ процентовъ,
ренты, прибыли и налоговъ.
Какъ Государство это дѣлаетъ и какъ воспрепятствовать
ему въ этомъ,—ІлЬетіу намѣрена показать обстоятельнѣе па
— 38 —
пути къ поставленнымъ ею себѣ цѣлямъ. Теперь же доста-
точно сказать, что хмонополія и привилегія должны быть
уничтожены, всѣмъ долженъ быть предоставленъ равный до-
ступъ къ труду, а конкуренція должна поощряться. Такова
задача ІлЪегіу, а ея боевой кличъ —«Долой власть»!
Договоръ или организмъ?
(ьЪіЬегіу» 30 іюля 1887 г.).
Въ лондонскомъ журналѣ Зиз обсуждается въ настоящее
время очень интересный и важный вопросъ, именно, о принуди-
тельномъ и добровольномъ обложеніи налогами. Въ номерѣ отъ
17 іюня Ф. Ридъ помѣстилъ статью, изъ которой я при-
вожу нижеслѣдующія строки:
«Добровольное обложеніе означаетъ въ сущности разло-
женіе Государства на его составные элементы и предоста-
вленіе имъ возможности вновь соединиться какимъ-нибудь
образомъ или даже совсѣмъ не соединяться—какъ будетъ
угодно случаю. Значитъ, ничто не могло бы помѣшать обра-
зованію въ Англіи пяти или шести «государствъ», причемъ
члены всѣхъ этихъ «государствъ» жили бы, быть можетъ,
въ одномъ и томъ же домѣ! Предложеніе это, какъ мнѣ ка-
жется, вытекаетъ изъ взгляда на государство, какъ на учреж-
деніе, покоющееся или долженствующее покоиться на дого-
ворѣ, подобно акціонерной компаніи. Оно напоминаетъ по
своей идеѣ блаженной памяти теорію «первоначальнаго дого-
вора». Послѣдняя считала, что государство должно покоиться
на договорѣ; такъ какъ въ историческія времена мы не
знаемъ никакихъ договоровъ, то она предполагала налич-
ность доисторическаго договора. Сторонникъ же доброволь-
наго обложенія утверждаетъ, что договора никогда и не было,
что, слѣдовательно, государство никогда не имѣло подъ собою
какой-либо этической основы, потому и мы не желаемъ до-
говора. Разрѣшеніе всей этой проблемы дано, по моему мнѣ-
нію, мистеромъ Уордствортъ Донисторпомъ, показавшимъ,
что Государство есть общественный организмъ, развиваю-
щійся, какъ и всякій иной организмъ, и столь же мало, какъ
— 39 —
и другіе организмы, нуждающійся для своей цѣлости въ до-
говорѣ—первоначальномъ ли, современномъ ли>.
* *
*
Утвержденіе мистера Рида, что сторонникъ доброволь-
наго обложенія является противникомъ Государства именно по-
тому, что оно не покоится на договорѣ, и желалъ бы обо-
сновать его на договорѣ—совершенно правильно; и я очень
радъ видѣть (въ первый разъ, если мнѣ не измѣняетъ па-
мять), что противникъ этой идеи принимаетъ ее. Но мистеръ
Ридъ затемняетъ свою, казалось бы, ясную мысль замѣча-
ніемъ, что идея добровольнаго обложенія «вытекаетъ изъ
взгляда на Государство, какъ на учрежденіе, основанное или
долженствующее оыть основаннымъ на договорѣ». Это замѣ-
чаніе было бы правильно, если бы авторъ опустилъ подчер-
кнутыя мною слова. Вставивши же ихъ, онъ получилъ воз-
можность проводить совершенно неосновательную аналогію
между анархистами и послѣдователями Руссо. Послѣдній по-
лагалъ, что Государство возникло изъ договора, и что граж-
дане, населяющіе Государство въ настоящее время, хотя и не
заключали договора, но связаны имъ. Анархисты же, наобо-
ротъ, отрицаютъ, чтобы когда бы|то ни было былъ заклю-
чаемъ подобный договоръ, и заявляютъ, что если даже таковойш
былъ когда-либо заключенъ, то онъ не можетъ налагать и
тѣни обязанности на тѣхъ, кто непосредственно не участво-
валъ въ его заключеніи. Они поэтому требуютъ права всту-
пать въ такіе договоры, какіе они считаютъ для себя наи-
лучшими. Положеніе, что человѣкъ можетъ самъ заключать
для себя договоры, не только не аналогично положенію,
дѣлающему человѣка подчиненнымъ договорамъ, заключен-
нымъ другими, но является его прямой противоположностью.
Совершенно вѣрно и то, что добровольное обложеніе не
могло бы непремѣнно «помѣшать образованію пяти или шести
государствъ въ Англіи» и что «члены всѣхъ этихъ госу-
дарствъ жили бы, быть можетъ, въ одномъ и томъ же домѣ».
Я только не вижу причины, побудившей мистера Рида поста-
вить послѣ этого замѣчанія восклицательный знакъ. Что за
бѣда? Въ Англіи существуетъ гораздо болѣе, чѣмъ пять или
шесть Церквей, и часто случается, что члены нѣсколькихъ
— 40 —
изъ нихъ живутъ въ одномъ и томъ же домѣ. Въ Англіи
функціонируетъ гораздо болѣе пяти или шести страховыхъ
обществъ, и ужъ совсѣмъ не рѣдкостью является то обстоя-
тельство, что члены одной и той же семьи страхуютъ свою
жизнь на случай несчастья |или свое имущество на случай
пожара въ различныхъ обществахъ. Но развѣ изъ этого про-
истекаетъ какой-либо вредъ? Почему же въ такомъ случаѣ
въ Англіи не можетъ быть и большаго числа обществъ без-
опасности, въ которыхъ люди, даже состоящіе членами
одной и той же семьи, могли бы страховать свою жизнь и
имущество отъ убійцъ и воровъ? Хотя мистеръ Ридъ и усво-
илъ одну мысль сторонниковъ добровольнаго обложенія, но
я опасаюсь, что онъ съ гораздо меньшею ясностью пони-
маетъ другую ихъ мысль, именно мысль о томъ, что охрана
безопасности есть такая же услуга, какъ и всякая другая;
что, будучи трудомъ и полезнымъ и необходимымъ для лю-
дей, она, какъ экономическая цѣнность, подлежитъ закону
спроса и предложенія; что свободный рынокъ могъ бы снаб-
жать людей этимъ товаромъ по стоимости производства; что
при господствѣ конкуренціи охрана безопасности перешла
бы въ руки тѣхъ, кто доставлялъ бы наилучшій товаръ за
наинизшую цѣну; что производство и продажа этого товара
въ настоящее время монополизированы Государствомъ; что
Государство, подобно всѣмъ почти монополистамъ, взимаетъ
чрезмѣрныя цѣны и, подобно всѣмъ почти монополистамъ,
поставляетъ негодный или почти негодный товаръ; что по-
добно тому, какъ монополистъ какого-либо пищевого продукта
часто снабжаетъ потребителя ядомъ вмѣсто пищи, такъ и Госу-
дарство пользуется своей монополіей на охрану безопасности,
чтобы организовать нападеніе—вмѣсто защиты; и какъ защит-
ники перваго платятъ для того, чтобы быть отравляемыми,
такъ и защитники второго платятъ для того, чтобы быть по-
рабощенными; наконецъ, что Государство*превосходитъ всѣхъ
монополистовъ по степени своей гнусности, ибо оно одно
пользуется привилегіей принуждать все населеніе покупать
его продуктъ, все равно, нуждаются ли они въ немъ, или
нѣтъ. И если пять или шесть «государствъ» вынуждены были
бы вывѣсить свои вывѣски, то люди, думается мнѣ, въ дѣй-
— 41 —
ствительности могли бы купить за умѣренную цѣну самый
лучшій видъ безопасности. И что еще важнѣе: чѣмъ лучше
были бы ихъ услуги, тѣмъ менѣе въ нихъ нуждались бы.
Такимъ образомъ, увеличеніе числа «государствъ» приводитъ
къ уничтоженію Государства.
Впрочемъ, всѣ эти соображенія, по мнѣнію мистера Рида,
уничтожаются его послѣднимъ утвержденіемъ, «что Государ-
ство есть общественный организмъ». Онъ считаетъ это по-
ложеніе «рѣшеніемъ всей проблемы». Но—право же,—оно
совершенно не относится къ дѣлу. Предположимъ, что Госу-
дарство есть организмъ. Что же изъ этого слѣдуетъ? Что
Государство должно всегда существовать? Но развѣ исторія
не представляетъ собою непрерывной смѣны разложеній
однихъ организмовъ нарожденіемъ и развитіемъ другихъ,
разлагающихся въ свою очередь? Развѣ Государство свободно
отъ дѣйствія этого закона? Если да, то почему? Что доказы-
ваетъ это? Вы говорите, что Государство—организмъ? Пусть
такъ, но тогда оно—тигръ. И если я встрѣчу его, имѣя при
себѣ ружье, его организмъ разрушится очень скоро. Госу-
дарство— это тигръ, стремящійся пожрать людей, и онп
должны убить или изувѣчить его, ибо ихъ собственная безо-
пасность зависитъ отъ этого. Но мистеръ Ридъ утверждаетъ,
что этого нельзя сдѣлать. «Власть Государства никоимъ обра-
зомъ не можетъ быть ограничена». Это должно сильно ра-
зочаровать мистера Донисторпа и трудящихся надъ об-
узданіемъ Государства. Если мистеръ Ридъ правъ, то ихъ
трудъ пропалъ даромъ. Но правъ ли онъ? Если онъ не мо-
жетъ доказать этого, то ихъ дѣло будутъ продолжать сто-
ронники добровольнаго обложенія и анархисты, вдохновлен-
ные вѣрой, что принудительное и насильственное Государ-
ство обречено на гибель.
Сущность государства.
{«ЪіЪегіу» 22 октября, 1887 г.).
Ниже я привожу изъ лондонскаго Льз отвѣтъ Ф. Рида,
на передовую статью 104 номера ІлЬегіу, озаглавленную:
«Договоръ или организмъ?»
— 42 —
Къ редактору журнала
Вдумываясь въ разборъ мистеромъ Тэкеромъ моихъ писемъ о добро-
вольнохмъ обложеніи, напечатанныхъ въ с7гб<$, я убѣждаюсь, что центръ
тяжести спора лежитъ въ пониманіи Государства, какъ организма. Я по-
этому коснусь раньше всего этой стороны дѣла, хотя мистеръ Тэкеръ и
затрогиваетъ ее лишь въ концѣ своей статьи. Мистеръ Тэкеръ съ изум-
леніемъ спрашиваетъ, почему Государство, будучи организмомъ, остается
тѣмъ не менѣе вѣчнымъ и свободнымъ отъ разложенія. Но я этого нико-
гда не говорилъ. Развѣ мистеръ Тэкеръ не видитъ, что разложеніе орга-
низма есть нѣчто совершенно иное, чѣмъ разложеніе совокупности атомовъ,
не соединенныхъ никакою органическою связью? Если населеніе какого-
либо Государства слилось воедино вчера или третьяго дня, то не произой-
детъ никакого особеннаго вреда отъ того, что оно расколется на мно-
жество самостоятельныхъ частей; но если народъ складывался и развивался
поколѣніе за поколѣніемъ и вѣкъ за вѣкомъ, то 'разрушеніе установив-
шихся въ немъ взаимоприспособленій и соотношеній врядъ-ли можетъ
сопровождаться сколько-нибудь плодотворными-результатами. Тигръ—орга-
низмъ, говоритъ мистеръ Тэкеръ, но, застрѣленный, онъ быстро дезорга-
низуется. Совершенно вѣрно; но вѣдь никто при этомъ не дѣлаетъ пред-
положенія, что атомы тѣла тигра извлекаютъ изъ этого процесса какую-
либо пользу для себя. Почему же атомы политическаго тѣла должны получить
выгоду изъ разложенія организма, часть котораго составляютъ они сами?
Но еще болѣе поразительно, что мистеръ Тэкеръ могъ поставить Государ-
ство на одну доску съ церковью и страховыми обществами. Неужели
мистеръ Тэкеръ серьезно думаетъ, что пять или шесть «Государствъ» мо-
гутъ существовать бокъ о бокъ съ такимъ же удобствомъ, какъ и соотвѣт-
ственное число церквей? Трудность опредѣленія того, къ какому «Государ-
ству» относится тотъ или другой индивидуумъ, была бы практически
непреодолима. Какъ будетъ поступлено въ случаѣ нападеній и грабежей?
Будетъ-ли виновный судимъ «государствомъ», гражданиномъ котораго онъ
является, или «государствомъ», къ которому принадлежитъ пострадавшая
сторона? Если онъ будетъ судимъ своимъ собственнымъ «государствомъ»,
то какимъ образомъ полицейскій чиновникъ этого «государства» узнаетъ,
принадлежитъ ли къ нему данный индивидъ или нѣтъ? Эти трудности’такъ
огромны, что Государство было бы очень скоро преобразовано на старый
ладъ. Другая величайшая трудность заключается въ томъ, что Государство
не могло бы заключать никакихъ договоровъ. Разъ Государство разсмат-
ривается, какъ простая совокупность индивидовъ, то кто будетъ ссужать
деньги подъ гарантію Государства? Вѣдь Государству вообще кредитуютъ
только потому, что его разсматриваютъ, какъ нѣчто, стоящее надъ инди-
видами, случайно его составляющими въ данный моментъ; только потому,
что мы вѣримъ, что хотя индивиды и умираютъ, но Государство остается
и будетъ уважать государственные договоры, даже заключенные для цѣ-
лей, неодобряемыхъ тѣми, кто является атомами государственнаго орга-
— 43
низма. Я знаю, существуетъ мнѣніе, утверждающее, что было бы очень
хорошо, если бы Государство нашло для себя невозможнымъ ручаться за
свои долги. Но хорошій кредитъ, кажется, столь же необходимъ Государ-
ству, какъ и индивиду. И развѣ возможность заключать договоры съ чуже-
земными странами не представляетъ значительныхъ выгодъ? Но какая
страна заключитъ договоръ сь простою совокупностью индивидовъ, боль-
шая часть которыхъ выйдетъ изъ союза въ теченіе, скажемъ, десяти лѣтъ?
Но, оставляя въ сторонѣ вопросъ объ организмѣ, развѣ исторія не
свидѣтельствуетъ о безпрерывномъ ослабленіи Государства въ однихъ
отношеніяхъ и постоянномъ усиленіи его въ другихъ? Мы наблюдаемъ
именно постепенное исчезновеніе тенденціи «дѣлать нападеніе вмѣсто за-
щиты», и въ той мѣрѣ, въ какой Государство отказывается отъ этой за-
машки, оно воистину становится все болѣе могущественньшъ и осущест-
вляетъ все полнѣе ту свою функцію, которую я считаю. важнѣйшей для
него, функцію защиты однихъ отъ покушеній другихъ.
Въ заключеніе позвольте. сказать еще нѣсколько словъ объ ограниченіи
власти Государства. Подъ такимъ ограниченіемъ я понимаю, конечно
ограниченія, налагаемыя законами. Такъ, напримѣръ, вы не можете лишить
Государство его власти вводить налоги, издавъ съ этой цѣлью опредѣлен-
ный законъ. Творцы закона о союзѣ между Великобританіей и Ирландіей
пытались ограничить власть Государства, запретивъ ему возстановлять
ирландскую церковь; но ирландская церковь все равно не возстановилась.
Индивидуалисты стараются доказать Государству, что, регулируя трудъ на
фабрикахъ и угольныхъ копяхъ и въ тысячѣ другихъ учрежденій, оно
поступаетъ противъ своихъ собственныхъ интересовъ. Когда Государство
пойметъ это, его вмѣшательство прекратится. Если мистеръ Тэкеръ нахо-
дитъ нужнымъ привѣтствовать такое ограниченіе Государства, — это его
дѣло. Могу лишь сказать, что я его примѣру не послѣдую.
Примите и проч.
Ф. Ридъ.
Что касается утвержденія, мистера Рида (утвержденія, ко-
торое со всѣми вытекающими изъ него послѣдствія^г-было
бы, въ случаѣ своей правильности, вполнѣ резоннымъ и
уничтожающимъ отвѣтомъ анархистамъ), что «разложеніе
организма есть нѣчто совершенно иное, чѣмъ разложеніе
совокупности атомовъ, не соединенныхъ никакою органиче-
скою связью», то я не могу лучше отвѣтить на него, какъ
процитировавъ слѣдующій отрывокъ изъ статьи Дж. Ллойда,
помѣщенной въ 107 номерѣ ЪіЪегіу.
«Мнѣ кажется, что міръ нашъ представляетъ собою лишь обширный
аггрегатъ индивидовъ: индивидовъ простыхъ и первичныхъ, и индивидовъ
сложныхъ—вторичныхъ, третичныхъ и т. д., образованныхъ путемъ соеди-
— 44 —
ненія первичныхъ индивидовъ, или индивидовъ меньшей степени сложно
сти. Нѣкоторые изъ этихъ индивидовъ высшей степени сложности суть
истинные индивиды, цѣльные, т.-е. организованные такъ, что включенные
въ нихъ низшіе организмы не могутъ существовать отдѣльно отъ глав-
наго организма; другіе же суть индивиды несовершенные, разрозненные,такъ
какъ включенные въ нихъ организмы могутъ существовать столь же хо-
рошо—или даже лучше—безъ главнаго организма, какъ и въ соединеніи
съ нимъ. Къ первому классу относятся многія высшія формы раститель-
ной и животной жизни, включая сюда и человѣка; второй охватываетъ
множество низшихъ формъ растительной и животной жизни (нѣкоторыя
травы, черви и др.) и большинство общественныхъ организмовъ: «прави-
тельства, націи, церкви, арміи и др.».
Ставъ на эту неоспоршмую точку зрѣнія, мы ясно увидимъ,
что положеніе мистера Рида о «разложеніи организма»—не-
правильно, ибо слово «организмъ® не опредѣлено точнѣе,
посредствомъ прибавленія какого-либо эпитета, равнозначу-
щаго термину «цѣльный» мистера Ллойда. Остается, слѣдо-
вательно, вопросъ, является ли Государство цѣльнымъ орга-
низмомъ. Анархисты отвѣчаютъ: нѣтъ. Если же мистеръ
Ридъ даетъ на этотъ вопросъ утвердительный отвѣтъ, то
бремя доказательства лежитъ на немъ. Я думаю, что его
ошибка происходитъ изъ смѣшенія Государства съ обществомъ.
Анархисты совсѣмъ не отрицаютъ того, что общество яв-
ляется цѣльнымъ организмомъ; напротивъ, они настаиваютъ
на этомъ. Они поэтому не имѣютъ ни намѣренія, ни желанія
уничтожить общество. Они знаютъ, что его жизнь неотдѣ-
лима отъ жизни индивидовъ, что невозможно разрушить пер-
вую, не разрушивъ второй. Но хотя общество и не можетъ
быть разрушено, за то оно можетъ, къ великому ущербу
составляющихъ его индивидовъ,—быть сильно стѣснено и ско-
вано въ своей дѣятельности, и послѣдняя встрѣчаетъ глав-
ное свое препятствіе въ Государствѣ. Государство, въ про-
тивность обществу, есть организмъ разрозненный. Если бы
оно было разрушено завтра, индивиды продолжали бы суще-
ствовать. Производство, обмѣнъ и ассоціація происходили бы,
какъ п раньше, но только съ гораздо большей свободой; а
всѣ тѣ общественныя функція, отъ которыхъ индивидъ за-
виситъ, отправлялись бы для него съ большею пользою, чѣмъ
когда-либо. Индивидъ не стоитъ къ Государству въ такихъ
— 45 —
отношеніяхъ, въ какихъ находится лапа тигра къ самому
тигру. Убейте тигра, и лапа его не будетъ отправлять своей
функціи; убейте Государство, и индивидъ еще будетъ жить и
удовлетворять свои потребности. Что же касается общества,
то анархисты не убили бы его, если бы могли, и не могли
бы, если бы даже хотѣли этого.
Мистеръ Ридъ находитъ удивительнымъ, что я «поставилъ
Государство на одну доску съ церковью и страховыми обще-
ствами». Я нахожу его удивленіе смѣшнымъ. Люди, вѣровав-
шіе въ принудительныя религіозныя системы, были очень
изумлены, когда впервые имъ было предложено поставить
церковь на одну доску съ прочими обществами. Въ настоя-
щее же время, наоборотъ, изумленіе вызываетъ—по крайней
мѣрѣ въ Соединенныхъ Штатахъ—то обстоятельство, что
церкви позволено занимать иное положеніе, чѣмъ обществамъ.
Но политическое суевѣріе заняло мѣсто религіознаго суевѣрія,
и мистеръ Ридъ находится подъ его властью.
Я не думаю, чтобы «пять или шесть «государствъ» могли
существовать бокъ о бокъ» точъ-въ-точъ «съ такимъ же удоб-
ствомъ, какъ и такое же число церквей». Въ тѣхъ отноше-
ніяхъ, съ которыми имѣетъ дѣло Государство, существуетъ
большая возможность треній, чѣмъ въ области простыхъ ре-
лигіозныхъ отношеній. Но за то тѣ тренія, которыя явились бы
въ результатѣ существованія многихъ Государствъ, были бы
простою кочкой въ сравненіи съ той горою угнетенія и не-
справедливости, которую постепенно нагромождаетъ одно
принудительное Государство. Полицейскому чиновнику добро-
вольнаго «Государства» не было бы никакой необходимости
знать, къ какому «государству» принадлежитъ данный инди-
видъ, и принадлежитъ ли онъ вообще къ государству. Добро-
вольныя «государства» могли бы уполномочить и, вѣроятно,
уполномочили бы свои исполнительные органы выступать
противъ посягательствъ, все равно, кто бы ни былъ напа-
дающій или пострадавшая сторона. Мистеръ Ридъ, вѣроятно,
возразитъ на это, что «государство, къ которому принадле-
житъ нападающій, можетъ считать его арестъ также посяга-
тельствомъ и выступить'поэтому противъ «государства», аре-
стовавшаго посягателя. Предупредить подобные конфликты
— 46 —
окажется, вѣроятно, возможнымъ какъ разъ благодаря тѣмъ
договорамъ, которые мистеръ Ридъ считаетъ столь желатель-
ными, а именно, посредствомъ учрежденія федеральныхъ
судовъ, какъ судовъ послѣдней инстанціи, при содѣйствіи
различныхъ «государствъ» и на основѣ того же принципа
добровольнаго соглашенія, на почвѣ которыхъ организованы
сами «государства».
Добровольное обложеніе не только не ухудшило бы кре-
дита «государства», но, наоборотъ, упрочило бы его. Во-пер-
выхъ, упрощеніе функцій «государства» сильно уменьшило бы,
а, быть можетъ, и совершенно уничтожило бы надобность
въ займахъ, а возможность дѣлать займы вообще обратно
пропорціональна настоятельности нужды въ нихъ. Вѣдь тотъ,
кто часто дѣлаетъ займы, обыкновенно терпитъ недостатокъ
въ кредитѣ. Во-вторыхъ, возможность для Государства не
пользоваться кредитомъ и все-таки продолжать свое дѣло
зависитъ отъ его права на принудительное обложеніе. Оно
знаетъ, что когда оно не сможетъ больше достать взаймы,
оно въ крайнемъ случаѣ обложитъ своихъ гражданъ вплоть
до той границы, за которой начинается революція. Наконецъ,
въ-третьихъ, Государству довѣряютъ не потому, что оно стоитъ
надъ индивидами, но потому, что заимодавецъ предполагаетъ,
что оно пожелаетъ сохранить свой кредитъ и будетъ поэтому
платить долги. Это желаніе имѣть кредитъ будетъ сильнѣе
въ «государствѣ», основанномъ на добровольномъ обложеніи,
чѣмъ въ государствѣ, понуждающемъ къ уплатѣ налоговъ.
Всѣ препятствія, указанныя мистеромъ Ридомъ, за исклю-
ченіемъ ссылки на органическую теорію, являются простыми
затрудненіями административнаго свойства, которыя могутъ
быть легко преодолены изобрѣтательностью, упорнымъ тру-
домъ, осторожностью и надлежащими мѣрами. Это не логи-
ческія, принципіальныя затрудненія. Они кажутся однако ми-
стеру Риду «огромными». Но такою же казалась и проблема
осуществленія свободы мысли два вѣка тому назадъ. Инте-
ресно знать, что думаетъ мистеръ Ридъ о трудностяхъ, свя-
занныхъ съ господствомъ существующаго порядка. Очевидно,
онъ такъ же слѣпъ по отношенію къ нимъ, какъ слѣпъ ка-
толпкъ по отношенію къ недостаткамъ государственной ре-
— 47 —
лиг . Всѣ эти «огромныя» затрудненія, которыя возникаютъ
въ воображеніи противниковъ принципа добровольнаго обло-
женія, постепенно исчезнутъ подъ вліяніемъ экономическихъ
перемѣнъ и равномѣрнаго распредѣленія богатствъ, которыя
явятся слѣдствіемъ примѣненія этого принципа и которыя
Прудонъ опредѣляетъ, какъ «разложеніе правительства въ
экономическій организмъ». Это вопросъ слишкомъ обшир-
ный для того, чтобы разсматривать его здѣсь, но если ми-
стеръ Ридъ хочетъ понять анархическую теорію этого про-
цесса, пусть онъ изучитъ удивительнѣйшее изъ всѣхъ дивныхъ
твореній Прудона: «Общая идея революціи въ девятнадца-
томъ вѣкѣ».
Замѣчаніе мистера Рида, что «исторія свидѣтельствуетъ о
безпрерывномъ ослабленіи Государства въ однихъ отноше-
ніяхъ и о постоянномъ усиленіи его въ другихъ»—совершенно
правильно. По крайней мѣрѣ, такова, вообще говоря, тенденція,
хотя эта безпрерывность и нарушается иногда періодами реакціи.
Тенденція эта есть просто процессъ развитія въ направленіи
къ Анархіи. Государство нападаетъ все менѣе и менѣе, а
защищаетъ все болѣе и болѣе. Именно въ согласіи съ на-
правленіемъ этого процесса и какъ его заключительнаго мо-
мента анархисты и требуютъ разрушенія послѣдней твердыни
нападенія путемъ замѣны принудительнаго обложенія добро-
вольнымъ. Когда этотъ шагъ будетъ сдѣланъ, «Государство»
достигнетъ своей максимальной силы, въ качествѣ защитника
отъ нападенія и сохранитъ ее до тѣхъ поръ, пока будутъ
необходимы его услуги подобнаго рода.
Если мистеръ Ридъ подъ словами, что власть Государства
не можетъ быть ограничена, просто разумѣлъ, что она не
можетъ быть ограничена закономъ, то это его замѣчаніе,
какъ возраженіе противъ анархистовъ и сторонниковъ добро-
вольнаго обложенія, бьетъ совершенно мимо цѣли. Ибо по-
слѣдніе совсѣмъ не предполагаютъ ограничивать эту власть
законами. Они стремятся создать общественное мнѣніе, ко-
торое сдѣлаетъ невозможнымъ для Государства собирать'на-
логи силою или посягать какимъ-либо инымъ образомъ на
индивида. Считая Государство орудіемъ захвата, они не ду-
маютъ убѣждать его въ томъ, что захватъ не въ его инте-
— 48 -
ресахъ, но они надѣются убѣдить индивидовъ въ томъ, что
не въ пхъ интересахъ быть объектами посягательствъ. Если
имъ такимъ образомъ удастся лишить Государство его на-
сильственныхъ полномочій, они будутъ удовлетворены, и
для нихъ совершенно неважно, обозначаютъ ли этотъ путь
словомъ «ограничивать» или какимъ-либо другимъ словомъ.
Въ сущности, я старался въ этомъ спорѣ съ мистеромъ Ри-
домъ пользоваться его же фразеологіей. Я же лично совсѣмъ
не считаю правильнымъ называть добровольныя ассоціаціи
государствами, но я употреблялъ это слово, заключая его,
впрочемъ, въ ковычки, только потому, что мистеръ Ридъ
подалъ этому первый примѣръ.
Искаженіе анархизма.
(ІлЪегіу 8 марта 1890 г.)
Однимъ изъ самыхъ интересныхъ для насъ періоди-
ческихъ изданій является лондонскій журналъ: «Права лич-
ности» (Ретзопаі Відіііз Лигпаі). Онъ, впрочемъ, и не могъ
бы быть инымъ, такъ какъ въ немъ принимаютъ большое
участіе такіе люди, какъ Дж. Леви и Уордсвортъ Донисторпъ.
Само собою разумѣется, что онъ борется за то же полити-
ческое исповѣданіе вѣры, какое находитъ себѣ защитника и
въ ІлЬетіу. Но онъ называетъ индивидуализмомъ то, что
ІлЪегіу называетъ анархизмомъ. Главнѣйшее различіе между
нами и заключается въ томъ, что онъ не замѣчаетъ этого
и думаетъ, что анархизмъ есть нѣчто совершенно отличное
отъ полнаго индивидуализма, Это ложное пониманіе анархиз-
ма нашло себѣ очень ясное и точное выраженіе въ приводи-
мой мною ниже выдержкѣ изъ умной и вызывающей на раз-
мышленіе лекціи о «Слѣдствіяхъ индивидуализма», прочитан-
ной мистеромъ Дж. Леви въ Національно-либеральномъ клубѣ
10 января 1890 г. и перепечатанной въ январскомъ и
февральскомъ номерахъ журнала Рет8опа1 Відіііз.
«Когда мы страдаемъ отъ отравленія какимъ-либо ядомъ, мы нахо-
димъ полезнымъ для себя принять другой ядъ, который дѣйствуетъ какъ
— 49 —
противоядіе по отношенію къ первому. Но если мы благоразумны, то
ограничиваемъ дозу второго яда такимъ количествомъ, чтобы токсическое
вліяніе обоихъ ядовъ сводилось къ минимуму. Если мы примемъ второго
яда больше, то онъ вызоветъ токсическія явленія болѣе сильныя, чѣмъ
тѣ, которыя необходимы для полезнаго противодѣйствія вліянію перваго
яда. Если мы примемъ его меньше, то первый ядъ будетъ довольно без-
препятственно производить свое вредное дѣйствіе. Этотъ примѣръ съ
ядами иллюстрируетъ ту позицію, которую занимаютъ индивидуалисты,
съ одной стороны по отношенію къ соціалистамъ, съ другой — по отноше-
нію къ анархистамъ. Я признаю, что правительство есть зло. Оно всегда
означаетъ примѣненіе силы противъ нашего ближняго и — въ лучшемъ
случаѣ—подчиненіе имъ, въ большей или меньшей степени, своего поведе-
нія волѣ большинства согражданъ. Но еслибы это организованное или
регламентированное вмѣшательство было совершенно уничтожено, то онъ
все же не оградилъ бы себя отъ нападенія. Въ такомъ обществѣ, какъ наше,
онъ былъ бы подверженъ гораздо большимъ насиліямъ и обманамъ, кото-
рые оказались бы во много разъ худшимъ зломъ, чѣмъ правительствен-
ное вмѣшательство. Но если правительство заходитъ въ своемъ вмѣша-
тельствѣ за предѣлы того, что необходимо для поддержанія самой полной
и равной для всѣхъ гражданъ свободы, то оно само становится нападаю-
щимъ, и нисколько не лучшимъ отъ того, что руководится благожела-
тельными мотивами».
Не касаясь терминологіи, мы можемъ на основаніи вы-
шеприведеннаго сказать, что цѣль, къ которой стремится
индивидуализмъ, заключается въ такой организаціи, которая
поддерживала бы самую широкую свободу, равную для всѣхъ
гражданъ. Но именно къ этому стремится и анархизмъ. Ин-
дивидуализмъ защищаетъ такую организацію лишь до тѣхъ
поръ, пока она необходима. Не дольше отстаиваетъ ее и
Анархизмъ. Предположеніе мистера Леви, что Анархизмъ со-
вершенно не требуетъ такой организаціи, основано на его
недостаточномъ знакомствѣ съ анархическимъ опредѣленіемъ
правленія. Правленіе уже не разъ опредѣлялось на стра-
ницахъ іЪіЪегіу*) какъ подчиненіе не-нападающаго индивида
чужой, не его собственной волѣ. Подчиненіе же нападаю-
щаго индивида есть не правленіе, а сопротивленіе правле-
нію или защита отъ него. Согласно этому опредѣленію, прав-
леніе — всегда зло, а сопротивленіе ему никогда не можетъ
быть зломъ или ядомъ. Называйте такое сопротивленіе,
если угодно, противоядіемъ, но чомните, что не всѣ про-
тивоядія ядовиты. Худшее, что можетъ быть сказано о соп-
Вмѣсто книги.
— 50 —
ротивленіі'і или защитѣ, сводится къ тому, что оно, далеко
не будучи зломъ, является неизбѣжной тратой производи-
тельной силы для преодолѣнія зла. Оно можетъ быть наз-
вано зломъ лишь въ томъ смыслѣ, въ какомъ необходимый
и не особенно здоровый трудъ можетъ быть названъ прок-
лятіемъ. Примѣръ съ ядами, вполнѣ приложимый къ опре-
дѣленіямъ мистера Леви, совершенно не подходитъ къ тер-
минамъ, употребляемымъ Анархизмомъ. *)
Правленіе есть насиліе, а Государство, какъ было сказано
въ послѣднемъ выпускѣ ъЬіЪегІу», есть воплощеніе насилія
въ индивидѣ или бандѣ индивидовъ, присваивающихъ себѣ
право дѣйствовать въ опредѣленной области въ качествѣ
представителей или господъ всего народа. Анархисты высту-
паютъ противъ всякаго правительства и въ особенности про-
тивъ Государства, какъ худшаго правителя и главнаго насиль-
ника. Съ точки зрѣнія ІлЪегіу, существуютъ лишь два полюса,
а не три: на одномъ — авторитарные соціалисты, поддержи-
вающіе правительство и Государство, на другомъ — индиви-
дуалисты и анархисты, выступающіе противъ правительства
и Государства.
Правда, мистеръ Леви примѣняетъ въ своемъ разсужденіи
вполнѣ точныя опредѣленія, и я потому не возразилъ бы
ему ни слова, если бы онъ ограничился простой характери-
стикой позиціи индивидуалистовъ, не искажая смысла пози-
ціи анархистовъ. Но въ виду такого искаженія я долженъ
просить его внести поправку въ свои слова, если только онъ
не можетъ доказать, что критика моя несостоятельна.
Въ заключеніе я долженъ прибавить, что склонность инди-
видуалистовъ придавать большее значеніе, въ сравненіи съ
анархистами, необходимости организаціи для защиты объ-
ясняется, весьма вѣроятно, слѣдующимъ обстоятельствомъ: они,
кажется, видятъ менѣе ясно, чѣмъ анархисты, что необхо-
димость защиты отъ отдѣльныхъ насильниковъ вызывается въ
широкой степени, а въ концѣ концовъ, быть можетъ, и цѣ-
*) Тэкеръ подъ словомъ доѵетптепі понимаетъ одновременно и про-
грессъ правленія, и субъектъ его, т.-е. правительство.
Примѣчаніе редактора перевода.
— 51 —
ликомъ насильственнымъ гнетомъ Государства; и что, когда
падетъ Государство, и преступники начнутъ исчезать.
Максимумъ мистера Леви.
(ІЛЪетіу 1 ноября 1890 г.).
«Какъ бы ни опредѣлялъ себя Анархизмъ, въ немъ, во
всякомъ случаѣ, содержится мысль, что принужденіе Госу-
дарствомъ мирныхъ гражданъ вступать въ сообщество должно
быть осуждено и уничтожено. Анархизмъ предполагаетъ право
индивида стоять въ сторонѣ и наблюдать, какъ убиваютъ
человѣка или насилуютъ женщину. Онъ предполагаетъ право
какъ бы пассивнаго соучастія въ насиліи, лишь бы избѣжать
всякаго принужденія. Правда, анархистъ можетъ добровольно
вступить въ сообщество, имѣющее цѣлью борьбу съ наси-
ліемъ, но онъ можетъ этого и не дѣлать. Поскольку онъ
анархистъ, онъ въ полномъ правѣ ставить препятствія та-
кому сообществу, предоставляя другимъ нести бремя борьбы
съ насиліемъ или давая насильнику полную возможность
торжествовать. Индивидуализмъ же, наоборотъ, не только
сдерживалъ бы активнаго насильника настолько, насколько
это необходимо для обезпеченія свободы другимъ, но и при-
нуждалъ бы также человѣка, который въ противномъ случаѣ
остался бы пассивнымъ свидѣтелемъ насилія или потворство-
валъ бы ему, вступать въ сообщество, направленное противъ
его болѣе активнаго сотоварища».
Вышеприведенная выдержка сдѣлана мною изъ блестяще
написанной статьи Дж. Леви, помѣщенной въ журналѣ
Регзопаі ВідШз. Очевиднымъ намѣреніемъ автора было вы-
ставить Анархизмъ въ неблагопріятномъ свѣтѣ посредствомъ
крайне грубаго изложенія его принциповъ или, по крайней
мѣрѣ, одного изъ нихъ. Въ то же время авторъ старался
быть справедливымъ, т.-е. не искажать доктрины Анархизма,—
и онъ ея не исказилъ, Я помѣстилъ эту выдержку въ видѣ
передовой статьи, ибо, какъ анархистъ, я всецѣло присоеди-
няюсь къ ней, за исключеніемъ того клейма, которое авторъ
думалъ наложить употребленіемъ словъ «соучастіе» и «по-
— 52 —
творство». Разъ человѣкъ, какъ я вижу, желаетъ говорить
только правду, онъ можетъ ее излагать съ какой ему угодно
рѣзкостью; я всегда соглашусь съ нимъ. Анархисты не боят-
ся своихъ принциповъ. Притомъ, гораздо пріятнѣе видѣть
свои положенія изложенными смѣло и точно понимающимъ
ихъ противникомъ, чѣмъ читать ихъ въ легкомысленномъ,
водянистомъ и неправильномъ пересказѣ какого-либо не-
вѣжды.
Итакъ, значитъ правда, что съ точки зрѣнія Анархизма
индивидъ въ правѣ стоять въ сторонѣ и наблюдать, какъ
убиваютъ человѣка? Но почему же нѣтъ? Если справедливо
хватать за шиворотъ человѣка, занятаго своимъ дѣломъ, и
принуждать его вступить въ драку, то почему же не хва-
тать его также за шиворотъ и для того, чтобы прину-
дить его помочь намъ заставлять отца воспитывать сво-
его ребенка или совершать какіе-нибудь другіе акты на-
силія, которые намъ почему-то кажутся общимъ благомъ? Я
не вижу здѣсь никакого этическаго различія. Правда, мистеръ
Леви въ дальнѣйшей части своей статьи оправдываетъ при-
нужденіе безучастнаго индивида съ точки зрѣнія необходи-
мости. (Напомню здѣсь, что на томъ же основаніи и гражда-
нинъ Мостъ предлагаетъ для своихъ коммунистическихъ пред-
пріятій хватать за шиворотъ безучастнаго индивида и заставлять
его работать во имя любви, а не заработной платы). Но въ
мистерѣ Леви, когда онъ писалъ цитированное мною мѣсто,
долженъ былъ безсознательно говорить еще какой-нибудь
мотивъ, кромѣ голой необходимости. Иначе, почему же онъ
отрицаетъ, что безучастный индивидъ «въ правѣ» поступать
такъ или иначе? Я могу понять человѣка, который въ крити-
ческихъ обстоятельствахъ оправдываетъ любую форму при-
нужденія, исходя изъ простой необходимости; но я не могу
понять человѣка, который отрицаетъ право принуждаемаго
такимъ образомъ индивида сопротивляться этому принужде-
нію и настаивать па томъ, чтобы ему не мѣшали слѣдовать
своей особенной дорогой. Однако, мистеръ Леви именно это-
то право и отрицаетъ, ибо въ противномъ случаѣ его выра-
женіе «въ правѣ» не имѣло бы никакого смысла.
Какъ бы то ни было, приглядимся поближе къ доводамъ,
— 53 —
приводимымъ необходимостью. Мистеръ Леви настаиваетъ на
томъ, что принужденіе мирнаго безучастнаго (къ общему
дѣлу) индивида необходимо. Необходимо для чего? «Для
того, чтобы свобода могла достичь своего максимума», отвѣ-
чаетъ мистеръ Леви. Предположимъ на минуту, что мистеръ
Леви правъ; но тогда невольно возникаетъ другой вопросъ:
является ли абсолютный максимумъ свободы тою цѣлью,
которая должна быть достигнута какою 5ы то пи 5ьгло цѣ-
ною? Я считаю свободу главнѣйшимъ элементомъ человѣче-
скаго счастья и потому драгоцѣннѣйшею вещью въ мірѣ, и
я, конечно, желаю ее имѣть въ такомъ объемѣ, въ какомъ
только могу ее раздобыть. Но я не могу сказать, что меня
сильно озабочиваетъ, достигаетъ ли общая с^мма свободы,
которой пользуются всѣ индивиды, взятые вмѣстѣ, своего
максимума или она немного ниже его,—разъ мнѣ, какъ инди-
виду, достается небольшая часть или совсѣмъ ничего изъ
этой общей суммы. Если же я буду располагать, по крайней
мѣрѣ, такимъ же объемомъ свободы, какъ и другіе, а дру-
гіе такимъ же, какъ и я, то тогда, чувствуя себя прочными
въ своемъ пріобрѣтеніи, мы должны, несомнѣнно, всѣ ста-
раться достичь максимума свободы, совмѣстимаго съ этимъ
равенствомъ свободы. Къ этому естественному закону равной
свободы и приводитъ насъ именно высшая сумма индиви-
дуальной свободы, совмѣстимая съ равенствомъ свободы. Но
этотъ максимумъ есть нѣчто совершенно отличное отъ того
максимума свободы, который, какъ гласитъ гипотеза, мо-
жетъ быть достигнутъ только посредствомъ нарушенія ра-
венства свободы. Ибо несомнѣнно оказывать давленіе на
мирнаго, безучастнаго къ коопераціи индивида значитъ на-
рушать равенство свободы. Если мой сосѣдъ вѣритъ въ ко-
операцію, а я нѣтъ, и если онъ свободенъ желать коопери-
роваться, въ то время, какъ я не свободенъ отказываться
отъ коопераціи, то между нами нѣтъ равенства въ свободѣ.
Предложеніе мистера Леви аналогично предложенію лишить
нѣсколькихъ >цідивидовъ ихъ мирно и честно пріобрѣтеннаго
богатства на томъ основаніи,что такой грабежъ необходимъ,что-
бы богатство могло достичь своего максимума.Конечно,мистеръ
Леви отвѣтилъ бы на это, что подобное предложеніе нелѣпо,
— 54 —
и что такимъ путемъ максимумъ не можетъ быть достигнутъ.
Но ясно, что онъ вынужденъ былъ бы допустить, что суще-
ствуй даже возможность достигнуть максимума, цѣль эта
не настолько важна, чтобы оправдать указанныя средства. И
если онъ будетъ послѣдователенъ, то онъ долженъ будетъ
сдѣлать такое же допущеніе и относительно своего пред-
ложенія.
И дѣйствительно развѣ это предложеніе хоть сколько-ни-
будь менѣе нелѣпо въ одномъ случаѣ, чѣмъ въ другомъ?
Мнѣ кажется совершенно невозможнымъ достигнуть макси-
мума свободы посредствомъ лишенія людей ихъ свободы,
какъ и добиться максимума богатства посредствомъ лишенія
людей ихъ богатства. Мнѣ кажется, что въ обоихъ случаяхъ
средства совершенно уничтожаютъ цѣль. Мистеръ Леви же-
лаетъ ограничить функціи правительства; но принудительная
кооперація, которую онъ защищаетъ, является главнѣйшимъ
препятствіемъ на пути этого ограниченія. Конечно, правитель-
ство, ограниченное въ своей власти устраненіемъ этого пре-
пятствія, не было бы больше правительствомъ, и мистеръ
Леви «достаточно проницателенъ, чтобы видѣть это». (Я пла-
чу ему тѣмъ же комплиментомъ, который онъ дѣлаетъ анар-
хистамъ). Но что изъ этого? Еще оставалась бы возможность
предупреждать тѣ насильственные поступки, отражать кото-
рые люди согласились между собою. И будь сдѣлана попыт-
ка выйти за эти предѣлы, то она была бы быстро прекра-
щена уменьшеніемъ средствъ. Право прекратить доставленіе
средствъ есть вообще самое дѣйствительное оружіе противъ
тираніи. Сказать, какъ мистеръ Леви, что «величина обложе-
нія должна соразмѣряться съ объемомъ правительственной
власти», еще не значитъ правильно опредѣлить это право.
Наоборотъ, правительство или, вѣрнѣе, Государство должно
и будетъ примѣняться къ обложенію. Когда принудительное
обложеніе будетъ уничтожено, тогда не станетъТосударства,
и то оборонительное учрежденіе, которое займетъ его мѣсто,
будетъ постоянно удерживаться отъ превращенія въ насиль-
ственный институтъ опасеніемъ, что добровольные взносы
прекратятся. Эта постоянная побудительная причина, вынуж-
дающая добровольно-оборонительное учрежденіе держаться
— 55 —
на уровнѣ народныхъ требованій, является самой лучшей га-
рантіей противъ того призрака многочисленныхъ, соперни-
чающихъ другъ съ другомъ политическихъ органовъ, кото-
рый видимо страшитъ мистера Леви. Онъ утверждаетъ, что
сторонники добровольнаго обложенія—жертвы иллюзіи. Съ
гораздо большимъ основаніемъ это обвиненіе можетъ быть
обращено противъ него самого.
Мой интересъ къ статьѣ мистера Леви былъ вызванъ, глав-
нымъ образомъ, его здравой критикой тѣхъ индивидуали-
стовъ, которые принимаютъ добровольное обложеніе, но оста-
навливаются въ недоумѣніи или полагаютъ, что стоятъ въ
недоумѣніи, передъ Анархизмомъ; и я съ большимъ нетер-
пѣніемъ буду ждать отвѣта мистера Гривсъ Фишера и въ
особенности мистера Оберонъ Герберта.
Въ общемъ, анархисты имѣютъ больше основаній быть
благодарными мистеру Леви за его статью, чѣмъ жаловаться
на нее. Она является, по меньшей мѣрѣ, аппеляціей къ здра-
вому смыслу Анархизма, и въ качествѣ таковой приноситъ
неоспоримую пользу его дѣлу.
Сопротивленіе обложенію.
Къ редактору ІЛЪегіу.
(ЪіЪегіу 26 Марта 1887 г.).
<Мнѣ пришлось въ послѣднее время вступать нѣсколько разъ въ спо-
ры по поводу вашего отказа платить налоги, и я желалъ бы узнать при-
чины, побудившія васъ рѣшиться на такой поступокъ, поскольку онъ,
конечно., носитъ публичный характеръ. Мнѣ кажется, что всякая благая
цѣль можетъ быть лучше и легче всего достигнута посредствомъ обраще-
нія къ закону—за исключеніемъ цѣлей пропагандистскихъ,—и что поэтому
вы въ достиженіи своей цѣли вышли за предѣлы права, куда не могли
увлечь за собою никого, кто старается жить согласно съ истиной, по-
скольку она нами познана.
Мнѣ кажется, что мы обязаны платить налоги Государству, все равно,
вѣримъ ли мы въ него или нѣтъ, до тѣхъ поръ, покуда остаемся въ
его предѣаз^ъ, и за тѣ блага, которыя мы, охотно или неохотно, полу-
чаемъ отъ него. Единственно правильный путь, которому мы можемъ
слѣдовать, заключается въ томъ, чтобы оставить Государство, законамъ
котораго мы не можемъ дольше повиноваться, не насилуя своего разума
и, если необходимо, поселиться на пустынномъ островѣ. Ибо, оставаясь
въ Государствѣ и отказываясь повиноваться его власти, мы отрицаемъ
— 56 —
право другихъ сговариваться насчетъ того общественнаго устройства, ко-
торое эти другіе считаютъ справедливымъ; а пытаясь принудить ихъ от-
казаться отъ своего договора, мы столь же далеки отъ права, какъ и они,
когда они пытаются принудить насъ платить налоги, которыхъ мы не
признаемъ,
Я полагаю, что вы пренебрегаете огромнымъ опытомъ цѣлой расы,
давшимъ намъ нынѣшнія правительства, когда объявляете войну имъ
всѣмъ; я думаю, что компромиссъ съ существующими условіями въ такой
же мѣрѣ есть право, какъ и слѣдованіе нашему собственному разуму, ибо
существующее есть продуктъ опыта народа; и до тѣхъ поръ, пока наши
индивидуальные разумы не вполнѣ согласны другъ съ другомъ, оно дол-
жно быть принимаемо въ соображеніе; тѣ же, кто этого не дѣлаетъ и по-
скольку этого не дѣлаетъ, поступаютъ несправедливо.
Даже соглашаясь съ тѣмъ, что строгій индивидуализмъ является ко-
нечной цѣлью эволюціи народа, я все-таки думаю, что вы находитесь на
ложномъ пути, когда пытаетесь—какъ того требуетъ ваше энергичное от-
рицаніе всякой власти за существующимъ правительствомъ—насильствен-
но поставить на мѣсто отправного пункта развитія его конецъ.
Таковы тѣ главныя возраженія, которыя я могу сдѣлать вамъ. Я
надѣюсь, что вы простите мнѣ ту смѣлость, съ которой я рѣшился обра-
титься къ вамъ. Мною руководила не праздная любовь къ полемикѣ, а
искреннее исканіе истины, если только она существуетъ. Я рѣшился об-
ратиться къ вамъ еще и потому, что, какъ мнѣ кажется, вы своимъ по-
ступкомъ сами возложили на себя бремя доказательства въ своемъ спорѣ
съ существующимъ.
Примите и проч.	11 ноября 1886 г.
Фредерикъ Перринъ.
Критика мистера Перрина вполнѣ корректна, и я съ удо-
вольствіемъ отвѣчаю на нее; къ сожалѣнію, непредвидѣнныя
обстоятельства задержали появленіе въ печати его письма.
Вся соль его возраженія, вся его аргументація содержится,
главнымъ образомъ, во второй части письма и основана на
приписываніи Государству какъ разъ тѣхъ свойствъ, которыя
отрицаютъ за нимъ анархисты; а именно, на предположеніи, что
Государство есть добровольная ассоціація договаривающихся
индивидовъ. Если бы это въ дѣйствительности было такъ,
то я не боролся бы съ нимъ и охотно призналъ бы справед-
ливость замѣчаній мистера Перрина. Въ самомъ дѣлѣ, такая
добровольная ассоціація была бы въ правѣ обязывать любыми
правилами, на которыхъ согласились договаривающіяся сто-
роны, въ предѣлахъ той территоріи или тѣхъ частей терри-
торіи, которыя эти стороны внесли въ ассоціацію, какъ ихъ
— 57
индивидуальные владѣльцы; а недоговорившаяся сторона
имѣла бы право войти или остаться въ данной области только
тогда, когда она приняла условія, предложенныя ассоціаціей.
Но если бы гдѣ-нибудь среди этихъ частей/герриторіи, еще до
образованія ассоціаціи, жилъ на своей землѣ индивидъ, ко-
торый—разумно или неразумно—уклонился отъ присоединенія
къ образовавшейся ассоціаціи, то договаривающіяся стороны
не имѣли бы никакого права лишить его имѣнія или прину-
дить его вступить въ ассоціацію, или заставить его платить
за случайныя выгоды, которыя онъ могъ бы извлечь отъ
близости къ ассоціаціи; или даже ограничить его въ пользо-
ваніи правомъ, которое онъ раньше пріобрѣлъ, для того
чтобы помѣшать ему воспользоваться этими вьп -дами. А такъ
какъ добровольная ассоціація по необходимости предполагаетъ
право свободнаго выхода изъ нея, то всякій выходящій изъ
нея членъ, естественно, очутился бы въ положеніи и при
правахъ только что упомянутаго мною индивида, совершенно
отказавшагося присоединиться къ ассоціаціи. Такимъ образомъ,
вся позиція индивида по отношенію ко всякой окружающей
его добровольной ассоціаціи, его поддержка ея, очевидно, за-
висятъ отъ одобренія или неодобренія имъ ея цѣлей, отъ его
взгляда на раціональность ихъ достиженія, отъ его оцѣнки
выгодъ и невыгодъ, связанныхъ съ присоединеніемъ къ ассо-
ціаціи, выходомъ изъ нея или воздержаніемъ отъ вступленія
въ нее. Но въ настоящее время ни одинъ индивидъ не на-
ходится въ такихъ условіяхъ. Государства, въ которыхъ онъ
живетъ, охватываютъ всю территорію, на которой онъ нахо-
дится, не даютъ ему возможности уйти изъ нихъ и предста-
вляютъ собою не добровольныя ассоціаціи, а гигантскія узур-
паціи. Въ настоящее время нѣтъ ни одного Государства, ко-
торое не покоилось бы на готовности большаго или меньшаго
числа индивидовъ, — готовности, внушенной иногда, нѣтъ
сомнѣнія, добрыми, но чаще всего злыми намѣреніями,—
объявить всю территорію и всѣхъ лицъ внутри опредѣленныхъ
границъ—націей; націей, которую каждое изъ этихъ лицъ дол-
жно поддерживать и волѣ которой, выраженной черезъ по-
средство верховныхъ законодателей и правителей—безразлично
какимъ путемъ избранныхъ—каждое изъ нихъ должно под-
— 58 —
чиниться. Такое учрежденіе является настоящею тираніею, не
обладающею никакими правами, которыя индивидъ обязанъ
былъ бы уважать; напротивъ того, всякій индивидъ, сознаю-
щій свои права и цѣнящій свою свободу, долженъ приложить
всѣ усилія къ тому, чтобы ниспровергнуть его. Я думаю, что
мистеру Перрину должно быть теперь ясно, почему я не считаю
себя обязаннымъ либо платить налоги, либо эмигрировать.
Буду ли я платить налоги или нѣтъ—это другой вопросъ,
вопросъ цѣлесообразности. Но, отказываясь ихъ платить, я
преслѣдовалъ, какъ на это намекаетъ мистеръ Перринъ, цѣли
пропаганды, и въ полученіи мною письма мистера Перрина я
вижу доказательство пригодности этой тактики для упомянутой
цѣли. Задачи пропаганды—таково единственное соображеніе,
которое я могу привести въ пользу изолированнаго, индиви-
дуальнаго сопротивленія взиманію налоговъ. Но помимо про-
паганды путемъ этого или многихъ другихъ средствъ, я на-
дѣюсь, что въ концѣ концовъ организуется опредѣленное
общество изъ мужчинъ и женщинъ, которое дѣятельно, хотя
и пассивно, будетъ сопротивляться взиманію налоговъ, и не
просто для цѣлей пропаганды, но для того, чтобы непосред-
ственно наносить удары своимъ угнетателямъ. Такова та един-
ственная «замѣна начала концомъ», въ защитѣ которой я
могу признать себя виновнымъ; и если этотъ «конецъ» можетъ
быть «лучше или легче достигнутъ» какимъ-либо другимъ
путемъ, я былъ бы очень радъ, если бы мнѣ его указали.
Фраза о «великомъ опытѣ цѣлой расы», которымъ я, по мнѣ-
нію мистера Перрина, пренебрегаю, звучитъ очень внушительно,
и иной, слушая ее, быть можетъ и падетъ ницъ въ раболѣп-
номъ трепетѣ. Но всякій, кто раньше попробуетъ пристальнѣе
приглядѣться къ этому призраку, увидитъ, что онъ лишь одно
изъ тѣхъ привидѣній, о которыхъ намъ говорилъ Такъ-Какъ !)
Почти все зло, отъ котораго когда-либо страдало человѣче-
ство, было продуктомъ «великаго расового опыта», и я еще не
слыхалъ, чтобы какое-нибудь зло было когда-либо уничтожено
путемъ ненужнаго преклоненія передъ этимъ опытомъ. Мы
будемъ склоняться передъ нимъ, когда будемъ къ этому вы-
г) Сотрудникъ ЪіЪегіу) посвятившій імного мѣста изложенію философіи
Эгоизма.
— 59 —
нуждены; мы будемъ «вступать въ компромиссъ съ существу-
ющими условіями», когда намъ это нужно будетъ; но во
всякое другое время мы будемъ слѣдовать нашему разуму и
нашимъ убѣжденіямъ.
Маріонетка вмѣсто бога.
(НЬегіу 9 апрѣля 1887 г.).
Къ редактору ІЛЪегіу.
«Благодарю васъ за искренній отвѣтъ на мое письмо отъ 11 нояб-
ря 1886 г. Однако, въ немъ есть нѣсколько пунктовъ, которые не ка-
жутся мнѣ убѣдительными. Прежде всего, позвольте возразить на ваше
утвержденіе, будто добровольная ассоціація по необходимости предпола-
гаетъ право свободнаго выхода изъ нея. Утверждая это, вы отрицаете
право людей соединяться на основаніи конституціи, отрицающей это право
свободнаго выхода, и пытаетесь навязать этимъ людямъ ваше собствен.
ное пониманіе права. Вы берете случай новаго Государства, пытающа-
гося навязать свои законы прежнему поселенцу страны, и говорите, что
оно не имѣетъ никакого права такъ поступать. Я согласенъ съ вами. Но
развѣ я не имѣю такого же основанія представить себѣ Государство?
въ которое не входитъ земля прежняго пореленца и которое добровольно
согласилось отвергнуть всякое право неподчиненія голосу большинства?
По отношенію къ такому Государству я заявляю, что всякій его членъ,
становящійся анархистомъ или держащійся въ какомъ-либо вопросѣ иныхъ
взглядовъ, чѣмъ все общество, имѣетъ право проводить эти взгляды только
въ предѣлахъ законовъ, постановленныхъ большинствомъ.
Такое Государство, мнѣ кажется, представляютъ современные Соеди-
ненные Штаты. Въ нашей исторіи нѣтъ или почти нѣтъ упоминанія о
людяхъ, отрицавшихъ право большинства при основаніи штатовъ, а при
отсутствіи подобнаго отрицанія мы вынуждены заключить, что и наша
ассоціація, и статья о правахъ большинства были добровольно приняты.
Поэтому, какъ я и говорилъ раньше, сопротивленіе, оказываемое какимъ-
либо жителемъ правительству этой ассоціаціи и выходящее изъ рамокъ
закона, есть фактическое отрицаніе права другихъ отвергать при вступле-
ніи въ договоръ право свободнаго выхода. Отрицаніе такого права кажется
мнѣ нераціональнымъ.
Конечно, все вышесказанное не приложимо къ индѣйцамъ, которые
никогда не участвовали и не будутъ участвовать въ правленіи. Но я
думаю, что эго обстоятельство не ослабляетъ силы приводимаго мною
аргумента.
Я возражаю, во-вторыхъ, противъ вашей оцѣнки моей фразы «вели-
кій расовой опытъ», какъ фразы высокопарной. Если у насъ есть что-
нибудь великое, то это именно этотъ «расовой опытъ». Отрицая его вели-
чіе, вы или отрицаете величіе и достоинство Человѣка или, какъ вы. ка-
— 60 —
жется, и дѣлаете, нѣжно устремляете свои взоры назадъ, къ какому-то
былому счастливому государству, находившемуся въ «счастливой долинѣ»
рая, послѣ котораго человѣкъ падалъ все ниже и ниже, такъ что въ на-
стоящее время онъ можетъ сказать: «все зло, отъ котораго когда-либо
страдало человѣчество, было продуктомъ этого «великаго расового опыта».
Мнѣ въ самомъ дѣлѣ кажется, что этотъ опытъ для васъ скорѣе «приви-
дѣніе», болѣе того, какой-то людоѣдъ, самъ дьяволъ, пожирающій походя
все доброе, чѣмъ, какъ думается мнѣ, проявленіе Божества, Богочеловѣка,
создавшаго не только все то зло, какое есть въ насъ, но создавшаго
насъ такими, какими мы есть, со всѣмъ, что въ насъ есть добраго и злого.
Онъ—этотъ опытъ—это та сила, которая такъ же увѣренно ведетъ
насъ къ Анархіи и за ея предѣлы, какъ и вела насъ отъ звѣздной ту-
манности къ человѣчеству. Онъ—олицетвореніе нашей эволюціи; и, такъ
какъ ни одинъ человѣкъ не можетъ ни ускорить, ни задержать ея въ
сколько-нибудь значительной степени, то мнѣ все-таки кажется, что го-
раздо больше можно сдѣлать, работая вмѣстѣ съ нимъ, чѣмъ идя попе-
рекъ его пути, даже если бы намъ почему-то казалось, что мы направ-
ляемъ свой корабль прямо къ той завѣтной цѣли, къ которой и онъ
держитъ свой путь.
Однажды вечеромъ мнѣ пришлось быть на собраніи въ Республикан-
скомъ клубѣ въ Ныо-Іоркѣ и слушать тамъ, какъ читалась и обсуждалась
статья мистера Бишопа изъ Розі о силѣ подкупа голосовъ при выборахъ.
Много поразительныхъ цифръ приводилъ на этотъ счетъ и мистеръ
Ивин съ на прошломъ собраніи. Мистеръ Бишопъ называлъ длинный
рядъ партійныхъ лидеровъ, характеризуя их< профессіи и практическую
дѣятельность.
Вся эта грязная исторія, къ сожалѣнію, слишкомъ обычная для насъ,
не поколебала, однако, его вѣры въ то, что правительство образуетъ со-
ставную часть истинной кривой прогресса; наоборотъ, она только побу-
дила его предложить средство борьбы со зломъ, заключавшееся въ замѣнѣ
Государствомъ партійной организаціи для распредѣленія избирательныхъ
записокъ и въ изданіи болѣе строгихъ законовъ противъ подкупа и про
тивозаконнаго давленія,—однимъ словомъ въ рядѣ законовъ, подобныхъ
англійскимъ законамъ сэра Генри Джемса, дѣйствующимъ тамъ въ насто-
ящее время и, кажется, до нѣкоторой степени благотворно.
Въ заключеніе, признавъ трудность проведенія какихъ-либо серьезныхъ
мѣръ, онъ цитировалъ въ подтвержденіе своихъ словъ достопамятный
призывъ Гладстона къ будущему, призывая къ борьбѣ за общее дѣло всѣхъ
реформаторовъ Времени, которое ратуетъ за нихъ.
За чтеніемъ этой статьи послѣдовала рѣчь мистера Симона Штерна,
защищавшаго Миллевское представительство меньшинства, и рѣчь мистера
Тэрнера, защищавшаго открытое голосованіе.
Сейчасъ же послѣ произнесенія этихъ рѣчей поднялся мистеръ Ивинсъ
и, показавъ, что открытое голосованіе никакъ не можетъ быть свобод-
нымъ, такъ какъ даже обращеніе къ гражданину съ вопросомъ о томъ,
— 61 —
за кого онъ голосуетъ, есть форма принужденія, присоединился къ мысли,
выраженной въ заключительной цитатѣ мистера Бишопа. Онъ сказалъ,
что реформа, имъ предложенная, есть лишь одно изъ звеньевъ въ длин-
ной цѣпи событій, непреодолимо ведущихъ насъ впередъ; что не въ го-
сударственномъ надзорѣ или представительствѣ меньшинства, или въ ка-
кой-либо иной мѣрѣ, теперь предлагаемой, заключается удовлетворительное
рѣшеніе проблемы; но что каждая изъ этихъ мѣръ есть логическій шагъ
по пути прогресса,—прогресса, который можетъ закончиться государствен-
нымъ соціализмомъ или анархіей, или чѣмъ-либо инымъ, но, во вся-
комъ случаѣ, строемъ справедливымъ и неизбѣжнымъ. Что бы мы ни
дѣлали, никто изъ насъ не можетъ отвести далеко въ сторону теченіе
этого прогресса. Мы можемъ лишь налечь своимъ плечемъ на его колесо
и подтолкнуть его немного впередъ, поскольку это позволяютъ намъ наши
слабыя силы. За исключеніемъ великихъ эпохъ, сторонники крайнихъ
мѣръ ослабляютъ силу своей работы, уменьшая длину рьшя.га; постоянные
же, повседневные работники, борющіеся за право по направленіямъ про-
ложенныхъ путей, повышаютъ нравственный уровень современности и
пролагаютъ путь для тѣхъ великихъ революцій, когда кажется, что міръ
огромными прыжками подвигается впередъ, къ будущему.
Не должны ли мы заключить 'союзъ съ этими гражданами Респуб-
ликанскаго клуба и, забывъ о различіяхъ въ нашихъ конечныхъ цѣляхъ—
если только такія различія существуютъ,—работать вмѣстѣ съ ними въ
настоящемъ и для настоящаго?
Я сидѣлъ за этимъ обѣдомъ рядомъ съ республиканцами и демокра-
тами, сторонниками свободной торговли и протекціонистами, и чувствовалъ,
что всѣ они поглощены одной идеей прогресса, что всѣ они всѣми помы-
слами и всѣмъ сердцемъ работаютъ во имя этой идеи. Ихъ вліяніе
скажется не только въ настоящемъ, но и въ будущемъ, даже въ
будущемъ счастливой Анархіи, ибо они силятся постичь и подойти къ
этому государству будущаго раньше другихъ, болѣе непримиримыхъ его
сторонниковъ.
Когда настанетъ время для революціи, пусть тогда будетъ отвергнутъ
всякій компромиссъ; онъ придетъ вопреки нашимъ желаніямъ. Но рас-
шибать лбомъ стѣну равнодушнаго общественнаго мнѣнія—безумно, когда
каждый человѣкъ, все равно—анархистъ ли онъ или нѣтъ,—можетъ сдѣ-
лать кое-что для оздоровленія существующаго порядка вещей или, по
крайней мѣрѣ, устранить препятствія, стоящія на пути серьезныхъ тру-
женниковъ прогресса.
Фредерикъ Перринъ.
1 Апрѣля 1887 г.
Когда я говорилъ въ своемъ предыдущемъ отвѣтѣ мисте-
ру Перрину, что добровольная ассоціація по необходимости
предполагаетъ право свободнаго выхода, я не отрицалъ пра-
— 62 —
ва индивидовъ пройти черезъ ступень устройства такой ас-
соціаціи, въ которой каждый членъ отказывается отъ права
выхода. Своимъ утвержденіемъ я просто хотѣлъ сказать, что
такое устройство, если бы нашлись люди, согласившіеся при-
нять его, было бы простою формою, которую всякій разум-
ный человѣкъ, участвующій въ ней, поспѣшилъ бы нару-
шить и растоптать, какъ только онъ оцѣнилъ бы всю без-
мѣрность своего безумія. Договоръ-очень полезное и въ
высшей степени важное орудіе человѣка, но его полезность
имѣетъ свои границы: никто не долженъ употреблять его
для отреченія отъ своей человѣчности. Всецѣло отрицать
чье-либо право свободнаго выхода—значитъ дѣлать этого
человѣка рабомъ. Но никто не можетъ такъ безповоротно
сдѣлать себя рабомъ, какъ лишивъ себя права провозгласить
свое освобожденіе. Индивидуальность и ея право на утверж-
деніе разрушаются лишь смертью. Отсюда ясно, что всякій
индивидъ, подписавшій предполагаемую мистеромъ Перриномъ
конституцію и сдѣлавшійся впослѣдствіи анархистомъ,
былъ бы вполнѣ оправданъ въ примѣненіи всякихъ средствъ
для того, чтобы защитить себя отъ попытокъ принуждать
его во имя этой конституціи. Но если бы даже это не было
такъ, если бы люди въ дѣйствительности держались обяза-
тельства соблюдать невыполнимые договоры, то изъ этого
еше нельзя было бы сдѣлать никакого вывода объ отношеніи
Соединенныхъ Штатовъ къ ихъ такъ называемымъ гражда-
намъ. Утверждать, что конституція Соединенныхъ Штатовъ
подобна разсматриваемой нами гипотетической конституціи,—
значитъ высказывать крайне сумасбродную мысль. Мистеръ
Перринъ можетъ легко понять это, прочитавъ «Письмо къ
Грауверу Кливленду» Лизандера Спунера. Это мастерски на-
писанное произведеніе покажетъ ему, что представляетъ изъ
себя конституція Соединенныхъ Штатовъ и, главнымъ обра-
зомъ, насколько обязательна она для всякаго. Но если бы
даже конституція Соединенныхъ Штатовъ была доброволь-
нымъ договоромъ вышеописаннаго характера, то и въ этомъ
случаѣ мистеръ Перринъ еще долженъ былъ бы намъ доказать,
почему тѣ, кто въ свое время не отвергъ ее, обязаны въ силу
такой оплошности приноравливаться къ ней; или почему
— 63 —
согласіе принявшихъ ее должно обязывать людей, еще тогда
не родившихся; или, наконецъ, какое право имѣли догова-
ривающіяся стороны, если только онѣ были, устанавливать
юрисдикцію и верховную власть не просто надъ самими собою
и тѣми землями, которыя онѣ занимали или которыми поль-
зовались, но надъ всей обширною частью свѣта, извѣстною
съ тѣхъ поръ подъ именемъ Соединенныхъ Штатовъ Амери-
ки, и надъ всѣми личностями, въ ней пребывающими. Но
эти вопросы ему совершенно неизвѣстны. Его разсужденія
состоятъ изъ отдѣльныхъ, независимыхъ предложеній, меж-
ду которыми нѣтъ никакой логической связи. А теперь пе-
рейдемъ къ «великому расовому опыту». Совершенно вѣрно,
что если мы имѣемъ что-нибудь великое, то эт<> далъ намгь
этотъ опытъ, но не менѣе вѣрно и то, что если мы имѣемъ
что-нибудь гнусное, то это породилъ онъ же. Этотъ опытъ
есть все, чѣмъ мы обладаемъ, и, будучи всѣмъ, онъ, понят-
но, включаетъ въ себѣ и великое, и гнусное. Я не отрицаю
величія человѣка, но я не отрицаю и его вырожденія; слѣдо-
вательно, я ни принимаю, ни отвергаю огуломъ всего того,
чѣмъ онъ былъ и что сдѣлалъ. Я стараюсь направить свой
разумъ на различеніе великаго и гнуснаго вмѣсто того, что-
бы слѣпо подчиняться какому-то божеству, даже если это
божество—человѣкобогъ. Мы не должны благоговѣть предъ
расовымъ опытомъ, подражая ему и повторяя его, но
должны стараться извлечь урокъ изъ его ошибокъ,
чтобы избѣжать ихъ въ будущемъ. Далекій отъ вѣры
въ какое-то государство, осуществившее рай на землѣ, я
никому не уступлю въ точномъ признаніи теоріи эволюціи;
но для меня ясно, что эволюція «ведетъ насъ къ Анархіи»
просто потому, что она уже водила насъ почти во всякомъ
другомъ направленіи и всюду терпѣла крушеніе. Эволюція,
подобно природѣ, орудіемъ или процессомъ которой она
является, крайне расточительна и близорука. Не будемъ же
подражать ея расточительности или даже терпѣть ее, разъ
мы можемъ избѣжать ея; используемъ лучше свой умъ для
направленія эволюціи на путь экономіи.
Эволюція предоставленная сама себѣ, устранитъ рано или
поздно всякую иную соціальную форму, кромѣ Анархіи. Но
— 64 —
эволюція, руководимая нами, вскроетъ всѣ общіе элементы
своихъ прошлыхъ ошибокъ, однимъ взмахомъ отброситъ все,
содержащее эти элементы, и сразу приметъ Анархію, въ ко-
торой ихъ нѣтъ. Мы не должны быть маріонетками эволюціи
только потому, что мы ея продуктъ. Наоборотъ, по мѣрѣ
роста нашего познанія мы должны быть все болѣе и болѣе
ея творцами. И именно потому, что мы даемъ ей господство-
вать надъ нами и стараемся скорѣе дѣйствовать заодно съ
ней, чѣмъ идти поперекъ ея пути; именно потому, что мы
ротозѣйничаемъ, колеблемся и тратимъ свое время на пустя-
ки, въ родѣ тайнаго голосованія, открытаго голосованія и
т. п., вмѣсто того, чтобы взглянуть на всю проблему избиратель-
наго права съ принципіальной точки зрѣнія, —именно поэтому
мы въ дѣйствительности «прокладываемъ путь», къ нашему
глубокому горю, «для тѣхъ великихъ революцій» и «вели-
кихъ эпохъ», когда сторонними крайнихъ мѣръ внезапно
завладѣютъ всею общественною жизнью. Да, великія эпохи!
Скорѣе великія несчастія, которыхъ должно тщательно из-
бѣгать, но какимъ образомъ? Становясь крайними уже
теперь. Если бы было больше крайнихъ въ эволюціонные
періоды, не было бы никакихъ революціонныхъ періодовъ.
Таковъ урокъ, который даетъ исторія, и нѣтъ другого, бо-
лѣе важнаго для человѣчества, чѣмъ онъ. И пока этотъ
урокъ не полученъ, мистеръ Перринъ будетъ напрасно твер-
дить о богочеловѣчествѣ, съ каждымъ днемъ становится
все болѣе явно, что его богъ лишь простой прыгающій бол-
ванчикъ.
Затрудненія мистера Перрина.
(ІЛЪетіу 16 іюля 1887 г.).
Къ редактору ЫЬегіу.
«Я долженъ былъ бы почувствовать себя захлебнувшимся въ
огромныхъ потокахъ сатиры, хлынувшихъ на меня со всѣхъ сторонъ, но
только не прямо въ лицо.
Однако, я еще чувствую себя способнымъ поднять руку и сдѣлать рѣ-
шительное движеніе.
Сознаюсь, что я заблуждался въ одной части моей аргументаціи, кото-
рая была мнѣ такъ ясно изложена иными источниками, чѣмъ ІЛЪегіу,
— 65
что я и не предполагалъ для редактора ея необходимости въ опроверженіе
моихъ положеній зайти такъ далеко, чтобы отрицать святость договора.
Единственная моя надежда заключается, поэтому, въ томъ, чтобы
ЫЬетіу точнѣе опредѣлила свои собственныя положенія.
Я слышалъ очень много о «призракахъ» и «основныхъ началахъ», но
не могу ясно понять, почему договоръ пересталъ быть «основнымъ нача-
ломъ и сталъ «призракомъ», если только мы не дадимъ себѣ лишней
свободы въ аргументированіи.
Не угодно ли вамъ будетъ разъяснить мнѣ, какая безопасность мо-
жетъ существовать въ такомъ индивидуалистическомъ обществѣ, въ ко-
торомъ обязанностью каждаго человѣка становится нарушеніе всѣхъ
договоровъ, какъ только онъ приходитъ къ убѣжденію, что они были
заключены неразумно?
Затѣмъ, если обязанностью индивидовъ является нарушеніе договоровъ,
заключенныхъ между ними, то я не могу ясно представить себѣ, почему
Республика совершаетъ актъ гнуснаго деспотизма, когда нарушаетъ до-
говоры, заключенные съ индѣйцами, если только идеальнььмъ обществомъ
не является такое, въ которхмъ мы всѣ становимся гнусными деспотами и
забавляемся взаимной перебранкой.
Въ сущности, какъ я уже указывалъ на это дважды, вы, какъ мнѣ
кажется, отрицаете за другими право заключать и осуществлять свои
собственные договоры, разъ эти договоры не пользуются вашимъ одоб-
реніемъ.
Я сознаю теперь, что ошибался, когда предполагалъ, что власть Госу-
дарства покоится исторически на общественномъ договорѣ, и признаю
что тѣ пункты, которые были вами приведены въ своемъ отвѣтѣ какъ
второстепенные, являются въ дѣйствительности главными возраженіями
на мои положенія.
Истинная власть Государства покоится, какъ это показываетъ Гирнъ
въ своемъ «Арійскомъ хозяйствѣ», не на договорѣ, но на его развитіи—
взглядъ, на который я намекалъ, но который недостаточно ясно развилъ.
Впрочемъ, я не чувствую себя застрахованнымъ отъ того, что бы не
вступить съ вами въ споръ объ этой точкѣ зрѣнія, до тѣхъ поръ, пока
у меня не будетъ возможности выяснить себѣ болѣе точно, что разумѣетъ
ІЛЪетіу подъ эволюціей. Въ своемъ отвѣтѣ мнѣ вы, кажется, разумѣе-
те подъ нею что-то въ родѣ скоропалительнаго процесса; такой взглядъ,
быть можеть, и заимствованъ изъ бостонскихъ «понедѣльничьихъ лекцій»
но за его правильность, мнѣ думается, врядъ-ли поручится Дарвинъ
или Спенсеръ.
Я старался въ обоихъ своихъ письмахъ подчеркнуть существованіе
общей линіи развитія, находящейся почти внѣ власти индивидовъ, и по
своему характеру оптимистической. Утвержденіемъ «оптимистическаго»
характера этой линіи я хочу сказать, что, согласно принципу переживанія
наиболѣе приспособленныхъ, наши существующія условія являются самы-
ми лучшими, какихъ возможно было нахмъ достичь. Вы не отрицаете боже-
Вмѣсто книги.	Ь
— 66 —
ственности человѣка, но «и не отрицаете его вырожденія»; съ какого же
уровня человѣкъ началъ вырождаться? Вы не допускаете существованія
государства, осуществившаго рай на землѣ; что же вы въ такомъ случаѣ
разумѣете подъ словами «вырожденіе человѣка»?
Идея эволюціи, допускающая вырожденіе и ожидающая, что послѣдо-
ватели ІЛЪетіу остановятъ «разрушительный процессъ», который уже
испробовалъ все иное, и теперь чуть не въ отчаяніи дѣлаетъ послѣдній
опытъ съ Анархіей,— представляется мнѣ столь новою, что я долженъ
просить о болѣе полномъ изложеніи этой системы.
Фредерикъ Перринъ.
Мистеру Перрину слѣдовало читать внимательнѣе. Я ни-
когда не говорилъ, что «обязанностью каждаго человѣка
должно быть нарушеніе всѣхъ договоровъ, какъ только онъ
приходитъ къ убѣжденію, что они были заключены нера-
зумно». Я сказалъ лишь, что если бы человѣкъ долженъ
былъ подписать договоръ, въ силу котораго онъ отказы-
вается навсегда отъ своей свободы, то онъ нарушилъ бы
его, какъ только созналъ бы всю громадность своего нера-
зумія. Изъ того, что я полагаю, что отъ нѣкоторыхъ обѣ-
щаній лучше отказаться, чѣмъ ихъ сдержать, еще не слѣ-
дуетъ, что я считаю всегда благоразумнымъ отказаться отъ
безразсуднаго обѣщанія. Наоборотъ, я придаю исполненію
обѣщаній такое важное значеніе, что лишь въ крайнихъ слу-
чаяхъ одобрилъ бы ихъ нарушеніе. Возможность для чле-
новъ общества полагаться другъ на друга такъ жизненно не-
обходима, что лучше никогда не дѣлать ничего такого, что
могло бы ослабить это довѣріе,—развѣ только, если оно пи-
тается такими элементами, которые имѣютъ еще большую
ажность. понимаю эволюцію именно такъ, какъ ее пони-
маетъ Дарвинъ, т. е. какъ процессъ отбора, посредствомъ
котораго изъ всѣхъ разновидностей сохраняются только тѣ,
которыя оказываются наилучше приспособленными къ окру-
жающей средѣ. Такъ какъ погибающіе виды численно значи-
тельно превосходятъ виды переживающіе, то процессъ этотъ
крайне разрушителенъ, но человѣческій разумъ можетъ сильно
сократить размѣры гибели. Я вполнѣ готовъ допустить опти-
мистическій характеръ этого процесса, если подъ оптимизмомъ
разумѣть ученіе, гласящее, что все является наилучшимъ въ
67 —
данныхъ условіяхъ. Оптимизмъ такъ опредѣляемый есть не
болѣе, какъ доктрина необходимости. Что же касается слова
«вырожденіе», то мистеръ Перринъ, очевидно, не знакомъ со
всѣми его значеніями. По своему происхожденію оно озна-
чаетъ упадокъ сравнительно съ чѣмъ-то болѣе высшимъ, но
оно употребляется также лучшими англійскими писателями и
для обозначенія дурныхъ условій, независимо отъ того, пред-
шествовало ли имъ что-либо лучшее или нѣтъ. Въ послѣд-
немъ смыслѣ я и употребилъ это слово.
Чего мы придерживаемся?
(ЪіЪетіу 19 августа 1882 г.).
Мистеръ Б. В. Боллъ пишетъ лучшія статьи, появляющіяся
въ «Іпсіех’ѣ», что не такъ уже трудно, и нѣкоторыя изъ луч-
шихъ статей, помѣщаемыхъ въ другихъ еженедѣльникахъ,
что является уже крупной заслугой. Мы были поэтому очень
рады, когда наткнулись въ одномъ изъ послѣднихъ нуме-
меровъ на его статью, трактующую о зарождающемся, но
уже растущемъ движеніи противъ самаго существованія Го-
сударства. Онъ, по крайней мѣрѣ, достаточно проницателенъ
для того, чтобы не оцѣнивать низко важности появленія въ
Соціальной и политической агитаціи такого прямого, послѣ-
довательнаго, неустрашимаго, рѣшительнаго и вмѣстѣ съ
тѣмъ философски обоснованнаго фактора, какъ современный
Анархизмъ; хотя его главный редакторъ, мистеръ Эндервудъ,
и заявляетъ, что предложеніе, выдвинутое анархистами, «не
стоитъ и обсуждать».
Но даже мистеръ Боллъ показываетъ своей статьей о
«теоретикахъ антигосударственности», что, не смотря на всю
свою чуткость, давшую ему возможность открыть и отклик-
нуться на появленіе новаго движенія, онъ его изучилъ пока
слишкомъ поверхностно для того, чтобы знать хоть что-ни-
будь о работѣ мысли, которая породила это движеніе,
вдохновляетъ и направляетъ его. Въ самомъ дѣлѣ, его первая
стрѣла, направленная противъ насъ, пролетаетъ такъ далеко
— 68 —
мимо цѣли, что намъ пришлось обратиться къ нѣсколькимъ
случайнымъ фразамъ, указывающимъ на объектъ его напа-
деній, чтобы увѣрить себя въ томъ, что именно анархисты
служатъ ему мишенью. Однимъ словомъ, онъ открылъ огонь
по анархистамъ, не освѣдомившись о томъ, гдѣ мы находимся.
Чего же мы, по его мнѣнію, придерживаемся? Централь-
ный доводъ, приводимый имъ противъ насъ, вкратцѣ сво-
дится къ слѣдующему: гдѣ существуетъ преступленіе, тамъ
должна существовать сила для его подавленія. Кто же это
отрицаетъ? Во всякомъ случаѣ, не ІлЬегіу и не анархисты.
Анархизмъ не представляетъ собою возрожденія воскресшаго
ученія о непротивленіи злу, хотя въ его рядахъ и могутъ
быть сторонники непротивленія. Судя по тому направленію,
какое приняли удары мистера Болла, онъ, очевидно, предпо-
лагаетъ, что мы позволили бы разбою, насилованію и убій-
ству продолжать свое разрушительное дѣло въ обществѣ, не
шевельнувъ и пальцемъ для того, чтобы остановить ихъ звѣр-
скую, кровавую работу. Но—совсѣмъ напротивъ, мы самые
непреклонные враги насилія надъ личностью и собствен-
ностью, и хотя мы больше всего заняты разрушеніемъ его
основныхъ причинъ, но не испытываемъ никакихъ колебаній
въ примѣненіи такихъ рѣшительныхъ мѣръ противъ его не-
посредственныхъ проявленій, какія могутъ предписать обсто-
ятельства* и разумъ. Правда, мы провидимъ въ будущемъ
полное исчезновеніе необходимости прибѣгать къ силѣ даже
въ цѣляхъ подавленія преступленія; но хотя это исчезновеніе
необходимости силы и заключается въ нашемъ ученіи, какъ
его неизбѣжное слѣдствіе, оно, однако, никоимъ образомъ
не является необходимымъ условіемъ уничтоженія Государства.
Такимъ образомъ, выступая противъ Государства, мы не
отрицаемъ положенія мистера Болла, но отчетливо подтвер-
ждаемъ и подчеркиваемъ его. Мы объявляемъ войну Госу-
дарству, какъ главному посягателю на личность и собствен-
ность, какъ причинѣ рѣшительно всей существующей нищеты
и преступленія, какъ самому колоссальному преступнику на-
шего времени. Оно порождаетъ преступниковъ гораздо чаще,
чѣмъ наказываетъ ихъ. Оно существуетъ для того, чтобы
создавать и поддерживать привилегіи, порождающія эконо-
69 -
мическій и соціальный хаосъ. Оно является единственной
поддержкой монополій, концентрирующихъ богатство и про-
свѣщеніе въ рукахъ немногихъ и распространяющихъ бѣд-
ность и невѣжество среди массъ; усиленіе же преступности
прямо пропорціонально росту этого неравенства. Оно защи-
щаетъ меньшинство, грабящее большинство, пріемами, слиш-
комъ тонкими для того, чтобы ихъ понимали его жертвы.
Когда же непокорные члены большинства пытаются грабить
другихъ посредствомъ пріемовъ,"слишкомъ простыхъ и откры-
тыхъ для того, чтобы Государство признавало ихъ законными,
—оно наказываетъ ихъ. Оно увѣнчиваетъ свои жестокости,
обманно заставляя ученыхъ и философовъ вродѣ мистера
Болла оправдывать позорное существованіе государства не-
обходимостью подавленія преступленій, которыя оно же без-
прерывно порождаетъ.
Мистеръ Боллъ—къ чести его будь сказано—былъ въ дни
борьбы противъ рабства рѣшительнымъ аболиціонистомъ. Онъ
серьезно желалъ уничтоженія рабства. Онъ, несомнѣнно
помнитъ, какъ часто ему приходилось встрѣчаться съ аргу-
ментомъ, что рабство необходимо для того, чтобы предохра-
нить безграмотныхъ черныхъ негровъ отъ соблазновъ мір-
ского зла, и что опасно давать свободу столь невѣжествен-
нымъ массамъ. Въ тѣ дни мистеръ Боллъ понималъ всю со-
фистичность этихъ аргументовъ и зналъ, что люди ихъ про-
водятъ это для того, чтобы придать хоть какое-нибудь нрав-
ственное оправданіе своей жизни въ праздной роскоши на-
счетъ подневольнаго труда рабовъ. Онъ, вѣроятно, имъ от-
вѣчалъ приблизительно въ такомъ родѣ: «негровъ держитъ
въ невѣжествѣ именно институтъ рабства, и оправдывать
рабство ихъ невѣжествомъ, значитъ вращаться въ заколдован-
номъ» кругу и рѣшать вопросъ, принимая причину за слѣдствіе».
Въ настоящее время мистеръ Боллъ—опять къ чести его
будь сказано—аболиціонистъ религіи. Онъ серьезно желаетъ
упраздненія или по крайней мѣрѣ исчезновенія церкви. Какъ
часто онъ долженъ былъ встрѣчать или слушать священни-
ковъ, которые, охотно допуская въ частной бесѣдѣ, что цер-
ковные догматы представляютъ собою хитросплетеніе обма-
новъ, доказываютъ тѣмъ не менѣе, что церковь необходима
— 70 —
для удержанія въ повиновеніи погрязшихъ въ суевѣріи массъ:
нто освободить эти массы отъ духовнаго рабства, въ которомъ
религія ихъ держитъ,значило быповергнутьихъ въ разнузданный
развратъ, въ необузданное своеволіе и конечное разореніе
Мистеръ Боллъ ясно видитъ всю нелѣпость этого довода и
знаетъ, что пользующіеся имъ дѣлаютъ это для того, чтобы
имѣть хоть какое-нибудь нравственное основаніе для собиранія
доходовъ съ бѣдныхъ глупцовъ, которые не умѣютъ устроиться
такъ, чтобы не платить имъ. Мы можемъ себѣ представить,
какъ онъ возразилъ бы имъг; съ понятнымъ негодованіемъ:
«коварные мошенники,—сказалъ бы онъ имъ—вы прекрасно
знаете, что именно ваша церковь питаетъ суевѣріе народныхъ
массъ и что оправдывать ея существованіе суевѣріемъ массъ,—
значитъ ставить телѣгу впереди коня и считать за доказанное
то, что еще требуется доказать».
Ну, а мы, анархисты, мы аболиціонисты политики. Мы
серьезно желаемъ уничтоженія Государства. Наша позиція
въ этомъ вопросѣ во многихъ отношеніяхъ сходна съ пози-
ціями церковныхъ аболиціонистовъ и сторонниковъ отмѣны
рабства. Но въ этомъ случаѣ мистеръ Боллъ—уже къ стыду
своему —беретъ сторону тирановъ противъ аболиціонистовъ
и подымаетъ крикъ, такъ часто раздававшійся противъ него:
Государство—необходимо, чтобы держать въ подчиненіи во-
ровъ и убійцъ; не будь его, насъ бы всѣхъ удавили на ули-
цахъ или перерѣзали горло во время сна. Подобно тому,
какъ мистеръ Боллъ ясно видѣлъ софистичность своихъ про-
тивниковъ, такъ и мы ясно понимаемъ его софизмы, вполнѣ
похожіе на софизмы первыхъ, хотя мы и знаемъ, что не онъ,
а капиталисты пользуются ими для того, чтобы закрыть на-
роду глаза насчетъ дѣйствительной цѣли того учрежденія,
благодаря которому они имѣютъ возможность вымогать
у труда львиную долю его продукта. Мы отвѣчаемъ ему такъ,
какъ онъ отвѣтилъ имъ, притомъ далеко не спокой-
нымъ тономъ: развѣ вы не видите, что Государство
создаетъ условія, порождающія воровъ и убійцъ; что оправ-
дывать его существованіе распространенностью воровства и
убійства, значитъ приводить доводы, во всѣхъ отношеніяхъ
столь же нелѣпые, какъ и тѣ, которыми пользовались противъ
— 71 —
васъ, когда вы направляли свои усилія на уничтоженіе рабства
и церкви?
Еще разъ повторяю, мы не протестуемъ противъ того,
чтобы наказывать воровъ и убійцъ; мы протестуемъ лишь про-
тивъ того, чтобы ихъ создавали. Именно на это положеніе и
долженъ нападать мистеръ Боллъ или же совсѣмъ не дѣлать
нападеній. Когда онъ въ слѣдующій разъ будетъ писать объ
анархизмѣ, пусть отвѣтитъ на слѣдующіе вопросы:
Не отымаетъ ли лихоимство или ростовщичество, въ его
трехъ формахъ — процента, ренты и прибыли — у рабочихъ
классовъ ихъ заработка?
Не является ли этотъ захватъ главной причиной бѣдности?
Не служитъ ли бѣдность, прямо или косвенно, главной
причиной противузаконныхъ дѣйствій?
Не зависитъ ли лихоимство отъ монополіи, въ особенности
отъ монополіи на землю и деньги?
Могли ли бы эти монополіи существовать, не имѣя рядомъ
съ собою Государства?
Не заключается ли главнѣйшій видъ дѣятельности Госу-
дарства въ установленіи и поддержаніи этихъ монополій и
другихъ плодовъ соціальнаго законодательства?
Не привело ли бы постепенное уничтоженіе этихъ на-
сильственныхъ функцій Государства къ исчезновенію престу-
пленій?
Если да, то не сдѣлало ли бы исчезновеніе преступленій
излишними охранительныя функціи Государства?
Въ послѣднемъ случаѣ, не было ли бы Государство совер-
шенно упразднено? *).
И не было ли бы это осуществленіе анархіи исполнені-
емъ пророчества Прудона о «разложеніи правительства въ
экономическій организмъ»?
На каждый изъ этихъ вопросовъ мы отвѣтили-бы категори-
*) Въ вышеприведенномъ рядѣ вопросовъ слово «Государство» употре-
блено въ смыслѣ, охватывающемъ и добровольныя охранительныя ассоці-
аціи, тогда какъ во всѣхъ другихъ частяхъ этой книги оно употреблено
въ смыслѣ, эти ассаціаціи исключающемъ. Я прошу читателя обратить
вниманіе на это различіе въ терминологіи для того, чтобы избѣжать воз-
можныхъ недоразумѣній.
— 72 —
ческимъ: да. Этотъ отвѣтъ образуетъ фундаментъ, на кото-
ромъ мы стоимъ и сходить съ котораго мы не намѣрены.
Мы предлагаемъ мистеру Боллу сразиться съ нами на этой
почвѣ и бичевать пасъ, если онъ можетъ.
Угу!
(ІЛЪегіу 24 октября 1885 г.).
Къ редактору ІлЪегіу.
Неугодно ли вамъ будетъ дать прямые и точные отвѣты на слѣдую-
щіе вопросы?
Съ большою готовностью дамъ ихъ, если только вопросы
будутъ прямые и точные.
Признаетъ ли Анархизмъ за индивидомъ или за какимъ бы то ни
было числомъ индивидовъ право опредѣлять, какой образъ дѣйствій дол-
женъ почитаться справедливымъ или несправедливымъ для ближняго?
Да, признаетъ, если подъ словомъ «несправедливый» ра-
зумѣть «посягательскій или захватный», въ иныхъ же слу-
чаяхъ не признаетъ. Анархизмъ признаетъ право индивида или
любого числа индивидовъ опредѣлять, что никто не долженъ
насиловать равной свободы своего сочлена. За этими предѣ-
лами онъ не признаетъ никакого права контроля надъ инди-
видуальнымъ поведеніемъ.
Признаетъ ли онъ право ограничивать или контролировать поступки лю-
дей, каковы бы послѣдніе ни были?
Читай предыдущій отвѣтъ.
Признаетъ ли онъ право арестовывать, подвергать суду, объявлять
виновнымъ и наказывать за совершеніе преступленія?
Да, признаетъ, если подъ словомъ преступленіе разумѣть
нападеніе; въ иныхъ случаясь не признаетъ.
Вѣритъ ли онъ въ судъ присяжныхъ?
Анархизмъ, какъ таковой, ни вѣритъ, ни не вѣритъ въ судъ
присяжныхъ: это для него .^вопросъ цѣлесообразности. Что
касается меня лично, то я склоняюсь въ его сторону.
Если да, то какъ должны присяжные избираться?
Это опять-таки вопросъ цѣлесообразности. Говоря о себѣ
13 —
лично, я думаю, что присяжные судьи въ числѣ двѣнадцати
должны выбираться по жребію изъ списка, содержащаго имена
всѣхъ гражданъ общества; должность присяжныхъ не должна,
конечно, быть принудительной, хотя она и можетъ быть пра-
вомѣрно сдѣлана, если это покажется удобнымъ, условіемъ,
права участія въ добровольной ассоціаціи.
Допускаетъ ли онъ существованіе тюрвімъ или иныхъ мѣстъ заклю-
ченія для тѣхъ, кто окажется опаснымъ для общества?
Опять-таки вопросъ цѣлесообразности. Если Анархизмъ не
найдетъ иного, лучшаго способа сопротивленія насилію, онъ
прибѣгнетъ и къ тюрьмамъ.
Допускаетъ ли онъ взиманіе налоговъ для содержанія судебныхъ
мѣстъ и мѣстъ заключенія или обузданія?
Анархизмъ не предполагаетъ лишать ни одного индивида
его имущества или какой-либо части его имущества безъ
его согласія, если только индивидъ не сдѣлается нападающимъ
или захватчикомъ; въ послѣднемъ случаѣ анархизмъ возьметъ
изъ его имущества столько, сколько необходимо для возмѣ-
щенія ущерба, нанесеннаго совершеннымъ имъ нападеніемъ.
Взносы для поддержанія опредѣленныхъ учрежденій могутгь
быть, подобно обязанности присяжныхъ судей, правомѣрно
сдѣланы условіемъ права участія въ добровольной ассоціаціи.
Какъ будетъ отправляться правосудіе въ данномъ случаѣ?
Такъ какъ этотъ вопросъ не поставленъ ясно, то я и не
могу дать па него точный отвѣтъ. Могу лишь сказать, что
правосудіе будетъ отправляться на основаніи принципа равной
свободы всѣхъ и посредствомъ такой его организаціи, кото-
рая окажется наилучше приспособленной къ достиженію по-
ставленныхъ имъ себѣ цѣлей.
Будутъ ли анархисты ждать до тѣхъ поръ, пока всѣ, знающіе о немъ,
согласятся между собою?
Вопросъ этотъ грамматически неправиленъ. Не ясно, къ
чему относится выраженіе «о немъ>. Оно можетъ относиться
или къ правосудію, упомянутому въ предыдущемъ вопросѣ,
или къ Анархизму или, наконецъ, къ какому-нибудь понятію,
еще скрытому въ глубинахъ ума автора. Я на-авось дамъ
— 74 —
слѣдующій отвѣтъ, надѣясь, что онъ попадетъ въ цѣль. Когда
анархисты уговорятся между собою въ количествѣ, вполнѣ
достаточномъ для выполненія какой-нибудь лежащей передъ
ними отдѣльной задачи, они, вѣроятно, примутся за дѣло.
Будутъ ли они придерживаться начала большинства, или будутъ за-
щищать мнѣніе какой-нибудь малой части?
Такъ какъ анархическія ассоціаціи признаютъ право сво-
боднаго выхода, то онѣ могутъ примѣнять и баллотировку,
если сочтутъ ее удобной для себя. Если вопросъ, рѣшаемый
баллотировкой, настолько жизнененъ, что меньшинство счи-
таетъ болѣе важнымъ не отступать отъ своихъ взглядовъ,
чѣмъ сохранять возможность общей дѣятельности, то оно
сможетъ уйти. Но ни въ какомъ случаѣ нельзя управлять
меньшинствомъ, какъ бы незначительно оно ни было, про-
тивъ его согласія.
Предполагаетъ ли Анархизмъ охрану и осуществленіе естественнаго
права, поскольку оно можетъ быть вскрыто, или же онъ предполагаетъ
нѣчто противоположное ему или что нибудь иное?
Анархизмъ именно и предполагаетъ охрану и осуществле-
ніе естественнаго права свободы, и не предполагаетъ ничего
противоположнаго, или еще чего-либо иного.
Если Анархизмъ полагаетъ, что всѣ тѣ, кто не поступаетъ согласно
съ естественнымъ правомъ, какъ его понимаютъ массы, должны подвер-
гнуться дѣйствію аппарата организованной власти, все равно, какое бы имя
послѣдній ни носилъ, то онъ будетъ человѣческимъ правленіемъ совершен-
но такъ же, какъ и нынѣ существующее.
Анархизмъ ничего не знаетъ объ «естественномъ правѣ,
какъ его понимаютъ массы». Онъ означаетъ охраненіе и осу-
ществленіе каждымъ индивидомъ естественнаго права свободы,
какъ его понимаетъ онъ самъ. Когда опредѣленное число
индивидовъ, понимающихъ естественное право какъ равную
свободу всѣхъ, организуютъ добровольную ассоціацію для
сопротивленія посягательствамъ на эту свободу, то они об-
разуютъ нѣчто, совершенно отличное отъ всякаго человѣче-
скаго правленія, какое мы только имѣемъ въ настоящее время.
Они отнюдь не образуютъ правленія; они организуютъ воз-
мущеніе противъ правленія. Ибо правленіе есть нападе-
ніе и ничего больше. Сопротивленіе же нападенію есть
— 75 —
антитезисъ правленія. Всѣ современныя организованныя пра-
вительства являются правительствами потому, что они напа-
даютъ. Прежде всего, всѣ ихъ акты — косвенное нападеніе,
такъ какъ опираются на первоначальное нападеніе—взиманіе
налоговъ. Во-вторыхъ, чуть не большинство ихъ актовъ
являются прямымъ нападеніемъ, такъ какъ направлены не къ
обузданію захватчиковъ, а къ отрицанію свободы людей въ
ихъ промышленной, торговой, общественной, домашней и
индивидуальной жизни. Ни одинъ человѣкъ, обладающій моз-
гами, не сможетъ по совѣсти сказать, что такія учрежденія
тождественны по своей природѣ съ добровольными ассоціа-
ціями, поддерживаемыми добровольными взносами и ограни-
чивающимися сопротивленіемъ нападенію.
Если анархизмъ означаетъ, что неразвитому и порочному индивиду не
должно ставить никакихъ препятствій, то это значитъ, что міръ долженъ
терпѣть отъ всѣхъ безпорядковъ и преступленій, которыя можетъ натво-
рить разнузданный порокъ.
С. Блоджеттъ.
Я надѣюсь, что читатели мои отнесутся къ послѣднему
положенію мистера Блоджетта съ вниманіемъ, соотвѣтствую-
щимъ всей широтѣ и глубинѣ заключенной въ немъ мысли.
Но раньше всего посмотримъ, въ чемъ его суть. Оно утвер-
ждаетъ, что карательныя установленія являются единствен-
ными двигателями добродѣтели. Воспитаніе и примѣръ;
общественное мнѣніе и соціальный остракизмъ; свобода и
соревнованіе; увеличеніе матеріальнаго благосостоянія и умень-
шеніе поводовъ къ соблазну; повышеніе физическаго здоровья
и сравнительное равенство условій жизни,—всѣ эти факторы
совершенно недѣйствительны, въ качествѣ предохранитель-
ныхъ или лѣчебныхъ мѣръ противъ безнравственности. На
землѣ существуетъ только одинъ способъ, могущій развить
неразвитаго и сдѣлать порочнаго добродѣтельнымъ,—это
наши судьи, наши тюрьмы, наши висѣлицы. Мистеръ Блод-
жеттъ, надѣюсь, не раздѣляетъ ученія христіанства о томъ,
что адъ есть единственный оплотъ религіозной нравственности;
однако онъ воспроизводитъ это ученіе, утверждая, что адъ
на землѣ есть единственный оплотъ естественной морали.
Почему мистеръ Блоджеттъ и всѣ тѣ, кто согласенъ съ
— 76 —
нимъ, такъ упорно не обращаютъ вниманія на положительную
сторону анархизма? Главнѣйшимъ аргументомъ анархизма въ
пользу его принциповъ является утвержденіе, что упраздненіе
юридическихъ монополій такъ преобразуетъ общественныя
отношенія, что невѣжество, порокъ и преступленіе постепенно
исчезнутъ. Какъ бы часто вы эту мысль ни повторяли, какъ
бы подробно вы ее ни развивали, господа Блоджетты будутъ
подходить къ вамъ, очевидно совершенно не сознавая, что
имъ сдѣлали возраженіе, и говорить: «если не будетъ поли-
цейскихъ, преступныя массы поднимутъ бунтъ». — Скажите
имъ, что когда система промышленнаго людоѣдства, покою-
щаяся на охраняемыхъ закономъ привилегіяхъ, исчезнетъ, то
исчезнутъ вмѣстѣ съ ней и убійцы; они не станутъ этого
отрицать, не попытаются оправергнуть васъ, но устремятъ на
васъ на минуту свои совиные глаза, и затѣмъ съ ихъ устъ
сорвется старый привычный крикъ: «Угу! Когда разбойникъ
станетъ васъ рѣзать, что вы тогда запоете? Угу-у!..»
Права и обязанности при анархіи.
(ІлЬегіу 31 декабря 1887 г.).
Старые читатели нашей газеты должны помнить, что около
двухъ лѣтъ тому назадъ на ея страницахъ появился рядъ
вопросовъ, поставленныхъ авторомъ нижеслѣдующаго письма
и сопровождавшихся отвѣтами редактора. Теперь мой вопро-
шатель допрашиваетъ меня вторично, но на этотъ разъ уже
не какъ самонадѣянный воинъ, а какъ человѣкъ, серьезно
ищущій истины. И какъ я тогда отвѣчалъ ему въ духѣ, соот-
вѣтствовавшемъ его воинственности, такъ теперь я отвѣчаю
ему въ тонѣ, отвѣчающемъ его дружественнымъ намѣреніямъ.
Къ редактору ІЛЪегіу.
Не соблаговолите ли вы помѣстить въ своей газетѣ отвѣты на ниже-
слѣдующіе вопросы, чѣмъ много обяжете человѣка, изучающаго этику,
политику и другія гуманитарныя науки?
1.	Думаете ли вы, какъ анархистъ, что любое человѣческое существо
— 77 —
имѣетъ вправо рѣшать за другого, что ему слѣдуетъ или чего не слѣдуетъ
дѣлать?
Термины этого вопроса нуждаются въ болѣе точномъ
опредѣленіи. Принимая, что слово «право» употреблено въ
смыслѣ предѣла, который принципъ равной свободы логически
ставитъ силѣ, что выраженіе «рѣшать за другого» включаетъ
въ себѣ не только образованіе мнѣнія, но и проведеніе его
въ жизнь, а слово «слѣдуетъ» равнозначуще со словомъ дол-
женъ.—я отвѣчаю: да. Но единственнымъ случаемъ, въ кото-
ромъ человѣческое существо имѣетъ такое право надъ ближ-
нимъ является тотъ, когда этотъ ближній въ своихъ дѣйст-
віяхъ или упущеніяхъ перешелъ за предѣлы, полагаемые силѣ,
и выше мною указанные. Это подразумѣвалось и подъ упо-
требленнымъ въ одномъ изъ прежнихъ номеровъ ЫЪетіу
выраженіемъ, что «единственная обязанность человѣка за-
ключается въ уваженіи правъ другихъ». Смѣло можно было
бы прибавить къ этому, что единственное право одного чело-
вѣка надъ другимъ состоитъ въ принужденіи къ исполненію
этой обязанности.
2.	Думаете ли вы, что и любая совокупность индивидовъ имѣетъ та-
кое право?
Да, думаю. Право любой совокупности индивидовъ
есть то право, которое ей добровольно передаютъ соединяю-
щіеся индивиды, обладающіе этимъ правомъ. Изъ этого, какъ
и изъ предыдущаго отвѣта, слѣдуетъ, что какъ индивиды
располагаютъ иногда тѣмъ правомъ, о которомъ идетъ въ
данномъ случаѣ рѣчь, такъ и совокупность индивидовъ мо-
жетъ имѣть его.
3.	Думаете ли вы, что индивидъ или какая-нибудь совокупность инди-
видовъ имѣетъ право воспрепятствовать другому поступать такъ, какъ ему
нравится?
Да, думаю. Отвѣтъ на этотъ вопросъ содержится въ
двухъ предыдущихъ отвѣтахъ, вмѣстѣ взятыхъ.
Ѣ. Считаете ли вы, какъ анархистъ, дозволительнымъ оказывать'
какое-либо воздѣйствіе, не прибѣгая, конечно, къ грубой силѣ, для того,
чтобы побудить другого жить такъ, какъ вамъ кажется наилучшішъ?
•Соблаговолите объяснить, какое воздѣйствіе, по вашему мнѣнію, мо-
жетъ быть употреблено — если оно вообше дозволительно — согласно съ
анархическими принципами.
— 78 —
Да, считаю.,Воздѣйствіе же можетъ быть оказано: путемъ
разсужденія, убѣжденія, приманки, воспитанія, примѣра, об-
щественнаго мнѣнія, соціальнаго остракизма, свободно-дѣй-
ствующихъ экономическихъ силъ, перспективы лучшаго буду-
щаго и, несомнѣнно, многими другими способами, которые
въ данный моментъ не приходятъ мнѣ на память.
5.	Полагаете ли вы, что съ точки зрѣнія анархизма должно суще-
ствовать частное право собственности на имущество? Если да, то укажите,
пожалуйста, тотъ способъ или то правило, посредствомъ котораго можно
было бы опредѣлить, владѣетъ ли данное лицо какою-нибудь вещью на
правѣ собственности или нѣтъ?
Да, полагаю. Такъ какъ анархизмъ есть ни болѣе и ни
менѣе какъ принципъ равной свободы, то собственность въ
анархическомъ обществѣ должна находиться въ согласіи съ
этимъ принципомъ. Единственной формой собственности,
отвѣчающей этому условію, является такое право собствен-
ности, которое обезпечиваетъ каждаго во владѣніи его соб-
ственными продуктами или такими продуктами другихъ, на
которые онъ могъ получить безусловное право, не прибѣгая
къ обману или насилію и осуществляя всѣ тѣ права на эти
продукты, которыя онъ можетъ пріобрѣсть на основаніи сво-
боднаго договора съ другими. Неопороченное обманомъ или
насиліемъ владѣніе цѣнностями, на которыя никто иной не
имѣетъ неопороченнаго обманомъ или насиліемъ права, и
обладаніе столь же неопороченными правами на цѣнности—
таковы анархическіе критеріи права собственности. Подъ
обманомъ я разумѣю не простую противоположность справед-
ливости, а надувательство и лживыя притязанія во всѣхъ
ихъ формахъ.
6.	Справедливо-ли лишать свободы тѣхъ, которые наносятъ ущербъ дру-
гимъ и оказываются опасными для общества? Если да, то какимъ обра-
зомъ можно опредѣлить природу такого лишенія свободы, совмѣстнаго
съ анархіей, и какъ долго оно должно продолжаться?
Да, справедливо. Такое лишеніе свободы бываетъ иногда
справедливо потому, что оно порою является самымъ разум-
нымъ способомъ защиты права, указаннаго въ отвѣтѣ на
первый вопросъ. Есть много совмѣстимыхъ съ анархіей спо-
собовъ опредѣленія природы и продожительности такого лише-
— 79 —
нія свободы. Судъ присяжныхъ въ его первоначальной формѣ
можетъ служить однимъ изъ такихъ способовъ и, по моему
мнѣнію, является самымъ лучшимъ изъ всѣхъ, изобрѣтен-
ныхъ доселѣ.
7.	Обязаны ли добрые граждане кормить, одѣвать и доставлять удоб-
ства тѣмъ, кого они считаютъ необходимымъ лишить свободы?
Нѣтъ, не обязаны. Другими словами, дозволительно на-
казывать нападающихъ пыткой. Но если добрые граждане — не
дьяволы, они врядъ ли будутъ защищать себя посредствомъ
пытокъ, пока смертная казнь и сносное тюремное заключеніе
не окажутся недѣйствительными противъ преступленій.
Я ставлю эти вопросы отчасти для себя самого, отчасти въ убѣжденіи,
что многіе на пути къ анархизму встрѣчаютъ затрудненія, которыя могли
бы быть устранены разумнымъ и яснымъ отвѣтомъ.
Вы, быть можетъ, уже много разъ разбирали эти вопросы, и васъ,
быть можетъ, охватывало нетерпѣніе, когда вы видѣли, въ какомъ мракѣ
заблужденія я прозябаю. Но всѣ такъ называемые реформаторы должны
быть всегда готовы изложить свою теоретическую позицію всѣмъ, вновь
къ нимъ обращающимся людямъ, и я вѣрю, что вы постараетесь сдѣлать
все яснымъ какъ для меня, такъ и для тѣхъ, кто можетъ оказаться въ
столь же бѣдственномъ положеніи, какъ и я.
С. Блоджеттъ,
Только недостатокъ времени и мѣста останавливаетъ мою
готовность отвѣтить на разумные вопросы, касающіеся науки,
начаткамъ коей я обучаю. И я вѣрю, что усилія мои въ
этомъ отношеніи не окажутся совершенно безплодными для
той похвальной цѣли, которую имѣлъ въ виду мой любезный
корреспондентъ.
Еще вопросы.
(ІЛЪегіу 28 января 1888 г.).
Къ редактору ЫЪегіу,
Благодарю васъ за вниманіе, съ которымъ вы отнеслись къ моимъ
вопросамъ въ номерѣ ІлЬегіу отъ 31 декабря; и такъ какъ вы выражаете
готовность отвѣчать мнѣ и впредь, то я позволю себѣ воспользоваться ею;
вѣрю, что вы найдете мои вопросы умѣстными и дѣльными.
Думаете ли вы, что право собственности можетъ быть внутренно-при-
суще, связано съ предметами, не произведенными трудомъ или содѣй-
ствіемъ человѣка?
- 80 —
Вы говорите, что «Анархизмъ есть ни болѣе и ни менѣе, какъ прин-
ципъ равной свободы». Ну, а если бы правительство было такъ преобразо-
вано, что оно ограничило бы свою дѣятельность только защитою «равной
свободы», выступали бы вы въ чемъ-нибудь противъ него? Если да, то въ
чемъ и почему?
Разъясните, пожалуйста, чѣмъ былъ «судъ присяжныхъ въ его перво-
начальной формѣ». Я никогда не слыхалъ о существованіи суда присяж-
ныхъ, кореннымъ образомъ отличнаго отъ того суда, который мы имѣемъ
въ настоящее время.
С. Блоджеттъ.
Я не признаю никакого внутренне-присущаго права соб-
ственности. Собственность есть соціальное отношеніе и мо-
жетъ принимать разнообразныя формы. Но устойчива лишь та
форма собственности,которая основана на принципѣ равной сво-
боды. Всѣ остальныя формы неизбѣжно влекутъ за собою ни-
щету, преступленіе и конфликты. Анархическая форма собствен-
ности уже была мною опредѣлена въ одномъ изъ предыдущихъ
отвѣтовъ мистеру Блоджетту, какъ «такое право собственности,
которое обезпечиваетъ каждаго во владѣніи его собственными
продуктами или такими продуктами другихъ, на которые онъ
могъ получить неопороченное право, не прибѣгая къ обману
или насилію и осуществляя всѣ тѣ права па эти продукты,
которыя онъ можетъ пріобрѣсть на основаніи свободнаго до-
говора съ другими». Изъ этого опредѣленія слѣдуетъ, что
анархическая собственность распространяется только на про-
дукты. Продуктомъ же является всякая вещь, на которую
былъ затраченъ человѣческій трудъ, все равно, кусокъ ли
это желѣза или кусокъ земли *).
Если бы »правительство» ограничило свою дѣятельность
защитою равной свободы, то анархисты бы не выступали
противъ него; но такую защиту они не называютъ правле-
ніемъ. Критика анархистской идеи, не принимающая во вни.
маніе анархистскихъ опредѣленій, совершенно безплодна.
Анархистъ опредѣляетъ правленіе какъ нападеніе—не болѣе
*) Необходимо, впрочемъ, прибавить, что по отношенію къ землѣ или
ко всякой другой вещи, запасъ которой такъ ограниченъ, что всѣ не мо-
гутъ имѣть ее въ безпредѣльныхъ количествахъ, Анархизмъ обѣщаетъ
защищать только тѣ права, которыя основаны на фактическомъ владѣніи
п пользованіи.
— 81
и не менѣе. Защита отъ нападенія есть, такимъ образомъ,
нѣчто противоположное правленію. Анархисты, способствуя
уничтоженію правленія, способствуютъ уничтоженію нападе-
нія, а не защиты отъ нападенія. Читатель, быть можетъ, яснѣе
пойметъ меня, если я скажу, что всѣ государства, для того
чтобы сдѣлаться незахватными, должны раньше всего пре-
кратить тотъ основной -актъ захвата, на которомъ они всѣ
покоятся—взиманіе налоговъ силою,—и что анархисты счи-
таютъ измѣненія, которыя вызоветъ в'ь соціальныхъ усло-
віяхъ возстановленіе экономической свободы, гораздо болѣе
дѣйствительной защитой отъ нападенія, чѣмъ любую прину-
дительную организацію при отсутствіи экоиоми • окой сво-
боды.
Судъ присяжныхъ въ первоначальной формѣ отличается
отъ своихъ современныхъ формъ въ двухъ отношеніяхъ: въ
способѣ избранія присяжныхъ и въ своихъ полномочіяхъ.
•Первоначально присяжные избирались по жребію: изъ урны,
содержавшей записки съ именами всѣхъ гражданъ, вытаски-
валось двѣнадцать записокъ; между тѣмъ какъ въ настоящее
время составляется путемъ тщательнаго отбора спеціальный
списокъ присяжныхъ. По своимъ первоначальнымъ полномо-
чіямъ судч> присяжныхъ былъ судьею не только факта, какъ
это имѣетъ обыкновенно мѣсто въ настоящее время, но и
права, и справедливости закона, и степени и рода наказанія.
Болѣе обстоятельныя данныя по этому вопросу можно найти
въ памфлетѣ Лизандера Спунера: «Свободныя политическія
учрежденія».
Послѣдній вопросъ мистера Блоджетта.
(ЪіЬетіу 28 апрѣля 1888 г.).
Къ редактору ЫЪетіу.
. У меня есть еще одинъ вопросъ къ вамъ, и больше, мнѣ кажется, я
не буду васъ безпокоить.
Вы говорите: «я не признаю какого-то внутренно-пргісущаго нрава
собственности. Собственность есть соціальное отношеніе».
Значитъ ли это, что анархизмъ признаетъ правильность принужденія
индивидовъ уважать соціальныя условности?
С. Блоджеттъ,
Вмѣсто КНИГИ.	О
— 82 —
Читатель, желающій освѣжить свою память въ отношеніи
того ряда вопросовъ, которые мнѣ поставилъ мистеръ Блод-
жеттъ, долженъ обратиться къ 115 и 117 номерамъ ІлЬегіу.
Отвѣтъ, данный мною въ 115 номерѣ на первый во-
просъ, является въ сущности отвѣтомъ и на вопросъ,
только что поставленный. Я говорилъ тамъ, что единственное
принужденіе индивидовъ, которое анархизмъ признаетъ, за-
ключается въ принужденіи нападающихъ индивидовъ воздер-
жаться отъ нарушенія принципа равной свободы. Но такъ
какъ равная свобода есть сама—соціальное соглашеніе (ибо
не существуетъ естественныхъ правъ), то очевидно, что анар-
хизмъ признаетъ правильность принужденія индивидовъ ува-
жать одно соціальное соглашеніе. Но изъ этого не слѣдуетъ,
что онъ признаетъ правильность принужденія индивидовъ
уважать есть и каЖдое соціальное соглашеніе. Анархизмъ за-
щищаетъ равную свободу (частнымъ выраженіемъ которой
является и собственность, основанная на трудѣ), не потому,
что она есть соціальное соглашеніе, но потому, что она—
равная свобода, то есть потому, что она—самъ Анархизмъ.
Анархизмъ можетъ, конечно, защищать самого себя, но на
этомъ и оканчивается его миссія. Эта самозащита должна,
однако, производиться посредствомъ добровольной ассоціаціи,
а не посредствомъ правленія, ибо защищать равную свободу
посредствомъ правленія значитъ нападать на равную свободу.
Въ затруднительномъ положеніи.
(ІЛЪегіу 9 іюня 1888 г.)
ІСъ редактору ІЛЪегіу.
Я пишу вамъ теперь не въ надеждѣ на то, что вы напечатаете мое
письмо, такъ какъ опозданіе, съ которымъ вы помѣстили мой послѣдній
вопросъ, свидѣтельствуетъ о томъ, что вы не находите болѣе мѣста для
меня въ своей газетѣ. Вы слишкомъ хорошо разсуждаете для того, чтобы
не знать, что если дозволительно вмѣшиваться для принужденія людей
«уважать одно соціальное соглашеніе», то нѣтъ недозволительнаго и въ томъ,
чтобы обязывать ихъ уважать другое или всѣ соглашенія, при условіи,
что такое принужденіе имѣетъ за себя какое-нибудь оправданіе. Если
«не существуетъ никакихъ естественныхъ правъ», то нѣтъ мѣста ни го-
лосу совѣсти, ни какимъ-либо инымъ нравственнымъ преградамъ—была
— 83 —
бы только сила. Нѣтъ, поэтОхМу, никакихъ гарантій того, что при анархіи
будетъ хоть столько же свободы для проявленія индивидуальности, сколько
ея существуетъ въ современномъ строѣ, ибо принципъ правъ человѣка
все-таки признанъ въ настоящее время, какъ бы мы ни были далеки отъ
его правильнаго примѣненія. Крылатое же слово о «равной свободѣ», «со-
ціальномъ соглашеніи» можетъ быть стерто такъ же хладнокровно, какъ
и всякое другое. Существуютъ только двѣ точки зрѣнія, которыхъ можно
держаться, рѣшаясь на какой-нибудь поступокъ,—точка зрѣнія права и
точка зрѣнія цѣлесообразности; и разъ вы отталкиваете идею права, вы
этимъ приближаетесь къ самой низкой формѣ эгоизма. Нѣтъ, посему, ни-
какихъ основаній полагать, что анархисты, отрицающіе всякое обязатель-
ство на почвѣ права, будутъ • болѣе стойко проводить свою платформу,
выставленную ими въ то время, когда они въ меньшинствѣ, чѣмъ обыкно-
венныя политическія партіи, дающія обѣщанія въ то время, когда онѣ не
у власти.
Я назвалъ фразу о «равной свободѣ» «крылатымъ словомъ». Въ
самомъ дѣлѣ, звучитъ она красиво, но при ближайшемъ разсмотрѣніи
оказывается пустой по содержанію. Такъ, напримѣръ, «равная свобода»
можетъ дать каждому одну и ту же возможность свободно пользоваться
однимъ и тѣмъ клочкомъ земли, засаженнымъ капустой, однимъ и тѣмъ
же боченкомъ мяса, однимъ и тѣмъ же закромомъ хлѣба. Пока никто не
сталкивается при этомъ съ другимъ, никто и не нарушаетъ принципа
«равной свободы»; но когда кто-либо начинаетъ отстранять другихъ, онъ
его нарушаетъ, и вы можете только оправдать его осужденіе, сказавъ,
что одинъ долженъ въ этомъ случаѣ располагать свободой, а другіе—нѣтъ;
что тѣ, кто ничего не дѣлалъ для производства вещей, не должны имѣть
«равной свободы» для ихъ присвоенія. Но если никто не имѣетъ «естест-
венныхъ правъ», то воръ, напр., не только не сталкивается съ «равной
свободой» другихъ, но и не причиняетъ имъ никакого зла. Вы правильно
разсуждали, но ваши исходные пункты несостоятельны. Вы запутались
въ паутинѣ разсужденій, сотканной безъ помощи матеріальныхъ средствъ
Однако мнѣ кажется, есть еще лучъ надежды для анархизма. Соединитесь
съ метафизиками христіанской науки, и это сліяніе будетъ выходомъ для
васъ. Когда я думаю объ этомъ сліяніи, я испытываю увѣренность, что
оно будетъ столь же совершенно, какъ и химическое соединеніе, и что въ
результатѣ получится самый пріятный нектаръ, который когда-либо вку-
шало страждущее человѣчество.
С. Блоджеттъ,
Какъ говоритъ мистеръ Блоджетъ, вполнѣ дозволительно
принуждать къ тому или иному соціальному соглашенію «при
условіи, что такое принужденіе имѣетъ за собою оправданіе».
Но анархисты именно потому, что они анархисты, не могутъ
оправдать принужденія уважать какое-нибудь иное соціальное
соглашеніе, какъ соглашеніе равной свободы, такъ какъ по-
— 84 —
слѣдняя составляетъ суть ихъ ученія. Мистеръ Блоджеттъ про-
силъ меня опредѣлить сферу принужденія съ точки зрѣнія
анархизма; съ иной точки зрѣнія онъ не просилъ меня ее
опредѣлять. Сказать, что анархистъ въ правѣ заставить ува-
жать всѣ соціальныя соглашенія, значитъ сказать, что онъ
въ правѣ перестать быть анархистомъ,—чего никто не отри-
цаетъ. Но если бы онъ пересталъ быть анархистомъ, то
остальные анархисты были бы все-таки въ правѣ помѣшать
ему напасть на нихъ. Надѣюсь, что мистеръ Блоджеттъ доста-
точно правильно разсуждаетъ, чтобы понять это различіе;
впрочемъ, мои надежды на это могутъ и оказаться напра-
сными.
Совершенно вѣрно указаніе мистера Блоджетта, что, если
не существуетъ никакихъ естественныхъ правъ, то нѣтъ
мѣста и голосу совѣсти. Но совершенно невѣрно его даль-
нѣйшее утвержденіе, что тогда нѣтъ мѣста никакимъ «нрав-
ственнымъ преградамъ», никакимъ сомнѣніямъ. Сомнѣніе, по
Вебстеру, есть «нерѣшительность въ поступкахъ, возникаю-
щая изъ трудности опредѣлить, что справедливо или цѣлесо-
образно». Почему же люди, невѣрующіе въ естественныя,
права, не могутъ колебаться, исходя изъ соображеній цѣлесо-
образности? Другими словами, почему имъ быть ни передъ
чѣмъ не останавливающимися?
Совершенно вѣрно то, что Анархизмъ не признаетъ прин-
ципа человѣческихъ правъ. Но онъ признаетъ человѣческое
равенство, какъ необходимое условіе устойчиваго общества.
Какимъ же образомъ его можно обвинять въ томъ, что онъ
недостаточно гарантируетъ свободное проявленіе индивидуаль-
ности?
Совершенно вѣрно, далѣе, и то, что равная свобода мо-
жетъ быть стерта такъ же хладнокровно, какъ и все другое.
Но люди, вѣрующіе въ такую свободу, врядъ ли захотятъ
растоптать ее. Анархисты же вѣруютъ въ нее.
Наконецъ, совершенно вѣрно и то, что есть только два
принципа поведенія: право и цѣлесообразность. Но почему
упраздненіе права приближаетъ Анархизмъ къ самой низкой
формѣ эгоизма? Развѣ .цѣлесообразность исключаетъ высшія
формы эгоизма? Я считаю цѣлесообразнымъ быть честнымъ.
— 85 —
Развѣ я не буду, поэтому, честнымъ, независимо отъ вся-
кой идеи о правѣ? Или честность есть низшая форма эго-
изма?
Но ужъ совершенно далеко отъ истины утвержденіе ми-
стера Блоджетта, будто анархисты имѣютъ столько же осно-
ваній оставаться вѣрными своей программѣ, сколько имѣютъ
ихъ и обыкновенныя политическія партіи. Анархисты жела-
ютъ тѣхъ преимуществъ, которыя даетъ гармоничное обще-
ство, и знаютъ, что стойкая приверженность къ своей плат-
формѣ есть единственный путь ихъ достиженія; между тѣмъ
обыкновенныя политическія партіи желаютъ только присо-
сѣдиться къ «общественному пирогу» и захватить должности
въ свои руки, а программы стряпаютъ просто для т го, чтобы
набрать побольше голосовъ. Но даже если бы было возможно
для лицемѣровъ держаться анархистской платформы просто
изъ собственныхъ временныхъ выгодъ, то развѣ это поколе-
бало бы правильность началъ Анархизма? Развѣ мистеръ Блод-
жеттъ отвергаетъ всѣ лучшіе принципы съ того момента,
какъ они включаются въ партійныя платформы политиче-
скими аферистами?
Общая возможность для всѣхъ свободно пользоваться
однимъ и тѣмъ же клочкомъ земли, засаженнымъ капустой,
еще не есть равная свобода, какъ очень удачно замѣтилъ
недавно сотрудникъ ныоіоркской Тггьііі 8еекет въ статьѣ, пе-
репечатанной въ ЫЪегіуу равная свобода не означаетъ рав-
наго рабства или равнаго нападенія. Она означаетъ предоста-
вленіе индивидамъ, живущимъ въ обществѣ, наибольшаго
объема свободы, совмѣстимаго съ равенствомъ и взаимнымъ
уваженіемъ къ сферѣ дѣятельности ближняго. Присваивать ка-
пусту, которую взростилъ другой, не значитъ уважать его
сферу дѣятельности, и принципъ равной свободы не призналъ
бы такое поведеніе правильнымъ.
То здравомысліе, съ которымъ мистеръ^Блоджеттъ возобно-
вилъ въ послѣднее время свои вопросы, побудило меня вѣ-
рить, что онъ не находитъ удовольствія въ смѣшеніи сатиры
съ доказательствами. Но утонченная иронія, съ которой онъ
заключаетъ свое послѣднее письмо, свидѣтельствуетъ, ка-
жется, о противоположномъ. Если это такъ, то дадимъ ему
— 86 —
высказаться и почувствовать себя удовлетвореннымъ. Авторъ
«Угу!» еще не исчерпалъ своего остроумія.
Объясненіе мистера Блоджетта.
(ІЛЪетіу 4 августа 1888 г.
Къ редактору ІЛЪетіу.
Я честно ставилъ вопросы, касавшіеся того фундамента, на которомъ
анархизмъ стремится построить свое соціальное зданіе. Я много думалъ
объ этомъ вопросѣ, внимательно читалъ попадавшіеся мнѣ номера ІЛЪетіу
и, когда идеалъ обрисовался предо мною во всей своей величавой красо-
тѣ, я понялъ, что надо обладать расплывчатой мыслью для того, чтобы
считать возможнымъ его практическое осуществленіе. Я также узналъ
что тѣ мои знакомые, которые раздѣляютъ идею анархизма, разсуждаютъ
съ точки зрѣнія воображаемаго, а не дѣйствительнаго человѣчества, что
и лишало ихъ сужденія объ этомъ предметѣ всякой практической
цѣнности.
Я обратился къ вамъ за разъясненіемъ своихъ недоумѣній. Я былъ
готовъ уже обратиться въ анархиста, если бы только анархизмъ могъ
быть чѣмъ-то осязаемымъ. Но, сознаюсь, -я вѣрилъ, >что вы восполните
тотъ пробѣлъ, который имѣется у васъ. Въ одномъ отношеніи я и разо-
чаровался, и былъ пріятно пораженъ. Вы имѣли мужество открыто за-
глянуть въ лицо дилеммѣ, которая стояла передъ вами, и напечатали мой
послѣдній вопросъ, а затѣмъ и мое заключительное слово. Я отдаю честь
вашей прямотѣ, и сознаюсь, что она превзошла мои ожиданія.
Когда я писалъ свое послѣднее письмо, я думалъ, что мой споръ съ
вами этимъ письмомъ закончится, все равно, напечатали ли бы вы его
или нѣтъ; и я въ дѣйствительности ограничился бы имъ, если бы вы его
не напечатали или напечатали просто съ нѣкоторыми комментаріями, ка-
кого-бы свойства они ни были. Но вызывающій и угрожающій тонъ ва-
шего отвѣта заставляетъ меня писать вамч> еще разъ. Это не значитъ,
что я когда-либо порицалъ васъ или чувствовалъ себя обиженнымъ вашимъ
выраженіемъ: «Угу!»; долженъ сказать, что я дѣйствительно нахожу
удовольствіе въ смѣшеніи сатиры съ доводами въ надлежащихъ случаяхъ.
Я чувствую себя въ области полемики и ироніи, какъ рыба въ водѣ, слѣ-
довательно, вы можете Схмѣло не питать симпатіи ко мнѣ. Бейте же меня
своими аргументами, когда вы чувствуете, что можете это сдѣлать, и не
трудитесь ихъ подсахаривать.
А теперь нѣсколько словъ о вашихъ послѣднихъ замѣчаніяхъ. Вы
принимаете мое утвержденіе, что [вполнѣ дозволительно принуждать къ
тому или иному соціальному соглашенію при условіи, что оно имѣетъ за
себя какое-нибудь оправданіе. Я нахожу, что въ такомъ случаѣ совер-
шенно исчезаетъ различіе между анархистами и сторонниками государ-
ства. Если и существуетъ нѣкоторое различіе въ ихъ тактикѣ, то въ ирин
— 87 —
цииахъ, руководящихъ ею, отсутствуетъ всякое различіе. Можно указать,
напр., на разницу въ методахъ, практикуемыхъ ими, а также въ родіъ
соціальныхъ соглашеній, къ которымъ они желаютъ принуждать индиви
довъ. И въ обоихъ этихъ отношеніяхъ я, кажется, скорѣе симпатизирую
анархистамъ, подобнымъ вамъ. Но когда мы не даемъ другому поступать
такъ, какъ онъ желалъ бы поступать, то мы господствуемъ надъ нимъ
въ этой особой сферѣ, и я не вижу никакихъ основаній для того,
чтобы отрицать этотъ фактъ или стараться найти другой терминъ для его
выраженія. По моему мнѣнію, лучше и не пытаться ходить вокругъ да
около, а открыто установить тѣ соціальныя соглашенія и права (для тѣхъ,
кто, какъ я, вѣритъ ьъ права), которымъ мы хотимъ придать обязатель-
ную силу, и тѣ ограниченія, отъ которыхъ мы желаемъ освободить міръ,
и такимъ образомъ бороться смѣло и прямо.
Вы говорите, что «возможность для всѣхъ свободно пользоваться
однимъ и тѣмъ же клочкомъ земли, засаженнымъ капустой, еще не есть
равная свобода». Если всѣ имѣютъ возможность свободно пользоваться
Ихмъ, то я не понимаю, какимъ образомъ кто-либо можетъ имъть большую
свободу, чѣмъ другой; а если къ тому же всѣ располагаютъ всѣмъ, что
въ этой свободѣ заключается, то такая свобода мнѣ кажется «равной».
Затѣмъ, я настаиваю на томъ, что «равное рабство» есть равная свобода
Невозможно сдѣлать кого-либо рабомъ всецѣло: и какъ бы незначителенъ
ііи былъ оставленный еще объемъ свободы, но, если одинъ и тотъ объемъ
свободы оставленъ всѣмъ, то ясно, что у насъ получится «равная сво-
бода». Быть равнымъ не значитъ имѣть много или мало, но быть нара-
внѣ съ другими. «Равная свобода» еще не выражаетъ того, чѣмъ вы бу-
дете въ будущемъ, и вы должны или снова пытаться ее опредѣлить, или
сознаться, что ваши мысли—смутны и не могутъ быть ясно выражены.
Трудно также понять, что вы разухмѣете подъ словохмъ «нападеніе».
Не мэжетъ быть, чтобы вы понимали подъ нимъ нападеніе на права
ибо, согласно вашему же заявленію, пѣтъ вообще никакихъ правъ
на которыя можно было бы нападать. Во всякомъ случаѣ, «равное
нападеніе» есть равная свобода. Предположите, что вы не «уважаете
сферы дѣятельности ближняго», но это отсутствіе уваженія еще не ограни-
чиваетъ его свободы; а такъ какъ и ему нѣтъ необходимости уважать
вашу сферу дѣятельности, то въ результатѣ и въ этомъ отношеній полу-
чается «равная свобода».
Я очень радъ, что поднялъ этотъ вопросъ, такъ какъ мнѣ кажется,
что изъ вашихъ отвѣтовъ я извлекъ ключъ къ вашихмъ сокровеннымъ
мнѣніямъ на этотъ счетъ. Если я не ошибаюсь, мы совсѣмъ не такъ
далеки другъ отъ друга, какъ это можетъ казаться съ перваго взгляда;
я признаю, что ваши взгляды могутъ имѣть извѣстную цѣнность въ мірѣ
реформъ. Я увѣренъ также, что вы можете содѣйствовать ослабленію
тисковъ правительственныхъ прерогативъ, относящихся къ правамъ чисто
личнымъ. Здѣсь хмы можемъ работать вмѣстѣ.
С, Блоджеттъ.
— 88 —
Я не вижу въ себѣ какого-либо особаго мужества пли
особой честности, будто бы проявленныхъ мною въ спорѣ съ
мистеромъ Блоджеттомъ. Это, быть можетъ, происходитъ
отъ того, что я не нахожу, чтобы мнѣ пришлось столкнуться
съ какой-нибудь дилеммой. Если же я въ дѣйствительности
былъ разбитъ по всѣмъ пунктамъ, какъ это, кажется, пред-
полагаетъ мистеръ Блоджеттъ, то для моей гордости и ду-
шевнаго мира очень хорошо, что я не сознаю этого. «Раз-
личіе въ родѣ соціальныхъ соглашеній, которымъ анархисты
и сторонники правленія хотятъ придать обязательную
силу», есть единственное различіе, которое я нахожу между
сторонниками анархизма и правленія. Само по себѣ доста-
точно значительное, различіе это, въ сущности, вполнѣ рав-
няется различію между свободой и властью. Употреблять
слово «правленіе» въ смыслѣ принужденія къ такимъ соціаль-
нымъ соглашеніямъ, которыя не необходимы для сохраненія
равной свободы, не значитъ говорить обиняками, а ясно
опредѣлять значеніе терминовъ. Другіе могутъ употреблять
это слово въ иномъ смыслѣ, и я не буду спорить съ ними
до тѣхъ поръ, пока они будутъ воздерживаться отъ истолко-
ванія моихъ положеній посредствомъ своихъ опредѣленій.
«Возможность для всѣхъ свободно пользоваться однимъ и
тѣмъ же клочкомъ земли, засаженнымъ капустой, не есть
равная свобода», такъ какъ она несовмѣстима съ другой
свободой—свободой владѣнія. Равная свобода въ сферѣ соб-
ственности есть такое равновѣсіе между свободой пользова-
нія и свободой владѣнія, при которомъ обѣ эти свободы мо-
гутъ существовать, не вступая одна съ другой въ конфликтъ
и не вызывая захвата. Въ чисто словесномъ смыслѣ можно
еще какъ-нибудь сказать, что равное рабство есть равная
свобода. Но всякій, за исключеніемъ развѣ мистера Блод-
жетта, пойметъ, что защищающій равное рабство защищаетъ
высшую сумму рабства,совмѣстимаго съ равенствомъ, тогда
какъ защищающій равную свободу защищаетъ высшую
сумму свободы, совмѣстимой съ равенствомъ. Это одинъ
изъ тѣмъ случаевъ, когда удареніе, дѣлаемое на словѣ,
мѣняетъ смыслъ совершенно выраженія. Подъ «нападе-
— 89 —
ніемъ» *) я разумѣю вторженіе въ ту сферу индивида, от-
граниченную линіей, внутри которой его свободная дѣятель-
ность не вступаетъ въ конфликтъ съ свободной дѣятельностью
ближняго. Конечнымъ итогомъ всего нашего спора является, по
собственному признанію мистера Блоджетта, тотъ результатъ,
что онъ, до того ложно судившій объ ученіи анархистовъ,
теперь его понимаетъ. Принимая во вниманіе эту сторону
спора, я признаю его побѣду, ибо во всякомъ духовномъ
состязаніи тотъ является дѣйствительнымъ побѣдителемъ,
для кого вопросъ' дѣлается болѣе яснымъ.
Въ защиту непротивленія.
(ІЛЪетіу 11 февраля 1888 г.).
Къ редактору ІЛЪетіу.
Я долженъ внести поправку въ ученіе, согласно которому нанесеніе
ущерба захватчикамъ совмѣстимо съ ^принципомъ равной свободы для
всѣхъ.
Раньше всего, приведу аргументъ, который собственно не является
аргументомъ, но имѣетъ тѣмъ не менѣе значеніе для людей, наблюдав-
шихъ на себѣ самихъ процессъ развитія новыхъ идей. Они знаютъ, что
прежде всего появляется враждебное отношеніе къ новымъ идеямъ, затѣмъ
сильное тяготѣніе въ противоположную сторону, и только послѣ этого—и
то часто не тогда, когда они этого хотятъ,—наступаетъ возможность ихъ ра-
зумной оцѣнки.
Наблюденіе также учитъ насъ и тому, что, если истолковывать сво-
боду, какъ понятіе, обнимающее собою и идею о непротивленіи, то она
-быстро встрѣчаетъ себѣ сочувствіе во многихъ лучшихъ умахъ; наобо-
ротъ, свобода, понимаемая въ смыслѣ нашей собственной свободы прину-
ждать другихъ, является для тѣхъ же умовъ непонятной формулой.
И причина этого заключается въ томъ, что если право защищаться
и, если хотите, нападать зависитъ только отъ возможности и желанія
защищаться или нападать, то оно столь же совмѣстимо съ поступками,
свойственными человѣку въ общественномъ состояніи, сколько и право
людоѣдства, которое, безъ сомнѣнія, также существуетъ въ томъ случаѣ,
когда человѣкъ, не имѣя никакой иной пищи, вынужденъ либо съѣсть
своего ближняго, либо умереть. При сохраненіи же въ этОхМЪ случаѣ права
*) Любихмый терхМіінъ Тэкера «іпѵазіоп» — «набѣгъ», «нападеніе»—мѣ-
стами употребляется имъ въ смыслѣ «захватъ».
Ред.
— 90 —
пожирать другого мы должны сказать, что никакія соціальныя соглашенія1
съ этимъ другимъ уже не имѣютъ мѣста; они невозможны въ состояніи
войны.
Кто долженъ судить о томъ, нарушено ли право равной свободы? Если
каждый самъ является здѣсь судьей, то почему карманный воришка не
можетъ сказать: «вы имѣете право заключить меня въ тюрьму за то, что
я обобралъ вашъ карманъ, но я считаю свой поступокъ проявленіемъ
своей естественной свободы, и охотно предоставляю вамъ въ свою очередь
свободу обобрать мой карманъ, если только вы можете. Право обирать
карманы соразмѣрно возможности обирать карманы, и посягательство со-
вершаете скорѣе вы, заключая меня въ тюрьму, чѣмъ я, обирая ваши
карманы».
Между сопротивленіемъ и возмездіемъ съ одной стороны, и сопроти-
вленіемъ и предупредительнымъ насиліемъ съ другой—существуетъ боль-
шое различіе. Сопротивленіе можетъ состоять въ загражденіи двери, въ
сооруженіи какого-либо препятствія противъ вооруженнаго нападенія; мы
можемъ также сопротивляться для защиты другихъ, противопоставляя на-
паденію свою собственную личность.
Ио когда нападеніе уже сдѣлано и окончено, когда насиліе уже учи-
нено, когда убійство, быть можетъ, уже совершено, то въ силу какого
права сопротивленія мы присваиваемъ себѣ право хладнокровнаго воз-
мездія за проступокъ?
Или мы предполагаемъ, что человѣкъ, разъ убившій, убьетъ и вто-
рично? Но такое предположеніе совершенно несправедливо.
Если же даже допустить большую вѣроятность этого вторичнаго убій-
ства, то развѣ мы должны убивать человѣка на основаніи возможности,
которая вся еще въ будущемъ?
Развѣ мы должны сказать ему, что онъ извергаетъ себя изъ обще-
ства, объявляетъ ему войну, и что поэтому и общество въ свою очередь
ведетъ съ нимъ борьбу и изгоняетъ его изъ своей среды? Кто же въ та-
комъ случаѣ долженъ судить о всѣхъ насъ, остальныхъ, прониклись ли
мы общественными чувствами настолько, чтобы намъ было позволено су-
ществовать? Если каждый человѣкъ долженъ самъ отомщать за себя по-
всюду, гдѣ онъ считаетъ себя объектомъ нападенія, то мы вѣдь возвра-
щаемся къ нашему нынѣшнему состоянію всеобщей войны.
Кромѣ того, если я вижу, что кто-нибудь угрожаетъ мнѣ наведеннымъ
на меня револьверомъ, долженъ ли я первый стрѣлять и убивать его, если
я могу это сдѣлать?
Несомнѣнно, я имѣю право, я долженъ помѣшать ему убить меня.
Но, поступая такимъ образомъ, я перестаю считать его членомъ своего,
сообщества. Я даю ему сраженіе и возлагаю свои надежды только на во-
енное счастье.
Приводимый мною аргументъ можетъ быть, коротко говоря, выраженъ
слѣдующимъ образомъ: въ состояніи общественности ни одинъ индивидъ,
не можетъ считаться стоящимъ въ какомъ-нибудь отношеніи внѣ обще-
ства. Общество должно охватывать всѣхъ.
— 91 —
Тотъ, кто находитъ удовольствіе въ нападеніи—либо неразвитый че-
ловѣкъ, либо представляетъ собою возвратъ къ типу первобытнаго чело-
вѣка, или же его кажущееся нападеніе есть въ дѣйствительности попытка
оказать сопротивленіе тому, что онъ считаетъ ущербомъ для себя.
Въ каждомъ изъ этихъ случаевъ отвѣтное насиліе есть зло, и именно
потому, что оно не достигаетъ своей цѣли.
Если нападающій считаетъ себя оскорбленнымъ, то разумнѣе всего
объясниться и извиниться, хотя бы и при отсутствіи желанія повредить.
Если нападеніе сдѣлано только ради удовольствія нападать, только для
наслажденія совершеніехмъ насилія, которое характеризуетъ выродившійся
типъ человѣка, то разумнѣе всего считать нападающаго больнымъ чело-
вѣкомъ, наравнѣ съ помѣшанньшъ или страдающихмъ бѣлой горячкой.
Обуздайте его, но медицинскимъ леченіемъ. Свяжите его, но не питая къ
нему никакой личной ненависти. А въ заключеніи не только не мучьте его
но обращайтесь съ нихмъ такъ, какъ обращаются или должны обращаться
со всѣми больными и немощными: кормите его лучшей пищею, помѣстите
его въ лучшее жилище, окружите его доброжелательствомъ, заботливо-
стью, любовью.
И это, по моему мнѣнію, есть отношеніе самое разумное.
Мнѣ кажется, что теорія, которую вы защищаете, можетъ породить
только то, свидѣтелями чего мы являехмся въ настоящее врехмя. Люди
повѣсили въ Чикаго анархистовъ за то, что они стремились къ добро-
вольной ассоціаціи. Люди эти вѣрили съ глубокой искренностью, что имъ
угрожало насиліе со стороны ихъ жертвъ. Они провѣрили правильность
своего убѣжденія средствами, которыя они считали подходящими. Они со-
противлялись насиліемъ по закону возмездія.
Какъ можете вы, держась своихъ принциповъ, порицать ихъ?
Мнѣ кажется также, что простое выраженіе — принуждать посред-
ствомъ насилія—уже означаетъ управлять; -анархисты же, отрицающіе
всякое правленіе, должны начать со словъ: «мы никѣмъ не хотимъ управ-
лять, мы не будемъ совершать никакого насилія».
Если вы напечатаете мое письмо, то прошу васъ объ одномъ: не при-
бѣгайте къ критикѣ терминовъ! Я не христіанинъ, не богословъ, не мо-
ралистъ, и вы не должны пользоваться моими промахами въ выраженіяхъ
для того, чтобы придавать мнѣ упомянутыя квалификаціи. Прошу еще
объ одномъ: не опровергайте меня въ тохмъ же номерѣ, въ которомъ вы
помѣстите мое письмо. Быть можетъ, я не правъ. Я желалъ бы въ та-
комъ случаѣ имѣть возхможность измѣнить свое мнѣніе. Вы, я думаю,
такъ же готовы измѣнить и свое. Но для этого каждый изъ насъ долженъ
имѣть нѣкоторое время.
Джонъ Беверлей Робинзонъ
Если бы я находилъ, что мое двухнедѣльное молчаніе мо-
жетъ помочь мистеру Робинзону или мнѣ измѣнить свое мнѣ-
ніе, я, несомнѣнно, исполнилъ бы его послѣднюю просьбу.
— 92 —
Но мнѣ кажется, что, если кого-нибудь изъ насъ можно переубѣ-
дить, то молчаніе было бы вѣрнымъ средствомъ отсрочить
перемѣну во взглядахъ. Я измѣняю свое мнѣніе, когда про-
тивъ него выставленъ доводъ, который я считаю правильнымъ
и опровергающимъ мое мнѣніе. Если же доводъ этотъ мнѣ
не кажется правильнымъ съ самаго начала, то я лишь въ
рѣдкихъ случаяхъ мѣняю свое мнѣніе спустя нѣкоторое время
Когда же я стараюсь отвѣтить на доводъ, то или опровергаю
его вслѣдствіе его слабости или стараюсь сдѣлать его силу
болѣе ощутительной, заставивъ оппонента повторить его въ
новой и болѣе ясной формѣ Это, по моему мнѣнію, отно-
сится и къ мистеру Робинзону, если только онъ высказалъ
взгляды, вполнѣ у него сложившіеся. Если же нѣтъ, то я дол-
женъ ему посовѣтовать дать имъ раньше созрѣть, а затѣмъ
ужъ обнародовать. Безъ сомнѣнія, можно выставить кое-какіе
доводы въ защиту того, чтобы между изложеніемъ противо-
положныхъ взглядовъ протекло нѣкоторое время, но лишь
въ интересахъ читателя, а не спорящихъ. Такой промежутокъ
времени возбуждаетъ мысль читателя, вынуждая его до по-
явленія возраженія противной стороны составить себѣ какое-
нибудь мнѣніе Но какъ ни важно это соображеніе, оно для
періодическаго изданія далеко не единственное. Есть цѣлый
рядъ другихъ соображеній, говорящихъ въ пользу немедлен-
наго отвѣта. Раньше всего, это соображеніе о мѣстѣ, треть
котораго можно сберечь, когда нѣтъ необходимости вновь
излагать точку зрѣнія противника. Во-вторыхъ, надо принять
во вниманіе и интересъ къ спору, который ослабѣваетъ, когда
споръ затягивается, благодаря частымъ отсрочкамъ. Въ-
третьихъ, каждый номеръ газеты читается сотнями такихъ
людей, которые никогда не прочтутъ другого ея номера. Для
такихъ читателей лучше выслушать обѣ стороны, чѣмъ только
одну.
Мнѣ трудно удовлетворить и другую просьбу мистера Ро-
бинзона, а именно, чтобы я не прибѣгалъ къ критикѣ тер-
миновъ. Какъ я могу избѣгнуть ея, когда онъ выдвигаетъ
противъ анархизма обвиненіе въ непослѣдовательности, ко-
торое представляется серьезнымъ только благодаря непра-
вильному, отвергнутому анархистами опредѣленію правленія?
— 93 —
Онъ говоритъ, что сущность правленія заключается въ при-
нужденіи посредствомъ насилія. Если это такъ, то, конечно,
анархисты, всегда выступающіе противъ правленія должны
выступать и противъ насилія. Но анархисты не такъ опредѣ-
ляютъ правленіе. Для нихъ сущность правленія заключается
въ нападеніи, захватѣ. Съ точки зрѣнія такого опредѣленія
непонятно, почему бы анархистамъ, выступающимъ противъ
нападенія и рѣшившимся не поддаваться ему, и не употре-
блять насилія противъ него, если только насиліе когда-нибудь
окажется самымъ дѣйствительнымъ средствомъ его уничто-
женія?
Но насиліе—не самое дѣйствительное средство, —настаи-
ваетъ мистеръ Робинзонѣ въ другой части своей статьи, --
«оно не достигаетъ своей цѣли». Можетъ быть, но это воз-
раженіе совершенно изъ другой области. Мистеръ Робинзонъ
уже не утверждаетъ, что употреблять насиліе значитъ посту-
пать совершенно не по анархически, а утверждаетъ, что су-
ществуютъ другія, болѣе могущественныя средства противъ
нападенія,—чѣмъ насиліе. Но именно эту истину всегда про-
повѣдывала ЫЪегіу. Я никогда не говорилъ ничего противнаго
ей, и критика мистера Робинзона, поскольку она направлена
въ эту сторону, ломится въ открытыя двери. Его статья вы-
звана моими отвѣтами мистеру Блоджетту, помѣщенными въ
115 номерѣ. Вопросы мистера Блоджетта касались не того,
что анархисты считаютъ наилучшимъ образомъ дѣйствій, но
того, что они логически обязаны, согласно своей доктринѣ,
дѣлать и чего избѣгать. Я держался въ своихъ отвѣтахъ
точнаго содержанія вопросовъ, проходя мимо постороннихъ
имъ моментовъ. Мистеръ Робинзонъ не въ правѣ поэтому
дѣлать выводы изъ моихъ умолчаній, въ особенности такіе,
которые совершенно противорѣчатъ вполнѣ яснымъ заявле-
ніямъ, сдѣланнымъ мною въ другое время.
Впрочемъ, мистеръ Робинзонъ можетъ мнѣ возразить, что
въ нѣкоторыхъ случаяхъ я считаю насиліе желательнымъ.
Совершенно вѣрно, но, согласно его же статьѣ, онъ самъ
такъ поступаетъ. Онъ опредѣляетъ эти случаи въ отличіе
отъ общественнаго состоянія, какъ состояніе войны. Но
именно такъ и я ихъ опредѣляю. Вопросъ такимъ образомъ
— 94 —
заключается въ томъ, что мы должны дѣлать, когда кто-
либо относится къ намъ, какъ къ своему врагу на войнѣ.
Пригрозите ему, говоритъ мистеръ Робинзонъ, но не напа-
дайте на него въ свою очередь, и этимъ вы предупредите
возможность новаго нападенія. Это совершенно вѣрно, какъ
принципъ общей политики, но съ нимъ нельзя согласиться,
какъ съ правиломъ, не имѣющимъ исключеній. Предполо-
жите, что кто-нибудь хочетъ сшибить меня съ ногъ. Я нѣ-
которое время отражаю его удары, стараясь въ то же время
убѣдить его оставить свое нападеніе. Но онъ не отказывается
отъ своего намѣренія, а я спѣшу на поѣздъ къ своему уми-
рающему дитяти. Я, конечно, самъ сшибаю его съ ногъ и
сажусь въ поѣздъ. И если онъ впослѣдствіи будетъ постоянно
повторять свои нападенія и такимъ образомъ безпрерывно
мѣшать мнѣ въ дѣлѣ всей моей жизни, я его отстраню съ
своего пути, правда, возможно болѣе мягкимъ образомъ, но
разъ навсегда. Иными словами, глупо человѣку, желающему
жить въ обществѣ, терпѣливо сносить нападенія неисправи-
маго члена; это, конечно, нисколько не измѣняетъ того
факта, что обращаться возможно болѣе кротко и мягко съ
исправимыми есть дѣло не только разумной политики, но и
отвѣчаетъ чувствамъ высоко-развитой человѣческой личности.
Назвать такое отношеніе къ неисправимому члену про-
явленіемъ «нашей свободы принуждать другихъ» значитъ
обнаружить полное непониманіе предмета. Это—просто про-
явленіе нашей свободы мѣшать другимъ принуждать насъ.
Но кто будетъ судьей того, когда начинается нападеніе?
спрашиваетъ мистеръ Робинзонъ. Я ему отвѣчу: каждый бу-
детъ судить за себя, а вступившіе въ сообщество—согласно
заключенному условію. Но вѣдь это будетъ постоянная война?
Нисколько,— въ самомъ худшемъ случаѣ очень кратковремен-
ная война. Я очень хорошо понимаю, что между законнымъ
и агрессивнымъ поведеніемъ лежитъ пограничная область,
въ которой долженъ нѣкоторое время царить безпорядокъ.
Но область эта безпрерывно суживается. Она начала сужи-
ваться съ того момента, когда идея равной свободы впервые
забрезжила въ умѣ человѣка, и стремится къ ширинѣ
геометрической линіи по мѣрѣ того, какъ идея эта дѣлается
У5 —
все болѣе ясной, а новыя соціальныя условія, которыя она
влечетъ за собою, становятся все болѣе реальными. И когда
она окончательно восторжествуетъ, въ мірѣ воцарится миръ.
Если же тѣмъ временемъ карманный воришка будетъ про-
должать свое предосудительное дѣло, то не въ силу тѣхъ
доводовъ, какіе ему вкладываетъ въ уста мистеръ Робинзонъ.
Онъ можетъ такъ разсуждать, какъ разсуждаетъ послѣдній,
но фактически онъ этого никогда не дѣлаетъ. Обыкновенный
карманный воръ не имѣетъ никакого понятія о равной сво-
бодѣ. Какъ только она забрезжитъ въ его умѣ, онъ начнетъ
испытывать желаніе осуществлять ее и ознакомиться поближе
съ тѣмъ, что такое равная свобода. Тогда онъ и пойметъ,
что она исключаетъ обираніе чужихъ кармановъ. То же отно-
сится и къ людямъ, повѣсившимъ чикагскихъ мучениковъ.
Я ихъ никогда не порицалъ въ ходячемъ смыслѣ этого слова-
Я ихъ обвиняю въ томъ, что они нанесли величайшее оскор-
бленіе принципу равной свободы, при этомъ не вѣдая, что
творятъ. Когда они станутъ анархистами, они поймутъ, что
они сдѣлали, и уже не будутъ такъ поступать. Съ этою
цѣлью я и мои товарищи стараемся просвѣтить ихъ насчетъ
истиннаго смысла принципа равной свободы. Но мы не до-
стигнемъ своей цѣли, если будемъ затемнять этотъ принципъ,
если будемъ отрицать или скрывать тѣ крайности, къ кото-
рымъ въ случаѣ необходимости приходится прибѣгать,—
иначе люди мягкаго характера могутъ вывести заключеніе,
будто мы стоимъ за то, чтобы всегда прибѣгать къ такимъ
крайностямъ, не считаясь совершенно съ окружающими усло-
віями.
Свобода и нападеніе.
(ЪіЪегіу 2 февраля 1889 г.)
31. Г. Г. Тэкеръ:
ІЛЪегіу оказала мнѣ величайшую услугу, низведя меня съ облаковъ
метафизическихъ умозрѣній, въ которыхъ- я раньше парилъ, къ прозѣ
практической мысли, представляющей собою не простой разливъ гумани-
таризма, а строго-логическую и строго-научную работу, подобно всякому
— 96 —
другому практическому изслѣдовавію. Не смотря на нѣкоторыя мелкія
критическія замѣчанія, на которыхъ, впрочемъ, не стоило бы долго оста-
навливаться, ІЛЪетіу кажется мнѣ са±мой передовой и умной газетой, ко-
торую я когда-либо читалъ. Я питаю къ ней величайшее уваженіе.
Тотъ частный вопросъ, по поводу катораго мы обмѣнялись письмами,
вопросъ о непротивленіи, еще занимаетъ мой умъ, но мнѣ трудно найти
свободное врехѵія для того, чтобы написать о немъ что-нибудь для печати.
Быть можетъ, онъ даже несвоевремененъ. -
Конечно, я теперь ясно вижу, что -съ экономической точки зрѣнія
анархизмъ представляетъ собою законченную систему, даже совершенно
не давая отвѣта на вопросъ о принужденіи или непринужденіи; -тѣмъ не
менѣе, важность защиты того или иного образа дѣйствій, какъ средства
достиженія или упроченія анархіи, не уменьшила въ моемъ сознаніи. •
Когда знакомишься съ анархической системой, невольно^является во-
просъ: какимъ образохмъ можно ее осуществить. И я думаю, что^волросъ
эготъ вполнѣ законенъ.
Во всякое опредѣленіе свободы или нападенія входитъ указаніе на
опредѣленную границу, за которой свобода становится нападеніемъ. Нол я
никогда не встрѣчалъ попытки найти тотъ критерій, посредствомъ кото-
раго можно было бы точно опредѣлить эту границу. Исторія свободы въ
сущности является безпрерывнымъ расширеніемъ этой границы. Было
время, когда религіозное инакомысліе считалось нападеніемъ, и, я думаю,
вы согласитесь, что это было не напрасно, если только вспомните, какъ
сильно на наши поступки вліяютъ предвзятыя мнѣнія. Когда же распро-
странился взглядъ, даже среди самихъ нападающихъ, что лишь привер-
женность къ опредѣленнымъ догмамъ мѣшаетъ всѣмъ людямъ сдѣлаться
агрессивными, то человѣчество сочло неразъемнымъ «сопротивляться ос-
новамъ».
Такъ и теперь. Подавляющее большинство благонамѣренныхъ гражданъ
считаетъ сохраненіе государства существенно необходимымъ для обезпе-
ченія безопасности. Нѣтъ поэтому, ^ничего удивительнаго въ тОхМъ, что
они быстро воспламеняются негодованіемъ противъ тѣхъ, кто открыто
борется съ государствомъ. Встарину еретическая мысль считалась напа-
деніемъ. Впослѣдствіи мысль получила свободу, но слову были поставлены
преграды. Произнесеніе запретныхъ словъ стало тогда нападеніемъ и счи-
тается таковымъ до нѣкоторой степени еще и въ настоящее врехмя.
Гдѣ здѣсь демаркаціонная линія? Гдѣ граница? Мысль и рѣчь хмогутъ
быть абсолютно свободны. Помышленіе или произнесеніе рѣчи въ дѣйст-
вительности не могутъ никому вредить.
Но гдѣ мы должны остановиться въ своихъ поступкахъ?
Мнѣ кажется, что для примѣненія анархическаго принципа къ совре-
менной дѣйствительности существенно важно провести *эту линію, отдѣ-
ляющую свободу отъ посягательства. Для иллюстраціи, сошлюсь на васъ
и Эгоиста, въ послѣднемъ выпускѣ ІЛЪетіу называющихъ другъ друга
нападающими, въ извѣстно.ѵіъ СхѴіыслѣ.
— 97 —
Не является ли, въ самомъ дѣлѣ, правленіе неискусной, но, быть мо-
жетъ, лучшей попыткой, какая возіможна для насъ въ настоящее время,
разрѣшить, хотя бы грѵбо и произвольно, ту дилемму, когда каждая сто-
рона считаетъ себя управомоченной, а другую—нападающей?
По крайней мѣрѣ, мнѣ оно представляется такимъ. Даже земельные
и другіе законы, кажущіеся намъ основными, по моему мнѣнію, суть
вторичнаго происхожденія. Я не глубокій знатокъ исторіи законодатель-
ства, но склоненъ думать, что парламентскіе акты и обобщенія обычнаго
права возникли путемъ закрѣпленія многихъ индивидуальныхъ рѣшеній,
причемъ каждое такое индивидуальное рѣшеніе было наилучшимъ изъ
всѣхъ возможныхъ при данныхъ условіяхъ.
Если это въ дѣйствительности такъ, т.-е., если законъ является грубой
попыткой провести разграничительную линію между свободой и нападе-
ніемъ, а не сознательнымъ и предумышленнымъ обманомъ привиллеги-
рованными угнетенныхъ (а я думаю, что опредѣленіе государства, какъ
«заговора», столь же безсодержательно, какъ и подобное же опредѣленіе
нѣкоторыми нашими друзьями изъ секуляристовъ церкви, какъ заговора
священниковъ);—однимъ словомъ, если государство есть результатъ попы-
токъ опредѣлить границу свободы, то никакая теорія, отрицающая госу-
дарство, пе можетъ быть полной, если она не опредѣлитъ какъ иибудь
иначе этой границы.
Суть нападенія, смыслъ того, что оно запрещено, заключается въ
томъ, что оно причиняетъ страданія. Страданіе, даже вызванное надлежа-
щимъ образомъ ограниченною свободою или сопутствующее ей, уже само
по себѣ зло; оно—врагъ прогресса личности и общества. Если бы нападе-
ніе было всегда пріятно, его бы считали похвальнымъ.
Такимъ образомъ, если я, проявляя свою свободу, причиняю кому-ни-
будь страданіе, то, поскольку я причиняю страданіе, постольку я совершаю
нападеніе. Если я купался нагимъ передъ человѣкомъ, шокированнымъ
такимъ зрѣлищемъ, то, несомнѣнно, его щепетильность—непонятна. Однако,
это не измѣняетъ того факта, что я умышленно оскорбилъ его, слѣдова-
тельно, совершилъ нападеніе.
Стараясь логически опредѣлить эту разграничительную линію, я брелъ
въ различныхъ направленіяхъ. Такъ, однажды мнѣ казалось, что индиви-
дуальная свобода включаетъ право не дѣлать всего. То-есть, люди имѣютъ
право сказать другому: «ты вредишь намъ своими поступками; ты дол-
женъ перестать такъ поступать». Но они не имѣютъ права сказать ему:
«наше счастье требуетъ того, чтобы ты поступалъ такъ или иначе».
Я не думаю, что мысль моя неправильна, но ей пе хватаетъ точности
въ выраженіи, а я не настолько искусенъ, чтобы восполнить этотъ пробѣлъ.
Но изъ всѣхъ идей, на которыя мнѣ приходилось наталкиваться во
время своихъ исканій, наиболѣе правильной кажется мнѣ идея о такъ иа-
зывавхмомъ «непротивленіи», которая поистинѣ можетъ служить руководя-
щимъ принципомъ. Лучше было бы сказать «неотомщеиіе», но и это слово
не вполнѣ точно передаетъ мысль.
Въ основѣ этой идеи лежитъ смутное сознаніе, что никто въ наши
Вмѣсто книги.	7
— 98 —
дни пе нападаетъ на другого ради забавы. Если кто-нибудь нападаетъ на
меня, то я могу непосредственно изъ этого заключить, что или я въ дѣй-
ствительности оскорбилъ его или онъ только думаетъ, что я оскорбилъ
его. Если я сумѣю «парализовать его нападеніе взглядомъ» или «сопроти-
вляться» ему какимъ-нибудь инымъ образомъ, но не нанося ему вреда, то
я врядъ-ли назову такое мое поведеніе сопротивленіемъ. Здѣсь, вообще
возможны обыкновенно лишь два способа: или своевременное извиненіе
или отвѣтное нападеніе. Если я примѣняю послѣднее и обезвреживаю или
убиваю нападающаго, то вопросъ о томъ, кто первый совершилъ напа-
деніе, не можетъ быть рѣшенъ. Я въ этомъ разсужденіи занялъ аристо-
кратическую позицію непогрѣшимости, для которой общественности не
существуетъ.
Что же касается тѣхъ, которые находятъ удовольствіе въ нападеніи,
то это, несомнѣнно, вымирающій типъ людей. Имъ мѣсто въ больницахъ
такъ какъ они знаменуютъ атавистическій возвратъ къ доисторическому
типу человѣка; во всякомъ случаѣ, это—индивиды, не могущіе отвѣчать
за себя.
Однимъ словомъ, вопросъ о томъ, въ чемъ заключается нападеніе,
можетъ быть разрѣшенъ только посредствомъ договоровъ, заключенныхъ
индивидами между собою. Но для того, чтобы можно было придти къ
соглашенію и заключить договоръ, необходимо принять, что мнѣніе инди-
вида, считающаго еебя объектомъ нападенія, должно считаться окон-
чательнымъ, если оно не можетъ быть опровергнуто аргументомъ, т. е. если
невозможно измѣнять его убѣжденія.
Если кто-либо настаиваетъ на томъ, что данный поступокъ является
по отношенію къ нему нападеніемъ, то поступокъ этотъ тѣмъ самымъ
становится нападеніемъ и другъ свободы вынужденъ скорѣе признать его
таковымъ и уступить, чѣмъ наносить оскорбленіе, упорствуя въ своемъ
первоначальномъ поведеніи.
Надѣюсь, что вы поймете мою мысль. Я не считаю ея окончательной
и думаю, что она нуждается еще въ нѣкоторыхъ болѣе точныхъ логиче-
скихъ разграниченіяхъ.
Примите и проч.
Джонъ Беверлей Робинзонъ.
Хотя я и очень желалъ бы, чтобы демаркаціонная линія
между свободой и нападеніемъ была проведена съ научною
точностью, по я не могу допустить, чтобы для осуществленія
анархизма была необходима такая строгость опредѣленія.
Если, не смотря на недостатки этого опредѣленія, исторія
свободы была тѣмъ не менѣе, какъ правильно замѣчаетъ ми-
стеръ Робинзонъ, «безпрерывнымъ расширеніемъ этой гра-
ницы», то непонятно, почему этотъ процессъ расширенія не
— 99 —
.долженъ продолжать своего освободительнаго теченія и впредь,
до тѣхъ поръ, пока анархія не станетъ фактомъ. Вполнѣ
мыслимо, что и послѣ того, какъ послѣдняя пядь спорной
области будетъ присуждена той или другой сторонѣ, все еще
будетъ невозможно научно формулировать то правило, кото-
рое лежало въ основѣ какъ этого рѣшенія, такъ и всѣхъ
предшествовавшихъ ему.
Главнымъ обстоятельствомъ, вліяющимъ на суженіе спор-
ной области, является не столько растущая точность нашего
.знанія того, въ чемъ состоитъ нападеніе, сколько усиливаю-
щееся сознаніе того, что нападеніе есть зло, котораго нужно
избѣгать, а свобода есть условіе прогресса. Въ тотъ моментъ,
когда человѣкъ перестаетъ вѣрить, будто онъ родился для
того, чтобы найти свое право и связать имъ все остальное
человѣчество, въ этотъ моментъ онъ начинаетъ чувствовать не-
одолимую склонность предоставить другимъ идти ихъ собствен-
нымъ путемъ, а самому воздержаться даже отъ возмездія
или сопротивленія, за исключеніемъ тѣхъ крайнихъ случаевъ,
которые требуютъ этого немедленно и повелительно. Это
остается правильнымъ даже тогда, когда мы дадимъ нападе-
нію самое широкое толкованіе и опредѣлимъ его, какъ при-
чиненіе страданія. Ибо индивидъ, понимающій связь между
•свободой и общимъ благомъ, будетъ столько же страдать отъ
нѣкоторыхъ оскорбленій, сколько и отъ сознанія, что его
сосѣди ограничиваютъ свою свободу, не принимая въ сообра-
женіе его чувствованій. Такой человѣкъ никогда не ска-
жетъ своимъ сосѣдямъ: «до сихъ поръ и ни шагу дальше», пока
они не совершатъ актовъ прямого и неоспоримаго вмѣша-
тельства и захвата. Человѣкъ, который больше страдаетъ отъ
того, что видитъ своего сосѣда купающимся нагимъ, чѣмъ
отъ сознанія того, что, не смотря на полную возможность
для себя, онъ все-таки помѣшалъ сосѣду поступать такимъ
образомъ, представляетъ собою именно человѣка, вѣрую-
щаго въ нападеніе и правленіе какъ въ устои общества, и
до сихъ поръ не усвоившаго простой мысли, что «свобода—
мать порядка».
Эта-то мысль скорѣе, чѣмъ точное опредѣленіе нападенія,
является необходимымъ условіемъ развитія Анархизма. ІлЪег-
— 100 —
іу всегда твердо помнила этотъ урокъ, данный ей исто-
ріей, но никогда не требовала большого искусства въ опредѣле-
ніи нападенія, довольствуясь самымъ общимъ опредѣленіемъ.
Мы должны довѣриться опыту и слѣдующимъ изъ него выво-
дамъ при разрѣшеніи всѣхъ сомнительныхъ случаевъ.
Что касается государства и церкви, то я нахожу больше
основаній, чѣмъ мистеръ Робинзонъ, къ тому, чтобы назвать
ихъ заговорили. И не потому, что я не вижу такъ же ясно,
какъ и онъ, что среди ихъ сторонниковъ есть много благо-
желательныхъ людей, намѣренія которыхъ отнюдь не заклю-
чаются въ томъ, чтобы угнетать или нападать. Несомнѣн-
но, есть много хорошихъ и серьезныхъ священниковъ,,
единственная задача которыхъ заключается въ томъ, чтобы
преподавать религіозныя истины и возвышать человѣческую
жизнь; но развѣ докторъ Глиннъ не показалъ намъ убѣди-
тельнѣйшимъ образомъ, что реальная, управляющая власть
въ церкви всегда принимаетъ недобросовѣстныя формы? Уже
Гербертъ Спенсеръ доказалъ, что государство возникло изъ
нападенія. Если оно въ настоящее время заявляетъ, что су-
ществуетъ для цѣлей защиты, то это потому, что развитіе
развитіе соціологической науки сдѣлало такое его притязаніе
необходимымъ условіемъ самосохраненія. Ошибочно прини-
мая это притязаніе за дѣйствительную его цѣль, многіе бла-
гомыслящіе люди поступаютъ на службу къ государству. Но
это нисколько не умаляетъ того факта, что государство су-
ществуетъ, главнымъ образомъ, для того, чтобы исполнять
волю капитала п защищать всѣ привилегіи, которыхъ онъ
требуетъ для себя. Я не могу, поэтому, понять, почему сою-
зы капиталистовъ, содержащіе посредниковъ для подкупа за-
конодателей, заслуживаютъ болѣе мягкаго эпитета, чѣмъ
«заговорщики», или почему терминъ «заговоръ» неточно вы-
ражаетъ существо ихъ организаціи, государство.
— 101 —
Что такое сопротивленіе.
(ІЛЪетіу 26 декабря 1891 г.)
Къ редактору ЬіЬегігр
1.	Считаете ли вы правильнымъ мнѣніе, недавно высказанное ІЛЪетіу,
что анархизмъ допускаетъ, существованіе полиціи, тюремъ и другихъ
формъ примѣненія силы? Не слѣдовало ли бы лучше сказать, что анар-
хизмъ предвидитъ, что тѣ, кто желаетъ такихъ средствъ защиты, должны
будутъ и сами расплачиваться за нихъ; тѣ же, кто предпочитаетъ иныя
средства, будутъ оплачивать только тѣ услуги, которыя имъ желательны?
2.	Въ самомъ дѣлѣ, все ученіе о цѣлесообразности примѣненія силы
противъ нападающаго, въ чемъ, какъ вы знаете, я всегда сомнѣвался,
падаетъ, мнѣ кажется, съ той минуты, какъ мы возводимъ эгоизхмъ въ
•основу нашего мышленія. Называть человѣка нападающемъ значитъ воз-
вращаться къ доктринѣ природной развращенности, значитъ не признавать
того, что всѣ желанія въ смыслѣ нравственной оцѣнки равны между со-
бою, что, поэтому, нашей задачей должно быть отысканіе самаго цѣлесо-
образнаго пріема, посредствомъ котораго можно было бы удовлетворить
возможно большее количество желаній каждаго. Утверждать, что опредѣ-
ленная формула, предложенная нами въ этихъ цѣляхъ, есть сама «спра-
ведливость» и что, поэтому, всѣ тѣ, кто не считается съ нею, поступа-
ютъ «несправедливо», и потому должны быть приведены къ повиновенію
посредствомъ насилія,—значитъ поступать совершенно такъ, какъ тѣ, кто
говоритъ, что открытая ими формула нормированія поведенія есть крите-
рій правомѣрности, и что они поэтому будутъ насильно приводить къ под-
чиненію тѣхъ, кто поступаетъ «неправомѣрно».
3.	Когда я проникаюсь чувствомъ эгоизма, мнѣ начинаетъ казаться,
что основною моею потребностью является не свобода, а прекращеніе на-
силія, мѣшающаго мнѣ удовлетворять свои желанія.
Мы получимъ свободу посредствомъ прекращенія насилія, но вѣдь
свобода скорѣе цѣль, чѣмъ средство.
4.	«Мы требуемъ свободы», говорятъ анархисты«. Прекрасно», отвѣ-
чаетъ имъ большинство, «но мы не видимъ никакихъ основаній, почему
мы должны забыть о нашемъ желаніи надзирать за вами, и, если вы
эгоисты, то вы понимаете, что мы слѣдуемъ при этомъ вашимъ же собствен-
нымъ правиламъ».—«Правда», отвѣчаемъ мы имъ, «но позвольте вамъ
указать, что въ вашихъ же интересахъ дать намъ свободу».—«Въ насто-
ящее время мы убѣждены въ противномъ», говорятъ они, «мы убѣж-
дены въ томъ, что вы хотите ниспровергнуть учрежденія, которыя мы же-
лаемъ сохранить».—«Мы дѣйствительно этого хотимъ», возражаемъ мы
имъ, «но мы не желаемъ насиловать вашей воли, не желаемъ мѣшать
вамъ дѣлать все, что вамъ угодно, подъ тѣмъ условіемъ, конечно, что
ваши поступки не будутъ клониться къ тому, чтобы мѣшать намъ въ
— 102 —
нашей ненасильственной дѣятельности».—«Мы полагаемъ», заключаетъ,
этотъ споръ большинство, «что, пытаясь разрушить то, что мы желаемъ
сохранить, вы посягаете на насъ». И какъ можно доказать противное, не
давъ практическаго опредѣленія нападенія? Только съ помощью такого
опредѣленія и можно, напр., показать, что, пользуясь не занятой, но при-
своенной кѣмъ-нибудь землей, мы не совершаемъ никакого нападенія или
захвата.
5.	Нѣтъ, въ концѣ концовъ, мнѣ кажется, нельзя дать никакого опре-
дѣленія нападенію: оно есть перемѣнная величина, какъ и сама совбода.
Вы писали недавно, что свобода не естественное право, а обществен-
ный договоръ. Но я думаю, что вы этимъ опредѣленіемъ уклонились отъ
вопроса. Ибо если свобода есть продуктъ договора, то почему же посяга-
тельство, этотъ предѣлъ свободы, также не можетъ быть продуктомъ
договора?
6.	Анархизмъ въ дѣйствительности означаетъ требованіе господства
договора, а не господства насилія.
«Какъ эгоисты, мы, анархисты, указываемъ вамъ, большинству, что удо-
вольствіе, которое человѣчество находитъ въ борьбѣ ради борьбы, быстро исче-
заетъ, такъ какъ выходитъ изъ употребленія. Мы указываемъ вамъ дальше,,
что съ какой бы то ни было точки зрѣнія борьба-ни въ чьихъ интересахъ,,
что безъ борьбы желанія: могутъ быть удовлетворены, а сталкивающіеся
интересы примирены съ гораздо большею пріятностью для жизни». — «Это
правда», отвѣчаетъ большинство, и отвѣчаетъ такъ потому, что, хотя
оно и находитъ удовольствіе въ борьбѣ ради борьбы, но оно дошло до того
что не хочетъ сознаться въ-испытываніи такого удовольствія, ибо оно ясно,
понимаетъ, какъ дорого ему обходится эта забава.
«Мы предлагаемъ поэтому», продолжаютъ анархисты, «не улажи-
вать разногласія посредствомъ насилія, а достигнуть возможно лучшаго
согласія, не прибѣгая къ насилію. Мы дѣлаемъ вамъ это предложеніе съ
тѣмъ большею увѣренностью въ его принятіи вами, что вы сами уже
начали допускать, что условіемъ жизни для людей является не преж-
нее аскетическое обузданіе своихъ потребностей, а наоборотъ, ихъ
удовлетвореніе. И потому мы предлагаемъ вамъ сразу прекратить на-
сильственное подавленіе тѣхъ поступковъ, которые не направлены про-
тихъ вашихъ интересовъ и которые вы подавляете въ настоящее время
только потому, что въ васъ еще сохранилась изжитая вѣра въ свое приз-
ваніе ихъ подавлять для блага совершающихъ ихъ Слѣдуя этому, мы
предъявимъ и другія требованія для прекращенія насилія».
Но ясно, что, предлагая договоръ вмѣсто насилія, мы отвергаемъ на
силіе, какъ принципъ поведенія, и становихмся,—какъ я считаю правильньшъ
назвать—сторонниками непротивленія. Это значитъ, что, хотя мы и не
ручаемся за наши поступки въ томъ случаѣ, когда наши сочлены отка-
жутся принять наше предложеніе системы договоровъ, но мы ни на одну-
минуту не предполагаемъ, что это возможное возвращеніе къ насилію
образуетъ составную часть новой системы договоровъ.
Какъ эгоисты, мы должны допустить, что удовлетвореніе желаній
— 103 —
<преступниковъ» столько же подлежитъ «нравственному» осужденію, какъ
наши собственные поступки, хотя съ нашей личной точки зрѣнія мы мо-
жемъ и пожалѣть объ этомъ удовлетвореніи желаній. Мы должны также
допустить, что, поскольку мы позволяемъ себѣ примѣнять насиліе для
подавленія удовлетворенія этихъ желаній, постольку мы укрѣпляемъ со-
временное господство насилія и отсрочиваемч> наступленіе царства договора.
Въ силу этихъ-то соображеній я и называю себя сторонникомъ непроти-
вленія и считаю послѣднее необходимымъ элементомъ ученія объ эгоизмѣ,
предпочитающаго договоръ насилію.
Я долженъ объясниться передъ читателемъ, что, употребляя слово
«непротивленіе», я не придаю ему смысла «отсутствія сопротивленія».
Подъ этимъ словомъ я разумѣю сопротивленіе всякими средствами, кромѣ
отвѣтнаго насилія.
Передовыя статьи, появившіяся недавно въ ІЛЪегіу за подписью ми-
стера Іерроса, отдавали сильнымъ моралистическимъ привкусомъ, который,
впрочемъ, неизбѣженъ для него при его исходныхъ точкахъ. Взгляды
Пентекоста я считаю, наоборотъ, болѣе согласными съ ученіемъ объ
эгоизмѣ. Кстати, я былъ бы очень радъ, если бы мистеръ Іерросъ яснѣе
изложилъ свою моралистическую позицію на страницахъ ІЛЪегіу, или если
бы вы съ нимъ открыли дебаты по этому вопросу.
Джонъ Беверлей Робинзонъ.
Я считаю вполнѣ правильнымъ сказать, что Анархизмъ
предвидитъ существованіе всего, что не противорѣчитъ Анар-
хизму. Писатель, котораго ІлЪегіу критиковала, сдѣлалъ, какъ
ему казалось, само собою подразумѣвающееся предположеніе,
что полиція и ^тюрьмы противорѣчатъ Анархизму. ЪіЪетіу
просто отрицала эту безусловность, и въ этомъ смыслѣ она
и предвидитъ существованіе полиціи и тюремъ. Понятно, что
во всякомъ случаѣ, она не предвидитъ сохраненія принуди-
тельной поддержки такихъ учрежденій не нападающими ли-
цами.
2.	Когда я называю человѣка нападающимъ, я не набра-
сываю на него тѣни; я просто констатирую фактъ. Этимъ
названіемъ я ни на одну минуту не утверждаю о низкомъ нрав-
ственномъ уровнѣ желаніи нападающаго. Я только признаю
невозможность одновременнаго удовлетворенія желанія на-
падающаго нападать и моего желанія, чтобы меня никто
не трогалъ. Что эти оба желанія по нравственной цѣнности
равны между собою, я охотно допускаю, но они, тѣмъ не
менѣе, не могутъ быть одинаково осуществлены. Такъ какъ
одинъ изъ насъ долженъ подчиниться другому, то я, естест-
— 104 —
венно, предпочту подчиненіе нападающаго и охотно вступлю
въ сообщество съ другими ненападающими индивидами для
достиженія этой цѣли. Я не настаиваю на терминѣ «справед-
ливость», но и не могу ничего противъ него возразить. Если
онъ не нравится мистеру Робинзону, можно его замѣнить
терминомъ «равная свобода». Но будетъ ли онъ утверждать,
что примѣненіе силы къ обезпеченію равной свободы впол-
нѣ равноцѣнно примѣненію силы къ разрушенію равной
свободы? Если да, то мнѣ остается лишь пожелать, чтобы
для блага живущихъ въ тѣхъ домахъ, которые онъ строитъ,
его опредѣленіе угла было болѣе точно въ архитектурѣ, чѣмъ
въ соціологіи.
3.	Если нападающій вмѣсто того, чтобы приковать меня
къ столбу, просто загородилъ дорогу, то потерялъ ли я хоть
сколько-нибудь въ своей свободѣ передвиженія? Но вѣдь его
поступокъ пересталъ въ такомъ случаѣ^быть насильственнымъ.
Ибо мы пріобрѣтаемъ свободу не вслѣдствіе прекращенія на-
силія, а вслѣдствіе признанія, добровольнаго или вынужден-
наго, равенства свободы индивидовъ.
4.	Мы должны утвердить въ жизни учрежденія, противныя
желанію большинства, посредствомъ упорной пропаганды
доктрины равной свободы, пока, наконецъ, большинство не
станетъ относиться къ существующимъ формамъ нападенія
такъ, какъ оно уже отнеслось къ его вышедшимъ изъ упо-
требленія формамъ; т. е. пока оно не пойметъ, что оно со-
всѣмъ не стремится къ равенству свободы, а просто къ подчи-
ненію себѣ всѣхъ членовъ общества. Наше знаніе того, въ
чемъ заключается нападеніе, было нами пріобрѣтено изъ опыта.
Новый опытъ и будетъ безпрерывно расширять наши знанія
о немъ. Хотя пограничная линія между свободой и нападе-
ніемъ нами только еще намѣчается, но съ каждымъ днемъ
она становится все отчетливѣе. Правда, если бы мы могли
прійти по этому вопросу къ строгому обобщенію, мы сдѣла-
ли бы огромный шагъ по пути прогресса. Но хотя
мы къ таковому еще не можемъ прійти, мы все-же подви-
гаемся впередъ.
5.	Предположимъ, что вы правы. Что же изъ того? Развѣ
— 105 —
я долженъ согласиться быть растоптаннымъ ногами только
потому, что не заключалъ никакого договора?
6.	Такимъ образомъ, позиція сторонника непротивленія
сводится къ тому, что, когда никто на него не нападаетъ,
онъ и не будетъ сопротивляться. „Мы всѣ соціалисты въ на-
стоящее время",—сказалъ недавно одинъ англичанинъ. Ясно,
что, согласно мистеру Робинзону, мы всѣ въ настоящее вре-
мя и сторонники непротивленія. Но я не знаю ни одного
человѣка, который предложилъ бы сопротивляться, когда не
нападаютъ, или принуждать къ исполненію договора, когда
его никто не желаетъ нарушать. Я заявляю мистеру Робинзо-
ну, какъ уже заявилъ мистеру Пентекосту, что сторонники
равной свободы требуютъ только одного: пусть всѣ люди
добровольно поступаютъ согласно этому принципу. Къ сожа-
лѣнію, многіе не хотятъ такъ поступать. И поскольку намъ
приходится соприкасаться съ такими людьми, мы будемъ
прибѣгать не къ договору, а къ силѣ. Должны ли мы
соглашаться на то, чтобы надъ нами властвовали, или
нѣтъ? Анархисты ли мы, когда соглашаемся на это, или мы
анархисты тогда, когда отказываемся отъ этого? Въ этомъ
весь вопросъ; мистеръ Робинзонъ даже не ставитъ его.
Допустимость насилія.
(ІіЪегіу 16 января 1892 г.).
Къ редактору. ІЛЪегіу.
1.	Вы проповѣдуете пассивное сопротивленіе. Но не означаетъ ли оно
того же самаго, что обыкновенно называютъ непротивленіемъ?
Когда Вилліамъ Пеннъ (или это былъ Фоксъ?^ отказался снять шляпу
передъ королемъ, его поступокъ былъ, несомнѣнно, актомъ пассивнаго
сопротивленія. Но такъ какъ онъ не сдѣлалъ никакой попытки ударить
короля по головѣ, то его поступокъ можно считать въ то же время и
вполнѣ согласнымъ съ догматами ученія о непротивленіи.
2.	Я думаю, что на практикѣ нѣтъ никакого различія между пассив-
нымъ сопротивленіемъ и непротивленіемъ. Однако, вы настаиваете на
томъ, что въ крайнихъ случаяхъ нужно прибѣгать къ насилію. Почему?
Въ какихъ крайнихъ случаяхъ? Если насиліе можетъ быть принципіально
рекомендовано для нѣкоторыхъ случаевъ, то почему не рекомендовать его
для другихъ? Отчего не присоединиться всецѣло къ защитѣ насилія ком-
мунистами?
— 106 —
3.	Достаточно разумный, какъ политическая мѣра, анархизмъ хромаетъ,
какъ философская система, пока онъ признаетъ насиліе хоть въ какой-
нибудь степени. Людямъ, думающимъ, что правительство существуетъ для
подавленія грабежей, достаточно было бы показать, что правительство су-
ществуетъ посредствомъ грабежа, и обмѣтить вмѣстѣ съ тѣмъ тѣ вы-
годы, которыхъ можно ждать отъ установленія свободы участія въ поли-
тическихъ обществахъ.
4.	Но все вышесказанное еще не рѣшаетъ вопроса, въ чемъ состоитъ
нападеніе. Я просто утверждаю, что каждый воленъ для своей защиты
принимать такія мѣры, какія ему нравятся, и что каждый воленъ самъ
рѣшать, въ чемъ заключается защита.
Если же вы идете дальше и вырабатываете формулу, къ исполненію
которой вы хотите принуждать насильно, то, какъ эта формула ни будь
справедлива, будь она формулой равной свободы или какою-либо другой
формулой, но я долженъ подчеркнуть, что вашъ поступокъ совершенно
подобенъ поведенію тѣхъ многочисленныхъ людей въ прошломъ и настоя-
щемъ, которые принуждали и принуждаютъ другихъ сообразовать свое
поведеніе съ тѣми формулами, которыя они считаютъ нравственными и
столь же непогрѣшимыми, какъ вы считаете теперь формулу равной
свободы.
5.	«Не обирайте чужихъ кармановъ, чтобы не принуждать другихъ пла-
тить за защиту, въ которой они не нуждаются»,—это звучитъ хорошо,,
пока мы не ставимъ дальнѣйшихъ вопросовъ. И, быть можетъ, было бы
лучше не идти дальше.
Но если это мы все-таки пойдемъ дальше и спросимъ, что такое защита
что такое нападеніе, какъ предпосылка защиты,—то единственный отвѣтъ,
который мы можемъ услышать отъ васъ, заключается въ томъ, что на-
паденіе есть нарушеніе равной свободы.
Но если опредѣленіе можетъ лишь указать, нарушаетъ ли данный по-
ступокъ равную свободу или нѣтъ, то его слѣдуетъ считать совершенно
безсодержательнымъ.
6.	Предположимъ, что въ государствѣ свободы мистеръ Іерросъ печа-
таетъ книгу. Вы ее перепечатываете безъ его разрѣшенія. Онъ тогда орга-
низуетъ общество для подавленія литературнаго воровства и заключаетъ
васъ въ тюрьму. Ваши друзья организуются въ свою очередь, и завязы-
вается борьба.
Вы, безъ сомнѣнія, скажете, что при такихъ обстоятельствахъ вы не
одобрили бы насилія, совершеннаго каждой стороной, но позвольте васъ
еще разъ спросить, —почему?
7.	Вдумайтесь внимательнѣе въ свои собственные принципы, и вы уви-
дите, что признаніе равной свободы покоится на признаніи договора, какъ
момента, замѣняющаго насиліе. Хотя мы и можемъ считать разумнымъ
сдѣлаться людоѣдомъ среди людоѣдовъ, хотя мы и можемъ, будучи вы-
нуждены къ этому, унизиться до примѣненія насилія, но признаемъ, по
крайней мѣрѣ, что такой порядокъ вещей, когда каждый будетъ поступать,
такъ, какъ ему нравится, можетъ наступить лишь въ томъ случаѣ, если
107 —
всѣ прекратятъ насиліе и обратятся толысо къ разуму. Признаемъ, по
крайней мѣрѣ, что мы должны всецѣло отвергнуть насиліе, какъ прин-
ципъ нашего поведенія. И если мы когда-нибудь увидимъ себя вынужден-
ными совершить насиліе, то пусть мы будемъ его совершать изъ чувства
протеста, но не по принципу.
Дэісонъ Беверлей Робинзонъ.
1. Главное различіе между пассивнымъ сопротивленіемъ
и непротивленіемъ заключается въ томъ, что пассивное
сопротивленіе разсматривается его сторонниками, какъ про-
стой вопросъ тактики, тогда какъ непротивленіе защищается
его адептами, какъ принципъ, какъ всеобщее правило. При-
верженцы пассивнаго сопротивленія полагаютъ, что большею
частью послѣднее является болѣе дѣйствительнымъ сред-
ствомъ, чѣмъ сопротивленіе активное, но не забываютъ того,
что въ нѣкоторыхъ случаяхъ справедливо обратное; привер-
женцы же непротивленія либо считаютъ безнравственнымъ,
сопротивляться активно, либо же думаютъ, что поступать
такимъ образомъ всегда неразумно.
На второй вопросъ мистера Робинзона я отвѣчаю, что
насиліе, какъ и всякая иная тактика, разумно, когда оно ве-
детъ къ желаемой цѣли, и неразумно, когда оно не ведетъ
къ ней.
3.	Ученіе объ Анархизмѣ построено философски, но Анар-
хизмъ не философская система. Онъ просто основное начало
науки объ общественной и политической жизни. Адептовъ
правительства не такъ легко убѣдить, какъ это думаетъ ми-
стеръ Робинзонъ. И это очень хорошо. Тѣ соображенія, кото-
рыя онъ приводитъ, могутъ убѣдить ихъ, что правительство
не существуетъ для того, чтобы подавлять грабежи; но не
убѣдятъ ихъ въ томъ, что упраздненіе государства предот-
вратитъ необходимость насильственнаго обузданія тѣхъ болѣе
простыхъ видовъ властвованія, однимъ изь которыхъ является
и обыкновенный грабежъ. Ибо даже если бы мы привели ихъ
къ признанію того, что исчезновеніе грабительскаго государ-
ства должно вызвать и окончательное исчезновеніе всѣхъ
другихъ грабежей, то они вѣдь прекрасно знаютъ, что, какъ
бы результаты ни были несомнѣнны, но они лишь рѣдко на-
— 108 —
ступаютъ немедленно н что, принимая во вниманіе конечную
задачу, придется столкнуться съ серьезными трудностями.
4.	Если мистеръ Робинзонъ все еще продолжаетъ утвер-
ждать, что чинить насиліе надъ тѣми, кто насъ не трогаетъ,
все равно, что чинить насиліе надъ тѣми, кто нападаетъ на
насъ, то я могу лишь скромно намекнуть ему еще разъ, что
у меня болѣе вѣрный глазъ для опредѣленія угла, чѣмъ
у него.
5.	Мое опредѣленіе нападенія далеко не безсодержательно.
До тѣхъ поръ, пока почти всѣ люди не согласятся между
собою въ оцѣнкѣ громаднаго большинства своихъ поступ-
ковъ, какъ согласныхъ или противорѣчащихъ равной сво-
бодѣ, до тѣхъ поръ, пока все большее число людей не рас-
пространитъ этой общей своей оцѣнки на болѣе широкую
область своего поведенія,—до этихъ поръ опредѣленіе напа-
денія, какъ нарушенія равной свободы, далекое отъ того,
чтобы быть безсодержательнымъ, останется важнымъ факто-
ромъ политическаго прогресса.
6.	Мы не видимъ никакой повелительной и крайней необхо-
димости немедленно разрѣшать вопросъ объ авторскомъ правѣ
и думаемъ, что доводы разума предпочтительнѣе доводовъ
насилія во всѣхъ сомнительныхъ случаяхъ, когда мы еще
имѣемъ возможность ждать.
7.	Судя по послѣднимъ словамъ мистера Робинзона, можно
думать, что и онъ допускаетъ, что въ нѣкоторыхъ случаяхъ
мы можемъ прибѣгнуть къ насилію. Въ такомъ случаѣ при-
шелъ мой чередъ спросить его,—почему? Если онъ признаетъ
примѣненіе насилія въ одномъ случаѣ, то почему не признавать
его во всѣхъ случаяхъ? Я могу сказать, почему я этого не при-
знаю, но не съ точки зрѣнія мистера Робинзона.;=Что касается
меня, то я не придаю никакого значенія тому, дѣйствуетъ ли
мистеръ Робинзонъ изъ чувства протеста или по принципу,
когда онъ находитъ для себя возможнымъ примѣнять наси-
ліе. Вопросъ, главнымъ образомъ, сводится къ слѣдующему.
Считаетъ ли онъ разумнымъ примѣнять въ нѣкоторыхъ обсто-
ятельствахъ насиліе, или же онъ настолькошрактически «непро-
тивленецъ», что не спасъ бы своего ребенка отъ неминуемо
109 —
грозящаго ему убійства, если бы для этого ему пришлось раз-
бить голову убійцѣ?
Мистеръ Пентекостъ, какъ пособникъ правитель-
ства.
(ІЛЪегіу 11 ноября 1891 г.).
Изъ того, что я заявляю и учу, что Анархизмъ оправды-
ваетъ примѣненіе силы къ нападающимъ людямъ и осуждаетъ
ея примѣненіе только въ томъ случаѣ, когда она обращена
противъ неагрессивнаго человѣка.—изъ этого мистеръ Пенте-
костъ заключаетъ, что все различіе между Анархизмомъ съ
одной стороны, и монархизмомъ или республиканствомъ съ
другой,—сводится къ различію между обычнымъ пониманіемъ
нападенія и моимъ собственнымъ. Если бы я утверждалъ, что
біологія есть наука, имѣющая дѣло съ явленіями живой ма-
теріи и не охватывающая всѣхъ явленій матеріи мертвой, а
мистеръ Пентекостъ, исходя изъ этого, сказалъ бы, что все
различіе между науками біологическими и небіологическимп
сводится къ различію между обычнымъ пониманіемъ жизни
и моимъ собственнымъ, то онъ сталъ бы въ этомъ вопросѣ
въ такое же положеніе, какое онъ принялъ относительно
Анархизма, и оба эти положенія' были бы во всѣхъ отноше-
ніяхъ одинаково умны или глупы. Граница между нападеніемъ
и ненападаніемъ, подобно границѣ между жизнью и нежизныо,.
не можетъ быть, по крайней мѣрѣ при нашихъ современныхъ
знаніяхъ, проведена сколько-нибудь отчетливо и прочно. Но
развѣ изъ этого слѣдуетъ, что нападеніе и ненападаніе, жизнь
и нежизнь тождественны между собою? Отнюдь нѣтъ. Не-
опредѣленный характеръ этой границы указываетъ только на
то, что нѣкоторая часть явленій общественной жизни, по-
добно небольшой части явленій матеріи, еще не поддается
разграниченію по тѣмъ отличительнымъ признакамъ, кото-
рыми характеризуется другая, гораздо большая часть этихъ
явленій, и на основаніи которыхъ послѣднія и были класси-
фицированы. И какъ въ дѣйствительности ни трудно погранич-
— по —
нымъ явленіямъ быстро размѣститься по обѣ стороны гра-
ницы, слѣдуя этимъ отличительнымъ признакамъ, но еще за-
труднительнѣе теоретически выработать какую-нибудь раціо-
нальную точку зрѣнія на общество или жизнь, не принимая
во вниманіе этихъ признаковъ, на основаніи которыхъ общія
различія только и были установлены. Нѣкоторыя изъ самыхъ
явныхъ различій никогда не были рѣзко проводимы.
Если мистеръ Пентекостъ разсмотритъ поднятый нами
вопросъ при свѣтѣ только что изложеннаго и будетъ исходить
изъ приведенныхъ мною соображеній, то онъ сейчасъ же
увидитъ, что мое пониманіе или непониманіе того, въ чемъ
состоитъ нападеніе, не можетъ оказывать никакого вліянія на
научное различеніе анархизма, безвластія и архизма, власти.
Я могу тяжко заблуждаться, приписывая захватный или не-
захватный характеръ данному соціальному явленію, и если я
буду дѣйствовать, исходя изъ своего заблужденія, я буду
поступать архистически. Но уже самый фактъ, что я дѣй-
ствую не слѣпо и наудачу, а стараясь сообразоваться съ обоб-
щеніемъ, являющимся продуктомъ долгаго опыта и накоплен-
ныхъ данныхъ, безконечно усилитъ вѣроятность того, что я
сознаю свое заблужденіе. Въ своихъ попыткахъ провести съ
большей отчетливостью разграничительную линію между на-
паденіемъ и ненападаніемъ всѣмъ намъ, и мнѣ въ томъ чи-
слѣ, суждено сдѣлать много ошибокъ. Но, дѣлая ихъ, мы бу-
демъ приближаться къ своей цѣли. Мистеръ Пентекостъ и
всѣ слѣдующіе за нимъ только ставятъ себя въ сторонѣ отъ
столбовой дороги прогресса, когда полагаютъ, что возможно
жить въ гармоніи, просто игнорируя фактъ соціальнаго тре-
нія и его причины. Принципъ отсутствія всякой власти, ко-
торый раздѣляетъ мистеръ Пентекостъ, вылился бы на прак-
тикѣ въ подчиненіе власти агрессивнаго индивида. Лозунгъ
«никакой власти», въ смыслѣ абсолютнаго непримѣненія ни-
какой силы, страдаетъ внутреннимъ противорѣчіемъ. Чело-
вѣкъ, который старается проводить его въ жизни, становится
пособникомъ правительства, ибо онъ отвергаетъ сопротивле-
ніе ему. До тѣхъ поръ, пока мистеръ Пентекостъ готовъ
спустить на себя и на меня необузданнаго и подкованнаго
острыми шипами коня преступности, его «предпочтеніе не быть
— 111 —
совершенно управляемымъ» представляетъ собою лишь уто-
пію и блаженное самоуслажденіе несомнѣннымъ вздоромъ.
Философъ голыхъ принциповъ.
{ІЛЪегіу 8 іюня 1889 г.)
Въ Бостонѣ имѣется женское общество, находящееся въ
постоянныхъ сношеніяхъ съ массачусетскимъ отдѣломъ На-
ціональной Ассоціаціи завоеванія избирательнаго права для
женщинъ и называющее себя Бостонскимъ Политическимъ
Обществомъ. Оно ставитъ себѣ цѣлью подготовку своихъ
членовъ къ разумному пользованію избирательнымъ правомъ.
Въ четвергъ вечеромъ 30 мая докторъ В. Т. Гаррисъ держалъ
передъ этимъ обществомъ рѣчь о государственномъ соціа-
лизмѣ, анархизмѣ и свободной конкуренціи. Позволю себѣ,
мимоходомъ, указать этимъ дамамъ, что если онѣ дѣйстви-
тельно желали научиться тому, какъ нужно пользоваться
избирательнымъ правомъ, то имъ слѣдовало обратиться за
свѣдѣніями не къ доктору Гаррису, а къ бывшему инспекто-
ру Симменсу, или къ Джонни О-Брайену въ Нью-Іоркѣ, или
къ сенатору Мэтью-Кею, или къ одному изъ главныхъ молод-
цовъ общества Таммани, или, наконецъ, къ кому-нибудь изъ
тѣхъ «хозяевъ*, которые господствуютъ и надъ городомъ,
и надъ государствомъ, и надъ націей. 'Вѣдь главная цѣль
избирательнаго права заключается въ томъ, чтобы найти
истину посредствомъ подсчета голосовъ и опровергнуть своихъ
противниковъ, показавъ имъ, что они менѣе многочисленны,
чѣмъ ваши друзья. Тѣ-же люди, которыхъ я вамъ рекомен-
дую, доказали на практикѣ, что они великіе мастера въ искус-
ствѣ «дѣлать» большинство на выборахъ; и они могутъ на-
учить членовъ Бостонскаго Политическаго Общества одной
или двумъ плутнямъ, посредствомъ которыхъ и послѣдніе
могли бы достичь численнаго превосходства. Докторъ же
Гаррисъ можетъ въ лучшемъ случаѣ только расширить ум-
ственный кругозоръ вашихъ сочленовъ и этимъ еще безна-
дежнѣе оставить васъ въ положеніи меньшинства, которое
должно быть побѣждено въ борьбѣ, гдѣ вмѣсто мозговъ рѣ-
112 —
таютъ побѣду голоса. Но оставимъ это. Я имѣю теперь дѣ-
ло не съ этими великолѣпными дамами, а съ превосходною
рѣчью доктора Гарриса, ибо рѣчь эта въ самомъ дѣлѣ пре-
восходна, не смотря на то, что направлена отчасти и противъ
Анархизма. Въ дѣйствительное!! же она совсѣмъ не нападаетъ
на него, а представляетъ собою почти отъ начала до конца
утвержденіе Анархизма, по крайней мѣрѣ, поскольку касается
его принциповъ, и отступаетъ отъ него лишь въ двухъ или
трехъ неудачныхъ» попыткахъ иллюстрировать эти принципы
примѣрами, взятыми изъ жизни существующаго обще-
ства.
Установивъ, что цѣлью общества является созданіе и ра-
зумной личности въ ея наивысшей формѣ или, иными сло-
вами, наиболѣе совершенной индивидуальности, лекторъ по-
святилъ первую часть своей лекціи анализу государственнаго
соціализма съ этой точки зрѣнія. Ему совсѣмъ не трудно
было показать, что приниженіе духа предпріимчивости госу-
дарствомъ есть, въ сущности, шагъ назадъ,—очень большой
шагъ назадъ къ тому коммунизму, который былъ для перво-
бытнаго человѣка единственно возможной формой общества,
и который достигаетъ матеріальнаго равенства цѣною уничто-
женія свободы. Развѣ не изъ стадіи этого коммунизма чело-
вѣчество начало свое прогрессивное шествіе, совершая въ те-
ченіе тысячелѣтій эволюцію, направленную къ развитію
индивидуальности? Развѣ не этотъ коммунизмъ подчиняетъ
индивидуальныя права на жизнь и собственность промышлен-
ной тираніи, и этимъ дѣлаетъ необходимой центральную
политическую тиранію, чтобы хотя отчасти обезпечить право
на жизнь и сдѣлать возможнымъ хоть нѣкоторое подобіе
прочнаго соціальнаго существованія? Лекторъ выставилъ те-
зисъ, что гражданское общество обусловливается свободою
производства, распредѣлейія и потребленія, и что эта свобода
совершенно несовмѣстима съ государственнымъ соціализмомъ,
который въ своемъ конечномъ развитіи стремится замѣнить
экономическій законъ неограниченнымъ надзоромъ произволь-
ной власти за всѣми этими хозяйственными функціями. По-
этому докторъ Гаррисъ, высоко цѣня гражданское общество,
не испытываетъ никакой нужды въ государственномъ соціа-
113
лизмѣ. Но ея не испытываютъ и анархисты. Значитъ, въ этихъ
предѣлахъ, анархисты и этотъ наставникъ Бостонскаго по-
литическаго общества могутъ идти рука объ руку.
Впрочемъ, докторъ Гаррисъ обольщаетъ себя надеждою,
что какъ разъ въ этомъ пунктѣ онъ съ нами расходится.
Мы увидимъ, слѣдуя дальше за его аргументаціей, насколько
онъ въ этомъ правъ. Философія общества, продолжаетъ онъ,
охватываетъ собою четыре рода учрежденій: семью, граждан-
ское общество, государство и церковь. Затѣмъ онъ присту-
паетъ къ опредѣленію специфическихъ цѣлей каждаго изъ
этихъ учрежденій. Цѣлью семьи, заявляетъ онъ, является
охрана размноженія индивидовъ и приготовленіе изъ нихъ,
посредствомъ руководства ими въ годы дѣтства, разумныхъ
существъ. Цѣль гражданскаго общества заключается въ пре-
доставленіи каждому индивиду возможности извлекать выгоду
изъ силъ всѣхъ другихъ индивидовъ съ помощью раздѣленія
труда, свободнаго обмѣна и другихъ экономическихъ средствъ.
Цѣль государства состоитъ въ защитѣ каждаго индивида отъ
нападенія и обезпеченія ему его свободы до тѣхъ поръ, пока
онъ соблюдаетъ равную свободу другихъ. Наконецъ, цѣлью
церкви (употребляя это слово въ его самомъ широкомъ смыс-
лѣ и не относя его исключительно къ различнымъ религіоз-
нымъ обществамъ) является поощреніе міропознанія, совер-
шенствованіе науки, литературы, изящныхъ искусствъ и'всѣхъ
тѣхъ высшихъ знаній, которыя дѣлаютъ жизнь достойной
того, чтобы ее прожить, и способствуютъ возвышенію и со-
вершенствованію сознательной, разумной личности или инди-
видуальности. Каждая изъ этихъ цѣлей съ точки зрѣнія лек-
тора необходима для существованія общества, достойнаго
этого имени, а забвеніе какой-либо изъ нихъ для него па-
губно. Государственные соціалисты, замѣчаетъ онъ вполнѣ
резонно, разрушили-бы всякій общественный строй, упразд-
нивъ гражданское общество, анархисты же, замѣчаетъ онъ
уже совершенно ошибочно, также разрушили бы его, упразд-
нивъ государство. Вотъ именно въ этомъ и заключается
оплошность мистера Гарриса, что онъ повторяетъ самую рас-
пространенную изъ всѣхъ ошибокъ критиковъ: онъ трактуетъ
идеи другихъ, не исходя изъ ихъ опредѣленій, а съ точки
Вмѣсто книги	8
114 —
зрѣнія своихъ собственныхъ опредѣленій. Докторъ Гаррисъ
слышалъ, что анархисты хотятъ упразднить государство; и
вотъ онъ дѣлаетъ логическій скачокъ и заключаетъ, будто
они хотятъ упразднить то, что онъ считаетъ государствомъ.
И это онъ говоритъ послѣ того, какъ самъ присутствовалъ не-
давно (мнѣ® это доподлинно извѣстно) при чтеніи однимъ анар-
хистомъ доклада, изъ котораго можно было ясно видѣть, что
анархисты ничего не имѣютъ противъ учрежденія, ограни-
чивающагося принужденіемъ къ исполненію закона равной
свободы, что они выступаютъ противъ государства лишь съ
того момента, какъ оно опредѣляется какъ учрежденіе, тре-
бующее власти надъ неагрессивными индивидами и проявля-
ющее эту власть посредствомъ физической силы или средствъ,
дѣйствительныхъ только потому, что они могутъ быть и бу-
дутъ подкрѣплены въ случаѣ необходимости физическою си-
лою. Далекіе отъ того, чтобы пренебрегать государствомъ,
какъ его опредѣляетъ докторъ Гаррисъ, анархисты открыто
будутъ поддерживать такое учрежденіе, какъ ни называйте
его, но только до тѣхъ поръ, пока оно сохраняетъ свой
гаізоп сГёіге. Несомнѣнно, докторъ Гаррисъ не будетъ требо-
вать его сохраненія послѣ того, какъ оно станетъ излишнимъ.
Такимъ образомъ, развѣ анархисты не согласны съ докто-
ромъ Гаррисомъ во всѣхъ существенныхъ пунктахъ? Мнѣ
это согласіе представляется не подлежащимъ сомнѣнію. Я
не знаю ни одного анархиста, который отвергъ бы правиль-
ность нарисованной имъ соціальной картины.
Опредѣляя цѣль семьи такъ, какъ ее опредѣляетъ д-ръ
Гаррисъ, анархисты этимъ самымъ признаютъ семью. Они
только настаиваютъ на необходимости свободнаго соперни-
чества и опыта для того, чтобы могла выясниться та форма
семьи, которая наилучшимъ образомъ обезпечиваетъ дости-
женіе этой цѣли.
Соглашаясь съ докторомъ Гаррисомъ въ опредѣленіи цѣли
гражданскаго общества, анархисты тѣмъ самымъ признаютъ
и гражданское общество. Они только настаиваютъ на томъ,
чтобы свобода гражданскаго общества была полной, а не
частичной.
Опредѣляя цѣль государства такъ, какъ ее опредѣляетъ
— 115 —
докторъ Гаррисъ, анархисты тѣмъ самымъ признаютъ и го-
сударство. Они только настаиваютъ на томъ, что большая
часть, если не всѣ соображенія, говорящія въ пользу его
необходимости, составляютъ результатъ искусственнаго огра-
ниченія свободы гражданскаго общества и что, поэтому, за-
вершеніе развитія промышленной свободы можетъ въ буду-
щемъ привести индивидовъ къ такой гармоніи, что уже не
будетъ необходимости заботиться о гарантіяхъ политической
свободы.
Наконецъ, соглашаясь съ докторомъ Гаррисомъ въ опре-
дѣленіи цѣли церкви, анархисты тѣмъ самымъ въ высокой
степени признаютъ и церковь. Они только настаиваютъ на
томъ, чтобы вся ея работа была исключительно доброволь-
ной и чтобы ея откровенія и истины, какъ бы ни были благо-
дѣтельны, не навязывались индивиду властью.
। Но есть, къ несчастью, одинъ пунктъ, въ которомъ анар-
хисты дѣйствительно расходятся съ докторомъ Гаррисомъ.
Мы подходимъ къ нему, какъ только^онъ заявляетъ, или пред-
полагаетъ, или даетъ возможность предположить, будто со-
временная форма семьи есть именно та ея форма, которая
наилучшимъ образомъ обезпечиваетъ цѣли семьи, будто не
можетъ быть терпима никакая попытка къ ея измѣненію,
хотя каждый день даетъ все больше очевидныхъ свидѣ-
тельствъ тѣхъ ужасовъ, которые порождаетъ современная
семейная жизнь. Мы подходимъ къ нему и тогда, когда онъ
утверждаетъ, что современная форма гражданскаго общества
представляетъ собою осуществленіе полной экономической
свободы; хотя неоспоримо, что самыя важныя свободы, тѣ,
безъ которыхъ всѣ остальныя свободы не имѣютъ вовсе ни-
какой или 'самую ничтожную цѣнность, — а именно, свобода
организаціи банковъ и свобода завладѣнія незанятой землей,—
не существуютъ нигдѣ въ цивилизованномъ мірѣ. Мы расхо-
димся съ докторомъ Гаррисомъ и въ его предположеніи,
будто существующее государство ограничивается въ своеіі
дѣятельности только принужденіемъ къ соблюденію закона
равной свободы, хотя оно безспорно опирается на принуди-
тельное взиманіе налоговъ, что само по себѣ есть отрицаніе
равной свободы; хотя оно неустанно накопляетъ увѣсистые
116
томы законовъ, подавляющая часть которыхъ либо мелочно
и придирчиво вторгается въ частную жизнь, либо издана въ
интересахъ привилегій и імонополій. Наконецъ, мы не мо-
жемъ согласиться съ докторомъ Гаррисомъ въ томъ, будто
существующая церковь ведетъ свое дѣло въ полномъ со-
гласіи съ принципомъ свободной конкуренціи, ибо вѣдь несо-
мнѣнный фактъ, что въ различныхъ сферахъ религіи, лите-
ратуры, науки, искусствъ она надѣлена и безчисленными
льготами, привилегіями, прерогативами и иммунитетами, ши-
ротою и исключительностью которыхъ она все еще не удовле-
творена.
Всѣ эти положенія доктора Гарриса показываютъ, что онъ
человѣкъ теоріи, а не практики. Онъ знаетъ лишь голые
принципы. Если, поэтому, государственный соціалистъ пред-
лагаетъ облечь въ плоть и кровь принципъ, враждебный его
принципу, онъ быстро распознаетъ его и уничтожаетъ мѣтко
направленными аргументами. Но этотъ же самый враждебный
принципъ, уже воплотившійся въ жизни въ опредѣленныя
формы, для него нераспознаваемъ. Какъ только этотъ прин-
ципъ осуществляется, онъ ошибочно принимаетъ его за свой
собственный. Причемъ все равно, какую бы форму онъ ни
принялъ; является ли онъ банковой монополіей, или монопо-
ліей земельной, или монополіей почтовой, или системой на-
роднаго образованія, или принудительнымъ налогомъ, или
отдачей неагрессивныхъ индивидовъ подъ разстрѣлъ врагу,—
докторъ Гаррисъ спѣшитъ предложить ему свою руку, по-
трясая въ то же время другой рукой знамя свободной конку-
ренціи. Эта слѣпота по отношенію къ враждебному принципу,
облеченному въ тѣлесныя одежды, дѣлаетъ его органически
неспособнымъ бороться съ существующимъ порядкомъ вещей.
Онъ, поэтому, совсѣмъ не компетентный наставникъ и мо-
жетъ затемнить мысль честолюбивыхъ дамъ, принадлежащихъ
къ Бостонскому политическому обществу.
— 117 —
Сомнѣнія анархиста.
(ІЛЪегіу 25 января 1890 г.).
М. Г.
Эта проклятая шарманка, играющая у моего окна, чуть не сводитъ
меня съ ума (я хочу сказать, что она приводитъ меня въ болѣе невмѣ-
няемое состояніе, чѣмъ то, въ которомъ я находился раньше). Что мнѣ
дѣлать? Я не могу попросить государство въ лицѣ того джентльмена, ко-
торый стоитъ на углу въ своемъ синемъ мундирѣ, прогнать шарманщика.
Вѣдь я уже всѣхъ поставилъ въ извѣстность, что я намѣреваюсь прогнать
самого этого одѣтаго въ синее джентльмена; иными словами, я уже извѣ-
стилъ государство о томъ, что я его покидаю. Вѣжливо просить шарман-
щика перенести свою музыку куда-нибудь въ другое мѣсто? Я пробовалъ
и это, но онъ только показываетъ маѣ языкъ. Долженъ ли я ринуться въ
бѣшенствѣ изъ своей квартиры и разбить сму голову? Но, во-первыхъ,
такое мое поведеніе можно разсматривать, какъ нападеніе на его личную
свободу, а, во-вторыхъ, онъ можетъ разбить мнѣ голову; а послѣднее бу-
детъ гораздо хуже перваго. Долженъ ли я самъ устраниться съ его пути?
Но безъ большихъ затрудненій я не могу взять съ собою свой домъ или
даже свою библіотеку. Я придумалъ другой планъ дѣйствій. Я взялъ свой
кларнетъ и, ставъ рядомъ съ шарманщикомъ, пустилъ нѣсколько такихъ
потъ, отъ которыхъ, кажется, должны были перевернуться всѣ внутрен-
ности цербера. Но единственнымъ результатомъ этого была вѣжливая
просьба моего сосѣда (котораго я уважаю) прекратить мое соло, такъ какъ
оно мѣшаетъ слушать пріятные и мелодичные звуки шарманки. Ну, а
умалять счастье уважаемаго сосѣда по околотку я ни за что не рѣшусь.
Что же мнѣ было дѣлать? Я надѣлъ шляпу и пошелъ бродить по ули-
цамъ съ тяжелымъ сознаніемъ всѣхъ трудностей, связанныхъ съ моимъ
индивидуалистическимъ ученіемъ. Первое лицо, которое я встрѣтилъ, былъ
нищій, подошедшій ко мнѣ и показавшій мнѣ свой бѣлый языкъ, покры-
тый зловонными язвами, насколько это была не симуляція—не знаю. Меня
чуть не стошнило, и я подумалъ: неужели, въ самомъ дѣлѣ, можно поз-
волить людямъ ходить по улицамъ и выставлять на показъ съ цѣлью на-
живы отвратительныя вещи? Я не далъ нищему пенни, котораго онъ
ждалъ, а кратко, очень кратко выразилъ надежду, что нѣкое безконечное
существо уготовитъ ему вѣчныя муки, и пошелъ дальше. Я шелъ изъ
улицы въ улицу, и всѣ онѣ были застроены домами, окрашенными въ
различные оттѣнки желтовато-коричневаго цвѣта, на которые наложилъ
свой отпечатокъ лондонскій туманъ. Всѣ они были настолько похожи одинъ
на другой, что хотѣлось видѣть ихъ или совершенно одинаковыми, или со-
вершенно различными. И я спрашивалъ себя, неужели нельзя ничего сдѣ-
лать для того, чтобы принудить всѣхъ собственниковъ этихъ домовъ вы-
красить ихъ въ одно и то же время и въ одинъ и тотъ же цвѣтъ. Я до-
шелъ, наконецъ, до площади, черезъ которую нельзя было пройти: огром-
118 —
ная толпа слушала -оратора, который кричалъ, стоя на опрокинутой
бочкѣ. Онъ объяснялъ ей, что много лѣтъ тому назадъ Іисусъ умеръ
для спасенія такихъ грѣшниковъ, какъ мы, и что, самое лучшее, что мы
можемъ сдѣлать,—это отнять у трактирщиковъ безъ вознагражденія ихъ
патенты Я осмѣлился замѣтить, что хотя все то, о чемъ онъ говоритъ,
быть можетъ, и совершенно вѣрно, но я желалъ бы пройтись за городъ
по обычной дорогѣ, между тѣмъ толпа, собравшаяся его послушать, мѣ-
шаетъ мнѣ въ этомъ. Онъ отвѣтилъ мнѣ, что раздѣляетъ мою горькую
участь; но его слова, казалось, имѣли такое магическое дѣйствіе на слу-
шателей, что когда мнѣ пришлось въ концѣ проложить себѣ дорогу че-
резъ густую толпу, моя шляпа довольно сильно пострадала. Я облегченно
вздохнулъ только тогда, когда дошелъ, наконецъ, до поля, сѣлъ у ручья
и сталъ наблюдать за дѣтьми, собиравшими чернику. Къ моему изумле-
нію, ягоды были еще розоваты и далеко не-зрѣлы.—«Отчего вы не ждете,
пока онѣ созрѣютъ»,—спросилъ я дѣтей. Но дѣти мнѣ отвѣтили, ничуть
не смущаясь: «Эхъ, дядя, если мы будемъ ждать, отъ ягодъ ничего не
останется»,—«Позвольте,—сказалъ я имъ,—но если вы всіъ согласитесь
ждать, то ихъ можно и сохранить». «О, да—отвѣтила маленькая дѣвочка,
снисходительно улыбаясь моей простотѣ,—но другіе все-таки придутъ и
оберутъ ихъ до того, какъ онѣ созрѣютъ». Я совершенно не знаю тѣхъ,
кого дѣвочка разумѣла подъ словомъ «другіе»; но мнѣ ясно, что нужно
было принять какія-то мѣры и положить конецъ ихъ нелѣпой поспѣш-
ности и разрушительному соперничеству. Вѣдь въ результатѣ нынѣшней
системы именно и "получается то, что никто не можетъ достать спѣлой
черники. Я подѣтился своими мыслями со старымъ джентльменомъ, удив-
шимъ въ рѣченкѣ рыбу. «Вотъ именно—отвѣтилъ онъ мнѣ—то же самое
и съ рыбой. Теперь какъ разъ время для семги и другой рыбы. Но эти
негодяи постоянно портятъ все дѣло, вылавливая мелкую, невыросшую
еще рыбешку, вмѣсто того чтобы ждать, пока она будетъ на что-нибудь
годна. Они, вѣроятно, думаютъ, что имъ не удастся поймать ее вновь, и
потому предпочитаютъ имѣть синицу въ рукахъ, чѣмъ ждать журавля въ
небѣ». Я отдалъ справедливость силѣ и красотѣ его образнаго сравненія
и продолжалъ свою прогулку.
Такъ какъ я началъ чувствовать голодъ, то направилъ свои стопы въ
ближайшую деревню, гдѣ, по моимъ свѣдѣніямъ, была гостиница. На раз-
стояніи нѣсколькихъ сотъ ярдовъ отъ нея я замѣтилъ группу парней, ко-
торые раздѣвались на берегу съ явнымъ намѣреніемъ выкупаться въ
рѣчкѣ. Меня поразило, что они это дѣлали довольно близко отъ дороги.
Тѣмъ не менѣе я счелъ своимъ долгомъ воспротивиться вмѣшательству
полицейскаго, который не замедлилъ явиться и довольно грубо приказать
парнямъ выйти изъ воды. «Мнѣ кажется,—сказалъ я ему —что свободные
граждане имѣютъ право купаться въ свободной рѣкѣ». Но блюститель за-
кона и порядка уставился на меня своими выпученными глазами и, не
соблаговоливъ даже раскрыть рта, указалъ пальцемъ на черную доску,
висѣвшую на столбѣ немного въ сторонѣ отъ дороги. Я понялъ его жестъ
и пошелъ дальше. Прійдя въ гостиницу, я заказалъ себѣ котлеты съ кар-
— 119 —
тофелемъ и пинту горькаго пива, и съ удивленіемъ увидѣлъ, что нѣкото-
рымъ посѣтителямъ были поданы заказанныя ими блюда раньше меня,
хотя они и пришли позже. Вскорѣ я замѣтилъ, что одинъ изъ нихъ даетъ
лакею взятку.—«Извините меня, сэръ,—сказалъ я ему,—но это несправед-
ливо. Вы подкупаете этого человѣка для того, чтобы онъ отнесся къ вамъ
болѣе внимательно, чѣмъ къ другимъ. Вы, вѣроятно, даете также взятки
и желѣзнодорожньіхмъ носильщикамъ, а, быть можетъ, и таможеннымъ
чиновникамъ?»—«Конечно, даю—отвѣтилъ онъ и затѣмъ продолжалъ:—
а вамъ какое дѣло? Не вмѣшивайтесь, пожалуйста, въ чужія дѣла». Я,
видно, очень не понравился этому господину, также какъ и другимъ по-
сѣтителямъ. Одинъ изъ нихъ жевалъ табакъ и постоянно сплевывалъ его
на полъ. Другой ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ въ скрипящихъ са-
погахъ, поднося каждую минуту къ носу щепотку табаку. Третій прожор-
ливо уписывалъ кусокъ мяса, выплевывая въ ладонь огрызки хрящей и
лишь затѣмъ кладя ихъ на тарелку. Послѣ каждаго глотка портера онъ
не безъ чувства собственнаго достоинства давалъ волю своимъ газамъ
и завелъ такую канонаду, которая, навѣрно, воскресила бы Лазаря. Нако-
нецъ, мнѣ додали заказанныя мною порціи. Я готовъ былъ ужъ себя
поздравить съ тѣмъ, что, благодаря задержкѣ, я избавился отъ необходи-
мости завтракать въ компаніи этого Эола, который тѣмъ временемъ при-
нялся уже за зубочистку, какъ, къ моему ужасу, онъ досталъ черную
глинянную трубку и сталъ набивать ее крѣпчайшей махоркой.—«Въ го-
стиницѣ, я думаю, есть курительная комната,—обратился я къ нему съ умо-
ляющимъ видомъ,—иначе я попросилъ бы васъ разрѣшить мнѣ окончить
свою котлетку до того, какъ вы закурите свою трубку. Не думаете ли вы,
что табакъ отбиваетъ аппетитъ?>—Я, кажется, говорилъ очень вѣжливо,
но получилъ такой отвѣтъ: «Какой вы важный баринъ! Если вы настолько
избалованы, что мой табакъ для васъ недостаточно хорошъ, вамъ бы слѣ-
довало отправиться въ ресторанъ Звѣзды и Подвязки».—И, ожидая моего
отвѣта съ пренебрежительнымъ и вызывающимъ выраженіемъ лица, онъ
подкрѣплялъ свои аргументы отчаяннымъ кашлемъ мнѣ прямо въ лицо,
не заботясь даже прикрыть рукою ротъ. Я не очень брезгливъ, но не могу
ѣсть того, надъ чѣмъ кто-нибудь кашлялъ. Къ довершенію всего, мой
завтракъ исчезъ: его украли. Я искалъ кругомъ сочувствія своему горю,
но настроеніе всей компаніи было явно противъ меня. Господинъ въ скри-
пящихъ сапогахъ смѣялся; а затѣмъ, подойдя къ столу, положилъ на него
свою руку, какъ это дѣлаютъ обыкновенно ораторы. Нѣкоторое время онъ
не произносилъ ни слова, очевидно, приводя въ порядокъ свои мысли, и
я тѣмъ временемъ успѣлъ его внимательно разсмотрѣть. Ногти, обведен-
ные глубокимъ черньшъ трауромъ, одежда, пропитанная табакомъ и по-
томъ, изо рта несетъ лукомъ и пивомъ; но на широкомъ и красномъ лицѣ
выраженіе честности и независимости. Всякій могъ въ немъ съ перваго же
взгляда узнать крѣпко-сколоченнаго британскаго фермера. Послѣ полу-
минутнаго раздумья, мысли его, наконецъ, вылились ьъ слѣдующія слова.
—«Я вамъ скажу, въ чемъ здѣсь дѣло, сэръ Я не знаю, кто вы, но здѣсь
свободная страна, а нынче базарный день,—вотъ и все». Я не могъ опро-
— 120 —
вергнуть ни одного изъ этихъ доводовъ, а такъ какъ послѣдніе, казалось,
вполнѣ отвѣчали настроенію всего общества, то я очутился въ затрудни-
тельномъ положеніи.—«Другъ мой,—рѣшился я, наконецъ, сказать,—я не
оспариваю вашихъ правъ, но только прошу о небольшохмъ вниманіи къ
чувствахмъ другихъ». — «ІІюди не должны имѣть чувствъ, которыя не
являются обычными и умѣстными,—отвѣтилъ онъ мнѣ;—если же они ихъ
все-таки ішѣютъ, то они должны отправляться туда, гдѣ ихъ чувства—
обычны и умѣстны,—вотъ и все». Отвѣтъ этотъ показался мнѣ не лишен-
нымъ философской силы; та же самая мысль уже давно смутно рисова-
лась въ моемъ умѣ. Но помимо всего, развѣ я не индивидуалистъ? — «Вы
правы, другъ мой,—сказалъ я,—и потому позвольте пожелать вамъ доб-
раго утра и отправиться куда-нибудь въ другое мѣсто». — «Прощайте»,—
отвѣтилъ фермеръ, протягивая мнѣ руку.—«Поздравляю васъ съ освобож-
деніемъ»—прибавилъ господинъ, возившійся съ зубочисткой.
Когда я выскочилъ изъ гостиницы, нисколько, однако, не упавъ ду-
хомъ, по дорогѣ мчалась кошка, преслѣдуемая собакой, которую въ свою,
очередь науськивали два краснощекихъ мальчика.—«Прекратите эту игру,—
вскричалъ я;—что вамъ сдѣлала бѣдная кошечка?»—Мальчишки останови-
лись, но по веселымъ огонькамъ ихъ глазенокъ я ясно видѣлъ, что они
намѣреваются сейчасъ же начать вновь свой спортъ, какъ только старый
дядя имъ перестанетъ мѣшать. Инцидентъ этотъ не былъ оставленъ безъ
вниманія блѣднымъ человѣкомъ, въ длинномъ черномъ пальто и съ пре-
краснымъ лицомъ.—«Ваше вмѣшательство совершенно безполезно, — ска-
залъ онъ;—въ природѣ собакъ—гнаться за кошками, также какъ въ при-
родѣ мальчишекъ — науськивать собакъ. Мы всѣ родились въ грѣхѣ, а дѣти
въ гнѣвѣ. Во мнѣ была заложена любовь къ охотѣ на кошекъ еще до
того, какъ я родился. Вы должны воспитывать, сэръ, воспитывать раньше,
чѣмъ сумѣете приняться за реформы. Запомните мои слова, сэръ: департа-
ментъ народнаго просвѣщенія есть ступень къ небесамъ идеала». — «Де-
партаментъ народнаго просвѣщенія!—воскликнулъ я,—надѣюсь, вы не хо-
тите этимъ сказать, что одобряете государственное воспитаніе. Осмѣлюсь
васъ спросить, неужели вы одобряете и государственную религію, и госу-
дарственную церковь?» Мнѣ казалось, что этимъ вопросомъ я поставлю
своего собесѣдника въ тупикъ, но я обманулся въ своихъ ожиданіяхъ.—
«Это двѣ совершенно различныя вещи», — отвѣтилъ пасторъ-диссидентъ
(да, нельзя больше сомнѣваться въ томъ, кто былъ мой собесѣдникъ; —
господствующая церковь—это ядовитое дерево, отравляющее весь лѣсъ и
посаженное лживой аристократіей. Департаментъ же народнаго просвѣще-
нія основанъ народомъ». — «Разъ дерево посажено, я не могу придавать
большого значенія тому, кто его посадилъ»,—заявилъ я рѣшительнымъ то-
номъ,—но, отвлекаясь отъ этой метафоры, центръ вопроса заключается въ
томъ, должна ли одна часть населенія диктовать другой, во что она должна
вѣрить, чему должна учиться, что должна дѣлать. Причехмъ я совершенно
не касаюсь вопроса, является ли диктующая часть меныпинствохѵіъ или
большинствомъ, такъ какъ принципъ и въ томъ и въ другомъ случаѣ
одинъ и тотъ же—деспотизмъ».—Служитель бога оторопѣлъ. — «Какъ!» —
— 121 —
воскликнулъ онъ, — «развѣ у насъ не должно быть никакихъ законовъ?
Развѣ каждый человѣкъ можетъ дѣлать то, что кажется ему правиль-
нымъ? Знаете ли вы, сэръ, что вы проповѣдуете анархію?» Теперь наступилъ
мой чередъ сдѣлать обходное движеніе. «Анархія — это слишкОхМъ сильно
сказано», — сказалъ я, приводя въ исполненіе свой довольно вѣ-
роломный планъ дѣйствій;—«все, что я хотѣлъ сказать, сводится къ тому,
что чѣмъ менѣе государство вмѣшивается въ отношенія между людьми,
тѣмъ лучше. Вы, конечно, согласитесь съ этимъ?» Но по нахмуреннымъ
бровямъ и сжатымъ губамъ моего собесѣдника я видѣлъ, что съ его губъ
готовъ сорваться отвѣтъ, который разстроитъ-всѣ мои лукавыя намѣре-
нія. И я былъ правъ.—«Видите ли вы,—спросилъ онъ меня,—тотъ домъ,
на крышѣ котораго развѣваются флаги, а надъ входохмъ скульптурную
группу, изображающую міръ, плоть и дьявола?» — «Я вижу домъ, — отвѣ-
тилъ я,—но, простите, мнѣ кажется, что группа эта изображаетъ трехъ
Грацій». Пасторъ метнулъ на меня гнѣвный взглядъ. Онъ очень хорошо
зналъ, что означаютъ эти фигуры, но вѣдь и духовенство прибѣгаетъ къ
юмору, правда, довольно мрачному. «Это входъ въ адъ, — продолжалъ
онъ;—«а тамъ на углу зіяетъ самъ адъ. Правда, его обыкновенно назы-
ваютъ «Старымъ театромъ Варьете» или «Зеленымъ Грифомъ», но мы
предпочитаемъ называть вещи ихъ собственными именами». — «Ахъ, Го-
споди!»—сказалъ я, нѣсколько смущенный серьезностью тона;—«неужели
это дѣйствительно такія страшныя мѣста?» Мнѣ чудился уже запахъ сѣры,
и колѣнки мои начали подгибаться. Но пасторъ продолжалъ свою рѣчь, не
обративъ вниманія на мои слова.—«Неужели мы должны Схмотрѣть, сложа
руки, какъ невинныя молодыя дѣвушки томятся въ этомъ вертепѣ грѣха,
слушаютъ гнусныя и непристойныя пѣсни, присутствуютъ при безстыд-
ныхъ танцахъ полу-обнаженныхъ тѣлъ, встрѣчаются съ распутными муж-
чинами, и въ заключеніе входятъ въ разверзтую пасть этого „Зеленаго
Грифа", чтобы припасть къ потоку, приводящему душу въ изступленіе,
умерщвляющему ‘Совѣсть, распаляющему страсти?» Здѣсь мой ораторъ
остановился, чтобы перевести духъ, и прибавилъ могильнымъ шопотомъ:—
«И что за этимъ слѣдуетъ? Что слѣдуетъ?» Вопросъ этотъ онъ повторялъ
нѣсколько разъ и все болѣе низкимъ голосомъ, не сводя въ то же время
глазъ съ меня, словно на моемъ лбу былъ написанъ отвѣтъ на него.—
«Я скажу вамъ, что за этимъ слѣдуетъ»,—заключилъ онъ, наконецъ, къ мо-
ему великому облегченію;—«за этимъ слѣдуетъ судьба госпожи Флет-
черъ». Въ этомъ выводѣ было столько комичнаго, что я неожиданно для
самого себя прыснулъ со смѣху, который прозвучалъ въ воздухѣ, какъ
трескъ электрической искры. Я не могъ удержаться отъ смѣха, и мнѣ
было очень прискорбно, что я оказался такимъ грубымъ; но, чтобы избѣ-
жать неловкаго положенія съ обѣихъ сторонъ, я пустился стрѣлою по
улицѣ, оставивъ своего собесѣдника,въ благочестивомъ ужасѣ. Очевидно,
у обитателя деревни имя госпожи Флетчеръ издавна ассоціировалось
съ представленіемъ о чемъ-то мрачномъ, подобно тому какъ противопо-
ложное выраженіе «благословенная Мессопотамія» издавна соединяется
съ представленіемъ о чемъ-то свѣтломъ.
122 —
Я находился теперь въ положеніи того сказочнаго счастливца, у ко-
тораго «карманъ полонъ денегъ, а погребъ-^пива». Но погребъ мой-былъ
на разстояніи девяти миль отъ меня, а деньгами моими я не могъ вос-
пользоваться ни для какихъ практическихъ цѣлей и намѣреній. По бли-
зости не имѣлось другой гостиницы. Въ «Зеленый Грифъ» я не дерзнулъ
пойти, а къ «госпожѣ Флетчеръ» я не зналъ дороги. Я рѣшилъ пойти на-
задъ въ городъ.—«Нѣтъ ли здѣсь гдѣ-нибудь по близости желѣзнодорож-
ной станціи?»—спросилъ я у лысаго человѣка, снимавшаго цвѣточные
горшки съ подоконника гостиной.—«Желѣзнодорожной станціи?»—повто-
рилъ онъ съ усмѣшкой;—«нѣтъ, зачѣмъ здѣсь быть желѣзнодорожной
станціи?» —«А почему же нѣтъ?»—спросилъ я.—«Вопросъ вашъ вполнѣ
понятенъ»,—отвѣтилъ мнѣ лысый человѣкъ;—«но если бы вы были зна-
комы съ нашими мѣстами, то знали бы, что половина всей земли, распо-
ложенной между городомъ и нашей деревней, принадлежитъ лорду Браун-
миду. А онъ противится биллю, внесенному желѣзнодорожной компаніей
въ парламентъ. Поэтому и лорды отвергли этотъ билль, и отказали
въ концессіи, и вотъ почему здѣсь нѣтъ желѣзнодорожной станціи. Вотъ
почему и вы и я должны ходить пѣшкомъ, или тащиться по дорогѣ или,
если намъ угодно, летать на воздушномъ шарѣ. Удивляюсь еще тому, что
его сіятельство или предки его сіятельства разрѣшили провезти проѣзжую
дорогу. Развѣ мы не могли бы проложить себѣ дорогу подъ землей, какъ
это дѣлаютъ кроты? Я думаю, что и такой дороги вполнѣ достаточно для
насъ. А то захотѣли желѣзнодорожную станцію, подумаешь!»— Въ то же
время, словно подчеркивая нелѣпость этого желанія, съ трескомъ упалъ
цвѣточный горшокъ. — «Вы знаете», — продолжалъ онъ въ томъ же тонѣ
горькой ироніи;—«лордъ Браунмидъ принадлежитъ къ Лигѣ защиты сво-
боды и собственности. Онъ утверждаетъ, что никто не имѣетъ права вмѣ-
шиваться въ его свободу дѣлать со своей землей все, что ему угодно.
Что же, онъ правъ, совершенно правъ. Шутка ли сказать, свобода и соб-
ственность!»—Слова лысаго человѣка били меня, какъ молотомъ. Я всегда
вѣрилъ въ свободу и намѣревался присоединиться къ ассоціаціи лорда
Браушмида.—«Быть можетъ»,—спросилъ я,—«здѣсь есть трамвай или ка-
кіе-либо другіе способы быстраго передвиженія, такъ что желѣзная дорога
и не является дѣломъ крайней необходимости?» — «Выть можетъ, есть»,—
злорадно повторилъ мои слова мой собесѣдникъ; — «но здѣсь нѣтъ трам-
вая; развѣ вы этого не видите? Вы можете, впрочемъ, сѣсть на него тамъ,
гдѣ вы его найдете. Если же вы предпочитаете ходить пѣшкомъ или пла-
тить за кабріолетъ, то я, конечно, ничего противъ этого не имѣю. Я раз-
рѣшаю вамъ это вполнѣ, такъ же, какъ и лордъ Браунмидъ. Только пом-
ните, не сворачивайте на кратчайшій путь, на дорогу для верховой ѣзды:
она огорожена. По ней, видите ли, нѣтъ права проѣзда. Она частная, со-
вершенно частная. Не забывайте этого!»—Я не желалъ быть для моего
раздражительнаго собесѣдника объектомъ насмѣшекъ и потому просто
спросилъ его, почему здѣсь нѣтъ трамвая. «Почему?» — вскричалъ онъ
съ^такою силою, что я сталъ опасаться, какъ бы онъ не перешелъ къ ку-
лачнымъ аргументамъ; — «да потому, что лордъ Браунмидъ и господа,
— 123 —
разъѣзжающіе въ коляскахъ, говорятъ, что и трамвай портитъ дорогу и
колеса ихъ экипажей. Вотъ почему. Вамъ это кажется недостаточнымъ
основаніемъ? Мы, низшихъ десять тысячъ, должны ходить пѣшкомъ для
того, чтобы верхнимъ десяти не пришлось платить каретникамъ за лиш-
ній слой краски. Разумно это, а?» — «Я не знаю, насколько это разумно,
мой дорогой сэръ», — возразилъ я; — <но вѣдь вы знаете, что мы имѣемъ
право пользоваться общественною дорогою въ тѣхъ цѣляхъ, для которыхъ
она была съ самаго начала предназначена. Они ничего противъ этого не
смогутъ возразить. Мнѣ кажется также, что трамвай монополизируетъ
въ пользу одного класса (согласенъ съ вами, класса очень широкаго)
большую часть общественныхъ правъ на проѣздъ, чѣмъ это ему слѣду-
етъ. ^Обыкновенная ѣзда имъ очень сильно затруднена, а рельсы, несо-
мнѣнно, причиняютъ ущербъ и непріятности лицамъ, которыя никогда
не пользуются общественными экипажами. Трамваи, быть можетъ, и
удобны, но они, несомнѣнно, несправедливы».—Я думалъ, что мое возра-
женіе вызоветъ у моего собесѣдника потокъ словъ, по меньшей мѣрѣ,
еще-на четверть часа, но кто можетъ читать чужія мысли? Онъ не произ-
несъ больше ни одного слова. Вѣроятно, мое послѣднее замѣчаніе убѣ-
дило его въ томъ, что я или тори, или аристократъ, или одинъ изъ тѣхъ
господъ, что разъѣзжаютъ въ экипажахъ, слѣдовательно, не достоинъ
даже презрѣнія и недоступенъ логикѣ. Послѣ нѣкотораго неловкаго мол-
чанія, я рѣшился сказать: «ну, благодарю васъ, прощайте». Но даже и
это обращеніе не вызвало никакого отвѣта, и я медленно отошелъ отъ
окна, чувствуя себя немного обиженнымъ.
Но тотчасъ же я узналъ, чго между „Зеленымъ Грифомъ* и „Коро-
левскимъ Дубомъ* въ Лондонъ идутъ черезъ каждые два часа кареты,—
фактъ, который мой лысый собесѣдникъ злонамѣренно, какъ мнѣ каза-
лось, скрылъ отъ меня. Линія эта, какъ мнѣ говорилъ оффиціантъ изъ
„Зеленаго Грифа*, была устроена самимъ лордомъ Браунмидомъ и под-
держивалась имъ съ значительными убытками для себя, исключительно
ради своихъ арендаторовъ и болѣе бѣдныхъ людей, а какъ нѣкоторые
думали, и для того, чтобы загладить свое противленіе трамваю. — „Ино-
гда,—прибавилъ приказчикъ,—правитъ самъ его сіятельство, и тогда, ол
тогда!..* И по той энергіи, съ которою онъ произнесъ послѣднія слова, я
ясно видѣлъ, что удовольствіе этого малаго въ такихъ случаяхъ происте-
кало отъ болѣе осязательныхъ вещей, чѣмъ простая симпатія къ высо-
кому гостю, который занималъ мѣсто на козлахъ рядомъ съ осчастливлен-
нымъ кучеромъ. И согласно своей догадкѣ, я безъ всякихъ околичностей
сунулъ ему въ руку полъ-кроны. Онъ не выразилъ по этохму поводу ни
малѣйшаго удивленія. Но когда карета готова была уже двинуться въ
путь, я сразу сдѣлался предхметомъ нѣжныхъ заботъ полчища конюховъ,
грумовъ, и всякихъ приспѣшниковъ, которые буквально подняли меня и
усадили въ коляску и выказали вообще самое трогательное безпокойства
о моихъ удобствахъ и безопасности. Безъ всякихъ усилій съ моей сто-
роны колѣни мои были окутаны въ одѣяло, и фартукъ коляски плотно за-
стегнутъ, чтобы предохранить меня отъ холода и сырости. Когда же сто-
124 -
ившіе впереди поправили постромки, а лордъ Браунмидъ щелкнулъ кну-
томъ, на меня уставилась дюжина глазъ, въ то время какъ ихъ владѣльцы
пили за мое здоровье, очевидно, то, что каждому нравилось, но что мнѣ
казалось болѣе всего похожимъ на пиво. Когда мы неслись по улицѣ, мой
лысый собесѣдникъ бросилъ угрожающій взглядъ на карету и сидящихъ
въ ней, а лицо его, когда наши глаза встрѣтились, приняло такое выра-
женіе, словно онъ хотѣлъ сказать: «я такъ и думалъ». Но вскорѣ я забылъ
о немъ. Меня захватила мысль о слѣдующемъ любопытномъ обстоятель-
ствѣ: почему во власти кучки пьяницъ и конюховъ должна быть возмож-
ность продавать за полъ-кроны общество и разговоръ дворянина? Однако,
это было несомнѣнно такъ. И развѣ не столь же странно, что эти самые
пьяницы вмѣстѣ съ милліонами подобныхъ должны имѣть право продавать
тому, кто дастъ дороже, каждую шестьсотъ семидесятую часть королевской
прерогативы? Вѣдь божественное право королей остается тѣмъ, чѣмъ оно
было всегда,—правомъ сильнаго попирать ногами слабаго, абсолютнымъ
деспотизмомъ наличнаго большинства. Только въ настоящее вреьмя оно
не сосредоточено всецѣло въ рукахъ одной личности, а раздѣлено на
шестьсотъ семьдесятъ мелкихъ кусочковъ и продается по частямъ тому,
кто дастъ дороже, синдикатомъ изъ пяти милліоновъ пьяницъ и имъ по-
добныхъ существъ.
Такова наша новая демократія, — думалъ я, и въ моей головѣ, быть
можетъ, сложился бы цѣлый очеркъ по этому вопросу, если бы какое-то
ворчанье, внезапно раздавшееся съ козелъ, не разогнало всѣхъ моихъ
мыслей. — «Извините, пожалуйста, — сказалъ я;—но я не понялъ хорошо
того, что вы хотѣли сказать».—«Славная птица,—повторилъ его сіятельство
погромче, указывая пальцемъ на отдаленный лѣсокъ. — «Завтра начало,
славное будетъ дѣло»,—продолжалъ онъ.—«Начало чего?»—спросилъ я, нѣ-
сколько устыдившись своей безтолковости.—«Вѣдь завтра октябрь»,—отвѣ-
тилъ онъ;—развѣ ьы забыли?»—«Ахъ, да, конечно; первое октября—начало
охоты на фазановъ. Я знаю»,—сказалъ я, какъ только догадался о смы-
слѣ его словъ.—«Ну, а этотъ сезонъ былъ хорошъ, сэръ?» — продолжалъ
онъ разспрашивать меня.—«Хорошъ, то-есть какъ? какой сезонъ? Я васъ
совершенно не понимаю»,—недоумѣвалъ я. — «Глухари, глухари», — объ-
яснялъ лордъ Браунмидъ,—тетерева, сэръ, тетерева. Развѣ вы не...» —- «А,
я знаю, — поспѣшилъ я отвѣтить. — Вы, вѣроятно, хотите спросить,
сколько я набилъ въ этомъ сезонѣ тетеревей? Ничего не набилъ. Я не
былъ въ этомъ году въ Шотландіи. Кромѣ того, я близорукъ и совсѣмъ
не охочусь». Человѣкъ, который не охотится, врядъ-ли достоинъ того,
чтобы съ нимъ вели разговоръ, и потому послѣ моихъ словъ воцарилось
продолжительное імолчаніе. Въ концѣ концовъ, нашъ Іэху сжалился надо
мной:—«Должно быть, вы были заняты рыбной ловлей. Вѣроятно, не мо-
жете охотиться круглый годъ?» Я отвѣтилъ, что совершенно не занима-
юсь уженьемъ и не имѣю ни лошадей, ни средствъ для охоты. Эти мои
слова вызвали самый живой интересъ ко мнѣ. Послѣ полуминутнаго мно-
гозначительнаго покашливанія лордъ Браунмидъ съ живостью и серьезно-
стью, какой онъ еще не проявлялъ, обратился ко мнѣ съ слѣдующимъ во-
125 —
просомъ, произнесеннымъ болѣе громкимъ голосохмъ, чѣхмъ раньше:—«Куда,
же вы, чортъ возьми, дѣваете свое время?»—Я объяснилъ, что не встрѣ-
тилъ бы затрудненій убить и вдвое большее количество времени, если бы
только я имъ располагалъ.—«Изъ 24 часовъ,—сказалъ я,—которые, обы«
кновенно, составляютъ день, сехмь часовъ я сплю, семь работаю, около
двухъ уходитъ на ѣду и только 8 часовъ остается такимъ образомъ на.
развлеченія». — «А что вы разумѣете подъ развлеченіемъ, сэръ? Вѣдь,
это, чортъ возьми, и есть развлеченіе».— «Иногда я хожу въ театръ,—отвѣ-
тилъ я,—иногда на концертъ; иной вечеръ я провожу съ друзьями или
какимъ-либо инымъ образохмъ».—«На балы, что-ли, ходите?»—«Нѣтъ, я не
люблю танцевъ»4—замѣтилъ я.—«А, тѣмъ лучше!—воскликнулъ онъ. —«Вы
знаете, мы, высшіе десять, не танцуемъ; я ни разу въ своей жизни не.
былъ на танцовальномъ вечерѣ».—«Въ послѣдній вечеръ,—продолжалъ я,—
я отправился въ Земледѣльческій залъ послушать мистера Гладстона» —
«Что!—вскричалъ онъ,—мистера... Будьте столь любезны, не упоминайте
больше этого имени въ моемъ присутствіи, сэръ. Онъ бездѣльникъ, сэръ,,
настоящій бездѣльникъ». — Почва подо мною, очевидно, ускользала, и,
чтэбы перемѣнить предметъ разговора, я сказанъ: «славная здѣсь мѣст-
ность, милордъ».—«Будь она проклята, эта славная мѣстность!—вотъ что
я услышалъ въ отвѣтъ;—это уже не та мѣстность съ тѣхъ поръ, какъ,
прошелъ этотъ ужасный билль». — «Въ самомъ дѣлѣ, — изумился я; —
какой же это билль?—Лордъ Браунмидъ бросилъ на меня взглядъ, полный
невыразимаго презрѣнія. — «О какомъ биллѣ вы думаете, сэръ? Что вы,
иностранецъ, что ли? Я бы всю жизнь кормилъ этого Амо лодца зайцами и
кроликами»,—сердился онъ.—«Развѣ билль о зайцахъ и кроликахъ причи-
нилъ такъ много вреда?»—освѣдомился я.—«Не причинилъ много вреда!—
вскричалъ онъ,—дэ онъ революціонизировалъ весь округъ, вы слышите !
Онъ разорилъ земледѣльца, онъ возстановилъ классъ противъ класса>
онъ превратилъ честныхъ фермеровъ въ браконьеровъ и негодяевъ. Вы
видите вонъ тамъ, среди деревьевъ, шпицъ? Такъ вотъ, этотъ бѣдный
малый обыкновенно жилъ нэ своей землѣ. У него круглымъ счетомъ
около пятнадцати дѣтей, и каждое воскресенье у него бывалъ пирогъ съ
кроликами. А теперь, найдите мнѣ въ окрестностяхъ хоть одного кро-
лика!»—Я сдѣлалъ поедположеніе, что эти слова относились къ пастору,,
а не къ шпицу колокольни, и потому выразилъ свое сочувствіе человѣку,
который при такихъ прискорбныхъ обстоятельствахъ оказался отцомъ,
столь многочисленнаго семейства.—«Однако,—замѣтилъ я,—мнѣ говорили,,
будто кролики истребляли большую часть жатвы».—«Чепуха, сэръ, чепуха!
не вѣрьте этому!—зарычалъ его сіятельство,—они никогда не съѣдали и
одной былинкой болѣе того, чего сами стоили. А если иногда и съѣдали г
то вѣдь злодѣяхмъ дѣлалась тогда скидка съ арендной платы».—Бэльшин-
ство сосѣдей моего спутника оказывались злодѣями въ томъ или дру-
гомъ отношеніи, но въ данномъ случаѣ, я думаю, этотъ эпитетъ отно-
сился къ фермерамъ.—«Злодѣи всѣ получили избирательное право, сэръ,—
продолжалъ онъ; — въ этомъ все; да, они всѣ получили право голоса. Я
вспоминаю то время, когда скромный арендаторъ скорѣе застрѣлилъ бы
— 126 —
свою жену, чѣмъ кролика. Да, мы двигаемся слишкомъ быстро впередъ,
и двигаемся по наклонной плоскости, безъ всякихъ задержекъ».—Я не хо-
тѣлъ выражать своего согласія съ этимъ мнѣніемъ, и потому просто
спросилъ: -<Вы, вѣроятно, членъ Лиги защиты свободы и собственности?»—
«Да, что-то въ этомъ родѣ, — отвѣтилъ онъ. — Развѣ плохо разрушать за-
мыслы этого гнуснаго бездѣльника? Да, мой секретарь записалъ меня въ
Лигу на 50 фунтовъ въ годъ. Онъ говорить, что она намѣрена бороться
противъ билля о вознагражденіи арендаторовъ и тому подобныхъ биллей.
Хорошее общество, право! Его должны поддерживать всѣ честные люди».—
«Вы, стало быть, не дали бы арендатору вознагражденія за сдѣланныя
улучшенія?» —спросилъ я. — «Вознагражденіе!—заоралъ лордъ Браунмидъ,—
вознагражденіе за что? Праведный Боже! Если бы ктс-нибудь изъ этихъ
молодцовъ устроилъ складъ на моей городской землѣ, или поднялъ свой
домъ на одинъ этажъ, или выстроилъ новый флигель, развѣ вы думаете,
что онъ потребовалъ бы вознагражденія за это въ концѣ своей аренды?
Да онъ счелъ бы себя сумасшедшимъ, если бы вздумалъ это сдѣлать,—да,
сумасшедшимъ, сэръ. Но почему же въ деревнѣ должно быть иначе, чѣмъ
въ городѣ? Не иначе, какъ здѣсь вмѣшались злодѣи. Торговая сдѣлка
есть торговая сдѣлка, не такъ ли? Какого же они хотятъ вознагражденія?
Я бы ихъ вознаградилъ! Надѣть имъ кандалы—вотъ что имъ нужно. По-
вѣрьте мнѣ, сэръ,—продолжалъ онъ, понижая свой голосъ до хриплаго
шопота; —старикъ—безсовѣстный агитаторъ, и будь моя воля, я бы дер-
жалъ его подъ замкомъ. Если же онъ еще будетъ ходить на свободѣ, онъ
разоритъ всю страну... Эй, Джерри, милая! Ну, проклятая!» — Мы какъ
разъ подъѣхали къ «Королевскому Дубу» и, говоря правду, я совсѣмъ не
былъ огорченъ тѣмъ, что вырвался, наконецъ, изъ атмосферы славнаго,
стариннаго, окаменѣлаго торизма, и могу ходить по улицѣ среди равныхъ
мнѣ. И все-таки въ этомъ человѣкѣ говорило то непримиримое отвраще-
ніе къ мелочному вмѣшательству и государственной опекѣ, которое нельзя
было не уважать. «Торговая сдѣлка есть торговая сдѣлка». Правда, это не
очень оригинально, но здѣсь есть, несомнѣнно, здоровое нравственное на-
чало. Аргументъ о пирогѣ съ кроликами показался мнѣ довольно сла-
бымъ, но при всемъ томъ я встрѣчалъ политиковъ, вызывавшихъ во мнѣ
гораздо большее Охмерзѣніе, чѣмъ лордъ Браунмидъ.
Наступили уже сумерки, и вечернія газеты успѣли выйти. Я остано-
вился у прибитаго къ стѣнѣ плаката, кратко обозрѣвавшаго событія дня.
Но въ нихъ не был ничего новаго «Трое дѣтей, убитыхъ матерью».«Большой
пожаръ на Стрэндѣ». «Гибель «Морской чайки» со всѣмъ экипажемъ». 06-
ратившисъ къ подробностямъ событій, возвѣщенныхъ плакатомъ, я уз-
налъ, что мать дѣтей была вдова, которая застраховала жизнь своихъ дѣ-
тей въ Лондонскомъ страховомъ обществѣ въ 10 фунтовъ каждая, а
затѣмъ толкнула ихъ въ резервуаръ съ водою. Ея объясненія, будто дѣти
упали нечаянно во время игры, не вызвали бы, безъ сомнѣнія, ничьихъ
подозрѣній, если бы не знаки насилія, оказавшіеся на шеѣ старшей дочери,
очевидно, упорно боровшейся за свою жизнь. Затѣмъ обнаружились другіе
факты, сдѣлавшіе несомнѣннымъ, что дѣти были жертвою предумышлен-
127 —
наго убійства. Заключая свой разсказъ, газета предлагала запретить всѣмъ
страховымъ обществамъ страховать жизнь дѣтей, такъ какъ такимъ стра-
хованіемъ бѣдняки только вводятся въ соблазнъ. Страннымъ образомъ и
пожаръ на Стрэндѣ оказался результатомъ подобныхъ же мотивовъ и по-
добной же сдѣлки. Какой-то парикмахеръ застраховалъ всѣ принадлеж-
ности своего ремесла и свое имущество въ ІаО фунтовъ, а затѣмъ поджегъ
свою лавку. Комментируя этотъ фактъ, редакція газеты не нашла нуж-
нымъ сказать, какъ несправедливо искушать людей совершать поджоги.
Она лишь полагала по этому поводу, что государство должно слѣдить за
тѣмъ, чтобы всѣ зданія, находящіяся на большихъ улицахъ, были снаб-
жены бетонными полами и покрыты асбестомъ, а кисейныя занавѣси до-
лжны быть запрещены. «Морская чайка», нагруженная углемъ и шедшая
въ Гибралтаръ, пошла ко дну близъ берега противъ мыса Голигедъ, прежде
чѣмъ ей могла быть оказана помощь. Она, кажется, была застрахована
въ Ливерпульскомъ Обществѣ взаимнаго страхованія на морѣ въ сумму,
равнявшуюся двойной стоимости корабля и груза. Одинъ изъ членовъ судо-
вой команды отказался выйти въ море, ссылаясь на то, что корабль не-
годенъ для морского плаванія; но на основаніи закона о торговомъ море-
плаваніи онъ былъ приговоренъ за это къ двухнедѣльному .тюремному за-
ключенію. Редакція газеты была того мнѣнія, что, хотя онъ осужденъ
вполнѣ законно, но то обстоятельство, что его предсказаніе такъ печально
осуществилось, можетъ оказать такое вліяніе на общественное мнѣніе,
что его дальнѣйшее содержаніе въ тюрьмѣ будетъ въ высшей степени не-
цѣлесообразнымъ и даже поведетъ къ мятежамъ. Редакція настаивала
также на томъ, что страхованіе на морѣ должно быть совершенно запре-
щено, за исключеніемъ тѣхъ случаевъ, когда оно заключается страховате-
лями «обычнымъ путемъ». Я впослѣдствіи слышалъ, что статья эта про-
извела громадную сенсацію въ «Ллойдѣ», и что четыре тысячи номеровъ
газеты были безвозмездно розданы въ окрестностяхъ домовъ Ливерпуля и
Лондона. Былъ учрежденъ комитетъ, задавшійся цѣлью побудить парла-
ментъ объявить недѣйствительными всѣ морскіе страховые полисы, за ис-
ключеніемъ тѣхъ, которые были составлены «обычнымъ путемъ». Оче-
видно, экипажъ «Морской чайки» погибъ не напрасно. Онъ погибъ во имя
старинной монополіи. Общественное негодованіе, вызванное ея жестокою
участью, было ловко использовано какъ ловушка, въ которую должны
были попасть всѣ «новомодныя системы страхованія на морѣ, которыя не
выдержали испытанія времени и лишь съ трудомъ завоевали себѣ мѣсто».
Я уже дошелъ до дверей своей квартиры, какъ вниманіе мое было
привлечено крикомъ и громкою бранью нѣсколькихъ голосовъ, раздавав-
шихся за угломъ улицы. Побѣжавъ за уголъ, я увидѣлъ остатки опроки-
нувшейся телѣжки. Нѣсколько человѣкъ оживленно спорили между собою;
ихъ окружала толпа, наблюдавшая происходящее съ эпическимъ спокой-
ствіемъ греческаго хора. Спорящими были: молодой пылкій джентльменъ
въ высокихъ воротничкахъ и перчаткахъ изъ собачьей кожи, адвокатскій
клеркъ безъ дѣла, обыкновенный городовой и рабочій въ полосатой пли-
совой курткѣ. Роли дѣйствующихъ лицъ не трудно было угадать. «Баринъ»
- 128 —
былъ, очевидно, собственникохмъ злополучной телѣжки; рабочій наблюдалъ
за хмашиной для перевозки тяжестей, которая спокойно стояла теперь у
дороги, горя своими двумя красными огнями. Клеркъ былъ «человѣкомъ
съ улицы», тотъ ѵіг ріеіаіе дгсіѵів, къ которому обратились спорящія
стороны, какъ къ посреднику. Полицейскій же былъ лицомъ само собою
подразумѣвающимся въ подобныхъ случаяхъ. Когда я дошелъ до мѣста
происшествія и проложилъ себѣ путь къ спорящимъ, дѣло находилось въ
слѣдующемъ положеніи.
— «Говорю вамъ, что всякая хорошо выдрессированная лошадь испу-
галась бы такой проклятой машины. Вы не имѣли права оставлять ее въ
этомъ мѣстѣ. Я васъ заставлю заплатить»,—кипятился «баринъ».—«Я по-
лучилъ такой приказъ, — кричалъ рабочій. — Вотъ, хмои огни всѣ горятъ
Зачѣмъ вы ѣздите по лондонскимъ улицамъ на такихъ лошадяхъ, какъ
ваша? Такія лошади всего будутъ бояться и все будутъ ломать»,—Баринъ:—
Извините, пожалуйста; я говорю вамъ, что любая лошадь испугалась бы
машины. Но, главное, мнѣ кажется, что такія машины не имѣютъ со-
всѣмъ права быть на улицѣ. Я объ этомъ, кажись, слышалъ. Клеркъ:—
Да, да, я не могу сказать навѣрное( но кажется, что такъ. Я знаю, напр.,
что слонамъ не позволено ходить днемъ по улицамъ безъ особаго разрѣ-
шенія. У насъ былъ такой случай. Одинъ человѣкъ вздумалъ ѣхать по
городу на слонѣ и раздавать цвѣтныя рекламы, но судъ постановилъ;
что...»—«Машины для перевозки тяжестей—не слоны,—перебилъ его поли-
цейскій.—Какое намъ дѣло до слоновъ? По какой улицѣ вы ѣхали, когда
ваша лошадь замѣтила эту машину,—вотъ что я хочу знать.—Вверхъ по
Королевской улицѣ, господинъ констебль, а этотъ парень крѣпко спалъ
у своей машины». — «Нѣтъ, я совсѣмъ не спалъ. Развѣ я не схватилъ,
лошадь за узду?» — «Да, вы проснулись, но вы даже не подали предо-
стерегающаго знака. Отчего вы не кричали: «берегись машины».—«Съ ка-
кой стати? Что, у васъ нѣтъ глазъ? Развѣ я долженъ цѣлый день кри-
чать? Чѣхмъ эта машина хуже всякой другой большой повозки для пере-
возки мебели? Ну, скажите, констебль, чѣмъ она хуже?»—Полицейскій
{серьезно):—Не въ этомъ дѣло. Вопросъ въ томъ, горѣли ли ваши лампы.—
Конечно, горѣли. Развѣ онѣ не горятъ теперь?—Клеркъ (робко].— Онѣ
горѣли. — Полицейскій (наступая на ноги клерку]. — Вамъ что нужно
здѣсь? Проваливайте! Зачѣхмъ все это вамъ? Долой отсюда! Ну, а теперь,
скажите, сэръ, — обратился онъ къ собственнику разбитой телѣжки; —
спалъ ли этотъ человѣкъ на своемъ посту? — Конечно, я не могу присяг-
нуть, что онъ въ дѣйствительности спалъ, но... ^(стараясь что-то су-
нуть незамѣтно въ подставленную полгщейскимъ руку) но я увѣренъ
что онъ не бодрствовалъ, не совсѣмъ бодрствовалъ. — Благодарю васъ,
сэръ,—вѣжливо отвѣтилъ полицейскій и, обращаясь къ рабочему, сказалъ:
— Ты видишь теперь, какой ты молодецъ? Я доложу, что ты спишь на
своемъ посту.—Но я не спалъ, говорю вамъ, не спалъ.—Ты спалъ. Развѣ
ты не слышалъ, что джентльменъ сказалъ, что ты не бодрствовалъ? —
Таковъ былъ результатъ всего спора. Толпа глухо и недовольно роптала,,
но и ропотъ скоро стихъ. Инцидентъ былъ исчерпанъ; законъ торжество-
129 —
валъ; правосудіе было оказано. Да, оказано, и больше ничего. Но я такъ
и остался въ невѣдѣніи относительно того, имѣетъ ли право собственникъ
машины пользоваться общественньши путями сообщенія. Исторія о слонѣ
казалась мнѣ также имѣющей отношеніе къ рѣшенію этого вопроса, но
она отцвѣла, не успѣвши расцвѣсть. Я пошелъ домой, съѣлъ не безъ
аппетита свой обѣдъ и отправился искать развлеченій.
Въ Лондонѣ всегда по этой части большой выборъ, за исключеніемъ
воскресныхъ дней. Но и тогда вы можете выбирать между церковью, ка-
бакомъ и игрою въ стуколку. Въ этотъ же день въ моемъ распоряженіи
были братья Голіафы, маленькій Самуилъ, ходящій по канату, миссъ
Лотти Льюзонъ, комикъ Джонъ Болъ, сестры Делила, синьоръ Фарини
съ его изумительными голубями, бенгальскій укротитель тигровъ, семья
Перль съ неподражаемыми водяными фокусами и многое другое. Въ то
время, какъ я сидѣлъ и раздумывалъ о преимуществахъ того или дру-
гого изъ этихъ развлеченій, я услышалъ у дверей знакомый голосъ.
— Идемъ, старина! Пойдемъ въ націоналъ-либеральный клубъ. Стю-
артъ Гедлемъ откроетъ тамъ дебаты о совѣтѣ графства и о кафе-шанта-
нахъ. Тряхнемъ стариной. Иди и говори!
Я вообще боюсь, какъ бы разные Трокадеро и акваріумы не вытѣс-
нили Либеральнаго клуба, какъ мѣста послѣобѣденнаго развлеченія; въ дан-
номъ же случаѣ мой интересъ къ вопросамъ, подобнымъ тому, который
долженъ былъ обсуждаться, былъ еще вновь подогрѣтъ. Я надѣлъ шляпу
и вскочилъ въ кабріолетъ, который Джекъ оставилъ у дверей моей квар-
тиры. Кстати, вы, быть можетъ, замѣтили, что вотъ уже. второй разъ,
какъ я докладываю вамъ о томъ обстоятельствѣ, что «я надѣлъ свою
шляпу». Англійскіе романисты всегда очень внимательны къ этому обстоя-
тельству. «Онъ надѣлъ свою шляпу и вышелъ изъ комнаты». «Онъ ска-
залъ ей: прощайте, и, надѣвъ свою шляпу, вышелъ изъ комнаты такою же
поступью, какою вошелъ». Вамъ не говорятъ ни слова о пальто героя,
объ его перчаткахъ, не обращаютъ никакого вниманія на то, холодна ли
погода или нѣтъ, но фактъ надѣванія шляпы всегда тщательно отмѣчается.
И это тмѣетъ за себя вѣскія основанія. Однимъ изъ вполнѣ установлена
ныхъ принциповъ англійскаго обычнаго права является требованіе, чтобы
въ случаѣ нарушенія общественнаго спокойствія, уличной стычки или
какого-либо иного безпорядка, блюститель порядка находилъ въ толпѣ
подходящаго козла отпущенія. Мнѣ говорили, что, напр., въ австрійской
арміи въ случаѣ бунта обыкновенно разстрѣливаютъ всякаго десятаго
солдата, намѣчаемаго жребіемъ. Но у насъ въ веселой Англіи даны на
этотъ счетъ другія инструкціи: найти гдѣ-нибудь по близости человѣка
безъ шляпы. Какъ только его находятъ, его тотчасъ же тащатъ въ уча-
стокъ при одобреніи всѣхъ участвующихъ. Это правило составляетъ какъ
бы часть нашего неписаннаго права. Нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ
принципъ этотъ былъ примѣненъ судомъ при разрѣшеніи одного громкаго
дѣла. Одинъ журналистъ обвинялъ въ нападеніи ни болѣе, ни менѣе, какъ
герцога Кембриджскаго. Факты были неопровержимы,, и свидѣтели всѣ
согласны между собою, но помощь пришла съ совершенно неожиданной
Вмѣсто книги.	У
— 130 —
стороны.—«Я читалъ въ газетахъ, что истецъ былъ безъ шляпы. Правда
ли это?»—съ такимъ вопросомъ обратилось къ сторонамъ почтенное
должностное лицо. Стороны этого факта не отрицали. Обвинитель былъ
безъ шляпы во время доказаннаго уже нападенія. И это обстоятельство
рѣшило все дѣло: главнокомандующій британской арміи оставилъ судъ,
выражаясь метафорически, безъ пятна на своей репутаціи.
Какъ бы то ни было, но, какъ я уже сказалъ, я надѣлъ свою шляпу
и поѣхалъ въ залъ засѣданій знатнаго клуба съ его страннымъ именемъ.
Слово «національный» было первоначально употреблено покойнымъ Бенд-
жаминомъ Дизраэли, какъ политическій терминъ, равнозначущій со сло-
вомъ «патріотическій» и противоположный словамъ: «космополитическій»
и «антинаціональный». Слово «либеральный» употреблялось около 1815 года
въ политическомъ смыслѣ для обозначенія сторонниковъ свободы въ ка~
чествѣ понятія, противоположнаго представленію о «рабахъ», вѣрившихъ
въ государственный надзоръ. Однако, это не мѣшаетъ въ настоящее время
членамъ этого клуба открыто защищать государственное вмѣшательство
во всевозможныя дѣла и признавать доктрину Іаіззех Гаіге символомъ вѣры
эгоизма. Впрочемъ, зданіе клуба—прекрасное и очень удобное, а, въ сущ-
ности, что въ имени тебѣ моемъ?
Когда мы дошли до арены политической битвы, мистеръ Гедлемъ, со-
ціалистъ, произносилъ очень искусную индивидуалистическую рѣчь. Я,
дѣйствительно, никогда не слышалъ, чтобы кто-либо лучше изложилъ и
мужественнѣе защищалъ дѣло нравственной свободы, чѣмъ это сдѣлалъ
на этотъ разъ мистеръ Гедлемъ. Я съ безпокойствомъ ждалъ отвѣта
противной стороны. Я представлялъ себѣ, что вотъ станетъ на мѣсто
мистера Гедлема какой-нибудь скучный аскетъ, быть можетъ, какой-ни-
будь суровый кардиналъ, и начнетъ читать высокопарные отрывки изъ
сентенціознаго Гукера. Но я былъ пріятно разочарованъ, когда юркій ма-
ленькій шотландецъ, въ забавныхъ брюкахъ и изъѣденной молью одеждѣ,
выскочилъ съ такимъ лепетомъ.
— Джентльмены, здѣсь, быть можетъ, никто не любитъ такъ свободу,
какъ я. Но, видите ли, намъ надо провести разграничительную линію
между нею и благопристойностью. Я былъ избранъ въ совѣтъ графства
наблюдать за тѣмъ, чтобы эта линія была проведена въ надлежащемъ
мѣстѣ. Это—мой долгъ, и я исполню свой долгъ. Все, могущее заставить
чистую дѣвушку покраснѣть, должно быть уничтожено. И еще одно. Я
говорю, что кафе-шантаны, гдѣ продаются опьяняющіе напитки, должны
быть тоже уничтожены. Мы не потерпимъ мѣстъ, поощряющихъ блудъ и
пьянство. Но въ то же время мы не враги свободы, т. е. свободы посту-
пать справедливо, ибо единственная свобода, достойная того, чтобы за нее
бороться, обусловливается этимъ.
Мистеръ Макъ-Дудль энергично ударилъ себя по колѣну и сѣлъ на
мѣсто.
— Я хотѣлъ бы спросить послѣдняго оратора,—сказалъ тонкій джен-
тльменъ изъ заднихъ рядовъ, — послѣдовательно ли, чтобы государство,
— 131 —
отмѣнившее всѣ законы, каравшіе самое любодѣяніе, поддерживало мно-
жество мелкихъ надоѣдливыхъ мѣръ, карающихъ такое поведеніе, которое
можетъ повести къ любодѣянію. Другими словами, любодѣяніе вполнѣ
правомѣрно, а пѣсенка, которая, быть можетъ, поведетъ къ нему, непра-
вомѣрна! Развѣ-это послѣдовательно?
— Извините меня,—крикнулъ громкимъ голосомъ высокій мужчина.—
Я—юристъ и потому, быть можетъ, знакомъ съ этимъ воппосомъ ближе,
чѣмъ мистеръ Макъ-Дудль. Джентльменъ, только что предложившій воп-
росъ, заблуждается. Онъ исходитъ изъ ложной предпосылки. Любодѣяніе
въ нашей странѣ есть преступленіе въ силу 23 и 24-го законовъ, издан-
ныхъ въ 32-мъ году царствованія Викторіи.
— Извините,—возразилъ голосъ изъ заднихъ рядовъ.—Я тоже юристъ
и утверждаю, что законъ, на который вы ссылаетесь, не считаетъ любо-
дѣянія преступленіемъ. Онъ относится только къ соучастію въ вовлеченіи
женщины въ совершеніе грѣха. А это двѣ совершенно различныя вещи.
— Я этого не вижу, — возразилъ высокій мужчина. — Ибо, что такое
соучастіе, какъ не согласіе совершить беззаконіе? Но въ такомъ случаѣ
соглашеніе между мужчиной и женщиной совершить беззаконіе есть
именно соучастіе. А такъ какъ они не могутъ совершить этого грѣха безъ
соглашенія — если они совершаютъ безъ него, то это, конечно, относится
къ другой статьѣ,—то, слѣдовательно, я правъ.
— Нисколько,—упорствовалъ задній юристъ,—нисколько. Боюсь, что
ваше пониманіе соучастія смутно. Если вы обратитесь къ своду уголов-
ныхъ законовъ Стифенса, который у меня теперь въ рукахъ, то найдете
тамъ слѣдующія слова: «само собою подразумѣвается, что соглашеніе
между мужчиной женщиной совершить любодѣяніе не есть соуча-
стіе». Я думаю, что судью Стифенса можно считать нѣкоторымъ знато-
комъ права.
Но тутъ пришелъ на выручку предсѣдатель, который, обращаясь къ
собранію, сказалъ:—Мнѣ кажется, джентльмены, что мы уклонились отъ
темы. Быть можетъ, мистеру Гатти угодно будетъ сказать намъ нѣсколь-
ко словъ.
— Сознаюсь, сэръ,—отвѣтилъ на это обращеніе мистеръ Гатти,—что
я нахожусь въ затруднительномъ положеніи. Обсуждаемъ ли мы вопросъ
о томъ, правомѣрна ли неблагопристойность; или же передъ собраніемъ
поставленъ другой вопросъ: являются ли мистеръ Макъ-Дудль и его това-
рищи подходящими лицами для того, чтобы быть цензорами нравовъ. Я
смотрю на эти вопросы слѣдующимъ образомъ. Неблагопристойность, над-
лежащимъ образомъ опредѣленная, несомнѣнно, неправомѣрна. Но мистеръ
Макъ-Дудль и его друзья не компетентны ни опредѣлять ее, ни предлагать
средства для борьбы съ ней. Наконецъ, государство сдѣлало бы гораздо
лучше, если бы предоставило рѣшеніе этого вопроса общественному мнѣ-
нію и здравому смыслу и опыту народа.
Рѣчь эта вызвала цѣлую бурю аргументовъ—убѣдительныхъ и неубѣ-
дительныхъ, — ссылавшихся на многочисленность сторонниковъ государ-
132 —
ственнаго вмѣшательства и доказывавшихъ ихъ неизмѣнную и неизбѣж-
ную несостоятельность по всей линіи. Одинъ апоплектически - сложенный
маленькій господинъ громко требовалъ отвѣта на такой вопросъ: «неужели,
мы намѣрены позволить людямъ ходить по улицамъ совершенно нагими»?
Вотъ что онъ желалъ знать. Другой возражалъ на это, что въ нашемъ
климатѣ эта опасность очень незначительна, и что, во всякомъ случаѣ,
противъ грубіяновъ были бы приняты достаточныя защитительныя мѣры.
Третій желалъ знать, прилично ли продавать на улицахъ Раіі Маіі Сахеие,
а очень серьезный молодой человѣкъ освѣдомлялся у своихъ слушателей,
не читали ли они когда-нибудь тридцать шестую главу книги Бытія и не
думаютъ ли они, что она можетъ вызвать краску на ланитахъ добродѣ-
тели. На это одинъ шутникъ замѣтилъ,—что у добродѣтели нѣтъ ланитъ.
Такъ разговоръ перескакивалъ съ одного предмета на другой. Мы оста-
вили залъ, не составивъ себѣ даже и самаго слабаго представленія о томъ,
должно ли государство вмѣшиваться въ развлеченія народа или нѣтъ;
должно ли оно ограничить это свое вмѣшательство принужденіемъ къ соблю-
денію приличій и благопристойности и какое значеніе должны имѣть послѣд-
ніе термины для практическихъ цѣлей; должно ли оно въ какихъ нибудь
случаяхъ передавать эту свою обязанность мѣстнымъ властямъ, а если
да, то какимъ; должно ли государство взять на себя иниціативу преслѣ-
дованія или оно можетъ предоставить ее лицамъ, считающимъ себя
обиженными; и, наконецъ, должно ли такое правонарушеніе быть прямымъ
или косвеннымъ и — въ каждомъ изъ этихъ случаевъ — какое значеніе
имѣютъ эти выраженія. Какъ бы то ни было, но вопросъ потерялъ свою
прежнюю простоту, и даже самый увѣренный въ своихъ взглядахъ изъ
лицъ, вступившихъ въ споръ, оставилъ его—въ чемъ я не сомнѣваюсь—
съ убѣжденіемъ, что можно многое сказать о каждой сторонѣ вопроса. А
это уже само по себѣ есть благой результатъ.
Когда я шелъ домой, ко мнѣ близъ Оксфордской площади обратилась
почтеннаго вида молодая женщина съ просьбою указать ей дорогу къ
Рессельскому скверу. Но едва она начала излагать свою просьбу, какъ
изъ воротъ вынырнулъ полицейскій и обвинилъ ее въ попрошайничествѣ,
а меня попросилъ сопровождать ихъ въ участокъ, чтобы подписать про-
токолъ. Очевидно, молодая женщина, не будучи профессіональной нищей,
не платила ему, понятно, его «доли»; отсюда и офиціальное усердіе. Ста-
рые, опытные нищіе совершенно безнаказанно обращались ко мнѣ по
крайней мѣрѣ двѣнадцать разъ на этой же улицѣ. Я пытался было воз-
ражать противъ обвиненія полицейскаго, но онъ тогда взвелъ на меня
поклепъ, будто я пьянъ и сопротивляюсь задержанію. Я, несомнѣнно, за-
кончилъ бы свой день па казенной квартирѣ, еели бы не пришелъ ко мнѣ
на помощь проходившій мимо другой блюститель порядка. Онъ отвелъ
моего обвинителя въ сторону и о чемъ-то шептался съ нимъ нѣсколько
минутъ. Я узналъ въ немъ своего стараго знакомаго, съ которымъ слу-
чайно распилъ бутылку пива въ ресторанѣ «Снопъ сѣна», возвращаясь
изъ клуба.
133 —
Наконецъ-то я добрался до своего дома, но происшествія дня продол-
жали и во снѣ тревожить меня. Свобода, порядокъ, порядокъ, свобода—
поперемѣнно заполняли мое сознаніе, и я не зналъ, кто изъ нихъ одер-
житъ верхъ. Когда я всталъ на другой день, я попробовалъ запротоколи-
ровать всѣ событія предыдущаго дня такими, какими они проходили предъ
моими глазами, не прилагая догматической оцѣнки къ тѣмъ правдамъ и
неправдамъ, которыя наблюдалъ въ отдѣльныхъ случаяхъ. «Пошлю-ка я
ихъ, — сказалъ я самому себѣ, — въ Америку въ органы философскаго
анархизма; быть можетъ, не смотря на ихъ тривіальный характеръ, въ
нихъ найдутся пункты, достойные комментированія». Какъ жаль, что мы
не можемъ собрать въ мѣшокъ наши лондонскіе туманы и послать ихъ
по почтѣ въ Бостонъ для тщательнаго анализа!
Уордсвортъ Донисторпъ.
Лондонъ, Англія.
Мораль сомнѣній мистера Донисторпа.
(ІЛЬегіу 25 января 1890 г А
Читатель статьи мистера Донисторпа: «Сомнѣнія анархи-
ста» будетъ, вѣроятно, охваченъ по ея прочтеніи такими же
сомнѣніями, какія изобразилъ авторъ; но онъ, по крайней
мѣрѣ, долженъ будетъ сказать, что ему рѣдко приходилось
читать статью со столь неподдѣльнымъ юморомъ. Что ка-
сается меня лично, то я дважды читалъ ее въ рукописи и
дважды въ корректурѣ, и очень желаю, чтобы смѣхъ, кото-
рый она, несомнѣнно, вызвала бы во мнѣ, если бы я ее чи-
талъ еще четыре раза, могъ продлить мою жизнь. Мистеръ
Донисторпъ долженъ былъ бы писать романы. Но когда онъ
проситъ ІлЬегіу комментировать его сомнѣнія и разсѣять ту-
манъ, который онъ сгущаетъ вокругъ себя, я недоумѣваю,
какъ отвѣтить ему. Ибо какова можетъ быть мораль статьи,
— 134 —
въ которой происшествія одного дня изложены такимъ обра-
зомъ, что они говорятъ съ одинаковою силою то противъ
государственнаго соціализма, то противъ капитализма, то
противъ анархизма, то противъ индивидуализма? Мораль мо-
жетъ быть просто та, что среди обычной неурядицы, въ ко-
торой мы живемъ, быть можетъ, и въ любомъ порядкѣ ве-
щей, всякія соціальныя теоріи будутъ имѣть свои трудности
и невыгоды, и что существуютъ такія тягости жизни, кото-
рыхъ человѣчество никогда не сумѣетъ избѣжать. Но анар-
хисты, вопреки утвержденію Генри Джорджа, называющаго
ихъ оптимистами, достаточно пессимистичны для того, чтобы
цѣликомъ признать эту истину. Они никогда не заявляли, что
свобода принесетъ съ собою совершенство; они просто гово-
рятъ, что ея послѣдствія несравненно предпочтительнѣе ре-
зультатовъ, которые влечетъ за собою власть. Въ царствѣ
свободы мистеру Донисторпу, быть можетъ, придется еже-
дневно слушать въ теченіе нѣсколькихъ минутъ игру шар-
манки (хотя я думаю, что она никогда не доведетъ его до
сумасшедшаго дома); но онъ, по крайней мѣрѣ, будетъ имѣть
возможность пойти вечеркомъ въ кафе-шантанъ. Между тѣмъ
при господствѣ власти, даже въ ея самой честной и послѣ-
довательной формѣ, онъ избавится отъ шарманки только
цѣною лишенія себя кафе-шантана, а въ ея менѣе честной,
менѣе послѣдовательной и болѣе вѣроятной формѣ онъ по-
теряетъ возможность идти въ кафе-шантанъ и въ то же
время будетъ вынужденъ терпѣть игру шарманки. Свобода
создаетъ большую возможность радостей и меньшую возмож-
ность золъ. Пусть же поэтому всегда царитъ свобода, гово-
рятъ анархисты. Не употреблять силы, развѣ только противъ
нападающаго. Въ тѣхъ же случаяхъ, когда трудно опредѣ-
лить, является ли данный насильникъ нападающимъ или нѣтъ,
все-таки не употреблять силы, развѣ только необходимость
немедленнаго рѣшенія этого вопроса такъ настоятельна, что
безъ употребленія силы намъ угрожала бы смерть. А въ тѣхъ
немногихъ случаяхъ, когда намъ приходится употреблять си-
лу, будемъ это дѣлать открыто и прямо, признавая ее дѣ-
ломъ необходимости. Не будемъ стараться примирять нашъ
поступокъ съ какимъ-либо политическимъ идеаломъ или
— 135 —
строить какую-то искусственную теорію государства или кол-
лективности, имѣющихъ права и прерогативы высшія, чѣмъ
права и прерогативы индивидовъ и соединеній индивидовъ, и
неподлежащихъ воздѣйствію этическихъ принциповъ, соблю-
денія которыхъ ждутъ отъ индивидовъ. Но. говорить все это
мистеру Донисторпу совершенно излишне, не смотря на всѣ
его сомнѣнія и недоумѣнія. Онъ такъ же хорошо знаетъ,
какъ и я, что «свобода не дочь, а мать порядка».
Ь’ёіаі езі тогі; ѵіѵе Гёіаі!
(ЫЪегіу 24 1890 г.).
Къ редактору ЪіЪегіу.
Крючки вмѣстѣ съ петлями очень полезны. Крючки безъ петель —
ни къ чему такъ-же, какъ и петли безъ крючковъ; но въ соединеніи они
очень полезны. То же самое можно сказать и о коопераціи. Когда вы
имѣете раздѣленіе труда и послѣдовательную дифференціацію функцій, а
въ концѣ концовъ и строенія, то передъ вами кооперація. У нѣкоторыхъ
видовъ муравьевъ имѣются муравьи-работники и муравьи-воины. Военная
каста неспособна собирать пищу, которая заготовляется для нихъ другими
членами муравьиной кучи; но въ обмѣнъ за это она посвящаетъ себя за-
щитѣ всего общества. Безъ этихъ воиновъ общество погибло бы. Если бы
погибъ одинъ изъ этихъ классовъ, другой погибъ бы вмѣстѣ съ нимъ. Но
этому уже давно учитъ старинная басня о желудкѣ и другихъ членахъ
человѣческаго тѣла.
Раздѣленіе труда не всегда-влечетъ за собою дифференціацію въ строе-
ніи. У пчелъ и многихъ другихъ насѣкомыхъ такое совпаденіе, какъ
извѣстно, имѣетъ мѣсто. У млекопитающихъ существуетъ рѣзкое струк-
турное дѣленіе на самцовъ и самокъ, по за этимъ дѣленіемъ тенденція
къ закрѣпленію структурныхъ измѣненій очень слаба. Въ тѣхъ человѣче-
скихъ расахъ, гдѣ господствуетъ кастовое дѣленіе, тенденція эта болѣе
замѣтна. Даже въ Англіи, гдѣ оно угасаетъ, можно ее наблюдать среди
рудничнаго населенія Нортумберленда. А извѣстная близорукость нѣмцевъ
приписывается существующему у нихъ обязательнолму обученію.
Но, по общему правилу, мы можемъ пренебречь этимъ вліяніемъ ко-
операціи на человѣческіе организмы. Главнѣйшимъ моментомъ остается
тотъ фактъ, что организованное усиліе ста индивидовъ несравненно про-
изводительнѣе суммы усилій ста неорганизованныхъ индивидовъ. Коопе-
рація является, такимъ образомъ, несомнѣннымъ благомъ. Анархія же не-
покорныхъ шмелей просто экономически нераціональна. Лишь невѣжды
могутъ приписывать послѣдователямъ философскаго анархизма враждеб-
ное отношеніе къ принципу коопераціи, являющемуся фундаментомъ
— 136 —
общества. А соціалисты никогда пе устаютъ указывать на замѣчательныя
завоеванія коопераціи, требуя ея примѣненія и въ соціалистическомъ
обществѣ. Гдѣ только нѣкоторое число лицъ соединяютъ свои усилія для
осуществленія цѣли, иначе недостижимой,—тамъ мы имѣемъ возникно-
веніе повой силы, силы организаціи. А лица, объединенныя для этой цѣли
и разсматриваемыя, какъ единый организмъ, могутъ носить ц особое
имя: союзъ, ассоціація, общество, клубъ, компанія, корпорація, государ-
ство. Это не значитъ, что всѣ эти термины обозначаютъ одно и то же,
но они всѣ предполагаютъ наличность коопераціи. Я предпочитаю упо-
треблять слово «клубъ» для обозначенія всѣхъ такихъ ассоціацій людей
для общей цѣли.
Предположимъ, въ цѣляхъ успѣшности нашего спора, что государство
уничтожено. Въ какохмъ мы тогда окажемся положеніи? Упраздненіемъ го-
сударства мы никоимъ образохмъ не уничтожили всѣхъ клубовъ и част-
ныхъ обществъ, въ которыя граждане сгруппированы и соединены. Они
остаются на своихъ мѣстахъ, какъ и раньше. Присмотримся къ нѣкото-
рымъ изъ нихъ поближе. Но постойте! Вотъ множество какихъ-то новыхъ
обществъ, внезапно выросшихъ изъ развалинъ стараго государства.
Вотъ передъ нами восемьдесятъ человѣкъ, организовавшихся въ клубъ
для игры въ крикетъ. Они не могутъ подбрасывать мячъ такъ, какъ имъ
угодно, но только слѣдуя строгимъ правиламъ. Они выбираютъ себѣ ко-
роля, или начальника, которому обязуются повиноваться на полѣ игры.
Какому-нибудь члену отсчитываютъ въ длину, хотя онъ, быть можетъ, и
желаетъ иного подсчета. Но онъ вынужденъ повиноваться деспоту.
Вотъ кружокъ наѣздниковъ. Они участвуютъ въ скачкахъ и выѣзжа-
ютъ на собственныхъ лошадяхъ. Возникаютъ споры при столкновеніяхъ.
Быть можетъ, ипподромъ представляетъ собою кривую линію, а одинъ изъ
наѣздниковъ взялъ по болѣе короткой дорогѣ. Или вѣсъ наѣздниковъ не
одинаковъ, и болѣе тяжелый требуетъ уравненія въ вѣсѣ. Всѣ эти вопро-
сы передаются на разсхмотрѣніе комитета, который вырабатываетъ опре-
дѣленныя правила; и правила эти всѣ члены скакового общества обязу-
ются исполнять. Клубъ растетъ: къ нехму присодиняются или принимаютъ
его правила другія ѣздящія верхомъ -или участвующія въ скачкахъ лица.
Въ концѣ концовъ, его законы оказываются столь хорошими, что они при-
нимаются всѣми скаковыми обществами нашего острова; всѣ споры, воз-
никающіе на скачкахъ, рѣшаются на основаніи правилъ этого жокейскаго
клуба. И даже судьи нашей страны принимаютъ ихъ во вниманіе и пере-
даютъ въ клубъ разрѣшеніе вопросовъ жокейскаго права.
Вотъ кружокъ китолововъ, собравшихся у берега бурнаго моря. Каж-
дый изъ нихъ дрожитъ за участь своего собственнаго судна. Онъ далъ бы
что-нибудь, чтобы избавиться отъ своего безпокойства. Если бы, напр.,
весь его товаръ былъ въ одной корзинѣ, то онъ охотно распредѣлилъ бы
его по многимъ корзинамъ. Такъ и теперь онъ предлагаетъ биться съ нимъ
объ закладъ, что его судно погибло. Онъ повторяетъ свое предложеніе до
тѣхъ поръ, пока сумма заклада не покрываетъ цѣнности судна и груза, а
137 ~
быть можетъ, обезпечиваетъ ему и прибыль.—«Ну,—говоритъ онъ,—теперь
я устроился. Правда, я плачу неустойку въ нѣсколько процентовъ; но если
даже мой корабль пойдетъ ко дну, я все-таки ничего не теряю». И онъ
смѣется и поетъ въ то время, какъ другіе ходятъ взадъ и впередъ по пес-
чаному берегу, тяжело вздыхая и печально качая головой, и со страхомъ
смотрятъ на грозный прибой. Но, въ концѣ концовъ, и они слѣдуютъ его
примѣру, и въ результатѣ у насъ Взаимное общество страхованія на морѣ.
По истеченіи нѣкотораго времени они бьются объ закладъ уже не только
съ членами своего кружка, но и съ другими. А такъ какъ рискъ вначалѣ,
естественно, высоко оцѣнивается, то они и получаютъ большіе дивиденды.
Но вскорѣ возникаютъ затрудненія. Капитанъ одного китобойнаго судна
выбросилъ во время бури грузъ за бортъ. Собственникъ судна требуетъ,
возмѣщенія убытковъ. Компанія отказывается платить на томъ основаніи,
что убытки сознательно причинены капитаномъ судна, а не вызваны
божьимъ произволеніемъ или врагами короля; а также и потому, что вы_
брасываніе грузовъ за бортъ приняло бы безграничные размѣры, если бы
удовлетворить это требованіе. Другіе члены встрѣчаются съ подобными же
затрудненіями, пока, наконецъ, не вырабатываются правила, предусматри-
вающія всѣ извѣстные случаи. И когда возникаетъ споръ, то избранный
третейскій судья,—является ли онъ общимъ другомъ спорящихъ сторонъ,
или собраніемъ старѣйшихъ гражданъ, или министерскимъ департамен-
томъ, или какимъ-либо другимъ лицомъ или соединеніемъ лицъ, — обра-
щается къ обычной практикѣ и прецедентамъ, поскольку они приложимы
къ данному случаю. Другими словами, правила страхового общества ста-
новятся законами страны. До нѣкоторой степени это имѣетъ мѣсто и въ
настоящее время, не смотря на существованіе государства, можно сказать,
во всѣхъ дѣлахъ, которые не были такъ или иначе регулированы зако-
нодательствомъ.
Но вотъ передъ нами другой родъ клубовъ, возникшій изъ альтруи-
стическихъ мотивовъ, Старая леди проникается состраданіемъ къ умираю-
щей съ голоду кошкѣ (совсѣмъ не рѣдкое зрѣлище по окончаніи сезона
въ Лондонскомъ Вестъ-Эндѣ). Она ставитъ на порогъ своего дома блюдце
молока и кладетъ немного печенки. Ея добрыя чувства дѣлаются вскорѣ
широко извѣстными, и кошки со всѣхъ окрестностей на милю кругомъ
стекаются къ ея дому. Блюдца увеличиваются и множатся, а печенка на-
чинаетъ составлять крупную рубрику въ счетѣ мясника старой леди. Но
дѣло слишкомъ обширно для того, чтобы его вести одному. Старая леди
выпускаетъ поэтому циркулярный призывъ, и удивляется большому коли-
честву лицъ, изъявившихъ желаніе участвовать въ равной долѣ въ ра-
сходахъ Но надо замѣтить, что ихъ симпатія къ этому дѣлу ослабѣваетъ,
когда къ нимъ предъявляются несправедливыя требованія. Они готовы
дѣлать пропорціональный взносъ, но не согласны расплачиваться за ска-
редность другихъ.—«Пусть лучше расплачиваются за нее бѣдныя кошки,—
говорятъ они.—Никто не заботится о томъ, о чемъ заботятся всѣ. Это-
очень печально, но этому ничѣмъ нельзя поімочь. Пока мы будемъ поддер-
— 138 —
живать одну кошку, сотни другихъ будутъ умирать съ голоду. Какой же
толкъ изъ этого?» По рааъ возникъ клубъ, никто не расплачивается за
другого. Домъ для кошекъ сооруженъ' и обезпеченъ доходами, и все идетъ
хорошо. Больницы, лазареты, богадѣльни, сиротскіе дома выростаютъ по-
всюду. Вначалѣ всѣ эти учрежденія придерживаются довольно легкомыс-
ленной и неразборчивой политики и становятся добычей обманщиковъ и
ловкихъ бродягъ. Но вскорѣ вырабатывается уставъ. Общество органи-
заціи благотворительности координируетъ и направляетъ общественную
помощь. А его разумныя и экономныя правила дѣятельности перенимаютъ
и усваиваютъ во многихъ отношеніяхъ и завѣдующіе государственною
помощью бѣднымъ.
Есть затѣмъ у насъ ассоціаціи лицъ, согласныхъ между собою въ
важнѣйшихъ вопросахъ науки или политики. Они стремятся сдѣлать
другихъ своими единомышленниками, для того, чтобы общество было для
нихъ пріятнѣе и болѣе родственно по духу. Они могли бы останавливать
на улицѣ каждаго человѣка и, держа его за пуговицу сюртука, обсуж-
дать съ нимъ данный вопросъ. Но процессъ этотъ слишкомъ медлененъ и
утохмителенъ. Они, поэтому, соединяются въ клубъ и образуютъ учреж-
денія, подобныя Британскому и Международному библейскому обществу,
истратившему семь милліоновъ фунтовъ на распространеніе неправды по
всему земному шару. У насъ есть клубъ Кобдена, умирающій медленною
и грустною смертью отъ собственной непослѣдовательности послѣ длин-
наго періода заслуженнаго успѣха. У насъ есть и всевозможныя науч-
ныя общества, никогда не просящія и не ожидающія ни одного пенни
награды за всю свою работу и видящія единственную ея цѣль въ
томъ, чтобы сдѣлать другихъ болѣе умными и болѣе пріятными сосѣ-
дями.
Наконецъ, у насъ есть общества, спаянныя общей' борьбой противъ
сопернгшовъ и основанныя на принципѣ: «въ единеніи сила». Эти клубы
имѣютъ какъ оборонительный, такъ и наступательный характеръ. Клубы по-
слѣдняго рода обнимаютъ собою всѣ торговыя ассоціаціи, цѣль которыхъ
состоитъ въ полученіи прибыли посредствомъ уничтоженія своихъ конку-
рентовъ. Первые же, т.-е. клубы, носящіе оборонительный характеръ, со-
ставляютъ всѣ политическія общества, образованныя для сопротивленія
государству, этому самому аггрессивному изъ всѣхъ существующихъ въ
настоящее время клубовъ. Болѣе сотни этихъ «оборонительныхъ об-
ществъ» того или другого рода объединились въ настоящее время подъ
знаменемъ Лиги для защиты свободы и собственности.
Мы условились выше, что государство должно быть уничтожено. Ка-
ковъ будетъ результатъ этого? Раньше всего въ большихъ городахъ об-
разуются комитеты безопасности для предупрежденія и защиты отъ на-
паденій грабителей, воровъ и тому подобныхъ мародеровъ. Я не пред-
ставляю себѣ ясно ни того, какъ они будутъ организованы, ни границъ
ихъ функцій. Затѣмъ появляется взаимное общество изслѣдованія тру-
повъ передъ погребеніемъ или сжиганіемъ; его задача—сдѣлать убійство
— 139 —
возможно болѣе невыгоднымъ дѣломъ. Вотъ передъ нами бдительная
ассоціація, разсылающая сыщиковъ для обнаруженія и расправы съ тѣми
противообщественными элементами, которые путешествуютъ по обще-
ственнымъ дорогамъ, завѣдомо страдая заразительными болѣзнями. Вотъ
журналъ, поддерживаемый потребителями и публикующій имена купцовъ,
фальсифицирующихъ продукты А .вотъ общество, основанное отважными
негоціантами типа старой Остъ-Индской компаніи, для веденія торговли въ
чужеземныхъ странахъ съ согласія или безъ согласія сторонъ, являю*
щихся объектомъ захвата. Вотъ статистическое общество, изобрѣтающее
правила, дѣлающія непріятными уклоненіе отъ регистраціи и переписи и
поощряющія всѣхъ, дающихъ требуемыя свѣдѣнія. Какова будетъ орга-
низація,—если только таковая будетъ—основанная для принужденія (не-
премѣнно посредствомъ грубой силы) къ исполненію договоровъ? Или бу-
детъ много такихъ организацій, имѣющихъ дѣло съ различными видами
договоровъ? Будетъ ли существовать Лига женщинъ для бойкота муж-
чинъ, злоупотребившихъ довѣріемъ женщины и нарушившихъ данныя
ими ручательства? Какъ она будетъ судить и установлять нарушенія
обѣщаній?
Но, кромѣ всего этого, какъ должна быть устроена та могуществен-
ная компанія, которая беретъ на себя задачу защищать страну отъ напа-
денія чужезехмцевъ? Какую защиту она дастъ своимъ членаімъ противъ
тираніи чиновниковъ? Когда одинъ сенаторъ предложилъ ограничить по-
стоянную армію Соединенныхъ Штатовъ тремя тысячами, то Джорджъ
Вашингтонъ согласился съ этимъ, но подъ условіемъ, чтобы почтенный
членъ устроилъ такъ, чтобы страна никогда не была предметомъ напа-
денія со стороны болѣе чѣмъ двухъ тысячъ. Франкенштейнъ создалъ
чудовище, съ которьшъ онъ не могъ справиться. Пусть же анархисты
будущаго разрѣшаютъ это затрудненіе!
Возвращаясь къ наблюдательному комитету, образующемуся для ра-
справы съ лицами, больными оспой или скарлатиной и, несмотря на это,
свободно разгуливающими въ публичныхъ мѣстахъ, я позволю себѣ спро-
сить, какими правилами онъ будетъ руководствоваться въ своей дѣятель-
ности? Предположимъ, что онъ признаетъ всякое лицо, которому не при-
пита оспа, «очагомъ заразы». Значитъ ли это, что мы будемъ свидѣтелями
образованія другого общества, противоположнаго наблюдательному и по-
ставившаго себѣ задачей разбивать головы агентовъ, разбивающихъ
въ свою очередь головы «очаговъ заразы?» Вспомнимъ, что подобныя два
общества дѣйствуютъ и въ настоящее время. Одно зовется государствомъ,
другое—есть Общество борьбы съ оспопрививаніемъ.
Вопросы, которые я желалъ бы поставить и на которые желалъ бы
получить отвѣтъ у мистеровъ Герберта Спенсера, Оберона Герберта,
Веніамина Тэккера и Виктора Іэрроса, сводятся къ двумъ главнѣй-
шимъ:
1. До какихъ предѣловъ добровольные кооператоры могутъ посягать
140 —
на свободу другихъ, и чѣмъ должно предупреждать такое посягательство
при господствѣ системы анархіи?
2. Желательна ли въ какихъ-нибудь случаяхъ принудительная коопе-
рація, и какую форму — если вообще оно должно существовать — это при-
нужденіе можетъ принять?
Существующее государство есть только конгломератъ нѣсколькихъ
большихъ обществъ, которыя существовали бы отдѣльно или вмѣстѣ и
при его отсутствіи. Если бы государство было уничтожено, они по не-
обходимости возникли бы на его развалинахъ подобно тому, какъ націи
Европы возникли на развалинахъ Римской имперіи. Ассоціаціи эти, оче-
видно, нуждались бы въ обладаніи принудительною властью. Въ самомъ
дѣлѣ, никто не могъ бы быть принужденъ присоединиться къ нимъ про-
тивъ своей воли. Возьмемъ обыкновенный случай уличнаго газоваго освѣ-
щенія. Желалъ ли бы добровольный газовый комитетъ освѣщать улицу,
не прибѣгая къ обложенію всѣхъ обитателей улицы? Если да, то это
было бы несправедливо. Щедрый и стремящійся къ общему благу обыва-
тель платилъ бы за скупого и дурного гражданина. Но если нѣтъ, то какъ
осуществить обложеніе? Гдѣ провести предѣльную линію? Вы принуждаете,
напр., А. платить за освѣщеніе улицы въ то время, какъ онъ увѣряетъ,
что предпочитаетъ видѣть ее темной. (Случай вполнѣ возможный. Домо-
хозяинъ можетъ дѣйствительно предпочитать темную улицу свѣтлой, если
онъ, напр , ложится спать при заходѣ солнца и желаетъ, чтобы шумъ
уличнаго движенія перешелъ въ другія улицы, и тѣмъ былъ ему обезпе-
ченъ покой). Вы затѣмъ принуждаете его учавствовать въ образованіи
охраннаго фонда, хотя его домъ гарантированъ отъ нападенія грабителей,
въ содержаніи пожарной команды, хотя его домъ гарантированъ и отъ
пожара, въ содержаніи тюремъ, какъ составной части всего аппарата
охраннаго комитета, и, наконецъ,—и это можно логически доказать—даже
въ содержаніи церквей и школъ, ибо и онѣ составляютъ часть этого аппа-
рата, какъ предупредительныя мѣры противъ нѣкоторыхъ преступленій.
Мало того. Разъ вы принуждаете его платить за газъ на улицѣ, то
вы должны заставить его платить и за поддержаніе самой улицы, за ея
мощеніе, ремонтъ и чистку. А если за улицу, то и за шоссе; а если за
шоссе, то и за желѣзную дорогу, и за каналъ, и за мосты, и даже за га-
вани и маяки и другія обычныя средства транспорта и передвиженія.
Лично я, какъ индивидуалистъ^ не принуждалъ бы гражданина пла-
тить за общія блага, даже если бы онъ по необходимости пользовался
ими. Но что я желаю узнать отъ четырехъ вышеупомянутыхъ свѣточей
анархіи, такъ это слѣдующее. Какъ должны мы устранить несправедли-
вость, возникающую изъ разрѣшенія одному человѣку пользоваться тѣмъ,
что заработалъ другой? Вопросы мои очень ясны. Армія, при существо-
ваніи обязательной воинской повинности, представляетъ собою случай при-
нудительной коопераціи. Банда разбойниковъ есть случай добровольной
коопераціи. Я ненавижу обѣ эти коопераціи. Я присоединился бы къ добро-
вольной ассоціаціи, направленной противъ каждой изъ нихъ или противъ
141
обѣихъ. Я не ставлю этихъ вопросовъ для того, чтобы бросить хоть тѣнь
сомнѣнія на осуществимость анархіи въ настоящее время. Я просто прошу
разъясненій у тѣхъ, кто, по моехму мнѣнію, лучше всего можетъ дать ихъ.
Уордсвортъ Донисторпъ.
Добровольная кооперація.
{ЫЪегіу 24 мая 1890 г.)
Весьма сомнительно, чтобы Гербертъ Спенсеръ нашелъ
большое удовольствіе въ квалификаціи его мистеромъ Дони-
сторпомъ, какъ одного изъ четырехъ свѣточей анархіи. И я
думаю, что онъ былъ бы правъ, отвергая ее. Нѣтъ сомнѣнія,
ученіе объ анархіи неизмѣримо обязано мистеру Спенсеру
за феноменально ясное изложеніе ея основныхъ понятій. Но
именно по вопросамъ, поднятымъ мистеромъ Донисторпомъ,
онъ держится такихъ еретическихъ взглядовъ, которые мѣ-
шаютъ признавать его анархистомъ. Его вѣра въ принуди-
тельное обложеніе, его признаніе начала большинства, не
какъ временно необходимаго, но какъ постояннаго, узако-
неннаго средства въ предѣлахъ опредѣленной области, пока-
зываютъ, что онъ не остается вѣрнымъ своему собственному
принципу равной свободы, что убѣдительно доказалъ мистеръ
Донисторпъ въ своей недавно вышедшей книгѣ объ «Инди-
видуализмѣ». Я увѣренъ, что его отвѣты на вопросы мисте-
ра Донисторпа сильно разнились бы отъ тѣхъ отвѣтовъ,
которые могли бы дать мистеръ Іэрросъ или я.
Что касается Оберона Герберта, то духовнаго родства
между нами больше, такъ какъ въ практическихъ вопросахъ
онъ довольно близокъ къ позиціи ЬіЪегіу. Но мнѣ думается,
что мистеръ Донисторпъ встрѣтилъ бы большія затрудненія
въ своей попыткѣ загнать всѣхъ ^трехъ насъ въ одинъ и
тотъ же уголъ. Прежде чѣмъ онъ подвинулся бы хоть сколь-
ко-нибудь значительно на этомъ поприщѣ, поднялся бы эти-
ческій вопросъ о природѣ права, и мистеръ Іэрросъ и я вмѣ-
стѣ съ мистеромъ Донисторпомъ выступили бы прямо противъ
мистера Герберта.
Какъ одинъ изъ двухъ еще остающихся «свѣточей анар-
хіи», призванныхъ къ отвѣту, я попытаюсь отвѣтить вкратцѣ
142 —
на вопросы мистера Донисторпа. На его первый вопросъ:
«до какихъ предѣловъ могутъ добровольные кооператоры по-
сягать на свободу другихъ», я отвѣчаю: совсѣмъ не могутъ
посягать. Я уже давалъ по этому вопросу отвѣтъ мистеру
Донисторпу, но онъ до сихъ поръ не далъ знать, насколько
удовлетворилъ его мой отвѣтъ. Я позволю себѣ, поэтому,
повторить свои слова. «Пусть же всегда царитъ свобода, го-
ворятъ анархисты. Не употреблять силы, развѣ только про-
тивъ нападающаго. Въ тѣхъ же случаяхъ, когда трудно опре-
дѣлить, является ли данный насильникъ нападающимъ или
нѣтъ, все-таки не употреблять силы, развѣ только необходи-
мость немедленнаго рѣшенія этого вопроса такъ настоятель-
на, что безъ употребленія силы намъ угрожала бы смерть.
А въ тѣхъ немногихъ случаяхъ, когда намъ приходится упо-
треблять силу, будемъ это дѣлать открыто и прямо, признавая
ее дѣломъ необходимости. Не будемъ стараться примирять
нашъ поступокъ съ какимъ-либо политическимъ идеаломъ
или строить какую-то искусственную теорію государства или
коллективности, имѣющихъ права и прерогативы высшія, чѣмъ
права и прерогативы индивидовъ и соединеній индивидовъ,
и не подлежащихъ воздѣйствію этическихъ принциповъ, со-
блюденія которыхъ мы ждемъ отъ индивидовъ». Таково наи-
лучшее правило, которое я могу предложить, въ качествѣ
руководящаго принципа, добровольнымъ кооператорамъ. При-
мѣняя его только къ одному изъ случаевъ, приводимыхъ
мистеромъ Донисторпомъ, я прихожу къ слѣдующему выво-
ду. Если бы въ анархическомъ строѣ было даже допущено,
что есть нѣкоторыя основанія признавать индивида, которому
не привита оспа, лицомъ нападающимъ, то и въ этомъ слу-
чаѣ было бы признано, во-первыхъ, что это нападеніе не
такого свойства, чтобы требовать примѣненія силы, а во-вто-
рыхъ, что всякая попытка употребить противъ него силу есть
сама еще болѣе несомнѣнное и непосредственное нападеніе,
чѣмъ то, противъ котораго она направлена.
Какъ же должно быть организовано въ анархическомъ
строѣ сопротивленіе «нападенію» индивида, которому не при-
вита оспа? Таковъ второй вопросъ мистера Донисторпа. Я
отвѣчаю: посредствомъ другого союза добровольныхъ коопе-
— 143 —
раторовъ. Но не будемъ-ли мы тогда имѣть, спроситъ насъ
мистеръ Донисторпъ, безчисленнаго множества союзовъ до-
бровольныхъ кооператоровъ, находящихся въ безпрерывной
войнѣ другъ съ другомъ? Отнюдь нѣтъ. Функціонирующій
анархическій строй предполагаетъ предварительное воспита-
ніе народа въ принципахъ анархіи; а послѣднее въ свою
очередь предполагаетъ такое недовѣріе и ненависть къ вмѣ-
шательству, что единственнымъ союзомъ добровольныхъ ко-
операторовъ, который сумѣетъ пріобрѣсть силу, достаточную
для того, чтобы принуждать къ исполненію своей воли, бу-
детъ именно тотъ союзъ, который или совершенно воздер-
жится отъ вмѣшательства, или сведетъ его къ минимуму.
Такъ бы я отвѣтилъ мистеру Донисторпу, если бы я раздѣ-
лялъ его предположеніе, что анархическій строй возникнетъ
послѣ внезапнаго исчезновенія организованной власти. Но на
самомъ дѣлѣ я считаю такое предположеніе нелѣпымъ. Анар-
хисты стремятся къ уничтоженію государства, но подъ этимъ
они разумѣютъ не его ниспроверженіе, а, какъ это предпо-
лагаетъ Прудонъ, его разложеніе въ экономическій организмъ.
А если такъ, то передъ нами уже не будетъ стоять, какъ ду-
маетъ мистеръ Донисторпъ, вопросъ о томъ, какія мѣры и
средства вмѣшательства мы въ правѣ устанавливать, а во-
просъ о томъ, какія изъ уже существующихъ средствъ вмѣ-
шательства мы должны раньше всего упразднить. И на по-
слѣднее анархисты отвѣчаютъ: безспорно, первыми должны
исчезнуть тѣ изъ нихъ, которыя самымъ кореннымъ обра-
зомъ противорѣчатъ свободной торговлѣ; экономическія же
и моральныя измѣненія, которыя явятся результатомъ этого
исчезновенія, будутъ играть роль разлагающаго средства для
всѣхъ остальныхъ формъ вмѣшательства.
«Желательна ли въ какихъ-нибудь случаяхъ принудитель-
ная кооперація?» Принудительная кооперація есть просто одна
изъ формъ нападенія на свободу другихъ, и добровольные
кооператоры, прибѣгая къ ней, т. е. становясь принудитель-
ными кооператорами, столько же правы, какъ и прибѣгая къ
какой-либо другой формѣ нападенія.
«Какъ должны мы устранить несправедливость, возникаю-
щую изъ разрѣшенія одному человѣку пользоваться тѣмъ,
— 144 —
что заработалъ другой?» К не жду, чтобы эта несправедли-
вость была когда-нибудь совершенно устранена. Но я вѣрю,
что на каждый долларъ, которымъ воспользуются при анар-
хическомъ строѣ уклонившіеся отъ платежа налоговъ, прихо-
дится въ настоящее время тысяча долларовъ, которыми поль-
зуются люди, завладѣвшіе заработкомъ другихъ, благодаря
спеціальнымъ промышленнымъ, торговымъ и финансовымъ
привилегіямъ, дарованнымъ имъ властью въ нарушеніе
свободы торговли.
Что касается упоминаемыхъ мистеромъ Донисторпомъ
различныхъ клубовъ, основанныхъ на нетерпимости, преиспол-
ненной духа вмѣшательства, то я могу только сказать, что
они, вѣроятно, перестанутъ брать за образецъ своего самаго
крупнаго собрата, государство, съ того момента, когда госу-
дарство прекратитъ свое существованіе. Если же нетерпимые
фанатики все-таки захотятъ ставить условіемъ вступленія съ
ними въ ассоціацію нѣкоторую тиранію, то мы, послѣдова-
тели свободы, будемъ имѣть привилегію избѣгнуть ихъ об-
щества. Или мистеръ Донисторпъ полагаетъ, что мы не су-
мѣемъ держаться такъ же долго, какъ и они?
Ь’ёіаі, с’езі Геппеті.
{ІіЪетіу 26 февраля 1887 г.).
Многоуважаемый мистеръ Тэккеръ!
Съ тѣхъ поръ, какъ вы такъ произвольно отстранили меня отъ со-
ставленія руководящихъ статей въ ІЛЪетіу извѣстная доля самоува-
женія, наряду съ вашимъ отношеніемъ ко мнѣ, побуждали меня оставлять
свое перо всякій разъ, какъ я задумывалъ изложить свою теперешнюю
позицію, въ которой—я чувствую—я переросъ тѣ ограниченные методы
Авторъ этого письма, мистеръ Генри Эппльтонъ, былъ однимъ изъ
первыхъ отвѣтственныхъ сотрудниковъ ІЛЪетіу въ теченіе пяти лѣтъ.
Въ концѣ этого промежутка времени онъ публично занялъ въ одномъ изъ
важнѣйшихъ вопросовъ позицію, несогласную съ направленіемъ газеты.
Это сдѣлало необходимымъ прекращеніе его передовыхъ статей. Въ то же
время другіе отдѣлы газеты. были охотно предоставлены въ его распоря-
женіе для того, чтобы онъ могъ излагать свои взгляды. Но онъ восполь-
зовался этимъ предложеніемъ только для того, чтобы написать приводимое
мною выше письмо. Я его помѣщаю вмѣстѣ съ отвѣтомъ редактора въ
этой книгѣ, такъ какъ, не смотря на личный характеръ нашего спора, оно
затрогиваетъ важные принципіальные вопросы.
145 —
посредствомъ коихъ вы стараетесь разрѣшить существующія соціальныя
противорѣчія. Однако, я послалъ замѣтку въ Тгиііг Зеекег, но Макдо-
нальдъ, напечатавшій тогда вашу замѣтку, превзошелъ даже васъ въ дис-
циплинарныхъ пріемахъ устраненія, и закрылъ для меня всѣ отдѣлы своей
газеты. Но, чтобы не быть заподозрѣннымъ въ томъ, что я ушелъ изъ
вашихъ рядовъ вслѣдствіе трусости, разсчета или какихъ-нибудь иныхъ
недостойныхъ соображеній, я ради выясненія истины буду касаться своей
собственной личности и постараюсь изложить свои взгляды настолько
полно, насколько это позволятъ мѣсто и важность предмета.
1.	Всякое ученіе о радикальной реформѣ содержитъ въ себѣ два глав-
ныхъ элемента: основное философское положеніе, и вытекающій изъ по-
слѣдняго протестъ. Основное положеніе или утвержденіе нашей пропа-
ганды есть обусловленное свободой и принципомъ цѣнности верховенство
индивида, на которомъ воздвигнуто все ученіе индивидуализма. А его
протестъ направленъ противъ произвольной силы, не считающейся съ со-
гласіемъ индивида. У Прудона вы заимствовали названіе этому протесту:
«анархизмъ».
2.	Я былъ вполнѣ согласенъ какъ съ великимъ утвержденіемъ Джозай
Уоррена, такъ и съ правильностью вашего протеста. Не обращая большого
вниманія на то, хватаете ли вы звѣря власти за голову, или за хвостъ, я
засучилъ свои рукава и пошелъ вмѣстѣ съ вами выгонять его изъ его
логовища. Называлась ли эта борьба анархіей, или нѣтъ,—этому я въ то
время не придавалъ большого значенія, такъ какъ я былъ увѣренъ, что
это дѣло справедливое и бьющее въ цѣль.
Но едва только появилось нѣсколько номеровъ ІЛЪегіу, какъ уважае-
мые личные друзья мои, которыхъ я склонилъ подписываться на газету,
пристали ко мнѣ съ слѣдующимъ вопросомъ: «допустимъ, что вашъ про-
тестъ вполнѣ правиленъ; но чѣмъ вы замѣните существующій порядокъ?»
— Вѣдь желательный намъ порядокъ, — отвѣчалъ я, — вырастетъ изъ
самого ученія индивидуализма, краеугольнымъ камнемъ котораго является
наше основное философское положеніе.
— О, да, конечно! — возразилъ мнѣ одинъ окружной судья Соединен-
ныхъ Штатовъ. — Но вы и Тэккеръ принадлежите къ тому типу соціоло-
говъ, которые свое отрицаніе предпосылаютъ положительной сторонѣ сво-
его ученія и такимъ образомъ предполагаютъ двигать общество съ конца.
Гдѣ же творческая сторона вашего ученія? Дайте намъ ее, и тогда вашъ
протестъ, который является просто ея логическимъ слѣдствіемъ, будетъ
воспринятъ самъ собою.
Я отвѣтилъ ему и другимъ, что газета еще молода и не велика по
своимъ размѣрамъ, но что положительныя задачи будутъ, несомнѣнно,
поставлены на одинъ уровень съ задачами разрушительными. Съ такими
намѣреніями я принялся за работу и долгое время направлялъ все свое
вниманіе на то, чтобы придать каждой своей статьѣ наше философское
обоснованіе. Простой просмотръ перваго тома ЪіЬетіу, я думаю, убѣдитъ
Вмѣсто книги	10
— 146 —
всякаго, что почти каждая статья, излагающая философію и методъ га-
зеты, написана мною.
3.	Но искушеніе драться, щипать, царапаться и кусаться вмѣсто того,
чтобы воспитывать и творить, всегда стояло за моей спиной. Много разъ
я принималъ рѣшеніе предоставить вамъ весь отдѣлъ полемики, а самому
отдаться исключительно дѣлу воспитанія читателя въ нашихъ взглядахъ,
но — увы! — оказывался слишкомъ слабымъ для этого. Въ концѣ концовъ,
развившаяся привычка къ личнымъ препирательствамъ, схваткамъ, умол-
чаніямъ для того, чтобы избѣжать заслуженнаго наказанія, и тому подоб-
нымъ пріемамъ привела къ какому-то ничѣмъ не стѣсняемому «тунеяд-
ству». Предсѣдатель кружка отставилъ меня отъ отвѣтственнаго поста,
сестра Келли бросила мнѣ упреки въ компрох\іиссѣ, а братъ Ллойдъ во-
скликнулъ: «и это называется свободнымъ споромъ!»
4.	Да, дорогой другъ Тэккеръ, этотъ не очень завидный результатъ
явился слѣдствіемъ роковой ошибки, сдѣланной въ началѣ вашего пред-
пріятія, ошибки, жертвой которой никогда не долженъ быть истинно-
научный пропагандистъ. Ошибка эта заключается въ томъ, что вы начали
свою пропаганду скорѣе съ протеста. чѣмъ съ утвержденія основныхъ
положеній Свободы. Первичнымъ же моментомъ является утвержденіе;
протестъ образуетъ лишь второй этапъ. Хотя протестъ и ведетъ логически
назадъ, къ утвержденію, но такой процессъ всегда напоминаетъ собою
неестественное хожденіе задомъ. Если вы развиваете свою пропаганду
шагъ за шагомъ, исходя изъ своихъ положительныхъ утвержденій, то
вмѣстѣ съ ней пробиваетъ себѣ путь и отрицаніе, которое всегда можетъ
быть поддержано сопровождающей его философской базой. Воспитаніе и
строительство являются естественной, успѣшной работой. Если же вы вы-
ступаете впередъ, опрометчиво развертывая знамя своего протеста, то про-
цессъ возвращенія задомъ къ своей базѣ столь неестествененъ, а иску-
шеніе сражаться вмѣсто того, чтобы строить, такъ велико, что вы скоро
начинаете сражаться на такомъ далекомъ разстояніи отъ своихъ укрѣп-
леній, что васъ, естественно, начинаютъ упрекать на каждомъ шагу: «Но
что стоитъ за вами, куда вы ведете насъ, и что защититъ насъ, когда вы
придете къ намѣченной цѣли?» Вамъ приходится, поэтому, отводить каж-
даго отдѣльнаго рекрута назадъ къ вашему философскому обозу, разъ вы
не берете послѣдняго съ собою.
о. Что касается термина «анархизмъ», то я дошелъ до убѣжденія, что
онъ ограниченъ, неопредѣленъ, вводитъ въ заблужденіе и не представ-
ляетъ широкаго научнаго дополненія индивидуализма. Если онъ выра-
жаетъ собою отрицаніе существующаго политическаго государства, тогда
я, конечно, анархистъ. Вы говорите, что онъ означаетъ болѣе этого, что
онъ заключаетъ въ себѣ протестъ противъ всякаго нападенія на. право
индивида. Но это только очень удобное предположеніе, нисколько не под-
тверждающееся этимологическимъ значеніемъ термина, значеніемъ чисто
политическаго происхожденія. Прудонъ, у котораго вы заимствовали этотъ
терминъ, употреблялъ его, только говоря о политическомъ аппаратѣ прави-
— 147
тельства. Мостъ, Парсонсъ п Сеймуръ основываютъ свое отрицаніе суще-
ствующаго политическаго государства на коммунизмѣ, который служитъ
пмъ образцомъ соціальнаго порядка. Вы основываете свое отрицаніе на
добровольной коопераціи суверенныхъ индивидовъ, которая вамъ служитъ
образцомъ соціальнаго порядка. Если анархизмъ есть только отрицаніе
существующаго государства, то, какъ правильно замѣчаетъ мой другъ
Морзъ, вы имѣете такое же право утверждать, что они не анархисты, ка-
кое имѣютъ они, заявляя, что вы не анархистъ. Если же вы всѣ анар-
хисты и становитесь таковыми, исходя изъ совершенно противоположныхъ
принциповъ, то спрашивается, кто же является анархистомъ, и кто—нѣтъ,
и какую цѣнность имѣетъ анархизмъ, какъ научный протестъ противъ
государства?
6.	Кромѣ того, каждый человѣкъ имѣетъ право быть понятымъ. Если
вы расширяете понятіе анархіи за предѣлы политической сферы, то оно
просто начинаетъ означать отрицаніе принципа руководства — т. е.
становится прямою противоположностью того, къ чему логически ведетъ
индивидуализмъ. Анархія выступаетъ противъ архоса, или политическаго
руководителя, такъ какъ движущимъ принципомъ политики является сила.
Если же вы берете архоса внѣ политики, то онъ становится тѣмъ, къ чему
вы стремитесь, какъ индивидуалистъ, такъ какъ онъ дѣлается руководи-
телемъ по добровольному выбору. Не слѣдуетъ, поэтому, расширять со-
держаніе понятія анархизма за предѣлы политическаго правленія, иначе
вы уничтожаете свою собственную цѣль. Оно должно, такимъ образомъ,
оставаться въ границахъ политики; а, оставаясь въ этой ^области, оно
является совершенно недостаточнымъ и совершенно ненаучнымъ терми-
номъ для выраженія всего отрицанія, совершаемаго индивидуализмомъ.
7.	Когда меня спрашиваютъ, анархистъ ли я, то я чувствую, что спра-
шивающій желаетъ знать, являюсь ли я тѣмъ человѣкомъ, котораго онъ
рисуетъ себѣ, т. е. человѣкомъ, не признающимъ никакихъ руководящихъ
принциповъ въ общественномъ управленіи. Изъ чувства правдивости пе-
редъ самимъ собой, я вынужденъ обыкновенно отвѣчать: нѣтъ. Мы здѣсь
сталкиваемся съ вѣчною, крайне вредною склонностью опредѣлять чело-
вѣка скорѣе по отрицательной сторонѣ его взглядовъ, чѣмъ по ихъ поло-
жительному содержанію. Каждый обязанъ передъ самимъ собою избѣгать
такого положенія, разъ его протестъ есть слѣдствіе философской системы.
Всѣ протестантскія секты опредѣляютъ себя но своему положительному
ученію, а не по тому, что онѣ отрицаютъ; ихъ примѣру должны послѣдо-
вать и всѣ научныя системы соціологіи. Протестующая сторона ихъ
ученій не станетъ менѣе яркой, а, наоборотъ, будетъ гораздо убѣдитель-
нѣй, когда она будетъ излагаться, какъ завершеніе принциповъ, ее по-
рождающихъ, чѣмъ когда она будетъ выставлена въ качествѣ главнаго
положенія, въ качествѣ творенія, узурпирующаго область своего творца.
8.	Какъ индивидуалистъ, я считаю государство скорѣе второй посыл-
кой, чѣмъ первой. Дѣлая же свой протестъ первенствующимъ положе-
ніемъ, вы этимъ самымъ должны признавать за государствомъ роль пер-
148 —
вой посылки, а ею оно ге является. Если вы думаете, что государство
служитъ дѣйствующей причиной тираніи надъ индивидами, то вы находи-
тесь въ самомъ коренномъ заблужденіи, на которое я легко могъ бы про-
лить потокъ свѣта, если бы письмо мое не разрослось уже такъ сильно.
Государство есть перемѣнная величина, увеличивающаяся въ той мѣрѣ,
въ какой первоначальные отказы индивидовъ отъ своего верховенства дѣ-
лаютъ его матеріальнымъ фактомъ. Во всякОхМъ случаѣ, начальной при-
чиной является отказывающійся индивидъ; государство, слѣдовательно,
возможно только послѣ отказа. Отсюда ясно, что отправнымъ пунктомъ
реформы долженъ быть индивидъ. Когда онъ будетъ реформированъ, го-
сударство исчезнетъ само собою.
9.	Развитая мною выше точка зрѣнія такъ богата мыслями, что я
могъ бы заполнить ихъ изложеніемъ весь выпускъ ЪіЪегіу и все еще не
сказать и половины того, что имѣетъ къ ней отношеніе. Растративъ слиш-
комъ значительную часть своей жизни на борьбу и разсматриваніе вещей
съ ихъ конца, а не по ихъ главнымъ и существеннымъ признакамъ, я
предполагаю посвятить остатокъ ея творчески-воспитательной работѣ.
Бороться языкомъ и перомъ значитъ просто заниматься духовнымъ убій-
ствомъ, отличающимся отъ другихъ видовъ убійства только по своему ме-
тоду. Когда кругомъ такъ много вопіющей о себѣ настоятельной творче-
ской работы, я предпочитаю предоставить воинственную сторону пропа-
ганды тѣмъ, кого темпераментъ и тѣлосложеніе сдѣлали лучшими вои-
нами, чѣмъ строителями. Итакъ, продолжайте подымать анархическій гамъ
у задняго конца звѣря деспотизма, но позвольте мнѣ, вертѣвшемуся всю
свою жизнь, въ качествѣ реформатора, у хвоста этого звѣря, попытаться
подойти нвхмного ближе къ его головѣ и рогамъ, а ужъ затѣмъ довести
свою работу до конца.
Неестественное правленіе является неизбѣжнымъ послѣдствіемъ не-
естественныхъ условій. Одною бранью, гиканьемъ и вѣчными протестами
никогда нельзя измѣнить этого суроваго закона природы, которымъ оно
обезпечиваетъ себѣ самосохраненіе. Та нездоровая форма общественнаго
управленія, которая извѣстна подъ именемъ государства, связана по самой
сущности своей съ нездоровыми условіями, получившими общее названіе
централизаціи и замѣнившими собою локализацію. Нью-Іоркъ и другіе,
города, изъ которыхъ государство, главнымъ образомъ, и черпаетъ мате-
ріалъ, нужный ему для созданія ренты, денежнаго роста и рабства инди-
вида вообще, являются язвами на нашей планетѣ. Размѣстите ихъ насе-
леніе по землѣ, сдѣлайте такъ, чтобы ихъ индивиды не только требовали,,
но и использовали свое право на землю и другія средства своего верхо-
венства,—и девятнадцать двадцатыхъ государства въ нашей странѣ пере-
станутъ существовать. Но вмѣсто этого тысячи жалкихъ, несчастныхъ
рабовъ въ Нью-Іоркѣ идутъ на рабочіе митинги и кричатъ: «земля при-
надлежитъ народу!» Ихъ не выманишь и не выгонишь изъ этого зловон-
наго гнѣзда лихоимства и политическаго разврата, хотя бы имъ предло-
жили даромъ множество прекрасной земли. Въ то время, какъ обширныя
пространства земли можно получить почти даромъ вдоль рѣки въ Нью-
— 149 —
Джерсеѣ, молодые люди этой мѣстности бросаютъ дома и земли своихъ
отцовъ, даютъ имъ гнить и истощаться, а сами смѣшиваются съ осталь-
ной нью-іоркской чернью, обольщая себя призрачными мечтами о богат-
ствѣ, вдвое превышающемъ богатство Джея Гульда. Я утверждаю, по-
этому, что если мы не сумѣемъ вселить въ индивидовъ болѣе благород-
ныхъ и болѣе трезвыхъ побужденій, то города, подобные Нью-Іорку и
Чикаго, превратятся въ такіе зловонные очаги политическаго разврата и
общей деморализаціи, что освободить отъ нихъ человѣчество сумѣетъ
только милосердный факелъ. Провозглашать анархію въ такихъ обще-
ствахъ совершенно безполезно, если только вы не будете провозглашать
ее въ ея самомъ худшемъ значеніи, а это вѣдь уже почти сдѣлано.
Однако, вы, дорогой другъ Тэккеръ, всегда относились съ пренебре-
женіемъ къ моему предложенію—звать индивидовъ выйти изъ этихъ го-
родовъ и селиться на землѣ въ условіяхъ, которыя одни только и дѣла-
ютъ возможнымъ добровольное правленіе. Вы утверждаете, что большіе
города—благословеніе для человѣчества, что этимъ жалкимъ, движимымъ
низкими побужденіями и крикливымъ созданіямъ, которыя вопіютъ на
рабочихъ митингахъ: «земля народу», именно и слѣдуетъ оставаться въ
нихъ и биться тамъ до послѣдней крайности. Мнѣ кажется, что вы нахо-
дитесь во власти злосчастнаго самообмана, будто естественное правленіе
возможно въ этой набитой биткомъ дырѣ, гдѣ даже богатый спитъ въ
стойлахъ изъ бураго камня, а обстановка, окружающая народныя массы,
хуже скотской. До тѣхъ поръ, пока промышленность, торговля и жилища
централизованы, условія, необходимыя для верховенства индивида, физи-
чески невозможны. Ибо этою централизаціей вызывается взиманіе процен-
товъ, а тотъ кое-какъ прикрытый обманъ, который носитъ имя правитель-
ства, становится необходимою организаціей для поддержанія въ равновѣсіи
этихъ нездоровыхъ условій,—вплоть до того неизбѣжнаго дня, когда огонь
и динамитъ сотрутъ съ лица земли эти соціальныя язвы для того, чтобы
еще могло существовать все соціальное тѣло. Я искренно надѣюсь, что
вы серьезнѣе отнесетесь къ поднятому мною вопросу и будете настаивать
на локализаціи, какъ соціальномъ выраженіи индивидуализма.
10.	Слово «Свобода», такъ артистически начертанное на заглавномъ
листѣ вашей газеты, не выражаетъ ни утвержденія, ни отрицанія нашей
современной системы; оно просто — вспомогательный терминъ, умѣщаю-
щійся между ними. Я считаю большимъ несчастіемъ, что ваша газета не
была названа: «Индивидуалистъ»; теперь же въ моемъ умѣ складывается
названіе, даже болѣе близкое къ сути дѣла, чѣмъ это. Если бы наша про-
паганда сосредоточилась съ самаго начала на этой сути, мы, вѣроятно,
уже далеко подвинулись бы въ творчески-воспитательной работѣ вмѣсто
того, чтобы хлестать направо и налѣво, путаясь въ безъисходной чащѣ
недоразумѣній. Впрочемъ, быть можетъ, все къ лучшему, и, каковы бы
ни были ошибки его піонеровъ, но новое сооруженіе мало по малу при-
метъ окончательныя формы и предупредитъ то соціальное самоубійство,
къ которому такъ быстро катится существующій порядокъ.
 Генри Эппльтонъ.
150 —
Я не отдавалъ нѣкоторое время вышеприведенной статьи
въ печать, такъ какъ подготовленіе отвѣта заставило меня
отсрочить ея выходъ въ свѣтъ. Но я тѣмъ легче примирился
съ этой отсрочкой въ нѣсколько недѣль, что ея авторъ самъ
засвидѣтельствовалъ своевременность ея появленія, отложивъ
на нѣсколько мѣсяцевъ ея написаніе. Къ тому же, «произволь-
ное отстраненіе», на которое онъ жалуется и которое вы-
звало его статью, имѣло мѣсто въ августѣ прошлаго года;
его же защитительный протестъ появляется только въ фе-
вралѣ. Ясно, слѣдовательно, что протестъ этотъ не очень
прельщалъ бы своею свѣжестью, если бы появился въ ян-
варѣ. Но принципы никогда не старѣются, и въ ихъ освѣ-
щеніи слова мистера Эппльтона столь же умны или глупы
въ настоящее время, какими они были раньше или какими
будутъ впредь.
Строго говоря, всѣ добровольные поступки произвольны,
такъ какъ они совершаются, какъ отправленіе воли. Въ
этомъ смыслѣ и «отстраненіе» мистера Эппльтона было, ко-
нечно, произвольнымъ поступкомъ. Но оно не было произ-
вольнымъ въ какомъ-либо предосудительномъ смыслѣ, и уже
ни въ какомъ отношеніи оно не было деспотическимъ. Ми-
стеръ Эппльтонъ заявилъ, что главная цѣль, ради которой я
и онъ такъ долго сотрудничали вмѣстѣ, сдѣлалась для него
цѣлью второстепенной и относительно тривіальной. Это должно
было сдѣлать для него очевиднымъ, какъ было очевидно для
меня и чуть-ли не для всѣхъ, что наша кооперація не можетъ
быть въ будущемъ тѣмъ, чѣмъ она была. Послѣ такого за-
явленія мой поступокъ подразумѣвался самъ собою. Онъ не
былъ деспотическимъ, а былъ почти вынужденнымъ. Ми-
стеръ Эппльтонъ самъ отстранилъ себя; я же только зареги-
стрировалъ фактъ.
Я цѣню тотъ духъ снисходительности и самоуниженія,
которыя позволилъ, наконецъ, мистеру Эппльтону не только
продолжать свой споръ съ такимъ недостойнымъ противни-
комъ, какъ я, но и поставить себя рядомъ съ той низшей расой
существъ, которыя пишутъ для ІлЪегіу не-передовыя статьи.
Я даже нѣсколько соревную ему въ этомъ приниженіи своей
личности, соглашаясь на то, чтобы онъ заполнилъ мою га-
151
зету своей защитой или объясненіемъ послѣ того, какъ онъ
пренебрегъ моимъ первымъ приглашеніемъ, въ такихъ раз-
мѣрахъ, которые убѣдили бы его, что онъ не можетъ помѣ-
стить своей статьи нигдѣ въ другомъ мѣстѣ.
Послѣ этихъ предварительныхъ замѣчаній я могу присту-
пить къ разсмотрѣнію аргументовъ мистера Эппльтона. Я от-
мѣчаю цифрами всѣ пункты, съ которыми мнѣ приходится
имѣть дѣло, для того, чтобы избѣжать повторенія критику-
емыхъ мною положеній.
1.	Я не допускаю никакого другого условія верховенства
индивида, кромѣ существованія самого индивида. Сказать,
что верховенство индивида обусловливается свободой, зна-
читъ просто сказать другими словами, что оно обусловли-
вается самимъ собою. Обусловливать же его принципомъ цѣн-
ности равносильно установленію принципа цѣнности властью,
т.-е. представляетъ собою давно уже сдѣланную попытку
смѣшать Анархизмъ съ государственнымъ соціализмомъ, по-
пытку, противъ которой, какъ я всегда предполагалъ, мистеръ
Эппльтонъ возстаетъ.
2.	Чтобы защищать такое утвержденіе, мистеръ Эппльтонъ
долженъ былъ бы доказать, что онъ является авторомъ по-
чти всѣхъ статей, появившихся въ первомъ томѣ ЪіЪегіу^
тогда какъ, по общему правилу, онъ писалъ для каждаго но-
мера только одну статью. Девять десятыхъ передовыхъ ста-
тей, напечатанныхъ въ ЪіЪегіу. были написаны въ разъясне-
ніе ея философіи и метода. Правда, мистеръ Эппльтонъ упо-
треблялъ слова «философія» и «методъ» чаще, чѣмъ какой-
либо другой авторъ, но одно только повтореніе этихъ словъ
еще не свидѣтельствуетъ ни о философіи, ни о раціональ-
номъ методѣ. Это не значитъ, что я утверждаю, будто статьи
мистера Эппльтона не были философскими статьями. Я только
настаиваю на томъ, что онѣ не были обязаны своимъ фило-
софскимъ характеромъ употребленію слова «философія», и
что другія статьи, употреблявшія это слово менѣе часто или
даже совсѣмъ его не употреблявшія, были столько же фило-
софскими, какъ и его.
3.	Какую бы полемику мистеръ Эппльтонъ ни велъ на
страницахъ ЪіЪегіу, онъ велъ ее по собственному побужде-
152 —
нію. Онъ всегда имѣлъ полную возможность свободно поль-
зоваться газетой—въ предѣлахъ, конечно, опредѣленнаго
числа столбцовъ—для „творчески-воспитательной работы" на
фундаментѣ принципа верховенства индивида. Онъ писалъ,
какъ хотѣлъ, и по вопросамъ, по какимъ хотѣлъ, рѣдко
слыша отъ меня даже намекъ по поводу той или другой же-
лательной мнѣ темы статьи. А въ столкновеніяхъ со мною
онъ былъ всегда нападающей стороной.
4.	Совершенно вѣрно, что утвержденіе верховенства инди-
вида логически предшествуетъ отрицанію власти, какъ тако-
вой. Но на практикѣ они неотдѣлимы одно отъ другого.
Протестовать противъ нападенія на верховенство индивида
по необходимости значитъ утверждать верховенство индивида.
Анархистъ всегда несетъ съ собою свою базу подкрѣпленій.
Онъ не можетъ сражаться вдали отъ нея. Съ того момента,
какъ онъ поступаетъ иначе, онъ становится архистомъ, сто-
ронникомъ власти. Въ самомъ его протестѣ содержится все
утвержденіе, его предполагающее. Какъ я указывалъ уже
товарищу Ллойду, анархія не имѣетъ ни одной положитель-
ной черты въ смыслѣ творчества, строительства. Ни какъ
анархистамъ, ни какъ—что практически одно и то же—суве-
реннымъ индивидамъ, намъ не нужно совершать какой-нибудь
творческой работы, хотя, какъ у прогрессивныхъ существъ,
у насъ этой работы—полныя руки. Но если мы вполнѣ осу-
ществили свободу, то мы можемъ, если хотимъ, быть крайне
неактивными и все-таки оставаться суверенными индивидами.
Незавидные опыты мистера Эппльтона вызваны не моей ошиб-
кой, а его собственнымъ безуміемъ, побудившимъ его считаться
съ избитыми фразами о творчествѣ, которыя ничего не те-
ряютъ въ своей нелѣпости отъ того, что срываются съ устъ
окружного судьи.
5.	Я спрашивалъ моего друга Морза, утверждалъ ли онъ
когда-нибудь то, что ему приписываетъ мистеръ Эппльтонъ,
но онъ рѣшительно отрицалъ это. Мнѣ едва-ли даже слѣдо-
вало и спрашивать его. Мы съ нимъ находились въ духов-
номъ общеніи въ теченіе послѣднихъ пятнадцати лѣтъ не для
того, чтобы онъ могъ такъ не понять меня. Онъ прекрасно
знаетъ, что я основываю свое утвержденіе, что чикагскіе
153 —
коммунисты — не анархисты, на томъ, что анархизмъ озна-
чаетъ отрицаніе всякой формы нападенія. (Я покажу въ слѣ-
дующемъ параграфѣ, правильно-ли это опредѣленіе этимоло-
гически). Тѣ, кто отрицаетъ существующее политическое го-
сударство, дѣлая удареніе на словѣ существующее^, не анар-
хисты, а архисты. Отвергая спеціальную форму или методъ
нападенія, они тѣмъ самымъ молчаливо признаютъ справед-
ливость какой-нибудь другой формы или метода нападенія.
Прудонъ никогда не боролся противъ какой-нибудь частной
формы государства; онъ боролся противъ самаго этого учреж-
денія, какъ необходимо отрицающаго верховенство индивида,
какую бы форму государство ни принимало. Всѣ случаи упо-
требленія имъ слова «анархизмъ» показываютъ, что онъ счи-
талъ это понятіе совпадающимъ по своему объему съ поня-
тіемъ верховенства индивида. Если же онъ примѣнялъ его
только въ борьбѣ съ политическимъ правленіемъ, то это
объясняется тѣмъ, что онъ считалъ политическое правленіе
единственнымъ нападеніемъ на верховенство индивида, о ко-
торомъ стоитъ говорить. Онъ не зналъ еще «глубокомыслен-
ной философіи» мистера Эппльтона, которая познала «обшир-
ную область правленія внѣ организованнаго государства».
Причина того, почему Мостъ и Парсонсъ не анархисты, а я
являюсь таковымъ, заключается въ томъ, что ихъ комму-
низмъ представляетъ собою только другое государство, тогда
какъ моя добровольная кооперація совсѣмъ не государство.
Опредѣлить, кто анархистъ, а кто не анархистъ,—дѣло очень
легкое. Одинъ вопросъ всегда разрѣшитъ всѣ сомнѣнія. При-
знаете-ли вы какую-либо форму насильнаго принужденія че-
ловѣческой воли? Если вы отвѣтите да, то вы не анархистъ.
Если вы скажете нѣтъ, вы анархистъ. Какой можетъ быть
заданъ въ этомъ отношеніи болѣе положительный, болѣе
научный вопросъ, чѣмъ этотъ?
6.	Анархія не означаетъ просто выступленія противъ архоса
или политическаго руководителя. Она означаетъ нѣчто про-
тивоположное архе (аруе). Но архе въ своемъ первомъ зна-
ченіи есть начало, происхожденіе. Отсюда происходитъ ея
значеніе, какъ перваго принципа, элемента. Затѣмъ слѣду-
ютъ значенія: первое мѣсто, высшая власть, верховенство^
154 —
владычество, начальствованіе^ властвованіе. И наконецъ: су-
веренитетъ, держава, царство, админгістрація, правитель-
ство. Такимъ образомъ, этимологически слово анархія мо-
жетъ имѣть нѣсколько значеній,—среди нихъ, какъ говоритъ
мистеръ Эппльтонъ, и значеніе отрицанія принципа руко-
водительства. Я никогда не возражалъ противъ послѣдняго
значенія этого слова, а только всегда старался истолковать
мысль тѣхъ, кто его примѣнялъ, въ согласіи съ ихъ соб-
ственнымъ опредѣленіемъ. Но слово анархія, какъ философ-
скій терминъ, и слово анархисты, какъ названіе философской
школы, были вначалѣ употреблены въ смыслѣ оппозиціи
владычеству, власти. Они и сохранили это свое значеніе по
праву захвата. Благодаря этому обстоятельству, употребленіе
ихъ въ какомъ-либо иномъ философскомъ смыслѣ приводитъ
къ неточностямъ и неясностямъ. Отсюда ясно, что, если
мистеръ Эппльтонъ не считаетъ политической сферы совпа-
дающей по своему объему съ владычествомъ или властью,
то онъ и не можетъ требовать, чтобы понятіе анархіи, даже
расширенное за предѣлы политической сферы, необходимо
означало отрицаніе принципа руководительства; ибо оно
можетъ означать и въ силу приспособленія дѣйствительно
значитъ: безъ владычества, безъ власти. Слѣдовательно, анар-
хія есть терминъ, всецѣло и вполнѣ научно выражающій
индивидуалистическій протестъ.
7.	То непониманіе, жертвой котораго былъ мистеръ Эппль-
тонъ, не является результатомъ опредѣленія имъ себя по про-
тестующей сторонѣ своихъ взглядовъ, ибо онъ не избѣгъ бы
его, если бы опредѣлилъ себя и по ихъ положительной сто-
ронѣ и назвалъ бы себя индивидуалистомъ. Я врядъ ли могъ
бы назвать другое слово, которымъ бы такъ злоупотребляли,
которое бы такъ не понимали и ложно истолковывали, какъ
слово индивидуализмъ. Мистеръ Эппльтонъ, ссылаясь на при-
мѣръ протестантскихъ сектъ, приводитъ, въ сущности, про-
тивъ себя столь явный доводъ, что положительно смѣшно
видѣть, какъ онъ пытается использовать его противъ меня.
Какъ бы тамъ ни обстояло дѣло съ протестантскими сектами,
но сама великая протестантская церковь возникла изъ про-
теста, вскормлена протестомъ, носитъ илія протеста и жила
— 155 —
протестомъ до тѣхъ поръ, пока не минули дни ея обществен-
ной полезности. Если бы подобные примѣры что-нибудь до-
казывали, то можно было бы множество ихъ привести про-
тивъ мистера Эппльтона. Такъ, беря одинъ изъ самыхъ не-
давнихъ, я могъ бы поставить ему вполнѣ умѣстный вопросъ:
кто болѣе всего содѣйствовалъ освобожденію негровъ:—тѣ
ли, кто опредѣлялъ себя по своимъ положительнымъ взгля-
дамъ, какъ партія свободы и приверженцы колонизаціи, или
тѣ, кто опредѣлялъ себя по своему протесту, какъ, напр.,
общество борьбы съ рабствомъ и аболиціонисты. Неоспоримо,
послѣдніе. И когда человѣческое рабство исчезнетъ во всѣхъ
своихъ формахъ, то, я думаю, честь этой побѣды будетъ
столь же исключительно приписана анархистамъ. Тѣ же ново-
испеченные приверженцы колонизаціи, къ которымъ мистеръ
Эппльтонъ внезапно воспылалъ такою нѣжною любовью, бу-
дутъ столь же неповинны въ его уничтоженіи, какъ были не-
повинны ихъ предшественники и тезки въ уничтоженіи соб-
ственности на людей.
8.	Очень жаль, что мистеръ Эппльтонъ посвятилъ такъ
много мѣста другимъ вопросамъ, что не могъ «пролить по-
тока свѣта> на мое «заблужденіе», что государство служитъ
дѣйствующей причиной тираніи надъ индивидами. Ибо вопросъ
о томъ, является ли это мое мнѣніе заблужденіемъ или нѣтъ,
представляетъ центральный пунктъ нашихъ разногласій. Ми-
стеръ Эппльтонъ утверждалъ, что внѣ организованнаго го-
сударства существуетъ обширная область правленія, и что
наша главная борьба должна быть направлена противъ по-
слѣдняго. Я же, напротивъ того, поддерживалъ то мнѣніе,
что почти всю власть, противъ которой намъ нужно бо-
роться, имѣетъ государство, и что, поэтому, когда мы
уничтожимъ послѣднее, то борьба за верховенство ин-
дивида будетъ почти окончена. Я затѣмъ предложилъ
мистеру Эппльтону указать для защиты своей позиціи
эту обширную гору правленія и сказать намъ, наконецъ, что
она такое и какъ она дѣйствуетъ. Этого разъясненія читате-
ли ЫЪетіу и ждали отъ него. Но онъ не далъ его ни въ своей
послѣдней статьѣ, ни въ первой. Единственная его попытка
оспорить мое утвержденіе, что государство служитъ дѣйству-
— 156 —
ющей причиной тираніи надъ индивидами, ограничивается
двумя или тремя сентенціями, совершающимися заключеніемъ,
что начальной причиной является сдающійся индивидъ. Я
этого никогда не отрицалъ, и прямо восхищенъ тѣмъ невин-
нымъ видомъ, съ которымъ онъ совершаетъ эту подмѣну
слова дѣйствующій словомъ начальный. О начальныхъ при-
чинахъ точная наука ничего не знаетъ; она можетъ знать
причины только болѣе или менѣе отдаленныя. Но, употребляя
слово начальный въ смыслѣ болѣе отдаленный, я для цѣлей
аргументаціи готовъ допустить (хотя это вопросъ далеко еще
не рѣшенный), что начальной причиной былъ подчинившійся
индивидъ. Мистеръ Эппльтонъ, безъ сомнѣнія, хочетъ сказать:
добровольно подчиняющійся индивидъ, ибо принудительный
отказъ предполагалъ-бы для его вынужденія предварительное
существованіе власти или примитивную форму государства.
Но государство, возникнувъ благодаря такому добровольному
подчиненію, становится затѣмъ положительнымъ, сильнымъ,
все болѣе растущимъ и все захватывающимъ учрежденіемъ,
которое ширится уже не въ силу дальнѣйшихъ добровольныхъ
подчиненій, а посредствомъ вынужденія подчиненія у своихъ
подданныхъ—индивидовъ, а суживается только тогда, когда
послѣдніе удачно возстаютъ противъ него. Таково оно, во
всякомъ случаѣ, въ настоящее время, и вотъ почему оно
является дѣйствующей причиной тираніи. По той же причинѣ
утвержденіе мистера Эппльтона, что «индивидъ долженъ быть
отправнымъ пунктомъ реформы» можетъ быть правильно толь-
ко въ одномъ смыслѣ, именно въ томъ, что онъ долженъ
проникнуться анархистической идей и научиться возставать-
Но не такъ думаетъ мистеръ Эппльтонъ. Если бы онъ думалъ
такъ, его критика была бы совершенно неумѣстна, такъ какъ
я никогда не защищалъ какого-либо иного метода упраздне-
нія государства. Въ дѣйствительности же логика его позиціи
принуждаетъ къ иному толкованію его словъ, именно, что
государство не можетъ исчезнуть, пока индивидъ не совер-
шененъ. Но, говоря это, мистеръ Эппльтонъ протягиваетъ
руку тѣмъ мудрецамъ, которые допускаютъ, что анархія бу-
детъ практически осуществлена, когда наступитъ тысячелѣт-
нее царство. Это—крайняя уступка анархическаго соціализма.
— 157 —
Нѣтъ спора, если бы индивидъ могъ совершенствоваться въ
то время, какъ поставлены преграды его совершенствованію,
то государство впослѣдствіи исчезло бы. Быть можетъ, также,
онъ могъ бы подняться и на небо, если бы только могъ под-
нять себя за ушки своихъ сапоговъ.
9.	Если должно поддерживать колонизацію или, по выра-
женію мистера Эппльтона, локализацію, какъ результатъ
«серьезнаго» отношенія къ подымаемымъ здѣсь вопросамъ,
то онъ, очевидно, долгое время подсмѣивался надъ нами.
На страницахъ этой газеты мистеръ Эппльтонъ боролся съ
колонизаціей болѣе рѣшительно, чѣмъ я, даже болѣе рѣши-
тельно, чѣмъ я могу это сдѣлать; лишь сравнительно долгое
время спустя онъ написалъ что-то похожее на ея защиту.
Но даже тогда онъ заявлялъ, что не защищаетъ всецѣло этой
идеи; казалось, что онъ только дѣлаетъ отважную попытку
проникнуть въ область, которой до того не изслѣдовалъ.
Если онъ, однако, сдѣлался съ тѣхъ поръ колонистомъ, то
это только показываетъ мнѣ, что онъ еще не вникъ въ сущ-
ность дѣйствительной причины народныхъ бѣдствій. Эта при-
чина заключается въ государственномъ вмѣшательствѣ въ
естественные экономическіе процессы. Народъ бѣденъ, ограб-
ленъ и порабощенъ не потому, что «промышленность, торговля
и жилища централизованы»—въ общемъ эта централизація
принесла великую пользу народу,—а потому, что централи-
зованъ надзоръ надъ тѣми условіями, въ которыхъ промыш-
ленность, торговля и жилища функціонируютъ и эксплуати-
руются. Та локализація, которая въ дѣйствительности нужна,
заключается не въ локализаціи людей по землѣ, а въ лока-
лизаціи власти между людьми, т. е. въ ограниченіи власти
по отношенію къ самому себѣ и въ уничтоженіи власти надъ
другими. Правительство даетъ себя чувствовать одинаково и
въ деревнѣ, и въ городѣ, капиталъ захватываетъ своей загре-
бистой лапой такъ же прочно ферму, какъ и фабрику. Но
угнетенія и вымогательства ни правительства, ни капитала не
могутъ быть устранены посредствомъ разселенія. Ъ’ЁІаі, с’езі
Ѵеппеті. Государство—вотъ врагъ, и наилучшія средства
борьбы съ этимъ врагомъ могутъ быть найдены только въ
уже существующихъ общинахъ. Если бы нельзя было выста-
— 158 —
вить противъ колонизаціи никакого другого довода, кромѣ
послѣдняго соображенія, то и этого было бы вполнѣ доста-
точно для того, чтобы ее отвергнуть.
10.	Я не знаю, что хотѣлъ сказать мистеръ Эппльтонъ,
когда онъ назвалъ ЪіЪегіу—свободу— вспомогательнымъ терми-
номъ, умѣщающимся между утвержденіемъ и отрицаніемъ
нашей современной системы. Сомнѣваюсь, чтобы онъ самъ
зналъ это. Что она практически выражаетъ ту же самую
мысль, что и слово «индивидуалистъ», и представляетъ собою
гораздо лучшее названіе для газеты,—въ этомъ, я думаю,
многіе согласятся со мною. Если «мы, вѣроятно, уже далеко
подвинулись бы въ творчески-воспитательной работѣ, будь
наша пропаганда сосредоточена съ самаго начала на сути дѣ-
ла", и если, (предполагая, что мы не подвинулись далеко въ
этой работѣ),—это, «вѣроятно, къ лучшему», то, вѣроятно^
къ лучшему и то, что наша пропаганда не сосредоточилась
на сути дѣла (допуская, конечно, что она и дѣйствительно
не сосредоточилась на ней. Но въ такомъ разѣ, по какому
случаю шумъ? Оптимисты никогда не должны жаловаться.
Деспотизмъ сторонника свободы.
(ІЛЪегіу 1 января 1887 г.).
«Нѣтъ ничего лучше свободы и нѣтъ ничего хуже деспо-
тизма,—все равно, будетъ ли это теологическій деспотизмъ
небесъ или теократическій деспотизмъ королей, или демокра-
тическій деспотизмъ большинства. Защитникъ интересовъ
труда, выступающій на борьбу съ деспотизмомъ капитала при
посредствѣ другого деспотизма, нисколько не лучше врага,
съ которымъ онъ борется». Такъ писалъ мой собратъ Пинни
въ ТѴіпзіесІ Рте88, протекціонистъ и защитникъ принудитель-
ныхъ ассигнацій, т.-е. человѣкъ, борющійся съ деспотизмомъ
капитала какъ посредствомъ деспотизма, отрицающаго сво-
боду покупать необложенными иностранные товары, такъ и
посредствомъ деспотизма, отрицающаго свободу выпускать
кредитные билеты, циркулирующіе, какъ орудія обращенія.
Эта непослѣдовательность мистера Пинни объясняется его
стремленіями къ высокой заработной платѣ и обилію денегъ:
159 —
и первая, и второе, по его мнѣнію, возможны только черезъ
посредство протекціонистской и денежной монополій. Но ре-
лигіозный деспотизмъ выставляетъ въ свою защиту желаніе
спасти душу, моральный деспотизмъ — стремленіе къ нрав-
ственной чистотѣ, а деспотизмъ, желающій воспретить про-
дажу спиртныхъ напитковъ,—стремленіе къ трезвости. Одна-
ко, всѣ эти деспотизмы ведутъ въ адъ, хотя каждый такой
адъ вымощенъ благими намѣреніями. Но въ аду мистера Пин-
ни такое же пекло, какъ и во всякомъ другомъ. Приведенная
выдержка показываетъ, что мистеръ Пинни считаетъ свободу
истиннымъ путемъ къ спасенію. Почему же онъ, въ такомъ
случаѣ, не слѣдуетъ неизмѣнно по этому пути?
Оборонительный деспотизмъ.
(ЫЪегіу 22 января 1887 г.).
Мистеръ Пинни, редакторъ блестящей газеты, 1Ѵіп8ІеЛРге88,
выступалъ недавно противъ воспрещенія продажи спиртныхъ
напитковъ во имя свободы. Я указалъ ему на это, что аргу-
менты, приводимые имъ, вполнѣ убѣдительно говорятъ и про-
тивъ защищаемыхъ имъ покровительственныхъ ввозныхъ пош-
линъ, и противъ исключительно государственнаго денежнаго об-
ращенія мѣновыхъ знаковъ. Мистеръ Пинни отвѣчаетъ мнѣ
теперь, тщательно, однако, избѣгая всякаго намека на приве-
денную мною аналогію, слѣдующее: «Коротко говоря, мы
деспотичны потому, что считаемъ себя въ правѣ защищаться
какъ отъ нападающихъ на насъ иностранцевъ, такъ и отъ
поддѣлывателей ассигнацій». Но въ такомъ случаѣ мы столь
же деспотичны, какъ и желающіе воспретить продажу спирт-
ныхъ напитковъ, которые считаютъ себя въ правѣ защи-
щаться отъ пьяницъ и продавцовъ рома. Въ другомъ мѣстѣ
того же номера Рге88 я нашелъ ссылку на «логическое про-
крустово ложе», которое будто бы имѣется въ редакціи Іл-
Ъегіу, и къ которому я подгоняю своихъ друзей и враговъ,
растягивая или обрубая имъ конечности. Мистеръ Пинни, ко-
тораго я будто бы такимъ образомъ окарналъ, говоритъ объ
этомъ съ большимъ негодованіемъ.
— 160 —
Все на прокрустовомъ ложѣ.
(ІлЪегіу Г2 февраля 1887 г).
Продолжая свой споръ со мною по вопросу о логикѣ
принципа свободы, мистеръ Пинни пишетъ въ ІѴіпвіесІ Рте88\
Между запрещеніемъ продавать спиртные напитки и покровительствен-
ными пошлинами нѣтъ никакой аналогіи; послѣднія никому не запреща-
ютъ удовлетворять своему желанію торговать, гдѣ угодно. Онѣ предста-
вляютъ собою просто налогъ. До нѣкоторой степени онѣ аналогичны опла-
тѣ патента на право продажи спиртныхъ напитковъ въ данной мѣстности.
Запрещеніе же продавать спиртные напитки, если не на практикѣ, то въ
теоріи, совершенно другая вещь.
Различеніе, проводимое мистеромъ Пинни, не обосновано
никакимъ дѣйствительнымъ различіемъ. Законъ о воспреще-
ніи продажи спиртныхъ напитковъ никому не запрещаетъ,
даже въ теоріи, удовлетворять своему желанію продавать
спиртные напитки. Онъ только подвергаетъ человѣка, удовле-
творившаго такимъ образомъ свое желаніе, штрафу и тюрем-
ному заключенію. Налогъ, заключающійся въ покровитель-
ственномъ тарифѣ, и штрафъ, налагаемый закономъ о вос-
прещеніи продажи спиртныхъ напитковъ, въ одинаковой сте-
пени отражаютъ природу наказанія и равно агрессивны по
отношенію къ свободѣ. Аргументъ мистера Пинни, ни въ ко-
емъ случаѣ не имѣющій дѣйствительной силы, представлялъ
бы, по крайней мѣрѣ, хоть видимость доказательства въ
устахъ «реформатора налоговой системы». Но онъ теряетъ
даже внѣшность логическаго разсужденія, когда исходитъ отъ
человѣка, глумящагося надъ идеей о полученіи дохода по-
средствомъ покровительственныхъ пошлинъ и открыто за-
явившаго, что онъ требуетъ такого запретительнаго тарифа,
который совершенно не давалъ бы дохода.
Такъ же хромаютъ и доводы, приводимые мистеромъ Пин-
ни въ защиту принудительной денежной системы.
Что касается исключительно государственныхъ ассигнацій, которыя мы
защищаемъ и которыя мистеръ Тэккеръ насильственно уподобляетъ запре-
щенію квитанцій на индивидуальную собственность,—то между этими дву-
мя требованіями ровно столько же аналогіи, сколько между запрещеніемъ
продажи спиртныхъ напитковъ и исключительными правами на законо-
дательство, заключеніе трактатовъ, объявленіе войны и многими другими
— 161
полномочіями, врученными правительству, какъ потому, что оно внушаетъ
въ этихъ случаяхъ къ себѣ больше довѣрія, чѣмъ индивидъ, такъ и по-
тому, что оно можетъ лучше его использовать эти полномочія.
* Ровно столько же аналогіи» — съ этимъ я согласенъ. Въ
этомъ же я могу видѣть достаточное основаніе того, почему
мистеръ Пинни, выступившій съ положеніемъ, что «нѣтъ
ничего лучше свободы и нѣтъ ничего хуже деспотизма», дол-
женъ выступать и противъ законодательства, заключенія тра-
ктатовъ, объявленія войны и т. п. Но въ этомъ я не вижу
основанія защищать исключительно государственные денеж-
ные знаки. Читатель, несомнѣнно, обойдется и безъ моей по-
мощи при рѣшеніи того, сколько «насилія» мнѣ нужно было
употребить, чтобы отъ исключительно государственныхъ де-
нежныхъ знаковъ умозаключать къ «запрещенію квитанціи
на индивидуальную собственность», если только слово «ис-
ключительный» не получило какого-либо новаго значенія, еще
неизвѣстнаго ни читателю, ни мнѣ.
Но блестящія идеи мистера Пинни еще не пришли къ кон-
цу. Онъ продолжаетъ ихъ излагать слѣдующимъ образомъ:
Правительство запрещаетъ отнятіе частной собственности для обще-
ственныхъ надобностей безъ справедливаго вознагражденія. Поэтому, если
мы окарнаемъ себя до размѣровъ прокрустова ложа мистера Тэкера, мы
не можемъ поддерживать эту форму запрещенія и послѣдовательно вы-
ступать противъ воспрещенія распивать спиртные напитки! Но это — по-
слѣдовательность сумасшедшаго, «аналогія», доведенная до абсурда. Уди-
вляемся тому, что мистеръ Тэкеръ можетъ быть повиненъ въ этомъ.
Но изумляюсь и я. Точнѣе говоря, я долженъ былъ бы
быть изумленъ, если бы былъ повиненъ въ приписываемыхъ
мнѣ мистеромъ Пинни грѣхахъ. Но я не повиненъ въ нихъ.
Не говоря уже о томъ обстоятельствѣ, что правительствен-
ное запрещеніе, о которомъ здѣсь идетъ рѣчь, есть запре-
щеніе, налагаемое правительствомъ на самого себя, и что
подобныя запрещенія никогда не могутъ быть неодобрены
анархистами,—для меня ясно, что отнятіе частной собствен-
ности у лицъ, не нарушившихъ ничьихъ правъ, есть нападе-
ніе; а противъ запрещенія нападенія ни одинъ другъ свободы
не найдетъ что-либо возразить. Мистеръ Пинни уже прибѣ-
галъ къ доводу защиты отъ нападенія, когда старался оправ-
дать необходимость покровительственнаго тарифа; и его ар-
Вмѣсто книги.	11
— 162 —
гументація была бы, несомнѣнно, правильна, если бы онъ.
могъ доказать ее. Но я ему уже показалъ, что его ссылка
на то, будто иностранные купцы, продающіе товары амери-
канскимъ гражданамъ, представляютъ собою нападающихъ
индивидовъ, столь же неосновательна, какъ и отговорка сто-
ронниковъ воспрещенія продажи спиртныхъ напитковъ, будто-
продавцы рома и пьяницы—нападающіе индивиды. Ни напа-
денія, ни увертки не помогутъ мистеру Пинни выйти изъ ту-
пика, въ который онъ завелъ себя. Если въ его распоряженіи
нѣтъ другого, болѣе дѣйствительнаго оружія, чѣмъ то, кото-
рое онъ окрестилъ именемъ «бостонской аналогіи», то его-
нападки не представляютъ никакой опасности.
Борьба мистера Пинни съ Прокрустомъ.
(ІЛЪетіу 12 марта 1887 г.).
Некультурный житель Запада, когда ему нечего отвѣтить,
на аргументы какого-нибудь бостонца, имѣетъ обыкновеніе,
надергать изъ длинныхъ словъ длинныхъ сентенцій и при ихъ.
помощи высмѣять нѣкоторыя воображаемыя особенности бо-
стонскаго ума. Редакторъ ѴУіп8Іе& Рге88, мистеръ Пинни, не-
совсѣмъ некультурный житель Запада, но онъ живетъ доста-
точно далеко отъ предѣловъ Массачусетса, чтобы имѣть воз-
можность прибѣгнуть къ этому пріему, когда нужно укло-
ниться отъ явной необходимости встрѣтиться со мною на
полѣ духовной борьбы. Его послѣдній отвѣтъ мнѣ предста-
вляетъ собою безсодержательный наборъ фразъ, заполнившій
двѣ трети его длинной статьи. Будь столько же мѣста удѣ-
лено сколько-нибудь серьезнымъ аргументамъ, правота кого-
либо изъ насъ была бы уже доказана. Если бы мистеръ
Пинни былъ знатокомъ человѣческой натуры, то всѣ, такъ
сказать, родовыя черты бостонскаго ума, которыя онъ отмѣ-
тилъ бы въ томъ бостонцѣ, съ коимъ ему пришлось теперь
столкнуться, свелись бы къ слѣдующей характеристикѣ: чрез-
вычайно упрямый индивидъ, умъ котораго не отличается
ничѣмъ небеснымъ, сверхземнымъ, эстетическимъ, вообще
чѣмъ-нибудь, отклоняющимся отъ средняго уровня; его един-
ственная діалектика заключается въ усердномъ стремленіи^
— 163 —
найти слабое мѣсто въ позиціи своего противника и затѣмъ
напасть на это мѣсто быстро и рѣшительно; если же такого
мѣста не находится, то онъ готовъ признать свое пораженіе.
Но человѣческая натура—по крайней мѣрѣ, бостонская чело-
вѣческая натура—представляетъ большую загадку для ми-
стера Пинни! Онъ, поэтому, ошибочно принимаетъ меня за
софиста, придирчиваго адвоката, за любителя словопреній.
Посмотримъ же, въ такомъ случаѣ, кто первый выказалъ
любовь къ словесному препирательству въ нашемъ спорѣ.
Въ неосторожную минуту справедливаго раздраженія по
поводу безразсудства сторонниковъ запрещенія продажи спирт-
ныхъ напитковъ мистеръ Пинни высказалъ приверженность
къ нѣкоей очень крайней анархической доктринѣ. Я поддер-
жалъ его въ этомъ и рѣшился обратить его вниманіе на
одну-двѣ другихъ формы запрещенія, столь же противорѣча-
іцихъ его теоріи свободы, какъ и запрещеніе торговли спирт-
ными напитками, и, не смотря на это, защищаемыя имъ.
Одной изъ этихъ формъ былъ протекціонизмъ. Онъ отвѣтилъ
мнѣ на это, что «между запрещеніемъ торговать спиртными
напитками и покровительственными пошлинами нѣтъ никакой
аналогіи. Послѣднія никому не запрещаютъ удовлетворять
свое желаніе торговать, гдѣ угодно». Именно здѣсь,по отно-
шенію къ слову «запрещать», мистеръ Пинни и проявилъ
впервые свою любовь къ словеснымъ препирательствамъ. Я
указалъ на двѣ формы государственнаго вмѣшательства въ
торговлю, которыя на практикѣ, смотря по обстоятельствамъ,
либо стѣсняютъ торговлю, либо мѣшаютъ ей, либо фактиче-
ски не допускаютъ ея. Но эта аналогія въ существенныхъ
выводахъ представляла для мистера Пинни большое затруд-
неніе. Онъ и попытался обойти его, начавъ со мною споръ
о значеніи слова »запрещать»,—вопросъ чисто формальнаго
свойства, поскольку онъ вообще имѣетъ отношеніе къ на-
шему спору. Онъ указывалъ, что покровительственный та-
рифъ не аналогиченъ закону о воспрещеніи торговли спирт-
ными напитками, такъ какъ онъ никому не запрещаетъ тор-
говать, гдѣ угодно. Но это различеніе, самое большее, чисто
словеснаго свойства. Слѣдовательно, мистеръ Пинни, выдавая
его за различеніе реальное, былъ повиненъ въ софистикѣ.
164 —
Но я принимаю вызовъ мистера Пинни, даже исходя изъ
его собственныхъ предпосылокъ. Я готовъ допустить, что,
точнѣе говоря, покровительственный тарифъ не запрещаетъ,
но прибавлю при этомъ, что не запрещаетъ и такъ называ-
емый запретительный законъ о торговлѣ спиртными напит-
ками. Оба они просто налагаютъ наказанія на торговцевъ,
въ одномъ случаѣ за условія, въ другомъ—за послѣдствія
веденія ими торговли. Такимъ образомъ, моя аналогія все
еще сохраняла свою силу, и я ждалъ нападенія на нее. Но
я тщетно ждалъ. Мистеръ Пинни нашелъ возможнымъ одно-
временно и протестовать противъ софистики и выдвигать
свои собственные софизмы. Онъ, напр., спрашиваетъ меня,
неужели тюремная дисциплина такъ слаба, что осужденные
продавцы спиртныхъ напитковъ могутъ продолжать свою тор-
говлю въ стѣнахъ тюрьмы. Онъ представляетъ себѣ далѣе,
что я бы и въ томъ случаѣ полагалъ, что запрещеніе не за-
прещаетъ, когда высшимъ наказаніемъ за продажу спирт-
ныхъ напитковъ была бы смертная казнь. Я не оспариваю
того, что человѣкъ не можетъ вести торговли спиртными
напитками, пока онъ въ тюрьмѣ. Но и мистеръ Пинни не
можетъ оспаривать того, что человѣкъ не можетъ про-
давать нѣкоторыхъ иностранныхъ товаровъ нашей страны,
пока онъ не соберетъ денегъ, необходимыхъ для оплаты по-
кровительственныхъ пошлинъ. И если я не сомнѣваюсь въ
томъ, что смертная казнь, строго примѣняемая, прекратила-бы
торговлю спиртными напитками, то я не менѣе увѣренъ и въ
томъ, что если бы смертная казнь примѣнялась и къ импор-
терамъ, то ея воздѣйствіе на иностранную торговлю было
бы столь же гибельно. По теоріи мистера Пинни, запретитель-
ные законы о торговлѣ спиртными напитками могутъ быть
сдѣланы незапретительными простымъ измѣненіемъ наказа-
нія, замѣною тюремнаго заключенія штрафомъ. Абсурдность
этого утвержденія очевидна.
Но если бы даже я долженъ былъ согласиться съ тѣмъ,
что софизмъ мистера Пинни доказываетъ, что нѣтъ никакой
аналогіи между запретительнымъ закономъ о торговлѣ спирт-
ными напитками и покровительственными пошлинами, взи-
маемыми съ цѣлью полученія дохода (что я, въ сущности,
165 —
отрицаю), — то мистеру Пинни еще оставалось бы доказать,
что нѣтъ никакой аналогіи между запретительнымъ закономъ
о торговлѣ спиртными напитками и такимъ протекціоннымъ
тарифомъ, который онъ защищаетъ, т.-е. столь высокимъ,
что онъ становится абсолютно запретительнымъ и не даетъ
никакого дохода. Въ противномъ случаѣ, ему пришлось бы
допустить, что онъ былъ непослѣдователенъ, противопоста-
вивъ не первую форму тарифа, а послѣднюю. Но онъ и не
пытался это доказать даже съ помощью софизма.
Зато онъ старается доказать другое. На мое утвержденіе,
что изъ его абстрактной оцѣнки свободы логически выте-
каетъ борьба съ правленіемъ во всѣхъ его проявленіяхъ, онъ
даетъ слѣдующій отвѣтъ.
Между пуританскимъ вмѣшательствомъ въ домашнія дѣла
гражданина и необходимымъ правительственнымъ регулиро-
ваніемъ дѣлъ, которыми индивидъ некомпетентенъ управлять,
но которыя должны быть управляемы для обезпеченія инди-
виду его правомѣрной свободы,—дистанція достаточно боль-
шого размѣра для того, чтобы въ ея предѣлахъ дать на-
шимъ ограниченнымъ способностямъ полную возможность
развиваться.
Но кто долженъ быть судьей того, какое правительствен-
ное регулированіе «необходимо», и кто долженъ рѣшать, ка-
кими дѣлами «индивидъ некомпетентенъ управлять»? Боль-
шинство? Но большинство столько же можетъ рѣшать о
томъ, насколько необходимо запрещеніе продажи спиртныхъ
напитковъ, и насколько индивидъ, некомпетентенъ управлять
своими желаніями, какъ и о томъ, насколько необходимъ
протекціонный тарифъ и насколько индивидъ некомпетентенъ
заключать самъ свои договоры. Мистеръ Пинни будетъ вы-
нужденъ такимъ образомъ подчиниться волѣ большинства.
Однако, онъ раньше заявлялъ, что деспотизмъ есть деспо-
тизмъ, исходитъ ли онъ отъ монарха или отъ большинства.
И это его заявленіе ведетъ его обратно къ утвержденію сво-
боды во всѣхъ дѣлахъ. Ибо подобно тому, какъ онъ отвер-
галъ бы господство монарха, склоннаго разумно и справед-
ливо управлять дѣлами, только потому, что онъ монархъ,
такъ онъ долженъ отвергать господство большинства, даже
— 166 —
правящаго согласно его идеалу, единственно потому, что
оно—большинство. Мистеръ Пинни старается служить двумъ
богамъ: свободѣ и власти; и въ этихъ своихъ стараніяхъ онъ
просто смѣшонъ.
Вѣсти изъ заброшеннаго города.
(ІЛЪегіу 13 августа 1887 г.).
ІѴіпеіей Ргезз посвятила длинную передовицу высмѣиванію
анархистовъ, защищающихъ частную организацію перевозки
писемъ. Веселая газета исходитъ изъ двухъ соображеній: во-
первыхъ, частная организація взимала бы за пересылку вы-
сокую плату; во-вторыхъ, она не оборудовала бы доставки
почты въ отдаленныя мѣстности, лежащія внѣ путей сооб-
щенія. На страницахъ ЪіЪегіу уже не разъ приводился одинъ
неоспоримый фактъ, который наглядно и безповоротно от-
вергаетъ эти два соображенія. Однако, его частое цитирова-
ніе не оказало никакого воздѣйствія на сторонниковъ пра-
вительственной почтовой монополіи. Я не жду, чтобы его
новое повтореніе имѣло какое-нибудь вліяніе на ІѴіп8ІеСІ Рте88,
но все-таки попытаюсь.
Около шести лѣтъ тому назадъ, когда плата за пересылку
писемъ равнялась еще тремъ центамъ, частная компанія
Уэльсъ Фэрго и К2 организовала большое дѣло по пересылкѣ
писемъ въ предѣлахъ Тихоокеанскихъ штатовъ и территорій.
Она взимала за пересылку письма пять центовъ, изъ кото-
рыхъ болѣе трехъ она тратила, какъ того требовала узаконен-
ная монополія, на покупку у правительства Соединенныхъ
Штатовъ штемпельныхъ конвертовъ, въ которыхъ она должна
была доставлять довѣренныя ей письма. Другими ^словами,
за каждое доставленное письмо ей приходилось платить на-
логъ, равный болѣе чѣмъ тремъ центамъ. За вычетомъ это-
го налога, фирма Уэльсъ, Фэрго и К2 получала менѣе двухъ
центовъ за каждое пересылаемое письмо, тогда какъ прави-
тельство получало три цента за каждое письмо, которое оно
само пересылало, и болѣе трехъ центовъ за каждое письмо,
пересылавшееся фирмой Уэльса, Фэрго и К2. Съ другой сто-
роны, каждому индивиду стоило пять центовъ послать пись-
— 167 —
мо черезъ компанію, и только три цента—черезъ правитель-
ство. Къ тому же, въ области, обслуживавшейся компаніей,
огромность разстояній, рѣдкость населенія и неправильное
устройство поверхности дѣлали доставку писемъ въ мѣстно-
сти, лежащія внѣ путей сообщенія, необычайно трудной. Но,
не смотря на всѣ эти преимущества, находившіяся на сторонѣ
правительства, его почтовыя отправленія постоянно сокраща-
лись, тогда какъ почтовыя отправленія частной компаніи
безпрерывно росли. Въ денежномъ отношеніи правительство
отъ этого, конечно, выигрывало. Но именно по этой послѣд-
ней причинѣ положеніе вещей и было убійственно для пра-
вительства. Главный почтъ-директоръ послалъ, поэтому, спе-
ціальнаго уполномоченнаго для разслѣдованія дѣла. Послѣдній
выполнилъ данное ему порученіе и доложилъ своему началь-
нику, что фирма Уэльсъ, Фэрго и КЯ подчиняется всѣмъ
мельчайшимъ требованіямъ закона и отбиваетъ въ то же вре~
мя кліентовъ у правительства тѣмъ, что организовала болѣе
скорую и болѣе надежную доставку писемъ не только въ
главные пункты области, но и въ болѣе многочисленныя и
болѣе отдаленныя ея мѣстности, чѣмъ тѣ, которыя включены
въ правительственный списокъ почтовыхъ учрежденій.
Сохранилось ли до сихъ поръ такое положеніе вещей,—не
знаю. Думаю, что да, хотя введеніе двухъ-центовой почтовой
оплаты могло и измѣнить его. Во всякомъ случаѣ, приведен-
ный мною фактъ вполнѣ достаточенъ для того, чтобы выр-
вать почву у всякихъ сарказмовъ. Но что будетъ въ такомъ
случаѣ съ опасеніями редактора Пинни насчетъ разоритель-
ныхъ почтовыхъ ставокъ, съ его филантропическимъ безпо-
койствомъ о жителяхъ заброшеннаго Уэйбека или Гэн-
кертауна?
Какъ будто возраженіе, а въ сущности сдача по
всей линіи.
(ІЛЪетіу 10 сентября 1887 г.)
1Ѵіп8іей Рге88 взвѣсила необходимость дать, по крайней
мѣрѣ, хоть кажущійся отвѣтъ на тотъ неопровержимый фактъ,
который я противопоставилъ ея защитѣ правительственной
168 —
почтовой монополіи. Но отвѣтъ этотъ, приводимый мною
ниже, есть лишь призракъ отвѣта, быть можетъ, и убѣдитель •
ный для жертвъ политическаго суевѣрія, какъ убѣдительно
большинство матеріализацій для жертвъ религіознаго суевѣрія,
но, подобно послѣднимъ, столь неощутимый для настойчиваго
изслѣдователя, что онъ ничего не находитъ въ томъ мѣстѣ,
гдѣ долженъ былъ по предположенію находиться этотъ
призракъ.
Единственный примѣръ съ фирмой Уэльсъ, Фэрго и К°, который В.
Тэкеръ приводитъ въ доказательство преимуществъ частной организаціи
почтоваго дѣла, требуетъ болѣе полнаго разъясненія всѣхъ сопутствовав-
шихъ ему обстоятельствъ, если мы хотимъ выяснить себѣ его истинное
значеніе. Какъ говоритъ мистеръ Тэкеръ, компанія эта организовала около
шести лѣтъ тому назадъ широкую пересылку писемъ въ предѣлахъ Тихо-
океанскихъ штатовъ и территорій въ отдаленныя и рѣдко населенныя
мѣстности, взимая по пяти центовъ за каждое письмо. Она платила болѣе
трехъ центовъ правительству, согласно требованіямъ почтоваго закона, и
получала, такимъ образомъ, менѣе двухъ за оказываемыя ею услуги. И
не смотря на то, что отправка писемъ стоила отправителямъ дороже,
почта, организованная компаніей, была настолько лучше, почты правитель-
ственной, что она захватила большую часть отправленій.
Мои слова переданы въ общемъ довольно вѣрно газетой.
Я могъ бы указать развѣ на то, о чемъ она лишь глухо упо-
минаетъ,—именно, что фирма Уэльсъ, ФергоиК0 доставляла
корреспонденцію не только въ отдаленныя и рѣдко населен-
ныя мѣста, но и въ густо населенныя и легко доступныя
мѣстности, и что здѣсь она побивала правительство,—фактъ
не малой важности.
Причина этого заключается въ нѣсколькихъ обстоятельствахъ. 1. Не-
достаточное развитіе правительственнаго аппарата въ новой странѣ, да-
лекой отъ мѣстопребыванія правительства.
Это возраженіе есть первое появленіе призрака, имѣющаго
одну только внѣшность и никакого внутренняго содержанія.
—Джонъ Джонсъ—лучшій посыльный, чѣмъ Джонъ Смитъ,—
заявляетъ ІѴіпзіей Рге88>—такъ какъ Джонсъ можетъ бѣ-
жать по каменистой почвѣ, а Смитъ не можетъ.—Въ са-
момъ дѣлѣ! — изумляюсь я. — Почему же Смитъ обогналъ
Джонса на-дняхъ по дорогѣ изъ Санъ-Франциско въ Уэй-
бекъ?—О,—отвѣчаетъ мнѣ Рге88,—это легко объясняется
тѣмъ, что почва была камениста. Рге88 выставляла противъ
— 169 -
анархической теоріи свободной конкуренціи въ почтовомъ
дѣлѣ то соображеніе, что частныя предпріятія не обслужи-
вали бы отдаленныхъ мѣстностей, тогда какъ правительство
ихъ обслуживаетъ. Я доказывалъ фактами, что частныя пред-
пріятія лучше правительства обслуживаютъ отдаленныя мѣст-
ности. Какой же смыслъ имѣетъ въ такомъ случаѣ возра-
женіе, ссылающееся на отдаленность этихъ мѣстностей отъ
штабъ-квартиры правительства и на то, что послѣднее не
развило своего аппарата? Вѣдь весь вопросъ заключается въ
томъ, что частное предпріятіе первое организовало свое дѣло
и наиболѣе успѣшно поддерживало его на высшей ступени
про изв о д ите л ьн ости.
2.	Правительственная конкуренція, удерживавшая компанію Уэльсъ
и Фэрго отъ взиманія монопольныхъ цѣнъ.
Если цѣль правительственной почтовой дѣятельности за-
ключается въ воспрепятствованіи частнымъ предпріятіямъ
взимать высокія цѣны, то врядъ ли можно было бы при-
вести болѣе яркую иллюстрацію нелѣпости того способа, по-
средствомъ котораго правительство, думаетъ достичь этой
цѣли, чѣмъ это обложеніе частныхъ почтовыхъ компаній
двумя (раньше тремя) центами съ каждаго письма. Вѣдь оче-
видно, что этотъ налогъ былъ единственнымъ препятствіемъ,
мѣшавшимъ компаніи Уэльсъ и Фэрго уменьшить плату за
пересылку письма до трехъ или даже двухъ центовъ. Само
собою разумѣется, что въ послѣднемъ случаѣ правительство,
вѣроятно, потеряло бы и тѣхъ отправителей, которые еще
оставались ему вѣрны. И такой налогъ есть вѣрная гарантія
противъ монопольныхъ цѣнъ! Конкурентъ—все равно, яв-
ляется ли имъ правительство или индивидъ,—который дол-
женъ облагать своего соперника для того, чтобы существо-
вать, совсѣмъ не конкурентъ, а просто монополистъ. Анар-
хисты борются не^противъ правительственной конкуренціи*
а противъ правительственной монополіи. Надо, впрочемъ, за-
мѣтить, что во время процесса преобразованія правительства
въ добровольныя ассоціаціи несправедлива даже правитель-
ственная конкуренція, ибо ассоціація, поддерживаемая при-
нудительнымъ обложеніемъ, всегда можетъ, если захочетъ,
доставлять корреспонденцію за плату, меньшую, чѣмъ стой-
— 170 ~
мостъ издержекъ производства, а дефицитъ покрывать нало-
гами, взимаемыми съ народа.
3.	Другое доходное предпріятіе, которое привело компанію въ сопри-
косновеніе съ отдаленными округами и дало ей возможность обезпечить
своимъ транспортамъ лучшую охрану, чѣмъ та защита, которую правитель'
ство могло тогда предложить своимъ почтальонамъ.
Совершенно вѣрно. Но что же это доказываетъ? А то,
что почтовая служба можетъ быть весьма выгодно соединена
съ экстренной почтою, и что частное предпріятіе первое до-
думалось до этого. Но это одинъ изъ аргументовъ, которыми
пользуются анархисты.
4.	Въ странѣ, гдѣ неизвѣстны пенни, не^обращаютъ вниманія на
разницу въ два цента.
Фантазія	Рге88 доходитъ здѣсь до своей высшей
степени. Если мистеръ Пинни зайдетъ въ Уинстедскую по-
чтовую контору, то ея начальникъ объяснитъ ему то, что
здравый смыслъ долженъ былъ ему самъ подсказать,—имен-
но, что по одной маркѣ продается не болѣе пяти процентовъ
всѣхъ марокъ, а остальныя продаются по двѣ, три, пять, де-
сять, по сто и даже по тысячѣ за разъ. Говорятъ, что ка-
лифорнійцы очень расточительны въ своихъ мелкихъ тратахъ;
однако, я сомнѣваюсь, чтобы расточительность сколько-ни-
будь крупной части ихъ доходила до того, чтобы они плати-
ли пять долларовъ за сотню марокъ, когда у сосѣдняго угла
можно ихъ достать по три доллара за сотню.
5.	Всѣ эти условія не существуютъ въ настоящее время въ какомъ-ли-
бо другомъ мѣстѣ нашей страны. Слѣдовательно, иллюстрація мистера
Тэкера ничего не доказываетъ.
Ничего не доказываетъ! Развѣ она не свидѣтельствуетъ о
томъ, что частное предпріятіе превзошло правительство при
данныхъ условіяхъ, существовавшихъ тогда-то и тамъ-то, ус-
ловіяхъ, довольно затруднительныхъ для обоихъ конкурен-
товъ и необычайно трудныхъ для перваго изъ нихъ.
6.	Мы знаемъ, что частныя предпріятія не доставляютъ удобствъ эк-
стренной почты рѣдко населеннымъ округамъ страны.
Я ничего подобнаго не знаю. Компаніи экстренной почты
фактически обслуживаютъ всю страну. Правда, онѣ взима-
ютъ высокую плату за доставку посылокъ въ мѣстности, съ
трудомъ доступныя; но это только справедливо. Наоборотъ,
— 171 —
правительственная почтовая плата несправедлива. Въ самомъ
дѣлѣ, неужели справедливо, чтобы мой сосѣдъ, отправля-
ющій ежегодно сто писемъ въ Нью-Іоркъ, платилъ по два
цента за каждое, хотя стоимость перевозки равна только од-
ному центу, только потому, что правительство тратитъ цѣ-
лый долларъ на перевозку одного моего письма, которое я
посылаю разъ въ годъ въ Уэйбекъ и за которое я также пла-
чу два цента. Мнѣ могутъ, впрочемъ, сказать, что тамъ, гдѣ
каждая отдѣльная ставка такъ невелика, разнообразныя рас-
цѣнки создали бы больше затрудненій и расходовъ, чѣмъ
сбереженій; другими словами, что вести книги при такихъ
ставкахъ было бы очень наразсчетливой экономіей. Весьма
возможно; но и въ этомъ случаѣ никто бы такъ скоро не
созналъ этого, какъ частныя почтовыя компаніи. Впрочемъ,
это соображеніе теряетъ свою силу по отношенію къ экстрен-
ной почтѣ, гдѣ перевозятся пакеты всевозможныхъ размѣ-
ровъ и вѣса.
Не доставляютъ частныя предпріятія и большихъ почтовыхъ удобствъ.
Исключеніе же только доказываетъ правило. Если частныя предпріятія
могутъ и хотятъ вести почтовое дѣло, то отчего же они не ведутъ его въ
настоящее время? Законъ не-болѣе мѣшаетъ въГэтомъ компаніи: «Экспрессъ
Адамса», чѣмъ мѣшалъ компаніи Уэльсъ, Фэрго и К°.
Это возраженіе мистера Пинни напоминаетъ мнѣ вопросъ,
которымъ онъ закончилъ свой споръ со мною о свободномъ
выпускѣ денегъ. Онъ желалъ тогда знать, отчего анархисты
не приступаютъ къ организаціи свободной денежной системы;
вѣдь они должны быть достаточно проницательны для того,
чтобы изобрѣсти способъ, какимъ можно было бы обойти
законъ. Какъ будто конкурирующее предпріятіе можетъ на-
дѣяться на успѣхъ, когда ему приходится тратить цѣлое со-
стояніе на веденіе судебныхъ процессовъ или на уплату тя-
желаго налога, отъ котораго свободенъ его соперникъ! На-
ходясь въ такихъ невыгодныхъ условіяхъ, оно, естественно,
не можетъ преуспѣвать, если среда, въ которой оно работаетъ,
не даетъ ему полной возможности использовать всѣ свои преиму-
щества. Именно въ такихъ условіяхъ и происходила конку-
ренція между компаніей Уэльсъ, Фэрго и К° и правительствомъ.
Обслуживавшаяся ими территорія была такъ плохо приспособ-
— 172 —
лена для почтовой службы, что она предоставляла широкое
поле для проявленія наивысшей производительности. Компа-
нія Уэльсъ, Фэрго и К° использовала это обстоятельство въ
такой широкой степени, что побила правительство, несмотря
на всѣ его преимущества. Но въ территоріи, обслуживаемой
компаніей «Экспрессъ Адамса», условія существенно иныя.
Тамъ почтовое дѣло такъ просто, что возможный предѣлъ
проявленія компаніей своего превосходства не покрылъ бы
излишнихъ расходовъ даже въ одинъ центъ на письмо. Но
мнѣ говорятъ, что компанія «Экспрессъ Адамса» была бы
лишь рада возможности перевозить письма по центу за каж-
дое, если бы только не приходилось платить налога за эту
перевозку. Если приверженцы правительства полагаютъ, что
Соединенные Штаты могутъ, конкурируя, побить компанію
«Экспрессъ Адамса», то отчего же они не рѣшаются поставить
ихъ обоихъ въ равныя условія? Вопросъ этотъ отвѣчаетъ самъ
за себя. Когда у человѣка связаны руки, то спрашивать его
о томъ, отчего онъ не борется, могутъ только трусы.
Глупые избиратели и глупые редакторы.
(ІлЪьгіу 4 августа 1888 г.).
Дядя Сэмъ доставляетъ за два доллара сто фунтовъ газетъ за двѣ
тысячи миль, а между тѣмъ самъ платитъ желѣзной дорогѣ за перевозку
почты слишкомъ въ три раза больше. Компаніи «Экспрессъ» взимали бы
двадцать долларовъ за такую же услугу. И, не смотря на это, нѣкоторые
до сихъ поръ не понимаютъ, отчего всѣ акціонеры такихъ компаній—мил-
ліонеры, тогда какъ народъ все бѣднѣетъ. А нѣкоторые не только ничего
не знаютъ объ этомъ, но и не хотятъ знать. И. весьма прискорбно, что
такіе люди имѣютъ избирательное право. {Тке Апіі-Мопороіізі).
Да, дядя Сэмъ доставляетъ сто фунтовъ газетъ за двѣ
тысячи миль, но не за два доллара, а за одинъ долларъ; да,
онъ платитъ желѣзной дорогѣ больше, чѣмъ стоятъ оказы-
ваемыя ею услуги, Интернетъ около пяти долларовъ на каждое
отправленіе.
Да, компанія «Экспрессъ» взимала бы двадцать долларовъ
за такую же услугу, такъ какъ она знаетъ, что безумно всту-
пать въ конкуренцію, взимая плату только въ одинъ долларъ.
Она, поэтому, беретъ за свое по необходимости ограниченное
— 173 —
предпріятіе такую цѣну, которую согласны платить желающіе
имѣть скорую и надежную почту.
Дядя Сэмъ, тѣмъ не менѣе, продолжаетъ перевозить за
плату въ одинъ долларъ. Онъ знаетъ, что это прекрасный
способъ побудить газеты смотрѣть сквозь пальцы на его
подлости, и что, во всякомъ случаѣ, онъ можетъ возмѣ-
стить и дѣйствительно возмѣщаетъ свою потерю въ пять дол-
ларовъ на [каждое отправленіе двумя путями. Во-первыхъ,
онъ перевозитъ сто фунтовъ писемъ за двѣ тысячи миль за
тридцать два доллара и запрещаетъ кому бы то ни было пе-
ревозить ихъ за меньшую цѣну, не смотря на то, что ком-
паніи «Экспрессъ» были бы рады возможности оказывать та-
кую же услугу за шестнадцать долларовъ. Во-вторыхъ, онъ
взимаетъ пошлину со всѣхъ покупателей какъ виски и таба-
ка туземнаго производства, такъ и многихъ другихъ товаровъ,
привозимыхъ изъ-за границы.
И не смотря на все это нѣкоторые не понимаютъ, поче-
му тысячи чиновниковъ, присосѣдившихся къ общественному
пирогу, жирѣютъ, тогда какъ народъ бѣднѣетъ. Въ дѣйстви-
тельности, «нѣкоторые» все знаютъ, за исключеніемъ, какъ
говорилъ Джошъ Биллингсъ, «огромнаго множества вещей».
И весьма прискорбно, что такимъ людямъ ввѣрено редакти-
рованіе газетъ.
Логика и фокусничество.
(БіЪегіу 7 іюля 1888 г.)
Генри Джорджъ представляетъ собою рѣзко выраженный
типъ довольно распространенной амальгамы философа и фо-
кусника. Онъ обладаетъ въ замѣтной степени способностью
яснаго изложенія своихъ основныхъ принциповъ, но эту спо-
собность онъ дополняетъ другою, не менѣе развитою спо-
собностью,—способностью такъ затемнить связь, которую онъ
устанавливаетъ между своими основными принципами и ихъ
ошибочными приложеніями, что только умъ, привыкшій къ
аналитическому мышленію, можетъ открыть ошибку и при-
крытый ею обманъ. Мы можемъ наблюдать обѣ эти способ-
ности на примѣрѣ многочисленныхъ его статей, въ которыхъ
— 174 —
онъ блестяще защищаетъ въ теоріи принципъ индивидуальной
свободы только для того, чтобы непосредственно за тѣмъ
отвергнуть его на практикѣ, придавая въ то же время этому
своему отрицанію по какой-то удивительной логикѣ значеніе
фактическаго подтвержденія. Свобода торговли есть вѣрнѣй-
шая гарантія благосостоянія. Слѣдовательно, должна суще-
ствовать полнѣйшая свобода устройства банковъ. И вдругъ
фокусъ! Только правительство должно имѣть право выпускать
деньги. Такимъ образомъ, разъединивъ втихомолку два тѣсно
связанныхъ между собою явленія: выпускъ денегъ и устрой-
ство банковъ, онъ, 'повидимому, оправдываетъ принципомъ
свободы самую пагубную изъ существующихъ монополій. Та-
ковъ тотъ краткій путь, по которому онъ приходитъ къ очень
многимъ своимъ практическимъ выводамъ. Его простота и
ясность, какъ философа, такъ завоевываютъ довѣріе его
учениковъ, что онъ съ успѣхомъ можетъ передъ ихъ же
глазами играть роль престидижитатора. И они не замѣчаютъ
этого его перехода отъ логики къ фокусничеству. Нѣкоторое
разстояніе онъ подвигается впередъ вдумчиво, увѣренно и
прямо, строго слѣдуя методу логическаго умозаключенія, а
затѣмъ, когда умы его послѣдователей уже не насторожѣ,
онъ внезапно восклицаетъ: готово\—и въ одно мгновеніе пе-
реводитъ ихъ на путь заблужденія. А они и не подозрѣваютъ
того, что уже не направляются прямо къ истинѣ. Вотъ эта-
то способность проституировать принципъ до защиты мысли,
противоположной ему, и пользоваться истиной, какъ орудіемъ
лжи, дѣлаетъ мистера Джорджа однимъ изъ самыхъ опасныхъ
людей среди всѣхъ тѣхъ, кто позируетъ въ настоящее время
въ качествѣ общественныхъ проповѣдниковъ.
Одно изъ самыхъ недавнихъ и самыхъ серьезныхъ пре-
ступленій этого рода было имъ совершено въ Зіапйагсі отъ
23 іюля при обсужденіи проблемы авторскаго права. Какой-
то корреспондентъ поднялъ вопросъ о собственности на идеи,
и мистеръ Джорджъ взялся за его тщательное разсмотрѣніе»
Исходя изъ того принципа, что истиннымъ основаніемъ пра-
ва собственности является производительный трудъ, онъ се
всѣмъ присущимъ ему замѣчательнымъ искусствомъ, о ко-
торомъ я уже говорилъ выше, приходитъ на протяженіи
— 175 —
трехъ столбцовъ къ торжественному заключенію, что по
справедливости не можетъ быть исключительной собствен-
ности на идею.
«Ни одинъ человѣкъ»,—говоритъ онъ,—«не можетъ по спра-
ведливости требовать собственности на что-нибудь въ силу
естественныхъ законовъ, или въ силу какихъ-либо отношеній,
которыя могутъ быть постигнуты человѣческимъ умомъ, или
въ силу какихъ-либо возможностей, которыя природа ста-
витъ возникновенію собственности... Собственность происте-
каетъ изъ производства. Она не можетъ проистекать изъ от-
крытія. Открытіе не можетъ дать никакого права собствен-
ности... Ни одинъ человѣкъ не можетъ открыть ничего, что
бы не было уже, такъ сказать, дано для того, чтобы быть
открытымъ, и чего не могъ бы со временемъ открыть кто-
либо другой. Если онъ находитъ что-нибудь, то это не зна-
читъ, что его находка была раньше потеряна. Она или ея
возможность существовала до того, какъ онъ явился. Она,
такимъ образомъ, имѣлась уже въ наличности для того, чтобы
быть найденной... Въ производствѣ всякой матеріальной вещи,
машины, напр., можно различить два отдѣльныхъ момента:
абстрактную идею или принципъ, обыкновенно выраженную
чертежомъ или словами, письменно или устно, и конкретную
форму самой машины, произведенную приведеніемъ въ опре-
дѣленныя отношенія опредѣленныхъ количествъ и качествъ
матеріи: дерева, стали, мѣди, кирпича, напильника, ткани и
т. п. Трудъ приступаетъ къ произведенію машины двумя спо-
собами. Первый заключается въ установленіи принципа, на
основаніи котораго машина можетъ функціонировать. Второй
состоитъ въ томъ, чтобы добыть изъ естественныхъ храни-
лищъ, привести въ связь и придать опредѣленную форму
тѣмъ количествамъ и качествамъ матеріи, которыя въ из-
вѣстной комбинаціи образуютъ данную конкретную машину.
Посредствомъ перваго способа трудъ тратится на открытіе,
посредствомъ второго—на производство. Работа открытія мо-
жетъ быть сдѣлана разъ навсегда, какъ, напр., при открытіи
въ доисторическое время принципа или идеи тачки. Работа
же производства требуется сызнова для каждой отдѣльной
вещи. Сколько бы тысячъ милліоновъ тачекъ ни было про-
— 176 —
изведено, но для того, чтобы сдѣлать еще одну, нужно вновь
затратить работу производства... Естественное вознагражде-
ніе за трудъ, потраченный на открытіе, заключается въ воз-
можномъ использованіи открытія, не посягающемъ, однако,
на чьи бы то ни было права на его использованіе. Но къ
этому естественному вознагражденію наши законы о патен-
тахъ стараются прибавить еще и искусственное вознагражде-
ніе. Не смотря на то, что предоставленіе изобрѣтателямъ
абсолютнаго права на исключительное пользованіе ихъ по-
лезными изобрѣтеніями или процессами обременило бы всю
промышленность самыми тяжелыми монополіями и въ силь-
ной степени задержало бы, если бы непріостановило совсѣмъ,
дальнѣйшія открытія, теорія нашихъ законовъ о патентахъ
гласитъ, что мы можемъ поощрять изобрѣтенія, предостав-
ляя ограниченное право собственности на пользованіе ими
въ теченіе опредѣленнаго количества лѣтъ. Въ теченіе этого
срока мы стараемся, при помощи особыхъ законовъ, дать
спеціальное вознагражденіе за трудъ, потраченный на откры-
тіе, вознагражденіе, которое не составляетъ естественнаго
права, но носитъ характеръ преміи. Совсѣмъ иначе обстоитъ
дѣло съ вознагражденіемъ труда, потраченнаго согласно вто-
рому способу произведенія продуктовъ, т.-е. потраченнаго на
производство машины посредствомъ приведенія въ опредѣ-
ленныя отношенія опредѣленныхъ количествъ и качествъ
матеріи. Здѣсь мы не нуждаемся ни въ какихъ спеціальныхъ
законахъ его вознагражденія. Абсолютная собственность при-
суща результатамъ такого труда не въ силу спеціальнаго за-
конодательства, а по обычному праву. И если бы даже всѣ
человѣческіе законы были уничтожены, то и тогда люди про-
должали бы держаться того, что, какова бы ни была кон-
кретная вещь, является ли она тачкой или фонографомъ, но
она принадлежитъ тому, кто ее произвелъ. И принадлежитъ
не на опредѣленное количество лѣтъ, а вѣчно. Она перехо-
дила бы послѣ его смерти къ его наслѣдникамъ, или къ тѣмъ,
кому онъ ее отказалъ бы».
Приведенный отрывокъ взятъ мною изъ статьи [мистера
Джорджа. Я считаю его вполнѣ убѣдительнымъ, неотрази-
мымъ. Весь онъ построенъ—замѣтимъ это—по строгимъ за-
177 —
конамъ логическаго мышленія. Очевидно, это былъ моментъ
выхода философа на сцену. Онъ совершилъ предназначенную
ему работу, разрушилъ право на патенты. Теперь наступаетъ
очередь престидижитатора. Его задача—оправдать авторское
право, т. е. собственность не на идеи, опубликованныя въ
книгѣ, а на способъ ихъ выраженія. Тутъ выступаетъ на сцену
жонглеръ Джорджъ. *Смотргі/те\ъ—кричитъ онъ,—«помимо
труда открытія», потраченнаго на измышленіе того, что
сказать, существуетъ еще «трудъ производства», потраченный
на отысканіе того, какъ сказать».—Замѣтьте, съ какою лов-
костью онъ принимаетъ здѣсь за доказанное, что задача да-
вать литературное выраженіе мысли есть скорѣе трудъ про-
изводства, а не трудъ открытія. Но въ самомъ ли дѣлѣ это
такъ? Мистеръ Джорджъ подвергаетъ здѣсь право своимъ
жонглерскимъ пріемамъ; мы же подвергнемъ его анализу фи-
лософа, котораго мы уже цитировали. ^Работа открытія
можетъ быть сдѣлана разъ навсегда.,. Работа же произ-
водства требуется заново для каждой отдѣльной вещи».
Можетъ ли быть что-нибудь проще того, что тотъ, кто со-
вершаетъ работу комбинированія словъ для выраженія
какой - нибудь мысли, сберегаетъ какъ разъ это время
для всѣхъ тѣхъ, кто впослѣдствіи захотѣлъ бы употребить
тѣ же слова въ томъ же порядкѣ для выраженія той же
мысли; что, слѣдовательно, эта работа не требуется'заново въ
каждомъ отдѣльномъ случаѣ и потому не есть работа произ-
водства, а, не будучи таковой, и не даетъ права собственно-
сти? Цитируя выше мистера Джорджа, я не долженъ былъ
вовсе затрачивать трудъ на измышленіе того, «какъ ска-
зать» то, что онъ уже сказалъ. Онъ сдѣлалъ за меня эту
работу. Мнѣ оставалось просто написать, а затѣмъ напеча-
тать его слова на новыхъ листахъ бумаги. Эти листы бумаги
принадлежатъ мнѣ такъ же, какъ листы, на которыхъ пи-
салъ и печаталъ мистеръ Джорджъ, принадлежали ему. Но
находящаяся на нихъ особенная комбинація словъ не при-
надлежитъ никому изъ насъ. Правда, онъ ее изобрѣлъ, но
это обстоятельство не даетъ еще ему никакого права на нее.
Почему? Да потому, что эта комбинація словъ, употребляя
его собственныя выраженія, «существовала въ возможности
Вмѣсто книги.	12
— 178 —
до того, какъ онъ явился»; «она имѣлась уже въ наличности
для того, чтобы быть изобрѣтенной», и если бы онъ не
изобрѣлъ ея, кто-нибудь другой изобрѣлъ бы или могъ бы
ее изобрѣсть. Трудъ размноженія или печатанія книгъ аналоги-
ченъ производству тачекъ; первоначальный же трудъ автора,
состоитъ ли онъ въ мышленіи или составленіи сочиненія, анало-
гиченъ изобрѣтенію стачки. И тѣ же соображенія, которыя го-
ворятъ противъ правъ изобрѣтателя, говорятъ и противъ
права авторскаго. Способъ выраженія мысли есть сама мысль,
и потому не подлежитъ присвоенію въ собственность.
Какъ видитъ читатель, продѣлки мистера Джорджа разобла-
чены вполнѣ. Но развѣ онъ признаетъ это? Во всякомъ слу-
чаѣ, не онъ; онъ не признаетъ этого, какъ не признавалъ
подобныхъ же разоблаченій своего фокусничества въ вопро-
сахъ ренты, прибыли и денегъ. Жонглеръ никогда не допу-
ститъ своего разоблаченія. Это было бы разорительно для
его ремесла. Онъ низко лжетъ, пока не прошелъ вызванный
имъ къ себѣ интересъ, а затѣмъ начинаетъ невозмутимо «бро-
сать шары» и ловко дурачить своими старыми фокусами дру-
гую толпу новичковъ. Такова была политика жонглера Джор-
джа до сихъ поръ. Таковой она будетъ и впослѣдствіи.
Право собственности.
(ЪіЪегіу 2 августа 1890 г.)
Къ редактору ЪіЪегіу.
Позвольте мнѣ просить васъ дать мнѣ съ анархической точки зрѣнія
опредѣленіе «права собственности». Что вы собственно хотите сказать,
когда говорите, что данная вещь принадлежитъ данному лицу?
Передъ тѣмъ, какъ я обратился къ изученію соціальнаго вонрос а, я
имѣлъ довольно смутное понятіе о значеніи этого термина. Собственность
казалась мнѣ какимъ-то соединеніемъ богатства и индивида. Пониманіе
это не могло быть, конечно, поддерживаемо мною при анализѣ соціаль-
наго вопроса и распредѣленія богатствъ. Въ теченіе нѣкотораго времени
я не могъ ни составить себѣ яснаго представленія о томъ, что собственно
означаетъ этотъ терминъ въ его обычномъ словоупотребленіи, ни найти
сколько-нибудь удовлетворительное опредѣленіе его въ тѣхъ книгахъ, ко-
торыми я располагалъ. Составители .словарей довольствуются цитирова-
ніемъ множества синонимовъ, не проливающихъ никакого свѣта на инте-
ресующій меня вопросъ, а писатели по политической экономіи, повиди-
179 —
мому, не ломаютъ себѣ головы надъ такими пустяками. Они не нужда-
ются въ прочномъ фундаментѣ для своихъ теорій, пока они строятъ себѣ
воздушные замки. Говорятъ, что собственность есть «исключительное право
владѣнія», но это опредѣленіе не даетъ отвѣта тому, кто нигдѣ не можетъ
найти удовлетворительнаго объясненія термина «право».
Ясно, что между владѣніемъ и собственностью существуетъ радикаль-
ное различіе, хотя эти понятія до нѣкоторой степени и родственны другъ
другу. Поэтому разумно будетъ, мнѣ кажется, надѣяться, что при изслѣ-
дованіи различія, которое существуетъ между владѣльцемъ и собственни-
комъ вещи, мы найдемъ ключъ къ поставленному мною вопросу. Собствен-
никъ вещи, которая по какимъ-либо причинамъ находится во владѣніи
другого, можетъ требовать ея возврата, и, если ее не возвращаютъ добро-
вольно, то можетъ быть призвана помощь закона. Это приводитъ къ
заключенію, что право собственности есть отношеніе между вещью и ли-
цомъ, созданное соціальнымъ обязательствомъ гарантировать владѣніе.
Только это опредѣленіе кажется мнѣ удовлетворительнымъ. Но оно
предполагаетъ наличность соціальной организаціи, какъ бы неразвита
она ни была. Оно предполагаетъ, что верховная власть будетъ принуж-
дать исполнять повелѣніе: «не укради». И въ той мѣрѣ, въ какой эта со-
ціальная организація будетъ пріобрѣтать все большую прочность, а эта
верховная власть—все болѣе всеобъемлющее верховенство,—въ той мѣрѣ
и право собственности будетъ имѣть все болѣе опредѣленное суще-
ствованіе.
Теперь, для того, чтобы быть лучше понятымъ, я могу повторить свой
вопросъ. Имѣетъ ли анархизмъ иное понятіе о правѣ собственности, или
онъ отвергаетъ совершенно подобное право, или же, наконецъ, онъ пред-
полагаетъ, что изъ развалинъ правительства возникнетъ другая соціальная
организація, обладающая верховною властью? Другой альтернативы я не
вижу въ данный моментъ.
Гуго Билгремъ.
Приступая къ разсмотрѣнію вопроса, поставленнаго мисте-
ромъ Билгремомъ, необходимо раньше всего отбросить,—что,
несомнѣнно, дѣлаетъ и мистеръ Билгремъ, — интуитивную
идею права, понятіе о правѣ, какъ о правилѣ поведенія, ко-
торому мы слѣдуемъ, исходя изъ мотивовъ, кажущихся намъ
высшими съ точки зрѣнія нашихъ интересовъ. Когда я го-
ворю о «правѣ собственности», я отнюдь не употребляю слова
«право» въ этомъ смыслѣ. Я вполнѣ согласенъ съ той мыслью,
которая, по-моему, лежитъ въ основаніи всей аргументаціи
мистера Билгрема, а именно, что съ точки зрѣнія общества
нѣтъ никакого другого права, кромѣ соціальной цѣлесообраз-
ности. Но я также вполнѣ убѣжденъ и въ томъ, что правило
соціальной цѣлесообразности, т.-е. факты, свидѣтельствующіе
— 180 —
о томъ, что въ дѣйствительности соціально - цѣлесообразно,
а также обобщенія этихъ фактовъ, которыя мы можемъ наз-
вать законами соціальной цѣлесообразности,—что это правило
существуетъ независимо отъ велѣній какой бы то ни было
соціальной власти. Въ согласіи съ этимъ анархическое опре-
дѣленіе права собственности, хотя и тѣсно примыкаетъ къ
опредѣленію мистера Билгрема, но представляетъ такое его
видоизмѣненіе, которое не содержитъ въ себѣ предпосылки,
указываемой мистеромъ Билгремомъ и содержащейся въ его
опредѣленіи. Съ анархической точки зрѣнія право собствен-
ности есть то господство личности надъ вещью, которое по-
лучитъ или соціальную санкцію или какую-либо иную едино-
душную индивидуальную санкцію, когда законы соціальной
цѣлесообразности будутъ, наконецъ, открыты. (Конечно, я
могъ бы пойти дальше и сказать, что Анархизмъ считаетъ
основнымъ закономъ соціальной цѣлесообразности наиболь-
шую сумму свободы, совмѣстимую съ равенствомъ свободы,
и прибавить, что почти всѣ анархисты полагаютъ, что един-
ственнымъ базисомъ права собственности, находящимся въ
гармоніи съ этимъ закономъ, является трудъ. Но все это не-
существенно ни для моего опредѣленія, ни для опроверженія
позиціи, занятой мистеромъ Билгремомъ по отношенію къ
Анархизму).
Читатель, несомнѣнно, замѣтитъ, что только что данное
мною анархическое опредѣленіе не предполагаетъ непремѣн-
наго существованія организованной или установленной соці-
альной власти съ цѣлью принуждать къ соблюденію права
собственности. Это опредѣленіе предвидитъ время, когда со-
ціальная санкція замѣнится единодушной индивидуальной
санкціею, дѣлающей, такимъ образомъ, принужденіе излиш-
нимъ, согласно опредѣленію мистера Билгрема, право соб-
ственности перестало бы тогда существовать. Другими сло-
вами, мистеръ Билгремъ, повидимому, полагаетъ, что, если
бы всѣ люди были согласны между собою насчетъ права
собственности и добровольно уважали его, то собственность
не имѣла бы подъ собою никакой почвы по • той простой
причинѣ, что отсутствовало бы всякое учрежденіе, ее защи-
181 —
щающее. Но съ точки анархистовъ собственность существо-
вала бы тогда въ своей наиболѣе совершенной формѣ.
На вопросъ, поставленный мистеромъ Билгремомъ въ за-
ключительныхъ строкахъ его письма, я отвѣтилъ бы слѣдую-
щимъ образомъ. Анархизмъ не отрицаетъ права собствен-
ности, но его пониманіе этого права въ достаточной сте-
пени отлично отъ пониманія мистера Билгрема, такъ какъ
оно предполагаетъ возможность исчезновенія той соціальной
организаціи, которая возникаетъ не изъ развалинъ прави-
тельства, а изъ преобразованія правительства въ доброволь-
ную ассоціацію для защиты.
Верховенство индивида — наша цѣль.
(ЪіЪегіу 7 іюня 1890 г.).
Въ неподписанной статьѣ, помѣщенной въ газетѣ Ореп
Соигі (и написанной, какъ я подозрѣваю, ея редакторомъ),
я нашелъ слѣдующее мѣсто.
Анархисты проповѣдуютъ верховенство индивида. Мы должны отвѣ-
тить имъ, что общество есть организованное цѣлое. Индивидъ есть только
то, чѣмъ его дѣлаетъ общество; онъ долженъ, поэтому, повиноваться за-
конамъ, управляющимъ развитіемъ общественной жизни. Чѣмъ доброволь-
нѣе это повиновеніе, тѣмъ лучше для общества, а также и для самого
индивида. Но если индивидъ не повинуется добровольно законамъ общества,
общество въ правѣ принудить его къ этому. Верховенства индивида не
существуетъ.
Совершенно вѣрно, верховенства индивида не существуетъ.
Но мы, анархисты, полагаемъ, что такое верховенство должно
существовать. Критика сотрудника Ореп Соигі несомнѣнно
была бы правильна, если бы она была направлена противъ
тѣхъ анархистовъ, которые считаютъ верховенство индивида
естественнымъ правомъ, по отношенію къ коему общество
не въ правѣ совершать насиліе. Но я совершенно не могу
понять, какое значеніе она можетъ имѣть, если должна ком-
ментировать, какъ это въ дѣйствительности и есть, заявле-
ніе «виднаго чикагскаго анархиста» о томъ, что верховенство
индивида есть цѣль прогресса.
Анархизмъ типа «естественнаго права» отжилъ свое время.
Анархизмъ современный признаетъ какъ право общества при-
182 —
нуждать индивида, такъ и право индивида принуждать об-
щество, поскольку только оба они имѣютъ требуемую для
этого силу. Онъ готовъ допустить все то, что писатель Ореп
Соигі говоритъ въ защиту общества, и даже превзойти его
въ этой защитѣ, сдѣлавъ его предстательство совершенно
излишнимъ.
Но, допуская и признавая все это, Анархизмъ въ то же
время утверждаетъ—и въ этомъ его спеціальная миссія,—что
лучшее знакомство съ соціологіей убѣдитъ обѣ стороны—и
общество и индивида, что практически верховенство инди-
вида, т. е. наибольшая сумма свободы, совмѣстимая съ ра-
венствомъ свободы, есть законъ соціальной жизни; что оно—
единственное условіе, при которомъ жизнь человѣческихъ
существъ можетъ протекать въ гармоніи. Когда убѣдятся въ
этой истинѣ и будутъ поступать согласно ей, тогда только мы
будемъ имѣть верховенство индивида осуществленнымъ въ
жизни,—и осуществленнымъ, не какъ священное естественное
право, снабженное защитою, а какъ соціальное средство, при-
нятое съ общаго согласія; скажу даже, какъ дарованная при-
вилегія, если писатель Ореп Соигі предпочтетъ послѣднее
выраженіе, какъ льстящее тщеславію его бога, общества. Въ
этомъ смыслѣ ІЛЪегіу и борется за верховенство индивида.
На нашемъ знамени не начертано: «свобода — естественное
право»; на немъразвѣваетсядевизъ: «свобода—мать порядка».
Надо надѣяться, что писатель Ореп Соигі обратитъ вниманіе
на все вышесказанное передъ тѣмъ, какъ присоединится къ
пошлой болтовнѣ о націонализмѣ и Анархизмѣ, какъ о про-
тивоположныхъ крайностяхъ, одинаково правыхъ и неправыхъ.
Анархизмъ—такая же крайность и ровно столько же правъ и
неправъ, какъ и то «идеальное состояніе общества», которое
рисуетъ сотрудникъ Ореп Соитіи «въ которомъ возможно боль-
шій порядокъ сочетается съ возможно большей индивидуаль-
ной свободой». Да, Анархизмъ вполнѣ выражается идеей, ко-
торую его критикъ формулируетъ слѣдующимъ образомъ.
«Мы всегда можемъ отмѣтить въ развитіи націи, идущей по
пути прогресса, все возрастающее осуществленіе двухъ по
внѣшности враждебныхъ началъ: свободы и порядка».
183 —
Партія новаго освобожденія и ея девять
требованій.
{ЫЪегіу 25 января 1890 г.).
Партія новаго освобожденія, номинально Соединенныхъ
Штатовъ, а въ дѣйствительности не выходящая въ настоящее
время (т. е. зато время, въ теченіе котораго она должна была
«пронестись по странѣ подобно приливной волнѣ») за стѣны
редакціонной комнаты ІпЛіѵіЛгьаІізі въ Денверѣ, выступила
съ восемью требованіями. И взятыя въ цѣломъ, требованія
эти были очень хорошими требованіями. Но недавно она при-
бавила къ нимъ еще одно, девятое. Почему именно, не знаю,—
развѣ изъ зависти къ либерализму и изъ обязанности имѣть
столько же требованій, сколько и онъ. Но это соображеніе
врядъ ли сколько-нибудь разумно, такъ какъ по отношенію къ
либерализму девять, видимо, не оказалось тѣмъ магическимъ
числомъ, которое завоевало бы спросъ на него. Какъ бы то
ни было, но несомнѣнно, что девятое требованіе находится
въ прямомъ противорѣчіи съ нѣкоторыми изъ наиболѣе важ-
ныхъ восьми требованій, особенно съ пятымъ и седьмымъ.
Девятое требованіе гласитъ: «коллективное содержаніе и кон-
троль въ интересахъ народа надъ всѣми общественными до-
рогами, водяными путями сообщенія, желѣзными дорогами^
каналами, канавами, водоемами, телеграфами, телефонами,
переправами, мостами, водопроводами, газовыми заводами,
парками, электрическими сооруженіями и т. п.». Седьмой
пунктъ требуетъ «немедленной и безусловной отмѣны всѣхъ
формъ принудительнаго обложенія». Пятый заявляетъ о «не-
медленной и безусловной отмѣнѣ всѣхъ законовъ, устанавли-
вающихъ какое бы то ни было вмѣшательство въ свободную
торговлю между индивидами одной и той же или различныхъ
странъ». Предположите теперь, что мистеръ Стьюартъ (осно-
ватель партіи новаго освобожденія) и я живемъ на одномъ и
томъ же берегу какой-нибудь рѣки. У меня есть лодка,—а у
мистера Стьюарта нѣтъ. Мистеръ Стьюартъ приходитъ ко мнѣ
и говоритъ: «сколько вы возьмете за то, чтобы перевезти
меня черезъ рѣку»?—«Десять центовъ»,—отвѣчаю я. — «Хо-
— 184 —
рошо»,— соглашается мистеръ Стьюартъ и входитъ въ лодку»
Но въ это самое время подходитъ партія новаго освобожде-
нія въ образѣ полицейскаго (а ей придется принять этотъ об-
разъ, такъ какъ въ такихъ дѣлахъ требованіе, не облечен-
ное въ синій мундиръ и не подкрѣпленное дубинкою въ рукѣ,
совершенно недѣйствительно) и обращается ко мнѣ съ такими
словами: «Эй, вы! постойте! Развѣ вы не знаете, что партія
новаго освобожденія, которая въ послѣдніе выборы «проне-
слась по всей странѣ, подобно приливной волнѣ», затопила
и вашу лодку вмѣстѣ со всѣми остальными, установивъ кол-
лективное содержаніе и контроль надъ всѣми переправами?
Если вы попытаетесь перевезти мистера Стьюарта че-
резъ рѣку, я конфискую вашу лодку именемъ закона». И
затѣмъ, обращаясь къ мистеру Стьюарту, полицейскій при-
бавляетъ: «А вы можете выйти изъ этой лодки и сѣсть на.
паромъ, о которомъ уже позаботились ново-освобожденцы».
— «Г. констебль, вы превышаете свою власть,—горячо возра-
жаетъ на слова полицейскаго мистеръ Стьюартъ;—я заклю-
чилъ сдѣлку съ мистеромъ Тэкеромъ, и если бы вы стояли
на высотѣ своего долга, то знали бы, что партія новаго осво-
божденія требовала въ той самой платформѣ, благодаря ко-
торой она «пронеслась по всей странѣ подобно приливной
волнѣ», «немедленной и безусловной отмѣны всѣхъ зако-
новъ, устанавливающихъ какое бы то ни было вмѣшатель-
ство въ свободу торговли» *). — «Да, да,—поддерживаю я ми-
стера Стьюарта, спѣша въ то же время взяться за весла (я
употребляю послѣднее слово въ переносномъ смыслѣ, не от-
нося его совершенно къ весламъ моей лодки);—вы знали бы
также, что эта самая побѣдоносная партія требовала и «не-
медленной и безусловной отмѣны всѣхъ формъ принудитель-
наго обложенія». Хотѣлъ бы я посмотрѣть, какъ вы теперь,
конфискуете мою лодку». — «О, какая вы пара простаковъ и
какъ вы отстали!—отвѣчаетъ намъ полицейскій;—требованія,,
о которыхъ вы говорите, значились подъ пунктами пятымъ
*) „Свобода торговли^ должна пониматься и въ смыслѣ свободы заня-
тій или промысла, такъ какъ „ігас!е“ по-англійски означаетъ также и промы-
селъ или профессію.
Ред.
— 185 —
и девятымъ. Требованіе же о переправахъ было девятымъ
и послѣднимъ. Слѣдовательно, оно лишило силы всѣ преж-
нія требованія, входившія съ нимъ въ коллизію». Такъ какъ
мистеръ Стьюартъ уважаетъ законы и не принадлежитъ къ
тѣмъ «бостонскимъ анархистамъ», которые не вѣрятъ въ го-
сударство, то онъ, поникнувъ головою, выходитъ изъ лодки,,
внутренно проклиная послѣдствія своей же собственной по-
литической платформы, садится на правительственный паромъ
и, благодаря этому, теряетъ благопріятный случай послушать
лекцію одного «бостонскаго анархиста» о «судьбѣ одного
индивидуалиста, Ждавшаго подачку соціалистическому цер-
беру».
Принудительное воспитаніе противорѣчитъ ДУХУ
анархизма.
,(ІЛЪегіу 6 августа 1892 г.)
Одинъ мой знакомый, народный учитель, очень интересо-
вавшійся Анархизмомъ и почти раздѣлявшій его, счелъ необхо-
димымъ разсмотрѣть вопросъ о принудительномъ воспитаніи
съ этой новой точки зрѣнія, и очутился въ очень затрудни-
тельномъ положеніи. Желая разсѣять свои недоумѣнія, онъ
обратился ко мнѣ со слѣдующими вопросами.
1.	Если родитель моритъ голодомъ, мучитъ или калѣчитъ свое дитя»
активно нападая на него къ его ущербу, то справедливо ли вмѣшатель-
ство другихъ членовъ группы съ цѣлью недопущенія такого нападенія?
2.	Если родитель не заботится о доставленіи своему дитяти пищи*
крова и одежды, пренебрегая такимъ образомъ тѣмъ долгомъ самоотвер-
женія, который предполагается вторымъ выводомъ изъ закона равной сво-
боды, то справедливо ли вмѣшательство другихъ членовъ группы съ цѣлью
принужденія его къ исполненію долга?
3.	Если родитель преднамѣренно стремится къ тому, чтобы помѣшать
своему дитяти достичь умственной или нравственной зрѣлости, безотноси-
тельно къ зрѣлости физической, то справедливо ли вмѣшательство дру-
гихъ членовъ группы съ цѣлью недопущенія такого нападенія?
4.	Если родитель не заботится о доставленіи своему дитяти возможно-
сти достичь умственной зрѣлости,—предполагая, что умственная зрѣлость
можетъ быть опредѣлена,—то справедливо ли вмѣшательство другихъ
членовъ группы съ цѣлью принужденія его къ доставленію такой воз-
можности?
— 186 —
5.	Если признать, что умѣніе читать и писать, т. е. умѣніе изобра-
жать и объяснить постоянные знаки мышленія, есть необходимое про-
явленіе зрѣлости, и если родитель не заботится о доставленіи своему ди-
тяти возможности научиться читать и писать или отказывается исполь-
зовать возможность уже имѣющуюся, то справедливо ли вмЬшательство
другихъ членовъ группы съ цѣлью принужденія его доставить или исполь-
зовать такую возможность?
Передъ тѣмъ, какъ отвѣтить на какой-нибудь изъ этихъ
вопросовъ прямымъ да или нѣтъ, необходимо раньше все-
го удостовѣриться, нарушаетъ ли упомянутый въ нихъ ги-
потетическій родитель своимъ гипотетическимъ поведеніемъ
равную свободу не своего дитяти, а другихъ членовъ обще-
ства. Я подчеркнулъ: не своего дитяти. Почему? Да потому,
что явно несправедливо и по самой сущности невозможно,
чтобы отношенія между родителемъ, независимымъ и^отвѣча-
ющимъ за себя индивидомъ, и дитятею, зависимымъ и не-
отвѣтственнымъ индивидомъ, характеризовались принципомъ
равной свободы. Но въ развитіи этого дитяти, которое въ
будущемъ должно перейти отъ положенія зависимости и не-
отвѣтственности къ положенію независимости и отвѣтствен-
ности, заинтересованы и другіе члены общества. Именно изъ
этой заинтересованности и возникаетъ сразу вопросъ, не на-
рушаетъ ли родитель, ухудшающій условія развитія своего
дитяти, равную свободу этихъ зрѣлыхъ индивидовъ, интере-
сы которыхъ это развитіе несомнѣнно затрогиваетъ.
Но ЫЪегіу уже не разъ указывала, анализируя природу
нападенія, что есть поступки, носящіе явно агрессивный ха-
рактеръ, и поступки, явно неагрессивные, и что, хотя оба эти
класса и обнимаютъ собою значительную часть человѣческа-
го поведенія, но они отдѣлены другъ отъ друга не рѣзкой и
устойчивой разграничительной линіей, а неясной полосой
колеблющагося свѣта, которая рядомъ незамѣтныхъ переход-
ныхъ ступеней приближается къ обоимъ этимъ классамъ,
принимая вмѣстѣ съ тѣмъ и болѣе явственныя очертанія. Въ
этой то болѣе, то менѣе смутной полосѣ и находится то
меньшинство человѣческихъ поступковъ, которое даетъ по-
водъ къ возникновенію большинства нашихъ политическихъ
разногласій, а въ самой гущѣ ея мрака спрятано поведеніе
родителя по отношенію къ дѣтямъ.
— 187 —
Итакъ, мы не можемъ ясно квалифицировать дурного
обращенія родителя съ ребенкомъ, какъ поступокъ, носящій
характеръ агрессивный или неагрессивный по отношенію къ
свободѣ третьихъ лицъ. Въ виду такого затрудненія, мы долж-
ны обратиться къ той политикѣ, которую Анархизмъ предла-
гаетъ для рѣшенія сомнительныхъ случаевъ. Такъ какъ я не
могу охарактеризовать эту политику лучше, чѣмъ я ее уже
охарактеризовалъ, то я позволю себѣ процитировать свои
собственныя слова изъ 154-аго номера ЪіЪегіу.
«Итакъ, всегда свобода, говорятъ анархисты. Не примѣ-
нять силы иначе, какъ противъ нападающаго; а въ тѣхъ
случаяхъ, когда трудно рѣшить, является ли данный обидчикъ
нападающимъ, или нѣтъ, все же не примѣнять силы, если
только необходимость немедленнаго рѣшенія столь настоятель-
на, что сила нужна для спасенія жизни. И въ тѣхъ не-
многихъ случаяхъ, когда сила необходима, будемъ примѣнять
ее прямо и открыто, признавъ ее необходимостью и не пы-
таясь согласовать наши поступки съ какимъ-нибудь полити-
ческимъ идеаломъ, либо строить искусственныя теоріи госу-
дарства или коллективности, имѣющихъ большія права, чѣмъ
индивиды или соединенія индивидовъ, и свободныхъ отъ под-
чиненія нравственнымъ началамъ, соблюденіе коихъ требует-
ся отъ индивидовъ».
Другими словами, тѣ изъ насъ, кто вѣритъ въ то, что
свобода—великій воспитатель, «мать порядка», тѣ въ случаѣ
сомнѣнія отдадутъ предпочтеніе свободѣ, невмѣшательству,
если только не ясно съ самаго начала, что невмѣшательство
повлечетъ за собою немедленно опредѣленное бѣдствіе, если
и не непоправимое, то во всякомъ случаѣ слишкомъ серьезное
для того, чтобы его терпѣть.
Приложивъ это правило къ разсматриваемому нами теперь
вопросу, мы сейчасъ же ясно увидимъ, что физическая сила
не должна быть примѣняема къ такому дурному обращенію съ
дѣтьми, которое влечетъ за собою ихъ умственную и нрав-
ственную приниженность, такъ какъ послѣдствія такого обра-
щенія болѣе или менѣе отдаленны. Наоборотъ, дурное обра-
щеніе съ дѣтьми въ смыслѣ ихъ физическаго изувѣченія, если
188 —
только оно достаточно серьезно, можетъ вызвать примѣненіе
физической силы.
Своему вопрошателю я отвѣтилъ бы слѣдующимъ образомъ.
Если онъ настаиваетъ на формѣ своихъ вопросовъ: «спра-
ведливо ли?» и т. д., то я совсѣмъ не могу отвѣтить на
нихъ. Ибо я не могу рѣшить, справедливо ли вмѣшательство,
не рѣшивъ раньше того, имѣется ли въ данномъ случаѣ на-
паденіе или нѣтъ. Но если бы онъ, вмѣсто «справедливо-ли?»,
спрашивалъ въ каждомъ отдѣльномъ случаѣ: «согласно ли съ
политикой анархизма», то я далъ бы ему на его вопросы
слѣдующіе отвѣты.
1.	Да.
2.	Да, въ достаточно серьезныхъ случаяхъ.
3.	Нѣтъ.
4.	Нѣтъ.
5.	Нѣтъ.
Отношенія между родителями и дѣтьми.
(ІЛЪегіу 3 сентября 1892 г.)
Разумность поступковъ оцѣнивается по ихъ послѣдствіямъ. Оцѣнка
индивидомъ послѣдствій пропорціональна широтѣ его кругозора. А его го-
ризонты могутъ быть такъ тѣсны, что онъ можетъ оцѣнивать только бли-
жайшія послѣдствія. Но, тѣсны ли его горизонты или широки, онъ, во
всякомъ случаѣ, можетъ судить только о такихъ послѣдствіяхъ, которыя
близко или отдаленно затрогиваютъ его сэмого. Онъ можетъ ошибаться
въ своихъ сужденіяхъ, но ихъ мотивація всегда носитъ одинъ и тотъ же
характеръ, все равно, сознательны ли они или нѣтъ.
Мотивація эта по необходимости эгоистична, такъ какъ никто пред-
намѣренно не выберетъ несчастія, когда счастье вполнѣ доступно. Такъ
какъ поступки всегда проистекаютъ или изъ стремленія къ счастью, или
вызываются увеличеніемъ несчастья, или безразличны въ отношеніи къ
этимъ двумъ мотивамъ, то тотъ, кто располагаетъ достаточной разсуди-
тельностью для того, чтобы опредѣлить вѣроятныя послѣдствія, и имѣетъ
возможность выбирать среди нихъ, несомнѣнно предпочтетъ тотъ рядъ
поступковъ, который въ концѣ концовъ ускоритъ его собственное счастье.
Законъ равной свободы, гласящій, что «каждый свободенъ поступать,
какъ ему угодно», кажется мнѣ основнымъ условіемъ счастья. Если я не
прибавляю къ этому условію всѣхъ выводовъ изъ знаменитаго закола
равной свободы Герберта Спенсера, то я рискую только быть ложно по-
нятой тѣми, кто не можетъ, понять, что ясное утвержденіе чего-нибудь
— 189 —
включаетъ въ себя и всѣ его послѣдствія, и что, поэтому, если бы кто-либо
нарушилъ свободу другого, то всѣ не были бы равно свободны.
Свобода безъ разума постоянно стремится къ своей собственной ги-
бели и, наоборотъ, безпрерывно возстановляется познаніемъ затрудненій,
связанныхъ съ ея осуществленіемъ.
Разумъ безъ свободы есть только возможность, гнѣздо невысижен-
ныхъ яицъ.
Прогрессъ, поэтому, предполагаетъ союзъ между разумомъ и свобо-
дой: свобода—для дѣятельности, разумъ—для руководства поступками.
Равная свобода есть основное условіе счастья.
Разумъ есть основное условіе равенства въ свободѣ.
Свобода и разумъ, воздѣйствуя другъ на друга, порождаютъ разви-
тіе, ростъ.
Слѣдовательно, ростъ и счастіе должны разсматриваться если не какъ
настоящіе синонимы, то почти какъ неотдѣлимыя одно отъ другого
понятія.
Тамъ, гдѣ равная свобода является невозможной вслѣдствіе несоотвѣт-
ствія ступеней развитія, тамъ вся надежда высшихъ единицъ заключает-
ся въ воспитаніи низшихъ.
Дѣти вслѣдствіе своего невѣжества служатъ элементами дисгармоніи,
являются препятствіемъ для равной свободы. Ускорить процессы ихъ раз-
витія, значитъ содѣйствовать уравненію соціальныхъ силъ.
А такъ какъ свобода есть существенное условіе развитія, то дѣтямъ
должна быть предоставлена такая мѣра свободы, которая совмѣстима съ
ихъ собственною безопасностью и свободою другихъ.
Вотъ въ этомъ мѣстѣ моего разсужденія для меня возникаетъ труд-
ность, которую я откровенно признаю. Какъ только я дошла до послѣдняго
вывода, предо мною словно открылся ящикъ Пандоры, изъ котораго повы-
скакивали всевозможныя вещи, кромѣ, однако, вполнѣ сложившагося
мнѣнія.
Кто долженъ рѣшать о допустимой степени свободы? Кто долженъ
соразмѣрять свободу ребенка съ его безопасностью такъ, чтобы оба эле-
мента сочетались въ осторожной гармоніи?
Трудность этихъ вопросовъ безгранична. Они вызвали споры, терзаю-
щіе всѣхъ—и философовъ, и скромныхъ искателей истины.
Христіане уклоняются отъ ихъ мучительнаго изслѣдованія. Ихъ вѣра
въ правителей упрощаетъ всѣ жизненныя отношенія. Имъ не нужно со-
гласовать своего поведенія съ принципомъ равной свободы, такъ какъ не
свобода, а повиновеніе служитъ фундаментомъ ихъ идеальнаго общества.
Я еще могу допустить, что въ младенческомъ, а до нѣкоторой степени
и въ отроческомъ возрастѣ ребенка, другіе должны рѣшать за него, что
ему необходимо для его благополучія.
Человѣческое дитя — это безпомощное до жалости и невѣжественное
животное. Оно даже не знаетъ, когда оно голодно; въ материнской груди
оно ищетъ прибѣжища отъ . всякаго физическаго нездоровья. Мать или
— 190
кормилица неизбѣжно должны, поэтому, сами опредѣлять за него даже
количество пищи, которое оно можетъ принять безъ вреда для своего здо-
ровья, даже промежутки времени, которыми должны отдѣляться пріемы
пищи. Всѣмъ извѣстно, что сужденія объ этомъ матерей или кормилицъ
далеко не безошибочны. Одна мать, имѣвшая пять живыхъ дѣтей, призна-
валась мнѣ, что она потеряла одного своего ребенка потому, что морила
его голодомъ: ея молоко, какъ она потомъ узнала, оказалось лишь немного
болѣе питательнымъ, чѣмъ вода.
Когда младенецъ подростетъ, онъ все еще не знаетъ, напр., опасности
прикосновенія къ раскаленному докрасна камину. Да откуда ему знать?
У него вѣдь не было опыта. Мать инстинктивно бережетъ его нѣжную,
бѣлую ручку. Но разумно ли поступаетъ она, налагая такое ограниченіе
на ребенка? Я думаю, что нѣтъ. Если между ребенкомъ и опытомъ всегда
будетъ стоять на стражѣ штыкъ часового, то ребенокъ можетъ развиваться
только тайкомъ. Я намѣренно употребила выраженіе <штыкъ часового»,
такъ какъ рука, поставленная въ качествѣ преграды между ребенкомъ и
каминомъ, нерѣдко подкрѣпляется ударомъ, который причиняетъ больше
страданій, чѣмъ самый ожогъ, тогда какъ его экспериментальная цѣнность
представляетъ собою отрицательную величину.
Теорія, гласящая, что родители обязаны заботиться объ удовлетвореніи
потребностей своихъ дѣтей, а дѣти обязаны повиноваться своимъ родите-
лямъ и поддерживать ихъ въ старости, такъ общепринята, что я, навѣрно,
вызову бурю негодованія своимъ утвержденіемъ, что не существуетъ ни-
какихъ такихъ обязанностей.
Бѣглое разсмотрѣніе вопроса, повидимому, приводитъ къ тому выводу,
что отказъ родителя поддержать свое дитя есть отрицаніе равной свободы.
Но болѣе тщательное изслѣдованіе показываетъ, что до тѣхъ поръ, пока
родитель не мѣшаетъ ничьей дѣятельности и не принуждаетъ какое-либо
другое лицо или лицъ взять на себя задачу, которую онъ оставилъ, до
этихъ поръ нельзя сказать, что онъ нарушаетъ законъ равной свободы.
Его товарищи по ассоціаціи не могутъ, поэтому, принуждать его заботиться
о своемъ ребенкѣ, хотя они и могутъ посредствомъ примѣненія силы по-
мѣшать его нападенію на ребенка. Они могутъ предупреждать поступки,
но не могутъ принуждать къ совершенію дѣйствій.
Здѣсь, быть можетъ, умѣстно будетъ поставить вопросъ, который, не-
сомнѣнно, задастъ читатель при чтеніи этой статьи.
Не является ли нападеніемъ со стороны родителей давать жизнь ре-
бенку, заботиться] о которомъ они неспособны или не хотятъ?
Многое можно сказать противъ этого.
Во-первыхъ. Во всякой ассоціаціи возникли бы разногласія насчетъ
того, является ли это нападеніемъ или нѣтъ. А разногласія повлекли бы за
собою сомнѣнія. Послѣднія же сдѣлали бы насильственное вмѣшательство,
если и практичнымъ, то за то несправедливымъ.
Во-вторыхъ. Эти сомнѣнія усилились бы тѣмъ соображеніемъ, что
никто не могъ бы съ увѣренностью предсказать за девять мѣсяцевъ до
— 191 —
рожденія ребенка, что въ моментъ его рожденія его родители будутъ не-
способны доставить ему средства къ существованію.
Въ-третьихъ. Сомнѣнія эти нашли бы себѣ подкрѣпленіе еще и ьъ
томъ убѣжденіи, что смерть всегда открыта для тѣхъ, кто считаетъ жизнь
свою невыносимою, и что, пока люди стараются продлить свою жизнь, они
не могутъ жаловаться на тѣхъ, кто ее имъ даетъ. Младенецъ не спраши-
ваетъ, течетъ ли молоко, которымъ онъ питается, изъ груди матери или
изъ вымени коровы. А если вмѣстѣ съ просвѣтленіемъ своего разума онъ
почувствуетъ въ своихъ отношеніяхъ къ окружающей средѣ, что умъ его
разстроенъ, а тѣло никуда не годно, то онъ научится тогда искусству
умирать.
Но, открывъ пучину, ноглащающую долгъ, сумѣю ли я ослабить ужасъ
тѣхъ, кто замѣнилъ преклоненіемъ передъ долгомъ преклоненіе передъ
другимъ невещественнымъ богомъ?
Мнѣ всегда казалось, что, вообще говоря, любовь людей къ своимъ
дѣтямъ обратно пропорціональна ихъ любви къ богу и долгу. Какъ бы
то ни было, но у насъ еще остается увѣренность, что растущее умствен-
ное развитіе будетъ все болѣе побуждать индивидовъ встрѣчать лицомъ
къ лицу послѣдствія своихъ собственныхъ поступковъ, и не въ силу дол-
га, а съ цѣлью помочь установленію и сохраненію той соціальной гармоніи,
которая будетъ необходима для ихъ собственнаго счастья.
Даже ври тѣхъ полу-варварскихъ условіяхъ, въ которыхъ находятся въ
настоящее время отношенія родителей къ дѣтямъ, совершенно исключи-
тельно и необычно, чтобы родители бросали -своихъ дѣтей. Тѣ же двѣ
главнѣйшія побудительныя причины, которыя вызываютъ это явленіе, бу-
дутъ устранены соціальной эволюціей, которая сдѣлаетъ самое обсужденіе
обязанности родителей заботиться о своихъ дѣтяхъ занятіемъ чисто аб-
страктнымъ и совершенно безполезнымъ, такъ какъ никто не будетъ от-
казываться отъ такой заботы.
Этими двумя причинами являются бѣдность и боязнь пересудовъ об-
щества. Женатые родители бросаютъ иногда своихъ дѣтей потому, что у
нихъ нѣтъ до статочныхъ^средствъ къ существованію. Неженатые не толь-
ко иногда оставляютъ свое потомство, но и не признаютъ его своимъ для
того, чтобы избѣжать злословія неинтеллигентныхъ людей, которые полага-
ютъ, что порокъ можетъ стать добродѣтелью отъ молитвы священника и,
наоборотъ, добродѣтель—порокомъ отъ отсутствія нѣсколькихъ чудодѣй-
ственныхъ словъ.
Признаніе закона равной свободы почти совершенно устранить первую
причину, сдѣлаетъ вторую болѣе выносимой и въ концѣ концовъ уничто-
житъ обѣ, не оставивъ родителямъ никакого мотива для оставленія своихъ
дѣтей.
Всѣмъ извѣстно, что родители обыкновенно находятъ удовольствіе въ
заботахъ о благосостояніи своихъ дѣтей. Даже привычки низшихъ жи-
вотныхъ даютъ достаточно доказательствъ для установленія незыблемости
этого положенія. Постулируя послѣднее, для удобства изложенія, въ каче-
— 192 —
ствѣ общаго принципа, я приступаю къ разсмотрѣнію того, насколько
родители могутъ неразумными поступками вредить осуществленію своихъ
собственныхъ цѣлей.
Пища — первое (ибо она есть необходимое) условіе благополучія. Но
неразумное и неразборчивое питаніе влечетъ за собою ежегодно тысячи
смертей и кладетъ начало хроническому безсилію милліоновъ молодыхъ
желудковъ.
Одежду также можно считать необходимой, и она въ дѣйствительно-
сти является таковой въ суровомъ климатѣ. Первоначальная цѣль покры-
тія тѣла заключалась, несомнѣнно, въ стремленіи доставить тѣлу нѣкото-
рыя удобства. Однако, она обыкновенно почти совершенно забывается,
благодаря стараніямъ сообразоваться съ общепринятыми идеалами красо-
ты, часто требующими рѣзкихъ отступленій отъ естественныхъ формъ.
Потребность въ кровѣ часто сопровождается такою чрезмѣрною не-
пріязнью къ свѣжему воздуху, что нарушается равновѣсіе между комнат-
ною жизнью и пребываніемъ подъ открытымъ небомъ.
Цо самыя смѣлыя исканія и вмѣстѣ съ тѣмъ самыя ужасныя круше-
нія и неудачи можно встрѣтить въ области образованія.
Ребенокъ приходитъ въ незнакомый ему міръ. Его плохо видящіе
глаза не могутъ различить, что ближе: зажженная ли свѣча на столѣ или
луна, которую онъ видитъ черезъ окно. Онъ до тѣхъ поръ не знаетъ, что
апельсинъ шире ладони его крошечной ручки, пока повторными усиліями
схватить апельсинъ не убѣдится въ этой истинѣ. Ему нужно научиться
всему: познать идеи и пространства, и вѣса, и теплоты, и влажности, и
сопротивленія, и тяготѣнія,—однимъ словомъ, познать всѣ вещи въ ихъ
взаимоотношеніяхъ и въ ихъ отношеніяхъ къ нему самому. И съ какимъ
трудомъ и какими путанными дорогами онъ приходитъ, наконецъ, къ
истинѣ!
Его учатъ тому, что богъ посылаетъ дождь, градъ, что снѣгъ падаетъ
съ неба, что его маленькую сестру принесъ съ небесъ ангелъ и положилъ
въ докторскій мѣшокъ. Родственная связь между ею и имъ самимъ остает-
ся для него тайной. Повсюду скрывается антропоморфизмъ. Невидимая
рука движетъ всѣми вещами. Онъ ставитъ много вопросовъ, на которые
его учителя не могутъ ему дать отвѣта, и, не желая сознаваться въ сво-
емъ невѣжествѣ, они постоянно повторяютъ: ото сдѣлалъ богъ>, словно
это отвѣтъ.
Помимо своихъ безуспѣшныхъ разспросовъ объ естественныхъ явле-
ніяхъ, ребенокъ, быть можетъ, смутно замѣчаетъ, что у него есть какія-
то отношенія къ государству. Но подобно тому, какъ въ области филосо-
фіи и науки передъ нимъ стоялъ богъ, такъ и здѣсь всѣ отвѣты на его
разспросы сводятся къ всемогущему правительству.
— Почему никто не мѣшаетъ человѣку со звѣздой подымать свою ду-
бинку противъ другого человѣка?
:— Потому что онъ полицейскій.
— Кто же сдѣлалъ такъ, что полицейскій можетъ бить людей?
193 —
— Правительство.
— Что такое правительство?
— Правительство это... Подростешь, сынокъ, узнаешь.
— Кто платитъ полицейскому за то, чтобы онъ билъ своей дубинкой
другихъ?
— Правительство.
— А откуда правительство беретъ деньги?
— Выростешь, узнаешь.
Когда ребенку минетъ шесть лѣтъ, а иногда и раньше, неспособные
родители обыкновенно фактически перестаютъ воспитывать -его и ввѣря-
ютъ его воспитаніе церкви и государству.
Государство пользуется деньгами, награбленными у родителей, для того,
чтобы посредствомъ воспитанія ихъ дѣтей въ духѣ,§ отвѣчающемъ его
собственнымъ интересамъ, закрѣпить свои грабительскія полномочія.
Церковь также пользуется своею мощью для увѣковѣченія своей вла-
сти. И этимъ двумъ піявкамъ, какъ ихъ мѣтко назвала «Оиійа», этимъ
глубоко эгоистичнымъ грабителямъ и убійцамъ ввѣряются для воспита-
нія нѣжныя души дѣтей!
Гербертъ Спенсеръ показалъ, что положеніе женщинъ и дѣтей улуч-
шается вмѣстѣ съ ослабленіемъ милитаризма и -развитіемъ индустрі-
ализма.
Военный духъ поддерживается и церковью, и государствомъ самыми
разнообразными способами. И маленькія дѣти и женщины въ своемъ жал-
комъ невѣжествѣ попадаютъ въ разставленныя сѣти, которыя сведутъ съ
истиннаго пути ихъ довѣрчивыя души.
Духъ подчиненія вкореняется въ умы дѣтей и церковью, и государст-
вомъ. Оба они смотрятъ безъ порицанія на безчеловѣчность власти и вмѣ-
шиваются лишь въ случаяхъ чрезвычайной жестокости. Оба Они учатъ
свои безпомощныя жертвы тому, что повиноваться—ихъ обязанность.
Самыя распространенныя положенія этихъ самовластныхъ учрежде-
ній показались бы нелѣпыми и ужасными неподготовленному къ нимъ
уму взрослаго человѣка, если только очистить ихъ [отъ всѣхъ тѣхъ сло-
весныхъ прикрасъ, при помощи которыхъ мы смягчаемъ жестокую прав-
ду изъ различныхъ соображеній стыда, добродушія, невѣжества или
обмана.
Скажите такому человѣку:
«Убійство, совершенное государствомъ, похвально; убійство же, совер-
шенное индивидомъ, преступно.
«Грабежъ, совершаемый государствомъ, позволителенъ; грабежъ же,
совершенный индивидомъ, есть серьезный проступокъ противъ ограбленной
личности, а также и противъ общественнаго блага.
«Нападеніе родителя на своего ребенка законно; нападеніе же ребенка
на родителя недопустимо».
И онъ не посмотрѣлъ бы на васъ съ простою довѣрчивостью недоумѣ-
Вмѣсто книги.	13
194 —
вающаго ребенка, который приписываетъ всѣ эти явныя несообразности
слабости своего собственнаго разума.
Ребенку же эта запутанная соціальная софистика, внѣдряемая въ его
умъ лицами, аппелирующими къ его довѣрію, и выраженная въ двусмы.
елейныхъ словахъ, еще усиливающихъ трудность ея пониманія, должна
казаться какимъ-то безвыходнымъ и таинственнымъ лабиринтомъ.
Такимъ образомъ, развитіе ребенка подрывается на каждомъ шагу,
съ самаго младенчества вплоть до возмужалости, неспособностью тѣхъ,
кто желаетъ его благополучія.
Унаслѣдованныя склонности и воспитаніе, полученное самими родите-
лями, дѣлаютъ ихъ неумолимыми господами, навязывающими дѣтямъ,
которыхъ легче всего поработить, большую часть ихъ поведенія.
Родители бьютъ своихъ дѣтей, старшія дѣти бьютъ своихъ младшихъ
братьевъ и сестеръ, а малютки въ отместку за нанесенныя имъ обиды
бьютъ свои куклы и деревянныхъ лошадокъ.
Благодаря индивидуальнымъ возмущеніямъ противъ всеобщаго вар-
варства, возмущеніямъ, все учащающимся и усиливающимся, человѣчество
постепенно освобождается отъ фактическаго примѣненія своихъ дикихъ
принциповъ. Но эти возмущенія противъ жестокости, если они вызываются
чувствомъ, часто оканчиваются почти такъ же печально, какъ и сама
жестокость.
Разумъ долженъ лежать въ основаніи всякаго прочнаго соціальнаго
прогресса.
Когда разумъ научится возставать противъ неравенства въ свободѣ, и
когда это возмущеніе человѣческаго ума станетъ вполнѣ всеобщимъ, тогда
только люди будутъ внѣ опасности возврата къ состоянію варварства.
Тогда отношеніе между родителями и дѣтьми не будетъ отношеніемъ
господъ и рабовъ, отношеніемъ, омерзительнымъ для разумнаго человѣка.
Родители и дѣти станутъ друзьями. Тогда не будутъ налагаться никакія
стѣсненія, кромѣ абсолютно необходимыхъ, а эти послѣднія не будутъ
носить характера ударовъ и будутъ устранены, какъ только это станетъ
возможнымъ.
Въ качествѣ примѣровъ подобныхъ стѣсненій я могу привести такіе
случаи.
Удержать ребенка, стоящаго на краю пропасти, или передъ открытымъ
колодцемъ, или при приближающемся локомотивѣ; помѣшать дѣтямъ бить
другъ друга.
Результаты, достигнутые въ дѣлѣ воспитанія родителями, признающими
основнымъ принципомъ счастья свободу и разумъ, будутъ всецѣло зависѣть
отъ того, насколько имъ удастся построить свою жизнь въ гармоніи съ
этимъ принципомъ. Чѣмъ развитѣе будетъ ихъ разумъ, тѣмъ большаго
совершенства достигнутъ они въ истолкованіи и примѣненіи закона равной
свободы и въ подготовленіи своихъ дѣтей къ установленію гармоничныхъ
отношеній къ окружающей ихъ средѣ.
195 —
Еще объ отношеніяхъ между родителями и
дѣтьми.
Какъ сдѣлать изъ дѣтей лгуновъ?
Я говорила выше, что дѣти должны учиться всему .= Казалось бы, что
совершенно излишне вторично указывать на это всѣмъ хорошо извѣстное
обстоятельство. И это-было бы въ дѣйствительности такъ, если бы боль-
шинство людей не предполагало у маленькихъ дѣтей наличности гораздо
большихъ знаній, чѣмъ они могутъ ихъ пріобрѣсть въ теченіе даннаго
времени. Я слышала—и не одинъ разъ,—какъ матери обвиняли малень-
кихъ дѣтей въ лживости; я лично, между тѣмъ, вполнѣ увѣрена, что
ихъ явно лживыя утвержденія вызваны отчастиЗ^плохимъ пониманіемъ
языка, на которомъ малютки пытаются говорить, отчасти ошибочнымъ
толкованіемъ фактовъ. Даже взрослые люди не смотрятъ на самое простое
явленіе съ одной и той же точки зрѣнія. Но отъ дѣтей они почему-то
ждутъ совершенной точности, а разочаровавшись въ своихъ неразумныхъ
ожиданіяхъ, обвиняютъ ихъ въ лживости. Нерѣдко они даже доводятъ
дѣтей до признанія ими своей вины, что въ дѣйствительности не имѣетъ уже
никакого смысла въ виду ихъ еще смутнаго сознанія. Но послѣ того, какъ
ложь уже пріобрѣла нѣкоторое значеніе для молодого ума, [послѣдній ста-
новится безразличнымъ къ правдѣ, такъ какъ онъ находитъ, что наказаніе
получается одно и то же, высказываетъ ли онъ правду или ложь.
Такимъ образомъ ребенокъ становится лгуномъ, благодаря невѣже-
ственнымъ стараніямъ его родителей научить его уважать правду.
Но еще худшія ошибки дѣлаютъ тѣ родители, которые въ своихъ
ежедневныхъ разговорахъ съ дѣтьми даютъ примѣры неправды. Кто не
былъ напуганъ въ дѣтствѣ сказками о привидѣніяхъ, о бабѣ-ягѣ съ ея
клюкой, разсказами о китайцѣ, о черномъ человѣкѣ,—всевозможными ис-
торіями, утраивающими наносимый ими вредъ тѣмъ, что воспитываютъ
трусость, классовую ненависть, ложь?
Какъ научить ребенка воровать?
Тщательно запирайте отъ него всѣ фрукты и сладости. Не давайте ему
денегъ на личные расходы. Если вы затеряли какую-нибудь *вещь, обви-
ните его въ томъ, что онъ взялъ-ее. Если вы посылаете его за покупками,
подозрительно пересчитывайте сдачу, когда онъ вернется. Если онъ поте-
рялъ нѣсколько копеекъ, обвините его въ томъ, что онъ истратилъ ихъ
на конфекты. Если вы никогда не покупаете ему конфектъ, то это на-
учитъ его самолично раздобыть ихъ, и тогда ваше слѣдующее обвиненіе
будетъ, вѣроятно, справедливо.
Бейте дѣтей, и они научатся бить другъ друга. Браните ихъ, и они
научатся ругаться. Давайте имъ барабаны, флаги, мундиры и игрушечныя
ружья, и они захотятъ сдѣлаться профессіональными убійцами. Вскрывай-
те ихъ письма, прислушивайтесь къ ихъ разговорамъ съ ихъ молодыми
— 196 —
друзьями, старайтесь раскрыть ихъ маленькіе секреты, входите въ ихъ
комнаты, не постучавъ предварительно,—и вы сдѣлаете ихъ надоѣдливыми
и непріятными людьми.
Я говорила уже, что слушаться родителей или заботиться о нихъ
въ старости совсѣмъ не составляетъ долга дѣтей.
Слѣдующія соображенія говорятъ въ пользу этого положенія.
Жизнь ребенка обыкновенно является исключительнымъ результатомъ
стремленія его родителей къ наслажденію и часто глубоко оплакивается
обоими родителями. Даже когда зачатіе желательно для родителей, оно
все-таки совершается для ихъ удовольствія. Если бы было возможно—
чего, на самомъ дѣлѣ, нѣтъ,—зачать даннаго ребенка исключительно для
его собственнаго счастья, причемъ его родители не черпали бы никакого
наслажденія ни въ половыхъ сношеніяхъ, ни въ надеждѣ на потомство,
то и въ этомъ случаѣ на ребенкѣ не лежало бы никакой отвѣтственности
за мнѣнія или поступки его родителей.
Послѣ своего рожденія дитя вѣдь не говоритъ своимъ родителямъ
слѣдующее:
«Дайте мнѣ теперь пищу, одежду и кровъ въ обмѣнъ за ту пищу,
одежду и кровъ, которые я дамъ вамъ, когда вы состаритесь». И если бы
ребенокъ могъ заключить такой договоръ, онъ былъ бы недѣйствителенъ.
Ибо человѣкъ не можетъ обязываться обѣщаніями, данными имъ въ дѣт-
скомъ возрастѣ.
Вопросъ о послушаніи я оставляю въ сторонѣ, такъ какъ высоко-
развитые родители не могутъ желать того, чтобы имъ повиновались, разъ
они не хотятъ повелѣвать.
Послѣ тщательнаго размышленія отказъ отъ идеи долга не будетъ
считаться столь ужаснымъ, какимъ онъ долженъ былъ сперва казаться
тѣмъ, кто усвоилъ безъ колебаній догмы власти. Мистеръ Кауэллъ обра-
тилъ мое вниманіе на то обстоятельство, что любовь, которую большин-
ство людей питаетъ къ своимъ настоящимъ или пріемнымъ родителямъ,
доказываетъ, что лишь у немногихъ людей совершенно отсутствуютъ на-
клонности къ любви. Въ теченіе долгихъ лѣтъ семейной совмѣстной жизни
родителей и дѣтей, между ними устанавливаются обыкновенно узы, кото-
рыя не могутъ быть разбиты, пока продолжается жизнь,—и это узы не
долга, привязанности. Эти послѣднія дѣлаютъ взаимную помощь источ-
никомъ удовольствія. Если же ихъ нѣтъ, то уважающій себя родитель
скорѣе предпочтетъ кровъ богадѣльни тому вынужденному милосердію,
которое его ребенокъ окажетъ ему подъ вліяніемъ вѣры въ свой долгъ.
Клара Диксонъ Давидсонъ.
Принудительное воспитаніе и анархизмъ.
ДіЬегіу 3 сентября 1^92 г.).
Къ редактору ЬіЬегіу.
При чтеніи вашей блестящей статьи по вопросу, названіе котораго
выписано мною выше, мнѣ пришли въ голову нѣкоторыя соображенія,
197
которыми я рѣшилъ подѣлиться съ вами въ надеждѣ, что они могутъ
служить дополненіемъ къ тому, что вы сказали, отвѣчая на мѣтко поста-
вленные вопросы вашего схоластическаго друга.
Я не могу не полагать, что вашъ другъ имѣлъ въ виду именно не-
анархическій порядокъ вещей, когда ставилъ свои вопросы. Почему обяза-
тельное обученіе въ настоящее время ;въ большомъ ходу? Для кого оно
предназначено? Если бы общество состояло изъ зажиточныхъ людей, поль-
зующихся всѣми тѣми удобствами, преимуществами и возможностями ци-
вилизаціи, которыми въ настоящее время пользуются только немногіе, то
развѣ возникла бы даже мысль о законномъ принужденіи въ дѣлѣ воспи-
танія и образованія дѣтей, не говоря уже о проведеніи такого принужде-
нія въ жизнь? И развѣ законы, регулирующіе обязательное обученіе, при-
лагаются на практикѣ къ классамъ имущественно болѣе состоятельнымъ,
чѣмъ то большинство, въ интересахъ (?) котораго эти законы, какъ пред-
полагается, и были изданы?
Я впалъ, какъ видите, въ тотъ же «вопросительный» стиль, въ кото-
ромъ обратился къ вамъ и нашъ другъ. И вполнѣ умѣстно было бы обра-
титься и къ нему съ вопросами, хотя бы и не беря на себя функцій отца-
исповѣдника, если бы онъ, думая о предметѣ, который онъ формулировалъ
въ пяти пунктахъ, не имѣлъ въ виду—-правда смутно и даже безсознатель-
но—типичнаго раба заработной платы, плохо оплачиваемаго, невоспитан-
наго и необразованнаго; жертву насильственныхъ ограниченій и отупляю-
щихъ узаконенныхъ условій жизни, какого-нибудь мужчину или женщину
безъ образованія, съ ограниченнымъ умственнымъ кругозоромъ и ненор-
мальной нравственной натурой, этими результатами жизненныхъ условій,
созданныхъ насильственной тираніей;—однимъ словомъ, если бы онъ не
имѣлъ въ виду родителей, чьи эгоистическіе инстинкты и противообще-
ственные поступки являются непосредственнымъ продуктомъ многихъ
вѣковъ узаконеннаго угнетенія. Только къ такимъ личностямъ могли отно-
ситься предпосылки, лежащія въ основѣ его вопросовъ.
Если нашъ другъ ясно понимаетъ значеніе поставленныхъ выше во-
просовъ и, слѣдовательно, отвѣчаетъ на нихъ къ нашему общему удоволь-
ствію, то онъ, я думаю, сниметъ свои послѣдніе три вопроса, какъ излиш-
ніе и неприложимые къ условіямъ ^истинно анархическаго общества Мнѣ
кажется совершенно неразумнымъ прилагать анархическіе принципы къ
опредѣленнымъ соціальнымъ отношеніямъ, возникающимъ въ свою очередь
изъ другихъ соціальныхъ отношеній, не стараясь въ то же время свести
эти отношенія къ ихъ первоисточникамъ и не опредѣляя ихъ значенія для
прогресса свободы—Анархіи. Я не остановился бы передъ осужденіемъ
нѣкоторыхъ видовъ принудительнаго вмѣшательства, которые въ дѣйстви-
тельности являются попытками улучшенія условій, порожденныхъ напа-
деніемъ еще болѣе вредньшъ, чѣмъ это вмѣшательство. Но съ тѣмъ боль-
шею силою я напалъ бы на основныя и болѣе жизненныя нарушенія закона
равной свободы. Я, поэтому, вполнѣ согласенъ съ редакторомъ ІЛЪегіу^
когда онъ отвѣчаетъ тремя «нѣтъ» на послѣдніе три вопроса, и не только.
— 198 —
по тѣмъ основаніямъ, которыя излагаетъ онъ, но и потому, что думаю,
что экономическое освобожденіе, которое явится результатомъ принятія
Анархіи, какъ основного метода въ общественной жизни, быстро разрѣ-
шило бы всѣ такія проблемы, отославъ ихъ въ музей ^древностей до-ре-
волюціонной эпохи.
Изъ чувства симпатіи, сочувствія и гуманности, которое въ царствѣ
равной свободы будетъ, вѣроятно, сильнѣе 'и благороднѣе, чѣмъ въ на-
стоящее время, я не колебался бы дѣйствовать при тѣхъ обстоятель-
ствахъ, которыя предполагаютъ первый и второй вопросы., Но такое мое
дѣйствіе, конечно, не было бы продиктовано только, теоріей Анархизхѵіа, но
было бы такимъ же его нарушеніемъ, какимъ былъ бы и отказъ отъ
вмѣшательства въ подобныхъ случаяхъ.
Несомнѣнная тенденція къ установленію Анархіи свела бы, впрочемъ,
до минимума возможность такого противообщественнаго поведенія, если не
уничтожила бы его совершенно.
Съ товарищескимъ привѣтомъ
Уильямъ Бэйли.
Дѣти и анархія.
(ЪіЪегіу 3 сентября 1892 г.)
Почти весь этотъ выпускъ ЫЪегіу посвященъ важному
вопросу о положеніи дѣтей при Анархіи. Длинная статья
Клары Диксонъ Давидсонъ лежала нѣсколько мѣсяцевъ въ
моей конторкѣ нетронутой. Прочитавъ ее на-дняхъ, я былъ
пораженъ и восхищенъ тѣмъ, что женщина могла написать
такую смѣлую, свободную отъ предразсудковъ, несантимен-
тальную и вполнѣ здравую статью по вопросу, который жен-
щины склонны трактовать съ особенною чувствительностью.
Я былъ даже пристыженъ немного тою рѣшительностью, съ
которою она устраняетъ изъ проблемы мнимое право ребенка
на жизнь. Боюсь, что обуревавшія меня сомнѣнія происте-
кали въ значительной степени отъ еще оставшихся во мнѣ
слѣдовъ этого предразсудка. Фактъ тотъ, что дитя, какъ и
взрослый человѣкъ, совсѣмъ не имѣетъ никакого права на
жизнь. Въ царствѣ равной свободы, развивающей индивиду-
альность и независимость, ребенокъ защищенъ отъ посяга-
тельства или нападенія,—вотъ и все. Если родитель не забо-
тится о немъ, то этимъ онъ еще никого не обязываетъ под-
держивать его. Если же другіе оказываютъ ребенку такую
199 —
поддержку, то дѣлаютъ они это по своей доброй волѣ, по-
добно тому, какъ они подобрали бы какое-нибудь заброшен-
ное животное. Они столько же обязаны сдѣлать это въ пер-
вомъ случаѣ, какъ и въ послѣднемъ.
Соображенія товарища Бэйли я также считаю важными
для обсуждаемаго нами вопроса. Въ одномъ отношеніи во-
просъ о положеніи дѣтей при Анархіи является дѣйствительно
простымъ. Во-первыхъ, привидѣнія, его окружающія, суть
лишь гипотетическія чудища; а, во-вторыхъ, безобразная дѣй-
ствительность, усложняющая вопросъ въ настоящее время,
будетъ сметена съ лица земли новыми соціальными условіями,
которыя принесетъ съ собою Анархія. Даже въ настоящее
время относительно немногіе родители расположены злоупо-
треблять своимъ правомъ надъ дѣтьми или бросать ихъ на
произволъ судьбы. Когда же исчезнутъ "бѣдность и ошибоч-
ныя понятія о добродѣтели, число ихъ будетъ столь безко-
нечно мало, что имъ можно будетъ вполнѣ свободно прене-
бречь. Вопросъ, такимъ образомъ, испаряется, какъ только
мы подходимъ къ нему поближе.
Но главная цѣнность его обсужденія заключается въ томъ
свѣтѣ, который онъ проливаетъ на проблему равной свободы.
Я былъ, поэтому, радъ, когда вопросъ этотъ былъ поднятъ
моимъ другомъ, школьнымъ учителемъ, на вопросы котораго
я отвѣтилъ въ 232 номерѣ ІлЪегіу и который ^теперь возра-
зилъ мнѣ слѣдующимъ письмомъ.
Редактору ЪіЬегіу.
Изъ вашей статьи я сдѣлалъ выводъ, что анархическая политика раз-
рѣшаетъ сосѣдямъ вмѣшаться, когда родитель собирается отрубить третій
палецъ съ лѣвой руки своего ребенка, и сдѣлать это даже въ томъ слу-
чаѣ, если родитель обѣщаетъ хорошо залечить изуродованную часть руки.
Смѣю думать, что вы достаточно разсудительны для того, чтобы утвер-
ждать, что анархистской политикѣ противорѣчитъ вмѣшательство сосѣдей
въ томъ случаѣ, когда родитель, вообще человѣкъ съ вполнѣ здравымъ
умомъ, вздумаетъ обойтись подобнымъ же образомъ и съ своимъ собствен-
нымъ пальцемъ. Въ чемъ же заключается критерій поведенія въ этихъ
двухъ случаяхъ? Почему физическая неприкосновенность ребенка должна
имѣть для сосѣдей большее значеніе, чѣмъ физическая неприкосновенность
отца? Не признаемъ ли мы этимъ самымъ наличность какого-то другого
принципа, замѣняющаго законъ равной свободы или дѣйствующаго рядомъ
— 200
съ нимъ и ограничивающаго абсолютную власть родителя надъ умомъ
тѣломъ и жизнью своего ребенка? Конечно, ане ради самого ребенка»,
такъ какъ всякій разумный альтруизмъ основанъ на эгоизмѣ. Но въ пол-
номъ согласіи съ анархической политикой, которой нисколько не противо-
рѣчитъ признаніе и защита въ крайнихъ случаяхъ права дѣтей на физи*
ческую неприкосновенность.
Съ другой стороны, тѣ основанія, по которымъ анархическая полити-
ка допускаетъ вмѣшательство только въ случаѣ дурного физическаго
обращенія, заключаются, если я ихъ правильно понимаю, въ томъ, что
невмѣшательство имЬло бы въ такомъ случаѣ свопмъ послѣдствіемъ не-
счастье, слишкомъ серьезное для того, чтобы его терпѣть; несчастье, ко-
торое было бы нападеніемъ на равную свободу взрослыхъ сосѣдей.—но,
повторяю, все это только въ случаѣ дурного физическаго обращенія.
Именно на этихъ соображеніяхъ основывается то общее правило, что фи-
зическая сила не должна примѣняться сосѣдями въ случаѣ такого дурно-
го обращенія родителей съ дѣтьми, которое влечетъ за собою ихъ умствен-
ное или нравственное уродство. Но мнѣ кажется, напр., очевиднымъ, что
это правило и его обоснованіе не могутъ быть приложены къ приведен-
ному мною выше примѣру дурного физическаго обращенія, также какъ и
къ слѣдующему случаю умственнаго и нравственнаго калѣченія ребенка.
Родитель, намѣренно губя будущее своего ребенка, окружаетъ его соблаз-
нами, развивающими развращенность, такъ что ко времени своей возмужа-
лости ребенокъ непремѣнно долженъ стать слабоумнымъ. И мнѣ кажется, что
такое поведеніе родителя болѣе опасно для взрослыхъ сосѣдей, чѣмъ да-
же, скажемъ, отнятіе у ребенка глаза.
Чтобы еще яснѣе выразить свою мысль, я формулирую законъ рав-
ной свободы слѣдующимъ образомъ:
Каждый индивидъ имѣетъ право и долженъ развивать заложен-
ныя въ немъ способности.
Выводъ I. Каждый индивидъ долженъ удерживаться отъ посягатель-
ства на права другого.
Выводъ И. Каждый ребенокъ имѣетъ право на такую жертву со
стороны своихъ родителей, которая даетъ ему возмож-
ность достичь зрѣлости.
Я заявляю, далѣе, что вполнѣ согласно съ политикою Анархизма при-
мѣнять физическую силу для предупрежденія нарушеній обоихъ выводовъ
изъ этого закона, если только эти нарушенія ясны и неопровержимы.
Эгоистическое же обоснованіе принужденія къ исполненію второго вывода
заключается, какъ это предполагаетъ и ваша статья въ томъ обстоятель-
ствѣ, что его нарушеніе взвалитъ на плечи другихъ неблагопріятныя по-
слѣдствія неправильнаго родительскаго поведенія.
Не всегда возможно примѣнить къ жизни теоретическіе выводы науки.
Однако, это не должно удерживать еяі поборниковъ отъ попытокъ форму-
лировать и доказать возможно полнѣе научные выводы. Въ обсуждаемомъ
нами вопросѣ мы сталкиваемся съ одной*изъ самыхъ важныхъ проблемъ
- 201 —
соціальной этики. Если формулировка сдѣланнаго мною выше второго вы-
вода не точна, то я прошу васъ, какъ моего перваго учителя по данному
вопросу, указать, въ чемъ именно заключается ея неточность и почему
она неточна. Если же выводъ этотъ точенъ, то онъ даетъ столь же твер-
дое и ясное основаніе для установленія отношеній между семьей и обще-
ственъ, какое даетъ законъ равной свободы для самого общества. И мы
можемъ тогда спокойно приняться за составленіе тѣхъ своеобразныхъ
уравненій, которыя представляютъ собою нѣкоторыя фазы попечительства
о дѣтяхъ.
Г. В. э
Мой другъ не понялъ меня. Если вмѣшательство третьихъ
лицъ можетъ быть оправдано, то не потому, что физиче-
ская неприкосновенность ребенка важнѣе физической непри-
косновенности увѣчащаго самого себя|родителя, а потому, что
ребенокъ есть будущій суверенный индивидъ. Человѣкъ, изу-
вѣчивающій самого себя, ни въ малѣйшей степени не нарушаетъ
равной свободы; но родитель,изувѣчивающій своего ребенка, дѣ-
лаетъ нападеніе на существо, которое, хотя еще и ограничено
въ своей свободѣ, благодаря своей подчиненности, однако
съ каждымъ днемъ растетъ въ своей независимости, которая
поставитъ, наконецъ, его свободу на равную ступень со сво-
бодою другихъ. Въ колеблющейся стадіи дѣтства необходи-
мость должна рѣшить умѣстность вмѣшательства, такъ какъ,
поскольку мы можемъ предвидѣть это въ настоящее время,
принципъ не можетъ ее опредѣлить Необходимо остановить
родителя, когда онъ хочетъ отрѣзать палецъ своему ребенку,
потому что опасность здѣсь непосредственна, а зло—несо-
мнѣнно и непоправимо. Но нѣтъ необходимости предписы-
вать родителю тѣ условія добродѣтельной жизни, которыми
онъ долженъ окружить своего ребенка, потому что опасность
здѣсь отдалена (возможно, что родитель со временемъ измѣ-
нитъ свое поведеніе), зло—не несомнѣнно (дитя часто ока-
зывается достаточно сильнымъ по своему характеру, чтобы
побороть окружающія его условія), а результаты—не необхо-
димы (позднѣйшія условія могутъ въ значительной степени,
если не совершенно, уничтожить ихъ). Въ первомъ случаѣ
противъ физической силы необходимо примѣнить физическую
силу. Въ послѣднемъ случаѣ разумнѣе и лучше бороться съ
моральною (или безнравственною) силою моральною же силою.
— 202 —
Боюсь, что мой другъ еще не настолько хорошій анархистъ,
чтобы оцѣнить все значеніе Прудоновскаго изреченія, что
«свобода- мать порядка», и всю важность для воспитанія не
принужденія, а свободы, вездѣ осуществимой.
Не думаю, чтобы формулы моего друга были пригодны
для научнаго пользованія. Его положеніе, что «каждый инди-
видъ имѣетъ право и долженъ развивать заложенныя въ него
способности», слишкомъ неопредѣленно для цѣлей науки. Я
не знаю, что означаютъ употребленные въ немъ термины, и
во всякомъ случаѣ я отрицаю то право, которое въ немъ
упоминается. Индивидъ имѣетъ право развивать заложенныя
въ немъ способности, если онъ можетъ ихъ развгіва/пгь. Въ
противномъ случаѣ, онъ такого права не имѣетъ. Кромѣ
этого’права возможности ни одинъ индивидъ не имѣетъ
ни на что|права, если только онъ не создалъ себѣ права въ
договорѣ съ своимъ сосѣдомъ.
Не декретъ, а пророчество.
(ІЛЪегіу 28 апрѣля 1888 г.)
Заблуждался ли я въ своемъ анархизмѣ, или ошибся редакторъ ІЛЪег-
іу? Какъ бы тамъ ни было, но противъ одного мѣста изъ его въ другихъ
отношеніяхъ блестящей статьи о «Государственномъ соціализмѣ и Анар-
хизмѣ» я долженъ протестовать. Если я ошибаюсь, я охотно выслушаю
возраженія. Мѣсто это слѣдующее. «Они (анархисты) предвидятъ время,
когда дѣти, рожденныя изъ такихъ отношеній, будутъ принадлежать исклю-
чительно матерямъ вплоть до того возраста, когда они смогутъ принадле-
жать самимъ себѣ».
Выраженная здѣсь мысль мнѣ кажется произвольнымъ утвержденіемъ,
противорѣчащимъ не только принципамъ анархіи, но и самой природѣ.
Куда дѣвалось предоставленіе надзора надъ дѣтьми обоимъ родителямъ,
дозволеніе имъ самимъ рѣшать вопросъ о томъ, оба ли они или который-
нибудь одинъ изъ нихъ будетъ имѣть этотъ надзоръ?
Я могу и ошибаться, но мнѣ кажется въ высшей степени неанархич-
нымъ устанавливать такимъ образомъ какое-то внѣшнее, авторитарное,
нравственное обязательство и употреблять его для того, чтобы заглушать
инстинктъ, который природа всячески стремится развивать.
Неужели редакторъ ІЛЪегіу забылъ на минуту свое собственное уче-
ніе о томъ, что мы должны слѣдовать своимъ естественнымъ склонностямъ?
— 203 —
Но, быть хможетъ, я не понимаю его мысли или же неправильно прила-
гаю свои анархическія убѣжденія?
Любовь отца къ своимъ дѣтямъ есть, за малыми исключеніями, про-
дуктъ относительно поздняго развитія въ эволюціи животнаго міра. Можно
найти цѣлыя человѣческія племена и даже отдѣльныхъ индивидовъ среди
цивилизованныхъ націй, у которыхъ нѣтъ этого чувства. Но именно то
обстоятельство, что она есть продуктъ йоздняго развитія, доказываетъ, что
въ будущемъ она еще болѣе разовьется. При тѣхъ же благопріятныхъ
экономическихъ условіяхъ, которыя установитъ воцареніе анархіи, чувство
это вспыхнетъ съ еще большею силою. Разумно ли пытаться заглушать
его—какъ будто 'Оно можетъ быть заглушено! — скоропалительно утвер-
ждая, что его объектъ долженъ принадлежать только одному родителю?
Любовь матери къ своимъ дѣтямъ возвышаетъ ея характеръ, расширяетъ
и обогащаетъ ея интеллектъ. И, поскольку я наблюдалъ, столь же благо-
творно, хотя и не тождественно, вліяетъ на мужской умъ и отцовское
чувство, если внять его голосу, удовлетворять и развивать его. Неужели
отецъ долженъ быть лишенъ этого благотворнаго вліянія? Зачѣмъ отьшать
у него заботу о своихъ дѣтяхъ, зачѣмъ вытравлять изъ его сердца созна-
ніе, что это—его дѣти, давая ему чувствовать, что они «принадлежатъ
исключительно матери»? Мнѣ кажется гораздо болѣе разумнымъ и есте-
ственнымъ и гораздо болѣе согласнымъ съ принципами анархизма при-
знать, что дитя анархическихъ родителей принадлежитъ обоимъ имъ, если
только оба они желаютъ совмѣстно надзирать за нимъ; если же они этого
не желаютъ, то пусть они рѣшатъ сами, кому изъ нихъ будетъ принад-
лежать этотъ надзоръ. Думаю, что вопросъ этотъ можетъ быть улаженъ
совершенно мирно. Если же, ^благодаря какимъ-либо чрезвычайнымъ усло-
віямъ, всѣ усилія, направленныя на его мирное разрѣшеніе, потерпѣли бы
неудачу, и оба родителя одинаково сильно желали бы имѣть у себя дитя,
будучи въ то же время равно компетентными въ дѣлѣ его воспитанія, то
въ такомъ случаѣ возможно, что тѣ страданія, которыя вытерпѣла мать
при рожденіи дитяти, дали бы ей нѣкоторое преимущество. Оговариваюсь,
впрочемъ, что я не чувствую себя вполнѣ убѣжденнымъ въ томъ, что
принципъ этотъ—правиленъ и справедливъ.
Я очень хотѣлъ бы узнать, не согласится ли со мною послѣ нѣкото-
раго размышленія мистеръ Текэръ.
Ф. Ф. Е.
Я принимаю вызовъ мистера Ф. Ф. К. и въ защиту оспа-
риваемой имъ мысли предлагаю передать тѣ слова, въ кото-
рыхъ она выражена, на судъ какого-нибудь всѣми признан-
наго авторитета англійскаго языка. Пусть онъ рѣшитъ, въ
самомъ ли дѣлѣ въ нихъ содержится какой-либо авторитет-
ный смыслъ. Ф. Ф. К., кажется, не понимаетъ значенія
слова «8Ііа11» (долженъ* будетъ). Всякій сколько-нибудь при-
— 204 —
личный словарь или грамматика объяснитъ ему, что этотъ
вспомогательный глаголъ употребляется не только для выра-
женія приказанія, но и для выраженія будущаго времени*
Предположите, что я сказалъ, что анархисты предвидятъ вре-
мя, когда всѣ люди будутъ честными людьми. Неужели Ф.
Ф. К. заподозрилъ бы меня въ томъ, что я желаю или пред-
сказываю изданіе для этой цѣли спеціальнаго декрета? Не
думаю. Единственное заключеніе, которое онъ могъ бы сдѣ-
лать, заключалось бы въ томъ, что я считаю честность однимъ
изъ тѣхъ началъ, на которыхъ человѣчество будетъ строить
свою жизнь въ одинъ изъ будущихъ періодовъ. Почему же
изъ подобнаго же выраженія о надзорѣ надъ дѣтьми можно
было вывести, будто я предвижу нѣчто большее, чѣмъ все-
общее признаніе, при отсутствіи договора, преимущества
за притязаніемъ матери; или чѣмъ отказъ со стороны охра-
нительныхъ ассоціацій защищать чье-нибудь другое притяза-
ніе въ спорныхъ случаяхъ, не предусмотрѣнныхъ соціаль-
ными договорами? Только это я и думалъ, только такой
смыслъ имѣли и мои слова. Пророческій способъ выраженія,
несомнѣнно, возникъ изъ наличности власти; но въ на-
стоящее время идея власти такъ далека отъ пророческой
формы языка, что никто не обвинитъ философовъ и людей
науки, которые пользуются этой формой, чтобы исходя
изъ данной эпохи набросать будущую эволюцію человѣче-
ства, въ намѣреніяхъ диктовать свою суверенную волю че-
ловѣческому роду. Редакторъ ЪіЪегіу почтительнѣйше извѣща-
етъ, что и онъ также можетъ прибѣгнуть иногда къ стилю
прорицанія, который довольно нерѣдко употребляютъ, говоря
о будущемъ, лучшіе англійскіе писатели, и надѣется что его
на этомъ основаніи не упрекнутъ въ томъ, будто бы вѣща-
етъ съ трона или возвышенія.
Что касается обвиненія въ отступленіи отъ принциповъ
Анархизма, то, думается, его можно съ гораздо большимъ
основаніемъ направить противъ Ф. Ф. К., чѣмъ противъ
меня. Предоставленіе нераздѣльнаго надзора надъ чѣмъ-ни-
будь болѣе, чѣмъ одной личности, мнѣ кажется рѣшитель-
нымъ коммунизмомъ. Я вполнѣ согласенъ съ тѣмъ, что ро-
дителямъ нужно предоставить «рѣшать самимъ, оба ли они
— 205 —
или который-нибудь изъ нихъ будетъ имѣть надзоръ за
дѣтьми». Но если оба они настолько глупы, что рѣшатъ оба
имѣть этотъ надзоръ, то дѣло, навѣрно; кончится правлені-
емъ. Договоръ о совмѣстномъ надзорѣ, заранѣе заключен-
ный ими, въ дѣйствительности не поставитъ ни одного во-
проса въ область надзора за дѣтьми до тѣхъ поръ, пока они
не разойдутся между собою во мнѣніяхъ. А въ послѣднемъ
случаѣ совмѣстный надзоръ логически невозможенъ. И смот-
рѣть за дѣтьми будетъ либо одинъ изъ нихъ, либо они за-
ключатъ между собою компромиссъ. Но въ этомъ послѣд-
немъ случаѣ каждый изъ нихъ будетъ объектомъ надзора,
подобно королю, сдѣлавшему уступки народу, который одно-
временно и правитъ, и управляемъ, или подобно правящимъ
и управляемымъ членамъ демократическаго общества. Свобода
и индивидуализмъ здѣсь совершенно исчезли.
Мнѣ было очень пріятно узнать, что эволюція человѣче-
ства ведетъ къ усиленію отцовской любви, такъ какъ не въ
моихъ намѣреніяхъ было уничтожать, заглушать или отри-
цать это въ высокой степени похвальное ^чувство. Совсѣмъ
наоборотъ. Я полагаю, что въ будущемъ его вліяніе на ро-
дителя и ребенка будетъ и сильнѣе, и благотворнѣе, чѣмъ
когда-либо въ прошломъ. А въ любви отца и матери къ сво-
имъ дѣтямъ я вижу главное основаніе столь желательной
гармоничной коопераціи въ дѣлѣ руководства жизнью моло-
дого поколѣнія. Но для Анархизма важный вопросъ заклю-
чается въ томъ, кому собственно принадлежитъ это руко-
водство, когда такая кооперація оказалась невозможной. Если
рѣшеніе этого вопроса не было оговорено заранѣе въ самомъ
договорѣ, то его придется рѣшать третейскимъ судомъ. А
послѣдній вѣдь будетъ рѣшать, исходя изъ какого-нибудь
принципа. По моему мнѣнію, онъ признаетъ, что надзоръ за
дѣтьми есть родъ собственности, и что высшее право труда
матери обезпечиваетъ за ней право попеченія надъ своими
дѣтьми, если только она®добровольно не отказалась отъ него.
Если бы я, при моихъ теперешнихъ взглядахъ, участвовалъ
въ такомъ третейскомъ судѣ, то всегда подалъ бы свой го-
лосъ въ пользу матери.
Многіе сторонники эмансипаціи женщины (впрочемъ, ми-
— 206 —
стеръ Ф. Ф. К. не въ ихъ числѣ) готовы открыто поносить
меня за это мое послѣднее мнѣніе. Я же, наоборотъ, скорѣе
ждалъ отъ нихъ одобренія. Многіе годы я слышалъ на ихъ
собраніяхъ, выраженія искренняго негодованія на то,
что за женщиной не признается право воспитывать и имѣть
своихъ дѣтей, на то, что это право представляется ей лишь
въ качествѣ послѣдней милости за уничтоженіе особенно
упорнаго противника. Но я это право воспитывать и имѣть
своихъ дѣтей признаю за ней безусловно. И вотъ, меня же
проклинаютъ!
Анархія и обольщеніе женщины.
(ІЛЪегіу 10 марта 1888 г.)
Лигпаі о/ Ѵпііесі ЬаЪог, органъ благочестиваго Паудерли
и непорочнаго Литчмена, обрушивается на ЫЪегіу съ грознымъ
допросомъ, сопровождая его градомъ восклицательныхъ зна-
ковъ и истерическими криками. «Неужели,—восклицаетъ онъ,
—анархія требуетъ свободы растлѣвать маленькихъ дѣво-
чекъ!». Этотъ грозный вопросъ предъявленъ ЫЪегіу по тому
простому поводу, что она охарактеризовала подавшихъ пе-
тицію въ Массачусетское законодательное собраніе о повы-
шеніи брачнаго возраста до шестнадцати лѣтъ, какъ «стадо
надоѣдливыхъ и жеманныхъ женщинъ». Ядамъ прямой и яс-
ный отвѣтъ. Анархія не требуетъ свободы растлѣвать ма-
ленькихъ дѣвочекъ. Она требуетъ свободы полового соедине-
нія съ дѣвушками, уже въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ перешед-
шихъ за возрастъ женской зрѣлости, самой природой подго-
товленныхъ къ несенію обязанностей материнства и даже при-
знанныхъ закономъ способными къ выходу замужъ и воспитанію
семьи. Считать мужчину, чье соединеніе съ такой дѣвушкой бы-
ло санкціонировано ея свободнымъ согласіемъ и даже ея
страстнымъ желаніемъ, виновнымъ въ изнасилованіи и под-
вергать его, поэтому, пожизненному тюремному заключенію—
значитъ совершать насиліе, для котораго даже цѣлый потокъ
восклицательныхъ знаковъ былъ бы очень слабымъ оправда-
ніемъ. Если въ дѣйствительности есть такія матери, которыя
207 —
какъ это утверждаетъ Зогѵгпаі о/ Ѵпііей ЪаЪог, смотрятъ на
такое насиліе, какъ на защиту отъ насилія, то онѣ этимъ не
только свидѣтельствуютъ о собственномъ грубомъ неуваже-
ніи къ человѣческимъ правамъ, но и о глупости своихъ до-
черей и о своей собственной отвѣтственности за воспитаніе,
благодаря которому послѣднія выросли такими глупыми.
«Имѣетъ ли свободу дочь?»—допрашиваетъ далѣе Ъоигпаі о/
Ѵпііей ЪаЪог. Да, конечно. Порядокъ есть дочь свободы, при-
знанная ею съ самаго начала. «Свобода не дочь, а мать по-
рядка». Но совершенно излишне повышать брачный возрастъ
въ защиту дочери свободы. Порядокъ не боится никакого
обольстителя. Когда всѣ дочери будутъ имѣть такихъ мате-
рей, а всѣ матери такихъ дочерей, то Ъоигпаі о/ Ѵпііед, ЪаЪог
можетъ сколько угодно считать ихъ, «худшими изъ жен-
щинъ»,—власть обольстителя тогда исчезнетъ, все равно, ка-
кой бы ни былъ установленъ брачный возрастъ. Мистеры Па-
удерли и Литчменъ считаютъ ЪіЪегіу позоромъ для всей аме-
риканской прессы за то, что она держится такого мнѣнія и
высказываетъ его. Въ дѣйствительности же они не смотрятъ
на нее такимъ образомъ. Но они очень озабочены тѣмъ, что-
бы завоевать одобреніе общественнаго мнѣнія и потому под-
служиваются къ народнымъ предразсудкамъ. Они воспользо-
вались словами ЪіЪегіу, какъ^удобнымъ случаемъ для того,
чтобы позировать въ качествѣ поборниковъ оскорбленной
добродѣтели, и для этого постарались отождествить Анар-
хизмъ съ массовымъ обольщеніемъ невинныхъ дѣвушекъ.
Неудачная аналогія.
(ЪіЪегіу 5 ноября 1887 г.).
Въ Англіи возникъ вопросъ, имѣетъ ли публика право
подыматься на вершину Лэтриггавъ долинѣ Кесвикъ. Публика
настаивала на этомъ правѣ, а нѣкоторые землевладѣльцы
отрицали его. Возможно, что требованіе публики справедливо,
но такъ какъ я не освѣдомленъ объ основаніяхъ правъ зем-
левладѣльцевъ въ этомъ частномъ случаѣ, то я и не намѣ-
реваюсь вмѣшаться въ споръ. Лондонская Льз, однако, обсу-
208 -
ждала этотъ вопросъ. И, если я ссылаюсь на нее, то только
для того, чтобы показать ту непослѣдовательность, въ которую
впалъ этотъ журналъ. Мистеръ Плимзолъ, защищающій тре-
бованіе публики, выставилъ, кажется, слѣдующее положеніе:
«что парламентъ далъ, то онъ Сможетъ и взять обратно».
«Это—невѣрно», — заявляетъ и приводитъ въ примѣръ
такой случай.
Предположите, что парламентъ пожаловалъ пожизненную |пенсію ка-
кому-нибудь заслуженному генералу, и что слѣдующій парламентъ совер-
шенно иного состава отвергаетъ это пожалованіе. Будетъ 5пи. мистеръ
Плимзолъ требовать, чтобы парламентъ имѣлъ въ такихъ случаяхъ право
брать назадъ пожалованіе? Не думаю этого. Ни одинъ честный человѣкъ
ни на одну минуту не предъявилъ бы такого требованія. Частныя лица не
считаютъ себя въ правѣ брать назадъ то, что они дали другимъ, не при-
водя никакихъ соображеній въ пользу такого своего поступка.
Совершенно вѣрно, поскольку дѣло идетъ о частныхъ ли-
цахъ. Но частныя лица считаютъ себя въ правѣ взять назадъ
то, что было отнято у нихъ и дано другимъ. Если политиче-
ское общество или государство, принуждающее А принадле-
жать къ нему и поддерживать его, ежегодно занимаетъ опре-
дѣленную сумму у В и, чтобы покрыть этотъ долгъ, ежегодно
же силою отбираетъ у А извѣстную часть этой суммы, то,
когда А сдѣлается достаточно сильнымъ, онъ можетъ не
только отказаться отъ дальнѣйшихъ ежегодныхъ платежей В,
но и взять назадъ у В все то, что онъ вынужденъ былъ
платить ему въ прошломъ. Въ настоящее время А, какъ только
пріобрѣтаетъ достаточную для этого силу, обыкновенно не
осуществляетъ своей претензіи къ В, а приступаетъ къ пре-
вращенію другихъ въ поручителей за себя такимъ же самымъ
образомъ, какимъ другіе, когда они были въ силѣ, дѣлали его
поручителемъ. Но этотъ фактъ, будучи явленіемъ случайнымъ,
а не необходимымъ, не имѣетъ никакого логическаго отно-
шенія къ праву А возмѣщать свои потери за счетъ В. Изъ
этого слѣдуетъ, что частныя лица не могутъ считаться пору-
чителями за ассоціацію, силою принуждающую ихъ быть ея
членами. Стало-быть, и парламентъ, представляющій волю
большинства ^членовъ такой ассоціаціи, и большинства, по
необходимости постоянно измѣняющаго свой составъ, нахо-
— 209 —
дится въ совершенно иномъ положеніи, чѣмъ частныя лица,
въ дѣлѣ соблюденія или нарушенія договоровъ.
Но согласимся на минуту съ <Ти8 въ томъ, что парламентъ
и частныя лица находятся въ этомъ отношеніи въ одномъ и
томъ же положеніи. Какой выводъ дѣлаетъ изъ того Льз?
А она оказывается въ согласіи съ мистеромъ Плимзоломъ и
Кесвикской публикой въ ихъ желаніи наслаждаться преле-
стнымъ видомъ съ Лэтригга. Оно полагаетъ, что право до-
ступа къ этому наслажденію принадлежало первоначально имъ,
и что, поэтому, чѣмъ скорѣе они возстановятъ это свое право,
тѣмъ лучше. Но какимъ образомъ? Вѣдь <Тгі8 уже отвергла
положеніе: «то, что парламентъ далъ, онъ можетъ взять
обратно». Она вынуждена, поэтому, обойти эту трудность и
избрать слѣдующій обходный путь.
Если парламентъ отдалъ частнымъ лицамъ то, что должно было
остаться въ общественномъ владѣніи для общественнаго пользованія и
блага, и отдалъ на основаніи или безъ достаточныхъ (или даже какихъ-
нибудь) соображеній, — то пусть нація останется вѣрной своему
слову и выкупитъ отданное ею.
Курсивъ послѣднихъ словъ мой. Не забывая о нихъ, воз-
вратимся къ аналогіи между парламентомъ и частными ли-
цами. Считаютъ ли себя частныя лица въ правѣ выкупать то,
что они дали другимъ, на условіяхъ, ими установленныхъ, и
не считаясь съ тѣмъ, желаютъ ли эти другіе продавать или
нѣтъ? Поскольку я знаю, ни законъ, ни политическая эконо-
мія не признаютъ того, чтобы частное лицо, давшее другому
вещь и впослѣдствіи принуждающее его продать ее ему об-
ратно, было меньшимъ воромъ, чѣмъ въ томъ случаѣ, если
бы оно отобрало вещь назадъ безъ всякаго вознагражденія.
О такомъ грабителѣ можно сказать лишь то, что онъ выка-
зываетъ нѣкоторое вниманіе къ своей жертвѣ. Если парла-
ментъ и частныя лица въ дѣйствительности находятся въ
одномъ и томъ же положеніи, то откуда, спрашивается, Зиз
выводитъ право парламента принудительно выкупать то, что
онъ отдалъ?
Лі8 прекрасная газета. Она блестяще и энергично защи-
щаетъ нѣкоторыя ступени индивидуалистическаго ученія. Но
она постоянно ставитъ себя въ неловкое положеніе тѣмъ,
Вмѣсто книги.	14
— 210 —
что недостаточно послѣдовательна въ своемъ индивидуализмѣ.
Такъ, въ данномъ случаѣ она отрицаетъ за государствомъ
право отнять у индивида безъ вознагражденія то, что го-
сударство дало ему, но въ то же1 время признаетъ за госу-
дарствомъ право принудить индивида продать ему то,
что оно дало ему. Однимъ словомъ, Зи8 по своему напра-
вленію не анархична. Она не защищаетъ свободы индивида
во всемъ. Она поставила бы вмѣшательству въ эту свободу
болѣе тѣсные предѣлы, чѣмъ тѣ, которые ей обыкновенно
ставятъ сторонники государства. Но въ концѣ концовъ и она,
подобно всѣмъ другимъ сторонникамъ правленія, устанавли-
ваетъ эти предѣлы на основаніи произвольныхъ принциповъ,
предписывающихъ, что вмѣшательство должно совершаться
только по тѣмъ методамъ и для тѣхъ цѣлей, которыя она
одобряетъ, и исходя изъ точекъ зрѣнія, совершенно чуждыхъ
вѣрѣ въ свободу, какъ въ необходимое условіе спеціальной
гармоніи.
Бойкотъ и его границы.
(ІлЪегіу 3 декабря 1887 г.).
Лондонская имѣетъ неясное представленіе о бойкотѣ.
«Каждый человѣкъ, — пишетъ эта газета, — имѣетъ полное
право отказаться отъ общенія съ другимъ человѣкомъ или
классомъ, отъ котораго онъ хочетъ держаться въ сторонѣ.
Но гдѣ будетъ свобода, когда нѣсколько человѣкъ сговорит-
ся между собою оказывать давленіе на другого, съ цѣлью по-
будить или принудить его (посредствомъ молчаливыхъ или
нашедшихъ себѣ выраженіе угрозъ) также воздержаться отъ
общенія съ бойкотируемымъ человѣкомъ? Развѣ бойкотиру-
емый не имѣетъ тогда законныхъ основаній жаловаться на
тѣхъ, кто преднамѣренно исключаетъ его изъ общества? Но,
конечно, его жалоба можетъ быть направлена только противъ
тѣхъ, кто принуждаетъ (по какой бы то ни было причинѣ)
третьихъ лицъ поступать такимъ образомъ. Въ этомъ опредѣле-
ніи отвѣтчика и лежитъ граница бойкота». Граница совсѣмъ
не раціональная, прибавляю я отъ себя. Дѣйствительная граница
— 211 —
бойкота идетъ не въ томъ направленіи, въ какомъ ее пытается
провести Она лежитъ не между вторыми и третьими ли-
цами, а между угрозою нападеніемъ и угрозою остракизмомъ,
которыми стараются побудить или принудить вторыхъ или треть-
ихъ лицъ. Всякое бойкотированіе,—безразлично, какой лич-
ности,—состоитъ или въ выраженіи угрозы, или въ ея испол-
неніи. Но человѣкъ имѣетъ право угрожать тѣмъ, что онъ имѣ-
етъ право исполнить. Слѣдовательно, граница справедливаго
бойкота опредѣляется природою употребленной угрозы. Возь-
мемъ такой примѣръ. Рабочіе В и С имѣютъ право пере-
стать покупать башмаки у фабриканта А вслѣдствіе какой-
нибудь причины или даже безъ всякаго основанія. Они,
поэтому, имѣютъ право и сказать А: «если вы не уволите
работающихъ у васъ непринадлежащихъ къ союзу рабочихъ,
то мы перестанемъ покупать у васъ башмаки». Они имѣютъ
также право перестать покупать одежду у портного Д. Они,
поэтому, въ правѣ сказать Д: «если вы не присоединитесь
къ намъ въ нашихъ стараніяхъ побудить А уволить своихъ
непринадлежащихъ къ союзу рабочихъ, т. е. если вы не пе-
рестанете покупать у него башмаки, то мы не будемъ поку-
пать у васъ одежды». Но В и С не имѣютъ права сжечь
лавку А или Д. Они, поэтому, и не имѣютъ права сказать
А, что они сожгутъ его лавку, если онъ не уволитъ своихъ
не принадлежащихъ къ союзу рабочихъ, или сказать Д, что
они сожгутъ его лавку если, онъ не перестанетъ покупать у
А. Развѣ не ясно, что правомѣрность поведенія В и С зави-
ситъ исключительно отъ того, аггрессивно ли ихъ поведеніе
само по себѣ или нѣтъ, а совсѣмъ не отъ того, являются
ли его объектомъ А или Д?
Рѣдкій случай, когда споръ убѣдилъ.
(ЪіЪегіу 11 февраля 1888 г.).
Одно слово о бойкотѣ. Нѣсколько недѣль тому назадъ бостонская ЪіЪегіу
пожурила Ъиз за неправильное опредѣленіе этого термина. Дѣйствитель-
ная граница бойкота,—пишетъ ЪіЪегіу,—идетъ не въ томъ направленіи,
въ какомъ ее пытается провести Ъиз- Она лежитъ не между вторыми и
третьими лицами, а между угрозою нападеніемъ и угрозою остракизмомъ,
— 212 —
которыми стараются побудить или принудить вторыхъ или третьихъ лицъ.
Всякое бойкотированіе,—безразлично, какой личности, — состоитъ или въ
выраженіи угрозы, или въ ея исполненіи. Но человѣкъ имѣетъ право угро.
жать тѣмъ, что онъ въ правѣ исполнить. Слѣдовательно, граница справед-
ливаго бойкота опредѣляется природою употребленной угрозы». Эта точка
зрѣнія намъ кажется вполнѣ разумной, и, пока не доказана ей противо-
положная, мы предпочтемъ ее тому критерію, который былъ выставленъ
нами раньше. Въ то же время мы не настолько убѣждены въ ея безуслов-
ной правильности, чтобы закрыть глаза на то обстоятельство, что еще
многое можно сказать въ защиту противоположнаго мнѣнія. Ибо здѣсь
затрагивается проблема преднамѣреннаго уговора. А то, что является за-
коннымъ или даже справедливымъ по отношенію къ одной личности, мо-
жетъ стать и незаконнымъ и нравственно несправедливымъ по отношенію
къ множеству личностей».
ІлЬетіу поступила бы несправедливо по отношенію къ
если бы не отдала должное той искренности, съ которой эта
газета признала свое заблужденіе въ вопросѣ о бойкотѣ. Од-
нако, Льз полагаетъ, что кое-что можно еще сказать въ за-
щиту противоположнаго мнѣнія. Она думаетъ, что есть вещи,
которыя можетъ правомѣрно совершать одна личность, но
которыя становятся незаконными и безнравственными, когда
ихъ совершаетъ толпа. Я очень хотѣлъ бы, чтобы Ыз при-
вела какой-нибудь примѣръ. Существуютъ такіе аггрессивные
поступки или угрозы, которые не могутъ быть совершены
индивидами, но требуютъ для своего осуществленія сборища
или, если хотите, преднамѣреннаго уговора. Но вина въ этихъ
случаяхъ проистекаетъ все-таки изъ аггрессивнаго характера
поступковъ, а не изъ факта уговора. Ни одинъ индивидъ не
имѣетъ права совершить какой-нибудь аггрессивный поступокъ,
но всякое число индивидовъ правомѣрно можетъ «сговари-
ваться» для совершенія поступка, по своему характеру не аг-
гресивнаго. Ыз признаетъ правильность того соображенія
ЫЪегіу, что А имѣетъ такое же право бойкотировать С, какъ
и В. Я надѣюсь, что дальнѣйшее размышленіе принудитъ ее
признать и то, что А и В имѣютъ совмѣстно такое же право
бойкотировать С, какое они имѣютъ каждый въ отдѣльности.
— 215 —
Напитокъ, болѣе вредный, чѣмъ алкоголь.
{ЫЬегіу 13 августа 1887 г.)
Власть знанія, тиранія науки, предвидѣнная, отвергнутая
и изобличенная Бакунинымъ, нигдѣ еще не нашла себѣ бо-
лѣе грубаго выраженія, чѣмъ въ статьѣ Т. Б. Уэкмена, по-
мѣщенной въ августовской книжкѣ ЕгееіНіпкегз Мадазіпе.
Авторъ статьи старается доказать, основываясь исключитель-
но на научныхъ данныхъ, что алкоголь есть зло, которое
нельзя ослабить, ядъ, который не долженъ быть допущенъ
въ человѣческомъ обществѣ. Мои познанія въ химіи и физіо-
логіи слишкомъ ограничены для того, чтобы я могъ судить
о научной цѣнности приведенныхъ авторомъ доказательствъ.
Могу лишь засвидѣтельствовать, что они удивительно хорошо
изложены, изумительно убѣдительны, поразительно общедо-
ступны и, если правильны, то очень важны. Они заслужива-
ютъ, поэтому, возраженія со стороны тѣхъ, кто достаточно
компетентенъ, чтобы возражать на нихъ, если только противъ
нихъ можно что-нибудь возразить. Надѣюсь, что я еще про-
чту такое возраженіе. Тогда я сравню его со статьею мистера
Уэкмена, и поступлю по своему разумѣнію, если только мнѣ
позволятъ поступить подобнымъ образомъ.
Дѣло въ томъ, что, когда партія мистера Уэкмена при-
детъ къ власти, мнѣ не будетъ дано такого права. Мистеръ
Уэкменъ, впрочемъ, весьма категорически заявляетъ, что
этотъ «вердиктъ науки» можетъ быть вынесенъ столь убѣ-
дительнымъ для всѣхъ образомъ, что онъ «сдѣлается лич-
нымъ запретительнымъ закономъ, котораго ни одинъ разум-
ный человѣкъ не станетъ нарушать точно такъ же, какъ ни
одинъ разумный человѣкъ не перерѣжетъ себѣ горла». При-
нудительное приведеніе въ испытаніе этого «вердикта» бу-
детъ совершенно излишнимъ развѣ только по отношенію къ
невмѣняемымъ личностямъ. Но затѣмъ мистеръ Уэкменъ
утверждаетъ, что на представителяхъ закона (однимъ изъ
которыхъ является^онъ самъ) лежитъ обязанность надзирать
за тѣмъ, чтобы производство, продажа и потребленіе алко-
голя, въ качествѣ напитка, были поставлены внѣ закона,
— 214 —
лишены его защиты и запрещены подобно тому, какъ это
сдѣлано по отношенію къ мышьяку, и чтобъ алкоголь про-
давался, подобно мышьяку, только подъ этикеткою яда. До-
вольно рѣшительный и быстрый способъ, скажу я, пичкать
наукою глотки людей, любящихъ выпить стаканчикъ хоро-
шаго кларета!—Ахъ!—скажетъ мнѣ иной читатель.—Вы за-
бываете, что это принудительное воздержаніе будетъ прово-
диться только по отношенію къ невмѣняемымъ людямъ, вѣ-
роятно, къ какимъ-нибудь безнадежнымъ пропойцамъ, опас-
нымъ для общества.
Быть можетъ, послѣднее замѣчаніе читателя и утѣшило
бы меня немного, если бы мистеръ Уэкменъ не приложилъ
въ другомъ параграфѣ своей статьи всѣхъ усилій для того,
чтобы никого не оставить въ сомнѣніи насчетъ смысла сло-
ва «разумный». Этотъ терминъ, по его мнѣнію, не приложимъ
къ тѣмъ потребителямъ алкоголя, которые заявляютъ, что
они сами «знаютъ, сколько имъ можно пить», ибо «это имен-
но заявленіе показываетъ, что алкоголь уже лишилъ ихъ
разума». Мистеръ Уэкменъ такимъ образомъ полагаетъ, что
законъ о полномъ воздержаніи отъ алкоголя будетъ самъ
исполняться всѣми разумными людьми, потому что ни одинъ
разумный человѣкъ не будетъ пить алкоголя послѣ того,
какъ онъ выслушаетъ вердиктъ науки. Тѣ же люди, которые
будутъ все-таки пить алкоголь, хотя бы и умѣренно, очевид-
но, невмѣняемы, и съ ними нужно «поступать, прибѣгая въ
случаѣ необходимости и къ силѣ, какъ съ больными и су-
масшедшими людьми».
Проповѣдывалъ ли когда-либо какой-нибудь священникъ,
папа или царь болѣе фанатическую, болѣе непреклонную, бо-
лѣе тираническую доктрину?
Неужели мистеръ Уэкменъ воображаетъ, что онъ можетъ
возстановить разумность людей такимъ неуваженіемъ къ ихъ
индивидуальности?
Неужели онъ думаетъ, .что сможетъ укрѣпить волю и разумъ
индивида тѣмъ, что онъ будетъ заставлять ихъ не работать,
замѣняя ихъ волею и разумомъ ученаго общества?
Если да, то я рекомендую ему прочесть слѣдующія слова
Бакунина: «Общество, которое повиновалось бы законодатель-
— 215 —
ству, исходящему отъ ученой академіи, не потому, что оно
само поняло разумный характеръ этого законодательства (въ
этомъ случаѣ существованіе академіи сдѣлалось бы безполез-
нымъ), а потому, что это законодательство, исходящее отъ
академіи, предписано именемъ науки, почитаемой безъ огра-
ниченій, такое общество было бы обществомъ не людей, а
скотовъ. Оно было бы вторымъ изданіемъ тѣхъ * миссій въ
Парагваѣ, которыя такъ долго подчинялись правленію іезуи-
товъ. Оно навѣрняка очень быстро спустилось бы до самой
низшей ступени идіотства».
Самый могущественный врагъ человѣческаго ума— не ал-
коголь, а нѣчто другое. Это—тотъ духъ высокомѣрія, кото-
рый подсказалъ мистеру Уэкмену заключеніе его статьи и ко-
торый породилъ бы, если бы его поощрять, умственный па-
раличъ, гораздо болѣе всеобщій и гораздо болѣе неизлѣчимый,
чѣмъ тотъ параличъ, который наука сумѣетъ когда-нибудь
приписать вліянію алкоголя.
О смертной казни.
(ІЛЪегіу 30 августа 1890 г.)
Со времени казни Кемлера мнѣ не разъ случалось читать
въ прессѣ, особенно въ реформаторской и даже въ анархист-
ской прессѣ, что эта казнь была убійствомъ. Мнѣ даже попа-
дались заявленія ’о томъ, что смертная казнь есть самый
худшій видъ убійства. И мнѣ очень хотѣлось бы знать, на
какомъ принципѣ общественной жизни основываются подоб-
ныя утвержденія.
Если они исходятъ изъ^того принципа, что наказаніе, на-
лагаемое учрежденіемъ принудительнаго характера, ^создаю-
щимъ преступниковъ, хуже, чѣмъ само караемое преступленіе,
то я могу ихъ понять и до нѣкоторой степени даже раздѣлять
ихъ. Но и въ этомъ случаѣ я не могу объяснить себѣ, поче-
му изъ всѣхъ наказаній именно смертной казни оказывается
особо исключительное вниманіе. Вышеупомянутое возраженіе
можно сдѣлать одинаково какъ противъ наказанія, лишаю-
щаго свободы, такъ и противъ наказанія, лишающаго жизни.
Но употребленіе выраженія «смертная казнь» заставляетъ
— 216 —
меня сдѣлать предположеніе, что это особенное вниманіе
исходитъ изъ какихъ-нибудь иныхъ основаній, чѣмъ только
что мною приведенное. Каковы же эти основанія?
Если общество, какъ это допускается, имѣетъ право за-
щищаться отъ такихъ людей, какъ Кемлеръ, то почему оно
не можетъ защищаться подобнымъ же образомъ во всѣхъ
случаяхъ, когда это средство защиты окажется наиболѣе дѣй-
ствительнымъ? Если мнѣ скажутъ, что смертная казнь совсѣмъ
не самое дѣйствительное средство защиты, то я готовъ до-
пустить правильность этого соображенія, вполнѣ подтвержден-
наго и фактами. Болѣе того. Я даже его раздѣляю, если
только оно не выставляется, какъ совершенно категорическое
и абсолютное правило. Но это не значитъ, что общество,
карающее смертною казнью, совершаетъ убійство. Убійство
есть актъ нападенія. Имъ нельзя, не насилуя смысла слова,
квалифицировать какой-нибудь актъ защиты. А смертная казнь,
какъ бы недѣйствительна она ни была, и какъ бы ни было
велико невѣжество, вызывающее ея примѣненіе, все-таки актъ
строгой зашиты,—по крайней мѣрѣ, въ теоріи. Правда, при-
нудительныя учрежденія дѣлаютъ изъ нея часто орудіе напа-
денія, но это обстоятельство нисколько не измѣняетъ харак-
тера смертной казни самой по себѣ, нисколько не вліяетъ н?
отличіе ея отъ другихъ формъ наказанія.
Однимъ словомъ, я отрицаю подобное отличіе, если толь-
ко оно не основано на раціональныхъ принципахъ. Но это
отрицаніе не вызывается моимъ желаніемъ защищать ужасъ
висѣлицы, гильотины, или электрическаго кресла для казни
преступниковъ. Они вызываютъ во мнѣ такое же отвращеніе
какъ и во всякомъ другомъ человѣкѣ. Омерзѣніе внушаетъ
мнѣ и поведеніе врачей, священниковъ,'газетъ и чиновниковъ.
Весь этотъ ужасъ говоритъ самымъ сильнымъ образо±мъ про-
тивъ цѣлесообразности <и дѣйствительности смертной казни.
И все-таки, она не есть убійство. Я настаиваю на томъ, что
нѣтъ ничего священнаго въ жизни нападающаго на насъ ин-
дивида. Нѣтъ никакого сколько-нибудь состоятельнаго прин-
ципа соціальной жизни, который воспретилъ бы индивидамъ,
являющимся объектомъ нападенія, защищаться какими толь-
ко они могутъ способами*
— 217 —
Долой обѣщанія!
(ЪіЪегіу 12 ноября 1892 г.)
Обѣщаніе, согласно обычному пониманію этого слова, есть заявленіе,
сдѣланное однимъ лицомъ другому и обязывающее первое совершить или
не совершать опредѣленнаго поступка въ будущемъ. Принимая это опре-
дѣленіе, мы должны, мнѣ думается, сказать, что въ гармоничномъ^ про-
грессивномъ обществѣ не можетъ быть мѣста обѣщаніямъ. Обѣщаніе и
прогрессъ несовмѣстимы другъ съ другомъ, развѣ только всѣ индивиды
будутъ такъ же свободны во всякое время нарушать свои обѣщанія, какъ
и давать ихъ. Но такое допущеніе уничтожаетъ обязывающій элементъ
обѣщанія и, слѣдовательно, противорѣчитъ его обычному пониманію.
Въ прогрессивномъ обществѣ мы будемъ въ каждый слѣдующій день
знать больше, чѣмъ въ день предыдущій. Затѣмъ, гармонія общества пред-
полагаетъ отсутствіе внѣшняго принужденія, ибо всякое принужденіе яв-
ляется элементомъ соціальнаго раздора. Обѣщаніе, которое кажется спра-
ведливымъ и пріятнымъ, когда его оцѣниваютъ, исходя изъ знаній теку-
щаго дня, можетъ стать несправедливымъ и непріятнымъ, когда его
оцѣнятъ при уровнѣ знаній завтрашняго дня. Поскольку же исполненіе
обѣщанія становится непріятнымъ или невозможнымъ, постольку оно слу-
житъ элементомъ раздора; а раздоръ есть противоположность гарімоніи.
Г. Олерихъ.
Но вѣдь столь же вѣрно и то, что неисполненіе обѣща-
нія непріятно лицу, которому дано обѣщаніе, и что оно, по-
этому, служитъ элементомъ раздора; а раздоръ есть проти-
воположность гармоніи. Мы напрасно будемъ ждать воцаренія
гармоніи, пока люди не будутъ стремиться къ тому, чтобы
быть гармоничными. Но справедливость или самое большее,
приближеніе къ ней можетъ быть установлена, даже исходя
отъ нерасположенныхъ къ ней лицъ. Я нисколько не сомнѣ-
ваюсь въ правѣ человѣка, которому дано за опредѣленное
возмездіе обѣщаніе, настоять на* исполненіи этого обѣщанія
даже прибѣгая къ силѣ, если только обѣщаніе не такого со-
держанія, что его исполненіе будетъ нападеніемъ по отноше-
нію къ третьимъ лицамъ. А разъ лицо, которому дано обѣ-
щаніе, имѣетъ право само примѣнять силу для достиженія
такой цѣли, то оно имѣетъ право и обезпечить себѣ такое
содѣйствіе въ этомъ примѣненіи со стороны другихъ, которое
они согласны ему оказать. Эти другіе въ свою очередь^имѣ-
ютъ право рѣшать, по отношенію къ какимъ обѣщаніямъ они
— 218 —
будутъ помогать ему вынуждать исполненіе. Когда дѣло до-
ходитъ до этого пункта, весь вопросъ становится исключи-
тельно вопросомъ цѣлесообразности. И, весьма возможно, бу-
детъ найдено, что наилучшій способъ обезпеченія исполненія
обѣщаній заключается въ томъ, чтобы заранѣе дать понять,
что исполненіе обѣщаній не будетъ вынуждаться силою. Но
въ интересахъ справедливости и свободы должно всегда пом-
нить, что обѣщаніе двусторонняя сдѣлка. И въ нашихъ стрем-
леніяхъ сохранить за лицомъ, дающимъ обѣщаніе, его свобо-
ду мы не должны забывать о высшемъ правѣ лица, которому
дано обѣщаніе. Я считаю его право высшимъ потому, что
человѣкъ, исполняющій обѣщаніе, какъ бы ни былъ неспра-
ведливъ договоръ, изъ котораго оно возникло, поступаетъ
добровольно, тогда какъ человѣкъ, получившій обѣщаніе,
вводится^въ обманъ его неисполненіемъ, становится объек-
томъ нападенія, лишается части своей свободы противъ сво-
ей воли.
На передовомъ посту.
'ѵ Виііійп полагаетъ, что «цивилизація состоитъ въ томъ,
чтобы раньше учить людей управлять собой, а затѣмъ предо-
ставить имъ это управленіе». Достаточно самаго незначитель-
наго измѣненія въ конструкціи этой фразы, чтобы она изъ
глупаго утвержденія стала вполнѣ правильнымъ замѣчаніемъ.
Достаточно сказать: «цивилизація состоитъ въ томъ, чтобы
учить людей управлять собой,^предоставивъ имъ возможность
дѣлать |это».—ІлЬетіу 20 августа 1881 г.
Люди вообще, а государственные соціалисты въ частности,
видятъ въ той помощи, которую государство оказываетъ
страждущимъ и умирающимъ^съ голоду жертвамъ Миссиссип-
скаго наводненія, новый|аргументъ въ пользу своего возлюб-
леннаго государства. Правда, эта его дѣятельность лучше, чѣмъ
ковать новыя цѣпи для того, чтобы держать народъ въ под-
чиненіи. Но она покупается слишкомъ дорогою цѣною. Народъ
не можетъ порабощать себя ради того, чтобы быть застрахо-
ваннымъ на случай несчастья. Если бы не было никакого
— 219 —
другого выхода, то ужъ лучше, въ конечномъ разсчетѣ, по-
ложиться на волю божію и самому расплачиваться за связан-
ный съ этимъ рискъ. Но ЫЪегіу даетъ другой выходъ, до-
ставляя и лучшее страхованіе, и за болѣе дешевую цѣну. Теорія
добровольнаго мутуализма всеобща въ своемъ приложеніи,
включая сюда и жертвы естественныхъ бѣдствій. Свободное
учрежденіе взаимныхъ банковъ, организуя кредитъ, обезпечитъ
возможно большее производство богатствъ и вмѣстѣ съ тѣмъ
ихъ наиболѣе справедливое распредѣленіе. А взаимное стра-
хованіе, организуя рискъ, сдѣлаетъ все, что только можетъ
быть сдѣлано для смягченія и уравненія страданій, возника-
ющихъ изъ непредвидѣннаго разрушенія богатства. — ЫЪегіу
1 апрѣля 1882 г.
Демократію опредѣляли, какъ принципъ, гласящій, что
«одинъ человѣкъ столько же хорошъ, сколько и другой, или
даже лучше». Анархія же можетъ быть опредѣлена, какъ
принципъ, гласящій, что одно правительство столько же дурно,
сколько и другое, или даже хуже.—ЫЪегіу 12 мая 1883 г.
Нѣсколько времени тому назадъ Клара Нейманъ изъ Нью-
Іорка замѣтила въ своей лекціи въ Мильвоки, что «если бы
женщины имѣли избирательныя права, онѣ нашли $бы другія
средства исправленія, чѣмъ простое узкое воспрещеніе». Да,
дѣйствительно; въ ихъ воспрещеніи не было бы ничего узкаго.
Оно было бы самымъ широкимъ, включая сюда всѣ наказа-
нія отъ убійства до отлученія отъ церкви.—ЫЪегіу 12 мая 1883 гу
Восемнадцать мужчинъ и женщинъ, которые когда-то по-
несли наказаніе за совершеніе ими ^всевозможныхъ престу-
пленій и противъ которыхъ не было и тѣни уликъ, свидѣтель-
ствовавшихъ о томъ, что они совершили или имѣли намѣреніе
совершить какое-нибудь новое преступленіе, были арестованы
нью-іоркской полиціей въ четвергъ 6 августа на томъ един-
ственномъ основаніи, что у нихъ была репутація профессіо-
нальныхъ карманныхъ воровъ. Полиція считала дѣломъ ра-
зумной осторожности держать такихъ личностей въ тюрьмѣ
до тѣхъ поръ, пока не пройдутъ похороны Гранта, когда ихъ
можно будетъ представить въ судъ и освободить за недостат-
комъ уликъ. Другими словами, восемнадцать лицъ, завѣдомо
— 220 —
невинныхъ въ глазахъ закона, должны были быть лишены
свободы и заключены въ тюрьму на четыре дня только для
того, чтобы нѣсколько сотенъ тысячъ людей, на-половину
дураковъ, на-половину лицемѣровъ, могли не держать своихъ
рукъ на своихъ бумажникахъ, когда они будутъ проливать
крокодиловы слезы надъ могилою одного изъ самыхъ выда-
ющихся соучастниковъ воровства и грабежа, какого только
зналъ нашъ вѣкъ. А защитники правительства продолжаютъ
болтать о необезпеченности, которая царила бы безъ него, и
кичиться принципомъ, постоянно ими однако нарушаемымъ,
что «лучше девяносто девять виновныхъ оправдать, чѣмъ одно-
го невиннаго осудить».—ЪіЪегіу 15 августа 1885 г.
«Всякій разъ, какъ кто-нибудь предполагаетъ,—пишетъ В.
Дж. Поттеръ въ Іпсіех,—что система добровольныхъ религіоз-
ныхъ ассоціацій установится и будетъ встрѣчена всеобщимъ
довѣріемъ, находятся боязливые люди, которые настойчиво
предостерегаютъ, что религія въ опасности. Эти люди, пови-
димому, не возлагаютъ большихъ надеждъ на способность
религіи самой проложить себѣ дорогу въ жизнь». И это го-
воритъ тотъ самый мистеръ Поттеръ, который готовъ запре-
тить народу и читать ту литературу, которая не отвѣчаетъ
его критерію цѣломудрія, и пить тѣ напитки, которые не
удовлетворяютъ его критерія трезвости;—тотъ самый мистеръ
Поттеръ, который готовъ принудить людей быть милосердны-
ми, заставляя ихъ платить налоги на содержаніе богадѣленъ
и больницъ, или принуждать однихъ учиться, а|другихъ—пла-
тить за обученіе первыхъ! Какъ много надеждъ возла-
гаетъ, повидимому, мистеръ Поттеръ на способность цѣло-
мудрія, воздержанія, милосердія и воспитанія самимъ прола-
гать себѣ дорогу въ жизнь! Мистеру Поттеру не мѣшало бы
усвоить правило Оберона Герберта, что «всякая мѣра, кото-
рой человѣкъ противится, есть въ сущности подать на со-
держаніе церкви, если только мужественно и логично смот-
рѣть на вещи».—ЪіЪегіу 12 сентября 1885 г.
«Ни одинъ человѣкъ, сознательно относящійся къ сво-
ему долгу избирателя, или хоть сколько-нибудь себя ува-
жающій,—говоритъ бостонскій Негаісі)—не будетъ считать
221
себя обязаннымъ поддерживать безчестнаго или неподхо-
дящаго кандидата только потому, что его «надлежащимъ
образомъ назначило» большинство его партіи. Но НегаШ
признаетъ, что всякій человѣкъ, сознательно относящійся къ
своему поведенію, или хоть сколько-нибудь себя уважающій,
долженъ считать себя обязаннымъ поддерживать и повино-
ваться безчестному или неподходящему чиновнику только
потому, что онъ былъ законнымъ образомъ избранъ боль-
шинствомъ его соотечественниковъ. Почему въ послѣднемъ»
случаѣ обязательство значительнѣе, чѣмъ въ первомъ? Фра-
за: «лишь бы наша страна, а тамъ все равно, права ли она
или нѣтъ»—столь же безнравствена, какъ и мнѣніе: «лишь бы
наша партія, а тамъ все равно, права ли она или нѣтъ».
Негаісі и его закадычные друзья должны познакомиться съ
выводами изъ своихъ посылокъ. Они найдутъ тогда, что
«божественное право разсужденія» ведетъ прямо къ Анархіи.—
ЫЪегіу 12 сентября 1885 г.
Честь практическаго доведенія налоговой системы аЛ
аЪвигсІ/ит принадлежитъ "русскому царю. До послѣдняго
времени всѣ его подданные пользовались, по крайней мѣрѣ,
въ высокой степени цѣннымъ правомъ просить о своихъ пра-
вахъ, не неся при этомъ никакихъ издержекъ. Каждый изъ
нихъ могъ въ любое время послать сколько ему было угодно
прошеній или самому Александру или кому-либо изъ его ми-
нистровъ о снятіи какой-нибудь тягости. Нынѣ порядокъ
уже не тотъ. У русскихъ отнята ихъ послѣдняя свобода
Право прошеній сдѣлано предметомъ налога. Прежде чѣмъ
обиженный гражданинъ можетъ сдѣлать свою жалобу офи-
ціально извѣстной, онъ долженъ внести шестьдесятъ копеекъ
въ казначейство, взять вмѣсто нихъ марку и наклеить ее на
свое прошеніе. Другіе государи обложили всевозможныя пра-
ва, какія только существуютъ на землѣ, но лишь Александ-
ру Ш дано было обложить право просить о своихъ правахъ.
Ни одинъ гражданинъ Россіи не можетъ въ настоящее время
просить своего «батюшку» оставить его въ покоѣ, не запла-
тивъ при этомъ шестидесяти копеекъ. Это несомнѣнно актъ
жестокаго деспотизма. Насколько же разумнѣе политика из-
— 222 —
вѣстнаго своимъ добродушіемъ Дона Педро Бразильскаго.
Онъ также внесъ нѣчто новое въ^налоговую систему. Ни
одинъ бразильскій супругъ, заподозрившій свою супругу въ
невѣрности и заставшій ее еп /Іадгапі сіеій, не можетъ за-
конно засвидѣтельствовать такого своего открытія, не опу-
стивъ предварительно въ казенный сундукъ что-то около
двухъ съ половиною долларовъ. Подобныя проявленія тира-
ніи почти [всегда [вызываютъ мое негодованіе. Но если ужъ
быть собирателемъ налоговъ, то я предпочту дона Педро.—
ІлЪетіу 14 ноября 1885.
Послѣднимъ актомъ правительственнаго насилія является
предложеніе повысить брачный возрастъ до восемнадцати
лѣтъ. Повидимому, затѣя совершенно невинная, принадлежа-
щая къ разряду тѣхъ мѣропріятій, которыя особенно любезны
непреклоннымъ моралистамъ, благочестивымъ ханжамъ, «рес-
пектабельнымъ» радикаламъ и т. п. Но что это означаетъ?
Это означаетъ, что если семнадцатилѣтняя дѣвушка, зрѣлая
физически и умственно, полюбитъ мужчину и снискаетъ его
любовь, и если эта взаимная любовь, по свободному желанію
обѣихъі’сторонъ, выразится половымъ общеніемъ внѣ «закон-
ныхъ формъ», установленныхъ нашимъ нелѣпымъ законода-
тельствомъ, то мужчина можетъ быть обвиненъ въ растлѣніи
и посаженъ въ тюрьму на двадцать лѣтъ. Таковъ истинный
смыслъ^этого предложенія, какъ бы его ни старались скрыть
подъ оболочкой сентиментальности и морализма. Это нападе-
ніе на мужчину, а для женщины не только нападеніе, но и
оскорбленіе. А дѣлается якобы въ защиту дѣвической чести!
Чести, ни больше, ни меньше! Словно можно еще гнуснѣе
обезчестить женщину, уже нѣсколько лѣтъ владѣющую при-
роднымъ даромъ материнства, чѣмъ сказавши ей, что у нея
нѣтъ достаточной разсудительности, чтобы рѣшать, можно
ли и какимъ образомъ можно ей сдѣлаться матерью!—
ЫЪегіу 17 апрѣля 1886 г.
Въ эти дни судовъ за бойкотъ немало вздору говорилось
и писалось о шантажѣ. Это вопросъ, сразу затрагивающій
принципъ свободы. Считаемъ нужнымъ смѣло и открыто
установить этотъ принципъ. Вотъ онъ: Всякій индивидъ во-
— 223 —
ленъ обставлять какими ему угодно условіями—лишь бы въ
нихъ не заключалось нападенія—дѣланіе или недѣланіе чего
либо, на что онъ имѣетъ право; но ни одинъ индивидъ не
можетъ правомѣрно участвовать въ сдѣлкѣ, налагающей усло-
вія явно агрессивнаго характера на какую либо изъ сторонъ.
Изъ этого слѣдуетъ, «что индивидъ можетъ правомѣрно»
вымогать деньги у другого, «угрожая» ему извѣстными по-
слѣдствіями, лишь бы эти послѣдствія были такого характе-
ра, что онъ могъ бы вызвать ихъ, не нанося ущерба ничьимъ
правамъ. Такое «вымогательство» обыкновенно—вещь гнусная,
но бываютъ случаи, когда самые благомыслящіе люди могутъ
прибѣгать къ нему, не насилуя своихъ инстинктовъ, и оно
ни въ какихъ обстоятельствахъ не бываетъ агрессивнымъ, и,
слѣдовательно, несправедливымъ, если актъ, которымъ гро-
зятъ, неагрессивенъ. Поэтому, караніе людей, взявшихъ день-
ги за снятіе бойкота, есть чистѣйшее угнетеніе. Каково бы
ни было «обычное» или «статутное право» шантажа, онъ—
мы пользуемся фразой мистера Спунера—управляется естест-
веннымъ правомъ.—ІлЪегіу 31 іюля 1886 г.
Пріемы, практикуемые 49 окружнымъ собраніемъ Рыцарей
Труда при веденіи послѣдней стачки, привели мэра Гьюитта
и другихъ публицистовъ капитализма въ состояніе бѣшенства,
такъ что теперь они при всякомъ удобномъ [случаѣ яростно
заявляютъ, что нельзя позволять одной группѣ людей лишать
другія группы права работать. Это старая истина; но когда она
говорится въ осужденіе Рыцарей Труда, приказывающихъ ра-
бочимъ одной промышленной области бросать работу для
подкрѣпленія бастующихъ въ другой области болѣе полной
пріостановкой дѣла, она носитъ характеръ заносчивости,
скорѣй свойственной зеленой юности, чѣмъ почтенной ста-
рости. Я рѣшительно не могу понять, чьей свободѣ угрожа-
ютъ подобныя дѣйствія. Конечно, не свободѣ людей, которымъ
приказываютъ, какъ союзникамъ^Рыцарей, оставить добро-
вольную организацію для нѣкоторыхъ спеціальныхъ цѣлей—
вродѣ указанной въ данномъ случаѣ;—вѣдь если они ея не одо-
бряютъ болѣе, они могутъ снова стать на работу, гдѣ и когда
имъ угодно будетъ. Конечно, не свободѣ и предпринимателей,
— 224 —
лишающихся такимъ образомъ своихъ рабочихъ, ибо если
нѣтъ нападенія на индивидуальнаго рабочаго, когда онъ бро-
саетъ предпринимателя по чьему бы то ни было совѣту, то
нѣтъ нападенія и на свободу группы рабочихъ, оставляющихъ
работу, хотя бы они и не имѣли никакихъ претензій къ своему
хозяину. Кто же, въ такомъ случаѣ, является лишеннымъ
своей свободы? Никто. Весь этотъ крикъ просто свидѣтель-
ствуетъ о непереносности для капиталистовъ мысли; что ра-
бочіе переняли одну изъ ихъ собственныхъ штукъ—искусство
припирать къ стѣнкѣ. Политика окружного собранія (умная
или глупая—другой вопросъ) и заключалась въ удержаніи
труда, что гораздо извинительнѣе удержанія капитала, ибо
трудъ удерживается его законными собственниками, тогда
какъ капиталъ удерживается людьми, которые никогда бы его
не имѣли, если бы дарованныя государствомъ привилегіи не
помогли имъ награбить его. —ЫЪегіу 12 марта 1887 г.
Негодованіе, изливаемое по поводу рѣшенія ^Вустерскихъ
фабрикантовъ обуви и Чикагскихъ подрядчиковъ принимать
на службу только тѣхъ рабочихъ, которые подпишутъ обяза-
тельство, фактически устраняющее ихъ изъ юніоновъ, кажется
мнѣ растраченнымъ совершенно понапрасну. Эти предприни-
матели имѣютъ полное право нанимать людей на всякихъ
условіяхъ, которыя тѣмъ угодно будетъ принять. Если они
принимаютъ варварскія условія, то только потому, что вы-
нуждены къ этому. Что же ихъ вынуждаетъ? Защищаемыя
закономъ монополіи. Настоящее спасеніе ихъ заключается,
поэтому, не въ лишеніи предпринимателей свободы догово-
ровъ, но въ дарованіи рабочимъ того же права договоровъ,
не искажая его предварительно.—ЫЪегіу 28 марта 1887 г.
Судья Макъ-Карти, изъ высшаго суда Пенсильваніи, рѣшая
вопросъ, можно ли поізаконамъ Пенсильваніи (касательно тор-
говли спиртными напитками) выдавать патенты въ извѣстномъ
графствѣ, высказался отрицательно, такъ какъ онъ противъ
самаго закона, о чемъ онъ выразился слѣдующимъ|образомъ:
«Когда издаются законы, противные велѣніямъ божіимъ, мы не
обязаны соблюдать ихъ». Бьюсь объ закладъ, что этотъ самый
судья, если бы какой-нибудь анархистъ, приведенный къ нему
— 225 —
по обвиненію въ нарушеніи несправедливаго закона, объявилъ,
что въ его глазахъ велѣніе Бога или иной критерій стоитъ
выше писаннаго закона—этотъ самый судья прибавилъ бы ему
три лишнихъ мѣсяца заключенія за дерзость.—РіЪегіу 10 сен-
тября 1887.
Провиденская Реоріе считаетъ одной изъ трехъ «основныхъ
истинъ» правило, что «каждому дитяти должно быть обезпе-
чено безплатное полное воспитаніе физическое, умственное,
нравственное и профессіональное». Что такое полное воспи-
таніе? Кто получилъ его, чтобы его гарантировать кому-ни-
будь? Кто, получившій таковое, можетъ передать его другому
совершенно безвозмездно? И если онъ даже можетъ передать
его даромъ, то съ какой стати ему дѣлать это? Почему не
платить ему за это? А если ему слѣдуетъ платить, то кто же
можетъ это дѣлать, если не тотъ, кто получаетъ воспитаніе,
или тѣ, кто содержитъ получающаго воспитаніе? Не подрыва-
ютъ ли эти вопросы «основъ» философіи Реоріе^ Да и основа
ли это въ концѣ концовъ?—ЫЪегіу 3 декабря 1887 г.
Не довольствуясь повышеніемъ брачнаго возраста съ десяти'
до тринадцати лѣтъ, толпа чопорно-добродѣтельныхъ женщинъ
отправилась къ палатѣ штата Массачусетсъ и потребовала
новаго повышенія его—на этотъ разъ до восемнадцати. Когда
одинъ изъ членовъ законодательной комиссіи предложилъ
опредѣлить брачный возрастъ въ тридцать пять лѣтъ, ибо
предполагаемый проступокъ является такимъ же преступленіемъ
для тридцатипятилѣтней женщины, какъ и для восемнадца-
тилѣтней, то петиціонерки, повидимому, не испугались такого
аргумента. Очевидно, эти леди не опасаются, что ихъ когда-
нибудь попросятъ стать женами.—ЪіЪегіу 11 февраля 1888 г.
Въ концѣ протеста противъ включенія высшихъ предметовъ
преподаванія въ программу народныхъ школъ Уинстедская
Ргезз говоритъ: «обыкновенная окружная школа, управляемая
умѣлой рукой, достаточно хороша для простонародья. Пусть
непростой народъ имѣетъ непростыя школы и платитъ за
нихъ». Совершенно вѣрно; но если простой народъ нельзя
заставлять платить за непростыя школы, то съ какой же стати
Вмѣсто книги.	15
— 226 —
заставлять непростой народъ платить за простонародныя шко-
лы?— ЪіЪегіу 28 апрѣля 1888 г.
Ныо-Джерсейскій судъ рѣшилъ, что завѣщаніе граждани-
на этого штата, въ которомъ Генри Джорджу отказана боль-
шая сумма денегъ на распространеніе его книгъ, недѣйстви-
тельно по той причинѣ, что цѣль его не образовательная и
не благотворительная, а такая, что достиженіе ея способ-
ствуетъ распространенію ученій, противныхъ законамъ стра-
ны. Вѣроятно, судья, вынесшій это рѣшеніе, придерживается
такого же взгляда на опредѣленіе экономической истины,
какъ мистеръ Джорджъ на выпускъ денегъ, собираніе рен-
ты, перевозку писемъ, желѣзнодорожное дѣло и другіе пред-
меты, «конечно, составляющіе функцію правительства». И
дѣйствительно, если мистеръ Джорджъ правъ, то почему бы
могъ быть неправъ и судья! Но я согласенъ, что мистеръ
Джорджъ правильно назвалъ его «безсмертнымъ осломъ».—
ЪіЪегіу 26 мая 1888 г.
Калифорнскій пріятель прислалъ мнѣ номеръ издающейся
въ Санъ-Франциско ѴѴеекІу 8іаг, заключающій въ себѣ статью,
которая, если хоть десятая доля въ ней правда, показываетъ,
что этотъ городъ и штатъ находятся подъ гибельнымъ уп-
равленіемъ шайки преступниковъ. Въ концѣ статьи авторъ,
упуская изъ виду, что такое положеніе вещей есть прямое
слѣдствіе управленія человѣка человѣкомъ, предлагаетъ уси-
лить это правленіе исключительнымъ завѣдываніемъ телег-
рафной системой, банковой системой и общественными пред-
пріятіями, равно какъ и обширнымъ новымъ полемъ юрис-
дикціи. Этому политическому лакею, который даже не дога-
дывается зарыть въ землю талантъ, довѣренный ему, но
упрямо пользуется имъ какъ бичемъ человѣчества, редакторъ
ТѴеекіу 8іаг говоритъ: «Ты былъ невѣрнымъ въ немногихъ
вещахъ, я сдѣлаю тебя правителемъ надъ многими». Я не
удивился, убѣдившись изъ другого столбца этой газеты, что
редакторъ смотритъ на анархистовъ, какъ на зачумленныхъ
злодѣевъ и крикливыхъ болтуновъ.—ЪіЪегіу 7 іюля 1888 г.
Полковникъ Ингерсоллъ недавно обнародовалъ теорію, по
которой мужъ не долженъ быть освобождаемъ отъ брачнаго
— 227 —
договора, доколѣ жена не нарушитъ его; жена же должна
получать разводъ по первому требованію. Вѣроятно, этотъ
проектъ ему подсказанъ рыцарскимъ чувствомъ, но въ сущ-
ности онъ оскорбителенъ для всякой уважающей себя жен-
щины. Это пережитокъ старой теоріи, по которой женщина
есть низшее существо, не могущее равняться съ мужчиною.
Ни одна женщина, достойная этого имени и вполнѣ сознаю-
щая значеніе своихъ дѣйствій, не согласится сойтись съ муж-
чиной по договору, не обезпечивающему его свободы въ
такой же мѣрѣ, какъ и ея собственную. — ЫЪегіу 18 ав-
густа 1888 г.
Теоретическая позиція, занятая Генри Джорджемъ отно-
сительно конкуренціи, заключается въ томъ, что свобода
торговли должна царить повсюду, за исключеніемъ тѣхъ
отраслей дѣла, въ которыхъ по самой природѣ вещей кон-
куренція можетъ существовать развѣ лишь отчасти; и въ
этихъ-то отрасляхъ должна господствовать правительственная
монополія. Между тѣмъ недавно въ Англіи онъ въ одной рѣ-
чи заявлялъ, что для него не совсѣмъ ясно, должна ли тор-
говля спиртными напитками быть свободна или монополизи-
рована правительствомъ. Поэтому мистеръ Джорджъ, оста-
ваясь честнымъ и послѣдовательнымъ, долженъ питать
сомнѣнія насчетъ существованія какого-либо естественнаго
ограниченія конкуренціи въ торговлѣ спиртными напитками.
Не будетъ ли онъ любезенъ указать его? Нѣтъ, онъ не ука-
жетъ, и по той причинѣ, что его мнимый критерій является
просто жонглерской попыткой скрыть подъ чѣмъ-то вродѣ
научной формулы произвольный методъ опредѣленія, что въ
такой-то сферѣ дѣятельности должна царить свобода, а въ
такой-то ея не должно быть.—ЫЪегіу 2 февраля 1889.
Массачусетскіе врачи-аллопаты, тщетно пытавшіеся въ тече-
ніе нѣсколькихъ лѣтъ добиться юридической монополіи на
медицинскую практику, пришли къ заключенію, что вѣрныхъ
полбулки лучше непрерывно уменьшающагося ломтя, и вошли
въ соглашеніе съ одной или двумя группами «шарлатановъ»,
чтобы помѣшать всѣмъ другимъ «шарлатанамъ» заниматься
ихъ профессіей. Въ этомъ году аллопаты приняли гомеопа.
— 228 —
товъ и эклектиковъ въ свой кругъ, и при помощи этого по-
литическаго маневра они надѣются обезпечить себѣ драгоцѣн-
ную привилегію, составляющую цѣль ихъ стремленій, подъ
предлогомъ, который всегда выставляется привилегирован-
ными классами,—охраненія массъ. Были жаркія схватки въ
палатѣ штата и на недавнемъ засѣданіи судебной комиссіи
Дж. Старксъ изъ Чикопи, говорившій отъ имени «шарлатановъ*,
произнесъ остроумнѣйшую, ядовитѣйшую и самую сильную
рѣчь въ пользу полной свободы медицины, которая когда-ли-
бо срывалась съ устъ адвоката. Жаль, что нѣкоторые изъ.
его кліентовъ, говорившіе послѣ него, не отличались такою-
же неотразимостью. Напр.,д-ръ Родсъ Бюкананъ, нѣчто вродѣ
главнаго шарлатана, въ длинной рѣчи, въ которой онъ ста-
рался убѣдить комиссію въ правѣ паціента выбирать себѣ
врача, заявилъ, что онъ одобрилъ бы законъ, который объ-
явилъ бы хирургическое лѣченіе рака преступленіемъ. Старая,
сказка. Въ медицинѣ, какъ и въ богословіи, православіе—моя
правда, а инославіе—твоя правда. Этотъ «шарлатанъ», столь
возмущенный тѣмъ, что «правильные» врачи хотятъ его, уп-
разднить, ясное дѣло, тоскуетъ по диктаторской власти, которая
дала бы ему возможность упразднить «правильныхъ». Онъ
напоминаетъ тѣхъ секуляристовъ, негодованіе которыхъ по
поводу того, что ихъ принуждаютъ платить налоги на под-
держаніе церквей, въ которыя они не вѣрятъ,—сравнимо лишь,
съ удовольствіемъ, съ которымъ они заставляютъ прихожанъ
платить налоги на содержаніе школъ, которыя тѣмъ нежела-
тельны. И все-таки находятся добрые друзья свободы, которые
утверждаютъ, что я, осуждая этихъ людей, обнаруживаю не-
умѣнье отличать друзей отъ враговъ. Въ дѣйствительности
же я, въ отличіе отъ этихъ критически-настроенныхъ това-
рищей, при различеніи враговъ отъ друзей не позволяю себѣ
обманываться однимъ сходствомъ лозунговъ.—ІЛЪегіу 23 фе-
враля 1889 г.
Справедливо порицая централизованную власть, составляю-
щую существо плана, на которомъ построена колонія Топо-
лобампо, Чикагская ІІпііу говоритъ все-таки, что такъ какъ
— 229 —
мы имѣемъ право выйти изъ ассоціаціи, то «планъ Оуэна въ
этомъ отношеніи является значительнымъ шагомъ впередъ
по сравненію съ націонализмомъ или другими формами го-
сударственнаго соціализма, желающаго обязать всѣхъ граж-
данъ, хотя бы даже прямо наперекоръ ихъ убѣжденіямъ и
желаніямъ, подчиняться новому деспотизму». Это совершен-
ная правда; но мнѣ любопытно знать, понимаетъ ли Ѵпііу,
что среди этихъ «другихъ формъ государственнаго соціализ-
ма», обязывающаго всѣхъ гражданъ подчиняться деспотизму
вопреки желаніямъ гражданъ, и которымъ поэтому планъ
Оуэна, при всей своей гнусности, въ этомъ отношеніи пред-
ставляется лучшимъ, самое настоящее мѣсто существующему
правительству Соединенныхъ Штатовъ. — ЪіЪегіу 16 мая
1891 г.
Первоначальный патентъ телефонной компаніи Белля те-
ряетъ свою силу въ мартѣ 1893 г. «Изъ личнаго опыта въ
Бостонѣ», говоритъ человѣкъ, понимающій въ этомъ дѣлѣ,
«я знаю, что у нихъ имѣются аппараты на сто процентовъ
лучше тѣхъ, которые въ ходу въ настоящее время. Они дер-
жатъ эти аппараты про запасъ для будущей конкуренціи.
Телеграфная компанія Западнаго союза дѣлаетъ то же са-
мое». Газета Сапаі Ъівраісіг, комментируя это, негодующе жа-
луется, что «нѣкоторые славные и полезные инструменты де-
вятнадцатаго вѣка лежатъ подъ замкомъ; таковы плоды «сво-
бодной конкуренціи». Это негодованіе справедливо, но на-
правлено не по адресу. Не свободная конкуренція держитъ
эти инструменты подъ замкомъ, но та форма монополіи, ко-
торая называется собственностью на идеи. Какъ указывало
свѣдущее лицо, немедленно съ истеченіемъ срока патента и
освобожденіемъ конкуренціи усовершенствованные аппараты
покажутся на свѣтъ божій—ЪіЪегіу 16 мая 1891 г.
Въ статьѣ, оправдывающей запрещеніе торговли спертны-
ми напитками, газета Іпѵевіідаіог, издающаяся въ Атлантикѣ
(Айова), говоритъ: «Согласно анархистической теоріи прави-
тельство не имѣетъ права запрещать ничего, а имѣетъ толь-
ко право вмѣшаться, когда содѣяна несправедливость, и тогда
только заставить правонарушителя заплатить убытки». Не
— 230 —
знаю, изъ какого источника Іптезіідаіог почерпнулъ свои
свѣдѣнія объ Анархизмѣ, но они несомнѣнно неправильныя.
Что касается правительства, то Анархизмъ считаетъ, что оно
не имѣетъ права дѣлать ничего и даже существовать: но
добровольныя оборонительныя ассоціаціи не только будутъ
требовать возмѣщенія убытковъ, но и будутъ запрещать всѣ
явно агрессивныя дѣйствія. Но онѣ не будутъ запрещать
неагрессивныхъ дѣйствій, хотя бы они даже создавали агрес-
сивнымъ лицамъ возможность поступать агрессивно. Напри-
мѣръ, онѣ не будутъ ставить препятствій продажѣ и покупкѣ
спиртныхъ напитковъ, хотя бы нѣкоторыя лица и станови-
лись агрессивными подъ вліяніемъ алкоголя. Іпѵезіідаіог не
усвоилъ себѣ анархистической точки зрѣнія. Онъ проводитъ
разграничительную линію анархизма между запрещеніемъ на-
силія и принудительнымъ возмѣщеніемъ убытковъ, тогда
какъ Анархизмъ обнимаетъ въ дѣйствительности и то, и
другое. Его раздѣлительная линія идетъ совершенно въ дру-
гомъ направленіи, отдѣляя нападеніе отъ ненападанія. Пусть
Іпѵевіідаіог еще хорошенько подумаетъ.—ІлЪетіу 30 мая
1891 г.
Редакторъ Агепа жаждетъ наступленія «вѣка женщины»,
ибо когда онъ наступитъ, и штаты будутъ управляться жен-
щинами вмѣсто мужчинъ, то брачный возрастъ будетъ опре-
дѣленъ въ восемнадцать лѣтъ. Указывая на примѣръ, пред-
ставляемый въ этомъ отношеніи Канзасомъ и Вайомингомъ,—
штаты, наиболѣе близкіе къ управляемымъ женщинами—онъ
говоритъ многозначительнымъ курсивомъ: «Всѣ другіе штаты
влачатъ знамя нравственности въ пыли передъ велѣніями
мужской животности». Мистеръ Флауэръ считаетъ себя инди-
видуалистомъ, и иногда такъ хорошо пишетъ въ защи-
ту индивидуализма, что вызываетъ во мнѣ удивленіе. Но
я хотѣлъ бы знать, по какимъ правиламъ онъ примѣняетъ
теорію индивидуализма, если дошелъ до нарушенія и отрица-
нія индивидуальности дѣвушки, написавшей «Исторію африкан-
ской фермы», путемъ одобренія закона, который посадилъ бы
въ тюрьму на двадцать лѣтъ за изнасилованіе всякаго муж-
чину, коего она добровольно бы избрала для полового общенія
— 231 —
въ томъ возрастѣ, когда она начала писать эту книгу. Если-
бы Оливія Шрейнеръ жила въ цивилизованномъ Вайомингѣ
вмѣсто полуварварской южной Африки, и пожелала бы про-
вести въ жизнь теоріи, проповѣдуемыя въ ея книгѣ, то она
дѣйствительно была бы изнасилована; однако не возлюблен-
нымъ, свободно ею избраннымъ, но женщинами, отрицающи-
ми ея право на выборъ, и мужчинами вродѣ Б. О. Флауэра,
который хвалится этимъ отрицаніемъ; лишена не дѣвственно-
сти, этой жалкой и мишурной драгоцѣнности, но свободы,
этого неоцѣнимаго, несравненнаго сокровища, которое вошло
въ моду презирать.—ІЛЪегіу 1 августа 1891 г.
Кое о комъ я не пролью слезъ, если Нью-Іоркскій законъ,
запрещающій обнародованіе отчетовъ о казняхъ, будетъ стро-
го соблюдаться, и нарушители его понесутъ суровую кару-
Какъ высоко я ни цѣню свободу печати, но именно потому,
что я цѣню ее, я хотѣлъ бы видѣть, какъ ножъ власти
вонзится по рукоятку въ самую нѣжную часть обычно
раболѣпствующихъ газетъ Нью-Іорка и съ силою и жесто-
костью будетъ повернутъ нѣсколько разъ. Можетъ быть, по-
слѣ этого законы Комстока, законы противъ лотерей и по-
добныя законодательныя гнусности не будутъ восхваляться
подхалимствующими лицемѣрами, вопящими о репрессіяхъ толь-
ко тогда, когда они сами становятся жертвами. Нѣсколько
времени тому назадъ Нью-Іоркская 8ип нарушила законъ съ
похвальбой и угрозами, и все же, потому, что въ Тенесси
было сдѣлано покушеніе силою помѣшать работѣ каторжни-
ковъ въ рудникахъ, потому, что въ Канзасѣ союзный судья
не послушался предписанія высшаго суда, она торжественно
заявляетъ, что не слушаться законовъ «значитъ сопротивлять-
ся волѣ народа, исключая случаи неконституціоннаго статута,
который въ сущности вовсе не законъ». Эта оговорка 8ип,
сдѣланная съ цѣлью спасти свою шкуру, не достигаетъ цѣли.
Кто будетъ рѣшать, конституціоненъ ли статутъ? Высшій судъ,
отвѣтитъ 8ип. Но готова ли 8ип, буде высшій судъ объя-
витъ законъ относительно казней конституціоннымъ, осудить
собственное поведеніе; нарушившее законъ? Я думаю, что
нѣтъ. Но тогда она должна предоставить рабочимъ Тенесси
- 232 —
и Канзасскому судьѣ такую же свободу, какой требуетъ для
себя. Если доктрина «высшаго закона» годится на что ни-
будь, то она хороша не только противъ легислатуръ, но и
противъ высшихъ судовъ. Съ другой стороны, если она ни-
куда не годится, то 8ип должна объ этомъ сообщить дру-
гимъ нарушителямъ закона, и вмѣсто того, чтобы нарушать
законъ относительно казней, должна отправиться къ избира-
тельной урнѣ и добиться отмѣны его. Но 8ип не желаетъ
быть заподозрѣнной въ послѣдовательности. 8ип свинья, и
органъ свиней, и апологетъ свиней, и я не буду огорченъ, если
увижу ее заколотой, какъ свинью.—ЪіЪегіу 1 августа 1891 г.
Ситтльская Розі Іпіеііідепсег располагаетъ очень умнымъ
человѣкомъ въ своемъ редакціонномъ штабѣ. Его редакціон-
ныя статьи значительно возвышаются надъ обычнымъ уров-
немъ газетныхъ передовицъ, часто бываютъ очень прочув-
свованы и всегда свидѣтельствуютъ о рѣшительной наклон-
ности къ серьезному разсмотрѣнію поднятыхъ вопросовъ и
къ независимому и оригинальному мышленію. Но иногда его
оригинальность заводитъ его слишкомъ далеко. Полюбуйтесь
слѣдующимъ оригинальнымъ открытіемъ, которое онъ без-
мездно подноситъ міру въ недавно напечатанной редакціонной
статьѣ противъ женскаго избирательнаго права: «Никто, кро-
мѣ анархистовъ въ теоріи, если не па практикѣ, никогда не
утверждалъ, что право голоса есть естественное право; но
съ анархистской точки зрѣнія, что избирательное право есть
естественное право, вы можете съ увѣренностью утверждать,
что собственность есть кража». Если этотъ редакторъ когда-
нибудь занимался изслѣдованіемъ Анархизма, то онъ, конечно,
зналъ бы, что большинство анархистовъ совсѣмъ не вѣритъ
въ естественныя права; что никто изъ нихъ не считаетъ из-
бирательнаго права правомъ естественнымъ; что, съ другой
стороны, всѣ они согласны насчетъ центральной посылки —
что правленіе есть зло,—и насчетъ слѣдствія, что оно ни-
сколько не лучше отъ того, что правитъ большинство. Анар-
хизмъ такъ же враждебенъ избирательному праву, какъ миръ—
пороху.—ЪіЪегіу 29 августа 1891 г.
Хотѣлъ бы я знать, извѣстно ли жителямъ Массачусет-
— 233 —
-са, что ихъ законодатели въ этомъ году выработали законъ,
наказывающій пожизненнымъ тюремнымъ заключеніемъ вся-
каго преступника или нищаго, имѣющаго сифилисъ. Таковъ
изумительный фактъ. Точнѣе говоря, законъ постановляетъ,
что всякій питомецъ карательнаго или благотворительнаго
учрежденія штата, который при истеченіи срока своего за-
ключенія будетъ боленъ сифилисомъ, не долженъ быть отпу-
скаемъ на свободу, а долженъ содержаться въ учрежденіи,
доколѣ не излѣчится. Такъ какъ отъ сифилиса рѣдко вылѣ-
чиваются, то въ большинствѣ случаевъ это будетъ пожизнен-
ное заключеніе. Такимъ образомъ въ Массачусетсѣ только
богачамъ и лицамъ, пользующимся покровительствомъ зако-
новъ, разрѣшается имѣть сифилисъ, да и свободу. — ЫЪегіу
29 августа 1891 г.
Нѣкоторые литераторы громко жалуются на «упадокъ ли-
тературы», который они видятъ въ рекламированіи газетами
«десяти-тысячнаго романа мистера Гоуэлля». Я спрашиваю:
если литература не терпитъ упадка отъ полученія мистеромъ
Гоуэллемъ 10000 долларовъ за право печатать его романъ
выпусками, то какимъ образомъ она терпитъ ущербъ отъ
обнародованія этого факта? Что вся эта сдѣлка унизительна
для литературы, я не спорю, но истинный источникъ упадка
здѣсь кроется въ созданной государствомъ монополіи, кото-
рая даетъ мистеру Гоуэллю возможность назначать такія цѣны
за свой трудъ. И все же въ глазахъ этихъ обиженныхъ «ли-
тераторовъ» именно эта монополія способствуетъ поднятію
литературы. Но поставимъ въ заслугу ихъ инстинкту, если не
уму, что, получая за литературу «благородное вознагражденіе,
котораго она достойна», они стыдятся объявлять публикѣ
сумму этого вознагражденія.—ЫЪегіу 7 ноября 1891 г.
Съ 1885 года въ статутахъ Пенсильваніи имѣется законъ,
воспрещающій фабрикацію и выдѣлку искусственнаго коровь-
яго масла. Однако по рѣшеніямъ судовъ Соединенныхъ Шта-
товъ фабриканты, находящіеся внѣ штата, имѣютъ право
ввозить въ штатъ свои продукты, продавая ихъ въ ори-
гинальной упаковкѣ. Все увеличивающееся число посред-
никовъ покупаетъ эти упаковки, вскрываетъ ихъ и про-
— 234 —
даетъ въ розницу, нарушая законъ. Это стало настолько
обычнымъ явленіемъ, что пенсильванскіе мясники, обыкно-
венно продававшіе сало на фабрики искусственнаго масла и
нынѣ вынужденные продавать его въ Голландію съ гораздо
меньшей выгодой, нашли возможнымъ возбудить преслѣдова-
ніе противъ виновныхъ, въ надеждѣ добиться отмѣны вред-
наго для нихъ закона. Тѣмъ временемъ ограждаемое зако-
номъ населеніе, вмѣсто того, чтобы ѣсть вкусное и здоро-
вое искусственное масло, вынуждено питаться крѣпкимъ ко-
ровьимъ масломъ, за которое платитъ монопольную цѣну
покровительствуемымъ закономъ фермерамъ и молочнымъ
торговцамъ. Населенію гарантируется право быть ограбляе-
мымъ, а фермерамъ и молочнымъ торговцамъ право гра-
бить. Всѣ эти виды покровительства должны быть уничто-
жены. Единственная защита, въ которой честные люди ну-
ждаются—это защита отъ огромнаго Общества организаціи
кражи, эвфемистически называемаго Государствомъ.—ЪіЪегіу
14 мая 1892 г.
Говорите мнѣ о кровожадныхъ анархистахъ! Послушайте,
слѣдующее. Говоритъ редакторъ Атегісап лтсНііесІ. «По-
скольку дѣло въ принципѣ, мы хотѣли бы видѣть вмѣша-
тельство въ дѣла человѣка, желающаго работать, требованіе
или просьбу—все равно, прямую или косвенную — объ уволь-
неніи вѣрнаго работника, либо же попытку къ принужденію-
угрозами или инымъ способомъ рабочаго къ оставленію ра-
боты, наказуемыми смертью». Вотъ вамъ архизмъ въ пол-
номъ блескѣ. Если Джонъ Смитъ вѣжливо проситъ Джима
Джонса разсчитать или не пользоваться услугами трудолюби-
ваго и вѣрнаго Сэма Робинзона, то убейте его. Таковъ со-
вѣтъ, который капитализмъ даетъ суду. Если онъ будетъ при-
нятъ къ исполненію, то я утверждаю, что у народа будетъ
больше основаній обвинить редактора АгсКііесі въ подговорѣ
къ убійству, признать его виновнымъ и взорвать его дина-
митомъ, чѣмъ у штата Иллинойсъ ихъ было для вынесенія
аналогичнаго приговора Спайсу съ товарищами и преданія
ихъ смертной казни черезъ повѣшеніе. Я хотѣлъ бы знать,
желалъ ли бы редакторъ Агсігііесі, чтобы его теорія прово-
— 235 —
дилась въ жизнь нелицепріятно. Вообразите, напримѣръ, эле-
ктрическую казнь полковника Эліота Шепарда, оскорбленнаго
трудолюбивымъ и вѣрнымъ кучеромъ Пятаго Проспекта, за
просьбу не держать кучера, обращенную къ извозчичьимъ
старостамъ. Если зажигательный совѣтъ вызоветъ кровавую
революцію, то главная отвѣтственность за нее будетъ лежать
на капиталистахъ и ихъ наемныхъ апологетахъ, и они доро-
го поплатятся. Въ наши дни много Фулоновъ, нѣкоторые
изъ коихъ, можетъ быть, еще только питаются травой.—
ЪіЪегіу 26 мая 1892 г.
Въ штатѣ Нью-Іоркъ неудачное покушеніе на самоубійство
карается какъ преступленіе. Предлагается не разрѣшать анар-
хистамъ иноземнаго происхожденія пріобрѣтать право граж-
данства. Генералъ-атторней Миллеръ желаетъ сдѣлать изби-
рательное право принудительнымъ путемъ лишенія права голоса
всѣхъ, пренебрегшихъ имъ. Нью-Іоркскіе санитарные надзи-
ратели, захвативъ на обходѣ телѣжку зеленыхъ персиковъ,
отдали ее двумъ посыльнымъ мальчишкамъ, въ результатѣ
чего полсотни мальчугановъ устроили себѣ пиршество, и на-
вѣрное нѣкоторые изъ нихъ умерли. Правительство, раздающее
зародыши болѣзни, которыми не позволяетъ торговать ?дру-
гимъ; правительство, желающее лишить права голоса тѣхъ,
кто не желаетъ голосовать; правительство, отказывающееся
натурализовать людей, не желающихъ быть натурализован-
ными; правительство, отказывающее въ жизни тѣмъ, кто не
желаетъ жить—такое правительство съ успѣхомъ могло бы
выступить въ хорошемъ фарсѣ.— ЪіЪегіу 13 августа 1892 г.
Намъ грозитъ новая монополія. Въ настоящее время, какъ
извѣстно, Вагнеровскаго «Парсифаля» можно ставить только
въ Байрейтѣ. Эта музыкальная драма представляетъ собствен-
ность госпожи Вагнеръ, а она не разрѣшаетъ никому ставить
ея. Но въ Австріи, кажется, авторское право на произведеніе
теряется черезъ десять лѣтъ по смерти Гавтора. Поэтому въ
будущемъ году «Парсифаль» ^можетъ ставиться въ Австріи
кѣмъ угодно. Госпожа Вагнеръ всѣми силами старается про-
вести въ Австріи новый законъ въ защиту своей монополіи,
и говорятъ, что это ей можетъ удаться. Если удастся, тогда
236
австрійцы, подобно французамъ, англичанамъ, американцамъ
и другимъ національностямъ, пожелавшимъ отдаться въ раб-
ство, должны будутъ продолжать платить дань не только го-
спожѣ Вагнеръ, но и содержателямъ гостиницъ и желѣзно-
дорожнымъ обществамъ, если захотятъ видѣть исполненіе
величайшаго музыкальнаго произведенія, когда-либо появляв-
шагося на свѣтъ. Это положеніе лишній разъ свидѣтельствуетъ
о нелѣпости собственности на идеи, на что мы указывали въ
своей газетѣ по другимъ поводамъ. Покуда госпожѣ Вагнеръ
будетъ дозволено сохранять за собой монополію—и въ самомъ
дѣлѣ, если это ея собственность, она не должна отниматься
у нея—цѣна, которую человѣкъ долженъ будетъ заплатить
за наслажденіе «Парсифалемъ», будетъ пропорціональна раз-
стоянію между его мѣстожительствомъ и Байрейтомъ. Гра-
жданинъ Байрейта платитъ всего пять долларовъ за привилегію,
которая гражданину Соединенныхъ Штатовъ будетъ стоить
отъ двухъ до трехъ сотъ долларовъ. И все это изъ-за же-
ланія одной женщины, и недостатка воли у всего остального
міра. Конечно, мнѣ могутъ отвѣтить, что такая же ситуація
наблюдается и во многихъ другихъ областяхъ, и ея нельзя
устранить—возьмемъ, напримѣръ, картину Тиціана или Ніагар-
скій водопадъ. Къ несчастью, это такъ; но тутъ вѣдь ничѣмъ
и не поможешь дѣлу. Мы платимъ большія суммы, чтобы
посмотрѣть на Ніагарскій водопадъ, потому что не можемъ
воспроизвести Ніагарскаго водопада вблизи своей квартиры-
Но неужели то обстоятельство, что мы должны платить до,
роже за вещи, которыя не могутъ быть размножаемы, можетъ
служить основаніемъ ко взиманію повышенной платы за вещи,
поддающіяся размноженію?—ЪіЪетіу 24 сентября 1892 г.
За недавней стачкой въ Кармо, во Франціи, послѣдовала
агитація въ пользу принудительнаго третейскаго разрѣшенія
споровъ между капиталомъ и трудомъ. Произошла ожесточен-
ная схватка во французской палатѣ, у которой, къ счастью,
хватило здраваго смысла провалить вышеуказанную мѣру; изъ
всѣхъ требованій, предъявлявшихся правительству въ инте-
ресахъ труда, это, пожалуй, самое неумное. Любопытно
знать, приходило ли въ голову рабочимъ, предъявившимъ его,
— 237 —
что удовлетворить ихъ желаніе значило бы отвергнуть то
драгоцѣнное право стачекъ, на которомъ они такъ упорно
настаивали въ теченіе столькихъ лѣтъ. Допустимъ, къ примѣ-
ру, что группа работниковъ рѣшила забастовать въ защиту
интересовъ, которые она считаетъ жизненными и которые
она намѣрена отстаивать до конца всѣми доступными сред-
ствами. Немедленно является на сцену третейское бюро, при-
нуждающее стачечниковъ и предпринимателей изложить свои
неудовольствія, и затѣмъ постанавливающее рѣшеніе. Допу-
стимъ, это рѣшеніе будетъ не въ пользу стачечниковъ. Они
обязаны подчиниться ему, такъ какъ посредничество обяза-
тельно, или понести наказаніе—ибо нѣтъ закона безъ нака-
занія. Что тогда станется съ ихъ правомъ стачекъ? Оно бу-
детъ разрушено. Они могутъ просить того, что имъ нужно;
высшая власть немедленно рѣшитъ, могутъ ли они получить
желаемое; и на это рѣшеніе нѣтъ апелляціи. Такимъ обра-
зомъ, труду закономъ будетъ воспрещено бороться за свои
права. И все же трудъ такъ близорукъ, что требуетъ этого
именно запрещенія!—ЪіЪегіу 19 ноября 1892 г.
Деньги и проценты.
«Кто сей Нѣкто?»
{ЫЪегіу 6 августа 1881 г.).
«Кто-то получаетъ излишекъ богатствъ, который трудъ
производитъ и не потребляетъ. Кто сей Нѣкто? Таковъ во-
просъ, недавно поставленный на столбцахъ редакціонной
статьи Нью-Іоркской Тгиііі. По существу этотъ вопросъ много
разъ задавался и раньше, но, какъ и слѣдовало ожидать, эта
новая форма постановки его вызвала немало шуму. Столбцы
Тгиііг полны имъ; другія газеты подхватили его; организуют-
ся клубы для обсужденія его; люди задумываются надъ нимъ.
Ибо это крайне насущный вопросъ. Правильный отвѣтъ на
него безспорно былъ бы первымъ шагомъ къ рѣшенію неот-
вязныхъ проблемъ бѣдности, невоздержности, невѣжества и
преступленія. Тгиііг, выбравъ его въ качествѣ темы, на ко-
торую можно долбить изо дня въ день, показываетъ этимъ,
что она предусмотрительная, передовая газета. Но какъ ни
важенъ этотъ вопросъ, онъ никоимъ образомъ не представ-
ляетъ затрудненій для того, кто дѣйствительно продумаетъ
его, прежде чѣмъ отвѣтить, хотя разнообразіе и нелѣпость
почти всѣхъ отвѣтовъ, дававшихся до сихъ поръ, повидимо-
му должны создавать обратное представленіе.
Какими путями люди приходятъ къ завладѣнію собствен-
ностью? Ихъ немного. Назовемъ ихъ: трудъ, дареніе, откры-
тіе, выигрышъ, различныя формы незаконнаго грабежа силой
или хитростью, ростовщичество. Могутъ ли люди добывать
богатство иными путями, кромѣ перечисленныхъ? Ясное дѣло,
нѣтъ. Кто бы ни былъ сей Нѣкто, онъ долженъ накоплять
богатства лишь однимъ изъ указанныхъ способовъ. Мы най-
демъ его по методу исключенія.
239
Рабочій ли Нѣкто? Нѣтъ; во всякомъ случаѣ не рабочій;
иначе самъ вопросъ былъ бы нелѣпъ. Самыя предпосылки
его исключаютъ возможность иного отвѣта. Онъ еле добы-
ваетъ пропитаніе своимъ трудомъ; и только. Мы ищемъ из-
лишка его продукта. Онъ же его не получаетъ.
Не состоитъ ли Нѣкто нищимъ, инвалидомъ, калѣкой,
изобрѣтателемъ, игрокомъ, грабителемъ на большой дорогѣ,
громилой, взяточникомъ, карманнымъ воромъ или обыкно-
веннымъ мошенникомъ? Никѣмъ изъ перечисленныхъ, въ
сколько-нибудь заслуживающей вниманія степени. Количество
богатствъ, поглощаемыхъ этими классами нашего населенія,
въ сравненіи съ обширными массами того, что производится,
все равно, что капля въ океанѣ, нестоющая вниманія при
разсмотрѣніи столь фундаментальной проблемы политической
экономіи. Эти люди получаютъ часть богатствъ, слова нѣтъ;
и достаточную, по всей вѣроятности, для ихъ собственныхъ
надобностей: но трудъ можетъ все это подарить имъ и даже
не почувствуетъ разницы.
Значитъ мы нашли его. Остается только ростовщикъ:
навѣрное, онъ тотъ Нѣкто, котораго мы ищемъ; онъ, и ни-
кто другой. Но кто такой ростовщикъ, и откуда его власть?
Есть три формы взиманія лихвы: проценты съ денегъ, рента
съ земли и домовъ, и прибыль при размѣнѣ. Кто получаетъ
одинъ изъ этихъ видовъ лихвы, тотъ и есть ростовщикъ. А
кто не ростовщикъ? Врядъ ли попадется хоть одинъ, кто не
взималъ бы лихвы. Банкиръ ростовщикъ; фабрикантъ ростов-
щикъ; купецъ ростовщикъ; землевладѣлецъ ростовщикъ; и
даже рабочій, который отдаетъ свои сбереженія, если онъ
ихъ имѣетъ, на проценты, или получаетъ ренту со своего
дома или земельнаго участка, или продаетъ свой трудъ за
болѣе дорогую цѣну, чѣмъ какой онъ стоитъ—онъ также
ростовщикъ. Въ грѣхѣ лихоимства всѣ повинны и всѣ за него
отвѣтственны. Но не всѣ получаютъ отъ него выгоду. Огром-
ное большинство страждетъ. Только главные ростовщики на-
копляютъ; въ земледѣльческихъ и густо-населенныхъ стра-
нахъ помѣщики; въ промышленныхъ и торговыхъ странахъ
банкиры. Вотъ тѣ Нѣкто, которые поглащаютъ излишекъ
богатствъ. Но гдѣ же эти Нѣкто заимствуютъ свою силу? Отъ
— 240 —
монополіи. Здѣсь, по обыкновенію, государство является
главнымъ виновникомъ. Ростовщичество покоится на двухъ
великихъ монополіяхъ; монополіи земли и монополіи кредита.
Не будь ихъ, оно бы исчезло. Земельная рента существуетъ
лишь потому, что государство помогаетъ взимать ее и по-
кровительствуетъ земельной собственности, коренящейся въ
силѣ или обманѣ. Иначе земля была бы доступна всѣмъ, и
никто не могъ бы имѣть ея въ большемъ количествѣ, чѣмъ
то, какимъ можно пользоваться. Проценты и квартирная пла-
та существуютъ только потому, что государство даритъ из-
вѣстному классу индивидовъ и корпорацій исключительную
привилегію пользоваться его кредитомъ и своимъ собствен-
нымъ, какъ базисомъ для выпуска цѣнныхъ бумагъ. Иначе
кредитъ былъ бы доступенъ всѣмъ, и деньги, подъ вліяніемъ
закона конкуренціи, выпускались бы по ихъ дѣйствительной
стоимости. За отпаденіемъ процентовъ и ренты, конкурен-
ція сдѣлала бы совсѣмъ малой или вовсе неощутительной
выгоду отъ обмѣна, если не считать дѣлъ, покровительству-
емыхъ тарифными или патентными законами. И здѣсь также
государству нужно только отойти въ сторону, и послѣдніе
слѣды ростовщичества исчезнутъ.
Ростовщикъ—вотъ таинственный Нѣкто, а государство—
его покровитель. Лихоимство—вотт* змѣя, гложущая внут-
ренности труда, и только свобода можетъ оторвать и убить
ее. Отдайте рабочимъ ихъ свободу, и они сохранятъ свое
богатство. Что касается Нѣкоего, то онъ, лишенный власти
воровать, либо присоединится къ ихъ кадрамъ, либо умретъ
съ голоду.
Осмѣяніе реформъ.
(ЪіЪегіу 17 сентября 1881 г.)
Одной изъ замѣчательнѣйшихъ поговорокъ Томаса Джеф-
ферсона была та, что онъ „скорѣе жилъ бы подъ властью
газетъ безъ правительства, чѣмъ подъ властью правительства
безъ газетъ". Русскій царь надѣется сдѣлать эту альтернативу
излишней учрежденіемъ національнаго еженедѣльника для
— 241 ~
безплатной раздачи въ каждой деревнѣ; тщательно подобран-
ный отдѣлъ извѣстій этой газеты, умѣло просѣянныя полити-
ческія и розово-окрашенныя передовицы ея будутъ читаться
па сходахъ особо назначенными чиновниками. Эта нелѣпая
статья не болѣе нелѣпа, чѣмъ предложеніе делегата, отра-
женнаго массачусетскими гринбэкерами на конвентъ этого
штата; они желали бы, чтобы государство къ своимъ функ-
ціямъ прибавило еще и собираніе новостей для безплатнаго
сообщенія ихъ ежедневной прессѣ. Но и это не болѣе нелѣ-
по, чѣмъ иныя изъ предложеній, выставляемыхъ большин-
ствомъ делегатовъ на этомъ же конвентѣ; почти всѣ ихъ
средства и мѣры носятъ такой же характеръ, какъ и проектъ
сказаннаго царя.
Напримѣръ, одна изъ принятыхъ резолюцій (съ грустью
должны сказать, что она была предложена никѣмъ инымъ
какъ нашимъ превосходнымъ и разсудительнымъ другомъ,
Дж. М. Л. Бэбкокомъ изъ Кембриджа) проситъ законодатель-
ный корпусъ принудить всѣ корпораціи дѣлить свои доходы,
превышающіе шесть процентовъ, среди служащихъ пропор-
ціонально получаемому ими жалованью. Не говоря уже о томъ,
что эта резолюція серьезно угрожаетъ свободѣ отрицаніемъ
той истины, что справедливое распредѣленіе собственности,
къ которому стремится рабочее движеніе должно быть ре-
зультатомъ не законодательныхъ постановленій, но свободной
игры естественныхъ законовъ,—оно еще нарушаетъ справед-
ливость допущеніемъ, что капиталъ имѣетъ право на часть
продуктовъ труда, и что производитель имѣетъ право вымо-
гать прибыль у потребителя! Но и намъ еще говорятъ, что
только у одного человѣка во всемъ конвентѣ хватило ума и
мужества подняться со своего мѣста и возвѣстить великую
истину, что если трудъ можетъ требовать чего нибудь, то
онъ можетъ и долженъ требовать все. Что же удивительнаго,
если безголовая и безсердечная партія гринбэкеровъ возбу-
ждаетъ въ умныхъ людяхъ лишь чувство жалости, близкой къ
презрѣнію! Резолюція мистера Бэбкока лишила бы рабочее
движеніе его правовой основы и низвело бы его до уровня
безпринципнаго исканія добычи, которою воспользуется силь-
нѣйшій. Пусть беретъ полбулки, кто хочетъ; мы никогда не
Вмѣсто книги.	16
— 242
устанемъ повторять, что вся булка по праву принадлежитъ
тѣмъ, кто собираетъ пшеницу съ земли, перемалываетъ ее
въ муку и печетъ изъ нея хлѣбъ. Ни одной крошки ея не
причитается пройдохамъ, обманывающимъ доврѣчивыя мас-
сы и исторгающимъ у нихъ монополію средствъ на производ-
ство всѣхъ этихъ промышленныхъ операцій, каковыя сред-
ства они въ благодарность отдаютъ внаймы народу подъ
условіемъ полученія другой половины булки.
Защита капитала.
{ЪіЪегіу 1 октября 1881 г.).
Дорогой мистеръ Тэкэръ,
Почему вы «огорчаетесь» несходствомъ нашихъ мнѣній? Долженъ ли
я соглашаться съ уважаемымъ другомъ изъ страха, что онъ будетъ огор-
ченъ, если я не соглашусь? ЪіЪегіу, сколько я знаю, не налагаетъ такого
бремени на свободу мысли, но скорѣе радуется полнѣйшему ея осуще-
ствленію.
Я не зналъ, что теорія «отсутствія прибыли» уже такъ хорошо обо-
снована или настолько общепринята, что всякое положеніе, не опирающееся
на нее, тѣмъ самымъ достойно смѣха.
Но это, насколько я могу судить, единственный аргументъ, выдвига-
емый вами противъ мѣры, предложенной мною. Однако, я никогда еще не
замѣчалъ, чтобы трудъ въ неравной борьбѣ за свои права добивался чего-
нибудь экстравагантными требованіями. Что содѣйствуетъ производству,
то имѣетъ право на соразмѣрную долю въ распредѣленіи.
Въ производствѣ булки (примѣръ, приведенный въ вашей превосход-
ной статьѣ), плугъ исполняетъ важную, даже незамѣнимую функцію, и
имѣетъ право на свою долю булки. Должна ли быть эта доля ломтикомъ,
вознаграждающимъ только за изнашиваніе орудія? Я думаю, она должна
быть нѣсколько толще этого, хотя бы на «девятую часть ширины волоса».
Предположимъ, что одинъ человѣкъ посвящаетъ свою жизнь производству
плуговъ, которыми будутъ пользоваться другіе, сѣющіе и собирающіе пше-
ницу. Если онъ будетъ ссужать свои плуги только при томъ условіи, чтобы
они возвращались къ нему въ томъ же состояніи, въ какомъ были взяты,
то какъ сможетъ онъ получать свой хлѣбъ?
Трудъ, съ пустыми руками, намѣревается посѣять пшеницу; но онъ
ничего не можетъ сдѣлать безъ плуга, а идетъ одалживать его у человѣка,
который его сдѣлалъ. Если этотъ человѣкъ только получитъ обратно свой
плугъ, то онъ ничего не получитъ изъ плодовъ собственнаго труда и бу-
— 243 —
детъ близокъ къ голодной смерти. Какую долю ему получить—это другой
вопросъ, въ разсмотрѣніе котораго я здѣсь не вхожу;—она можетъ быть
очень мала, но не должна равняться нулю.
Капиталъ, дѣйствительно, получалъ донынѣ львиную долю; зачѣмъ же
отрицать мѣру, которая просто предлагаетъ вернуть труду хоть часть того,
на что онъ имѣетъ право?
Я ничего не скажу о теоріи «естественныхъ правъ», ибо понимаю, что
вы затронули этотъ пунктъ только для того, чтобы уклониться отъ него.
Отъ всего сердца вашъ
Дэю. М. Бэбкокъ О.
„Положеніе Вильяма“.
(Изъ писемъ Рескина къ англійскимъ рабочимъ).
То, что вы называете «заработной платой», есть въ сущности количе-
ство пищи, которую землевладѣлецъ даетъ вамъ за то, что вы на него
работаете. Въ конечномъ счетѣ нѣтъ иного «капитала»,какъ этотъ. Если бы
всѣ деньги всѣхъ капиталистовъ всего міра были уничтожены—кредитки
и цѣнныя бумаги сожжены, золото безвозвратно утеряно и всѣ машины и
орудія производства уничтожены какой-нибудь катастрофой — и не оста-
лось бы ничего, кромѣ земли съ ея животными и растеніями и зданіями
для пріюта—то бѣдному населенію врядъ ли стало бы хуже, чѣмъ сейчасъ;
и трудъ его, вмѣсто того, чтобы быть «ограниченнымъ» этимъ разруше-
ніемъ, получилъ бы только большій стимулъ. Оно питалось бы животными
и злаками; собрало бы нѣсколько десятковъ пудовъ желѣзняка, обстроило
бы его грубыми стѣнами для полученія горна, и черезъ двѣ недѣли вновь
обладало бы желѣзными орудіями, пахало бы и сражалось бы по-преж-
нему. Только мы, владѣльцы капитала, пострадали бы; мы не могли бы
жить въ праздности, какъ живемъ сейчасъ, и многіе изъ насъ—я, напри-
мѣръ, немедленно умерли бы съ голоду; но вы, хотя и мало пострадаете,
немного выиграете, однако, отъ нашего разоренія или голодной смерти.
Исчезновеніе лишнихъ ртовъ нѣкоторое время будетъ для васъ благодѣ-
тельно; но вы скоро замѣните ихъ еще болѣе голодными; а среди насъ
есть много такихъ, которые вполнѣ стоятъ своего обѣда у васъ по раз-
нымъ основаніямъ, о которыхъ скажу въ своемъ мѣстѣ; равнымъ обра-
золмъ я покажу вамъ, что наши деньги могутъ принести вамъ существен-
ную пользу въ накопленномъ видѣ (не говоря о томъ, что будучи зарабо-
таны трудомъ, онѣ по праву принадлежатъ намъ), лишь бы только вы не
х) Нужно сказать, что черезъ нѣсколько лѣтъ послѣ этого спора мис-
теръ Бэбкокъ оставилъ занятую здѣсь позицію, сталъ ярымъ врагомъ
процента и таковымъ и остался.
244 —
давали себя уговорить брать ихъ взаймы и платить намъ за нихъ про-
центы. Весьма забавный разсказъ, иллюстрирующій ваше положеніе въ
этомъ случаѣ, вы найдете на 117 страницѣ «Руководства политической
экономіи», изданнаго въ этомъ году въ Кембриджѣ для васъ, въ формѣ
катехизиса.
Впрочемъ, я самъ перескажу вамъ его цѣликомъ; онъ заимствованъ
авторомъ <съ французскаго».
«Жилъ былъ въ одной деревнѣ бѣдный столяръ», усердно трудившійся
съ утра до вечера. Однажды Джемсу пришло въ голову: «Съ моимъ то-
поромъ, пилой и молотомъ я могу. выдѣлывать лишь грубую мебель и
получать за нее скудную плату. Будь у меня рубанокъ, я бы лучше уго-
ждалъ моимъ заказчикамъ, и они платили бы мнѣ больше. Да, рѣшено:
заведу себѣ рубанокъ». Черезъ десять дней у Джемса оказался въ распо-
ряженіи прекрасный рубанокъ, которымъ онъ дорожилъ тѣмъ больше,
что самъ его сдѣлалъ. Когда онъ высчитывалъ доходы, которыхъ ждалъ
отъ примѣненія рубанка, явился Вильямъ, любуясь рубанкомъ, подумалъ
о выгодахъ, какія могъ принести этотъ инструментъ, и сказалъ Джемсу.
«Окажи мнѣ услугу: ссуди мнѣ рубанокъ на годъ». Какъ и слѣдовало
ожидать, Джемсъ вскричалъ: «Какъ могъ ты подумать объ этомъ, Виль-
ямъ? Хорошо, я окажу тебѣ эту услугу, но что ты мнѣ дашь взамѣнъ?
«В. Ничего. Развѣ ты не знаешь, что ссуда должна быть безмездной?».
«Дж. Ничего подобнаго я не знаю, но я знаю, что если ссужу тебѣ
мой рубанокъ на годъ, то отдамъ тебѣ его. А, признаться по правдѣ, я
вовсе не для этого его дѣлалъ.
«В. Отлично; я прошу тебя услуги; какой услуги ты желаешь вза-
мѣнъ?».
«Дж. Во первыхъ, за годъ рубанокъ совершенно износится. Поэтому
ты долженъ вернуть мнѣ совершенно такой же новый».
«В. Это вполнѣ справедливо. Подчиняюсь этимъ условіямъ. Думаю,
ты долженъ этимъ удовольствоваться и не требовать ничего больше.
«Дж. А я думаю иначе. Я сдѣлалъ рубанокъ для себя, а не для тебя.
Я разсчитываю извлечь изъ него кое-какія выгоды. Я сдѣлалъ рубанокъ
для того, чтобы улучшить свою работу и свое положеніе; если ты мнѣ
его просто возвратишь по истеченіи года, то вѣдь ты получишь выгоды
за весь этотъ срокъ. Я не обязанъ оказывать тебѣ такой услуги, не по-
лучая ничего взамѣнъ. Поэтому, если тебѣ нуженъ мой рубанокъ, то
кромѣ перваго условія ты долженъ еще дать мнѣ новую доску въ возмѣ-
щеніе выгодъ, которыхъ я буду лишенъ».
«Эти условія были приняты, но любопытно то, что по истеченіи года,
когда рубанокъ былъ возвращенъ Джемсу, онъ снова ссудилъ его; полу-
чилъ его обратно, и ссудилъ его въ третій и четвертый разъ Онъ пере-
шелъ къ его сыну, который ссужаетъ его до сихъ поръ. Изслѣдуемъ
этотъ случай. Рубанокъ есть символъ всякаго капитала, а доска символъ
всякаго процента».
Если это сокращенная версія, то какой прекрасный образчикъ литера-
— 245 —
туры представляетъ собою первоначальный разсказъ! Беру смѣлость со-
кратить его въ свою очередь.
Джемсъ дѣлаетъ рубанокъ и ссужаетъ его Вильяму перваго января
срокомъ на годъ. Вильямъ даетъ Джемсу доску за ссуду рубанка, поль-
зуется имъ и дѣлаетъ Джемсу новый, который и отдаетъ ему 31 декабря.
Перваго января онъ опять одалживаетъ новый рубанокъ; и это повторяется
непрерывно. Положеніе Вильяма таково, что онъ дѣлаетъ рубанокъ еже-
годно 31 декабря, ссужаетъ его Джемсу до слѣдующаго дня и платитъ
Джемсу ежегодно по доскѣ за удовольствіе ссудить ему рубанокъ на одинъ
вечеръ. Это, въ будущихъ изслѣдованіяхъ капитала и процента, мы бу-
демъ называть, съ вашего позволенія, «Положеніемъ Вильяма».
Съ перваго взгляда вы, пожалуй и не поймете, въ чемъ ошибка (ав-
торъ разсказа, видимо, разсчитываетъ, что вы совсѣмъ ея не замѣтите).
Еслибы Джемсъ не ссудилъ рубанка Вильяму, то онъ заработалъ бы
доску только работая надъ ней самъ и изнашивая свой рубанокъ. Изно-
сивъ его, т. е. использовавъ, къ концу года, онъ не имѣлъ бы новаго
взамѣнъ. Вильямъ, работая его рубанкомъ, получаетъ зато и выгоды, за
которыя, конечно, долженъ платить Джемсу доской; а вернуть Джемсу то,
что у Джемса было бы въ концѣ года, т. е. старый, а не новый рубанокъ,
Джемсъ самъ долженъ изготовить себѣ новый, какъ сдѣлалъ бы, не будь
Вильяма на свѣтѣ; и если Вильямъ пожелалъ бы снова получить его
взамѣнъ доски, то все обстояло бы правильно.
Скажемъ яснѣе: Джемсъ ежегодно дѣлаетъ по рубанку и продаетъ
его Вильяму по справедливой цѣнѣ—въ данномъ случаѣ за новую доску.
Но эта сдѣлка не имѣетъ никакого отношенія ни къ капиталу, ни къ про-
центамъ. А существуютъ болѣе тонкія обстоятельства, свойственныя акту
купли-продажи; возьмемъ, напримѣръ, цѣнность идеи; въ свое время я
изложу свой взглядъ на этотъ предметъ (современные экономисты недо-
статочно знакомы съ нимъ), и побесѣдую также объ истинной природѣ
процента Но если въ данное время вы вполнѣ уяснили себѣ «положеніе
Вильяма», то я могу считать свою задачу исполненной: это все, чего я
добивался.
Претензіи капитала на ростъ.
(ЪіЪегіу 1 октября 1881 г).
Въ послѣднемъ выпускѣ ІЛЪетіу критиковались Массачу-
сетскіе гринбэкеръ, рѣшившее на Вустрскомъ съѣздѣ потре-
бовать отъ законодательной власти, чтобы она принудила
всѣ корпораціи распредѣлять всю прибыль, превышающую
шесть процентовъ, между служащими пропорціонально ихъ
— 246 —
окладамъ; это побудило автора сего удивительнаго проэкта,
мистера Дж. Бэбкока, выступить на защиту его. Защищая
его противъ ЫЪегіу, онъ невольно защищаетъ его въ пользу
капитала. Довольно странно видѣть этого стараго борца за
права труда въ роли защитника требованій капитала; но не
забудемъ, что онъ одинъ изъ тѣхъ людей, которые руково-
дятся только справедливостью, какъ они ее понимаютъ.
Прежде, чѣмъ перейти къ главному вопросу, онъ ставитъ
на разрѣшеніе два второстепенныхъ пункта. Во-первыхъ, онъ
настойчиво желаетъ знать, почему мы «огорчаемся» приня-
тымъ имъ направленіемъ. Беремъ обратно свое огорченіе.
Какъ онъ говоритъ, ЫЪегіу скорѣй должна радоваться, чѣмъ
огорчаться, честному осуществленію права человѣка на само-
стоятельное пониманіе истинъ. Когда мы второпяхъ вырази-
лись въ иномъ духѣ, то сказали очень неумную вещь. Даже
больше того: мы измѣнили собственнымъ правиламъ, приня-
тымъ на такіе случаи. ЫЪегіу искреннѣйшимъ образомъ бла-
годаритъ г. Бэбкока за то, что онъ ее поставилъ паевое мѣ-
сто. Мы ничего не имѣемъ противъ того, чтобы и онъ, и
кто угодно больно кололи насъ, когда замѣтятъ, что мы за-
дремали*).
Во вторыхъ, онъ полагаетъ, что идея прибыли не заклю-
чаетъ въ себѣ ничего смѣшного (какъ утверждали мы), ибо
противоположная ей идея и не установлена, и далеко не
всѣми принята. Сказать, что безприбыльная теорія плохо
установлена, значитъ считать доказаннымъ положеніе, еще
требующее доказательства; говоритъ, что разъ теорія не всѣ-
ми признана, то немногіе ея сторонники не имѣютъ права
высмѣивать позиціи ея враговъ—это не согласуется ни съ
характеромъ убѣжденій, ни съ привычками мистера Бэбкока.
Какъ часто мы съ удовольствіемъ выслушивали его сарка-
стическія замѣчанія и были свидѣтелями безжалостнаго вы-
*) Прочитавъ этотъ пассажъ одиннадцать лѣтъ спустя, я склоненъ жа-
ѣть, что написалъ его. Въ моихъ полемическихъ писаніяхъ такъ рѣдко
встрѣчается добродушіе, что мнѣ трудно отказаться отъ какого либо про-
явленія его; но тутъ я, конечно, слишкомъ ужъ старался быть честнымъ-
Впрочемъ, я огорчался тѣмъ, что г. Вэбкокъ имѣетъ несправедливое мнѣ-
ніе, а не тѣмъ, что онъ выражаетъ его.
— 247 —
ставленія имъ на свѣтъ здраваго смысла нѣкоторыхъ попу-
лярныхъ и почти общепринятыхъ иллюзій ихъ сферы религій,
политики, финансовъ или соціальной жизни! Онъ самъ имѣ-
етъ обыкновеніе высмѣивать всѣ вещи, которыя его разумъ
признаетъ нелѣпыми, кто бы ихъ ни отстаивалъ. И поступа-
етъ совершенно правильно; но неправъ, когда отрицаетъ на-
ше право слѣдовать его примѣру. И такъ, ясно, что въ пер-
вомъ маловажномъ пунктѣ мистеръ Бэбкокъ одержалъ побѣ-
ду надъ ЫЪегіу, во второмъ же ЫЪегіу безусловно правѣе
мистера Бэбкока.
Вернемся къ главному вопросу. Трудъ, говоритъ нашъ
другъ, никогда ничего не выигрываетъ чрезмѣрными требо-
ваніями. Правда; и ни одно требованіе не можетъ считаться
чрезмѣрнымъ, если оно не выходитъ изъ границъ справед-
ливаго. Но не менѣе вѣрно и то, что трудъ всегда теряетъ,
благодаря первымъ уступкамъ; въ нашей же промышленной
борьбѣ глупа всякая уступка, не соотвѣтствующая справедли-
вости. Рѣшать приходится, слѣдовательно, не о томъ, чрез-
мѣрны ли требованія ЫЪегіу въ защиту труда, а о томъ,
справедливы ли они. «Все, что способствуютъ производству,
имѣетъ право на соразмѣрную долю въ распредѣленіи».
Неправда! Только тотъ, кто содѣйствуетъ производству, имѣ-
етъ на нее право. Что не имѣетъ правъ, которыя кто обя-
занъ былъ бы уважать. Что—это вещь. Ито—это личность.
Вещи не имѣютъ правъ; онѣ существуютъ только для того,
чтобы на нихъ имѣлись права. Обладаніе правомъ присуще
только живой личности, отнюдь не мертвому матеріалу. «Въ
производствѣ ковриги хлѣба плугъ играетъ важную роль, и
по справедливости долженъ получить часть этой ковриги».
Вздоръ! Плугъ не -..можетъ обладать хлѣбомъ, а если бы и
могъ, то не въ состояніи былъ бы ѣсть его. Плугъ есть что,^
одна изъ тѣхъ, выше упоминавшихся вещей„которыя не мо-
гутъ обладать правами.
Но видите ли: «Предположимъ, что кто-нибудь тратитъ
всю свою жизнь на производство плуговъ, употребляемыхъ
другими, которые сѣютъ и собираютъ зерно. Если онъ будетъ
отдавать свои плуги только на томъ условіи, чтобы ему ихъ
возвращали въ томъ состояніи, въ которомъ берутъ, то гдѣ
248 —
онъ добудетъ хлѣба для пропитанія?» Слѣдовательно, произ-
водитель плуга, а не самъ плугъ, имѣетъ право на вознаг-
ражденіе? Что уетуітяо- мѣсто Кому, Но не будемъ ссориться
изъ-за этого. Конечно, производитель плуга имѣетъ право
получить плату за свой плугъ. Полную плату, но единовре-
менную, не больше того. Эта плата есть самъ плугъ, или его
эквивалентъ въ видѣ другого рыночнаго продукта; и этотъ
эквивалентъ долженъ измѣряться количествомъ труда, затра-
ченнаго на производство. Но если онъ ссужаетъ свой плугъ
и получаетъ обратно тотъ же плугъ, какъ добыть ему хлѣбъ?
вопрошаетъ мистеръ Бэбкокъ недоумѣніемъ. Задайте намъ бо-
лѣе легкій вопросъ; отъ этого мы отказываемся. Зачѣмъ ему
ссужать свой плугъ? Почему не продать его 'Земледѣльцу, и
на вырученныя деньги не купить хлѣба у булочника? Поняли,
мистеръ Бэбкокъ? Если собственникъ плуга «не получаетъ
взамѣнъ ничего кромѣ плуга, то онъ ничего не получаетъ за
продуктъ своего труда и стоитъ на пути къ голодной смер-
ти >. Вѣрно; но если глупецъ не хочетъ продать своего плуга,
то и пусть умираетъ съ голоду. Кому какое дѣло? Онъ самъ
въ этомъ виноватъ. Какъ можетъ онъ ждать платы за про-
дуктъ своего труда, если отказывается разстаться съ нимъ?
Не думаетъ ли мистеръ Бэбкокъ увеличивать цѣнность этого
продукта за счетъ какого нибудь труженика, давъ возмож-
ность лѣнтяю, однажды сдѣлавшему плугъ, жить въ роскоши
всю жизнь въ награду за этотъ единственный подвигъ? Ко-
нечно, нѣтъ, насколько мы знаемъ нашего друга. И все же
онъ утверждаетъ, что ломоть хлѣба, который долженъ полу-
чить человѣкъ, ссужающій свой плугъ, можетъ быть ни малъ
ни великъ, но долженъ представлять собой какую-нибудь ве-
личину.
По этому поводу напомнимъ м-ру Бэбкоку слова его соб-
ственнаго кандидата на постъ государственнаго секретаря,
избраннаго на Вустерскомъ съѣздѣ, А. Б. Брауна, редактора
Тііе ВериЫіс, который сказалъ слѣдующее: «Рабочіе всего
міра, вмѣсто ничтожной частицы мірового богатства, должны
получать его цѣликомъ. Для достиженія этого нужно было
бы уничтожить всѣ монополіи—будутъ ли это монополіи от-
дѣльныхъ индивидовъ, или «большинства»—и трудовая стой-
— 249 —
мостъ должна быть объявлена мѣриломъ и предѣломъ цѣны».
Если м-ръ Браунъ признаетъ эти слова, а гринбэкеры—свою
платформу, то произойдетъ коллизія, и м-ръ Браунъ останет-
ся въ одиночествѣ. Но пока авторитетъ м-ра Брауна почи-
тается достаточнымъ, мы отсылаемъ м-ра Бэбкока еще къ
одному изъ его любимыхъ писателей, Джону Рескину, обсу-
ждающему этотъ самый вопросъ на той же почвѣ, что и
м-ръ Бэбкокъ, съ той лишь разницей, что для примѣра бе-
ретъ не плугъ, а рубанокъ. М-ръ Бэбкокъ можетъ прочесть
его статью «Положеніе Вильяма», и убѣдиться въ этомъ. Если
ему удастся доказать безпочвенность утвержденій м-ра Бра-
уна и нелогичность аргументовъ м-ра Рескина, то онъ мо-
жетъ искать себѣ въ ЫЪегіу новыхъ противниковъ для по-
бѣдныхъ подвиговъ. До этихъ же поръ мы будемъ лишь
любопытными жителями его состязаній.
Неосновательное обвиненіе.
(ЫЪегіу 15 октября 1881 г.).
Дорогой мистеръ Тэкеръ:
Для настоящаго спора совершенно несущественне, «странна» ли моя
позиція, или она какая-нибудь иная. Разсматриваемый вопросъ долженъ
рѣшаться по его внутреннему содержанію, п только; никакія предубѣжде-
нія противъ или въ пользу капитала не должны затемнять аргументаціи.
Не будемъ обременять себя посторонними матеріями.
Вопросъ мой очень простъ: Имѣетъ ли человѣкъ, отдающій въ ссуду
плугъ, право на справедливое вознагражденіе за пользованіе имъ; а если
нѣтъ, то почему?
Отъ этого вопроса (сохраняю къ вамъ полное уваженіе) вы уклоняетесь
Но пока на него не будетъ дано отвѣта, мы ни на шагъ не подвинемся въ
нашемъ изслѣдованіи. Это не отвѣтъ: «Пусть онъ продастъ свой плутъ».
Онъ не продаетъ его. Онъ ссужаетъ его, на что имѣетъ полное право.
Другой беретъ его внаймы, на что также имѣетъ полное право. Я повто-
ряю: справедливо ли платить за пользованіе плугомъ?
Мы ничего не добьемся, сказавъ: «пусть онъ продастъ его»; ибо это
значило бы поставить тотъ же вопросъ въ другой форхмѣ. Вы предложите
еще какую-нибудь альтернативу, пока мы «не обойдемъ весь кругъ)) и не
вернемся къ началу. Не лучше ли сберечь время и приступить къ дѣлу
— 250 —
сразу. Если мы не можемъ сразиться тамъ, гдѣ я предлагаю, то я не вижу
возможности рѣшить вопросъ на йной почвѣ. Если ваша теорія непримѣ-
нима къ тому при'.Иру, который я привелъ, то куда же она годится? Я
никогда не могъ понять, почему производитель плуга не имѣетъ права по-
лучать плату за отдачу его въ пользованіе.
Вы отсылаете меня къ «авторитетамъ»—Брауну и Рескину. Я не пре-
клоняюсь предъ авторитетами въ вопросахъ подобнаго рода; и думалъ, что
и вы не преклоняетесь. Мнѣ нуженъ доводъ, а не имя. Предложеніе Брауна,
которое я столь же твердо защищаю, не отвѣчаетъ на мой вопросъ. Такъ же
далекъ отъ этого и Рескпнъ. Онъ говоритъ въ заключеніе, что разсматри-
ваемый имъ случай имѣетъ отношеніе къ куплѣ-продажѣ. Но я совсѣмъ не
объ этомъ случаѣ говорилъ. Если существуетъ отвѣтъ на мой вопросъ, то я
увѣренъ, именно вы способны дать его.
Вашъ
Доіс. Бэбкокъ.
Мы не имѣемъ желанія тратить время и мѣсто на повто-
ренія; но обвиненіе въ увиливаніи слишкомъ серьезно, ко-
торое .можетъ быть изслѣдовано лишь осмотромъ уже прой-
деннаго пути. Начиная издавать этотъ журналъ мы поста-
вили себѣ между прочимъ цѣлью уничтоженіе лихоимства
или ростовщичества. Если бы въ первомъ нашемъ прямомъ
столкновеніи съ защитникомъ лихоимства мы провинились
въ увиливаніи, то мы были бы непригодны къ своей работѣ
и должны были бы ввѣрить свою задачу болѣе компетенти-
пымъ лицамъ. Но мы настойчиво утверждаемъ: «невиновны».
М-ръ Бэбкокъ доказывалъ, что человѣкъ, сдѣлавшій плугъ
и ссужающій его другому, имѣетъ право на часть будущаго
коровая, не считая обратнаго полученія плуга въ нетрону-
томъ состояніи. Теперь онъ утверждаетъ, что мы отвѣтили
на этотъ вопросъ словами: «Пусть онъ продастъ свой плугъ».
Нѣтъ, не такъ. На томъ основаніи, что только трудъ мо-
жетъ служить справедливой основою цѣны, мы въ отвѣтъ
разсуждали слѣдующимъ образомъ: «Конечно, производитель
плуга имѣетъ право на полученіе платы за свой трудъ. Пол-
ной платы, но только однократной: не больше. Платой
является самъ плугъ или его эквивалентъ въ другомъ ры-
ночномъ продуктѣ, каковой эквивалентъ измѣряется коли-
чествомъ труда, затраченнаго на производство» Вѣрно это
или нѣтъ, но отвѣтъ данъ прямой и осязательный. Онъ ни-
коимъ образомъ не является уклончивымъ. Затѣмъ м-ръ
— 251
Бэбкокъ задалъ другой опредѣленный вопросъ: «Если онъ
ссужаетъ свои плуги только на томъ условіи, чтобы ему ихъ
возвратили въ неповрежденномъ состояніи, то какъ добыть
ему хлѣбъ?» На это мы отвѣтили, что не знаемъ, и что если
онъ такъ глупъ, то намъ нѣтъ до него дѣла, до производи-
теля, Здѣсь тоже нѣтъ никакого увиливанія; напротивъ, пол-
нѣйшая откровенность. Однако, тронутые до нѣкоторой сте-
пени участіемъ м-ра Бэбкока къ ростовщику, угрожаемому
голодной смертью, мы дерзнули намекнуть, что вмѣсто одал-
живанія своего плуга земледѣльцу, собственникъ плуга мо-
жетъ продать его и такимъ путемъ добыть деньги, на кото-
рыя покупается у булочника хлѣбъ. Совѣтъ этотъ былъ без-
платенъ, мы знаемъ; можетъ быть, онъ былъ и дерзокъ; но
былъ ли онъ уклончивъ? Ни въ малѣйшей степени.
Наконецъ, полагая, что мистеръ Бэбкокъ за одно съ нами
согласенъ съ Новалисомъ, что убѣжденіе человѣка неизмѣ-
римо выигрываетъ въ ту минуту, когда другой умъ присоеди-
няется къ нему, мы обратили его вниманіе на два другихъ
ума, согласныхъ съ нами въ разсматриваемомъ пунктѣ, А.
Б. Брауна и Джона Рескина. Но не какъ на авторитовъ, въ
смыслѣ м-ра Бэбкока. По такъ какъ м-ръ Браунъ былъ кан-
дидатомъ м-ра Бэбкока на постъ государственнаго секретаря,
а партійные кандидаты, полагаю, являются представителями
мнѣній партіи въ главныхъ вопросахъ, то мы сочли умѣст-
нымъ привести выдержку изъ м-ра Брауна, которая казалась
намъ совершенно противорѣчащей м-ру Бэбкоку. Къ нашему
изумленію, м-ръ Бэбкокъ не призналъ ее соотвѣтствующей
занимаемой имъ позиціи, и въ то же время объявилъ ее къ
дѣлу не относящейся. Здѣсь кончается аргументація. Когда
мы держимъ два предмета, одинъ изъ коихъ для нашихъ
глазъ является краснымъ, а другой сипимъ, мистеръ же
Бэбкокъ утверждаетъ, что оба красные, то безполезно про-
должать споръ. Одинъ изъ насъ слѣпъ на цвѣта. Человѣче-
ство рѣшитъ, кто именно. Цитируя же Рескина, мы не пред-
лагали мистеру Рескину смотрѣть на него, какъ па автори-
тета, а только предлагали найти слабый пунктъ въ аргу-
ментѣ, почерпнутомъ изъ примѣра, аналогичнаго примѣру
— 252 —
м-ра Бебкока. М-ръ .Бэбкокъ отвѣчаетъ отрицаніемъ этой
аналогичности, объявляя, что Рескинъ «говоритъ въ заклю-
ченіе, что изслѣдуемый имъ случай относится къ разряду
купли и продажи». Посмотримъ, Рескинъ изслѣдуетъ разсказъ >
сообщаемый Бастіа для иллюстраціи и въ защиту лихоимства.
Напечатавъ версію Бастія, онъ сокращаетъ ее слѣдующимъ
образомъ, отбрасывая затемняющія дѣло детали:
Джемсъ дѣлаетъ рубанокъ, ссужаетъ его Вильяму 1 января срокомъ
на годъ. Вильямъ даетъ ему за ссуду доску, пользуется рубанкомъ до
приведенія его въ негодность и дѣлаетъ для Джемса новый, который и
вручаетъ ему 31 декабря. 1 января онъ беретъ взаймы новый рубанокъ
и эта процедура повторяется изъ года въ годъ. Положеніе Вильяма, слѣ-
довательно, таково, что онъ дѣлаеть рубанокъ каждое 31 декабря; ссу-
жаетъ его Джемсу до слѣдующаго дня, и ежегодно платитъ Джемсу по
доскѣ за удовольствіе ссудить ему рубанокъ въ канунъ новаго года.
«Замѣните здѣсь «рубанокъ» «плугомъ» и «ковригу» или
«ломоть» «доской», и разсказъ мало чѣмъ будетъ отличаться
отъ примѣра м-ра Бэбкока. Что эта сдѣлка чудовищно не-
справедлива, доказать очень легко. Рескинъ далѣе показы-
ваетъ, какимъ образомъ несправедливая сдѣлка можетъ быть
превращена въ справедливую.
Еслибы Джемсъ не ссудилъ рубанка Вильяму, то онъ заработалъ бы
доску только работая надъ ней самъ и изнашивая свой рубанокъ. Изно-
сивъ его, т.-е. использовавъ, къ концу года, онъ не имѣлъ бы новаго вза-
мѣнъ. Вильямъ, работая его рубанкомъ, получаетъ зато и выгоды, за ко-
торыя, конечно, долженъ платить Джемсу доской, и вернуть Джемсу то,
что у Джемса было бы въ концѣ года, т.-е. старый, а не новый рубанокъ.
Джемсъ самъ долженъ изготовить себѣ новый, какъ сдѣлалъ бы, не будь
Вильяма на свѣтѣ; и если Вильямъ пожелалъ бы снова получить его вза-
мѣнъ доски, то все обстояло бы правильно. Скажемъ яснѣе: Джемсъ еже-
годно дѣлаетъ по рубанку и продаетъ его Вильяму по настоящей цѣнѣ —
въ данномъ случаѣ за новую доску.
Вотъ эту послѣднюю сдѣлку, совершенно отличную отъ
первой, Рескинъ и называетъ «куплей-продажей)), не имѣю-
щей «никакого отношенія къ капиталу или процентамъ». И
все же, по мистеру Бэкбоку выходитъ, что (-случай, который
онъ (Бастіа, разумѣется) разсматриваетъ, представляетъ собой
куплю-продажу». Теперь мы понимаемъ, какъ мистеръ Бэб-
кокъ можетъ обвинить насъ въ уклончивости. Очевидно, онъ
считаетъ прямодушнымъ свой методъ разсмотрѣнія вопроса-
— 253 —
Если это такъ, то, конечно, нашъ методъ уклончивъ. Если
же, съ другой стороны, наше поведеніе было прямымъ, то
уклончивость будетъ слишкомъ мягкій терминъ для обозна-
ченія его поведенія. Вѣрнѣй всего будетъ назвать его про-
стой неправдою, совершенно невольной, разумѣется, но отъ
того не менѣе непростительной. Мы снова предлагаемъ на-
шему другу тщательно изслѣдовать (и опровергнуть, если
можно) выставленные здѣсь аргументы.
Второй отвѣтъ мистеру Бэбкоку.
[ІЛЪетіу 12 ноября 1881 г.).
Мистеръ Тэкеръ:
Въ вашемъ журналѣ, отъ 15 октября, я прочелъ вопросъ Дж. Бэбкока,
и хотя вы уже дали па него отвѣтъ, я просилъ бы васъ помѣстить и мой
отвѣтъ. Вопросъ, таковъ: «Имѣетъ ли право человѣкъ, ссужающій другому
плугъ, право на вознагражденіе за пользованіе имъ?» Мой отвѣтъ: «да>.
Но что же изъ этого? ДЬлаетъ ли это что-нибудь несправедливымъ? По-
смотримъ. Примемъ згг доказанное, что отдача плуга въ ссуду была добро-
совѣстной сдѣлкой. Если такъ, то человѣкъ, берущій плугъ въ ссуду, дол-
женъ дать хорошее обезпеченіе въ томъ, что онъ вернетъ плугъ и запла-
титъ за пользованіе имъ. Онъ долженъ обладать богатствомъ или кредитомъ,
чтобы вознаградить собственника плуга въ случаѣ порчи или утраты
орудія. Я утверждаю, что этотъ человѣкъ, обладающій деньгами или кре-
дптомъ для обезпеченія цѣлости плуга, могъ бы превратить этотъ кредитъ
пли обезпеченіе въ деньги, безъ всякихъ затратъ, и на эти деньги купить
плугъ, еслибы не существовало денежной монополіи. Ибо монополія денегъ
в іечетъ за собою монополію на все, что покупается деньгами.
Еслибы люди давали землевладѣльцамъ въ видѣ права то, что они
теперь даютъ владѣльцамъ цѣнныхъ бумагъ въ видѣ особой привилегіи—
тогда можно было бы ссужать плуги по той или иной цѣнѣ, но эта цѣна
не заключала бы въ себѣ стоимости денегъ, какъ это неизбѣжно случает-
ся при нашей нынѣшней монетной системѣ.
Будемъ помнить, что индивидуальная сдѣлка при системѣ монополіи
не представляетъ и не отражаетъ истины такъ, какъ это было бы при
натуральной или справедливой системѣ. Притомъ, поверхностныя идеи не
всегда гармонируютъ съ центральной истиной.
Вашъ
Апексъ.
Берегись, Апексъ!
(ЫЪегіу 26 ноября 1881 г.).
Дорогой м-ръ Тэкеръ:
Позвольте мнѣ сказать, что «Апексъ» заблуждается, если думаетъ,
что отвѣтилъ на моіі вопросъ. Изъ его словъ слѣдуетъ, что его «да» озна-
чаетъ, что ссужающій сосѣду плугъ имѣетъ право на плату за изнаши-
ваніе плуга. Я спрашивалъ, имѣетъ ли онъ право на плату за пользова-
ніе имъ? Удивляюсь, какъ онъ проглядѣлъ это различіе, ибо я съ самаго
начала старался строго установить его. Когда на моіі вопросъ, какъ я его
поставилъ, будетъ отвѣчено утвердительно, тогда я отвѣчу на вопросъ:
«что изъ этого?» Но я все еще нахожусь подъ грустнымъ впечатлѣніемъ,
что на мои вопросъ не дано отвѣта.
Преданный вамъ
Дою. Бэбкокъ.
Ростовщичество.
(ІЛЬетіу, 26 ноября 1881 г.).
Платить деньги за пользованіе деньгами великая и варвар-
ская несправедливость. Это также изумительная нелѣпость.
Никто не можетъ пользоваться деньгами. Пользованіе день-
гами предполагаетъ передачу ихъ отъ одного лица къ дру-
гому. Слѣдовательно, если никто не можетъ пользоваться
деньгами, то не можетъ быть справедливымъ и хорошимъ,
чтобы человѣкъ платилъ за пользованіе тѣмъ, чѣмъ онъ не
можетъ пользоваться. Люди пользуются деньгами; слѣдова-
тельно, они должны платить то, чего деньги стоютъ.
Деньги безусловно вещь, принадлежащая обществу. Это
одна изъ великихъ истинъ цивилизацій, которую всѣ прогля-
дѣли. Ибо весь вопросъ о справедливости взиманія процен-
товъ сводится къ вопросу: «Что такое деньги»? Доколѣ лю-
ди будутъ смотрѣть на деньги, какъ на вещь самодовлѣющую—
человѣчеству нѣтъ надежды на выходъ.
Всякое богатство есть продуктъ труда, по никакой трудъ
не можетъ произвести деньги. Денегъ нѣтъ ло тѣхъ поръ,
— 255 —
пока ые произведено какое - нибудь богатство, ибо деньги—
представитель богатства.
Деньги есть форма кредита—кредита, пущеннаго въ обра-
щеніе. Это не есть какая-нибудь субстанція. Великое назначе-
ніе денегъ заключается въ обмѣнѣ цѣнностей. Но цѣнность
есть идея, а деньгами пользуются для того, чтобы представ-
лять, сосчитывать и мѣнять цѣнности. Символъ или знакъ
денегъ не есть самыя деньги. Поэтому, разъ деньги не пред-
ставляютъ собою вещи субстанціальной и не могутъ изнаши-
ваться, это было и всегда будетъ великой несправедливостью
отдавать богатство за пользованіе идеей.
Справедливое вознагражденіе предполагаетъ трудъ или
услугу, а такъ какъ деньги не стоютъ труда, то нельзя тре-
бовать труда за пользованіе ими.
Но посмотримъ на дѣло съ практической стороны. Люди
пользуются деньгами; люди доставляютъ деньги; и если оп-
лачена стоимость выпуска денегъ, то другихъ расходовъ по
нимъ уже не можетъ быть. Великое затрудненіе во всемъ
этомъ дѣлѣ создается варварскимъ непониманіемъ природы
денегъ и еще болѣе варварской наклонностью монополизи-
ровать власть и грабить слабыхъ. Ибо кто платитъ великій
процентный налогъ? Не тѣ, кто обладаетъ и оперируетъ день-
гами; не тѣ, кто пользуется деньгами; но бѣдные, слабые,
невѣжественные люди, одураченные правящими классами. Мы
можемъ иллюстрировать это обыденнымъ фактомъ. Если
пять или болѣе человѣкъ, располагающихъ ста тысячами
долларовъ, не больше, организуютъ и учреждаютъ національ-
ный банкъ, то какъ только ихъ банкъ начнетъ оперировать,
имъ принадлежитъ пользованіе и доходы со ста девяноста
тысячъ долларовъ. Не ясно ли, что разъ компанія даромъ
получила эти девяносто тысячъ долларовъ, то кто-нибудь
лишился этой суммы? Ибо если одинъ человѣкъ получаетъ
долларъ, котораго онъ не заработалъ, то другой какой-ни-
будь человѣкъ заработалъ долларъ, котораго не получилъ.
Это такъ же вѣрно, какъ дважды два четыре.
Еслибы всѣ люди могли использовать свой кредитъ въ
деньгахъ, то такой вещи, какъ лихва, не существовало бы.
— 256
На практикѣ должна была бы произойти организація и кои*
солидація кредита. Коммерческій кредитъ, чтобы быть хоро-
шимъ, долженъ быть извѣстенъ за таковой. Человѣка, мо-
жетъ быть вполнѣ кредитоспособнымъ на тысячу долларовъ,
но если этотъ фактъ не общеизвѣстенъ, онъ долженъ, какъ
это бываетъ, обмѣнять свой неизвѣстный кредитъ на чу-
жой, завѣдомо хорошій, и платитъ монопольную цѣну за
привилегію пользованія собственнымъ кредитомъ въ формѣ
денегъ.
Вспомнимъ, что при всякой системѣ ни одинъ человѣкъ
не -можетъ достать взаймы денегъ, если онъ не имѣетъ обез-
печенія, гарантирующаго заимодавца на случай потери де-
негъ. Какая это разительная несправедливость — человѣкъ
кредитоспособный не можетъ пользоваться имъ, но долженъ
обмѣнять его и платить монопольную цѣну—по существу за
удовольствіе пользоваться собственнымъ кредитомъ!
Далѣе, онъ не можетъ уплатить ея самъ, но долженъ
принуждать бѣдняка вырабатывать этотъ налогъ: послѣдній
долженъ платить этотъ процентъ въ формѣ взвинченныхъ
цѣнъ на товары. Неужели народъ всегда будетъ такъ слѣпъ
п непонятливъ!
Покуда дѣльцы, какъ таковые, и труженики будутъ позво-
лять нѣсколькимъ хитрымъ фаинансистамъ монополизировать
коммерческій кредитъ—т. е. деньги, до тѣхъ поръ и дѣла,
и трудъ будутъ переживать затрудненія. Мы желаемъ орга-
низаціи кредита на основѣ справедливости и равноправія.
Вильямъ Гринъ разрѣшилъ весь этотъ вопросъ и суммиро-
валъ его въ двухъ словахъ: «Взаимные банки». Вотъ что
намъ нужно.
Апексъ.
Апексъ или Базисъ.
{ЫЪегіу 10 декабря 1881 г.).
('Апексъ» говоритъ, что платить проценты за деньги —
варварство. Это значитъ сказать, что то состояніе общества,
въ которомъ богатство не сдѣлано общимъ, есть варварское,
— 257 —
потому что въ нынѣшней стадіи эволюціи тѣ, кто не обла-
даетъ собственнымъ капиталомъ, охотно готовы одолжить
его у тѣхъ, кто его имѣетъ, и заплатить процентъ за пользо-
ваніе капиталомъ.
Ибо дѣйствительно заимствуется капиталъ, а не деньги,
такъ какъ послѣднія служатъ лишь средствомъ полученія
перваго: деньги были бы безполезны, если бы ихъ нельзя
было обмѣнивать на нужный капиталъ. Мы видимъ уже, что
по мѣрѣ того какъ увеличивается кредитуемый капиталъ
страны, уменьшается величина процента, а когда мірового
богатства накопится достаточное количество, никому не прій-
дется платить процентовъ.
Но отвергать проценты нынѣ и (еслибъ это можно было
сдѣлать) запрещать способному, но лишенному средствъ че-
ловѣку одалживать нужный ему капиталъ, или, другими сло-
вами, пользоваться своимъ кредитомъ не значитъ способство-
вать универсализаціи богатства и уничтоженію лихвы; съ дру-
гой стороны это препятствовало бы производству и накопле-
нію капитала, такъ какъ однимъ изъ главныхъ стимуловъ къ
его производству является пользованіе капиталомъ для уси-
ленія производства и увеличенія богатства. Очевидно, что если
бы пользованіе капиталомъ не увеличивало производительно-
сти труда, то никто не сталъ бы одалживать денегъ, и ли-
хоимства не существовало бы. При разсмотрѣніи этого во-
проса не слѣдуетъ забывать, что въ конечномъ счетѣ, сведя
вещи къ ихъ простой, индивидуализированной формѣ, владѣ-
лецъ капитала пріобрѣтаетъ его готовностью работать усерд-
нѣе своихъ товарищей и жертвовать своей склонностью
тратить все производимое ради возможности имѣть капиталъ для
усиленія силы производительности. Напримѣръ, два человѣка
трудятся бокъ о бокъ; одинъ потребляетъ все, что онъ про-
изводитъ, другой сохраняетъ часть своего продукта. Съ те-
ченіемъ времени у послѣдняго накапливается достаточно,
чтобы онъ могъ сдѣлать или купить орудіе, съ помощью ко-
тораго онъ успѣваетъ выработать въ четыре раза больше
прежняго, и еще больше можетъ отложить. Тотъ, который
не копилъ, видя выгодность пользованія капиталомъ, естест-
Вѣмсто книги.	17
— 258 —
венно, желаетъ въ свою очередь вкусить отъ его благъ; но, но
желая покупать и ждать, покуда у него составится капиталъ,
онъ предполагаетъ одолжить часть капитала у другого. При
помощи этого занятаго капитала онъ можетъ учетверить свою
производительность, и охотно готовъ дать часть своего умно-
женнаго продукта сосѣду, удружившему ему. И не былъ ли
бы онъ гнуснымъ скаредомъ, еслибы не шелъ на это съ ра-
достью? Благодаря занятому капиталу, онъ не только получа-
етъ возможность заплатить за полученныя выгоды, но, бла-
годаря усилившейся производительности, онъ можетъ въ ко-
роткое время купить себѣ орудія и болѣе не прибѣгать къ
займамъ.
Хотя наша нынѣшняя дѣловая система отличается крайней
сложностью, и мы иногда какъ будто только занимаемъ
деньги, а самая сдѣлка ускользаетъ отъ нашихъ глазъ, одна-
ко именно предполагаемый случай и лежитъ въ основѣ вся-
кой справедливой уплаты процентовъ. Я думаю, настанетъ
такое состояніе общества, когда въ деньгахъ не будетъ не-
обходимости; но думаю также, что государства нельзя строить,
начиная съ верхушки. Мы должны строить съ основанія,
принимая вещи такъ, какъ онѣ есть, и зная, какими онѣ
должны быть.
Вопросъ—онъ очень важенъ и сложенъ, какимъ бы про-
стымъ ни былъ по существу—заключается въ слѣдующемъ: —
Что такое деньги? Дѣло значительно упростилось бы, если-
бы всѣ согласились называть монету, или деньги, имѣющія
товарную цѣнность, деньгами, а бумагу, или представитель-
ныя деньги, кредитками, или билетами. Ясно, что предста-
вительными деньгами должны и въ дѣйствительности пользу-
ются болѣе всего въ Америкѣ и во всѣхъ промышленныхъ
странахъ. Металлическія деньги получаютъ свою истинную
цѣнность въ обмѣнѣ, и какъ мѣра мѣновой цѣнности другихъ
продуктовъ, на томъ основаніи, что производство ихъ стоитъ
труда; и хотя правительственные законы довольно глупо
пытаются пустить ихъ по цѣнѣ, превышающей ихъ дѣйстви-
тельную стоимость, имъ никогда не удается это сдѣлать. Ни
одному правительству еще не удавалось обмануть естествен-
— 259 —
ный законъ, хотя они часто пытаются, и довольно удачно,
воспрепятствовать дѣйствію законовъ Природы къ великому
ущербу ея дѣтей.
Простѣйшую форму представительныхъ денегъ или креди-
токъ представляетъ собой трудовая ассигнація Джозайа Уор-
рена, приблизительно такого вида (цитирую по памяти):
За полученную цѣнность я обязуюсь
уплатить предъявителю, по его желанію,
часъ работы или десять фунтовъ зерна.
Джозайа Уорренъ.
Мосіетп Тітпез, 4 іюля 1852 г.
Покуда ближніе вѣрили бы, что у выпускателя такихъ
ассигнацій всегда имѣется зерно для обмѣна кредитокъ (такъ
какъ обмѣнъ ихъ на трудъ рѣдко бываетъ выполнимъ или
желателенъ), ассигнаціи свободно обращались бы въ данной
мѣстности; и дѣйствительно, такія «трудовыя ассигнаціи»
имѣли нѣкоторое обращеніе въ Мосіегп Тітсв. Какъ ни любопы-
тенъ былъ этотъ опытъ и какъ ясно онъ ни показываетъ
принципъ, лежащій въ основѣ всякой хорошей кредитной си-
стемы, но онъ не могъ быть распространенъ до такихъ
предѣловъ, въ которыхъ онъ удовлетворилъ бы нуждамъ
большой торговой страны или по крайней мѣрѣ провинціи.
Но кредитка хороша только тогда, когда обладаетъ имен-
но качествами и свойствами, присущими подобной трудовой
ассигнаціи, съ прибавленіемъ повсемѣстно признаваемой га-
рантіи, что билеты представляютъ прочную цѣнность, по ко-
торой будутъ обмѣниваться по требованію. Есть только одно,
что правительство можетъ по праву и съ пользой сдѣлать,
вмѣшавшись въ сферу кредитокъ, приливъ и отливъ кото-
рыхъ управляется естественными законами, находящимися
совершенно внѣ вѣдѣнія штата или народныхъ правительствъ;
именно, выпускать всѣ билеты, необходимые для бумажнаго
обращенія, на такихъ условіяхъ, чтобы повсюду ихъ считали
— 260 —
представляющими собой настоящій, движимый капиталъ (не
землю, которая не есть имущество въ истинномъ смыслѣ, и
не можетъ быть унесена лицомъ, желающимъ размѣнять
кредитку), размѣнъ котораго обезпеченъ. Монополіи не долж-
но существовать; всякое лицо, согласное съ условіями, мо-
жетъ получать національныя кредитки. Конечно, лицо, не
имѣющее нужнаго капитала, не можетъ получать кредитки,
и это правильно, потому что, еслибы кредитки выпускались
лицами, не имѣющими капитала, то народъ сталъ бы жерт-
вою мошенничествъ. А такъ какъ наше правительство
не обладаетъ имуществомъ или капиталомъ, за исключеніемъ
орудій, необходимыхъ для веденія дѣлъ націи, и такъ какъ
правительство не должно имѣть долговъ и запасовъ золота
и серебра, то очевидно, что оно не можетъ выпускать хоро-
шихъ ассигнацій въ размѣрѣ, превышающемъ обезпеченіе
налогами. А такъ какъ налоги должны быть понижены, а въ
концѣ концовъ и вовсе уничтожены, то казенная кредитка
не имѣетъ основаній считаться хорошими бумажными день-
гами. Равнымъ образомъ и взаимные банки будутъ плохо
служить своей цѣли, если билеты будутъ обезпечиваться
землею *).
«Базисъ».
Нижеслѣдующія замѣчанія не имѣютъ въ виду воспре-
пятствовать «Апексу» отвѣтить своему аппоненту въ надлежа-
щее время и надлежащимъ образомъ, но только оспариваютъ,
съ точки зрѣнія БгЬегІу, тѣ положенія «Базиса», которыя, по-
видимому, требуютъ опроверженія
Первая ошибка, въ которую впадаетъ «Базисъ», заклю-
чается въ отождествленіи денегъ съ капиталомъ. Представи-
тельныя деньги не капиталъ; онѣ только право на капиталъ.
Кто одалживаетъ у другого бумажный долларъ, одалживаетъ
*) Любопытно отмѣтить, что «Базисъ», отказавшись впослѣдствіи отъ
теоріи процента, защищаемой въ вышеприведенной статьѣ, явился ини-
ціаторомъ общества для уничтоженія процента, и нынѣ считаетъ упразд-
неніе процента существенно важнымъ для рѣшенія соціальной проблемы.
— 261
просто право *). Слѣдовательно, онъ не беретъ у заимо-
давца ничего такого, чѣмъ заимодавецъ желалъ бы пользо-
ваться; разумѣется, если только заимодавецъ не желаетъ
купить на свой долларъ капиталъ: въ такомъ случаѣ онъ не
отдастъ его взаймы, или, если отдастъ, то возьметъ плату
за уступку своего права—вещь, совершенно отличная отъ взи-
манія лихвы, которая есть плата нелза жертву заимодавца,
но за пользованіе должника, т.-е. не за понесенное бремя, но
за оказанную выгоду. Равнымъ образомъ и тотъ, кто беретъ
долларъ взаймы, не беретъ у лица, у котораго онъ поку-
паетъ капиталъ, ничего такого, чѣмъ то лицо желало бы
пользоваться; ибо въ обыкновенной коммерціи продавцомъ
является либо фабрикантъ, либо посредникъ, производящій
или покупающій свои товары съ единственной цѣлью про-
дать ихъ. Такимъ образомъ этотъ долларъ передаетъ про-
дукты, въ которыхъ не нуждаются владѣльцы его, пока не
попадетъ въ руки къ своему эмиссіонеру и послѣднему мѣ-
нялѣ и не подвергается уничтоженію; во время своихъ стран-
ствій онъ не лишаетъ никого возможности, но, напротивъ, удо-
влетворяетъ нужды всѣхъ людей, черезъ руки которыхъ прохо-
дитъ. Поэтому заемъ права на капиталъ есть вещь совер-
шенно отличная отъ займа самаго капитала. Но при системѣ
организованнаго кредита, разсматриваемой «Апексомъ», ни
одно способное и достойное лицо не будетъ занимать даже
права на капиталъ. Такъ называемый заемщикъ просто такъ
измѣнитъ характеръ своего права, что оно будетъ призна-
ваемо повсюду, и цѣною только того, что стоитъ это измѣ-
неніе. Другими словами, человѣкъ, имѣющій капиталъ или
хорошій кредитъ, который при системѣ, защищаемой «Апек-
сомъ», пошелъ бы въ кредитную лавку—иначе говоря, въ
*) Тѣмъ не менѣе, для всякаго, кромѣ эмиссіонера или выпускателя,
представительныя деньги являются капиталомъ для всѣхъ цѣлей и на-
добностей, ибо ими добывается капиталъ. Для эмиссіонера же онѣ не ка-
питалъ, потому что онъ ихъ выпускаетъ подъ обезпеченіе, принадлежащее
не ему, но заемщику, не могъ бы выпустить ихъ иначе, какъ подъ такое
обезпеченіе, и потому ни съ чѣмъ не разстается, выпуская ихъ. Мысль,
что деньги капиталъ, не отвѣчаетъ позиціи «Базиса», если не считать,
что деньги являются капиталомъ для эмиссіонера.
— 262 —
банкъ—и получилъ извѣстное количество билетовъ путемъ
обычнаго процесса залога имущества или .учета векселей,
только обмѣнялъ бы свой личный кредитъ—извѣстный только
его близкимъ друзьямъ и сосѣдямъ, да банку, и потому без-
полезный въ сдѣлкахъ съ другими сторонами—на кредитъ
банка, извѣстный и обмѣниваемый на продукты, обра-
щающіеся въ штатѣ, или въ цѣломъ народѣ, или во всемъ
свѣтѣ. И за это удобство банкъ возьметъ съ него только
трудовую стоимость своей услуги по обмѣну кредитовъ,
вмѣсто разорительныхъ дисконтныхъ ставокъ, которыми при
нынѣшней монопольной системѣ привилегированные банки
облагаютъ производителей непривилегированныхъ имуществъ,
доводя ихъ до нищеты. Такъ что «Апексъ» въ дѣйствитель-
ности вовсе не зналъ бы займовъ, за вычетомъ отдѣльныхъ
случаевъ, не стоющихъ вниманія; поэтому, когда «Базисъ, от-
вѣчая «Апексу)), говоритъ, что «въ дѣйствительности заим-
ствуется капиталъ, а не деньги», то онъ дѣлаетъ замѣчаніе,
въ коемъ нѣтъ никакой надобности.
Вторую ошибку * Базисъ» дѣлаетъ заодно съ экономистами,
принимающими, что увеличеніе капитала понижаетъ высоту
процента, и что ничто другое не можетъ существенно пони-
зить его. Факты говорятъ совершенно обратное. Процентъ
можетъ, какъ часто и бываетъ, понижаться въ то время,
какъ количество капитала не увеличивается; увеличеніе ко-
личества капитала можетъ не сопровождаться пониженіемъ
процента, который можетъ, наоборотъ, какъ разъ въ это
время повыситься; не только универсализація богатства не
является единственнымъ средствомъ уничтоженія лихвы, но
уничтоженіе процента есть условіе зіпе диа поп универсали-
заціи богатства.
Предположимъ, напримѣръ, что банковое дѣло націи ве-
дется системой банковъ, разрѣшаемыхъ и регулируемыхъ
правительствомъ, и эти банки выпускаютъ кредитки подъ
обезпеченіе монетой, долларъ за долларъ. Если извѣстное число
этихъ банковъ, соединившись для подкупа законодательнаго со-
бранія, получатъ исключительную привилегію выпускать по два
бумажныхъ доллара за одинъ металлическій, то не смогутъ
ли они, а въ дѣйствительности не понизятъ ли учетный про
— 263 —
центъ? Не будутъ ли затѣмъ и конкурирующіе банки вынуж-
дены понизить свой процентъ? И не понизитъ ли это обстоя-
тельство высоту процента по всей странѣ? Несомнѣнно; а ко-
личество капитала въ странѣ останется то же самое.
Предположите, далѣе, что въ теченіе слѣдующаго года, бла-
годаря подъему дѣлъ и промышленности вслѣдствіе этого по-
ниженія процента, а также необыкновенно благопріятнымъ
естественнымъ условіямъ, произошло сильное увеличеніе бо-
гатствъ. Если банки, имѣющіе отъ правительства монополію
на право выпуска денегъ, соединятся для установленія пре-
дѣльной нормы бумажекъ, то не смогутъ ли они, и не под-
нимутъ ли этимъ высоты процента? Несомнѣнно; Га между
тѣмъ количество капитала въ странѣ будетъ больше преж-
няго. -
Но предположимъ съ другой стороны, что всѣ эти банки,
разрѣшенные и регулируемые правительствомъ и выпускаю-
щіе деньги долларъ за долларъ, получили въ концѣ концовъ
право выпускать бумажки сверхъ ихъ капитала, основаннаго
на кредитѣ, и гарантированнаго капитала ихъ кліентовъ; что
ихъ бумаги, дважды обезпеченныя, пріобрѣли такую популяр-
ность, что публика предпочитаетъ платить свои долги моне-
той вмѣсто кредитокъ, заставляя звонкую монету приливать
въ подвалы банковъ и пополнять ихъ металлическій запасъ,—
что этотъ притокъ денегъ далъ имъ возможность увеличить
количество бумажекъ, находящихся въ обращеніи, которое
въ концѣ концовъ превысило въ восемь разъ ихъ первона-
чальный капиталъ; что, взимая за него высокій процентъ,
они сняли съ народа чуть не послѣднюю рубашку; что, нако-
нецъ, вступилось правительство и сказало банкамъ: «Когда
вы начинали, вы получали шесть процентовъ годовыхъ съ
своего капитала; теперь вы получаете тотъ же процентъ съ
бумажекъ, въ восемь разъ превышающихъ своей цѣнностью
капиталъ, служащій основаніемъ вашего кредита у населенія;
слѣдовательно, уменьшивъ вашъ процентъ въ восемь разъ,
вы все-таки будете получать прежнюю прибыль; а значитъ,
вашъ дисконтъ не долженъ превышать трехъ четвертей про-
цента». Случись все это (за вычетомъ послѣдняго условія,
все это такъ и бываетъ въ дѣйствительности), какой полу-
— 264 —
чился бы результатъ? За насъ отвѣтитъ Прудонъ. Въ вось-
момъ письмѣ своего безсмертнаго спора съ Бастіа по вопросу
о процентѣ онъ исчерпываетъ всю тему отношеній процента
къ капиталу; и «Базису* самое лучшее прочесть его цѣли-
комъ. Здѣсь же мы удовольствуемся краткимъ извлеченіемъ.
Онъ говоритъ о французскомъ банкѣ, который въ тѣ вре-
мена (1849) находился почти въ такомъ же положеніи, какъ
описанное нами выше. Предположивъ, что процентъ будетъ
пониженъ до трехъ четвертей, онъ затѣмъ спрашиваетъ, какъ
и мы вслѣдъ за нимъ: каковъ же будетъ результатъ?И вотъ
его отвѣтъ Бастіа, «Базису» того спора.
Счастье и судьбы страны находятся сейчасъ^въ рукахъ Французскаго
Банка. Если бы онъ облегчилъ промышленность и торговлю пониженіемъ
дисконта, пропорціональнымъ увеличенію металлическаго запаса; другими
словами, если бы онъ понизилъ стоимость своего кредита до трехъ чет-
вертей процента, что онъ долженъ сдѣлать, чтобы расквитаться за на-
грабленное—то это пониженіе немедленно сказалось бы въ нашей ре-
спубликѣ и во всей Европѣ неисчислимыми послѣдствіями. Ихъ нельзя
перечислить въ одномъ томѣ; я ограничусь лишь указаніемъ на нѣ-
которыя.
Если Французскій Банкъ будетъ уступать свой кредитъ за три чет-
верти процента, то обыкновенные банкиры, нотаріусы, капиталисты и
даже бумагодержатели банка или его акціонеры немедленно вынуждены
будутъ, въ силу конкуренціи, понизить свой процентъ, дисконтъ и диви-
денды по крайней мѣрѣ до одного процента, включая и побочные расходы,
и куртажныя.
Какой вредъ, полагаете вы, это уменьшеніе процента принесетъ за-
емщикамъ на личный кредитъ, или торговлѣ и промышленности, которые
вынуждены платить ежегодный налогъ по крайней мѣрѣ въ двѣ тысячи
милліоновъ?
Если бы финансовое обращеніе могло совершаться при дисконтѣ,
равномъ лишь стоимости управленія, перевода, регистраціи и т. п., то
процентъ, взимаемый при продажахъ и покупкахъ въ кредитъ, въ свою
очередь упалъ бы съ шести до нуля, т.-е. дѣла велись бы на началахъ
наличнаго разсчета; долговъ не существовало бы. И въ какой степени,
полагаете вы, это сократило бы позорное число несостоятельностей,
краховъ и банкротствъ?
Но какъ въ обществѣ чистый продуктъ неотдѣлимъ отъ сырого
продукта, такъ при свѣтѣ всей суммы экономическхъ фактовъ капи-
талъ неотдѣлимъ < тъ продукта. Эти два термина въ дѣйствительности
не обозначаютъ двухъ различныхъ вещей; они обозначаютъ только отно-
шенія. Продуктъ есть капиталъ; капиталъ есть продуктъ: различіе между
ними существуетъ только въ частномъ хозяйствѣ, отнюдь не въ публич-
— 265 —
номъ. Слѣдовательно, если процентъ, упавши для денегъ до трехъ чет-
вертей—т.-е. до нуля, потому что три четверти процента и представляютъ
стоимость веденія банковаго дѣла,—упадетъ до нуля и въ торговлѣ, то
по аналогіи принциповъ и фактовъ онъ вскорѣ послѣ того упадетъ до
нуля и въ сферѣ недвижимостей; рента исчезнетъ; и полагаете ли вы,
милостивый государь, что это помѣшаетъ людямъ жить въ домахъ и об-
рабатывать землю?
Если-бы, благодаря столь радикальной реформѣ денежнаго обращенія,
трудъ могъ платить капиталу лишь такой процентъ, который былъ бы
лишь справедливымъ вознагражденіемъ за услугу, оказываемую капита-
листомъ, и монета и недвижимость были бы лишены своей воспроиз-
водительной способности, оцѣниваясь только какъ продукты— какъ вещь,
которая можетъ быть потреблена и перемѣщаема—то вожделѣніе, съ ко-
торьшъ нынѣ смотрятъ на звонкую наличность и капиталъ, было бы цѣ-
ликомъ перенесено на продукты; каждый индивидъ ВлМѣсто того, чтобы
ограничивать свое потребленіе, стремился бы увеличить его. Между тѣмъ
какъ въ настоящее время, благодаря ограниченіямъ, налагаемымъ на
предметы потребленія, размѣры послѣдняго всегда крайне ограничены,
тогда, наоборотъ, производство окажется недостаточнымъ; трудъ будетъ
тогда обезпеченъ и юридически, и фактически.
Когда рабочій классъ сразу получитъ пять тысячъ милліоновъ или
около этого, нынѣ изымаемыхъ въ видѣ процентовъ изъ десяти тысячъ
милліоновъ производимыхъ, плюсъ пять тысячъ милліоновъ, которыхъ
этотъ самый процентъ лишаетъ его, разрушая спросъ на трудъ, плюсъ
пять тысячъ милліоновъ, которые паразиты, оторванные отъ праздной
жизни, вынуждены будутъ производить, то національное производство
удвоится, а благосостояніе труженика увеличится вчетверо. А вы, сударь,
которому обожаніе процента не мѣшаетъ возноситься мыслями къ дру-
гому міру—что скажете вы на подобное улучшеніе дѣлъ? Видите ли вы
теперь, что не умноженіе капитала понижаетъ процентъ, а наоборотъ,
пониженіе процента вызываетъ умноженіе капитала?
Но это уменьшеніе учетнаго процента до стоимости услугъ
банка, и результаты, оттого ожидаемые согласно вышеопи-
санному, какъ разъ и есть то, что случилось бы, если бы
все банковое дѣло было предоставлено свободной конкурен-
ціи. Рекомендуемъ «Базису» хорошенько вдуматься во всю
эту аргументацію; если только онъ не найдетъ въ немъ ро-
ковой ошибки, онъ долженъ будетъ убѣдиться, что ставилъ
телѣгу впереди лошади, когда утверждалъ, что «никто не
будетъ платить процентовъ, когда въ мірѣ накопится доста-
точно богатства».
Въ третьихъ, «Базисъ» ошибается, полагая, что «Апексъ»
— 266 —
желаетъ «запретить способному, по не имѣющему средствъ
человѣку воспользоваться своимъ кредитомъ». Именно по-
тому, что людямъ въ настоящее время настойчиво мѣшаютъ
пользоваться своимъ кредитомъ, «Апексъ», а заодно съ нимъ
и ЫЪегіу и высказываютъ жалобы. Столь удивительная не-
понятливость «Базиса» доказываетъ, что онъ еще не уяснилъ
себѣ, противъ чего онъ ратуетъ.
Четвертая ошибка, въ которой повиненъ «Базисъ», заклю-
чается въ его утвержденіи, будто «въ конечномъ счетѣ вла-
дѣлецъ капитала пріобрѣлъ его готовностью работать при-
лежнѣе своихъ ближнихъ и пожертвовать своимъ желаніемъ
тратить все производимое, лишь бы имѣть капиталъ для уси-
ленія своей производительности». Человѣкъ, несомнѣнно
расположенный говорить правду, повторяетъ здѣсь одну изъ
самыхъ дьявольскихъ неправдъ, въ которыхъ повинны эко-
номисты. Правда, въ рѣдкихъ случаяхъ владѣлецъ капитала
можетъ оказаться человѣкомъ, нажившимъ его указаннымъ
способомъ, хотя и въ этомъ разѣ неизвинительно дѣлать
пріобрѣтенный такимъ образомъ капиталъ пьявкой, высасы-
вающей кровь у ближняго. Но въ девяносто девяти случаяхъ
изо ста современный владѣлецъ крупнаго капитала пріобрѣ-
таетъ его не «готовностью работать усерднѣе своихъ ближ-
нихъ», но ловкостью въ добываніи монополіи, которая дѣ-
лаетъ для него излишнимъ всякій настоягцгй трудъ; не го-
товностьностью «пожертвовать своимъ желаніемъ тратить
все производимое», но умѣньемъ добиться отъ правительства
привилегіи, дающей ему возможность тратить на безумныя
прихоти половину того, что производитъ огромное большин-
ство другихъ людей. Главная привилегія такого рода заклю-
чается въ правѣ продавать народный кредитъ за высокую
цѣну.
«Базисъ» повиненъ еще въ рядѣ другихъ ошибокъ, кото-
торыя мы не имѣемъ времени подвергнуть обстоятельному
разсмотрѣнію. Онъ полагаетъ, что приданіе монетѣ названія
денегъ, а всѣмъ другимъ деньгамъ названія кредитокъ упро-
щаетъ дѣло, между тѣмъ именно это-то разграниченіе глав-
нымъ образомъ и порождаетъ мистификацію. Если бы идею
суверенности золота и серебра можно было разъ навсегда
— 267 —
выбить изъ головы народа, и онъ бы понялъ, наконецъ, что
ни одинъ видъ товара не созданъ природой для того, чтобы
служить монетой, то это мгновенно рѣшило бы весь вопросъ.
Далѣе, онъ полагаетъ, какъ видно, что Джозайа Уорренъ
основывалъ свои ассигнаціи на зерновомъ хлѣбѣ. Ничего по-
добнаго. Уорренъ просто взялъ зерно мѣриломъ, основою же
сдѣлалъ трудъ и всѣ его продукты. Его рабочіе чеки рѣдко
обмѣнивались на хлѣбъ. Если бы онъ сдѣлалъ зерно своей
исключительной основой, то не было бы никакого принци-
піальнаго различія между нимъ и сторонниками звонкой мо-
неты. Пожалуй, главнымъ пунктомъ его монетной теоріи
является отрицаніе мысли, будто какой бы то ни было про-
дуктъ труда можетъ быть по праву сдѣланъ единственнымъ
основаніемъ денегъ. Цитировать его въ данномъ случаѣ —
верхъ самоувѣренности со стороны «Базиса». Сказать, что
система Уоррена, считавшаго стогшость единственнымъ осно-
ваніемъ цѣны, обѣщала платить что нибудь «за полученную
г^ѣнность*, значитъ нанести величайшее оскорбленіе его па-
мяти. «Базисъ», наряжаясь въ одежды Джозайа Уоррена
чтобы защищать монетный обманъ, «укралъ небесную ливрею,
чтобы служить въ ней сатанѣ». Неправъ также «Базисъ»,
полагая, что земля плохое основаніе для кредитныхъ денегъ.
Правда, неулучшенная пустопорожняя земля, не имѣя соб-
ственно рыночной цѣнности, не можетъ сообщить цѣнности
и тому, что ее представляетъ; но постоянныя улучшенія
земли, которыя должны имѣть рыночную цѣнность и давать
право на владѣніе, являются прекраснымъ основаніемъ для
кредитокъ. Не сырой матеріалъ какого-нибудь продукта дѣ-
лаетъ его пригоднымъ быть такимъ основаніемъ, но трудъ, по-
траченный на созданіе матеріала. Что касается неподвижности
земли, якобы мѣшающей ей сдѣлаться основаніемъ, то она
вліяетъ совершенно въ обратномъ смыслѣ. Здѣсь «Базисъ»
сбитъ съ толку той мыслью, что кредитка можетъ быть вы-
мѣнена только на то, что- служитъ ей основаніемъ.
Однако, эта богатая тема завела насъ дальше, чѣмъ мы
предполагали. На сей разъ мы разстанемся съ нею, передавъ
пока «Базиса» нѣжнымъ попеченіямъ «Апекса», и отъ души
присоединяясь ко всему тому, что «Базисъ» говоритъ въ
— 268 —
концѣ своей статьи относительно истинной обязанности пра-
вительства, покуда оно будетъ существовать, въ сферѣ денеж-
наго обращенія.
„Положеніе Вильяма".
{ЪіЪегіу 13 октября 18§8 г.).
Джонъ Рескинъ, въ первой серіи своихъ писемъ (’Еогз Сіа-
ѵі^ега) къ англійскимъ рабочимъ, открылъ свои разсужденія
о процентѣ картинкой, которую онъ назвалъ «Положеніемъ
Вильяма». Бастіа, французскій экономистъ, пытался вскрыть
природу капитала и процента при помощи разсказа такого
рода: столяръ Джемсъ сдѣлалъ рубанокъ, чтобы увеличить
производительность своего труда; но, сдѣлавъ его, онъ усту-
пилъ рубанокъ товарищу Вильяму подъ условіемъ, что
тотъ возвратитъ ему черезъ годъ новый и дастъ доску за
пользованіе. Выполнивъ эти условія въ концѣ перваго года,
Вильямъ въ началѣ второго позаимствовалъ рубанокъ на тѣхъ
же основаніяхъ, и эта сдѣлка повторялась изъ года въ годъ
до третьяго и четвертаго поколѣнія потомковъ Вильяма и
Джемса. Рескинъ заключилъ эту исторію указаніемъ, что
сдѣлки Вильяма и Джемса сводились просто къ слѣдующему:—
Вильямъ дѣлалъ рубанокъ каждое 31 декабря, ссужалъ его
Джемсу до 1 января, и платилъ Джемсу доску за удоволь-
ствіе ссудить ему рубанокъ на одну ночь.
Рескинъ назвалъ это «положеніемъ Вильяма», и хотя раз-
махивалъ перчаткой направо и налѣво, но не могъ найти до-
статочно смѣлаго экономиста, который бы рѣшился оспари-
вать правильность его сокращенной передѣлки разсказа Бастіа.
Наконецъ-таки боецъ явился. Ф. Дж. Стимсонъ вскрылъ
ошибку въ «положеніи Вильяма», и довѣрчиво дѣлится съ
читателями (^гсагіегіу ^игпаі о/ Есопотісз открытіемъ, что она
заключается въ молчаливомъ предположеніи Рескина, что
доска, уплачивавшаяся Вильямомъ Джемсу, была единствен-
ной доской, которую рубанокъ давалъ ему возможность сдѣ-
лать въ теченіе года. М-ръ Стимсонъ такъ гордится своимъ
открытіемъ, что ставитъ его курсивомъ; но я не вижу въ
— 269 —
немъ ничего кромѣ доказательства, что м-ру Стимсону не уда-
лось проникнуть въ суть разсматриваемаго вопроса.
Если Рескинъ сдѣлалъ приписываемое ему предположеніе—
что невѣроятно,—то сдѣлалъ по той причинѣ, что хорошо
зналъ, что число досокъ, которое рубанокъ давалъ Вильяму
возможность сдѣлать, по справедливости не должно было ока-
зывать вліянія на продажную или заемную цѣну рубанка»
разъ только число это было достаточно велико, чтобы стоило
первымъ дѣломъ мастерить рубанокъ. Еслибы м-ръ Стимсонъ
былъ хоть на половину такигиъ экономистомъ, какъ Рескинъ,
это онъ бы зналъ, что при отсутствіи монополіи цѣна пред-
мета, вообше стоющаго быть сдѣланнымъ, опредѣляется не
его полезностью, но стоимостью его производства; и что,
слѣдовательно, Джемсъ, хотя бы его рубанокъ давалъ Виль-
яму возможность сдѣлать милліонъ досокъ, не могъ продать
или ссудить его дороже того, во что онъ ему самому обо-
шелся, если только не пользовался монополіей рубаночнаго
производства.
Ошибка въ сположеніи Вильяма» остается невскрытой.
Можетъ быть, еще нѣсколько такихъ неудачныхъ, какъ Стим-
соновская, попытокъ раскрыть ее убѣдятъ людей, что здѣсь
вовсе нѣтъ ошибки. Въ общемъ, первоначальная политика
друзей Джемса была безопаснѣе—игнорировать «положеніе
Вильяма» на томъ основаніи, что его защитникъ, м-ръ Рес-
кинъ, не экономистъ, а художникъ.
Экономическій винегретъ.
{ЪіЬегіу 8 октября 1887 г)
Намъ помнится, что когда корреспондентъ Зіапйатсі, под-
писывающійся «Моррисъ», задалъ Генри Джорджу одинъ или
два занозистыхъ вопроса относительно процента, и Джорджъ
пытался отвѣтить ему глупымъ и натянутымъ различеніемъ
процента, разсматриваемаго какъ увеличеніе капитала, отъ
процента, разсматриваемаго какъ плата за пользованіе^кре-
дитомъ, то Джонъ Ф. Келли послалъ въ Зіапйагй Джорджу
уничтожающій отвѣтъ, который послѣдній отказался напеча-
— 270 —
тать, и который затѣмъ появился въ 102 номерѣ ЪіЪегіу.
Помнится также, что отверженіе Джорджемъ статьи Келли
было оправдываемо тѣмъ обстоятельствомъ, что со времени
его собственнаго отвѣта «Моррису» онъ получилъ нѣсколько
статей по вопросу о процентѣ и не можетъ удѣлить мѣста
разсмотрѣнію второстепенныхъ матерій, въ то время какъ
не рѣшенъ еще крайне важный аграрный вопросъ,
Я думаю, что аграрная битва была вслѣдъ затѣмъ вы-
играна, такъ какъ въ номерѣ Зіапсіагсі отъ 3 сентября чуть
не три столбца—почти весь отдѣлъ «Вопросовъ и отвѣтовъ»—
отведены защитѣ процента, въ отвѣтъ на вопросы двухъ или
трехъ корреспондентовъ. Статья представляетъ собой детальную
обработку отвѣта «Моррису», коренная нелѣпость котораго
(отвѣта) еще болѣе укрѣплена цѣлой стѣною словъ; и никто,
прочтя ее, не узнаетъ, слыхалъ ли хоть когда-нибудь авторъ
о тѣхъ соображеніяхъ, которыя м-ръ Келли выдвинулъ про-
тивъ его утвержденій. Правда, въ одномъ или двухъ пунк-
тахъ онъ приближался къ нимъ, но его слова являются
скрытымъ признаніемъ ихъ правильности, и потому онъ об-
ходитъ вопросъ о процентѣ незначительными фразами. Стало
быть, писалъ онъ статью, въ сущности не думая о м-рѣ
Келли; ибо если бы онъ продумалъ его доводы, то—предпо-
лагая его честность неподлежащей сомнѣнію—не могъ бы
написать статьи, не имѣющей никакого гаізоп сѴёіге, развѣ
лишь какъ доказательство, что процентъ есть жизненная
реальность независимо отъ денежной монополіи. Съ другой
стороны, если признавать его недобросовѣстнымъ, мы неиз-
бѣжно заподозримъ, что онъ преднамѣренно замалчиваетъ
статью м-ра Келли, чтобы затѣмъ надуть менѣе опытныхъ
оппонентовъ. Къ сожалѣнію, это подозрѣніе не вполнѣ устра-
нимо въ виду тактики, усвоенной Джорджемъ при обсужде-
ніи вопроса о рентѣ.
Повидимому, этотъ вопросъ пріобрѣлъ важность, ибо ны-
нѣ признано, что «теорія процента, проповѣдуемая мистеромъ
Джорджемъ, была раскритикована суровѣй и основательнѣй,
чѣмъ всякая иная фаза экономической проблемы, какъ онъ
ее ставитъ». Если мы вспомнимъ, что Джорджъ считаетъ
экономическимъ закономъ, что процентъ измѣняется въ
— 271 —
обратномъ отношеніи къ столь важной вещи, какъ рента, то
убѣдимся, что онъ не можетъ съ правомъ называть мало-
важнымъ какой-либо «основательный» аргументъ, выставляе-
мый въ защиту теоріи, что процентъ главнымъ образомъ
измѣняется въ связи не съ рентой, а съ экономическими
условіями, проистекающими отъ монополіи кредита.
Но какъ ни объяснять статью, она лежитъ предъ нами, и
мистеръ Джорджъ обсуждаетъ вопросъ о процентѣ. Посмот-
римъ, что онъ скажетъ.
Повидимому, всѣ волненія враговъ процента обусловлива-
ются ихъ взглядомъ на него, какъ на нѣчто чуждое займу и
ссудѣ, между тѣмъ какъ процентъ на занятый капиталъ самъ
«чуждъ реальному проценту», каковой есть «приращеніе, да-
ваемое капиталомъ независимо отъ займа и ссуды». Прира-
щеніе это, объявляетъ мистеръ Джорджъ, есть дѣло времени,
и отъ этой посылки онъ отправляется дальше:
Работникъ, у котораго капиталъ всегда подъ рукою, и который, сбере-
гая время, потребное на созданіе его, увеличиваетъ производсто, получитъ
и долженъ получить какое-нибудь преимущество—болѣе высокую заработ-
ную плату, если вамъ угодно, или процентъ, какъ мы сказали бы,—подоб-
но тому какъ искусный наборщикъ, набирающій полторы тысячи буквъ
въ часъ, зарабатываетъ въ часъ больше, чѣмъ менѣе искусный его това-
рищъ, набирающій лишь тысячу буквъ. Въ одномъ случаѣ большая сила,
присущая искусству, а въ другомъ большая сила, присущая капиталу, про-
изводятъ большіе результаты за данный промежутокъ времени; и ни въ
томъ, ни въ другомъ случаѣ увеличившееся вознагражденіе не является
вычетомъ изъ заработка другихъ людей.
Чтобы эта аналогія годилась куда-нибудь, нужно предполо-
жить, что искусство есть продуктъ труда, что оно можетъ поку-
паться и продаваться, и что цѣна его подвержена вліянію кон-
курренціи; иначе оно не выдерживаетъ параллели съ капиталомъ.
Если допустить все это, то врагъ процента охотно ухватится за
такую аналогію) какъ вполнѣ соотвѣтствующую его собствен-
ной позиціи и разрушительную для позиціи м-ра Джорджа.
Если искусный наборщикъ произвелъ свое искусство и можетъ
продавать его, и если другіе люди могутъ производить подоб-
ное же искусство и продавать его, то уплачиваемая за него
цѣна, при свободѣ конкурренціи, будетъ ограничена стои-
мостью производства и не будетъ имѣть отношенія къ лиш-
— 272 —
нимъ пятистамъ буквамъ въ часъ. Совершенно такъ же об«
стоитъ дѣло съ капиталомъ. Гдѣ существуетъ свободная кон-
курренція въ производствѣ и сбытѣ лопатъ, тамъ цѣна ло-
паты будетъ опредѣляться стоимостью производства, а не
цѣнностью лишнихъ картофелинъ которыя лопата дастъ воз-
можность накопать своему покупателю. Предположимъ, одна-
ко, что искусный наборщикъ пользуется монополіей своего
искусства. Въ этомъ случаѣ его цѣна не будетъ уже опре-
дѣляться стоимостью производства, но его полезностью для
покупателя, а монополистъ будетъ вымогать почти весь ли-
шекъ въ пятьсотъ буквъ; получая его ежечасно, онъ смо-
жетъ жить до самой своей смерти, не протянувъ даже руки
къ шрифту. Такого рода монополіей пользуются теперь вла-
дѣльцы капитала, благодаря денежной монополіи, и вотъ
причина, и единственная причина, почему они могутъ обла-
гать заемщиковъ почти до предѣловъ выгоды, которую тѣ
извлекаютъ изъ обладанія капиталомъ. Другими словами,
приращеніе, представляющее собой только дѣло времени, по-
лучаетъ цѣну только вслѣдствіе монополіи. Упраздните-ка
монополію, и что станетъ съ «реальнымъ процентомъ» мистера
Джорджа, если не смотрѣть на него, какъ на выгоду, полу-
чаемую всѣми потребителями пропорціонально ихъ потребле-
нію? Поскольку дѣло касается собственника капитала, онъ
сразу исчезаетъ, а съ нимъ вмѣстѣ и удивительное разгра-
ниченіе мистера Джорджа.
Онъ говоритъ намъ, тѣмъ не менѣе, что доля капиталиста
въ результатахъ возросшей силы, которую капиталъ придаетъ
рабочему, «не является вычетомъ изъ заработка другихъ лю-
дей». Въ самомъ дѣлѣ! Каковы нормальные заработки другихъ
людей? Очевидно, все, что они могутъ произвести съ помощью
всѣхъ орудій и преимуществъ, которыя могутъ добыть на
свободномъ рынкѣ безъ употребленія силы или обмана. Но
если капиталистъ, уничтоживъ свободный рынокъ, принуж-
даетъ другихъ людей пріобрѣтать орудія и преимущества у
него на менѣе выгодныхъ условіяхъ, чѣмъ прежнія, причемъ
для нихъ лучше согласиться на его условія, чѣмъ уйти безъ
капитала,—не дѣлаетъ ли онъ вычета изъ ихъ заработка?
273 —
Но познакомимся со взглядами м-ра Джорджа относительно
цѣнности времени для празднолюбца:
Представимъ себѣ естественный источникъ, доступный всѣмъ; Годжъ
наливаетъ ведро воды и уноситъ его въ мѣсто, гдѣ можетъ развести ко-
стеръ и вскипятить воду. Повѣсивъ котелокъ и наливъ ьъ него воды, и
разведя огонь, онъ своимъ трудомъ заставилъ силы природы работать въ
извѣстномъ направленіи; п онѣ работаютъ только для него одного, ибо
безъ предварительнаго труда съ его стороны совсѣмъ не работали бы въ
этомъ направленіи. Но онъ можетъ уйти спать, или убѣжать играть, или
забавляться инымъ какимъ либо образомъ; а когда часъ—опредѣленный
промежутокъ времени—пройдетъ, у него окажется вмѣсто ведра холодной
воды котелъ кипятку. Неужели нѣтъ разницы въ цѣнности между кипят-
комъ и прежней, холодной водой? Пожелаетъ ли онъ обмѣнять котелъ ки-
пятка на ведро холодной воды, хотя бы холодная вода была уже въ кот-
лѣ, и огонь разведенъ? Конечно, нѣтъ, и никто не станетъ ожидать этого
отъ него. Между тѣмъ въ прохмежутокъ отъ начала горѣнія костра до
того, какъ вода закипитъ, онъ не совершалъ никакой работы. Чѣмъ же,
въ такохмъ случаѣ, обусловливается разница въ цѣнности? Не ясно ли, что
•она обусловливается элвхментомъ времени? Что заставляетъ Годжа требо-
вать нѣчто большее, чѣмъ ведро холодной воды, за котелъ кипятку, если
не то обстоятельство, что конечная цѣль его первоначальнаго труда,—при-
готовленіе чаю, напримѣръ—на цѣлый часъ ближе къ нему, чѣмъ была
раньше; то обстоятельство, что обхиѣнъ кипятка на холодную воду замед-
литъ достиженіе этой цѣли на цѣлый часъ, чего онъ не желаетъ терпѣть,
если его не вознаградятъ? И почему Поджъ соглашается дать больше, чѣмъ
ведро холодной воды, за котелъ кипятку, если не по той причинѣ, что онъ
при этОх\іъ сберегаетъ часъ времени и этимъ увеличиваетъ свою произво-
дительность совершенно такъ же, какъ если бы пріобрѣлъ больше искус-
ства? И когда Поджъ даетъ Годжу болѣе одного ведра холодной воды за
котелъ кипятку, то теряетъ ли при этохмъ Поджъ что-нибудь, что имѣетъ,
и пріобрѣтаетъ ли Годжъ то, чего не имѣлъ? Нѣтъ. Сущность сдѣлки за-
ключается въ возмездной передачѣ преимущества во врехмени, которымъ
Годжъ обладаетъ, Поджу, этимъ преішуществохмъ не обладающему; совер-
шенно такъ же, какъ искусный наборщикъ продалъ бы, еслибы могъ, свое
искусство менѣе искусному товарищу по профессіи.
Разберемся въ этомъ экономическомъ винегретѣ
Иллюстрація испорчена отъ начала до конца невниманіемъ
къ самому важному вопросу, въ ней заключающемуся,—
именно, была-ли праздность Годжа впродолженіе часа, не-
обходимаго для полученія кипятка, дѣломъ доброй воли или
же необходимости. Нужно было обойти этотъ вопросъ, чтобы
*) Непереводимый каламбуръ. Винегретъ по англійски Носіде-Росіде.
Ред.
Вмѣсто книги.
18
— 274 —
приписать времени заслугу кипяченія воды. Но мы не обой-
демъ его и постараемся разобраться, въ чемъ дѣло. Если
праздность Годжа есть дѣло необходимости, то съ экономи-
ческой точки зрѣнія она равноцѣнна труду и учитывается,
какъ трудъ, въ цѣнѣ кипятка. 'Лавочникъ можетъ провести
только пять часовъ въ услуживаніи покупателямъ, но если
онъ дожидался ихъ въ теченіе пяти часовъ, онъ получаетъ
съ нихъ плату за десять часовъ труда. Пять часовъ его празд-
ности считаются за трудъ, ибо, чтобы услужить покупате-
лямъ, онъ пожертвовалъ тѣмъ, что могъ бы произвести
въ эти пять часовъ, займись онъ работой. Равнымъ обра-
зомъ, если Годжъ, кипятя воду для Поджа, вынужденъ про-
вести часъ въ бездѣльѣ, то онъ возмѣститъ себѣ это въ пла-
тѣ, которую возьметъ за кипятокъ. Но именно самъ Годжъ,
а не абстракція, какою является время, сообщаетъ водѣ ея
мѣновую цѣнность. Абстракція, время, совершенно такъ же
работаетъ, когда Годжъ носитъ воду изъ источника и раз-
водитъ огонь, какъ и тогда, когда онъ спитъ или ждетъ,
пока вода закипитъ; но м-ръ Джорджъ не подумалъ бы при-
писать цѣнность воды въ ту минуту, какъ она принесена изъ
источника, элементу времени. Онъ сказалъ бы, что она все-
цѣло обусловливается трудомъ Годжа. Собственно говоря,
время совсѣмъ не работаетъ, но если настаивать на этой
фразѣ въ экономическомъ спорѣ, то ее можно допустить
только въ такомъ видѣ: услуги времени продажны только
тогда, когда оказываются съ участіемъ человѣческихъ силъ;
оказываемыя же исключительно благодаря силамъ природы,
онѣ безвозмездны.
Что время не сообщаетъ кипятку мѣновой цѣнности, ста-
новится еще болѣе яснымъ, когда мы исходимъ изъ предпо-
ложенія, что праздность Годжа, пе будучи вызвана необходи-
мостью, есть дѣло его доброй воли. Въ такомъ случаѣ, если
Годжъ желаетъ бездѣльничать, да еще пытается, продавая
кипятокъ Поджу, содрать съ пего за это невынужденное не-
обходимостью бездѣлье, на сцену выступитъ предпріимчивый
Доджъ и предложитъ Поджу кипятокъ за меньшую цѣну,
чѣмъ Годжъ, зная, что это возможно дѣлать, если заняться
въ ожиданіи, пока вода закипитъ, какимъ-нибудь производи-
— 275 —
тельнымъ трудомъ, вмѣсто того, чтобы шататься праздно,
подобно Годжу. Послѣдствіемъ этого будетъ то, что и Годжъ
займется производительнымъ трудомъ и предложитъ Поджу
даже лучшія условія, чѣмъ Доджъ; конкуренція между ними
будетъ продолжаться до тѣхъ поръ, пока цѣна кипятка, пред-
лагаемаго Поджу, не упадетъ до цѣнности труда, затрачивае-
маго Годжемъ или Доджемъ на приносъ воды изъ источника
и разведеніе костра. Здѣсь исчезнетъ, слѣдовательно, мѣно-
вая цѣнность кипятка, будто бы обусловливаемая временемъ,
между тѣмъ на кипяченіе воды уходитъ все тотъ же проме-
жутокъ времени.
М-ръ Джорджъ становится втупикъ при обсужденіи этого
вопроса объ увеличеніи капитала просто потому, что постоян-
но упускаетъ изъ виду то обстоятельство, что конкуренція
понижаетъ цѣны до стоимости производства, и этимъ путемъ
распредѣляетъ такъ называемый продуктъ капитала среди
всего парода. Онъ не видитъ, что капиталъ въ рукахъ труда
есть лишь утилизація силы природы или случая, совершенно
такъ, какъ земля въ рукахъ труда; и что какъ въ одномъ,
такъ и въ другомъ случаѣ справедливо, чтобы выгоды такой
утилизаціи естественныхъ силъ доставались всей массѣ по-
требителей.
М-ръ Джорджъ правильно говоритъ, что рента есть цѣна
монополіи. Предположимъ теперь, что кто-нибудь отвѣтитъ
ему слѣдующимъ образомъ: Вы ошибаетесь; вы ясно пред-
ставляете себѣ арендныя отношенія только умомъ, и прини-
маете незаслуженную премію за аренду, между тѣмъ какъ
рента съ арендованной земли есть нѣчто побочное относи-
тельно реальной ренты, которая представляетъ собой прево-
сходство мѣстоположенія или плодородности одного земель-
наго участка надъ другимъ, независимо отъ аренды. Мистеръ
Джорджъ расхохотался бы, если бы подобный аргументъ
предложенъ былъ въ оправданіе полученія землевладѣльцемъ
и пользованія незаработаннымъ приращеніемъ или экономи-
ческой рентой. Но самъ онъ приводитъ столь же смѣшной и
совершенно аналогичный аргументъ въ защиту ростовщика,
когда говоритъ въ отвѣтъ тѣмъ, кто утверждаетъ, что про-
центъ есть цѣна монополіи: «Вы ошибаетесь; вы ясно пред-
— 276 —
ставляете себѣ процессъ займа и ссуды только умомъ и при-
нимаете незаслуженную премію за заемъ, между тѣмъ какъ
процентъ на занятый капиталъ есть нѣчто совершенно слу-
чайное относительно реальнаго процента, каковой есть при-
ращеніе, даваемое капиталомъ, независимо отъ займа или
ссуды».
Въ обоихъ случаяхъ правда заключается въ томъ, что
природа даетъ человѣку безчисленное множество силъ, при-
годныхъ для работы, въ видѣ земли и капитала, что въ со-
стояніи свободы эти силы благодѣтельствуютъ каждому ин«
дивиду въ той мѣрѣ, въ какой онъ пользуется ими, и что
всякій человѣкъ или классъ, получившій монополію земли
или капитала, или того и другого заодно, подчинитъ своему
игу всѣхъ другихъ людей и будетъ жить въ роскоши про-
дуктами ихъ труда. Но оправдывать монополію какой-либо
изъ этихъ силъ самымъ существованівімъ силы, или доказы-
вать, что безъ монополіи ея индивидъ могъ бы получать до-
ходъ, ссужая ее, вмѣсто того, чтобы работать съ ея по-
мощью—одинаково нелѣпо, прибѣгаютъ ли къ этому аргу-
менту относительно земли, либо капитала, или же относи-
тельно ренты, либо процента. Если кому-нибудь нравится на-
зывать преимущества, доставляемыя этими силами человѣче-
ству, рентой въ одномъ случаѣ, а въ другомъ процентомъ,
то я не вижу къ этому серьезныхъ препятствій, лишь бы
онъ помнилъ, что въ практической экономикѣ рента озна-
чаетъ поглощеніе доставляемыхъ землею преимуществъ
землевладѣльцемъ, а процентъ — поглощеніе преимуществъ
капитала ростовщикомъ.
Остальная часть статьи м-ра Джоржа опирается цѣликомъ
на его пониманіе силы времени. Для иллюстраціи онъ приво-
дитъ нѣсколько новыхъ комбинацій въ стилѣ Годжъ-Поджъ,
но ни въ одной изъ нихъ не замѣчается попытокъ оправдать
процентъ иначе, какъ представивъ его вознагражденіемъ за
время. Такъ какъ выше мы показали внутреннюю несостоя-
тельность такого оправданія, то съ нимъ вмѣстѣ падаетъ и
все, что на немъ основано. Вся надстройка—логическая руи-
на; остается лишь убрать обломки.
Кипятокъ Годжа сдѣланъ типомъ всѣхъ тѣхъ продуктовъ
— 277 —
труда, которые съ теченіемъ времени увеличиваются въ по-
лезности исключительно благодаря естественнымъ силамъ,
какъ напр. скотъ, зерновой хлѣбъ и т. п ; и можно признать,
что если время сообщаетъ мѣновую цѣнность водѣ при ки-
пѣніи, то оно то же самое дѣлаетъ и хлѣбу, когда онъ ро-
стетъ, и скоту, когда онъ размножается. Но уже опровергнуто
мнѣніе, что оно дѣлало тѣ же благодѣянія при режимѣ сво-
боды. Однако дѣлается попытка найти оправданіе проценту
на продукты, улучшающіеся лишь въ томъ случаѣ, когда къ
нимъ прилагается трудъ, и даже самыя деньги. Зерно Годжа,
поросши въ теченіе мѣсяца, стоитъ больше, чѣмъ когда оно
было посѣяно; поэтому Поджъ, лопатный мастеръ, снабжаю-
щій рынокъ, добраться до котораго требуетъ цѣлаго мѣсяца,
вправѣ получить за свои лопаты въ концѣ мѣсяца больше,
чѣмъ получилъ бы, продавши ихъ на мѣстѣ сейчасъ же по
изготовленіи; и поэтому же банкиръ, учитывающій въ моментъ
производства билетъ отдаленнаго покупателя Поджа, имѣю-
щаго выступить на сцену черезъ мѣсяцъ, и такъ сказать аван-
сомъ выдающій Поджу деньги, будетъ имѣть право получить
въ концѣ мѣсяца у Поджева покупателя лишнюю цѣнность,
которую, какъ предполагается, мѣсяцъ времени сообщаетъ
лопатамъ.
Здѣсь м-ръ Джоржъ не только строитъ на гниломъ фун-
даментѣ, но и принимаетъ фундаментъ за надстройку. Вмѣсто
того, чтобы аргументировать отъ Годжа къ банкиру, онъ
долженъ былъ бы заключать отъ банкира къ Годжу. Первый
его вопросъ долженъ быть таковъ: сколько могъ бы банкиръ,
при отсутствіи монополіи банковаго дѣла, взять съ Поджа за
учетъ векселя Поджева покупателя; это дало бы ему возмож-
ность вычислить, сколько лишку долженъ Поджъ получить
за мѣсячное ожиданіе со своими лопатами, или Годжъ за
услуги времени, способствовавшаго созрѣванію его зерна.
Затѣмъ онъ узналъ бы, что банкиръ, вкладывающій очень
мало или совсѣмъ ничего не вкладывающій изъ своего капи-
тала и потому ничего не ссужающій своимъ кліентамъ, такъ
какъ обезпеченіе, которое они даютъ ему, составляетъ капи-
талъ, съ которымъ онъ оперируетъ,—что этотъ банкиръ вы-
нужденъ, при отсутствіи денежной монополіи, понизить цѣну
- 278 —
своихъ услугъ до трудовой стоимости, которую статистика
банковаго дѣла исчисляетъ менѣе чѣмъ въ одинъ процентъ.
Такъ какъ эта часть одного процента представляетъ собою
просто заработную плату банкира и побочные расходы, а пе
есть плата за пользованіе капиталомъ, то элементъ процента
исчезаетъ изъ его сдѣлокъ. Но если Поджъ можетъ занять
деньги у банкира безъ процентовъ, то это можетъ сдѣлать и
покупатель Поджа; поэтому, если Поджъ вздумаетъ потребо-
вать отъ своего покупателя вознагражденіе за мѣсячное ожи-
даніе, то послѣдній сейчасъ же возьметъ въ кредитъ деньги
и уплатитъ Поджу по наличному разсчету. Мало того, Поджъ-*
зная это и самъ имѣя возможность легко достать деньги, же-
лая притомъ, какъ порядочный дѣлецъ, облегчить своего по-
купателя, не станетъ даже дѣлать подобныхъ попытокъ. И
вотъ процентъ Поджа исчезъ такъ же, какъ и банковскій.
Остался такимъ образомъ только одинъ ростовщикъ, Годжъ.
Но найдется ли хоть одинъ простакъ, который бы думалъ,
что Доджъ, или Лоджъ, или Моджъ станутъ платить Годжу
дороже за взрощенный хлѣбъ, чѣмъ за посѣянный, когда кто
либо или всѣ они смогутъ получать землю безъ ренты, а
деньги безпроцентно, и благодаря этому заставить время ра-
ботать на нихъ точно такъ же, какъ оно работаетъ на Годжа.
Никто, имѣющій возможность получить услуги времени даромъ,
не будетъ настолько глупъ, чтобы платить за нихъ Годжу. И
Годжъ долженъ будетъ сказать «прости» проценту, какъ толь-
ко будутъ упразднены двѣ великія монополіи—земли и ренты.
Высота процента на деньги опредѣляетъ высоту процента
на всякій другой капиталъ, производство котораго подвер-
жено конкуренціи, и когда исчезнетъ первый, то съ нимъ
вмѣстѣ исчезнетъ и послѣдній.
Вѣроятно, чтобъ заставить своихъ читателей думать, что
онъ удѣлилъ должное вниманіе вышеприведенному важному
принципу, м-ръ Джоржъ добавляетъ тотчасъ вслѣдъ за
своей гипотезой банковой сдѣлки съ Поджемъ:
Конечно, есть дисконтъ и дисконтъ. Я говорю о законной экономиче-
ско банковой сдѣлкѣ. Но нерѣдко банковый учетъ представляетъ собой
просто поборъ, обусловливаемый подавленіемъ свободнаго размѣра, вслѣд-
ствіе чего учрежденіе, завѣдующее общимъ средствомъ размѣна, можетъ
— 279 —
ставить произвольныя условія производителямъ, которымъ необходимо не*
медленно воспользоваться этимъ общимъ средствомъ.
Очевидно, слово «нерѣдко» употреблено здѣсь съ цѣлью
показать, что когда банковый учетъ есть поборъ, налагаемый
монополіей средствъ размѣна, то онъ просто представляетъ
собой обыкновенное исключеніе изъ общаго правила «закон-
ныхъ экономическихъ банковыхъ сдѣлокъ». Ибо необходимо
располагать такимъ общимъ правиломъ, чтобы отстаивать
теорію процента на капиталъ, какъ вознагражденіе за время.
Истина, однако, прямо противоположна такому взгляду. Гдѣ
существуетъ денежная монополія, тамъ является правиломъ,
что банковый учетъ есть поборъ, налагаемый ею; если же въ
силу особенныхъ и ненормальныхъ обстоятельствъ дисконтъ
не представляетъ собою побора, то это рѣдкое исключеніе.
Упраздненіе монетной монополіи уничтожило бы дисконтъ,
какъ поборъ; придавъ устойчивость рынку, оно сдѣлало бы
случаи, когда онъ не является поборомъ, еще болѣе малочис-
ленными, чѣмъ въ настоящее время. Поэтому, не будучи
правомѣрной, сдѣлка банкира съ Поджемъ, являя собою исклю-
ченіе на свободномъ денежномъ рынкѣ и поборъ обыкновен-
наго дисконтнаго типа на ограниченномъ денежномъ рынкѣ,
неправомѣрна, когда ее приводятъ въ защиту процента какъ
нормальнаго экономическаго фактора.
Въ концѣ своей статьи м-ръ Джорджъ старается показать,
что процентъ не даетъ возможности ростовщикамъ жить
трудомъ другихъ. Однако, ему удается только показать—
хотя и очень туманнымъ, неопредѣленнымъ и неуловимымъ
образомъ — словно онъ боится открыто провозгласить свое
положеніе,—что гдѣ нѣтъ монополіи, тамъ очень низкій или
вовсе никакого процента. Именно это утверждаемъ и мы. Но
къ чему въ такомъ случаѣ его многословная статья? Если
процентъ исчезнетъ вмѣстѣ съ монополіей, то что станется
съ вознагражденіемъ Годжа за его время? Съ другой сто-
роны, если Годжа надо вознаграждать просто за время, то
что вознаградитъ его, если не трудъ Поджа?Отъ этой дилеммы
не убѣжишь. Что человѣкъ, получающій за время, проведен-
ное въ праздности, продуктъ времени, проведеннаго въ трудѣ,
есть паразитъ на тѣлѣ промышленности, — это такая истина,
— 280 —
съ которою опытный фокусникъ вродѣ м-ра Джорджа мо-
жетъ жонглировать передъ аудиторіей изумленныхъ Годжей
и Поджей, но которой онъ никогда не сможетъ съ успѣхомъ,
опровергнуть передъ людьми, знакомыми съ начатками поли-
тической экономіи.
Неосновательный вопросъ.
(ІЛЪегіу 18 октября 1890 г.).
Оберонъ Гербертъ въ своей газетѣ Егее Ы/е спрашиваетъ
меня, какъ могу я «оправдывать походъ на право человѣка
ссужать и занимать». Я отвѣчаю, что не оправдываю такого
похода, никогда не пытался оправдывать его, не проповѣдую
такого похода, и даже самымъ горячимъ образомъ возстаю
противъ него. Въ свою очередь, я спрашиваю м-ра Герберта,
какъ онъ оправдываетъ свою явную склонность приписать
мнѣ желаніе начать такой походъ?
Правда, я уповаю, что ссуда и заемъ исчезнутъ, но не
вслѣдствіе отрицанія права ссужать и занимать. Напротивъ,
я надѣюсь, что они исчезнутъ въ силу утвержденія и осу-
ществленія права, нынѣ отрицаемаго,—а именно, права поль-
зоваться своимъ кредитомъ, или свободно обмѣнивать его
на чужой такимъ образомъ, чтобы тотъ или иной изъ
этихъ кредитовъ могли выполнять функцію мѣновой цѣн-
ности, не вызывая необходимости въ уплатѣ какого-либо
налога или побора за такую привилегію. На столбцахъ этого
журнала неоднократно доказывалось, что осуществленіе
этого права повлекло бы за собой постепенное исчезновеніе
процента безъ помощи силы, и природа этого экономическаго
процесса выяснялась нами не разъ. Это доказательство м-ръ
Гербертъ упорно игнорируетъ, и самое положеніе встрѣчаетъ
голымъ отрицаніемъ, либо характеризуетъ его, какъ нефи-
лософское, либо подмѣниваетъ его соломеннымъ чучеломъ
собственнаго изобрѣтенія, которое и повергаетъ вслѣдъ,
затѣмъ на землю.
Анархисты утверждаютъ, что процентъ, каково бы ни
было его происхожденіе, въ настоящее время существуетъ
— 281
только въ силу юридической монополіи на пользованіе кре
дитомъ для выпуска денегъ, и шагъ за шагомъ они прослѣ-
живаютъ процессъ, благодаря которому упраздненіе этой мо-
нополіи мало по малу сведетъ процентъ къ нулю. М-ръ Гер-
бертъ не думаетъ проанализировать этотъ процессъ, чтобы
найти въ немъ слабый пунктъ и указать его; онъ просто
объявляетъ, что процентъ, не основываясь на монополіи,
есть естестенный, неизбѣжный атрибутъ человѣческаго удоб-
ства и открытаго рынка, и затѣмъ спрашиваетъ, какимъ обра-
зомъ анархисты оправдываютъ свою попытку упразднить
процентъ силою.
Это все равно, какъ еслибы м-ръ Гербертъ утверждалъ
(и я полагаю, что онъ это признаетъ), что свобода въ до-
машнихъ отношеніяхъ постепенно уменьшила бы, а можетъ
быть и совсѣмъ уничтожила распутство, а я отвѣтилъ бы
ему такъ: «О, нѣтъ, м-ръ Гербертъ, вы не философичны;
проституція не опирается на систему принудительнаго брака,
но является естественнымъ, неизбѣжнымъ атрибутомъ чело-
вѣческаго удобства и похоти; хотѣлъ бы я знать, какъ вы
оправдываете походъ на право мужчинъ и женщинъ торго-
вать своимъ тѣломъ»? Я полагаю, что въ такомъ случаѣ
м-ръ Гербертъ сказалъ бы, что я знакомъ съ его ученіемъ
слишкомъ поверхностно. Это я и вынужденъ сказать о немъ,
при всемъ своемъ нежеланіи.
Если вѣрно, что процентъ будетъ существовать при
отсутствіи монополіи, то есть какой то пробѣлъ въ аргумен-
таціи, при помощи которой анархисты заключаютъ отъ
упраздненія монополіи къ исчезновенію процента; и м-ръ Гер-
бертъ долженъ указать этотъ пробѣлъ, или же признать
свою ошибку. Почти невѣроятно, чтобы столь часто повто-
рявшійся аргументъ могъ ускользнуть отъ вниманія такого
стараго читателя ЫЪегіу, какъ м-ръ Гербертъ; но дабы онъ
не вздумалъ оправдываться этимъ обстоятельствомъ, я укажу,
что онъ тщательно и убѣдительно разработанъ въ брошюрѣ
полк. В. Грина «Взаимные банки». Если м-ръ Гербертъ, разо-
бравъ это положеніе, почтетъ возможнымъ опровергнуть его,
я охотно выступлю на его защиту.
— 282 —
Мнимая брешь въ анархіи.
{ЪіЪегіу 29 ноября 1890 г.)
Къ редактору ЪіЪегіу:
Жалѣю, что невѣрно истолковалъ ЪіЪегіу. У меня нѣтъ подъ рукой
того, что я писалъ, но не думаю, чтобъ у меня было малѣйшее намѣреніе
приписать ЪіЪегіу походъ противъ процента при помощи силы. Мнѣ каза-
лось (неужели я ошибся?;, что и процентъ, и рента изображались въ ЪіЪег-
іу враждебными и несоотвѣтствующими интересамъ общества. На это я
и указывалъ, какъ на моральный походъ. Мое личное убѣжденіе таково,
что процентъ и нравствененъ и полезенъ и нерѣдко больше чего бы то ни
было даетъ трудящимся шансы на лучшее будущее. Еслибы трудящіеся
перестали бить по головѣ капиталъ и вмѣсто этого маленькаго развлеченія
дѣятельно стали бы соединяться для вкладыванія капитала въ промышлен-
ныя предпріятія, такъ, чтобы съ теченіемъ времени сдѣлаться частичными
собственниками промышленнаго механизма страны, уже не разсчитываю-
щими исключительно на свою заработную плату, но частью на заработокъ,
частью на доходъ отъ помѣщенныхъ денегъ—то, я думаю, великая про-
блема нашего времени приблизилась бы къ своему разрѣшенію.
Что касается ренты, то я думаю, что всѣ анархисты, включая даже
и трезвую ЪіЪегіу, пользуются силой для избавленія отъ нея. Доктрина
владѣнія пользованіемъ словно создана для этой цѣли. Если даже нѣкото-
рымъ лицамъ удобно продать мнѣ сотню акровъ, а мнѣ удобно купить
ихъ, а третьимъ лицамъ удобно арендовать ихъ у меня—и тогда, я пола-
гаю, ЪіЪегіу не одобритъ сдѣлки. Со всѣми нами надо обращаться какъ
съ дѣтыми, не сознающими своихъ интересовъ, судить о которыхъ дол-
женъ кто-нибудь другой—такъ выходитъ по вашему. Вы можете отвѣтить,
что при анархической системѣ не будетъ приниматься мѣръ, препятствую-
щихъ такимъ сдѣлкамъ; но не будетъ приниматься и мѣръ, препятствую-
щихъ арендатору сдѣлаться собственникомъ и пренебречь рентою, которую
онъ долженъ мнѣ. Хорошо; но въ такомъ случаѣ, какъ вы оправдываете
то обстоятельство, что существуетъ цѣлый механизмъ (мѣстные суды при-
сяжныхъ и пр.), обезпечивающій владѣніе за арендаторомъ и препят-
ствующій всѣмъ другимъ лицамъ тревожить его? Сопоставьте эти два
противоположныхъ отношенія, и вы признаете, что извѣстная группа лю-
дей установила для другихъ форму, въ которой они могутъ владѣть иму-
ществомъ, и форму, въ которой они не могутъ владѣть имъ. Желанія и
удобства самихъ заинтересованныхъ лицъ отброшены въ сторону, и, какъ
при старыхъ формахъ правленія, утверждается начало, представляющее
централизацію и соціалистическую регламентацію. Анархизмъ ли это?
Оберонъ Гербертъ.
Опроверженіе м-ра Герберта достаточно устанавливаетъ
то обстоятельство, что онъ не думалъ обвинить меня въ по-
— 283 —
кушеніи запретить ссуду и заемъ. Но я долженъ напомнить
ему, что обвиненіе, выставленное имъ противъ меня, онъ
выдвинулъ одновременно и противъ своего корреспондента,
м-ра Дж. Армсдена; что м-ръ Армсденъ понялъ его такъ же,
какъ и я, и протестовалъ противъ его предъявленія къ нему
(хотя безкорыстно допустилъ, что оно прилагается и ко мнѣ),
и что м-ръ Гербертъ возразилъ, если память мнѣ не измѣ-
няетъ, что онъ не понялъ м-ра Армсдена. Не вижу причинъ,
почему-бы м-ру Герберту не признаться такимъ же точно
образомъ, что онъ не понялъ меня, вмѣсто того, чтобы пред-
полагать, что я не понялъ его. Но это не такъ важно; я
удовлетворюсь, сказавъ, что тутъ имѣло мѣсто взаимное не-
пониманіе.
Однако, очень важно избѣгнуть такихъ недоразумѣній въ
будущемъ; въ этихъ видахъ я долженъ снова напомнить
м-ру Герберту, что когда я употребляю слово право, то по-
нимаю его въ двоякомъ смыслѣ, обыкновенно уясняющемся
изъ контекста: либо въ моральномъ смыслѣ неотвѣтственной
прерогативы, либо въ соціальномъ смыслѣ дарованной гаран-
тіи. М-ръ Гербертъ, знающій, что я эгоистъ, долженъ очень
хорошо знать, что для меня невозможно было бы открыть
моральный походъ на какое-либо спеціальное право въ смыслѣ
неотвѣтственной прерогативы, ибо по убѣжденію эгоистовъ
либо никто не имѣетъ никакихъ правъ, либо—что то же са-
мое—всѣ имѣютъ всѣ права. Но для меня было бы такъ же
невозможно предпринять моральную кампанію и противъ
права въ смыслѣ дарованной гарантіи, развѣ только это былъ
бы случай, въ которомъ я считалъ бы себя вправѣ, буде
окажется цѣлесообразнымъ, превратить моральную борьбу
въ борьбу силой. Ибо я не могу противиться никакой даро-
ванной гарантіи, если только гарантированная вещь не есть
привилегія нападенія, а противъ нападенія я готовъ высту-
пить со всякимъ оружіемъ, какое можетъ способствовать его
разрушенію, предпочитая моральное оружіе во всѣхъ слу-
чаяхъ, гдѣ оно дѣйствительно, но охотно прибѣгая, въ слу-
чаѣ необходимости, и къ физической силѣ. Такимъ образомъ,
м-ръ Гербертъ получилъ надлежащее предостереженіе — не
обвинять меня въ затѣваніи, противъ какого бы то ни было
— 284 —
права, похода, который является исключительно моральнымъ,
пока цѣлесообразность не сдѣлаетъ его инымъ.
Перейдемъ теперь отъ общаго къ частному. Я не могъ
затѣвать какой-бы то ни было кампаніи противъ права зани-
мать и ссужать, потому что я не считаю это право привиле-
гіей нападенія. Но если заемъ и ссуда должны исчезнуть вслѣд-
ствіе уничтоженія той формы нападенія, которая заклю-
чается въ монополіи права выпускать бумажныя деньги, то
я здѣсь не при чемъ.
Анархисты утверждаютъ, что ссуда и заемъ, а слѣдова-
тельно и процентъ, исчезнутъ, когда банковое дѣло будетъ
сдѣлано вольнымъ. М-ръ Гербертъ находитъ на это только
одинъ отвѣтъ: что онъ считаетъ процентъ нравственнымъ и
полезнымъ. Хочетъ ли онъ сказать, что нравственно и по-
лезно то, что исчезнетъ при свободѣ конкуренціи? Почему
же онъ одобряетъ свободную конкуренцію? Или онъ отри-
цаетъ, что процентъ исчезнетъ въ этомъ случаѣ? Тогда пусть
онъ опровергнетъ отчетливый и ясный доводъ анархистовъ
въ пользу того, что процентъ исчезнетъ. Въ моей послѣдней
статьѣ, на которую настоящая его статья является отвѣтомъ,
я усиленно приглашалъ его сдѣлать это, но онъ, по обыкно-
венію, игнорировалъ это приглашеніе. Тѣмъ не менѣе и ему
и всѣмъ его друзьямъ-индивидуалистамъ придется сразиться
съ нами рано или поздно, и лучше ему сразу отдѣлаться отъ
этой перспективы.
Теперь пару словъ о рентѣ. Правда, что анархисты, вклю-
чая и трезвую ІлЪегіу, въ извѣстномъ смыслѣ предполагаютъ
избавиться отъ земельной ренты при помощи силы. Другими
словами, если землевладѣльцы попытаются изгнать съемщи-
ковъ, то анархисты посовѣтуютъ съемщикамъ соединиться
для удержанія своей земли силою, если будетъ надежда до-
биться при этомъ успѣха. Но вѣрно также, что индивидуа-
листы, включая и трезваго мистера Герберта, предполагаютъ
избавиться отъ воровства при помощи силы. «Даже если из-
вѣстнымъ лицамъ удобно продать мнѣ» пальто мистера Гер-
берта, а мнѣ удобно купить его, а другимъ лицамъ удобно
арендовать его у меня—какъ я понимаю, мистеръ Гербертъ
«не одобритъ сдѣлки. Словно всѣ мы должны быть трети-
285 —
руемы, какъ дѣти, не понимающія своихъ интересовъ, и за
которыхъ долженъ разсуждать кто-нибудь другой». Анархисты
оправдываютъ пользованіе механизмомъ (мѣстные суды при-
сяжныхъ и т. п.) для рѣшенія вопроса о собственности, за-
ключающагося въ рентѣ, точно такъ же, какъ индивидуалисты
оправдываютъ примѣненіе того же механизма для рѣшенія
вопроса о собственности, заключающагося въ воровствѣ. И
когда анархисты такъ рѣшаютъ вопросъ о собственности,
связанный съ воровствомъ, то это «значитъ сказать, что из-
вѣстная группа людей установила для другихъ форму, въ ко-
торой они ею владѣть не могутъ», независимо отъ «желанія
и удобствъ заинтересованныхъ лицъ».
Да, это анархія, а это индивидуализмъ. Мистеръ Гербертъ
сплеча рѣшаетъ вопросъ о собственности и упорно тракту-
етъ аграрный вопросъ такъ, словно это только вопросъ по-
купки, продажи, займа и ссуды, рѣшающійся просто на от-
крытомъ рынкѣ. Я приведу ему слова его болѣе консерва-
тивнаго собрата по индивидуализму, м-ра Дж. Леви, редактора
Регзопаі ВідЫз ВоитпаІ, пытающагося доказать м-ру Герберту,
что ему слѣдуетъ называться анархистомъ, а не индивидуа-
листомъ. М-ръ Леви говорить, а я повторяю за нимъ: «Когда
мы подходимъ къ вопросу объ этической основѣ собственно-
сти, м-ръ Гербертъ отсылаетъ насъ на «открытый рынокъ».
Но это увиливаніе. Вопросъ не въ томъ, сможемъ ли мы
продавать или покупать на открытомъ рынкѣ что либо, пра-
вомѣрно принадлежащее намъ, но какъ мы вступаемъ въ
правомѣрное обладаніе. И если люди кореннымъ образомъ
расходятся по этому вопросу, то какъ его рѣшить»?
Должны ли быть облагаемы передаточные до-
кументы?
{ЪіЪегіу 18 августа 1888 г.)
Къ редактору ЪіЪегіу:
Въ теченіе послѣднихъ шести мѣсяцевъ я жадно читалъ вашу газету и
глубоко уважаю ее во многихъ отношеніяхъ; но я все еще не усвоилъ
себѣ вашей теоріи процента. Не отвѣтите ли вы нѣсколько словъ, чтобы
показать съ вашей точки зрѣнія неправильность нижеслѣдующихъ
мыслей.
286 —
Процентъ я понимаю какъ плату не за деньги, но за капиталъ, пред-
ставляемый ими; т. е. за пользованіе накопленнымъ богатствомъ націи.
Такъ-какъ послѣднее ограничено, а человѣческія нужды безпредѣльны, то
повидимому, спросъ всегда долженъ превышать наличное количество бо-
гатства. Поэтому простѣйшимъ средствомъ рѣшить это затрудненіе было
бы пустить въ обращеніе общественный капиталъ и предоставить открытой
конкуренціи установить его цѣну. Усиленное накопленіе предполагаетъ
усиленіе конкуренціи, такъ что цѣна его должна будетъ падать съ ка-
ждымъ годомъ. Но можетъ ли цѣна его когда-нибудь упасть до нуля, разъ
у людей все больше прибавляется нуждъ, которыя капиталъ похмогаетъ
удовлетворять? Однако м-ръ Веструпъ стоитъ за такую высоту процента,
которая представляетъ собою стоимость выпуска денегъ—т. е. за капиталъ
не оставляетъ ничего. Неужели «напасеннаго труда» такъ много, что онъ
дешевле черники?
Напримѣръ, у А 1000 долларовъ въ землѣ, строеніяхъ и т. п., на фер-
мѣ, но онъ видитъ, что съ 1500 долларами онъ получилъ бы больше вы-
годъ. Поэтохму онъ закладываетъ свое имѣніе за 500 долларовъ и прику-
паетъ еще имущества. Сказать, что онъ долженъ получить это добавочное
имущество просто за стоимость выпуска бумагъ, представляющихъ его
во время перехода, все равно, что сказать, что при покупкѣ дома онъ
долженъ былъ получить его просто за стоимость бумагъ, знаменующихъ
переходъ имущества—купчей крѣпости, и т. п —не платя ничего за са-
мый домъ.
Короче говоря, я спрашиваю: въ чемъ расходятся ваши опредѣленія
процента и дисконта денегъ?
Дж. Гербертъ Фостеръ.
Дисконтъ есть сумма, заранѣе вычитаемая собственникомъ
временно передаваемаго имущества, какъ условіе передачи
независимо отъ причины, по которой такое условіе ставится.
Процентъ есть плата за пользованіе имуществомъ; и если
онъ платится впередъ, то представляетъ собою ту часть дис-
конта, требуемаго собственникомъ временно передаваемаго
имущества, которую онъ считаетъ платой за выгоды, усту-
паемыя другой сторонѣ, въ отличіе отъ части, требуемой имъ
въ уплату за бремя, которое онъ самъ несетъ.
Враги процента желаютъ, путемъ пониженія дисконта до
стоимости или цѣны понесеннаго бремени, устранить изъ него
всякую плату за уступаемыя выгоды.
Но они совершенно неповинны въ малѣйшемъ желаніи
упразднить плату за понесенное бремя, которая несомнѣнно
была бы упразднена въ случаѣ, предполагаемомъ м-ромъ
Фостеромъ, если бы А долженъ былъ получить свои лишніе
— 287 —
500 долларовъ имущества простой уплатой стоимости выдѣлки
гербовой бумаги. Конечно, А не могъ бы получить его та-
кимъ путемъ при системѣ кредита, предлагаемой врагами про-
цента. Обязательство его не исчезаетъ, когда 500 долларовъ
взятыхъ взаймы. Ему приходится еще освободить залогъ упла-
той заимодавцу, по истеченіи срока, онъ платитъ чело-
вѣку, у котораго покупаетъ имущество 500 долларовъ, или
документальной цѣнности, представляющей это богатство.
Вотъ когда онъ дѣйствительно ^расплатится за пріобрѣтенное
имущество. Вопросъ лишь въ томъ, долженъ ли онъ просто
заплатить 500 долларовъ, предположительно означающихъ
собою полную цѣнность имущества во время покупки его, или
долженъ еще заплатить и премію за пользованіе имуществомъ
до того момента, когда онъ окончательно расплачивается за
него. Враги процента говорятъ, что онъ не долженъ платить
преміи, потому что его пользованіе имуществомъ не нало-
жило никакого бремени на заимодавца, а при свободной кон-
куренціи, гдѣ нѣтъ тяготъ, тамъ пѣтъ и цѣны. Они не гово-
рятъ, что онъ не долженъ платить 500 долларовъ, а гово-
рятъ только, что платимая имъ премія должна измѣряться
стоимостью закладной и другихъ документовъ, включая и всѣ
побочные расходы, присущіе сдѣлкѣ.
Единственная причина, по которой онъ теперь платитъ
премію, пропорціональную выгодѣ, получаемой отъ пользо-
ванія имуществомъ, заключается въ томъ обстоятельствѣ, что
заимодавецъ, или первоначальный эмиссіонеръ денегъ, отъ
котораго заимодавецъ получилъ ихъ болѣе или менѣе непо-
средственно, обезпечилъ себѣ монополію фабрикаціи денегъ,
и поэтому можетъ соразмѣрять цѣну своего продукта съ по-
требностями своихгь кліентовъ; между тѣмъ какъ конкуренція
заставила бы его ограничить эту цѣну средней стоимостью
производства. Короче говоря, враги процента противятся не
платежу за купленное имущество, а налогу на передаточные
документы; и наилучшимъ аргументомъ противъ процента, или
платы за пользованіе имуществомъ, является тотъ фактъ, что
въ нынѣшней высокой стадіи дѣйствія экономическихъ силъ
онъ не можетъ существовать въ большихъ размѣрахъ, не
принявъ этой формы налога на передаточныя бумаги.
288 —
Должно ли облагать пеііедаточные документы?
Объ этомъ то и спрашиваетъ ЫЪегіу, и м-ръ Фостеръ отвѣ-
тилъ уже на вопросъ отрицательно, сказавъ, что открытая кон-
куренція должна устанавливать цѣну капитала. Но когда
будетъ обезпечена эта открытая конкуренція, то окажется,
что хотя нѣтъ границъ жаждѣ богатства, зато во всякое
данное время существуетъ предѣлъ способности націи утилизи-
ровать капиталъ, и что количество создаваемаго капитала
всегда имѣетъ тенденцію превысить эту способность. Тогда
капиталъ станетъ искать примѣненія и будетъ радъ ссудить
себя труду даромъ, требуя только своей сохранности и воз-
мѣщенія стоимости передаточныхъ документовъ. Таковъ
процессъ, путемъ котораго процентъ, или плата за пользо-
ваніе имуществомъ, не только будетъ пониженъ, но и со-
вершенно исчезнетъ.
Деньги и капиталъ.
(ЪіЪегіу 1 декабря 1888 г.).
Къ редактору ЫЪегіу:
Я внимательно прочелъ дальнѣйшія разсужденія м-ра Веструпа о взаим-
ныхъ банкахъ, но не могъ понять, какъ онъ относится къ тому, что я считаю
жизненнымъ пунктомъ этого дѣла. Онъ говоритъ, что эта система «не будетъ
пользоваться капиталомъ, принадлежащимъ кому-нибудь другому». Въ та-
комъ случаѣ мнѣ непонятно, какимъ образомъ она будетъ достигать сво-
ихъ цѣлей. Самъ банкъ не имѣетъ капитала, если не считать залоговъ,
оставленныхъ заемщиками, а если они не взяли больше, чѣмъ оставили въ
залогѣ, то они ничего не выгадали, поплатившись только расходами на
сдѣлку. Съ другой стороны, если они взяли больше, то кто-нибудь другой
долженъ пополнять недостающее. Они не увеличиваютъ своего богатства,
когда пользуются своимъ собственнымъ имуществомъ лишь какъ базой
для выдачи себѣ авансовъ. Они выгадываютъ только тогда, когда кто-ни-
будь другой кладетъ въ основу выдаваемыхъ имъ авансовъ свое имуще-
ство. И если некоіму уплачивать дивидендъ, какъ только «тѣмъ же заем-
щикамъ», то этотъ другой уйдетъ, не получивъ ничего.
Цѣль заемщика—воспользоваться добавочнымъ капиталомъ, а не день-
гами, представляющими его во время передачи. Если онъ получаетъ его,
то «кто-нибудь другой лишается пользованія этимъ количествомъ богат-
ства», такъ какъ двое не могутъ пользоваться однимъ и тѣмъ же имуще-
ствомъ одновременно. Нашъ владѣлецъ фермы, стоющей 1000 долларовъ,
занявшій 500 долларовъ и вложившій ихъ въ хозяйство, убѣдился въ кон-
цѣ сдѣлки, что въ его распоряженіи находится имущества на 1500 долла-
ровъ. Откуда же взялись послѣдніе 500 долларовъ? Подобно всѣмъ создай-
— 289 —
нымъ вещамъ, собственность на нихъ по праву принадлежитъ создавшему
ихъ; ферімеръ не создалъ ихъ, иначе бы ему не пришлось ихъ занимать.
Банкъ, выпуская извѣстное количество денегъ, не увеличилъ и не умень-
шилъ замѣтно общаго количества богатства въ странѣ. Онъ не занимался
при этомъ «производительной» дѣятельностью. Онъ не создалъ имущества
ни на 500 долларовъ, ни на 500 центовъ. Въ сущности, процентъ м-ра
Веструпа представляетъ созданную имъ добавочную цѣнность выдѣлки
передаточныхъ документовъ—часть одного процента съ 500 долл. Но если
ни банкъ, ни фермеръ не создали ихъ, то ясно, что они «воспользовались
капиталохмъ, принадлежащимъ кому-нибудь другому».
Различіе между обладаніемъ имуществомъ какъ собственностью и про-
стымъ пользованіемъ имъ было мнѣ указано; но оно чисто словесное, ду-
мается мнѣ, потому что единственная цѣнность имущества заключается въ
пользованіи имъ. Ясно, во всякомъ случаѣ, что нашъ фермеръ пользуется
500-долларовымъ имуществомъ до тѣхъ поръ, покуда оплачиваетъ расхо-
ды по обращенію 500 долларовъ денегъ. Своей 1000 долларовой собствен-
ностью онъ пользуется какъ гарантіей производителю 500 долл. цѣнности
въ томъ, что онъ получитъ свое имущество въ сохранности, но безъ при-
платы за пользованіе.
Если я правильно понялъ отвѣтъ на мое предыдущее письмо, то тако-
ва именно идея ЪіЪегіу; но не вижу, чтобы м-ръ Веструпъ стоялъ на этой
же точкѣ зрѣнія. Однако, если я ошибаюсь, я «доступенъ убѣжденію» и
жду дальнѣйшихъ разъясненій.
Доіс. Гербертъ Фостеръ.
Затрудненія м-ра Фостера вызваны безплодной попыткой,
дѣлавшейся многими другими до него, провести различіе
между деньгами и капиталомъ; вѣдь въ дѣйствительности
деньги, хотя и не будучи капиталомъ въ матеріальномъ
смыслѣ, въ смыслѣ экономическомъ, для всевозможныхъ
цѣлей, представляютъ собою самую совершенную и желатель-
ную форму капитала, по той причинѣ, что это единственная
форма капитала, добывающая мгновенно и во всякое время
всѣ другія формы капитала. Выражаясь практически, у того
человѣка есть капиталъ, у котораго имѣется ежемгновенно
превратимое право на капиталъ *).
Если это вѣрно, то утвержденіе м-ра Фостера, что взаим-
ные банки предполагаютъ «пользованіе капиталомъ, принад-
лежащимъ кому-нибудь другому», немедленно падаетъ. Думалъ
Этотъ взглядъ какъ будто противорѣчитъ позиціи, занятой выше
въ отвѣтѣ «Базису». По формѣ и въ терминахъ опъ ей противорѣчитъ
Но внимательное чтеніе обоихъ пассажей, въ связи съ попутными объ-
яснительными фразами, покажетъ, что здѣсь нѣтъ противорѣчія.
Вмѣсто книги.	19
— 290 —
ли онъ сказать, что когда заемщикъ взаимнаго банка отправ-
ляется на рынокъ и покупаетъ капиталъ билетами этого банка,
то при этомъ онъ лишаетъ продавца его капитала? Если такъ,
то м-ръ Фостеръ, платя своему мяснику наличными за биф-
штексъ для завтрашняго обѣда, лишаетъ мясника его капи-
тала. Но смотритъ ли онъ или его мясникъ на его поведеніе
съ такой точки зрѣнія? Если это значитъ лишать капитала,,
то мясникъ вѣдь только радъ этому. Онъ открываетъ лавку
съ нарочитой цѣлью быть лишаемымъ капитала, и чувству-
етъ себя очень плохо, когда его не лишаютъ его капитала.
Онъ знаетъ, что когда продаетъ м-ру Фостеру бифштексъ за
наличныя, то разстается съ капиталомъ, въ которомъ самъ
не нуждается, по зато получаетъ право, превратимое въ лю-
бую минуту въ такой капиталъ, какой ему нуженъ; и знаетъ,
кромѣ того, что эта сдѣлка ему очень выгодна. Положеніе
мясника м-ра Фостера совершенно аналогично положенію хо-
зяина машиностроительнаго завода, который продаетъ плугъ,
либо прессъ, либо локомобиль заемщику взаимнаго банка.
Ясно, стало быть, что сочувствіе м-ра Фостера этому завод-
чику направлено не по адресу.
Конечно, только что высказанное мною положеніе непри-
ложимо къ билетамъ, не располагающимъ капиталомъ, т. е.
къ такимъ, которые не принимаются за деньги. Но не въ
этомъ спорный пунктъ. Когда м-ръ Фостеръ затронетъ воп-
росъ о размѣнности взаимныхъ денегъ, я поспорю съ
нимъ и на эту тему. Въ данную же минуту я лишь хочу дока-
зать ему, что человѣкъ, обмѣнивающій матеріальную цѣн-
ность на хорошія деньги, не лишается при этомъ своего ка-
питала.
Взглядъ «То-(Іау» на процентъ»
{ІЛЪегіу 26 іюля 1890 г,).
Когда я увидѣлъ слово «процентъ» въ заголовкѣ статьи^
помѣщенной въ послѣднемъ выпускѣ То-сіау, я сказалъ себЬ:
«Это пахнетъ многообѣщающе; либо редакторъ То сіау соби-
рается разрушить основы (поскольку дѣло касается его газеты)
— 291 —
яростной критики м-ра Іэрроса по адресу журналовъ этого
разряда и указанія, что они не пользуются вліяніемъ по той
причинѣ, что не стараются показать, какъ индивидуализмъ
уничтожитъ экономическія бѣдствія; либо онъ открылъ важ-
ный изъянъ въ анархистской экономикѣ и намѣренъ изба-
вить насъ отъ дальнѣйшей траты энергіи, показавъ, что эко-
номическая свобода не дастъ тѣхъ результатовъ, которыхъ
мы ожидаемъ отъ нея. Вообразите же мое разочарованіе,
когда, прочтя статью, я нашелъ, что на семь восьмыхъ она
состоитъ изъ фактовъ и историческихъ замѣтокъ, которыя
были бы болѣе интересны, не будь онѣ столь почтенными;
но которыя, упорно пытаясь пролить свѣтъ на условія, въ
которыхъ процентъ возникъ, господствовалъ и измѣнялся,
не имѣютъ и самаго отдаленнаго отношенія къ аргументамъ
тѣхъ, кто оспариваетъ жизнеспособность процента въ наши
дни; на одну шестнадцатую статья состоитъ изъ утвержденія
экономическаго труизма, равнымъ образомъ не имѣющаго ни
малѣйшаго касательства къ означеннымъ аргументамъ; а на
одну шестнадцатую изъ утвержденія экономическаго заблу-
жденія, отнюдь не изобличающаго знакомства съ этими аргу-
ментами (хотя я знаю, что редакторъ То-сіау знакомъ съ
ними въ достаточной степени), и каковое заблужденіе до-
статочно опровергается, если выразить его въ нѣсколько
иной формѣ.
Посторонніе дѣлу факты я игнорирую. Мнѣ совершенно
нѣтъ дѣла до того, взимали ли при Аристотелѣ двѣнадцать
процентовъ лихвы, а при Солонѣ восемнадцать; объедини-
лись ли для борьбы съ лихоимствомъ католицизмъ и исламъ:
еврей ли или христіанинъ былъ большимъ лихоимцемъ. Со-
временные противники процента готовы разсматривать факты,
клонящіеся къ опроверженію ихъ положеній, но такіе факты
должны принадлежать къ одному изъ двухъ разрядовъ: во-
первыхъ, факты, показывающіе, что процентъ вообще (а не
спорадически) существовалъ въ общинѣ, въ экономикѣ ко-
торой деньги были такимъ же важнымъ факторомъ, какъ у
насъ въ настоящее время, и въ законахъ которой не имѣ-
лось ограниченій относительно ихъ выпуска; либо, во-вто-
рыхъ, факты, показывающіе, что существованіе процента
— 292 —
поддерживается причинами, которыя съ неодолимой силой
будутъ дѣйствовать и послѣ упраздненія банковой монополіи.
Подобныхъ фактовъ я не нахожу среди приведенныхъ газе-
тою То-сіау. Ея арсеналъ страшенъ только на видъ. Обла-
даніе энциклопедическими познаніями есть добродѣтель, ко-
торою Спенсеръ иногда злоупотребляетъ до размѣровъ по-
рока, и порокъ, который нѣкоторые изъ его учениковъ слиш-
комъ рѣдко сокращаютъ до размѣровъ добродѣтели.
Экономическому труизму я удѣлю нѣсколько больше вни-
манія, такъ какъ его непричастность къ дѣлу не такъ бро-
сается въ глаза. Вотъ онъ: «Существованіе процента зави-
ситъ, конечно, первымъ дѣломъ отъ существованія частной
собственности». Я называю это труизмомъ, хотя слово
«первымъ дѣломъ» вноситъ элементъ заблужденія. Если бы мы
стали доискиваться, отъ чего процентъ зависитъ первымъ
дѣломъ, то пустились бы въ безконечныя странствія по
дебрямъ метафизики. Но, не входя въ царство метафизики,
мы, конечно, можемъ отойти назадъ, дальше частной соб-
ственности, и узнать, что процентъ еще прежде этого зави-
ситъ отъ существованія рода человѣческаго и даже самой
вселенной. Тѣмъ не менѣе процентъ, несомнѣнно, зависитъ
отъ частной собственности, и если этотъ фактъ имѣетъ ка-
кое-нпбудь значеніе, то я оставлю въ покоѣ слова «первымъ
дѣломъ». Но онъ не имѣетъ никакого значенія. Онъ потому
только кажется имѣющимъ значеніе, что якобы предпола-
гаетъ, будто если частная собственность составляетъ необхо-
димое условіе процента, то процентъ составляетъ неизбѣж-
ный результатъ частной собственности. Этотъ выводъ, разу-
мѣется, нисколько не оправдывается логикой, но что онъ
сдѣланъ, доказываетъ замѣчаніе, слѣдующее почти непосред-
ственно: «Питались надежды, что онъ (процентъ) въ концѣ
концовъ станетъ равнымъ нулю; но эта стадія, вѣроятно,
будетъ достигнута лишь тогда, когда хозяйственные про-
дукты станутъ вольной общей собственностью всего человѣ-
ческаго рода». Слово «вѣроятно» несомнѣнно оставляетъ
автору статьи маленькую логическую лазейку, но можно на-
дѣяться, что читатель не замѣтитъ ея, такъ какъ удареніе
сдѣлано совсѣмъ въ другомъ мѣстѣ. Можно надѣяться, что
— 293 —
читатель начнетъ смотрѣть на процентъ, какъ на необходи-
мый результатъ частной собственности, просто потому, что
безъ частной собственности не было бы процента. Но вотъ моя
шляпа иногда виситъ на крючкѣ, и не будь крючка, не было бы
и висящей шляпы; но это вовсе не значитъ, что если есть
крючокъ, то должна быть и висящая шляпа. Поэтому, если
бы я желалъ упразднить висящія шляпы, то было бы празд-
нымъ и безразсуднымъ дѣломъ объявлять, что я долженъ
сперва уничтожить крючки. Равнымъ образомъ праздное и
нелогичное дѣло—утверждать, что предварительно уничтоже-
нія процента надо упразднить частную собственность. Возь-
мемъ другой примѣръ. Не будь зимы, водопроводныя трубы
никогда не замерзали бы, но нѣтъ необходимости упразднять
зиму, чтобы избавиться отъ замерзанія трубъ. Человѣческій
умъ додумался, какъ сохранять трубы отъ замерзанія. Точно
такъ же, безъ частной собственности не было бы займовъ
капитала, и поэтому не было бы процента; но утверждаютъ,
что и безъ уничтоженія частной собственности человѣческая
изобрѣтательность—именно, деньги и банки—сократитъ, если
ей не будутъ препятствовать, необходимость заимствованія
капитала и поэтому уничтожитъ процентъ; хотя процентъ
можетъ еще уплачиваться въ чрезвычайныхъ случаяхъ, какъ
и водопроводныя трубы могутъ еще замерзать при исключи-
тельныхъ обстоятельствахъ. Правильно ли это утвержденіе?
Вотъ въ этомъ и заключается весь вопросъ.
Отвѣтъ на это утвержденіе имѣется въ единственной от-
носящейся къ дѣлу — шестнадцатой части статьи То-сіау, въ
которой, какъ мы говорили, заключается экономическое за-
блужденіе. Но отвѣчаютъ на него простымъ отрицаніемъ, а
не опроверженіемъ. Вотъ слова автора статьи:
Самое распространенное заблужденіе въ этомъ вопросѣ это то, что
процентъ можетъ понизиться при увеличеніи количества денегъ. Люди
всегда въ дѣйствительности хотятъ получить взаймы капиталъ—средства
производства,—а деньги лишь средство передачи послѣдняго. Количество
денегъ не можетъ оказывать вліянія на обиліе капитала, и даже увели-
ченіе обилія капитала не всегда понижаетъ процентъ; онъ отчасти опре-
дѣляетъ цѣнность капитала, находящагося въ пользованіи.
Этотъ пассажъ, хотя и написанный въ весьма небреж-
номъ тонѣ, повидимому, является самымъ объективнымъ
— 294 —
пунктомъ всей статьи. Все остальное написано было, очевидно,
для того, чтобы имѣть возможность высказать нелѣпое мнѣ-
ніе, будто «количество денегъ не можетъ оказывать вліянія
на обиліе капитала». Какъ я уже говорилъ, достаточно слегка
измѣнить фразу, чтобы вскрыть всю ея нелѣпость. Скажемъ
такъ: «Упраздненіе денегъ не можетъ оказать вліянія на
обиліе капитала». Конечно, если вѣрно первое утвержденіе,
то вѣрно и второе. Но второе явно нелѣпо, а потому непра-
вильно и первое. Утверждать его, значитъ утверждать, что
деньги не способствуютъ распредѣленію богатства; ибо если
онѣ способствуютъ, то онѣ увеличиваютъ спросъ на богат-
ство, а слѣдовательно и производство богатствъ, а слѣдова-
тельно и обиліе капитала. Правда, что «увеличеніе обилія
капитала не всегда понижаетъ высоту процента». Лишняя
лошадь, припряженная къ тяжелой телѣгѣ, не всегда помо-
гаетъ сдвинуть ее съ мѣста. Если телѣга очень нагружена, то
потребуется двѣ лишнихъ лошади, чтобы сдвинуть ее съ мѣста.
Но всегда у первой лишней лошади тенденція сдвинуть ее, все
равно, удается ли ей это или нѣтъ. Равнымъ образомъ и ростъ
капитала всегда стремится понижать процентъ до того време-
ни, когда процентъ совершенно исчезнетъ. Но хотя увеличенный
капиталъ понижаетъ процентъ, а умножившіяся въ количе-
ствѣ деньги увеличиваютъ капиталъ, онѣ также дѣйствуютъ
прямо на пониженіе процента, прежде чѣмъ онъ увеличитъ
количество капитала. Здѣсь-то редакторъ То-йау и обнару-
живаетъ незнакомство съ позиціей, занимаемой противниками
процента. Правда, что въ дѣйствительности люди стремятся
получить взаймы капиталъ, — средства производства. И именно
потому, что деньги суть «средство для передачи» послѣднихъ,
возможность выпускать деньги подъ обезпеченіе собственнаго
имущества сдѣлаетъ для людей излишнимъ заемъ этихъ
средствъ, такъ какъ они смогутъ ихъ покупать. Это приво-
дитъ къ вопросу, который я сотни разъ задавалъ защитни-
камъ процента, и который неизмѣнно ставилъ ихъ въ тупикъ.
Я задамъ его теперь редактору То-Зау. А — есть фермеръ,
владѣющій фермой. Онъ закладываетъ ее въ банкѣ за 1000
долларовъ, выдавъ банку закладную па эту сумму и получивъ
въ обмѣнъ на такую же сумму банковыхъ билетовъ, обез-
— 295 —
печенныхъ закладной. При помощи банковыхъ билетовъ А
пріобрѣтаетъ сельско-хозяйственныя орудія у В. На слѣдую-
щій день В пріобрѣтаетъ за банковые билеты у С матеріалы
для выдѣлки орудій. День спустя С въ свой чередъ пріобрѣ-
таетъ что-нибудь у О. Въ конецъ года, послѣ непрерывнаго
ряда послѣдовательныхъ обмѣновъ, билеты попадаютъ въ
руки 2, скупающаго сельско-хозяйственные продукты. Онъ
платитъ ихъ А, который взамѣнъ даетъ ему на 1000 долла-
ровъ продуктовъ, добытыхъ въ теченіе года. Тогда А отно-
ситъ билеты въ банкъ, получаетъ обратно свою закладную,
и банкъ уничтожаетъ ее. Имѣла ли мѣсто во всей этой цѣпи
сдѣлокъ ссуда капитала? А если да, то кто его ссужалъ?
Если нѣтъ, то кто имѣетъ право на какой-нибудь процентъ?
Прошу редактора То-(Іау отвѣтить на этотъ вопросъ. Врядъ
ли нужно увѣрять его, что онъ существенно важенъ.
Паясничанье „То-сіау^
{ЫЪегіу 16 августа 1890 г.).
Возраженіе То-йау на мою критику ея статьи замѣча-
тельно главнымъ образомъ какъ образчикъ пусканія пыли
въ глаза. Въ искусствѣ поднимать пыль редакторъ ея не-
подражаемъ. Когда ему задаютъ трудный вопросъ, онъ на-
чинаетъ показывать свои таланты въ этомъ направленіи.
Онъ напоминаетъ цирковаго клоуна, котораго директоръ
«поощряетъ» выкинуть двойное сальтомортале па спинѣ слона.
Онъ подплясываетъ, подпрыгиваетъ, дѣлаетъ пируэты, цити-
руетъ латинскія и греческія фразы шиворотъ-навыворотъ,
декламируетъ въ стилѣ д-ра Джонсона, обращаясь къ рыбной
торговкѣ, распѣваетъ алгебраическія формулы подъ аккомпа-
ниментъ оркестра, строитъ рожи, вообще, валяетъ дурака
во-всю; и когда въ концѣ всей этой неимовѣрной дѣятель-
ности онъ ловко проскальзываетъ между ногъ слона, вмѣсто
того, чтобы перепрыгнуть черезъ его спину, веселая толпа,
хотя и не забываетъ, что онъ не выполнилъ одной изъ про-
грамныхъ штучекъ, все же благодушно прощаетъ его. Но я
не такъ благодушенъ. Сознаюсь, что, какъ клоуна, я нахожу
— 296 —
редактора интереснымъ, но представленіе его, вполнѣ умѣстное
на* аренѣ цирка Барнума, совершенно не къ мѣсту на эконо-
мической аренѣ. Поэтому, я намѣренъ игнорировать три стра-
ницы его фокусовъ, и отмѣчу только десять строчекъ—исчез-
новеніе между ногъ слона, или, откладывая метафору въ
сторону, его увиливаніе отъ моего вопроса.
Я предложилъ ему указать моментъ ссуженія капитала въ
любой типической банковой сдѣлкѣ, какую я описалъ. Онъ
отвѣчаетъ требованіемъ дать опредѣленіе капиталу. Это уви-
ливаніе, уклоненіе, отдаленіе трудной минуты. Онъ знаетъ,
что если ему удастся втянуть меня въ обсужденіе природьі
капитала, то явится превосходный случай для новаго паясни-
чанья, ибо во всей политической экономіи нѣтъ пункта, пред-
ставляющаго болѣе благодарную почву для софистики. Но
меня не такъ легко сманить всторону. Я держусь своего во-
проса. По части понятія капитала редакторъ То-сіау, поскольку
оно находится въ связи съ непосредственно интересующимъ меня
вопросомъ, найдетъ во мнѣ самаго покладистаго человѣка въ
мірѣ. Я признаю, если ему угодно, опредѣленіе, данное въ преды-
дущей статьѣ То-сіау. Тамъ было сказано, что деньги это
одно, а капиталъ—другое; что капиталъ состоитъ изъ средствъ
производства, между тѣмъ какъ деньги служатъ лишь сред-
ствомъ передачи послѣднихъ; что въ дѣйствительности лю-
дямъ нужны не деньги, а капиталъ; что процентъ платится
за пользованіе капиталомъ; и что этотъ процентъ, эта цѣна
пользованія капиталомъ понижается, вообще говоря, съ умно-
женіемъ обилія капитала, и, вѣроятно, не сможетъ исчезнуть,
пока обиліе капитала не достигнетъ крайнихъ предѣловъ —
значенія общей собственности. Я же показалъ (по крайней
мѣрѣ, такъ я буду утверждать, пока мнѣ не отвѣтятъ на во-
просъ, что въ самой обычной формѣ сдѣлки съ процентомъ—
именно, въ учетѣ цѣнныхъ бумагъ — абсолютно не происхо-
дитъ ссуды капитала въ томъ смыслѣ, въ какомъ слово
«капиталъ» понималось въ первой статьѣ То-сіау; и слѣдова-
тельно, та защита процента, которая считаетъ его платой за
пользованіе капиталомъ, отпадаетъ совершенно. Но если ре-
дактору То-сіау не нравится опредѣленіе капитала, данное въ
разсматриваемой статьѣ, то онъ можетъ взять какое-нибудь
— 297
другое; я ничего противъ этого не имѣю. Онъ можетъ дать
свое собственное опредѣленіе. Какое бы оно ни было, въ
настоящую минуту и для цѣлей настоящаго аргумента, скажу
ему «аминь». А затѣмъ опять-таки вернусь къ вопросу, имѣла
ли мѣсто въ описанной мною сдѣлкѣ ссуда чего бы то ни
было. И если онъ отвѣтитъ, по примѣру своей послѣдней
статьи, «да, банкъ ссудилъ свои билеты фермеру», то я до-
кажу ему, что банкъ ничего подобнаго не дѣлалъ. Если я
успѣшно докажу это утвержденіе, то этимъ будетъ доказано,
что процентъ, платившійся въ указанной сдѣлкѣ, былъ упла-
ченъ не за пользованіе чѣмъ бы то ни было, а является
лишь налогомъ, взимаемымъ монополіей, и больше ничѣмъ»
Пріятно думать, что мой трудъ не пропалъ даромъ. Вслѣд-
ствіе моей критики статьи То-сіау о процентѣ, редакторъ
отказался признать ее своей (хотя она напечатана безъ под-
писи, и тѣмъ шрифтомъ, какимъ печатаются редакціонныя
статьи), назвалъ ее «тривіальной» и рѣшительно отрекся отъ
ея основныхъ утвержденій. Это утвержденіе — «количество
денегъ не можетъ оказывать вліянія на обиліе капитала».
Онъ опровергаетъ его въ слѣдующихъ выраженіяхъ: «Оче-
видно, деньги—необходимый элементъ въ существующей эко-
номической конъюнктурѣ, а увеличеніе капитала зависитъ отъ
предложенія достаточнаго количества денегъ». Теперь у меня
уже являются надежды на дальнѣйшее.
Правительство и цѣнность.
(ІлЪегіу 16 мая 1891 г.).
Въ своемъ письмѣ въ лондонскій Негакі о/ Апмсііу м-ръ
Дж. Гривзъ Фишеръ утверждаетъ, что «правительство не
устанавливаетъ и не можетъ устанавливать цѣнности золота
или другой какой-либо вещи», и не можетъ даже вліять на
цѣнность инымъ путемъ, какъ слабымъ добавочнымъ спро-
сомъ, который оно создаетъ въ качествѣ потребителя.
Правда, что правительство : не можетъ устанавливать цѣн-
ности продуктовъ, потому что его вліяніе лишь одинъ изъ
многихъ факторовъ, сообща опредѣляющихъ цѣнность. Но
— 298 —
его власть вліять на цѣнность совершенно непропорціональна
размѣрамъ его потребленія. Правительственное потребленіе
продуктовъ оказываетъ почти безконечно малое вліяніе на
цѣнность въ сравненіи съ его запретительной властью. Однимъ
изъ главныхъ факторовъ установленія цѣнности является,
какъ замѣчаетъ [самъ м-ръ Фишеръ, полезность; а покуда
существуютъ правительства, полезность въ значительной мѣрѣ
зависитъ отъ ихъ самовластныхъ декретовъ. Когда прави-
тельство запрещаетъ выдѣлку и продажу спиртныхъ напит-
ковъ, не понижаетъ ли оно этимъ цѣнность всего, чѣмъ
пользуются въ этой отрасли производства и торговли? Если-бы
правительство разрѣшило театральныя представленія по воскре-
сеньямъ, не повысилась ли бы цѣнность каждаго зданія,
имѣющаго театръ? Не видѣли ли мы въ Америкѣ сію минуту,
какъ законъ Макъ-Кинлея измѣнилъ цѣнность почти всѣхъ
предметовъ, которыми пользуется народъ? Если-бы правитель-
ство вздумало предписать, что вся посуда должна дѣлаться
изъ жести, то не повысило ли бы это цѣнности жести? И не
понизило ли бы цѣнности фарфора? Несомнѣнно. Что-жъ,
точно такая же вещь происходитъ, когда правительство пред-
писываетъ, чтобы всѣ деньги дѣлались или выпускались подъ
обезпеченіе золотомъ или серебромъ; эти металлы немедленно
пріобрѣтаютъ искусственную, правительственную цѣнность,
вслѣдствіе новаго употребленія, которое произвольная власть
даетъ имъ возможность монополизировать, и всѣ другіе то-
вары, которые одновременно запрещается примѣнять въ цѣ-
ляхъ выпуска денегъ, соотвѣтственно убываютъ въ цѣнности.
Какъ нелѣпо, въ виду этихъ безспорныхъ фактовъ, утвер-
ждать, что правительство можетъ вліять на цѣнность только
пропорціонально своему потребленію! И все же м-ръ Фишеръ
дѣлаетъ это утвержденіе отправной точкой лекціи, прочитанной
редактору НегаШ о/ Апагсііу догматическимъ тономъ всевѣда,
которымъ вправѣ говорить лишь тѣ, кто умѣетъ подкрѣпить
свои утвержденія фактами и логикой.
— 299 —
Власть правительства надъ цѣнностями.
(ЫЪегіу 27 іюня 1891 г.).
Къ редактору ЫЪегіу:
Въ отвѣтъ на ваши замѣчанія относительно моей послѣдней статьи
въ НегаШ о/ Апагсііу долженъ сказать, что къ догматическому языку
нерѣдко приходится прибѣгать во избѣжаніе многословія; онъ не всегда
свидѣтельствуетъ о томъ, что авторъ считаетъ себя непогрѣшимымъ.
Дѣйствія правительства съ золотомъ по своимъ экономическимъ слѣд-
ствіямъ вовсе не аналогичны запрещенію театральныхъ представленій по
воскресеньямъ. Въ этомъ послѣднемъ или ему подобномъ случаѣ умень-
шается спросъ или замедляется, либо отсрочивается потребленіе. Такъ,
если бы намъ запретили носить по воскресеньямъ сапоги, башмаки, или
если бы запретили ихъ носить каждому седьмому человѣку, то сапоговъ,
изнашиваемыхъ нынѣ за шесть мѣсяцевъ, хватило бы на семь, и, ска-
жемъ, театры, которые нынѣ выдерживаютъ семь или семьдесятъ лѣтъ,
«изнашивались» бы въ шесть или шестьдесятъ лѣтъ. Ближайшимъ резуль-
татомъ открытія театровъ по воскресеньямъ было бы, вѣроятно, сильное
повышеніе ихъ цѣнности; но въ концѣ концовъ понастроили бы новыхъ,
и конкуренція бы понизила первоначально вздутыя цѣны. Окончательное
поднятіе цѣнъ обусловливалось бы тѣмъ, что увеличились бы расходы на
постройку новыхъ театровъ, которые вызываются измѣнившимися усло-
віями рынка. Есть полное основаніе сомнѣваться, могутъ ли замѣтно воз-
ростать въ этихъ случаяхъ расходы на производство болѣе или менѣе
долговѣчныхъ предметовъ. Если бы правительство могло сократить по-
требленіе пищевыхъ продуктовъ, какъ, напр, пшеница, а заодно и всего,
что замѣститъ ее, на одну седьмую, это было бы совсѣмъ другое дѣло.
Но въ случаѣ съ золотомъ вмѣшательство правительствъ въ наши
дни очень мало вліяетъ на ростъ потребленія. Они собираютъ его не для
потребленія, а для продажи. Въ нашей странѣ вмѣшательство правитель-
ства дѣлаетъ этотъ металлъ мѣриломъ цѣнности государственныхъ дохо-
довъ; сверхъ же этого оно лишь ограничиваетъ свободу гражданъ обмѣ-
ниваться обязательстваіми въ золотой валютѣ, выдаваемыми на предъяви-
теля и для оплаты по предъявленію. Банкноты могутъ выпускаться лишь
нѣкоторыми банкирами, да и ими только въ опредѣленномъ отношеніи
къ золотой наличности, которою они располагаютъ. Но это ограниченіе
лишь въ формѣ, а не въ количествѣ, потому что чеки, переводы и обяза-
тельства не на предъявителя могутъ быть выпускаемы въ неограничен-
номъ количествѣ при уплатѣ извѣстныхъ налоговъ—отъ которыхъ не со-
— 300 —
всѣмъ избавлены и другіе билеты—и переходятъ изъ рукъ въ руки уже
безъ дальнѣйшихъ налоговъ. Какое же это все имѣетъ отношеніе къ зо-
лоту? Почти никакого!
Фактически, такимъ образомъ, не существуетъ юридическихъ препят-
ствій, если не считать неудобствъ въ количествахъ выпускаемаго, измѣн-
чивости цѣнъ и другихъ внутренно-нрисущихъ дефектовъ, мѣшающихъ
введенію и обращенію бумагъ на пшеницу, хлопокъ, масло, желѣзо и
другіе продукты. Оно не оказало бы сколько нибудь существеннаго влія-
нія на потребленіе, производство, стоимость или цѣнность этихъ продук-
товъ. Спекулятивныя запродажи въ общемъ имѣютъ тенденціи закрѣплять
цѣнности и ослаблять частоту и интенсивность перепроизводственныхъ
кризисовъ и голодовокъ.
Золото и серебро не использываются (въ смыслѣ потребленія) при
своемъ обращеніи. Они просто чаще передаются, пересылаются и промѣ-
ниваются. То обстоятельство, что они очень часто покупаются людьми, не
имѣющими въ нихъ непосредственной надобности, не представляетъ ни-
чего необычайнаго. Каждый купецъ точно такъ же поступаетъ съ това-
ромъ, которому удѣляетъ свое вниманіе *).
Торговлей золотомъ занимаются въ сущности всѣ. Портативность, дѣ-
лимость и удобораспознаваемость этого вещества обращаютъ на него вни-
маніе всѣхъ, кто пользуется услугами другихъ людей. Составленіе и обра-
щеніе договоровъ запродажи золота не составляетъ единичнаго случая.
Это дѣлается и со многіши другими товарами. Въ обоихъ случаяхъ полу-
чаются большія удобства и экономія; и въ обоихъ случаяхъ на лицо зна-
чительная опасность. Писанія индивидуалистовъ, создающія тѣмъ или
инымъ способомъ впечатлѣніе, будто свободная циркуляція взаимной за-
долженности, неправильно называемой «взаимными деньгами», свободна
отъ этого элемента опасности, мы считае^мъ пагубными. Свобода дѣлать
долги и обмѣниваться ими весьма желательна, по скорѣй потому, что они
будутъ поощрять, очищать и направлять духъ предпріимчивости, чѣмъ по-
тому, что сами по себѣ принесутъ значительныя экономическія выгоды.
Если не считать изнашиванія (т. е. истиранія), ни правительство, ни
кто бы то ни было не потребляетъ и на полкопѣііки золота больше вслѣд-
ствіе того, что оно принято за мѣрило цѣнности въ торговлѣ и налоговой
сферѣ. Его пригодность для этой цѣли, можетъ быть, заставляетъ человѣ-
чество держать его въ большемъ количествѣ, чѣмъ было бы въ иноімъ
случаѣ; но это во всякомъ случаѣ хорошо, потому что придаетъ устойчи-
вость его цѣнности. Если бы этимъ металломъ пренебрегали, какъ до по-
слѣдняго времени платиной, то мы видѣли бы и перепроизводство, и голо-
довки. Полезность золота, какъ непосредственнаго мѣнового товара, сильно
понизилась бы, и мы не могли бы придумать суррогата. На всякую дѣя-
*) Раздѣленіе труда возникаетъ у людей, выдѣлывающихъ то, въ чемъ
они сами не нуждаются. Далѣе, оно облегчается тѣмъ, что продукты про-
даются какъ особый товаръ, въ которомъ нѣтъ непосредственной надоб-
ности .
— 301
тельность, не исключая и тѣхъ, кто продаетъ свой трудъ, легло бы бремя
сомнѣнія и неувѣренности. Зло, причиняемое правительствомъ путемъ со-
биранія налоговъ, безконечно больше того, которое обусловлено поддержа-
ніемъ такъ называемой золотой валюты.
Съ уваженіемъ
Дж. Гривзъ Фишеръ.
Догхматизмъ можетъ быть оправданъ только результатомъ.
Если м-ръ Фишеръ, обращаясь къ анархистамъ съ поучені-
емъ о финансахъ такъ, словно они дѣти, а онъ великанъ,
сможетъ дать почувствовать свое мнимое превосходство, какъ
реальность, то мы его не только простимъ за догматизмъ, но
и будемъ уважать за знанія и силу; но если окажется, что
невѣжество и слабость скорѣй замѣчаются на его сторонѣ,
то онъ покроется не только стыдомъ за свое заблужденіе, но
и будетъ осмѣянъ за неудачныя претензіи. Справедливость
требуетъ, однако, признать, что сравненіе его письма въ Ы-
Ъегіу съ письмомъ въ НегаШ о/ АпагсНу обнаруживаетъ про-
грессъ въ отношеніи скромности.
Гордыня м ра Фишера уже потерпѣла уронъ. Занятая имъ
вначалѣ центральная позиція—что правительство можетъ влі-
ять на цѣнность золота или другого товара только посред-
ствомъ слабаго добавочнаго спроса, который оно создаетъ,
какъ потребитель — эту позицію онъ вынужденъ былъ оста-
вить при первой стычкѣ. Еслибы правительство стало разрѣ-
шать открытіе театровъ по воскресеньямъ, то само оно не
стало бы благодаря этому потребителемъ театровъ (по край-
ней мѣрѣ въ экономическомъ смыслѣ), и все же м-ръ Фи-
шеръ допускаетъ, что въ этомъ случаѣ цѣнность театровъ
немедленно сильно бы возрасла. А это допущеніе безспорно
есть оставленіе столь увѣренно занятой вначалѣ позиціи, и ни-
какія соображенія не могутъ сдѣлать его чѣмъ-либо инымъ.
То обстоятельство, что усилившаяся конкуренція вскорѣ по-
низитъ цѣнность, не измѣняетъ факта, что на нѣкоторое
время вышесказанная дѣятельность правительства существен-
302-
нымъ образомъ повыситъ ее; м-ръ же Фишеръ первоначально
заявлялъ, что это невозможно. Но если-бы такое утвержденіе
и имѣло цѣну, оно быстро было бы разрушено легкимъ раз-
витіемъ его гипотезы. Положимъ, правительство, наряду съ
разрѣшеніемъ открывать по воскресеньямъ существующіе те-
атры, запретило бы строить новые. Въ этомъ случаѣ цѣн-
ность театровъ не поднялась бы, а осталась бы на прежней
точкѣ. Врядъ ли нужно углубляться въ дальнѣйшія разсужде-
нія; безъ сомнѣнія м-ръ Фишеръ видитъ, что онъ не правъ.
Факты слишкомъ осязательны и многочисленны.
Въ пассажѣ, отвѣтомъ на который является письмо м-ра
Фишера, я говорилъ, что «когда правительство предписыва-
етъ, чтобы всѣ деньги выдѣлывались или выпускались подъ
золото или серебро, то эти металлы немедленно пріобрѣта-
ютъ искусственную, казенную цѣнность, вслѣдствіе новаго
употребленія, которое произвольная власть даетъ имъ воз-
можность монополизировать». Въ отвѣтъ м-ръ Фишеръ пы-
тается преуменьшить ограниченія, налагаемыя на выпускъ бу-
мажныхъ денегъ, словно и теперь уже существуетъ полная
свобода конкуренціи съ золотыми королями. Я позволю себѣ
задать моему оппоненту одинъ вопросъ. Дозволяютъ ли за-
коны Англіи гражданамъ основывать банки для выпуска бу-
мажныхъ денегъ подъ обезпеченіе имуществомъ, какое они
почтутъ пригоднымъ для этой роли; предполагая, что у такого
банка вовсе не имѣется звонкой монеты; что бумажныя деньги
размѣниваются на металлъ только по усмотрѣнію банка; что
кліенты банка взаимно обязуются принимать банковые билеты
вмѣсто золота и серебра по нарицательной стоимости; что бу-
маги выкупаются только по истеченіи срока закладныхъ, пу-
темъ простого возвращенія банкнотовъ и освобожденія иму-
щества отъ залога;—я спрашиваю, дозволены ли такія учре-
жденія законами Англіи? Если да, то я могу только сказать,
что рабочіе люди Англіи большіе дураки, если не пользуются
преимуществами столь драгоцѣнной вольности, что редактору
Негаісі о/ Апагсігу и его товарищамъ нечего жаловаться на
финансовые порядки, и что лучше было бы имъ устремить
свое вниманіе на устройство банковъ въ родѣ только что
— 303 —
описаннаго. Но я убѣжденъ, что м-ру Фишеру придется от-
вѣтить: такіе банки недозволенъ! въ Англіи; и тогда я по*
вторю ему, что нынѣшняя цѣнность золота есть цѣнность
монопольная, поддерживаемая исключительной монетной при-
вилегіей, даруемой ему правительствомъ. Я согласенъ съ
м-ромъ Фишеромъ, что и безъ монополіи человѣчество могло
бы пользоваться совершенно такимъ же количествомъ золота,
какъ и сейчасъ. Но это не имѣетъ отношенія къ разсматри-
ваемому нами вопросу. Вернемся къ моему примѣру. «Если
бы правительству вздумалось предписать, что вся посуда дол-
жна дѣлаться изъ жести, не повысилась ли бы цѣнность же-
сти, и не понизилась ли бы цѣнность фаянса? Если-бы запасъ
жести былъ ограниченъ, и если-бы почти вся жесть уходила
на выдѣлку посуды, и если-бы жесть не имѣла еще какой-ни-
будь значительной полезности, то легко понять, что при от-
мѣнѣ декрета, запрещающаго примѣненіе фаянса для выдѣлки
посуды, прежнее количество жести могло бы уходить на
прежнія цѣли, а между тѣмъ цѣна жести сильно упала бы
вслѣдствіе разрѣшенной конкуренціи фаянса. Подобнымъ же
образомъ, если-бы всѣмъ видамъ имущества разрѣшено было
конкурировать съ золотомъ въ роли обезпеченія кредитокъ,
то возможно, что то же самое количество золота употребля-
лось бы еще въ качествѣ денегъ, но цѣна его замѣтно по-
низилась бы-—отклонилась бы, такъ сказать, отъ ненормаль-
ной, искусственной, казенной цѣны къ нормальной, есте-
ственной цѣнѣ открытаго рынка.
— 304 —
Фритредерство въ банковомъ дѣлѣ.
(ІЛЪетіу 11 іюля 1891 г.).
Къ редактору ІЛЪетіу:
Бываетъ очень непріятно, когда ІЛЪетіу ранятъ въ домѣ ея друзей.
Причиной этого являются тѣ, кто считаетъ свободу панацеей отъ всѣхъ
золъ, или, лучше сказать, тѣ, кто считаетъ неизбѣжныя превратности и
неравенства жизни зломъ. Не болѣе философскихъ основаній имѣется къ
тому, чтобы вѣрить въ возможность равенства, богатства и счастья для
всѣхъ людей, чѣмъ къ тому, чтобы вѣрить въ равенство всѣхъ живот-
ныхъ между собою, а между прочимъ и въ ихъ равенство людямъ.
Свобода вещь необычайно прекрасная. Пожалуй, это наилучшій путь.
При свободѣ будутъ достигнуты наилучшіе мыслимые результаты во всѣхъ
отрасляхъ человѣческой дѣятельности, не исключая торговли. Но она не
сдѣлаетъ дураковъ преуспѣвающими. Одинъ изъ аргументовъ въ пользу
свободы заключается въ томъ, что при ней скорѣй найдется лекарство
отъ глупости, чѣмъ при нынѣшней системѣ-всесторонняго отеческаго по-
печенія надъ людьми. Во многихъ случаяхъ леченіе оказывается лучше
профилактики. Маленькіе обжоги иногда спасаютъ много жизней (1).
Въ наши дни у реформаторовъ, видимо, вошло въ обычай бранить су-
ществующія монетныя системы и въ этой области считать государствен-
ное вмѣшательство болѣе сильнымъ и пагубнымъ, чѣмъ во многихъ дру-
гихъ. Въ дѣйствительности же здѣсь всего нагляднѣе проступаетъ без-
силіе правительства установить законъ вопреки обычаю: объ этомъ говорятъ
частыя неудачи узаконеній по хмонетной части и вырожденіе монетнаго
права въ рядъ простыхъ труизмовъ, въ какую- то регистрацію устано-
вившихся на практикѣ правилъ, или въ систему разрѣшенія опредѣлен-
нымъ лицамъ извѣстныхъ родовъ дѣятельности. Но все это зло свойственно
не исключительно монетному дѣлу; и здѣсь оно порождаетъ не болѣе вред-
ные результаты, чѣмъ въ сферѣ дѣятельности врачей, священниковъ,
бухгалтеровъ, адвокатовъ, инженеровъ и другихъ привилегированныхъ
профессій (2).
Планы уничтоженія процента, особенно когда ихъ авторы объявляютъ
таковое необходимымъ слѣдствіемъ фритредерства въ банковомъ дѣлѣ,
безусловно пагубны и по конечнымъ слѣдствіямъ своимъ реакціонны. Вы-
сота процента больше зависитъ отъ массы капитала, конкурирующаго
за помѣщеніе, чѣмъ отъ наличности или отсутствія въ сущности ничтож-
наго вмѣшательства правительствъ въ кредитныя операціи. Фритредерство
въ банковомъ дѣлѣ по существу означаетъ лишь неограниченную сво-
боду дѣлать долги. Неправильное величаніе долга деньгами и служитъ
причиной большинства неудачъ съ выпускомъ денегъ, какъ прину-
дительныхъ, такъ и съ фокультазивнымъ обращеніемъ (3)
— 305 —
Главная ошибка первыхъ заключается въ толмъ, что они защищаютъ
планы усиленія и предпочтительнаго обращенія правительственнаго долга.
Ідпіз /аіигьз нѣкоторыхъ изъ послѣднихъ заключается въ томъ, что они
считаютъ для человѣка возможнымъ одновременно и пользоваться своимъ
имуществомъ, и отдавать его въ залогъ, 4) между тѣмъ какъ нѣкоторые
заходятъ даже столь далеко, что мечтаютъ о символическихъ деньгахъ
неограниченной цѣнности. Такъ, мы ішѣемъ м-ра Альфреда Веструпа, на-
писавшаго «Деньги Гражданина» и «Финансовую Проблему»; обѣ эти вещи
молчаливо пытаются пропагандировать способъ предоставленія каждому
возможности сдѣлаться должникомъ и оставаться имъ. (5).
Во введеніи къ первому изъ названныхъ сочиненій повидііхмому утвер-
ждается, что цѣна золота слишкомъ высока; хотя не дѣлается попытки
показать, какимъ образохмъ лишеніе его той роли, которую оно играетъ
въ денежномъ обращеніи, можетъ уменьшить его цѣну, разъ его стои-
мость и полезность останутся такими же, какъ сейчасъ. Самъ авторъ,
кажется, думаетъ, что деньги могутъ выдѣлываться въ гораздо большемъ
количествѣ и все же сохранять свою цѣнность, хотя онъ и утверждаетъ,
что цѣнность эта зависитъ отъ монополіи или отъ недостатка денегъ.
Второе же изъ названныхъ сочиненій полагаетъ, что осуществленіемъ по-
добнаго плана можно уничтожить бѣдность (6).
Банковое дѣло не единственная финансовая отрасль, въ которую пра-
вительство вмѣшивается. Правительство неустанно Вх\іѣшивается въ дѣя-
тельность страховыхъ и благотворительныхъ обществъ, товариществъ
съ ограниченной отвѣтственностью, трестовъ и сотенъ другихъ учреж-
деній. Въ большинствѣ случаевъ въ основѣ этого Вхмѣшательства лежитъ
благая цѣль. Въ большинствѣ же случаевъ, если не всегда, оно само по
себѣ оказывается вреднымъ, независимо отъ нелѣпаго духа офиціаль-
ности, который оно вноситъ въ дѣло. Это побочное зло, хотя и значительно
превосходящее вредные результаты вмѣшательства, мы на время оставимъ
безъ разсмотрѣнія. Обсужденіе его относится къ общей проблемѣ свободы,
и только случайнымъ образомъ касается финансоваго вмѣшательства пра-
вительства, какъ и всякаго его вмѣшательства вообще. Не считая вы-
игрыша на стоимости, ближайшимъ слѣдствіемъ полнаго воздержанія пра-
вительства отъ обереганія публики отъ финансоваго безумія и мошенни-
чествъ было бы то, что цѣлая куча новыхъ плановъ, предложеній и сдѣ-
локъ представилась бы тѣмъ, кто желаетъ поручить управленіе своимъ
богатствомъ другимъ лицамъ. Значительная часть этихъ плановъ—вѣ-
роятно, большинство — окажется шаткими (7). Среди шаткихъ плановъ’
если только авторы не исказятъ его, окажется и проектъ взаимнаго банка
по Веструпу. Онъ стоитъ на совершенно ложномъ пути. Говоритъ онъ все
о деньгахъ; но это слово въ его устахъ означаетъ задолженность, довѣ-
ріе, кредитъ, бумажныя орудія, обязывающія кого-нибудь передать что-
нибудь. Пѣтъ, кредитъ не есть представитель богатства, какъ постоянно
утверждаетъ м-ръ Веструпъ. Деньги м-ра Веструпа являются представите,
.темъ обѣщанія пли долга. Во многихъ случаяхъ они могутъ служить, на •
Вмѣсто книги.	20
— 306 —
примѣръ, показателемъ того, что А довѣрилъ извѣстное богатство В; но
они не гарантируютъ того, что В сохранилъ его, а еще меньше они обез-
печиваютъ держателя въ томъ, что В по востребованію передастъ или
замѣнитъ занятые ему предметы, или равное число подобныхъ предме-
товъ, или эквивалентную цѣнность въ какихъ нибудь другихъ предметахъ.
(8) Какъ настаиваетъ м-ръ Донисторпъ въ своихъ «Основахъ Плутологіи»
(стр. 136). «Имѣется (въ каждый моментъ) извѣстное количество каждаго
изъ существующихъ цѣнныхъ товаровъ, ни больше, ни меньше; не можетъ
оно и увеличиться на единый атомъ, хотя бы все населеніе, словно по
наитію, начало вдругъ безумно желать этого». (9). Далѣе, чѣмъ можно
доказать, что существуетъ необходимость, какъ утверждаетъ м-ръ Вест-
рупъ, дать возможность всему богатству быть представленнымъ деньгами?
Когда я даю человѣку булку за то, что онъ подмелъ мой подъѣздъ, то
ни булка не представляетъ работы, ни работа не представляетъ булки.
Мы знаемъ лишь, что я больше желаю чистаго подъѣзда, чѣмъ булки, а
рабочій больше желаетъ булки, чѣмъ покоя или праздности. Если я даю
гинею за шляпу, то эта гинея не представляетъ данной шляпы или во-
обще какой-нибудь шляпы. Она не представляетъ ея ни тогда, когда на-
ходится въ моихъ рукахъ до обмѣна, ни тогда, когда находится въ рукахъ
шляпника послѣ обмѣна. Золото цѣнно; оно не только представляетъ цѣн-
ность. Цѣнность представляетъ относительное количество труда, необходи-
маго для производства послѣдняго приращенія, нужнаго для пополненія
запаса золота, соразмѣрнаго быстротѣ его потребленія—потребленіе же
это обуславливается сравнительной полезностью золота въ отношеніи къ
его собственной цѣнности и цѣнности другихъ товаровъ. Или же въ дан-
номъ шляпномъ магазинѣ она представляетъ величину стоимости достав-
ленія дополнительнаго количества золота, равноцѣнной стоимости доставки
лишней шляпы въ магазинъ (10).
Неправильный анализъ торговли преслѣдуетъ м-ра Веструпа по пятамъ
на каждомъ шагу его аргументаціи. Сильнѣйшее зло правительственнаго
вмѣшательства въ монетное дѣло почти исчерпывается стоимостью этого
вмѣшательства и тлетворнымъ вліяніемъ мнимаго покровительства. Реформа,
которую повлечетъ за собою монетная свобода, не будетъ заключать въ
себѣ перераспредѣленія продуктовъ труда. Это отчасти зависитъ отъ воз-
можности для рабочаго обладать искусствомъ спекулятора и производителя
и практиковать оба эти искусства одновременно, а отчасти отъ чудовищно
несоразмѣрной доли налоговаго бремени, которое ему приходится нести.
Эти и многія другія бѣды, поскольку онѣ усугубляются правительствомъ,
зависятъ не только отъ произвольныхъ денегъ, но и отъ произвольнаго
отчужденія вещи гражданина. Вещь давно извѣстная, что награбленное
номинально оцѣнивается и выкупается однимъ и тѣмъ же товаромъ. Зло
въ томъ, что его приходится брать. Форма имѣетъ здѣсь самое ничтожное
значеніе.
М-ру Веструпу не мѣшаетъ самому задать эти вопросы, а при отвѣтѣ
на нихъ, указать основанія, на которыхъ покоятся его выводы. (11).
— 307 —
1.	Увеличится ли (а) или увеличится (ь) цѣнность золота при взаим-
ныхъ банкахъ? И на какой процентъ?
2.	Является ли золото единственнымъ товаромъ, который производится
и покупается людьми, не намѣренными потреблять его?
3.	Потеряетъ ли золото свое преобладаніе, какъ товаръ, цѣнность кото-
раго устанавливается наиболѣе точнымъ образомъ, и что всего безопаснѣй
было бы покупать по рыночной цѣнѣ, когда нужно сбыть свой собствен-
ный или купленный товаръ?
4	Какое отношеніе имѣетъ высота процента къ чистому приращенію
богатства, остающемуся въ видѣ излишка по удовлетвореніи населенія?
Меньше ли онъ въ Соединенномъ королевствѣ, гдѣ процентъ низокъ, или
въ Соединенныхъ Штатахъ, гдѣ процентъ высокъ?
5.	Какъ могло бы законодательство поддерживать цѣнность золота
если бы оно стало столь же обильнымъ, какъ мѣдь? Была бы ли тогда
масса денегъ больше, чѣмъ въ настоящее время? Повліяло бы это обстоя-
тельство на высоту процента, независимо отъ измѣненій, обусловленныхъ
актомъ перехода отъ нынѣшняго состоянія дорогого золота къ предпола-
гаемому состоянію дешеваго золота?
6.	Какъ быть съ добровольнымъ обычаемъ продавать монополію пред-
почтительно за золото? Монополія ли скотъ, когда имъ пользуются, какъ
средствомъ обмѣна?
7.	Какая аналогія существуетъ между правомъ требовать исключи-
тельнаго пользованія кирпичомъ ручной выдѣлки и законами, устанавли-
вающими, что слово «долларъ» въ цѣнной бумагѣ должно обозначать
извѣстное количество золота? Принуждаетъ ли какое-либо правительство
кого-либо потреблять золото предпочтительно предъ другимъ товаромъ?
Потребляетъ ли правительство золото, когда строитъ свои канцеляріи и
крѣпости, или же оно просто обмѣниваетъ его на другіе товары? Доста-
вляется ли въ Соединенныхъ Штатахъ правительству все золото и серебро
немедленно по добываніи, или правительство покупаетъ его на открытомъ
рынкѣ?
Примите и нр.
Дж. Гривзъ Фишеръ.
Въ ожиданіи отвѣта, какой м-ръ Веструпъ пожелаетъ дать
на вышеприведенныя строки,—для этой цѣли столбцы ЫЪегіу
всегда открыты для него—я позволяю себѣ сдѣлать нѣсколько
замѣчаній и дать нѣсколько отвѣтовъ на вопросы м«ра Фи-
шера.
(1)	Я не знаю ни одного друга свободы, который считалъ бы
ее панацеей отъ всѣхъ золъ, либо утверждалъ, что она можетъ
сдѣлать дурака преуспѣвающимъ, либо вѣрилъ бы, что она
сдѣлаетъ всѣхъ людей равными, богатыми и вполнѣ счастли-
выми. Правда, анархисты вѣрятъ, что при свободѣ трудъ ра-
— 308 —
бочаго будетъ окупать его продуктъ, и что это сдѣлаетъ лю-
дей болѣе близкими къ равенству, застрахуетъ трудолюбивыхъ
и осторожныхъ людей отъ бѣдности и увеличитъ сумму чело-
вѣческаго счастья. Но между мнимыми утвержденіями, кото-
рыя высмѣиваетъ м-ръ Фишеръ, и дѣйствительными утвер-
жденіями анархистовъ существуетъ, какъ легко замѣтить, не-
малая разница.
(2)	Не могу понять, какимъ образомъ «неизмѣнныя неудачи
монетныхъ узаконеній» дѣлаютъ менѣе пагубнымъ вмѣша-
тельство правительства въ финансовую область. Меня, наобо-
ротъ, это приводитъ къ противоположнымъ заключеніямъ.
Фразой «сопутствующее вырожденіе монетнаго права въ рядъ
труизмовъ» м-ръ Фишеръ повторяетъ попытку, на которую я
жаловался въ послѣднемъ выпускѣ ЫЪегіу—попытку преумень-
шить ограниченія, налагаемыя на выпускъ бумажныхъ денегъ.
Когда онъ отвѣтитъ на вопросъ, заданный ему мною отно-
сительно англійскаго банковаго права, тогда мы можемъ съ
большей увѣренностью спорить на эту тему. Пока же безплодно
было бы пытаться умалять значеніе монополіи помощью ту-
манныхъ выраженій, вродѣ «система разрѣшенія индивидамъ
нѣкоторыхъ видовъ дѣятельности, или утверждать, что мо-
нополія орудія не только присущаго, но и необходимаго для
всѣхъ видовъ дѣятельности, не болѣе вредна, чѣмъ монопо-
лія орудія, которымъ пользуются въ одной или нѣсколькихъ
отрасляхъ хозяйственной жизни.
(3)	Правда, что если бы увеличилась масса капитала, кон-
курирующаго изъ-за помѣщенія, то процентъ понизился бы.
Но неправда, будто скудость капитала единственный факторъ,
поддерживающій процентъ на высокомъ уровнѣ. Если бы я
имѣлъ право непосредственно пользоваться своимъ капита-
ломъ, какъ базисомъ кредита или денегъ, то избавленіе отъ
необходимости занимать дополнительный капиталъ у другихъ,
понизило бы спросъ на ссуды, а слѣдовательно и высоту про-
цента. И если, какъ утверждаютъ анархисты, эта свобода поль-
зоваться капиталомъ, какъ базисомъ кредита, дала бы огром-
ный толчокъ дѣловой сферѣ, а значитъ создала бы и огром-
ный спросъ на трудъ, т. е. увеличила бы силу производитель-
ности, а затѣмъ и количество капитала—то здѣсь другая сила
— 309 —
способствовала бы пониженію процента и привела къ посте-
пенному его исчезновенію. Фритредерство въ банковомъ дѣлѣ
не означаетъ только неограниченной свободы дѣлать долги;
оно означаетъ также увеличеніе возможности платить долги;
а въ этомъ случаѣ свобода дѣлать долги явится величайшимъ
благословеніемъ. Называя долгъ деньгами, мы не дѣлаемъ
ошибки. Какъ прекрасно выразился полк. Гринъ, «деньги все
то, что выполняетъ работу денегъ, какъ орудія». Когда долго-
вое обязательство циркулируетъ какъ средство обмѣна, то оно
для всѣхъ цѣлей и надобностей является деньгами. Но это
не такъ уже важно. Анархисты не настаиваютъ на словѣ
«деньги». Назовемъ, пожалуй, такія долговыя обязательства
кредитками. Мѣняетъ ли это сущность нашихъ умозаключеній?
Нисколько, разумѣется.
(4)	Мистеръ Фишеръ, какъ видно, считаетъ абсолютно не-
возможнымъ пользоваться своимъ имуществомъ и въ то же
время закладывать его. Но что же иное происходитъ, когда
человѣкъ, заложивъ свой домъ, продолжаетъ жить въ немъ?
Это случается ежедневно, и взаимные банки только облегчатъ
доступъ къ этой операціи, создадутъ другія условія—
условія, присущія конкуренціи, вмѣсто тѣхъ, которыя при-
сущи монополіи. Человѣкъ, называющій такую реальность
ідпІ8 /аіипз, либо заносчивъ, либо невѣжда. Къ несчастью
правда, что нѣкоторые, вѣрующіе во взаимнные банки, «меч-
таютъ о символическихъ деньгахъ неограниченной цѣнности»;
но ни одно изъ образцовыхъ изложеній этой теоріи не грѣ-
шитъ такимъ заблужденіемъ; а именно съ послѣдними дол-
женъ считаться мистеръ Фишеръ, если желаетъ дискредити-
ровать идею взаимныхъ банковъ.
(5)	Методъ мистера Веструпа, насколько я могу понять, не
далъ бы «каждому возможности сдѣлаться должникомъ и
оставаться имъ», а скорѣе возможность сдѣлать долгъ и вы-
путаться изъ него, къ великой выгодѣ заемщика и всего об-
щества. Мистеръ Веструпъ не предлагаетъ выпускать банк-
ноты подъ индивидуальныя обязательства, не имѣющія
срока.
(6)	Замѣчаніе мистера Фишера, что «не дѣлается попытки
показать, какимъ образомъ лишеніе золота той роли, кото-
— 310 —
рую оно играетъ въ денежномъ обращенія, можетъ понизить
его цѣну, разъ его стоимость и полезность останутся такими
же, какъ сейчасъ», столь же нелѣпо, какъ еслибы онъ ска-
залъ, что не сдѣлано еще попытки показать, какимъ обра-
зомъ лишеніе муки роли составной части хлѣба понизило бы
цѣну муки, разъ ея стоимость и полезность останутся преж-
ними. Полезность муки тѣмъ и обусловливается, что изъ
нея пекутъ хлѣбъ, а главная польза золота заключается въ
томъ, что оно служитъ средствомъ обмѣна. Говорить о воз-
можности удалить эти полезности и въ то же время сохра-
нить ихъ на нынѣшней высотѣ—значитъ страдать внутрен-
нимъ противорѣчіемъ, въ каковомъ повиненъ мистеръ Фи-
шеръ. Но нѣтъ противорѣчія въ словахъ мистера Веструпа,
когда онъ утверждаетъ, что деньги могутъ стать гораздо
обильнѣе и все же сохранить свою цѣнность, а съ другой
стороны, что нынѣшняя цѣна денегъ обусловливается ихъ
монопольнымъ положеніемъ или недостаточностью ихъ коли-
чества. Процитируемъ полковника Грина:
Всѣ деньги не означаетъ: тѣ же самыя деньги. Есть деньги изъ зо-
лота, деньги изъ мѣди, деньги изъ кожи, деньги изъ бумаги; и есть раз-
ница въ достоинствѣ этихъ различныхъ денегъ. Есть деньги—товаръ, обла-
дающія мѣновой цѣнностью, опредѣляемой закономъ спроса и предложенія,
и ихъ можно назвать (правда, нѣсколько варварскимъ терминомъ) товар-
ными деньгами^ напримѣръ, золото, серебро, мѣдь, банковые билеты—и т. п.
Есть съ другой стороны деньги, не представляющія собою товара, мѣно-
вая цѣнность которыхъ совершенно не зависитъ отъ закона спроса и пред-
ложенія—ихъ можно назвать взаимными деньгами... Если обыкновенные
банковые билеты представляютъ звонкую монету, дѣйствительно имѣю-
щуюся въ подвалахъ банка, то простой выпускъ или изъятіе ихъ изъ обра-
щенія не можетъ обусловить поднятія или пониженія цѣнности денегъ:
ибо выпускъ каждаго билета въ долларъ цѣною соотвѣтствовалъ бы при-
бавленію металлическаго доллара къ содержимому банковскихъ подваловъ;
а каждое уничтоженіе доллароваго билета соотвѣтствовало бы выпуску
банкомъ въ обращеніе металлическаго доллара. Банки понижаютъ цѣн-
ность серебрянаго доллара путемъ осуществленія своихъ банковыхъ при-
вилегій—т. е. выпуска билетовъ, номинально подлежащихъ размѣну, но въ
дѣйствительности неразмѣниваемыхъ. Именно эта то фикція (благодаря
которой юридическая цѣнность уподобляется и становится дѣйствительной
цѣнностью для всѣхъ дѣловыхъ цѣлей и надобностей) и даетъ возможность
банковымъ билетамъ обезцѣнивать серебряный долларъ. Подставьте
истину вмѣсто фикціи, либо запретивъ банкамъ выпускать билеты
сверхъ металлической наличности, либо установивъ полнѣйшую обособлен-
— 311 —
ность между банковыми бумагами, и мнимымъ металлическимъ базисомъ,
и способности бумаги обезцѣнивать металлъ будетъ положенъ конецъ
Покуда фикція будетъ существовать, серебряный долларъ будетъ обезцѣ-
ниваться и будетъ имѣть тенденцію отливать за-границу; но какъ только
фикція рушится, исчезаетъ и власть бумаги надъ металломъ. По внутрен-
ней природѣ своей звонкая монета есть товаръ, цѣнность котораго опредѣ-
ляется спросомъ и предложеніемъ; напротивъ, бумажныя деньги по своей
внутренней природѣ не являются товаромъ, но средствомъ, при помощи
котораго обмѣниваются товары; и какъ таковые, онѣ всегда должны со-
размѣряться въ своемъ количествѣ съ количествомъ товаровъ, подлежа-
щихъ обмѣну, будь это послѣднее количество большимъ или малымъ.
Взаимныя деньги измѣряются металломъ, но нико-
имъ образомъ не уподобляются ему; и потому вы-
пускъ ихъ не можетъ оказывать вліянія на повыше-
ніе или пониженіе цѣнности драгоцѣнныхъ метал-
ловъ.
Это одна изъ важнѣйшихъ истинъ финансовой науки,
вполнѣ объясняющая позицію мистера Веструпа. Когда онъ
говоритъ, что деньги могутъ сдѣлаться гораздо обильнѣе и
и все же сохранить свою цѣнность, то онъ говоритъ о
взаимныхъ деньгахъ; когда онъ говоритъ, что нынѣшняя
цѣнность денегъ зависитъ отъ монополіи или скудости ихъ,
то онъ имѣетъ въ виду товарныя деньги.
(7)	Съ такимъ же правомъ могъ бы кто-нибудь сказать
мистеру Фишеру, горячему противнику казенной почты: «Бли
жайшимъ слѣдствіемъ полнаго воздержанія правительства
отъ охраны публики отъ грабительства частныхъ почтовыхъ
курьеровъ было бы появленіе цѣлой кучи новыхъ проектовъ и
предложеній по адресу тѣхъ, кто желаетъ ввѣрить доставку
своихъ писемъ другимъ лицамъ. Значительная часть этихъ
проектовъ—пожалуй большинство —окажутся шаткими». Ну,
такъ что же? Не слѣдуетъ ли по этой причинѣ отказаться
отъ свободы? Нѣтъ, говоритъ м-ръ Фишеръ. Но въ чемъ же
сила этого аргумента?
(8)	Деньги мистера Веструпа не только показываютъ, что А
далъ В условное право на нѣкоторое богатство, но и гаран-
тируетъ, что это богатство находится въ сохранности. Т.-е.
они даютъ настолько совершенную гарантію, что становятся
пріемлемыми. Если вы берете закладную на домъ, и владѣ-
лецъ страхуетъ его на ваше имя, то гарантія отъ убытковъ
вслѣдствіе пожара несовершенна, такъ какъ страховое об-
— 312 —
щество можетъ разориться, но оно вполнѣ годится для прак-
тическихъ цѣлей. Равнымъ образомъ, если В, банкъ, выдаетъ
деньги А подъ закладную его товарнаго склада, то есть воз-
можность, что А продастъ товары и скроется безслѣдно, но
въ этомъ случаѣ онъ подвергаетъ себя риску суровой кары;
а эта кара, въ соединеніи съ осторожностью В, создаетъ
достаточную въ житейскомъ смыслѣ гарантію. Конечно,
деньги мистера Веструпа не обезпечиваютъ держателя въ
томъ, что банкъ вручитъ по требованію занятые предметы,
но обезпечиваютъ его въ томъ, что онъ можетъ получить
аналогичные предметы или ихъ эквивалентъ по требованію у
всякаго кліента банка, торгующаго ими, ибо всѣ эти кліенты
обязаны принимать билеты этого банка, не говоря уже о
томъ, что банкъ, хотя и не обязанъ выкупать ихъ по требо-
ванію, обязанъ изъять ихъ изъ обращенія, какъ только исте-
четъ срокъ заклада.
(9)	Признаю совершенную правильность замѣчанія м-ра
Донисторпа, но не вижу, въ какой мѣрѣ оно относится къ
обсуждаемому нами вопросу.
(10)	Не улавливаю также цѣли труизмовъ, столь торже-
ственно провозглашаемыхъ мистеромъ Фишеромъ. Конечно,
они не устанавливаютъ отсутствія необходимости дать воз-
можность всякому богатству быть представленнымъ деньгами.
Эта необходимость доказывается тѣмъ фактомъ, что когда
монетная привилегія сосредоточивается исключительно на
одной формѣ богатства, то людямъ приходится пріобрѣтать
эту форму богатства по такимъ цѣнамъ, которыя рано или
поздно приводятъ къ банкротству.
(11)	Заканчиваю отвѣтомъ на вопросы мистера Фишера.
Взаимные банки понизили бы цѣнность золота, потому
что они лишили бы золото его исключительной монетной
полезности, приданной ему государствомъ. Никто не можетъ
сказать заранѣе, на какой процентъ она понизится, какъ
нельзя сказать итого, насколько упадетъ въ цѣнѣ виски, если
въ торговлѣ имъ будетъ допущена неограниченная конку-
ренція.
Ни золото, ни другой товаръ не покупаются людьми, ко-
торымъ не нужно потребить его или какимъ-нибудь образомъ
— 313 —
заставить другихъ потребить его. Золото находится въ про-
цессѣ потребленія, когда имъ пользуются какъ деньгами.
Взаимные банки можетъ быть заставятъ, а можетъ быть
и не заставятъ золото потерять свое преобладаніе, какъ
общепризнанной цѣнности. Если золото потеряетъ это пре-
обладаніе, тогда его мѣсто, какъ мѣрила цѣнности, займетъ
какой-нибудь другой товаръ съ болѣе постояннымъ спросомъ
и равномѣрнымъ предложеніемъ. Ненаучно было бы, разу-
мѣется, придавать искусственную, монопольную цѣнность то-
вару, чтобы сдѣлать цѣну его устойчивой.
При прочихъ равныхъ условіяхъ высота процента обратно
пропорціональна конечному приращенію богатства, по топ
причинѣ, что низкій процентъ (кромѣ тѣхъ случаевъ, когда
его предлагаютъ уже разорившимся людямъ) оживляетъ дѣя-
тельность, создаетъ спросъ на трудъ и этимъ повышаетъ
производительную энергію. Конечное приращеніе менѣе въ
Соединенномъ Королевствѣ, гдѣ процентъ низокъ, чѣмъ въ
Соединенныхъ Штатахъ, гдѣ процентъ высокъ, по причинѣ
неравенства прочихъ условій. Но въ каждой изъ этихъ странъ
это приращеніе или чистый доходъ былъ бы больше нынѣш-
няго, если бы процентъ понизился.
Если-бы золото стало столь же обильнымъ, какъ мѣдь,
то законодательство, при желаніи, могло бы поддерживать
его цѣнность, предписавъ, напримѣръ, чтобы мы пили только
изъ золотыхъ кубковъ. Если бы цѣнность осталась на преж-
немъ уровнѣ, то масса денегъ стала бы больше по причинѣ
обилія золота. Это увеличеніе массы понизило бы процентъ.
Добровольное обыкновеніе продавать предпочтительно за
золото не было бы монополіей, но такого добровольнаго
обыкновенія не существуетъ. Гдѣ скотомъ пользуются добро-
вольно, какъ средствомъ обмѣна, тамъ нѣтъ монополіи; но
гдѣ изданъ законъ, чтобы пользоваться для этой цѣли только
скотомъ—тамъ монополія.
іХнархисты не обязаны доказывать аналогіи между зако-
номъ, требующимъ исключительнаго примѣненія кирпича руч-
ной выдѣлки, и закономъ, требующимъ, чтобы слово «дол-
ларъ» въ обязательствѣ обозначало извѣстное количество
золота. Но они обязаны и готовы показать аналогію между
314 —
первымъ изъ названныхъ законовъ и любымъ закономъ,
запрещающимъ или облагающимъ выпускъ билетовъ какого
бы то ни было рода, предназначенныхъ для циркуляціи въ
качествѣ денегъ. Правительства заставляютъ народъ по-
треблять золото въ томъ смыслѣ, что не оставляютъ народу
иного выхода, какъ отказаться отъ пользованія деньгами.
Когда правительство вымѣниваетъ золото на другіе товары,
оно тѣмъ самымъ потребляетъ его въ экономическомъ
смыслѣ. Правительство Соединенныхъ Штатовъ покупаетъ
свое золото и серебро. Врядъ ли можно, однако, сказать,
что оно покупаетъ его на открытомъ рынкѣ, ибо, будучи
вынуждено закономъ покупать много милліоновъ ежемѣсячно,
оно тѣмъ самымъ создаетъ искусственный рынокъ.
Деньги и правительство.
{ЫЪегіу 15 августа 1891 г.).
Къ редактору ЫЬегіу.
Ни малѣйшей аналогіи нѣтъ между разрѣшеніемъ пользоваться теат-
рами по воскресеньямъ и разрѣшеніемъ продавать серебро или желѣзо на
такихъ же условіяхъ, какъ золото. Деньги только покупаютъ и продаютъ
онѣ не потребляются. Обычное признаніе золота деньгами и закрѣпленіе
зтого обычая указомъ обусловливаетъ самое ничтожное увеличеніе его по-
требленія. Большинство другихъ товаровъ изнашивается гораздо больше
золота въ процессѣ накопленія, продажи и распредѣленія изъ мѣста про-
изводства по мѣстамъ потребленія. Предположеніе, что если-бы правитель-
ство разрѣшило усилить потребленіе театровъ, то это повысило бы ихъ
цѣну, не имѣетъ никакого отношенія къ существующимъ законамъ о зо-
лотыхъ деньгахъ, ибо законы о денежномъ обращеніи мало вліяютъ на
потребленіе золота. Есть законы, могущіе вліять на цѣнность благород-
ныхъ металловъ. Есть законы, запрещающіе смѣшивать ихъ въ любой
пропорціи при изготовленіи орудій или другихъ предметовъ потребленія.
Такъ, если-бы отмѣна нынѣшнихъ ограниченій повела къ большему потре-
бленію серебра въ кулинарной области, то это слегка повысило бы цѣну
серебра.
Но къ чему продолжать неправильную аналогію? Если-бы правитель-
ство просто облегчило продажу театровъ, то какъ это отразилось бы на
ихъ рыночной цѣнѣ? Сравненіе слѣдствій облегченнаго потребленія не ил-
люстрируетъ послѣдствій облегченнаго обмѣна. Во власти правительства
сильно измѣнить въ предѣлахъ своей державы цѣнность благородныхъ
металловъ путемъ воспрещенія ихъ ввоза или вывоза, либо путемъ по-
— 315 —
шлинъ, либо премій. Еще будетъ время обсуждать эти мѣры, когда до ішхъ
дойдетъ очередь. Онѣ не аналогичны попыткамъ фиксировать цѣну се-
ребра по проекту биметаллистовъ, а еще меньше въ нихъ сходства со ста-
тутами, коими предполагается установить цѣнность золота, но которыми
въ дѣйствительности ничего подобнаго не достигается. Сказать, что чет-
верть унціи золота должна вымѣниваться на четверть унціи золота, зна-
читъ загромоздить книгу статутовъ вздоромъ. Ни одно правительство не
обѣщаетъ, что «всѣ деньги будутъ выдѣлываться или выпускаться подъ
золото или серебро»; и нѣкоторые наши товарищи впадаютъ въ заблуж-
денія именно потому, что думаютъ, будто оно обѣщаетъ что либо подоб-
ное. Деньги въ вышеприведенной фразѣ просто означаютъ обязательство
или обѣщаніе выдать монету. Ничто не мѣшаетъ кому угодно выпускать
обязательства или обѣщанія выдать что либо другое,—напримѣръ, керо-
синъ, чугунъ, пшеницу, сало и т. д. Если вы обѣщаете выдать керосинъ
по требованію, или въ назначенный срокъ, то вы погашаете свое обяза-
тельство, только выдавъ керосинъ. Законы Англіи допускаютъ это. Вмѣ-
шательство въ это право разстроило бы всю торговлю. Запрещено только
изготовленіе и выпускъ билетовъ опредѣленной формы—именно, обѣщанія
уплаты предъявителю золотомъ по требованію. Выло бы самой непрости-
тельной натяжкой называть такое орудіе деньгами, и исключить чеки, пе-
реводы, векселя, билеты, написанные въ единицахъ золота, серебра, чу-
гуна, сала или даже работы.
Размѣры статьи не позволяютъ (даже въ сокращенной формѣ, кото-
рую могутъ неправильно назвать догматической) показать, что даже при
нашихъ законахъ никому не возбраняется давать или принимать въ уплату
муку, хлѣбъ, мясо, матерію, сапоги и т. д.
Аналогія съ закономъ относительно жестяной посуды не выдержи-
ваетъ критики. Правительство не предписываетъ, чтобы всѣ годные въ
продажу предметы выдѣлывались изъ золота, или же чтобы всѣ предметы
могущіе быть запроданными, дѣлались изъ золота. Трудно доказать что
нибудь, смѣшивая законы, могущіе серьезно отразиться на потребленіи,
съ законами, такой силы не имѣющими. Золото, вополтившееся въ монету,
есть рыночный складъ; оно не потребляется, какъ потреблялась бы жесть,
если-бы была .монополизирована для выдѣлки посуды. Посуда намъ нужна,
чтобы пользоваться ею; монеты—чтобы торговать. Деньги не удаляются
съ рынка, чтобы повысить ихъ цѣну, а постоянно приливаютъ къ рынку,
понижаясь въ цѣнѣ. Кромѣ того, эта иллюстрація предполагаетъ, что зо-
лото не имѣетъ иной значительной полезности, кромѣ возможности быть
вычеканеннымъ въ монету. Если-бы это было такъ, то правда была бы на
сторонѣ Веструповъ, Тарновъ и Тэкеровъ. Однако золотыя розсыпи суще-
ствуютъ не только ради монетнаго двора, но и ради искусства.
Есть и другой промахъ въ утвержденіяхъ нашихъ товарищей. Если-
бы факты были таковы, какъ они ихъ рисуютъ; если-бы золото было вдвое
дороже или вдвое дешевле нынѣшняго, то торговцы золотомъ получали бы
совершенно ту же прибыль, банкиры и финансисты ничего не потеряли бы
— 316 —
и не выиграли бы—вообще никто, кромѣ производителей и потребителей
золота. Прибыли бакалейщика не зависятъ отъ цѣны сахара, но для про-
изводителей и потребителей сахара цѣна его имѣетъ жизненное значеніе.
Повидимому, въ англійскомъ* правѣ не содержится запрещенія учре-
ждать банки безъ золотой наличности, имѣющіе право выпускать нераз-
мѣнныя бумаги, которыя кліенты обязуются принимать аі раті; но мало
вѣроятій, чтобы такой планъ былъ практически осуществимъ.Нужны были
бы таланты большого искусника въ юридической или анархистической
фразеологіи, чтобы установить по этимъ билетамъ отвѣтственность каж-
даго кліента и заставить ихъ соблюдать соглашеніе. Прежде, чѣмъ удалось
бы купить за эти билеты завтракъ или желѣзнодорожный билетъ, при-
шлось бы вступить въ крайне сложныя и скучныя разсужденія по экономикѣ.
Ни одинъ анархистъ не предложилъ бы облечь такія соглашенія въ форму
закона, вродѣ нашихъ законовъ объ ограниченной отвѣтственности. Подоб-
ные билеты просто носили бы характеръ закладныхъ, для которыхъ, вѣ-
роятно, нашелся бы и рынокъ, и цѣна. Цѣна, вѣроятно, была бы скорѣй
ниже, чѣмъ выше паритета.
Свобода торговли золотомъ и кредитомъ желательна. Желательность
ея пропорціональна тѣмъ ограниченіямъ, какія существуютъ, но они не
велики и не очень зловредны. Обсуждать эти ограниченія можно будетъ
лишь тогда, когда разсѣется туманъ, обволакивающій умы нашихъ това-
рищей. Но они не могутъ идти въ сравненіе съ актами о покупкѣ прави-
тельствомъ большихъ количествъ серебра, актами объ исправленіи истер-
той золотой монеты за общественный счетъ, а главное, актами о тари-
фахъ, стѣсняющихъ торговлю, и вообще актами о взиманіи государствен-
ныхъ доходовъ.
Пусть наши товарищи по ЪіЪегіу, Едоізтп и Тііе НегаШ о/ Апагсііу
обращаются къ болѣе важнымъ матеріямъ, когда затрагиваютъ экономику
принужденія. Зло монетной системы сильно преувеличено, и ему приписы-
ваются вліянія, которыхъ оно не можетъ ішѣть.
Дж. Гривзъ Фишеръ.
Лидсъ, Англія.
Эта статья м-ра Фишера представляетъ собою ничто иное,
какъ рядъ голыхъ утвержденій, въ большинствѣ неправиль-
ныхъ. Главная неправда замѣчается въ утвержденіи, будто
мы не потребляемъ золота, когда обмѣниваемся имъ. Что
такое потребленіе? Это актъ разрушенія посредствомъ пользова-
нія или траты. Одно изъ назначеній золота при существующей фи-
нансовой системѣ самое главное—это служить средствомъ обмѣ-
на или базисомъ такого средства. Выполняя эту функцію,
оно изнашивается; другими словами, потребляется. Получая
монополію такой функціи, оно пріобрѣтаетъ искусственную
цѣнность,—цѣнность которой не имѣло бы, если-бы другимъ
— 317 —
предметамъ, нормально пригоднымъ къ выполненію той же
функціи, не воспрещалось конкурировать съ золотомъ. А
эти предметы страдаютъ отъ ограниченія конкуренціи совер-
шенно такъ же, какъ страдаетъ театръ, не имѣющій права
давать спектакли по воскресеньямъ, въ то время какъ его
сопернику дана эта привилегія. М-ръ Фишеръ можетъ сколь-
ко угодно отрицать эту аналогію; она тѣмъ не менѣе суще-
ствуетъ. А разъ аналогія установлена, то падаетъ защищае-
мая м-ромъ Фишеромъ позиція: его утвержденіе, будто пра-
вительство не можетъ вліять на цѣны, которое онъ выставилъ
съ такой презрительной самоувѣренностью, словно никто не
можетъ отрицать его, тѣмъ самымъ не аттествовавъ себя
круглымъ дуракомъ. Но теперь нѣтъ уже надобности опро-
вергать прочія его утвержденія. Я просто займусь тщательнымъ
опроверженіемъ нѣкоторыхъ изъ нихъ. Неправда, будто зо-
лото не изымается съ рынка для поднятія его цѣны. Неправ-
да, будто золотыя розсыпи существуютъ принципіально для
поддержанія искусствъ. Неправда, что если-бы золото подеше-
вѣло или вздорожало вдвое, то банкиры ничего не потеряли
бы и не выиграли; главное занятіе банкира замѣчается не въ
томъ, чтобы покупать и продавать золото, а въ томъ, чтобы
ссужать его. И неправда, думается мнѣ, хотя здѣсь я говорю
не о томъ, что знаю положительно—будто англійскіе законы
дозволяютъ учрежденіе банковъ, предложенныхъ Прудономъ,
Гриномъ и Спунеромъ. Конечно, м-ру Фишеру это должно
быть извѣстно лучше, чѣмъ мнѣ, но я сомнѣваюсь въ спра-
ведливости его утвержденія, во-первыхъ, потому, что слиш-
комъ часто онъ впадаетъ въ ошибки; во-вторыхъ, потому, что
девять изъ десятка массачусетскихъ юристовъ скажутъ вамъ
съ полной увѣренностью, что нѣтъ въ Массачусетсѣ закона,
воспрещающаго пользованіе билетами и чеками какъ монетой
(однако, есть такой законъ, существующій уже много лѣтъ,
и я часто изумлялъ опытныхъ и знающихъ юристовъ, ука-
зывая имъ его); а въ третьихъ потому, что я увѣренъ, будь
эти банки дозволены въ Англіи, они существовали бы уже
давно.
— 318 —
Уравненіе заработной платы и продукта.
(ІЛЪегіу 22 августа 1891 г.).
Къ редактору ЫЪегіу:
Того, кто предостерегаетъ отъ чрезмѣрныхъ надеждъ, нельзя упрекать
въ 'измѣнѣ завѣтамъ свободы. Мнѣ кажется, необходимо помнить это,
когда собираешь пророчества, дѣлаемыя такими талантливыми и горя-
чими поборниками свободы, какъ вы. Пожалуй, было бы преувеличеніемъ
сказать, что нѣкоторые поборники свободы считаютъ ее панацеей отъ всѣхъ
золъ. Но она великое благо, если можетъ привести къ послѣдствіямъ, ука-
заннымъ въ вашемъ выпускѣ отъ 11-го. Вы вѣрите, что при свободѣ
трудъ рабочаго будетъ покупать его продуктъ. Это весьма опредѣленное
утвержденіе, могу сказать. Смыслъ его тотъ, что если-бы нашелся голый
производитель или товаръ, полное производство котораго, включая всѣ из-
держки, необходимыя для доставленія его потребителю въ ту самую ми-
нуту, когда ему нужно потребить его, требуетъ времени, траты богатства
въ видѣ матеріаловъ, поддержанія производителя и орудій, которыми произ-
водитель не располагаетъ;—то этотъ нищій производитель удержитъ пол-
ную цѣнность своего продукта, несмотря на свою частичную независимость
кое отъ кого, кто даетъ необходимыя для производства средства въ чаяніи
получить за это кое-что! Точно ли я передалъ смыслъ вашей фразы? А
если да, то доказываетъ ли она, что вы ожидаете слишкомъ многаго? (1).
Облегченіе кредита п такъ называемая циркуляція долговъ взамѣнъ
монеты, вмѣстѣ со всѣми проектами взаимнаго банка или планами бы"
страго развитія торговли, обозначаетъ, что цѣнности временно будутъ пре-
доставлены въ распоряженіе иныхъ лицъ, чѣмъ ихъ собственники, кото-
рые тѣмъ временемъ должны терпѣть лишенія и даже подвергаться серь-
езному риску;—но что всѣ эти собственники не получатъ иного вознагра-
жденія, какъ простой возвратъ ихъ цѣнностей въ неповрежденномъ
видѣ (2). Когда какой-нибудь сложный и потому запутанный планъ или
вычисленіе въ результатѣ даютъ нѣчто изъ ничего, то возникаетъ подо-
зрѣніе, что въ аргументаціи кроется какой-нибудь изъянъ. Кредитъ безъ
вознагражденія, долгъ безъ стоимости, неограниченное количество или
обиліе денегъ безъ ихъ обезцѣненія—таковы желанные и чаемые резуль-
таты новыхъ проектовъ. Крайне важно отличать требованія свободы испы-
тать эти проекты отъ ручательства свободы за ихъ успѣхъ. Къ не-
счастью, мало только указать на необходимость этого различенія (3). Есть
господа, проповѣдующіе реформу правописанія, но какъ сторонники сво-
боды не желаютъ выставлять даже соображеніе объ интересахъ литера-
туры предлогомъ для принудительныхъ мѣропріятій. Но преподаваніе дол-
жно быть свободнымъ вовсе не потому, что доказана необходимость и
полезность реформы правописанія, а для того, чтобы могъ быть сдѣланъ
опытъ реформы. Правительственныя ограниченія банковаго и кредитнаго
— 319 —
дѣла должны, быть отвергнуты не потому, что финансовая система Веструпа
или Грина восторжествовала бы и облагодѣтельствовала народъ, но для
того, чтобы этотъ или другой проектъ могъ подвергнуться испытанію и
одержать побѣду, если удастся (4).
Противъ самаго проекта возражаютъ, что богатство возникаетъ только
въ производствѣ, и что при обиліи производства увеличится и богатство
бѣдняковъ, хотя бы даже богатство нѣкоторыхъ богачей сильно, и, какъ
думаютъ, несправедливо возростало. Но этотъ банковый проектъ не содѣй-
ствуетъ производству (5). Это лишь проектъ уничтоженія одного источника
дохода богатыхъ и присвоенія его болѣе бѣдному производителю. Безъ
попытки къ дедукціи опытъ диктуетъ индуктивный выводъ, что шансы
склоняются на сторону человѣка съ особымъ талантомъ къ успѣшнымъ
финансовымъ операціямъ, чѣмъ знатока отвлеченныхъ принциповъ. Чело-
вѣкъ, умѣющій въ дѣйствительности оцѣнить лошадь, домъ, урожай хлѣ-
бовъ, болѣе полезенъ въ исполненіи функцій спекулятора, чѣмъ ученый,
умѣющій искусно выдѣлить составные элементы цѣнности путемъ продол-
жительныхъ и медленныхъ изысканій. Торговецъ оказываетъ обществу
большую услугу и съ большимъ рискомъ, поэтому тѣ изъ нихъ, кто доби-
вается успѣха, получаетъ и большую прибыль; и по всей вѣроятности,
обществу выходитъ дешевле платить ту или иную сумму за организацію
торговли, чѣмъ возиться съ любительскими проектами. Опытъ коопераціи—
и ея успѣхи, и неудачи—говоритъ за это въ нашей странѣ (6).
Правительственное вмѣшательство въ финансовую область прекрати-
лось вездѣ, гдѣ оно нанесло серьезный ущербъ здравымъ экономическимъ
принципамъ. Теперь оно вреда не приноситъ. Оно безъ нужды чеканитъ
нѣкоторое количество металла. Въ Англіи чеканка не сопровождается гру-
бымъ промахомъ, т. е. покупкой и храненіемъ металла, производство кото-
раго значительно подешевѣло за послѣднее [время.-^Если не считать сере-
бряной маніи вашего правительства, прочія неудобства правительственной
чеканки сравнительно невелики, но они, я бы сказалъ, не коммерческаго
свойства. Они ограничиваются той потерей, которая обусловливается вы-
полненіемъ производительнаго или распредѣлительнаго процесса правитель-
ствомъ на монопольныхъ началахъ, а не свободными индивидами въ соеди-
неніи или раздѣльно при экономическомъ контролѣ конкуренціи. Здѣсь они
и кончаются. Утвержденіе, что они мѣшаютъ движенію металла, или ма-
теріально вынуждаютъ рынки пользоваться не особенно ходкимъ и надеж-
нымъ товаромъ для помѣщенія капитала, является чистой фантазіей, не
подкрѣпленной ни доказательствами, ни дѣйствительной аналогіей (7). Д ія
цѣлей настоящаго разсужденія нѣтъ ни малѣйшей надобности сопоставлять
законъ, предписывающій употребленіе золотой посуды, съ какими бы то ни
было законами, касающимися примѣненія золота въ качествѣ денегъ.
Истинную аналогію можно отыскать путехѵіъ изученія послѣдствій монети-
заціи желѣза закономъ. Такой законъ не демонетизировалъ бы золота,
если бы не былъ болѣе тираническимъ въ способѣ надѣленія желѣза
правами монеты, чѣмъ нынѣшній, надѣляющій этими правами золото (8).
— 320 —
Всѣ казенные доходы, займы, налоги, почтовые сборы, школьные сборы,
судебныя пошлины, всѣ казенныя издержки на жалованье чиновникамъ,
покупку военныхъ матеріаловъ, мѣстныя назначенія, уплаты процентовъ
по займамъ и всѣмъ счетамъ, судебныя рѣшенія, казенныя оцѣнки, объ-
явленія несостоятельности и т. д.—все это было бы выражено въ единицахъ
желѣза. Но я былъ бы вправѣ обязываться на будущее выдачей или прі-
емомъ золота, или продажей моихъ продуктовъ либо услугъ за золото, какъ
нынѣ могу обязываться выдать пли принять желѣзо въ опредѣленномъ
мѣстѣ и въ опредѣленное время, или наняться въ услуженіе за желѣзо,
либо за столъ и квартиру, или за иной способъ вознагражденія, какой мнѣ
прііідется по вкусу (9). Весьма вѣроятно, что первымъ слѣдствеемъ этого
было бы поднятіе цѣнъ на желѣзо, и, слѣдовательно, пониженіе цѣнности
золота сравнительно съ желѣзомъ, углемъ и другими экономическими
спутниками желѣза. Весьма вѣроятно также, что разовьется производство
желѣза. <Но оба эти слѣдствія соединяются въ одно: огромный запасъ же-
лѣза будетъ стоять буферомъ между производителемъ и потребителемъ.
Это придаетъ его цѣнѣ устойчивость, но со временемъ также и уравновѣ-
ситъ первыя временныя слѣдствія предположенной монетизаціи желѣза, и
ни цѣна, ни производство его уже не будутъ чрезмѣрными—за единствен-
нымъ исключеніемъ небольшого увеличенія потребленія благодаря истира-
нію и изнашиванію монеты. По всей вѣроятности желѣзо не вытѣснитъ
съ рынка золота какъ деньги, потому что правительство не будетъ дѣй-
ствовать, какъ теперь, когда оно старается добыть наилучшую монетную
субстанцію, а попытается монетизировать всякій малопригодный товаръ —
задача, превосходящая его силы — и потерпитъ неудачу, какъ бывало съ
нимъ нерѣдко, когда предпринималась поддѣлка или иныя анти-экономп-
ческія махинаціи.
Если, какъ вы утверждаете, главная польза золота заключается въ
томъ, что имъ пользуются какъ деньгами, тогда ваша общая позиція не-
приступна. Но Гринъ считаетъ золото и серебро товаромъ. «Звонкая моне-
та есть товаръ, имѣющій свою цѣнность, опредѣляемую, какъ таковая,
спросомъ и предложеніемъ». Слова «какъ таковая» могутъ просто обозна-
чать «поэтому», или обозначать мысль Грина, что цѣнность звонкой моне-
ты, какъ денегъ, опредѣлялась иначе. Но чѣмъ доказано, что самая частая
перепродажа золота—называемая его монетнымъ обращеніемъ—дѣйстви-
тельно измѣняетъ его цѣнность (за вычетомъ изнашиванія)? Всякій разъ,
когда золото скупается пли собирается путемъ налоговъ, наблюдается тен-
денція къ повышенію- его цѣны, и всякій разъ, какъ оно выбрасывается
на рынокъ или расходуется правительствомъ на платежи, оно стремится
понизить его цѣну. Эти операціи не составляютъ монополіи. Всякій мо-
жетъ покупать и всякій воленъ продавать золотую монету. Никакой здѣсь
нѣтъ монополіи. Монетная привилегія не есть монополія, произрастаетъ
она на открытомъ рынкѣ, а не въ воображаемой теплицѣ правительства.
Гринъ говоритъ, что взаимныя деньги не понизятъ и не повысятъ цѣны
звонкой монеты. Вы полагаете, что она сильно понизится благодаря взаим-
— 321 —
нымъ банкамъ. Кто изъ васъ правъ? (10) Сравнивая ожидаемое вами по-
ниженіе цѣны съ пониженіемъ цѣны виски, въ случаѣ торговля имъ была
бы представлена неограниченной конкуренціи, вы проглядѣли тотъ фактъ,
что существуетъ неограниченная конкуренція и въ торговлѣ золотыми
слитками и монетой. Далѣе, хотя мы и не можемъ сказать, на какой про-
центъ понизится цѣна виски вслѣдствіе неограниченной конкуренціи, но
зато можемъ предвидѣть, въ чемъ будетъ заключаться пониженіе. Оно
ограничится тѣмъ уменьшеніемъ прибыли, какое вынуждены будутъ по-
терпѣть торговцы вслѣдствіе конкуренціи. Если потребленіе возрастетъ,
то оно можетъ поднять цѣны. своимъ вліяніемъ на предѣльную норму про-
изводства, дающую пониженный доходъ; или же цѣна могла бы быть по-
нижена удешевленіемъ производства путемъ вознагражденія экономиче-
скаго найма капитала. Это ложная и непримѣнимая къ дѣлу аналогія.
Столь же неправильно было бы сказать, что золото находится въ процессѣ
потребленія, когда имъ пользуются какъ деньгами, какъ и сказать, что
неизбѣжная утечка или ухудшеніе товаровъ на пути отъ производителя
къ потребителю экономически является актомъ потребленія. (11) Производ-
ство не закончено, пока товаръ не попалъ въ руки лица, предлагающаго
его непосредственно тому человѣку, которому онъ нуженъ. Истираніе зо-
лота въ процессѣ обращенія есть часть стоимости, которую потребителю
приходится покрывать, когда эта монета превращается въ доступный по-
требленію продуктъ, который онъ покупаетъ. Единственное исключеніе это
то, что эта стоимость можетъ упасть на другой товаръ, если менѣе силь-
нымъ изнашиваніемъ золота добровольно замѣняютъ изнашиваніе другого
товара, когда является желаніе перенести на отдаленный рынокъ одну
цѣнность, независимо отъ того, во что она воплощается. Все равно, какъ
ссли-бы временно понадобился извѣстный грузъ для приданія устойчивости
машинѣ, и было бы все равно, будетъ ли онъ воплощаться въ камнѣ, же-
лѣзѣ или золотѣ, одинаково имѣющихся въ запасѣ; и каждый изъ этихъ
товаровъ можно было бы затѣмъ потребить или продать.
Нельзя отвѣчать на вопросъ о монетѣ, что правительство могло бы
поддерживать нынѣшнюю цѣну золота даже въ томъ случаѣ, если-бы его
•стало дешевле добывать, чѣмъ мѣдь, путемъ декрета, предписывающаго
пить только изъ золотыхъ кубковъ. Если-бы этотъ приказъ и могъ имѣть
такія послѣдствія, онъ все же непримѣнимъ къ нашему спору, потому что
•онъ предписываетъ потребленіе, между тѣмъ какъ денежное обращеніе
есть не потребленіе, а только торгъ. Но эта затѣя правительства не уда-
лась бы, вслѣдствіе долговѣчности золотой субстанціи. Только скупая
металлъ по желаемой цѣнѣ, можно поддержать его цѣнность. Покупка зо-
лота золотомъ не можетъ измѣнить его цѣны. Для покупки золота по цѣнѣ
которую желательно было бы поддержать, пришлось бы пользоваться се-
ребромъ, мѣдью, пшеницей а, конечно, ни у одного правительства не хва-
титъ силъ для этого. (12). Нужно помнить, что золотоискатели были бы
продавцами за стоимость. Правительство Соединенныхъ Штатовъ въ на-
стоящее время потому поднимаетъ цѣны на серебро, что оно является по-
Вмѣсто книги.	21
— 322 —
куиэтелемъ. Если-бы оно бросало его въ море, оно было бы потребителемъ
въ экономическомъ смыслѣ. Когда оно становится продавцомъ, цѣна дол-
жна упасть. Тотъ фактъ, что есть возможность, которую законъ можетъ
измѣнить въ любую*минуту, даже теперь предохраняетъ цѣну отъ паде-
нія, какъ было бы, если-бы серебро немедленно потреблялось или уничто-
жалось, вмѣсто того, чтобы быть откладываемымъ. Конечно, я считаю
большимъ заблужденіемъ сказать, что когда правительство продаетъ или
расходуетъ золото, оно потребляетъ его въ экономическомъ смыслѣ. Когда
я вымѣниваю лошадь на корову, которую затѣмъ рѣжу и съѣдаю, потре-
бляю ли я лошадь? (13) Я беру лошадь съ рынка, когда покупаю ее, и
возвращаю ее на рынокъ, когда предлагаю ее для продажи. Вопросъ о
металлѣ потребовалъ столько разъясненій, что обсужденіе роли долговъ,
какъ товара и денегъ, приходится отложить на будущее.
Дж, Гривзъ Фишеръ.
(1)	Нѣтъ, это не правильная интерпретація моей фразы,
ибо она опирается на понятіе термина «продуктъ», значи-
тельно отличающееся отъ моего. Если подъ продуктомъ ра-
бочаго разумѣть все то, что достается потребителю, тогда
точка зрѣнія м-ра Фишера правильна, и ждать, чтобы трудъ
рабочаго выкупалъ его продуктъ, дѣйствительно, значило бы
ожидать слишкомъ многаго. Но обыкновенно не это подра-
зумѣваэтся подъ продуктомъ рабочаго. Продуктъ рабочаго
есть та часть цѣнности передаваемаго имъ потребителю, въ
которой онъ участвовалъ своимъ трудомъ. Ждать, чтобы
заработокъ рабочаго окупалъ эту часть цѣнности, значитъ
ожидать простой справедливости. Если какой-нибудь другой
рабочій участвовалъ въ созданіи общей цѣнности доставлен-
ной вещи тѣмъ, что сдѣлалъ орудіе, которымъ пользовался
при изготовленіи вещи рабочій, доставляющій его, то и за-
работная плата рабочаго, сдѣлавшаго орудіе, должна выку-
пать его продуктъ или соразмѣрную часть общей цѣнности;
такъ это и было бы при режимѣ свободы. Но его часть цѣн-
ности, а слѣдовательно и заработная плата, должна измѣ-
ряться изнашиваніемъ, которому его орудіе подвергалось въ
этомъ актѣ производства вещи, а вовсе не предполагаемой
выгодой, доставленной использованіемъ орудія. Другими сло-
вами, производитель орудія просто продаетъ ту часть егог
которая подвергалась разрушенію въ актѣ изготовленія вещи,
вмѣсто того, чтобы ссудить орудіе и получить его обратно
въ сопровожденіи цѣнности, болѣе чѣмъ возстанавливающей
— 323 —
орудіе въ . его первоначальномъ состояніи. Далѣе, интерпре-
тація м-ра Фишера покоится еще на неправильномъ понима-
ніи термина «заработная плата». Когда фермеръ нанимаетъ
поденщика за долларъ въ сутки и харчи, то харчи въ такой
же мѣрѣ составляютъ часть заработной платы, какъ и дол-
ларъ; и когда я говорю, что заработная плата рабочаго дол-
жна покупать его продуктъ, то я этимъ разумѣю, что все,
получаемое имъ за трудъ—впередъ ли, или послѣ работы,
будетъ ли оно потреблено до или послѣ нея—все это долж-
но по рыночной цѣнѣ равняться всей долѣ его участія въ
трудѣ производства продукта. Значитъ ли это ожидать слиш-
комъ многаго? Если да, то позволю себѣ спросить, кому по
справедливости долженъ достаться излишекъ продукта надъ
заработной платой?
(2)	Всякій человѣкъ, откладывающій потребленіе» подвер-
гается риску. Если онъ держитъ у себя товары, которыхъ
не намѣренъ потреблять, то они могутъ погибнуть у него.
Если онъ вымѣняетъ ихъ на золото, золото можетъ упасть
въ цѣнѣ. Если онъ обмѣняетъ ихъ на государственныя бу-
маги, обѣщающія платить золотомъ по предъявленіи, бумаги
могутъ упасть въ цѣнѣ. А если онъ обмѣняетъ ихъ на вза-
имныя деньги, то эта сдѣлка, подобно другимъ (хотя и въ
меньшей степени, смѣемъ утверждать), содержитъ въ себѣ
элементъ риска. Но если купцы думаютъ, что они подверга-
ютъ себя меньшему риску, когда временно помѣщаютъ свои
цѣнности въ распоряженіе другихъ, чѣмъ удерживая ихъ въ
своемъ обладаніи, сторонники взаимныхъ денегъ не болѣе
находятъ возможнымъ давать имъ вознагражденіе сверхъ
простого возврата цѣнностей въ неповрежденномъ состояніи,
чѣмъ сторонники золота и государственныхъ бумагъ найдутъ
возможнымъ ручаться за постоянство перваго и размѣнъ
послѣднихъ.
(3)	Что касается «нѣчто изъ ничего», то это искусство
подѣлено между богомъ и Шейлоками, и его не только не
защищаютъ сторонники свободныхъ банковъ, но напротивъ,
они относятся къ нему съ величайшимъ омерзѣніемъ. «Кре-
дитъ безъ вознагражденія!» въ ужасѣ восклицаетъ мистеръ
Фишеръ. Но если кредитъ взаимный, то за что давать воз-
— 324 —
награжденіе? «Долгъ безъ стоимости!» Но если долгъ взаим-
ный, то при чемъ тутъ стоимость? «Неограниченное количе-
ство или обиліе денегъ безъ обезцѣненія!» Но если предпо-
лагаемое увеличеніе массы денегъ предполагаетъ въ свою
очередь расширеніе базиса ихъ, то зачѣмъ быть обезцѣне-
нію? Свободные и взаимные банки просто обозначаютъ вза-
имность кредита, взаимность долга и расширеніе базиса де-
негъ. М-ръ Фишеръ неумѣренно хлебнулъ плохого экономи-
ческаго виски, и теперь ему всюду мерещатся змѣи.
(4)	Мы неоднократно твердили на столбцахъ этой газеты,
что требуемъ свободы и только свободы. Дайте намъ свобо-
ду, и если мы потерпимъ съ нею неудачу, мы откажемся
отъ нея. Тѣмъ не менѣе, съ позволенія м-ра Фишера мы
будемъ направлять свои удары на свободу въ ту сторону,
откуда ожидаемъ наилучшихъ результатовъ. Въ ожиданіи
мы цѣликомъ уступаемъ м-ру Фишеру привилегію ратовать за
реформу правописанія, покуда онъ это дѣлаетъ за свой соб-
ственный счетъ. Въ данномъ случаѣ этого нѣтъ.
(5)	Это я отрицаю. О свободныхъ банкахъ главнымъ обра-
зомъ и утверждается то, что они увеличатъ производство.
Сдѣлать капиталъ подвижнымъ, значитъ придать дѣламъ
оживленіе и дать труженику постоянное занятіе за плату,
которая создастъ колоссальный спросъ на товары. Если бы
свободные банки являлись лишь попыткой болѣе справедливо
распредѣлить то большое количество богатства, которое про-
изводится нынѣ, то я не ударилъ бы для нихъ пальца о
палецъ.
(6)	Не безъ уважительной причины я продолжаю спорить
съ мистеромъ Фишеромъ, вмѣсто того, чтобы затѣять банко-
вое предпріятіе съ мистеромъ Веструпомъ. Весьма возможно,
что банкирская фирма Веструпъ, Тэкеръ и К° быстро разо-
рилась бы. Но я тѣмъ не менѣе заинтересованъ въ обезпе-
ченіи банковому дѣлу величайшей свободы, какая только
возможна, дабы я могъ воспользоваться благами усиленной
конкуренціи, которая возникла бы между тѣми, кто рож-
денъ финансовымъ геніемъ; Но что вы скажете о Прудонѣ,
мистеръ Фишеръ? Онъ не былъ любитель. Онъ умѣлъ оцѣ-
нить не только лошадь, но и желѣзную дорогу, денежные
— 325 —
короли пользовались его дѣловыми совѣтами, его Руковод-
ство для игрока на биржѣ сослужило имъ службу, и когда
онъ открылъ свой «Народный Банкъ», то онъ немедленно
пріобрѣлъ такіе размѣры, что Наполеону пришлось сфабрико-
вать преступленіе и посадить его въ тюрьму—иначе онъ не
могъ бы оградить Французскій Банкъ отъ опаснаго конку-
рента. Дѣйствительно, любитель!
(7)	Напротивъ, доказательствъ очень много. Запрещеніе
Прудонова банка было насиліемъ надъ рынкомъ. А у насъ
дѣлалась попытка за попыткой ввести кредитныя деньги внѣ
правительственныхъ и монопольныхъ рамокъ, и быстрота
репрессіи всегда была пропорціональна успѣху попытокъ.
(8)	Здѣсь мистеръ Фишеръ говоритъ ересь. Поборники зо-
лота въ одинъ голосъ заявляютъ, что монетизація серебра
приведетъ къ демонетизаціи золота.
(9)	Столь .же свободно, не болѣе. Но это вовсе не свобода.
Повторю мистеру Фишеру, что считается преступленіемъ
выпустить въ обращеніе, какъ деньги, вексель съ обѣщаніемъ
уплатить желѣзомъ въ опредѣленный срокъ. Я знаю, что это
преступленіе въ нашей странѣ, и думаю, что и законы Англіи
содержатъ въ себѣ ограниченія, практически означающія то
же самое.
(10)	Между утвержденіями моимъ и Грина нѣтъ никакого
противорѣчія. Гринъ утверждалъ, какъ утверждаю и я, что
существующая монополія придаетъ золоту искусственную
цѣну, и что упраздненіе монополіи уничтожитъ и эту искус-
ственную цѣну. Но онъ утверждалъ также, какъ утверждаю
и я, что послѣ'того, какъ состоится это пониженіе цѣны,
измѣненія въ массѣ взаимныхъ денегъ не будутъ зависѣть
отъ цѣны звонкой монеты. Другими словами, это пониженіе
цѣнности золота отъ искусственной до нормальной совер-
шится благодаря равной свободѣ служить базисомъ денегъ,
предоставленной другимъ товарамъ; но когда эта свобода
будетъ дарована и произведетъ свое дѣйствіе, то выпускъ
взаимныхъ денегъ подъ эти товары, опредѣленная часть ко-
торыхъ будетъ обезпечивать каждый отдѣльный билетъ, не
сможетъ оказывать вліянія на цѣнность этихъ товаровъ,
однимъ изъ коихъ является золото. Сказать, что всякій мо-
326 —
жетъ продавать и покупать золотую монету, не значитъ от-
разить обвиненіе въ монополіи. Этого никто не отрицаетъ.
Монополія, на которую мы жалуемся, заключается въ томъ,
что только собственники золота (а въ нашей странѣ государ-
ственныхъ бумагъ) могутъ пользоваться своимъ имуществомъ
какъ деньгами или базисомъ для денегъ. Такая монополія
даже больше способствуетъ взвинчиванію цѣнъ на золото,
чѣмъ такая монополія, которая, скажемъ, разрѣшала бы
только опредѣленнымъ лицамъ торговать золотомъ. Цѣна зо-
лота въ меньшей степени опредѣляется числомъ лицъ, тор-
гующихъ имъ, чѣмъ отношеніемъ общаго количества пред-
ложенія къ общему количеству спроса. Монополія, на кото-
рую жалуются анархисты, это та монополія, которал повы-
шаетъ спросъ на золото путемъ присвоенія ему исключи-
тельной, предъ другими товарами, функціи денегъ. Если мой
примѣръ съ виски неудовлетворителенъ, я могу измѣнить
его. Если бы виски былъ единственнымъ спиртнымъ препа-
ратомъ, разрѣшеннымъ къ употребленію въ качествѣ напит-
ка, то онъ былъ бы въ большей цѣнѣ, чѣмъ сейчасъ. Тогда
я сказалъ бы мистеру Фишеру, что цѣна виски искусственна,
и что свободная продажа рома низвела бы эту цѣну до нор-
мальной цифры. Если бы онъ затѣмъ спросилъ меня, какова
нормальная цифра, то я бы отвѣтилъ, что не имѣю средствъ
узнать это. Если бы онъ отвѣтилъ, что паденіе цѣны виски,
проистекающее отъ разрѣшенія продажи рома, «ограничилось
бы тѣмъ отказомъ отъ прибыли, къ какому вынуждены были
бы торговцы силою конкуренціи», то я согласился бы съ
замѣчаніемъ, что разстояніе отъ Лондона до Ливерпуля рав-
няется разстоянію отъ Ливерпуля до Лондона.
(11)	Не моя аналогія, а аналогія м—ра Фишера непра-
вильна и неприложима къ дѣлу. Правильной является не ана-
логія между золотомъ и непредвидимыми Товарами, а между
золотомъ и экипажемъ, въ которомъ они перевозятся. Грузъ
персиковъ, гніющій на пути изъ Калифорніи въ Новую
Англію, можетъ не считаться экономически потребляемымъ
(хотя я не могу никакъ понять, почему такое потребленіе
менѣе экономично, чѣмъ бросаніе золота въ Атлантическій
океанъ правительствомъ Соединенныхъ Штатовъ, каковое
— 327 —
м—ръ Фишеръ считаетъ чисто экономическимъ потребле-
ніемъ); но во всякомъ случаѣ изнашиваніе вагона, везущаго
грузъ, представляетъ собою случай экономическаго потребле-
нія. Золото, отправленное въ Калифорнію въ уплату за эти
персики и возвратившееся въ Новую Англію въ видѣ платы
за бумажную ткань, вообще перемѣщающееся такимъ мане-
ромъ взадъ и впередъ подобно вагону, облегчающее обмѣнъ
подобно ему и изнашивающееся при этомъ подобно желѣзно-
дорожному вагону — потребляется, на мой взглядъ, совер-
шенно такъ же, какъ желѣзнодорожный вагонъ. М—ръ Фи-
шеръ увѣряетъ, что только тотъ продуктъ является закон-
ченнымъ, который находится въ рукахъ лица, предлагающаго
его уже непосредственному потребителю. Думаю, м—ръ Фи-
шеръ не станетъ отрицать, что желѣзно-дорожный вагонъ
есть законченный продуктъ. Но если о немъ можно сказать,
что онъ находится въ рукахъ лица, предлагающаго его не-
посредственно личности потребителя, то то же можно сказать
и о золотѣ.
(12)	Я отнюдь не хотѣлъ сказать, что правительство мо-
жетъ сколько угодно продолжать свою политику насильствен-
наго фиксированія цѣнъ, не доводя дѣла до революціи, а
желалъ лишь сказать, что до революціи результаты его дѣя-
тельности будутъ именно таковы, какъ показано.
(13)	Да, въ ничтожной степени. И если бы лошадью за-
тѣмъ воспользовались для покупки овцы, а затѣмъ собаки,
а затѣмъ кошки, а затѣмъ сигары, такъ что, въ концѣ кон-
цовъ нельзя было бы купить для нея даже пригоршни овса,
то по моему твердому убѣжденію лошадь въ этомъ случаѣ
была бы экономически потреблена при выполненіи функціи
денегъ.
Ложная идея свободы.
(ЫЪегіу 26 февраля 1887 г.)
Я долженъ снова обратиться къ Уинстедской Ртезз и ея редак-
тору. Прискорбно видѣть, какъ столь умный человѣкъ, какъ
м-ръ Пинни, тратитъ свои нервы на борьбу съ мельницами.
Но таковъ уже его обычай: когда онъ считаетъ необходи-
— 328 —
мымъ или своевременнымъ сказать что нибудь въ отвѣтъ
сторонникамъ вольныхъ денегъ, онъ ставитъ вѣтряную мель-
ницу, дѣлаетъ на ней надпись: «вольныя деньги» и бросается
на нее. Для примѣра возьмемъ выдержку изъ его крикливой
статьи отъ 17 февраля: «Мы отвѣдали уже вольныхъ денегъ
во дни ассигнацій, выпускавшихся штатами, когда каждая
мелкая община имѣла свои государственные билеты». Курсивъ
мой—я имъ пользовался нарочно, чтобы подчеркнуть замѣ-
ну гиганта Свободы^; мельницею Штатомъ. Какъ можно на-
звать банковые билеты государства или штата вольными день-
гами? Монополія всегда монополія, дарована ли она Соеди-
ненными Штатами или отдѣльнымъ штатомъ, и старая систе-
ма штатныхъ банковъ была вполнѣ монопольной системой.
Недобросовѣстность и вздорность замѣчанія м-ра Пинни ста-
новятся ясными, когда вспомнишь, это единственное англій-
ское сочиненіе, на которое полагаются друзья вольныхъ де-
негъ, «Взаимные Банки» полковника Грина, написано именно
въ противовѣсъ существовавшей тогда штатной банковой
системѣ, за много лѣтъ до введенія національной банковой
системы. М-ръ Пинни не ухватился бы за этотъ идіотскій
аргументъ, еслибы располагалъ лучшимъ. Что у него такого
не имѣется, доказываютъ его слова о вольныхъ деньгахъ а
ргороз свободы торговли: «Въ теоріи этотъ проектъ допустимъ.
На практикѣ онъ былъ бы, вѣроятно, омерзителенъ». Старин-
ная консервативная, трусливая, кальвинистская увертка м-ра
Пинни! Когда его припираютъ къ стѣнкѣ вопросомъ, затраги-
вающимъ принципы свободы, у него только одинъ отвѣтъ,
практически сводящійся къ слѣдующему: «Въ теоріи свобода
хороша повсюду и всегда, но въ нѣкоторыхъ случаяхъ она
непрактична. Во всѣхъ случаяхъ, когда я желаю ея людямъ,
она практична; но въ тѣхъ случаяхъ, когда я не желаю, что-
бы люди имѣли ее, она не практична». То, чего м-ръ Пинни
желаетъ и не желаетъ, зависитъ отъ умственныхъ привычекъ
и мнѣній, пріобрѣтенныхъ ранѣе теоретическаго согласія съ
принципами свободы, исторгнутаго у него доводами анар-
хистовъ.
— 329 —
Монополія, коммунизмъ и свобода.
іЪіЪегіу 26 марта 1887 г.)
Пинни съ каждымъ днемъ становится все хуже. Нападая
на теорію вольныхъ денегъ, онъ сказалъ, что мы отвѣдали
ихъ во время оно, когда каждая мелкая община имѣла день-
ги своего штата; на что я возразилъ: «Какъ можно назвать
банковые билеты штата вольными деньгами? Монополія всег-
да монополія, дарована ли она Соединенными Штатами, или
однимъ штатомъ, и старая штатная банковая система была
вполнѣ монопольной системой. Это ясно показываетъ, что
возраженія сторонниковъ вольныхъ денегъ противъ старыхъ
штатныхъ банковъ, равно какъ и противъ нынѣшнихъ націо-
нальныхъ банковъ основаны не на ошибочномъ представленіи,
что въ каждомъ случаѣ деньги выпускало правительство, но
что въ обоихъ случаяхъ деньги выпускаются въ условіяхъ
монополіи, дарованной правительствомъ. Но Пинни, не смѣя
выступить прямо, притворяется, будто не понялъ истиннаго
значенія моихъ словъ, а понялъ ихъ нижеслѣдующимъ обра-
зомъ (тѣмъ самымъ даетъ онъ новое , доказательство въ поль-
зу моего утвержденія, что онъ истощаетъ свои силы въ
борьбѣ съ вѣтряными мельницами):
Повидимому, м-ръ Тэкеръ воображаетъ, что штатные банки были учре-
жденіемъ государственнымъ. Они не въ большей мѣрѣ были правитель-
ственнымъ учрежденіемъ, чѣмъ желѣзнодорожная компанія, получающая
концессію отъ государства и ведущая свои дѣла какъ частная корпорація
съ подчиненіемъ законамъ государства.. Для иллюстраціи они годятся, и
усилія м-ра Тэкера ослабить силу иллюстраціи указаніемъ, что они—
государственныя учрежденія, ибо удобства ради называются банками
штата, весьма похожи на сознательную фальшь.
Сколько бодрой отваги! Пинни отлично знаетъ, что сто-
ронники вольныхъ денегъ отрицательно относятся къ націо-
нальнымъ банкамъ, какъ къ монопольнымъ предпріятіямъ,
пользующимся привилегіей отъ правительства, и все же они,
подобно стариннымъ штатнымъ банкамъ, не въ большей
мѣрѣ являются правительственнымъ учрежденіемъ, чѣмъ опи-
сываемая имъ желѣзнодорожная компанія. И національные?
— 330 —
и штатные банки суть созданныя закономъ и закономъ покро-
вительствуемыя монополіи, и потому они несвободны. Правда,
каждый можетъ учредить штатный или національный банкъ
при соблюденіи предписанныхъ закономъ условій. Но моно-
полія и кроется въ этихъ принудительныхъ условіяхъ. То
обстоятельство, что національные банкноты могутъ быть вы-
пускаемы только тѣми лицами, которыя имѣютъ правитель-
ственныя облигаціи, и что печатные банкноты могли вы-
пускаться только тѣми лицами, которыя имѣли звонкую на-
личность и дѣлаетъ обѣ эти разновидности банковъ одина-
ково нежелательными съ точки зрѣнія свободнаго и взаим-
наго банковаго дѣла; главная цѣль послѣдняго заключается
въ обезпеченіи всякому богатству права на монетизацію безъ
предварительной конверсіи его въ какую-либо спеціальную
форму богатства, ограниченнаго въ количествѣ, и безъ не-
обходимости подвергаться разорительнымъ вычетамъ. Если
м—ръ Пинни не знаетъ этого, то онъ не компетентенъ об-
суждать финансовые вопросы; если онъ знаетъ это, то съ
его стороны было софистикой и «чѣмъ то весьма близкимъ
къ сознательной фальши отождествлять старинную банковую
систему штатовъ съ вольной банковой системой.
Но у него имѣется другое возраженіе противъ вольныхъ
денегъ—что онѣ дали бы возможность человѣку, имѣющему
капиталъ, монетизировать его, и удвоили бы его преимуще-
ства надъ рабочимъ, капитала не имѣющимъ. Поэтому, онъ
предложилъ бы общему правительству, которое онъ назы-
ваетъ цѣлымъ народомъ, «монетизировать свои соединенныя
богатства и пользоваться ими въ формѣ денегъ, межъ тѣмъ
какъ самыя богатства остались бы въ рукахъ ихъ собствен-
никовъ для дѣловыхъ цѣлей». Этимъ м—ръ Пинни, подъ
вѣжливой и уклончивой фразой, разумѣетъ, что онъ реко-
мендовалъ бы тѣмъ, кто имуществомъ не .обладаетъ, конфи-
сковать добро у тѣхъ, кто его имѣетъ. Ибо ни правитель-
ственная маска, ни фикція «цѣлаго народа» не можетъ при-
крыть того простого факта, что принужденіе человѣка закла-
дывать свое имущество въ обезпеченіе выпуска денегъ дру-
гимъ или для другого человѣка, имуществомъ не обладаю-
щаго, есть грабежъ и ничего больше. Хотя бы вы оставили
— 331 —
имущество въ рукахъ собственника, въ рукахъ правительства
будетъ находиться «мертвая хватка» закладной на это иму-
щество, и оно въ любую минуту сможетъ его отобрать.
М-ръ Пинни стоитъ на твердой коммунистической почвѣ, и
долженъ сейчасъ же признаться въ томъ, что онъ сторон-
никъ государственнаго соціализма.
Конечно, никто не желаетъ искреннѣй моего, чтобы вся-
кій трудолюбивый человѣкъ былъ собственникомъ капитала,
и именно для достиженія этого мнѣ и представляются жела-
тельными вольныя деньги. Я думалъ, м—ръ Пинни доста-
точно хорошій гринбэкеръ, чтобы знать (ибо гринбэкеры
знаютъ кое-какія цѣнньія истины, несмотря на свое заблу-
жденіе въ кредитномъ вопросѣ), что экономическія блага
обилія хорошихъ денегъ раздѣляются всѣми, а не присваива-
ются исключительно эмиссіонерами. Онъ нерѣдко съ ясностью
доказывалъ, что въ результатѣ такого обилія заработная
плата труженика повысится до равноцѣнности съ его про-
дуктомъ, послѣ чего каждый рабочій, желающій обладать ка-
питаломъ, сможетъ накоплять его своимъ трудомъ. Недо-
стаетъ только средствъ выпуска такого обилія денегъ, сво-
бодныхъ отъ лихвеннаго роста. И если-бы имъ только дали
волю сдѣлать это, то уже достаточно имѣется крупныхъ и
мелкихъ собственниковъ, желающихъ и готовыхъ выпустить
деньги въ количествѣ, значительно превышающемъ нужду въ
нихъ, между ними возникла бы конкуренція, достаточно
сильная для того, чтобы понизить цѣну выпуска денегъ до
стоимости—т. е. уничтожить процентъ. Свобода избѣгаетъ
обѣихъ формъ грабежа—монополіи съ одной стороны и ком-
мунизма съ другой—и обезпечиваетъ всѣ благодѣтельные ре-
зультаты, которыхъ (безъ всякаго права) требуютъ первая и
второй.
— 332 —
Пинни свой собственный Прокрустъ.
іЪІЬегіу 23 апрѣля 1887 г.).
Истощивъ свой запасъ софизмовъ и не будучи больше
въ состояніи бороться съ неумолимой Прокрустовой логикой
Пинни - антппрогибиціониста Панни-протекціонистъ сдался и
теперь лицемѣритъ на Прокрустовомъ ложѣ, на которое Пин-
ни анти-прогибіщіонистъ уложилъ его. Но Пинни гринбэкеръ
очевидно еще надѣется, помощью какого-нибудь ловкаго фо-
куса, найти спасительную лазейку и такимъ образомъ избѣ-
жать необходимости вторично продѣлать актъ лицемѣрія.
II въ номерѣ Рге88 отъ .7 апрѣля онъ дѣлаетъ нѣсколько
бѣшеныхъ скачковъ въ темноту, изъ коихъ первый такого
рода:
Первое наше возраженіе противъ вольныхъ денегъ было то, что
большое разнообразіе эмиссій, въ соединеніи съ сомнительнымъ обезпе-
ченіемъ, ограничило бы денежное обращеніе мѣстными районами и под-
вергло-бы держателя билетовъ мучительной неувѣренности относительно
цѣнности находящихся въ его обладаніи денегъ и постоянному риску по-
нести потери. Чтобы иллюстрировать этотъ дефектъ, мы напомнили о на-
родномъ опытѣ со старинными кредитками штатовъ, каковой опытъ, при
всей своей бѣдственности, не является хорошимъ примѣромъ просто и
единственно потому, что онъ не былъ достаточно бѣдственъ, такъ какъ
банки въ нѣкоторой степени были ограничены и урегулированы законами
штата и способомъ заключенія договоровъ. Нашъ бостонскій Прокрустъ
въ отвѣтъ на это сталъ отрицать сходство на томъ, видите-ли, основаніи,
что старые банки были разрѣшенными учрежденіями, не совсѣмъ свобод-
ными въ дѣлѣ надуванія своихъ кредиторовъ,—забывъ о томъ, что, по-
скольку они отличались отъ вольныхъ банковъ, это различіе въ степени
надежности, широты кредита и т. п. складывалось въ нашу пользу.
Это одинъ пріемъ. А вотъ другой. Сторонники вольныхъ
денегъ удверждаютъ, что надежность составляетъ одинъ
(только одинъ) существенный признакъ хорошихъ денегъ, и
что конкуренція непремѣнно создастъ это существенное
условіе, ибо конкуренція есть просто естественный подборъ
или переживаніе наилучше приспособленныхъ, а наилучше
приспособленные непремѣнно обладаютъ качествомъ надеж-
ности. Но они никогда не утверждали, что монополія не
можетъ доставить временно надежныхъ денегъ. Она можетъ
или не можетъ доставить ихъ, смотря по юридическимъ
условіямъ своего существованія. До общаго банкротства и
революціи, къ которымъ она неизбѣжно приведетъ при до-
статочно продолжительномъ существованіи, національно-бан-
ковая монополія будетъ поставлять довольно надежныя день-
ги. Но монополія стариннаго штатнаго банка давала деньги
гораздо худшія въ смыслѣ надежности, не потому, что это
была вольная система—вольной она не была—не потому, что
условія ея существованія носили менѣе искусственный и
принудительный характеръ—ибо и этого не было; а потому,
что эти условія были въ меньшемъ согласіи съ принципами
благоразумнаго веденія дѣла и администраціи. Элементъ кон-
куренціи или естественнаго подбора, который, по упова-
ніямъ сторонниковъ вольныхъ денегъ, вызоветъ на сцену
деньги сочетающія въ себѣ надежность со всѣми другими
необходимыми качествами, такъ же отсутствовалъ въ старой
системѣ штатныхъ банковъ, какъ отсутствуетъ въ нынѣшней
системѣ національнаго банка. Поэтому, сказать о банкахъ
штатовъ, что «поскольку они отличались отъ вольныхъ бан-
ковъ, это различіе въ степени надежности, широты кредита
и т. д. складывалось въ ихъ сторону», значитъ рѣшать во-
просъ бездоказательно; и поэтому, когда м-ръ Пинни, въ
видѣ единственнаго доказательства утвержденія, что вольныя
деньги были бы ненадежными деньгами, сослался на надеж-
ность старинныхъ штатныхъ банкнотовъ, то я отвѣтилъ ему,
что этотъ примѣръ совершенно не относится къ дѣлу.
Чтобы выпутаться изъ затрудненія, въ какое онъ попалъ,
м-ръ Пинни совершаетъ фокусъ, затмевающій всѣ прежнія
его выходки. Понимая, что онъ долженъ какъ нибудь реаги-
ровать на мое утвержденіе, что монополія денегъ заключается
въ принудительныхъ условіяхъ ихъ выпуска, среди коихъ
главными являются правительственный облигаціонный базисъ
въ системѣ національнаго банка и металлическій базисъ въ
старинной банковой системѣ штатовъ, онъ спрашиваетъ:
А какъ же съ вольными банками? Имѣются ли здѣсь какія шібудь
«принудительныя условія»? Вольные банкноты могутъ быть выпускаемы
только тѣми, у кого имѣются правительственныя облигаціи, или звонкая
монета, или какое-либо имущество — полагаемъ мы, — такъ что и здѣсь
— 334 —
имѣются ваши «принудительныя условія», диктуемыя дѣловымъ закономъ
самосохраненія (ибо слово «государственный законъ» не должно доноситься
до слуха анархиста); и «монополія заключается въ этихъ принудительныхъ
условіяхъ». Вотъ вамъ новая монополія—тѣхъ, кто обладаетъ имуществомъ!
На эту нелѣпость можетъ быть дано два отвѣта. Во пер-
выхъ, неправда, будто при системѣ свободныхъ банковъ
«билеты могутъ быть выпускаемы лишь тѣми, у кого есть
какое нпбудь имущество». Они могутъ быть выпускаемы и
предлагаемы на рынкѣ кѣмъ угодно. Конечно, публика будетъ
брать только билеты, выпущенные лицами, которыя облада-
ютъ имуществомъ или кредитомъ. Но здѣсь нѣтъ никакой
монополіи выпуска или права на выпускъ, никакого отри-
цанія свободы. Если м-ръ Пинни станетъ утверждать, что
этотъ отвѣтъ — не отвѣтъ, ибо выпускъ бумагъ безъ обра-
щенія ничего не стоитъ, то я напоминаю ему мое предыду-
щее утвержденіе, что циркуляція обильныхъ, дешевыхъ и
надежныхъ денегъ благодѣтельствуетъ тѣхъ, кто пользуется
ими не въ меньшей степени, чѣмъ тѣхъ, кто ихъ выпускаетъ,
и стремится поднять заработную плату труженика въ уро-
вень съ его продуктомъ;—пунктъ, котораго онъ тщательно
избѣгаетъ въ своей послѣдней статьѣ, ибо знаетъ, что не
можетъ опровергнуть его, такъ какъ самъ неоднократно
утверждалъ подобное.
Съ другой же стороны утвержденіе м-ра Пинни, что обла-
даніе имуществомъ есть необходимое условіе выпуска и цир-
куляціи денегъ, и что поэтому вольныя деньги въ такой же
мѣрѣ являются принудительной монополіей, какъ деньги пра-
вительства, ставящаго въ условіе даже только выпуска
денегъ обладаніе извѣстнымъ видомъ имущества,—это утвер-
жденіе равносильно, даже является блестящимъ образчикомъ
аргументовъ, къ которымъ прибѣгаютъ друзья деспотизма,
отрицающіе политическую и соціальную свободу на основѣ
философской необходимости. Какъ только 'кто - нибудь, во
имя человѣческой свободы, заявляетъ о правѣ дѣлать что
либо, неугодное другому лицу, это другое лицо начинаетъ
вопить: «Свобода!? Немыслимо! Такой вещи не существуетъ.
Никто изъ насъ не является свободнымъ. Не всѣ ли мы руково-
димся обстоятельствами, окружающей средой, мотивами, ле-
— 335 —
жащими внѣ нашей власти? Посему, преклонитесь предъ
властью предержащей!» Въ сокращенномъ видѣ аргументація
м-ра Пинни и этихъ господъ такова: «Никто не можетъ по-
ступать такъ, какъ намъ хочется. Поэтому поступайте такъ,
какъ намъ хочется». Нужно только выставить ее въ этой обна-
женной формѣ, чтобы немедленно отвергнуть. Дальнѣйшимъ
опроверженіемъ ея я не стану заниматься. Да благоволитъ
м-ръ Пинни запомнить, что когда я употребляю слово «моно-
полія», то разумѣю не тѣ монополіи, которыя являются ре-
зультатомъ естественной эволюціи, не зависящей отъ пра-
вительства, а монополіи, создаваемыя произволомъ человѣка.
Онъ и самъ знаетъ это отлично, но онъ не можетъ не хит-
рить. Однако, онъ самъ поймался въ свою западню. Онъ го-
воритъ, что при свободныхъ банкахъ условіе надежности
базиса для денегъ будетъ «диктоваться дѣловымъ закономъ
самосохраненія», т. е. говоритъ совершенно противополож-
ное первоначальному утвержденію о ненадежности вольныхъ
денегъ.
Но онъ еще не кончилъ своихъ разглагольствій о «при-
нудительныхъ условіяхъ». Дальше мы читаемъ:
М-ръ Тэкеръ не можетъ замѣтить принципіальной разницы между зако-
номъ, абсолютно воспрещающимъ продажу какого-либо предмета, п зако-
номъ, . облагающимъ продавцовъ этого предмета налогомъ. Налогъ есть
«принудительное условіе», которое запрещаетъ, покуда ему подчиняются.
Обладаніе имуществомъ есть другое принудительное условіе, воспрещаю-
щее учрежденіе вольнаго банка, покуда ему подчиняются. Поэтому нѣтъ
разницы между абсолютнымъ запрещеніемъ вольныхъ банковъ и моно-
польнымъ условіемъ, фактически запрещающимъ человѣку быть вольнымъ
банкиромъ, покуда онъ не добудетъ обезпеченія.
Снова немилосердное смѣшеніе понятій! М-ръ Пинни, ви-
димо, неспособенъ отличать невозможность, созданную вмѣ-
шательствомъ человѣка, ‘отъ естественной невозможности.
Законъ, воспрещающій продажу, и законъ, облагающій про-
давца, оба принадлежатъ къ первому разряду; отсутствіе
имущества принадлежитъ ко второму, или, скорѣй, принад-
лежитъ къ послѣднему при нормальныхъ условіяхъ. Правда,
отсутствіе имущества, господствующее въ наше время, въ
большинствѣ случаевъ именно и обусловливается запреще-
ніемъ свободныхъ банковъ, но я не могу допустить, чтобы
— 336 —
даже м-ръ Пинни дошелъ до такого абсурда, чтобы выстав-
лять поводомъ къ дальнѣйшему отрицанію свободныхъ бан-
ковъ положеніе вещей, созданное отрицаніемъ ихъ въ прош-
ломъ. Число людей, нынѣ владѣющихъ имуществомъ, и
количество имущества, которымъ они владѣютъ, является
вполнѣ достаточнымъ для обезпеченія намъ обилія денегъ,
какъ только будетъ разрѣшенъ ихъ выпускъ; и съ той ми-
нуты, какъ начнется этотъ выпускъ, общая сумма имущества
и число собственниковъ имущества будутъ непрерывно расти.
На мое возраженіе противъ его монополіи правительствен-
ныхъ денегъ, что было бы коммунистическимъ грабежомъ
закладывать все богатство націи въ обезпеченіе всѣхъ денегъ
націи, м-ръ Пинни можетъ только отвѣчать, что возможность
со стороны правительства потребовать закладъ,—т.-е. увели-
чить налогъ—представляется весьма отдаленною. Какъ будто
можно считать отдаленною возможность, использовать кото-
рую во власти и въ интересахъ законодателей, какъ будто
цѣли и намѣренія правительства не въ томъ и заключаются,
чтобы елико возможно больше обложить населеніе!
Краткіе отвѣты на вопросы.
(ІЛЪетіу 16 мая 1891 г.)
Чикагская «Мнінаі Вапк Ргора^апйа» проситъ ЪіЪегіу отвѣ-
тить на нѣкоторые вопросы. Охотно это дѣлаемъ.
1.	«Ограничиваетъ ли массу денегъ запретительный десяти-
процентный налогъ, взимаемый съ каждаго выпуска денегъ
помимо казначейства Соединенныхъ Штатовъ? Если нѣтъ, то
почему нѣтъ?»
Да.
2.	«Откуда государство первоначально заимствовало «пра-
во» диктовать народу, чѣмъ онъ долженъ пользоваться въ
качествѣ денегъ?»
Отъ своей силы.
3.	«Если ассоціація или община добровольно соглашается
пользоваться извѣстными деньгами собственнаго изобрѣтенія
— 337 —
для облегченія обмѣна продуктовъ и избѣжанія высокихъ
ставокъ процента, имѣетъ ли государство право запрещать
такія добровольныя ассоціаціи, направленныя ко взаимной
выгодѣ?»
Только право силы.
4.	Затрагиваютъ ли личную свободу ограниченія относи-
тельно того, что должно служить деньгами?»
Да.
5.	«Былъ ли когда-нибудь предметомъ публичнаго обсужде-
нія вопросъ о фритредерствѣ въ банковомъ дѣлѣ, т.-е. о пол-
номъ невмѣшательствѣ государства въ выдѣлываніе и пред-
ложеніе денегъ?»
Да.
6.	«Какое вліяніе оказываетъ масса денегъ на высоту
процента?»
Я полагаю, вопросъ таковъ: какое вліяніе оказываютъ из-
мѣненія массы денегъ на высоту процента. Не всегда; но
всякое произвольное ограниченіе массы денегъ, клонящееся
къ поддержанію ея на уровнѣ ниже потребности, клонится
также и къ повышенію процента.
7.	«Можно ли сказать, что банковое дѣло и денежный
запасъ подчиняются закону спроса и предложенія тамъ, гдѣ
государство ограничиваетъ или воспрещаетъ выпускъ де-
негъ, или предписываетъ, что должно играть роль денегъ?»
Поскольку часто говорится, что подчиняются, и можно
это сказать; но кто это говоритъ, тотъ лжетъ.
8.	«Существуетъ ли такая вещь, какъ мѣрило или единица
цѣнности? И если существуетъ, то какъ она устанавливается,
и въ чемъ заключаются его функціи?»
Мѣрило или единица цѣнности существуетъ, когда мы упо-
требляемъ что-либо въ качествѣ таковыхъ. Она устанавли-
вается либо силой, либо соглашеніемъ. Функція его опредѣ-
ляется его названіемъ—мѣрило цѣнности. Безъ выбора, умы-
шленнаго или случайнаго, сознательнаго или безсознательна-
го, чего-либо въ качествѣ мѣрила цѣнности, существованіе
денегъ не только невозможно, но и немыслимо.
9.	«Что дѣлается съ «мѣриломъ» или «единицей» цѣнности
во время прекращенія платежей звонкою монетою?»
Вмѣсто книги.
22
— 338 —
Ничего. Она остается такою же, какъ и раньше. Нѣкото-
рыя стороны отказались платить свои долги; вотъ и все.
10.	«Стоите ли вы за фритредерство въ банковомъ дѣлѣ,
вплоть до выпуска бумажныхъ денегъ? Если нѣтъ, то почему
нѣтъ?>
Да.
Необходимость мѣрила цѣнности.
(ЪіЪегіу 13 іюня 1891 г.)
Въ № 184 ЫЪегіу была перепечатана изъ Галвестонской №іѴ8
статья о функціяхъ денегъ. Въ письмѣ въ эту Ыеіоз я слѣ-
дующимъ образомъ комментировалъ эту статью:
Я вполнѣ сочувствую тому, какъ вы раздѣлали Еѵепіпд Роеі за по-
пытку умалить значеніе денегъ, какъ средства обмѣна; но далеко ли вы
ушли, когда довольствуетесь заявленіемъ, что мѣрило цѣнности весьма
желательно? Развѣ оно не безусловно необходимо? Развѣ существованіе
денегъ возможно безъ него? Если не избрать опредѣленнаго мѣрила цѣн-
ности и выпустить бумажныя деньги, то не станетъ ли первый товаръ,
обмѣненный на первую кредитку, мѣриломъ цѣнности? И не будетъ ли
второй держатель кредитки при слѣдующей покупкѣ руководиться тѣмъ
товаромъ, съ которымъ онъ разстался при первой покупкѣ? Конечно, мѣ-
рило, опредѣляемое такимъ образомъ, плохое мѣрило, и оно прійдетъ въ
столкновеніе съ другими мѣрилами, установленными тѣмъ же неопредѣ-
леннымъ способомъ—въ другихъ обмѣнахъ, совершающихся независимо,
но одновременно съ первымъ обмѣномъ, который мы предположили. Но
такимъ же образомъ въ наше время приходятъ въ столкновеніе золото и
серебро. Не показываетъ ли все это, что понятіе мѣрила неотдѣлимо отъ
денегъ? Сверхъ того, мѣрило не заключаетъ въ себѣ опасности. Всѣ не-
удобства исчезаютъ съ упраздненіемъ привилегированнаго базиса денегъ.
Ъіеѵ)8 помѣстила мое письмо и отвѣтила слѣдующимъ вы-
раженіемъ:
Случается, что, подчеркивая одинъ аргументъ, приходится обходить
другіе съ кажущимся безучастіемъ, и отъ того нѣкоторымъ умамъ мо-
гутъ показаться маловажными другія истины, — истины, также нуждаю-
щіяся въ подчеркиваніи въ равной, а по практическимъ соображеніямъ
пользы, можетъ быть, и въ большей степени. №іоз за одинъ разъ старается
иллюстрировать только одну истину, но благодарна тѣмъ корреспонден-
тамъ, которые разумно расширяютъ ея задачу и указываютъ полезные
для обсужденія предметы, дѣлясь по поводу ихъ своими лучшими мыслями.
Бостонскій читатель, говоря о мѣрилѣ цѣнности, высказываетъ безспор-
ную истину — именно, что безчэ вещи или вещей, имѣющихъ цѣнность,
— 339 —
съ которыми можно было бы сравнивать бумажныя деньги и которыя
въ концѣ концовъ пріобрѣтаются въ обмѣнъ, эти деньги были бы нена-
дежны и ничего не стоили бы. Въ предыдущей статьѣ Ыегоз разсуждала
о первобытной торговлѣ и о переходѣ къ косвенному обмѣну. Пока общимъ
правиломъ является мѣновой торгъ, нѣтъ надобности въ условномъ мѣрилѣ
оцѣнки; но оно становится необходимымъ, какъ только въ обращеніе пус-
каются билеты. Слабый пунктъ теоріи гринбэкеровъ заключается въ томъ,
что билеты не даютъ права на что-нибудь въ частности, и потому, если
ихъ масса увеличится вдвое, то покупательная сила, видимо, должна умень-
шиться вдвое. Билетъ, должнымъ образомъ базирующійся на золотѣ, се-
ребрѣ, пшеницѣ, хлопкѣ или другомъ товарѣ, имѣетъ за собой осязатель-
ное обезпеченіе. Одинъ видъ его можетъ быть лучше другого, но прин-
ци іъ одинаковъ для всѣхъ. Общеизвѣстная истина, однако, что наилуч-
шимъ мѣриломъ оцѣнки является мѣрило эмпирическое. Подобно матема-
тическимъ величинамъ, цѣнность не имѣетъ самостоятельнаго существо-
ванія, но, въ отличіе отъ математическихъ величинъ, цѣнность не суще-
ствуетъ даже какъ свойство предмета. Ее нельзя уподобить мѣрѣ длины,
которая сама по себѣ обладаетъ свойствомъ протяженности. Предпола-
гается, что золото мало измѣняется въ отношеніи къ другимъ вещамъ,
онѣ же подвержены сильнымъ измѣненіямъ относительно золота. Никто
не можетъ знать, какъ велики относительныя измѣненія золота. Видимо
постояннымъ остается лишь количество труда, производящаго данное ко-
личество золота, и время, въ теченіе котораго оно сохраняетъ свои свой-
ства. Такимъ образомъ найденъ базисъ предполагаемой устойчивости зо-
лота. Но если мѣрило оцѣнки оказывается явно эмпирическимъ, и цѣн-
ность есть обманчивое свойство не вещей въ отдѣльности, но вещей въ
ихъ отношеніяхъ, то различіе между мѣриломъ длины и мѣриломъ цѣн-
ности носитъ характеръ равноцѣнности, коею и устраняется возраженіе,
что мѣрило является эмпирическимъ. Почему это обстоятельство было бы
серьезнымъ возраженіемъ противъ аршина, если бы онъ становился длин-
нѣе или короче съ каждымъ днемъ? Потому что въ этомъ случаѣ покупа-
тель получалъ бы больше или меньше матеріи, чѣмъ намѣревался. Но по-
чему это такъ? Потому что функція аршина заключается въ томъ, чтобы
отмѣривать такую длину матеріи, какую онъ самъ имѣетъ Теперь взгля-
немъ въ банкъ или въ контору страхового общества. Намъ нужно произ-
вести заемъ банковыхъ билетовъ, или получить страховой полисъ. Произ-
водится оцѣнка имущества, предложеннаго въ обезпеченіе. Допустимъ
мѣриломъ взято золото, и постановлено выдать 600 долларовъ по оцѣнкѣ
въ 1000 долларовъ. Въ этомъ случаѣ безразлично, измѣняется ли мѣрило,
лишь бы измѣненіе не коснулось разницы между оцѣнкой и обязатель
ствомъ. Заложенное имущество является просто обезпеченіемъ займа, или,
въ случаѣ страхованія, уплачиваемая премія есть часть суммы страхо-
ванія. Разница между оцѣнкой и заемной суммой устанавливается для
того, чтобы заемъ былъ достаточно надеженъ. Въ этихъ же видахъ и по-
лисъ пишется на меньшую сумму. Эмпирическое мѣрило цѣнности полу-
— 340 —
чаетъ необходимую компенсацію, которой ни аршинъ, ни другая мѣра не
имѣютъ и въ которой не нуждаются—т. е. оцѣниваемый товаръ не даетъ
имъ ея. Она временная. Въ случаѣ неуплаты занятой суммы, товаръ про-
дается и занятая сумма возвращается кредитору, остатокъ же поступаетъ
къ заемщику. Достаточной компенсаціей за недостатокъ неизмѣннаго мѣ-
рила цѣнности является то, что существующимъ мѣриломъ во всякомъ
случаѣ пользуются какъ средствомъ установленія границъ, въ предѣлахъ
которыхъ заемъ является надежнымъ. Всякая опасность устраняется тѣмъ,
что заемщику дается извѣстное право на случай расторженія сдѣлки.
Иногда хорошо отыскивать различія, но часто гораздо лучше узнавать,
касаются ли различія существа вопроса или нѣтъ.
Ни на минуту не колеблясь принять объясненіе №іоз, что
когда она говорила объ отсутствіи необходимости въ мѣри-
лѣ цѣнности, то имѣла въ виду только мѣновой торгъ, я
тѣмъ не менѣе долженъ указать, что здѣсь была описка, и
что слова, въ дѣйствительности сказанныя, внушали мысль,
что дѣло идетъ о чемъ то большемъ, чѣмъ мѣновой торгъ.
Процитируемъ фразу по оригиналу:
Ясно, что средство обмѣна безусловно необходимо во всякой тор-
говлѣ помимо мѣнового торга. Мѣрило цѣнности весьма желательно, но,
пожалуй, это все, что можно съ увѣренностью утверждать въ этомъ
вопросѣ.
Мнѣ кажется, будетъ вполнѣ правильно истолковать эту
фразу такъ, что въ торговлѣ помимо мѣноваго торга нельзя
быть увѣреннымъ въ безусловной необходимости мѣрила
цѣнности. И эта интерпретація получаетъ дальнѣйшее под-
твержденіе, если вспомнить, что слова эти были сказаны въ
отвѣтъ на возраженіе Еѵепгпд Розі, что при сравненіи двухъ
функцій денегъ его функція, какъ средство обмѣна, должна
считаться ниже функціи измѣрителя цѣнностей.
Во всякомъ случаѣ, №*и)8 теперь достаточно опредѣленно
заявляетъ, что мѣрило цѣнности безусловно необходимо для
денегъ, и такимъ образомъ становится на одну точку со
мной противъ позиціи товарища Веструпа. Однако я не могу
согласиться со всѣмъ, что онъ говоритъ, разбирая воззрѣнія
Веструпа.
Прежде всего, я оспариваю его утвержденіе, что мѣра
цѣнности отличается отъ мѣры длины тѣмъ, что первая
является эмпирической. Правда, цѣнность есть отношеніе; но
въ такомъ случаѣ, что такое протяженность? Не есть ли
— 341 —
и она отношеніе — отношеніе предмета къ пространству?
А если такъ, то аршинъ не обладаетъ свойствомъ про-
тяженности самъ по себѣ, ибо его протяженность въ та-
кой же мѣрѣ обусловливается пространствомъ, какъ золо-
то обусловливается въ своей цѣнности другими товарами.
Но это метафизика, могущая завести насъ очень далеко;
поэтому я не останавливаюсь здѣсь, а перехожу къ болѣе
важнымъ соображеніямъ.
Во-вторыхъ, я спрашиваю, устанавливаетъ ли проводимое
№№8 «различіе между мѣриломъ длины и мѣриломъ цѣн-
ности» все, на что оно претендуетъ. Въ гипотетическомъ
случаѣ банковаго займа, обезпеченнаго закладною, разница
между оцѣнкой и обязательствомъ фактически обезпечиваетъ
держателя билета отъ потерь вслѣдствіе паденія цѣнности
залога, но не гарантируетъ его отъ потерь вслѣдствіе пони-
женія цѣнности мѣрила, либо дѣлаетъ для него невозмож-
нымъ воспользоваться поднятіемъ цѣнности мѣрила. Предпо-
ложимъ, что фермеръ, обладающій фермой, стоющей 5000
долларовъ золотомъ, закладываетъ ее въ банкѣ въ обезпе-
ченіе займа въ 2500 долларовъ билетами, только что выпу-
щенными банкомъ подъ эту ферму. На эти билеты онъ по-
купаетъ орудія у фабриканта. Когда годомъ позже срокъ
заклада истекаетъ, заемщику не удается выкупить ферму.
Тѣмъ временемъ золото падаетъ въ цѣнѣ. Ферма продается
съ молотка и вмѣсто 5000 золотомъ даетъ 6000 золотомъ.
Изъ этой суммы 2500 долларовъ уходитъ на выкупъ биле-
товъ, имѣющихся у фабриканта, который взялъ ихъ за
годъ передъ тѣмъ въ уплату за орудія, проданныя фермеру.
Но можетъ ли фабрикантъ выкупить обратно свои орудія за
2500 рублей золотомъ? Разумѣется, нѣтъ, ибо, согласно на-
шему предположенію, золото упало въ цѣнѣ. Но не является
ли въ такомъ случаѣ этотъ фабрикантъ лицомъ, пострадав-
шимъ отъ измѣненія мѣрила цѣнности, совершенно такъ же,
какъ человѣкъ, покупающій матерію на короткій аршинъ, а
продающій ее на длинный, страдаетъ отъ измѣненія мѣры
длины? Утвержденіе, что мѣрило цѣнности измѣняется и свои-
ми измѣненіями приноситъ убытки, безусловно правильно. Но
оно справедливо не только относительно мѣрила цѣнности,
— 342 —
но п относительно всякаго цѣннаго товара. Даже если бы не
существовало мѣрила цѣнности, а, слѣдовательно, и денегъ,
то ничто не могло бы помѣшать частичному паденію урожая
повліять на измѣненіе цѣнности каждаго четверика пшеницы.
Такія бѣдствія, поскольку они проистекаютъ отъ естествен-
ныхъ причинъ, носятъ ‘ характеръ неизбѣжныхъ катастрофъ
и ихъ надо перетерпѣть. Но они никоимъ образомъ не могутъ
служить доводомъ противъ принятія мѣрила цѣнности. Если
бы каждый существующій аршинъ, вмѣсто того, чтобы сохра-
нять постоянно длину въ шестнадцать вершковъ, измѣнялся-
бы изо дня въ день въ предѣлахъ пятнадцати и шестнадцати
вершковъ, все-таки это было бы лучше, чѣмъ совершенное
отсутствіе аршина. Но упразднить аршинъ по причинѣ этого
дефекта было бы не болѣе глупо, чѣмъ упразднить мѣрило
цѣнности, а, слѣдовательно, и деньги, просто потому, что
нельзя подыскать для мѣрила такого товара, который не под-
чинялся бы закону спроса и предложенія.
Необходимость или иллюзія?
(ЫЪегіу 27 іюня 1891 г.).
ТСъ редактору ЫЪегіу:
Не только заблужденіе, но и злоупотребленіе языкомъ — говорить о
«мѣрилѣ цѣнности». Дайте намъ мѣрило страданія или наслажденія, и
тогда вы сможете убѣдить насъ, что существуетъ «мѣрило цѣнности».
Я отлично понимаю трудность обсужденія этого вопроса, даже съ такимъ
добросовѣстнымъ публицистомъ, какъ м-ръ Тэкеръ; но разъ онъ коснулся
взглядовъ, изложенныхъ въ моей брошюрѣ, я считаю себя обязаннымъ
изложить передъ читателями ЫЪегіу нѣсколько добавочныхъ аргументовъ,
чтобы показать правильность того, что м-ръ Тэкеръ почтительно назвалъ
«точкой зрѣнія Веструпа».
Разсмотримъ практическія слѣдствія дѣятельности взаимнаго банка,
поскольку мы можемъ предсказать ихъ.
Побудительнымъ поводомъ къ устройству взаимнаго банка является
возможность занішать деньги подъ очень низкій процентъ и безъ доба-
вочныхъ расходовъ. Это желаніе свойственно не только отдѣльнымъ ли-
цамъ, но является почти универсальнымъ. Изъ сего слѣдуетъ, что открытіе
банка привлечетъ къ нему много народу, считая производителей и торгов-
цевъ почти всѣми существующими товарами. Одно изъ условій полученія
билетовъ (бумажныхъ денегъ) взаимнаго банка заключается въ тоімъ, что
онн будутъ приниматься вмѣсто ходячей монеты безъ измѣненія цѣны
— 343 —
товаровъ тѣми, кто занимаетъ ихъ. Это условіе справедливое и будетъ
принято безропотно. Значитъ въ самомъ началѣ дѣятельности взаимнаго
банка мы имѣемъ по меньшей мѣрѣ торговцевъ большей частью обыкно-
венныхъ товаровъ, которые будутъ принимать его деньги вмѣсто ходячихъ
денегъ. Эта увѣренность въ обмѣнѣ ихъ на товары по ихъ рыночной цѣнѣ
въ ходячей монетѣ гарантируетъ ихъ распространеніе.
Строго говоря, взаимный банкъ не выпускаетъ денегъ; онъ просто
поставляетъ ихъ и является хранителемъ суммы поручительства, обезпе-
чивающей ихъ возвращеніе. Заемщики его, тѣ выпускаютъ деньги и вы-
купаютъ ихъ.
Сдѣлка между банкомъ и заемщикомъ не представляетъ никакого
интереса для публики до выпуска какихъ либо денегъ заемщикомъ. Рав-
нымъ образомъ публика не заинтересована и въ сдѣлкѣ между заемщи-
комъ и банкомъ послѣ того, какъ первый выкупилъ всѣ деньги, за-
нятыя имъ.
Разсмотрѣніе теорій гораздо менѣе цѣнно, чѣмъ усилія провести въ
жизнь такія важныя реформы, какъ приложеніе элемента взаимности въ
сферѣ предложенія средствъ обмѣна. Если товарищъ Тэкеръ дѣйствительно
желаетъ учрежденія взаимныхъ банковъ, то, мнѣ кажется, было бы
вполнѣ естественно съ его стороны обсуждать осуществимость этихъ
учрежденій. Пуст>> онъ укажетъ, въ чемъ вышеприведенное мнѣніе является
несостоятельнымъ. Пусть онъ покажетъ необходимость «мѣрила цѣн-
ности» и укажетъ, какъ его ввести; можетъ быть, тогда онъ меня убѣ-
дитъ. Въ этомъ случаѣ я несомнѣнно признаюсь въ своей ошибкѣ, но
вести абстрактныя разсужденія о «мѣрилѣ цѣнности» не имѣю ни времени,
ни желанія. Единственный вопросъ представляется мнѣ важнымъ: о прак-
тической осуществимости взаимнаго банка. Если онъ неосуществимъ, то
почему? Если осуществимъ, то зачѣмъ тратить время и буімагу на раз-
сужденія, первый ли, второй, или иной какой-нибудь изъ обімѣниваемыхъ
товаровъ становится «мѣриломъ цѣнности»; особенно, если всѣ трудности
исчезаютъ съ упраздненіемъ привилегированнаго базиса».
Альфредъ Веструпъ.
Статья м-ра Веструпа самымъ недвусмысленнымъ обра-
зомъ подкрѣпляетъ мое утвержденіе, что деньги немыслимы
безъ мѣрила цѣнности. Задавшись цѣлью показать, что та-
кое мѣрило — есть иллюзія, онъ уже на пятой фразѣ, опи-
сывающей предполагаемый имъ банкъ, принимаетъ эту «ил-
люзію». Онъ говоритъ намъ, что «одно изъ условій получе-
нія билетовъ (бумажныхъ денегъ) взаимнаго банка будетъ
залючаться въ томъ, что онѣ будутъ приниматься вмѣсто
ходячей монеты >. Что это означаетъ? Просто то, что покро-
вители банка соглашаются принимать его билеты въ эквива-
лентъ золотой монеты съ той же нарицательной цѣной. Дру-
— 344 —
гими словами, соглашаются принять золото за мѣрило цѣн-
ности. За билеты они будутъ разставаться съ такимъ же
количествомъ своего имущества, съ какимъ разстались бы
за золото. А если бы не было такого мѣрила, то билеты во-
все не шли бы, ибо никто не имѣлъ бы представленія о ко-
личествѣ имущества, которое слѣдовало бы брать въ обмѣнъ
па нихъ. Наивность, съ которою м-ръ Веструпъ сдаетъ свою
позицію, блестяще доказываетъ ребячливость его насмѣшекъ
надъ идеей мѣрила цѣнности.
Именно, товарищъ Веструпъ, я другого ничего и не же-
лаю, какъ обсуждать осуществимость взаимныхъ банковъ.
Вся моя забота за свободу, которую я дѣлаю вотъ уже де-
вятнадцать лѣтъ, упорно направлялась къ установленію усло-
вій, которыя только и могутъ сдѣлать ихъ осуществимыми.
Мнѣ нѣтъ нужды показывать необходимость мѣрила цѣнности.
Эта необходимость уже признана людьми, которыхъ мы пы-
таемся убѣдить въ истинѣ взаимныхъ банковъ. Это вы, от-
рицающіе эту необходимость, должны привести свои доводы.
И въ ту самую минуту, какъ вы начинаете говорить намъ,
почему вы ее отрицаете, вы, сами того не зная, признаете ее.
Мнѣ никогда не пришло бы въ голову обсуждать абстрактную
теорію мѣрила цѣнности. Я считаю ее слишкомъ хорошо
обоснованной. Но когда вы, одинъ изъ наиболѣе видныхъ и
горячихъ проповѣдниковъ взаимныхъ банковъ, начинаете
дискредитировать теорію и осмѣивать ее, основывая свою
аргументацію въ ея пользу на ребяческомъ выпадѣ противъ
одной изъ простѣйшихъ финансовыхъ истинъ, то я такъ же
обязанъ отразить вашу ересь, какъ инженеръ былъ бы обя-
занъ отвергнуть вычисленія человѣка, который началъ бы
попытку рѣшить трудную техническую задачу отрицаніемъ
таблицы умноженія.
Я вполнѣ признаю заслуги м-ра Веструпа въ дѣлѣ отста-
иванія свободы въ финансовой области и талантъ, съ кото-
рымъ онъ нерѣдко борется за нее. Именно мое уваженіе къ
нему и помѣшало мнѣ раньше заняться критикой его заблуж-
денія. Я не желалъ ставить препятствій или чѣмъ-нибудь
охлаждать энтузіазмъ пылкаго пропагандиста. Но когда я
вижу, что превосходная Санъ-Францисская газета Эгоизмъ
— 345 —
печатаетъ статьи м-ра Веструпа, содержащія въ себѣ явную
ересь *); когда я вижу, что другая превосходная газета, лон-
донская НетаШ о/ АпагсЪу, руководясь его или подобными
же взглядами, проповѣдуетъ выпускъ бумажекъ, на лицевой
сторонѣ которыхъ были бы обозначены естественныя цѣны
всѣхъ товаровъ (!); и когда я вижу, что индивидуалисты счи-
таютъ анархизмъ отвѣтственнымъ за всѣ эти нелѣпости и
на ихъ основаніи дѣлаютъ яростныя нападенія на финансо-
вую теорію, которая при надлежащей защитѣ неуязвима,—то
мнѣ кажется крайне своевременнымъ заявить, что свободные
и взаимные банки, проповѣдуемые Прудономъ, Гриномъ и
Спунеромъ^ ни на одну минуту не предполагали желатель-
ности или возможности обойтись безъ мѣрила цѣнности.
Если иные думаютъ, что мѣрило цѣнности есть иллюзія,
пусть и думаютъ на здоровье; но пусть же они не говорятъ
этого во имя финансовыхъ теорій и проектовъ, подаренныхъ
міру первыми проповѣдниками взаимныхъ банковъ.
Новый союзникъ анархіи.
(ІлЪетіу 18 іюня 1892 г.).
Естествознаніе и техника, революціонизировавшіе столь
многое, могутъ еще революціонизировать политическую эко-
номію такимъ путемъ, который намъ и не снился. Давно
извѣстно, что морская вода содержитъ въ себѣ золото и
серебро. Однако, процентное содержаніе этихъ металловъ
такъ ничтожно, что вначалѣ казалось даже совершенно не-
заслуживающимъ вниманія. И дѣйствительно, на него мало
обращали вниманія, но главнымъ образомъ по той причинѣ,
что извлеченіе металловъ съ выгодой казалось вещью невоз-
можною. Но вотъ является на сцену фея электричества, уже
совершившая своимъ жезломъ столько чудесъ, и обѣщаетъ
намъ новое чудо, которое по существу не такъ удивительно
какъ прочія, но по результатамъ окажется важнѣе какихъ
угодно телефоновъ, телеграфовъ и трамваевъ. Она предпо-
*) Эгоизмъ впослѣдствіи понялъ свою ошибку и призналъ необходи-
мость мѣрила цѣнности.
— 346
лагаетъ размѣстить длинными рядами по дну проливовъ,
морей п океана желѣзныя пластинки, и, пропуская черезъ
нихъ электрическій токъ, заставить золото и серебро осаж-
даться изъ воды на эти пластинки. Высчитано, что на все
это потребуется только полъ-лошадиной силы, а что такимъ
путемъ золото удается добывать за одну сотую его нынѣш-
ней стоимости.
Но при чемъ же тутъ переворотъ въ политической эко-
номіи? спросятъ меня. Неужели эта связь представляется
вамъ такой отдаленной, мой недогадливый другъ? Тогда по-
думайте немного, и прислушайтесь къ тому, что я скажу.
Каждая тонна морской воды содержитъ въ себѣ полграна
золота и полтора грана серебра. Это мало? Хорошо, обра-
тимся къ математикѣ. Тогда мы увидимъ, что въ моряхъ и
океанахъ всего міра (заимствую эти цифры изъ научнаго
журнала) содержится 21,595 билліоновъ тоннъ золота и 64.785
билліоновъ тоннъ серебра. Неправда-ли, недурная приманка
для рыболова. Я скажу больше! Вѣдь это значитъ, что въ
водѣ въ нѣсколько билліоновъ разъ болыие золота, чѣмъ до
сихъ поръ удалось извлечь изъ земли. И если это золото
можно извлекать изъ воды въ количествѣ доллара за каж-
дый израсходованный центъ, то золото вскорѣ будетъ стоить
чуть ли не меньше ветоши такого же вѣса. Что же произой-
детъ въ этомъ случаѣ съ «металломъ, который Богъ въ ми-
лосердіи своемъ опредѣлилъ служить деньгами въ мірѣ?»
Можно ли полнѣе революціонизировать политическую эко-
номію, какъ развѣнчавши золото? А можно ли.полнѣе раз-
вѣнчать золото, какъ сдѣлавъ его цѣнность ничтожной? Его
монетная привилегированность исчезнетъ мгновенно, и нач-
нется эра вольныхъ денегъ, со всѣми своими благодѣтель-
ными послѣдствіями—въ области матеріальной, умственной и
нравственной. Какъ выразился Прудонъ: «Демонетизація зо-
лота, послѣдняго идола Абсолюта, будетъ величайшимъ ак-
томъ грядущей революціи».
Итакъ, привѣтъ тебѣ, электричество! Начинай свое вели-
колѣпное дѣло. Вашу руку, поклонники динамита; мы пред-
лагаемъ вамъ лучшаго спасителя! Эта добрая фея приведетъ
съ собою «пропаганду дѣйствіемъ», которая заткнетъ за поясъ
— 347 —
всѣхъ вашихъ Равашолей. Желаемъ ей успѣха! Пусть она за-
ставитъ золото, послѣдній оплотъ архизма, сдѣлаться черезъ
принесеніе себя въ жертву на алтарь Свободы, величайшимъ,
анархистомъ, окончательнымъ освободителемъ рода человѣ-
скаго!..
Деньги, сказалъ Адамъ Смитъ, въ одной изъ вспышекъ
своего умственнаго генія, такъ ярко освѣтившихъ экономи-
ческій путь человѣка, деньги это «проѣзжая дорога черезъ
воздухъ». Если электричество сдѣлаетъ изъ этой дороги же-
лѣзную дорогу, то это будетъ одно изъ замѣчательнѣйшихъ
и полезнѣйшихъ его завоеваній.
Экономическое суевѣріе.
(ЫЪегіу 13 августа 1892 г.).
По поводу предыдущей моей замѣтки о золотѣ, содер-
жащемся въ морской водѣ, товарищъ Коопманъ пишетъ мнѣ:
«Если это такъ, то каждый корабль, плывущій по синему
морю, будетъ возить съ собой электрическую баттарею для
вылавливанія золота дорогою. Я боюсь, однако, что прави-
тельства набросятся на платину (кажется, Россія дѣлала опытъ
въ этомъ родѣ), или какую нибудь другую фикцію, и этимъ
отдалятъ день сведенія счетовъ. Но [какую встряску задастъ
имъ золотой потокъ, если онъ прійдетъ! Хотѣлось бы присут-
ствовать при этомъ». Если-бынынѣшнее пристрастіе къ золоту
было чѣмъ нибудь другимъ инымъ, кромѣ религіи, то д ія
опасеній товарища Коопмана было бы нѣкоторое основаніе.
Но поскольку дѣло касается народа, оно просто религія. Иско-
ренить идею, что золоту опредѣлено свыше служить міровыми
деньгами значитъ разрушить золотого бога. Тщетно жрецы
плутократіи будутъ послѣ этого предлагать смѣну божествъ.
Народъ скажетъ имъ: «Если вы лгали, говоря намъ, что зо-
лото богъ, то вы лжете теперь, когда возводите платину на
небесный тронъ. Для насъ больше не существуетъ идоловъ!
Поэтому всякое имущество должно стоять па равной ногѣ
передъ банкомъ. Демонетизируя золото, мы монетизируемъ
всѣ богатства». Анархисты ведутъ старую, старую борьбу—
— 348 —
борьбу разума съ суевѣріемъ. Въ первой стадіи этой борьбы
наука съ теченіемъ времени пришла на помощь къ философамъ и
нанесла послѣдній ударъ, сокрушившій богословскаго бога.
Быть можетъ, наукѣ суждено подобнымъ же образомъ прійти
на помощь анархистамъ въ ихъ задачѣ разрушить послѣдняго
изъ идоловъ. На это, однако, я уже не такъ надѣюсь, какъ
раньше. Недавно обнаружился фактъ, внушившій мнѣ сомнѣнія.
Не успѣли заговорить о возможности добывать золото и се-
ребро изъ морской воды новымъ дешевымъ способомъ, какъ
въ Англіи выскочилъ человѣкъ, заявившій, что онъ получилъ
патентъ на этотъ способъ годъ или два тому назадъ. Если
его патентъ дѣйствителенъ (а я пе вижу никакихъ возраженій
противъ этого), то этотъ человѣкъ въ потенціи обладаетъ
всѣмъ 21 билліономъ тоннъ золота и 64 билліонами тоннъ
серебра, содержащагося въ океанѣ. Всѣ жрецы, епископы,
архіепископы и кардиналы финансоваго міра должны прекло-
нить передъ нимъ колѣни, какъ передъ папой. <Я ближе всѣхъ
къ тебѣ, Господь» будетъ отнынѣ его гимнъ до тѣхъ поръ,
пока какой-нибудь еще болѣе счастливый субъектъ не от-
кроетъ еще болѣе дешеваго способа добыванія морскихъ со-
кровищъ и самъ не станетъ папой. Одной этой вполнѣ ло-
гичной и разительной возможности достаточно, чтобы смести
всю паутину софистики, когда-либо приводившейся въ защиту
собственности на идеи. Въ концѣ концовъ золото не послѣдній
изъ идоловъ; въ духовной собственности оно имѣетъ своего
близнеца. И послѣдняя моя надежда, что наука, со своимъ
новымъ открытіемъ, удвоитъ свои иконоборческія усилія и
разрушитъ обоихъ идоловъ однимъ рѣшительнымъ ударомъ.
Книга не для младенцевъ.
(ЫЪегіу 23 ноября 1899 г.
Наиболѣе цѣнной книгой, присланной въ этомъ году въ
ЫЪегіу, является томикъ около ста небольшихъ страницъ
крупной печати.
Въ теченіе ближайшихъ десяти лѣтъ его будутъ читать,
вѣроятно, въ пропорціи одного человѣка на каждую тысячу
читателей романа Беллами «Черезъ сто лѣтъ», но экономи-
— 349 —
ческія истины, заключающіяся въ ней, сдѣлаютъ больше для
рѣшенія рабочаго вопроса, чѣмъ «Черезъ сто лѣтъ», «Прог-
рессъ и бѣдность» и <Кооперативная республика», вмѣстѣ
взятые. Называется она: «Невольная праздность: изложеніе
причинъ разлада, существующаго между предложеніемъ и
спросомъ на трудъ и его продукты». Книга состоитъ изъ до-
клада, прочитаннаго Гуго Билгремомъ 29 декабря 1888 года
на собраніи Американской Экономической Ассоціаціи въ Фи-
ладельфіи; Гуго Билгремъ—авторъ превосходной брошюрки
«Желѣзный законъ заработной платы». Я склоненъ видѣть
въ новой работѣ м-ра Билгрема лучшій трактатъ о деньгахъ
и отношеніи денегъ къ труду, какой только появлялся на
англійскомъ языкѣ съ тѣхъ поръ, какъ полковникъ Вильямъ
Гринъ издалъ свои «Взаимные банки».
Своему опыту авторъ предпосылаетъ очень тщательный
конспектъ своей аргументаціи, который я здѣсь воспроизвожу,
т. к. онъ даетъ лучшее представленіе о книгѣ, чѣмъ какое
бы то ни было резюме моей собственной работы.
Цѣлью трактата является изысканіе причины безработицы,. очевидно
обусловливающейся тѣмъ фактомъ, что предложеніе товаровъ и услугъ
превышаетъ спросъ, хотя разумъ подсказываетъ, что предложеніе и спросъ
вообще должны въ точности равняться другъ другу. Факторъ, нарушаю-
щій это естественное уравненіе, отыскивается среди условій, вліяющихъ
на распредѣленіе богатства—т. е. дѣленіе его на ренту, процентъ и зара-
ботную плату.
Такъ какъ доводы, развиваемые при разсмотрѣніи вопроса о рентѣ,
въ послѣднее время такъ сильно возбудившаго общественный интересъ, не
даютъ ключа къ объясненію кажущагося избытка всякаго рода сырыхъ
матеріаловъ, то ренту устраняютъ предположеніемъ полнаго равенства
мѣстныхъ условій.
Сперва производится изслѣдованіе отношенія капитала къ продуктив-
ности труда, и процента на капиталъ къ вознагражденію за трудъ; оно
показываетъ, что высокій процентъ имѣетъ тенденцію вліять на пониженіе
производительности труда и уменьшеніе его оплаты. Такъ какъ низкая
заработная плата сопутствуетъ малому спросу на трудъ, то заключаютъ,
что между экономической причиной невольной праздности и закономъ про-
цента существуетъ тѣсная связь
Далѣе сравниваются два различныхъ значенія двусмысленнаго слова
«капиталъ», и указывается, что деньги, которыми нельзя пользоваться въ
актѣ производства, не могутъ быть капиталомъ, когда этотъ терминъ упо-
требляется въ его конкретномъ смыслѣ; а такъ какъ капиталъ спосо-
бенъ давать прибыль лишь тогда, когда имъ пользуются производительно.
— 350 —
то обстоятельство, что процентъ платится за дачу денегъ взаймы, когда
тѣмъ, что дается взаймы, нельзя воспользоваться производительно, под-
вергается разсмотрѣнію, какъ особый случай. Обычный доводъ, что на
деньги можно купить настоящій капиталъ, отбрасывается, ибо деньги и
капиталъ не могли бы взаимно обмѣниваться,^если-бы ихъ экономическія
свойства не были однородны. Это побуждаетъ къ отысканію такого свой-
ства денегъ, которое можетъ объяснить готовность заемщиковъ платить
проценты по денежнымъ займамъ.
Далѣе показано, что процентъ по денежнымъ займамъ платится по-
тому, что деньги обладаютъ особыми преимуществами какъ средство об-
мѣна, и цѣнность этого свойства денегъ прослѣживается до ихъ конечной
полезности, или, другими словами, до приращенія производительности, кото-
рое послѣднее добавленіе къ массѣ денегъ даетъ путемъ облегченія раз-
дѣленія труда.
Возвращаясь къ вопросу о процентѣ на дѣйствительный капиталъ—
т. е. излишкѣ произведенной цѣнности надъ стоимостью производства,—
къ вопросу о томъ, что опредѣляетъ цѣнность продукта, мы приходимъ
къ утвержденію, что капиталъ-прибыль обусловливается проимуществомъ,
которое производитель имѣетъ надъ побочнымъ производителемъ А оно обу-
словливается процентомъ, который побочный производитель вынужденъ
платить по денежнымъ займамъ.
Мысленное отграниченіе финансоваго міра отъ промышленнаго рас-
крываетъ тенденцію промышленнаго класса приходить къ банкротству въ
силу условій, надъ которыми онъ не властенъ. Такъ какъ на краю бан-
кротства находятся побочные производители, т. е. производители приба-
вочной стоимости, то остальные, свободные отъ долговъ, пожнутъ при-
быль, соотвѣтствующую проценту, платимому побочными производителями
по долгамъ, равнымъ цѣнности капитала, ими эксплуатируемаго. Поэтому
размѣры капитала-прибыли будутъ стремиться къ уравненію съ процен-
томъ, платимымъ по денежнымъ займамъ, и впасть денегъ требовать про-
цента, вмѣсто того чтобы быть результатомъ, въ дѣйствительности является
причиной капитала-прибыли.
Невозможность для класса должниковъ раздѣлаться со своими обяза-
тельствами увеличиваетъ рискованность вкладыванія денегъ въ дѣловыя
предпріятія, и такъ какъ скопленіе денегъ въ рукахъ финансоваго класса
лишаетъ коммерсантовъ нужнаго средства обмѣна, то долженъ послѣдо-
вать застой въ дѣлахъ, которымъ вполнѣ объясняется скопленіе всякаго
рода продуктовъ въ рукахъ производителей. Потери, несомыя ссужателями
денегъ, предполагаютъ раздѣленіе процента на двѣ категоріи—премія за
рискъ и собственно процентъ; считая, что преміи за рискъ уравновѣши-
ваютъ общую сумму всѣхъ оставшихся долговъ, мы получаемъ законъ
процента путемъ анализа циркуляціи денегъ между должниками и креди-
торами.
Этотъ анализъ приводитъ къ заключенію, что увеличеніе массы денегъ,
— 351 —
путемъ расширенія выпуска кредитокъ, прекратитъ дѣловой застой и не-
вольную праздность.
Разсмотрѣны и признаны несостоятельными возраженія противъ кре-
дитныхъ денегъ, оспорено утвержденіе, будто процентъ на капиталъ на-
ростаетъ естественнымъ образомъ, и в'і ѵзаключительныхъ замѣчаніяхъ
дается объясненіе нынѣшнему перевѣсу предложенія надъ спросомъ това-
ровъ и услугъ, подтверждающее выводъ, что улучшеніе нынѣшняго ненор-
мальнаго положенія вещей зависитъ отъ финансовой мѣры, нами пред-
ложенной.
Какъ ни превосходенъ вышеприведенный очеркъ, онъ да-
етъ лишь слабое представленіе о величаво спокойной, логи-
ческой и убѣдительной манерѣ, съ какою излагаются и защи-
щаются взгляды автора въ самой книгѣ. Немыслимо, чтобы
непредубѣжденный умъ, добросовѣстно прослѣдивъ аргумен-
тацію автора отъ начала до конца, не принялъ бы вывода,
къ которому онъ приходитъ вмѣстѣ съ ЫЬегіу,—именно, что
наше финансовое законодательство есть истинная причина
господствующей соціальной неурядицы, и что единственный
способъ доставить хлѣбное занятіе всѣмъ, кто умѣетъ и же-
лаетъ трудиться — это уничтожить ограниченія, налагаемыя
на выпускъ денегъ.
Авторъ не только твердо устанавливаетъ свою собствен-
ную позицію, но проливаетъ обильный и яркій свѣтъ на сла-
бые пункты утвержденій другихъ писателей. Онъ показываетъ
несостоятельность теоріи Генри Джорджа, какъ объясненія
вынужденной праздности, безплодность протекціонной систе-
мы, тарифной реформы, рабочаго законодательства и антп-
иммиграціонныхъ законовъ, какъ средства вывести торговлю
изъ застоя, и нелѣпость теоріи сторонниковъ неограничен-
наго выпуска денегъ и тѣхъ, кто утверждаетъ вмѣстѣ съ
ними, что цѣнность денегъ зависитъ отъ ихъ массы. Если
м-ръ Ллойдъ, недавно предложившій выпускать коммунисти-
ческія кредитки, достанетъ книгу м-ра Билгрема и вниматель-
но прочтетъ 64—77 страницы, то думаю, что онъ убѣдится
въ непрочности всякой системы кредитныхъ денегъ, которая
не обезпечиваетъ конечнаго размѣра каждаго билета на цѣн-
ность, служащую обезпеченіемъ.
Выразивъ такимъ образомъ свое отмѣнное уваженіе къ
этой книгѣ, я могу сдѣлать два-три критическихъ замѣчанія.
— 352 —
Полезность политики автора, заключающаяся въ отбрасыва-
ніи того, что онъ самъ считаетъ правильнымъ опредѣленіемъ
слова капиталъ и усвоеніи опредѣленія, общепринятаго у
экономистовъ, представляется мнѣ весьма сомнительной. Прав-
да, онъ не даетъ этому умышленно неправильному примѣне-
нію слова испортить свою аргументацію, но все же оно по-
буждаетъ его отдѣлять капиталъ отъ денегъ; а этимъ онъ
способствуетъ укрѣпленію иллюзіи, такъ ловко эксплуатиру-
емой поборниками процента, —именно, будто при обмѣнѣ то-
вара на деньги тотъ, кто разстается съ товаромъ, лишается
капитала, тогда какъ человѣкъ, разстающійся съ деньгами,
капитала не лишается. Если-бы м-ръ Билгремъ употреблялъ
слово капиталъ для обозначенія того, что оно, по его мнѣ-
нію, означаетъ,— всякое богатство, способное приносить до-
ходъ своему владѣльцу—то онъ лишилъ бы своихъ оппонен-
товъ ихъ любимой уловки, съ помощью которой они мутятъ
народные умы.
Но это вопросъ только словъ. Въ идеѣ между м-ромъ Бпл-
гремомъ и ЫЪегіу нѣтъ разногласія. Но по другому пункту
имѣется зато существенное разногласіе. Когда м-ръ Билгремъ
предлагаетъ, чтобы правительство вело (и, вѣроятно, моно-
полизировало, хотя объ этомъ ясно не говорится) дѣло вы-
пуска денегъ, то едва-ли нужно говорить, что ЫЪегіу не мо-
жетъ послѣдовать за нимъ. Она идетъ съ нимъ рука объ
руку въ его экономикѣ, но не въ политикѣ. Есть по крайней
мѣрѣ три неоспоримыхъ довода и не мало вѣскихъ сообра-
женій за то, что правительство ни въ коемъ случаѣ не дол-
жно этого дѣлать.
Во-первыхъ, правительство есть тиранъ, живущій воров-
ствомъ, а потому ему нѣтъ никакого дѣла до какихъ бы то
ни было дѣлъ.
Во-вторыхъ, у правительства совершенно отсутствуютъ
качества хорошаго дѣльца, ибо оно расточительно, безпечно,
неповоротливо и близоруко до послѣдней степени.
Въ-третьихъ, правительство совершенно неотвѣтственно,
такъ какъ въ его власти уничтожить свои обязательства въ
любую минуту.
353 —
Государственные и взаимные банки.
{ЪіЪегіу 15 февраля 1890 г.).
Къ редактору ЪіЪегіу:
Въ виду благопріятнаго отзыва, даннаго вами о „Невольной празд-
ности", я съ радостью принимаю приглашеніе изложить мои доводы въ
пользу правительственнаго завѣдыванія средствами обмѣна, предпочти-
тельно передъ вольными банками.
Въ своихъ изслѣдованіяхъ я пришелъ къ убѣжденію, что взаимные
банки не могутъ лишить капиталъ его способности приносить доходъ
своему владѣльцу. Обращаясь къ циркуляціи денегъ между финансовой и
промышленной группой и неизбѣжнымъ слѣдствіямъ, вытекающимъ изъ
способности денегъ приносить постоянный доходъ, я заключаю, что нор-
мальнаго положенія можно достигнуть лишь въ томъ случаѣ, если про-
центъ по денежнымъ займамъ будетъ пониженъ до размѣровъ риска, такъ
что въ общемъ процентъ будетъ какъ разъ оплачивать потери, причиняе-
мыя безнадежными долгами; взаимные же банки не дадутъ этого ре-
зультата.
Члены такихъ банковъ несомнѣнно обязаны будутъ такъ или иначе
покрывать расходы и потери, претерпѣваемыя банковыми ассоціаціями, и
такая обязанность будетъ процентомъ, уплачиваемымъ по займамъ взаим-
ныхъ денегъ. Такъ какъ разхмѣръ его будетъ ниже существующаго заем-
наго процента, то взаимные банки будутъ пользоваться все большимъ
покровительствомъ, а это окажетъ понижающее вліяніе на нынѣшнія
процентныя ставки. Но участники перестанутъ приливать, какъ только
нынѣшній процентъ приблизится къ высотѣ процента, взимаемаго взаим-
ными банками.
Предположимъ, что налогъ взаимныхъ банковъ по существу будетъ
равномѣрно распредѣленъ между ихъ членами; иначе эти банки не смо-
гутъ конкурировать съ другими, построенными на болѣе справедливыхъ
началахъ. Этотъ налогъ долженъ, очевидно, покрывать не только расходы
банка, но и случайныя потери; и не требуется объяснять, что такія потери
должны возмѣщаться пропорціонально риску, сопряженному съ закла-
домъ, который каждый «заемщикъ» оставляетъ въ обезпеченіе выкупа
своего обязательства. Но другія издержки, какъ по изготовленію биле-
товъ, вмѣстѣ съ привходящими расходами, также должны оплачиваться
членами взаимныхъ банковъ, а это увеличиваетъ процентъ, гипотетически
уплачиваемый заемщиками въ предѣлахъ риска. Слѣдовательно, конку-
ренція не сможетъ понизить существующей нормы процента до желаемой
точки. Ссужатели денегъ все еще будутъ въ состояніи получать доходы
отъ одной только отдачи денегъ взаймы, а капиталъ будетъ продолжать
приносить лихву богачамъ. Зародышъ несправедливаго распредѣленія бо-
гатства все еще будетъ жить и послѣ введенія взаимныхъ банковъ.
Вмѣсто книги.	23
— 354 —
Здѣсь возникаетъ вопросъ, кто долженъ оплачивать ту часть расхо-
довъ финансовой системы, которая относится къ производству денежныхъ
знаковъ. Отвѣтъ нетруденъ, если принять во вниманіе, что благодѣтельность
средства обмѣна возрастаетъ для тѣхъ, кто пользуется имъ. Они то и
должны платиться въ той пропорціи, въ которой ихъ прикосновеніе изна-
шиваетъ знаки, ибо съ теченіемъ времени стоимость производства превра-
тится въ стоимость перемѣщенія. Слѣдовательно, не заемщики, которые,
какъ члены взаимнаго банка, вынуждены будутъ дѣлать это, но, вообще,
люди, въ рукахъ которыхъ обращаются деньги, по справедливости должны
оплачивать этотъ расходъ. А достигнуть этого я считаю возможнымъ не
иначе, какъ тѣмъ, что народъ долженъ поручать своимъ представителямъ
изготовлять билеты на общественный счетъ, распредѣлять ихъ соотвѣт-
ственно спросу и не взимать съ заемщиковъ ничего, кромѣ платы за
рискъ, связанный съ предлагаемымъ ими обезпеченіемъ.
Я, конечно, никогда бы не сталъ отрицать, что взаимные банки го-
раздо лучше нынѣшней насильственной системы. Но здѣсь приходится
выбирать между взаимными банками, которые не уничтожили бы, а
только смягчили источникъ вынужденной праздности, и системой, предпо-
лагающей полное искорененіе причины несоотвѣтствія между предложе-
ніемъ и спросомъ на товары. Мое предпочтеніе послѣдней не означаетъ,
однако, что нужно класть какія либо препоны возникновенію взаимныхъ
банковъ; такія учрежденія по очевиднымъ причинамъ не смогутъ конку-
рировать съ правительственнымъ учрежденіемъ, и не найдутъ питательной
почвы для своего роста.
Въ заключеніе я хотѣлъ бы отвѣтить на возраженіе критика «Неволь-
ной праздности» относительно употребленія слова «капиталъ» въ его
конкретномъ смыслѣ. Вынужденный часто говорить о «продуктахъ труда,
употребляемыхъ для дальнѣйшаго производства», въ отличіе отъ «денегъ»,
я рѣшилъ пользоваться болѣе короткимъ терминомъ «капиталъ», тѣмъ
болѣе, что мнѣ не приходилось касаться его другого, быть можетъ и болѣе
правильнаго значенія. Я пытался выражать мысли, а словами пользо-
вался какъ орудіями, выборъ которыхъ не вліялъ на мое мнѣніе. Я въ
сущности убѣжденъ, что «капиталъ», противопоставленный «богатству»,
долженъ потерять свое значеніе въ каждой изъ своихъ концепцій, какъ
только люди научатся составлять честные законы.
Вашъ
Гуго Бгілгремъ.
Насколько я понялъ, м-ръ Билгремъ предпочитаетъ пра-
вительственные банки взаимнымъ потому, что въ первыхъ
учетный процентъ просто покрываетъ рискъ, всѣ же банко-
вые расходы оплачиваются изъ государственнаго казначейства,
тогда какъ въ послѣднихъ учетный процентъ будетъ покры-
вать и рискъ, и банковые расходы, что, по его мнѣнію, пере-
ложитъ бремя банковыхъ расходовъ съ плечъ народа на заем-
— 355 —
щиковъ. Отвѣтъ иа это имѣется простой и рѣшительный: бремя
учета—'все равно, изъ сколькихъ элементовъ онъ состоитъ—
въ конечномъ счетѣ при всякой системѣ падаетъ не на заем-
щиковъ, но на народъ. Вообще говоря, всякій процентъ пла-
тится народомъ. Правда, при взаимныхъ банкахъ банковые
расходы будутъ оплачиваться непосредственно заемщиками,
но послѣдніе переложатъ этотъ лишекъ на народъ, повысивъ
цѣны на продукты. И мнѣ кажется гораздо болѣе научнымъ,
чтобы народъ такимъ путемъ оплачивалъ эти расходы черезъ
заемщиковъ по правильному руслу обмѣна, чѣмъ коммуни-
стическимъ способомъ уплаты черезъ государственное казна-
чейство.
Утвержденіе м-ра Билгрема, что ростовщики, помимо ком-
пенсаціи за рискъ получающіе компенсацію за свой банкир-
скій трудъ и побочныя издержки, «получаютъ доходъ отъ
одной только отдачи денегъ взаймы», непонятно для меня.
Онъ могъ бы съ такимъ же правомъ сказать, что въ пра-
вительственныхъ банкахъ чиновники, получающіе жалованье
за веденіе дѣла изъ казначейства, получаютъ такимъ обра-
зомъ доходъ отъ одной только отдачи денегъ взаймы. При
вольной системѣ банкиръ получаетъ свою нормальную зара-
ботную плату совершенно такъ же, какъ чиновникъ при
правительственной системѣ.
Но такъ какъ м-ръ Билгремъ не предлагаетъ налагать
ограниченій на частные банки, я къ нему ничего не имѣю.
Пусть онъ остается при убѣжденіи, что частные банки не
могутъ конкурировать съ государственными учрежденіями. Я
настойчиво утверждаю противное, и самый фактъ существо-
ванія финансовыхъ запретовъ лучшее доказательство того,
цто я правъ. То, что можетъ преуспѣть благодаря внутрен-
нимъ достоинствамъ, не ищетъ юридической поддержки,
Я пріятно разочарованъ. Сдѣлавъ м-ру Билгрему вызовъ
въ этомъ пунктѣ, я, зная его умъ и проницательность, при-
готовился встрѣтить самое сильное нападеніе на анархизмъ,
какого только можно было ожидать; но оказалось, напрягалъ
свои силы понапрасну: м-ръ Билгремъ ударилъ меня пе-
рышкомъ.
— 356 —
Возраженіе м-ра Билгрема.
(ІЛЪегіу 19 апрѣля 1890 г.)
Къ редактору ІЛЪегіу:
Возраженіе мое на ваши замѣчанія по поводу моего послѣдняго со-
общенія опоздало по неустранимымъ причинамъ.
Прежде всего, я долженъ указать на пропускъ, сдѣланный вами при
изложеніи моихъ взглядовъ; но такъ какъ онъ сдѣланъ и рго, и сопіга
спорнаго пункта, то на конечный выводъ онъ не вліяетъ. Я не обратилъ
внішанія на трудъ, состоящій въ заключеніи займовъ. Включая этотъ
предполагаемый факторъ, я говорю: Издержки взаимныхъ банковъ могутъ
быть раздѣлены на три категоріи: рискъ, стоимость заключенія займовъ,
и стоимость изготовленія знаковъ. Эти три статьи представлены процен-
томъ, уплачиваемымъ покровителями подобныхъ банковъ, и въ то время
какъ они опредѣляютъ ходячій размѣръ процента, тѣ, кто ссужаетъ деньги,
нажитыя ими, должны оплачивать только двѣ изъ этихъ статей, процентъ
же получаютъ состоящій изъ трехъ статей; слѣдовательно, получаютъ
плату за трудъ, котораго они не совершали. А такъ какъ капиталъ имѣ-
етъ способность приносить незаслуженный доходъ до тѣхъ поръ, покуда
деньгп его приносятъ, то я все-таки утверждаю, что справедливость не
будетъ достигнута до тѣхъ поръ, пока процентъ не сведется до размѣровъ
риска и стоимости заключенія займовъ; стоимость же изготовленія зна-
ковъ должна покрываться за общественный счетъ.
Невозможно отрицать, что «бремя учета въ концѣ концовъ падаетъ не:
на заемщиковъ, а на народъ»; бѣда въ томъ, что народъ вынужденъ пла-
тить сверхъ этого учета, и мое желаніе—чтобы онъ пересталъ платить
этотъ излишекъ, который нынѣ попадаетъ въ руки владѣльцевъ капитала.
Если вопросъ о вольныхъ банкахъ станетъ политической темой, то я
охотно буду содѣйствовать вамъ въ дальнѣйшемъ выясненіи его. Но это
не мѣшаетъ мнѣ защищать правительственный выпускъ денегъ, лишь бы
заемщики не платили ничего сверхъ вознагражденія за рискъ и стоимость
заключенія займовъ.
Гуго Билгремъ.
На возраженіе м-ра Билгрема можно дать не менѣе двухъ,
отвѣтовъ. Во-первыхъ, что тотъ факторъ высоты процента,
который представляетъ стоимость изготовленія знаковъ, на-
столько незначителенъ (вѣроятно, менѣе одной десятой доли
процента), что народъ (если нѣтъ другого исхода) скорѣй ужъ
позволитъ немногимъ индивидамъ пользоваться этою при-
былью, чѣмъ согласится терпѣть огромное зло, проистекаю-
щее отъ передачи предпріятій изъ частнаго вѣдѣнія въ пра-
— 357 —
вительственное. Я не такъ ужъ влюбленъ въ абсолютную
справедливость, чтобы скорѣй пожертвовать обѣими руками,
чѣмъ однимъ пальцемъ.
Во-вторыхъ, что при вольной системѣ ни одинъ частный
ссужатель денегъ не могъ бы получать даже небольшой при-
были, о которой выше говорилось. М-ръ Билгремъ говоритъ
о «тѣхъ, кто ссужаетъ деньги, которыя они нажили». Какъ
нажили? Всякія деньги, которыя они наживали, начинались
вмѣстѣ съ эмиссіонерами, оплачивавшими стоимость изготовле-
нія знаковъ, и всякій разъ, какъ онѣ переходили въ другія
руки, переходило и бремя этой стоимости. Вѣроятно ли, что-
бы люди, пріобрѣтающіе деньги съ оплатою этой стоимости,
ссужали ихъ другимъ, не вымогая этой стоимости? Если бы
они это дѣлали, то работали бы задаромъ на другихъ,—вещь
совершенно отличная отъ «полученія платы за работу, кото-
рой не совершалъ». Ни одинъ человѣкъ не можетъ ссужать
деньги иначе, какъ либо выпуская ихъ и оплачивая стои-
мость ихъ изготовленія, либо одалживая или покупая ихъ у
другихъ, которымъ онъ долженъ оплатить эту стоимость.
Вольныя деньги.
(ЪіЪегіу 13 декабря 1881 г.).
ТСъ редактору ЪіЪегіу:
Замѣчанія подъ заголовкомъ «На передовомъ посту», сдѣланныя 22
ноября относительно важности «вольныхъ денегъ» (съ чѣмъ въ общихъ
чертахъ я согласенъ) побуждаютъ меня сказать нѣсколько словъ по этому
вопросу. Мнѣ представляется желательнымъ, чтобы ЪіЪегіу изложила свои
мысли о данномъ предметѣ въ болѣе систематической формѣ, чѣмъ дѣлала
это до сихъ поръ (1). Конечно, людямъ мыслящимъ легко видѣть, что
если-бы упразднены были всѣ законы относительно денегъ, то торговля
легко получала бы свои орудіи обмѣна. Это были ^бы обязательства, то-
варныя квитанціи, накладныя, и т. п.; но что бы это ни было, анархистъ
не сомнѣвается, было ли бы оно лучше всякихъ денегъ, когда либо вы-
пускавшихся при монополіи.
Теоретически, по крайней мѣрѣ, ЪіЪегіу выражала мысль, что"всякое
средство обмѣна должно подлежать выкупу; но чѣмъ? Если золотомъ или
серебромъ, то не имѣемъ ли мы законнаго платежнаго средства или единицы,
установленной съ «общаго согласія»? а это почти одно и то же (2). Мнѣ
— 358 —
кажется, что великій обх\іанъ съ деньгами возникаетъ именно здѣсь, и
онъ портитъ всѣ формы финансовъ, а равно и торговли (3). Я опредѣляю
деньги какъ товаръ или представитель товара, принятый или навязанный
общему согласію, какъ неизмѣнное отношеніе и средство обмѣна. Такъ
какъ цѣна всѣхъ другихъ вещей непостоянна и подвержена крайнимъ
колебаніямъ, то долларъ при обмѣнѣ, а особенно, гдѣ обмѣнъ отсрочи-
вается, какъ при займѣ или покупкѣ въ кредитъ, становится, какъ выра-
жается товарищъ Пинкъ, скорѣе «боевой палицей», чѣмъ орудіемъ тор-
говли.
Простите, что я затрудняю читателей ЪіЪегіу техническими терминами.
Я бы изгналъ слово г^ѣнность изъ вопросовъ обмѣна, либо разбилъ это
понятіе на нѣсколько частей—цѣнность какъ пользованіе, цѣнность какъ
услуга и вознагражденіе, и цѣнность въ обмѣнѣ. Но слово «отношеніе»
кажется мнѣ гораздо лучшимъ. Я опредѣлилъ бы отношеніе полезности
какъ пропорцію, въ которой какая-либо вещь или услуга достигаетъ по-
лезныхъ цѣлей, поддерживая человѣческую жизнь или увеличивая чело-
вѣческія радости—какъ постоянное отношеніе.
Отношеніе услуги есть пропорція, въ которой различныя услуги, за
одинъ и тотъ же промежутокъ времени, достигаютъ полезныхъ цѣлей.
Отношеніе обмѣна есть пропорція, въ которой одинъ товаръ либо
услуга обмѣниваются на другой товаръ, либо услугу въ одно и то же
время и въ одномъ мѣстѣ. Это перемѣнное отношеніе, средней величиной
котораго является отношеніе услуги.
Не буду останавливаться надъ обсужденіемъ правильности этихъ опре-
дѣленій. Легко видѣть, что пока не найденъ товаръ, отвѣчающій всякой
полезной цѣли и легко доступный всѣмъ, всякое средство обмѣна должно
вызывать несправедливыя послѣдствія для большинства людей.
Но такъ какъ подобный товаръ невозможно найти, то нѣкоторому
другому товару, золоту, была приписана неизмѣняемая цѣнность, хотя это
наиболѣе непостоянный по своей цѣнности и, вѣроятно, наименѣе полез-
ный металлъ, съ ограниченнымъ и неправильнымъ добываніемъ и крайне
измѣнчивымъ спросомъ. Съ прибавленіемъ серебра въ качествѣ мѣрила
несправедливость только раздѣлилась, но не уменьшилась.
Какъ сказано выше, единственно неизмѣннымъ является отношеніе
пользованія. Фунтъ муки одного и того же качества во всякое время и во
всякомъ мѣстѣ будетъ удовлетворять одну и ту же потребность въ пищѣ.
Центнеръ угля во всѣ времена и во всякомъ мѣстѣ будетъ давать одно и
то же количество тепла, независимо отъ его денежной или трудовой стои-
мости. Но такъ какъ трудъ есть единственная вещь, которая можетъ до-
бывать и производить полезные предметы, то естественно, что онъ является
контрольнымъ элементомъ обмѣна и единственной вещью, обусловливаю-
щею устойчивость цѣны и устойчивость отношенія.
Хотя золото принято за платежное средство, всѣмъ извѣстно, что въ тече-
ніе многихъ вѣковъ «обѣщанія уплатить» золотохмъ, главнымъ образомъ, и
составляли деньги и средство обмѣна многихъ народовъ.
— 359 —
Способъ выпуска этихъ <обѣщательныхъ> денегъ былъ великой неспра-
ведливостью по отношенію къ промышленности, а почти безграничное
расширеніе золотого обмана и теперь лишаетъ трудъ значительной части
его продукта силою власти, которую онъ даетъ ростовщику и спекулятору,
которые могутъ дѣлать процентъ низкимъ, когда продуктъ попадаетъ въ
ихъ руки, и высокимъ, когда онъ возвращенъ въ пользованіе народу; и
могутъ дѣлать деньги скудными и дорогими, когда отдаютъ ихъ взаймы,
и обильными и дешевыми, когда собираютъ ихъ.
Мнѣ кажется, я показалъ, что корень монетнаго зла лежитъ, главнымъ
образомъ, въ чудовищномъ предположеніи, будто цѣнность одной изъ не-
постояннѣйшихъ вещей можетъ приниматься за неизмѣнную величину
и за мѣрило всѣхъ другихъ вещей. Гуттаперчевый аршинъ или кружка,
или передвижное коромысло у вѣсовъ было бы гораздо болѣе справедли-
вой мѣрой.
Я знаю только одно неизмѣнное мѣрило, именно трудъ; но что слу-
житъ единицей труда? И какъ его выразить? Не можетъ ли ЪіЪегіу про-
лить свѣтъ на этотъ предметъ? (4г). Я еще не видалъ дѣйствительнаго
метода, при помощи котораго кредитъ или долгъ могли бы служить надеж-
ными деньгами, ни честнаго способа, при помощи котораго можно было бы
пускать въ обращеніе неограниченное количество денегъ. Мнѣ теперь ка-
жется, что пока люди ищутъ кредита, они должны будутъ платить про-
центъ и что, только возстановивъ въ правахъ тѣхъ, кто нынѣ лишенъ ихъ
нашей монополіей земли, денегъ и публичныхъ правъ, и такимъ образомъ
избавивъ ихъ отъ необходимости занимать, мы можемъ надѣяться смяг-
чить зло нашей монетной и торговой несправедливостей (5).
Такъ какъ кредитъ есть несовершенный обмѣнъ, при которомъ одинъ
изъ эквивалентовъ не передается, то если мы должны признать въ немъ
экономическую сдѣлку, я не вижу препятствій признавать ее и тамъ, гдѣ
не передается ни одинъ изъ эквивалентовъ, какъ въ доходѣ и биржевой
игрѣ (6). Маклеодъ, мнѣ кажется, понималъ эту дилемму, и потому счи-
таетъ, что вексель есть плата за вещь, за которую онъ дается. Тѣмъ не
менѣе но наступленіи срока онъ «требуетъ передачи эквивалента, совер-
шенно такъ же, какъ счетъ по книгамъ.
Безъ сомнѣнія, кредитъ необходимъ при извращенной системѣ про-
мышленности, финансовъ и торговли; но я не могу признать, чтобы ему
было мѣсто въ честномъ порядкѣ вещей—развѣ лишь для сохраненія цѣн-
ности, вродѣ того, какъ вручаютъ вещи попеченіямъ ближнихъ. Нѣтъ
сомнѣнія, онъ очень удобенъ для ростовщика и спекулятора; безъ кредита
ни тотъ, ни другой не могли бы благоденствовать. Соглашаясь съ анар-
хистами, что государство не должно вмѣшательствомъ своимъ препятство-
вать, нормировать или поощрять кредитныя сдѣлки, я, вѣроятно, пойду
даже дальше ихъ, лишивъ его совершенно экономическаго признанія —
развѣ что въ качествѣ^средства предохраненія товаровъ отъ разрушенія и
обезцѣненія, всегда предполагающаго услугу, за которую долженъ платить,
кредиторъ.
Дж. К. Инголлсъ.
360 —
(1)	ЫЪегіу издается не столько для того, чтобы обстоя-
тельно поучать своихъ читателей относительно идей, защи-
щаемыхъ ею, сколько для того, чтобы пробудить въ нихъ инте-
ресъ къ изученію ихъ по другимъ источникамъ. Напримѣръ, по
части вольныхъ денегъ имѣется книга Вильяма Грина «Взаим-
ные банки», излагающая дурныя стороны денежной монополіи
и преимущества дарового кредита въ очень простой и убѣди-
тельной формѣ для всѣхъ, кто желаетъ дать себѣ трудъ изу-
чить и понять ее. ЫЪегіу можетъ изложить только голые
принципы, защищаемые Гриномъ, и указать на нѣкоторые его
выводы. Кого это все интересуетъ, тотъ можетъ и захочетъ
достать эту книгу. Тѣ же взгляды, нѣсколько иначе изложен-
ные, можно найти въ финансовыхъ трудахъ Лизандера Спу-
нера, Стифена Перла Эндруза, Джозайа Уоррена, а паче всего
у Прудона.
(2)	Да, заключаетъ одинъ изъ принциповъ, но между обои-
ми такая же разница, какъ между силой и правомъ, властью
и свободой. А гдѣ единица мѣры существуетъ съ «общаго
согласія», тамъ тѣ, кому она не нравится, вольны сговорить-
ся сообща относительно употребленія другой, лучшей мѣры,
какую они сумѣютъ изобрѣсти.
(3)	Я не вижу обмана въ обѣщаніи заплатить извѣстную
вещь въ извѣстный срокъ, или при первомъ требованіи, и въ
исполненіи этого обѣщанія. Это мы и дѣлаемъ, когда выпу-
скаемъ деньги, подлежащія выкупу, и впослѣдствіи выкупа-
емъ ихъ. Обманъ съ деньгами заключается не въ этомъ, а
въ ограниченіи закономъ обезпеченія этихъ обѣщаній уплаты
извѣстнымъ видомъ имущества, ограниченнаго въ количествѣ
и легко монополизируемаго.
(4)	Сомнительно, существуетъ ли что либо ^болѣе непо-
стоянное въ смыслѣ покупательной силы, чѣмъ трудъ. Это
обусловливается отчасти естественными причинами, какъ из-
мѣненіе условій производства, а отчасти, и главнымъ обра-
зомъ, искусственными, какъ юридическія монополіи, устана-
вливающія фиктивныя цѣны. Но трудъ, затрачиваемый въ
извѣстныхъ направленіяхъ, безспорно болѣе постояненъ по
своимъ среднимъ результатамъ, чѣмъ затрачиваемый въ дру-
гихъ направленіяхъ. Отсюда^проистекаетъ выгодность пользо-
361
ванія товарами, добытыми трудомъ перваго рода, для выкупа
кредитныхъ денегъ, когда таковой требуется. Находятся ли
серебро и золото въ числѣ такихъ товаровъ,—это вопросъ
не принципа, а статистики. Вообще говоря, держатели охотно'
выкупаемыхъ денегъ рѣдко требуютъ такого выкупа, какъ
принятіе ихъ на рынкѣ и окончательное уничтоженіе путемъ
возврата обезпеченій, подъ которыя онѣ были выпущены. Но
если желателенъ какой-либо другой выкупъ, то для этой цѣ-
ны необходимо принять какой-либо удобопередаваемый то-
варъ, по возможности неизмѣняемой цѣнности.
(5)	Полагаетъ-ли м-ръ Инголлсъ, что упразднить слѣдуетъ
всякія деньги? Такъ явствуетъ изъ его утвержденій. Ибо
есть только два вида денегъ—деньги-товаръ и деньги-кре-
дитъ. Въ первыя, онъ, конечно, не вѣритъ, вторыя считаетъ
обманными и ненадежными. Значитъ, мы должны перестать
обмѣниваться продуктами нашего труда?
(6)	Ясное дѣло, всякій человѣкъ имѣетъ право играть,
если ему это нравится, и такое же право онъ имѣетъ биться
объ закладъ о паденіи или поднятіи цѣнъ на зерно, какъ и
по всякому другому поводу; но онъ не долженъ играть съ
фальшивымъ крапомъ, или обладать особыми привилегіями,
дающими возможность устанавливать цѣну зерна. На воль-
номъ и открытомъ рынкѣ эти сдѣлки, гдѣ ни съ чьей сто-
роны не передается эквивалентъ, вполнѣ законны. Но онѣ
неразумны, ибо независимо отъ выигрыша или проигрыша за-
клада онѣ не даютъ никакой выгоды либо преимущества. Съ
другой стороны сдѣлки, въ которыхъ немедленно передается
лишь одинъ эквивалентъ, часто представляютъ величайшую
выгоду, давая людямъ возможность пріобрѣтать орудія, въ
которыхъ они испытываютъ неотложную надобность, но за
которыя не могутъ уплатить немедленно. Конечно, обѣщаніе
уплаты~при наступленіи срока можетъ оказаться болѣе, или
менѣе, цѣннымъ, чѣмъ въ минуту выдачи его, но то же мо-
жетъ произойти и съ имуществомъ, выданнымъ подъ обѣ-
щаніе. Заемщикъ не болѣе огражденъ отъ колебаній цѣн-
ности, чѣмъ заимодавецъ. Они же затрагиваютъ и интересы
владѣльца имущества, который не ссужаетъ и не беретъ взай-
мы ничего. Элементъ случайности присущъ всѣмъ имуще-
— 362 —
ственнымъ отношеніямъ. Покуда онъ обусловливается моно-
поліей и привилегіями, мы всѣми силами должны стремиться
къ его уничтоженію; поскольку онъ естественъ и неизбѣженъ,
мы должны мириться съ нимъ по мѣрѣ возможности, а не
упразднять въ испугѣ кредитъ и деньги, самыя могучія ору-
дія общенія и цивилизаціи.
Вольныя деньги прежде всего.
(ЪіЪегіу 21 августа 1886 г.).
Дж. Макъ-Грегоръ, сотрудникъ Детруасской ЬаЪот Ьеа/,
ставитъ вольныя земли на первомъ планѣ среди своихъ по-
желаній. Однако и онъ признаетъ, что рабочій не можетъ
переселиться изъ нашего фабричнаго района на западъ, ибо
«такое переселеніе означало бы наличный расходъ въ тысячу
долларовъ, которыхъ онъ не имѣетъ, да и не можетъ имѣть».
Изъ этого слѣдуетъ, что въ вольной землѣ, несмотря на всю
ея желательность, нѣтъ сейчасъ такой острой нужды, какъ
въ вольномъ капиталѣ. И эта нужда въ капиталѣ была бы
такъ же остра, если-бы восточныя земли были вольными,
ибо на оборудованіе и обработку фермы все же требовалось
бы больше капитала, чѣмъ какимъ можетъ располагать ра-
бочій. При нынѣшней монетной системѣ онъ не можетъ даже
достать капитала подъ залогъ фермы иначе, какъ подъ огром-
ный процентъ, который въ нѣсколько лѣтъ погубитъ его. По-
этому вольная земля представляетъ мало цѣнности для труда
безъ вольнаго капитала, между тѣмъ какъ вольный капиталъ
принесъ бы неоцѣненныя блага труду, даже если-бы земля
оставалась еще несвободною нѣкоторое время. Ибо съ капи-
таломъ трудъ занялся бы другими отраслями промышлен-
ности на мѣстѣ и добился бы независимости. Желательнѣе
всего, поэтому, не вольная земля, а вольныя деньги. Именно
въ пониманіи первостепенной важности денежнаго вопроса
гринбэкеры, несмотря на крайне неправильное рѣшеніе его, и
обнаруживаютъ свое замѣтное превосходство надъ государ-
ственными соціалистами и сторонниками націонализаціи земли.
Стремленіе посадить людей на землю есть одно изъ безу~
— 363 —
мій, овладѣвшихъ соціальными реформаторами съ той ми-
нуты, какъ впервые родилась мысль о соціальной реформѣ.
Это большое заблужденіе.
Къ сельскому хозяйству, какъ и ко всякой другой индустріи,
примѣнима та истина, что въ ней должно быть занято какъ
можно меньше народу—т. е. какъ разъ столько, сколько
нужно, чтобы снабжать міръ всѣми сельскохозяйственными
цродуктами, въ какихъ онъ нуждается. Съ этой точки зрѣнія
чѣмъ меньше будетъ фермеровъ, тѣмъ больше останется по-
лезныхъ работниковъ для другихъ отраслей индустріи, еще
не достигшихъ стадіи достаточнаго предложенія труда, и для
изобрѣтенія и развитія новыхъ, невиданныхъ еще отраслей
промышленности. По всей вѣроятности, у насъ теперь слиш-
комъ много фермеровъ. Больше ужъ никому изъ насъ не слѣ-
дуетъ идти въ фермеры, хотя бы всѣмъ можно было устраи-
ваться въ Аркадіи. Плугъ хорошъ на своемъ мѣстѣ, а Арка-
дія была хороша въ свое время. Но область примѣненія плуга
не такъ широка, какъ весь міръ, а міръ переросъ аркадскія
времена. Человѣческая жизнь теперь не простая, а очень слож-
ная вещь. Потребности и стремленія человѣчества растутъ съ
каждымъ днемъ. Ихъ можно удовлетворить только диверси-
фикаціей индустріи; это и есть методъ прогресса и рекордъ
цивилизаціи. Вотъ величайшая изъ истинъ, которыя Лизан-
деръ Спунеръ не устаетъ возглашать. Но дальнѣйшая дивер-
сификація индустріи въ томъ духѣ, чтобы она благодѣтель-
ствовала не только немногихъ празднолюбцевъ, а и трудолю-
бивое большинство, зависитъ отъ власти труда надъ капита-
ломъ. А это, какъ показали Прудонъ, Уорренъ, Гринъ и
Спунеръ, можетъ быть достигнуто лишь при системѣ волы
ныхъ денегъ.
Сперва задѣлайте главную пробоину.
ЫЪегіу 1 мая 1886 г.).
Въ отвѣтъ на мою статью «Вольныя деньги прежде всего»
Макъ-Грегоръ въ ЪаЪог Ъеа/ говоритъ: «Согласенъ, что воль-
ныя деньги прежде всего. И вѣрю твердо, что вольныя
деньги прійдутъ прежде всего, хотя мы можемъ сильно
расходиться насчетъ того, что считать вольными деньгами»*
— 364 —
Я разумѣю подъ вольными деньгами полное отсутствіе огра-
ниченій выпуска всякихъ необманныхъ денегъ. Если Макъ-
Грегоръ согласенъ съ этимъ, то я очень радъ. Я хотѣлъ бы
имѣть хоть половину его увѣренности, что онѣ дѣйствитель-
но прійдутъ прежде всего. По нынѣшнему состоянію народа
мнѣ кажется, что ничто вольное не прійдетъ прежде всего.
Онъ склоненъ, мнѣ думается, испытать всѣ формы принуж-
денія, Въ этомъ отношеніи ближцкъ дѣйствительности стоитъ
м-ръ Макъ-Грегоръ со своимъ проектомъ земельнаго налога
въ духѣ Генри Джорджа, и хотя бы оиъ ставилъ вольныя
деньги на первое мѣсто во времени, ясно, что онъ не ставитъ
ихъ на первое мѣсто по значенію. Это послѣднее первенство
онъ присуждаетъ аграрной реформѣ, и статья моя была на-
писана именно для опроверженія такого его взгляда.
Споръ между нами идетъ, такимъ образомъ, о правиль-
ности или ошибочности утвержденія м-ра Макъ-Грегора, что
«нынѣшній лэндлордизмъ, благодаря рентѣ и спекуляціи, под-
держиваетъ большее количество бездѣльниковъ, чѣмъ всякая
другая система награбленія прибыли, извѣстная нашей вели-
кой республикѣ». Я считаю, что м-ръ Макъ-Грегоръ подъ
оловомъ «рента» разумѣетъ исключительно земельную ренту,
а фразой «поддерживаетъ большее количество бездѣльниковъ»
хочетъ сказать: отнимаетъ больше у труда; иначе его утвер-
жденіе не имѣло бы касательства къ занимаемой имъ позиціи.
Ибо всякая рента за исключеніемъ земельной была бы непо-
средственно и почти цѣликомъ уничтожена вольными день-
гами, а зло, приносимое рентой труду, зависитъ не столько
отъ числа бездѣльниковъ, которыхъ она поддерживаетъ,
сколько отъ общаго количества и качества поддержки, ока-
зываемой ею, будетъ ли ихъ много или мало числомъ. Та-
кимъ образомъ утвержденіе м-ра Макъ-Грегора сводится къ
слѣдующему: рента отнимаетъ у труда больше, чѣмъ всякая
иная форма лихоимства. Для опроверженія этого нѣтъ надоб-
ности прибѣгать къ статистикѣ. Главныя формы лихоимства
суть процентъ на деньги, отданныя взаймы или вложенныя
въ предпріятіе; прибыль, получаемая при продажахъ и покуп-
кахъ; рента или наемная плата за всякаго рода постройки;
и земельная рента. Минута размышленія покажетъ всякому,
— 365 —
что количество занятаго или помѣщеннаго въ дѣло капитала,
приносящаго проценты въ нашей странѣ, въ настоящее время
значительно превосходитъ, по цѣнности количество земли,
дающей ренту. Одна только сумма процентовъ является го-
раздо болѣе серьезнымъ бременемъ для народа, чѣмъ сумма
земельной ренты. А тѣмъ болѣе рента не можетъ идти въ
сравненіе съ процентомъ плюсъ прибыль, пмосъ наемная
плата за строенія. Но для того, чтобы аргументація м-ра
Макъ-Грегора была правильна, рента должна превышать
всю эту сумму. Ибо, я повторяю, правильная денежная ре-
форма уничтожила бы почти окончательно и непосредственно
каждую изъ этихъ формъ лихоимства за исключеніемъ зе-
мельной ренты, а правильная аграрная реформа непосред-
ственно уничтожила бы только земельную ренту. Поэтому,
если трудъ не платитъ въ земельной рентѣ больше, чѣмъ въ
процентахъ, прибыли и наемной платѣ за помѣщенія, денеж-
ный вопросъ представляетъ большую важность, чѣмъ земель-
ный. Есть страны, гдѣ бываетъ наооборотъ, но Соединенные
Штаты не принадлежатъ къ ихъ числу.
Нужно имѣть въ виду, что вольныя деньги, убивъ воз-
можность наживать большія состоянія въ обыкновенныхъ от-
расляхъ промышленности, явятся сильнымъ препятствіемъ для
занятія выгодныхъ положеній, и этимъ окажутъ немалое влі-
яніе и на земельную ренту.
«Какъ можетъ капиталъ быть свободнымъ», спрашиваетъ
м-ръ Макъ-Грегоръ «если онъ въ состояніи избавиться отъ
ренты»?— Онъ не можетъ быть вполнѣ свободенъ, пока не
избавится отъ ренты; но онъ будетъ неизмѣримо свободнѣе,
когда избавится отъ процента, прибыли, ренты со строеній,
сохранивъ еще земельную ренту, чѣмъ когда опъ избавится
отъ земельной ренты, сохранивъ всѣ другія формы лихо-
имства. Дайте намъ вольныя деньги, первый крупный шагъ
къ анархіи, а земельной рентой мы успѣемъ заняться впослѣд-
ствіи.
— 366 —
Необходимая случайность.
(ІЛЪегіу 28 іюня 1884 г.).
Настойчивость, съ которою гринбэкеры * повторяютъ свои
аргументы по монетному вопросу, становится крайне докуч-
ною для мыслящаго смертнаго. Пусть только анархистъ изло-
жить гринбэкеру свою идею о хорошихъ деньгахъ, до выпу-
ска которыхъ правительству*не должно быть никакого дѣла, и
изъ одиннадцати случаевъ онъ въ десяти отвѣтитъ: «О, это
не деньги. Это не законное платежное средство. Деньги это то,
что высшій законъ страны объявляетъ законнымъ средствомъ
для уплаты долговъ въ странѣ, гдѣ этотъ законъ является
высшимъ».
Такой отвѣтъ Брикъ Помрой далъ недавно Стифену Перлу
Эндрузу и повидимому думалъ, что сказалъ нѣчто убѣдитель-
ное. Но, во-первыхъ, это опредѣленіе неправильно, ибо деньги
выполняютъ функцію денегъ, кто бы ихъ ни выпускалъ. Но
даже будь оно правильно, какова его мораль? Названіе есть
ничто. Не все ли равно, будутъ ли анархистскія кредитки на-
зываться деньгами, или какъ-нибудь иначе? Облегчатъ ли онѣ
обмѣнъ? Оживятъ ли производство? Будутъ ли точно измѣ-
рять цѣны? Будутъ ли содѣйствовать честному распредѣле-
нію богатства? Вотъ какіе вопросы слѣдуетъ поставить въ
данномъ случаѣ; а вовсе не о томъ, отвѣчаютъ ли анар-
хистскія деньги произвольному опредѣленію, принятому дан-
ной школой. Финансовая система, способная доставлять
деньги, удовлетворяющія вышеперечисленнымъ требованіямъ,
есть рѣшеніе того, что принято называть денежнымъ во-
просомъ.
Но нужно еще сказать нѣсколько словъ въ видѣ по-
правки къ положеніямъ м-ра Эндруза, высказаннымъ имъ въ
превосходной статьѣ о «Природѣ денегъ», напечатанной въ
Нью-Іоркскомъ Тгиііг Зеекег 8 марта 1884 г. М-ръ Эндрузъ
дѣлитъ свойства денегъ на существенныя, случайныя и побоч-
* Сторонники неограниченнаго выпуска кредитокъ.
Ред.
— 367 —
ныя, Существенныя свойства денегъ, говоритъ онъ,—тѣ, при
отсутствіи которыхъ онѣ не деньги, чѣмъ бы другимъ ни
обладали, а при наличности которыхъ онѣ деньги, чего бы
другого ни были лишены —это тѣ, коими измѣряются взаим-
ныя оцѣнки при обмѣнѣ, кои удостовѣряютъ коммерческую
сдѣлку и облекаютъ надежностью обѣщаніе, заключающееся
въ деньгахъ. Всѣ другія свойства денегъ м-ръ Эндрузъ счи-
таетъ случайными или побочными, а среди побочныхъ свойствъ
упоминаетъ объ обезпеченіи, укрѣпляющемъ или гарантирую-
щемъ деньги.
Какъ анализъ для отысканія опредѣленія, это вѣрно.
Возразить нечего. Но можно серьезно опасаться, что едва ли
не всякій, кто прочтетъ это, подумаетъ, что такъ какъ обез-
печеніе есть побочная черта денегъ, то она не представляетъ
важности и чуть ли не безполезна. И здѣсь-то читатель и со-
вершитъ большую ошибку. Правда, деньги суть деньги, съ
обезпеченіемъ ли или безъ него, но при отсутствіи обезпе-
ченія онѣ не могутъ быть совершенными или надежными
деньгами; вообще, ничего не будутъ стоить въ нашъ вѣкъ.
Логически переходъ отъ мѣнового торга къ необезпеченнымъ
деньгамъ являетъ собой гораздо болѣе короткій и менѣе
важный этапъ, чѣмъ переходъ отъ необезпеченныхъ денегъ
къ обезпеченнымъ деньгамъ. Грубое судно, въ которомъ
первобытные люди впервые ухитрились поплыть по водѣ, по
всей вѣроятности, обладало всѣми существенными признаками
лодки, но оно не имѣло никакого подобія съ гордыми, пыш-
ными пароходами, нынѣ перерѣзывающими Атлантическій
океанъ въ нѣсколько сутокъ. Конечно, это была лодка; но
не такая лодка, въ которой робкій или даже умѣренно осто-
рожный человѣкъ рѣшился бы поплыть надъ глубью свы-
ше пяти футовъ въ порядочномъ разстояніи отъ берега.
Въ ней были всѣ существенныя черты, но недоставало
многихъ побочныхъ. Недоставало, напримѣръ, компаса.
Компасъ не есть существенная часть лодки; но онъ суще-
ственное условіе удовлетворительнаго плаванія. Такъ и на-
дежность не составляетъ существеннаго признака денегъ,
но она есть существенное условіе постоянства въ производ-
ствѣ и устойчивости торговли. Лодка безъ компаса почти
368 —
навѣрное наткнется на скалу. Равнымъ образомъ и деньги
безъ обезпеченія почти навѣрное приведутъ людей, пользую-
щихся ими, къ банкротству. Если продукты можно будетъ
пріобрѣтать простымъ написаніемъ обѣщанія, и въ публикѣ
распространится мнѣніе, что такія обѣщанія суть деньги не-
зависимо отъ того, исполняются они или нѣтъ, то люди,
давшіе ихъ, по всей вѣроятности прекратятъ производство;
и если этотъ процессъ будетъ длиться достаточно долгое
время, то въ концѣ концовъ окажется много обѣщаній, на
которыя можно покупать, по покупать будетъ нечего, и по-
требуется безконечно большое число обѣщаній, чтобы ку-
пить безконечно малую частицу чего-либо. Если же люди
увидятъ, что ихъ обѣщанія будутъ приниматься не иначе,
какъ въ сопровожденіи доказательства намѣренія и способ-
ности выполнить ихъ, и если это доказательство будетъ обле-
чено во всѣмъ доступную систему организованнаго кредита,
то лица, дающія обѣщанія, будутъ дѣятельно стараться соз-
дать средства для выполненія своихъ обѣщаній; а сво-
бодное обращеніе этихъ обѣщаній не только не затормазитъ
производства, но дастъ ему сильный толчекъ; и результа-
томъ будетъ не банкротство, а всеобщее обогащеніе. День--
ги, подобнымъ образомъ обезпеченныя, и нужны цивилизован-
нымъ людямъ. Всякія другія деньги, хотя бы и обладающія
всѣми существенными признаками, пригодны лишь для вар-
варовъ, и на нихъ едва-ли купишь индѣйскую пирогу.
Земельный банкъ Стэнфорда.
(ЪіЪегіу 7 іюня 1890 г.)
Внесенный въ конгрессъ Лиландомъ Стэнфордомъ законо-
проектъ о выпускѣ ста милліоновъ или болѣе билетами Сое-
диненныхъ Штатовъ для держателей годной для обработки
земли, съ тѣмъ, чтобы эти билеты были обезпечены первыми
закладными на1 эту землю и приносили два процента, состав-
ляетъ одно изъ замѣчательнѣйшихъ событій нашего.времени;
значеніе его усиливается сдѣланнымъ въ рѣчи Стэнфорда
утвержденіемъ, что постановленія законопроекта будутъ, вѣ-
— 369 —
роятно, распространены въ концѣ концовъ на другіе виды
имущества. Этотъ законопроектъ пропитанъ экономикой (не
политикой) Анархизма. Онъ содержитъ въ себѣ зерно соці-
альной революціи. Онъ предлагаетъ систему правительственъ
наго взаимнаго банка. Если-бы можно было честно и съ успѣ-
хомъ провести въ жизнь его постановленія, то его остава-
лось бы только распространить на другіе виды имущества и
постепенно понизить процентъ съ двухъ до полупроцента, или
другой цифры, какая окажется достаточной для покрытія
стоимости операцій системы, и вѣрно и неуклонно перевести
добрыхъ три четверти дохода праздныхъ капиталистовъ въ
карманы рабочихъ нашей страны. Авторъ этого законопро-
екта имѣетъ столько милліоновъ, что если-бы даже отобрать
его доходы до послѣдняго цента, то одного его капитала
хватило бы на содержаніе его рода до отдаленныхъ поколѣ-
ній; и все же онъ предложилъ мѣру, которая сдѣлала бы его
потомковъ либо нищими, либо тружениками изъ сильныхъ
паразитовъ, какимъ онъ является. Короче говоря, Лиландъ
Стэнфордъ указалъ (съ экономической стороны), какъ однимъ
ударомъ поразить капитализмъ въ самое сердце. Со своего
кресла въ Сенатѣ Соединенныхъ Штатовъ онъ сказалъ насе-
ленію нашей страны, что основные экономическіе завѣты,
повторявшіеся ЫЪегіу со дня ея основанія, жизненны и
правдивы.
Къ сожалѣнію, его законопроектъ испорченъ сильной при-
мѣсью казенщины. Если-бы онъ просто отмѣнялъ всѣ огра-
ниченія и налоги на банковое дѣло, и давалъ бы право всѣмъ
индивидамъ и ассоціаціямъ дѣлать все то, что предлагаетъ
сдѣлать правительству, то онъ не только былъ бы многозна-
чительнымъ, но, будучи принятъ конгрессомъ, сдѣлался бы
самой поразительной и благодѣтельной законодательной мѣ-
рой, когда либо заносившейся въ книгу статутовъ. Но онъ
сдѣланъ неспособнымъ на доброе, благодаря яду политиче-
скаго разврата, скрытому въ немъ. Если-бы этотъ законъ про-
шелъ, то исполненіе его было бы поручено либо существую-
щей шайкѣ финансистовъ, либо какой либо другой, которая
превратилась бы въ такую же скверную. Всѣ благодѣтельные
результаты, ожидаемые отъ него какъ отъ экономической
Вмѣсто книги.	24
— 370 —
мѣры, были бы парализованы, и даже болѣе чѣмъ парализо-
ваны зломъ, внутренно присущимъ государственному управ-
ленію. Онъ заранѣе лишенъ оживляющей силы свободной
конкуренціи. Если бы продѣлать этотъ опытъ, то въ резуль-
татѣ онъ принесъ бы, вѣроятно, только одно зло. Онъ бы
не удался, а его неуспѣхъ гь бѣдственность неправильно и
неразумно приписалгь бы его дѣйствительному достоинству,
его экономической сторонѣ. Быть можетъ, цѣлое столѣтіе при-
шлось бы вольнымъ банкамъ нести проклятіе зла, порожденнаго
правительственнымъ банкомъ, экономически болѣе или менѣе
приближающимся къ вольному.
Въ надеждѣ, что этотъ законопроектъ не пройдетъ, во-
спользуемся имъ, тѣмъ не менѣе, какъ текстомъ для нази-
дательной бесѣды. Съ одной стороны мы покажемъ его эко-
номическое сходство съ финансовой системой анархистовъ
и будемъ оспаривать претензію на первенство, заявленную
Стэнфордомъ. Въ своей сенатской рѣчи 23 мая онъ сказалъ:
«Нѣтъ аналогіи между этимъ проектомъ для правительства
65 милліоннаго народа, съ его неограниченными рессурсами,
выпускающимъ свои деньги обезпеченными по крайней мѣрѣ
двумя долларами за одинъ, лучше чего и желать нельзя, и ка-
кимъ-либо другимъ финансовымъ планомъ, когда либо предло-
женнымъ!. Если Стэнфордъ сказалъ это добросовѣстно, то онъ
показалъ себя одновременно и духовнымъ піонеромъ, и лите-
ратурно отсталымъ человѣкомъ. Лучшее знакомство съ лите-
ратурой предмета показало бы ему, что онъ имѣетъ нѣсколь-
кихъ предшественниковъ на томъ же пути. Полк. В. Гринъ
говаривалъ о финансовыхъ предложеніяхъ Лизандера Спуне-
ра, что единственная ихъ оригинальность заключается въ
томъ, что онъ взялъ патентъ на нихъ. Единственная ориги-
нальность Стэнфордова предложенія заключается въ томъ,
что онъ сдѣлалъ его правительству 65 - милліоннаго народа.
Другимъ правительствамъ подобныя предложенія дѣлались и
раньше. Совершенно аналогичнымъ во всѣхъ существенныхъ
чертахъ, и экономически, и политически, является Прудоновъ
Мѣновой Банкъ и предложеніе Гуго Билгрема. Аналогичнымъ
съ эконоімической стороны является Народный Банкъ Прудо-
на, Взаимные Банки Грина и Спунеровы банки подъ залогъ
— 371 —
недвижимости. Такія же мысли высказывали въ своихъ со-
чиненіяхъ Джозайа Уорренъ, Стифенъ Перлъ Эндрузъ и
Джонъ Рескинъ. Если Стэнфордъ посидитъ нѣкоторое время
у ногъ одного изъ этихъ людей, то онъ встанетъ болѣе
умнымъ и скромнымъ человѣкомъ.
Какъ и всѣ серьезныя вещи, это дѣло имѣетъ свою забав-
ную сторону. Она заключается въ идолизаціи Стэнфорда грин-
бэкерами. Изъ этого видно, какъ невѣжественны эти люди
по части собственныхъ принциповъ. Сбитые съ толку сход-
ствомъ предлагаемой мѣры съ гринбэкизмомъ въ нѣкото-
рыхъ случайныхъ отношеніяхъ, они до хрипоты кричатъ
ура калифорнскому сенатору, въ блаженномъ невѣдѣніи,
что его законопроектъ разрушаетъ главную идею гринбэкизма
— о неограниченномъ выпускѣ денегъ. Гринбэкеръ только
этимъ и отличается отъ прочихъ людей, что въ долларѣ
видитъ таковой лишь потому, что правительство назвало
его долларомъ. Въ глазахъ же Стэнфорда долларъ являет-
ся таковымъ потому, что онъ обоснованъ и обезпеченъ опре-
дѣленнымъ видомъ имущества, которое можетъ быть про-
дано на рынкѣ по меньшей мѣрѣ за нѣсколько грановъ
золота. Трудно было бы подыскать два болѣе антагонистич-
ныхъ воззрѣнія. И тѣмъ не менѣе руководящіе органы грин-
бэкизма считаютъ ихъ, повидимому, тождественными.
Мутуализмъ на службѣ капитала.
(ЪіЪегіу 16 іюля 1887 г.).
Въ длинномъ отвѣтѣ Зіапйагй на рѣчь Эдварда Аткинсона,
произнесенную имъ недавно въ Государственномъ Лицеѣ
Труда, Генри Джорджъ портитъ дѣйствіе весьма здравой и
убѣдительной критики слѣдующимъ неосторожнымъ утвер’
жденіемъ:
М-ръ Аткинсонъ не знакомъ даже съ природой своего собственнаго
дѣла. Онъ сказалъ своей аудиторіи, что его «постоянная забота—охране-
ніе хлопчатобумажныхъ и шерстяныхъ фабрикъ отъ пожаровъ>. Это гру-
бая ошибка. Страховыя отъ огня общества занимаются распредѣленіемъ
убытковъ отъ огня между страхователями. Какъ статистикъ онъ знаетт,
— 372 —
что по статистическимъ даннымъ въ Ныо-Гэмпшайрѣ, когда этотъ штатъ
подвергся бойкоту страховыхъ обществъ, число пожаровъ уменьшилось на
тридцать процентовъ. Онъ не предохраняетъ зданій отъ пожаровъ.
Это грубая клевета на одно изъ превосходнѣйшихъ учре-
жденій Америки—не менѣе превосходЕіое отъ того, что въ
данномъ случаѣ оно служитъ къ выгодѣ капиталистовъ.
М-ръ Джорджъ совершенно неосновательно полагаетъ, что
м-ръ Аткинсонъ занятъ обыденнымъ страховымъ дѣломъ.
Это далеко не такъ. Онъ предсѣдатель страхового общества,
ведущаго дѣло на такихъ началахъ, что если-бы они были
приняты въ банковомъ дѣлѣ, то это болѣе бы способство-
вало исчезновенію бѣдности, чѣмъ всѣ фантастическія пана-
цеи, включая и обложеніе земельныхъ цѣнностей. Эти нача-
ла-принципъ мутуализма или стоимости.
Нѣсколько времени тому назадъ нѣкоторые фабриканты
рѣшили не платить больше прибылей страховымъ обществамъ*
такъ какъ они съ большей выгодой могутъ сами страховать
себя. Они сами составили общество, въ кассу котораго каж-
дая фабрика вноситъ ежегодно сумму, пропорціональную той,
въ которую желаетъ застраховаться, и получаетъ ее въ кон-
цѣ года обратно минусъ пропорціональная цифра убытковъ
отъ огня, выплаченныхъ обществомъ, и стоимости содержа-
нія общества. Очевидно, что съ принятіемъ такого плана
фабрики много бы выгадывали, даже если-бы пожары слу-
чались такъ же часто, какъ и раньше. Но это не все. По
взаимному соглашенію фабрики подчиняютъ себя, поскольку
дѣло касается охраны отъ огня, надзору страхового общества,
которое держитъ инспекторовъ для наблюденія за тѣмъ, что-
бы каждая фабрика была снабжена наилучшйми средствами
предупрежденія и тушенія пожаровъ, и относились къ этому
дѣлу съ величайшей заботливостью. Въ результатѣ всего
этого число пожаровъ и общая сумма вреда, приносимаго
ими, понизились въ такой степени, что трудно повѣрить; са-
мое страхованіе стоитъ этимъ фабрикамъ очень мало, и
стоимость его была бы еще ниже, если-бы сократили огром-
ное жалованье, платимое м-ру Аткинсону за услуги, которыя
немало людей, болѣе способныхъ и трудолюбивыхъ, готовы
оказывать за меньшую сумму. Слѣдовательно, страховое обще-
— 373 —
ство м-ра Аткинсона охраняетъ зданія отъ пожаровъ, а об-
ратное утвержденіе м-ра Джорджа столь же необдуманно, какъ
все, что м-ръ Аткинсонъ когда либо говорилъ въ доказа^
тельство того, что рабочему человѣку на землѣ не житье, а
рай.
Кромѣ того, мы считаемъ верхомъ неразумія со стороны
поборника труда чернить это страховое общество, ибо оно
заключаетъ въ себѣ зародышъ рѣшенія рабочаго вопроса.
Когда рабочимъ и дѣльцамъ позволятъ организовать свой
кредитъ такъ, какъ эти фабриканты организовали свое стра-
хованіе, то имъ такъ же не придется болѣе платить дани
ростовщику, какъ фабрикантамъ не приходится платить ея
профессіональнымъ страховымъ обществамъ, и первые такъ
же будутъ застрахованы отъ банкротства, какъ послѣдніе отъ
огня. И все же м-ръ Аткинсонъ, повседневная жизнь кото-
раго должна постоянно напоминать ему объ этой истинѣ,
утверждаетъ, что рабочій можетъ совершить соціальный пе-
реворотъ, питаясь костями и пользуясь водянымъ газомъ для
отопленія. Можетъ ли кто-нибудь повѣрить его искренности
въ этомъ случаѣ?
Эволюція Эдварда Аткинсона.
{ЫЪегіу 10 января 1891 г.).
Великій, центральный принципъ анархистской экономики—
именно, лишеніе золота и серебра ихъ власти надъ всѣми
другими богатствами путемъ разрушенія монопольной денеж-
ной привилегіи, дарованной имъ—этотъ принципъ быстро
пробиваетъ себѣ дорогу. Проблескомъ въ этомъ направленіи
можетъ служить планъ вспомогательной кассы, составленный
союзомъ фермеровъ—сколь бы ненаучнымъ и топорнымъ
этотъ планъ ни казался. Мы уже разбирали земельный про-
ектъ сенатора Стэнфорда, болѣе научный и разработанный,
но негодный вслѣдствіе положеннаго въ его основу государ-
ственнаго принципа. Замѣчательнѣй всего однако произошед-
шій недавно переворотъ въ финансовыхъ воззрѣніяхъ Эдвар-
да Аткинсона, самаго ортодоксальнаго и упорнаго изъ аме-
— 374 —
риканскихъ экономистовъ, нынѣ присоединяющаго и свой
зычный голосъ къ учащающимся требованіямъ прямого пред-
ставительства всякаго богатства въ деньгахъ.
Въ рядѣ журнальныхъ статей и въ рѣчи, прочитанной въ
бостонскомъ клубѣ сапожниковъ и башмачниковъ, этотъ за-
коренѣлый врагъ всякихъ бумажныхъ денегъ, не основанныхъ
на звонкой монетѣ; этотъ человѣкъ, который пятнадцать-
двадцать лѣтъ тому назадъ вступилъ въ горячій .споръ съ
полк. Гриномъ, отрицая центральный принципъ взаимныхъ
банковъ; этотъ грубіянъ, никогда не упускавшій случая обру-
гать Анархизмъ и анархистовъ, — нынѣ выступилъ впередъ,
чтобы спасти родину тщательно разработаннымъ финансо-
вымъ планомъ, который онъ предлагаетъ какъ свой ориги-
нальный проектъ, но который въ дѣйствительности анархи-
сты громовымъ голосомъ проповѣдуютъ уже много лѣтъ,
который впервые былъ предложенъ въ своихъ существенныхъ
частяхъ Прудономъ, отцомъ Анархизма, и защищался старымъ
противникомъ Аткинсона, полк. В. Гриномъ, до конца дней
его. Конечно, всѣ газеты заговорили объ этомъ, и на томъ
основаніи, что «все сойдетъ», что отъ великаго Аткинсона,
большинство ихъ привѣтствуетъ эту метаморфозу, хотя очень
немногіе догадываются, что она означаетъ. Тѣ, которые,
видимо, поняли, какъ Нью-Іоркская Еѵепіпд Розі, пока
ограничиваются мягкимъ протестомъ, приберегая громы на
тотъ случай, если планъ начнетъ близиться къ исполненію.
Предлагается: чтобы національные банки страны были
распредѣлены по нѣсколькимъ округамъ, причемъ каждый
округъ имѣлъ бы въ одномъ изъ городовъ свой банковый
центръ, чтобы каждый банкъ могъ оставлять въ разсчетной
палатѣ залогъ, какой комитетъ палаты признаетъ достаточ-
нымъ, и получать изъ разсчетной палаты свидѣтельства въ
формѣ банкнотовъ мелкаго наименованія, въ предѣлахъ се-
мидесяти пяти процентовъ цѣнности залога; что бы эти би-
леты имѣли на оборотѣ обѣщаніе банка объ уплатѣ и по
требованію выкупались банкомъ законной монетой; въ слу-
чаѣ же невозможности обмѣнять ихъ въ банкѣ, они должны об-
мѣниваться разсчетной палатой, и что бы это новое средство
— 375 —
обмѣна было освобождено отъ десятипроцентнаго налога,
взимаемаго съ билетовъ государственнаго банка.
Конечно, подобный проектъ не произвелъ бы экономиче-.
ской революціи, какой Анархизмъ ожидаетъ отъ свободныхъ
банковъ. Онъ не разрушаетъ монополіи права на банкъ; онъ
оставляетъ контроль надъ деньгами въ рукахъ шайки финан-
систовъ; онъ предписываетъ выкупъ билетовъ при помощи
закономъ установленныхъ денегъ, не считаясь съ тѣмъ об-
стоятельствомъ, что если-бы значительная часть богатствъ бы-
ла прямо представлена деньгами, то на выкупъ ихъ не хвати-
ло бы законной монеты. Онъ опасенъ тѣмъ, что централизу-
етъ отвѣтственность, вмѣсто того, чтобы локализировать ее,
и имѣетъ другіе, менѣе важные дефекты. Я обращаю на него
вниманіе и привѣтствую его, ибо здѣсь впервые Прудонова
доктрина республиканизаціи звонкой монеты здраво защища-
ется виднымъ экономистомъ. Одинъ этотъ фактъ весьма
знаменателенъ.
Я изумленъ тѣмъ, что это не вполнѣ оцѣнила Галвестон-
ская	одна только изъ крупныхъ ежедневныхъ газетъ
нашей страны и занимающаяся раціональнымъ изложеніемъ
финансовой науки. Ея редакторъ, обративъ вниманіе на Аткин-
соновскій проектъ, не указываетъ на то, что онъ вводитъ
революціонное начало, а замѣчаетъ, что „единственный непо-
грѣшимый путь къ идеалу прочной системы организованнаго
кредита это достиженіе идеала населенія, соотвѣтственно
твердаго умомъ и характеромъ". Такой филистерской фразы
я отъ него не ожидалъ. Несомнѣнная правда, что для успѣш-
ной организаціи кредита необходима значительная доля ума
и характера. Но это вѣдь труизмъ. Есть другая истина, не
труизмъ, внѣдрить которую въ умы представляется безотла-
тельно нужнымъ,—именно, что кредитъ, будучи организованъ,
столько же будетъ способствовоть развитію ума и характера,
какъ умъ и характеръ могутъ способствавать организаціи
кредита. Я ждалъ, что Галвесгатонская подчеркнетъ имен-
но эту истину и важное значеніе монетизаціи всѣхъ богатствъ.
Я надѣялся и все еще не теряю надежды, что она возрадует-
ся вмѣстѣ съ ЪіЪегіу тому, что человѣкъ, чьи рѣшенія ра-
бочаго вопроса сводились главнымъ образомъ къ девятируб-
з;б —
левымъ костюмамъ, десятикопѣечнымъ обѣдамъ и патенто-
ваннымъ керосинкамъ, додумался наконецъ до мѣры, достой-
ной не насмѣшки, а глубокаго уваженія.
Гринбэкеръ въ углу.
(ЫЪегіу 9 августа 1881 г.).
Къ редактору ЫЪегіу:
Въ ЫЪегіу отъ 28 іюня вы ссылаетесь на сотрудника Еззех 8іаіе-
&тап^ о которомъ говорите, что онъ «исчерпалъ до-дна» истину тарифнаго
вопроса, объявивъ, что «вольныя деньги» и «свобода торговли» взаимно
дополняютъ другъ друга.
Каждый гринбэкеръ (я принадлежу къ ихъ числу) сразу пойметъ эту
простую (я сказалъ бы, аксіоматическую) доктрину, какъ только она
пріидетъ ему на мысль.
Монополія денегъ утилизируется путемъ процента; монополія торговли—
путемъ обложенія (тарифовъ); поэтому, если вы хотите упразднить всякую
монополію, ваімъ стоитъ только добиться денегъ, не обложенныхъ
процентомъ, и ея послѣдній часъ пробьетъ.
Не существуетъ въ настоящее время болѣе раціональнаго реформато-
ра, чѣмъ гринбэкеръ, который вѣритъ въ «неприносящія процента
деньги».
Болтовня объ «обезпеченныхъ деньгахъ» поистинѣ забавна! ЫЪегіу
должна бы понимать, что деньги, «основанныя» на иномъ какомъ либо
«обезпеченіи», чѣмъ ихъ природное назначеніе и неучитываемость, грабятъ
тѣхъ, кто пми пользуется.
Если-бы все общество участвовало въ ихъ выпускѣ и пользованіи, и
не «фиксировало» предѣловъ ихъ количества или употребленія, то такія
деньги были бы совершенны по всѣмъ своимъ качествамъ, и никого бы
не грабили; и такія деньги были бы «вполнѣ законнымъ платежнымъ
средствомъ», какую вывѣску къ нимъ ни прицѣпить.
Такъ какъ я преподавалъ эту доктрину болѣе десятка лѣтъ, то я на-
дѣюсь, вы отведете уголокъ въ ЫЪегіу моей замѣткѣ.
Э. Г. Бентонъ.
Я отвелъ м-ру Бентону просимое мѣсто «въ углу» и ду-
маю, что ему трудно будетъ выбраться оттуда. Я поясню
примѣромъ. А владѣетъ фермой, стоющей пять тысячъ дол-
ларовъ. В держитъ эмисіонный банкъ и всѣмъ извѣстенъ за
осторожнаго и честнаго дѣльца. С, Б, Е и т. д., вплоть до
заняты различными профессіями, свойственными культурной
- 377 —
жизни. А спѣшно нужны деньги. Онъ закладываетъ свою
ферму В и получаетъ отъ него билеты .различнаго наимено-
ванія, на сумму въ пять тысячъ долларовъ, за что В беретъ'
у А на расходы по этой сдѣлкѣ, пропорціональные тѣмъ, ка-
кіе понесъ бы .банкъ—немного менѣе полупроцента. На эти
билеты А покупаетъ нужные ему продукты у С, В, Е и т. д.
до которые въ свою очередь этими билетами покупаютъ
продукты другъ у друга, а въ свое время приходятъ съ ними
и къ А, чтобы купить его сельскохозяйственные продукты.
А, снова получивъ билеты В, возвращаетъ ихъ В, который
затѣмъ уничтожаетъ закладную на ферму А. Всѣ эти лица,
отъ А до 2, пользовались для заключенія безчисленныхъ
сдѣлокъ билетами В, основанными на фермѣ А—т. е. день-
гами, основанными на нѣкоторомъ обезпеченіи, «отличномъ
отъ ихъ природнаго назначенія и неучитываемости». Они
были въ состояніи заключать эти сдѣлки только потому, что
всѣ знали, что билеты обезпечены описаннымъ образомъ. А
зналъ это потому, что выдалъ закладную; В потому, что
взялъ закладъ; С, Б, Е, и т. д. до 2 знали, что В никогда
не выпускалъ билетовъ иначе, чѣмъ обезпеченными этимъ
или инымъ подобнымъ способомъ. ЪіЪегіу готова понять—
м-ръ Бентонъ говоритъ: должна бы понять,—что какое либо
или всѣ эти лица были ограблены при пользованіи этими
деньгами, если м-ръ Бентонъ докажетъ это солидными фак-
тами и аргументами. До тѣхъ же поръ онъ долженъ стоять
въ своемъ углу.
Два слова о «законномъ мѣрилѣ» или «законномъ пла-
тежномъ средствѣ». Законнымъ платежнымъ средствомъ
является лишь то, которое правительство предписываетъ счи-
тать таковымъ при погашеніи долговъ. Деньги, относительно
коихъ нѣтъ такого предписанія, не суть законное платежное
средство, какъ бы широко ими ни пользовались, и называть
ихъ такъ значитъ затемнять терминологію.
Теперь о словѣ «гринбэкеръ» *. Гринбэкеръ тотъ, кто
подписывается подъ платформой партіи гринбэковъ. Главный
принципъ этой платформы заключается въ томъ, что прави-
* О значеніи этого слова сдѣлано примѣчаніе въ началѣ книги, въ
«Предисловіи».	Ред.
- 378 —
тельство должно монополизировать изготовленіе денегъ, и
что всякій, кто, возмутившись противъ этой священной пре-
рогативы, пожелаетъ выпускать деньги за свой собственный
страхъ, долженъ за это быть обложенъ, или оштрафованъ,
или лишенъ свободы, или повѣшенъ, или четвертованъ,
или подвергнутъ иному наказанію либо пыткѣ, какія прави-
тельству заблагоразсудится наложить на него. Если м-ръ
Бентонъ не вѣруетъ въ это, онъ не гринбэкеръ; смѣю
увѣрить, и я не гринбэкеръ, хотя вмѣстѣ съ м-ръ Бентономъ
вѣрую въ не приносящія процента деньги.
Вольныя деньги и принципъ стоимости.
(ЪіЪегіу 1 декабря 1888 г.).
Къ редактору ІЛЪегіу:
Я понимаю, что монополію денегъ необходимо уничтожить, и что это
дало бы возможность всѣмъ лицамъ, владѣющимъ имуществомъ, свободно
выпускать подъ него билеты, причемъ конкуренція между ними настоль-
ко понизила бы процентъ, что люди, желающіе открыть дѣло, могли бы
занимать деньги на льготныхъ условіяхъ. Но мнѣ кажется, это не при-
несло бы добра, если-бы новый классъ дѣльцовъ не усвоилъ „принципа
стоимости11 въ производствѣ и распредѣленіи, чтобы сломить нынѣшнія
дурныя учрежденія въ обществѣ, составленномъ изъ рабочихъ, съ одной
стороны, и лѣнтяевъ либо безполезныхъ людей—съ другой.
Везъ введенія принципа стоимости «вольныя деньги» привели бы
на мой взглядъ, только къ недолгому оживленію торговли, и затѣмъ къ
быстрому упадку ея.
Не думаю я также (при отсутствіи принципа стоимости), чтобы кон-
куренція среди банкировъ понизила эмиссію до стоимости простымъ влія-
ніемъ соревнованія, ибо люди перестали бы заниматься банковымъ дѣ-
ломъ, если оно перестало бы давать нормальный процентъ на капиталъ.
Въ заключеніе могу сказать, что я вѣрю въ «принципъ стоимости*
а все же, какъ анархистъ, вижу въ немъ нѣчто произвольное. Примире-
ніе «стоимости» съ конкуренціей мой умъ еще въ состояніи постигнуть»
Преданный вамъ
Франкъ Мэтьюзъ.
Принципъ стоимости не можетъ не показаться произволь-
нымъ тому, кто не видитъ, что онъ можетъ быть осуще-
ствленъ только въ экономическихъ процессахъ, которые на-
чинаются съ той минуты, какъ свободѣ открытъ доступъ въ
— 379 —
финансовую область. А чтобъ это видѣть, необходимо по-
нять принципы взаимнаго банка, недостаточно внимательно
изучавшіеся м-ромъ Мэтьюзомъ. Если-бы онъ понималъ ихъ,
онъ бы зналъ, что учрежденіе взаимнаго банка не требуетъ
вклада капиталовъ, ибо сами кліенты банка доставляютъ весь
капиталъ, на которомъ основаны билеты банка; и что по-
этому величина дисконта, требуемаго банкомъ за услуги по
обмѣну его билетовъ на билеты кліентовъ, обусловливается,
при конкуренціи, стоимостью этой услуги, а не высотою про-
цента, вымогаемаго капиталомъ! Это отношеніе діаметрально
противоположно предположенію м-ра Мэтьюза. Именно вы-
сота процента на капиталъ обусловливается размѣромъ бан-
коваго учета, ибо капиталисты не смогутъ ссужать свой ка-
питалъ за процентъ, когда публика получитъ возможность
доставать въ банкѣ деньги безпроцентно, а на нихъ ужъ
прямо покупать капиталъ. Именно это-то вліяніе свободнаго
и взаимнаго банковаго дѣла на высоту процента съ капитала
и гарантируетъ осуществленіе принципа стоимости въ эконо-
мическихъ процессахъ. Какъ только процентъ и рента исклю-
чаются изъ элементовъ цѣны, а живая конкуренція обезпечи-
вается легкостью добыванія капитала, прибыль падаетъ до
уровня надлежащей заработной платы фабриканта или купца.
Хорошо, какъ говоритъ м-ръ Мэтьюзъ, имѣть принципъ
стоимости въ виду; ибо несомнѣнно, что легкость, съ какою
общество шествуетъ по пути прогресса, въ значительной мѣ-
рѣ обусловливается тѣмъ, насколько ясно оно провидитъ его.
Но, предвидитъ ли оно его, или нѣтъ, оно «все-таки прихо-
дитъ къ прогрессу». Единственное предвидѣніе, безусловно
необходимое для прогресса, это предвидѣніе того обстоятель-
ства, что свобода составляетъ его единственное существенное
условіе.
Прудоновъ банкъ.
{ЪіЪегіу 20 сентября 1884 г.).
Я тридцать лѣтъ проповѣдую принципы равнаго представительства
всѣхъ пригодныхъ цѣнностей билетами Мѣнового Банка, но не вижу, ка-
кимъ образомъ, обобщивъ систему, какъ сдѣлалъ бы Прудонъ (ссылаюсь
— 380 —
и а параграфы, переведенные Гриномъ), мы можемъ избѣжать возможно-
сти подлоговъ съ одной стороны, а съ другой стороны обманныхъ эмиссій
со стороны чиновниковъ банка.
Такой банкъ, вдобавокъ, равноспленъ общему страховому полису на
имущество страны, и истинная цѣнность его билетовъ должна зависѣть
отъ обезпеченія на случай пожаровъ и другихъ катастрофъ, грозящихъ
недвижимости, равно какъ и «личному имуществу».
Я надѣюсь, что первые опыты будутъ мѣстными и ограниченными.
Я считаю торговую дѣятельность нынѣшней цивилизаціи опасно, если не
фатально, преувеличенною и несоразмѣрною съ производствомъ. Желѣзная
дорога есть револьверъ въ рукахъ маніака, у котораго какъ разъ столько
ума, чтобы застрѣлиться. Даже если бы въ нашей слѣпой страсти къ бы-
строму и легкому перемѣщенію мы не запутались въ мертвой петлѣ мо-
нополіи, то импульсъ, который желѣзныя дороги даютъ городской жизни,
наступающей до установленія охранительной системы, которая возвратитъ
человѣка землѣ, быстро превратитъ Америку въ пустыню. Дѣйствитель-
нымъ препятствіемъ этому «галопирующему потребленію» было бы
локализированіе оборотовъ производства и потребленія въ кооператив-
ныхъ обществахъ. Чѣмъ меньше будетъ площадь, на которой совершается
такой самодовлѣющій оборотъ, тѣмъ болѣе экономіи получится въ пере-
возочныхъ расходахъ.
Человѣку съ Богомъ тѣсно:
Не угодно-ль сократиться?
Полагаю, вы видите отношеніе этой идеи къ идеѣ надежности биле-
товъ Мѣнового Банка, х такъ какъ въ торговлѣ, ограниченной мѣстомъ,
обманы быстро бы раскрывались, и, слѣдовательно, на нихъ бы рѣдко по-
кушались.
Эджевортъ.
Прудонъ имѣлъ обыкновеніе выражать свой взглядъ на
желательную организацію кредита въ двухъ формахъ — въ
своемъ Мѣновомъ Банкѣ и въ Народномъ Банкѣ. Послѣдній
былъ его дѣйствительнымъ идеаломъ; первый онъ отстаивалъ,
когда желалъ избѣжать необходимости оспаривать возраженія
государственниковъ. Мѣновому Банку надлежало быть Фран-
цузскимъ Банкомъ, преобразованнымъ на началахъ мутуализма.
Легко видѣть, что предосторожности противъ подлога и чрез-
мѣрнаго выпуска, принимаемыя нынѣ Французскимъ Банкомъ,
годились бы и послѣ преобразованія. Иначе пришлось бы бо-
роться съ этимъ зломъ въ Народномъ Банкѣ, вводящемъ въ
банковое дѣло свободную конкуренцію. Практическія соображе-
нія по этому предмету имѣютъ второстепенное значеніе и не за-
трагиваютъ финансовыхъ принциповъ; человѣческій геній,
— 381 —
побѣдившій столько препятствій, сумѣетъ и здѣсь найтись.
Наиболѣе достойные банки быстро выдвинутся изъ числа дру-
гихъ какой нибудь системой добровольной организаціи и вза-
имнаго надзора, необходимаго для ихъ самосохраненія. Кре-
дитъ тѣхъ банковъ, которые откажутся подчиниться въ лю-
бой моментъ осмотру экспертовъ, или показать публикѣ свои
книги, погибнетъ, и они не будутъ пользоваться покровитель-
ствомъ. Вѣроятно также, что лучшіе банки соединятся для
выпуска однообразныхъ кредитокъ, съ трудомъ поддающихся
поддѣлкѣ, и будутъ тщательно беречь ихъ, выдавая другимъ
банкамъ только ^подъ вѣрное обезпеченіе. Вообще, опытные
люди могутъ создать сколько угодно препятствій поддѣлкѣ
денегъ. Нельзя сомнѣваться, что первые опыты будутъ, какъ
надѣется «Эджевортъ», «мѣстными и ограниченными». Но я
не думаю, чтобы выпускаемыя такимъ образомъ деньги были
такъ надежны, какъ тѣ, которыя появятся, когда система по-
лучитъ широкое распространеніе, и различныя вѣтви ея бу-
дутъ организованы такъ, что наилучшими средствами защиты
можно будетъ пользоваться съ наименьшими затратами.
Почему заработная плата должна поглощать
прибыль.
(ЪіЪегіу 16 іюля 1887 г.).
Ванъ Буренъ Денсловъ, обсуждая въ Тгиііі 8еекег сравни-
тельные размѣры вознагражденія труда и капитала, указыва-
етъ, что нынѣшняя система заработной платы дѣлить при-
быль почти поровну между первымъ и вторымъ; въ примѣръ
онъ;приводитъ желѣзныя дороги Иллинойса, выплачивающія
ежегодно жалованья и заработной платы 81.936.170 долла-
ровъ, а капиталу, который м-ръ Денсловъ опредѣляетъ какъ
« трудъ, затраченный предварительно на постройку и оборудо-
ваніе дорогъ», 81.720.265 долл. Послѣ этого онъ замѣчаетъ:
«Ни одна система преднамѣреннаго дѣленія прибылей не мо-
жетъ быть справедливѣе этой, если мы согласимся съ прин-
ципомъ, что день работы, уже сдѣланной и воплотившейся
— 382 —
въ капиталѣ, имѣетъ такое же право на вознагражденіе за
пользованіе собою, какъ день работы, еще не сдѣланной, ко-
торый мы называемъ трудомъ». Совершенно вѣрно. Но ука-
занный принципъ и есть то, что мы, соціалисты, отрицаемъ,
и если м-ръ Денсловъ не можетъ сразиться съ нами и побѣ-
дить въ этомъ пунктѣ, то напрасно онъ будетъ пытаться за-
щищать существующую или иную какую-либо форму дѣленія
прибылей. Соціалисты утверждаютъ, что «день работы, вопло-
щенной въ формѣ капитала», уже былъ вполнѣ вознаграж-
денъ обладаніемъ этимъ капиталомъ; что если собственникъ
ссужаетъ его другому въ пользованіе, и тотъ повредитъ его,
разрушитъ или потребитъ какую-либо часть его, то собствен-
никъ имѣетъ право на возмѣщеніе за этотъ вредъ, разруше-
ніе или потребленіе; и что если онъ получаетъ излишекъ
сверхъ возвращеннаго въ неприкосновенности капитала, то его
рабочій день оплачивается вторично.
Быть можетъ, м-ръ Денсловъ скажетъ намъ, какъ намъ
неоднократно говорили, что этотъ рабочій день долженъ быть
оплаченъ во второй, въ третій, въ сотый и въ милліонный
разъ, ибо капиталъ, произведенный имъ и воплотившій его
въ себѣ, увеличилъ продуктивность будущаго труда. Мы допу-
скаемъ, что онъ вызвалъ такое увеличеніе; но такой трудъ
при свободѣ оплачивается или долженъ оплачиваться сораз-
мѣрно своей полезности, которую мы отрицаемъ. Всѣ полез-
ныя качества существуютъ въ природѣ либо активно, либо
въ потенціи, и ихъ благотворные результаты при свободѣ
распредѣляются по естественному закону свободнаго обмѣна
между людьми. Рабочій, приводящій въ дѣйствіе какое-либо
полезное качество, оплачивается соразмѣрно затраченному
имъ труду, но вмѣстѣ со всѣмъ человѣчествомъ получаетъ
лишь свою долю спеціальной полезности даннаго продукта.
Правда, полезность его продукта имѣетъ тенденцію увеличи-
вать его цѣнность; но эта тенденція немедленно исчезаетъ,
гдѣ появляется возможность конкуренціи,—а покуда суще-
ствуетъ денежная монополія, не можетъ быть свободы кон-
куренціи ни въ одной индустріи, требующей капитала — въ
силу стремленія другихъ рабочихъ къ производству того же
продукта, длящагося до тѣхъ поръ, какъ цѣна не падаетъ
— 383 —
до нормальной заработной платы. Изъ этого ясно, что соб-
ственникъ капитала, воплощающаго вышеозначенный дневной
трудъ, не можетъ получить за него даже вторичной оплаты
путемъ продажи своего капитала. Почему же онъ долженъ
получать за него плату дважды и безконечное множество разъ
многократнымъ осужденіемъ своего капитала? Если м-ръ Ден-
словъ не можетъ привести для этого уважительныхъ причинъ,
то долженъ будетъ сознаться, что всякое дѣленіе прибылей
есть обманъ, и что весь чистый продуктъ промышленности
долженъ доставаться въ руки труда, не воплотившагося пред-
варительно въ форму капитала—другими словами, что зара-
ботная плата должна всецѣло поглощать прибыль.
Искаженіе великой идеи.
(ЪіЪегіу 19 іюня 1886 г.)
Кливлендскій съѣздъ Рыцарей Труда постановилъ просить
Конгрессъ объ изданіи закона, въ очень грубой формѣ во-
площающаго чрезвычайно важный принципъ, что всякое иму-
щество, обладающее устойчивой цѣнностью, должно служить
основою денегъ. Законопроектъ предусматриваетъ учрежденіе
ссудныхъ конторъ въ каждомъ графствѣ Соединенныхъ Шта-
товъ, которыя подъ управленіемъ кассировъ и счетчиковъ,
назначаемыхъ Секретаремъ Казначейства, будутъ выпускать
бумажки, подлежащія по требованію обмѣну на золотую мо-
нету или ея эквивалентъ въ другихъ законно признанныхъ
деньгахъ Соединенныхъ Штатовъ, и ссужать ихъ изъ трехъ
процентовъ всѣмъ, представившимъ достаточное обезпеченіе.
Здѣсь Рыцари напали на великую идею, больше всего мо-
гущую способствовать освобожденію труда, но какъ же они
исказили ее и сдѣлали неосуществимой и малоцѣнной своими
политическими и произвольными пріемами въ попыткахъ ея
осуществленія!
Одна часть проекта, запрещая всѣмъ частнымъ лицамъ
или ассоціаціямъ выпускать деньги, объявляетъ банковое дѣло
монополіей правительства—какое безумное отрицаніе свободы!
Другая часть, вмѣсто того, чтобы поставить дисконтъ въ
— 384 —
зависимость отъ стоимости, къ которой конкуренція свела
бы его, не будь монополіи, произвольно устанавливаетъ его
въ три процента, помирившись такимъ образомъ со злѣйшимъ
врагомъ труда, лихвою. Такъ какъ три процента представля-
ютъ среднее годичное увеличеніе богатства, — т. е. разницу
между годовымъ производствомъ и годовымъ потребленіемъ,
—то эта часть проекта означаетъ: то, что должно составлять
годовыя сбереженія труда, и составляло бы ихъ, если-бы ли-
хоимство ихъ не вытаскивало изъ кармановъ труда, должно
попадать въ государственное казначейство и расточаться такъ,
какъ угодно будетъ Конгрессу и продажнымъ чиновникамъ
Третья часть устанавливаетъ однообразный законъ лихо-
имства для всей страны, требуя, чтобы всякое лицо, которое
ссудитъ деньги подъ иной процентъ, чѣмъ три, отдавало
заемщику и капиталъ и проценты. До сихъ поръ законода-
тели довольствовались тѣмъ, что ограничивали высоту про-
цента въ одномъ направленіи; этотъ же законъ ограничива-
етъ ее въ обоихъ направленіяхъ, подвергая ссужающаго изъ
двухъ проц. такой же карѣ, какъ и ссужающаго изъ четы-
рехъ проц.
Эта, какъ и многія другія черты тираніи въ разсматривае-
момъ проектѣ, совершенно затмевается той частью его, въ
которой постанавливается, что «всякое лицо, предлагающее
въ продажу золотую и серебряную монету Соединенныхъ
Штатовъ, должно подвергаться отнятію всей его недвижимо-
сти, товаровъ, денегъ и имущества, или принужденію къ аре-
стантскимъ ротамъ на пятьдесятъ лѣтъ, а также лишенію
навсегда права гражданства въ Соединенныхъ Штатахъ».
Какой прекрасный случай для судьи Смайса, если подобный
казусъ попадетъ когда либо въ его юрисдикцію! Его нена-
сытной кровожадности, побудившей его высказать сожалѣніе
о томъ, что онъ не могъ повѣсить Іоганна Моста за его
зажигательную рѣчь, открылся бы полный просторъ въ пред-
лагаемомъ законѣ. Вообразите, что онъ обращается къ обви-
няемому съ такой рѣчью:
«Джонъ Джонсъ, судъ равныхъ призналъ васъ ви-
новнымъ въ самомъ гнусномъ преступленіи. Вы позволили
себѣ предложить на рынкѣ и подвергнуть кощунственному
— 385 —
мѣновому торгу нашу священную колесницу, эмблему циви-
лизаціи, серебряный долларъ Соединенныхъ Штатовъ. Оче-
видно, вы состоите членомъ опаснаго общественнаго класса.
/Вы, по всей вѣроятности, величайшій негодяй, когда либо
осквернявшій лицо земли. Очень жаль, что нашъ черезчуръ
милосердный законъ не позволяетъ мнѣ сжечь васъ на ко-
стрѣ. Но такъ какъ онъѵэтого не разрѣшаетъ, то ящолженъ
по крайней мѣрѣ, въ интересахъ права, порядка и общества,
остановиться на крайней степени усмотрѣнія, предоставлен-
наго мнѣ. Посему я налагаю на васъ штрафъ, равный всей
вашей недвижимости, приговариваю васъ къ заключенію въ
арестантскихъ ротахъ на: пятьдесятъ лѣтъ, и лишаю васъ
навсегда права вотировать противъ меня на выборахъ».
Прекрасная организація, эти Рыцари Труда, для анархиста,
состоящаго въ ихъ рядахъ!
На передовомъ посту.
Вопль, поднятый противъ торговыхъ посредниковъ, ли-
шенъ всякаго смысла. Вѣдь они настоящіе производители.
Распредѣленіе есть часть производства. Ни одинъ предметъ
не произведенъ до конца, пока не готовъ къ употребленію, и
ни одинъ предметъ не готовъ къ употребленію, пока не до-
стигъ мѣста, гдѣ его будутъ употреблять. Кто доставляетъ
его въ это мѣсто, тотъ производитель, и какъ таковой имѣ-
етъ право на плату за свой трудъ. Бѣда въ томъ, что по-
средники берутъ у потребителей плату не только за свой
трудъ, но и за пользованіе вложеннымъ въ дѣло капиталомъ.
Но вообще они полезные члены общества. Устраните лихо-
имство изъ ихъ пріемовъ, и они станутъ также и почтен-
ными членами общества.—ЪіЪегіу 1 октября 1881 г.
Тѣ, кто находитъ желательнымъ вознаграждать ростов-
щика за оказаніе услуги, всегда находятъ удобнымъ забыть,
что жертвы ростовщика не нуждались бы въ его услугахъ,
если бы по желанію ростовщиковъ не составлялись законы,
препятствующіе имъ взаимно помогать другъ другу.—ЪіЪегіу
15 октября 1881 г.
Вмѣсто книги.	25
— 386 -
Въ безусловной правильности принципа и цѣлесообразно,
сти политики фритредерства не можетъ быть серьезнаго со-
мнѣнія; но это должна быть полнѣйшая свобода торговли—
не полумѣры, предлагаемыя такъ называемыми «фритрэде-
рами». Давидъ Уэлльсъ, профессоръ Перри и всѣ экономисты
манчестерской школы любятъ кричать о «свободѣ торговли»;
но изслѣдованіе ихъ позиціи всегда обнаруживаетъ въ нихъ
самыхъ пылкихъ поборниковъ монополіи въ области произ-
водства или денегъ—жесточайшихъ противниковъ свободы
кредита. Они соглашаются и подчеркиваютъ, что со сторо-
ны правительства является просто тираніей отрѣзывать
огромный ломоть иностраннаго продукта, который кто либо
желаетъ ввезти, но не видятъ нарушенія свободы въ исклю-
чительномъ разрѣшеніи, выданномъ правительствомъ компло-
ту стригущихъ купоны корпорацій, называемыхъ національ-
ными банками; послѣдніе благодаря этой монополіи имѣютъ
возможность повсемѣстно срѣзывать отъ трехъ до пятнад-
цати процентовъ кредита, который народъ вынужденъ поку-
пать у нихъ. Подобная «свобода торговли»—самый наглый
обманъ, бросающійся въ глаза всякому, желающему видѣть.
Она дѣлаетъ золото привилегированнымъ продуктомъ, царемъ
товаровъ. И покуда будетъ длиться это верховенство золота,
протекціонисты, поднимающіе такой шумъ съ теоріей «тор-
говаго баланса», будутъ занимать неуязвимую позицію. По-
куда золото царь, нація, поглощающая его—т. е. та нація,
вывозъ которой значительно превышаетъ ввозъ—навѣрное
будетъ править міромъ. Но развѣнчайте этого худшаго изъ
деспотовъ, и самой могущественной станетъ та страна, ко-
торой лучше всего удастся избавиться отъ своего золота
путемъ промѣна его на болѣе полезные продукты. Другими
словами, республиканизація монеты должна предшествовать
свободѣ торговли.—ЪіЪегіу 18 марта 1892 г.
Какой-то простакъ, возражая въ Детруасскомъ 8ресіаіог
противъ дешевыхъ денегъ, говоритъ: «Еслибы низкій про-
центъ обезпечивалъ высокую заработную плату, то въ періо-
ды дѣлового угнетенія заработная плата должна бы быть вы-
сокой, ибо процентъ въ это время достигаетъ своего мини-
мума». Вотъ еще человѣкъ, не умѣющій заглядывать дальше
— 387 —
поверхности вещей и отличать связь отъ причинности! Друзья
дешевыхъ денегъ не утверждаютъ, что низкій процентъ обез-
печиваетъ высокую заработную плату. Они только утвержда-
ютъ, что свободная конкуренція въ выпускѣ денегъ и слѣ-
дующее затѣмъ оживленіе дѣятельности капитала обезпечива-
ютъ и низкій процентъ, и высокую заработную плату. Они
не отрицаютъ, что низкій процентъ иногда обусловливается
другими причинами и не сопровождается увеличеніемъ зара-
ботной платы. Когда денежные монополисты при помощи
своей привилегіи высосутъ изъ производителя сколько мож-
но было соковъ, наступаютъ трудныя времена, дѣла стано-
вятся крайне неустойчивыми, никто не отваживается на
новыя предпріятія или на продолженіе старыхъ, и поэтому
процентъ падаетъ; но такъ какъ сокращается объемъ дѣлъ,
то падаетъ и заработная плата. Предположите, однако, что
всеуравнивающее банкротство выступаетъ на сцену, чтобы
смести всѣ существующія претензіи, и экономическая жизнь
начинается снова при системѣ вольныхъ банковъ. Что прои-
зойдетъ въ этомъ случаѣ? Весь капиталъ сразу становится
годнымъ въ дѣло, благодаря обилію денегъ, и предложеніе
его такъ велико, что процентъ стоитъ на очень низкомъ
уровнѣ; но такъ какъ возстанавливается довѣріе и открыва-
ется широкій путь для всевозможныхъ новыхъ предпріятій,
то появляется и большой спросъ на капиталъ, а соотвѣтствен-
ное увеличеніе объема дѣлъ ведетъ къ сильному повышенію
и заработной платы. Когда люди боятся должать, процентъ
низокъ, и низка заработная плата; когда люди стремятся за-
нимать, но находятъ на рынкѣ мало пригоднаго капитала,
процентъ высокъ, а заработная плата низка; когда люди и
желаютъ занимать, и легко могутъ это сдѣлать, процентъ
низокъ, а заработная плата высока; единственное исключеніе
составляетъ тотъ случай, когда по какой либо спеціальной
причинѣ трудъ становится необычайно производительнымъ
(какъ было когда то въ Калифорніи), и тогда временно под-
нимается процентъ.—ЪіЪегіу 22 ноября 1884 г.
«Для производства богатства въ формѣ угля», говоритъ
Генри Джорджъ, «не требуется ничего, кромѣ угольнаго пла-
ста и человѣка». Нѣтъ, требуется еще кое-что—кирка. Вотъ
— 388 —
это-то упущеніе изъ виду кирки и средствъ къ полученію ея
и составляетъ главный пробѣлъ экономики м-ра Джорджа.
Онъ даетъ ему возможность сказать, что «производству бо-
гатства мѣшаетъ не недостатокъ денегъ на покрытіе заработ-
ной платы, но невозможность для людей, желающихъ работать,
получить доступъ къ естественнымъ богатствамъ». Что это
отсутствіе доступа въ нынѣшнихъ его размѣрахъ служитъ
помѣхой производству—спору нѣтъ; но въ нашей странѣ оно
лишь кротовина на пути труда въ сравненіи съ горой, воз-
двигнутой передъ трудомъ отсутствіемъ денегъ. Вѣдь отсут-
ствіе доступа къ естественнымъ богатствамъ въ значительной
мѣрѣ обусловливается недостаткомъ денегъ.—ЫЪегіу 30 іюля
1887 г.
Раздѣлавшись, съ обычнымъ своимъ остроуміемъ, съ за-
щитниками процента, Дж. Бернгардъ Шоу занялъ по денеж-
ному вопросу позицію, не совсѣмъ гармонирующую съ госу-
дарственнымъ соціализмомъ, къ которому онъ обыкновенно
склоняется. Его можно было бы принять за перворазряднаго
анархиста. Говоря о налогѣ, который банкиръ-монополистъ
взимаетъ со всей торговли, онъ замѣчаетъ: «Только съ пре-
доставленіемъ другимъ финансистамъ свободы перенять его
систему и соблазнять его кліентовъ предложеніемъ участво-
вать въ прибыляхъ, онѣ могутъ быть распредѣлены среди
всего общества». Замѣтьте, только, Никакимъ другимъ пріе-
момъ этого нельзя достигнуть. Правительственная монополія
не сдѣлаетъ этого. Ничто, кромѣ	свободной кон-
куренціи, вольныхъ денегъ—короче говоря, чистаго Анархиз-
ма, не можетъ искоренить процента на деньги. Когда м-ръ
Шоу приложитъ этотъ принципъ во всѣхъ направленіяхъ, то
онъ и ЫЪегіу окажутся стоящими на одной платформѣ.—
ЫЪегіу 24 сентября 1887 г.
Принято говоритъ о Джорджѣ, Макъ-Глиннѣ, Редпатѣ и ихъ
союзникахъ, что они въ отличіе отъ государственныхъ соціа-
листовъ, желаютъ скорѣй меньше правительства, чѣмъ боль-
ше, и что правительство не должно вмѣшиваться въ произ-
водство и распредѣленіе, развѣ что въ предѣлахъ надзора за
дарами природы и такими индустріями, которыя являются
естественными и необходимыми монополіями—т. е. такими,
389 —
которыя по природѣ вещей недоступны вліянію конкуренціи,
Къ послѣдней категоріи они относятъ завѣдываніе желѣзными
дорогами и телеграфами, и выпускъ денегъ. Поскольку для
постройки желѣзной дороги требуются огромные капиталы, и
поскольку участки земли длиною въ три тысячи миль при
ширинѣ въ тридцать футовъ не каждый день попадаются,
я могу еще признать нѣкоторую тѣнь справедливости за ут-
вержденіемъ, что желѣзныя дороги до извѣстной степени по
необходимости изъяты изъ круга конкуренціи, хотя это не
служитъ для меня доказательствомъ необходимости передать
ихъ правительству, чтобы обезпечить ихъ блага для народа.
И если бы я согласился съ посылкой м-ра Джорджа, что инду-
стріи, являющіяся необходимыми монополіями, должны управ-
ляться государствомъ, то я могъ бы признать, что желѣзныя до-
роги и нѣкоторыя другія предпріятія относятся къ этой катего-
ріи. Но какое отношеніе эта посылка имѣетъ къ выпуску денегъ,
я совершенно не могу понять. Что выпускъ денегъ въ на-
стоящее время составляетъ монополію, это я допускаю и
даже настаиваю на этомъ; но онъ монополенъ только пото-
му, что государство наложило на него свои загребистыя ру-
ки либо для того, чтобы удержать его за собою, либо для
того, чтобы сдѣлать его привилегіей. Если бы выпускъ денегъ
сдѣлался вольнымъ, то въ его природѣ не оказалось бы ни-
чего, естественнымъ образомъ изъемлющаго его изъ конкур-
ренпіи. Нужно очень мало или совсѣмъ не нужно капитала,
чтобы открыть эмиссіонный банкъ, операціи котораго могутъ
стать очень широкими; а если тысяча банковъ окажутся не-
обходимыми для борьбы съ ростовщическимъ процентомъ,
то и ихъ не труднѣе открыть, чѣмъ одинъ. Зачѣмъ же счи-
тать выпускъ денегъ необходимой монополіей, и, какъ тако-
вую, поручать его исключительно государству? Я задалъ м-ру
Джорджу очень много вопросовъ за послѣднія полдюжины
лѣтъ, но онъ ни разу еще не удостоилъ меня отвѣтомъ. По-
этому я едва дерзаю надѣяться, что онъ снизойдетъ до важ-
наго разъясненія, котораго я нынѣ прошу у него.—ЫЪегіу
8 октября 1887 г.
Различное употребленіе слова «вольный» ведетъ ко мно-
гимъ недоразумѣніямъ. Напримѣръ, сотрудникъ Денверскаго
— 390 —
АгЫігаіог отдаетъ предпочтеніе свободной торговлѣ и свобод-
ной землѣ передъ вольными деньгами и вольной перевозкой
на томъ основаніи, что первыя являются «естественными пра-
вами», вторыя же суть «привилегіи, которыя могутъ быть
пожалованы только обществомъ». Здѣсь вольныя деньги,
очевидно, понимаются какъ доставленіе народу денегъ даромъ
какой-то внѣшней силой. Но это то же самое, что понять
свободный ромъ въ смыслѣ безмездной раздачи рома. Воль-
ныя деньги означаютъ свободу изготовлять деньги и предла-
гать ихъ на рынкѣ, и составляютъ часть свободной торговли.
Можно смотрѣть на вольныя деньги и свободу торговли, какъ
на привилегіи, или права, или простое равенство, признанное
договоромъ; это дѣло этики и политики. Но какъ на нихъ
ни смотрѣть, нужно разсматривать одинаковой тѣ, и другую,
ибо экономически это одинъ и тотъ же принципъ. Нѣтъ рѣ-
шительно никакихъ основаній называть одно правомъ, а дру-
гое привилегіей, и отдавать предпочтеніе тому или иному на
основѣ такого различія.
«Правильная теорія функцій денегъ», пишетъ Робертъ Эл-
лисъ Томпсонъ въ ІтіяН ТѴогІсІ, «чрезвычайно необходима для
пониманія спора между протекціонизмомъ и фритрэдерствомъ».
Это важная истина, впервые высказанная, мнѣ кажется, Пру-
дономъ. Именно потому м-ръ Томпсонъ протекціонистъ, что
онъ не понимаетъ денежной проблемы.
Считая необходимость государственнаго контроля надъ
деньгами установленной истиной, онъ изъ этой ложной пред-
посылки дѣлаетъ выводъ, что государство должно также
контролировать торговый балансъ. Что эта предпосылка со-
мнительна, ему, повидимому, и въ голову не приходитъ. «Са-
мый крайній фритредеръ», говоритъ онъ, «противится сво-
бодѣ торговли деньгами». Очевидно, онъ не знаетъ, что край-
няго фритрэдерства не отыскать въ Нью-Іоркской Еѵепіпд
Розі. Анархисты крайніе фритрэдеры; они одобряютъ фритрэ-
дерство въ области денегъ,—большинство ихъ даже считаетъ
его необходимымъ условіемъ свободы торговли продуктами.
Ибо, какъ справедливо выражается м-ръ Томпсонъ, «мѣнять
промышленную силу' на продукты индустріи было бы для
страны верхомъ безумія». При отсутствіи тарифа имѣлась бы
— 391 —
тенденція именно къ такого рода обмѣну, лишь бы государ-
ство продолжало лишать всѣ продукты, за исключеніемъ од-
ного или двухъ,|монетныхъ функцій, а слѣдовательно и про-
мышленной силы. М-ръ Томпсонъ, считая это ограниченіе
монетной функціи необходимымъ и разумнымъ, весьма яв-
ственно склоняется къ тарифу. Онъ хотѣлъ бы, чтобы госу-
дарство урѣзало промышленную силу и выключило продукты
индустріи. Изъ двухъ золъ онъ пытается $ сдѣлать добро. Но
гораздо проще придать промышленную силу продуктамъ ин-
дустріи, надѣливъ ихъ~монетными функціями, а затѣмъ уни-
чтожить всѣ преграды, поставленныя торговлѣ.—ЪіЪегіу 2 фе-
враля 1889 г.
Земля и рента
«Земля народу»
(ЫЪегіу 24 іюня 1882 г.)
Ливерпульская рѣчь * была, повидимому, произнесена Дэ-
впттомъ въ отвѣтъ на требованіе англійской прессы объ-
яснить значеніе фразы «земля народу.» Надѣемся, теперь она
ее поняла.
«Земля народу», по Парнеллю, видимо означаетъ превраще-
ніе нынѣшнихъ арендаторовъ въ собственниковъ имѣній путемъ
предоставленія имъ возможности покупать ихъ на льготныхъ
условіяхъ, устанавливаемыхъ государствомъ и, быть можетъ,
съ помощью государства, и сохраненіе послѣ этого нынѣшней
системы землевладѣнія, включающее собираніе ренты по
закону.
«Земля народу», по Дэвитту, видимо означаетъ превраще-
ніе всего земледѣльческаго населенія въ арендаторовъ госу-
дарства, которое должно сдѣлаться единственнымъ собствен-
никомъ путемъ покупки земли у нынѣшнихъ владѣльцевъ и
сохраненія затѣмъ нынѣшней системы землевладѣнія, предпо-
лагающей взиманіе ренты въ формѣ налоговъ.
«Земля народу» по Джорджу означаетъ, какъ видно, то
же самое, что и по Дэвитту, съ той разницей, что земля
должна быть пріобрѣтена конфискаціей, а не выкупомъ, и
что размѣры ренты должны опредѣляться инымъ оцѣночнымъ
пріемомъ.
«Земля народу» по ЫЪегіу означаетъ защиту (государ-
ствомъ, пока оно существуетъ, а затѣмъ добровольными ассо-
ціаціями, какія образуются для охраны справедливости) всѣхъ
* Рѣчь, въ которой Майкелъ Дэвиттъ, лѣтомъ 1882 года, впер-
вые публично объявилъ себя сторонникомъ націонализаціи земли.
— 393 —
людей, желающихъ обрабатывать землю, которую они воз-
дѣлываютъ, лично, безъ различія существующихъ классовъ
помѣщиковъ, арендаторовъ и работниковъ, и совершенный *
отказъ покровительственной силы въ защитѣ какого бы то
ни было взиманія ренты;^этого положенія вещей можно до-
стигнуть путемъ побужденія народа стойко отказываться отъ
платежа ренты и налоговъ, и этимъ, а равно и всѣми дру-
гими способами моральнаго и пассивнаго сопротивленія при-
нудить государство уничтожить всѣ такъ называемыя права
на землю, нынѣ существующія.
Такимъ образомъ «земля народу» по ЫЪегіу есть един-
ственная «земля народу», означающая упраздненіе помѣщичь-
яго строя и уничтоженіе ренты *; и всѣ разглагольствованія
Генри Джорджа о томъ, что «крестьянская собственность
предполагаетъ ничто иное, какъ расширеніе класса землевла-
дѣльцевъ», суть форменный вздоръ, который можно ему ки-
нуть обратно съ возраженіемъ, что націонализація земли
означаетъ ничто иное, какъ уменьшеніе класса землевладѣль-
цевъ и концентрацію плюсъ стократное увеличеніе могуще-
ства помѣщика.
Основной принципъ экономики: рента.
(ЪіЪегіу 3 октября 1885 г.).
Вопреки замѣчаніямъ м-ра Тэкера гвъ августовскомъ нумерѣ ЪіЪегіу,
я не стану защищать Прудона ни отъ м-ра Т., ни отъ его собственныхъ
вѣроятныхъ заблужденій. Только два его сочиненія (рекомендованныхъ
м-ромъ Т.) были доступны мнѣ. То, что я скажу, есть моя самостоятель-
ная мысль, апеллирующая лишь къ разсудку и чувству справедливости.
1. «Фикція производительности капитала». Въ производство для чело-
вѣческихъ потребностей или желаній входитъ человѣческая дѣятельность
Никто не думаетъ, что капиталъ, или результаты прошлаго труда, мо-
жетъ съ этой точки зрѣнія стоять особнякомъ отъ дѣйствительнаго труда.
Спѣлое зерно или плоды на нивѣ или въ саду—это капиталъ; пользованіе
ими предполагаетъ трудъ собиранія, молотьбы, размола, варки и т. п. Но
эти завершительныя работы были бы невозможны безъ капитала урожая,
* Разумѣя подъ этимъ словомъ монопольную ренту, уплачиваемую
арендаторомъ помѣщику; а не экономическую ренту, заключающуюся въ
мѣстной доброкачественности земли.
— 394 —
результата предыдущей культуры, которая, велась ли она этими же или
другими работниками, есть равноправный факторъ производства, имѣющій
получить справедливую долю плодовъ.
Но перенесемся годомъ назадъ. До начала означенной культуры капи-
талъ существовалъ какъ результатъ расчистки, огораживанія, окапыванія,
унаваживанія и т. д., безъ которыхъ культура была бы невозможна или
безплодна. Слѣдовательно, такія предварительныя работы, наравнѣ съ дву-
мя послѣдующими. участвуютъ въ производствѣ и имѣютъ право на долю
урожая. Предварительно же этихъ трехъ видовъ работы нерѣдко произво-
дится затрата усилій на открытіе или изслѣдованіе, или завоеваніе тер-
риторіи, наслѣдникомъ которой является государство, въ силу чего и взи-
маетъ дань въ видѣ пошлинъ и налоговъ.
Въ приведенномъ ряду второй по порядку членъ поглотилъ первый,
такъ что налоги и пошлины прибавляются къ требованію за подготови-
тельныя работы; совокупность всего этого и образуетъ основу ренты.
М-ръ Тэкеръ говоритъ, что «ликвидація этой цѣнности, немедленная или
постепенная, есть продажа, и приноситъ съ собой право собственности,
что не въ природѣ ренты. Назвать это рентой будетъ неправильно». Но
вѣдь это вопросъ словоупотребленія. Я утверждаю, что здѣсь правильность
состоитъ въ употребленіи словъ въ ихъ обычномъ значеніи. Я протестую
противъ неологизмовъ или произвольныхъ опредѣленій въ экономикѣ, иска-
жающихъ слова, какъ противъ соціалистическаго вѣроломства, порождаю-
щаго праздныя словопренія и замедляющаго торжество справедливости.
Ликвидація вышеуказанной цѣнности, результата подготовительныхъ ра-
ботъ, можетъ осуществляться либо путемъ продажи, либо ренты. Продажа
часто невозможна или нецѣлесообразна; такъ сейчасъ обстоитъ дѣло съ
моей собственной фермой. И вотъ рождается идея, что каждый платежъ
ренты составляетъ взносъ покупныхъ денегъ. Такова Прудонова теорія
ликвидаціи въ цѣляхъ самостоятельнаго овладѣнія фермера своей землей
Она осуществима посредствомъ ренты въ теченіе ряда лѣтъ, но непримѣ-
нима въ случаяхъ, подобныхъ нижеслѣдующему. Расходуя неоплачиваемый
трудъ въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ, я приготовилъ поле- для хлопковой
культуры. Иммигрантъ, нуждающійся въ болѣе быстрой реализаціи резуль-
татовъ труда, чѣмъ какая возможна, еслибы онъ сначала принялся за всю
ту работу, которую я уже продѣлалъ, предлагаетъ мнѣ четверть урожая
за пользованіе моимъ полемъ. Это рента. Урожай, изъ котораго она
выплачивается, дѣлаетъ землю соотвѣтственнымъ образомъ бѣднѣе, и
заборы, и т. п. придется раньше возстановить. Можно считать, что каж-
дая жатва уменьшаетъ первоначальную цѣнность производительности при-
близительно на одну десятую, иногда на одну четвертую. Арендаторъ по-
лучаетъ втрое больше дохода, чѣмъ я, со стоимости моихъ подготовитель-
ныхъ трудовъ. Потеря этой цѣнности при каждомъ послѣдующемъ урожаѣ
и есть справедливая основа ренты, не дающей правъ покупателя арендато-
ру въ теченіе одного или нѣсколькихъ сезоновъ, если онъ не удобряетъ
поля или не исправляетъ ограды. Арендаторъ, который это дѣлаетъ и та-
— 395 —
кимъ образомъ возстанавливаетъ первоначальную цѣнность, справедливо
пріобрѣтаетъ право собственности, и его платежи ренты могутъ разсмат-
риваться какъ взносы покупной платы. Въ этомъ и заключается практи-
ческая разница.
Необходимо глядѣть фактамъ въ лицо и избѣгать затемнѣнія дѣла
абстрактной терминологіей. Есть справедливая рента, и есть несправедли-
вая рента, или закономѣрное злоупотребленіе рентной системой. Уменьши-
те публичное зло законодательства, и дѣло будетъ устраиваться естествен-
нымъ образомъ путемъ договора между фермерами.
Справедливыя отношенія между настоящимъ трудомъ и предыдущими
трудами, дѣлающими капиталъ изъ земли или воздвигнутой на ней недви-
жимости, измѣняется въ зависимости отъ времени, мѣста и обстоятельствъ.
Правила въ этой области, сводящіяся къ прокрустовымъ мѣрамъ закопа,
справедливы въ однихъ случаяхъ,, но могутъ оказаться несправедливыми
въ другихъ. Частные договоры могутъ лишь приближаться къ справедли-
вости; а насколько они къ ней приближаются, это дѣло договаривающихся
сторонъ, не считающихся съ предписаніями права.
Эджевортъ.
Вещи, которыя я рекомендовалъ Прудону, относятся къ
лучшимъ произведеніямъ Прудона; но это далеко не все, что
онъ написалъ, и для читателя крошечной части его сочине-
ній весьма естественно приходить къ выводамъ, которые онъ
нашелъ бы неосновательными, еслибы почиталъ больше. Объ-
ясняется это несчастной привычкой Прудона употреблять сло-
ва въ различныхъ значеніяхъ въ различные моменты. Въ
статьѣ, давшей поводъ къ настоящему спору, Эджевортъ за-
ключилъ (или повидимому заключилъ) изъ того факта, что
нѣкоторыя временныя предложенія Прудона допускали оплату
капитала на время, что онъ считалъ правильнымъ постоян-
ный дѣлежъ заработковъ труда между трудомъ и капиталомъ,
какъ двумя различными агентами. Я позволю себѣ исправить
этотъ неправильный выводъ и доказать, что Прудонъ надѣ-
лялъ только трудъ законными правами на богатство.
Но вотъ является Эджевортъ и говоритъ, что онъ разу-
мѣлъ подъ капиталомъ только результатъ подготовительнаго
труда, который въ такой же мѣрѣ имѣетъ право на возна-
гражденіе, какъ и всякій другой. Прекрасно, говорю я; никто
этого не отрицаетъ. Но не это обыкновенно разумѣется подъ
«производительностью капитала»; и собственное правило Эд-
жеворта обязываетъ его употреблять слова въ ихъ обычномъ
значеніи. Обычное значеніе этой фразы, и значеніе, въ кото-
— 396 —
ромъ экономисты употребляютъ ее, это то, что капиталъ
имѣетъ то самостоятельное участіе во всякомъ производствѣ,
что собственникъ его можетъ правомѣрно отдавать въ арен-
ду привилегію пользованія имъ, получать отъ него постоян-
ный доходъ, получать его обратно неприкосновеннымъ по
истеченіи срока аренды, снова отдавать его въ аренду кому
нибудь другому и продолжать въ томъ же духѣ и самъ, и
его наслѣдники, живя въ непрерывной роскоши и праздности
только потому, что онъ выполнилъ нѣкоторое количество
«подготовительной работы». Вотъ это Прудонъ и назвалъ
«фикціей производительности капитала»; а Эджевортъ, толкуя
эту фразу иначе, придаетъ ей весьма необходимый смыслъ
въ нарушеніе собственнаго правила.
То, что Эджевортъ говоритъ о пропорціональности при-
былей землевладѣльца и арендатора, показываетъ, что у него
очень смутныя представленія о надлежащемъ вознагражденіи
труда, текущаго ли или подготовительнаго. Научное возна-
гражденіе (а при абсолютной свободѣ конкуренціи вознаграж-
деніе становится почти тождественнымъ съ научнымъ) труда
есть продуктъ равнаго количества равно усерднаго труда.
Продуктъ часоваго труда Эджеворта, потраченнаго на подго-
товку поля къ хлопковой культурѣ, и продуктъ часоваго тру-
да его арендатора, потраченнаго на обсѣмененіе и уборку
урожая, должны—и тотъ, и другой—обмѣниваться на про-
дуктъ часоваго труда ихъ сосѣда-сапожника, или портного,
или бакалейщика, или доктора, лишь бы трудъ всѣхъ этихъ
лицъ былъ такимъ же утомительнымъ и подразумѣвалъ бы
такое же количество пріобрѣтеннаго искусства и равные ра-
сходы на орудія и матеріалы. Предположимъ, что Эджевортъ
и его арендаторъ представляютъ собой типическій и не изо-
лированный случай; предположимъ, что они производятъ не
для собственнаго потребленія, но для продажи, что фактиче-
ски составляетъ^ цѣль всякаго производства въ этомъ случаѣ
каждому изъ нихъ все равно даетъ за ихъ часовый трудъ
пять фунтовъ хлопка, или пятнадцать. Въ одномъ случаѣ
они могутъ получить не больше башмаковъ, платья, бакалей-
наго товару или медицинскихъ услугъ за пятнадцать фунтовъ,
чѣмъ въ другомъ случаѣ за пять. Огромное большинство
землевладѣльцевъ и арендаторовъ, подобно огромному боль-
шинству производителей во всякой другой области пользуется
увеличенною производительностью своей спеціальности лишь
такъ, что потребляетъ или вновь покупаетъ свой собственный
продуктъ. Прибыль этого увеличенія идетъ въ пользу народа
вообще, въ пользу потребителей. Невѣрно поэтому (все вре-
мя предполагая режимъ свободной конкуренціи), будто арен-
даторъ Эджеворта «получаетъ прибыли втрое больше» Эдже-
ворта вслѣдствіе подготовительныхъ трудовъ послѣдняго. Ни-
кто изъ нихъ не пользуется этимъ, а каждый получаетъ часъ
работы ближняго за свой рабочій часъ.
Такъ дѣло обстоитъ съ вознагражденіемъ за трудъ вооб-
ще. Теперь возвратимся къ вопросу о рентѣ.
Если Эджевортъ выполняетъ подготовительныя работы на
хлопковомъ полѣ, результатъ которыхъ остается неприкосно-
веннымъ, покуда поле лежитъ безъ дѣла, и если этому ре-
зультату нанесенъ ущербъ арендаторомъ, то арендаторъ дол-
женъ возмѣстить этотъ ущербъ, по правиламъ вышеописан-
наго вознагражденія. Конечно, это не даетъ арендатору пра-
ва собственности, ибо имущество повреждено и не можетъ
быть куплено. Но сдѣлка все-таки носитъ характеръ продажи,
а не платы за заемъ. Каждая продажа есть обмѣнъ труда, и
арендаторъ просто платитъ деньги, представляющія его соб-
ственный трудъ, за результатъ Эджевортова труда, который
онъ (арендаторъ) повредилъ, присвоивъ себѣ пользованіе имъ.
Если арендаторъ не повреждаетъ результата подготовитель-
ныхъ трудовъ Эджеворта, тогда, какъ допускаетъ Эджевортъ,
деньги, платимыя арендаторомъ, даютъ ему право на соот-
вѣтственную долю владѣнія хлопковымъ полемъ. Но если эти
деньги, платимыя сверхъ наносимаго ущерба, не приносятъ
равноцѣннаго права собственности, то онѣ являются платой
за пользованіе, лихоимствомъ, и, по моей терминологіи, рен-
той. Если Эджевортъ предпочитаетъ пользоваться словомъ
рента для обозначенія всякихъ денегъ, платимыхъ помѣщи-
камъ, какъ таковымъ, арендаторами, какъ таковыми, по ка-
кой бы то ни было причинѣ, то я считаю его словоупотреб-
леніе неправильнымъ; нб я не стану ссориться съ шімъ, а
только протестую, когда онъ передаетъ мысли другихъ людей
- 398 —
своими собственными опредѣленіями, какъ сдѣлалъ, мнѣ ка-
жется, съ Прудономъ. Если онъ такъ же миролюбиво отне-
сется къ моему словоупотребленію, то у насъ не произойдетъ
«словопренія».
Разница между нами заключается въ слѣдующемъ. Эдже-
вортъ говоритъ, что отъ арендатора къ землевладѣльцу по-
ступаетъ плата за ущербъ, и это есть справедливая рента; а
есть плата за пользованіе, и это несправедливая рента. Я го-
ворю: есть плата за ущербъ, и это есть возмѣщеніе или про-
дажа, и это справедливо; а есть плата за пользованіе, это
рента, и это несправедливо. Мое употребленіе слова согласно
съ лексикономъ, и потому является болѣе опредѣленнымъ и
отчетливымъ; сверхъ того, я нахожу его болѣе убѣдитель-
нымъ въ аргументѣ. Сколько разъ мелкій собственникъ, тер-
заемый угрызеніями совѣсти и жаждующій найти оправданіе
источнику своего дохода, узнавъ, что я признаю плату за
изнашиваніе, восклицалъ: <0! да вы признаете ренту, въ кон-
цѣ концовъ вопросъ лишь въ томъ, высока ли рента*;—пос-
лѣ чего успокаивался. Я всегда находилъ, что единственный
способъ дать совѣсти такого человѣка возможность руково-
дить его мыслью и поступками—это настаивать на болѣе уз-
комъ пониманіи слова рента. Онъ скорѣй обратитъ тогда
вниманіе на различіе между справедливостью и несправедли-
востью. Если здѣсь я виновенъ въ составленіи неологизма,
то не больше, чѣмъ при употребленіи слова анархія, которое
Эджевортъ принимаетъ съ большимъ энтузіазмомъ и употреб-
ляетъ съ большимъ эффектомъ.
Долженъ прибавить, что послѣ сказаннаго мною въ пре-
дыдущемъ отвѣтѣ противъ законодательнаго вмѣшательства
въ надзоръ за рентою и т. д., врядъ ли можно добросовѣст-
но намекнуть, что я стою за «прокрустовы мѣры закона*.
Конечно, Эджевортъ этого прямо не говоритъ, но я не пони-
маю, что иное можетъ означать это замѣчаніе въ статьѣ,
явно написанной въ возраженіе мнѣ.
— зьэ —
Рента: прощальное слово.
{ЫЪегіу 12 декабря 1885 г.)
Терминологія, употребленная мною въ предыдущихъ выпускахъ ЫЪегіу,
не нуждается въ защитѣ, ибо я употреблялъ обыкновенныя слова въ ихъ
обычномъ значеніи, не считаясь съ техническими тонкостями схоластиковъ.
Мое утвержденіе, что уплата арендаторомъ сверхъ ущерба всѣхъ цѣн-
ностей, отнятыхъ въ формѣ урожая, въ годы культуры, должна по спра-
ведливости считаться взносомъ покупныхъ денегъ, не имѣетъ никакого
отношенія къ терминологіи; здѣсь слова не употребляются въ необычномъ
смыслѣ. Но въ немъ заключается мое коренное согласіе съ Прудономъ и
другими современными соціалистами, и оно подрѣзываетъ въ корнѣ по-
дать, платимую празднымъ помѣщикамъ. Рента съ городской недвижимо-
сти имѣетъ сложное основаніе; ибо въ дополненіе къ эквиваленту за ре-
монтъ и налоги, присущему и земледѣльческой рентѣ, она заключаетъ въ
себѣ приращеніе, заработанное или незаработанное собственникомъ, и
обыкновенно обусловливаемое конкуренціей многихъ индивидовъ, движи-
мыхъ коммерческими и другими соціальными интересами. Вихрь, мѣстопо-
ложеніе коего опредѣляется какимъ либо мѣстнымъ преимуществомъ, за-
хватываетъ населеніе и ресурсы огромной площади.
Нравственное право на незаработанное приращеніе рыночныхъ цѣн-
ностей въ недвижиімости принадлежитъ муниципальной автономіи (1), но
юридическій титулъ нынѣ принадлежитъ индивидамъ, и является неспра-
ведливой основой состояній въ родѣ Асторовскаго. Такія права налагаютъ
по крайней мѣрѣ гигіеническія обязанности, и нѣкоторыя казармы, наби-
тыя квартирами, даже при существующихъ законахъ могли бы быть при-
знаны общественнымъ зломъ.
Рыночныя площади по близости городовъ также обладаютъ этой слож-
ной основой цѣнности, но для полевой земли обыкновенно трудъ является
единственнымъ факторомъ цѣнности и права на ренту. «Сведеніе къ про-
крустовымъ нормамъ закона отношеній между прошлымъ и настоящимъ
трудомъ, составляющихъ капиталъ въ землѣ>, есть анахронизмъ и про-
махъ, который я приписываю м-ру Тэкеру, но я замѣчаю въ іго отвѣтѣ
нѣкоторыя угрызенія совѣсти, свидѣтельствующія о нѣкоторомъ его
сочувствіи доктринамъ «Пантархата». Одну изъ. нихъ онъ приводитъ въ
формулѣ обмѣна труда, часъ за часъ; порядокъ, цѣлесообразность котора-
го весьма ограничена на практикѣ, и который даже въ случаѣ примѣни-
мости долженъ быть подчиненъ личнымъ договорамъ при индивидуальномъ
суверенитетѣ (2). Претензія обобщать его чисто условна и чужда экономи-
ческой наукѣ (3).
Стремясь къ равенству и справедливости въ обмѣнѣ труда, Марксъ
беретъ изъ статистическихъ таблицъ среднюю продолжительность жизни
рабочаго всякихъ профессій, включая и выдѣлку ядовитыхъ веществъ; и
— 400 —
если продолжительность жизни въ послѣдней индустріи равняется пяти
годамъ, а въ сельскомъ хозяйствѣ шестидесяти, то онъ считаетъ правиль-
нымъ обмѣнъ часа послѣдняго труда на двѣнадцать часовъ перваго.
Есть ли надобность доказывать ребячливость подобныхъ умозритель-
ныхъ соображеній? Съ деспотизмомъ капитализма исчезнетъ и необходи-
мость въ убійственныхъ индустріяхъ. Честный трудъ не обязанъ вѣрно-
подданностью владычеству золота; тогда остановятъ свою дѣятельность
ртутные рудники Ротшильдовъ, поставившихъ своей главной задачей вы-
могательство золота съ тѣмъ, чтобы складывать его въ своихъ подвалахъ
въ качествѣ основанія денегъ. Мѣновой Банкъ труда и продуктовъ однимъ
ударомъ уничтожаетъ промышленное и финансовое рабство.
Честный трудъ не нуждается въ ядовитыхъ свинцовыхъ бѣлилахъ.
Онъ будетъ ковать свои плуги такъ, какъ ковалъ до того, какъ капита-
лизмъ ввелъ процессъ точенія орудій, пыль которыхъ ведетъ такое мно-
жество людей къ чахоткѣ. Беру на себя смѣлость заявить, что ни одной
смертоносной функціи-не останется послѣ эмансипацій народа отъ предраз-
судка государственности, ибо политическій и экономическій деспотизмъ
суть Сіамскіе близнецы. Но это не приведетъ къ уравненію обмѣна—часъ
на часъ, ибо это система, случайная пригодность которой не можетъ идти
далѣе личныхъ договоровъ, а для анархистовъ должна быть пріемлемой
вмѣстѣ съ суверенитетомъ личности. Именно рахитичное чадо «Пантарха-
та» должно быть подвергнуто сильному подозрѣнію. Оно не только не
поддается учету въ обмѣнахъ между простыми формами труда и тѣми,
которыя требуютъ многолѣтняго предварительнаго обученія, или дорого
стоющей подготовки (4); но даже въ земледѣліи или механикѣ трудъ мало
чѣмъ больше нуля даетъ цѣнности знанію и искусству, безъ чего вмѣ-
шательство его не только лишено цѣны, но часто бываетъ и гибельнымъ
(5). Простой пахарь въ моемъ саду можетъ погубить мой урожай фрук-
товъ въ день усердной работы, или хирургъ—изувѣчить меня на. всю
жизнь операціей, задуманной къ моему благу и технически выполненной
безукоризненно (6).
Работодатель естественно и съ нравственнымъ правомъ является
оцѣнщикомъ работы, а онъ желаетъ знать не стоимость во времени или
въ трудѣ, а вѣроятную цѣнность результата, прежде чѣмъ предложить
труду условія (7). Далѣе, оцѣнка стоимости входитъ въ отвѣтъ рабочаго,
но такъ какъ ему нерѣдко приходится браться за работу, непредусмотрѣн-
ная стоимость которой превышаетъ вознагражденіе, то несправедливо ли-
шать его возхможности вознаграждать себя въ другихъ случаяхъ, исчисле-
ніемъ стоимости труда, затраченнаго имъ на предпринихмателя (8).
Доктрина «стоимости какъ предѣла цѣны» есть другая экономическая
фантазія (9), насмѣшка надъ практической цѣлесообразностью; содѣйствуя
частньшъ оцѣнкамъ, она никогда не можетъ стать общимъ закономъ.
Нравственная цѣнность прошлаго труда, какъ основанія ренты, не
умаляется отъ замѣчанія м-ра Текера: «если результатъ его останется
неприкосновеннымъ, а поле будетъ гулять безъ дѣла», и т. д. Онъ знаетъ,
— 401 —
что результатъ его не можетъ остаться неприкосновеннымъ, ибо такое
поле заросло бы сорными травами, и ограда его развалилась бы; но изъ
этого не слѣдуетъ, что поле гуляло бы потому, что его не берутъ въ арен-
ду, равнымъ образомъ и мои потери въ этомъ случаѣ не были бы спра-
ведливымъ поводомъ къ тому, чтобы я пожалъ плоды моего прежняго
труда въ настоящей работѣ ближняго (10). Моя иллюстрація механизма и
условій производительности капитала совершенно самостоятельна; она не
является подлаживаніемъ или комментаріемъ къ Прудону. И его, и мои
идеи согласуются съ фактической стороной даннаго случая; это отнюдь
не словоизверженіе.
Упомянутое поле всей своей производительностью обязано моему
предыдущему труду. Другія смежные поля были вполнѣ доступны моему
арендатору для занятія и пользованія ими, но хотя обладали такими же
первоначальными качествами, какъ и первое, были имъ отвергнуты какъ
малоцѣнныя. Это вѣрно относительно большей части нолевой земли.
Въ нашей странѣ только близость къ городамъ, или исключительное мѣсто-
положеніе сообщаетъ землѣ значительную цѣнносто, независимо отъ по-
траченнаго на нее труда.
Я указывалъ, что, собирая урожай н.і основѣ цѣнности, заложенной
въ землю моимъ предыдущимъ трудохмъ, арендаторъ, платя одну четверть,
получаетъ втрое больше прибыли отъ моего предыдущаго труда, чѣмъ я.
Это условное вознагражденіе за его сезонный трудъ; оно можетъ быть
болѣе или менѣе относительно справедливьшъ, но условныя правила или
обычаи несравненно предпочтительнѣе ариѳметическихъ опредѣленій
баланса по числу рабочихъ часовъ. Фермеры не могутъ сдѣлаться маніа-
ками бухгалтеріи. Вмѣсто прибыль я могъ написать доля. Терминъ при-
быль задѣваетъ чувствительное мѣсто въ мозгу соціалиста и заставляетъ
мысль отлетать по касательной (11). Объясненія м-ра Тэкера предостав-
ляются мнѣ простымъ наборомъ фразъ, который, видимо, нѣтъ смысла
анализировать.
Мы не искажаемъ слова анархія. Искажаютъ его тѣ, кто употреб-
ляетъ его какъ синонимъ безпорядка (12).
Эджевортъ.
(1)	Это пахнетъ Генри Джорджемъ. Если муниципалитетъ
есть организація, къ которой должно принадлежать и кото-
рой обязано платить подать каждое лицо, живущее въ пре-
дѣлахъ данной территоріи, то его не больше можно извинить,
чѣмъ самое государство—въ сущности онъ и есть государ-
ство въ миніатюрѣ; а признаніе за нимъ правъ на какую бы
то ни было часть цѣнности недвижимыхъ имуществъ есть
просто націонализація земли въ маломъ масштабѣ, на кото-
рую ни одинъ анархистъ не можетъ смотрѣть одобрительно.
Если муниципалитетъ есть добровольная организація, то онъ
Вмѣсто книги.	26
— 402 —
не имѣетъ никакихъ правъ, кромѣ тѣхъ, которыя получаетъ
отъ индивидовъ, составляющихъ его. Если они желаютъ пе-
редать свои «незаработанныя приращенія» муниципалитету,
то и прекрасно; но всякій индивидъ, не желающій этого,
долженъ имѣть право сохранить свое «незаработанное прира-
щеніе» для себя. Если оно незаработанное, то, конечно, и
его сосѣди не заработали его. Наступленіе Свободы сведетъ
всѣ незаработанныя приращенія къ безвредному минимуму.
(2)	То же самое. Согласившись, что я не желаю навязы-
вать этого принципа обмѣна, зачѣмъ Эджевортъ напомина-
етъ мнѣ, что онъ долженъ быть «подчиненнымъ» и т. д.
Вынужденный къ прямому отвѣту, онъ соглашается, что я
не стою за юридическую нормировку, и вслѣдъ затѣмъ аргу-
ментируетъ такъ, словно бы я стоялъ за нее. Логика владѣ-
етъ имъ только на минуту; затѣмъ онъ снова отдается во
власть своему инстинктивному неумѣнью отличать научный
принципъ отъ юридическаго статута.
(3)	Кто претендуетъ на обобщеніе? Конечно, ни одинъ
анархистъ. Обобщеніе произойдетъ само собой, какъ только
монополія будетъ разрушена. Обобщеніе это далеко не услов-
ное и зависитъ оно отъ упраздненія условностей. Вмѣсто
того, чтобы быть уже ограниченной на практикѣ, трудовое
мѣрило обмѣна станетъ, благодаря свободѣ, почти универсаль-
нымъ фактомъ.
(4)	Почему не поддается учету? Предположимъ, мальчикъ
начинаетъ работать на фермѣ въ возрастѣ пятнадцати лѣтъ
съ перспективой пятнадцати лѣтъ работы за тысячу долла-
ровъ въ годъ. Предположимъ, другой мальчикъ того же
возраста тратитъ десять лѣтъ и десять тысячъ долларовъ на
изученіе медицины, и начинаетъ практику въ двадцать пять
лѣтъ съ перспективой сорока лѣтъ работы. Неужели такъ
трудна математическая задача—узнать, какой процентъ по-
слѣдній долженъ прибавить къ своимъ цѣнамъ, чтобы въ
сорокъ лѣтъ выручить столько, сколько фермеръ выручаетъ
въ пятьдесятъ, и сверхъ того еще десять тысячъ долларовъ?
Любой школьникъ рѣшитъ ее. Конечно, трудъ не можетъ
быть оцѣниваемъ съ одинаковой степенью точности при всѣхъ
обстоятельствахъ, но если руководиться принципомъ стоимо-
— 403 —
сти, то можетъ быть достигнуто значительное приближеніе
къ справедливости; безъ этого принципа мы будемъ имѣть
лишь случайность, стычки, вымогательство. Между прочимъ,
Эджевортъ ошибается относительно родословной этого
принципа. Онъ не дитя «Пантархата», во всякомъ случаѣ лишь
пріемышъ; настоящимъ же отцомъ его былъ Джозайа Уор-
ренъ, всей душой ненавидѣвшій «Пантархатъэ.
(5)	Я никогда не утверждалъ, будто знаніе и искусство ме-
нѣе важны, чѣмъ трудъ; я только утверждалъ, что ни за искус-
ство, ни за знаніе нельзя взимать по справедливости платы,
развѣ лишь въ той мѣрѣ, въ какой они благопріобрѣтены. Даже
и тогда плата производится не за искусство или знаніе, но за
трудъ ихъ пріобрѣтенія; при опредѣленіи цѣны часъ труда по
пріобрѣтенію знаній долженъ считаться равнымъ—не какъ те-
перь, дню, или недѣлѣ или даже году ручного труда—но часу
ручного труда. Ссылка на знаніе или искусство обыкновенно слу-
житъ лишь предлогомъ для того, чтобы обманнымъ образомъ
побудить народъ платить чудовищныя цѣны, и не выдержитъ
серьезной критики ни на одну минуту.
(6)	Какое это имѣетъ отношеніе къ цѣнѣ труда? Вообра-
зите, что Эджевортъ, или другой чувствительный господинъ
пригласилъ малоопытнаго хирурга по той причинѣ, что его
услуги онъ могъ получить долларомъ дешевле, чѣмъ услуги
болѣе опытнаго врача! А поступить слѣдовало бы такъ: нани-
майте лучшихъ работниковъ, какихъ только можете найти; ко-
го бы вы ни наняли, оплачивайте трудъ по справедливости;
если вамъ причинятъ ущербъ, настаивайте на возможно луч-
шемъ возмѣщеніи его, но не урѣзывайте заработной платы изъ
предположенія, что вамъ могутъ нанести ущербъ.
(7)	Напротивъ, нанятый, тотъ, кто дѣлаетъ работу, есте-
ственно и по нравственному праву является оцѣнщикомъ тру-
да, и все, что работодатель долженъ сказать, сводится къ
отвѣту, согласенъ онъ платить просимую цѣну или нѣтъ. Въ
его отвѣтъ входитъ и опредѣленіе цѣнности результата. При
нынѣшней системѣ онъ предлагаетъ меньше стоимости, и ра-
бочій вынужденъ согласиться.
Но свобода и конкуренція создадутъ такой огромный ры-
нокъ для труда, что ни одинъ труженикъ не вынужденъ бу-
— 404 —
детъ по своей неопытности работать дешевле стоимости, и
всегда будетъ въ состояніи прибѣгнуть къ какой-либо болѣе
простой работѣ, въ которой онъ компетентенъ и можетъ по-
лучить справедливую плату.
(8)	Старое оправданіе: чтобы заплатить Павлу, я долженъ
ограбить Петра.
(9)	Нѣтъ, не другая\ все та же старая фантазія, если это
фантазія. Тотъ фактъ, что Эджевортъ видитъ въ обмѣнѣ тру-
да на трудъ вещь отличную отъ «стоимости—предѣла цѣны»,
показываетъ, какъ плохо онъ понимаетъ его.
(10)	Въ своей предыдущей статьѣ Эджевортъ допускалъ,
что онъ можетъ требовать не больше, чѣмъ возвращеніе ему
поля неприкосновеннымъ, и что все, платимое ему арендато-
ромъ сверхъ этого, должно считаться покупною платой; те-
перь онъ не только хочетъ получить свое поле въ неприкосно-
венномъ видѣ, но и настаиваетъ на раздѣленіи результатовъ
труда его арендатора. Я не могу слѣдовать по такому кри-
вому пути.
(11)	Мнѣ было бы все равно, сказалъ ли Эджевортъ «до-
ля» или «прибыль». Въ данномъ случаѣ я бы просто сказалъ,
что ни землевладѣльцы, ни арендаторы, какъ таковые (тамъ,
гдѣ есть свобода конкуренціи), не имѣютъ доли въ результа-
тахъ особливой плодородности почвы, обусловленной подгото-
вительными работами, но что эти результаты достаются потре-
бителямъ. И отвѣтъ Эджеворта былъ бы тотъ же — что
мои замѣчанія суть «наборъ словъ». Послѣ такого отвѣта
не о чемъ спорить. Только наши читатели могутъ судить о
его правильности. Эджевортъ, вѣроятно, не подозрѣваетъ, что
онъ бранитъ Прудона (съ которымъ, какъ онъ утверждаетъ,
онъ согласенъ вполнѣ). Въ сочиненіяхъ Прудона часто встрѣ-
чается фраза, что бухгалтерія является конечнымъ вершите-
лемъ всѣхъ экономическихъ споровъ. Онъ не устаетъ возда-
вать ей похвалы. А этотъ великій писатель, «коренное согла-
сіе» котораго съ Эджевортомъ не является дѣломъ «простого
словоизверженія», былъ однимъ изъ самыхъ стойкихъ бор-
цовъ за принципъ стоимости и обмѣнъ труда часъ на часъ.
(12)	Полагаю, я совершенно правъ, говоря, что слово анар-
хія тысячу разъ употребляется въ смыслѣ безпорядка на каж-
— 405 —
дый разъ, что его употребляютъ въ СхМыслѣ свободы. Поэто-
му заключительное утвержденіе Эджеворта показываетъ, какъ
мало можно довѣрять его вступительному утвержденію, что
онъ въ спорѣ «употреблялъ обыкновенныя слова въ ихъ
обычномъ смыслѣ».
Собственность при анархизмѣ.
(ЫЪегіу 12 іюля 1890 г.)
Ходячее возраженіе противъ анархизма, что онъ въ конецъ
спутаетъ всѣ имущественныя, а особенно земельныя отноше-
нія, вызвало любопытный споръ въ Тке /гее Іл/е между ея
редакторомъ Оберономъ Гербертомъ и Альбертомъ Тарномъ,
корреспондентомъ-анархистомъ. М-ръ Тарнъ безусловно правъ
въ занятой имъ позиціи; слабъ онъ лишь тѣмъ, что ограни-
чивается утвержденіемъ—и этой слабостью немедленно во-
спользовался м-ръ Гербертъ.
Вотъ письмо м-ра Тарна.
Къ редактору Ргее Ы/е.
Сэръ, въ вашей статьѣ «Великая проблема собственности», напеча-
танной недавно въ Егее Ы?е, вы говорите о слабости анархистской пози-
ціи, будто бы предполагающей либо «кристально-твердые обычаи, съ тру-
домъ поддающіеся измѣненію», либо «какую-то вѣчно возобновляющуюся
форму свалки».
Странно, что вы можете приписывать анархія именно тѣ слабости,
которыя характеризуютъ современную систему собственности. Именно
теперь у насъ «кристально-твердые обычаи, съ трудомъ поддающіеся из-
мѣненію» и «вѣчно-возобновляющаяся»—вѣрнѣе, никогда не прекращаю-
щаяся— < форма свалки».
Хотя анархисты и стоятъ за свободу конкуренціи, однако имъ про-
тивна вѣчная свалка, идущая теперь изъ за привилегій, даруемыхъ закон-
ной собственностью и законными деньгами—изъ за возможности жить
припѣваючи на счетъ народныхъЧіассъ.
Анархія смела бы прочь всѣ эти привилегіи, и такъ какъ не оста-
лось бы уже возможности получать ихъ, то люди просто зарабатывали бы
себѣ на жизнь и приберегали бы то, что заработано. Было бы очень мало
или вовсе не было бы ссоръ изъ за собственности, не было бы револю-
ціонныхъ движеній съ цѣлью завладѣть ею, ни налоговъ, ни государ-
ственнаго соціализма. Вся ваша нынѣшняя борьба, не только въ мастер-
— 406 —
скпхъ и конторахъ, но и на политическомъ поприщѣ, вызывается глупы-
ми законами о собственности и деньгахъ, результатомъ которыхъ и яв-
ляется непрекращающаяся свалка.
Анархія означаетъ миръ; она означаетъ, что каждый человѣкъ полу-
чаетъ то, чего онъ заслуживаетъ, не больше,—означаетъ отсутствіе во-
ровства, нп со стороны помѣщиковъ, ростовщиковъ, адвокатовъ, ни даже
со стороны карманныхъ воришекъ и громилъ, и полное исчезновеніе ны-
нѣшнихъ контрастовъ богатства.
Ваши законы о собственности такъ же глупы, какъ и всѣ другіе за-
коны. Они разрушаютъ свою собственную цѣль.
Преданный вамъ
Альбертъ Тарнъ.
Возражаніе м-ра Герберта противъ анархизма построено
очень хорошо, и это одна изъ причинъ, по которой я его
цѣликомъ перепечатываю:
Нашъ корреспондентъ говоритъ, что анархія прекратитъ свалку, но
этого мало: мы хотимъ знать, «какъ» и «почему». Мы утверждаемъ, что
при законѣ свободнаго рынка всякій знаетъ, во-первыхъ, кому принадле^
житъ данная часть имущества, а во-вторыхъ, условія, при которыхъ соб-
ственность можетъ быть пріобрѣтаема. Все ясно и опредѣленно, и эта
ясность и опредѣленность принесутъ съ теченіемъ времени роду человѣ-
ческому гораздо больше, чѣмъ временныя выгоды, которыя можно полу-
чить при насильственномъ вмѣшательствѣ въ распредѣленіе. Съ другой
стороны мы говоримъ, что при анархіи никто не зналъ бы, кому принад-
лежитъ данное имущество, и никто не понималъ бы, какъ передать его
отъ А къ В. Возьмите какой угодно примѣръ. Анархисты обыкновенно
опредѣляютъ собственность владѣніемъ и пользованіемъ; то есть, кто
пользуется и владѣетъ имуществомъ, тотъ долженъ считаться его соб-
ственникомъ. Джонъ Робинсъ владѣетъ участкомъ въ три акра и прокар-
мливаетъ на немъ двухъ коровъ. У Джона Смита нѣтъ ни земли, ни
коровъ. Онъ идетъ къ Джону Робинсу и говоритъ: «Въ дѣйствительности
ты не пользуешься и не владѣешь всѣми тремя акрами; я возьму поло-
вину ихъ». Кто же, скажите, разсудитъ этихъ двухъ людей? Кто можетъ
сказать, дѣйствительно ли Джонъ Робинсъ владѣетъ, или нѣтъ? Кто ска-
жетъ Джону Смиту, что онъ не получитъ ни клочка земли отъ «свалки»
съ Джономъ Робинсомъ, въ виду того, что по анархистской системѣ это
именно тотъ способъ, которымъ самъ Джонъ Робинсъ пріобрѣлъ свои
три акра отъ крупнаго земельнаго собственника, который въ то время,
по его словамъ, не былъ настоящимъ собственникомъ земли, потому что
не владѣлъ ею.
М-ръ Тарнъ находитъ неправильнымъ наше мнѣніе, что анархія, или
отсутствіе прочнаго критерія собственности и пріобрѣтенія, должна при-
вести либо къ кристаллически-неподвижнымъ обычаямъ, либо къ свалкѣ.
Но развѣ это не абсолютная почти истина? Сперва должна быть свалка. Каж-
дый, кто можетъ, бралъ бы или удерживалъ имущество на титулѣ вла-
— 407 —
дѣнія. Мы считаемъ, что даже недѣльный арендаторъ могъ бы заявить
такого рода’ права. Но даже когда первая великая свалка пройдетъ, бу-
дутъ продолжаться мелкія свалки—придется вѣчно улаживать безконечныя
столкновенія между Джономъ Робинсомъ и Джономъ Смитомъ. Но но
истеченіи извѣстнаго времени родъ человѣческій устанетъ отъ свалки,
какъ всегда бывало, и что произойдетъ тогда? Непремѣнно произойдетъ
то, что какая-нибудь община потихоньку создастъ себѣ законъ или обы-
чай, которымъ и будетъ руководиться во всѣхъ спорныхъ случаяхъ. Она
скажетъ, что никто не долженъ владѣть болѣе чѣмъ двумя акрами; пли
что нельзя тревожитъ человѣка послѣ нѣсколькихъ лѣтъ владѣнія; или
установитъ какое-либо другое правило, которое будетъ имѣть тенденцію
сдѣлаться неупругимъ и кристаллическимъ, и съ трудОхМ-ъ поддающимся
измѣненію, именно потому, что не будетъ механизма, который бы могъ
измѣнить его.
Мы говоримъ, что наши друзья-анархисты—съ которыми, когда они
не стоятъ за насиліе, у насъ много общаго — должны сдѣлать ясной п
опредѣленной свою позицію относительно собственности. Они такъ же,
какъ и мы, возстаютъ противъ собственности, регулируемой государ-
ствомъ; они такъ же расположены въ пользу индивидуалистической соб-
ственности, какъ и мы; но они не хотятъ платить цѣны, какую слѣдуетъ
платить за индивидуалистическую собственность,'и которая одна только и
въ состояніи сдѣлать ее возможной. Какъ только вы отвращаетесь отъ
открытаго рынка, вамъ остается двѣ альтернативы—государственная нор-
мировка (законъ) и свалка. Каждая форма обладанія собственностью, по-
мимо свободнаго рынка, непремѣнно окажется видоизмѣненіемъ какой-либо
изъ этихъ двухъ формъ.
Эта критика анархизма по существу представляется двой-
ною. Во-первыхъ, высказана жалоба, что у анархизма нѣтъ
установленнаго критерія пріобрѣтенія и владѣнія. Во-вторыхъ,
жалуются, что онъ неизбѣжно приводитъ къ установленію
критерія пріобрѣтенія и владѣнія. Очевидно, м-ръ Гербертъ че-
ловѣкъ, на котораго очень трудно угодить. Прежде, чѣмъ онъ
займется дальнѣйшей критикой анархизма, я долженъ потре-
бовать, чтобы онъ окончательно рѣшилъ, нуженъ ли ему или
не нуженъ постоянный критерій. И каково бы ни было его
рѣшеніе, критика его отпадаетъ. Ибо если ему нуженъ постоян-
ный критерій, то'какой бы онъ ни принялъ, онъ долженъ стать
«неподатливымъ кристаллическимъ обычаемъ», какъ и любой
критерій, къ которому приведетъ анархизмъ. Если же ему не
нуженъ постоянный критерій, то какъ онъ можетъ жаловаться
на то, что у анархистовъ критерія нѣтъ?
Если бы главной моей цѣлью было выйти изъ этого спо-
— 408 —
ра побѣдителемъ, то я могъ бы спокойно оставить м-ра Гер-
берта въ смѣшномъ положеніи, въ какое его завела его логи-
ка. Но такъ какъ я въ дѣйствительности хочу обратить его
въ анархистскую вѣру, то я попытаюсь показать ему, что страхъ
свалки и неподатливыхъ обычаевъ, внушаемый ему анархиз-
момъ, не имѣетъ никакого или почти никакого основанія.
М-ръ Гербертъ, какъ я понимаю, вѣритъ въ добровольную
ассоціацію, добровольно поддерживаемую, для защиты лично-
сти и собственности. Прекрасно; допустимъ, что онъ побѣ-
дилъ въ борьбѣ, и что такой порядокъ вещей уже существу-
етъ. Допустимъ, что всѣ муниципалитеты усвоили себѣ прин-
ципы добровольной организаціи, и что принудительное обло-
женіе упразднено. Послѣ этого допустимъ, что преобладаніе
получаетъ воззрѣніе анархистовъ, согласно которому занятіе
и пользованіе должны обусловливать и ограничивать владѣніе
землею. Очевидно, эти муниципалитеты формулируютъ этотъ
взглядъ и сдѣлаютъ его правиломъ. Какая это будетъ фор-
мула, никто не можетъ предвидѣть. Но, продолжая наши пред-
положенія, мы можемъ сказать, что они рѣшатъ защищать
только владѣнія не больше десяти акровъ на душу. Въ испол-
неніе этого рѣшенія они 1 октября увѣдомляютъ всѣхъ, вла-
дѣющихъ болѣе чѣмъ десятью акрами въ предѣлахъ муници-
палитета, о томъ, что начиная съ перваго января они переста-
нутъ оказывать защиту владѣніямъ болѣе чѣмъ въ десять
акровъ, и что даже защита владѣній не болѣе десяти акровъ бу-
детъ оказана лишь тѣмъ, кто до 1 декабря заявить о томъ,
что владѣетъ десяти-акровымъ участкомъ, который намѣренъ
занимать и эксплуатировать послѣ 1 января. Когда такія за-
явленія будутъ сдѣланы, муниципалитеты публикуютъ о нихъ
въ то же время извѣщаютъ безземельныхъ лицъ, что изъ
запаса свободныхъ земель каждый можетъ получить участокъ
до десяти акровъ послѣ 1 января, если явится 15 декабря въ
опредѣленный часъ и сдѣлаетъ заявленіе о выборѣ участка
и желаніи занять его. Теперь, говоритъ м-ръ Гербертъ, начи-
нается свалка. Можетъ быть, и начнется. Но что изъ этого?
Когда театръ объявляетъ о спектаклѣ знаменитости, начина-
ется свалка изъ за билетовъ. Когда богатый городъ объяв-
ляетъ о желаніи заключить заемъ на выгодныхъ для креди-
— 409 —
торовъ условіяхъ, начинается свалка изъ за облигацій. На-
сколько мнѣ извѣстно, никто не жалуется на эти свалки, какъ
на нѣчто гнусное. Свалка начинается и оканчивается, а дѣло
получаетъ рѣшеніе. Остается нѣкоторое неравенство, но оно
сведено до минимума, и у каждаго совершенно такіе же шан-
сы, какъ и у всѣхъ прочихъ. Такъ будетъ и съ этой свалкой
изъ-за земли. Она можетъ происходить такъ же мирно, какъ
и всякая другая борьба, и тотъ, кто боится этого слова, про-
сто является жертвой пугала, созданнаго воображеніемъ.
Столь же неоснователенъ и ужасъ передъ неподатливостью
будущихъ обычаевъ. Правило о десяти-акровыхъ участкахъ,
или любое подобное ему, является не болѣе кристаллически-
неподатливымъ, чѣмъ собственное правило м-ра Герберта о
защитѣ правъ, переходящихъ путемъ купли и продажи. Непо-
датливость всякаго правила менѣе обусловливается его содер-
жаніемъ, чѣмъ выполненіемъ. Одно изъ важнѣйшихъ преиму-
ществъ анархизма именно и заключается въ смягченіи суро-
вости исполненія правилъ. М-ру Герберту не мѣшаетъ вспом-
нить, что при анархизмѣ всѣ правила и законы будутъ врядъ
ли чѣмъ-то большимъ, чѣмъ указаніями для руководства су-
дей; и что всѣ споры о землѣ или по другимъ поводамъ бу-
дутъ разрѣшаться присяжными, которые будутъ судить не
только о фактѣ, но и о правѣ, о справедливости закона, о
приложимости его къ данному случаю, и о карѣ или пенѣ за
его нарушеніе. Можетъ ли быть лучшая гарантія противъ не-
податливости правилъ? «Механизмъ для измѣненія» законовъ
легко сказать! Да, при анархизмѣ законъ будетъ такъ гибокъ,
что онъ самъ будетъ приспособляться ко всякимъ случайно-
стямъ, и не будетъ нуждаться въ измѣненіи. Онъ будетъ счи-
таться справедливымъ пропорціонально своей гибкости, а не
своей непреклонности, какъ нынѣ.
Одна земля не спасетъ трудъ.
(ЪіЪегіу 7 мая 1387 г.)
Передъ нами восхитительный образчикъ логики м-ра Джор-
джа: «Если капиталъ, простое созданіе труда, такая гнетугцая
сила, то создатель его, когда онъ будетъ свободенъ, можетъ
— 410 —
задушить капиталъ, отказавшись воспроизводить его». (Кур-
сивъ мой). Если капиталъ гнететъ, то онъ долженъ угнетать
трудъ. Не все ли равно, въ такомъ случаѣ, что можетъ сдѣ-
лать трудъ, когда онъ будетъ свободенъ? Вопросъ въ томъ,
что можетъ онъ сдѣлать, когда его гнететъ капиталъ. Слѣ-
дующая фраза м-ра Джорджа, конечно, показываетъ, что сво-
бода, на которую онъ ссылается, есть свобода отъ земель-
ной монополіи. Но это не улучшаетъ его положенія. Онъ въ
достаточной мѣрѣ экономистъ, чтобы хорошо знать: имѣетъ
ли трудъ землю, или нѣтъ, но если у него нѣтъ капитала—:
т. е. если онъ угнетенъ капиталомъ,—онъ не можетъ отказать-
ся отъ воспроизведенія капитала для капиталистовъ, если
только не желаетъ умереть съ голоду.
Хорошо м-ру Джорджу сидѣть въ своемъ святилищѣ и
писать о томъ, съ какой легкостью человѣкъ, владѣющій все-
го лишь клочкомъ земли, можетъ построить домъ и кор-
миться отъ него; но не такъ легко это сдѣлать на самомъ
дѣлѣ. Въ дѣйствительности этотъ человѣкъ ничего не можетъ
сдѣлать, пока вы не придумаете какого нибудь средства под-
нять его заработную плату надъ жизненнымъ уровнемъ. А
этого можно достигнуть только увеличеніемъ спроса на его
трудъ. Спросъ же на трудъ можно увеличить только допуще-
ніемъ возможно большаго числа людей къ дѣлу. А этого
можно достигнуть только предоставленіемъ имъ возможности
получать капиталъ безпроцентно, что по мнѣнію Джорджа
было бы большой несправедливостью. Получать же капиталъ
безпроцентно можно будетъ только съ упраздненіемъ денеж-
ной монополіи, которая, ограничивая предложеніе денегъ,
даетъ возможность ихъ держателямъ вымогать лихву. А ког-
да вы уничтожите денежную монополію, и вслѣдствіе этого
заработная плата человѣка съ клочкомъ земли станетъ пре-
вышать стоимость жизни, то рабочій вопросъ на девять де-
сятыхъ будетъ рѣшенъ. Ибо тогда этотъ человѣкъ либо бу-
детъ жить лучше, либо будетъ откладывать деньги, на кото-
рыя сможетъ пріобрѣсти орудія и конкурировать со своимъ
предпринимателемъ, либо сможетъ хорошо оборудовать свое
небольшое имѣніе. Словомъ, станетъ независимымъ человѣ-
комъ, получающимъ все, что онъ производитъ, или эквива-
— 411
лентъ производимаго. Какъ сдѣлать это удѣломъ всѣхъ лю-
дей, и составляетъ рабочій вопросъ. Вольная земля ые рѣшитъ
его. Вольныя деньги, подкрѣпленныя вольной землей, рѣшатъ
его.
«Второстепенные факторы» Генри Джорджа.
(ІЛЪегіу 24 сентября 1887 г.)
Пытаясь отвѣтить на возраженіе, что земля фактически
безполезна для труда, не снабженнаго капиталомъ, Генри
Джорджъ заявляетъ, что и трудъ и земля, даже при отсут-
ствіи второстепенныхъ факторовъ, получаемыхъ отъ ихъ про-
дукта, въ совокупности своей нынѣ, какъ и вначалѣ, заклю-
чаютъ въ потенціальномъ видѣ все, что они когда либо соз-
давали или могутъ создать.
Это совершенная правда; и никто ея не знаетъ лучше,
чѣмъ тѣ люди, съ которыми м-ръ Джорджъ пытается такимъ
образомъ спорить.
Но, какъ говорится, «смыслъ сего замѣчанія заключается
въ его приложимости къ дѣлу», а оно къ дѣлу не относится
М-ръ Джорджъ пытается доказать имъ, что еслибы земля бы-
ла свободна, то трудъ осѣлъ бы на ней и повысилъ заработ-
ную плату разрѣженіемъ рынка труда.
Однако, трудъ не сдѣлалъ бы этого.
Тотъ фактъ, что человѣкъ, получивъ клочекъ земли, мо-
жетъ построить землянку, высѣчь изъ кремня огонь, ногтями
наковырять себѣ пропитаніе и начать такимъ образомъ жизнь
варвара, даже съ надеждой къ концу жизни нѣсколько улуч-
шить свое положеніе путемъ усовершенствованія тѣхъ гру-
быхъ орудій, которыя м-ръ Джорджъ величаетъ «второсте-
пенными факторами»,—а только такія орудія и можно изгото-
вить, не производя для обмѣна, который предполагаетъ не
только производство лучшихъ орудій, но и вступленіе въ ка-
питалистическій водоворотъ, который рано или поздно по-
глотитъ его,—это обстоятельство, говорю я, никогда не пред-
ставитъ соблазна для городского рабочаго, который при всей
своей нищетѣ имѣетъ представленіе о выгодахъ цивилизаціи
и до нѣкоторой степени въ нихъ участвуетъ.
— 412 —
Не о хлѣбѣ единомъ живъ человѣкъ.
Городской рабочій можетъ жить въ скученномъ поселкѣ и
дышать испорченнымъ воздухомъ; онъ можетъ спать въ хо-
лодномъ помѣщеніи, одѣваться въ лохмотья и питаться кор-
ками; но время отъ времени онъ все таки имѣетъ возмож-
ность просмотрѣть газету; встрѣчается со своими товарищами;
имѣетъ нѣкоторое представленіе о томъ, что дѣлается на
бѣломъ свѣтѣ; можетъ истратить нѣсколько пенсовъ на га-
лерочный билетъ въ театръ или на другое развлеченіе, даже
когда знаетъ, что «не имѣетъ на это права»; слышитъ музы-
ку уличныхъ оркестровъ; видитъ картины въ окнахъ магази-
новъ; ходитъ въ церковь, если онъ набоженъ, или на засѣ-
данія Общества борьбы съ нищетой и слушаетъ убогія рѣчи
Генри Джорджа; и когда онъ лишенъ всего этого, то дѣй-
ствительно бываетъ несчастенъ, если какой нибудь пріятель-
рабочій не пригласитъ его на стаканчикъ пива въ ближай-
шую портерную.
Конечно, жизнь далеко не идеальная; но скорѣй онъ бу-
детъ дрожать въ своей конурѣ и медленно умирать отъ исто-
щенія, чѣмъ промѣняетъ ее на полуварварское существованіе
лѣсного жителя, лишеннаго даже топора. И будь это иначе,
я первый назвалъ бы его дуракомъ.
Средство м-ра Джорджа—по крайней мѣрѣ для части че-
ловѣчества—аналогично тому, которое приписывается ниги-
листамъ, но въ которое немногіе изъ нихъ вѣрили въ дѣй-
ствительности, именно, полному разрушенію существующаго
общественнаго строя и созданію новаго на его развалинахъ.
М-ръ Джорджъ долженъ знать, что трудъ откажется за-
ново перестраивать міръ.—Онъ никогда не откажется даже
отъ нынѣшняго скуднаго пользованія богатствомъ и средства-
ми богатства, которыя взрощены его вѣковыми страданіями,
горемъ и порабощеніемъ. Если м-ръ Джорджъ предлагаетъ
труду одну землю, то трудъ повернетъ къ нему спину. Труду
нужны и земля, и орудія. Ихъ онъ получитъ или путемъ го-
сударственно-соціалистическаго метода концентраціи правъ на
землю и орудія въ одной огромной монополіи, или путемъ
анархическаго метода упраздненія всѣхъ монополій и посте-
- 413 —
пеннаго распредѣленія всѣхъ этихъ правъ между рабочими
по естественнымъ каналамъ свободнаго производства и об-
мѣна.
Государственные соціалисты и Генри Джорджъ.
(ЫЪегіу 24 сентября 1887 г.)
Подобно тому какъ я больше уважаю римско-католическую
церковь, признающую власть безъ оговорокъ, чѣмъ проте-
стантскую церковь, говорящую отъ имени свободы, но не по-
нимающую значенія этого слова, такъ я питаю больше ува-
женія къ государственному соціалисту, чѣмъ къ Генри Джор-
джу, и въ борьбѣ между ними симпатіи мои склоняются на
сторону перваго. Тѣмъ не менѣе соціалисты-государственники
могутъ только на себя пенять за поддержку, которую до сихъ
поръ оказывали Джорджу, и комичная фигура въ пеплѣ и вре-
тищѣ, которую изображаютъ нѣкоторые изъ нихъ, достойна
только смѣха. Бернеттъ Гаскеллъ, напримѣръ. Въ своемъ
ЪаЪог Епдиігег, предшествующемъ выпуску отъ 20 августа,
онъ развернулъ такой флагъ: «За президента въ 1888 г.,
Генри Джорджа». А въ слѣдующемъ выпускѣ, узнавъ о
Нью-Іоркскомъ расколѣ, онъ спустилъ свое знамя и поднялъ
слѣдующее: «За президента въ 1888 г., всякаго человѣка,
желающаго быть слугою народа, а не его хозяиномъ, и по-
нимающаго, что бѣдность можно уничтожить только упразд-
неніемъ системы конкурентнаго труда и введеніемъ государ-
ственнаго соціализма». Провозглашая имя Джорджа, не зналъ-
ли Гаскеллъ о томъ, что его кандидатъ вѣритъ, что бѣдность
не будетъ искоренена съ упраздненіемъ системы наемнаго
труда? Если онъ этого не зналъ, то плохо же онъ знаетъ
своего собственнаго кандидата. Если же зналъ, то перемѣна
знамени показываетъ не смѣну вожака, а переворотъ въ
убѣжденіяхъ. Однако самъ Гаскеллъ безъ сомнѣнія не чув-
ствуетъ переворота въ своихъ убѣжденіяхъ, и не признался
бы въ немъ. Все это показываетъ, что у него нѣтъ еще на-
столько опредѣленныхъ мыслей, чтобы онѣ могли революціо-
низироваться.
414 —
Свобода и теорія Джорджа.
(ЫЪегіу 5 ноября 1887 г.)
II свобода, и анархизмъ представляются мнѣ чудесными и божествен-
ными откровеніями. Но я не нахожу этихъ качествъ въ замѣчаніяхъ м-ра
Тэкера по адресу Джорджевскаго движенія, а вижу много преувеличеній
и непослѣдовательности, присущихъ темпераменту и ученіямъ анархистовъ.
Вы питаете «больше ^уваженія», говорите вы, <къ государственному
соціалисту, чѣмъ къ Генри Джорджу» и въ «борьбѣ между ними ваши
симпатіи на сторонѣ перваго.» Это туманно, по меньшей мѣрѣ; и дѣлу
мало помогаетъ сравненіе съ «католикомъ, признающимъ власть безъ
оговорокъ, и протестантомъ, говорящимъ отъ имени свободы, но не знаю-
щимъ значенія этого слова». Такія фразы, думается мнѣ, только затем-
няютъ мысль. Передъ нами вопросъ троякій, имѣющій отношеніе къ так-
тикѣ, духу и доктринѣ—они не всегда одинаковы и не всегда одинаково
важны по относительному значенію. Вы не говорите, было ли справедли-
вымъ исключеніе соціалистовъ, добросовѣстно ли они дѣйствовали какъ чле-
ны партіи Объединеннаго Труда, или считали, что ихъ доктрина является
логическимъ отвѣтвленіемъ ея платформы. Вотъ это могло имѣть отношеніе
къ нашему«уваженію»и «сочувствію».Придерживаться вѣры католика—одно,
а вступать въ евангелическое учрежденіе въ роли эмиссара папы—совсѣмъ
другое дѣло. Вы, повидимому, обходите эту тему замѣчаніемъ о «комичной»
фигурѣ, которую соціалисты представляютъ со своимъ пепломъ и врети-
щемъ, ибо слово «комичный» не обладаетъ особенно опредѣленнымъ смыс-
ломъ . Но послѣднее ваше замѣчаніе противорѣчитъ первому, въ которомъ
вы съ такой похвалой отозвались объ устойчивости воззрѣній государ-
ственнаго соціалиста; ибо объ актѣ поднятія ЕаЪог Епциігег флага съ
именемъ Генри Джорджа и послѣдующаго затѣмъ спуска его вы гово-
рите не то, что это свидѣтельствуетъ о переворотѣ въ мысляхъ, а то, что
«мысли недостаточно опредѣленны, чтобы могли революціонизироваться».
И дѣйствительно ли вы думаете, что протестантизмъ не является ша-
гомъ впередъ по сравненію съ католицизмомъ; что такіе люди, какъ Лютеръ,
Уэсли, Чаннингъ, не столь же «достойны уваженія», какъ римскіе перво-
священники? Думаете ли вы, что отпавшіе или мятежные элементы обѣ-
ихъ церквей и государства не столько же заслуживаютъ уваженія, какъ
и старое учрежденіе, просто потому, что оно не достигаетъ цѣли свободы
однимъ скачкомъ? Больше ли у васъ симпатіи къ Азіи, чѣмъ къ Европѣ,
къ Европѣ, чѣмъ къ Америкѣ, къ неограниченному деспотизму, чѣмъ къ
конституціонной монархіи, къ монархіи, чѣмъ къ республикѣ? И развѣ
нѣтъ мѣста теоріи или эксперименту для выбора между государственнымъ
соціализмомъ и анархизмомъ, почвы для широкихъ взглядовъ и благород-
ныхъ цѣлей? Принадлежатъ ли Генри Джорджъ и его сотрудники къ ка-
тегоріи тѣхъ, которые «говорятъ отъ имени свободы, но не знаютъ значенія
— 415 —
этого слова?» Неужели ихъ слова и ученія простой вздоръ не только ря-
домъ съ анархизмомъ, но и съ его противоположностью, государственнымъ
соціализмомъ? Неужели свободѣ нечего дѣлать съ книгой «Прогрессъ и
бѣдность,»—книгой, толкнувшей многихъ людей къ мысли и къ дѣлу, и
больше способствовавшей популяризаціи экономической науки, чѣмъ
писанія многихъ другихъ людей, если не всѣхъ, на эту тему? Неужели
свободы совершенно не касается выходъ Віапйагсі, учрежденіе общества
борьбы съ бѣдностью, помазаніе Максъ-Глинна, Пентекоста, Гентингтона,
Редпата, Макъ-Гира и прочихъ членовъ новаго апостолата свободы? Я
знаю, есть въ этой реформѣ многое, противъ чего можно и должно возра-
жать; но возраженіями этими не доказать, что она не есть отпрыскъ сво-
боды, поступательное движеніе, клонящееся ко благу рода человѣческаго-
Аналогичный характеръ носитъ и другая статья въ томъ же самомъ
номерѣ; въ ней вы идете еще дальше и говорите: «М-ръ Джорджъ долженъ
понять, что трудъ откажется заново перестраивать міръ. Онъ никогда не
откажется даже отъ нынѣшняго скуднаго пользованія богатствомъ и сред-
ствами богатства, взрощенными его вѣковыми страданіями, горемъ и по-
рабощеніемъ. Если м-ръ Джорджъ -предложитъ ему только землю, онъ
повернетъ къ нему сипну. Ему нужны и земля, и орудія». Изумительное
утвержденіе, будто Джорджъ проситъ трудъ «перестроить міръ заново» и
«отказаться» отъ того, что онъ уже имѣетъ, должно быть . подкрѣплено
какими-нибудь доказательствами; но я ихъ не вижу. Какъ можетъ народъ
потерять что нибудь, сдѣлавшись своимъ собственнымъ помѣщикомъ? Какъ
можно его лишить нынѣшнихъ преимуществъ, сдѣлавъ землю вольной
Вся ваша аргументація, заполнившая столбецъ, сводится къ тому, что
«городской рабочій не впадетъ въ соблазнъ и не откажется отъ того, что
онъ имѣетъ, ради полуварварскаго существованія лѣсного жителя, не
имѣющаго топора, строющаго землянку, высѣкающаго огонь изъ кремня,
и выковыривающаго свое пропитаніе ногтями!» Но если всѣ пустопорожніе
мѣста и участки земли въ городахъ и вокругъ нихъ дѣлаются пригодными
для пользованія благодаря застройкѣ или обработкѣ, то неужели толчокъ,
полученный индустріей, и созданный имъ спросъ на трудъ не дадутъ ра-
бочему возможности купить топоръ, заступъ, ломъ, молотокъ, пилу, и
даже лошадь и плугъ? И вдобавокъ найти подходящій клочокъ земли, не
удаляясь такъ далеко отъ предѣловъ цивилизаціи ;какъ вы воображаете?
Но дѣло не въ томъ, что всякій станетъ! фермероімъ или землевладѣль-
цемъ, а въ томъ, что удешевленіе и освобожденіе этого первостепеннаго
фактора производства, земли, дастъ возможность людямъ съ крайне
ограниченными средствами сдѣлать для себя и для всего міра больше,
чѣмъ теперь, не считая того, что капиталъ станетъ болѣе активнымъ,
болѣе производительнымъ; а это все освободитъ рынокъ труда и вызоветъ
превышеніе спроса на трудъ надъ его предложеніемъ, подниметъ заработ-
ную плату и обезпечитъ труду справедливое вознагражденіе. А вы не ви-
дите, какое это имѣетъ отношеніе къ интересамъ свободы; какимъ образомъ
освобожденіе земли дастъ людямъ возможность стать хозяевами не только
— 416 —
нужныхъ имъ орудіи, но и собственной индивидуальности! Отмѣну нало-
говъ съ промышленности и замѣну ихъ соціальными цѣнностями, прида-
ваемыми землѣ, вы называете регрессомъ или, вѣрнѣе, «средствомъ, ана-
логичнымъ,—для части человѣчества, по крайней мѣрѣ—средству, приписы-
ваемому нигилистамъ, т. е. полному разрушенію существующаго обществен-
наго строя и созданію новаго на его развалинахъ»! Это дикій вздоръ,
не взирая на слабое прилагательное «аналогичный» и вставку «по крайней
мѣрѣ для части человѣчества», разрушающую1 доказательную цѣнность
сравненія; подобно словамъ «уваженіе», «сочувствіе», комичный» и «полу-
варварскій», она показываетъ,что ЪіЪегіу, анархистскій органъ’раг ехеііепсе,
умѣетъ догматизировать вмѣсто аргументаціи, и дѣлать личное желаніе
или капризъ мѣриломъ права.
Но есть нѣчто поважнѣе уязвимыхъ пунктовъ логики ЪіЪегіу, ибо она
идетъ дальше. Допустимъ, что наша реформа означаетъ созданіе новаго
порядка, который повлечетъ за собой потери и жертвы для индивида на
протяженіи одного поколѣнія: есть ли это доводъ противъ нея? Слова без-
сильны выразить мое изумленіе предъ манерой, съ которой ЪіЪегіу по-
учаетъ своихъ читателей, что «городского рабочаго нельзя соблазнить «на-
чать жизнь варвара, хотя бы и съ надеждой въ концѣ жизни слегка
улучішть свое положеніе», ибо онъ былъ бы «дуракъ», еслибы не предпо-
челъ ей города съ его «уличными оркестрами», «окнами магазиновъ»
«театрами» и «церквами», хотя бы даже ему пришлось «дышать испорчен-
нымъ воздухомъ» и «одѣваться въ лохмотья». Правду вы говорите, что
«не о хлѣбѣ единомъ живъ человѣкъ», и поэтому онъ предпочитаетъ
чистый воздухъ и независимость въ одиночествѣ и борьбѣ отравленному
воздуху и рабству съ духовыми оркестрами, шарманками и зеркальными
окнами магазиновъ. Но развѣ эта «варварская жизнь», съ какими угодно
грубыми орудіями, въ мѣстахъ, удаленныхъ отъ центровъ роскоши; съ
медленнымъ созрѣваніемъ плодовъ, если человѣкъ руководится мыслью
объ усовершенствованіи условій не только -своего существованія, но и
всего міра, не есть жизнь(?грядущихъ поколѣній? Развѣ піонеры свободы,
этотъ авангардъ цивилизаціи, многократно не «начинали жизнь варварами»
въ нѣкоторомъ смыслѣ? Наша реформа, правда, означаетъ «хлѣбъ», но
хлѣбъ для всѣхъ, хотя роскоши не обѣщаетъ никому. Мы знаемъ
преимущества городской жизни, и поэтому отказались бы отъ ея преиму-
ществъ, чтобы города могли рэзростись, а цивилизація расшириться.
Намъ нужна земля, но мы не думаемъ убѣжать съ нею; мѣста еще
остается много,—пожалуй, даже больше, чѣмъ прежде, гораздо больше.
Это будетъ начало, а не конецъ реформы: не послѣдній шагъ, но огром-
ный шагъ впередъ. И соціализму, и анархизму тогда представятся большіе
шансы, чѣмъ нынѣ, если будетъ доказана несостоятельность нашего взгля-
да. Ибо онъ соціалпстиченъ въ утвержденіи общей собственности на
землю и правительственнаго надзора за такими вещами, которыя по при-
родѣ своей являются монополіями, и анархистиченъ, посколько предостав-
— 417 —
ляетъ все прочее естественной игрѣ свободнаго производства и обмѣна,
свободнаго договораи д обровольной коопераціи.
Т. В Куртисъ.
Возраженія м-ра Куртиса основаны на неправильномъ
пониманіи утвержденій ЬіЪетіу, а въ одномъ случаѣ на чемъ
то весьма похожемъ на умышленное искаженіе ихъ.
Во-первыхъ, онъ неправильно понялъ мои слова о боль-
шемъ уваженіи и сочувствіи къ государственнымъ соціали-
стамъ, чѣмъ къ Генри Джорджу; видимо, онъ думаетъ, что
это предпочтеніе относится не къ доктринѣ только, а и къ
духу ея, икъ тактикѣ. Форма моего утвержденія показываетъ,
что я ограничился только доктриной. Я заявилъ, что питаю
больше уваженія къ государственнымъ соціалистамъ, чѣмъ
къ Джорджу, совершенно такъ же, какъ питаю больше ува-
женія къ католику, который признаетъ власть безъ огово-
рокъ, чѣмъ къ протестанту, говорящему отъ имени свободы,
но не знающему значенія этого слова». Только м-ръ Куртисъ
могъ сдѣлать изъ этихъ словъ выводъ, будто я предпочитаю
духъ и тактику Торквемады духу и тактикѣ Чаннинга. Вы-
сказывая вышеозначенное утвержденіе, я духъ и тактику
оставилъ совершенно въ сторонѣ. По части поведенія я не
отдавалъ предпочтенія ни государственнымъ соціалистамъ, ни
Джорджу. Пойдутъ ли государственные соціалисты къ Джорджу,
или онъ къ нимъ, и кто кого изъ нихъ обманетъ или оста-
витъ—это все вопросы, интересующіе меня въ самой ничтож-
ной степени. Для меня разумъ является самой высшей и вели-
чественной способностью человѣка; Джорджъ потому стоитъ
ниже въ моемъ уваженіи, чѣмъ соціалисты-государственники,
что онъ больше погрѣшаетъ противъ разума. Въ этомъ именно
смыслѣ я предпочитаю католицизмъ протестантизму, Азію
Европѣ, монархію республикѣ. Католикъ, азіатъ и монархъ
болѣе логичны, послѣдовательны, прямодушны, менѣе лице-
мѣрны, болѣе прямолинейны, чѣмъ протестантъ, европеецъ и
республиканецъ. Это мысль не новая, и для меня непонятно
изумленіе м-ра Куртиса по этому поводу. Развѣ онъ никогда
не слыхалъ, что нѣтъ дома на полдорогѣ между Римомъ и
Разумомъ? Равнымъ образомъ пѣтъ мѣста и логической,
послѣдовательной теоріи или разумному, систематическому
Вмѣсто книги.	27
— 418 —
опыту между государственнымъ соціализмомъ и анархизмомъ.
Между нимъ достаточное пространство для безсвязнаго теоре-
тизированія и слѣпыхъ экспериментовъ, но и только. Жаль,
что это почитается достаточнымъ.
Да, Генри Джорджъ и его сотрудники принадлежатъ къ
категоріи тѣхъ людей, которые «говорятъ отъ имени сво-
боды, но не знаютъ значенія этого слова». М-ръ Джорджъ
не имѣетъ представленія о свободѣ, какъ объ универсаль-
номъ общественномъ законѣ. Онъ понимаетъ, что кое-гдѣ
она приведетъ къ хорошимъ результатамъ, и въ этихъ пре-
дѣлахъ относится къ ней благосклонно. Но ему никогда не
приходило въ голову, что безпорядокъ есть неизбѣжный
плодъ всякаго растенія, корнемъ котораго является власть.
Какъ говоритъ о немъ Джонъ Келли, «онъ склоненъ поощри-
тельно взирать на принципъ ІаІ88ег /аіге, и все же откажется
отъ него въ любой моментъ, когда законодательная норми-
ровка покажется ему болѣе способной произвести немедлен-
ные благодѣтельные результаты, несмотря на опасность, про-
истекающую отъ того, что народъ станетъ терпимѣе отно-
ситься къ государственному вмѣшательству». Характеръ его
вѣры въ свободу хорошо иллюстрируется его позиціей въ
тарифномъ вопросѣ. По его словамъ можно предположить,
что онъ питаетъ глубокую вѣру въ свободу конкуренціи; но
истинная цѣнность этой вѣры обнаруживается лишь тогда,
когда онъ, послѣ ряда громогласныхъ фритредерскихъ при-
знаній, предлагаетъ замѣнить системой премій протекціонную
систему. Если подобный политико-экономическій фокусъ-по-
кусъ можетъ идти въ сравненіе съ ясными предположеніями
анархизма, либо государственнаго соціализма, то я не умѣю
отличить мякины отъ пшеницы.
Свобода, конечно, имѣетъ отношеніе къ книгѣ «Прогрессъ
и бѣдность». Она имѣетъ такъ же отношеніе къ составленію
законовъ о разводѣ, какъ средства отъ нерасторжимости
браковъ. Но законы о разводѣ, вмѣсто того, чтобы быть
либертарными, представляютъ собою прямое выраженіе права
власти вмѣшиваться въ отношенія между полами. Равнымъ
образомъ и «Прогрессъ и Бѣдность» прямо признаетъ право
власти вмѣшиваться въ обработку и пользованіе землей. Эво-
— 419 —
люція послѣднихъ столѣтій была исторіей свободы, однако
не всѣ ея факторы были порожденіемъ свободы.
М-ръ Куртисъ пытается уличить меня въ противорѣчіи
ссылкой на мое утвержденіе, что у Бернетта Гаскелла, госу-
дарственнаго соціалиста, не имѣется опредѣленныхъ воззрѣній.
Это утвержденіе онъ считаетъ несовмѣстимымъ съ моей
похвалой стойкости взглядовъ государственнаго соціалиста.
Вотъ гдѣ источникъ недоразумѣнія. Чтобы оказаться пра-
вымъ, м-ру Куртису приходится невѣрно цитировать меня.
Онъ приписываетъ мнѣ фразу: «комичная фигура, какую
соціалисты представляютъ со своимъ пепломъ и вретищемъ».
Въ дѣйствительности же я сказалъ: «комичная фигура, кото-
рую нѣкоторые изъ нихъ представляютъ со своимъ пепломъ
и вретищемъ». Маленькая разница: сказать-ли что-нибудь обо
всѣхъ соціалистахъ огуломъ, или о нѣсколькихъ индивидахъ
изъ ихъ числа. Именно собираясь осудить поведеніе одного
государственнаго соціалиста, доказывающее, что онъ не имѣетъ
надлежащаго представленія о государственномъ соціализмѣ,
я и считалъ необходимымъ въ своей критикѣ отдѣлить док-
трину отъ поведенія и заявить о своемъ предпочтеніи госу-
дарственнаго соціалиста Генри Джорджу въ дѣлѣ доктрины.
Но м-ру Куртису угодно, чтобы я принялъ Гаскелла за типи-
ческаго соціалиста-государственника, хотя бы для этого при-
шлось прибѣгнуть къ искаженію моихъ словъ.
Далѣе онъ устремляетъ свое вниманіе на редакціонную
статью о «Второстепенныхъ факторахъ». Онъ полагаетъ, что
мое утвержденіе о просьбѣ «заново перестроить міръ», обра-
щенной Джорджемъ къ труду, должно быть подкрѣплено до-
казательствами. Милосердное небо! Я доказалъ это въ началѣ
статьи выдержкой изъ самого Джорджа. Разбитый своими
критиками въ одномъ пунктѣ за другимъ, Джорджъ объявилъ,
что «трудъ и земля, даже при отсутствіи второстепенныхъ
факторовъ, получающихся изъ ихъ продукта, въ единеніи сво-
емъ нынѣ, какъ и вначалѣ, заключаютъ въ себѣ въ потенціи
все, что человѣкъ создалъ или сможетъ когда либо создать».
Когда подобныя слова приводятся въ доказательство того,
что будь земля свободна, то трудъ осѣлъ бы на ней, даже
безъ второстепенныхъ факторовъ,—т. е. безъ орудій,—то что
— 420 —
же это означаетъ, какъ не то, что отъ рабочаго ожидаютъ
«перестройки міра заново»? Но если м-ру Куртису этого ма-
ло, то я могу отослать его къ спору между Джорджемъ и
Шьювитчемъ, въ которомъ первый на вопросъ второго, что
сталось бы съ Пятницей, если бы Крузо огородилъ полъ-остро-
ва и оставилъ его безъ орудій, отвѣтилъ, что Пятница сдѣ-
лалъ бы себѣ крючки изъ костей и сталъ бы удить рыбу. До-
статочно ли это подкрѣпляетъ мое утвержденіе, м-ръ Куртисъ?
Скажите м-ру Джорджу, что рабочій ничего не можетъ сдѣ-
лать безъ капитала, и онъ отвѣтитъ вамъ приблизительно слѣ-
дующее: Вначалѣ не было ничего, кромѣ голаго человѣка и
голой земли; освободите землю, и тогда, если у рабочаго не
будетъ орудій, онъ снова окажется голымъ человѣкомъ на
голой землѣ и продѣлаетъ все то, что продѣлалъ Адамъ. Ког-
да я указываю, что такое возвращеніе къ варварству равно-
сильно средству, предлагаемому нигилистами, полному раз-
рушенію существующаго общественнаго строя, то м-ръ Кур-
тисъ утверждаетъ, что это «дикій вздоръ»; но его утвержденіе,
на мой взглядъ, «должно быть подкрѣплено доказательствомъ».
Разумѣется, нѣтъ никакой надобности удаляться въ лѣсныя
дебри. Имѣется достаточно пустопорожней земли и по близости
городовъ, думается ему, чтобы дать занятіе лишнимъ рабочимъ
и этимъ разрѣдить рынокъ труда. Но эта земля не дастъ за-
нятія рабочимъ, не имѣющимъ капитала, а тѣ, у кого онъ
имѣется, могутъ добыть землю и теперь. Такимъ образомъ
мы возвращаемся къ старому вопросу. Сдѣлайте капиталъ сво-
боднымъ, организовавъ кредитъ на взаимныхъ началахъ, и
тогда эти пустопорожнія земли пойдутъ въ дѣло, промышлен-
ность получитъ толчокъ, и рабочіе смогутъ пріобрѣсти топо-
ры, ломы и лопаты, освободятся отъ ига своихъ предприни-
мателей, и рабочій вопросъ будетъ рѣшенъ.
Злѣйшую нападку на меня м-ръ Куртисъ приберегаетъ къ
концу. Я сказалъ, что рабочій былъ бы дуракъ, если бы не
предпочелъ уличныхъ оркестровъ, магазинныхъ витринъ, те-
атровъ и церквей жизни варвара. М-ръ Куртисъ неправильно
понялъ меня такъ, будто я рекомендую оркестры, витрины
и т. д. Я очень опредѣленно сказалъ, что это далеко не идеалъ
благополучія. Но общество стало однимч» изъ драгоцѣннѣй-
— 421 —
тихъ достояній человѣка, и указанныя мною преимущества,
при всей вульгарности, грубости и низменности нѣкоторыхъ
изъ нихъ, все же представляютъ общество для рабочаго. Онъ
не откажется отъ [нихъ, и поступитъ умно, на мой взглядъ.
Чистый воздухъ хорошая вещь, но никто не пожелаетъ насла-
ждаться имъ долго въ одиночествѣ. Независимость хороша,
но одиночество слишкомъ |высокая цѣна за нее. И чистый
воздухъ, и независимость должны сочетаться съ обществомъ,
иначе немногіе рабочіе будутъ пользоваться ими. Къ счастью,
это можетъ быть и будетъ достигнуто, хотя и не посредствомъ
обложенія земельныхъ цѣнностей. Что касается идеи, будто
людей можно побудить сдѣлаться варварами по альтруистиче-
скимъ мотивамъ, притомъ въ достаточномъ числѣ, чтобы это
оказало вліяніе на рынокъ труда, то обсуждать ее у меня
нѣтъ времени. По крайней мѣрѣ въ одномъ отношеніи я пред-
почту м-ру^Куртису м-ра Джорджа, какъ оппонента: онъ боль-
ше занимается экономической аргументаціей, чѣмъ санти-
ментальничаньемъ.
Критика, къ дѣлу не относящаяся.
* (ЪіЪегіу 16 іюля 1887 г.).
ІІъ редактору ЪіЪегіу:
Мнѣ больно видѣть ваши частыя нанадки на Генри Джорджа, ибо онѣ
укрѣпляютъ защитниковъ монополіи въ убѣжденіи, что въ рядахъ рефор-
маторовъ происходятъ раздоры. Мнѣ кажется—если я ошибаюсь, то охотно
приму возраженія,—что одинъ важный пунктъ аграрнаго вопроса ускольз-
нулъ отъ вашего вниманія, совершенно такъ, какъ и нѣкій существенный
пунктъ монетнаго вопроса неясенъ, повидимому, редактору 8іапйаг(Ъ Я
убѣжденъ, что въ состояніи полной свободы, при наличности «разумнаго
эгоизма», люди будутъ соединяться для взаимной защиты и между про-
чимъ заключать общественный договоръ для охраны справедливаго права
собственности. Равнымъ образомъ эти организаціи будутъ защищать вла-
дѣніе землей, которую ихъ члены обрабатываютъ, на которой занимаются
своимъ промысломъ или строятъ свои дома. Но такъ какъ однѣ земли
обладаютъ преимуществами надъ другими, то онѣ потребуютъ справедли-
ваго вознагражденія за эту охрану, особенно, если можетъ быть доказано,
что потребителямъ продуктовъ, производимыхъ при этихъ выгодныхъ усло-
віяхъ, она стоитъ ровно столько, сколько землевладѣлецъ могъ бы полу-
чать въ видѣ «ренты» («рента» по Рикардо, «незаработанное приращеніе»
по Джону Стюарту Миллю). Община взимала бы поэтому ренту въ формѣ
— 422 —
налоговъ — т. е. справедливой платы за право владѣнія,—и въ видахъ
большей справедливости дѣлила бы выручку между тѣми потребителями»
которые въ силу закона спроса и предложенія вынуждены были платить
больше средней стошіости. Но такъ какъ подобный дѣлежъ на практикѣ
оказался бы невыполнимымъ, то доходы съ такого обложенія должны по
возможности идти въ пользу тѣхъ, кому они по справедливости принадле-
жатъ. Есть ли у васъ лучшее предложеніе, чѣмъ сдѣланное Генри Джор-
джемъ? Если да, то мы готовы васъ выслушать. Но согласитесь же или
опровергните утвержденіе, что взиманіе ренты общиной было бы есте-
ственнымъ слѣдствіемъ справедливаго общественнаго договора, заключен-
наго ради мира и порядка въ состояніи полной свободы разумно эгоистич-
ными существами.
Вы не сможете убѣдить Генри Джорджа въ ошибочности его позиціи
относительно капитала, осмѣивая истины, которыя онъ высказываетъ
вмѣстѣ съ заблужденіями. Поразсуждаемъ вмѣстѣ, и я увѣренъ, мы смо-
жемъ, въ концѣ концовъ, объединиться на одной платформѣ,—именно, на
упраздненіи всѣхъ 'несправедливыхъ законовъ, изъ коихъ далеко не по-
слѣднимъ является разрѣшеніе нѣкоторымъ индивидамъ присваивать не-
заработанное приращеніе (имѣющее естественное, а не искусственное про-
исхожденіе).
Эгоистъ.
Мой корреспондентъ, мимоходомъ сказать, очень умный
человѣкъ, имѣющій ясное представленіе о монетномъ вопро-
сѣ, долженъ былъ указать осмѣянныя мною истины, прежде
чѣмъ выставлять подобное обвиненіе. Конечно, я никогда не
осмѣивалъ истины, заключающейся въ теоріи ренты Рикардо.
Осмѣивалъ я лишь предложеніе Генри Джорджа, чтобы боль-
шинство народа захватило эту ренту силою и истратило ее
на свои собственныя надобности, или на то, что оно считаетъ
пользой меньшинства. Я осмѣивалъ также многіе аргументы,
которыми м-ръ Джорджъ пытался подкрѣпить это предложе-
ніе и которыми въ значительной мѣрѣ пользовался для оправ-
данія процента и другихъ формъ грабительства, а также его
смѣшную претензію воображать себя борцомъ за свободу.
Но я никогда не думалъ, что при системѣ земельной моно-
поліи нѣкоторыя лица получаютъ въ видѣ ренты много та-
кого, чего они не заработали своимъ трудомъ, или что было
бы очень хорошо, если бы удалось найти способъ устранить
это явленіе, не прибѣгая къ нарушенію свободы личности. Я
убѣжденъ, однако, что упраздненіе денежной монополіи и
отказъ въ защитѣ всѣхъ земельныхъ правъ, кромѣ правъ
— 423 —
владѣнія, путемъ освобожденія рабочаго отъ нынѣшняго
порабощенія капиталу, свело бы это зло къ ничтожной долѣ
его нынѣшнихъ размѣровъ, особенно въ городахъ; оставшая-
ся же доля порождала бы не большую несправедливость,
чѣмъ какая обусловливается незаработаннымъ приращеніемъ,
проистекающимъ почти въ каждой индустріи отъ роста насе-
ленія, или незаработаннымъ приращеніемъ, которое обуслов-
ливается превосходствомъ природныхъ дарованій и даже при
дѣйствіи принципа стоимости вѣроятно всегда дастъ возмож-
ность нѣкоторымъ лицамъ зарабатывать больше средняго. Во
всѣхъ этихъ случаяхъ разница будетъ непрерывно стремить-
ся къ уменьшенію, но врядъ ли когда нибудь исчезнетъ со-
вершенно. Прибѣгнутъ ли по упраздненіи государства добро-
вольные кооператоры къ коммунистическимъ пріемамъ въ
надеждѣ искоренить даже эти слѣды неравенства—это вопросъ
будущаго, не имѣющій никакого отношенія къ проекту Генри
Джорджа. Лично я склоненъ считать такой шагъ прыжкомъ
не со сковородки въ огонь, а изъ турецкой бани въ самую
преисподнюю. Мнѣ не доставляетъ удовольствія нападать на
м-ра Джорджа, но по всей вѣроятности я буду гнуть свою
линію, пока онъ не снизойдетъ до отвѣта и опроверженія
моихъ утвержденій, если онъ это можетъ сдѣлать, или удо-
влетворительнымъ образомъ объяснитъ свое не желаніе сдѣ-
лать это.
Условія владѣнія землею.
(ЫЪегіу 27 августа 1887 г.
Вашъ отвѣтъ отъ 16 іюля на мое письмо мало меня удовлетворилъ.
При всемъ желаніи я не могу примирить вашу фразу: «Я убѣжденъ, одна-
ко, что упраздненіе монетной монополіи и отказъ въ защитѣ всѣхъ земель-
ныхъ правъ, кромѣ правъ владѣнія, свело бы.......... это зло къ
ничтожной долѣ сравнительно съ нынѣшними его размѣрами» (курсивъ
мой), съ вашей враждой ко всякому правленію. Естественный выводъ изъ
вашихъ словъ—что вы готовы защищать завладѣвшаго землей. Но кто
долженъ оказывать эту защиту? Кто долженъ обладать этой властью?
Что касается примѣненія власти, то я усматриваю различіе лишь въ сте-
пени, а не въ принципѣ, между молчаливымъ, неписаннымъ уговоромъ
некультурнаго племени прогнать вора и правонарушителя, и деспотическимъ
правленіемъ тнрана-самодержца. Безъ власти какого бы то ни было рода
не могутъ существовать права. Право ненарушимаго владѣнія, называемое
— 424 —
собственностью, неизмѣнно является результатомъ соглашенія, въ- силу
коего всѣ посторонніе не только воздерживаются отъ завладѣнія, но даже
оказываютъ нравственное или физическое воздѣйствіе на нарушителя ска-
заннаго соглашенія. Но именно въ этомъ заключается и власть, которую
сильный осуществляетъ надъ слабымъ, или большинство надъ меньшин-
ствомъ. На мой взглядъ, незачѣмъ противиться такимъ соглашеніямъ или
законамъ, если они покоятся на строгой справедливости,--мало того, они
даже необходимый устой порядка и цивилизаціи; они—мой идеалъ правле-
нія. Только когда они покровительствуютъ одному классу за счетъ друго-
го, когда они несправедливы, они могутъ сдѣлаться орудіемъ угнетенія, и
нѣкоторые люди почтутъ для себя выгоднымъ поддерживать такіе законы
честными пли нечестными средствами, чаще всего—пользуясь невѣже-
ствомъ и суевѣріемъ народныхъ массъ, какъ-извѣстно, готовыхъ бросить-
ся къ оружію и пролить кровь за самаго жестокаго деспота.
Насколько я понялъ, вы стоите за земельную собственность, основан-
ную на владѣніи. Вы вѣрите, что при абсолютной свободѣ личности всѣ
люди будутъ воздерживаться отъ нарушенія правъ завладѣвшаго землей.
Противъ этого я возражаю. На отборные участки будутъ зариться другіе,
и не въ природѣ человѣка отказываться отъ чего нибудь безъ достаточной
причины. Если вы говорите, что занявшіе эти отборные участки должны
быть оставлены при спокойномъ владѣніи безъ уплаты эквивалента за
особыя преимущества, которыми они пользуются, то вы найдете многихъ
противниковъ этого взгляда, которыхъ придется принуждать къ соглашенію
Эгоизмъ, соединенный со знаніемъ того факта, что несправедливость не-
избѣжно приводитъ къ революціи, сочтетъ весьма справедливымъ усло-
віемъ такое, при которомъ лицо, получающее необходимую защиту, опла-
чиваетъ защитнику стоимость права ненарушаемаго владѣнія; такимъ об-
разомъ онъ возвращаетъ тѣмъ, кто соглашается уступить ему спеціальное
природное или мѣстное преимущество, полную его цѣнность—т. е. незара-
ботанное приращеніе—въ компенсацію за уступку права собственности.
Защита права собственности, основаннаго на владѣніи землею, ка-
жется мнѣ аналогичною столь часто дѣлавшемуся денежнымъ реформато-
рамъ возраженію, что всѣ имѣютъ одинаковое право сдѣлаться банкиромъ
или капиталистомъ. Справедливому отношенію въ одномъ случаѣ будетъ
препятствовать естественная ограниченность количества земли, а въ дру-
гомъ—искусственное ограниченіе средствъ обмѣна. Вы, можетъ быть, бу-
дете правы, возражая противъ употребленія, какое предлагаетъ дать рен-
тѣ, собранной путемъ налога, Генри Джорджъ; но я не понимаю, какъ вы
можете возставать противъ взиманія ренты для цѣлей справедливаго ра-
спредѣленія.
Эгоистъ.
Знакомство Эгоиста съ ЪіЪегіу сравнительно недавняго
происхожденія, но трудно понять, какъ онъ не могъ видѣть,
что наша газета, возставая противъ всякаго правленія, опре-
— 425 —
дѣляетъ это слово такъ, что смыслъ его исключаетъ именно
то, что Эгоистъ считаетъ идеальнымъ правленіемъ. На этихъ
столбцахъ много разъ говорилось, что правленіе, архизмъ,
нападеніе употребляются здѣсь, какъ однозначущіе термины;
что кто нападаетъ, будетъ ли то индивидъ или государство,
тотъ правитъ и есть архистъ; а кто защищаетъ отъ нападенія,
будь то индивидъ или добровольная ассоціація, тотъ противо-
дѣйствуетъ правленію и есть анархистъ. Добровольная ассо-
ціація, творящая справедливость, не была бы нападающей, а
защитницей отъ нападенія, и въ свои оборонительныя функціи
могла бы включить и защиту завладѣвшихъ землею. Послѣ
этого разъясненія найдетъ ли Эгоистъ противорѣчіе въ моихъ
утвержденіяхъ? Имѣя такого рода защиту, владѣльцы участ-
ковъ могутъ быть совершенно спокойны, сколько бы имъ ни
завидовали другіе. Но теперь является вопросъ: въ чемъ со-
стоитъ справедливость при завладѣніи землей? Я считаю, что
пользованіе приращеніемъ, котораго люди не заработали, не
есть справедливость. Съ другой стороны, я настаиваю, что
конфискація такого приращенія государствомъ (не доброволь-
ной ассоціаціей) и израсходованіе его на общественныя цѣли,
хотя практически нѣсколько и приближается къ справедли-
вости тѣмъ, что прибылями пользовалось бы большее число
лицъ, но теоретически стояла бы отъ нея очень далеко, по-
скольку приращеніе не болѣе принадлежало бы публикѣ вообще,
чѣмъ индивидуальному землевладѣльцу; и еще дальше стояла
бы отъ справедливости практически, ибо меньшинство, не
имѣя возможности распорядиться своею частью приращенія
по своему усмотрѣнію, было бы совершенно такъ же ограб-
лено, какъ если бы его вовсе лишили этой доли. Доброволь-
ная ассоціація, въ кассу которой землевладѣльцы согласились
бы вносить приращеніе, способъ использованія коего рѣшался
бы баллотировкой ея членовъ, была бы довольно справедлива,
но все-таки являлась бы близорукимъ, убыточнымъ и безпо-
лезнымъ механизмомъ. Между тѣмъ система собственности,
построенной на владѣніи, не сопровождаемая законнымъ
правомъ взимать ренту, но соединенная съ упраздненіемъ
гарантированной государствомъ денежной монополіи, сдѣлавъ
капиталъ легко доступнымъ, естественно и мирно распредѣ-
— 426 —
лила бы приращеніе между его истинными собственниками.
Если она и не создала бы совершенной справедливости,
то по крайней мѣрѣ сильное приближеніе къ ней, не по-
сягая притомъ ни на чью индивидуальность. Въ настоящее
время участки бываютъ «отборными» главнымъ обра-
зомъ благодаря монополіи; а тѣ участки, которые при си-
стемѣ вольныхъ земель и вольныхъ денегъ все еще остава-
лись бы отборными по другимъ причинамъ, распространили
бы свои благодѣяній на всѣхъ, совершенно такъ же, какъ
по Генри Джорджу избранныя страны при свободѣ торговли
заставили бы процвѣтать и другія страны. Когда народъ уви-
дитъ, какіе результаты даетъ эта система, врядъ ли многихъ
придется принуждать къ участію въ ней. Я не вижу смысла
въ приведенной Эгоистомъ аналогіи, если только онъ не ду-
маетъ отрицать право индивида сдѣлаться банкиромъ. Болѣе
идущей къ дѣлу аналогіей было бы сравненіе Джорджева
проекта конфискаціи ренты съ системой индивидуальныхъ
банковъ, у которыхъ государство конфисковывало бы при-
быль.
Конкуренція въ защитѣ.
(ЪіЪегіу 13 октября 1888 г.)
Къ редактору ІЛЪегіу.
Вы не разъ высказывали взглядъ, что въ анархистическомъ строѣ
даже полицейская охрана можетъ находиться въ частныхъ рукахъ и под-
чиняться конкуренціи, такъ что всякій, нуждающійся въ защитѣ, можетъ
покупать ее у какого ему угодно лица или общества. Предположимъ, два
человѣка желаютъ занять одинъ и тотъ же клочекъ земли, и обращаются
къ соперничающимъ обществамъ за помощью.
Мнѣ кажется, тутъ будетъ происходить безконечный споръ, покуда на
одной и той же территоріи будетъ находиться нѣсколько защитниковъ, и
что въ концѣ коццевъ всѣ остальные должны будутъ подчиниться или
раствориться въ одномъ, къ которому и будутъ обращаться всѣ, нуждаю-
щіеся въ защитѣ. Если я правъ, то анархія невозможна, и справедливое
демократическое правительство есть единственная устойчивая форма об-
щества. Сверхъ того, разъ можетъ быть доказано, что цѣнность защиты
владѣнія землею равняется ея экономической рентѣ, то свободная конку-
ренція сдѣлаетъ уплату этой ренты условіемъ защиты. Такимъ образомъ
платежъ ренты станетъ существенной чертой договора между землевла-
— 427 —
дѣльцемъ и правительствОхМЪ—другими словахмп платежъ ренты народу
какъ цѣлому станетъ одной изъ чертъ той соціальной системы умнаго
народа, которая должна развиться изъ анархіи путемъ естественнаго под-,
бора.
Эгоистъ.
Подъ вліяніемъ конкуренціи самый лучшій и дешевый за-
щитникъ, какъ и самый лучшій и дешевый портной, будетъ
имѣть несомнѣнно наибольшую практику. Весьма возможно,
что онъ будетъ даже одинъ заниматься этимъ ремесломъ.
Но если это будетъ такъ, то въ силу его доблести какъ за-
щитника, а не въ силу его власти какъ тирана. Онъ будетъ
старательно исполнять свои обязанности изъ страха конку-
ренціи и въ виду возможности ея; источникъ же власти бу-
детъ всегда находиться не у него, а у его кліентовъ, которые
будутъ осуществлять ее не путемъ голосованія или насиль-
ственнаго смѣщенія его, а путемъ лишенія его своего покро-
вительства. Такое положеніе вещей, отнюдь не доказывая
невозможности анархіи, будетъ именно анархіей, и не будетъ
имѣть ничего или почти ничего общаго съ тѣмъ, что теперь
величаютъ «справедливымъ демократическимъ правленіемъ».
Если «можетъ быть доказано, что цѣнность защиты вла-
дѣнія землею равняется ея экономической рентѣ», то меня
очень интересуетъ увидѣть это доказательство. Мнѣ кажется,
что мѣра такой цѣнности часто должна заключать въ себѣ
многіе иные факторы, чѣмъ экономическая рента. Человѣкъ
можетъ владѣть домомъ, экономическая рента съ котораго
равна нулю, но съ которымъ у него связано много дорогихъ
воспоминаній. Неужели цѣнность охраны его владѣнія, этимъ
домомъ равна нулю? Но можетъ быть Эгоистъ имѣетъ въ виду
мѣновую цѣнность защиты. Если такъ, то я отвѣчаю, что
при свободной конкуренціи мѣновая цѣнность защиты, по-
добно мѣновой цѣнности всего другого, будетъ равна ея стои-
мости, которая въ частныхъ случаяхъ можетъ быть и выше,
и ниже экономической ренты. Условіе полученія защиты бу-
детъ то же, что и условіе полученія бифштекса — именно,
способность и готовность оплатить ея стоимость.
Если я правъ, то, значитъ, платежъ ренты не будетъ
существенной чертой договора между землевладѣльцемъ и
защитникомъ. Возможно, однако, хотя на мой взглядъ врядъ -
— 428 —
ли. что онъ окажется выгоднымъ условіемъ. Въ этомъ случаѣ
защитники, принявъ такую форму договора, отстранятъ сво-
ихъ конкурентовъ. Но если такой защитникъ скажетъ когда-
либо землевладѣльцамъ: «Подпишите этотъ договоръ; если
вы не подпишете, я не только откажусь васъ защищать, но
и самъ буду нападать на васъ и ежегодно конфисковывать
часть вашихъ заработковъ, равную экономической рентѣ съ
вашей земли»; то я склоненъ думать, что умные люди, рано
или поздно, путемъ естественнаго подбора эволюціонируютъ
къ анархіи, собравъ около себя этихъ землевладѣльцевъ для
образованія новой соціальной и оборонительной системы, ко-
торая будетъ тратить доходы съ экономической ренты на
обезпеченіе частнымъ лицамъ владѣнія сырыми матеріалами,
которыми они пользуются, и распоряженія богатствами, кото-
рыя они производятъ.
Защита и ея отношеніе къ рентѣ.
(ЫЪегіу 27 октября 1888 г.)
Еъ редактору ІлЬегіу:
Въ вашей статьѣ отъ 13 октября я не нахожу отвѣта на мой вопросъ
о результатѣ попытокъ двухъ соперничающихъ защитниковъ охранять
различныхъ лицъ на одной и той же территоріи. Я не вижу, какимъ об-
разомъ при такихъ условіяхъ можетъ быть избѣгнутъ физическій кон-
фликтъ (1); неясно мнѣ также, почему самый лучшій и дешевый защит-
никъ будетъ пользоваться наибольшей кліентурой, если онъ въ то же
время не будетъ сильнѣйшимъ. Кліентура скорѣй будетъ обезпечиваться
силой, а не качествомъ защиты (2). Но еслибы тирану удалось путемъ
софизмовъ убѣдить народныя массы, какъ удается теперь, что его поли-
тика клонится къ ихъ благу, и заручиться ихъ поддержкой, то анархія не-
избѣжно привела бы къ деспотизму (3). Нынѣшнее государство, на мой
взглядъ, есть естественное порожденіе анархіи, а нелѣпый характеръ его
обусловливается умственною близорукостью и поддерживается обильнымъ
количествомъ софистики (4).
Мои замѣчанія о справедливости относятся, разумѣется, не къ тому,
что нынѣ называется справедливостью, а къ подлинной справедливости.
Утвержденіе, что цѣнность защиты владѣнія землею равняется ея
экономической рентѣ, я считаю правильнымъ, даже еслибы сюда не вхо-
дилъ прямой трудъ по защитѣ.
Подъ рентой я разумѣю, конечно, то, что Рикардо называетъ рентой,—
т. е. разницу между производительностью даннаго участка земли и сред-
— 429 —
ней производительностью; избытокъ цѣнности продукта надъ цѣнностью
затраченнаго труда.
Замѣчаніе о сентиментальной оцѣнкѣ защиты совершенно неумѣстно,
ибо въ экономическомъ спорѣ можетъ быть разсматриваема только мѣно-,
вая цѣнность (5). Даже въ обществѣ, гдѣ полицейскій является излиш-
нимъ, цѣнность защиты владѣнія землею—это можно доказать—равна ея
экономической рентѣ. Право владѣнія землею заключается въ согласіи на-
рода пожертвовать особыми преимуществами, которыя пользованіе этой
землей даетъ субъекту ненарушаемаго владѣнія ею. Община отказывается
отъ того, что она сама могла бы получить—стоимость этого, конечно, рав-
няется тому, отъ чего она отказывается, и равна по цѣнности спеціаль-
ному преимуществу, составляющему причину ренты. Въ виду этого мнѣ
кажется, что оказаніе защиты является для общины расходомъ, равнымъ
рентѣ (6). Далѣе, предположивъ, что благодаря выгодному мѣстоположенію
или плодородію (отбросивъ различія въ искусствѣ и другія заслуги) про-
дуктъ трехсотдневнаго труда на такой землѣ вымѣнивается на продуктъ
пятисотдневнаго труда другихъ людей, вынужденныхъ работать безъ этихъ
особыхъ преимуществъ, мы врядъ ли сумѣемъ доказать, что владѣлецъ
этой земли имѣетъ справедливое право на такую мѣновую цѣнность (7).
Тѣ, кто ^покупаетъ его продуктъ, дѣйствительно производятъ и платятъ
излишекъ двухсотдневнаго труда. Не вправѣ ли они участвовать въ ра-
спредѣленіи ренты, которую они выплатили ему путемъ обмѣна? Если на-
селеніе общины надѣлено разумнымъ эгоизмомъ, то оно не можетъ ока-
зывать защиты тому, кто не желаетъ платить ренты, и если владѣлецъ
земли откажется платить ее, то право владѣнія будетъ просто передано
тому, кто пожелаетъ платить (8). Это не нападеніе, а предложеніе (9). Ка-
кое право онъ имѣетъ требовать, чтобы община гарантировала ему воз-
можность дѣлать несправедливыя мѣны (Ю), когда другіе готовы оплатить
полную цѣнность предлагаемыхъ преимуществъ, чѣмъ устанавливается
справедливость? Я не представляю себѣ другой индивидуалистической
мѣры (11), путемъ которой могъ бы быть осуществленъ принципъ стои-
мости въ тѣхъ случаяхъ, когда стоимость производства одинаковыхъ ко-
личествъ различна въ силу мѣстныхъ условій, чѣмъ прибавленіе ренты къ
стоимости тамъ, гдѣ непосредственная стоимость естественнымъ образомъ
ниже цѣнности продукта. Въ этомъ случаѣ всѣ люди будутъ на равной
ногѣ относительно даровъ природы; и никто не будетъ, какъ и не дол-
женъ, обладать въ этомъ отношеніи преимуществоімъ, котораго не имѣли
бы всѣ (12).
Эгоистъ,
(1)	Физическій конфликтъ можетъ произойти, а можетъ и
не имѣть мѣста. Вѣроятность его обратно-пропорціональна
количеству экономическихъ и соціальныхъ знаній, пріобрѣ-
тенныхъ народомъ до наступленія предполагаемыхъ условій.
Если бы завтра правительства были разомъ и окончательно
— 430 —
упразднены, то, вѣроятно, произошелъ бы рядъ физическихъ
конфликтовъ изъ-за земли и многаго другого, что привело бы
къ реакціи и возрожденію старой тираніи. Но если упраздне-
ніе правительства будетъ совершаться постепенно, начавшись
съ гибели денежной и земельной монополій и переходя изъ одной
области въ другую, то оно сопровождалось бы такимъ непрерыв-
нымъ укорененіемъ и распространеніемъ соціальной правды, что
съ наступленіемъ часа для введенія полицейской охраны на доб-
ровольномъ принципѣ люди столь же охотно стали бы на под-
держку защитника, дѣйствующаго въ возможно большемъ со-
гласіи съ началами соціальной науки, какъ теперь становятся
на сторону обиженнаго человѣка противъ его предполагаемаго
убійцы. Въ этомъ случаѣ не можетъ [произойти серьезнаго
конфликта.
(2)	Эгоистъ совершенно не считается съ моимъ отвѣтомъ
ему въ послѣднемъ выпускѣ ІЛЪегіу, именно, что источникъ
власти защитника лежитъ именно въ покровительствѣ, ока-
зываемомъ ему. Защитникъ, наиболѣе покровительствуемый,
и будетъ поэтому сильнѣйшимъ; а населеніе будетъ покрови-
тельствовать тому защитнику, который наиболѣе пригоденъ
для отправленія правосудія.
(3)	То-есть, если народныя массы, или значительная часть
ихъ, послѣ соглашенія и принятія Анархизма, софизмами ти-
рановъ будутъ склонены къ отказу отъ Анархизма, то возник-
нетъ деспотизмъ. Это совершенно вѣрно. Ни одинъ анархистъ
и не подумаетъ отрицать этого. Вѣдь единственная надежда
анархиста заключается въ его упованіи, что люди, однажды
сознательно воспринявъ его ученіе, будутъ твердо дер-
жаться его.
(4)	Нынѣшнее государство не можетъ быть порожденіемъ
анархіи, ибо анархія, въ философскомъ смыслѣ этого слова,
никогда не существовала. Вѣдь анархія въ концѣ концовъ
означаетъ нѣчто большее, чѣмъ обладаніе свободою. Подобно
тому, какъ Джонъ Рескинъ опредѣляетъ богатство какъ «обла-
даніе цѣннымъ достойнаго», и анархія можетъ быть опредѣ-
лена, какъ обладаніе свободою достойныхъ свободы—т. е.
тѣхъ, кто понимаетъ, что свобода означаетъ. Варварская сво-
бода, изъ которой развилось нынѣшнее государство, въ этомъ
— 431 —
смыслѣ вовсе не была свободою, ибо обладавшіе ею не имѣли
ни малѣйшаго представленія о ея благодѣтельности или о
линіи, отдѣляющей ее отъ тираніи.
(5)	Ничто не имѣетъ цѣнности при отсутствіи спроса. По-
этому основаніе спроса не можетъ быть игнорировано при
разсмотрѣніи цѣнности. Очевидно, что требованіе защиты вла-
дѣнія землею не обусловливается единственно избыточнымъ
плодородіемъ ея или торговыми преимуществами мѣстополо-
женія. Напротивъ, оно покоится, въ непрерывно возрастаю-
щей части населенія, на любви къ обезпеченности и къ миру,
любви къ дому, любви къ красивому ландшафту й другихъ
совершенно сантиментальныхъ мотивахъ. Поскольку сила нѣ-
которыхъ мотивовъ, обусловливающихъ спросъ на защиту,
часто не имѣетъ отношенія къ экономической рентѣ, и цѣн-
ность такой защиты не всегда равняется экономической рентѣ.
Что совершенно противорѣчитъ предположенію Эгоиста.
(6)	Все это такъ, если принять Эгоистово опредѣленіе права
владѣнія землею. Но это опредѣленіе покоится на предполо-
женіи, отвергаемомъ анархистами,—именно, что есть суще-
ство, называемое общиной, которая является законнымъ соб-
ственникомъ всей земли. Здѣсь мы подошли къ центральному
пункту спора. Я утверждаю, что «общины» не существуетъ,
а то, что называется общиной, есть просто соединеніе инди-
видовъ, не имѣющее никакихъ прерогативъ, кромѣ тѣхъ,
которыя присущи индивидамъ. У этого соединенія индиви-
довъ правъ на землю не больше, чѣмъ у отдѣльнаго инди-
вида, стоящаго внѣ его; и этотъ индивидъ съ успѣхомъ мо-
жетъ повторить относительно себя аргументъ, высказанный
Эгоистомъ насчетъ общины. Онъ могъ бы сказать: «Право
владѣнія землею заключается въ моемъ согласіи пожертво-
вать спеціальными выгодами, которыя даетъ пользованіе этой
землею лицу, владѣющему ею ненарушимо. Я, стало быть,
отдаю то, что могъ бы имѣть—и это стоитъ мнѣ того, отъ
чего я отказался, именно, цѣнности особаго преимущества,
являющагося причиной ренты. Въ виду этого мнѣ думается,
что оказаніе защиты землевладѣльцу есть для меня расходъ,
равный рентѣ». И могъ бы приняться за взиманіе ренты съ
общины въ видѣ вознагражденія за защиту, оказанную имъ
432
общинѣ, когда онъ позволилъ ей занять землю. Но у него
не хватаетъ силы, необходимой для подкрѣпленія такого до-
вода. У общины, или соединенія индивидовъ, эта сила имѣется.
Слѣдовательно, единственное ея преимущество надъ индиви-
домъ въ земельномъ вопросѣ заключается въ правѣ силь-
наго—совершенно безспорное право, сознаюсь я, но при осу-
ществленіи ведущее къ серьезнымъ послѣдствіямъ. Если об-
щина предполагаетъ осуществлять свое право сильнѣйшаго,
то зачѣмъ останавливаться на взиманіи экономической ренты?
Почему бы прямо не сдѣлать индивида своимъ рабомъ? По-
чему не лишить его всего, кромѣ безусловно необходимаго
для скуднаго существованія? Зачѣмъ вообще считаться съ
нимъ иначе, какъ съ орудіемъ, примѣняемымъ въ интересахъ
общины? Словомъ, почему не сдѣлать всего того, что капи-
тализмъ дѣлаетъ нынѣ, или что предполагаетъ сдѣлать въ
грядущемъ государственный соціализмъ, когда въ его руки
попадетъ завѣдываніе дѣлами? Но если община не собирается
доходить до такихъ крайностей; если она намѣрена считаться
съ индивидомъ и входить съ нимъ въ соглашенія,—тогда она
должна совершенно отказаться отъ своего права сильнаго и
быть готовой къ соглашенію на основѣ равенства правъ, при
которомъ право индивида на землю, которою онъ пользуется,
и продукты, извлекаемые изъ нея, будетъ ненарушимо. Если
онъ захочетъ жертвовать своей рентой заодно съ другими—
отлично; а если не захочетъ—оставьте его въ покоѣ. И на-
прасно община будетъ требовать у него экономическую ренту
съ его земли въ вознагражденіе за «защиту», оказываемую
ею, когда она оставляетъ еговъ покоѣ. Съ такимъ же точно
правомъ и громила могъ бы сказать домовладѣльцу: «Я могу,
если захочу, забраться въ твой домъ въ одну прекрасную
ночь и утащить твои цѣнности; поэтому немедленно отдай
ихъ мнѣ въ вознагражденіе за жертву, которую я приношу,
и защиту, которую я тебѣ оказываю, не дѣлая этого».
(7)	Совершенно такъ же трудно, какъ доказать, что чело-
вѣкъ съ большимъ умѣньемъ (врожденнымъ, не пріобрѣтен-
нымъ), производящій въ отношеніи пятисотъ къ тремъ-стамъ
другого человѣка, имѣетъ справедливое право на излишекъ
мѣновой цѣнности. Не больше причинъ отказываться отъ пре-
— 433 —
имуществъ своей земли, чѣмъ отъ преимуществъ своего труда.
А принуждать къ такому отказу и въ томъ и въ другомъ слу-
чаѣ будетъ тираніей. Экономико-соціальная школа, доводя-
щая идею Генри Джорджа до ея логическаго конца, рекомен-
дующая конфисковать не только ренту, но и процентъ и при-
быль, и уравнивающая заработную плату—школа, типическимъ
представителемъ которой можетъ считаться Дж. Бернардъ Шоу,
—она болѣе послѣдовательна, чѣмъ школа, къ которой при-
надлежатъ Джорджъ и Эгоистъ, ибо завершаетъ приложеніе
тираническаго начала.
(8)	Здѣсь опять предполагается, что права общины на зем-
лю выше права индивида.
(9)	Да, предложеніе разбойника большой дороги передать
ему чужое добро.
(10)	Земледѣлецъ, не просящій защиты, и не ждетъ отъ
общины, чтобы она гарантировала ему указанную возмож-
ность. Онъ просто хочетъ, чтобы община не лишала его этой
возможности. Онъ не говоритъ общинѣ: «Послушай! захват-
чикъ собирается прогнать меня съ моей земли; помоги мнѣ
отразить его». Онъ говоритъ ей: «Мое право на эту землю не
хуже твоего. Оно даже лучше, ибо я уже занимаю и обраба-
тываю ее. Я прошу тебя только объ одномъ: не трогай ме-
ня. Если ты налагаешь на меня извѣстныя тяготы угрозой
лишить земли, то я, будучи слабѣе тебя, конечно, временно
подчинюсь. Но въ то же время я буду знакомить съ принци-
пами свободы индивидовъ, изъ которыхъ ты состоишь, и по-
степенно, видя, какъ ты меня притѣсняешь, они станутъ на
мою сторону, и твое тираническое ярмо будетъ сброшено
съ моей шеи».
(11)	Другой\ Стало быть, мѣра Эгоиста индивидуалистична?
Я уже указывалъ на ея коммунистическій и авторитарный
характеръ.
(12)	Если принципъ стоимости не можетъ быть проведенъ
иначе, какъ путемъ принужденія, то лучше его вовсе не осу-
ществлять. Лично я не думаю, чтобы его было возможно или
необходимо провести абсолютно и всецѣло. Но и возможно,
и крайне важно побольше приблизиться къ его осуществ-
ленію. А это можетъ быть достигнуто безъ принужденія—
Вмѣсто книги	28
— 434 —
вѣрнѣе, только и можетъ быть достигнуто хотя бы частич-
нымъ упраздненіемъ принужденіями этого будетъ доста-
точно. Огромная часть нарушеній принципа стоимости —
вѣроятно девять десятыхъ — обусловливается искусствен-
ными неравенствами, созданными закономъ; лишь ничтож-
ная доля ихъ проистекаетъ отъ естественнаго неравенства.
Уничтожьте искусственныя монополіи денегъ и земли, и
процентъ, прибыль и рента со строеній почти совершен-
но исчезнутъ; земельная рента не будетъ попадать въ ру-
ки немногихъ лицъ; и единственнымъ фактическимъ неравен-
ствомъ останется легкая разница въ продуктахъ, обусловлива-
емая превосходствомъ почвы и умѣнья. Даже и это неравен-
ство вскорѣ начнетъ развивать тенденцію къ уменьшенію.
При новыхъ экономическихъ условіяхъ и свободѣ кредита и
земли классовыя различія начнутъ стираться, способности
немногихъ не будутъ развиваться за счетъ отупѣнія боль-
шинства; таланты будутъ стремиться къ уравненію, хотя ихъ
будетъ великое разнообразіе; свобода передвиженія сильно
возрастетъ; рабочіе не будутъ прикованы въ такомъ огром-
номъ числѣ къ нынѣшнимъ торговымъ центрамъ и не бу-
дутъ находиться въ рабствѣ у городскихъ помѣщиковъ; тер-
риторіи и естественныя богатства, никогда не утилизировав-
шіяся, станутъ легко доступны человѣку; при всѣхъ этихъ
вліяніяхъ вышеуказанное неравенство сведется къ минимуму.
Вѣроятно, оно никогда не исчезнетъ совершенно; съ другой
стороны, оно не можетъ сдѣлаться невыносимымъ. Во вся-
комъ случаѣ на однихъ вѣсахъ со свободой его никогда не
придется взвѣшивать.
Свобода и земля.
(ІЛЪегіу 15 декабря 1888 г.).
Къ редактору ЫЪегіу:
Поощряемый быстрымъ и серьезньшъ отвѣтомъ на мое письмо (въ ва-
шемъ выпускѣ отъ 27 октября), я позволяю себѣ продолжать нашъ споръ,
тѣмъ болѣе, что нѣкоторые ваши доводы не совсѣмъ ясны для меня.
Вы говорите, что мое опредѣленіе права владѣнія землею покоится
на предположеніи, «что есть существо, называемое общиной, и являю-
щееся законнымъ собственникомъ всей земли». Не понимаю, что вы разу-
мѣете подъ «законной собственностью». Собственность внѣ совокупности
индивидовъ для меня такъ же непонятна, какъ «разстояніе», если бы
— 435 —
въ мірѣ имѣлся только одинъ атомъ вещества. Касательно же общины,
обоснованной договоромъ, заключеннымъ или санкціонированнымъ дина-
мическимъ большинствомъ индивидовъ, какъ существомъ, я понимаю
только физическое отношеніе «владѣнія» и «способности сохранять» его;
но «собственность» я признаю лишь какъ результатъ этой способности
общины, приложенной ко благу индивидовъ. Итакъ, я отрицаю, что мое
опредѣленіе основано на указанномъ вами предположеніи, если только у
васъ не имѣется понятія «собственности», неизвѣстнаго мнѣ (1). Если бы
я «имѣлъ силу подкрѣпить аргументъ», то вся земля была бы моей, и
эгоизмъ столь же естественно побудилъ бы меня властвовать надъ чело-
вѣчествомъ, какъ нынѣ человѣкъ властвуетъ надъ животнымъ цар-
ствомъ (2). Но такъ какъ мой эгоизмъ не сочетается съ такою силой, то
подчиненіе сильнѣйшему есть необходимость, которая можетъ быть и дур-
ной, и хорошей. «Общину» я упомянулъ лишь въ видѣ признанія прево-
сходства ея силъ. Она не обладаетъ и не нуждается въ обладаніи пра-
вами на землю, покуда нѣтъ другой силы, могущей оспаривать ея владѣ-
ніе ею, ибо право есть ничто иное, какъ дѣйствительное обѣщаніе тѣхъ,
кто обладаетъ превосходными силами. Не могу я также согласиться, что
право сильнѣйшаго поведетъ къ серьезнымъ результатамъ, если только
оно не установитъ несправедливаго отношенія между индивидами; и по
той же причинѣ, по которой я проповѣдую распредѣленіе ренты для уста-
новленія равновѣсія, я возстаю противъ взиманія всякаго другого на-
лога (3). Положимъ, я открылъ золотую розсыпь, и это даетъ мнѣ воз-
можность однимъ часомъ своего труда купить годъ труда другихъ людей:
отказъ дѣлить ренту съ другими съ просьбой оставить меня въ покоѣ
съ моей розсыпью означалъ бы, что я считаю всѣхъ другихъ лишенными
даже слѣда эгоизма, а это противорѣчитъ моему опыту (4). Есть суще-
ственная разница между преимуществомъ, которымъ человѣкъ обладаетъ
въ силу большаго умѣнья, и тѣмъ, которое даетъ обладаніе мѣстными
выгодами: первое неразрывно связано съ личностью; второе можетъ быть
перемѣщено простой передачей владѣнія территоріей. Поэтому первое всегда
останется при индивидѣ; распоряженіе вторымъ всегда будетъ находиться
въ рукахъ сильнѣйшаго (5).
Если вы можете убѣдить большинство, что владѣніе есть правильная
основа собственности на землю, то ваша мѣра будетъ принята. Но такъ
какъ мѣстныя преимущества имѣютъ различную цѣнность, а самыя цѣн-
ныя ограничены въ числѣ, то тѣ, кто менѣе щедро надѣленъ по суще-
ствующимъ соціальнымъ условіямъ, будутъ завидовать преимуществамъ,
находящимся въ обладаніи другихъ. Это недовольство, этотъ зародышъ
общественныхъ неурядицъ и переворотовъ будетъ рости по мѣрѣ того,
какъ существующія естественныя преимущества будутъ прибираться къ
рукамъ, а число обойденныхъ судьбою будетъ возрастать. При такихъ
условіяхъ легко будетъ убѣдить массы, что, отдавъ мѣстныя преимуще-
ства тому, кто предложитъ наивысшую плату, и справедливо распредѣ-
ливъ ренту, всѣ почувствуютъ, что получаютъ равную долю благъ соціаль-
— 436 —
наго мира, и весь эгоизмъ въ этомъ направленіи будетъ такъ полно удо-
влетворенъ, какъ только можетъ желать разумный человѣкъ (6).
Что касается того, какъ достигнуть цѣли, и за что взяться прежде
всего, то я раздѣляю ваше желаніе, чтобы первый ударъ былъ нанесенъ
монополизаціи средствъ обмѣна; я лишь утверждаю, что если слѣдующая
общественная стадія не будетъ характеризоваться націонализаціей ренты,
то одной этой мѣры окажется недостаточно (7).
Судя по всѣмъ даннымъ, разногласіе между нами сводится къ слѣ-
дующему: вы считаете, что правленіе способнѣйшаго неизбѣжно приво-
дитъ къ серьезнымъ результатамъ, и въ этомъ отношеніи становитесь
въ оппозицію къ тому, что должно естественно вытекать изъ ассоціаціи
эгоистовъ, т. е. къ правленію превосходнѣйшихъ; между тѣхмъ я утвер-
ждаю, что способнѣйшіе всегда будутъ править, и что это правленіе бу-
детъ благодѣтельнымъ, если будетъ вестись такихмъ образомъ, что ни у
кого не будетъ разумныхъ основаній къ жалобамъ, т. е. если всѣ будутъ
имѣть равную долю въ преимуществахъ, доступныхъ передачѣ. Я пони-
маю, что мой взглядъ на «разумное основаніе» можетъ расходиться съ
взглядами другихъ: рѣшеніе этого вопроса должно быть предоставлено
народному разуму, и другого трибунала нѣтъ (8).
Эгоистъ.
(1)	Если я истолковалъ слова Эгоиста въ смыслѣ превос-
ходства справедлгівости права общины на землю предпочти-
тельно передъ правомъ индивида — не превосходства силы,
не того превосходства, благодаря которому разбойникъ гра-
битъ путника, — то сдѣлалъ это только потому, что считалъ
немыслимымъ для Эгоиста при утвержденіи, что «цѣнность
защиты владѣнія землею равна ея экономической рентѣ»,
разсматривать цѣнность безотносительно къ закону равной
свободы, какъ перваго условія, или серьезно защищать право
сильнаго безотносительно къ справедливости; я долженъ
былъ предположить (и утвержденія настоящаго его письма
видимо подтверждаютъ мое предположеніе), что онъ смотритъ
на «уступку общиной» своего права на землю, какъ на уступку
болѣе справедливаго права; ибо иначе, требуя цѣнность вза-
мѣнъ этой жертвы, онъ долженъ былъ бы признать право
громилы требовать компенсаціи за отказъ отъ намѣренія обо-
красть квартиру. Но Эгоистъ отвергаетъ это предположеніе
(хотя не объясняетъ, почему), и я долженъ ловить его на
словѣ. Такъ онъ подвергъ себя нареканію, котораго въ иномъ
— 437 -
случаѣ я не могъ бы ему сдѣлать. Въ предшествующемъ сво-
емъ письмѣ онъ упрекалъ меня за то, что я дѣлаю чувство
факторомъ матеріальной оцѣнки вещей. Перешелъ ли я при
этомъ границы экономической сферы, или нѣтъ, онъ-то ужъ
навѣрное перешелъ ихъ, сдѣлавъ такимъ факторомъ силу.
Обмѣнъ предполагаетъ свободу; гдѣ нѣтъ свободы, тамъ нѣтъ
обмѣна, а только грабежъ; а грабежъ есть нѣчто посторон-
нее политической экономіи. По крайней мѣрѣ въ одномъ
пунктѣ одержана побѣда. Между Эгоистомъ и мною всѣ во-
просы о превосходствѣ справедливаго права общины исчерпаны
навсегда. Оставляя справедливость въ сторонѣ, мы согласно
утверждаемъ, что земля принадлежитъ человѣку или группѣ
людей, достаточно сильныхъ, чтобы удержать ее за собой-
Для всѣхъ практическихъ цѣлей его опредѣленіе «собствен-
ности» пріемлемо для меня, хотя я менѣе считаю собствен-
ность «результатомъ способности общины сохранить владѣніе»
и приложеніемъ этого результата «ко благу индивидовъ», чѣмъ
результатомъ неспособности общины охранять свое спокой-
ствіе и безопасность иначе, какъ признаніемъ лишь такихъ
отношеній между человѣкомъ и богатствомъ, которыя гармо-
нируютъ съ закономъ равной свободы. Другими словами, соб-
ственность возникаетъ не отъ превосходства общины надъ
индивидомъ, но отъ слабости общины передъ фактами и
силами природы.
(2)	Это будетъ зависѣть отъ того, окажется ли такое гос-
подство благодѣтельнымъ или гибельнымъ для Эгоиста. Я
утверждаю, что оно окажется гибельнымъ, и что этотъ опытъ
заставитъ его отказаться отъ подобной политики, если бла-
горазуміе не помѣшаетъ ему продѣлать его.
(3)	Здѣсь мы имѣемъ признаніе начала справедливости и
необходимости его соблюденія для сильныхъ; а это подтвер-
ждаетъ, вопреки протесту Эгоиста, мое первоначальное пред-
положеніе. Значитъ, сильные откажутся отъ своего права
господства и пожелаютъ вступить въ договоръ со слабыми.
Что-жъ, я согласенъ, что такого рода договоры не поведутъ
къ серьезнымъ послѣдствіямъ, если только не создадутъ не
справедливыхъ отношеній между индивидами. Но первѣйшей
изъ всѣхъ справедливостей является не равенство матеріаль-
— 438 —
наго благополучія, а равенство въ свободѣ; и если договоръ
ставитъ первое равенство на первый планъ, то это по-
ведетъ къ серьезнымъ результатамъ, ибо изъ него логически
вытекаетъ произвольное уравненіе всѣхъ матеріальныхъ не-
равенствъ, проистекаютъ ли они отъ различій въ почвѣ, или
въ умѣньи работать. Прямо навязывать равенство матеріаль-
наго благополучія, значитъ вмѣшиваться въ чужія дѣла, напа-
дать, захватывать; прямо же навязывать равенство свободы,
значитъ просто защищать и покровительствовать. Послѣднее
равенство носитъ отрицательный характеръ, и цѣль его —пре-
пятствовать установленію искусственныхъ неравенствъ. Если
перваго рода политика правильна, то также справедливо тре-
бовать дѣленія процента, прибыли и заработной платы, какъ
и дѣленія ренты. Если же правильна политика послѣдняго
рода, то намъ остается только слѣдить, чтобы не воздвига-
лось искусственныхъ преградъ личной иниціативѣ. При та-
кихъ условіяхъ, если естественныя неравенства будутъ кло-
ниться къ исчезновенію (что навѣрное и будетъ) — тѣмъ
лучше.
(4)	Вовсе нѣтъ. Это значило бы только, что Эгоистъ счи-
таетъ другихъ достаточно умными, чтобы видѣть, что съ точ-
ки зрѣнія личныхъ интересовъ даже столь огромное есте-
ственное неравенство, какъ предполагаемое здѣсь, предпо-
чтительнѣе произвольнаго распредѣленія продуктовъ труда.
(5)	Говоря, что умѣнье «неразрывно связано съ индиви-
домъ», Эгоистъ конечно не думаетъ доказывать невозмож-
ности захвата и раздѣла плодовъ умѣнья, ибо . это было бы
смѣшное утвержденіе. Значитъ, онъ думаетъ только, что у
индивида есть нѣчто священное, что сильные обязаны ува-
жать. Но это опять таки не согласуется съ его теоріей права
сильнаго. Если сильнѣйшему можно осуществлять подобное
право, то онъ остановится только предъ невозможностью; съ
другой стороны, если онъ вступитъ въ договоръ со слабымъ
на основѣ равной свободы, то и слабый, и сильный должны
быть обезпечены во владѣніи продуктами своего труда, при-
дутъ ли ему на помощь особое умѣнье, или особыя качества
почвы.
(6)	Это невѣрно, если не считать мальтузіанства истиной;
— 439 —
а если .мальтузіанство истина, то это такъ же вѣрно до дѣ-
лежа ренты, какъ и послѣ него. Если земля не сможетъ вмѣ-
стить размножившагося населенія, тогда не можетъ быть
рѣшенія соціальнаго вопроса. Дѣлежъ ренты или организація
кредита только отсрочатъ катастрофу. Рано или поздно мас-
самъ останутся для дѣлежа только проклятія войны вмѣсто
«благодѣяній мира», и въ этомъ случаѣ ужъ будетъ все рав-
но, подѣлились ли онѣ справедливо или нѣтъ.
(7)	А я лишь утверждаю, что еслибы въ этомъ случаѣ
ренту пришлось націонализировать силой, то свобода была
бы неполна; свобода же должна быть полною, что бы ни
случилось.
(8)	Нѣтъ, я также утверждаю, что превосходнѣйшіе всег-
га будутъ править; и минимумъ зла будетъ достигнутъ лишь
тогда, когда истинное превосходство станетъ извѣстнымъ и
будетъ признано таковымъ, и когда ему будетъ предоставле-
но безпрепятственно творить свое совершенное дѣло. Серьез-
ные же результаты слѣдуютъ за попытками недостойныхъ,
ошибочно считающихъ себя превосходнѣйшими, вмѣшаться
въ дѣло. Другими словами, когда индивиды или большинство,
видя, что они въ данное время сильнѣе другихъ индивидовъ
или другого большинства, начинаютъ считать себя сильнѣе
естественныхъ соціальныхъ законовъ и дѣйствовать въ нару-
шеніе ихъ, то неминуемо происходитъ несчастье. Эти законы —
истинная сила, и они всегда будутъ господствовать. Первый
изъ нихъ-законъ равной свободы. Я убѣжденъ, что соблю-
деніемъ этого закона скорѣй, чѣмъ «равнымъ участіемъ въ
преимуществахъ, доступныхъ передачѣ», «народный разумъ»
устранитъ «всякое разумное основаніе къ жалобамъ».
Рента и взиманіе ея силою.
(ІлЪегіу 19 января 1889 г.).
Къ редактору ЪіЬегіу-.
Долженъ сознаться, что я не совсѣмъ понимаю, что разумѣютъ защит-
ники Анархизма подъ этимъ словомъ. Возвращаясь къ отвѣту на мое
письмо, помѣщенному въ выпускѣ отъ 15 декабря, я не мог/ примирить
чувствъ противника даже временной монополіи изобрѣтателей и авторовъ
съ защитой безпредѣльной монополіи человѣка, нашедшаго золотую роз-
— 440 —
сыпь. Сверхъ того, ссылка на „законъ равной свободы “ кажется мнѣ не-
совмѣстимой съ вашей точкой зрѣнія. Насколько я понимаю этотъ законъ,
его можно выразить такъ: Дана совокупность разумныхъ существъ, же-
лающихъ жить въ мирѣ и пользоваться максимумомъ счастья; что дѣлать
имъ для достиженія этого результата? Предложеніе: они должны соеди-
ниться и вступить въ такое соглашеніе, которое обезпечивало бы равную
свободу всѣмъ; а если кто-нибудь своевольничаетъ за счетъ другихъ, его
слѣдуетъ ограничить, даже силою, если потребуется.
Но я въ этомъ вижу здравую демократическую доктрину и отказъ отъ
доктрины невмѣшательства. Безъ принудительныхъ мѣръ противъ нару-
шителей равная свобода недостижима.Поэтому сила представляется самымъ
важнымъ факторомъ политической экономіи, создателемъ всѣхъ правъ.
По части ренты я бы оправдалъ принужденіе тѣхъ только, кто нарушаетъ
законъ равной свободы относительно мѣстныхъ премуществъ. Конечно,
если бы я открылъ золотую розсыпь и не зналъ, что верховная власть
общества оградитъ мое безусловное и исключительное владѣніе ею, то
охотно отдалъ бы экономическую ренту, чтобы воспрепятствовать другимъ,
менѣе надѣленнымъ дарами природы, сдѣлать то, къ чему ихъ естественно
толкнетъ эгоизмъ (2). Только тѣ, кто не видитъ, что мирное пользованіе
трудомъ человѣка зависитъ отъ соціальнаго равенства, пожелаютъ занять
безмездно землю, за владѣніе которою другіе готовы дать вознагражденіе;
и они понесутъ естественныя послѣдствія, выражающіяся либо въ напа-
деніи государства, конфискующаго ренту, либо въ еще болѣе гибельномъ
вмѣшательствѣ, въ соціальныхъ неурядицахъ и революціяхъ.
Вы правы въ своемъ предположеніи, что я не могу признавать иного
права, кромѣ права силы или способностей, не касаясь, конечно, того зна-
ченія расплывчатаго термина «право», которое равносильно правотѣ; что
касается силы, проистекающей изъ общественнаго договора, то я долженъ
признать ее соціальнымъ правомъ, находится ли оно, или не находится въ
согласіи съ моими представленіями о томъ, чѣмъ оно должно быть. Однако
это не мѣшаетъ мнѣ протестовать и агитировать противъ всякаго закона,
нарушающаго справедливость, ибо я убѣжденъ, что несправедливые законы
принесутъ несчастье, если ихъ не упразднятъ прежде, чѣмъ репрессія вы-
зоветъ крайнія мѣры. Просвѣщенное пониманіе своихъ интересовъ несом-
нѣнно является самымъ сильнымъ стимуломъ къ поддержанію справедли-
вости, а исторія многократно доказываетъ, что сильный никогда не войдетъ
въ соглашеніе со слабымъ, если его могуществу ничто не будетъ угро-
жать. Это не исключаетъ для слабаго возможности усилиться сочувствіемъ
части сильныхъ; въ этомъ смыслѣ чувство часто оказывало косвенное влія-
ніе на распредѣленіе соціальныхъ силъ. Посему наша цѣль, какъ индиви-
дуалистовъ, должна заключаться въ сообщеніи силѣ государства такого
направленія, чтобы она охраняла равную свободу всѣхъ
Эгоистъ.
На высказанныя мною соображенія дано такъ мало отвѣ-
товъ, что врядъ ли мнѣ придется прибавить многое къ сказанно-
— 441 —
му прежде. Монополія добыванія золота въ извѣстномъ пунктѣ
обусловливается физическимъ устройствомъ вещей, а дѣлежъ
его результатовъ (который былъ бы уничтоженіемъ монопо-
ліи) непосредственно можетъ быть осуществленъ только двумя
путями; либо путемъ взаимнаго соглашенія, либо путемъ на-
паденія на свободу. Монополія же изобрѣтателей и авторовъ,
напротивъ, вовсе не существуетъ иначе, какъ по взаимному
соглашенію или благодаря нападенію на свободу. Различіе
между той и другой монополіей представляется мнѣ доста-
точно яснымъ. Эгоистово опредѣленіе закона равной свободы
удовлетворительно. Исходя изъ него, я бы отразилъ, въ слу-
чаѣ необходимости даже силой, сборщика ренты па томъ
основаніи, что онъ «даетъ себѣ волю за счетъ другихъ». Я
ничего не имѣю противъ насильственныхъ мѣръ по отноше-
нію къ нарушителямъ свободы, но вопросъ въ томъ, кто
является нарушителемъ. Если клочокъ земли, которымъ я
пользуюсь, оказывается лучше участка моего сосѣда, то я не
сочту себя нарушителемъ по этой причинѣ; но если мой со-
сѣдъ накопаетъ моего картофелю и унесетъ его, то я, ко-
нечно, буду считать его нарушителемъ, хотя бы онъ даже
называлъ этотъ грабежъ экономической рентой. Эгоистъ же
въ этомъ случаѣ считаетъ меня нарушителемъ, а моего со-
сѣда честнымъ человѣкомъ. Я вѣрую, что воспитаніе въ
духѣ свободы скорѣе склонитъ людей къ моей точкѣ зрѣнія,
чѣмъ къ его. А если нѣтъ, то мнѣ придется признать себя по-
бѣжденнымъ. Нужно замѣтить, что Эгоистъ больше ужъ не
трогаетъ моего аргумента относительно умѣнья. Я доказываю,
что устраненіе земельныхъ неравенствъ логически ведетъ къ
устраненію неравенствъ таланта. Эгоистъ отвѣтилъ, что
умѣнье неразлучно связано съ индивидомъ, а земля—нѣтъ.
На это я возразилъ, что результаты умѣнья не связаны съ
индивидомъ неразрывно, и что право сильнаго не признаетъ
за индивидомъ ничего святого. На это Эгоистъ отвѣтилъ
молчаніемъ. Слѣдовательно, мой доводъ, что націонализація
ренты логически предполагаетъ самый полный государствен-
ный соціализмъ и мелочное регулированіе жизни индивида,
остается неопровергнутымъ.
— 442
Распредѣленіе ренты.
(ЪіЬегіу 23 февраля 1889 гЛ
Къ редактору ЫЪегіу:
Прежде, чѣмъ отвѣтить на ваше возраженіе относительно таланта, я
хотѣлъ бы знать: въ случаѣ нарушенія равной свободы въ анархическомъ
строѣ, сможетъ ли обиженная сторона расправляться за нарушеніе по сво-
ему усмотрѣнію и капризу, или возмездіе будетъ осуществляться органи-
зованной силой по правиламъ, установленнымъ предварительнымъ согла-
шеніемъ? Въ одномъ случаѣ неизбѣжное различіе взглядовъ явится источ-
никомъ безконечныхъ неурядицъ; въ другомъ мы имѣемъ наличность
организованнаго общества съ законами и верховной властью —т. е. поли-
тическое государство. Если существуетъ соглашеніе, то кто будетъ выпол-
нять его постановленія? А если кто-нибудь откажется содѣйствовать и
уклонится отъ исполненія своихъ общественныхъ обязанностей, то имѣ-
етъ ли онъ право на содѣйствіе организаціи, обладаетъ ли онъ какими-
нибудь соціальными правами? Пока мы опредѣленно не столкуемся въ
этихъ пунктахъ, мы будемъ спорить безъ конца и пользы.
Считая, что равная свобода можетъ быть достигнута только путемъ
нѣкотораго общественнаго договора, я не усматриваю различія между
монополіей золотой розсыпи и монополіей изобрѣтенія. Исключительное
обладаніе тѣмъ или другимъ есть результатъ общественнаго договора —
именно, всѣ люди соглашаются не эксплоатировать естественныхъ залежей
драгоцѣннаго металла, или пользоваться способомъ, придуманнымъ изо-
брѣтателемъ. Монополія золотой розсыпи можетъ поэтому существовать
только по взаимному соглашенію, или благодаря насильственному удержа-
нію тѣхъ, кто претендуетъ на равную свободу и пытается извлекать золото
изъ той же розсыпи. Равнымъ образомъ и всякое другое мирное пользова-
ніе естественнымъ или мѣстнымъ преимуществомъ есть результатъ вза-
имнаго соглашенія, поддержаннаго той силой, безъ которой соглашеніе
было бы мертвой буквой. Владѣлецъ лучшей земли или мѣстоположенія
обязанъ, значитъ, обществу правомъ ненарушаемаго владѣнія, а общество
эгоистовъ, естественно, предоставитъ это право тому, кто предложитъ
наивысшую цѣну, и этимъ, какъ и нынѣ, опредѣлитъ высоту ренты. Вла-
дѣлецъ не есть нарушитель равной свободы, если только онъ не требуетъ
и не получаетъ нрава безъ дачи эквивалента взамѣнъ, а эквивалентъ
справедливъ, если онъ равняется тому, что другіе готовы дать за то же
право.
Если мы будемъ это имѣть въ виду, то я смогу понятнѣе изложить
свои взгляды по вопросу о землѣ и талантѣ. Общественный договоръ, а
не «физическое устройство вещей», является факторомъ, опредѣляющимъ
распредѣленіе земли, между тѣмъ, какъ распредѣленіе таланта абсолютно
не зависитъ отъ договора, а зависитъ отъ физическаго и духовнаго устрой-
ства людей. Иные люди могутъ быть недовольны распредѣленіемъ земли,
зная, что оно можетъ быть инымъ; недовольство же распредѣленіемъ
таланта похоже на плачъ ребенка о томъ, что онъ не можетъ летать.
— 443 —
Показавъ, что между землею и талантомъ существуетъ глубокое раз-
личіе, что распредѣленіе одной вызвано человѣческими законами, а распре-
дѣленіе другого—законами природы, я далѣе желаю показать, что только
несправедливые, деспотическіе законы могутъ помѣшать уравненію есте-
ственныхъ преимуществъ.
Въ состояніи свободы рента неизмѣнно будетъ предлагаться владѣль-
цами плохой земли за землю лучшую, или благопріятно расположенную.
Запретитъ ли законъ дѣлать такія предложенія, или будетъ объявлять не-
дѣйствительными договоры, заключенные на ихъ основаніи, подавляя
этимъ конкуренцію; позволитъ ли онъ нѣкоторымъ индивидамъ, такъ
называемымъ землевладѣльцамъ, присваивать эту ренту? Или общество
распредѣлитъ ее такимъ образомъ, что ни у кого изъ гражданъ не будетъ
повода жаловаться на политическій фаворитизмъ? Есть ли четвертая воз-
можность, а если нѣтъ, то какая изъ трехъ совмѣстима съ закономъ рав-
ной свободы? Какая стремится устанавливать искусственныя неравенства?
Я вторично высказываю свое убѣжденіе, что націонализація земли явится
неизбѣжнымъ результатомъ установленія равной свободы.
Если бы я былъ владѣльцемъ земли, продуктивность которой превы-
шаетъ продуктивность земли другихъ людей, то они охотно сняли бы мою
землю въ аренду и платили ренту, приближающуюся къ излишку проду-
ктивности. Но такъ какъ при системѣ владѣнной собственности нгг землю
подобная сдѣлка была бы ничтожна, то я никогда не ушелъ бы съ земли,
чѣмъ бы меня ни соблазняли; ибо оставь я ее, и я, и мои потомки вѣчно
будутъ получать за тѣ же усилія гораздо меньшій доходъ, чѣмъ ее,іи бы
я сохранилъ за собою владѣніе этой землей. Если бы по какой-нибудь при-
чинѣ цѣнная земля оказалась незанятой, то число претендентовъ на нее
было бы, конечно, очень велико. Каждый готовъ былъ бы дать сумму,
приближающуюся къ цѣнности годового излишка продуктивности этой
земли, въ желаніи побить конкурентовъ. Кто же станетъ владѣльцемъ
земли? Будетъ ли таковой назначенъ, или же имъ окажется тотъ, кто
предложитъ больше прочихъ? Въ одномъ случаѣ воцарится фаворитизмъ;
въ другомъ—осуществится націонализація ренты, осуждаемая вами. Мало
того, если производство будетъ вестись группами, какъ нынѣ, то кто
явится законнымъ владѣльцемъ земли? Предприниматель, управляющій,
или совокупность лицъ, занятыхъ кооперативнымъ трудомъ? Такъ какъ
всего разумнѣе предположить это о послѣднихъ, то естественно, что лица,
владѣющія меньшими преимуществами, предложатъ свои услуги болѣе
счастливымъ группамъ за плату, чуть побольше того дохода, который они
получаютъ съ плохой земли, и меньше той суммы, которую получали бы
члены счастливой группы за свое участіе въ коопераціи (это лишь другая
форма предложенія ренты). Но такъ какъ принятіе ихъ въ группу вытѣс-
нитъ тѣхъ, кто раньше въ ней работалъ, и толкнетъ ихъ на менѣе плодо-
родную землю, то группа будетъ сильно противиться подобнымъ конку-
рентнымъ предложеніямъ, и конкуренція ослабѣетъ. Развитія классовыхъ
различій нельзя будетъ избѣжать.
— 444 —
Отношеніе общественнаго договора къ распредѣленію продуктовъ
таланта совершенно нное. Попытка распредѣлять путемъ закона продукты
труда сократитъ производство, уменьшитъ сумму общаго счастья и осла-
битъ силу сопротивленія враждебнымъ вліяніямъ; и въ борьбѣ за суще-
ствованіе будутъ выживать лишь тѣ люди, которые поощряютъ производ-
ство предоставленіемъ производителю возможности мирно пользоваться
плодами своего труда, лишь бы онъ оплачивалъ цѣнность такого покро-
вительства.
Эгоистъ.
Я не могу извинить Эгоиста, многолѣтняго подписчика'
ЪіЪегіу, когда онъ требуетъ, чтобы я отвѣтилъ ему въ ты-
сячу первый разъ на его письма. Я до изнеможенія твердилъ
на столбцахъ этой газеты, что добровольная ассоціація въ
цѣляхъ воспрепятствованія нарушенію равной свободы будетъ
совершенно въ духѣ Анархизма, и будетъ, вѣроятно, суще-
ствовать при Анархизмѣ, пока не станетъ «себѣ дороже»;
что постановленія такихъ ассоціацій будутъ выполняться
агентами, которыхъ они могутъ выбрать, согласно предпи-
саннымъ ими пріемамъ, лишь бы самые эти пріемы не за-
ключали въ себѣ нарушенія свободы невинныхъ; что такая
ассоціація будетъ ограничивать лишь преступника (разумѣя
подъ преступникомъ нарушителя равной свободы), что не-
участіе въ ассоціаціи и неподдержаніе ея не есть преступное
дѣяніе; но что неучаствующій будетъ все-таки лишенъ всѣхъ
правъ на благодѣянія ассоціаціи, кромѣ тѣхъ, какія перепа-
дутъ ему случайно и неизбѣжно. Неоднократно также утвер-
ждалось, что, предлагая упразднить государство, анархисты
нарочито исключаютъ изъ этого понятія упомянутыя ассоціа-
ціи, и что кто исключаетъ изъ понятія о государствѣ и сво-
его оправданія его все, кромѣ такихъ ассоціацій, тому не о
чемъ спорить съ анархистами, развѣ что о словахъ. Я бы
повѣрилъ, что «по этимъ пунктамъ мы опредѣленно сгово-
рились» между собою, еслибы опытъ не убѣдилъ меня, что
мое знаніе англійскаго языка не даетъ основаній къ та-
кой вѣрѣ.
То, что Эгоистъ указываетъ на сходство между моно-
поліей золотой розсыпи и монополіей изобрѣтенія, никоимъ
образомъ не уничтожаетъ различія между ними, указаннаго
мною,—различія, заключающагося въ томъ, что тогда какъ
— 445 —
въ первомъ случаѣ невозможно воспрепятствовать пли пре-
кратить монополію безъ ограниченія свободы монополиста,
во второмъ случаѣ невозможно поддерживать ее безъ огра-
ниченія свободы возможныхъ конкурентовъ. Для анархиста,
признающаго лишь минимумъ ограниченія свободы, это раз-
личіе весьма существенное — совершенно достаточное для
того, чтобы отказаться мѣшать одной, лишь бы не поддер-
живать другой.
Эгоистъ говоритъ, что «владѣлецъ не есть нарушитель
равной свободы, если онъ не требуетъ и не получаетъ права
ненарушаемаго владѣнія безъ выдачи эквивалента взамѣнъ».
Анархизмъ, напротивъ, утверждаетъ, въ согласіи съ принци-
пами, высказанными въ началѣ этого возраженія, что вла-
дѣлецъ не является нарушителемъ даже и въ томъ случаѣ,
когда получаетъ это право, не требуя его и не платя за него.
Этотъ вопросъ «свободы въ случайностяхъ» тщательно и
толково обсуждался въ нашей газетѣ нѣсколько мѣсяцевъ
тому назадъ Дж. В. Ллойдомъ, приведшимъ въ подтвержде-
ніе своихъ положеній выдержку изъ Гумбольдта. Отсылаю
Эгоиста къ этимъ статьямъ.
Утвержденіе, что «распредѣленіе таланта совершенно не
зависитъ отъ общественнаго договора», безусловно ошибочно.
Въ доказательство этого я лишь обращу вниманіе на учеб-
ныя правила трэдъ-юніоновъ и различныя воспитательныя
системы прошлаго и настоящаго времени, не только свидѣ-
тельствующія о томъ, что уже сдѣлано въ направленіи над-
зора за распредѣленіемъ таланта, но и показывающія, что
еще можетъ быть сдѣлано, если государственному соціализ-
му удастся когда нибудь продѣлать надъ человѣчествомъ
интересные опыты, предлагаемые имъ. Съ другой стороны,
взиманіе ренты коллективностью не вліяетъ непремѣнно на
распредѣленіе земли. Земельныя права останутся безъ пере-
мѣны, покуда будутъ уплачиваться налоги (или рента). Но
вѣдь распредѣляются продукты, обусловливаемые различія-
ми почвы; возможно также распредѣлять и продукты, обу-
словливаемые различіями 'таланта. Пока это положеніе не
будетъ опровергнуто (а я сомнѣваюсь, чтобы кто либо могъ
это сдѣлать съ успѣхомъ), нелѣпо приравнивать «недоволь-
— 446 —
ство распредѣленіемъ таланта» къ «плачу ребенка, желающаго
летать». Нелѣпость этой аналогіи, въ которой игнорируется
возможность распредѣленія продуктовъ, обнаружилась бы,
еслибы за ней непосредственно послѣдовало допущеніе этой
возможности; но это Эгоистъ дѣлаетъ нѣсколькими абзацами
ниже. Конечно, онъ и здѣсь утверждаетъ эту невозможность,
но только въ томъ смыслѣ, въ которомъ Прудонъ считалъ
немыслимымъ имущество, приносящее проценты—потому,
что оно порождаетъ антиобщественные результаты, которые
въ концѣ концовъ убиваютъ его или вынуждаютъ отказаться
отъ него. Я утверждаю, что анти-общественные результаты
получатся также отъ всякой попытки распредѣлять закономъ
продукты, обусловливаемые различіями почвы; и спрашиваю,
какъ спрашивалъ раньше, не получая отвѣта, почему коллек-
тивность, если сила или право подскажетъ ей распредѣлить
земельную ренту, не можетъ взяться и за раздѣлъ ренты съ
таланта; почему ей не свести всѣхъ различій въ богатствѣ
къ одному абсолютному уровню; короче, почему ей не соз-
дать напхудшей и самой полной тираніи, какую только ви-
дѣлъ міръ?
Что касается отношенія анархическихъ ассоціацій къ рен-
тѣ и взиманію ея, то я сказалъ бы, что онѣ могутъ, не на-
рушая закона равной свободы, исключить изъ своей юрисдик-
ціи тѣ случаи или формы нарушеній, которымъ они не по-
чтутъ цѣлесообразнымъ препятствовать. Эти исключенія, вѣ-
роятно, будутъ оговорены въ ихъ уставахъ. Члены, если по-
желаютъ, смогутъ избавить ассоціаціи отъ обязанности по-
нуждать къ уплатѣ карточныхъ долговъ или договоровъ о
платежѣ ренты. Съ другой стороны, ассоціація на иномъ
базисѣ и принуждающая къ уплатѣ долговъ или ренты, въ
силу этого факта не будетъ считаться сама нарушителемъ.
Но нарушителемъ будетъ всякая ассоціація, которая попы-
тается мѣшать исполненію договоровъ о рентѣ или конфи-
сковать ренту и дѣлить ее. Изъ трехъ возможностей, ука-
занныхъ Эгоистомъ, только третья имѣетъ тенденцію къ
установленію искусственнаго неравенства; при томъ, наихуд-
шаго изъ всѣхъ неравенствъ—неравенства свободы, или,
какъ вѣрнѣе было бы назвать, неравенства рабства. Первое и
— 447 —
второе на худой конецъ только бы не смогли окончательно
уничтожить естественныя неравенства.
Случай, когда цѣнная земля можетъ сдѣлаться безхозяй-
ною, врядъ ли стоитъ разсматривать. Однако, если какой-
нибудь владѣлецъ цѣнной земли будетъ настолько глупъ,
чтобы бросить ее, не продавъ предварительно, то имѣніе бу-
детъ захвачейо первымъ пришедшимъ, который немедленно
повелъ бы дѣло такъ, какъ предшествующій владѣлецъ. Если
это фаворитизмъ, то я могу лишь сказать, что этому слову
не дожить до тѣхъ временъ, когда хоть что-нибудь будетъ
дѣлаться не изъ фаворитизма.
Заявленіе Эгоиста, что свободная конкуренція будетъ
стремиться къ распредѣленію ренты путемъ измѣненія за-
работной платы, мнѣ какъ разъ на руку. Не сказалъ ли я
ему съ самаго начала, что анархисты съ радостью встрѣтятъ
всякое стремленіе къ равенству черезъ свободу? Но Эгоистъ,
видимо, противъ достиженія равенства этимъ путемъ. Его
нужно добиться путемъ закона или вовсе не добиться. Если
его добиться конкуренціей, то «конкуренція ослабнетъ». Дру-
гими словами, конкуренція ослабитъ конкуренцію. Это похо-
же на другую нелѣпостъ. Весьма вѣроятно, что конкуренты
будутъ ослаблять конкурентовъ, но конкуренція безъ ослаб-
ленія конкурентовъ едва ли мыслима. Нѣтъ даже невозмож-
наго и въ томъ, что разовьются «классовыя различія», какъ
говоритъ Эгоистъ. Рабочіе найдутъ мѣста, соотвѣтствующія
ихъ способностямъ, обстоятельствамъ и наклонностямъ, и
такимъ образомъ классифицируются, т.-е. разобьются на раз-
личные классы. Полагаетъ ли Эгоистъ, что въ этомъ случаѣ
не стоитъ жить? Конечно, слова «ослабить» и «классовое
различіе» звучатъ непріятно, а конкуренція безусловно при-
влекательнѣе, когда сочетается со словами «усилить» и «органи-
зація». Но анархисты не боятся непріятныхъ словъ. Только
ихъ оппонентовъ можно испугать словами и фразами.
— 448 —
Экономическая рента.
(ІЛЪегіу 5 ноября 1892 г.).
Къ редактору ІлЬегіу:
Я часто слыхалъ утвержденія, что при анархической организаціи обще-
ства экономическая рента исчезнетъ или сведется къ ничтожной величинѣ.
По меня еще ни разу не удовлетворяло объясненіе того, какимъ образомъ
это произойдетъ.
Нѣкоторые говорятъ такъ, словно упраздненіе ренты должно явиться
ближайшимъ результатомъ упраздненія процента, видимо считая, что рента
есть произведеніе продажной цѣны землии процента на деньги. Но по обще-
принятой теоріи экономистовъ (единственная, которую я понялъ) рента
есть самостоятельный факторъ, а продажная цѣна есть произведеніе ренты
и процента.
Я слыхалъ также утвержденія, что при свободѣ не будетъ большихъ
городовъ, а потому не будетъ и городскихъ цѣнъ на землю. Я понимаю,
что свобода сдѣлаетъ массы богаче, такъ что онѣ легче смогутъ выбрать
мѣсто для своего семейнаго очага; и что это сдѣлаетъ ихъ здоровѣе, такъ
что онѣ лучше смогутъ оцѣнить прелести сельской жизни. Но города все-
таки будутъ предоставлять больше случаевъ зашибить копѣйку, и много
соціальныхъ и эстетическихъ преимуществъ. Я поэтому не могу повѣрить,
чтобы большіе города исчезли.
Что касается освобожденія безхозяйныхъ земель, то я никогда не слы-
халъ, чтобы это уничтожило какую-либо ренту, кромѣ «спекулятивной».
Можетъ быть вначалѣ и почувствуется большое облегченіе, пока свободныя
земли будутъ разбираться. Но очень скоро — скажемъ, черезъ годъ — вся
земля, имѣющая особыя преимущества передъ обыкновенной пахотной зем-
лей, будетъ занята, и эти особыя преимущества сосредоточатся въ рукахъ
владѣльцевъ.
Съ другой стороны, нужно помнить, что если экономическая рента
останется, то всякое повышеніе благосостоянія, естественно, будетъ вести
къ возрастанію этой ренты. А свобода должна вызвать повышеніе благо-
состоянія.
Далѣе, когда пустыя земли освободятся, населеніе въ городахъ сгу-
стится. Это усилитъ особыя преимущества городской жизни и, слѣдова-
тельно, увеличитъ спросъ на города и подгородную землю. Вліяніе осво-
божденной земли будетъ, мнѣ кажется, вполнѣ аналогичнымъ вліянію
быстраго транзита, отъ котораго ожидали пониженія ренты, но который
ВлМѣсто того повысилъ ее.
Какъ же раздѣлаться съ экономической рентой?
Стифенъ Байингтонъ.
— 449 —
ЪіЪегіу никогда не стояла заодно съ тѣми, кто пытается
показать на строго экономическихъ основаніяхъ, что эконо-
мическая рента должна исчезнуть или даже понизиться въ
результатѣ приложенія анархическаго начала. Она не нахо-я
дитъ, чтобы тотъ факторъ человѣческой психики, который
дѣлаетъ конкуренцію столь могучей силой—именно, стремле-
ніе покупать возможно дешевле—дѣйствовалъ непосредственно
на экономическую ренту въ смыслѣ пониженія ея. Это стре-
мленіе покупать дешево, на свободномъ рынкѣ фатальное
для всѣхъ прочихъ формъ лихоимства, является, напротивъ,
главнымъ устоемъ экономической ренты, будетъ ли рынокъ
свободнымъ или ограниченнымъ. Когда благодаря свободѣ
банковаго дѣла станетъ возможнымъ добывать деньги за
стоимость, никто не будетъ платить за деньги дороже стои-
мости; и слѣдовательно процентъ на деньги, какъ и на всякій
капиталъ, заключающійся въ товарахъ, покупаемыхъ день-
гами, и производству которыхъ природой не поставлено гра-
ницъ, по необходимости исчезнетъ. Но владѣлецъ земли, ко-
торый благодаря ея превосходнымъ качествамъ можетъ про-
давать свои продукты дешевле сосѣда и въ то же время,
благодаря большимъ размѣрамъ дѣла, получать болѣе высо-
кую прибыль, пользуется экономической рентой именно по-
тому, что имѣетъ возможность эксплуатировать стремленіе
потребителя купить подешевле. Вліяніе свободы не чувствуется
здѣсь такимъ же образомъ и съ такой же непосредствен-
ностью, какъ въ другихъ областяхъ.
Имѣются, однако, и другія причины, отчасти косвенно
экономическія, отчасти чисто сантиментальныя, и оправды-
вающія убѣжденіе анархиста, что условіе свободы постепенно
измѣнитъ въ очень чувствительной степени выгоды, полу-
чаемыя владѣльцемъ превосходной земли. Возьмемъ первую
косвенно экономическую. Я согласенъ съ моимъ корреспон-
дентомъ, что большимъ городамъ не суждено исчезнуть. Но
думаю также, что они смогутъ поддерживать свое суще-
ствованіе лишь предлагая свои преимущества по низшей цѣнѣ,
чѣмъ та, какую они нынѣ вымогаютъ. Когда рабочій, благо-
даря большему заработку и благосостоянію, обусловленнымъ
уничтоженіемъ процента, будетъ пользоваться большей сво-
Вмѣсто книги.	29
— 450 —
бодой передвиженія, будетъ менѣе привязанъ къ опредѣлен-
ному роду занятій и сможетъ переселиться въ деревню съ
большей легкостью и большимъ капиталомъ, чѣмъ это ему
доступно нынѣ; и когда деревня, отчасти благодаря этой под-
вижности труда, а отчасти благодаря успѣхамъ науки, будетъ
все больше приближаться къ городу по количеству удобствъ,
то представители коммерческихъ и другихъ интересовъ въ
большихъ городахъ смогутъ удержать своихъ кліентовъ только
пониженіемъ своихъ цѣнъ и тѣмъ, что будутъ довольство-
ваться меньшими прибылями. Другими словами, экономиче-
ская рента уменьшится. Здѣсь стремленіе купить дешево не
какой-либо товаръ, а пріятную жизнь, оказываетъ косвенное
и общее вліяніе на экономическую ренту. Подъ этимъ влія-
ніемъ и уступая ему, городъ можетъ рости и процвѣтать одно-
временно съ паденіемъ экономической ренты. Мало того,
процвѣтаніе ускоритъ паденіе ея; ибо при свободѣ возрос-
шее благосостояніе означаетъ также хорошо распредѣлен-
ное благосостояніе, а это въ свою очередь означаетъ паденіе
перегородокъ между классами и послѣдующую тенденцію къ
уравненію различныхъ пунктовъ города между собою.
На сантиментальныхъ основаніяхъ вѣры въ исчезновеніе
экономической ренты, пожалуй, врядъ ли стоитъ останавли-
ваться. У меня всегда было отвращеніе къ постройкѣ опре-
дѣленныхъ выводовъ на основѣ гипотетическихъ измѣненій
человѣческой натуры. Однако я не могу сомнѣваться, что
исчезновеніе процента повлечетъ за собой враждебное отно-
шеніе къ лихоимству всякаго рода, и кончится тѣмъ, что на
человѣка, который потребуетъ за продуктъ больше стоимости,
будутъ смотрѣть приблизительно такъ, какъ мы теперь смот-
римъ на карманнаго вора. И этимъ путемъ экономическая
рента потерпитъ уменьшеніе.
Мнѣ думается, мой корреспондентъ плохо понимаетъ, что
значитъ освобожденіе порожнихъ земель. Оно не означаетъ
просто освобожденія незанятой земли. Оно означаетъ осво-
божденіе всей земли, не занятой собственникомъ. Другими
словами, оно означаетъ земельную собственность,ограниченную
владѣніемъ и пользованіемъ. Она уничтожила бы не только
спекуляторскую, но и монопольную ренту, оставивъ только
— 451 —
экономическую форму ренты, которая будетъ получаться не
какъ сумма, платимая владѣльцемъ собственнику, но какъ
добавочное и лихвенное вознагражденіе за трудъ, выполнен-
ный съ особыми преимуществами.
Но даже если въ экономической рентѣ видѣть нѣчто по-
стоянное; если высказанныя мною соображенія не имѣютъ
силы противъ нея,—то и тогда конфискація ея была бы без-
полезнымъ тиранствомъ. Во-первыхъ, если я имѣю право
участвовать въ выгодахъ, проистекающихъ отъ обладанія
лучшей землей, то эта доля моя; она моя собственность;
она подобна всякому другому моему имуществу; ни одишь
человѣкъ, ни группа людей не въ правѣ рѣшать, какъ мнѣ
воспользоваться этимъ имуществомъ; и всякій человѣкъ или
группа людей, пытающаяся рѣшать этотъ вопросъ, лишаютъ
меня моего имущества совершенно такъ же, какъ собствен-
никъ лучшей земли лишаетъ меня его, если ему позволено
удержать экономическую ренту. Въ сущности, предполагая,
что это имущество мое, я скорѣй предпочитаю, ужъ если
суждено подвергнуться ограбленію, быть ограбленнымъ соб-
ственникомъ земли, отъ котораго можно ждать полезнаго
израсходованія ренты, чѣмъ учрежденіемъ, называемымъ пра-
вительствомъ, которое вѣроятно изведетъ ее на фейерверки
или инымъ образомъ, столь же мало мною одобряемымъ.
Если имущество мое, то я требую, чтобы съ нимъ посту-
пили, какъ я желаю; если оно не мое, то было бы нагло-
стью, безчестностью и тиранствомъ насильственно отнимать
его у землевладѣльца подъ предлогомъ, что оно мое, и рас-
ходовать его отъ моего имени. Но именно это предлагаютъ
сторонники единаго налога, и это дѣлаетъ единый на-
логъ мѣрой государственно-соціалистической. Ничего не мо-
жетъ быть нелѣпѣе, какъ предположеніе нѣкоторыхъ при-
верженцевъ единаго налога, будто его можно согласовать съ
анархизмомъ.
Но я время отъ времени встрѣчаю кого-либо изъ этихъ
господъ, допускающаго, что правительство, послѣ конфиска-
ціи экономической ренты, не имѣетъ права обращать ее на
такъ называемыя публичныя цѣли, а должно распредѣлять ее
среди населенія. Если считать, что народъ имѣетъ право на
— 452 -•
экономическую ренту, то это на первый взглядъ болѣе здра-
вое и честное предложеніе, чѣмъ предложеніе обыкновен-
ныхъ сторонниковъ единаго налога. Но возникаетъ вопросъ:
кто долженъ платить правительственнымъ чиновникамъ за
ихъ услуги по конфискаціи экономической ренты и передачѣ
мнѣ моей доли ея? И сколько платить имъ? И кто долженъ
рѣшать эти вопросы? Когда я подумаю, что при такой си-
стемѣ единаго налога владѣльцы превосходной земли могутъ
стать политическими дѣятелями, и отобрать у народа нало-
гами на оплату жалованья чиновниковъ то, что народъ полу-
чилъ въ видѣ экономической ренты, то я опять повторяю: если
даже часть экономической ренты по праву моя, я предпо-
читаю оставить ее въ карманахъ землевладѣльца, разъ она
все равно должна туда попасть въ концѣ-концовъ. Какъ ска-
залъ недавно Шнейдеръ, французскій Карнеги, во время ин-
тервью репортеру Фигаро'. «Даже если намъ суждено имѣть
коллективистическую систему общества и мое имущество
должно быть конфисковано, я увѣренъ, что найду способъ
не оставить свое гнѣздо безъ пуху». Шнейдеръ, очевидно, по-
нимаетъ государственный соціализмъ лучше самихъ соціали-
стовъ-государственниковъ. Соціалисты и сторонники единаго
налога дождутся своего рая, когда ихъ начнутъ грабить чи-
новники вмѣсто помѣщиковъ» и капиталистовъ.
На мой взглядъ излишне думать о томъ, что сдѣлать съ
экономической рентой послѣ того, какъ она будетъ конфи-
скована, ибо я опредѣленно отрицаю самую дозволительность
ея конфискаціи. Есть два и только два пути выполнить рас-
предѣленіе богатства. Одинъ—дать ему самому распредѣ-
литься на свободномъ рынкѣ въ согласіи съ естественнымъ
дѣйствіемъ экономическихъ законовъ; другой — распредѣлять
его произвольною властью въ согласіи съ писаннымъ правомъ.
Одинъ есть Анархизмъ; другой—государственный соціализмъ.
Послѣдній въ своей наихудшей и наиболѣе вѣроятной формѣ
есть эксплуатація труда чиновничествомъ, а въ наилучшей
формѣ режимъ бездушнаго равенства, гарантированнаго за
счетъ свободы и прогресса; первый есть режимъ свободы и
правленія, съ такимъ тѣснымъ приближеніемъ къ равенству,
какое только совмѣстимо съ ними. И это все равенство, ко-
— 453 —
торое намъ слѣдуетъ имѣть. Большее равенство, чѣмъ то,
какое совмѣстимо со свободой, и нежелательно. Какъ только
мы нападаемъ на свободу, чтобы обезпечить равенство, мы
вступаемъ на путь, на которомъ нѣтъ остановки до уничто-"
женія всего лучшаго, что есть въ человѣчествѣ. Если абсо-
лютное равенство есть идеалъ, если никто не долженъ имѣть
ни малѣйшаго преимущества надъ ближнимъ —тогда' чело-
вѣку, добившемуся большихъ результатовъ благодаря прево-
сходству своихъ мускуловъ или мозга, нельзя позволить поль-
зоваться ими. Все, что онъ производитъ сверхъ того, что
могутъ произвести глупѣйшій или слабѣйшій индивидъ, должно
отбирать у него и дѣлить между его собратьями. Экономи-
ческая рента не только земли, но и силы, ловкости и интел-
лекта, вообще превосходства всякаго рода, должна конфи-
сковываться. Милый свѣтъ настанетъ, когда абсолютное ра-
венство будетъ такимъ образомъ достигнуто. Кто пожелаетъ
жить въ немъ? Конечно, ни одинъ свободный человѣкъ.
Свобода упразднитъ процентъ; она упразднитъ прибыль;
она упразднитъ монопольную ренту; она искоренитъ налоги;
она уничтожитъ эксплуатацію труда; она уничтожитъ всѣ
средства, которыми труженика можно лишить его продуктовъ;
но она не уничтожитъ нѣкотораго неравенства между продук-
томъ одного рабочаго и продуктомъ другого. И потому, что
она не можетъ сдѣлать послѣдняго, находятся люди, заявляю-
щіе: У насъ не будетъ свободы, ибо у насъ должно быть
абсолютное равенство. Я не принадлежу къ ихъ числу. Если
я буду свободенъ и богатъ, то не стану плакаться о томъ,
что мой сосѣдъ, столь же свободный, богаче меня. Свобода
сдѣлаетъ въ концѣ-концовъ всѣхъ людей богатыми; она не
сдѣлаетъ всѣхъ людей одинаково богатыми. Власть можетъ
сдѣлать (а можетъ и не сдѣлать) всѣхъ людей богатыми по
части кошелька; и конечно сдѣлаетъ ихъ одинаково бѣдными
во всемъ, что составляетъ лучшую цѣль жизни.
— 454 —
Свобода и собственность.
(ІіЬегіу 31 декабря 1892 г.).
Къ редактору ІлЬегіу.
Я могу согласиться со хмногихмъ, сказаннымъ вами въ отвѣтъ на мое
письмо въ 244 нохмерѣ ІлЬегіу, но не думаю, чтобы вы доказали свою
правоту.
Во-первыхъ, я несогласенъ съ вашимъ предположеніемъ, будто плангд,
предлагаемый анархистами, осуществитъ равную свободу относительно
земли. Вы одобряете мысль «предоставленія богатству самостоятельно рас-
предѣлиться на свободномъ рынкѣ». Я также ее одобряю; но не вижу, ка-
кое она имѣетъ отношеніе къ спору, ибо вы не предлагаете свободнаго
рынка.
Право пользоваться землей, доступной мнѣ, есть часть хмоей свободы.
Когда другой человѣкъ объявляетъ своимъ земельный участокъ и удаляетъ
меня съ него, то онъ по отношенію ко мнѣ переступаетъ границы равной
свободы по части этой земли. Еслибы для меня открылась другая столь же
цѣнная земля, то его захватъ имѣлъ бы главнымъ образомъ теоретическое
значеніе; но если онъ прогоняетъ меня съ углового мѣста на нижнемъ
Бродвеѣ и предлагаетъ утѣшиться «брошенной фермой» въ Новой Англіи,
то я, мнѣ кажется, терплю очень существенную обиду. Можетъ быть, онъ
былъ бы еще правъ, еслибы сдѣлалъ изъ зехмли лучшее употребленіе, чѣмъ
я. Его право опирается просто на тотъ фактъ, что онъ былъ здѣсь раньше,
случайно ли, или потому, что у него оказалось больше дѣловой прозорли-
вости, чѣмъ у меня. Наличность его улучшеній земли есть результатъ его
захвата, и не можетъ служить оправданіемъ ему.
Примѣръ съ человѣкомъ, получающимъ то, что вы называете «эконо-
мической рентой силы и ловкости», не подходитъ сюда, ибо онъ не полу-
чилъ своей выгоды путемъ препятствованія другому пользоваться силой
и ловкостью, какія тому были доступны.
И вотъ я говорю: «Я не желаю отказываться отъ своихъ правъ на
эту землю, если ее у меня не купятъ за приличный эквивалентъ. Я не
вижу способа, какимъ могъ бы собрать этотъ эквивалентъ самолично, или
при посредствѣ организаціи, представляющей лишь часть народа. Поэтому
я соглашаюсь, чтобы одно авторитетное учрежденіе представляло весь на-
родъ для этой цѣли и препятствовало тому, что мнѣ кажется еще боль-
шимъ захватомъ со. стороны земельнаго собственника». Вы говорите: «Я
скорѣй соглашусь на этотъ захватъ со стороны добросовѣстнаго владѣльца,
чѣмъ допущу принудительный налогъ; ибо я духмаю, что послѣдній есть
самъ по себѣ еще большій захватъ, а также, что это было бы началомъ
полной системы правленія». Каждый изъ насъ готовъ пожертвовать одной
частью равной свободы, чтобы сохранить другую ея часть. Весь вопросъ
въ томъ, въ какой части лежитъ максимумъ свободы. Конечно, всякая
— 455 —
сила, которую я употребилъ бы при слѣдованіи своимъ принципамъ, была
бы «встрѣчной силой»; и я думаю, что если частная звімельная собствен-
ность до такой степени повинна въ злѣ, какъ я предполагаю, то она есть
крайность, въ достаточной імѣрѣ уполномачпвающая меня на борьбу съ
сопротивленіемъ тѣхъ, кто не согласенъ со мною.
Я не согласенъ съ вашимъ мнѣніемъ, что изъ суммъ единаго налога
будетъ оплачиваться жалованье его сборщиковъ. Ничто не мѣшаетъ воз-
награждать ихъ путемъ добровольнаго обложенія. Если бы я издавалъ за-
коны, какіе мнѣ желательны, то конфисковалъ бы ренту и затѣмъ предо-
ставилъ бы каждому получать причитающуюся ему долю, ничего не вы-
читывая на жалованье или другія надобности. Но я ожидалъ бы, что срав-
нительно немногіе возьмутъ свою долю изъ опасенія, какъ бы не при-
шлось платить розничныя цѣны за привилегіи, которыя достанутся да-
ромъ или дешевле стоимости тѣмъ, кто оставитъ свою долю въ главномъ
фондѣ. Жалованье сборщиковъ оплачивалось бы изъ этого крупнаго, не-
дѣлимаго фонда, который представлялъ бы собою добровольный налогъ
тѣхъ, кто не пожелалъ взять своей доли. Во всякомъ случаѣ, возможно
это или нѣтъ, если народъ повѣритъ, что преимущества конфискаціи ренты
стоятъ суммы, расходуемой на взиманіе ея, онъ охотно согласится пла-
тить эту сумму добровольпо; если же онъ не повѣритъ этому, то не бу-
детъ конфисковывать ренты.
Конечно, подушное распредѣленіе ренты есть очень плохой способъ
возданія каждому того, что ему слѣдуетъ, и я былъ бы радъ, еслибы на-
шелся лучшій. Но помимо этого, я не вижу, какимъ образомъ мой планъ,
если выполнить его добросовѣстно, расходится съ закономъ равной сво-
боды. Я .жду, что вы отвѣтите мнѣ, что онъ не можетъ быть выполненъ
добросовѣстно.
Ваша статья выставляетъ два возраженія противъ единаго налога. Во-
первыхъ, вы говорите, что деньги будутъ дурно расходоваться. Я отвѣчаю:
такъ будемъ расходовать ихъ лучше. Затѣмъ вы твердо заявляете, что не
стоитъ обсуждать вопроса, какъ поступить съ конфискованной рентой,
если дѣло идетъ о томъ, дозволительно ли вообще конфисковывать ее. Вто-
рое ваше возраженіе то, что единый налогъ авторитаренъ, а вы сторон-
никъ свободы. Я отвѣчаю, что вы предполагаете употреблять силу для
поддержки владѣльца земли въ прямое нарушеніе моихъ правъ. Вы не въ
правѣ называть это свободой. Можетъ быть, это будетъ наибольшее изъ
возможныхъ приближеній къ свободѣ; я думаю, что нѣтъ.
Что касается облегченія, которое принесетъ ваша система, то я воз-
стаю противъ «сантиментальныхъ» основаній вашей вѣры въ уменьшеніе
ренты. Если я понялъ васъ, вы ожидаете, что владѣлецъ цѣнной земли
будетъ продавать свои товары ниже конкурентныхъ цѣнъ. Въ результатѣ
будетъ то, что нѣкоторые счастливцы получатъ особыя выгоды, а пхч>
сосѣди уйдутъ съ носомъ, или что публика будетъ стоять хвостомъ передъ
дверью продавца, пока время не сравняетъ различій въ цѣнѣ, или что онъ
будетъ держать лишнихъ людей, пока законъ пониженія доходности не
— 456 —
приведетъ его цѣнъ въ уровень съ прочими. Въ нервомъ случаѣ, рента
просто будетъ дѣлиться между большимъ числомъ людей, между тѣмъ
какъ остальные попрежнему останутся съ носоімъ. Во второмъ и третьемъ
случаяхъ съ нею дѣлали бы нѣчто похожее на бросаніе въ рѣку. Ни,, одна
изъ этихъ перспективъ не соблазняетъ меня. Конечно, результатъ, кото-
раго я ожидаю, былъ бы комплексомъ этихъ трехъ формъ въ скрытомъ
видѣ.
Стифенъ Байингтонъ.
Позволю себѣ начать свое краткое возраженіе выражені-
емъ уваженія по адресу моего оппонента. Рѣдко случается
встрѣтить противника, ограничивающагося затронутымъ во-
просомъ, не прибѣгающаго къ увиливанію, разсуждающаго
самостоятельно и готоваго выслушать возраженіе. Такимъ че-
ловѣкомъ, несомнѣнно, является м-ръ Байингтонъ, хотя я
его знаю лишь по его статьямъ. Пріятно поспорить съ нимъ
послѣ непрерывной возни съ Мерлино, Мостами, Гэдспетами
и иными прочими, не умѣющими мыслить.
Ошибочныя заключенія м-ра Байингтона относительно
конфискаціи экономической ренты обусловливаются, мнѣ ка-
жется, его смѣшеніемъ свободъ съ правами, или, лучше ска-
зать, его обоснованіемъ равенства свободы предполагаемымъ
равенствомъ правъ. Я начну съ отрицанія догмата равенства
правъ — вѣрнѣе, отрицанія всякихъ правъ, не пріобрѣтен-
ныхъ путемъ договора. Прежде, когда я, хотя и былъ уже
Эгоистомъ и зналъ, что всякій человѣкъ дѣйствуетъ и бу-
детъ дѣйствовать исключительно въ собственныхъ интере-
сахъ, не разсматривалъ еще отношенія Эгоизма къ вопросамъ
долга, у меня была привычка развязно и небрежно говорить
о правѣ человѣка на землю. Это была дурная привычка, и
я давно уже отсталъ отъ нея. Единственное право человѣка
на землю это его могущество надъ нею. Если сосѣдъ силь-
нѣе его и отнимаетъ у него землю, то земля принадлежитъ
его сосѣду, пока еще болѣе сильный человѣкъ не отниметъ
ея у того. Но при длительности такого порядка нѣтъ ни
общества, ни безопасности, ни комфорта. Поэтому люди за-
ключаютъ договоры. Они устанавливаютъ опредѣленныя усло-
вія землевладѣнія, и не будутъ защищать правъ, не удовлет-
воряющихъ этимъ условіямъ. Этотъ договоръ имѣетъ цѣлью
не дать возможность всѣмъ получать одинаковыя блага отъ
— 457 —
земли, а дать возможность каждому спокойно распоряжаться
результатами усилій, затраченныхъ имъ на тотъ участокъ
земли, которымъ онъ владѣетъ на указанныхъ условіяхъ.
Равенство свободы устанавливается главнымъ образомъ для
того, чтобы обезпечить человѣку это полное распоряженіе
результатами своихъ усилій; оно устанавливается не какъ
право, а какъ соціальное соглашеніе. Я всегда утверждалъ,
что свобода важнѣе богатства,—другими словами, что чело-
вѣкъ получаетъ больше счастья отъ свободы, чѣмъ отъ ро-
скоши,—и это правда; но въ одномъ смыслѣ богатство, или,
вѣрнѣе, собственность гораздо важнѣе свободы. Человѣкъ
мало выигрываетъ отъ свободы, если эта свобода не заклю-
чаетъ въ себѣ свободы распоряжаться тѣмъ, что онъ произ-
водитъ. Одна изъ главныхъ цѣлей равной свободы и есть
обезпечить эту основную потребность въ собственности, и
если собственность ею не обезпечивается, то является иску-
шеніе оставить режимъ договора и вернуться къ господству
силы.
Различіе между равной свободой анархистовъ и системой,
которую м-ръ Байингтонъ и сторонники единаго налога счи-
таютъ равной свободой, заключается въ слѣдующемъ: первая
гарантируетъ собственность, вторая нарушаетъ ее.
Анархисты говорятъ индивиду: «Владѣніе и пользованіе
есть единственное право не землю, въ которомъ мы будемъ
оберегать тебя; если ты попытаешься пользоваться землей,
которую занимаетъ и которою пользуется другой, то мы бу-
демъ защищать его отъ тебя; если другой попытается поль-
зоваться землей, на которую ты претендуешь, но которой
не занимаешь и не пользуешься, мы не будемъ мѣшать ему;
но ты единственный хозяинъ той земли, которую занимаешь
и которою пользуешься, и мы сами не отнимемъ ея у тебя,
и никому не позволимъ этого сдѣлать, что бы ты ни полу-
чалъ отъ такой земли».
Сторонники же единаго налога говорятъ индивиду: «Ты
можешь держать всю землю, которую унаслѣдовалъ или'ку-
пилъ, или унаслѣдуешь, либо купишь, и мы будемъ охранять
твое владѣніе; но если ты на своей землѣ произведешь боль-
ше, чѣмъ сосѣди производятъ на своей, то мы отберемъ у
— 458 —
тебя излишекъ твоего продукта и раздѣлимъ его между ними,
или потратимъ его, когда намъ вздумается совершить про-
гулку, или сдѣлаемъ изъ него иное умное или глупое упо-
требленіе, какое только прійдетъ намъ въ голову».
Читателю стоитъ только сопоставить эти два заявленія,
и онъ безъ моей помощи рѣшитъ, «съ какой стороны ле-
житъ максимумъ свободы», и какая сторона уважаетъ соб-
ственность или власть индивида надъ своимъ продуктомъ.
Если м-ръ Байингтонъ не соглашается съ моимъ взгля-
домъ, изложеннымъ здѣсь, то онъ долженъ опровергнуть его,
доказавъ мнѣ, что человѣкъ имѣетъ право на землю; если
онъ согласенъ съ нимъ, онъ долженъ видѣть, что имъ со-
вершенно уничтожается его утвержденіе, будто «когда другой
человѣкъ объявляетъ участокъ земли своимъ и не допускаетъ
меня къ нему, то онъ переступаетъ относительно меня гра-
ницы равной свободы насчетъ этой земли»; а на этомъ утвер-
жденіи покоится вся его аргументація.
Вдребезги о скалы.
(ЫЪегіу 12 марта 1887 г.).
Нѣкоторые корреспонденты Генри Джорджа недавно изряд-
но помучили его щекотливыми вопросами о томъ, что ста-
нетъ при его системѣ съ домомъ человѣка, построившаго его
на участкѣ земли, впослѣдствіи настолько поднявшемся въ
цѣнѣ, что онъ не въ силахъ платить налогъ за него. Не смѣя
отрицать, что этого человѣка въ концѣ концовъ такъ же
прогонитъ помѣщикъ-государство, какъ ирландскаго фермера
прогоняетъ его лэндлордъ, и все же не рѣшаясь прямо соз-
наться въ этомъ, м-ръ Джорджъ вилялъ и извивался какъ
угорь, пытаясь прикрыться разными не идущими къ дѣлу отго-
ворками, пока наконецъ не вынужденъ былъ спросить въ
отвѣтъ, не пахнетъ ли этотъ аргументъ «проклятіемъ, по-
сланнымъ аболиціонистамъ дьяконамъ штата Георгіи за
то, что они хотятъ лишить вдову Смитъ ея единственнаго
негра, единственной ея поддержки». Т.-е. м-ръ Джорджъ
утверждаетъ, что претензія на обладаніе человѣческимъ суще-
— 459 —
ствомъ не болѣе непростительна, чѣмъ претензія труженика
на обладаніе домомъ, который онъ построилъ, и на безпре-
пятственное и безконечное пользованіе всякимъ мѣстомъ,
которое онъ избралъ для него, не нарушая чужого владѣнія.
Редактору Віапсіагй, вѣроятно, пришлось очень круто, если
онъ прибѣгъ къ этому аргументу. Однако, при всей своей хи-
трости онъ не увильнулъ и никогда не увильнетъ отъ того
обстоятельства, что если правительству можно конфисковать
земельныя цѣнности, то каждому человѣку грозитъ быть вы-
гнаннымъ изъ дому, можетъ быть съ вознагражденіемъ, а
можетъ быть и безъ него, лишиться, быть можетъ, своихъ
завѣтнѣйшихъ радостей и понести невознаградимыя потери —
и все это только потому, что другіе люди поселились въ его
сосѣдствѣ или рѣшили провести желѣзную дорогу въ двухъ
минутахъ ходьбы отъ его дверей. Одного этого достаточно,
чтобы осудить проектъ м-ра Джорджа. Этотъ пресловутый
корабль, Націонализація Земли, блуждаетъ между скалъ, и скала
индивидуальной свободы и неотчуждаемости жилищъ сейчасъ
сдѣлала огромную пробоину въ его совсѣмъ не мореходномъ
килѣ, черезъ которую войдетъ достаточно воды, чтобы пото-
пить его окончательно.
«Упрощеніе правленія».
(ЪіЪегіу 10 сентября 1887 г.).
Корреспонденты Генри Джорджа продолжаютъ тѣснить его
насчетъ участи человѣка, жилище котораго настолько под-
нимается въ цѣнѣ, что онъ оказывается не въ силахъ пла-
тить за него налогъ. Сперва, какъ вы помните, м-ръ Джорджъ
спокойно улыбнулся въ отвѣтъ противникамъ своеобразнаго
изгнанія домовладѣльца, какъ близкимъ родичамъ тѣхъ, кто
противился уничтоженію рабства на томъ основаніи, что оно
«лишило бы вдову Смитъ ея единственнаго негра». ЫЪегіу
сдѣлала по этому поводу нѣсколько замѣчаній, на которыя
м-ръ Джорджъ не обратилъ вниманія. Но со времени ихъ
появленія его аналогія между собственностью на «негровъ» и
— 460
собственностью человѣка на свой домъ пришла, какъ выра-
зился бы президентъ Кливлэндъ, въ состояніе «безвредной
негодности», и появился новый методъ рѣшенія этого затруд-
ненія. Одинъ корреспондентъ привелъ въ примѣръ случай съ
человѣкомъ, околотокъ котораго сдѣлался бы дѣловымъ цент-
ромъ. вслѣдствіе чего его резиденція, поскольку дѣло касается
земли, поднялась бы въ цѣнѣ настолько, что онъ не смѣлъ
бы или не пожелалъ платить за нее налогъ, а поскольку дѣло
касается дома, почти совершенно потеряла бы свою цѣнность
вслѣдствіе непригодности его для дѣловыхъ цѣлей; на это
м-ръ Джорджъ отвѣчаетъ, что община по всей вѣроятности
дала бы этому человѣку новый домъ въ другомъ мѣстѣ въ
возмѣщеніе необходимости продать свой домъ съ убыткомъ.
Что этотъ методъ имѣетъ нѣкоторыя преимущества передъ
«негритянскимъ аргументомъ»—я не стану отрицать, но скло-
ненъ спросить м-ра Джорджа, не есть ли это одинъ изъ тѣхъ
способовъ, которыми онъ предполагаетъ «упростить правленіе».
На передовомъ посту.
Генри Джорджъ въ ЗіапйагЛ' называетъ д-ръ Когсвелла
изъ Санъ-Франциско, сдѣлавшаго пожертвованіе на политех-
ническую школу въ этомъ городѣ и на содержаніе ея пере-
давшаго нѣкоторыя свои земли особымъ уполномоченнымъ,
«филантропомъ по довѣренности», на томъ основаніи, что
люди, платящіе ренту за эти земли, въ сущности облагаются
д-ромъ Косвелломъ на содержаніе политехникума. Но что
представляютъ собой самъ Генри Джорджъ со своей теоріей
и его идеальное государство въ своемъ осуществленіи, какъ
не «филантроповъ по довѣрію»? Что иное представляетъ со-
бою нынѣшнее государство? (Чаще каннибала, разумѣется,
чѣмъ филантропа, но въ обоихъ случаяхъ по довѣрію). Не
предлагаетъ ли м-ръ Джорджъ, чтобы государство облагало
индивидовъ на производство «общественныхъ улучшеній»,ко-
торыя они могутъ счесть вовсе не улучшеніями, или менѣе
желательными для себя, чѣмъ частныя улучшенія? Не предла-
— 461 —
гаетъ ли онъ, чтобы индивиды «трудились безмездно» для
государства, «нравится ли имъ это, или нѣтъ?» Не утвержда-
етъ ли онъ, что имъ «просто нѣтъ никакого дѣла до того,
на что государству нуженъ ихъ трудъ». Критика м-ра Джорд-
жа по адресу д-ра Когсвелла является вмѣстѣ съ тѣмъ кри-
тикой всѣхъ формъ принудительнаго обложенія, особенно
обложенія земельныхъ цѣнностей. Онъ очень ловко и убѣди-
тельно разбилъ самъ себя.—ЪіЪегіу 23 апрѣля 1887 г.
Слѣдуетъ ставить предѣлы крупнымъ состояніямъ, гово-
ритъ Генри Джорджъ, «но эти предѣлы должны быть есте-
ственными, а не искусственными. Такіе предѣлы ставитъ на-
логъ съ земельныхъ имуществъ». Во имя здраваго смысла я
спрашиваю, что дѣлаетъ налогъ естественнымъ? Если есть на
свѣтѣ что нибудь чисто искусственное, то это именно на-
логи. А если они взимаются силою, то они не только искус-
ственные, но еще и являются произвольными и тираниче-
скими.— ЪіЪегіу 7 мая 1887 г.
Корреспонденту, спросившему Генри Джорджа,—не смо-
жетъ ли при системѣ поземельнаго налога какой-либо не
другъ заставить его платить болѣе высокій налогъ за свою
землю просто тѣмъ, что предложитъ ему за землю сумму,
превышающую основу обложенія, Джорджъ отвѣчаетъ, что
никакія предложенія не измѣнятъ основы налога, если
только онц не будутъ сдѣланы добросовѣстно и не по сен-
тиментальнымъ мотивамъ. Значитъ выходитъ, что оцѣнщики
земель, подлежащихъ обложенію, будутъ еще и слѣдователя-
ми, вооруженными властью подвергать людей допросу на-
счетъ мотивовъ ихъ желанія совершить ту или иную земель-
ную сдѣлку. Какіе славные дни, какія золотыя перспективы
открываются для мошенничества, шантажа, фаворитизма и
подкупа! И м-ръ Джорджъ хочетъ насъ увѣрить, что его си-
стема приведетъ къ уменьшенію власти правительства—ЪіЪегіу
28 мая 1887 г.
Генри Джорджъ считаетъ заявленіе Ныо-Іоркской
что она «за свободу во первыхъ, въ послѣднихъ и навѣки»
довольно холоднымъ для газеты, защищающей протекціонный
тарифъ. Это такъ. Но холодность такого заявленія еще значи-
тельнѣй, когда оно исходитъ отъ человѣка, предлагающаго при
— 462 —
случаѣ выгнать налогами человѣка изъ его жилища и «упро-
стить» правительство, сдѣлавъ его собственникомъ всѣхъ же-
лѣзныхъ дорогъ, телеграфовъ, газовыхъ заводовъ и водо-
проводовъ и расширивъ такимъ путемъ его доходы до такихъ
размѣровъ, чтобы стали возможными неслыханныя обще-
ственныя улучшенія, а для управленія ими потребовалось без-
численное множество чиновниковъ.—ЪіЪегіу 2 іюля 1887 г.
Дикость аргументовъ, высказываемыхъ ежедневной прес-
сой по рабочему вопросу, трудно преувеличить, но иногда
она отпускаетъ замѣчанія по адресу Генри Джорджа, на ко-
торыя этому господину нечего бываетъ возразить. Напримѣръ,
Ныо-Іоркская ІѴогкІ недавно указывала, что незаработанное
приращеніе присуще не только землѣ, но почти всякому про-
дукту труда. «Газеты», говорила она, «дѣлаются цѣннымъ
имуществомъ, благодаря росту населенія». М-ру Джорджу,
какъ видно, это показалось смѣшнымъ, и онъ самоувѣренно
спрашиваетъ, обязана ли ТѴогІсІ своимъ успѣхомъ приросту
населенія, или умѣлому веденію дѣла Пулицеромъ. Словно
одна причина исключаетъ другую! Значитъ,, м-ръ Джорджъ
полагаетъ, что Пулицеръ умѣлымъ веденіемъ дѣла доставилъ
бы ТѴогІсІ милліонъ читателей, еслибы даже въ Нью-Іоркѣ не
было населенія? Конечно, нѣтъ. Значитъ, по собственной ло-
гикѣ м-ра Джорджа, онъ долженъ былъ бы въ этомъ случаѣ,
какъ и относительно земли, отдѣлять улучшенія владѣльца
отъ улучшеній общины, и эти послѣднія вырывать налогами
изъ рукъ владѣльца.—ЪіЪегіу 2 іюля 1887 г.
Недавно мы указывали Генри Джорджу, что его собствен-
ная логика побудила бы его ввести налогъ не только на зе-
мельныя цѣнности, но и на всѣ цѣнности, проистекающія
отъ роста населенія, и въ примѣръ привели газеты. Корреспон-
дентъ 'Зіапсіатй для иллюстраціи той же мысли привелъ въ
примѣръ не газету, а «лодку Крузо, которая поднялась въ
цѣнѣ, когда на горизонтѣ показался корабль». На это м-ръ
Джорджъ отвѣчаетъ, что хотя лодка Крузо могла получить
цѣнность съ появленіемъ другихъ людей, «ибо цѣнность есть
факторъ торговли, и когда не съ кѣмъ торговать, то не
можетъ быть и цѣнности», но «изъ этого никоимъ образомъ
не слѣдуетъ, что ростъ населенія увеличиваетъ цѣнность
— 463 —
продуктовъ труда; ибо населеніе въ пятьдесятъ человѣкъ
сообщаетъ такую же цѣнность желаемому продукту, какъ и
милліонное населеніе». Я готовъ допустить это относительно
любого предмета, который легко можетъ быть приготовленъ
всѣми и каждымъ, кому вздумается. Но, какъ говоритъ м-ръ
Джорджъ, земля сюда не подходитъ; а также не подходитъ
сюда и всякій предметъ большого спроса, который можетъ
быть произведенъ приблизительно равнаго качества и съ рав-
ными приблизительно издержками однимъ только или немно-
гими лицами. Такихъ предметовъ немало, и однимъ изъ нихъ
является популярная газета. Такіе предметы малоцѣнны тамъ,
гдѣ мало народу, и обладаютъ безграничною цѣнностью тамъ,
гдѣ его много. Эта избыточная цѣнность есть незаработанное
приращеніе, и должна переходить путемъ налоговъ изъ рукъ
индивида въ руки общины, если должно переходить къ пей
незаработанное приращеніе вообще. М-ръ Джорджъ, будьте
честнѣе! Посмотримъ, куда "ваша доктрина заведетъ насъ.—
ІЛЪетіу 30 іюля 1887 г.
Для Генри Джорджа телѣга и лошадь одно и то же. Онъ
ставитъ впереди то ту, то другую, въ зависимости отъ своей
фантазіи или позиціи, занятой его оппонентомъ, и у него
выходитъ «все то же самое»—на бумагѣ. Когда его спраши-
ваютъ, какимъ образомъ обложеніе земельныхъ цѣнностей
уничтожитъ бѣдность, онъ отвѣчаетъ, что устремленіе рабо-
чихъ на землю сократитъ предложеніе труда и повыситъ за-
работную плату. Когда же кто нибудь другой спрашиваетъ
его, какимъ образомъ рабочіе смогутъ сѣсть на землю безъ
денегъ для переѣзда въ деревню и капитала для послѣдующей
обработки земли, то онъ отвѣчаетъ, что заработная плата
будетъ такъ высока, что рабочіе быстро смогутъ скопить
нужную сумму денегъ. Правда, иногда, словно смутно чув-
ствуя противорѣчіе между этими двумя положеніями, онъ до-
бавляетъ, что черезъ поколѣніе тотъ, у кого не окажется
родныхъ или друзей для содѣйствія ему въ намѣреніи
сѣсть на землю, будетъ феноменально несчастнымъ юношей.
Но мы всетаки ничего не знаемъ о томъ, какимъ обра-
зомъ родные или друзья этого молодого человѣка скопятъ
что нибудь, чтобы помочь ему, разъ повышеніе заработной
— 464
платы должно лишь явиться послѣдствіемъ того, что эти
молодые люди уйдутъ въ деревню. Однако, у м-ра Джорджа
имѣется въ запасѣ еще одно средство, къ которому онъ
прибѣгаетъ въ случаѣ надобности-именно, доводъ, что такъ
какъ имѣются всѣ степени отъ богача до послѣдняго бѣдняка,
то тѣ, кто имѣетъ возможность, переселятся въ деревню, а
бѣдняки, избавившись отъ конкурентовъ, начнутъ получать
высокую заработную плату. Конечно, можно спросить, почему
тѣ микроскопическіе капиталисты, которые даже нынѣ могли
бы въ случаѣ желанія сѣсть на землю, доступную за неболь-
шую надбавку сверхъ предлагаемыхъ цѣнъ, все таки воздер-
живаются отъ возможности разомъ освободить переполнен-
ный рынокъ труда; но это было бы ни къ чему. Какъ видите,
м-ра Джорджа очень трудно смутить. Онъ всегда выходитъ
изъ передѣлки съ сіяющей улыбкой. Онъ знаетъ, что у него
неутомимый языкъ и легкое перо, и они-то, разсчитываетъ
онъ, и проведутъ его невредимымъ черезъ дебри нелѣпицы.—
ЪіЪегіу 30 іюля 1887 г.
Когда Провиденская Реоріе заявила, что «всякому налогу
свойственно задерживать промышленность», то я спросилъ ее,
по этой ли причинѣ она защищаетъ налогъ на земельныя
цѣнности. Она отвѣчаетъ, что стоитъ за подобный налогъ
потому, что онъ мѣшалъ бы промышленности менѣе всякаго
другого налога, и еще потому, что какой нибудь налогъ не-
обходимъ для управленія народомъ, который самъ не можетъ
управляться. Другими словами, Реоріе заявляетъ о необходи-
мости препятствовать индустріи ради подавленія преступленій.
Приходило ли когда нибудь Реоріе на умъ, что препятство-
ваніе индустріи порождаетъ больше преступленій, чѣмъ подав-
ляетъ, и что еслибы индустріи не препятствовали, то прихо-
дилось бы подавлять очень мало или вовсе не приходилось
бы подавлять преступленій? — ЫЪетіу 8 октября 1887 г.
Вѣроятно, ни одна часть проекта Генри Джорджа не выстав-
лялась такъ часто приманкою для публики, какъ утвержденіе,
что съ введеніемъ поземельнаго налога всѣ другіе налоги
будутъ упразднены. Но теперь Зіапсіагсі заявляетъ, что если
останутся крупныя состоянія послѣ введенія поземельнаго
налога, то будетъ «простой деталью покончить съ ними пу-
— 465 —
темъ наслѣдственнаго налога». Это предлагается для блага
тѣхъ, кто вѣритъ, что процентъ не менѣе ренты способству-
етъ концентраціи богатствъ. Тѣмъ же, кто боится вліянія
отмѣны тарифовъ на отечественную промышленность, Генри
Джорджъ намекаетъ, что онъ охотно согласится на выдачу
премій отечественнымъ фабрикантамъ. Конечно, эти преміи
онъ бы выплачивалъ изъ суммъ поземельнаго налога. Но
пользованіе суммами поземельнаго налога для новой цѣли,
по покрытіи существующихъ казенныхъ расходовъ, было бы
равносильно новому налогу. И такъ вмѣсто одного мы уже
имѣемъ въ перспективѣ три налога: — поземельный налогъ,
наслѣдственный налогъ и налогъ на уплату премій. Такъ
творится великое дѣло «упрощенія правленія».—ЪіЪегіу 5
ноября 1887 г.
«Что придаетъ цѣнность землѣ»? спрашиваетъ Гюгъ Пенте-
костъ, и отвѣчаетъ: «Наличность населенія—община. Рента,
или цѣнность земли морально принадлежитъ общинѣ». Что
придаетъ цѣнность проповѣдямъ м-ра Пентекоста? Наличность
населенія—община. Слѣдовательно, жалованье м-ра Пенте-
коста, или цѣнность его проповѣдей, принадлежитъ общинѣ.—
ЫЪегіу 18 августа 1888 г.
Вмѣсто книги.
30
Соціализмъ
Что такое соціализмъ.
(ІЛЪетіу 17 мая 1884 г.)
«Вамъ нравится слово соціализмъ»? спросила меня одна
дама; «я его недолюбливаю; когда я его слышу, мнѣ какъ-то ста-
новится не по себѣ. Съ нимъ ассоціируется такъ много дурно-
го! Стоитъ ли беречь такой терминъ».
Дама, задавшая мнѣ этотъ вопросъ, сама убѣжденная анар-
хистка, непоколебимый другъ свободы; врядъ ли нужно при-
бавлять, что она человѣкъ въ высокой степени интеллигент-
ный. Слова ея выражаютъ чувство многихъ. Но именно чув-
ство, которое врядъ-ли выдержало бы критику разума. «Да»,
отвѣтилъ я, «это чудесное слово, которымъ часто злоупо-
требляютъ и смыслъ котораго насильственно искажается и
истолковывается самымъ нелѣпымъ образомъ; но вѣдь оно
лучше чѣмъ какое хотите другое слово выражаетъ цѣль эко-
номическаго и политическаго прогресса, цѣль революціи на-
шего вѣка, являясь утвержденіемъ той великой истины, что
свобода и равенство, по закону солидарности, создаютъ бла-
госостояніе каждаго отдѣльнаго лица въ интересахъ всеобщаго
благоденствія. Безъ такого слова нельзя обойтись, имъ нельзя
пожертвовать, нельзя допустить, чтобъ его украли другіе».
Но какъ спасти его? Есть одно только средство: извлечь
его изъ хаоса, затемняющаго его смыслъ, такъ, чтобы всѣ его
видѣли отчетливо и ясно, и знали, что собственно оно обо-
значаетъ. Нѣкоторые писатели включаютъ въ понятіе соціализ-
ма всѣ попытки улучшенія соціальныхъ условій. Кажется,
Прудонъ сказалъ нѣчто подобное. Во всякомъ случаѣ, это
слишкомъ расплывчатое опредѣленіе. Съ этимологической точ-
ки зрѣнія оно дозволительно; но, если считаться съ происхо-
жденіемъ этого слова, ему слѣдуетъ придавать болѣе техни-
ческій и опредѣленный смыслъ.
— 467 —
Въ настоящее время (простите за парадоксъ!) общество
кореннымъ образомъ анти-соціально, анти-общественно. Весь
такъ называемый общественный механизмъ покоится на при-
вилегіи и власти; его расшатываютъ и растягиваютъ во всѣ
стороны неравенства, съ необходимостью вытекающія изъ
сущности строя. Благосостояніе каждаго, вмѣсто того, чтобы
содѣйствовать общему благополучію, что было-бы и со вре-
менемъ будетъ въ порядкѣ вещей, почти всегда протнворѣ-
читъ ему. Обставленнное юридическими привилегіями, богат-
ство дѣлается крючкомъ для опоражниванія кармановъ тру-
женика. Каждый, кто богатѣетъ, превращаетъ тѣмъ самымъ
своего сосѣда въ бѣдняка. Чѣмъ зажиточнѣе одинъ, тѣмъ
бѣднѣе всѣ прочіе. По выраженію Рескина, «каждое зерныш-
ко ожидаемаго приращенія казны богача уравновѣшивается
математическимъ эквивалентомъ оскудѣнія бѣдняка. Дефи-
цитъ рабочаго въ точности равняется прибыли капиталиста».
Но соціализмъ желаетъ измѣнить эти порядки. Соціализмъ
заявляетъ, что обѣдъ одного впредь не долженъ быть отра-
вой другого; что никто не долженъ имѣть возможности уве-
личивать свое достояніе иначе какъ трудомъ; что, увеличи-
вая свое богатство только трудомъ, человѣкъ не можетъ
сдѣлать ближняго бѣднѣе; что, напротивъ, всякій человѣкъ,
такимъ путемъ увеличивающій свое богатство, дѣлаетъ бога-
че всѣхъ другихъ людей; что умноженіе и концентрація бо-
гатства посредствомъ труда ведетъ къ усиленію, удешевленію
и разнообразію производства, что всякое приращеніе капи-
тала въ рукахъ трудящагося, при отсутствіи монопольныхъ
правъ, даетъ возможность каждому трудящемуся добывать
продукты въ большемъ количествѣ, лучшаго качества, по
болѣе дешевой цѣнѣ и въ большемъ выборѣ; и что это
приведетъ къ физическому и нравственному перерожденію
человѣчества и къ осуществленію братства между людьми.
Не дивно ли это? И можно-ли слово, означающее все выше-
сказанное, выбросить за окно только потому, что нѣкоторые
пытаются ассоціировать его съ властью? Никоимъ образомъ.
Человѣкъ, который подъ этимъ подпишется, самъ соціалистъ,
что бы онъ о соціализмѣ ни думалъ, какъ бы онъ себя ни
называлъ, какъ бы яростно ни нападалъ на то, что ошибочно
— 468 —
считаетъ соціализмомъ; человѣкъ же, который распишется
въ противномъ мнѣніи и будетъ поступать въ соотвѣтствіи
съ нимъ, какъ бы онъ ни былъ мягкосердъ, богатъ, благо-
честивъ, какое бы положеніе ни занималъ въ обществѣ, какъ
бы онъ ни относился къ государству и церкви,—такой чело-
вѣкъ будетъ уже не соціалистъ, а воръ. Ибо въ сущности
есть только два класса: соціалисты и воры. Въ сущности,
соціализмъ это война съ лихоимствомъ во всѣхъ его видахът
великое анти-воровское движеніе девятнадцатаго вѣка; и со-
ціалисты единственные люди, которымъ проповѣдники нрав-
ственности не имѣютъ ни права, ни повода напомнить вось-
мую заповѣдь: «Не укради!» Эта заповѣдь—знамя соціализма.
Для него это не заповѣдь, а законъ природы. Соціализмъ
не приказываетъ, онъ прорицаетъ. Онъ не говоритъ: «Не
укради!в А говоритъ: «Когда всѣ люди получатъ свободу,
ты не будешь красть».
Отчего же, въ такомъ случаѣ, моей дамѣ дѣлается не по
себѣ, когда она слышитъ слово соціализмъ? Я ей скажу,
отчего. Оттго, что очень многіе люди, понимающіе зло ли-
хоимства и желающіе уничтожить его, имѣютъ глупость во-
ображать, что они это могутъ сдѣлать посредствомъ власти;
въ согласіи съ чѣмъ и пытаются упразднить привилегію пу-
темъ сосредоточенія всего производства и дѣятельности въ
государствѣ—конечно, къ ущербу для конкуренціи и всѣхъ
ея благодѣтельныхъ сторонъ, что поведетъ къ вырожденію
личности и разложенію общества. Это очень благонамѣрен-
ные, но заблуждающіеся люди, и ихъ усилія несомнѣнно
окажутся безплодными. Вліяніе ихъ тлетворно главнымъ об-
разомъ вотъ почему: множество другихъ людей, еще не
познавшихъ вреда лихоимства и не знающихъ, что свобода
искоренитъ его, но тѣмъ не менѣе горячо вѣрующихъ въ
свободу ради нея самой, въ своемъ заблужденіи будутъ ви-
дѣть въ попыткахъ сдѣлать государство альфой и омегой
общества весь соціализмъ и единственный соціализмъ; спра-
ведливо устрашенные имъ, они всегда будутъ его избѣгать,
навлекая на себя заслуженное презрѣніе человѣчества. Но
самыя разумныя и правильныя возраженія индивидуалистовъ
такого сорта противъ государственнаго соціализма, по тща-
— 469 —
тельномъ разсмотрѣніи, оказываются направленными не про-
тивъ соціализма, а противъ государства. Въ этомъ смыслѣ
ЫЪегіу согласна съ ними. Но ЫЪегіу, тѣмъ не менѣе, на-
стаиваетъ на соціализмѣ—истинномъ соціализмѣ, анархиче-
скомъ соціализмѣ: господствѣ на землѣ свободы, равенства
и солидарности. Отъ всего зтого моей дамѣ врядъ ли станетъ
не по себѣ.
Арміи, другъ друга покрывающія.
(ЫЪегіу 8 марта 1890 г.).
Недавно Тіѵепііеііі Сепіигу усердно потрудилось надъ опре-
дѣленіями. Опредѣленія—очень тонкое дѣло, которое, какъ
мнѣ кажется, не всегда съ надлежащимъ тщаніемъ выпол-
няется въ редакціи Тгѵепііеііь Сепіиту.
Возьмемъ, къ примѣру, такое: Соціалистъ это «тотъ, кто
думаетъ, что всякое производство должно быть координиро-
вано для взаимной выгоды всѣхъ заинтересованныхъ лицъ,
управляемыхъ физической силой».
Правда, извѣстные писатели давали соціализму опредѣленія,
мало отличающіяся отъ вышеприведеннаго—между прочимъ
генералъ Уокеръ. Но на столбцахъ нашей газеты было обстоя-
тельно доказано, что полъ подъ ногами генерала Уокера на-
чинаетъ сильно шататься, какъ только онъ заговоритъ о со-
ціализмѣ или анархизмѣ. Опредѣленіе это совершенно оши-
бочно и даетъ правильное представленіе только о государ-
ственномъ соціализмѣ.
Возьмемъ аналогичное опредѣленіе изъ другой области:
религіяГэто—вѣра въ пришествіе Іисуса. Пусть это правильное
опредѣленіе христіанской религіи, но оно безусловно оши-
бочно въ качествѣ опредѣленія религіи вообще. То обстоя-
тельство, что христіанство вытѣснило всѣ другія формы ре-
лигіи въ нашей части свѣта, еще не даетъ ему права на моно-
полію|религіозной идеи. Равнымъ образомъ, тотъ фактъ, что
государственный соціализмъ за послѣднія ^десять—двадцать
лѣтъ отодвинулъ на задній планъ всѣ другія формы соціа-
лизма, еще не даетъ ему права на монополію соціалистиче-
ской идеи.
— 470 —
Соціализмъ, какъ таковой, не предполагаетъ ни свободы,
ни власти. Самое слово означаетъ гармоническое соотноше-
ніе, и только. Въ сущности это столь широкій терминъ, что
трудно дать ему опредѣленіе. Я, конечно, не претендую на
особую компетентность или авторитетъ въ этомъ вопросѣ.
Я просто утверждаю, что такъ какъ слово соціализмъ въ
теченіе ряда лѣтъ, по обычаю и съ общаго согласія, прила-
галось въ качествѣ родового термина къ различнымъ напра-
вленіямъ мысли и убѣжденій, то всякій, пытающійся опре-
дѣлить его, долженъ отыскать общій элементъ всѣхъ этихъ
направленій и сдѣлать его опредѣленіемъ, не пытаясь исчер-
пать имъ особую природу каждаго направленія. Опредѣленіе
Тгѵепііеііъ Сепіиту этого критерія не выдержитъ.
Вотъ, пожалуй, опредѣленіе, которое подходитъ подъ него:
Соціализмъ есть вѣра, что прогрессъ въ главномъ обусло-
вливается скорѣй воздѣйствіемъ среды на человѣка, чѣмъ
человѣка на окружающую среду.
Я думаю, мнѣ возразятъ, что это слишкомъ общее опре-
дѣленіе, и готовъ согласиться съ такимъ возраженіемъ. Его
несомнѣнно выставятъ всѣ, имѣющіе право называться соціа-
листами, но возможно, что къ нему примкнутъ и нѣкоторыя
лица, такого права не имѣющія.
Сузимъ немного мое опредѣленіе: соціализмъ—это вѣра,
что первой важной ступенью прогресса является измѣненіе
экономической среды, окружающей человѣка, которое выра-
зится въ упраздненіи привилегіи, дающей возможность вла-
дѣльцу богатства пріобрѣтать противообщественную власть—
взимать подати.
Не сомнѣваюсь, что это опредѣленіе можно во многомъ
исправить и что предположенія, направленныя къ этой цѣли,
представили бы значительный интересъ; но по крайней мѣрѣ
его можно назвать попыткой обнять всѣ формы протеста
противъ господствующей лихоимственной экономической си-
стемы. Я всегда считалъ себя членомъ великой семьи соціа-
листовъ и не желаю, чтобы меня исключали изъ нея своими
опредѣленіями генералъ Уокеръ, мистеръ Пентекостъ или
другой кто, просто потому, что я не послѣдователь Карла
Маркса.
— 471 —
Возьмите другое опредѣленіе Тіѵепііеііі Сепіигу—опредѣ-
леніе анархизма. У меня нѣтъ номера газеты, въ которомъ
оно было помѣщено, и потому я не могу привести его въ
точности. Но несомнѣнно, что оно считаетъ вѣру въ коопе-
рацію существенной особенностью анархизма. Но кооперація
не въ большей мѣрѣ составляетъ существенную особенность
анархизма, чѣмъ сила—особенность соціализма. То, что боль-
шинство анархистовъ вѣритъ въ кооперацію, не дѣлаетъ ихъ
анархистами, равно какъ и не вѣра большинства соціалистовъ
въ силу дѣлаетъ ихъ соціалистами. Соціализмъ ни за, ни
противъ свободы; анархизмъ—за свободу, и ни за, ни про-
тивъ чего либо иного. Анархія—мать коопераціи—это вѣрно,
точно такъ же, какъ свобода—мать порядка; но въ смыслѣ
опредѣленія ни свобода не является порядкомъ, ни анар-
хизмъ—коопераціей.
Я опредѣляю анархизмъ какъ вѣру въ совмѣстимость вели-
чайшаго количества свободы съ равенствомъ свободы; или
иными словами, какъ вѣру во всякую свободу, за исключе-
ніемъ свободы нападенія.
Замѣтимъ, что, согласно опредѣленіямъ Тюепііеііі Сепіигу^
соціализмъ исключаетъ анархистовъ, между тѣмъ,по опредѣ-
леніямъ ЪіЪегіу, соціалистъ можетъ быть или не быть анар-
хистомъ, а анархистъ можетъ быть или не быть соціалистомъ.
Смягчая научную строгость, можно сказать, кратко и въ ши-
рокомъ смыслѣ, что соціализмъ есть борьба съ лихоимствомъ,
а анархизмъ есть борьба съ властью. Обѣ арміи—соціализмъ
и анархизмъ—не слитны и не раздѣльны; но онѣ покрываютъ
другъ друга. Правое крыло одной есть лѣвое крыло другой.
Доблесть и превосходство анархистическаго соціалиста—или,
если угодно, соціалистическаго анархиста—заключается въ
томъ, что онъ сражается на крылѣ, общемъ обѣимъ арміямъ.
Конечно, въ извѣстномъ смыслѣ каждый анархистъ можетъ
>быть названъ соціалистомъ, поскольку лихоимство опирается
на власть, и разрушить послѣднюю, значитъ уничтожить пер-
вое. Но едва-ли удобно называть соціалистомъ того, кто
является имъ безсознательно, не желая, не стремясь къ со-
ціализму, не имѣя даже представленія о томъ, что онъ соціа-
листъ.
— 472
Соціализмъ и словари.
(ЪіЪегіу 30 января 1892 г).
Газетѣ ЫЪегіу извѣстно, что коллективисты намѣрены до-
казать свое право на монополію слова «соціализмъ» ссылкой
на словарь Сепіигу Вісііопагу, яко на непреложный авторитетъ.
Они убѣдятся, что соціалистовъ-анархистовъ нельзя лишить
половины ихъ званія на основаніи резолюціи вышеозначен-
наго лексикона. Если бы составители словарей были едино-
душны въ усиліяхъ доказать, что соціализмъ исключаетъ
анархизмъ, то требованіе, чтобы анархисты перестали назы-
вать себя соціалистами, можно было бы, пожалуй, извинить.
Но что на этотъ счетъ между ними нѣтъ и тѣни единоду-
шія, всякій убѣдится изъ нижеслѣдующихъ опредѣленій со-
ціализма, почерпнутыхъ изъ различныхъ энциклопедій и сло-
варей; выборкой этихъ цитатъ ЫЪегіу въ значительной мѣрѣ
обязана любезному усердію товарища Тринкауса.
ЗіоттпопіТь’з Ысііопату о/ іке Епдіізіі Еапдгьаде:
Это—система, имѣющая цѣлью переустройство общества на основахъ
общности имущества, и ассоціаціи вмѣсто конкуренціи во всѣхъ сферахъ
человѣческаго труда; обобществленіе.
ѴѴогсезіег:
Наука о переустройствѣ общества на совершенно новыхъ основаніяхъ,
съ замѣной конкуренціи ассоціаціей во всѣхъ отрасляхъ человѣческаго
труда.
Въ различныхъ прежде существовавшихъ формахъ общества главную
роль играли частная собственность, личный трудъ и предпріимчивость»
брачное и семейное право. Въ послѣдніе годы предложено было нѣсколько
проектовъ общественнаго устройства, въ которыхъ какія-либо изъ упомя-
нутыхъ началъ, или всѣ они отбрасываются, либо подвергаются видоизмѣ-
ненію. Эти проекты можно объединить однимъ словомъ: соціализмъ.
АІІдетеіпе йеиізсііе Ееаі-Епсусіорасііе:
Сводъ мнѣній, собранныхъ въ систему, стремящуюся къ уничтоженію
золъ современнаго общества путемъ установленія общественнаго порядка,
основаннаго на новомъ распредѣленіи богатства, труда и промышленности,
которое создастъ прочное благосостояніе для всѣхъ, особенно же классовъ,
лишенныхъ капитала, и приведетъ къ величественному прогрессу всего
человѣчества.
ОІоЪе Епсусіораесііа:
Терминъ, въ сущности однозначащій съ коммунизмомъ, хотя, строго
говоря, между этими двумя словами есть различіе, указанное въ статьѣ
«Коммунизмъ».
— 473 —
Коммунизмъ обозначаетъ отрицаніе частной собственности; онъ пред-
полагаетъ общество въ которомъ земля и орудія производства считаются
общей собственностью, и ими пользуются сообща, промышленность регули-
руется магистратомъ, а продукты публично дѣлятся на равныя части,
илп соразмѣрно потребностямъ, или на иныхъ справедливыхъ основаніяхъ.
Соціализмъ не подразумѣваетъ непремѣнно уничтоженія частной соб-
ственности; онъ только утверждаетъ... что земля и орудія производства
должны составлять собственность ассоціаціи или правительства.
ІѴеЬзіег:
Теорія пли система соціальной реформы, предполагающей полное пере-
устройство общества, съ болѣе справедливымъ и достойнымъ раздѣленіемъ
труда.
Епсусіораесііа Атегісапа:
Соціализмъ, вообще, обозначаетъ движеніе, стремящееся устранить
соціальныя неравенства, господствующія во всемъ мірѣ, измѣненіемъ эко-
номическаго строя... Во всѣхъ соціалистическихъ проектахъ проглядываетъ
идея упраздненія правительства, однако есть и большія различія; нѣкоторые
соціалисты желаютъ окончательнаго упраздненія существующихъ формъ
правительственной власти и стремятся къ установленію чистаго народо-
властія, тогда какъ другіе желаютъ придать ей отеческій характеръ п
этимъ расширить ея функціи, вмѣсто того, чтобы сократить ихъ.
Епсусіораесііа Вгііаппіса:
Новая форма соціальной организаціи, основанная на коренномъ измѣ-
неніи экономическаго строя общества. Соціалисты вѣрятъ, что нынѣшній
экономическій строй, при которомъ промышленность находится въ рукахъ
частныхъ лицъ, конкурирующихъ между собой капиталистовъ, можетъ п
долженъ исчезнуть, и что въ нормальномъ экономическомъ строѣ буду-
щаго средства производства будутъ составлять коллективную собствен-
ность, а работа исполняться ассоціаціями на общую пользу. («Вгііаппіса»
въ той же статьѣ, говоря о разновидностяхъ соціализма, включаетъ въ
эту рубрику и анархизмъ, признаннымъ отцомъ котораго считаетъ
Прудона).
Меуег "з Копѵег8аНоп8-Ьехісоп:
Въ буквальномъ смыслѣ—система соціальной организаціи, обычно же
служитъ обозначеніемъ всѣхъ тѣхъ ученій и стремленій, цѣлью которыхъ
является радикальное измѣненіе существующаго общественнаго и эконо-
мическаго строя въ пользу новаго порядка, болѣе соотвѣтствующаго тре-
бованіямъ общаго блага и чувству справедливости, чѣмъ нынѣ существую-
щій строй.
8апйег8’8 ІѴбгіегЪиск йег сІегіізсНеп 8ргас1ье:
Система, по которой гражданское общество должно быть построено па
общности труда и пропорціональномъ распредѣленіи продукта.
№іП80гі8 Ѵпіѵегзаі Сусіораесііа:
Соціализмъ занимаетъ промежуточное положеніе между чистымъ ком-
мунизмомъ и простой коопераціей. Въ отличіе отъ коммунизма онъ не
— 474 —
требуетъ безусловнаго упраздненія собственности, но просто стремится къ
болѣе правильному и справедливому распредѣленію ея. Каждому человѣку
по его способностямъ, каждому таланту по его работѣ — таково великое
правило, предложенное Сенъ-Симономъ; осуществленіе этого принципа —
вотъ великая цѣль всѣхъ соціалистическихъ движеній.
СкатЪег ’з Епсусіораесііа:
Названіе, данное цѣлому разряду мнѣній, враждебныхъ нынѣшней
организаціи общества и клонящихся къ введенію новаго распредѣленія
собственности и труда, въ которомъ доминирующую роль будетъ играть
скорѣй организованная кооперація, чѣмъ конкуренція.
Атегісап Сусіораесііа:
Ученіе, что общество должно быть построено на болѣе гармоничныхъ
и справедливыхъ началахъ. Главныя разновидности соціализма это ком-
мунизмъ и кооперація; но обыкновенно первый терминъ прилагается къ
планамъ соціальнаго переустройства, опирающимся вполнѣ или отчасти на
теорію полной общности имуществъ. Подъ коопераціей же разумѣется та
отрасль соціализма, которая занимается исключительно теоріями труда и
способами распредѣленія богатствъ, и рекомендующая ассоціацію многііхъ
для полученія выгодъ, не доступныхъ отдѣльнымъ лицамъ. Разсматрива-
емыя въ цѣломъ, соціалистическія ученія трактуютъ обо всемъ, что напол-
няетъ жизнь личности, семьи, церкви или государства, будь то въ про-
мышленной, моральной или умственной сферѣ.
Ѵпіѵегваі Сусіораесііа:
Система, которая въ противность господствующей системѣ конкурен-
ціи стремится реорганизовать общество на основѣ, главнымъ образомъ,
свѣтскаго управленія въ религіи, общности интересовъ и коопераціи тру-
дящихся для общаго блага.
Віаскіе’ь Мосіегп Сусіораесііа:
Названіе, прилагаемое къ различнымъ теоріямъ общественнаго пере-
устройства, общей цѣлью которыхъ является упраздненіе индивидуальной
дѣятельности, на которой построены современныя общества, и замѣна ея
стройной системой кооперативной дѣятельности. Слово соціализмъ, родив-
шееся у англійскихъ коммунистовъ и усвоенное ими для обозначенія соб-
ственныхъ доктринъ, теперь употребляется въ болѣе широкомъ смыслѣ,
не всегда обозначая непремѣнно коммунизмъ, или полное упраздненіе
частной собственности; оно прилагается ко всякой системѣ, требующей,
чтобы земля и орудія производства составляли собственность не частныхъ
лицъ, а общинъ, пли ассоціацій, въ видахъ справедливаго распредѣленія
продуктовъ.
Ьаеог’з Сусіораесііа о/ Роіііісаі Зсгепсе:
Анализъ этого слова сводится къ слѣдующему: Въ каждомъ человѣ-
ческомъ обществѣ, прогрессируетъ ли оно или идетъ къ упадку, всегда
совершаются болѣе или менѣе глубокія измѣненія,—измѣненія, болѣе или
менѣе ощутительныя и во всякомъ случаѣ вліяющія на экономику обще-
ства, знаетъ ли оно объ этомъ или нѣтъ. На поверхностный взглядъ, та
— 475 —
кое общество не представляетъ измѣненій, но въ дѣйствительности оно
каждодневно подвергается перемѣнамъ, которыя окончательно дойдутъ до
его сознанія лишь послѣ того, какъ время закрѣпитъ эти измѣненія въ
народныхъ воззрѣніяхъ и обычаяхъ и освятитъ ихъ своею санкціей. Та-
ковъ ходъ цивилизацій, какъ прогрессирующихъ, такъ и клонящихся къ
упадку. Заслуга поколѣнія заключается въ томъ, чтобы прибавить что-
нибудь свое къ полученному имъ наслѣдію и передать его усовершенство-
ваннымъ грядущему поколѣнію. Пользоваться пріобрѣтеннымъ какъ ору-
діемъ для новаго завоеванія, идти отъ провѣреннаго къ непознанному —
такова идея прогресса, какъ она представляется благомыслящимъ умамъ.
Но не такова идея соціалистовъ. На ихъ взглядъ вышеприведенная ситуа-
ція неправильна, а процессъ слишкомъ простъ. Реформы деталей они не
считаютъ достойными вниманія. У нихъ собственные планы; прежде всего
они считаютъ нужнымъ сдѣлать бѣлый листъ — ІаЪиІа газа — изъ всего
существующаго, упразднить существующіе законы, нравы, обычаи и всѣ
гарантіи личной собственности. Имъ кажется, что мы жили до сихъ норъ
подъ властью какого-то недоразумѣнія, которому нужно скорѣй положить
конецъ; по ихъ мнѣнію, нашъ земной шаръ это—адъ, а цивилизація—гру-
бая маска. Гдѣ же найти средство противъ этого зла? Остается только
одно—попытаться излѣчить его способомъ, секретъ котораго находится у
соціалистовъ. Лѣченіе разнообразится въ зависимости отъ секты. Есть
соціалисту съ мягкими средствами и соціалисты съ сильнодѣйствующими
средствами; все затрудненіе въ томъ, что не знаешь, какое выбрать. Но
при всѣхъ ихъ разногласіяхъ, есть одинъ пунктъ, на которомъ всѣ они
сходятся—формальное осужденіе человѣческихъ обществъ въ нынѣшнемъ
ихъ состояніи п необходимость соорудить на пхъ развалинахъ порядокъ
вещей, болѣе соотвѣтствующій наклонностямъ человѣка и его земному
назначенію.
Сепіиту Вісііопагу:
Теорія или система соціальнаго устройства, которая упразднила бы,
цѣликомъ или въ значительной части, индивидуальный трудъ и конкурен-
цію, на которыхъ зиждется современное общество, и замѣнила ихъ коопе-
ративной дѣятельностью, ввела бы болѣе современное и справедливое рас-
предѣленіе продуктовъ труда и сдѣлала бы землю и капиталъ, равно какъ
орудія и средства производства, общей собственностью членовъ общины.
Словарь французскаго языка Литтре:
Система, которая предлагаетъ планъ соціальныхъ реформъ, считая
политическія преобразованія дѣломъ второстепеннымъ. Коммунизмъ, муту-
ализмъ (прудонизмъ), сенъ-симонизмъ, фурьеризмъ — все это соціализмъ.
Роііеѵіп:
Политическое ученіе, стремящееся сдѣлать эгалитарную ассоціацію
фундаментомъ управленія.
Словарь французской академіи:
Доктрина тѣхъ, кто желаетъ измѣнить соціальныя условія и пере-
строить общество по совершенно новому плану.
— 476 —
Саззеі апсі Со’з Епсусіораесілс Вісііопагу (1887):
Научный соціализмъ обнимаетъ:
1) Коллективизмъ: Идеальное соціалистическое состояніе общества,
въ которомъ правительственныя функціи будутъ обнимать организацію
всеіі промышленной жизни страны. Въ коллективистическомъ государствѣ
каждая личность будетъ государственнымъ чиновникомъ, а понятіе госу-
дарства будетъ покрывать собою весь народъ.
2) Анархизмъ (въ смыслѣ недовѣрія къ правительству, а не отрица-
нія общественнаго порядка) обезпечитъ въ соціалистической республикѣ
индивидуальную свободу отъ посягательствъ государства. Анархисты раз-
дѣляются на мутуалистовъ, надѣющихся достигнуть своей цѣли при по-
мощи мѣновыхъ банковъ и свободной чеканки монеты, и коммунистовъ,
девизъ которыхъ гласитъ: «отъ каждаго человѣка по его способностямъ,
каждому человѣку по его потребностямъ».
Въ этомъ любопытномъ ассортиментѣ разнокалиберныхъ
опредѣленій и коллективисты и анархисты могутъ почерпнуть
много утѣшительнаго. Ни одно изъ нихъ не является авто-
ритетнымъ. Составители словарей по части опредѣленій раз-
считываютъ на спеціалистовъ. Опредѣленіе спеціалиста можетъ
быть правильнымъ или ошибочнымъ. Но ни истина его не
можетъ увеличиться, ни ошибочность умалиться отъ того,
что лексикографъ приметъ его для своего словаря. Каждое
опредѣленіе имѣетъ свои достоинства. Сдѣлавъ это предва-
рительное замѣчаніе, я вновь предлагаю опредѣленіе соці-
ализма, которое напечаталъ въ этой газетѣ почти два года
тому назадъ, и предоставляю читателю судить, больше или
меньше оно отвѣчаетъ требованіямъ научнаго опредѣленія,
чѣмъ опредѣленія словарей:
«Соціализмъ это вѣра, что слѣдующая важная ступень
прогресса будетъ заключаться въ измѣненіи окружающей че-
ловѣка экономической среды, которое приведетъ къ упразд-
ненію всякой привилегіи, дающей въ руки владѣльца богатствъ
антиобщественную власть взимать налоги».
Грѣхъ Герберта Спенсера.
(ЪіЪегіу 17 мая 1884 г.).
ЪіЪегіу привѣтствуетъ и вмѣстѣ съ тѣмъ критикуетъ цѣ-
лый рядъ статей Герберта Спенсера о «Новомъ торизмѣ»,
«Грядущемъ рабствѣ», «Грѣхахъ законодателей» и т. п., пе-
— 477 —
читающихся теперь въ журналѣ Рориіаг Всіепсе МопПіІу и
англійскомъ Сопіетрогагу Ееѵіего. Онѣ очень правдивы, очень
цѣнны и очень зловредны. Онѣ правдивы-почти во всемъ,
что въ нихъ сказано, лживы и вредны въ томъ, что въ нихъ
недоговорено. Г. Спенсеръ укоряетъ законодателей въ не-
сомнѣнномъ и тяжкомъ грѣхѣ вмѣшательства въ народную
жизнь, въ урѣзываніи и нарушеніи народныхъ правъ. Ихъ
грѣхи—преступленія по должности. Но не менѣе тяжекъ и
грѣхъ мистера Спенсера—умолчаніе. Онъ одинъ изъ тѣхъ людей,
которые огульно обрушиваются на соціализмъ, какъ на во-
площеніе доктрины всемогущества государства, доведеннаго
до крайнихъ предѣловъ. И я не увѣренъ, что онъ вполнѣ
искрененъ въ этомъ случаѣ. Я начинаю немного подозрѣвать
его. Похоже на то, какъ будто онъ забылъ смыслъ своихъ
прежнихъ писаній и сталъ поборникомъ класса капиталистовъ.
Достойно замѣчанія, что въ послѣднихъ своихъ статьяхъ,
среди многочисленныхъ иллюстрацій вреда законодательства
(на которыя онъ щедръ по обыкновенію), онъ на каждомъ
шагу упоминаетъ о какомъ-нибудь законѣ, имѣющемъ цѣлью,
по крайней мѣрѣ оффиціально, охранить трудъ, облегчить
страданія или споспѣшествовать благосостоянію народа. Без-
спорно, онъ демонстрируетъ этимъ ихъ безсиліе достигнуть
желаемой цѣли. Но онъ ни разу не обратилъ вниманія чита-
теля на гораздо болѣе глубокое и смертоносное зло, поро-
ждаемое безчисленными законами, создающими привилегію
и укрѣпляющими монополію. Онъ какъ бы говоритъ: вы не
должны ограждать слабыхъ отъ сильныхъ, но щедро разда-
вать всѣ орудія, необходимыя сильнымъ для угнетенія сла-
быхъ. Его сильно возмущаетъ требованіе, чтобы богачи пла-
тили прямой налогъ для поддержки бѣдныхъ, а то обстоя-
тельство, что бѣдняки подлежатъ косвенному обложенію и
кровопусканію въ видахъ обогащенія богатыхъ, ни мало не
оскорбляетъ его деликатной чувствительности. Законы о
бѣдныхъ увеличиваютъ бѣдность, говоритъ мистеръ Спенсеръ.
Прекрасно; но какъ быть съ законами о богатыхъ, породив-
шими и все еще порождающими бѣдность, усугубляемую за-
конами о бѣдныхъ? Это вопросъ гораздо большей важности:
— 478 —
а мистеръ Спенсеръ дѣлаетъ видъ, какъ будто его не суще-
ствуетъ .
Очень тонкая оцѣнка позиціи, занятой Спенсеромъ, сдѣла-
на была недавно въ Мангаттанскомъ Либеральномъ клубѣ
Стифенъ Перломъ Эндрузомъ. Онъ показалъ, что Спенсеръ
вовсе не такой радикальный защитникъ системы Іаіввез /аіге,
какимъ себя воображаетъ; что въ ІаІ88ез /аіте искренно вѣ-
рятъ только анархисты; что индивидуализмъ долженъ быть
дополненъ доктринами справедливости и доброжелательства;
и что въ то время какъ государственный соціализмъ деспо-
тиченъ и опасенъ въ той мѣрѣ, въ какой это утверждаетъ
Спенсеръ, «существуетъ болѣе высокая и благородная форма
соціализма, который не только не представляетъ собою раб-
ства, но и является единственнымъ средствомъ спасенія отъ
всѣхъ видовъ и степеней рабства». Вотъ это называется бить
прямо въ цѣль, нанести ударъ, котораго Спенсеръ никогда
не будетъ въ состояніи отразить.
Но англійскій философъ въ концѣ концовъ дѣлаетъ хо-
рошее дѣло. Ученики его люди независимаго ума, они съ
каждымъ днемъ становятся многочисленнѣе, воспринимаютъ
его основныя истины, но доводятъ ихъ до неизбѣжныхъ ло-
гическихъ послѣдствій. Замѣчательный примѣръ такого рода
представляетъ Оберонъ Гербертъ, прежде бывшій членомъ
палаты общинъ, а теперь отстранившійся отъ политической
жизни. Будучи горячимъ поклонникомъ философіи Спенсера,
онъ быстро опережаетъ своего учителя. Въ послѣдней статьѣ,
озаглавленной «Политическій дѣятель у тихой пристани», на-
писанной по словамъ лондонскаго Вресіаіог съ неподражае-
мой :легкостью стиля, мистеръ Гербертъ обнажаетъ ложь
ученія о большинствѣ, смѣется надъ физической силой, какъ
надъ средствомъ рѣшенія соціальныхъ вопросовъ, отказываетъ
правительству во всѣхъ функціяхъ, за исключеніемъ полицей-
скихъ, да и на эти смотритъ, какъ на временное и неизбѣж-
ное зло; въ заключеніе онъ предлагаетъ методъ доброволь-
наго обложенія съ такимъ спокойствіемъ и увѣренностью,
что у Спенсера должна душа уйти въ пятки. Конечно, мистеръ
Гербертъ ополчается на соціализмъ столь-же яростно, какъ
и его учитель, но дѣлаетъ это, только исходя изъ добросо-
— 479 —
вѣстнаго предположенія, что принудительный соціализмъ —
единственная форма его, а вовсе не изъ сочувствія юридиче-
ской монополіи, или капиталистической привилегіи какого бы
то ни было рода.
Вызовъ профессору Сэмнеру.
(ЪіЪегіу 14 ноября 1885 г.)
Профессоръ Сэмнеръ, занимающій каѳедру политической
экономіи въ Іэлѣ, въ прошлую субботу держалъ рѣчь къ
Ньюгэвенскому клубу равноправія. Онъ высказалъ государ-
ственнымъ соціалистамъ и коммунистамъ этого города много
полезныхъ истинъ. Но, насколько я могъ заключить изъ га-
зетныхъ отчетовъ, въ которыхъ весьма нерѣдко бываетъ про-
пущено самое важное изъ сказаннаго ораторомъ, критика его
не отличалась особенной обстоятельностью. Повидимому ему
совершенно неизвѣстенъ былъ тотъ фактъ, что соціалисты-
анархисты являются въ настоящее время самыми рѣшитель-
ными поборниками его излюбленной системы Іаізьея /аіте.
Онъ величалъ соціализмъ верхомъ нелѣпости, совершенно не
замѣчая, что видная школа соціализма приговариваетъ «аминь»
всякій разъ, когда онъ бранитъ правительство за вмѣшатель-
ство въ личную жизнь, и только сожалѣетъ, что онъ не бра-
нитъ его чаще и настойчивѣе.
Коснувшись положенія Карла Маркса, что рабочій вынуж-
денъ отдавать часть своего продукта работодателю (каковое,
между прочимъ, было положеніемъ Прудона до того, какъ
стало Марксовымъ, и положеніемъ Джозайа Уоррена до того,
какъ стало Прудоновымъ), профессоръ Сэмнеръ задаетъ во-
просъ, почему въ такомъ случаѣ рабочій не трудится для себя
одного, и очень правильно отвѣчаетъ на этотъ вопросъ: по-
тому, что у него нѣтъ капитала. Но онъ не говоритъ, поче-
му у него нѣтъ капитала, и какъ онъ могъ бы добыть его.
А это капитальнѣйшій пунктъ спора между анархизмомъ и
привилегіей, между соціализмомъ и такъ называемой полити-
ческой экономіей. Онъ рекомендуетъ обветшалыя добродѣте-
ли прилежанія и бережливости, какъ средства добыть капи-
— 480 —
талъ, но каждый наблюдательный человѣкъ знаетъ, что са-
мые трудолюбивые и бережливые люди это именно тѣ, кото-
рые не имѣютъ капитала и достать его не могутъ. Прилежа-
ніе и экономія начнутъ накоплять капиталъ лишь тогда, ког-
да лѣнь и расточительность лишены будутъ права воровать
его, отнюдь не раньше.
Профессоръ Сэмнеръ сказалъ также господину Мосту и
его послѣдователямъ, что рекомендуемый ими рабочему спо-
собъ добыть капиталъ путемъ насильственнаго захвата явля-
ется самой близорукой мѣрой, какую только можно приду-
мать. И въ этомъ онъ мудръ и неуязвимъ. Правда, могутъ
случится обстоятельства, когда такой захватъ будетъ пріем-
лемъ въ качествѣ политической, военной или террористиче-
ской мЬры, способной вызвать политическія перемѣны, ко-
торыя дадутъ свободу естественнымъ экономическимъ процес-
самъ; но въ качествѣ положительной экономической мѣры
захватъ всегда и неизмѣнно будетъ не только безцѣльнымъ,
но и реакціоннымъ актомъ. Я отъ всего сердца раздѣляю съ
профессоромъ Сэмнеромъ отвращеніе ко всякому произволу
въ области распредѣленія. То же можно сказать о всякомъ
послѣдовательномъ анархистѣ.
Но если рабочій не можетъ въ настоящее время достать
капитала однимъ прилежаніемъ и бережливостью, а силой
добывать не годится, то какъ же добыть его съ пользой для
себя и безъ вреда для другихъ? Почему вы намъ этого не
говорите, профессоръ Сэмнеръ? Безъ сомнѣнія, вашъ шаль-
ной зарядъ пролетѣлъ близко около цѣли, когда въ отвѣтъ
на вопросъ, почему сапожники ходятъ безъ сапогъ, вы ска-
зали, что такое положеніе вещей, гдѣ оно есть, обусловли-
вается дурнымъ вліяніемъ правительства,—каковое сказывает-
ся въ настоящее время въ монетной и налоговой системахъ.
Но какова именно природа этихъ очевидныхъ золъ? Дайте
мнѣ на это опредѣленный отвѣтъ, и я вамъ скажу, послѣдо-
вательный ли вы человѣкъ.
Я думаю, если бы я васъ спросилъ, въ чемъ заключается
великое зло нашей налоговой системы, вы бы отвѣтили, что
оно заключается въ протекціонномъ тарифѣ. Конечно, по-
кровительственный тарифъ есть зло и насиліе; но поскольку
— 481 —
оно касается права работника накоплять капиталъ, оно срав-
нительно невелико. Въ сущности, упраздненіе протекціонизма,
безъ сопутствующаго упраздненія банковой монополіи, отня-
ло бы у весьма многочисленныхъ категорій работниковъ не
только тѣ ничтожные шансы на раздобытіе капитала, кото-
рыми они теперь располагаютъ, но и возможность сноснаго
существованія. Та сумма, которую вынимаетъ изъ кармановъ
рабочаго покровительственный тарифъ и всѣ другіе прави-
тельственные способы выколачиванія доходовъ, есть лишь
одинъ изъ малыхъ насосовъ, выкачивающихъ изъ труженика
соки. Тотъ капиталъ, который этимъ путемъ отнимается у
него, врядъ ли поможетъ ему, пока будутъ существовать
крупные насосы. Пока существуютъ налоги, великое зло ихъ
будетъ заключаться не въ матеріальномъ вредѣ, причиня-
емомъ труженику уменьшеніемъ его заработка, но въ суще-
ствованіи права брать имущество человѣка безъ его согласія,
и въ пользованіи этимъ имуществомъ для уплаты жалованья
чиновникамъ и покрытія расходовъ на поддержаніе механиз-
ма, угнетающаго и истощающаго тружениковъ. Хватитъ ли у
васъ геройства, профессоръ Сэмнеръ, усвоить такую систему
ІаІ88ег /аіге? Я вызываю васъ на это подъ угрозой обвиненія
въ невѣрности логикѣ, которое можетъ лишить васъ вашего
положенія въ качествѣ наставника молодежи.
Но если налоги (независимо отъ огромнаго зла, какимъ
является всякое орудіе тираніи) являются лишь однимъ изъ
мелкихъ пріемовъ отнятія капитала у труда, то какое же зло
заключается въ монетной системѣ, являющейся однимъ изъ
крупныхъ методовъ? Вашъ отвѣтъ, профессоръ Сэмнеръ, и
въ этомъ случаѣ будетъ мѣриломъ вашей послѣдовательно-
сти. Но на тотъ разъ я не имѣю той увѣренности, какую
имѣлъ въ первомъ случаѣ. Если вы отвѣтите такъ, какъ
большинство вашихъ товарищей-профессоровъ, то скажете,
что зло это заключается въ ограбленіи труда при посредствѣ
недостойнаго серебрянаго доллара. Но это большее пугало,
чѣмъ протекціонный тарифъ. Серебряный долларъ въ такой
же мѣрѣ является достойнымъ или недостойнымъ, какъ зо-
лотой долларъ; и тотъ и другой недостойны, безчестны, об-
воровываютъ трудъ только лишь въ качествѣ монопольнаго
Вмѣсто книги.	31
— 482 —
доллара. Но такъ какъ оба доллара монопольны, какъ моно-
польны и всѣ другіе наши доллары, то всѣ они обкрады-
ваютъ трудъ поистинѣ въ чудовищныхъ размѣрахъ. И здѣсь
то и надо искать подлинной причины того, почему трудъ не
можетъ достать капитала. Потому, что заработки его фикси-
руются на низкой цифрѣ, а кредитъ сводится почти къ нулю
по милости финансовой системы, дѣлающей чеканку монеты
монополіей и привилегіей, что вызываетъ повышеніе процен-
та, ренты и прибылей до размѣровъ, разоряющихъ труженика
и убиваюшихъ его дѣло. Единственное средство, при помощи
котораго трудъ можетъ добыть капиталъ, это—уничтожить
монополію, и сдѣлать чеканку монеты столь же свободной,
какъ и выдѣлку обуви. Демонетизація серебра или золота не
поможетъ труду; труду нужна монетгізагіія всего рыночнаго
богатства. Или по крайней мѣрѣ, возможность такой мо-
нетизаціи. А это можетъ быть обезпечено лишь безусловно
свободной конкуренціей въ банковомъ дѣлѣ. Я снова спра-
шиваю васъ, профессоръ Сэмнеръ, обнимаетъ ли ваша забо-
та о невмѣшательствѣ въ жизнь личности и финансовую об-
ласть? Желаете ли вы оставить въ покоѣ индивидуума, когда
онъ осуществляетъ свое право чеканить монету и свободно
выпускать ее на рынокъ для продажи тѣмъ, кому она по-
нравится? Я дѣлаю вамъ второй вызовъ подъ той же угро-
зой, которая уже виситъ надъ вашей головой на слу-
чай, если вы не дадите отвѣта на первый вопросъ. Столбцы
ЫЪегіу всегда открыты для васъ.
Но прежде, чѣмъ вы отвѣтите, позвольте мнѣ апеллиро-
вать къ вашей послѣдовательности. Борьба между фритре-
дерствомъ и протекціонизмомъ есть лишь одна изъ фазъ
борьбы между анархизмомъ и государственнымъ соціализ-
момъ. Быть послѣдовательнымъ фритредеромъ, значитъ быть
ахархистомъ; быть послѣдовательнымъ протекціонистомъ,
значитъ быть государственнымъ соціалистомъ. Вы нападаете
на форму государственнаго соціализма, извѣстную подъ на-
званіемъ протекціонизма, съ горячностью, въ которой никто
васъ не сможетъ превзойти, но лишаете свои удары почти
всякой силы, когда защищаете, или думаете, что защищаете
формы государственнаго соціализма, называемыя принуди-
— 483 —
тельнымъ обложеніемъ и банковой монополіей. Вы безпо-
щадно обрушиваетесь на Маркса и Моста, но забываете про-
тестовать противъ самыхъ опасныхъ выраженій ихъ филосо-
фіи. Зачѣмъ вы гоняетесь за двумя зайцами? Во имя раз-
судка, будьте такимъ или инымъ! Прекратите ваши безпо-
рядочные выпады противъ соціализма, ибо чтобы быть
послѣдовательнымъ, вамъ нужно самому быть соціалистомъ,
анархическаго направленія либо государственнаго: или вы
государственный соціалистъ и отвергаете свободу всегда и
всюду, или вы анархистъ, и отрицаете власть во всемъ и
всегда; иначе не пеняйте, если васъ примутъ за того, кѣмъ
вы кажетесь—за импотентнаго гибрида.
Вслѣдъ за «ЕгеіЬеіі» «Вег 8осіа1ізѣ».
{ЪіЪегіу 28 апрѣля 1888 г.)
Первыя нападки на ЬгЬегіаз * были сдѣланы со стороны
коммунистовъ, и именно господиномъ Мостомъ. Я на нихъ от-
вѣтилъ, а герръ Мостъ обѣщаетъ мнѣ возразить въ Б'теіііеіі.
Тѣмъ временемъ на меня успѣли сдѣлать еще одно нападеніе
—изъ лагеря государственныхъ соціалистовъ. Одинъ изъ по-
стоянныхъ сотрудниковъ ихъ офиціальнаго органа Бег 8осі-
аіізі, господинъ О., посвящаетъ два столбца комментиро-
ванію моей статьи «Государственный соціализмъ и анархизмъ».
Подъ заголовкомъ«Послѣдовательность анархистовъ» онъ спер-
ва устанавливаетъ различіе между анархистами и коммуниста-
ми, называющими себя анархистами, разсыпается въ компли-
ментахъ послѣдовательности и искренности первыхъ, а затѣмъ
начинаетъ разносить подлинныхъ анархистовъ, обвиняя ихъ
въ непослѣдовательности, вздорности и невѣжествѣ, не щадя
этихъ существительныхъ и родственныхъ имъ прилагательныхъ,
которыми столь богатъ нѣмецкій языкъ. Я полагаю, что если
анархисты такіе неучи, то не стоило удѣлять имъ два столбца
въ Бег 8осіаІізі\ если же достойны двухъ столбцовъ внима-
нія, то достойны его въ формѣ аргументаціи, а не пренебре-
* Нѣмецкое изданіе ЪіЪегіу, выходившее нѣкоторое время подъ назва-
ніемъ ІлЪегіаз.
— 484 -
жительныхъ утвержденій и ссылокъ на Маркса, очень напо-
минающихъ манеру Генри Джорджа, когда онъ отсылаетъ
своихъ критиковъ изъ лагеря государственныхъ соціалистовъ
къ «Прогрессу и бѣдности». Сказать соціалистамъ, что они не
знаютъ значенія терминовъ: цѣнность, цѣна, продуктъ, капи-
талъ, что экономическія понятія не вмѣщаются въ ихъ моз-
гу, и что ихъ утвержденія о позиціи государственнаго соціализ-
ма безусловно ошибочны, еще не значитъ отвѣтить имъ.
Отвѣтъ предполагаетъ анализъ и сравненіе. Отвѣтить на до-
водъ, значитъ расчленить его на части, показать несоотвѣт-
ствіе между ними и несоотвѣтствіе между всѣми ими или
какимъ нибудь изъ нихъ и уже установленными истинами. Но
въ статьѣ <1. Сг. ничего, или почти что ничего этого нѣтъ,
Больше всего, по моему, приближается къ истинной кри-
тикѣ утвержденіе, что я приписываю совершенно иной смыслъ
Марксову понятію государства, чѣмъ тотъ, въ которомъ онъ
употреблялъ этотъ терминъ; что онъ не вѣрилъ въ старое,
патріархальное и абсолютное государство, но считалъ, что
государство и общество—это одно и то же. Да, онъ считалъ
ихъ за одно и то же, въ томъ смыслѣ, въ какомъ левъ и
ягненокъ составляютъ одно и то же послѣ того, какъ первый
съѣлъ послѣдняго. Марксово единство государства и обще-
ства похоже на тождество мужа и жены въ глазахъ закона.
Мужъ и жена составляютъ одно, и это одно есть мужъ; такъ
и въ глазахъ Маркса, государство и общество составляютъ
одно, но это одно есть государство. Если бы Марксъ считалъ
государство и общество за одно, и гьменно за общество, то
анархисты почти или совсѣмъ ничего бы къ нему не имѣли.
Ибо для анархистовъ общество просто обозначаетъ общую
сумму тѣхъ отношеній между индивидами, которыя выроста-
ютъ естественнымъ образомъ, безъ вмѣшательства внѣшней,
установленной авторитетной власти. Что Марксъ не это ра-
зумѣлъ подъ своимъ государствомъ, съ очевидностью выте-
каетъ изъ того обстоятельства, что въ его планъ входило
установленіе и охрана соціализма,—т. е. захватъ капиталовъ
и общественное завѣдываніе ими—авторитетною властью, не
менѣе авторитетной оттого, что она не патріархальная, а де-
мократическая. На этой то зависимости Марксовой системы
— 485 —
отъ власти я и настаиваю въ своей статьѣ, а если въ этомъ
невѣрно передаю его, то дѣлаю это заодно со всѣми государ-
ственно-соціалистическими журналами и всѣми государ-
ственно-соціалистическими платформами. Но это не искаженіе
взглядовъ Маркса; иначе, что бы означали насмѣшки надъ
суверенитетомъ личности, которыя <1. 6г., послѣдователь Мар-
кса, расточаетъ въ заключительной части своей статьи?
Можно ли его сопоставить съ чѣмъ-либо инымъ, кромѣ власти?
Если можно, то съ чѣмъ же? А если нельзя, и Марксъ съ
его послѣдователями враждебно относятся къ суверенитету
личности, то они несомнѣнно поборники власти.
Но остановимся подольше надъ «отвѣтами» господина
6г. Суверенитетъ личности, на который вы претендуете, го-
воритъ онъ, у насъ уже имѣется, и онъ является причиной
всѣхъ нашихъ бѣдствій. Опять утвержденіе, безъ анализа,
безъ сравненій, притомъ выставленное съ полнымъ игнори-
рованіемъ моихъ доводовъ. Я высказалъ мысль, что то, что
у насъ есть, представляетъ собой смѣсь суверенитета лично-
сти съ властью, что въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ преобладаетъ
первое, а въ иныхъ второе, и доказывалъ, что причиной
всѣхъ нашихъ бѣдствій является не суверенитетъ личности, а
власть. Въ примѣръ я приводилъ серьезныя преграды/воздви-
гнутыя властью съ цѣлью воспрепятствованія свободному
развитію экономическихъ процессовъ, и описывалъ, какъ эти
процессы привели бы къ уничтоженію всѣхъ видовъ лихо-
имства—въ чемъ главнымъ образомъ и заключаются всѣ наши
бѣдствія,—будь эти преграды уничтожены. Отвѣтили ли мнѣ
на этотъ доводъ равноцѣннымъ доводомъ? Отнюдь нѣтъ. Фи!
говоритъ 7. 6г., вѣдь это «жеванный и-пережеванный прудо-
низмъ», съ которымъ Марксъ давно уже|раздѣлался. На что
я могу отвѣтить, что содержаніе Вег 8осіаІІ8І’&] "ничто иное,
какъ «затасканныйумарксизмъ», съ которымъ давно уже раз-
дѣлался Прудонъ. Если я увижу, что этотъ родъ возраженія
въ состояніи рѣшать спорные вопросы, я прибѣгну къ нему.
До тѣхъ поръ я предпочитаю оставлять его въ монопольномъ
пользованіи государственныхъ соціалистовъ. Эту форму мо-
нополіи анархисты скорѣй склонны сохранить, чѣмъ упразднить.
— 486 —
Государственный соціализмъ и свобода.
(ЪіЪегіу 21 февраля 1891 г.).
Къ редактору ЪіЪегіу:
Анархистская газета опредѣляетъ индивидуалиста такъ, что это «чело-
вѣкъ, вѣрующій въ принципіальное признаніе за каждымъ мирнымъ чело-
вѣкомъ права на полное распоряженіе своей личностью и имуществомъ».
Въ такомъ ли смыслѣ вы понимаете это слово? Если да, и это опредѣ-
леніе правильно, то индивидуализмъ и соціализмъ можно примирить между
собой, такъ какъ послѣдній ставитъ своей цѣлью достиженіе условій,
къ которымъ стремится и первый. Хотя методы соціалистовъ фактически
и сталкиваются съ началами индивидуализма, но вѣдь по существу они
имъ не противоречатъ, не правда-ли? Изъ всѣхъ сочиненій о современ-
номъ соціализмѣ пли націонализмѣ, которыя я могъ достать, я заключаю,
что цѣлью его является охрана за каждымъ индивидомъ привилегіи на
осуществленіе его правъ, — т. е. созданіе условій, при которыхъ всѣ мо-
гутъ пользоваться равной свободой, путемъ запрещенія захвата или дру-
гихъ человѣческихъ дѣйствій, прямо или косвенно клонящихся къ ущербу
личности или имущества мирнаго индивида. Средства, предлагаемыя со-
ціалистами для созданія такихъ условій, могутъ оказаться неуспѣшными,
но соціалистъ все же можетъ быть индивидуалистомъ. Я понимаю, ка-
кимъ образомъ націонализація промышленности можетъ прекратить за-
хватъ жадными монополистами процентовъ, безчестныхъ прибылей и
ренты, но ни разу еще ни ЪіЪегіу, ни другіе поборники анархизма не по-
казали мнѣ, какимъ образомъ націонализація можетъ нарушить свободу
какихъ-нибудь лицъ, кромѣ тирановъ и наглецовъ. Защита слабыхъ и не-
злобивыхъ людей отъ сильныхъ корыстолюбцевъ необходимо предпола-
гаетъ принужденіе, волей ли народа, воплощенной въ системѣ демократи-
ческаго правленія, или волей отдѣльныхъ лицъ, какъ мечтаютъ анар-
хисты. Запретъ преступленія предполагаетъ принужденіе того или иного
рода, сплою ли точнаго закона, или властью народной анархіи. Въ чемъ же,
въ такомъ случаѣ, анархизмъ расходится съ соціализмомъ или индивидуа-
лизмомъ въ вышеприведенномъ опредѣленіи?
Вашъ
Иллисъ Гэдспетъ.
Предложенное опредѣленіе индивидуализма можетъ не быть
принято всѣми индивидуалистами, но можетъ служить хоро-
шимъ опредѣленіемъ анархизма. Когда мой корреспондентъ
говоритъ о соціализмѣ, то я полагаю, что онъ имѣетъ въ
виду государственный соціализмъ и націонализмъ, а не
анархическій соціализмъ, представителемъ котораго является
ЪіЪегіу, Я буду отвѣчать ему, исходя изъ такого предполо-
— 487 —
женія. Итакъ, ему любопытно знать, какимъ образомъ го-
сударственный соціализмъ и націонализмъ ограничили бы
мирнаго индивида въ полномъ распоряженіи своей лич-
ностью и собственностью. Да тысяча и однимъ способомъ.
Я укажу ему одинъ, а тысячу пусть онъ самъ разыщетъ.
Главный камень платформы государственнаго соціализма и
націонализма составляетъ конфискація всего капитала госу-
дарствомъ. Что станется, въ этомъ случаѣ, съ имуществомъ
индивида, останется ли онъ мирнымъ, или не мирнымъ? Что
станетъ съ личнымъ промысломъ? Очевидно, онъ будетъ со-
вершенно разрушенъ. Что станетъ съ личной свободой всѣхъ
тѣхъ мирныхъ индивидовъ, которымъ такимъ образомъ помѣ-
шаютъ вести дѣло на свой страхъ, или вступать между собой
въ отношенія наемника и работодателя, если имъ это пра-
вится, и которые вынуждены идти на службу къ государству
противъ своего желанія? Государственный соціализмъ п на-
ціонализмъ обозначаютъ полное разрушеніе человѣческой
свободы и частной собственности.
На передовомъ посту.
Въ рядѣ статей, похмѣщенныхъ въ лондонскомъ Соттоп-
'іѵеаі, д-ръ Эдуардъ Эвелингъ, только что оперившійся уче-
никъ Карла Маркса, обсуждаетъ экономическіе вопросы.
Каждую статью онъ заканчиваетъ тѣмъ, что у него носитъ
названіе «краткаго опредѣленія каждаго изъ упомянутыхъ
терминовъ». Бокъ о бокъ у него стоятъ два такихъ опредѣ-
ленія. «Предметъ природы—то, на что не было затрачено
человѣческаго труда; продуктъ—предметъ природы, на кото-
рый былъ затраченъ человѣческій трудъ». Слѣдовательно,
продуктъ это нѣчто такое, на что не было затрачено чело-
вѣческаго труда, на что затраченъ человѣческій трудъ. Лю-
бопытный же звѣрь этотъ продуктъ! Неудивительно, что ра-
бочій не можетъ удержать его въ рукахъ. Должно быть онъ
увертливѣе засаленнаго поросенка. Но это «научный» тер-
минъ, и я обязанъ думать, что онъ правиленъ. Ибо авторъ
— 488 —
его, докторъ Эвелингъ, человѣкъ ученый, а предметомъ его
статей является «научный соціализмъ», который онъ защи-
щаетъ отъ насъ, вольнодумныхъ анархистовъ.— ЫЪегіу 18 іюля
1885 г.
На митингѣ въ залѣ Еапеиіі д-ръ Эвелингъ сказалъ: «Съ
упраздненіемъ частной собственности на землю, съ упраздне-
ніемъ частной собственности на сырые матеріалы, съ упразд-
неніемъ частной собственности на машины, придетъ и упразд-
неніе частной собственности на человѣческія жизни». Ни-
когда еще не было сказано болѣе правдиваго слова. Ибо съ
государственной собственностью па землю, съ государствен-
ной собственностью на сырой матеріалъ, съ государственной
собственностью на машины наступитъ и государственная соб-
ственность на человѣческія жизни. Такова цѣль государ-
ственнаго соціализма доктора Эвелинга—разрушеніе личной
жизни. Собственность на человѣческую жизнь должна быть
елико возможно больше «частною»; каждый индивидъ дол-
женъ принадлежать себѣ въ собственность. Но при государ-
ственномъ соціализмѣ собственность на жизнь каждаго ин-
дивида будетъ принадлежать политическому цѣлому. Тѣ, у
кого будетъ собственность на средства къ жизни, неизбѣжно
захватятъ и собственность на самую жизнь.—ІлЪегіу 30 ок-
тября 1886 г.
Въ послѣднемъ номерѣ ЫЪегіу Г. М. Гайндмана упрекнули
въ томъ, что онъ смѣшиваетъ взгляды ЫЪегіу со взглядами
Моста. Газета Гайндмана, лондонская Тизйсе, комментируя
статью, недавно появившуюся въ ЫЪегіу, говоритъ: «Оче-
видно, Лига защиты свободы и собственности, манчестерская
экономическая школа и анархисты—все это одно и то же».
Это свидѣтельствуетъ о развивающемся пониманіи вещей.
Мостъ гораздо ближе къ Гайндману, чѣмъ къ ЫЪегіу, а
анархизмъ гораздо ближе манчестерцамъ, чѣмъ Мосту.
Принципіально это такъ. Цѣль ЫЪегіу—всеобщее счастье—
составляетъ цѣль всѣхъ соціалистовъ, тогда какъ цѣль ман-
честерцевъ—роскошь, питаемая нищетой. Но ея принципъ —
суверенитетъ личности—составляетъ принципъ манчестер-
цевъ, между тѣмъ какъ принципъ соціалистовъ—подчиненіе
личности. Суверенитетъ же личности, въ послѣдовательномъ
— 489 —
осуществленіи, ведетъ не къ роскоши, питаемой нищетой, а
къ благоденствію всѣхъ работящихъ людей и къ гибели всѣхъ
лѣнтяевъ.—ІлЪегіу 20 ноября 1886 г.
Ежедневно я сталкиваюсь съ какимъ-нибудь новымъ ли-
цомъ, отъ котораго слышу, что анархія—конечная форма
общежитія, но что путь къ ней лежитъ черезъ государствен-
ный соціализмъ' Государственные соціалисты достаточно
хитры, чтобы поддакивать этой глупости, хотя при этомъ
тихонько смѣются въ рукавъ. И есть чему изумиться, когда
обыкновенно столь хитрый Паудерли оказался настолько
честнымъ и благоразумнымъ, что позволилъ отрѣзать всю
правду по этому вопросу въ редакціонной статьѣ Зоигпаі о/
Піе Кпідів о/ ЬаЪог — «Журнала рыцарей труда». Оскаръ
Уайльдъ заявляетъ, что соціализмъ просто приведетъ къ ин-
дивидуализму. Это значитъ сказать, что путь изъ Санъ-Луи
въ Нью-Іоркъ идетъ черезъ Санъ-Франциско, или что самый
вѣрный способъ побѣлить стѣну, это выкрасить ее въ чер-
ную краску.
Человѣкъ, утверждающій, что соціализмъ потерпитъ не-
удачу, и что люди обратятся къ индивидуализму, т.-е. къ
анархіи, можетъ ошибаться; тотъ же, кто думаетъ, что это
одно и то же, просто дуракъ. ІлЪегіу 16 мая 1891 г.
Коммунизмъ.
Генералъ Уокеръ и анархисты. *
{ЫЪегіу 19 ноября 1887 г.)
Лэди и джентельмены! Года четыре тому назадъ мнѣ слу-
чилось написать разборъ новой въ то время книги—«Фран-
цузскій и германскій соціализмъ въ современную эпоху» —
профессора Е1у\ я началъ его слѣдующимъ образомъ:
Въ наши дни вошло въ обычай у пасторовъ, нанявшихся прямо или
косвенно, сознательно или безсознательно обѣлять грѣхи плутократовъ, и
у профессоровъ, нанявшихся прямо или косвенно, сознательно или безсо-
знательно воспитывать дѣтей плутократовъ въ такомъ духѣ, чтобы они
продолжали грѣхи своихъ отцовъ,—такъ вотъ у этихъ господъ вошло въ
обычай произносить проповѣди, читать лекціи или писать книги о соціа-
лизмѣ, коммунизмѣ, анархизмѣ и различныхъ другихъ фазисахъ совре-
меннаго рабочаго движенія. Этотъ обычай сталъ до того общепринятъ,
что тѣ изъ упомянутыхъ господъ, которымъ не довелось сдѣлать чего-
шібудь въ вышеописанномъ родѣ, начинаютъ испытывать какое-то смут-
ное чувство неаккуратности въ исполненіи обязанностей относительно сво-
ихъ хозяевъ, и потому не проходитъ недѣли, чтобы на бѣдную публику
не сыпалось изъ рога изобилія этихъ джентльменовъ какихъ-нибудь но-
выхъ профессорскихъ или церковныхъ «анализовъ», «интерпретацій»,
«классификацій» и «разъясненій» по поводу зловѣще нависшей соціальной
тучи, таящей въ себѣ бурю, которая разрушитъ дома ихъ господъ, если
свѣтъ свободы и справедливости своевременно не разсѣетъ ея.
Настроеніе этихъ господъ носитъ весьма неровный характеръ. Одни
мрачны, какъ туча; другіе сіяютъ какъ солнечный полдень. Одинъ готовъ
уничтожить и мечетъ громы и молніи; другой старается умягчить сердца
теплотой своей лести и искренностью своего миролюбія. Одни неосторожно
выдаютъ свою ненависть угрозами и обличеніями; другіе хитро прикры-
ваютъ ее красивыми фразами и медоточивою лестью. Послѣдній фактъ,
обратившій на себя наше вниманіе, принадлежитъ къ категоріи офиціально
безкорыстныхъ демонстрацій. Ричардъ Т. Или, адъюнктъ-профессоръ по-
литической экономіи въ Балтиморскомъ университетѣ Джона Гопкинса и
лекторъ политической экономіи въ университетѣ Корнеля, въ Итакѣ, штата
*Рѣчь, произнесенная въ Бостонскожмъ клубѣ анархистовъ 6 ноября 1887 г
— 491 —
Нью-Іоркъ, выступилъ съ томикомъ о «Французскомъ и германскомъ со-
ціализмѣ въ современную эпоху», теперь нѣсколько переработаннымъ и
составившимся изъ лекцій, читанныхъ имъ студентамъ. Авторъ по су-
ществу (хотя и не буквально) анонсируетъ себя такимъ образомъ: «Вни-
маніе! Глядите! Я пришелъ оказать услугу друзьямъ закона и порядка
разоблаченіемъ плановъ и намѣреній честныхъ, но заблуждающихся вра-
говъ закона и порядка. Но въ то время, какъ всѣ мои предшественники
на этомъ поприщѣ были недобросовѣстны и пристрастны, я намѣренъ
быть добросовѣстнымъ и нелицепріятнымъ». И надобно сказать, что это
намѣреніе съ такимъ успѣхомъ выполнено въ книгѣ, что едва-лн она мо-
жетъ не ввести въ заблужденіе читателя, которому не посчастливилось
узнать больше объ этомъ предметѣ, чѣмъ авторъ книжки.
Я привелъ эту выдержку изъ начала статьи потому, что
невольно вспомнилъ о ней, читая въ Бостонской Розі длин-
ный и очень интересный отчетъ о рѣчи объ «Анархизмѣ и
соціализмѣ», произнесенной наканунѣ вечеромъ въ Бостон-
скомъ Клубѣ Троицы генераломъ Фрэнсисомъ А. Уокеромъ
президентомъ Массачусетскаго технологическаго института.
Тонъ этой рѣчи, какъ и книги профессора Или, былъ наружно
такъ благонамѣренъ; такъ очевидно было стараніе провести
тщательное различіе между различными школами соціализма,
и похвалить тѣ изъ нихъ, которыя по мнѣнію оратора этого
заслуживаютъ; и такъ искренно было показано желаніе най-
ти цѣнные элементы истины въ ученіяхъ соціализма,—что
даже я, обыкновенно столь сдержанно и. недовѣрчиво отно-
сящійся къ мысли, что изъ Назарета ^ортодоксальной полити-
ческой экономіи можетъ исходить что-либо хорошее, даже я
позволилъ себѣ увлечься, не въ смыслѣ согласія съ прома-
хами оратора, многочисленными и бьющими въ глаза, но
вѣрой въ честность его намѣреній и неподдѣльное желаніе
понять своихъ противниковъ и точно изложить ихъ взгляды.
Этотъ человѣкъ, сказалъ я себѣ, готовъ вступить на стезю
истины.
И вотъ я написалъ ему письмо, прося удѣлить мнѣ часокъ
на свиданіе съ нимъ. Просьба была составлена въ такой уч-
тивой формѣ, въ какой это позволило мое знаніе англійскаго
языка и требованія вѣжливости. Я поздравилъ генерала Уо-
кера съ его очевиднымъ намѣреніемъ быть добросовѣстнымъ,
но намекнулъ елико можно деликатнѣе, что нѣкоторые пун-
кты ускользнули отъ него, а въ нѣкоторыхъ онъ заблужда-
— 492 —
ется. Я увѣрялъ его, что не надѣюсь обратить его въ сто-
ронника моихъ воззрѣній, но убѣжденъ, что смогу дать ему
лучшее представленіе объ анархизмѣ. Я писалъ ему, что мо-
гу сослаться на свидѣтельство самыхъ видныхъ соціалистовъ
Америки по вопросу о моей компетентности по части точнаго
изложенія анархизма, и прибавилъ, что три года былъ усерд-
нымъ студентомъ того учебнаго заведенія, котораго онъ те-
перь состоитъ главою.
Черезъ день-два я получилъ такой отвѣтъ:
Массачусетскій технологическій институтъ.
Бостонъ, 27 октября 1887 года.
Милостивый Государь! Ваше письмо отъ 25 сего мѣсяца мною получено.
Я сожалѣю, что не имѣю времени углубляться въ вопросы объ анар-
хизмѣ, какъ вы предлагаете. Отчетъ о моей рѣчи въ Клубѣ Троицы, про-
изнесенной 24-го, попалъ въ печать совершенно противъ моего желанія.
Я былъ увѣренъ, что обращаюсь къ частному клубу, неформальнымъ об-
разомъ; и подъ конецъ согласился только на оглашеніе названія лекціи.
Смѣю также сказать, что отчетъ былъ неточенъ. Отчеты вообще та-
ковы. Я не читалъ его.
Съ совершеннымъ уваженіемъ
Фрэнсисъ А. Уокеръ.
Это письмо окончательно разсѣяло мои иллюзіи. Оно сразу
показало мнѣ, что добросовѣстность генерала Уокера, какъ и
его товарища по экономическимъ воззрѣніямъ, профессора
Или, плаваетъ у самой поверхности—вся разница между ними
заключается, можетъ быть, въ томъ, что въ то время какъ
профессоръ Или намѣренно фальшивилъ, зная, гдѣ истина
генералъ Уокеръ говорилъ по невѣжеству, хотя и позировалъ
въ роли учителя, и сталъ лицемѣромъ лишь ро8І /асіит, от-
казавшись узнать истину или позволить показать ее ему.
Вотъ человѣкъ, извѣстный за экономиста и пользующійся
прочной репутаціей, у котораго есть время подготовить и
прочесть, или читать безъ подготовки въ частномъ клубѣ
столь длинную рѣчь, что даже неполный отчетъ о ней занялъ
полтора столбца Бостонской Ро8І\ но не располагающій ча-
сомъ времени, чтобы выслушать доказательство, подтвер-
ждающее обвиненіе въ грубой ошибкѣ, предъявленное къ нему
человѣкомъ, пятнадцать лѣтъ спеціально изучавшимъ затро-
нутый вопросъ.
— 493 —
Его отнюдь не оправдываетъ ссылка на то, что отчетъ,
котораго онъ не читалъ, могъ быть неточенъ, и что обви-
неніе его въ ошибкѣ могло быть такимъ образомъ построено
на утвержденіяхъ, неправильно приписываемыхъ ему. Но мнѣ,
по обязанности газетнаго работника, приходится просматри-
вать и подготовлять къ печати по нѣсколько сотъ всевозмож-
ныхъ сообщеній въ недѣлю, и потому я безошибочно опре-
дѣляю толковый отчетъ съ перваго взгляда, какъ художникъ
узнаетъ хорошую картину, когда видитъ ес. Въ отчетъ, о ко-
торомъ идетъ рѣчь, могли вкрасться мелкія неточности—объ
этомъ не стану спорить. Но въ цѣломъ это превосходный и
необычайно толковый отчетъ. Если въ отчетъ вкрадется
масса ошибокъ, принадлежащихъ репортеру, то изъ отчета
получится дребедень; если же эти ошибки находятся въ опре-
дѣленномъ отношеніи другъ къ другу и происходятъ отъ об-
щей и коренной ошибки, то несомнѣнно, что это ошибки
лектора, а не репортера. Въ данномъ случаѣ ошибка, сдѣ-
ланная въ самомъ началѣ, получаетъ такое послѣдовательное
развитіе и такъ часто повторяется, что отнести ее на счетъ
репортера, значило бы противоречить закону вѣроятностей;
генералъ Уокеръ самъ отвѣтственъ за нихъ. И такъ какъ
онъ не желаетъ слушать частныхъ увѣщаній, предлагаемыхъ
ему въ миролюбивомъ духѣ, то я вынужденъ подвергнуть
его публичной демонстраціи, при томъ уже нѣсколько враж-
дебнаго свойства.
Въ чемъ заключается основная ошибка, въ которую впалъ
генералъ Уокеръ? Въ томъ, что стараясь, какъ онъ утвер-
ждаетъ, изложить передъ своими слушателями анархизмъ такъ,
какъ его понимаютъ самые умные защитники его, онъ про-
водитъ различіе между людьми, типомъ которыхъ считаетъ
князя Кропоткина, какъ интеллигентными популяризаторами
анархизма, съ одной стороны, и съ другой стороны людьми,
вродѣ семи человѣкъ, осужденныхъ въ Чикаго, какъ неинтел-
лигентными, невѣжественными, подлыми негодяями, которые
называютъ себя анархистами, въ дѣйствительности не будучи
таковыми.
Я совершенно согласенъ съ генераломъ Уокеромъ, что
эти чикагскіе люди, хотя и называютъ себя анархистами, не
— 494 —
анархисты. Но такъ какъ моя тема вынуждаетъ меня под-
вергнуть нѣкоторому разбору мнѣнія этихъ людей, и такъ
какъ черезъ пять дней они должны умереть на эшафотѣ,
пасть жертвами тираніи столь же жестокой, безсердечной,
отвратительной и слѣпой, какъ и любая изъ «всѣхъ, залив-
шихъ кровью страницы исторіи; то вы меня извѣните, надѣ-
юсь, если я прерву чуть не въ самомъ началѣ свои разсу-
жденія, достаточно длинныя для того, чтобы оправдать пред-
варительную характеристику моихъ выводовъ словомъ ува-
женія и выраженіемъ солидарности съ ними. Эти люди не
подлые негодяи, а благородные герои, горячо любящіе поря-
докъ, миръ и гармонію - столь горячо, что они не удовлетво-
рились платоническимъ стремленіемъ къ нимъ, какъ къ отда-
леннымъ идеаламъ, но отдали свою жизнь рѣшительной по-
пыткѣ завоевать и насладиться ими во всей полнотѣ. Я су-
щественнымъ образомъ расхожусь съ ними въ убѣжденіяхъ;
я совершенно не одобряю ихъ пріемовъ; я горячо оспариваю
ихъ анархизмъ; но тянусь къ нимъ обѣими руками и серд-
цемъ, какъ къ братьямъ, какъ къ дорогимъ товарищамъ,
одушевленнымъ той же любовью къ трудящимся въ широкомъ
смыслѣ, на пользу общаго дѣла, величественнѣй котораго
еще не видѣлъ міръ. Я далекъ отъ того, чтобы въ самома-
лѣйшей мѣрѣ отрицать солидарность, соединяющую насъ.
Если-бы я это сдѣлалъ изъ мелкихъ побужденій или изъ гнус-
ныхъ опасеній, то презиралъ бы себя, какъ труса. За этихъ
храбрыхъ людей мнѣ не въ чемъ извиняться; я горжусь ихъ
мужествомъ, я радуюсь ихъ самоотверженію. Если они бу-
дутъ убиты въ будущую пятницу, я боюсь, что это гнусное
дѣло будетъ чревато послѣдствіями, отъ которыхъ даже со-
вершители его, эти звѣри, отшатнулись бы въ ужасѣ и смя-
теніи, если бы могли ихъ предвидѣть.
Я утверждаю, однако, заодно съ генераломъ Уокеромъ,
что эти люди не анархисты, хотя называютъ себя таковыми.
Но если я докажу, что князь Кропоткинъ однихъ съ ними
убѣжденій, какъ относительно желательной формы общест-
веннаго строя, такъ и относительно пріемовъ, которыми слѣ-
дуетъ къ ней стремиться и поддерживать ее, то я этимъ по-
кажу вотъ что: если они не анархисты, то и онъ не анар-
— 495 —
хистъ, а, слѣдовательно, приводимое генераломъ Уокеромъ
различіе невѣрно; и что, проводя его, онъ доказалъ свое
крайнее невѣжество по части настоящаго анархизма. Вотъ
это-то я и хочу доказать.
Прежде всего необходимо поставить вопросъ: каково со-
ціалистическое сгейо чикагскихъ людей? Ихъ символъ вѣры
очень простъ и состоитъ изъ двухъ членовъ: 1, что всѣ
естественныя богатства и произведенія труда должны нахо-
диться въ общемъ владѣніи, производиться каждымъ человѣ-
комъ соотвѣтственно его силамъ и распредѣляться соразмѣр-
но потребностямъ каждаго, при посредствѣ административна-
го механизма и подъ административнымъ контролемъ рабо-
чихъ обществъ, организованныхъ по профессіямъ; 2, что каж-
дый индивидъ долженъ въ полной мѣрѣ пользоваться всяче-
ской свободой за исключеніемъ свободы производить для
себя и обмѣниваться съ сосѣдями внѣ рамокъ установленна-
го механизма. Не останавливаясь здѣсь на разсмотрѣніи во-
проса, чего будутъ стоить какія бы то ни было свободы безъ
свободы производства и обмѣна, я перехожу ко второму во-
просу: какъ предполагаютъ чикагскіе люди осуществить, про-
вести свое сгейо въ жизнь? На это имѣется еще болѣе про-
стой отвѣтъ: рабочіе должны вооружиться, поднять знамя
революціи, насильственно экспропріировать каждаго собствен-
ника, а затѣмъ образовать необходимыя рабочія товарище-
ства, первой заботой которыхъ будетъ накормить, одѣть и
пріютить массы изъ общаго запаса, а второй—организовать
производства для возобновленія запаса; третій же—преслѣ-
довать всѣми героическими мѣрами всѣхъ мятежныхъ инди-
видовъ, которые когда-либо вздумаютъ практически, на дѣ-
лѣ, заявить свои права на производство и обмѣнъ для себя
лично. Литература, распространяемая этой школой, настолько
общеизвѣстна, что я не вижу надобности дѣлать выдержки
въ доказательство того, что я вѣрно излагаю теорію. Я пред-
полагаю, что этого никто не будетъ оспаривать. Остается
разсмотрѣть, отличается ли ученіе Кропоткина отъ этой тео-
ріи сколько-нибудь существеннымъ образомъ. Главный трудъ
его написанъ на французскомъ языкѣ и представляетъ собой
томикъ въ 350 страницъ, озаглавленный Рагоіез &ип геѵоііё
— 496 —
(на русскомъ: «Рѣчи бунтовщика», С.-ПБ.). Заключительная
глава носитъ заголовокъ «Экспропріація». Привожу изъ этой
главы нижеслѣдующее:
Намъ предстоитъ положить конецъ эксплуатаціи человѣка, уни*/го-
жпть неравенство, пороки и преступленія, которыя происходятъ отъ празд-
наго существованія однихъ наравнѣ съ экономическимъ, умственнымъ и
нравственнымъ рабствомъ другихъ. Намъ предстоитъ сложная задача. Но
разъ прошлые вѣка завѣщали эту задачу нашему поколѣнію, разъ намъ
выпала на долю историческая необходимость работать надъ ея разрѣше-
ніемъ, мы возьмемся за это дѣло. Намъ не придется искать ощупью этого
разрѣшенія. Оно намъ было продиктовано исторіей одновременно съ самой
задачей. Оно провозглашается уже во всѣхъ странахъ Европы и является
завершеніемъ экономическаго и умственнаго развитія нашего вѣка. Это
рѣшеніе—экспропріація и анархія.
Если соціальное богатство останется въ рукахъ тѣхъ, кто имъ вла-
дѣетъ сейчасъ, если мастерскія, верфи и мануфактура не перестанутъ
быть собственностью хозяевъ, если желѣзныя дороги и пути сообщенія
останутся въ рукахъ компаній или отдѣльныхъ лицъ, захватившихъ ихъ,
если городскіе дома и виллы богачей останутся собственностью ихъ тепе-
решнихъ владѣльцевъ вмѣсто того, чтобы быть предоставленными без-
платно въ распоряженіе всѣхъ трудящихся, если всѣ богатства, накоп-
ленныя въ банкахъ и богатыхъ домахъ, не перейдутъ немедленно въ кол-
лективную собственность,—вѣдь всѣ работали надъ ихъ производствомъ,—
если возставшій народъ не захватитъ всѣхъ съѣстныхъ припасовъ, со-
бранныхъ въ большихъ городахъ, и не организуетъ ихъ раздачи всѣмъ
нуждающимся; наконецъ, если земля останется собственностью банки-
ровъ и ростовщиковъ, которымъ она теперь принадлежитъ фактически,
если крупныя помѣстья не будутъ отобраны у помѣщиковъ и отданы
тѣмъ, кто хочетъ самъ обрабатывать землю, если утвердится классъ пра-
вителей, который будетъ управлять подданными—возстаніе не будетъ Ре-
волюціей, и все придется начинать сначала...
Экспропріація—вотъ что должно быть лозунгомъ будущей революціи,
если она хочетъ исполнить свою историческую миссію. Полная экспро-
пріація для всѣхъ тѣхъ, кто имѣетъ хоть какую-нибудь возможность
эксплуатировать человѣка. Возвращеніе въ общую собственность націи
всего того, что можетъ служить въ рукахъ отдѣльнаго лица орудіемъ
эксплуатаціи.
Неправда ли, въ этой выдержкѣ заключается все ученіе
чикагскихъ людей? Что оно обнимаетъ собой владѣніе со-
обща и распредѣленіе соразмѣрно потребностямъ, и говорить
нечего. Не менѣе ясно, что въ немъ выражено отрицаніе
права на индивидуальное производство и обмѣнъ. Правда,
Кропоткинъ говоритъ, что онъ дастъ индивиду доступъ къ
— 497 —
землѣ; но такъ какъ онъ предлагаетъ совершенно лишить
его капитала, а черезъ нѣсколько страницъ заявляетъ, что
земледѣліе безъ капитала немыслимо, то отсюда слѣдуетъ,
что такой доступъ — пустая привилегія, нисколько не равно-
цѣнная свободѣ индивидуальнаго производства. Но остается
еще одинъ пунктъ: методъ насильственной экспропріаціи;
если у кого нибудь являются сомнѣнія въ вѣрѣ Кропоткина
въ этотъ методъ, мы разсѣемъ ихъ слѣдующей выдержкой:
Надо понять, что частная собственность есть сознательное или без-
сознательное воровство, присвоеніе общественнаго достоянія, и съ ра-
достью отдать все въ общее пользованіе въ день экспропріаціи. Во время
прошлыхъ революцій, когда надо было замѣнить короля старшей линіи
королемъ младшей, или въ «лучшей изъ республикъ» поставить однихъ
адвокатовъ вмѣсто другихъ,—частная собственность оставалась неприкос-
новенной и соціальный режимъ не подвергался никакимъ измѣненіямъ.
И потому объявленія: «Смерть ворамъ!», которыя вывѣшивали у входа
во дворцы, вполнѣ гармонировали съ господствующей моралью; и если
какой-нибудь бѣднякъ рѣшался украсть червонецъ или кусокъ хлѣба, его
разстрѣливали въ назиданіе народу.
Достойный представитель національной гвардіи, воплощавшій въ себѣ
всю гнусность и торжественность законовъ, изданныхъ хищниками для за-
щиты своей собственности, съ гордостью указывалъ на трупъ, распростер-
тый на ступеняхъ дворца, а товарищи привѣтствовали его, какъ защит-
ника нрава и закона. Объявленія 1830 и 1848 года не появятся больше на
стѣнахъ возставшихъ городовъ. Тамъ, гдѣ все принадлежитъ всѣмъ,—нѣтъ
воровства. «Берите все, но не расточайте даромъ, такъ какъ все принад-
лежитъ вамъ и пригодится вамъ». Но разрушайте немедленно все, что
должно быть уничтожено: бастиліи, тюрьмы, укрѣпленія въ городахъ, за-
раженные кварталы, гдѣ вы столько времени дышали отравленнымъ воз-
духомъ. Переселитесь во дворцы и отели, предайте огню тѣ полусгнившія
развалины, которыя служили вамъ убѣжищемъ. Инстинктъ разрушенія,
столь же естественный и справедливый, какъ и инстинктъ обновленія, най-
детъ себѣ широкое поле дѣятельности».
Ничего болѣе зажигательнаго не было никогда произне-
сено въ Гэймаркетѣ или на озерной сторонѣ Чикаго самымъ
бѣшенымъ агитаторомъ этого вулканическаго города. Если
нужны еще доказательства, они безъ труда отыщутся на столб-
цахъ Кропоткинской газеты, ѣеВёѵоІіе, въ которой онъ недавно
превознесъ до небесъ, какъ законный актъ пропаганды, по-
ступокъ члена его партіи по имени Дюваля, который со всѣ-
ми внѣшними пріемами вора забрался въ одинъ порожній
Вмѣсто книги.
32
— 498 —
домъ и разграбилъ его, а потомъ на судѣ объяснялъ, что сдѣ-
лалъ это съ намѣреніемъ провести въ жизнь свои убѣжденія.
Въ виду этого я полагаю, что генералъ Уокеръ не имѣ-
етъ основаній называть Кропоткина однимъ изъ истинныхъ
анархистовъ и «лучшихъ людей въ мірѣ», если онъ тутъ же
заявляетъ (привожу его слова по отчету Ро8І\ что «Гэймар-
кетскія толпы состояли изъ карманныхъ воришекъ и гро-
милъ», и что «называющіе себя анархистами бродяги, обра-.
зовавшіе толпу на Чикагскомъ Гэймаркетѣ (сѣнной рынокъ),
были не анархисты». Если Кропоткинъ анархистъ, то и чи-
кагскіе люди не анархисты; если чикагскіе люди не анархисты,
то и Кропоткинъ не анархистъ. Если чикагскіе—воры и гро-
милы, то и Кропоткинъ воръ и громила; если Кропоткинъ не
воръ и не громила, то и чикагскіе не воры и не громилы.
Истина въ томъ, что ни онъ, ни они не являются громилами
въ обыкновенномъ смыслѣ слова, и что и тотъ и другіе, за-
щищая и приводя въ исполненіе свои мѣры, сколь бы онѣ
ни были неизвинительны съ точки зрѣнія права и разума,
руководятся самыми благородными и человѣчными побужде-
ніями. Что же касается ихъ анархизма, то ни онъ, ни они
не анархисты. Ибо анархизмъ означаетъ абсолютную свободу,
ни больше, ни меньше. И Кропоткинъ и чикагскіе отрицаютъ
свободу производства и обмѣна, самую важную изъ всѣхъ
свободъ — безъ которой всѣ другія свободы въ сущности не
имѣютъ никакой или почти никакой цѣны. И его и ихъ слѣдо-
вало бы называть не анархистами, а коммунистами-революці-
он ерами.
Устанавливая это различіе, которое ничего не различаетъ,
генералъ Уокеръ показалъ, что онъ не знаетъ, что такое
анархизмъ. Если-бы онъ зналъ, то повелъ бы свою разгра-
ничительную линію совсѣмъ въ другомъ направленіи—между
настоящими анархистами, подобно Прудону, Джозайа Уоррену,
Лизандеру Спунеру и ихъ послѣдователямъ, признающимъ сво-
боду производства и обмѣна, и невѣрно называющими себя
анархистами, вродѣ Кропоткина и чикагскихъ людей, отрица-
ющихъ эту свободу. Но объ истинномъ анархизмѣ онъ, какъ
видно, ничего и не слыхивалъ. Ибо онъ говоритъ:
„Всякая анархистическая философія предполагаетъ переустройство об-
— 499 —
іцества на коммунистическихъ началахъ. Ни одинъ анархистъ не думаетъ,
что принципы анархіи могутъ быть приложены въ нынѣшнемъ капитали-
стическомъ состояніи общества. Князь Кропоткинъ наравнѣ съ другими
анархистическими писателями утверждаетъ, что ближайшимъ обществен-
нымъ строемъ будетъ свободный коммунизмъ. Мы должны признать, что
анархизмъ обозначаетъ коммунизмъ.
Насколько это утвержденіе далеко отъ истины, свидѣтель-
ствуетъ тотъ фактъ, что къ коммунизму относился пренебре-
жительно и отрицательно такой анархистъ, какъ Прудонъ;
такъ къ нему относятся до сего дня и послѣдователи Пру-
дона. Анархизмъ теперь не имѣлъ-бы рѣшительно ничего об-
щаго съ коммунизмомъ, если-бы Юрская федерація Швейцаріи,
коммунистическая вѣтвь интернаціонала, не откололась въ 1873
году отъ главнаго ядра и не узурпировала имя анархизма
для цѣлей своей пропаганды, каковая пропаганда, ведущаяся
съ большой энергіей по сей день, дала генералу Уокеру и
многимъ другимъ ошибочное представленіе объ анархизмѣ.
Чтобы исправить это представленіе, мы должны обратиться
къ первоисточнику.
Въ 1840 году Прудонъ обнародовалъ свой первый важный
трудъ: «Что такое собственность, или изслѣдованіе о нача-
лахъ права и правительства». Въ немъ мы находимъ слѣду-
ющій пассажъ:
Какова должна быть грядущая форма правленія? Я уже слышу отвѣтъ
нѣкоторыхъ изъ моихъ юныхъ читателей: «Какъ можете вы ставить
такой вопросъ? Вы, вѣрно, республиканецъ».—«Да, республиканецъ! Но
это слово еще ничего не говоритъ. Вез риЪНса; это значитъ общественное
дѣло. И всякій, кто интересуется общественными дѣлами—безразлично
при какой формѣ правленія—можетъ называть себя республиканцемъ.
Даже короли республиканцы». —«Значитъ, вы демократъ»?—«Нѣтъ».—
«Какъ! Вы за монархію?»—«Нѣтъ».—«За конституцію?»—«Боже избави!»—
«Въ такомъ случаѣ, вы аристократъ?»—«Ничуть не бывало».—«Вы желаете
смѣшанной формы правленія?»—«И того меньше».—«Ктоже вы, наконецъ».—
«Я—анархистъ». — «О! я понялъ васъ; вы это съ ироніей. Это намекъ на
правительство».—«Ничего подобнаго. Я далъ вамъ серьезное и обдуман-
ное изложеніе своего символа вѣры. Будучи непоколебимымъ другомъ
порядка, я—въ полномъ смыслѣ этого слова анархистъ. Выслушайте
ъіеня».
Онъ затѣмъ прослѣживаетъ на нѣсколькихъ страницахъ
упадокъ принципа власти и приходитъ къ заключенію, что
«въ данномъ обществѣ власть человѣка надъ человѣкомъ
— 500 —
обратно пропорціональна стадіи умственнаго развитія, кото-
раго достигло это общество»; что «подобно тому какъ право
силы и право хитрости отступаютъ передъ неуклоннымъ ро-
стомъ справедливости, и въ концѣ-концовъ должны потонуть
въ равенствѣ, такъ и суверенитетъ воли уступаетъ суверени-
тету разума и въ концѣ концовъ долженъ потонуть въ соці-
ализмѣ»; и что «какъ человѣкъ ищетъ справедливости въ
равенствѣ, такъ общество ищетъ порядка въ анархіи».
Насколько я могъ узнать, это первый извѣстный намъ слу-
чай употребленія слова «анархія» для обозначенія не полити-
ческаго хаоса, но идеальной формы общества, къ которой
стремится эволюція. Эти слова сдѣлали Прудона отцомъ анар-
хистической школы соціализма. Его пользованіе этимъ сло-
вомъ и употребленіе его послѣдователями Прудона отвели
ему подобающее мѣсто въ политической и научной термино-
логіи. Такъ какъ Прудонъ, такимъ образомъ, является анар-
хистомъ раг ехсеііепсе, то изслѣдуемъ, въ какомъ отношеніи
онъ стоитъ къ коммунизму, чтобы этимъ провѣрить утвер-
жденіе генерала Уокера, будто «всякая анархическая философія
предполагаетъ переустройство общества на коммунистическихъ
началахъ» и будто «анархизмъ обозначаетъ коммунизмъ».
Вѣроятно многихъ, знакомыхъ съ Прудономъ лишь по
фразѣ «собственность есть воровство», удивитъ, если я скажу,
что онъ былъ, пожалуй, самымъ ярымъ ненавистникомъ ком-
мунизма, какіе когда либо жили на нашей планетѣ. Но эта
кажущаяся несуразность исчезаетъ, когда вы читаете его
книгу и убѣждаетесь, что подъ собственностью онъ просто
разумѣетъ привилегированное закономъ богатство или право
лихоимства, а вовсе не владѣніе работника своими продуктами.
Онъ былъ стойкимъ защитникомъ такого владѣнія. Запом-
нивъ это, прослушайте нѣсколько параграфовъ, которые я
вамъ прочту изъ «Что такое собственность» и которые отдѣ-
лены всего лишь дюжиной страницъ отъ пассажа изъ того
же сочиненія, выше цитированнаго мной.
Я не вижу надобности скрывать тотъ фактъ, что собственность и
коммунизмъ всегда разсматривались, какъ единственно возможныя формы
общества. Эта прискорбная ошибка спасала существованіе собственности.
Невыгоды коммунизма столь очевидны, что критикамъ его никогда не
приходилось тратить много краснорѣчія на то, чтобы внушить людямъ
- 501 —
полное отвращеніе къ коммунизму. Непоправимость несправедливости,
учиняемой имъ, насиліе, оказываемое имъ по отношенію къ чувствамъ
влеченія и отвращенія, желѣзное ярмо, которое онъ надѣваетъ на волю,
моральная пытка, которой онъ подвергаетъ совѣсть, разслабляющее вліяніе,
оказываемое имъ на общество; и въ довершеніе всего, обязательное и
глупое однообразіе, навязываемое имъ свободной, дѣятельной, разсужда-
ющей, непокорной личпости человѣка—все это оскорбляло здравый смыслъ
и обрекало коммунизмъ безповоротному осужденію.
Авторы и примѣры, приводимые въ его защиту, опровергаютъ его.
Коммунистическая республика Платона допускала рабство; въ республикѣ
Ликурга имѣлись илоты, которые обязаны были производить для своихъ
господъ, давая этимъ послѣднимъ возможность заниматься исключительно
гимнастическими упражненіями и военнымъ дѣломъ. Даже Ж.-Ж. Руссо,
смѣшивавшій коммунизмъ съ равенствомъ, какъ-то выразился, что безъ
рабства онъ не считаетъ возможнымъ равенство матеріальнаго положенія.
Древнія христіанскія общины не продержались и перваго столѣтія, вскорѣ
выродившись въ монастыри. Въ общинахъ парагвайскихъ іезуитовъ, по
единогласному утвержденію всѣхъ путешественниковъ, положеніе черно-
кожихъ ничѣмъ не лучше рабскаго; фактъ тотъ, что святые отцы должны
были окопаться рвами и огородиться стѣнами, чтобы новообращенныя
чада не убѣжали отъ нихъ. Послѣдователи Бабефа—руководившіеся боль-
ше высокомѣрнымъ презрѣніемъ къ собственности, чѣмъ какимъ нибудь
опредѣленнымъ убѣжденіемъ—разорились на преувеличенномъ исполненіи
своихъ принциповъ; сенсимонисты, сочетавъ коммунизмъ съ неравенствомъ,
промелькнули, какъ призракъ. Величайшая опасность, которой человѣче-
ство въ настоящее время подвержено—это новое крушеніе у той же,
скалы.
Не странно-ли, что систематическій коммунизмъ,—сознательное отри-
цаніе собственности—воспринимается подъ прямымъ вліяніемъ владѣль-
ческаго предразсудка, и собственность лежитъ въ основѣ всѣхъ коммуни-
стическихъ теорій.
Правда,члены общины не имѣютъ частной собственности; но сама община
есть собственникъ, и собственникъ не только имуществъ, но и личностей и
воль. Въ силу этого принципа абсолютной собственности трудъ, который дол-
женъ быть лишь условіемъ, налагаемымъ на человѣка природой, стано-
вится во всѣхъ общинахъ предметомъ человѣческаго велѣнія, и потому
дѣлается ненавистнымъ. Отъ членовъ общины неуклонно требуютъ пас-
сивнаго повиновенія, несовмѣстимаго съ размышляющей волей. Подчине-
ніе правиламъ, которыя всегда имѣютъ недостатки, сколь-бы мудрыми
ихъ ни считать, исключаетъ возможность жалобы. Жизнь, талантъ и всѣ
человѣческія способности составляютъ собственность государства, имѣ-
ющаго право пользоваться ими, какъ ему вздумается, для общаго блага.
Частныя ассоціаціи строго запрещаются, вопреки желаніямъ и вкусамъ
различныхъ характеровъ, ибо терпѣть ихъ, значило бы допустить мелкія
общины внутри крупной, а слѣдовательно и частную собственность; силь-
— 502 —
иыс работаютъ па слабыхъ, хотя это должно быть дѣломъ доброй воли,
а не принужденія, совѣта или приказанія; умные работаютъ на глупцовъ,
хотя это нелѣпо; трудолюбивые работаютъ на лѣнтяевъ, хотя это неспра-
ведливо, и наконецъ, человѣкъ—не говоря уже о его личности, волѣ,
способностяхъ и склонностяхъ—покорно уничтожается, припавъ къ ногамъ
величественной и непреклонной общины!
Коммунизмъ это неравенство, но не такое, какъ собственность. Соб-
ственность это эксплуатація слабаго сильнымъ. Коммунизмъ это эксплу-
атація сильнаго слабымъ. Въ собственности неравенство положеній является
результатомъ силы, подъ какимъ бы названіемъ она ни скрывалась:
физическая или умственная сила; сила событій, случая, удачи; сила на-
копленнаго имущества, и т. п. Въ коммунизмѣ неравенство возникаетъ
оттого, что посредственность приводится къ одному уровню съ превосход-
ствомъ. Это вредное поравненіе противно совѣсти и оскорбляетъ достоин-
ство; ибо хотя помощь слабому и можетъ быть вмѣнена въ долгъ силь-
нымъ, они предпочитаютъ дѣлать это изъ великодушія—сравненія они
никогда не потерпятъ. Дайте имъ одинаковый доступъ къ труду и одина-
ковую плату, но не будите въ нихъ зависти взаимными подозрѣніями въ
недобросовѣстномъ выполненіи общей работы.
Коммунизмъ это угнетеніе и рабство. Человѣкъ съ большой охотой
готовъ повиноваться закону долга, служить своей родинѣ и дѣлать одол-
женія своимъ друзьямъ; но онъ желаетъ работать, когда ему хочется, гдѣ
ему хочется, и сколько ему хочется. Онъ желаетъ располагать своимъ
временемъ, подчиняться только необходимости, быть свободнымъ въ вы-
борѣ привязанностей, развлеченій, занятій; дѣйствовать по разсужденію,
а не по приказу, жертвовать собой изъ себялюбія, а не изъ рабскаго
долга. Коммунизмъ безусловно враждебенъ свободному проявленію нашихъ
способностей, благороднѣйшимъ нашимъ желаніямъ, сокровеннѣйшимъ
нашимъ чувствамъ. Всякэя попытка примирить его съ требованіями инди-
видуальнаго разума и воли окончится лишь измѣненіемъ сущности его,
хотя и подъ старымъ названіемъ. Но если мы честно ищемъ истины, то
должны избѣгать споровъ о словахъ.
Итакъ, коммунизмъ нарушаетъ суверенитетъ совѣсти и равенство: во-
первыхъ, ограниченіемъ независимости ухма и сердца, и свободы мышле-
нія и совѣсти; во-вторыхъ, уравнивая въ смыслѣ комфорта трудъ и лѣнь,
талантъ и тупость, и даже порокъ и добродѣтель. Если собственность
невозможна изъ-за страсти къ накопленію, то коммунизхмъ скоро сталъ
бы невозможенъ изъ-за того, что отъ него бы бѣжали.
Этотъ пассажъ въ достаточной мѣрѣ опровергаетъ утвер-
жденія генерала Уокера. Повидимому, онъ никогда не читалъ
его. Въ сущности изъ его рѣчи въ клубѣ Троицы я могу заклю-
чить, что всѣ свои свѣдѣнія объ анархизмѣ онъ почерпнулъ изъ
одной очень умѣренной статьи, написанной княземъ Кропот-
кинымъ для №пеіееп1ъ Сепіигу. Мнѣ думается, я доказалъ то,
— 503 —
что хотѣлъ доказать, — что его различія между, анархистами
существуютъ только въ его воображеніи, и что онъ почти
ничего не знаетъ о предметѣ, о которомъ имѣетъ смѣлость
поучать другихъ. Въ его рѣчи заключалось немало и другихъ
ошибокъ, которыя я столь же легко могъ бы разоблачить,
если бы и такъ моя статья не вышла изъ отведенныхъ ей
рамокъ. Къ тому же у меня сейчасъ не имѣется времени разъ-
яснять истинный смыслъ анархизма. Я это долженъ отложить
до болѣе удобнаго случая. Мысль, которую я старался сегодня
доказать, прекрасно формулирована генераломъ Уокеромъ.
Онъ говоритъ: «Даже наши публичные ораторы иногда обна-
руживаютъ грубое незнаніе основъ анархизма и соціализма,
какъ ихъ понимаютъ значительныя группы умныхъ людей».
Изъ всѣхъ замѣчаній, сдѣланныхъ имъ въ клубѣ Троицы, это
чуть ли не единственное, справедливость котораго ему уда-
лось доказать; и доказалъ онъ ее не аргументами, по на-
гляднымъ методомъ личнаго примѣра и назиданія.
Герръ Мостъ о ((ЬіЬегіаз».
(ЫЪегіу 14 апрѣля 1888 г.).
Отдавая должное Іоганну Мосту, нужно сказать, что въ
своей газетѣ Егегііеіі онъ привѣтствовалъ появленіе ІлЪегіаз
въ духѣ полнаго чистосердечія и великодушія, и въ то же
время не поколебался указать на тѣ ея стороны, которымъ
онъ не можетъ подарить своего одобренія. Помимо щед-
рыхъ выписокъ изъ перваго номера, засвидѣтельствован-
ныхъ надлежащими ссылками, онъ посвящаетъ чуть не пол-
тора столбца обсужденію его достоинствъ и недостатковъ,
проявивъ горячность въ своихъ похвалахъ и искренность въ
неодобреніи. За вычетомъ слова «лицемѣрный», встрѣчаю-
щагося въ одной фразѣ, статья его свободна отъ бранныхъ
эпитетовъ, мишенью которыхъ онъ до сихъ поръ меня дѣ-
лалъ. Отдавъ этотъ долгъ признательности его хваламъ и по-
рицанію, я постараюсь теперь изслѣдовать это послѣднее въ
томъ самомъ духѣ, въ какомъ оно мнѣ преподнесено.
— 504 -
Мнѣніе господина Моста о ѣіЪетіаз можно резюмировать
въ слѣдующихъ словахъ: газета совершенно права въ своей
враждѣ къ государству и совершенно неправа въ своей за-
щитѣ частной собственности. Дѣйствительно ли ЫЪегаіз за-
щищаетъ частную собственность, можно сказать лишь въ за-
висимости отъ смысла, какой придавать этому слову. Если
опредѣлять ее по Прудону, какъ общую сумму юридическихъ
привилегій, даруемыхъ владѣльцамъ богатства, то ЪЛЪегіаз
согласна съ Прудономъ, что собственность есть воров-
ство. Но, принимая это слово въ болѣе общемъ значеніи,
въ смыслѣ обладанія рабочаго своимъ продуктомъ и про-
порціональной долей общаго продукта его и другихъ ра-
бочихъ, ЪіЪегіаз считаетъ, что собственность есть свобода.
И когда Прудонъ употребляетъ это слово въ послѣднемъ
смыслѣ, онъ также защищаетъ собственность. Но герръ Мостъ
противится собственности именно въ смыслѣ индивидуальнаго
владѣнія, враждебнаго владѣнію коммунистическому. Поэтому,
когда онъ приводитъ излюбленную имъ фразу Прудона: «Соб-
ственность есть воровство», то онъ въ сущности неправильно
излагаетъ этого автора, -пользуясь его словами такъ, словно
они означаютъ діаметрально противоположное тому, что на-
рочито хотѣлъ въ нихъ выразить авторъ. Если собственность,
въ смыслѣ индивидуальнаго владѣнія, есть свобода, то тотъ,
кто отрицаетъ собственность, тѣмъ самымъ неизбѣжно за-
щищаетъ власть (т. е. государство) въ той или иной формѣ,
а тотъ, кто отрицаетъ и государство и собственность, утвер-
ждаетъ нѣчто несообразное и стремится къ невозможному.
Главный упрекъ, дѣлаемый Мостомъ ЪіЬегіаз, заключается въ
томъ, что она отрицаетъ необходимость производства въ ши-
рокомъ масштабѣ въ настоящее время и въ будущемъ,—не-
обходимость, которая, по мнѣнію Моста, обусловливаетъ эксплу-
атацію труда капиталомъ, такъ гдѣ господствуетъ частная
собственность. Это утвержденіе не имѣетъ подъ собой почвы,
ЫЪегІаз и не думаетъ отрицать или игнорировать необходи-
мость производства въ широкомъ масштабѣ. Она, однако, серь-
езно сомнѣвается въ томъ, чтобы такое производство всегда
предполагало широкую концентрацію капитала, и категори-
чески отрицаетъ неизбѣжность эксплуатаціи труда при налич-
— 505 —
ности частной собственности. Какъ я уже говорилъ на стол-
бцахъ этой газеты, «главная сила доводовъ въ пользу госу-
дарственнаго соціализма и коммунизма всегда заключалась-
въ утвержденіи, до послѣдняго времени никѣмъ не оспари-
вавшемся, что прогрессивная тенденція производства и рас-
предѣленія богатствъ направляется въ сторону все болѣе слож-
ныхъ и дорогихъ процессовъ, требующихъ все большей кон-
центраціи капитала и труда. Но въ умы уже начинаетъ за-
крадываться мысль—есть даже ученые, пытающіеся демонстри-
ровать ее фактами, — что упомянутая танденція есть лишь
фаза прогресса, при томъ весьма непродолжительная. Ожи-
дается даже, напротивъ, что направленіе прогресса измѣнится.
Производственные процессы должны стать болѣе дешевыми,
менѣе громоздкими и болѣе удобными, пока, наконецъ, не
сдѣлаются вновь доступны отдѣльнымъ лицамъ и мелкимъ
ассоціаціямъ. Мы уже имѣемъ и примѣръ такого обратнаго
хода развитія—въ области усовершенствованія орудій и мате-
ріаловъ истребленія. Военный прогрессъ долгое время шелъ
въ направленіи болѣе сложномъ, требуя огромныхъ армій и
колоссальныхъ расходовъ. Но открытія и изобрѣтенія по-
слѣдняго времени клонятся къ тому, чтобы уравнять силы
отдѣльныхъ лицъ и армій, давая въ руки человѣку такія орудія
разрушенія, передъ которыми не устоитъ никакое войско. На-
примѣръ, лейтенантъ Залинскій со своей динамитной пушкой
можетъ отстоять любой портъ отъ всего британскаго флота.
Съ замѣной пара электричествомъ и съ другими техническими
успѣхами, которыхъ мы не можемъ предвидѣть, предста-
вляется болѣе чѣмъ вѣроятнымъ, что созидательная способ-
ность индивида достигнетъ одного уровня съ разрушительной.
Что будетъ въ этомъ случаѣ съ государственнымъ соціализ-
момъ и коммунизмомъ»? Ихъ защитникамъ не слѣдовало бы
теперь быть столь увѣренными въ непогрѣшимости основной
предпосылки своей аргументаціи.
Но герръ Мостъ можетъ сказать, что въ этомъ разсужде-
ніи элементъ умозрѣнія и догадокъ слишкомъ обширенъ,
чтобы ему можно было придавать какую-нибудь вѣру. Пре-
красно; просто подтвердивъ свою увѣренность въ его пра-
вильности, я пускаю его въ ходъ по дѣйствительной стоимо-
— 506 —
сти, а самъ сейчасъ же разсмотрю вопросъ, дѣйствительно-ли
широкая концентрація капитала для производства въ широ-
комъ масштабѣ ставитъ передъ нами непріятную альтернати-
ву—либо упразднить частную собственность, либо предоста-
вить труду изнывать подъ игомъ капитализма. Герръ Мостъ
обѣщаетъ, буде я покажу ему, что режимъ частной собствен-
ности совмѣстимъ съ производствомъ въ широкомъ масшта-
бѣ безъ эксплуатаціи труда, стать рядомъ съ ЪіЪегіаз на за-
щиту этого режима. Это обѣщаніе заключаетъ въ себѣ весьма
знаменательную уступку. Если коммунизмъ, какъ любитъ
утверждать герръ Мостъ, не есть посягательство на свободу
и самъ по себѣ такая хорошая и заманчивая вещь, то зачѣмъ
отказываться отъ него ради частной собственности только
потому, что доказана возможность существованія послѣдней
безъ эксплуатаціи труда. Изъявить свою готовность на это,
значитъ просто сказать, что безъ эксплуатаціи частная соб-
ственность выше коммунизма, а при эксплуатаціи, коммунизмъ
является лишь меньшимъ изъ золъ. Отмѣчаю эту уступку и
иду дальше.
Но именно здѣсь герръ Мостъ ограничиваетъ свое обѣща-
ніе, вводя новое условіе для его выполненія. Я долженъ не
только доказать оговоренное предположеніе, но и долженъ
сдѣлать это иначе, чѣмъ ссылкой на банковую систему Пру-
дона. Это усложняетъ задачу. Покажите мнѣ, что А равно
В, говоритъ Мостъ, и я буду поддерживать А; но только вы
не должны мнѣ этого доказывать тѣмъ, что и А и В равны С.
Но можетъ быть равенство А и В—С единственное доказатель-
ство равенства А и В между собою, которымъ я располагаю.
Долженъ ли я отказаться отъ доказательства только потому,
что такая форма разсужденія не нравится Мосту? Нимало;
онъ обязанъ указать ошибку въ аргументаціи, или принять
ея выводы. Поэтому его условіе, что я не долженъ ссылать-
ся на банковую систему Прудона, прямо смѣшно, разъ эта
банковая система, или по крайней мѣрѣ ея центральный
пунктъ, представляютъ существенную важность для доказа-
тельства моего положенія. Я предлагаю ему этотъ пунктъ въ
качествѣ заключительнаго довода; онъ долженъ показать его
— 507 —
ошибочность, или признать справедливость утвержденія. Его
нельзя отбросить прочь презрительнымъ мановеніемъ руки.
Въ чемъ же заключается этотъ пунктъ? Просто въ сво-
бодѣ кредита и въ вытекающей отсюда организаціи его такимъ
образомъ, чтобы устраненъ былъ элементъ вознагражденія
капитала изъ производства и распредѣленія богатства. Герръ
Мостъ не будетъ, я думаю, спорить, что свобода кредита
оставляетъ частную собственность неприкосновенною и даже
увеличиваетъ практичность производства въ широкомъ мас-
штабѣ. Вопросъ лишь въ томъ, упразднитъ ли она ростовщиче-
ство; ибо если она упразднитъ ростовщичество, то мое положеніе
доказано, такъ какъ ростовщичество лишь иное названіе экс-
плуатаціи труда. Доказательство, что она приведетъ къ упразд-
ненію его, и слѣдовательно, доказательство, которое Мостъ
долженъ опровергнуть, онъ найдетъ во второй половинѣ
моей статьи о «Государственномъ соціализмѣ и анархизмѣ»,
напечатанной въ первомъ выпускѣ ЫЪегіаз, Если онъ ничего
не отвѣтитъ, то балка частной собственности въ платформѣ
ЫЪегіав останется неповрежденной его критикой; если
же онъ попытается отвѣтить, то мы еще посмотримъ, что
ему прійдется возразить.
Но критика герра Моста направлена не на одну платформу;
онъ особенно сурово нападаетъ на тактику ЪіЪегіаз... Здѣсь
онъ сходитъ съ почвы вѣжливыхъ возраженій и начинаетъ
ругаться, величая «лицемѣріемъ» заявленіе ЪіЪегіав, что, по-
куда свобода слова и печати не подавлена, въ борьбѣ съ
угнетеніемъ не слѣдуетъ прибѣгать къ физической силѣ. Что
ЫЪегіаз лицемѣритъ въ этомъ случаѣ, онъ заключаетъ изъ
того факта, что она отвергаетъ физическую силу, хотя пять
человѣкъ были убиты, другіе посажены въ тюрьму, а треть-
имъ еще грозитъ тюремное заключеніе за осуществленіе сво-
боды слова. Герръ Мостъ, повидимому, забываетъ, что Ггеі-
}іеіі все еще печатается въ Нью-Іоркѣ, Аіагт—въ Чикаго, а
ЪіЪегіу и ЫЪегіаз—въ Бостонѣ, и что всѣ эти газеты, если
не могутъ говорить рѣшительно всего, что хотѣлось бы, то
говорятъ все, что безусловно необходимо сказать для окон-
чательнаго достиженія своей цѣли, торжества свободы. Не
слѣдуетъ думать, что разъ ЪіЪегіу полагаетъ умѣстнымъ
— 508 —
примѣнять силу для огражденія свободы слова, то она поэтому
одобритъ кровопролитіе, какъ только свобода слова будетъ
нарушена въ одномъ, въ дюжинѣ, въ сотнѣ случаевъ. Только
тогда, когда совершенно заткнутъ ротъ, ЫЪетіаз посовѣту-
етъ обратиться къ послѣднему средству, къ физической силѣ.
Это далеко не лицемѣріе, это лучшее доказательство искрен-
няго невѣрія газеты въ физическую силу, какъ въ рѣшеніе
экономическихъ золъ. Если есть гдѣ-нибудь лицемѣріе, оно
у тѣхъ, кто, притворяясь, что считаетъ силу прискорбнымъ
средствомъ, къ которому слѣдуетъ прибѣгать лишь въ цѣляхъ
самозащиты, ждутъ не дождутся преступленій, въ чаяніи вос-
пользоваться ими, какъ поводомъ къ открытію эры небыва-
лаго въ исторіи террора и убійствъ.
Все еще уклоняется отъ отвѣта.
(ІЛЪегІу 12 мая 1888 г.).
Какъ я ожидалъ, герръ Мостъ, споря со мной о частной
собственности, коммунизмѣ и государствѣ, все еще не рѣша-
ется выйти въ открытое поле, чтобы сокрушить мою главную
позицію, и вмѣсто отвѣта прячется за спину Маркса, не смѣя
даже попытаться за свой страхъ сразиться оружіемъ, кото-
рымъ боролся Марксъ. Герръ Мостъ обѣщался признать част-
ную собственность, если я покажу ему, что она совмѣстима
съ производствомъ въ широкомъ масштабѣ безъ эксплуатаціи
труда. Конечно, онъ предупредилъ меня, чтобы я не дока-
зывалъ этого банковой системой Прудона. Но я отвѣтилъ,
что онъ обязанъ принять мое предложеніе, чѣмъ бы я его
ни доказывалъ, или показать, что мое доказательство вовсе
не есть доказательство, —другими словами, что онъ не мо-
жетъ отклонить мое утвержденіе, предварительно не опровер-
гнувъ его. Мое доказательство, сказалъ я ему затѣмъ, заклю-
чается въ томъ принципѣ свободы и организаціи кредита,
который воплощенъ въ банковой системѣ Прудона и другихъ
системахъ того же рода; и отослалъ его къ недавно напеча-
танной статьѣ, гдѣ я объяснилъ процессъ, при помощи кото-
— 509 —
раго свободно организованный трудъ уничтожитъ ростовщи-
чество, т. е. эксплуатацію труда, и сдѣлаетъ производство въ
широкихъ размѣрахъ болѣе легкимъ, чѣмъ до сихъ поръ, не
затрагивая, однако, института частной собственности.
Вполнѣ естественно предположить, что послѣ этого будетъ
прозведенъ анализъ изложеннаго процесса и указаны прома-
хи, въ немъ замѣченные. Но сдѣлалъ ли Мостъ что-либо по-
добное? Нѣтъ, Единственный отвѣтъ его—это, что Марксъ
давно уже покончилъ съ банковой системой Прудона, что она
устарѣла на полстолѣтія, и что вовсе не имѣется ясныхъ
основаній для утвержденія, что при господствующемъ имуще-
ственномъ неравенствѣ всѣ смогутъ имѣть кредитъ. Нѣтъ,
герръ Мостъ, и не видно также, чтобы такое утвержденіе
когда-либо дѣлалось какимъ-нибудь здравымъ защитникомъ
организаціи кредита. Дѣйствительно сдѣланное утвержденіе
заключается не въ томъ, что всѣ сразу смогутъ получать кре-
дитъ, если кредитъ не будетъ монополизованъ, но въ томъ,
что если весь, или половина, или четверть кредита, который
могъ бы быть полученъ по вольной системѣ, была бы ути-
лизована, то этимъ былъ бы данъ могучій толчокъ производ-
ству и предпріимчивости, которыя постепенно повысили бы
спросъ на трудъ, а значитъ размѣръ заработной платы, и,
слѣдовательно, число людей, могущихъ получать кредитъ; такъ
что напослѣдокъ каждый рабочій могъ бы сказать своему хо-
зяину: «Слушай, хозяинъ, ты очень хорошій дѣлецъ, и я хо-
чу работать подъ твоимъ руководствомъ, на строго справед-
ливыхъ основаніяхъ; но если ты не хочешь удовольствоваться
изъ общаго нашего продукта долей, соотвѣтственной твоей
долѣ труда, а остальное отдать мнѣ за мою долю труда, то
я не стану на тебя работать, а заведу свое дѣло на капиталъ,
который теперь могу достать въ кредитъ». Невѣрное изложе-
ніе Мостомъ мысли защитниковъ вольнаго банка показыва-
етъ, что онъ не знакомъ съ ихъ доводами или системой, чѣмъ,
вѣроятно, и объясняется его неохота вести съ ними дискусію
иначе, чѣмъ многократнымъ поминаніемъ магическаго имени
Маркса. Можетъ быть, банковая система Прудона и опоздала
на пятьдесятъ лѣтъ, но она несомнѣнно далеко ушла впередъ
— 510 —
отъ точки, достигнутой герромъ Мостомъ на пути экономи-
ческаго изслѣдованія.
Осторожный редакторъ ГгеіНегі еще больше прилагаетъ
стараній, чтобы обойти нижеслѣдующій вопросъ, который я
задалъ ему а ргороз его обѣщанія: «Если коммунизмъ, какъ
любитъ утверждать герръ Мостъ, не есть посягательство на
свободу, и самъ по себѣ вещь хорошая и заманчивая, то за-
чѣмъ отказываться отъ него ради частной собственности
только потому, что доказана возможность существованія по-
слѣдней безъ эксплуатаціи труда. Изъявить свою готовность
на это, значитъ попросту сказать, что, безъ эксплуатаціи,
частная собственность выше коммунизма, а при эксплуатаціи
коммунизмъ является лишь наименьшимъ изъ золъ». Герръ
Мостъ зналъ, что ему не годится признать, что коммунизмъ
урѣзываетъ свободу. А между тѣмъ отвѣтить на вопросъ,
значило признать это. Поэтому онъ благоразумно умолчалъ
о немъ.
Но что же онъ все-таки говоритъ на трехъ столбцахъ своей
статьи?
Да вотъ, напримѣръ, онъ пытается увѣрить своихъ чита-
телей, что я сдѣлалъ свои случайныя замѣчанія (скорѣй пред-
положительнаго, чѣмъ утвердительнаго характера) насчетъ
вѣроятности того, что позиція коммунистовъ, утвержденная
на предполагаемой необходимости крупныхъ организацій для
производства въ крупномъ масштабѣ, можетъ вскорѣ быть
поколеблена тенденціей, признаки которой уже начинаютъ по-
являться,—именно тенденціей къ упрощенію и удешевленію
машинъ—пытается увѣрить, говорю я, своихъ читателей въ
томъ, что я сдѣлалъ эти замѣчанія связующимъ звеномъ
своей аргументаціи, «Такими доводами>, говоритъ онъ, «насъ
хотятъ убѣдить», и т. д., даже не заикаясь о нарочитомъ
моемъ заявленіи, что я предлагаю эту мысль по ея дѣйстви-
тельной стоимости и не считаю ея существенной для занятой
мною позиціи.
И за всѣмъ тѣмъ трудно понять, почему онъ считаетъ
эту мысль столь химеричной, если находитъ возможнымъ,
доказывая осуществимость коммунизма, признать, что неда-
леко то время, когда богатства будетъ въ такомъ изобиліи,
— 511 —
что люди не будутъ ссориться изъ-за обладанія имъ, но бу-
дутъ жить, какъ птицы небесныя, на всемъ готовомъ. Изъ
двухъ гипотезъ эта послѣдняя кажется мнѣ болѣе призрачной.
Конечно, предстоятъ еще большія усовершенствованія въ
смыслѣ сокращенія безусловно необходимаго количества труда,
и я нисколько не сомнѣваюсь, что общество дойдетъ до та-
кого состоянія, когда каждый здоровый человѣкъ сможетъ
обезпечить себѣ комфортабельное существованіе лишь нѣсколь-
кими часами ежедневной работы. Но я совершенно не могу
допустить, чтобы когда-нибудь наступило такое соотношеніе
между человѣческимъ трудомъ и предметами человѣческаго
потребленія, какое теперь существуетъ между птичьимъ тру-
домъ и конопляннымъ сѣменемъ, или что земля и другой
капиталъ будутъ изобиловать въ такомъ же смыслѣ, какъ
изобилуютъ вода, свѣтъ и воздухъ. Если же средства къ
жизни будутъ когда-нибудь такъ мало зависѣть отъ человѣ-
ческаго труда, что люди будутъ относиться къ богатству
такъ, какъ теперь относятся къ воздуху, тогда я готовъ
буду допустить осуществимость (но нежелательность) ком-
мунизма безъ нарушенія свободы, поскольку дѣло будетъ
идти о матеріальныхъ удобствахъ. Но я утверждаю, что до
тѣхъ поръ для осуществленія и охраны коммунизма необхо-
димо будетъ государство.
Но герръ Мостъ спрашиваетъ меня: если уваженіе къ
частной собственности мыслимо безъ государства, то почему
коммунизмъ немыслимъ безъ государства? Потому что един-
ственной силой, необходимой для обезпеченія уваженія
къ частной собственности, является сила защиты—сила,
охраняющая владѣніе рабочаго своимъ продуктомъ или
свободный обмѣнъ его, — тогда какъ сила, необходимая
для обезпеченія коммунизма, есть сила нападенія,—си-
ла, заставляющая рабочаго смѣшивать свой продуктъ съ
продуктами всѣхъ и запрещающая ему продавать свой трудъ
или свой продуктъ. Но сила нападенія есть принципъ госу-
дарства, тогда какъ сила защиты есть одна изъ сторонъ
принципа свободы. Вотъ почему частная собственность не
предполагаетъ государства, а коммунизмъ предполагаетъ. Герръ
Мостъ, повидимому, такъ же мало знакомъ сь истинной при-
— 512 —
родой государства, какъ и съ банковой системой Прудона.
Противясь ей, онъ дѣйствуетъ не какъ умный врагъ власти,
но просто какъ бунтовщикъ противъ всякихъ властей.
Въ сущности, къ чему спорить съ нимъ? Не сознался ли
онъ въ самомъ началѣ статьи, мною теперь разбираемой,
что хотя онъ и ломалъ себѣ голову, она отказывается по-
нять проводимое мною различіе между индивидуальнымъ вла-
дѣніемъ труженика своимъ продуктомъ и всей суммой юри-
дическихъ привилегій, удѣленныхъ владѣльцамъ богатствъ?
Есть ли надежда, что такой умъ когда-нибудь пойметъ эко-
номическій законъ? Причина, которой онъ объясняетъ свою
неспособность понять это различіе, заключается въ его убѣ-
жденіи, что частная собственность и привилегія неотдѣлимы.
Чѣмъ больше одинъ называетъ предметовъ своими, говоритъ
онъ, тѣмъ меньше возможности владѣть остается для дру-
гихъ. Это невѣрно, когда собственность покоится на трудо-
вомъ началѣ, а другой собственности я не признаю. Это
вѣрно только относительно умноженія собственности лихо-
имствомъ. Но лихоимство, какъ уже было показано, осно-
вано на привилегіи. Когда собственность одного увеличивает-
ся съ ростомъ продуктивности его работы, то собственность
другихъ не только не уменьшается на такую же сумму, но увели-
чивается почти въ тѣхъ же размѣрахъ. Въ этомъ году А про-
извелъ 100 шляпъ, а В 100 башмаковъ. Каждый потребилъ
50 своихъ продуктовъ, а остальными 50 обмѣнялся съ дру-
гимъ. Положимъ, въ слѣдующемъ году продуктивность А
осталась неизмѣнной, но В, не затрачивая лишняго труда,
произвелъ 200. Тогда А свои оставшіеся 50 продуктовъ об-
мѣняетъ уже не на 50, а на 100 продуктовъ В. При частной
собственности, несопровождаемой ростовщичествомъ, больше
для одного человѣка означаетъ не меньше для другого че-
ловѣка, но больше для всѣхъ людей. Гдѣ же тутъ приви-
легія?
Но въ концѣ концовъ герру Мосту безразлично, какой че-
ловѣкъ вѣритъ въ экономику. Онъ считаетъ единомышленни-
ками лишь тѣхъ, кто видитъ въ динамитѣ лекарство отъ
всѣхъ золъ. Хотя бы я и доказалъ, что осуществленіе мо-
ихъ экономическихъ воззрѣній въ корнѣ преобразило бы на-
— 513 —
шу соціальную систему, онъ бы за это все-же не считалъ
меня революціонеромъ. Онъ прямо заявляетъ, что я не рево-
люціонеръ, ибо при мысли о будущей революціи (динамитной,
какъ онъ убѣжденъ), у меня душа уходитъ въ пятки. Что-жъ,
я откровенно сознаюсь, что мнѣ не доставляетъ удоволь-
ствія мысль о крови, увѣчьяхъ и смерти. Мое чувство воз-
мущается противъ всѣхъ этихъ прелестей. И если наслаж-
деніе ими необходимая предпосылка революціонности, то я
не революціонеръ. Когда революціонеръ и каннибалъ стано-
вятся синонимами, то сдѣлайте милость, исключайте меня
изъ списка. Однако, хотя чувство мое возмущается, я не
отдаюсь ему во власть и не дѣлаюсь трусомъ. Еще больше
динамита и крови мнѣ претитъ мысль о постоянномъ обще-
ственномъ строѣ, знаменующемъ собою медленное умираніе
голодомъ самыхъ трудолюбивыхъ и достойныхъ членовъ об-
щества. Если когда-нибудь я прійду къ убѣжденію, что для
разрушенія нашей соціальной системы необходима политика
крови, то самый горластый изъ современныхъ кровожадныхъ
крикуновъ не превзойдетъ меня съ стоицизмѣ, съ которымъ
я взгляну въ лицо неизбѣжному. Вѣрный себѣ до конца, я
убѣжденъ, что при такихъ обстоятельствахъ многіе, считаю-
щіе меня малодушнымъ, осудятъ черствость, съ которой я
принесу малѣйшія движенія жалости въ жертву необходи-
мымъ требованіямъ террористической политики. Слѣдователь-
но, не страхомъ и не сентиментальностью продиктовано мое
враждебное отношеніе къ насильственнымъ пріемамъ. И зна-
читъ, какъ неумно и недобросовѣстно со стороны герръ Мо-
ста изображать меня открещивающимся отъ слова революція
на томъ лишь основаніи, что я неуклонно поступаю согласно
всѣмъ извѣстному убѣжденію своему, что сила не можетъ
сдѣлать правдой ложь политической экономіи!
Герръ Мостъ со всѣми потрохами.
(ЪіЪегіу 9 іюня 1Я88 г.).
Объявивъ въ ГгеПіегі отъ 19 мая о своемъ намѣреніи
окончательно меня уничтожить, въ ГгеіНеіі отъ 26 мая герръ
Вмѣсто книги.	33
— 514 —
Мостъ заканчиваетъ свою полемику со мной такимъ гоме-
опатически-жидкимъ экстрактомъ своихъ предыдущихъ ста-
тей, что въ сущности не стоитъ даже о немъ поминать.
Утвержденія его сводятся къ тому, что споръ неравенъ, ибо
онъ-де цитируетъ и затѣмъ критикуетъ, а я критикую, не
цитируя; что я уклоняюсь, а не онъ, потому что существен-
нымъ является вопросъ о частной собственности, а я упорно
занимаюсь обсужденіемъ банковой системы Прудона; что онъ
въ продолженіе шести лѣтъ читалъ ЪіЪегіу и не нашелъ на
столбцахъ ея убѣдительной защиты этой системы, и что
утвержденія послѣдней моей отповѣди, повидимому, и заклю-
чаютъ ее въ себѣ; что система эта примѣнялась въ Германіи
и другихъ мѣстахъ лишь съ тѣмъ результатомъ, что мелкіе
буржуа успѣвали лишь нѣсколько дольше продержаться въ
борьбѣ съ крупными; что я лишь наполовину понимаю сочи-
ненія Прудона, что если-бы я читалъ Ггеіііеіі цѣликомъ, а
не только мѣста, непосредственно ко мнѣ относящіяся, то
кое-что могъ бы узнать объ экономикѣ соціализма; что бан-
ковая система Прудона не имѣетъ уже ни одного защитника
въ Европѣ; и что «если мы когда-нибудь покончимъ съ по-
литическими тиранами, то экономическіе уже не будутъ
опасны, ибо они несомнѣнно сломятъ себѣ шею одновремен-
но съ первыми, особенно если принять во вниманіе, что обѣ
категоріи обыкновенно воплощаются въ однихъ и тѣхъ же
лицахъ>.
Съ такой же краткостью и отчетливостью я отвѣчаю, что
я правильно излагалъ мысли Моста многократной передачей
ихъ, онъ же извращалъ мои слова невѣрными цитатами, что
существеннымъ является вопросъ не о частной собственности,
такъ какъ герръ Мостъ обѣщался оставить коммунизмъ и
прилѣпиться къ частной собственности, если я покажу, что
она совмѣстима съ крупнымъ производствомъ безъ эксплуа-
таціи труда; значитъ, существенную роль пріобрѣтаетъ уже
вопросъ объ аргументахъ, на которыхъ покоится утвержденіе
о совмѣстимости крупнаго производства и т. д. съ частной
собственностью; что принципъ банковой системы Прудона
неоднократно излагался въ ЪіЪегіу, при томъ гораздо полнѣе
и обстоятельнѣе, чѣмъ въ настоящемъ спорѣ; что, насколько
— 515 —
мнѣ извѣстно, ни эта, ни другая подобная система ни разу
еще не примѣнялась невозбранно, а если мои свѣдѣнія по
этой части неполны, то дѣло Моста восполнить ихъ точной
ссылкой на факты; что при прочихъ равныхъ условіяхъ, на-
иболѣе цвѣтущими оказывались тѣ страны и тѣ періоды, въ
которые финансовыя учрежденія всего больше приближались
къ идеѣ Прудона; что понять половину сочиненій Прудона
лучше, чѣмъ не понять ни одного изъ нихъ; что немало
умныхъ людей, которыхъ я знаю и которые читаютъ Егеіііеіі,
говорили мнѣ, что не получаютъ отъ этой газеты тѣхъ благъ,
которыхъ герръ Мостъ наобѣщалъ мнѣ; что всего нѣсколько
лѣтъ тому назадъ въ Парижѣ вышла книга въ нѣсколько сотъ
-страницъ, толково излагающая и защищающая банковыя теорій
Прудона, —«Еа диезйоп зосіаіе» Эмиля Шевале; что многія идеи
первостепенной важности долгіе годы лежали безъ движенія
подъ гнетомъ реакціи, прежде чѣмъ ихъ удавалось вытащить
на свѣтъ божій и провести въ жизнь; совершенно вѣрно, что
съ упраздненіемъ политической тираніи должна исчезнуть
экономическая привилегія,—возраженіе, всегда выдвигавшееся
индивидуалистами-анархистами противъ < коммунистовъ-анар-
хистовъ»; эти послѣдніе неустанно твердятъ, что недостаточно
упразднить государство, а необходима еще особливая кампанія
противъ экономической привилегіи. Этой послѣдней фразой
своей статьи герръ Мостъ разрушаетъ всю свою логическую
постройку.
Слѣдуетъ ли платить за трудъ?
{ЪіЪегіу 28 апрѣля 1889 г,).
Въ 121 номерѣ ІЛЪегіу, критикуя попытку Кропоткина
отождествить коммунизмъ съ индивидуализмомъ, я обвинилъ
его въ неумѣньи отвѣтить на «важный вопросъ, позволитъ ли
коммунизмъ индивиду работать самостоятельно, при помощи
собственныхъ орудій, продавать свой трудъ или свои продукты
и покупать трудъ или продукты другихъ». Въ глазахъ герра
Моста это такая дерзость, что, передавая мои слова, онъ пе-
чатаетъ «трудъ другихъ» крупнымъ, жирнымъ шрифтомъ.
— 516 —
Такъ какъ Мостъ коммунистъ, то, будучи послѣдовательнымъ,
онъ долженъ противиться покупкѣ и продажѣ чего бы то ни
было; но я не могу понять, почему онъ особенно противится
покупкѣ и продажѣ труда. Въ сущности, въ послѣднемъ счетѣ
трудъ это—единственная вещь, которая имѣетъ право слу-
жить предметомъ купли или продажи. Есть-ли какое-нибудь
справедливое основаніе цѣны, кромѣ стоимости? И есть-ли
что-нибудь стоющее, кромѣ труда или страданія (трудъ подъ
другимъ названіемъ)? Трудъ долженъ быть оплаченъ! Ужасно,
не правда-ли? А я думалъ, что все зло происходитъ оттого,
что онъ не оплачивается. «Неоплаченный трудъ» составлялъ
главный предметъ сѣтованій всѣхъ соціалистовъ, и главное
свое удовлетвореніе они полагали въ томъ, чтобы трудъ по-
лучалъ достойное вознагражденіе. Допустимъ, я сказалъ бы
Кропоткину, что главный вопросъ въ томъ, позволитъ ли
коммунизмъ индивидамъ обмѣнивать свой трудъ или продукты
на ихъ собственныхъ условіяхъ. Возмутился ли бы герръ
Мостъ въ такой степени? Напечаталъ ли бы онъ мой вопросъ
жирнымъ шрифтомъ? Но вѣдь я именно это и выразилъ,
правда, другими словами.
Если-бы люди, отрицающіе заработную плату, т. е. покупку
и продажу труда—могли проанализировать свои мысли и чув-
ства, то они увидѣли бы, что гнѣвъ ихъ въ сущности вызы-
вается не тѣмъ обстоятельствомъ, что трудъ покупается и
продается, а тѣмъ, что одинъ классъ людей живетъ прода-
жей своего труда, а другой классъ избавленъ отъ необходи-
мости работать, получивъ привилегію продавать нѣчто такое,
что не есть трудъ, и что всѣмъ доставалось бы даромъ, не
будь привилегіи. Такимъ порядкомъ вещей я такъ же возму-
щаюсь, какъ и всѣ другіе. Но какъ только вы уничтожите
привилегію, классъ, нынѣ пользующійся ею, вынужденъ бу-
детъ продавать свой трудъ, и такъ какъ послѣ этого трудъ
можно будетъ покупать только трудомъ, то различіе между
плательщиками и получателями заработной платы сотрется, и
каждый человѣкъ станетъ рабочимъ, обмѣнивающимся тру-
домъ съ товарищами-рабочими. Цѣль анархическаго соціа-
лизма заключается не въ томъ, чтобы упразднить заработную
плату, а въ томъ, чтобы поставить каждаго человѣка въ не-
— 517 —
обходимость жить заработной платой и обезпечить каждому
человѣку всю заработную плату. Анархическій соціализмъ
стремится упразднить ростовщичество. Онъ не желаетъ ли-
шить трудъ его вознагражденія; онъ желаетъ лишить возна-
гражденія капиталъ. Онъ не утверждаетъ, что трудъ не дол-
женъ продаваться. Онъ утверждаетъ, что капиталъ не дол-
женъ быть нанимаемъ за лихвенные проценты.
Но, говоритъ герръ Мостъ, эта идея свободной торговли
трудомъ, изъ которой устранена привилегія, есть лишь «по-
слѣдовательное манчестерство». Отлично, чего же лучшаго
желать человѣку, исповѣдующему анархизмъ? Ибо принципъ
мапчестерства—свобода, а послѣдовательное манчестерство
есть неуклонная приверженность къ свободѣ. Единственной
непослѣдовательностью манчестерцевъ является ихъ невѣр-
ность свободѣ въ нѣкоторыхъ ея фазисахъ. И эта невѣрность
свободѣ въ нѣкоторыхъ ея фазисахъ составляетъ фатальное
противорѣчіе школы Ргеі1іеіІ\—единственное различіе между
ея приверженцами заключается въ томъ, что во многихъ фа-
зисахъ, въ которыхъ послѣдніе невѣрны, первые обнаружи-
ваютъ вѣрность, и наоборотъ. Да, истинный анархизмъ это—
послѣдовательное манчестерство, а коммунистическій анар-
хизмъ, или псевдо-анархизмъ, есть непослѣдовательное манче-
стерство. «Спасибо за подсказанное слово!»
Означаетъ ли конкуренція войну?
(ІЛЬегіу 4 августа 1888 г.).
Къ редактору ЫЪегіу\
Вашъ наводящій на размышленія споръ съ герромъ Мостомъ возбу-
ждаетъ такой вопросъ: что согласуется больше съ общественнымъ строемъ,
основаннымъ на кредитѣ и взаимномъ довѣріи, индивидуализмъ или ком-
мунизмъ; другими словами, конкурэнція-ли, или же кооперація является
самымъ вѣрнымъ выраженіемъ взаимнаго довѣрія и братскаго доброжела-
тельства, которыя только и могутъ замѣнить нынѣшнія формы власти,
законы и обычаи въ роли соціальной ткани единенія?
Отвѣтъ какъ будто напрашивается самъ собою. Конкуренція, если во-
обще она что нибудь обозначаетъ, обозначаетъ войну; далеко не способ-
ствуя росту взаимнаго довѣрія, она скорѣй должна посѣять расколъ и
вражду между людьми. Если эгоистическая свобода требуетъ конкуренціи,
какъ необходимаго слѣдствія, то каждый человѣкъ становится своего рода
— 518 —
соціальнымъ Измаиломъ. Такое состояніе скрытой войны, гдѣ роль откры-
той силы играетъ тайное лукавство, несомнѣнно должно привлекать мно-
гіе умы, но предлагать взаимное довѣріе въ качествѣ руководящаго прин-
ципа это все равно, что объявлять войну миролюбивыми словами. Конеч-
но, кредитъ и взаимное довѣріе, и все, сюда привходящее, принадлежатъ
такому порядку вещей, при которомъ всѣ человѣческія отношенія харак-
теризуются единеніемъ и товарищеской благожелательностью; они лучше
всего процвѣтутъ тамъ, гдѣ найдетъ свое наиболѣе полное выраженіе ко-
операція,—т. е. въ коммунизмѣ.
В. Т. Горнъ.
Предположеніе, что конкуренція означаетъ войну, осно-
вано на старыхъ понятіяхъ и лживыхъ фразахъ, долго поль-
зовавшихся довѣріемъ, но теперь быстро его утрачивающихъ.
Конкуренція означаетъ войну только въ томъ случаѣ, когда
она какъ нибудь ограничена, въ предметѣ ли, или въ напря-
женности,—т. е. когда она не вполнѣ свободная конкурен-
ція; ибо тогда выгоды ея достаются одному классу за счетъ
другого, а не такъ, какъ слѣдовало бы—всѣмъ за счетъ силъ
природы. Всеобщая неограниченная конкуренція обозначаетъ
совершеннѣйшій міръ и самую истинную кооперацію; ибо тогда
она является просто пробою силъ, увѣнчивающейся самой
выгодной ихъ утилизаціей. Какъ только спросъ на трудъ на-
чинаетъ превышать предложеніе, и каждый получаетъ воз-
можность добиться заработной платы, равной своему продукту,
всѣмъ (и его непосредственнымъ конкурентамъ въ томъ чи-
слѣ) бываетъ выгодно, чтобы лучшій работникъ одержалъ
побѣду; другими словами, это значитъ, что тамъ, гдѣ цар-
ствуетъ свобода, конкуренція и кооперація тождественны
между собою. Если мистеръ Горнъ интересуется болѣе под-
робными доказательствами и развитіемъ этой мысли, реко-
мендую ему обратиться къ «Наукѣ объ обществѣ» Эндруза и
Фаулеровымъ брошюрамъ о «Коопераціи». Самое главное, зна-
читъ, дать перевѣсъ спросу на трудъ надъ предложеніемъ его,
а этого можно достигнуть только путемъ конкуренціи въ вы-
дѣлываніи денегъ или организаціи кредита. Это обстоятельно
показано во «Взаимныхъ банкахъ» Грина и финансовыхъ со-
чиненіяхъ Прудона и Спунера. Мой корреспондентъ видимо
проникнутъ чувствомъ товарищества, но не знаетъ науки о
немъ, и даже о томъ, что есть такая наука. Въ помянутыхъ
сочиненіяхъ онъ найдетъ изложеніе этой науки. Если, про-
— 519 —
штудировавъ и усвоивъ ихъ, онъ все же будетъ испытывать
какія-либо сомнѣнія, ЫЪегіу постарается разсѣять ихъ.
Смѣшеніе конкуренціи съ монополіей.
{ЪіЪегіу 1 сентября 1888 г.).
Къ редактору ЪіЪегіу:
Означаетъ ли конкуренція войну? спрашиваете вы, и затѣмъ отвѣ-
чаете:
«Предположеніе, что конкуренція означаетъ войну, основано на ста-
рыхъ понятіяхъ и лживыхъ фразахъ, долго пользовавшихся довѣріемъ,
но теперь быстро его утрачивающихъ».
Простите, мистеръ Тэкеръ, но вполнѣ-ли вы увѣрены въ томъ, что
означенное предположеніе основано только на «старыхъ понятіяхъ и лжи-
выхъ фразахъ», и больше ни на чемъ? Окунитесь въ омутъ повседневной
жизни, оглянитесь кругомъ, и затѣмъ скажите откровенно, можетъ ли
то, что вы увидите, внушить хоть кому-нибудь желаніе поощрять конку-
ренцію.
Я знаю, вы отвѣтите: «Это не свободная конкуренція; это монополія
и привилегія».
Совершенно вѣрно, но развѣ монополія не составляетъ душу конку-
ренціи? Смѣю думать, что люди стремятся не къ богатству ап ипсі Гйг зісЪ,
а къ господству, которое оно даетъ; слѣдовательно, если вы отказываете
побѣдителю въ трофеяхъ побѣды, то этимъ самымъ навсегда вкладываете
мечъ въ ножны. Монополіи и привилегіи всякаго рода суть ничто иное,
какъ результаты конкуренціи свободной настолько, насколько это позво-
ляетъ природа, ибо даже самъ великій сфинксъ не былъ въ состояніи
вывести «равную свободу» изъ свободной конкуренціи неравныхъ силъ.
Когда выгоды конкуренціи перестанутъ «доставаться одному классу за
счетъ другого» и когда онѣ будутъ раздѣляться «всѣми за счетъ силъ
природы», тогда конкуренція потеряетъ свой гаізоп сГеіге и исчезнетъ.
Когда низшія и полуварвэрскія экономическія формы подвергнутся
сильному разлагающему дѣйствію высшихъ этическихъ началъ, онѣ исчез-
нутъ; иначе говоря, когда взаимное довѣріе и благожелательность одер-
жатъ верхъ надъ враждою и страстью къ господству, то конкуренція
уступитъ мѣсто коопераціи; мнѣ кажется, никуда не спрячешься отъ вы-
вода, что конкуренція обозначаетъ войну до тѣхъ поръ, покуда она
является экономическимъ выраженіемъ вражды и господства, а съ исчез-
новеніемъ всего этого она не. будетъ означать ничего. • «Равная же сво-
бода» останется, ибо что она такое, въ сущности, какъ не общность инте-
ресовъ?
В, Т. Горнъ.
— 520 —
Что можно увидѣть, окунувшись въ омутъ повседневной
жизни—это вполнѣ зависитъ отъ силы умственнаго круго-
зора. Если умъ достаточно широкъ, чтобъ видѣть*, что зло,
окружающее человѣка, обусловливается запретами, налагае-
мыми на конкуренцію въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, то есть
много вѣроятій исполниться «желаніемъ поощрять конкурен-
цію».. Йо этого не случится съ человѣкомъ, который настолько
не понимаетъ конкуренціи, что видитъ въ ней душу монопо-
ліи. Она не душа монополіи, а ея антитеза.
По какой бы причинѣ люди ни стремились къ богатству,
по общему правилу они его добиваются не путемъ конкурен-
ціи, но благодаря примѣненію силы къ утѣсненію нѣкоторыхъ
видовъ конкуренціи—другими словами, благодаря правитель-
ственнымъ учрежденіямъ и покровительству монополіи.
Поскольку монополистъ побѣдитель, отказывать ему въ
плодахъ побѣды дѣйствительно значитъ вкладывать въ ножны
мечъ монополіи. Но этимъ вы не вкладываете въ ножны мечъ
конкуренціи (если вы настаиваете на этомъ выраженіи), ибо
конкуренція не доставляетъ добычи побѣдителю, а лишь за-
работную плату труженику.
Когда мой корреспондентъ заявляетъ, что всѣ монополіи
являются «результатомъ конкуренціи настолько свободной, на-
сколько это допускаетъ природа», то этимъ онъ включаетъ
въ конкуренцію борьбу между силами захвата; между тѣмъ
онъ долженъ знать, что свободная конкуренція, въ экономи-
ческомъ значеніи этого слова, предполагаетъ уничтоженіе
силъ захвата и свободное поле дѣятельности для силъ не-
захватнаго свойства.
Если-бы какой-нибудь человѣкъ объявилъ, что когда вы-
годы труда перестанутъ доставаться одному классу за счетъ
другого, а будутъ доставаться всѣмъ за счетъ силъ природы,
то трудъ потеряетъ свой гаізоп (Гёіге и исчезнетъ — добрые
люди не замедлили бы освидѣтельствовать его умственныя
способности; но безуміе такого утвержденія ни на Іоту не
умалится, если вмѣсто слова трудъ поставить слово конку-
ренція. Покуда желудокъ будетъ заявлять свои права, ни
трудъ, ни конкуренція, я убѣжденъ, не потеряютъ своего
гаізоп (Гёіге, хотя-бы даже работникъ и конкурентъ оказались
— 521 —
вынужденными бороться за «добычу», извлекаемую изъ нѣдръ
матери-земли, а не изъ кармановъ ближняго.
Въ одномъ кухонномъ рецептѣ приготовленія зайца пер-
вымъ дѣломъ рекомендуется поймать зайца. Такъ и въ ре-
цептѣ мистера Горна для разрѣшенія экономическихъ формъ
на этическихъ началахъ прежде всего приходится отыскивать
самыя начала. Но началъ взаимнаго довѣрія и доброжелатель-
ства однѣми проповѣдями не наживешь—иначе воинствующая
церковь давно бы уже праздновала побѣду; или силой—иначе
прогрессъ давно бы уже шелъ рука объ руку съ властью, а
не свободой; но только путемъ неограниченной свободы—т. е.
конкуренціи, необходимаго условія довѣрія, доброжелатель-
ства и сотрудничества, которыя не могутъ наступить, пока
существуетъ монополія, «экономическое выраженіе вражды и
господства».
На передовомъ посту.
Въ рѣчи, прочитанной недавно въ Парижѣ, Кропоткинъ
сказалъ: «Подобно тому какъ во второй половинѣ девятнад-
цатаго вѣка развилась мысль о неприкосновенности домашней
жизни индивида, развилась въ массахъ и идея о коллектив-
номъ правѣ на все, что служитъ къ производству богатства.
Это фактъ; и кто хочетъ, какъ мы, жить жизнью народа и
слѣдить за его развитіемъ, тотъ согласится, что это утверж-
деніе является лишь точнымъ выраженіемъ народныхъ стрем-
леній». Въ такомъ случаѣ, Кропоткинскій анархизмъ озна-
чаетъ свободу ѣсть, но не стряпать; пить, но не варить напит-
ковъ; одѣваться, но не прясть; обитать, но не строить; да-
вать, но не продавать или покупать; мыслить, но не печатать;
говорить, но не нанимать аудиторіи; танцовать’, но не пла-
тить музыканту. О нелѣпость! Есть ли предѣлъ, его 4ке ты не
прейдешь? ЪіЪегіу 3 іюля 1886 г.
Соціалистическій муниципалитетъ Сентъ-Этьеійіа, во Фран-
ціи, упразднилъ общее кладбище, до этихъ поръ предназна-
чавшееся для всѣхъ покойниковъ, погребаемыхъ на обще-
ственный счетъ. Для анархиста непонятно, почему бы тѣмъ,
— 522 —
кто такъ страстно желалъ ввести коммунизмъ рѣшительно
во всемъ по сю сторону могилы, противиться коммунизму въ
самой могилѣ. Вѣдь если коммунизмъ считать вообще прі-
емлемымъ, то онъ наименѣе несносенъ будетъ въ прахѣ ма-
тери-земли, куда мы всѣ возвращаемся. Но, повидимому,
главная цѣль коммунистовъ и государственныхъ соціалистовъ
заключается въ томъ, чтобы разрушать всякую живую инди-
видуальность, и создавать пародію ея, когда она исчезнетъ,—
убивать людей, и обожествлять ихъ духъ. ЫЪегіу 7 іюля
1888 г.
Защищая коммунизмъ, Кропоткинъ говоритъ, что онъ
«всегда наблюдалъ, что рабочіе съ трудомъ постигаютъ воз-
можность уплаты за работу чеками на трудъ и любятъ искус-
ственныя построенія соціалистовъ», но «съ другой стороны
поражался легкостью, съ какой они всегда воспринимаютъ
коммунистическія идей». Поражался ли когда-нибудь Кро-
поткинъ легкостью, съ какой простоватые люди усваиваютъ
теорію сотворенія міра, и съ какимъ трудомъ представляютъ
себѣ возможность эволюціи? Если да, то видѣлъ ли когда-
нибудь въ этомъ фактѣ доводъ въ пользу гипотезы сотворе-
нія міра? Точно такъ же, какъ легче удовлетвориться фра-
зой: «мужчиной и женщиной сотворилъ онъ ихъ», чѣмъ про-
слѣдить въ геологическихъ пластахъ эволюцію видовъ, легче
сказать: «каждый человѣкъ долженъ имѣть все нужное»,
чѣмъ найти экономическій законъ, по которому каждый че-
ловѣкъ можетъ получить эквивалентъ своему продукту. Путь
вѣры болѣе легокъ и прямъ, но онъ ведетъ въ трясину;
тогда какъ путь науки, сколь бы онъ ни былъ извилистъ и
тернистъ, выводитъ въ концѣ-концовъ на твердую сушу. Ком-г
мунизмъ принадлежитъ вѣку вѣры, анархическій соціализмъ,
вѣку науки.— ЫЪегіу 15 сентября 1888 г.
Методы
Сила пассивнаго сопротивленія.
(ІлЪегіу, 4 октября 1884 г.).
«Эджевортъ» спрашиваетъ меня при посредствѣ і/мсг/бг’а,
какимъ образомъ я разсчитываю «взять изморомъ дядю
Сэма». За разъясненіе по этому предмету онъ «охотно от-
кажется на вѣки вѣчные отъ ростбифа и плумпудинга къ
обѣду». Ему интересно знать, разумѣю ли я «сопротивленіемъ
налогамъ», красующимся на «сфинксовой головѣ ЬіЪегІу,
обращенной къ Богу и государству», что «истинные анар-
хисты должны афишировать свои убѣжденія, позволяя ше-
рифу захватывать и продавать съ молотка ихъ имущество,
чтобы посредствомъ такихъ личныхъ жертвъ стать извѣст-
ными другъ другу, какъ люди одной вѣры, преданные ей до
послѣдняго и могущіе разсчитывать другъ на друга въ слу-
чаѣ необходимости соединеннаго дѣйствія». Если я такъ и
думалъ, то онъ позволяетъ себѣ «усумниться въ политикѣ
экспериментовъ, истощающихъ не дядю Сэма, этого колос-
сальнаго вампира, но наши собственные и безъ того тощіе
кошельки, столь нужные для нашей идейной пропаганды; эти
эксперименты бьютъ насъ по карману нѣсколько разъ въ
годъ, ибо продажа имущества во многихъ мѣстахъ равно-
сильна десятикратному налогу». Если съ другой стороны я
имѣю въ виду меньшинство, способное «успѣшно причинить
изъянъ казнѣ дяди Сэма», то ойъ хотѣлъ бы спросить, «ка-
кимъ образомъ меньшинство, хотя бы и почтенное по числу
и уму участниковъ, можетъ противостоять шерифу, опираю-
щемуся на армію, и не заплатить дани государству».
На эти прямые и дѣльные вопросы я съ удовольствіемъ
отвѣчу. Прежде всего, политика, которой должны слѣдовать
отдѣльные, изолированные анархисты, опредѣляется обстоя-
— 524 —
тельствами. Я не больше, чѣмъ «Эджевортъ», одобряю без-
разсудную трату необходимаго матеріала. Плохой вояка тотъ,
кто бросаетъ врагу свои снаряды,—развѣ что изъ пушечнаго
жерла. Но если вы можете заставить врага растратить свои
снаряды, побудивъ его открыть огонь по какому-нибудь хо-
рошо защищенному пункту; если вы можете, докучая, дразня
и выводя его изъ себя всевозможными способами, припереть
его къ стѣнкѣ разоблаченіемъ его тираническихъ и хищшь-
ческихъ намѣреній, поставить его въ положеніе вѣроломнаго
негодяя, намѣревающагося ограбить честныхъ людей—то это
самая лучшая тактика. Поэтому пусть каждый анархистъ ста-
рается о томъ, чтобы его имущество не попало въ когти шерифа.
Но въ тотъ годъ, когда онъ почувствуетъ себя особенно силь-
нымъ и независимымъ, когда его поведеніе не можетъ на-
нести ущерба серьезнымъ личнымъ обязанностямъ, когда въ
общемъ онъ скорѣй готовъ пойти въ тюрьму, чѣмъ не пой-
ти, и когда имущество его такого рода, что его легко скрыть,
пусть онъ укажетъ окладному чиновнику какое-нибудь иму-
щество, а сборщику откажется платить налогъ. Или, если у
него нѣтъ имущества, пусть откажется платить подушную
подать. Государство тогда будетъ поставлено въ тупикъ.
Одно изъ двухъ: или оно оставитъ его въ покоѣ, и тогда
онъ обо всемъ. разскажетъ своимъ сосѣдямъ, вызвавъ въ
нихъ крамольное желаніе на будущій годъ не выпускать ко-
пейки изъ кармана; или же его заключатъ въ тюрьму, и онъ,
потребовавъ и обезпечивъ себѣ законнымъ порядкомъ, всѣ
права гражданскаго заключеннаго, будетъ себѣ жить припѣ-
ваючи до тѣхъ поръ, пока государству не надоѣстъ содер-
жать на свой счетъ его и другихъ лицъ, послѣдовавшихъ
его примѣру, которыхъ будетъ становиться все больше.. Воз-
можно, что государство въ припадкѣ отчаянія найдетъ' не-
обходимымъ усилить строгость законовъ о заключенныхъ за
неплатежъ налоговъ, и тогда, если нашъ анархистъ рѣши-
тельный человѣкъ, мы увидимъ, до какихъ предѣловъ готово
дойти республиканское; правительство, «почерпающее свои
справедливыя права въ согласіи управляемыхъ», чтобы обез-
печить себѣ это «согласіе»,—остановится ли оно на одиноч-
номъ заключеніи въ темной камерѣ, или же послѣдуетъ при-
— 525 —
мѣру русскаго царя, организовавъ пытку электричествомъ.
Чѣмъ дальше оно пойдетъ въ этомъ направленіи, тѣмъ луч-
ше для анархіи, какъ извѣстно всякому, изучавшему исторію
реформъ. Кто можетъ учесть пропагандирующую силу нѣ-
сколькихъ такихъ случаевъ, увеличиваемую работой хорошо
организованной арміи агитаторовъ внѣ тюремныхъ стѣнъ?
Такъ обстоитъ дѣло съ индивидуальнымъ сопротивленіемъ.
Но если отдѣльныя лица могутъ сдѣлать такъ много, то
что же сказать объ огромной и совершенно непобѣдимой
силѣ многочисленнаго и умнаго меньшинства, измѣряющагося,
скажемъ, пятой частью населенія въ данной мѣстности? Я
думаю, мнѣ достаточно обратить вниманіе «Эджеворта» на
крайне поучительную исторію ирландской аграрной лиги, самой
могучей и дѣйствительной революціонной силы, какую знавалъ
міръ; покуда она придерживалась своей первоначальной поли-
тики «неплатежа ренты», она была сильна, но какъ только
оставила ее, то потеряла всю свою силу чуть не на другой
день. «А, такъ она оставила ее?> воскликнетъ Эджевортъ.
Да, но почему? Потому что крестьянство представляло собой
не умное меньшинство, слѣдующее принятымъ рѣшеніямъ, а
невѣжественную, хотя и проникнутую энтузіазмомъ массу
людей, слѣпо шедшую за недобросовѣстными политиканами
вродѣ Парнелля, которые хотѣли всего чего угодно, кромѣ
упраздненія ренты, и готовы были использовать какую угодно
политику или чувства, лишь бы это дало имъ въ руки власть
и вліяніе. Но все же эта политика продолжалась достаточно
времени, чтобы британское правительство убѣдилось въ своемъ
полномъ безсиліи предъ нею. И врядъ ли я преувеличу, ска-
завъ, что еслибы она продолжалась, то теперь въ Ирландіи
не осталось бы ни одного лэндлорда. А у насъ легче сопротив-
ляться налогамъ, чѣмъ въ Ирландіи сопротивляться рентѣ; и
у насъ такая политика оказалась бы могущественнѣй, чѣмъ
тамъ, такъ какъ народъ у насъ развитѣе; необходимо только
завербовать достаточное число серьезныхъ и рѣшительныхъ
мужчинъ и женщинъ. Если пятая часть населенія откажется
платить налоги, то взиманіе или попытка взимать ихъ не
окупится уплатой остальныхъ четырехъ пятыхъ налога. ЪіЪегіу
медленно, но вѣрно собираетъ силы, необходимыя для этой
— 526 —
безкровной войны, и рано или поздно организуетъ ихъ къ
выступленію. Конецъ вамъ тогда, тиранія и монополія!
«Пассивное сопротивленіе», утверждаетъ Лассаль съ чисто-
нѣмецкимъ упрямствомъ, «это сопротивленіе, которое не сопро*
тивляется». Величайшее заблужденіе! Это единственное сопро-
тивленіе, дающее въ наши дни военнаго режима какіе-нибудь
разультаты. Въ современномъ цивилизованномъ мірѣ не най-
дется ни одного тирана, который всѣми силами не предпочелъ
бы вызвать кровавую революцію, чѣмъ видѣть, что значитель-
ная часть его подданныхъ рѣшилась не оказывать повиновенія.
Возстаніе легко подавить; но ни одна армія не захочетъ и'не
сможетъ направить пушки на мирныхъ людей, которые даже
не собираются на улицахъ, а сидятъ дома и твердо стоятъ
на своемъ. Ни избирательный бюллетень, ни штыкъ не будетъ
играть видной роли въ грядущей борьбѣ; пассивное сопротив-
леніе, а въ случаѣ крайности динамитная бомба въ рукахъ
отдѣльныхъ лицъ—вотъ тѣ орудія, которыми революціонной
силѣ предстоитъ завоевать въ послѣдней великой борьбѣ
права народа *.
Положеніе Ирландіи въ 1881 г.
{ЫЪегіу 29 октября 1881 г.).
Главное несчастіе Ирландіи заключается въ томъ, что
народъ ея—этотъ народъ, погрязшій въ суевѣріяхъ, угнетен-
ный тираніей, поверженный во прахъ передъ двумя идолами,—
религіознымъ и политическимъ, стонущій подъ игомъ самой
жестокой церкви и самаго безжалостнаго государства, когда
либо пятнавшихъ невѣжествомъ или заливавшихъ кровью лѣ-
тописи цивилизованныхъ народовъ;—что народъ ея склоненъ
забывать мудрые совѣты болѣе благоразумныхъ вождей своихъ,
давать полный исходъ своимъ страстямъ, которыя стараются
разжечь его угнетатели, и слѣпо, очертя голову, кидаться въ
буйную и разорительную революцію.
Подъ „крайностью" я разумѣю нѣчто очень серьезное—полное по-
давленіе свободы слова и печати.
— 527 —
Истинное спасеніе Ирландіи—это ея чудесная аграрная
лига, самое вѣрное приближеніе въ крупномъ масштабѣ къ
совершеннѣйшей анархистической организаціи, какую когда-
либо видѣлъ міръ. Огромное множество мѣстныхъ группъ,
разсѣянныхъ по обширнымъ пространствамъ двухъ матери-
ковъ, раздѣленныхъ тремя тысячами миль океана; каждая
группа автономна, каждая свободна; каждая составлена изъ
неравнаго числа индивидовъ всѣхъ возрастовъ, половъ и
расъ, равно автономныхъ и свободныхъ; каждый одушевленъ
общей, высокой цѣлью; каждый получаетъ широкую поддерж-
ку изъ добровольныхъ приношеній; каждый повинуется соб-
ственному сужденію; каждый руководится въ образованіи
убѣжденій и поведеніи указаніями центральнаго совѣта избран-
ныхъ лицъ, не имѣющихъ права издавать приказы кромѣ
тѣхъ, которые логически вытекаютъ изъ причинъ, коими они
обоснованы; всѣ объединены съ наименьшими формальностя-
ми и безъ утраты самостоятельности, въ одно великое, строй-
ное, активное цѣлое, безпримѣрная мощь котораго поверга-
етъ въ трепетъ тирановъ и дѣлаетъ арміи безполезными.
Ближайшій путь Ирландіи къ успѣху: неплатежъ ренты
ни теперь, ни впослѣдствіи] неплатежъ принудительныхъ
налоговъ ни теперь, ни впослѣдствіи. Полное невниманіе къ
британскому парламенту и его такъ называемымъ законамъ;
полное воздержаніе отъ участія въ выборахъ; строгій, но не
насильственный бойкотъ перебѣжчиковъ, трусовъ, измѣнни-
ковъ и угнетателей; неуклонное, безстрашное, разумное ве-
деніе аграрной агитаціи словомъ и перомъ; пассивное, но
упорное сопротивленіе каждому наступательному акту поли-
ціи или войска; а самое главное, полная готовность сѣсть въ
тюрьму и быстрота въ заполненіи мѣстъ, оставшихся сво-
бодными послѣ тѣхъ,- кого засадили въ тюрьму. Открытая
революція, терроръ и вышеописанная политика, которая есть
свобода—вотъ три пути, изъ которыхъ Ирландія должна
сдѣлать свой выборъ. Открытая революція на полѣ битвы
означаетъ вѣрное пораженіе и еще цѣлое столѣтіе нищеты и
гнета; терроръ, хотя и можетъ быть предпочтенъ революціи,
означаетъ многіе годы растлѣвающихъ интригъ, кровавыхъ
заговоровъ, низкихъ страстей и ужасныхъ актовъ мести—
— 528 —
словомъ, всѣ ужасы длительной національной вендетты, при
томъ съ сомнительнымъ исходомъ; ЫЬегіу желаетъ вѣрной, бе-
зостановочной и сравнительно безкровной свободы, восхода
солнца справедливости, и прочнаго мира и благосостоянія
для измученной страны.
Методъ анархіи.
(ЪіЪегіу 18 іюня 1887 г.).
Редактору издающейся въ Санъ-Франциско Реоріе анар-
хизмъ, очевидно, представляется новымъ и непонятнымъ
ученіемъ. Такъ какъ въ этомъ городѣ одинъ анархистъ
заянлялъ съ публичной трибуны, что анархизмъ дол-
женъ дѣйствовать мирными средствами и что физическую
силу дозволительно примѣнять только для самозащиты, то
Реоріе заявляетъ, что помимо физической силы она усматри-
ваетъ только два способа рѣшенія рабочаго вопроса: одинъ
заключается въ добровольномъ отказѣ привилегированнаго
класса отъ своихъ привилегій, что газета считаетъ комич-
нымъ, а другой въ голосованіи, которое газета справедливо
признаетъ особой формой силы. Поэтому Реоріе, предполо-
живъ, что ей приходится выбирать между убѣжденіемъ, го-
лосованіемъ и прямой физической силой, останавливаетъ свой
выборъ на послѣдней. Если-бы я стоялъ передъ альтернати-
вой оставить вопросъ нерѣшеннымъ, или попытаться рѣшить
его однимъ изъ трехъ неудовлетворительныхъ способовъ,
то я бы, мнѣ кажется, препочелъ оставить его нерѣшеннымъ,
Я думаю, было-бы самымъ благоразумнымъ оставить дѣло
въ томъ-же положеніи. Но оно вовсе не такъ безнадежно.
Есть четвертый способъ выйти изъ затрудненія, способъ, о
которомъ Реоріе, очевидно, никогда не слыхала,—методъ
пассивнаго сопротивленія, самое могучее орудіе, когда-либо
дарованное человѣку для борьбы съ угнетеніемъ. Власть пи-
тается своими жертвами, и умираетъ, когда жертвы отказы-
ваются служить ей добычей. Они не могутъ убѣдить ее
умереть; они не могутъ убить ее своими голосами; они не
могутъ застрѣлить ее на смерть; но рни всегда могутъ умо-
рить ее голодомъ. Когда рѣшительная группа населенія, до-
— 529 —
статочно сильная численностью и волей, чтобы внушать къ
себѣ уваженіе и сдѣлать небезопасной попытку засадить ее
въ тюрьму, уговорится спокойно захлопывать двери передъ
носомъ сборщика податей и ренты за землю, а выпускомъ,
вопреки запрещенію закона, денегъ собственнаго издѣлія пе-
рестанетъ въ то же время платить подать денежному помѣ-
щику, тогда правительству со всѣми привилегіями, которыя
оно раздаетъ, и монополіями, которыя оно оберегаетъ, прій-
детъ конецъ. Быть можетъ, Реоріе считаетъ это неосуще-
ствимымъ? Въ такомъ случаѣ, я обращаю ея вниманіе на
обширную работу, выполненную шесть лѣтъ тому назадъ
старо-ирландской аграрной лигой, наперекоръ самому, быть
можетъ, могущественному правительству въ мірѣ, путемъ
простого захлопыванія дверей передъ носомъ сборщика рен-
ты. Черезъ какихъ-нибудь нѣсколько мѣсяцевъ послѣ начала
такой «Нѣтъ-рентной» политики, крупное ирландское земле-
владѣніе оказалось на краю гибели. Лэндлорды были внѣ
себя. Пораженные этой неуязвимой силой, они не знали, что
дѣлать. Имъ ничего такъ не хотѣлось, какъ разжечь упря-
мую крестьянскую массу до такой степени, чтобы она броси-
лась въ октрытую борьбу, и затѣмъ усмирить ее Гатлинговы-
ми пушками. Однако, если не считать немногихъ сла-
быхъ вспышекъ, фермеровъ не удалось вывести изъ границъ
благоразумія, и гнетъ лэндлордовъ ослабѣвалъ съ каждымъ
днемъ.
«Да, но вѣдь движеніе потерпѣло неудачу», можетъ отвѣтить
Реоріе. Правда, оно не удалось; а почему? Потому^ что кре-
стьяне дѣйствовали не въ благоразумномъ подчиненіи своему
разсудку, а въ слѣпомъ повиновеніи вождямъ, которые по-
кинули ихъ въ критическій моментъ. Брошенные правитель-;
ствомъ въ тюрьму, эти вожди, чтобъ получить свободу,
отреклись отъ «манифеста о неплатежѣ ренты», который вы-
пустили не съ цѣлью избавленія крестьянъ отъ ига «безнрав-
ственнаго налога», но просто для того, чтобы сдѣлать ихъ
орудіемъ своего политическаго возвышенія. Если-бы народъ
сознавалъ свою силу и понималъ экономическое положеніе,
онъ-бы не началъ вновь платить ренты по приказу Париелля
и теперь былъ-бы свободенъ. Анархисты не собираются по-
Вмѣсто книги.	34
— 530 —
вторить этой ошибки. Вотъ почему они всецѣло отдаются
разъясненію принциповъ, особенно-же экономическихъ прин-
циповъ. Настойчиво преслѣдуя свою цѣль, несмотря на не-
одобрительный шумъ, они одни только положатъ прочное
основаніе успѣхамъ революціи, хотя Санъ-Францисской ре-
дакціи и всѣмъ, кто такъ торопится впередъ, что не имѣетъ
времени толкомъ подумать, и кажется, будто они совсѣмъ
ничего не дѣлаютъ.
Теоретическіе методы.
(ІЛЪегіу 16 іюля 1887 г.).
Отъ новобранца Арміи Спасенія до теоретика-анархиста—у всѣхъ имѣ-
ются «методы» спасенія человѣка. Религіозный адептъ, впервые услыхав-
шій объ Іисусѣ, исполненъ глубокой вѣры. Въ своемъ чрезмѣрномъ опти-
мизмѣ онъ убѣжденъ, что небо готово слиться съ землею, миръ воца-
рится всюду и счастье наполнитъ каждую душу. За однимъ лишь оста-
новка—за вѣрой. И вотъ онъ, подобно христіанину Бэніана, старается убѣ-
дить весь міръ, что ѵасіетесит временнаго и вѣчнаго успѣха заключается
только въ одномъ: думайте такъ, какъ я, и вы спасетесь! Но увы! Сколько
столѣтій уже люди слышатъ эту старую пѣсню, а ни небо не сходитъ на
землю, ни земля не возносится къ небу, предполагаемой обители блажен-
ства. Здѣсь, какъ и повсюду, роль постояннаго фактора играетъ различіе
взглядовъ. То, что Прудонъ назвалъ «силой событій», ведетъ все къ болѣе
широкой дифференціаціи характеровъ, а слѣдовательно и методовъ. Оста-
вимъ вѣрующаго съ его теоретическими методами, и лишь грустно усмѣх-
немся, проходя мимо.
Государственный дѣятель — отъ министра до странствующаго дема-
гога—также имѣетъ свой методъ, свои «Моррисоновы пилюли» отъ всѣхъ
общественныхъ золъ. Переросшій иллюзіи людей пятой монархіи, пытав-
шихся заставить пересѣчься параллельныя линіи религіи и политики, од-
нимъ глазкомъ поглядывавшихъ на землю, а другой вперявшихъ въ пу-
стой сводъ, отвѣчавшій лишь эхомъ на ихъ громкіе призывы,—государ-
ственный дѣятель видитъ лишь одно средство—избирательное право! Эврика!
Пусть рабочіе-^приложатъ политическіе методы къ врачеванію экономиче-
скихъ 'золъ, поставятъ фирму «Мы, Насъ и К°», и задача рѣшена! Но
опять является на сцену постоянный факторъ; наперекоръ рѣчамъ, увѣ-
щаніямъ и умѣлымъ редакторамъ, люди не желаютъ думать одинаково. То
здѣсь, то тамъ высказываются утвержденія, что эта смѣсь политическихъ
и экономическихъ методовъ есть лишь повтореніе прежней глупости.
Прогибиціонисты видятъ спасеніе міра въ томъ, чтобы всѣ люди от-
— 531
казались отъ рома или были лишены возможности добывать его. Если они
по упрямству отказываются отъ добродѣтели, то надо имъ впрыснуть та-
ковую. Соціалисты «правовѣрнаго лагеря», кстати и не кстати, настойчиво
доказываютъ міру, что когда ихъ «пропаганда» приведетъ всѣхъ людей
къ одинаковымъ убѣжденіямъ, то невѣжество сумѣетъ выбирать знаніе,
или способности для управленія соціальной машиной. Кооператоръ также
вертитъ свою «ручку», и, спѣша добиться осязательныхъ результатовъ, со-
бирается и основываетъ общество на югѣ или западѣ, гдѣ предлагаетъ
соціализировать «миллеризмъ» въ государствѣ. Но и въ этихъ планахъ не-
измѣнно то, что апостолъ находитъ себѣ лишь немногихъ приверженцевъ.
Наконецъ, хотя и на послѣднемъ планѣ, появляется теоретикъ-анар-
хистъ, который, отрицая разныя «системы», все же громко вопитъ о цѣ-
лительности своего непатентованнаго «метода», который откроетъ золотой
вѣкъ. Правда, онъ до сихъ поръ не удавался — напримѣръ въ Ирландіи,
но здѣсь «методъ», не «система», подвергнувшись пробѣ, увидѣлъ, что су-
ществующіе политическіе методы обладаютъ гораздо большей привлека-
тельностью. Странно, но «это всегда было такъ», и будетъ, пока суще-
ствуетъ государство. Прислушаемся къ старому, истасканному мотиву,
давно уже звучащему у насъ въ ушахъ.
«Если бы народъ сознавалъ свою силу и понималъ экономическое по-
ложеніе, онъ не сталъ бы вновь платить ренты по приказу Парнелля, и
теперь, можетъ быть, былъ бы свободенъ».
Опять гимнъ Арміи Спасенія! «Сила событій» въ государствѣ всегда
заставитъ предпочесть государственные методы. Государство должно суще-
ствовать! Какъ? Я не знаю и не хочу знать; у меня нѣтъ патентованнаго
и непатентованнаго «метода» спасенія страждущаго общества. Пусть при-
ходитъ неизбѣжное; я могу лишь протестовать, какъ сейчасъ протестую.
Если бы «жестокіе коммунисты» Чикаго, какъ назвала ихъ ІлЬегіу, больше
придерживались теоріи въ своихъ пріемахъ, то теперь бы имъ не грозилъ
эшафотъ за «заговоръ» съ цѣлью сопротивленія захвату индивидуальныхъ
равъ.
Стараясь усвоить «методъ анархіи», я невольно вспомнилъ инцидентъ,
случившійся со мною, когда я съ рискомъ для жизни пытался организо-
вать дешевый трудъ на западѣ. Молодой лейтенантъ, посланный со взво-
домъ солдатъ на рекогносцировку, подошелъ къ рѣкѣ, которую нельзя было
перейти вбродъ. Воспитанный въ армейской дисциплинѣ, онъ зналъ, что
за всѣмъ необходимымъ нужно обращаться къ квартирмейстеру. «Созна-
вая свою власть и сообразуясь съ военнымъ положеніемъ, онъ потребо-
валъ отрядъ солдатъ ростомъ въ восемнадцать футовъ! Если бы онъ пе-
реждалъ, пока рѣка спадетъ, то легко могъ бы перейти черезъ рѣку, но,
какъ видите, природа и люди сохранили свой характеръ постоянныхъ фак-
торовъ.
Съ грустью
Д. Лэмъ.
— 532 —
Неудивительно, что мистеру Лэму грустно. Мнѣ было бы
не только грустно, но и стыдно, если бы отвѣтственность за
вышеприведенную статью лежала на моей совѣсти. Это такая
куча нелѣпостей, такая путаница аналогій, на каждомъ шагу
противорѣчащихъ другъ другу, что положительно невозможно
дать на нихъ связный отвѣтъ. Въ статьѣ такъ мало чего-
нибудь похожаго на систему или связь, что трактовать ее
приходится въ большей или меньшей степени хаотически.
Быть можетъ, я не совсѣмъ попаду мимо цѣли, если укажу
мистеру Лэму, что государство, которое онъ пытается упразд-
нить^ вовсе не есть государство, какъ учрежденіе, а просто
существующее государство. Онъ похожъ на раба, который
настолько лишенъ способности мыслить и дѣлать обобщенія,
еловомъ, настолько практикъ, что не можетъ понять болѣе
отдаленнаго факта, что его угнетеніе обусловливается почти
всеобщимъ признаніемъ господскаго права, а видитъ лишь
конкретнаго господина, кнутъ котораго испытываетъ на себѣ.
Если-бы какой-нибудь его товарищъ прослѣдилъ всю цѣпь
заключеній отъ послѣдняго до перваго, и сумѣлъ бы понять
опорную точку тираніи, то нашъ рабъ посмѣялся бы надъ
нимъ, какъ мистеръ Лэмъ смѣется надъ «теоретикомъ-анархи-
стомъ>; но передъ такимъ товарищемъ, который бы вырвалъ
кнутъ изъ рукъ своего господина и забилъ его до смерти,
хотя бы только, съ тѣмъ, чтобы сейчасъ же упасть въ ноги
другому господину, этотъ рабъ снялъ бы шляпу, какъ ми-
стеръ Лэмъ «снялъ свою шляпу передъ чикагскимъ бомбо-
метателемъ». Я такъ же мало, какъ и мистеръ Лэмъ, интере-
суюсь тѣмъ, какъ исчезнетъ государство, но утверждаю, что
оно дѣйствительно должно исчезнуть — что оно должно быть
упразднено, а не реформировано. Что оно не можетъ быть
упразднено, пока не появится значительное и хорошо-обосно-
ванное недовѣріе къ нему какъ къ учрежденію—это истина,
врядъ ли требующая доказательствъ. При отсутствіи такого
недовѣрія государство можетъ быть разрушено путемъ воз-
станія или распасться отъ собственной гнилости, но вмѣсто
него сейчасъ же возникаетъ другое. И ка^съ можетъ быть
иначе, если всѣ вѣрятъ въ необходимость государства? Зна-
читъ, все дѣло въ томъ, чтобы создать необходимую сто-
— 533 —
пень недовѣрія, надъ чѣмъ и работаетъ «теоретикъ-анархистъ».
Онъ не пытается, подобно религіозному проповѣднику, при-
влечь на свою сторону весь міръ безконечнымъ рядомъ от-
дѣльныхъ обращеній, или, подобно политику, прогибиціонисту
и соціалисту, привлечь на свою сторону большинство, или,
наконецъ, подобно кооператору (котораго, къ изумленію, я
встрѣчаю здѣсь въ числѣ «теоретиковъ»), удалиться отъ шум-
наго міра въ пустыню и тамъ построить театръ. Онъ просто
обращается къ такимъ лицамъ, которыхъ можно убѣдить, что
они могутъ соединиться и начать въ удобный моментъ закла-
дывать основы свободы, зная, что разъ эти основы заложены,
то на нихъ будетъ воздвигнута постройка руками всего чело-
вѣчества, какъ слѣдствіе экономической необходимости. Рано
или поздно это должно быть сдѣлано, и чѣмъ скорѣе, тѣмъ
лучше. Если неизбѣжно, какъ полагаетъ мистеръ Лэмъ, раз-
рушеніе государства при помощи силы, то одно это должно
въ сильнѣйшей мѣрѣ побудить «теоретика-анархиста» сосредо-
точить всю энергію на предпринятой имъ работѣ. Если раз-
громъ столь несомнѣненъ и предстоитъ въ столь скоромъ време-
ни, тѣмъ необходимѣе принять мѣры, чтобы строителемъ но-
ваго общественнаго порядка была свобода, а не власть. Еслибы
мистеръ Лэмъ и его друзья, чикагскіе коммунисты, посвятили
бы этой «теоретической» работѣ половину той энергіи, кото-
рую затратили на проповѣдь динамитнаго евангелія и «логики
событій», то не только никто изъ нихъ теперь не былъ бы «об-
вѣянъ дыханіемъ эшафота» (желательность этого для меня
не такъ ясна, какъ для мистера Лэма), но по всей вѣроят-
ности нашлось бы не мало «теоретиковъ-анархистовъ», гото-
выхъ начать работу подобную той, которую Фаулеръ проекти-
руетъ въ своей блестящей 8ип. Если мистеръ Лэмъ сумѣетъ
доказать невозможность создать такую силу, то онъ этимъ
не только лишитъ почвы «теоретиковъ-анархистовъ», но и
всѣ виды соціализма сведетъ къ утопическимъ бреднямъ. Но
пока онъ этого не докажетъ, пусть не пробуетъ сражаться
съ «теоретическимъ анархизмомъ» посредствомъ аналогій,
основанныхъ на невозможности набрать солдатъ въ восем-
надцать футовъ ростомъ. Для того, чтобъ аналогія эта имѣла
емыслъ, необходимо доказать невозможность обоихъ мето-
— 534 —
довъ. Я не коснулся всѣхъ слабыхъ пунктовъ, но сказалъ,
думается мнѣ, достаточно. Во всякомъ случаѣ, разъ упомя-
нутъ Прудонъ, я нахожу самымъ удобнымъ закончить свою
статью слѣдующей выдержкой изъ его «Что такое собствен-
ность». «Есть истина, въ которой я глубоко убѣжденъ —народы
живутъ абсолютными идеями, а не приблизительными или ча-
стичными понятіями; нужны, поэтому, люди, которые давали
бы принципамъ опредѣленія, или по крайней мѣрѣ испыты-
вали ихъ въ горнилѣ спора. Таковъ законъ,—первая, чистая
идея, уразумѣніе законовъ бога, теорія; практика слѣдуетъ
медленнымъ, осторожнымъ шагомъ, прислушиваясь къ смѣнѣ
событій, всегда готовая воспользоваться, въ своемъ стремле-
ніи къ вѣчной цѣли, указаніями высшаго разума. Сотрудни-
чество теоріи и практики обусловливаетъ въ человѣчествѣ
реализацію порядка—абсолютную истину,. Всѣ мы, пока жи-
вемъ, призваны, каждый соразмѣрно своимъ силамъ, къ уча-
стію въ этой возвышенной работѣ. Единственный долгъ, на-
лагаемый ею на насъ, заключается въ томъ, чтобы не при-
сваивать себѣ истины, путемъ ли сокрытія ея, приспособленія
къ духу времени или пользованія ею для собственной выгоды».
Посѣянное сѣмя.
(ЪіЪегіу. 26 мая 1888 г).
Время: Четвергъ, 17 мая, 7 ч. 30 м. в.
Мѣсто: Резиденція редактора ѣіЪегіу, 10, Гарфильдская
улица, Реверъ (городокъ въ окрестностяхъ Бостона).
Дѣйствующія лица: Чарльзъ Фенно, такъ называемый
сборщикъ податей въ Реверѣ, и редакторъ ЬіЪегіу.
Заслышавъ стукъ, редакторъ ЫЪегіу отпираетъ дверь и
видитъ человѣка, съ которымъ никогда не встрѣчался, и ко-
торый оказывается мистеромъ Фенно.
Фенно.— «Здѣсь живетъ мистеръ Тэкеръ»?
Редакторъ ЕіЬегіу.—<Это я, милостивый государь».
Ф.—«Я насчетъ подушной подати».
Р. Ъ.—«Ну»?
Ф.—«Такъ вотъ, я пришелъ получить ее».
— 535 —
Р. Ь.—«Развѣ я вамъ что-ннбудь долженъ»?
Ф.—«Да, должныя.
Р. Е- «Я вамъ обязался что нибудь уплатить»?
Ф.— «Нѣтъ; но вы жили здѣсь перваго мая прошлаго года,
и городъ обложилъ васъ долларомъ».
Р. Ь. —«О! значитъ, объ этомъ не было уговора»!
Ф.—«Нѣтъ, это дѣлается принудительно».
Р. Е.—«Не слишкомъ ли вы мягко выразились? Я считаю,
что это грабежъ».
Ф.—«Что-жъ, вы знаете законъ; онъ гласитъ, что всѣ
лица отъ двадцати лѣтъ, живущія въ городѣ въ первый
день мая»...
Р. Е—« Я знаю, что говоритъ законъ, но законъ величай-
шій изъ грабителей».
Ф.—«Можетъ быть. Во всякомъ случаѣ, я долженъ по-
лучить деньги».
Р. Е. (вынимая долларъ изъ кармана и протягивая его
Фенно).— «Хорошо. Я знаю, что вы сильнѣе меня, потому что
за вами стоитъ шайка другихъ грабителей, и вы можете отнять
у меня этотъ долларъ, если я вамъ его не дамъ. Если бы я
не зналъ, что вы сильнѣе меня, я бы васъ сбросилъ съ лѣ-
стницы. Но такъ какъ я знаю, что вы сильнѣе меня, то отдаю
вамъ долларъ такъ же, какъ отдалъ бы его всякому другому
разбойнику. Вы имѣете, однако, на это столько же права,
какъ и войти въ домъ и взять все, что подвернется подъ
руку, и я не понимаю, почему вы этого не дѣлаете».
Ф.—«Окладной листъ при васъ?»
Р. Ь.—«Я никогда не беру расписокъ на деньги, которыя
у меня крадутъ».
Ф.—«Вотъ какъ»?
Р. Е.—«Вотъ именно такъ».
И дверь захлопывается передъ носомъ у Фенно.
Онъ показался мнѣ безвреднымъ и смирнымъ человѣкомъ,
совершенно несознающимъ всей гнусности своего поведенія;
должно быть онъ все еще не можетъ очнуться отъ изумленія,
если не совѣтуется со своими согражданами насчетъ того,
что это за типъ живетъ въ 10 номерѣ Гарфильдской улицы,
и не слѣдуетъ ли его отправить поскорѣе въ желтый домъ.
— 536 —
Голосъ «внутреннихъ защитниковъ».
(ІЛЪегіу 23 іюня 1888 г.).
Въ послѣднемъ выпускѣ ІѴогктепз Айѵосаіеу имѣется слѣ-
дующее сообщеніе:
Въ редакцію ТѴогктеп’з Адѵосаіе:
О, какой восторгъ охватилъ меня, когда я началъ читать діалогъ
между Тэкеромъ и Фенно въ послѣднемъ номерѣ ЪіЪегіу. (Тэкеръ не
нуждается въ рекомендаціи; Фенно—дьяволъ, пришедшій за подушной по-
датью). Мысли мои унеслись въ другой вѣкъ и въ иную страну. Я поду-
малъ о Джонѣ Гемпденѣ, отказавшемся платить корабельный налогъ. Я
часто задавалъ себѣ вопросъ, кто будетъ вождемъ въ этой борьбѣ четвер-
таго сословія? Гдѣ тотъ человѣкъ, который дерзнетъ сопротивляться угне-
тенію? Вотъ! Вотъ онъ, человѣкъ, который всѣмъ пожертвуетъ за сво-
боду! И хотя бы она убила его, онъ все еще будетъ вѣрить въ нее!
Успокойтесь, однако; какъ видно изъ дальнѣйшаго, онъ вынимаетъ
изъ кармана свой долларъ, и отдаетъ его.
О позоръ! Вмѣсто того, чтобы отказаться уплатить его, онъ разра-
жается бранью—любимое его времяпровожденіе. Онъ уплачиваетъ, и дѣло
съ концомъ. Нашъ идолъ оказался изъ глины, и мы должны поискать
себѣ другого вождя. Это ли то, что эго-анархисты называютъ «пассив-
нымъ сопротивленіемъ?» Если да, то оно и впрямь пассивное.
Г. Дж. Френчъ.
Печатая упомянутый діалогъ, я предвидѣлъ, что онъ вы-
зоветъ со стороны моихъ критиковъ-соціалистовъ вздорныя
выходки вродѣ вышеприведенной. То обстоятельство, что
своевременное отступленіе часто спасаетъ отъ пораженія,
рѣдко спасаетъ отступившаго воина отъ брани «внутреннихъ
защитниковъ». Эти «домосѣды» большіе поклонники славы,
но завоеваніе ея всегда предпочитаютъ предоставлять другимъ.
Для человѣка мирнаго бѣглецъ никогда не будетъ героемъ,
хотя бы настоящій воинъ зналъ его за храбрѣйшаго изъ
храбрыхъ. Прочтя статейку мистера Френча, можно восклик-
нуть вмѣстѣ съ Уилфридомъ Скауэномъ Блэнтомъ: <То, что
люди называютъ мужествомъ, есть наименѣе благородная
вещь изъ того, чѣмъ они хвалятся». По моему нѣтъ худшей
трусости, какъ та, когда человѣкъ не осмѣливается бѣжать.
Ибо у него нѣтъ настоящаго мужества, повелѣвающаго по-
виноваться своему убѣжденію наперекоръ «свѣту», обществен-
— 537 —
ному мнѣнію, отъ ига котораго его духъ еще не освободил-
ся настолько, чтобы презирать его. Когда представляется ди-
лемма такого рода; или пусть дураки сочтутъ меня трусомъ,
или умные люди сочтутъ дуракомъ—то я не вижу, въ чемъ
тутъ можно колебаться. Я лучше знаю свои дѣла, чѣмъ это
доступно мистеру Френчу, и не могу позволить ему быть
моимъ судьей. Когда мнѣ нужна слава, то я знаю, какъ до-
быть ее. Но я не тружусь для славы. Подобно игроку въ
ножной мячъ, который жертвуетъ своими личными успѣхами
для славы своего клуба, я «играю для своей партіи»—т.-е.,
тружусь для своего дѣла. И знаю, что для дѣла моего въ
-общемъ лучше, чтобы я въ этомъ году заплатилъ налогъ,
чѣмъ отказался платить его. Развѣ это пассивное сопротив-
леніе?—спрашиваетъ мистеръ Френчъ. Нѣтъ, это просто
протестъ въ цѣляхъ пропаганды. Пассивно сопротивляющіеся
точно такъ же, какъ и активно сопротивляющіеся, имѣютъ
право рѣшать, когда сопротивляться.
Я далекъ отъ мысли преуменьшать заслуги Гэмпденовъ и
мучениковъ, чтимыхъ человѣчествомъ. Бываютъ времена, ког-
да лучшая политика—слѣдовать примѣру этихъ людей, ихъ
благородному поведенію. Но есть времена, когда это являет-
ся просто безуміемъ, и поведеніе ихъ не можетъ быть одо-
брено здоровымъ человѣкомъ. Слыхалъ ли когда-нибудь ми-
стеръ Френчъ объ аттакѣ шестисотъ англичанъ въ Балакла-
вѣ? И слыхалъ ли онъ мнѣніе военнаго, бывшаго свидѣте-
лемъ этого приснопамятнаго, этого блестящаго, этого безум-
наго подвига, увѣнчавшагося лишь гибелью полутысячи чело-
вѣкъ: «Это великолѣпно, но это не война»? А редакторъ
ЫЪегіу ведетъ войну.
Колонизація.
(ЫЪегіу 26 іюля 1884?)
Прекрасная статья Э. Уокера приводитъ неотразимыя и
вѣскія соображенія въ пользу изолированныхъ общинъ, ста-
вящихъ себѣ реформаторскія цѣли; особенно интересна забо-
та о предотвращеніи постояннаго и опаснаго отлива радикалъ-
— 538 —
ныхъ силъ путемъ упраздненія общественнаго остракизма.
Однако Реклю, если все взвѣсить, все же остается правымъ.
Всѣ эти общинныя попытки именно потому и не имѣютъ
смысла, что горячее желаніе Уокера—-испытать анархистиче-
скіе принципы въ практическомъ приложеніи—не можетъ
быть исполнено иначе, какъ въ самой гущѣ нынѣшней про-
мышленной и соціальной жизни. Реформаторскія общины или
будутъ пополняться солью земли, и въ такомъ случаѣ успѣхъ
ихъ не будетъ считаться убѣдительнымъ: вѣдь скажутъ, что
наши принципы лишь приложимы къ мужчинамъ и женщи-
намъ, почти достигшимъ совершенства; или же къ этимъ из-
браннымъ присоединится значительное число полупомѣшан-
ныхъ, общеніе съ которыми, когда они отдѣлятся отъ общей
массы человѣчества и сконцентрируются здѣсь, станетъ не-
сноснымъ, практическая работа немыслимой, а анархія такой
хаотической, какой ее себѣ обыкновенно представляютъ. Но
возьмемъ какой-нибудь городъ съ разнороднымъ населеніемъ
и интересами, характерными для современной цивилизаціи;
если въ такомъ городѣ найдется достаточное число умныхъ
и серьезныхъ анархистовъ, занимающихся почти всѣми ре-
меслами и профессіями, то пусть они соединятся для произ-
водства и распредѣленія по принципу стоимости, оснуютъ
банкъ для безпроцентнаго полученія суммъ, необходимыхъ
для веденія дѣла, и вкладываютъ быстро растущій капиталъ
въ новыя предпріятія, причемъ выгоды такой системы должны
быть доступны всѣмъ, кто пожелаетъ покровительствовать
этому дѣлу;—каковъ былъ бы результатъ? Мы думаемъ, вотъ
какой. Вскорѣ все смѣшанное населеніе города, глупые и
умные, добрые, злые, безразличные заинтересуются тѣмъ,
что происходитъ у нихъ на глазахъ, все больше будутъ
принимать въ этомъ дѣлѣ участія; черезъ нѣсколько лѣтъ,
когда каждый увидитъ плоды своихъ трудовъ, и никто не
сможетъ жить праздно или на доходъ съ капитала, весь го-
родъ превратится въ огромный улей анархистовъ-работниковъ,
зажиточныхъ и свободныхъ индивидовъ. Такихъ результатовъ
я жду, и для достиженія ихъ я работаю. Соціальное ланд-
шафтное садоводство пусть приходитъ потомъ, если кому
вздумается имъ заниматься. Въ настоящую минуту оно не
— 539 —
представляетъ для меня интереса. Мнѣ нѣтъ дѣла ни до ка-
кихъ реформъ, если онѣ не могутъ быть проведены именно
здѣсь, въ Бостонѣ, среди будничной массы, которую я еже-
дневно вижу на улицахъ.
Новый фетишъ труда.
{ЫЪегіу 23 августа 1884 г.)
Долгожданное письмо генерала Бутлера (о согласіи занять
президентскій постъ, предложенный ему рабочей партіей) на-
конецъ явилось на свѣтъ божій. Вопросъ въ томъ, кого оно
сможетъ обмануть. Во всякомъ случаѣ не ЫЪегіу. Хотѣлъ
бы имѣть возможность сказать это и о тѣхъ, которые дума-
ютъ, что вѣруютъ въ ЫЪегіу. Но отъ политической привыч-
ки нелегко отдѣлаться; очарованія политической войны рѣд-
ко вполнѣ утрачиваютъ свою власть надъ тѣми, кто имъ
однажды поддался; слѣды вѣры въ ея дѣйствительность все
еще держатся въ душѣ человѣка, хотя бы онъ почиталъ се-
бя освободившимся отъ нихъ; старый предразсудокъ боль-
шинства все еще заражаетъ кровь реформатора, и въ виду
бѣдствій, угрожающихъ обществу, онъ обращается къ его
спасительному милосердію съ той же любопытной смѣсью
сомнѣнія и довѣрія, которая временами побуждаетъ робкаго
и колеблющагося невѣрующаго, столкнувшагося лицомъ къ
лицу съ воображаемыми ужасами смерти, вновь примкнуть
къ богословскому предразсудку, отъ котораго его разумъ
однажды уже отвратился, и объявить себя вѣрующимъ въ
Господа Іисуса; ибо, какъ грубо выразился, по разсказамъ,
одинъ изъ такихъ господъ, «въ концѣ концовъ тамъ можетъ
оказаться Богъ, или Христосъ, или Адъ, или другое какое
проклятое мѣсто». На такихъ Бутлеръ будетъ взирать съ на-
деждой, и врядъ ли разочаруется.
Смѣлость глаголовъ этого демагога, безстрашіе съ кото-
рымъ онъ обнажаетъ притворство, обманы и тиранію, съ ко-
торыми самъ не можетъ потягаться, ярость его нападокъ на
высокопоставленныхъ лицемѣровъ, для низверженія которыхъ,
въ интересахъ личной выгоды и славы, онъ лицемѣрно рату-
— 540 —
отъ за дѣло народа,—все это воспламеняетъ радикальныя
сердца, лишенныя руководства радикальныхъ умовъ; поэтому
мы всюду видимъ, какъ всевозможные реформаторы, при
помощи своей прессы и па своихъ платформахъ, записыва-
ются въ кабалу къ этому воплощенію реакціи, къ этому оли-
цетворенію абсолютизма, совершенно чуждому началамъ сво-
боды, этому безсовѣстному грабителю труда, слугѣ страшной
троицы враговъ народа и вмѣстѣ съ тѣмъ неискреннему при-
верженцу церкви, горячему стороннику исполинскаго и все-
могущаго государства, и вѣрному вассалу всесильнаго капи-
тала.
Платформа, объявленая въ его письмѣ, представляетъ со-
бой курьезное сплетеніе противорѣчій и нелѣпостей. Враждеб-
ная монополіи только по имени, она санкціонируетъ безчис-
ленныя монополіи и привилегіи и явно покровительствуетъ
классовому законодательству. Насколько можно судить, это
начало государственнаго соціализма, т. е. крупный шагъ къ
осуществленію самой гигантской и страшной монополіи, ка-
кую могъ изобрѣсти человѣческій умъ. Впрочемъ, одну ея
фразу и я готовъ одобрить: «Рабочій человѣкъ голосуетъ за
свой фетишъ, демократическую партію, землевладѣлецъ во-
тируетъ за свой фетишъ, республиканскую партію, въ резуль-
татѣ же оба попадаютъ въ плѣнъ къ взяточникамъ и моно-
полистамъ, все равно, какая бы сторона ни одержала побѣду.
Замѣтьте: рабочіе и народъ никогда не выигрываютъ] >
Что ни слово, то сущая правда! Но почему же не шагнуть
немного дальше? Допустимъ, и рабочій, и земледѣлецъ воти-
руютъ за свой новый фетишъ, Бена Бутлера и его партію
государственнаго соціализма, каковъ будетъ результатъ въ
этомъ случаѣ? Не попадутъ ли оба въ плѣнъ къ шайкѣ взя-
точниковъ, еще болѣе многочисленной и жадной отъ того,
что власть и средства правительства становятся сильнѣе, не
пойдутъ ли они за грошъ въ кабалу уже не къ нѣсколькимъ
изолированнымъ и сравнительно слабымъ монополіямъ, а къ
концентрированной монополіи, хищности которой не будетъ
предѣловъ? Врядъ ли можно въ этомъ сомнѣваться. Пусть,
кто хочетъ, склоняется передъ этимъ Иродомъ—ни одинъ
анархистъ не преклонитъ предъ нимъ колѣнъ. Мы, анархисты,
— 541 —
не для того явились на свѣтъ. Мы пришли разрушать фети-
ши, а не преклоняться предъ ними—ни предъ фетишемъ
Бутлера, или Блэна, или Кливелэнда, или св. Іоанна. Мы при-
шли пролить свѣтъ свободы на политическіе предразсудки,
а такая политика не можетъ отдать человѣка въ кабалу взя-
точникамъ или монополистамъ; она создастъ міръ свободныхъ
тружениковъ, распоряжающихся произведеніями своего тру-
да и богатѣющихъ съ каждымъ днемъ.
Если у ЪіЪегіу имѣется нетвердый на ноги другъ, счи-
тающій нарушеніемъ своихъ анархическихъ принциповъ во-
тировать однажды навсегда, то пусть онъ вспомнитъ золотыя
слова изъ сочиненія Джона Морлея о «Компромиссѣ>:
Всякій здоровый принципъ представляетъ собою одну изъ крупныхъ
цѣлесообразностей. Отказаться отъ него ради кажущейся потребности ми-
нуты, значитъ пожертвовать большимъ благомъ ради меньшаго только на
томъ основаніи, что меньшее ближе. Лучше подождать и отложить осуще-
ствленіе нашихъ идей до той минуты, когда мы можемъ осуществить ихъ
полностью, чѣмъ обманывать будущее урѣзываніемъ ихъ съ цѣлью до-
биться частичнаго торжества ихъ въ настоящемъ. Лучше перенести тягость
неосуществимости, чѣмъ душить свои убѣжденія и урѣзывать принципъ,
пока отъ него ничего не останется. Имѣетъ-ли смыслъ и нравственно-ли
предпочитать болѣе узкую пользу широкой? Ничто не грозитъ въ такой
мѣрѣ оскудѣніемъ эпохи, уничтоженіемъ характера и чистоты поведенія.
Вѣра г. Пентекоста въ избирательное право.
(ІлЪегіу 19 января 1889 г.).
Я очень симпатизирую Гью Пентекосту. Это многообѣща-
ющій и прямодушный господинъ. Его ТіѵепііеіК Сепіигу, ны-
нѣ выходящая еженедѣльно въ увеличенномъ размѣрѣ, дѣла-
етъ полезное дѣло. Онъ уже признаетъ анархію, какъ конеч-
ный идеалъ и, судя по характеру его писаній, неуклонно по-
двигается къ тбму, чтобы отпасть отъ движенія въ пользу
единаго налога и другихъ реформъ, еще болѣе проникнутыхъ
государственнымъ соціализмомъ, и обратиться къ прямой
защитѣ анархистическихъ принциповъ и методовъ. Именно
потому, что я вѣрю въ это, я рѣшаюсь полемизировать съ
нимъ по поводу крупнаго промаха въ его разсужденіи отъ
— 542 —
13 января «Урны или пули?>, въ которомъ сверхъ того за-
мѣчается указанная выше тенденція.
Установивъ принципъ, что примѣненіе силы никогда не
можетъ быть оправдано (мимоходомъ сказать, я не могу со-
гласиться съ такимъ безусловнымъ отрицаніемъ силы, хотя
охотно признаю, что примѣненіе силы безплодно почти во
всѣхъ случаяхъ), онъ продолжаетъ: «Если примѣненіе ея
неизвинительно для установленія и поддержанія правитель-
ства, тѣмъ не менѣе оно позволительно для сверженія или
измѣненія правительства... Умственный и моральный про-
цессъ возрожденія дѣйствуетъ медленнѣе, чѣмъ сила, но
онъ болѣе правиленъ; и когда дѣло имъ сдѣлано, то сдѣ-
лано прочно и обстоятельно». Покуда все гладко. Но обра-
тите вниманіе на слѣдующую фразу: «Участіе народа въ вы-
борахъ есть средство къ исправленію его собственныхъ золъ,
и мнѣ кажется, онъ будетъ совершать соціальное преступле-
ніе, воздерживаясь отъ выборовъ, какъ средства реформы,
покуда не будетъ безусловно доказана полная негодность
ихъ въ качествѣ орудія свободы».
Но что такое выборы? Это не больше, какъ бумажное
представительство штыка, полицейской дубинки и пули. Это
способъ, не тратя лишняго времени, удостовѣриться, на чьей
сторонѣ сила, и подчиниться неизбѣжному. Голосъ большин-
ства дѣлаетъ излишнимъ кровопролитіе, но не въ меньшей
степени является рѣшеніемъ силы, чѣмъ декретъ самаго
абсолютнаго деспота, опирающійся на самую могущественную
изъ армій. Конечно, мнѣ могутъ возразить, что борьба за
большинство предполагаетъ и пользованіе интеллектуальной
и моральной силой, но эти вліянія еще съ большей силой,
сказывались-бы въ другихъ сферахъ, если-бы не было такой
вещи, какъ выборы; служа вспомогательнымъ средствомъ
при выборахъ, они замѣняютъ борьбу до того времени, ког-
да сила сможетъ быть поставлена на ихъ мѣсто. Разумъ,
отдавшійся политикѣ, ратуетъ за собственное низложеніе. Въ
ту минуту, когда меньшинство становится большинствомъ, оно
перестаетъ разсуждать и убѣждать, а начинаетъ повелѣвать,
распоряжаться и наказывать. Если это такъ—а я думаю, что
мистергу Пентекосту трудно будетъ отрицать это,—то значитъ,
— 543 —
пользоваться избирательными урнами для измѣненія прави-
тельства все равно, что пользоваться силой для той-же са-
мой цѣли, и такимъ образомъ очевидно, что мистеръ Пен-
текостъ въ заключеніи считаетъ соціальнымъ преступленіемъ
избѣгать того, что въ посылкѣ онъ объявилъ неизвинитель-
нымъ.
Мистеру Пентекосту необходимо тщательно изслѣдовать
это обвиненіе въ непослѣдовательности, ибо отвѣтъ можетъ
значительно повліять на его карьеру. Если онъ найдетъ об-
виненіе вполнѣ основательнымъ, то природная искренность
обяжетъ его отказаться отъ такихъ политическихъ мѣръ,
какъ обложеніе земельныхъ цѣнностей, пріобрѣтеніе казной
банковъ и желѣзныхъ дорогъ, и отдаться служенію анархиз-
му, который не только заключаетъ въ себѣ искомую имъ
цѣль, но и поддается чисто воспитательнымъ пріемамъ до-
стиженія, къ которымъ онъ питаетъ такую симпатію.
Принципъ соціальной терапевтики.
{ЪіЪегіу 22 января 1887 г.).
Мысль, будто, анархія можетъ быть введена силою, такъ-
же ложна, какъ и мысль, будто ее можно поддерживать си-
лою. Сила не можетъ сохранить анархіи, точно такъ-же, какъ
не можетъ принести ее съ собою. Въ сущности вліяніе силы
таково, что она неизбѣжно отсрочиваетъ наступленіе анар-
хіи. Единственное, что сила можетъ для насъ сдѣлать, это—
спасти насъ отъ гибели, продлить намъ срокъ, въ теченіе
котораго мы можемъ пытаться упрочить анархію тѣми пріе-
мами, какими это вообще возможно. Но это преимущество
покупается огромной цѣной, и достиженіе его всегда сопря-
жено съ ужаснымъ рискомъ. Попытка можетъ быть сдѣлана
лишь тогда, когда другой пріемъ представляется болѣе ри-
скованнымъ. Когда врачъ видитъ, что силы его паціента
истощаются такъ быстро, что онъ можетъ умереть отъ исто-
щенія, прежде чѣмъ процессъ выздоровленія возьметъ верхъ
надъ болѣзнью, онъ даетъ ему наркотическаго. Но хорошій
— 544 —
врачъ всегда медлитъ сдѣлать это, ибо онъ знаетъ, что
наркотики обладаютъ свойствомъ нарушать и уничтожать
цѣлительные процессы. Онъ это дѣлаетъ лишь тогда, когда
приходится выбирать меньшее зло. Точно также обстоитъ
дѣло съ примѣненіемъ силы толпы-ли, государства-ли къ
больному обществу; и не только тѣ, кто предписываетъ не
задумываясь пользоваться ею, какъ главнымъ пріемомъ и
постояннымъ тоническимъ средствомъ, но всѣ, кто предла-
гаетъ ее въ качествѣ лекарства, и даже всѣ тѣ, кто съ лег-
кимъ сердцемъ и безъ необходимости готовъ прибѣгнуть къ
ней не какъ къ лекарству, а какъ къ палліативу,—всѣ они со-
ціальные шарлатаны.
Мораль террора.
(ЪіЪегіу 7 мая 1887 г.).
Э. Бельфортъ Баксъ напечаталъ въ лондонской Соттопюеаі
статью о «Законности», въ общемъ далеко не дурную. Онъ
отрицаетъ обязанность уважать законность, какъ таковую, и
въ духѣ этого отрицанія обсуждаетъ политику террора и
убійства. Относительно этой политики онъ утверждаетъ, какъ
неоднократно заявляла до него и ЪіЪегіу, что она должна
примѣняться противъ угнетателей человѣчества лишь тогда,
когда они окончательно подавятъ всѣ мирные пріемы агитаціи.
Если-бы онъ на этомъ остановился, все было-бы хорошо
Однако, назвавъ такую политику нецѣлесообразной при от-
сутствіи упомянутыхъ условій, онъ считаетъ долгомъ заклей-
мить ее эпитетомъ безнравственной. Тутъ-то онъ обнаружи-
ваетъ свою слабость. Онъ приходитъ къ заключенію, что въ
Россіи терроръ и нравственно дозволителенъ, и цѣлесообразенъ;
что въ Германіи, будучи нравственно дозволительнымъ, онъ
по разнымъ причинамъ является нецѣлесообразнымъ; на-
конецъ, что въ Англіи онъ не можетъ быть оправданъ ни съ
точки зрѣнія морали, ни въ смыслѣ цѣлесообразности. ЪіЪегіу
соглашается, что терроръ цѣлесообразенъ въ Россіи и нецѣле-
сообразенъ въ Германіи и Англіи; по пройдетъ много лѣтъ
— 545 —
прежде чѣмъ она согласится поставить какіе-либо предѣлы
праву угрожаемаго индивида выбирать собственные пріемы
защиты.
Нападающій, будь это индивидъ или правительство, не имѣ-
етъ никакого права требовать, чтобы тотъ, на кого нападаютъ,
считался съ нимъ въ какой-бы то ни было мѣрѣ. Справед-
ливость этой истины не обусловливается характеромъ напа-
денія. Все равно, въ какомъ направленіи индивидъ считаетъ
свою свободу ограниченною произволомъ: онъ во всякомъ
случаѣ имѣетъ право ее требовать, и будетъ правъ, требуя
ее всѣми доступными средствами. Право брать незанятую
землю и обрабатывать ее въ такой-же мѣрѣ неоспоримо,
какъ право высказывать свои мысли, и сопротивленіе, оказы-
ваемое нарушенію перваго права, не въ меньшей мѣрѣ явля-
ется самозащитой, чѣмъ сопротивленіе, оказываемое наруше-
нію второго права. Съ моральной точки зрѣнія одно ничѣмъ
не хуже другого. Но со свободой слова можно добиться сво-
боды земли и всѣхъ другихъ свободъ, безъ нея же остается
одна надежда: на терроръ. Отсюда и вытекаетъ цѣлесообраз-
ность и даже необходимость террора для полученія первой;
и нелѣпость, и безполезность его, въ качествѣ средства до-
быть все остальное. Поэтому, когда г. Баксъ говоритъ, что
русскій, убивающій царя, поступаетъ умно, а англичанинъ,
убивающій Салисбюри, поступаетъ глупо, то онъ заслуживаетъ
одобренія ЫЪегіу] но когда онъ считаетъ этого русскаго
святымъ, а англичанина негодяемъ, это одобреніе должно
быть разбавлено протестомъ.
Звѣрь коммунизма.
(ЫЪегіу 27 марта 1886 г.).
Анри Рошфоръ, говорятъ, какъ-то сказалъ одному ин-
тервьюеру: «Анархисты просто преступники; они грабители.
Имъ не нужно никакого правительства; имъ нужно, встрѣтя
васъ на улицѣ, имѣть возможность сбить васъ съ ногъ и
Вмѣсто книги.	35
— 546 —
обобрать». Это гнусное и клеветническое обвиненіе носитъ
крайне общій характеръ; я хотѣлъ бы лишь имѣть возмож-
ность честно отвѣтить на него столь-же общимъ отрицаніемъ.
И могу это сдѣлать, если ограничу понятіе анархистъ такъ,
какъ оно всегда ограничивалось на этихъ столбцахъ и дол-
жно быть ограничиваемо всѣми и всюду. Включивъ въ понятіе
анархистъ лишь тѣхъ, кто отрицаетъ всякую внѣшнюю власть
надъ индивидомъ, будетъ-ли это власть нынѣшняго государ-
ства, или какая-нибудь промышленная ассоціація или община
будущаго, я могу смѣло взглянуть Анри Рошфору въ лицо и
сказать: <Вы лжете»! Ибо изъ всѣхъ этихъ людей я не при-
поминаю ни одного, котораго можно было-бы съ правомъ
назвать грабителемъ въ обыкновенномъ смыслѣ этого слова.
Къ несчастью, въ широкихъ слояхъ народа понятіе анар-
хистъ не ограничивается въ указанной мѣрѣ. Происходитъ
это главнымъ образомъ отъ того, что нѣсколько лѣтъ тому
назадъ это слово было узурпировано вопреки всякому смыслу
и логикѣ партіей коммунистовъ, вѣрующихъ въ тиранію, ко-
торая хуже всякой изъ существующихъ нынѣ. Они отрицаютъ
за рабочимъ право индивидуальнаго владѣнія своимъ продук-
томъ и проповѣдуютъ своимъ приверженцамъ слѣдующее:
«Частная собственность вашъ врагъ; это звѣрь, пожирающій
васъ; все богатство принадлежитъ всѣмъ; берите, гдѣ най-
дете его; не стѣсняйтесь въ способахъ добыванія его; пользуй-
тесь динамитомъ, кинжаломъ, головней, если иначе его нельзя
взять; убивайте невинныхъ людей, если это нужно, но такъ
или иначе берите его». Эту доктрину они называютъ анархіей,
а эту политику величаютъ «пропагандой дѣйствіемъ».
И что-жъ—она принесла обильные и самые ужасные пло-
ды. Несомнѣнно, это ученіе пріобрѣло очень много сторон-
никовъ, особенно въ западныхъ городахъ; это все благомы-
слящіе мужчины и женщины, еще не дошедшіе до такой ни-
зости, чтобы провести въ жизнь теоріи, которыя исповѣдуютъ.
Но среди ближайшихъ и самыхъ видныхъ послѣдователей
этой теоріи образовалась и шайка преступниковъ, за послѣдніе
два года натворившихъ такихъ дѣлъ, какихъ немного можно
найти въ исторіи преступленій. Поэтому, если-бы я первый и
неизмѣнно впредь не уличалъ этихъ псевдо-анархистовъ съ
— 547 —
ихъ теоріями, я со стыдомъ потупилъ бы голову передъ обви-
неніемъ Рошфора и долженъ былъ бы признаться, что многіе
изъ анархистовъ не только грабители, но и поджигатели и
убійцы. Но такъ какъ я знаю, что ни одинъ настоящій анар-
хистъ не повиненъ въ этихъ гнусностяхъ, то не сознаюсь со
стыдомъ въ этихъ фактахъ, а подтверждаю ихъ со справед-
ливымъ гнѣвомъ и негодованіемъ, въ интересахъ моего дѣла,
для того, чтобы защитить его друзей и спасти жизнь и иму-
щество другихъ слабыхъ и невинныхъ людей отъ уничтоженія,
или расхищенія хладнокровными негодяями, прикрывающимися
маскою реформы.
Да, пора заговорить. Пожалуй, даже уже слишкомъ поздно.
Въ теченіе послѣднихъ двухъ недѣль молодая мать съ малют-
кой-сыномъ сгорѣли заживо при обстоятельствахъ, дающихъ
основаніе предположить, что, если-бы я заговорилъ раньше,
жизнь ихъ была бы спасена; пиша эти строки, я прямо со-
дрогаюсь при мысли, что онѣ не успѣютъ дойти до публики
и заинтересованныхъ сторонъ, какъ новое всесожженіе уве-
личитъ число погибшихъ жертвъ. Другіе, кому извѣстны эти
факты, благонамѣренные редакторы передовыхъ журналовъ
такъ называемаго коммунистическаго анархизма, могутъ, изъ
ложно понятаго партійнаго чувства, продолжать нести и даль-
ше страшную отвѣтственность молчанія; но я не хочу, не
могу. Я возьму на себя другую отвѣтственность—отвѣтствен-
ность гласности, приму ее на себя всецѣло и лично, хотя рѣ-
шаюсь на этотъ шагъ послѣ совѣщанія о его разумности съ
нѣкоторыми достойнѣйшими и дѣятельнѣйшими анархистами
Америки.
Теперь обратимся къ фактамъ. Это несомнѣнные факты,
хотя я излагаю ихъ, не приводя именъ, датъ и деталей.
Главный фактъ таковъ: года два тому назадъ значитель-
ное число самыхъ дѣятельныхъ членовъ нѣмецкой группы
международнаго союза рабочихъ въ городѣ Нью-Іоркѣ, и
соціалъ-революціоннаго клуба, другой нѣмецкой организаціи
этого города, систематически занялись «добываніемъ» денегъ,
страхуя свои имущества значительно выше ихъ дѣйствитель-
ной стоимости, тайно вынося все, что можно, и поджигая квар-
тиры; затѣмъ слѣдовала клятва въ томъ, что они понесли
— 548 —
огромные убытки, и полученіе соотвѣтственныхъ суммъ отъ
страховыхъ обществъ. При этомъ обыкновенно пользуются
взрывомъ керосиновой лампы. Семь-восемь пожаровъ такого
рода было учинено въ Нью-Іоркѣ и Бруклинѣ въ 1884 г.
членами этой шайки, заработавшими на этой операціи многія
тысячи долларовъ. Въ 1885 году было сдѣлано чуть не двад-
цать поджоговъ, съ такими же прибыльными результатами.
Въ 1886 году произошло уже шесть такихъ пожаровъ, если
не больше. Дѣло ведется съ изумительной дерзостью. Одинъ
изъ этихъ господъ застраховалъ свое помѣщеніе, сжегъ ега
и предъявилъ счетъ убытковъ страховому обществу до исте-
ченія двадцати четырехъ часовъ послѣ полученія полиса, и
прежде, чѣмъ агентъ представилъ полисъ въ общество. Счетъ
былъ оплаченъ, а черезъ нѣсколько мѣсяцевъ тотъ-же са-
мый господинъ, подъ другимъ именемъ, вновь разыгралъ та-
кую же штуку, хотя не столь скоропалительно. На одномъ
изъ пожаровъ 1885 года сгорѣла заживо женщина съ двумя
дѣтьми. Въ этомъ случаѣ оказались виновными два члена
чешской группы, нынѣ отбывающіе пожизненное заключеніе
въ тюрьмѣ. Другой поджогъ былъ произведенъ въ шести-
этажномъ домѣ, набитомъ сотнями жильцовъ, къ счастью,
никто не пострадалъ, кромѣ самого поджигателя. На одномъ
пожарѣ 1886 года пожарные спасли двухъ женщинъ, кото-
рыхъ нашли уцѣпившимися за столбъ у кровати въ полуза-
душенномъ состояніи. Въ другомъ случаѣ мужчина, женщина
и ребенокъ лишились жизни. Три члена шайки ждутъ теперь
въ тюрьмѣ суда за убійство и ограбленіе старухи въ Джерсей-
Сити. Два другихъ сидятъ въ тюрьмѣ въ ожиданіи суда за
тайное ношеніе оружія и нападеніе на офицера. Это были
какіе-то ходячіе арсеналы, захваченные при обстоятельствахъ,
заставившихъ предположить, что они замышляютъ грабежъ,
если не убійство.
Доходы, получаемые отъ этой пропаганды дѣйствіемъ,
даже не идутъ въ пользу движенія, въ которомъ преступ-
ники участвуютъ, а попадаютъ въ ихъ пустые карманы, и
нерѣдко тратятся на безпечную, угарную жизнь. Эти господа
становятся все смѣлѣе и смѣлѣе; предвидя, что ихъ въ кон-
цѣ концовъ переловятъ, около дюжины ихъ уговорились дать
— 549 —
ложную присягу, чтобы запутать невинныхъ въ свои преступ-
ленія. Они похваляются, что активные анархисты всѣ вмѣстѣ
пойдутъ на висѣлицу.
Только Іоганну Мосту, редактору РгеИіей, подобаетъ
сказать, что онъ совершенно не при чемъ въ злоумышле-
ніяхъ этихъ господъ и долгое время не зналъ, что дѣлается;
тѣмъ не менѣе фактъ, что когда онъ узналъ объ этихъ по-
ступкахъ, онъ не только отказался имъ выразить порицаніе,
но и оставилъ въ своихъ ближайшихъ помощникахъ нѣкото-
рыхъ изъ самыхъ отчаянныхъ членовъ шайки. Факты одинъ
за другимъ выплывали понемногу на свѣтъ божій, и раскры-
тіе ихъ было пыткой для всѣхъ порядочныхъ людей, имѣю-
щихъ какое-либо отношеніе къ коммунистамъ. Юстусъ Швабъ,
человѣкъ исключительной честности, давно уже не выдер-
жалъ. Онъ оставилъ дѣловое завѣдываніе Ггеіііеіі^ оконча-
тельно изгналъ всѣхъ преступниковъ изъ своей гостиной съ
наказомъ не являться впредь и увѣдомилъ своего пріятеля
Моста, чтобы онъ (Мостъ) совершенно порвалъ сношенія съ
злодѣями, или же онъ (Швабъ) порветъ съ нимъ отношенія.
Вынужденный сдѣлать выборъ, Мостъ предпочелъ лишиться
Шваба и оставить преступниковъ въ подручныхъ. Можетъ
быть, онъ слишкомъ отъ нихъ зависѣлъ, чтобы поступить
иначе. Теперь Швабъ изображается въ Егеіііеіі какъ чело-
вѣкъ, съ которымъ ни одинъ соціалистъ не долженъ имѣть
ничего общаго. Ошибочное представленіе о партійномъ долгѣ
заставляетъ Шваба молчать. Я думаю, онъ скоро пойметъ,
что такимъ образомъ служить партіи нельзя. Пора ему сбро-
сить иго партійной лойяльности, и заговорить, какъ человѣкъ.
Замѣчательнѣйшую особенность этого гнуснаго дѣла со-
ставляетъ слѣпота полиціи, прессы и страховыхъ обществъ.
Хотя въ нѣкоторыхъ случаяхъ преступники были схвачены и
арестованы, но ни сыщикамъ, ни репортерамъ не приходило
въ голову, что всѣ эти люди принадлежатъ къ одной-двумъ
организаціямъ, дѣйствующимъ по заранѣе обдуманному плану,
хотя это не составляетъ секрета среди нью-іоркскихъ соціали-
стовъ, говорящихъ по-нѣмецки. По мнѣнію газетныхъ авто-
ритетовъ, все это были отдѣльные случаи преступленій. Та-
кова бдительность нашего правительства въ дѣлѣ охраны
— 550 —
жизни и имущества гражданъ! Можно было ожидать, что по
крайней мѣрѣ страховыя общества внимательнѣе отнесутся
къ своимъ интересамъ. Но они были столь же слѣпы и вы-
платили весь этотъ необыкновенный рядъ премій безъ всякихъ
видимыхъ колебаній.
Въ извѣстныхъ кругахъ несомнѣнно будетъ сдѣлана
попытка истолковать эти ужасы, какъ революціонные акты.
Она не удастся. Личное корыстолюбіе и народная месть не
имѣютъ между собой ничего общаго. Даже такой строго
коммунистическій журналъ, какъ Ье Вёѵоііё, указывалъ нѣ-
сколько времени тому назадъ, что у революціи не можетъ
быть солидарности съ ворами. Одно дѣло убить рускаго царя,
другое дѣло убить и ограбить ни въ чемъ неповинную ста-
руху; одно дѣло забастовавшіе рабочіе Деказвиля, убившіе
управляющаго, стакнувшагося съ компаніей уменьшить про-
центное вознагражденіе рабочихъ, и совсѣмъ другое дѣло
лѣнивые, себялюбивые, трусливые звѣри, рѣшающіеся под-
жечь домъ, набитый сотнями жильцовъ. Есть вещи, оправды-
ваемыя обстоятельствами, и есть вещи, безусловно осужда-
емыя чувствомъ гуманности. Къ послѣдней категоріи при-
надлежатъ злодѣянія приверженцевъ Іоганна Моста.
Іоганнъ Мостъ много распространялся о «звѣрѣ собствен-
ности». Въ томъ видѣ, какъ она сейчасъ существуетъ, под-
крѣпляемая юридической привилегіей, собственность, спору
нѣтъ, есть ужасное чудовище, причиняющее всѣмъ невѣро-
ятныя страданія; но не думаю, чтобы ее можно было упо-
добить по жестокости отцу, который застраховалъ бы жизнь
своей жены и сына, а затѣмъ умертвилъ бы ихъ, чтобы по-
ложить себѣ въ карманъ нѣсколько несчастныхъ долларовъ.
Монополія на такіе акты принадлежитъ, очевидно, звѣрю
коммунизма.
Въ заключеніе я предлагаю всѣмъ честнымъ газетамъ
Америки сообщить эти факты своимъ читателямъ, дабы они
знали, на комъ лежитъ отвѣтственность, и отдѣлили невин-
ныхъ отъ виновныхъ. Въ особенности же я обращаюсь къ
анархистической прессѣ. Каждый анархистическій журналъ
долженъ перепечатать это сообщеніе и снабдить его печатью
своего одобренія. Дѣло принимаетъ размѣры серьезнаго кри-
— 551
зиса. Злые и невѣжественные люди постараются навредить
какъ можно больше. Многое зависитъ отъ поспѣшности, съ
которою порядочные люди отмежуются отъ обыкновенныхъ
преступниковъ. Кто не противъ ихъ преступленій, тотъ за
нихъ.
Будущее покажетъ.
(ЫЪегіу 17 апрѣля 1886 г.).
Іоганнъ Мостъ отвѣчаетъ въ Ргеіііеіі на страшныя обви-
ненія въ преступленіи, предъявленныя въ послѣднемъ номерѣ
ЫЪегіу къ «коммунистамъ-анархистамъ» Нью-Іорка и окре-
стностей. Изливъ свой отборный лексиконъ эпитетовъ на
меня и тѣхъ, кого онъ предполагаетъ стоящими за моей
спиной, онъ говоритъ, что пресса пренебрегла этими обвине-
ніями, какъ глупостью; что я не могъ ничего знать о такихъ
поступкахъ, такъ какъ живу въ Бостонѣ; что два чеха, упо-
мянутыхъ мною, не принадлежали къ чешской группѣ; что
Швабъ ушелъ изъ Ргеіііеіі не для того, чтобы отмежеваться
отъ злодѣйства, но изъ трусости, изъ страха предъ полиціей;
что ему (Мосту) неизвѣстно было, какія преступленія совер-
шены; а если бы и было извѣстно, то онъ бы и пальцемъ не
пошевельнулъ, ибо не вмѣшивается въ частныя дѣла, не ка-
сающіяся партіи; и что у него нѣтъ преступниковъ подруч-
ныхъ. Не понимаю, почему онъ не прибавилъ еще одной лжи
къ своему каталогу, сказавъ, что указанныя мной преступле-
нія никогда не были совершены, или же были совершены
не-членами организаціи, о которыхъ я упоминалъ. Вѣроятно,
сдѣлать это ему помѣшало сознаніе, что онъ призналъ въ
присутствіи дюжины лицъ наличность преступленій и пытался
оправдать или извинить дѣйствія виновныхъ.
Я не желаю перебрасываться словами съ Іоганномъ Мо-
стомъ. У меня не было намѣренія обсуждать или доказы-
вать эти обвиненія въ своей газетѣ. Рано или поздно это
будетъ сдѣлано другими, но мнѣ не отъ чего отказываться.
Напротивъ, я столь же настойчиво повторяю свои обвиненія,
какъ и прежде, и заявляю, что сказалъ страшную истину.
Всякій, знающій меня, скажетъ, что я не дѣлаю такихъ об-
— 552 —
виненій сплеча. Я узналъ опредѣленные факты и распоря-
дился ими, какъ счелъ наиболѣе разумнымъ. Я сдѣлалъ все,
что могъ, для того, чтобы оградить жизнь и имущество мир-
ныхъ людей, и не дать запачкать анархію ассоціаціей съ пре-
ступленіями и преступниками, хотя бы даже по имени. Убо-
гіе глупцы, которымъ желательно приписать мое поведеніе
зависти, мстительности, или другимъ низкимъ мотивамъ, мо-
гутъ болтать языками, сколько угодно; время воздастъ по
заслугамъ поджигателямъ, ихъ пріятелю, Іоганну Мосту, и ихъ
врагу, мнѣ. И ожиданіе мое не будетъ тщетнымъ.
Факты выплыли на свѣтъ.
(ЪіЪегіу 22 мая 1886 г.).
Въ одной изъ послѣднихъ редакціонныхъ статей, говоря
о своихъ обвиненіяхъ противъ поджигателей, я сказалъ: «Я
не имѣлъ намѣренія судить эти обвиненія или оправдывать
ихъ въ своей газетѣ. Рано или поздно это будетъ сдѣлано
въ другомъ мѣстѣ». Что я говорилъ не на авось, доказы-
ваетъ появленіе замѣчательной статьи въ Нью-Іоркской. 8ип
отъ 3 мая, самымъ рѣшительнымъ образомъ подтверждающей
обвиненія. Сославшись на статью ЫЪегіу и отвѣтъ на нее
Моста, 8ип говоритъ:
Попытка провѣрить отрицаніе Моста раскрываетъ любопытныя вещи,
совершающіяся въ здѣшнихъ анархическихъ кругахъ. Тамъ происходятъ
или, вѣрнѣе, произошли раздоры и несогласія, ибо значительная часть
членовъ международнаго союза рабочихъ ушла изъ него. Причина раскола
кроется въ фактахъ, побудившихъ ЪіЪегіу выставить свои обвиненія въ
поджогахъ и ^мошенничествѣ. Эти факты, разоблаченные съ значитель-
ными затрудненіями, показываютъ, что выдающимся членамъ международ-
наго союза рабочихъ удивительно не повезло. Принимая во вниманіе не-
обычайныя доктрины Моста, любопытные пожары, отъ которыхъ постра-
дали сіи джентльмены, представляются чрезвычайно интересными. Всѣ
они начинались тѣмъ, что какая-нибудь керосиновая лампа опрокидыва-
лась, разбивалась или взрывалась, а оканчивались болѣе или менѣе зна-
чительнымъ ущербомъ для имущества не-анархистовъ; и полученіемъ
каждый разъ болѣе или менѣе солидныхъ страховыхъ кушей лицами,
въ квартирахъ которыхъ случался пожаръ.
Прежде, чѣмъ заняться подробнымъ разсмотрѣніемъ этихъ случаевъ,
— 553 —
любопытно будетъ сдѣлать бѣглый обзоръ различныхъ событій послѣд-
нихъ лѣтъ, который поможетъ пролить свѣтъ на нѣмецкихъ революціоне-
ровъ Америки.
Послѣ этого историческаго обзора, 8ип описываетъ пріемы
«пропаганды дѣйствіемъ», согласно руководству, преподан-
ному Іоганномъ Мостомъ въ его брошюрѣ «Революціонная
стратегія», и продолжаетъ:
Отнюдь не удостовѣрено, чтобы Мостъ самъ примѣнялъ на дѣлѣ какой-
либо изъ своихъ разрушительныхъ пріемовъ, или даже кто-нибудь изъ
его друзей и послѣдователей; несомнѣнно лишь то, что идея «пропаганды
дѣйствіемъ» была съ восторгомъ встрѣчена многими членами международ-
наго союза рабочихъ. Особенное краснорѣчіе и пылъ въ защитѣ доктринъ
Моста проявили товарищи I. Панценбекъ и Іосифъ Кайзеръ; Егеікеіі
часто упоминаетъ о нихъ, какъ о принимавшихъ участіе въ публичныхъ
засѣданіяхъ союза и читавшихъ рѣчи на революціонныя темы. Среди
радикаловъ - соціалистовъ города они извѣстны за лицъ, исповѣду-
ющихъ крайне «радикальные» взгляды на свое отношеніе къ обществу.
Съ особеннымъ вниманіемъ прислушивались къ соблазнительной док-
тринѣ товарищи Фрицъ Шеръ, Вильгельмъ Шарфъ, Карлъ Гейслеръ,
Отто Николаи, Германъ Вабницъ, Адольфъ Крамеръ, и товарищи Нолле,
Веберъ, Кубичъ и Бекъ. Нѣкоторые изъ нихъ, какъ Шеръ, Кубичъ и Бекъ,
принимаютъ завѣдомое участіе въ Егеікеіі', другіе хорошо извѣстны за
частыхъ посѣтителей митинговъ, нынѣ происходящихъ въ Кобургской
залѣ, а прежде происходившихъ въ помѣщеніи на улицѣ Бондъ и въ дру-
гихъ мѣстахъ, гдѣ союзъ собирался слушать рѣчи Моста. Опросомъ
разныхъ кварталовъ съ несомнѣнностью установлено, что всѣ эти люди
были товарищами Моста или состояли членами международнаго союза
рабочихъ, либо соціалъ-революціоннаго клуба.
Вечеромъ 14 мая 1883 года товарищъ Іосифъ Кайзеръ имѣлъ несча-
стіе пострадать отъ пожара, случившагося въ его квартирѣ, въ домѣ
№ 432, на Восточной Четырнадцатой улицѣ. Четвертый этажъ этого зданія
былъ занятъ квартирой Адольфа Крамера. Кайзеръ жилъ на третьемъ
этажѣ, гдѣ начался пожаръ, возникшій, какъ разсказывали пожарнымъ,
ютъ керосиновой лампы, случайно уроненной г-жей Кайзеръ. Зданіе поне-
сло убытковъ на 250 долларовъ; конечно, и мебель г-жи Кайзеръ немного
пострадала — на 25 дол. по офиціальному донесенію пожарнаго бюро.
Однако, страховое общество не согласилось на эту сумму и покончило съ
агитаторомъ на 278 дол. 68 ц. Полисъ былъ выданъ на сумму 300 дол.,
и счастье, что г. Кайзеръ успѣлъ получить его 7 мая, за недѣлю до не-
счастья. 27-го ноября Панценбекъ жилъ въ № 406 Восточной Шестьдесятъ
третьей улицы. Онъ или другой изъ обитателей дома сказалъ пожарнымъ,
что картина сорвалась со стѣны и разбила керосиновую лампу. Пожаръ
причинилъ дому убытокъ на 1000 дол., но владѣлица его, Каролина
Іостъ, получила всю страховую сумму. Панценбекъ, по его словамъ,
— 554 —
жившій въ третьемъ этажѣ, пострадалъ на нѣсколько сотъ долларовъ, къ
счастью, въ началѣ ноября онъ успѣлъ взять полисъ на 700 дол., каковую
сумму и получилъ въ возмѣщеніе убытковъ. Остальные жильцы постра-
дали на 50—100 долл. каждый.
29 декабря 1884 г. Вильгельмъ Шарфъ обратился въ одно изъ круп-
нѣйшихъ страховыхъ обществъ города съ просьбой застраховать его об-
становку, находящуюся въ четвертомъ этажѣ № 403 Восточной Пятьдесятъ
девятой улицы. Это ему удалось, и черезъ нѣсколько дней онъ сталъ
обладателемъ документа, обезпечившаго его 500 долл. на случай пожара.
Это было необыкновенно кстати; ибо вечеромъ 5 января 1885 г., черезъ
шесть дней, въ его квартирѣ опрокинулась лампа и произошелъ пожаръ.
Домъ, принадлежавшій Джону Гайнсу, потерпѣлъ убытковъ всего на 200
долл. Оцѣнщикъ пожарнаго бюро опредѣлилъ убытки, причиненные мебели
Шарфа, въ 200 долл., но страховому обществу пришлось уплатить 456 долл-
25 ц. Любопытная черточка: Шарфъ представилъ обществу свой счетъ
убыткамъ черезъ день послѣ пожара, когда полисъ его не былъ еще заре-
гистрированъ; тѣмъ не менѣе деньги были уплачены. Въ томъ же году
Карлъ Гейслеръ, соціалъ-демократъ, открылъ небольшой складъ модныхъ
товаровъ въ 137 № улицы Ледлоу. Этотъ домъ биткомъ набитъ жильцами.
Вечеромъ 5 іюня супруги Гейслеръ, заперевъ лавку, принимали гостей въ
задней комнатѣ. Это были Іосифъ Кайзеръ съ женой Маріей, Германъ
Вабницъ, Карлъ Баумъ и Отто Николаи. Въ десятомъ часу взорвалась
керосиновая лампа, причинивъ сильныя, хотя и не опасныя, поврежденія
компаніи и имуществу. Никто больше не пострадалъ, хотя переполохъ
поднялся неописуемый; огонь вскорѣ былъ потушенъ. Товаръ Гейслера
былъ застрахованъ и общество уплатило ему 300 долл. Большинству-же
зіополучныхъ гостей пришлось прблежать 2—3 недѣли въ больницѣ. Гей-
слеръ прекратилъ свое дѣло послѣ этого несчастнаго- случая. Задолго до
этого въ международномъ союзѣ рабочихъ произошелъ расколъ. Нѣкото-
рые его члены заподозрили своихъ товарищей и рѣшили разойтись съ
ними. Однако они держатъ языкъ за зубами, и отъ нихъ чрезвычайно
трудно узнать что-нибудь. Достовѣрно извѣстно, однако, слѣдующее: среди
завсегдатаевъ салоновъ, въ которыхъ собираются выдающіеся соціалисты,
нерѣдко шли разговоры о томъ, что нѣкоторые случаи съ керосиновыми
лампами обставлены съ необычайнымъ искусствомъ; что товарищи необы-
чайно хитро и успѣшно совершаютъ свои нападеніи на капиталистическое
общество. Утверждалось даже, что пораненія, полученныя гостями Гей-
слера, произошли отъ преждевременной вспышки огня по неумѣнію поль-
зоваться матеріалами, или недостаточному знакомству съ брошюрой Кгіед-
8иЯ88епс1ш[і.
Но это еще не всѣ пожары, приключившіеся съ агитаторами. 1 фев-
раля 1885 г. Адольфъ Крамеръ поселился въ № 157 улицы Эллери, Брук-
линъ, въ домѣ, принадлежавшемъ и отчасти занятомъ Фредерикомъ Стеф-
томъ. Въ 10 час. вечера 9 февраля въ его квартирѣ разбилась керосино-
вая лампа, и произошелъ интересный пожаръ. Домъ Стефта сильно по-
—. 555 —
страдалъ, по его словамъ, на 300 долл. слишкомъ, а имущество Крамера—
на неизвѣстную сумму. Крамеръ получилъ 300 долл. отъ страхового обще-
ства, правда лишь послѣ неудачнаго процесса, возбужденнаго обществомъ
по обвиненію Крамера въ поджогѣ.
Осенью того-же года произошелъ аналогичный случай въ квартирѣ
Фрица Шера. Домъ, принадлежавшій Вильяму Мерфи, сгорѣлъ до тла,
такъ что остались только стѣны. Къ счастью, г. Шеръ былъ застра-
хованъ .
Мерфи, явившись на мѣсто происшествія, замѣтилъ, что горѣла только
кровать, и сильный запахъ керосина разносился по всему дому. Но этотъ
запахъ могъ быть причиненъ только лампой, а лампа могла случайно на-
ходиться около кровати.
Другой несчастный анархистъ былъ Луи Веберъ. Въ его квартирѣ
взорвалась лампа около 8 час. вечера 30 ноября. Обстановка его была за-
страхована въ 600 долл.
Недавно Вильгельмъ Шарфъ и Карлъ Вильмундъ были арестованы за
тайное ношеніе оружія съ преступной цѣлью. Обстоятельства этого дѣла
всѣмъ извѣстны, хотя Шарфъ тогда путешествовалъ подъ именемъ Шли-
мана, подъ каковой фамиліей и былъ осужденъ. Онъ находится въ испра-
вительной тюрьмѣ на Блэкуэллъ - Айлендѣ, а Вильмундъ приговоренъ къ
тремъ съ половиной годамъ тюремнаго заключенія. Нужно добавить, что
у Вильмунда было найдено письмо, въ которомъ онъ обращался къ Мосту
съ предложеніемъ своихъ услугъ для пропаганды дѣйствіемъ.
Репортеръ обращался къ Юстусу Швабу. Молчаливость этого рефор-
матора всѣмъ извѣстна, и въ этомъ случаѣ онъ не измѣнилъ себѣ.
<Я ничего больше не скажу»,— отвѣтилъ г. Швабъ репортеру. — «Вы
вѣдь сами знаете, какъ обстоитъ дѣло».
«Не объясните-ли вы, по какимъ причинамъ вы изгнали Вильгельма
Шарфа, Шлимана тожъ, Адольфа Крамера и Іосифа Кайзера изъ своей
гостинной и запретили имъ возвращаться?»
Жилистый нѣмецъ поднялся во весь свой ростъ и рѣзко выкрикнулъ:
«Вы откуда узнали эти имена?»
«Изъ офиціальныхъ отчетовъ пожарнаго вѣдомства», отвѣтилъ ре-
портеръ .
Этотъ отвѣтъ, повидимому, не удовлетворилъ г. Шваба. Однако онъ
промолвилъ:
«Я ихъ выгналъ потому, что имѣлъ полное основаніе думать, что они
безнравственные люди, а для меня это достаточный поводъ».
Интересно интервью съ однимъ молодымъ механикомъ, прикосновен-
нымъ къ этимъ дѣламъ. Онъ сдѣлалъ предположенія, какимъ образомъ
такой пожаръ могъ быть вызванъ искусственно.
«Они могли взять лампу, наполнить ее керосиномъ и старательно за-
купорить отверстіе для выхода газовъ. Если зажечь лампу и приставить
къ ней свѣчку такъ, чтобы пламя ея касалось резервуара, то вскорѣ
образуются газы, которые, не имѣя выхода, разорвутъ лампу и причинятъ
— 556 —
пожаръ. Если ловко расположить предметы, то лампа при паденіи непре-
мѣнно сшибетъ со стола свѣчку, такъ что никто не догадается о ея
участіи въ дѣлѣ. Еще удобнѣе напитать полоски матеріи бензиномъ п
разложить ихъ отъ лампы до горючаго матеріала, помѣщеннаго въ ка-
комъ угодно углу комнаты. Бензинъ не оставляетъ слѣдовъ, а огнепро-
водныя качества его такъ велики, что такого рода опытъ долженъ увѣн-
чаться полнымъ успѣхомъ. Но, если съ бензиномъ обращаться неосто-
рожно, пожаръ можетъ случиться раньше назначеннаго срока и кого-ни-
будь покалѣчить».
Эта статья 8ип, не сообщающая и половины правды, по
крайней мѣрѣ худшей ея половины, все же пестритъ именами,
датами, фактами и цифрами изъ офиціальныхъ источниковъ,
которые должны убѣдить всякаго благомыслящаго человѣка
въ томъ, что я сказалъ правду о негодяяхъ, слѣдующихъ
предписаніямъ Іоганна Моста. Эти данныя извлечены изъ
огромной массы матеріала цѣною нѣсколькихъ недѣль упорныхъ
изысканій, которымъ мѣшали весьма серьезныя препятствія;
авторъ далъ бы гораздо болѣе полный отчетъ, если бы ему
не мѣшали чиновники полиціи и пожарнаго вѣдомства Нью-
Іорка, чувствительно задѣтые тѣмъ, что ихъ надули и что
публика разоблачила ихъ невѣжество, тупость и безпечность.
Однако, то, что онъ успѣлъ сдѣлать, сильно испугало под-
жигателей, и теперь они, по всей вѣроятности, прекратятъ
свои злодѣйства. Если же нѣтъ, то первая же пойытка во-
зобновить ихъ встрѣтитъ немедленный и энергичный отпоръ.
Инсинуація Ггеі1іейу будто статья 8ип была написана Мори-
цемъ Бахманомъ за деньги, не имѣетъ подъ собой рѣшительно
никакихъ основаній. Она написана профессіональнымъ жур-
налистомъ, не примыкающимъ къ анархистскому движенію, и
только онъ и получилъ плату за нее или за сообщеніе фак-
товъ, въ ней содержащихся. Отвѣтъ Моста 8ип смѣшонъ и
совершенно несостоятеленъ. Онъ говоритъ, что не знаетъ,
справедливы-ли утвержденія, и справедливы-ли они, нѣтъ-ди,
онъ не знаетъ, кто такіе упомянутые люди. Между тѣмъ боль-
шинство этихъ людей именовались на столбцахъ Ргеіііеіі «то-
варищами» отъ десяти до пятидесяти разъ каждый; а кромѣ
того, по любопытному стеченію обстоятельствъ, въ томъ са-
момъ столбцѣ, который слѣдуетъ за этимъ смѣлымъ утвер-
жденіемъ, Панценбекъ, одинъ изъ первыхъ поджигателей, кра-
— 557 —
суется рядомъ съ нѣкоторой суммой денегъ въ рубрикѣ на-
личныхъ поступленій. Мостъ затѣмъ спрашиваетъ, со свой-
ственной ему самоувѣренностью, думаетъ-ли кто-нибудь, что
дома анархистовъ никогда не должны загораться, и рекомен-
дуетъ составить списокъ такихъ домовъ капиталистовъ, ко-
торые горѣли. Мостъ можетъ сколько угодно толковать на
эту тему, если укажетъ общество изъ сотни капиталистовъ,
среди которыхъ хотя бы десять (я не говорю уже пятнадцать
или двадцать) оказались настолько неудачниками, чтобы ли-
шиться своего имущества отъ нѣсколькихъ пожаровъ въ ка-
кихъ-нибудь три года, и настолько благоразумными, чтобы
всякій разъ успѣвать застраховать имущество за срокъ до
несчастнаго случая, колеблющійся отъ недѣли и до года. И
даже если ему удастся изобличить въ такихъ преступленіяхъ
капиталистовъ, то будетъ-ли это извиненіемъ для коммуни-
стовъ, поступающихъ аналогичнымъ образомъ?
Свобода и насиліе.
(^ЫЪегіу 22 мая 1886 г.).
Недавній случай съ бросаніемъ бомбъ въ Чикаго ставитъ
на очередь вопросъ о цѣлесообразности вооруженнаго воз-
станія. Право сопротивляться угнетенію силой не подлежитъ
никакому сомнѣнію; въ данномъ случаѣ анархистамъ надле-
житъ лишь обсудить политику осуществленія этого права. На
взглядъ ЫЪегіу только одно можетъ оправдать осуществленіе
его въ широкомъ масштабѣ,—именно, угнетеніе свободной
мысли, свободы слова, свободы печати. Даже и въ томъ
случаѣ осуществленіе его будетъ неразумнымъ, если гнетъ
не достигъ такой силы, что никакими другими средствами
его нельзя побороть. Кровопролитіе само по себѣ чистый
убытокъ. Когда намъ нужна свобода агитаціи, и ничто, кро-
мѣ кровопролитія, не можетъ обезпечить ея, тогда оно имѣетъ
смыслъ. Но нужно помнить, что кровопролитіе никогда не
сдѣлаетъ соціальнаго переворота въ собственномъ смыслѣ
этого слова; что онъ можетъ быть выполненъ только посред-
— 558 —
ствомъ агитаціи, изслѣдованія, эксперимента и пассивнаго
сопротивленія; и что послѣ всѣхъ кровопролитій мы оста-
немся на томъ же мѣстѣ, гдѣ сейчасъ находимся, если не
считать того, что мы получимъ право пользоваться подобными
средствами.
Одно только чикагскій бомбометатель доказалъ блестяще—
превосходство динамита надъ винчестерской винтовкой. Ни
при одномъ мятежѣ здѣсь не было убито и ранено заразъ
столько полицейскихъ, какъ въ этомъ случаѣ одной бомбой;
по крайней мѣрѣ, такъ передаютъ. Какъ истый террористъ,
бомбометатель сдѣлалъ только одну ошибку—выбравъ время,
когда собралась толпа рабочихъ, на которыхъ полиція могла
сорвать зло. Если необходимо требовать свободы слова си-
лою, то борьба должна заключаться въ рядѣ актовъ отдѣль-
ныхъ динамитчиковъ. Время вооруженныхъ возстаній прошло.
Ихъ слишкомъ легко подавляютъ. По этому поводу я могу
сдѣлать назидательную выдержку изъ частнаго письма, при-
сланнаго мнѣ д-ромъ Джозефомъ Суэйномъ, изъ Санъ-Фран-
циско, за нѣсколько дней до чикагскихъ безпорядковъ.
Двѣ-три недѣли у насъ гостили рабочіе ораторы изъ Орегоны, Вашинг-
тонской территоріи, Колорадо, Канзаса и др. мѣстъ. Они говорятъ, что мы
отстали. Въ названныхъ мѣстахъ рабочіе союзы организованы и воору-
жены винчестерскими винтовками, мы же въ Санъ-Франциско, какъ вы-
разился одинъ крайній лѣвый, не научились даже владѣть зубочисткой на
случай войны съ капиталомъ. Они утверждаютъ, что уже многіе мужчины
приготовились къ грядущей борьбѣ, а въ Денверѣ чуть не семьдесятъ
женщинъ, и всѣ онѣ прекрасно владѣютъ ружьемъ. Они увѣщеваютъ
здѣшнихъ соціалистовъ послѣдовать ихъ примѣру. Все это облечено тай-
ной. Недавно прошелъ слухъ, что исполнительный комитетъ рыцарей труда
приказалъ мѣстнымъ организаціямъ прекратить пріемъ новыхъ членовъ
или не торопиться съ этимъ дѣломъ, такъ какъ многіе присоединялись,
не понявъ даже хорошенько цѣлей ордена. Я думаю, это оттого, что къ
нему присоединились революціонеры. Эти люди говорятъ, что въ перечис-
ленныхъ штатахъ рыцари соціалисты. Мнѣ кажется, волненія на Гульдо-
вой линіи были вызваны этими революціонерными рыцарями. Паудерли
кажется, что они могутъ заполонить орденъ. Паудерли славный малый, но
онъ ничего не смыслитъ въ рабочемъ вопросѣ. Онъ думаетъ, что рыцари
могутъ нажить деньги на Гульдовой линіи. Одинъ ораторъ выразился, что
революціи рождаются въ консервативно-реформистскихъ учрежденіяхъ, но
что радикалы вскорѣ вырываютъ ее у нихъ изъ рукъ. Соціалисты хотѣли
бы сдѣлать то же самое съ движеніемъ рыцарей. Онъ сказалъ, что чи-
— 559 —
кагскіе анархисты очень хорошіе люди. Они предсказываютъ возстаніе въ
теченіе одного года. Кажется, эти сторонники вооруженнаго сопротивленія
работаютъ очень усердно. По ихъ словамъ, они должны быть хорошо во-
оружены, чтобы внушить капиталистамъ уваженіе къ себѣ и предупре-
дить нападеніе. Подобно Гранту, они желаютъ добиться мира, хотя бы
пришлось за него сражаться — мира Варшавы. Они думаютъ, что когда
будутъ вооружены, то смогутъ захватить желѣзную дорогу, и собствен-
ники не посмѣютъ противиться. Какъ сказалъ вчера вечеромъ ораторъ
изъ Канзаса, забастовщики имѣютъ право не давать другимъ занимать
ихъ мѣста, такъ какъ они пріобрѣли трудовое право на дорогу, т. е.
являются такими же собственниками, какъ и капиталисты. Онъ не упо-
требилъ выраженія „трудовое право“, но такова была его мысль. Конечно,
они будутъ считать себя правыми, захвативъ желѣзную дорогу, свою соб-
ственность. Если конфликтъ будетъ ускоренъ, то свободѣ будетъ нанесенъ
тяжкій ударъ, и они поймутъ, какими были глупцами. Они забываютъ,
что побѣду въ вооруженной борьбѣ создаютъ умъ, ловкость, долгое упра-
жненіе, знаніе и природныя способности; что люди съ такими качествами
находятся на службѣ у капитала, и что онъ поведетъ другихъ рабочихъ
на недисциплинированныя массы, такъ что рабочіе перестрѣляютъ другъ
друга. Фатальное заблужденіе думать, что можно устрашить капиталистовъ,
по большей части людей храбрыхъ и стоящихъ выше массы, и такъ непо-
колебимо увѣренныхъ въ своихъ правахъ на имущество, которымъ они
владѣютъ. Затѣмъ, мятежники не смогутъ собираться въ большіе отряды,
ибо власти захватятъ депо и будутъ пускать поѣзда, если они вообще
будутъ ходить, только для сосредоточенія войскъ въ извѣстныхъ пунктахъ,
къ которымъ возставшіе не будутъ имѣть доступа. Капиталисты получатъ
поводъ завопить о сильной власти, и прогрессъ замедлится. Выгадаютъ
только фабриканты пушекъ и другихъ предметовъ военнаго снаряженія, и
сильное правительство, а рабочіе понесутъ неисчислимыя потери; они ли-
шатся и той свободы, которую сейчасъ имѣютъ, и должны будутъ упла-
тить военныя издержки. Если бы я могъ руководить людьми, входящими
во всѣ эти рабочія организаціи, то могъ бы, даже не берясь за зубочистку
иначе, какъ съ цѣлью писать ею, совершенно мирнымъ путемъ заставить
капиталъ просить пощады; или, если бы нашелъ это справедливымъ и ра-
зумнымъ, продать имущество, за дѣйствительную стоимость или дешевле.
Пользованіе оружіемъ—самоубійство для того, кто первый за него хва-
тается. Моральная сила неизмѣримо дѣйствительнѣй для защиты есте-
ственныхъ правъ. Этотъ простой фактъ столь убѣдителенъ, что всякая
грубая сила отступаетъ, когда вы правильно беретесь за дѣло. Какой пре-
красный случай избавиться отъ лэндлордовъ и политикановъ былъ у ирланд-
цевъ! Если бы они не платили ренты въ теченіе года, лэндлорды превра-
тились бы въ нищихъ. Оказалось бы, что цѣна земли обусловливается
исключительно монополіей, захватомъ, юридическимъ титуломъ. Такой
успѣхъ открылъ бы всѣмъ цивилизованнымъ людямъ глаза на слабость
грубой силы въ борьбѣ съ моральной силой, и показалъ бы, какъ легко
— 560 —
сдѣлать правительство безсильнымъ. Вѣдь это лживый призракъ, страш-
ный только ребятамъ! Если бы богъ существовалъ, онъ никогда бы не
простилъ Парнеллю и нонамъ измѣну девизу «нѣтъ ренты>. Если бы у
насъ былъ хоть одинъ такой примѣръ пассивнаго сопротивленія въ ши-
рокомъ масштабѣ, анархія была бы совершившимся фактомъ.
Я ничего не могу прибавить къ этимъ мудрымъ словамъ,
равно какъ и увеличить ихъ безцѣнной назидательности.
Оставляя въ сторонѣ обстановку метанія бомбы, которая,
какъ я уже говорилъ, внушаетъ сомнѣнія, бросимъ взглядъ
на послѣдующія событія, въ достовѣрности которыхъ не
можетъ быть сомнѣнія. Поведеніе полиціи, судовъ, каѳедры
и прессы, включая даже многіе рабочіе органы, въ эти двѣ
недѣли было прямо позорнымъ. У жрецовъ мамона пѣна не
сходила со рта; слуги Плутуса, возсѣдающіе въ редактор-
скихъ креслахъ, брызгали чернильнымъ ядомъ; дюжіе молод-
цы изъ грязныхъ переулковъ, за деньги готовые на какой
угодно скандалъ, вопили о мщеніи; а судьи въ горностаевыхъ
мантіяхъ, на которыхъ уже не осталось мѣста для новыхъ
пятенъ, доблестно заявили о своемъ намѣреніи не считаться
ни съ правомъ, ни съ милосердіемъ, ни съ приличіями, если
имъ попадется въ руки анархистъ. Спайсъ и Филденъ были
арестованы и обвинены въ убійствѣ, хотя они только то и
сдѣлали, что позволили себѣ высказать свое мнѣніе; въ Чи-
каго чуть не всякій, дерзавшій объявить себя анархистомъ,
заключался въ тюрьму, и кто достигалъ этой пристани безъ
прабитой головы, тотъ почиталъ себя особенно счастливымъ;
полиція врывалась въ дома и производила массовые обыски;
АгЪеііет Яеііипд, Аіагт^ и, насколько мнѣ извѣстно, Виеіо-
испозі, были закрыты безъ малѣйшаго законнаго или есте-
ственнаго повода; быть нѣмцемъ, значитъ обращать на себя
подозрительные взгляды, а быть полякомъ или чехомъ, зна-
читъ бояться высунуть носъ на улицу: и даже для самыхъ
респектабельныхъ людей стало весьма небезопасно останавли-
ваться на улицахъ Чикаго и сомнѣваться въ превосходствѣ
существующихъ соціальныхъ и политическихъ системъ надъ
Утопіей Томаса Мора. Вотъ и называйте коммунистовъ по-
мѣшанными! Власти и ихъ подголоски—вотъ кто теперь
настоящіе помѣшанные. Можно подумать, что эта бомба
— 561 —
первый актъ насилія, совершенный подъ луною. Эти помѣ-
шанные видно забыли, что они представители и поборники
существующаго режима насилія,—режима, являющагося по-
стоянной угрозой всякому, кто дерзаетъ требовать свободы;
режима, связывающаго руки рабочихъ, между тѣмъ какъ
шайка легализованныхъ грабителей, именуемыхъ капитали-
стами, очищаетъ ихъ карманы. Чего-же они могутъ ожидать
отъ своихъ жертвъ, какъ не насилія? Есть два способа выз-
вать угнетенные классы на насиліе; одинъ принадлежитъ
такъ называемымъ революціонерамъ, которые прямо совѣ-
туютъ имъ примѣнять силу; другой, гораздо болѣе опасный,
принадлежитъ такъ называемымъ друзьямъ порядка, которые
не оставляютъ имъ иного выхода, какъ сила. Эти двѣ пар-
тіи, съ виду враждебныя, въ сущности играютъ другъ другу
въ руку, къ ущербу истинныхъ революціонеровъ и истинныхъ
друзей порядка, знающихъ, что сила ничего не рѣшаетъ,
и что ни одинъ вопросъ не бываетъ рѣшенъ, пока его не
рѣшать правильно. Точно такъ же, какъ свобода есть мать
порядка, государство—мать насилія.
Подтасованный судъ.
(ІлЪегіу 18 сентября 1886 г.)
Какъ ни былъ несправедливъ чикагскій приговоръ, судъ
раскрылъ нѣкоторые факты относительно иллинойскихъ при-
сяжныхъ, которыми могутъ воспользоваться другія общины
и которымъ долженъ обрадоваться Лизандеръ Спунеръ. Въ
своемъ крупномъ трудѣ, нынѣ вышедшемъ изъ продажи и
озаглавленномъ «Судъ присяжныхъ», г. Спунеръ показываетъ,
какъ практика судовъ присяжныхъ благодаря узурпаціи откло-
нилась отъ первоначальной теоріи и совершенно утратила тѣ
три особенности, которыя дѣлали его самымъ могучимъ опло-
томъ индивидуальной свободы. Эти три особенности суть:
1) что присяжные должны выбираться по жребію изъ урны,
содержащей въ себѣ записочки съ именами всѣхъ гражданъ
даннаго околотка, а не изъ списка избранныхъ; 2) что они
Вмѣсто книги.	36
— 562 —
должны судить не только о фактахъ, но и о правѣ, и о спра-
ведливости закона; 3) что они должны рѣшать не только во-
просъ о виновности или невиновности обвиняемаго, но и о
природѣ и тяжести наказанія.
Изъ рѣчи судьи Гэри, обращенной къ чикагскимъ присяж-
нымъ, явствуетъ, что иллинойское право возстановило, если
не вполнѣ, второе и третье правило. Судья выразился:
Если присяжные признаютъ виновность обвиняемыхъ, или кого-либо
изъ нихъ, то своимъ приговоромъ они должны опредѣлить наказаніе.
И далѣе:
Присяжные въ уголовномъ дѣлѣ по статутамъ Иллинойса являются
судьями права и факта и потому обязаны, выслушавъ доводы защиты и
инструкціи суда, дѣйствовать, согласно своему добросовѣстному сужденію,
о данномъ правѣ и данныхъ фактахъ. Присяжные—судьи права и фак-
та, и вы имѣете право не считаться съ инструкціями суда, если
клятвенно удостовѣрите, что, по вашему убѣжденію, знаете законъ лучше,
чѣмъ судъ.
Ясно, что въ рукахъ непредубѣжденныхъ присяжныхъ, снаб-
женныхъ такими полномочіями, жизнь и свобода несправед-
ливо обвиненнаго лица является почти обезпеченной. Безпо-
рядки въ Чикаго явились слѣдствіемъ предубѣжденія противъ
суда присяжныхъ. И этотъ судъ былъ составленъ сплошь изъ
предубѣжденныхъ людей уже потому, что первое изъ трехъ
перечисленныхъ правилъ не было возстановлено наряду со
вторымъ и третьимъ. Если бы двѣнадцать человѣкъ, состав-
ляющихъ судъ, не были надерганы изъ готоваго списка та-
кимъ способомъ, который даетъ возможность прокуратурѣ под-
тасовывать составъ присяжныхъ, а были бы выбраны по жре-
бію изъ всѣхъ гражданъ Чикаго, то въ составъ суда попалъ
бы значительный процентъ рабочихъ, которые не допустили
бы ужаснго приговора, висящаго надъ головой восьми заклю-
ченныхъ. На дѣлѣ же всѣ двѣнадцать человѣкъ оказались
на сторонѣ капитала и привилегіи, съ которыми ихъ связы-
ваютъ кровныя симпатіи и интересы; они заранѣе приготови-
лись повѣсить людей, посягнувшихъ на священныя прерогативы
власти предержащей. Лишнее прибавлять, что государство ни-
когда не отзвонитъ себѣ вѣчной памяти возстановленіемъ га-
рантіи, которой народъ лишенъ, а послѣдняя никогда не бу-
детъ возстановлена, если самъ народъ не добудетъ ея бой-
котированіемъ государства.
— 563 —
Можно ли ожидать справедливости отъ государ-
ства?
(ЪіЪегіу 18 сентября 1886 г.).
Чарльзъ Фаулеръ написалъ, а Ъисі/ег напечаталъ талант-
ливую статью, доказывающую, что чикагскій процессъ былъ
преслѣдованіемъ мнѣнія, а не преступности, что приговоръ
былъ осужденіемъ анархіи, а не бомбометанія, и что престу-
пленіе, за которое жертвамъ предстоитъ понести кару, не
было совершено въ дѣйствительности, а было конструирова-
но . Оставляя въ сторонѣ несомнѣнно сфабрикованное въ
интересахъ прокуратуры, но прямое показаніе человѣка, ко-
торый поклялся, что видѣлъ, какъ Спайсъ зажегъ фитиль и
передалъ бомбу Шнаубельту, а Шнаубельтъ затѣмъ бросилъ
ее, нужно признать утвержденіе Фаулера безусловно правиль-
нымъ. Правильно также утвержденіе «О», что обвиненія были
построены на ложныхъ показаніяхъ сыщиковъ. Правильно
также мое утвержденіе, что этихъ приговоровъ не было бы,
не будь составъ суда подтасованъ.
Но, при всей правильности этихъ утвержденій, какова ихъ
цѣна? Они лишній разъ свидѣтельствуютъ объ адскихъ махи-
націяхъ, практикуемыхъ государствомъ; но и только. Кто ихъ
дѣлаетъ въ надеждѣ, что государство исправится, тотъ глу-
боко ошибается. Развѣ государство не адское учрежденіе?
Чего-же ожидать отъ него, кромѣ казней? «Пусть чикагскій
народъ» говоритъ Фаулеръ, «узнаетъ, что зажигательная рѣчь
не есть преступленіе... Тогда уже не будетъ преслѣдованія
анархіи или анархистовъ, а просто охота за человѣкомъ,
бросившимъ бомбу».
Очевидно, въ этомъ случаѣ г. Фаулеръ отождествляетъ
«чикагскій народъ» съ государствомъ, ибо государство вѣдь
преслѣдуетъ анархію. Но зачѣмъ-же государству «охотиться
за человѣкомъ, бросйвшимъ бомбу»? Развѣ оно при этомъ
не преслѣдуетъ анархію? Развѣ анархія не злѣйшій врагъ его?
Развѣ государство можетъ интересоваться чѣмъ-нибудь, кро-
мѣ собственнаго существованія и благополучія?
— 564 —
Къ чему весь этотъ визгъ! Не будемъ жаловаться на не-
справедливости, чинимыя государствомъ, если не желаемъ
этимъ обнаружить предъ народомъ всю ихъ чудовищность и
побудить его сбросить съ себя гнетъ тираніи. Самый мѣткій
комментарій къ вердикту былъ сдѣланъ Луи Лингомъ, изго-
товившимъ большую часть бомбъ, столь изобилующихъ въ
Чикаго, и самымъ юнымъ въ числѣ осужденныхъ лицъ. Пос-
лѣ прочтенія приговора онъ, говорятъ, сказалъ: «Къ чему
жаловаться? Еслибы я былъ на мѣстѣ судьи, а онъ на моемъ,
я послалъ-бы его на висѣлицу въ двадцать четыре часа».
Этотъ мужественный чешскій юноша стоитъ значительно вы-
ше своихъ товарищей. Луи Лингъ понимаетъ положеніе дѣлъ.
Онъ знаетъ, что анархія вызвала государство на бой. Онъ
знаетъ, что государство приняло вызовъ. Онъ знаетъ, что
поединокъ этотъ будетъ не на жизнь, а на смерть.
Однако, роковой слабостью и Линга, и его товарищей яв-
ляется то, что они въ дѣйствительности не представляютъ
анархіи. Они бросили вызовъ государству во имя анархіи,
безвластія, но только съ цѣлью ввести и укрѣпить самый
возмутительный родъ архіи, власти,—архію принудительнаго
коммунизма. Они предполагаютъ завоевать и поддерживать
ее путемъ самыхъ жестокихъ и кровавыхъ пріемовъ. Сила
праваго дѣла передъ тираніей состоитъ въ томъ, что, поку-
да оно неповинно въ нападеніи, оно пользуется народной
симпатіей и поддержкой въ случаѣ преслѣдованія. Такъ на-
зываемые анархисты Чикаго, сдѣлавъ свое дѣло неправымъ,
заявивъ свою готовность идти на преступленіе, хотя бы и
массовое, и ставъ на платформу коммунистической тираніи,
убили свою силу, оттолкнули отъ себя народную симпатію къ
угнетенной свободѣ и направили ее въ сторону врага. А что
хуже всего, они, присвоивъ себѣ названіе истинныхъ друзей
свободы и затемнивъ въ представленіи народа характеръ
анархіи, пожалуй, дали возможность своему врагу выполнить,
опираясь на народную санкцію, то, на что онъ раньше не
рѣшался изъ страха народнаго возмущенія,—немедленно при-
няться за угнетеніе истинныхъ анархистовъ, преслѣдующихъ
свободу-цѣль свободой-средствомъ. Если-бы мы имѣли воз-
можность идти своимъ путемъ, мы становились бы все силъ-
— 565 —
нѣе и сильнѣе, пока государство не стало-бы предъ дилем-
мой: или нелицемѣрно уступить, или, начавъ преслѣдовать
мирныхъ сторонниковъ автономіи, утратить народную под-
держку и погибнуть. При существующихъ-же обстоятельствахъ
нашъ путь къ побѣдѣ будетъ, вѣроятно, гораздо болѣе тер-
нистымъ. Но меня спросятъ, какъ же быть ввиду отчаяннаго
положенія, въ какое попали эти люди, хотя бы и повредившіе
нашему дѣлу? Отвѣтъ очень простъ. Они—изъ числа тѣхъ
немногихъ благородныхъ душъ, которыя, заблуждаясь отно-
сительно средствъ, все-же стремятся къ благу всего человѣ-
чества и готовы за него отдать свою жизнь; мы поэтому
приложимъ всѣ силы къ тому, чтобы вырвать ихъ изъ когтей
чудовища. Для этого мы не должны останавливаться ни предъ
чѣмъ, кромѣ измѣны своему дѣлу. Но за этотъ предѣлъ мы
не перешагнемъ. Если мы можемъ спасти этихъ людей не
иначе, какъ прибѣгнувъ къ ихъ ложнымъ пріемамъ и этимъ
отсрочивъ на неопредѣленное время достиженіе преслѣдуемыхъ
нами цѣлей, то пусть чудовище пожретъ свою добычу. Ничто
не побуждаетъ насъ жертвовать тѣмъ, что намъ дороже все-
го, для спасенія заблудшихся людей отъ послѣдствій, въ на-
ступленіи которыхъ мы нимало неповинны. Кто желаетъ,
пусть называетъ это жестокостью. Называйте меня звѣремъ,
называйте меня трусомъ, «анархистомъ въ лайковыхъ перчат-
кахъ», давайте мнѣ какое угодно прозвище,—я буду стоять
на своемъ. Мнѣ еще никто не доказалъ, что человѣкъ обя-
занъ поддерживать репутацію мужества цѣною вѣрности исти-
нѣ. Пусть судятъ о моемъ мужествѣ въ тотъ день—который,
если наступленіе его неизбѣжно, теперь прійдетъ скорѣе—
когда я въ свой чередъ столкнусь лицомъ къ лицу съ чудо-
вищемъ. До той поры я буду ждать; и въ ожиданіи работать.
Урокъ жизни.
(ЪіЬегіу 24і сентября 1887 г.).
Расходясь съ нѣкоторыми моими друзьями, я ни на ми-
нуту не обольщалъ себя надеждой, что верховный судъ Ил-
— 566 —
линойса измѣнитъ свой приговоръ относительно осужденныхъ
соціалистовъ Чикаго; и потому, какъ ни ужасны были по-
слѣднія вѣсти изъ этого города, онѣ меня не поразили не-
ожиданностью. Но на сердцѣ у меня дѣлается все тяжелѣе по
мѣрѣ того, какъ уменьшаются шансы защиты и приближает-
ся день, въ который звѣрски жестокое государство собирает-
ся выполнить надъ этими безразсудными, но благородными
людьми актъ низкой и еще болѣе безразсудной мести. Чтобы
предупредить этотъ актъ безумія, эти ужасы, къ которымъ
онъ можетъ повести, остается убить еще двѣ карты въ игрѣ
въ «правосудіе», въ которой на сторонѣ государства столько
шансовъ, что будь они у банкомета Монте-Карло, онъ погибъ-
бы, ибо всѣ его жертвы наложили бы на себя руки. Одна
изъ картъ—апелляція къ верховному суду Соединенныхъ Шта-
товъ, другая—апелляція къ губернатору Иллинойса. Опытъ
учитъ насъ, что восходящая лѣстница судейскаго «верховен-
ства» обыкновенно характеризуется соразмѣрнымъ усугубле-
ніемъ тупоумія и безчувственности, и потому мало данныхъ
ожидать большей справедливости изъ Вашингтона, чѣмъ изъ
Оттавы; и если только губернаторъ Огльсби не является въ
гораздо меньшей степени орудіемъ капитала, чѣмъ рядовой
республиканскій губернаторъ, стремящійся къ политической
карьерѣ, то и въ эту инстанцію совершенно безполезно обра-
щаться. Тѣмъ не менѣе, необходимо испробовать всѣ сред-
ства. Пусть будетъ сдѣлано все, что только возможно, не
останавливаясь ни предъ какими затратами; и хотя самый сла-
бый шопотъ капитала въ ушахъ чиновника раздается громче,
чѣмъ самый зычный голосъ труда, пусть этотъ голосъ про-
тестуетъ громко и долго. Только тогда мы не будемъ имѣть
повода упрекать себя въ ошибкѣ.
Паче всего мы должны принять къ свѣдѣнію урокъ этихъ
дней. Все, что ІлЪетіу говорила съ первой минуты по этому
печальному поводу, имѣло цѣлью разсѣять заблужденіе, буд-
то государство имѣетъ что-либо общее съ правосудіемъ. Я въ
этомъ еще больше убѣдился, когда прочелъ длинную моти-
вировку иллинойскихъ судей. Этотъ ловкій подборъ показа-
ній, сдѣланныхъ на судѣ, утверждаетъ меня во мнѣніи, что
по существующимъ законамъ было достаточно данныхъ для
— 567 —
обвиненія заключенныхъ въ убійствѣ. Ибо для этого требу-
ется очень немногое. Насколько мнѣ извѣстно, атторней шта-
та имѣетъ право повѣсить цѣлыя тысячи невинныхъ гражданъ
Чикаго съ такой же непринужденностью, съ какой повѣситъ
семь жертвъ, нынѣ приговоренныхъ къ смерти. Отвѣтствен-
ность за эту несправедливость падаетъ исключительно на ад-
скій законъ о заговорахъ; и этотъ законъ, примѣняющійся по-
чти безъ всякихъ колебаній, показываетъ, съ какой неизбѣж-
ностью государство становится орудіемъ тираніи. Это чудище
нельзя исправить; его надо убить. Но какъ? Отнюдь не дина-
митомъ; динамитъ ему не причинитъ вреда. Какъ же, въ
такомъ случаѣ? Свѣтомъ! Оно благоденствуетъ во тьмѣ не-
вѣжества своихъ жертвъ; его надо утопить въ лучахъ сво-
боды. Если эти семеро должны умереть, то вотъ урокъ, ко-
торый мы почерпаемъ въ ихъ смерти.
Осужденные за убѣжденія.
(ЫЪегіу 24 сентября 1887 г.).
Судьи верховнаго суда Иллинойса по крайней мѣрѣ въ од-
номъ пунктѣ согласны съ коммунистами Иллинойса. Они го-
ворятъ: «Законъ и правительство не могутъ быть упразднены
безъ революціи, кровопролитія и убійства». Вопреки санкціи,
полученной коммунистами изъ столь высокихъ сферъ, анар-
хисты будутъ придерживаться противоположнаго мнѣнія и
утверждать, что только въ очень рѣдкихъ и крайнихъ случа-
яхъ кровопролитіе необходимо для упраздненія правительства,
что въ другихъ случаяхъ оно играетъ побочную роль, и что
оно вовсе не потребуется, когда начала свободы получатъ
большее распространеніе, что свобода во всякомъ случаѣ бу-
детъ главнымъ факторомъ упраздненія правительства, при ре-
волюціи-ли, или безъ нея.
Независимо, однако, отъ того, правиленъ ли взглядъ судей
и коммунистовъ, любопытно отмѣтить тотъ поводъ, по ко-
торому первые его высказали. Отвѣчая на заявленіе защиты
объ отводѣ одного изъ присяжныхъ, предубѣжденнаго противъ
— 568 —
соціалистовъ, коммунистовъ и анархистовъ, судьи сказали,
что это несущественное основаніе; ибо такъ какъ анархизмъ
предполагаетъ разрушеніе закона и правительства, что въ свою
очередь предполагаетъ революцію, кровопролитіе и убійство,
а соціализмъ или коммунизмъ обозначаетъ уничтоженіе права
частной собственности, что въ свою очередь предполагаетъ
воровство; то «предубѣжденіе обыкновеннаго гражданина,
смотрящаго на вещи съ практической точки зрѣнія, противъ
анархизма и коммунизма является ничѣмъ инымъ, какъ пре-
дубѣжденіемъ противъ преступленія». Послѣ такой судейской
деклараціи посмѣютъ-ли шакалы и гіены капиталистической
прессы утверждать, что семь лицъ, приговоренныхъ къ смерти
въ Чикаго, были судимы и осуждены не за убѣжденія?
Впередъ, товарищи!
(ІлЪегіу 19 ноября 1887 г.).
Что сказать о трагедіи, только что свершившейся въ Чи-
каго, о столь гнусномъ злодѣяніи, учиненномъ надъ столь
храбрыми людьми? Гдѣ взять словъ, чтобы заклеймить гну-
сность одной руки и прославить чистоту другой? Грудь моя
никогда еще такъ не вздымалась, перо такъ не дрожало. Я
пишу, а съ эшафота доносится до меня предсмертный крикъ
благороднаго Спайса: «Въ эту минуту наше молчаніе сильнѣе
словъ». Но говоримъ ли мы, или молчимъ, я увѣренъ, что
съ этой минуты всѣ мы ринемся въ предстоящую намъ борьбу
съ болѣе твердымъ сердцемъ и болѣе твердымъ шагомъ,
слѣдуя примѣру нашихъ убитыхъ товарищей. Несли мы пра-
вильнѣе взглянемъ на дѣло, то въ успѣхѣ можно будетъ не
сомнѣваться.
И когда это будетъ достигнуто, и исторія начнетъ соста-
влять свой приговоръ, то всѣ увидятъ и признаютъ, что Джоны
Брауны промышленной революціи Америки были повѣшены въ
Чикаго одиннадцатаго ноября 1887 г. Рабочее движеніе имѣло
своихъ Нагрег’8 Реггу; когда же будетъ объявлено освобо-
жденіе?
— 569 —
«Не прощайте, а здравствуйте, братья»! телеграфировала
Джозефина Тилтонъ Альберту Парсонсу въ утро рокового дня;
«съ подмостковъ эшафота долженъ начаться походъ. Я услышу
бой барабана».
Барабанъ прогремѣлъ; удальцы пошли на приступъ; же-
ланная брешь пробита; миріады становятся въ строй; если мы
только захотимъ воспользоваться случаемъ, купленнымъ столь
дорогою цѣной, мы побѣдимъ.
Мы побѣдимъ; мы должны побѣдить!
Ибо, какъ говоритъ Прудонъ, «подобно древней Немезидѣ,
которой не могли склонить ни мольбы, ни угрозы, революція
шагаетъ впередъ неуклонной и тяжелой поступью по цвѣтамъ,
которые разсыпаютъ передъ ней ея поклонники, по крови
своихъ борцовъ, черезъ тѣла своихъ враговъ».
На передовомъ посту.
Одно дѣло допускать возможность революціи; другое дѣло
указывать, что при наличности извѣстныхъ условій и при
отсутствіи другихъ опредѣленныхъ условій революція неизбѣж-
на; и наконецъ совсѣмъ иное дѣло такъ живо «предвидѣть»
революцію, что способность видѣть во всѣхъ другихъ направле-
ніяхъ все больше притупляется. Когда «прозорливость» чело-
вѣка достигла такой отмѣнной силы, то можно смѣло заклю-
чить, что въ глубинѣ души онъ желаетъ революціи. Напере-
коръ разсудку, онъ цѣпляется за вѣру въ ея экономическую цѣ-
лесообразность, и открыто рекомендовалъ бы ее, а не «пред-
сказывалъ», еслибы не зналъ, что ему не удастся доказать это
доводами. Зная это, онъ ограничивается «предвидѣніямъ», но
«предвидитъ» такъ часто и настойчиво, что его пророчества
получаютъ характеръ проповѣди, позволяя ему, однако, укло-
ниться отъ отвѣтственности за таковую.—ІлЪегіу 21 іюля
1888 г.
Віапйагй Генри Джорджа протестуетъ противъ отношенія
гикагскихъ властей къ публичнымъ митингамъ и процессіямъ.
Немного поздно, мистеръ Джорджъ, вы выступаете въ роли
— 570 —
борца за свободу слова. У васъ уже былъ случай взяться за
это дѣло, какіе бываютъ у человѣка только разъ въ жизни,
но въ часъ испытанія вы не только испортили дѣло, но и
измѣнили ему. Пусть соберется одинъ изъ митинговъ, про-
тивъ запрещенія которыхъ вы сейчасъ протестуете; пусть кто-
нибудь изъ присутствующихъ броситъ бомбу и убьетъ должно-
стное лицо; пусть ораторы будутъ арестованы по обвиненію
въ убійствѣ; пусть составъ присяжныхъ, подтасованный лакеями
капитала, признаетъ ихъ виновными, пусть судья приговоритъ
ихъ къ повѣшенію; пусть верховный судъ формально санкціо-
нируетъ приговоръ; пусть значительная часть народа, натра-
вленная кровожадной и. продажной прессой, требуетъ смерти
этихъ людей; и пусть все это случится во время политической
кампаніи, въ которой вы добиваетесь должности: при такихъ
обстоятельствахъ не сдѣлаете-ли вы того, что вы однажды уже
сдѣлали,—не заявите-ли, что верховный судъ не можетъ оши-
баться, что въ виду его мнѣнія вы измѣняете ваше, что
осужденные заслуживаютъ висѣлицы, и что вы не поднимете
ни голоса, ни пера для спасенія ихъ? Мы васъ знали, Генри
Джорджъ, въ прошломъ, и знаемъ васъ напредки. Свѣтильникъ
еще горитъ, но не для такихъ гнусныхъ грѣшниковъ, какъ
вы. Тщетны ваши попытки вернуться въ стадо. Какъ говоритъ
Ингерсолль, <Не подойдетъ». ЪіЪегіу 5 января 1889 г.
Чикагскій судья Гэри, разбирая недавно одинъ «цвѣтной
случай», рѣшилъ дѣло въ пользу негра. Но если-бы судья Гэри
занималъ свой постъ тридцать лѣтъ тому назадъ, а Джонъ
Браунъ, столь дѣятельно участвовавшій въ революціи,
благодаря которой черный можетъ теперь требовать своихъ
правъ судомъ, предсталъ-бы передъ нимъ по обвиненію въ
измѣнѣ, то врядъ ли можно сомнѣваться, что онъ пригово-
рилъ бы его къ повѣшенію съ такимъ-же хладнокровіемъ,
съ какимъ послалъ на висѣлицу Спайса и его товарищей, и
при этомъ точно такъ-же уронилъ бы крокодилову слезинку.
—ЪіЪегіу 19 января 1889 г.
Смѣсь.
Чему учатъ событія въ Гомстедѣ.
(ЫЪегіу 23 іюля 1892 г.).
Наша газета въ вопросѣ о методахъ всегда твердо стояла
на томъ, что соціальные вопросы не могутъ быть рѣшены
силою. Недавнія событія только подтвердили этотъ нашъ
взглядъ. Но иногда—и совершенно случайно—бываетъ такъ,
что примѣненіе силы свидѣтельствуетъ не только о ея безпо-
лезности, иногда оно приноситъ даже нѣкоторую пользу.
Обращеніе къ силѣ въ Гомстедѣ представляетъ собой любо-
пытный примѣръ такой случайной полезности. Ибо оно вы-
нудило наши капиталистическія газеты и въ особенности нью-
іоркскую 8ип во имя защиты собственности смѣло встать на
защиту свободы. Но свобода есть все, чего требуетъ Анар-
хизмъ. Когда, поэтому, враги свободы не могутъ для охраны
своихъ собственныхъ интересовъ найти иного средства, какъ
обратиться къ свободѣ, ЫЪегіу считаетъ нужнымъ отмѣтить
этотъ фактъ и удержать ихъ на этомъ пути.
Вотъ какъ нью-іоркская 8ип проповѣдуетъ евангеліе сво-
боды. Нижеприводимые мною отрывки прекрасно характе-
ризуютъ общій смыслъ передовыхъ статей этой газеты за по-
слѣднія двѣ недѣли.
Если у человѣка имѣется для продажи трудъ, то онъ долженъ найти
человѣка, обладающаго деньгами, для его покупки,—въ противномъ слу-
чаѣ трудъ этотъ имѣетъ для него такую же цѣнность, какъ неиспользо-
ванный капиталъ для Карнеджи. Если продавцу труда не нравится пред-
ложенная цѣна, онъ можетъ на нее не согласиться. Если же покупателю
не нравится запрашиваемая цѣна, то онъ располагаетъ такою же свобо-
дою, какъ и продавецъ. Ни одинъ изъ нихъ не обязанъ заключить сдѣлку,
хотя оба они и подчинены дѣйствію одного и того же закона, вынужда-
ющаго людей соглашаться на то, что имъ даютъ. Если рабочій не жела-
етъ работать дольше того срока, на который онъ договорился, онъ можетъ
— 572 —
бросить работу; такое же право имѣетъ и предприниматель уволить рабо-
чаго. Рабочій можетъ выбрать себѣ какого ему угодно предпринимателя,
точно такъ-же, какъ и предприниматель можетъ выбрать себѣ .какихъ ему
угодно рабочихъ. Никакой законъ не можетъ лишить кого-либо изъ нихъ
этого права. Рабочій можетъ отказываться работать, а предприниматель—
нанимать. Таково требованіе свободы.
Въ Соединенныхъ Штатахъ есть порядочное число глупцовъ и не мало
негодяевъ. Но если бы даже негодяямъ и удалось убѣдить глупцовъ въ
томъ, что насиліе—другъ рабочихъ, то огромное большинство американ-
скаго народа, глубоко ненавидя негодяевъ и сожалѣя о глупцахъ, встало
бы на защиту какъ права каждаго гражданина пользоваться своею соб-
ственностью и выбирать себѣ работниковъ, такъ и права каждаго гра-
жданина работать для кого ему угодно и принадлежать или не принадлежать
къ какой ему угодно рабочей организаціи. И каково бы ни было то безу-
міе или насиліе, которое нападаетъ на эти права, послѣднія непобѣдимы,
пока господствуетъ современная идея цивилизаціи.
Истина, каждое слово—истина! Золотыя слова! Анархиче-
ская истина! Но значеніе этой истины заключается въ ея
примѣненіи. А въ примѣненіи къ поведенію Гомстедскихъ
стачечниковъ этотъ принципъ равной свободы—ибо именно
онъ выраженъ въ вышеприведенныхъ словахъ 8ип — не толь-
ко не осудилъ бы ихъ поведеніе, какъ это утверждаетъ 8ип,
но отнесся бы къ нему съ снисхожденіемъ и даже оправдалъ
бы его. бо до того, какъ эти стачечники нарушили равную
свободу другихъ, постоянно нагло нарушалось ихъ собствен-
ное право на равенство въ свободѣ. Что же касается поведенія
капиталистовъ, то принципъ этотъ рѣшительно ихъ осуждаетъ,
такъ какъ, доискиваясь первоначальнаго нарушенія свободы
въ этомъ дѣлѣ, мы прямо доходимъ до нихъ.
Какъ я постараюсь доказать, это мое утвержденіе не есть
плодъ легкомысленнаго отношенія къ дѣлу, а является про-
стымъ констатированіемъ факта. Еще недостаточно сказать—
хотя это и совершенно справедливо, — что «если у человѣка
имѣется для продажи трудъ, то онъ долженъ найти лицо,
обладающее деньгами, для его покупки>. Необходимо еще
добавить къ этому истину гораздо болѣе важную, а именно:
если у человѣка имѣется трудъ для продажи, то онъ имѣетъ
право на свободный рынокъ, на которомъ онъ могъ бы про-
давать его, на рынокъ, на которомъ ограничительные законы
никому не ставили бы препятствій честно добывать деньги
— 573 —
для покупки труда. Если человѣкъ, имѣющій трудъ для про-
дажи, не располагаетъ такимъ свободнымъ рынкомъ, то его
свобода — нарушена, а его собственность—отнята у него. Но
право на такой рынокъ постоянно отрицалось не только за
Гомстедскими рабочими, но и за рабочими всего цивилизо-
ваннаго міра. И людьми, отрицавшими его, являются именно
господа Эндрю Карнеджи. Капиталисты, типичнымъ предста-
вителемъ которыхъ можетъ служить этотъ питсбургскій завод-
чикъ, вписали въ законы страны всевозможныя органиченія и
налоги (среди которыхъ таможенныя пошлины являются наи-
болѣе безобидными), которые стремятся ограничить и дѣй-
ствительно ограничиваютъ число покупателей труда тѣхъ лицъ,
у которыхъ имѣется трудъ для продажи. Если бы не было
никакихъ пошлинъ на ввозимые товары, если бы государство
не признавало никакихъ правъ на незанятую землю и, въ осо-
бенности, если бы право выпускать монету не было облечено
въ монополію,—то покупатели труда рабочихъ Карнеджи были
бы столь многочисленны, что предложенная ими цѣна вскорѣ
сравнялась бы съ продуктомъ труда рабочаго. Но въ такомъ
случаѣ громогласно заявить людямъ, коимъ законъ мѣшаетъ
получить ту заработную плату, которой ихъ трудъ стоилъ бы
на свободномъ рынкѣ, что они имѣютъ право отвергнуть любую
цѣну, которую только имъ предложатъ за ихъ трудъ, сказать
это такимъ людямъ значитъ высказать, несомнѣнно, только
формальную истину, значитъ повторять давно уже потерявшія
всякій смыслъ общія мѣста и жестокія нелѣпости. Вѣрнѣе
было бы сказать капиталистамъ, что рабочій имѣетъ право
на свободный рынокъ, и что, отрицая его за нимъ, они ста-
новятся виновными въ преступномъ нападеніи. Это было бы
не только формальной правдой, но правильнымъ примѣнені-
емъ жизненнаго принципа.
Мнѣ, быть можетъ, возразятъ на это, что рабочіе, будучи
избирателями, сами отвѣтственны за всѣ существующія мо-
нополіи, и что,поэтому, нарушеніе ими свободы своихъ на-
нимателей не имѣетъ за себя никакого оправданія. Но это
возраженіе правильно лишь постольку, поскольку мы можемъ
разсматривать этихъ рабочихъ, какъ «глупцовъ», которыхъ
капиталисты—«негодяи»—убѣдили въ томъ, что «насиліе (въ
574 —
формѣ принудительной монополіи)—другъ рабочихъ». Само
собою разумѣется, что это не дѣлаетъ менѣе возмутитель-
нымъ поведеніе негодяевъ, которые бранятъ и наказываютъ
глупцовъ за всѣ несчастныя послѣдствія, порождаемыя этимъ
ужаснымъ соединеніемъ подлости и глупости.
Среди негодяевъ, поддерживавшихъ вышеотмѣченныя мо-
нополіи, особенно выдѣляется редакторъ нью-іоркской 8ип.
Если онъ теперь говоритъ правду, то дѣлаетъ онъ это для
того же, для чего чортъ ссылался на библію,—для своихъ
собственныхъ цѣлей. Онъ никогда не согласится на такое
примѣненіе равной свободы, которое клонится къ выгодѣ
труда, ибо онъ принадлежитъ къ братству воровъ, грабящихъ
трудъ. Если же онъ согласится, то мы, анархисты, съ вели-
чайшей готовностью пойдемъ ему навстрѣчу въ дѣдѣ
полнаго примѣненія равной свободы въ интересахъ капитала.
Пусть только Карнеджи, Дана и К° позаботятся сперва о
томъ, чтобы были уничтожены всѣ законы, нарушающіе рав-
ную свободу. Если послѣ того какіе-нибудь рабочіе посягнутъ
на права своихъ нанимателей, или употребятъ силу противъ
мирныхъ стачконарушителей, или же нападутъ на охрану
своихъ нанимателей,—все равно, будетъ ли она состоять изъ
сыщиковъ Пинкертона или изъ представителей шерифа, или
изъ государственной милиціи, — во всѣхъ этихъ случаяхъ я
ручаюсь за себя въ томъ, что, слѣдуя своей анархической
вѣрѣ, я, какъ анархистъ, буду среди первыхъ добровольцевъ,
которые предложатъ свои услуги для того, чтобы силою усми-
рить нарушитёлей порядка, а въ случаѣ необходимости, и
смести ихъ съ лица земли. Но пока остаются эти агрессив-
ные законы, я вынужденъ разсматривать всякій насильствен-
ный конфликтъ, который возникаетъ какъ послѣдствіе перво-
начальнаго нарушенія свободы, въ интересахъ трудящихся
классовъ; и, если ужъ нужно кого-нибудь смести, то пусть
лучше метла будетъ въ рукахъ рабочихъ. Но все-таки, хотя
мои симпатіи и клонятся такимъ образомъ въ сторону низ-
шей братіи, я никогда пе перестану громко заявлять о своемъ
убѣжденіи, что не уничтоженіе той или другой стороны мо-
жетъ утвердить справедливость: единственно дѣйствительной
— 575 —
метлой была бы та, которая вымела бы изъ законодатель-
ства всѣ ограниченія свободы рынка.
Подальше отъ мнимыхъ друзей труда.
(ЪіЪегіу 30 іюля 1892 г.).
Не проходитъ дня въ томъ конфликтѣ между капиталомъ
и трудомъ, который мы теперь переживаемъ, чтобы не про-
лилась кровь. Одной изъ самыхъ послѣднихъ жертвъ этого
конфликта былъ одинъ выдающійся представитель капитала.
Постигшее его несчастіе было встрѣчено соболѣзнованіями,
которыя кажутся мнѣ^ поскольку они исходятъ изъ лагеря
труда, неискренними и которыхъ я не могу раздѣлять. Генри
Фрикъ, какъ и Чарльзъ Дана, крестный отецъ его двухне-
дѣльнаго сына, былъ выдающимся членомъ братства воровъ.
Присоединяясь къ этой подлой бандѣ, онъ поставилъ на карту
свою жизнь, и онъ зналъ это. Однако, надо отдать ему спра-
ведливость: онъ встрѣтилъ свою судьбу, какъ мужественный
бандитъ, безъ сожалѣній и безъ колебаній. Его мужество вы-
зываетъ во мнѣ удивленіе, но къ его страданіямъ я чувствую
меньше жалости, чѣмъ къ самой обыкновенной дворняжкѣ.
И почему я долженъ сожалѣть объ этомъ человѣкѣ? Что у
меня съ нимъ общаго? Развѣ онъ стремился, какъ это дѣлаю
я, къ тому, чтобы жить въ обществѣ равныхъ и взаимно
другъ другу помогающихъ людей? Наоборотъ, онъ рѣшилъ
жить въ роскоши, созданной трудомъ и страданіями людей,
которыхъ онъ. попиралъ ногами. Онъ сознательно предпочелъ
жить во враждебныхъ отношеніяхъ съ большею частью чело-
вѣчества. И когда такой человѣкъ падаетъ жертвою нападе-
нія, я не могу плакать. Я почти не сожалѣю объ его стра-
даніяхъ; я буду еще менѣе сожалѣть, если онъ умретъ.
И все-таки я очень, очень сожалѣю о томъ, что въ него
стрѣляли.
Кто тотъ, который стрѣлялъ въ него? Я не знаю Алек-
сандра Беркмана, но думаю, что съ нимъ я имѣю много об-
щаго,—во всякомъ случаѣ, гораздо болѣе, чѣмъ съ такимъ
— 576 —
человѣкомъ, какъ Фрикъ. Не смотря на всѣ клеветы газетъ,
столь же неискреннихъ въ своихъ поношеніяхъ, какъ и въ
своихъ соболѣзнованіяхъ, весьма вѣроятно, что онъ хотѣлъ
бы жить въ отношеніяхъ равенства со своими сосѣдями,
исполняя свою долю работы не болѣе, какъ за причитающуюся
ему плату. Нѣтъ основаній сомнѣваться въ томъ, что онъ
относился къ человѣчеству не враждебно, а сознательно
стремясь ему помочь. И все-таки, я, какъ одинъ изъ членовъ
человѣческаго общества, откровенно сознаюсь въ томъ, что
я желалъ бы, чтобы судьба скорѣе избавила меня отъ такихъ
друзей, какъ Беркманъ, къ которому рвется мое сердце, чѣмъ
отъ такихъ враговъ, какъ Фрикъ, которому я совершенно
чуждъ. Наихудшій врагъ человѣчества—это безуміе, а люди,
подобные Беркману, являются его олицетвореніемъ. Было
бы относительно легко раздѣлаться съ Фриками, если бы не
Беркманы. Послѣдніе—надежда первыхъ. Сила Фриковъ по-
коится на насиліи, но къ насилію призываютъ и Беркманы.
Гибель Фринковъ—въ распространеніи свѣта знанія, насиліе
же—сила мрака. Если революція совершится съ помощью
насилія и до того, какъ широко разольется свѣтъ знанія,
возгорится вновь старая борьба. Надежда человѣчества за-
ключается въ томъ, чтобы избѣжать той насильственной ре-
волюціи, которую Беркманы стараются ускорить.
Не нужно жалѣть Фриковъ, не нужно восхвалять и Бер-
кмановъ,—такова позиція ІлЬегіу въ современномъ обще-
ственномъ кризисѣ.
Защитникъ ли свободы Фрикъ?
(ЪіЪегіу 20 августа 1892 г.).
Къ редактору ЫЬегіуг
Я тщетно ждалъ отъ васъ хоть слова одобренія дѣятельности чело-
вѣка, недавно рискнувшаго даже жизнью своею въ жестокой борьбѣ за
свободу. Ибо, если даже Фрикъ и принадлежитъ къ «братству воровъ», то
въ настоящее время онъ борется на сторонѣ свободы. Не могу я понять
и того, почему онъ болѣе отвѣтственъ за существованіе этого «братства»,
чѣмъ тѣ, кто ведетъ кампанію противъ него. Его единственное преступле-
— 577 —
ніе заключается въ томъ, что онъ имѣлъ успѣхъ при современныхъ усло-
віяхъ. Правда, я самъ предприниматель и могу, поэтому, легко ошибаться
въ этомъ отношеніи. Но, по крайней мѣрѣ, въ данномъ частномъ случаѣ
Фрикъ объявилъ войну гнетущей монополіи рабочихъ союзовъ, защищая
свободу и независимость, и я не могу понять, почему анархисты должны
его за это осуждать. Пусть противная сторона дѣлаетъ то же самое, т. е.
пусть она борется съ несправедливостями современнаго строя, устраняя
препятствія, а не увеличивая ихъ число. Я убѣжденъ въ томъ, что, если
рабочіе будутъ держаться надлежащихъ средствъ, несправедливая власть
капитала исчезнетъ очень скоро. Если же эти люди не понимаютъ при-
чины этой власти, то развѣ можно предполагать, что Фрики ее понимаютъ?
Вѣрно ли, что всѣ рабочіе—глупцы, а всѣ Фрики — мошенники? Если да,
то какъ помочь тѣмъ, кто выступаетъ противъ единственнаго средства,
которое можетъ помочь имъ, противъ свободы?
Гуго Билгремъ.
Когда стоявшіе у власти свободомыслящіе политики упре-
кнули однажды одного изъ самыхъ блестящихъ католическихъ
журналистовъ, Луи Вельо, въ томъ, что онъ, католикъ и не-
вѣрующій въ свободу, жалуется на то, что за католиками не
признается никакихъ свободъ, то онъ отвѣтилъ своимъ кри-
тикамъ слѣдующимъ образомъ: «Такъ какъ у власти стою не
я, то я требую отъ васъ, стоящихъ у власти, всѣхъ возмож-
ныхъ свободъ, потому что вы вѣрите въ свободу. Когда же
я буду у власти, вы не получите никакихъ свободъ, потому
что я не вѣрую въ свободу». Вельо былъ въ религіи тѣмъ,
чѣмъ Фрикъ—въ политической экономіи: онъ признавалъ
свободу для себя и для своихъ прямыхъ союзниковъ и раб-
ство—для всѣхъ остальныхъ людей. Ни господа Вельо, ни
господа Фрики не имѣютъ никакой надобности въ обществѣ,
основанномъ исключительно на равной свободѣ. Когда, по-
этому, кто-нибудь ведетъ борьбу въ такомъ наполеоновскомъ
стилѣ и получаетъ въ ней ударъ, сшибающій его съ ногъ, то
было бы слишкомъ страннымъ требовать отъ анархиста, вѣ-
рующаго въ равную свободу, чтобы онъ выразилъ свои сим-
патіи или свое одобреніе этому возможному деспоту, и только
за то, что онъ въ одинъ изъ моментовъ своей борьбы за
неравную свободу случайно защищалъ одну изъ свободъ,
признаваемыхъ принципомъ равной свободы.
Но м-ръ Билгремъ увѣряетъ меня, что тредъ-юніонисты так-
же борются за неравную свободу,—зачѣмъ же сочувствовать
Вмѣсто книги.	37
578 —
имъ? Совершенно вѣрно: ихъ притязанія на сочувствіе въ
значительной степени ослабляются ихъ отвратительнымъ авто-
ритаризмомъ. И если это можетъ утѣшить м-ра Билгрема,
то я готовъ завѣрить его, что если наступитъ когда-нибудь
время, когда тредъ-юніонисты, схвативъ за горло своихъ
хозяевъ, одержатъ надъ ними полную побѣду и начнутъ, по-
этому, жирѣть, обрекая предпринимателей на все большую
худобу и блѣдность,—то я лично тогда перенесу свои симпа-
тіи съ рабочихъ на хозяевъ. Когда въ борьбѣ обѣ стороны
неправы, то все сочувствіе, естественно, переносится на того,
кто страдаетъ больше. Но кромѣ этого дружескаго располо-
женія къ низшей братіи, есть еще одно соображеніе, смяг-
чающее преступность рабочаго авторитаризма въ сравненіи
съ авторитаризмомъ капиталистическимъ. Послѣдній, въ боль-
шей своей части мошенническій, организуетъ власть, какъ
орудіе нападенія; первый, въ большей своей части невѣже-
ственный и слѣдующій примѣру послѣдняго, прибѣгаетъ къ
власти первоначально, какъ къ орудію защиты. Разница, я
думаю, значительная.
Я почти вполнѣ раздѣляю взгляды м-ра Билгрема на спо-
собъ рѣшенія имъ трудностей, выдвинутыхъ какъ Гомстед-
скими событіями, такъ почти всѣми остальными проблемами
рабочаго вопроса. Я также согласенъ съ нимъ и въ томъ,
что если бы рабочіе знали этотъ способъ, то они сумѣли
бы его примѣнить съ большимъ и быстрымъ успѣхомъ для
себя. Но я не думаю, что невѣжество рабочихъ предпола-
гаетъ подобное же и равное невѣжество со стороны пред-
принимателей. Во-первыхъ, предприниматели, по общему
правилу, получаютъ лучшее воспитаніе и образованіе. Во-
вторыхъ, виновники аггрессивнаго строя, повидимому, гораздо
менѣе неповинны въ злыхъ намѣреніяхъ, чѣмъ его жертвы.
Конечно, есть много исключеній^ и я охотно допускаю ихъ.
Я, напримѣръ, столь же увѣренъ въ томъ, что предпринима-
тель Гуго Билгремъ не мошенникъ, какъ и убѣжденъ въ
томъ, что Дана и Фрикъ—мошенники. Какъ говоритъ м-ръ
Билгремъ, если бы не было никакихъ такихъ исключеній, то
положеніе было бы безнадежно. На эти исключенія и возло-
жены всѣ мои надежды. Не всѣ предприниматели—мошен-
— 579 —
ники, и не всѣ рабочіе—такіе глупцы, что не могутъ стать
мудрыми. Именно исходя изъ этихъ двухъ обстоятельствъ, я
и предвижу побѣду свѣта и свободы.
Должны ли стачечники быть судимы военнымъ
судомъ?
(ЪіЪегіу 25 августа 1883 г.).
Изъ множества фантастичныхъ, абсурдныхъ и чудовищ-
ныхъ предложеній, сдѣланныхъ газетами по поводу стачки
телеграфистовъ, ни одно не можетъ сравниться по своей
фантастичности, абсурдности и чудовищности съ рѣшитель-
нымъ планомъ издателя Нью-Іоркской ^аііоп. Этотъ чуждый
сантиментальности субъектъ, гордящійся, своей трезвой го-
ловой, предложилъ, чтобы на рабочихъ телеграфа, желѣз-
ныхъ дорогъ и почты, намѣревающихся бросить работу безъ
согласія своихъ хозяевъ, смотрѣли, какъ на солдатъ, дезер-
тирующихъ или отказывающихся повиноваться приказаніямъ
своихъ начальниковъ. Другими словами (оговариваюсь, что
сама ^ііоп этихъ другихъ словъ не употребляетъ), они мо-
гутъ быть судимы упрощеннымъ военнымъ судомъ и раз-
стрѣляны. Нѣкоторые изъ читателей ЪіЪегіу, вообще не
замѣченныхъ въ жестокости, быть можетъ, откажутся вѣ-
рить тому, чтобы культурный органъ, особенно претендующій
на право быть зачисленнымъ въ число органовъ «высшаго
разряда» и представляющій собою «самую передовую мысль
нашей страны и нашего времени», могъ сдѣлать такое пред-
ложеніе. Мы, поэтому, перепечатываемъ ниже отрывокъ изъ
передовой статьи, появившейся въ Наііоп 19 іюля, и при-
глашаемъ читателя, если онъ можетъ, сдѣлать изъ него ка-
кой-либо другой выводъ, чѣмъ тотъ, который мы сдѣлали.
Не можетъ подлежать никакому сомнѣнію, что наше общество, какъ
и общество всякой торговой страны, стало въ такую крѣпкую зависи-
мость отъ почты, желѣзныхъ дорогъ и телеграфа, что послѣднія имѣютъ
для него такое же значеніе, какое нервы для человѣческаго тѣла. Обще-
ство, лишившееся даже на одну недѣлю котораго-нибудь изъ этихъ трехъ
средствъ сношенія, обречено на частичный параличъ. Лишеніе же его
— 580 —
всѣхъ трехъ означало бы полное обезцѣненіе на болѣе или* менѣе про-
должительный періодъ почти всего, что общество считаетъ наиболѣе цѣн-
нымъ. Оно означало бы прекращеніе всякихъ торговыхъ и обществен-
ныхъ сношеній и, подобно вражескому нашествію, породило бы терроръ и
кровопролитіе. Никакая страна, поэтому, не позволитъ себѣ безропотно
сносить такое бѣдствіе. Она не можетъ разрѣшить стачекъ рабочихъ въ
этихъ великихъ общественныхъ службахъ точно такъ-же, какъ она не мо-
жетъ позволить самимъ желѣзнодорожнымъ кампаніямъ отказываться отъ
веденія своего дѣла съ цѣлью взиманія высокихъ транспортныхъ цѣнъ.
Послѣдняго не допустило бы никакое государство, а еще одинъ или два
опыта, подобные желѣзнодорожной стачкѣ, побудятъ всякое государство
принять мѣры противъ перваго. Телеграфисты, желѣзнодорожные служа-
щіе, почтовые чиновники и полицейскіе отправляютъ въ современномъ
обществѣ функціи, очень похожія на солдатскую службу. Въ самомъ дѣлѣ,
они всѣ вмѣстѣ исполняютъ для общества то, что обыкновенно дѣлали
солдаты. Они даютъ возможность всякому человѣку свободно пользоваться
всѣми законными возможностями и безпрепятственно заниматься всякою
законною дѣятельностью.
Во время междуусобной войны, когда всѣ мы, за исклю-
ченіемъ глубоко оскорбленныхъ защитниковъ невольничества?
потеряли на время возможность здраво разсуждать (смѣю ду-
мать, что даже издатель ^аііоп забылся въ это время и
сталъ хоть одинъ разъ сентиментальнымъ), мы сильно раз-
сердились на Карлейля за то, что онъ очень удачно высмѣ-
ялъ американскую Иліаду и злорадно указалъ на существен-
ное сходство между положеніемъ рабскаго труда на Югѣ и
положеніемъ такъ называемаго «свободнаго» труда на Сѣве-
рѣ. Старому, закоренѣлому врагу политическаго обмана и
лицемѣрія отвѣтили очень пышными декламаціями о «сво-
бодѣ договора» и горделиво обратили его вниманіе на то,
что рабочій Сѣвера можетъ поступать согласно своей соб-
ственной свободной волѣ: онъ можетъ оставить своего хо-
зяина, когда это найдетъ для себя удобнымъ, можетъ присо-
единиться къ кому-либо другому, желающему его нанять, мо-
жетъ, наконецъ, если захочетъ, завести собственное дѣло и
нанимать другихъ. Онъ воленъ, было громко провозглашено
нашими аболиціонистами и сторонниками свободной торгов-
ли, работать, когда ему угодно, гдѣ ему угодно, какъ ему
угодно и на какихъ условіяхъ ему угодно, и никто не мо-
жетъ ему сказать: нельзя. Но что же мы должны подумать
теперь, когда главный газетный представитель философіи
— 581 —
<свободы договора» сознательно жертвуетъ единственнымъ
возраженіемъ, которое онъ могъ сдѣлать на обвиненіе Кар-
лейля, и предлагаетъ, уподобляя рабочаго солдату, ввести
военную дисциплину и въ промышленность, т. е. сдѣлать ра-
бочаго тѣмъ, чѣмъ является солдатъ, — рабомъ? Да просто
то, что лицемѣрные воры и тираны, старавшіеся въ теченіе
многихъ лѣтъ заставить свои жертвы считать себя свобод-
ными людьми, видятъ теперь, что ихъ игра почти проиграна,
что быстро приближается то время, когда они должны бу-
дутъ взять за рога истерзаннаго рабочаго вола, обезумѣвша-
го отъ зрѣлища своихъ до тѣхъ поръ невидимыхъ ему цѣ-
пей и дѣлающаго безумныя усилія для того, чтобы ихъ раз-
бить какимъ-нибудь ему еще неизвѣстнымъ способомъ. Но
это уже завоеванная позиція. Ибо врагъ въ открытомъ полѣ
менѣе страшенъ, чѣмъ врагъ въ засадѣ. Когда капиталисты
будутъ вынуждены показать свою настоящую кожу, рабочіе
узнаютъ, съ кѣмъ они сражаются.
Я сказалъ: сражаются. Ибо рабочій въ наше время уже
солдатъ, хотя и не въ томъ смыслѣ, какъ это думаетъ
Его хозяинъ не его высшій начальникъ, какъ этого хотѣла
бы Наііоп^ а просто членъ враждебной арміи. Весь промыш-
ленный и торговый міръ находится въ настоящее время въ
состояніи междоусобной войны, въ которой пролетаріи со-
брались на одной сторонѣ, а собственники—на другой. И это
обстоятельство оправдываетъ стачечниковъ, когда они под-
вергаютъ общество тому, ч^оНаііоп называетъ «частичнымъ
параличемъ . Это—военная мѣра. Рабочій видитъ, что онъ
не получаетъ того, что долженъ получать. Онъ знаетъ, что
общество черезъ посредство своего внѣшняго представителя,
государство, надѣлило капиталистовъ привилегіями, которыя
даютъ имъ возможность управлять производствомъ и распре-
дѣленіемъ; что, злоупотребляя этими привилегіями, они поза-
ботились о томъ, чтобы спросъ на трудъ былъ гораздо мень-
ше его предложенія; что, благодаря этому, они могли вос-
пользоваться нуждою рабочаго и понизить его заработную
плату. Рабочіе, поэтому, прибѣгаютъ къ политикѣ отказа
отъ работы по пониженнымъ расцѣнкамъ, и такими объеди-
ненными массами, что спросъ на трудъ становится гораздо
— 582 —
больше его предложенія. Тогда они пользуются нуждою ка-
питалистовъ и общества и возстанавливаютъ свой прежній
уровень заработной платы, а, быть можетъ, и добиваются
нѣкоторой прибавки къ нему. Честна или безчестна эта игра,
но въ ней участвуютъ обѣ стороны; и тѣ, кто начинаетъ ее,
не должны жаловаться на то, что они оказываются въ про-
игрышѣ. Если же общество не хочетъ быть «парализован-
нымъ», то оно можетъ очень легко избѣгнуть этого. Все,
что ему нужно для этого сдѣлать, сводится къ тому, чтобы
послѣдовать совѣту, который ЪіЪегіу уже давно ему давала:
отнять у монополистовъ тѣ привилегіи, которыми оно ихъ
надѣлило. Тогда, какъ это показали полковникъ Гринъ въ
своемъ сочиненіи: «Взаимные банки», Лизандеръ Спунеръ—въ
своихъ сочиненіяхъ о финансахъ и Прудонъ въ своей «Орга-
низаціи кредита», капиталъ не будетъ болѣе связанъ въ син-
дикатахъ, а сдѣлается легко доступнымъ для помѣщенія на
льготныхъ условіяхъ; промышленная предпріимчивость, полу-
чивъ новый толчокъ, приметъ скоро огромные размѣры, а
работа^ которую нужно сдѣлать, будетъ всегда превышать
число работниковъ, необходимыхъ для ея исполненія. И вмѣ-
сто того, чтобы предприниматели имѣли возможность сказать
рабочимъ, какъ этого хотѣла бы чуждая сентиментальности
^аііоп: «соглашайтесь на то, что мы предлагаемъ вамъ, ина-
че будутъ призваны войска, которыя разстрѣляютъ васъ»,—
рабочіе будутъ имѣть возможность сказать своимъ хозяевамъ:
«если вы желаете пользоваться нашими услугами, вы должны
намъ дать взамѣнъ эквивалентъ нашего продукта»,—условіе,
которое хозяева примутъ съ большою радостью. Таково един-
ственное рѣшеніе проблемы стачекъ, таковъ единственный
способъ отвратить остріе ѣдкой сатиры Карлейля.
— 583 —
Роковое значеніе переписи для монополіи.
(ЪіЪетіу 21 іюня 1888 г.).
Творцы партійныхъ платформъ, писатели газетныхъ пере-
довицъ, ораторы съ каѳедръ и ораторы импровизированные,—
всѣ соединили въ настоящее время свои голоса въ одномъ
неистовомъ хорѣ, возглашающемъ, что зло исходитъ изъ-за
границы и что иностранцы должны быть изгнаны изъ Аме-
рики. Я посовѣтовалъ бы всѣмъ этимъ крикунамъ познако-
миться съ цифрами, составленными Фредерикомъ Уайнсомъ
по десятой переписи и представленными имъ на засѣдавшій
недавно въ Бостонѣ конгрессъ Національной тюремной ассо-
ціаціи. Тѣ же изъ нихъ, у кого имѣются и мыслительныя
способности, найдутъ въ этихъ статистическихъ данныхъ
много матеріала для размышленія. Данныя эти показываютъ,
что хотя процентъ преступности среди населенія, родившагося
заграницей, и гораздо выше, чѣмъ среди нашего коренного
населенія, но въ 1880 году онъ только безъ малаго въ два
раза превышалъ процентъ преступности коренного населенія,
тогда какъ въ 1850 г. онъ превышалъ послѣдній болѣе, чѣмъ
въ пять разъ. Они затѣмъ свидѣтельствуютъ о томъ, что,
если взять только преступленія противъ личности и собствен-
ности, то оба процента будутъ почти равны другъ другу, и
что только по отношенію къ «преступленіямъ^ состоящимъ
изъ такъ называемыхъ нарушеній общественной нравствен-
ности, благочинія и проступковъ противъ общества, процентъ
родившихся заграницей преступниковъ имѣетъ тенденцію пре-
вышать процентъ туземныхъ преступниковъ. Другими сло-
вами, процентъ коренныхъ жителей, которые воруютъ, нано-
сятъ ущербъ собственности, поджигаютъ, нападаютъ, похи-
щаютъ, насилуютъ и убиваютъ, почти столь же великъ,какъ
и процентъ иностранцевъ съ подобными же аггрессивными
наклонностями; процентъ же родившихся за-границей нару-
шителей закона только потому превышаетъ процентъ тузем-
ныхъ нарушителей закона, что родившіеся за-границей менѣе
склонны, чѣмъ коренные жители, повиноваться всевозмож-
— 584 —
нымъ запретительнымъ законамъ. А законы эти предписы-
ваютъ: не пить того-то, не ѣсть другого, не курить третьяго,
любить только по опредѣленнымъ формамъ и только на
опредѣленныхъ условіяхъ, располагать своею личностью толь-
ко такимъ образомъ, какъ это предусматриваютъ правители,
не работать и не играть въ воскресные дни и не хулить имя
Господа, не играть на деньги и не клясться, не продавать
или не покупать опредѣленныхъ товаровъ, не уплативъ пред-
варительно налога за привилегію, не отправлять по почтѣ,
не пріобрѣтать въ собственность и не читать никакой непри-
стойной литературы, за исключеніемъ библіи. Иначе говоря,
люди, случайно родившіеся въ Европѣ, столько же рѣшаются
нападать на своихъ ближнихъ, какъ и люди, случайно родив-
шіеся въ Америкѣ, но послѣдніе гораздо болѣе готовы стать
объектами нападенія и угнетенія, чѣмъ всякій другой народъ
на землѣ. Этотъ фактъ говоритъ, по мнѣнію ЪіЪегіу^ очень
много въ пользу иностранцевъ и дѣлаетъ крайне важнымъ
для нашей собственной свободы и благополучія всевозможное
содѣйствіе иммиграціи.
Но, возразятъ мнѣ господа крикуны, эти иностранцы—
анархисты и соціалисты. Да, отчасти это вѣрно. Можно утвер-
ждать, какъ общее правило, что чѣмъ выше стоитъ какая-
либо нація, тѣмъ больше можно найти въ ней анархистовъ
и соціалистовъ. И этотъ фактъ подтверждается также деся-
тою переписью. Число преступниковъ туземнаго происхожде-
нія относится ко всему коренному населенію,’ какъ 1 къ
949. Какія же цифры даютъ намъ въ этомъ отношеніи дру-
гія національности? Послушаемъ м-ра Уайнса.
Изъ прибывшихъ къ намъ изъ Вестъ-Индіи число подвергнутыхъ тю-
ремному заключенію относится ко всему нашему вестъ-индскому населе-
нію, какъ 1 къ 117. У прибывшихъ изъ Испаніи одинъ преступникъ прихо-
дится на 165 испанцевъ, живущихъ въ нашей странѣ; у южныхъ амери-
канцевъ—одинъ на 197; у китайцевъ—1 на 199; у итальянцевъ—1 на 260;
у австралійцевъ—1 на 306; у ирландцевъ—1 на 350, у шотландцевъ—1 на
411; у французовъ—1 на 433; у англичанъ—1 на 456; у британскихъ аме-
риканцевъ—! на 590; у русскихъ—1 на 916; у нѣмцевъ—1 на 949; у поля-
ковъ—1 на 1033; у валійцевъ—1 на 1173; у бельгійцевъ—1 на 1195; у
швейцарцевъ—1 на 1231; у голландцевъ—1 на 1383; у скандинавцевъ—1
на 1539; и, наконецъ, у австрійцевъ (включая сюда венгерцевъ и чеховъ) —
— 585 —
1 на 1936. Итакъ, въ отношеніи къ преступности венгерцы и чехи стоятъ
выше всѣхъ остальныхъ національностей. Этотъ выводъ находится въ
противорѣчіи съ общераспространеннымъ мнѣніемъ, но послѣднее, пови-
димому, есть не что иное, какъ несправедливый предразсудокъ, основан-
ный на незнаніи.
Въ какомъ же разрядѣ иностранцевъ, живущихъ въ нашей
странѣ, анархисты и соціалисты фигурируютъ въ наиболь-
шемъ числѣ? Несомнѣнно, не среди китайцевъ, или ирланд-
цевъ, или кубанцевъ, или испанцевъ, или итальянцевъ, или
австралійцевъ, или шотландцевъ, или французовъ, или англи-
чанъ, или канадцевъ. Всѣ эти національности, кромѣ русскихъ,
показываютъ низшую цифру преступности, чѣмъ прирожден-
ные американцы. Для того, чтобы найти, въ нашей странѣ
сколько-нибудь значительное число анархистовъ и соціали-
стовъ, необходимо обратиться къ русскимъ, нѣмцамъ, поля-
камъ, венгерцамъ и чехамъ. Въ частности, статистическія
данныя показываютъ, что русскіе почти столько же добро-
порядочны, какъ и американцы, нѣмцы ровно столь же до-
бропорядочны, поляки добропорядочнѣе американцевъ, а вен-
герцы и чехи превосходятъ въ этомъ отношеніи послѣднихъ
болѣе, чѣмъ въ два раза.
Мораль всего вышесказаннаго слѣдующая. Если защитни-
ки привилегій хотятъ изгнать изъ наптей страны ея противни-
ковъ, то пусть они позаботяться о томъ, чтобы Конгрессъ
запретилъ производство одиннадцатой переписи. Ибо одиннад-
цатая перепись несомнѣнно, еще болѣе выразительно.подтвер-
дитъ оба вывода десятой: во-первыхъ, то, что иностранная
иммиграція не усиливаетъ среди насъ безчестности и насилія,
а, наоборотъ, увеличиваетъ любовь къ свободѣ; во-вторыхъ,
то, что населеніе всего міра постепенно раздѣляется на два
класса—анархистовъ и преступниковъ.
Анархія по необходимости атеистична.
{ЪіЪегіу 9 января 1886 г.}.
Къ редактору ЫЪегіу:
1.	Если анархія, какъ вы ее защищаете, есть уничтоженіе всякаго
закона п всякой власти, за исключеніемъ законовъ самоуправленія и са-
— 586 —
мовоздержанія, и если вы полагаете, что при этихъ личныхъ законахъ нй
одинъ человѣкъ не будетъ нападать на своего ближняго, то чѣмъ такое
положеніе вещей, осуществляющее высшіе идеалы соціализма и отрица-
ющее всякую власть, отличается отъ общества, управляемаго закономъ
гласящимъ: «возлюби Господа Бога твоего всѣмъ сердцемъ своимъ, а
ближняго твоего, какъ самого себя>, отъ общества, утверждающаго такимъ
образомъ власть Христа? Если же между этими обществами нѣтъ ника-
кого реальнаго различія, то какая польза въ безусловномъ отрицаніи?
2.	И затѣмъ. Если анархія, какъ вы ее защищаете, означаетъ самый
высшій идеалъ соціализма, то неужели вы считаете возможнымъ совер-
шить столь великій переходъ отъ современнаго порядка вещей къ этому
идеальному состоянію безъ ряда переходныхъ ступеней, проходимыхъ съ
большей или меньшей быстротой?
3.	Если же вы этого не полагаете возможнымъ, то почему бы всѣмъ
людямъ, желающимъ замѣнить нынѣшній порядокъ вещей лучшимъ обще-
ственнымъ строемъ, не образовать одной великой арміи, которая быстро
двинулась бы впередъ въ направленіи къ конечной цѣли? Если даже какая-
либо часть этой арміи и пріостановитъ свое движеніе, когда будутъ дости-
гнуты нѣкоторыя перемѣны, то вѣдь вы зато прошли съ ея помощью
нѣкоторое разстояніе, исполнили часть своей задачи, и вамъ останется
меньше работы въ будущемъ.
Практически вопросъ, поставленный мною вамъ, сводится къ слѣду-
ющему: какая крѣпость должна быть раньше всего взята нами при томъ
количествѣ и качествѣ силъ, которое необходимо для достиженія нашей
цѣли? Современный строй долженъ быть разрушенъ по частямъ точно
такъ-же, какъ по частямъ долженъ быть воздвигнутъ и новый строй-
Работа эта слишкомъ громадна для того, чтобы сдѣлать ее разомъ и
немедленно. Примите и проч.
О. П. Льюисъ.
1.	Общество, отрицающее всякую власть, отличается отъ
общества, утверждающаго власть Христа, какъ бѣлый цвѣтъ
отъ чернаго. Самоуправленіе несовмѣстимо съ правленіемъ
посредствомъ закона: «возлюби Господа Бога твоего» по той
причинѣ, что этотъ законъ предполагаетъ существованіе Бо-
га, а Богъ и Человѣкъ—враги. Богъ для того, чтобы быть
Богомъ, долженъ быть правящею силою. Его правленіе не
можетъ быть отправляемо непосредственно индивидомъ, для
индивида и черезъ посредство индивида: если бы оно могло
быть такимъ образомъ отправляемо, то оно сразу и совер-
шенно уничтожило бы индивидуальность. Отсюда ясно, что
правленіе Бога, разъ только оно существуетъ, должно быть
отправляемо черезъ посредство его явныхъ намѣстниковъ на
— 587 —
землѣ, сановниковъ церкви и государства. Излишне указывать
на то. насколько такая іерархія отличается отъ анархіи.
2.	На второй вопросъ мистра Льюиса я отвѣчаю отрица-
тельно.
3.	Огромное большинство людей, преисполненныхъ «жела-
нія замѣнить существующій порядокъ вещей лучшимъ обще-
ственнымъ строемъ,» поражено какимъ-то умственнымъ за-
тменіемъ, которое дѣлаетъ ихъ неспособными различать
между движеніемъ впередъ и возвращеніемъ назадъ. Стре-
мясь къ полной индивидуальной свободѣ, они думаютъ осу-
ществить ее, расширяя сферу правленія и обуздывая и огра-
ничивая индивида посредствомъ разнообразныхъ новыхъ
способовъ угнетенія. Ни одинъ сознающій свои цѣли анар-
хистъ не можетъ идти вмѣстѣ съ такой арміей. Чѣмъ даль-
ше онъ шелъ бы вмѣстѣ съ ней, тѣмъ дальше онъ былъ бы
отъ своей цѣли, и, вмѣсто «меньшей работы въ будущемъ»,
ему пришлось бы и больше дѣлать и больше разрушать въ уже
сдѣланномъ. ЪіЪегіу всегда готова поощрить и поддержать
всякое предложеніе въ пользу дѣйствительнаго увеличенія
свободы,—все равно, откуда бы оно ни исходило. Она шест-
вуетъ со всякимъ отрядомъ арміи свободы до тѣхъ поръ, пока
этотъ отрядъ подвигается впередъ. Но она рѣшительно от-
казывается уклоняться отъ прямого пути. ІлЪегіу нена-
видитъ католицизмъ и любитъ свободомысліе. Но когда
она видитъ, что католицизмъ защищаетъ, а свободомысліе
борется противъ принципа волюнтаризма въ воспитаніи, она
поддерживаетъ католицизмъ противъ свободомыслія. ІлЪегіу
видитъ, что либералы и соціалисты всевозможныхъ оттѣн-
ковъ защищаютъ законы о восьмичасовомъ рабочемъ днѣ,
правительственную денежную монополію, націонализацію зем-
ли, покровительственный тарифъ, запретительные законы о
спиртныхъ напиткахъ, расовыя ограниченія, государственное
завѣдываніе желѣзными дорогами, телеграфами, копями и
фабриками, избирательное право для мужчинъ и женщинъ,
общественныя школы, законы о бракѣ и принудительное об-
ложеніе податями. И она клеймитъ ихъ всѣхъ, какъ лживыхъ
сторонниковъ принципа свободы, отказывается слѣдовать за
ними въ ихъ попятномъ движеніи и твердо устремляетъ свои
— 588 —
взоры и стопы прямо впередъ. Она знаетъ, что единственный
способъ достиженія свободы заключается въ томъ, чтобы
начать ее осуществлять. Какъ замѣчаетъ мистеръ Льюисъ,
вопросъ о томъ, какая крѣпость должна быть взята раньше
всего, вопросъ очень важный. И въ этомъ отношеніи ІЛЪегіу
также имѣетъ свое мнѣніе. Она полагаетъ, что первымъ
объектомъ наступленія должна быть узаконенная привилегія
капитала наростать безъ труда. А такъ какъ главнымъ опло-
томъ этой привилегіи является монополія на выпускъ денегъ,
то она направляетъ свой самый жаркій огонь противъ по-
слѣдней. Но невозможно съ успѣхомъ бороться противъ
денежной или какой-либо другой монополіи или привилегіи,
пока не упроченъ предварительно общій принципъ свободы.
Вотъ почему ЫЪегіу видитъ въ этомъ принципѣ своего соб-
ственнаго руководителя и считаетъ его пробнымъ камнемъ
для поведенія другихъ.
Басня для мальтузіанцевъ.
{ЪіЪегіу 31 іюля 1886 г.).
Изъ всѣхъ удивительныхъ аргументовъ, приведенныхъ въ
интересномъ спорѣ о мальтузіанствѣ, происходящемъ въ на-
стоящее время между Ьисі/ег и ЫЪегіу', однимъ изъ наиболѣе
своеобразныхъ, поразительныхъ и близорукихъ является со-
ббраженіе Э. С. Уокера о тождествѣ народнаго и домашняго
хозяйства, поскольку дѣло идетъ о проблемѣ народонаселенія.
«Благополучіе цѣлаго,—замѣчаетъ онъ мистеру Келли,—
существуетъ только, какъ слѣдствіе благополучія его частей».
«Говорить о домашней экономикѣ,—говоритъ онъ, обра-
щаясь къ м-ру Келли,—какъ о чемъ-то, что можетъ быть
изучаемо внѣ связи съ такъ называемой политической эко-
номіей, значитъ обнаруживать путанную и несамостоятельную
мысль. Не можетъ быть такого «общественнаго блага», кото-
рое достигается насчетъ индивида, посредствомъ жертвъ ча-
стнымъ благомъ. «Проблема народонаселенія»—не что иное,
какъ вопросъ о благоразуміи или неблагоразуміи и, въ зави-
симости отъ этого, о счастіи или несчастій индивидовъ и
— 589 —
семей,—раньше всего, конечно, индивидовъ. Если бы м-ръ
Келли и его собратья не стояли на точкѣ зрѣнія государ-
ственнаго соціализма, они никогда и не подумали бы выставить
такой коллективистическій аргументъ. Если бы какой-нибудь
сторонникъ государства сказалъ мистеру Келли, что «обще-
ственное благо > требуетъ того-то и того-то и что индивидъ
долженъ отказаться отъ своихъ правъ, когда они сталкиваются
съ верховнымъ правомъ большинства, то онъ не преминулъ
бы замѣтить своему противнику, что совсѣмъ не существуетъ
такой вещи, какъ «общественное благо*, если только подъ
послѣднимъ не разумѣть совокупности индивидуальныхъ благъ,
и что все, что требуется для увеличенія «общественнаго блага»,
сводится «къ ревнивому охраненію правъ и свободъ индивида».
Все это мѣсто указываетъ, что мистеръ Уокеръ имѣетъ
самое невинное представленіе о дѣйствительномъ значеніи
того указанія, которое ему было сдѣлано въ самомъ началѣ
спора. Указаніе это, неоспоримое, какъ божій свѣтъ, онъ
вынужденъ былъ допустить безъ всякихъ оговорокъ только
для того, чтобы заткнуть «дыру въ плотинѣ, сдерживавшей
хляби анти-мальтузіанскаго краснорѣчія» и избавить себя
такимъ образомъ отъ необходимости открыть шлюзы своего
собственнаго краснорѣчія. Указаніе это заключается въ слѣ-
дующемъ. Вслѣдствіе «желѣзнаго закона заработной платы»,
господствующаго повсюду, гдѣ царитъ монополія, уменьшеніе
населенія не можетъ принести пользы и рабочимъ массамъ,
и поэтому, пока существуетъ монополія, не можетъ имѣть
никакого или лишь небольшое значеніе въ политической эко-
номіи. Наоборотъ, если уменьшеніе населенія ограничено не-
многими семьями, то оно можетъ принести пользу именно
этимъ семьямъ и, слѣдовательно, можетъ быть хорошей до-
машней экономіей. Объясненіе этого явленія заключается въ
томъ, что небольшія семьи означаютъ уменьшеніе стоимости
средствъ существованія для этихъ семей, а уменьшеніе стои-
мости средствъ существованія даже для одной семьи означаетъ
въ строѣ, основанномъ на монополіи, уменьшеніе заработной
платы для всѣхъ рабочихъ. Если бы мистеръ Уокеръ понялъ
это, онъ не пытался бы возражать, выставляя и безъ того
очевидное положеніе (являющееся дтя всѣхъ анархистовъ
— 590 —
простымъ труизмомъ), что общественное благо есть только
совокупность индивидуальныхъ благъ. Неужели онъ можетъ
предположить, что господа Келли и я настолько глупы, что,
если бы мы увѣровали въ то, что мальтузіанство сдѣлаетъ
всѣхъ индивидовъ счастливыми и состоятельными, или же въ
значительной степени будетъ содѣйствовать достиженію этой
цѣли, то мы не сдѣлались бы столь же ревностными мальту-
зіанцами, какъ и онъ самъ? Мистеръ Уокеръ рѣшаетъ вопросъ
съ плеча. Онъ основываетъ свое утвержденіе на недоказан-
номъ предположеніи того, что мы оспариваемъ и—надѣюсь—
опровергли. Господа Келли рѣшительно отрицали, будто
мальтузіанство можетъ принести пользу совокупности инди-
видовъ, а потому и обществу. Они нигдѣ не признавали, что
оно приноситъ пользу «индивиду»; они лишь признали, что
оно можетъ принести пользу «немногимъ индивидамъ». А
между этими двумя допущеніями большое и коренное различіе.
Что касается правъ индивида и большинства, то ни м-ръ
Келли, пи м-ръ Уокеръ не сказали бы, что «все, что требуется
для увеличенія «общественнаго блага», сводится къ ревнивому
охраненію правъ и свободъ» немногихъ индивидовъ насчетъ
другихъ. Такъ, въ вопросѣ о народонаселеніи м-ръ Келли не
говоритъ, что можно возвысить общественное благосостояніе,
уменьшая численность немногихъ семей и дѣлая такимъ об-
разомъ состоятельными на чужой счетъ индивидовъ, принад-
лежащихъ къ этимъ семьямъ. Но изъ словъ м-ра Уокера
можно вывести именно такое заключеніе, и здѣсь-то онъ и
Ошибается. Такимъ образомъ, м-ръ Уокеръ своей аналогіей
самъ уличаетъ себя въ своемъ заблужденіи.
Если бы только м-ра Уокера можно было привести къ
убѣжденію, что въ современномъ строѣ небольшія семьи, если
и получаютъ какую-нибудь выгоду, то только насчетъ другихъ,
то честность ума—я думаю—побудила бы его отказаться отъ
своего утвержденія, что мальтузіанство хорошее средство
экономической политики. Пусть же онъ извинитъ меня, если
я попытаюсь убѣдить его въ этомъ на довольно простомъ
примѣрѣ.
Предположимъ, что А, В, С и т. д. вплоть до У—поденные
рабочіе, имѣющіе каждый пять дѣтей и работающіе каждый
— 591 —
за заработную плату, едва достаточную для поддержанія такой
жизни, которую они охотно согласны вести, лишь бы не
прибѣгать къ насильственной революціи и экспропріаціи. 2 —
безъ работы. У него четверо дѣтей, и онъ предвидитъ воз-
можность появленія пятаго. Внезапно его посѣщаетъ счастли-
вая мысль. «Пока,—говоритъ онъ самъ себѣ,—у меня только
четверо дѣтей, я могу получить работу, ибо я имѣю возмож-
ность работать за меньшую плату, чѣмъ У со своими пятью
дѣтьми. Я сдѣлаюсь мальтузіанцемъ,—нѣтъ, нео-мальтузіан-
цемъ, и буду примѣнять предохранительныя средства». Пере-
считавъ тѣ немногіе доллары и центы, которые еще остались
въ его карманѣ, онъ находитъ, что, обезпечивъ семью хлѣ-
бомъ на два дня, онъ можетъ еще купить книгу доктора
Фута: «Радикальное средство въ соціальной наукѣ» и шприцъ
самаго усовершенствованнаго образца. Сдѣлавъ эти преду-
смотрительныя покупки, онъ приноситъ ихъ своей женѣ.
Глаза миссисъ 2 блестятъ отъ восторга при этихъ новыхъ
радостныхъ перспективахъ, открывающихся передъ ней, и я
искренно радъ за нее. Въ эту ночь начался новый медовый
мѣсяцъ у супруговъ 2. Наслѣдующій день 2, полный энергіи
и надеждъ, самъ приходитъ въ контору мистера Гредгринда,
хозяина У, и говоритъ ему: «У работаетъ у васъ за долларъ
и семьдесятъ пять центовъ въ день; я согласенъ дѣлать ту
же работу за полтора доллара».—«Вотъ такого человѣка мнѣ
и надо,—говоритъ Гредгриндъ, весело потирая руки;—при-
ходите завтра работать». Когда послѣ того У надѣваетъ свое
пальто, намѣреваясь идти домой, ему вручаютъ конвертъ, со-
держащій его жалованье и разсчетъ.
У, который никогда не былъ такъ долго безъ работы,
чтобы успѣть прочесть сочиненія Мальтуса, и для котораго
завѣты этого прославленнаго пастора во всякомъ случаѣ
слишкомъ запоздали, не спитъ всю ночь, обсуждая свое пе-
чальное положеніе съ своей женой, миссисъ У. Далекіе отъ
того, чтобы испробовать второй медовый мѣсяцъ, они начи-
наютъ сожалѣть о томъ, что пережили уже одинъ.—«Долж-
ны же мы жить какъ-нибудь!—заключаетъ, наконецъ, бесѣ-
ду У; полъ-хлѣба лучше, чѣмъ не имѣть совсѣмъ хлѣба.
Завтра я иду къ мистиру Гредгринду и скажу ему, что со-
— 592 —
главенъ работать за полтора доллара*. И онъ исполняетъ свое
рѣшеніе. Радость мистера Гредгринда не знаетъ границъ. Онъ
принимаетъ У опять на работу и рѣшаетъ поклониться мо-
щамъ пастора Мальтуса. Въ эту ночь другой рабочій X. ока-
зывается въ томъ же положеніи, въ какомъ находился У. въ
предыдущую ночь. Проходитъ нѣкоторое время. Пятеро дѣтей
рабочаго У., не получая достаточно пищи, начинаютъ блѣд-
нѣть и худѣть, пока, наконецъ, самаго младщаго и наиболѣе
хрупкаго изъ нихъ не относятъ на кладбище. Предохрани-
тельныя мѣры, принятыя X противъ увеличенія своей семьи,
имѣли своимъ послѣдствіемъ фактическое уменьшеніе семьи
рабочаго У.
Между тѣмъ движеніе, поднятое 2, не остановилось. Судь-
ба рабочаго У постигла рабочихъ X, АѴ, |Ѵ и всѣхъ ихъ
предшественниковъ по алфавиту, пока, наконецъ, А, наиболѣе
несчастный изъ всѣхъ ихъ, не очутился самъ на улицѣ со
своими пятью умирающими съ голоду дѣтьми. Но что же
происходитъ тогда? Вынужденный спуститься съ половины
хлѣба на четверть хлѣба, А пытается замѣстить 2, и этотъ
предусмотрительный индивидъ, пользовавшійся временнымъ
благополучіемъ насчетъ своихъ товарищей, принужденъ подъ
конецъ спуститься до общаго уровня для того, чтобы удер-
жать за собою свое мѣсто. Конечный результатъ всего его
мальтузіанскаго опыта таковъ: вмѣсто него лишается работы
А, одно дитя совсѣмъ не появилось на свѣтъ, двадцать четы-
ре умерло съ голоду, заработная плата упала до одного дол-
лара съ половиною, а Гредгриндъ, еще болѣе разбогатѣвшій,
начинаетъ думать, что презервативы кое-что даютъ, и крѣпко
жметъ руки Уокеру, радуясь наступающему золотому вѣку.
О, это будетъ кровавый золотой вѣкъ, мистеръ Гредгриндъ,
если вы и м-ръ Уокеръ будете продолжать свою политику!
Развѣ вы не видите, что дѣлается съ А? Слишкомъ гордый
для того, чтобы пойти въ домъ -для призрѣнія бѣдныхъ,
слишкомъ честный для того, чтобы воровать, онъ бродитъ
въ отчаяніи по городу, пока не доходитъ до Сѣннаго рынка.
(Я забылъ сказать читателю, что трагедія моя происходитъ
въ Чикаго). Тамъ онъ узнаетъ отъ нѣкоего Парсонса, что
всѣ богатства принадлежатъ каждому человѣку, что всякій
— 593 —
долженъ брать изъ нихъ все, что можетъ, и что онъ, А, и
его голодныя дѣти могутъ съ помощью динамита стоимостью
въ двадцать пять центовъ жить и роскошествовать, какъ мо-
нархи и Гредгринды. Сейчасъ же кто-то даетъ ему бомбу, и
онъ бросаетъ ее въ отрядъ полицейскихъ. «И что же? Отъ
громовыхъ раскатовъ въ этотъ судный день земля преврати-
лась въ неосязаемый паръ; одна изъ солнечныхъ планетъ
исчезла въ пространствѣ, и нѣтъ ужъ болѣе лунныхъ за-
тменій» .
Къ чему же мы пришли? Къ какой своеобразной дѣйстви-
тельности привела насъ моя аллегорія! Къ кровавой револю-
ціи, къ порицанію мальтузіанства! Уокеръ, мальтузіанецъ,
раздѣляетъ съ Гредгриндомъ, грабителемъ, отвѣтственность
за Парсонса, динамитчика! Какъ бы громко м-ръ Уокеръ ни
протестовалъ противъ насильственной революціи (а онъ, по
моему мнѣнію, не можетъ протестовать противъ нея слиш-
комъ громко), его голосъ будетъ звучать въ низкихъ тонахъ,
толкающихъ народъ къ ней. Я обращаю вниманіе властей на
его зажигательныя мальтузіанскія рѣчи.
Можно ли сдѣлать изъ моихъ словъ тотъ выводъ, что я
высказываюсь противъ небольшихъ семей? Никоимъ образомъ.
Я ихъ даже очень одобряю. 2 поступалъ правильно и разум-
но. Онъ имѣлъ полное право поступать такъ, какъ поступилъ,
и его поступокъ самъ по себѣ вполнѣ невиненъ. Не его вина,
что онъ повредилъ другимъ. Это вина строя, основаннаго на
монополіи, ревниво охраняющаго положеніе, при которомъ
спросъ на трудъ гораздо ниже его предложенія. Пока посту-
покъ 2 такого свойства, что онъ не нанесъ бы вреда другимъ,
еслибы не существовалъ экономическій строй, который онъ
не имѣетъ никакихъ особенныхъ основаній порицать,—до
тѣхъ поръ нельзя требовать отъ 2, чтобы онъ ради того,
чтобы не нанесть вреда другимъ, повредилъ самому себѣ.
Тѣмъ не менѣе нельзя упускать изъ виду того факта, что онъ
въ дѣйствительности нанесъ вредъ другимъ; нельзя забывать
и о томъ выводѣ, который вытекаетъ изъ этого обстоятель-
ства, а именно, что безумно предполагать, будто экономи-
ческая политика располагаетъ какой-либо иной коренной ре-
Вмѣсто книги.	38
— 594 —
формой, кромѣ воцаренія свободы въ нашей промышленной
и торговой жизни.
Оберонъ Гербертъ и его сочиненіе.
(ЪіЪегіу 23 мая 1885 г.).
Оберонъ Гербертъ, книга котораго: «Политикъ у цѣли»
вызываетъ такой порывъ къ свободѣ въ умахъ всѣхъ мысля-
щихъ людей, читавшихъ ее, выпустилъ недавно въ свѣтъ дру-
гую книгу подобнаго же содержанія и направленія. Книга эта
носитъ такое заглавіе: «Правда и ложь о государственномъ
принужденіи. Изложеніе нравственныхъ принциповъ партіи
индивидуальной свободы и политическихъ мѣръ, основанныхъ
на нихъ». Она состоитъ изъ ряда статей, написанныхъ для
газеты Джозефа Когена, ньюкэстльской СНгопгсІе^ и письма
въ лондонскій Тіте8 объ англійскихъ фабричныхъ законахъ.
Посвященная почитателямъ мистера Когена, «рабочимъ Тай-
на», она въ то же время обращается и къ рабочимъ всего
міра, и ихъ благосостояніе такъ-же, какъ и благосостояніе ихъ
дѣтей, будутъ зависѣть отъ той готовности и мужества, съ
которыми они послѣдуютъ и будутъ вѣрны ея крайне важ-
нымъ совѣтамъ. Книга эта представляетъ собою великолѣп-
ную критику идеи большинства, проницательное изложеніе
всего зла, присущаго государственной организаціи, и блестя-
щее доказательство тѣхъ неоцѣнимыхъ выгодъ, которыя при-
носятъ съ собою добровольная дѣятельность и свободная кон-
куренція. Она энергично подчеркиваетъ, что «вопросъ о вла-
сти, которую одни люди имѣютъ надъ другими, есть вели-
чайшій изъ всѣхъ вопросовъ,—единственный, который затра-
гиваетъ самыя основы общества»; отъ отвѣта на него «должны
въ конечномъ счетѣ зависѣть всѣ понятія о правѣ и неспра-
ведливости». Это смѣлое и на первый взглядъ нѣсколько
странное заявленіе тѣмъ не менѣе совершенно правильно. И
то обстоятельство, что мистеръ Гербертъ его такъ увѣренно
дѣлаетъ, показываетъ, что онъ вдохновленъ той же идеей,
которая породила и нашъ органъ, окрестила послѣдній име-
— 595 —
немъ свободы и побудила работать раньше и прежде всего для
анархіи или уничтоженія государства.
Книга мистера Герберта не случайный выпадъ противъ
власти. Онъ, очевидно, безповоротно вступилъ въ борьбу
которая окончится только побѣдой. Книга, о которой идетъ
у насъ рѣчь, является, кажется, второй частью въ томъ «рядѣ
статей противъ насилія», который обѣщаетъ дать мистеръ
Гербертъ. Спеціальныя и особенно тщательно разработанныя
въ духѣ того же общаго принципа статьи обѣщаны имъ о
принудительномъ обложеніи, о принудительномъ обученіи, о
земельной собственности, о монополіяхъ на профессіи, о за-
претительныхъ законахъ противъ спиртныхъ напитковъ, о за-
конодательствѣ противъ порока, о законодательномъ регули-
рованіи половыхъ отношеній и т. д. и т. д. Я не знаю въ
Англіи болѣе вдохновляющаго зрѣлища, какъ зрѣлище этого
человѣка, занимающаго исключительно высокое общественное
положеніе и ведущаго тѣмъ не менѣе почти единолично упор-
ную борьбу съ гигантскимъ чудовищемъ — правительствомъ,
выказывая въ ней твердость духа, силу ума и богатство нрав-
ственныхъ силъ, врядъ-ли проявлявшихся кѣмъ-нибудь въ
другомъ дѣлѣ. Современность знаетъ только еще одного че-
ловѣка, подобнаго мистеру Герберту, мистера Рёскина, чье
суровое краснорѣчіе въ защиту экономической справедливо-
сти можетъ сравниться съ блестящей защитой мистеромъ
Гербертомъ индивидуальной свободы.
Но каждый изъ этихъ выдающихся писателей забываетъ
о той истинѣ, которую защищаетъ другой. Мистеръ Рёскинъ
ясно сознаетъ тотъ экономическій принципъ, который дѣ-
лаетъ всѣ формы лихоимства несправедливыми, а плату за
трудъ—единственно истиннымъ способомъ поддержанія жизни.
Но онъ совершенно не можетъ понять того, что отдѣльныя
человѣческія личности имѣютъ верховныя права надъ самими
собой. Мистеръ Гербертъ считаетъ неподлежащихмъ сомнѣнію,
что правленіе одного человѣка надъ другимъ не имѣетъ за
себя никакихъ оправданій, но онъ даже не задумывается надъ
тѣмъ, что явленія процента, ренты и прибыли не будутъ
имѣть мѣста въ совершенномъ экономическомъ порядкѣ. Изъ
зтихъ двухъ заблужденій заблужденіе мистера Рёскина гораздо
— 596 —
болѣе серьезное. Ибо осуществленіе идей мистера Герберта
будетъ имѣть своимъ неизбѣжнымъ послѣдствіемъ ту спра-
ведливость, которую признаетъ мистеръ Рескинъ, тогда какъ
эта справедливость никогда не сумѣетъ утвердиться на сколько-
нибудь продолжительное время безъ хотя‘бы частичнаго осу-
ществленія индивидуальной свободы. Тѣмъ не менѣе, нельзя
отрицать того, что ошибка мистера Герберта, не дающая ему
предвидѣть экономическихъ послѣдствій его собственныхъ
идей, значительно мѣшаетъ ему заставить биться ими люд-
скія сердца. Къ несчастью, есть много людей, которыхъ не
можетъ убѣдить самое совершенное дедуктивное разсужденіе.
Они не способны оцѣнить красоту великаго принципа и его
умиротворяющее вліяніе на все, чего онъ ни коснется. Они
могутъ только видѣть опредѣленныя крупныя и явныя не-
справедливости и требовать, чтобы онѣ были уничтожены.
Если имъ ясно не указать на связь между этими несправед-
ливостями и ихъ дѣйствительными причинами, они почти на-
вѣрное объяснятъ ихъ мнимыми причинами и прибѣгнутъ къ
совершенно недѣйствительнымъ, а иногда и гибельнымъ сред-
ствамъ. Но одну великую несправедливость сознаютъ эти
люди въ настоящее время: они видятъ, что трудъ и бѣдность
идутъ обыкновенно рука объ руку и соединены въ однихъ и
тѣхъ же лицахъ. И, какъ бы они ни смотрѣли на все осталь-
ное, одна вещь имъ ясна: тѣ, кто въ дѣйствительности тво-
рятъ работу современнаго міра, должны пользоваться и его
богатствами. Въ этомъ совершенно справедливомъ настроеніи
массъ коренится истинный источникъ государственно-соціали-
стическаго движенія, которое мистеръ Гербертъ совершенно
правильно критикуетъ, но которое онъ только наполовину
понимаетъ. Пойти навстрѣчу этому настроенію—такова пер-
вая обязанность, лежащая на друзьяхъ свободы. Несомнѣнно,
что рабочіе никогда не обезпечатъ за собою сколько-нибудь
прочно своихъ продуктовъ, если не будутъ держаться метода
свободы. Но почти столь же вѣрно и то, что пока имъ не
покажутъ того, что можетъ сдѣлать для нихъ въ этомъ от-
ношеніи свобода, они будутъ прибѣгать ко всякому другому
методу, прежде чѣмъ обратятся къ свободѣ. М-ръ Гербертъ,
конечно, лишь смутно сознаетъ необходимость показать это
— 597 —
рабочимъ: не можетъ же онъ объяснять другимъ то, что не
ясно ему самому. Онъ вынужденъ, поэтому, довольствоваться
такими недѣйствительными, ненаучными и отчасти филантро-
пическими предложеніями, какъ образованіе добровольныхъ
ассоціацій для доставленія работы безработнымъ. Рабочій на-
родъ никогда не будетъ такимъ образомъ удовлетворенъ, и
онъ не долженъ этимъ удовлетворяться.
Но м-ръ Гербертъ могъ бы удовлетворить рабочихъ, если
бы онъ могъ убѣдить ихъ во всемъ томъ, что предполагает-
ся его защитою «полной свободы торговли во всемъ». Обра-
щая вниманіе читателя на многія частныя стороны этой
свободы торговли, онъ тѣмъ не менѣе упускаетъ изъ виду
самую важную, свободу учрежденія банковъ. Если бы онъ
только остановился на всемъ томъ злѣ, которое причиняетъ
денежная монополія, и съ присущимъ ему великимъ талан-
томъ показалъ бы читателю, что конкуренція—въ этой об-
ласти, какъ и во всѣхъ остальныхъ — доставила бы намъ
самые лучшіе товары за самую низкую цѣну, что она свела
бы, благодаря этому, процентъ и ренту къ нулю, сдѣлала
бы капиталъ легко доступнымъ для всѣхъ достойныхъ и
предпріимчивыхъ людей и совершенно освободила бы всѣ
до сихъ поръ подавленныя энергіи,—если бы онъ все это
показалъ, то рабочіе начали бы сознавать, что только здѣсь—
вся ихъ надежда. Они увидѣли бы, что въ концѣ концовъ
свобода, а не правительство, должна быть ихъ спасителемъ;
что ихъ первою обязанностью должно быть уничтоженіе мо-
нополіи кредита и предоставленіе кредиту возможности орга-
низоваться самому; что тогда не они будутъ просить работы
у другихъ, а всякій будетъ ихъ просить работать; что, вмѣ-
сто того, чтобы соглашаться на всякое подаяніе, которое
имъ милостиво даютъ, они будутъ имѣть возможность тре-
бовать заработной платы, эквивалентной ихъ продукту, а при
такомъ положеніи вещей воцарится царство справедливости,
и труду воздастся должное ему. Тогда и трудъ м-ра Гер-
берта на пользу свободы не былъ бы уже борьбою, а
неподдѣльной радостью, и ему не пришлось бы идти противъ
теченія, принуждая рабочихъ къ самоотреченію. Да, м-ръ
Гербертъ можетъ смѣло призывать ихъ къ защитѣ собствен-
— 598 —
ныхъ интересовъ: потокъ измѣнитъ свое теченіе и понесетъ
и его съ собою впередъ, къ желанной цѣли.
Рѣшенія рабочаго вопроса.
(ЫЪегіу 12 сентября 1891 г).
Въ связи съ проблемою рабочаго дня бостонскій Негаій
напечаталъ въ номерѣ отъ 6 сентября рядъ рѣшеній рабо-
чаго вопроса, полученныхъ газетою въ отвѣтъ на вопросъ,
предложенный ею нѣкоторымъ ученымъ и лидерамъ рабо-
чихъ. Вопросъ былъ такого рода: «Какимъ образомъ можно
достичь справедливаго распредѣленія продуктовъ труда»? Отвѣ-
ты получились длинные: отъ ста до пятисотъ словъ. Ниже я
привожу сущность каждаго изъ нихъ.
Джорджъ Макнейлъ, главный организаторъ Федераціи
труда, отвѣтилъ: Посредствомъ уменьшенія длины рабо-
чаго дня.
Эдуардъ Аткинсонъ, политико-экономъ:—Если рабочіе ду-
маютъ, что ихъ заработокъ недостаточенъ, пусть они бо-
рются противъ этого, не мѣшая другимъ: «Скебы» же (зсаЬъ
штрейкбрехеры) должны имѣть собственные союзы.
Эдуардъ С. Гентингтонъ, секретарь Перваго національнаго
клуба:—Посредствомъ организаціи рабочими треста, охва-
тывающаго всѣхъ.
Альбертъ Россъ, беллетристъ:—Индивиды не могутъ спра-
ведливо распредѣлить продукты труда другихъ людей. Это
должно сдѣлать государство.
Чарльзъ Бауерсъ, націоналистъ:—Посредствомъ національ-
наго контроля и завѣдыванія промышленностью.
Г. Р. Легэтъ, лидеръ Третьей Партіи: — Посредствомъ
общей собственности на средства' производства и распре-
дѣленія.
Генри Эбрегемзъ, секретарь Бостонскаго центральнаго ра-
бочаго союза:—Организація производствъ, уменьшеніе длины
рабочаго дня; кооперація.
— 599 —
Вилльямъ Г. Сейуэрдъ, секретарь національной ассоціаціи
строителей: — Абсолютная справедливость въ распредѣленіи
недостижима. Его можно улучшить посредствомъ совмѣстна?
го .обсужденія и соединенной дѣятельности рабочихъ и пред-
принимателей.
М. Дж. Бишопъ, выдающійся государственный дѣятель,
членъ союза Рыцарей Труда:—Посредствомъ организаціи и
воспитанія народа съ цѣлью добиться контроля надъ естествен-
ными монополіями, средствами сношенія и средствами пере-
возки людей и товаровъ.
П. С. Келли, министръ финансовъ, членъ союза Ры-
царей Труда:—Посредствомъ націонализаціи рудниковъ, же-
лѣзныхъ дорогъ, телеграфовъ, телефоновъ и введенія подо-
ходнаго налога.
В. Дж. Шильдсъ, бывшій президентъ Соединеннаго брат-
ства столяровъ и плотниковъ:—Производители должны осво-
бодиться отъ частнаго контроля надъ всѣми естественными
монополіями и замѣнить его правительственнымъ контролемъ
и завѣдываніемъ.
Джорджъ Д. Мультовъ, соціалистъ: — Справедливое ра-
спредѣленіе продуктовъ труда можетъ быть достигнуто че-
резъ соціализмъ, посредствомъ уменьшенія длины рабочаго
дня и постепеннаго повышенія заработной платы.
Гарри Ллойдъ, президентъ окружнаго совѣта плотниковъ:—
Посредствомъ уменьшенія длины рабочаго дня, уничтоже-
нія наемнаго труда, коопераціи, участія въ прибыляхъ и
правительственной собственности на землю, рудники и
патенты.
Изъ всѣхъ этихъ рѣшеній, данныхъ предыдущими отвѣ-
тами, нѣкоторыя столь же дѣйствительны, какъ и знахарскія
снадобья, другія затонули въ потокѣ сантиментализма ихъ
авторовъ, третьи, наконецъ, представлены въ такомъ несисте-
матическомъ и ненаучномъ видѣ, что они не могутъ имѣть
вліянія на мыслящіе умы.
Но кромѣ этихъ рѣшеній, было два отвѣта, вполнѣ ана-
литически построенныхъ, обнаружившихъ истинное понима-
ніе требованій научной проблемы и сдѣлавшихъ системати-
ческую попытку удовлетворить этимъ требованіямъ. Во мнЬ
— 600 —
нѣтъ ложной скромности, и потому я, не краснѣя, заявляю,
что одинъ изъ этихъ отвѣтовъ написанъ Эдуардомъ Беллами,
другой—мною. Привожу ихъ цѣликомъ.
Эдуардъ Беллами, авторъ «Черезъ сто лѣтъ» и основатель націонали-
стическаго движенія:—Рабочіе не получатъ справедливой доли продукта
своего труда, пока не получатъ всего продукта. Для полученія же всего
продукта, они должны прибавить къ своей заработной платѣ прибыль, ко-
торая въ настоящее время поступаетъ въ пользу предпринимателей. А для
полученія прибыли, поступающей въ настоящее время въ пользу хозяевъ,—
они должны стать своими собственными хозяевами. Но единственный дужь,
посредствомъ котораго они могутъ стать своими собственными предприни-
мателями, заключается въ томъ, чтобы взять въ свои руки производство и
вести его черезъ своихъ оплачиваемыхъ агентовъ подобно тому, какъ они
уже взяли въ свои руки (по крайней мѣрѣ, въ нашей странѣ) веденіе по-
литическихъ дѣлъ. Президентъ, губернаторъ или городской мэръ не извле-
каютъ прибыли изъ дѣлъ націи, штата или города, какъ это дѣлаютъ
предприниматели по отношенію къ тѣмъ производствамъ, которыми они
управляютъ. Они, какъ и всѣ остальныя общественныя должностныя лица
получаютъ жалованье, какъ служащіе, ведя порученное имъ дѣло въ ин-
тересахъ народа, являющагося хозяиномъ.
Между тѣмъ, давая нашей промышленности работать для частной при-
были, мы поступаемъ точно такъ-же, какъ если бы мы подвергли подобной
же эксплуатаціи и наши политическія дѣла. Наши производства, собствен-
но говоря, такое же общественное дѣло, какъ и наша политика,—даже
больше, они гораздо важнѣе для всѣхъ насъ.
Какъ только народъ примется за осуществленіе намѣченной мною
выше задачи, исчезнетъ всякій рабочій вопросъ. Исчезнутъ всѣ причины
вызывавшія конфликты между рабочими и капиталистами, потому что
каждый будетъ вмѣстѣ съ тѣмъ и въ одно и то же время -время и хозяи-.
номъ и служащимъ.
Веніаминъ %эк$ръ, анархистъ.—Справедливое распредѣленіе продуктовъ
труда можетъ быть достигнуто уничтоженіемъ всѣхъ источниковъ дохода,
кромѣ труда. Эти источники могутъ быть охарактеризованы однимъ сло-
вомъ: лихоимство; тремя же главньши формами лихоимства являются прог
центъ, рента и прибыль. Всѣ онѣ покоятся на юридической привилегіи и
монополіи; и для того, чтобы уничтожить ихъ, нужно уничтожить юриди-
ческую привилегію и монополію. Напхудшей монополіей изъ всѣхъ являет-
ся право выпуска денегъ, предоставленное въ настоящее время только
владѣльцамъ опредѣленныхъ видовъ собственности—правительственныхъ
бумагъ, золота и серебра. Если бы владѣльцы всѣхъ видовъ собственно-
сти были всѣ равно управомочены выпускать деньги не какъ снабжен-
ную силою закона монету, а какъ деньги, свободно прпнихмаемыя исклю-
чительно въ силу ихъ внутренняго достоинства, то конкуренція свла бы
учетный процентъ, а вмѣстѣ съ нимъ и процентъ на капиталъ, до простой
стоимости банковыхъ расходовъ, которые составляютъ гораздо менѣе одно-
— 601 —
го процента. Но даже эта доля процента не была бы, собственно говора,
процентомъ въ экономическомъ смыслѣ, а просто платою за трудъ и из-
держки производства банкового дѣла. Когда можно будетъ получать день-
ги за такой низкій процентъ п покупать на нихъ капиталъ, то, конечно,
никто не будетъ занимать капиталъ за высшіе проценты. Свободная кон-
куренція въ банковомъ дѣлѣ уничтожила бы такимъ образомъ и процентъ,
и всякую ренту за исключеніемъ ренты земельной, и всякую прибыль на
товаръ, не пользующійся какою-нибудь особою монополіею.
При отсутствіи всякой монополіи прибыль, которую торговецъ полу-
чаетъ отъ своего дѣла, будетъ собственно говоря, не прибыль, а опредѣ-
ляемою конкуренціей) платой за торговый трудъ. Эта плата и есть все,
что останется послѣ уничтоженія денежной монополіи отъ всѣхъ тари-
фовъ п налоговъ на промышленность и торговлю, отъ всѣхъ патентовъ и
авторскихъ правъ.
Форма лихоимства, извѣстная йодъ именемъ земельной ренты, поко-
ится на земельной монополіи, т. е. на правительственной защитѣ такихъ
правъ на землю, которыя не основаны на личномъ владѣніи и пользованіи.
Если бы эта защита была отнята, то крупное землевладѣніе исчезло бы, а
вмѣстѣ съ нимъ и земельная рента потеряла бы свою монополистическую
форму и существовала бы только въ своей экономической формѣ. Другими
словами, единственной формою ренты, еще остающейся, были бы тѣ вы-
годы, которыя получали бы собственники и владѣльцы земельнаго участка
отъ превосходства его почвы или мѣстоположенія.
Растущее разнообразіе промышленности вмѣстѣ съ большею подвиж-
ностью, которую получитъ трудъ, какъ только уничтоженіе монополій сдѣ-
лаетъ болѣе подвижнымъ капиталъ, создадутъ сильную и постоянную тен-
денцію къ нейтрализаціи существующихъ неравенствъ почвы и мѣстопо-
ложенія. Экономическая рента, такимъ образомъ, будетъ постепенно при-
ближаться къ своему исчезновенію. И вотъ, вся земля—занята, и всѣ.
формы лихоимства исчезли. Такъ какъ прекратились всѣ вычеты, нало-
женные на трудъ, то трудъ окажется во владѣніи своимъ продуктомъ, а
это и есть рѣшеніе всей проблемы. Таково рѣшеніе, которое даетъ Анар-
ХИЗхМЪ.
Тотъ контрастъ, который существуетъ между рѣшительною
послѣдовательностью и прямотою приведенныхъ мною двухъ
отвѣтовъ и уклончивыми зигзагами большинства остальныхъ,
ясно подчеркиваетъ справедливость моего постояннаго утвер-
жденія, что рѣшенія рабочаго вопроса надо искать между
крайнимъ государственнымъ соціализмомъ и крайнимъ Анар-
хизмомъ, и что борьба станетъ ясной и непосредственной
лишь тогда, когда исчезнутъ и оставятъ поле битвы открытымъ
всѣ компромиссы. Когда наступитъ такая непосредственная
борьба, обнаружится и слабый пунктъ позиціи м-ра Беллами.
— 602 —
Но я вижу его заранѣе. Онъ заключается въ двухъ его чу-
довищныхъ предположеніяхъ: во-первыхъ въ томъ, что рабочіе
для полученія прибыли, поступающей въ настоящее время въ
пользу хозяевъ, должны стать своими собственными хозяе-
вами; во-вторыхъ, что единственный путь, посредствомъ ко-
тораго они могутъ достичь этой цѣли, заключается въ томъ,
чтобы взять въ свои руки производство и вести его черезъ
своихъ оплачиваемыхъ агентовъ. Анархическое рѣшеніе проб-
лемы показываетъ, что здѣсь нѣтъ никакого долженствованія
и никакого единственнаго пути. Когда процентъ, рента и
прибыль исчезнутъ подъ вліяніемъ вольныхъ денегъ, вольной
земли и свободы торговли, то не будетъ никакой разницы
въ соціальномъ положеніи людей въ зависимости оттого,
работаютъ ли они для себя, наняты ли они или сами нани-
маютъ другихъ. Во всѣхъ этихъ случаяхъ они могутъ получить
только ту плату за свой трудъ, которую опредѣляетъ свобод-
ная конкуренція. Имъ, поэтому, и нѣтъ нужды становиться
своими собственными хозяевами. Они, можетъ быть, пред-
почтутъ такое положеніе. Но и въ этомъ случаѣ имъ нѣтъ
нужды вести производство черезъ своихъ оплачиваемыхъ
агентовъ. Есть другой путь. Всякая группа людей будетъ
имѣть возможность добыть себѣ черезъ посредство взаимныхъ
банковъ средства производства, съ помощью которыхъ она и
сможетъ вести любое производство. Этотъ другой путь, будучи
путемъ свободы, есть, поэтому, лучшій путь, и ему предназ-
начено одержать верхъ надъ путемъ м-ра Беллами, который
является путемъ власти и принужденія.
Мнѣ осталось коснуться еще одного отвѣта — послѣдняго,
еще не затронутаго мною изъ всѣхъ отвѣтовъ, напечатанныхъ
въ Негаій. Я разумѣю отвѣтъ Френка Фостера, редактора
ЪаЪог Ъеадег. Привожу его — вслѣдствіе его важности—
цѣликомъ.
Главными моментами, вызывающими несправедливое распредѣленіе
продуктовъ труда, являются прибыль, рента и процентъ. Въ своихъ непо-
средственныхъ отношеніяхъ къ предпринимателю или покупателю труда—
не необходимо капиталисту — рабочій находитъ помощь во всякомъ фак-
торѣ, стремящемся уравнять его въ рыночной силѣ съ нимъ. Предѣлъ
этой помощи опредѣляется размѣромъ прибыли на совмѣстный продуктъ
рабочаго и «руководителей проімышленности». Къ числу же ея факторовъ
— 603 —
слѣдуетъ причислить трэдъ-юніоны и ихъ агитаціонную и воспитательную
работу. Косвенное отношеніе къ этой помощи имѣютъ вопросы иммигра-
ціи, передвиженія труда и неразумной и своекорыстной конкуренціи за
работу среди самихъ рабочихъ. Вообще, по отношенію къ зрѣлому
труду принципъ свободной ассоціаціи можетъ считаться вполнѣ достаточ-
нымъ средствомъ для приноравливанія предложенія труда къ его спросу
и для обезпеченія рабочаго справедливой долей производственной прибыли
посредствомъ повышенія заработной платы и регулированія условій труда.
Однимъ словомъ, въ сферѣ наемнаго труда мы имѣемъ, главнымъ обра-
зомъ, дѣло съ экономической стороной разсматриваемаго вопроса.
Въ этомъ смыслѣ проблемы ренты и процента не являются классо-
выми проблемами, ибо онѣ затрагиваютъ всякаго, кто покупаетъ или про-
даетъ продукты труда. Но все-таки наемный рабочій, какъ составная
единица общественнаго производственнаго процесса, заинтересованъ въ
такихъ реформахъ, которыя, уменьшая власть земельной и денежной мо-
нополій, оставляютъ въ производствѣ болѣе крупную долю прибыли, под-
лежащей раздѣлу между нимъ самимъ и предпринимателемъ.
Обложеніе земли, предназначенной для спекулятивныхъ цѣлей, нало-
гомъ, поглощающимъ всю ея рыночную цѣнность, уничтоженіе особыхъ
привилегій, дарованныхъ государствомъ банкирамъ, и отмѣна покровитель-
ственныхъ законовъ, облагающихъ большинство для обогащенія меньшин-
ства,—таковы важнѣйшія реформы, дѣйствующія въ этомъ направленіи.
Абсолютно справедливое распредѣленіе продуктовъ труда и обсолют-
ная свобода отъ гнета тѣхъ, кто обладаетъ властью и богатствомъ,
возможны лишь въ идеальномъ обществѣ, составленномъ изъ существъ,
рѣзко отличныхъ отъ той расы, въ жилахъ которой еще течетъ кровь
ветхаго Адама.
Несомнѣнно, надежды на то, что справедливость и свобода будутъ
развиваться въ будущемъ, вполнѣ разумны. Но, по моему мнѣнію, это
развитіе придетъ не по проторенному пути законодательной дѣятельности,
а по расширенной дорогѣ воспитанія и повышенія культурнаго уровня
индивидовъ, составляющихъ наши сложныя цивилизованныя общества.
За исключеніемъ сентиментальнаго замѣчанія вышеприве-
деннаго отвѣта о «неразумной и своекорыстной конкуренціи»
и непослѣдовательной приверженности его автора къ совер-
шенно ошибочной теоріи единаго налога, — онъ во всемъ
остальномъ вполнѣ анархистиченъ. Это показываетъ, что его
авторъ, не столь давно ревностный государственный соціа-
листъ, уже взялъ «лучшій путы, путь свободы.
— 604 —
Карлъ Марксъ, какъ другъ и врагъ.
{ЪіЬегіу 14 апрѣля 1883 г.).
Въ Карлѣ Марксѣ рабочій классъ потерялъ одного изъ
самыхъ вѣрныхъ своихъ друзей, какого только онъ когда-
либо имѣлъ. ЫЪегіу констатируетъ это, желая отдать дань
искренности и могучей стойкости человѣка, который—быть
можетъ, болѣе, чѣмъ кто-нибудь другой—представлялъ со-
бою (и по характеру и по ученію своему) принципъ власти,
бороться съ которымъ мы ставимъ цѣлью своей жизни. Онъ
былъ для Анархизма самымъ жестокимъ врагомъ, и все-таки
всякій анархистъ долженъ цтить его память. Когда мы обо-
зрѣваемъ жизнь этого великаго человѣка, въ насъ страннымъ
образомъ одновременно подымаются и чувство удивленія
передъ нимъ, и чувство отвращенія. Онъ занималъ глубоко-
противорѣчивую позицію относительно обоихъ основныхъ
принциповъ современной революціи. Какъ ни могуча была
его любовь къ равенству, но не менѣе сильной была и его
ненависть къ свободѣ. Первая нашла себѣ выраженіе въ
одной изъ самыхъ образцовыхъ характеристикъ гнуснаго ха-
рактера природы и роли капитала, какая только когда-либо
появлялась въ печати. Вторая проявилась въ построеніи схемы
всепоглощающаго государственнаго верховенства, практически
влекущаго за собою исчезновеніе индивида. Огромныя услуги,
оказанныя его критической работой, были почти уничтожены
тѣми вредными послѣдствіями, которыя имѣла его защита
своей положительной схемы. Къ Карлу Марксу, борцу за ра-
венство, мы питаемъ глубочайшее уваженіе; но Карла Маркса,
борца за власть, мы должны считать своимъ врагомъ. ЫЪегіу
уже писала объ этомъ въ своемъ первомъ выпускѣ и не ви-
дитъ никакихъ основаній для перемѣны своего мнѣнія. Это
былъ честный, сильный, гуманный человѣкъ, пустившій въ
оборотъ необычайную и жизненно-важную истину, но въ рѣ-
шеніи самого животрепещущаго вопроса политики и экономики
онъ упорно и безповоротно стоялъ на ложной дорогѣ.
Мы не можемъ, поэтому, присоединиться къ тѣмъ некри-
тическимъ, нескромнымъ и сплошнымъ хвалебнымъ гимнамъ,
— 605 —
которые посвятили его памяти рабочая пресса и рабочія пар-
тіи. Быть можетъ, мы прошли бы мимо пихъ и безъ проте •
ста, если бы они не сопровождались несправедливыми и не-
благодарными отзывами по отношенію къ другимъ, болѣе ве-
ликимъ людямъ. Чрезмѣрныя притязанія на первенство Кар-
ла Маркса, какъ радикальнаго экономиста, которыя заявля-
ютъ его друзья, не должны оставлять въ тѣни работы его
предшественниковъ, стоящихъ выше его. Хорошимъ примѣ-
ромъ такихъ притязаній можетъ служить слѣдующая резолю-
ція, единогласно принятая на большомъ митингѣ Союза бо-
чаровъ, созванномъ въ честь Маркса. «Въ области экономи-
ческой соціальной науки онъ первый доказалъ, опираясь на
статистическія данныя и положенія, вытекающія изъ обще-
признанныхъ принциповъ политической экономіи, что капи-
талистическое производство неизбѣжно должно вести къ мо-
нополизаціи и концентраціи всей промышленности въ рукахъ
немногихъ, и что, поэтому, отымая у рабочаго класса плоды
его труда, оно должно привести послѣдній къ полному раб-
ству и вырожденію». Эти слова были прочитаны присутство-
вавшей публикѣ на англійскомъ языкѣ Филиппомъ Ванъ Пат-
теномъ, а на нѣмецкомъ нашимъ уважаемымъ товарищемъ
Юстусомъ Швабомъ. Неужели они оба настолько незнакомы
съ литературой соціализма, что не знаютъ, что это признаніе
первенства за Карломъ Марксомъ совершенно ошибочно, что
указанныя въ резолюціи тенденція и слѣдствія капиталистиче-
скаго производства были множество разъ доказаны въ тече-
ніе тѣхъ двадцати лѣтъ, которыя предшествовали появленію
«Капитала»,—и доказаны съ богатствомъ эрудиціи, силою и
тонкостью мышленія и страстностью стиля, на которыя Карлъ
Марксъ не можетъ претендовать? Въ многочисленныхъ сочи-
неніяхъ П. Ж. Прудона, вышедшихъ въ свѣтъ между 1840 и
1860 годами, та замѣчательная тенденція, которую констати-
руетъ резолюція, была разсматриваема множество разъ, и
почти каждая ея сторона была освѣщена полнымъ свѣтомъ.
Въ чемъ заключается экономическая теорія Карла Маркса?
Привожу ниже замѣчательное изложеніе ея, сдѣланное Бенуа
Мало номъ, выдающимся французскимъ соціалистомъ, симпа-
тизирующимъ взглядамъ Маркса. Прибѣгаю къ его содѣйствію
— 606 —
исключительно для того, чтобы избѣжать упрековъ въ иска-
женіи Марксовой системы. Но, помимо этой спеціальной цѣли,
изложеніе Бенуа Малона и само по себѣ заслуживаетъ цити-
рованія, ибо въ своихъ главныхъ чертахъ представляетъ сжа-
тую и точную формулировку истинныхъ принциповъ полити-
ческой экономіи.
Всѣ существовавшія до сихъ поръ въ исторіи общества имѣютъ одну
общую характерную черту—борьбу классовъ. Революціи измѣнили условія
этой борьбы, но не уничтожили ее. Несмотря на то, что буржуазія заня-
ла мѣсто феодализма, который въ свою очередь былъ преемникомъ патри-
ціанскаго порядка, а рабство и крѣпостное право смѣнилъ собою проле-
таріатъ, но общественный строй сохранилъ обѣ свои отличительныя
черты: «безпощадное угнетеніе и эксплуатацію низшаго класса классомъ
господствующимъ и борьбу, явную или скрытую, но всегда смертельную и
безпрерывную между классами, такимъ образомъ другъ съ другомъ стал-
кивающимися».
Буржуазія для достиженія своего господства должна была обратить-
ся къ политической и экономической свободѣ. Во имя послѣдней, которую
она фальсифицировала, и съ помощью научнаго и промышленнаго про-
гресса, она революціонизировала производство и открыла собою эру капи-
талистическаго хозяйства, въ которомъ все богатство является въ видѣ
огромнаго скопленія товаровъ, сведеннаго въ своей первоначальной формѣ
къ одному изолированному виду этого богатства.
Всякій предметъ, предназначенный для удовлетворенія человѣческихъ
потребностей, имѣетъ потребительную цѣнность. Но какъ товаръ, онъ
имѣетъ и цѣнность мѣновую. Мѣновая цѣнность есть количественное от_
ношеніе, опредѣляющее эквивалентность и способность къ обмѣну полез-
ныхъ предметовъ.
Какъ показали наиболѣе выдающіеся экономисты и въ особенности
Рикардо, это количественное отношеніе, эта мѣра цѣнности есть время,
потраченное на производство товара. Само собою разумѣется, что при
этомъ измѣреніи цѣнности принимается во вниманіе только то количество
труда, которое необходимо въ среднемъ при средней ловкости, среднихъ
механическихъ приспособленіяхъ и средней интенсивности труда въ нор-
мальныхъ производственныхъ условіяхъ даннаго времени.
Изъ этого можно было бы заключить, что всякій имѣетъ возможность
купить въ обмѣнъ за свой трудъ такое количество полезностей и мѣно-
выхъ цѣнностей, которое эквивалентно произведеннымъ имъ полезностямъ
и цѣнностямъ.
Однако, дѣло обстоитъ не такъ. «Накопленіе богатства на одномъ изъ
общественныхъ полюсовъ идетъ рядомъ съ накопленіемъ на другомъ—ни-
щеты, порабощенія и нравственнаго вырожденія того класса, изъ продук-
та труда котораго родился капиталъ».
Какъ же это происходитъ? Посредствомъ систематическихъ грабежей,
— 607 —
иногда законныхъ, но тѣмъ не менѣе всегда реальныхъ, производительныя
силы, какъ только появились вь производственномъ процессѣ, тотчасъ же
присвоивались привилегированными лицами, которыя, получивъ въ свои
руки это орудіе господства, и управляютъ производствомъ и эксплуати-
руютъ рабочихъ.
Въ настоящее время тотъ, кому суждено стать капиталистомъ, идетъ
на рынокъ съ деньгами въ карманѣ. Онъ покупаетъ раньше всего орудія
производства и сырые матеріалы, а затѣмъ, чтобы привести ихъ въ дѣй-
ствіе, покупаетъ и рабочую силу работника, т. е. единственный источникъ
цѣнности. Все это онъ пускаетъ въ дѣло. Весь продуктъ производства
идетъ въ руки капиталиста, который продаетъ его за болѣе высокую
цѣну, чѣмъ онъ ему стоилъ. Изъ полученной такимъ образомъ прибавоч-
ной цѣнности и происходитъ капиталъ. Онъ растетъ пропорціонально
количеству прибавочной цѣнности или неоплаченнаго труда. Такимъ обра-
зомъ, весь капиталъ есть накопленный прибавочный трудъ другого или
трудъ, неоплаченный заработною платою.
Нельзя считать индивидовъ отвѣтственными за такое своеобразное
положеніе вещей. Оно есть продуктъ нашего капиталистическаго общества,
въ которомъ всѣ событія, всѣ индивидуальные поступки суть лишь прояв-
ленія неизбѣжнаго и медленно протекающаго прогресса. Ибо «разъ обще-
ству удалось напасть на естественный законъ своего развитія, оно не
можетъ ни перескочить черезъ него, ни отмѣнить декретомъ отдѣльныя
фазы своего естественнаго развитія. Но оно можетъ сократить періодъ
рожденія новаго строя и облегчить муки его родовъ».
Мы не можемъ, такимъ образомъ, идти противъ тенденцій обществен-
наго развитія, но можемъ только направлять ихъ къ общественному
благу. Такъ, капиталистическое общество непреодолимо ведетъ къ кон-
центраціи капитала.
Было бы ребячествомъ пытаться остановить это движеніе. Наоборотъ,
необходимою ступенью является переходъ отъ неизбѣжной монополизаціи
средствъ производства и обмѣна къ ихъ націонализаціи, которая осуще-
ствится посредствомъ ряда законодательныхъ мѣропріятій, естественно
вытекающихъ изъ факта завоеванія политической власти рабочимъ
классомъ.
Пока же зло будетъ расти. Въ силу закона заработной платы повы-
шеніе производительности труда вслѣдствіе усовершенствованій машин-
наго производства удлиняетъ періоды застоя и дѣлаетъ бѣдность все бо-
лѣе общимъ явленіемъ, ибо оно уменьшаетъ спросъ на рабочихъ и увели-
чиваетъ ихъ предложеніе.
Причины этого понять не трудно.
Естественное производство потребительныхъ цѣнностей, господство-
вавшее вплоть до восемнадцатаго столѣтія и регулировавшееся дѣйстви-
тельными или воображаемыми потребностями, смѣнилось въ настоящее
время торгашескимъ производствомъ мѣновыхъ цѣнностей. Послѣднее
ведется безъ всякаго удержу и мѣры, находится въ вѣчной погонѣ за
— 608 —
покупателемъ и пріостанавливается въ своемъ бѣшеномъ бѣгѣ только
тогда, когда рынки всего міра оказываются заваленными товарами. Тогда
милліоны изъ сотенъ милліоновъ пролетаріевъ, занятыхъ въ производствѣ,
лишаются работы; ряды ихъ, опустошаемые голодомъ, рѣдѣютъ, — и все
это вслѣдствіе чрезмѣрнаго изобилія, созданнаго нерегулпрованнымъ про-
изводствомъ.
Новыя экономическія силы, которыя захватила буржуазія, еще не за-
вершили своего развитія, а между тѣмъ уже въ настоящее время буржуаз-
ная оболочка капиталистическаго производства не можетъ ихъ дольше
сдержать. Подобно тому, какъ была ниспровергнута мелкая индустрія, за-
держивавшая развитіе производительныхъ силъ, такъ въ свою очередь
будутъ ниспровергнуты капиталистическія привилегіи, начинающія мѣ-
шать развитію производства, которое онѣ сами призвали къ жизни. Ибо
концентрація средствъ производства и обобществленіе труда достигаютъ
такой точки, которая дѣлаетъ ихъ несовмѣстимыми съ ихъ капиталисти-
ческою оболочкой.
Въ этотъ моментъ пролетаріатъ, какъ это сдѣлала въ свое время и
буржуазія, захватитъ политическую власть съ цѣлью уничтоженія клас-
совъ и обобществленія средствъ производства и обмѣна въ томъ же по-
рядкѣ, въ какомъ они были монополизированы капиталистическимъ феода-
лизмомъ» .
Вышеприведенный отрывокъ замѣчателенъ по своему со-
держанію, и ЫЬегіу всецѣло присоединяется къ нему, за
исключеніемъ нѣсколькихъ фразъ о націонализаціи производ-
ства и захватѣ политической власти рабочимъ народомъ. Но
въ немъ буквально нѣтъ ничего, что оправдало бы тѣ при-
тязанія на первенство для Маркса, о которыхъ заявляютъ ре-
золюціи, принятыя въ Союзѣ бочаровъ. Прудонъ задолго до
Маркса выковалъ почти каждое звено этой логической цѣпи.
Я могу точно указать въ его сочиненіяхъ тотъ томъ, ту главу
и страницу, которые доказываютъ историческое постоянство
классовой борьбы въ ея послѣдовательныхъ видоизмѣненіяхъ,
затѣмъ обращеніе буржуазіи къ свободѣ и ея измѣну послѣд-
ней, теорію о трудѣ, какъ источникѣ и мѣрилѣ цѣнности,
невозможность для рабочаго вновь купить свой продуктъ
вслѣдствіе удержанія привилегированнымъ капиталистомъ за
собою части продукта рабочаго, наконецъ, процессъ монопо-
листической концентраціи капитала и его гибельныя послѣд-
ствія. Существеннаго же различія между Прудономъ и Марк-
сомъ должно искать въ предложенныхъ ими средствахъ.
Марксъ хотѣлъ націонализировать средства производства и
— 609 —
распредѣленія, Прудонъ—индивидуализировать и ассоціировать
ихъ. Марксъ хотѣлъ сдѣлать рабочихъ политическими госпо-
дами, Прудонъ стремился къ совершенному уничтоженію по-
литическаго господства. Марксъ хотѣлъ уничтожить прибыль,
давая государству возможность наложить свою тяжелую руку
на все производство и торговлю и предоставляя ему вести
ихъ на основѣ принципа издержекъ производства. Прудонъ
хотѣлъ уничтожить прибыль, совершенно отстраняя государ-
ство отъ производства и торговли и строя систему свобод-
ныхъ банковъ, которые доставляли бы кредитъ по его стои-
мости всякому предпріимчивому и достойному человѣку и
сдѣлали бы, такимъ образомъ, средства производства доступ-
ными всѣмъ. Марксъ вѣрилъ въ принудительный принципъ
большинства, Прудонъ—въ принципъ волюнтаризма. Коротко
говоря, Марксъ былъ сторонникомъ власти, Прудонъ — по-
борникомъ свободы.
Итакъ, Марксъ былъ, если хотите, отцомъ государствен-
наго соціализма, но мы рѣшительно отказываемся признать
за нимъ первенство въ области тѣхъ общихъ принциповъ по-
литической экономіи, которые принимаютъ всѣ соціалистиче-
скія школы. Конечно, доискиваться того, кто первый выска-
залъ эти принципы—дѣло не столь большой важности. «Не-
ужели мы должны прославлять человѣка, который первый
замѣтилъ наступленіе утра?»—спрашиваетъ въ одномъ мѣстѣ
Прудонъ. Но если ужъ дѣлать какія-нибудь изысканія въ
этомъ направленіи, то пусть же они будутъ и правильно по-
ставлены. Многое, очень многое можно сказать въ честь
Маркса. Удовлетворимся же этимъ многимъ и не будемъ пы-
таться возвышать его величіе, отрицая, преуменьшая или не
признавая заслугъ людей, болѣе великихъ, чѣмъ онъ.
Любятъ ли Рыцари Труда свободу?
{ЫЪегіу 20 февраля 1886 г.).
Къ редактору ИЪегіу'.
Въ ЫЪегіу отъ 9 января въ вашей замѣткѣ о томъ, что нашъ другъ,
Генри Эппльтонъ, взялъ на себя редакторство газеты І^егсвтап, вы обра-
щаетесь къ нему съ слѣдующимъ предостереженіемъ, а то и мягкой кри-
Вмѣсто книги.	39
— 610 —
тикоіі. «Проститъ ли онъ меня,—пишете вы, если я прибавлю, что я на-
хожусь въ серьезномъ недоумѣніи, прочитавъ его совѣтъ газетнымъ
работникамъ присоединяться къ союзу Рыцарей Труда? Ибо его собствен-
ное могучее перо не разъ ясно доказывало на страницахъ нашего жур-
нала весь вредъ какъ этой организаціи, такъ и всѣхъ другихъ, подобныхъ
ей>. И дальше вы говорите: «Читатель можетъ судить о томъ, чего можно
ждать отъ Рыцарей Труда, хотя бы по той рѣчи, съ которой обратился
къ этому обществу передъ его послѣднимъ національнымъ конгрессомъ
его глава, великій Паудерли. Онъ говорилъ въ ней—и въ выраженіяхъ,
не вызывающихъ никакого сомнѣнія,—что организація не можетъ удов-
летвориться простымъ выраженіемъ неодобренія употребленію динамита,
но что она должна немедленно исключать всякаго члена, который
будетъ впредь защищать употребленіе динамита.
Я не знаю, насколько вэмъ знакома дѣятельность Рыцарей Труда, или на-
сколько освѣдомленъ о ней нашъ другъ, Генри Эппльтонъ. Но одно я дол-
женъ сказать, прочитавъ вашъ неодобрительный отзывъ. Неблагоразумно и
неумно осуждать или критиковать какую-либо ассоціацію людей, любящихъ
свободу и серьезно ищущихъ истины, объединившихся единственно для того,
чтобы выяснить себѣ, въ чемъ заключается дѣйствительная свобода и ка-
ковы ихъ самыя важныя и высшія права, обязанности или привилегіи,
не зная/доподлинно ни цѣлей этого общества, ни методовъ ихъ достиже-
нія. Я могу-затѣмъ съ увѣренностью сказать слѣдующее. Я искренно
стремился болѣе сорока лѣтъ къ познанію этихъ необычайно важныхъ
естественно-научныхъ принциповъ въ ихъ изложеніи самыми выдающи-
мися индивидуальными мыслителями и поборниками свободы — дѣйстви-
тельными анархистами^ если угодно. И я нигдѣ не нашелъ большаго
количества людей, держащихся тѣхъ же взглядовъ и стремящихся къ по-
знанію этихъ естественныхъ, неизмѣнныхъ законовъ или принциповъ на-
учнаго правленія, какъ среди членовъ этой осуждаемой вами ассоціаціи
или школы. Я убѣжденъ, что въ ней я могъ бы найти больше друзей и
поборниковъ свободы^ чѣмъ гдѣ-либо въ другомъ мѣстѣ. Въ самомъ дѣлѣ,
это просвѣтительное общество было основано съ цѣлью поставить трудъ
на научную основу и пропагандировать самоуправленіе индивида силами
самого индивида, безъ нападенія или нарушенія правъ другихъ. Я, поэтому,
не смотря на то мнѣніе, которое вы составили себѣ объ этомъ обществѣ,
и на тѣ заключенія, къ которымъ вы пришли по его поводу, всецѣло при-
соединяюсь къ совѣту товарища Эппльтона, который онъ' подалъ какъ
газетнымъ работникамъ, такъ и всѣмъ рабочимъ, стремящимся къ сво-
бодѣ, истинѣ и справедливости и къ познанію своихъ естественныхъ
правъ и высшихъ обязанностей. И хотя эта ассоціація или просвѣтитель-
ное общество, быть можетъ, и состоитъ въ значительномъ своемъ боль-
шинствѣ изъ членовъ, находящихся подъ вреднымъ вліяніемъ и застарѣ-
лыхъ предразсудковъ воспитанія, и господства надъ ними государства п
церкви, тѣмъ не менѣе я считаю его самымъ удобнымъ случаемъ, какой
только мнѣ когда-либо представлялся, и самой лучшей школой, какую
— 611 —
только я когда-либо могъ найти для того, чтобы освободить рабочихъ отъ
этихъ предразсудковъ. И лучшіе умы этого общества упорно и серьезно
работаютъ надъ этой задачей. А въ заключеніе, простите меня, товарищъ
Тэкеръ, если я выскажу предположеніе, что вы, быть можетъ, были бы
лучшаго мнѣнія о Рыцаряхъ Труда, если бы были болѣе освѣдомлены объ
ихъ дѣятельности, цѣляхъ и методахъ.
Правдивый читатель.
Страницы нашей газеты всегда открыты критикѣ, исходя-
щей отъ такого пеловѣка, какъ «Правдивый читатель», кото-
рый, какъ я знаю, дѣйствительно [рыцарь труда, независимо
отъ того, носитъ ли онъ такое имя или нѣтъ. Такая критика
всегда будетъ заслуживать моего ^вниманія, и онъ можетъ
быть увѣренъ въ немъ. Но прежде всего я хотѣлъ бы по-
вторить то, что я уже сказалъ однажды,—а именно, что я не-
правильно цитировалъ Генри Эппльтона, что онъ никогда не
совѣтовалъ газетнымъ работникамъ присоединиться къ Ры-
царямъ Труда и что онъ столь же рѣшительно выступаетъ
противъ принциповъ и цѣлей этого ордена, какъ и я.
Я не утверждаю, что знаю очень много о Рыцаряхъ Труда,
но полагаю, что знаю о нихъ достаточно для того, чтобы
считать излишнимъ знать еще больше. Я знакомъ, напримѣръ,
съ ихъ «Деклараціей принциповъ», и врядъ ли какія-либо до-
полнительныя свѣдѣнія объ этомъ орденѣ могли бы отвра-
тить, уничтожить или ослабить силу большинства моихъ воз-
раженій противъ этихъ принциповъ. Уже вступленіе къ «дек-
лараціи» гласитъ, что «большинство пунктовъ, перечисленныхъ
въ ней, можетъ быть осуществлено только при помощи за-
конодательства. Поэтому, всѣ обязаны содѣйствовать назна-
ченію и поддержкѣ своими голосами только такихъ канди-
датовъ, все равно какой партіи, которые обязуются защищать
нижеупомянутыя мѣры». Рѣшится ли г. «Правдивый чита-
тель» утверждать, что онъ знаетъ хоть одного «настоящаго
анархиста», который согласился бы настолько одурачить себя,
чтобы принадлежать къ обществу, основанному на такой
предпосылкѣ? Если онъ рѣшится, то одно изъ двухъ: или
этотъ человѣкъ не знаетъ, что такое Анархизмъ, или онъ
столько же придерживается своихъ принциповъ, сколько и
магометанинъ, подписавшійся подъ символомъ вѣры Жана
Кальвина. Анархія и отношеніе деклараціи къ законодательству
— 612 —
совершенно несовмѣстимы другъ съ другомъ. Ни одинъ че-
ловѣкъ, хоть сколько-нибудь понимающій обѣ эти позиціи
(за исключеніемъ, быть можетъ, Стифена Перла Эндруза), не
будетъ и пытаться примирять ихъ.
Но какіе же это пункты, которые эти «любящіе свободу»
люди надѣются осуществить посредствомъ этого замѣчатель-
наго анархистскаго оружія-баллотировочной урны? Деклара-
ція ихъ перечисляетъ въ слѣдующемъ порядкѣ: <Мы требуемъ
отъ государства». (Представьте себѣ анархиста, который тре"
буетъ отъ государства чего-нибудь другого, кромѣ его
смерти!):
«Чтобы всѣ земли, занятыя въ настоящее время въ цѣ-
ляхъ спекуляціи, были обложены налогомъ, цѣликомъ погло-
щающимъ ихъ цѣнность». Съ какихъ это поръ податное об-
ложеніе сдѣлалось анархической мѣрой? Мнѣ всегда казалось,
что анархисты смотрятъ на податное обложеніе, какъ на
фундаментъ всей тираніи.
«Изданія законовъ, принуждающихъ акціонерныя компаніи
еженедѣльно расплачиваться съ своими рабочими законной
монетой». Анархизмъ практически Основывается на свободѣ
договора. И развѣ вышеприведенное требованіе деклараціи
не нарушаетъ этой свободы? Какая еще сторона, кромѣ сто-
ронъ, заключающихъ договоръ, имѣетъ право опредѣлять его
условія?
«Изданія законовъ, устанавливающихъ третейскій судъ меж-
ду рабочими и предпринимателями, и принудительно осуще-
ствляющихъ рѣшенія третейскихъ судей». Иными словами, го-
сударство должно опредѣлить размѣръ заработной платы и
условія труда. Анархистъ, который присоединился бы къ та-
кому требованію, долженъ быть помѣщенъ въ кунсткамеру.
«Запрещенія закономъ работы дѣтей моложе 15 лѣтъ на
фабрикахъ, въ копяхъ и мастерскихъ». Другими словами,
мальчику 14 лѣтъ нельзя позволить выбрать самому себѣ за-
нятіе. Какой анархистъ согласится съ этимъ?
«Прогрессивнаго подоходнаго налога». Какъ это умень-
шитъ сферу вмѣшательства правительства!
«Установленія національной денежной системы, при кото-
рой необходимое количество средствъ обмѣна должно посту-
— 613 —
пать прямо въ руки народа безъ посредства банковъ. Весь
національный выпускъ долженъ быть полнымъ и законнымъ
средствомъ платежа при покрытіи всякихъ долговъ, какъ ча-
стныхъ, такъ и публичныхъ. Правительство не должно гаран-
тировать или признавать частныхъ банковъ или создавать
какія-либо банковыя общества». Если «Правдивый читатель»
знаетъ такихъ анархистовъ, которые подписались подъ этимъ
требованіемъ, то я бы очень хотѣлъ знать ихъ адреса. Я
послалъ бы имъ книгу полковника Грина «Взаимные банки»
и ту главу изъ смѣлаго й сильнаго «Письма Груверу Клив-
ленду» Лизандера Спунера, которая трактуетъ о преступленіи,
совершенномъ конгрессомъ своимъ вмѣшательствомъ въ до-
говоры посредствомъ постановленій о законномъ платежномъ
средствѣ. Быть Можетъ, авторы эти побудили бы ихъ взять-
ся за умъ.
Но неужели я долженъ —какъ я это, впрочемъ, легко могу
сдѣлать—еще удлинять списокъ тираническихъ мѣръ для
того, чтобы убѣдить товарища «Правдиваго читателя», что,
какъ бы много я ни зналъ о Рыцаряхъ Труда, я не могъ бы
имѣть о нихъ лучшее представленіе, чѣмъ въ настоящее
время?
Все недоразумѣніе, повидимому, возникаетъ изъ-за того,
что г. «Правдивый читатель», да и вообще гг. реформаторы
обыкновенно не знаютъ, какъ отнестись къ такому явленію
въ газетномъ мірѣ, какъ органъ радикальной реформы, кото-
рый вмѣсто того, чтобы протягивать дружескую руку всему,
называющему себя радикальнымъ и реформаторскимъ, руко-
водится въ своей дѣятельности опредѣленнымъ принципомъ
и неуклонно идетъ по пути, указываемому послѣднимъ. Всѣ
они считаютъ органъ этотъ вполнѣ передовымъ, пока онъ
не столкнется съ ними на своемъ пути. Тогда они приходятъ
въ ужасъ. Мнѣ очень жаль, что мнѣ приходится ихъ такъ
огорчать, но я ничѣмъ не могу имъ помочь. Я долженъ не-
уклонно держаться своего пути. Когда я отправилъ въ труд-
ное плаваніе свой маленькій газетный корабль, я поднялъ на
немъ знамя свободы. Это знамя было для меня не просто
газетнымъ названіемъ, а великимъ принципомъ, во имя кото-
раго я думалъ жить и умереть. Оно всегда развѣвалось на
— 614 —
верхушкѣ мечты моего корабля, и я обязанъ этимъ какъ сво-
имъ собственнымъ усиліямъ, такъ и драгоцѣнной помощи
«Правдиваго читателя» и другихъ. Оно не спустилось ни на
одинъ вершокъ, и, пока у меня будутъ силы защищать его,
оно не спустится и впередъ. Когда же кто-нибудь пытается
стащить его внизъ, я не могу принимать во вниманіе того,
кто дѣлаетъ эту попытки: рыцарь ли капитала или рыцарь
труда. Я готовъ съ помощью своего хотя бы только умствен-
наго и нравственнаго оружія «застрѣлить его на мѣстѣ».
Показная филантропія
(ЪіЪегіу 26 ноября 1881 г.).
Къ самымъ талантливымъ и интереснымъ статьямъ, по-
являющимся въ ІгізН ТѴотІсІ, надо отнести очерки одного изъ
постоянныхъ корреспондентовъ этой газеты Нопогіиз’а.
Авторъ этотъ со всѣмъ искусствомъ и стратегіей приро-
жденнаго генерала еженедѣльно выстраиваетъ въ неприступный
боевой порядокъ анекдотъ и иллюстрацію, исторію и біогра-
фію, дѣйствительность и логику, событія повседневной жиз-
ни и обиходные факты,—и затѣмъ бросаетъ ихъ всѣхъ на
когорты организованнаго воровства и тиранніи, дѣлая непо-
правимыя бреши въ ихъ укрѣпленіяхъ и производя опустоше-
нія въ ихъ рядахъ. Искусство, съ которымъ онъ распоряжа-
ется своимъ матеріаломъ и пользуется всѣмъ для своего дѣ-
ла, по истинѣ поразительно. Изъ каждаго новаго факта, ко-
торый попадаетъ ему въ руки, изъ каждой новой черты че-
ловѣческаго характера, съ которой онъ сталкивается, онъ
извлекаетъ какой-нибудь новый аргументъ противъ той си-
стемы воровства, которая лежитъ въ основаніи нашей такъ
называемой «цивилизаціи», какое-нибудь новое свидѣтельство
въ пользу тѣхъ принциповъ, которые должны лечь въ осно-
ваніе будущаго истиннаго общества.
Если я не ошибаюсь, самая послѣдняя изъ его аттакъ
врядъ ли окажется самой слабой, ибо онъ воспользовался
въ ней прекраснымъ случаемъ обратить свое оружіе противъ
— 615 —
враговъ, болѣе близкихъ къ его очагу, противъ враговъ,
одѣвшихъ маску друзей. Въ краткихъ чертахъ набрасываетъ
намъ авторъ исторію одного іоркскаго фабричнаго лорда,
нѣкоего сэра Тита Солта, нажившаго огромное состояніе бла-
годаря удачному изобрѣтенію имъ способа выдѣлки матеріи,
извѣстной подъ названіемъ альпага, и растратившаго свое
богатство на устройство всевозможныхъ учрежденій для
своихъ рабочихъ и на дѣла обычной филантропіи. Онъ воз-
даетъ должное его различнымъ добродѣтелямъ, что послѣд-
ній^ насколько мнѣ извѣстно, вполнѣ заслужилъ. Но онъ не
забываетъ рѣшительно настаивать на томъ, что сэръ Титъ,
не смотря на все, ими сдѣланное, былъ всетаки только во-
ромъ; что, какъ бы ни была велика его щедрость, но она
проявлялась въ раздачѣ денегъ, заработанныхъ другими; что
онъ имѣетъ такое же право не быть осужденнымъ честными
людьми, какое имѣлъ и самый милосердный изъ южныхъ
рабовладѣльцевъ. Трудно оцѣнить всю важность этихъ замѣ-
чаній. Источникъ лихвы не дѣлается чище отъ того, что
она хорошо распредѣляется. Филантропія не можетъ оправ-
дать грабежа. Грабительство остается грабительствомъ, хотя
бы оно и не возникало изъ разбоя. Этотъ сэръ Титъ Солтъ
является просто типическимъ представителемъ обширнаго слоя
людей, которые всегда вызываютъ одобреніе и удивленіе міра,
слишкомъ склоннаго замѣнять правду и справедливость ми-
лосердіемъ и благотворительностью.
Но, бытьможетъ, самымъ выдающимся представителемъ этого
общественнаго слоя, привлекающимъ къ себѣ вниманіе болѣе
другихъ филантроповъ, позирующихъ въ настоящее время
передъ міромъ, служитъ другой человѣкъ, упоминаемый Но-
погііі8(омъ въ связи съ сэромъ Титомъ и противопоставля-
емый ему,—именно Годэнъ изъ Гизы, извѣстный основатель
ГатіИзіегге'а. «Великій Годэнъ изъ Гизы»,-такъ величаетъ
его Нопогіиз. Предлагаемая вниманію читателя статья
именно написана по поводу тѣхъ преувеличенныхъ и неумѣст-
ныхъ похвалъ, которыми осыпаетъ Годэна нашъ талантливый
п умный авторъ, плохо, очевидно, освѣдомленный насчетъ
дѣйствительнаго положенія дѣла. Я не могъ говорить о сэрѣ
Титѣ Солтѣ, но о Еатъіізіегг ѣ и его основателѣ я могу
— 616 —
сказать кое-что, что можетъ заинтересовать и ихъ поклон-
никовъ. Но раньше всего приведу отзывъ Нопогііій’а.
Сэръ Титъ Солтъ, какъ благородный предприниматель, шелъ рядомъ
съ тѣмъ славнымъ филантропомъ, великимъ Годэномъ изъ Гизы, который
основалъ знаменитый соціальный дворецъ, извѣстный подъ именемъ Га-
тііізіегге. Онъ не былъ такою большою личностью, какъ прославленный
французъ. Титъ Солтъ былъ сектантомъ. Его церковь, обошедшаяся ему
въ 80.000 долларовъ, была сооружена только для членовъ его собственной
секты. Кто держался другихъ религіозныхъ взглядовъ, чѣмъ онъ, не поль-
зовался его денежными милостяжми. Годэнъ же былъ великою, благородною
душою. Воспитанный католикомъ, онъ, однако, сдѣлалъ самыя щедрыя
пожертвованія для всѣхъ своихъ рабочихъ, какой бы вѣры они ни дер-
жались. Онъ презиралъ ханжество и всякую узость мысли. Годэнъ также
былъ слишкомъ благороденъ для того, чтобы спуститься до пользованія
ловкими пріемами политикановъ; онъ презиралъ бы себя, если бы сталъ
просить избирательныхъ голосовъ у своихъ рабочихъ. Успѣхъ его соціаль-
наго опыта въ Гизѣ былъ столь поразителенъ, что Луи Наполеонъ сталъ
подозрительно относиться къ тѣмъ возможностямъ, которыя онъ указалъ
труду. Этотъ презрѣнный лгунъ и коронованный негодяй, этотъ «Людовикъ
малый» не разъ старался помѣшать его дѣлу и даже пытался лишить его
его привиллегій.
Посмотримъ, насколько справедливо все вышесказанное о
Годэнѣ. Въ самомъ ли дѣлѣ онъ великій человѣкъ, или толь-
ко притворщикъ и мистификаторъ? Мнѣ случилось однажды
посѣтить Еатііізіегге. Я пробылъ тамъ почти недѣлю и по-
палъ какъ разъ въ очень благопріяное время, на одинъ изъ
двухъ характерныхъ для этого учрежденія праздничныхъ дней,
установленныхъ въ честь Воспитанія и Труда. Но впечатлѣ-
ніе составилось у меня далеко не въ его пользу. Въ «Дворцѣ»
господствовала, казалось, атмосфера надзора и рутины, смяг-
чаемая мѣстами неуклюжими попытками придать ему живо-
писный характеръ. Тотъ духъ легкаго довольства, который
можно было бы ожидать встрѣтить, судя по тѣмъ пылкимъ
отчетамъ, которые печатались о Соціальномъ Дворцѣ, со-
всѣмъ не отличалъ въ сколько-нибудь значительной степени
членовъ этого обширнаго хозяйства. Рабочіе, казалось, счи-
тали себя и свой классъ все еще жертвами угнетенія. Доста-
точно было небольшого знакомства съ ними, чтобы уста-
новить тотъ фактъ, что ихъ «патронъ» и «благодѣтель» СО'
всѣмъ не является въ ихъ глазахъ какимъ-то богомъ, какимъ
онъ казался многимъ, смотрѣвшимъ на него издалека. Въ
— 617 —
присутствіи пытливаго наблюдателя ихъ лица, казалось, го-
ворили: «О, вы, навѣрно, думаете: какъ здѣсь все мило; нѣтъ
ни лохмотьевъ, ни грязи, все чисто и въ порядкѣ, и повсюду
умѣренная степень внѣшняго комфорта. По все это должно
кѣмъ-нибудь оплачиваться, и итогъ подводятъ люди, живу-
щіе за стѣнами этого учрежденія. Нашъ хозяинъ слыветъ
очень добрымъ и великодушнымъ, но онъ все-таки нашъ
хозяинъ. Мы пользуемся нѣкоторымъ матеріальнымъ благо-
состояніемъ только насчетъ своей независимости. Кромѣ то-
го, онъ сдѣлалъ славное дѣльце: собираетъ ежегодно милліо-
ны и находитъ себѣ оправданіе въ томъ, что распредѣляетъ
среди насъ нѣкоторую часть наворованнаго имъ. Но и онъ,
и мы всѣ живемъ въ значительной степени насчетъ нашихъ
товарищей—рабочихъ, работающихъ въ другихъ мѣстахъ,—
и изъ ихъ кармановъ-то и набираются эти громадные барыши».
Разслѣдованіе показало, что лица рабочихъ говорили правду.
Я не умѣлъ бѣгло объясняться по-французски и потому не
могъ провѣрить все это на фактахъ. Но я получилъ вполнѣ
достаточныя для меня данныя отъ одного интеллигентнаго
молодого русскаго, посѣтившаго Еатііізіегге одновременно
со мною и почти въ тѣхъ же цѣляхъ, что и я, и прекрасно
владѣвшаго французскимъ и англійскимъ языками. Болѣе
интеллигентные изъ рабочихъ разсказали ему именно то, что
г. Годэнъ, бывшій въ это время членомъ Палаты депутатовъ,
получилъ свое званіе способомъ, поразительно похожимъ на
тотъ, который въ Массачусетсѣ бостонскій НегаШ обыкновен-
но оправдываетъ, какъ «культурное дураченіе». За нѣсколь-
ко дней до дня выборовъ г. Годэнъ ухитрялся дать понять
рабочимъ, что если кто-нибудь изъ нихъ не подастъ за не-
го голосъ, то все равно, какихъ бы рабочій ни держался
прежде или теперь политическихъ взглядовъ, онъ сочтетъ
это удобнымъ предлогомъ для его увольненія. И не смотря
на это Нопогііі8 заявляетъ, вѣрнѣе говоря, намекаетъ на то,
что г. Годэнъ не честолюбивъ! А вѣдь Нопогіиз—человѣкъ,
достойный уваженія. Сотни, тысячи достойныхъ уваженія
людей раздѣляютъ то же заблужденіе,—однако, это все-таки
несомнѣнное заблужденіе.
Странный филантропъ—г. Годэнъ! И своеобразное у него
— 618 —
«благородство души»! Его религіозное свободомысліе, о ко-
торомъ намъ докладывалъ Нопогіиз, очевидно, не распро-
страняется на его дѣловые и политическіе интересы. Здѣсь
это способный, умный, разсчетливый человѣкъ, рѣшительный
и энергичный, съ нѣкоторыми даже философскими наклон-
ностями. Онъ изобрѣтаетъ новый промышленный процессъ,
превращаетъ его, благодаря законамъ о патентахъ, въ моно-
полію для себя и пускаетъ его въ ходъ, наживая огромные
барыши. У него работаютъ сотни рабочихъ; онъ выстраи-
ваетъ для нихъ и ихъ семей гигантскій домъ, который удо-
стаиваетъ имени дворца, хотя не достаетъ лишь.нѣсколькихъ
засововъ и рѣшетокъ, чтобы сдѣлать его похожимъ на тюрь-
му; такой печальный, казенный и отталкивающій видъ имѣ-
етъ это мрачное зданіе. Онъ раздаетъ своимъ рабочимъ часть
своихъ прибылей, быть можетъ, для того, чтобы успокоить
свою совѣсть, а быть можетъ и для того, чтобы прослыть
справедливымъ. А балансъ отъ коммерціи и филантропіи,—
балансъ болѣе чѣмъ достаточный для того, чтобы удовле-
творить обыкновеннаго фабриканта, находящагося подъ да-
вленіемъ конкуренціи,— онъ вѣжливо кладетъ въ карманъ,
выставляя порою смѣшную претензію, будто онъ считаетъ
этотъ фондъ отданнымъ ему въ завѣдываніе. Ничего не по-
нимая въ великомъ дѣлѣ свободы и равенства, и издѣваясь
надъ его поборниками, онъ воображаетъ, будто можетъ воз-
родить весь міръ химеричными и вредными системами воспи-
танія. Онъ тратитъ свое свободное время на ихъ измышле-
ніе и осуществленіе, поддерживая ихъ своимъ богатствомъ,
добытымъ воровствомъ, своею властью, полученною при
помощи скрытаго подкупа и дураченья, своею популярностью,
пріобрѣтенною притворствомъ и хвастовствомъ. Не смотря на
все это, весь гуманитарный міръ и не мало серьезно рабо-
тающихъ реформаторовъ преклоняются передъ нимъ и воз-
даютъ ему почести. И даже проницательный Нопогіііз увѣн-
чиваетъ его голову лавровымъ вѣнкомъ. Но вѣдь Нопогіив
знаетъ тотъ урокъ человѣческой жизни, который гласитъ,
что наступающая соціальная революція покоится на опредѣ-
ленныхъ принципахъ, которые онъ самъ не преминулъ до-
статочно ясно выразить. Онъ знаетъ, что одинъ изъ этихъ
— 619 —
принциповъ гласитъ: «не укради!» и что система, въ силу
которй отдѣльный индивидъ становится необычайно бога-
тымъ—будетъ ли онъ собственникомъ или управляющимъ
(если только сама отдача въ управленіе вполнѣ добровольна)—
неизбѣжно приводитъ къ нарушенію этого принципа. Поэтому
всякій, заявляющій, что онъ проводитъ въ жизнь такую
систему въ согласіи съ указаннымъ принципомъ, или слиш-
комъ невѣжественъ или слишкомъ неискрененъ для того,
чтобы ему было позволено служить революціонному движе-
нію; я не говорю уже о руководительствѣ имъ. Такой чело-
вѣкъ принадлежитъ къ разряду грабителей и долженъ быть
вмѣстѣ съ ними. Незавидная задача—свергать идоловъ. Но
сорвать маску лицемѣрія съ показныхъ филантроповъ, чье
высшее пониманіе справедливости въ распредѣленіи, повиди-
мому, сводится къ тому, чтобы подѣлиться съ какимъ-либо
счастливцемъ небольшою частью своихъ богатствъ, украден-
ныхъ у многихъ,—это дѣло первой важности при всей его
непріятности. Ибо оно необходимо для осуществленія той
справедливости, которая отдаетъ каждому продуктъ его тру-
да, и той свободы, которая дѣлаетъ невозможнымъ для одного
пожинать плоды труда другого.
Остерегайтесь Беттерсона!
(ЪіЪегіу 6 марта 1886 г.).
Гертруда Келли, которая своими статьями въ ЪіЪегіу сразу
заняла мѣсто въ первыхъ рядахъ радикальныхъ писателей какъ
нашей родины, такъ и другихъ странъ, мастерски излагаетъ
въ другомъ мѣстѣ единственную въ своемъ родѣ систему
нѣкоего Беттерсона, предпринимателя въ Вестерли, которую
онъ называетъ коопераціей. Но одна черта этой системы,
наиболѣе несправедливая изъ всѣхъ, стоитъ того, чтобы на
ней остановиться подольше. Я говорю о постановленіи, гла-
сящемъ, что рабочему, уволенному не за провинности или
оставившему службу у компаніи безъ письменнаго согласія
надсмотрщика за работами, не должна выдаваться даже та
— 620 —
часть ежегоднаго дивиденда за трудъ, на которую онъ имѣетъ
право въ силу уже совершенной имъ въ теченіе года работы.
Въ этомъ постановленіи искусно скрыта вся разгадка Беттер-
соновской махинаціи. Обѣщая дать рабочимъ въ концѣ года
жалкую сумму, равняющуюся одной трети прибыли, которая
останется послѣ того, какъ акціонеры загребутъ шесть про-
центовъ на свой капиталъ, и прибавляя въ то же время, что
даже эта часть дивиденда не должна выдаваться рабочимъ,
если они оставляютъ работу до конца года, этотъ Беттерсонъ
лишаетъ рабочихъ единственнаго оружія самозащиты, доступ-
наго имъ въ настоящее время,—стачки. Онъ оставляетъ ихъ
совершенно беззащитными до тѣхъ поръ, пока они не станутъ
достаточно интеллигентными, чтобы познать все значеніе и
научиться всей пользѣ анархистскихъ методовъ и средствъ
борьбы.
Забравъ такимъ образомъ въ свои руки рабочихъ и про-
ждавъ нѣкоторое время, пока они не начнутъ питать довѣрія
какъ къ нему самому, такъ и къ его системѣ, мистеръ Бет-
терсонъ сдѣлаетъ, вѣроятно, слѣдующій шагъ и постепенно
начнетъ сбавлять заработную плату. Рабочіе должны будутъ
или покориться каждому такому пониженію ихъ заработковъ
или потерять свой дивидендъ. А для средняго рабочаго въ
словѣ «дивидендъ» такъ много обаянія, что онъ скорѣе со-
гласится чуть ли не голодать, чѣмъ отказаться отъ него. Но
изъ каждаго доллара, выжимаемаго Беттерсономъ изъ своихъ
рабочихъ, только сорокъ центовъ или и того меньше попа-
даетъ обратно въ ихъ руки въ видѣ дивиденда, остальная же
часть идетъ въ карманы капиталистовъ. Ясно, что процессъ
пониженія заработной "платы не долженъ будетъ тянуться
слишкомъ долгое время для того, чтобы доходъ капитала
сталъ больше, а доходъ труда — меньше, чѣмъ до принятія
этой филантропической системы «коопераціи». Къ тому же,
послѣдняя еще обезпечиваетъ за капиталомъ такое преиму-
щество, какъ сознаніе себя совершенно независимымъ отъ
труда. Капиталу не нужно проводить безсонныхъ ночей въ
опасеніи стачки; онъ вполнѣ увѣренъ, что, какъ бы жестоко
ни хлесталъ его бичъ, его рабы останутся безгласными.
— 621 —
Что планъ мистера Беттерсона именно таковъ, какъ мы
его обрисовали, доказываетъ еще другое постановленіе, ко-
торое гласитъ, что надзиратели, надсмотрщики, бухгалтера,
приказчики и другіе служащіе, кромѣ рабочихъ, не пользуются
правомъ полученія дивиденда. Почему? Да потому, что они
никогда не вступаютъ въ стачки. Такъ какъ они не въ си-
лахъ временно пріостанавливать производство, то Беттерсонъ
и не имѣетъ никакихъ основаній для того, чтобы предложить
имъ даже призрачный дивидендъ.
Однимъ словомъ, Беттерсоновская «кооперація»— одинъ изъ
самыхъ коварныхъ и низкихъ заговоровъ, когда-либо заду-
манныхъ противъ труда какимъ-либо членомъ грабительскаго
класса. Хотя капиталу, быть-можетъ, и удастся посредствомъ
такихъ способовъ, какъ вышеописанный, подавить на нѣко-
торое время стачки, но онъ этимъ только закроетъ свой соб-
ственный предохранительный клапанъ. Ибо тѣмъ разруши-
тельнѣе будетъ великая и конечная стачка, когда она разра-
зится. Если рабочіе не остерегутся Беттерсона теперь, то на-
ступитъ день, когда ему придется остерегаться ихъ.
Пріятное открытіе.
(ЫЪегіу 31-го мая 1884 г.).
Первый номеръ ЫЪегіу появился въ августѣ 1881 г. Мно-
жество экземпляровъ его было послано по разнымъ адресамъ
по всему міру. Но въ Нентукетъ контора редакціи экземпляра
непосредственно не посылала, потому что я никогда не слы-
шалъ о какомъ-нибудь радикально мыслящемъ жителѣ на
этомъ островѣ. Однако, какими-то путями номеръ попалъ и
туда. Еще не успѣла ЫЪегіу выйти вторымъ номеромъ, какъ
получилось письмо съ штемпелемъ нентукетской почты. Оно
привѣтствовало ЫЪегіу съ такимъ искреннимъ и теплымъ
чувствомъ, съ такою глубиною мысли, какъ еще никто не
привѣтствовалъ эту газету.
Но письмо было анонимное. Его слогъ и языкъ, впро-
чемъ, обличали въ авторѣ выдающуюся личность, что, ко-
— 622 —
нечно, придавало еще больше цѣнности его содержанію.
Авторъ выражалъ свое безпредѣльное сочувствіе тѣмъ поли-
тическимъ и соціальнымъ доктринамъ, которыя возвѣщалъ
первый номеръ ЪіЪегіу (въ дѣйствительности, ни одинъ но-
меръ не формулировалъ впослѣдствіи этихъ доктринъ съ
большею смѣлостью и ясностью, чѣмъ это сдѣлалъ первый
номеръ). Онъ писалъ, что онъ уже много лѣтъ держится
тѣхъ же взглядовъ и уже давно ждетъ появленія органа, ко-
торый бы ихъ распространялъ. Тѣмъ не менѣе онъ мягко
осуждалъ ЪіЪегіу за ея анти-религіозную позицію, очевидно,
не столько потому, что самъ занималъ позицію, противопо-
ложную ей, или питалъ какія-либо чувства въ этомъ напра-
вленіи, сколько потому, что считалъ религіозныя вѣрова-
нія по самому существу своему дѣломъ вполнѣ частнымъ и
столь неотъемлемымъ отъ индивидовъ, держащихся ихъ, что
полагалъ, что они не должны подлежать публичному обсу-
жденію и критикѣ. Увѣщевая ЪіЪегіу отказаться отъ этой пре-
досудительной особенности своей политики, письмо заканчи-
валось увѣреніями, что мнѣ нѣтъ нужды знать имени его
автора, и просьбою регулярно высылать за прилагаемый дол-
ларъ газету по адресу: «Нентукетъ, почтовый ящикъ № 22».
Я передалъ только самую сущность письма; оригиналъ
его былъ по нечаянности уничтоженъ вмѣстѣ съ многими
другими письмами. ЪіЪегіу правильно посылалась по указан-
ному адресу, и когда наступалъ день разсылки газеты, я
всегда спрашивалъ себя, кто этотъ таинственный обитатель
Нентукета.
Тайна раскрылась совсѣмъ недавно. Читатель помнитъ,
что нѣсколько недѣль тому назадъ въ Нентукетѣ умеръ че-
ловѣкъ, смерть котораго привлекла къ себѣ вниманіе всей
страны и была отмѣчена въ рядѣ газетныхъ статей. Прочи-
тывая различные некрологи о покойномъ, я узналъ, что это
былъ человѣкъ, много думавшій о политическихъ вопросахъ
и писавшій о нихъ въ радикальномъ духѣ, съ рѣзко выра-
женною склонностью къ полной свободѣ индивида. Тѣмъ не
менѣе, воспитанный въ духѣ римской католической церкви,
онъ до конца своей жизни поддерживалъ съ нею внѣшнюю
связь, хотя и отказался на смертномъ одрѣ принять священ-
— 623 —
никовъ для того, чтобы пріобщиться Святыхъ Таинъ. Будучи
по своей профессіи человѣкомъ съ извѣстнымъ обществен-
нымъ положеніемъ, онъ, однако, всегда и всячески избѣгалъ
публичности и гласности.
Когда всѣ эти свѣдѣнія сразу предстали передо мною, у
меня мелькнула мысль, что я напалъ на владѣльца почтоваго
ящика за № 22. Черезъ родственника, посѣтившаго Ненту-
кетъ, я навелъ необходимыя справки въ почтовой конторѣ
этого острова и вскорѣ узналъ, что почтовый ящикъ, о
которомъ я справлялся, былъ арендованъ въ теченіе послѣд-
нихъ нѣсколькихъ лѣтъ покойнымъ Чарльзомъ о’Конноромъ.
Я этого ждалъ. Къ сожалѣнію, текстъ его письма изгла-
дился изъ моей памяти. Отрывки изъ опубликованныхъ имъ
сочиненій, которые вскорѣ должны появиться въ ЪіЪегіу,
покажутъ читателю, какихъ крайнихъ радикальныхъ взглядовъ
онъ держался по отношенію къ всевозможнымъ правитель-
ствамъ, хотя въ нихъ и не нашла себѣ выраженія основная
мысль, признанная имъ въ своемъ письмѣ ко мнѣ. Быть мо-
жетъ, онъ считалъ ее слишкомъ сильнымъ напиткомъ для
нынѣшнихъ головъ.
Я не преклоняюсь передъ героями въ обычномъ понима-
ніи этого слова, и среди друзей ІЛЪегіу есть много болѣе
скромныхъ людей, чѣмъ Чарльзъ о1 Конноръ, одобреніе ко-
торыхъ я цѣню даже выше, чѣмъ его. Но тѣмъ не менѣе я
констатирую съ чувствомъ большого удовлетворенія тотъ
фактъ, что великій юристъ, который, благодаря своему уди-
вительному краснорѣчію и пытливому уму, былъ въ теченіе
двухъ десятилѣтій общепризнаннымъ главою американскаго
суда, не . только не былъ какимъ-то бурбономъ, какъ его
рисовала невѣжественная и продажная пресса, но былъ
вполнѣ послѣдовательнымъ анархистомъ
Случаи прискорбной долговѣчности.
(ЪіЪегіу 31 марта 1888 г.).
Императоръ Вильгельмъ умеръ въ возрастѣ девяносто
однсго года. Эго была долгая жизнь, и въ этомъ ея самая
— 624 —
худшая сторона. Многое можно простить тирану, когда онъ
имѣетъ благоразуміе умереть молодымъ. Но къ памяти ти-
рана, затянувшаго до такого крайняго предѣла свою агонію,
нельзя имѣть никакой пощады. Какъ говоритъ Брикъ Помрой,
такихъ вещей надо бы поменьше. За девяносто одинъ годъ
жизни такого человѣка, какъ Вильгельмъ, Германія и весь
міръ натерпѣлись слишкомъ достаточно. Впрочемъ, не только
одни короли живутъ слишкомъ долго. Эта страшная участь
постигаетъ иногда и поэтовъ. Такъ, ей подвергся между про-
чимъ и Уотъ Уитманъ. Развѣ онъ не жилъ слишкомъ долго,
если успѣлъ настолько цивилизовать свой «варварскій языкъ»,
чтобы прокричать на весь міръ о прискорбной потерѣ Гер-
маніей ея «вѣрнаго пастыря», если онъ сдѣлалъ это при по-
средствѣ электрическаго телеграфа по заказу капиталистиче-
ской газеты и, вѣроятно, за плату? Развѣ это не возмути-
тельное зрѣлище—проституированіе въ старческомъ возрастѣ
нѣкогда мужественнаго благородства души, развѣ это не
грустный примѣръ того, какъ лишни иногда старческіе годы?
Эта наклонность народныхъ поэтовъ, разъ прошли ихъ дни
молодыхъ пѣсенъ, подымать свои надтреснутые голоса во
славу угнетателей народа, сжигающихъ то, чему они покло-
нялись5 и поклоняющихся тому, что они сжигали, можетъ
примирить насъ съ ранней смертью Шелли и Байрона, съ
которой вообще такъ трудно примириться. Исторія съ Рэссе-
лемъ Лоуэллемъ была страшнымъ разочарованіемъ для тѣхъ,
кому никогда не надоѣдало читать его «Ві^іоаѵ Рареі’8» или
заучивать наизусть его <ТЬе Ргезепі Сгі8І8». Но горечь ихъ ра-
зочарованія не можетъ сравниться съ тою скорбью, которую
должны испытывать всѣ любители <Ьеаѵе8 оГ §га88», когда имъ
приходится читать ламентаціи барда демократіи надъ могилою
тирана Вильгельма. Какъ одинъ изъ самыхъ восторженныхъ
его поклонниковъ, я умоляю Уота Уитмана провести оста-
токъ дней своихъ въ молчаніи и не заставлять насъ видѣть
передъ собою ужасный призракъ, однажды имъ уже описан-
ный въ тѣ дни, когда онъ еще могъ писать, призракъ «пе-
чальнаго, куда - то спѣшащаго сомнамбула, шествую'
щаго во мракѣ».
— 625 —
Резолюціи въ память Спунера *.
(ЪіЪегіу 28 мая 1887 г.).
Мы признаемъ, что Лизандеръ Спунеръ, прославлять чью
жизнь и оплакивать чью смерть мы собрались сегодня, воз-
двигъ себѣ своимъ полувѣковымъ изученіемъ и пропагандою
науки справедливости памятникъ, который наши слова, какъ
бы они ни были краснорѣчивы, не могутъ сдѣлать ни болѣе
долговѣчнымъ, ни болѣе возвышеннымъ; что каждый годъ
его слишкомъ пятидесятилѣтней мужественной работы и
борьбы клалъ новый массивный камень на памятникъ его
возвышеннаго труда, такъ что нынѣ его вершина почти недоступ-
на для насъ; но что тѣмъ не менѣе мы, знавшіе его
лучше всѣхъ, должны для себя самихъ и для счастья чело-
вѣчества возможно громче и предъ лицомъ всего міра выра-
зить наше удивленіе, почтеніе и уваженіе къ его исключи-
тельной личности и жизни, нашу благодарность за тѣ знанія,
которыми онъ надѣлилъ насъ, и нашу непреклонную рѣши-
мость распространять тотъ свѣтъ, которымъ мы ему такъ
обязаны, дабы и другіе могли раздѣлить съ нами бремя и
счастье этого неоплатнаго долга.
Мы признаемъ: что мысль Лизандера Спунера была сильна,
ясна, проникновенна и проницательна, логична и методична,
тщательна, убѣдительна и уничтожающа и въ то же время
находила себѣ выраженіе въ слогѣ необычайной силы, чистоты
и своеобразія, который не нуждался ни въ какихъ пріемахъ
реторики, чтобы очаровать мыслящаго читателя; что душою
онъ былъ великій человѣконенавистникъ и великій человѣко-
любецъ, ибо онъ ненавидѣлъ страданія, горе, бѣдность, не-
справедливость, жестокость, угнетеніе, рабство, лицемѣріе и
ложь, а любилъ счастье, радость, благосостояніе, справедли-
вость, доброту, равенство, свободу, искренность и правду; что
по волѣ своей это былъ человѣкъ твердый, настойчивый, не-
♦ Резолюціи эти были предложены авторомъ на банкетѣ въ память
Лизандера Спунера, собравшемся въ залѣ Уэльсъ въ Бостонѣ въ воскре-
сенье 29 мая 1887 г.
Вмѣсто книги.	40
- 626 -
утомимый, закаленный, пылкій, увѣренный въ себѣ и пренеб-
регающій опасностями; что всѣ эти добродѣтели ума, сердца
и воли скрывались за скромной внѣшностью, простою жизнью
и лучезарнымъ величіемъ его лица и вмѣстѣ съ почтенной
наружностью его старческихъ лѣтъ придавали ему видъ ка-
кого-то патріарха или древняго философа, на котораго прі-
ятно и радостно было смотрѣть, когда онъ шелъ по нашимъ
улицамъ съ ихъ вѣчно снующимъ занятымъ людомъ.
Мы признаемъ: что всегда нападалъ ли онъ на религіоз-
ное суевѣріе, боролся ли онъ съ рабствомъ, налагаемымъ
собственностью, съ правительственною почтовою монополіею
или съ монополіею банковъ, призывалъ ли онъ страстно
ирландскихъ крестьянъ сбросить съ себя господство приви-
легированныхъ помѣщиковъ и освободить себя и свои земли,
обличалъ ли онъ законы противъ спиртныхъ напитковъ или
таможенныя пошлины, клеймилъ ли онъ избирательную си-
стему, какъ орудіе тираніи, отрицалъ ли онъ право принуди-
тельнаго взиманія налоговъ, доказывалъ ли онъ, что консти-
туціи и законы никого не обязываютъ, или сосредоточивалъ
подъ конецъ своей жизни всю свою энергію на ниспровер-
женіи самаго государства, этого источника и защитника почти
всѣхъ золъ, противъ которыхъ онъ раньше боролся,—что во
всѣхъ этихъ случаяхъ онъ всегда выказывалъ себя вѣрнымъ
воиномъ абсолютной свободы индивида.
Мы признаемъ: что эта доблестная борьба, которую онъ
велъ, твердо держась своихъ принциповъ, еще не исчерпала
его жизни, ибо цѣль ея въ вѣчности; что, начавъ съ юности
бороться за правду, онъ стоялъ за нее въ теченіе всей своей
мужественной зрѣлости, не смущаясь ни бѣдностью, ни пре-
зрѣніемъ, ни издѣвательствами, и въ дальнѣйшей своей жизни
ни на іоту не ослабилъ своей энергіи; что его умственная
сила, казалось, возростала вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ падали его
физическія силы; что, не смотря на то, что ему было восемь-
десятъ лѣтъ, мы оплакиваемъ его смерть не какъ смерть ста-
рика, исполнившаго задачу своей жизни, а какъ смерть са-
маго молодого изъ насъ,—самаго молодого потому, что по-
слѣ всего сдѣланнаго имъ онъ все-таки стремился сдѣлать
гораздо больше, чѣмъ любой изъ насъ, и былъ еще въ си-
— 627 —
лахъ сдѣлать это большее; что лучшее, что мы можемъ сдѣ-
лать для его памяти, это взяться за работу, которую онъ
вынужденъ былъ прервать, продолжать ее со всей его не
укротимой энергіею, а когда старость подкрадется къ намъ,
не бросать оружія, а, слѣдуя его примѣру и совѣту Эмерсона?
«повиноваться и на закатѣ жизни голосу, которому мы пови”
повались на ея зарѣ».
На передовомъ посту.
«Работа всякаго человѣка», говоритъ Нью-Іоркская
«стоитъ ровно столько, за сколько ее готовъ сдѣлать какой-
нибудь другой человѣкъ». То-есть, если кто-нибудь проситъ
за свой трудъ весь его продуктъ, то онъ не можетъ полу-
чить работы, разъ кто-либо другой соглашается сдѣлать ту
же работу за полъ-продукта. Но въ такомъ случаѣ какова
судьба другой половины продукта? Кто имѣетъ право на
нее, и что сдѣлалъ тотъ, который получаетъ на нее право?
Трудъ всякаго человѣка стоитъ столько, сколько онъ произ-
водитъ, и онъ получалъ бы такую оплату, если бы всѣ люди
были свободны. «Трудъ телеграфистовъ столько же не опла-
чивается какими-либо естественными цѣнами, сколько и
трудъ бухгалтеровъ или погонщиковъ», продолжаетъ
Да, именно столько же. Естественный размѣръ вознагражде-
нія за десять часовъ телеграфистскаго или бухгалтерскаго
труда или труда погонщика равняется такому количеству
денегъ, которое нужно для покупки на рынкѣ товаровъ, на
производство которыхъ потребовалось десять часовъ столь
же утомительнаго и непріятнаго труда. И эта естественная цѣ-
на была бы и дѣйствительной цѣной, если бы во всемъ была
допущена безграничная конкуренція. Мы охотно соглашаемся
съ тѣмъ, что конкуренція есть могущественный факторъ
регулированія заработной платы, но что мы утверждаемъ
кромѣ того,—такъ это то, что если бы конкуренція была
универсальной и прилагалась бы къ капиталистамъ столько
же, сколько и къ рабочимъ, то она регулировала бы зара-
— 628 —
ботнуіо плату въ согласіи съ справедливостью. Все, чего мы
требуемъ, сводится къ тому, чтобы дать абсолютную свободу
дѣйствію столь прославленнаго экономистами закона спроса
и предложенія. Почему же капиталисты такъ боятся логиче-
скаго расширенія примѣненія ихъ собственныхъ доктринъ?—
ЪіЪегіу 25 августа 1883 г.
Цѣня генераловъ постольку, поскольку они этого стоятъ,
я всегда относился съ нѣкоторымъ уваженіемъ къ Роберту
Ли. Но, если только Джубелъ Эрли говоритъ правду, то мнѣ
придется это свое отношеніе къ нему пересмотрѣть, а быть
можетъ, и измѣнить. Пытаясь очистить Ли отъ страшной
клеветы на его личность, будто онъ сохранилъ свою шпагу
въ Аппоматоксѣ только благодаря великодушію Гранта, Эрли
Заявляетъ, что самыя условія капитуляціи оставляли за Ли и
всѣми его офицерами ихъ холодное оружіе. Онъ затѣмъ дѣ-
лаетъ изъ сочиненія доктора Джонса: «Личныя воспоминанія
о генералѣ Р. Е. Ли» “слѣдующую выдержку. «Ли однажды
сказалъ мнѣ и другимъ друзьямъ, а въ 1869 г. и самому
Эрли, что передъ тѣмъ, какъ отправиться на свиданіе съ
Грантомъ, онъ оставилъ Лонгастрину и Гордону приказъ
держать войско на готовѣ, такъ какъ онъ рѣшился или про-
биться, или погибнуть, если бы ему не удалось добиться
такихъ условій сдачи, которыя онъ считалъ достойными
для своей арміи». Иначе говоря, генералъ Ли, рѣшивъ, что
было бы безуміемъ заставлять своихъ солдатъ еще дольше
сражаться за его дѣло, пришелъ къ сознанію, что необходи-
мо сдаться, но въ то же время принялъ рѣшеніе скорѣе по-
ложить на полѣ битвы тысячи солдатъ, чѣмъ подвергнуть
себя и своихъ офицеровъ незначительному личному уничто-
женію. Онъ соглашался проглотить цѣлаго верблюда, но ско-
рѣе готовъ былъ убивать безъ состраданія своихъ ближнихъ,
чѣмъ вынести укусъ комара. Всѣ соображенія падаютъ пе«
редъ суевѣріемъ, будетъ ли это суевѣріе религіозное, поли-
тическое или военное. Военное искусство, на которомъ въ
концѣ концовъ покоится всякое правительство, имѣетъ, по-
добно самому правительству, свои законы, правила и обычаи,
которые, по мнѣнію военнаго ханжи, должны быть соблюдае-
мы во что бы то ни стало. Въ сравненіи съ ними человѣ-
— 629 —
ческая жизнь—сущій пустякъ. Самъ человѣкъ можетъ быть
безнаказанно убитъ, но созданные человѣкомъ законы и обы-
чаи неприкосновенны и хранятся въ его святая святыхъ.—
ЪіЪегіу 11 апрѣля 1885 г.
Предлагаю тему для каррикатуры, которою Риск, вѣроятно,
не воспользуется. Груверъ Кливлендъ въ Бѣломъ Домѣ съ
своей новой и законной женою. Тутъ же, направо отъ него,
Джорджъ Кэннанъ—въ тюремной камерѣ; влѣво отъ Бѣлаго
Дома—Марія Хэльпинъ, незаконная жена Кливленда и ихъ
незаконный сынъ, намѣренно брошенные супругомъ и отцомъ,
живутъ, какъ соціальные изгои, въ нуждѣ и бѣдности. На-
право отъ тюрьмы—незаконныя жены и незаконныя дѣти
Кэннана - въ нуждѣ и бѣдности, такъ какъ законъ заключилъ
въ тюрьму супруга и отца вмѣсто того, чтобы дать ему воз-
можность жить съ ними и заботиться о нихъ. На стѣнахъ
Бѣлаго Дома расцвѣченные тексты о непорочности домаш-
няго очага и исключительности любви, взятые изъ посланія
президента конгрессу по поводу мормонскаго вопроса. На-
стѣнахъ тюремной камеры—статья конституціи, запрещающая
изданіе законовъ, ограничивающихъ религіозную свободу-
Заглавіе наброска: «Мормонизмъ въ глазахъ Кливленда, какъ
и тарифъ въ глазахъ Ганкока, чисто мѣстный вопросъ.»—
ЪіЪегіу 19 іюня 1886 г.
Газета ІѴогк апй УѴадев высмѣиваетъ, какъ рай глупцовъ,
тотъ рай дешевизны, который расхваливаютъ Эдуардъ Аткин-
сонъ и другіе экономисты, ибо онъ покупается цѣною пони-
женія заработной платы до очень низкаго уровня. Совершен-
но вѣрно. Но ея собственный рай дороговизны, который до-
стигается рѣшеніемъ индивидовъ платить за продукты доро-
же ихъ рыночной цѣнности, т. е. рѣшеніемъ грабить себя
самихъ, такой же рай глупцовъ, если не больше того. Ибо,
если совершенно справедливо, какъ то заявляетъ ТѴогк апй
№аде$, что дешевизна достигается насчетъ здоровья, умствен-
наго развитія и нравственности, а слѣдовательно, и произво-
дительности труда рабочихъ, то не менѣе справедливо и ука-
заніе экономистовъ, что платежъ болѣе высокихъ цѣнъ, чѣмъ
рыночныя, порождаетъ потерю капитала, гаситъ предпріим-
чивость и понижаетъ даже заработную плату. Раемъ умныхъ
630 —
людей будетъ тотъ, въ которомъ рыночная цѣнность продук-
товъ равна вознагражденію, платимому за трудъ всѣхъ ви-
довъ, потраченный на ихъ производство. Онъ можетъ быть
достигнутъ только посредствомъ полнаго уничтоженія всѣхъ
препятствій, которыя поставили государства предложенію ка-
питала и которыя экономисты оправдываютъ, дабы удержать
заработную плату на уровнѣ, достаточно низкомъ для того,
чтобы капиталисты могли жить въ роскоши, но не настолько
низкомъ, чтобы сразу «зарѣзать курицу, несущую золотыя
яйца». Въ этомъ раю не будетъ сентиментальныхъ стараній
платить высокія цѣны, но всѣ будутъ покупать возможно
дешевле, такъ какъ существенная разница между тогдашнимъ и
нынѣшнимъ положеніемъ вещей будетъ состоять въ томъ,
что тогда безпрепятственная циркуляція капитала дастъ труду
возможность пріобрѣтать свое вознагражденіе за гораздо мень-
шія услуги, чѣмъ въ настоящее время. Такъ какъ тенденція
къ дешевизнѣ продуктовъ будетъ уравновѣшиваться тенденціей
къ дороговизнѣ труда, то замѣна монополіи и благотвори-
тельности, этихъ спутниковъ пауперизма, конкуренціей и
справедливостью, породитъ совершенно новый экономическій
строй, въ которомъ трудъ и благосостояніе будутъ нераздѣль-
ны.— ЫЪегіу 28 мая 1887 г.
лондонскій органъ половинчатаго индивидуализма, оспа-
риваетъ доктрину, утверждающую, что прибавочная цѣнность —
чаще называемая прибылью, принадлежитъ рабочему, ибо
онъ создаетъ ее. Органъ этотъ приводитъ то соображеніе,
что и лошадь въ такомъ случаѣ имѣла бы право на прибавоч-
ную цѣнность, создаваемую ею для своего собственника. Это
было бы, несомнѣнно, такъ, если бы у лошади было созна-
ніе своихъ притязаній и сила для того, чтобы ихъ осуще-
ствлять. Ибо тогда она была бы индивидомъ, я. Это сознаніе
и эта сила быстро растутъ у рабочаго класса, и съ результа-
тами этого роста человѣчество скоро познакомится. Сообра-
женіе основано на предположеніи, что нѣкоторые люди
рождены для того, чтобы быть въ собственности у другихъ,
подобно лошадямъ. Но въ такомъ случаѣ гед/исііо ай аЪ8итйитп
этого органа обращается противъ него самого; онъ взрываетъ
себя своей же собственной петардой.—ЫЪегіу 2 іюля 1887 г.
— О1 —
Въ глупой рѣчи, которую полковникъ Ингерсоллъ пройз-
несъ на частномъ засѣданіи республиканскаго конгресса въ
Чикаго, онъ высказался за покровительство американской
промышленности на томъ основаніи, что американцы—самый
изобрѣтательный народъ въ мірѣ. Для обыкновеннаго ума
этотъ аргументъ былъ бы, естественно, соображеніемъ, го-
ворящимъ скорѣе въ пользу покровительства другимъ наро-
дамъ, а не американцамъ. Нужда острота ума Ингерсолла,
чтобы считать необходимымъ или полезнымъ защищать изо-
брѣтательнаго отъ тупоумнаго или слабаго отъ сильнаго.—Ъі-
Ъегіу 7 іюля 1888 г.
Мистеръ Эдуардъ Аткинсонъ вполнѣ правильно указалъ,
что капиталы, накопленные въ настоящее время въ казначей-
ствѣ Соединенныхъ Штатовъ, не составляютъ остаточнаго
дохода, такъ какъ среди нихъ находится 250.000.000 долла-
ровъ банкнотовъ, подлежащихъ уплатѣ Соединенными Штата-
ми и не покрытыхъ никакими фондами. На это ЗіапйагЛ Ген-
ри Джорджа отвѣчаетъ слѣдующимъ вопросомъ: «признавала
ли бы какая-нибудь частная компанія наличность остаточного
дохода, если бы она имѣла неограниченную власть взимать
налоги съ шестидесяти слишкомъ милліоновъ людей?» Если
бы мистеръ Аткинсонъ не былъ такъ слѣпъ, какъ мистеръ
Джорджъ, къ безнравственности власти облагать людей по-
датями, то онъ, несомнѣнно, возразилъ бы слѣдующимъ
вопросомъ: «признавалъ ли бы когда-нибудь грабитель на боль-
шой дорогѣ наличность у себя остаточнаго дохода, если бы
онъ имѣлъ безграничную власть безнаказанно грабить путе-
шественниковъ?»—ЪіЪегіу 7 іюля 1888 г.
Намъ нужны въ наше время двѣ вещи,—говоритъ про-
ницательный Эдуардъ Аткинсонъ: «богатые должны узнать
какъ живутъ бѣдные, а бѣдные, какъ работаютъ богатые».
Вы совершенно правы, мистеръ Аткинсонъ. Когда бѣдные
это, наконецъ, узнаютъ, то богатые очень скоро останутся
безо всякой работы. Это будетъ величайшій локаутъ въ
исторіи,.—ЪіЪегіу 4 августа 1888 г.
К о н е ц ъ.
Важнѣйшія опечатки.
Напечатано:	Слѣдуетъ читать:
Стран. 307 строка 1: или увеличится	или уменьшится.
>	315	>	13 снизу: складъ	запасъ.
»	317	»	17 снизу: замѣчается	заключается.
>	318	>	25 снизу: независимость	зависимость.
»	—	>22 снизу: то доказываетъ	то не доказываетъ.
>	326	»	7 снизу: непредвидимыми	перевозимыми.
>	335	>	4 сверху: какъ намъ	какъ ему.
>	340	»	12 снизу: денегъ его	денегъ ихъ.
>	342	»	11 сверху: шестнадцати	семнадцати.
>	347	»	12 снизу: другимъ инымъ	другимъ.
>	351	»	4 снизу: размѣра	размѣна.