HIEROGLYPHIC
TALES
By Horace Walpole,
Forth Earl of Orford

Strawberry Hill
1785

Хорас Уолпол
ИЕРОГЛИФИЧЕСКИЕ
СКАЗКИ
Перевод Василия Кондратьева и
Екатерины Ракитиной

Kolonna Publications
2005

ББК 84.4 (Вл)

В оформлении обложки использована картина
Ханса Кантерса «Друг животных» (1986).

Корректор: Ольга Кобрина
Дизайн обложки: Виктория Горбунова
Верстка: Елена Антонова
Руководство изданием: Дмитрий Боченков

ISBN 5798144707274

©В. Кондратьев, 1999
©Е. Ракитина, 2005
©Thomas Christensen, 1993
©Митин Журнал, 2005
©Kolonna Publications, 2005

Предисловие
орас Уолпол (171771797)
принадлежит к особой
английской литератур7
ной традиции, которую отличают аб7
сурдность, несерьезность, озорство, да
и просто безумие. Одним из наиболее
ярких проявлений этой традиции, бе7
зусловно, являются удивительные
«Иероглифические сказки». Посему –
несколько заметок на полях для тех, кто
взялся за Уолпола.
Странностей у него было великое
множество.
Он жил (с удобством, благодаря раз7
личным синекурам – его отец Роберт
был премьер7министром Англии при
Георге I) в доме на берегу Темзы возле
Туикенема; он назвал дом Строберри7
хилл, Земляничный Холм, переделал его
5

в «маленький готический замок» с фаль7
шивыми башенками, бойницами, деко7
ративными фасадами и горгульями из
оштукатуренной сетки и забил до отка7
за всевозможными древностями, дико7
винами и предметами искусства. В пос7
ледние годы жизни Уолпола и какое7то
время после его смерти (по крайней
мере, до аукциона 1842 года) Стробер7
ри7хилл был достопримечательностью
для туристов. Согласно записной книж7
ке Уолпола, он лично провел по дому
(постоянно жалуясь на неудобства) око7
ло четырех тысяч посетителей. Одни
6

эксперты называют дом неряшливой
подделкой, другие превозносят, как
пример «архитектуры воображения»1
и творение, переворачивающее обще7
принятые «строгие и величественные
законы архитектуры»2.
Будучи необычайно плодовитым пи7
сателем («Когда же это закончится?» –
писал один из критиков о посмертном
издании писем Уолпола в 1851 году,
задолго до того, как оно достигло ны7
нешнего объема в сорок восемь томов),
Уолпол выступал и как издатель (выпу7
щенные им книги были «просты и сдер7
жанны» 1, либо отличались «весьма
1 Diane S. Ames, «Strawberry Hill: Architecture of the
‘as if’» in Studies in Eighteenth
Century Culture 8,
ed. Roseann Runte (Madison: University of Wisconsin
Press, 1979), cited in Peter Sabor, Horace Walpole: A
Reference Guide (Boston: G.K. Hall&Co., 1984), 230.
2 «Strawberry Hill», Builder 41 (August 13, 1881),
cited in Sabor, 76.
3 Douglas McMurtrie, The Book: The Story of
Printing and Bookmaking (London: Oxford University
Press, 1943), 464.

7

небрежной печатью»1 – выбирайте на
вкус; в любом случае, «Строберри7хилл
Пресс» остается первым в Англии ча7
стным издательством). Тем не менее,
Хорас Уолпол, издатель, весьма своеоб7
разно относился к изданию собствен7
ных трудов:
1 Daniel Berkeley Updike, Printing Types: Their
History, Forms, and Use, vol. 2 (1937; reprint, New York:
Dover Publications, 1980), 140.

8

«В августе 1796, за полгода до смер7
ти, Хорас Уолпол написал памятную за7
писку, в которой просил своих душеп7
риказчиков «крепко перевязать и
запечатать» большой сундук с его ме7
муарами – обширным, неопублико7
ванным трудом примерно в три мил7
лиона слов. Ящик надлежало открыть
только «старшему сыну леди Уолдгрейв,
достигшему двадцати пяти лет», ключ
передавался на хранение самой леди
Уолдгрейв. Подобная косвенная форма
публикации – ключ к ящику, содержа7
щему рукопись, нуждающуюся в изда7
теле – символична для писательской
карьеры Уолпола. Самое известное его
произведение, «Замок Отранто», было
впервые напечатано якобы как перевод
сочинения итальянского автора Онуф7
рио Муральто. Другие его важнейшие
работы, «Таинственная мать» и «Иеро7
глифические сказки», были выпущены
лишь для немногих близких друзей в
9

частных изданиях «Строберри7хилл».
Уолпол распорядился, чтобы собрание
его сочинений было напечатано только

после его смерти; все его письма были
опубликованы лишь в 1983 году в со7
рока восьми томах, а мемуары, извле7
ченные из запечатанного сундука, были
изуродованы некомпетентными редак7
торами XIX века и до сих пор не опуб7
ликованы полностью»1.
1 Sabor, I.

10

Он обладал дьявольским (и порой
довольно инфантильным) чувством
юмора, проявившимся в желании
выдать «Замок Отранто» за перевод с
итальянского и зловещих шутках од7
ной из «Иероглифических сказок»,
«Персик в бренди». Подделанное им
письмо короля Пруссии Жан7Жаку
Руссо породило жаркие споры, в кото7
рых приняли участие сам Руссо, Якоб
Гримм и многие другие.
Считается, что он написал сказку
«Персик в бренди», в которой архи7
епископ случайно проглатывает челове7
ческий эмбрион, для своей знакомой
маленькой девочки: «Предпочтение,
которое Уолпол в старости оказывал
женскому обществу, является неиз7
бежным следствием того, что он всю
жизнь предпочитал девочек мальчи7
кам, – уверяет Дороти Стюарт. – Он
всегда был почтительным рыцарем
девственниц пяти лет от роду; и для
11

увеселения одной из них, леди Анны
Фицпатрик, написал в 1771 году сказку
о «Персике в бренди». Она стала одной
из пяти «Иероглифических сказок…
Причудливость этих сказок, – неу7
веренно добавляет она, – настолько ве7
лика, что подразумеваемое иносказа7
ние или сатиру подчас очень сложно
опознать»1. Сложно представить, какое
воздействие оказала эта сказка на
1 Dorothy Margaret Stuart, Horace Walpole (New York:
Macmillan, 1927), 191.

12

читательницу, которой изначально
была предназначена.
Можно также поразмыслить над
тем, как отреагировал лорд Оссори, ко7
торому Уолпол послал эту сказку по слу7
чаю выкидыша у леди Оссори.
По этому поводу Кеннет Гросс за7
мечает, что «сказки Уолпола сродни
кошмару»1.
Помимо «Замка Отранто», другим
крупным произведением Уолпола, опу7
бликованным при его жизни, была на7
писанная белым (так и хочется сказать:
«черным») стихом трагедия «Таинствен7
ная мать». Ею восхищался Байрон, на7
зывавший ее «трагедией высочайшего
порядка, а не слезливой пьесой о люб7
ви». Это повесть о молодом человеке, в
результате многочисленных ошибок и
1 Kenneth W. Gross, in Hieroglyphic Tales, Horace
Walpole (Los Angeles: University of Californian Augustan
Reprint Society, 1982), X.
1 Stuart, 181.

13

прискорбной путаницы (в которых он
не виноват) женившемся на своей до7
чери от собственной матери (система
взаимоотношений, повергающая в за7
мешательство). Дороти Стюарт, посто7
янно рассуждающая о Уолполе с оча7
ровательным сочувствием, замечает: «В
самом деле, весьма любопытно, что его
воображение – хотя в «Замке Отран7
то» он и затрагивал походя тему инце7
ста – увлекла история столь мрачная и
отвратительная»1. В рецензии того вре7
мени (1797 года) Уильям Тейлор вос7
хвалял пьесу, «достигшую почти непре7
рекаемого совершенства» и «вполне
сравнимую с «Эдипом7царем» Софок7
ла». Немногие современные читатели
оценят ее столь же высоко.
Современники винили Уолпола в
самоубийстве поэта Томаса Чаттерто7
на, адресовавшего Уолполу желчное
стихотворение перед тем, как погиб7
нуть от романтического отчаяния (он
14

выпил мышьяк). Уолпол пришел к вы7
воду, что заявление юнца (Чаттертону
было шестнадцать, когда он написал
Уолполу) о том, что он обнаружил сбор7
ник средневековых стихов некоего «Ра7
ули», было обманом. По иронии судь7
бы, это, как намекает Чаттертон в своем
стихотворении, был обман как раз того
рода, какой можно было ожидать от са7
мого Уолпола.
Уолпол! Как же слеп я был, пока
Не видел, что душа твоя низка!
Ты, роскоши дитя, пригреть не мог
Мальчишку нищего, что, одинок,
О том молил? Назвал его лжецом?
А ты ужель с обманом не знаком?
«Отранто» вспомни! Нет, упрек, постой!
Презреньем пущим встречу гонор твой,
Уолпол! Так строчи потоки глав
И, письма Несравненной накропав,
Пред критиками снова спину гни,
Хотя и так поют хвалы они,
А честных простофиль гони взашей…
15

Я беден; будь счастливей мой удел,
Ты оскорблять меня бы не посмел!
Но Раули повсюду прогремит,
Когда ты будешь проклят и забыт!1

Большинству читателей Уолпол
известен благодаря «Замку Отранто»
(выдержавшему более полутора сотен
изданий), имеющему историческое зна7
чение: это – первый готический роман.
Сейчас сложно оценить все новаторство
этой книги, поскольку она послужила
образцом для бесчисленных подра7
жаний. Романом восхищался Вальтер
Скотт, отмечавший «чистый и правиль7
ный язык», а также писавший, что это
«первая современная попытка сделать
основой увлекательного сочинения ста7
ринный рыцарский роман». Напротив,
автор некролога Уолпола в «Журнале
для джентльменов» (в 1797 году), хотя
и находил многое в трудах Уолпола
1 Перевод Михаила Савченко.

16

достойным похвалы, попросту отма7
хивался от «Замка Отранто» как от
«никчемной безделицы». История кни7
ги восходит к сну Уолпола: ему присни7
лось, что он находится в старинном
замке, и перед ним – огромная рука,
закованная в доспех. Роман полон
17

призраков, великанов, таинственных
явлений и неукротимых чувств. «Я дал
волю воображению, – говорил Уол7
пол. – Меня душили видения и страс7
ти». В этом классическом произведении
Уолпол обнаруживает вкус к готи7
ческому и гротескному и, что более су7
щественно, заглядывает в неспокойный
мир своего бессознательного шокиру7
ющим для его эпохи образом, прибли7
жая читателя к зловещим психологи7
ческим субстратам, ставшим одним из
основных предметов литературы в наш
век. И все же «Замок Отранто» остается
несколько механическим и безличным
произведением. Только в «Иероглифи7
ческих сказках» Уолпол начал открывать
для себя более радикальную манеру
письма, предвосхищающую некоторые
направления современной литературы.
В своем послесловии к «Иерогли7
фическим сказкам» Уолпол писал, что
они были попыткой «разнообразить
18

избитый и затасканный род рассказов
и романов, кои, хотя и сработаны изоб7
ретательно, почти всегда лишены вооб7
ражения. Едва ли сие можно было
счесть достойным похвалы, когда бы не
было так очевидно из Bibliothèque des
Romans, где собраны все вымышлен7
ные приключения, написанные на всех
языках и во всех странах, как мало вы7
думки, как мало разнообразия и как
мало новизны в произведениях, в кото7
рых воображение не сковано никаки7
ми правилами и обязательствами гово7
рить истину. Бесконечно больше
вымысла в исторической науке, коя ли7
шена достоинств, когда отступает от
правды, нежели в романах и повество7
ваниях, где правды якобы нет».
Подобное отношение найдет под7
держку у многих редакторов и изда7
телей, поскольку все мы знаем, что пи7
сательские рукописи более прочего
отличает поразительное сходство друг с
19

другом. Как трудно проявить настоящее
воображение! В «Иероглифических
сказках» Уолпол выработал несколько
приемов, помогающих сломать клише.
Во7первых, он выстроил свои рас7
сказы на твердой почве «волшебной
сказки». Кеннет Гросс называет сказки
представителями традиции «восточных
басен», которая также находит отраже7
ние в таких произведениях эпохи как
«Задиг» Вольтера, «Софа» Кребийона и
«Расселас» Джонсона. «Однако сами по
себе сказки, – добавляет он, – суть ма7
ленькое чудо. Лучшие из них вычленя7
ют из Библии, «Тысячи и одной ночи»,
Шекспира, французских рыцарских
романов, английской политики и ста7
ринных преданий комическую фанта7
зию и наполняются урбанистической,
запредельной странностью, которую
невозможно найти нигде более»1.
1 Gross, iii.

20

Известность данной формы дала
Уолполу возможность кардинально об7
новить другие аспекты повествования.
«Музыка загнивает, когда слишком уда7
ляется от танца, – поучал Эзра Паунд в
«Азбуке чтения», – а поэзия атрофиру7
ется, слишком удаляясь от музыки».
Если рассуждать схожим образом,
повествование атрофируется, слишком
удаляясь от основ рассказа, мифов и на7
родных преданий. Уолпол мудро приви7
вает свои гротескные вымыслы к устой7
чивому стволу народной сказки.
Одной из наиболее смелых инно7
ваций Уолпола было радикальное ни7
спровержение заблуждений относи7
тельно повествования. Он усыпал сказки
невозможными вещами (choses absurdes
et hors de tour vraisemblance, как говорит7
ся в эпиграфе), оставив читателя разга7
дывать запутанные отношения между
языком, повествованием и реальностью.
Сказки непрозрачны, равное внимание
21

следует уделять и самой истории, и тому,
как она рассказана. Они были написа7
ны, сообщает Уолпол в предисловии, на7
громождая нелепости одну на другую,
«незадолго до сотворения мира и с тех
пор сохранялись в устных преданиях гор
Крампкраггири, необитаемого острова,
доселе не открытого». Он населяет
истории мертвыми кавалерами, доче7
рями, которые никогда не появлялись
на свет (или, появившись, были призна7
ны несуществующими), и выдумками,
вроде козьих яиц, служащих лекар7
ством от веснушек.
К тому же Уолпол в своих сказках
разрушает последовательность пове7
ствования отступлениями, отрица7
ниями, ложными началами, солипсиз7
мами и околичностями. Отчасти это,
возможно, вырастает из некоего
субъективного символизма, в котором
персонажи и события служили оболоч7
кой язвительным личным аллюзиям с
22

политическими или светскими фигура7
ми, аллюзиям, в настоящее время по
большей части утраченным; но в резуль7
тате возникло повествование, приводя7
щее в восторг и смущение своей не7
предсказуемостью и отсутствием
явного центра. Уолпол создал экзистен7
циальный нарратив, примечательный
для своего времени, существующий
просто для того, чтобы быть, а не отсы7
лать к чему7либо. У Кеннета Гросса есть
очень тонкое размышление на эту тему:
«Основополагающая интеллекту7
альная драма всегда остается составля7
ющей самых немыслимых проектов
невозмутимого безумца Свифта, таких,
как мысль о возможности отыскать
способных политиков и журналистов в
глубинах Бедлама. Но краткие повести
Уолпола тяготеют к освобождению са7
тирической фантазии от уз идеи. Ины7
ми словами, в своих сказках он исполь7
зует преувеличенный, иронический
23

вымысел сатиры, так же, как и более
самодостаточные волшебные приемы
сказки, но кажется, что их причудливая,
маньеристская поверхность постоянно
отрицает возможность существования
скрытого интеллектуального скелета.
Несмотря на богатство литературных
и исторических аллюзий, и множество
моментов острой, ироничной критики,
иероглифы Уолпола не призывают нас
читать их как зашифрованное сатири7
ческое выступление»1.
Пользуясь современными термина7
ми, мы могли бы сказать, что Уолпол,
неожиданно для человека, казалось бы,
столь интеллектуального, циничного и
сатирически настроенного, каким7то
образом преодолевает самому себе по7
ставленный предел и преуспевает, как
ни один из писателей своего времени,
в освобождении повествования от
1 Gross, V.

24

ограничений эго (сохраняя вместе с тем
глубоко неоднозначное отношение к
самому предприятию).
Наконец, Уолпол играл с интонаци7
ей – очень новаторски и изощренно.
Его привычный скептицизм контрасти7
ровал со сказочным напряжением не7
вероятного и его собственными безум7
ными всплесками фантазии (так, он
начинает «Иероглифические сказки» с
вывернутой наизнанку истории Шехе7
резады, в которой плененная принцес7
са усыпляет своего мужа скучнейшей
историей, а потом убивает его). Подоб7
ным же образом его недоброе, подчас
неприятное остроумие контрастирова7
ло с притворной наивностью сказочно7
го повествования, создавая необычай7
но богатый текст, полный цвета и
фактуры.
Уолпол, в чем мы уже убедились,
был, как правило, крайне осторожен в
вопросах публикации; это как нельзя
25

более справедливо в отношении «Ие7
роглифических сказок». Возможно, это
отчасти объяснялось слухами о том, что
у него имеются рукописи небывало
странных сказок, написанных им в
припадках бреда. «В моем письменном
столе есть странные вещи, даже более
дикие, чем «Замок Отранто», – приз7
нает он в письме к достопочтенному
Уильяму Коулу в 1779 году, – но на7
писаны они не в последнее время
[«Сказки» были написаны между 1766
и 1772 годами], не в приступе подаг7
ры, и – чем бы они ни казались – не в
припадке умоисступления»1. Шесть лет
спустя он напечатал шесть или семь
(считая корректуру) экземпляров, ко7
торые хранил у себя до самой смерти.
Вплоть до ХХ века это было единствен7
ное издание этого необыкновенного
труда. (Уолпол с иронией утверждал,
1 Gross, iii.

26

что «к нему отнесутся с надлежащим по7
чтением через сотни веков»). В 1926 году
Элкин Мэттьюс выпустил книгу в Анг7
лии небольшим тиражом. В 1982 году
издательством Augustan Reprint Society
Университета Калифорнии был напе7
чатан еще один небольшой тираж
(факсимиле оригинального издания
1785 года). Это издание содержало
очень полезное предисловие Кеннета
Гросса (которое я цитирую) и, в каче7
стве приложения, сказку «Птичье гнез7
до», которую Уолпол предназначал для
сборника, но не включил в оригиналь7
ное издание.
Томас Кристенсен

27

ИЕРОГЛИФИЧЕСКИЕ
СКАЗКИ

Schah Baham ne comprenoit jamais
bien que le choses absurdes & hors de toute
vraisemblance.
Le Sopha, p.5*

* Шах Бахам всегда хорошо понимал только абсурд$
ные и совершенно неправдоподобные вещи. (фр.) [Ци$
тата из романа Клода Проспера Жолио Кребийона
(1707$1777) «Софа» (1742)]

Вступление
оскольку бесценный
дар, который я прино7
шу свету, может удо7
вольствовать не все вкусы серьезностью
своей материи, основательностью суж7
дений и глубокой ученостью, содержа7
щейся на последующих страницах, не7
обходимо как7либо оправдать выход
этого труда в столь пустой век, который
не занимает ничто, кроме современной
политики, сатиры на известные лица и
праздных сочинений. Итак, истинной
причиной, побудившей меня одолеть все
эти препятствия, было единственно сле7
дующее: предчувствие, что сей труд дол7
жен быть сохранен для потомков; и хотя
сегодня его могут осуждать, я не сомне7
ваюсь, что к нему отнесутся с надле7
жащим почтением через сотни веков,

когда мудрость и ученость обретут по7
добающее им влияние на человечество,
и когда люди станут читать только ради
назидания и совершенствования своего
разума. Поскольку я собираюсь отпеча7
тать около сотни тысяч экземпляров, то
некоторые из них, надеюсь, переживут
смятение, в коем пребывают духовные
труды, и тогда сия драгоценность озарит
мир своим истинным сиянием. Я весь7
ма спешил отдать этот труд в набор, по7
скольку предвижу, что вскоре искусст7
во книгопечатания будет вовсе утрачено,
как и другие полезные открытия, хоро7
шо знакомые древним. Таковы были ис7
кусство растворять камни в горячем ук7
сусе, искусство обучения слонов
танцевать на льняном канате, изготов7
ления ковкого стекла, сочинения эпичес7
ких поэм, которые каждый прочтет спу7
стя месяц после их выхода в свет, и
наиважнейшее изобретение новых ре7
лигий, тайна, последним хранителем ко7
торой был неграмотный Магомет.

Невзирая на такое радение к хоро7
шей словесности и на мою ревность ко
всемирному гражданству (поскольку я
провозглашаю, что задумал этот дар для
всех наций), на моем пути существуют
мелкие затруднения, которые не позво7
ляют мне оказать свету это великое бла7
годеяние в полной мере и сразу. Я вы7
нужден выпускать его малыми долями,
и поэтому призываю молитвы всех доб7
рых и мудрых людей, которые могли бы
продлить мою жизнь, пока я не опубли7
кую весь этот труд полностью, потому
что не найдется ни одного другого чело7
века, способного выполнить сие лучше
меня, по причинам, кои мне не позво7
лит уточнить скромность. Пока же, по7
скольку в обязанности издателя входит
довести до света все, что относится к
нему самому и его автору, я считаю спра7
ведливым упомянуть о тех причинах,
которые понуждают меня публиковать
этот труд по частям. Обычно подобные
действия оправдываются тем, что для
33

удобства покупателей книга должна
стать дороже, ибо предполагается, что
средний человек скорее расстанется с
двадцатью шиллингами, выплачивая по
шесть пенсов раз в две недели, чем от7
даст десять шиллингов сразу. При всей
заботе об интересах общественности
признаюсь, что причины моего поступ7
ка всего лишь личные. Поскольку обсто7
ятельства мои весьма скромны, настоль7
ко, что едва позволяют достойно
содержать джентльмена моих дарова7
ний и образования, я не могу позволить
себе напечатать сразу сотню тысяч эк7
земпляров тех двух томов ин7фолио, ко7
торые будут представлять собой весь
объем «Иероглифических сказок», дове7
денных до совершенства. Затем, страдая
сильной астмой и нуждаясь в свободном
доступе воздуха, я обитаю на верхнем
этаже дома в переулке неподалеку от
Сент7Мэри Экс; и поскольку в этом зда7
нии располагается весьма доброе обще7
ство, только значительная любезность
34

позволила мне одному занять отдельную
комнату; в сей комнате не имеется ни7
какого места, чтобы разместить весь ти7
раж, потому что я намереваюсь прода7
вать экземпляры самостоятельно и, по
обыкновению прочих великих людей,
собственноручно надписывать каждый
титульный лист.
При всем желании ознакомить свет
и со многими другими обстоятельства7
ми, которые меня касаются, некоторые
личные соображения не позволяют мне
здесь больше потворствовать любо7
пытству, однако я позабочусь составить
столь подробный отчет о самом себе
для одной публичной библиотеки, что
будущие комментаторы и издатели на7
стоящего труда не останутся без необ7
ходимых им путеводных огней. А пока
же прошу читателя принять в качестве
временного возмещения рассказ об ав7
торе, труд которого я издаю.
«Иероглифические сказки» были,
несомненно, написаны незадолго до
35

сотворения мира и с тех пор сохраня7
лись в устных преданиях гор Крампкраг7
гири, необитаемого острова, доселе не
открытого. Эти скупые факты могут с
большой подлинностью удостоверить
несколько священников, которые по7
мнят, как слышали их от стариков за7
долго до того, как они, эти упомянутые
священники, родились. Мы не станем
докучать читателю этими удостовере7
ниями, поскольку уверены, что всякий
поверит им так же, как если бы сам с
ними ознакомился. Намного труднее
установить подлинного автора. Мы мо7
жем с большой вероятностью припи7
сать их Кеманрлегорпику, сыну Квата,
хотя и не уверены, что такая личность
когда7либо существовала, и потому оста7
ется неясным, написал ли он что7нибудь,
кроме поваренной книги, да и ту герои7
ческим стихом. Другие приписывают их
мамке Квата, а некоторые – Гермесу
Трисмегисту, хотя труд последнего,
36

посвященный клавесину, содержит ме7
сто, прямо противоречащее рассказу о
первом вулкане из 1147й Иероглифи7
ческой сказки. Поскольку труд Трис7
мегиста утрачен, невозможно судить,
является ли упомянутое противоречие
настолько определенным, как утверж7
дают многие ученые люди, которые мо7
гут догадываться о мнении Гермеса по
другим местам из его сочинений и ко7
торые на деле не уверены, говорил ли он
о вулканах или о ватрушках, потому что
рисовал он так скверно, что его иерог7
лифы зачастую можно принять за пред7
меты, прямо противоположные в при7
роде; а поскольку нет такого предмета,
которого он не трактовал, то нельзя уз7
нать точно, что в каком7либо из его тру7
дов обсуждалось.
Вот самое большее, что мы с долей
уверенности можем заключить об ав7
торе. Однако были ли эти сказки напи7
саны им самим шесть тысяч лет тому
37

назад, как мы предполагаем, или их на7
писали за него в минувшее десятилетие,
они бесспорно представляют собою
древнейший на свете труд; и хотя в них
не много воображения и даже еще
меньше изобретательности, в них, тем
не менее, такое множество мест, в точ7
ности напоминающих Гомера, что лю7
бой из живущих мог бы заключить, что
они подражают этому великому поэту,
если бы не было уверенности, что это
Гомер заимствовал из них, чему я при7
веду два доказательства: прежде всего,
поместив параллельные отрывки Гоме7
ра внизу страницы, и затем, переложив
Гомера прозой, что сделает его настоль7
ко непохожим на самого себя, что ни7
кому не придет в голову, что он мог
быть исходным автором; и тогда, когда
он станет совершенно безжизненным
и пресным, нельзя будет не предпочесть
эти сказки Илиаде; в особенности пото7
му, что я намереваюсь придать им такой
стиль, который не будет ни стихами, ни
38

прозой; слог, в последнее время часто ис7
пользуемый в трагедиях и в тех герои7
ческих поэмах, которые за отсутствием
правдоподобия редко представляют со7
бой героические поэмы, поскольку древ7
ле7современный эпос является, по сути
дела, всего лишь трагедией, не имеющей,
или почти не имеющей, места действия,
а также никаких потрясений, кроме
призрака или бури, и никаких событий,
кроме гибели главных лиц.
Я не буду дольше удерживать чита7
теля от прочтения этого бесценного
труда; однако же, я должен просить
публику поспешествовать, чтобы весь
тираж разошелся, как только я сумею
его отпечатать; поэтому я обязан ей со7
общить, что замышляю еще более цен7
ный труд; а именно, новую историю
римлян, где я намереваюсь осмеять,
разоблачить и выставить в истинном
свете все добродетели и патриотизм
древних и покажу по подлинным бума7
гам, которые собираюсь написать и
39

впоследствии захоронить в развалинах
Карфагена, дабы затем извлечь, что пись7
ма Ганнона к пуническому посланнику
в Риме доказывают, что Сципион был на
жаловании у Ганнибала и что медлитель7
ность Фабия объясняется тем, что и его
тоже содержал сей полководец. Я со7
знаю, что это открытие пронзит мое сер7
дце; однако поскольку мораль лучше все7
го преподавать, показывая, как мало она
значила для самых лучших людей, я при7
несу самые добродетельные имена в
жертву воспитанию безнравственности
сегодняшнего поколения; и не сомнева7
юсь, что как только они выучатся прези7
рать любимых героев древности, они
сразу же станут добрыми подданными
самого благочестивого короля из жив7
ших когда7либо со времен Давида, ко7
торый, изгнав законно правившую се7
мью, слагал потом псалмы памяти
Ионафана, своей предвзятостью освобо7
дившего ему престол.
40

ПЕРВАЯ СКАЗКА.
НОВАЯ ЗАБАВА ИЗ
АРАБСКИХ НОЧЕЙ

подножия великой го7
ры Гиронкву в древ7
ности располагалось
царство Ларбидель. Географы, не име7
ющие склонности к столь уж спра7
ведливым сравнениям, сообщают, что
оно напоминало футбольный мяч,
который сейчас выбьют; так и про7
изошло, потому что гора пнула это
царство в океан, и больше о нем ниче7
го не слыхали.
Однажды юная царевна взобралась
на вершину этой горы собирать козьи
яйца, белки коих так замечательно сво7
дят веснушки.
– Козьи яйца!
– Конечно, натуралисты считают,
что все существа зачинаются в яйце.
Козы с Гиронкву тоже могли быть
43

яйцекладущими и могли откладывать
яйца созревать под солнцем. Таково мое
предположение, и неважно, верю я в
него сам или нет. Я письменно выступ7
лю и буду поносить всякого, кто
выскажется против моей гипотезы.
Будет и в самом деле прекрасно, если
ученых людей обяжут верить в то, что
они утверждают.
Противоположный склон горы на7
селяла народность, о которой ларби7
дельцы имели не больше понятия, чем
французское дворянство о Великобри7
тании, считающейся у них островом,
куда можно так или иначе добраться
по суше. Царевна забрела до предмес7
тий самого Кукуруку, когда ее вдруг
схватили стражники правителя той
страны. Они в нескольких словах
объяснили ей, что обязаны препро7
водить ее в столицу и выдать замуж за
великана, своего господина и импе7
ратора. Этот великан пристрастился
44

каждую ночь получать новую жену,
которая рассказывала ему историю до
самого утра, а потом ей отрубали го7
лову – так прихотливо иные люди про7
водят брачные ночи! Царевна робко
поинтересовалась, почему их госпо7
дину нравятся такие длинные истории.
Капитан стражи ответил, что Его Ве7
личеству не спится.
– Ну что же, – сказала она, – пусть
так! Не то чтобы я полагала, что умею
рассказывать столь длинные истории,
как ни одна из царевен Азии. Нет, но
я могу прочитать наизусть все эпиг7
раммы Леонида, и ваш император дол7
жен в самом деле страдать бессонни7
цей, чтобы устоять против этого.
К тому времени они уже пришли
во дворец. К большому удивлению ца7
ревны, император, оказавшийся от7
нюдь не великаном, был ростом всего
лишь пять футов и один дюйм; одна7
ко, поскольку его предшественники
45

были на два дюйма ниже, лесть при7
дворных наградила его прозвищем ве7
ликана; поэтому он смотрел на любо7
го, кто оказывался выше его ростом,
сверху вниз. Царевну тут же разобла7
чили и отправили в постель, где Его Ве7
личеству не терпелось услышать оче7
редную историю.
– Свет моих очей, – сказал импе7
ратор, – как тебя зовут?
– Я представляюсь, – начала она, –
как царевна Гроновия, хотя на самом
деле меня зовут фрау Гронау.
– А зачем нужно имя, – спросил
Его Величество, – если им не зовут? И
почему ты выдаешь себя за царевну,
если это не так?
– У меня романтический склад, –
отвечала она, – и я всегда собиралась
стать героиней романа. А есть два
условия, дающие кому7либо сие
звание: нужно быть пастушкой или
царевной.
46

– Что ж, утешься, – сказал вели7
кан, – ты умрешь императрицей, не
став ни той, ни другой! Однако что за
высшая причина заставила тебя так
необъяснимо растянуть имя?
– Это фамильный обычай, – ска7
зала она, – все мои предки были
учеными людьми и писали про рим7
лян. Они давали своим именам латин7
ские окончания, так как те звучали
более классически и обеспечивали вы7
сокую оценку их сочинений.
– Для меня это все равно, что по7
японски, – сказал император. – Одна7
ко твои предки кажутся мне сбори7
щем шарлатанов. Можно ли понять
что7нибудь лучше, испортив свое имя?
– О, – сказала царевна, – но в этом
также проявлялся вкус. В Италии было
время, когда ученые заходили еще
дальше; и человек с большим лбом, ро7
дившийся пятого января, прозывался
Квинт Януарий Фронтон.
47

– Новые нелепости, – сказал им7
ператор. – У тебя, кажется, множе7
ство неуместных познаний про мно7
жество весьма неуместных людей;
однако же, продолжай рассказывать:
откуда ты?
– Минхер, – отвечала она, – я
рождена в Голландии.
– Пусть так, черт тебя возьми, –
сказал император, – и где это?
– Не было нигде, – сказала царев7
на, – кроме как в духовном мире, пока
мои соотечественники не отобрали
страну у моря.
– Неужели, малютка! – сказал Его
Величество. – Однако скажи на ми7
лость, кто были твои соотечествен7
ники, прежде чем у вас появилась
страна?
– Ваше величество задает весьма
глубокий вопрос, – ответила она, – ко7
торый мне не решить сразу; но я сейчас
выйду в мою домашнюю библиотеку,
48

чтобы заглянуть в пять или шесть ты7
сяч томов новейшей истории, в одну
или две сотни словарей и в краткий
очерк географии в сорока томах ин7
фолио, и тут же вернусь.
– Не так скоро, жизнь моя, – ска7
зал император, – ты не встанешь до
тех пор, пока не пойдешь на казнь; уже
второй час ночи, а ты до сих пор не
начала свою историю.
– Мой прадед, – продолжала ца7
ревна, – был голландским купцом и
провел много лет в Японии.
– По какому делу? – спросил им7
ператор.
– Он отправился туда отрекаться
от своей веры, – сказала она, – и за7
работать на этом достаточно денег,
чтобы вернуться и защищать ее от
Филиппа II.
– У вас славное семейство, – сказал
император, – однако, хотя мне нравятся
басни, я ненавижу генеалогию. Я знаю,
49

что во всех семьях, по их собственным
рассказам, никогда не рождалось ни7
кого, кроме хороших и великих мужей
от отца до сына: род вымысла, который
меня вовсе не забавляет. В моих
собственных владениях вместо зна7
ти – лесть. Тех, кто мне угождает луч7
ше остальных, я делаю большими гос7
подами, и титулы, которые я им
присуждаю, соответствуют их досто7
инствам. Вот Целуй меня в зад7Могу,
мой фаворит; Подхалим7Могу, глав7
ный казначей; Превосходи7Могу, вер7
ховный судья; Кощунствуй7Могу, пер7
восвященник. Тот, кто скажет правду,
обесчестит свою кровь и ipso facto па7
дет. Вы в Европе считаете человека бла7
городным потому, что один из его
предков был льстецом. Однако все вы7
рождается тем сильней, чем дальше
оно от истоков. Я не хочу слышать ни
слова о твоем племени до отца; так кто
же он был такой?
50

– В разгар споров о Булле Униге7
нитус…
– Я же тебе сказал, – перебил им7
ператор, – чтобы мне больше не доку7
чали людьми с латинскими именами;
это сборище хлюстов, видно, заразило
тебя безумием.
– Мне жаль, – ответила Гроно7
вия, – что ваше высочайшее величе7
ство настолько мало знает состояние
Европы, чтобы принять постановление
папы за человека. Унигенитус есть ла7
тинское название иезуитов.
– А кто к черту такие эти иезуи7
ты? – спросил великан. – Ты объясня7
ешь одно бессмысленное слово другим,
и удивляешься, что я никак не пойму.
– Сир, – сказала царевна, – если Вы
позволите мне дать вам краткое изло7
жение тех волнений, которые терзали
Европу последние два столетия из7за
доктрин благодати, свободы воли, пре7
допределения, искупления, оправдания
51

и т. д., то это развлечет вас больше и по7
кажется менее правдоподобным, чем
если бы я рассказала вашему величе7
ству сказку о феях и домовых.
– Ты несносная болтунья, – сказал
император, – и очень самодовольная,
однако выговаривай сполна и о чем за7
хочешь до следующего утра; но клянусь
духом святого Джириджи, ездившего
на небеса верхом на сорочьем хвосте,
как только часы пробьют восемь, ты
умрешь. Итак, так кто был этот Иезу7
ит Унигенитус?
– Новые учения, возникшие в Гер7
мании, – сказала Гроновия, – заста7
вили церковь обратить на нее при7
стальное внимание. Последователи
Лойолы…
– Кого? – зевнув, спросил импе7
ратор.
– Игнатия Лойолы, основателя ор7
дена иезуитов, – отвечала Гроновия, –
бывшего…
52

– Автором Истории Рима, пола7
гаю, – перебил император. – Что, черт
возьми, для вас римляне, если вы так
утруждаете ими голову?
– Римская империя и Римская
церковь представляют собой две раз7
личные вещи, – сказала царевна. – И
все же можно сказать, что они зави7
сят друг от друга, как Новый завет от
Ветхого. Одна из них разрушила дру7
гую и все же заявляет о праве наследо7
вания владений церкви.
– Который там час? – спросил им7
ператор у старшего евнуха. – Должно
быть, наверняка к восьми – эта жен7
щина сплетничает никак не менее
семи часов. Слышишь ты, чтобы моя
жена на следующую ночь была не7
мой – отрежьте ей язык, прежде чем
привести в опочивальню.
– Мадам, – сказал евнух, – Его
Высочайшее Величество, осведомлен7
ность коего простирается до заморских
53

земель, слишком хорошо знаком со
всеми человеческими науками, чтобы
нуждаться в сведениях. Поэтому его
высокопоставленная мудрость пред7
почитает рассказы о том, чего никогда
не случалось, любому изложению ис7
тории или богословия.
– Лжешь, – сказал император, –
если исключить правду, я никоим об7
разом не собираюсь запрещать бого7
словие. Сколько у вас в Европе богосло7
вов, женщина?
– Трентский собор, – отвечала
Гроновия, – постановил…
Император принялся храпеть.
– Я имею в виду, – продолжала
Гроновия, – что, несмотря на все по7
становления папы Павла, кардинал
Палавичини утверждает, что за первые
три заседания этого собора…
Заметив, что император уже креп7
ко заснул, царевна и старший евнух
набросали ему на лицо несколько
54

подушек и держали, пока он не испус7
тил дух. Как только они убедились в
том, что он умер, царевна, выказывая
необходимое горе и отчаяние, вышла
к дивану, где ее тут же провозгласили
императрицей. Император, как было
объявлено, скончался от геморрои7
дальной колики, однако, чтобы уве7
ковечить свое уважение к его памяти,
ее императорское величество провоз7
гласила, что будет строжайшим обра7
зом придерживаться основ его прав7
ления. Соответственно, она каждую
ночь выходила за нового мужа, однако
освобождала их от рассказов и милос7
тиво соблаговоляла, в награду за их хо7
рошее поведение, откладывать после7
дующую казнь. Она рассылала
подарки всем ученым людям Азии; в
свою очередь, они не забывали провоз7
глашать ее образцом милосердия, муд7
рости и добродетели; и хотя панеги7
рики ученых обычно настолько же
55

неуклюжи, насколько раздуты, они убе7
дили ее в том, что их сочинения будут
столь же долговечны, как медь, и что
память о ее славном правлении сбере7
гут для самых дальних потомков.

56

ВТОРАЯ СКАЗКА.
ЦАРЬ И ТРИ ЕГО
ДОЧЕРИ

ил7был царь, и было у
него три дочери – то
есть, у него были бы три,
окажись их на одну больше, однако же,
так или иначе, старшая из них так и
не появилась на свет. Она была изуми7
тельно красива, обладала острым умом
и в совершенстве объяснялась по7
французски, что подтверждают все ав7
торы той эпохи, и, тем не менее, ни
один из них не делает вид, что она в
самом деле существовала. Бесспорно
известно, что две прочие царевны были
далеко не красавицы; у средней был за7
метный йоркширский выговор, а у
младшей – плохие зубы и только одна
нога, по каковой причине танцевала
она прескверно.
59

Поскольку едва ли было возможно,
чтобы у Его Величества родились другие
дети, ибо ему сравнялось восемьдесят
семь лет, два месяца и тринадцать дней,
когда скончалась его царица, все под7
данные его короны весьма жаждали
выдать царевен замуж. Однако заклю7
чению брака, столь важного для сохра7
нения мира в стране, препятствовало
одно существенное обстоятельство.
Царь настаивал, что первой должна
выйти замуж его старшая дочь, а коль
скоро такой особы не существовало,
было необычайно трудно подобрать ей
подходящего мужа. Решимость Его Ве7
личества поддерживал весь двор, одна7
ко, поскольку даже при наилучшем го7
сударе всегда имеются недовольные,
нация раскололась на партии, и ворчу7
ны, или патриоты, настаивали, что сред7
няя царевна является старшей, и ее сле7
дует объявить наследницей престола. В
пользу и против этого было создано
60

множество памфлетов, но правитель7
ственная партия сделала вид, что не
может опровергнуть аргумент канц7
лера, который заявил, что средняя
царевна не может быть старшей,
поскольку никогда ни у одной наслед7
ницы престола не было йоркширского
говора. Немногие лица, которые сочув7
ствовали младшей царевне, воспользо7
вавшись этим доводом, нашептывали,
что ее высочество имеет самые веские
основания претендовать на престол;
поскольку, ежели старшей царевны не
существует, старшей должна быть сред7
няя, и ежели она не может быть сред7
ней, коль скоро она старшая, и ежели,
как доказал канцлер, она не может
быть старшей, из этого, согласно всем
законам, естественно следует, что она
не может быть никем вовсе; после чего,
разумеется, заключалось, что младшая
должна быть старшей, если у нее нет
старшей сестры.
61

Сложно вообразить, сколько смут и
несчастий вызвали эти противоречивые
притязания, и каждая партия стреми7
лась усилить свою позицию, заручаясь
иноземными союзниками. Дворцовая
партия, лишенная достойного предан7
ности предмета, была среди них самой
преданной и объединялась сердечнос7
тью, заменявшей ей основательные
принципы.
Сии убеждения разделяло, в основ7
ном, духовенство, за что их и именова7
ли «первой партией». Медики состав7
ляли вторую; а юристы высказывались
в пользу третьей, или партии младшей
царевны, поскольку сие, казалось, ос7
тавляло наибольший простор для до7
пустимых сомнений и бесконечного
сутяжничества.
В то время как нация пребывала в
столь горячечном состоянии, в те зем7
ли прибыл князь Квифериквимини,
который был бы самым безупречным
62

героем своего времени, не будь он
мертв, говори хоть на одном языке, кро7
ме египетского, и не будь у него три
ноги. Невзирая на эти изъяны, он неза7
медлительно обратил на себя взоры
всей нации, и каждая партия возжела7
ла увидеть его женихом той царевны,
интересы которой отстаивала.
Старый царь принял его с самыми
высокими почестями; сенат адресо7
вался к нему в высшей степени по7
добострастно; царевны так увлеклись
им, что их вражда обострилась, как
никогда прежде; а придворные дамы и
петиметры изобрели по этому поводу
тысячу новых мод – все должно было
стать à la Квифериквимини. Как муж7
чины, так и женщины оставили ру7
мяна и помаду, дабы выглядеть более
похожими на труп; их платье было
вышито иероглифами и различными
безобразными знаками, которые они
смогли почерпнуть в египетских
63

древностях, и которыми им пришлось
удовольствоваться за невозможностью
выучить язык, который утрачен; а все
столы, кресла, табуреты, секретеры и
кушетки делались лишь с тремя нож7
ками; последнее, впрочем, скоро выш7
ло из моды, так как было чрезвычайно
неудобно.
Князь, который с самой своей
смерти отличался слабой конституци7
ей, был несколько утомлен столь избы7
точным вниманием и часто желал ока7
заться у себя дома, в гробу. Однако
величайшей трудностью для него было
избавиться от младшей царевны, ко7
торая скакала за ним, куда бы он ни
направился, была столь преисполнена
восхищения перед тремя его ногами,
столь смущалась своей всего лишь од7
ной и пребывала столь озабоченной
желанием постичь, каким образом
крепятся три его ноги, что, будучи доб7
родушнейшим человеком на свете, он
64

бывал глубоко потрясен всякий раз,
когда ему случалось в приступе раздра7
жения обронить несдержанную фра7
зу, каковая неизбежно вызывала ее
мучительные рыдания, отчего она выг7
лядела столь безобразной, что станови7
лось невозможно соблюдать с ней
даже самую простую учтивость. Он
имел не больше расположения к сред7
ней царевне – говоря по правде, при7
вязанность его завоевала именно стар7
шая; и страсть его однажды во вторник
утром усилилась с такой яростью, что,
отбросив все доводы благоразумия
(ибо существовало много причин, по
которым ему следовало бы остановить
свой выбор на одной из других сестер),
он поспешил к старому царю, открыл
ему свое сердце и потребовал руки
старшей царевны. Радость старого доб7
рого монарха была несравнима ни с
чем, ибо ему не хотелось ничего ино7
го, кроме как дожить до заключения
65

этого брака. Заключив скелет князя в
объятия и оросив впадины его щек го7
рячими слезами, он дал свое согласие и
добавил, что немедленно отречется от
престола в пользу князя и своей люби7
мой дочери.
Недостаток места вынуждает меня
обойти стороной многие обстоятель7
ства, которые очень украсили бы этот
рассказ, и я сожалею, что должен ох7
ладить нетерпение моего читателя,
сообщив ему, что, невзирая на рвение
старого царя и юношеский пыл князя,
свадьбу пришлось отложить; архи7
епископ заявил, что ее непременным
условием должно быть отпущение,
полученное от папы, поскольку сто7
роны состоят в недозволительной
степени родства; женщина, которой
никогда не было, и мужчина, которо7
го больше нет, согласно церковному
закону являются двоюродными сест7
рой и братом.
66

Отсюда возникло следующее зат7
руднение. Вероисповедание квиферик7
виминийцев совершенно противоречи7
ло религии папистов. Первые верили
исключительно в благодать; у них был
собственный первосвященник, кото7
рый полагал, что обладает непререкае7
мым правом собственности на благо7
дать, каковое право позволяет ему
делать существующим никогда не су7
ществовавшее и препятствовать суще7
ствующему существовать.
– Нам ничего не остается, – ска7
зал князь царю, – как отправить к пер7
восвященнику благодати официальное
посольство с подарком в сотню тысяч
миллионов слитков, и он сделает так,
что Ваша очаровательная не7дочь
явится существующей, помешает мне
умереть, и не потребуется никакого
отпущения от вашего старого Римс7
кого дурака.
67

– Как! Ты, нечестивый, атеистич7
ный мешок высохших костей, – вскри7
чал старый царь, – ты смеешь оскорб7
лять нашу святую веру? Ты не получишь
мою дочь, ты, трехногий скелет – уби7
райся, будь погребен и проклят по зас7
лугам; ибо ты столь же мертв, сколь и
нераскаян; и я скорее отдам свое дитя
бабуину, у которого одной ногой боль7
ше, чем у тебя, чем вручу ее настолько
нечестивому трупу.
– Лучше бы Вы вручили свою од7
ноногую инфанту бабуину, – сказал
князь, – они больше друг другу подхо7
дят. Пусть я труп, я все же лучше, чем
никто; а кто, к дьяволу, возьмет в жены
Вашу не7дочь, кроме покойника! Что
до моей веры, в которой я жил и умер,
не в моей власти теперь изменить ее,
даже если бы я того желал – разве что
ради Вас…
Громкий крик прервал этот диа7
лог, и капитан гвардии, вбежавший в
68

царский кабинет, сообщил Его Вели7
честву, что средняя царевна из мести
отвергнувшему ее князю отдала свою
руку солевару, состоявшему в городс7
ком совете, и что горожане, обсудив
этот союз, провозгласили их царем и
царицей, позволив Его Величеству
сохранить за собой титул до конца
жизни, срок коей был ими установлен
в полгода; и постановили из уважения
к царственному происхождению кня7
зя, что тому следует немедленно лечь
для прощания и быть торжественно по7
гребенным.
Пертурбация сия была столь вне7
запна и всеобъемлюща, что все партии
одобрили случившееся или были вы7
нуждены сделать вид, что одобряют.
Старый царь умер на следующий день,
по словам придворных, от счастья;
князя Квифериквимини похоронили,
несмотря на то, что он ссылался на
международное право; а младшая
69

царевна лишилась рассудка, и ее за7
перли в сумасшедший дом, где она
денно и нощно призывала мужа с тре7
мя ногами.

70

ТРЕТЬЯ СКАЗКА.
СТАКАНЧИК ДЛЯ
КОСТЕЙ.
ВОЛШЕБНАЯ СКАЗКА
Переведено с французского
перевода графини Донуа
для развлечения мисс
Каролины Кэмпбелл.*

* Старшая дочь лорда Уильяма Кемпбелла, жившая
со своей теткой, графиней Эйлсбери.

ил в Дамаске купец
по имени Абулька7
сим, и у него была
единственная дочь, которую звали Пис7
симисси, что означает «воды Иордана»,
поскольку при рождении фея предска7
зала ей, что она будет одной из налож7
ниц Соломона. Когда ангел смерти Аза7
зиэль перенес Абулькасима в края
блаженных, тому было нечего завещать
своему возлюбленному чаду, кроме
скорлупы фисташкового ореха, запря7
женной слоном и божьей коровкой.
Писсимисси, которой было только
девять лет от роду и которую доселе со7
держали под замком, не терпелось уви7
деть свет. Едва дух ее родителя отлетел,
как она забралась в свой возок и, насте7
гивая слона и божью коровку, выехала
73

со двора как можно скорее, не задумы7
ваясь, куда направляется. Ее рысаки не
переводили дух, пока не добрались до
подножия не имевшей ни ворот, ни
окон медной башни, где обитала старая
колдунья, затворившаяся там со свои7
ми семнадцатью тысячами мужей. Там
имелся только один доступ для возду7
ха, которым был крошечный зареше7
ченный дымоход, куда едва проходила
рука. Писсимисси, не обладавшая тер7
пением, велела своим рысакам взлететь
и доставить ее на верхушку этой тру7
бы, что они, будучи самыми послушны7
ми в мире созданиями, тут же испол7
нили; однако, к несчастью, передняя
нога слона задела за верх дымохода и,
обрушив своим весом решетку, на7
столько закрыла отверстие, что все му7
жья колдуньи без доступа воздуха за7
дохнулись. Собрание это стоило
колдунье больших забот и затрат, а по7
тому легко вообразить ее досаду и
74

ярость. Она подняла бурю с громом и
молниями, продолжавшуюся восемь7
сот четыре года; и, вызвав войско из двух
тысяч бесов, приказала им освежевать
слона живьем и приготовить ей на
ужин под соусом из анчоусов. Ничто не
спасло бы несчастного зверя, если бы,
пытаясь освободиться из трубы, он по
счастью не испустил ветры, которые,
по7видимому, прекрасно предохраня7
ют от бесов. Все они разлетелись на ты7
сячу сторон и впопыхах наполовину ра7
стащили медную башню, благодаря
чему слон, возок, божья коровка и Пис7
симисси высвободились; но, падая, они
через крышу обрушились в лавку апте7
каря и побили пузырьки со всевоз7
можными снадобьями. Слон, высох7
ший от утомления и не отличавшийся
особым вкусом, немедленно всосал хо7
ботом все микстуры, и сие произвело в
его кишечнике такие разнообразные
явления, что его мощное сложение
75

оказалось великим счастьем, иначе он
бы от этого умер. Его испражнения
были столь обильны, что была затопле7
на не только Вавилонская башня, возле
которой стояла лавка аптекаря, но все
окрестности на восемьдесят лиг до са7
мого моря, где отравилось столько ки7
тов и левиафанов, что возникло повет7
рие, продолжавшееся три года, девять
месяцев и шестнадцать дней. Посколь7
ку слон невероятно ослаб от происшед7
шего, ему нельзя было тянуть возок еще
полтора года, и это стало жестокой про7
волочкой для нетерпеливой Писсимис7
си, которая все это время не могла про7
делывать более ста миль в день,
поскольку держала больное животное
на коленях, а бедная божья коровка не
могла совершать более длительных пе7
реходов без посторонней помощи. Кро7
ме того, Писсимисси покупала все, что
попадалось ей на глаза по пути; и все
это загружалось в возок под сиденье.
76

Она приобрела девяносто две куклы,
семнадцать кукольных домиков, шесть
возов засахаренной сливы, тысячу лок7
тей имбирного пряника, восемь танцу7
ющих собачек, медведя и мартышку,
четыре игрушечных лавки со всем их
содержимым и семь дюжин переднич7
ков с пелеринкой самого последнего
фасона. Они тряско перебирались со
всем этим грузом через гору Кавказ,
когда громадная птица7колибри, по7
раженная красотой крыльев божьей
коровки, которые, о чем я забыл упо7
мянуть, были рубиновыми в крапинках
черного жемчуга, тут же с налету об7
рушилась на свою жертву и проглотила
божью коровку, Писсимисси, слона и
все их приобретения. Случилось так, что
эта колибри принадлежала Соломону;
он выпускал ее из клетки каждое утро
после завтрака, и она всегда возвра7
щалась домой, когда завершал свое
заседание совет. Ничто не могло
77

сравниться с изумлением Его Вели7
чества и придворных, когда милое
крошечное создание объявилось со
слоновьим хоботом, свисающим из бо7
жественного клювика. Однако когда
прошло первое потрясение, Его Вели7
чество, который, разумеется, являл со7
бой саму мудрость, так понимал натур7
философию, что его рассуждения об
этих материях были совершенно оча7
ровательны, и который в тот самый мо7
мент составлял коллекцию высушен7
ных зверей и птиц в двенадцати
тысячах томов на лучшей писчей бума7
ге формата ин7фолио, немедленно по7
стиг, что произошло, извлек из боково7
го кармана своих бриджей собственной
огранки алмазный футляр для зубо7
чистки, выточенной из рога единствен7
ного единорога, которого он видел, и,
воткнув ее в морду слона, начал тянуть;
но вся его философия отошла в сторо7
ну, когда он увидел у слона между ног
78

голову прекрасной девочки, а у нее
между ног – простиравшийся вместе
с флигелями на тридцать футов куколь7
ный домик, из окон коего дождем по7
сыпались засахаренные сливы, сло7
женные там для экономии места.
Затем последовал медведь, стиснутый
тюками пряников, сплошь перемазан7
ный ими и выглядевший неопрятно;
мартышка с куклой в каждой лапе, на7
бившая за щеки столько засахаренных
слив, что щеки свисали по бокам и
тащились за нею по земле, как пре7
красные груди герцогини ***ской. Со7
ломон, однако, не обратил на это ше7
ствие особого внимания, захваченный
очарованием прелестной Писсимисси:
он стал немедленно импровизировать
на тему Песни Песней; и то, что он уз7
рел – я имею в виду, все, что выходило
из горла колибри – произвело в его
мыслях такую путаницу, что нельзя
отыскать ничего более несхожего с
79

красотами Писсимисси, чем то, с чем
он их сравнивал. Он исполнял свои пес7
нопения, слишком греша против лада,
и одному богу известно, каким сквер7
ным голосом, и Писсимисси это отнюдь
не утешало: слон порвал ее лучший пе7
редничек с пелеринкой, и она плакала,
ревела и так верещала, что, хотя Соло7
мон нес ее на руках и показывал ей все
имевшиеся в храме прекрасные вещи,
ничто не могло ее успокоить. Царица
Савская, в это время игравшая в трик7
трак с первосвященником, – она каж7
дый год в октябре приезжала беседо7
вать с Соломоном, хотя не понимала
ни слова на древнееврейском, – услы7
шав шум, выбежала из будуара; и, уви7
дев царя с верещащим ребенком на
руках, язвительно спросила его, по7
добает ли его общепризнанной мудро7
сти выступать со своими ублюдками
перед всем двором? Вместо ответа Со7
ломон продолжал петь: «У нас растет
80

сестренка, нет у нее грудей», – и это
так взбесило Савскую властительницу,
что, поскольку в руке у нее случился
один из стаканчиков для игральных ко7
стей, она без церемоний запустила им
царю в голову. Колдунья, которую я
упоминал ранее, невидимо следовав7
шая за Писсимисси и вовлекшая ее в
череду несчастий, заставила этот ста7
канчик отклониться и направила его в
нос Писсимисси, отчасти приплюсну7
тый, как у мадам де ***, где он и заст7
рял, а поскольку он был из слоновой
кости, Соломон впоследствии сравни7
вал нос своей возлюбленной с башней,
ведущей в Дамаск. Царица, хотя ей
было стыдно за свое поведение, в душе
не сожалела о содеянном; однако ког7
да она обнаружила, что это только уси7
лило монаршую страсть, ее презрение
удвоилось; и, обозвав его про себя ты7
сячей старых дурней, она кликнула
свой портшез и в ярости удалилась, не
81

оставив даже шести пенсов прислуге;
и никому не известно, что сталось с нею
или с ее царством, о котором с тех пор
ничего не слышно.

82

ЧЕТВЕРТАЯ СКАЗКА.
ПЕРСИК В БРЕНДИ.
МИЛЕЗСКОЕ
СКАЗАНИЕ*.

* Эта сказка была написана для Анны Лиддел,
графини Оссори, жены Джона Фицпатрика графа
Оссори. У них была дочь Анна, предмет этой исто$
рии.

Фиц Сканлана Мак
Гиолла l’ha druig1, коро7
ля Килкенни, тысяча
пятьдесят седьмого потомка Милезия,
короля Испании, была единственная
дочь по имени Прописное А, в поздней7
шем искажении – Прописноя; когда
она достигла зрелых лет и была полнос7
тью посвящена своими августейшими
родителями в искусство правления, лю7
бящий монарх решил отречься от пре7
стола в ее пользу: подобающим образом
созвав сенат, он объявил свое решение,
и, вложив скипетр в руку принцессы,
побудил ее взойти на трон, и, дабы по7
дать пример, первым поцеловал ее
руку, поклявшись в вечном повинове7
нии. Сенаторы были готовы задушить
1 Звание пэра Ирландии в роде Фицпатриков.

85

новую королеву панегириками и реча7
ми; народ, хотя и любил старого короля,
был воодушевлен появлением нового су7
верена, а университет, согласно незапа7
мятной традиции, преподнес ее величе7
ству три месяца спустя, когда все уже
позабыли о произошедшем, свидетель7
ства безмерной печали и безмерной ра7
дости, испытываемой ими от потери од7
ного монарха и обретения другого.
Ее величеству пошел пятый год, и она
была образцом ума и благонравия. В
своем первом обращении к сенату, ко7
торое она прошепелявила с неподража7
емым изяществом, она уверила их, что ее
сердце всецело ирландское1, и что она не
намерена далее ходить на помочах, в
доказательство чего незамедлительно
провозгласила свою няньку премьер7
министром. Сенат рукоплескал сему
мудрейшему выбору с еще большим
1 Королева Анна в своей первой речи перед парла$
ментом сказала, что ее сердце всецело английское.

86

восторгом, нежели прежнему, и прого7
лосовал за то, чтобы поднести в дар ко7
ролеве миллион засахаренных слив, а ее
фаворитке – двадцать тысяч бутылок
виски. Тогда ее величество, спрыгнув с
трона, огласила свое монаршее желание
поиграть в жмурки, но поднялась такая
суета, поскольку сенаторы толкались, и
давились, и тискались, и шпыняли друг
друга локтями за честь первым завязать
себе глаза, что в толчее ее величество
была уронена на пол и набила себе на
лбу шишку размером с голубиное яйцо,
что заставило ее завопить так, что слыш7
но было до самого Типперери. Старый
король впал в ярость и, схватив жезл,
вышиб мозги канцлеру, у которого в ту
пору таковых не случилось; а у короле7
вы7матери, сидевшей на возвышении,
чтобы видеть церемонию, сделался при7
падок, и она разрешилась близнецами,
которых убил испуг матери1, но граф
1 Леди Оссори как раз тогда выкинула двух сыновей.

87

Буллабу, королевский мажордом, сидев7
ший рядом с королевой, поймал одного
из мертвых младенцев и, удостоверив7
шись, что это мальчик, подбежал к ко7
ролю и поздравил его с рождением сына
и наследника1. Король, вновь обретший
свой мягкий нрав, назвал его дураком и
невежей, по каковому поводу мистер
Фелим О’Муки, истовый придворный,
весьма разумно выступил и обвинил гра7
фа Буллабу в государственной измене за
утверждение, что у его покойного вели7
чества были другие наследники, кроме
нынешней законнейшей и благочести7
вейшей монархини Прописнои. Боль7
шинством голосов был принят вотум
недоверия; хотя и не без некоторой оп7
позиции, особенно со стороны знаме7
нитого килкеннийского оратора, имя
которого до нас, к сожалению, не дошло,
1 Домоправитель, когда лорд Оссори пришел домой,
поздравил его с рождением сына и наследника, хотя
оба младенца были мертворожденными.

88

поскольку его впоследствии стерли во
всех летописях (так говорит ирландский
автор, которого я пересказываю), когда
он стал лордом7казначеем, а он был им
во все время правления преемника Про7
писнои. Суждение, высказанное этим
мистером Киллиноракилом, имя кото7
рого до нас не дошло, как пишет мой
автор, было таково: поскольку ее вели7
чество королева7мать зачала сына до от7
речения его величества, сын является не7
сомненным наследником короны, и,
соответственно, отречение недействи7
тельно, ибо в нем ни на йоту не важно,
родился ребенок живым или мертвым:
ребенок был жив, сказал он, когда был
зачат – тут его призвал к порядку док7
тор О’Флаерти, повитух королевы7мате7
ри и член городского совета Корбелли,
который вступил в ученый спор об эмб7
рионах; но его прервала юная королева,
с плачем потребовавшая ужин, вопрос
о котором был вынесен на голосование
89

ранее и не получил ни одного голоса про7
тив; потом заседание было возобновле7
но, и дебаты сошли на нет из7за стрем7
ления большинства пойти и выпить за
здоровье ее величества. Это кажущееся
насилие стало основанием для очень се7
рьезного протеста, поданного сэром
Архи Мак Сарказмом, протеста, в кото7
ром он так искусно обосновал притяза7
ния покойного плода, что это привело к
гражданской войне и вызвало все те кро7
вавые бойни и разрушения, что так дол7
го опустошали древнее королевство Кил7
кенни. Прекратил их счастливый случай,
о чем прекрасно известно, как пишет
мой автор, любому, но, тем не менее, он
считает своим долгом рассказать о нем
для тех, кто ничего об этом не слышал.
Вот что он пишет:
«Случилось, что архиепископ Туум
(ошибочно называемый Меум служите7
лями римско7католической церкви), ве7
ликий ум своего времени, был в личных
90

покоях королевы7матери, которая дер7
жала юную королеву на коленях1. Его
милость внезапно постиг приступ колик,
заставивший его так гримасничать, что
королева7мать подумала, будто он уми7
рает, и выбежала из комнаты, чтобы
послать за доктором, ибо она была об7
разцом добросердечия и не знала гор7
дыни. Когда она вышла в комнату при7
слуги, чтобы позвать кого7нибудь
согласно простым нравам того времени,
1 Некоторые комментаторы по невежеству предпо$
лагают, что ирландский автор в данном фрагменте
виновен в серьезном анахронизме: ибо, сказав, что спо$
ры о престолонаследии вызвали длительные войны, он,
тем не менее, изображает королеву Прописною в
момент их завершения сидящей на коленях матери,
как ребенок. Что ж, я могу опровергнуть их самой по$
становкой их вопроса. «Как ребенок» не означает, что
она и в самом деле была ребенком, она лишь сидела, как
ребенок; ей могло быть и тридцать лет от роду. Юри$
сты объявили, в какой период своей жизни король мо$
жет быть совершеннолетним прежде, чем достигнет
совершеннолетия; но ни Гротиус, ни Пуффендорф, ни
кто другой из их племени, не установил, как долго ко$
роль или королева может оставаться младенцем пос$
ле того, как их младенчество кончится.

91

боли архиепископа усилились, и, усмот7
рев на каминной полке нечто, принятое
им за персик в бренди, он тут же зал7
пом проглотил это, не произнеся молит7
вы, да простит его Господь, и ощутил от
того значительное облегчение. Он не ус7
пел облизнуть губы, когда вернулась ко7
ролева7мать, и Прописноя воскликнула:
«Мама, мама, джентльмен съел брати7
ка!». Это удачное происшествие положи7
ло конец соперничеству, ибо мужская
линия полностью угасла с пожранным
принцем. Однако архиепископ, став7
ший папой римским под именем Ин7
нокентия III, впоследствии прижил со
своей сестрой сына и назвал его Фицпат7
риком, поскольку в его жилах текло не7
которое количество королевской крови;
от него7то и происходят все младшие
ветви Фицпатриков наших дней. Что до
прочих деяний Прописнои и того, что
она совершила, разве не записаны они в
хрониках королей Килкенни?
92

ПЯТАЯ СКАЗКА.
МИ ЛИ.
КИТАЙСКАЯ СКАЗКА

и Ли, китайский принц,
был взращен своей кре7
стной, феей Хи, знамени7
той своим гаданием о судьбе на чайной
чашке. Полагаясь на этот непогреши7
мый оракул, она убедила принца в том,
что он станет самым несчастным чело7
веком на свете, если не женится на
принцессе, которая носит одно имя с
владениями своего отца. Поскольку по
всей вероятности такое могло случить7
ся только с одной особой на всем свете,
принц решил, что будет проще просто7
го узнать, кто его суженая. Он был слиш7
ком хорошо воспитан, чтобы задать этот
вопрос своей крестной, поскольку знал,
что она изрекает предсказания, дабы
смутить, а не известить; что и заставило
людей так охотно обращаться ко всем
95

тем, кто не дает ясных ответов, – про7
рокам, юристам или тем, кто встреча7
ется вам на пути и на вопрос о дороге
высказывает желание узнать, откуда вы
идете. Вернувшись во дворец, Ми Ли
тотчас же послал за своим дядькой, ко7
торый был глух и нем, за каковые каче7
ства фея и выбрала его, потому что он
не мог внушить своему питомцу дур7
ных принципов; однако это возмеща7
лось тем, что он мог объясняться на
пальцах, как ангел. Ми Ли прямо спро7
сил его, что за принцесса носит одно
имя с королевством своего отца. Принц
слегка преувеличил, но кто и когда по7
вторяет в точности то, что услышал? К
тому же, сие можно было простить на7
следнику великой монархии, которого
обучали всему на свете, кроме как го7
ворить правду: возможно, он даже не
слыхал о таковой. И все же, не ко7
ролевство, ошибочно упомянутое вме7
сто владений, озадачило дядьку. Ни
96

одна вещь не становилась ему понятнее
оттого, что ее правильно определили.
Тем не менее, поскольку он отличался
большой собранностью ума, которая
заключалась в том, что он никогда не
давал прямого ответа (хотя и делал вид,
будто мог бы), он сказал, что это воп7
рос слишком большой важности, что7
бы решить его сразу.
– Откуда ты знаешь? – спросил
принц.
Сие юношеское нетерпение под7
сказало дядьке, что вопрос куда важнее,
чем ему показалось; и хотя он мог быть
весьма серьезен на вид без всякого к
тому повода, серьезность эта возраста7
ла десятикратно, когда он чего7либо не
понимал. Однако это неведомое что7то
привело к столкновению его хитрости
и неведения, а последнее, перевешивая,
всегда выдает себя, ибо ничто не выг7
лядит глупее, чем дурак, изображаю7
щий мудреца. Принц повторил свой
97

вопрос, а дядька спросил у него, зачем
он спрашивает – у принца не хватило
терпения снова объяснить этот вопрос
на пальцах, и он, непонятно зачем, про7
ревел его как можно громче. Сбежались
придворные и, услышав слова принца,
подхватили их и переврали, так что весь
Пекин, а там и провинции, а там и Та7
тарию, а там и Московию облетело
известие, что принц желает знать, ка7
кая принцесса носит одно имя со сво7
им отцом. Поскольку китайцы (на7
сколько я знаю) лишены благословения
обладать фамилиями, как мы, и по7
скольку имена, которые давали бы им
при крещении, будь они крещены, со7
вершенно различны у мужчин и жен7
щин, китайцы, полагающие, что весь
мир должен следовать обычаям, кото7
рым следуют они, решили, что на всем
пространстве квадратной земли не мо7
жет существовать женщина, которая
носит одно имя со своим отцом. Они
98

повторяли это столь часто, с такой по7
чтительностью и с таким упорством, что
принц, который совершенно забыл
первоначальное предсказание, уверил7
ся в том, что ему хочется узнать, что за
женщина носит одно имя со своим от7
цом. Однако, памятуя, что речь шла о
чем7то, показавшимся ему королевс7
ким, он всегда говорил «своим отцом7
королем». Первый министр справился
по красной книге, или придворному
календарю, который был его оракулом,
и не смог отыскать такую принцессу.
Все посланники при иностранных дво7
рах получили предписание разузнать,
существует ли подобная дама; однако
потребовалось столько времени, чтобы
зашифровать эти предписания, что не7
терпение не позволило принцу дожи7
даться, пока соберутся в путь придвор7
ные, и он решил отправиться на поиски
принцессы сам. Старый император,
предоставивший, как это принято,
99

сыну вести дела самостоятельно, как
только ему исполнилось четырнадцать
лет, был очарован намерением принца
повидать свет, что, по его убеждению,
можно было осуществить за несколько
дней, каковая легкость и заставляет
многих монархов не двигаться с места,
пока не становится слишком поздно; и
Его Величество объявил, что одобрит
выбор сына, если эта дама, кем бы она
ни оказалась, будет, отвечая божествен7
ному предопределению, носить то же
имя, что и ее отец.
Принц отправился на почтовых в
Кантон, намереваясь сесть на борт ан7
глийского военного судна. С каким же
бесконечным волнением услышал он
вечером перед отплытием, что один
матрос знает именно ту даму, которая
его интересовала. Принц обжегся чаем,
который в тот момент пил, разбил ста7
рую фарфоровую чашку, которую им7
ператрица7мать подарила ему при
100

отъезде из Пекина, и которую подарил
ее прапрапрапрапрабабке императри7
це Фи сам Конфуций, и побежал к ко7
раблю спрашивать человека, знакомо7
го с его невестой. Им оказался честный
Том О’Булл, матрос7ирландец, который
через переводчика, мистера Джеймса
Холла, второго помощника, сообщил
Его Высочеству, что у мистера Боба Оли7
вера из Слайго имеется дочь, которой
при крещении дали оба его имени –
прекрасная барышня Боб Оливер 1.
Принц силой данной ему власти про7
извел Тома в мандарины первого клас7
са и по желанию Тома пообещал ему
просить своего брата, короля Великой
Ирландии, Франции и Британии, чтобы
тот сделал его пэром в своей стране, по7
тому что, как сказал Том, ему будет стыд7
но вернуться туда, не сделавшись таким
же господином, как его приятель.
1 Такая особа существовала в действительности.

101

Страсть принца, которую сильно
разожгло описание Томом очарования
ее высочества Боб, не позволила ему
дождаться, пока из Пекина прибудет
должное общество дам, чтобы соста7
вить свиту его невесты, и он взял с со7
бой дюжину жен виднейших кантонс7
ких купцов и еще две дюжины
девственниц на роль фрейлин; после7
дние, впрочем, утратили свою пригод7
ность к данному званию прежде, чем
Его Высочество добрался до острова
Святой Елены. Одну из них сделал сво7
ей женой сам Том, однако он стал та7
ким любимцем принца, что за ней со7
хранилось звание фрейлины невесты, а
впоследствии она с согласия Тома выш7
ла замуж за английского герцога.
Ничто не сможет живописать отчая7
нье царственного влюбленного, когда он,
высадившись в Дублине, узнал, что прин7
цесса Боб покинула Ирландию, выйдя
замуж неизвестно за кого. К счастью для
102

Тома, он был на Ирландской земле. Его
изрубили бы, мельче, чем рис, потому что
обман наследника престола, совершен7
ный по незнанию, в Китае карается
смертью. Совершение сего умышленно
считается не большим преступлением,
чем в других странах.
Поскольку китайский принц не мо7
жет жениться на женщине, которая уже
была замужем, Ми Ли следовало искать
другую столь же подходящую даму, как
барышня Боб, кою он забыл в тот самый
миг, когда узнал, что женится на другой,
с такой же страстью влюбившись в эту
другую, хотя еще не знал, в кого имен7
но. Пребывая в сей неизвестности, он
увидел во сне, «что найдет предназначен7
ную ему супругу, чей отец утратил вла7
дения, которыми никогда не владел, в
том месте, где мост не над водой, над7
гробие, под которым никого не хорони7
ли и не похоронят, руины, которые боль7
ше, чем были прежде, подземный ход, в
103

котором будут собаки с рубиновыми и
изумрудными глазами, и вольер с китай7
скими фазанами, прекраснее, чем в
обширных садах его отца». Это предска7
зание показалось ему настолько неосу7
ществимым, что он поверил ему больше,
чем первому, доказав этим свое величай7
шее благочестие. Он решил приняться
за повторные розыски и, узнав у вице7
короля, что в Англии есть некто мистер
Бэнкс1, который собирается объехать
весь мир в поисках неизвестно чего, Его
Высочество решил, что не отыщет себе
лучшего проводника, и отплыл в Англию.
Там он узнал, что мудрец Бэнкс находит7
ся в Оксфорде и разыскивает в библио7
теке Бодлея записки о путешествиях че7
ловека, побывавшего на луне, которая,
как полагал мистер Бэнкс, лежит в запад7
ном океане, где луна садится, и каковую
планету, открыв еще раз, он сможет
1 Джентльмен, вместе с мистером Соландером от$
крывший Таити.

104

именем Его Величества объявить соб7
ственностью короны, при условии, что
ее никогда не станут облагать налогами,
дабы не утратить, как все прочие владе7
ния Его Величества в той части света.
Ми Ли нанял карету до Оксфорда,
но она оказалась слегка подгнившей и
сломалась на новой дороге в Хенли.
Проходивший бродяга посоветовал ему
добраться до генерала Конвея, который,
будучи самым любезным человеком на
свете, безусловно, одолжит ему свой
экипаж. Принц путешествовал инко7
гнито. Он последовал совету бродяги,
однако, дойдя до усадьбы, услышал, что
господа где7то в парке, но его могут к
ним проводить. Через вековые буко7
вые заросли его провели к вольеру1, яв7
лявшему собою зрелище более ве7
личественное, нежели любой вид во
владениях его отца, полному китайских
фазанов. В восторге принц воскликнул:
1 Принадлежавшему леди Эйлсбери.

105

– О, могущественная Хи! Мой сон
начинает сбываться.
Садовника, который знал по7ки7
тайски лишь названия некоторых ра7
стений, поразило сходство звучания,
однако вежливость не позволила ему
сказать ни слова. Не найдя здесь своей
госпожи, он пошел обратно, и, зайдя
внезапно в самую густую чащу, спус7
тился в совершенно темную пещеру,
куда за ним смело последовал неустра7
шимый принц. Зайдя довольно далеко
по этому подземному ходу, они нако7
нец заметили впереди свет, и тут вне7
запно у них за спиной очутились не7
сколько маленьких спаниелей и,
обернувшись, принц заметил, что их
глаза светятся, как рубины и изумру7
ды1. Вместо того, чтобы изумиться, как
1 В Парк$плейс есть подобный ход, прорубленный в
меловом холме: когда собаки находятся посредине, свет,
падающий через вход, заставляет их глаза сверкать
описанным здесь образом.

106

изумился бы родоначальник его наро7
да Фо Хи, принц снова разразился вос7
клицаниями:
– Я приближаюсь! Я близко! Я оты7
щу мою невесту! Великая Хи! Ты непог7
решима!
Выйдя на свет, невозмутимый са7
довник1 повел Его Высочество к груде
искусственных2 руин, под которыми им
открылась просторная галерея или ар7
када. Здесь садовник спросил у Его Вы7
сочества, не желает ли тот отдохнуть,
однако вместо ответа принц скакал, как
умоисступленный, возглашая:
– Я приближаюсь! Я приближаюсь!
Великая Хи! Я близко!
Садовник был поражен и задумал7
ся, не ведет ли он к своим господам бе7
зумца и стоит ли провожать его даль7
ше, но поскольку он не понимал слов
1 Коупленд, садовник, весьма серьезная личность.
2 Вследствие чего лишь кажется, что прежде они
были больше.

107

принца, но определил, что перед ним,
по всей видимости, иностранец, он
заключил, что тот, должно быть, фран7
цуз, судя по его танцам. Поскольку
незнакомец оказался проворным и
совсем не устал от прогулки, мудрый
садовник направился с ним вниз по
склону долины между двух холмов,
заросших до самых вершин кедрами,
елями и соснами, каковые, как он
позаботился объяснить принцу, соб7
ственноручно высажены его честью ге7
нералом; однако хотя за три дня в Ир7
ландии принц выучился английскому
языку лучше, чем все французы на све7
те выучились бы за три года, он не
обратил на это сообщение никакого
внимания, очень обидев садовника, но
продолжал нестись вперед, и стал еще
больше кричать и прыгать, когда заме7
тил, что долина замыкается грандиоз7
ным мостом, сложенным, казалось, из
тех камней, которыми титаны швыряли
108

Юпитеру в голову, и под мостом тем
не было ни капли воды1.
– Где же моя невеста, моя невес7
та? – воскликнул Ми Ли, – я должен
быть от нее близко. Вопли и возгласы
принца заставили выйти хозяйку дома,
располагавшегося на обрыве над мос7
том и нависавшего над рекой.
– Моя госпожа в Форд7хаусе, –
крикнула им добрая2 женщина, кото7
рая была глуховата и решила, что звали
ее, чтобы узнать об этом. Садовник знал,
что толковать с ней о своих злоключе7
ниях бесполезно, и подумал, что если
несчастный господин действительно не
в своем уме, то его хозяин7генерал будет
1 Сельский мост в Парк$плейс был построен генера$
лом Конвеем для продолжения дороги из Хенли, дабы
сделать возможным сообщение через его земли по обе
стороны дороги. Vide последнюю страницу Тома 4
«Анекдотов о живописи».
2 Старая женщина, следившая за домом, выстроен$
ным генералом Конвеем, дабы создавать великолепный
вид. Форд$хаус – ферма на краю поместья.

109

самым подходящим человеком, чтобы
о нем позаботиться. Так что, повернув
налево, он повел принца вдоль берега
реки, сверкавшей за непахаными по7
лями, на другом берегу которой по от7
весному меловому утесу ползла дикая
поросль, оттенявшая зелень лугов и
пшеничных полей. Принц, которого
эти чарующие виды оставили безучас7
тным, бешено мчался вперед, увлекая
за собою вприпрыжку бедного садов7
ника, пока их не задержало одинокое1
надгробие, которое обступали кипари7
сы, тисы и ивы, выглядевшее памятни7
ком некоему безрассудному юноше,
погибшему в борьбе с течением, и по7
дошедшее бы доблестному Леандру.
Тут Ми Ли впервые собрался с мысля7
ми, вспомнил весь скудный английс7
кий, которому успел научиться, и с
1 Ложная могила красиво расположена у реки и
выстроена, дабы создавать вид: на ней имеется ма$
ленькая пирамида.

110

жаром вопросил садовника, чья перед
ними могила.
– Ничья.
Прежде, чем тот мог продолжать,
принц перебил его:
– А она всегда останется ничьей?
«Ого! – подумал садовник, – теперь
уже нет никаких сомнений в его безу7
мии», – и, заметив, что приближается
господское семейство, предпринял по7
пытку подойти к ним первым, однако
принц, который был младше и которо7
го, к тому же, несли крылья любви, опе7
редил его и устремился вперед во весь
опор, едва увидев общество и, в особен7
ности, находившуюся среди них юную
барышню. Задыхаясь, он подбежал к
леди Эйлсбери и, схватив за руку мисс
Кэмпбелл, вскричал:
– Она кто? Она кто?
Леди Эйлсбери закричала, юная де7
вушка завизжала, а генерал, который
был сдержан, но оскорблен, вторгся
111

между ними и, если принцев хватают
за ворот, собирался схватить его за во7
рот – но Ми Ли, с силой перехватив его
руку, продолжая указывать свободной
рукой на свою награду и умоляя отве7
тить ему самым страстным и прося7
щим взглядом, продолжал восклицать:
– Она кто? Она кто?
Генерал, понявший по выговору и
манерам, что тот иностранец, и склон7
ный скорее рассмеяться, чем рассер7
диться, ответил ему с насмешливой уч7
тивостью:
– Как же, «она» – мисс Каролина
Кэмпбелл, дочь лорда Уильяма Кэмп7
белла, покойного губернатора Его Вели7
чества в Каролине.
– О, Хи! Теперь я вспомнил твои
слова! – воскликнул Ми Ли.
Вот так она стала принцессой в
Китае.

112

ШЕСТАЯ СКАЗКА.
ИСТОРИЯ
ИСТИННОЙ ЛЮБВИ

разгар вражды между
партиями гвельфов и
гибеллинов отряд ве7
нецианцев вторгся во владения рода
Висконти, правителей Милана, и захва7
тил юного Ордоната, бывшего тогда на
попечении кормилицы. В ту пору семья
его впала в немилость, хотя они и мог7
ли похвастаться тем, что их предком
был Канис Скалигер, владыка Вероны.
Похитители продали прекрасного Ор7
доната богатой вдове из благородного
семейства Гримальди, которая, не имея
собственных детей, растила его так не7
жно, как если бы он был ее сыном. Ее
привязанность усиливалась по мере
того, как его стать и очарование стано7
вились все очевиднее, и буйство его
страстей возрастало потаканием синь7
оры Гримальди. Нужно ли говорить, что
115

душою Ордоната всецело правила лю7
бовь? Или что в городе, подобном Вене7
ции, облик, подобный облику Ордона7
та, не встречал особого сопротивления?
Кипрейская царица, которую не
удовольствовали многочисленные при7
ношения Ордоната на ее алтари, не была
удовлетворена, пока его сердце остава7
лось незанятым. На другой стороне ка7
нала, напротив дворца Гримальди, сто7
ял монастырь кармелиток, у аббатисы
которого была юная африканская рабы7
ня редчайшей красоты по имени Азо7
ра, годом младше Ордоната. Гагат и
японский лак показались бы рыжими и
лишенными блеска в сравнении с Азо7
рой. Африка не рождала особы, столь бе7
зупречной, сколь Азора; и Европа могла
похвастаться лишь одним Ордонатом.
Синьора Гримальди, не будучи свя7
тошей, все же отличалась благочестием,
но так как пикет был ей более по серд7
цу, чем молитвы, она предпочитала
116

короткие мессы, чтобы уделить больше
своего драгоценного времени картам.
Это побудило ее предпочесть церковь
кармелиток, отделенную лишь неболь7
шим мостом, хотя аббатиса и состояла
во враждебной партии. Однако, по7
скольку обе они были достойными да7
мами и прежде между ними не случа7
лось размолвок, которые могли бы
оправдать неучтивость, они всегда об7
менивались реверансами, холодность
коих каждая притворно объясняла со7
средоточенностью на богослужении,
хотя синьора Гримальди едва ли внима7
ла священнику, а аббатиса по большей
части была занята тем, что наблюдала
и осуждала невнимание синьоры.
Совсем иначе было с Ордонатом и
Азорой. Каждый постоянно сопровож7
дал свою госпожу на мессу, и мгнове7
ние, когда они впервые увидели друг
друга, решило судьбу обоих сердец. В
Венеции для Ордоната теперь была
117

лишь одна красавица, а Азора только
сейчас заметила, что могут быть созда7
ния более прекрасные, чем некоторые
монахини7кармелитки.
Уединение аббатисы и неприязнь
между двумя дамами, весьма искренняя
со стороны святой матери, лишала влюб7
ленных всякой надежды. Азора сдела7
лась мрачна, задумчива и грустна; Ордо7
нат угрюм и неуступчив. Даже его
привязанность к своей доброй покро7
вительнице несколько ослабела. Он со7
провождал ее неохотно, за исключени7
ем часов молитвы. Часто, если в доме
забывали запереть дверь, она находила
его на ступенях церкви. Синьора Гри7
мальди не обладала даром наблюда7
тельности. Она охотно потакала своим
страстям, редко обуздывая страсти ок7
ружающих; и, хотя благие помышления
нечасто рождались в ее воображении,
она была готова исполнить таковые, если
к ней обращались за помощью, и всегда
118

милосердно говорила за картами об
обездоленных, если карта ей шла.
И все же возможно, что она никог7
да бы не узнала о страсти Ордоната, если
бы ее служанка, кою снедала зависть к
любимцу хозяйки, не намекнула ей об
этом; заметив при том, всецело по доб7
роте душевной, как чудесно все устрои7
лось для влюбленных, и что, поскольку
госпожа уже в годах, и, разумеется, не
собирается обеспечивать будущее созда7
ния, купленного на рынке, было бы ми7
лосердно поженить влюбленную пару и
поселить их на ферме в деревне.
По счастью, госпожа Гримальди
всегда была восприимчива к хорошему
и редко – к дурному. Не угадав злого
умысла служанки, она увлеклась мыс7
лью о браке. Дело это было ей по серд7
цу, и она всегда споспешествовала ему,
когда то было в ее власти. Она лишь из7
редка создавала сложности и никогда
не осознавала их. Даже не расспросив
119

Ордоната о его склонностях, не при7
помнив, что госпожа Капелло и сама
она состояли в различных партиях, не
предприняв никаких предосторожно7
стей на случай отказа, она незамедли7
тельно написала аббатисе, предлагая
поженить Ордоната и Азору.
Последняя была в покоях госпожи
Капелло, когда записку доставили. Вся
ярость, столь угодная власти тем, что
обуздана, вся суровость святоши, вся
партийная желчь и все напускное не7
годование, к какому прибегает ханже7
ство, когда речь идет о чувственных удо7
вольствиях других, выплеснулись на
беспомощную Азору, которая не могла
догадаться, какое отношение к ней име7
ет роковое письмо. Ей пришлось стер7
петь все клеветнические обвинения, ко7
торые аббатиса рада была обрушить на
голову госпожи Гримальди, если бы ее
натура и положение обидчицы позво7
ляли это. Бессильные угрозы отмщения
120

повторялись снова и снова, и, посколь7
ку никто в монастыре не осмеливался
перечить ей, она удовлетворила свою
злость и любовь к пустословию беско7
нечными тавтологиями. В итоге Азору
посадили под замок, и ей были про7
писаны хлеб и вода как вернейшее ле7
карство от любви. Двадцать ответов
госпоже Гримальди были написаны и
разорваны как недостаточно выража7
ющие презрение, бывшее скорее крик7
ливым, чем красноречивым, и, в конце
концов, исповедник аббатисы был
принужден написать ответ, в который
по его настоянию было включено изре7
чение из Священного Писания, хотя и
вынужденно смешанное с массой иро7
нии по поводу древности рода обидчи7
цы и бесчисленными неразборчивыми
намеками на вульгарные истории, ко7
торые партия гибеллинов приберегала
для нападок на гвельфов. Наиболее
ясная часть послания провозглашала
121

приговор вечного целомудрия для Азо7
ры, не без саркастических высказыва7
ний относительно распутных похожде7
ний Ордоната, за которые, согласно
правилам приличия, его давно следовало
бы изгнать из дома вдовой матроны.
В тот самый момент, когда сей гроз7
ный рескрипт был завершен и подпи7
сан аббатисой при полном капитуле, и
исповеднику было велено доставить его,
прибежала запыхавшаяся привратни7
ца монастыря и объявила почтенному
собранию, что у Азоры, устрашенной
ударами и угрозами аббатисы, начались
родовые схватки, и она разрешилась до
срока четырьмя щенками: ибо, да бу7
дет сие известно потомкам, Ордонат
был итальянской гончей, а Азора – чер7
ным спаниелем.

122

СКАЗКА7ПРИЛОЖЕНИЕ*.
ПТИЧЬЕ ГНЕЗДО

* Эта сказка не входит в «Иероглифические сказ$
ки», изданные в Строберри$Хилл, и воспроизводится
по рукописи, озаглавленной «Иероглифические сказки,
Сказка Пятая». – Примечание издателя.

юзальма, царица Серенди7
па, отдыхала в Павильоне
Ароматов на ложе, покры7
том Периной из крыльев бабочек, ког7
да Голос, какой возможно услышать
лишь во Сне, произнес: «Гляди! Гляди!».
Она повернула голову, не открывая
глаз, и увидела в нескольких шагах за
окном ствол прозрачного розового де7
рева, широко раскинувшего ветви с
белыми фарфоровыми чашками и
блюдцами, распространявшими благо7
ухание, подобное дыханию Гурий. На
одной из верхних ветвей появилось
птичье гнездо, свитое из валансьена,
ажурного шитья и брюссельских кру7
жев. Сгорая от нетерпения узнать, что
же находится в гнезде, она влезла на
125

дерево, не шелохнувшись на ложе, и
вдруг задела лежавший под гнездом
флажолет, который немедленно испол7
нил итальянскую арию, начинавшую7
ся словами Vita dell’ alma mia. Царица
могла бы вечно внимать серебряным
звукам, но в то же мгновение большой
бутон на соседней ветви распустился
и превратился в зеркало в форме сер7
дца, в котором она с восторгом узрела
себя в тысячу раз красивее, чем обыч7
но, хотя была прекраснее Азруз, люби7
мой наложницы Соломона. Заключив,
что сей восхитительный цветок – дар
небес, она подумала, что было бы гре7
хом когда7либо перестать смотреться
в него и приняла подобающе самую
отдохновенную позу, какую могла
измыслить, намереваясь остаться в
этом положении навеки. Не успела она
прийти к сему благочестивому ре7
шению, как послышалось яростное
126

щелканье зубов и странные невнятные
звуки. Посмотрев вниз, она увидела
преогромного Пунцового Бабуина, по
меньшей мере десяти футов росту, ко7
торый, – ибо она забыла, что стоит на
очень высокой ветке, а погода весьма
ветреная, – казалось, увлеченно раз7
глядывает ее подвязки, вышитые го7
лубиными глазками и создававшие
подобие любовного полумрака под по7
кровом окружавших ее одежд. Едва ли
кто оказывался в положении столь чув7
ствительном и отчаянном, как Ее Ве7
личество. Стоит ей забраться выше,
каковым было ее первое желание, она
еще более выставит свою особу напо7
каз. Если же спрыгнуть вниз, опасность
лишь увеличится. Что она могла сде7
лать? Лишь то, что Женщина всегда
делает в отчаянном положении – то
бишь ничего. Она точно знала, что дур7
ных намерений у нее не было – во
127

всем была виновна Судьба, и могла ли
она управлять Судьбой? А потому, на7
мерившись не становиться соучастни7
цей того, что могло произойти, что бы
это ни было, она порешила забыть о
Бабуине; но поскольку Долг каждого –
употребить все, что в его силах, дабы
убедить влюбленного, что у него нет
надежды, и поскольку ничто не может
изгнать из головы даже нежелательно7
го кавалера, кроме мыслей о самой
себе, она с удвоенной серьезностью
снова воззрилась в чудесное зеркало,
но обнаружила, что прежняя Поза уже
не доставляет ей того удовольствия.
Она стала так скоро и часто менять по7
ложение, что Бабуин, бывший отлич7
ным подражателем, не мог не пов7
торять ее движений, да так, что все
птички в лесу смеялись до слез. Она со7
биралась рассердиться, но тут часы,
сделанные из просяного зернышка,
128

которые она носила в ушке, пробили
шесть, и она узрела у подножия дере7
ва почтенного Мужа в белых одеждах
из жемчужных нитей, ниспадавших до
самой земли и схваченных у талии
поясом из изумрудов, составлявших
подобие фиговых листьев, с весьма
потертой из7за частых расстегиваний
пряжкой, поскольку Он купался в
Евфрате семь раз в день, а Ему было
пять тысяч девятьсот тринадцать лет.
Обращаясь к Царице, он произнес:
– Яркая Звезда утра, отринь свои
страхи; узри во мне Патриарха Ав7
раама!
– Господи, помилуй! – сказала
она. – Как Вы здесь оказались?
– Когда я был восхищен из Мира
сего, – отвечал он, – Азуриэлем, Ан7
гелом Смерти, и он нес мою Душу на
Небеса, раздался Голос из этого Леса:
«Ах ты, старый Злодей, неужели мало
129

тебе было оставить меня и моего
бедного малютку Измаила умирать от
голода в этой пустыне, так теперь ты
еще и на небо без меня собрался! Азу7
риэль, – продолжала она, – я требую,
чтобы ты взял меня вместе с этим Об7
манщиком». «Сударыня, – ответил
Ангел, – это невозможно – так или
иначе, Сарра попала туда до Вас, и если
вы двое встретитесь, мира не жди. Все,
что я могу сделать для Вас, это вот что.
Авраам раз в неделю двенадцать часов
будет бродить по этой пустыне вместе
с Вами, но, поскольку Вам от его ком7
пании проку не будет, ибо Он останет7
ся лишь Душой, и поскольку Сарра все
равно устроит скандал, если увидит Его
с Вами в человеческом обличье, он
будет принимать форму любого Жи7
вотного, какого пожелает – и Он дол7
жен смириться с этими превращени7
ями до тех пор, пока Женщина, более
130

прекрасная, нежели Вы, с чудесней7
шей фигурой, чернейшими глазами и
алейшими губами в мире не придет в
этот лес за Птичьим Гнездом». Я, –
продолжал Авраам, обращаясь к Ца7
рице, – нес это наказание около пяти
тысяч лет, не надеясь избавиться от
него, пока четверть часа назад не уви7
дел Вас спящей в Павильоне Ароматов.
Это я прошептал, чтобы Вы взглянули
на дерево, и ожидания мои оправ7
дались. Я увидел Женщину более
прекрасную, чем Агарь, – нет, Судары7
ня, не краснейте – а Вы увидите Пти7
цу Соломона! Смотрите! Смотрите!
Царица, услышав чириканье над
головой, подняла глаза и увидела в гнез7
де на белой атласной подушечке, отде7
ланной Бриллиантами и бирюзой,
маленький пурпурный финик из Аме7
тиста, у которого была голова снегиря
из рубина и гагата, топазовый клюв и
131

хвост из павлиньих перьев, украшен7
ный радугами. Прелестное крохотное
создание, бывшее в тридцать раз мень7
ше мельчайшей колибри, сидело на
двух опаловых страусиных яйцах – и
это вовсе не было удивительно, ибо все,
что принадлежало Соломону, имело
дар сколь угодно увеличиваться в Раз7
мерах; и милому крохотному созда7
нию было настолько же легко рас7
пространиться на два Страусиных
Яйца, насколько легко напоить мил7
лион человек допьяна одним един7
ственным бокалом шампанского, что
осуществилось бы, если бы их всего
лишь можно было перенести в пус7
тыню, где нет ни капли вина, потому
как вся Трудность в совершении Чуда
состоит в невозможности: кто угодно
мог бы сотворить чудо, будь оно
возможно. На одном яйце были стран7
ные Знаки, на другом еврейскими
132

буквами были начертаны слова «Орок7
ноз Алапол».
– Во имя неба, – вскричала Гюзаль7
ма, – откройте мне значение этих слов:
в них должен быть чудесный смысл.
– Это имя великого Философа, –
сказал Авраам, – который мудрее Со7
ломона и пишет еще больше ерунды.
Знаки, коих Вы не понимаете – это
язык Западных Островов, ими начерта7
но имя Орокноза Алапола, в переводе
означающее «Ученейший из Истинно
Верующих». Он полюбит Вас и станет
сочинять сказки для Вашего развлече7
ния – но дайте мне руку, и позвольте
помочь Вам спуститься.
– Постойте, – сказала она, – я толь7
ко возьму немного семян этого цветка7
зеркала, оно самое светлое из всех, что
я видела; я прикажу вырастить такие в
своей оранжерее и обставлю ими все
комнаты.
133

Произнеся это, она протянула руку,
чтобы сорвать цветок, но тут нога ее со7
скользнула с ветки, она упала – и про7
снулась.

134

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

редшествующие сказки не
выдаются ни за что боль7
шее, нежели они есть на са7
мом деле: это всего лишь причудливая
безделица, написанная главным обра7
зом для частного развлечения, и для ча7
стной же забавы отпечатано всего пол7
дюжины экземпляров. Самое большее,
что в них следует видеть, это попытку
разнообразить избитый и затасканный
род рассказов и романов, кои, хотя и
сработаны изобретательно, почти все7
гда лишены воображения. Едва ли сие
можно было счесть достойным по7
хвалы, когда бы не было так очевидно
из Bibliothèque des Romans, где собра7
ны все вымышленные приключения,
написанные на всех языках и во всех
странах, как мало выдумки, как мало
137

разнообразия и как мало новизны в
произведениях, в которых воображе7
ние не сковано никакими правилами и
обязательствами говорить истину. Бес7
конечно больше вымысла в историчес7
кой науке, коя лишена достоинств, ког7
да отступает от правды, нежели в
романах и повествованиях, где правды
якобы нет.

138

СОДЕРЖАНИЕ
Томас Кристенсен. Ïðåäèñëîâèå ............. 5
Âñòóïëåíèå ..................................................... 31
Íîâàÿ çàáàâà èç àðàáñêèõ íî÷åé ................. 41
Öàðü è òðè åãî äî÷åðè.................................. 57
Ñòàêàí÷èê äëÿ êîñòåé. Âîëøåáíàÿ ñêàçêà . 71
Ïåðñèê â áðåíäè. Ìèëåçñêîå ñêàçàíèå ...... 83
Ìè Ëè. Êèòàéñêàÿ ñêàçêà .............................. 93
Èñòîðèÿ èñòèííîé ëþáâè .......................... 113
Ïòè÷üå ãíåçäî .............................................. 123
Çàêëþ÷åíèå .................................................. 135

141

ИЗДАТЕЛЬСТВА KOLONNA PUBLICATIONS И
МИТИН ЖУРНАЛ ПРЕДСТАВЛЯЮТ

Кеннет Грант
ПРОТИВ СВЕТА
Кеннет Грант (р.1924) – крупнейший британский оккультист, ученик
Алистера Кроули и Остина Османа Спейра. Основатель Ложи Новой
Изиды и Тифонианского Ордена Восточных Тамплиеров, – магических
обществ, работающих с темной стороной кабалистического Древа Жиз7
ни. Автор девяти книг, объединенных в циклы «Тифонианских трило7
гий». В романе «Против света» (1997) Грант изучает свою оккультную
родословную, восходящую к ведьме Аврид, казненной в 1588 году за сно7
шения с дьяволом в образе крокодила. Русский перевод книги публику7
ется впервые.
«Против света» – книга для отважных читателей, готовых бродить по
темным лабиринтам и разглядывать удивительные картинки в сюрреа7
листическом калейдоскопе. Этот роман дышит мрачной роскошью бо7
лотного царства, где твердую почву сменяет податливая трясина. Врата,
которые отыскал Кеннет Грант, отворены для всех, кто рискнет погру7
зиться в ошеломительные извивы нелинейного повествования.

Иэн Фрайз

Роберт Вальзер
РАЗБОЙНИК
«Разбойник» (1925) Роберта Вальзера – лабиринт невесомых любовных
связей, праздных прогулок, кофейных ложечек, поцелуев в коленку, а сам
главный герой то небрежно беседует с политиками, то превращается в
служанку мальчика в коротких штанишках, и наряд разбойника с пис7
толетом за поясом ему так же к лицу, как миловидный белый фартук. За
облачной лёгкостью романа сквозит не чёрная, но розовая меланхолия.
Однако Вальзер записал это пустяковое повествование почти тайнопи7
сью: микроскопическим почерком на обрезках картона и обёрточной
бумаги. А несколько лет спустя стал пациентом психиатрической лечеб7
ницы, в которой и провёл остаток жизни. На расшифровку микрограмм
ушло пятнадцать лет труда четырёх филологов, и роман увидел свет толь7
ко в 1972 году.

ИЗДАТЕЛЬСТВА KOLONNA PUBLICATIONS И
МИТИН ЖУРНАЛ ПРЕДСТАВЛЯЮТ

Эрик Стенбок
ТРИУМФ ЗЛА
Граф Эрик Стенбок (1860–1895) происходил из шведско–немецкой ари7
стократической семьи, владевшей обширными поместьями в Эстонии, но
почти всю жизнь провел в Англии. Эксцентрик, опиоман, уранист, дека7
дент, – Стенбок жил в мире грез, выбирался из дома только по ночам и не
расставался с деревянной куклой, которую считал своим сыном. Он умер
в первый день суда над Оскаром Уайльдом, и почти все экземпляры сбор7
ников его стихов и прозы были уничтожены родственниками после его
смерти. Лишь в конце XX века музыкант Дэвид Тибет разыскал в архи7
вах и издал «романтические истории» Стенбока. Они и вошли в эту кни7
гу – первое собрание прозы графа Стенбока на русском языке.

Франсуа Жибо
НЕ ВСЕ ТАК БЕЗОБЛАЧНО
«Уже в детстве мне было легче общаться с Богом и мертвецами, чем с
живыми», – признается Франсуа Жибо, французский писатель, извест7
нейший адвокат, автор фундаментальной биографии Луи7Фердинанда
Селина, коллекционер, меценат и, наконец, просто представитель па7
рижского света.
Чтение романов Франсуа Жибо никому не наскучит – настолько далеки от
обыденного унылого чтения эти живые воспоминания и свежие мысли.

Valeur actuelle

Пьер Гийота
МОГИЛА ДЛЯ ПЯТИСОТ ТЫСЯЧ СОЛДАТ
Публикация «Могилы для пятисот тысяч солдат» накануне майского
восстания в Париже изменила направление французской литературы,
превратив ее автора – 257летнего ветерана алжирской войны Пьера
Гийота – в героя ожесточенных споров. Сегодня эта книга, впервые вы7
ходящая в русском переводе, признана величайшим и самым ярким
французским романом современности, а сам Гийота считается един7
ственным живущим писателем, равным таким ключевым фигурам, как
Антонен Арто, Жорж Батай и Жан Жене.

Хорас Уолпол
ИЕРОГЛИФИЧЕСКИЕ СКАЗКИ
Книги издательств «МИТИН ЖУРНАЛ», «KOLONNA publications»
можно купить:
в московских магазинах:
«Проект ОГИ», Потаповский пер., дом 8/12, стр. 2 · «Пироги на Дмитровке»
ул. Б.Дмитровка, дом 12, стр.1 · «Ад Маргинем», 17й Новокузнецкий пер., 5/7 ·
«Книжная лавка при Литинституте им. А.М.Горького», · Тверской бульвар, дом 25
· «У Кентавра», ул. Чаянова, дом 15 · «Молодая гвардия»,
Москва, ул. Б.Полянка, дом 28 · «Московский Дом Книги»
ул. Новый Арбат, дом 8 · «БУКБЕРИ» Сеть книжных супермаркетов
в Санкт7Петербурге,
в магазинах торговой
сети «БУКВОЕД» по адресу:
Улица Пестеля, 23
Невский проспект, 13
Кирочная улица, 23
Московский проспект, 172
Лесной проспект, 61, корп. 1
Лиговский проспект, 4
Загородный проспект, 35
KOLONNA Publications:
Россия, 170024 Тверь, а/я 24048
«Ozon»
–
www.ozon.ru
Формат 84 Х108/32, объем 13,5 п.л.,
·
подписано в печать 30.06.2005 г.
· «Межкнига» – www.mkniga.ru
· «Лавка Я+Я» – www.shop.gay.ru/books/ Гарнитура Lazurski. Тираж 1000 экз.
Заказ № 6212 О т п е ч а т а н о
По вопросу
с готовых диапозитивов издательства.
оптовых продаж
ОАО «Тверской полиграфический
книг издательств
комбинат», г.Тверь, пр'т Ленина, 5.
«МИТИН ЖУРНАЛ»,
Те л е ф о н ( 0 8 2 2 ) 4 4 ' 4 2 ' 1 5 .
«KOLONNA publications»
Интернет/ Home page ' www.tverpk.ru.
обращаться в ООО «БЕРРОУНЗ»,
Электронная почта (E'mail) '
телефон 0957104768736
s a l e s @ t v e r p k . r u .
Для заказа книг по почте
наложенным платежом
редакция просит обращаться
по адресу:
170024, г.Тверь, а/я 2448
в интернет:
www.mitin.com/request.shtml

в Интернет: