Author: Кууси П.
Tags: социология история цивилизации развитие человечества
ISBN: 0-451-08592-2
Year: 1988
Text
PEKKA KUUS1
This world
of Man
Pergamon Press, 1985
П.КУУСИ
Этот
человеческий
мир
Перевод с английского М. Бланко и Л. Седова
Общая редакция и вступительная статья
доктора философских наук Э. А. Араб-Оглы
Москва, „Прогресс”
1988
ББК 60.5
К95
Редактор Н. Игнатовская
Редакция литературы по философии и лингвистике
© Pekka Kuusi, 1985
© Перевод на русский язык.
Вступительная статья — издательство «Прогресс», 1988
В ПОИСКАХ НОВОГО МЫШЛЕНИЯ
По мере приближения 2000 года становится все очевид-
ней, что мир, в котором мы живем, неузнаваемо преобра-
зился по сравнению не только с началом нашего века, но
и с его серединой. И продолжает стремительно изменяться!
Неизмеримо возросли наши знания об окружающем мире
и основанные на них технические средства воздействия
на природу и самого человека. Техногенное влияние
созданной человеком цивилизации на облик нашей пла-
неты ныне стало сопоставимо с геологическими процес-
сами, а потенциально в некоторых аспектах даже пре-
восходит их. Впервые на протяжении всемирной истории
человек обладает таким техническим могуществом, что
он способен уничтожить созданную тысячелетиями циви-
лизацию, погубить себя как биологический вид и даже
положить конец самой жизни на нашей планете.
Глобальные проблемы нашей эпохи — от угрозы ми-
ровой термоядерной войны до отрицательных последствий
научно-технической революции — являются порождением
самого человечества, его социально-экономического и
научно-технического прогресса, а отнюдь не следствием
стихийных сил природы. И решены они могут быть лишь
на пути дальнейшего прогресса, а не посредством его
прекращения. Никогда в прошлом судьба нашей цивили-
зации и облик нашей планеты не зависели в такой мере
от деятельности самого человека, от сознания и поведения
нашего поколения. А чтобы принимаемые им решения
и действия были правильными, оно должно проникнуться
новым мышлением — политическим, социальным, эколо-
гическим, демографическим и философским.
Книга Пекка Кууси как раз и продиктована поисками
этого нового мышления, стремлением творчески осмыслить
перспективы цивилизации, созданной человеком на нашей
планете, найти конструктивное решение настоятельным
глобальным проблемам, с которыми столкнулось мировое
5
сообщество на пороге нового тысячелетия своего разви-
тия. К этому, как известно, на протяжении двух десяти-
летий стремятся многие ученые — как естествоиспытатели,
так и обществоведы. Однако большинство работ, которые
были посвящены этой теме в 70-е годы и продолжают
выходить и сейчас, в том числе и доклады Римскому
клубу, как правило, исходили в своих предвосхищениях
будущего из статистической экстраполяции основных тен-
денций социально-экономического, демографического и
научно-технического развития в лучшем случае за немно-
гие десятилетия нашего века, непосредственно предше-
ствовавшие возникновению глобальных проблем совре-
менности. Работа П. Кууси выделяется среди них прежде
всего философско-исторической масштабностью в осве-
щении этих проблем. Наряду с такими книгами, опубли-
кованными в последние годы, как «Человеческие ка-
чества» и «Сто страниц для будущего» А. Печчеи, «Третья
волна» О. Тоффлера, «Стратегия развития земной циви-
лизации» М. Соукупа, «Перспективы человека» И. Т. Фро-
лова, «Социализм и будущее» Г. X. Шахназарова, а также
ряда других работ советских и зарубежных ученых
как марксистов, так и немарксистов, она может с полным
основанием рассматриваться как новое слово, новая веха
и даже, образно говоря, олицетворение «нового поколения
идей» в научном исследовании обозримого будущего
человечества. Эти работы опираются на творческое обоб-
щение поступательного развития человечества на протя-
жении всемирной истории в целом. Тем самым они
позволяют не только глубже понять общие закономер-
ности социального прогресса применительно к нашей
эпохе, но и постигнуть перспективы, открывающиеся
перед цивилизацией.
Автор книги «Этот человеческий мир» соединил в своей
личности качества, необходимые для того, чтобы предпри-
нять такое исследование, в первую очередь широкие
научные познания и большой практический опыт обще-
ственной деятельности. Как и Аурелио Печчеи, основатель
и первый президент Римского клуба, Пекка Кууси по про-
фессии — менеджер, в 70-е годы он возглавлял комис-
сию по научно-техническому сотрудничеству между Фин-
ляндией и СССР, входит в Совет Международного инсти-
тута прикладных системных исследований (HASA), тесно
связанного с деятельностью Римского клуба. Вместе
с тем он, несомненно, крупный ученый, оригинальный
мыслитель, обладающий солидной эрудицией в различных
6
областях естествознания и обществоведения, а также
незаурядным даром научной проницательности.
В своей книге Пекка Кууси предпринял попытку
создать всеобъемлющую концепцию эволюции челове-
чества — и как биологического вида, и как носителя
культуры. Его концепция включает в себя историю ста-
новления и всего предшествовавшего развития, а также
предвосхищение будущего созданной им цивилизации. По
убеждению автора, его книга призвана способствовать
тому, чтобы человек из «слепого авангарда эволюции»
превратился в носителя «управляемой эволюции», которая
в конечном счете разрешит глобальные проблемы совре-
менности и обеспечит дальнейший социальный прогресс
и солидарность всех народов в условиях сохранения
экологической среды обитания. Как полагает автор, имен-
но отсутствие подобной глобальной концепции вызывает
серьезную озабоченность будущим человечества и даже
таит в себе опасность для его выживания.
В основу своей концепции он кладет так называемый
«биологическо-социологический синтез», теоретический и
методологический смысл которого сводится к требованию
рассматривать человечество как неотъемлемую органи-
ческую часть всей природы, одновременно продукт и
высшую форму ее развития, воплощающую в себе и
биологические, и социальные закономерности, взаимно
предполагающие друг друга и вместе с тем вступающие
в конфликт друг с другом. И хотя в основе культурной
эволюции лежат социальные законы передачи информа-
ции от поколения к поколению, благодаря которым резко
возросла власть человека над природой и происходит
непрерывное ускорение общественного развития, тем не
менее человек не перестает быть биологическим существом
со всеми вытекающими из этого последствиями.
В качестве эпиграфа к своей книге П. Кууси вполне
мог бы взять лаконичное изречение Карла Маркса —
анатомия человека является ключом к анатомии обезьяны.
Как известно, в этом афоризме Маркс высказал прони-
цательную мысль о том, что более высокий уровень со-
циально-экономического развития человечества позволяет
лучше и глубже постигнуть его предшествующие стадии.
В книге Кууси этот плодотворный ретроспективный
подход к прошлой истории человечества наиболее ярко
проявляется в том, какое огромное значение он придает
роли информации как в биологической эволюции челове-
ка, так и в его социальном прогрессе. А эта ведущая роль
7
информации во всей прошлой истории стала для нас
очевидной лишь благодаря созданию кибернетики в сере-
дине XX века и последующим достижениям информатики.
Центральное место в концепции всемирной истории
Пекка Кууси занимает оригинальная интерпретация им
соотношения биологической эволюции и культурного
прогресса в развитии человечества и как биологического
вида, и как носителя созданной им цивилизации. В чем-то
она может вызвать возражение и споры. Но в любом слу-
чае эта концепция явно предпочтительнее, чем многие
примитивные и ограниченные в свете достижений совре-
менной науки взгляды, высказывавшиеся рядом советских
ученых в ходе дискуссии о соотношении социального и
биологического в человеке, которые под предлогом якобы
диалектического «отрицания», «снятия» не просто ума-
ляли, но почти упраздняли роль биологических факторов,
включая генетическую информацию и специфические
признаки человека как на индивидуальном, так и на
социальном уровне.
Первая часть книги П. Кууси посвящена теорети-
ческому и методологическому обоснованию концепции
«биологического-социологического синтеза». Согласно
автору, в развитии Вселенной имели место три основных
этапа восходящей эволюции: космическая, биологическая
и культурная, причем становление человека нельзя про-
извольно свести лишь к последнему этапу и противопо-
ставить двум другим. Придерживаясь в общем бихевио-
ристской интерпретации деятельности человека как
биологического и социального существа, автор подчерки-
вает огромную роль информации в его поведении. Он
подробно рассматривает как значение биологической
информации, так и специфический характер культурной
информации, постепенно приобретающей доминирующий
характер в обществе. Успех человечества как в прошлом,
так и в будущем всецело зависит от приобретения им
адекватной информации об окружающем мире, ее пра-
вильной оценки и обработки, от способности руковод-
ствоваться ею, передавать ее другим людям и после-
дующим поколениям. При этом существует опасность —
она многократно проявлялась в истории,— что накоплен-
ная информация может перестать соответствовать новым
условиям окружающей экологической и социальной среды,
особенно в переломные технологические эпохи, когда эти
условия быстро меняются. Именно такое положение
сложилось в современную эпоху, поэтому столь настоя-
8
тельна необходимость в приобретении правильной инфор-
мации о глобальной ситуации, в которую ныне оказалось
ввергнуто человечество, а также в том, чтобы сделать
эту информацию, новое мышление достоянием всех
людей и тем самым изменить их сознание и поведение.
В общих чертах основные жизненные потребности
людей, продолжает Кууси, остаются неизменными на
протяжении всей истории человечества (их структуру
он воспроизводит в специальной диаграмме на стр. 71);
однако способы и формы их удовлетворения существен-
ным образом меняются от одной технологической эпохи
к другой. В соответствии с этим меняются источники,
характер и содержание информации, концепции о месте
человека в природе и социальное поведение людей.
В своей периодизации всемирной истории автор руко-
водствуется, как он сам отмечает, материалистическим
пониманием истории. На протяжении всей книги автор
неоднократно подчеркивает огромный, непреходящий
вклад Маркса в науку об обществе, он называет его
наиболее выдающимся мыслителем XIX века, чьи со-
циально-философские идеи продолжают вдохновлять
ученых даже столетие спустя после его смерти; именно
к Марксу и Энгельсу восходят оплодотворяющие и совре-
менную науку идеи об интеграции знаний, о смысле
человеческой свободы и др. (см. стр. 101 —103).
Вместе с тем концепция самого Пекка Кууси все же
не является марксистской. Подкупающая многими своими
положениями концепция эволюции человечества, изло-
женная в книге, не будучи последовательно материали-
стическим пониманием истории в марксистском смысле,
интерпретирует ее скорее в эволюционно-натуралисти-
ческом восприятии, о чем, в частности, говорят частые
ссылки автора на Г. Спенсера, М. Вебера и других мысли-
телей. Однако она свидетельствует об огромном влиянии
марксизма на социально-философскую мысль современной
эпохи в целом, в том числе и на многих ученых-немарк-
систов. Можно ли, впрочем, на основании несовпадения
многих взглядов Кууси с марксизмом отказывать фин-
скому ученому в материалистическом понимании им
истории? Конечно, нет! Достаточно вспомнить оценку
Энгельсом книги Л. Моргана «Первобытное общество» как
повторного открытия материалистического понимания
истории.
Всю историю человечества автор разделяет на три
основные технологические эпохи: культуру общества,
9
основанного на собирательстве и охоте; аграрную культу-
ру и всемирную научно-техническую культуру, становление
которой он относит к Западной Европе XVIII в. и которая
ныне охватила все континенты. Подробной характеристи-
ке этих эпох посвящена вторая, по объему самая большая,
часть книги. В этой части автор обстоятельно рассматри-
вает особенности обеспечения общества средствами
существования, воспроизводства населения, социального
поведения, владения информацией в каждую из этих
трех эпох, их социально-экономические противоречия
и конфликты, а также их достижения, позволившие
человечеству последовательно восходить на новую, более
высокую ступень своей культурной эволюции.
Однако к настоящему времени именно эти успехи
человечества, неизмеримо увеличившие его экономический
и научно-технический потенциал, стали источником
резкого обострения конфликтов человека с природой,
а также социальных противоречий и политических кон-
фронтаций, поставивших под вопрос само существование
цивилизации и человека как биологического вида.
В третьей части книги автор обстоятельно анализирует
современные глобальные проблемы, с которыми столкну-
лось человечество на рубеже третьего тысячелетия, уделяя
особое внимание демографическим процессам, обеспече-
нию дальнейшего общественного развития необходимыми
для этого природными ресурсами, а также предотвраще-
нию самоубийственной для человечества термоядерной
войны. Каждой из этих трех глобальных проблем посвя-
щена специальная глава.
Эту третью часть своей книги Пекка Кууси рассматри-
вает как своего рода «учебник, или краткий курс выжива-
ния человека» (стр. 257). Человек, как подчеркивает он,
входит составной частью в две саморегулирующиеся,
необычайно сложные кибернетические системы: биоло-
гическую и культурную. Обе эти системы управляются
своими внутренними законами на основе восприятия
и переработки специфической для каждой из них инфор-
мации: генетической — в первом случае и социальной —
во втором. В создавшейся глобальной ситуации ни первая,
ни вторая системы уже не могут продолжать функциони-
ровать стихийно без риска катастрофы как для природы,
так и для общества. Поэтому человек призван стать носи-
телем, главным агентом сознательной и целенаправленной
эволюции природы. Сама идея «управляемой эволюции»
в изложении Пекка Кууси воспроизводит основные поло-
10
жения эволюционной теории выдающегося английского
биолога Дж. Хаксли, сформулированной им в 50—60-е
годы. Однако по своему конкретно-историческому содер-'
жанию она представляет собой плодотворную попытку
социально-философского обобщения и концептуализации
взглядов Римского клуба на глобальные проблемы совре-
менности.
Вместе с тем следует отметить, что в освещении
автором книги проблем войны и мира, социально-демогра-
фических и экологических проблем современности про-
является не столько филантропический, сколько общеде-
мократический и гуманистический подход — ив анализе
происхождения этих проблем, и в рекомендациях по их
разрешению. Автор отвергает мрачные пророчества первых
докладов Римскому клубу; он выступает против песси-
мистической концепции «пределов роста», подвергает
критике крайние взгляды противников мирного использо-
вания ядерной энергии для решения энергетической
проблемы и т. д. По его мнению, американская «модель»
экономического развития непригодна для развивающихся
стран. Автор склоняется к тому, что наиболее предпочти-
тельным для человечества в целом является социалисти-
ческий путь развития, понимая под ним представления
о социальной справедливости, типичные для лидеров
социал-демократии вроде Улофа Пальме, Вилли Брандта
и других левых деятелей Социалистического интерна-
ционала.
В заключительной главе, выразительно названной
«Защитить человека от самого себя», автор рассматривает
перспективы сохранения мира и укрепления международ-
ной безопасности. Войны, утверждает он, являются пере-
житком прошлых исторических эпох и бессмысленны для
решения современных международных конфликтов.
Решение глобальных проблем человечества, подчеркивает
он, возможно лишь в условиях мирного сосуществования
двух социальных систем и переориентации их внешней
политики от конфронтации к партнерству и конструк-
тивному сотрудничеству, в особенности во взаимоотноше-
ниях между США и СССР. Он подвергает критике измыш-
ления о «советской угрозе», называет их беспочвенными
и в подтверждение возможности и плодотворности вза-
имовыгодного для обеих сторон сотрудничества с СССР
ссылается на опыт Финляндии, а также на соглашения
о поставках советского газа в Западную Европу.
С целью выживания человечество, продолжает П. Ку-
11
уси, должно коренным образом изменить свои социальные
ценности и поведение, положить в основу своей практи-
ческой деятельности принцип общечеловеческой солидар-
ности, противопоставив его принципу конкуренции как
внутри общества, так и в международных отношениях.
Одной из наиболее настоятельных глобальных проблем
современности он считает преодоление экономической
отсталости развивающихся стран, предлагая развитым
странам взять на себя обязательство оказывать развива-
ющимся странам долговременную помощь в виде добро-
вольного отчисления им определенной доли своего наци-
онального дохода (в соответствии с рекомендациями
Комиссии В. Брандта).
В книге подвергаются критике многие стороны недаль-
новидной, эгоистической внешней политики Соединенных
Штатов, в частности их обструкционистская позиция
в отношении разоружения, морского права и т. д., поощре-
ние ими капиталистической экспансии транснациональных
корпораций в «третьем мире», которая ведет к расхищению
их природных богатств. Автор весьма критически оценива-
ет также концепцию «информационного общества» фран-
цузского общественного деятеля и публициста Ж. Ж. Сер-
вана-Шрейбера, согласно которой спасение мира состоит
в его «японизации». Действительно, будущее человечества
не может отливаться по какому-либо шаблону, пусть
и привлекательному для определенного исторического
периода. Внутренней «пружиной» как биологической эво-
люции, так и социального прогресса всегда было потен-
циальное многообразие заложенных в них возможностей,
взаимно оплодотворяющий различные общества обмен
социальными ценностями и культурной информацией.
В отличие от узкой специализации именно многообразие,
универсальность были и остаются своеобразным «страхо-
вым полисом» и биологической эволюции, и социального
прогресса.
В заключение автор призывает человечество осознать
свое место и призвание в мире как авангарда управляемой
и сознательной эволюции во Вселенной.
В целом книга П. Кууси, несомненно, представляет
собой содержательное и увлекательное исследование
глобальных проблем современности в контексте всемирной
истории человечества. Она может рассматриваться как
плодотворная попытка создать социально-философскую
концепцию их разрешения, приемлемую для демократи-
ческих и пацифистски ориентированных общественных
12
движений на Западе. В книге приводится большой и во
многом оригинальный научно-познавательный материал
по социально-экономической истории человечества и по
демографической и экологической ситуации в современном
мире. Самостоятельный познавательный интерес представ-
ляют многочисленные диаграммы и таблицы, придающие
статистическую обоснованность и наглядность изложен-
ным в книге взглядам.
В книге Кууси содержится также немало положений
и суждений, которые вызывают возражения, могут стать
темой для научных дискуссий или стимулом для дальней-
ших исследований. Используемый фактический материал
в ряде случаев допускает и иную интерпретацию, не
говоря уже о том, что в самом изложении этого материала
могут быть иначе расставлены акценты.
Так, в своей периодизации всемирной истории автор
выделяет три культурные стадии и соответственно две
технологические революции: аграрную в неолите и про-
мышленную, начавшуюся в середине XVIII века. Однако
большинство ученых как у нас в стране, так и за рубежом
придерживаются иного мнения: они считают, что научно-
техническая революция, развернувшаяся в середине XX
века, представляет собой пролог новой технологической
эпохи в истории человечества, а не просто продолжение
промышленной революции, как полагает Кууси. Именно
по отношению к ней применимо данное им определение
стадии всемирной научно-технической культуры, тогда
как непосредственно предшествующая ей стадия может
быть названа индустриальной. На первый взгляд, в мас-
штабе всемирной истории, обнимающей долгие тысячеле-
тия, два столетия, отделяющие промышленную революцию
от научно-технической, могут показаться кратковремен-
ным эпизодом, тем более что во многих странах одна
из них непосредственно перерастала в другую. Тем не
менее, принимая во внимание стремительное ускорение
«ритма истории», каждое десятилетие в нашу эпоху по
насыщенности политическими событиями, социальными
переломами и технологическими нововведениями может
быть смело приравнено к столетию в средние века и тыся-
челетию в древности. Поэтому в применении к культурной
эволюции человечества более оправдан не линейный, а
логарифмический маЯптаб времени. Складывающаяся
в ходе научно-технической революции новая культура
в исторической перспективе будет столь же разительно
отличаться от преобладающей в индустриальную эпоху,
13
как та в свою очередь от аграрной. И к этому явно скло-
няется и сам Кууси.
Определенные возражения вызывает и двойственное
отношение автора книги к Марксу: наряду с исключи-
тельно высокой оценкой им научного наследия Маркса,
о которой упоминалось выше, Кууси придерживается
весьма распространенного на Западе мнения, что Маркс,
оставаясь прав как ученый, якобы заблуждался как
революционер (см. стр. 103). Социалистическая револю-
ция, полагает он, не значится в исторической повестке
дня 'Запада. И в подтверждение этого приводит столь же
странный, сколь и неубедительный аргумент: воображение,
мол, не позволяет увидеть Пальме, Брандта, Шмидта
и других лидеров социал-демократии на баррикадах рево-
люции. Но ведь социалистическая революция, согласно
марксистско-ленинскому учению, никак не ограничивается
вооруженными восстаниями и гражданской войной; она
может развиваться как по немирному, так и по мир-
ному пути; конкретно-исторические формы революцион-
ного перехода от капитализма к социализму весьма много-
образны. И в этом вопросе устарел не марксизм, а некото-
рые представления о марксизме, распространенные среди
немарксистов на Западе и, к сожалению, даже среди
тех, кто считает себя марксистами.
Что касается суждений Кууси об «идеологической
косности» и «социальном консерватизме» в политике
Советского Союза в 70-е — начале 80-х годов, то на эту
оценку, несомненно, повлияли определенные негативные
тенденции и застойные явления в жизни советского
общества. В этой связи стоит напомнить, что Пекка
Кууси завершил работу над английским изданием своей
книги (с которого сделан русский перевод) в середине
1984 года, а менее чем год спустя КПСС возглавило
новое партийное руководство, взявшее курс на револю-
ционную перестройку и радикальное обновление социали-
стического общества, отстаивающее на международной
арене новое политическое мышление. И весьма поучитель-
но, что размышления самого Кууси во многом пере-
кликаются с этим новым мышлением, а его книга,
отражающая настроения многих ученых и общественных
деятелей на Западе, убедительно подтверждает, что по-
требность в новом мышлении носит глобальный характер.
В основе этого нового мышления лежит идея солидар-
ности человечества во имя своего выживания и дальней-
шего социального прогресса. Эта идея властно продикто-
14
вана всем ходом общественного развития. Она приобре-
тает характер исторического и социального императива,
обращенного ко всем странам и народам, ко всем ответ-
ственным государственным и общественным деятелям, ко
всем ученым, озабоченным будущим человечества и ци-
вилизации. Социальное назначение нового мышления
состоит в том, чтобы помочь человечеству в целом осоз-
нать все своеобразие новой исторической эпохи в сопо-
ставлении с прошлой историей.
На исходе нашего столетия на земном шаре сложилась
уникальная историческая ситуация одновременного со-
существования двух противоположных социальных систем
в условиях возрастающей интеграции во всех сферах
человеческой деятельности и настоятельной потребности
в международном сотрудничестве для решения беспре-
цедентных глобальных проблем современной эпохи.
Одновременное существование различных общественно-
экономических формаций, как известно, имело место
и в прошлой истории человечества, но оно никогда не
предполагало их сотрудничества и не сопровождалось
интеграционными процессами такого масштаба.
Лаконичная и глубокая характеристика нового исто-
рического этапа в поступательном развитии человечества
содержится в резолюции XXVII съезда по Политическому
докладу ЦК КПСС: «Ход истории, общественного прогрес-
са все настоятельнее требует налаживания конструктив-
ного, созидательного взаимодействия государств и народов
в масштабах всей планеты. В сочетании соревнования,
исторического противоборства двух систем и нарастающей
тенденции к взаимозависимости государств мирового
сообщества — реальная диалектика мирового развития.
Через борьбу противоположностей складывается противо-
речивый, но взаимозависимый, во многом целостный
мир. Мировое развитие, его современный этап предъяв-
ляют к каждому государству особенно жесткие требова-
ния — идет ли речь о внешней политике, экономической
и социальной дееспособности, духовном облике обще-
ства» '.
Беспрецедентная историческая ситуация, как стано-
вится все более очевидным, настойчиво требует нового
мышления как со стороны марксистов, так и немарксистов.
Основные исходные положения этого нового мышления
Материалы XXVII съезда КПСС. М„ 1986, с. 100.
15
и были сформулированы в материалах XXVII съезда
КПСС в заявлениях и речах Генерального секретаря ЦК
КПСС М. С. Горбачева, в частности, на международном
форуме «За безъядерный мир, за выживание человече-
ства», проведенном в Москве в феврале 1987 года. Новое
мышление, выдвигающее в качестве приоритетной цели
сохранение цивилизации и самой жизни на Земле, пре-
дотвращение самоуничтожения человечества в термоядер-
ной войне или же его гибели в результате навлеченной
на себя экологической катастрофы, все более широко вос-
принимается мировым общественным мнением.
Сквозь призму нового мышления теоретически прими-
тивной выглядит дискуссия о конвергенции двух социаль-
ных систем, которая велась в 60—70-е гг. Аргументы по-
борников этой концепции сейчас, четверть века спустя,
предстают перед нами столь же наивными, сколь архаич-
ными нам представляются возражения им со стороны
их противников. Реальную, диалектическую противополож-
ность двух систем, разумеется, неправомерно интерпре-
тировать метафизически как их полярное противопостав-
ление: социализм — это не «капитализм наоборот», как
он изображался в некоторых сочинениях социалистов-
утопистов прошлых веков, авторы которых, например
Ретиф де ля Бретон, водружали на головы жителей «иного
мира» башмаки и заставляли обуваться в шляпы. К со-
жалению, подобные нелепые представления о социализме
получили распространение не только среди утопистов
в прошлом, но и среди некоторых марксистов, которые
на основании метафизического противопоставления двух
систем стремились предельно ограничить действие закона
стоимости, умаляли роль товарно-денежных отношений
и отвергали индивидуальную трудовую деятельность при
социализме. Это, как известно, нанесло значительный
ущерб социально-экономическому развитию и научно-
техническому прогрессу в социалистических странах.
Вместе с тем изображение социализма как «капитализма
наоборот» нанесло немалый ущерб и освободительному
движению трудящихся на капиталистическом Западе, ибо
внушало им опасения, что вся привычная жизнь после
социалистической революции «перевернется вверх дном».
Капитализм и социализм — это исторические последо-
вательные ступени в поступательном развитии челове-
чества. А генетически непосредственно связанные между
собой общественно-экономические формации, разумеется,
не могут быть абсолютно во всех отношениях противо-
16
положны друг другу. Именно в исторической необходи-
мости перехода от капитализма к социализму в мировом
масштабе, а не в метафизическом их противопоставлении
объективно содержится опровержение концепции кон-
вергенции.
«Момент истины» — образное выражение, к которому
нередко прибегает М. С. Горбачев в своих выступлениях
по международным проблемам,— это не какая-то кратко-
временная вспышка фрагментарного «озарения» в отноше-
нии отдельных аспектов внешней политики, а стимул
и пролог подлинно философского прозрения, позволяюще-
го представить себе в истинном свете и осмыслить новую
историческую реальность, сложившуюся в мире на пороге
третьего тысячелетия.
Новая философия мира представляет собой даль-
нейшее творческое развитие сформулированной В. И. Ле-
ниным программы мирного сосуществования государств
с различным общественным строем применительно к сов-
ременной социальной действительности. Она исходит из
дальновидной ленинской идеи о совместимости социалис-
тической и капиталистической систем во времени и про-
странстве: причем время их сосуществования охватывает
всю современную эпоху, а пространство распространяется
на всю нашу планету, включая ныне и околоземный кос-
мос. Еще в 1918 году в ходе острых дебатов вокруг Брест-
ского мира В. И. Ленин отверг лозунг «левых» коммунис-
тов о якобы принципиальной «несовместимости» социализ-
ма с капитализмом на нашей планете, подчеркнув при
этом, что отказ от политических и экономических согла-
шений с капиталистическими странами был бы равносилен
тому, что Советская власть не могла бы существовать,
«не улетая на Луну» (кстати, сейчас даже такая косми-
ческая дистанция не смогла бы полностью оградить одну
социальную систему от воздействия со стороны другой!).
Мировая социалистическая система для полного рас-
крытия своего созидательного потенциала вовсе не нуж-
дается в гибели капитализма на нашей планете. И в свою
очередь мировая капиталистическая система отнюдь не
в состоянии увековечить себя даже ценой гибели социа-
лизма. Социализм, несомненно, является историческим
отрицанием капитализма. Но попытка любой социальной
системы извне уничтожить другую вылилась бы сейчас
в мировое термоядерное побоище, которое завершилось
бы их взаимным уничтожением, гибелью цивилизации
и истреблением жизни на Земле.
17
Гонка вооружений нисколько не укрепляет безопасно-
сти ни одной из социальных систем и входящих в нее
государств; напротив, стратегия военного устрашения,
ядерного возмездия по мере совершенствования совре-
менного оружия массового уничтожения делает каждую
из сторон все более уязвимой, а международную ситуацию
в целом в возрастающей мере нестабильной. Внешнеполи-
тическая конфронтация порождает взаимное недоверие
сторон и сама питается им. Гонка вооружений отвлекает
огромные, невосполнимые ресурсы от решения насущных
проблем человечества; она ложится тяжелым бременем на
мировую экономику: достаточно сказать, что ежегодные
военные расходы приблизились ныне к одному триллиону
долларов, т. е. сравнялись с внешней задолженностью всех
развивающихся стран, накопившейся за четверть века.
В условиях, когда арсенал термоядерного оружия
способен многократно уничтожить человечество, война
перестала быть рациональным продолжением внешней
политики насильственными средствами. Таким средством
перестает быть и политическая конфронтация. И напротив,
возрастающую роль в международных отношениях приоб-
ретают такие средства, как диалог, поиски взаимоприем-
лемых решений и компромиссов, расширение сферы сот-
рудничества в политических и экономических отношениях,
во взаимовыгодном обмене достижениями науки, техники
и культуры. В утверждении этих принципов на междуна-
родной арене заинтересовано все человечество. Новое
мышление раскрепощает сознание человечества от истори-
чески преходящих догм и лозунгов, многие из которых
были неверны и для своего времени, вроде таких, напри-
мер, как «цель оправдывает средства», «чем хуже, тем
лучше», «друг моего врага — мой враг, а враг моего
врага — мне друг», «кто не с нами, тот против нас» и т. п.
Новое политическое мышление открыто провозглашает
приоритет интересов человечества над национальным
и социальным эгоизмом. В беседе с группой деятелей
мировой культуры, участников международного «Иссык-
Кульского форума», М. С. Горбачев отмечал: «В. И. Ленин
в свое время высказал мысль колоссальной глубины — о
приоритетности интересов общественного развития, обще-
человеческих ценностей над интересами того или иного
класса. Сегодня, в ракетно-ядерный век, значимость этой
мысли ощущается особенно остро. И очень хотелось бы,
чтобы и в другой части мира тоже поняли и приня-
ли тезис о приоритете общечеловеческой ценности мира
18
над всеми другими, к которым привержены те или иные
люди».
Идея приоритета общечеловеческих интересов вытекает
из сущности самого марксизма как интернационального
учения, опирающегося на достижения всей предшество-
вавшей цивилизации и призванного сохранить и приумно-
жить их, сделать их достоянием всего человечества. Таких
взглядов придерживались как сами основоположники
марксизма, так и их революционные последователи. Поле-
мизируя с ограниченными представлениями о марксизме,
Роза Люксембург почти одновременно с В. И. Лениным
высказала аналогичную по содержанию мысль: «Творение
Маркса, которое само по себе как научное достижение
представляет собой гигантское целое, превосходит не-
посредственные требования классовой борьбы пролетари-
ата...» 1
Приоритет общечеловеческих ценностей, разумеется,
не отменяет классовой борьбы и не подвергает сомнению
необходимость классового подхода к социальной действи-
тельности. Но при этом всегда следует иметь в виду, что
и классовая борьба пролетариата, и классовый подход
имеют исторически оправданный, но вместе с тем и
исторически преходящий характер, ибо конечной, высшей
целью исторической миссии рабочего класса является
не установление своего господства, а создание бесклассо-
вого общества. И марксизм может стать мировоззрением
всего человечества именно потому, что он с самого начала
является выражением его интересов, носителем общече-
ловеческих социальных ценностей и нравственных
идеалов.
Своим общечеловеческим содержанием, устремленным
в будущее, марксизм в первую очередь и вызывает симпа-
тии передовых представителей различных классов и соци-
альных слоев современного общества, что подтверждает,
в частности, и книга Пекка Кууси «Этот человеческий
мир».
Э. А. Араб-Оглы
' Либкнехт К., Люксембург Р. Империализм и пролетарская
революция.— «Коммунист», 1979, № 1, с. 59.
Моей жене Сырке, благодаря которой
я смог изменить свое поведение.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Цель книги — проследить успешное развитие челове-
ческого рода в мире природы. Человек рассматривается
здесь как продукт биологической и культурной эволюции,
как постоянно изменяющийся живой организм. Исходя
из этой посылки, я попытался уяснить, каким образом
люди должны перестроить свое поведение, чтобы выжить.
Коренная проблема человечества — научиться сообща
управлять своим поведением.
Впервые эта книга была опубликована в ноябре
1982 года на финском языке и стала в нашей стране
предметом оживленной, а иногда и острой дискуссии.
Однако, как увидит читатель, моя работа рассчитана на
более широкую аудиторию. Теперь — после выхода в свет
английского и русского изданий — предложенная в книге
стратегия выживания человечества сможет быть оценена
и международной общественностью. Во всяком случае,
мне бы этого хотелось. Одни только переговоры по во-
просам разоружения не гарантируют будущего человече-
ству. Необходима новая надежная концепция человека,
отвечающая нашему времени.
Замысел книги возник на семинаре, проведенном
II AS А * в октябре 1978 года, на котором обсуждался
вопрос о модели современного мира. Цель семинара за-
ключалась в том, чтобы на основании данных различных
научных дисциплин выработать общую точку зрения на
перспективы человечества. В свою очередь данная кни-
га — это попытка объединить биологические и гумани-
тарные знания ради целостного представления о том, как
человечеству следует изменить свое поведение, чтобы
существовать в согласии с природными процессами.
Такой синтез требовал участия специалистов раз-
личного профиля, и не было случая, чтобы кто-нибудь
из финских ученых отказал мне в помощи. Как управ-
* International Institute for Applied Systems Analysis — Международ-
ный институт прикладного системного анализа (МИПСА).— Прим. ред.
21
ляющий крупной компанией, я получил самые широкие
возможности для налаживания интенсивного и друже-
ского сотрудничества, без которого было бы невозмож-
но написать такую книгу. Подробные записи моих бе-
сед с многочисленными исследовательскими группами в
1979—1981 годах свидетельствуют, какое множество
ценных советов и критических замечаний мне было вы-
сказано. Я искренне признателен всем, кто мне содейст-
вовал.
В разработке идей, изложенных в моей книге, с са-
мого начала и до конца участвовал биолог Калерво
Эриксон. Историки Матти Вийкари и Хейки Иликагнас
подвергли тщательному критическому разбору мою трак-
товку исторического материала. Среди всех помогавших
мне в работе наибольший вклад, пожалуй, принадлежит
психологу Дэвиду Синклеру и его жене Кирсти, которые,
кстати говоря, и перевели эту книгу на английский язык.
Именно в беседах с Синклером выкристаллизовалось
представление, что четыре основные функции, общие для
всех живых организмов, должны определить структуру
книги, особенно ее третьей части.
Среди моих сверстников наибольшую помощь мне
оказали Ниило Холлман, Микко Юва, Бьорн Куртен, Еэро
Маннер, Эрнст Пальмен и Клаус Варис. Я признателен
и представителям младшего поколения, в их числе Пекке
Корпинену, Анто Лейколе, Киммо Леппо, Клаусу Макеле,
Матти Сармеле и Раймо Вяяринену. Особую благодар-
ность хотелось бы выразить сотрудникам компании
«Алко» — моему секретарю Сойли Форстрем и специа-
листу по информации Ярмо Хейконену.
Словом, предлагаемая книга во многом является
плодом совместных усилий, вдохновленных стремлением
обеспечить выживание человечества. И мне хотелось бы
побудить читателей включиться в этот поиск. Для этого
вам потребуется непредвзятый, критический и смелый
взгляд на вещи.
SOS — спасите наши души; спасите род людской!
Хельсинки, 18 июня 1984г.
ПЕККА КУУСИ
I
ЧЕЛОВЕК И КОНЦЕПЦИЯ МИРА
1. ШАНСЫ ЧЕЛОВЕКА НА ВЫЖИВАНИЕ
Согласно Книге Бытия, Бог сказал: «Сотворим чело-
века по образу Нашему, по подобию Нашему; и да вла-
дычествуют они над рыбами морскими, и над птицами
небесными, и над скотом, и над всею Землею, и над
всеми гадами, пресмыкающимися по земле».
И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу
Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.
И сказал им Бог: «Плодитесь и размножайтесь, и на-
полняйте землю и обладайте ею».
Можно подумать, будто человек давно уже действует
не по этому сценарию о сотворении мира. Но так ли это
на самом деле? Плодясь и заселяя мир, люди поистине
правят Землею и подчиняют ее себе: они заняли господ-
ствующее место в природе. Конфликт между человеком
и природой — ахиллесова пята современности.
После Хиросимы и Нагасаки мы утратили чувство
безопасности, ибо до самоуничтожения теперь лишь
один шаг. Однако мало-помалу гонка ядерных вооруже-
ний стала привычным фактом. Отошли в прошлое ми-
ровые войны, и, казалось бы, забрезжила надежда на
лучшее. Но человечество столкнулось с новыми грозными
проблемами. Один за другим восстают против него ис-
пользуемые им природные ресурсы: применение нефти,
химических и радиоактивных веществ влечет за собой
катастрофы, происходит загрязнение Мирового океана,
эрозия почв и отравление атмосферы. Что случилось с
природой?
В нее вторгся человек. Постепенно мы начинаем
осознавать собственную ответственность за все эти ги-
гантские перемены. В развитии мира мы играем веду-
щую роль и поэтому изменяем его. Однако наша несо-
стоятельность как лидеров эволюции становится все более
очевидной: ведь мы до сих пор не знаем, в каком на-
правлении движется мир, не можем ни качественно, ни
количественно оценить влияние нашей деятельности на
23
окружающую среду. Мы выполняем роль поводыря, хотя
сами слепы и не знаем, куда идем. Человек добился зна-
чительных успехов в покорении пространства и произ-
водстве материальных благ, он все больше и больше
подчиняет себе свое непосредственное окружение и при-
роду в целом, все более глубоко воздействует на них.
Но какой ценой это достигается и какова дальнейшая
судьба человечества, если оно и впредь будет преуспе-
вать за счет природы?
Хотя ответа на этот вопрос пока нет, ясно одно —
от конфликта между человеком и природой нельзя от-
махнуться. Лучший способ разобраться в нем состоит,
думается, в том, чтобы, оценивая достижения человека,
рассматривать их как явление природы. Предлагаемая
книга — это попытка проанализировать развитие чело-
вечества в его неразрывной связи с природой, с учетом
действия ее законов. Автор стремился соединить имею-
щиеся знания о человеке как природном и вместе с тем
социальном существе, проделав, таким образом, своего
рода биосоциологическое исследование.
Обобщение всей совокупности биологических и со-
циологических знаний о развитии человека — задача
сверхсложная. Вполне сознавая, что она едва ли мне по
плечу, я тем не менее уверен в важности своего начи-
нания.
Свойственная человечеству жажда знаний побуждает
его собирать все более обильный урожай научных выво-
дов. Это относится прежде всего к естественным наукам,
где прогресс идет особенно быстро. И некоторые естество-
испытатели, опираясь на биологические познания, строят
философские концепции жизни и эволюции человека.
Специалисты-обществоведы, напротив, как будто не-
охотно выходят за рамки привычной для них области.
Поэтому об истинном синтезе биологического и со-
циального знания пока говорить рано, хотя мы остро
нуждаемся в создании общей картины развития мира.
Коль скоро человечеству выпала роль лидера, оно должно
уяснить, пусть приблизительно, в каком направлении эво-
люционирует мир и каковы возможные последствия его
поведения.
Утешением и ободрением служила для меня книга
Жака Моно * «Случайность и необходимость». В преди-
* Моно, Жак Люсьен 11910—1976) —французский биохимик и
микробиолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине
1965 г.— Прим, перев.
24
словии к ней говорится, что «сегодня, более чем когда-
либо, ученые обязаны осмыслить специальные области
научного знания в широком контексте современной куль-
туры, чтобы обогащать ее не только частными практи-
чески важными выводами, но также идеями общечело-
веческого значения, рождающимися в процессе работы
над специальными вопросами. Иногда бесхитростный и
свежий взгляд на вещи (а науке свойствен вечно юный
взгляд) помогает увидеть старые проблемы в новом свете».
Итак, я попытаюсь набросать общую картину разви-
тия мира. Мне приходится руководствоваться скорее во-
ображением, нежели строго научным знанием. Я не до-
бываю сам новую информацию, а использую, группирую
и интерпретирую уже известные факты. Так же действо-
вал и Моно, выстраивая свою философскую концепцию
современной биологии: «Я всего лишь суммировал идеи,
получившие признание в современной науке».
Философская система Моно заставляет читателя
мыслить самостоятельно. К этому стремился и автор
данной книги, создавая социально-философскую концеп-
цию, основанную на биологическом знании. Если предла-
гаемая общая картина развития мира поможет понять,
где мы находимся и куда движемся, я буду вполне удов-
летворен. Еще лучше, если недостатки и ошибки данной
работы вызовут у читателя желание исправить ее и до-
полнить. Я сочту свою задачу выполненной, если мой
труд станет стимулом дальнейших поисков и всесторон-
него исследования альтернативных линий поведения
человека.
2. УСПЕХ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА
Цель данной главы — взглянуть на успех человека
как на явление природы. Показателем преуспевания
биологического вида обычно служит увеличение его чис-
ленности. Какие же количественные изменения претер-
пело человечество?
Ограничимся вначале анализом имеющихся данных,
сопоставив их по географическим зонам и временным
периодам. Не касаясь таких демографических факторов,
как уровень рождаемости и смертности, посмотрим лишь,
когда и где наблюдались существенные изменения чис-
ленности человечества.
Стойкий интерес к проблемам народонаселения воз-
ник примерно 200 лет назад. Переписи населения еще
только начали проводиться в отдельных странах, когда
в 1798 г. Мальтус опубликовал свою работу. Поначалу
данные накапливались медленно, и лишь после второй
мировой войны мы стали располагать достаточными све-
дениями, чтобы получить представление о динамике роста
населения нашей планеты в целом. Мировой массив со-
поставимых данных о численности населения появился
только после краха колониальной системы и создания
независимых государств. В этот период значительно обо-
гатились и наши знания о ранних стадиях эволюции
человека, так что теперь мы в состоянии анализировать
изменения численности людей в контексте общего про-
цесса развития человечества.
Изменение численности человечества
на ранних этапах его развития
Судя по археологическим находкам, первобытный че-
ловек возник не ранее чем 3 млн. лет назад. Примерно
1 млн. лет назад Homo erectus начал распространяться
из Африки — своего первоначального местообитания —
через Ближний Восток в Европу и Азию. Когда живу-
щий охотой и собирательством Homo erectus начал за-
26
воевывать мир, численность этого вида составляла чуть
более 100 тысяч индивидов.
Климатические и геологические условия в тот и после-
дующие периоды были нестабильными, что тормозило
процесс расселения человека. По мнению Ричарда Э. Лики,
изучавшего ранние стадии развития людей, когда около
50 тыс. лет назад появился современный человек — Ното
sapiens sapiens,— большинство представителей этого вида
все еще жило в Африке. В целом популяция насчиты-
вала примерно 500 тыс. индивидов: за 1 млн. лет числен-
ность Homo erectus не достигла миллиона человек.
С появлением современного человека дело пошло
быстрее. В ледниковый период, когда уровень моря был
более чем на 100 м ниже нынешнего, человек через Берин-
гов перешеек попал на Американский континент. Пола-
гают, что американские индейцы являются выходцами из
Азии и переселение их в Америку происходило по мень-
шей мере двумя волнами: примерно 70 тыс. и 13 тыс.
лет назад. Приблизительно 20 тыс. лет назад человек
морским путем достиг Австралии. Вследствие климатиче-
ских и геологических условий, а также в силу особен-
ностей развития самого человека численность вида около
30 тыс. лет назад достигла примерно 5 млн. индивидов
и находилась на этом уровне около 20 тыс. лет, в течение
которых человек продолжал кое-как перебиваться охотой
и собирателььством.
Древний человек Африка 3 млн. лет назад
Homo erectus Африка 1 млн. лет назад 100 тыс. индивидов
Homo sapiens Африка Евразия 50 тыс. лет назад 500 тыс. »
Охотники и со- биратели Весь мир 30—10 тыс. лет на- зад 5 млн. »
Около 10 тыс. лет назад, то есть примерно 8 тыс. лет
до нашей эры, произошли существенные изменения, свя-
занные с тем, что человек постепенно начал овладевать
навыками ведения сельского хозяйства. В результате чис-
ленность людей стала постоянно расти и к 4000 году
до н. э. достигла приблизительно 90 млн. Иными словами,
за 4 тыс. лет культура, основанная на охоте и собира-
тельстве и насчитывающая 5 млн. человек, превратилась
в культуру аграрную, объединяющую почти 100 млн. че-
ловек. Этот период чрезвычайно интенсивного роста че-
ловечества относится ко времени между 8000 и 4000 года-
ми до н. э.
27
Важно подчеркнуть, что и в условиях аграрной куль-
туры быстрый рост населения не был неограничен. Здесь,
как и в эпоху охоты и собирательства, был достигнут
стабильный уровень — на этот раз 200 млн. человек.
Когда и где происходил рост численности людей
Сейчас мы располагаем достаточными данными, чтобы
представить целостную картину роста численности насе-
ления различных регионов мира в разные периоды.
В приводимой ниже таблице наиболее достоверные, по
мнению демографов, данные о численности населения
сгруппированы по десяти крупным географическим зо-
нам. Временная шкала построена таким образом, что
по мере приближения к сегодняшнему дню рассматри-
ваются все менее протяженные отрезки.
Терпеливый читатель способен извлечь из этих моно-
тонных рядов цифр немало информации об успехе чело-
века как вида, и в дальнейшем мы не раз к ним вер-
немся. Степень точности, разумеется, снижается по мере
продвижения в глубь веков, однако общая тенденция
очевидна.
Возможно, в силу климатических условий большая
часть человечества на протяжении всего периода аграр-
ной цивилизации проживала на довольно ограниченной
территории: в Китае, на полуостровах Южной Азии и в
Средиземноморье. Аграрная культура процветала в мес-
тах с теплым и умеренным климатом; об этом свиде-
тельствует и тот факт, что индейцы, пришедшие в Амери-
ку через Берингов перешеек, поселились далеко от не-
го — в южных и центральных районах.
Примечательно, что большую часть человечества
(примерно две трети) всегда составляли жители Азии.
И сейчас там проживает около 60% населения нашей
планеты.
Из таблицы явствует, что до начала XV века народы,
населявшие различные регионы земного шара, жили
сравнительно изолированно и независимо друг от друга.
Например, на Дальнем Востоке в V—XIII веках наблю-
дался исключительно быстрый рост населения, в этот же
период (особенно в его начале) население Средиземно-
морья фактически сократилось. Если наши данные о
Китае верны, то этот наиболее густонаселенный регион
планеты вплоть до XV века переживал резкие колебания
численности населения.
28
Таблица /
Данные о численности населения десяти основных регионов мира
в фиксированные моменты времени (в млн. человек)
Годы Регионы -400 0 400 800 1200 1400 1600 1700 1750 1800 1850 1900 1950 1980
Китай 19 70 25 56 124 70 но 150 220 330 435 415 558 995
Индия 30 46 32 43 69 74 145 175 165 180 216 290 431 834
Юго-Западная Азия 42 47 45 29 27 19 30 30 28 28 31 36 75 135
Остальная Азия (исключая СССР) 4 7 И 18 38 38 53 78 87 93 108 160 329 613
Европа (исключая СССР) 19 31 36 25 49 52 89 95 111 146 209 295 395 485
СССР 13 12 12 10 17 13 22 30 35 49 79 127 180 265
Африка 17 26 31 25 48 68 113 107 104 102 102 138 219 470
Северная Америка 1 2 2 2 3 3 3 2 3 5 25 90 166 252
Южная и Центральная Аме- рика 7 10 11 15 23 36 10 10 15 19 34 75 164 360
Океания 1 1 1 1 2 2 3 3 3 2 2 6 13 23
153 252 206 224 400 375 578 680 771 954 1241 1634 2530 4432
Источники; Biraben, Jean-NoSI: Essai sur 1’evolution du nombre des hommes, Population 34, 1979 no. 1. United Nations: Population and Vital
Statistics Report, Series A, vol. XXXIV, No 2. New York, 1982.
Что касается населения отдельных регионов, то сле-
дует отметить большую зависимость роста (а впослед-
ствии и постепенного сокращения) общей численности на-
селения эллинского и романского мира от демографи-
ческой ситуации в Юго-Западной Азии, то есть в Сибири
и Малой Азии. В Европе продолжительные паузы —
в первые восемь столетий нашей эры и между XIII и
XIV веками — сменились в середине XVIII века перио-
дом бурного роста населения. В отличие от остальных
регионов, где население с XVII до середины XIX века
увеличивалось, в Африке в этот период оно оставалось
практически на неизменном уровне. В Южной и Цент-
ральной Америке между XV и XVII веками произошло
катастрофическое падение численности населения: оно
сократилось на три четверти. В Северной Америке насе-
ление стало быстро расти лишь в XIX веке.
Таблица построена таким образом, что преобладают
в ней данные, относящиеся к сравнительно недавнему
прошлому. Это затемняет следующий из нее главнейший
вывод — об ускорении темпов роста населения. Если с
400 года до н. э. до 1400 года н. э. численность людей
удвоилась, то в последующие 600 лет она увеличилась
в 10 раз. Предыдущий период бурного роста населе-
ния совпал с переходом к аграрной культуре. Он про-
должался несколько тысячелетий и закончился установ-
лением нового равновесия: в течение первого тысячелетия
нашей эры численность человечества практически не ме-
нялась. Напротив, примерно с XV века численность чело-
вечества как биологического вида начала возрастать
стабильно и с постоянным ускорением.
Исходя из таблицы, можно предположить, что наблю-
давшийся между XV и XIX веками быстрый рост населе-
ния в странах Дальнего Востока связан с существенным
прогрессом в методах ведения сельского хозяйства и,
возможно, с развитием торговли сельскохозяйствен-
ными продуктами. В Китае, например, на протяжении все-
го XVIII столетия ежегодный прирост населения состав-
лял в среднем 0,8%. Никогда ранее человечество как
вид не развивалось столь успешно. К концу XVIII века
в Китае проживала треть всего населения Земли.
Однако эпицентр развития нашего биологического
вида постепенно перемещался в Европу. В течение
XIX века ее население удвоилось при том, что десятки
миллионов европейцев эмигрировали в Северную и Юж-
ную Америку. Этот пример уникален, он сопоставим лишь
зо
Рис. 1. Население мира в различные периоды.
с периодом распространения сельского хозяйства десятью
тысячелетиями ранее. Новый этап, начавшийся в XIX ве-
ке, совпал с переходом к цивилизации, основанной на
достижениях науки и техники.
Этот процесс сопровождался куда более быстрым
ростом населения, нежели в эпоху перехода к сельскому
хозяйству. Прирост населения в XX веке исчисляется
миллиардами, а в последней трети столетия мы стали
свидетелями настоящего «демографического взрыва».
Ныне прирост населения за три года равен численности
всего человечества в античное время. После 1950 года
население земного шара возросло больше, чем за всю
предшествовавшую историю человечества вплоть до
1900 года.
Данные о ежегодном приросте населения в различные
периоды помогут проиллюстрировать постепенный про-
гресс человека как вида.
Период времени
VIII IV тыс. до п. э.
IV тыс. до н. э.—XIV в.
XIV в,—1750 г.
1750—1900 гг.
1900—1950 гг.
1950 1980 гг.
Ежегодный прирост (в %)
0,05
0,005
0,2
0,5
0,8
1,9
31
Такова количественная картина прогресса человека
как биологического вида. Иначе говоря, люди были на
протяжении
3 миллионов лет — редким видом
10 тысяч лет
2 столетий
— широко распространенным видом
— исключительно широко распрост-
раненным видом
Что же дальше?
Численность популяции людей, занимавшихся сель-
ским хозяйством, так же как и людей, живших охотой
и собирательством, после начального периода роста со
временем стабилизировалась на определенном уровне:
такая модель роста характерна и для всех других биоло-
гических видов. Следует ли ожидать стабилизации уров-
ня численности людей и в условиях научно-технической
культуры?
Безусловно, следует. Но как скоро это произойдет
и во что человек превратит к этому времени мир?
Чтобы разрешить загадку успеха человека как вида,
необходимо уяснить, чем эволюция человека отличается
от эволюции других животных, то есть в конечном счете
понять, в чем разница между человеком и животными.
3. ЧЕЛОВЕК —ВЫХОДЕЦ
ИЗ ЖИВОТНОГО ЦАРСТВА
Человек, хотя и под покровом культуры, в биологи-
ческом плане является животным — млекопитающим из
отряда приматов. При всем своем разнообразии люди
относятся к одному-единственному биологическому виду.
С точки зрения зоологии это неоспоримо, поскольку все
здоровые представители человечества могут продолжать
род, воспроизводить себе подобных. Дети родителей, са-
мых далеких в национальном и расовом отношениях,
способны к размножению, тогда как, например, мул —
результат скрещивания лошади и осла — бесплоден.
Наши ближайшие родственники — шимпанзе, орангу-
тан и горилла. В 1987 году нас, людей, будет около
5 млрд. Как биологический вид мы добились поистине
феноменального прогресса. А нашим родичам не повез-
ло — орангутанам и гориллам грозит вымирание.
Человечество как биологический вид
Представим себе те далекие времена, когда человек,
еще почти не отличавшийся от обезьяны, делал первые
шаги в покорении природы. Как и обезьяны, он был
тогда малораспространенным видом, питался, по-види-
мому, плодами, насекомыми и т. п. и обитал лишь
там, где эта пища была доступна круглый год. Вгляды-
ваясь в тот ушедший в прошлое мир, невольно задаешься
вопросом: почему человек в отличие от обезьян столь
преуспел?
Поражает также обилие и разнообразие существо-
вавших тогда видов крупных животных, резко контрасти-
рующее с их малочисленностью в наше время. Не в этом
ли ключ к разгадке процветания человека?
Заметим, что среди множества крупных животных
были тогда и травоядные и плотоядные. Первые сохра-
нились и поныне, хотя широко распространены лишь
несколько видов, причем почти все они одомашнены —
33
2-730
коровы, лошади, овцы и т. д. Что же касается крупных
хищников, то их число многократно сократилось по срав-
нению с прошлым.
Создается впечатление, что тогда, как и сейчас, при-
рода располагала ограниченным и относительно постоян-
ным числом мест обитания для крупных животных.
Экологические ниши многочисленных прежде разно-
видностей крупных травоядных сейчас в основном за-
полнены несколькими одомашненными видами, а те, что
некогда принадлежали разнообразным хищникам, теперь
захвачены одним видом приматов — человеком.
По мнению П. Дж. Дарлингона, на протяжении всей
истории, судя по имеющимся данным, мир в целом и его
основные регионы были заселены популяциями позво-
ночных, относительно постоянными по своей численности
и адаптационной структуре. Он полагает, что наша пла-
нета никогда не была переполнена животными, так же
как и никогда не была пустой. Ни одна из существенных
экологических ролей надолго не оставалась вакантной.
Иначе говоря, природа — с точки зрения воспроизвод-
ства ее ресурсов (т. е. как экологическая система) —
располагает относительно ограниченным набором любого
рода жизненных возможностей. Если данный вид про-
грессирует и увеличивает свою численность, он неизбежно
вытесняет по меньшей мере один какой-то другой вид.
Так что успех человека как биологического вида был,
по-видимому, достигнут в соответствии с теми же зако-
нами, которым подчиняется поведение всех животных
в рамках данной экосистемы. Система эта изменилась,
но ее основные структуры остались прежними, и прогресс
человека явился закономерным результатом. Однако
теперь человек — довольно крупное животное — столк-
нулся со многими проблемами. Изменяя экологическую
среду, он оказался во все более углубляющемся конфлик-
те с нею самой. На наш взгляд, мы не сможем найти
выход из этого противоречия до тех пор, пока не придем
к пониманию необходимых изменений в поведении чело-
века как представителя животного мира.
Достаточно ли для этого информации, полученной при
изучении поведения животных? Не являются ли главенст-
вующее положение человека в природе и его интеллек-
туальные способности препятствием для экстраполяции
данных, почерпнутых из изучения поведения животных,
на поведение человека?
Этот непростой вопрос в последнее время широко
34
обсуждается в мировой научной литературе. Ученые-
естествоиспытатели считают, что законы, выявленные при
исследовании поведения животных, в основном справед-
ливы и для человека. Зато обществоведы подчеркивают
опасность прямого переноса выводов, относящихся к по-
ведению животных, на поведение человека. По их мне-
нию, принципиальное различие коренится в том «факте»,
что человек руководствуется разумом, а животные —
инстинктами. Если человек в изменяющихся обстоя-
тельствах способен выбирать наиболее адекватную, с его
точки зрения, модель поведения, то животные не могут
выйти за рамки инстинктивных реакций. Более того, чело-
век не только мыслящее, но и общественное существо.
Его поведение социально и, следовательно, обусловлено
взаимоотношениями между людьми. Это означает, что
оно может быть понято только в контексте этих взаимо-
отношений. Исследовать и объяснить во всей полноте по-
ведение социального существа можно лишь средствами
социологии.
Тем не менее этология — наука о поведении живот-
ных — бурно прогрессирует и не только привлекает ши-
рочайший интерес, но и сулит возможности практическо-
го применения. Не уверенные в своем будущем, мы обра-
щаемся к далекому прошлому, чтобы найти пути нашего
дальнейшего развития. Пытаясь извлечь уроки из прош-
лого. человек поступает как рационально мыслящее су-
щество, которое планирует свое будущее с учетом всего
накопленного исторического опыта.
Что касается лично меня, то владевшее мной стрем-
ление к синтезу природного и социального облегчило
преодоление искусственных барьеров, созданных моим
гуманитарным образованием. Мне стало очевидно, что
бессмысленно рассматривать конфликт между человеком
и природой лишь под социологическим углом зрения.
С другой стороны, недостаточно и чисто биологических
представлений. Поведение человека отличается целост-
ностью, и для понимания его взаимосвязи с природными
и экологическими факторами необходимо комплексно
изучать все его формы — от устойчивых стереотипов,
характерных и для поведения животных, до значительно
более гибких, сугубо человеческих черт. Видимо, имеет
смысл пояснить это разделение на стереотипные и меняю-
щиеся в соответствии с нашим выбором формы поведе-
ния. Во-первых, не следует думать, что животные в отли-
чие от человека всецело руководствуются инстинктами.
35
2*
В поведении всех животных обнаруживается известная
гибкость, а у высших млекопитающих важную роль иг-
рает способность к обучению. Таким образом, общие
принципы, лежащие в основе процесса обучения, влияют
и на поведение животных. Выявление этих закономер-
ностей, в частности с помощью исследований в области
поведения животных и нейрофизиологии, поможет про-
лить свет и на поведение человека.
Во-вторых, имеется два типа стереотипного поведе-
ния — генетически обусловленные инстинкты и те формы
поведения, которые навязываются внешними обстоятель-
ствами — например, правилами функционирования экосис-
темы, физическими законами, закономерностями эволю-
ции. Независимо от той роли, которую мы отводим
инстинктам, человеческое поведение, без сомнения, скла-
дывается под влиянием таких внешних факторов. Именно
в этой второй категории стереотипного поведения обна-
руживается сходство между человеком и другими пред-
ставителями животного царства, ибо поведение тех и
других подчиняется одним и тем же общим законам.
Эти стереотипные черты поведения человека особенно
трудно направлять и контролировать, и, пока они не будут
выявлены и изучены, все наши усилия по преодолению
конфликта между человеком и природой могут оказаться
тщетными.
Основные функции живых организмов
Какие же внешние факторы воздействуют на наше по-
ведение? Как минимум, на человека должны распростра-
няться все те законы, которым подчиняются другие формы
жизни. Чтобы поддерживать свое существование, все
живые организмы должны размножаться, для этого им
необходимы энергия и способность избежать преждевре-
менной гибели. Способы получения энергии и средства
самозащиты определяются информацией, которой распо-
лагают эти организмы. Таковы правила игры. Следова-
тельно, все формы жизни обладают четырьмя основными
функциями:
— получение энергии, т. е. пищи,
— самозащита,
— информационное развитие,
— воспроизведение себе подобных.
Если вдуматься, то именно эти основные функции поз-
волили живым организмам, в том числе людям, взаимо-
36
действовать между собой и развиваться на протяжении
многих веков. Они дают возможность понять ключевые
особенности поведения всех животных и, следовательно,
человека. Каждая из этих функций — необходимое усло-
вие продолжения жизни на Земле. Конечно, жизнь чело-
века во всем ее многообразии нельзя сводить только к
размножению, получению энергии, самозащите и инфор-
мационному развитию, но этого достаточно для объясне-
ния наиболее важных точек соприкосновения человека
с природой. Эти же моменты положены в основу прове-
денного в данной книге анализа, цель которого — иссле-
довать прогресс человека как существа, чьи предки были
животными и чье развитие само было явлением природы.
Четыре упомянутых выше фактора я называю «основ-
ными функциями», поскольку они характеризуют сущест-
вование человека внутри экологической системы. Зоологи
обсуждают проблемы, связанные с выживанием. Социоло-
ги и психологи исследуют основные потребности человека.
Важно понимать, что независимо от конкретных формули-
ровок речь идет об одном и том же — об основных формах
поведения, общих для всех животных.
(Под информационным развитием подразумевается
процесс получения сигналов из окружающей среды, их
отбора, обработки и использования в качестве руководст-
ва для поведения.)
Добывание пищи
Важнейшим видом жизнедеятельности всех живот-
ных — от одноклеточных организмов до слона — является
добывание пищи. Первичным источником энергии для
всего живого на Земле служит излучение Солнца. Мы все-
цело зависим от энергии Солнца, поступающей в виде све-
та, и, как бы ни были велики наши успехи в покорении
природы, все мы так или иначе остаемся «детьми солнца».
Однако животные могут потреблять энергию только
в виде химических веществ: они нуждаются в предвари-
тельном преобразовании световой энергии в химическую.
Такой процесс, происходящий в зеленых хлорофиллсо-
держащих растениях и называемый фотосинтезом, заклю-
чается в использовании солнечной энергии для синтеза
сахаров. Его можно уподобить строительству, где строи-
тельным материалом служат вода и атмосферная двуокись
углерода, а результатом — сахар и другие углеводы. До-
бавляя к сахарам азот, растения производят аминокис-
лоты — кирпичики, из которых потом строятся белки.
37
Сахар является первичным источником химической
энергии, основным топливом для всех клеток и организ-
мов — животных и растительных. Но процесс фотосинте-
за, помимо аккумуляции солнечной энергии в виде саха-
ров, имеет и другой аспект — высвобождение кислорода в
атмосферу. Почти все живые организмы нуждаются в
кислороде, и потому зеленые растения по праву счи-
таются основой всех экосистем. Питание животных пол-
ностью зависит от зеленых растений. Животные, полу-
чающие энергию, поедая растения, называются травояд-
ными, а получающие энергию в виде мяса других жи-
вотных, главным образом травоядных,— плотоядными, или
хищниками. Человек, как и некоторые другие животные,
является одновременно и травоядным, и плотоядным.
В экологических системах растения составляют льви-
ную долю биомассы, т. е. общей массы живого органи-
ческого вещества. Это и понятно — пищи должно быть
больше, чем едоков. В целом потребление пищи в преде-
лах экосистемы определяется главным образом величиной
прироста биомассы растений. Если она снижается, в ре-
зультате сокращается и общая масса животных.
Потребление пищи происходит в рамках относительно
стабильной структуры — экологической пирамиды, или
пирамиды питания, построенной из пищевых цепей раз-
личной длины. Основание пирамиды составляют зеленые
растения, следующий уровень занимают травоядные жи-
вотные. На третьем уровне расположены хищники первого
порядка (питающиеся травоядными), на четвертом —
поедающие их хищники второго порядка.
В принципе особенности питания' каждого вида по-
стоянны, и незначительные отклонения — это результат
адаптации к сезонным изменениям. Естественно, каждый
вид стремится иметь возможность питаться в соответст-
вии с сезонными потребностями. Поэтому животные оби-
тают в границах сравнительно небольших жизненных
зон — в своих экологических нишах, где они в нужное
время имеют нужную пищу. Когда условия меняются,
животные вынуждены переселяться на другие территории
и заново создавать себе экологическую нишу. Таким об-
разом, добывание пищи — это фактор группирования и
миграции животных. В прошлом эта сила оказывала мощ-
ное воздействие на жизнь и перемещения человека. Она
продолжает играть свою роль и поныне. Экосистемы пред-
ставляют собой целостные циклы воспроизводства собст-
венных ресурсов, где все взаимосвязано и части зависят
38
от целого. Человек преуспевал в добывании пищи, но в
результате он стал возмутителем спокойствия и постоян-
ной угрозой для кормящей его экосистемы.
Самозащита
Способность к самозащите — обязательный элемент
поведения всех животных. Даже вирусы снабжены белко-
вой оболочкой, а простейшие клетки покрыты защитной
мембраной. Млекопитающие — животные, состоящие из
множества клеток,— создают для них подобие защитной
среды. Внутри тела животного клетки обеспечены пос-
тоянными концентрациями воды, кислорода, солей, саха-
ров и других необходимых химических веществ, они защи-
щены от превратностей внешнего мира. Животное сохра-
няет эту защитную среду с помощью различных форм
поведения и таким образом противостоит факторам, угро-
жающим его существованию. Оно избегает неблагоприят-
ных местообитаний и стремится жить там, где имеется
достаточно пищи. Кроме того, у млекопитающих для са-
мозащиты существуют специализированные структуры —
кожа и шерсть, а также поведенческие приемы — мигра-
ции, поиски укрытий, устройство логовищ, гнезд, нор
и т. д.
Животному приходится защищаться и от других орга-
низмов. На микроскопическом уровне оно располагает
системами, помогающими противостоять инфекциям и бо-
лезням, на макроуровне — широким набором защитных
приспособлений, к которым относятся, например, панцири,
оперение, окраска. Целям защиты служат и разнообразные
приемы поведения — выделение неприятных запахов, уг-
рожающие позы и звуки и, конечно, уклонение от схватки.
Бегство или отступление — наиболее распространенные
способы защиты от нападения.
По сравнению с человеком защитное поведение живот-
ных имеет массу любопытных особенностей. Когда жи-
вотные объединяются в группы — рыбы в косяки, птицы
в стаи, обезьяны в семьи,— то делают они это прежде
всего для защиты от врагов. Косяк обеспечивает боль-
шую безопасность от хищных рыб, стая дроздов реши-
тельно нападает на ястреба, семейство бабуинов отгоняет
любого, кто угрожает их детенышам. Таким образом, у
животных групповое существование создает защиту для
отдельных особей, причем надежность этой защиты повы-
шается с ростом организации внутри сообщества. В ее
основе обычно лежит строгая иерархия. На птичьем дворе
39
решающим фактором иерархической структуры является
физическая сила; это относится и ко многим млекопи-
тающим. Но у приматов, в частности бабуинов, вожак
группы наряду с физической силой и агрессивностью обя-
зан обладать и определенными социальными качествами.
Какова же роль агрессивности (т. е. борьбы внутри
сообщества) и альтруизма (т. е. заботы о благе других
даже в ущерб себе) в моделях поведения, используемых
животными в целях защиты?
В борьбе за пищу внутривидовая агрессивность —
обычное явление среди позвоночных как хищных, так и
травоядных. Животные защищаются от агрессивности
своих собратьев, расселяясь и занимая все большее жиз-
ненное пространство. Агрессивность и территориальное
поведение взаимосвязаны — поединки между представите-
лями одного и того же вида широко распространены
в животном мире, но они, как правило, не угрожают
жизни отдельных особей.
Альтруизм, проявляющийся при защите молодняка,
встречается уже у рыб, земноводных и пресмыкающихся.
У птиц и млекопитающих он выражается также в помощи
неродственных особей друг другу в опасных ситуациях.
По мнению И. Эйбл-Эйбесфельдта, как агрессивность,
так и альтруизм необходимы для успешного существо-
вания вида, и человек, как представитель приматов, обла-
дает врожденной склонностью и к агрессивному, и к соли-
дарному поведению. Чтобы обеспечить необходимую за-
щиту, человек, как полагает И. Эйбл-Эйбесфельдт, должен
был, с одной стороны, все лучше контролировать свою
агрессивность, а с другой — все больше тяготеть к объеди-
нению с себе подобными.
Информационное развитие
Добывание пищи и самозащита — важнейшие условия
выживания. Но каким образом животное узнает, где нуж-
но искать корм или от кого необходимо защищаться?
Как ему следует осуществлять взаимодействие со средой,
чтобы не погибнуть?
Для этого животное нуждается в каких-то каналах
связи с внешним миром, т. е. в информации. Каждый
живой организм постоянно получает сигналы из окру-
жающей среды и реагирует на них. У многоклеточных
имеются специальные органы чувств и нервная система,
позволяющие собирать, систематизировать и анализиро-
вать информацию, которая в той или иной степени опре-
40
деляет все возможные формы поведения животного.
Несколько упрощая, можно сказать, что именно благодаря
центральной нервной системе животное выбирает формы
поведения, приспосабливается к условиям существова-
ния — словом, живет.
У разных видов животных усвоение информации про-
исходит неодинаково — очевидно, каждый вид восприни-
мает мир по-своему. Во всяком случае, представления
медузы существенно отличаются от наших с вами, причем то
и другое восприятие мира несовершенно. Каждое живот-
ное анализирует сигналы, полученные органами чувств
из окружающей среды, и строит на этой основе свое
поведение: у медузы это может оказаться всего лишь
движение в направлении более благоприятного местооби-
тания, у человека речь может идти о выборе наилучшего
решения энергетической проблемы. Вероятно, такое со-
поставление покажется несколько утрированным. И тем не
менее, поскольку поведением и того и другого организма
управляет нервная система, разница в их поведении в
принципе определяется «качеством» обрабатываемой ин-
формации.
Таким образом, встает вопрос о нейронах — клетках,
составляющих нервную систему. По нашему, человеческо-
му, разумению, уровень развития системы нейронов —
это важнейший критерий эволюционной зрелости всех
представителей животного мира. Функция нейронов за-
ключается в получении сигналов и преобразовании их
с помощью клеточных мембран в электрохимическое воз-
мущение. Распространяясь по системе нервных волокон,
оно в конечном счете управляет поведением. Так что
система нейронов, по сути, представляет собой систему
преобразования сигналов. Эффективность ее работы за-
висит прежде всего от количества нейронов и струк-
туры их сети. В организме медузы они исчисляются ты-
сячами, у млекопитающих — миллионами, у человека —
миллиардами. Более того, сами нервные волокна разли-
чаются как по числу, так и по степени сложности. Эти
волокна формируют сеть нейронов, в синапсах которой
фокусируются все поступающие сигналы. Синапсы — это
участки, осуществляющие передачу импульса с одного
нейрона на другой. Механизм этого процесса еще во мно-
гом неясен, но важно подчеркнуть, что его изучение
прольет свет на проблемы, связанные с обучением и па-
мятью.
Развитие нервной системы и превращение ее в цент-
41
ральный орган, управляющий жизнью животного, потребо-
вало совершенствования ее энергоснабжения и защиты.
Например, у млекопитающих для этих целей служит
прочная черепная коробка, гемато-энцефалический барьер,
не пропускающий в мозг многие циркулирующие в крови
химические соединения, усиленное кровоснабжение мозга
и спинномозговая жидкость.
Работа высокоразвитой нервной системы ни в коей
мере не сводится лишь к приему импульсов, поступаю-
щих в данный момент. Напротив, в ней происходит на-
копление полученных, отобранных и проанализированных
электрохимических сигналов. Это хранение информации
осуществляется, вероятно, в синапсах и проявляется
в изменении способа передачи ими импульсов. Вопрос,
какие именно синапсы будут в этом участвовать, опре-
деляется генетическими факторами: информация об этом
содержится в генах организма. Информация — наслед-
ственная, а также полученная в результате жизненного
опыта — определяет все возможные формы поведения.
У низших организмов, таких, как медуза, способность
нервной системы накапливать информацию, а следо-
вательно, и круг возможных форм поведения очень
ограниченны. На противоположном конце этой шкалы —
человек, обладающий наибольшими информационными
способностями и в силу этого широким диапазоном форм
поведения.
Воспроизводство
Хотя все живые существа смертны й жизнь каждого
индивида имеет свой предел, биологический вид продол-
жает существовать. Рождение и смерть, таким образом,—
неотъемлемые свойства жизни, а средством поддержания
ее непрерывности служит продолжение рода.
Способы размножения различных растительных и жи-
вотных видов исключительно многообразны. Даже у мле-
копитающих репродуктивное поведение варьирует в ши-
роких пределах. Мыши достигают половой зрелости в воз-
расте одного месяца, беременность длится 3—4 недели,
а в каждом помете бывает примерно 6 детенышей. Та-
ким образом, пара новорожденных мышей теоретически
может в течение года произвести на свет более 20 тыс.
потомков. Слониха, напротив, за это время способна ро-
дить лишь одного слоненка.
Общий закон природы таков, что каждый биологиче-
ский вид размножается настолько интенсивно, насколько
42
позволяет ему окружающая среда. Следовательно, репро-
дуктивное поведение вида должно соответствовать, во-
первых, его индивидуальным биологическим особенностям
и, во-вторых, условиям, диктуемым внешней средой. Если
эти условия неблагоприятны и изменчивы, необходимо
более многочисленное потомство. Для успешного сущест-
вования вида нужно, чтобы рождалось и выживало по
меньшей мере столько же особей, сколько погибает. Двух
здоровых потомков достаточно для поддержания числен-
ности вида на постоянном уровне. Но у животных обычно
размножение происходит более интенсивно. Естественным
результатом такого «перепроизводства» является борьба за
жизненное пространство.
Если цель репродуктивного поведения — увеличение
численности вида, а это ведет к обострению борьбы за
жизненное пространство, как же в конечном счете регули-
руется рост популяций различных видов животных? Для
человечества этот вопрос имеет принципиальное значе-
ние. Взрывоподобный рост численности населения застав-
ляет задуматься о путях ее регулирования. Как осуще-
ствляется эта регуляция у животных? Не исключено, что
понимание общности происхождения человека и животных
поможет найти подход к проблеме.
Судя по всему, популяции животных имеют механизм
саморегуляции, позволяющий ограничивать рост числен-
ности данного вида. Без сомнения, лимитирующим факто-
ром является недостаток пищи и неблагоприятные усло-
вия внешней среды. Но даже популяции, которым не
угрожают голод, жажда, хищники, паразиты, болезни и
неблагоприятные климатические изменения, увеличивают
свою численность лишь до определенного предела. Каким
же образом он устанавливается? При возрастании плот-
ности популяции жизненное пространство каждого инди-
вида сокращается, и животные реагируют на это, изменяя
свое репродуктивное поведение. Увеличивается число бес-
плодных самок, детенышей в пометах становится меньше.
Ослабевает забота о потомстве, и в результате снижается
число выживающих детенышей. В природе, таким обра-
зом, неограниченный рост популяции невозможен.
Каковы же особенности репродуктивного поведения
человека? Женщины, подобно самкам крупных млекопи-
тающих, могут производить на свет детей не чаще, чем раз
в году. Половой зрелости люди достигают позднее, чем
животные: если крупные хищники приобретают способ-
ность к размножению приблизительно в двух-трехлетнем
43
возрасте, крупные обезьяны — в 8—12 лет, то люди, как
правило,— в 11 —17 лет. В отличие от большинства млеко-
питающих человек придерживается моногамии. Среди
млекопитающих моногамными являются лишь немногие —
лисы, волки и некоторые другие хищники. (Правда, мо-
ногамия часто встречается у птиц. Видимо, она получает
распространение в тех случаях, когда для выживания
потомства необходима совместная забота о нем обоих
родителей.)
Что больше всего отличает людей от животных, так
это отношение к сексу. В животном мире копуляция осу-
ществляется лишь во время эструса у самок и целиком
подчинена задаче воспроизводства потомства. Секс ради
наслаждения — специфическая черта человеческого пове-
дения, наложившая отпечаток на весь его образ жизни.
Несмотря на это, а может быть, и благодаря этому
наше репродуктивное поведение отвечает задачам успеш-
ного развития человечества как биологического вида.
Хотя до достижения половой зрелости и рождения детей
у человека проходит не менее 20 лет и размножение
является лишь побочным результатом половых отноше-
ний, население планеты растет все более высокими тем-
пами. Это происходит потому, что по сравнению с дете-
нышами других животных наши дети имеют предпочти-
тельные шансы на выживание и воспроизводство себе
подобных. Таким образом, человек представляет собой
необычное создание. Он научился успешно добывать
пищу, защищаться и производить потомство. Способность
получать сигналы из окружающей среды, хранить и ис-
пользовать информацию позволяет человеку успешнее
всех других животных выбирать адекватные формы пове-
дения.
Но как удалось этого добиться? И вправе ли мы счи-
тать себя истинными покорителями природы, коль скоро
наше вторжение в окружающую среду породило множест-
во острых проблем?
Научные исследования постепенно отодвигают грани-
цу знаний о происхождении человека все дальше в глубь
веков. Стало возможным проследить эволюцию приматов
на протяжении по меньшей мере 60 млн. лет, вплоть до
того момента, когда человек в нашем сегодняшнем пони-
мании еще не существовал. Благодаря великому эволю-
ционному процессу человеческий род занял в природе
уникальное положение, но одновременно достиг крити-
ческой стадии развития. Не является ли человек — про-
дукт эволюции — одновременно ее пленником? Способно
ли человечество управлять собственной судьбой?
Перейдем теперь к вопросу об эволюции человека.
4. ЭВОЛЮЦИЯ ЧЕЛОВЕКА
«Что было, то и будет, и что делалось, то и будет
делаться, и нет ничего нового под солнцем». Такая ста-
тическая картина мира царила в сознании людей в тече-
ние многих веков. Истинность ее казалась самоочевидной
во времена, когда на протяжении одной человеческой
жизни существенных перемен не происходило, а наблю-
даемые изменения носили циклический характер. Горы
веками стояли неподвижно, реки текли, но не меняли
русла; звезды двигались по небосклону, но их располо-
жение определялось временем суток и временем года;
люди рождались, росли и в конце концов умирали, но
жизненные циклы и общественное устройство, казалось,
оставались неизменными от поколения к поколению.
Согласно традиционному мышлению, достоверные све-
дения можно было получить только о тех предметах,
которые оставались неизменными либо менялись цикли-
чески. Текущие же изменения считались непредска-
зуемыми, ниспосылались богами и были недоступны пони-
манию простых смертных.
Статическая картина мира была поставлена под сомне-
ние древнегреческим ученым Гераклитом, но первый
серьезный удар ей был нанесен гелиоцентрической тео-
рией строения солнечной системы, предложенной в
1543 г. Николаем Коперником. Она революционизировала
представления человека о мире, разрушив миф о Земле
как неподвижном центре Вселенной.
Событие, имевшее еще более значительные последст-
вия, произошло 24 октября 1859 г. В этот день вышла
в свет работа Чарлза Дарвина «Происхождение видов
путем естественного отбора». Он не был ни первым, ни
единственным эволюционистом; идеи биологической эво-
люции уже носились в воздухе, и в книге Дарвина они
наконец обрели четкую формулировку. Первые 1250 эк-
земпляров были распроданы в один день, и с этого мо-
мента человеческая мысль обрела новое направление.
45
Помимо вклада в биологию, работа Дарвина замечательна
тем, что она доказала возможность нециклических из-
менений.
Ясно, что изменениям подвержены не только живые
организмы. Меняются неподвижные на вид звезды, меня-
ется Земля вместе с континентами, горами и реками.
В самом деле, меняется все, за исключением законов,
управляющих этими изменениями. По существу, концеп-
ция эволюции — это мысль о постоянном изменении,
охватывающем все во Вселенной и саму Вселенную. Эта
концепция приложима и к идеям, включая саму идею
эволюции. За последние 120 лет теория биологической
эволюции Дарвина эволюционировала и обогатилась в
результате ряда новых открытий. Еше в 1870 году Грегор
Мендель начал исследования, приведшие к открытию зако-
нов генетики. Физическим основам наследственности
впоследствии дала объяснение молекулярная биология.
В 1970-х годах достижения палеонтологии и археологии
позволили составить достаточно ясное представление о
продолжавшемся миллионы лет эволюционном развитии
человека.
Предлагаемая читателю книга едва ли могла быть
написана в 1960-х годах, так как она основывается на
результатах современных научных исследований разви-
тия человека. Только сейчас мы получили возможность
плодотворно изучать это равитие как природное явле-
ние, и есть основания надеяться, что такой подход позво-
лит наметить необходимые изменения в нашем поведении.
Человечество весьма неохотно расстается со стати-
ческим представлением о мире. За пределами научного
сообщества идея эволюции получает признание очень и
очень медленно. Вместе с тем становится все очевидней,
что оценить место человека в современном мире можно
только на основе изучения многовекового развития чело-
вечества. Только поняв, что «все ново» под солнцем, мы
будем в состоянии сознательно искать альтернативы на-
шего поведения и выбирать из них те, которые позволят
человечеству выжить.
Великий процесс эволюции природы
Эволюционный процесс можно разделить на три ста-
дии:
— космическая эволюция,
— биологическая эволюция,
46
— культурная эволюция.
Чтобы понять процесс эволюции, мы прежде должны
рассмотреть его как единое целое, а затем расчленить
на космический, биологический и культурный уровни. На
каждом из них действуют свои законы. Сначала проис-
ходит космическая эволюция неорганической материи,
характеризующаяся очень медленными темпами. Далее
в более быстрых темпах наступает этап биологической
эволюции живых организмов. И наконец, происходит
культурная эволюция человечества, отличающаяся наи-
большей скоростью изменений.
Как отмечает специалист в области эволюционной
генетики и теории эволюции Ф. Добл$анский, эти уровни,
несмотря на все их различия, не являются полностью
изолированными: существуют взаимодействия как между
космической и органической эволюциями, так и между
биологической и культурной. Космическая эволюция
Вселенной, создавшая основу для жизни, началась, по-
видимому, около 10 млрд, лет назад, и на протяжении
всего этого времени космос, Солнце и другие звезды
непрерывно изменялись. Перемены постоянно происхо-
дят и на Земле: подтверждением тому служат дрейф
континентов и ледниковые периоды. Около 3—4 млрд,
лет назад в результате эволюции на нашей планете соз-
дались условия, благоприятные для возникновения жизни.
Дальнейшее развитие жизни хотя и зависело, бесспорно,
от космической эволюции, но в большей степени опре-
делялось эволюцией биологической. В итоге сейчас на
Земле имеется как минимум 2 млн. различных биологи-
ческих видов, границы между которыми сохраняются в
силу того, что скрещивание может осуществляться лишь
в пределах данного вида. Один из таких видов — чело-
вечество.
Человек — уникальное создание биологической эво-
люции, развитие которого обусловлено прежде всего
третьим типом эволюционного процесса — эволюцией
культуры, последним звеном в цепи длительных преоб-
разований, начавшимся лишь несколько миллионов лет
назад. В начале этого периода развитие человека подчи-
нялось законам как биологической, так и культурной
эволюции, но, очевидно, именно последняя привела к не-
давним быстрым драматическим переменам.
Каждый шаг — от космической эволюции к биоло-
гической (т. е. возникновение жизни) и от биологической
к культурной (т. е. от животного к человкку) означал
47
лет назад
Рис. 2. От человекообразной обезьяны к человеку.
открытие новых эволюционных возможностей. Эти сдвиги
направляли эволюционный процесс и носили столь дра-
матический характер, что казались почти сверхъестествен-
ными. Так чем же они были на самом деле — чудом
или результатом действия природных закономерностей?
Жак Моно в книге «Случайность и необходимость»
утверждает, что справедливо и то и другое. И жизнь и
человек — это природные явления, возникшие в полном
соответствии с законами природы. В то же время и
жизнь и человек — феномены редчайшие. По словам
Моно, «...жизнь могла возникнуть на Земле в один-един-
ственный, неповторимый момент. Вероятность ее появле-
ния в любое другое время практически равна нулю». По
поводу человека Моно восклицает: «Наша судьба не была
предопределена. Мы — единственный во всей биосфере
48
вид, способный логически мыслить и общаться друг с
другом посредством символов. Однако возникновение
человека — тоже исключительный случай и это обстоя-
тельство должно развенчать антропоцентристский взгляд
на мир... Не следует думать, будто Вселенная вынаши-
вала под сердцем жизнь, а биосфера в свою очередь —
человека. Нам просто выпал счастливый номер в ру-
летке».
Два естественных, но случайных события — возникно-
вение жизни на Земле и появление человека в биосфе-
ре — привели к двум новым этапам эволюционного про-
цесса: биологическому и культурному. Чтобы понять спе-
цифику развития человека и оценить его возможности,
необходимо прежде всего разобраться в тех законах,
которые управляют биологической и культурной эволю-
циями, а также изучить существовавшие и существующие
взаимосвязи между ними.
Законы биологической эволюции
Благодаря достижениям молекулярной биологии мы
получили представление о фундаментальных законах
эволюции. По словам Моно, «теперь основные ее меха-
низмы не только известны в общих чертах, но и доста-
точно хорошо изучены... Главные проблемы разрешены,
и эволюция не лежит более на пределе наших знаний».
Основой биологической эволюции служит, во-первых,
почти полная неизменность наследственных признаков,
обеспечиваемая молекулой ДНК, а во-вторых, очень мед-
ленные изменения биологических видов в результате
естественного отбора — изменения, которые кажутся
телеологическими, так как повышают шансы данного
вида на выживание.
Молекула ДНК, обеспечивающая процессы размноже-
ния и наследования признаков, представляет собой всего-
навсего длинную цепь химических соединений — нук-
леотидов, организованных подобно словам в предложении
и образующих код, выполняющий роль шаблона при
постройке нового организма. Для каждого вида имеется
свой строго определенный порядок чередования нуклеоти-
дов в молекуле ДНК. Например, некая последователь-
ность соответствует организму мухи: измените ее, доба-
вив, убрав или поменяв местами несколько нуклеотидов,
и в результате вырастет гриб. Внесите еще несколько
изменений, и вы получите ДНК человека.
49
Первым этапом размножения является удвоение (реп-
ликация) молекулы ДНК, при котором возникает новая
цепь, идентичная исходной. Если исходная молекула
ДНК соответствовала организму мухи, то и из вновь
образованной цепи в конце концов получится муха. По
одинаковым шаблонам строятся одинаковые организмы.
Основной принцип состоит в том, что ДНК и, следова-
тельно, наследуемые видовые признаки передаются от
одного поколения к другому без изменений. Так, мухи
порождают мух, а люди — людей. Однако при копиро-
вании ДНК иногда возникают ошибки, и в результате
вновь полученная ДНК несет мутации, приводящие затем
к изменениям структуры организма и наследуемые всеми
последующими поколениями.
Мутации, как подчеркивает Моно, возникают абсолют-
но случайно. «А поскольку лишь они одни вызывают изме-
нения в генетической информации, которая в свою оче-
редь является единственным фактором, обусловливающим
сохранность генетической структуры, то мутации неиз-
бежно следует признать единственным источником всех
новых организмов в биосфере». Таким образом, мы су-
ществуем благодаря случайным ошибкам при копирова-
нии генетического материала, появление которых не про-
тиворечит законам физики, но и не предопределяется
ими. Подобные случайные ошибки поставляют исходный
материал для естественного отбора.
Случайная природа мутаций вовсе не означает, что
этот процесс не имеет никаких ограничений и возможны
любые мутации. Структура и количество генов опреде-
ляют диапазон возможных генетических изменений каж-
дого вида. Однако сами мутации воздействуют на гены и
постепенно все больше их изменяют. Поэтому мутации,
обнаруживаемые в генах человека сегодня, вероятно,
отличаются от тех, которые возникали 10 млн. лет назад
в генах нашего первобытного предка.
Частота мутаций частично контролируется самими
организмами. По приводимым в книге Моно оценкам, у
людей в каждом поколении происходит несколько сотен
миллиардов мутаций; их число было бы больше, если
бы многие дефекты ДНК не исправлялись с помощью
специальных внутриклеточных механизмов. Наоборот, у
низших организмов частота мутаций могла бы быть
меньшей, чем она есть в действительности. Эти данные
привели к идее о существовании оптимального уровня
мутаций — не настолько высокого, чтобы из-за много-
50
численных аномалий гибла значительная часть потом-
ства, но достаточного, чтобы организмы могли эволюцио-
нировать и использовать новые жизненные возможности.
Каждое новое свойство, появившееся в результате той
или иной мутации, проходит тщательную проверку с точки
зрения его влияния на выживание данного организма и
вида в целом. Естественный отбор закрепляет лишь те
изменения, которые увеличивают способность живого
существа к добыванию пищи, самозащите и размножению,
то есть направлены на повышение его шансов на выжи-
вание, приспособленности к жизни. Кроме того, каждая
новая мутация должна согласовываться с уже имеющи-
мися в организме системами. Моно почти поэтизирует
роль естественного отбора: «...эволюция, похоже, имеет
телеологический характер, она помогает воплощать «меч-
ту» биологического вида».
Таким образом, эволюция на основе естественного
отбора — процесс, идущий по принципу постоянной эска-
лации. Это обстоятельство подчеркивает Ф. Добжанский,
утверждая, что каждая особь является связующим зве-
ном в цепи всех поколений, когда-либо живших на Земле,
и естественный отбор позволил сохранить в этих поколе-
ниях информацию, необходимую для индивидуального
развития. Добжанский рассматривает естественный отбор
как самоуправляемый кибернетический механизм, обеспе-
чивающий биологические виды информацией о состоянии
окружающей среды и приводящий эволюционные изме-
нения в соответствие с происшедшими ранее. Следова-
тельно, биологический вид обладает генетической па-
мятью. Наследственность не просто мозаика, состоящая
из отдельных самостоятельно действующих генов, а слож-
но организованная система, элементы которой должны
быть точно подогнаны друг к другу с тем, чтобы обес-
печивать выживание вида.
Правда, эволюции присуще хладнокровное приспособ-
ленчество. Она заставляет животное адаптироваться к
существующим условиям, а изменения, которые могут
произойти позднее, ее не интересуют. Оппортунизм и
близорукость эволюции зачастую приводили к вымира-
нию видов. Если окружающая среда остается без изме-
нений, эволюция направляет развитие биологических ви-
дов в сторону все большей специализации. Таким обра-
зом, биологический вид может оказаться в капкане
узкой экологической ниши. Когда же условия меняют-
ся и привычные ниши исчезают, многие виды, уже не
51
способные быстро перестроиться, перестают существовать.
Итак, естественный отбор — это творческий процесс,
постоянно создающий новые виды. Большая часть из них
оказывается творческими неудачами, что в природе озна-
чает смерть и исчезновение с лица Земли. В музеях мира
хранится множество останков видов, вымерших в резуль-
тате изменений окружающей среды.
Биологическая эволюция человека
Эволюция физического облика человека происходила
главным образом на основе мутаций, проявляющихся в
изменении деятельности центральной нервной системы.
В процессе эволюции генетические изменения затрагивали
прежде всего ткань мозга и нервные клетки. Внешним
выражением этих изменений стал быстрый рост объема
головного мозга человека: за 5 млн. лет он увеличился
втрое. В истории биологической эволюции это, по-ви-
димому, одно из наиболее быстрых генетических изме-
нений.
Благодаря недавним ископаемым находкам расшири-
лись границы наших знаний о ранних стадиях эволю-
ционного развития человека. Критерием в оценке возра-
ста тех или иных находок является изучение содержа-
щих ископаемые остатки напластований горных пород,
например, в каньонах рек или на территориях, покрытых
лавой. Высокая точность радиометрических и палеомаг-
нитных методов определения возраста ископаемых фраг-
ментов позволила исследователям построить достаточно
правдоподобную хронологическую схему эволюции чело-
века. Но загадок в этой области все еще немало. Даже
в публикациях самого последнего времени нередко встре-
чаются неясности, различия в формулировках и точках
зрения. Скажем, в финском издании этой книги рама-
питек (Ramapithecus), живший 9—15 млн. лет назад, был
назван предком человека. Но совсем недавно появились
факты, свидетельствующие в пользу другого взгляда,
согласно которому рамапитек не является нашим прямым
предком. И все же к настоящему времени удалось создать
довольно логичную схему эволюционного развития чело-
века, разделяемую всеми специалистами.
Этапы эволюции внешнего облика человека были тща-
тельно изучены финским палеонтологом Бьерном Курте-
ном. Ниже мы будем опираться в основном на его данные.
52
Формирование человека: увеличение объема головного мозга
название вида время появления (сколько лет назад) средние размеры мозга (в см')
Australopithecus 5— 1 МЛН. 450
Homo habilis 2,5-- 1,5 млн. 750
Homo erectus 1,5 млн. 130 тыс. 850 1200
Homo sapiens neander- talensis 130 тыс. - 35 тыс. 1500
Homo sapiens sapiens 130 тыс. 1350—1400
Формирован ие человека: ископаемые находки
Australopithecus: две разновидности — «грацилис» и «робустус», обе человекоподобные.
Homo habilis: хронологически первый вид, который следует от-
носить к человечеству, произошел от Australo-
pilhecus около 2,5 млн. лет назад.
Homo sapiens neander- по общепринятому ныне мнению, это две разно-
talensis и Homo sapiens видности одного и того же вида; существовали
sapiens одновременно до внезапного исчезновения Ното
sapiens neanderlhalensis примерно 40—35 тыс.
лет назад; Homo sapiens sapiens приобрел свой
современный облик приблизительно 35 тыс. лет
назад.
У человека генетические изменения в нервной систе-
ме привели к более радикальным, чем у животных, из-
менениям поведения. Бесспорно, с точки зрения пове-
дения человек приспособился к условиям жизни лучше
других представителей животного мира.
В эволюционном процессе отбор мутаций и изменения
в поведении тесно взаимосвязаны. Как показал Эрнст
Майр *, изменения поведения часто — если не всегда —
способствуют ускорению эволюции. Например, освоение
нового местообитания или нового источника пищи мо-
жет привести к отбору по новым признакам и, следо-
вательно, к важным адаптационным сдвигам. Не вызы-
вает сомнений, полагает Майр, что многим ключевым
событиям в истории развития жизни на Земле, таким,
как завоевание суши и воздуха, положили начало изме-
нения в поведении.
Лично я убежден, что настало время исследовать
механизм воздействия изменений в поведении на про-
цесс эволюции. Эволюционисты-теоретики единодушно;
утверждают, что эволюция движется в направлении I
свободы выбора форм поведения. Следовательно, генетиче-!
* Майр, Эрнст (род. 1904) — американский зоолог-систематик и
эволюционист.- Прим, перев.
53
ская эволюция создает предпосылки для обогащения куль-
турной эволюции. Каким же образом культурная эво-
люция вырастает и развивается из биологической? Эта
важнейшая проблема еще почти не затронута наукой.
Закономерности эволюции культуры
Для выработки правильного подхода к проблеме эво-
люции культуры прежде всего необходимо осознать, что
в основе биологической эволюции лежит изменение
информации, а не организмов как таковых. Муха, на-
пример, вовсе не эволюционирует — она просто живет,
а затем умирает. Но при этом сохраняется и постепенно
эволюционирует информация, заложенная в ДНК. Имен-
но информация и претерпевает изменения, которые затем
проявляются — или не проявляются — на уровне орга-
низма. В частности, мутации могут возникать в тех
фрагментах ДНК, которые не кодируют какой-либо при-
знак, а выполняют роль знаков препинания — если упо-
добить молекулу ДНК предложению, а ее значащие
фрагменты — словам.
Точно так же естественный отбор воздействует фак-
тически на информацию, закодированную в ДНК. Это
может осуществляться опосредованно — через выжива-
ние и размножение данного организма, но может про-
исходить и иначе — без вовлечения организма. Репли-
кация участка ДНК, несущего мутацию, которая вызы-
вает неверную расстановку «знаков препинания», будет
затруднена, и такая мутация вряд ли сохранится. Наобо-
рот, «эгоцентричный» участок ДНК, как бы говорящий
просто «скопируй меня», будет воспроизведен и успешно
закреплен, если только это не будет помехой выживанию
организма.
В основе своей успех биологической эволюции за-
ключается в увеличении общего количества имеющихся
в природе копий определенного набора информации,
а неудача означает исчезновение всех копий данного
набора.
С этой точки зрения культурная эволюция во многом
схожа с биологической, с той разницей, что в первом
случае информация передается последующим поколе-
ниям не посредством размножения с участием ДНК, а
путем подражания, обучения и овладения знанием и
навыками. Подобно тому как биологическая эволюция
основана на передаче от поколения к поколению неиска-
54
женной генетической информации, эволюция культуры
связана со способностью сохранять всю накопленную ин-
формацию и передавать ее следующему поколению.
Разумеется, в обоих случаях для эволюции просто
точной передачи информации еще недостаточно: ведь
последняя должна обновляться и изменяться. В культур-
ной эволюции, как и в биологической, возможно случай-
ное появление новой информации — например, когда
кто-то непроизвольно обнаруживает новый факт или от-
крывает новую форму поведения. Однако культурная
эволюция не зависит всецело от случая: человек спосо-
бен активно искать новую информацию, сознательно
выбирая направление своих поисков. Он может также
получить ее путем размышлений, приходя к новым фак-
там, взаимосвязям, формам поведения методом дедукции.
Естественный отбор, воздействуя на информацию,
способен играть в культурной эволюции ту же роль, что
и в биологической. Люди, располагающие информацией,
которая повышает их шансы на выживание и продол-
жение рода, смогут иметь более многочисленное потом-
ство, которому и передадут свои знания. Но распростра-
нение информации в ходе культурной эволюции не огра-
ничено репродуктивным процессом. Ведь информация
не обязательно передается прямым потомкам: путем под-
ражания или обучения ее может воспринять любой че-
ловек. Судьба нового знания будет тем успешнее, чем
большее количество людей овладеет им. Как правило,
наиболее успешно распространяется информация, облег-
чающая добывание пищи или самозащиту. Кроме того,
история человечества свидетельствует, что всегда была
велика потребность в информации, относящейся к спо-
собам привлечения индивидов противоположного пола.
Однако успешное распространение информации в
ходе культурной эволюции определяется и другими фак-
торами. Так, немалую роль играет форма, в которую
облечено новое знание: если оно легко усваивается и
запоминается, способно заинтересовать и привлечь, то
это существенно способствует его восприятию. Важным
стимулом может быть и отношение общественной среды:
например, информация, которую передают родители
детям в процессе воспитания, распространяется доста-
точно хорошо, ибо она необходима каждому для суще-
ствования в коллективе.
В культурной эволюции для устранения вредной ин-
формации не требуется гибель индивидов или исчезно-
55
вение вида. Человек способен понять, что та или иная
форма поведения стала невыгодной, и отказаться от нее,
способен воспринимать новые идеи взамен устаревших.
Информация может быть устранена просто в силу того,
что ее не передают следующему поколению, она может
быть мысленно устранена в самый момент своего по-
явления — человек в состоянии обдумывать действия и
идеи, а затем логически оценивать, насколько они по-
лезны и целесообразны.
В биологической эволюции доля любых нововведений
не должна превышать определенного предела, так как
рост количества мутаций приведет к гибели значитель-
ной части потомства. В культурной эволюции нововведе-
ния не сопряжены с подобным риском, поскольку вред-
ная информация элиминируется гораздо легче. Многие
новые генетические признаки, новые свойства могут быть
приобретены лишь ценой утраты прежних. Мутация, бла-
годаря которой у птицы появляется клюв, позволяющий
раскалывать зернышки, может лишить ее способности
ловить насекомых. И, напротив, приобретение новой
информации в ходе культурной эволюции обычно не
сказывается отрицательно на прежних способностях ин-
дивида. В силу этого эволюция культуры может про-
исходить гораздо быстрее: так как новые свойства не
вытесняют прежние, а дополняют их, она имеет кумуля-
тивный характер и ее темпы с течением времени должны
возрастать.
Человек как продукт культурной эволюции
Итак, культурная эволюция — специфическая осо-
бенность человека, отличающая его от всех других ви-
дов живых существ. Богатая и разнообразная информа-
ция, накопленная в ходе этого процесса, не только спо-
собствовала выживанию человека, но исключительно
повысила его шансы в борьбе за существование. Если
сформулировать в одной фразе причины этого успеха
как природного явления, то можно сказать: с помощью
культурной эволюции человек выработал такое поведе-
ние, которое постоянно повышает его приспособленность
к жизни.
За очень короткий отрезок времени человечеству уда-
лось освоить — и даже усовершенствовать — большин-
ство специфических навыков, которыми другие организ-
мы овладевали на протяжении всей биологической эво-
56
люции. Мы летаем выше птиц и умеем передвигаться
по воде быстрее любой рыбы. С помощью приборов мы
усиливали наши органы чувств и теперь не уступаем,
а часто и превосходим в этом отношении остальных
животных. Мы используем практически все существую-
щие в природе способы получения пищи. Мы научились
защищать себя лучше, чем любые другие живые существа.
Знаменательно, что нынешний внешний облик чело-
века на протяжении длительного времени остается прак-
тически неизменным. Культурная эволюция, усовершен-
ствовав поведение человека и тем самым обеспечив ему
высокую конкурентоспособность в борьбе за жизнь, сде-
лала ненужными любые изменения человеческого орга-
низма, не относящиеся к мозгу и нервным клеткам.
В силу каких причин удалось человеческому роду
столь эффективно использовать культурную эволюцию?
Несомненно, большое значение имели некоторые фи-
зиологические особенности — такие, как большой объем
мозга и продолжительный период детства. Но нет ли
других важных факторов?
Использование человеком культурной эволюции
Человек не был однажды сотворен и не возник в
результате единственной поразительной мутации. Он
вырос из немого и примитивного существа путем посте-
пенного эволюционного процесса — восходящего, но
отнюдь не прямолинейного. . •
По определению Тейяра де Шардена, это была эво-
люция «на ощупь». Она осуществлялась медленно, путем
«проб и ошибок», и эти ее особенности затрудняют
наши сегодняшние попытки точно определить момент
возникновения человека и границы, отделяющие его от
царства животных. Наши предки слезли с деревьев, на-
чали передвигаться на двух конечностях и использовать
каменные орудия. Все это были необходимые этапы
становления человека, но, по существу, оно представляет
собой единый процесс, заключающийся в развитии ряда
свойств и навыков и основанный на генетических эволю-
ционных изменениях, которые происходили в тканях
мозга и нервных клетках человека. А этими изменения-
ми мы в конечном счете обязаны культурной эволюции,
создавшей предпосылки для новых форм поведения, ко-
торые резко повысили способности человека к добыва-
нию пищи, самозащите, усвоению информации и произ-
57
водству жизнеспособного потомства. Невозможно выде-
лить конкретный момент, когда закончилась биологиче-
ская эволюция человечества и оно полностью созрело
для культурной эволюции. В ходе биологической эволю-
ции сформировались исходные физиологические и пове-
денческие характеристики, давшие толчок культурной
эволюции, которая способствовала успешному развитию
наших человекообразных предков, увеличению популя-
ции, обладающей этими характеристиками, и, таким
образом, помогла генетически их закрепить. Индиви-
ды, у которых благодаря мутациям возникли свойства,
благоприятные для культурной эволюции, получали
преимущества при последующем естественном отборе.
Итак, биологическая и культурная эволюции шли рука
об руку, и в результате наступил момент, после которого
движение вспять стало уже невозможным. Так получи-
лось, что человеку — творению природы и эволюции —
суждено было отныне и вовек оставаться человеком.
Чтобы выявить те изменения в поведении человека,
которые помогают ему адаптироваться к условиям нашей
научно-технической цивилизации, необходимо прежде
понять, какие именно поведенческие особенности чело-
века благоприятствовали культурной эволюции. Каким
образом можно их определить?
Ответить на этот вопрос поможет общее правило,
используемое в генетических исследованиях. Суть его в
следующем: если проводится отбор животных по данно-
му полигенному признаку, то все необычные свойства,
проявляющиеся в последующих поколениях полученной
линии, почти наверняка функционально связаны с иско-
мым признаком. Такие дополнительные свойства могут
либо непосредственно вызывать данный признак, либо
возникать под действием того же фактора, что и сам
признак. Хотя эволюция человечества происходила не
в лаборатории, а в природе, указанное правило вполне
здесь приложимо. Отбор индивидов, которые смогут вы-
жить и оставить потомство, шел, в общем-то, по одному-
единственному признаку — по способности использовать
культурную эволюцию, так как именно она обусловила
успешное развитие человечества. Человек — единствен-
ный продукт культурной эволюции. Следовательно, ви-
доспецифичные характеристики поведения, отличающие
человека от всех остальных живых существ, по-видимо-
му, функционально связаны с его способностью исполь-
зовать культурную эволюцию. Выявив эти характеристи-
58
ки, мы сможем судить о качествах, позволивших челове-
честву использовать культурную эволюцию и/или вызван-
ных некими факторами, которые способствовали самой
культурной эволюции.
Отсутствие в области социальных наук специальных
работ, посвященных описанию и анализу видоспеци-
фичных характеристик поведения человека в процессе
его эволюции, вынуждает использовать данные есте-
ственных наук, полученные биологами, палеонтологами,
антропологами и археологами. Однако эти исследования
не содержат анализа культурной эволюции. Даже в дан-
ной книге при обсуждении видоспецифичных особенно-
стей поведения человека не рассматривалось, каким
образом они могут способствовать культурной эволюции.
Тем не менее представляется совершенно очевидным,
что они имеют непосредственное отношение к способно-
сти извлекать пользу из культурной эволюции и, таким
образом, создают основу для развития человечества.
Видоспецифичные особенности поведения человека
Приводимые ниже соображения касаются изменений
в поведении человека в эпоху Homo habilis, Homo erec-
tus и Homo sapiens. Хотя трудно полностью абстрагиро-
ваться от представлений современного человека, живу-
щего в научно-техническую эру, необходимо признать,
что видоспецифичные характеристики поведения людей
сформировались еще 35 тыс. лет назад.
Коммуникация, язык
Человек — животное говорящее, способное с по-
мощью слов сообщать свои мысли и взгляды другим
людям. Этот знаковый язык, возможно, наиболее раз-
витая отличительная черта поведения человека.
Взаимоотношения между биологической и культурной
эволюциями наглядно проявляются в развитии способ-
ности к общению. По-видимому, язык возник на основе
системы гримас, криков, угрожающих поз, подобных тем,
которые сейчас используют крупные обезьяны. Но че-
ловеческий знаковый язык — система коммуникации для
передачи новых образов и ассоциаций — дал его обла-
дателям столь значительные преимущества, что в даль-
нейшем отбор был направлен на сохранение мутаций,
способствующих использованию языка, т. е. на развитие
языкового общения. Такого рода мутации возникали
59
главным образом в центральной нервной системе. Поэто-
му хорошо развитая центральная нервная система явля-
ется наиболее очевидным и аутентичным символом
человека как биологического вида.
Развитие языка, бесспорно, потребовало длительного
времени и началось, видимо, еще в эпоху Australopithe-
cus. Предполагают, что австралопитеки, имея рост около
130 сантиметров, охотились на гиппопотамов и пантер;
если это так, то между охотниками должна была суще-
ствовать эффективная система коммуникации. О том,
что развитие языка является важнейшим условием эво-
люции человека, убежденно писал Ж. Моно: «Как мы
можем теперь утверждать с полной уверенностью, эво-
люция человека, начиная с самых древних из известных
нам примитивных форм, была направлена на прогрессив-
ное развитие черепа, то есть мозга... Нельзя отрицать
наличие тесной связи между не имеющей аналогов эво-
люцией центральной нервной системы человека и столь
же характерной лишь для него способностью к слож-
ным действиям. Следовательно, язык был не только про-
дуктом этой эволюции, но и одним из необходимых ее
условий. Наиболее вероятным предположением является
следующее: общение при помощи знаков возникло в
простейших формах на самых ранних этапах эволюции
человека; оно открыло принципиально новые возмож-
ности поведения и потому стало тем «первоначальным
выбором», который предопределил будущее человеческого
рода, создав новый решающий критерий естественного
отбора; отбор по этому признаку должен был способ-
ствовать развитию речевых навыков и соответствующего
органа — мозга».
Особая роль языка как видоспецифичной характе-
ристики поведения человека проявляется также в его
универсальности: это средство коммуникации, общее
для всех людей. Все здоровые люди обладают способ-
ностью говорить и пользоваться языком. Особенно важ-
но, что у этой способности — единая основа. Все
человеческие языки, как утверждает Ноам Хомский,
имеют в принципе единую внутреннюю структуру. Этот
интересный эволюционный феномен просто и изящно
показывает, что в генетическом наследии каждого чело-
века аккумулирован опыт, полученный человечеством
на ранних стадиях своей истории, в период формиро-
вания способности к речи.
Усвоение ребенком навыков устной речи происходит
60
благодаря универсальной природе языка. Каждый здо-
ровый ребенок обучается тому языку, который он слы-
шит. Младенец, родившийся в джунглях и привезенный
затем в Париж, заговорит по-французски, когда ему не
исполнится и двух лет. Овладение языком тесно связано
с эпигенетическим развитием нервных клеток. Форми-
рование человеческого мозга — медленный процесс, для-
щийся с момента рождения до наступления половой
зрелости и наиболее активный в первые два года жиз-
ни. На протяжении всего этого периода постоянно обра-
зуются связи между клетками мозга.
Усвоение языка — одно из условий эпигенетического
развития человека, а также ключ к его духовной и по-
знавательной деятельности.
Любовь и склонность к общественному образу жизни
Человек — животное общественное: среди людей уста-
навливаются более длительные и разнообразные взаимо-
отношения, чем у представителей других видов. Понятно,
что значение этих взаимоотношений для эволюции челове-
ка зиждется на его коммуникативной способности.
Склонность к общественному образу жизни ни в коей
мере не является недавним достижением культурной
эволюции; она возникла очень рано и имеет глубокие кор-
ни в нашем генетическом наследии.
Репродуктивное поведение человека иное, чем у пред-
ставителей других биологических видов. В отличие от са-
мок животных женщина способна вступать в сексуальные
отношения в любое время, способна испытывать оргазм
и получать удовлетворение как личность, чей сексуальный
опыт мыслится как сугубо индивидуальный. Невозможно
установить, испытывают ли животные чувство любви, ана-
логичное нашему; во всяком случае, трудно предположить,
что она может занимать в их жизни столь же значитель-
ное место. Образование брачных пар на всю жизнь встре-
чается у некоторых насекомых, птиц и млекопитающих, и
зачастую животные проявляют к своим партнерам неж-
ность и заботу. Совсем иначе обстоит дело у наших
ближайших родственников — приматов. Таким образом, в
ходе эволюции нежность и любовь возродились в репро-
дуктивном поведении человека и стали средством, сплачи-
вающим пары и в конечном счете повышающим шансы
человека на выживание. Когда Australopithecus и Ното
habilis от собирательства перешли к более эффективному
способу добывания пищи — охоте, для защиты и выжи-
61
вания потомства было важно, чтобы каждый охотник воз-
вращался именно в свою семью. Этому как раз и способст-
вовало усиление привязанности между мужчиной и
женщиной.
В результате укрепления связей между партнерами
образовалась нуклеарная семья, ставшая основой челове-
ческих взаимоотношений на всех этапах культурной эво-
люции. Такая семья гарантировала высокую выживаемость
потомства и обеспечивала ему защиту на протяжении все-
го длительного периода детства.
Продолжительное детство и крепкая нуклеарная семья,
безусловно, сыграли важную роль в успешном усвоении
человечеством достижений культуры. Если в биологиче-
ской эволюции информация — то есть ДНК — передается
потомству в момент зачатия, то в культурной эволюции
она должна быть усвоена после рождения посредством
обучения. А это возможно лишь при длительном периоде
обучения потомства — сначала языку, а затем с помощью
языка — всем остальным знаниям, которыми располагают
родители. И только после этого потомство сможет защи-
щаться и самостоятельно добывать пищу.
Другая особенность семейных взаимоотношений чело-
века состоит в том, что связи между родственниками
сохраняются и после того, как дети вырастают. У живот-
ных, за немногими исключениями, никакой привязанности
между родителями и взрослым потомством не наблюдает-
ся. Даже если имеется нечто, напоминающее нуклеарную
семью, невозможно усмотреть никаких особых взаимоот-
ношений между выросшими детьми и их отцом. У людей
же, как правило, взаимные любовь и забота распростра-
няются на детей и внуков, а также на родителей, деду-
шек и бабушек. Важность таких отношений для культур-
ной эволюции неоспорима. Родители, дедушки и бабушки
были — особенно до появления письменности — носите-
лями информации, и накопленная ими коллективная муд-
рость была ценным достоянием, которое передавалось мо-
лодым поколениям.
Стремление человека к общественному образу жизни,
к установлению взаимоотношений с себе подобными, зна-
ния об окружающих людях и чувства к ним уходят кор-
нями в нуклеарную семью, но дальнейшее развитие они
получили в сложной семье, племени, селении и прочих
социальных образованиях. Люди развивали социальные
взаимосвязи, поскольку они повышали шансы на выжи-
вание каждого отдельного индивида. Групповое поведение
62
нередко дает преимущества и в биологической эволюции,
особенно в отношении обеспечения безопасности. Это
справедливо и для человека: на протяжении всего развития
человечества совершенствовались коллективные способы
защиты.
Однако для человека общественный образ жизни имеет
также и другой, более важный аспект. Для ранних этапов
развития человечества был характерен постоянный обмен
информацией между членами группы, тогда как контакты
между членами разных групп были относительно редкими.
Географическая изоляция, языковый барьер, идеологиче-
ские различия, межгрупповая вражда — все это препятст-
вовало передаче информации от одной группы к другой, но
способствовало обмену информацией внутри групп. Со вре-
менем все члены группы могли располагать примерно
равным культурным достоянием. Можно провести анало-
гию между человеческими коллективами, формирующи-
мися в ходе культурной эволюции, и биологическими
видами, образующимися в процессе эволюции биологи-
ческой, поскольку вид — это группа индивидов, обладаю-
щих одинаковой генетической информацией. Важность
этой параллели трудно переоценить. Она дает ключ к
пониманию механизма культурной эволюции и причин ус-
пешного развития человечества.
В биологическом отношении человечество составляет
единый вид, а в культурном — разделено на группы.
И если биологическая эволюция в гораздо большей степе-
ни зависит от безжалостной межвидовой борьбы, нежели
от ограниченной внутривидовой, то и культурная эволю-
ция предполагает жестокую, часто беспощадную конкурен-
цию между группами, тогда как борьба внутри группы
носит ограниченный характер. Война — явление необъяс-
нимое и парадоксальное с позиций генетических пред-
ставлений, противоречащее законам биологической эволю-
ции, зато она вполне согласуется с законами эволюции
культуры, основанной на межгрупповой конкуренции.
Поскольку в культурной эволюции передача информа-
ции не столь жестко запрограммирована, как в биологи-
ческой, постольку человеческий коллектив — образование
более мобильное, нежели биологический вид. Принадлеж-
ность животного данному виду неизменна, в то время
как человек способен перейти из одной группы в другую
и приспособиться к ее укладу. Может меняться и состав
группы: сегодня она замыкается рамками племени, а завт-
ра — перед угрозой вражеского вторжения — ее границы
63
могут раздвинуться и объединить всех, говорящих на од-
ном языке, обитающих на данной территории или испо-
ведующих одну религию.
Важнейшим фактором сплоченности группы служит,
вероятно, взаимная любовь членов нуклеарной семьи. Она
побеждает внутренние распри, и сила ее настолько велика,
что во все времена служила стимулом самопожертвования
ради спасения группы. Без этой любви, без всемогущей
солидарности людей культурная эволюция, скорее всего,
была бы невозможна, во всяком случае, она происходила
бы совершенно иначе.
Соперничество, власть и война
Эволюцию движет непрерывная борьба за жизненное
пространство и пищу. Любой человек (за исключением
однояйцевых близнецов) представляет собой неповтори-
мую индивидуальность не только с точки зрения зало-
женной в нем генетической информации, но и прежде
всего по своему культурному достоянию, и это создает
основу для постоянного самоутверждения и соперничества.
Человек все время сравнивает себя с собратьями и друзья-
ми, соревнуется с ними в искусстве добывания пищи, в
играх, стремится завоевать авторитет. Извечная неопре-
деленность возможностей каждого индивида и поведения
окружающих его людей стала движущей силой эволюции.
Уникальность любого человека обрекает его на непрестан-
ное соперничество и борьбу за свое место в жизни.
Несомненно, соперничество уже в незапамятные вре-
мена играло важную роль в поведении человека и в отно-
шениях между людьми. Даже первобытное поселение не
может жить без определенного порядка: кто-то ведь дол-
жен возвестить, что пришло время охоты. Племени нужен
вождь, ответственный за его сплоченность. Всюду, где
есть власть и стремление к власти, неизбежно и сопер-
ничество.
В человеческих обществах власть и жажда власти
имеют множество проявлений. Облеченные властью неиз-
менно стремятся сохранить ее. Людей, стремящихся к
власти, всегда больше, чем обладающих ею. Сама струк-
тура власти порождает властолюбие и соперничество.
Имеется существенное различие между иерархически-
ми структурами человеческих групп и иерархией внутри
групп животных: только у людей власть может переходить
по наследству. Конкурируя с себе подобными, человек
не только упрочивает собственные позиции, он приобре-
64
тает большие шансы на то, что его биологическая инфор-
мация будет передана потомству. Наследование различных
форм власти, бесспорно, создало основу для борьбы между
различными группами людей, и эта борьба на протяжении
столетий являлась движущей силой развития человечес-
ких обществ.
Жажда власти и борьба за власть обусловили такие
формы поведения человека, которые не имеют аналогов
в природе: только человек ведет войны, организует мас-
совое уничтожение представителей собственного вида.
Война как видоспецифичная форма поведения человека
заслуживает особого внимания, поскольку она противо-
речит природе и законам биологической эволюции. Унич-
тожение себе подобных не типично для других животных:
у них иерархические проблемы решаются обычно с по-
мощью ритуальных боев и демонстрационного поведения.
Животные иногда убивают представителей своего вида, а
у некоторых видов это происходит довольно часто и объяс-
няется перенаселенностью. И все же для животного мира
такое явление не характерно. Убийство как индивидуаль-
ный акт несвойственно также и человеку, склонность к
убийству сама по себе не может служить признаком, отли-
чающим его от животных.
Таким признаком является организованное ведение
войн, сопровождающихся массовым уничтожением людей.
Люди могут воевать между собой, поскольку они являются
единственным видом, располагающим информацией, полу-
ченной в ходе и культурной, и биологической эволюции.
Оба типа эволюции предполагают проверку накопленной
информации, успех или неуспех информации определяется
ее распространением или нераспространением, т. е. увели-
чением или уменьшением числа индивидов, облада-
ющих ею.
В процессе биологической эволюции сложилось общее
правило: «Не убивай тех, кто несет ту же информацию,
что и ты». Только благодаря ему в ходе эволюции сохра-
нилось огромное множество различных видов, воплощаю-
щих в себе различные наборы информации.
Однако на человека, владеющего не только генетиче-
ской, но и быстро растущей культурной информацией,
это правило не распространяется. Люди, принадлежащие к
разным группам, естественно, различаются и в культур-
ном отношении. Поэтому принцип «Не убивай того, кто
несет ту же информацию, что и ты» не столь обязателен
для человека. В силу того что представители разных групп
65
3-730
владеют неодинаковой информацией, человек — единст-
венный из всех живых существ — обрел способность вести
войны внутри своего вида.
Это очевидное соображение поможет объяснить и то,
почему человек — единственный биологический вид, ис-
пользующий культурную эволюцию. Поскольку разные
люди обладают различной культурной информацией, чело-
вечество отвергло закон, запрещающий уничтожение себе
подобных, что привело к быстрому накоплению инфор-
мации, согласно которой войны рассматривались как нечто
вполне естественное. Возможно, основа для усвоения та-
кой информации была заложена в те далекие времена,
когда древний человек вынужден был убивать конкурирую-
щие виды гоминид, чтобы защитить свою экологическую
нишу. Культурная эволюция закрепила эту линию пове-
дения. Детей приучали бояться незнакомцев непривычной
наружности — например, похожих на троллей неандер-
тальцев,— а затем естественным стало бояться и убивать
любых чем-либо необычных людей. Сформировалось пред-
ставление о чужаках, которых следует уничтожать, и о
членах своего клана, которых убивать ни в коем случае
нельзя. Зачастую было совсем нетрудно внушить себе, что
враг, по сути дела, не человек, а всего лишь человеко-
подобное низшее существо, которое, бесспорно, заслужи-
вает уничтожения. В принципе такая информация ничуть
не более разрушительна, чем та, которая в рамках биоло-
гической эволюции позволяет представителям одного вида
убивать представителей другого.
Несмотря на существующие у человека сильный дух
соперничества и жажду власти, ему удается, даже обла-
дая современным оружием, удерживать себя от уничто-
жения членов своей группы. Война не является ни следст-
вием генетической информации, ни недавним порождением
культурной эволюции. Война — характерное свойство са-
мой этой эволюции, форма поведения, основанная на
информационной схеме, которая оказалась весьма успеш-
ной в своем воспроизводстве и распространении.
Войны сыграли значительную роль в ускорении эволю-
; ции человека: они стимулировали развитие его умственных
способностей, укрепляли чувство групповой солидарнос-
ти — как среди победителей, так и среди побежденных,
побуждали к приобретению информации и, что еще важ-
нее, к использованию ее в практических целях. Особенно
значительные изменения, связанные с войнами, произошли
в накопленной человеком информации и его социальном
66
поведении. Первоначально основой общества была нукле-
арная и сложная семья. На заре развития человечества,
в условиях примитивного соперничества, те первобытные
племена, которым удавалось — например, с помощью сме-
шанных межплеменных браков — установить союзниче-
ские отношения друг с другом, получали преимущество
перед другими; такой тип взаимоотношений постепенно
привел к установлению племенной организации и общест-
венному разделению труда.
И хотя эволюция человека продолжается, пришло вре-
мя переоценить вопрос о целесообразности войн. Теперь
это часть более общей проблемы, перед которой оказа-
лось человечество,— проблемы его биологического выжи-
вания. Ясно, что человечество либо откажется от этой
пагубной формы поведения и заложенной в ней инфор-
мации, либо будет оставаться под угрозой исчезновения.
Общий принцип эволюции «Не убивай тех, кто несет
ту же информацию, что и ты» будет лишь в том случае
означать запрещение войн между народами, если человек
проникнется чувством солидарности со всеми представите-
лями своего вида. Война — изобретение людей, следова-
тельно, положить ей конец также обязаны люди. ,,
S ч
Знание и наука
Человек приспособился к природной среде и преуспел
как вид именно благодаря накоплению и использованию
знаний. Наши органы чувств сами по себе несовершенны:
собака и лошадь зачастую лучше своих хозяев восприни-
мают сигналы окружающей среды. Зато у людей чрезвы-
чайно развиты способности, позволяющие анализировать
эти сигналы и приходить к полезным умозаключениям.
Совокупность таких способностей я называю «информа-
ционным развитием».
Общение людей между собой создало предпосылки для
накопления информации. Знание стало первейшим и не-
исчерпаемым источником средств для выживания.
Однако даже в последних специальных работах его
роль едва ли не игнорируется. Антропологи и археологи,
естественно, сосредоточивались на изучении ископаемых
остатков самых первых предков современного человека.
Описание и реконструирование стадий, которые прошел в
своей эволюции человек,— это теперь головоломка, со-
стоящая из обломков костей и каменных орудий, которую
ученые с увлечением пытаются разгадать. Анализируя
67
з*
ключевые факторы становления человека, исследователи
уделяют чрезмерное внимание развитию зубов, недооцени-
вая изменения в нервной системе, которые как раз и
сыграли важнейшую роль в эволюции. Именно развитие
нервной системы, обеспечивая сбор и хранение знаний,
определяло поведение людей и привело человеческий род
к огромному успеху в эволюционном развитии.
Мысль о том, что способность приобретать знания
является одним из источников эволюционного процесса,
вряд ли можно назвать открытием. Эволюция отдает пред-
почтение любым мутациям и новым формам поведения, ко-
торые повышают защитные возможности организма. Таким
образом, генетическая и культурная эволюции совместно
отбирали и закрепляли те формы поведения и те изме-
нения, которые помогали человеку выжить и развить свои
способности.
В реальной жизни выбор новых форм поведения касал-
ся очень простых и сугубо практических вещей. Когда наш
древний предок учился ходить на двух ногах (это происхо-
дило, видимо, в саваннах около 10 миллионов лет назад),
он уже обладал немалым опытом успешной самозащиты.
Можно предположить, что извлечение знаний из опыта,
подобно развитию коммуникации у людей, в значительной
мере было обусловлено потребностью в защитных формах
поведения. После того как человек понял, что накоп-
ление и передача информации повышают его шансы
на выживание, использование эмпирического знания уг-
лублялось, расширялось и в результате стало стратегией
поведения, стимулирующей общее эволюционное развитие
человека.
Информационное развитие следует рассматривать как
видоспецифичную поведенческую характеристику челове-
ка. На всех этапах оно было продуктом одновременного
воздействия и генетической и культурной эволюции. Зна-
ние накапливалось благодаря случайностям, часто путем
проб и ошибок, но изменения в нервной системе человека
осуществлялись постоянно и были результатом влияния
как биологических, так и культурных факторов.
Обязательное обучение вовсе не было изобретено энту-
зиастами просвещения в начале XIX столетия. Это форма
поведения, в рудиментарной форме встречающаяся у мно-
гих высших животных и заложенная в наше генетическое
наследие миллионы лет назад. И если нашим детям для
их умственного и физического созревания требуется столь
продолжительное время, то это, надо думать, было специ-
68
ально заложено в них эволюцией в целях облегчения пе-
редачи знаний от поколения к поколению.
Homo habilis, собиратель знаний, которого следует уже
признать человеком, уразумел, что если животные каждый
раз пьют воду в одном и том же месте, то там и нужно
устраивать засаду, если заостренный камень делает удар
более эффективным, то, отшлифовав его по руке или при-
делав деревянную рукоять, можно добиться еще большего
результата. Homo erectus уже знал, что если он разожжет
огонь, то сможет видеть в темноте, согреться и приго-
товить мясо. A Homo sapiens на основе своего опыта
создал еще более широкую и разнообразную систему зна-
ний, которая позволила успешно существовать миллионам
собирателей и охотников. Человек постоянно подмечал,
открывал и усваивал с пользой для себя все новые и но-
вые взаимосвязи и закономерности типа «если — то». Эво-
люционное развитие шло медленно и носило случайный
характер, но в накоплении знаний наблюдался постоян-
ный прогресс. Хотя экспериментальное знание как таковое
и не передается генетически, возможности для его приоб-
ретения — иными словами, способности к выявлению за-
кономерностей «если — то»,— очевидно, передавались в
виде мутаций, закрепляемых посредством естественного
отбора в генетическом наследии человека. Таким образом,
человек постепенно оказывался все в большей зависимости
от собственного мозга и нервных клеток.
Мы никогда не перестаем узнавать новое и думать.
«Я все еще учусь»,— восклицал на склоне лет Микеланд-
жело. Судьба мыслящего человека нелегка, особенно в
наши дни, когда мы видим, как применение накопленных
знаний приводит к уничтожению природы, впрочем, она
никогда не была легкой.
Для человечества болезненным был процесс обретения
самосознания. В определенный момент человек осознал
собственную неповторимую индивидуальность и быстро-
течность своей жизни. «Я уникальная и самостоятельная
личность, отличная от всех ныне живущих и когда-либо
живших людей, благодаря непрерывной веренице храни-
мых в памяти или забытых впечатлений, приобретенных в
силу обстоятельств моей жизни, течение которой опреде-
лялось унаследованными мной свойствами»,— пишет Доб-
жанский и далее утверждает, что формирование самосоз-
нания сопровождается такими мрачными эмоциями, как
страх, тревога, предчувствие смерти.
Уяснив свою неповторимость и смертность, люди не в
69
силах были нести в себе это знание, не обращаясь к ми-
фам и религии. Со временем человек с помощью религии
сумел убедить себя в своем бессмертии. Мир мифа и
религии предназначен для явлений, которые не могут быть
объяснены никак иначе. И все же в своем повседневном
поведении человек всегда руководствовался не одними ре-
лигиозными представлениями, но и знаниями, получен-
ными на основе опыта. И спиритуалистические взгляды
и эмпирическое обиходное знание были неотъемлемой
частью человеческой жизни. Таким образом, информация
состояла на службе у человека даже на самых ранних
этапах его становления.
И само знание, и обладающие им люди — разного рода
пророки, предсказатели и ясновидцы — вызывали к себе
мистическое почтение. Первоначально процесс получения
и передачи знаний носил случайный, неорганизованный
характер. Впоследствии по мере развития эксперименталь-
ных наук с их строгими методами этот процесс стал
упорядочиваться.
Суть и назначение информационного развития на
службе человечества наглядно проявляются в том, что тео-
ретическая наука строится на основе знания таким же
образом, каким Homo habilis приходил от накопленных им
фактов к выводам. Истинность любого теоретического
объяснения реальности, сколь угодно сложного, может
быть установлена только с помощью опыта. Не сущест-
вует другого знания о действительности, кроме того, ко-
торое подтверждается опытом.
Разумеется, законы природы — в том числе касающие-
ся процесса эволюции — существуют и действуют в мире
независимо от человека. Но как только они становятся
частью знаний человека, он получает возможность ис-
пользовать их. Применение накопленных знаний в своих
интересах — один из основополагающих принципов,
управляющих нашим поведением.
Трудовые навыки и техника
Еще на заре своей эволюции человек для защиты и добы-
вания пищи использовал орудия. Таким образом, владение
техническим «ноу-хау» (know-how) является одной из его
видоспецифичных поведенческих характеристик.
Человек многим обязан своим рукам, однако для эво-
люции важнее знание, нежели навыки ручной работы.
Отдельно расположенный большой палец не сыграл столь
принципиальной роли в становлении человека, какую ему
70
Видоспецифичные особенности поведения человека
Рис. 3. Динамическая схема, представляющая в системе все формы
поведения человека.
иногда приписывают. Прежде чем Australotithecus научил-
ся точно поражать камнем врага или раскалывать орехи,
он должен был сообразить, как именно можно этот ка-
мень использовать.
Применение орудий способствовало ускорению темпов
эволюции. Археологические раскопки позволяют судить,
как во времена Homo habilis и Homo erectus орудия труда
и инструменты постепенно становились все более совер-
шенными. Когда в эпоху охоты и собирательства появи-
лись относительно постоянные поселения людей, возросли
и возможности для применения орудий. Среди первых
навыков, приобретенных человеком, наиболее впечатляю-
щим и значительным было освоение ,огня._ Нельзя недо-
оценивать технические знаниями навыки человека — соби-
рателя и охотника. Хотя главным источником энергии
служила физическая сила, использовались также энергия
ветра и текущей воды. Человек познакомился с основами
механики и начал плавать по морям гораздо раньше, чем
занялся сельским хозяйством.
Когда около 40 тыс. лет назад — после исчезновения
Homo sapiens neanderthalensis — Homo sapiens sapiens ос-
тался единственным представителем человеческого рода на
Земле, технические навыки и «ноу-хау» достигли уже дос-
71
таточно высокого уровня. Существовали разнообразные
орудия, изготовление и использование которых требо-
вало немалой сноровки. Основными материалами были
камень, дерево, кожа и кость, а кое-где человек уже
научился ткачеству.
Мифы и религия
Осознав свою неповторимость и испытав страх смерти,
человек почувствовал жизненную потребность верить во
что-то великое и вечное, в некие сверхъестественные силы,
будто бы управляющие его поведением. Многовековое гос-
подство мифических и религиозных верований свиде-
тельствует об их существенном вкладе в успех челове-
ческого рода.
Действенность мифов и религиозных учений не зави-
сит от их истинности. Миф — это иллюзия, вера, сто-
ронники которой игнорируют любые логические объясне-
ния и явные противоречия. Иррациональность мифа не
мешает ему играть полезную роль в эволюции.
А что дает человеку религия? В процессе своего ста-
новления как вида люди постоянно сталкивались с но-
выми проблемами и противоречиями. Труднее всего было
примириться с неотвратимостью смерти. Религия дает
человеку простое объяснение смерти и обеспечивает чувст-
во безопасности в перипетиях быстротечной жизни. Таким
образом, в основе обращения к религии лежит защитное
поведение.
Религия имела важное значение для социального раз-
вития человечества, сближая людей и воспитывая в них
чувство духовного родства. Но прежде всего религия пред-
лагает способ отличить добро от зла, справедливость от
несправедливости. Она утверждает, что в любом обществе
законы, которым должно подчиняться поведение людей,
предопределены и освящены некими высшими силами. Эта
направляющая роль религии чрезвычайно интересна в
контексте нашего исследования эволюции. Как мы убеди-
лись, прогрессивное эволюционное развитие привело к
возникновению противоречий между отдельными индиви-
дами и сообществами людей, а также ко все более острой
борьбе за власть и за существование. Очевидно, что, стал-
киваясь в ходе своей эволюции с трудным выбором форм
поведения, человек мог справиться с этой задачей лишь
с благословения «высших сил»; только с их соизволения
он мог решиться на жесточайший шаг — убивать пред-
ставителей собственного вида. Бог был особенно необхо-
72
дим, чтобы воевать. Ускоряющаяся эволюция расширяет
свободу действий, а культурная эволюция все чаще ставит
человека перед проблемой выбора, заставляя решать, что
есть добро и что зло. Таким образом, она усиливает
потребность в определенной системе правил поведения.
Эти правила впервые были установлены религией. После
того как они были закреплены в поведении, они посте-
пенно превратились в общепринятые нормы морали, ко-
декс хороших манер и достойного поведения.
Но и религия в свою очередь зависит от поведения.
По мере того как на базе эмпирического знания разви-
валась экспериментальная наука, человек все более напря-
женно искал в самом себе основу для выработки норм
поведения. Накапливая знание и поклоняясь ему, человек
чувствует себя все более одиноким. Эволюция продол-
жается, наше поведение меняется; меняется и назна-
чение религии.
Красота и искусство
Человеку свойственно стремиться к прекрасному и це-
нить его, он всегда старался украсить себя и свое окру-
жение. Стремление к наслаждению и красоте — нераз-
делимые стимулы его поведения.
Потребностью в красоте и ясности мы всецело обязаны
нашей уникальной нервной системе. Разнообразные и
многочисленные сигналы, постоянно получаемые органами
чувств, слились бы в сплошной хаос, если бы она их
просто регистрировала. Прежде чем они будут проана-
лизированы и использованы, их необходимо организо-
вать, упорядочить, придать им должную эстетическую фор-
му. Все это входит в задачу нервной системы.
С помощью зрения прежде всего мы получаем пред-
ставления о форме окружающего мира. Точное трехмерное
и цветовое зрение человек унаследовал от предков, обитав-
ших на деревьях. Организуя поле своего зрения, мы стре-
мимся к простоте, ясности и целостности. Знаменательно,
что десятки тысяч лет назад различные племена охотни-
ков и собирателей независимо друг от друга использовали
в своих украшениях и наскальных рисунках одни и те
же геометрические формы — круги, треугольники, спира-
ли, параллельные линии. В одинаковом понимании пре-
красного, так же как и в единой языковой структуре,
проявляется общность происхождения всех представите-
лей человеческого рода.
73
Организованные зрительные модели и формы обеспе-
чивают человеку столь желаемую им преемственность в
восприятии. Формы, символизирующие в рисунках древ-
него человека движение, возможно, указывают на опреде-
ленное направление развития человеческого мышления и
отражают процесс эволюции.
В эпоху охоты и собирательства тяга к красоте прояв-
лялась не только в отдельных графических изображениях
или в украшениях праздничных одежд, но и в оформлении
повседневных орудий труда. На протяжении всей эволю-
ции человек стремился сделать среду обитания приятной,
чистой и красивой. Еще до появления чтения и письма
потребность в красоте реализовывалась в фольклоре.
У разных народов одни и те же темы и творческие стили
повторялись из поколения в поколение, не зная временных
и пространственных границ.
Потребность в прекрасном не утратила своего значения
и поныне: современный человек настолько охвачен често-
любием, соперничеством и жаждой власти, что отчаянно
нуждается в простоте, ясности и красоте. Искусство соз-
дает комфорт, оно украшает жизнь, помогает нам понять и
принять ее. .
Экономика и общественное устройство
Человек — существо, заботящееся не только о себе, но
и о своих близких. В ходе эволюции у него выработалась
привычка не только удовлетворять свои сегодняшние за-
просы, но и думать о будущих нуждах.
Поскольку главной целью хозяйственной деятельности
человека является обеспечение своей основной потреб-
ности — потребности в пище,— изменения поведения в
этой области имели далеко идущие последствия. Наши
человекообразные предки, вероятно, кормились на протя-
жении всего дня, подобно другим животным со сход-
ным рационом. Australopithecus, научившись охотиться,
перешел к периодическим трапезам, разделяя добычу на
части. Со времени появления первых представителей рода
Ното в хозяйственную деятельность людей входило соз-
дание продовольственных запасов. Несомненно, сохране-
ние пищи впрок стало одним из важных факторов эво-
люционного развития. Более обильное питание позволило
людям расселяться, приспосабливаясь к новым условиям
жизни. Появление излишков пищи способствовало разде-
лению труда: все больше людей освобождалось от непос-
редственного участия в добывании хлеба насущного, и это
74
открывало возможность для новых видов деятельности.
Наличие продуктов питания в количестве, превышаю-
щем жесткий минимум, т. е. их избыток,— это ключ к
объяснению культурной эволюции. Изменения в поведе-
нии, приводящие ко все большей приспособленности че-
ловека к жизни, были связаны прежде всего с появлением
излишков пищи, а способы ее добывания, средства произ-
водства создали базу для культурной эволюции.
В целом успех человека как биологического вида
наиболее наглядно проявляется в добывании пищи и ве-
дении домашнего хозяйства. В эпоху собирательства, рыб-
ной ловли и охоты этот успех имел ограниченный харак-
тер, ибо численность человечества составляла всего не-
сколько миллионов. С появлением сельского хозяйства
был достигнут экономический уровень, обеспечивающий
существование сотен миллионов людей. А в период уско-
ренного экономического развития за счет достижений нау-
ки и техники человек даже не успел осознать пределы
успеха своего вида.
Поскольку основу социального строя составляют эко-
номические отношения и средства производства, быстрые
сдвиги в поведении человека, затрагивающие эту сферу,
вызывают постоянные перемены в общественном устройст-
ве, хотя, возможно, при нынешнем политическом климате
осознать этот феномен непросто. Между тем обществен-
ный строй является одним из механизмов, регулирующих
все аспекты поведения человека. И чтобы обеспечить даль-
нейшее существование человечества, необходимо рассмат-
ривать социальные системы как явно меняющиеся формы
сотрудничества. С их помощью мы, вероятно, сможем
так изменить свое поведение, чтобы не только выжить, но
и научиться управлять ходом эволюции.
Резюме
Мало-помалу человечество стало осознавать, что само
является продуктом эволюции, хотя наши представления
на этот счет еще нельзя признать строго научными.
Наши знания, и прежде всего знания о самих себе, все
еще неполны. Тому есть несколько причин. Человек актив-
но пренебрегал данными о собственной генетической эво-
люции. Быстрые изменения в ходе культурной эволюции
приводили нас в замешательство и в значительной мере
игнорировались.
75
На рис. 3 суммарно представлены все существенные
особенности становления человека в ходе его эволюции,
явившейся предметом рассмотрения в данной главе. В ос-
нове этой эволюции лежат четыре главные функции, общие
для всех живых организмов. Видоспецифичные особен-
ности поведения человека развились из этих основных
функций. Следовательно, приведенная схема подводит итог
всей эволюции человека. Конечно, она упрощает этот про-
цесс, зато облегчает его понимание.
Не следует требовать от предлагаемой схемы слишком
многого. Восемь видоспецифичных поведенческих особен-
ностей человека, разумеется, были изначально взаимосвя-
заны, а в ходе эволюции к тому же сильно переплелись.
Мы не ставим целью количественно охарактеризовать их
взаимовлияние; их расположение на рисунке не отражает
также последовательности их возникновения в процессе
эволюции, хотя, безусловно, люди должны были научиться
обмениваться информацией прежде, чем стала возможной
какая-либо форма человеческого общества.
Итак, данную схему следует использовать и интерпре-
тировать с известной осторожностью и ни в коей мере не
считать ее слепком с действительности. И все же резюме
возникших в ходе эволюции видоспецифичных поведен-
ческих характеристик человека поможет рассмотреть воп-
росы развития мира под новым углом зрения. Если пред-
ложенная классификация будет способствовать лучшему
пониманию указанных проблем, это само по себе уже не-
малое достижение. Если в хаосе имеются закономерности,
то на них-то и должен опираться думающий человек,
выбирая линию поведения.
В данной книге предпринимается попытка всерьез ис-
следовать возникшие в процессе эволюции поведенческие
особенности человека одновременно с биологических и
социологических позиций, чтобы в дальнейшем на базе
нашего эволюционного опыта установить, какие изменения
в нашем поведении позволят человечеству даже теперь,
в эпоху научно-технической цивилизации, существовать в
согласии с природой и ее экологическими законами.
5. ЧЕЛОВЕК —ЧАСТЬ ПРИРОДЫ
Человек со всеми его способностями и умениями —
это продукт природы и вместе с тем существо, впитавшее
в себя культуру и наделенное уникальным даром умст-
венной деятельности; это венец эволюционного процесса.
Но при всех своих специфических дарованиях и навы-
ках это существо не вышло из подчинения законам при-
роды. Его генетическая структура — в основных чертах —
имеет не исключительный, а универсальный характер и
могла бы быть воспроизведена искусственно, по крайней
мере теоретически это допустимо. По своим важнейшим
функциям человек не отличается от всех других живых
существ; будучи продуктом природы, он является и ее
частью. Как же получилось, что он вошел с ней в
конфликт?
Защитники окружающей среды повсюду в мире без ко-
лебаний называют виновника: это сам человек — алчный,
недальновидный, расточительный, он чинит насилие над
природой — над почвой, водой и атмосферой. По их мне-
нию, природа погибает, потому что человек — это зло.
Однако человек просто-напросто ведет себя так, как и
другие животные: он следует законам природы. Он добы-
вает пищу и защищается за счет информационного раз-
вития и приобретения полезных навыков. Он размножа-
ется с интенсивностью, какую допускает окружающая
среда, и стремится поддерживать собственную жизнь и
существование своего вида в целом. Но человек преуспел
больше, чем любое другое живое существо, и именно это
дает основание защитникам окружающей среды считать
его врагом природы.
Противоречие между биологической
и культурной эволюцией
Суть противоречия в том, что культурная эволюция
человека не укладывается в более широкую систему эво-
люции биологической. В ходе культурной эволюции чело-
77
век перестает довольствоваться простым поддержанием
собственной жизни и существования своего вида. Он по-
стоянно ищет и находит такие новые формы поведения,
которые повышают его конкурентоспособность в борьбе за
жизнь. Но ни один вид животных не может постоянно
преуспевать за счет всех остальных. Преодолимо ли это
противоречие? По крайней мере ясно, что его обострение
приближает человечество к краху.
Если итогом культурной эволюции станет гибель чело-
вечества, это будет вполне соответствовать законам при-
роды. Человек утратит свою приспособленность к жизни в
силу сверхспециализации мозга, и выбранная им самим
линия поведения постепенно сведет на нет его шансы на
выживание в данной экологической системе.
Если мы не сумеем приспособить культурную эволю-
цию к естественному процессу биологической эволюции,
период нашего преуспевания в скором времени неминуемо
закончится. И окажется, что человек — культурное живот-
ное — всего лишь временный гость на Земле. Следователь-
но, необходимо привести в соответствие нашу возрастаю-
щую приспособленность к жизни и выбираемые нами
формы поведения, которые в свою очередь обусловлены
законами природы. Но как это сделать? В конце концов,
так ли уж невероятно, что человечество не изменит своего
поведения до тех пор, пока не разразится катастрофа?
Эволюция открывает человеку возможность выбора но-
вых, альтернативных форм поведения, но они целиком и
полностью обусловлены всей суммой накопленной инфор-
мации. Располагай мы достаточной информацией, мы
осознали бы себя детьми Земли и частью природы и изме-
нили бы соответствующим образом свое поведение. Чтобы
найти верный путь, надо прежде всего обрести самих себя.
Может показаться, что поиски человеком «подлинного я»
уже неактуальны, так как именно в них на протяжении
тысяч лет заключался смысл литературы, искусства и
науки. Однако мы до сих пор не осознали себя частью
природы. Предыдущая глава, касающаяся эволюции, за-
канчивалась утверждением, что в наших знаниях о самих
себе все еще имеются значительные пробелы. Попробуем
разобраться в проблеме выбора человечеством линии
поведения.
Для этого необходимы прежде всего достоверные дан-
ные о человеке. Если бы в ходе информационного разви-
тия мы продвинулись столь далеко, что наша нервная
система могла бы фиксировать те изменения в экологи-
78
ческой системе, которые нами же были вызваны, этого
было бы вполне достаточно. Тогда мы могли бы вносить
поправки в свое поведение и прогнозировать его последст-
вия на сотни лет вперед, что означало бы принципиальное
изменение ситуации. К сожалению, мы не располагаем по-
добной информацией. Необходимо, наконец, понять, что
существуют иные возможности поведения, и мы должны к
ним прибегнуть как к вынужденным мерам самоза-
щиты.
В основе рассматриваемого противоречия лежит тот
факт, что эволюция человека, корнями уходящая в биоло-
гическую эволюцию, подчиняется теперь не только зако-
нам, которым подчиняется все живое, но и законам, от-
носящимся исключительно к человеческому роду. Послед-
ствия эволюции человека выходят за рамки всеобщего
процесса биологической эволюции. Рассмотрим причи-
ны этого.
Мы будем исходить из объективности процесса раз-
вития природы и отсутствия в нем цели. Тезис об объек-
тивности природы — краеугольный камень естество-
знания. Моно показывает, что невозможно совместить
этот тезис с признанием телеологического характера
действий живых организмов. По его мнению, нецелена-
правленность природы «не может быть доказана, посколь-
ку совершенно невообразим эксперимент, демонстрирую-
щий, что природа не имеет ни замысла, ни плана, ни
цели. Однако постулат о ее объективности согласуется
с характером естественных наук, и на протяжении трех
столетий он определял их развитие. Даже кратковре-
менный и локальный отказ от него автоматически озна-
чал бы и отказ от принципов естествознания».
Противоречие тут неизбежно, поскольку представление
о нецеленаправленности природы распространяется и на
процесс биологической эволюции, в ходе которой живые
организмы возникли из предшествующих неорганиче-
ских образований с явной целью поддержать свои соб-
ственные жизни и существование своего вида.
Следовательно, биология — это наука, изучающая, так
сказать, закономерности «нецеленаправленной жизни».
Само понятие «нецеленаправленная жизнь» позволяет
судить о глубине обсуждаемого противоречия. Не пре-
следующий определенной цели человек, который, собст-
венно говоря, не был бы человеком, не имей он цели,—
это весьма проблематичный объект для изучения. Как
часть природы человек не имеет цели, однако в рамках
79
своей культуры он стремится осуществить собственные
замыслы.
Всеобщая нецеленаправленность хода природных со-
бытий в рамках космической эволюции не создает почвы
для противоречий. Но с появлением жизни и началом
биологической эволюции возникает также телеологиче-
ская эволюция живых существ. До сих пор конфликт
между отсутствием цели у эволюционного процесса и
стремлением живых организмов к выживанию и размно-
жению не отличался особой остротой. Одни виды пре-
успевали и увеличивали свою численность, другие терпе-
ли неудачи и исчезали с лица Земли. Тем не менее раз-
витие биологических видов всегда происходило в соот-
ветствии с законами эволюции и направлялось ими.
По-видимому, неотъемлемой частью эволюционного про-
цесса является поддержание равновесия в природе.
Однако эволюция человека принципиально изменила
весь ход нецеленаправленной, стремящейся к равновесию
биологической эволюции. Конфликт между человеком и
природой вызван прежде всего постоянным разрушитель-
ным воздействием человека на природу. Человечество в
своем развитии непрерывно обрушивает на биологическую
эволюцию град ударов.
История этого пагубного вмешательства не столь про-
должительна. На протяжении нескольких миллионов лет
эволюции человек — охотник и собиратель — был срав-
нительно безвредным маленьким существом, живущим во
власти необъятной природы.
Истоки конфликта относятся к тому периоду, когда
в процессе культурной эволюции человек начал познавать
законы природы и, вооруженный этими знаниями, исполь-
зовать ее ресурсы. Монополизировав эксплуатацию ес-
тественных богатств, человечество невольно превратилось
в настоящее бедствие для природы.
Противоречие это настолько обострилось, что может
привести к поистине фатальному исходу. Сейчас чело-
вечество нельзя признать виновным, ибо оно еще не
осознало сути своего преступления. Если же мы в самое
ближайшее время не отдадим себе отчета в происхо-
дящем, то это само по себе будет тяжким прегреше-
нием и наказание не замедлит последовать.
80
Одинокий авангард эволюции
На нынешнем этапе культурной эволюции человеку
пришла пора честно взглянуть на себя в зеркало и за-
даться вопросом «быть или не быть?». Едва ли нам кто-
то ответит. Ведь только мы сами способны найти ответ,
но лишь при условии понимания своей собственной при-
роды. Мы ведем удивительную двойную жизнь — живот-
ного и человека одновременно. Даже в природе наше
положение двойственно: хотя знание законов природы от-
деляет нас от нее, мы все же остаемся ее частью.
Эта уникальная двойственность мешает человечеству
понять себя.
Чтобы постичь эту двойственность, требуются как
смирение, так и отвага; необходимо осознать себя всего
лишь одним из видов животных и в то же время одино-
кой вершиной всеобщего процесса эволюции природы.
Ощутив себя одновременно скромным существом и пере-
довым отрядом эволюции, мы сможем найти новые и на-
дежные ориентиры в своих действиях.
Сколь бы ни была чужда природе всякая целена-
правленность, человек всегда испытывал жгучую потреб-
ность иметь цель в жизни и стремился осуществить ее.
С течением эволюции приобретали остроту и проблемы
цели и выбора. Человеку, действительно, важно знать,
на каком основании ему следует предпочесть одну линию
поведения другой. Религия предлагает простой крите-
рий — спасение души, но и этого сегодня никак не доста-
точно. Цель жизни человека не сводится к преуспеванию
его самого и его близких, она обязательно предполагает
нечто большее — объективно существующее и вместе с
тем вечное. Возможно, человек сумеет понять, что смысл
его жизни в том, чтобы возглавить эволюцию, что
его предназначение — творчески направлять развитие
мира.
Роль авангарда эволюции возложила на человека, хо-
чет он того или нет, бремя чрезвычайной ответственно-
сти. Сначала эволюция представляла собой бесконечный
и не имеющий цели процесс космического развития; затем
на протяжении миллиардов лет шло развитие природы,
обеспечивающее сохранение жизни; и, наконец, миллионы
лет, вплоть до настоящего момента, продолжалось раз-
витие человека. Сам собой напрашивается вопрос о наме-
рениях и ответственности человека как единоличного
лидера эволюции.
81
Человек рождается на свет не по своей воле, а значит,
не на кого возложить личную ответственность за судь-
бу мира. Но каждый живущий ныне человек получает
в наследство все разнообразие форм поведения, которые
освоил людской род. Таким образом, ответственность
лежит на каждом из нас.
Нынешний этап эволюции драматичен, но не обяза-
тельно ведет к фатальному исходу. Сама эволюция ока-
зывается источником надежды, поскольку приводит к
появлению все новых альтернативных вариантов поведе-
ния. Выбирая из них, нам следовало бы учитывать инте-
ресы природы куда полнее, чем это делали наши предки.
Невозможно примириться с тем, что цель и предназначе-
ние человека состоят в разрушении природы. Необходимо
найти в себе силы исполнять роль лидера эволюции, со-
гласуясь с природой.
Другой возможности у нас нет. Как и животные, мы
должны защищаться от деструктивных воздействий внеш-
ней среды; сегодня это означает спасение человечества
от самого себя. Эксплуатируя природу, мы создали угрозу
собственному существованию. Чтобы защитить себя, нам
необходимо вести себя иначе.
Однако человечество не в состоянии изменить свое
поведение, не осознав опасности, которую само создает
для себя. Оно не может оградить себя от последствий
собственных действий, не выработав новую общую кон-
цепцию мира и его развития. Без такой единой концепции
человек будет скорее пленником эволюции, нежели ее
лидером.
6. ЗАБЛУЖДЕНИЯ В НАШЕМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ
О МИРЕ
Видоспецифичные поведенческие характеристики че-
ловека сформировались в ходе нараставшего инфор-
мационного развития, но процесс этот происходил не-
достаточно быстро, и в результате мы, не осознавая
происходящего, стали вести себя как разрушители
природы.
Назначение центральной нервной системы — в том,
чтобы с помощью информации, получаемой органами
чувств данного биологического вида, вырабатывать об-
щую концепцию мира. У человека развитие способностей
получать информацию намного опередило формирование
представлений о мире. Познав законы природы, мы при-
нялись использовать их в своих интересах, однако не
сумели построить на их основе новую концепцию мира.
Необходима новая концепция мира
Поскольку человек не относит себя к царству живот-
ных, а свой эволюционный успех — к явлениям природы,
он не только не имеет целостного представления о мире,
но и не в состоянии его выработать. В разгар величайших
изменений в мире мы оказались полуслепыми и не ви-
дим, что лежит впереди. Мы не чувствуем себя в безопас-
ности, хотя и не осознаем, что сами являемся разруши-
телями. Мы отказываемся изменить свое поведение.
Человеку нужна новая концепция мира. Ему необхо-
димо уяснить, каким образом он должен перестроить
свое поведение, чтобы, продолжая использовать природ-
ные ресурсы, не вступать в противоречие с законами
экологии. Единственное решение этой проблемы состоит
в создании нового представления о мире, новой инфор-
мационной структуры. Не преувеличение ли это? Может
ли новая концепция мира влиять на повседневное пове-
дение человека? Ответ должен быть положительным. По-
83
ступательное информационное развитие лежало в основе
эволюции человека и его успеха как вида. И если чело-
вечество вошло в конфликт с природой, единственным
источником помощи может стать полученная им инфор-
мация, его концепция мира.
Моно без колебаний называет накопление и усвоение
информации необходимым условием нашего успеха:
«...В основе мышления лежит способность индивида про-
игрывать предстоящие действия в своем воображении...
Тот факт, что наивысшей степени развития эта способ-
ность достигла у человека, есть результат эволюционного
процесса, в ходе которого естественный отбор подтвердил
ее эффективность и важную роль в борьбе за выжива-
ние. Практически проверка заключалась в успешности
того или иного конкретного действия, которое человек
заранее продумал и мысленно проделал». Высокое раз-
витие этой способности и ее активное использование
являются, по мнению Моно, «уникальным свойством че-
ловеческого мозга... лежащим в самой основе познава-
тельных функций».
Моно утверждает далее, что «этот логический аппарат,
унаследованный нами от предков... работает надежно и
позволяет нам «понимать» события окружающего мира,
то есть описывать их посредством знакового языка и
при наличии необходимой информации предвидеть их
дальнейшее течение».
В этой мысли кристаллизована основная идея данной
книги. Наш мыслительный аппарат не подведет нас, пока
центральная нервная система будет в состоянии созда-
вать адекватное представление о мире. Как только ста-
новятся ясны последствия нашего поведения, нервная
система диктует защитную реакцию; в результате чело-
век изменяет свое поведение и тем самым избегает
опасности.
В биологической эволюции важнейшие переломные
моменты связаны с перемещением живых организмов в
новые экологические ниши. Неуклюже подпрыгивающая
рыба некогда начала завоевывать сушу, и в конце кон-
цов это привело к появлению земноводных, пресмыкаю-
щихся, птиц, млекопитающих и человека.
Сейчас переломного этапа достигла культурная эво-
люция. Человек так глубоко вторгся в окружающую сре-
ду, что обеспечить дальнейшее развитие культуры мы
можем, лишь в корне изменив наше поведение. А для
этого необходимо отбросить нынешнюю ложную концеп-
84
цию мира и выработать новую, открывающую новые
возможности поведения.
Вообразим следующий эксперимент. С целью создания
нового реалистического и целостного представления о
мире ООН поручает ЮНЕСКО выяснить, каким видят
люди сегодняшний мир. Для этого всем жителям стран —
членов ООН 1964 года рождения предлагается запол-
нить опросный лист: «Опишите и поясните Ваш личный
взгляд на мир, сформировавшийся в результате по-
лученного Вами воспитания и образования, таким обра-
зом, чтобы в этой концепции нашли отражение важней-
шие особенности развития человека и всего человечест-
ва в прошлом и будущем». Какова же будет общая кар-
тина?
Надо полагать, чрезвычайно запутанная и отрывочная.
Руководитель этого эксперимента, пожалуй, усомнится,
имеют ли вообще опрошенные молодые люди хоть какую-
нибудь концепцию развития человечества. А если ее нет
у нынешней образованной молодежи, чего же ждать от
старшего поколения? Результатом этого воображаемого
эксперимента был бы следующий вывод: на пороге
XXI века человечество живет без единой концепции мира
и без ясного представления о своем развитии.
Можно было бы, правда, как-то сгруппировать полу-
ченные ответы. Допустим — на три категории: концепции
религиозного, естественнонаучного и исторического ха-
рактера. Ведь мы мысленно представляем и видим мир
на основе информации о мире, которую дают нам рели-
гия, наука и история. Однако в структуре информации
три указанные группы представлений существуют раз-
дельно. Бесспорно, в сознании большинства людей все
еще доминируют религиозные воззрения. Как это ни
удивительно, религия до сих пор оказывает мощное воз-
действие на человеческий разум. Нетрудно понять, почему
в определенных исторических условиях ислам, буддизм
и индуизм могут властвовать над умами. Но почему ре-
лигия сильна и в странах, ставших колыбелью научно-
технической цивилизации? В Советском Союзе после по-
лувека атеистического воспитания православная церковь
продолжает существовать. Выступления папы Иоанна
Павла, поляка по происхождению, повсюду собирают тол-
пы слушателей. Наука лишила религиозные воззрения
почвы и доказала, что происходящие в природе процессы
не требуют сверхъестественного объяснения. Она снабдила
человека знаниями, позволившими ему перестроить свое
85
поведение и создать современное общество. И все же
наука не низвергла религию.
Вера в мифы и религия — глубоко укоренившаяся раз-
новидность защитного поведения, которая всегда «спа-
сала» человека от окружающих его опасностей. Поскольку
современный человек унаследовал весь опыт предшест-
вующих поколений, последних двух столетий недоста-
точно, чтобы заставить его забыть религию, господст-
вовавшую миллион лет. И даже если мы перестаем
ходить в церковь и забываем бога, церковные колокола
продолжают звучать у нас в душе. Человек практически не
может полностью отбросить информацию, которую остави-
ла в нем религиозная концепция мира.
Почему же эта концепция является столь ненадежной
основой для нашего поведения? И не только ненадеж-
ной, но даже опасной? Почему религия ограничивает
поступающую информацию, так что в результате мы не
можем разумно изменить свое поведение? Что в рели-
гиозном понимании мира явно препятствует согласованию
поведения человека с интересами природы?
Место веры и знания
в наследуемой информации
Мы подошли к кульминационному пункту нашего ис-
следования. Вопрос в следующем: если на протяжении
всей эволюции человек обречен остаться верующим, то
каким образом он может управлять своей религиозностью
с тем, чтобы одновременно перестраивать свое поведение
в соответствии с интересами природы?
Поскольку культура, угрожающая теперь нашему су-
ществованию, зародилась на иудейско-христианской почве,
речь у нас пойдет в основном о влиянии христианства.
Помимо всего прочего, христианство предложило челове-
ку идею спасения души и систему ценностей, руководст-
вуясь которыми можно достичь этой цели. Таким обра-
зом, религия, как принято считать, принадлежит к иной
реальности — к сфере субъективного духа и души, в про-
тивоположность физической реальности, с которой имеет
дело наука.
Такое раздвоение реальности, бесспорно, связано с
двойственной сущностью человека. Ведь он несет в себе
как людское, так и животное начало, является частью
природы и в то же время чем-то отличным от нее. Но це-
86
лостная концепция мира не может быть создана на осно-
ве раздвоенной реальности. Вопрос о взаимоотношениях
религии и науки — важнейший для человека. Многие уче-
ные полагают, что религия и наука могут сосуществовать
и совместно служить человечеству. Попытаемся разгра-
ничить функции религии и науки. Наука дает возмож-
ность человеку накапливать информацию и факты; религия
позволяет обрести моральные ценности и цель в жизни.
Даже если наука и не нуждается в боге для объяснения
законов природы, в нем нуждается человек, чтобы придать
смысл своему существованию.
Такое разделение может показаться простым и изящ-
ным, однако оно не только не соответствует действитель-
ным ролям науки и религии, но также и не дает правиль-
ного представления о религии. Христианское учение не
сводится к субъективной реальности духа и души; напротив,
оно стремится упорядочить наши моральные ценности и
тем самым управлять нашим поведением, которое в свою
очередь связано с информацией. Религиозные представле-
ния глубоко повлияли на процесс информационного раз-
вития и, следовательно, проникли в научное мышление.
И если мы стремимся покончить с ошибочным представ-
лением о мире, необходимо отказаться и от религиозных
моральных ценностей. Поскольку вера в бога является
формой защитного поведения, религия стоит на страже
господствующих законов и обычаев, играет консерватив-
ную роль и препятствует новому. Руками инквизиции
христианство пыталось в 1632 году задушить теорию Га-
лилея о том, что законы природы, действующие на Земле,
распространяются и на всю Вселенную. В конце прошлого
века такая попытка была сделана и в отношении Дарви-
новой теории происхождения видов. Сегодня католи-
ческая церковь стремится контролировать сексуальное
поведение человека; но и здесь перемены — в данном слу-
чае ускорение роста населения — опрокидывают рели-
гиозные ценности.
Поскольку мифологические и религиозные представ-
ления выглядят правдоподобным и неизменным отра-
жением реальности, вполне понятно, что мифы о сотво-
рении мира и конце света стали неотъемлемой частью
христианской веры. В сознании людей таинственные про-
цессы рождения и смерти легко увязывались с религиоз-
ными концепциями. Но, став частью религии, эти яркие
мифы гораздо сильнее, чем мы думаем, повлияли на пред-
ставления человека о мире.
87
Возьмем два примера. Исаак Ньютон, гигант духа и
выдающийся толкователь законов Вселенной, в 1680-х го-
дах все еще верил в библейскую легенду о начале и конце
света. Согласно расчетам епископа Ашера, сотворение
мира произошло в 4004 году до н. э. Этого было доста-
точно автору «Начал» *, чтобы всерьез искать признаки
Армагеддона, описанного в откровении Иоанна Богослова.
Столетием позже в принятой Соединенными Штатами
Декларации независимости говорилось, что «все люди соз-
даны равными; создатель наделил их определенными
неотъемлемыми правами».
Другими словами, мифы о начале и конце света, хо-
тим мы этого или нет, живы в накопленной человечест-
вом информации. Наследство, полученное нервными клет-
ками от предшествующих поколений, позволяет человеку
(жаждущему избежать смерти) обрести душевный ком-
форт в размышлении о том, что и миру придет конец,
после чего наступит обещанное в Евангелии вечное бла-
женство. Процесс усвоения информации людьми обус-
ловлен прежде всего накопленными за миллионы лет
верованиями, а также современными, считающимися оче-
видными ценностными представлениями. Религиозная
доктрина, подавляя естественное, эволюционное пред-
ставление о мире, устанавливает человеческому разуму
узкие границы. Искажается понятие человека об отведен-
ном ему времени. Люди считаются одинаковыми и за-
конченными творениями бога, а не самобытными и пос-
тоянно развивающимися индивидуальностями. Спасение
души и райское блаженство будто бы ожидают после
конца света каждого верующего. Религиозно настроен-
ный человек, таким образом, перекладывает всю ответ-
ственность на бога и отдает свою судьбу в его руки.
Тем не менее из всех мировых религий христианство
было — и, по-видимому, остается — наиболее восприим-
чивым к йдее эволюции.. Под его влиянием находились
такие выдающиеся естествоиспытатели, как Коперник,
Галилей, Ньютон, Дарвин. Бог — творец всего сущего,
но в отличие, например, от солнца, которому поклоняют-
ся как божеству, он сам не является частью природы:
следовательно, христианину не возбраняется изучать
природу и ее закономерности.
Еще более парадоксальную роль сыграла религия, и в
частности христианство, в эволюции человека. Религия
* Имеется в виду работа Ньютона «Математические начала натураль-
ной философии» (1687).
88
Была мощной системой, крторая покровительствовала и
служила защитой культурной эволюции. Вместе с тем она
мешала утверждению естественнонаучной концепции мира
и была помехой для естественного поведения человека.
Способны ли мы следовать глубоко присущей нам
религиозности и в то же время вести себя естественно?
Не знаю; вероятно, лучшее, что нам остается,— это поиск
истины, которая представляла бы собой более полную ин-
формационную структуру. Наверное, стоит последовать
примеру Томаса Манна — смиренно и прилежно заняться
изучением соотношения человека и бога, веры и знания.
Роман «Иосиф и его братья», пожалуй, оказал на меня
большее влияние, чем любой из учебников, и теперь
поиски концепции мира заставляют снова и снова воз-
вращаться к Манну. Свое знание людей писатель черпает
из бездонного колодца прошлого, собирая и объединяя
фольклор, мифы, религиозные учения. Под его пером
Ветхий завет становится монументальной историей борь-
бы человека в духовном и материальном мире.
По Манну, зарождение самосознания и формирование
человеческого общества в представлении всех народов мира
тесно связаны. «Очень древняя традиция, возникшая на
почве правдивейшего самоощущения человека и восприня-
тая религиями, пророчествами и сменяющими друг друга
гносеологиями Востока, Авестой, исламом, манихейством,
гностицизмом и эллинизмом, связана с образом перво-
го или совершенного человека, древнееврейского adam
gadmon; его нужно представлять себе юношей из чистого
света, созданным до начала мира как символ и прототип
человечества; образ этот разные ученья и преданья
варьируют, но в самом существенном они совпадают» ’.
На протяжении всего романа Манн размышляет о
взаимоотношениях бога и человека. По его мнению, соз-
дателем бога был Авраам. «Ибо в известной мере Авраам
был отцом бога. Он увидел его и выносил мыслью; могу-
щественные свойства, которые он ему приписал, были,
конечно, изначально присущи богу, Авраам не был их
творцом» 2. Далее Манн задается вопросом: «Но разве он
не был им все же в известном смысле, если он их по-
знавал, преподавал и, мысля, осуществлял?» 3
Наличие одного-единственного бога благотворно ска-
залось на развитии человечества: «Так, из стремления к
1 Манн Т. Иосиф и его братья, т. I. М., 1968, с. 62.
2 Там же, с. 404.
1 Там же, с. 403.
89
высшему, Авраам открыл и придумал бога и, уча других,
сформировал его и придумал и облагодетельствовал этим
все заинтересованные стороны — бога, себя самого и
людей, чьи души, уча, завоевывал. Бога — тем, что дал
ему осуществиться в человеческом познании, себя же и
своих прозелитов — тем, что свел множественное и устра-
шающе неведомое к единичному и успокаивающе извест-
ному, к определенному владыке, от которого шло все —
и добро и зло, и внезапное, ужасное и благодатно при-
вычное,— к владыке, которого следовало держаться в
любых обстоятельствах» Всемогущий бог Авраама луч-
ше вооружил человека для самозащиты.
В «Иосифе и его братьях» Манн выдвигает собствен-
ную концепцию развития человека. В центре внимания —
вопрос о том, как удалось юному Иосифу вырваться из
темницы и в конце концов стать доверенным лицом фа-
раона и владыкой земли Египетской. Секрет следует
искать в силе его духа. Об успехе Иосифа Манн рас-
суждает, описывая продажу Иосифа Потифару.
«Бог... привел его в эту страну. Привел, несомненно,
с великим, как всегда, замыслом. Он не делал ничего, что
не имело бы великих последствий, и нужно было пре-
данно помогать ему в полную силу отпущенного тебе
ума, а не сковывать его намерений своей косной без-
деятельностью... Жить соответственно своей молчаливой
догадке или даже убежденности, что бог назначил тебе
какую-то неповторимую долю,— это не своекорыстная
пронырливость, и честолюбием это тоже нельзя назвать;
ибо, если честолюбие относится к богу, оно заслуживает
более почтительного названия» 2.
Иосифу Манн противопоставляет его обидчивого
брата Иуду, обладающего собственным уровнем притя-
заний: «Вернее всего будет сказать, что с тех пор он
искупал свое преступление в аду — в одном из имею-
щихся на свете адов, в аду пола. Многие подумают, на-
верно: ну, это еще не самый страшный ад. Но кто так
думает, тому неведома жажда чистоты, а без такой
жажды ада вообще нет, ни этого, ни какого-либо еще.
Ад существует для чистых; это закон нравственного
мира. Ведь ад существует для грешников, а погрешить
можно только против своей чистоты. Будучи скотом,
нельзя совершить грех и получить хоть какое-то пред-
'Манн Т. Иосиф и его братья, с. 400.
- Там же, с. 749—750.
90
ставление об аде. Так уж устроено, и ад населен, не-
сомненно, лишь самыми лучшими людьми, что, конечно,
несправедливо, но что значит наша справедливость» '.
В заключительных строках романа Иосиф обращается
к своим братьям: «... по-видимому, вы не поняли толком
всей истории, в которой мы находимся. Я не браню вас
за это. Можно преспокойно находиться в истории, не
понимая ее. Наверно, так даже и должно быть, и это
преступно, что я всегда слишком хорошо знал, какая
тут шла игра» * 2.
В этом Томас Манн, по-моему, ошибается. Человек
больше не может себе позволить быть частью собствен-
ной истории, не понимая ее. Чтобы дать людям это пони-
мание, Томас Манн и написал свой роман.
Естественнонаучная концепция мира и соответствую-
щая структура информации, к формированию которых
мы стремимся, должны базироваться на достижениях
естественных наук. Но у нас до сих пор нет такой кон-
цепции. С момента публикации труда Дарвина, посвя-
щенного эволюции, прошло 120 лет, но их оказалось
недостаточно для всеобщего признания идеи эволюции
человека. Даже ученые-естествоиспытатели заявляют,
что человек не меняется. Можно ли это утверждать,
даже если с точки зрения генетики и не произошло
явных, поддающихся измерению сдвигов? Действительно
ли человек не изменился с тех пор, как прекратился
рост его черепа?
Происшедшие в результате культурной эволюции
сдвиги в поведении человека остаются неизученным и
неопределенным предметом, что порождает ожесточен-
ные споры среди представителей естественных наук.
И культурная эволюция, и изменения в поведении идут
все возрастающими темпами. Неясно, какое влияние это
оказывает на естественный отбор, направляющий биоло-
гическую эволюцию. Многие исследователи, и в их числе
Моно, предсказывают, что культурная и биологическая
эволюции пойдут разными путями, естественный отбор
перестанет действовать, и человечество, как биологи-
ческий вид, неминуемо придет к вырождению.
Моя позиция такова: биологическая эволюция — это
медленный процесс, результаты которого проявляются
лишь через несколько поколений. В настоящий момент
: Манн Т. Иосиф и его братья, т. II, с. 653.
2 Там же, т. II, с. 897.
91
принципиально важно установить контроль над возни-
кающими под влиянием культурнои'“эволюции измене-
ниями в поведении, осознать эти изменения, а главное —
понять, что своим поведением мы постоянно трансфор-
мируем окружающую среду.
Историческая концепция мира или, скорее, отсутствие
таковой заслуживает специального рассмотрения. Эволю-
ционная история человечества пока еще не написана.
7. ЭВОЛЮЦИОННАЯ ИСТОРИЯ ЧЕЛОВЕКА
Современный западный подход к истории отличается
исключительной противоречивостью. В то время как наш
исторический горизонт расширился в пространственном
и во временном отношениях, наши исторические взгля-
ды — то, что мы видим, в отличие от того, что хотели бы
видеть,— стремительно сузились и теперь напоминают
кругозор лошади с шорами на глазах или капитана под-
водной лодки, смотрящего в перископ.
Таково мнение Арнольда Тойнби, сформулированное
им в 1948 году в работе «Цивилизация перед испыта-
нием». По-моему, Тойнби — последний настоящий спе-
циалист в области всемирной истории. Его книга «Иссле-
дование истории», написанная в 30—50-х годах, была
блестящей попыткой объяснить одновременно ход разви-
тия всех человеческих культур. После Тойнби работы
западных историков постепенно все более обеднялись,
исследования мельчали и вырождались, так что в резуль-
тате превратились в отрывочные объяснения недавнего
прошлого и не удовлетворяют требованиям сегодняшнего
дня.
Почему это произошло? Ведь в конце концов задачей
исторического исследования является сбор и системати-
зация данных о прошлом человека с тем, чтобы исполь-
зовать их как основу для выработки новых линий пове-
дения. Historia vitae magister. Так отчего же история
перестала быть учителем жизни?
На то есть немало причин. Даже сами положенные в
основу исторических работ факты вызывают сомнения. На-
писание истории началось с летописей, главной задачей
которых было прославление воинской доблести и укреп-
ление существующей власти. Исторические записи тра-
диционно делались «по заказу». Это история властите-
лей и, более того, победивших властителей. До нас дошла
история Рима, а не Карфагена. Потребность в истори-
ческих трудах возникает в тот момент, когда общества,
93
государства и народы — социальные системы — стре-
мятся доказать свою самобытность. Вслед за Леопольдом
фон Ранке историки пытались с помощью тщательного
анализа источников исключить из своих работ тенден-
циозность. Источники подвергались жесткой проверке
для выявления наиболее надежных фактов. Историки
старались быть объективными и повествовать лишь о том,
как развивались события в действительности.
Но какие именно события имеются в виду? Какйм
образом историк отбирает и систематизирует заслужи-
вающие доверия факты из всего обилия «сведений»?
В этом-то и состоит главная проблема.
Отбирая те или иные факты, историк — сознательно
или бессознательно — исходит из определенной системы
ценностей. Даже и не подгоняя действительность под
свои убеждения, он все равно, как правило, трактует со-
бытия в духе ценностей, господствующих в обществе, в
котором он живет. Следовательно, он никогда не описы-
вает прошлое объективно, а консервативно придержи-
вается доминирующих в его время ценностей, выбирая
факты, свидетельствующие, что все шло надлежащим пу-
тем. История по сей день остается консервативным изу-
чением былых времен, ибо мы довольствуемся простым
отбором фактов и забываем о необходимости их теоре-
тического осмысления.
Из-за фрагментарности и узкой специализации цен-
ность исторической информации снизилась. Конечно, лю-
бопытно и небесполезно почитать суховатые работы по
истории народного хозяйства, полную драматизма историю
войн, увлекательную историю искусств или интересную
общественную историю. Но что можно сказать о целост-
ном рассмотрении всех этих явлений? Исследования част-
ных проблем вряд ли внесут ясность в общую историю
поведения человека и позволят понять единый процесс
его успешной адаптации к условиям жизни.
Я повторяю: структура носимой нами информации и
все наше поведение взаимосвязаны. Нам не удалось со-
брать и обобщить сведения о нашем прошлом в единую
логическую систему. А поскольку мы не понимаем своего
прошлого, то не в состоянии понять и настоящего, не
говоря о будущем.
Историки пытались повысить ценность исторической
информации, концентрируя свои усилия на изучении не-
давнего прошлого, отдельных специальных областей и наи-
более значительных событий. Анализируя былые события,
94
они стремились ответить на вопросы о настоящем. Но
информации такого рода все же недостаточно, чтобы на
основе понимания прошлого судить о нашем сегодняшнем
поведении.
Изучение истории без теоретической базы
Информативная ценность изучения истории будет не-
велика, пока история как таковая не станет полноценной
наукой, т. е. пока не будут с теоретических позиций проана-
лизированы закономерности поведения человека. Только
наличие достоверных фактов и их теоретическое осмыс-
ление делают то или иное исследование подлинно науч-
ным. Историки имеют ложное представление о людях.
В их глазах люди не меняются и никогда не менялись.
Историк не отрицает эволюцию, но и не интересуется
ею. Все происходившее до появления письменности полу-
чает наименование «предыстория» и тем самым отделя-
ется от собственно истории. С позиций биологии наиболее
характерной видовой чертой человека является его спо-
собность приспосабливаться к новым условиям: на основе
накопленной им информации он неоднократно перестраи-
вал свое поведение. Однако новая информация не изме-
нила подхода к изучению истории: оно продолжает быть
обезличенным, косным, негибким и, подобно большей
части информации в научно-техническую эру, фрагмен-
тарным.
Играя различные роли в обществе, мы нуждаемся в
информации. Мы являемся членами общества, гражда-
нами, работниками, обеспечивающими себя, и потребите-
лями, удовлетворяющими свои нужды. Фрагментарность
наших знаний в первую очередь связана с потребностью
во все более специализированной информации. Научно-
техническая цивилизация — это процесс специализации, в
результате которого мы все постепенно становимся эк-
спертами в той или иной области — другими словами, мы
знаем все больше и больше о все меньшем и меньшем.
Все большее разнообразие и специализация информа-
ции имеют глубокие корни в нашей культуре. Начиная
с младших классов школы мы получаем информацию,
разделенную на самостоятельные учебные предметы, и
на протяжении всего процесса обучения продолжаем
мыслить в категориях этих дисциплин. Наибольшую от-
ветственность за создание такой изолированности несут
95
университеты с их факультетами и кафедрами. Устой-
чивые традиции академического образования закрепляют
ситуацию, в которой поведение человека основывается на
фрагментарной информации. Высшей целью изучения
истории мог бы стать сбор необходимых данных о пове-
дении. Научная, утилитарная история человека должна
базироваться на изучении естественной истории. Проблема
состоит в нашей способности схватить внутренний смысл
эволюции природы и понять, что она включает эволюцию
человека, а также во многом объясняет его развитие.
Для мыслящего человека, поклоняющегося науке, технике,
искусству и религии, это нелегко. Людям, добившимся
столь больших успехов, создавшим социальные, экономи-
ческие и национальные структуры, непросто осознать себя
скромными детьми природы.
В длительном процессе прогрессивной эволюции че-
ловеческий род напоминает выскочку, которому неожидан-
но повезло. Как все выскочки, человечество стремилось
откреститься от своего прошлого, отречься от собствен-
ной эволюционной истории и матери-природы. Но теперь,
чтобы узнать правду о самих себе, нам необходимо за-
глянуть глубоко в прошлое. Мы увидим, что всего лишь
десять поколений назад промышленное производство толь-
ко зарождалось, двадцать поколений назад не было
книгопечатания, двести поколений отделяют нас от по-
явления письменности и четыреста — от возникновения
земледелия; примерно сто тысяч поколений назад череп
человека был вдвое меньше, чем сейчас.
Традиционный взгляд на историю отрицает любые
существенные изменения в культурной эволюции, т. е. лю-
бые закономерности. Согласно господствующей концеп-
ции, свободный полет человеческого духа есть нечто
столь неуправляемое, что бессмысленно искать в пове-
дении людей какую бы то ни было систему. Всегда, дес-
кать, остается возможность появления нового мессии,
увлекающего нас прочь от мирской суеты, или нового
Гитлера, втягивающего в войны и хаос. Иными словами,
в любой момент может произойти практически все, что
угодно. Такое представление о человеке и традиционный
взгляд на историю, исключающий всякое прогнозирование,
препятствуют научному объяснению поведения людей,
попыткам предвидеть и направлять его. В разгар быстрых
изменений и успешно развивающейся научно-технической
культуры человек оказался безоружным и беспомощным
созданием, покорно ожидающим неминуемой катастрофы;
96
наше молодое поколение лишено надежды и веры в бу-
дущее.
К счастью, эта концепция ошибочна. Человек — не
царь природы, а передовой отряд великого процесса ее
преобразования. Поведение человека вовсе не является
бесконечной цепью поступков, направляемых лишь его
свободной волей. Оно обусловлено культурной эволюцией,
которая подчиняется законам природы и в свою очередь
сама развивается под воздействием фундаментальных
перемен в поведении.
Основные биологические функции
как фактор исторического процесса
В истории человечества — при правильном учете зако-
номерностей поведения людей — принципиальная роль
принадлежит четырем основным функциям: добыванию
пищи, самозащите, информационному развитию и размно-
жению. Так как они действительно являются общими для
всех живых организмов, естественно было бы попытаться
связать эволюционный успех человека с изменениями в
поведении, касающимися этих четырех функций.
Важнейшие функции живых существ были описаны
выше, и теперь я лишь напомню главные положения.
Добывание пищи, самозащита, размножение — этим
трем биологически обусловленным функциям уделяется
внимание практически во всех антропологических иссле-
дованиях, посвященных сравнительному изучению поведе-
ния представителей различных культур.
Четвертая биологически обусловленная функция —
информационное развитие — пока изучена антропологами
явно недостаточно. Тем не менее все аспекты поведения,
касающиеся добывания пищи, самозащиты и размноже-
ния, зависят от усвоенной нами информации. Информа-
ция и поведение теснейшим образом связаны. Информа-
ционное развитие направляло весь процесс формирования
человека и всю его эволюцию; благодаря этой функции
человек стал человеком.
Наиболее интеллектуальное существо в эволюционном
процессе — мыслящий человек,— по-видимому, всегда
задавался вопросом об отношении материи к сознанию —
в природе и особенно в себе самом. С позиций социобио-
логического синтеза сознание и материя теряют свою
разнородность: в человеке они столь же взаимосвязаны,
как информация и поведение. Однако разум не позволяет
97
4-730
человеку довольствоваться простой констатацией взаимо-
связи духовного и материального, и люди стремятся глуб-
же понять характер этой взаимосвязи, узнать, что же
имеет приоритет.
Социобиологический подход позволяет легко ответить
на этот вопрос. В великом процессе естественной эво-
люции материя была основой сознания; материальное
предшествовало духовному. Однако в биологической эво-
люции и особенно в выросшей из нее культурной эволю-
ции дух управляет материей. Появление свободного че-
ловеческого духа связано с эволюцией человека в ходе
всеобщей эволюции природы. Чтобы выжить, человечеству
необходимо научиться управлять собственной эволюцией.
Мы принимаем четыре основные функции за ключевые
переменные культурной эволюции, с тем чтобы найти тео-
ретическую базу для изучения истории человечества. Сле-
довательно, в данной книге исторические наблюдения над
поведением человека группируются и анализируются при
том допущении, что выбор той или иной стратегии поведе-
ния не носит случайного характера и подлежит логичес-
кому объяснению, если рассматривать его как изменение
в способах добывания пищи, обеспечения безопасности,
информационного развития и размножения. Итак, мы бу-
дем исследовать способы добывания пищи, самозащиты,
информационного развития и воспроизводства себе по-
добных, используемые человеком на разных истори-
ческих этапах.
Четыре основные функции всецело определяют и роль
другой важной переменной нашей эволюционной исто-
рии — видоспецифичных поведенческих особенностей.
Они характерны только для человека, тогда как основные
функции являются общими для всех живых организмов.
Поскольку речь зашла о переменных, может возник-
нуть вопрос, способны ли восемь рассмотренных ранее ха-
рактеристик (с. 59—75) исчерпывающим образом объяс-
нить все аспекты поведения человека, сформировавшиеся
в процессе его становления. Их объяснительная ценность
в существенной степени зависит от конкретного этапа
нашей эволюционной истории.
Таким образом, чтобы проанализировать историю с
точки зрения эволюции человека, необходимо иметь в
виду четыре основные жизненные функции и восемь ви-
доспецифичных поведенческих характеристик человека.
Эти функции (от добывания пищи до воспроизводства
себе подобных) и характеристики (от коммуникации до
98
общественного устройства) выступают на первый план
в качестве главных факторов истории. Такой подход, не-
сомненно, будет означать новый взгляд на историю в це-
лом. Возможно, история, написанная с этих позиций, поте-
ряет часть своего романтического ореола; исторические
исследования перестанут быть приключенческими рас-
сказами для школьников, и одомашнивание свиней пред-
станет не менее значительным событием, чем деятель-
ность Александра Македонского. Но если в рамках такого
понимания истории будут постепенно выявлены законо-
мерности и формы поведения, которые могли бы помочь
человеку эпохи научно-технической цивилизации приспо-
собиться к природным условиям, это, вероятно, компенси-
рует утрату знаменитых героев с их удивительными подви-
гами, занимающих столь важное место в традиционных
исторических повествованиях.
Эволюционная история позволила бы подвергнуть
реальной проверке соображения о культурной эволюции,
содержащиеся в одной из глав данной книги. Она показала
бы, можно ли рационально объяснить поведение человека,
исходя из указанных основных жизненных функций и
видоспецифичных поведенческих характеристик.
Возможно, у сторонников традиционного взгляда столь
наивный прием вызовет снисходительную усмешку. Сна-
чала, скажут они, автор позаимствовал из эволюционной
биологии понятийный аппарат, затем с его помощью за-
ново пересказал историю и завершил все выводом, что
этот метод выдержал проверку и создана новая истори-
ческая наука, основанная на эволюционной теории. Не
слишком ли просто? Однако эволюция человека — это
факт, а следовательно, можно создать и эволюционную
историю. . , '
Думается, весь вопрос в качестве, то есть в инфор-
мативной ценности этой эволюционной истории. Если,
оперируя понятиями указанных основных функций и
видоспецифичных характеристик, она действительно пред-
лагает простые и изящные формулы, объясняющие
поведение человека, то эволюционная история — это как
раз то, в чем мы остро нуждаемся.
Следует еще раз подчеркнуть, что изучение поведения
человека с использованием перечисленных основных
функций и видоспецифичных характеристик напоминает
подход, принятый в естественных науках. Великие
естествоиспытатели высказывали гениальные гипотезы и с
их помощью объясняли изучаемые явления. Галилео Га-
99
4*
лилей догадался, что законы, действующие на Земле, при-
менимы и ко всей Вселенной, и затем показал, что это
допущение позволяет объяснить движение небесных тел.
Историческая наука, основанная на эволюционной теории,
исходит из того, что история человека — это часть при-
роды, она регулируется основными функциями живых
организмов, видоспецифичными поведенческими характе-
ристиками и законами эволюций — биологической и куль-
турной. Именно с этих позиций эволюционная история
стремится объяснить изменения, происшедшие в поведе-
нии человека.
В главах об особенностях человека как выходца из
царства животных и о его эволюции проанализированы
главные черты культурной эволюции, а также всеобщие
и видоспецифичные характеристики. Были выявлены сле-
дующие биологически обусловленные особенности куль-
турной эволюции:
— восходящий характер,
— увеличение числа альтернативных форм пове-
дения,
— увеличение числа изменений в поведении,
— ускорение эволюции.
С учетом этих особенностей было дано определение
культурной эволюции как повышения конкурентоспособ-
ности человека в борьбе за выживание.
Эволюционная история призвана проверить эти общие
признаки культурной эволюции, а также выяснить, за счет
чего увеличивались шансы человека на выживание и как
он добился эволюционного успеха.
Подчеркнем, что и повышение шансов человека на
выживание, и его успех на поприще эволюции не равно-
значны прогрессу. Оба этих процесса имеют биологи-
ческую основу и не зависят от ценностных установок,
тогда как понятие прогресса основано на той или иной
социально обусловленной системе ценностей. В природе
же успех означает всего лишь увеличение числа особей
данного вида.
Мы знаем, что до сих пор человек преуспевал. В биоло-
гической эволюции человечество являет эффектнейший
пример специализации, но культурная эволюция из-за
конфликта с окружающей средой сделала нас крайне
уязвимыми. Эволюционная история призвана выявить
опасности, которые сопряжены с успехом человека как
живого существа, специфической особенностью которого
является мышление.
СРЕДСТВА ПРОИЗВОДСТВА
КАК ОСНОВА ИСТОРИЧЕСКОЙ КЛАССИФИКАЦИИ
Согласно предлагаемому в данной книге определению
культурной эволюции, она охватывает три этапа:
— культура собирательства и охоты,
— аграрная культура,
— научно-техническая культура.
Успех человека как природное явление подразделяется
на три эти ступени. Культура собирательства и охоты
является наиболее ранней стадией развития человечества,
в рамках которой не происходило существенных измене-
ний; аграрная культура представляет собой промежуточ-
ную стадию и охватывает примерно 10 тыс. лет медленного
роста нашего вида; научно-техническая цивилизация —
это последний по времени короткий период, характе-
ризующийся невероятно стремительным ростом. Культур-
ная эволюция, включающая три стадии ускоряющегося
развития, представляет собой величественное природное
явление и огромное достижение человека.
Разделение на три ступени соответствует стадиям роста
популяции людей, но действительной основой для подоб-
ной классификации являются средства производства. Эво-
люционная история построена таким образом, что сред-
ства производства принимаются за важнейший фактор,
объясняющий ход исторических событий. (Это, конечно,
перекликается с представлением, что добывание пищи
является одним из ключевых факторов культурной эво-
люции, см. гл. 3.)
Анализ культурной эволюции, в основе которого лежит
характеристика средств производства, заставляет вспом-
нить Карла Маркса. Его взгляд на историю получил назва-
ние материалистического именно потому, что он придавал
столь важное значение средствам производства в процессе
культурного развития. И если попытаться классифициро-
вать мое понимание эволюции, базирующееся на представ-
лении об основных и видоспецифичных функциях, его,
несомненно, следует отнести к материалистическим кон-
цепциям истории.
101
По правде говоря, кажется странным, что историки-
материалисты до сих пор не сумели на основе синтеза
биологических и социологических знаний нарисовать еди-
ную картину культурной эволюции, хотя данные для этого
появились еще в XIX веке. Идея эволюции и вера в
прогресс характерны для прошлого столетия. Когда в
1859 году сделал свое эпохальное открытие Дарвин,
представление о культурной эволюции было уже широко
распространенным. Поведение человека и историю его
поведения сразу же стали рассматривать как часть всеоб-
щего процесса эволюции природы.
В книге «Становление теоретической антропологии»
Марвин Харрис описывает разного рода дискуссии, про-
ходившие в середине прошлого века и связанные с поис-
ками убедительной концепции человека и его поведения.
Важно отметить, что в то время естественные и антро-
поцентристские науки еще не отделились друг от друга
и между биологами и социологами существовал активный
обмен информацией. Герберт Спенсер — возможно, наи-
более ярый поборник веры в прогресс — в своих иссле-
дованиях перешел от биологических к социальным пробле-
мам. Его социология, в основе которой лежали биологи-
ческие закономерности, рассматривала эволюцию челове-
ческого рода и сопряженные с ней постоянные измене-
ния как само собой разумеющиеся факты.
Однако после XIX века социальные науки стали утра-
чивать свой динамический и эволюционный характер.
Возможно, частично это объясняется усилением процесса
дифференциации и дробления научных исследований:
поскольку социальные науки разделились на многочислен-
ные дисциплины, специализирующиеся на изучении от-
дельных аспектов поведения человека, поведение в целом
и его материалистическая основа остались в тени. Нельзя
тем не менее отрицать тот факт, что неэволюционный
взгляд на человека прежде всего обусловлен политически-
ми и идеологическими причинами. Материалистические
представления о человеке и истории подавлялись из-за
страха перед Марксом и коммунизмом.
Сейчас, в XX веке, не подлежит сомнению, что Маркс
был наиболее влиятельным социальным философом прош-
лого столетия. Если не учитывать его взгляды, дискуссии
по любым социологическим и политическим вопросам
становятся весьма маловразумительными. Его идеи —
независимо от того, упоминается ли его имя,— поистине
являются вездесущими. Хотя мысли Маркса замалчи-
102
вались, они легли в основу позднейших теоретических
построений.
На похоронах Карла Маркса в 1883 году его ближай-
ший сподвижник Фридрих Энгельс отметил, что подобно
тому, как Дарвин обнаружил эволюцию в живой природе,
Маркс увидел эволюцию в истории человечества. Как бы
подкрепляя это утверждение, исследователь антропологи-
ческих теорий Марвин Харрис высказал мнение, что
Маркс выдвинул не менее фундаментальную научную идею,
чем принцип естественного отбора Дарвина: предложил
общую концепцию научной истории человечества.
Взгляды Маркса на историю наиболее полно изложены
в его главной работе «Капитал». Их можно свести к двум
важнейшим утверждениям:
— основным историческим фактором, определяющим са-
мосознание и социальные отношения людей, являются
средства производства материальных благ;
— исторические эпохи различаются по уровню, которого
достиг человек в использовании природных ресурсов.
Это представление об истории, вне всякого сомнения,
подтвердилось. Развитие средств материального производ-
ства и все более интенсивное использование природных
ресурсов — вот что определяло жизнь человечества как до
Маркса, так и в последующем. От этих факторов всецело
зависят и американская капиталистическая культура,
отвергающая марксизм, и марксистская социалистическая
культура, сложившаяся в Советском Союзе.
Если материалистический взгляд на историю оказался
столь реалистичным, обоснованным и к тому же доказал
свою научную плодотворность, вызывает удивление, что на
протяжении целого столетия его пытались искоренить.
Чем это объясняется? Маркса целиком и полностью отвер-
гали. Маркса-философа заслонил Маркс-революционер.
Для современников он был автором «Коммунистического
манифеста», эмигрантом, гонимым из страны в страну,
проповедником пролетарской революции. Когда между-
народное рабочее движение провозгласило «Капитал» биб-
лией трудящихся, в глазах буржуазного мира Маркс стал
Антихристом. '
И все же, хотя Маркс-философ был прав, Маркс-ре-
волюционер заблуждался *. Насколько верным и обосно-
ванным оказалось его общее понимание истории, настоль-
* Оценка взглядов П. Кууси на марксизм дана в предисловии насто-
ящего издания.— Прим. ред.
103
ко же необоснованным — вывод о неизбежности револю-
ции. Разве сам тот факт, что марксистская концепция
истории применима к любой, а не только к одной опреде-
ленной эпохе, не ставит под сомнение мысль о скорой
революции?
По Марксу, на разных стадиях развития материаль-
ного производства действуют разные производственные
факторы, изменения в которых происходят независимо от
воли людей. Рабочий класс как движущая сила револю-
ционного процесса является, таким образом, производст-
венным фактором, соответствующим определенной стадии
развития производства. Точно так же, согласно Марксу,
средства производства определяющим образом воздейст-
вуют на господствующее общественное сознание и само-
сознание человека.
По предсказанию Маркса, в эпоху научно-технической
культуры с развитием производительных сил и изменением
средств производства изменятся также и факторы произ-
водства, общественные отношения и социальное мышле-
ние. Так оно и произошло. По сравнению с XIX веком
рабочий класс сильно изменился. Бруно Крайский, Улоф
Пальме, Гельмут Шмидт выступают — по крайней мере
публично — от имени рабочего класса, однако вряд ли у
кого-нибудь хватит фантазии вообразить их на барри-
кадах. jj
Представления Маркса о пролетарской революции сло-
жились главным образом применительно к Англии и
Европе XIX века. Он назвал классовую борьбу движущей
силой истории до того, как познакомился с антрополо-
гическими исследованиями о первобытных людях, зани-
мавшихся собирательством и охотой. Когда в 1877 году
вышла книга Моргана «Древнее общество», Маркс немед-
ленно прочитал и законспектировал ее, чтобы уточнить те
места в своих сочинениях, где он касался жизни древне-
го человека. Сделать это, однако, довелось Энгельсу, ко-
торый в 1884 году, уже после смерти Маркса, опубли-
ковал работу под названием «Происхождение семьи, част-
ной собственности и государства». В предисловии Энгельс
утверждал, что определяющими факторами исторического
процесса являются материальное производство и необхо-
димость воспроизводства жизни. В книге была впервые
предложена следующая периодизация истории:
— эпоха человека-дикаря: непосредственное присвое-
ние природных продуктов;
— эпоха человека-варвара: скотоводство и земледелие;
104
— эпоха цивилизованного человека: промышленность.
Предложенные Энгельсом в 1884 году определения
эпох были более красочны («дикость», «варварство»), чем
наши, но принцип периодизации был именно такой.
Не удивительно, что в самый разгар первой мировой
промышленной и капиталистической революции Марксу
казалось, будто эволюционное развитие вступило в новый
этап; аналогичные переломные моменты можно выделить
и в биологической эволюции. Таким образом, по убежде-
нию Маркса, эволюционный процесс неминуемо пере-
растал в революцию. Интересно, обратил ли Маркс особое
внимание на изменения в средствах производства. Даже
если революция не была неминуемой, ускорение научно-
технического развития было так или иначе неизбежно.
Важно отметить, что культурная эволюция никогда не
интересовала историков и других обществоведов, за
исключением антропологов, которым с помощью система-
тического изучения человека и его культуры удалось, на
мой взгляд, добиться большего, нежели историкам. Осно-
вой антропологических исследований являются знания о
развитии человеческого рода. Антропологи стремятся
объяснить поведение человека, сравнивая различные куль-
туры и эпохи; они традиционно придерживаются эмпи-
рического подхода, проводя региональные исследования.
Обращаясь как к естественным, так и к общественным
наукам, антропологи пытаются создать теории, обобщаю-
щие достижения тех и других. Их попытки внушают
уверенность, что уже созревают предпосылки для создания
эволюционной истории человечества. Моя же цель ограни-
чена здесь поиском общих подходов к решению этой
задачи.
Новая книга Марвина Харриса «Каннибалы и короли»
служит убедительным подтверждением возможностей эво-
люционной истории. Читая ее, я не мог отделаться от
мысли, что Тойнби, разрабатывая в 1930-х годах свою
культурную морфологию, сильно недооценивал историчес-
ки конкретные формы поведения человека. Книга Хар-
риса еще раз подтверждает, что история должна быть
чем-то большим, нежели, по выражению Шекспира, «по-
вестью, которую пересказал дурак: в ней много слов и
страсти, нет лишь смысла» *.
Шекспир У. Макбет, акт. 5, сцена 5. (Пер. Ю. Корнеева.)
II
СТУПЕНИ КУЛЬТУРНОЙ ЭВОЛЮЦИИ ЧЕЛОВЕКА
8. КУЛЬТУРА СОБИРАТЕЛЬСТВА И ОХОТЫ
Стадии развития культуры — это ступени восходящей
эволюции. Они составляют историю изменений и про-
гресса в поведении человека, историю его успеха как соз-
дающего культуру, мыслящего существа. Уже около мил-
лиона лет как человечество выделилось из животного
мира. На всем протяжении своей долгой истории оно
постепенно сталкивалось с новыми, небывалыми проб-
лемами. Преуспевание человека всецело зависит от его
способности справиться с этими трудностями. Иначе
говоря, в изменившихся условиях он ищет новые жизнен-
ные возможности, находит и использует их.
История излагается здесь в европоцентристском
духе, хотя задача состоит в том, чтобы рассказать об
успехе всего рода человеческого. Это необходимо пояс-
нить, поскольку в течение десятков тысяч лет преобла-
дающая часть населения Земли жила в Азии.
Собственно, для европейского автора такой подход —
единственно возможный. Я незнаком с азиатским обра-
зом жизни и не смог бы описать стадии культурной
эволюции человечества с точки зрения жителей Азии.
Охватить же равным образом все регионы, где формиро-
валась цивилизация,— вообще задача непосильная. И если
уж приходится выбирать какой-то один угол зрения, то
имеются веские доводы в пользу европоцентризма. Европа
имеет неоспоримое право на внимание в эволюционной
истории: здесь зародилась научно-техническая культура, и
именно европейско-американский образ жизни ставит
ныне под угрозу будущее человечества. Словом, история,
изложенная с позиций европейца, вероятно, лучше всего
позволит выявить пагубные формы поведения человека
и наметить должные альтернативы.
С чего же следует начать рассказ об эволюционном
успехе человечества?
Пожалуй, с того времени как Homo sapiens sapiens
остался единственным представителем человеческого
106
рода — после исчезновения Homo sapiens neanderthalensis
по каким-то причинам с лица Земли. Из всех гоминид,
возникших в ходе биологической эволюции, уцелел лишь
Homo sapiens sapiens. Тогда у него за плечами были уже
миллионы лет генетической и немалый период культурной
эволюции. Два этих процесса необходимо рассматривать
совместно. Когда несколько десятилетий назад культур-
ная эволюция человека (т. е. весь процесс формирования
его поведения) была наконец-то сочтена достойным объ-
ектом изучения, исходным его пунктом стало признание
тесной взаимосвязи генетической и культурной эволюции.
Эту взаимосвязь подчеркивает Эйбл-Эйбесфельдт, спе-
циалист по этологии человека (наука, изучающая формы
поведения, характерные для человека): «Культурная эво-
люция человека является продолжением его генетической
эволюции. Законы, управляющие его адаптацией к новым
условиям, возникающим в ходе культурной эволюции,
напоминают законы эволюции биологической, а иногда
даже во многом совпадают с ними».
Итак, речь пойдет о культуре собирательства и охо-
ты — чрезвычайно продолжительном этапе развития чело-
вечества. Если мы выделились из животного царства около
миллиона лет назад, то почти 99% прошедшего с тех
пор времени относится к периоду собирательства и
охоты. Биологическое и культурное наследие человека во
многом определяется его опытом собирателя, рыболова,
охотника.
Не ставя себе целью охарактеризовать изменения, про-
исшедшие в поведении человека на протяжении этого пе-
риода, попытаемся дать общее представление о поведении
собирателя и охотника, жившего примерно 15—20 тыс.
лет назад, незадолго до перехода к сельскому хозяй-
ству.
Благодаря непрерывному информационному развитию
наиболее существенные изменения в поведении человека,
предопределившие его успех, произошли еще в эпоху
собирательства и охоты. В отличие от шимпанзе и дру-
гих обезьян человек — собиратель и охотник — был в
состоянии защищаться и добывать себе пищу практически
во всех регионах земного шара. Однако, судя по данным
о численности человечества, в его преуспевании как биоло-
гического вида наблюдался по какой-то причине более
чем 20-тысячелетний период застоя.
Описание культуры собирательства и охоты, какой она
была, скажем, около 15 тыс. лет до н. э., должно быть
107
построено с учетом условий того времени. Поведение че-
ловека в ту эпоху несопоставимо с поведением Ното
habilis или нашего современника, живущего в условиях
научно-технической цивилизации. Словом, поведение
собирателя и охотника нужно рассматривать в контексте
соответствующей культуры.
Мы располагаем двумя источниками информации о
событиях, происходивших в те времена: это, во-первых,
данные о ныне существующих племенах собирателей и
охотников; во-вторых, результаты изучения древних куль-
тур. Оба источника неполны и ограниченны.
По имеющимся оценкам, ныне лишь 50 тыс. обита-
телей нашей планеты живут собирательством и охотой.
Люди, не знающие сельского хозяйства и добывающие
пищу посредством собирательства, охоты и рыбной лов-
ли, встречаются в самых отдаленных районах Земли:
в пустынях Австралии, африканских джунглях, болотах
Амазонки, в Арктике; они являются последними пред-
ставителями первобытной культуры. В последние десяти-
летия в районе реки Амазонки были обнаружены группы
людей, живущих в полной изоляции и не имеющих ни-
каких контактов с цивилизованным миром. В других мес-
тах племена собирателей и охотников в той или иной
степени уже подверглись влиянию научно-технической
культуры.
Серьезные всесторонние исследования племен — со-
бирателей и охотников — начались в XIX веке, когда
объектов для такого изучения было еще предостаточно.
Хотя в наши дни первобытная человеческая культура в
ее нетронутом и естественном виде исчезает, сохрани-
лись ценные свидетельства о поведении собирателей и
охотников, полученные в результате наблюдений над
последними их поколениями. Конечно, нам следует тща-
тельно взвешивать достоверность данной информации,
прежде чем ее использовать для того, чтобы составить
себе представление о тех условиях, в которых жили люди
17 тыс. лет тому назад.
Антропологическое изучение человеческого рода —
благодаря междисциплинарному и теоретическому подхо-
ду — позволило в последние десятилетия создать абсо-
лютно новую картину нашего прошлого. Наибольшую роль
здесь сыграли достижения биологии, археологии и этно-
графии. Моя историческая концепция основывается преж-
де всего на антропологической литературе, но содержит
ряд элементов эволюционной теории, что существенно
108
отличает мою позицию от общепринятой в антрополо-
гии.
До появления работ Дарвина «официально» установ-
ленный наукой возраст человечества считался равным
6000 лет. Хотя после Дарвина факт биологической эво-
люции нашего вида стал аксиомой, даже антропологи
не пытались определить периоды, когда происходили
важнейшие изменения в поведении человека, и выявить
их закономерности.
Однако в 1971 году Марвин Харрис мог с полным
основанием констатировать, что мы вступили в новую
эру творческой теоретической мысли, когда этология
благодаря использованию сравнительных методов в оче-
редной раз отважно обратилась к проблемам проис-
хождения и причинности применительно к поведению
человека. Как отметил Харрис, этот новый ренессанс
нашел отражение в перестройке исследовательской
стратегии и методов обучения в нескольких крупных
университетах и музеях, но в социологии, политологии,
традиционной истории, философии и других смежных
областях его влияние пока не ощущается. И все же се-
годня искать закономерности в поведении человека —
собирателя и охотника, жившего 15 тыс. лет до н. э.—
следует в духе новой теоретической антропологии и на
основе новой концепции человека.
Новая концепция человека
В 15 0\)0 г. до н. э. на Земле обитало приблизительно
4—8 млн. человек. В новейших исследованиях названа
цифра 5—6 млн., что равно населению современной Швей-
царии. К сегодняшнему дню численность человечества
возросла тысячекратно. Мы распространились по всему
миру; но того же добился человек эпохи собирательства
и охоты. Даже если последний ледниковый период еще
недавно, всего 15 тыс. лет до н. э., ограничивал перемеще-
ние людей в северные области, он позволил им по суше
добраться из Бретани в Англию и из Азии в Америку.
Ясно, что собиратели и охотники жили и кочевали,
объединенные в социальные группы — сравнительно
небольшие племена. Существующие сегодня племена
собирателей и охотников в среднем немногим превы-
шают сорок человек; согласно археологическим и этно-
графическим данным, первобытные племена были не-
сколько меньше.
109
Почему же люди всегда объединялись в столь не-
большие племена? Лесли А. Уайт дает такой ответ:
«Добывание пищи, половая жизнь и самозащита — вот
потребности, которые привязывают индивида к конк-
ретной социальной группе. Если она увеличивается на-
столько, что территория становится мала, часть людей
отделяется и уходит — опять-таки группой, а не пооди-
ночке». Таким образом, пропитание, половая жизнь и
самозащита на протяжении миллионов лет были веду-
щими факторами первобытной человеческой культуры.
Следовательно, эти три основные переменные эволюци-
онной истории определяли структуру человеческого об-
щества вплоть до зарождения сельского хозяйства.
Для объяснения закономерностей поведения выше
была предложена гипотетическая схема, состоящая из
основных и видоспецифичных переменных. Теперь при-
шло время проверить ее. Мнение Уайта вполне согласу-
ется с моей гипотезой, однако стоит более подробно
проанализировать законы, управляющие жизнью соби-
рателей и охотников. Поскольку основополагающим
элементом истории являются средства производства, с
них и начнем: рассмотрим проблему обеспечения пи-
щей. Как добывал пищу собиратель и охотник и как
это влияло на другие аспекты его поведения?
Добывание пищи
На стадии австралопитека человек, помимо расти-
тельной пищи, начал употреблять и животную. Сме-
шанная диета позволила лучше приспособиться к усло-
виям окружающей среды и сезонным изменениям.
Очевидно, человек имел достаточно широкий выбор
растительной пищи: фрукты, ягоды, орехи, семена сос-
ны, зерна, листья, побеги и коренья. За 15 тыс. лет до
нашей эры люди уже владели огнем и, возможно, уже
умели на нем готовить пищу, так что зернами и корень-
ями можно было питаться круглый год, в дополнение
к скоропортящимся фруктам и овощам.
Сбором растительной пищи занимались исключи-
тельно женщины. Такое разделение труда по половому
принципу, вероятно, вообще характерно для культуры
собирательства и охоты. Почти во всех ныне существу-
ющих племенах функции собирателей выполняют жен-
щины, а охотников и рыболовов — мужчины. Судя по
всему, в период расцвета этой эпохи человек стал весьма
по
умелым охотником и рыболовом. Дичь, безусловно, це-
нилась выше растительной пищи: богатые белками мясо
и рыба питательнее и удобнее при приготовлении. До-
бывание дичи — подготовка к охоте, охота, дележ до-
бычи, приготовление пищи и сам процесс еды — все это
должно было существенно влиять па формы поведения
человека. Добывание пищи сводилось к непосредствен-
ному использованию природных продуктов. Такой «спо-
соб производства» требовал участия каждого члена пле-
мени, за исключением самых маленьких детей, и подра-
зумевал общеплеменную кооперацию.
Везде ли людям на протяжении всего года хватало
природных продуктов? В книге «Экономика каменного
века» Маршалл Салине приходит к выводу, что собира-
тели и охотники сталкивались с серьезными трудностя-
ми. На основании изучения сохранившихся племен он
заключает, что эти трудности были связаны с угрозой
постепенного сокращения добычи. Обычная модель добы-
вания пищи такова.
Небольшое число людей, живущих в данной мест-
ности, как правило, за достаточно короткое время со-
кращает количество доступной пищи, после чего они
могут оставаться на прежнем месте, только приспособив-
шись добывать пищу с большими трудностями или умень-
шив реальное потребление. Они должны либо расширить
территорию своих поисков, либо довольствоваться тем
малым, что находят на прежнем месте. И тот и другой
путь малопривлекателен. Значит, первейшим условием
развития культуры собирательства и охоты является мо-
бильность.
Применительно к выкапыванию корешков и охоте на
оленя современные экономические концепции Салинса
могут показаться несколько нелепыми. И все же угроза
сокращения добычи представляется весьма и весьма важ-
ной. Из-за уменьшения количества добываемой пищи
собиратели и охотники обречены постоянно переме-
щаться. Первобытный человек, таким образом, был вечным
странником.
Постоянное перемещение, уже само по себе ограни-
чивающее размер племени, зависело от обстоятельств:
существовали относительно стабильные ежегодные марш-
руты, связанные с сезонным созреванием плодов, нерес-
том рыб, миграциями и размножением животных, и каж-
дое племя на протяжении года могло четыре-пять раз
сменить место стоянки. Постоянная необходимость
ill
перемещения устанавливала жесткую зависимость между
числом обитателей и размером освоенной ими террито-
рии. Однако мобильность помогала противостоять сокра-
щению добычи лишь в том случае, если существовали
богатые пищей незанятые пространства. Итак, собиратели
и охотники нуждались в просторе, и низкая плотность
населения, была обусловлена способом добывания пищи.
Относительно плотности населения собирателей и
охотников среди антропологов нет единого мнения. В аф-
риканских джунглях добывание пищи происходит совсем
не так, как на равнинах Канады. Судя по данным, полу-
ченным в XIX веке, для поддержания жизни одного
индивида было необходимо около двух квадратных кило-
метров земли. Племя из 40 человек нуждалось, таким
образом, в территории, охватывающей почти 100 квадрат-
ных километров.
Конечно, такой способ определения максимальной
плотности населения собирателей и охотников слишком
упрощает дело, поскольку не учитывает реальных усло-
вий жизни. В богатых дичью местах даже один квадрат-
ный километр может прокормить несколько человек, а
огромные пространства, занятые прериями и пустынями,
подчас вовсе необитаемы. Но если Харрис прав, что на
нынешней территории Франции до возникновения сель-
ского хозяйства могло жить не более 20 тыс. человек,
значит, добывание пищи жестко ограничивало и направ-
ляло все формы поведения собирателей и охотников, в
том числе и связанные с размножением.
Размножение
В урожайные сезоны, когда плодов и дичи хватало,
жизнь была легка, и собиратели и охотники жили среди
этого изобилия как в раю. Однако был тут и свой
змей-искуситель: сексуальное поведение, приводившее к
увеличению населения. Извечная проблема заключалась
в том, чтобы ограничить его численность в соответствии с
наличными пищевыми ресурсами; на практике это озна-
чало сдерживание роста населения. Поскольку в жизни
собирателей и охотников постоянно существовала опас-
ность сокращения добычи, на протяжении последних
20 тыс. лет культуры собирательства и охоты численность
человеческого рода, по имеющимся данным, почти не
увеличивалась.
Это показано в исследовании Ж.-Н. Бирабана, опуб-
112
Рис. 4. Оценочные данные об изменении численности населения мира
начиная с 400 века до н. э.
ликованном в 1979 году в книге «Очерки об эволюции
численности людей». Хотя содержащиеся в данной работе
оценки численности населения, относящиеся к эпохе
собирательства и охоты, кажутся наименее достоверными,
у меня нет иного выхода, как только основываться на
новейших данных, предлагаемых специалистами. В опи-
сании Бирабана культура собирательства и охоты, сущест-
вовавшая между 35 000 и 8000 годами до н. э., выглядит
суровой и жестокой. В те времена человечество терпело
тяжкие лишения и развитие культуры приостановилось.
В условиях нынешнего демографического взрыва нам
следует обратить особое внимание на то, сколь недолог
период успеха человека как вида. По оценке Бирабана,
всего 10 тыс. лет назад, между 12 000 и 8000 годами
до н. э., число людей сократилось наполовину. Человек —
собиратель и охотник — как биологический вид вовсе не
преуспевал, и многие «настоящие» представители живот-
ного царства добились куда больших успехов. Вряд ли
113
стоит сомневаться, что некоторые виды всеядных мле-
копитающих были многочисленнее людей. Небольшие
племена медленно и неуклюже передвигающихся двуно-
гих существ не могли собирательством и охотой добыть
себе столько же пищи, как стада оленей или стаи вол-
ков. Человек еще не научился эффективной работой мозга
компенсировать недостатки передвижения на двух конеч-
ностях. Собиратели и охотники вынужденно — но вполне
осознанно и намеренно — ограничивали рост своего вида.
Мы, в общем-то, никогда не задумывались, каким об-
разом нашим предкам — собирателям и охотникам —
удавалось сдерживать увеличение численности своего на-
селения. Нас обычно удовлетворяло предположение,
что регулирующую роль играла смертность от голода,
болезней и диких зверей, а воля человека якобы не
имела существенного значения. Однако процесс регулиро-
вания происходил не столь «естественно». Напротив,
собиратели и охотники сумели сделать то, что не уда-
ется современному человеку: они ограничили свою чис-
ленность в соответствии с имеющимся количеством при-
родных ресурсов.
Антропологам и этнографам давно известен обычай
кочевых племен, действующий при необходимости сокра-
тить свою численность. Когда пищи не хватает, сначала
ее перестают давать старикам, потом самым маленьким
детям — девочкам, а затем мальчикам. В периоды голода
последняя пища достается тем, кто эту пищу добывает.
В книге «Каннибалы и короли» Марвин Харрис назвал
умерщвление детей неотъемлемой особенностью поведения
собирателей и охотников. Преодолев первоначальный шок,
умом с этим нельзя не согласиться; ознакомившись с
доказательствами и выводами Харриса, приходишь к
мысли, что так тому и следовало быть. Собиратели и
охотники вынуждены были таким образом обеспечивать
сохранение своего племени. Детоубийство — форма репро-
дуктивного поведения, обусловленная острой нехваткой
пищи и мобильностью. Кочевое племя не может иметь
больше детей, чем тех, которых оно может унести на
себе. Установлено, что женщины-бушменки вынуждены
пронести каждого ребенка в общей сложности 7—8 тыс.
километров, пока дети примерно в четырехлетием возрасте
смогут полагаться на собственные силы. Новорожденного
нередко убивали, если он рождался раньше, чем преды-
дущий ребенок начинал уверенно передвигаться само-
стоятельно.
114
Женщина племени собирателей после первых родов
жила в постоянном страхе перед новой беременностью.
Чтобы сделать ее менее вероятной, старались максималь-
но продлить период грудного вскармливания. Богатая бел-
ками мясная пища ценилась, в частности, потому, что
способствовала выработке молока. И все же беременность
наступала слишком быстро и слишком часто. Приходи-
лось прибегать к небезопасному преждевременному ее
прекращению, но, поскольку детей все равно всегда рож-
далось больше, чем хотелось, обычай детоубийства уко-
ренился среди кочевых племен. По оценкам различных
антропологов, количество убитых детей достигало 50%
всех новорожденных. Знаменательно, что репродуктивное
поведение всегда подчинялось задаче добывания пищи,
вплоть до уничтожения детей. Трудно вообразить более
убедительное доказательство того, что средства производ-
ства — в данном случае добывание пищи — являются важ-
нейшим элементом исторического процесса.
И археология и этнография свидетельствуют, что де-
вочек уничтожали чаще, чем мальчиков, ибо первые были
будущими матерями, а вторые — воинами и охотниками.
По мнению Харриса, отдаваемое мальчикам предпочтение
при регулировании роста населения — это яркий пример
победы культуры над природой. Требовалось мощное
давление культуры, чтобы вынудить родителей бросить или
убить собственных детей, и еще более сильное — чтобы
заставить их убивать больше девочек, чем мальчиков.
Этому способствовали также войны, поставившие выжи-
вание племени в зависимость от количества выращен-
ных им воинов.
Обеспечение самозащиты и ведение войн
Харрис оспаривает широко распространенное среди
антропологов мнение о миролюбии собирателей и охот-
ников. Наоборот, он считает войны древнейшим обычаем
данной культуры, тесно связанным с задачей сохранения
охотничьих угодий и направлением действия популяцион-
ного пресса внутри племени. Собирателей и охотников
принято считать миролюбивыми, поскольку у них в отли-
чие от земледельцев, дескать, не было оснований для
острых межплеменных конфликтов по поводу границ
занимаемой территории. На самом же деле борьба за
жизненное пространство была естественной чертой пове-
дения людей той эпохи. Если племени, чтобы прокормить
115
себя собирательством и охотой, требуется территория в
100 квадратных километров, то необходимо наличие «ни-
чейной» земли между местообитаниями различных пле-
мен. И если под давлением большой численности населе-
ния такая земля заселялась, создавалась конфликтная
ситуация.
В книге Эйбла-Эйбесфельдта «Биология мира и войны»
насилие рассматривается как феномен, обусловленный и
биологической, и культурной эволюцией. Как этнограф,
он исходит из нераздельности защитных и агрессивных
действий в поведении людей. Насильственные действия
человека против человека первоначально были формой
защитного поведения, призванного как раз пресекать
агрессию.
В качестве охотников люди не отличались от живот-
ных; их исключительной особенностью стала именно го-
товность убивать представителей собственного вида. Эйбл-
Эйбесфельдт считает внутривидовую агрессивность есте-
ственной: «Вообще говоря, каждое животное конкурирует
главным образом с особями того же вида. Они нуждаются
в одинаковой пище, одинаковых местах для отдыха и вы-
ведения потомства, а все это имеется в ограниченном ко-
личестве. Для процветания данной популяции животных
им необходимо свободное пространство, чтобы избежать
скученности. С помощью агрессивного поведения живот-
ные определенным образом воздействуют на своих соро-
дичей, заставляя их распространяться на большей пло-
щади».
Все это, безусловно, приложимо и к людям — собира-
телям и охотникам — не в меньшей степени, чем к любым
другим млекопитающим. Согласно Эйблу-Эйбесфельдту,
все млекопитающие обладают биологическим механизмом,
который не позволяет им убивать особей собственного
вида, и различными способами обуздания своей агрес-
сивности. Так как поддержание и обновление иерархиче-
ской структуры внутри стада важны для его выживания,
агрессивность может проявляться в схватках, которые, од-
нако, носят ритуальный характер.
Перейдем теперь к больному вопросу: почему же чело-
век не сумел взять под контроль свою агрессивность и силу?
По мнению Эйбла-Эйбесфельдта, способность убивать
представителей своего вида — это результат культурной
эволюции. И группа шимпанзе, и племя людей для защиты
своей территории от себе подобных используют одинако-
вые приемы, с той, однако, разницей, что человек способен
116
убить врага с помощью оружия, а шимпанзе — нет. Конеч-
но, и у людей есть биологический механизм, препятствую-
щий уничтожению особей своего вида, но убийство пре-
вратилось в столь стремительный акт, что действие этого
механизма стало нетрудно побороть. «Оружие, безуслов-
но, было важнейшим фактором развития губительной аг-
рессивности. Смертоносное оружие, постоянно совершен-
ствуясь, как бы возобладало над нашими врожденными
сдерживающими механизмами. Мгновенный удар с по-
мощью оружия позволяет убить человека раньше, чем тот,
соответствующими жестами выразив покорность, сумеет
вызвать у нас чувство сострадания»,— полагает Эйбл-
Эйбесфельдт.
На мой взгляд, такое объяснение происхождения войн
в общем справедливо, но недостаточно полно. Думается,
люди начали воевать между собой именно потому, что они
являются продуктом информационного развития. В ходе
военных действий человек не убивает тех, кто обладает той
же информацией, что и он сам, ибо это противоречило бы
законам биологии; напротив, он убивает чужака, врага, чье
поведение ему незнакомо. Значит, биологический меха-
низм работает у человека совершенно так же, как и у других
млекопитающих,—препятствует уничтожению себе по-
добных.
Борьба за выживание собирателей и охотников была
столь жестокой, что, если голод заставлял убивать собст-
венных детей, он вынуждал также уничтожать чужаков,
покушавшихся на добычу данного племени. Представи-
тели других племен считались врагами. А к врагам собира-
тели и охотники относились как к нелюдям. Именно так в
годы второй мировой войны союзники относились к нацис-
там, а нацисты — к евреям. Война подчиняла себе поведе-
ние людей и жизнь племени; его преуспеяние зависело от
ловкости и силы мужчин, носящих оружие. Таким образом,
война была мощным фактором эволюции: она устраняла
Щ1абы^”давала'Дре‘ймуЩёСТ^^йльнь1м “й^повышала спло-
ченность племени. Она укрепляла власть добившегося по-
беды вождя над другими мужчинами племени и особенно
над женщинами. Она была обоюдоострым клинком и проб-
ным камнем первобытной культуры. . ....
Информационное развитие
По-видимому, основные функции живых организмов
довольно жестко направляли и регулировали поведение че-
117
ловека на протяжении всего периода собирательства и охо-
ты; закономерности этой культуры обусловлены прежде
всего способами добывания пищи, репродуктивным пове-
дением и формами защиты человеческой жизни от различ-
ных внешних угроз. И поведение племени в целом, включая
кочевку и регулирование состава, и поведение каждого ин-
дивида определялись добыванием пищи, размножением и
самозащитой.
А что же можно сказать относительно четвертой основ-
ной функции? Какую роль играла усвоенная собирателем
и охотником информация в выработке им все более раз-
нообразного и гибкого поведения?
Конечно, человек — собиратель и охотник,— живший
около 20 тыс. лет назад, с точки зрения умственных спо-
собностей, знаний и навыков резко отличался от животных.
Его информационное развитие (восприятие органами
чувств различных раздражителей, оценка и использование
их) было ориентировано преимущественно на внешнюю
среду, т. е. природу. По сравнению и с животными, и с сов-
ременным человеком собиратель и охотник был величай-
шим знатоком природы. Как существо общественное и
мыслящее, он был в состоянии использовать природные бо-
гатства, хотя при этом фактически все еще оставался
в плену своих основных функций.
Описание и анализ культуры охоты и собирательства,
думается, позволили показать, что в поведении человека
добывание пищи, размножение и самозащита неразрывно
связаны. Жизнь собирателя и охотника была принудитель-
ной игрой по жестким правилам, регулируемой этими тремя
функциями. Именно в этих рамках двуногое существо —
человек с помощью умственных способностей целенаправ-
ленно совершенствовал свое поведение.
Надо подчеркнуть, что в эпоху охоты и собирательства
процесс становления человека еще не сулил особых перс-
пектив. Первобытный человек, несмотря на миллионы лет
его развития, все еще оставался узником природы. На про-
тяжении десятков тысяч лет численность человечества не
увеличивалась; ему приходилось поддерживать свое суще-
ствование, даже убивая собственных детей. Изучая влия-
ние видоспецифичных поведенческих характеристик на
жизнь собирателя и охотника, мы отдаем себе отчет, что
этого влияния было так или иначе недостаточно для проч-
ного успеха человека как вида.
118
Общественное поведение собирателя и охотника
Во времена первобытной культуры люди могли общать-
ся и понимать друг друга с помощью разговорной речи; это
было особенно важно при выполнении основных функций.
Столь медлительному и неуклюжему существу, как чело-
век, никогда не удалось бы решить проблемы добывания
пищи и размножения без помощи коммуникации, позволя-
ющей сотрудничать с себе подобными. Этнографические и
антропологические исследования неоднократно подтвер-
ждали исключительное значение речи для человека. С по-
мощью слова передавалась информация; слово позволяло
примириться с ненадежностью существования и вселяло
веру в будущее; оно помогало сплотить племя.
Любовь и социальное поведение как видоспецифичные
характеристики всесторонне изучались антропологами
еще в XIX веке. Общественный образ жизни и сам челове-
ческий род, всецело зависящие от сотрудничества между
людьми, могли существовать только при условии твердо
установленных взаимоотношений между мужчиной и жен-
щиной.
В истории поведения человека вряд ли найдется другой
столь же бесспорный и значительный результат биологи-
ческой и культурной эволюции, как появление нуклеарной
семьи, сложившейся в ходе укрепления связей внутри каж-
дой пары. Сначала биологическая эволюция создала воз-
можности для не ограниченных определенными периодами
сексуальных отношений; затем благодаря культурной
эволюции отношения между людьми, и особенно между
сексуальными партнерами, углублялись, включив в себя
нежность и сотрудничество. В результате продукту сексу-
ального поведения человека — детям — создавались наи-
более благоприятные условия для усвоения и обновле-
ния информации. В нуклеарной семье женщина дли-
тельное время воспитывает и обучает потомство, а мужчи-
на обеспечивает защиту и пищу.
Итак, нуклеарная семья послужила социальной осно-
вой для эволюции человека и возобновления информации;
в эпоху собирательства и охоты она направляла репродук-
тивное поведение и была первейшим фактором, регули-
рующим взаимное сотрудничество при добывании пищи
и обеспечении самозащиты.
Антропологические исследования, содержащие весьма
противоречивые сведения о культуре собирательства и
охоты, сходятся в одном: корни успеха человечества лежат
119
в его неизменно возраставшей способности к объедине-
нию усилий. Все большая склонность к общественному об-
разу жизни и крепнущая взаимовыручка стали важнейшим
условием поддержания жизни.
Как постоянно подчеркивает Лесли А. Уайт, вся чело-
веческая культура основана на коммуникации и сотруд-
ничестве между индивидами: «Каждый биологический вид
стремится всеми доступными способами сделать свое су-
ществование безопасней, расширять сферу обитания и
увеличивать свою численность... И поскольку сотрудниче-
ство — это способ и средство обеспечения безопасности,
каждый вид, обладающий такой способностью, не только
использует, но пытается максимально развить и углу-
бить ее».
По мнению Уайта, «социальная организация данного
вида — это всего лишь отражение его социальной приро-
ды, диктующей необходимость взаимодействия отдельных
особей при добывании пищи, обеспечении самозащиты и
воспроизводстве себе подобных. Когда мы утверждаем,
что живые существа могут выжить только при условии сов-
местного выполнения определенных действий, это одно-
временно означает, что они будут образовывать социаль-
ные группы. Социальная организация — это не просто
средство поддержания жизни, это образ жизни, само ее те-
чение».
В этой связи становится понятным тот постоянный ин-
терес, который проявляют антропологи к общественному
строю эпохи собирательства и охоты. Супружеская пара,
семья, род, племя — вот формы существования, позволив-
шие человечеству выжить. На протяжении десятков тысяч
лет единственно возможным для человека образом жизни
было существование в составе включающего несколько се-
мей кочевого племени — социальной группы, обеспечи-
вающей своим членам наиболее благоприятные условия
для удовлетворения их основных нужд — добывания пищи,
самозащиты и размножения. Размер племени непосред-
ственно определял те требования, которые предъявлялись
единству его членов. Небольшое племя оказывалось более
сплоченным, способным к сотрудничеству и самопожерт-
вованию. По-видимому, наилучшие возможности для са-
мозащиты и продолжения рода племя получает, если в нем
не более пятидесяти человек.
Вряд ли можно установить, всегда ли отдельные пле-
мена враждовали. Вероятно, соседние племена нередко
старались упрочить свое положение, заключая союзы ме-
120
жду собой. Повсеместный запрет на кровосмешение всегда
рассматривался как убедительное доказательство стрем-
ления собирателей и охотников регулировать свое репро-
дуктивное поведение с таким расчетом, чтобы усилить спло-
ченность племени. Выбор мужа или жены из другого пле-
мени должен был помочь налаживанию отношений между
племенами. Тем не менее и столкновения интересов чаще
наблюдались именно среди соседей. Наши знания никогда
не будут исчерпывающими. Если жизнь собирателей и
охотников во всех важнейших аспектах действительно
протекала, как полагают антропологи, в небольших коче-
вых племенах, то и узкие рамки социального поведения оп-
ределялись основными чертами данной культуры.
Некумулятивная природа знания и навыков
В эпоху собирательства и охоты информационное разви-
тие человека еще не побуждало его к поиску новых форм
поведения сверх набора самых необходимых. Чего же не
хватало человечеству, чтобы выйти за эти узкие рамки?
Прежде всего знаний и навыков — тех видоспецифич-
ных поведенческих характеристик человека, которые не-
посредственно связаны с информационным развитием,
т. е. восприятием, анализом и использованием внешних
стимулов. Если мы, во-первых, видим и распознаем взаимо-
связи в нашем окружении, а кроме того, умеем воздейст-
вовать на них, изменяя в соответствии со своими целями,
значит, мы располагаем информацией, которая поможет
нам постоянно перестраивать поведение; следовательно,
мы сумеем приспособиться и преуспеть.
Нет ли здесь противоречия? Разве антропологическая
и археологическая литература не заполнена описаниями
всего того, что умели охотники и собиратели? Почему же
при всех этих знаниях и навыках они постоянно испыты-
вали трудности и лишения?
Думается, многие антропологи просто не придали зна-
чения десяти тысячам лет культурной эволюции и легко-
мысленно отождествили людей, живущих собирательст-
вом и охотой в XIX и XX веках, с древними племенами. Они
полагают, что интеллектуальный капитал знаний и навы-
ков, которым обладают современные собиратели и охот-
ники, вообще характерен для культуры собирательства и
охоты. Когда Уайт приписывает собирателям и охотни-
кам, жившим 15 тыс. лет до нашей эры, знания о движении
небесных тел нынешних примитивных индейских племен,
121
он, безусловно, вводит читателя в заблуждение. Современ-
ные антропологические исследования крайне запутали во-
прос о действительном уровне знаний и навыков людей в
эпоху, предшествующую сельскому хозяйству.
Однако недостаточно просто объяснить, почему знания
и навыки собирателей и охотников не позволяли им полнее
использовать природные богатства. На основании архео-
логических находок утверждалось даже, что жизнь соби-
рателей и охотников была вполне комфортной. Марвин
Харрис, ссылаясь на результаты раскопок на юге России и
в Чехословакии, описывает пещерных людей, живших при-
мерно 20 тыс. лет назад, и уверяет, что они, вопреки рас-
пространенному мнению, знали, как строить укрытия, ис-
пользовали пещеры и горные выступы в соответствии с
местными условиями и временем года. Множество звери-
ных шкур на полу и выстланные мехом постели, запасы
сухого навоза или жирных костей для очага якобы делали
их жилище чуть ли не более удобным, чем современная го-
родская квартира.
Что тут скажешь? Если кому-то хочется верить в это —
пусть верит!
Задавшись вопросом, почему собиратели и охотники не
преуспели в использовании природных ресурсов, мы обна-
ружим коренной недостаток существовавшей тогда сис-
темы накопления и передачи информации: информация,
которой они располагали, не могла широко распростра-
няться и суммироваться. Знания и навыки с трудом выхо-
дили за рамки одного племени, а внутри него передавались
от поколения к поколению в основном в устной форме. Та-
кой способ передачи легко мог быть нарушен: с гибелью
вождя племени утрачивались ценные знания и умения.
Продолжительность жизни была невелика: в среднем менее
30 лет у женщин и чуть больше у мужчин. Многие важные
сведения и навыки приходилось узнавать и осваивать каж-
дый раз заново.
Другой недостаток системы информационного разви-
тия коренился в том, что это была информация преходя-
щего характера, касающаяся удовлетворения лишь самых
элементарных и сиюминутных потребностей. Хотя ком-
муникация с помощью знаков — уникальная способность
человеческого рода — создала возможность заглядывать
в будущее, жизнь собирателей и охотников, по-видимому,
была столь трудна, что вряд ли они серьезно заботились о
завтрашнем дне. Голод и смерть были для них повседнев-
ными явлениями и не стимулировали никакую дополни-
122
тельную деятельность мозга. В эпоху, когда характерными
чертами существования людей были голод и постоянная
угроза гибели, человек стремился обрести поддержку и чув-
ство безопасности в колдовстве и мифах; из-за нехватки
подлинного, основанного на опыте знания он прибегал к
сверхъестественным объяснениям.
Экономика собирательства и охоты
В системе видоспецифичных поведенческих характе-
ристик людей эпохи собирательства и охоты наиболее сла-
бое звено находилось в сфере экономики. Для преуспея-
ния человека как вида необходимы были изменения в его
поведении, связанном с хозяйственной деятельностью. Не
так просто описать экономику той эпохи. Маршалл Салине
в книге «Экономика каменного века» утверждает, что при-
менительно к первобытному обществу вообще нельзя го-
ворить об экономике, что тогда не существовало экономики
как специализированной структуры, а было нечто, обуслов-
ленное исключительно социальными отношениями опре-
деленных групп. Так как рычаги управления экономиче-
ским процессом обычно в руках групп, непосредственно
не участвующих в хозяйственной деятельности, экономика
является результатом социального поведения, а не соци-
альной структуры. Особенно важно, что процесс производ-
ства связан со сложной семьей, состоящей в свою очередь
из нескольких семей. В первобытнообщинной экономике
домашнее хозяйство в рамках семьи соответствует эконо-
мике государства в средние века или корпорации в капита-
листической системе: для каждого строя характерна своя
основная производственная единица.
В описании Салинса подчеркнута важнейшая особен-
ность длительного периода первобытной культуры — то,
что материальное производство целиком основывалось на
семейном хозяйстве. В ином случае нарисованная антро-
пологами картина оставалась бы крайне противоречивой,
включая, с одной стороны, регулярное уничтожение детей,
а с другой — стабильное безбедное существование. По-
моему, современные этнографы и антропологи полностью
романтизировали жизнь собирателей и охотников, введен-
ные в заблуждение ее естественностью и близостью к при-
роде. Но можно ли быть уверенным, что наблюдения за ны-
нешними представителями культуры собирательства и
охоты способны дать достоверную информацию о людях,
живших 20 тыс. лет назад? Исследователи обходят этот
123
вопрос стороной. Все они, включая Салинса, описывают
культуру собирательства и охоты как общество изобилия,
утраченный рай, в котором человек был свободен — в от-
личие от нас, современных людей, замученных работой и
чрезмерными потребностями. Суть рассуждения Салинса
выражена в следующем заявлении: утверждая, что охот-
ники жили в достатке, он вовсе не хочет тем самым сказать,
будто напряженный труд и постоянный конфликт между
чрезмерными запросами и недостаточным количеством
продукции неизбежно делает жизнь человека трагедией.
Такого рода сопоставления наводят на размышления.
Возможно, нынешняя жизнь действительно во многом нас
ограничивает и сковывает, но это не значит, что у собира-
теля и охотника она была обеспеченной или хотя бы сво-
бодной. Антропологи изучили производительность труда
современных охотничьих племен и установили, что коли-
чества пищи, которую один охотник-бушмен добывает за
день, достаточно, чтобы прокормить четырех или даже пять
человек. Однако подобные подсчеты абсолютно неприло-
жимы к первобытным собирателям и охотникам. Если ко-
чевые племена постоянно находились под угрозой вымира-
ния от голода из-за сокращения продуктивности земель,
можно ли точно рассчитать время, затрачиваемое на такую
«работу», как выкапывание кореньев или поиски дичи? Со-
биратель и охотник не работал — он постоянно находился
в поисках пищи. Салине, отрицая наличие у собирателей и
охотников хозяйства, отрицает и сам факт работы. Люди
той эпохи жили как животные — нуждаясь в пище, они от-
правлялись на ее поиски и собирали столько, сколько им
было необходимо для еды.
Семьи, входящие в состав постоянно мигрирующего
племени, как правило, владели тем имуществом, которое
могли унести с собой; кочевой образ жизни ограничивал
пищевые запасы. Хотя в XVIII и XIX веках некоторые ин-
дейские племена, живущие собирательством и охотой, уже
хорошо умели запасать и сохранять продукты, первона-
чально представители этой культуры не делали запасов и,
видимо, не обменивались продовольствием с соседними
племенами. Подобно животным, каждый собиратель и
охотник имел право ловить рыбу в любом месте, рвать фрук-
ты с любого дерева и пользоваться всеми природными бо-
гатствами. Человек действительно жил так же, как все жи-
вотные, и условия его существования диктовались самой
природой. Его видоспецифичные поведенческие особен-
ности еще не достигли такого уровня развития, чтобы
124
позволить ему по-настоящему использовать природные ре-
сурсы. Но существо, одаренное стремлением к лучшему, не
могло довольствоваться таким положением.
Прежде чем специально рассмотреть такое стремление
как свойственный лишь человеку мотив поведения, я бы
хотел подчеркнуть, что предлагаемая мной реконструкция
жизни собирателей и охотников выглядит более суровой
и безрадостной, нежели картины, созданные упомянутыми
выше антропологами. Уайт, Харрис и Салине, которых на-
зывают материалистами в области культурологии, описы-
вают существование собирателей и охотников в куда более
светлых и радостных тонах. Читая труды антропологов, я
нередко с удовольствием представлял себе, как во время
очередного отпуска превращусь в эдакого славного соби-
рателя и охотника: буду ловить рыбу, собирать ягоды, грибы
и овощи, приносить родниковую воду, проводить время в
беседах с семьей. Однако я не смог бы жить так круглый
год. Не выдержал такой жизни и весь человеческий род.
Переход к сельскому хозяйству
Итак, если культура собирательства и охоты является
древнейшей, имеющей долгую историю, исходной челове-
ческой культурой, возникает вопрос: почему же человек от-
казался от нее?
К пятнадцатому тысячелетию до нашей эры человек до-
стиг той стадии развития, когда с точки зрения разнооб-
разия форм своего поведения он намного превосходил жи-
вотных. Однако его положение вовсе не было прочным. На-
против, по имеющимся данным, в течение долгого времени
человечество как биологический вид не прогрессировало.
Жизни кочевого племени постоянно угрожали голод, ги-
бель от руки врага и детоубийство, а человек — собиратель
и охотник, казалось, исчерпал все возможные варианты по-
ведения. Наш биологический вид столкнулся с ситуацией,
когда количество добываемой пищи непрерывно сокра-
щалось.
Человек разрешил эту проблему, перестроив свое пове-
дение. Существо, жившее в нахлебниках у природы, прев-
ратилось в земледельца, управляющего природой. Это было,
бесспорно, настоящим переворотом в культурной эволю-
ции. До того как человек научился выращивать продоволь-
ственные культуры, его шансы на успех в эволюции были
весьма неопределенны. После освоения навыков ведения
сельского хозяйства успех следовал за успехом.
125
Культурная эволюция изучена недостаточно для того,
чтобы полностью понять процессы, лежащие в основе из-
менений поведения, позволившие в определенный момент
перейти от сбора пищи к ее выращиванию. Объяснение пы-
тались найти, во-первых, в результатах этих изменений,
например росте популяции охотников и собирателей, а во-
вторых, в изменениях окружающей среды, в частности
климата.
Думается, исследователи причин «аграрной револю-
ции» в последнее время слишком большую роль отводили
давлению численности населения. Например, Марк Натан
Коэн в книге «Продовольственный кризис в доисториче-
ский период» утверждает, что этот переход был вызван
исключительно воздействием усиления популяционного
пресса. Согласно большинству статистических оценок, об-
щая численность собирателей и охотников равнялась 5—
6 млн.
Коэн же называет цифру 15 млн. и заключает, что со-
биратели и охотники были вынуждены осваивать такие спо-
собы пропитания, которые позволяли бы на той же терри-
тории прокормиться большему числу людей.
Не будем подвергать сомнению это рассуждение, ука-
жем лишь, что несбалансированное соотношение числа едо-
ков и количества пищи всегда составляло проблему. Ее
обострение и привело к продовольственному кризису.
Как полагает Коэн, продовольственный кризис начался
около 10 тыс. лет назад, когда Земля оказалась перепол-
нена собирателями и охотниками. Свободного простран-
ства для существования еще большего их числа не осталось,
и возникла необходимость ослабления популяционного
пресса с помощью перехода к сельскому хозяйству.
Неясно, однако, как могло кочевое племя, состоящее из
40 человек, замечать различия в давлении популяционного
пресса, связанные с изменением ежегодного прироста на-
селения с 0,001% до 0,003%. Если популяционный пресс
был уже настолько ощутим, что необходимо было уничто-
жать детей, а кроме того, существовала постоянная угроза
голода, трудно представить себе, как это небольшое увели-
чение прироста могло стать достаточным стимулом для
перехода к сельскому хозяйству. Кажется более вероят-
ным, что в конечном счете сама биологическая и культур-
ная эволюция человека достигла той степени зрелости, ко-
гда человечество как вид обрело способность к освоению
новых форм поведения (возможно, под влиянием внешних
факторов) и постепенно перешло к сельскому хозяйству.
126
Я полагаю, что перемены, происходившие в то время в
окружающей среде, могли также побудить человека изме-
нить свое поведение. Заканчивался последний ледниковый
период, ледяной покров смещался к северу, и климатиче-
ские сдвиги вызвали на огромных территориях изменения
флоры и фауны. Очевидно также, что человек научился бо-
лее эффективно добывать пищу, одомашнивая животных
и полнее используя природные богатства. Таким образом,
уже в те далекие времена человечество начало подрубать
сук, на котором сидит.
Но в результате всего этого его поведение изменилось.
Увеличение количества пищи создало излишки, а они в свою
очередь стали предпосылкой большей свободы действий
человека и новых жизненных возможностей. Так сложи-
лись условия для продолжения культурной эволюции.
9. АГРАРНАЯ КУЛЬТУРА
Некогда существовало двуногое млекопитающее, жив-
шее небольшими кочующими группами и добывавшее
пищу собирательством и охотой. Прошло 10 тыс. лет;
млекопитающее это все шире расселялось и в конце кон-
цов завоевало Землю.
Эти 10 тыс. лет во многом покрыты тайной, и у нас
нет целостной картины происшедших за это время гран-
диозных изменений. Принятое ныне представление о че-
ловеке не может быть в равной степени отнесено и к
нашему пещерному предку, и к Гёте. Мы пока не распо-
лагаем такой теорией исторического процесса, таким по-
ниманием истории, которое объясняло бы, каким образом
свершились эти изменения.
При нашем комплексном социобиологическом под-
ходе центральным пунктом исторической схемы являет-
ся аграрная культура — период, включающий в себя пе-
щерного человека и Гёте, собирание семян дикой пше-
ницы и изобретение парового двигателя. Именно на стадии
аграрной культуры человек конкретно и зримо изменился.
Каким же образом это произошло?
Борьба за выживание столь же естественна для чело-
века, как и для всех живых организмов, но люди — су-
щества с развитым мозгом — сумели использовать в этой
борьбе такой фактор, как растущее качество жизни. Им
удавалось находить новые пути повышения своих шансов
на выживание; совершенствование умственных способ-
ностей приводило к постоянному накоплению поведен-
ческих изменений, которые и вызвали существенные
перемены в жизни человеческого рода.
Человек всегда стремился к информационному разви-
тию и совершенствованию своего поведения: изменения
стали видоспецифичной поведенческой характеристикой
человека. Мышление, обучение, понимание — вот те силы,
которые вели человека через величайшие преобразования
128
аграрной эпохи. Таким образом, источник изменений, ка-
жущийся прямо-таки волшебным,— в самом человеке.
Мы сами изменяли мир через укрепление своих позиций
в борьбе за выживание и все возрастающее качество
жизни. Великая перемена, о которой идет речь,— это
просто-напросто успех человечества как биологического
вида.
Однако не следует думать, что наше развитие и пре-
успеяние шли неуклонно и равномерно. В биологической
эволюции изменения осуществляются как бы на ощупь;
это же характерно и для изменений в поведении, проис-
ходящих в процессе культурной эволюции. Когда пы-
таешься в целом представить историю поведения челове-
ка, она кажется беспорядочной и почти хаотичной. Вол-
нообразные изменения в поведении в ходе культурной
эволюции напоминают взлеты и падения наций в исто-
рии: пики стремительного расцвета и быстрые спады че-
редуются с длительными периодами застоя.
Трудности в понимании культурной эволюции — эво-
люции поведения человека — отражают не только слож-
ность данной проблемы, но и наше неумение правильно
подойти к ней. Литература, посвященная культурной эво-
люции, очень скудна. Интерес к этой проблематике про-
являли главным образом антропологи, но оказалось, что
с позиций современной науки трудно составить общую
картину изменений в поведении пещерного человека.
Предлагаемое в данной книге объяснение культурной
эволюции базируется на биологических знаниях. Вначале
мы исследовали взаимоотношения биологической и куль-
турной эволюции, обратившись к трудам эволюционистов-
теоретиков, и убедились, что восходящая и поддерживаю-
щая жизнь эволюция открывает человеку все новые воз-
можности, которые ведут к увеличению числа изменений
в его поведении. Было дано определение культурной эво-
люции как процесса ускорения таких изменений. Наме-
тить путь к установлению контроля над этим процессом —
такова в конечном счете цель данной книги.
Описание культурной эволюции как ускоряющегося
процесса изменений, в основе которого лежат биологиче-
ские закономерности, думается, отвечало бы нашему тео-
ретическому представлению о глубокой перестройке по-
ведения человека. Вторая часть книги посвящена анализу
того, как в действительности осуществлялся этот процесс:
— культура собирательства и охоты — длительная на-
чальная стадия, протекавшая почти без изменений;
129
5-730
— аграрная культура — промежуточная стадия, про-
должавшаяся 10 тыс. лет и характеризующаяся низкими
темпами развития;
— научно-техническая культура — короткая современ-
ная стадия лихорадочного роста.
Изменения в поведении мыслящего существа, рас-
сматриваемые под углом зрения основных функций жи-
вых организмов, выстраиваются в единую логическую
схему. На протяжении длительного периода собиратель-
ства и охоты жизнь человека жестко регулировалась че-
тырьмя основными функциями. Их давление было столь
велико, что у человека оставалось крайне мало возмож-
ностей изменить свое поведение в целях лучшей адапта-
ции к условиям жизни. Хотя внешне человек казался за-
конченным продуктом биологической эволюции, его ин-
формационное развитие было еще недостаточным, но
изменения в поведении не могли произойти раньше, чем
было обеспечено удовлетворение основных функций.
Это объясняет, почему основные функции останутся
в поле'нашегб"*5рения и при рассмотрении аграрной куль-
туры. Чтобы постичь эволюцию поведения человека, сле-
дует, кроме всего прочего, выявить и изучить факторы,
обусловливающие перемены или постоянство.
Меня интересуют прежде всего те изменения в по-
ведении, которые повышали шансы в борьбе за выжи-
вание. Необходимо выявить специфику этих изменений
в период аграрной культуры и условия их возникновения.
Только тогда, на мой взгляд, можно будет понять ме-
ханизм осуществления упомянутой выше грандиозной
перемены, а также найти ключ к управлению ускоряю-
щимся процессом дальнейших изменений. Процесс этот
не отличается единообразием и не охватывает весь че-
ловеческий род: на Земле до сих пор существуют пле-
мена собирателей и охотников, а большинство людей все
еще живет в условиях аграрной культуры. Таким образом,
в восприимчивости к поведенческим изменениям имеются
большие различия. Их выявление и анализ, вероятно, по-
могут людям установить более разумные отношения с
природой. Поскольку эволюция ведет к расширению сво-
боды выбора, должен быть реальным шанс на то, что
человек как авангард эволюции станет более умеренным
и воздержанным.
Аграрная культура охватывает всю эпоху, когда осно-
вой материального производства было земледелие и ско-
товодство. Сельское хозяйство зародилось примерно за
130
8 тыс. лет до нашей эры, а настоящее промышленное
производство началось где-то после 1750 года нашей эры.
Таким образом, золотой век европейского абсолютизма,
одним из символов которого был знаменитый Версаль-
ский двор, является частью аграрной культуру. Для боль-
шей ясности мы позволим себе разделить эту эпоху на
четыре этапа:
— период небольших госу-
дарств
— период древних империй
— период античных госу-
дарств
— период европейского
господства
8000 г. до н. э.— 3500 г.
до н. э.
3500 г. до н. э.— 600 г. до
н. э.
600 г. до н. э.— 500 г. н. э.
500 г. н. э.— 1750 г. н. э.
Формирование государств — одна из наиболее на-
глядных и устойчивых особенностей истории поведения
человека, и наряду с появлением письменности ее часто
называют начальной вехой становления цивилизации.
На протяжении аграрной эпохи характер государст-
венного устройства менялся в зависимости от условий,
которые складывались в рамках первых трех из указан-
ных выше этапов. Попытаемся разобраться, какая связь
существует между изменениями в поведении и, допустим,
различными типами политической власти и почему период
европейского господства явился естественной переходной
стадией к современной научно-технической культуре.
Период небольших государств
(8000—3500 годы до н. э.)
Все началось на Ближнем Востоке. Прежде чем за-
воевать весь мир, человек, родиной которого считается
Африка, должен был пройти через ближневосточную гор-
ловину. И именно здесь — на территории современных
Турции, Ирака, Ирана, Сирии, Израиля, Иордании, Лива-
на — расцвела аграрная культура.
Переход к аграрной культуре как один из каналов эволюции
Афарная культура не имела единой исходной точки —
ее истоками были многообразные и зачастую не связанные
между собой навыки и знания. Собиратели и охотники
жили среди растений и животных и кормились за их счет.
Переход к аграрной культуре осуществлялся, по моему
131
5*
глубокому убеждению, медленно и постепенно. Это про-
исходило, по-видимому, одновременно в различных регио-
нах планеты. Единственным общим знаменателем этого
процесса была нехватка дичи.
Наши знания все еще неполны. Археологические на-
ходки последнего десятилетия заставляют пересматривать
многие датировки, отодвигая достижения человека все
дальше и дальше в глубь веков. Но многое по-прежнему
остается неясным. При отсутствии убедительных данных
люди, склад ума которых склонен все упрощать, легко
могут представить себе появление сельского хозяйства в
виде единовременного эффектного и радикального акта.
Считается, что выращивать пшеницу раньше всего научи-
лись на Ближнем Востоке, оттуда это умение распро-
странилось по всему миру. Аналогичным образом и изме-
нения поведения в ходе культурной эволюции свелись в
нашем представлении к серии едва ли не сверхъестест-
венных событий, приведших к возникновению новых форм
поведения, которые человек с готовностью осваивал и
воспроизводил.
Изучение жизни американских индейцев, вероятно,
может служить очевидным свидетельством того, что куль-
турная эволюция происходила иначе, а именно: состав-
ляла цепь последовательных изменений, общих для всего
человечества. Согласно современным представлениям,
индейцы пришли в Америку из Азии самое позднее 13—
15 тыс. лет назад. В то время люди, где бы они ни жили,
занимались собирательством и охотой. После окончания
ледникового периода индейцы оказались отрезанными от
Евроазиатского континента морем. Ледниковая эпоха, ве-
роятно, вызвала схожие климатические изменения и в
Евразии, и в Северной и Южной Америке. Одним из
них было сокращение количества дичи, вынудившее лю-
дей перейти к использованию преимущественно расти-
тельной пищи. Знаменательно, что индейцы начали куль-
тивировать растения почти одновременно с обитателями
Ближнего Востока. Установлено, что в Иерихонском
оазисе пшеницу стали выращивать примерно за 8 тыс.
лет до нашей эры. В Мексике же самые ранние примеры
разведения растений относятся к началу седьмого тыся-
челетия до нашей эры.
На мой взгляд, эти независимые изменения форм по-
ведения убедительно свидетельствуют, что культурная
эволюция представляет собой общую тенденцию поведе-
ния, направленную на поддержание жизни нашего биоло-
132
гического вида. Если предки людей, живших в Иерихоне
и Мексике, отделились друг от друга около миллиона лет
назад, во время их ухода из Африки, кажется почти чу-
дом, что после миллиона лет странствий они начали
осваивать земледелие в пределах одного и того же тысяче-
летия. Одновременное зарождение сельского хозяйства в
разных регионах мира заставляет предположить, что оно
было связано с каким-то событием глобального масшта-
ба. Таким событием был ледниковый период.
Культурная эволюция — явление, характерное для
всего человечества, и в схожих обстоятельствах люди ве-
дут себя в общих чертах одинаково. Колоссальное изме-
нение во внешней среде — например, конец ледникового
периода — вызывает более или менее однотипные пове-
денческие изменения у всех народов, чьи условия жизни
схожи в остальном. Если же эти условия различны, то
и соответствующие изменения могут не произойти. Так,
сельское хозяйство возникло не одновременно во всех
регионах мира, ибо не все народы и группы людей достиг-
ли одинакового уровня развития. В рамках аграрной
культуры люди эволюционировали разными темпами.
Поскольку поведенческие изменения, происходящие
в ходе культурной эволюции, трактуются в данной книге
в соответствии с концепцией биологически обусловленного
развития человечества, то есть как природные явления,
постольку вполне естественно, что кое-кто — особенно
историки — не согласится с моим объяснением возник-
новения аграрной культуры. Если это изменение рас-
сматривать одновременно как явление природы и видо-
специфичную особенность человека, призванную повысить
приспособленность к жизни (к чему людям суждено по-
стоянно стремиться), то историки отвергают такую точку
зрения как рассуждение по типу deus ex machina *. И если
переход к аграрной культуре я называю звеном в эво-
люции и утверждаю, что он происходил параллельно в
разных районах мира под воздействием климатического
сдвига, то такую позицию осуждают как представляю-
щую собой порочный круг.
Суть культурной эволюции — изменения в поведении
человека — до тех пор останутся загадкой природы, пока
не будет полностью изучена их генетическая основа.
* Бог из машины (лат.) — неожиданное разрешение сложной ситу-
ации, не вытекающее из естественного хода событий, с привлечением
вмешательства извне.— Прим. ред.
133
В ходе генетической эволюции наша нервная система
выработала умение приспосабливаться к условиям окру-
жающей среды; в результате открылась возможность для
новых поведенческих реакций. Человек обладает исклю-
чительной среди других живых существ способностью к
обучению и умению выбрать адекватную форму поведе-
ния, но эти его потенциальные качества реализуются
только при наличии давления извне, стимулирующего
соответствующую перемену. Таким образом, культурная
эволюция неотрывна от изменяющейся внешней среды.
Предлагаемая версия истории аграрной культуры,
исходящая из развития поведенческих особенностей лю-
дей той эпохи, в основе своей — это поиск взаимосвязей
между поведением и изменениями в окружающей среде.
Возможно, моя цель не вполне достигнута; надеюсь, одна-
ко, что высказанные соображения помогут дальнейшим
исследованиям. Основная сложность состоит в отборе
фактов: я постоянно выискиваю примеры изменений по-
ведения, повышающих приспособленность к жизни, и
соответствующих им изменений в окружающей среде.
Культурная эволюция и сопряженные с ней изменения
в поведении распространялись прежде всего с помощью
подражания: люди воспринимали и осваивали навыки,
оказавшиеся полезными в условиях других культур. Нас,
однако, больше интересует само возникновение новых
форм поведения, которые красноречивее всего свидетель-
ствуют о характере внешних обстоятельств, побудивших
культурную эволюцию к новым шагам по пути инфор-
мационного развития.
Два способа добывания пищи
В основе аграрной культуры лежат два способа добы-
вания пищи: возделывание полезных растений и содер-
жание домашних животных. Первоначально они были
независимы друг от друга, но постепенно становились
все более и более взаимосвязанными. Последовательность
усвоения соответствующих навыков определялась конкрет-
ными обстоятельствами.
Поражает, что наиболее важный шаг — начало возде-
лывания растений,— по всей видимости, произошел не-
заметно, во всяком случае для самого человека. Еще
за 10 тыс. лет до нашей эры, когда дичи стало не хва-
тать, собиратели и охотники, обитавшие на территории
нынешних Израиля, Сирии и Ирака, начали строить жи-
лища в тех местах, где росли дикий ячмень и пшеница.
134
В постоянных жилищах было удобнее хранить зерно,
молоть его, печь и варить пищу. Собиратели и охотники с
их кремневыми серпами ежегодно собирали урожай и
приучались тщательно наблюдать за возобновлением по-
севов, ростом и созреванием диких злаков. Осознание
взаимосвязи между посевом и урожаем, разумеется, в
конце концов привело к тому, что человек стал сам сажать
семена в землю. Это и дало толчок развитию аграрной
культуры.
Наилучшие условия для нее были в приречных райо-
нах. Племена, ловившие рыбу по берегам рек, особенно
в их дельтах, не могли не заметить, что ежегодно река
приносит много ила, способствующего росту растений.
Естественно, люди стали пересаживать в наиболее бо-
гатые илом места полезные растения взамен ненужных.
Они также начали строить запруды, чтобы лучше исполь-
зовать речные наносы.
Так, незаметно и неосознанно собиратель и охотник
превратился в земледельца, культивирующего растения и
собирающего урожай. Это не значит, что он перестал
охотиться. Он просто все больше и больше полагался
на вегетарианскую пищу, поскольку сам мог ее выращи-
вать. Эта форма поведения, повышающая шансы челове-
ка на выживание, и ознаменовала начало великого пе-
релома. Столь же незаметно человек приручил животных
и взял на себя уход за ними. В книге «История одомаш-
ненных животных» Фредерик Е. Зайнер подчеркивает
плодотворность биологического взгляда на приручение:
привычки человека, с одной стороны, и некоторых жи-
вотных — с другой, делали одомашнивание последних
почти неминуемым. Союз постоянно перемещавшихся
собирателей и охотников с бродячими собаками, сосу-
ществование человека с карибу и северным оленем — в
основе всех таких явлений лежали взаимные интересы и
общность образа жизни людей и животных.
Овцы и козы первоначально были на Ближнем Восто-
ке объектом охоты, но со временем превратились в одо-
машненных стадных животных, которых, видимо, доволь-
но легко удалось приручить. При выпасе скота неоце-
нимую помощь оказывали собаки. На территории Ирака
овец начали пасти раньше, чем выращивать растения, но,
как правило, скотоводство появлялось одновременно с
переходом к земледелию. Земледелие давало солому и
другие отходы, пригодные на корм овцам и козам. Не-
которые племена продолжали кочевать и после освоения
135
скотоводства, но большинство перешло к оседлому образу
жизни и занялось земледелием. Скотоводство впервые
обеспечило человеку постоянный источник мяса. Конечно
же, это повысило его приспособленность к жизни.
Значение возделывания растений не ограничивается
лишь получением пищи. Земледелие привязывает челове-
ка к земле; будучи в течение миллионов лет кочевником
и странником, он теперь обосновался на постоянном ме-
сте, что само по себе открыло перед ним множество
возможностей. В определенном смысле человек сам себя
одомашнил.
По прошествии тысяч лет нам трудно оценить, как
много эволюционных преимуществ давало обретение по-
стоянного жилища: оно стабилизировало человеческую
жизнь, обеспечивало убежище для удовлетворения основ-
ных нужд; превращало поиски пищи в организованный
процесс выращивания и хранения продовольственных
продуктов. Стало легче защищаться от неблагоприятных
погодных условий, хищников и врагов. Размножение уже
не было связано с проблемой слишком частого рождения
детей, так как теперь матери могли заботиться одновре-
менно о нескольких детях.
Оседлый образ жизни способствовал накоплению
знаний и опыта. В кочевых племенах лишь в редких слу-
чаях опыт передавался от дедов к внукам. Однако в на-
рождающейся деревенской общине это стало правилом.
Атмосфера постоянного дома создавала подрастающим
детям лучшие условия для усвоения информации и об-
щего развития, нежели кочевой образ жизни.
Грандиозные изменения в человеке обусловлены
исключительно его информационным развитием. Эту
мысль изящно выразил Джейкоб Броновски, описывая
стадии эволюции людей: «Подлинная власть над обстоя-
тельствами, которую обрел человек,— это результат по-
знания и совершенствования им окружающей среды.
Именно так человек вступил в недолгий период изобилия.
Он стал хозяином растений и животных, и учась жить
среди них, преобразовывал внешний мир в соответствии
с собственными потребностями». Реальным эволюционным
результатом информационного и интеллектуального раз-
вития человека была постоянно растущая независимость
от окружающей среды.
136
Плоды земли и труд
На протяжении всей эпохи аграрной культуры увеличи-
валось число видов одомашненных животных и культур-
ных растений, а рано начавшееся применение селекции
улучшало их свойства. В первые тысячелетия технология
сельскохозяйственного производства была достаточно при-
митивна. Поскольку скот еще не использовали в качестве
тягловой силы, в период небольших государств земледелие
в буквальном смысле находилось в человеческих руках.
Орудия делали главным образом из камня и дерева, и
основным инструментом земледельца была, вероятно, пал-
ка-копалка.
Знаток каменного века Салине проанализировал взаи-
моотношения человека и орудий труда. Он называет ору-
дие искусственным продолжением человека и утверждает,
что для большей части истории человечества характерно
положение, когда работник считается важнее инструмента,
интеллектуальные усилия производителя имели большее
значение, чем используемые приспособления. До недавнего
времени история труда в целом была историей совершен-
ствования профессиональных навыков.
Новые формы производства — возделывание полезных
растений и скотоводство — имели успех по двум основным
причинам. Во-первых, по сравнению с периодом собира-
тельства и охоты продуктивность земли возросла во много
раз. Во-вторых, в отличие от предшествовавшего време-
ни производительность труда стала важным фактором про-
изводства.
Собирательство и охота предполагают применение та-
ких «средств производства», которые нуждаются в про-
странстве. Чтобы прокормить одного человека, требовалось
около двух квадратных километров. Всю историю аграрной
культуры можно свести к постоянному сокращению зе-
мельной площади, необходимой для поддержания одной
человеческой жизни. В Китае в начале XX века эффек-
тивность сельского хозяйства достигла такого уровня, что
для пропитания одного человека достаточно было всего
лишь 100 квадратных метров обработанной земли. За 10 тыс.
лет продуктивность земли возросла в 20 тыс. раз.
И все же человек обрабатывал землю недостаточно
эффективно. По берегам и в дельтах рек продуктивность
земледелия могла быть повышена с помощью ирригации;
единственным же способом сельскохозяйственного освое-
ния неполивных земель была вырубка и выжигание расти-
137
тельности. Засевать такие участки было не очень-то выгод-
но: как правило, уже после двух урожаев землю для вос-
становления ее плодородия приходилось оставлять под
паром. Однако такой тип земледелия вполне подходил для
оседлых поселений.
Продуктивность сельскохозяйственного труда лучше
всего можно определить, измерив соотношение затрачен-
ной и полученной энергии. Работая, человек тратит соб-
ственную энергию и в результате получает солнечную
энергию, накопленную растениями и животными. Согласно
различным исследованиям, это соотношение оставалось на
всем протяжении периода аграрной культуры практически
постоянным.
Растения и животные, как правило, производят энергии
в 40 раз больше, чем затрачивается на их выращивание.
Среднее значение энергетического соотношения не позво-
ляет нам судить о продуктивности самой работы, ибо ус-
ловия сельскохозяйственного труда существенно различа-
ются. Однако можно судить о степени продуктивности,
которая была настолько высока, что позволяла удовлетво-
рить большую часть потребностей в пище. Земледелец был
в состоянии прокормить себя собственным трудом. Нужно
было лишь иметь землю и вложить труд, а успех гаран-
тировался.
Излишки
Успех человека — как и всех живых существ в приро-
де — базировался на росте энергетических поступлений.
Для человеческого рода единственной возможностью
увеличения своей численности было создание излишков
пищи. Действительно ли человек стремился работать ради
таких излишков? Думается, с позиций истории поведения
эта проблема еще не до конца решена. Антропологи, ис-
торики, социологи и другие исследователи ломали головы
над происхождением обычая накапливать излишки, пы-
таясь понять, какова природа такой формы поведения.
Самое, пожалуй, распространенное объяснение предпо-
лагает воздействие некой внешней силы, заставившей че-
ловека работать с большей нагрузкой и создавать из-
лишки.
Салине подчеркивает, сколь ограниченны были цели
хозяйствования в древние времена. В качестве важнейше-
го обстоятельства он отмечает, что величина продукта,
производимого в индивидуальном хозяйстве, должна была
138
удовлетворять минимальному требованию: обеспечивать
существование семьи. Домашнее хозяйство — это система,
по самой своей природе несовместимая с излишками.
Уайт же, напротив, полагает, что «потребность в уве-
личении количества продукции характерна для аграрной >
революции». Он пытается выявить и проанализировать
факторы, обусловившие потребность в излишках. К та-
ким факторам он относит тогдашние опустошительные
войны и в еще большей степени интересы политической
верхушки общества, которое Уайт называет «государст-
вом-церковью». По его мнению, «получил развитие специ-
фический политический государственно-церковный меха-
низм, координировавший различные звенья общества и со-
циальные функции, объединявший их в единое целое, а
затем осуществлявший управление и контроль над ними.
Это с неизбежностью привело к появлению силы, застав-
лявшей земледельцев производить больше продукции, чем
им было нужно или чем они могли употребить».
Главная мысль Уайта — о принудительном воздействии
со стороны высших слоев общества — оказала существен-
ное влияние на теории, объясняющие происхождение
излишков. Все правители — от деревенских старейшин до
фараонов, от самых младших священнослужителей до
папы, от помещиков до императоров — рассматривались
как эксплуататоры, заставляющие производить излишки.
Посредством вассальной зависимости, налогов и кнута
властители выкачивали излишки из народа. Образование
излишков вело к увеличению численности населения и
росту его благосостояния.
В концепции принудительного создания излишков, бес-
спорно, есть своя логика. Однако, как считает Салине,
роль сильных мира сего в этом процессе была куда мно-
гообразней. Действительно, правители силой извлекали из-
лишки для собственных нужд. В аграрную эпоху механизм
правления был именно таким, и это, разумеется, влияло
на условия труда людей.
И все же этим рассуждениям присущ принципиальный
изъян. Дело в том, что в них не учитываются биологи-
ческие и эволюционные факторы. Для того чтобы обра-
зовались излишки, не требовалось воздействия внешней
силы: они были естественным следствием стремления ра-
зумного существа поддержать жизнь своего вида. Никто
не заставлял человека возделывать пшеницу. Никто не
заставлял его преследовать карибу. По самой своей сути
создание излишков было истинной целью изменений в по-
139
ведении, способствующих процветанию человечества как
биологического вида.
Подчеркивая биологическую основу стремления к
производству излишков, я не отрицаю полностью влия-
ния внешних факторов. Если бы никакой правитель не
заставлял человека собирать дикую пшеницу, его вынудил
бы к этому голод. Человек уже постиг смысл высевания,
роста и созревания дикой пшеницы, и, когда внешние об-
стоятельства оказались благоприятными для освоения
новой формы поведения, он начал вмешиваться в процесс
роста злаков и стал земледельцем.
Трудно осознать тот факт, что образование излишков
биологически обусловлено — ведь в аграрной культуре они
на деле были очень невелики. На всем протяжении той
эпохи большинство людей трудились до изнеможения и
удовлетворяли лишь каждодневные потребности, не имея
реальных шансов создать запасы. Тем не менее излишки
накапливались: только с полей они поступали к вождю
племени.
Развитие аграрной культуры
Период аграрной культуры, для которого было харак-
терно существование небольших государств (8000—
3500 годы до н. э.), дает ключ к пониманию культурной
эволюции, то есть истории поведения. В высших слоях об-
щества еще не сформировались жесткие иерархические
структуры. В отсутствие прочной государственной или цер-
ковной власти земледельцы и скотоводы особенно не
зависели от высших классов в своем поведении. И все же
оно менялось.
Созданные Гленом Тревортом карты населения иллю-
стрируют процесс распространения сельского хозяйства.
Рис. 5 показывает, в каких районах мира (в конце перио-
да небольших государств) люди уже производили пищу и
в каких по-прежнему жили собирательством.
Четыре-пять тысяч лет спустя после возникновения
сельского хозяйства, еще до появления настоящих импе-
рий, производители пищи жили в Средиземноморье и в
зоне Персидского залива, они обитали также в Китае, на
островах нынешней Индонезии и в Мексике.
Эта карта убедительно демонстрирует прогресс куль-
турной эволюции, т. е. результаты изменения в поведении.
Кое-где собиратели пищи постепенно превращались в ее
производителей, но, поскольку увеличение количества
пищи приводило к росту населения, земли для сельско-
140
Рис. 5. Районы проживания производителей и собирателей пищи (5000—6000 лет назад).
хозяйственного освоения стало не хватать. В силу этого
миграции людей были неотъемлемой особенностью началь-
ных стадий аграрной культуры. Земледельцы и скотоводы
были вынуждены постоянно искать новые территории,
пригодные для производства пищи. Распространению куль-
турной информации в аграрный период во многом способ-
ствовал тот факт, что благодаря более высокому уровню
организации люди, занимавшиеся сельским хозяйством,
всегда брали верх над собирателями и охотниками в стол-
кновениях.
Процесс миграции, бывший атрибутом ранней аграрной
культуры, можно проследить с помощью современных
методов изучения концентрации генов в различных попу-
ляциях людей. Составленные в итоге карты, по мнению
их авторов, бесспорно, свидетельствуют, что первые земле-
дельцы с Ближнего Востока переселились в Европу в пе-
риод небольших государств; этот процесс привел к столь
глубоким изменениям в технических познаниях„и трудо-
вых навыках, которые не имеют прецедента в истории по-
ведения человека.
Составители этих карт утверждают, что из всех из-
вестных примеров массовых переселений миграция, свя-
занная с началом сельского хозяйства, имела, пожалуй,
наибольшие масштабы. Об этом свидетельствует соотно-
шение числа пришельцев и исконных жителей в тех или
иных районах. Широкий размах переселения объясняется
возникновением условий для быстрого роста населения в
результате перехода к сельскому хозяйству.
У прочение положения человека в природной среде и его
эволюционный успех
Эпоха небольших государств — время процветания
человека и укрепления его позиций как биологического
вида. По оценкам демографов, в этот период население
земного шара увеличилось по меньшей мере десятикрат-
но и к началу 4-го тысячелетия до н. э. составляло около
87 млн. человек.
Столь быстрый рост свидетельствует прежде всего о
том, что, овладевая условиями жизни, человек был спосо-
бен перестраивать свое поведение. Начав производить
пищу, он в отличие от животных стал создавать ее излишки.
Этот колоссальный успех относится ко времени неболь-
ших поселений деревенского типа. В эпоху древних импе-
рий прирост численности населения почти повсеместно
снизился. С повышением эффективности сельскохозяйст-
142
венного производства кочевые племена переходили к осед-
лому образу жизни; на этой фазе развития аграрной
культуры жизнь человека и процесс производства пищи
протекали главным образом в рамках отдельных селений.
Даже когда плотность населения возросла, поселения
все еще оставались сравнительно небольшими. Если пищи
становилось недостаточно, часть жителей периодически
отправлялась на поиски новых земель и переселялась туда.
(В каждой деревне жило 100—200 человек.)
Постепенно, с увеличением плотности населения, в
некоторых регионах мира начали возникать города. Этому
способствовали освоение гончарного дела, развитие реме-
сел и торговли, а также необходимость защиты от вра-
гов. Город Иерихон, с его стенами, башнями, окрестными
сельскохозяйственными угодьями и 3 тыс. жителей, был
величественным творением своего времени; однако его, как
и другие города и деревни в период сельского образа жиз-
ни, приходилось снова и снова возрождать из руин.
Стены Иерихона не только не были бы разрушены, они
вообще не были бы воздвигнуты в начале 7-го тысячелетия
до н. э., если бы повышение эффективности сельского
хозяйства не сопровождалось ростом насилия. Вожди не-
больших поселений становились правителями все более
широких союзов племен. Единство и равенство, характе-
рные для взаимоотношений внутри кочевого племени и
основанные на внутрисемейных родственных узах, посте-
пенно исчезали. Отныне социальные отношения определя-
лись властью, важнейшие черты которой оставались неиз-
менными на всем протяжении периода аграрной культуры.
В применении к этим деревням и городам я использовал
термин «небольшие государства», ибо в них уже получили
развитие характерные особенности всякого государства:
фиксированная территория и постоянная централизован-
ная власть.
Однако это было время, когда преобладала власть
правителей отдельных сел и городов. Настоящих сильных
государств во главе с могучими владыками, царившими на
огромных территориях, по-видимому, еще не существова-
ло. Поскольку письменности тогда не было, а построек
сохранилось крайне мало, наши представления о поведе-
нии живших в то время людей весьма туманны. Правда,
в работе Д. Шмандт-Дессера, опубликованной в 1979 году,
показано, что в период небольших государств взаимные
связи и торговля получили куда большее развитие, чем
принято было считать.
143
Коллекции мелких предметов из обожженной глины,
найденные при раскопках на Ближнем Востоке, хранятся
в археологических музеях еще с начала XIX века, однако
их значение до сих пор оставалось неясным. Только сей-
час становится понятно, что предметы, которые тысячами
находили на больших территориях, являются частью си-
стемы учета и информации о товарах и имевшихся запа-
сах. Полагают, что она применялась в период с 8000 по
2000 год до н. э., но достигла расцвета в эпоху появления
первых империй — приблизительно в середине 4-го тыся-
челетия до н. э. Глиняные предметы различной формы
условно обозначали различные товары, а также измери-
тельные величины, используемые при торговых операциях.
Так, овца, определенный объем масла, единица измерения
ткани или браслет — каждый предмет имел свое обозна-
чение, одинаковое на всей территории Ближнего Востока.
Подобная система информации, видимо, была создана
вскоре после возникновения сельского хозяйства и
использовалась до появления письменности. Система
обмена информацией, построенная на условных знаках,
и развивающаяся торговля открыли человеку возмож-
ность освоения новых форм поведения.
Изменения в поведении человека, происшедшие в тот
период, свидетельствуют о несостоятельности попыток
объяснить огромные сдвиги в культурной эволюции всего
лишь умением человека приспособиться к новым условиям.
Человек не только успешно приспосабливался, но и сам
двигался вперед. Талкотт Парсонс называет такой процесс
«адаптивным развитием», но и это определение не прояс-
няет изменений в поведении человека. Истинная причина
ускоряющихся изменений — развитие человека, повыше-
ние его приспособленности к жизни.
Есть ли основания называть, как это с некоторых пор
делают антропологи, возникновение сельского хозяйства
революцией? Если понимать этот термин буквально, вряд
ли он подходит для характеристики постепенного перехода
к сельскому хозяйству. Возможно, свою роль тут играет
невольное отождествление термина «революция» с марк-
систской материалистической концепцией истории.
Бесспорно, однако, что превращение человека в произ-
водителя было важнейшим и наиболее революционным
изменением поведения за всю историю человечества. Зем-
леделие дало возможность создавать избыток пищи, что
в свою очередь стало условием сложного процесса ста-
новления человека. Этот процесс, понимаемый здесь
144
как информационное развитие, привел к освоению новых
форм поведения. Если попытаться определить в культур-
ной эволюции момент начала цивилизации, такой вехой,
безусловно, следует считать переход к производству пищи.
Не было ли это биоэкологической революцией в природо-
пользовании? Не стало ли выращивание растений и живот-
ных первым шагом на пути к овладению природой в це-
лом?
Период древних империй
(3500—600 годы до н. э.)
В первое тысячелетие аграрной культуры человечество
добилось феноменального успеха. Численность человече-
ства.возросла десятикратно. Создавая излишки производ-
ства и управляя собственным поведением, люди, казалось,
завоевали себе высщее положение среди живых организ-
мов.
Роль государства в распределении излишков
Одновременно была достигнута другая важная ступень
в истории поведения человека: образование и укрепление
настоящих государств. Примерно с середины 4-го тыся-
челетия до н. э. многие села и города Ближнего Востока
и Египта начали, видимо, объединяться в некие подобия
государств. Поскольку наша социальная жизнь по-преж-
нему протекает в рамках государства, нам, конечно же,
интересно выявить истоки этой перемены, имевшей дале-
ко идущие последствия.
Очевидно, государство складывалось незаметно для
людей. Его образование не было ни целью его основате-
лей, ни средством достижения какой-то определенной
цели. Государство — это, с одной стороны, проявление и
результат социального поведения человека в условиях
аграрной культуры, а с другой — следствие борьбы за пра-
во. распоряжаться излишками.
В эпоху аграрной культуры накапливавшиеся излишки
создавали постоянный стимул для агрессивных действий.
В результате рано или поздно неизбежно складывалась
новая организация общественной жизни. Все чужаки счи-
тались врагами, готовыми напасть и заслуживающими
уничтожения. Конечно, жизнь состояла не только из
вооруженных столкновений и грабежей. Конфликты из-за
излишков вели к тому, что люди, защищая свое достояние,
так или иначе устанавливали контроль над все большими
145
территориями. Для этого требовалась сильная власть, т. е.
государство. Словом, государство с его территориальной
целостностью и системой исполнительной власти сфор-
мировалось в результате конфликтов по поводу присвое-
ния излишков.
Антропологи давно уже увидели эту взаимосвязь.
Думается, однако, что они, как правило, превратно ее
истолковывают. Они полагают, что государственные руко-
водители — какой бы титул они ни носили — это прежде
всего люди, побуждавшие и заставлявшие свой народ про-
изводить излишки. Но ведь в действительности главный
упор в функциях государственного управления всегда де-
лался не на том, чтобы создавать излишек, а на том, чтобы
его присваивать, контролировать и распределять.
Чтобы постичь процесс формирования государства и
его значение, рассмотрим само понятие власти. Что такое
власть и на чем она зиждется? Существование государства
с необходимостью подразумевает наличие централизован-
ной исполнительной власти. Как она поддерживается?
В современных демократических государствах методы
избрания правительства изменились, и основа власти не
столь очевидна. Мы перестали сознавать, что централизо-
ванная исполнительная власть всегда покоится на силе и
принуждении, без которых не может функционировать ни
одно государство. ( ' /
Однако 5 тыс. лет назад никаких неясностей на этот
счет не было. Власть вождя над другими людьми была
неограниченной. Первоначальный естественный источник
государственной власти заключался в праве отнять у под-
данного жизнь, и вождь, без сомнения, пользовался этим
правом. В древности для поддержания государственной
власти постоянно требовалось насилие. Так как для чело-
века борьба за выживание имеет первостепенное значение,
страх расстаться с жизнью срабатывал в любых обстоя-
тельствах.
Кроме того, абсолютная власть освящалась религией.
В Египте, например, правитель обожествлялся; родиться
владыкой означало быть сыном богов. В Месопотамии
высшие священнослужители, включая высших жрецов, од-
новременно образовывали и государственную иерархию.
Структура власти и организация производства
Переход от власти сельских вождей к диктаторским
режимам продолжался тысячи лет. Он происходил посте-
пенно, и каждая новая стадия наступала почти незаметно.
146
Вожди племен и поселений упрочивали свое положение,
возглавляя организацию охоты и сельского хозяйства.
С ростом деревень те, кто руководил производством и
дележом излишков, становились сборщиками излишков,
т. е. сборщиками налогов. Особенно большую роль в
укреплении власти вождя играли победы в войнах. Завое-
ванная земля, военнопленные и захваченные трофеи по-
ступали в распоряжение победившего вождя. Не удиви-
тельно, что война представлялась ему делом весьма
соблазнительным.
Диктаторские режимы древних империй и сопутство-
вавшие им общественные отношения, построенные на жест-
кой власти, имели исключительно большое значение
для культурной эволюции. Нас здесь интересует прежде
всего, каким образом изменения в поведении, обусловли-
вающие рост приспособленности человека к жизни, про-
должались после того, как он оказался зажат суровой
политической системой древних империй, и что позволило
человеку прогрессировать в условиях формировавшейся
и окрепшей государственной власти.
Самые ранние империи представляли собой земледель-
ческие общества, расположенные по берегам крупных рек.
Целью образования государства было распоряжение из-
лишками и контроль за использованием воды в местных
ирригационных системах.
Зерно производили главным образом свободные кре-
стьяне. Однако постоянные войны и развитие денежных
отношений меняли структуру собственности и производ-
ства. Земля, принадлежавшая семьям и отдельным кре-
стьянам, объединялась в большие поместья и переходила
в собственность государства. Производство все больше
становилось уделом рабов, а не вольных земледель-
цев — крестьян. Постоянные войны обеспечивали приток
пленников, которые первоначально работали на централь-
ную власть и вождей, но с развитием денежной экономики
и невольничьих рынков рабов стали продавать и крупным
землевладельцам. Использование рабского труда в сель-
ском хозяйстве было очень выгодным.
Таким образом, в производстве были заняты и рабы, и
свободные крестьяне, платившие налоги. В Египте земля
принадлежала фараону, т. е. государству, и его правители
ведали сельским хозяйством. В Месопотамии, по крайней
мере около 1700 лет до н. э., частным лицам также разре-
шалось покупать землю и владеть ею. Однако свободному
крестьянину нелегко приходилось в условиях рабовладель-
147
Рис. 6. Районы проживания производителей и собирателей пищи (3500- 4000 лет назад).
ческой экономики, поскольку государство в виде налогов
могло изымать у него все, что он производил сверх самого
необходимого для собственного существования.
Социальная структура древних империй четко делилась
на две части: класс правителей и класс угнетенных. Пер-
вый состоял из тончайшего верхнего слоя населения —
государственной иерархии, священнослужителей, воена-
чальников. Так как государство осуществляло крупные
работы, особенно ирригационные, а переход к денежной
экономике вскоре привел к образованию постоянных на-
емных армий, правящий класс разрастался. Однако класс
угнетенных — обычно рабов и крестьян — составлял боль-
шинство населения.
Изменения в поведении, обусловленные культурной
эволюцией, постепенно сглаживали это резкое разделение
населения. Развитие торговли и ремесел усиливало спе-
циализацию среди растущего городского населения. Но
эти сдвиги сравнительно мало касались большинства лю-
дей, занятых сельским хозяйством.
Геодемографическая карта (см. рис. 6) раздела мира
между производителями и собирателями пищи, каким он
был примерно четыре тысячелетия назад, дает наглядное
представление об успехе культурной эволюции. Сравнивая
эту карту с предыдущей, мы убеждаемся, что за 2 тыс. лет
своего существования сельское хозяйство распространи-
лось исключительно широко и захватило большую часть
Евразии и Африки. В Старом Свете оно уже заняло почти
все территории, которые используются как сельскохозяй-
ственные угодья в наши дни. Сельское хозяйство разви-
валось вширь двумя путями: благодаря, во-первых, рассе-
лению самих земледельцев, а во-вторых, распростране-
нию методов земледелия. Знаменательно, что, согласно
карте, концентрация политической власти в рамках круп-
ных государств имела место не только на Ближнем Восто-
ке и в Египте, но и в Китае, Индии и вдоль средиземно-
морского побережья Европы. Очевидно, рост производства
сельскохозяйственной продукции означал также все боль-
шую устойчивость и развитие всех аспектов производства
и общества.
Великие изобретения
В эпоху древних империй произошел ряд существенных
изменений в структуре и методах ведения сельского хо-
зяйства. Вероятно, наиболее значительным среди них было
одомашнивание скота. Как полагает Зайнер, люди созна-
149
тельно, из соображений хозяйственной выгоды, взяли на
себя тяжкую обузу приручения и ухода за животными.
Первое упоминание об одомашненном крупном рогатом
скоте относится к четвертому тысячелетию до нашей эры,
но только во времена древних империй животноводство
получило распространение. Первоначально крупный ро-
гатый скот служил источником молока и мяса.
Позже волы и буйволы стали использоваться как вьюч-
ные животные, а еще позднее — как тягловая сила для плу-
гов и повозок. Таким образом, сельское хозяйство получило
важнейший, помимо человеческого труда, источник
энергии.
Лошадь была одомашнена в степях Украины и Казах-
стана примерно за 2700 лет до н. э. Ее сила и скоростные
качества впервые открыли возможность для развития на-
земных перевозок. Лошади использовались прежде всего
в военных целях, и лишь много позже в некоторых стра-
нах они заменили волов в сельском хозяйстве.
Овладение искусством верховой езды позволило соз-
дать боевую кавалерию. Кочевники обрели средство
не только для внезапных конных набегов, но и для успеш-
ного ведения войн. В отличие от народов, занимавшихся
земледелием, они не были привязаны к постоянному ме-
сту, и весь мир мог стать жертвой их грабительских
нападений и завоевательных нашествий. Именно благодаря
своей мобильности конные кочевые народы на протяжении
тысячелетий, оставаясь воинственными и появляясь
всегда внезапно, вели тот же образ жизни, какой был ти-
пичен для первобытных племен бродячих охотников и
собирателей.
Вслед за одомашниванием вола были изобретены плуг
и колесо. В Египте и Месопотамии землю пахали с по-
мощью плуга еще за 3400 лет до нашей эры, и, по-види-
мому, этот способ оставался основным приемом обработки
почвы на протяжении 5 тыс. лет. Примерно в третьем
тысячелетии до нашей эры к деревянным саням, в кото-
рые запрягали волов, прикрепили колеса. В дальнейшем
соединение деревянного колеса и оси было приспособлено
к различным вращающимся механизмам, приводимым в
движение животными, водой или ветром, и нашло при-
менение в мельницах, устройствах для подъема воды
и т. д.
К важнейшим изменениям, в поведении означавшим
повышение приспособленности к жизни, относится начало
использования человеком металлов. Природная медь, види-
мо
мо, стала применяться на Ближнем Востоке почти одно-
временно с появлением земледелия. Красно-коричневая
медь была известна человеку. Люди знали, что, когда под
действием огня зеленый, похожий на руду камень —
малахит — видоизменялся, из него начинал течь красный
металл,— медь. Человек постепенно понял, каким обра-
зом с помощью огня можно извлечь металл из руды. Он
уже умел обрабатывать медь, ковать и отливать из нее
различные изделия. Однако мягкая медь не подходила
для изготовления острых режущих инструментов. По-
скольку оловянная и медная руды встречаются в одних и
тех же местах, человек, возможно, лишь случайно обнару-
жил, что сплав олова и меди прочнее, чем каждый из этих
металлов в отдельности. Так была открыта бронза.
Использование бронзы стало символом эпохи древних
империй. Повсюду — в Азии, Африке и Европе — из нее
делали оружие, домашнюю утварь и украшения для двор-
цов правителей. Олово везли из далекой Испании и «оло-
вянных островов» Британии. Бронзовое оружие, безуслов-
но, способствовало формированию постоянных армий,
а следовательно, государственных структур.
Использовалось также железо, причем сначала в ка-
честве «небесного металла», содержащегося в метеоритах,
а уж потом человек научился выплавлять его из железной
руды. Поскольку для извлечения железа из руды требу-
ется температура порядка 1500° С, вполне естественно,
что выплавка была освоена гораздо позже — примерно
два тысячелетия спустя. Хетты, жившие в Малой Азии,
видимо, научились отливать изделия из железа не позднее
1500 года до н. э., и оттуда это умение распространи-
лось повсюду, где занимались земледелием. Об уве-
личивающемся размахе культурной эволюции свиде-
тельствует тот факт, что в Индии, как считается, произ-
водство железа началось примерно за 1 тыс. лет до нашей
эры, а искусство бронзового литья достигло особого рас-
цвета в Китае.
Таким образом, на протяжении более чем пяти тысяч
лет умение ковать металлы было фундаментом человече-
ской культуры. Однако нельзя забывать, что движущей
силой культурной эволюции, внутренним импульсом ве-
ликого изменения в поведении всегда в конечном итоге
было само информационное развитие человека.
151
Торговля, деньги и письменность
В эпоху древних империй люди стали гораздо больше
общаться между собой. Так, на Ближнем Востоке жители
Вавилона, а позднее финикийцы перевозили товары и
передавали информацию из страны в страну. Достаточно
взглянуть на рис. 5, чтобы убедиться, насколько важное
значение для распространения культуры уже в то время
приобрели морские пути.
Ключевая роль торговли в культурной эволюции обсуж-
далась выше в связи со счетной и информационной си-
стемой, основанной на использовании маленьких предме-
тов из обожженной глины, условно обозначавших раз-
личные товары. Переход к использованию денег в эпоху
древних империй также весьма убедительно показывает,
как распространялись и закреплялись торговые обычаи.
Вначале торговля была меновой; позднее в качестве меры
при торговых сделках стали использовать какой-либо
специфический товар — например, овец или быков. Потом
такой мерой стали металлы, чаще всего золото. Лидийцы
начали чеканить кусочки металла одинакового размера в
VIII веке до н. э., а греки в VII веке до н. э. уже выпускали
настоящие монеты.
Для успешной торговли требуется наличие стабильной
системы собственности и законов. И в Вавилоне и в Егип-
те во времена древних империй уже существовали слож-
ные законы, устанавливающие монополию государства на
судопроизводство и смертную казнь. Поддержание и охра-
на права собственности были важной функцией государст-
ва. В Вавилоне в период правления Хаммурапи купцы и
ростовщики обладали властью, уступавшей лишь могуще-
ству жрецов и военачальников.
Появление письменности как средства передачи мыс-
лей сильно стимулировало информационную деятельность
человека. Написанное слово дало человечеству возмож-
ность обрести коллективную память и устранило опас-
ность исчезновения знания. Оно позволило включить в
систему знаковой коммуникации достоверные и точные
сведения и открыло пути для развития науки.
Обретение письменности — процесс, потребовавший
10 тыс. лет; он изящно и убедительно доказывает, что
культурная эволюция с сопровождающими ее крупными
изменениями поведения определяла судьбу человечества.
Рисунки и знаки использовались собирателями и охот-
никами на протяжении десятков тысяч лет. Рисунки нано-
152
сили на стены пещеры, позднее — на предметы из глины,
потом — на глиняные таблички. В конце концов, естест-
венно, рисунки превратились в клинописные знаки, обо-
значавшие первоначально предметы, а впоследствии —
слоги. Разные народы разработали различные типы клино-
писи; знаковые системы, состоящие из тысяч знаков, транс-
формировались в системы, содержащие сотни слогов.
Наконец, примерно в середине 2-го тысячелетия до н. э.
было создано буквенное письмо. Настоящий алфавит поя-
вился около 800 года до н. э., когда греки в результате
контактов с финикийцами к консонантному письму доба-
вили буквы, обозначающие гласные.
Какой же момент в истории письменности можно счи-
тать началом современной цивилизации? И на какой ста-
дии развития письменности находятся китайцы, у которых
знаками являются слова? Или инки с их узелковым пись-
мом? Каждому, кто полагает, что цивилизованным может
считаться лишь человек, умеющий писать, я советую от-
правиться в построенный инками город Мачу-Пикчу.
Побывав в этом покинутом городе в Андах, перестаешь
ощущать разницу между инками и Писарро, во всяком
случае в том, что касается цивилизованности.
Становление письменности между 1500 и 800 годами до
н. э. было связано с потребностями государственного и
экономического развития — расширением торговли, систе-
мы налогообложения, системы регистрации времени. Пер-
выми писцами были жрецы, хотя они, по-видимому, не
нуждались в настоящем буквенном письме; налоговые кни-
ги также долгое время велись без использования букв.
Вероятно, перейти к алфавитному письму побудило в ко-
нечном счете расширение торговых связей: коммерческие
послания, предназначенные для длительных морских пла-
ваний, должны были быть понятными и максимально точ-
ными. Финикийцы и греки потому и внесли столь боль-
шой вклад в развитие письменности, что торговали с дру-
гими странами.
Ускоряющаяся эволюция
Культурное развитие шло настолько успешно, что те-
перь применительно к эпохе древних империй и ее дости-
жениям мы используем термин «высокая культура». Во
всяком случае, согласно учебникам истории, примеры вы-
сокой культуры обнаружены в Месопотамии, Египте, Ин-
дии, Китае и Мексике. Посмотрим, что же позволяет
153
считать проявлением высокой культуры поведение людей
в этих странах в те времена.
Конечно, колоссальное впечатление производят велико-
лепные дворцы и статуи, возводившиеся тогдашними
правителями для себя и своих богов. Нельзя не восхи-
щаться мастерством и трудом, благодаря которым были
построены египетские пирамиды, сфинксы или индийские
храмы. Однако достижений архитектуры недостаточно,
чтобы охарактеризовать эту историческую стадию в раз-
витии поведения человека как период высокой культуры,
недостаточно для понимания эволюционного процесса.
Необходимо сравнить поведенческие изменения, происхо-
дившие в эпоху небольших государств, с изменениями
эпохи древних империй. И если процесс этих изменений
в целом действительно шел с ускорением, это не может
быть не учтено в предлагаемом мною описании указанных
эпох.
А ускорение действительно имело место: в период
между 8000 и 3500 годами до н. э. человек медленно ов-
ладевал методами культивирования растений, одомашни-
вал животных, осваивал жизнь в селах и городах и на-
капливал излишки. Более короткий период между 3500 и
600 годами до н. э. ознаменовался быстрым освоением
нового образа жизни, предполагавшего наличие госу-
дарства, могущественных владык, рабов, волов, плуга, ко-
леса, лошадей, металлов, храмов, денег и письменности.
При этом постоянно происходили изменения в поведении
человека и, безусловно, нарастали темпы культурной эво-
люции.
На мой взгляд, чтобы понять человека и его историю,
совершенно необходимо убедиться в справедливости тези-
са о том, что культурная эволюция является ускоряющим-
ся процессом.
Если учитывать нарастающий темп изменений в пове-
дении, то пройденный за 10 тыс. лет путь от пещерного
человека к греческому философу, финикийскому купцу или
персидскому воину уже не покажется нам чудом. Почему
бы в итоге предстоящих тысячелетий ускоряющейся
культурной эволюции человеку не стать покорителем про-
странства, создателем полностью автоматизированного
производства и т. п.?
Медленное накопление излишков
Трактовка культурной эволюции как ускоряющегося
процесса не только многое объясняет в истории человека,
154
но и ставит ряд новых вопросов: сможем ли мы преуспе-
вать и дальше, если учитывать возрастающие темпы
изменений в поведении? В этой связи пристального вни-
мания заслуживает проблема взаимоотношений между
изменениями в поведении и успехом человечества как
биологического вида.
В эпоху древних империй многочисленные изменения
в поведении не обеспечивали процветания человеческого
рода. Численность людей росла очень медленно. В начале
периода античности население мира составляло примерно
100—150 млн. человек. Почему же за три тысячи лет
культурной эволюции — между 3500 и 600 годами до
н. э.,— несмотря на все упомянутые выше поведенческие
сдвиги, численность человечества не увеличилась хотя
бы вдвое?
Сначала возникает мысль, что оценки демографов
попросту неверны. Однако известно, что в 600 году до
н. э. на Земле не могло проживать больше 200 млн. чело-
век. Следовательно, противоречие между фактом прин-
ципиальных изменений в поведении и медленным ростом
населения нельзя объяснить простой ошибкой в расчетах.
Карло М. Чиполла в книге «Экономическая история
и народонаселение» тщательно изучил связь между
обеспеченностью пищей и численностью населения. Он
пришел к выводу, что в эпоху аграрной культуры коле-
бания в численности людей тесно связаны с измене-
нием количества пищи и что на всем протяжении ис-
тории земледельческих обществ наблюдались внезапные
резкие пики смертности — до 150—300 и даже 500 на
тысячу человек. Иногда они совпадали с войнами, но
чаще были результатом эпидемий и голода, уносивших
жизни большей части населения. Вероятно, в те времена
бациллы были даже страшнее голода. Солдаты и бродячие
торговцы переносили инфекцию из одной страны в дру-
гую, и эпидемии свирепствовали до тех пор, пока у насе-
ления не вырабатывалась к ним сопротивляемость.
Далее Чиполла утверждает, что высокие пики смерт-
ности свидетельствуют об отсутствии должного контроля
над окружающей средой. В земледельческом обществе
возраставшая плотность населения, как правило, сводила
на нет попытки людей как-то регулировать эпидемии и
урожайность. После того как численность населения
становилась выше определенного предела, вероятность
внезапной роковой катастрофы также увеличивалась.
И в период небольших поселений, и в эпоху древних
155
империй численность человечества, очевидно, испытывала
значительные колебания, но все же к первому тысячеле-
тию до н. э. количество пищи и излишков должно было
увеличиться по сравнению с уровнем трехтысячелетней
давности. Однако, судя по оценкам народонаселения, дело
обстояло иначе.
Сравнение условий жизни и тенденций развития в пе-
риод сельской раздробленности и в период древних импе-
рий позволило установить три фактора, объясняющие
замедление роста численности населения ранних земле-
дельческих государств. Первый фактор связан с общей
продуктивностью сельского хозяйства, второй — с со-
циальной структурой, третий — с наличными природными
ресурсами.
Увеличение площадей обрабатываемых земель в 4—3-м
тысячелетиях до н. э. (см. рис. 5 и 6), казалось, должно
было бы привести к быстрому росту сельскохозяйственной
продукции. Однако человек еще во времена сельской раз-
дробленности, по-видимому, освоил все участки, где
в естественных условиях росли хлебные злаки, а также
бассейны рек, пригодные для ирригации. В эпоху древних
империй расширение сельскохозяйственных угодий про-
исходило прежде всего за счет вырубки лесов, и ежегод-
ные урожаи с каждого акра такой земли были невысоки.
Структурные различия в сельскохозяйственном произ-
водстве и объясняют, почему в указанный период коли-
чество пищи и население росли медленнее, чем площадь
обрабатываемых земель.
Важно подчеркнуть, что земледельцы и кочевники как
производители сильно зависели от сезонных колебаний
погоды, солнца, дождей, разливов рек. Суровые природ-
ные условия не побуждали земледельца к эволюции
и изменениям. Сельскохозяйственные орудия и методы
на протяжении тысяч лет оставались практически неиз-
менными, и общепринятый способ производства был
с точки зрения научно-технической культуры застойным
и косным.
В период сельской раздробленности, а также во време-
на древних империй изменения в поведении, приводившие
к повышению приспособленности к жизни, мало-помалу
набирали темп. Возникает вопрос: какая именно часть
населения упрочивала свое существование за счет этих
изменений и каковы были перемены, обусловившие совер-
шенствование производства и появление излишков? Это
зависело главным образом от социальной структуры.
156
В эпоху небольших государств открытая структура
общества, видимо, благоприятствовала переменам. Посе-
ления земледельцев были невелики, вожди и старейшины
руководили обработкой земли, но одновременно и сами
участвовали в производстве. Сплоченность людей, корнями
уходившая в племенную культуру, делала усваиваемые
изменения доступными для всех.
В древних империях жестокая система власти, очевид-
но, замедлила прогресс, поскольку оба основных класса —
правящий и угнетенный — утратили заинтересованность
в развитии производства и увеличении излишков.
Верхушке общества было несложно повысить свою
приспособленность к жизни, до тех пор пока были земля
и труд, сельское хозяйство позволяло получать излишки.
Но придворные, священники, военачальники процветали
только потому, что были частью правящего класса — при
условии, что государство аккуратно собирает производи-
мые излишки. Эти люди оторвались от процесса произ-
водства, а излишки утратили свое значение в качестве
источника прогресса, ибо теперь они доставались пара-
зитирующему слою, не участвующему в производстве.
Ни крестьяне, платящие налоги, ни рабы не были
заинтересованы в увеличении излишков, которые все равно
уплывали в руки правящего класса и городского населе-
ния. Таким образом, экономика, основанная на налогах
и труде рабов, меньше способствовала эволюции сельского
хозяйства, чем экономика сельской общины.
Конечно, такое объяснение выглядит слишком упро-
щенным, однако нет оснований сомневаться, что в целом
оно справедливо. В древних империях жесткая структура
власти точно так же вела к застою в развитии новых
форм поведения, как постоянная угроза голода в эпоху
собирательства и охоты.
Когда большинство населения утратило заинтересо-
ванность и возможность осваивать новые формы поведе-
ния, которые повышали бы приспособленность к жизни,
человечество как бы впало в апатию. Утрата мотивации
была противоестественной и подавляла культурную эво-
люцию; последствия этого сказываются и в глубоких
противоречиях сегодняшнего дня.
Истощение и разрушение природных ресурсов
Тем временем происходило определенное истощение
и деградация природных ресурсов. Крупные ирригацион-
ные сооружения то и дело выходили из строя, и их
157
обслуживание требовало громоздкой иерархической орга-
низации труда, целиком зависящей от функционирования
государственной бюрократии. И когда она давала сбои,
вся система подачи воды и ила сплошь и рядом исполь-
зовалась неэффективно.
И все же это были лишь временные трудности. С дру-
гой стороны, медленное, но неуклонное ухудшение окру-
жающей среды в районе Персидского залива и в Среди-
земноморье, происходившее из тысячелетия в тысячелетие,
оставалось незамеченным.
Оно было вызвано, во-первых, климатическими изме-
нениями, во-вторых, деятельностью человека и вдобавок —
совместным действием обоих этих факторов.
Рис. 5 на стр. 141 показывает, что за последние 6 тыс.
лет климат, фауна и флора в зоне Персидского залива
и Средиземного моря полностью изменились. Пожалуй,
это самое убедительное доказательство безжалостной
эксплуатации природы человеком. Во времена Ганнибала
вокруг Карфагена можно было отловить и приручить
дюжины слонов, а затем отправиться на них через Север-
ную Африку в Испанию и Италию. В наши дни этим же
маршрутом двигались танки Роммеля и Монтгомери, одна-
ко теперь их путь пролегал через песчаные пустыни.
В ледниковый период влажные ветры с Атлантического
океана достигали северной границы продвижения холод-
ных воздушных масс — Средиземноморья. С окончанием
ледниковой эпохи климат в этих местах постепенно
становился все более сухим, и процесс этот, похоже,
продолжается и поныне. Однако и человеческая деятель-
ность сыграла свою роль в эрозии почв и климатических
изменениях. Овцы и козы нарушали растительный покров,
что привело к эрозии почв. Расчистка полей и использо-
вание древесины при возведении домов, производстве
металлов и постройке кораблей способствовали уничто-
жению большей части лесов по берегам Персидского зали-
ва и в Средиземноморье, что в свою очередь ускоряло
эрозию и делало климат более засушливым.
Следует признать, что в период древних империй
изменения в окружающей среде, связанные с земледе-
лием и скотоводством, замедлили накопление излишков.
По свидетельству Харриса, попытки повысить эффектив-
ность производства в долине реки Теуакан неизменно вели
к сокращению доступных природных ресурсов. По-види-
мому, только совершенствуя технику, человек мог избе-
жать расхищения и истощения природных богатств.
158
Таким образом, ускоряющаяся культурная эволюция
сопряжена со многими проблемами. Нараставшие изме-
нения в поведении порождали все более глубокие проти-
воречия между разными классами, а также между челове-
чеством и природной средой, но в век античности люди
их еще не осознавали.
Период античных государств
(600 г. до н. э.— 500 годы н. э.)
Термином «античный» обычно обозначают период,
начавшийся подъемом греческой культуры и закончивший-
ся падением Римской империи. Хотя с точки зрения
географии античная культура ограничивается Средиземно-
морьем, мы в данной книге используем этот термин при-
менительно к тысячелетию, последовавшему за эпохой
древних империй.
По сравнению с предыдущими период античности
весьма непродолжителен, однако он оказал существенное
влияние на культурную эволюцию и изменения в поведе-
нии людей.
Эту эпоху мы знаем лучше, чем предшествовавшие ей
стадии развития аграрной культуры. Мы привыкли считать
Афины и Рим колыбелью нашей собственной культуры,
а греков и римлян — своими собратьями по культуре.
Нам близка и понятна античность, давшая столь значи-
тельный толчок культурной эволюции.
Трудности эволюционной истории
Однако тут недолго и сбиться с пути. Поскольку
подъем греческой культуры совпал с расцветом письмен-
ности, сохранились многочисленные литературные источ-
ники. Они позволяют изучить и проанализировать пе-
риод античности более детально и разносторонне, чем
все предшествующие эпохи. Жизнь и поведение греков
и римлян известны нам лучше, чем вавилонян и египтян.
Однако сам факт умножения наших знаний необязатель-
но свидетельствует об успехах культурной эволюции.
Следовательно, необходимо критически и непредвзято
реконструировать поведение людей в античные времена,
не обманываясь обилием первоисточников, ибо можно
создать приукрашенную картину античности лишь в силу
скудости наших знаний о предшествующем тысячелетии.
Кроме того, может сбить с толку и то обстоятельство,
что мы рассматриваем процесс эволюции ретроспективно,
159
т. е. как бы в обратном направлении. Эта ключевая пробле-
ма эволюционной истории до сих пор не привлекала
должного внимания.
Мы, люди XX столетия, пытались найти в античности
корни нашей культуры: истоки таких важных для нас
институтов, как государственная демократия, церковь,
система образования, правопорядок, искусство и наука.
К нашей радости, обычно нам это удавалось. Если у ка-
кого-то народа мы не обнаруживали тех или иных дорогих
нам черт, то усматривали в этом его ущербность. Вейт
Валентин называет греков неумелыми политиками,
напыщенными щеголями, лживыми, нерешительными,
тщеславными и падкими на роскошь. Однако следует
рассматривать общественную жизнь греков с точки зрения
их собственного, а не нашего, современного политического
опыта. Греки — моряки, торговцы, основатели колоний,—
должно быть, знали, что делали, когда обуздывали ти-
ранию и жесткую государственную власть. Вероятно,
будь государство эллинов тиранией, на Акрополе не был
бы воздвигнут Парфенон, а Аристотелю не удалось бы
заложить основы эмпирического знания.
Поведенческие особенности греков и римлян коренятся
в эпохе древних империй. Люди античности пытались
найти такие формы поведения, которые бы помогли им
противостоять непредвиденным случайностям и тяготам,
характерным для их времени. С эволюционной точки
зрения изменения в их поведении представляются твор-
ческими и естественными.
Я ограничусь рассмотрением наиболее существенных
изменений в поведении в период античности, а затем
постараюсь выявить общие черты в поведении греков
и римлян, которые, на мой взгляд, составляли авангард
культурной эволюции. Словом, в центре внимания отныне
будет европейская культура.
Одновременное возникновение мировых религий
К началу античного периода человек уже имел за
плечами тысячи лет опыта ведения сельского хозяйства.
Социальная жизнь стабилизировалась. В области инфор-
мационного развития и коммуникации было наконец-то
освоено письмо.
Еще раз подчеркнем, что важнейшие поведенческие
сдвиги в процессе культурной эволюции происходили
одновременно у разных народов. Заратустра, Исайя, Будда
и Конфуций примерно в одно время в разных странах
160
способствовали рождению и становлению мировых рели-
гий. Около 600 г. до н. э. Заратустра проповедовал персам
откровение единого бога — владыки света и небес, творца
Вселенной, который вершит свою власть, опираясь на
добро и истину. Зороастризм сильно повлиял на религи-
озные представления живших в Иране евреев-изгнанников.
Устами своих пророков они провозгласили учение о суро-
вом Боге, который в нужный срок, послав на Землю
мессию, вернет избранному им народу главенствующее
положение. В середине первого тысячелетия до нашей
эры свои учения проповедовали Будда в Индии и Конфу-
ций в Китае. Возвышенные этические проповеди Будды
об избавлении от страданий, освобождении от мирских
желаний и о всеобъемлющей любви, хотя и не вытеснили
в Индии брахманизм, остаются действующей и влиятель-
ной философией жизни. Прикладное моральное учение
Конфуция о семейной верности, уважении к власти, уме-
ренности и храбрости было скорее руководством к жизни,
нежели религией, и, думается, именно в этом качестве оно
оказало сильное воздействие на жизнь китайского народа.
На мой взгляд, одновременное формирование круп-
нейших религиозных течений было тесно связано с осво-
ением как раз в то же время письменности и утвержде-
нием иерархической государственной власти. В эпоху
собирательства и охоты устная передача информации от
человека к человеку была несовершенной и потому мифо-
логические представления не могли обрести упорядочен-
ной формы.
С развитием государственной власти в эпоху аграрной
культуры произошла постепенная трансформация раз-
нообразных верований в единые связные религиозные
учения, что заложило основу для более последовательного
информационного развития. Уже в период древних им-
перий существовало особое духовное сословие, пропо-
ведовавшее священные догматы и тем служившее укреп-
лению государственной власти. В условиях иерархической
власти социальные противоречия настолько углубились,
что правители все больше и больше нуждались в регла-
ментирующей роли священнослужителей. Освоив письмо,
жрецы и священники стали носителями грамотности, что
колоссально увеличило их возможности распространять
и развивать религиозные учения.
Именно в этих исторических обстоятельствах появи-
лись великие проповедники и пророки. Их учения внушали
людям, страдающим от конфликтов, нужды и неуверен-
161
6-730
пости, надежду на более спокойную и безопасную жизнь.
Учения великих пророков неизбежно становились сред-
ствами упрочения государственной власти, позиций пра-
вящего класса и священнослужителей. Однако ни одно
религиозное или философское учение не обрело бы ста-
туса мирового, если бы не могло послужить стимулом
для информационного развития человечества. Великие
проповедники пошли дальше мифотворчества: они сумели,
обращаясь непосредственно к человеку, объяснить при-
чины его страданий и утешить.
Таким образом, формирование мировых религий было
одновременно эволюционным феноменом, а вовсе не
результатом какого-то великого пробуждения души; это
одинаковая поведенческая реакция на однотипные изме-
нения в производстве и социальных условиях.
Одновременный расцвет и падение империй
Повсеместное усиление государственной власти — еще
одно важное изменение в поведении, относящееся к
эпохе античности. Постоянные армии, располагавшие
набором вооружений и кавалерией, а также иерархическая
структура правления, основанная на появившейся с осво-
ением письменности эффективной системе учета, позво-
лили распространить централизованную власть на значи-
тельно более обширные территории. В античный период
могущественные империи были не только в Греции и Риме,
но и в Китае, Индии, Персии, Центральной Америке.
Карта, составленная Г. Тревортом (рис. 7), иллюстрирует
распространение империй в начале нашей эры.
Данные о населении этих империй неопределенны
и противоречивы. Судя по карте, Индийская империя
при царе Ашоке насчитывала 100 млн. жителей, Китай-
ская и Римская — по 50 млн. человек. Кажется, однако,
более вероятным, что во времена правления династии
Хань (200 г. до н. э.— 200 г. н. э.) Китай по количеству
населения превосходил другие страны мира. В первой
половине этой эпохи численность рода человеческого
выросла прежде всего за счет Китая, Индии и Европы.
Расцвет переживала Персидская империя в Юго-Западной
Азии. По оценкам демографов, в начале нашей эры наро-
донаселение мира составляло не менее 250 млн. человек.
Вклад античных государств в поведенческую историю
человека становится особенно наглядным, если учесть,
что этот всплеск прироста населения был весьма кратко-
временным — он продолжался всего около 400 лет.
162
Р и с. 7. Районы проживания производителей и собирателей пищи 2000 лет назад и границы империй.
По мнению Бирабана, общее увеличение численности
людей закончилось в начале нашей эры, а примерно
с 200 года наступил демографический спад. Таким обра-
зом, в Азии и Европе первые два столетия новой эры
были периодом максимальной численности населения.
Важно отметить, что численность населения, достигну-
тая в тот период, была вновь восстановлена в Китае
к 1100 году, в Индии и Европе — к 1200 году, а в Юго-
Западной Азии — лишь к 1950 году.
Это наблюдение еще раз подтверждает вывод, что
одинаковые важнейшие изменения в поведении людей,
живших в разных частях света, произошли почти одно-
временно. Все человечество последовательно прошло через
общие ступени освоения письменности, возникновения
мировых религий и могущественных империй.
Обобщенное представление о Китае в эпоху династии
Хань, государстве царя Ашоки, Персидской и Римской
империях как об однопорядковых исторических феноме-
нах, параллельно существовавших на одном этапе куль-
турной эволюции, бесспорно, требует более глубокого
изучения и осмысления. Добавлю, что гораздо проще
и плодотворнее вести поиск эволюционной основы греко-
римской античной культуры, если рассматривать Римскую
империю в ряду современных ей могущественных, но
исторически преходящих государств. Правда, в этом
случае падение Римской империи — излюбленный предмет
дебатов в исторических исследованиях — теряет часть
своего мистического ореола. Римская империя, как
и остальные империи древности, умерла естественной
смертью в результате изменений в поведении человека.
Сознавая себя наследниками Римской империи, мы,
думается, упускаем из виду, что падение античных го-
сударств сопровождалось настоящими демографическими
катастрофами. В Азии они были еще драматичнее, чем
в Европе. Полагают, что между 200 и 400 гг. население
Европы сократилось с 44 до 36 млн., Индии — с 45 до
32, а Китая — с 60 до 25 млн. Падение династии Хань
и одновременный резкий упадок сельскохозяйственного
производства вызвали самое значительное снижение
численности населения за всю историю человечества.
Дальнейшее медленное накопление излишков
Несмотря на все поведенческие изменения, в общем
и целом прогресс человека в аграрную эпоху был медлен-
ным и неравномерным. В период древних империй за
164
3 тыс. лет численность населения лишь удвоилась. Во
времена античных государств количество людей сначала
увеличилось почти наполовину, но затем сократилось, так
что в итоге за тысячу лет население выросло всего на одну
треть.
В аграрную эпоху человеку трудно было сочетать за-
боту о повышении продуктивности сельского хозяйства,
об облегчении процесса добывания пищи (т. е. наращивании
излишков) с обеспечением самозащиты. Накопление из-
лишков было связано с землей — постоянным объектом
нападений и войн. По завершению периода небольших
государств были созданы централизованные государства
и церковь, чтобы регулировать и направлять поведение
человека, но, несмотря на это, в условиях аграрной куль-
туры, похоже, довольно трудно было сочетать задачи
производственной деятельности с существовавшей тогда
социальной системой.
Социально-экономические исследования свидетельству-
ют, что в античную эпоху наблюдалось постоянное про-
тиворечие между реальными возможностями средств
производства, характерных для аграрной культуры, и
сосредоточенной в городах государственной властью.
Возникновение этого конфликта относится еще к VIII — IV
векам до н. э., когда греческие крестьяне, объединяясь,
создавали на началах самоуправления и самообеспечения
полисы, многие из которых стали впоследствии городами-
государствами. В Римской империи — по мере того как
расстояние от мест выращивания пшеницы, винограда
и оливок до метрополии увеличивалось, а иерархия ста-
новилась все более многоступенчатой,— указанный кон-
фликт углублялся.
Любуясь афинскими и римскими дворцами, легко
забываешь, что греко-романская культура целиком и пол-
ностью базировалась на сельском хозяйстве, в котором
было занято, видимо, около 80% населения. Города же
играли роль центров, где жили, правили, свершали тради-
ционные обряды землевладельцы, где концентрировались
ремесленники и торговцы. Проблема управления сельским
хозяйством из города была решена, когда для работы
стали использовать рабов. В Греции и Римской империи
первоначально рабов было очень мало, но затем их труд
превратился в важнейший фактор развития экономики.
165
Рабовладельческое хозяйство
Знакомство с рабовладельческой экономикой греко-
романской эпохи может привести в некоторое замеша-
тельство. Аристотель, наиболее влиятельный греческий
философ, хладнокровно отказывает ремесленникам в праве
на гражданские свободы, поскольку-де они «не в состоя-
нии постичь истинных ценностей». Однако экономичес-
кие основы рабства в античную эпоху нужно рассматри-
вать с точки зрения эволюционного процесса. Иными
словами, задаться вопросом — в чем же преимущество
экономики, основанной на рабстве.
Используя труд рабов, землевладельцы могли, оставаясь
жить в городах, поддерживать порядок и продуктивность
хозяйства в своих поместьях, а получаемого дохода
хватало, чтобы вести принятый в их обществе образ
жизни. По мнению Перри Андерсона, благосостояние
класса землевладельцев в городах, особенно в период
расцвета Афин и Рима, целиком и полностью основыва-
лось на излишках производства, которые позволяла полу-
чать система рабовладения, ставшая главной формой
организации труда. В Афинах рабов, по-видимому, было
вдвое больше, чем свободных жителей.
Греки и римляне — провозвестники культурной эво-
люции — все свое социальное развитие построили на
этой основе. Как утверждает Андерсон, формирование
класса рабов с жестко очерченными границами подняло
самосознание свободных граждан Греции на небывалую
дотоле высоту. Эллинистическая свобода и рабство были
двумя сторонами одной медали: они с необходимостью
структурно дополняли друг друга.
Нам нелегко оценить влияние рабовладельческого хо-
зяйства на поведение людей; скажем, работать или уча-
ствовать в войне для человека античного мира означало
совсем не то же самое, что для нас сегодня. Свободный
гражданин Рима и Афин не работал; у него не было
профессии. В греческом языке нет слова, обозначающего
процесс работы как социальную функцию либо как инди-
видуальное действие. Такая оторванность от производства
имела далеко идущие последствия.
Они касаются, во-первых, технологии сельскохозяй-
ственного производства: на протяжении чуть ли не тысячи
лет она не претерпела ни малейших изменений. Греко-
романская культура была в основе своей неплодотворной
в том смысле, что не могла обеспечить никакого роста
производства.
166
Во-вторых, отстраненность от работы приводила к
тому, что интеллектуальные усилия не были направлены
на мировые производственные и экономические проблемы.
Греческий философ размышлял только об истине, а не
об экономической выгоде; знания интересовали ученых
сами по себе, а не как средства, могущие служить людям.
В дальнейшем такие представления о мудрости и вдохно-
вляли, и ограничивали информационное развитие человека.
Взаимосвязь рабства и завоеваний
Войны и рабовладельческая экономика настолько
неразделимы, что их можно назвать основополагающими
чертами греко-романской эпохи. Причиной войн была
потребность в рабах: побежденные становились рабами
победителей.
С нашей точки зрения, Римская империя — хотя и
существовал так называемый Pax Romana — была продук-
том постоянных войн. Нельзя адекватно оценить милита-
ризм эпохи античности или постичь его значение, не
взглянув на войны под углом зрения эволюции.
Греко-римские города росли, развивались и богатели
благодаря войнам и организации колоний, причем военные
действия и рабство взаимно дополняли друг друга. В ар-
мии свободные граждане Афин и Рима воспитывались
и в духе солидарности, и в духе милитаризма. В антич-
ности войска, состоявшие из свободных граждан, служили
и носителями и олицетворением прогресса, какими в XX
веке стали рост валового национального продукта и уро-
вень потребления.
Думается, для понимания целостности процесса куль-
турной эволюции осознание связи античного человека
с военным и рабовладельческим хозяйством имеет прин-
ципиальное значение. С точки зрения поведения и разви-
тия греки и римляне были для своего времени непревзой-
денными мастерами эволюции. Они сумели настолько
упрочить свои позиции в борьбе за выживание, что их
культура достигла небывалой сложности и приобрела
огромное влияние. Конечно, это соответствует оценкам,
которые обычно дают этим народам историки. Передовые
нации — это, безусловно, те, которые лучше других умели
воевать. И все же греки никогда не победили бы персов,
если бы общее интеллектуальное развитие греков не
давало их солдатам преимущества в тактике. Точно так
же римляне благодаря сплоченности и сильной государ-
ственной власти лучше были приспособлены к длитель-
167
ным войнам, чем карфагеняне. С высоты нынешнего этапа
культурной эволюции античная экономика — основанная
на рабстве и войнах,— вероятно, покажется странной и
отсталой, однако она вымостила путь к нашей научно-
технической культуре.
Вклад античности в эволюцию
Как полагает Талкотт Парсонс, эволюционные изме-
нения — это результат четырех специфических структур-
ных перестроек, совместное воздействие которых и вызва-
ло в обществе эволюционный подъем. Парсонс назвал
их адаптацией, дифференциацией, интеграцией и воспро-
изводством структуры ценностей (генерализацией).
Из его исследования не вытекает, что стержнем эво-
люции является повышение приспособленности к жизни.
Он лишь подчеркивает биологически обусловленную спо-
собность человека к адаптации. Тем не менее Парсонс
искусно показывает эволюционное значение античности.
Культурная эволюция — это кумулятивный процесс, в ко-
торый народы античности внесли особенно большой вклад.
Давным-давно они исчезли с лица Земли, но их достиже-
ния все еще вдохновляют человеческую мысль и влияют
на поведение людей. Величайшую роль в эволюции Пар-
сонс отводит интеллектуальным поискам греков и возник-
новению христианства.
Читая Парсонса, я обратил особое внимание на два
названных им процесса: дифференциацию и воспроизвод-
ство структуры. Первый можно рассматривать как эволю-
ционную характеристику греческой культуры, второй —
культуры римской. Охарактеризовав стадию греческой
античной культуры как процесс дифференциации, мы —
возможно, уже в силу формализованное™ такого под-
хода — сумеем глубже понять структуру изменений
в нашем поведении.
Расцвет индивидуальности в Греции
Эпоху античности в Греции можно рассматривать как
период дифференциации и специализации функций мозга.
Древние греки и в самом деле отличались в этом отноше-
нии от своих предшественников; их образ жизни можно
уяснить, лишь считая его результатом поведения людей,
способных оценить и использовать разнообразие возмож-
ностей. Греки избегали всего того, что делает жизнь фор-
мальной, неподвижной и менее интеллектуальной. Они
стремились не допустить тиранов, жесткой государствен-
168
ной власти, единой религии и наслаждались новыми
предметами и мыслями, искали новые способы выраже-
ния чувств с помощью слов и скульптуры; они пытались
утвердить себя, соревнуясь в олимпийских играх, на
театральных подмостках, в массовых собраниях и искус-
стве софистики. Открытость их мышления и независи-
мость духа от тягот участия в материальном производстве
поощряла у греков развитие уникального таланта восприя-
тия импульсов культуры.
Преклонение перед различиями и культивирование
индивидуализма всегда оборачиваются недостатком
сплоченности. В анналах греческой истории значатся как
культурные достижения, так и жестокие гражданские
войны, бесчисленные изгнания и смертный приговор Сок-
рату. Об этих аспектах греческого наследия также не
стоит забывать.
Зададимся вопросом: почему тенденция к дифференци-
ации в культурной эволюции столь пышно расцвела
именно в Греции? Какие внешние условия стояли за этим?
Историки усматривали действительную причину гре-
ческой гегемонии в необходимости защищаться от персов.
Греческие города-государства, жившие торговлей и море-
плаванием, из-за конкуренции друг с другом не объеди-
няли своих усилий и сражались с врагом поодиночке.
А поскольку персов все равно удавалось победить, гор-
дости греков не было предела.
Процесс дифференциации в культурной эволюции
греков означает, что видоспецифичные поведенческие
характеристики человека проявлялись в древней Элладе
ярче, чем во всей предшествовавшей истории. Греки были
первыми вестниками культурной эволюции; процесс
формирования человека шел быстрее, чем когда бы то
ни было прежде.
Греки больше интересовались искусством и науками,
нежели экономикой и техникой. Пожалуй, они не пред-
принимали никаких явных усилий, чтобы изменить свое
поведение в целях укрепления приспособленности рода
человеческого к жизни; но благодаря изощренной умствен-
ной деятельности они вселили в человека неустанную
жажду знаний. Наша научно-техническая культура — со
всеми ее достижениями и проблемами — своим зарожде-
нием обязана эллинам.
169
Торжество единообразия в Римской империи
Охарактеризовав римскую античность как культурный
процесс генерализации ценностей или нарастания едино-
образия, мы выбираем совершенно иное направление
исследования. Однако генерализация ценностей и пове-
дения не менее значительный компонент культурной
эволюции, чем дифференциация. Как было показано выше,
в период античности укрепление государственной власти
и формирование великих религий привели повсюду в мире
к большему единообразию ценностей и поведенческих
норм.
В период своего максимального расцвета — около
117 г. н. э.— Римская империя простиралась от Атланти-
ческого океана до Аравийского полуострова, от Гибрал-
тара до Англии и от Египта до Дуная. Гигантская империя
функционировала благодаря власти и порядку, и уже само
ее существование неизбежно приводило к определенному
единообразию. В то же время Римская империя выполня-
ла в культурной эволюции роль посредника между ближне-
восточной, эллинской и европейской культурами.
На протяжении столетий римские легионы были
стражами порядка и единства империи. Лагеря легионеров,
соединенные дорогами, дали начало городам-крепостям,
в том числе Кёльну, Вене, Парижу и Лондону. Рим зало-
жил основы Европы как целого.
Дороги, построенные для римских легионов, оказались
прочнее самой империи. С помощью этрусских арок они
перешагивали через естественные препятствия. Вслед за
римскими легионами факел эволюции в конце концов
пересек Альпы. Римское право также оказалось долговеч-
нее легионов. Для поддержания единства своей растущей
империи римляне разработали систему юриспруденции,
которую с полным основанием можно назвать наиболее
самобытным проявлением римской культуры. Римское
право опиралось на представления философского стоициз-
ма о законопорядке в природе, и, согласно Парсонсу,
именно это обстоятельство обусловило его всеобщую цен-
ность.
Генерализацию римского культурного наследия пре-
красно иллюстрирует распространение латинского языка
и превращение его в единый язык цивилизованных наро-
дов. Действительно, на протяжении последующих двух
тысяч лет в европейских учебных заведениях использова-
лась именно латынь. Христианство, возникшее в конце
170
периода античности, оказало на установление норм пове-
дения еще более сильное влияние, чем римское право.
Превращение христианства в мировую религию объясня-
ется, вероятно, прежде всего наличием ясной, универсаль-
ной и нормативной концепции Бога. В христианском
учении Бог (в отличие от Яхве — бога Израиля) стал
господином на небесах и на Земле, всеобщим и единым
Богом, чьи заповеди надлежит исполнять всем людям.
Бог евреев был учредителем закона, десяти заповедей;
впоследствии его священное согласие с народом Израиля
трансформировалось в христианское братство.
Христианство возникло как народное движение: его
проповедь была обращена к людям кротким и скромным,
бедным и больным, работающим и страдающим. В Рим-
ской империи, где почитались власть, сила и порядок,
христиане были необычным явлением; их подвергали
гонениям, но, несмотря на это, они обладали необъясни-
мой притягательностью. Из христианства как народного
движения выросла христианская церковь.
Вряд ли какой-либо другой институт в истории чело-
вечества повлиял на наше поведение сильнее, чем церковь.
Христианская церковь сформировалась в эпоху упадка
Римской империи. Люди тогда ощущали острую потреб-
ность верить в спасение души и вечное блаженство. Сей-
час, в научно-техническую эру, человечеству снова угрожа-
ет гибель, и оно опять стремится к спасению души и изме-
нениям в своем поведении. Помогает ли нам в этом цер-
ковь?
Роль античного наследия в информационном развитии
Эпоха античности, на протяжении которой сменилось
около 50 поколений людей, стала в истории человечества
периодом подлинного подъема. Культурная эволюция
достигла такого уровня, что люди, жившие на афинских
и римских холмах, имели немалую свободу выбора. Паде-
ния императоров и империй уже не нарушали естествен-
ного представления человека о бесконечности жизни.
Культурная эволюция — процесс кумулятивный. В гре-
ко-романскую эпоху люди так быстро накапливали жиз-
ненный опыт, что с падением Рима достижения антич-
ности не оказались утраченными. Они живы и поныне —
в искусстве, науке, политике, религии,— но прежде всего
в нас самих, глубоко коренясь в нашей общей информа-
ционной системе. Упомяну лишь две составные части
доставшегося нам античного наследия: тягу к позна-
171
нию, идущую от Аристотеля, и жажду власти —
от Цезаря. Оба этих стремления относятся к видоспе-
цифичным поведенческим характеристикам человека.
Знания и наука, соперничество и власть управляли пове-
дением людей и ранее. Однако в античный период тяга
к знаниям и власти усилилась и в рамках основных
функций все больше и больше подчиняла себе поведение
людей.
Цезарева жажда власти повлияла на жизнь людей той
эпохи сильнее, чем Аристотелево стремление к знанию,
и потому в большей мере символизирует античную куль-
туру. И все же воздействие взглядов Аристотеля было,
пожалуй, более прочным и продолжительным.
Познание и власть — две страсти, различные по ха-
рактеру. Знание — как объект — бесконечно. Человек спо-
собен узнавать и понимать все больше и больше. Объект
власти, напротив, ограничен. Любая власть — военная,
политическая, экономическая — остается властью чело-
века над человеком. А власть над другими всегда ограни-
чена временем и количеством подданных.
Хотя античность оставила нам — в лице императоров
и самих империй — впечатляющие образы и примеры
неограниченной власти, хотя последующая история чело-
вечества изобиловала большими и маленькими цезарями,
все же с течением культурной эволюции люди, стремясь
к власти, вынуждены были больше считаться со своими
собратьями. Что же касается жажды познания, то она
не встречает таких преград. Сопоставляя эти элементы
античного наследия, можно сказать, что жажда знаний,
поскольку она не ведает предела, оказала, пожалуй, более
сильное влияние на поведение человека, нежели жажда
власти. Отметим, однако, что в реальной истории челове-
чества эти факторы неразделимы. По мере того как наше
описание поведенческой истории человечества будет опи-
раться на все более обильный фактический материал,
мы убедимся, что рост научного знания ведет к огра-
ничению власти цезарей и одновременно позволяет управ-
лять из одного центра все более обширными террито-
риями. Из того факта, что умножение знаний в принципе
беспредельно, логически следует, что оно может стать
либо предпосылкой для всеобщего участия в осуществле-
нии власти, либо средством всеобщего саморазрушения.
Но к концу античного периода культурная эволюция
переживала еще пору своей юности; научное знание
пустило тогда лишь первые ростки. В те времена человек
172
еще не сознавал, на какой ступени своей биологической
и поведенческой истории он находится. Когда двухсот-
летний период упадка Римской империи завершился
наконец ее полным крахом, этот исторический опыт, ко-
нечно же, способствовал глубокому укоренению в сознании
людей мысли о бренности жизни.
Самый главный вклад античности в культурную эволю-
цию двойствен и противоречив. С одной стороны, куль-
тура Греции и Рима заложила прочную основу для даль-
нейшего эволюционного развития человечества. С другой
стороны, греко-романская культура существовала слишком
недолго, чтобы люди имели возможность, опираясь на
нее, сознательно выбрать наиболее эффективные для
такой эволюции формы поведения. С падением Римской
империи в какой-то мере пал духом и человек.
Крах Римской империи и торжество христианской
церкви — вот факторы, которые сыграли, пожалуй, глав-
ную роль в утверждении доныне господствующих —
вопреки прогрессу науки — антиэволюционистских пред-
ставлений о человеке и истории. Гиганты античности —
Платон, Аристотель, Александр, Цезарь — представлялись
столь всемогущими и совершенными, что сама мысль,
будто последующие два тысячелетия были периодом
восходящего развития, казалась абсурдной.
И тем не менее в результате кумулятивного эволю-
ционного процесса мы располагаем теперь куда более
обширными и глубокими научными знаниями, чем Ари-
стотель. Правда, в какой-то мере этим мы обязаны и ему.
Период европейской гегемонии
(500—1750 годы)
Заключительную стадию эпохи аграрной культуры
я называю периодом европейской гегемонии в мире.
В поведенческой истории человечества упрочение основ
жизни и поворот к европейской гегемонии шли рука об
руку. Научно-техническая культура возникла во времена,
когда центром мира была Европа.
Впрочем, справедливость и этого утверждения не
бесспорна. Мы, европейцы, еще со времен античности
привыкли считать себя отличными от представителей
других культур и смотреть на них свысока. Мы так и
видим себя поднимающимися из руин античности, чтобы
возглавить культурную эволюцию. Дело, однако, обстоя-
ло иначе. Европейская гегемония устанавливалась мед-
173
ленно, и произошло это в сравнительно недавнее время,
так что у нас есть все возможности для изучения и
уяснения этого феномена. Поскольку ныне человечество
ищет новую линию поведения, чрезвычайно важно вы-
явить предпосылки роста европейского влияния. Как же
это случилось?
Демографические данные
Снова обращаясь к демографическим данным, под-
черкну, что сами по себе они свидетельствуют не о про-
грессе культуры, а лишь об успехе человечества как
биологического вида.
Поскольку данное исследование является биосоцио-
логическим, нужно прямо сказать, что вовсе не легко
четко разграничить успех человечества, понимаемый в
естественнонаучном смысле, и социальный прогресс,
мерилом которого служат определенные ценности и
цели. Если культурная эволюция является процессом
непрерывных изменений в поведении, в результате ко-
торых человек увеличивает свои шансы на выживание,
ее общим направлением должен быть успех человечества
как биологического вида. Таким образом, демографиче-
ские данные отражают не только успех человека как
природное явление, но и позволяют судить о ходе куль-
турной эволюции. Однако успехи культурной эволюции
не равнозначны социальному прогрессу и достижению
осознанных целей. Это объясняется двумя причинами.
Во-первых, если оказывается, что эволюционное разви-
тие с его индивидуальными изменениями готовит пред-
посылки для всеобщей гибели — как это стало очевид-
ным в наши дни,— то мы вправе отвергнуть его как
проявление регресса. Во-вторых, эволюционный прогресс
может быть поставлен под сомнение и в том случае,
если отрицается концепция человека как продукта эво-
люции. Первое допущение — истинно, второе — нет.
Данная книга основывается на первом из них, тогда как
принятое ныне общее представление о мире — на втором.
Я использую демографические данные иначе, чем
сами демографы. Объясняется это очень просто. Жан-
Ноэль Бирабан, чье недавнее исследование стало для
меня основным источником информации, подчеркивает
непостижимый характер изменений численности людей.
По его мнению, «не считая случайных совпадений,
нет оснований полагать, что в обособленных или далеко
отстоящих друг от друга очагах культуры численность
174
населения изменяется одинаковым образом». Периоды
роста и падения численности народонаселения столь
длительны, считает Бирабан, что «ни в одном случае
невозможно с должным основанием прогнозировать
прирост населения, опираясь на демографические тен-
денции, выявившиеся на протяжении всего лишь не-
скольких столетий». Бирабан предсказывает, что ны-
нешний быстрый рост населения постепенно сойдет на
нет. Его выводы весьма осторожны: «Если будущее
вообще предсказуемо, то, думается, очередное сокраще-
ние численности людей будет — впервые в истории —
результатом их сознательного решения».
Независимо от выводов Бирабана демографические
данные, которыми он оперирует, служат хорошей иллю-
страцией культурной эволюции человека, т. е. процесса
изменений в поведении. На мой взгляд, его таблица
(см. табл. 2) представляет лучшее численное выражение
успеха человека и его прогресса, начиная с античности
и до сегодняшнего дня. Данные Бирабана носят оце-
ночный характер. По его предположению, вероятная ошиб-
ка в определении общего населения мира составляет
для нашего времени около 5%, для 1700 года — 7—8
и для 1500 года — 10%. Естественно, с продвижением
в глубину веков вероятная погрешность увеличивается,
причем, как я подозреваю, гораздо в большей степени,
чем полагает Бирабан.
Таблица показывает, что культурная эволюция че-
ловека сопровождалась в демографической области еди-
ным мощным волнообразным движением. Период евро-
пейской гегемонии в мире, длившийся 1200 лет, подраз-
деляется на четыре стадии:
— застой
— подъем
— застой
стабильный подъем
Годы
500—900
900—1250
1250—1400
1400—1750
Знаменательно, что, судя по таблице, эти периоды
демографического застоя и подъема во всем мире на-
блюдались более или менее одновременно. Хотя принято
считать, что до 1400 года народы жили сравнительно
изолированно и автономно друг от друга, нельзя не
обратить внимания на всеобщий характер успеха чело-
вечества и интерпретировать его как проявление единой
направленности эволюционного процесса.
175
Топтание на месте и рост
Размышляя об эволюционном успехе человека, сле-
дует задуматься о паузах в этом процессе. Как полу-
чилось, что годы с 500-го по 900-й были периодом
полной приостановки роста народонаселения? По сути
дела, численность рода человеческого не возрастала в
течение более чем тысячи лет — со II века до н. э. до
IX века н. э. включительно. Отчего спустя 8 тыс. лет
после освоения человеком сельского хозяйства и 4 тыс.
лет после создания древних империй в развитии чело-
вечества наступила пауза, и на протяжении целого тыся-
челетия аграрная культура могла поддерживать жизнь
всего лишь 200 млн. людей?
Как мы видели, в условиях аграрной культуры сред-
ства производства по своей природе не поддавались
эволюционному развитию, так что методы и орудия
труда столетиями оставались неизменными.
Вероятно, со II века до н. э. до начала X века н. э.
не было постоянного прироста производства продоволь-
ствия из-за нестабильности политической обстановки.
Устойчивому росту производства препятствовали — осо-
бенно после падения империй — непрекращавшиеся
войны, мародерство и грабежи. Ясно, что в эпоху антич-
ных империй спрос на сельскохозяйственную продукцию
неуклонно увеличивался. Для растущего городского на-
селения и регулярных армий требовалось все больше
продовольствия. Сложился рынок сельскохозяйственной
продукции, и оживленная морская торговля способство-
вала его расширению. С падением империй свертывается
и этот рынок.
В IX веке, т. е. примерно 50 поколений назад, населе-
ние Земли — около 200 млн. человек — жило в условиях
застоя, разобщенности, непрекращающихся войн, эпиде-
мий и частых неурожаев. Сельское хозяйство, казалось,
исчерпало все свои производственные возможности.
Эта ситуация напоминает трудности, с которыми
человечество столкнулось на последних этапах эпохи
собирательства и охоты. В то время — между XII и
VIII тысячелетиями до н. э.— численность людей, кото-
рых и так было всего несколько миллионов, сократилась.
Казалось, после 10 тыс. лет существования аграрной
культуры — накануне ее заката — жизнь человечества
вновь была под угрозой.
Однако подъем культурной эволюции в конце аграр-
ной эпохи свидетельствует, что позиции человека упро-
176
чились. Так, появление новых альтернативных вари-
антов поведения привело к изменениям, которые
позволили людям вернуться на путь преуспевания. Период
с X до середины XIII века отмечен мощным прогрессом
человечества — его численность почти удвоилась. Как
показывает приводимая ниже таблица, масштабы этого
подъема были повсюду в мире практически одинаковы.
Население (в млн. чел.) ООО г. 1250 г.
Китай 48 112
Индия (с прилегающим регионом) 38 83
Европа 28 57
Африка 28 58
Центральная и Южная Америка 13 26
Важно отметить, что в XIII веке мы — европейцы —
преуспевали ничуть не больше, чем жители других райо-
нов мира. С точки зрения развития сельского хозяйства
бесспорными чемпионами были китайцы.
В конце XIII века успех человека как биологического
вида вновь притормозился. Согласно демографическим
данным, в XIV веке во многих регионах настали трудные
времена. В Китае за сто с небольшим лет население
сократилось более чем на 50 млн., в Индии и Европе
численность жителей также значительно снизилась, и в
1400 году в мире жило меньше людей, чем в 1200 году.
Причины этой последней по времени паузы в росте насе-
ления Земли всесторонне изучались. Принято связывать
этот спад с распространением чумы — «черной смерти»,—
но разгар эпидемий пришелся на 1345—1351 годы, и
потому данное падение численности населения, видимо,
не может ограничиваться лишь этими объяснениями.
Б. X. Сличер ван Бат в книге «История сельского
хозяйства в Западной Европе: 500—1800 годы нашей
эры» описывает и детально анализирует период, непо-
средственно предшествовавший переходу к научно-тех-
нической культуре. Важным представляется его вывод
об исключительно тесной связи между количеством про-
довольствия и численностью населения в Европе вплоть
до XIX века. Он полагает, что рост населения здесь
зависел в первую очередь от наличия продуктов питания,
причем не только от их количества, но и от качества.
177
Как показал Сличер ван Бат, в условиях аграрной
культуры рост населения в каждый данный период опе-
режает рост продуктивности сельского хозяйства. Крат-
ковременный подъем производства может быть достигнут
за счет чрезмерной эксплуатации сельскохозяйственных
ресурсов. Но стабильный рост населения сверх уровня,
обеспечиваемого данной продуктивностью, т. е. относи-
тельная перенаселенность, ставит под угрозу все соци-
альное развитие, ибо в этом случае самое страшное —
это даже не острый голод, а длительное существование
на недостаточно питательном рационе. Недостаточное
питание на протяжении нескольких поколений ведет к
катастрофическим последствиям: увеличивает вероятность
эпидемий и их смертельного исхода для значительной
части населения. Именно этим, по мнению Сличера
ван Бата, объясняются эпидемии чумы и других забо-
леваний в XIV веке. Он полагает, что 50-процентное
увеличение численности народонаселения в XIII столе-
тии привело к перенаселенности; потребность в пище
превосходила тогдашнюю продуктивность сельского
хозяйства. Перенаселенность приводила к ухудшению
питания и как следствие — к серии смертоносных эпи-
демий XIV века, одной из которых была эпидемия бу-
бонной чумы.
Этот анализ представляется, в общем, верным, однако
недостаточным для объяснения двухсотлетнего застоя в
росте населения Европы. Если эпидемии всегда вызывают
снижение численности людей, почему же после устранения
избытка населения улучшение питания не привело к пре-
кращению эпидемий? Почему по продуктивности сель-
ского хозяйства и количеству производимого продоволь-
ствия в Европе XVI век мало отличался от XIV века?
Дело в том, что крестьянство было сковано путами
феодальных отношений, которые составляли социальную
основу сельского хозяйства в Европе. При феодальной
системе общественные отношения ставят жесткие границы
росту производства. Структура политической и экономи-
ческой власти в условиях феодализма такова, что крупные
землевладельцы силой забирали у крестьян производимые
излишки — столько, сколько могли отнять. Феодализм
продлевал и усиливал пагубные последствия войн и эпи-
демий: эпидемии, войны и феодальные повинности состав-
ляли механизм, который блокировал развитие. Он работал
следующим образом: во время войн и эпидемий коли-
чество населения и продуктивность снижались; феодалы
178
Численность населения основных районов Земли в разные времена
(400 г. до н. э.—1980 г.) (в млн. чел.)
Таблица 2
- 400 - 200 0 200 400 500 600 700 800 900 1000 1100 1200
Китай 19 40 70 60 25 32 49 44 56 48 56 83 124
Индия 30 55 46 45 32 33 37 50 43 38 40 43 69
Пакистан Бангладеш Юго-Западная Азия 42 52 47 46 45 41 32 25 29 33 33 28 27
Япония 1 1 2 2 4 5 5 4 4 4 4 5 7
Остальная часть Азии (исключая СССР) 3 4 5 5 7 8 11 12 14 16 19 24 31
Европа (исключая СССР) 19 25 31 44 36 30 22 22 25 28 30 35 49
СССР 13 14 12 13 12 11 11 10 10 11 13 15 17
Северная Африка 10 14 14 16 13 11 7 6 9 8 9 8 8
Остальная часть Африки 7 9 12 14 18 20 17 15 16 20 30 30 40
Северная Америка 1 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 2 3
Центральная и Южная Америка 7 8 10 9 11 13 14 15 15 13 16 19 23
Океания 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 1 2 2
Всего на Земле 153 225 252 257 206 207 208 206 224 222 253 299 400
1250 1300 1340 1400 1500 1600 1700 1750 1800 1850 1900 1950 1970 1980
Китай 112 83 70 70 84 по 150 220 330 435 415 558 774 995
Индия 83 100 107 74 95 145 175 165 180 216 219 431 667 834
Пакистан Бангладеш Юго-Западная Азия 22 21 22 19 23 30 30 28 28 31 38 75 118 135
Япония 9 10 10 9 10 И 25 26 25 30 45 84 104 117
Остальная часть Азии (исключая СССР) 31 29 29 29 33 42 53 61 68 78 115 245 336 496
Европа (исключая СССР) 57 70 74 52 67 89 95 111 146 209 295 395 462 485
СССР 14 16 16 13 17 22 30 35 49 79 127 278 243 265
Северная Африка 9 8 9 7 9 9 10 10 10 12 43 52 87 ПО
Остальная часть Африки 49 60 71 60 78 104 97 94 92 90 95 167 266 360
Северная Америка 3 3 3 3 3 3 2 3 5 25 90 166 228 252
Центральная и Южная Америка 26 29 29 36 39 10 10 15 19 34 75 164 283 360
Океания 2 2 2 2 3 3 3 3 2 2 6 13 19 23
Всего на Земле 417 431 442 375 461 578 680 771 954 1241 1634 2539 3637 443
требовали причитающиеся им подати; давление феодаль-
ных повинностей на крестьян увеличивалось; количество
продовольствия на каждого члена крестьянской семьи
сокращалось или росло недостаточно быстро; таким
образом, голод или недоедание продолжались беско-
нечно.
Думается, сокращение населения Китая и Юго-Вос-
точной Азии в XIV веке также было отражением совместно-
го воздействия эпидемий, войн и феодальных ограничений
роста производства. Как и в условиях собирательства
и охоты, прирост населения, основой существования ко-
торого является аграрная культура, жестко лимитировался
количеством добываемой пищи.
Период устойчивого преуспевания с XV века
Несмотря на то, что человек как биологический вид
в процессе становления постоянно совершенствовал свои
поведенческие характеристики, вплоть до XV столетия
он, по существу, жил на грани голода и качество его
питания улучшалось очень и очень медленно. Отвоевывая
себе место в природе, человек вынужден был подчиняться
тем же законам, что и любое другое живое существо.
Однако начиная с XV века преуспевание человека при-
обрело устойчивый характер. В последние столетия аграр-
ной культуры, между 1400 и 1750 годами, человечество
сумело увеличить производство продуктов питания и на
этой основе добиться стабильного роста своей числен-
ности. Из таблицы на стр. 179—180 видно, что на заключи-
тельных этапах аграрной культуры ежегодный прирост
населения — впервые в истории — составил 0,2%. Но это
было лишь прелюдией к последующему бурному росту на-
родонаселения в период научно-технической культуры.
Таким образом, в истории поведения человека XV век
является поворотным пунктом. Именно в этом столетии
начала утверждаться явная гегемония Европы в мире. Од-
новременность двух процессов — роста обеспеченности
жизни и упрочения европейского господства — рождала у
европейцев иллюзию всемогущества: «Наша взяла!» Пер-
выми начав использовать науку для совершенствования
средств производства, они уверовали, что и упрочение
условий человеческого существования в конце нашего
тысячелетия — их собственное достижение. Чтобы не-
сколько сбить эту европейскую спесь, посмотрим, что
представлял собой мир накануне XV столетия — до на-
чала широкого распространения европейского влияния.
181
Мир до установления господства белого человека
Начнем с Азии — ведь именно там в XV и XVI веках
проживало большинство человечества. Благодаря путе-
шествиям и развитию торговли европейцы знали о сущест-
вовании великих империй Китая и Индии. Как утверждает
Марк Элвин, автор книги «Каким был Китай в прошлом»,
основой процветания Китайской империи в первом тыся-
челетии нашей эры было развитие технологии земледелия
и ее успешное применение на орошаемых рисовых полях.
По его мнению, наличие единой империи облегчало рас-
пространение передовых методов. Профессиональные
инструкторы из числа землевладельцев на закрепленных за
ними территориях обучали крестьян новейшим методам
обработки земли и ведения хозяйства. При этом использо-
вались печатные материалы — рисунки, брошюры и учеб-
ники по сельскому хозяйству. (Книгопечатание с по-
мощью деревянных клише применялось в Китае начиная
с IX века.)
Ознакомившись с такими сведениями о Китайской им-
перии XIII века, нельзя не согласиться, что китайское
сельское хозяйство — с исключительно широкой и эффек-
тивной организацией транспортировки, хранения и про-
дажи зерна — занимало в мире передовые позиции. С по-
мощью компаса, которым в Китае пользовались уже в
XII веке, китайские торговые суда плавали по всему Ин-
дийскому океану. Крупные купцы имели до 50 судов, пе-
ревозивших железо, изделия из фарфора, шелковые и
хлопчатобумажные ткани, сахар, рис и книги.
Все это базировалось на стабильной денежной системе.
Бумажные деньги в Китае получили распространение еще
в XII веке, а развитие торговли и ремесел вызвало быст-
рый рост городов.
По свидетельству венецианского купца Марко Поло,
Ханчжоу был красивейшим и богатейшим городом мира.
Он был столь велик, писал Марко Поло, что невозможно
было поверить, что удается прокормить всех его жителей.
По оценке Элвина, в то время в городах жило около
10% населения Китая, и это было самое урбанизирован-
ное общество в мире. В XIV и XV веках наблюдался
застой, но затем — вплоть до 1850-х годов — население
Китая неуклонно росло. Постоянный прогресс китайской
культуры примечателен еще и тем, что китайцы успеш-
нее других наций сопротивлялись европейскому влия-
нию. Когда британский король Георг III в 1770-х годах
182
предложил Китаю установить дипломатические и тор-
говые отношения, император Цяньлун ответил отказом:
«Правя обширным царством, я преследую единственную
цель — поддержание должного порядка и выполнение го-
сударством своих функций... Я не интересуюсь чужезем-
ными диковинками и не нуждаюсь ни в чем, что произ-
водится в вашей стране».
Если измерять прогресс замкнувшегося в себе китай-
ского общества численностью населения, то император
Цяньлун был, безусловно, прав. В 1660—1850-х годах,
в период расцвета европейского могущества, население
Китая возросло в четыре раза. В 1850 году — как и в
начале XIII века — китайцы составляли треть всех обита-
телей нашей планеты. В 1850 году в Китае проживало
столько же людей, сколько во всем мире в начале эпохи
европейского господства.
Застой в росте продуктивности сельского хозяйства,
наступивший в Китае в конце XIX века, Элвин объясняет
следующим образом: усиленная эксплуатация земли посте-
пенно привела к снижению ее продуктивности в расчете
на одного человека. Требовалась новая технология произ-
водства, а переход к ней — учитывая огромные масштабы
китайского сельского хозяйства и его жесткую струк-
туру — был невозможен без воздействия извне.
В Центральной и Южной Америке к началу XVI сто-
летия обитало почти 40 млн. человек. Империи ацтеков
в Мексике и инков в Перу насчитывали более 10 млн.
жителей каждая, и, бесспорно, относились к наиболее мо-
гущественным державам своего времени — наряду с Фран-
цией, Испанией и городами-государствами Италии. Импе-
рии ацтеков и инков развивались независимо друг от
друга, о чем свидетельствует отсутствие у инков пись-
менности.
Империи инков и ацтеков — с их совершенными ирри-
гационными сооружениями, корпорациями ремесленников,
развитыми трудовыми и социальными отношениями и
величественными постройками,— конечно же, были вопло-
щением длительной и восходящей культурной эволюции.
В донесении Кортеса, посланном им в Испанию в 1519 году,
выразилось искреннее изумление, которое испытали
испанские конкистадоры при виде мексиканской столицы
(цитируется по работе Жака Сустеля): «Тщательно ос-
мотрев и исследовав город, мы обратили внимание на
огромный рынок; шум от него раздавался на всю округу.
Среди нас были солдаты, побывавшие во всех уголках
183
земли, в Константинополе, в Италии, в самом Риме, но и
им прежде не доводилось видеть столь же многолюдного
и великолепно организованного рынка». Словом, до коло-
низации Америка находилась примерно на том же уровне
эволюционного развития, что и Евразия. Но поскольку у
индейцев не было огнестрельного оружия, их континент
превратился в колонию под названием «Новый Свет».
Что же касается Африки, то мы — европейцы — ни-
чего не знали о происшедших там в XII—XVI веках бур-
ных развитиях, которые привели к заметному упрочению
условий человеческой жизни. По оценкам Бирабана, в
XV—XVI веках в Африке было даже больше жителей, чем
в Европе. В это трудно поверить, пока не сообразишь, что
по территории Африка превосходит Азию (без территории
Советского Союза) и в шесть раз больше Европы (опять-
таки без учета Советского Союза). Быстрый рост афри-
канского населения вполне объясним: там имелось много
свободной земли. Между 1100 и 1600 годами количество
жителей этого континента утроилось; сходное увеличение
наблюдалось в этот период в Индии, где были самые
высокие темпы роста населения. Столь стабильный успех
не мог быть достигнут без сравнительной устойчивости
производства и социальных условий. До начала колони-
зации «Черная Африка» вовсе не была той первозданной
землей, населенной дикарями, легенду о которой создали
европейцы-колонизаторы. Это был континент аграрной
культуры. После падения Арабской империи исламская
культура неизменно продолжала оказывать влияние на
Северную Африку, которое распространялось к югу и спо-
собствовало образованию суданских государств. Силу,
могущество и организованность этих государств в XIV ве-
ке признавали даже жившие в центре исламской куль-
туры мусульмане, не слишком склонные восхищаться
достижениями других. Путешественник Ибн Баттута, побы-
вавший до этого в Китае, в 1352—1353 гг. посетил Мали.
По его свидетельству, среди тамошних негров «редко
встретишь нечестного. Они любят порядок больше других
народов. Их султан не прощает малейшего нарушения
законов. В этой стране чувствуешь себя в полной бе-
зопасности — ни путешественникам, ни местным жителям
не приходится опасаться грабежей или насилия».
Знатоки африканской истории Оливер и Фейдж счи-
тают, что именно искусство суданских негров в ведении
сельского хозяйства было причиной бурного роста числен-
ности обитателей саванн. Постепенно население перемеща-
184
лось к югу, в лесные районы; в XV столетии между
низовьями рек Нигер и Берегом Слоновой Кости образо-
вались многолюдные городские поселения. Концентрация
населения происходила также на восточном побережье
Африки. Как свидетельствуют археологические находки,
особенно быстрое развитие этого региона наблюдалось с
середины XIII века и до появления португальцев в конце
XV века. Вдоль побережья Сомали, Кении и Танзании
выросли исламские города, так что мореплавание в Ин-
дийском океане по большей части находилось в руках
мусульман и служило на благо всему исламскому миру.
Этих кратких сведений достаточно для подкрепления
тезиса о всеобщем характере культурной эволюции. По-
скольку до XV века народы жили еще в относительной
изоляции, одновременное развитие на различных конти-
нентах стран с населением в 10 и более миллионов чело-
век является бесспорным доказательством, что культурная
эволюция, с характерным для нее накоплением поведен-
ческих изменений, длительное время воздействовала на
развитие всего человечества. В XV веке население всех
частей света, а отнюдь не одной Европы было охвачено
процессом прогрессивной перестройки поведения, повы-
шающей приспособленность людей к жизни, и ничто тогда
не позволяло предположить, что когда-либо культурная
эволюция станет монополией европейцев.
Три типа народов-неудачников
Тот факт, что человечество росло и прогрессировало
практически повсеместно, открывает прекрасную возмож-
ность проследить действие различных факторов, влиявших
на культурную эволюцию. Если начиная с XV века по-
веденческая перестройка шла с неизменным успехом, то
по таблице, предложенной Бирабаном, мы можем увидеть,
были ли отклонения от этого общего образца, и выяснить,
в чем заключались их причины.
Думается, было три основных типа таких исключений.
Каждый из них иллюстрируется в таблице двумя при-
мерами.
Первые два примера особенно наглядны. Они касаются
Северной Америки и Океании, население которых вплоть
до XIX века почти не увеличивалось. В этих регионах
продукты питания добывались главным образом собира-
тельством и охотой и прогресс, разумеется, был очень
незначителен. Хотя сама культурная эволюция, безуслов-
но, и здесь не прерывалась. Знания и навыки охотничьих
185
400 г. до н. э.
14%
17%
1980 г.
Юго-Западная Азия +
Северная Африка
34%
I Юстальная Африка и Азия (за
I| исключением СССР и Океании)
Европа + СССР
| J 111 Северная и Южная Америка
Юго-Западная Азия +
Северная Африка
Остальная Африка и Азия (за
исключением СССР и Океании)
^вР°па + СССР
64%
|! |! ] |! |! | Северная и Южная Америка
Р и с. 8. Удельный вес различных регионов мира в мировом
народонаселении на 400 г. до н. э. (верхняя диаграмма) и в 1980 г.
племен Северной Америки и Океании накапливались, но
используемые ими средства производства не позволяли
эксплуатировать природные богатства с достаточной ин-
тенсивностью, и в результате население практически
не росло.
Другие два примера — Юго-Западная Азия и Северная
Африка. В обоих регионах после XV века наблюдалось
некоторое увеличение численности населения, но все же в
1750 году жителей там было значительно меньше, чем в
античные времена. И Юго-Западная Азия, и Северная Аф-
рика являются ярким свидетельством того, как за 10 тыс.
лет аграрной культуры человеку (разводя овец и вырубая
леса, что вело к истощению и эрозии почв) удалось —
при одновременном воздействии климатических изме-
нений — настолько разрушить окружающую среду, что
производство продовольствия оказалось сопряжено с
186
1980
1970
1950
1900
1850
О 1800
t 1750
Ъ 1700
к 1600
§ 1400
« 1200
800
400
0
-400
600 500 400 300 200 100 0 100 200 300 400 500 600
Население (миллионы)
Рис. 9. Сравнительные данные об изменениях численности населения
в Европе и Африке.
1980
1970
1950
1900
1850
о 1800
I 1750
£ 1700
1600
§ 1400
в 1200
800
400
0
-400
600 500 400 300 200 100 0 100 200 300 400 500 600
Население (миллионы)
Рис. 10. Сравнительные данные об изменениях численности населения
в Европе и Центральной и Южной Америке.
постоянными трудностями. Вызванное человеком ухудше-
ние внешней среды становится очевидным при сопостав-
лении изменений в доле различных регионов в мировом
населении (см. рис. 8).
Наконец, еще два региона, относящихся к исключе-
ниям из общего правила,— это Африка южнее Сахары и
Латинская Америка. Стабильный рост, характерный для
предшествовавшего периода, был нарушен в Африке
в XVII веке и столетием раньше — в Центральной и
187
Южной Америке. Однако эти исключения уже являются
следствием европейского господства. Приводимые ниже
диаграммы убедительно показывают, что принесло втор-
жение белого человека Африке, а также Центральной и
Южной Америке. Другой результат господства белых —
прекращение роста населения в Юго-Восточной Азии в
XVIII — первой половине XIX века. Бесспорно, мы —
европейцы — упрочили условия своего существования за
счет колонизации других народов.
Таким образом, поведенческая история человека вовсе
не является единообразным прямолинейным процессом
прохождения людского рода через все стадии своего ста-
новления. Культурная эволюция напоминает биологиче-
скую, ибо в ней также, по-видимому, большую роль играют
случай и поиски на ощупь. Когда условия менялись, чело-
веку не всегда удавалось избирать такие формы поведения,
которые упрочивали бы надежность его существования.
Ответственность авангарда эволюции
С XV века поведение людей стало изменяться еще
быстрее. Для эволюции человека такое ускорение ха-
рактерно и вполне естественно. Умножение альтерна-
тивных вариантов поведения означало для человека боль-
шую свободу выбора, в частности возможность самому уп-
равлять процессом изменения поведения. Словом, чело-
веку представился шанс контролировать природный про-
цесс — собственную эволюцию.
После XV века именно мы, европейцы, определяли
выбор форм поведения, оказывающий огромное влияние
на человечество, стало быть, и ответственность за управ-
ление эволюцией человека (или невмешательство в этот
процесс) на протяжении жизни последних 20 поколений
лежала прежде всего на нас.
Доходило ли это до сознания жителей Европы? По-
моему, нет. Мы стремились — в соответствии с законами
природы — упрочить свое существование, вовсе не за-
ботясь о наших собратьях, не говоря уж о будущем
человечества. Мы, европейцы, были эгоцентричными и
недальновидными. Однако нельзя и впредь уходить от
ответственности. Ускорение культурной эволюции наконец-
то заставило нас осознать, сколько вреда мы причинили
нашей маленькой планете. В период резкого сокращения
и истощения природных ресурсов продолжение рода чело-
веческого может быть обеспечено лишь с помощью конт-
роля над культурной эволюцией, т. е. над поведением че-
188
ловека. Чтобы научиться этому, необходимо тщательно
проанализировать наш исторический путь. Создав коло-
ниальную систему, мы на столетия затормозили развитие
наших собратьев и в то же время дали толчок развитию
научно-технической культуры, негативные последствия ко-
торой ощущает все человечество.
Колониализм и капитализм как ключевые факторы воз-
вышения Европы
Какие особые внутренние свойства или внешние сти-
мулы помогли европейцам стать создателями научно-
технической культуры? Думается, суть дела в излишках
производства. Перейдя от собирательства и охоты к сельско-
му хозяйству, человек научился получать постоянный при-
бавочный продукт. Однако в условиях аграрной культуры
его прирост происходил медленно и был ограничен спосо-
бом производства. Переход к научно-технической культуре
произошел благодаря тому, что человек — сначала не-
осознанно, а затем все более и более целенаправленно —
освободил себя от ограничений, сдерживавших накопление
прибавочного продукта.
Важнейшим фактором этого освобождения был капи-
тализм. Все докапиталистические условия производства
имели общее свойство: непосредственный производитель в
силу экономических причин неминуемо должен был без-
возмездно отдавать большую часть излишков общине,
племенному вождю, церкви, феодалу-помещику, госу-
дарству. Капитализм, естественно, не освободил трудяще-
гося от необходимости отдавать производимый им приба-
вочный продукт, но он изменил условия такой передачи,
связав ее с оплатой труда и тем самым придав отношениям
по поводу этого продукта экономический характер. Пере-
стройка отношений, связанных с присвоением прибавоч-
ного продукта, на основе экономических законов, открыла
возможности для постоянного роста производимых излиш-
ков, т. е. для увеличения производства. Капиталисти-
ческое производство оказалось более гибким и динамич-
ным, нежели производство, основанное на личностных со-
циальных связях.
Каким же путем европейцы пришли к капитализму?
Если в условиях аграрной культуры производство повсюду
было поставлено в жесткие рамки, то в чем же состояли
специфические особенности европейского феодализма?
В простейшем виде ответ таков: европейский феода-
лизм трансформировался в капитализм в первую очередь
189
благодаря колониализму, который — с присущим ему со-
четанием военного грабежа и торговли — оказался небы-
вало эффективным и надежным методом изъятия и пере-
мещения прибавочного продукта.
Такой упрощенный подход упускает из виду творче-
скую мощь европейского ренессанса и гуманизма. Но что-
бы уяснить суть капитализма и его порождения — научно-
технической культуры,— мы, их создатели, должны честно
взглянуть на истоки собственного прогресса; иначе мы не
научимся регулировать экономическое развитие.
Рассматривая переход от феодализма к капитализму,
я опираюсь на работы специалистов по экономической
истории Перри Андерсона и Карла Полани. Хотя ни один
из них прямо не называет колониализм мостом между
феодализмом и капитализмом, их исследования дают серь-
езные основания для такой точки зрения.
В развитии аграрной культуры и Андерсон и Полани
отводят центральную роль войнам и торговле. Для По-
лани «получение товаров издалека» — ключевая проблема
анализа человеческого существования. Способ — мирный
или насильственный — получения товаров из отдаленных
мест может повлиять на всю структуру государства, а
также на методы его деятельности. По мнению Андер-
сона, для феодальных правителей война была наиболее
рациональным и быстрым методом расширения присвое-
ния прибавочного продукта; поэтому вполне понятно, что
правящая верхушка феодального общества принадле-
жала к военному сословию.
Когда в XV столетии одновременно в разных странах
Европы появилось огнестрельное оружие и первые кораб-
ли, предназначенные для длительных океанских плаваний,
ничто уже не могло остановить европейских купцов и фео-
дальную знать. Экспедиции, торговля с дальними стра-
нами, завоевание колоний стали предметом неодолимого
соблазна и отчаянного соперничества молодых европей-
ских государств, и это способствовало развитию коло-
ниализма.
Пожалуй, легче всего понять значение колониализма
в эволюции, если представить его в виде всеобъемлющей
системы изъятия излишков. На протяжении 400 лет не-
большое европейское меньшинство — около 15% населе-
ния земного шара,— используя колониализм, собирало из-
лишки со всего мира. Постоянный приток продовольствия
с Востока, Запада и Юга в Европу обеспечил постепенное
улучшение питания европейцев. Таким образом, колониа-
190
ЛИЗМ лежал В основе прогресса европейскою navwivnn«,
упрочения условий его жизни и умножения альтернативных
вариантов поведения.
Колониализм означал также повсеместное насильствен-
ное правление европейцев. Он был своего рода продолже-
нием европейского феодализма. Государства Европы —
как крупнейшие помещики мирового масштаба — повсюду,
куда простиралась их власть, взимали прибавочный про-
дукт с крестьян колоний.
При изучении концепции Андерсона и Полани пред-
ставляется плодотворным взглянуть на колониализм, эту
специфическую систему изъятия излишков, как на соче-
тание постоянных завоевательных войн и торговых связей
с дальними странами. Война и торговля всегда были до-
полнительным средством присвоения прибавочного про-
дукта; колониализм, похоже, совместил в себе функции
той и другой. Он способствовал неуклонному накоплению
материальных ценностей и созданию богатств, которые,
умножаясь из поколения в поколение, в конечном счете
послужили почвой для капиталистической системы, посте-
пенно подчинившей себе экономику. Европейский феода-
лизм, таким образом, медленно, но верно создавал условия
для появления капиталистических средств производства,
на базе которых только и могла возникнуть научно-техни-
ческая культура.
Итак, краеугольные камни капитализма — это рост
прибавочного продукта и экономическое развитие. В преж-
ние эпохи упрочение условий жизни и прогресс отож-
дествлялись для человека с поиском надежного источника
излишков. Но поскольку Земля не беспредельна, непре-
рывный экономический рост невозможен и мы не можем
неизменно преуспевать за счет излишков и прироста про-
изводства. Возможно ли придерживаться принципов капи-
талистического производства, не вступая при этом в конф-
ликт с результатами капитализма? Эта проблема касается
не только присвоения излишков, но в первую очередь
самого процесса их образования и регулирования их
роста. Может ли человек в условиях капитализма поставить
пределы развитию, если оно является законом капита-
листической системы? Таковы проблемы, которые нам
предстоит разобрать в ходе данного исследования.
На начальных стадиях капитализма развитие не пред-
ставляло никакой проблемы. Торговля и ремесла процве-
тали; росли города; благодаря появлению новых морских
путей главный очаг прогресса человечества переместился
191
из Средиземноморья на побережье Атлантического океана.
В истории поведения человека становление европейской
гегемонии прошло такие стадии: феодализм, колониализм,
капитализм. Следующие звенья этой цепи: индустриа-
лизм, научно-техническая культура. Если под эволюцией
человечества понимать изменения в поведении, предло-
женная упрощенная схема развития поведенческих струк-
тур, отражающая изменения в методах производства,
может дать неплохое представление об эволюционном
процессе. Я убежден, что для человечества жизненно важ-
но осознать перемены, происшедшие в нем самом.
Роль Возрождения и Реформации в возвышении Европы
Пытаясь объяснить возвышение Европы с помощью
четырех «измов», тесно связанных с уровнем развития
средств производства, я прибег к упрощенному описанию
эволюции в ее материалистической интерпретации. Однако
с глобальной точки зрения несомненно, что начиная с
XVII столетия сами европейцы изменились, став коло-
ниальными властителями, накопителями прибылей и бо-
гатства. До сих пор не вполне ясно, почему именно им
досталась эта роль. Если в XIII веке самыми искусными
земледельцами были китайцы, то как же удалось евро-
пейцам десять поколений спустя стать хозяевами мира?
Секрет кроется в эпохе Возрождения. Здесь наблю-
дается редкостное единодушие всех специалистов — от
идеалистов до материалистов, от философов до естество-
испытателей. Как считает Перри Андерсен, Возрождение
остается — при всех попытках критического анализа —
ключевым моментом европейской истории, уникальным
периодом, для которого характерна одновременная ломка
существовавших дотоле временных и пространственных
границ. Как раз ко времени открытия Нового Света и
повторного открытия античного мира государственная
структура в Европе полностью сформировалась в своем
своеобразии. Именно это своеобразие форм государствен-
ной организации в Европе позволило ей утвердить свою
гегемонию в мире, а впоследствии предопределило конец
этой гегемонии.
Для европейцев Возрождение поистине расширило пре-
делы времени и пространства, пробудило их дух. Очень
важно, однако, что информация и формы поведения, при-
несенные Возрождением, не были для европейцев чем-то
совершенно новым и неведомым. Налицо было обновление
традиционных обычаев и сведений, унаследованных не-
192
когда от древних греков и римлян. Ведь эволюционная
мощь Возрождения явно имела своим источником культур-
ное наследие античности. Таким образом, Возрождение,
которое может показаться стремительным переворотом, на
самом деле было классическим примером постоянной, ку-
мулятивной, обновляющей эволюции, составляющей содер-
жание поведенческой истории человечества.
Подъем Европы на ступень научно-технической куль-
туры подтвердил также, что многообразие наших пове-
денческих особенностей определяется прежде всего ин-
формационной деятельностью человека. Дело в том,
что именно усвоение новой информации служит истоком
всех развивающихся форм поведения. Европейцы с их
греко-римским наследием были лучше других народов
подготовлены к таким изменениям в поведении, которые
благоприятствовали осуществлению основных жизненных
функций. Культурное наследие европейцев уникально:
греческая математика, зародившаяся эмпирическая наука
и логика Аристотеля, скептицизм софистов и римское право.
Все это помогло сформировать рациональное, критическое
сознание и образ мышления, в свою очередь послужившие
основой для развития подлинной науки и техники, а также
государственных структур и экономики.
Возрождение не было стартовой площадкой современ-
ной науки: Галилей и Ньютон — люди XVII столетия. Но в
сфере искусства расцвет человеческого духа выразился во
всем блеске; религия, государственная власть и войны
также обрели в этот период новые черты.
Макс Вебер в 1904 году в работе «Протестантская
этика и дух капитализма» показал, что изменения в рели-
гиозных воззрениях, происшедшие в ходе Реформации,
вызвали глубокие сдвиги в поведении европейцев. По мне-
нию Вебера, система ценностей протестантизма сыграла
ключевую роль в становлении капитализма.
Три поколения назад Вебер писал, что современный че-
ловек, несмотря на свое развитое воображение, не в со-
стоянии понять, насколько сильно религиозное сознание
влияет на его поведение. Последующие события подтвер-
дили его правоту. Даже сейчас, на пороге XXI века, ре-
лигия является жесткой поведенческой характеристикой,
контролирующей и подавляющей социальные и экономи-
ческие перемены во многих регионах нашей планеты. Еще
важнее то обстоятельство, что в Европе протестантская
этика поддерживала и укрепляла социально-экономиче-
ские изменения еще в XVI столетии.
193
7-730
Протестантство и особенно пуританский кальвинизм в
совершенно новом свете представили трудовую деятель-
ность человека. В античные времена свободные граждане
вообще не занимались физическим трудом; при феодаль-
ном строе труд был уделом рабов и крестьян-издольщиков;
у дворян и помещиков было одно занятие — служба в
армии. Протестантство же рассматривает труд как долг
человека и его цель в жизни, предписанные Богом. Истин-
ный протестант был аскетом и считал неустанную, строго
размеренную профессиональную деятельность в религиоз-
ном ее понимании — самым убедительным и наглядным
выражением веры. Однако на этом протестантская этика
не останавливается. Целью труда она провозгласила доход.
Неутомимым трудом сохранять и приумножать свое иму-
щество — значит служить Богу. По мнению Вебера, про-
тестантский аскетизм отверг все ограничения в стремлении
получать прибыль.
Вебер не отрицает материалистической подоплеки ка-
питализма. Напротив, он, как социолог, признает, что
западный капитализм можно понять лишь с учетом рацио-
нальной капиталистической организации добровольного
наемного труда. Капиталистическое общество состоит из
предпринимателей и наемных рабочих; одни стремятся к
росту прибылей, другие — к стабильно растущим заработ-
кам. Протестантизм благословил оба эти стремления.
Помня о тесной связи культурной эволюции с произ-
водством и присвоением излишков, превращение труда,
ориентированного на прибыль или заработок, в постоян-
ный источник прибавочного продукта, бесспорно, следует
считать одним из важнейших изменений в поведенческой
истории человека. Работа ради денег и поныне является
одним из основных факторов, предписывающих поведение
человека.
Государство как организатор войн и грабежа
В условиях европейского феодализма крестьяне — ос-
новные производители,— естественно, старались добиться
в рамках этой косной социальной системы большей сво-
боды действий и расширения своих возможностей. Им
помогало в этом развитие ремесел и торговли. Другим
благоприятным фактором было параллельное со стабили-
зацией государственной власти становление и утверждение
в Европе римского права, которое было юридическим
выражением частной собственности. В силу всех этих об-
194
стоятельств феодализм продвигался в направлении ка-
питализма.
В период, последовавший за эпохой Возрождения, про-
гресс в Европе наиболее наглядно выражался в формиро-
вании национальных государств и одновременном станов-
лении абсолютизма. Отныне на континенте преобладали
самостоятельные государства во главе с самодержцами.
В различных странах укрепление государственной власти
по-разному влияло на производство, но в одном отноше-
нии монархи действовали одинаково: каждый стремился к
военным успехам.
Современным европейцам, живущим в страхе перед
ядерной катастрофой, следовало бы задуматься над тем,
что за все время европейской гегемонии в мире государст-
венная политика направлялась интересами подготовки и
ведения войн. За героическими эпизодами в националь-
ных историях кроется тот факт, что европейские госу-
дарства — с точки зрения поведенческой истории — были
постоянными организациями для насильственного при-
своения прибавочного продукта, производимого народами
других стран. Они непрерывно боролись за расширение
своей территории. В эпоху колониализма они завоевывали
и грабили новые земли, а у себя в Европе кроили и
перекраивали границы и делили прибавочный продукт во-
енными средствами.
Поскольку прекращение войн (т. е. массового уничто-
жения представителей собственного вида) стало главной
целью культурной эволюции на современном ее этапе,
необходимо отметить, что всего лишь десять поколений
назад война была важнейшей особенностью поведения лю-
дей. В противоположность нашим предкам, которые ради
упрочения условий своего существования превратили госу-
дарство в военную организацию, мы, преследуя ту же цель,
пытаемся положить конец войнам. Это различие является
хорошей иллюстрацией быстроты темпов культурной эво-
люции человека.
По словам Макиавелли, «государь не должен иметь ни
других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме
войны, военных установлений и военной науки, ибо война
есть единственная обязанность, которую правитель не
может возложить на другого» *. Андерсон подтверждает
эту точку зрения. По его мнению, война была не просто
спортом для сильных мира сего; она была их предназна-
* Макиавелли Н. Избранные сочинения. М„ 1982, с. 342.
195
7*
чением, невзирая на различия в их способностях и
характере. Война была для правителей постоянной побу-
дительной социальной необходимостью, неотъемлемой от
владения землей.
Она тяжким бременем ложилась на экономику. Госу-
дарства могли иметь постоянные наемные армии, но часто
мобилизацию проводили лишь на время той или иной
кампании — так было даже в Тридцатилетнюю войну. За-
частую войны финансировались крупными торговыми ком-
паниями, т. е. носили характер откровенного экономи-
ческого грабежа. Но так или иначе содержание армии
требовало огромных налогов.
Среди исследователей, занимающихся экономической
историей, распространена точка зрения, что именно потреб-
ности налогообложения, связанные с военными нуждами,
побуждали монархов перестраивать государственную систе-
му, постепенно придавая ей нынешний вид. Военные рас-
ходы — в наши дни, как правило, не превышающие 10%
государственного бюджета — в XIX веке поглощали львиную
его долю. Перед Французской революцией на содержание
армии шло две трети всех государственных расходов
страны.
Что касается современного милитаризма, то и тут мы
являемся законными наследниками античности, а наши
правители идут по стопам Юлия Цезаря. По оценке Ан-
дерсона, постоянные вооруженные конфликты между го-
сударствами определяли политический климат всей эпохи
абсолютизма. В Западной Европе в те времена мирные
паузы были чрезвычайной редкостью. Подсчитано, что на
протяжении XVI столетия в Европе было лишь 25 лет,
когда не велись крупные военные действия; в XVII веке
было 7 мирных лет, в течение которых не происходило
серьезных столкновений между государствами. И в XVIII
веке европейцы почти непрерывно воевали: как утверждает
Полани, два из каждых трех лет ознаменованы крупными
войнами.
Если на всем протяжении длительного периода аграр-
ной культуры война была неотъемлемой частью поведения
человека, возникает вопрос, можно ли, не идя вразрез с
общими законами культурной эволюции, раз и навсегда из-
бавиться от войн. Приведу три различных соображения,
которые — особенно если их брать в совокупности —
свидетельствуют в пользу такой возможности.
Во-первых, вооруженные столкновения и проявления
воинственности неизбежно утрачивают прежние масштабы.
196
Сегодня условия для новых форм поведения возникают
с такой быстротой, что привязанность человека к прежним
воинственным обычаям все больше уходит в прошлое и
ослабевает.
Во-вторых, сегодня само решение о начале войны при-
нять куда труднее, чем в былые времена. В аграрную
эпоху монархи, принимая такое решение, руководство-
вались главным образом личными соображениями. Теперь
же, в условиях научно-технической культуры, мы при-
ближаемся к периоду «народоцентризма», когда постепен-
но все государства, взвешивая целесообразность войны, бу-
дут исходить из тех издержек и выгод, которые она
несет нации в целом, всем гражданам.
В-третьих, люди постепенно осознают, что война пре-
пятствует эволюции. Прежде инициаторы вооруженных
конфликтов всегда рассчитывали на приобретение каких-
то выгод. Теперь все больше и больше людей видят в
войне пережиток прошлого, несовместимый с культурной
эволюцией.
Три приведенных довода в пользу ликвидации войн
отражают естественные для культурной эволюции сдвиги и
потому неопровержимы. Более подробно они будут развер-
нуты при рассмотрении научно-технической культуры. Но
главной предпосылкой отказа от войны будет осознание
человечеством того факта, что в наши дни война перестала
быть допустимой формой поведения.
Торговля и городская культура как кузница капитализма
Как мы убедились, торговля и война способствовали
накоплению прибавочного продукта. А колониализм — как
сочетание войны и торговли — стал связующим звеном
между феодализмом и капитализмом. Однако успех коло-
ниализма обусловлен прежде всего тем, что в Европе
торговля и ремесла — важнейшие источники средств к
существованию для горожан — получили развитие еще при
феодализме. В самом деле, колониализм начался с тор-
говли: странствующие купцы долгое время шли впереди
путешественников и захватчиков-колонизаторов.
В истории поведения человека деревенские и город-
ские сообщества играли исключительно важную эволю-
ционную роль. Это относится и к небольшим государст-
вам аграрной эпохи, и к греческим городам-государствам.
Это справедливо и для XV века, когда было положено
начало европейской гегемонии, когда результатом Возрож-
дения и расширения торговых связей стал расцвет таких
197
городов-государств, как Милан, Флоренция и Венеция.
В то время Северная Италия была признанным центром
мировой торговли. Оттуда товары, привозимые морем из
дальних стран, по старым дорогам, проложенным еще
римлянами, попадали в Европу. В результате северные
области Италии достигли небывало высокого уровня
культуры.
Подобно древнегреческим городам-государствам, круп-
ные города Северной Италии, очаги Возрождения и тор-
говые центры, вели борьбу против сильной государствен-
ной власти: те, кто господствовал в сфере торговли, не
нуждались в центральном правительстве. Общим итогом
было то, что в период европейского владычества формиро-
вание национальных государств приостановилось — снача-
ла в Италии, а затем и в Германии, где на торговых
рынках царили могущественные ганзейские города.
Города эпохи Возрождения значительно отличались от
городов времен античности. Как подметил Андерсон, пер-
вые были центрами производства, вторые — центрами
потребления того, что производилось в сельской мест-
ности. По его оценке, в городах эпохи Возрождения раз-
деление труда и техническое мастерство объединенных в
цехи ремесленников — в ткачестве и металлообработке —
достигли гораздо более высокого уровня, чем в античные
времена; это касается и морских перевозок. Торговый и
банковский капитал, сохранность которого в античном
мире из-за отсутствия необходимых финансовых инсти-
тутов никак не гарантировалась, теперь — с появлением
корпораций эквивалентного денежного курса и двойного
бухгалтерского учета — стали бурно и беспрепятственно
расти.
Таким образом, развитие торговли и городской куль-
туры открыло путь капитализму. Итальянские города не
только естественным путем унаследовали традиции среди-
земноморской торговли, но и успешно воспользовались
римским гражданским правом, принятие которого, как
утверждают специалисты по экономической истории, было
одним из необходимых условий становления европейского
капитализма: формирующаяся система хозяйствования
нуждалась в общеприемлемом и гибком регулировании. По
мнению Андерсона, повторное открытие и заимствование
античного права способствовало росту свободного капи-
тала как в городах, так и в сельской местности.
Характерной особенностью этого периода является
возникновение и развитие буржуазии, третьего сословия.
198
Торговцы и ремесленники, стимулировавшие материальное
производство, постепенно становились все более влиятель-
ным общественным классом. Он занял промежуточное по-
ложение между правящим классом и крестьянами. К на-
чалу XVI века крупные торговцы и банкиры уже финанси-
ровали войны в Европе.
Говоря об изменении социальной структуры, необхо-
димо отметить, что становление городской культуры, ре-
месленного и торгового класса вовсе не сопровождалось
ухудшением условий жизни крестьян. Напротив, город
и деревня поддерживали оживленные взаимоотношения, от
которых выигрывали обе стороны: с развитием торговли
и производства крестьяне получали новые стабильные рын-
ки сбыта своей продукции.
Упрочение позиций торгового капитализма, видимо, по-
служило сильным стимулом для роста производства и рас-
ширения ассортимента выпускаемых товаров. Таким об-
разом, происходило не просто перераспределение имев-
шегося прибавочного продукта — как это имело место при
феодализме — посредством войн, торговли и эксплуатации
колоний; в данном случае речь шла о реальном увеличении
прибавочного продукта в основных отраслях производства,
а это создавало новые возможности для роста населения и
общего улучшения жизни.
Словом, торговый капитализм может претендовать на
сомнительную честь упрочения в сознании людей таких
соблазнов, как жажда богатства и погоня за деньгами, от
стремления к которым становилось все труднее удержаться.
Впрочем, в эпоху аграрной культуры было еще не ясно,
куда могут завести эти буржуазные искушения.
Вооружения и строительство дворцов как главные статьи
расхода прибавочного продукта
Рост объема излишков все же продолжал оставаться
ограниченным, а результаты его использования противоре-
чивыми. Внешние атрибуты процветания были в Европе
налицо — пышные королевские дворы, богатые столицы,
разнообразная культурная жизнь. В конце XVII века был
построен Версаль, и Король Солнце блистал там вместе с
десятком тысяч придворных. Искусство и наука достигли
новых — зачастую и поныне не превзойденных — высот:
это было время Шекспира, Мольера, Рембрандта, Баха,
Галилея, Ньютона. Век рационализма — XVIII столетие —
был преисполнен твердой верой в разум и в прогресс
199
этого, по словам философа Лейбница, «лучшего из миров».
Но как жилось в этом мире простому человеку?
Может показаться удивительным, но, согласно оценкам
демографов, доля европейцев в мировом народонаселении
оставалась прежней, а доля китайцев — хотя они и не
эксплуатировали колоний,— значительно возросла. В то
же время население завоеванных европейцами территорий,
в частности Латинской Америки и Африки, сократилось.
Демографические данные свидетельствуют, что гегемония
Европы в эпоху аграрной культуры не особенно способст-
вовала численному росту европейцев-завоевателей, хотя
наносила ощутимый ущерб преуспеванию покоренных на-
родов. Дело в том, что из-за нескончаемых войн и непо-
мерно расточительной монархической власти народы ев-
ропейских стран были вынуждены направлять богатства,
которые выкачивались из колоний, главным образом на
приобретение оружия и сооружение дворцов.
Англия — лидер поведенческих изменений
В Англии, однако, влияние капитализма не замедлило
привести к реальным изменениям в методах производства.
Капитализм положил начало развитию промышленности, а
также новой научно-технической культуре. Почему это
произошло именно в Англии?
Следует сказать, что причина тут не одна. Переход
через капитализм и промышленное развитие к научно-
техническому развитию и научно-технической культуре
был столь же принципиальным сдвигом в поведенческой
истории человечества, как и возникновение в свое время
аграрной культуры. Думается, англичане потому первыми
перестроили свое поведение, что по ряду причин в Англии
капиталистическая форма хозяйства сильнее, чем где бы
то ни было, влияла на общественную жизнь.
Сошлюсь на концепцию советского антрополога Юрия
Семенова, известную мне в пересказе Эрнста Гельнера.
Автор полагает, что выдвижение Англии на роль лидера
культурной эволюции можно объяснить как процесс пере-
дачи исторической эстафеты от одной нации к другой.
По мнению Гельнера, наиболее радикальные, ярко вы-
раженные изменения в истории человечества связаны с
перемещением центра эволюции и выдвижением в ее
лидеры новой нации. Преемственность в развитии куль-
турной эволюции надежнее всего обеспечивается тем, что
периодически роль авангарда берет на себя новая нация.
Освоение земледелия и животноводства на Ближнем Вос-
200
токе, расцвет античной культуры в Средиземноморье,
европейский колониализм и развитие промышленности в
Англии — все это примеры передачи эволюционной эста-
феты от одного народа к другому.
Конечно, сравнение культурной эволюции с эстафетой
довольно условно. Нельзя, однако, не признать, что такая
аналогия позволяет по-новому взглянуть на происхожде-
ние научно-технической культуры. После периода Возрож-
дения с его приверженностью к античному наследию
поведение человека приобрело новые черты, укрепившие
его приспособленность к жизни, и передовые рубежи эво-
люции переместились к северу от Альп. Однако лидерами
эволюции стали не сильнейшие западные государства —
Испания и Франция, а Англия. Испания в конце XVI
века, а Франция в XVII столетии были наиболее могущест-
венными европейскими державами, но их иерархические
системы, возглавляемые абсолютными монархами, были,
по-видимому, слишком косными и не давали достаточного
простора развитию капиталистических тенденций.
На пороге XXI века нам трудно понять, что представ-
ляла собой Англия XVI столетия. В ней проживало при-
мерно 4—5 млн. человек, что составляло около половины
населения Испании, четвертую часть населения Франции и
одну сотую долю всего человечества. Эта небольшая
страна в XVIII веке стала бесспорным лидером эволюции и
оставалась в этой роли на протяжении жизни пяти-шести
поколений.
Из-за своей островной изолированности англичане
всегда отличались по образу жизни от других европейцев.
В XII столетии монархическая власть в Англии стала
настолько жестокой, что дворянство и землевладельцы
объединились против нее и добились права участвовать
в решении вопросов налогообложения. Городские средние
классы тоже воспротивились бесконтрольным поборам.
В итоге в Англии значительно раньше, чем в любой другой
стране, сложилась единая общенациональная представи-
тельная система для решения подобных вопросов. Это
повлияло на социальное развитие и уже в XVI веке при-
вело к радикальным переменам. Англия отказалась от
ведения войн на суше. Потерпев поражение в военных
действиях на континенте в 40-х годах XVI века, англичане
больше не делали попыток возродить сухопутную армию
и направили все усилия на развитие флота. К концу
столетия Британия стала владычицей морей и необходи-
мость в постоянной сухопутной армии отпала.
201
Это самоограничение военных сил имело для страны
далеко идущие последствия. Власть помещиков, а также
растущей прослойки торговой буржуазии упрочилась и
стала сравнимой с властью короля, который уже не рас-
полагал регулярной армией. Для поддержания флота тре-
бовались столь небольшие средства, что парламенту уда-
лось упорядочить налогообложение, и тем самым — впер-
вые в истории — производство и присвоение излишков
оказались под защитой закона.
Господство на море позволило Англии стать крупней-
шей колониальной державой. В XVII веке ей принадле-
жало бесспорное лидерство в колониальных захватах. Ее
флот подчинил себе не только моря, но и морскую тор-
говлю; именно морское могущество позволило ей первой
объединить военные и торговые методы ограбления коло-
ний. Ослабление роли военных в высших слоях общества,
слияние воедино военной, морской и торговой деятель-
ности способствовали тому, что мелкопоместное дворян-
ство, верное старым традициям, но и не чуждое новым
интересам, втянулось в колониальную торговлю. Таким
образом, перекачка колониальных прибылей в националь-
ную экономику в Англии осуществлялась иначе, чем в
странах Европейского континента (пожалуй, за исклю-
чением Нидерландов).
Однако источником торгового капитализма в Англии
было не только ограбление колоний, но и прогресс в
сельскохозяйственном производстве. Капитализм в сель-
ском хозяйстве — это самая ранняя форма капитализма
и одновременно первый шаг в промышленном развитии
и направлении к научно-технической культуре.
В XVII веке Англия опережала другие страны Европы
по уровню технического развития сельского хозяйства.
На континенте ядром феодальной системы по-прежнему
оставалась военная экономика, целиком подчиненная
интересам абсолютистских режимов. Развитие капитализ-
ма в сельском хозяйстве Англии — многогранный процесс,
и разные исследователи акцентируют внимание на раз-
личных его аспектах. Хотелось бы подчеркнуть тот факт,
что в Англии сложилась совершенно новая организация
труда, которая способствовала экономической конкурен-
ции и открывала новые возможности отнюдь не только
для незначительного меньшинства. Отсутствие войн, низ-
кие налоги, рост производства шерсти — все это вместе
обеспечивало людям, занятым в сельском хозяйстве, мо-
бильность и широту выбора в приложении своих сил.
202
При такой открытой и динамичной организации все три
самостоятельных класса — землевладельцы, арендаторы и
свободные работники — могли каждый по-своему добы-
вать себе средства к существованию. Таким образом, нали-
чие свободной рабочей силы было одной из необходимых
предпосылок для зарождения капитализма.
Землевладельцы, располагавшие обширными поместья-
ми и все более широкими торговыми связями, были,
само собой разумеется, заинтересованы в совершенство-
вании методов сельскохозяйственного производства. Фер-
меры-арендаторы из-за обострявшейся конкуренции также
стремились к специализации и разделению труда, ибо
только так они могли оплачивать аренду и избежать
перехода в ряды неуклонно растущего класса безземель-
ных работников. Торговля и ремесла предъявляли посто-
янный спрос на свободные рабочие руки.
Как показывает Полани, большую роль в развитии и
организации промышленного производства сыграли опто-
вые торговцы. Они были знатоками рынка; могли обеспе-
чить снабжение материалами; в одних случаях — шерстью
и красителями, в других — прядильными и ткацкими ма-
шинами для домашнего производства. Веками такая си-
стема расширялась и крепла, пока наконец производство
шерстяных тканей — основная отрасль национальной
промышленности — не распространилось на всю страну,
включая сельские местности. Полани подчеркивает, что
движущей силой промышленного производства было стрем-
ление к прибыли, столь хорошо знакомое тем, чья профес-
сия связана с куплей-продажей. Словом, в этой атмосфере
погони за прибылью наемные рабочие впервые стали одним
из важных производственных факторов.
Изменение социальной структуры в Англии XVII сто-
летия отражало общую тенденцию промышленного раз-
вития, ориентированного на рынок. Андерсон пишет, что
небывалая концентрация торговли и ремесел, происходив-
шая в Лондоне, привела к тому, что между царствовани-
ями Генриха VIII и Карла I город вырос в 7—8 раз,
а в 1630-х годах стал величайшей европейской столицей.
Роберт Бреннер, изучавший становление капитализма, рас-
смотрел формирование класса свободных наемных рабо-
чих и пришел к выводу, что без них была бы совершенно
невозможна капиталистическая перестройка помещичьего
хозяйства и что этот класс стал неотъемлемым элементом
капиталистической системы. Богатства, поступавшие в
Англию из колоний, направлялись — не в пример другим
203
европейским странам — на изменения в производстве,
ибо производственные отношения здесь были уже подго-
товлены к таким изменениям, т. е. к появлению капита-
листов-предпринимателей и свободных наемных рабочих.
По определению Бреннера, в Англии во второй половине
XVII столетия сложилась сверхгибкая система сельского
хозяйства. Она не только способна была реагировать на
требования рынка специализацией и расширением произ-
водства, но и вынуждена была это делать, поскольку
фермер-капиталист должен был работать на рынок, чтобы
сохранить и закрепить свое право на аренду земли.
В результате эта система обеспечивала постоянный рост
сельскохозяйственного производства и укрепляла взаимо-
выгодные отношения между сельским хозяйством и про-
мышленностью: каждый из партнеров гарантировал
другому рынки сбыта, а также более эффективные сред-
ства производства и потребления.
Преуспеяние человека всегда было связано с пробле-
мой излишков производства. Научившись извлекать капи-
талистическую прибыль, человечество наконец-то нашло
способ быстро производить излишки. Посмотрим теперь,
как, стремясь к прибылям и экономическому росту, ис-
пользуя науку и технику, люди добились небывалого успе-
ха и вместе с тем оказались в ловушке.
10. ПЕРЕХОД К НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
В 1769 году мощность паровой машины Джеймса
Уатта составляла около 15 лошадиных сил. В 1982 году
насчитывалось около 250 атомных электростанций, пос-
тавляющих электроэнергию, общая мощность которых
эквивалентна 200 млн. лошадиных сил. На этот период
из восьми поколений приходится фантастическое, стре-
мительное крещендо культурной эволюции.
Происхождение и источник
ускоряющегося изменения
Ускорение культурной эволюции не было неожидан-
ностью, поскольку это в конце концов вытекает из основ-
ных положений нашего биосоциального синтеза. Коль ско-
ро процесс, ведущий к биологической специализации,
находит свое продолжение в культурной эволюции, то и
здесь основными свойствами эволюционного прогресса
являются увеличение числа альтернатив и все более час-
тые поведенческие изменения. Учащение поведенческих
изменений можно было ясно увидеть в нашем описании
аграрной культуры.
Однако темпы ускорения, характерные для научно
технической культуры, нас глубоко озадачивают. Мы жи-
вем в гуще этого процесса ускорения; мы сами представ-
ляем собой этот процесс. Мы одновременно его источник
и результат. Может быть, в этом причина нашего полного
непонимания этого происходящего с нами естественного
явления и нашей неспособности его контролировать. За
время жизни последних поколений мы строили наш че-
ловеческий мир, как муравьи строят свой муравейник,
не задумываясь над тем, что же такое мы строим. Для
человека ясно, что сознание муравья не участвует в стро-
ительстве муравьиной кучи. Но а как же быть с нами,
с людьми? Нам, творениям биологической эволюции, на-
деленным разумом, не пристало ли понимать, что мы
205
делаем? Неужели мы не можем оценить возможные по-
следствия постоянно ускоряющихся темпов эксплуатации
нами все большего количества природных ресурсов?
Дело в том, что мы не сумели увидеть в повороте
нашего поведения к эксплуатации природных ресурсов
естественное событие. Мы еще не осознали себя самих
в качестве продуктов эволюции и видим в научно-техни-
ческой культуре с ее ускоряющимися изменениями прос-
то-напросто современную историю, социально-экономичес-
кий процесс. Для нас это не естественный процесс, в
ходе которого человечество как биологический вид добива-
ется успеха путем установления монополии на использова-
ние все большего числа природных ресурсов. В ходе
знакомства с тем, как историческая наука фиксирует,
анализирует и излагает поток событий в последние столе-
тия, с неизбежностью обнаруживается, что теоретически
нестрогое описание бесплодно с точки зрения выявления
и осмысления причин происшедших в прошлом изменений.
Тем не менее именно понимание изменений является
задачей исследователя. Историческая наука оказалась не
в состоянии объяснить происшедшие в период научно-
технической культуры грандиозные перемены, так как эти
перемены просто не входят в круг тех явлений, которые
находятся в поле ее зрения и с которыми она имеет
дело. В начале нашего века фиксация исторически зна-
чимого велась в основном на основании четырех главных
ценностей — религии, науки, искусства и государственных
конституций. И в наше время «научно объективное»
историческое исследование в очередной раз стремится
дать как можно более полное объяснение взаимосвязи
между явлениями и их причинами. В частности, разно-
образие общественных структур и функций исследуется с
помощью изучения институтов и организаций.
Однако причины явлений так и останутся неясными,
если искать источники изменений главным образом в со-
циальных структурах, ибо тайна лихорадочных изменений
может быть вскрыта только на основе эволюционной кон-
цепции человека.
Познакомившись с трудами в области экономической
истории Эли Ф. Хекшера, я убедился в том, что даже
блестящего изложения недостаточно без теории, объясня-
ющей изменения. В конце 40-х годов я с восхищением
прочел работу Хекшера «Индустриализм. Экономическое
развитие». В этой работе четко описаны экономические
изменения, происшедшие в ходе индустриального разви-
206
тия за 200 лет, и все-таки это не более чем рассказ о
том, что произошло. Хекшер не объяснил и не привел
причин описываемых им изменений. Хотя он и пользу-
ется такими выражениями, как «беспокойный дух време-
ни» или «энтузиазм, направленный на совершенствование
общества», по существу, единственным объяснением опи-
сываемых перемен остается все тот же индустриа-
лизм.
Индустриализм, т. е. индустриальная культура, как
термин, употребляемый для характеристики нынешних
средств производств^, неадекватен, однако, в силу своей
узости. Точно так же излюбленное Хекшером понятие
технико-экономической культуры не раскрывает самого
существа описываемых великих перемен. Ибо в истолко-
ваниях нашей культуры мы проявляем, как кажется,
излишнюю сдержанность. Мы заявляем, что она была
достигнута с помощью машин и рыночной экономики.
Не из-за страха ли перед марксизмом мы не говорим
открыто, что это именно люди, стремящиеся к прибыли,
дополнительным доходам и растущему потреблению, дос-
тигли ее. Двигателем великих перемен нашего времени
была капиталистическая погоня за прибылями и приба-
вочной стоимостью.
Итак, в объяснении изменений в нашем поведении мы
снова сталкиваемся с проблемой прибавочного продукта.
Именно он становится ключевым понятием всего нашего
описания культурной эволюции. А что может быть более
естественным? В ходе культурной эволюции человек пос-
тоянно меняет свое поведение с целью упрочения жизни,
а жизнь упрочивается именно с помощью излишка. При
новой организации труда, предполагающей открытую
борьбу за спекулятивные прибыли и увеличение заработка,
мы стали стремительно накапливать излишки. Ускоренные
изменения научно-технической культуры суть следствие
освобождения процесса накопления излишков от прежних
ограничений.
Что же было причиной этого поощрения накопления и
на чем основывается наш современный способ производ-
ства?
Он основывается не на технике, предназначенной для
массового производства, и не на капиталистической
прибыли, а на накоплении нами знаний и умений,
стремление к совершенствованию которых не знает границ.
Благодаря этому мы и живем сейчас в эпоху научно-
технической культуры.
207
Мы уже отмечали, что культурная эволюция является
кумулятивным процессом. Неуклонное возрастание на-
копленной информации открывает перед нами все новые
и новые поведенческие альтернативы. Ныне накопление
информации происходит в виде развития науки, которая
все глубже проникает во все более широкие сферы ре-
альности; в свою очередь умения аккумулируются во все
более разнообразной технологии. В рамках научно-техни-
ческой культуры мы, неуклонно совершенствуя наше
понимание законов природы, можем все более эффек-
тивно эксплуатировать естественные ресурсы.
Неожиданное возникновение
нового способа производства
До сих пор наши успехи в эволюции не выглядели
вдохновляюще, поскольку мы, по-видимому, совершенно
не способны взять под контроль ускоряющуюся эволюцию.
Но эта изначальная неспособность естественна. Как мо-
жем мы контролировать то, чего не понимаем? Наша
культура, однако, очень молода. Мы еще новички в приме-
нении науки и техники, опьяненные сознанием своего
могущества.
Тем не менее генетически мы запрограммированы
обучаться. Мы можем изменить и изменим наше поведе-
ние, как только поймем, что мы являемся продуктом
эволюции и ее лидером. Сейчас же поучительно будет
рассмотреть, как мы на деле пришли к современной науч-
но-технической культуре.
Собиратели и охотники начали культивировать расте-
ния и выращивать животных без какой-либо сознательной
цели. Точно так же крестьяне, занимаясь прядением шер-
сти для получения дополнительного дохода, постепенно,
почти не осознавая этого, перешли к профессиональному
домашнему прядению, а уже затем и к работе на тек-
стильных фабриках. Некоторые из торговцев хлопком по-
степенно превратились в текстильных фабрикантов. Темпы
перемен в Англии XVIII века отличались от темпов пере-
мен в древних ближневосточных деревнях, но характерно,
что и в Новое время человек не осознавал себя строителем
капитализма, индустриализма или создателем научно-
технической культуры. Он просто старался улучшить свою
жизнь и свои средства существования.
Красочное описание этого явления приводит Карл
Полани: «Накануне величайшей в истории индустри-
208
альной революции не было ни знамений, ни предначер-
таний. Капитализм вышел на сцену без объявления.
Никто не предсказывал развития машинной индустрии:
она явилась абсолютно неожиданно. На самом деле
Англия в течение некоторого времени жила в ожидании
спада во внешней торговле, когда вокруг словно про-
рвалась плотина и неукротимый поток понес старый мир
в сторону образования мировой экономической си-
стемы».
С точки зрения перспективы эволюции такое описа-
ние вполне приемлемо, но образ потока не дает ясного
вйдения того, насколько узким и локальным был на-
чальный прорыв — ведь он имел место только в Англии.
Отделенные от этих событий несколькими поколе-
ниями, мы не можем отчетливо представить, какую аб-
солютную монополию имела Англия, направляя чело-
вечество к научно-технической культуре. Внимание
историков было настолько захвачено великими нацио-
нальными событиями того времени — борьбой Соеди-
ненных Штатов за независимость, Французской рево-
люцией и войнами Наполеона,— что одновременное появ-
ление в Британии нового способа производства не вызвало
особого интереса, хотя оно и было началом беспрецедент-
ных успехов человечества.
Почти до 30-х годов XIX века Англия оставалась
единственной страной, перешедшей к научно-техниче-
ской культуре. В остальном мире производство все еще
приводилось в движение энергией людей, быков и ло-
шадей. При нынешнем темпе жизни полезно напомнить,
что всего за несколько поколений до нас в Европе гос-
подствовал присущий аграрной культуре устойчивый,
замедленный образ жизни. Все мы выскочки.
В Англии же в конце XVIII века уже стремительно
росло число прядильных станков, паровых машин, фаб-
рик и угольных шахт. Пока Наполеон добывал себе
и Франции славу в пустынях Египта и степях России,
Англия благодаря производству товаров из шерсти и
хлопка накопила самый значительный излишек во всей
человеческой истории. Когда в 1815 году на континенте
наконец снова установился мир, позиция Англии как
мирового торгового лидера была неоспоримой. Рынком
для ее текстильных продуктов оказался весь мир. Еще
до начала века Лондон стал городом с миллионным на-
селением, в то время как в Париже было лишь около
500 тыс. жителей.
209
Описывая процесс индустриализации, Хекшер под-
черкивает, что изменения были связаны главным образом
с новыми видами используемой в производстве энергии
и проявляли себя в основном в виде роста производи-
тельности: «Впервые в истории силы природы сняли
с плеч человека существенную часть его трудового бре-
мени, предоставив ему тем самым возможность доби-
ваться гораздо большего, чем он мог до сих пор». Это
революционное изменение не могло долгое время
ограничиваться рамками Британских островов.
Наступление научно-технической культуры
В период между 1830—1870 годами научно-техни-
ческая культура настойчиво пробивала себе дорогу в
Европу. Быстрое развитие обрабатывающей промышлен-
ности на континенте было существенно облегчено рез-
кими переменами в транспортных средствах. В начале
XIX века паровой двигатель был установлен как на
пароходе, так и на локомотиве. Начавшийся в 30-е годы
XIX века интенсивный рост железнодорожной сети
изменил характер сухопутного транспорта на конти-
нентах и одновременно полностью преобразил структу-
ру производства. Отныне железные дороги и морские
трассы связали мир во все более плотную сеть транс-
портных и экономических связей.
Рост промышленности в XIX веке сильно зависел от
наличия угля и железа. Уголь использовался в паровых
двигателях и при производстве чугуна, поэтому его добыча
определяла все экономическое развитие. Сходным образом
потребность в чугуне непрерывно увеличивалась из-за расту-
щих масштабов его использования в транспортном строи-
тельстве и в промышленности; рост производства угля
и чугуна непрерывно ускорялся вплоть до первой миро-
вой войны.
Хотя роль главной отрасли переходила в течение
XIX века от текстильной промышленности к тяжелой,
ведущее место среди промышленно развитых стран со-
хранялось за Великобританией. В 1870 г., то есть через
столетие после начала использования парового двигателя,
на ее долю приходилась примерно половина мирового
потребления хлопка, добычи угля и выплавки железа.
XIX век был действительно веком Англии.
Прогресс эволюции приобрел прямо-таки взрывной
характер. Научные открытия и новая технология способ-
210
ствовали быстрому росту производства, но и люди, дви-
жимые стремлением к прибылям, дополнительным дохо-
дам, были полны желания освоить новые изобретения
и новые методы производства. Человечество с помощью
научно-технической культуры достигло наконец стадии
развития, когда постоянное повышение жизненного
уровня казалось обеспеченным. Таким образом, поведе-
ние людей изменилось, а культурная эволюция уско-
рилась.
Научно-техническая культура покоряет мир, начиная
с конца XIX века и по сей день. Это может быть опи-
сано как протяженный процесс со многими измерения-
ми — от телефона, изобретенного в 1876 году, до современ-
ного телевидения, от электролампы, созданной в 1880 году,
до сегодняшних лазеров, от автомобильного двигателя внут-
реннего сгорания 1880 года до современных реактивных
самолетов. Растущая потребность в энергии продвинула
нас от эры угля к эре нефти, отсюда — к использова-
нию в качестве дополнительного источника ядерного
топлива; сейчас мы уже начинаем ориентироваться на
неистощимые источники энергии. Мы можем наблюдать,
как промышленное производство, в котором еще в
1870 году ведущую роль играла Англия, распространи-
лось по всему миру, так что теперь главные центры круп-
ной высокопроизводительной промышленности распола-
гаются в Соединенных Штатах, Советском Союзе и
Японии.
Победное шествие научно-технической культуры,
происходящее во имя прибыли, роста и накопления
излишка, обеспечило нам все большее и большее бо-
гатство. Это накопление излишка имело следствием
бросающиеся в глаза изменения в наших общественных
отношениях и связях. Поскольку устойчивое быстрое
накопление излишка обеспечивалось производством,
менее желанными стали война и грабеж — эти неотъем-
лемые спутники аграрной культуры. Тем самым научно-
техническая культура ведет к утрате людьми интереса
к войнам и веры в их практические выгоды.
Данное описание научно-технической культуры со-
держит черты, которые могут показаться парадоксаль-
ными и почти нелепыми. Если отличительной особен-
ностью нашей современной культуры действительно
является беспрецедентное изобилие всех материальных
благ и освобождение от тягот войны, то можно ли
себе представить лучшее для жизни время? Жизнь
211
должна быть идеальной и щедрой, мы же не чувствуем
себя в безопасности среди этого изобилия. Мы знаем,
что для роста производства необходимо развитие нау-
ки и совершенствование технологии, и в то же вре-
мя понимаем, что они таят угрозу самому нашему суще-
ствованию. Наши представления о собственной научно-
технической культуре противоречивы и хаотичны, и в
этом повинны мы сами. Мы не осознаем себя существа-
ми, порожденными биологической эволюцией и меняю-
щими свое поведение с целью упрочить собственное
существование. Происходящий вокруг нас великий про-
цесс изменения остается таинственным, хаотичным и
угрожающим. Он не может быть объяснен одними техни-
ческими или экономическими факторами, так как дви-
жущей силой этих изменений является человек, стре-
мящийся к упрочению своего существования. Понимание
процесса изменений может строиться только на основе
полного знания о поведении человека.
Как же нам в таком случае понять это поведение?
И что же является действительно существенным для
общего развития нашей культуры? На эти вопросы
важно получить ответ, чтобы иметь возможность кон-
тролировать все ускоряющиеся изменения.
Для этого мы должны обратиться к нашим перво-
начальным основным функциям — добыванию пищи,
размножению, обеспечению безопасности и развитию
информации. Поскольку четыре основные функции лежат
в основе поведения всех живых существ, ускоряющиеся
изменения в поведении человека могут быть объяснены
в первую очередь изменениями в этих четырех функциях.
Здесь я хочу подчеркнуть важность рассмотрения
человеческого поведения в его целостности. Научно-
техническое развитие в рамках культурной эволюции
нельзя понять, изучая лишь достижения науки и техни-
ки. Культурная эволюция есть всегда вопрос изменений
поведения. Поэтому подлинная эволюционная значи-
мость даже самой теоретической науки и самой совер-
шенной техники может быть доказана их влиянием на
изменения в человеческом поведении и может быть по-
нята, только отправляясь от поведения, связанного с
обеспечением пищей, размножением, безопасностью и
информацией.
212
Изменения в способах добывания пищи
В поведении, связанном с добыванием пищи, про-
изошли резкие изменения. Самым значительным ре-
зультатом накопления излишка продуктов была ликвида-
ция постоянного бича человечества — нехватки пищи;
поэтому в эпоху научно-технической культуры нам не
нужно тратить столько усилий на добывание пищи, как
это было в условиях аграрной культуры. Этому освобож-
дению от образа жизни и производства, в котором до-
минирующее место отводилось добыванию пищи, до сих
пор уделялось, по-видимому, слишком мало внимания.
В ведущих странах научно-технической культуры в сель-
ском и лесном хозяйстве занято всего 5—10 процентов
рабочей силы. В Соединенных Штатах Америки, Велико-
британии и Бельгии эта цифра составляет всего 2—3 про-
цента. Доля наличных расходов населения на продукты
питания неуклонно сокращалась и сегодня составляет во
многих странах менее четверти общего дохода.
Что же породило этот излишек продуктов питания,
позволивший сократить усилия на их производство?
Во-первых, средства производства постоянно станови-
лись все более механизированными; во-вторых, с по-
мощью удобрений удалось достичь гораздо более
высоких урожаев. Упряжку волов быстро сменил трак-
тор, а на место скудных источников органических удоб-
рений пришли, по-видимому, неисчерпаемые источники
удобрений искусственных. И все-таки это увеличение
производительности сельскохозяйственного производ-
ства, параллельное росту его объема, стало причиной и
неизменного снижения соотношения между количеством
энергии, извлекаемой из пищи, и количеством энергии,
затрачиваемой на ее производство, вплоть до того, что
теперь количество энергии, получаемой от растений
и животных, всего только в два раза больше затрат энер-
гии на их выращивание.
Таким образом, проблема питания перестала быть
доминирующей в нашем образе жизни и производстве
только за счет колоссальных затрат энергии. И в этом
сегодня основная проблема научно-технической культу-
ры. Возможно ли бесконечное увеличение расходов
энергии?
Мы не должны забывать, однако, что переход к на-
учно-технической культуре только что начался. Большая
часть населения мира добывает пищу с помощью тради-
.43
ционных средств производства аграрной культуры. И по-
скольку смена культур как неизбежное следствие эволю-
ционного развития продолжается, постоянно будет расти
и потребность в энергетических ресурсах. Человечество,
таким образом, создало новую конфликтную ситуацию.
В эпоху аграрной культуры, по крайней мере вплоть
до начала колониализма, эволюционное продвижение
вперед казалось естественным и одинаково доступным
всему человеческому роду. Научно-техническая же куль-
тура, по-видимому, не всем доступна в равной степени.
Поскольку передовые страны сбросили узы ориентиро-
ванного на пропитание образа жизни и производства
с помощью колоссальных затрат энергии, энергия пре-
вратилась в ключевой фактор научно-технической куль-
туры. Однако цена, которую приходится за него платить,
стала непреодолимым препятствием для большинства
других стран, и мы, кажется, достигли такой стадии,
когда успешное движение стран по пути эволюции
зависит от того, насколько раньше других каждая из стран
стала участвовать в дележе имеющихся энергетических ре-
сурсов.
Вопрос, однако, состоит не только в обеспеченности
энергией производства продовольствия. Человек научно-
технической культуры проявил себя как неутомимый
накопитель всех видов излишка. Он направил все ресур-
сы, высвободившиеся из производства продовольствия,
на иные нужды. Возможно, постоянные нехватки в про-
шлом заставили его жаждать материального богатства
и достатка. Научно-техническая культура уже с первых
своих шагов стала культурой товаров потребления,
расточительной в отношении энергии и других природ-
ных ресурсов, и, поскольку производство предметов
потребления связано с обеспечением непрерывного роста
производства и его производительности, мы оказались
в ловушке между сокращающимися энергетическими
ресурсами и упорным стремлением к росту.
Изменения в репродуктивном поведении
Естественно предположить, что с изменением пове-
дения, связанного с добыванием пищи, меняется и наше
репродуктивное поведение. Во всей истории человека
самой жесткой взаимосвязью была взаимосвязь между
числом людей и количеством имеющейся в их распоря-
жении пищи. Из этого следует, что в эпоху научно-тех-
214
нической культуры население постоянно росло. До
1400 года увеличение численности человеческого вида
происходило крайне медленно, и даже в период между
1400 и 1750 годами темпы роста составляли в среднем
всего лишь 0,2 процента ежегодно. Однако в XVIII веке
начался быстрый прирост, который неуклонно продол-
жался в течение 200 лет.
Из табл. 2 видно, что в Китае, который избежал
колониализма, но входил в сферу аграрной культуры,
наблюдалось чрезвычайно устойчивое и быстрое уве-
личение населения. Почти трехкратный рост населения
Китая за полтора века можно рассматривать как дока-
зательство того, что поведенческие изменения, относя-
щиеся к культурной эволюции, служили причиной упро-
чения жизни даже и без использования новейших до-
стижений науки и техники. Однако с конца XIX века
традиционное сельское хозяйство утратило потенциал
дальнейшего увеличения производства; в это время пре-
кратился и рост населения в Китае.
В Европе увеличение темпов роста населения начи-
ная с XVIII века было тесно связано с появлением и
распространением научно-технических средств произ-
водства. Изменение темпа роста населения в Велико-
британии, по крайней мере начиная с 80-х годов
XVIII столетия, было иным, чем в остальных странах
Европы. В это время смертность в Англии начала со-
кращаться устойчиво и такими темпами, что уже в
30-е годы XIX века ежегодный прирост был больше
чем 10 человек на тысячу. В течение XIX века населе-
ние страны выросло почти в четыре раза, несмотря на
то что в этот период почти 10 млн. англичан и ирланд-
цев покинули Европу. К началу XX века Англия уже
сравнялась по численности населения с Францией; Лон-
дон был больше, чем Париж, Берлин и Вена вместе
взятые.
Наблюдавшееся на протяжении XIX века улучшение
питания, первые шаги в борьбе с эпидемиями и меро-
приятия по улучшению санитарных условий совместно
привели уже в конце XIX века к снижению ежегодной
смертности в нескольких странах Западной и Северной
Европы до уровня, составляющего менее чем 20 человек
на тысячу. Поскольку в это же время уровень рождае-
мости оставался везде, за исключением Франции, Шве-
ции и Швейцарии, почти постоянным — свыше 30 чело-
век на тысячу в год,— население Европы в течение
215
XIX века почти удвоилось. Причем это произошло, не-
смотря на то что из Европы на другие континенты во
второй половине XIX века эмигрировали более 50 млн.
человек.
Рост населения в Европе XIX века, составивший вме-
сте с эмигрантами более 200 млн. человек, был наиболь-
шим для человечества как биологического вида за всю
его историю. Однако это оказалось непродолжительным
эпизодом. За снижением смертности последовало паде-
ние рождаемости, и прирост населения Европы в XX веке
составлял всего 5 человек на тысячу ежегодно.
Это устойчивое падение рождаемости знаменует собой
более глубокие, чем это принято считать, изменения в
нашем репродуктивном поведении. Социологическая
литература переполнена описаниями различных «рево-
люционных» изменений, происходивших в XIX и XX сто-
летиях. Однако мы не дали себе труда задуматься над
тем, какие долговременные последствия может иметь
отмеченное изменение в одной из основных человече-
ских функций, не говоря уж о его научном исследова-
нии. Таким образом, динамика нашего воспроизводства
осталась неосознанной, и мы не понимаем естественных
законов, управляющих изменениями в поведении людей
в отношении воспроизводства.
В эпоху культурной эволюции мы все чаще отме-
чаем существование связи между добыванием пищи и
воспроизводством людей, состоящей в том, что количе-
ство продовольствия определяет численность людей.
На протяжении 10 тыс. лет существования аграрной
культуры рождаемость и смертность уравновешивали
друг друга, поскольку количество наличной пищи воз-
растало очень медленно. Однако в условиях научно-
технической культуры прямая связь между этими двумя
основными функциями человека нарушилась. Устой-
чивый прирост излишка продовольствия перестал вызы-
вать соответствующее увеличение численности населения,
ибо теперь человек начал сознательно менять свое по-
ведение в направлении сокращения рождаемости; и
это, пожалуй, самое весомое из имеющихся у нас под-
тверждений того, что ускоряющаяся эволюция предо-
ставляет человеку возможность выбирать совершенно
новые альтернативы поведения, способствующие упро-
чению существования.
Здесь мы должны отметить, насколько различными
с точки зрения эволюции являются две основные пере-
216
менные процесса воспроизводства населения — смерт-
ность и рождаемость. Строго говоря, уменьшение смерт-
ности в результате увеличения производства продоволь-
ствия вовсе не свидетельствует об изменении в поведе-
нии. Для объяснения снижения смертности, связанного
с появлением избытка пищи, достаточно иметь пред-
ставления о борьбе за существование, присущей всем
живым существам. А вот уменьшение смертности в
результате создания системы здравоохранения — это
уже явление, происходящее благодаря культурной эво-
люции, с помощью которой человек еще больше упро-
чивает свою биологическую жизнь, обеспечиваемую
питанием.
Постоянное падение рождаемости зависит от созна-
тельных изменений в поведении и потому, безусловно,
является продуктом культурной эволюции. В XIX веке
практически не существовало медицинских противозача-
точных средств, и предупреждение беременности осу-
ществлялось только взаимными усилиями мужчины и
женщины по их общему согласию; пожалуй, наиболее
распространенным способом контроля за рождаемостью
было прерывание полового акта,
Ввиду такого различия эволюционных характеристик
снижения смертности и падения рождаемости процессы
эти протекали совершенно по-разному. Биологически
обусловленное снижение смертности было относительно
одинаковым по своему характеру и размаху во многих
странах, добившихся резкого увеличения производства
продуктов питания. В противоположность этому созна-
тельно контролируемое сокращение рождаемости в
разных странах происходило в различное время и раз-
ными темпами. Сознательные мотивы, необходимые для
снижения рождаемости в разнообразных условиях раз-
вития научно-технической культуры, проявились, по всей
видимости, по-разному в каждой из стран.
На этом этапе мы не станем рассматривать различ-
ные факторы, относящиеся к попыткам ограничить число
детей, а сосредоточимся только на распространении
падения рождаемости.
Благодаря новым методам обработки демографических
данных мы располагаем довольно надежными данными от-
носительно снижения рождаемости. Европейская статисти-
ка за период с 1750 по 1970 год показывает, что наиболее
значительные изменения в уровне рождаемости имели место
во Франции. Здесь, несмотря на учение католической
217
церкви, рождаемость постоянно падала, пока в 30-е годы
XIX века не стабилизировалась на уровне менее чем 30 че-
ловек на тысячу, а затем к 90-м годам естественный прирост
населения практически прекратился. В этот же период уро-
вень рождаемости в других европейских странах был
несколько иным. Так, в мировом центре производства
излишка, Англии, и в переживающей подъем Германии
рождаемость из расчета на тысячу населения была почти на
10 человек больше, чем во Франции на протяжении почти
всей второй половины XIX века. В отдельных европейских
странах устойчивое снижение наметилось лишь на рубеже
столетий и стало более распространенным лишь после пер-
вой мировой войны. Этот процесс усилился в результате ве-
ликой экономической депрессии, и в 20—30-е годы Европа
стала единым регионом низкой рождаемости. К концу 30-х
годов уровни рождаемости в Европе были наивысшими в
СССР, Румынии и Югославии и наиболее низкими уже не
во Франции, а в Австрии и Швеции.
В разгар нынешнего мирового демографического взры-
ва нам, европейцам, есть над чем поразмыслить. В чем
действительно была суть этих великих перемен в репро-
дуктивном поведении? Как изменения в смертности и
рождаемости влияли на изменение воспроизводства насе-
ления в целом?
Вначале мы должны отметить, что до сих пор нам
было свойственно поразительное отсутствие интереса к
изменениям в структуре нашего воспроизводства. С пе-
реходом к научно-технической культуре, в результате эво-
люционных сдвигов в поведении, как смертность, так и
рождаемость европейцев снизились вдвое по сравнению
с тем, что имело место в эпоху аграрной культуры. Это
повлекло за собой глубокое изменение в нашем образе
жизни. Однако до недавнего времени вопросам народо-
населения уделялось слабое внимание. Такое равнодушие
можно объяснить тем, что наше собственное европей-
ское демографическое развитие не вызывало проблем. По-
скольку в последние десятилетия рождаемость и смерт-
ность снижались параллельно, в целом картина роста
населения выглядела обманчиво благополучной.
Однако наше эгоистическое равнодушие помешало нам
увидеть общие тенденции в развитии мирового населения.
В конце второй мировой войны мы почти не имели
представления о том, что в целом происходит в области
воспроизводства человечества как вида. Приближающиеся
великие перемены оказались скрытыми от нашего взгляда.
218
Например, Хекшер, описывающий промышленное развитие
в период с 1750 по 1940 год, приводит такую демографи-
ческую картину Европы: «Увеличение населения, проис-
шедшее в описываемый мною короткий период времени,
остается редким исключением; не следует ожидать, что
породившее это исключение совпадение уникальных
обстоятельств сможет повториться». Хекшер ошибался, но
ошибемся и мы, если будем считать демографический
взрыв в Азии, Африке и Латинской Америке явлением
уникальным. Неужели мы забыли, что когда 100 лет
назад англичане и 80 лет назад немцы имели ежегодный
прирост 15 человек на тысячу, европейцы находились на
той же стадии своего репродуктивного поведения, на ко-
торой сейчас находится большинство человечества, т. е.
когда в поле зрения оказывается только сокращение
смертности?
Мы, кажется, начинаем наконец понимать динамику
репродуктивного поведения, осознавать, что его изменение
всегда происходит в одинаковом порядке: сначала сни-
жение смертности, затем сокращение рождаемости. Эво-
люционный переход к научно-технической культуре по-
этому неизбежно предполагает прежде всего снижение
смертности, причем такое, которое затронет все население
Земли. Европейцы, таким образом, просто снизили смерт-
ность на 50—100 лет раньше азиатских и африканских
народов.
В Европе период, отделяющий снижение смертности
от сокращения рождаемости, был непродолжительным —
в среднем всего, может быть, 50 лет. Ключевой вопрос
мирового демографического развития заключается в том,
насколько продолжительным на этот раз будет период
между снижением смертности и падением рождаемости,
ибо до тех пор, пока не наступит устойчивое снижение
рождаемости, население земного шара будет расти.
Изменения в поведении
по обеспечению самозащиты
С углублением изменений в нашем поведении, происхо-
дящем по мере продвижения вперед, мы обнаружили, что
находимся в конфликте, во-первых, со своим собственным
видом, во-вторых, с окружающей средой, и эти конфликты
требуют от нас, чтобы мы изменили свое защитное пове-
дение.
219
В период научно-технической культуры человечество
продолжало защищать себя от насилия и смерти. Но
нынешнее ускорение изменений породило угрозы и опас-
ности нового типа, которые требуют выработки новых
форм защитного поведения.
Присущий научно-технической культуре капиталисти-
ческий способ производства с его погоней за прибылью
служил побудительной причиной нашего поведения, и мы
находились в постоянной готовности преобразовывать
наше поведение с целью получения все новых прибылей,
процентов и дополнительных доходов. Такой способ
создания прибылей и излишка не мог обходиться без
суровой и все усиливающейся конкуренции. И сегодня эта
неослабевающая конкуренция превратилась для нас в
постоянную угрозу.
Мы, однако, не сдались на милость капиталистической
конкуренции, а построили социальную систему, способную
всевозможными способами обезопасить наше существова-
ние. Изначальный капиталистический способ производства,
сутью которого является стремление к росту, и наша
ориентирующаяся на человека социальная система, следо-
вательно, связаны между собой и дополняют друг друга.
Их тесная взаимосвязь оставалась незамеченной и плохо
понятой. Идеологические конфликты и фрагментарность
научных интересов мешали нам разглядеть, что основан-
ный на росте способ производства и обеспечивающая
сотрудничество общественная система выросли из все тех
же жизненно важных основных функций. Подобно тому
как кочевое племя было оправданной формой социальной
организации для добывания пищи и обеспечения защиты в
условиях охотничье-собирательской культуры, так же и
ориентированный на рост способ производства и основан-
ная на сотрудничестве система общественного устройства
неразрывно слились в научно-технической культуре.
Великие поведенческие изменения, связанные с обра-
зованием основанной на сотрудничестве общественной си-
стемы, происходили почти непроизвольно. Ранние этапы
капиталистического способа производства характеризова-
лись свободной рыночной экономикой и политикой свобо-
ды частного предпринимательства. Свободная рыночная
экономика полностью и исключительно регулируется день-
гами и получением прибыли. Поэтому необходимо, чтобы
все факторы производства имели свободно колеблющу-
юся рыночную цену. Требовалось, чтобы люди все время
гнались за максимальными прибылями и доходами, высту-
220
пая в качестве предпринимателей и рабочих. Требовалось,
чтобы государственная политика избегала вмешательства
в происходящее на свободном рынке. В самом крайнем
выражении необходима была свободная международная
торговля, при которой самая низкая цена на зерно на
мировом рынке определяла бы минимальную повременную
заработную плату рабочего.
С моей точки зрения, Карл Полани является соци-
альным мыслителем, наиболее ярко показавшим, что сво-
бодная рыночная экономика есть полностью непригодная
гипотетическая модель человеческого поведения. Он вы-
двигает тезис, согласно которому саморегулирующийся
рынок представляет собой чистейшую утопию, подчерки-
вая, что подобный общественный институт не смог бы
существовать в течение сколько-нибудь длительного вре-
мени, не уничтожив человеческую и природную субстан-
ции общества; он бы физически истребил людей и пре-
вратил бы окружающую среду в пустыню. Общество
неизбежно предприняло меры самозащиты.
По мысли Полани, коренной ошибкой в философии
свободного рынка является включение в факторы произ-
водства человека, земли и денег. Ничто из этого не
создано для продажи. Описание труда, земли и денег как
товаров представляет собой полную фикцию. Труд и
земля являются не чем иным, как людьми, составляющими
любое общество, и естественной средой, в которой оно
существует. Включать их в рыночный механизм — значит
подчинять саму субстанцию общества законам рынка.
Логическим следствием этого является то, что Полани
отрицает существование как свободной рыночной эконо-
мики, так и вечных экономических законов, представ-
ляющих собой ее часть. Поскольку производственная
деятельность в основе своей есть всегда взаимодействие
человека с природными ресурсами, так называемое эко-
номическое поведение человека в рамках капиталисти-
ческого способа производства ни в коей мере не остается
неизменным в силу действия экономических законов, а
напротив, меняется, как и все человеческое поведение.
В частности, поведение человека в капиталистическом
производстве менялось, поскольку с помощью общества
человек защищал себя от порождаемых капитализмом
опасностей.
Полани видит в современном социально-экономическом
развитии гигантское двойное движение: расширение ры-
ночной организации в отношении настоящих товаров
221
сопровождалось ее ограничением в том, что касается то-
варов фиктивных. В то время как, с одной стороны, рынки
распространились по всей земле и количество товаров
выросло до невероятных размеров, с другой стороны, от-
дельные политические и иные меры, сдерживающие воздей-
ствие рынка на труд, землю и деньги, превратились в систему
могущественных институтов. Общество защищало себя от
опасностей, возникающих со стороны саморегулирующейся
системы.
Возможно, при рассмотрении современного социаль-
ного развития как примера, относящегося к защитному
поведению, наши благородные цели будут выглядеть до-
вольно банально. Ведь мы восклицали «свобода, брат-
ство и равенство!», когда переходили от тирании к демо-
кратии, и с тех пор эти же принципы всегда и во всем
являются для нас путеводными. Но может быть, не так
уж и важно, какими словами мы называем те или иные
вещи. Гораздо важнее понять характер и сущность пере-
мен. Точка зрения Полани, вне всякого сомнения, облег-
чает понимание социально-экономических изменений. За-
щищая себя от капиталистической рыночной экономики
как способа производства, стремящегося к росту, мы дос-
тигли невиданных доселе масштабов солидарности.
Это развитие защитного поведения также началось в
Англии и, распространяясь отсюда, стало глобальным
процессом. Оно начиналось как защита трудящимися
своих прав, но затем переросло в социальную политику и
стало носить все более и более общий характер. Профессио-
нальное и политическое рабочее движение было движущей
силой развития защитного поведения, в ходе которого с по-
мощью парламентов государство и его институты власти
стали исполнителями желаний граждан. Этот переход
государства на службу нам, гражданам, представляется
одним из величайших чудес нашего времени. Мы больше
не подданные государства, мы стоящая за ним решающая
власть.
Процесс обеспечения защиты был особенно далеко
идущим на многих уровнях и никоим образом не
ограничивался защитой труда и граждан. Поскольку риск
и опасности, присущие свободной рыночной экономике,
проистекают прежде всего из изменений и неожиданно-
стей, связанных с обострением экономической конкуренции,
вполне понятно, что и предприятия, т. е. основные еди-
ницы рыночной экономики, стараются защитить себя от
потерь. Оптовые торговые предприятия ранних стадий
222
капитализма постепенно трансформировались в современ-
ные банковские и страховые организации, с помощью
которых смягчаются последствия всевозможных непредви-
денных случайностей.
Не вызывает сомнений, что при капиталистическом
способе производства необходимы мощные внутренние и
внешние системы защиты для того, чтобы мы могли
выжить и приспособиться к нему. Все современные поли-
тические идеологии, по существу, единодушно признают
наличие проистекающих от капитализма опасностей. Уже
с 20-х годов нашего века рыночная экономика и неограни-
ченная свобода частного предпринимательства в их первона-
чальном виде перестали быть принципиальной целью разви-
тия. Вместо этого консервативные идеологи повсеместно
старались хотя бы притормозить любые тенденции к об-
щественному контролю и управлению рыночной экономи-
кой. Социализм поставил своей целью изменить рыночную
экономику таким образом, чтобы производство контролиро-
валось и управлялось демократическим обществом. Через
социал-демократию это нашло свое воплощение в политике
постепенных реформ в странах с многопартийной систе-
мой; в странах с планируемой экономикой и однопартий-
ной системой устанавливается коммунистический социа-
лизм, при котором средства производства находятся в кол-
лективной собственности.
Однако нет сомнения, что до сих пор в производствен-
ных методах научно-технической культуры капиталисти-
ческие черты преобладают над социалистическими, да и
сами социалистические государства восприняли капита-
листический стимул прибыльности. Прибыль выдвигается
как одна из целей экономического роста в условиях
планового хозяйства. Наша научно-техническая культура
всегда зависела от роста. Сотрудничество как часть про-
цесса обеспечения безопасности не ограничивается наци-
ональными границами, ибо одним из свойств научно-
технической культуры оказалась ее возрастающая интер-
национальность, и не только в традиционной сфере тор-
говли.
В результате мировых войн появились Лига Наций и
Организация Объединенных Наций. Для того чтобы преду-
преждать войны, государства стали действовать совместно,
и сегодня целью международного сотрудничества является
защита не только от войн, но и от голода, болезней,
безработицы, деградации среды обитания и чаще всего от
риска, проистекающего из экономической конкуренции.
223
В результате социально-экономического развития госу-
дарства превратились в совместные экономические пред-
приятия своих граждан, и вследствие этого они ожесто-
ченно конкурируют друг с другом. Во избежание новых
проблем регулирование этой конкуренции, по-видимому,
требует еще большего сотрудничества между странами.
В условиях международной конкуренции освободивши-
еся колониальные страны оказываются довольно беспо-
мощными. В своем поведении, связанном с воспроизвод-
ством и самозащитой, страны Азии, Африки и Латинской
Америки на несколько поколений отстали от евро-амери-
канцев. Хотя это и естественно, такой временной разрыв
в условиях ускоряющегося характера научно-технического
развития ставит перед международным сотрудничеством
дополнительные требования. Как мы уже видели, новые
страны платят за свое эволюционное отставание высокую
цену, так как импортируемая ими энергия обходится им
дороже, чем нам на соответствующей стадии нашего раз-
вития, и такого рода проблемы будут углубляться и
становиться более частыми по мере ускорения эволюции.
Евро-американцы не могут оставаться безучастными
наблюдателями их усилий и ожидать, что они удовлетво-
рятся повторением известных европейских этапов феода-
лизма, колониализма, капитализма, индустриализма, науч-
но-технической культуры. Во времена колониализма и
капитализма в Европе теперешние новые государства были
лишены возможности даже небольшого накопления из-
лишка, который, как показывает поведенческая история
человечества, является основой эволюции.
Идет уже третье десятилетие сотрудничества с новы-
ми странами в целях их развития, однако мы все еще
уделяем для помощи и ускорения развития этих стран
менее чем полпроцента нашего растущего национального
продукта в год. Тем временем разрыв в уровне развития,
обусловленный эволюционным отставанием, не сокраща-
ется, а увеличивается. Земля, истощенная и отравленная
в результате эксплуатации десятью поколениями, вряд ли
может обеспечить излишек, необходимый для дальнейшей
эволюции. Фонды помощи развивающимся странам не
обеспечивают этого излишка. В новых государствах так
же, как это было в старых, производство, обеспечиваю-
щее рост, и общественную систему, обеспечивающую
безопасность, можно построить только на основе изме-
нений в поведении их граждан.
В 1944 году Полани указал, что труд, деньги и земля
224
постоянно нуждаются в защите от капиталистической
погони за прибылями. Теперь, четыре десятилетия спустя,
перед капиталистическими странами неизменно стоят
проблемы безработицы и неустойчивости валют; охрана
природы выросла в серьезнейшую международную пробле-
му. Мы, люди научно-технической культуры, испокон века
занимавшиеся самозащитой, только сейчас предпринимаем
первые шаги по охране природы.
Схематический обзор успехов человечества
Ускоряющиеся великие перемены становятся ясными
и понятными. Изменения в основных функциях порожда-
ют мощную цепную реакцию естественных событий. Сна-
чала переход от добывания пищи к производству ее из-
лишка привел к уменьшению смертности и устойчивому
росту населения. Затем основанный на росте способ про-
изводства с заключенными в нем факторами риска выну-
дил нас искать защиту в более действенном сотрудниче-
стве друг с другом. Современный успех человечества
является, таким образом, естественным процессом, в ко-
тором растущее число людей использует возрастающее
количество природных ресурсов в рамках постоянно
усложняющейся общественной системы. Больше вещей
для большего числа людей через большее сотрудничество.
Нет ли здесь чего-то в корне неправильного? Подоб-
ный ускоряющийся естественный процесс не может про-
должаться бесконечно в пределах такого ограниченного
пространства, как Земля, не ввергая при этом людей,
несмотря на все их старания обеспечить самозащиту, в
бездну неразрешимых проблем.
Итак, у наших сегодняшних успехов шаткое основание.
Поскольку информация является отправным пунктом
и предпосылкой нашего поведения, тот факт, что успех
человечества рискует оказаться преходящим, можно от-
нести за счет несовершенств нашего информационного
развития. Наше движение вперед в прошлом было тесно
связано с развитием информации, а значит, будущие успе-
хи зависят от понимания. Если наш биологический вид
исчезнет, то только из-за отсутствия необходимого по-
нимания.
Исключительные личности, такие, как Исаак Ньютон
и Альберт Эйнштейн, открыли нам великие тайны приро-
ды, и мы научились все более широко ее эксплуатировать.
Однако чего-то нам все еще не хватает. Мы не научились
225
8-730
познавать себя. Нам не хватает смирения признать, что
мы один из видов среди многих других живых существ.
Мы пытались защититься от риска, порождаемого
нашей жаждой богатства, с помощью социальной системы,
основанной на равенстве, т. е. политическом равенстве.
Но этого недостаточно. Биологическое равенство еще
важнее для нашей защиты, чем равенство политическое.
Только осознав свое место среди других многочисленных
видов, мы сможем оценить свои пределы и возможности.
Изменения в информационном развитии
Поскольку изменениям в основных функциях всегда
предшествуют изменения в информации, очевидно, что
такие изменения должны были произойти сначала в Анг-
лии, а затем, в XIX веке, во всем евро-американском мире.
В этом информационном развитии одним из факторов был
обмен информацией между индивидами. Вначале он со-
вершался преимущественно в устной форме, пока пись-
менность не обеспечила нас коллективной памятью, ко-
торая затем в виде печатных книг распространилась сре-
ди огромного числа людей. Развитие нашей информации
почти всегда основывалось на обучении, а оно стало го-
раздо более систематичным благодаря письменности и
книгопечатанию. Научные исследования стали играть все
большую роль в сборе информации в виде системы за-
конов, основывающихся на точных измерениях и экспери-
ментах в процессе изучения Земли, человека и его пове-
дения.
До формирования научно-технической культуры ин-
формационное развитие сдерживалось узостью границ в
передаче информации. Хотя обучение в университетах
началось еще до книгопечатания, условия для развития
информации имелись главным образом в узком кругу
церкви, двора и поместья, другими словами, в тех местах,
куда поступал скудный излишек, производимый аграрной
культурой. Информационная система эпохи феодализма
была столь же негибкой и ограниченной, как и его ме-
тоды производства, и использовала лишь самую малую
часть человеческого потенциала.
Зарождение и распространение научно-технической
культуры следует рассматривать как мощную мобилиза-
цию и ускорение информационного развития человечества,
и нам следует задаться вопросом: почему оно произошло
226
в Англии, а, скажем, не во Франции эпохи Вольтера и
Руссо?
Об Англии неизбежно думаешь как о родине первых
в мире капиталистов и создателей прибавочной стоимости,
о стране, где излишек стал впервые накапливаться у ре-
месленников, торговцев и моряков, участвовавших в его
производстве и сохранении, и я уверен, что мобилизация
информации и ее превращение в поведенческие изменения
могут быть в значительной степени объяснены исключи-
тельно благоприятными условиями эволюционного разви-
тия. Люди создавали новые поведенческие альтернативы
и экспериментировали с ними, так как это давало возмож-
ности получить выгоды на местном рынке труда и това-
ров. Превращение наблюдений и опыта в изменения в по-
ведении было здесь более легкой и более доходной за-
дачей, чем где-либо еще.
Представляется, что мы в нашей научно-технической
культуре склонны преувеличивать значение, которое имеет
для происходящих с нами эволюционных перемен эзо-
терическое научное знание. С давних пор мы стремились
к знаниям, науке, истине и поклонялись им во имя истины
как таковой. Процесс фрагментации, разделения знания
и наук усилился в результате нашего нежелания признать,
что критерием надежности знания является его способ-
ность быть испытанным на практике, а критерий его цен-
ности состоит в его практической пользе. Только после
того, как будет понято значение практической проверки
и оценки знаний, его способность превращаться в поведение
станет фактором, который объединит науку с происходя-
щим в наши дни процессом развития информации. Однако,
даже объединившись для достижения практических целей,
информационное развитие и наука ни в коей мере не обре-
тут монополии на управление нашим поведением.
На примере Англии XVIII века можно видеть это раз-
нообразное информационное обеспечение эволюционных
изменений. «Начала» Исаака Ньютона были опублико-
ваны в 1687 году, индустриализм же как их практиче-
ское воплощение начался позднее. Изобретатели пря-
дильной машины и мюль-машины были практичными
людьми, стремившимися к барышам и не слишком обре-
мененными образованием. Однако создание паровых
машин и применение тепловой энергии — этот первый ре-
волюционный сдвиг в сторону научно-технической куль-
туры — явились уже результатом систематического при-
менения методов и достижений науки.
227
8*
Происходившие в XIX и XX веках взрывоподобные
перемены в основах информационного развития соответ-
ствуют изменениям в поведении человека в области до-
бывания пищи, воспроизводства и самозащиты. Посколь-
ку умение извлекать пользу из информации является,
по-видимому, одной из характерных черт эволюционного
прогресса, понятно, почему при научно-технической куль-
туре постоянно совершенствуется образование.
Во времена, когда Гёте пошел в школу, наверное,
лишь 5 процентов населения мира умело читать и писать,
что составляло в общей сложности около 40 млн. человек.
Сейчас, возможно, около половины населения Земли,
примерно 2 млрд, человек, учились в школе и владеют при-
обретенными там навыками. Опять-таки можно задумать-
ся, как давно произошли эти изменения. В целом чело-
вечество научилось читать только в XX столетии. А раз
мы только что осилили азбуку, стоит ли удивляться, как
мы еще не доросли до таких сложных вещей, как умение
воспринимать самих себя в качестве части единого це-
лого — человечества. Тем не менее систематическое обу-
чение и образование распространяются все шире. Сегодня
в мире столько же студентов университетов, сколько было
грамотных людей во времена Гёте. Сегодня почти 6 про-
центов общей стоимости мировой продукции тратится на
образование, а в наиболее развитых промышленных стра-
нах 4 человека из 100 заняты наукой.
Изменения в области информации никоим образом не
ограничиваются образованием и научными исследования-
ми. Через средства массовых коммуникаций — газета,
радио, телевидение — весь мир может получать одну и
ту же информацию почти одновременно. Применяя элект-
ронные информационные системы, мы приблизились к та-
кому этапу, когда вся публикуемая в мире информация
сможет быть выражена в сжатой числовой форме и станет,
как предполагается, общим достоянием, доступным каж-
дому. Таким образом, осуществится прекрасная эволю-
ционная мечта Тейяра де .Шардена — образуется «но-
осфера» обволакивающая мир и объединяющая челове-
чество. Любая информационная система, однако, принад-
лежит только тем, кто в ней разбирается, следовательно,
в настоящее время нам еще далеко до этого этапа,
ибо сейчас, как никогда прежде, становится понятным,
что ускоряющаяся эволюция явно покровительствует
пионерам и ущемляет отставших. На промышленно раз-
витую, меньшую часть мира сейчас приходится 95 про-
228
центов мировых затрат на науку и технику, тогда как
страны, лишь идущие по пути индустриализации, до-
вольствуются оставшимися пятью. Общая структура ин-
формационного развития сейчас такова, что разрыв между
странами расширяется, и, пока сохраняется такое поло-
жение, невозможно уменьшить разногласия и конфликты.
Изменения в видоспецифичных
характеристиках поведения
Как в период научно-технической культуры изменилось
видоспецифичное поведение человека?
Из восьми выделенных мною характеристик, несомнен-
но, менее всего изменились религия и искусство, и религия
даже менее, чем искусство,— стремление человека с по-
мощью религии обрести мир, спокойствие и бессмертие в
общем хаосе и быстротечности жизни все еще сохраня-
ется. Пусть наука и подорвала основы различных рели-
гиозных учений, пусть наши ценности стали секуляри-
зованными, а наши общественные системы более спло-
ченными, ограничив тем самым роль церкви, все-таки во
всех странах религия продолжает влиять на поведение
людей, поддерживая традиционное миропонимание. По-
хоже, что в последнее время, когда выявилась общая угро-
за существованию человечества, влияние религии даже
усилилось.
В нашу материалистическую эпоху не ослабло и стрем-
ление к красоте, выражающее себя в искусстве, хотя
само оно и изменилось. Когда искусство перестало быть
достоянием узкого круга и вышло на массовую орбиту,
оно и в музыке, и в литературе, и в театре, и в живописи,
и в архитектуре изменило свои выразительные средства.
Натиск научно-технической культуры наложил свою пе-
чать и на произведения современного искусства. Однако
стремление к красоте, ясности и гармонии, по-видимому,
настолько прочно укоренилось в нашей информационной
системе, что наши представления о прекрасном остались
во многом вечными и неизменными. Погоня научно-тех-
нического человека за изобилием материальных благ не
мешает ему наслаждаться бессмертными творениями
Праксителя и Леонардо, Шекспира и Моцарта. Религия
и искусство бросают вызов времени.
Язык как средство коммуникации чутко отражает из-
менения, происшедшие в нашем информационном разви-
тии. Напомним, что Моно охарактеризовал коммуникацию
229
при помощи символов как выбор, появившийся перед
человеком на начальной ступени эволюции, который, бу-
дучи сделан, открыл принципиально новые направления
эволюции. Культурная эволюция как процесс изменения
всегда зависела от коммуникации, которая сейчас участ-
вует во всем, что относится к человеческому поведению.
В научно-технической культуре человек, даже не осозна-
вая этого, постоянно выступает одновременно как объект
и как субъект коммуникации.
В прежних культурах социальное взаимодействие и
обмен знаниями и опытом были ограниченны. На протяже-
нии своей жизни человек мог разговаривать и обменивал-
ся мыслями с несколькими десятками, может быть,
сотнями людей, и это был предел его общения. При совре-
менной технике мы являемся частью огромной общей ком-
муникационной системы, напряженной, расширяющейся и
усложняющейся с каждым днем. Мы еще не осознали
важности этих глубоких перемен.
Что значит для развития информации и человеческого
поведения тот факт, что для детей первым окном в мир
зачастую становится телевизионный экран, перед которым
миллионы ребят проводят столько же времени, сколько
и в классах? Насколько важно для использования научных
знаний то, что их результаты могут теперь в полном
объеме передаваться по системам коммуникации? Или
тот факт, что при написании этой книги я смог получить
почти все, что было опубликовано в разных странах на
тему о человеческом поведении?
Развитие коммуникации не должно по крайней мере
служить препятствием для информационного развития
или последовательного развития нашего поведения. Наши
коммуникационные средства гибко служат человеку неза-
висимо от того, как он намерен изменить свое поведение.
Семейные отношения между мужчиной и женщиной
до некоторой степени утратили свое прежнее значение как
созданные преимущественно для функции размножения.
Благодаря снижению детской смертности и сокращению
рождаемости последняя беременность у женщин сейчас
наступает приблизительно на 10 лет раньше, чем в XIX
веке. Большинство женщин репродуктивного возраста в
наши дни работают вне дома, и как мужчины, так и
женщины больше, чем прежде, находятся вне круга
семьи, что, возможно, повлияло на прочность брачных
связей и увеличило число разводов. Однако независимо от
происшедших перемен созданная биологической эволю-
230
цией нуклеарная семья сохранила свою естественную роль
основной единицы человеческой социальной системы.
Хотя на индивидуальном уровне и любовь, и сек-
суальные связи приобрели большую свободу, на уровне
общества конкретные изменения сделали социальную
жизнь более сплоченной. В некоторых наиболее развитых
странах социальная и социально-политическая системы
связали их граждан в общество благосостояния, берущее
на себя ответственность за все внешние факторы риска.
В конечном счете рост солидарности есть часть культур-
ной эволюции. Пробуждение международной солидарности
произошло в последние несколько десятилетий. Похоже,
однако, что до сих пор возросший и принявший глобаль-
ный характер обмен информацией побуждает страны
заботиться больше о своих собственных национальных
интересах, нежели об общих интересах всех стран.
Конкуренция, борьба за власть и война как свойства
поведения вознеслись на гребне эволюции. С ускорением
темпов культурной эволюции происходит что-то вроде
обострения жажды власти. Как биологический вид мы
испытываем большее стремление соревноваться и одоле-
вать, чем когда-либо в прошлом. Наблюдение за про-
исходящей конкуренцией и борьбой за власть, кажется,
показывает, что в нашем эволюционном процессе основы
для изменений стали более широкими и демократич-
ными. Пока медленно растущий излишек попадал только
в руки правителей, церкви, военачальников, помещиков и
купцов, конкуренция и борьба за власть тоже замыкалась
в этом сравнительно узком кругу. Научно-техническая
культура вовлекла в борьбу за личное продвижение и
успех более широкие массы. Когда граждане осознали,
что государство черпает свое могущество в народе, они
сами стали требовать обеспечивающих их жизнь пере-
мен и действовать во имя их достижения.
Следовательно, как граждане, мы сами участвуем в
создании столь характерной для нашего времени лихора-
дочной атмосферы конкуренции и погони за властью. Мы
можем достичь и сохранить высокий статус и власть в
политике, экономике и других сферах только путем оже-
сточенной конкуренции. Поскольку наверху есть место
лишь для немногих из тех, кто алчет власти, мы соз-
даем все новые и новые сферы, в которых можно до-
биться положения и признания. И конкуренция, в кото-
рой мы участвуем на протяжении всей жизни, и все
усложняющаяся организация общества являются выраже-
231
нием нашей активности в отношении этого связанного
с властью аспекта научно-технической культуры.
Насилие и война сейчас неизменно вступают в про-
тиворечие с целями нашего поведения. Накопление и
вспышки индивидуальной агрессивности, по-видимому,
являются неизбежным продуктом жестокой конкуренции
и интенсивных перемен. Никакие усилия в области вос-
питания и образования не в состоянии справиться с
элементами насилия, присутствующими в поведении ны-
нешней молодежи. Но коллективное насилие, война,
бесспорно, теряет свое значение альтернативного пове-
дения. Две мировые войны, приведшие к падению коло-
ниализма, уходят все дальше в прошлое. Время от вре-
мени еще вспыхивают локальные войны, продолжается
гонка вооружений, но тем не менее война становится
пережитком в системе поведения эпохи научно-техничес-
кой культуры.
Война отступила, так как она стала помехой эволю-
ции. В свое время римляне получили реальную выгоду
от добычи, которую Цезарь привез из Галлии, и благо-
даря этому упрочили свое существование. А кто выиграл
от войны 1939—1945 годов? Чье существование она
укрепила? Мы все признаем и понимаем, что времена
войн прошли. Мы больше никого не можем покорить
или что-нибудь выиграть от войны. Тем не менее мы
все еще боимся друг друга, на нас наводит страх оружие,
находящееся в распоряжении других. Поэтому мы все
вовлечены в гонку вооружений. Война все еще держит
нас в плену страха.
В этом контексте я хочу подчеркнуть лишь то, что
я считаю имеющим величайшую эволюционную значи-
мость для современного поведения в сфере экономики
и в общественной системе. Это, во-первых, наш ориенти-
рованный на рост способ производства и, во-вторых, ме-
няющийся характер нашей общественной системы.
Независимо от того, капиталистической или социали-
стической является наша общественная система, мы все
приняли основанный на росте способ производства. Это
неизбежно привело нас к ситуации, в которой, при уве-
личивающемся использовании природных ресурсов, мы,
и социалисты, и капиталисты, вынуждены преодолевать
новые проблемы, требующие совместных решений и дей-
ствий. Поскольку стратегия роста и возрастающее исполь-
зование природных ресурсов могут автоматически переме-
стить центр внимания с националистических позиций к
232
международному принятию решений, наши общественные
системы будут находиться в состоянии постоянного изме-
нения.
Всякий поборник капитализма или социализма не дол-
жен отказывать себе в удовольствии вспомнить, что пред-
ставляли собой евро-американские система производства и
общество сто лет назад. Возможно, это бы умерило нашу
преданность существующим системам и заставило понять,
что и они невечны. Когда человек научно-технической
культуры в конце концов осознает себя продуктом при-
роды, существом, обладающим разумом, и в результате
этого приведет свои основные функции в постоянное соот-
ветствие с природой, тогда, наверное, современный капи-
тализм и современный социализм станут безвозврат-
ными реликтами прошлого.
Ничто не может остановить прогресс науки и техники.
Завоевания культурной эволюции явственным образом ба-
зируются на прочных завоеваниях науки и информации,
мастерства и техники. Поскольку сила, движущая вперед
науку и технику, не иссякнет, сам человек с его способ-
ностью к ускоряющимся перестройкам поведения не
может быть непреодолимым препятствием научному про-
грессу.
Описанные мною видоспецифичные характеристики по-
ведения людей менее пригодны для освещения общих черт
научно-технической культуры, чем для описания более
ранних периодов, так как они, как представляется, срав-
нительно мало объясняют глубокие изменения, происшед-
шие в ходе культурной эволюции. Разумеется, они пред-
ставили для поведения человека более широкий простор,
но соответствующие поведенческие изменения могут быть
поняты и объяснены прежде всего как изменения в основ-
ных функциях, когда стремительное развитие информации
заставило добывающее пищу, размножающееся и ищущее
безопасности человечество предпринять быстрые меры для
обеспечения своей жизни. В этом суть процесса уско-
рения.
В этом, как кажется, и состоит парадокс. Почему
основные функции приобрели особое значение именно
сейчас, когда мы, казалось бы, все дальше и дальше отсто-
им от нашего животного происхождения? Не должны ли
стать более важными наши уникальные человеческие
свойства?
Причиной возрастающего значения основных функций
является, на наш взгляд, то, что сейчас на всех фронтах
233
нашего взаимодействия с природой мы приближаемся
к той точке, где мы столкнемся с теми же ограниче-
ниями, что и все живые существа.
Наши уникальные человеческие качества вывели нас
на новый эволюционный путь — путь культурной эволю-
ции. Наш успех сейчас возвращает нас к проблеме, пе-
ред которой оказываются все природные существа, как
только они заполняют свою экологическую нишу: как
дальше существовать в этой нише. Нашей нишей сейчас
является, по существу, весь мир, и мы ее заполнили.
Человечество несет парадокс в самом себе. В ходе эво-
люции мы достигли невиданной свободы выбора, но при
этом не оторвались от фундамента основных природных
функций, и потому мы должны относиться к себе как к
живым созданиям среди других таких же созданий.
Прежде чем попытаться разобраться в том, как воз-
можно достичь устойчивого и естественного управления
нашими основными функциями, я постараюсь более под-
робно рассмотреть конфликты в нашей культуре.
11. НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА
КАК МИРОВАЯ КУЛЬТУРА
Мы проследили три стадии в поведенческой истории
человечества. Когда мы были собирателями и охотниками,
не производящими излишка и не имеющими постоянных
шансов на успех, нас было меньше 10 миллионов.
Десять тысяч лет назад мы научились выращивать
растения и животных для получения пищи и энергии
и стали медленно накапливать излишки; в эпоху аграр-
ной культуры нас было 200 миллионов.
Двести лет назад мы научились использовать энер-
гию ископаемого топлива и перешли к быстрому произ-
водству материального излишка; сейчас нас уже пять
миллиардов.
Все три стадии истории до сих пор сосуществуют в
рамках нашего биологического вида: добрая треть людей
достигла стадии научно-технической культуры, большин-
ство продолжает существовать на стадии аграрной куль-
туры, а незначительное меньшинство еще остается соби-
рателями и охотниками.
Что же будет дальше?
Мудрец из Нишапура Омар Хайям написал в XII веке
четверостишие:
Приход наш и уход — без смысла и без цели:
Откуда мы пришли, куда уйдем отселе?
В вине не лучше ль утопить вопрос,
Который мудрые осилить не сумели?
Если 900 лет назад мы ощущали отсутствие цели как
тяжкую бессмысленность существования, как можем мы,
находясь на вершине научно-технической культуры, при-
мириться с темной неопределенностью нашего буду-
щего? Если сегодня легче и проще совершить путешест-
вие на Луну, чем заглянуть в 2050 год, то не является
ли это указанием на то, что интеллектуальная специали-
зация — этот избранный человечеством путь, исключаю-
щий другие,— ведет нас к исчезновению?
235
Здесь я снова должен отметить, что историки и со-
циологи не могут ответить на вопрос о том, каков даль-
нейший путь человеческой истории, поскольку они не
пытаются найти закономерности в прошлом. Я же, созда-
вая биологическо-социологический синтез, не могу укло-
ниться от ответа на него, так как, если предложенная
мною модель закономерностей нашего поведения в прош-
лом действительно работает, с ее помощью следует объяс-
нить и будущее поведение людей. Мы надеемся, что
жизнь человечества продолжится.
Мы попросту будем эволюционировать дальше и ме-
нять наше поведение, продолжая играть нашу роль аван-
гарда эволюционного процесса. Таким образом, наше бу-
дущее полностью зависит от того, научимся ли мы приспо-
сабливать наши основные функции к этому великому
природному процессу. Мы будем по-прежнему стремиться
к улучшению жизни, и усвоенная нами информация будет
направлять изменения в нашем поведении. Быстрое накоп-
ление излишка предоставит нам новые альтернативы поведе-
ния. Ход нашей эволюции будет по-прежнему зависеть от
изменений в поведении индивидов, человеческих обществ и
стран. Но какова же будет эта эволюция?
Не следует забывать, что культурная эволюция есть
процесс, общий для всего человеческого вида, и, подобно
тому как прежде весь мир обучился выращиванию расте-
ний и животных, изменения, порождаемые научно-техни-
ческой культурой, будут восприняты всем видом. Изме-
нения распространятся от наиболее развитых в научно-
техническом отношении стран на наименее развитые
аграрные страны. Эксплуатация природных ресурсов будет
все больше зависеть от техники и науки. Наша молодая
научно-техническая культура должна в эволюционном
смысле развиваться. Миллиарды рабочих и потребителей
будут стремиться получить дополнительные доходы и
больше товаров; применение в производстве достижений
науки и техники по крайней мере в ближайшее время
обеспечит стабильное накопление излишка.
Научно-техническая культура
перед испытанием
Это стремительное развитие может показаться бес-
прецедентным скачком к окончательному господству
человека над природой, к жизни, полной изобилия. Однако
распространение достижений научно-технической куль-
236
туры уже вызывает серьезные опасения. Утверждают, что
наша культура движется в принципиально неверном на-
правлении и придет к замедлению человеческого разви-
тия.
Стоит отметить, что наиболее суровая критика научно-
технической культуры исходит от антропологов и этно-
графов. Они наблюдают, как малые культуры во всем мире
теряют свою индивидуальность, традиции и разнообразие
и становятся частью безжизненной, бесцветной и усред-
ненной массовой культуры. По их мнению, нами завла-
дела иррациональная вера в прогресс. Единая мировая
экономика, в которой господствует жестокая конкурен-
ция, превращает нас в винтики своей громадной машины;
таким образом, нас затягивает водоворот все более без-
жалостного культурного империализма.
Повсеместное проникновение стирающего различия
культурного империализма можно увидеть на примере
всеобщего поклонения продуктивности и эффективности,
связанного с концепцией роста, когда от рабочих и капи-
тала ждут постоянного увеличения производительности.
Растет мощность машин, внедряется автоматика, происхо-
дит слияние компаний, производство становится много-
национальным, государства и блоки государств конкури-
руют из-за рынков, мировая экономика представляет собой
почти самоуправляющуюся гигантскую глобальную органи-
зацию, производящую из природных ресурсов все больше
предметов потребления для большего числа людей. Это
гигантский конвейер для всех нас — рабочих и работода-
телей, производителей и потребителей, капиталистов и
социалистов, учителей и учащихся, политиков и избира-
телей, для всех, превратившихся в подобие бесконечно
марширующих муравьев.
Стоит задуматься над тем, что до XV века народы
в рамках своих локальных культур вели сравнительно
изолированный и независимый образ жизни и что до
нынешнего века культурное наследие передавалось от по-
коления к поколению, в основном устным путем, и мы
увидим, насколько абсолютен и разителен контраст с сов-
ременностью, когда регулирующие наше поведение цен-
ности и нормы, кажется, неотвратимо скользят в сторону
массового единообразия. Таким образом, с одной стороны,
с помощью накопленного излишка мы обретаем большую
свободу маневра и новые поведенческие альтернативы, с
другой же стороны, возрастающее однообразие толкает
нас ко все более стереотипному поведению, и это про-
237
тиворечие может в конце концов разрушить основы на-
шего существования. Мы стали жертвами собственного
ложного представления о человеке и сейчас, по существу,
безоружны перед возможным массовым кризисом само-
сознания. Еще труднее понять самих себя, когда вокруг
стираются отличительные черты народов, обществ и ин-
дивидов, уступая место однородной безликой массовой
культуре, что особенно пагубно для народов, недавно осво-
бодившихся от колониализма.
Эти народы, около двадцати поколений которых нахо-
дилось под гнетом колониализма, испытали его длитель-
ное и пагубное отрицательное влияние на эволюционное
развитие. Освободившиеся государства прежде всего сочли
своим общим великим делом решительную и напряженную
борьбу за национальное самоопределение. Теперь же
происходит беспощадное столкновение ценностей в силу
того, что научно-техническая культура с ее нивелирующим
усредняющим влиянием проникает в страны Азии, Африки
и Латинской Америки, по-видимому, быстрее, чем эти
страны обретают национальное самосознание. Рост и изли-
шек становятся первоочередными целями в вакууме голода
и неразвитости, оставшемся в наследство от колониализма,
национальные же интересы и цели отступают на задний
план.
Научно-техническая культура подобна лавине, несущей
человеческому роду дезорганизацию и смятение. Мы
чувствуем себя в полном замешательстве и все время
задаемся вопросом о том, что же произойдет с нами
дальше. Религиозные учения часто предвещали конец
света, но никогда прежде мысль о надвигающейся гибели
не владела так прочно и настойчиво нашими умами, как
это происходит сейчас.
Противоречия нарастают
Достигнув неба, мы одновременно стучимся во врата
ада. И если перед нами иногда и открываются грандиоз-
ные возможности, то это происходит именно сейчас. Уро-
вень нашей информированности сейчас выше, чем когда-
либо, и продолжает расти. Покоряя космос, мы осва-
иваем новые заманчивые пути. Если наше научно-
техническое племя может спокойно планировать разме-
щение в космосе автоматических производственных линий
на солнечной энергии, значит, мы по крайней мере не
страдаем от недостатка знаний. В чем же тогда проблема?
238
Мы боимся, не зная причины нашего страха. Может
быть, мы боимся того, что в конечном счете не полностью
контролируем технику и науку, используемые нами для
упрочения жизни. В конце концов наука и техника не
развиваются сами по себе, они просто орудия в руках
людей. Так достаточно ли мы мудры и квалифицированны,
чтобы пользоваться этими орудиями? Возможно, сильней-
ший страх мы испытываем перед угрозой, которую пред-
ставляем сами для себя. В этом нет ничего удивитель-
ного. В конце концов мы не знаем в точности, чего мы
хотим. Мы должны нести ответственность за эволюцион-
ный процесс, но в действительности мы еще далеко не
достигли необходимой для этого степени зрелости. Мы
настолько разобщены и замкнуты в отдельные народы и
государства, что не можем сообща почувствовать подо-
бающую ответственность.
Итак, гибель человека таится в нем самом. Мы не
можем утверждать, что наука и техника являются причи-
ной нашего непонимания своего места в природе. Винова-
ты только мы сами, и, пока мы не поймем пашу роль
лидеров эволюции и границы нашего поведения, дикту-
емые этой ролью, человеку будет грозить скорое вымира-
ние. Это вымирание можно рассматривать как естествен-
ное явление, вызванное чрезмерной специализацией вида
в ходе биологической эволюции.
Вывод о том, что чрезмерная специализация ведет
к вымиранию вида, стал сейчас почти что общим местом,
и, хотя менее специализированные группы тоже могут
оказаться в катастрофическом положении, все же именно
сверхспециализированные виды особенно подвергаются
риску. Чрезмерная специализация в природе означает
привязанность к одной узкой экологической нише с обыч-
но одним-единственным источником энергии и с опреде-
ленным типом окружающей среды. Когда исчезает этот
источник энергии или изменяется среда, вид вымирает.
С этой точки зрения человеческий вид предельно универ-
сален. Мы используем гораздо более широкий набор ис-
точников энергии и живем в более разнообразных усло-
виях, чем любой другой вид. Тем не менее наши энерге-
тические ресурсы уже не столь велики по сравнению с
темпами их эксплуатации. И даже если нашей экологи-
ческой нишей является весь мир, она становится узкой при
нашей способности загрязнять и опустошать ее. Кроме
того, в силу присущей нам особой интеллектуальной
специализации мы изобрели средства массового уничто-
239
жения, которые яляются по меньшей мере столь же
большой угрозой существованию, как и любой из преж-
них видов специализации. Наше нынешнее движение к
самоистреблению, таким образом, представляет собой
вполне естественное явление, соответствующее законам
биологической эволюции.
Естественное, но не неизбежное. Разница между спе-
циализацией других существ и специализацией людей в
том, что другие существа не имеют представления о
своей эволюции. Люди — это первые существа, осознавшие
свою эволюцию, и, если наш вид вымрет, с нами исчезнет
надежда на дальнейшее развитие разума. Это сравнение
между осознающим свое развитие человеком и бессозна-
тельными другими существами грубо и упрощенно, по-
скольку оно приписывает нам понимание и осознание на-
шего эволюционного развития, чего на самом деле нет.
Сравнение сделано главным образом для того, чтобы по-
казать, как могло бы обстоять дело и как оно должно
обстоять, если мы хотим свернуть с разрушительного
курса нашего поведения.
В действительности научно-техническая культура ка-
тится вперед без ясного представления людей о том, что
они-то и есть причина и авангард великого процесса
изменения. Поскольку мы не осознаем и не понимаем,
что живем в соответствии с законами эволюции, мы
постоянно оказываемся в конфликтах друг с другом и
приближаем час нашей гибели своей ненасытностью. Не
только третья мировая война или ядерное оружие угро-
жают нашему существованию. Семена разрушения произ-
растают в нас самих. Не поняв законов эволюции, мы не
смогли и диагностировать, что смертельной опухолью
природы является сам постоянно вожделеющий человек.
Поэтому человек научно-технической культуры будет
жить в мире все более глубоких противоречий и конфлик-
тов, пока он не поймет, что в их недрах лежат его
собственные необузданные стремления.
Современные противоречия можно легко поделить на
пять категорий:
— между различными классами общества,
— между соседними государствами,
— между научно-техническими государствами,
— между развитыми и развивающимися странами,
— между человечеством и природой.
Не описывая и не анализируя каждый из этих кон-
фликтов в отдельности, я рассмотрю общее их обострение.
240
В ходе дальнейшего развития научно-технической куль-
туры все они, по-видимому, сохраняются, а самые рас-
пространенные из них, очевидно, усиливаются. С эволю-
ционной точки зрения человеческое поведение имеет,
вероятно, две тенденции развития. Во-первых, эволюция,
по всей видимости, неизбежно перенесет центр тяжести
с классовых конфликтов и пограничных споров на гло-
бальные столкновения, связанные с отношениями между
человеком и природой. Во-вторых, представляется очевид-
ным, что человек в интересах упрочения жизни дол-
жен научиться регулировать широко распространенные
конфликты, общие для всего человечества. Эти две пове-
денческие тенденции связаны между собой. Но хотя обу-
чение контролю за возрастающими конфликтами и являет-
ся для человека единственной дорогой надежды, насилие
и вооружение все еще играют важнейшую роль в направ-
ленном на обеспечение безопасности поведения всех
государств. С эволюционной точки зрения война между
Ираком и Ираном или разногласия по вопросу о разме-
щении ракет в Европе — просто недопустимая потеря
времени перед лицом реальной общей проблемы приспо-
собления основных функций человека к природе. В этой
связи я не могу не подчеркнуть ответственности, лежащей
на Соединенных Штатах и Советском Союзе. Эти две
сверхдержавы уже в течение десятилетий соревнуются в
гонке ядерных вооружений. Пусть дело и не дошло до
третьей мировой войны, но такие играющие решающую
роль в сегодняшнем научно-техническом развитии держа-
вы, как США и СССР, могли бы осознавать более глубоко
совместную ответственность; ведь если бы понимание эво-
люции этими странами стало примером и заняло свое
место в общей информации человечества, угроза третьей
мировой войны вскоре рассеялась бы. Стал бы ясен истин-
ный долг этих стран — устранение конфликта между
человеком и природой.
Проблема нашего выживания будет обостряться, так
как основное направление развития культурной эволюции
в корне неверно: все большее число людей использует
все большее количество природных ресурсов в условиях
все возрастающей сложности социальной системы. Моло-
дежь мира уже почувствовала приближение катастрофы.
Соответственно 70-е годы были десятилетием глобального
пробуждения человеческой солидарности: никогда прежде
общие проблемы человечества не занимали такого места
в исследованиях, в литературе, на конференциях, как в
241
этот период. Наверное, наибольшее внимание привлекли
к себе предостережения Римского клуба. Уже в 1972 году
в докладе, озаглавленном «Пределы роста», содержалась
модель мирового развития, предупреждавшая, что на-
правление, в котором мы движемся, ведет к гибели. С тех
пор мы дискутировали и писали относительно демогра-
фического взрыва и возможности связанной с ним ка-
тастрофы, о падении промышленного производства, нуле-
вом росте, загрязнении природных ресурсов, таких, как
вода, почва, растительность и воздух, истощении нево-
зобновимых природных богатств, таких, как нефть, уголь и
руды. Характерным для всех этих дискуссий было, одна-
ко, отсутствие ясного, заслуживающего доверия общего
взгляда на действительные закономерности в структуре
глобальных изменений. Разные эксперты, естественно,
выдвигали различные гипотезы и совершенно по-разному
оценивали тенденции глобального развития; соответствен-
но, общий взгляд на будущее человечества остается все
еще смутным.
Показательно, что отсутствие общего представления
породило страх и неуверенность, находящие выход в «дви-
жениях одного лозунга»: движении за мир, считающем
прекращение войн жизненно важной заботой человечества;
антиядерном движении, выступающем против использо-
вания ядерной энергии и ядерного оружия; движении тех,
кто видит наибольшую угрозу в технике вообще; экологи-
ческих движениях, считающих увеличивающуюся эксплуа-
тацию природы прямой дорогой к упадку, вырождению
и в конечном счете гибели человека; движении, высту-
пающем в поддержку международной экономической по-
мощи, сторонники которого полагают, что решающим фак-
тором для будущего человечества является возможно
более быстрое устранение разрыва между развитыми и
развивающимися странами.
Все эти «движения одного лозунга» привлекают наше
внимание к той или иной угрожающей тенденции в чело-
веческом поведении. Все они апеллируют к испытываемым
нами чувствам беспокойства и неуверенности. Однако по-
ведение людей в целом и его направленность не могут быть
изменены с помощью таких движений, так как в силу
нашей врожденной склонности к соперничеству они пред-
ставляются далекими от реальности. Пробуждение гло-
бального сознания в 70-е годы не побудило государства
предпринять действия, необходимые для разрешения
взаимных проблем, и по мере обострения этих проблем
242
нации все больше замыкались в себе и полагались на силу
оружия. Продолжаемая научно-техническими державами
гонка вооружений не может не вызывать отчаяние перед
лицом ее иррациональности в существующих условиях.
А отчаяние питает собой насилие и терроризм, так как
это — естественная взрывная реакция в поведении мо-
лодых людей в той обстановке, когда мир кажется им
безнадежным и когда лидеры великих держав на словах
и на деле продолжают соревноваться в вооружении и
стремлении к власти.
Итак, человечество стоит перед последним испытанием
своего разума. Вопрос в том, станут ли нам наконец
ясны основы нашего существования и нашей жизни?
И в безнадежности эволюция дарит нам надежду: ге-
нетически в нас запрограммирована способность научать-
ся, постигать, понимать. Поскольку до сих пор это удава-
лось нам на протяжении нашей поведенческой истории,
не осознаем ли мы и на этот раз совместную видовую и
эволюционную ответственность и не научимся ли огра-
ничивать наши основные функции с тем, чтобы приспосо-
бить их к великому процессу, происходящему в природе?
Я закончу свое описание стадий культурного разви-
тия человечества, повторив мысль о том, что научно-техни-
ческая культура сохранится и продолжится как мировая
культура, если человек как индивид и как вид научится
самопознанию. Выше я ссылался на Моно и суммировал
идею, лежащую в основе моей книги, следующим обра-
зом: наш логический аппарат не подведет нас, коль скоро
наша центральная нервная система рассчитана на истин-
ное, естественное восприятие мира. По мере того как логи-
ческий аппарат предсказывает последствия нашего пове-
дения, наша центральная нервная система реагирует и
требует защитных действий. Мы соответственно стремимся
обеспечить безопасность и видоизменяем наше поведение.
Говорил я уже и о том, как мы должны меняться,
приспосабливая наши основные функции к великому при-
родному процессу. В этом суть моей книги и ключ к ее
пониманию. Это же станет и ключом к контролю за
конфликтами.
Эти идеи могут показаться чрезмерно упрощенными.
Может возникнуть вопрос: действительно ли это все, что
необходимо сделать?
Ответ таков: да, это все. Однако приспобление наших
основных функций на практике потребует от человека
научно-технической культуры значительных усилий. Он
243
должен полностью переориентировать все свое поведение,
поскольку сейчас каждая из его основных функций при-
обрела неестественный антибиологический характер. По-
этому разрушительным стало не только все человеческое
поведение в целом, но и каждая из его функций в отдель-
ности. Только основываясь на естественно-биологическом
представлении о человеке, возможно привести наши основ-
ные функции в состояние гармонии с природой.
Достигнутые сегодня темпы увеличения численности
населения неестественны и недопустимы. Если сохранится
существующий уровень воспроизводства, при котором на-
селение удваивается каждые 40 лет, приблизительно к
2100 году на Земле будет 36 миллиардов человек, что
будет означать и биологическую, и культурную катастрофу.
Энергетическая база для нынешнего производства про-
дуктов питания ненадежна и невечна. Из общего коли-
чества энергии, используемого в настоящее время в ми-
ровой экономике, три четверти получается за счет не-
вознобновимых природных ресурсов, которые будут ис-
черпаны в течение жизни нескольких поколений. Мы еще
не разрешили проблему неограниченных источников
энергии.
Средства обеспечения безопасности от конфликтов
внутри человеческого вида и между человеком и приро-
дой явно недостаточны. Поскольку ядерное оружие ста-
новится доступным все большему числу стран и измене-
ния в среде обитания, вызываемые ростом производства
во всем мире, не контролируются, становится ясно, что
человек беспомощен в своих попытках защититься от
самого себя.
Возможно ли, чтобы из этого разрушительного пове-
дения родилось новое биологическое представление о че-
ловеке? Мы предполагаем, что десять тысяч лет назад
отступление ледника и скудость охотничьих ресурсов
заставили человека перейти к производящему хозяйству.
Если осознание деструктивности нашего курса сможет
привести нас к правильному пониманию человека, мы
обретем новую основу поведения и возьмем на себя от-
ветственность за судьбу нашего вида и за нашу эволю-
цию.
В третьей части книги я изложу свои размышления
относительно путей преобразования, по которым мы
пойдем.
Ill
АДАПТАЦИЯ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОГО ЧЕЛОВЕКА
К ПРИРОДЕ
12. САМОРЕГУЛИРУЮЩАЯСЯ
И УПРАВЛЯЕМАЯ ЭВОЛЮЦИЯ
Город Луксор на Ниле, в Верхнем Египте,— одно из
тех редких мест, где можно воочию видеть, как вещест-
венные плоды нашей деятельности связуют собой тыся-
челетия. В древних фиванских храмах, соседствующих с
современными отелями, отражается образ Нила — реки
протяженностью в пять тысяч лет. Высоченная телеви-
зионная башня, символ современных коммуникаций, воз-
вышается над сфинксами, иероглифами и символическими
картинками, высеченными и нарисованными на камне.
Нигде я не ощущал пережитые человечеством перемены
столь глубоко, как в Карнаке и Долине Царей.
Во времена фараонов человека изображали как творе-
ние природы и как таковому отдавали ему дань. В сим-
волических произведениях фиванских художников мы жи-
ли среди растений и животных и были частью природы.
Во всех изображениях явно было отмечено животное
происхождение человека. Могучее тело льва и мудрая
голова человека, соединенные в образе сфинкса, сегодня
поражают нас. В древних же Фивах такое соединение
понималось как наше единство с остальным животным миром.
Тайны жизни и смерти, по-видимому, сильно занимали
жителей древних Фив. Среди фиванских изображений
очень часто встречается особый символ — анх, символ
жизни. Начало жизни и ее конец постоянно волновали
умы фараонов и их художников.
Символические образы Фив пленили мое сознание.
Древний сфинкс стал для меня незабываемым символом.
В его улыбке я прочел такие слова:
Ты, человек,
авангард вечно меняющейся природы,
осознай себя,
постигни свою собственную эволюцию, или же
Я, эволюция,
завтра поглощу тебя.
Такое объяснение улыбки сфинкса содержит пред-
сказание нашей судьбы.
245
Человек — часть двух
саморегулирующихся систем
Преследуемый улыбкой сфинкса, я начинаю третью
часть своей книги, ибо сфинкс дал понять, что речь идет
не менее чем о выживании нашего биологического вида.
Поиски ключа к проблеме нашего выживания заставля-
ют меня вернуться к тому, с чего начиналась эта
книга,— к конференции по системному анализу. Около
10 лет назад совместными усилиями капиталистических
и социалистических стран был создан Международный
институт прикладного системного анализа — МИПСА.
Целью этого исследовательского центра, расположенного
близ Вены, является изучение вопроса о том, как лучше
использовать достижения науки и техники в интересах
всего человечества.
В качестве члена совета МИПСА я принимал участие
в семинаре по глобальному моделированию в октябре 1978
года и весь первый день лишь слушал выступления. Раз-
норечивость докладов и выступлений породила у меня
вопрос: почему динамическая глобальная объяснительная
модель не может основываться на чисто биологической
эволюционной концепции? И наоборот, не обречены ли на
неполноту все глобальные модели, не включающие в
число своих главных переменных изменяющегося челове-
ка? На второй день семинара я начал набрасывать план
книги, в основу которой легло бы выяснение этого вопроса.
Я еще слабо представлял себе, куда это меня заведет.
Теперь, несколько лет спустя, я могу оглянуться на
две предыдущие части книги, посвященные главным обра-
зом поиску основания динамической глобальной модели.
Биологическое эволюционное представление о человеке
действительно открывает новые возможности для понима-
ния всего нашего поведения. Однако теперь я вижу и еще
более общую схему человеческого развития, включающую
объяснение с помощью представления об основных функ-
циях. По иронии судьбы эта схема сродни системному
подходу, который послужил импульсом для написания
этой книги, но пока явно в пей не использовался.
Системный анализ изучает системы, в которых все
части влияют друг на друга. Если одна часть по той или
иной причине изменяется, это влечет за собой изменения
в других частях, порождающие в свою очередь дальней-
шие изменения. Ни одна из частей не выбирает активно
направления развития системы. Наоборот, все они просто
246
реагируют тем способом, который в них запрограммиро-
ван. Из-за своего сходства с компьютером, в котором
все части запрограммированы на определенные реакции,
такие системы были названы «кибернетическими». Для
того чтобы кибернетическая система могла функциониро-
вать сколько-нибудь продолжительное время, она должна
быть саморегулирующейся. Не обладающая таким качест-
вом система быстро самоуничтожается, как это происхо-
дит при цепной реакции в атомной бомбе. Следовательно,
все системы, которые нам встречаются, саморегулирующи-
еся.
Человек является частью двух саморегулирующихся
кибернетических систем. Ранее было установлено, что мы
являемся продуктом совместного действия биологической
и культурной эволюций. Обе эти эволюции есть не что
иное, как способы изменения двух кибернетических
систем.
Биологическая эволюция представляет собой способ
изменения огромной саморегулирующейся кибернети-
ческой системы природы, охватывающей всю Землю. По-
пулярный пример взаимозависимости внутри киберне-
тической системы — это пример с чайкой, которая взма-
хами своих крыльев влияет не только на все другие
живые организмы, но и на погоду и на среду обитания.
Биологическая система строится на двух источниках ин-
формации: на законах природы и на генетической инфор-
мации, содержащейся в индивидуальных живых орга-
низмах; эта информация определяет роли, которые они
играют в системе. Законы природы неизменны, генети-
ческая же информация меняется на протяжении веков,
в процессе биологической эволюции.
Культурная эволюция — это способ изменения второй
саморегулирующейся кибернетической системы — куль-
турной системы. В наше время человечество охвачено все
усложняющейся сетью социальных, экономических и куль-
турных связей. В древние времена на больших рассто-
яниях эти связи были слабыми и осуществлялись медленно.
В античную эпоху действия человека, скажем, в Европе
мало влияли на происходящее в Китае или Африке, не
говоря уже об Американском континенте или Австралии.
С развитием научно-технической культуры эти связи не-
уклонно укреплялись и в настоящее время стали такими
прочными, что можно говорить о существовании единой
культурной кибернетической системы. Сегодня человек не
может «взмахнуть крыльями» без того, чтобы влияние это-
247
го действия не передалось через всю кибернетическую
культурную систему, иногда со скоростью, приближаю-
щейся к скорости света, всем остальным человеческим
существам. Эта система также строится на двух источни-
ках информации: на генетической информации, определя-
ющей поведение человека как биологического вида, и
культурной информации, включающей знания и умения,
ценности, концептуальные схемы, легенды и мифы, тра-
диционные представления и антагонизмы, накопленные
нами на протяжении веков. Генетическая информация
очень мало менялась в историческое время, культурная
же информация менялась стремительно, следуя законам
культурной эволюции.
Как биологическая, так и культурная кибернетические
системы являются саморегулирующимися. Они не управ-
ляются извне. Каждая часть в обеих системах, обладая
свойством пассивной реакции, ведет себя естественным
образом. Ни та, ни другая системы не являются планиру-
емыми, и никакая из частей этих систем не планирует
действия всей системы.
Человек принадлежит обеим системам, составляя их
пассивный элемент. Наше развитие есть следствие саморе-
гулирования этих систем. Благодаря саморегуляции био-
логической системы наше развитие протекало в тесных
рамках общих для нас основных функций. Благодаря са-
морегуляции культурной системы оно шло в русле законов
культурной эволюции и собственных наших поведенческих
свойств, присущих нам как биологическому виду.
Направление нашего развития определялось, таким
образом, свойствами, запрограммированными в этих ки-
бернетических системах, и случайными обстоятельствами,
с которыми эти системы сталкивались. Оно не выбиралось
по свободной воле человека и не планировалось коллек-
тивно человеческими обществами. Как бы мы ни ценили
индивидуальную свободную волю, мы не можем отрицать
того факта, что поведенческие изменения человеческого
вида шли тем же путем, что и остальная биологическая
эволюция. После того как в ходе эволюции мы стали
разумными существами, мы были запрограммированы на
стремление к повышению нашей жизнеспособности. Когда
люди впервые стали выращивать растения и животных,
они не ведали, что это является началом эпохи аграрной
культуры, которая продлится 10 тыс. лет. Точно так же,
когда появился паровой двигатель, никто не предвидел разви-
тия научно-технической культуры в последующие 200 лет.
248
Выживание в саморегулирующейся
системе природы
Так не завело ли непланируемое развитие человека
в такие тупики, .где его целью отныне может быть только
выживание вида?
Полезно вспомнить, что одной из специфических по-
веденческих черт человека как вида является предвосхи-
щающая устремленность к увеличению нашей общей
способности к выживанию и упрочению наших индиви-
дуальных жизней. Принятые нами ценности являются
нашими правилами поведения, возникшими и развившими-
ся исключительно с целью обеспечения жизни. Выжива-
ние всегда было первоочередной и самой важной целью
развивающегося человечества, и, поскольку эта функция
свойственна всем живым существам, она, естественно,
свойственна и нам.
Определив выживание как главную цель и функцию
человечества, вернемся к началу. Как обеспечивают вы-
живание своих видов животные? Здесь, к сожалению,
может быть только один прямой ответ: никак. Животные
не пытаются найти новые пути к выживанию, они лишь
действуют по программе, предписанной им их генами.
Природный эволюционный процесс непрерывно отбирает
гены, обеспечивающие свойства, улучшающие жизнеспо-
собность и повышающие шансы выживания. Мы помним
из описаний эволюции, данных Моно и Добжанским,
что это — саморегулирующийся кибернетический процесс
изменения. Согласно Добжанскому, эволюция пред-
ставляет собой «кибернетический инструмент, дающий
биологическому виду информацию относительно состояния
его окружения», это — «единая организация, части кото-
рой должны соответствовать друг другу, с тем чтобы
вид мог выжить». Вся система биологической эволюции
от отдельных клеток до всей экологической системы пред-
ставляется как саморегулирующаяся.
Засим должен последовать другой вопрос: почему же
Мать-Природа так сурова к человеку? Почему саморегу-
лирования эволюции недостаточно для выживания и чело-
веческого вида? Коль скоро эволюция в целом направлена
на упрочение жизни, почему она нам отказывает в покро-
вительстве нашим усилиям по упрочению жизни? Моно
также характеризует эволюцию как процесс упрочения
жизни: «На суд отбора выносится телеономичность дей-
ствия, совокупное выражение свойств сети созидающих
249
и регулирующих взаимодействий; и именно поэтому
кажется, что эволюция следует плану, осуществляет про-
ект, реализующий и совершенствующий какую-то перво-
бытную “мечту”». Почему же на человеческий род не
распространяется эта защита эволюцией мечты о неиз-
менном успехе?
Ответ таков: эволюция не может защитить человека.
Изменения в генетической информации так медленны,
что саморегулирование эволюции может поддерживать
и даже упрочивать жизнь других видов животных. Однако
стремительные изменения культурной эволюции не сопря-
гаются с этой системой саморегуляции. Хотя человек
еще и не понимает этого, но его человеческие качества,
разум, свобода — результат эволюции. Эволюция сделала
нас теми, кто мы есть, но она не может гарантировать
нашего будущего.
Не могут автоматически корректировать наше пове-
дение и наши логические способности. Мы должны прежде
понять изменения, вызываемые поведением, и уже на
основе этой информации контролировать его. Поскольку
корректировка наших основных функций должна произой-
ти быстро, наше выживание, по-видимому, зависит от
того, насколько быстро мы сможем мобилизовать необхо-
димое понимание. До сих нор мы были нерасторопны.
И все-таки мы начинаем понимать, что в действитель-
ности мы собой представляем. Дж. Хаксли отмечал, что
нам выпала честь жить в переломный момент космической
истории, когда эволюция впервые обрела в нашем лице
сознание. Мы уже переходим этот критический порог
и вступаем в период сознательной эволюции.
Сознательная эволюция — это первый шаг к само-
сохранению. Но необходим и второй шаг. Если нам суж-
дено выжить, мы должны перейти к управляемой эво-
люции.
Саморегуляция в культурной
кибернетической системе
К пониманию того, что мы являемся частью киберне-
тической системы природы, мы шли медленно. Еще больше
времени потребовало признание того факта, что мы
являемся частью культурной кибернетической системы.
В данной книге обе эти саморегулирующиеся системы
рассматривались в первую очередь с точки зрения биоки-
бернетической. Другими словами, саморегулирующаяся
250
культурная эволюция также рассматривалась как исклю-
чительно природный феномен.
В последнее время саморегулирующийся характер
человеческого поведения все чаще анализируется с социо-
кибернетических позиций. Финский социокибернетик
Арвид Аулин в одном из исследований показал, что
развитие общества состояло в нарастающей способности
управлять силами производства, что в свою очередь
предполагало повышение способности к саморегуляции
нашего поведения.
Согласно теории самоорганизации, разработанной
Ильей Пригожиным и великолепно изложенной в книге
Э. Янча «Самоорганизующаяся вселенная», биокиберне-
тические и социокибернетические взгляды сейчас сбли-
жаются. Их слияние сулит лучшее понимание и исполь-
зование систем саморегуляции организмов, включая
человека. Поскольку возвыситься до управления нашей
эволюцией мы можем лишь через понимание механизмов
нашей саморегуляции, кибернетика станет ключевой
областью науки, исследующей возможности выживания.
Социокибернетический взгляд Аулина напоминает
давнюю марксистскую идею о том, что под гуманизирую-
щим воздействием социализма человек постепенно осво-
бодится от государственного контроля. Эта идея вошла
в «Коммунистический манифест» и в различных вариантах
повторялась Фридрихом Энгельсом. Когда утверждается
социалистическое производство, его развитие «делает
анахронизмом дальнейшее существование различных
общественных классов. В той же мере, в какой исчезает
анархия общественного производства, отмирает полити-
ческий авторитет государства. Люди, ставшие наконец
господами своего собственного общественного бытия,
становятся вследствие этого господами природы, госпо-
дами самих себя — свободными».
До сих пор государство не отмерло и не исчезло.
Напротив, оно обрело новые, дополнительные сферы
деятельности. Однако одновременно с расширением круга
нашей социальной активности и совместной ответствен-
ности углубилось и понимание того, что наше социальное
поведение во всевозрастающей мере контролируется
посредством саморегуляции культурной системы. Мы
связаны экономикой и торговлей, нами управляют увле-
чения и моды, открытия и нововведения, надежды и стра-
хи. Именно через культуру «взмах крыльев» где-то на
другом конце земли влияет на жизнь каждого из нас.
251
Именно осознание себя как части культурной кибер-
нетической системы привело к созданию Международного
института прикладного системного анализа. У ученых —
членов МИПСА, вполне естественно, имели место расхож-
дения во мнениях относительно кибернетической системы
человечества. Председатель Совета МИПСА советский
ученый Д. Гвишиани стремился подчеркнуть рост взаимо-
выгодной зависимости государств: «Мы уверены, что
теперь, когда мир усложняется и растет взаимозависи-
мость, ученые, представляющие различные дисциплины,
культуры и идеологии, работая вместе, смогут лучше
распознавать и анализировать характер непростых настоя-
щих и будущих проблем, возникающих перед челове-
чеством». Согласно Гвишиани, научно-технический про-
гресс создает потребность в научном управлении разви-
тием не только на уровне предприятия, но и в националь-
ных и глобальных масштабах.
Первый директор института Говард Рейфф из Сое-
диненных Штатов с несколько иным акцентом обрисовал
усилия по сотрудничеству между странами: «Не секрет,
что между Востоком и Западом существует напряжен-
ность. Так было в прошлом, так происходит и сейчас,
и можно предполагать, так будет и в будущем. Но наш
мир слишком взаимозависим и слишком хрупок для того,
чтобы позволить соперничеству воспрепятствовать сотруд-
ничеству друг с другом. Могут существовать различия,
фундаментальные различия, и все же в этом нашем мире,
где игра ведется не на основе нулевой суммы * общего
выигрыша, найдутся области сотрудничества, взаимо-
выгодные для всех».
Таким образом, даже невзирая па противодействую-
щие тенденции разрядки и напряженности, МИПСА усмо-
трел в нашем мире организованную систему и показал
тенденции развития многих сфер человеческой деятель-
ности с ясностью, ранее не наблюдавшейся. Первые
10 лет его работы продемонстрировали прежде всего
наличие стремления к сотрудничеству в изучении общих
для всех глобальных проблем и плодотворность систем-
ного метода в таких исследованиях.
Однако это дело нелегкое. Поведение человеческого
вида, взятое в целом,— трудный предмет исследования.
Среди прочих исследовательских мероприятий МИПСА
* Термин взят из теории игр; обозначает итог «игры» двух сопернича-
ющих сторон.— Прим. ред.
252
организовал семинары по глобальному моделированию
с привлечением исследователей и специалистов по пла-
нированию из самых различных областей науки. Обсужда-
лись, в частности, факторы, реально управляющие пове-
дением в целом. На семинаре 1978 года участники пришли
к согласию, что в настоящее время все существующие
факторы не могут быть определены и тем более измерены.
На наше совокупное поведение, видимо, влияют факторы
социального характера, относящиеся к индивидуальным
взаимодействиям внутри сообществ, и факторы, обычно
измеряемые в экономических терминах. Поскольку со-
циальные факторы не могут быть измерены и глобальные
модели не складываются пока в связное целое, мы лишь
упражняемся в их построении, находясь на стадии изу-
чения вопроса о том, как нам управлять нашим совокуп-
ным поведением в каком-то неопределенном будущем.
Человечеству недостаточно саморегуляции
Вряд ли можно считать случайным, что теперь, когда
связи в культурной системе стали наконец достаточно
прочными для того, чтобы связать человечество в единую
крепкую глобальную структуру, наши взаимодействия
с природной кибернетической системой приобрели крити-
ческий характер. При том, что мощное развитие нашей
культуры связало нас вместе, оно же оказалось, похоже,
достаточно сильным, чтобы нарушить равновесие природы.
Будучи порождением человека, культура тем самым
является и детищем природы, превратившимся из мла-
денца, зависящего от прихоти родителя, в разнузданного
подростка. И хотя ребенок все еще живет в родительском
доме и полностью зависим, он не только способен погу-
бить родителя, но и, кажется, полон решимости сделать
это.
Обратимся к примеру. Развитие культурной системы
происходит путем появления в одном месте нововведений
и распространения их в другие местности либо в силу
их полезности для осуществления основных функций,
либо из-за их внешней привлекательности. Один из набо-
ров таких нововведений заключается в американском
образе жизни с его цветными телевизорами, кондиционе-
рами, плавательными бассейнами и многоместными гара-
жами, и он начал распространяться в Канаде, Западной
Европе, Австралии, Японии и т. д. По правилам саморе-
гулирования культурной системы этот стиль жизни должен
253
стать доступным всему человечеству. Однако это не может
произойти из-за ограниченности наших естественных
ресурсов, что и показывает, насколько наша модель
прогресса уже обременена конфликтами.
Части кибернетической системы не планируют путь
ее развития, они просто ведут себя так, как запрограмми-
рованы, пассивно делая то, что является для них есте-
ственным. Система действует автоматически, в соответ-
ствии с механизмом саморегуляции и правилами эво-
люции.
Как часть двух кибернетических систем человек
позволяет саморегуляции нести его по течению и, судя
по прошлому, несомненно, и далее будет следовать этим
путем.
Отсюда и улыбка сфинкса. Если наша эволюция
останется саморегулирующейся, она буквально поглотит,
сожжет и уничтожит свой авангард.
Человек должен управлять эволюцией
своего вида
Настало время привести в действие наши логические
способности и объявить, что саморегулирующаяся модель
развития находится в логическом противоречии с выжи-
ванием. Поскольку эволюционный процесс вовлекает
всех членов вида, поскольку прогресс принадлежит каждо-
му, логическим следствием является то, что все большее
число людей стремится использовать все большее коли-
чество естественных ресурсов. Этот процесс должен
привести к кризису внутри вида, к углубляющимся кон-
фликтам с природой и в конечном счете к гибели. Чтобы
выжить, человек должен отказаться от пассивной роли
и выбрать себе новую цель — управление эволюцией вида,
что выглядит на первый взгляд странно, а ученым, есте-
ствоиспытателям и обществоведам может показаться
теоретической ошибкой, заблуждением. Однако из био-
лого-социологического синтеза с очевидностью вытекает,
что, если мы научимся управлять нашей эволюцией, мы
выживем, в противном случае мы уничтожим самих себя.
Доктрина управления эволюцией равнозначна доктрине
выживания. Это — доктрина, на которой должна быть
построена человеческая жизнь.
Я должен подчеркнуть, что речь здесь идет не о новых
названиях для старых понятий. Доктрина управления
254
эволюцией вида поднимает на новый уровень наше инфор-
мационное развитие:
первое: основное понятие доктрины — эволюция ви-
да — формулирует фундаментальную исти-
ну, применимую для всего человечества в
качестве одного из оснований нашей ин-
формационной системы: человек — часть
природы.
второе: доктрина дает нам прочное основание само-
идентификации человека — биологическое
представление о человеке.
третье: она показывает наше место — лидеров вели-
кого эволюционного процесса.
четвертое: она способствует внутривидовой солидарно-
сти на основе идей и действий, обращенных
к человеческому виду как целому.
пятое: доктрина раздвигает границы общественного
и индивидуального понимания.
шестое: соответственно она выдвигает новые альтер-
нативы индивидуального и социального по-
ведения.
Поскольку эволюция всегда начинается с имеющейся
у организма информации, доктрина как усвоенная новая
информация сама должна стать причиной эволюционного
скачка.
Индивидуальное поведение всегда осуществляется
в социальной среде. Общинный и социальный характер
был присущ человеческому поведению на самых ранних
этапах нашей биологической эволюции. Общественное
поведение, поддержанное видовой солидарностью, глубоко
отпечаталось в наших генах. Поэтому недостаточно объ-
яснить индивиду доктрину выживания вида, основ челове-
ческого существования. Войны не кончаются оттого, что
каждый индивид понимает их непригодность как средства
разрешения конфликтов. Требуется не только индиви-
дуальное, но и новое общественное понимание.
Доктрина управляемой эволюции вида должна поэтому
быть обращена к нам и как к индивидам, и как к членам
общества, и особенно как к людям, принимающим ре-
шения и, следовательно, ответственным за поведение
нашего общества. Мы должны в точности уяснить,
какие изменения в индивидуальном и социальном поведе-
нии необходимы для обеспечения выживания. Главный
255
вопрос, который здесь возникнет, будет следующим: какие
проблемы мы должны решать совместно? Где проходит
грань между индивидуальным и социальным принятием
решений? Этот вопрос является основным для любого
политического действия, и мы как индивиды и как гражда-
не уже встречались с ним. Сформулированный по-другому,
он звучит так: какие задачи мы ставим перед обществен-
ной властью?
Я считаю, что в нашем эволюционном скачке мы долж-
ны быть свободны от предвзятости. Стараясь решить
вопрос о степени регулирования, необходимого для вы-
живания в изменяющемся мире, постараемся не ограни-
чиваться расхожими идеями.
Здесь в фокусе нашего внимания оказывается госу-
дарственная власть. В современном мире наиболее влия-
тельным фактором, направляющим социальное поведение,
представляется государственная власть, опирающаяся на
принятую ею общественную систему. Как рабочие, потре-
бители, граждане и индивиды мы в своем поведении
прежде всего направляемся властью нашего собственного
государства. Но куда она ведет нас? Надежды, обычно
связываемые с государственной властью, претерпевают
быстрые изменения, соответственно изменились и задачи
государства. Как в капиталистических, так и в социалисти-
ческих странах государство, по существу, превратилось
в объединенное экономическое предприятие народа, и
каждое государство действует исключительно в интере-
сах собственных граждан. Поскольку государства состя-
заются друг с другом в экономической и военной областях,
их поведение до сей поры совершенно не соответствует
тому, которое требуется для управляемой эволюции.
К числу характерных свойств социальных институтов
относится, по-видимому, то, что мы не можем приспо-
собить их развитие к ускоряющемуся темпу изменений
в нашем поведении. Несмотря на возрастающую ответ-
ственность, государственная власть, на мой взгляд, с точ-
ки зрения доктрины выживания рассматривается как
препятствие на пути эволюции вида. Как видно из цити-
ровавшихся выше высказываний Гвишиани и Рейффа,
между социалистическими и капиталистическими странами
существуют различия в способах управления поведением
со стороны общества. В капиталистических странах госу-
дарственная власть еще дальше отстоит от задач управ-
ления эволюцией. Однако по мере прогресса в сторону
управления эволюцией вида национальное самосознание,
256
границы и прерогативы национальных государств должны
становиться повсеместно менее жесткими. Возможно,
марксистская идея отмирания государства не останется
навечно недостижимой.
Анализ показывает, что в осуществлении доктрины
выживания имеются две стадии. Во-первых, мы должны
научиться распознавать препятствия, существующие ныне
на пути к осуществлению цели нашего выживания: только
после этого мы можем переходить ко второй стадии —
к решению того, как мы должны менять наше поведение.
Все основывается на доктрине выживания: основные
функции должны быть согласованы с природным процес-
сом. Наиболее трудны для преодоления факторы, которые
мешают нашей адаптации к природе. Если нам мешает
общественная система, мы должны менять методы, ис-
пользуемые для поддержки и развития этой системы.
Существующие формы государства и общественные сис-
темы — это недавние создания в долгой истории челове-
ческой деятельности, орудия управления формами сотруд-
ничества, и, если они стоят между нами и выживанием, их
следует изменить.
Следующие главы книги посвящены поиску препят-
ствий выживанию и необходимых для выживания изме-
нений. Мы будем искать эти препятствия и поведен-
ческие изменения для каждой из основных функций
в отдельности. Размножение, добывание пищи и обеспе-
чение безопасности — каждая со своими препятствиями
и необходимыми изменениями — будут описаны раздель-
но, хотя вместе эти функции образуют поведенческое
единство, управляемое системой развития информации.
В настоящей главе обсуждались в основном препят-
ствия и необходимые изменения в информационном раз-
витии. Представленное здесь отношение между саморе-
гулирующейся и управляемой эволюциями будет исследо-
вано в последующих главах.
Все, что я напишу дальше, может быть названо:
«ДОКТРИНА ВЫЖИВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА.
КРАТКОЕ РУКОВОДСТВО».
9-730
13. РЕГУЛИРОВАНИЕ ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ
Осуществление доктрины выживания начинается с лю-
дей. Наш первый вопрос — какая численность населения
наилучшим образом отвечает интересам выживания?
В продолжительный период культуры собирательства
и охоты и в течение 10 тыс. лет аграрной культуры успех
человеческого вида зависел главным образом от количе-
ства имеющейся пищи. Но теперь, в эпоху научно-техни-
ческой культуры, когда мы освободились от вечных нехва-
ток продуктов питания, существенно изменились и пред-
посылки успешности нашей деятельности, и мы вступили
в стадию ускоренного воспроизводства населения, кото-
рая, кажется, ведет нас к непреодолимым конфликтам.
Чтобы уцелеть, мы должны взять под контроль числен-
ность нашего вида.
Нынешнее разрушительное направление развития на-
шей культуры происходит из-за двух ее основных проти-
воестественных черт:
— численность людей неуклонно возрастает,
— одновременно постоянно возрастает потребление
естественных ресурсов в расчете на душу населения.
Из-за сочетания этих основных черт целостное поведе-
ние человеческого вида не может адаптироваться к есте-
ственному ходу природных процессов. Может быть, сле-
дует задаться вопросом, будет ли достаточным, по крайней
мере для начала, приспособить к биологическому про-
цессу хотя бы одну из этих основных функций? Не будет
ли легче для нас прекратить рост потребления природных
ресурсов на душу населения (то есть дополнительное
потребление), чем взваливать на себя задачу регулирова-
ния численности населения?
Однако размножение и эксплуатация природных ре-
сурсов как основные функции не могут быть выделены
из целостного поведения и отделены друг от друга. Осво-
258
бодившись от постоянных нехваток продуктов и обретя
таким образом новый простор для расселения, мы не
удовлетворялись установившимся уровнем благососотоя-
ния, а, наоборот, наращивали индивидуальную эксплуа-
тацию природных ресурсов и становились все более
тяжким бременем для природной среды. Поэтому нашим
исходным пунктом будут источник и субъект деструктив-
ного поведения — вожделеющий род человеческий. До
сих пор не ясно, сможем ли мы с целью адаптации к при-
родным процессам обуздать эксплуатацию природных
ресурсов, и, покуда мы не будем в этом уверены, следует
прекратить рождение слишком большого числа вожде-
леющих существ.
Сколько людей может прокормить мир?
В футурологических рассуждениях о том, сколько лю-
дей может просуществовать за счет имеющихся природ-
ных ресурсов, даются довольно жесткие пределы, даже
когда учитываются и невозобновимые, и возобновимые
ресурсы. Шансы на выживание существенно повысятся,
только если люди научатся эксплуатировать неистощи-
мые естественные ресурсы; а поскольку мы не знаем,
когда и как мы сможем осуществить это намерение, и
поскольку наша нынешняя деструктивная модель прогрес-
са означает, что в ближайшем будущем противоречия
углубятся, становится ясной суть доктрины выживания.
Рост населения должен быть остановлен, и незамедли-
тельно.
Необходимость очевидна, и цель ясна. Но как достичь
этой цели? Давайте рассмотрим нынешнее демографи-
ческое развитие с точки зрения выживания вида. Времен-
ная шкала доктрины выживания широка и исчисляется
не годами и даже не десятилетиями, а поколениями.
Поэтому широко используемый в современных исследова-
ниях ориентир — 2000 год — представляет собой с точки
зрения доктрины выживания близкое будущее. Посему
давайте посмотрим, какой может быть численность насе-
ления через восемь поколений, в 2200 году, в период,
отдаленный от нас как раз настолько, насколько наше
время отдалено от начала научно-технической культуры.
Какова будет численность населения при различных
темпах роста, когда период существования научно-техни-
ческой культуры удвоится?
259
9*
Таблица 3
Численность населения Земли в 2200 году
при различных темпах роста
Ежегодный прирост населения (%) Период времени, за который население удвоится Численность в 2200 г. (в млрд, чел.)
0,25 278 8
0,50 138 13
0,75 93 23
1,00 70 39
1,50 47 116
2,00 35 340
Анализ информации, содержащейся в этой таблице, тре-
бует терпения. Сначала освежим в памяти материалы
переписей на рис. 1 и в табл. 2. Различные темпы роста
населения в данной таблице соответствуют изменениям
в темпах воспроизводства человеческого вида в период
с XV века по настоящее время. Таким образом, данные
таблицы основаны на реальном опыте.
Среднегодовой прирост в 0,25 процента более или
менее соответствует тому, что наблюдалось в последние
столетия аграрной культуры. Прирост в 0,5 процента от-
мечался в первое столетие научно-технической культуры,
т. е. в XIX веке; 0,75 процента — прирост, близкий к тому,
какой наблюдался в начале нашего века, а 2 процента
прироста приближаются к рекорду, вызванному увеличе-
нием рождаемости после двух мировых войн.
Напрашиваются беспощадные выводы: мы стоим перед
лицом демографической катастрофы. За время существо-
вания научно-технической культуры население увеличи-
лось в шесть раз; если же сохранятся нынешние темпы
роста, к 2200 году население увеличится в 70 раз. Можно
предполагать, что, прежде чем это произойдет, в условиях
растущей плотности масс людей какие-то из стран попы-
таюся расчистить для себя дополнительное жизненное
пространство, прибегнув к ядерному оружию.
Кажется, данные таблицы свидетельствуют о том, что
даже современный евро-американский уровень прироста —
0,5—0,75 процента — не гарантирует выживания рода
человеческого, если позволить ему сохраняться в течение
пары сотен лет. При 15 млрд, населения единственной
надеждой на выживание может быть использование
неистощающихся природных ресурсов.
Более того, с точки зрения выживания вида самым
опасным типом людей в общей массе увеличивающегося
260
населения являются евро-американцы. Если исходить из
валового национального продукта, то каждый человек
в Соединенных Штатах потребляет в 40 раз больше при-
родных ресурсов, чем в Индии; следовательно, нынешний
ежегодный прирост в 2 млн. американцев ложится боль-
шим бременем на природные ресурсы, чем 15-миллионный
прирост в Индии.
Это сравнение показывает, что, задумываясь над пробле-
мами регулирования народонаселения, евро-американцы
должны не только оглядываться на восточные и южные
народы, а учитывать и то, что их собственный уровень
воспроизводства также представляет собой угрозу выжи-
ванию.
Таблица ясно демонстрирует значение этого главного
требования, необходимого для нашего выживания, однако
существуют ли реальные основания надеяться, что мы
сможем быстро установить контроль над рождаемостью
и положить конец росту народонаселения?
Я склонен ответить на этот вопрос утвердительно.
Демографическая катастрофа может быть предотвращена,
если учитывать, что культурная эволюция является источ-
ником неограниченных возможностей для тех, кто проник
в суть ее законов. Человечество сможет управлять ростом
численности своего вида, если оно разберется в пробле-
мах своей эволюции.
В течение последних поколений в нашем репродук-
тивном поведении происходили такие же революционные
перемены, какие на более ранних культурных стадиях
произошли с другой основной функцией — добыванием
пищи. В нашем репродуктивном поведений мы научились
делать различие между половым актом ради удовольствия
и половым актом, совершаемым ради зачатия. Только
в наше время достижения культурной эволюции позволили
нам установить сознательный контроль над рождаемостью.
Мы стали более походить на людей, поскольку не являем-
ся отныне, подобно другим животным, пленниками сексу-
альности. Это новое культурное достижение людей — спо-
собность осуществлять сознательный контроль рожда-
емости — создало возможность управлять и численностью
населения.
В повседневной жизни этот контроль проявился
в значительных изменениях отношений мужчины и жен-
щины, особенно супружеских. В человеческом репродук-
тивном поведении обычной связью мужчины и женщины
всегда было традиционное супружество, семья, в рамках
261
которой родители в период детородного возраста прибли-
зительно каждые два года производили одного ребенка,
а число детей в семье, несмотря на высокую детскую
смертность, колебалось между пятью и десятью. В недав-
нем прошлом в евро-американских странах продолжитель-
ность брачного генеративного периода сократилась вдвое.
Если раньше женщина рожала последнего ребенка в
среднем в возрасте сорока лет, то сейчас это происходит
в возрасте примерно тридцати лет, а среднее число рожде-
ний уменьшилось с семи до двух-трех.
Нет сомнения в том, что уже сотни тысяч лет назад
биологическая эволюция создала предпосылки для раз-
личий в поведении человека и всех прочих млекопи-
тающих. В результате эволюции половые отношения
постепенно развились от спаривания животных в период
течки до такой формы, когда обеспечивается не только
сексуальное удовлетворение, но включаются любовь и неж-
ность. Но мужчина и женщина как любовники все же
находились в плену своей собственной сексуальности,
и только культурная эволюция освободила их, предоста-
вив возможность сознательного и целенаправленного
контроля рождаемости.
Это — одно из наиболее существенных для выживания
человеческого вида поведенческих изменений, но ему
уделялось до сих пор лишь незначительное внимание, что
неудивительно. Поскольку мы не понимаем нашего соб-
ственного длительного эволюционного процесса, как
можем мы понять это быстрое изменение, происшедшее
в наши же дни? К счастью, независимо от того, осознаем
мы или нет свое репродуктивное поведение, благодаря
наличию у нас механизмов адаптации мы осуществляем
целенаправленный контроль за размножением, но этот
процесс станет еще более гарантированным, когда мы
наконец осмыслим и нашу эволюцию.
В своем биологическо-социологическом синтезе я был
вынужден прибегнуть к некоторым новым понятиям,
включая биокультурные механизмы адаптации человека.
И естествоиспытатели, и социологи сочтут это понятие
странным. Тем не менее я думаю, что единственный способ
понять совместный продукт биологической и культурной
эволюции, называемый человечеством, равно как и его
поведенческие изменения, состоит в том, чтобы видеть
в его способности к адаптации явление, одновременно
основывающееся на генетических и культурных факто-
рах. Я также полагаю, что в нашей поведенческой исто-
262
рии мы вряд ли встретим другое такое же изменение,
способное, будучи изученным и понятым в общей биолого-
культурной перспективе, лучше объяснить нам, что же
мы собой представляем как люди, как этот наш переход
от стихийности в сексуальных отношениях к сознатель-
ному контролю рождаемости.
Когда мы говорим о биокультурной адаптационной
способности в контексте регулирования численности насе-
ления, это означает, что направление наших мыслей
относительно характера и причин изменений в нашем
репродуктивном поведении переместилось от генетически
обусловленной адаптационной способности к регуляции
со стороны культуры. С другой стороны, если мы хотим
обеспечить выживание вида, биолого-культурная точка
зрения на репродуктивное поведение предполагает пони-
мание первостепенной важности саморегуляции.
Начало сознательного контроля
над воспроизводством
На нынешнем этапе культурной эволюции человек
начинает осуществлять сознательный контроль над воспро-
изводством, и я полагаю, что это эволюционное событие
является характерным порождением совместного действия
биологических и культурных факторов. Я утверждаю
далее, что только путем сознательного контроля над
воспроизводством можно регулировать численность насе-
ления. Данное краткое руководство по вопросам выжи-
вания вряд ли окажется достаточным для доказатель-
ства справедливости этих утверждений. Никакие логи-
ческие и математические выкладки не способны сломать
стену предрассудков и табу, окружающую наши мысли
по поводу репродуктивного поведения. Непроясненность
в осознании нашей сущности мешает понять, в чем
состоит ключ к выживанию.
В этой связи я позволю себе привести в пример папу
Иоанна Павла II, в чьем лице, по-моему, выкристаллизова-
лась вся обремененная углубляющимися конфликтами
трагическая история человечества. Я убежден, что пробле-
мы нашего выживания несколько прояснятся, если мы
задумаемся над тем, как трудно поляку Каролю Войтыле
быть папой римским.
Папа Иоанн Павел II является самым заметным
и крупнейшим представителем системы ценностей, осно-
ванной на религии — наиболее притягательной силы
263
нашего времени. Этический абсолютизм папы все еще
сильнейшим образом привлекает нас, глубоко озабочен-
ных проблемой безопасности. Папа Иоанн Павел II
решительно осудил насилие и использование оружия
и тем самым выразил наше общее стремление к миру.
Несмотря на это, он чуть было не стал жертвой заговора.
Здесь не кончаются конфликты, в центре которых
оказался папа Иоанн Павел II. Согласно нашей системе
ценностей, мы предписали лицам, посвященным в сан
папы, оставаться в противоестественном с точки зрения
биологии состоянии целибата. Мы, перешедшие к созна-
тельному контролю рождаемости, все еще признаем за па-
пой власть указывать нам на наши грехи и дурные деяния.
И вот папа продолжает стоять на том, что половые отно-
шения оправданы только как средство продолжения рода;
он вынужден предрекать нам ад за то, что мы перестали
быть животными. Как человек, который страдает за нас,
папа знает, что та проповедь, которую в соответствии
с ожиданиями верующих он дарует им, является пропо-
ведью пути, ведущего к демографической катастрофе
и в конечном счете грозящего человечеству гибелью.
Церковь никоим образом не одинока в поддержании
системы норм, которые усугубляют конфликты, пре-
пятствуя изменениям в поведении человека. Традиционно
и государственная власть охраняла и поддерживала
брачную репродуктивность: она содействовала высокой
рождаемости, так что сама идея безотлагательного сокра-
щения демографического роста до недавнего времени была
чуждой социальному регулированию. Это отчасти объяс-
няет отсутствие внимания к вопросу перехода к созна-
тельному контролю воспроизводства как к мере по обеспе-
чению контроля за ростом населения. Как социолог я
не могу не удивляться, даже учитывая табу и нормы,
установленные государством и церковью, тому, как могут
специалисты по общественным наукам так долго игно-
рировать столь революционное изменение. Чем больше
я размышляю над этим, тем больше убеждаюсь, что
сознательный контроль рождаемости дает нам шанс на
выживание. Прочитав исследование Этьена ван де Валле
и Джона Нодела, озаглавленное «Перемены в сфере
воспроизводства в Европе» (Population Bulletin, № 6,
1980), я уже без колебаний утверждаю, что переход
к сознательному контролю является существенным дока-
зательством нашей биокультурной способности к адап-
тации. Ван де Валле и Нодел не пользуются термином
264
«культурная эволюция»; тем не менее собранные и про-
анализированные ими факты дают оригинальную и убе-
дительную картину действия механизмов культурной
эволюции.
Переход к сознательному контролю воспроизводства,
как это обычно и бывает с изменениями в ходе культур-
ной эволюции, был продолжительным, постепенным
процессом. Безусловно, в нашей истории мы можем
обнаружить попытки ограничить рождаемость, но конт-
роль церкви и государства до XIX века был достаточным,
чтобы свести возникающие поведенческие изменения
до уровня сугубо локальных явлений.
Ван де Валле и Нодел сумели убедительно показать,
что в Европе до того, как начались перемены в уровне
рождаемости, число детей как в богатых, так и в бедных
семьях часто бывало больше, чем того хотели родители.
С ростом числа детей в семье явственным образом воз-
растала и вероятность детоубийства. Авторы пишут:
«До наступления перемен в Европе не практиковалось
ограничение численности семьи, так как контроль за
рождаемостью был, как правило, невозможен, неизвестен
или недопустим для супружеских пар». Однако они под-
черкивают: «Мотивация избежать чрезмерного числа
рождений существовала и по крайней мере частично
и в значительной степени бессознательно реализовывалась
с помощью таких паллиативов, как позднее вступление
в брак, небрежение к детям и отказ от них или даже
детоубийство».
Нам, людям, на практике достигшим стадии ограни-
чения семьи, трудно вообразить ту атмосферу жесто-
кости, безжалостности, которую церковь поддерживала
в течение веков, подавляя всякие попытки ограничить
рождаемость и обрекая людей на нежеланные деторожде-
ния. Невероятное неистовство в «охоте на ведьм» в период
с конца XV и до XVIII века показывает, насколько глу-
боким был конфликт между стремлением к индивидуаль-
ной свободе и социальным контролем в области репродук-
тивного поведения, поскольку эта охота велась главным
образом за женщинами, и прежде всего за повитухами.
«У католической веры нет врага более опасного, чем пови-
тухи»,— провозглашал церковный манифест, с которого
в 1487 году началась «охота на ведьм». Злодеянием,
которое стремились пресечь, и были именно действия,
рассчитанные на предотвращение зачатия и деторождения.
Из-за неполноты источников мы не знаем, сколько было
265
казнено «ведьм». По подсчетам исследователей, было
сожжено на кострах, утоплено, забито камнями или погре-
бено заживо от 200 тыс. до 10 млн. человек. Поскольку
казнь «ведьмы» обычно совершалась публично, привлекая
огромные толпы людей, 300 лет непрекращающихся
преследований были достаточно долгим периодом для
того, чтобы люди усвоили: естественная плодовитость
не может быть объектом каких бы то ни было манипу-
ляций. Церковь и государство, действуя в унисон, сумели
вплоть до XIX века сохранить поведение людей в области
воспроизводства в почти естественном состоянии. Ван
де Валле и Нодел успешно нарисовали и проанализировали
подробную картину того, как происходил великий переход
от естественной плодовитости к ограничению величины
семьи. Их основной метод — воссоздание семейных исто-
рий на базе деревенских церковных книг регистраций
браков, крещений и смертей. Их главное достижение —
получение косвенных, например на основе тех же церков-
ных архивов, данных о попытках супружеских пар огра-
ничить число детей. В культурах, где отсутствует созна-
тельный контроль над рождаемостью, то есть поддержи-
вается естественная плодовитость, у женщин наблюдается
определенная возрастная динамика деторождения. Причем
эта динамика существенно меняется, когда родители
предпринимают попытки ограничить величину семьи,—
число рождений с возрастом женщины уменьшается
гораздо быстрее. На этом наблюдении быстрого падения
числа рождений основывался вывод об усилении контроля
над рождаемостью и выводился индекс ограничения
величины семьи.
Восемнадцатый век, век Разума, был, как показывают
индексы ограничения величины семьи, почти целиком
периодом естественной плодовитости. Ван де Валле и
Нодел следующим образом описывают эту стадию:
«При режиме естественной плодовитости люди не призна-
ют манипуляций с рождаемостью. В условиях, когда
размеры семьи диктовались традицией и физиологией,
супружеские пары, пусть зачастую и нехотя, мирились
с таким количеством детей, какое посылал Бог». Согласно
учению церкви, женской долей и долгом в те дни было
любить своих детей и быть верной и послушной женой.
Первые необратимые изменения в области ограничения
величины семьи, отразившиеся на возрастной динамике
рождаемости, обнаружились при французском королев-
ском дворе, в среде франкоязычной буржуазии Женевы,
266
а также среди итальянского дворянства. Однако эти
изменения в XVIII веке носили локальный характер.
Согласно исследованию ван де Валле и Нодела, отдель-
ные местности, где практиковалось ограничение семьи,
существовали в начале XIX века во многих странах
Европы, а также в Новой Англии, но они были слишком
редкими и немногочисленными, чтобы оказать влияние
на национальную статистику, за одним важным исключе-
нием. Этим исключением была Франция. Необратимый
переход к ограничению семьи совершился во Франции
в первые десятилетия XIX века, в период наполеоновских
войн. Вейт Валентин следующим образом описывает
ситуацию: «В период с 1805 по 1815 год потери Франции
составили 800 тыс., а по другим подсчетам, 920 тыс.
мужчин. Эти кровавые жертвы во много раз превзошли
соответствующие цифры предыдущих войн и означали
кровопролитие, от которого Франция никогда полностью
не оправилась». Трудно не связать необратимый переход
Франции к ограничению семьи с тем фактом, что женщи-
ны в этих обстоятельствах были вынуждены в течение
многих лет нести на своих плечах бремя хозяйственных
забот. К 20-м годам XIX века во Франции в целом
произошел явный спад рождаемости. Примечательно,
что это, по-видимому, произошло относительно незави-
симо от другого великого переворота этой эпохи — пере-
хода к научно-технической культуре. Таким образом,
Франция оставалась единственной страной, практикующей
ограничение семьи в течение нескольких десятилетий
до того, как это поведенческое изменение распространи-
лось сначала на Швейцарию и франкоязычное население
Бельгии и только после этого, в 80-е годы,— на Англию,
Германию, Голландию, Данию и Швецию.
Ван де ' Валле и Нодел сообщают, что, очевидно,
реальным способом ограничения семьи, практиковавшегося
в XIX веке, было прерывание полового акта. Презервативы
в то время употреблялись только как средство предохра-
нения от сифилиса. Исследователей удивляет, почему
использование такого простого способа, как прерывание
полового акта, стало общепринятым лишь в XIX веке.
«Может быть, ключ к решению этого вопроса,— пишут
они,— состоит в том, что подобное действие осуществля-
ется мужчиной, и его применение лишало мужчину того,
что считалось его прерогативой,— полового удовлетворе-
ния? Возможно, женщины смогли навязать эту практику,
только добившись равенства в браке».
267
Как уже было сказано, широкое распространение
ограничения семьи произошло в Европе только после
1880 года. Пьеса Генрика Ибсена «Кукольный дом»,
в которой Нора борется за свои права, была опубликована
в 1879 году. Хельмер обвиняет Нору в пренебрежении
своим священным долгом жены и матери. Но у Норы
есть священный долг в отношении самой себя: «”Я думаю,
что прежде всего я человек, так же как и ты...“ — Она
ушла и захлопнула за собой дверь».
Генрик Ибсен как художник почувствовал совершав-
шиеся вокруг него резкие изменения в европейской куль-
туре конца XIX века. Переход к сознательному контролю
воспроизводства — это прежде всего революция, осу-
ществленная женщинами. В рамках этого эволюционного
сдвига женщины произвели тройную революцию — против
церкви, против государственной власти и против мужчин.
Они освободились от навязанного им удела и обязанности
принудительного деторождения.
Однажды начавшись, это освободительное движение
оказалось обладающим способностью быстро распро-
страняться. В течение двух поколений это великое эво-
люционное изменение покорило Европу. Получив началь-
ный импульс, процесс стал необратимым, и к концу
нашего столетия он набрал такие темпы, что сегодня
уровень рождаемости в Европе в среднем достигает
лишь трети естественной.
В описании ван де Валле и Нодела вскрывается суть
процесса, посредством которого информационные изме-
нения трансформируются в изменения поведенческие:
«Нововведение, заключавшееся в том, чтобы контроли-
ровать число детей, появившись в западном мире, нашло
широкую поддержку. Как только какие-то супружеские
пары в округе начинали вести себя по-новому, другие
пары с легкостью следовали их примеру. Издержки,
проистекающие из нарушения религиозных предписаний
и общественных стандартов, служивших барьером на пути
применения средств ограничения семьи, стремительно
теряли свое значение по мере того, как становилось из-
вестно, что все новые такие же пары не придерживаются
старых норм... Да и само желаемое число детей в семье
постоянно сокращалось вместе с осознанием преимуществ
контроля и по ходу совершенствования способов, позво-
ляющих сокращать размер семьи. Однажды начавшись,
перемены уже не могли быть остановлены или обращены
вспять; это была улица с односторонним движением».
268
Для выживания вида важен ответ на следующий воп-
рос: станет ли переход к сознательному контролю воспро-
изводства эволюционным сдвигом, общим для всего
человечества. На различных культурных стадиях нашей
эволюционной истории мы постоянно наблюдаем, как
в ходе того или иного эволюционного процесса поведен-
ческие изменения действительно становятся общими для
всего человечества. А как же будет с эволюционным из-
менением в репродуктивном поведении? Есть ли основа-
ния полагать, что азиатские женщины начнут или даже
просто захотят контролировать деторождение?
Ответы на такие вопросы до самого последнего времени
оставались весьма неопределенными. Еще в начале 70-х
годов нашего столетия считалось, что одним из серьезных
препятствий на пути прогресса развивающихся стран яв-
ляется стремительный рост населения. Поскольку это
быстрое увеличение населения частично было следствием
международных усилий по обеспечению минимума в пита-
нии, гигиене и в особенности благосостоянии детей, сама
целесообразность такой политики развития стала все
чаще подвергаться сомнению. Помощь извне может
помочь уменьшить смертность, однако подлинные долго-
срочные изменения всегда исходят от самих народов.
Таковы были суждения многих. В развитых странах стали
понимать, что в условиях азиатской апатии главным ре-
зультатом их политики будет лишь дополнительное число
детей, порождающее все увеличивающийся приток рабочей
силы на рисовые поля и увеличивающееся число ртов,
которые надо кормить; бедность же и нищета не исчезнут.
Демографический рост в Азии стал представляться могу-
чим непобедимым природным явлением, с которым ничего
нельзя поделать.
Подобный пессимизм относительно мирового демогра-
фического развития, возникший в 70-е годы, отражает
узость нашего евро-американского взгляда на вещи, когда
мы нетерпеливо и даже насильственно переносим на
развивающиеся страны наш собственный опыт и полага-
ем, что изменения, характерные для нашей научно-техни-
ческой культуры и нашего социально-экономического
развития, очень скоро обнаружатся в Азии и Африке.
Мы связали изменения в уровне рождаемости с общими
социально-экономическими переменами на Западе. Но
как одно из культурных изменений в поведении изменение
в воспроизводстве, по-видимому, имеет собственные
законы, и женщина может освободиться от принудитель-
269
ного деторождения в самых различных социально-эконо-
мических обстоятельствах.
Одно из самых интересных наблюдений в исследова-
нии ван де Валле и Нодела — это то, что изменения
прироста населения начались, вероятно, почти независимо
от социально-экономического развития. Если бы движу-
щей силой этих изменений были индустриальное развитие,
появление системы наемного труда и урбанизация,
контроль рождаемости появился бы в Англии задолго
до 80-х годов XIX века. Вместо этого устойчивое сниже-
ние уровня рождаемости началось во Франции, когда
страна была еще в значительной степени аграрной.
Должно быть, Французская революция так прочно вне-
дрила в умы французов идеи свободы и равенства, что
в суровых условиях военных лет даже неграмотные
крестьянки смогли перейти к практике ограничения семьи.
Точно так же в Болгарии снижение уровня рождаемости
началось в 1910 году, когда население было в большин-
стве своем неграмотным и страна аграрной.
Ограничение рождаемости в Европе примечательно тем,
что оно распространилось несмотря на противодействие
двух мощных факторов. Во-первых, культурной эволюции
в данном случае противостояла биологическая эволюция.
Семья, практикующая ограничение рождаемости, имеет
меньше детей, а следовательно, меньше возможностей
передавать по наследству свои идеи. Во-вторых, передача
информации относительно способов ограничения рожда-
емости по существовавшим каналам коммуникации пресе-
калась официально церковью и государством, а неофи-
циально — несклонностью мужчин того времени говорить
о подобных вещах. Поэтому представляется весьма
вероятным, что информация такого рода передавалась
главным образом устно от женщины к женщине, чем
и объясняется тот факт, что эта информация охватывала
языковые общности, что были случаи, когда она проникала
в одну деревню, но была неизвестна в соседней, и что
она распространялась независимо от грамотности насе-
ления. Одним из значительных факторов, возможно спо-
собствовавших распространению информации, было то,
что разнообразные социальные и технические изменения
в Европе XIX века увеличили свободу, ответственность
и мобильность женщин и тем самым расширили и интен-
сифицировали коммуникации между ними.
270
Изменения в воспроизводстве
распространяются на весь мир
Все это указывает на то, что соответствующие изме-
нения, вероятно, могут начаться в развивающихся странах
также при различных обстоятельствах. Следует особенно
отметить тот факт, что ограничение семьи возникло
в Европе в то время, когда практически не существовало
противозачаточных средств. Поэтому очевидно, что и
в развивающихся странах переход к сознательному конт-
ролю рождаемости будет зависеть не столько от структуры
производства и овладения способами предотвращения
беременности, сколько от понимания супружескими па-
рами, и особенно женщинами, того, что ограничение
семьи открывает для них самих и их детей новые возмож-
ности улучшения их жизни.
Я уже отмечал во второй части книги, на страницах
215—217, что изменения уровней смертности и рождаемо-
сти связаны между собой, хотя и отличаются по своим
эволюционным характеристикам. Здесь снова необходимо
подчеркнуть, что, если мы хотим избежать перенаселения,
то саморегулирующееся снижение смертности неизбежно
должно сопровождаться установлением контроля рожда-
емости. Переход к сознательному контролю над размноже-
нием является, таким образом, эволюционной необхо-
димостью для тех, кто освободился от нехватки продук-
тов питания.
Эта цепочка умозаключений ведет к следующему
выводу: согласно правилам эволюционного развития, за
ограничением рождаемости в Европе должно последовать
такое же ограничение во всем мире. Главный вопрос
состоит в том, как скоро уменьшение смертности приве-
дет к ограничению рождаемости в разнообразных усло-
виях развивающихся стран.
Мы, евро-американцы, неизменно взираем на демогра-
фические показатели развивающихся стран с нетерпели-
вым беспокойством. Однако после того, как сброшены
путы колониализма и сократилась смертность, должно
пройти время, прежде чем новые поколения смогут дей-
ствительно рассчитывать на достаточное обеспечение
продуктами питания и выживание детей, при которых
только и становится целесообразным ограничение семьи.
Изменения в области темпов воспроизводства в разви-
вающихся странах произойдут только в результате
общего улучшения жизненных перспектив.
271
На конференции по проблемам народонаселения,
проходившей в Бухаресте в 1974 году, положение пред-
ставлялось безнадежным. Отмечался стремительный рост
населения, а представители развивающихся стран заяв-
ляли: никаких противозачаточных средств, пока не дос-
тигнут соответствующий уровень развития. Сейчас, все-
го десять лет спустя, ситуация довольно-таки измени-
лась. Во всем мире начался переход к ограничению
рождаемости. Я думаю, проявляющиеся в последнее
время тенденции изменения темпов роста народонаселе-
ния укрепляют надежду на выживание и подтверждают
вывод о том, что переход к сознательному контролю
воспроизводства является общим для всего человеческого
вида эволюционным сдвигом; регулирование численности
населения возможно, и изменение нашего поведения
может изменить нынешний деструктивный курс демогра-
фического развития. Начатое французскими женщинами
революционное движение за равноправие, как лавина,
распространяется по всему миру.
Ван де Валле и Нодел утверждают, что ограничение
рождаемости, начавшись, становится необратимым про-
цессом, продолжающимся до тех пор, пока уровень ее
не снизится по крайней мере до половины естествен-
ного. В своем исследовании изменений рождаемости в
Европе они обнаружили, что, после того как число детей
в семье уменьшилось приблизительно на 10 процентов
по отношению к естественному уровню, переход к соз-
нательному контролю репродукции стал необратимым.
Поскольку прирост населения определяется не только
снижением рождаемости, но и одновременным падением
смертности, тенденция к уменьшению ежегодного при-
роста в Индии и Китае еще более явственно указывает
на неуклонный прогресс в сторону ограничения рождае-
мости.
Кроме того, ван де Валле и Нодел замечают: переход
к ограничению рождаемости — ускоряющийся процесс.
В нем много общего у европейских и азиатских народов,
но немало наблюдается и различий. «Так же как смерт-
ность в развивающихся странах падала гораздо быстрее,
чем на Западе, так и сдвиг от высокого к низкому уровню
рождаемости и сопровождающий его переход от естест-
венного воспроизводства к ограничению величины семьи,
по крайней мере там, где это происходит, осуществляются
со скоростью, невиданной в прошлом. Процесс тот же
самый, но отличны его темпы». Поскольку скорость рас-
272
пространения информации и противозачаточных средств
сильно отличается от той, что имела место в Европе,
когда там происходили аналогичные перемены, демогра-
фические сдвиги в развивающихся странах могут ока-
заться чрезвычайно быстрыми.
Индивидуальный и социальный контроль
воспроизводства
Критически настроенный читатель спросит: а не наив-
но ли сулить выживание вида, основываясь единственно
на изменениях, наблюдавшихся в 70-е годы? Ведь на
общее развитие в этот период могли влиять и времен-
ные факторы. Не больше ли оснований, даже исходя из
официальной статистики ООН, ожидать, что впереди у
нас, по меньшей мере до 2100 года, долгий и трудный
путь роста мирового народонаселения?
Я отвечу на этот вопрос вопросом. Может ли чело-
век — продукт совместного действия культурной и био-
логической эволюций — оказаться более беспомощным в
регулировании численности популяции, чем животные,
возникшие только лишь как результат биологической
эволюции? Выше мы видели, что все биологические виды
увеличивают свою численность настолько, насколько им
позволяет окружающая среда, а некоторые виды имеют
саморегулирующую систему воспроизводства, соотнося-
щую численность популяции с изменениями в среде оби-
тания.
Поскольку мы достигли такого господства над окру-
жающей средой, что наша ежегодная смертность в сред-
нем составляет 11 человек на тысячу, то есть не дости-
гает даже и трети ежегодной рождаемости в условиях
естественного воспроизводства вида, то как бы мы прод-
винулись до нашего нынешнего уровня развития (не го-
воря уже о дальнейшем прогрессе), если бы эволюция в
сторону сознательного контроля рождаемости не дала
нам уже (и не будет давать нам в дальнейшем) возмож-
ности регулировать численность населения? Ведь и чело-
век размножается до тех пор, пока это позволяет ему
окружающая среда (человеческая окружающая среда).
Меняющийся, эволюционирующий человек уже почувст-
вовал, что наибольшей угрозой среде его обитания явля-
ется рождение слишком большого числа людей, способ-
ное подорвать эволюцию, погасить ее факел.
273
Я твердо верю в то, что мы ускорим наше движе-
ние в сторону регулирования воспроизводства. Я также
уверен, что существующие демографические прогнозы
ООН завышены и что индивидуальные усилия по огра-
ничению рождаемости повлекут за собой изменения и
традиционных представлений, преобладающих ныне в
социальном регулировании этих процессов. В этой связи,
пожалуй, наиболее трудно будет приспособить к нуждам
выживания социальные интересы: ведь государства тра-
диционно отдавали предпочтение усиленному приросту
населения. Например, даже в 20-е годы XX века, через
сто лет после начала широкого распространения инди-
видуального ограничения семьи, французское законода-
тельство запрещало пропаганду контроля рождаемости и
продажу противозачаточных средств; Франция, таким
образом, оказалась лидером в области индивидуального
ограничения рождаемости и одновременно на уровне
государственной власти поощряла рост населения; Фран-
ция не была единственной страной, проводившей активную
демографическую политику. До недавнего времени люди в
любой стране считали устойчивый рост населения своей
страны естественным и желанным.
Недальновидный, индивидуалистический образ мыш-
ления хорошо просматривается в действиях и задачах
в области демографического развития, предпринимаемых
и выдвигаемых Организацией Объединенных Наций.
Поскольку ООН является исключительно организацией
государств, входящих в ее состав, политические действия
в области демографии естественно отражают демографи-
ческие установки правительств этих государств. Несом-
ненно, характерные для действий ООН пассивность и
неопределенность в области демографического развития
являются следствием националистического образа мысли.
В 1978 году половина из 158 правительств государств —
членов ООН считали естественный прирост населения
своих стран удовлетворительным. Четверть стран считала
его высоким и почти четверть — слишком низким. Дру-
гими словами, если позволить националистическому мыш-
лению руководить демографическим развитием челове-
чества, увеличение численности населения будет продол-
жаться примерно на теперешнем уровне, давая ежегод-
ный прирост почти в 100 млн. человек, до тех пор пока
возникшие вследствие этого конфликты, кризисы и ка-
тастрофы не покончат с этим приростом самым непред-
сказуемым образом.
274
Противоречие между индивидуальным и социальным
регулированием ярко продемонстрировано в демографи-
ческих прогнозах ООН, которые просто не признают ни-
каких альтернатив, позволяющих снизить прирост на-
селения. Эти прогнозы составлялись главным образом с
целью установить, насколько быстро (в соответствии с
различными гипотезами) можно сократить нынешний
рост населения и каким будет его вероятная численность
в будущем. Что же произойдет после того, как будет оста-
новлен рост населения, прогнозистов, видимо, не инте-
ресует.
Неполное воспроизводство населения
Мы тем не менее уже стоим перед лицом уменьшения
численности населения, так как наше репродуктивное
поведение находится в критической стадии. В то время,
когда четверть человечества все еще придерживается
естественного воспроизводства и когда сознательный
контроль рождаемости только начался в крупных странах
Азии, европейские страны столкнулись с проблемой не-
полного воспроизводства населения. В 70-е годы уровень
рождаемости в развитых странах снизился настолько, что
существующая численность перестала восполняться.
Это изменение, по-видимому, открывает совершенно
новый аспект в регулировании народонаселения. Человек,
эволюционировавший в сторону ограничения рождаемости,
наверное, скоро сможет успешно управлять численностью
населения в соответствии с нуждами и требованиями,
предъявляемыми средой обитания. Молодежь убедится,
что путем строгого ограничения семьи она укрепит свои
жизненные позиции.
Я подобрал некоторые данные из подсчетов, сделан-
ных в 1979 году экспертами-демографами из Организа-
ции Объединенных Наций.
Брутто-коэффициент воспроизводства отражает отно-
шение числа рожденных девочек к числу женщин репро-
дуктивного возраста. В евро-американских странах коэф-
фициенты воспроизводства, включающие изменения рож-
даемости и смертности и указывающие степень воспроиз-
водства населения за определенное время в сопоставле-
нии с существующей численностью, в последние годы
были на три сотых меньше, чем брутто-коэффициенты.
О чем говорят эти цифры?
Во-первых, о том, что репродуктивное поведение эво-
275
Таблица 4
Страны с неполным воспроизводством населения
в период 1975—1980 годов,
расположенные в порядке возрастания
брутто-коэффициента воспроизводства
ФРГ 0,70 Норвегия 0,88
Швейцария 0,74 ГДР 0,88
Нидерланды 0,77 США 0,89
Австрия 0,80 Япония 0,89
Швеция 0,82 СССР (европ. часть) 0,90*
Дания 0,83 Канада 0,91
Великобритания 0,84 Франция 0,91
Финляндия 0,84 Италия 0,93
0,85
Белый я
* Брутто-коэффициент 0,90 представляет собой оценку для республик европейской ча-
сти СССР. В I960- 1970 годах он был равен 0.97 в РСФСР и 1,00 па Украине. Поскольку
прирост населения в СССР резко сократился в 70-е годы, брутто-коэффициент к западу
от Урала едва ли может быть выше, чем эта оценка.
люционирующего человека научно-технической культуры
одинаково во всем мире независимо от религии, государ-
ственной демографической политики и общественной си-
стемы. Такое сходство в поведении понятно, так как
ограничение рождаемости — это поведенческий выбор,
совершаемый именно на индивидуальном уровне. Репро-
дуктивное поведение, в отличие от добывания пищи или
обеспечения безопасности, относительно независимо от
социальной организации. Поэтому переход к неполному
воспроизводству населения отражает то, как в настоящее
время люди с их желаниями и устремлениями воспри-
нимают свое место в окружающей среде и осваивают
жизненный опыт.
Что означает для демографического развития США и
Японии поддержание коэффициента воспроизводства на
уровне 0,85? Или же — что в Западной и Северной Европе
он остается на теперешнем уровне приблизительно равным
0,75? Вспомним, что нетто-коэффициенты воспроизвод-
ства примерно на три сотых ниже, чем цифры в таблице.
И сокращение рождаемости, и неполное воспроизвод-
ство представляют собой кумулятивные процессы, кото-
рые мало отражаются на сравнении по годам, но оказы-
вают громадное влияние на данные за период в несколь-
ко поколений. Малое число девочек, рожденных в 70-е
276
годы, скажется между 1990 и 2000 годами, когда они бу-
дут в наиболее репродуктивном возрасте. Если эта тен-
денция сохранится, от женщин 1990—2000 годов рождения
в 2020—2030 годах родится еще меньше девочек, а от
них еще меньше в 2050—2060 годы и т. д. Таким об-
разом, при нетто-коэффициенте 0,85 через 50 лет сниже-
ние численности населения составит несколько менее
10 процентов, а через 70 лет — 20 процентов; нетто-ко-
эффициент 0,75 приведет к 15-процентному сокращению
населения через 50 лет, а всего через 70 лет сокращение
составит 30 процентов.
Другими словами, образовавшийся в 70-е годы в за-
падно- и североевропейских странах уровень воспроиз-
водства около 2050 года приведет к уменьшению на треть
населения этих стран. Население Соединенных Штатов и
Японии за это время также сократится примерно на одну
пятую, что означает его сокращение примерно на 45 млн.
американцев и 23 млн. японцев. ФРГ с нетто-коэффи-
циентом 0,67 к 2050 году потеряет более 40 процентов
населения, приблизительно 25 млн. человек.
Эти демографические сценарии показывают, какими
драматичными могут быть результаты тех изменений в
репродуктивном поведении, которые наблюдаются на
нынешнем этапе нашего развития. Поскольку Китай с его
миллиардным населением в 70-е годы тоже стал проводить
политику, имеющую целью решительное сокращение
уровня воспроизводства, неполное воспроизводство на-
селения и здесь стало вполне очевидным фактором, кото-
рый необходимо учитывать при долговременном глобаль-
ном демографическом прогнозировании. Организация
Объединенных Наций с ее застывшим традиционным на-
ционалистическим мышлением пока не смогла этого
сделать.
Тенденция будущего мирового
демографического развития
В августе 1981 года ООН опубликовала долгосрочный
глобальный демографический прогноз вплоть до 2125 года.
В соответствии с различными уровнями воспроизводства
в 80-е годы был рассчитан наименьший вероятный при-
рост населения Земли, и таким образом была исключена
возможность устойчивого падения рождаемости до уровня,
не обеспечивающего воспроизводства. Этот крайний
вариант предусматривает прекращение прироста населения
2/7
в 2050 году, когда общая его численность составит 6,2 млн.
человек. Затем этот вариант отбрасывается как нереаль-
ный.
Приводятся подробные расчеты для возможных трех
альтернатив. Общие выводы из этих расчетов имеют сле-
дующий вид:
Таблица 5
Сравнение альтернативных вариантов численности
будущего населения Земли (в млрд.)
Год Низкая оценка Средняя оценка Высокая оценка
1975 4,0 4,0 4,0
2000 5,9 6,2 6,5
2025 7,3 8,4 9,6
2050 8,0 9,8 12,1
2075 8,1 10,4 13,6
2100 8,0 10,5 14,1
2125 8,0 10,5 14,2
Эта таблица, видимо, представляет собой официаль-
ный прогноз общего демографического развития всего
человечества. Его составители сравнивали свои данные
со всеми опубликованными глобальными демографиче-
скими прогнозами. Они заявляют, что во всех перспек-
тивных исчислениях, в которых применялся когортный
метод, где основой демографических расчетов служит
численность мужчин и женщин в различных возрастных
группах, результаты были вполне сходными. В итоге они
заключили, что население Земли увеличится до 8—14 млрд.,
в среднем до 10,5 млрд., и только в начале XXII века на-
ступит стабилизация численности.
Эти эксперты ООН, очевидно, полагают, что демогра-
фическое развитие в соответствии с их средней оценкой,
т. е., по их мнению, наиболее вероятной, само по себе не
обязательно ведет к катастрофе. В следующие 50 лет будет
продолжаться быстрый рост населения, особенно в раз-
вивающихся странах, но в последующие полстолетия
произойдет, как полагают, окончательная стабилизация.
Человечество будет продолжать существование как биоло-
гический вид численностью в 10 млрд, особей, и условия
жизни будут зависеть главным образом от того, как мы
сумеем организовать производство и обеспечить нашу
безопасность во время этого «переходного столетия».
278
Такие основанные на националистическом образе
мысли прогнозы не могут, однако, считаться удовлетво-
рительными. Мы не можем не только проанализиро-
вать, но даже просто представить себе, что означает
жизнь в мире с населением, вдвое большим чем нынеш-
нее, как это должно случиться, согласно прогнозам на
2050 год. Однако мы можем интуитивно почувствовать
опасность, связанную с такой альтернативой, так как у
нас нет уверенности в том, что в течение следующих семи
десятилетий, в которые население должно удвоиться, мы
сможем организовать производство и собственную без-
опасность таким образом, чтобы устранить конфликты и
катастрофы. Поэтому мы практикуем сознательное регу-
лирование рождаемости, производя меньше детей, чем
нужно для полного воспроизводства населения. Мы уп-
рочиваем жизнь, ограничивая увеличение числа челове-
ческих существ и избегая увеличения плотности насе-
ления.
В своем биолого-социологическом синтезе я, таким
образом, ставлю знак равенства между отказом нашего
вида от гибельного пути и регулированием числа индиви-
дов с целью уменьшения численности населения земно-
го шара. Как продукт и биологической и культурной эво-
люций, человечество должно будет сократить свою числен-
ность пропорционально той тревоге, которую оно испы-
тывает относительно своего положения в среде обитания.
Я никоим образом не пытаюсь с биологических позиций
принизить значение приведенного здесь демографического
прогноза ООН. Я лишь отмечаю, что было уделено не-
достаточно внимания изменениям, происходящим в инди-
видуальном поведении. Возможно, в развивающихся
странах ограничение рождаемости произойдет быстрее,
чем ожидалось, а в развитых странах, вопреки прогно-
зам, мы уже сейчас наблюдаем начало процесса сокра-
щения численности населения, который полностью развер-
нется в последующие десятилетия. Если это и в самом
деле так, реальное демографическое развитие будет при-
близительно соответствовать низкой оценке в прогнозе
ООН.
Кроме того, ООН не уделила достаточно внимания
проблемам миграции населения. Влияние миграции при
долговременных прогнозах, возможно, будет столь зна-
чительным, что позволит сбалансировать различия в
демографических тенденциях, наблюдаемых в развиваю-
щихся и развитых странах.
279
Численность населения Земли
будет функцией отношений человека
с окружающей средой
Понимание целостной динамики демографического
развития более существенно, чем знание конечной числен-
ности человечества и времени, когда она будет достигнута.
Наши данные, безусловно, подтверждают представление,
согласно которому численность людей зависит от состоя-
ния их биологической и культурной адаптации в данный
момент времени и определяется всем опытом взаимодей-
ствия человека со средой, знанием и пониманием законов
функционирования окружающей среды, способностью их
использовать. Население будет уменьшаться или увеличи-
ваться в соответствии с изменениями, производимыми че-
ловеком в окружающей среде, и нет сомнения в том,
что нынешнее гибельное направление человеческого пове-
дения ведет к его естественному сокращению.
Бесполезно пытаться делать долговременные демогра-
фические прогнозы, потому что даже небольшие измене-
ния в основных посылках оказывают огромное влияние
на результаты. Тем не менее ясно, что мы едва ли можем
выдержать какое-либо устойчивое увеличение населения.
С другой стороны, мы также не можем допустить непол-
ное воспроизводство, стойко продолжающееся на протя-
жении более десяти поколений. Если нынешний уровень
воспроизводства населения в Западной и Северной Европе
сохранится до 2200 года, коренное население этого реги-
она почти исчезнет. Точно так же может исчезнуть ко-
ренное население Японии, Соединенных Штатов и евро-
пейской части СССР.
Культурная эволюция тем самым ставит человечество
перед проблемой собственного выживания. Достижение
сознательного контроля воспроизводства, казалось зави-
севшее только от наличия продуктов питания, то есть
сугубо внешнего обстоятельства, в своем развитии обнару-
жило еще и внутреннюю отрицательную обратную связь.
В основе действия такой обратной связи, по-видимому,
лежит оценка людьми своих отношений с окружающей
средой, а их готовность к воспроизводству определяется
в первую очередь тем, как они воспринимают и оценивают
свое место в окружающем мире. В настоящее время в
этом отношении люди чувствуют себя крайне неуверенно.
Сотни миллионов людей вглядываются в свое будущее и
спрашивают себя и других: быть или не быть? Наши
280
отношения с окружающей средой они воспринимают как
деградирующие. Поэтому некоторые народы придержива-
ются строгих ограничений роста населения и тем самым
идут по пути депопуляции.
Моя картина регулирования численности населения
выглядит все более парадоксальной, факты как бы пере-
ворачиваются вверх дном. Казалось, что катастрофа на-
двигается из Азии. Вместо этого мы вдруг обнаруживаем,
что она подползает к нам в обличье исчезновения раз-
витых наций. Не означает ли это, что развитые страны
должны предпринять решительные меры для увеличения
рождаемости?
Но в некоторых странах уже пробовали это сделать,
и результаты были незначительны. Самая активная поли-
тика недостаточна для того, чтобы пересилить чувства
неуверенности и фрустрации, испытываемые человеком во
взаимоотношениях с окружающей средой. Социальное
регулирование численности населения едва ли может
быть успешным в период неудовлетворенности общим кур-
сом, по которому следует общество, и я подозреваю,
что оно окажется бессильным противостоять неполному
воспроизводству населения. Великий саморегулирующийся
эволюционный процесс природы привел в действие охра-
няющий природу и упрочивающий жизнь механизм сокра-
щения числа людей именно в тех странах, которые идут
в авангарде эволюции.
Сторонники традиционной демографии усомнятся в
том, действительно ли ничего нельзя поделать с неполным
воспроизводством населения. Я согласен с тем, что в
70-е годы во многих странах происходило резкое сокра-
щение рождаемости и снижение уровня воспроизводства
населения. Несомненно, управление социальным развитием
с учетом интересов и потребностей различных слоев
населения легче осуществлять, когда нет резких разрывов
в возрастной структуре. До сих пор численность экономи-
чески неактивного населения в развитых странах остава-
лась примерно постоянной: уменьшение числа детей и уве-
личение числа стариков более или менее уравновешивали
друг друга. Действительные трудности начнуться через
несколько десятилетий, когда число пенсионеров станет
приблизительно таким же, как число работающих. Эти
трудности могут быть несколько смягчены с помощью
активной «семейной политики», включающей пособия на
детей и снижения налогов, продление отпусков матерям
и т. д.
281
Перечисленные трудности не являются частью нашей
доктрины выживания. Это — проблемы регулирования
систем социального обеспечения развитых стран, которые
должны решаться каждой страной в интересах своего
собственного выживания. Доктрина выживания всего че-
ловеческого вида, по-видимому, требует изменений на про-
тяжении жизни двух следующих поколений.
Резюме
Подведу итог:
1. Главное требование, диктуемое доктриной выжива-
ния,— это прекращение роста населения;
2. Продолжение роста населения приведет к демо-
графической катастрофе;
3. Рост численности евро-американских народов пред-
ставляет собой большую угрозу выживанию, поскольку
они наиболее интенсивно потребляют природные ресурсы;
4. Демографическую катастрофу можно предотвратить,
так как переход к сознательному контролю воспроизвод-
ства открывает перед человеком возможность активного
регулирования численности населения;
5. Церковь и государство были в состоянии вплоть
до XIX века влиять на репродуктивное поведение чело-
века с целью сохранения естественного уровня рожда-
емости;
6. Ограничение рождаемости началось во Франции,
когда женщины освободились от бремени принудительного
деторождения, навязываемого им церковью, государством
и мужчинами;
7. Освободившее женщин революционное движение
распространилось по Европе только после 80-х годов
XIX века, но через несколько поколений приобрело
такой размах, что в настоящее время уровень рождае-
мости евро-американцев составляет лишь треть естес-
твенного уровня;
8. Эти огромные перемены в сфере воспроизводства
в Европе совершались независимо от социально-экономи-
ческого развития, охватывая и неграмотное крестьянское
население и осуществляясь без применения противозача-
точных средств;
9. Еще в 1974 году, во время демографической кон-
ференции в Бухаресте, представлялось неясным, станет ли
сознательный контроль рождаемости процессом, общим
для всего человечества;
282
10. В 70-е годы нашего столетия вслед за снижением
смертности начался процесс сокращения рождаемости:
результат проявления эволюционной необходимости, име-
ющей целью выживание больших азиатских наций. Таким
образом, этот процесс охватил большинство человечества;
11. Снижение уровней рождаемости и смертности про-
исходило в развивающихся странах быстрее, чем в свое
время в развитых странах, благодаря совершенствованию
средств передачи информации и противозачаточным
средствам;
12. Одним из факторов, представляющих собой опас-
ность сдерживания процесса регулирования народонаселе-
ния, является традиционная политика государства в поль-
зу прироста населения;
13. Тем не менее в 70-е годы рождаемость умень-
шилась настолько, что государства научно-технической
культуры вступили в период неполного воспроизводства
населения;
14. Нынешний уровень неполного воспроизводства
приведет к 2050 году к сокращению населения этих стран
на 20—35 процентов, что свидетельствует о стремлении
людей регулировать численность своего вида в соответ-
ствии со своим восприятием состояния среды обитания;
15. Тот факт, что все большее число стран переходит
к неполному воспроизводству населения, заставляет нас
заключить, что существует прочная связь между общим
направлением развития, ведущим к гибели вида, и регу-
лированием, сокращающим численность населения;
16. Эволюция сознательного контроля воспроизводства,
видимо, сформирует поведение, приводящее численность
населения в соответствие с производимыми людьми изме-
нениями в среде обитания;
17. Рост населения в развивающихся странах будет не
столь быстрым, как это ожидалось в демографическом
прогнозе Организации Объединенных Наций, и это будет
иметь более существенное воздействие на общие демогра-
фические изменения в мире, чем только лишь начинаю-
щееся сокращение населения в развитых странах; к 2050
году население мира, вероятно, в своих существенных
чертах будет соответствовать наименьшему варианту из
прогнозов ООН;
18. Около 2050 года население, достигшее к этому
времени приблизительно 8—9 млрд, человек, в такой сте-
пени овладеет контролем собственного воспроизводства,
что его численность отныне будет все больше и больше
283
зависеть от того, как люди воспринимают и оценивают
состояние созданной ими окружающей среды;
19. В это время перед нами откроются все возмож-
ности; если люди не освободят свои методы производ-
ства и обеспечения безопасности от нынешних углубля-
ющихся проблем, человек, как производитель средств
жизнеобеспечения, постепенно приведет свой вид к
уничтожению; если, с другой стороны, эксплуатируя при-
родные ресурсы, люди научатся регулировать производство
и деятельность по обеспечению безопасности так, как это
требуется для видовой солидарности, тогда ничто не
должно помешать регулированию численности населения в
соответствии с требованиями природы.
14. ПИЩА И ЭНЕРГИЯ
В ЖИЗНЕСПОСОБНОЙ МИРОВОЙ СИСТЕМЕ
Неудивительно, если кто-то из читателей на этом этапе
увидит будущее в еще более мрачном свете, чем до сих
пор, и, возможно, подумает, что при распространении
неполного воспроизводства населения на три континента
вероятность нашего вымирания стремительно увеличится.
Я же придаю совершенно иное значение этому эволю-
ционному изменению, рассматривая его совершенно
иначе — как упрочивающее жизнь. Хотя традиционно
успех эволюции биологического вида определяется увели-
чением его численности, для человеческого вида этот кри-
терий уже непригоден. При сознательном контроле вос-
производства мы оцениваем наш успех не величиной насе-
ления, а качеством нашей среды обитания.
Это изменение является частью глубочайших сдвигов,
вызванных переходом к научно-технической культуре.
Достигнутая благодаря науке и технике свобода от посто-
янной нехватки пищи изменила основания всей человечес-
кой жизни, и теперь мы должны научиться контролировать
использование природных ресурсов. Однако голод еще не
стал далеким прошлым, мы еще не вполне осознали
происшедшие резкие перемены и тем более не вырабо-
тали необходимые новые формы поведения. В целом мы
просто перешли от охоты за пищей к охоте за матери-
альными благами.
Отсутствие политики выживания
Находясь в авангарде саморегулирующегося процесса
эволюции, мы, люди, конкурируем друг с другом как про-
изводители и потребители, но еще больше как нации
и государства, что ведет в финале к нашей гибели, так
как у нас нет общей стратегии выживания.
Обсуждавшиеся в предыдущей главе демографические
показатели ясно свидетельствуют о том, что национали-
стическая политика больше не может считаться удовле-
285
творительной. Молодежь во всем мире с полным основа-
нием перестала доверять государственной политике. Все
мы чувствуем, что наши отношения с окружающей средой
порождают в нас неуверенность и тревогу. Самые мрачные
и безнадежные чувства мы испытываем в связи с уг-
розой войны. Ядерное оружие неуклонно распространяет-
ся; конфликты становятся все более критическими; конец
представляется неотвратимым. Мы все понимаем, что
какой-нибудь Гитлер 2000 года, оказавшись в отчаянном
положении, не колеблясь воспользуется ядерным оружием.
Нашим единственным спасением может быть совмест-
но разработанная и всеми принятая политика выживания.
Будем откровенны и признаем, что нынешние доктрины
и нынешние методы уже не приемлемы. Никакие планы,
исходящие из интересов партии, государства или общест-
венной системы, не могут быть основой совместной поли-
тики выживания. Мы должны забыть свои предубежде-
ния и построить все наше поведение на видовой соли-
дарности и гуманистических ценностях. Человечество
должно поставить выживание выше всех других целей
индивидуального и социального поведения. Но не будет
ли это проявлением беспочвенного идеализма в условиях,
когда в мире господствуют безработица, нефтяные кри-
зисы и гонка вооружений?
На самом деле, жестокая, беспощадная реальность
состоит в том, что, находясь на грани жизни и смерти,
мы нуждаемся в видовой солидарности и гуманистических
ценностях. Если они в ближайшем будущем не станут
нормами, управляющими нашим поведением, наступит ко-
нец всему, что делает нас людьми. Природа не угрожает
нам. Природа — это наша среда обитания, она поддержи-
вает нашу жизнь. Человеку угрожает только человек.
Только нынешнее поведение человека может стать при-
чиной его гибели. Что мы должны делать, чтобы изменить
свое поведение и обеспечить выживание человечества?
Согласно Карлу Марксу, самыми важными факторами,
управляющими поведением человека, являются способ
материального производства и использование природных
ресурсов. Я полагаю, что именно в этих сферах обна-
ружатся необходимые поведенческие изменения. В первой
части книги мы убедились, что в данном контексте мар-
ксистский взгляд на историю подтвердился; следовательно,
мы должны сосредоточить нашу политику выживания на
изменениях в способах материального производства и
использования природных ресурсов.
286
Немного о производстве продуктов питания
Начнем с пищи. Какие изменения должны произойти
в способах производства продуктов питания и их распре-
деления? Нет ни малейшего сомнения в том, что пища
и ее доступность представляют первоочередной интерес
для политики выживания. Если противоречия и конфликты
между странами обострятся, возникнет сильное давление
в сторону изменений, касающихся получения пищи. До-
статочно ли удовлетворяется потребность в продуктах
питания и насколько адекватны существующие методы
их производства и распределения для обеспечения нужд
быстро растущего населения? Если рассмотреть положе-
ние с продуктами питания в период после окончания
второй мировой войны, мы получим исходные данные
для решения ключевой проблемы устойчивого и неисся-
каемого обеспечения продуктами питания населения,
вдвое превышающего по численности нынешнее. В 1981
году Терри Н. Барр опубликовал в журнале «Сайенс»
анализ мировой продовольственной ситуации, основанный
преимущественно на информации, полученной от различ-
ных организаций ООН. На его исследовании основана
следующая таблица.
Таблица 6
Общий рост производства продуктов питания и суммарный ежегодный
прирост в период между 1951 —1953 и 1978—1980 гг.
Измеряемая величина и категория стран Общий рост (В %) Суммарный ежегодный прирост (В %)
Производство продуктов питания
Весь мир 102,0 2,6
Развитые страны 95,0 2,5
Развивающиеся страны 117,0 2,9
Производство продуктов питания на душу населения
Весь мир 24,0 0,8
Развитые страны 47,0 1,4
Развивающиеся страны 15,0 0,5
Мировая торговля сельскохозяй- ственными продуктами 397,0 5,3
Вытекающие из таблицы общие тенденции дают
повод для оптимизма. В течение трех предыдущих деся-
тилетий производство продуктов питания в мире удвои-
287
лось. Поскольку ежегодный прирост производства про-
довольствия (2,6%) опережал ежегодный прирост насе-
ления за этот же период (1,8%), производство продуктов
питания на душу населения увеличилось. В то же время
выросла в четыре раза торговля сельскохозяйственными
продуктами, что свидетельствует об увеличении взаимоза-
висимости различных стран. Хотя рост производства
происходил быстрее в развивающихся, нежели в развитых,
странах, из-за разницы в темпах роста населения увеличе-
ние производства продуктов в расчете на душу населения
в первых составило лишь треть от соответствующего уве-
личения в последних.
В общем, этот оптимистический взгляд на производство
продуктов совпадает с нашими ожиданиями относительно
репродуктивного поведения. Более того, мировое населе-
ние не могло бы в течение трех десятилетий увеличивать-
ся с ежегодным приростом приблизительно в 1,8 процента,
если бы соответственно не росло количество продоволь-
ствия.
Вместе с тем быстрое развитие производства продук-
тов питания скрывает за собой наличие существенных
различий в потреблении этих продуктов различными
странами. Данные следующей таблицы также взяты из
упомянутой работы Т. Барра.
Отметьте, что таблица включает не все развитые стра-
ны и не все развивающиеся регионы.
Количество растительной пищи, измеренное по кало-
рийности или же по количеству белков, приблизительно
одинаково во всем мире. В развитых странах ежедневное
потребление калорий, поступающих из растительной
пищи, в сутки на человека лишь примерно на 10 процентов
больше, чем в развивающихся странах, а в отношении
растительных белков наблюдается обратная картина.
Однако в питании продуктами животного происхождения
имеют место огромные различия. Человеку в развитой
стране такие продукты дают за сутки в 6 раз больше
калорий и в 5 раз больше белков, чем человеку в разви-
вающейся стране. Таким образом, в целом уровень по-
требления пищи на человека в развивающихся странах
остается значительно более низким, чем в развитых стра-
нах,— приблизительно 65 процентов суточных калорий и
55 процентов белков. В странах Дальнего Востока эти
цифры еще ниже. Если 2000 калорий в сутки на человека
считаются показателем недоедания, то из помещенной
ниже таблицы видно, что множество людей в развиваю-
288
щихся странах не получают достаточного питания и голод
для них представляет реальную угрозу.
Таблица 7
Пищевой рацион на человека в 1977 году
по странам и регионам
Потребление калорий в сутки па человека Потребление белка в граммах в сутки на человека
Растит, источи. Ж И BOTH, источн. Всего Расти г. ИСТОЧИ. Животн. источи. Всего
Развитые страны 2280 1073 3353 39,3 57,5 97,0
США 2266 1312 3578 33,1 73,3 106,4
Западная Европа 2267 1109 3376 40,7 54,1 94,8
СССР и Вост. Европа 2492 989 3481 51,7 51,6 103,3
Япония 2399 547 2946 45,6 42,4 88,0
Развивающиеся страны 2016 188 2203 42,9 12,0 54,9
Латинская Америка 2111 446 2557 38,6 26,8 65,5
Африка (исключая ЮАР) 2060 146 2205 44,1 10,9 55,0
Китай 2141 246 2386 51,0 1 1,4 62,5
Дальний Восток (ис- ключая Китай и Япо- нию) 1914 114 2028 41,2 7,4 48,7
Весь мир 2136 435 2571 44,8 23,9 68,8
В опубликованном в 1981 году предварительном док-
ладе МИ ПСА по глобальным проблемам питания и сель-
ского хозяйства подчеркивалось, что голод в наши дни
все еще остается реальностью, несмотря на то что объем
производства продуктов увеличился, а темпы роста про-
изводства повысились. Согласно докладу, в развивающихся
странах нищета и голод все еще неразлучные спутники.
В Индии и Кении в 70-е годы приблизительно 40 процен-
тов населения недоедали, причем недостаток калорий
был обратно пропорционален доходу.
Выходит, что, с одной стороны, увеличивается общее
производство продовольствия, еще быстрее растет произ-
водство животного белка, а мировая торговля сельско-
хозяйственными продуктами доставляет от года к году
все большее количество продовольствия из одних стран
в другие. Но, с другой стороны, это продовольствие не
289
10-730
доходит до самых голодных. Экспертные оценки числа
людей, страдающих от недоедания, колеблются между
10 и 20 процентами населения мира. Всемирно известный
специалист по вопросам питания Лестер Р. Браун считает,
что число недоедающих все еще увеличивается. В 1980
году более половины населения Бангладеш получало
менее 1900 калорий в сутки, а в Индии в 70-е годы от
голода и истощения погибло больше людей, чем было
жертв во всех войнах в мире за период после второй
мировой войны.
Если полагаться на эти данные, рассуждения о том,
что можно произвести и распределить достаточно про-
довольствия для 8-миллиардного населения 2050 года,
покажутся весьма сомнительными. В своей книге «Созда-
ние жизнеспособного общества», опубликованной в 1981
году, Лестер Р. Браун занимает осторожную, почти пес-
симистическую позицию. Он приводит не внушающие оп-
тимизма данные о мировом производстве зерновых.
Таблица 8
Рост мирового производства зерна
в период между 1950 и 1980 годами,
абсолютный и в расчете на душу населения
(в процентах)
Десятилетие Рост производ- ства за десять лет Среднегодовой абсолютный прирост Средне! одовой прирост на душу населения
1950 1960 36 3,1 1,2
1960- 1970 32 2,8 0,8
1970-1980 26 2,3 0,5
По сравнению с данными Барра показатели Брауна
дополняют картину мирового производства продоволь-
ствия новыми, менее утешительными штрихами. Рост
зерновой продукции, несмотря на все усилия, сокраща-
ется. В расчете на душу при сохранении нынешней тен-
денции к 90-м годам начнется спад производства зер-
новых.
В чем же заключается проблема с производством
зерна? Почему сейчас не так-то просто добиться повы-
шения производства даже с помощью техники? Основная
проблема состоит в сокращении площади, пригодной
для обработки земли. В расчете на одного жителя, начиная
с 50-х годов нашего столетия площадь земли, исполь-
зуемой под выращивание зерновых, сократилась примерно
290
на 30 процентов. Рост городов и транспортных магистра-
лей, использование территорий для промышленного и
энергетического производства, истощение орошаемых
земель, эрозия почв под пастбищами в результате обезле-
сенья и интенсивной эксплуатации — все это обескровило
и подорвало основания производства пищевых продуктов.
При постоянном росте населения мы вынуждены произ-
водить продукты питания на все сокращающихся земель-
ных площадях. В 50-е и 60-е годы уменьшение сельско-
хозяйственных угодий компенсировалось большей произ-
водительностью за счет применения химических удобре-
ний, ирригации и механизации, что в свою очередь требует
возрастающих затрат энергии. Соответственно в 70-е и
80-е годы эти методы повышения производительности
натолкнулись на серьезные затруднения, в большой сте-
пени связанные с тем, что стоимость энергии выросла
в несколько раз.
Таким образом, пределы роста производства продуктов
питания стали еще более очевидными. Так как мы живем
на ограниченной поверхности Земли, по мере роста насе-
ления сельскохозяйственное производство будет неизбеж-
но сталкиваться со все большими трудностями. В раз-
вивающихся странах можно было бы добиться значитель-
ного роста производства продовольствия, но это потребо-
вало бы не только увеличения энергетических затрат, но
и одновременной перестройки всей социальной инфра-
структуры — образования, промышленного производства,
торговли, транспорта. В развивающихся странах, таким
образом, медленный рост производства продуктов питания
связан с теми факторами, которые задерживают их общее
развитие.
Более того, увеличение производства продовольствия
замедлилось и в развитых странах. По Брауну, начиная
с 1964 года мировое производство рыбы и говядины на ду-
шу населения не увеличивалось вовсе. В 70-е годы
использование рыбы для откорма скота даже сократилось.
Приведенные данные помогают нам осознать, что
и в условиях научно-технической культуры сохраняется
тесная зависимость между численностью населения и на-
личием продовольствия. В 60-е и 70-е годы некоторые
специалисты подсчитали, что планета Земля может про-
кормить от 30 до 150 млрд, человек, но эти расчеты,
должно быть, основывались на неверных посылках. Даже
если на поверхности Земли с помощью техники и огром-
ных расходов энергии можно было бы производить про-
291
10*
дукты для 30 млрд, людей, у нас нет для этого неиссяка-
емого источника энергии. А еще важнее то, что люди не
вынесли бы образа жизни, который необходим для такого
способа производства. Когда в 70-е годы в окружающей
среде произошли значительные отрицательные изменения,
уровень рождаемости упал и в развитых, и в развивающих-
ся странах, несмотря на то что производство продуктов
питания все еще продолжало расти.
Изучив ожидаемые в ближайшие десятилетия пробле-
мы производства и распределения продовольствия, я скло-
нен считать, что демографические прогнозы ООН еще
более далеки от истины, чем я думал. Мне не кажется
невероятным, что максимальная численность населения бу-
дет достигнута где-то в 2030—2050 годы и составит
приблизительно 7 млрд, человек, после чего начнет умень-
шаться.
Мы должны признать, что не можем в ближайшие
десятилетия должным образом обеспечить производство
и распределение продовольствия в рамках мировой систе-
мы. Необходимо учитывать и опасности, связанные с этим
обстоятельством. Современная политика крупных азиат-
ских держав состоит в том, чтобы одновременно разра-
батывать ядерное оружие и бороться с голодом, неизменно
присутствующим в беднейших слоях неселения; обостре-
ние конфликтов, по-видимому, неизбежно заложено в та-
кого рода мировой экономической ситуации.
Продовольственная система
зависит от энергетической
В этой главе будут рассмотрены требования, которым
должна удовлетворять жизнеспособная энергетическая
система. В данном контексте будет достаточным такое
определение: жизнеспособная энергетическая система
должна располагать достаточной энергией для воспроиз-
водства человеческого вида и контроля своих отношений
с окружающей средой.
Со времен так называемого «нефтяного кризиса»
70-х годов существует неопределенность относительно
того, должны ли мы продолжать увеличивать потребле-
ние энергии. Поэтому давайте еще раз посмотрим, как
нынешняя система производства продовольствия связана
со все возрастающим использованием энергии. Ч. Маркет-
ти, основываясь на данных проведенного МИПСА широ-
292
кого исследования по вопросам энергетики, изучил воп-
рос об изменениях в потреблении энергии в сельскохо-
зяйственном производстве развитых стран.
По его данным, американский фермер, выращивающий
зерновые культуры, является не только высокоэффектив-
ным производителем, но и ненасытным потребителем.
Используя машины, горючее и удобрения, он поглощает
такие огромные количества энергии, что энергия, заклю-
ченная в его продукте, всего лишь приблизительно вдвое
превышает энергию, затрачиваемую при его производстве.
Вспомним, что в аграрной культуре это соотношение
равнялось 1:40. Согласно Брауну, коэффициент полезности
американского зернового производства неуклонно падает.
В Англии же, например, начиная с 50-х годов производ-
ство продуктов питания находится в отрицательном отно-
шении к потребляемой энергии. (Разумеется, следует
помнить, что урожайность в Америке и Европе может
быть в десять раз больше, чем при традиционных способах
ведения сельского хозяйства.)
Население мира растет, и научно-техническая культура
распространяется: соответственно увеличение производ-
ства продовольствия в два-три раза, по-видимому, потре-
бует четырехкратного или пятикратного увеличения по-
требления используемой в этом производстве энергии.
Такое гипотетическое рассуждение подтверждает наличие
связи между ростом производства продовольствия и уве-
личением производства энергии. Несомненно, коэффици-
ент полезности производства продовольствия может быть
повышен. Не исключено, что со временем будут разрабо-
таны способы извлечения культурными растениями азота
прямо из воздуха, что ослабит зависимость от химических
удобрений. На сегодняшний день, однако, мы вынуждены
неуклонно увеличивать расход энергии.
Совместная политика выживания требует, таким
образом, чтобы человечество нашло устойчивый и неис-
сякаемый источник энергии. В целях лучшего понимания
значения подобной энергетической системы мы должны
пояснить, какие выгоды связаны с увеличением использо-
вания энергии. Энергия превышает производительность
и эффективность труда. Дополнительные источники
энергии всегда давали человеку возможность находить
новые пути улучшения и обеспечения жизни, так что
энергия стала мощным стимулятором деятельности.
293
Человек как потребитель энергии
Влекомый саморегулирующейся эволюцией, человек
стал получать из земли уголь и нефть подобно тому, как
пчела добывает нектар из цветов, и это сделало его жизнь
лучше, разнообразнее и безопаснее. Тем не менее прошло
200 лет после изобретения парового двигателя, и мы уже
задаемся вопросом: как долго еще сможет продолжаться
эксплуатация энергии такими темпами?
1973 год памятен как начало энергетического кризиса.
Слова «энергетический кризис» лучше, чем что-либо иное,
иллюстрируют недостаточное понимание проблемы. Если
кризис — это состояние внезапного, преходящего кон-
фликта, то у нас нет никакого энергетического кризиса.
Проблемы и трудности, связанные с использованием
энергии, ни в коем случае не преходящи и не временны.
Наше близорукое поведение в вопросах энергии во всей
его наивности было описано на международной энерге-
тической конференции в 1977 году. Между 1900 и 1975
годами потребление первичной энергии, как оказалось,
увеличилось в 12 раз. Средний ежегодный рост потребле-
ния первичной энергии с 1950 по 1975 год составил
около 5 процентов. Нефть, уголь и природный газ соста-
вили в 1975 году 85 процентов потребленной первичной
энергии; эти ископаемые источники энергии при своей
кажущейся неистощимости стали объектом усиленной
эксплуатации. На два государства — США и СССР —
приходится половина объема мирового потребления пер-
вичных источников энергии. Мы до сих пор не знаем,
каковы общие запасы ископаемого топлива. И тем не
менее постоянная энергетическая система не может быть
основана на интенсивной эксплуатации ископаемых
запасов топлива. Ежегодный рост использования первич-
ной энергии, равный 5 процентам, означает, что менее
чем через 10 поколений, к 2200 году, потребление первич-
ной энергии увеличится в 40 тыс. раз.
Как изменится использование энергии
в 1980—2030 годы:
энергетический обзор МИПСА
В 1973 году, в самом начале своих глобальных систем-
ных исследований, МИПСА предпринял широкомасштаб-
ный обзор проблем энергетики. В 1981 году, после семи
лет исследований при участии 140 ученых из 19 стран
294
во главе с Вольфом Хефеле, был опубликован доклад.
Цель и направление исследования определены в заго-
ловке: «Энергия в конечном мире: пути к обеспеченному
будущему».
Имея возможность следить за ходом этого исследова-
ния в качестве члена совета МИПСА и прочитав заключи-
тельный доклад, я убедился в том, что это очень важная
книга. Но ни одна книга сама по себе не может спасти
человека как вид. Содержащаяся в ней информация
должна быть сначала понята, а затем принята как руко-
водство к действию. Она должна быть преобразована
в поведение наций, а это — медленный процесс. Я хочу
поэтому подчеркнуть один вывод, вытекающий из данных
этого энергетического исследования: главная опасность
в развитии жизнеспособной энергетической системы со-
стоит в том, что у нас мало времени. В докладе неодно-
кратно повторено: мы можем найти источник возобновля-
емой энергии, но для этого нужно время. Политика же
выживания вынуждает нас торопиться.
Окончательный вывод из исследования можно сформу-
лировать следующим образом: способность человека
осуществлять свою деятельность в ограниченном мире
не является неизбежно ограниченной. Можно разработать
такие способы получения энергии, при которых после
первоначальных затрат не понадобятся новые расходы
материалов. Другими словами, энергетическое исследова-
ние МИПСА, при всех необходимых оговорках, обещает,
что наш вид сможет навечно сохраниться как совокуп-
ность культурных существ. Эволюции нет надобности
уничтожать свой авангард ввиду нехватки энергии.
Ведущие авторы исследования подчеркнули, однако, абсо-
лютную необходимость нового понимания для создания
возобновляемой энергетической системы. В совместно
написанном предисловии к книге председателя Совета
МИПСА советский ученый Д. Гвишиани и директор
МИПСА американский ученый Р. Ливиен предупреждают
читателя, что «глобальная энергетическая проблема так
сложна, что никакая страна не может разрешить ее,
действуя в одиночку». Та же идея содержится и в самом
докладе: «Переход от нынешней эпохи ископаемых энерге-
тических ресурсов к эпохе неисчерпаемых источников
энергии не будет прямым и беспрепятственным. Мы даже
не можем быть уверены, что он вообще возможен. Самое
меньшее, что для этого потребуется,— это чтобы наци-
ональная политика в области энергетики, политика
295
кооперации и индивидуальное поведение строились с воз-
можно более ясным пониманием глобальной энергети-
ческой проблемы».
Знаменательно, что руководитель энергетического
исследования МИПСА Вольф Хефеле из ФРГ написал,
например, в статье для сборника «Наука и выбор буду-
щего», изданного НАТО, что неизбежные обстоятельства,
«вытекающие из скудости традиционных источников
энергии и ограниченности инженерных возможностей,
диктуют насущную необходимость политического дей-
ствия. Мы убеждены, что успешное разрешение энерге-
тической проблемы неосуществимо на национальной осно-
ве, о какой бы мощной державе ни шла речь. В дополне-
ние к энергичным международным усилиям по изучению
энергетических проблем представляется необходимым
налаживание международного сотрудничества в области
практической эксплуатации новых источников энергии.
Только работа одновременно в этих двух направлениях
может поддержать веру в политическую способность
направлять и контролировать технику будущего».
Другими словами, человек как вид может создать
обеспечивающую выживание энергетическую систему, но
только при условии международного сотрудничества и
полного изменения политического климата.
Как же продвигается создание такой системы в свете
исследований, сделанных в докладе МИПСА? Избранный
для рассмотрения период с 1980 по 2030 год оказался,
как выяснилось, слишком коротким для перехода от
системы, основывающейся на ископаемых источниках,
к подлинно неиссякаемой энергетической системе. Тем
не менее общие направления обозначились довольно
ясно.
Потребности в энергии будут определяться в первую
очередь ростом населения, экономическим ростом со всеми
сопутствующими организационными изменениями и тех-
ническим прогрессом. В исследовании были представлены
два альтернативных варианта: первый, исходящий из
минимального среднего ежегодного роста валового наци-
онального продукта во всем мире в 2,4 процента, и второй,
соответственно исходящий из более высокого роста
в 3,4 процента. В обоих вариантах исходными посылками
были: во-первых, предположение, что общий экономи-
ческий рост замедлится; во-вторых, что он будет более
быстрым в развивающихся странах; в-третьих, что эффек-
тивность использования энергии в развивающихся странах
296
будет ниже, чем в развитых. Основываясь на этих посыл-
ках, исследователи предложили следующую картину раз-
вития мирового потребления энергии в семи отдельно
взятых регионах.
Таблица 9
Конечное среднедушевое потребление энергии
по двум вариантам, 1975—2030 гг.
(киловатт-год/год/чел.) */
Pei ион Исходный год Максимальный вариант Минимальный вариант
1975 г. 2000 I. 2030 >. 2000 1. 2030 г.
Северная Америка 7,89 9,25 11,63 7,95 8,37
СССР и Восточная Европа 3,52 5,47 8,57 4,98 6,15
Зап. Европа, Япония и другие развитые страны 2,84 4,46 5,70 3,52 3,90
Латинская Америка 0,80 1,75 3,31 1,28 2,08
Африка, Южная и Юго-Восточная Азия 0,18 0,42 0,89 0,32 0,53
Ближний Восток и Се- верная Африка 0,80 2,34 4,64 1,76 2,46
Китай и другие азиат- ские страны с плано- вой экономикой 0,43 0,93 1,87 0,64 0,93
Всего 1,46 1,96 2,86 1,58 1,83
*/ Киловатт-год/год/чел . — 8769 киловатт-часов в год на человека.
Эти основные данные показывают резкое отличие
уровня потребления энергии в развитых странах от соот-
ветствующего показателя в остальных регионах. Житель
Северной Америки потребляет в 20 раз больше энергии,
чем китаец, и в 40 раз больше, чем африканец или жи-
тель Юго-Восточной Азии. Если мировая экономика будет
следовать максимальному варианту со среднегодовым
приростом в 3,4 процента, тогда потребление энергии
станет более сбалансированным. В 2030 году потребление
энергии в Северной Америке будет всего в 13 раз превы-
шать потребление африканцев или жителей Юго-Восточ-
ной Азии. Если же экономика пойдет по пути, очерчен-
ному в другом варианте развития, то есть с приростом
в 2,4 процента, потребление энергии в Северной Америке
в 2030 году будет в 16 раз выше, чем в Африке и Юго-
Восточной Азии.
297
Даже по минимальному варианту в течение всего
периода среднедушевое потребление энергии будет расти,
согласно же максимальному варианту, в развивающихся
регионах оно вырастет в 4—5 раз на человека. Поскольку
в докладе МИПСА предполагается, что к 2030 году насе-
ление Земли удвоится, это означает, что соответственно
минимальному варианту мировое потребление энергии
вырастет в рассматриваемый период в 2,5 раза, а по
максимальному варианту — вчетверо. Это резкое различие
объясняется главным образом более низким ростом сред-
недушевого потребления энергии в Северной Америке.
Мы должны отметить наблюдаемую в развивающихся
странах тесную связь между экономическим ростом
и увеличением потребления энергии. Поскольку коэффи-
циент полезности энергии там низок и останется таковым
в ближайшем будущем, единственно, что может обеспе-
чить достижение высокой производительности,— это зна-
чительное увеличение объема используемой энергии.
Мы же отмечали, что производство достаточного ко-
личества продовольствия на сокращающихся площадях
также предполагает более интенсивное использование
энергии. Так что, если осуществить на практике все
призывы к прекращению увеличения потребления энер-
гии, это может привести к росту усиления нищеты, осо-
бенно среди растущего населения Африки и Азии.
Доклад МИПСА содержит еще один сценарий, в кото-
ром увеличение потребления энергии увязано с ростом
населения таким образом, что и то, и другое увеличива-
ются к 2030 году вдвое, то есть среднедушевое потребле-
ние остается неизменным, сохраняя свой ненышний уро-
вень. Поскольку очагом роста населения будут развива-
ющиеся страны, стабилизация потребления энергии на
его нынешнем уровне будет означать на практике резкое
снижение потребления энергии в Европе и Америке.
В производстве и транспорте потребление будет на
30—50 процентов меньше, чем предусмотрено минималь-
ным вариантом. К 2030 году образ жизни евро-американ-
цев в некоторых областях потребления энергии должен
будет вернуться к уровню десятилетней давности. В док-
ладе МИПСА соотношение между политикой роста и энер-
гетической политикой рассматривается как постоянное.
«Главный вывод нашего исследования состоит в том,
что из-за проблем энергоснабжения будет трудно, если
не невозможно, для мира в целом превысить темпы еже-
годного экономического роста в 3,5 процента. То есть
298
при любых мыслимых обстоятельствах темпы экономи-
ческого роста будут ограниченными». Но за этим следует
предупреждение против любых помех на пути создания
способствующей выживанию энергетической системы
сотрудничества: «Чем ниже темпы роста, тем больше
вероятность экономической войны, характер которой
трудно предугадать».
Как долго смогут наши энергетические ресурсы обеспе-
чивать экономический рост? Непрерывный экспоненци-
альный рост потребления ископаемых ресурсов, естествен-
но, невозможен. Устойчивый ежегодный прирост в 2 про-
цента приведет менее чем через десять поколений, к
2200 году, к шестидесятикратному увеличению потребле-
ния энергии, а прирост в 1 процент — к восьмикратному.
Другими словами, наши теперешние методы пользования
энергией недолговечны. Даже низкий уровень развития
мировой экономики не может твердо опираться на рас-
тущее использование ископаемых ресурсов.
В исследовании предполагается, что произойдет сокра-
щение роста как производства, так и потребления энергии.
Поэтому ясен и вывод относительно исчерпания энерге-
тических источников: на период с 1980 по 2030 год мы
обеспечены. Даже предусматриваемый максимальным
вариантом четырехкратный рост потребления энергии
оказывается возможным. Следовательно, по крайней
мере еще на полвека энергии нам хватит. Однако с точки
зрения нашей стратегии выживания это — непродолжи-
тельный срок. Поэтому мы должны с возможно большей
тщательностью изучить изменения, которые произойдут
с нашей энергетической системой в ближайшие деся-
тилетия, ибо они укажут нам путь к надежным источни-
кам энергии на долгие годы и к созданию обеспечивающей
выживание энергетической системы.
Исследование МИПСА предсказывает существенные
изменения в использовании энергии (см. табл. 10).
Следует заметить, что потребление первичной энергии
увеличивается быстрее, чем объем реально используемой
вторичной энергии, так как такое использование предпола-
гает преобразование первичных источников во вторичные,
такие, как электричество.
Трех- или четырехкратное увеличение использования
первичной энергии может быть достигнуто в основном за
счет расширения применения угля, природного газа и ядер-
ной энергии, и задача совершенствования способов их
получения и использования уже решается. Изменение
299
Таблица 10
Мировые первичные источники энергии, два варианта
1975—2030 годы (тераватт-год/год- 10'киловатт-год в год)
Первичный источник * Исходный год — 1975г. Максимальный вариант Минимальный вариант
2030 г. 2030г.
Нефть 3,83 6,83 5,02
Газ 1,51 5,97 3,47
Уголь 2,26 11,98 6,45
Тепловые реакторы 0,12 3,21 1,89
Быстрые реакторы-раз- 0 4,88 3,28
множители
Г идроэлектростанции 0,50 1,46 1,46
Солнечная энергия 0 0,49 0,30
Другие источники 0 0,81 0,52
Всего 8,21 35,65 22,39
* В таблицу включены только «коммерческие» источники, то есть, например,
не учтена энергия, получаемая от сжигания дров.
энергетической системы будет характеризоваться перехо-
дом от дешевой первичной энергии из легко доступных
источников к дорогой энергии из источников, с трудом под-
дающихся эксплуатации. Расширение к 2030 году струк-
турной базы получения первичной энергии не будет озна-
чать сокращения использования ископаемых ресурсов.
Даже при том, что их доля в системе может уменьшиться
с 90 процентов до 70, минимальный вариант предполагает
удвоение, а максимальный — утроение объема их исполь-
зования. Это увеличение, возможно, произойдет в резуль-
тате значительного расширения добычи угля. По макси-
мальному варианту, к 2030 году количество используемого
в качестве первичного источника энергии угля вдвое пре-
высит объем потребляемой нефти, а объем газа почти
сравняется с объемом нефти. Такие перемены, естественно,
объясняются относительной ограниченностью нефтяных
запасов. С другой стороны, вопреки вводящей в заблуж-
дение информации о «нефтяном кризисе», следует подчер-
кнуть, что, согласно докладу МИПСА, нефть как часть
энергетической системы не иссякнет в ближайшем будущем.
Даже минимальный вариант предусматривает увеличение
общего объема используемой в качестве первичного источ-
ника энергии нефти до 2030 года. Доля же ее в общем
300
балансе будет устойчиво падать. Составители доклада исхо-
дят из того, что известные нефтяные запасы истощатся
к середине следующего столетия, еще не открытые место-
рождения позволят использовать нефть вплоть до конца
следующего столетия. К этому времени большая часть
нефти будет получаться из различных твердых материалов,
таких, как гудроновые пески и сланцы.
Исследователи МИПСА подчеркивают важность жидко-
го горючего: «Жидкое горючее легко транспортируется
и складируется и обладает гибкостью в отношении спроса.
Высокая степень транспортабельности и складируемости
Означает также минимальную потребность в инфраструк-
туре, что предельно важно для развивающегося мира.
Короче, жидкое топливо довольно хорошо отвечает целям
развития и индустриализации. Поэтому развитые регионы
должны везде, где это возможно, сберегать жидкое топливо,
используя его только в меру существенной необходимости
и наиболее эффективным способом, сохраняя мировые
запасы нефти для развивающихся регионов».
Несмотря на вероятность открытия новых запасов
и разработку методов извлечения нефти из твердых мате-
риалов, большая часть растущего спроса на энергию будет
покрываться за счет природного газа и в еще большей
степени угля. Максимальный вариант предусматривает,
что количество угля, используемого в качестве первичного
источника энергии, увеличится более чем в пять раз. По-
скольку нефтяные запасы повсюду истощаются, очевидно,
что важной особенностью развития мировой энергетической
системы должна стать переработка угля в жидкое топ-
ливо.
Эти структурные изменения были следующим образом
проиллюстрированы в докладе МИПСА.
Пользуясь этой диаграммой, следует помнить, что в рас-
сматриваемый период предполагается четырехкратное
увеличение общего потребления первичной энергии. Воз-
можно, самое важное, на что она указывает,— это остаю-
щееся слабым и на протяжении следующего полувека
развитие тех видов энергетики, которые должны стать
главными в будущей ориентированной на выживание
энергетической системе. Хотя в этот период и будут
освоены новые возобновляемые источники энергии, такие,
как ветер, приливы, биомасса и солнечное излучение, общая
доля всех возобновляемых природных ресурсов, включая
гидро- и геотермальную энергию, останется на уровне
всего 5—10 процентов всей потребляемой в мире первичной
301
Рис. 11. Источники первичной энергии в соответствии с максимальным
вариантом (1980—2030 гг.)
энергии, и в 2030 году наша энергетика будет в принципе
все еще базироваться на невозобновляемом ископаемом
топливе.
Необходима ли ядерная энергия?
Диаграмма показывает, что предполагается значитель-
ный рост потребления ядерной энергии, которая в течение
жизни следующих двух поколений должна почти полностью
возместить соответствующее сокращение доли нефти.
Поскольку переход на ядерную энергию вызывает немало
споров, исследователи МИПСА сочли необходимым разъ-
яснить, каковы будут последствия сдерживания роста ее
использования. Поначалу не возникнет никаких непреодо-
лимых трудностей. Пока еще имеются такие большие за-
пасы ископаемого топлива, что уменьшение потребления
нефти может быть компенсировано большим использо-
ванием угля и природного газа. Это будет, разумеется,
означать не только повышение стоимости первичной энер-
гии, но и, что гораздо более важно, существенное умень-
шение к 2030 году наличных запасов первичной энергии.
В докладе МИПСА часто говорится об отсрочке приме-
нения ядерной энергии, но нигде о полном отказе от нее.
Один из важных промежуточных выводов из исследования
может быть сформулирован следующим образом: по край-
302
ней мере в настоящее время ядерная энергия необходима
людям для создания обеспечивающей выживание энергети-
ческой системы. Это говорится не прямо. Возможно,
дипломатический язык понадобился из-за того, что между-
народный исследовательский центр размещается в стране,
которая по результатам проведенного референдума от-
казалась от расширения использования ядерной энергии.
Переход к неиссякаемым источникам энергии настоль-
ко трудный и длительный процесс, что на переходном
этапе мы не сможем обойтись без ядерной энергии. От-
каз от развития ядерной энергетики прежде всего сделает
еще более критическим фактор времени и приведет к
возникновению такого количества дополнительных про-
блем на пути создания необходимой для выживания
энергетической системы, что, наверное, опасности, связан-
ные с использованием ядерной энергии, несравнимы с рис-
ком, сопровождающим отказ от нее. Те, кто возражает
против применения этого вида энергии, либо не сумели
разобраться в условиях, необходимых для создания такой
системы, либо не вполне отчетливо представляют себе тот
факт, что ископаемые виды топлива иссякают. Если пред-
ставленная выше структура энергетических ресурсов про-
держится до 2100 года, то, по расчетам МИПСА, исполь-
зование угля, единственного оставшегося к тому времени
ископаемого топлива, станет слишком дорогим. Без ядерной
или солнечной энергии, преобразуемых в электричество,
человечество будет испытывать такую нехватку энергии,
что наш образ жизни должен будет полностью измениться,
а промышленное производство, как и производство продук-
тов питания должны будут сократиться, вследствие чего
существенно снизится и численность населения.
Путь к созданию ориентированной на выживание
энергетической системы
В использовании энергии можно усматривать динами-
ческий процесс. Мы наконец начинаем осознавать, что вся
продовольственная и энергетическая база нашей культуры
основывалась, причем только временно, на ископаемом
топливе, и период этот составляет всего около 15 поко-
лений— с 1800 по 2100 год. Затем существуют две воз-
можности. С помощью науки и техники мы можем либо
перейти к неистощимым источникам энергии, либо
положиться на менее расточительную технику, ограничив
себя только эксплуатируемыми с ее помощью возобнови-
303
мыми естественным путем природными источниками. Обе
эти возможности, по всей видимости, обеспечивают соз-
дание надежной энергетической системы. Какой же выбор
нам сделать?
Доклад МИПСА явно отдает предпочтение второй
возможности, и внимательный читатель заметит, что и
сам я склоняюсь к ней, понимая, что риск от исполь-
зования ядерной энергии является меньшим, чем тот, ко-
торый связан с отказом от нее.
Но в настоящий момент никто, пожалуй, не может
сказать, какой путь способен привести к созданию гло-
бальной системы, или даже провести между ними четкую
грань. Не знаем мы и того, какие изменения будут про-
исходить в каждом из этих вариантов энергосистемы.
В любом случае самое важное различие между ними
будет состоять в том, какое количество энергии смогут
они обеспечить. Первый вариант предоставляет неисчерпа-
емую энергию за счет трудоемких, требующих большого
времени и средств предприятий. Второй же вариант осно-
вывается на энергии естественных возобновляемых источ-
ников, и представляется мало правдоподобным, что эти
источники смогут дать больше энергии, чем та, что будет
производиться на протяжении десяти следующих поколе-
ний, за время которых, по существу, истощатся иско-
паемые виды топлива. Чтобы прояснить эту картину в
нашем сознании, мы должны допустить, что в 2200 году
энергия, получаемая с помощью технологии первого типа,
будет в 10 раз больше, чем энергия из возобновляемых
источников, получаемая с помощью технологии второго
типа. Итак, какой же выбор более пригоден для нашей
стратегии выживания?
Если нашей целью является приспособить человечес-
кий вид к природному процессу, лучшей представляется
вторая альтернатива, так как, ограничив себя использо-
ванием возобновляемых природных ресурсов, человек по-
степенно преодолеет свой конфликт с природой. Однако,
на мой взгляд, человек может и уничтожить себя, прежде
чем достигнет этой цели. Продолжающееся сокращение
потребления энергии на душу населения на протяжении
жизни грядущих поколений породит еще более острую
борьбу за оставшиеся природные ресурсы, и беднейшее
большинство человечества закончит свое существование
из-за голода и болезней, каких не бывало и в мрачный
период средневековья. Для современного человека это —
слишком опасный путь. Во все времена мы были готовы
304
к борьбе за источники пропитания. Мы знаем, что у тех
животных видов, которые живут сообществами, в случае
ухудшения и истощения среды обитания законы социаль-
ного поведения перестают действовать. Поэтому мы, люди,
должны спросить себя: можем ли мы быть уверены, что
справимся с ситуацией нехватки продуктов и обострения
соперничества, учитывая тот факт, что в наших руках
находится ядерное оружие?
Поэтому наиболее надежный путь — это следовать
курсом восходящей эволюции, умножать альтернативы,
накапливать излишек и осуществлять экономический рост.
Но следовать этому курсу будет все труднее и труднее,
потребуются все более глубокие и разносторонние позна-
ния, все более тонкая и сложная технология. Но одно-
временно это будет курсом международного сотрудничес-
тва, постепенно ведущим к такой взаимозависимости
народов, при которой ядерное оружие потеряет свое
значение. Когда мы достигнем этой ступени эволюции и
придем к совместному регулированию наших энергетичес-
ких ресурсов, тогда, освободившись от угрозы ядерной
войны, мы сможем попытаться устроить нашу энергети-
ческую систему так, чтобы она отвечала требованию со-
хранения окружающей среды. В настоящее время, при
нашей склонности к агрессии и наличии ядерного оружия
мы сами представляем собой величайшую угрозу своему
собственному существованию.
Такой вывод дает нам основание для управления
собственной эволюцией, контроля над изменениями в
поведении. Когда мы осознаем, что ядерное оружие пред-
ставляет собой более непосредственную угрозу, чем произ-
водимые нами изменения в природном окружении, нам
станет ясна и очередность решения насущных проблем.
Сначала наладить сотрудничество между народами и овла-
деть неистощимыми источниками энергии, а затем начать
совместное регулирование природных ресурсов, что сдела-
ет войны невозможными. Итогом станет стабилизация и
адаптация к природному процессу.
Некоторые из моих читателей улыбнутся. Я знаю, что
важные предметы, трудные решения на бумаге часто вы-
глядят просто и почти наивно. Но ведь и политика вы-
живания в основе своей проста: надо выбрать формы
поведения, наиболее благоприятные для продолжения и
поддержания жизни вида. Поэтому сотрудничество между
народами и неистощимые источники энергии, бесспорно,
выглядят первоочередными целями.
305
Информация, влияющая на наше поведение, направлен-
ное на реализацию этих целей, может быть суммирована
но трем направлениям:
1) мы должны быть готовы удовлетворить энерге-
тические нужды вдвое большего, чем сейчас, числа людей;
2) ископаемого топлива хватит только для жизни сле-
дующих четырех-пяти поколений;
3) усиливающаяся угроза ядерной войны в ближайшем
будущем повиснет над странами, соперничающими из-за
энергетических ресурсов.
Мы должны рассмотреть одновременно все эти три
факта. Получается, что защитники природы, противники
ядерной энергии, стойкие борцы за мир — все вместе
должны своим поведением препятствовать конфликтам
между народами. А поскольку только с 70-х годов мы
начали осознавать нашу растущую взаимозависимость
в рамках мировой энергетической системы, нам необходи-
мо добавить сюда четвертый ключевой факт, относящийся
к международной политике;
4) страны не откажутся от ядерного оружия до тех
пор, пока совместными усилиями не будет создана устой-
чивая энергетическая система.
Это четвертое положение, касающееся энергетики,
соответствует правилам, управляющим поведением госу-
дарств. Государства, владеющие ядерным оружием, не
откажутся от него в одностороннем порядке до тех пор,
пока их граждане не будут обеспечены постоянными
источниками энергии.
Данное положение показывает, что предотвращение
войны зависит не только от разоружения и что опасность
ядерной войны нельзя устранить, выступая против использо-
вания ядерной энергии. Но это не должно быть причиной
уныния и апатии; наоборот, наша информация об энергетике
дает надежду на то, что путем сотрудничества между
народами мы сможем создать надежную энергетическую
систему и достичь такой ситуации, при которой вооруже-
ние перестанет быть необходимым и постепенно наступит
эпоха открытого и прямого сотрудничества.
Солидное энергетическое исследование МИПСА закан-
чивается явно оптимистически: «Превращение возмож-
ности создания надежной энергетической системы в ре-
альность... не есть нечто для нас непосильное... Перед
нами две цели, которые надо осуществлять одновременно.
Во-первых, мы должны начать справляться с наиболее ак-
туальной проблемой, т. е. использовать тающие запасы
306
ископаемого топлива более бережно. Во-вторых, нам нуж-
но параллельно с этим и с не меньшей мудростью рас-
порядиться начальными стадиями решения более широких
задач. В частности, мы должны неотступно развивать
производство ядерной и использование солнечной энергии,
чтобы они смогли взять на себя функцию, предусмот-
ренную для них в период после 2030 года».
Вольф Хефеле и его сотрудники полностью уверены,
что с помощью пауки и техники мы овладеем неисчер-
паемыми источниками энергии прежде, чем опустошим
кладовые ископаемого топлива. Следующие десятилетия,
однако, будут решающими: наряду с необходимостью
новых знаний и новой техники, мы еще в большей
степени будем нуждаться в огромных капиталовложениях,
что станет возможным только при условии обновления
политического мышления и принятия новых политических
решений.
В докладе МИПСА особенно подчеркивается, что
мудрый подход к развитию мировой энергетической
системы требует гибкости. Поскольку мы испытываем не-
достаток времени, наши знания неполны, а капиталы для
вложения в энергетику ограниченны, мы должны по мере
необходимости осуществлять изменения. «Скорее всего,
самой острой климатической проблемой является нако-
пление в атмосфере двуокиси углерода»,— говорится
в докладе. По нашему мнению, «разумная и гибкая поли-
тика состоит в том, чтобы в течение нескольких последу-
ющих десятилетий создать внутри глобальной системы
энергоснабжения запасные варианты использования неис-
копаемых источников энергии. И если в свете новых зна-
ний о последствиях воздействия двуокиси углерода пона-
добится изменить направление развития, мы будем
иметь заранее подготовленные позиции».
Решающая роль индивидов
в регулировании энергетической системы
Изучая репродуктивное поведение, мы отметили, что
самым важным фактором в регулировании численности
населения является индивидуальное регулирование. А
может ли индивидуальное поведение, относящееся к энер-
гопотреблению, также оказывать влияние на энергетику?
Поскольку снабжение энергией почти полностью кон-
тролируется правительствами и международными корпора-
циями, мы склонны забывать, что на самом-то деле по-
307
требление энергии регулируется поведением индивидов.
Согласно докладу МИПСА, в 1975 году мировое коммер-
ческое потребление энергии распределялось следующим
образом:
домашнее потребление 26%
промышленность 45%
транспорт 23%
хранение продовольствия 5%
В 1983 году эта раскладка несколько изменилась.
Действительная цена потребляемой коммерческой энергии
заметно поднялась в период между 1973 и 1983 годами,
и мы отрегулировали наше поведение и наши предпочте-
ния, приспосабливаясь к меняющимся ценам. Следователь-
но, доля энергии, используемой в домашнем хозяйстве
и на транспорте, уменьшилась в результате индивиду-
альных реакций.
Промышленность также стала добиваться экономии
энергии и приводить стоимость продуктов в соответствие
с энергетическими затратами. Тем не менее производ-
ственный механизм реагирует медленнее, чем отдельные
люди, и, насколько позволит конкуренция, промышлен-
ность будет переносить растущую стоимость энергии на
рыночные цены товаров, пока опять-таки потребители не
подтолкнут производителей к более рачительному ис-
пользованию энергии.
По-моему, экономика ценообразования в области энер-
гетики не получила достаточного освещения в докладе
МИПСА. В результате действия механизма цен потребле-
ние нефти в настоящее время уже, вероятно, значитель-
но ниже, чем в 1972 году. Механизм цен позволяет инди-
видуальному регулированию постоянно воздействовать на
все относящееся к энергетике поведение. Человек, созна-
тельно регулирующий получение энергии, своими поведен-
ческими предпочтениями замедлит процесс истощения ис-
копаемого топлива. Еще не прошло достаточно времени,
чтобы делать надежные выводы, но я осмелюсь предска-
зать, что, хотя различные факторы и могут приводить
к временному уменьшению цены на ископаемое топливо,
общей тенденцией в последующие несколько десятилетий
будет повышение цен из-за сокращения запасов. Это
сильнее, чем указывается в докладе МИПСА, скажется
на средствах производства, питании, транспорте и стиле
жизни. Мы будем изменять наше поведение, приспосабли-
308
ваясь к изменению цен, и таким образом двигаться в
направлении стиля жизни, подразумевающего потребление
меньшего количества энергии. Это также означает, что
возможности экономического роста вряд ли превысят
те, что предсказываются в минимальном варианте в докла-
де МИПСА. Я уверен, что выигранное благодаря индиви-
дуальному регулированию дополнительное время может
оказаться чрезвычайно важным для политики выживания.
В докладе МИПСА говорится, что энергоснабжение
гарантировано до 2030 года, после чего будет возможно
организовать, при условии международного сотрудничес-
тва, обеспечивающую выживание энергетическую систему,
и что подлинная угроза состоит в нехватке времени.
Однако политическая атмосфера в мире столь нестабильна,
что великие державы едва ли в близком будущем выра-
ботают общую позицию относительно нового поведения
в области энергетики. Поэтому мы должны пытаться
выиграть дополнительное время посредством сознатель-
ного контроля на индивидуальном уровне и стремиться
всеми доступными способами улучшить политический кли-
мат.
Ядерная или солнечная энергия?
Мы уже отмечали прежде, что в обеспечивающей
выживание энергетической системе источник первичной
энергии не истощается, а, напротив, постоянно поддержи-
вается и обновляется. В такой системе будет три источ-
ника первичной энергии: ядерная энергия, солнечная энер-
гия и возобновляемые источники. Из этих трех только
ядерная и солнечная энергия представляют, по сути,
неистощимые источники. Свойства этих источников совер-
шенно различны.
Значение расщепления ядра как источника энергии
связано с тем обстоятельством, что один грамм расщеп-
ленного урана дает приблизительно в три миллиона раз
больше энергии, чем один грамм сожженного угля. Тепло-
вые реакторы современных атомных электростанций,
возможно, вскоре уступят место реакторам-размножите-
лям типа бридер, которые, производя энергию, будут ис-
пользовать вещества, в обычных условиях непригодные как
топливо, и превращать их в топливо для реактора. Сле-
довательно, урановых запасов хватит, по-видимому, на
сотни лет, и ядерная энергия, получаемая в реакторах-
309
размножителях и реакторах, использующих ядерный син-
тез, сможет превратиться в постоянный и неисчерпаемый
источник первичной энергии. Сооружение сети реакторов-
размножителей и реакторов ядерного синтеза потребует
гигантских капиталовложений и длительного времени.
Однако, по крайней мере теоретически, каждая страна в
течение следующих поколений могла бы добиться с по-
мощью таких реакторов полной независимости своей энер-
гетической системы.
Солнечная радиация — наиболее естественный источ-
ник энергии, и, по человеческим меркам, она, по сути,
бесконечна и неистощима. Что же может быть более
естественным, чем стремление к созданию надежной
энергетической системы на базе солнечной радиации?
Солнечная энергия в системах так называемой «мягкой»
технологии используется уже в настоящее время; в не-
больших энергетических установках солнечное излучение
служит главным образом для нагрева воды и комнатного
отопления. Доклад МИПСА рассматривает преимуществен-
но применение солнечной энергии в централизованных
системах с использованием так называемой «жесткой»
технологии. «Не будет преувеличением утверждать, что
солнечный свет, то есть концентрированная солнечная
энергия, может в перспективе стать главным источником
энергии и теоретически даже единственным источником
тепла, электричества и синтетического жидкого и газо-
образного топлива для всего мира — все это в масштабах,
сопоставимых с возможностями расщепления ядра и ядер-
ного синтеза в реакторе-размножителе. Это могло бы быть
достигнуто через создание глобальной сети преобразующих
устройств в сочетании с системами передачи и хранения
энергии. Все это представляется реальным с учетом огра-
ничений, связанных со сроками окупаемости капиталовло-
жений и наличием подходящих территорий».
Неисчерпаемая ядерная энергия, получаемая в реак-
торах-размножителях и реакторах ядерного синтеза, и не-
исчерпаемая энергия солнца могут каждая развиться в
неистощимый источник для производства электроэнергии.
Однако электроэнергия с трудом сохраняется и поэтому
является плохим заменителем жидкого топлива для нужд
транспорта. Следовательно, мы также нуждаемся и в «жид-
кой» энергии, пригодной для хранения. В докладе МИПСА
предлагается производство водорода из воды: «...техноло-
гия для преобразования электричества в водород путем
электролиза воды довольно хорошо разработана... процес-
310
сы превращения ядерного или солнечного тепла прямо
в водород без промежуточного этапа производства элек-
тричества представляются многообещающими». Переход к
созданию надежной энергетической системы выживания за
те семь долгих лет, пока МИПСА проводил свое иссле-
дование, стал выглядеть как переход к электроводородной
эпохе, то есть к постоянному использованию электри-
чества и водорода в качестве вторичных источников
энергии. В составлении доклада участвовало 140 иссле-
дователей из 19 стран, поэтому он не имеет политичес-
кого характера и не содержит заключения о том, ядерная
или солнечная энергия станет источником для обеспечения
электричеством и водородом. С точки зрения мировой
политики эта альтернатива содержит почти противополож-
ные возможности. Неисчерпаемая ядерная энергия может
быть получена отдельными странами, использование же
неисчерпаемой энергии солнца нуждается в широком сотруд-
ничестве между странами как на стадии разработок, так
и на стадии эксплуатации. Вероятно, ядерная энергия с
научно-технической и экономической точек зрения может
быть получена легче, тогда как солнечная энергия тре-
бует осуществления гигантской строительной программы.
Неисчерпаемая ядерная энергия означает наличие незави-
симой надежной энергетической системы в каждой разви-
той стране. Неисчерпаемая солнечная энергия означает соз-
дание общей надежной энергетической системы для всех
государств. На нынешнем этапе мировой политики нет
сомнения в том, какая система будет выбрана. Но чело-
век, контролирующий систему получения энергии, обязан
твердо и последовательно избегать этого выбора. Если мы
убеждены, что с помощью международной надежной энер-
гетической системы, и только с ее помощью, может быть
отведена угроза нашей гибели, решение в духе политики
выживания вполне просто: государства должны совместно
найти спасение в источнике жизни — солнце.
А что, если эта новая информация об энергии не
будет воспринята сверхдержавами? Что, если Соединенные
Штаты, Советский Союз, Китай с их большими запасами
угля каждая в отдельности решит независимо создать
с помощью ядерной энергии надежную энергетическую
систему? Какие последствия это будет иметь для развития
человечества?
Кажется очевидным, что по крайней мере эти три
великие державы стремятся к созданию собственных энер-
гетических систем выживания. Не исключено, что незави-
311
симо от других стран каждая из них на протяжении
последующих поколений будет все больше и больше пе-
реходить на ядерную энергию, так как при больших
запасах ископаемого топлива они располагают достаточ-
ным временем для построения отдельных надежных энер-
гетических систем. Однако по мере того, как в других
странах будут постепенно истощаться запасы ископаемого
топлива, этот процесс окажется под возрастающей угро-
зой. Странам, владеющим ядерным оружием, трудно ста-
нет оставаться сторонними наблюдателями того, как три
сверхдержавы постепенно устанавливают контроль над
мировыми энергоресурсами. Мы видим, насколько дели-
катным является вопрос о независимом национальном
развитии энергетики в эпоху ядерного оружия. Четвертый
вывод из инфромации о положении дел в мировой энер-
гетике, как мы помним, состоял в том, что ядерное ору-
жие не будет уничтожено до тех пор, пока не удастся
создать совместную энергетическую систему выживания,
охватывающую все страны. Вопрос о том, будет или не
будет это оружие пущено в ход, тесно связан с поведением
стран в области энергетики. С помощью ядерного оружия
мы сами создали угрозу, которая принудит нас пойти на
создание общей системы распределения энергии.
Мы не можем больше откладывать введение контроля
за использованием энергии, так как стихийное развитие
углубляет противоречия и конфликты. Сегодняшние
могущественные державы, лидеры культурной эволюции,
поглощенные собственными заботами, не обращают дол-
жного внимания на растущие трудности, испытываемые
бедными странами, такими, как Индия, Бангладеш, Па-
кистан и Эфиопия. А ведь лауреат Нобелевской премии
Саймон Кузнец, анализируя отношение между экономи-
ческим ростом и различиями в степени неравенства при
распределении доходов, еще в 1955 году установил, что
характерной чертой начальной стадии экономического
роста является углубление неравенства в доходах. Кузнец
полагает, что такой рост неравенства, какой имел место
в Англии между 1780 и 1850 годами, а в Соединенных
Штатах и Германии в период между 1840 и 1890 годами,
произойдет и в ходе индустриализации в развивающихся
странах, но различия в доходах в этих странах могут быть
так велики, что «возникшие в результате напряженность
обстановки и конфликты могут вызвать необходимость
радикальных перемен в социальной и политической орга-
низации».
312
Саймон Кузнец, как и Карл Полани, считал, что в
передовых странах научно-технической культуры развитие
современных форм государства с его профсоюзами,
социальным обеспечением и налоговой системой знаме-
новало собой постепенный переход от саморегулирующей-
ся рыночной системы к управляемым процессам, что в
свою очередь привело к значительному выравниванию жиз-
ненных условий и уменьшению различий в доходах в
пользу беднейших групп населения.
Сегодня подобный анализ заставляет задуматься над
тем, может ли выравнивание жизненных условий про-
изойти в развивающихся странах в ситуации, когда на-
учно-технические сверхдержавы соперничают из-за исто-
щающихся природных ресурсов. В этих обстоятельствах
для поднятия уровня жизни бедного меньшинства оста-
ется не много возможностей.
Человеческий вид не может долго оставаться в полной
зависимости от кучки могущественных держав, эксплуати-
рующих и делящих между собой природные богатства.
Поскольку политика силы распространяется на всех, а эво-
люционный процесс делает все существующие и будущие
способы войны и вооружения доступными всем, челове-
ческий вид должен перейти от политики силы к политике
выживания и приступить к совместному регулированию
природных ресурсов таким образом, чтобы общими усили-
ями обеспечить полное выравнивание их распределения.
Что касается производства продуктов питания, я уже
высказывал предположение, что в течение следующих не-
скольких десятилетий нам не удастся создать фундамент,
покоящийся на надежной мировой системе. Такой же
вывод, но еще более решительно, я могу сделать относи-
тельно энергии. Мы не можем создать надежную, обеспе-
чивающую выживание энергетическую систему в суще-
ствующих политических условиях и при нынешней по-
литике силы.
Неполитический доклад МИПСА также содержит по-
добный вывод: «Для того чтобы справиться с ситуацией,
нужны новые институциональные механизмы. Прогноз
об эволюции энергетических систем в мировом масштабе
поможет установить концептуальные рамки, необходимые
для действий по созданию таких институтов,
объединяющих различные экономические и политические
группы».
313
Четыре существенных изменения
Из приведенных в докладе МИПСА расчетов, согласно
которым из ныне используемых природных ресурсов, не
считая воды, 75 процентов направляется на энергети-
ческие нужды, становится ясно, что существование на-
дежной энергетической системы и регулирование исполь-
зования природных ресурсов неразрывно связаны между
собой и что создание такой энергетической системы исполь-
зования природных ресурсов прямо связано с контролем
народонаселения и с проблемой устранения войн.
Политика выживания, таким образом, означает осу-
ществление к 2050 году в поведении человеческого вида
следующих существенных изменений:
1) прекращение роста численности населения,
2) переход к надежной энергетической системе выжи-
вания,
3) переход к выравнивающему различия совместному
регулированию природных ресурсов,
4) отказ от войн.
Ныне живущие люди должны будут начать эти перемены:
они взаимосвязаны, и каждая из них жизненно необходима.
Не справиться с одной из них — значит провалить всю
политику выживания. Каждая, несомненно, представляет
собой великую перемену, подлинный эволюционный
скачок. Возможно ли, чтобы четыре таких переворота
могли совершиться в течение жизни всего трех поко-
лений?
Сможет ли этот мир углублящихся конфликтов, дей-
ствия политики силы и ядерного оружия через 70 лет
превратиться в мир активного сотрудничества и совмест-
ного выравнивающего регулирования? Семьдесят лет на-
зад, перед первой мировой войной, в мире господствовали
монархи и колониализм и не было даже намека на меж-
дународное сотрудничество. Если мы осознаем значение
сотрудничества, многое может произойти за 70 лет и нам
хватит времени спасти себя.
Если в 80-е годы Соединенные Штаты и Советский
Союз возьмут за основу своего поведения информацию,
содержащуюся в докладе МИПСА, какие это будет иметь
последствия? Возможно, вместе они могли бы учредить
крупный центр по исследованию и развитию энергети-
ческих ресурсов. Эти великие державы с их интеллекту-
альной и материальной мощью могут найти пути пере-
хода к надежной энергетической системе на основе сол-
314
нечной энергии. И по мере укрепления доверия между
ними, США и СССР могли бы прийти к соглашению
о переводе средств из своих военных бюджетов на дея-
тельность этого совместного энергетического центра, и это
решило бы проблему необходимых для создания энерге-
тической системы выживания гигантских капиталовложе-
ний. Державы, которые в одиночку покорили космос, объе-
динившись, смогут покорить и солнечную энергию.
15. ЗАЩИТА ЧЕЛОВЕКА ОТ САМОГО СЕБЯ
Начиная последнюю главу истории человечества как
вида, я все еще задаюсь вопросом, как же построить
свое повествование, чтобы убедить в том, что все теперь
зависит от нас самих.
Я снова и снова подчеркиваю, что эволюция — это
естественный процесс, происходящий внутри заключен-
ной в организме информации. Эволюция протекает мед-
ленно, если речь идет о генетической информации, и быс-
тро, когда мы имеем в виду информацию в нашей нервной
системе. Поскольку информация и поведение связаны
между собой и соответствуют друг другу, стремительные
изменения в имеющейся у людей информации, происхо-
дящие в период научно-технической культуры, привели
также и к радикальным изменениям в их основных фун-
кциях.
В сфере репродуктивного поведения изменение состояло
в переходе к сознательному контролю; в области энерге-
тики и добывания пищи наше поведение также меняется
в сторону сознательного контроля: мы стремимся найти
неистощимые источники энергии и с их помощью создать
жизнеспособные системы обеспечения энергией и продук-
тами питания. Подобные изменения не коснулись, однако,
поведения, направленного на достижение безопасности,
над которым нами еще не установлен сознательный кон-
троль. Здесь мы продолжаем пассивно плыть по течению
саморегулирующейся эволюции. Характерным свойством
достигнутой нами стадии нашего развития является то,
что основные функции эволюционировали с различной ско-
ростью; культурная эволюция представляет собой естес-
твенный процесс, отдельные части которого движутся
несогласованно друг с другом.
Я уверен, что испытываемые нами сейчас чувства
неуверенности и бессмысленности жизни проистекают из
этой недостаточной синхронности эволюции. Даже при
отсутствии понимания эволюции эта рассогласованность
316
в ее темпах порождает в нас ощущение того, что чело-
вечество как вид прекратило свое движение вперед.
Я вновь повторяю: ошибка состоит в отсутствии пони-
мания. Коль скоро мы не понимаем нашей собственной
эволюции, мы не в состоянии понять и примитивность и
небиологичность нашего защитного поведения.
Война есть пережиток аграрной эпохи. Теперь уже не-
возможно улучшить или упрочить жизнь народов посред-
ством организованного вооруженного насилия.
Это стало очевидным после второй мировой войны и
нашло подтверждение во всех точках земного шара, где
происходили и происходят сегодня вооруженные кон-
фликты.
Почему же тогда не меняется наше поведение? Почему
еще более неистовой становится гонка вооружений? По-
чему в мировой политике господствующее положение
принадлежит генералам, а военные интересы диктуют по-
ведение государств?
Причина проста: эволюция происходит в информаци-
онном развитии человека и в его поведении. Чтобы укре-
пить нашу способность к выживанию, мы должны прео-
бразовать наше новое мышление в новое поведение. Но
здесь мы вступаем в конфликт с институтом под назва-
нием «государство». Даже если законы природы призыва-
ют человека отказаться от войн, за них крепко держится
государственная машина. И жизнь человеческого вида,
поделенного на 160 суверенных государств, продолжает
быть связанной с организованными массовыми убий-
ствами себе подобных, так как анархия, коренящаяся
в национально-государственном принципе организации,
мешает человеку освободиться от войн; другими словами,
она противодействует контролю над разрушительными
силами, создаваемыми научно-технической культурой. Оз-
начает ли это, что мы обречены на уничтожение из-за
того, что как законопослушные граждане государств мы
должны участвовать в соперничестве между собой этих
военно-экономических организаций? Или же мы способны
изменить не только свое защитное поведение, но и меж-
государственные отношения?
Именно это мы обязаны сделать. Переход от саморе-
гулирующейся к управляемой эволюции неизбежно озна-
чает существенное изменение в определении границ
контроля как индивидуального, так и социального пове-
дения. По примеру наших попыток сознательного кон-
троля численности населения и энергии мы должны уста-
317
новить сознательный контроль над нашим защитным по-
ведением и в противоположность нынешнему поведению
государств найти новые методы и механизмы, обеспечива-
ющие продолжение и поддержание человеческой жизни.
Уже сейчас в Европе и других регионах проблемы
мира и разоружения, как никогда ранее, объединяют
людей различных возрастов, социальных слоев и профес-
сий. Всеми доступными средствами мы стараемся покон-
чить с безумием войн. Однако наши возможности
ограниченны. Нельзя избежать войны, просто устраивая
антивоенные демонстрации. Десятилетия непрекращаю-
щихся переговоров не приблизили нас к разоружению.
Только после установления сознательного контроля над
нашим обеспечивающим безопасность поведением мы су-
меем овладеть такими ключевыми формами поведения,
как видовая солидарность и всеобщее сотрудничество.
Никакое другое знание, никакая другая информация
не являются более существенными для защитного поведе-
ния человека, чем признание преимуществ, которые
принесут с собой осуществление видовой солидарности
и всеобщего сотрудничества. Мы все принадлежим к
одному виду, который в настоящее время ставит под
угрозу свое собственное существование. Мы должны все
вместе действовать так, чтобы обеспечить выживание вида.
Выше речь уже шла о четырех изменениях, необхо-
димых для проведения политики выживания:
— прекращение роста численности населения;
— переход к надежной энергетической системе выжи-
вания;
— переход к выравнивающему различия совместному
регулированию природных ресурсов;
— отказ от войн.
Теперь разберемся, почему видовая солидарность сос-
тавляет неотъемлемую часть решения проблем обеспече-
ния безопасности и отказа от войн и, следовательно,
является необходимым элементом стратегии выживания
последующих десятилетий.
Сотрудн ичество
как путь к обеспечению безопасности
Мыслящий человек нуждается в смелом, непредубеж-
денном взгляде на вещи. Осмысливая эволюционный про-
цесс и управляя им, мы должны решить, какие социаль-
ные структуры и особенности будут наилучшим образом
318
способствовать упрочению жизни человеческого вида.
Сотрудничество, ведущее к взаимозависимости всех членов
вида, должно стать нашим направляющим символом и на-
шей целью. При сознательном контроле за нашим за-
щитным поведением мы сможем направлять его таким
образом, чтобы сложились условия, при которых потеряло
бы всякий смысл вооруженное насилие. Мы знаем, что
само по себе разоружение никогда не будет достаточной
гарантией мира. В настоящее время нет возможности огра-
ничить разработку и распространение все более эффек-
тивных средств массового уничтожения. Ограниченное
разоружение и межгосударственная политика в этой об-
ласти могут принести конкретные результаты только в
случае, если сотрудничество между государствами укрепит
атмосферу доверия и сделает страны взаимозависимыми.
Пока продолжалось покорение мира научно-техниче-
ской культурой и основанным на росте способом произ-
водства, люди обеспечивали свою безопасность с помощью
социальных систем. И в капиталистических, и в социа-
листических странах в пределах существующих между
ними различий люди стремились создать такой тип об-
щества, который гарантировал бы всем гражданам удов-
летворение основных жизненных потребностей через орга-
низованный рынок труда, представительную демократию,
систему социального обеспечения и общественных служб.
Однако поддержание социального мира внутри отдельных
государств недостаточно в условиях, когда достижение
прочного мира в масштабе всей Земли представляется
все более трудным и нереалистичным делом. Такие проб-
лемы, как рост валового национального продукта или чис-
тый доход в отдельных странах, по сравнению с пробле-
мой выживания человечества выглядят ничтожными. Осно-
ванный на росте способ производства, выйдя за пределы
отдельных стран, должен трансформироваться и стать
регулятором конкуренции между странами, своего рода
глобальным регулятором использования природных ресур-
сов. Социальные системы, которые отдельные государства
строили для себя, должны быть в течение жизни несколь-
ких поколений соединены в одно целое, чтобы получить
в результате развивающуюся социальную систему миро-
вого сообщества.
319
США и СССР как соперники
и как партнеры по эволюции
Хочу заверить скептически настроенного читателя в
том, что идея необходимости создания мирового социаль-
ного сообщества покоится не на наивном идеализме, а на
представлении о естественном процессе эволюционного
восхождения. И в прошлом, и теперь люди охотно идут на
установление обязывающих их отношений, если они от
этого выигрывают. Мировое социальное сообщество явится
результатом совместного регулирования природных ре-
сурсов.
Во времена конфронтации между США и СССР и даже
еще более острой конфронтации между развитыми и раз-
вивающимися странами слова о построении мирового со-
циального сообщества могут звучать чуть ли не абсурдно.
Ведь Лига Наций, а потом Организация Объединенных
Наций были созданы в ходе борьбы человека за свою
безопасность как реакция государств на ужасы войны.
Почему же тогда не сдвинулось с места дело видовой со-
лидарности и сотрудничества? Обе организации пытались
создать систему коллективной безопасности. Но войны
нельзя прекратить, просто запретив их или выработав
соответствующие статьи или соглашения об ограниче-
нии вооружений, поэтому Лига Наций быстро обнару-
жила свою несостоятельность, а Организация Объединен-
ных Наций была вынуждена ограничиться, по сути пусть
и важной, но все-таки узкой, задачей обеспечения форума
для международных дискуссий.
Вместе со своими вспомогательными органами Орга-
низация Объединенных Наций на протяжении более чем
40 лет действовала в интересах расширения сотрудничест-
ва в деле выявления и налаживания средств обеспече-
ния общих интересов государств. Однако нужда в таком со-
трудничестве и препятствия на его пути увеличивались быст-
рее, чем достигнутые ООН результаты. В обстановке
обостряющейся конкуренции между государствами и со-
циальными системами ООН не смогла превратиться из
организации по предотвращению войн в эффективную
организацию международного сотрудничества.
Наша мысль постоянно обращается к наиболее могу-
щественным странам на мировой политической арене —
США и СССР. Как ведущие государства капиталисти-
ческого и социалистического военных союзов они несут
главную ответственность за развитие человечества. 1 августа
320
1975 года руководители США и СССР вместе с руководите-
лями тридцати трех других стран подписали Хельсинкское
соглашение, в котором уже признается, что безопасность
государств зависит от сотрудничества между ними. Однако
с тех пор этот процесс сотрудничества в интересах безопас-
ности натолкнулся на препятствия. Сейчас предпосылки для
взаимопонимания между капиталистическими США и ком-
мунистическим СССР кажутся незначительными. Можем
ли мы надеяться при таких обстоятельствах на начало
осуществления политики выживания? Европейцы, моло-
дость которых пришлась на 30-е годы, знают, какими
быстрыми могут быть изменения в поведении государств.
Свои первые экзамены по политической науке и по исто-
рии я сдавал между «линиями Мажино и Зигфрида»,
когда Франция и Германия были злейшими врагами.
После событий 1870 и 1914 годов то, что произошло в
1939 году, казалось неизбежным. Франция и Германия —
эти традиционно смертельные враги, оказавшись между
США и СССР, в течение нескольких десятков лет стали
настолько взаимозависимы, что улетучилась даже возмож-
ность войны между ними; сотрудничество разоружило их.
Едва ли кто-нибудь ожидал таких глубоких изменений в
защитном поведении европейцев. А ведь на самом деле
немцы и французы всего лишь изменили свое поведение
в направлении упрочения жизни. Не может ли такая эво-
люция произойти и в защитном поведении, имеющем мес-
то в отношениях между США и СССР?
США и СССР, бесспорно, играют роль соперничающих
стран, предваряющих новейший этап человеческой эволю-
ции. От этих главных участников эволюционной игры,
видимо, зависит, выиграет или проиграет вид в целом,
а США и СССР сейчас — ведущие игроки.
Каково же нынешнее положение этих ведущих игро-
ков? Со времен второй мировой войны США и СССР слу-
жили образцами нашего экономического, политического
и военного поведения, каждый в своей сфере влияния.
Это одновременное, но разделенное и разнонаправленное
лидерство, продолжающееся уже на протяжении жизни
целого поколения, само по себе является свидетельст-
вом наличия конфликтующих тенденций в эволюционном
развитии государств. Ни одна из этих сверхдержав не
могла бы удерживать свои позиции, если бы они обе не
направляли человеческое поведение (в том, что касается
основных функций) в целом в сторону жизнеупрочения.
Поэтому характерной чертой нынешнего интенсивного
321
11-730
периода нашей эволюции является сосуществование капи-
тализма и социализма.
Что касается их способности к эволюционным изме-
нениям, то обе страны вынуждены делать такие огромные
вложения и интеллектуальных, и материальных ресурсов
в укрепление своих вооруженных сил, что это замедляет
развитие производства и всей социальной системы. Это
одновременное замедление развития производства в обеих
лидирующих державах представляет собой интересный
феномен. Две страны из числа потерпевших поражение
во второй мировой войне, ФРГ и Япония, имеют возмож-
ность продемонстрировать, насколько легче создать мир
без оружия. Но эволюционные трудности, испытываемые
США и СССР, присущи всему человеческому виду, и они,
вне всякого сомнения, связаны с отсутствием необходимой
гибкости у государственных машин, что и является пре-
пятствием на пути у эволюции. Действительно, такая
жесткость организованного государства особенно ясно
видна в США и СССР. Эволюционный путь, начинающий-
ся с индивидуального понимания, будет долог и сложен,
прежде чем он приведет в Вашингтоне или в Москве к ре-
шениям о социальных изменениях поведения.
Индивиды в этих странах обычно не осознают этой
антиэволюционной жесткости. В Соединенных Штатах
такие эксперты, как Дж. К. Гэлбрейт и 3. Бжезинский,
уже давно стремятся показать, что у федерального пра-
вительства нет достаточных возможностей контролировать
события как в самих США, так и в остальном мире,
и в частности управлять процессами в американской про-
мышленности и их последствиями. В 1969 году Бжезин-
ский закончил адресованную всему миру книгу «Между
двух веков» таким призывом к американцам: «...Не вызы-
вает сомнения тот факт, что, пока Соединенные Штаты,
это первое глобальное общество, не употребят свое силь-
нейшее влияние на то, чтобы направить в благоприятную
сторону происходящие в возрастающем темпе изменения
и придать им нужную форму, эти изменения не только
могут превратиться в хаос, соединившись со старыми кон-
фликтами, но и в конечном счете сорвать усилия, направ-
ленные на совершенствование характера и стиля жизни
самих американцев». Соединенные Штаты, однако, не
справились с задачей налаживания международного со-
трудничества. В 1982 году Национальная академия наук
Соединенных Штатов собиралась покинуть МИПСА, реко-
мендации Доклада-прогноза на 2000 год встретили сопро-
322
тивление; США также не подписали Конвенцию по мор-
скому праву. В 1984 году США намеревались выйти из
ЮНЕСКО *. Столь же неопределенной была готовность к
необходимым переменам и в СССР.
Человечеству же сейчас необходимо, чтобы в США и
СССР произошли поведенческие изменения. Какие роли
играют капитализм и социализм и каковы их задачи в
отношении будущего поведения человечества — все это
общая проблема для человеческого вида в целом.
Капитализм старается обеспечить как можно больше
свободы контролирующим производство рыночным силам,
избегает ограничений производства. Стимулом производ-
ства служит прибыль, создаваемая путем использования
производственных ресурсов — капитала и труда. Движу-
щей силой системы и основой распределения доходов
являются личная предприимчивость и индивидуальные тру-
довые способности. Капиталистический способ производ-
ства при всех его пороках и проблемах до 70-х годов нашего
столетия успешно функционировал в США с их огромным
населением, обширной территорией и колоссальными при-
родными ресурсами.
Социалистический способ производства направлен на
то, чтобы максимально оградить человека от риска, связан-
ного с действием рыночных сил. Поскольку земля и средст-
ва производства принадлежат народу, их используют для
достижения общественных целей. Прибыли от производст-
ва делятся на основе системы зарплаты, учитывающей
трудовой вклад работника, а равенство граждан дости-
гается с помощью общественных фондов. Социалисти-
ческий способ производства в СССР при всех его кол-
лективистских издежках и при известной негибкости до-
казал свою жизненность.
Вступая на путь научно-технической культуры, мы, как
представляется, сначала быстро усовершенствовали нашу
приспособленность к условиям жизни, изменив наше
поведение в соответствии с требованиями способа произ-
водства, ныне именуемого капиталистическим. Сопряжен-
ный с этим способом производства риск вызвал у людей
стремление обезопасить себя с помощью сотрудничества,
которое опять-таки в виде изменений в поведении людей
в некоторых странах породило способ производства, назы-
ваемый социалистическим. Капитализм и социализм, та-
ким образом,— это совокупности взаимодополнительных
поведенческих свойств, получающих развитие в научно-
* В 1985 году США демонстративно вышли из ЮНЕСКО.— Прим,
ред.
323
11*
технической культуре. Проще говоря, современный ка-
питалистический способ производства в США, наверное,
все еще находится близко к нашей изначальной саморе-
гулирующейся эволюции; социалистический способ произ-
водства в СССР, вероятно, в настоящее время прибли-
жается к началу осуществляемой на общественной основе
широкомасштабной управляемой эволюции — хотя я и
должен отметить формальный и грубый характер такой
характеристики.
Если Соединенным Штатам удастся сохранить капи-
талистическую рыночную экономику и остаться крупней-
шим потребителем природных ресурсов и если они будут
продолжать препятствовать совместному регулированию
использования природных ресурсов (как они делают это
сейчас в отношении ресурсов морского дна), что прои-
зойдет тогда? В этом случае политика выживания потер-
пит крах, а ход эволюции, повинуясь своей саморегули-
рующейся природе, будет направлен в сторону уничто-
жения нашего биологического вида. Капиталистический
участник игры за выживание показал бы тогда, что глав-
ная опасность исходит для нас с его стороны.
Граждане Соединенных Штатов, видимо, не осознают,
что как крупнейшие потребители природных ресурсов они
сами заинтересованы в том, чтобы была приведена в дей-
ствие политика выживания с необходимо сопутствующим
ей международным сотрудничеством. Но американский
образ жизни, напротив, тяготеет к обращенному внутрь
себя индивидуализму. Однако американский образ жизни,
саморегулирующийся и основанный на поклонении инди-
видуальности, уже являет миру чувство безысходности.
В стремлении к выживанию американцы строят бункеры
в своих домах и забивают их продуктами.
С другой стороны, СССР является наиболее загадоч-
ным участником нашей игры за выживание. Как страна,
стремящаяся к управляемой эволюции, он должен был
бы объединить нации для проведения совместной поли-
тики выживания. Однако он не внушил другим странам
доверия, так как оказался непривлекательной моделью
развития. Он продемонстрировал свою неспособность к
дальнейшей эволюции.
В 70-е годы я, как председатель комитета по научно-
техническому сотрудничеству между Финляндией и Со-
ветским Союзом, пытался вникнуть в советские реакции
на обострение глобальных проблем, служивших предметом
озабоченности Римского клуба. В первую очередь я ста-
324
рался понять, почему Советский Союз при его материа-
листическом подходе к природе и обществу противится,
как кажется, любым политическим изменениям. Наконец
я научился понимать эту двойственность поведения. Пусть
это звучит парадоксально, но Советский Союз одновремен-
но и искренне миролюбив, и воинствен, в одно и то же
время озабочен интересами человечества и националисти-
чен. Нигде, кроме Советского Союза, не находил я в
литературе такого открытого и динамичного подхода к
проблемам отношений между человеком и природой, отно-
шений между государствами и мировой экономикой.
Именно идеологическая косность является подлинной
причиной недоверия к СССР. Мы не можем вверять
управление эволюцией, которая воплощает в себе поведе-
ние зыбкого, подверженного изменениям человеческого
рода, в руки централизованного незыблемого общества.
Даже социалистическая общественная система в силу
меняющегося поведения человека никогда не сможет
остаться незыблемой. Согласно марксизму-ленинизму,
законы природы и общественного развития ведут к появ-
лению капиталистической системы, которая через револю-
цию становится коммунистической. Мировая пролетарская
революция ожидается со времен Ленина, но она так и не
осуществилась за шесть прошедших десятилетий интен-
сивной культурной эволюции. В последнее время между
коммунистическими партиями различных стран ведутся
оживленные дискуссии относительно роли революции в
мировом развитии.
Однако в сегодняшней политике выживания для миро-
вой революции не находится места. Мир уже нельзя по-
корить с помощью оружия и революций. Он может быть
покорен и спасен только сотрудничеством между наро-
дами. Если марксисты-ленинисты настаивают на незыбле-
мости своего учения и неизбежности мировой революции,
то и идеологи капитализма стоят на точке зрения веч-
ности экономических законов. Однако и учения, и поведе-
ние меняющегося человека не бывают незыблемыми и веч-
ными.
Полезное сотрудничество развивается сейчас, в том
числе и в рамках международных организаций, между
значительным числом государств в таких областях, как
мирное использование атомной энергии, борьба с эпиде-
миями, ликвидация неграмотности, охрана исторических и
культурных памятников, служба прогнозов погоды. Во
всем этом активно участвует наша страна.
325
Между Советским Союзом и США все еще существует
глубокое недоверие. Но даже если признавать идеологиче-
ские различия, а они не считаются причиной невозможности
сотрудничества, то главными факторами, мешающими со-
трудничеству между США и СССР, очевидно, останутся
подозрительность в отношении военных намерений друг
друга и взаимная предубежденность. Вероятно, главным
препятствием сотрудничеству оказывается страх амери-
канцев перед тем, что Советский Союз превзойдет их в
военном отношении. Этот страх, частично порождаемый
советской убежденностью в неизбежности мировой револю-
ции, в свою очередь используется как повод для того,
чтобы наиболее консервативные элементы в США могли
разжигать националистические страсти и блокировать
международное сотрудничество.
Джордж Ф. Кеннан, патриарх американской диплома-
тии и специалист по американо-советским отношениям,
опубликовал в 1977 году книгу, в которой утверждает,
что страх перед советским мировым господством не имеет
под собой почвы. Он пришел к заключению, что реакции
и цели советского руководства носят в гораздо большей
степени оборонительный, нежели агрессивный характер.
«У них нет желания какой бы то ни было войны, менее
всего войны ядерной. Они с настороженностью и уваже-
нием относятся к американской военной мощи и старают-
ся одновременно и сравняться с ней и избежать столкно-
вений. При таких обстоятельствах им совершенно чужды
планы нападения на Западную Европу».
Но капиталистические политики медленно и нереши-
тельно преодолевают стену подозрительности. В исходя-
щих от Советского Союза предложениях о сотрудничестве
они усматривают только новый способ содействовать рас-
пространению социализма. Возникает вопрос, на чьих же
условиях и на каких условиях следует налаживать сотруд-
ничество. Разумеется, социалистическими странами пере-
ход к мировой социальной системе и к управляемой
эволюции мыслится как переход к социализму. При-
мечательно, однако, что социалистические страны обычно
отклоняют предложения о создании наднациональных
организаций. Их предложения к сотрудничеству основы-
ваются на том, что мировая социальная система и управ-
ляемая эволюция должны строиться при сохранении суве-
ренитета всех наций и народов.
Как капиталистический сосед Советского Союза, Фин-
ляндия может служить примером того, что происходит,
326
когда испытывающая страх страна становится на путь
сотрудничества. Некоторые называют это «финляндиза-
цией», так как наша маленькая страна в результате все
более эффективного сотрудничества стала экономически
зависимой от крупнейшей социалистической страны. Но
научно-техническое сотрудничество, обмен технологией и
расширяющаяся торговля сильно облегчили проблему
безработицы в Финляндии, и мы чувствуем, что получили
такие преимущества, в результате которых социально-эко-
номическое развитие нашей страны является одним из
самых устойчивых в мире. Но что самое важное, деся-
тилетия сотрудничества устранили причины страха. Воз-
росшая зависимость от Советского Союза создала в нашей
стране новое чувство спокойствия и уверенности. Что ж,
не омраченное предрассудками сотрудничество, порождаю-
щее взаимозависимость стран, несмотря на различия их
социальных систем, можно с удовлетворением назвать
«финляндизацией». Это сотрудничество было для нас
единственным шансом укрепления независимости Финлян-
дии. Для человечества как социальной общности и единого
биологического вида подобное сотрудничество есть единст-
венный шанс на выживание.
Капитализм и социализм
в состоянии сотрудничества
Финляндия ценой суровых поражений научилась
обеспечивать свою безопасность через сотрудничество. Но
такая перемена может быть достигнута и более легким
путем. Если капиталистические и социалистические страны
перестанут бояться друг друга и станут целеустремленно
сотрудничать, все развитие человечества получит новое,
прочное основание. Все могло бы быть очень просто, но
на деле это далеко не так.
И все-таки я скажу всем вам, капиталистам и со-
циалистам, собратьям, принадлежащим к одному и тому
же виду, что мы финны, обеспечив свою безопасность
посредством сотрудничества, ныне живем вполне благо-
получно. Мы покончили с войнами и в нашем уголке земно-
го шара никого не боимся. За время десятилетий финско-
советского сотрудничества исчезла сама возможность
советского военного нападения или революции марксистско-
ленинского типа в нашей стране.
Как могло бы начаться подобное сотрудничество в
более широких масштабах между всеми странами в нашем
327
преисполненном конфликтов мире? Если наша общая
проблема выживания человеческого вида постепенно
начнет становиться предметом взаимного понимания, каким
образом будет происходить переход к обеспечению безо-
пасности через сотрудничество?
Мне думается, мы будем постепенно сходить с пути
саморегулирующейся эволюции. Но, переходя от безопас-
ности, основанной на вооруженных силах, к безопасности,
обеспечиваемой сотрудничеством, мы станем расширять
это сотрудничество и больше вкладывать в него. Этот
сдвиг к сознательному контролю обеспечения безопас-
ности, возможно, будет происходить подобно тому, как в
ходе культурной эволюции происходили все другие пове-
денческие изменения. Медленный поступательный процесс
изменения в этом направлении — это поведенческий фе-
номен, вероятно соответствующий тому развитию пони-
мания мировой политики, которое принято называть
движением к реализму. В частности, Бжезинский, поль-
зующийся репутацией реалиста, считает развитие амери-
кано-советского сотрудничества чрезвычайно трудной за-
дачей. «Наибольшее, чего может разумно добиваться Аме-
рика,— это постепенное расширение участия Советского
Союза в международном сотрудничестве через такие ме-
роприятия, как совместные космические исследования,
изучение морских глубин и т. д. Все вместе это может
способствовать формированию такой структуры сотрудни-
чества, которая со временем охватит и другие сферы».
Однако во многих областях уже имеют место первые
попытки и даже постепенное расширение сотрудничества
между Востоком и Западом. Несмотря на идеологические
различия, налаживается сотрудничество со Скандинав-
скими и другими нейтральными странами; в свою очередь
социалистические страны также ищут новых форм сотруд-
ничества. Венгрия и Румыния возобновили свое членство
в Международном банке реконструкции и развития.
Наверное, самым значительным совместным начинанием
Востока и Запада является строительство газопровода
из Сибири к странам Атлантического побережья, ко-
торый не только снабдит их газом, но и создаст взаимо-
зависимость с Советским Союзом. Такие конкретные
проявления сотрудничества обеспечивают наилучшие пер-
спективы для взаимного разоружения стран НАТО и
Варшавского Договора. (Поэтому естественно, что ве-
дущая страна саморегулирующейся эволюции, Соединен-
ные Штаты, противилась постройке газопровода.)
328
Успех пашей политики выживания должен в значи-
тельной мере зависеть от европейских государств, от того,
насколько они способны преобразовать методы сотрудни-
чества внутри собственных стран и между ними в сотруд-
ничестве между капиталистическими и социалистическими
странами, и прежде всего между Соединенными Штатами
и Советским Союзом. К европейским лидерам, настоящим
и будущим, приковано все внимание. Любое большое на-
чинание, объединяющее Восток и Запад и способствующее
их взаимозависимости, гораздо важнее для будущего
каждой страны, чем ежегодный рост на один процент
национального валового продукта. Последняя битва чело-
вечества будет вестись либо вместе объединившимися
для сотрудничества капиталистическими и социалистиче-
скими странами, либо теми и другими с оружием в руках
друг против друга; в последнем случае проиграем мы все,
ибо человечество как биологический вид будет стерто с
лица Земли.
Я попытаюсь проиллюстрировать возможности сотруд-
ничества между капиталистическими и социалистическими
странами тремя примерами из области энергетики, сов-
местного регулирования природных ресурсов и предотвра-
щения войны.
В предыдущей главе я предположил, что Соединенные
Штаты и Советский Союз организуют совместный круп-
ный центр по исследованию и развитию энергетических
ресурсов, который способствовал бы созданию надежной
солнечной энергетической системы.
Агентство печати Новости (АПН) опубликовало в
1982 году исследование под заголовком «Энергетика Со-
ветского Союза и Соединенных Штатов Америки в 1980-е
годы». В нем говорится, что Советский Союз и Соеди-
ненные Штаты сильно опережают другие страны как в
производстве, так и в потреблении топлива и энергии.
Обе страны располагают сырьевыми ресурсами, необходи-
мыми для развития энергетики, превосходящими ресурсы
большинства других стран. Проблема состоит в том, что
в обеих странах истощаются наиболее доступные место-
рождения. Приходится начинать эксплуатацию все более
дорогих источников энергии, и все больших затрат требует
передача энергии. Эти страны решают энергетическую
проблему, отправляясь от совершенно различных социаль-
ных, экономических и политических принципов; различ-
ными и даже подчас противоположными являются и ха-
рактер проблем, и их масштабы, и условия их решения.
329
То, как будет развиваться энергетика в 80-е годы, в значи-
тельной степени определит социально-экономическое по-
ложение этих стран и повлияет на состояние глобальных
энергетических проблем и на всю мировую экономику
и международные отношения. Исследование заканчивается
словами о больших потенциальных возможностях сотруд-
ничества между двумя государствами и его положительном
влиянии на решение энергетических проблем в других
странах и на международный политический климат в це-
лом.
Было бы наивно полагать, что все публичные деклара-
ции по вопросам международной политики сверхдержав
будут восприниматься всерьез, и данная советская публи-
кация вполне может рассматриваться как просто еще одно
типичное высказывание в духе разрядки. И все-таки спро-
сим: почему надо пренебрегать такими предложениями
со стороны Советского Союза? Почему бы западноевро-
пейским странам не постараться наладить такое сотрудни-
чество? За исключением Норвегии, Нидерландов и Англии,
все эти страны в состоянии обеспечивать себя энергией
за счет своих собственных ресурсов менее чем на 50 про-
центов, даже если учитывать ядерную энергию. А кроме
того, совместная работа бок о бок американских и со-
ветских инженеров, техников и служащих создает реаль-
ное представление о том, что означает видовая солидар-
ность. Центр по разработке проблем солнечной энерге-
тики в конечном счете позволил бы нам создать условия
для перехода к таким формам поведения, которые воз-
можны при наличии неистощимого источника энергии, а
обеспечение безопасности стало бы полностью зависеть от
сотрудничества.
30 апреля 1982 года третья конференция ООН по
морскому праву в результате девятилетних переговоров
приняла конвенцию, которую в первый же назначенный
для этого день, 10 декабря 1982 года, подписало 117 го-
сударств. К маю 1984 года число подписавших стран
возросло до 135. Этот договор войдет в силу после того,
как его ратифицируют 60 стран, и его, вероятно, можно
считать самым многообещающим конкретным примером
совместного регулирования эксплуатации природных ре-
сурсов. Конвенция по морскому праву — это мощная по-
пытка человечества регулировать на постоянной основе
использование морских территорий и владение ими.
Единым актом 70 процентов территории планеты стано-
вятся областью совместного регулирования всеми стра-
330
нами. По мере технического прогресса конфликт вокруг
вопросов владения морскими пространствами и их исполь-
зования становился все более напряженным. Человек шаг
за шагом овладел всеми незанятыми пространствами Зем-
ли. Когда в 1766 году британский флаг был поднят над
Фолклендскими островами, это путешествие через моря
для завладения пустынной землей было всего лишь подо-
бием события двадцатитысячелетней давности — переселе-
ния людей морским путем в Австралию. Случившееся на
Фолклендских островах в 1982 году может служить ил-
люстрацией того, какие острые конфликты возникают
из-за попыток людей овладеть территориями, принадле-
жащими другим государствам. Конвенция по морскому
праву охраняет морские просторы, устанавливая правила
их использования всеми государствами.
В 1972 году Вольфганг Фридман опубликовал книгу
«Будущее Мирового океана». В предисловии он писал:
«Что касается меня, то я уверен, что существующий
международный порядок совершенно недостаточен для
того, чтобы справиться с насущными задачами выжива-
ния цивилизации, которые с нарастающей остротой будут
возникать перед нами в ближайшие десятилетия. Принцип
свободы морей не может оставаться принципом свободы
рук. В нашем перенаселенном мире навигация, равно как
и эксплуатация живых и минеральных ресурсов моря,
должна быть объектом планирования в интересах всего
человечества. Однако бесчестный союз правительств, дело-
вых кругов и юристов имеет целью не менее, как раз-
дел морского дна, а следовательно, и раздел самого Ми-
рового океана».
Конвенция регулирует мореплавание, охрану морской
природной среды и прав прибрежных государств в двенад-
цатимильной прибрежной зоне и двухсотмильной экономи-
ческой зоне. Тем самым прибрежным государствам были
предоставлены расширенные права, включая постоянное
исключительное право разработки природных ресурсов в
своей экономической зоне, охватывающей и их сектор
континентального шельфа. В дополнение к природным
ресурсам прибрежное государство получает также в этой
зоне исключительные права на все другие виды экономи-
ческой деятельности, такие, как, например, производство
энергии за счет моря, морских течений и ветров. Неизвест-
но, какое значение будут иметь для прибрежных госу-
дарств эти новые исключительные права, но они, конечно,
не должны использоваться в ущерб другим государствам.
331
В отношении государств, граничащих с закрытыми и по-
лузакрытыми морями, конвенция предусматривает сотруд-
ничество в области исследования и использования при-
родных ресурсов наряду с охраной морской среды.
Самой трудной задачей, стоявшей перед конференцией
по морскому праву, было достижение взаимопонимания
в вопросе использования природных ресурсов морского
дна за пределами исключительных экономических зон. Са-
мыми ценными минеральными ресурсами здесь являются,
как полагают, так называемые конкреции — минеральные
образования картофелеобразной формы, содержащие мар-
ганец, железо, никель, медь и кобальт. По имеющимся
оценкам, этих минеральных ресурсов на дне морских
глубин больше, чем когда-либо может понадобиться
человечеству. Остается только решить, как их добывать.
В соответствии с конвенцией поиск природных ресур-
сов на дне открытого моря и их добыча будут сов-
местно регулироваться всеми государствами. Междуна-
родный орган по эксплуатации морского дна будет выда-
вать лицензии на использование этих ресурсов, а соответ-
ствующие сборы будут передаваться главным образом раз-
вивающимся странам. Орган будет руководить также и
своей собственной компанией «Предприятие», которая
будет эксплуатировать природные ресурсы, а свои дохо-
ды, знания и опыт использовать для общих целей, но
особенно для помощи развивающимся странам. Конвенция
устанавливает параллельную систему использования ре-
сурсов морского дна международных морей, согласно ко-
торой районы эксплуатации будут поровну делиться между
«Предприятием» и компанией или государством, получив-
шими лицензию. Поскольку правление будет делиться
своими доходами с экономически более слабыми государ-
ствами-членами, преимущества более богатых государств
с их передовой технологией будут тем самым уравнове-
шены.
Осуществление такой конвенции на практике будет
означать подлинное начало третьего изменения, требуе-
мого политикой выживания и управляемой эволюцией. Од-
нако не все заинтересованные стороны одобрили конвен-
цию. Соединенные Штаты и еще три государства про-
голосовали против нее, и США объявили, что остаются вне
конвенции. Одна из воздержавшихся при голосовании
стран, Англия, заявила, что не может ее одобрить. ФРГ,
Италия и Бельгия все еще обдумывают свои окончатель-
ные решения. Советский Союз и европейские социалисти-
332
ческие страны, вначале воздержавшиеся при голосовании,
затем подписали конвенцию.
Тот факт, что Соединенные Штаты, по крайней мере
до тех пор, пока у власти находится Рейган, не подпишут
договор, создает неопределенность в отношении возмож-
ности функционирования Международного органа по
эксплуатации морского дна. Тем не менее подготовитель-
ная работа по его созданию уже ведется с участием
всех стран, кроме США. Первое предложение об учрежде-
нии параллельной системы эксплуатации ресурсов морско-
го дна было сделано в 1976 году тогдашним американ-
ским государственным секретарем Генри Киссинджером.
Когда развивающиеся страны выражали беспокойство
относительно того, сможет ли функционировать компа-
ния «Предприятие» при отсутствии заинтересованности
развитых индустриальных государств, Киссинджер заверил
их, что Соединенные Штаты будут гарантировать ее дея-
тельность. Как это ни парадоксально, но теперь Соеди-
ненные Штаты отказываются одобрить систему, предло-
женную их собственным государственным секретарем.
Разумно ли в таких условиях ожидать, что государства
смогут наладить сотрудничество в области устранения
угрозы войны?
Позвольте мне привести воображаемый пример. Я пред-
лагаю, чтобы между государствами — членами Организа-
ции Объединенных Наций был заключен договор о созда-
нии «Генеральной Службы Человечеству». Договор будет
открыт для всех государств-членов, включая и те, в
которых нет обязательной воинской повинности. Главной
целью организации будет создание альтернативы военной
службе в каждом отдельном государстве. Можно будет
делать выбор между службой в армии и службой чело-
вечеству в течение срока, принятого в каждой данной
стране.
В принятой в 1948 году Организацией Объединенных
Наций Декларации прав человека первым личным и по-
литическим правом провозглашается право на жизнь
(естественную, биологическую и полноценную). Военная
же служба не отвечает этому основному человеческому
праву. Во всем мире представляет значительную трудность
отказаться от обучения организованному убийству себе
подобных, и индивидуальная борьба с целью устранить
преобладание защитного поведения, основанного на
вооружении, над поведением, основанным на сотрудни-
честве, малоэффективна. Если бы Организация Объеди-
333
ненных Наций учредила «Службу Человечеству», у нее
появился бы новый постоянный источник трудовых ре-
сурсов для работы и в развитых, и в развивающихся
странах. Я не сомневаюсь, что для молодежи 12 меся-
цев службы человечеству были бы более полезным опы-
том, чем такое же время, проведенное в армии. У людей
нет достаточных средств, чтобы продемонстрировать
власть имущим, что время войны прошло. Марши мира
с сотнями тысяч участников — это вспыхивающие и уга-
сающие события, а вот если бы молодежь регулярно
предпочитала службу человечеству службе в армии, то
неизбежно изменилось бы и обеспечивающее безопас-
ность поведение государств. В течение всей долгой чело-
веческой истории свободный постоянный приток органи-
зованной рабочей силы был мощным фактором развития.
Благодаря ему были построены египетские пирамиды;
этот же фактор является основой нашей сегодняшней
системы обеспечения безопасности с помощью оружия.
Так, может быть, нам удастся частично опереться на
него, обеспечивая безопасность силой сотрудничества?
Сотрудничество развитых и развивающихся стран
Организация и обеспечение успеха всех совместных
начинаний нуждаются в эффективном сотрудничестве
между капиталистическими и социалистическими стра-
нами. Естественным поэтому казалось бы вступление
Советского Союза в Международный банк реконструкции
и развития и его валютный фонд, ибо совместные проек-
ты для своего успешного осуществления требуют сотруд-
ничества между развитыми и развивающимися странами.
Наиболее дальновидные эксперты мирового разви-
тия выдвигали идею глобального сотрудничества еще
в годы краха колониальной системы. Например, в 50-е
годы Гуннар Мюрдаль рекомендовал богатым странам
для их же собственной пользы и для пользы развиваю-
щихся стран распространить на весь мир политику со-
циального выравнивания, которую они практикуют у себя
дома.
Когда в 1957—1961 годах я участвовал в разработке
социальной политики Финляндии на 1960-е годы, меня
вдохновляла мысль Мюрдаля о том, что «умело направ-
ляемая и сбалансированная политика распределения
334
доходов не только способствует экономическому росту,
но и составляет одну из важнейших предпосылок устой-
чивого процесса роста».
В последние десятилетия в странах научно-техничес-
кой культуры образовалась неразрывная связь между
экономическим ростом и перераспределением доходов.
Если в 1954 году в индустриальных странах на социаль-
ные нужды направлялось только 10—12 процентов вало-
вого национального продукта, а в США — всего 5 про-
центов, то сегодня соответствующие цифры составляют
20—26 и 14 процентов. Национальная ориентированная
на рост политика как в развитых капиталистических,
так и в социалистических странах дополнилась и смяг-
чилась мерами по социальному выравниванию.
А как же развивающиеся страны? Во второй части
книги я пришел к выводу о том, что до сих пор разрыв
между развитыми и развивающимися странами расши-
рялся и углублялся в результате эволюционного отстава-
ния развивающихся стран. У нас еще нет охватывающей
весь мир политики развития. 60-е годы были названы
десятилетием развития. Сначала широко обсуждались
вопросы помощи развивающимся странам, а затем под-
робно обсуждались вопросы сотрудничества в этой об-
ласти. Однако правда состоит в том, что сегодня лишь
приблизительно полпроцента валового национального
продукта развитых государств выделяется на сотрудни-
чество в этой области. В одном из последних докладов
Организации экономического сотрудничества и развития
(ОЭСР) сообщается о том, что наблюдается тенденция к
сокращению средств, выделяемых на цели сотрудни-
чества странами рыночной экономики, причем как в
абсолютном выражении, так и относительно валового
национального продукта.
Таким образом, в развитых странах пятая часть до-
ходов от производства перераспределяется с целью обес-
печения основных потребительских нужд своих граждан и
их потребностей в услугах. Но только полпроцента до-
ходов от производства тратится на обеспечение нужд
беднейшего населения в остальных странах мира. В рам-
ках отдельных государств мы с помощью социального
выравнивания обеспечили защиту от связанного с капи-
тализмом риска. В мировой же экономике беднейшее
большинство все еще не защищено против этих опас-
ностей, которые увеличиваются по мере того, как все
более популярными становятся монетаристские докт-
335
рины *. Отчасти по этой причине беднейшие из разви-
вающихся стран все более впадают в нищету, и в Афри-
ке больше стран, где доход на душу населения снижается,
чем таких, где он растет.
Эксперты по вопросам мирового развития едино-
душны в том, что такое положение не может оставаться
неизменным. В 1980 году советский ученый Д. Гвишиани
коснулся глобальных проблем сотрудничества: «Глобаль-
ные проблемы — крупномасштабны. Все они прямо или
косвенно касаются судеб человечества в целом и поэтому
не могут быть разрешены усилиями одной страны или
группы стран. Их решение требует согласованных меж-
дународных действий и сотрудничества... Глобальные
проблемы должны рассматриваться не столько как угроза,
сколько как вызов, побуждающий к более глубокому
проникновению в законы человеческого развития».
Руководитель международного прогностического ис-
следования, предпринятого ОЭСР, Жак Лесурн в 1981 го-
ду сделал попытку подготовить французов к предстоя-
щим переменам в международных отношениях. На про-
тяжении всей истории революции никогда не шли на
пользу правящим элитам, и причиной гибели этих пос-
ледних был их отказ от политики приспособления к
обстановке. Лесурн задается вопросом, не столкнутся ли
завтра ведущие страны Запада с такой же ситуацией,
и заявляет, что развитые общества смогут гарантировать
свое будущее постепенными реформами, проводимыми с
решимостью и гибкостью, а также способными умень-
шить их уязвимость путем приспособления их между-
народных отношений к реальности появления новых
держав.
Богатые страны, естественно, хотят, чтобы сотрудни-
чество в области развития проходило на предлагаемых
ими условиях. Только сами суверенные государства мо-
гут решать, в каком объеме и в какой форме должна
оказываться помощь. При современной системе госу-
* Экономические теории, исходящие из определяющей роли массы
денег (moneta — лат.) и считающие причиной нарушений в их количестве
государственное вмешательство. Наиболее ортодоксальная ветвь современ-
ного монетаризма представлена чикагской школой во главе с М. Фрид-
маном. Представители этой школы разработали методологические основы
неоконсерватизма, в частности так называемой рейганомики, восприня-
той в некоторых странах развитого капитализма и предусматривающей
сокращение и даже отказ от государственной программы социальной
помощи, а также сведение к минимуму налогов в целях создания макси-
мальной свободы рыночных сил. -- Прим. ред.
336
дарств как соревнующихся военно-экономических пред-
приятий отдельное государство может быть вынуждено
проводить политику социального выравнивания внутри
своих собственных границ, но в то же время считать,
что социальное выравнивание за их пределами не отве-
чает их целям. Нефтяной кризис 1973 года поколебал
иллюзию существования неуклонно растущей мировой
экономики, функционирующей на условиях, определяе-
мых богатыми странами. Четырехкратный рост цен на
нефть в течение одного года так напугал богатые стра-
ны, что в мае 1974 года на специальной сессии ООН был
провозглашен «новый международный экономический
порядок» (НМЭП). Под руководством нобелевского
лауреата ученого-экономиста Яна Тинбергена в 1974—
1976 годы был подготовлен так называемый «доклад РИО»
(начальные буквы английского заголовка «Перестройка
международного порядка») об общей реформе междуна-
родной экономической системы. Тем не менее богатым
странам удалось сохранить в своих руках лидерство в
общем мировом развитии, а все планы организации меж-
дународного сотрудничества и экономической реоргани-
зиции были отложены на неопределенное будущее.
Но поскольку мы не можем позволить себе упустить
время, от всех нас, живущих и в развитых, и в разви-
вающихся странах, требуется проявить мужество. И все
же основная моральная ответственность лежит на раз-
витых странах. Мы провозгласили, что все люди имеют
определенные права, а потом, вопреки этим правам, обу-
чаем молодых людей убийству себе подобных; мы нару-
шаем равенство в процессе принятия решений в Органи-
зации Объединенных Наций и так крепко держим миро-
вую экономику в своих капиталистических руках, что
такие провозглашенные права человека, как социальное
обеспечение, работа, досуг, здоровье, богатство и куль-
турная жизнь, звучат насмешкой для двух миллиардов
людей.
Буржуазно-демократические государства должны пер-
выми понять, что абсолютно необходимым условием
выживания является создание мирового социального
сообщества. Подобно социальной системе отдельного
общества, мировое социальное сообщество образуется с
явной целью упрочить и обезопасить жизнь бедного
большинства. Сотрудничество в области развития должно
строиться на условиях обеих сторон: и тех, кто дает,
и тех, кто получает.
337
С 21 по 23 января 1980 года в Дакаре состоялся
первый конгресс Всемирной ассоциации по изучению
социальных перспектив. В его декларации под новым
углом зрения объясняется, насколько различными могут
быть ожидания стран-доноров и стран-получателей в
отношении международного сотрудничества. Наиболее
существенны следующие семь пунктов:
УЧАСТНИКИ... ЗАЯВЛЯЮТ, что
— во всем мире необходимо учредить новый между-
народный экономический порядок, основанный на меж-
дународной социальной справедливости;
— понятие развития как синонима простого эконо-
мического роста должно быть раз и навсегда отвергнуто
и отброшено и заменено представлением о всеобъемлю-
щем эндогенном развитии, охватывающем экономическую,
социальную, политическую и культурную сферы и откры-
вающем возможности полного развития индивида и
человечества;
— существенно важным является определение под-
линных нужд человека как материальных, так и духов-
ных, и борьба против потребительских обществ, являю-
щихся символом всего поверхностного, несущественного
и случайного и ведущего человечество на путь гибели;
— должна быть установлена новая шкала ценностей,
в которой большее значение придается социальным и
культурным ценностям каждой нации, с тем чтобы ос-
новными целями стали образование и культура;
— понятие заимствования технологии в его совре-
менном смысле является неприемлемым. Оно должно
быть подвергнуто безбоязненной критике, выброшено из
международного словаря и заменено понятием научно-
технического обмена и сотрудничества и творческого
вклада всех народов;
— новый мировой экономический порядок не может
быть достигнут без справедливых социальных структур,
которые в свою очередь не могут быть созданы без но-
вой системы обучения, рассчитанной на воспитание в
людях будущего совершенно новых установок сознания,
пробуждающих в них стремление в полной мере раскрывать
свой интеллектуальный потенциал;
— сегодня в большей степени, чем когда-либо прежде,
необходимы футурологические исследования и изучение
социальных перспектив, чтобы с их помощью предска-
зывать, регулировать, уточнять и переориентировать
действия стран по соблюдению ими своих социальных
338
обязательств и по построению будущего, в котором на-
конец все люди смогут жить вместе.
Дакарская декларация заставляет задуматься тех из
нас, кто достиг стадии научно-технической культуры.
Она осуждает культуру, основанную на росте и неизмен-
но поклоняющуюся новой технике и новым товарам.
Основной акцент Дакарская декларация ставит не на
энергетике и обеспечении продуктами питания, а на раз-
витии методов информации. Поскольку мы явно являемся
детьми информации, написанная Ассоциацией деклара-
ция о международном сотрудничестве представляется мне
исключительно интересной с точки зрения общего биосо-
циального развития человека: она проэволюционна.
Мое внимание привлекло различие в ценностях, ко-
торые управляют поведенческими изменениями в нашей
научно-технической, потребительской культуре, и тех,
которые определяют культуру социального развития,
описываемую участниками конференции в Дакаре. С точ-
ки зрения биологии страны научно-технической куль-
туры просто не могут продолжать вести свой нынешний
образ жизни. В своем репродуктивном поведении пятая
часть человечества, создавшая научно-техническую куль-
туру,— европейцы, североамериканцы, русские к западу
от Урала и японцы,— уже перешли к неполному вос-
производству населения. Эта культура в ее существую-
щей форме уже начинает становиться небиологичной.
Природа измеряет успех человека точно таким же
образом, как и успех других видов,— численностью
популяции, а не отношениями с окружающей средой.
И она дает понять, что человек как вид, создавший
нашу нынешнюю форму научно-технической культуры,
нежизнеспособен. Я убежден, что это — самая правиль-
ная оценка жизни современного человека и пути, по
которому он идет. Успех человека, рассматриваемый как
природное явление, синтез биологической и культурной
эволюции дают возможность увидеть, что человеческий
род теряет приспособленность к жизни и как носитель
научно-технической культуры поворачивает в направлении
вырождения. Такого рода вывод действует отрезвляюще.
Может быть, мы все-таки осознаем, что развитым стра-
нам остро необходимы и развивающиеся страны, и новые
государства, и новые пространства. Сейчас доноры и
339
получатели образуют единое целое, огромное челове-
чество, в котором каждый и дает, и получает.
К счастью, международное сотрудничество не пол-
ностью зависит от инициативы национальных прави-
тельств. В последние годы граждане различных стран
разработали новые подходы для того, чтобы мобилизо-
вывать силы народов на выполнение совместных задач.
Возможно, самым привлекательным из опубликованных
до сих пор планов международного сотрудничества яв-
ляется итоговый документ работы возглавлявшейся
Вилли Брандтом независимой внеправительственной
Комиссии, учрежденной в 1980 году под названием
«Север — Юг: программа выживания». Читая его, я не
мог не думать: эволюция есть совместный процесс. Мы
одновременно в разных местах приходим к пониманию
одних и тех же новых истин, и это понимание не замед-
лит преобразоваться в поведение людей, а за ним и наро-
дов. Процитируем этот документ: «Почему мы должны
считать нереалистичной идею о введении приемлемой
формы налогообложения по скользящей шкале, учиты-
вающей возможности каждой из стран? Почему бы не
ввести небольшой сбор с международной торговли или
более суровый налог на экспорт оружия?» Мне кажется
полностью правильной мысль Брандта о том, что вза-
имные интересы народов в результате приведут к созда-
нию некоторого подобия совместного правительства всех
наций. У нас никогда не будет соответствующей целям
выживания энергосистемы и совместного выравниваю-
щего регулирования использования природных ресурсов,
пока не будет изменен мировой порядок и международ-
ное сотрудничество не станет основой политики челове-
чества.
Общее развитие мировой экономики
Как мы должны отнестись к общему росту мировой
экономики? Я так же решительно отвергаю идею нераз-
рывной связи человеческой эволюции с неуклонным рос-
том производства и накоплением излишка, как и реши-
тельно придерживаюсь того взгляда, что выживание
обретет дополнительные шансы и будет легче достижи-
мым, если в течение какого-то времени экономический
рост будет продолжаться.
Построение жизнеспособных систем обеспечения энер-
гией и продовольствием будет долгим и трудным про-
340
цессом. Поскольку в настоящее время почти пятая часть
человечества недоедает и поскольку энергетическая и
продовольственная системы выживания предполагают в
течение поколений большие капиталовложения и трудо-
вые усилия, успешная реализация такого политического
предприятия в масштабах человечества требует возрас-
тающих ресурсов энергии.
Экономический рост также необходим для вырав-
нивающего контроля за использованием природных ре-
сурсов. Организуя мировое социальное сообщество,
мы должны перемещать капитал из богатых в бедные
страны так, как мы это делаем в наших социальных
системах при перераспределении общественного дохода
на социальные и региональные нужды, и в то же время
благодаря экономическому росту не допустить ухудшения
наших собственных жизненных условий.
Но сможем ли мы реально обеспечить устойчивое
увеличение производства в мировой экономике в после-
дующие десятилетия? Как выглядел прогноз мирового
экономического роста, даваемый в 1982 году?
Прогнозировать рост представляется по меньшей мере
весьма затруднительным. Показатели мирового эконо-
мического роста охватывают всего несколько десятиле-
тий, а число переменных, влияющих на развитие произ-
водства, постоянно увеличивается. Повышение стоимости
энергии, растущие темпы автоматизации, тенденции объ-
единения и разделения в мировой экономике — вот толь-
ко некоторые из процессов, которые трудно предвидеть,
но которые тем не менее влияют на количественные
аспекты развития мировой экономики. Процессы роста в
мировой экономике целиком зависят от людей. Мы при-
няли ныне существующий, основанный на росте способ
производства, так как накопление излишка и усиление
эксплуатации природных ресурсов рассматривались нами
как средство упрочения человеческой жизни и лишь с
недавних пор стали подвергаться критике из-за их воз-
действия на среду обитания. Мы так глубоко и широко
институционализировали стремление к росту в нашей
научно-технической культуре, что в настоящее время ин-
формация все еще направляет наше поведение в сторону
роста производства.
Таким образом, мы должны согласиться с прогнозами
продолжающегося роста производства как в капитали-
стических, так и в социалистических странах. Среднего-
довой темп роста в развитых странах составит прибли-
зь
зительно 1—3 процента в 80—90-е годы, а в развиваю-
щихся странах — соответственно около 2—5 процентов.
На мой взгляд, такое положение все же оставляет простор
для развития энергосистемы выживания и выравнивания
стран в отношении использования природных ресурсов.
Но, несомненно, это потребует от нашего поведения и в
мировой, и в национальной экономике и большей согла-
сованности, и большей гибкости, чем в настоящее время.
В мировой экономике все еще господствует необузданный
капитализм. Транснациональные корпорации умело поль-
зуются тем, что правительства проявляют медлитель-
ность в отношении создания скоординированной мировой
экономики; начиная с 70-х годов в результате быст-
рой экспансии транснациональных корпораций рыноч-
ные силы породили еще больше проблем, требующих до-
полнительных усилий со стороны общественного сектора.
Сотрудничество лишь постепенно превратится из процес-
са национального в процесс глобальный. Создание на-
дежной мировой энергетической системы и совместное
регулирование использования природных ресурсов потре-
буют для достижения необходимых соглашений ведения
постоянных переговоров, возможно продолжающихся на
протяжении жизни нескольких поколений. Должен быть
налажен постоянный поиск путей сбалансированного
экономического развития, сохранения устойчивых цен
на основные товары, создания системы торговли, помощи
и кредита в целях поддержки развивающихся стран.
Недостатка в проблемах здесь не будет. Совершенство-
вание техники будет означать постоянное изменение
спроса на труд. Даже в условиях широкого применения
автоматики наиболее разумным, на мой взгляд, было бы
распределение прибыли между всеми людьми трудоспо-
собного возраста пропорционально объему выполняемой
ими работы. Общество должно выработать более гибкий и
эффективный способ обучения трудовых кадров, создания
условий труда, обеспечения рабочими местами, регулиро-
вания режима работы и использования общественных
фондов. Неизбежное сокращение рабочего времени с целью
избежания массовой безработицы в будущем, вероятно,
постепенно приведет к падению значимости оплачиваемого
труда в общей структуре поведения человека.
Поскольку культурная эволюция является общим
процессом для всего биологического вида, растущая ми-
ровая экономика имеет встроенный механизм выравни-
вания, что лучше всего доказывается на примере устой-
342
чивого роста ценности человеческого труда. Приведем
для уяснения ряд иллюстраций:
— во времена ранних империй на строительстве пи-
рамид использовали рабский труд; трудно себе предста-
вить, чтобы нечто столь же величественное и столь же
бесполезное могло быть сооружено без рабского труда;
— Кёльнский собор был построен в 1248—1560 годах
и реконструировался в 1842—1880 годах; это растянувшее-
ся на века строительство во имя Бога оказалось возможным
главным образом благодаря свободному труду, так как во
времена феодализма каждый крестьянин, плативший налог
или отрабатывавший ренту, был занят работой на феодала;
— в XIX веке английские дворяне строили дворцы и
замки, в которых трудились десятки лакеев, горничных,
поваров, камердинеров, садовников и конюхов; сегодня со-
держание этих музейных экспонатов требует постоянного
притока туристов;
— в 80-х годах нашего века транснациональные кор-
порации стремятся размещать свои предприятия там,
где, помимо прочего, наиболее дешевая рабочая сила; по-
этому новые производственные мощности неизменно пере-
мещаются из стран с высокими доходами в страны с низким
уровнем жизни.
Поскольку эволюционно обусловленный рост мировой
экономики включает выравнивание потребительских воз-
можностей, чему способствует также и социальная поли-
тика внутри стран, мы должны задать вопрос: а не мо-
жет ли человек стать более умеренным? Можно предполо-
жить, что выравнивание ведет к тому, что высокий уровень
национального дохода раньше позволяет остановить рост
производства. А следовательно, не означает ли это, что
борьба за десятые доли процента ежегодного экономиче-
ского роста вызвана просто недоразумением и недопони-
манием?
Умеренный человек
Наша научно-техническая культура достигла поворот-
ного пункта. В последней главе первой части книги я пред-
ложил ряд биологически обусловленных общих характе-
ристик культурной эволюции:
— восходящий характер эволюции,
— увеличение числа поведенческих альтернатив,
— увеличение числа изменений в поведении,
— ускорение эволюции.
343
Основной биологически обусловленный кризис нашей
культуры происходит из-за несовпадения между скоро-
стью эволюции и нашей способностью управлять ею путем
изменений в собственном поведении. Другими словами, мы
должны научиться быть умеренными и удовлетворенными,
научиться понимать, что процесс очеловечивания приведет
к полной свободе только в том случае, если мы сами на-
учимся выбирать между изменением и постоянством.
Установление связи между кризисом нашей культуры
и ускорением эволюции может показаться странной на-
тяжкой. Однако движение в направлении удовлетворенно-
сти и умеренности уже началось. Мы уже воздерживаемся
от использования ряда возможностей, предоставляемых
наукой и техникой. После Хиросимы и Нагасаки ядерное
оружие не применялось уже более 40 лет. Мы защищаем
себя, налагая запреты на манипуляции с генами. Для защи-
ты окружающей среды мы постоянно применяем все более
суровые ограничения в отношении промышленного произ-
водства и транспорта. Поскольку и постоянный экономи-
ческий рост, и войны оказались проявлением антиэволю-
ционного поведения, мы вступили в новую фазу.
Такие типичные для человека поведенческие свойства,
как любовь, стремление к социальности, соперничество,
стремление к власти, война по своей природе не могут
не иметь в нашем сознании идеологической или полити-
ческой ценности. Хотя и любовь, и социальность укорени-
лись в нашем сознании более чем за миллион лет биоло-
гической эволюции, мы все еще считаем общественно ори-
ентированное поведение идеалистическим и наивным, а
поведение, в основе которого лежит соперничество, реа-
листическим и практичным. В нашем сознании общест-
венно ориентированное поведение связывается с социализ-
мом, а соперничество — с капитализмом.
Но роль, которую играют наши типичные видовые по-
веденческие свойства, постоянно изменяется. Когда теперь
умеренный человек пытается направить эволюцию в сторо-
ну необходимых для выживания изменений, он не может
полагаться на соперничество в той же мере, в какой он те-
перь полагается на общественное поведение и сотрудни-
чество.
Умеренный человек, несомненно, останется и соперни-
чающим человеком, но одновременно он овладеет новыми
формами регулирования и ритуализации соперничества.
13 июня 1982 года человек все еще не распрощался с вой-
ной и тем более с соперничеством. На Фолклендских остро-
344
вах англичане после трех месяцев военных операций на-
носили аргентинцам решающий удар. В Ливане израиль-
тяне, игнорируя все резолюции о прекращении огня, про-
должали на земле, на море и в воздухе наступление на па-
лестинцев. В Организации Объединенных Наций продол-
жалась специальная сессия по вопросам разоружения, а
Совет Безопасности вновь собрался на заседание. В Нью-
Йорке происходила крупнейшая в американской истории
демонстрация 700 тыс. людей, выступающих против ядер-
ного вооружения. Но в тот же самый день в Барселоне про-
изошло нечто такое, что затмило все остальные новости.
Сотни миллионов людей во всем мире наблюдали на экра-
нах своих телевизоров, как футбольная команда Бельгии
со счетом 1 : 0 победила прежнего чемпиона мира, Арген-
тину, в матче, открывавшем новый мировой чемпионат. Из
Буэнос-Айреса сообщали, что новости с Фолклендов и ви-
зит папы Иоанна Павла II были совершенно отодвинуты в
тень футбольными новостями. Человек соперничающий
останется даже и тогда, когда исчезнет человек, ведущий
войну и ориентированный на экономический рост. Сопер-
ничество, однако, должно регулироваться таким образом,
чтобы укреплялись общественные тенденции и сотрудни-
чество. Подобно множеству других млекопитающих, чело-
век должен научиться ритуализировать борьбу за власть
внутри своего вида. Является ли информация, которой рас-
полагает человек, достаточной для осуществления поли-
тики выживания? Вот в чем вопрос.
Информация нужного типа
Достаточно ли быстро увеличивается объем нашей ин-
формации? От этого зависит наше выживание.
Никогда еще в мире не существовало такого молодого
поколения, которое настолько опережало бы в смысле ин-
формированности своих родителей, как нынешние двад-
цати-тридцатилетние. Со времени второй мировой войны
стремительно развивалось школьное и специальное обра-
зование, произошли резкие перемены в количестве и каче-
стве коммуникаций. Теперь, когда телевизоры, видео, тер-
миналы компьютеров, микропроцессоры и роботы несут в
наши дома, школы, учреждения и предприятия возраста-
ющие потоки информации, трудно предсказать результаты
такой экспансии. Стремительность роста информации не
позволила нам осознать действительное значение этого яв-
ления. С помощью электронной техники были освоены но-
345
вые области человеческого поведения; удивление и восхи-
щение вызывают у нас достижения японской электронной
промышленности.
Жан-Жак Серван-Шрейбер в своей опубликованной в
1980 году книге “Le Defi Mondial” («Мировой вызов») по-
казал нашу растерянность перед натиском новой инфор-
мации. Эта написанная с исключительной остротой и про-
ницательностью книга была прочитана во всем мире на
многих языках и не оставила ни у кого сомнений относи-
тельно беспрецедентности происходящих сейчас перемен
в информационном развитии. Однако, на мой взгляд, пред-
ложенная Серван-Шрейбером общая концепция этих пе-
ремен ошибочна.
Он рассуждает следующим образом: мир будет спасен,
если он «японизируется». В промышленных странах Запад-
ной Европы и в США из-за устаревания всей экономиче-
ской структуры произошло замедление экономического
роста и снизилась производительность труда. В Японии же
в 70-е годы, благодаря новой информационной технике и
несмотря на необходимость импортировать нефть для своей
энергетики, наблюдался стремительный рост производи-
тельности. Серван-Шрейбер настаивает на том, что новым
японским структурам должно быть уделено всеобщее вни-
мание и что они должны обязательно приобрести глобаль-
ный характер. Он заявляет, что Япония, вне сомнения,
является авангардом происходящих перемен; но в равной
степени очевидно и то, что в будущем она не сможет в оди-
ночку выжить в этом новом мире.
Я никоим образом не отрицаю ведущей роли Японии в
разработке и производстве информационной технологии,
но без всякого восторга воспринимаю взгляды Серван-
Шрейбера, согласно которым информация должна заме-
нить собой энергию. Япония, по его мнению, с возрастаю-
щей скоростью движется к созданию «информационного
общества», в котором информация будет играть такую же
роль, какую играла энергия в прежних обществах. Тут Сер-
ван-Шрейбер вводит читателя в полное заблуждение. Че-
ловек не может заменить информацией потребление энер-
гии.
Применяя информационную технику, Япония полу-
чила возможность использовать энергию в своем произ-
водстве более эффективно, чем другие страны, и потому
добиваться успехов в экономической конкуренции с ними.
Японская информационная техника, вне всякого сомне-
ния, постепенно распространится по всему миру, но это
346
само по себе не поможет человечеству, не говоря уже о его
спасении. «Японизация» означает в основном просто более
продолжительную и острую конкуренцию.
Нынешнее стремительное нарастание информации ус-
коряет появление изменений поведения, но не образует до-
статочной основы для управления ими или воздержания
от них. Происходящий информационный взрыв представ-
ляет собой переворот в области накопления и передачи но-
вой информации, однако самое важное знание — инфор-
мация о самом человеке — по-прежнему недостаточно.
Новая информация побуждает человека осваивать но-
вые формы поведения. Я испытал это на себе. 10 октября
1978 года я выступал перед студентами и впервые употре-
бил новую формулировку: шансы человека на выживание
могут быть прояснены только в результате рассмотрения
успеха человеческого рода как природного явления. С тех
пор эта мысль не оставляла меня, и в итоге была написана
эта книга. Я ощущал странный мощный процесс, происхо-
дящий в моем сознании, хотя размышлял я всего лишь о
шансах человека на выживание как о природном явлении,
основываясь на представлении о человеке как о биологиче-
ском существе.
Я могу только надеяться, что человечество, осознав ин-
формацию, содержащуюся в этой книге, изменит совокуп-
ное поведение и станет проводить политику выживания.
Поскольку человек есть информационное существо, борю-
щееся за выживание, биологическая, природная концеп-
ция человека учит его защищать себя и от самого себя.
Но хватит ли нам времени?
Видовая солидарность
Выживание и управление нашей эволюцией требуют от
нас выработки видовой солидарности и сотрудничества, но
возможно ли это? Способны ли мы управлять своим соб-
ственным поведением? В этом-то и состоит суть проблемы
выживания. Если нам не удастся с помощью любви и пони-
мания обеспечить солидарность вида и сотрудничество, мы
не научимся управлять эволюцией, и эволюция нас унич-
тожит.
Видовая солидарность не есть нечто неслыханное. Она
объединяет в себе Нагорную проповедь и социализм. В ходе
эволюции человек всегда с готовностью вступал в обязыва-
ющие его отношения, когда видел вытекающие из них вы-
годы. Как же убедить всех нас, что видовая солидарность
347
является единственным верным шансом нашего спасения?
Поскольку выживание зависит от нашего понимания
самих себя, мы должны всеми доступными способами и
средствами сосредоточиться на этом и до конца прояснить
биологическую сущность человека и его шансы на выжива-
ние. Не существует более важной и более неотложной за-
дачи. Доктрина выживания должна быть включена в школь-
ные программы всех стран. Обучение ей важнее даже, чем
обучение чтению или письму. В этой книге я сформулиро-
вал мою собственную доктрину выживания, которая, как
мне представляется, одновременно дает основу для управ-
ления эволюцией человеческого вида.
Примечательно, что доктрина выживания не допускает
множества толкований. Отдельные акценты могут менять-
ся в зависимости от страны, но что касается обучения ос-
новным принципам, то оно должно быть одинаковым и в
капиталистических, и в социалистических, и в развитых, и
в развивающихся странах. Революционными изменения-
ми, привносимыми доктриной выживания, будут безуслов-
ное уважение к человеческой жизни и охватывающее все
человечество сотрудничество.
Но как научить детей всего мира тому, что основной со-
ставляющей человеческой жизни является неоспоримое
право на жизнь, если из всех частей света доносятся вести
о войне? Как можно научить глобальному сотрудничеству,
когда постоянно приходится слышать о жесточайшем эко-
номическом соперничестве между странами? Доктрина
выживания должна раскрыть безнадежность нашего ны-
нешнего поведения и изменить наше информационное раз-
витие таким образом, чтобы мы перестали с этим поведе-
нием мириться.
Обновление
Каким же образом будет внедряться доктрина выжи-
вания? Информация является движущей силой человече-
ского эволюционного процесса. Может быть, мы должны
ожидать, что основанная на биологическом представле-
нии о человеке доктрина будет принята как естественная
альтернатива, выдвинутая эволюцией? Не перейдем ли мы
к видовой солидарности и сотрудничеству так же, как в свое
время, не осознавая этого, перешли к аграрной и научно-
технической культуре?
Нет, не перейдем. Мы достигли той точки, когда выбор
может быть только однозначным. Или мы сознательно
348
примем биологическую концепцию человека и соответ-
ственно будем вести себя, или мы будем и дальше придер-
живаться нынешней небиологической концепции и придем
к гибели. Человек, осуществляющий сознательный конт-
роль воспроизводства населения, получения энергии и за-
щитного поведения, должен осознать самого себя. Мы при-
вязаны к нашему обществу нашим образом мысли и наши-
ми обычаями. Информация и поведение общества меняются
медленнее, чем информация и поведение индивида. Гос-
подствующая в человеческой жизни институционализация
сама по себе является почти непреодолимым барьером.
Поэтому доктрина выживания будет внедряться медленно
и с трудом. Начнется это, как начиналось большинство
эволюционных изменений — с изменений в информации,
имеющейся у индивидов, и потому весь процесс в основе
своей зависит от личного понимания отдельно взятых лю-
дей.
Новое поколение располагает сейчас гораздо более со-
вершенными методами получения информации, чем были
у моего поколения. В новом поколении лишь очень немногие
видели войну. И их дети, рожденные в 70 — 80-е годы,—
это те, кто должен воспринять доктрину выживания и про-
водить ее в жизнь.
Мы достигли кульминационного пункта нашей долгой
истории. Жизнь современной молодежи не пуста и не бес-
смысленна, поскольку перед теми, кто уже живет сейчас,
будет стоять уникальная задача — спасение человеческого
вида.
Десять тысяч лет назад несколько миллионов особей
человеческого вида маленькими племенами бродили в по-
исках пищи, даруемой природой. Сегодня пять миллиар-
дов особей вследствие неполного воспроизводства населе-
ния, истощения энергетических ресурсов и возрастающей
угрозы от ядерного оружия, или же из-за соперничества
друг с другом могут уничтожить себя и исчезнуть с лица
Земли, если не сумеют понять себя, подняться до высот ви-
довой солидарности и таким образом сохранить жизнь.
Я верю в молодых, которые, восприняв стремительно
обновляющуюся информацию, почувствуют и поймут вы-
зов времени. Они превратят движение за мир во всеохва-
тывающее движение за выживание.
БИБЛИОГРАФИЯ
1. Шансы человека на выживание
Monod, Jacques. Chance and necessity. An essay on the natural
philosophy of modern biology. William Collins Sons & Co. Great Britain, 1979.
2. Успех человека как вида
Biraben, Jean-Noel. Essai sur devolution du nombre des hommes.
Population, 34 (1979): 1, 13—24.
Hoebel, E. Adamson. Anthropology: the study of man. 4th ed.
McGraw-Hill Book Company. New York, 1972.
Leakey, Richard & Lewin, Roger. Origins: what new disco-
veries reveal about the emergence of our species and its possible future.
Dutton New York, 1977.
Pelto, Gretel H. & Pelto, Pertti J. The human adventure.
An introduction to anthropology. Macmillan Publishing Co. New York, 1976.
Population and vital statistics report. Data available as of 1 April
1982. Statistical papers, series A, vol. 34, no 2. United Nations publication
ST/ESA/STAT/SER A/140. New York, 1982. 20 p.
3. Человек — выходец из животного царства
Darlington, Р. J. The evolution of man and society. George
Allen and Unwin Ltd. London, 1969.
Eibl-Eibesfeldt, Irenaus. The biology of peace and war. Men
animals and aggression. Thames and Hudson. London, 1979.
Eibl-Eibesfeldt, Irenaus. Ethology. The biology of behavior.
2nd ed. Holt, Rinehart and Winston Inc. New York, 1975.
Eibl-Eibesfeldt, Irenaus. Human ethology: concepts and
implications for the sciences of man. The Behavioral and Brain Sciences,
2 (1979): 1, 1—26.
Kurten, Bjorn. Manniskans biologiska utveckling (The biological
evolution of man). Fauna och flora, 72 (1977): 2—3, 59—66.
Kurten, Bjorn & Voigt, Heinz-Rudolf. Manniskans
utvecklingshistoria-ihmisen kenityshistoria (The evolutionary history of man).
Yleistradion julkaisusarja, 42 (1973): 4, 1—54.
May, Robert M. The evolution of ecological systems. Scientific
American, 239 (1978): 3, 119—133.
Wilson, Edward O. On human nature. Harvard University Press.
London, 1978.
350
4. Эволюция человека
Bergstrom, Matti. Aivojen fysiologiasta ja psyykesta (On the
mind and the physiology of the brain). WSOY. Helsinki, 1979.
Brace, C. Loring & Montagu, Ashley. Human evolution.
An introduction to biological anthropology. 2nd ed. Macmillan Publishing
Co. New York, 1977.
Dobzhansky, Theodosius. The biology of ultimate concern.
The New American Library. USA, 1967.
К a i I a, E i n o. Inhimillinen tieto. Mita se on ja mita se ei ole
(Human knowledge). Otava. Helsinki, 1939.
Kuusi, Pekka. Alcohol sales experiment in rural Finland. Publica-
tion 3. The Finnish Foundation for Alcohol Studies. Helsinki, 1957.
Lagerspetz, Kari. Hierarkkiset jarjestelmat lionnossa (Hierarchi-
cal systems in nature). In: Yhteisona elamisen ongelma. WSOY. Helsinki,
1981, p. 23—41.
Lagerspetz, Kirsti. Aggressio ja sen tutkimus (Aggression and
the study of it). Tammi Helsinki, 1977.
Leakey, Richard & Lewin, Roger. Ibid. (Chapter 2).
L e i к о 1 a, A n I о. Oppi elamasta. Retkia biologian ja biologien parissa
(A lesson from life). WSOY. Helsinki, 1977.
Lindfors. Pertti. Der dialektische Materialismus und der logische
Empirismus. Eine kritische und vergleichende Untersuchung. Abhandlund.
Universitat Jyvaskyla, 1978.
M a у r, Ernst. Evolution. Scientific American, 239 (1978): 3, 39—47.
Riihinen, Olavi. Ekojarjestelman ja kulttuurijarjestelman riippu-
vuussuhteet (The interdependence of ecological and cultural systems). In:
Yhteisona elamisen ongelma. WSOY. Helsinki, 1981, p. 93—115.
Sinclair, John David. The rest principle. A neurophysiological
theory of behavior. Lawrence Erlbaum Associates, Hillsdale. New Jersey, 1981.
Teilhard de Chardin, Pierre. Le phenomene humain. Le Seuil.
Paris, 1955.
5. Человек — часть природы
Budyko, M. I. Global ecology. Progress, Moscow, 1980.
Dorst, Jean. Avant que nature meure. Vers une reconciliation
de 1’homme et de la nature. Delachaux et Niestle SA. Neuchatel, 1965.
Ehrlich, Paul R. & Ehrlich, Anne H. & Holdren,
John P. Human ecology. Problems and solutions. W. H. Freeman and
Company, San Francisco, 1973.
Fedor о w, E. Man and nature. The ecological crisis and social
progress. Progress. Moscow, 1980.
Fedorov, J. K. Yhteiskunnan ja luonnon vuorovaikutus Kansan-
kulttuuri. Helsinki, 1974.
Laptev, I. The planet of reason. A sociological study of man-nature
relationship. Progress. Moskow, 1977.
Leinonen, Matti. Luonto jo ihminen (Nature and man). Kir-
jayhtyma Helsinki 1979.
Linkola, Pentti. Unelmat paremmasta maailmasta (Dreams of a
better world). WSOY, Helsinki, 1971. 225 s.
351
Seiskari, Pertti. Ihmisen ekologia. Luonnonvaramme ja niiden
kaytto (The ecology of man. Our natural resources and their use). Weilin
& Goos. Espoo, 1976.
Sisula, Heikka. Ekologian perusteet (The bases of ecology).
WSOY. Helsinki, 1977.
6. Заблуждения в нашем представлении о мире
Burhoe, Ralph Wendell. Religion’s role in human evolution:
the missing link between ape-man’s selfish genes and civilized altruism.
Zygon, 14 (1979): 2, 135—162.
Butterfield, Herbert. Christianity and history. G. Bell and
Sons. London, 1949.
Leeuwen, Arend Th. van. Christianity in world history. The
meeting of the faiths of east and west. Edinburgh House Press. London,
1965. 487 p.
Lindqvist, Martti. Usko ja maailmankuva (Religion and the
world concept). Tampere, 1979.
Mann, Thomas. Joseph and his brothers. Penguin Books. Hazell
Watson & Viney Ltd Great. Britain, 1978.
7. Эволюционная история человека
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 1 —167.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 419—459.
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 21, с. 23—178.
В^о п о w s k i, Jacob. The ascent of man. Little, Brown & Co.
Boston. Ma, 1974.
Harris, Marvin. Cannibals & kings. The origins of cultures. Fon-
tana/Collins Glasgow, 1978.
Harris, Marvin. Cows, pigs, wars and witches. The riddles of
culture. London, 1978.
Harris, Marvin. The rise of anthropological theory. A history
of theories of culture. Thomas Y. Crowell Company. New York, 1971.
Renvall, Pentti. Nydyajan historiantutkimus (The modern study
of history). WSOY. Porvoo, 1965.
Spengler, Oswald. The decline of the west 1 —11. Knopf, 1945.
Suolahti, Jaakko. Historiallinen tieto ja historiatieteen tuottama
tieto (Historical knowledge and knowledge from the science of history). In:
Immonen, Kari (ed.). Ihmistieteet ja historia. The University of
Turku, 1979, p. 9—15.
S u s i 1 u о t o, 1 1 tn a r i. Suomalaisen politiikan tutkimuksen juuria: Ra-
fael Karsten politiikan antropologina (The roots of Finnish political studies:
Rafael Karsten as an anthropologist of politics). Politiikka, 18 (1976): 1,
5—64.
Toynbee, Arnold J. Civilization on trial. New American Library.
New York, 1950.
Toynbee, Arnold J. A study of history vol. 1 -12. 5th ed. Oxford
University Press. Oxford, 1951 —1961.
Valentin, Veil, lllustrierte Weltgeschichte in 2 Banden. Lingen
Verlag. Koln, 1977.
352
White, Leslie. The evolution of culture. The development of
civilization to the fall of Rome. McGraw-Hill. New York, 1959.
V i i к a r i, Matti. Om problem rorande historieforskningens objeckti-
vitet (The objectivity problem in the study of history). Historisk tidskrift
for Finland, 63 (1978): 4, 397—406.
Viikari, Matti. Saksalaisen historistisen historiankirjoituksen tra-
ditiosta ja sen kriisista vuosisadan vaihteessa (On the German historical
tradition of writing history and its crisis at the turn of the century).
Historiallinen arkisto, 1978: 71, 101 —120.
Ylikangas, Heikki. Oikeus historiallisena ilmiona (Justice as a
historical phenomenon). Suornen Lakimiesliiton Kustannus. Helsinki, 1978.
Ylikangas, Heikki. Puukkojunkkareitten esiinmarssi (On the
origins of the „Punkkojunkkaries". Violent assaults in southern Pohjanmaa
1790—1825). Otava - Helsinki, 1976.
psterud, pyvind. Utviklingsteori og historisk endring (Evolution
theory and historical change). Gyldendal. Oslo, 1978.
8. Культура собирательства и охоты
Biraben, Jean-Noel. Ibid. (Chapter 2).
Bronowski, J. Ibid. (Chapter 7).
Cohen, M. N. The food crisis in prehistory. Overpopulation and
the origins of agriculture. Yale University Press. New Haven & London, 1977.
Eibl-Eibesfeldt, Irenaus. The biology of peace and war. Ibid.
(Chapter 3).
Harris, Marvin (London, 1978). Ibid. (Chapter 7).
Harris, Marvin (Glasgow, 1978). Ibid. (Chapter 7).
Hoebel, E. Adamson. Ibid. (Chapter 2).
Leakey, Richard & Lewin, Roger. Ibid. (Chapter 2).
Pelto, Gretel & Pelto, Pertti J. Ibid. (Chapter 2).
Sahlins, Marshall. Stone age economics. Aldine. Chicago, 1972.
White, Leslie. Ibid. (Chapter 7).
9. Аграрная культура
Alapur о, Rist о. Poliittisten murrosten historiallisia vertailuja
(Historical comparisons of political transitions). Sosiologia, 17 (1980): 2,
127—137.
Anderson, Perry. Lineages of the absolutist state. NLB. London,
1974.
Anderson, Perry. Passages from antiquity to feudalism. NLB.
London, 1975.
Biraben, Jena-Noel. Ibid. (Chapter 2).
Brenner, Robert. The origins of capitalist development: a critique
of neosmithian marxism. New Left Review, 1977: 104, 25—92.
Bronowski, J. Ibid. (Chapter 7).
C i p о 11 a, Carlo. The economic history of world population. 6th
ed. Penguin Harmondsworth. Middlesex, 1974.
Do p p, Maurice. Studies in the development of capitalism. Routledge
& Kegan. London, 1975.
E 1 v i n, Mark. The pattern of the Chinese past. Stanford University
Press Stanford. California, 1973.
12-730
353
Fage, J. D. A History of Africa. Hutchinson. London, 1978.
Gellner, Ernest. A Russian marxist philosophy of history. Manu-
script. September, 1977.
Hance, William A. Population, migration and urbanization in
Africa. Columbia University Press. New York, 1970.
Harris, Marvin (Glasgow, 1978). Ibid. (Chapter 7).
Holderness, B. A. Pre-industrial England. Economy and society
1500—1750. J. M. Dent & Sons. London, 1976.
Karsten, Rafael. Inkavaltio ja sen kulttuuri (The Inca state
and its culture). Tamrni. Helsinki, 1946.
Lenski, Gerhard E. Power and privilege. A theory of social
stratification. McGraw-Hill New York, 1966.
Marchetti, C. On energy and agriculture: from hunting-gathering
to landless farming. International Institute for Applied Systems Analysis
Laxenburg, Austria, 1979.
Menozzi, P. & Piazza, A. & Cavalli-Sforza, L. Synthetic
maps on human gene frequencies in Europeans. Science, 201 (1978),
786—792.
Parsons, T a 1 с о 11. Societies. Evolutionary and comparative pers-
pectives. Prentice-Hall Englewood Cliffs. New Jersey, 1966.
Polanyi, Karl. The great transformation. Rinehart. New York.
Population and vital statistics report. Ibid. (Chapter 2).
Sahlins, Marshall. Ibid. (Chapter 8).
Schmandt-Besserat, Denise. Reckoning before writing.
Archaeology, 32 (1979): 3, 22—31.
Soustelle, Jacques. La vie quotidienne des Azteques a la veille
de la conquete espagnole. Hachette, Paris, 1959.
Susiluoto, Ilmari. Ibid. (Chapter 7).
Toynbee, Arnold J. (1950). Ibid. (Chapter 7).
Trewartha, Glenn. Allman befolkningsgeografi. Lund, 1973, 190 s.
Valentin, Veit. Ibid. (Chapter 7).
Van Bath, Ph. S 1 i c h e r. The agrarian history of Western Europe
A. D. 500 - 1850. Arnold, London, 1966.
Weber, Max. Die protestantische Ethik 1 —11. Giitersloher Verlags-
haus, 1979 & 1978. 393-|-427 p.
White, Leslie. Ibid. (Chapter 7).
Wolf, Eric R. Peasants. Prentice Hall Englewood Cliffs. New
Jersey, 1966.
Z e u n e r, F. E. A history of domesticated animals. Harper & Row.
New York, 1963.
10. Переход к научно-технической культуре
Botkin, James W. & Elmandjra, Mahdi & Malitza,
Mircea. No limits to learning. Bridging the human gap. A report to
the Club of Rome. Pergamon Press. Oxford, 1979.
C i p о 1 1 a, Carlo. Literacy and development in the West. Penguin
Harmondsworth. Middlesex, 1969.
Heckscher, Eli F. Industrialismen. Den ekonomiska utvecklingen
sedan 1750 (Industrialism. The economic development from the year 1750).
Kooperativa forbundet. Stockholm, 1944, 396 s.
354
Marchetti, C. Ibid. (Chapter 9).
Mitchell, B. R. European historical statistics 1750—1970. Macmillan
Press, London, 1975.
Polanyi, Karl. Ibid. (Chapter 9).
Smith, Anthony. The geopolitics of information. How western
culture dominates the world. Faber & Faber. London, 1980.
//. Научно-техническая культура как мировая культура
Dor st, J е a n. Ibid. (Chapter 5).
Inozemtsev, N. Contemporary capitalism: new developments and
contradictions. (Sovremennye kapitalizm: novye javlenija i protivorecija).
Progress. Moscow, 1974.
L i n к о 1 a, Pentti. Ibid. (Chapter 5).
Meadows, D. L. & M e a d о w s, D. H. The limits to growth. A report
for the Club of Rome’s Project on the Predicament of Mankind. Universe,
1974.
Mesarovic, Mihajlo & Pestel, Eduard, Mankind at the tuv-
ning point. New American Library. New York, 1976. ISBN 0-451-08592-2.
Pulliainen, Kyosti. Ymparistotaloustieteen perusteet (The bases
of environmental economics. An overview). Kokonais-taloudellinen nakokul-
ma. Kustannuskiila Oy Kuopia, 1979.
Sarmela, Matti. Tyosuhteiden muutoksista kulttuuri-antropolo-
gian nakokulmasta (On the changes in work relationships from the viewpoint
of cultural anthropology). Kotiseutu, 1979: 1 2, .30 -38.
Sarmela, Matti. What is cultural imperialism? University of
Helsinki Transactions of the Finnish Anthropological Society 2. Helsinki, 35 p.
T о f f 1 e r, Alvin. Future shock. The Bodley Head. London, 1970.
12. Саморегулирующаяся и управляемая эволюция
Adabasev, Igor. Maailman anvoitukset tanaan. (Mirovye zagadki
segodnja). Progress. Moscow, 1974.
Adabaschew, Igor. Tragodie Oder Harmonie? Natur-Machine-
Mensch. Verlag MIR. Moskau, 1973.
Ahmavaara, Yrjo. Kybernetiikka tutkimusalueena (Cybernetics
as a research area). Turku, 1981.
Ahmavaara, Yrjo. Yhteiskuntakybernetiikka (Social cybernetics).
Weilin & Goos Espoo, 1976.
A u 1 i n, Arvid. The cybernetic laws of social progress. Towards
a critical social philosophy of marxism. Pergamon Press. Oxford, 1982.
В 1 a u b e r g, 1. V. & S a d о v s к у, V. N. & Y u d i n, E. G. Systems
theory. Philosophical and methodological problems. Progress, Moscow, 1977.
Churchman, West C. Systems science. In: H e m i 1 y, Philip
and Ozdas, M. N. (eds.). Science and future choice 1. Building on scien-
tific achievement. Clarendon Press. Oxford, 1979, p. 218 -231.
Clark, W. C. & H о I 1 i n g, C. S. Process models, equilibrium struc-
tures, and population dynamics: on the formulation and testing of realistic
theory in ecology. International Institute for Applied Systems Analysis. Laxen-
burg, Austria, 1980, 52 p.
Dobzhansky, Theodosius. Ibid. (Chapter 4).
355
12»
Fowles, Jib (ed.). Handbook of futures research. Greenwood Press
Westport. Connecticut, 1978.
Frey, Harry & Malaska, Pentti (toim.). Tulevaisuus vedenja-
kajalla (A watershed point of the future). Turku, 1978.
Gvishiani, D. M. Methodological problems in modeling global deve-
lopment. Soviet Studies in Philosophy, 17(1978) : 2, 3—29.
H о 11 i n g, C. S. Adaptive environmental assessment and management.
International series on applied systems analysis 3. International Institute
for Applied Systems Analysis. John Wiley & Sons Chichester, 1978.
Huxley, Julian. Ihmisen tulevaisuus-kehitysopillisia nakokohtia
(The human future-evolutionary viewpoints). In: Wolstenholme, Gordon
(ed.), p. 1—24. Ibid. (Chapter 12).
IIASA Conference ’76, 10—13 May, 1976. Volume 1. International
Institute for Applied System, Analysis. Laxenburg, Austria, 322 p.
Ketone n, Oiva. Tulevaisuudesta tietaminen (Knowing about the fu-
ture). Turku, 1981.
Ladriere, Jean. The challenge presented to cultures by science
and technology. UNESCO. Paris, 1977.
Lagerspetz, Kari. Ibid. (Chapter 4).
Man science technology. A marxist analysis of the scientific-technolo-
gical revolution. Academia Prague. Moscow-Prague, 1973, 387 p.
Mo nod, Jacques. Ibid. (Chapter I).
N i i t a m о, О 1 a v i. Futurologian-ihmisen ylihuomisen-tutkimisen ongel-
mista tanaan (The problems of futurological research today). Turku, 1981.
Pulliainen, Kyosti. Ibid. (Chapter 11).
Riihinen, Olavi. Ibid. (Chapter 4).
Sanderson, Warren. Economic-demographic simulation models:
a review of their usefulness for policy analysis. International Institute for
Applied Systems Analysis. Laxenburg, Austria, 1980, 112 p.
Thinking ahead. Unesco and the challenges of today and tomorrow.
UNESCO. Paris, 1977.
Tinbergen, Jan. Lessons from the past. Elsevier Publishing Com-
pany. Amsterdam, 1963.
Wolstenholme, Gordon (toim.). Ihminen ja hanen tulevaisuu-
tensa (Man and his future. A publication of the Ciba Foundation).
Werner Soderstrom Osakeyhtio. Porvoo, 1963, 430 p.
13. Регулирование численности населения
Biraben, Jean-Noel. Ibid. (Chapter 2).
F r e j к a, Tomas. Long-term prospects for world population
growth. Population and Development Revue, 7 (1981): 3, 489—511.
Фролов И. T. Перспективы человека. Опыт комплексной поста-
новки проблемы, дискуссии, обобщения. М., Политиздат, 1979.
Gross and net reproduction rates: 1930—1964. Table 30. United
Nations demographic yearbook 1965. New York, 1966, p. 605—617.
Gross and net reproduction rates: 1963- 1968. Table 31. United
Nations demographic yearbook 1969. New York, 1970, p. 474 -477.
Harrison, Paul. Poverty and population. New Society, 49
(1979): 874, 9 11.
356
Heinsohn, Gunnar & Steiger, Otto. Ihmistuotannon pak-
kovaestopolitiikan salattu historia (The compulsion to reproduce-the hidden
history of population politics). Tiede ja edistys, 6 (1981) : 2, 4—16.
Lallukka, Seppo. Neuvostoliiton vaestorakenteen kehityspiir-
teita viimeisten vaestonlaskentojen valossa tarkasteltuna (Developmental
characteristics of the demographic structure of the Soviet Union observed
in the light of the latest censuses). Neuvostoliitto-instituutti. Tiedonantoja
ja katsauksia 2. Helsinki, 1981.
Leden t, Jacques & Gordon, Peter. A demoeconomic model
of interregional growth rate differences. International Institute for Appli-
ed Systems Analysis. Laxenburg, Austria, 1980.
Long-range global population projections-based on data as assessed
in 1978. Prepared by the Population Division, Department of International
Economic and Social Affairs of the United Nations Secretariat. ESA/P/WP.
75. New York, 1981.
Mauldin, W. Parker. Population trends and prospects. Science,
209 (1980), 148 -157.
Mitchell, B. R. Ibid. (Chapter 10).
The population problem. Compiled at the Institute for Systems Stu-
dies with the participation of outside experts. In: Gvishiani, J. (ed.).
Ibid., p. 235—242.
Prospects of population: methodology and assumptions. Papers of
the Ad Hoc Group of Experts on Demographic Projections, United Nations
headquarters, 7—11 November 1977. Department of International Econo-
mic and Social Affairs. Population Studies, 67. ST/ESA/SER. A/67.
New York, 1979.
Salas, Rafael. The state of world population 1978. Introduction
to the Annual report of United Nations Fund for Population Activities
to the Governing Council.
Salas, Rafael. World population growth: hopeful signs of a slow-
down. The Futurist, 12 (1978), 278 — 282.
Selected demographic indicators by country, 1950—2000: Demogra-
phic estimates and projections as assessed in 1978. Department of Inter-
national Economic and Social Affairs. ST/ESA/SER. R/38. United Na-
tions. New York, 1980.
Selected derived measures of natality: 1966—1974. Table 22.
In: United Nations demographic yearbook 1975. New York, 1976, p. 518--
551.
Selected world demographic and population policy indicators 1978.
Data sheet prepared by the Population Division of the Department of
International Economic and Social Affairs of the United Nations
Secretariat. New York, 1979.
Trewartha, Glenn. Ibid. (Chapter 9).
Valentin, Veit. Ibid. (Chapter 7).
Walle, Etienne van de & Knodel, John. Europe’s fertility transition:
new evidence and lessons for today’s developing world. Population Bul-
letin, 34 (1980) : 6, 3—43.
World population prospects as assessed in 1980. Population studies,
78 ST/ESA/SER. A/78. United Nations. New York, 1981.
World population trends and prospects by country, 1950—2000:
357
summary report of the 1978 assessment. ST/ESA/SER. R/33. United
Nations New York.
1977 Report of the executive director of the United Nations Fund
for Population Activities with a look at future programming. New York.
14. Пища и энергия в жизнеспособной мировой системе
Are there physical limits to growth? The OECD Observer, 1979: 100,
9— 13.
Barr, Terry N. The world food situation and global grain pro-
spects. Science, 214 (1981) : 1087 1095.
Basile, Paul S. The IIASA set of energy models: its design and
application. International Institute for Applied Systems Analysis. Laxen-
burg, Austria, 1980.
Brown, Lester R. World food resources and population: the
narrowing margin. Population Bulletin, 36 (1981): 3, 3—43.
Chant, Verne G. Two global scenarios: the evolution of energy
use and the economy to 20.30. International Institute for Applied Systems
Analysis. Laxenburg, Austria, 1981.
E с к It о I m, Erik & Brown, Lester R. Spreading deserts —
the hand of man. Bulletin of the Atomic Scientists (1978) : 1, 10—51.
Hafele, Wolf (program leader). Energy in a finite world. Paths
to a sustainable future. Report by the Energy Systems Program Group
of the International Institute for Applied Systems Analysis. Ballinger
Publishing Company Cambridge, Massachusetts, 1981.
Hafele, Wolf & Sassin, Wolfgang. Resources and en-
dowments: an outline of future energy systems. In: H e m i I y, Philip W.
& 0 z d a s, M. N. Science and future choice 2. Technological challen-
ges for social change. Clarendon Press Oxford, 1979, p. 11—47.
Kuznels, Simon. Economic growth and income inequality. The
American Economic Review 45 (1955):1, 1 — 28.
Marchetti, C. Ibid. (Chapter 9).
Parikh, Kirit & Rabar, Ferenc. Food for all in a sustainable
world: the IIASA food and agriculture program. Summarizing presen-
tations at the IIASA food and agriculture program status report confe-
rence, February 1981. International Institute for Applied Systems Ana-
lysis. Laxenburg, Austria, 1981.
Rosenberg, Nathan. Historical relations between energy and
economic growth. Paper prepared for the 1AEE—RFF Conference on
International Energy Issues, June, 1979.
Starr, Chauncey. Current issues in energy. A selection of pa-
pers. Pergainon Press. Oxford, 1979.
Thomas, Kerry; Maurer; Dagmar; Fish be in, Martin;
Otway, Harry; Hinkle, Ron & Simpson, David. A comparative
study of public beliefs about five energy systems. International Institute
for Applied Systems Analysis. Laxenburg, Austria, 1980.
Thomas, Kerry; Swaton, Elisabeth; Fishbein, Martin &
Otway, Harry. Nuclear energy: the accuracy of policy makers’ percep-
tions of public beliefs. International Institute for Applied Systems Analy-
sis. Laxenburg, Austria, 1980.
358
World Energy. Looking ahead to 2020. Reports by the Conser-
vation Commission of the World Energy Conference. London, 1978.
15. Защита человека от самого себя
Axelrod, Robert & Hamilton, William D. The evolution
of cooperation. Science, 211 (1981): 4489, 1390—1396.
В о t к i n, J a m e s et al. Ibid. (Chapter 10).
Brandt, Willy. A plea for change: peace, justice, jobs. In: North-
South: a programme for survival. Report of the Independent Commission
on International Development Issues. Pan Books. London, 1980. p. 7—29.
Brown, Lester R. World without borders. Random House. New
York, 1972.
Brzezinski, Zbigniew. Between two ages. America’s role in the
technetronic era. The Viking Press. New York, 1970.
Burhoe, Ralph Wendell. Ibid. (Chapter 6).
Burlatsky, Fyodor. The modern state and politics. Progress.
Moscow, 1978.
Cornish, Edward. Towards a philosophy of futurism. The Futu-
rist, 11 (1977): 6, 380—383.
Dator, James. Beyond the nation state: Three images of global
governance. The Futurist, 15 (1981): 6, 24.
Declaration of Dakar. In: What kind of world tomorrow? Proceedings
of the First Congress of the World Social Prospects Study Association.
Dakar (Senegal), 21 — 23 January 1980. World Social Prospects Study
Association. Geneva, 1981. p. 39 40.
Dolman, Antony J. & van Ettinger, Jan. The RIO Foun-
dation in perspective: past, present-possible future? Foundation Reshaping
the International Order, (1981).
Einstein, Albert. Letter to President Roosevelt. The Annals of
America. Volume 15, 1929 — 1939. Encyclopaedia Britannica. USA, 1976.
p. 601—602.
E s к о 1 a, A n t t i. Vuorovaikutus, muutos, merkitys. Sosiaali-psykolo-
gian pcrusteiden kriitiinen tarkastelu (Interactions, change, meaning. A cri-
tical review of the bases of social psychology). Tammi. Helsinki, 1982.
Falk, Richard. A new paradigm for international legal studies:
prospects and proposals. The Yale Law Journal, 84 (1975), 969 1021.
Feather, Frank (ed.). Through the ’80s. Thinking globally, ac-
ting locally. World Future Society. Washington D.C., 1980.
Fedorov, J. K. 1974. Ibid. (Chapter 5).
Friedmann, Wolfgang. The future of the oceans. Dennis Dob-
son. London, 1972.
Frolov, Ivan Timofejevits. Ibid. (Chapter 13).
Galbraith, John Kenneth. Economic development. Harvard
University Press Cambridge. Massachusetts, 1964.
Galbraith, John Kenneth. The new industrial state. Hamish
Hamilton. London, 1967.
G a 11 u n g, J о h a n. Samarbeid i Europa (Cooperation in Europe).
Pax Forlag. Oslo, 1970.
359
The global 2000 report to the president 1. Entering the twenty-first
century. U.S. Government. Washington, 1980.
Gvishiani, J. (ed.). Science, technology and global problems.
Trends and perspectives in development of science and technology and
their impact on the solution of contemporary global problems. Pergamon
Press. New York, 1979.
Gvishiani, J. The scientific and technological revolution, society
and man. Social Sciences, 9 (1980): 1, 76—82.
Huxley, Aldous. Brave new world. Penguin Books Ltd Harmonds-
worth. Middlesex, 1969.
Korpinen, Pekka. Kriisit ja pitkat syklit (Crises and long cycles).
Helsinki, 1981.
Kuusi, Pekka. Social policy for the sixties. A plan for Finland.
Finnish Social Policy Association. Helsinki, 1964.
Laszlo, Ervin. Goals for mankind. A report to the club of Rome.
Hutchinson of London. London, 1977.
Lesourne, Jacques. Les mille sentiers de 1’avenir. Editions Seg-
hers. Paris, 1981.
Lindqvist, Martti. Elintaso ja uhattu ihmisyys (The standard
of living and threatened humanity). Tampere, 1976.
Myrdal, Gunnar. Var onda varld (Our wicked world). Raben &
Sjogren. Stockholm, 1964.
Neuvostoliiton ja USA: n energiatalous 80-luvulla (The energy
economics of the Soviet Union and the USA in the 80s). News Office
APN. Helsinki, 1982.
Peccei. Aurelio. The responsibility of the developed countries.
International Development Review, 1980: 2 — 3, 75—79.
Peeters, Peter. Can we avoid a third world war around 2010?
The political, social and economic past and future of humanity. Macmillan
Press. London. 1979.
Rosas, Allan. Kansainvalinen oikeus ja rauhan edistaminen (Inter-
national justice and the advancement of peace. Research for Peace, Com-
munication 3. The Finnish Peace Research Association), 1977, p. 1 — 21.
Rosas, Allan. Kansainvalisten riitojen rauhanomainen ratkaisemi-
nen — uusia nakoaloja? (Peaceful solution of international disputes — new
viewpoints?) Ulkopolitiikka, 14 (1977): 2, 54—60.
Schumacher, E. F. Good work. Harper & Row New York, 1979.
Sea law — a rendezvous with history. UN-Chronicle, 19(1982): 6,
3—23.
Servan-Schreiber, Jean-Jacques. Le defi mondial. Fayard
Paris, 1980. 481 p. ISBN 2—213—00938—4.
Standke, K.-H. Science and technology as factors for future global
development, p. 19—24. In: Gvishiani, J. (ed.). Ibid. (Chapter 15).
Suicide or survival. The challenge of the year 2000. Paris, 1978.
Tinbergen, Jan & Dolman, Anthony J. & Ettinger,
Jan van. Reshaping the international order. A report to the Club of Rome.
E.P. Dutton & Co., Inc. New York, 1976.
Z a g 1 a d i n, V. V. & Frolov, 1. T. Global problems as areas of
international co-operation. International Social Science Journal, 34 (1982):
1, 113—132.
Содержание
В поисках нового мышления (Вступительная статья). Э. А. Араб-
Оглы...................................................... 5
Предисловие ............................................ 21
I. Человек и концепция мира.................................... 23
1. Шансы человека на выживание............................ 23
2. Успех человека как вида................................ 26
Изменение численности человечества на ранних этапах
его развития...................................... 26
Когда и где происходил рост численности людей .... 28
3. Человек - выходец из животного царства................ 33
Человечество как биологический вид..................... 33
Основные функции живых организмов...................... 36
4. Эволюция человека .................................... 46
Великий процесс эволюции природы....................... 46
Законы биологической эволюции ......................... 49
Биологическая эволюция человека ....................... 52
Закономерности эволюции культуры ...................... 54
Человек как продукт культурной эволюции................ 56
Использование человеком культурной эволюции .... 57
Видоспецифичные особенности поведения человека .... 59
Резюме................................................. 75
5. Человек — часть природы............................... 77
Противоречие между биологической и культурной эво-
люцией ........................................... 77
Одинокий авангард эволюции............................. 81
6. Заблуждения в нашем представлении о мире.............. 83
Необходима новая концепция мира ....................... 83
Место веры и знания в наследуемой информации .... 86
7. Эволюционная история человека 93
Изучение истории без теоретической базы................ 95
Основные биологические функции как фактор историче-
ского процесса ........................................ 97
Средства производства как основа исторической классифи-
кации ................................................ 101
361
И. Ступени культурной эволюции человека..................... 106
8. Культура собирательства и охоты .................. 106
Новая концепция человека ............................ 109
Добывание нищи....................................... 110
Размножение ......................................... 112
Обеспечение самозащиты и ведение войн................ 115
Информационное развитие ............................. 117
Общественное поведение собирателя и охотника .... 119
Некумулятивная природа знания и навыков ............. 121
Экономика собирательства и охоты..................... 123
Переход к сельскому хозяйству........................ 125
9. Аграрная культура .................................. 128
Период небольших государств (8000—3500 годы до н. э.) 131
Период древних империй (3500—600 годы до н. э.) . . . 145
Период античных государств (600 г. до н. э. -500 годы н. э.) 159
Период европейской гегемонии (500—1750 годы) .... 173
10. Переход к научно-технической культуре............... 205
Происхождение и источник ускоряющегося изменения . . 205
Неожиданное возникновение нового способа производ-
ства ................................................ 208
Наступление научно-технической культуры.............. 210
Изменения в способах добывания пищи.................. 213
Изменения в репродуктивном поведении................. 214
Изменения в поведении но обеспечению самозащиты . . 219
Схематический обзор успехов человечества............. 225
Изменения в информационном развитии.................. 226
Изменения в видоспецифичных характеристиках пове-
дения ............................................... 229
11. Научно-техническая культура как мировая культура . . 235
Научно-техническая культура перед испытанием .... 236
Противоречия нарастают .............................. 238
П1. Адаптация научно-технического человека к природе .... 245
12. Саморегулирующаяся и управляемая эволюция .... 245
Человек — часть двух саморегулирующихся систем . . . 246
Выживание в саморегулирующейся системе природы . . 249
Саморегуляция в культурной кибернетической системе 250
Человечеству недостаточно саморегуляции.............. 253
Человек должен управлять эволюцией своего вида . . . 254
13. Регулирование численности населения ................ 258
Сколько людей может прокормить мир?.................. 259
Начало сознательного контроля над воспроизводством 263
362
Изменения в воспроизводстве распространяются на весь
мир ................................................ 271
Индивидуальный и социальный контроль воспроизводства 273
Неполное воспроизводство населения .................... 275
Тенденции будущего мирового демографического разви-
тия ................................................ 277
Численность населения Земли будет функцией отношений
человека с окружающей средой........................ 280
Резюме................................................. 282
14. Пища и энергия в жизнеспособной мировой системе . . . 285
Отсутствие политики выживания.......................... 285
Немного о производстве продуктов питания............... 287
Продовольственная система зависит от энергетичес-
кой ............................................ ... 292
Человек как потребитель энергии ....................... 294
Как изменится использование энергии в 1980--2030 годы:
энергетический обзор МИПСА.......................... 294
Необходима ли ядерная энергия? ........................ 302
Путь к созданию ориентированной на выживание энер-
гетической системы.................................. 303
Решающая роль индивидов в регулировании энергетиче-
ской системы ....................................... 307
Ядерная или солнечная энергия? ........................ 309
Четыре существенных изменения.....................'л . 314
15. Защита человека от самого себя........................ 316
Сотрудничество как путь к обеспечению безопасности 318
США и СССР как соперники и как партнеры по эво-
люции .............................................. 320
Капитализм и социализм в состоянии сотрудничества . . 327
Сотрудничество развитых и развивающихся стран . . . 334
Общее развитие мировой экономики....................... 340
Умеренный человек ..................................... 343
Информация нужного типа................................ 345
Видовая солидарность .................................. 347
Обновление ............................................ 348
Библиография .......................................... 350
Кууси П.
К95 Этот человеческий мир: Пер. с англ./Общ. ред.
и вступ. ст. Э. А. Араб-Оглы.— М.: Прогресс, 1988.—
368 с.: мл.
Автор книги • известный финский ученый и общественный деятель. Просле-
живая на большом фактическом материале исторические и биологические зако-
номерности развития человечества, начиная с первобытного общества, опираясь
на достижения различных наук — как естественных, так и общественных, П. Кууси
строит в своей книге теорию выживания человечества, основывающуюся прежде
всего на необходимости разрешения насущных экологических проблем. Принципы
этой теории должны, по мнению автора, отразиться не только в социально-
экономическом развитии мира, но и в поведении как всех государств, так и
каждого человека.
Многие положения автора носят подчеркнуто дискуссионный характер. Книга
написана живо и доступно, рассчитана Не только на специалистов. Находясь
в русле нового политического мышления, книга П. Кууси представит интерес для
всех, кою волнуют глобальные проблемы и будущее человечества.
К
0301010000-359
—006(0Т)-88
ББК 60.5
П. Кууси
ЭТОТ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ МИР
Художник Ю. А.Б у йде нок
Художественный редактор С.В.Красовский
Технический редактор А.М.То кер
ИБ № 15917
Сдано в набор 23.06.87. Подписано в печать 21.03.88. Формат 84x108 1/32.
Бумага офсетная. Гарнитура Таймс. Печать офсетная.
Условн. печ. л. 19,32.Усл. кр.-отт. 19,32. Уч.-изд. л. 21,54. Тираж 15000 экз.
Заказ № 730- Цена 1 р. 90 к. Изд. № 40197.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство ’’Прогресс”
Государственного комитета СССР по делам издательств, полиграфии и
книжной торговли.
119847, ГСП, Москва, Г-2 1, Зубовский бульвар, 17.
Отпечатано с готовых диапозитивов на Можайском полиграфкомбинате
Союзполиграфпрома при Государственном комитете СССР по делам
издательств, полиграфии и книжной торговли.
Можайск, 143200, ул. Мира, 93.
ИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОГРЕСС»
Готовится к печати
Проблема человека в западной философии: Сборник: Пер.
с разн. яз.
В сборнике представлены основные тенденции в разработке
проблемы человека современной западной философией. В нем
отражены позитивистские, социологические, психологиче-
ские, натуралистические, структуралистские, иррационали-
стические, экзистенциалистские, антропологические, теологи-
ческие, психоаналитические и др. концепции человека.
Авторами статей являются ведущие представители основ-
ных философских течений западной мысли.
Рекомендуется философам, социологам, всем интересую-
щимся проблемами личности.