Мартин Грабманн
Введние в «Сумму теологии»
св. Фомы Аквинского
Перевод с немецкого к.ф.н. А. В. Апполонова
Signum
Têritatis
МОСКВА 2007

ББК 87.3
УДК 14
Г 76
Издание осуществлено при поддержке
Философского Факультета МГУ им. М. В. Ломоносова
Грабманн Мартин
Введение в «Сумму теологии» св. Фомы Аквинского / Пер.
с нем. А. В. Апполонова. - М. Сигнум Веритатис, 2007. - 280 с.
(Серия «Pax Christiana»).
Книга выдающегося историка философии М. Грабманна вводит в
проблематику «Суммы теологии» Фомы Аквинского, самого
значительного труда европейского Средневековья. Автор раскрьшает
исторический контекст, в котором создавалась «Сумма», обращается к
работам предшественников, современников и комментаторов Аквината,
приводя колоссальный массив исторического материала; кроме того,
особо исследуется непреходящее значение этого труда для
католической богословской мысли.
Книга открывает серию «Pax Christiana», в рамках которой
издательство «Сигнум Веритатис» планирует публиковать труды
современных авторов и мыслителей прошлого, посвященные различным
аспектам Христианства.
ISBN 978-5-903700-01-1
Il II III II III II II III Офрмление серии Ε. Ю. Сениной
9ΙΙ7 8 5 9 0 3 h 0 0 0 1 1 И> © Сигнум Веритатис, 2007
О А. В. Апполонов, 2007

Содержание
Глава Первая
Историко-литературные исследования
1. Теологические суммы в общем 5
2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы.
Ее место в его литературном наследии 12
3. История «Суммы теологии». Ее комментаторы 39
Глава Вторая
Дух и форма «Суммы теологии» св. Фомы Лквинского
в горизонте средневековой схоластики
(исторический комментарий к прологу)
1. О прологе в общем 51
2. Цель теологической «Суммы» св. Фомы Аквинского 57
3. Способы и пути достижения цели теологической «Суммы» 63
4. Воздействие «Суммы телогии». Ее религиозный характер 109
Глава Третья
Размышления об истолковании и применении «Суммы теологии»
1. К вопросу о методе истолкования «Суммы теологии» 117
2. О применении «Суммы теологии» 134
Глава Четвертая
Строение «Суммы теологии»
1. Первая часть 146
2. Вторая часть 152
3. Третья часть 167
Приложения
Петр Абеляр. Пролог к «Да и нет» 174
Петр Ломбардский. Пролог к «Сентенциям» 214
Фома Аквинский. Комментарий к «Сентенциям»
Петра Ломбардского 220
Сокращения, принятые в издании 276

ГЛАВА ПЕРВАЯ
Историко-литературные
исследования
1. Теологические суммы в общем
Во времена средневековой схоластики
систематические изложения теологии назывались
«Сентенциями» или «Суммами» 1. В эпоху Ранней
схоластики, т.е. в схоластике XII в., начало и основу которой
положил св. Ансельм Кентерберийский (ум. 1109), было
употребительным название «Sententiae» или «Liber Sententiarum»,
в то время как в схоластике XIII в. синтез общей теологии
предпочитали обозначать с помощью названий «Summa»,
«Summa in theologia», «Summa theologiae».
Исходно термин «Sententiae» («Сентенции») обозначал
«Высказывания», «Тезисы», «Вопросы» или «Положения»,
извлеченные из сочинений Отцов Церкви, теологов или из
собраний канонических текстов и сгруппированные в
соответствии с определенными точками зрения. В эпоху Отцов
такие «Сентенции» написали Проспер Аквитанский, Исидор
Севильский, Тайон Сарагосский. В XII в. высказывания
1 Ср. М. Grabmann, Geschichte der scholastischen Metode (Freiburg, 1911),
21-24. О понятии «Sententiae» см. J. de Ghellinck, Le mouvement théologique
du XII siècle (Paris, 1914), 75 ff. О понятии «Summa» см. Seeberg, Lehrbuch
der Dogmengeschichte (Leipzig, 1913). Еще одна монография: J. Simler, Des
sommes de théologie (Paris, 1871). О сущности и развитии средневековых
«Сумм» в рамках средневекового мировоззрения см. A. Dempf, Die
Hauptform der mittelalterlichen Weltanschauung (München, 1925).
5

Глава I. Историко-литературные исследования
и главные положения учения Отцов извлекались и
собирались в единый компендиум; такие компендиумы и назывались
«Sententiae» или «Libri Sententiarum» («Книги Сентенций»).
Водном таком собрании изречений, написанном между 1121
и 1241 гг., указывается его задача: «Ut ex diversis praeceptis et
doctrinis Patrum excepterem et in unum colligerem eos flores quos
solemus quasi singulari nomine sententias appelare» («Из
различных наставлений и учений Отцов извлечь и собрать воедино
те цветы, которые мы обыкновенно называем как бы единым
именем Сентенций»)1.
Первые «Сентенции», носившие скорее форму простого
изложения, были составлены Ансельмом Ланским
(ум. 1117)2 и Гильомом из Шампо (ум. 1121). Более
спекулятивный (отчасти даже созерцательный) подход характерен
для главного теологического труда Гуго Сен-Викторского
(ум. 1141) «De sacramentis fidei Christianae» («О таинствах
христианской веры»). Ему же приписывается «Сумма
сентенций», автор которой пока точно не установлен (Гуго из Мор-
тани? Одон из Лукки?). Теология философа Петра Абеляра
(ум. 1142) является диалектически направленной и
оставшейся незавершенной системой священного знания. Абеляр
оказал влияние на Магистра Роланда (позже - Папа Александр
III), и на Магистра Омнебения. Объемный и, вероятно,
наиболее значительный труд, созданный в XII в. в жанре
«Сентенций», вышел из-под пера Роберта Мелуанского (ум. В 1167);
его печатного издания до сих пор не существует3. Однако на-
* В. Pez, Thesaurus anecdotorum novissimus, IV (Augsburg, 1723), iii-iv.
J. de Ghellinck, Le mouvement théologique du XII siècle, 83, Revue d'historié
ecclésiastique, 10 (1909), 200.
2 Fr. Bliemetzrieder, Anseimus von Laon systematische Sentenzen
herausgegeben. Beiträge zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters, XVIII
(Münster, 1919), 2-3.
3 Издание готовится П. Р. Мартеном OP.
6

1. Теологические суммы в общем
иболее часто используемыми были «Libri quattuor senten-
tiarum» («Четыре книги сентенций») Петра Ломбардского
(ум. 1164), ставшие в следующем столетии компендиумом
догматики для теологических школ и комментировавшиеся
несчетное количество раз. В прямой зависимости от Петра
Ломбардского находятся «Сентенции» Гандульфа1 и Петра
из Пуатье. Школа Гильберта Порретанского (ум. 1154) берет
начало в изданных Гейером анонимных «Sententiae divinitatis»
(«Сентенциях о божественном») и пока ненапечатанном
«Speculum universale» («Всеобщем зерцале») Радульфа Ар-
дентского. В это же время для обозначения изложения общей
теологии постепенно входит в употребление термин
«Summa». Так, Петр Кантор (ум. 1197) и кардинал Робер де
Курсон (ум. 1218) написали теологические «Суммы» (пока не
напечатанные), в которых речь идет, прежде всего, о
моральной теологии и учении о таинствах.
«Суммы» являются более самостоятельными
систематизированными собраниями научного материала. В то время
как «Сентенции» - это титул преимущественно
догматического сочинения, «Сумма» - это титул для обобщенного
изложения различных дисциплин. Роберт Мелуанский отмечает:
«Quid enim summa est? Nonnisi singulorum brevis comprehen-
sio?» («В самом деле, что такое «Сумма»? Что же еще,
кроме как краткий охват разнообразного?»; Cod. Brag. 191 fol. I).
Уже в XII в. работы, посвященные каноническому праву,
преимущественно работы по «Декреталиям» Грациана,
назывались «Суммами» (например, «Суммы» Руфина, Роланда,
Стефана из Турне). Также «Суммами» именовались
библейские симфонии (например «Summa Abel» Петра Кантора),
1 Magistri Gandulphi Bononiensis Sententiarum libri quattuor. Ed. Ioannes de
Walter (Wien, 1927).
7

Глава I. Историко-литературные исследования
работы по гомилетике (например, «Summa de arte praedicato-
ria» («Сумма по искусству проповеди») Алана Лилльского),
казуистические сочинения для отцов-исповедников («Summa
de poenitentia» («Сумма о покаянии») св. Раймунда из Пенья-
форта ОР, «Summa confessorum» «Сумма исповедников»
Иоанна Чтеца из Фрайбурга ОР), компендиумы по грамматике
и логике («Summa grammaticalis» («Грамматическая сумма»)
Иоанна Дакийского, «Summa de modis significandi» («Сумма
о способах обозначения») и «Summula Logices» Петра
Испанского и т.д.), морально-аскетические труды («Summa de vir-
tutibus et vitiis» («Сумма о добродетелях и пороках») Иоанна
из Ла-Рошели OFM и Гильома Перальда), литургические
сочинения («Summa de officiis»), полемическо-апологетические
трактаты («Summa contra Catharos et VValdenses» («Сумма
против катаров и вальденсов») доминиканца Монеты), а
также сочинения некоторых других литературных жанров. В
рукописи до нас дошла «Сумма философии» некоего Магистра
Радульфа, вдохновленная Гильомом Коншским. В арабской
философии (Авиценна) также использовался термин
«Сумма» (kullun) для обозначения философского трактата,
охватывающего значительное число тем.
Где-то около 1200 г. для обозначения систематического
изложения спекулятивной теологии вместо термина
«Сентенции» или «Книга Сентенций» становится употребительным
термин «Сумма». Начало этому было положено в Париже
теологическими «Суммами» Мартина из Кремоны, Петра из
Капуи (ум. после 1219), Симона из Турне (ум. ок. 1216), Пре-
позитина из Кремоны (ум. ок. 1230) ^ Эти теологические
«Суммы» (которые пока еще не опубликованы в печатном
1 G. Lacombe, Praepositini Cancellarii Parisiensis (1206-1210) Opera
omnia, I. — La vie et les oeuvres de Prépositin: Le Saulchoir 1927.
8

1. Теологические суммы в общем
виде) излагают теологию при помощи аристотелевской
логики и отчасти уже подготавливают метод и технику, которые
будет использовать св. Фома.
В первой половине XIII в. начало новой эры схоластики
предопределили многие факторы, которые позже, уже во
второй половине столетия, привели к становлению развитой,
или Высокой схоластики1. Первым из этих факторов было
возникновение и расцвет университетов, прежде всего,
Парижского, который был назван Альбертом Великим «civitas
philosophorum» («городом философов»). Вторым важным
фактором, обусловившим развитие схоластики в XIII в., было
активное вторжение в научную жизнь двух недавно
основанных орденов - Ордена св. Доминика и Ордена св. Франциска
Ассизского. Оба ордена быстро приобрели позиции в
Парижском университете, на которые они определили великих
теологов. Третьим действенным фактором, обусловившим
скорое развитие схоластики, было ознакомление с основными
работами Аристотеля по метафизике, физике, психологии,
естественным наукам, этике, политике и риторике, которые
пришли на схоластический Запад частью в переводе с
арабского, частью - с греческого 2. В то же время были
осуществлены и переводы комментариев к Аристотелю Александра
Афродисийского, Темистия, Симпликия и др. Кроме того,
стала известна арабско-иудейская философская и
естественнонаучная литература, а также целый ряд неоплатонических
1 Ср. весьма содержательное изложение в М. de Wulf, Histore de la
philosophie médiévale, I (Louvain 1924), 220-256.
2 Cp. M. Grabmann, Forschungen über die lateinischen
Aristotelesübersetzungen des 13. Jahrhunderts: Beiträge zur Geschichte der Philosophie des
Mittelalters, herausgeg. von Cl. Beaumker XVII (Münster 1916), 5-6. M. de Wulf,
op. cit. 223-237; здесь вопрос о рецепции Аристотеля и его переводах
основательно обсуждается А. Пельцером. Ueberweg-Geyer, Die patristische und
scholastische philosophie (Berlin 1928), 343-351.
9

Глава I. Историко-литературные исследования
источников. Также значительно расширился круг известных
работ Отцов Церкви (прежде всего греческих, за счет новых
переводов). Совершенно очевидно, что все эти моменты
должны были оказать серьезнейшее влияние на облик и
структуру теологических «Сумм». Именно вновь открытые
работы Аристотеля весьма усилили и расширили
философскую основу для теологической спекуляции, а также
обогатили новыми мотивами архитектуру теологического здания.
Переходный период, в течение которого новые источники
мало-помалу начинали оказывать влияние на схоластику,
отмечен теологическими «Суммами» Гильома Осерского
(ум. после 1231), Филиппа из Греве (ум. 1236), Годфрида из
Пуатье и двух доминиканцев - Иоанна из Тревизо и Роланда
из Кремоны 1, первого профессора Парижского
университета из числа братьев-проповедников. За исключением «Summa
aurea» («Золотой суммы») Гильома Осерского, эти работы
(безусловно, большой ценности; прежде всего, это относится
к «Сумме» Роланда из Кремоны) существуют только в
манускриптах.
Объемная «Сумма теологии» францисканца Александра
Гэльского (ум. 1245), которая, как и многие другие
«Суммы», осталась незавершенной, относится уже к эпохе
высокой схоластики (критическое издание этой работы только
что вышло в Кваракки). Альберт Великий (ум. 1280)
приблизительно в то же самое время, что и Doctor irrefragabilis
(Неопровержимый Учитель, Александр Гэльский), пишет
«Сумму о творениях», из которой известны и напечатаны лишь две
части, а три другие («О добродетелях», «О таинствах»,
1 Fr. Card. Ehrle, S. Domenico, le origini del primo studio générale del suo
ordine a Parigi e la Somma teologica del primo maestro Rolando da Cremona:
Miscellanea Domenicana (Rom 1923), 85-134.
10

1. Теологические суммы в общем
«О воскресении») еще только ждут публикации1. Позже
Альберт Великий работал над теологической «Суммой»,
которая осталась незавершенной. «Сумма», написанная его
учеником доминиканцем Ульрихом Страсбургским (ум. 1277),
весьма насыщенная по содержанию и глубине мысли,
готовится к изданию Ф. Дагилльоном. В дальнейшем «Суммы»
были созданы Генрихом Гентским (ум. 1293) и кармелитом
Герардом из Болоньи (ум. 1317). Обе работы остались
незаконченными; «Сумма» Герарда, следующая во многом
«Сумме теологии» св. Фомы, пока что не напечатана2. В начале
XIV в. теологические «Суммы» все еще писались в Германии;
к их числу относятся работы Иоанна из Лихтенберга
(ум. ок. 1313) и Николая Страсбургского (ум. после 1329)3.
«Сумма» последнего обнаружена мною в одном анонимном
списке, находящемся в библиотеке Ватикана. В дальнейшем
«Суммы», эти величавые монументы эпохи расцвета
схоластики, становятся достоянием истории.
Нам было необходимо описать в нескольких словах
процесс развития жанра теологических «Сумм», дабы
обнаружить историческую связь и исторические рамки, в которых
только и могла состояться «Сумма теологии» св. Фомы,
наиболее исчерпьтающая и значительная из всех теологических
«Сумм».
1 Об этих, мною атрибутированных, частях «Суммы о творениях» см.
мою работу: Drei ungedrückte Teile der Summa de creaturis Alberts d. Gr.:
Quellen und Forschungen zur Geschichte des Dominikanerordens, herausgeg.
von P. v. Loë und H. Wilms, Heft 13 (Leipzig 1919).
2 Cp. B. Xiberta O. Carm., De Summa Theologiae Magistri Gerardi Bononi-
ensis (Rom 1923).
3 Ср. M. Grabmann, Neu aufgefundene lateinische Werke deutscher
Mystiker: Sitzungsberichte der bayerischen Akademie der Wissenschaften
(München 1922).
11

2. Создание теологической «Суммы»
св. Фомы. Ее место в его литературном
наследии
Для понимания «Суммы теологии» в историческом
аспекте, а также для определения метода ее комментирования
важно исследовать ее происхождение, цель и значение для
развития творчества св. Фомы, чтобы, таким образом, рассмотреть
и дать ей оценку в общей картине томистского наследия.
Часто цитируемое и вполне оправданное выражение великого
томиста А. Массолье («Divus Thomas sui interpres»,
«Божественный Фома - сам себе толкователь») получает благодаря
этому некую историческую основу.
Но прежде чем заняться установлением исторической
связи «Суммы теологии» Аквината с другими плодами его
неустанного писательского труда, мы должны осуществить
важную классификацию его работ. А именно, мы проведем
различие между теми трудами св. Фомы, которые имеют
свое происхождение в его академической деятельности как
преподавателя (теми, которые впервые^ зачитывались с
кафедры, которые возникли в аудиториях, и лишь затем были
подготовлены к публикации), и теми сочинениями, которые
не были непосредственно связаны с преподаванием теологии.
Конечно, даже и в этом последнем случае св. Фома
руководствовался прежде всего научными потребностями своих
учеников: эти сочинения, хотя и не возникли в рамках
лекционных курсов, но, тем не менее, большей частью были
написаны для школы.
Деятельность св. Фомы в качестве преподавателя
теологии распространяется на Lectio и на Quaestio. Lectio есть
12

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
разъяснение учебного текста в рамках школьных занятий.
В этом смысле св. Фома как Baccalaureus sententiarius (сен-
тенциарный бакалавр) толковал на теологическом
факультете Парижского университета «Сентенции» Петра
Ломбардского; и эта Ledum сложилась затем в его комментарий
к «Сентенциям». А как магистр теологии Аквинат был
обязан в своих академических Lecîiones толковать св. Писание;
и так возникли его комментарии к Писанию, великолепные
плоды его деятельности в качестве магистра теологии, как
ординарного профессора теологии *.
Quaestio - для средневековых занятий по теологии -
соотносится с упражнениям в искусстве диспута, которые
профессор проводил совместно со своими слушателями. Мы
должны провести здесь четкое различие между Disputationes
ordinariae и их фиксацией в письменной форме, «Quaestiones
disputatae», с одной стороны, и Disputationes quodlibetales и их
записью в «Quaestiones quodlibetales», с другой стороны.
Новые открытия П. Мандонне, А. Пельцера, Ф. Пельстера,
Ж. Дистреза и др. пролили свет на то, как происходили эти
диспуты, хотя полной ясности в этом вопросе еще нет 2. Наи-
1 Ср. H. Denifle, Quel livre servait de base à renseignement des maîtres en
théologie dans l'Université à Paris: Revue Thomiste 2 (1894) 149-162.
2 P. Mandonnet OP, Chronologie des Questions disputées de Saint Thomas
d'Aquin. Extrait de la Revue Thomiste 1918 (Toulouse 1918), 3-10. О «Quod-
libeta» см. также R. Janssen OP, Die Quodlibetalia des hl. Thomas von Aquin
(Bonn 1912); A. Pelzer, Livres de philosophie et de théologie dé l'abbaye de Ter
Doest à l'usage du maître cistercien Jean Sindewint de 1311 a 1319 (Bruges
1913), 26 ff. Fr. Pelster SJ, Thomas von Sutton OP, ein Oxforder Verteidiger der
thomistischen Lehre: Zeitschrift für katholische Theologie 46 (1922), 368 ff.
Destrez OP, Les disputes quodlibétiques de S. Thomas d'après la tradition
manuscrite: Mélanges Thomistes, Le Saulchoir, 1923,48-108. Ср. также M. de Wulf
op. cit. 241-246. P. Glorieux, La littérature quodlibétique de 1260 à 1320: Le
Saulchoir, Bibliothèque thomiste 5 (1925). M. Grabmann, Studien über Johannes
Quidort von Paris: Sitzungsbereichte der bayerischen Akademie der Wissen-
13

Глава I. Историко-литературные исследования
более содержательными и и наиболее часто устраиваемыми
диспутами были Disputationes ordinariae. Они происходили
много раз в году и с небольшими временными промежутками
(в Парижском университете XIII в. их число не было точно
установлено), в прямом соответствии с лекциями, которые
читались тем или иным профессором. Суть этих Disputationes
ordinariae заключалась в том, что важные, сложные и
взаимосвязанные темы, которые часто представляли собой
большой единый комплекс вопросов, обсуждались со всей
глубиной и основательностью, характерными для схоластических
исследований. По одной такой большой теме могло
проводиться много Disputationes ordinariae, иногда в течение
нескольких лет. Ход отдельного Disputatio который
ограничивался двумя днями, был таков. В первый день бакалавр под
руководством своего магистра должен был отвечать на
возражения и аргументы (argumenta, obiectiones), которые
представили относительно ключевого положения дискуссии
магистры, бакалавры и студенты, присутствующие на этом
торжественном университетском действе. На второй день в дело
вступал сам магистр, который, упорядочивая и группируя
приведенные в первый день диспута аргументы и возражения,
формулировал как «Sed contra» («Но против») краткий аргумент
«ex ratione et auctoritatibus» («от разума и от авторитета»)
в пользу противного, который в общих чертах предвосхищал
его собственное решение проблемы. К этому решению
магистр подходил основательно и исчерпывающе: в ходе своего
выступления он затрагивал исторические и теоретические
связи и предпосылки, после чего формулировал и всесторон-
schaften, 1922. Обстоятельное разъяснение техники диспутов ожидаем в
готовящемся кардиналом Эрлем издании статутов теологического
факультета Болоньи (1365 г.), которые были отражением организации занятий в
Парижском университете.
14

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
не обосновывал свой ответ. Решение вопроса, данное самим
магистром, называлось «determinatio magistralis». На
основании этого решения магистр в заключение опровергал
представленные ранее возражения. Зафиксированными в
письменном виде результатами, как бы протоколами этих
Disputationes ordinariae и были как раз «Quaestiones disputatae».
Как правило, два раза в году (перед Рождеством, в Адвент,
и перед Пасхой, в пост) проводились диспуты на
разнообразные темы, которые назывались Disputationes quodlibetales или
Disputationes générales (de natali, de pascha\ рождественские
или пасхальные). Они отличались от Disputationes ordinariae
тем, что проводились по несвязанным между собой вопросам
(которые, правда, позже приводились магистром в некий
нестрогий, чисто внешний порядок), а также не предполагали
серьезного углубления в проблему. Зафиксированными в
письменном виде результатами этих Disputationes
quodlibetales были «Quaestiones quodlibetales», или «Quaestiones de
quodlibet», или «Quodlibeta».
Я несколько подробно затронул эти формы disputatio и
quaestio, поскольку на их примере легче понять технику
изложения, характерную для «Суммы теологии», о которой речь
пойдет далее, и поскольку через них становится более ясной
связь между «Суммой» и «Quaestiones disputatae» Фомы.
Другие свои работы, которые мы можем определить во
вторую группу, Аквинат не зачитывал с кафедры и не
разрабатывал в диспутах; они в основе своей являются плодами
исключительно писательского труда. К ним относятся
комментарии к Аристотелю, «Opuscula» («Малые сочинения») и,
в первую очередь, две «Суммы» св. Фомы: «Сумма против
язычников» и «Сумма теологии». Однако же и при написании
этих трудов он также имел в виду научные потребности своих
15

Глава I. Историко-литературные исследования
учеников, поскольку всей душой и с жертвенной любовью
предавался своему, столь высоко им ценимому, учительскому
призванию. «Сумма против язычников» была написана
св. Фомой по просьбе его собрата по Ордену, св. Роберта из
Пеньяфорте, для миссионерских школ, которые были
устроены доминиканцами в Испании с целью проповеди Писания
в среде мавров и иудеев *. Мы также убедимся в том, что и
«Сумма теологии», хотя она и не зачитывалась в аудитории,
также была написана для изучающих теологию, для школы.
Теперь, после этой общей классификации сочинений
св. Фомы, мы перейдем к рассмотрению места «Суммы
теологии» в процессе развития творческой деятельности Акви-
ната. В нашу задачу не входит точное установление
подлинности всех сочинений св. Фомы: эту работу мы попытались
выполнить в другом месте2. Также мы не берем на себя
обязательство по их датировке в каждом конкретном случае.
Решение этой проблемы, которой мы еще займемся, не является
легким. Зримая поддержка, указание в кодексах на место
и время составления, имеется только в отдельных «Quod-
libeta», в «Quaestio disputata de spiritualibus creaturis» («О
духовных творениях») и в трактате «De unitate intellectus contra
Averroistas» («О единстве разума против аверроистов»);
более подробно мы разберем этот вопрос в другом месте.
Некоторые (не всегда, правда, достоверные) указания можно
найти в наиболее древних каталогах сочинений св. Фомы. Также
адресаты, к которым обращены отдельные работы, могут
1 Ср. М. Grabmann, Die Missionsidee bei den Dominikanertheologen des 13.
Jahrhunderts: Zeitschrift für Missionswissenschaft I (1911), 140 ff.
2 Beiträge zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters, XXII (Münster
1920), 1-2. Cp. P. Mandonnet, Des écrits authentiques de S. Thomas d'Aquin
(Fribourg 1910). О жизненном пути св. Фомы см. достоверные исследования
в Р. Angelus Walz OP, Delineatio vitae S. Thomae de Aquino (Rom 1927).
16

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
дать нам ключ к установлению времени их написания (правда,
в довольно широком диапазоне). Равным образом, цитаты из
сочинений, чьи латинские переводы датированы, могут
привлекаться как terminus a quo («предел "от которого"»). На
основании сравнительного анализа текстов можно определить
более ранние сочинения - если в других работах имеются
ссылки на них1.
В данном случае речь идет только о том, чтобы различить
и исследовать магистральную линию, связующую «Сумму
теологии» с другими значимыми работами св. Фомы. Бартоло-
мео из Лукки, единственный ученик св. Фомы, который
обладал хорошо развитым чувством истории, внес в свое
описание понтификатов этапы жизненного пути и творчества
любимого учителя, дав тем самым определенный
хронологический порядок (который, правда, во многих аспектах выглядит
проблематичным). Не вдаваясь в особые подробности, мы
проследим развитие творческой деятельности св. Фомы
путем соотнесения ее с этапами его преподавательской
карьеры - так, чтобы получить возможность определить его
«Сумме» надлежащее место.
Первый парижский период Аквината (1252-1259)
распадается на два этапа: время его бакалавреата (1252-1256) и
время его работы как магистра (1256-1259). В качестве
бакалавра (magister nondum existens, еще не будучи магистром) в
сочинении «De ente et essentia» («О сущем и сущности») он
представил в самом простом выражении метафизику бытия,
положив тем самым как бы пролог ко всей своей научной де-
1 О хронологии жизни и творчества св. Фомы см. P. Mandonnet,
Chronologie sommaire de la vie et des écrits de saint Thomas: Revue des sciences
philosophiques et théologiques 1920, 132-152. Er. Scandone, La vita, la famiglia e
la patria di S. Tommaso: S. Tommaso, Miscellanea storico-artistica (Rom 1924).
17

Глава I. Историко-литературные исследования
ятельности *. В тогда же написанных «Opuscula» «De principi-
is naturae» («О началах природы») и «De natura materiae»
(«О природе материи» *) Аквинатом были разработаны
основные метафизические понятия его аристотелистски
ориентированной натурфилософии. Начальному этапу его
литературного творчества принадлежит также трактат «Contra
impugnantes Dei cultum» («Против противодействующих
поклонению Богу»), написанный в 1256 г. В нем св. Фома
защищает идеалы своего Ордена против Гильома из Сен-Амура; за
этим трактатом (уже много позже, во второй парижский
период жизни Аквината) последовали два других сочинения:
«De perfectione spiritualis vitae» («О совершенстве духовной
жизни») против Герарда из Аббевиля (1269) и «Contra retra-
hentes a religionis ingressu» («Против удерживающих от
вступления в монашескую жизнь») против Николая из Лизье
(1270). Его главным трудом как бакалавра является
комментарий к «Сентенциям», создававшийся в 1253-55 гг. А зрелым
плодом его деятельности в качестве магистра Парижского
университета в период 1256-59 гг. являются его «Quaestiones
disputatae de veritate» («Об истине»).
В 1259 г. Фома вернулся в родную Италию, где продолжил
свой неустанный труд при дворе Урбана IV (1261-1264)2. Там
появилась на свет его «Сумма против язычников», литургия
праздника Тела Христова **, «Opusculum contra errorres Grae-
1 Ср. M. Grabmann, Mittelalterliches Geistleben (München 1926), 314-331;
M.-D. Roland-Gosselin OP, Le ente et essentia de S. Thomas d'Aquin: Le Saul-
choir, in Bibliothèque thomiste 8 (1926).
* В настоящее время не рассматривается как безусловно аутентичная
работа св. Фомы (прим. перев.).
2 Ср. P. Mandonnet OP, Thomas d'Aquin, Lecteur a la Curie Romaine,
Chronologie du séjour (1259-1268): Xenia Thomistica 3 (Rom 1925), 9-40.
** О том, что именно Фома Аквинский был создателем литургии
праздника Тела Христова, мы знаем от Бартоломео из Лукки: «Officium etiam de
18

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
corum» («Против заблуждений греков»), «Catena aurea»,
(«Золотая цепь» *), из которой комментарий к Евангелию от
Матфея мог быть посвящен еще Урбану IV, в то время как
комментарий к Евангелию от Марка был посвящен св. Фомой
своему другу, кардиналу Аннибальдо Аннибальди. Согласно
Бартоломео из Лукки, комментарий к книге Иова также
относится к периоду пребывания Аквината при дворе Урбана IV
в Орвието. Вероятно, что в это время при дворе жил и
фламандский доминиканец, знаток языков Вилем из Мербике,
который уже перевел с греческого на латынь «Историю
животных» (конец 1259 г.) и «Метеорологику» (начало 1260 г.)
Аристотеля (последнюю - с комментарием Александра Аф-
родисийского). Об этом позволяет говорить то
обстоятельство, что св. Фома упоминает в «Сумме против язычников»
(II, 61) об exemplaria graeca (греческих манускриптах)
аристотелевского трактата «О душе». К периоду пребывания
Аквината при папском дворе в Орвието относятся также его
комментарии к «Никомаховой этике», «Физике», «О душе»,
«О чувстве и чувственно воспринимаемом», «О памяти и
воспоминании».
Провинциальный капитул в Ананьи (8.9.1265) поручил
Фоме возглавить орденскую школу монастыря св. Сабины на
Авентине в Риме. Он вступил в должность, вероятно, в
1265/66 учебном году или же в следующем, 1266/67 году.
Затем Аквинат был вызван в Витербо, ко двору Климента IV.
corpore Christi fecit ex mandato Urbani... Hoc fecit complete et quantum ad
totum officium tam diurnum quam nocturnum quam etiam ad Missam et quidquid
ilia die cantatur» («Он также по предписанию Папы Урбана создал литургию
праздника Тела Христова... И он разработал ее полностью: и в том, что
касается дневной и ночной службы, и в том, что касается Мессы, и в том, что
касается всех песнопений») (прим. перев.).
* Особым образом выстроенная компиляция из глосс Отцов и Учителей
Церкви к Евангелиям (прим. перев.).
19

Глава I. Историко-литературные исследования
Здесь в должности папского пенитенциария уже находился
упомянутый выше Вилем из Мербеке; в 1268 г. он перевел на
латынь «Στοιχειακής θεολογική» («Элементы теологии») Про-
кла. Этот перевод св. Фома использовал в своих
комментариях к «О небе и мире», «Книге о причинах» и в трактате «De
substantiis separatis» («Об отделенных субстанциях»). В Риме,
если верить Бартоломео из Лукки, Аквинат написал первую
книгу второго комментария к «Сентенциям» Петра
Ломбардского, которая ныне утеряна. От продолжения этого
комментария Фома отказался в связи с тем, что у него уже вызревал
план по написанию теологической «Суммы». Установить
точно, где и когда появились на свет отдельные части
«Суммы теологии», принимая во внимание стоящую перед нами
настоящую задачу, не представляется возможным; мы
должны ограничиться лишь проведением некоторых временных
границ, которые хотя бы как-то, в общем и целом, определят
хронологию этого главного труда св. Фомы. Бартоломео из
Лукки дает1 такое указание: Фома написал «Сумму» во время
понтификата Климента IV (5.2.1265-29.11.1268). А
непосредственно после этого замечает: «Istius ergo Summae très partes
quasi scripsit tempore istius Pontificis et vacationes sequentis,
quod fuit spatium duorum annorum et novem mensium» («Итак,
три части этой «Суммы» были написаны во время этого
Понтифика, а также в течение последующего вакантного периода
(длинною в два года и девять месяцев»). Т.е. здесь он
распространяет время написания «Суммы теологии» не только на
понтификат Климента IV, но и на последовавший за его
смертью период, когда Святой Престол оставался вакантным
(ноябрь 1268 -1.9.1271).
1 Historia ecclesiastica nova, XXII, 39; XXIII, 11. Ср. P. Mandonnet, Des
écrits authentiques de S. Thomas d'Aquin (Fribourg 1910), 60 ff.
20

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
Позже, при обсуждении понтификата Григория X, Барто-
ломео вносит следующее дополнение: «Hie doctor tempore
huius Pontificis [Gregorii X] scripsit ultimam partem Summae,
quae Sacramentalis vocatur, quia de sacramentis ibidem agitur et
de incarnatione Verbi, in qua articuli fidei continentur secundum
ipsius humanitatem, sed non complevit morte praeventus» («Этот
учитель [т.е. св. Фома Аквинский] во времена этого
понтифика [т.е. Григория X] написал последнюю часть «Суммы»,
называемую сакраментальной, поскольку там идет речь о
таинствах и воплощении Слова, и в которой содержатся вероучи-
тельные догматы, связанные с Его человеческой природой; но
он не завершил эту часть, ибо смерть воспрепятствовала ему
в том»). Это продлевает период написания «Суммы» с 1265 г.
вплоть до конца жизни св. Фомы. Гилельмо из Токко
сообщает об одном биографическом эпизоде, который может в
некотором отношении пролить свет на то, когда происходила
работа над «Суммой теологии». Речь идет о том, как
приглашенный на обед к королю Франции Людовику IX, св. Фома
погрузился в размышление над некоей научной проблемой, и,
забыв, где находится, внезапно стукнул кулаком по столу и
вскричал: «Modo conclusum est contra haeresim Manichaei»
(«Только что понял, как опровергнуть ересь манихеев»).
Незадолго до этого рассказа Гилельмо отмечает !, что Фоме
было бы извинительно и отказаться от приглашения на обед
«propter opus Summae in theologia, quod dictaret tunc temporis»
(«по причине работы над теологической «Суммой», которую
он тогда надиктовывал»). Итак, св. Фома, согласно этому рас-
1 Guilelmi de Тоссо Vita S. Thomae Aquinqtis, с. 43. Ed. D. Pruemmer
(Toulouse 1913), 116. Об этом житии см. Fr. Pelster, Die älteren Biographien des
hl. Thomas von Aquin: Zeitschrift für kath. Theologie 44 (1920), 243 ff., 365 ff.
E. Janssens, Les premiers historiens de la vie de saint Thomas d'Aquin: Revue
néo-scolastique de philosophie 26 (1924), 201 ff., 325 ff., 452 ff.
21

Глава I. Историко-литературные исследования
сказу своего ученика и биографа, работал в Париже над
«Суммой теологии», причем это имело место в 1268-70гг.,
поскольку в 1270 г. Людовик Святой отправился в крестовый
поход, во время которого и умер летом того же года.
Гилельмо из Токко упоминает «Сумму теологии» еще
в одном месте, в связи с другим эпизодом. Завершая описание
видения, которое было у св. Фомы в часовне св. Николая
церкви св. Доминика в Неаполе (где он услышал исходящий
от распятия голос: «Thomas, bene scripsisti de me, quam recip-
ies a me pro tuo labore mercedem?» («Хорошо написал ты обо
Мне, Фома; какую награду ты примешь от Меня за свой
труд?»)*), Гилельмо отмечает: «Et tunc scribebat tertiam
partem Summae de Christi passione et ressurectione» («А тогда
писал он третью часть «Суммы», о Страстях и Воскресении
Христовом») !. Согласно этому показанию, св. Фома работал
в Неаполе (где он находился с октября 1272 г.) над третьей
частью «Суммы», а именно, над вопросами с 46 и далее.
Современные авторы, касавшиеся проблемы хронологии
«Суммы теологии», ориентировались на сведения Бартоло-
мео из Лукки и Гилельмо из Токко. Так, согласно Ш. Журде-
ну2, св. Фома завершил первую часть в период с 1265 по
1268 гг., вторую - в Париже в период с 1269 по 1271 гг., а
третью начал в Италии. К. Вернер 3 не дает никаких особых
указаний на хронологию. Согласно Маусбаху 4, Фома писал
первую и вторую части в период с 1265 по 1271 гг., а третью -
в период с 1271 по 1273 гг. П. Конвей5 считает, что Аквинат
* На это, согласно легенде, Фома ответил: «Non aliam, Domine, nisi teip-
sum» («Никакой, Господи, кроме Тебя») (прим. перев.).
1 Op. cit., с. 34, р. 108.
2 La philosophie de Saint Thomas d'Aquin I (Paris 1858), 122.
3 Der hl. Thomas von Aquin I (Regensburg 1858), 801 ff.
4 Статья «Фома Аквинский» в Kirche-Lexikon, XI, 1635.
5 Saint Thomas Aquinas (Longmans 1911), 64, η. 73.
22

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
начал писать первую часть в монастыре св. Сабины, там же
закончил вторую часть после возвращения из Парижа
в 1271 г., и тогда же приступил к третьей. М. де Вульф * так
датирует «Сумму»: с 1267 по 1273 гг. М. Баумгартнер2
придерживается точки зрения, что первая и вторая части были
написаны в 1265-1271 гг., а третья писалась вплоть до 1273 г.
П. Мандонне3 относит время создания «Суммы теологии»
к периоду с 1267 по 1273 гг. По его мнению, первая часть
писалась с 1267 по 1268 гг., первая часть второй части - с 1269
по 1270 гг., вторая часть второй части - с 1271 по 1272,
третья часть - с 1272 по 1273 гг. О. Лотэн4 посредством
сравнения содержания «Суммы» и «Quaestiones disputatae de malo»
(«О зле») приходит к более точной датировке. Эти
«Quaestiones» появились уже после первой части «Суммы» (они
были составлены (по крайней мере, два первых вопроса)
в 1269 г.), но до первой части второй части, которая вышла из-
под пера св. Фомы в 1271 г. Приблизительно к этому же
времени относятся «Quaestiones disputatae de virtutibus in commu-
ni» («О добродетелях в общем»). Вторая часть второй части
следовала непосредственно за ними, и была написана еще в
течение второго парижского периода деятельности св. Фомы.
Однако именно при установлении времени и места
появления на свет частей «Суммы теологии» в той или иной мере да-
1 Histore de la philosophie médiévale II, 4.
2 Grundriß der Geschichte der Philosophie der patristischen und
scholastischen Zeit (Berlin 1915), 484.
3 P. Mandonnet OP, Chronologie sommaire de la vie et des écrits de Saint
Thomas: Revue des sciences philosophiques et théologiques 9 (1920), 151.
4 О. Lottin OSB, La date de la question disputée «De malo» de Saint Thomas
d'Aquin: Revue d'histoire ecclésiastique 24 (1928), 373-388. По поводу
хронологии «Quaestiones disputatae» см. P. Synave OP, Le problème chronologique
des questions disputées de saint Thomas d'Aquin: Revue thomiste 32 (1926).
23

Глава I. Историко-литературные исследования
ют о себе знать определенные проблемы, связанные с
хронологией жизни нашего святого. Эти проблемы, которые
ощущал также и Денифле, не разрешены до сих пор. Временные
границы межу основными периодами жизни и деятельности
великого схоласта со всей четкостью еще не установлены.
Мы можем лишь приблизительно установить время и
место создания «Суммы теологии», основываясь при этом на
наиболее ранних свидетельствах, которые нам дают Бартоло-
мео из Лукки и Гилельмо из Токко: Фома создавал три части
«Суммы» в период с 1266 по 1273 гг., частично - в Италии,
частично - в Париже, частично - снова в Италии. Первую
часть мы можем отнести ко времени его пребывания в
Италии с 1266 г. и далее; при этом, однако, нельзя сказать точно,
начал ли Фома работать над ней уже в монастыре св. Сабины
на Авентине в Риме, или же она была полностью написана
при дворе Климента IV в Витербо. Время создания второй
части распространяется как на этот итальянский период, так и
на второй парижский период жизни Фомы, который мы
можем датировать 1268-1272 гг. Третья часть была составлена
в Неаполе, где Аквинат преподавал зимой 1272 г.; работа над
ней продолжалась до 1273 г. и не была завершена. Согласно
достоверному свидетельству Гилельмо из Токко, изнуренный
работой и погрузившийся в сверхъестественный мир
мыслитель, предчувствовавший, вероятно, свою близкую кончину,
в последний год жизни отложил свое перо. Лишь в феврале
1274 года он взял его в руки еще раз, чтобы в весьма
содержательном письме аббату монастыря Монте-Кассино
разрешить научный спор между тамошними монахами. Фома не
закончил «Сумму», остановившись на 90-м вопросе третьей
части, в середине раздела, посвященного учению о покаянии.
Определенное завершение его труд получил в т.н. «Supple-
24

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
mentum» («Дополнении»), написанном совершенно
определенно Реджинальдом из Пиперно, а не Петром из Алверни и
не Генрихом из Гориша !. Реджинальд из Пиперно, socius cla-
rissimus (светлейший сподвижник) святого и его преемник на
кафедре Неаполя, дополнил «Сумму» отсутствовавшими
разделами о таинствах и эсхатологии, переработав в
соответствии с ее формой соответствующие места из комментария Ак-
вината к «Сентенциям».
К этой хронологии я хотел бы добавить один момент,
который ранее не привлекал внимания, и установить время
начала работы над второй частью, по меньшей мере, в
негативном аспекте. В первой части второй части (В. 49, Р. 1, на 3),
и, кроме того, во второй части второй части используется
комментарий Симпликия к «Категориям» Аристотеля. Из
парижских, венецианских и толедских манускриптов мы знаем,
однако, что перевод этого комментария с греческого на
латынь был закончен Вилемом из Мербеке в марте 1266 г.2
Таким образом, момент начала составления Фомой второй
части мы должны относить ко времени, предшествующему
марту 1266 г.
В этих хронологических штудиях о возникновении
«Теологической суммы» мы проследовали вплоть до последних
дней жизни великого схоласта, и теперь нам остается только
исследовать и установить, какие другие работы были созданы
1 P. Mandonnet, Des écrits authentiques de S. Thomas d'Aquin (Fribourg
1910), 153 ff. В Cod. 19/13 Главной Библиотеки Толедо составителем «Sup-
plementum» называется Гильом из Сюдре ОР, скончавшийся в 1373 г.
епископом Остии.
2 М. Grabmann, Forschungen über die lateinischen Aristotelesübersetzungen
des 13. Jahrhunderts, 148. Ders., Mittelalterliche lateinische
Aristotelesübersetzungen und Aristoteleskommentare in Handschriften spanischer Bibliotheken:
Sitzungsbereichte der bayerischen Akademie der Wissenschaften (München
1928), 45 f.
25

Глава I. Историко-литературные исследования
неустанным и изнурительным трудом св. Фомы в те годы,
когда писалось его главное сочинение. Совершенно очевидно,
что именно те работы, которые одновременно с «Суммой
теологии» вышли из под пера мыслителя, находившегося на
вершине своей творческой деятельности, особенно важны
для понимания и истолкования самой «Суммы». На основании
каталогов Бартоломео из Капуи, Николая Тривета и Барто-
ломео из Лукки ясно, что в 60-е гг. в Италии Фома составил
часть «Quaestiones disputatae». «Quaestio disputata de spiritual-
ibus creaturis» («О духовных творениях»), как уже отмечено
выше, был создан, по свидетельству одного манускрипта,
в Италии. В кодексе Clm. 3287, fol. 115 имеется рукописная
помета, сделанная в конце XIII в. (самое позднее - в начале
XIV в.): «Hie incipiunt quaestiones fratris T. de aquino disputatae
in ytalia de spiritualibus creaturis» («Здесь начинаются вопросы
брата Фомы из Аквино о духовных творениях,
обсуждавшиеся в Италии»)1. Г. фон Хертлинг2 на основании того, что
в этом «Quaestio» упоминается Сена (art. 9, ad 10), делает
вывод, что он составлен в Париже. Мандонне в своих
неоднократно упоминавшихся глубоких исследованиях по
хронологии «Quaestiones disputatae» примыкает к этой же точке
зрения 3. Однако приведенное выше свидетельство мюнхенского
манускрипта исключает всякие сомнения в том, что данный
«Quaestio» был составлен в Италии. Кроме того, в Риме
Фома написал «Quaestiones disputatae de potentia» («О
могуществе»), как то явствует из замечания в кодексе 211 из Субиако:
1 Такое же замечание П. Бельтран де Хередия обнаружил в Cod. 262
(Alcobaza) Национальной Библиотеки Лиссабона: La Ciencia Tomista 20
(1928), 67.
2 Wo und wann verfasste Thomas von Aquin die Schrift: De spiritualibus
creaturis?: Historisches Jahrbuch 5 (1884), 143-145. Перепечатано: G. v. Herding,
Historische Beiträge zur Philosophie (München 1914), 18.
3 S. 22.
26

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
«Quaestiones fratris Thomae quas disputavit Romae» («Quae-
stiones» брата Фомы, которые он обсуждал в Риме»). В этих
«Quaestiones de potentia» затрагиваются те же темы (учение
о Троице и творении), которые ставятся в первой части
«Суммы». В Италии были написаны также «Quaestiones dis-
putatae de anima» («О душе»). Они представляют из себя
весьма специальные и глубокие исследования тех же тем,
которые обсуждаются в так же произросшей на итальянской
почве первой части «Суммы». Кроме того, к этому итальянскому
периоду принадлежат впервые изданные еще Мандонне1
«Quaestiones disputatae de natura beatitudinis» («О природе
счастья»), и несколько экзегетических работ.
Второй парижский период Аквината представляет из себя
особенно многогранный, всеохватный и сложный этап его
творчества, который мы можем описать лишь в общих
чертах. В начале его находится (достоверно датируемый,
согласно кодексу 225 из оксфордского колледжа Corpus Christi,
1270 г.2) полемический трактат «De unitate intellectu contra
Averroistas» («О единстве разума против аверроистов»),
именуемый также, согласно кодексу От. 8001 fol. 29, «Tractatus
fratris Thomae contra magistrum Sogerum de unitate intellectus»
(«Трактат брата Фомы против магистра Сигера о единстве
разума»). Он, как было установлено позже, направлен не
против сочинения Сигера Брабантского «De anima intellectiva»
(«О разумной душе»), и - непосредственно - не против того
хода мысли, который присутствует в его, пока неизданном,
комментарии к «О душе». К этому второму парижскому пе-
1 S. Thomae Aquinatis Quaestiones disputatae I (Paris 1926): Introduction,
20-24.
2 A. O'Rahilly, Notes on St. Thomas I. Some manuscripts of the Opuscula:
Irich Eccles. Record 1927, 4, 82.
27

Глава I. Историко-литературные исследования
риоду принадлежат также «Quaestiones disputatae de malo»
(«О зле»), «De virtutibus in communi» («О добродетелях в
общем»), «De virtutibus cardinalibus» («О кардинальных
добродетелях»), «De caritate» («О любви»), «De correctione fraterna»
(«О братском исправлении»), «De spe» («О надежде») и «De
unione incamati Verbi» («О единстве воплощенного Слова» *).
В них предметно обсуждаются те же темы, которые
рассматриваются и во второй части «Суммы». В Париже также были
составлены и шесть первых «Quodlibeta» (как мы можем
заключить на основании большого числа датированных
текстов, они были составлены в период от поста 1269 до пасхи
1272 гг.2). Пять других «Quodlibeta» (наиболее ранние
манускрипты связывают вместе одиннадцатый и двенадцатый) на
некоторых достойных внимания основаниях приписываются
предшествующей этому второму парижскому периоду эпохе
пребывания Фомы в Италии. В парижский же период были
начаты также незавершенные самим Аквинатом
комментарии к ряду сочинений Аристотеля, к «О небе и мире», к «Ме-
теорологике», к «О возникновении и разрушении», к
«Политике», к «Об истолковании», ко «Второй аналитике», к
«Метафизике». Сюда же мы должны отнести комментарий
к «Книге о причинах». Преподавательская деятельность
Фомы в этот второй парижский период отражена также и в его
комментариях к Писанию. Мандонне относит к таковым ком-
1 Fr. Pelster S J, La Quaestio disputata de saint Thomas «De unione Verbi
incamati»: Archives de Philosophie 3 (1925), 198-225. Ср. P. Synave OP:
Bulletin Thomiste (1926), 1-21.
2 Ср. P. Mandonnet, Chronologie sommaire de la vie et des écrits de Saint
Thomas: Revue des sciences philosophiques et théologiques 9 (1920), 148 ff.; St.
Thomas d'Aquin, créateur de la Dispute Quodlibetique: ibid. 15 (1926), 477-506,
16 (1927), 5-38; Fr. Pelster SJ, Beiträge zur Chronologie der Quodlibeta des
hl. Thomas von Aquin: Gregorianum 8 (1927), 508-538.
28

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
ментарий к Книге Иова и Евангелию от Иоанна *. Возможно,
однако, что комментарий к Евангелию от Иоанна, который
представляет из себя преимущественно записи лекций,
подготовленные Реджинальдом из Пиперно и просмотренные
и одобренные Фомой, возник только в Неаполе, когда Акви-
нат создавал образ Христа третьей части своей «Суммы».
Относительно времени написания комментария к Книге
Пророка Иеремии и к Плачу Иеремии нельзя сказать ничего
определенного. Комментарий к Песне Песней, который Фома на
смертном одре в Фоссанова диктовал тамошним монахам, до
нас не дошел. Оба опубликованных комментария к Песне
Песней, которые приписывались Аквинату, не являются
аутентичными. Ко времени слишком рано наступившего
закатного периода жизни святого относятся также обращенные
к Реджинальду из Пиперно незавершенные «Opuscula»:
«Compendium theologiae» («Компендиум теологии») и «De sub-
stantiis separatis» («De natura angelorum») («Об отделенных
субстанциях» («О природе ангелов»)). Другие «Opuscula»,
часть которых датировать невозможно, я не включаю в этот
обзор литературного наследия св. Фомы, поскольку нам
надлежит показать место «Суммы» в общем развитии
творчества святого лишь на основании четко установленных основных
его вех.
Эти хронологические и литературно-исторические факты
составляют одновременно историческую основу для того,
чтобы познать и оценить предметно-содержательное место
«Суммы теологии» в рамках творчества св. Фомы. Мы можем
выразить свое мнение по поводу этого места так: «Сумма те-
1 Р. Mandonnet, Chronologie des écrits scripturaires de Saint Thomas
d'Aquin: Revue Thomiste 11 (1928), 34,146 ff.
29

Глава I. Историко-литературные исследования
ологии», рассмотренная в целом, есть всеохватывающее и
завершающее самостоятельное систематически обобщенное
изложение томистской теологии, вкупе с ее философскими
основами и предпосылками. «Сумма теологии», относясь
к позднему периоду жизни и творчества великого схоласта,
подготовленной целым рядом его больших и малых
предшествующих сочинений, сопровожденной глубокими по анализу
работами, написанными в это же время, представляет из себя
также наиболее зрелый труд Аквината, который во многих
случаях является его последним словом.
Если «Сумма теологии» может (и должна)
рассматриваться как обобщенный результат, как целостное, наиболее
важное и зрелое произведение Фомы, то это никоим образом не
отрицает самостоятельного значения и ценности других его
работ и не подразумевает, что их изучение не дает ничего для
научного познания мысли Аквината. В отдельных вопросах
эти работы часто более глубоки и исчерпывающи;
специальным исследованиям они дают куда больше материала для
выводов, нежели главное произведение Фомы, которое
рассматривает отдельные проблемы в их связи с целым (как части
одного организма - по отношению к самому организму), а
потому не может посвятить себя отдельным вопросам столь
исчерпывающе, нисходя вплоть до мельчайших деталей, как то
часто происходит в других работах, не стесненных
определенными рамками. Кроме того, дидактический аспект и
направленность «Суммы теологии», учебника для sacrae theologiae
novitii (новичков в священной теологии), как мы увидим
ниже, установили для автора определенные границы. Как
введение, как глубокое посвящение в общую спекулятивную
теологию св. Фомы, для образовательных целей школы,
«Сумма» была и остается классическим учебником. Напротив, для
30

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
научно-исследовательских целей, при изучении отдельных
тем томистского учения в исторических и теоретических
аспектах именно другие сочинения Фомы являются
незаменимыми и неиссякаемыми источниками. Ибо как в собственно
творческой мысли св. Фомы другие его работы, посвященные
отдельным темам, оказали сильнейшее влияние на
возникновение, становление и окончательную композицию «Суммы
теологии», того вдохновенного синтеза, с которым мы имеем
дело, точно так же и изучение этих работ может дать нам
более полные и отчетливые знания, необходимые для более
глубокого понимания «Суммы». Это легко увидеть, если в общих
чертах представить себе основные группы работ св. Фомы.
Комментарии Аквината к Аристотелю являются ключом
к правильному пониманию частого цитирования Аристотеля
в сочинениях Фомы1. Аквинат продолжил и завершил смело
начатую его великим учителем Альбертом работу по
созданию христианского аристотелизма в чистой и оригинальной
его форме. При этом он не только использовал
аристотелевскую философию в области собственно философии; в
области спекулятивной теологии он также придал ей - в
методическом, терминологическом и содержательном аспектах -
глубочайшее значение, которое почти никто из схоластов ей не
придавал, что в силу последнего обстоятельства отмечали как
его современники, так и новейшие исследователи. Поэтому
если мы хотим понять и истолковать аристотелевские
элементы в «Сумме теологии», а через это - ее философскую
основу, мы должны проследовать за самим Аквинатом в его
философскую лабораторию, в его комментарии к Аристотелю,
где формировались рабочие приемы его теоретизирования.
1 М. Grabmann, Mittelalterliches Geistleben, 266-313.
31

Глава I. Историко-литературные исследования
В этом отношении наиболее важным для нас является
комментарий Фомы к «Метафизике». На исходе Средних веков
доминиканец Доминик из Фландрии в своем большом
комментарии к этому комментарию Аквината пролил свет на его
значение также и в аспекте теологии. Поэтому радует, что
доминиканец П. Катала из Католического Института Тулузы
осуществил добротное школьное издание комментария
к «Метафизике»1.
Комментарий св. Фомы к «Сентенциям», как показывает
уже само огромное количество его списков, высоко
оценивался и часто читался как современниками Аквината, так и в
последующее время. Наличие «Суммы теологии» не делает
ненужным изучение этой важной ранней работы. Есть
немало тем, в отношении которых комментарий к «Сентенциям»
является более исчерпывающим, нежели «Сумма». Кроме
того, этот комментарий в своей философской части
демонстрирует наличие большего числа августинианских элементов и
более отчетливое влияние Авиценны, нежели то имеет место
в более поздних сочинениях Аквината. К тому же, именно
изучение комментария к «Сентенциям» позволяет нам четко
увидеть и понять, как созревали, развивались и обретали
завершенный вид идеи, которые Фома воплотил в своей
«Сумме теологии». Ниже мы кратко рассмотрим, как уже первые
ученики Фомы в своих конкордансах соотносили между собой
«Сумму» и комментарий к «Сентенциям».
В середине временного промежутка между комментарием
к «Сентенциям» и «Суммой теологии» находится «Сумма
против язычников», часто называемая также «Философской
1 S. Thomae Aquinatis Doctoris Angelici OP in Metaphysicam Aristotelis
Commentaria. Cura et studio P. Fr. M.-R. Cathala OP. Cum tabula analytica P. Fr.
Chrys. Egan OP (Turin 1916).
32

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
суммой». Содержание ее соответствует названию: эта
«Сумма» должна была служить учебником, по которому получали
образование испанские миссионеры-домниканцы,
работавшие в мавританской среде. В первых трех ее книгах
содержатся философские и религиозные проблемы, взгляды на
которые в исламской и христианской среде были идентичны, в
то время как в четвертой книге предметом теоретического
исследования становятся специфически христианские
догматы (Троица, Воплощение, Таинства)1. «Сумма против
язычников» является главным источником для понимания еще
недостаточно исследованного отношения св. Фомы и арабской
философии. Также в большой зависимости от этой «Суммы»
находится важный апологетический труд «Pugio fidei»
(«Кинжал веры») испанского доминиканца Раймунда Мартина,
написанный вскоре после нее. В «Сумме против язычников»
более исчерпывающим, нежели то предполагает рабочий план
«Суммы теологии», образом обсуждаются философские
основы теологии и исследуется отношение между собой
естественного и сверхъестественного, разума и веры. Что придает
«Сумме против язычников» особую привлекательность и
впечатление потрясающей доказательности и единства
мысли, так это систематизированность взаимосвязей идей, т.е.
выведение и развертывание мысли и аргументации на
основании великих метафизических истин, основных положений и
понятий, к которым «Сумма» снова и снова обращается, и
которые как каркас несут на себе и пронизывают собой все
целое. Благодаря самоотверженной исследовательской работе
издателей доминиканца Макая, а также Констанция и Клеме-
1 M. Bouyges SJ. Le plan du Contra Gentiles: Archives de Philosophie 3
(1925), 176-197.
33

Глава I. Историко-литературные исследования
са Сюрмона, блистательное новое издание «Суммы против
язычников» открывает нам всю важность этой работы
св. Фомы. Пролегомены показывают значение этой «Суммы»
для проникновения в томистское учение; наглядное, более
чем трудоемкое, факсимильное издание автографа позволяет
нам увидеть все исправления, корректуры и заметки на полях,
имеющие место в оригинале, а также понять на их основе
становление мысли и текста Фомы. Мы получаем, таким
образом, бесценную возможность ознакомиться с генезисом
томистского учения; это знакомство является также более
чем полезным для разъяснения и интерпретации
параллельных доктринальных мест в «Сумме теологии». Кроме того,
комментарий Франциска Сильвестра из Феррары ОР,
приложенный к этому изданию, позволяет нам еще лучше увидеть
значение «Суммы против язычников» для истолкования
«Суммы теологии».
Также и «Opuscula», которых я не смог подробно
коснуться в приведенном выше хронологическом обзоре, более чем
в одном аспекте являются бесценным вспомогательным
материалом для интерпретации «Суммы теологии», поскольку
они, как правило, суть монографические исследования,
посвященные вопросам, которые разбираются также и в
главном произведении св. Фомы. Для рассуждения о сущности
теологической науки (первый Вопрос «Суммы») нет лучшего
комментария, чем «Opusculum in Boethium de Trinitate»
(«Трактат к «О Троице» Боэция»), который содержит
наиболее глубокое для Высокой схоластики учение о науке и ее
методе. Учение об ангелах первой части «Суммы» дополняется
историко-критическим обзором во всестороннем обсуждении
этой темы в трактате «De substantiis separatis» («О духовных
субстанциях»), который к тому же был написан позже первой
34

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
части, что очевидно из использования в нем перевода
«Στοιχειακής θεολογική» («Элементов теологии») Прокла,
осуществленного Вилемом из Мербеке в 1268 г. Точно так же
психология первой части получает достойную благодарности
завершенность в историко-критическом анализе не менее
содержательного «Opusculum de unitate intellectus contra aver-
roistas» («О единстве разума против аверроистов»), который
также написан позже нее. Христология третьей части
разъясняется в параллельных главах «Компендиума теологии» и
трактата «De rationibus fidei contra Saracenos, Graecos et Ar-
menos» («О догматах веры против Сарацин, Греков и
Армян»). Политическое и социальное учение «Суммы
теологии» дополняется параллельными местами в трактате «De ге-
gimine principum» («О правлении государей»)1. Это лишь
несколько примеров того, какие важные для понимания
«Суммы теологии» результаты можно получить благодаря
основательной проработке «Opuscula» св. Фомы.
Равным образом, многое для понимания «Суммы» могут
дать и комментарии Аквината к св. Писанию, глубокое и
богатое теологическое содержание которых пока еще не
исследовано в полной мере. Они просвещают нас в отношении бо-
гооткровенных библейских оснований хода теологических
рассуждений и доказательств. Мы можем лишь в общих
чертах отметить, что в экзегетических сочинениях могут быть
обнаружены весьма интересные материалы, важные для
понимания структуры и содержания основ теологии,
изложенных, прежде всего, в третьей части (это касается как учения
о Воплощении, так и учения о Таинствах).
1 Подлинность этого сочинения на довольно сомнительных основаниях
отрицается в Е. Flori, II trattato «De regimine principum» e le dottrine politiche
di S. Tommaso (Bologna 1928).
35

Глава I. Историко-литературные исследования
В особенно тесной связи с «Суммой теологии» находятся
«Quaestiones disputatae», которые потому могут сослужить
ценную службу для ее интерпретации. Речь в них идет о тех
же материях, что и в «Сумме». В написанных почти десятью
годами ранее «Суммы» «Quaestiones disputatae de veritate»
(«Об истине») затрагиваются вопросы, к которым Фома
обращается во всех ее трех частях. Другие «Quaestiones», как
мы уже видели, по большей части сопутствуют, во временном
и содержательном аспектах, работе над первой и второй
частями. «Quaestiones disputatae» отличаются, прежде всего,
большой глубиной и скрупулезностью. Материал,
приведенный в аргументах и контраргументах (sed contra), хотя бы
уже в силу того, что он произрастает из дискуссий, более
богат, нежели тот, который лежит в основании плана «Суммы
теологии». Поскольку аргументы или возражения происходят
из круга университетских преподавателей и студентов, то
«Quaestiones disputatae» в большей мере, чем прочие
сочинения, показывают срощенность томистского учения с
тогдашними теологическими и научными представлениями. Здесь
имеется один традиционный исторический момент. Corpus аг-
ticuli, как правило, представляет вполне исчерпывающую и
глубокую разработку темы. Последовательно даются истори-
ко-критические отсылки к предшествующим точкам зрения и
попыткам решения вопроса; далее могут быть представлены
и развиты предпосылки положительного и
философски-спекулятивного характера, на основании которых Фома
выстраивает собственное решение вопроса. Основание этого
решения может быть всесторонне освещено и подкреплено
аргументацией. Возникновение «determinatio magistralis»
(решения магистра), чьим результатом является «Quaestio disputa-
ta», происходит перед критическим взором всего факультета
36

2. Создание теологической «Суммы» св. Фомы
и включает в себя определенную детальную разработку
понятий и дистинкций. Само собой разумеется, что благодаря
всему этому «Quaestiones disputatae» могут оказать весомую
помощь для более глубокого понимания соответствующих
вопросов и разделов «Суммы теологии». На этом основании и с
полным на то правом значение «Quaestiones disputatae»
подчеркивается специалистами. Шеебен1 пишет: «Так
называемые «Quaestiones disputatae» суть собрание подробных
монографий на важные темы из области общей теологии, в
которых Фома может обсуждать отдельный вопрос более
свободно и всесторонне, нежели в иных работах. Они дают ключ к
пониманию других сочинений, ибо наилучшим образом вводят
в них через свои способы представления, выражения и
рассуждения». П. М. Т. Коконье ОР2 описывает отношение
«Quaestiones disputatae» к «Сумме теологии» так:
«"Quaestiones disputatae" суть настоящий комментарий к «Сумме». Если
последняя предназначена ученику, то первые обращены к
мастеру». П. Мандонне 3 особо подчеркивает то
обстоятельство, что в «Quaestiones disputatae» имеет место всестороннее
обсуждение предмета «будь то в отношении доктринальном,
будь то в отношении эрудиции и исторической филиации идей
и теорий». Кроме того, Мандонне4 описывает «Quaestiones
disputatae» как «созданные в сотрудничестве», как
произведения, возникшие в результате совместной работы Фомы и его
оппонентов не только из круга учеников, но и из числа
университетских преподавателей. Именно такое происхождение
«Quaestiones disputatae» позволило магистру придать им «мак-
1 Handbuch der katholischen Dogmatik I (Freiburg 1874), 433.
2 Le vrai Thomiste: Revue Thomiste I (1893), 11.
3 Cronologie des questions disputées de Saint Thomas.
4 Ibid., 18, 20.
37

Глава I. Историко-литературные исследования
симальную четкость и когерентность». Об их отношении к
«Сумме теологии» Мандонне пишет так: «Представляется,
что в своих «Quaestiones disputatae» Фома наметил свой путь
к большому синтезу, выражением которого стала "Сумма"».
Знакомство с отношением «Суммы теологии» к другим
работам св. Фомы имеет, как мы увидим позже, огромное
значение также и для метода интерпретации его учения, для
действенного применения канонической формулы «Divus
Thomas sui interpres».
38

3. История «Суммы теологии»·
Ее комментаторы
Высокое, даже единственное в своем роде положение,
которое подобает «Сумме теологии» как выдающемуся,
поистине классическому учебнику теологии, находит полное и
восторженное признание также и в истории теологии и
теологического знания. Действительно, «Сентенции» Петра
Ломбардского вплоть до XVI в. оставались учебником для
теологических факультетов и учебных заведений. Еще Вильгельм
Эстиус (ум. 1613) был автором комментария к «Сентенциям».
Тем не менее, выдающееся значение «Суммы» Фомы для
теологического образования и исследовательской деятельности
осознавалось уже его современниками и непосредственными
учениками. Если просмотреть часть еще не напечатанных
работ учеников Аквината (прежде всего, доминиканцев, таких
как Бернара из Трильи, Бернара из Клермона, Бартоломео из
Лукки, Фомы из Саттона, Гильома из Година и др.), то станет
ясно, что многие отдавали предпочтение «Сумме теологии»,
которую написал venerabilis Doctor frater Thomas de Aquino
(Достопочтенный Учитель брат Фома из Аквино) *, Doctor
egregious (Славный Учитель), Doctor communis (Всеобщий
Учитель). Также ранние и самые первые манускрипты
«Суммы» имеют на своих страницах пометки, схемы и указания на
параллельные места в других сочинениях Фомы, т.е. явные
следы ее использования в школах как таковых. Нередко,
например, в От. 15834, в этих заметках дается общий набросок
1 Ср. P. Mandonne OP, Les titres doctoraux de saint Thomas d'Aquin: Revue
Thomiste 17 (1909) 597 ff. J.-J. Berthier OP. Doctor communis I (Rom 1914).
39

Глава I. Историко-литературные исследования
содержания «corpus articuli» (тела раздела), называемого
также «pes articuli» («ногой раздела»). Отдельные манускрипты
(например, Cod. Lat. 1404 из Венской национальной
библиотеки или Cod. 3 Plut. XVII из мезенской Biblioteca malates-
tianà) снабжены многочисленными глоссами, в которых
приводятся тексты из иных сочинений св. Фомы, цитаты из
других схоластов и сравнивается учение «Суммы теологии»
и комментария к «Сентенциям». В Continuatio IV «Малой
хроники минорита из Эрфорда» читаем: «Magister Thomas
fecit etiam summam theologiae incomparabilem» («Магистр
Фома составил также несравненную «Сумму теологии») *. Уже
в ранней томистской школе нам встречаются
многочисленные материалы вспомогательного характера, которые
требовались для изучения и лучшего понимания «Суммы
теологии». Так, был составлен алфавитный индекс (tabulae),
который имеет определенные параллели с индексом Харвея из
Кауды (ок. 1350). Эти индексы подготовили почву для
известного «Tabula aurea» («Золотого Индекса») доминиканца
Петра из Бергамо (ум. 1482) ко всем работам Аквината, который
и по сей день является незаменимым вспомогательным
средством в томистских исследованиях. Кроме того, появились
конкордансы, в которых с дидактическими целями были
собраны доктринальные моменты, в которых «Сумма
теологии» рассматривалась, сравнительно с комментарием к
«Сентенциям», как улучшение и шаг вперед2. В манускриптах од-
1 M. G. SS. XXIV 212.
2 P. Mandonnet, Premiers travaux de polémique thomiste: Revue des sciences
philosophiques et théologiques 7 (1913), 46-69, 245-262. M. Grabmann,
Hilfsmittel des Thomasstudiums aus alter Zeit (Abbreviationes, Concordantiae,
Tabulae) (Frieburg [Schweiz] 1923). Ders., De Summae D. Thomae Aquinatis theo-
logicae studio in Ordine Fratrum Praedicatorum iam saec. XIII et XIV vigente:
Miscellanea Dominicana (Rom 1920), 150-161.
40

3. История «Суммы теологии»
ного из таких конкордансов (Cod. Lat. 14550 Парижской
Национальной Библиотеки и Cod. 322 из Клостернойбурга)
непосредственно после титула выражено предпочтительное
отношение к «Сумме»: «Articuli in quibus frater Thomas melius in
summa quam in scriptis dixit» («Темы, по которым брат Фома
высказался лучше в «Сумме», нежели в комментарии к
"Сентенциям"»). Один из конкордансов, который следует
приписывать доминиканцу Фоме из Саттона, напечатан среди
«Opuscula» Аквината. Другой, куда более объемистый
конкорданс (дошедший до нас, в том числе, в манускрипте Cod.
Lat. 1468 Венской Национальной Библиотеки) составлен, по
всей видимости, доминиканцем Бенедиктом из Ассиньяно. От
этого периода весны томистской школы до нас дошли также и
аббревиации, кратко и сжато передающие отдельные разделы
«Суммы теологии». Одна «Abbreviatio der Secunda Secundae»
(«Аббревиация второй части второй части») была написана
еще в 1288 г. доминиканцем Галиеном Озто и дошла до нас в
манускриптах Cod. 851 Библиотеки Мазарини и Cod. 492
Публичной Библиотеки Реймса. По распоряжению Папы
Иоанна XXII доминиканец Иоанн св. Доминика (ст.) в связи с
канонизацией Аквината издал широкую по своему масштабу и
имеющую в определенных аспектах пояснительный характер
аббревиацию «Суммы теологии», чьи четыре тома in folio
находятся в Библиотеке Боргезе (объединенной теперь с
Библиотекой Ватикана).
В XIV в. «Сумма теологии» была переведена на греческий
язык. Переводчик, византийский теолог Деметрий Кидоний,
в одном из своих писем во вполне ясной манере рассуждает
о методе этого сочинения св. Фомы1. Последовало также
1 M. Rackl, Demetrios Kydones als Verteidiger und Übersetzer des hl.
Thomas von Aquin (Sonderabdruck aus dem Katholik [Mainz 1915]. Ders. Die
41

Глава I. Историко-литературные исследования
и раннее переложение «Суммы» на армянский язык. У нас
имеется манускрипт, датируемый XIV в., в котором
содержится перевод значительной части главного произведения
Аквината на средне-высокий немецкий язык (Cod. Η. В. Ill 32
в Ландесбиблиотек Штутгарта)1. В XV в. трактат «Defensi-
ones theologiae D. Thomae Aquinatis» («Защита теологии
божественного Фомы Аквинского») доминиканца Иоанна Кап-
реоля (ум. 1444), называемого «Князем томистов»,
представил пояснения и аргументы в защиту непреходящей ценности
всего учения Аквината и, в первую очередь, его «Суммы
теологии». В Германии Генрих из Гориша, вдохновенный томист
из Келнского университета, написал «Quaestiones in partes
S. Thomae» («Вопросы к частям «Суммы» св. Фомы»),
напечатанное в 1473 г. в Эсслингене ценное введение в «Сумму
теологии». Переработанной «Суммой теологии» и
официальным «Manuale Thomistarum» («Руководством томистов»)
является «Summa fidei orthodoxae» («Сумма православной
веры») Дионисия Картузианца (ум. 1471). В 1485 г.
издательством Квентелля в Кельне были опубликованы «Conclusiones
formales super prima parte, super prima secundae et tertia parte»
(«Формальные заключения к первой части, первой части
второй части и третьей части») Клеменса из Терра Сальса.
В 1516 г. лейпцигский профессор Иероним Тунгерсхайм фон
griechische Übersetzung der Summa Theologiae des hl. Thomas von Aquin: Byz.
Zeitschrift 24 (1923), 48-60. «Επιστολή Δημητρίου του Κυδώνου περί της
μελέτης των τεολογικών τοϋ αγίου Θωμά του έξ Ακουίνου» опубликовано Николя
Франко: I codici Vaticani della versione greca délie opere di S. Tommaso
d'Aquino, in der Festschrift «Nel giubileo episcopale di Leone XIII. omaggio
della Biblioteca Vaticana» (Rom 1893). В XV в. Георгий Схоларий произвел
извлечения из первой части второй части, содержащиеся в Cod. Vat. gr. 433.
Ср. M. Rackl, eine griechische Abbreviatio der Prima Secundae des hl. Thomas
von Aquin: Divus Thomas 9 (1922), 50-59. Giov. Mercati, Appunti Scolariani:
Bessarione 24 (1920), 109-143.
1 M. Grabmann, Mittelalterliches Geistleben, 432-439.
42

3. История «Суммы теологии»
Оксенфурт (ум. 1540) опубликовал «Conclusiones cum ога-
tionibus ad partes Summae Theologicae» («Заключения и вы-
сказьгоания к частям "Суммы теологии"»). Все ближе и
ближе подходило то время, когда начали создаваться собственно
комментарии к «Сумме». Впрочем, уже во второй половине
XV в. теологи-доминиканцы из немецких монастырей и
университетов стали основьгоать свои теологические курсы на
«Сумме» Аквината. В 90-х гг. XV в. в университете
Фрайбурга (Бреслау) «Сумму теологии» комментировал Каспар
Грюнвальд; в университете Ростока тем же занимались
доминиканцы Корнелиус Шнеек и Иоганн Штоппе, а в
университете Лейпцига - Конрад Вимпина. Еще раньше в университете
Кельна лекции по первой части «Суммы» читал доминиканец
Герхард фон Эльтен (эти лекции содержатся в Cod. А X 67
Университетской Библиотеки Базеля). Библиотека венского
доминиканского монастыря владеет рукописью лекций по
«Сумме теологии», которые читал в университете Кельна
доминиканец Лаврентий Герваси и мирянин Иоганн Тинкторис.
В самой Вене подобные лекции читал Леонард фон Бриксен-
таль (ум. ок. 1473). В университете Лувена разъяснением
«Суммы» занимались доминиканцы Пьер Пискаторий и
Винсент св. Тьерри. До нас дошли также лекции по второй части
второй части «Суммы», которые читал в 1503 г. в
университете Кракова Станислав Биль (эти лекции содержатся в Cod.
2228 Университетской Библиотеки Кракова) *.
1 Ср. Fr. Ehrle, Die päpstliche Enzyklika vom 4. August 1879 und die
Restauration der christlichen Philosophie: Stimmen aus Maria-Laach 18 (1880), 389 A.
3. N. Paulus, Die deutschen Dominikaner im Kampfe gegen Luther (Freiburg
1903), 70, n. 115; A. Walz OP, De Magistri Gerardi de Elten OP lectura super
I partem Summae S. Thomae (Rom 1924); P. G. Löhr OP, Die theologischen
Disputationen und Promotionen an der Universität Köln im ausgehenden 15.
Jahrhundert nach Angaben des P. Servatius Fanckel OP (Leipzig 1926), 20 f.
43

Глава I. Историко-литературные исследования
Эпоха собственно великих комментариев к «Сумме
теологии»1 началась в XVI в., когда главное произведение св.
Фомы заняло место «Сентенций» Петра Ломбардского в
качестве учебника для университетских курсов по теологии. В
начале этого столетия практически одновременно кардинал Тома-
зо де Вио Каэтан (ум. 1534) в Италии, Конрад Келлин
(ум. 1536) в Германии и Пьер Крокарт (ум. 1514) в Париже
(все трое - доминиканцы) написали комментарии к «Сумме
теологии». Великий ученик последнего, доминиканец Фран-
сиско де Виториа, пожалуй, наиболее влиятельный
организатор томистской школы, был первым в Испании, кто положил
«Сумму теологии» в основу своих лекций, читанных в
университете Саламанки, дав тем самым толчок к тому, чтобы это
столь полезное для теологических спекуляций начинание
получило всеобщую поддержку2. Ренессанс схоластической
теологии в Испании, начавшийся одновременно с введением
в испанские университеты «Суммы» св. Фомы в качестве
учебника по систематической теологии, произошел от союза
схоластики и гуманизма. В Испании гуманизм был встречен,
в общем, довольно тепло. Там он столкнулся со схоластикой
не в форме номинализма, который так и не пустил корни на
Иберийском полуострове. На исходе Средних веков в Испа-
1 Наиболее ранними перечнями комментариев к «Сумме» являются
L.Carboni, Catalogus interpretum Summae D. Thomae Aquinatis (Köln 1618) и
A. Schottus SJ, Catalogus scholasticorum theologorum seu interpretum Summae
Divi Thomae Aquinatis (Köln 1618). См. A. Michelitisch, Kommentatoren zur
Summa theologiae <^es hl. Thomas von Aquin (Graz u. Wien 1924).
2 Cp. Kard. Ehrle, Die vatikanischen Handschriften des Salmantizenser
Theologen des 16. Jahrhunderts. Ein Beitrag zur Geschichte der neueren Scholastik:
Katholik 1884II, 495-522,632-654; 1885 1,85-107,161-183,405-424,503-522;
A. Getino, F. Francisco de Victoria: La Ciencia Tomista 1910-1912; Historia de
un converto (Vergara 1904); V. Beltran de Heredia OP, Los Manuscritos del
Maestro Fray Francisco de Vitoria (Valencia 1928); Perez Goyena SJ; Ensenanza de
S. Thomas en las Universidades espanolas: Razon y Fe (1923), 124.
44

3. История «Суммы теологии»
нии схоластика имела положительное * направление,
вдохновляясь Писанием и Отцами Церкви (достаточно вспомнить
хотя бы Хуана де Торквемада), в то время как в других
странах, в первую очередь под влиянием номинализма, она
утратила эти положительные источники, обратившись к
абстрактным спекуляциям и прикладной философии. Напротив,
на Иберийском полуострове великое духовное движение
католического Средневековья, достигшее апогея в эпоху
Высокой схоластики, выжило и расцвело в испанской теологии и
мистике XVI и XVII вв. Союз с гуманизмом подарил великим
теологическим и философским работам этого испанского
ренессанса, благодаря которому произошло также и
возрождение католической науки в других странах, классическую
латинскую культуру. Несомненным достоинством
комментариев к «Сумме», вышедших из школы Франсиско де Виториа,
является сочетание глубокой спекуляции с чисто
положительным знанием, а именно, с теологией Отцов. Мельхиор
Кано ОР, который сам был составителем одного,
оставшегося неопубликованным, комментария к части «Суммы», и
который в своих «Loci theologici» («Общих местах теологии»)
также был создателем позитивной теологии, писал: «Viri
omnes docti consentiunt rudes omnino theologos illos esse, in
quorum lucubrationibus historia muta est» («Все ученые мужи
согласны, что простотой отличались те теологи, в чьих
ночных бдениях безгласна история»). Из школы Франсиско де
Виториа, который и сам написал, оставшийся, к сожалению,
ненапечатанным, комментарий ко второй части второй части
«Суммы», вышли такие выдающиеся комментаторы, как
* «Положительное»: в данном случае - противоположное
«спекулятивному», т.е. основанное на авторитете Писания и Отцов, а не являющееся
результатом самостоятельной «спекуляции» (прим. перев.).
45

Глава I. Историко-литературные исследования
Доминго Банес ОР (ум. 1604), Бартоломео Медина ОР
(ум. 1581) и кардинал Франциско Толето SJ (ум. 1596).
Комментарий Банеса (к первой части и второй части второй
части) и Медины (к первой части второй части и к третьей
части) составляют вместе главный полный комментарий
доминиканской школы. Здесь нет времени и места перечислять
все важные и притом почти бесчисленные комментарии
к «Сумме», созданные в рамках доминиканской школы. Вне
всякого сомнения, этот безгранично преданный Фоме Орден
располагает традицией интерпретации «Суммы теологии»,
ценной в методологическом и предметном аспектах, а также -
даже на уровне уставных положений (из фигур более
позднего периода вспомним по этому поводу, прежде всего,
генерала Ордена Антония Клоше (ум. 1720)) - посвящает
систематическим ее исследованиям совершенно особое внимание.
Отметим, все-таки, особо таких
комментаторов-доминиканцев, как Иоанн св. Фомы (ум. 1644), один из лучших гидов по
миру идей Аквината, И. П. Назарий (ум. 1645), Доминик де
Маринис (ум. 1677), Винсент Ферре (ум. 1682), К. Р. Биюар
(ум. 1757). Три комментатора-доминиканца особое внимание
уделили формальному, логически четкому разъяснению
самой структуры текста св. Фомы; это были Серафим Каппони
а Порректа (ум. 1614) ^ Иероним Медичи а Камерино
(ум. 1622) и Дионисий Леоне а Лючия (ум. 1670).
Ту же направленность, что и комментарии
доминиканского ордена, имеет кармелитский «Cursus theologicus salmanti-
censis» («Саламанкский курс теологии»), который Шеебен2
1 Современное издание «Elucidationes formales» Каппони делла
Порректа начал в Риме, к сожалению, слишком рано ушедший П. Реджинальд
М. Шультес ОР.
2 Handbuch der katholischen Dogmatik I (Freiburg 1874), 449.
46

3. История «Суммы теологии»
охарактеризовал как «выдающийся и наиболее совершенный
труд томистской школы». Ортодоксальной томистской
школе принадлежит также комментарий кармелита Филиппа
св. Троицы (ум. 1671) и Франциска Сильвия (ум. 1641). К той
же школе можно причислить Иеронима Переса (ок. 1548)
и Франца Цюмеля (ум. 1607), которые оба принадлежали к
Ордену мерседариев. Доминиканской школе следовали также
теологи-бенедиктинцы из университета Зальцбурга; один из
них, Августин Рединг, аббат монастыря в Айнзидельне,
составил комментарий к «Сумме теологии», а другой, Пауль Мец-
гер из Айхштетта (ум. 1702), написал весьма ценную для
понимания томистского учения «Theologia scholastica secundum
viam et doctrinam S. Thomae» («Схоластическую теологию
сообразно пути и учению св. Фомы»).
Необычайно большим числом ученых комментариев к
«Сумме теологии» мы обязаны теологам из Общества
Иисуса, которые стремились, прежде всего, самостоятельно
развивать томистское учение, обогащая его за счет своей
эрудиции в области патристической экзегезы1. Комментарий кар-
1 Об изучении творчества св. Фомы в Ордене Иезуитов см. Fr. Ehrle, Die
päpstliche Enzyklika vom 4. August 1879, 398-404; K. Six SJ, P. Franz Suarez
als Förderer der Kirchlichen Wissenschaft (P. Franz Suarez SJ, Gedenkblätter zu
seinem dreihundertjärigen Todestag [Innsbruck 1912], 1-27); A. Inauen SJ,
Stellung der Geselschaft Jesu zur Lehre des Aristoteles und des hl. Thomas vor
1583: Zeitsrift für kathol. Theologie 40 (1916), 201-237; Epistola A. R. P. Wladi-
miri Ledochowski Praepositi Generalis Societatis lesu de doctrina S.Thomae
magis magisque in Societate fovenda (ibid. 42 (1918), 205-253); Fr. Ehrle SJ,
Grundsätzliches zur Charakteristik der neueren und neuesten Scholastik
(Freiburg 1918); Reginald Schultes OP, De doctrina S. Thomae magis magisque
fovenda: Katholik 1918, II, 1-26; V. Beltrân de Heredia OP, La ensenanza de
Santo Thomas en en la Comparua de Jesus durante el primer siglo de su existen-
cia: Ciencia Thomista 6 (1915) torn. XII, 388-408, torn. XIII, 34-48; J.
Leberton SJ, Pour suivre de plus près saint Rhomas: Études 153 (1917), 74-89;
H. Diekmann SJ, De Ecclesia II (Freiburg 1925), 196 ff.; J. Rivière, L'autorité de
saint Thomas dans les écoles catholiques: Revue du Clergé français 96 (1918) ,
37-68, 401-418.
47

Глава I. Историко-литературные исследования
динала Толето был уже упомянут. Комментарии Франсиско
Суареса (ум. 1617), Doctor eximus («Исключительного
Учителя»), отличаются ясностью и содержательностью, а в
отдельных аспектах, например, в трактате «De legibus» («О
законах»), являют собой, благодаря постановке новых проблем,
весьма существенный шаг вперед в научном познании.
Другими комментаторами «Суммы теологии», вышедшими из
Общества Иисуса, являются Габриэль Васкес (ум. 1604), Грегор
из Валенсии (ум. 1603), Руис де Монтоя (ум. 1623), который,
по мнению Шеебена «превзошел Суареса по глубине и
эрудиции» !, Якоб Гранадо (ум. 1632), Адам Таннер (ум. 1632),
Каспар Хуртадо (ум. 1646), Сильвестр Мавр (ум. 1687) и др.
В парижской Сорбонне комментарии к «Сумме теологии»
писали Андре Дюваль (ум. 1637), Филипп Гамаше (ум. 1625)
и Николя Исамберт (ум. 1649). В университете Лувена, где в
правление короля Филиппа II Испанского «Сумма теологии»
стала использоваться как учебник2, мы находим комментарии
Иоанна Мальдера (ум. 1633) и Иоанна Виггерса (ум. 1639).
Итак, расцвет дотридентской католической
схоластической теологии происходил под знаком комментария к «Сумме
теологии». Ф. Эрль пишет с полным на то основанием3:
«Судьба «Суммы теологии» - это судьба католической науки;
признание, которое она получила в католических школах,
является показателем ее теологического и философского
уровня». Тридентский Собор подтвердил это фундаментальное
значение «Суммы» тем, что главная работа св. Фомы заняла
почетное место на алтаре зала заседаний рядом со св.
Писанием и папскими декретами.
1 Handbuch der katholischen Dogmatik I (Freiburg 1874), 449.
2 R. Martin OP, L'introduction officielle de la Somme théologique dans
l'ancienne Université de Louvain: Revue Thomiste 18 (1910), 230-239.
3 R.Die päpstliche Enzyklika vom 4. August 1879, 298.
48

3. История «Суммы теологии»
Продолжением проверенной временем традиции является
то, что Папы Лев XIII, Пий X, Бенедикт XV, Пий XI,
возрождая философское и теологическое учение св. Фомы, вновь
наделили «Сумму теологии» высшим авторитетом в
спекулятивной теологии, а также то, что Папа Пий X предписал
использовать ее как учебник во всех духовных высших учебных
заведениях. Радует, что одновременно с этим новым
расцветом томистских исследований возродился и жанр
комментария к «Сумме теологии». У нас есть латиноязычные
пояснения как к «Сумме» в целом, так и к отдельным ее частям,
написанные кардиналами Сатолли и Бийо SJ, Л. Янсенсом OSB,
Л. А. Паке, А. М. Леписье О. Serv. BMV, Р. Табарелли, Пи-
ньятаро SJ, Бонпенсьере ОР, Норбертом дель Прадо ОР и
др.1 Наиболее значимый современный комментарий к
«Сумме» был написан на французском языке доминиканцем Т.
Пеги: «Commentair français littéral de la Somme théologique de
Saint Thomas d'Aquin» (Toulouse 1906 ff.). Из приблизительно
20 томов этого монументального труда издано на данный мо-
1 Fr. Satolli, In Summam Theologiae D. Thomae Aquinatis praelectiones I-V
(Romae 1884 ff.). L. Billot SJ, Commentarius in Primam et tertiam S. Thomae I-
V (Rom 1893 ff.). L. Janssens OSB, Summa theologica ad modum commentarii
in Summam Theologicam S. Thomae 1-Х (Freiburg 1899 ff.). L. A. Paquet,
Disputationes theologicae seu Commentaria in Summam Theol. D. Thomae I-VI
(Rom 1905-1910). Alex M. Lépicier, Institutiones theologiae dogmaticae ad tex-
tum S. Thomae concinnatae I-VI (Paris 1902 ff.). R. Tabarelli, De Deo uno (S. th.
I, q. 2-14 [Rom 1904]); De gratia Christi (S. th. I-II, q. 109 ad 144) [Rom 1908].
Pignataro SJ, De Deo Creatore (Rom 1905). H. Buonpensiere OP, Commentarius
in primam Partem Summae theologicae S. Thomae Aquinatis (Rom 1902). N. del
Prado OP, De gratia et libero arbitrio, 3 vols (Freiburg [Schweiz] 1907). Первый
том представляет из себя исчерпывающий комментарий к S. th. I-II, q. 109
ad 144. См. также P. Basilius a S. Anna, Summa Summae S. Thomae in eius
parte speculativa I-II (Verona 1914). J. Lottini OP, D. Thomae Aquinatis Summa
theologica in breviorem formam redacta, usui Seminariorum aptata (Turin 1925
ff.). Ε Carreti, Lezioni di Sacra Theologia, tratte dalla Somma Theologica di
S.Thommaso (Bologna 1923 ff.).
49

Глава I. Историко-литературные исследования
мент 12 томов. Для более широкого круга П. Пеги представил
основное содержание «Суммы» в форме катехизиса: «La
Somme théologique de Saint Thomas d'Aquin en forme de
Catéchisme pour tous les fidèles» (Toulouse - Paris 1918).
Тонкой интерпретацией главного сочинения Аквината является
комментарий к христологическим разделам третьей части
«Суммы» из наследия французского томиста Швальма ОР:
«Le Christ d'après S. Thomas d'Aquin» (Toulouse 1910).
Известный итальянский томист Л. Галеа !, на основании
исторических исследований «Opuscula» Аквината, составил
комментарий к учению св. Фомы о Боге, удачно пояснив текст
«Суммы» с помощью параллельных мест из других сочинений.
1 Dichiarazione delle prime ventisei questioni délia Somma Theologica di
S. Tommaso d' Aquino estratta parola per parola dalle opere dello stesso Angelico
Dottore (Malta).
50

ГЛАВА ВТОРАЯ
Дух и форма «Суммы теологии»
св. Фомы в горизонте
средневековой схоластики
(исторический комментарий
к прологу)
1. О прологе в общем
Обычным местом, в котором автор повествует о
цели и методе своего произведения, является
введение, или пролог, praefatio, prologus. В
схоластической литературе пролог часто дает нам разъяснение
относительно причин написания, смысла и цели
произведения, а также относительно движущих и ограничивающих
моментов, которые принимались во внимание при составлении
научного плана. В Ранней схоластике, когда личностный
элемент в схоластической литературе был более отчетлив и
заметен, нежели в схоластике XIII в., прологи нередко
содержали неожиданно подробные сведения относительно
методологических взглядов автора и научных тенденций эпохи.
Научная программа Ансельма Кентерберийского содержится
в примечательных высказываниях из прологов к «Прослоги-
уму» и к трактату «De fide Trinitatis et de incarnatione Verbi»
(«О вере в Троицу и о воплощении Слова»). Гуго Сен-Вик-
торский кратко и ясно ориентирует нас в предисловии к его
51

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
систематическому труду «De sacramentis christianae fidei»
(«О таинствах христианской веры»). Петр Абеляр посвящает
нас в особенности своего да-и-нет-метода в прологе к
трактату «Sic et non» («Да и нет»). Также и Петр Ломбардский
поместил в начале своих «Сентенций» ориентирующее
читателя предисловие. Объемный и поучительный (в том, что
касается отражения всех аспектов тогдашней научной жизни)
пролог встречает нас в начале «Сентенций» Роберта Мелуан-
ского, содержащийся в Cod. 191 в Брюгге *. Также
интересным для истории схоластического метода является и
предисловие к пока еще ненапечатанным сентенциарным глоссам
Петра из Пуатье 2. Из авторов «Сумм», работавших в
Париже около 1200 г., можно упомянуть, прежде всего, Мартина
из Кремоны, который в несколько высокопарном прологе
вкратце излагает методологические основоположения, из
которых он исходит при составлении своей «Суммы»3.
Комментарии к «Сентенциям», которые пережили в
XIII в. настоящий расцвет, использовали пролог Петра
Ломбардского как своего рода фон, на котором можно было
разработать учение о введении в теологию; при этом
предпосылался собственный пролог, в котором эти комментарии на
основе избранных, наиболее ярких цитат из Библии
вдохновенно, а местами помпезно, освещали возвышенность и
значимость предмета и содержания комментария. Личные
замечания и отсылки к современным научным направлениям
отходят на второй план. Однако в большинстве случаев
употребление этой пышной теологической риторики отвечало мето-
1 М. Grabmann, Geschichte der scholastischen Metode II (Freiburg 1911),
340-358.
2 Ibid., 504 f.
3 Ibid. 525.
52

1. О прологе в общем
дологическим требованиям: например, в ненапечатанном до
сих пор прологе комментария к «Сентенциям» доминиканца
Роджера Фишекра наносится сильный удар по кажущемуся
ему чрезмерным увлечению теологов философией. Позже
эти Prologi, искусно выстроенные вокруг библейских
изречений, в основном исчезают, и комментарии к «Сентенциям»
начинаются, как правило, с прозаического исследования: «Ut-
rum theologia sit scientia» («Является ли теология наукой»).
Теологические «Суммы» XIII в. начинались, как правило,
с более или менее исчерпывающего изложения вводных и
основополагающих теологических вопросов, которому обычно
предпосылался пролог, представлявший из себя более
личную характеристику «Суммы», к работе над которой
приступал автор. Во времена Фомы такой пролог к «Сумме» был
обычно кратким, а иногда, как в случае Филиппа из Греве,
составлял всего одно вводное предложение. Предельно краток
также пролог к «Summa universae theologiae» («Сумме
всеобщей теологии») Александра из Гэльса. Пролог к
теологической «Сумме» Альберта Великого, появившейся лишь после
«Суммы» Фомы, в целом выдерживает форму пролога
комментария к «Сентенциям». В весьма исчерпывающем,
производящем сильное впечатление прологе Ульрих из Страсбурга
рассказывает нам о мотивах и принципах, которыми он
руководствовался при написании своей «Суммы». Также и
Николай из Страсбурга предпосылает своей «Сумме» довольно
личный и содержательный пролог, в котором он отмечает,
помимо прочего, свое единство с Фомой Аквинским и
Альбертом Великим. Из более позднего периода можно отметить
вдохновенный и подробный, снабженный посвящением,
пролог Генриха Батского к «Speculum divinorum et naturalium»
(«Зерцалу божественного и природного»).
53

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
Это - несколько штрихов к портрету
литературно-исторического окружения, в котором возникает пролог к «Сумме»
св. Фомы, который столь легко и просто, и, тем не менее,
в свете исторической интерпретации, столь поучительно и
содержательно представляет суть и метод всей работы. Мы
упомянем еще один пролог к «Сумме», написанной уже после
«Суммы» Аквината, который развертывается совершенно
в духе методологического подхода пролога св. Фомы и
выдает свою зависимость от него даже на уровне отдельных
выражений. Это - пролог к незавершенной теологической
«Сумме» генерала ордена кармелитов Герарда из Болоньи
(ум. 1317), которая содержится в Cod. 27 Библиотеки Борге-
зе, объединенной ныне с Библиотекой Ватикана. Эта
«Сумма» придерживается также того порядка в изложении
вопросов, который имеет место в первой части «Суммы» св. Фомы.
Пролог начинается так: «Pertransibunt plurimi et multiplex erit
scientia (Daniel 12, 4). Licet haec verba Danielis de multiformi
multiplicitate scientiae accipi possint, ad praesens sumuntur pro
ilia multiplicitate scientiae qua scientiarum scientia sacra scilicet
theologia turn propter multiplicitatem quaestionum maxime inutil-
ium et argumentorum ac etiam articulorum turn propter
multiplicitatem diversarum opinionum multiplex dicitur. Attendens enim
tam ex multiplicitate praefata quam ex frequenti repetitione eo-
rumdem dictorum inducente plerisque fastidium non solum incip-
ientes sed etiam utcumque provectos in scientia praelibata plurime
impediri; propositum huius negotii est resecata pro posse
multiplicitate inutili ea quae spectant ad sacram theologiam innitentes
praecipue auxilio Christi qui habet clavem huius scientiae, ut
dicitur Apoc, clare et aperte tractare prout subiectae materiae con-
gruet» («Многие прейдут, и умножится знание (Дан 12, 4).
Хотя эти слова Даниила могут толковаться в смысле много-
54

1. О прологе в общем
образного умножения знания, тем не менее, в том, что
касается настоящего момента, истолковываются они в смысле
того умножения науки, посредством которого умножается
наука наук, т.е. священная теология: как вследствие умножения
совершенно бесполезных вопросов, аргументов и разделов,
так и вследствие умножения различных мнений. При
принятии во внимание того, что как по причине указанной
множественности, так и в силу частого повторения одного и того
же, утомительного для большинства, не только начинающие,
но даже и опытные в названной науке, сталкиваются с
многочисленными препятствиями, намерением данного
предприятия является, при ограничении этой бесполезной
множественности, ясно и четко, насколько позволит материя
предмета, изложить то, что относится к священной теологии, уповая,
прежде всего, на помощь Христа, Который обладает
ключами к данной науке (ср. Откр 3, 7)»).
Пролог св. Фомы к его теологической «Сумме»
затрагивался комментаторами, как правило, лишь вкратце, или даже
вовсе игнорировался. Полностью обошли пролог вниманием
многие, даже и выдающиеся, толкователи первой части,
например, Васкес, Молина, Грегор из Валенсии, Иероним
Фасоли, Гранадо, Сера, Ксантес Мариалес, Филипп св. Троицы,
Гамаше и др. Каэтан, Ферре, Виггерс, Каппони а Порректа,
Рипа и др. делают краткие поясняющие замечания, не
принимая во внимание большого исторического и
методологического значения пролога для понимания теологической
«Суммы». Среди старых комментаторов подробное исследование
нашему прологу посвятил, собственно, только Банес,
предпослав своему глубокому комментарию к первой части «In
D. Thomae prooemium meditatio» («Размышление о прологе
Божественного Фомы»), и указав на значение пролога в сле-
55

Глава И. Дух и форма «Суммы теологии»
дующих словах: «Prooemium hoc D. Thomae brevi compendio
multam eruditionis suppellectilem promittit» («Этот пролог
Божественного Фомы возвещает в немногих словах глубокий
кладезь учености»). Банес говорит здесь также о своем
замысле написать особую монографию, посвященную прологу;
однако, как кажется, к ней он так и не приступил. Из
новейших комментаторов теологической «Суммы» нашему
прологу посвятили поясняющие заметки, прежде всего, Сатолли,
Бонпенсьере и Пеги, в каковых заметках, понятно, не
предполагались рассмотрение и оценка исторических связей.
56

2. Цель теологической «Суммы»
св. Фомы Аквинского
Пролог, который св. Фома предпосылает своей
теологической «Сумме», знакомит нас с целями и задачами этой
работы, а также с путями и методами, посредством которых
великий схоласт намеревается достичь этих целей и решить эти
задачи. Пролог также уделяет внимание методологическим
ошибкам и препятствиям, которые имели место в тогдашней
научной жизни и научных трудах, и посредством этого
указания на научную ситуацию эпохи дает нам возможность понять
и оценить мотивы и побуждения, дух и метод теологической
«Суммы» в контексте интеллектуальных течений и
направлений в схоластике, прежде всего, Высокой.
В предшествующих литературно-исторических
исследованиях возникновения «Суммы теологии» и ее места в общем
наследии св. Фомы мы уже установили, что эта главная его
работа не возникла непосредственно на базе его основной
академической деятельности, т.е. из lectio и quaestio, а также
не зачитывалась в аудитории. Тем не менее, как мы уже
отметили в первом приближении, «Сумма теологии» была
написана для изучающих теологию, для школы.
Эта дидактическая цель ясно выражена в первой части
пролога: «Quia Catholicae veritatis doctor non solum provectos
debet instruere, sed ad eum pertinet etiam incipientes erudire,
secundum illud apostoli I ad Corinth. Ill, tanquam parvulis in
Christo, lac vobis potum dedi, non escam; propositum nostrae
intentionis in hoc opere est, ea quae ad Christianam religionem
pertinent, eo modo tradere, secundum quod congruit ad erudi-
57

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
tionem incipientium» («Поскольку учитель католической
истины должен не только наставлять продвинувшихся, но и
образовывать начинающих сообразно тому, что говорит
апостол (1 Кор 1, 2-3): Как с младенцами во Христе я питал вас
молоком, а не твердою пищею, то главным нашим
намерением в этой книге является такое рассмотрение относящегося
к христианской религии, которое подобает для образования
начинающих»).
В этих словах выражена, прежде всего, та
самоотверженная любовь св. Фомы к своим ученикам, которая подвигла его
взять в руки перо и написать учебник для «новичков в
священном учении». В «Quodlibeta» (I, 14) Аквинат уже дал
ясную и высокую оценку положению и обязанностям
преподавателя теологии, его месту и значению в церковной жизни.
В «Quaestio disputatae de veritate» (II) Фома с тонким
пониманием психологии выявлял законы воздействия учителя на
развитие духовной жизни учеников. В его личных замечаниях из
«Opuscula» (например, из «De regimine Iudaeorum», «О
правлении иудеев», «De sortibus», «О гаданиях») мы находим ту
же, характерную для него, увлеченность своей
профессиональной деятельностью. Один из первых биографов св.
Фомы, Петр из Кало ОР, описывает работу Фомы в качестве
профессора в следующих вдохновенных словах1: «Когда
Фома вступил в должность и начал вести диспуты и читать
лекции, к нему заявилось такое количество студентов, что
аудитория не могла вместить всех тех, кого пленили слова столь
знаменитого магистра и кого они подтолкнули к научным
занятиям. В свете его учительства расцвели многие
преподаватели, как из числа монашествующих, так и из белого духовен-
1 Vita S. Thomae Aquinatis auctore Petro Calo. Ed. D. Pruemmer PO
(Toulouse 19111), 30.
58

2. Цель теологической «Суммы» св. Фомы
ства. А причиной тому был характер его лекций:
содержательных, ясных, и легких для восприятия».
Увлеченность преподавательской деятельностью и забота
об учениках не ограничивались для Фомы только кафедрой
и лекционным залом; святой не оставлял их и в своей тихой
келье, за письменным столом. Эта забота об учениках,
особенно о новичках, испытывавших многочисленные трудности,
стала одной из причин, побудивших Фому к написанию
«Суммы теологии».
Если просмотреть работы первых, в том числе, и
непосредственных учеников Аквината, как принадлежавших его
Ордену, так и не принадлежавших (таких, как Ремигий Джи-
ролами, который был учителем Данте, Бартоломео из Лукки,
Бернар из Клермона, Бернард из Трильи, Рамберт из Прима-
дицци, Иоанн из Штернгассена, Альберт из Брешии, Фома из
Саттона, Иоанн из Неаполя, Петр из Алверни, Эгидий
Римский, Харвей Наталь и др.), то из увлеченности и
привязанности этих томистов к своему учителю можно до некоторой
степени понять, кем был Фома для своих учеников. Достаточно
описать жизненный путь Реджинальда из Пиперно1, чтобы
дать прекрасную иллюстрацию дружеской любви святого
к одному из своих учеников, к своему socius clarissimus
(светлейшему сподвижнику). Об Иоанне из Каяции и Петре из Ан-
дрии, двух наиболее близких - после Реджинальда - Фоме
учениках, мы, к сожалению, не имеем почти никаких
сведений 2. Но биография Гилельмо из Токко и акты процесса
канонизации местами дают нам представление о том, что Фома
1 Основательная биография Реджинальда вскоре должна быть издана
П. Мандонне. См. также A. D'Achille OP, Una fervida amicizia nella vita di
S.Thommaso d'Aquino: Memorie Domenicane 41 (1924), 97-112.
2 J. Taurisano OP, Discepoli e biografi di S. Thommaso d' Aquino: S.
Tommaso d'Aquino. Miscellanea storico-artistica (Rom 1924), 111-186.
59

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
был учителем для своих учеников не только благодаря
глубокому и светлому разуму, но и благодаря своей чистой и
широкой душе. И в этой психологической связи мы должны
понимать слова пролога о том, что забота и труд учителя
католической истины должны быть обращены не только на
продвинувшихся в обучении, но и на новичков.
Как содержание и предмет труда, написанного «ad erudi-
tionem incipientium» («для образования начинающих»), Фома
указьгоает «еа quae ad Christianam religionem pertinent» («то,
что относится к христианской религии»). Он, таким образом,
хочет представить общее содержание христианской религии
в самом широком смысле, написать теологическую
«Сумму» - в наиболее точном и общем значении этого слова. В ней
будут повсеместно разбираться библейские и патристические
основы и документы вероучительной науки; мы встретим
здесь догматику как великую спекулятивную систему во всей
ее глубине; христианская мораль будет представлена также
в своих юридических и социологических измерениях, весьма
исчерпывающе и основательно; каноническое право,
насколько это имеет значение для теоретической
систематической теологии, будет рассмотрено Фомой в большем объеме,
нежели у других его современников-схоластов; он проявит
прекрасное понимание церковной литургии и символики;
наконец, в архитектонику этого учения будет включена теория
христианской мистики.
Однако в «Сумме теологии» Фома намеревается не только
высоким научным стилем изложить содержание
христианской религии; в этом труде уделяется серьезное внимание
философским, метафизическим, психологическим и этическим
основаниям спекулятивной теологии, причем в таком объеме,
который нельзя обнаружить ни в одной более ранней теоло-
60

2. Цель теологической «Суммы» св. Фомы
гической «Сумме». Использование философии Аристотеля
для изложения, обоснования и систематизации догматики и
морали, причем без какого-либо отклонения от
традиционного церковного учения, является характеристикой всего
творчества св. Фомы, и эта характеристика нашла свое
монументальное выражение именно в его теологической «Сумме».
В ней Аквинат рассматривает философские предметы с
точки зрения теолога. Так, в начале исчерпывающего
психологического раздела в первой части (Вопросы 75-80) он пишет:
«Naturam autem hominis considerare pertinet ad theologum ex
parte animae» («Однако природу человека теологу надлежит
рассматривать настолько, насколько это касается души»).
Таким образом, даже философские рассуждения, которые
столь обильно рассыпаны по страницам «Суммы», подпадают
под «еа quae ad Christianam religionem pertinent» («то, что
относится к христианской религии»).
Это общее содержание христианской религии в самом
широком смысле Фома намеревается представить в одном
большом систематическом труде, таким образом, чтобы оно
соответствовало возможностям и потребностям начинающих
изучать теологию: «Ео modo, secundum quod congruit ad erudi-
tionem incipientium». Определяющие этот способ изложения
нормы и основные методологические принципы, которые
вводят нас в дух и форму теологической «Суммы», Фома в
общих чертах представляет в следующей части пролога; ее
анализом мы займемся далее. Что же касается обсуждавшейся
ранее дидактической цели «Суммы», то мы можем кратко
описать ее в словах, написанных лувенским теологом И. Виг-
герсом1: «Summa theologica Sancti Thomae Aquinatis est
* In primam Partem D. Thomae Aquinatis Commentarii (Leuven 1678), 1.
61

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
methodica traditio totius doctnnae sacrae, composita ac desposita
ordine, modo et forma, quibus maxime congruit novitiis studiosis
eandem investigare, ut faciliori labore et maiori cum fructu banc
assequantur» («Теологическая «Сумма» св. Фомы Аквинского
есть методическое изложение всего священного учения,
составленное и расположенное сообразно порядку, методу и
форме, которые наиболее соответствуют изысканиям тех,
кто только начинает его изучать, дабы они постигли его с
меньшим трудом и наилучшими результатами»).
62

3. Способы и пути достижения цели
теологической «Суммы»
I. Устранение излишних вопросов, разделов
и аргументов. - Доведение схоластического метода
до совершенства
Как мы уже видели, св. Фома Аквинский преследовал при
составлении своей «Суммы теологии» дидактическую цель:
дать изучающим теологию учебник, соответствующий их
потребностям. Достичь этой цели он пытается, прежде всего,
через использование метода, который рекомендуется как
наилучший для наставления в науке начинающих теологов (ad
eruditionem incipientium). Для достижения своей цели Фома
предполагает также использовать соответствующие
дидактические средства.
В негативном аспекте Фома занят в своем прологе тем, что
выявляет ошибки и недостатки в текстах, обычно имеющихся
в распоряжении теологов, и берется за устранение этих
ошибок. Однако св. Фома не просто устраняет эти ошибки, но -
в позитивном аспекте - осуществляет в своей «Сумме
теологии» непревзойденный монументальный труд по методологии
и дидактике.
Приведем вначале его собственное программное
заявление: «Consideravimus namque huius doctrinae novitios, in his
quae a diversis conscripta sunt, plurimum impediri, partim quidem
propter multiplicationem inutilium quaestionum, articulorum et
argumentorum; partim etiam quia ea quae sunt necessaria talibus
ad sciendum, non traduntur secundum ordinem disciplinae, sed
63

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
secundum quod requirebat librorum expositio, vel secundum quod
se praebebat occasio disputandi; partim quidem quia eorundem
frequens repetitio et fastidium et confusionem generabat in animis
auditorum. Haec igitur et alia huiusmodi evitare studentes, tenta-
bimus, cum confidentia divini auxilii, ea quae ad sacram doctrinam
pertinent, breviter ac dilucide prosequi, secundum quod materia
patietur» («Ибо мы видим, что те, кто только начинает
постигать это учение, часто испытывают затруднения в
[понимании] того, что было написано различными [авторами]:
отчасти в связи с множественностью бесполезных вопросов,
разделов и аргументов; отчасти потому, что то, что им [т.е.
начинающим] необходимо знать, преподается не сообразно
предмету, но сообразно тому, что требует содержание книги, или
сообразно случайному ходу диспута; а отчасти в связи с тем, что
многократное повторение одного и того же вызывает в умах
читателей досаду и смятение»).
Полностью понять значение этих слов св. Фомы можно
в случае, если нарисовать картину развития схоластического
метода и иметь при этом достаточное знание о теологических
исследованиях и академических занятиях, а также о
философской и теологической литературе, написанной до св. Фомы
и во время его деятельности. Этот пролог к теологической
«Сумме» является очень ценным документом как для истории
схоластического метода, так и для научной индивидуальности
св. Фомы.
Теперь мы переходим к рассмотрению отдельных
методологических воззрений и идей, которые мы обнаруживаем
в приведенных выше словах святого учителя. Первая ошибка,
встречающаяся в сочинениях различных авторов, с которой
Фома борется в своей мягкой манере, представляя ее как
некую дидактическую помеху, которую он предполагает устра-
64

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
нить, - это обилие бесполезных вопросов, разделов и
аргументов. Если мы сравним «Сумму теологии» с другими,
особенно более ранними, схоластическими систематическими
работами, то будем вынуждены признать, что Аквинат
счастливым образом избежал этой ошибки благодаря
предпринятому им крупномасштабному упрощению, и придал своему
труду достоинство поразительной краткости и ясности. Если
мы рассмотрим «Сумму» в целом с технической стороны, то
ее членение покажется более простым и продуманным, чем
подразделение параллельных работ. Фома подразделяет свой
труд на части, части на вопросы, а вопросы на разделы.
Подразделение других «Сумм» куда более сложно. «Summa aurea»
(«Золотая сумма») Гильома Осерского, например,
подразделяется на книги, трактаты, главы и вопросы. У Александра
Гэльского мы находим деление на части, вопросы, члены,
разделы и параграфы1. Подобная схема используется
и в «Сумме теологии» Альберта Великого, т.е. деление на
части, вопросы, члены, разделы, которые часто разветвляются
на quaesita («искомое»). Если же мы рассмотрим «Сумму»
в целом с содержательной стороны, то обнаружим, что в нее
не был включен целый ряд вопросов, которые
рассматривались в более ранних «Суммах» и комментариях к
«Сентенциям» с привлечением весьма тонких диалектических
рассуждений, но которые, тем не менее, по своей предметной
ценности и результатам мало помогают изучающим теологию.
Приведем лишь несколько примеров. В более ранних «Суммах»
и комментариях к «Сентенциям» при рассмотрении
божественного всемогущества обсуждался ряд весьма хитроумных
вопросов. Так, в «Сумме» Симона из Турне рассматривается
В новом издании Кваракки это деление значительно упрощено.
65

Глава И. Дух и форма «Суммы теологии»
такая проблема: «An Deus possit plus quam omnia» («Может ли
Бог больше, чем все»). В «Сумме» св. Фомы (I, q. 25) такого
рода вопросы отсутствуют. В учении о Троице ранние авторы
(например, Препозитин) рассматривали и весьма тонко
обсуждали «notiones», или «termini notionales» (познавательные
признаки). Об этих «nomina notionalia» Александр Гэльский
рассуждает в четырех объемистых вопросах (I, q. 68-71).
Куда более простым и кратким (и при том содержательным)
является изложение этой темы в «Сумме теологии» св. Фомы (I,
q. 32). В христологии, точнее, в учении о Христе как о главе
Церкви, более ранние теологи, такие как Мартин из
Кремоны и Гильом Осерский (Summa aurea, III, tr. I, с. 4, q. 3),
ставили вопрос, почему Авель, а не Адам именуется «principium
ecclesiae» («началом Церкви»). Св. Фома в «Сумме
теологии» (HI, q. 8) таких вопросов не ставит. Разделы
предшествующих «Сумм», посвященные моральной теологии, нередко
содержали ряд хитроумных и нереально казуистических
вопросов. Напомню здесь только о «Сумме» Готфрида из Пуа-
тье. Альберт Великий в третьей части своей «Summa de сгеа-
turis» («Суммы о творениях»), имеющей титул «De bono sive
de virtutibus» («О благе, или о добродетелях»), дает сугубо
научное изложение учения о добродетелях. Св. Фома Аквин-
ский во второй части своей «Суммы», которая уже его
современниками рассматривалась как значительнейшее его
достижение, отбрасывает все эти более ранние «quaestiones
inutiles» («бесполезные вопросы»). Здесь следует отметить
также, что Фома в «Сумме» оставил без внимания ряд вопросов,
которые обсуждал в комментарии к «Сентенциям».
При рассмотрении «Суммы» в целом становится
очевидным, что усилия ее автора по устранению «multiplicatio inutil-
ium quaestionum et articulorum» («множественности бесполез-
66

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
ных вопросов и разделов») увенчались успехом; точно так же
при рассмотрении отдельных разделов мы можем увидеть,
что Фома предполагал устранить и «multiplicatio inutilium аг-
gumentorum» («множественность бесполезных аргументов»).
В то время как в «Сумме против язычников» Фома применял
вольную форму повествования, разделы теологической
«Суммы» выстроены в соответствии с обычной для той эпохи
схоластической техникой изложения, которая заключалась в
противопоставлении аргументов pro et contra. В качестве
названия раздела используется точная постановка вопроса,
начинающаяся с «Utrum» («Есть ли»). Затем, после фразы
«Videtur quod non» («И представляется, что нет»),
приводится ряд аргументов, или возражений, которые обычно
направлены против решения вопроса, предлагаемого автором.
Затем, после стереотипной вводной формулы «Sed contra» («Но
против») следует, как правило, один контраргумент, который
почти всегда согласуется с решением вопроса, предлагаемым
св. Фомой. В редких случаях в «Сумме теологии»
(в «Quaestiones disputatae» это бывает значительно чаще)
«responsio principalis» (главное решение) находится между
аргументами pro et contra; тогда в конце раздела следует
уточнение «Sed contra». Итак, когда при помощи аргументов
«Videtur quod non» и «Sed contra» представлены основания pro
et contra, и, таким образом, проблема представлена во всей ее
сложности, дается решение вопроса, начинающееся со слов
«Respondeo dicendum» («Отвечаю: следует сказать...»). Это
решение разрабатьгеается, обсуждается и обосновывается
в важнейшей и определяющей части раздела, именуемой
«corpus articuli» («тело раздела»). На основании этого
решения и разработанных для него доказательств выстраивается
последняя часть раздела, ответ на аргументы, или возраже-
67

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
ния, приведенные в его начале. Фома имеет полное право
всегда начинать эту заключительную часть со слов: «Ad primum
ergo dicendum» («Итак, на первое надлежит ответить...»).
Чтобы теперь понять и по достоинству оценить то, как
св. Фома, мастерски используя эту технику, устранил «multi-
plicatio inutilium argumentorum» («множественность
бесполезных аргументов»), а также добился простоты, краткости и
ясности в ходе рассуждений и доказательств, полезно и даже
необходимо предпринять некий ретроспективный
сравнительный исторический анализ. Уже в конце XI в. канонисты,
такие, например, как Бернольд из Констанца, Иво Шартрский и
др., предложили правила, при помощи которых было
возможно сгладить кажущиеся противоречия в авторитетных
высказываниях. Петр Абеляр в своем трактате «Да и нет» собрал
кажущиеся противоречащими друг другу тексты Отцов и
представил в прологе к этому трактату правила, которые
могли бы устранить это несогласие при помощи диалектического
метода. Тем не менее, не этот «да-и-нет-метод», а
ознакомление с logica nova (новой логикой) Аристотеля (т.е. с
«Аналитиками», «Топикой», «Опровержениями софизмов») внесло
наибольший вклад в возникновение схоластического метода
изложения *. В конце XII в. именно под влиянием этих
сочинений Аристотеля, особенно «Топики», в парижских Школах
начали проводиться диспуты, в которых решение вопроса
подготавливалось и осуществлялось через
противопоставление доводов pro et contra. Этот метод ведения диспутов нашел
свою литературную форму в появившихся в то же время
в Париже ранее упоминавшихся «Суммах». От авторов
1 М. Grabmann, Geschichte der scholastischen Metode II (Freiburg 1911),
211.
68

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
«Сумм» Симона из Турне и Филиппа из Греве до нас дошли
также «Quaestiones disputatae». Ознакомление с основными
сочинениями Аристотеля, особенно с «Метафизикой»,
которая в начале III книги обосновывает возможность познания
истины посредством взвешивания доводов pro et contra,
внесло весьма значительный вклад в дальнейшее развитие этого
схоластического метода изложения и ведения диспутов.
Большие заслуги в последующем совершенствовании этого
метода принадлежат Александру Гэльскому, Альберту Великому,
Бонавентуре, Петру из Тарантасии и др. Тем не менее, если
мы в этом отношении сравним «Сумму теологии» св. Фомы
с более ранними работами, в особенности с «Суммами», то
быстро убедимся, что посредством исключения «inutilia
argumenta» Аквинат достиг значительной концентрированности,
простоты, краткости и ясности. В своих разделах он
настойчиво помещает суть аргументов pro et contra в «corpus artic-
uli», в «responsio principalis», и благодаря этому достигает
исключительной завершенности, глубины и ясности своего
изложения. У более ранних авторов центр тяжести ложится на
сами аргументы pro et contra, которые часто нагромождены в
большом количестве. У Препозитина, в частности, ответы на
возражения включены в сами возражения, а в них включены
еще и новые возражения на эти ответы, так что изложение
часто является совершенно непрозрачным. «Solutio» при
этом играет весьма скромную роль и выражается нередко
лишь в одном-единственном предложении. Это преобладание
дискуссионных аспектов аргументации pro et contra над
тезисными аспектами «solutio», или, как скажут позже, «responsio
principalis», весьма заметно также и в «Сумме теологии»
Александра из Гэльса. Складывается впечатление, что и
Альберт Великий сначала пытался искать окончательное реше-
69

Глава И. Дух и форма «Суммы теологии»
ние вопроса в пространных аргументах pro et contra; впрочем,
уже в его «Сумме о творениях» для «solutio» часто
определяется большее место. Св. Фома в своих «Quaestiones dispu-
tatae», при составлении которых он следовал несколько иным,
нежели при написании «Суммы теологии», дидактическим
мотивам, часто приводит очень много возражений, и
противопоставляет им как «Sed contra» несколько, иногда даже
весьма значительное число аргументов. Однако именно
в «Quaestiones disputatae» обнаруживается «corpus articuli»
в своей наиболее пространной форме. В «Сумме теологии»
возражения, как правило, не слишком многочисленны,
контраргумент «Sed contra», как правило, только один, и он,
за редкими исключениями, соответствует направленности
решения, представляемого в резюмирующем «corpus articuli».
Если мы сравним возражения в разделах «Суммы теологии»
с аргументами более ранних «Сумм», то увидим, что св. Фома
устранил значительное число «inutilia argumenta», но
сохранил отдельные важные традиционные возражения,
переработав их в своем собственном стиле и указав на новые
трудности - так, как ему показалось это нужным для познания и
выявления истины, а также для продвижения в знании novitii
sacrae doctrinae (новичков в священном учении). Аквинат
часто использует возражения для того, чтобы представить и
обсудить традиционные материалы, чтобы рассмотреть некое
определение со всех сторон (например, I, q. 8, а. 1; q. 29, а. 1),
для того, чтобы в ответах на эти возражения привести
замечания, королларии и дополнения, которые могли бы
нарушить наглядность хода доказательства в основной части. Воз-
1 Ср. F. A. Blanche OP, Le vocabulaire de Г argumentation et la structure de
l'article dans les ouvrages de Saint Thomas: Revue des sciences philos, et théol.
14 (1925), 167-187.
70

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
ражения всегда находятся в органичной внутренней связи
с ходом рассуждения «софиз articuli»; здесь, как видно на
примере отдельных случаев, Фома проявляет весьма тонкое
методологическое чутье. Что же касается «софи8 articuli»,
этой, если можно так выразиться, энтелехии всего раздела
(этот «responsio principalis» в рукописных заметках на полях
именуется также «pes articuli»), то Фома при его построении,
которое не является схематичным и шаблонным и
осуществляется сообразно различными вариантам постановки
проблем, ориентируется на краткое, отчетливое и ясное
изложение и решение проблем. Устранены избыточные дополнения,
уводящие в сторону и путающие рассуждения. Строгие
самодисциплина и самоограничение определяются влиянием
грандиозной дидактической задачи. Решение вопроса, будь оно
выражено в одном или в нескольких тезисах, или
заключениях, выражается всегда четко и определенно. Его обоснование
является ясным и убедительным настолько, насколько это
вообще возможно. Если речь идет о таких тезисах, которые
нельзя доказать указанным образом, то Фома использует
чисто вероятностные аргументы или вообще отказывается от
ответа на вопрос. В «софи8 articuli» он занят, прежде всего,
тем, чтобы привести читателя, т.е. студента теологии, к
ясности и истине. Часто появляющаяся в начале «софи8 articuli»
фраза «ad cuius evidentiam considerandum est» («для ясности
в этом вопросе надлежит рассмотреть...») говорит сама за
себя. При обосновании своего решения Аквинат стремится
к тому, чтобы подвести под него прочный фундамент. Для
этого он старается детально обосновать предпосылки своего
заключения и обнажить все его корни и условия, из которых
оно произрастает. Здесь Фома предстает перед нами скорее
как метафизик, нежели как диалектик: имеется несколько
71

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
метафизических принципов, которые проливают свет на ход
доказательств, приводимых святым. Схоластический метод
и технику Аквината можно рассматривать не только с чисто
формальной точки зрения: их лучше всего можно понять в их
своеобразии, рассматривая с высот метафизики бытия; и
даже в этом развертывании предпосылок и взаимосвязей идей
Фома устраняет все излишнее. Весьма часто тезисной и
доказательной части «corpus articuli» предпосылается критико-ис-
торическая часть. По примеру Аристотеля (и в духе
современной методологии) Аквинат объективно и ясно излагает
предпринятые до него попытки решения того или иного
вопроса и, занимая по отношению к ним критическую позицию
(причем, часто рассмотрев их отношение между собой),
вскрывает глубинные корни ошибочных теорий, распознавая
при этом, тем не менее, лежащий в основании этих
отвергаемых им мнений элемент истины, нередко используя его для
своего собственного определяющего решения. Критика
Ангельского Учителя в отношении научных воззрений других
авторов всегда необычно спокойная, умеренная и строго
предметная. Папа Бенедикт XIV прекрасно заметил по этому
поводу1: «Angélus scholarum princeps ecclesiaeque doctor
S. Thomas Aquinas, dum tot conscripsit numquam satis laudata
volumina, varias necessario offendit philosophorum theologo-
rumque opinions, quas veritate impellente refelle debuit. Ceteras
vero tanti doctoris laudes id mirabiliter cumulât, quod adversario-
rum neminem parvipendere, vellicare aut traducere visus sit, sed
omnes officiose ac perhumaniter demereri; nam si quid durius,
ambiguum, obscurumve eorum dictis subesset, id leniter
benigneque interpretando emolliebat atque explicabat. Si autem
1 Constitutio «Sollicita et provida», § 24.
72

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
religionis ас fidei causa postulabat, ut eorum sententiam
exploderet ac refutaret, tanta id praestabat modestia, ut non
minorem ab iis dissentinendo quam catholicam veritatem asseren-
do laudem mereretur». («Ангельский князь схоластов и
Учитель Церкви св. Фома Аквинский, написавший столько книг,
которые невозможно переоценить, по необходимости
сталкивался с различными мнениями философов и теологов,
которые он, побуждаемый истиной, должен был опровергать.
И прочие заслуги этого учителя удивительным образом
венчаются тем, что он, как представляется, никого из своих
противников не унизил, не очернил и не опозорил, но любезно
и учтиво привлек на свою сторону: ведь если в их словах
и было что нелепого, двусмысленного или темного, то
кротко и благосклонно он, посредством истолкования, умерил и
разъяснил. А если дело религии и веры требовало того,
чтобы их мнение было осуждено и отвергнуто, он делал это с
такой благопристойностью, что заслужил не меньшую похвалу
несогласием с ними, нежели утверждением католической
веры»). Таким образом, даже вся структура разделов «Суммы
теологии» является доказательством стремления святого
учителя устранить «multiplicatio inutilium argumentorum» -
точно так же, как вся «Сумма» в целом с тонким
методологическим тактом сдерживает «multiplicatio inutilium quaestionum
et articulorum», которые уменьшали пригодность для
теологического образования других схоластических работ, особенно
ранних «Сумм». Простота, краткость, ясность и строгая
предметность являются поэтому принципиальными
методологическими характеристиками «Теологической суммы». С
полным на то основанием Гилельмо из Токко, ученик и биограф
св. Фомы, отмечает !, что способ изложения учебного мате-
1 Vita S. Thomae Aquinatis, с. 17. Ed. Pruemmer 86.
73

Глава IL Дух и форма «Суммы теологии»
риала у знаменитого магистра есть «modus docendi compen-
diosus, apertus et facilis» («сжатый, ясный и легко
воспринимаемый»). Эти дидактические достоинства превосходно
проявляются в «Сумме теологии». Также и простые, ясные,
точные, четко передающие мысль словесные формулировки,
которые отличают труды Аквината, в особенности, его «Сумму
теологии», позволяют отчетливо проявиться этим
дидактическим достоинствам. Бартоломео Медина ОР посвятил этому
способу изложения, характерному для св. Фомы, следующие
точные слова h «Sanctus Doctor rem explicat propriis aptisque
verbis, maiorem curam habens rerum quam verborum, haeret in
causa semper, et quod theologo probandum sit, dum acutissime
videt, omissis caeteris argumentis, in id mentem viresque ingenii
defigit. Genus itaque docendi est humile, paratum, non vehemens,
non inflatum, sed forte, praemunitum et ex omni parte septum.
Quam ab altissimis principiis deducit abditissima et profundissima
omnium rerum, quam acute refellit aliéna, quam fortiter communit
et corroborât sua, nihil est in eo inane et vacans, omnia solida et
plena: de hoc vere dici potest ruituram structuram universam, si vel
verbum unum tamquam lapidem unum detraxeris» («Святой
учитель разъясняет предмет соответствующими и подобающими
словами, и, имея больше попечения о предмете, нежели о
словах, всегда пребывает в сути вопроса. И то, что надлежит
доказывать теологу, поскольку видит это совершеннейшим
образом, при опущении дополнительных аргументов,
запечатлевает в уме и способностях души. Итак, способ обучения
является простым, продуманным, ненавязчивым,
немногословным, но, пожалуй, укрепленным и защищенным со всех
сторон. Из высших начал он нисходит до самого глубинного и со-
1 Scholastica Commentaria in D. Thomae Primam Secundae (Köln 1618).
Argumentum operis.
74

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
кровенного во всех вещах, искусно отражает чуждое,
основательно укрепляет и защищает свое; в нем нет ничего пустого
и ненужного, но все целостно и полно: можно сказать о нем,
что разрушится вся структура, если из нее будет извлечено -
как некий камешек - хотя бы одно слово»). В связи с
величественной простотой «Суммы теологии» П. Лакордэр сравнил
ее с пирамидами. К этим голосам добавим еще и слова одного
из выдающихся современных знатоков творчества св. Фомы.
Ф. Дикамп пишет h «Великий учитель писал эту «Сумму» для
incipientes, или novitii в теологии, и этой цели она во всем
соответствует. Удивительная ясность разлита по всему ее
целому, а прозрачность ее структуры и простота и точность ее
языка остаются непревзойденными».
1 Katholische Dogmatik nach den Grundsätzen des hl. Thomas I (Münster
1917), 78.
75

П. Устранение непрозрачности и беспорядка
в изложении материала. - Внешняя и внутренняя
систематика «Суммы теологии»
Вторая методологическая ошибка, обнаруживающаяся
в сочинениях различных схоластических авторов, которую
св. Фома рассматривает как помеху для novitii sacrae doctri-
пае, - это недостаток систематичности и последовательности.
Чтобы оценить обоснованность этого критического
замечания св. Фомы и одновременно понять тот по-настоящему
значимый метод, посредством которого Аквинат устранил эту
ошибку, мы вновь должны произвести здесь историко-срав-
нительный обзор и анализ. Лучше всего путь нам укажет сам
пролог к «Сумме», который отмечает, что эти препятствия
для продвижения изучающих теологию заключаются в том,
что материал, который необходимо знать начинающим,
преподается им не в методически систематизированной
последовательности, но в том порядке, которого требует толкование
учебного текста или ход занятия-диспута. Здесь мы
возвращаемся к уже затронутым выше обязанностям преподавателя
теологии: к lectio и quaestio. Как учебный текст,
комментирование которого не может привести к созданию достаточно
внятной и строгой системы, в данном случае
подразумеваются в первую очередь «Сентенции» Петра Ломбардского.
Бакалавр теологии, как мы уже отмечали выше, должен был
толковать этот текст на своих занятиях. Само собой
разумеется, что при этом было необходимо придерживаться той
последовательности изложения, которая имеет в нем место.
Исходно комментарии к «Сентенциям» носили характер глосс,
подобных глоссам к св. Писанию. Наиболее ранние (не напе-
76

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
чатанные до сих пор) глоссы к «Сентенциям» Петра
Ломбардского вышли из-под пера его ученика Петра из Пуатье.
Также и в комментарии кардинала Гуго из Сен-Шер ОР
(ум. 1263) основной задачей все еще является expositio textus
(толкование текста). В комментариях Ричарда Фишекра ОР
(ум. 1248) в последовательное толкование текста вплетены
самостоятельные, часто весьма глубокие исследования.
То же самое можно сказать о комментарии Ричарда Руфуса,
первого комментатора «Сентенций» из оксфордской
францисканской школы1. Очень скоро, однако, в комментариях к
«Сентенциям» наряду с expositio textus стали появляться и
самостоятельно поставленные и решаемые комментатором
вопросы, которые занимали уже больший объем, чем
собственно разъяснение текста. Наилучший пример тому -
комментарий самого св. Фомы. В начале каждой дистинкции имеется
краткое divisio textus (деление текста), затем обычно следуют
несколько совершенно не зависящих от текста Ломбардца
quaestiones (вопросов), которые в свою очередь
подразделяются на articuli (разделы) или даже, далее, на quaestiunculae
(подвопросы), и которые рассматривают предмет в
совершенно свободной и самостоятельной форме; в конце
дистинкции находится также краткое expositio textus. Нередко (как,
например, в комментарии кардинала Аннибальдо Аннибаль-
ди, друга св. Фомы) бывало и так, что эти divisio и expositio
textus совершенно отсутствовали, а имелись лишь quaestiones.
Позже произошло подразделение на короткие буквальные
комментарии к тексту «Сентенций» и на «Quaestiones super
libros Sententiarum» («Вопросы к книгам «Сентенций»») как
на два различных литературных жанра. Некоторые схоласты,
1 Fr. Pelster SJ, Der älteste Sentenzenkommentar aus der Oxforder
Franziskanerschule: Scholastik I (1926), 50-80.
77

Глава IL Дух и форма «Суммы теологии»
например, Якоб из Лозанны и Дуранд, оставили нам оба
варианта толкования к «Сентенциям» в отдельных работах.
Сходное развитие наблюдалось и в области комментариев
к Аристотелю и в библейской экзегезе. У нас есть
свидетельства, что уже до знаменитых комментариев к Аристотелю
Альберта Великого и св. Фомы Аквинского имелись глоссы
к сочинениям Стагирита *. Техника комментирования
Аристотеля была развита на факультете искусств еще до
толкований, составленных этими мыслителями. В комментариях
к «Введению» Порфирия, принадлежащих Петру Гиберний-
скому (cod. Vat. lat. 5988), учителю св. Фомы, имеется lectio
(чтение) на фрагменты из Аристотеля, составленное из divi-
sio и expositio textus, а также из notabilia (важного) и dubia
(сомнительного), или quaestiones (вопросов). Сходную
структуру имеет и lectio в комментариях к Аристотелю Николая
Парижского. В Cod. 109 Ripoll. из Архиво де ла Корона де
Арагон содержится комментарий Гильома из Сен-Амура, где
lectio состоит из divisio (деления), sententia (сентенции) и
quae st i о (вопроса). Комментарии Адама из Бакфилда
являются лишь парафразами текстов Аристотеля. Комментарий
Петра Испанского к «О животных», Генриха Гентского к
«Физике» и «Метафизике», Мартина и Боэция Дакийских к
логическим сочинениям Аристотеля, объемистые комментарии
Сигера Брабантского используют почти исключительно
технику quaestio. Комментарии Фомы Аквинского и Эгидия
Римского сочетают последовательное разъяснение текста с
самостоятельно поставленными вопросами. Ученик св. Фомы
Петр из Алверни предпочитал технику «Quaestiones dispu-
1 Ср. M. Grabmann, Forschungen über die lateinischen
Aristotelesübersetzungen des 13. Jahrhunderts: Beiträge zur Geschichte der Philosophie des
Mittelalters, herausgeg. von Cl. Beaumker XVII (Münster 1916), 86.
78

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
tatae», которая традиционно использовалась на Факультете
Искусств, например, Генрихом из Брюсселя, Радульфом
Брито и др. Варфоломей из Брюгге экономии ради написал один
комментарий в форме expositio, а другой - в форме quaestio^.
0 развитии метода средневековой библейской экзегезы
лучше всего и наиболее надежно повествует П. Денифле2.
Вплоть до середины XIII в. наиболее распространенным
методом экзегезы были глоссы - в той форме, которую они
приняли в комментариях Петра Ломбардского к Псалмам и
Посланиям апостола Павла. В XIII в., в основном благодаря
св. Фоме, для изложения наиболее глубинного содержания
св. Писания в экзегетике был введен и стал часто
использоваться метод quaestio. В то время как у Фомы
последовательное разъяснение буквального смысла сочеталось с
самостоятельной постановкой вопросов, позже произошло разделение
на два литературных жанра: в рамках одного из них имело
место краткое изложение буквального смысла Библии, в рамках
другого - исчерпьшающее исследование библейского текста
в самостоятельно поставленных вопросах к нему. Первый
жанр Денифле именует «беглым изложением Писания»,
второй - «магистральным». Этот исторический экскурс был
необходим нам для того, чтобы понять, почему св. Фома мог
обнаружить в обычном толковании учебного текста (lectio)
сложности и препятствия для продвижения novitii sacrae doc-
trinae (новичков в священном учении). В первую очередь
1 Ср. М. Grabmann, Mittelalterliches Geistleben (München 1926), 222-248.
Neu aufgefundene «Quaestionen Sigers von Brabant zu den Werken des
Aristoteles» (Clm. 9559): Miscellanea Ehrle (Rom 1924), 103-147. Mittelalterliche
lateinische Aristotelesübersetzungen und Aristoteleskommentare in
Handschriften spanischer Bibliotheken: Sitzungsbereichte der bayerischen Akademie der
Wissenschaften (München 1928).
2 Die abendländischen Schriftausleger bis Luther über Iustitia Dei (Rom I,
17) und Iustificatio (Mainz 1905).
79

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
здесь идет речь о толковании «Сентенций», а во вторую - об
экзегезе св. Писания. Не требуется специальных
доказательств тому, что критические высказывания Аквината из
пролога к «Сумме» никоим образом не обращены против
правомочности использования в занятиях по теологии этой
глубоко укоренившейся форме lectio. Он сам, как сообщает нам
Бартоломео из Лукки, намеревался писать второй
комментарий к «Сентенциям» Ломбардца и даже завершил первую его
книгу, которая, к сожалению, ньше утеряна. Как профессор
теологии св. Фома, кроме того, комментировал в данной
форме книги св. Писания и уже после пролога к «Сумме» написал
в этом ключе значительную часть экзегетических работ,
относящихся к позднему периоду его жизни. В этом прологе
святой учитель хотел лишь указать на те более или менее
неизбежные ошибки и недостатки, которые могли мешать
разъяснению учебных текстов в аспекте систематического их
изложения и препятствовать научному развитию новичков в
теологии. Сутью этой дидактической ошибки является то, что
необходимые познавательные материалы представляются не
в систематической последовательности, как того требует
содержание и связность самой дисциплины, но обычно
излагаются в связи с порядком повествования толкуемого учебного
текста. Это самоочевидно в случае толкования св. Писания.
Св. Фома обычно проявлял свой талант систематизатора и
в этой области, как показывает, например, его пролог к
комментарию к Посланиям апостола Павла. Что же касается
порядка и строения «Сентенций» Петра Ломбардского, то здесь
с точки зрения систематизации видны значительные
недостатки. Общее учение о Боге и учение о Троице не отделены
друг от друга, но пребывают в смешении и не имеют
внутренней структуры. Учение о добродетелях не разработано как
80

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
целое и большей своею частью расположено между учением
о Воплощении и учением о Таинствах, двумя трактатами,
которые, тем не менее, обладают непосредственной связью.
И вообще: «Сентенции» Ломбардца не составляют единое
органичное целое. Позаимствованная из сочинения св.
Августина схема деления на «res et signa» («вещи и знаки») также не
способствовала построению строгой системы. Если принять
во внимание это отсутствие порядка в учебных текстах, то
станет совершенно ясно, что комментарии к ним не могли
дать изучающим теологию столь необходимой для них четкой
и наглядной упорядоченности в изложении материала. Кроме
того, даже ранние теологические «Суммы» в большей или
меньшей степени зависели от систематизации Петра
Ломбардского и не могли просто так избавиться от тех
структурных недостатков, от которых страдало построение Магистра
«Сентенций». Мы наблюдаем это у Препозитина и других
парижских авторов «Сумм» начала XIII в. Также и «Сумма» Ги-
льома Осерского следует, в общем и целом, рубрикации,
принятой у Ломбардца, хотя она и демонстрирует в отдельных
трактатах большую внутреннюю последовательность мысли.
Огромнейшая «Сумма всеобщей теологии» Александра
Гэльского равным образом ориентирована в своем строении на
«Сентенции» Петра Ломбардского: настолько, что во многих
манускриптах именуется (безусловно, несправедливо)
комментарием к «Сентенциям». Впрочем, Неопровержимый
Учитель в целом внес существенные улучшения в
систематизацию Ломбардца. Так, например, он разделил (как ранее
попытался сделать это Препозитин) общее учение о Боге и
учение о Троице, и вообще произвел в двух трактатах,
составляющих первую книгу, куда более удачную - с предметной
точки зрения - рубрикацию. Первая часть разработана наилуч-
81

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
шим образом, в то время как в отношении других частей
нередко складывается впечатление незавершенности и
неполноты. Когда великолепное новое издание «Суммы»
Александра будет полностью завершено францисканцами из Кварак-
ки, мы сможем составить более полное представление о
систематике всего труда, в котором пока не установлены даже
точные границы той его части, которая была написана самим
Александром. Улучшения в систематизации сравнительно
с «Сентенциями» заключаются также в том, что учение
о благодати, которое помещено у Петра Ломбардского во
второй книге, посвященной творению, перенесено
Александром в третью книгу, объединено с незавершенным, правда,
учением о добродетелях и непосредственно примыкает к
учению о Воплощении. Такое размещение учения о благодати
между учением о Воплощении и учение о Таинствах обычно
также для многих современных учебников и настольных книг
по теологии. Однако рубрикация отдельных частей часто
оставляет желать много лучшего в отношении ясности и
наглядности. Я напомню здесь только об учении о человеке
(q. 59-90), в котором мы сталкиваемся с изобилием
психологического и антропологического материала, приведенного
без всякой четкой рубрикации и сверх необходимой меры.
Достаточно просто сравнить с этим параллельные места из
«Суммы теологии» св. Фомы (q. 75-89), чтобы тут же
осознать колоссальную разницу в систематизации. Поэтому не
лишено реального основания предположение, что в своем
прологе Аквинат подразумевал, прежде всего, «Сумму
всеобщей теологии» Александра из Гэльса. Шеебен1 высказывает
мнение, что Фома «наряду с прочими многословными
комментариями к Ломбардцу имел в виду как раз «Сумму» Алек-
1 Handbuch der katholischen Dogmatik I (Freiburg 1874), 430.
82

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
сандра Гэльского, когда пояснял, что хочет, в
противоположность предшествующим обстоятельным работам для
продвинувшихся, написать свою «Сумму» как лаконичный труд для
incipientes (начинающих)». Сходная точка зрения
принадлежит П. Миню 1, согласно которому св. Фома в своем прологе
намекает на «Сумму» Александра из Гэльса.
Наряду со схоластическими сочинениями, возникшими из
lectio, из разъяснения текста, также и те труды схоластов,
которые являлись письменной фиксацией результатов
диспутов, как таковые не обладали систематическим порядком,
соответствующим потребностям тех, кто только начинал
изучать теологию. Мы имеем здесь в виду оба литературных
жанра, «Quaestiones disputatae» и «Quaestiones de quodlibet», или
«Quaestiones quodlibetales», о становлении и особенностях
которых мы уже вкратце упоминали ранее. Св. Фома, конечно,
и здесь не отвергает литературу, построенную по этому
принципу, как таковую. Точно так же он сам, уже высказав
критические замечания в прологе к «Сумме теологии», написал
значительную часть своих «Quaestiones disputatae» и
«Quaestiones quodlibetales». В прологе он лишь подчеркивает, что эти,
возникшие из диспутов, сочинения в аспекте
систематического изложения материала не удовлетворяют дидактическим
потребностям novitii sacrae doctrinae (новичков в священном
учении). Этим нисколько не подвергается сомнению
значительная ценность этих работ для продвинувшихся в изучении
теологии, а также для всестороннего и углубленного
рассмотрения более сложных отдельных проблем. «Quaestiones
disputatae» обладают, как правило, более систематическим
порядком, нежели «Quodlibeta». Отдельные части «Quaestiones
1 Abhängigkeitsverhältnis zwichen der Summa Alexanders von Haies und
dem hl. Thomas von Aquin: Franziskanische Studien III (1916), 75.
83

Глава И. Дух и форма «Суммы теологии»
disputatae» Фомы Аквинского (например, «De potentia»
(«О могуществе»), «De malo» («О зле»), «De spiritualibus
creaturis» («О духовных творениях»), «De anima» («О душе»)
и т.д.) демонстрируют систематизированную рубрикацию,
в то время как объединенные в рамках всей работы они не
составляют единой системы. Шеебен1 склонен рассматривать
все «Quaestiones disputatae» Фомы Аквинского, разделив их
по трем рубрикам («De ente et potentia» («О сущем и
возможности»), «De veritate et cognitione» («Об истине и познании»),
«De bono et appetitu boni» («О благе и стремлении к благу»)),
как единую систему теолого-философской онтологии,
эпистемологии и этики. Однако ни из хронологии этих
«Quaestiones», ни из их порядка в наиболее ранних манускриптах
нельзя с достоверностью показать, что св. Фома предполагал
какую-то подобную систематику. В той или иной степени
систематизированный порядок мы находим в «Quaestiones
disputatae» св. Бонавентуры, Матфея из Акваспарты, Гильома из
Фальгара, Иоанна Пеккама, Бернарда из Трилии и др.
Конечно, здесь всегда идет речь лишь о систематизации отдельных
фрагментов больших общих работ, созданных
схоластической спекулятивной мыслью, в то время как для novitii sacre
doctrinae (новичков в священном учении) требуется
завершенная и полностью упорядоченная общая картина
схоластической теологии. «Quaestiones de quodlibet», как явствует из
самого названия («Вопросы о чем угодно»), не могут
обладать подлинным порядком, даже если в начале некоего
такового вопроса и имеется определенная общая рубрикация.
Разнообразие содержания «Quaestiones de quodlibet» отражает
1 Handbuch der katholischen Dogmatik I (Freiburg 1874), 433. Cp.
A. Portmann, Die Systematik in den Quaestiones disputatae des hl. Thomas von
Aquin: Jahrbuch der Philosophie und spek. Theologie VI (1892), 48 ff., 127 ff.
84

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
свободный и непринужденный характер диспутов,
происходивших перед Рождеством и Пасхой, письменной фиксацией
которых и являются «Quodlibeta» *. На этих диспутах
обсуждались вопросы, которые не могли привлечь достаточного
внимания на регулярных университетских занятиях. Кроме
того, в ходе этих диспутов, на которых при выборе вопросов
инициатива студентов играла большую роль,
рассматривались злободневные спорные теологические проблемы.
Некоторые составители «Quodlibeta» пытались привнести в них
больший порядок: так, Яков из Витербо в начале своих
«Quodlibeta» поместил введение, которое должно было
придать отдельным вопросам некий внутренний порядок2. Позже
различие между «Quaestiones disputatae (ordinariae)» и «Quaes-
tiones de quodlibet» все больше стиралось. Вся вместе взятая
эта «омяеягш-литература», будь то «Quaestiones disputatae»
или «Quaestiones de quodlibet», весьма мало отвечала
потребностям и возможностям тех, кто только начинал изучать
теологию. Основной причиной тому было, как уже указывал
св. Фома в прологе к «Сумме теологии», отсутствие
прозрачного порядка и систематики.
Итак, св. Фома ясно и четко указал на ошибки, которые -
в аспекте систематизации материала - допускали
комментаторы учебных текстов, прежде всего - «Сентенций» Петра
Ломбардского3, а также авторы «Quaestio-питературы», и
которые препятствовали продвижению novitii sacre doctrinae
1 P. Glorieux, La littérature quodlibétique de 1260 à 1320: Le Saulchoir,
Bibliothèque thomiste 5 (1925).
2 Я обнаружил «Quodlibeta» Якова из Витербо в Cod. 363
Университетской Библиотеки в Эрлангене.
3 Франц Брентано сравнивает (Geschichte der mittelalterlichen
Wissenschaft: Kirchengeschichte, herausgeg. von Garns II (Regensburg 1867), 554)
Фому и Петра Ломбардского так: «По сравнению с тем удивительным
порядком, который связывает у Фомы теологическое знание в единый живой ор-
85

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
(новичков в священном учении). Но он также устранил эти
ошибки в своей «Сумме теологии» методом, единственным
в своем роде, создав при этом теологическую систему,
обладающую гармонией и пропорциональностью, прозрачным
порядком и впечатляющей архитектоникой. В «Сумме
теологии» каждый трактат, каждый вопрос, каждый раздел и
каждая его часть занимают подобающее им место.
Реализованная в «Сумме теологии» систематика есть
систематика внешнего порядка и систематика внутреннего
развития. Во внешнем упорядочении и рубрикации огромного
количества материала, переработанного в этом труде, святой
учитель проявляет несравненную технику и удивительную
логическую четкость и ясность. Рубрикация «Суммы» вплоть
до последних членений представлена совершенно ясно. В
начале первой части (q. 2, init.) заявлено основное деление
всего труда. Каждой части, каждому трактату, каждому новому
разделу трактата, каждому вопросу предпосылается
наглядное их подразделение. С полным на то правом при
исследовании и комментировании «Суммы» указывается на
внутреннюю взаимосвязь, на то место, которое занимает каждый
раздел в общем целом. Иоанн св. Фомы, один из лучших
комментаторов «Суммы теологии» предпослал своему комментарию
в качестве введения «Explicatio connexionis et ordinis totius
Summae theologiae D. Thomae per omnes materias»
(«Разъяснение связи и порядка всей «Суммы теологии» св. Фомы по
всему материалу»)1. В новейшее время П. Бертье ОР, П. Гва-
линди SJ и Лион опубликовали систематические таблицы
ганизм, «Сентенции» Ломбардца кажутся неким сырым и произвольным
конгломератом».
1 См. Jean de Saint-Thomas, Introduction à la théologie de saint Thomas,
Traduction et notes de M.-Benoît Lavaud OP (Paris 1928).
86

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
к «Сумме теологии» *. Систематика «Суммы» была
представлена в работах А. Портмана, Б. Дернхольта (в более краткой
форме - опять-таки у П. Бертье ОР, а также К. фон Шецле-
ра и П. Кеннеди ОР)2. Чем пристальнее рассматриваешь
порядок и рубрикацию материала у св. Фомы, чем глубже
входишь в детали, тем отчетливее осознаешь, сколь логично,
тонко и ясно все продумано и упорядочение, сколь
естественно, натурально и самоочевидно все развивается. Аквинат
всегда исходит из предшествующего; лишь в редких случаях
указывается на то, что еще только будет изложено. Ход
рассуждения и доказательства направлен от общего к частному,
от известного - к менее известному. Этот логический
порядок и эти правила пронизывают целое и запечатлены в
частностях. Имеется множество разделов, которые по своему
строению, по всей своей структуре могут быть названы
жемчужинами систематизации, и которые своей полнотой,
совершенством и ясностью напоминают нам произведение
искусства. Мы можем только согласиться со словами Антония
Реджинальда, который с особой любовью писал3 о внутренней
1 J.-J. Bertthier OP, Tabulae systematicae et synopticae totius Summae theo-
logicae iuxta ipsammet Doctoris Angelici methodum strictius et clams exactae
(Fribourg 1893). A. Gualindi SJ, Summa theologica S. Thomae Doctoris Angelici
uno schemate per ordinem quaestionum exhibita (Rom 1881). Lyons, La Somme
de saint Thomas résumée en tableaux synoptiques (Nizza 1901). G. del Sasso,
Compendio délia Somma Teologica di S. Tommaso d'Aquino (Padua 1923).
Caelestinus a S. Joseph OCD, Tabulae synopticae Summae theologiae D. Thomae
(Mariakerke [Gent] 1924).
2 A. Portmann, Das System der theologischen Summa des hl. Thomas von
Aquin (Luzern 1903). B. Dorholt, Der Predigeorden und seine Theologie
(Paderborn 1917). J.-J. Bertthier OP, L'étude de la Somme Théologique de
S. Thomas d'Aquin (Paris 1906). С. ν. Schätzer, Introductio in S. Theologiam
dogmaticam ad mentem D. Thomae Aquinatis (Regensburg 1882); 292-338.
D. J. Kennedy OP, The Summa theol. of st. Thomas: Catholic University Bulletin,
1909.
3 Doctrinae S. Thomae Aquinatis tria principia cum suis consequentiis (Paris
1878), Praefatio.
87

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
связности томистского учения: «Illud tarnen in ilia est omnium
praestantissimum, quod tanta est cunctorum, quae tradit, conso-
nantia, tanta connexio, atque (ut sic loquar) conglutination, ut
quodlibet ex alio, incredibili fere perspicuitate consequatur. Ordo,
methodus, sententiae admirationem quidem ingenerant; sed con-
centus ille tarn variorum rerum ita rapit animos, ut nihil omnino sit,
quo suavius delectentur. Prima consonant mediis, utrisque
postrema, cohaerent omnia, ut qui vel unam positionem admiserit,
omnes teneatur admittere, nisi sibi ipsi voluerit contradicere»
(«To в нем, что превосходит все прочее, - так это то, что во
всем, о чем повествует св. Фома, имеется такая
согласованность, такая связность и, так сказать, такая сочетаемость, что
одно следует из другого прямо-таки с невероятной
очевидностью. Порядок, метод, рассуждения, конечно, вызывают
удивление, но это созвучие таких разнообразных вещей
захватывает душу так, что нет ничего другого, столь же
сладостного. Первое сочетается со средним; оба они - с последующим;
все находится в связи, так что если кто-то признает одно
положение, должен будет признать и все, если только не
захочет противоречить сам себе»). Это достоинство систематики
«Теологической суммы» св. Фомы ясно распознал еще Бер-
нар Гвидоний, доминиканский историк, живший поколением
позже Аквината, автор следующих строк h «Scripsit etiam
Summam totius theologiae, quam pluribus articulis ampliavit, et
aliter quam in scriptis suis prioribus secundum exigentiam materi-
ae miro ac convenienti ordine, per quaestiones et articulos distinx-
it, subtilioribus rationibus ipsos determinans et declarans, quos
sanctorum doctorum auctoritatibus roboravit; in quo opère cunctis
theologiam scire desiderantibus sic utiliter laboravit, quod viam
1 P. Mandonnet, Des écrits authentiques de S. Thomas d'Aquin (Fribourg
1910), 67.
88

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
sciendi, intelligendi et comprehendendi facilem modum atque
compendiosum prius ignotum adinvenit et tradidit, non absque
infusione doni gratiae specialis» («Аквинат написал также
«Сумму всей теологии», расширенную им за счет
многочисленных разделов, и иначе, чем в сочинениях его
предшественников, сообразно требованию предмета удивительным и
подобающим образом подразделенную на вопросы и разделы;
и то, что подкрепил авторитетом святых учителей, пояснил
и обосновал посредством тонких рассуждений. В этом
сочинении он трудился на пользу всех, желающих знать теологию,
причем столь плодотворно, что придумал и изложил прежде
неизвестным простым и сжатым способом пути познания,
размышления и понимания - не иначе, как обретя дары
особой благодати»).
Не могу отказать себе в том, чтобы привести особо
точную и впечатляющую характеристику и оценку этого систе-
матико-логического достоинства «Суммы», данную
доминиканцем Иеронимом Виельмием в его примечательном труде
о сочинениях св. Фомы, вышедшем в эпоху Тридентского
Собора !. Мы услышим здесь много вдохновенных слов, но,
кроме того, найдем неплохое, соответствующее
действительности наблюдение: «Cuius opens (se. Summae Theologiae) augus-
tissimi praestantiam, si mihi sint linguae centum oraque centum, si
cuncta corporis mei membra vertantur in linguas et omnes artus
humana voce resonent, nee plane narraverim nee dignum aliquid
eius magnitudine et maiestate dixerim. Res, quae tractantur, div-
inae sunt; sententiae sublimes, doctrina constans et subtilis; stilus
brevis et nitidus; ordo pulcherrimus; methodus vero incompara-
bilis. Ita enim quaesita inter se nectit, ut aliud ex alio, posterius ex
priori instar catenae pendere ac lucem ac robur accipere videantur.
1 De D. Thomae Aquinatis doctrina et scriptis (Wien 1763), 144 f.
89

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
Quamobrem ex notioribus semper progreditur, hoc est ex antea
expositis et constitutis: omnia suis locis collocantur: nullas inanes
repetitiones ibi reperies, nihil praeposterum, nihil supervacaneum
et redundans, nihil mutilum et concisum; ut nimia brevitas obscu-
ritatem parère possit. Si peregregio et perillustri volumini huic
quidquam addideris, monstrosum; si ademeris, mancum et curtum;
si inverteris, distortum atque deforme, eruditorum omnium
consensu efficies» («Даже если бы у меня было сто языков и сто
уст, если бы все члены моего тела обратились в языки, а
само тело зазвучало бы, то и тогда я не смог бы описать
превосходства этого возвышенного труда (т.е. «Суммы теологии»)
и не высказал бы ничего достойного его грандиозности и
величия. Вещи, о которых в нем повествуется, являются
божественными; рассуждения - тонкими, учение -
последовательным и глубоким, стиль - кратким и изысканным, порядок -
великолепным, метод - несравненным. Действительно,
исследуемое в нем так связано между собой, что одно кажется
зависящим от другого, последующее - от предшествующего,
как бы по образу цепи, перенимая свет и силу. По этой
причине он всегда исходит из более известного, т.е. из ранее
разъясненного и установленного. Все поставлено на свои
места, нет никаких бессмысленных повторений, ничего
ненужного, ничего излишнего и избыточного, ничего сокращенного
и урезанного таким образом, чтобы излишняя краткость
произвела неясность. Если же ты что-нибудь добавишь к этому
превосходному и выдающемуся сочинению, то, по мнению
всех знатоков, оно станет нелепо огромным, если отнимешь -
получится увечным и куцым, а если что-то в нем
переставишь - искаженным и изуродованным»).
Систематика «Суммы теологии» является не только
систематикой внешнего порядка, но и систематикой внутреннего
90

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
развития. Этому монументальному сооружению придает его
форму и его стиль не только четкость, ясность и
последовательность логического подразделения, но также, и даже
прежде всего, замечательные теологические и
метафизические идеи и точки зрения, которые в своем соединении и в
своих выводах пронизывают и определяют всю структуру
рассуждения, придавая архитектонике «Суммы теологии» ее
внутреннее содержание и ее глубокий смысл. Внешние порядок
и подразделение суть как бы одеяние, внешнее проявление
внутренней систематики, происходящей из органичного
развертывания мысли. Эта внутренняя систематика, эта
обращенность к замечательным мыслям и точкам зрения,
встречается нам уже в одновременно глубоком и ясном
принципиальном подразделении «Суммы»: «Quia igitur principalis inten-
tio huius sacrae doctrinae est Dei cognitionem tradere, et non
solum secundum quod in se est, sed etiam secundum quod est prin-
cipium rerum et finis earum, et specialiter rationalis creaturae; ad
huius doctrinae expositionem intendentes, primo tractabimus de
Deo; secundo, de motu rationalis creaturae in Deum; tertio, de
Christo, qui, secundum quod homo, via est nobis tendendi in
Deum» («Итак, поскольку основная цель этого учения -
передавать знание о Боге, причем не только о том, что Он есть Сам
по Себе, но и в связи с тем, что Он есть начало и цель вещей,
и особенно - разумного творения, то, стремясь к изложению
этого учения, мы, во-первых, поведем речь о Боге,
во-вторых, о движении разумного творения к Богу, в-третьих,
о Христе, Который, постольку, поскольку человек, есть путь,
по которому мы должны устремляться к Богу» S. Th., I, q. 2,
init.). Иоанн св. Фомы описывал это подразделение так h
«Igitur Divus Thomas iuxta hanc triplicem considerationem Dei cau-
1 Cursus theologicus in Summam theologicam D. Thomae (Paris 1883), 191.
91

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
santis, scilicet ut principium effectivum, ut beatitude finalizans, ut
Salvator reparans, divisit totam doctrinam summae theologiae, ut
patet in inito secundae quaestionis huius primae partis. Et sic a Deo
in se et in essendo, per Deum efficientem et finalizantem et sal-
vantem, regreditur ad Deum ut fruendum in se ultima Gloria resur-
rectionis, quod est plane aureum theologiae circulum complere,
quem divina S. Thomae summa circumgyrat» («Итак, как
явствует из введения ко второму вопросу этой первой части,
Божественный Фома подразделяет все учение «Суммы
теологии» сообразно тройственному рассмотрению Бога как
причины: т.е. как действующего начала, как цели, дающей
блаженство, и как Спасителя, исправляющего [природу
человека]. И так он переходит от Бога как Он есть в Себе и в
Своем бытии, через Бога действующего как производящая
причина и цель, а также Бога спасающего, к Богу как объекту
блаженства в последней славе Воскресенья, великолепным
образом замыкая золотой круг теологии, которую объемлет
божественная «Сумма» св. Фомы»).
Нет никаких сомнений, что этим подразделением
достигается куда большее единство, концентрированность и
последовательность системы, нежели посредством подразделения
«Сентенций» Петра Ломбардского и в большей или меньшей
степени зависящих от них дотомистских теологических
«Сумм». Но даже те «Суммы», которые не испытали влияния
подразделения, характерного для Петра Ломбардского
(например, более поздняя «Сумма» Ульриха Страсбургского1),
не демонстрируют такого единства и такой законченности си-
1 О систематике «Суммы» Ульриха Страсбургского см. М. Grabmann,
Mittelalterliches Geistleben (München 1926), 186-196; G. Théry OP, Originalité
du plan de la «Summa de bono» d'Ulric de Strasbourg: Revue thomiste 1922,
376-397.
92

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
стемы. На протяжении всего своего повествования в «Сумме
теологии» св. Фома с его учением о Боге как о «subiectum
sacrae doctrinae» («субъекте священного учения») твердо
держится того, что «omnia autem pertractantur in sacra doctrina sub
ratione Dei, vel quia sunt ipse Deus; vel quia habent ordinem ad
Deum, ut ad principium et finem» («все, о чем повествует
священное учение, рассматривается в аспекте Бога: либо
поскольку это - Сам Бог, либо поскольку таковое направлено
к Богу как к началу и цели» S. Th., I, q. 1, а. 7, in согр.).
Сейчас у нас нет времени и места, чтобы подробнее описать
и оценить те пути и способы, посредством которых св. Фома
на основании этого широкомасштабного, основанного на
едином принципе, подразделения выстраивал и развивал свою
систему в отдельных ее деталях. Позволим себе лишь пару
замечаний. Различение общего учения о Боге и учения о
Троице произведено с тонким методологическим чутьем. Учение
о Боге пронизано великими метафизическими идеями и в
своей мощи и завершенности метафизической спекуляции стоит
перед нашим изумленным духовным взором словно
возвышающаяся до небес горная гряда. Насколько последовательно
при повествовании о свойствах Бога используются
результаты доказательства Его существования (I, q. 2, а. З)!1 Спеку-
1 Очень хорошо систематику учения о Боге в «Сумме теологии», так,
как она проявляется в самостоятельной переработке источников,
описывает К. Беймкер: «Как всякий собор Средних веков, который, как
кафедральный собор Страсбурга, начинал строиться в романском стиле, а
завершался в готическом, так и то удивительное строение, представленное нам в
завершенном виде в двадцати четырех первых вопросах теологической
«Суммы» Аквината, связывает воедино безмятежные и, тем не менее, полные
жизни идеи Августина с логической диалектикой, смело движущейся в
аристотелевских понятиях». Das pseudo-hermetische «Buch der vierundzwanzig
Meister»: Festgabe zum 70. Geburtstag, Georg Freiherrn von Hertling gewidmet
(Freiburg 1913), 19.
93

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
лятивное учение о Троице выстроено на основе глубоко
постигнутого учения об исхождениях Лиц внутри Троицы.
В учении о творении, в разделах, посвященных отношению
Бога к миру, томистское понятие творения, основанное,
опять-таки, на понятии Бога, продумано и сформулировано
с железной последовательностью, таким образом, что
причинное действие Бога постигается во всей своей глубине
и значимости.
Наиболее важное значение это подразделение и
внутренняя систематика «Суммы теологии» обретает в этике,
которая преобразуется в завершенное полотно в свете понимания
Бога как causa finalis (целевой причины) разумного творения
и в свете «motus rationalis creaturae in Deum» («движения
разумного творения к Богу»). Уже современники св. Фомы
находились под впечатлением этого значительного достижения
в области этики. В Continuatio IV «Малой хроники минорита
из Эрфорда», источнике отнюдь не доминиканского или
томистского происхождения, читаем1: «Item magister Thomas,
darum Dei organum in theologia et in naturalibus et praecipue in
moralibus» («Также магистр Фома, светозарное орудие Бо-
жие в теологии, естественных науках и, прежде всего, в
этике»). Уже в 1288 г. доминиканцем Галиеном Оцто были
произведены извлечения из второй части «Суммы» -
свидетельство того, что в ранней томистской школе эта часть
оценивалась очень высоко. Также и в наше время вторая часть
«Суммы» Аквината оценивается и с восхищением рассматривается
как первая научная система христианской этики. Так,
И. Б. фон Хиршер пишет: «Первым, кто выстроил
христианскую этику как формальную систему, был Фома Аквинский.
iM.G.SS. XXIV, 211.
94

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
Он представил общие этические понятия и принципы и
приложил их к частным этическим материям»1. Сходным
образом и В. Гасс 2, который представил первый, впрочем, не во
всем безукоризненный, интересный анализ и оценку второй
части «Суммы», описывает Фому как автора первой
основательной этической системы, и верно подчеркивает, что в
системе «Суммы теологии» мораль является не «скудным
дополнением к догматике, но второй основной частью теологии и
церковной науки вообще». Принимая во внимание новые
открытия и исследования, я должен сказать, однако, что еще за
двадцать лет до появления второй части «Суммы» св. Фомы
Альберт Великий в третьей части («О благе, или о
добродетелях») своей «Суммы о творениях», пусть даже и в
упрощенном виде, рассматривал и разрабатывал этику как
самостоятельную часть философско-теологической системы.
Мы должны также рассматривать вторую часть «Суммы»
св. Фомы как наивысшее выражение его таланта к
систематизированию. М. Баумгартнер отмечает3, что «нигде в
другом месте Фома не проявляет свой дар систематизатора столь
блестящим образом, как в сфере этики». Именно в этой
области Аквинатом были устранены наиболее значительные
недостатки систематики. Вопрос заключался в том, чтобы
рассмотреть все многообразие конкретных человеческих
жизней и действий в свете христианской этики. Во введении ко
второй части второй части «Суммы» св. Фома с полным на то
правом утверждает: «Sermones enim morales universales sunt
minus utiles, eo quod actiones in particularibus sunt» («Общие
1 Die christliche Moral I (Tübingen), 65.
2 Geschichte der christlichen Ethik I (Berlin 1880), 338, 348.
3 Thomas von Aquin: E. v. Aster, Große Denker I (Leipzig 1911), 311. См.
также M. Grabmann, Thomas von Aquin (Kempten und München), 127-137.
95

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
моральные суждения менее полезны, поскольку действия
пребывают в частных [деятелях]»). Великий схоласт
действительно определил важное место опыту, исследованиям
реальной моральной жизни со всеми ее обстоятельствами,
многообразием, развитием и деградацией, опасностями и
противоречиями, произведя при этом множество поразительно
точных наблюдений. С. Деплуаж1, основываясь на материалах
источников, привел в пользу такого подхода убедительные
доказательства из этико-социологической сферы. Ясно, что
именно эти многообразие и индивидуальность реальной
моральной жизни и действий обусловливают значительные
трудности для систематического метода, стремящегося к
достижению большого единства, всеобщих законов и
всеобъемлющего постижения. Фома блестяще обошел эти
затруднения, мастерски соединив анализ и синтез, и поставив
наблюдение на службу своей вдохновенной метафизико-теологиче-
ской спекуляции; он создал систему этики, которая была
одновременно спекулятивной и эмпирико-практической, а ее
рубрикация - вплоть до мельчайших частностей - искусной,
равно как и жизненной. В. Гасс пишет весьма точно2: «При
значительном расширении системы мы достигаем
отдаленных пунктов; молитва, созерцание, видения - с одной
стороны, с другой стороны перед нами раскрывается
многообразный моральный эмпиризм со всей сложностью и
изменчивостью практики. Однако автор никогда не теряет нить
повествования. Все находит себе место в его филигранно
исполненном труде, и, раз определив этику как учение о действиях, Фо-
* Le conflit de la morale et de la sociologie (Louvain 1913). J. Mausbach,
Thomas von Aquin als Meister christlicher Sittenlehre (München 1926), 127-
137.
2 Geschichte der christlichen Ethik I (Berlin 1880), 348.
96

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
ма везде рассматривает именно момент действия, не оставляя,
должно быть, без внимания ничего: ни того, что касается
движения воли и разума, ни того, что относится к возвышенному
состоянию религиозного исследования. Общее переносится
на многообразие частного, законы и императивы
дополняются при помощи дескриптивного метода. То, что современная
этика ставит перед собой как задачу - показать совокупный
жизненный материал как чувствительный и восприимчивый
по отношению к этическим принципам, - в определенной
степени было осуществлено уже св. Фомой». Сходное суждение
выражает и А. Риттер h «Достойно восхищения, что Фома
сумел связать множественное и многообразное в единое целое,
с большой тщательностью и вниманием разрабатывая при
этом даже малейшие детали».
Обновление и даже существенное улучшение систематики
демонстрирует, наконец, и третья часть «Суммы теологии»,
содержание которой в приведенном выше принципиальном
делении описывается так: «Tertio, de Christo, qui, secundum
quod homo, via est nobis tendendi in Deum» («В-третьих, [речь
пойдет] о Христе, Который, постольку, поскольку человек,
есть путь, по которому мы должны устремляться к Богу»).
У св. Фомы учение о Воплощении непосредственно
примыкает к Учению о Таинствах и органически объединяется с ним
в отдельной части «Суммы». Его глубокое понимание бытия,
воздействия и деяний вочеловечившегося Бога придает
учению о Таинствах христологический оттенок. От
божественности Христа через Его человечность, являющуюся орудием
божественности, таинствам сообщается их благодатная
действенность. «Ни один другой теолог не проник так глубоко,
Die Moral des hl. Thomas von Aquin (München 1858), 50.
97

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
как св. Фома, в таинственное домостроительство богочелове-
ческой конституции Христа и во все харизматическое
изобилие Богочеловека» *.
Это лишь краткие зарисовки к систематике «Суммы
теологии», к ее прозрачному, логически выверенному порядку
и к ее внутреннему строению, которое постигается через
полноту и глубину мысли философской и теологической
спекуляции. Св. Фома устранил недостатки систематики,
свойственные предшествующим и современным ему
схоластическим трудам, каковые недостатки препятствовали
продвижению novitii sacrae doctrinae (новичков в священном учении),
и создал в своей «Сумме теологии» до сих пор
непревзойденный шедевр синтеза. «Сумму теологии» из-за ее систематики
и архитектоники по праву сравнивают с воздвигнутыми
в XIII в. готическими соборами.
«"Сумма" бессмертного Фомы Аквинского, - пишет
К. Вернер2, - есть величественное произведение
средневекового знания; в ней систематика августинианской теологии
доведена до своего завершения, дальнейшее ее развитие
в рамках ее собственных отправных пунктов было
невозможным. В своей возвышенной архитектонике она подобна
святому собору христианского знания: в ее торжественных
мраморных холлах мы наблюдаем величественные статуи всех
великих свидетелей Бога, которые на протяжении столетий
после апостола народов возвещали тайну Вечного. И как
пророческий дух великого Данте не погнушался взять своим про-
1 С. v. Schäzler, Die Lehre von der Wirksamkeit der Sakramente ex opere
operato (München 1860), 100. Fr. Morgott, Der Spender der hl. Sakramente nach
der Lehre des hl. Thomas von Aquin (Freiburg 1886), 22 ff. M Grabmann, Die
Lehre des hl. Thomas von Aquin von der Kirche als Gotteswerk (Regensburg
1903), 240 ff. Ch.-V. Heris OP, Le Mystère du Christ (Paris 1928).
2 System der christlichen Ethik I (Regensburg 1850), 47 f.
98

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
водником в мире вечности Вергилия, поэта, исполненного
чистой и неоскверненной красотой и молодостью духа, так же
и в этом святом храме, являющемся подлинной духовной
картиной замысленного Богом космоса, людская мудрость
Платона и Аристотеля призывает вещать во Славу Господню,
Который Духом Своим просвещает всех тех, кто ищет Его.
В этом сочинении постигнуто все, что Бог открыл как своей
избранной Церкви, так и знанию языческого мира вне ее;
и это было постигнуто ради мира христианского, который,
после недолгих колебаний, распознал в этом сочинении труд,
которым наслаждался Сам Христос; и Его свет и Его радость,
пронизывавшие это сочинение, преображая его, перешли из
него, мощно и вдохновляюще, в души других. И теперь еще...
следует признать, что с тех пор не было создано никакого
столь гармонично завершенного, столь надежно в себе
покоящегося целого, чем то, которое в своем выдающемся
объективном содержании являет «Сумма» Фомы Аквинского.
Итак, этот труд остается, подобно готическим храмам,
полным величия и изобилия глубокого по смыслу, вдохновенного
Богом искусства: непреходящий памятник серафического
правоверия, который будет привлекать любовное
восхищение и научный интерес всех грядущих времен».
99

III. Устранение повторений. - Новшества
и улучшения в «Сумме теологии»
Наконец, св. Фома указывает и на третий
методологический недостаток, присущий схоластическим трудам и
препятствующий продвижению novitii sacrae doctrinae (новичков
в священном учении): «Partim quidem quia eorundem frequens
repetitio et fastidium et confusionem generabat in animis audito-
rum» («Отчасти в связи с тем, что многократное повторение
одного и того же вызывает в умах читателей досаду и
смятение»). Ангельский Учитель высказывается здесь против
ненеобходимого и частого повторения одной и той же темы на
схоластических университетские занятиях и в сочинениях
схоластов, которое «вызывает в умах читателей досаду и
смятение». Данная ошибка тесно связана с двумя
предшествующими. Преподаватель теологии или автор-теолог, который
углубляется в ненужные проблемы и вообще любит
распространяться на ту или иную тему сверх необходимого, не
заботясь при этом о краткости, точности и ясности, будет равным
образом за счет частых повторений и обращений к одному и
тому же предмету вызывать досаду у слушателей и читателей.
В такую же ошибку впадает и тот, в чьих лекциях или
сочинениях нет порядка и системы: он будет обсуждать один и тот
же предмет по нескольку раз. Описанный выше недостаток
учебных текстов (особенно - «Сентенций» Петра
Ломбардского) приводил к тому, что очень часто составленные к ним
комментарии вдавались в ненужные повторения. В «Quaestio-
литературе», прежде всего, в «Quodlibetalia», повторение
одних и тех же вопросов также не являлось редкостью.
Св. Фома устраняет этот недостаток - ненужные и
утомительные повторения - уже посредством того, что прилагает
100

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
все усилия для достижения наибольшей четкости и ясности,
и, кроме того, в своей продуманной вплоть до мельчайших
деталей системе отводит всякому предмету надлежащее - в
силу взаимосвязи с другими предметами - место. Подразделяя
этику на общую и особую, Аквинат прекрасно осознает, что
требуется устранить опасность ненужных и утомительных
повторений. Лишь в исключительно редких случаях он ехрго-
fesso (специально) обсуждает один и тот же предмет в двух
местах. Один из примеров - вопрос о крещении иудейских
младенцев. В П-Н, 10, 12 ставится вопрос: «Utrum pueri Iuda-
eorum et aliorum infidelium sint invitis parentibus baptizandi»
(«Должны ли быть крещены младенцы иудеев и других
неверных против желания их родителей»). В III, 68,10 это заглавие
воспроизведено в тех же самых словах. Однако если
рассмотреть оба раздела внимательно, то станет ясно, что обвинять
св. Фому в ненужных повторениях преждевременно. Ход
рассуждения в «corpus articuli» в первом случае, где указанный
вопрос рассматривается в связи с учением о грехах
неверующих, радикально отличен от хода рассуждения во втором
случае, где тот же вопрос рассматривается в аспекте учения
о получении таинства крещения. Повторение можно
отметить только в трех возражениях и ответах на них: они
перенесены в III, q. 68, а. 10 из И-Н, q. 10, а. 12, где помимо них
имеется еще два. Банес отмечает по поводу этого повторения1:
«Verum si attente considéras, multo brevius egit in tertia parte et
aliquid novi adiiciens quam in secunda secundae disseruerat»
(«Если же ты рассмотришь дело внимательнее, то [станет
ясно]: в третьей части повествование короче, нежели во второй
части второй части, и, кроме того, добавлено нечто новое»).
1 Scholastica commentaria in Primam Partem Doctoris Angelici S. Thomae
Aquinatis (Lyon 1588): In D. Thomae prooemium meditatio.
101

Глава И. Дух и форма «Суммы теологии»
Издатель Леонины * внес в текст «Суммы» оба раздела, хотя
в Предисловии к новому изданию «Суммы против
язычников» высказывается мысль, что в случае И-И, q. 10, а. 12
имеет место интерполяция: об этом свидетельствует, прежде
всего, тот факт, что этот же раздел дословно обнаруживается
BQuodl.,11,4,71.
В этой позиции, которую св. Фома в своем прологе
занимает по отношению к повторениям, мы можем - в связи с
высказываниями Гилельмо из Токко - усмотреть и еще один
момент. Я имею в виду стремление великого схоласта
посредством предложения новых научных тем, новых постановок
вопросов, новых вариантов рассуждений и доказательств
возбудить и привлечь интерес читателя и обратить новичка к
теологической науке. Комментарии к «Сентенциям» и «Суммы»,
которые предшествовали «Сумме» св. Фомы, нередко
предлагали весьма скудную картину, не отличающуюся особым
разнообразием. Одни и те же вопросы обсуждались и
разбирались в чересчур стандартной манере, с привлечением одних
и тех же аргументов и авторитетных суждений. Возражения
и затруднения воспринимались и передавались в слишком
широком контексте. Не были редкостью дословные
заимствования целых разделов или даже более значительных
фрагментов. Новое издание «Суммы теологии» Александра
Гэльского содержит объемистые дословные заимствования из
«Сумм» Филиппа из Греве и Гильома Осерского.
Сравнительное исследование этого отношения зависимости, за
достойный вклад в которое мы благодарны П. П. Миню, может
* Имеется в виду издание Opera omnia св. Фомы, предпринятое комиси-
ией созданной в 1879 г. по особому распоряжению Папы Льва XIII (прим.
перев.).
1 S. Thomae Aquinatis Opera omnia iussu édita Leonis XIII. Tom. XIII:
Summa contra gentiles (Rom 1918), Praefatio, XXIII.
102

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
еще больше пролить свет на это «eorundem frequens repetitio»
(«частое повторение одного и того же»). Не следует
отрицать, что и св. Фома использовал работы своих
предшественников и рассматривал те же проблемы, что и они. Однако он
никогда не производил таких дословных заимствований, а на
том, что он действительно перенял от образцов более ранней
схоластической литературы, - особенно это касается
«Суммы против язычников» и «Суммы теологии», - лежит
отпечаток его самостоятельного творчества. Прежде всего, в
«Сумме теологии» (точно так же - как ранее в «Сумме против
язычников») Аквинат представил много нового в том, что
касается содержания и формы. Здесь можно привести только
самые общие примеры этих новшеств. При тщательном
сопоставлении в первой части обнаруживается ряд новых позиций
и исходных пунктов для доказательств. Я укажу здесь лишь
на психологию (I, 75-89). Всепроникающая метафизическая
составляющая учения о Боге и о творении является
новшеством и улучшением сравнительно с более ранними «Суммами»
и комментариями к «Сентенциям». Достаточно просто
рассмотреть доказательства существования Бога из «Суммы
теологии» в историческом контексте и сравнить их с
соответствующим учением предшественников и современников св.
Фомы, чтобы стало ясно: «Сумма» Аквината несет печать
новизны и улучшения, прежде всего - в методологическом и
техническом аспектах1. Об отношении св. Фомы к
доказательству Ансельма весьма удачно высказался Боймкер 2:
Аквинат «не нанизывает здесь новое на дряхлое старое, даже
тогда, когда это старое уже невозможно защищать; напротив,
1 Baeumker, Archiv für Geschichte der Philosophie 1908,132.
2 «Witelo», in Beiträge zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters, III,
(Münster 1908), 302.
103

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
он решительно расстается с ветхой стариной, - с основанным
лишь на понятийном анализе доказательстве существования
Бога, - для того, чтобы новое, - каузальное доказательство, -
заняло его место». То, что именно метафизически
ориентированная первая часть «Суммы» не несет в себе никакого
повторения того, что до тех пор разделялось традиционной
схоластикой, но ступает на новые и неизведанные тропы,
используя и развивая аристотелевскую философию, - это
фактически доказывается тем, что реакция схоластического августи-
нианства в конце XIII в. была направлена, прежде всего,
против тезисов и теорий первой части «Суммы». «Correctorium
fratris Thomae» («Исправления брата Фомы») доминиканца
Гильома из Ла Мара содержат 120 оспариваемых тезисов,
причем не менее 49 из них относятся к первой части.
Но больше всего новизны обнаруживается во второй
части, которая, конечно, в виде столь объемного
самостоятельного отдела «Суммы» уже в систематическом аспекте являет
собой значительное продвижение вперед сравнительно с
более ранним подходом к этическим проблемам. Александр
Гэльский1 и Альберт Великий в своей пока не
опубликованной третьей части «Суммы о творениях» («О благе или о до-
1 С именем Александра Гэльского связывают также весьма объемную
«Сумму о добродетелях (напечатана в 1509 г. Ж. Пети в Париже); тем не
менее, эта «Сумма» определенно не является сочинением Александра, но,
скорее всего, принадлежит перу его ученика Гильома из Мелитоны OFM.
Замечание на последней странице этого издания «in qua originaliter репе
omnia, quae in secunda secundae sanctus Thomas colligit, habentur» («здесь
исходно имеется почти все то, что собрал во второй части второй части
[«Суммы»] св. Фома»), которое явно претендует на отрицание
оригинальности второй части «Суммы» св. Фомы, фактически не имеет под собой
серьезного основания, поскольку «эти работы совершенно различны как по
материалу, так и по характеру изложения». Ценные мысли по этому
поводу сдержатся в: P. Ignatius Jeiler OFM, Die sog. Summa de virtutibus des
Alexander von Haies: Katholik 1879, I, 38-54, а также в: S. Bonaventurae Opera,
ed. Quaracchi, I, lvii-lxii.
104

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
бродетелях») не знали еще полностью «Никомаховой этики»,
«Политики» и «Риторики» Аристотеля, а также других
источников, которые знал и с которыми работал св. Фома, а
потому не использовали их при систематизации учения о
добродетели. П. Т. Пеги ОР вполне прав, когда рассматривает
вторую часть как наиболее оригинальную и, в некотором
смысле, как наиболее гениальную из частей «Суммы теологии» ^
По охвату проработанного материала, по количеству
наблюдений, по прозрачности и последовательности систематики,
по философской глубине вторая часть «Суммы» св. Фомы
превосходит этические разделы систематических сочинений
других схоластов и содержит сравнительно с ними
значительное число новых идей. Из теологических «Сумм» здесь
можно упомянуть лишь «Сумму» Ульриха Страсбургского,
в VI книге которой он, по всей видимости, независимо от Ак-
винта, представляет объемную и незавершенную этическую
систему, которая, тем не менее, по содержанию и форме
восходит к труду св. Фомы. Я могу здесь только в самых общих
чертах и лишь избирательно представить те новшества,
которые содержатся во второй части «Суммы» св. Фомы. В
первую очередь я сошлюсь на отдел «De passionibus» («О
страстях»: I-II, q. 22-48), наиболее исчерпывающее и
содержательное учение средневековой схоластики о чувствах. Достаточно
сравнить этот текст Ангельского Учителя с довольно
подробным учением о страстях, представленным в посвященном
добродетелям отделе «Суммы о творениях» Альберта
Великого, чтобы убедиться: св. Фома не занимается повторением
1 Commentair français littéral de la Somme théologique de Saint Thomas
d'Aquin (Toulouse-Paris 1911), Avant-Propos VI: «Эта вторая часть
«Суммы» является наиболее оригинальной и, в определенном смысле, самой
гениальной». Об оригинальности второй части см. также V. McNabb OP,
St. Thomas and Moral Theology: Xenia thomistica 2 (Rom 1925), 187-202.
105

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
того, что было высказано ранее, но вносит много нового1.
То же относится и к следующему непосредственно за этим
отделом весьма тонко написанному трактату «О хабитусах». Из
необъятных трактатов второй части второй части мы укажем
только на новый как по форме, так и по содержанию, отдел,
посвященный идеалам орденской жизни (II-II, q. 186-189).
Третья часть - как в учении о Воплощении (приведу в
качестве примеров вопросы о знании Христа (III, q. 9-12) и
отдельные фрагменты из трактата «О таинствах Христа»), так
и в учении о Таинствах - также содержит много нового в
отношении постановки проблем и в отношении хода
доказательств. Особенно большая оригинальность наблюдается
в тех аргументах, которые стали результатом интенсивного
изучения Отцов Церкви. Метафизическая насыщенность
1 В. Гасс отмечает (Geschichte der christlichen Ethik, I, 332) в связи с
этим учением св. Фомы о страстях: «Наряду с «этосом» необходимо
рассматривать «патос»; включение того и другого в материал этики - заметный
шаг вперед. Фома захвачен пестрым театром жизни страстей; он изучает ее
и разлагает на части, иногда применяя даже искусственные схемы. Все
рассматривается сообразно субъекту и объекту, причине и следствию;
механическое повторение этих операций утомляет, однако за этой однообразной
манерой скрывается множество тонких наблюдений». Когда здесь идет
речь о повторении, то речь идет не о повторном приведении фактов, а о
повторении одних и тех же методических приемов по отношению к сущност-
но взаимосвязанным, но каждый раз новым объектам. Это методическое
повторение полностью находится на службе у мыслительного процесса.
Именно благодаря упоминаемому Гассом «множеству тонких наблюдений»
оно не воспринимается как слишком уж утомительное, особенно если
принять во внимание соответствие цели и логическую прозрачность этих
методических приемов. И вообще, современный способ изложения проблем
экспериментальной психологии с его протоколированием повторяющихся
экспериментов, утомителен не меньше, чем учение о страстях Фомы Аквин-
ского. Однако он служит достижению определенной полноты в рамках
экспериментального подхода и является надежной основой, на которой
покоится достоверность результатов исследования, а потому у читателя,
интересующегося сутью вопроса, не возникает впечатления досадной
повторяемости.
106

3. Способы и пути достижения цели «Суммы»
учения о таинстве Евхаристии (III, q. 75-77) во многих
аспектах является чем-то новым сравнительно с более ранними
подходами к данному таинству. Здесь достаточно сравнить
это изложение св. Фомы с также, в определенном смысле,
глубоким параллельным учением св. Бонавентуры в его
комментариях к «Сентенциям». Научные достижения и новые
ориентиры третьей части обязаны собой также и
использованию новых источников: в углублении христологии третьей
части, а также ее учения об Искуплении и Таинствах важную
роль сыграли комментарии св. Иоанна Златоуста и св.
Кирилла Александрийского.
Впрочем, уже у современников и учеников св. Фомы было
впечатление, что в лекциях и в сочинениях великого учителя
обнаруживаются значительные оригинальность,
самостоятельность и новизна. Биограф Аквината Гилельмо из Токко,
который являлся его непосредственным учеником, вполне
отчетливо подчеркивает эту новизну1: «Erat enim novos in sua
lectione movens articulos, novum modum et darum determinandi
inveniens, et novas adducens in determinationibus rationes; ut
nemo, qiu ipsum audisset nova docere, et novis rationibus dubia
diffinire, dubitaret, quod eum Deus novi luminis radiis illustrasset»
(«В самом деле, в его лекциях были представлены новые
разделы, он находил новые и ясные методы исследования, а в
своих доказательствах приводил новые аргументы; всякий,
кто слушал, как он учит новому и разрешает сомнения
новыми аргументами, не сомневался: Бог просветил его лучами
нового света»). К этим старым свидетельствам
присоединяются и свидетельства некоторых из современных теологов,
чье суждение особо весомо, если учесть их прекрасное
знакомство со схоластической мыслью. П. И. Йелер OFM пре-
* Vita S. Thomae Aquinatis, с. 14, ed. Pruemmer, 81.
107

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
возносит новизну сочинений св. Фомы в следующих словах h
«Все сочинения св. Фомы, а «Сумма теологии» - в
особенности, несут на себе печать оригинальности такой несравненной
остроты и четкости, а также столь выдающейся
самостоятельности, что никто не может их повторить или
сфальсифицировать».
1 P. Ignatius Jeiler OFM, Die sog. Summa de virtutibus des Alexander von
Haies: Katholik 1879,1, 52.
108

4. Воздействие «Суммы теологии»·
Ее религиозный характер
Как ясно из сказанного выше, св. Фома в своем прологе
к «Сумме» кратко, но содержательно рассказывает нам о
дидактической цели, которую он преследовал при составлении
«Суммы», а также о средствах, при помощи которых он
планировал этой цели достичь. Средства заключаются в
устранении дидактических и методологических ошибок и
недостатков, которые присутствовали в сочинениях схоластов, именно
в аспекте их пригодности для нужд студентов теологии. Фома
со всей ясностью и четкостью распознал эти ошибки,
решительно их преодолел и устранил, а также представил
методики, исключающие подобные ошибки в будущем, причем в
таком изобилии, чистоте и гармонии, что его «Сумма теологии»
на все последующие времена стала непревзойденным
классическим учебником по спекулятивной теологии.
Аквинат заканчивает свой пролог следующими словами:
«Haec igitur et alia huiusmodi evitare studentes, tentabimus, cum
confidentia divini auxilii, ea quae ad sacram doctrinam pertinent,
breviter ac dilucide prosequi, secundum quod materia patietur»
(«Следовательно, чтобы избежать этих и подобных ошибок
мы, уповая на помощь Божию, кратко и ясно, настолько,
насколько позволяет предмет, попытаемся изложить то, что
относится к священному учению»). Из всей этой фразы нам
хотелось бы особенно выделить выражения «настолько,
насколько позволяет предмет» и «уповая на помощь Божию»,
а также сопроводить их несколькими краткими
соображениями, поскольку в этих словах обозначены идеи, позиции и взгля-
109

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
ды великого схоласта, которые пригодятся для дополнения
общей картины пролога и самой теологической «Суммы».
В словах «настолько, насколько позволяет предмет»
содержится определенное ограничение и введение в должные
рамки - для того, чтобы представить в правильном свете и
защитить от ложных толкований подчеркиваемые с оглядкой
на sacrae doctrinae novitii («новичков в священном учении»)
краткость, простоту и ясность. Когда Фома Аквинский,
принимая во внимание определенную дидактическую цель,
желает по возможности наиболее просто, точно и ясно
представить хорошо упорядоченное и затрагивающее самую суть
изложение общего содержания теологии, он одновременно
исключает - уже в силу того, что предмет священного учения
сложен и глубок сам по себе - любой поверхностный,
популяризованный и толкующий сложные проблемы в простом
ключе тип изложения. В этом смысл фразы «настолько,
насколько позволяет предмет». Кардинал Каэтан отмечает1
в соответствии с этим следующее: «Novitiis namque opus hoc
convenire dicitur non ratione facilitates aut superficialis aut epilo-
galis aut introductorii tractatus; sed ratione sectarum superflui-
tatum, omissae repetitionis, et pulcherrimi ordinis ab ipso inventi;
ut enim in processu apparet, omnes théologales difficultates, et ex
propriis, hic distincte tractantur» («Этот труд назван
подходящим для новичков не из-за простоты или поверхностности,
а также не из-за того, что он носит характер введения или
заключения, но потому, что св. Фома устранил в нем
повторения и все лишнее, расположив материал в превосходнейшем
порядке, им самим изобретенном: ибо, как становится ясно из
* S. Thomae Aquinatis Opera omnia iussu Leonis XIII édita, t. IV: Pars Prima
Summae theologicae cum Commentariis Thomae de Vio Cajetani OP (Rom
1888), 5.
110

4. Воздействие «Суммы теологии»
хода повествования, все теологические трудности излагаются
здесь ясно и соответствующим образом»). В «Сумме
теологии» св. Фома Аквинский использует все свои дидактические
и методологические ухищрения, чтобы наставить
начинающих и новичков в священном учении на верный путь, ведущий
к глубинам спекулятивной теологии. Но, создавая свой труд
как книгу для начинающих, для sacrae docîrinae novitii
(«новичков в священном учении»), Фома понимает, что даже
provecti («продвинувшиеся»), т.е. хорошо подготовленные
и образованные теологи, которые видят свои научные идеалы
в теологических спекулятивных изысканиях, всегда обретут
новые знания благодаря углубленному изучению «Суммы».
Этот схоластический монументальный труд относится к тем
немногим книгам, понимание которых и любовь к которым со
временем возрастает, и изучению которых посвящают
многолетние исследования. Если несколько раз проработать
«Сумму» в целом, если основательно вникнуть в собственно
отдельные ее части и проблемы, если погрузиться в другие
работы Аквината, если взять на себя труд рассмотреть его
учение и творчество в свете работ других великих схоластов,
если ознакомиться с трудами его первых учеников и поздних
комментаторов «Суммы теологии», если, наконец, заняться
выявлением отношений между идеями томизма и
современной мыслью, если сделать «Сумму теологии» центральным
объектом напряженного научного труда всей жизни, - тогда
тем более чтение и изучение этого сочинения не будет
пресыщающим и утомительным, но, наоборот, каждый раз оно
будет дарить новую радость и новые духовные обретения, и
тогда можно будет согласиться с теми чувствами, о которых
писал классический комментатор «Суммы против язычников»
Франциск Сильвестр из Феррары: «Nunquam Thomam
111

Глава И. Дух и форма «Суммы теологии»
Aquinatem conveni, quin abierim doctior eiusque amantior»
(«Никогда еще я не приступал к чтению Фомы Аквинского,
чтобы, завершив его, не понял чего-нибудь нового и не стал
относиться к нему с еще большей любовью») *.
Здесь я позволю себе предоставить слово одному теологу
XIX в., который своим богатым опытом подтверждает
только что сказанное. П. Й. Клейтген SJ пишет2 о глубине
теологии св. Фомы, которая наилучшим образом проявляется
именно в его «Сумме», так: «Что, однако, делает это
свойство тем более достойным удивления, так это именно то, что
ускользает от внимания многих: глубина мысли у Фомы связана
с величайшей простотой и краткостью в изложении. Эта
глубина распознается не в результате беглого прочтения, но
в результате продолжительных изысканий. Если прочесть те
объемные исследования, которые комментаторы посвящали
тому или иному вопросу, на который Фома давал ответ одной
фразой, или если самостоятельно долго размышлять над ним,
а потом вернуться к исходному тексту святого учителя, то
именно тогда становится ясно, какое богатство мысли
скрыто за непритязательной оболочкой из нескольких его слов.
Это удивительно: то, что считаешь открытым другими или же
плодом своих собственных размышлений, как в семени
сосредоточено в словах святого учителя, а на том пути, по
которому, как тебе кажется, ты идешь самостоятельно, вдруг
ощущаешь себя ведомым св. Фомой. Его высказывания,
рассмотренные по-новому, разрешают те сомнения, которые еще
остались, и легко формируют единое целое из многих мыслей,
возникающих в твоей душе».
1 Commentarius in libros quattuor contra Gentiles S. Thomae Aquinatis.
Auctoris nuncupatoria epistola Sancto Patri Clementi VII Pontifici Maximi.
2 Die Theologie der Vorzeit IV (Münster 1860).
112

4. Воздействие «Суммы теологии»
Св. Фома указывает, что намеревается писать «Сумму»,
«уповая на помощь Божию». Сатолли толкует1 эти слова
пролога так: «Sic modestiam animae ргае se fert ас spem ргае-
sentis Dei, qui singulari abundantia suae lucis iam diu mentem
angelici perfuderat praecipue ad Summam hanc theologicam con-
ficiendam» («Так он открыто показьгоает смиренность своей
души и надежду на помощь Бога, Который особой изобильно-
стью Своего света уже давно просвещал ум Ангельского
Учителя, особенно ради составления этой теологической
«Суммы»»). Его возвышенное представление о теологии как
о «quaedam impressio scientiae divinae, quae est una et simplex
omnium» («некоем запечатлении божественного знания,
которое есть единое и простое знание всего»), как о
причастности небесному знанию Бога и святых, - идея, которая лежит
также в основании картины Рафаэля «La Disputa» (если
истолковывать ее надлежащим образом), - позволяет
укрепиться в благочестивой и преданной Богу душе великого схоласта
убеждению, что при верном восприятии, понимании и
изложении теологии, doctrina sacra (священного учения), вся
полнота развертывания умственной энергии человека
совершенно определенным образом зависит от излияния
сверхъестественной благодати. Св. Фома на теоретическом уровне
подчеркивает значимость и силу этих сверхъестественных факторов
для возможного человеку в этой жизни проникновения в
тайны Бога. Для него наиболее ценной помощью при разработке
наивысших теологических идеалов являются дары св. Духа.
«Donum intellectus» («дар разумения») возвышает дух до
глубокого и надежного понимания сверхъестественного; «donum
sapientiae» («дар мудрости») дает возможность - через
определенное сродство с божественным через любовь (connatural-
1 In Summam Theol. D. Thomae Aquinatis praelect. I (Rom 1884), 18.
113

Глава П. Дух и форма «Суммы теологии»
itas ad res divinas per caritatem - II-II, q. 45, a. 2) - для
изобильного внутреннего созерцательного познания и оценивания
божественной истины, нечто вроде предвкушения того знания
Бога, которое ждет человека в будущей жизни !. Таким
образом в выразительном облике схоластической теологической
спекуляции фиксируются мистические элементы. Эти теплые
мистические тона встречаются нам в происходящем из
ясного и четкого изложения истины полотне «Суммы теологии»
св. Фомы не столь часто, как в сочинениях Бонавентуры или
даже - отчасти - в работах Альберта Великого. И, тем не
менее, при ближайшем рассмотрении мы замечаем во многих
местах «Суммы теологии» (часто весьма краткие)
свидетельства чистой, богатой и глубокой внутренней религиозной
жизни великого святого, которая производила столь сильное
впечатление на современников и была столь достоверно
и живо описана Гилельмо из Токко. В сочинениях по аскезе
доминиканских теологов Шардона, Пиню и Массолье, в «Те-
отиме» Франциска Сальского, в «Ангельской теологии» От-
вилля, в «Теологии чувства» сорбоннского профессора Байя,
в «Теологии ума и сердца» доминиканца Винсента Контесо-
на, - если упомянуть только нескольких наиболее важных
старых авторов, - эти мистические элементы «Суммы
теологии» сложились в весьма впечатляющую картину. А развитая
во второй части второй части «Суммы» теория христианской
мистики, «vita contemplativa» («созерцательной жизни»),
оказала сильное влияние на испанских мистиков XVI в.2
1 Глубокие пояснения по поводу учения св. Фомы о «donum intellectus»
и «donum sapientiae» см. у Иоанна св. Фомы ОР: Cursus theologicus in Sum-
mam Theologicam D. Thomae (Paris 1885), 603-650.
2 J. Arnitero OP, Influencia de S. Thomas en la mistica de S. Juan de la Cruz
y S. Teresa. Vida sobrenatural 7 (1924), 165-182.
114

4. Воздействие «Суммы теологии»
Тем не менее, слова пролога «уповая на помощь Божию» -
это не просто проявление теоретической убежденности: они
также дают нам представление о том, как св. Фома
практически рассматривал «помощь Божию» в связи с глубокой и
тесной «commercium inter scientiam ас pietatem» («общностью
знания и благочестия»). Как свидетельствует Гилельмо из
Токко *, ссылаясь на Реджинальда из Пиперно, святой, всякий
раз, когда он намеревался приступить к чтению, к диспуту,
к лекции, к надиктовыванию или написанию книг, обращался
с сердечной молитвой к Богу, со слезами на глазах прося Его
помощи во всех начинаниях. Этот же биограф сообщает нам
о целом ряде случаев молитвенных обращений, когда при
работе над отдельными сочинениями это «упование на помощь
Божию» проявлялась у св. Фомы наиболее очевидным
образом. Аквинат признавался Реджинальду из Пиперно, своему
подлинному другу и неразлучному спутнику, что он обязан
своими знаниями не столько собственному усердию и
таланту, сколько божественному просвещению2. В любом случае,
все это заметно в одной из наиболее важных работ св. Фомы.
Автограф «Суммы против язычников» из Библиотеки
Ватикана с многочисленными исправлениями, улучшениями и
замечаниями является лучшим тому доказательством:
некоторые замечания в этом автографе просто-таки дышат
религиозной искренностью и живым «упованием на помощь
Божию» его автора.
При составлении своего главного теологического труда
св. Фома видит обеспечение этой «Божественной помощи» во
внутреннем единении с Христом. Во Христе, согласно ему,
заключено все небесное знание и вся мудрость, которые он
1 Vita S. Thomae Aquinatis, с. 30, ed. Pruemmer, 105.
2 Ibid.
115

Глава II. Дух и форма «Суммы теологии»
столь страстно желал обрести: «Sicut qui haberet librum ubi
esset tota scientia, non quaereret nisi ut sciret illum librum, sic et
nos non oportet amplius quaerere nisi Christum» («Если бы некто
обладал книгой, в которой было заключено все знание, он
направлял бы все свои усилия лишь на то, чтобы познать эту
книгу; так и мы не должны искать ничего, кроме Христа»: In
Ер. ad Coloss., cap. 2, lect. 1). Первая и вторая части «Суммы»
также завершаются кратким восхвалением Иисуса Христа,
«qui est super omnia Deus benedictus in saecula. Amen»
(«Который есть всевышний Бог, благословенный во веки веков.
Аминь»)1.
Во все времена религиозный характер, которым отмечена
как личность св. Фомы, так и его главный труд, привлекал
религиозно настроенные души и побуждал их к тому, чтобы
следовать за Аквинатом не только в его великих и глубоких
идеях, но и в его богатой и чистой внутренней жизни; и так
приводилась в жизнь та идея, которая содержится в молитве,
читаемой Церковью в день памяти св. Фомы: «et quae docuit
intellectu conspicere et quae egit imitatione complere» («тому,
что созерцается разумом, он учил; а то, что совершается
через подражание [Христу], он делал»)2.
1 Весьма подробно отношение внутренней религиозной жизни св. Фомы
к его научной деятельности рассматривает A. Typo ОР в своей
превосходной биографии Аквината: La vie de Thomas d' Aquin (Paris 1737), 373-592.
Очень интересное описание духовной жизни св. Фомы представлено в
малоизвестной работе одного итальянского доминиканца: II Sole d*Aquino
contemplatio nelle sue virtu principali (Genua 1875). См. также: M. Grabmann,
Das Seelenleben des hl. Thomas von Aquin (München 1924).
2 Коконье OP пишет касательно этого: «Тем не менее, учителя был бы
достоин тот, кто не удовлетворился бы следованием за св. Фомой лишь
в том, что касается его доктрины, но, кроме того, вступил бы вслед за
Аквинатом и на путь добродетели: тот, кто воспроизвел бы в себе самом его
смирение, его душевную благожелательность, его отрешенность от мира,
его добросовестность в молитве, его апостольское рвение, его пыл любви
116

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Размышления об истолковании
и применении «Суммы теологии»
1. К вопросу о методе истолкования
«Суммы теологии»
Когда я с целью дополнения этого введения
в «Сумму теологии» Фомы Аквинского писал
свои краткие замечания относительно того,
каким образом можно истолковывать и разъяснять этот труд,
в качестве идеального варианта мне представлялось такое
истолкование, которое основано на наиболее, насколько это
возможно, глубоком погружении и проникновении в
личность и в мир идей великого христианского мыслителя и
святого, такое, которое в определенном смысле является
переживанием всего того, о чем он думал, что он подразумевал,
к чему он стремился в своей «Сумме» - как в том, что
касается целого, так и в том, что касается отдельных ее частей.
В связи с этим мы столь подробно коснулись в нашем
введении «propositum intentionis in hoc opère», целей и намерений,
изложенных и рассмотренных в прологе «Суммы».
гу, Богу распятому и Богу Евхаристии, его нежную преданность Матери
Воплощенного Слова. Наверняка, это был бы совершенный ученик, и
никто не замедлил бы признать в нем истинного томиста» (Revue thomiste
I (1893), 26).
117

Глава III. Размышления об истолковании...
Когда мы теперь намереваемся в общих чертах обсудить
методы интерпретации творчества Фомы и, прежде всего, его
«Суммы», то в первую очередь мы должны обратить
внимание на систематический метод истолкования. Он
подразумевает выявление смысла и идей отдельных разделов и
всестороннего их понимания, чтобы благодаря этому постигнуть
идейное содержание всего труда во всем его полноте и
многообразии. Этот метод опирается исходно на «букву»
отдельного раздела, а затем предполагает определение его места в
целом организме «Суммы». Порядок и внутренняя связь
разделов, вопросов, трактатов и частей теологической «Суммы»
должны быть расчерчены в душе изучающего Фому
отчетливыми, явственными линиями. При истолковании каждого
отдельного раздела сначала точно устанавливается смысл его
заглавия и, соответственно, смысл «Utrum», т.е. постановки
вопроса. Идейное содержание «corpus articuli» должно быть
истолковано и представлено таким образом, чтобы были
установлены принятые к рассмотрению для решения вопроса
философские и теологические предпосылки и понятия; чтобы
решение, или ответ, данный Фомой, был четко
сформулирован в одном или нескольких тезисах, или заключениях; чтобы
во всей своей полноте были показаны приведенные им
доказательства, ведущие к этим заключениям. Что же касается
«obiectiones» («розражений»), приводимых в начале раздела
и опровергаемых на основании «responsio principalis»
(«главного ответа»), то их формулировку и опровержение при
применении диалектического метода комментирования следует
представлять преимущественно in forma, т.е.
силлогистически. Этот производимый при помощи логических средств
анализ текстов Фомы, «elucidatio formalis» («формальное
разъяснение») каждого раздела, в том виде, в каком он был харак-
118

1. К вопросу о методе...
терен для учебных занятий Доминиканского Ордена и в каком
ему отдавали предпочтение орденские комментаторы,
обладает тем неоспоримым преимуществом, что исследователь
четко ориентируется на сам текст «Суммы» и познает его
внешнюю и внутреннюю структуру.
Следующий шаг систематического истолкования
заключается в том, чтобы привлечь для разъяснения «Суммы» св.
Фомы другие его работы *. Я буду здесь краток, поскольку ранее,
при установлении места «Суммы» среди других произведений
св. Фомы, я уже исчерпывающим образом указал
исторические предпосылки этого метода, который доминиканский
теолог Массолье облек в формулу «Divus Thomas sui interpres»
(«Божественный Фома сам себе толкователь»). Правильное
использование этого метода требует, во-первых, чтобы
принимались во внимание только подлинные сочинения Аквина-
та; при этом настолько, насколько идет речь об отграничении
подлинных работ, настолько имеет место и обращение к
хронологии творчества Фомы; также не следует обходить
вниманием и внутреннее развитие великого схоласта, его научный
прогресс; наконец, следует достичь ясности относительно
возникновения, метода и особенностей отдельных сочинений
Фомы. Позвольте мне в этой связи вернуться к сказанному
выше, а именно к отношению «Quaestiones disputatae» и
«Суммы» св. Фомы. Этот канон, «Divus Thomas sui interpres»
(«Божественный Фома сам себе толкователь») фактически
использовался еще задолго до того, как был сформулирован
в этом виде Массолье. Иоанн Капреоль для своих «Conclusio-
nes» («Заключений»), в которых он излагал основные
моменты учения Фомы, раньше других осмыслил и определил мес-
1 Об этом см. заслуживающую самого пристального внимания работу
J. de Guibert SJ, Les doublets de Saint Thomas d'Aquin (Paris 1926).
119

Глава III. Размышления об истолковании...
та всех сочинений Аквината. Из «Conclusiones» происходит
и «Tabula aurea» («Золотой Индекс») Петра из Бергамо.
Выдающиеся томисты нашего времени особо подчеркивают, что
сначала следует истолковывать Фому на основании его
собственных произведений, на основании параллельных мест из
различных работ, и лишь затем переходить к его
комментаторам. Кардинал Цильяра ОР пишет так h «Для того, чтобы
понять основы томисткого учения и вынести из него много
полезного, верным методом является следующий: разъяснять
св. Фому посредством св. Фомы, таким образом, чтобы, во-
первых, четко выделить его принципы и в их свете
рассмотреть и сравнить друг с другом те элементы учения Аквината,
которые рассыпаны по различным его работам. Говоря это,
я вовсе не исключаю исследования работ комментаторов,
и не призываю произвольно отвергать их толкования,
поскольку иногда необходимо обращаться к ним, особенно к
самым ученым: речь идет о том, что их не следует делать
главным объектом исследования. Вначале - св. Фома! Изучая его,
всегда познаешь и то лучшее, что есть у его комментаторов,
в то время как изучая их, познаешь не все то, что относится
к учению св. Фомы, и не всегда». Коконье ОР так выражает
эту мысль 2: «В трудах св. Фомы присутствует яркий и
насыщенный свет; оставить их ради сочинений комментаторов -
это все равно, что пренебречь Солнцем ради огня факела».
Третий этап систематического метода толкования состоит
в изучении комментариев к «Сумме теологии», с основными
типами которых мы уже ознакомились выше, в рамках
исторического исследования. Нет никакого сомнения, что благо-
1 Sopra alcune interpretazioni délia dottrina ideologica di S. Tommaso
d'Aquino (Viterbo 1870), 38. Цитируется по: Ε. Commer: Di vus Thomas 5
(1918), 289.
2 Le vrai Thomiste: Revue thomiste I (1893), 10.
120

1. К вопросу о методе...
даря им можно получить помощь в понимании «littera et mens»
(«буквы и смысла») «Суммы теологии».
Второй метод истолкования наследия св. Фомы в целом и
«Суммы теологии» в частности - это исторический метод.
Для того чтобы приносить результаты, этот метод должен
базироваться на систематическом методе и обладать
предпосылками в виде знакомства с текстами работ Фомы, а также
с методами и способами рассуждения, для них характерными.
В то время как систематический метод, имея перед собой
томистские труды и доктринальные элементы как нечто
законченное и данное, стремится проникнуть в бытие
томистского учения, исторический метод обращает внимание
преимущественно на становление томистских текстов и идей. В его
рамках рассматривается и оценивается творчество св. Фомы
в его живой связи со схоластикой вообще, представляя его
сквозь призму христианской культуры Средних веков. То, что
в свете такого подхода главный научный труд св. Фомы
становится весьма интересным в историческом аспекте, что
«Сумма теологии» начинает рассматриваться как
внушительная кодификация великих философских и теологических
идей, которые широко доминировали в тогдашней жизни, все
это, вне всякого сомнения, должно производить
определенный эффект на современного читателя, даже не слишком
интересующегося метафизикой и теологией, что достаточно
подтверждается свидетельствами современных мыслителей.
Однако этот исторический метод имеет большое значение
также и для расширения и углубления наших знаний о сути
учения св. Фомы. Прежде всего, он помогает нам
погрузиться в богатую, внимательную ко всем течениям и
направлениям того времени, духовную жизнь Аквината, и понять
становление и развитие его философско-теологической мысли.
121

Глава III. Размышления об истолковании...
Особенно это касается вопроса о зрелости «Суммы теологии»
в методическом и содержательном аспектах: она станет для
нас совершенно очевидной, если мы рассмотрим, как в
общем, так и в частностях, место главного труда св. Фомы в
общей картине схоластики при помощи тщательного
исследования источников. Эти исторические наблюдения также
позволяют нам понять связь работ и идей св. Фомы с его временем
и дают нам возможность оценить оригинальность учения
великого, постоянно искавшего новые пути, схоласта, которая
возвышает это учение над тогдашней «doctrina communis»
(«общей доктриной»), в его становлении и обосновании. И,
если говорить об этих аспектах, именно исторические
исследования выставляют «Сумму теологии» в правильном свете.
Исторический метод истолкования объемлет три
временных аспекта произведений св. Фомы: прошлое, настоящее
и будущее, т.е. он рассматривает место сочинения (в данном
случае - «Суммы теологии») относительно его источников,
образцов и предшественников, затем идет далее по тем
соединительным линиям, которые связывают св. Фому и
современных ему схоластов, и, наконец, исследует то воздействие,
которое Аквинат оказывал на последующее поколение.
Относительно этих трех моментов мы можем привести здесь лишь
краткие замечания.
Отношение св. Фомы к своим источникам, образцам,
а также к своим отдаленным, близким и непосредственным
предшественникам, может рассматриваться как в
методическом, так и в содержательном аспектах. В методическом
аспекте рассматривается то, как св. Фома использовал свои
источники: например, использовал ли он (и если использовал,
то в каком объеме) цитаты из сочинений Отцов, взятые из
оригинальных работ, или же черпал их из сборников, глосс
122

1. К вопросу о методе...
или книг других схоластов; следует различать также,
использовал ли он эти цитаты в оригинальном контексте, или вне
его. Эти исследования метода использования источников
могут дать результаты и для понимания отношения св. Фомы
к Отцам Церкви, философам и ранним схоластам.
Великолепным примером здесь может служить работа Г. фон Херт-
линга «Цитирование Августина у Фомы Аквинского». При
этом можно установить также, был ли у св. Фомы при его
работе с источниками вкус к исторической критике,
интересовался ли он тем, чтобы точно установить исходную
постановку проблемы, и не привносил ли он в нее нечто новое.
Для того, чтобы определить, какое содержательное
влияние оказывали на св. Фому источники, образцы и
предшественники, следует установить сперва, какие авторы им
фактически использовались. Отдельные исследователи (как
прошлого, так и современности) внесли определенный вклад
в решение этой проблемы, однако мы все еще далеки от того,
чтобы составить более или менее законченную общую
картину. Целый ряд весьма полезных работ был опубликован
П. Гардейлем в «Revue Thomiste»1. В том, что касается
патристики, работ Аристотеля, арабско-иудейской философии,
ранней схоластики, канонистической литературы, и, в
особенности, св. Писания, определение цитат является
относительно легкой задачей, поскольку св. Фома, как правило,
называет авторов, хотя, конечно, текст печатных изданий
следует использовать с определенной осторожностью, поскольку
в нем иногда имеет место расширение и удлинение цитат.
1 La réforme de la théologie catholique. Les procédés exégétiques de Saint
Thomas: Revue Thomiste II (1903), 428-457; La réforme de la théologie
catholique. La documentation de Saint Thomas, ibid., 197-215. См. также
ценную работу M. Riquet, Saint Thomas d'Aquin et les «auctoritates» en
philosophie: Archives de Philosophie 3 (1925), 177-155.
123

Глава III. Размышления об истолковании...
Исследование содержательного влияния на сочинения св.
Фомы возникшего ранее комплекса источников может стать
весьма ценным вкладом, особенно это касается отношения
томисткого учения к Аристотелю, Августину,
неоплатонизму, Аверроэсу, Авиценне, Авицеброну, Моисею Маймониду.
Не стоит много говорить о том, что для оценки
аристотелевских элементов в «Сумме теологии» очень важно
исследование комментариев св. Фомы к Аристотелю и вхождение
в проблему рецепции Аристотеля. Отношение св. Фомы
к греческой патристике, за исключением разве что Иоанна
Дамаскина и Псевдо-Дионисия, еще очень мало изучено1.
Это же относится и к латинской патристике, отдельные
представители которой - если не считать Августина, то, в первую
очередь, Григорий Великий и Исидор Севильский - оказали
влияние на Аквината. Также, несмотря на некоторые
исследования, все еще недостаточно освещено отношение между
теорией познания у Фомы и у Августина 2. Значительные
успехи в специальных исследованиях в области схоластики
XII в. могут также пролить свет на отношение Аквината к
великим теологам Ранней схоластики. Примером того, сколь
много для понимания отдельных элементов томистского уче-
1 M. Duffô, S. Jean Damascene, source de S. Thomas сГAquin: Bulletin de la
littérature ecclésiastique, 1906, 126-130. J. Durantel, S. Thomas et le
PseudoDenis (Paris 1919). A Feder SJ. Des Aquinaten Kommentar zu Pseudo-
Dionisius' «De divinis nominibus»: Scholastik I (1926), 321-351. J. Bardy, Notes
sur les sources patristiques grecques de S. Thomas dans la I partie de la Somme
théologique: Revue des sciences phil. et théol. 12 (1923), 493-502. Обширное
исследовние отношения св. Фомы и греческой патристики можно
обнаружить в работе J. Bakes. Die Christologie des hl. Thomas von Aquin in ihrer
Beziehung zur griechischen Patristik.
2 См., напр., M. Grabmann, Der göttliche Grund menschlicher
Wahrheitserkenntnis nach Augustinus und Thomas von Aquin (Münster 1924). E. Gilson,
Pourquoi S. Thomas a critiqué S. Augustin: Archives d'histore doctrinale et
littéraire du moyen âge I (1926-1927), 5-127.
124

1. К вопросу о методе...
ния могут дать исторические исследования, является работа
Боймкера «Вителло», где он в историческом контексте
рассматривает томистские доказательства существования Бога.
В этой связи можно привести и еще один великолепный
пример того, как целый трактат из «Суммы теологии» можно
исследовать на основании его источников - это работа М. Май-
ера «Учение Фомы Аквинского о страстях души, изложенное
сообразно анализу источников» !.
Куда сложнее исследование источников работ св. Фомы,
если речь идет об авторах, более близких к нему по времени.
Если Альберт Великий еще упоминает некоторых авторов
конца XII - начала XIII вв., например, Симона из Турне, то
Аквинат, как правило, говорит об анонимных «quidam»
(«неких»). Один раз он упоминает Алана Лилльского, несколько
чаще (в том числе, и в «Сумме теологии») - Препозитина
и Гильома Осерского. Исследование пока еще не
опубликованных «Сумм», комментариев к «Сентенциям» и «Quaestio-
литературы» XIII - начала XIV вв. во многих случаях должно
помочь снять покров тайны с этих «неких» и установить
авторов теорий, с которыми Фома иногда соглашался, а иногда
полностью или частично отвергал. Для того, чтобы составить
более или менее ясную картину отношений св. Фомы к
авторам, прежде всего XIII в., следует попытаться
реконструировать содержимое библиотеки, которая была в его
распоряжении. К сожалению, случай св. Фомы не столь счастливый, как
случай его парижского коллеги и научного оппонента Герар-
да из Аббевиля, из сорбоннских бумаг которого нам известен
состав его библиотеки. Для понимания «Суммы теологии»
и вообще творчества св. Фомы в горизонте истории идей, для
1 Beiträge zur Geschichte der Philosophie des Mittelalters, XI (Münster,
1917), 2.
125

Глава III. Размышления об истолковании...
нас, по моему мнению, имеет большое значение
ознакомление с неизданными пока «Суммами» и «Сентенциями» XII
и XIII вв. (Роберта Мелуанского, Робера де Курсона, Петра
Кантора, Роланда из Кремоны, Филиппа из Греве, Годфрида
из Пуатье и др.), а также с комментариями к «Сентенциям»
(Гуго из Сен-Шера, Одо Ригальда, Ричарда Фишекра,
Роберта Килвордби, Бомбологния и др.). Если, таким образом,
рассмотреть элементы учения св. Фомы в исторической связи
с предшествующим развитием, то станет понятно до конца,
чего желал и что сделал Аквинат. Грандиозную значимость
этих исследований понимал обладавший широчайшим
кругозором выдающийся историк Денифле, который именно на
основании своих знаний ранних «Сумм» собирался писать
исторический комментарий к «Сумме теологии». О. Лоттин OSB,
лучший знаток томистской этики, в весьма впечатляющей
манере обрисовал исторический горизонт томистского учения о
синдерезисе, естественном праве и т.д. А сколько света
пролили на разделы «Суммы теологии», посвященные научному
характеру теологии, акту веры и др., исследования
неопубликованных «Сумм» и комментариев к сентенциям,
проведенные М.-Д. Шеню ОР! Точно так же А. Ландграф дает
хорошую возможность рассмотреть учение св. Фомы о грехе на
фоне исторического развития *. Однако не только неопубли-
1 О. Lottin OSB, Les éléments de la moralité des actes chez S. Thomas
d'Aquin (Löwen 1923); Le droit naturel chez saint Thomas et ses prédécesseurs:
Commentaire historique de la I-II q. 94 (Löwen 1926); Les premiers linéaments
du traité de la synderèse au moyen âge: Revue Néo-Scholastique de Philosophie
28 (1926), 426 ff.; Le créateur du traité de la synderèse: ibid., 29 (1927), 197 ff.;
La synderèse chez les premiers maîtres franciscains de Paris: ibid., 29 (1927), 265
ff.; La synderèse chez Albert le Grand et S. Thomas d'Aquin: ibid., 30 (1928), 18
ff. - M.-D. Chenu OP, Contribution à l'histoire du traité de la loi. Commentaire
historique de II-II, q. 1, a. 2: Mélanges Thomistes, Le Saulchoir, 1923,123-140.
Pro fidei supernaturalitate illustranda: Xenia thomistica 3 (Rom 1925), 297-307.
La théologie comme science au XIII siècle: Archives d'histore doctrinale et lit-
126

1. К вопросу о методе...
кованные теологические труды XII и XIII вв., но также и
сочинения, созданные на факультете искусств, прежде всего,
комментарии к Аристотелю (достаточно вспомнить лишь
комментарии Петра Гибернийского, одного из учителей Ак-
вината), дают хорошую основу для исторического
комментария к теологической «Сумме» св. Фомы. Особый харатер
христианского томистского аристотелизма наиболее
очевиден в контрасте с аверроистским аристотелизмом. Многие
тексты Фомы, в том числе и из «Суммы теологии», стали
понятны полностью лишь после того, как Мандонне открыл для
нас влиятельное духовное движение парижского латинского
аверроизма Сигера Брабантского. Для психологических
вопросов первой части «Суммы» интересные параллели, а
также контрасты может предоставить издание трактата «О
душе» Петра Испанского (позже - Папы Иоанна XXI),
возможно, наиболее всеобъемлющего систематического труда по
психологии периода Высокой схоластики1. В
дополнительных специальных исследованиях нуждается, впрочем,
отношение св. Фомы не только к неизданным пока еще авторам,
но и к тем великим схоластам XIII в., работы которых уже
напечатаны (упомяну только Александра Гэльского и
Альберта Великого). Что касается Александра Гэльского, то здесь
мы уже можем поблагодарить за помощь И. Иелера OFM 2
téraire du moyen âge 2 (1927), 31-71. - A. Landgraf, Das Wesen der läßlichen
Sünde in der Scholastik bis Thomas von Aquin (1923).
1 M. Grabmann, Ein ungedrucktes Lehrbuch der Psychologie des Petrus His-
panus (Papst Johannes XXI) im Cod. 3314 der Bibliothèque nationale zu Paris.
H. Finke, Spanische Forschungen der Görres-Gesellschaft. I. Bd.: Gesammelte
Aufsätze zur Kulturgeschichte Spaniens. Erste Reihe (Münster 1928), 166-173.
2 Die sog. Summa de virtutibus des Alexander von Haies: Katholik 1879,1,
53: «Нам кажется, что утверждение о том, что св. Фома, когда он писал
свою несравненную «Сумму», не использовал рекомендованную к
изучению Папой «Сумму» Алексанра Гэлького, характеризует Аквината не с
лучшей стороны. Получается, что он, смиреннейший человек, который пи-
127

Глава III. Размышления об истолковании...
и П. П. Миня OFM *. В отношении же Альберта Великого
следует сказать, что уже современники отмечали, что св.
Фома многим обязан своему великому учителю. У Иоанна
Чтеца из Фрайбурга мы обнаруживаем следующую фразу 2: «Et
quasi eadem verba sunt Thomae et Alberti, quia Thomas sumpsit
de Alberto, qui doctor eius fuit in studio Coloniensi» («Слова
Фомы и Альберта почти что одинаковы, поскольку первый
перенял их у второго, который был его учителем в орденской
школе Кельна»). Денифле описал отношение между
Альбертом и Фомой так3: «Для Фомы Альберт Великий был Илией,
в чью милоть* он постоянно облачался. Без Альберта Фома
не стал бы тем, кем он действительно стал - князем и
королем теологов: Альберт подготовил его к этому. Могучие
колонны, спроектированные Браманте, подпирают купол
собора св. Петра, созданный Микеланджело; устные занятия и
сочинения Альберта заложили основу «Суммы теологии»
св. Фомы». Текстологическое исследование научных связей
между сочинениями двух великих схоластов является
работой, которую - в том, что касается деталей - еще надлежит
осуществить. Сочинение Р. де Лихти4 не выходит за пределы
сал свой труд для начинающих, который всегда предпочитал чужое знание
своему, если того требовала истина, не был готов использовать то лучшее,
что было представлено в сочинении другого великого схоласта. Итак,
никто не покушается на достоинство Ангельского Учителя, если считает, что
обнаружил отчетливые следы «Суммы» Александра в самом главном
теологическом труде, в «Сумме» св. Фомы».
* Abhängigkeitsverhältnis zwischen der Summa Alexanders von Haies und
dem hl. Thomas: Franziskanische Studien 3 (1916).
2 Summa Confessorum, HI, tit. de consecratione, q. 17.
3 В проповеди, произнесенной в Риме. См. также: Albertusfeier in Rom.
Mit den Predigten Sr. Eminenz des Kardinals Hergenröther und des P. Denifle OP
(München 1880), 22. Об отношении Альберта и Фомы см. также: Mandonne,
Frères prêcheurs (La théologie dans l'ordre des frères prêcheurs); Dictionnaire de
théologie catholique, VI, 870 ff.
4 Albert le Grand et S. Thomas d'Aquin (Paris 1880).
* О милоти Илии см. 4 Цар 2, 8 и далее (прим. перев.).
128

1. К вопросу о методе...
общих мест. Что касается «Суммы теологии», то здесь
следует принять во внимание, прежде всего, комментарии
Альберта к «Сентенциям» и «Сумму о творениях». Недавно
найденные и пока не опубликованные части последней расширяют
наше знание о теологии Альберта, которая важна также и для
оценки параллельного учения св. Фомы. Теологическая
«Сумма» Альберта, поскольку она была написана позже, не
может рассматриваться как источник «Суммы теологии»
св. Фомы. Напротив, обнаруженные А. Пельцером в трех
экземплярах «Quaestiones» Альберта к «Никомаховой этике»1
важны для установления отношения между Альбертом и
Фомой, тем более, что речь идет о кельнских лекциях первого,
скомпилированных и отредактированных самим Аквинатом.
В Cod. Vat. lat. 722 их заглавие таково: «Quaestiones fratris
Alberti, quas collegit magister frater Thomas de Aquino»
(«Вопросы брата Альберта, которые собрал магистр брат Фома из
Аквино»). Также большой, пока еще не опубликованный
комментарий Альберта к «О божественных именах», издание
которого готовит П. Г. Тири ОР, важен для понимания того
влияния, которое Альберт оказал на своего ученика,
поскольку Фома слушал в Кельне лекции по сочинениям
Псевдо-Дионисия Ареопагита. Тем не менее, знаменитый
манускрипт комментария Альберта к Дионисию, хранящийся
в Библиотеке Неаполя, не является автографом св. Фомы.
Влияние Альберта на Фому было не столь определяющим,
как на Ульриха Страсбургского2, в творчестве которого
неоплатонизм Альберта отразился наиболее отчетливым обра-
1 A. Pelzer, Le cours inédit d'Albert le Grand sur la Morale à Nicomaque
rédigé par saint Thomas d'Aquin: Revue Neo-Scolastique de Philosophie, 24
(1922), 333-361, 479-520.
2 A. Stohr, Die Trinitätslehre Ulrichs von Straßburg mit besonderer
Berücksichtigung ihres Verhältnisses zu Albert d. Gr. und Thomas von Aquin (Münster
1928).
129

Глава III. Размышления об истолковании...
зом. Кроме того, между Фомой и Альбертом имелись
определенные расхождения в научных взглядах, которые на исходе
Средних веков нашли свое выражение в известной борьбе
томистской и альбертистской школ в университете Кельна *.
С этим мы вступаем в эпоху, когда писал и преподавал уже
сам Фома. Исторический метод истолкования рассматривает
отношение «Суммы теологии» и других сочинений Аквината
к его современникам-схоластам, даже если о зависимости
и не идет речи. Образ учения св. Фомы становится более
рельефным при его противопоставлении современной Аквина-
ту схоластике. Здесь можно упомянуть о схолиях П. Йелера,
в которых комментарий к «Сентенциям» Бонавентуры
рассматривается в сравнении с элементами учений других
схоластов (и которые, возможно, являются в своей совокупности
наиболее значительным трудом нового времени по догматике
и истории догматики эпохи схоластики), в результате чего
проливается свет не только на исторический, но и на
содержательный аспект теологии Серафического Учителя. То же
самое относится и к учению св. Фомы, когда оно
рассматривается в соотнесении с современной ему спекуляцией. В
отношении догматики и истории догматики здесь сделано куда
меньше, чем в отношении истории философии. В том же, что
касается последнего, кардинал Эрль первым указал на
противоречие между августинизмом и аристотелизмом, чем
существенно содействовал приросту знания об учении св. Фомы.
Еще несколько слов об отношении св. Фомы к
мыслителям, жившим непосредственно после него, о влиянии его
учения на последующую эпоху, о которой можно сказать
словами кардинала Эрля: «Борьба вокруг учения св. Фомы Аквин-
1 См. М. Grabmann, Der Einfluß Alberts d. Gr. auf das mittelalterliche
Geistleben: Zeitschrift für katholische Theologie 52 (1928), 153-182, 313-356.
130

1. К вопросу о методе...
ского в первые пятнадцать лет после его смерти»1. Это,
прежде всего, эпоха первых учеников, непосредственных
учеников св. Фомы и учеников этих учеников, которые были
вдохновенно преданы своему великому учителю и на всех
фронтах отважно и со знанием дела обороняли его постоянно
атакуемое учение. Понятно, что труды этой ранней
томистской школы, по большей части еще неизданные, обладают
высокой ценностью для понимания учения св. Фомы, уже
хотя бы потому, что авторы этих сочинений застали эпоху
и личность Аквината и являются свидетелями возникновения
живой традиции. Именно здесь яркий свет просвещает как
собственно учение св. Фомы, так и темные места в его
толкованиях, часто устраняя всякую тень сомнения относительно
истинного смысла доктрины Аквината. Весьма часто
правильное истолкование «Суммы теологии» обретается
благодаря проработке различных «Correctoria Corruptorii»
(«Исправлений исказителя»), сочинений, направленных против
атаки францисканца Гильома из Ла Мара, поскольку эта
атака была предпринята им преимущественно на отдельные
положения «Суммы». То, что Ричард Клэпвелл, Иоанн Квидорт
из Парижа, Рамберто из Примадицци и другие авторы
подобных сочинений писали по поводу тех или иных разделов
«Суммы» (часто - весьма подробно и исчерпывающе), является
комментаторской работой в лучшем и истинном смысле
этого слова. Следует только приветствовать то, что издаваемая
Мандонне «Bibliothèque Thomiste» включила в свой
долгосрочный план издание этих «Correctoria». Пусть изучение
этих источников внесет богатый вклад в истолкование
«Суммы теологии» и в изложение учения св. Фомы! Наряду с изу-
1 Zeitschrift für katholische Theologie 37 (1913), 266-318.
131

Глава III. Размышления об истолковании...
чением апологетических сочинений ранней томистской
школы для понимания философского и теологического учения
св. Фомы может оказаться полезен исторический взгляд на
критику, которой учение Аквината подвергалось со стороны
его современников и мыслителей более позднего периода.
Неопубликованные пока работы, в которых Бернар из Клер-
мона, Роберт из Тортоколло, Харвей Наталь, Фома из Сат-
тона и др. защищали и разъясняли учение св. Фомы в
полемике с Генрихом Гентским, Готфридом Фоньтанским, Дунсом
Скотом, Робертом Коутоном, Дурандом, Ауреолем и др.,
несут на себе - уже в силу временной близости и жизненности
традиции - печать надежного изложения томистского учения.
Уже опубликованный «Liber propugnatorius super primum Sen-
tentiarum contra Iohannem Scotum» («Полемический трактат
на первую книгу «Сентенций» против Иоанна Скота») Фомы
из Саттона является более ценным путеводителем для
понимания истинного отношения между двумя великими
схоластами, чем полемические сочинения удаленных по времени и по
месту, часто использующих неаутентичные работы Скота
теологов1. Прекрасной работой о Дуранде Й. Коха внесен
большой вклад не только в исследования творчества самого
Дуранда из Сен-Пурсена, но и в историческое и
содержательное понимание томистского учения: этот труд вводит нас в
самый эпицентр борьбы вокруг учения Фомы и извлекает влагу
живой истины и одухотворенности из суровой скалы трудных
для прочтения и сложных по содержанию схоластических
манускриптов. Отметим еще и то, что.один из лучших путей
к разъяснению именно философских, в особенности
метафизических и эпистемологических аспектов «Суммы теологии»
1 Редким исключением здесь является солидная работа М. Schmaus, Die
Lehrverschiedenheiten zwischen Thomas von Aquin und Duns Scotus in der Tri-
nitätslehre nach dem Liber propugnatorius des Thomas Anglicus.
132

1. К вопросу о методе...
пролегает через комментарии к «Сентенциям», «Quaestio-
nes», «Quodlibeta» и «Opuscula» ранней томистской школы.
Я напомню здесь только о недавно реконструированных
в полном объеме благодаря счастливой находке П. Д. Марша
«Quodlibeta» Иоанна из Неаполя, который наряду с Харвеем
Наталем является наиболее значимым томистом XIV в.
Учение св. Фомы о единстве субстанциальной формы человека
может быть разъяснено в полном объеме и представлено со
всеми своими следствиями и затруднениями на основании
«Opuscula», монографий «De unitate formae» («О единстве
формы») Эгидия Римского, Эгидия Лесинского, Фомы из
Саттона, Харвея Наталя, Иоанна из Фенци и даже Мейстера
Экхарта, который тоже написал «Quaestio» на эту тему *.
Из комментариев к «Сентенциям» я отмечу «Thomasinus»,
т.е. комментарий к «Сентенциям» генерала Доминиканского
Ордена Гильома Петра из Годино 2, в котором представлено
ясное и четкое изложение томистского учения. Наконец,
я хочу обратить внимание на то, что огромное значение
Иоанна Капреоля, князя томистов, заключается не только в его
высокой одаренности в спекулятивном мышлении, благодаря
которому он мог легко погружаться в мир идей св. Фомы, но
и в том, что он осмысленно использовал ту критику, которой
учение Аквината подвергалось со стороны Дунса Скота,
Петра Ауреоли, Дуранда, Уильяма Оккама и Григория из Рими-
ни. Полемические части его монументального
апологетического труда являются богатейшим материалом для
исторической интерпретации св. Фомы.
1 См. М. Grabmann, Neuaufgefundene Pariser Quaestionen Meister Eck-
harts und ihre Stellung in seinem geistigen Entwicklungsgange: Abhandlungen
der Bayrischen Akademie der Wissenschaften XXXII Bd, 7. Abhandlung
(München 1927), 90 ff.
2 M. Grabmann, Kardinal Guilelmus Petri de Godino (gest. 1336) und seine
Lectura Thomasiana: Di vus Thomas 4 (1926), 385-403.
133

2. О применении «Суммы теологии»
Когда мы теперь приступаем к краткому исследованию
возможности использования «Суммы теологии», к
рассмотрению ее ценности для нашего времени, мы должны сначала
выяснить, чем является этот схоластический
монументальный труд для современной католической теологии. Он есть
и остается, также и в наше время, содержательно и
методологически лучшим систематическим изложением
спекулятивной теологии, догматики и этики. Нет никакого
противоречия в том, что тот же самый Папа, который распорядился
о создании новой кодификации канонического права, в то же
время настоятельно подчеркивал необходимость
использования «Суммы теологии» - произведения Средних веков - в
качестве учебника в теологических высших учебных
заведениях !. Субстанциальное тождество церковному вероучению и
учению о нравственности, постоянно обновляющаяся,
непреходящая сила философии Аристотеля, которая оказала столь
мощное содействие в ходе работы над «Суммой теологии»,
единственные в своем роде методологические находки этого
томистского труда, которых мы, в общем и целом, коснулись
ранее, - все эти моменты обусловливают то, что этот, по вы-
1 Pius X, Motu proprio pro Italia et Insulis adiacentibus de studio doctrinae
S. Thomae Aquinatis in scholis catholicis promovendo: Acta Apostolicae Se-
dis VI (1914), 336. См. также A. Horvâth OP, Die Summa theologica des hl.
Thomas von Aquin als Textbuch, in Divus Thomas 2 (1915), 173-195. Pius XI,
Littera encyclicae saeculo sexto exeunte a sanctorum caelitum honoribus Thomae
Aquinati decretis, «Studiorum ducem»: Acta Apostolicae Sedis VI (1923), 309-
329. L. Lavaud, Saint Thomas «quide des études». Notes et Commentaires sur
TEncyclique «Studiorum ducem» de S.S.Pie XI (Paris 1925). S. Szabö OP, Die
Auktoritat des hl. Thomas von Aquin in der Theologie (Regensburg 1919).
134

2. О применении «Суммы теологии»
ражению Шеебена, «per excellentiam классический учебник» 1
на протяжении столетий сохраняет для католической
теологии неувядающее значение и ценность. И именно в наши дни,
когда столь пышно расцвела библейская и историческая
теология, систематическая теология может усилиться и
укрепиться благодаря «Сумме теологии». При поверхностном
рассмотрении «Суммы теологии» св. Фомы может создаться
впечатление, что она являет собой смешение теологии и
философии, что рассудочные аргументы занимают в ней
главенствующее место, что она есть скорее аристотелевское, а не
христианское сочинение. Однако это не так. П. Гарригу-Лаг-
ранж в одной своей глубокой статье показал
сверхъестественный характер теологии св. Фомы, который особенно
отчетливо проявляется именно в теологической «Сумме» 2. Ак-
винат с непревзойденной четкостью проводит границы между
естественным и сверхъестественным порядком, а потому
может в столь ярком свете представить величие и особенность
сверхъестественного. Именно в связи с тем, что св. Фомой
было четко определено различие между природой и
сверхприродой, ему удалось также столь ясно и глубоко
представить гармонию обоих порядков. В его теологии, в его
теологической «Сумме» глубокие прозрения Отцов (прежде всего,
Августина) в сверхъестественных raîiones (основах), в
Таинствах христианства, связно и гармонично сочетаются с
мыслительной энергией метафизики Аристотеля, просвечивающей
в глубинных raîiones (основах) бытия, в естественных
основаниях мировой реальности. Теологическая спекуляция
последующих столетий постоянно вдохновлялась теологией св. Фо-
1 Handbuch der katholischen Dogmatik I (Freiburg 1874), 434.
2 De spiritu supernaturali theologiae Divi Thomae: Miscellanea Dominicana
(Rom 1923), 141-150.
135

Глава III. Размышления об истолковании...
мы, все более оживляя и усиливая понимание
сверхъестественного. Наиболее глубокий теолог XIX в., И. М. Шеебен,
обязан своими глубокими взглядами на перспективу
христианских Таинств, прежде всего, исследованию творчества
св. Фомы. Спекулятивная теология Аквината неотделима от
великой традиции патристической теологии. Широте и
глубине теологии Ангельского Учителя вполне соответствует то,
что христианский идейный мир Отцов, который благодаря
историческим исследованиям знаком нам куда лучше, нежели
Средневековью, прочно входит в спекулятивную теологию
наших дней.
В течение столетий «Сумма теологии», помимо этого,
служила практической церковной жизни, целям духовного
наставничества и проповеди. От одного из учеников св. Фомы,
доминиканца Альберта из Брешии, которого называют «spe-
cialis imitator doctrinae Fratris Thomae» («особым
подражателем учения брата Фомы»), до нас в четырех французских
манускриптах (к которым я могу теперь добавить еще и один
анонимный мюнхенский кодекс) дошло всеохватывающее
сочинение «De officio sacerdotis» («Об обязанности
священнослужителей»). Оно содержит извлечения «ex verbis et quaes-
tionibus et tractatibus fr. Thomae de Aquino» («из слов,
вопросов и трактатов брата Фомы из Аквино») всего того, что в
области учений о Таинствах и добродетелях является важным
для священников и душепопечителей. Также и позднее
доминиканцы Л. Бансель1 и Д. Б. Перраццо2 включали тексты из
«Суммы теологии» в сборники, посвященные искусству
проповеди и исповедальной практике. Естественно, я представлю
здесь только самые общие примеры, поскольку в отношении
1 Moralis D. Thomae doctoris angelici etc. (Avignon 1677).
2 Thomisticus Ecclesiastes I-III (Ferrara 1969, Venedig 1700,1701).
136

2. О применении «Суммы теологии»
это практического использования «Суммы теологии» можно
привести богатейший материал из различных эпох. Главной
работой св. Фомы вдохновлялись выдающиеся проповедники.
Я напомню лишь о Боссюэ, а из недавних - о Монсабре1
и Жанвье 2, первый из которых излагал догматику, а второй -
этику в соответствии с «Суммой теологии». Мистическая
и аскетическая литература также получали вдохновение от
«Суммы». Выше, говоря о аскетико-мистическом
воздействии «Суммы», я уже назвал несколько старых работ. Что же
касается нашего времени, то упомяну тесно связанные
с «Суммой» сочинения В. Мому ОР, Мейнара ОР, Бартье,
X. Поупа, Грундкеттера и др.3, посвященные христианскому
учению о совершенстве. Пример тому, как «Сумма теологии»
может предложить весьма действенную мотивацию для
создания образа идеала священнической жизни можно
обнаружить в прекрасной книге «Probatio charitatis»
(«Доказательство любви») А. Майо. Все возрастающий в наши дни
интерес к христианской мистике и к углубленной внутренней
жизни может найти в учении о «vita contemplativa»
(«созерцательной жизни»), представленном во второй части второй
части «Суммы», теоретические ориентиры, которые оградят от
ошибок и укажут истинный путь к духовной жизни.
Испанский доминиканец Т. де Вальгорнера (ум. 1665) мог
озаглавить свой внушительный трактат, основанный преимущест-
1 Exposition du Dogme catholique (Paris 1873-1890).
2 Exposition de la morale catholique (Paris 1913 ff.).
3 V. Mamus, La doctrine spirituelle de St. Thomas d'Aquin (Paris 1885).
Meynard OP, Traité de la vie intérieure. Théologie ascétique et mystique (Paris
1924). Barthier, De la perfection chrétienne et de la perfection reliqieuse d'après
St. Thomas d'Aquin et St. François de Sales (Paris 1902). H. Pope, S. Thomas
Aq. on Contemplative Prayer (London 1914). В. Grundkötter, Anleitung zur
christlichen Vollkommenheit, insbesondere nach der Lehre des heiligen
Kirchenlehrers Thomas von Aquin (Regensburg 1891).
137

Глава III. Размышления об истолковании...
венно на «Сумме теологии», как «Mystica Theologia D.Tho-
mae utriusque theologiae principia» («Мистическая теология
божественного Фомы и обеих теологии начала»). Филипп
св. Троицы, автор одного из лучших обобщающих трактатов
по мистике, был в то же время составителем замечательной
«Суммы философии», одного из наиболее ясных учебников
по философии св. Фомы, и солидного комментария к «Сумме
теологии». В наши дни тем, кто подчеркивал принципиальное
значение томистской теологии для теории и практики
католической мистики, был, в первую очередь, Гарригу-Лагранж,
показавший, насколько глубокое понимание св. Фомой
сверхъестественности веры и благодати является надежным
фундаментом для мистической теологии. С этими догматико-
метафизическими ориентирами мистики могут вполне быть
увязаны также и отдельные психологические аспекты1.
Другие современные теологи (назову только несколько имен:
доминиканца А. Гардейля, Ж. Жоре, Д. Г. Аринтьеро, епископа
Брюгге Ваффелерта, догматика Такерея) также
использовали при создании своих теорий мистики «Сумму теологии» и
другие работы св. Фомы. Центром томистской католической
мистики нового времени является журнал «La vie spirituelle».
Область применения «Суммы теологии» не
ограничивается только теоретической и практической католической
теологией, она выходит и за ограду Церкви, вступая в контакт с
важнейшими вопросами и проблемами, которые затрагивают
современную мысль и современную жизнь, прежде всего, в
сфере философии. Мы можем привести здесь лишь несколь-
1 Perfection chrétienne et Contemplation selon S. Thomas d'Aquin et S. Jean
de la Croix, Saint-Maximin 1923 (Deutsche Mystik und christliche Vollendung,
Augsburg 1927). Библиографию по томистскому учению см. в единственном
в своем роде журнале «Bulletin Thomiste».
138

2. О применении «Суммы теологии»
ко примеров и образцов. Вопросы первой части «Суммы»
(q. 12-13), устанавливающие пути и границы нашего знания
о Боге, в сочетании с параллельными текстами из других
сочинений св. Фомы (De pot., q. 7; S.c.G., 1,30ff.), содержат
ценные позиции и рассуждения, которые могут пригодиться в
противостоянии с современным агностицизмом *. Надо
отметить, впрочем, что сам Аквинат имел дело с агностицизмом
Моисея Маймонида. Тому же, кто занимается обнаружением
современных идей в схоластической мысли и схоластических
элементов в мысли современной, следует обратить внимание
на психологию первой части «Суммы» (q. 75-89), которая
выводит к современной постановке проблем психологии и
теории познания 2. При всей метафизической окрашенности
психологии Аквината, никоим образом нельзя сказать, что он
недооценивал эмпирический момент. Наоборот, при
внимательном рассмотрении ясно, что его психология внесла
разносторонний вклад в интроспективный анализ жизни души.
Об этом свидетельствуют часто повторяющиеся выражения
типа «in seipso experiri» («испытывать в себе самом»),
«experiment© patet» («ясно из опыта»), «magis experimur» («мы
скорее испытываем») и т.д. Более глубокое знание о сущности
души основывается на «diligens et sunbilis inquisitio»
(«тщательном и кропотливом исследовании») способностей души
(I, q. 87, а. 1). Значение воображения для более высоких
способностей души устанавливается на основании эмпирических
фактов (q. 84, а. 7). Нередко обнаруживаются точки сопри-
1 См. статью Chossat SJ, «Agnosticisme»: Adhémar d'Alès, Dictionnaire
apologétique de la foi catholique, 1,1 ff.
2 Об этом и о дальнейшем см. М. Grabmann, Der Gegenwartswert der
geschichtlichen Erforchung der mittelalterlichen Philosophie (Wien, 1913), 58 ff.;
Der kritiche Realismus Oswald Külpes und der Standpunkt der
aristotelischscholastischen Philosophie: Philosophisches Jahrbuch 29 (1916), 333-369.
139

Глава III. Размышления об истолковании...
косновения межу томистской психологией познания и
достижениями современной экспериментальной психологии
мышления школы О. Кюльпе (К. Бюлер и др.)1· В Лондоне
Ф. Эвелинж 2, будучи приличным знатоком в обеих областях,
подробно затронул эти соотношения и сходства. В том, что
касается теории познания, 2-й раздел 85-го вопроса первой
части «Суммы» является весьма поучительным в плане
опровержения эпистемологического идеализма и субъективизма
во всех его формах. Укажем также на то, что св. Фома
в «Сумме теологии», равно как и во многих других своих
работах, представляет содержательные рассуждения об
онтологической и трансцендентальной ценности высших начал, к
которым он охотно обращается3. Хочу еще отметить, что
между некоторыми положениями этого психологического отдела
первой части «Суммы» и современным критическим
реализмом обнаруживается определенное сходство. Я не могу здесь
вдаваться в детали, особенно рассматривать другие работы
Аквината, например, «Quaestiones disputatae de veritate» («Об
истине»), «De anima» («О душе»), «De creaturis spiritualibus»
(«О духовных творениях»): значение томистской
эпистемологии для современности подчеркивалось в работах таких
представителей лувенской школы, как кардинал Мерсье, фон
Ноэль, Бальтазар, Кремер и др.; кроме того, Э. Жильсон,
Ж. Маритэн, П. Ролан-Госселин ОР, Ж. Марешаль SJ, П. Де-
кок SJ и др. посвятили этому вопросу глубокие и в отдельных
случаях поистине всеобъемлющие труды. Точно так же ис-
1 См. С. Gutberiet, Experimentelle Psychologie mit besonderer
Berücksichtigung der Pädagogik (Paderborn 1915), 72-97.
2 Confirmations expérimentales d'une théorie du processus cognitif: Annales
de l'Institut Supérieur de Philosophie 2 (Louvain 1913).
3 См. основательнейший труд R. Garrigou-Lagrange OP, Dieu, son
existence et sa nature (Paris 1915).
140

2. О применении «Суммы теологии»
следования интеллектуальной связи между томисткой
эпистемологией и психологией и современной философской
мыслью входят в программу А. Гемелли и Д. Дзамбони (и
вообще круга сотрудников «Rivista di filosofia neo-scolastica»),
равно как и сотрудников недавно организованного
американского журнала «The new Scholasticism». В Германии большая
роль в освещении проблем томистской психологии и теории
познания принадлежит Й. Гейзеру. Исследование
современных идей, обнаруживающихся в схоластической мысли, и
схоластических элементов в мысли современной должно быть
ориентировано на становление томистского учения в его
историческом аспекте: философские доктрины, которые на
первый взгляд кажутся очень сходными, при более
тщательном рассмотрении, при принятии во внимание той
исторической базы, на которой они возведены, оказываются
совершенно различными. В этой связи хотелось бы упомянуть и о том,
что во всех частях теологической «Суммы» св. Фомы
обнаруживаются такие терминологические, логические и языковые
средства выражения ее содержания, которые могут побудить
к сопоставлению их с современной логикой языка и учением
о значении1.
Наиболее очевидные и явные связи с важнейшими
вопросами нашего времени мы обнаруживаем во второй части
«Суммы», в составленной из августинианской всеохватности
и аристотелевского чувства реальности общей картине
христианского этоса, в его естественных, сверхъестественных,
индивидуальных и социальных особенностях и проявлениях.
Выше мы уже обратили внимание на известное и признанное
еще современниками значение этих выдающихся отделов
1 См. М. Heidegger, Die Kategorien- und Bedeutungslehre des Duns Scotus
(Tübingen 1915); M. Grabmann, Mittelalterliches Geistleben, 141 ff.
141

Глава III. Размышления об истолковании...
«Суммы»; теперь мы можем обрисовать его в общих чертах.
Именно в этике Фома приводит и использует целый ряд
эмпирических наблюдений. Й. Маусбах пишет h «Его этика
предоставляет... психологическую реальность жизни и понимание
сущности человека, которые удачно гармонируют с
результатами современной антропологии, - лучше, чем более поздние
философские системы». С. Деплуаж весьма убедительно
показал2, что в этических, социологических и смежных
вопросах Аквинат мастерски использует метод наблюдения,
который, как правило, рассматривается как достижение
современной науки. Этическое и политическое учение св. Фомы,
его общественная доктрина, опираясь на подобающее
соединение анализа и синтеза, а также великих идей и принципов,
содержит, благодаря этим, выведенным из самой
эмпирической природы человека и, в конечном счете, восходящих к
Богу, высшим нормам, единство, надежность, глубину и
непреходящую ценность. И именно в наше время, когда решение
поставленных жизнью культурных, социальных и
политических проблем осуществляется все более безжалостными
способами, и когда наиболее дальновидные души вновь
обращаются к абсолютным и всеобщим ценностям, вторая часть
«Суммы» св. Фомы может предложить нам грандиозные идеи
в качестве глубокого научного основания для восстановления
христианского нравственного порядка.
Если входить в дальнейшие подробности относительно
«современных идей» во второй части «Суммы», то можно
отметить, что томистское представление и анализ человеческой
воли в начале первой части второй части являет собой пора-
1 Grundlage und Ausbildung des Charakters nach dem hl. Thomas von Aquin
(Freiburg 1911), 4.
2 Le conflit de la morale et de la sociologie (Louvain 1913).
142

2. О применении «Суммы теологии»
зительную аналогию с результатами экспериментальных
исследований воли А. Мишотта и Н. Аша *. Трактат о страстях
(I-II, q. 22-48) содержит уже неоднократно получавший
самую высокую оценку богатый материал, тонкие
психологические наблюдения о чувствах и переживаниях, вполне
сообразующиеся с интересами современных психологов. Также и
следующее непосредственно за ним глубокое и сложное
учение о хабитусах (I—II, q. 49 ff.) заслуживает самого
пристального внимания современных психологов и педагогов.
Исчерпывающее и углубленное исследование сверхъестественных
религиозных актов и хабитусов, которое составляет
внушительную часть первой части второй части, дает ценные
ориентиры для набирающей силу в наши дни религиозной
психологии; точно так же трактат о вере, с которого начинается
вторая часть второй части, может быть путеводной нитью
при обсуждении вопросов религиозного познания. Теория
законов в первой части второй части (I-II, q. 90 ff.), учение
о праве, справедливости и т.д. во второй части второй части,
а также родственные им и связанные с ними исследования,
в совокупности составляют главную часть социальной
философии св. Фомы, его учения о праве и государстве. То, что эта
часть докрины Аквината представляет значительный интерес
для современности, подтверждается наличием большого
объема литературы, посвященной томистской социологии и
учению о праве и государстве, созданной вне католических
теологических и ученых кругов. Э. Трельч, О Гирке, В. Зомбарт,
О. Шпанн, А. Д. Карлайль и др. указывают в своих
социологических и политэкономических трудах на то значение,
которым в этой области обладает творчество св. Фомы. Учение
великого схоласта о собственности, которое благодаря Г. фон
1 См. J. Beßmer SJ, Das menschliche Wollen (Freiburg 1915), 2 ff.
143

Глава III. Размышления об истолковании...
Хертлингу, Ф. Вальтеру, Ф. Шраубу, С. Деплуажу, В. Катрай-
ну и др. было в историческом аспекте сопоставлено с
коммунистическим учением о собственности, имеет большое
актуальное значение в эпоху распространения социализма. Идея
«народного государства» также освещалась на основании
мыслей и текстов св. Фомы1. Стремление создать теорию
народного права на христианских основаниях также может
найти поддержку в важных идеях и положениях второй части 2.
Наконец, вторая часть может быть интересна для
современных историков и философов культуры. Ф. Керн 3 выносит
такое суждение: «Среди схоластических предшественников
Данте Фома является наиболее значимым исследователем
культуры, лишь немного не достигающем уровня самого
Данте».
Это лишь самые общие моменты, которые, тем не менее,
демонстрируют, что теологическая «Сумма» может вступить
в живой диалог с современной культурой и наукой, а потому
обладает большой ценностью для нашей эпохи. «Сумма
теологии», самостоятельный, глубоко продуманный синтез
Аристотеля и Августина, впитала в себя часть от неисчерпаемой
действенной силы этих великих мыслителей, которые
остаются современными для всех времен. Э. де Брюн удачно
описал Фому Аквинского и его систему4: «Бессметная душа
греческого гения и совершенство христианина». Комментатор
«Суммы против язычников» Франциск Сильвестр из Ферра-
1 V. Cathrein SJ, Der «Volksstaat» im Sinne des hl. Thomas von Aquin, im
Archiv für Rechts- und Wirtschaftphilosophie XII (1919), 104-108.
2 O. Schilling, Das Völkerrecht nach Thomas von Aquin (Freiburg).
3 Humana Civilitas (Staat, Kirche und Kultur). Eine Dante-Untersuchung
(Leipzig 1913), 122. M. Grabmann, Die Kulturphilosophie des hl. Thomas von
Aquin (Augsburg 1925).
4 S. Thomas d'Aquin (Paris 1928), 102.
144

2. О применении «Суммы теологии»
ры ОР справедливо называет Фому «homo omnium horarum»
(«человеком всех времен»).
Однако наибольшее значение «Суммы теологии» для
современности, ее вечная ценность, заключается в том, что
отражено уже в самом ее названии, в том, что является ее
целью и ее содержанием, в том, что равным образом пребывало
в центре духовной жизни ее великого и благородного автора.
Это не что иное, как величайшая и единственно значимая
цель: познать Бога и Его творения в свете веры и разума
настолько глубоко и ясно, насколько это вообще возможно,
и обратить к Богу всю свою внутреннюю и внешнюю жизнь,
чтобы, приняв Его в земной жизни, достичь в жизни вечной
непосредственного созерцания Бога и обладания Им, которое
уже невозможно будет утратить. В этой связи Петр Лаббе SJ,
один из теологов прошлых лет, вдохновлявшихся св. Фомой
и его «Суммой», сказал: «Neque aliud superest, nisi lumen glo-
riae, post Summam Thomae» («Ничто не превзойдет «Сумму»
Фомы - только свет славы»).
145

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Строение «Суммы теологии»
Рассмотрев в вводном вопросе (q. 1) сущность,
характер и метод теологической науки, св. Фома
представляет следующее принципиальное деление
своего труда: «Quia igitur principalis intentio huius sacrae
doctrinae est Dei cognitionem tradere, et non solum secundum quod in
se est, sed etiam secundum quod est principium rerum et finis
earum, et specialiter rationalis creaturae, ut ex dictis est manifes-
tum; ad huius doctrinae expositionem intendentes, primo
tractabimus de Deo; secundo, de motu rationalis creaturae in De-
um; tertio, de Christo, qui, secundum quod homo, via est nobis ten-
dendi in Deum» («Итак, поскольку основная цель этого
священного учения - передавать знание о Боге, причем не
только в связи с тем, что Он есть Сам по Себе, но и в связи с тем,
что Он есть начало и цель вещей, и особенно - разумного
творения, как уже ясно из сказанного, то, стремясь к изложению
этого учения, мы, во-первых, поведем речь о Боге (часть I),
во-вторых, о движении разумного творения к Богу (часть II),
и, в-третьих, о Христе, Который, постольку, поскольку Он
человек, есть путь, по которому мы должны устремляться
к Богу (часть III)»).
146

1. Первая часть
Повествование о Боге, Который есть единый и главный
предмет первой части «Суммы теологии», подразделяется на
три основных отдела, а именно, на учение о сущности Бога
(q. 2-26), учение о Троице Лиц (q. 27-43), учение о
происхождении творения от Бога (q. 44-119).
Учение о едином Боге, или о сущности Бога
Здесь рассматриваются следующие вопросы: существует
ли Бог (q. 2); что есть Бог, или что Бог не есть (q. 3-13);
какая деятельность свойственна Богу (q. 14-26). В рамках
исследования вопроса о существовании Бога обсуждается Его
познаваемость и разрабатываются доказательства Его
существования. В ходе рассмотрения того, что есть Бог, или,
скорее, того, чем Он не является, исследуется вопрос о том,
какие свойства подобают сущности Бога. В первую очередь
(q. 3-11) здесь рассматриваются сущностные атрибуты Бога:
простота, совершенство, благость, бесконечность,
вездесущность, неизменность, вечность и, наконец, единство. Затем
данное исследование затрагивает вопросы о том, как Бог
познается нами и как Он может нами правильно (в
теологическом и логическом аспекте) именоваться (q. 12,13).
Повествование о деятельности Бога охватывает сперва имманентные
действия Его воли и разума (q. 14-24). Учение о знании Бога
(q. 14-17) рассматривает, во-первых, само божественное
знание, затем - идеи Бога и, наконец, завершается учением об
истине и лжи. Вопрос о жизни Бога (q. 18) ведет к учению о
воле Бога (q. 19-24), предметами которого являются как
божественная воля сама по себе и в своих абсолютных свойствах
(любовь, справедливость, милосердие), так и действия Бога,
147

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
которые подобают одновременно разуму и воле (провидение,
предопределение, отвержение). Всемогущество является
началом божественного действия, переходящего в ходе
творения на сам тварный мир (q. 25). Общее учение о Боге
завершается вопросом о блаженстве Бога (q. 26). Учение первой
части о Боге является, если говорить о ее логической и
метафизической структуре или если исследовать ее в историко-
аналитическом аспекте, шедевром по ясности и строгости
мысли, упорядочивающей и оформляющей систематики Ак-
вината. На основании доказательств существования Бога
формируются элементы учения о Боге, из которых
метафизически глубоким и, в то же время, самоочевидным образом
выводятся свойства Бога. Рассуждение о логическом и
теологическом именовании, в котором отражается естественное
и сверхъестественное знание о Боге, которым мы обладаем
в этой земной жизни, дает св. Фоме возможность разработать
свое фундаментальное учение об аналогическом характере
нашего богопознания. Понятие Бога, которое Фома
формулирует в этом отделе первой части, и которое выработано им
благодаря гениальному соединению глубокой метафизики
бытия и теологии, основанной на богооткровенных
источниках, является, кроме того, основополагающим для понимания
им отношения между Богом и миром при его сотворении и
сохранении в бытии, а также при содействовании Бога в
деяниях творений. В историко-аналитическом аспекте учение о
Боге первой части является искусно вытканным полотном, в
котором в удивительном единстве сплетаются нити библейской
и патристической мысли (Псевдо-Ареопагит, Августин),
аристотелевской и арабско-иудейской философии (Авиценна,
Маймонид), а также всей предшествующей и современной
Фоме схоластической спекуляции. Систематизаторский гений
148

1. Первая часть «Суммы»
великого схоласта смог оформить весь этот исторический
материал и вдохнуть в него свою собственную живую душу.
Учение о Боге Троице
Оно распадается на три отдела: на учение об исхождениях
внутри Троицы - постольку, поскольку Лица различаются
между собой сообразно отношению про-исхождения (q. 27);
на учение об отношении про-исхождения, являющееся
ключевым моментом спекулятивного учения о Троице (q. 28);
на учение о божественных Лицах, которые могут
рассматриваться безотносительно и соотнесенно. Безотносительно
божественные Лица рассматриваются в общем и по
отдельности (q. 33-38). Рассмотрение божественных Лиц в общем
начинается с разработки метафизического понятия «лицо» и его
адаптации к учению о Троице (q. 29), а заканчивается
исследованием о познаваемости трех божественных Лиц,
отношению Троицы и разума (q. 32). Рассмотрение божественных
Лиц по отдельности производится преимущественно
посредством истолкования употребления имен Отца, Сына и Св.
Духа в Библии и в теологии. Соотнесенно божественные Лица
рассматриваются в аспекте их отношения к божественной
сущности, к тринитарным свойствам и познавательным
признакам и, наконец, друг к другу. Учение о Троице
завершается рассмотрением ниспосылания божественных Лиц (q. 43);
при этом обсуждается обитание Св. Духа в душах
праведников - предмет чрезвычайно важный для религиозной и
мистической жизни.
Учение о Боге Творце
Здесь Фома также осуществляет тройственное деление,
повествуя, во-первых, о про-исхождении творения от Бога
149

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
(q. 44-46), во-вторых, о различии областей сотворенного
универсума (q. 47-102), и, в-третьих, о божественном сохранении
и управлении творением (q. 103-118). В рамках учения о
происхождении творения, представляющего из себя шедевр
глубочайшей метафизики, Фома повествует о Боге как о первой
причине всех вещей, формулирует понятие творения и
указывает путь к ортодоксальному решению проблемы о начале
мира и движения - проблемы, которая в XIII в. под влиянием
аристотелизма и аверроизма нередко решалась в духе,
противоречащем христианской ортодоксии. Большой отдел о
различии областей сотворенного универсума начинается с
общего рассуждения об установленном Богом различии вещей
вообще (q. 47), о различии между добром и злом и о причине зла
(q. 48-49). Собственно тварный универсум подразделяется на
чисто духовные сущности, ангелов, на чисто телесный мир
и на людей, состоящих как из души, так и из тела. Учение об
ангелах (q. 50-64) состоит из тонких рассуждений о сущности
ангелов, об их разуме и знании, об их воле, об их сотворении
и сверхъестественном превосходстве, о грехе и падении.
Учение о чисто телесном творении представляет из себя
систематическое изложение библейского гексамерона (q. 65-74).
Философская и аристотелистская позиция св. Фомы
проявляется в особенности во всеобъемлющем отделе, посвященном
человеку, состоящему из души и тела (q. 75-102). Цель
«Суммы теологии» требует, чтобы природа человека
рассматривалась преимущественно в том, что касается его души. Тело
рассматривается только постольку, поскольку оно
соотносится с душой. Эта теологическая антропология распадается
на два отдела, на преимущественно философское
исследование природы человека (q. 75-89), и на догматическое
рассуждение о сотворении первого человека. Учение о природе че-
150

1. Первая часть «Суммы»
ловека, в котором психология Аквината предстает перед
нами в законченной форме, трактует о сущности (q. 75-76),
способностях (q. 77-83) и действиях (q. 84-89) человеческой
души. В учении о сущности души особо подчеркивается
оригинальная доктрина Фомы о душе как о единственной форме
человеческого тела. Подразделение способностей души, при
котором подчеркивается их реальное отличие от ее сущности,
производится под влиянием Аристотеля и Авиценны. Говоря
о способностях и действиях души, св. Фома повествует
только о тех из них, которые относятся к разуму, поскольку
действия и хабитусы воли и страсти души с их значимостью для
этики оставлены для второй, морально-теологической части.
Повествование о действиях разума несет на себе четкий
отпечаток психологии и эпистемологии Аристотеля, однако кое-
где заметны и августинианские элементы. Третья часть
учения о творении (q. 103-119) рассматривает божественное
управление в общем и в частностях. Частными случаями
божественного управления являются сохранение творения и его
движение Богом. Они осуществляются частично
непосредственно Богом (речь идет о содействии Бога в действиях и
актах творения), а частично при помощи творения. Здесь же, -
в дополняющем учение об ангелах отделе, - повествуется
о воздействии ангелов как друг на друга, так и на телесные
вещи и на людей (q. 106-114). Учение о творении завершается
тремя вопросами о духовном воздействии одного человека на
другого (учителя на ученика) и на материальные вещи
(q. 117), а также о происхождении одного человека от
другого (q. 118-119).
151

2. Вторая часть
Вторая часть «Суммы теологии» рассматривает человека
постольку, поскольку он является свободным нравственным
существом и в качестве такового стремится к Богу как к
высшей цели, хотя может и отклоняться от нее. В самых общих
чертах основная тема этой второй части может быть
представлена как предельная цель человеческой жизни и
средство, при помощи которого эта цель достигается. Это средство
может быть рассмотрено в общем и в частностях. Учение
о предельной цели человека и о средстве достижения этой
цели, рассмотренном в общем, составляет содержание первой
части второй части (называемой prima secundae)', учение об
этой цели в частностях составляет содержание большей по
объему второй части второй части (называемой secunda
secundae). Это подразделение второй части на prima secundae
и на secunda secundae, обнаруживающееся уже в
манускриптах XIII в. и в списках Парижского Университета1 (между
1275 и 1286 гг.), подробно обсуждается у Бартоломео из Лук-
ки, который пишет о подразделении «Суммы» следующее2:
«Фома разделил «Сумму» на три части. Первая - «Summa nat-
uralis», она назьгеается так потому, что повествует о природах
вещей: прежде всего, о сущности Бога, а затем - о
сотворенных вещах. Вторая часть называется «Summa moralis», и она
сама подразделяется на два тома. В первом томе
повествуется об общей материи нравственности, и она называется
«Первая часть второй части». Второй том содержит рассуждение
об отдельных добродетелях и пороках; он опирается на
высказывания и рациональные аргументы философов и на авто-
Denifle, Chartularium Universitatis Parisiensis I (Paris 1889), 646.
Historia ecclesiastica, XXII, c. 39.
152

2. Вторая часть «Суммы»
ритетные изречения святого учения. Этот том называется
«Вторая часть второй части». Третья часть «Суммы»,
которая одновременно есть ее четвертый том, называется
«Summa sacramentalis», поскольку в ней идет речь о Таинствах и о
вочеловечении Слова».
I. Первая часть второй части
Эта часть распадается на два несопоставимых по объему
отдела, повествующих о предельной цели человека и о
человеческих действиях как о средстве достижения этой цели; при
этом данные действия рассматриваются в общем.
Трактат о предельной цели
В данном трактате сперва обсуждается предельная цель
в общем, после чего рассматривается блаженство, в котором
заключается предельная цель человека, в его истинном
смысле, высшей форме и содержании, каковое блаженство
достигается в будущей жизни через созерцание Бога. Здесь Фома
вводит в границы аристотелевского учения о благе и счастье
библейско-христианскую идею о предельной цели и истинном
счастье человека.
Поскольку блаженство достигается через действия
человека, внимание обращается на теологию человеческих
действий (actus humani), причем исследуется, посредством каких
действий мы достигаем блаженства, а какие действия
мешают нам его достигнуть. Общее рассмотрение этих «actus
humani» является темой второго, большего отдела первой
части второй части (q. 6-114). Это общее исследование
распадается на два основных трактата: на учение о человеческих
действиях как таковых (q. 6-48) и учение о началах этих
действий (q. 49-114).
153

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
Учение о человеческих действиях как таковых
Действие человека бывает двух типов: одно свойственно
человеку сообразно его духовной сущности, другое,
относящееся к области чувственности, роднит человека с
животными. Поскольку блаженство представляет собой некое благо,
свойственное человеку и не являющееся общим ему и
животным, то в более тесной связи с блаженством находятся те
действия человека, которые подобают ему как духовному,
нравственному существу, нежели те действия, которые, даже
в высшей их форме, свойственны как человеку, так и
животным. Поэтому в первую очередь рассматриваются те
действия, которые характерны только для человека (q. 6-22),
и лишь во вторую - те, которые общи ему и животным (q. 23-
48). Исследование св. Фомы о действиях человека,
свойственных только ему, представляет из себя глубочайший и
тончайший психолого-этический анализ волевого аспекта жизни
человека. Сначала исследуется человеческая воля в общем
(q. 6-7), затем - в частном (q. 8-22). При этом сперва
рассматриваются действия, происходящие непосредственно от воли
человека (actus electi), сообразно тому, что определяет эти
действия. Действия же определяются частично сообразно
отношению воли к самой цели (воление цели, стремление к
цели, наслаждение и обладание целью), частично - сообразно
отношению воли к средству и путям достижения цели (совет,
согласие, выбор, q. 13-18). Исследование свойственных
только человеку нравственных действий завершается
рассуждением о действиях, происходящих не непосредственно от воли,
но, по повелению воли и сообразно ответственности воли, от
других способностей (actus imperati a voluntate, q. 17).
Нравственная сторона воли, непосредственная и опосредованная, и,
вместе с ней, фундамент томистской этики представлены
154

2. Вторая часть «Суммы»
в трактате о нравственном благе и зле в человеческих
действиях и о внутренней сущностной их связи с заслугой и
провинностью, наградой и наказанием (q. 18-21). Исследование
действий, которые являются общими как людям, так и
животным, св. Фома осуществляет в по праву высоко ценимом
трактате «De passionibus» («О страстях»), в своей теории
человеческих чувств и страстей (q. 22-48), где он сперва
рассматривает аффекты в общем, в их психологическом и
этическом аспектах, сообразно их подразделению и их отношению
друг к другу (q. 22-25), а затем - в частностях, сообразно
отдельным движениям чувственных способностей
«вожделения» и «гневности». Отдельные аффекты рассматриваются
сообразно их особенностям, причинам и следствиям,
сообразно их нравственной значимости. Самостоятельное
использование богатейшего массива источников и целого ряда
психологических наблюдений придает колоссальное значение
этому учению о страстях, которое осталось в схоластической
литературе непревзойденным.
Внешние и внутренние начала человеческих действий
После этого исследования человеческих действий как
таковых Фома переходит к рассмотрению их начал. Эти начала
могут быть внешними и внутренними. Поскольку сами
способности души как начала были уже рассмотрены в
психологическом отделе первой части, то данное учение о внутренних
началах (q. 49-89) повествует о хабитусах, понимаемых как
начала человеческих действий. Трактат начинается с общего
рассмотрения хабитусов (q. 49-54), в ходе которого мы
знакомимся с понятием хабитуса, его психологическим субъектом,
его причиной и его становлением, усилением, ослаблением
и разрушением и, наконец, с подразделением хабитусов. Здесь
155

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
Фома проливает свет на одну из сложнейших тем
схоластической психологии и этики, тему, которой позже посвятит
монографию Дуранд. Принципиальное подразделение хабитусов
с точки зрения этики - на морально благие и морально
дурные. В соответствии с этим Фома разделяет свое особое
учение о хабитусах на две части: на учение о благих хабитусах,
или о добродетелях (q. 55-70), и на учение о дурных
хабитусах, или о грехах (q. 71-89). Учение о добродетелях,
во-первых, имеет дело с сущностью, психологическим субъектом
и делением добродетелей на интеллектуальные, моральные,
кардинальные и божественные добродетели, и, во-вторых,
исследует причины добродетелей и их свойства (в
особенности - золотую середину как норму нравственных действий), их
внутреннюю связь между собой, их иерархию и возможность
сохранения в будущей жизни. Даже при том, что
подразделение добродетелей и учение о золотой середине прямо
отсылают нас к аристотелевской мысли, учение Фомы Аквинского
о добродетелях весьма далеко от того, чтобы быть копией
«Никомаховой этики»: оно является христианским,
сформулированным на основании библейских и патриотических
источников; этика в нем иногда достигает высот мистики.
Учение о божественных добродетелях и вопросы о дарах Св.
Духа, о его блаженствах и плодах, завершающее трактат о
добродетелях (q. 68-70), наиболее явно свидетельствует об этом
сверхъестественном христианском и мистическом характере
томистского учения о добродетелях. Учение о дурных
хабитусах, или о грехах, строится таким же образом, как и учение
о добродетелях. Речь идет о природе греха, о подразделении
грехов, о психологическом субъекте греха (q. 71-75), и -
особенно исчерпывающе - о его причинах (q. 76-84). Причины
греха - частично внутренние (невежество, слабость, злоба,
156

2. Вторая часть «Суммы»
q, 76-78), а частично - внешние (q. 79-84). Особенно
подробно св. Фома повествует о первородном грехе, о его сущности,
его распространении, о том, где именно в душе он
располагается и т.д. (q. 81-84). Вполне логично, что после учения о
причинах греха Аквинат помещает исследование о его
следствиях, рассматривая его в трех аспектах: повреждение благой
человеческой природы, пятно греха, наказание за грех (q. 85-
89). Здесь имеется возможность обсудить также различие
между тяжелым и простительным грехом (q. 88-89).
Завершает первую часть второй части отдел,
посвященный внешним началам человеческих действий (q. 90-114).
Внешним началом благих действий является Бог, движущий
нас к благу, причем двумя способами: заповедуя нам нечто
и даруя благодать. Отсюда происходят два трактата: о законе
и о благодати. Учение св. Фомы о законе рассматривает
сперва законы в общем: в том, что касается общих
метафизических, психологических и этических оснований (q. 90-97); затем
с теологических позиций рассматривается вечный закон,
естественный нравственный закон и позитивный человеческий
закон. Учение о законах в частном охватывает закон Ветхого
Завета, чьи нравственные, обрядовые и судебные
предписания рассматриваются Фомой с тонким знанием библейских
реалий (q. 98-105), и закон Нового Завета, lex nova,
исследование которого обращается в глубокое и захватывающее
изложение внутренней божественной основы христианства,
догматики самого его существа (q. 106-108). Своей
завершенности, своей вершины первая часть достигает в учении о
благодати (q. 109-114), в котором обретает свое основание
сверхъестественный характер томистской этики. В четких
выражениях св. Фома формулирует здесь идеи о
необходимости божественной благодати, о ее внутренней сущности и ме-
157

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
сте в духовной жизни человека, говорит о различных видах
благодати и о ее действии как при оправдании, так и при
обретении заслуг перед Богом.
II. Вторая часть второй части
Второй части второй части «Суммы» св. Фома
предпосылает более длинный пролог, в котором в общих чертах
представляет деление этой части и обосновывает его при помощи
довольно тонкой методологии: «Post communem considera-
tionem de virtutibus et vitiis et aliis ad materiam moralem perti-
nentibus, necesse est considerare singula in speciali, sermones
enim morales universales sunt minus utiles, eo quod actiones in
particularibus sunt. Potest autem aliquid in speciali considerari
circa moralia dupliciter, uno modo, ex parte ipsius materiae
moralis, puta cum consideratur de hac virtute vel hoc vitio; alio
modo, quantum ad spéciales status hominum, puta cum
consideratur de subditis et praelatis, de activis et contemplativis, vel qui-
buscumque aliis differentiis hominum. Primo ergo considerabimus
specialiter de his quae pertinent ad omnes hominum status;
secundo vero, specialiter de his quae pertinent ad determinatos status.
Est autem considerandum circa primum quod, si seorsum deter-
minaremus de virtutibus, donis, vitiis et praeceptis, oporteret idem
multoties dicere, qui enim sufficienter vult tractare de hoc prae-
cepto, non moechaberis, necesse habet inquirere de adulteno, quod
est quoddam peccatum, cuius etiam cognitio dependet ex cogni-
tione oppositae virtutis. Erit igitur compendiosior et expeditior
considerationis via si simul sub eodem trafctatu consideratio pro-
cedit de virtute et dono sibi correspondente, et vitiis oppositis, et
praeceptis affirmativis vel negativis». («После общего
исследования о добродетелях и пороках и обо всем прочем, что
относится к области нравов, необходимо рассмотреть все таковое
158

2. Вторая часть «Суммы»
по отдельности и в частностях. В самом деле, общие
этические положения малоприменимы, поскольку действия
принадлежат единичным [действующим]. Но нечто, относящееся
к нравственности, можно рассматривать в частностях двояко:
во-первых, со стороны самой этической материи (например,
когда исследуется «эта вот» добродетель или «этот вот»
порок); во-вторых, со стороны того, что касается особых
состояний человека (например, когда рассматриваются
подчиненные и руководящие, деятельная или созерцательная жизнь
или какое-либо еще различие среди людей). Итак, во-первых,
мы рассмотрим в частностях то, что относится ко всем
состояниям человека, во-вторых, то, что относится к
определенным его состояниям. В отношении первого следует принять
во внимание, что если вести речь по отдельности о каждой
добродетели, каждом даре и каждом грехе, то придется
неоднократно повторять одно и то же: в самом деле, тот, кто
желает предпринять подробное исследование заповеди «не
прелюбодействуй», должен исследовать прелюбодеяние,
являющееся неким грехом, познание которого зависит, в свою очередь,
от противоположной ему добродетели. Следовательно,
наиболее простым и действенным способом будет исследовать
в одном трактате то, что относится к определенной
добродетели, соответствующему ей дару и противоположному ей
пороку, а также к соответствующим предписывающим или
запрещающим заповедям»). На этом основании первый отдел
второй части второй части «Суммы» сводится к этико-теоло-
гическому исследованию добродетелей. Сами добродетели
сводятся к семи: трем божественным добродетелям, о
которых речь идет в первую очередь, и к четырем кардинальным
добродетелям, которые объемлют все прочие нравственные
добродетели. Из интеллектуальных добродетелей «разуме-
159

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
ние» относится к кардинальным добродетелям, «ars»
(«искусность») не относится к области этики, а «мудрость»,
«разумение» и «научное знание» рассматриваются наряду с
одноименными сверхъестественными дарами Духа Святого.
Особое учение о добродетелях.
Божественные добродетели
Первый отдел второй части второй части является также
особым учением о добродетелях (q. 1-170). В начале
находится учение о трех божественных добродетелях (q. 1-46).
Трактат о вере, первой божественной добродетели, повествует,
согласно разработанным в прологе принципам, во-первых,
о вере как таковой (q. 1-7), во-вторых, о соответствующих
добродетели веры дарах св. Духа - разумению и научному
знанию, в-третьих, о грехах, противоположных вере (неверию,
ереси, апостасии, богохульстве и хуле на Духа Святого),
и о состояниях души, противоположных разумению и
научному знанию (духовной слепоте и религиозному невежеству:
q. 16), и, наконец, в-четвертых, о заповедях, относящихся
к вере (q. 16). Исследование, посвященное самой вере, - один
из шедевров томистской теологии, имеющий колоссальное
значение не только для этики, но также и для религиозной
психологии и религиозного учения о познании, - затрагивает
содержание объекта веры, внутренний и внешний акт веры
(q. 2-3), хабитус веры, субъект добродетели веры, ее причины
и действия (q. 4-7). «Veritas prima» («первая истина») как
объект веры есть те величественные врата, через которые
мы в первом вопросе вступаем в томистское учение о
добродетели. Для всего образа мысли св. Фомы характерен тот ход,
когда он сводит достоверность веры к божественной первой
истине, открывающей саму себя, которая есть одновременно
160

2. Вторая часть «Суммы»
то, во что веруют, и то, через что и благодаря чему нечто
достойно веры. Учение о божественной надежде повествует,
во-первых, о надежде как таковой и о ее психологическом
субъекте (q. 17-18), во-вторых, о соответствующем
добродетели надежды даре св. Духа, в-третьих, о грехах,
противоположных надежде (сомнению и самонадеянности: q. 20-21), и,
наконец, в-четвертых, о заповедях, к ней относящихся (q. 22).
Прекраснейший трактат этой второй части второй части
«Суммы», в котором мы со всей ясностью обнаруживаем
святость духовной жизни Аквината, - это учение о
божественной любви (q. 23-46), в первом же отделе которого он
помещает важное, в том числе и для мистики, рассуждение о
божественной дружбе*. Сначала мы знакомимся с сущностью
божественной добродетели любви как таковой и с ее местом
в духовной жизни человека, с ее психологическим субъектом
(q. 23-24). Затем св. Фома со схоластической ясностью и
мистическим трепетом трактует о возрастании любви и о
степенях ее совершенства. После учения о сущности любви в
строгом систематическом порядке следуют вопросы об объекте
и порядке любви (q. 25-26), об акте божественной любви,
которая есть одновременно любовь к ближнему, о действиях
и состояниях, которые непосредственно проистекают из акта
любви (среди них часть - внутренние, такие как радость, мир
и милосердные чувства, а часть - переходящие на внешний
объект, такие как благодеяние, подаяние, братское
порицание) (q. 27-33). Этим действиям любви противоположны
грехи (q. 34-43): действию, или акту любви как таковой -
ненависть; внутренней радости - религиозная леность,
безразличие и зависть; миру - раздор, борьба, схизма и война; в случае
войны рассматриваются ее моральная оправданность в опре-
* Ср. Ин 15,13 и далее (прим. перев.).
161

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
деленных ситуациях, при определенных обстоятельствах
и т.д.; наконец, благодеянию противоположен грех
вредительства. Трактат о любви завершается повествованием о
связанных с ней заповедях (q. 44) и о даре мудрости,
возвышающем любовь к высшему мистическому созерцанию (q. 45).
Нравственные добродетели
(кардинальные добродетели)
и их подразделение
При рассмотрении нравственных добродетелей к
принятым ранее принципам изложения (добродетель, дар,
противоположный грех, заповедь) добавляется еще и подразделение
самих кардинальных добродетелей на находящиеся в
определенной связи с ними и подчиненные им добродетели. В случае
кардинальных добродетелей их подразделение и разветвление
является более сложным и более пространным, нежели в
случае божественных добродетелей, поскольку основывается на
их приложении к конкретной жизни со всей полнотой их
проявлений в ней. Здесь используется также и учение о
добродетелях из «Никомаховой этики» вместе с тем подразделением
добродетелей, которое было в ней принято. Несмотря на все
трудности, св. Фома решает проблему ясного
систематического подразделения добродетелей поистине гениальным
образом. Мы уже говорили об этом в другой связи. При
подразделении добродетелей св. Фома использует понятие «pars inte-
gralis» («интегральной части»: так, например, интегральными
частями дома являются его стены, крыша и фундамент), «pars
subiectiva» («субъектной части»: так, например, осел и лев
являются субъектными частями вида «животное») и «pars ро-
tentialis» («потенциальной части»: так, например,
потенциальными частями души являются питающая и чувственная
162

2. Вторая часть «Суммы»
способности). Затем определяется отношение подчиненных
добродетелей к кардинальным: выясняется, составляют ли
они интегральные сущностные части некоей кардинальной
добродетели - так, что ее действие без них невозможно, - или
являются субъектными частями, так что суть подвиды
главной добродетели, или же суть потенциальные части
родственной им добродетели. В последующем обзоре я, конечно, не
смогу уделить внимание каждой добродетели в отдельности,
поэтому остановлюсь только на главных. Кардинальная
добродетель благоразумия (q. 47-56) рассматривается как в
отношении своей сущности, так и в отношении своих
интегральных, субъектных и потенциальных частей (при этом
выявляется ее связь с аристотелевскими интеллектуальными
добродетелями), а также в том, что касается соответствующего ей
дара совета, противоположных грехов и соответствующих
заповедей. Наибольшее внимание в учении о добродетелях этой
второй части «Суммы» посвящено кардинальной добродетели
праведности (q. 57-122). В начале трактата о праведности
помещено крайне важное для философии права исследование
о праве и справедливости и их основных формах, в ходе
которого св. Фома самостоятельно перерабатывает материал,
почерпнутый, главным образом, у Аристотеля (q. 57-60). При
рассмотрении добродетелей, подчиненных праведности,
каждая из них рассматривается вместе с противоположным ей
грехом. Так, субъектным частям праведности, каковыми
являются справедливость распределения и справедливость
обмена, противопоставляются все те грехи, которые связаны
с нанесением вреда либо непосредственно личности
ближнего, либо его имуществу, либо его доброму имени (q. 61-78).
Среди потенциальных частей добродетели праведности в
первую очередь рассматривается добродетель религиозного
163

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
культа и ее противоположности (q. 79-100). Здесь св. Фома
исчерпывающе разрабатывает теорию религии и форм ее
выражения, как внутренних, так и внешних (благоговение,
молитва, жертвоприношение, клятва и др.). В числе
противоположностей этой добродетели Аквинат называет суеверие,
клятвопреступление, святотатство и симонию. Как
потенциальные части праведности рассматриваются - тонко и на
редкость содержательно - также почитание родителей и вся
сфера обязательств по отношению к государству и обществу
(q. 101-105). Среди грехов против человеческого сообщества
в первую очередь и со всей серьезностью рассматривается
прегрешение против истины (q. 109-113): поскольку человек
обязан представляться ближним своим таким, каков он есть.
Далее в рамках исследования добродетели праведности
рассматриваются дружба и щедрость (q. 114-120). Трактат о
праведности завершает обзор дара благочестия как
соответствующего дара Духа Святого и божественных заповедей,
предписывающих праведность. В случае кардинальной добродетели
стойкости (q. 123-140), которая наиболее восхваляема при
акте мученичества, подразделение строится на основании
различения «actus aggrediendi» («акта воздействия») и «actus sus-
cipiendi» («акта претерпевания»); при этом в первую очередь
отмечается добродетель великодушия, а во вторую -
терпения и настойчивости. Соответствующий дар св. Духа - дар
стойкости. Четвертая кардинальная добродетель,
умеренность, с ее многочисленными, разнообразными частями
предъявляет высокие требования к таланту систематизатора
св. Фомы (q. 141-170). Как интегральные части этой
кардинальной добродетели рассматриваются стыдливость и
благопристойность (q. 144-145). Субъектные части умеренности
упорядочивают удовольствие от еды и питья посредством до-
164

2. Вторая часть «Суммы»
бродетелей воздержанности и трезвости (q. 146-150) и
половое влечение посредством добродетелей целомудрия и
невинности. Св. Фома очень тепло пишет об этих двух последних
добродетелях, подчеркивая при этом их религиозное
значение, в то же время в весьма выдержанном тоне рассуждая
о невоздержанности и его видах: все это отражает чистую,
незапятнанную, преданную Богу Ангельского Учителя.
Потенциальными частями умеренности являются
самообладание, кротость, мягкость, скромность (q. 155-169).
Скромность, вместе с ее подвидами и противоположными им
грехами, заслуживает наиболее полного освещения. Вопрос о
смирении (q. 161), в котором также проявляется бенедиктинский
элемент томистской мысли, невольно приоткрывает завесу
над внутренней духовной жизнью святого. Отношение св.
Фомы к мировой культуре наиболее отчетливо проявляется
в учении об упорядоченной и неупорядоченной
любознательности (studiositas-curiositas, q. 166-167), о добродетелях шутки
и забавы и о внешних манерах человека (q. 168-169). В целом
же вторая часть второй части с ее научной глубиной и
ясностью, с одной стороны, и многообразием жизненного опыта и
знанием человека, с другой стороны, является важнейшим
источником по философии культуры св. Фомы.
Учение о состояниях человека и типах жизни
Второй, меньший по объему основной отдел второй части
второй части (q. 171-189) рассматривает отдельные
состояния человека и типы жизни, в то время как предшествующее
учение о добродетелях имеет силу по отношению ко всем
людям во всех их состояниях. Фома прибегает к тройственному
делению состояний. Первое деление относится к особым нис-
посыланиям божественной благодати, «gratiae gratis datae»
165

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
(«благодатям-харизмам») (q. 171-178). То, что Аквинат пишет
здесь о пророчестве и экстазе, обладает непреходящей
ценностью для теологической оценки этих особых событий. Второе
деление состояний и типов жизни имеет место через
различение действенной и созерцательной жизни (q. 179-182). В
светлых и теплых тонах своей глубокой теологической мысли
и пламенной любви к Богу св. Фома рисует потрясающую по
красоте картину созерцательной жизни, вводя в свою
«Сумму» глубокомысленную и живую теорию мистики. При этом
он, однако, со всем пониманием относится к тому значению и
к той большой нравственной и религиозной ценности,
которыми обладает деятельная жизнь. Он избегает односторонней
переоценки созерцательной жизни, каковая переоценка была
характерна для многих современных ему монахов, и
рассматривает как высшую форму христианской жизни «vita mixta»
(«смешанную жизнь»), заключающуюся в гармоническом
соединении и всестороннем взаимопроникновении
созерцательной и деятельной жизни. Третье деление состояний и типов
жизни имеет место сообразно отношению к христианскому
совершенству. Когда Аквинат подчеркивает, что
христианское совершенство заключается в любви, и различает
состояние совершенства и совершенное состояние, его изложение
учения о состояниях совершенства (в особенности это
касается состояния монашествующих) обретает широкий,
подлинно католический горизонт. Вопросы о состоянии
монашествующих, которыми завершается вторая часть второй части
«Суммы», относится к наиболее прекрасным, глубоким
и здравым рассуждениям по поводу монашеской жизни,
которые когда-либо были написаны теологом (q. 183-189).
166

3. Третья часть
Строение третьей части св. Фома в общих чертах
представляет в кратком прологе: «Quia salvator noster dominus
lesus Christus... viam veritatis nobis in seipso demonstravit, per
quam ad beatitudinem immortalis vitae resurgendo pervenire pos-
simus, necesse est ut, ad consummationem totius theologici
negotii, post considerationem ultimi finis humanae vitae et virtu-
tum ac vitiorum, de ipso omnium salvatore ac beneficiis eius hu-
mano generi praestitis nostra consideratio subsequatur. Circa
quam, primo considerandum occurrit de ipso salvatore; secundo,
de sacramentis eius, quibus salutem consequimur; tertio, de fine
immortalis vitae, ad quern per ipsum resurgendo pervenimus»
(«Поскольку наш Спаситель Иисус Христос... показал нам в
Себе Самом путь истины, по которому мы можем достичь
блаженства бессмертия в воскресении, то необходимо, чтобы
для завершения всего теологического исследования после
рассмотрения предельной цели человеческой жизни,
добродетелей и пороков был рассмотрен Сам Спаситель и его
благодеяния по отношению к роду человеческому. В
соответствии с этим в первую очередь надлежит рассмотреть Самого
Спасителя, во-вторых, Его Таинства, посредством коих мы
достигаем спасения, и в-третьих, цель - бессмертие,
которого мы достигаем в воскресении»).
Учение об Иисусе Христе, Спасителе
Трактат об Иисусе Христе, Спасителе мира (q. 1-59)
распадается на две основные части. Первая трактует о таинстве
воплощения, о том, как Бог вочеловечился ради нашего
спасения (q. 1-26); вторая повествует о таинствах жизни,
страдания, смерти и прославления Иисуса Христа (q. 27-59). Учение
167

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
о воплощении рассматривает три основные проблемы:
уместность вочеловечивания (q. 1), способ единения
воплотившегося Слова с человеческой природой (q. 2-15), а также
следствия, произошедшие для Христа из такого ипостасного
единения (q. 16-26). Вводный вопрос при помощи чисто патрис-
тического материала, воспринятого схоластикой через Ан-
сельма Кентерберийского, освещает проблему
необходимости, уместности и цели воплощения Христа. Учение о способе
единения воплотившегося Слова с человеческой природой, об
ипостасном единстве, отмечает глубоко продуманное
подразделение. Единение Логоса с человеческой природой во
Христе рассматривается сперва со стороны самого единения (q. 2),
которое понимается как ипостасное единство, затем - со
стороны божественного лица Логоса, воспринимающего
человеческую природу (q. 3), и, наконец, со стороны
воспринимаемой человеческой природы (q. 4-15). Здесь, опять-таки,
рассматриваются два аспекта: во-первых, то, что воспринял
Логос, человеческая природа, ее отдельные части, а также
последовательность ее приятия в ипостасное единство (q. 4-6);
во-вторых, то, что было со-воспринято Логосом вместе с
человеческой природой: как совершенства, так и недостатки
(q. 7-15). К совершенствам относится благодать, которую
Христос получил как человек (благодать единения и
освящающая благодать), и благодать главы Церкви, которую Он
получил для спасения человеческого рода (q. 7-8); кроме того,
к совершенствам относится знание человеческой души
Христа в трех аспектах - блаженного, влиянного и
приобретенного знания (q. 9-12), а также могущество души Христа (q. 13).
К недостаткам человеческой природы Христа относится
подверженность телесным и духовным претерпеваниям (q. 14-
15). Что же касается следствий этого ипостасного единения,
168

3. Третья часть «Суммы»
то они рассматривается в трех аспектах: следствия в
отношении Самого Христа, следствия в отношении Бога Отца,
следствия в отношении нас. Следствия единения по отношению
к Самому Христу описываются сообразно бытию и
становлению (q. 16: учение о «communicatio idiomatum» *), сообразно
единству бытия Христа (q. 17), сообразно единству воли
Христа, т.е. сообразно совпадению человеческой воли с
божественной волей (q. 18), сообразно единству богочеловеческих
действий, настолько, насколько человечность используется
Логосом как инструмент (q. 19). Это исследование св. Фомы
о единстве бытия и действий Христа принадлежит к одним из
самых глубоких и сложных размышлений, вышедших из-под
его пера, и позволяет нам лучше понять его точку зрения на
ипостасное единство. Следствие единения по отношению
к Богу Отцу носит двоякий характер: поскольку, поскольку
речь идет об отношении Сына к Отцу и Отца к Сыну. В
первом аспекте скрупулезно исследуются подчиненность Христа
Отцу (q. 20), молитвенная жизнь Иисуса (q. 21) и священство
Христа (q. 22); во втором аспекте - усыновление Богом
человека Иисуса Христа (q. 23) и предопределение Христа (q. 24).
Что же касается следствий ипостасного единства в
отношении нас, то здесь св. Фома рассматривает молитву Христа,
также и сообразно его человеческой природе (q. 25), и
посредничество Христа (q. 26).
Вторая часть учения о спасении, трактат о таинствах
жизни, страданий и прославления Христа, вводит нас в жизнь
Иисуса в догматическом аспекте, сообразно значимости для
спасения отдельных периодов и событий земной жизни Искупи-
В данном вопросе рассматривается истинность высказываний типа:
«Бог есть человек», «Человек есть Бог», «Сын Божий стал человеком» и
т.д. в аспекте применимости ко Христу имен «человек», «творение», «Бог»,
«Сын Божий», «Богочеловек» и т.д. (прим. перев.).
169

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
теля. Фома делит этот трактат на четыре отдела: события,
связанные с приходом Христа в мир (q. 27-39), события
земной жизни Христа, особенно относящиеся к периоду
открытого учительства (q. 40-45), события, связанные с уходом
Христа из мира, страдания и смерть (q. 46-52), и, наконец,
воскресение и прославление Спасителя (q. 53-59). Первый
отдел трактует о зачатии (q. 27-34) и рождении (q. 35-36),
обрезании (q. 37) и крещении Иисуса (q. 38-39). К
теологическому рассмотрению детства Господа Фома добавляет и свою
глубокую догматическую мариологию. Второй отдел
посвящен странствиям Христа (q. 40), искушению (q. 41),
учительству (q. 42) и чудесам (q. 43-45). В третьем отделе ведется
теологически глубокое и важное для религиозной жизни
повествование о страстях Христа в том, что касается их
сущности, причин и следствий (q. 46-49), о Его смерти, погребении
и сошествии в ад (q. 50-52). Повествование о страстях
Христовых и их следствиях (q. 48-49) является завершенной соте-
риологией и представляет также глубокое самостоятельное
учение св. Фомы о физическом воздействии страстей
Христовых в его деянии Искупления. Четвертый отдел посвящен
воскресению (q. 53-56), восшествию на небеса (q. 57-58)
и могуществу Христа как Судьи (q. 59). Все учение третьей
части «Суммы» о воплощении является шедевром соединения
положительной и спекулятивной теологии. Фома проявляет
здесь прекрасное знание патристики, даже греческих Отцов,
а также учения Церкви, и демонстрирует при спекулятивном
обосновании и формулировании наиболее сложных проблем
свои выдающиеся способности метафизика. Кроме того,
в той картине жизни и деяний Христа, которая была создана
св. Фомой на закате его дней, присутствует определенный,
хотя, возможно, и незаметный мистический налет.
170

3. Третья часть «Суммы»
Учение о Таинствах
После рассмотрения таинства Воплощения Слова следует
учение о церковных Таинствах, получающих действенность
благодаря воплотившемуся Слову. Это учение
подразделяется на общее и специальное. Общее учение трактует в шести
вопросах о понятии, сущности, необходимости, благодатности
Таинств, об их характере, причинах и числе (q. 60-65). В этих
вопросах схоластическое учение о таинствах после долгого
и тяжелого восхождения достигает, наконец, своей вершины.
Поскольку здесь я затрагиваю и разъясняю только
систематику «Суммы теологии», я не могу вдаваться в детали.
Детальная разработка христологических основ учения о
Таинствах и применение метафизического учения о «causa
Instrumentalis» («инструментальной причине») по отношению к
образу действия Таинств придает особый, оригинальный
оттенок этому повествованию св. Фомы. В свете исторических
исследований схоластического учения о Таинствах становится
все более очевидным, что Аквинат внес в него много нового
и значительного. Что касается специального учения о
Таинствах, то Фома успел написать лишь о крещении (q. 66-71),
конфирмации (q. 72), евхаристии (q. 73-83) и, частично, о
покаянии (q. 84-90). В вопросах, посвященных евхаристии,
когда он излагает учение о пресуществлении, св. Фома
проявляет себя выдающимся метафизиком, который в захватывающе
прекрасном повествовании о действии святого причастия
(см. в особенности q. 79, а. 1) являет свою религиозную
искренность, мистические моменты своей религиозной жизни.
Как евхаристическая поэзия Аквината сохранилась в
церковной литургии, так же и его повествование о евхаристии в
третьей части «Суммы» представляет из себя непреходящую
ценность для католической теологии. Незавершенное учение
171

Глава IV. Строение «Суммы теологии»
о покаянии позволяет нам только догадываться, сколь много
нового и значительного мог бы внести великий теолог в этот
сложный предмет, если бы ранняя смерть не остановила его
перо. Непосредственно перед тем как приступить к
изложению учения о раскаянии, вокруг которого в предшествующей
схоластике возникло множество споров, умер Фома Аквинат,
которому не в чем было каяться в своей чистой, святой,
посвященной научным изысканиям и исследованию истины,
любви к Богу и людям жизни. Один из старейших
манускриптов третьей части (Библиотека Толедо, Cod. 19-13)
завершается такими словами: «Hic moritur Thomas, ecclesiae lumen,
orbis decus, theologorum gemma» («Здесь умер Фома, свет
Церкви, украшение вселенной, жемчужина теологов»).
172

ПРИЛОЖЕНИЯ

PETRUS ABAELARDUS
Prologus in «Sic et Non»
Cum in tanta verborum multitudine nonnulla etiam
sanctorum dicta non solum ab invicem diversa, verum
etiam invicem adversa videantur, non est temere de
his judicandum, per quos mundus ipse judicandus est, sicut scrip-
tum est: Judicabunt sancti nationes; et iterum: Sedebitis et vos
judicantes; nee tanquam mendaces eos arguere aut tanquam erro-
neos contemnere praesumamus, quibus a Domino dictum est: Qui
vos audit, me audit; qui vos spernit, me spernit. Ad nostram itaque
récurrentes imbecillitatem nobis potius gratiam intelligendo déesse
quam eis scribendo defuisse credamus, quibus ab ipsa dictum est
Veritate: Non enim vos estis qui loquimini, sed Spiritus Patris
vestri, qui loquitur in vobis. Quid itaque mirum, si, absente nobis
Spiritu ipso, per quem ea et scripta sunt et dicta atque ipso quoque
scriptoribus intimata, ipsorum nobis desit intelligentia, ad quam
nos maxime pervenire impedit inusitatus locutionis modus ас
174

ПЕТР АБЕЛЯР
Пролог к «Да и нет»
Хотя при столь великом множестве слов
отдельные высказывания святых могут показаться не
только расходящимися между собой, но и
противоположными друг другу, не следует легкомысленно
выносить суждения о тех, которые должны судить сам мир,
согласно сказанному: святые будут судить племена (Прем 3, 9),
и, кроме того: Сядете на престолах судить двенадцать
колен Израилевых (Лк 22, 30). Да не дерзнем мы обвинять как
лжецов или презирать как заблуждающихся тех, о которых
сказано Господом: Слушающий вас Меня слушает, и
отвергающийся вас Меня отвергается (Лк 10, 16). Итак, приняв
во внимание нашу собственную немощь, поверим в то, что это
скорее нам не достает благодати для понимания [слов
святых], нежели недоставало ее при написании тем> кому самой
Истиной было сказано: Не вы будете говорить, но Дух
Отца вашего будет говорить в вас (Мф 10, 20). Что,
следовательно, удивительного в том, что при отсутствии в нас того
Духа, через Которого это было высказано и записано, а
также Которым все это было внушено писавшим, мы не можем
этого понять, чему препятствует, в первую очередь, необыч-
175

Приложение 1
plerumque earumdem vocum significatio diversa, cum modo in
hac, modo in ilia significatione vox eadem sit posita? Quippe que-
madmodum in sensu suo, ita et in verbis suis unusquisque abundat.
Et cum juxta Tullium in omnibus identitas mater sit satietatis, id
est fastidium generet, oportet in eadem quoque re verba ipsa vari-
are, nee omnia vulgaribus et communibus denudare verbis; quae,
ut ait beatus Augustinus (Enarr. in Psalm., CXL, 1; PL 37,1815),
ob hoc teguntur, ne vilescant, et eo amplius sunt gratiora, quo sunt
majore studio investigata et difficilius conquisita. Saepe etiam, pro
diversitate eorum quibus loquimur, verba commutari oportet; cum
frequenter eveniat ut verborum propria significatio nonnullis sit
incognita aut minus usitata. Quibus quidem si ad doctrinam, ut
oportet, loqui volumus, magis eorum usus quam proprietas sermo-
nis aemulandus est, sicut et ipse grammaticae princeps et locution-
urn instructor Priscianus edocet. Quod etiam diligentissimus
Ecclesiae doctor beatus attendens Augustinus, cum in quarto De
doctrina Christiana ecclesiasticum instrueret doctorem, omnia
ilium quae intelligentiam praepediunt eorum quibus loquitur, prae-
terire admonet, et tarn ornatum quam proprietatem sermonis con-
temnere, si absque istis ad intelligentiam facilius poterit pervenire,
non curante, inquit, illo, qui docet, quanta eloquentia doceat, sed
quanta evidentia. Diligens appetitus aliquando negligit verba cul-
tiora. Unde ait quidam, cum de tali genere locutionis ageret, esse
in ea quamdam diligentem negligentiam (De doctr. christ., IV, 9-
10; PL 34, 99). Item: In bonis doctoribus tanta docendi cura sit, ut
176

Петр Абеляр
ный способ речения и различные значения одних и тех же
слов, когда одно и то же слово полагается то в одном, то
в другом значении? Ведь каждый из святых был весьма
плодовит как в своих мыслях, так и в своих словах. И поскольку,
согласно Туллию [Цицерону], тождество во всем является
матерью пресыщения, т.е. порождает отвращение, то
надлежит менять слова, употребляемые по отношению к одной и
той же вещи, и не обнажать все что угодно посредством
обычных и общеупотребительных слов, ведь, как говорит
блаженный Августин, нечто скрывают для того, чтобы не
обесценить, и нечто тем более приятно, чем больше стараний
потрачено на исследование и чем труднее достигался
результат. Кроме того, часто следует менять слова вследствие
различия тех, к кому мы их обращаем, ведь нередко бывает так,
что собственное значение слов кому-то неизвестно или мало
ими употребляется. А если мы желаем говорить с ними для их
надлежащего обучения, то заботиться следует скорее об их
пользе, нежели об особенностях слов: так учит и сам главный
грамматик и наставник в искусстве речи Присциан. Это же
принимает во внимание и искуснейший Учитель Церкви,
блаженный Августин, когда он в IV книге «Об учении
христианском», обучая церковного наставника, советует ему обходить
молчанием все то, что препятствует пониманию [его слов]
теми, к кому он обращается, а также избегать украшательства
и изысков в речи, если ему проще добиться понимания без
них. «Учитель, - говорит он, - должен заботиться не о
красоте речи, но о ее ясности. Продуманное стремление [к этой
ясности] иногда пренебрегает более изысканными словами.
Поэтому некий автор [Цицерон в трактате «Об ораторе»],
высказываясь о такого рода речи, говорит, что ей присуща
некая рассчитанная небрежность». И далее: «Хорошие учители
177

Приложение 1
verbum, quod, nisi obscurum sit vel ambiguum, Latinum esse non
potest, vulgi autem more, sicut dicitur, ut ambiguitas obscuri-
tasque vitetur, non sic dicatur, ut a doctis, sed potius ut ab indoc-
tis dici solet. Si enim non piguit dicere interprètes nostros de
sanguineus, quoniam senserunt ad rem pertinere, ut eo loco pluraliter
enuntietur hoc nomen, quod in Latina lingua singulariter tantum-
modo dicitur; cur pietatis doctorem pigeat imperitis loquentem
ossum potius quam os dicere, ne ista syllaba non ab eo quod sunt
ossa, sed ab eo quod sunt ora intelligitur? Quid enim prodest locu-
tionis integritas, quam non sequitur intellectus audientis, cum
loquendi omnino nulla sit causa, si quod loquimur non intelligunt
propter quos, ut intelligant, loquimur? Qui ergo docet, vitabit
verba omnia, quae non docent (ibid.). Item: Insignis est indolis in
verbis verum amare, non verba. Quid enim prodest clavis aurea, si
aperire quod volumus non potest? aut quid obest lignea, si hoc
potest, quando nihil quaerimus nisi patere quod clausum est?
(ibid., 11; PL 34,100).
Quam sit etiam temerarium de sensu et intelligentia alterius
alterum judicare, quis non videat? cum soli Deo corda et cogita-
tiones pateant, qui nos etiam ab hac praesumptione revocans ait:
Nolite judicare, et non judicabimini. Et Apostolus: Nolite, inquit,
ante tempus judicare, quoadusque veniat qui illuminabit abscondi-
ta tenebrarum et manifestabit consilia cordium; ac si aperte dicat:
Uli committite in talibus judicium, qui solus omnia novit atque
178

Петр Абеляр
должны заботиться прежде всего об обучении: так что если
некое слово в правильной латыни двусмысленно и неясно, а в
вульгарном наречии не имеет двусмысленности и неясности,
то учитель должен использовать это слово так, как оно
употребляется не образованными людьми, но простецами. Ибо
если нашим переводчикам не претило говорить о «кровях»
[Non congregabo conventicula eorum de sanguinibus - Пс 15, 4],
поскольку они считали, что для передачи смысла необходимо,
чтобы в этом месте слово, которое используется в латыни
только в единственном числе, употреблялось во
множественном, то почему учителю благочестия, обращающемуся к
необразованным людям, должно претить употребление слова
ossum, вместо os, дабы они понимали это слово как
происходящее от слова ora, а не от слова ossal В самом деле, что
полезного в чистоте речи, которая не ведет слушателя к
пониманию, ведь нет никакого смысла в говорении, если мы говорим
ради того, чтобы быть понятыми слушателями, но слушатели
нас не понимают? Итак, да будет избегать учитель тех слов,
которые не научают». И далее: «Признаком хорошего ума
является любить в словах истину, но не сами слова. В самом
деле, что пользы в золотом ключе, если он не может открыть
того, что мы хотим? Или что плохого в деревянном ключе,
если нам надобно лишь открыть запертое, а он это может?».
Кто не понимает, сколь легкомысленно судить кого-либо
по мыслям и разумению другого? Ведь одному только Богу
открыты сердца и помышления; и Он Сам удерживает нас от
такого самомнения, говоря: Не судите, да не судимы будете
(Лк 6, 37). И апостол говорит: Посему не судите никак
прежде времени, пока не придет Господь, Который и
осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения
(1 Кор 4, 5), как если бы он прямо сказал: «предоставьте
179

Приложение 1
ipsarum quoque discretor est cogitationum, juxta quod et de
occultis ejus mysteriis typice super agno paschali scriptum est: Si
quid residuum fuerit, igni comburatur, hoc est, si quid est divino-
rum mysteriorum, quod intelligere non valeamus, spiritui, per
quern scripta sunt, docenda potius reservamus, quam temere
definiamus.
Illud quoque diligenter attendi convenit, ne, dum aliqua nobis
ex dictis sanctorum objiciuntur, tanquam sint opposita vel a veri-
tate aliéna, falsa tituli inscriptione vel scripturae ipsius corruptione
fallamur. Pleraque enim apocrypha ex sanctorum nominibus, ut
auctoritatem haberent, intitulata sunt; et nonnulla, in ipsis etiam
divinorum Testamentorum scriptis, scriptorum vitio corrupta sunt.
Unde fidelissimus scriptor et veracissimus interpres Hieronymus,
ad Laetam de institutione filiae scribens, nos praemonuit dicens:
Caveat omnia apocrypha; et si quando ea non ad dogmatum veri-
tatem, sed ad signorum reverentiam legere voluerit, sciât non
eorum esse quorum titulis praenotantur, et grandis esse prudentiae
aurum in luto quaerere. Idem super LXXVII psalmum, de
inscriptione tituli ejus, qui est hujusmodi, «Intellectus Asaph», ait sic:
Scriptum est secundum Matthaeum: Cum locutus fuisset Dominus
in parabolis et illi non intelligerent, etc.; haec, inquit, facta sunt, ut
adimpleretur quod scriptum est per Isaiam prophetam: Aperiam in
parabolis os meum. Evangelia usque hodie ita habent. Hoc Isaias
non loquitur, sed Asaph (Comm. in Math., II, vers. 35; PL 26, 92).
Item ergo simpliciter dicamus quomodo scriptum est in Matthaeo
180

Петр Абеляр
суждение об этом Тому, Который один только знает все
и различает сами помышления». В соответствии с этим и о
сокрытых тайнах Его образно написано о пасхальном агнце:
Оставшееся от него до утра сожгите на огне (Исх 12, 10),
т.е. если имеется нечто из божественных тайн, что нам
постигнуть не дано, то лучше мы оставим таковое Духу, через
которого оно было написано, нежели дерзнем определить
[самостоятельно].
Подобает также внимательно следить за тем, чтобы -
если нечто из сказанного святыми вызовет у нас возражение
как противоположное или чуждое истине, - мы не впали
в ошибку из-за ложного заглавия или поврежденности
самого текста. В самом деле, многие апокрифы ради придания им
авторитета озаглавлены именами святых, а нечто даже в
тексте самих божественных Заветов испорчено по вине
переписчиков. Поэтому достовернейший писатель и истиннейший
толкователь Иероним в послании к Лете об обучении дочери
предупреждает нас, говоря: «Пусть избегает она всех
апокрифов; а если когда-нибудь захочет прочитать их (не ради
истины догматической, но из уважения к именам), то пусть она
знает, что они не принадлежат перу тех, чьи имена вынесены
в заглавия, и что лишь большое благоразумие способно
отыскать золото в грязи» (Ер. CVII, 12; PL 22, 877). То же
Иероним говорит и о LXXIII Псалме, а именно, о его названии
(которое таково: «Учение Асафа»): «У Матфея написано, что
когда Господь говорил в притчах, и не поняли Его и т.д.
(ср. Мф 13, 13-15), то это делалось для того, чтобы сбылось
написанное через пророка Исайю, который говорит:
«Отверзу в притчах уста Мои» (ср. Мф 13, 35). И эти слова
присутствуют в Евангелиях и поныне. Однако это сказал не Исайя,
но Асаф». «Признаем также безусловно, что если у Матфея
181

Приложение 1
et Joanne, quod Dominus hora sexta crucifixus sit, in Marco qui-
dem hora tertia; error scriptorum fuit, et in Marco hora sexta scrip-
tum fuit; sed multi pro episimo Graeco putaverunt esse gamma,
sicut ibi error fuit scriptorum, ut pro Asaph Isaiam scriberent.
Scimus enim quod plurima ecclesia de imperitis congregata fuit
gentilibus. Cum ergo legerent in Evangelio: Ut impleretur quod
scriptum est in Asaph propheta, ille qui primus scribebat
Evangelium coepit dicere: Quis est iste Asaph propheta? Non erat
notus in populo. Et quid fecit? ut errorem emendaret, fecit errorem.
Dicamus aliquid simile in alio loco secundum Matthaeum: Retulit,
inquit, triginta argenteos pretium appretiati, sicut scriptum est in
Jeremia propheta. In Jeremia hoc penitus invenire non possumus,
sed in Zacharia; videtis ergo quod hie error fuit sicut ibi. Quid
itaque mirum, si in Evangeliis quoque nonnulla per ignorantiam
scriptorum corrupta fuerint, ita et in scriptis posteriorum Patrum,
qui longe minoris sunt auctoritatis, nonnunquam eveniat? Si itaque
aliquid a veritate absonum in scriptis sanctorum forte videatur,
pium est et humilitati congruum atque charitati debitum, quae
182

Петр Абеляр
и Иоанна написано, что Господь был распят в шесть часов,
а у Марка - в три, то это была ошибка переписчика: «шесть
часов» было написано и у Марка, но многие думали, что
вместо греческой эписемы [«стигма»] там стоит «гамма»1.
Т.е. здесь была такая же ошибка переписчика, как и в случае,
когда вместо «Асаф» написали «Исая»: ведь мы знаем, что
Церковь составлялась в основном из необразованных
язычников. И когда они читали в Евангелии: «Чтобы сбылось
написанное через пророка Асафа», то первый переписчик
Евангелия стал говорить: «Кто такой этот пророк Асаф?
Он не был известен народу». И что же он сделал? Желая
исправить ошибку, сам ее совершил... Нечто подобное мы
скажем и в отношении другого места у Матфея, где говорится
(ср. Мф 27,9): «Он взял тридцать сребреников, цену
Оцененного, как написано у пророка Иеремии». Но мы находим эти
слова у Захарии, а у Иеремии найти их не можем. Вы видите,
следовательно, что здесь была такая же ошибка, что и
выше» 2. Итак, если даже в Евангелиях кое-что было испорчено
по причине невежества переписчиков, то что удивительного
в том, что это же иногда имело место и в сочинениях
позднейших отцов, авторитет которых несравненно меньше?
Следовательно, если нечто в сочинениях святых покажется
несогласным с истиной, то будет благочестивым, подобающим
смирению, а также долгом любви (которая всему доверяет,
1 В Древней Греции цифры обозначались буквами. «Гамма»
обозначала «3». Для обозначения цифры «6» использовалась эписема (не имеющая
звукового выражения буква) «стигма» (знак, представляющий из себя
комбинацию букв «сигма» и «тау», напоминающий конечную «сигму» ς) или
«дигамма» («двойная гамма», напоминающая F). Если верить «Бревиарию
к Псалмам» (см. прим. 2), в тексте Евангелия исходно стояла «стигма».
2 Цитируется «Бревиарий к Псалмам», сочинение атрибутируемое как
Иерониму Стридонскому, так и Августину Гиппонийскому. Psalm CXXVII;
PL 26,1045.
183

Приложение 1
omnia credit, omnia sperat, omnia suffert, nee facile vitia eorum
quos amplectitur suspicatur, ut aut eum Scripturae locum non
fideliter interpretatum aut cormptum esse credamus, aut nos eum
non intelligere profiteamur.
Nee illud minus attendendum esse arbitrer, utrum talia sint ea
quae de scriptis sanctorum proferuntur, quae vel ab ipsis alibi
retractata sint et, cognita postmodo veritate, correcta, sicut in
plerisque beatus egerit Augustinus; aut magis secundum aliorum
opinionem quam secundum propriam dixerint sententiam, sicut in
plerisque Ecclesiastes dissonas diversorum inducit sententias, imo
et tumultuator interpretatur, beato in quarto dialogorum attestante
Gregorio; aut sub quaestione potius reliquerunt ea inquirentes
quam certa definitione terminarent, sicut praedictus venerabilis
doctor Augustinus in editione Super Genesim ad litteram se fecisse
perhibet, ita de hoc opere in primo Retractationum (II, 24; PL 32,
640) suarum commemorans (Maur. I, 28) , in quo opere, inquit,
plura quaesita quam inventa sunt, et eorum quae inventa sunt, pau-
ciora firmata, caetera vero ita posita velut adhuc requirenda sint.
Beato quoque attestante Hieronymo, novimus morem catholico-
rum doctorum hune fuisse, ut in commentariis suis nonnullas etiam
haereticorum pessimas opiniones suis insérèrent sententiis, dum,
perfectioni studentes, nulla antiquorum praeteriisse gauderent.
Unde rescribens ad beatum Augustinum, cum ab eo super exposi-
tionem cujusdam loci Epistolae Pauli ad Galatas pulsaretur, ait:
Quaeris cur dixerim in commentariis Epistolae Pauli ad Galatas,
184

Петр Абеляр
на все надеется, все переносит и с трудом склоняется к
подозрениям о наличии пороков у тех, кого любит),
предположить, что соответствующее место Писания является неверно
переведенным или испорченным, или признать, что мы его не
понимаем.
И, полагаю я, не меньшее внимание следует обращать на
то, не являются ли таковые [т.е. представляющиеся нам
сомнительным] слова из сочинений святых пересмотренными
ими самими где-либо в другом месте и исправленными после
познания истины (особенно часто так поступал блаженный
Августин), или же приведенными ради выражения чужого,
а не их собственного мнения (так Экклезиаст приводил во
многих местах противоречивые суждения различных лиц,
отчего блаженный Григорий в IV книге «Диалогов» даже
называет его путаником), или же эти слова были поставлены как
вопрос в ходе исследования, а не даны как четкое
определение (так вышеупомянутый достопочтенный учитель
Августин говорит о себе в «Буквальном толковании на книгу
Бытия»; и об этом же он вспоминает в I книге «Пересмотров»:
«В том сочинении больше было поставлено вопросов, чем
найдено ответов, и из того, что было найдено, меньшее было
установлено твердо, остальное же высказано, как все еще
нуждающееся в дальнейшем исследовании»). Также
благодаря свидетельству блаженного Иеронима мы знаем, что в
обычае у католических учителей было включать в свои
комментарии также и отдельные тяжелейшие заблуждения еретиков:
ведь они, стремясь к совершенству, находили удовольствие
в перечислении всех древних мнений. Поэтому, отвечая
блаженному Августину на упреки за толкование одного места из
Послания к Галатам, Иероним говорит: «Ты спрашиваешь,
почему в комментариях на послание Павла к Галатам я ска-
185

Приложение 1
Paulum id in Petro non potuisse reprehendere quod ipse fecerat. Et
asseris simulationem apostolicam non fuisse dispensatoriam, sed
veram, et me non debere docere mendacium. Respondeo debere
prudentiam tuam praefatiunculae commentariorum meorum mem-
inisse, quod, imbecillitatem virium mearum sentiens, Origenis
commentarios sum secutus. Scripsit enim ille vir in Epistolam
Pauli ad Galatas volumina; praetermitto Didymum videntem
meum et Apollinarem Laodicenum de ecclesia nuper egressum et
Alexandram veterem haereticum, qui et ipsi nonnullos super hac re
commentarios reliquerunt. Legi haec omnia, et in mentem meam
plurima coacervans, accito notario, vel mea vel aliéna dictavi (Ep.
CXII, 4; PL 22,917). Item: Eraditionis tuae fuerat quaerere, utram
ea quae scripsimus haberentur in Graecis; ut, si illi non dixissent,
tunc meam proprie sententiam condemnares, praesertim cum
libens in praefatione confessus sim Origenis commentarios me
esse secutum, et vel mea vel aliéna dictasse, ut lectoris arbitrio
derelinquerem, utram probanda essent an improbanda (ibid.). Sic
et beatum Hilarium et nonnullos sanctos multa ex ipsius Origenis
vel alioram errantium scriptis interseruisse sententiis non
ambigimus, opinionem nobis alioram potius présentantes quam
sententiam proferentes; quod tarnen non tarn per ipsos nobis quam
per alios postmodo innotuit. Unde et praedictus doctor
Hieronymus ad Vigilantium presbyterum, cum se excusaret, quod
Origenis dicta nonnunquam vel poneret vel transferret, Si hoc,
186

Петр Абеляр
зал, что Павел не мог упрекать Петра за то, что делал сам
(ср. Гал 11-21)? И утверждаешь, что апостольское нарекание
было действительным, а не притворным, и что я не должен
учить лжи. Я отвечаю, что мудрость твоя должна была бы
вспомнить о небольшом предисловии к моему комментарию,
ибо, осознавая свою немощь, я следовал комментариям Ори-
гена. Ведь этот муж о Послании Павла к Галатам написал
тома; я уж не говорю о моем зорком Дидиме1, Аполлинарии
Лаодикийском, недавно отлученном от церкви, и старом
еретике Александре, которые также оставили комментарии на
эту тему. Я прочитал все это и, собрав многое в уме своем,
пригласил писца и продиктовал ему как свое, так и чужое».
И далее: «Учености твоей следовало бы спросить, имеется ли
написанное нами у греков, и, ежели они ничего не говорили
об этом, то осудить мое собственное мнение, в первую
очередь потому, что я сам добровольно признал в предисловии,
что следовал комментариям Оригена, и продиктовал как свое,
так и чужое, оставив читателю судить, что следует принять,
а что - отвергнуть». У нас нет сомнения в том, что таким же
образом и блаженный Иларий, и некоторые другие святые
вставляли в свои сочинения многое из писаний Оригена и
других заблуждавшихся, предоставляя нам скорее мнение других,
нежели собственные мысли; однако это стало известно нам
лишь впоследствии, и не столько от них самих, сколько от
других. Потому вышеназванный учитель Иероним и говорит
пресвитеру Вигилантию, оправдываясь за то, что иногда
высказывал или заимствовал нечто утверждавшееся Оригеном:
* Иероним имеет в виду своего учителя Дидима Александрийского
(ок. 313 - ок. 398). Дидим был слеп (отсюда его прозвание Слепец), поэтому
говоря о «моем зорком Дидиме», Иероним подчеркивает, что хоть он и был
лишен телесного зрения, но обладал острым духовным взором. См. Interpr.
libri Didymi de Sp. San. Praef. (PL 23,101).
187

Приложение 1
inquit, crimen est, arguatur confessor Hilarius, qui psalmorum
interpretationem et homelias in Job ex libris ejus transtulit (Ep.
LXI, 2; PL 22, 603). Ubi quidem cum nonnulla reperiremus a ver-
itate dissona vel aliorum sanctorum scriptis contraria, Origeni
potius quam Hilario sunt imputanda, licet ipse hoc Hilarius non
distinguât, quale est illud statim, quod primum psalmum de capite
[Christo] non esse intelligendum astruere nititur, sed generaliter de
quolibet alio justo esse accipiendum. Quod et ipse Hieronymus in
quadam expositione quorumdam psalmorum, Origenem similiter
prosecutus, posuit. Ipsum quoque fortasse Origenem, ipso
attestante, non ambigendum est nonnulla magnis erroribus implicita
juxta opinionem aliorum promusse. Unde et Hieronymus ad
Avitum scribendo presbyterum, multipliées colligens errores, quos
Origenes in libris suis peri arcon posuit, de ipso ita locutus est
Origene: Post tarn nefandam disputationem, qua lectoris animum
vulneravit, haec, inquit, juxta nostram sententiam non sunt
dogmata, sed quaesita tantum atque projecta, ne penitus intacta videren-
tur (Ep. CXXIV, 4; PL 22, 1062). Sic et ipse supra Hieronymus
dixit sua vel aliéna saepe dictasse, ut lectoris arbitrio derelinqueret,
utrum probanda essent an improbanda. Beatus quoque Augustinus,
pleraque ex operibus suis retractando ac corrigendo, multa se ibi ex
opinione magis aliorum quam ex propria posuisse sententia prof-
itetur. Nonnulla etiam in Evangelio juxta opinionem hominum
magis quam secundum veritatem rerum dici videntur; veluti cum
Joseph pater Christi a matre quoque ipsius Domini juxta opin-
188

Петр Абеляр
«Если это преступление, то пусть будет обвинен исповедник
Иларий, который заимствовал толкование псалмов и гомилий
на Книгу Иова из его же [т.е. Оригена] книг». Поэтому когда
мы обнаруживаем у Илария нечто, несозвучное истине или
противоположное писаниям других святых, мы должны
вменять таковое в вину не ему, но Оригену, хотя бы это и сам
Иларий не осознал сразу, каково значение принятия
положения о том, что в первом Псалме подразумевается не Глава
Христос, но вообще любой праведный человек. Да и сам Ие-
роним, также следуя Оригену, утверждал то же в отдельных
своих комментариях к некоторым Псалмам. На основании
его свидетельства не следует сомневаться и в том, что даже
сам Ориген, вероятно, высказывал иногда суждения,
содержащие серьезные заблуждения, лишь приводя мнения других.
Оттого Иероним в послании к пресвитеру Авиту, собрав
множество заблуждений, которые Ориген включил в свою книгу
«О началах», о нем самом говорит так: «После столь
нечестивого рассуждения, которым он ранил душу читателя, он
говорит, что "все это, по нашему разумению, не является
догматами, но суть лишь предположения и допущения, и
совершенно не кажется неприкосновенным"». Так ведь и сам
Иероним сказал выше, что диктовал как свое, так и чужое таким
образом, чтобы оставить решению читателя, что следует
принять, а что - отвергнуть. Также и блаженный Августин,
пересматривая и исправляя многие из своих произведений,
говорит, что многое из [написанного] там он утверждал скорее на
основании чужого мнения, нежели как собственное учение.
Даже и в Евангелии, как кажется, нечто высказывается
иногда не столько согласно истине, сколько согласно людскому
мнению, например, когда мать Самого Господа называет,
сообразно общепринятому мнению и обычаю, Иосифа отцом
189

Приложение 1
ionem et morem vulgi appellatur, ita quidem dicente: Ego etpater
tuus dolentes quaerebamus te (Luc. II) . Et juxta quod aspectu
percipitur, modo coelum stellatum dicimus, modo non; modo
solem calidum, modo vero minime, vel modo lunam plus vel
minus lucere, modo etiam penitus non lucere, cum tarnen
aequaliter haec semper in perpetuum maneant, quae non nobis
aequaliter semper apparent. Et Apostolus, in plerisque dicta dero-
gantium sibi secutus, aliter de se ipso quam sentiat esse, non vere-
tur profiteri; quale est illud: Nos stulti propter Christum, vos autem
prudentes in Christo. Idem etiam Apostolus Melchisedech sine
patre et matre et sine genealogia dicit, пес initium dierum aut
finem habere; quia hoc scilicet nostram notitiam latet, quod
Scriptura non docet, non quod ita rei Veritas sese habeat. Samuel
quoque in phantasmate apparuisse Pythonissae dicitur, non tam
secundum veritatem quam secundum rei similitudinem, quae
intuentibus falsam gignebat opinionem. Ut enim beatus meminit
Augustinus, phantasma illud Samuel appellatum est, quia
similitudinem Samuelis exhibebat, sicut et aliquis in somnis se Romam
vidisse dicit, quia similitudinem ejus mente concepit. Poeticae
quoque seu philosophicae scripturae pleraque ita juxta opinionem
loquuntur, quasi in veritate consistant, quae tarnen a veritate
penitus discrepare liquet. Unde est illud Ovidianum {Art am., I, 350):
Fertilior seges est alienis semper in agris,
Vicinumque pecus grandius über habet.
Boethius quoque in quarto Topicorum (III; PL 64,1197) acci-
dens et substantiam duo prima rerum genera cum dixerit, ad opin-
190

Петр Абеляр
Христа, говоря так: Вот, отец Твой и Я с великою скорбью
искали Тебя (Лк 2, 48). Ведь сообразно тому, на что мы
направляем свой взор, мы иногда называем небо звездным,
а иногда - нет, иногда именуем Солнце жарким, а иногда -
холодным, Луну называем то ярко светящей, то неяркой, а то
и вообще лишенной света; при этом, однако, всегда равно
неизменным остается то, что не кажется нам таковым. И
апостол, следуя во многих своих высказываниях за теми, кто
умалял его, не боялся говорить о себе иначе, чем думал,
например: Мы безумны Христа ради, а вы мудры во Христе
(1 Кор 4,10). И он же говорит, что Мелхиседек был без
отца, без матери, без родословия, не имеющий ни начала дней,
ни конца жизни (Евр 7, 3); но это сокрыто от нашего знания
потому, что об этом не учит Писание, а не потому, что так
было на самом деле. Говорится также, что Самуил явился
волшебнице (ср. 1 Цар 28,8 sqq.) в видении не по истине, но лишь
в подобии своем, которое породило у наблюдавших это
ложное мнение. Ведь, как упоминает блаженный Августин, это
видение было названо Самуилом потому, что представляло
его подобие: так некто говорит, что во сне видел Рим -
потому, что сформировал в уме его подобие. Так ведь и в
философских и поэтических сочинениях о многом, имеющем
место сообразно мнению, говорится так, как будто оно
существует в действительности, хотя при том очевидно, что оно
далеко от истины. Например, эти строки Овидия:
На чужих полях всегда нива соседа богаче
И его скот всегда вымя полнее несет.
Также и Боэций в IV книге «Топики», называя
акциденцию и субстанцию двумя первыми родами вещей, имеет в ви-
191

Приложение 1
ionem potius quam ad veritatem aspexit. Quod vero philosophi
quoque pleraque juxta opinionem aliorum magis quam juxta suam
proferebant sententiam, Tullius, lib. II De officiis his verbis
manifeste profitetur: Justitia cum sine prudentia satis habeat auctori-
tatis, prudentia sine justitia nihil valet ad faciendam fidem. Quo
enim quisque versutior et callidior, hoc invidiosior et suspectior,
detracta opinione probitatis. Quamobrem intelligentiae justitia
conjuncta quantum volet habebit ad faciendam fidem virium.
Justitia sine prudentia multum poterit; sine justitia nil valebit
prudentia. Sed ne quis sit admiratus, cur, quod inter omnes
philosophos constet a meque ipso disputatum saepe sit, qui unam
habet omnes habere virtutes, nunc ita sejungam, quasi possit
quisquam, cum non idem prudens sit, Justus esse: alia est ilia cum
Veritas ipsa limatur in disputatione, alia cum ad omnes accommo-
datur oratio. Quamobrem, ut vulgus, ita nos loquimur, ut alios
fortes, alios bonos viros, alios prudentes esse dicamus; popularibus
enim verbis est agendum et usitatis cum loquimur. Quotidiani
denique sermonis usus est juxta judicium corporalium sensuum
pleraque dici aliter, quam in re consistât. Cum enim nullus in toto
mundo vacuus omnino sit locus, qui non vel aere vel aliquo
corpore repleatur, vacuam tarnen prorsus arcam esse dicimus, in qua
nihil esse visu percipimus. Qui res juxta oculorum aspectus judi-
cat, modo coelum stellatum dicit, modo non, et modo solem
calidum, modo vero minime, vel modo lunam plus vel minus
lucere, modo etiam penitus non lucere, cum tarnen aequaliter haec
192

Петр Абеляр
ду скорее мнение, нежели истину. О том же, что и философы
нередко выражали чужое мнение, а не свои мысли, ясно
говорит Туллий во II книге «Об обязанностях»: «Пусть даже
справедливость без мудрости и имеет достаточный авторитет,
мудрость без справедливости не в состоянии вызвать доверие.
Ведь чем некто изворотливей и хитрей, тем больше он
вызывает зависти и подозрения, так как его не считают честным.
Поэтому справедливость, соединенная с разумом, будет иметь
сколь угодно сил для того, чтобы вызвать доверие.
Справедливость без мудрости значит много, мудрость без
справедливости не значит ничего. Но пусть никто не удивляется тому,
отчего признанное всеми философами и неоднократно
высказанное мною самим мнение (а именно, что имеющий одну
добродетель имеет и все) я теперь подразделяю таким образом,
будто кто-нибудь может быть справедливым, не будучи
мудрым: ведь одно дело, когда сама истина глубоко исследуется
путем обсуждения, а другое - когда речь приспособливается
к пониманию всех. Поэтому как толпа, так и мы
обыкновенно называем одних сильными, других - добрыми, третьих -
мудрыми; ибо, высказываясь, мы должны пользоваться
общеупотребительными и общепринятыми словами». Наконец,
при обыденном словоупотреблении, имеющем место в
соответствии с суждением телесных чувств, многое выражается в
словах иначе, чем существует на самом деле. Ведь хотя во
всем мире нет никакого пустого места, которое не было бы
заполнено воздухом или каким-нибудь телом, мы называем,
однако, сундук пустым, если нашему зрению не на чем
остановиться. Тот, кто судит о вещах сообразно телесному взору,
иногда называет небо звездным, а иногда - нет, иногда
именует Солнце жарким, а иногда - холодным, Луну называет то
ярко светящей, то неяркой, а то и вообще лишенной света;
193

Приложение 1
semper in re permaneant, quae non nobis aequaliter semper
apparent. Quid itaque minim, si a Sanctis quoque Patribus nonnulla ex
opinione magis quam ex veritate nonnunquam prolata sint aut
etiam scripta? Diligenter et illud discutiendum est, cum de eodem
diversa dicuntur, quid ad praecepti coarctationem, quid ad indul-
gentiae remissionem vel ad perfectionis exhortationem intendatur,
ut secundum intentionum diversitatem adversitatis quaeramus
remedium; si vero praeceptio est, utrum generalis an particularis,
id est an ad omnes communiter an ad aliquos specialiter directa.
Distinguenda quoque tempora sunt et dispensationum causae, quia
saepe quod uno tempore est concessum, alio tempore reperitur
prohibitum; et quod ad rigorem saepius praecipitur, ex dispensatione
nonnunquam temperatur. Haec autem in institutionibus ecclesias-
ticorum decretorum vel canonum distingui maxime necesse est.
Facilis autem plerumque controversiarum solutio reperietur, si
eadem verba in diversis significationibus a diversis auctoribus
posita defendere poterimus.
His omnibus praedictis modis solvere controversias in scriptis
sanctorum diligens lector attentabit. Quod si forte adeo manifesta
sit controversia, ut nulla possit absolvi ratione, conferendae sunt
auctoritates, et quae potions est testimonii et majoris confirmatio-
nis, potissimum retinenda. Unde illud est Isidori ad Massionem
episcopum: In fine autem epistolae hoc adducendum putavi, ut
quotiescunque in gestis conciliorum discors sententia invenitur,
194

Петр Абеляр
при этом, однако, в [природе] вещей всегда равно неизменным
остается то, что не кажется нам таковым. Что,
следовательно, удивительного в том, что святые отцы также говорили
или писали нечто скорее на основании мнения, нежели
истины? Когда об одном и том же говорится различное, следует
тщательно рассмотреть и то, имеется ли в виду
ограничивающее прещение, или же разрешающее допущение, или же
увещевание к совершенству, дабы, на основании различия
намерений, мы могли найти средство для устранения
противоречия. Так, если речь идет о прещении, [следует рассмотреть],
является ли оно общим, или частным, т.е. обращено ли оно ко
всем, или только к некоторым. Следует рассматривать также
время и причины диспенсации *, поскольку часто то, что
допускается в одно время, в другое запрещается, и то, что чаще
предписывается ради строгости, иногда смягчается через дис-
пенсацию. И это наиболее необходимо различать в
установлениях церковных декретов, или канонов. И если нам удастся
доказать, что одни и те же слова разные авторы употребляют
в разных значениях, то мы сможем легко разрешить многие
противоречия.
При помощи всех упомянутых способов внимательный
читатель сможет разрешить противоречия в писаниях святых.
Если же вдруг противоречие будет столь явным, что не
сможет быть разрешенным никоим образом, следует сопоставить
авторитеты и принять как больший тот, который лучше
подтвержден и чьи свидетельства весомее. Поэтому Исидор и
говорит епископу Массиону: «Полагаю, что в конце письма
следует добавить: сколько бы разногласий ни обнаруживалось
в решениях соборов, лучше придерживаться того суждения,
1 Диспенсация (в каноническом праве) - акт, отменяющий применение
определенного закона к данному лицу в данном конкретном случае.
195

Приложение 1
illius teneatur magis sententia, cujus antiquior aut potior exstat
auctoritas (Ep. IV, 13; PL 83,901). Constat vero et prophetas ipsos
quandoque prophetiae gratia caruisse, et nonnulla ex usu
prophetandi, cum se spiritum prophetiae habere crederent, per spir-
itum suum falsa promusse; et hoc eis ad humilitatis custodiam per-
missum esse, ut sic videlicet verius cognoscerent, quales per
spiritum Dei, et quales per suum existèrent, et se eum qui mentiri vel
falli nescit ex dono habere, cum haberent. Qui etiam, cum habetur,
sicut non omnia uni confert dona, ita nec de omnibus mentem ejus
quem replet, illuminât, sed modo hoc, modo illud révélât, et cum
unum aperit, alterum occultât. Quod quidem beatus Gregorius in
prima super Ezechielem homilia, manifestis déclarât exemplis,
ipsum etiam apostolorum principem, qui tot divinae gratiae donis
et miraculis coruscabat, post illam quoque specialem a Domino
promissam sancti Spiritus effusionem, qui ejus discipulos omnem
docet veritatem, lapsum in errorem de circumcisionis adhuc et
quorumdam antiquorum rituum observantia, cum a coapostolo suo
Paulo graviter atque salubriter publiée correctus esset, a perniciosa
simulatione desistere non puduit. Quid itaque mirum, cum ipsos
etiam prophetas et apostolos ab errore non penitus fuisse constet
alienos, si in tam multiplici sanctorum Patrum scriptura nonnulla
propter supra positam causam erronée prolata atque scripta videan-
tur? Sed nec tanquam mendacii reos afgui sanctos convenit, si
nonnulla quandoque aliter quam se rei Veritas habeat, arbitrantes,
non per duplicitatem, sed per ignorantiam dicant; nec praesump-
tioni vel peccato imputandum est, quidquid ex charitate ad aliquam
196

Петр Абеляр
авторитет которого более древний или более весомый». Ибо
известно, что и сами пророки иногда бывали лишены
благодати пророчества, и говорили кое-что ложное, поскольку по
обыкновению своему верили, что имеют в себе дух
пророчества, а [говорили] через свой [собственный] дух. И это
попускалось ради сохранения в них смирения, для того именно,
чтобы они лучше осознавали, каковы они суть через Дух
Божий, и каковы - через свой дух, и что они обладают Духом
Божьим (когда они Им обладают), не могущим лгать и
обманываться, лишь как даром. Также, когда они обладают Им,
этот Дух как не сообщает все дары одному, так и не во всем
просвещает ум того, кого Он наполняет, но открывает то
одно, то другое, и когда открывает одно, другое скрывает.
И блаженный Григорий ясно показывает на примерах,
приведенных в гомилии на Иезекииля, что даже сам глава
апостолов, который столько раз блистал чудесами и дарами
божественной благодати после того особого обетованного Господом
излитая Духа Святого, наставившего Его учеников во всякой
истине, впал в заблуждение по поводу обрезания и
соблюдения некоторых других древних обрядов, и не постыдился
отказаться от гибельной ошибки, когда был строго и
спасительно публично исправлен апостолом Павлом. Итак, если
известно, что даже сами пророки и апостолы не были совсем
чужды ошибок, то что же удивительного в том, что во многих
писаниях Отцов нечто - по вышеназванной причине -
представляется сказанным и написанным ошибочно? Но не подобает
обвинять святых так, как если бы они были уличены во лжи,
поскольку, думая о чем-либо иначе, чем оно есть на самом
деле, они утверждали нечто [ошибочное] не по двоедушию, но
по незнанию. И не следует приписывать предубежденности
или греху все то, что говорится по любви ради некоего нази-
197

Приложение 1
aedificationem dicitur, cum apud Dominum omnia discuti juxta
intentionem constet, sicut scriptum est: Si oculus tuus fuerit
simplex, totum corpus tuum lucidum erit. Unde et illud est beati
Augustini de ecclesiastica disciplina tractantis: Habe, inquit, char-
itatem, et fac quod vis. Item super Epistolam Joannis: Qui non
habet charitatem, non est ex Deo; quidquid vis, habe; hoc solum
nisi habeas, nihil tibi prodest; alia si non habeas, hoc habe, et
implesti legem (In ep. Iohann., V, 7; PL 35, 2015). Item: Semel
ergo breve praeceptum tibi praecipitur: dilige, et quod vis fac
(ibid., VII, 8; PL 35, 2033). Item, De doctrina Christiana, libro
primo: Quisquis, inquit, divinas Scripturas vel quamlibet earum
partem intellexisse sibi videtur, ita ut eo intellectu non aedificet
istam geminam charitatem Dei et proximi, nonaum intellexit.
Quisquis vero talem inde sententiam duxerit, ut huic aedificandae
charitati sit utilis, nee tarnen hoc dixerit, quod ille quern legit eo
loco sensisse probatur, non perniciose fallitur, nee omnino menti-
tur. Inest quippe in mentiente voluntas falsa dicendi (I, 36; PL 34,
34). Idem Contra mendacium: Mendacium est falsa significatio
vocis cum voluntate fallendi (12; PL 40,536). Idem in Enchiridio:
Nemo sane mentiens judicandus est, qui dicit falsum, quod putat
verum; quoniam, quantum in ipso est, non fallit ipse, sed fallitur.
Non itaque mendacii, sed aliquando temeritatis arguendus est qui
falsa incautius crédita pro veris habet. Potius e contrario ille men-
titur, qui dixit verum, quod putat falsum, quantum enim ad ani-
mum ejus attinet, quia non quod sentit, hoc dicit; non verum dicit,
quamvis verum inveniatur esse quod dicit, nee ullo modo liber est
a mendacio qui ore nesciens verum loquitur, sciens autem
voluntate mentitur (18; PL 40,240). Item: Omnis qui mentitur, contra id
198

Петр Абеляр
дания, ибо известно, что у Господа все рассматривается в
соответствии с намерением, согласно этим словам (Мф 6, 22):
Если око твое будет чисто, то все тело твое будет
светло. Поэтому и блаженный Августин, рассуждая о церковной
дисциплине, пишет: «Имей любовь и делай, что хочешь».
Также и в толковании на Послание Иоанна: «Не имеющий
любви - не от Бога. Имей все, что хочешь, но если нет у тебя
любви, ничто не пойдет тебе на пользу. А если у тебя нет
ничего, кроме любви, то ты исполнил закон». Также: «Итак,
предписывается тебе одно краткое правило: возлюби и делай,
что хочешь». Также в I книге «Об учении христианском» он
говорит: «Всякий, кому кажется, что он постиг божественное
Писание или некую его часть, но при постижении том не
воздвиг в себе любви к Богу и ближнему, тот ничего не постиг.
Но тот, кто извлек оттуда нечто, способствующее
возникновению такой любви, и, тем не менее, не выразил того, что
подразумевал в том месте автор, тот ошибается не опасно
и вовсе не является лжецом. Ведь в лжеце имеется воля
высказывать ложь». Также [в книге] «Против лжи»: «Ложь есть
неправильное обозначение вместе с волей к обману». Также
в «Энхиридионе»: «Нельзя считать сознательным
обманщиком того, кто высказывает ложь, считая ее при этом истиной,
потому что [в душе] он не обманывает, а сам обманывается.
Следовательно, того, кто неосторожно поверив лжи, считает
ее за истину, нужно обвинить скорее в неосмотрительности,
чем во лжи. И, напротив, обманывает тот, кто выдает за
истину заведомую ложь, так как в душе он не то думает, что
говорит, и потому говорит не истину, хотя бы слова его и
оказались случайно правдивыми; и никоим образом не свободен
от лжи тот, кто устами говорит истину, не зная ее, или же
зная, по воле своей обманывает». И далее: «Всякий, кто лжет,
199

Приложение 1
quod animo sentit loquitur voluntate fallendi (22; PL 40, 243).
Idem super Evangelia, lib. I: Jacob autem quod matre fecit auctore,
ut patrem fallere videretur, si diligenter attendatur, non est men-
dacium, sed mysterium. Verax enim significatio nullo modo men-
dacium recte potest dici. Mendacium quippe hoc loco spiritualis
doctor non nisi peccatum accipit, quod magis juxta intentionem
loquentis quam secundum qualitatem locutionis. Dominus, qui
cordis et renum probator est, pensât, non tarn ea quae fiunt quam
quo animo fiunt attendens. A quo quidem immunis est, quisquis
prout existimat sincere ac non fraudulenter neque per duplicitatem
loquitur, juxta quod sequitur et scriptum est: Qui ambulat sim-
pliciter, ambulat confidenter. Alioquin et apostolus Paulus men-
dacii arguendus esset, qui existimationem suam magis quam veri-
tatem rei secutus, scribens ad Romanos, ait: Hoc igitur cum con-
summavero, et assignavero eisfructum hunc, proficiscar per vos in
Hispaniam. Aliud itaque est mentiri, aliud itaque est errare
loquentem, et a veritate in verbis per errorem, non per malitiam,
recedere. Quod si forte etiam Sanctis ipsis, ut diximus, accidere
Deus permittat, in his quidem, qui nullum fidei detrimentum
habent, nee id etiam illis infructuose accidit, quibus omnia coop-
erantur in bonum; hoc et ipsi ecclesiastici doctores diligenter
attendentes et nonnulla in suis operibus corrigenda esse credentes,
posteris suis emendandi vel non sequendi licentiam concesserunt,
si qua illis retractare et corrigere non licuit. Unde et supra nomina-
200

Петр Абеляр
говорит вопреки тому, что он мыслит в душе, имея волю
обмануть». Также, в толковании на Евангелия сказано ^ «То,
что сделал Иаков по наущению матери, так что кажется, что
он обманул отца (ср. Быт 27, 6 sqq.), если тщательно это
рассмотреть, есть не ложь, но тайна». В самом деле, истинное
обозначение никак не может быть названо ложью. А под
ложью в данном случае духовный учитель понимает только
грех, который имеет место скорее сообразно намерению
говорящего, нежели сообразно форме речи. Господь, Который
проникает сердце и испытывает внутренности (Иер 17,
10), взвешивает, рассматривая не столько то, что делается,
сколько то, с каким намерением это делается. И от греха,
понятно, свободен тот, кто говорит то, что думает, не двоедуше-
ствуя и без обмана, сообразно чему и написано: Кто ходит
в непорочности, тот ходит безопасно (Притч 10,9). Иначе
следовало бы обвинить во лжи и апостола Павла, который,
следуя более своему представлению, нежели истине вещей,
говорит в Послании к Римлянам: Исполнив это и верно
доставив им сей плод усердия, я отправлюсь через ваши
места в Испанию (Рим 15, 28). Итак, одно дело - лгать, а
другое - заблуждаться в речах и словесно отклоняться от истины
не по злому умыслу. А если, как мы уже сказали, Бог
попускает это даже в случае святых, то, конечно, он попускает это
и в случае тех, кто не наносит [своими заблуждениями]
никакого ущерба вере, и это даже не без пользы для тех, коим все
содействует ко благу (Рим 8,28). Принимая это во внимание,
сами Учители Церкви, полагая, что в их сочинениях имеется
кое-что подлежащее исправлению, дали своим наследникам
право исправлять таковое или не следовать таковому, если
исправить или пересмотреть не получается. Поэтому и выше-
1 Цитата из трактата «Против лжи» (10; PL 40, 533).
201

Приложение 1
tus doctor Augustinus Retractationum libro: Scriptum est, inquit,
ex multiloquio non effugies peccatum. Item apostolus Jacobus: Sit,
inquit, omnis homo velox ad audiendum, tardus ad loquendum.
Item: In multis enim offendimus omnes. Si quis in verbo non
offendit, hie perfectus est vir. Ego mihi hanc perfectionem nee
nunc arrogo, cum sim senex; quanto minus cum juvenis coepi
scribere? (Prol., 2; 32, 584). Idem in prologo lib. Ill De Trinitate:
Noli meis litteris quasi Scripturis canonicis inservire; sed in illis,
quod non credebas, cum inveneris, constanter crede. In istis autem,
quod certum non habebas, nisi certum intellexens, noli firmiter
retinere (III, Proem., 2; PL 42, 869). Idem ad Vincentium
Victorem, libro IL: Negare non possum nee debeo, sicut in ipsis
moribus, ita multa esse in tam multis opusculis meis, quae possunt
justo judicio et nulla temeritate culpari (De anima et eius orig., IV,
1; PL 44, 523). Item, in epistola ad Vincentium Victorem: Noli,
frater, contra divina tam clara testimonia colligere velle calumnias
ex episcoporum scriptis, sive nostrorum, sive Hilarii, sive Cypriani
et Agrippini; quia hoc genus litterarum ab auctoritate canonis dis-
tinguendum est. Non enim sic leguntur, tanquam ita ex eis
testimonium proferatur, ut contra sentire non liceat, sicubi forte aliter
sapuerint quam Veritas postulat (Ер. ΧΟΗ, 10; PL 33, 338). Idem
ad Fortunatianum: Neque quorumlibet disputationes, quamvis
catholicorum et laudatorum hominum velut Scripturas canonicas
habere debemus, ut nobis non liceat, salva honorificentia, quae illis
debetur hominibus, aliquid in eorum scriptis improbare atque
202

Петр Абеляр
названный учитель Августин говорит в книге «Пересмотры»:
«Написано, что при многословии не миновать греха (Притч
10, 19). Также и апостол Иаков говорит: Всякий человек да
будет скор на слышание, медлен на слова (Иак 1,19). Ида-
лее: Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный,
могущий обуздать и все тело (3,2). Я не приписываю себе этого
совершенства даже ньше, когда являюсь стариком; насколько
же менее в то время, когда я начал писать, будучи молод?».
Также в прологе к III книге «О Троице» Августин пишет:
«Не пользуйся моими книгами как каноническими
Писаниями. Если в последних ты отыщешь то, чему не верил, твердо
верь; в моих же книгах не держись крепко того, что раньше
не считал за достоверное, если только не поймешь, что оно
достоверно». Он же в обращении к Винценту Виктору пишет:
«Не могу и не должен я отрицать, что, как в самих моих
нравах, так и в многочисленных моих сочинениях, имеется
многое, что может быть вменено мне в вину по справедливому и
здравому суждению». Также в послании к Винценту Виктору:
«Не стремись, брат, собирать обвинения против столь ясного
божественного свидетельства в трудах епископов как наших,
так и Илария, Киприана или Агриппина, потому что этот род
писаний следует отличать по авторитетности от
канонических книг. Ведь их читают не так, как если бы из них
извлекались свидетельства, против которых непозволительно
возражать, ежели они думали иначе, чем того требует истина».
Также в послании к Фортунанциану: «Мы не должны
принимать рассуждения любых, хотя бы католических и достох-
вальных, людей за канонические писания, так, чтобы не было
допустимо, при сохранении всего уважения, которое
подобает иметь к этим людям, опровергать или отвергать что-либо
в их сочинениях, если мы вдруг обнаружим, что они понима-
203

Приложение 1
respuere, si forte invenerimus, quod aliter senserunt quam Veritas
habet. Talis ego sum in scriptis aliorum, quales volo esse lectores
meos in meis (Ep. CXLVIII, IV, 15; PL 33, 628). Idem contra
Faustum: Paulum aliquando errasse et proficiendo mutasse senten-
tiam, absit ut dicamus! De his enim libris dici potest [1347C] aliq-
uid eos habere non consonum, qui non praecipiendi auctoritate, sed
proficiendi exercitatione scribuntur a nobis (Contra Faustum, XI,
4; PL 42, 248). Item: Nos eorum sumus quibus idem dicit
Apostolus: Et si quid aliter sapitis, id quoque vobis Deus revelabit.
Quod genus litterarum non cum credendi necessitate, sed cum judi-
candi libertate legendum est. Cui tamen ne intercluderetur locus, et
adimeretur posteris ad quaestiones difficiles tractandas atque ver-
sandas linguae et styli saluberrimus labor, distincta est a posterio-
rum libris excellentia canonicae auctoritatis Veteris et Novi
Testamenti. Ibi si quid veluti absurdum moverit, non licet dicere:
Auctor hujus libri non tenuit veritatem; sed aut codex mendosus
est, aut interpres erravit, aut tu non intelligis. In opusculis autem
posteriorum quae libris innumerabilibus continentur, si qua forte
propterea putantur a vero dissentire, quia non ut dicta sunt intelli-
guntur, tamen liberum habet ibi lector auditorve judicium, quod vel
approbet quod placuerit, vel improbet quod offenderit, et ideo
cuncta hujusmodi, nisi vel certa ratione vel ilia canonica auctoritate
defendatur, ut demonstretur sive omnino ita esse sive fieri potuisse,
204

Петр Абеляр
ют это иначе, чем того требует истина. Я сам отношусь к
сочинениям других так, и я хочу, чтобы мои читатели
относились так же к моим». Он же в книге «Против Фавста»:
«Не будем утверждать, что мы никогда не ошибались и не
изменяли, совершенствуясь, своего мнения. Ведь об этих
книгах, которые пишутся нами не ради предписания в силу
авторитета, но ради упражнения для совершенствования, можно
сказать, что в них не все согласуется друг с другом». И далее:
«Мы из тех, кому тот же апостол говорит: Если же вы о чем
иначе мыслите, то и это Бог вам откроет (Филипп 3,15).
При чтении писаний такого рода нет необходимости всецело
верить им, но следует сохранять свободу суждения. Однако,
для того, чтобы сохранить им место и не отнимать у потомков
столь полезные рассуждения относительно сложных
вопросов, переданные в трудах, написанных здравым языком и
стилем, от этих книг позднейших авторов отделены книги
Ветхого и Нового завета, обладающие превосходством
канонического авторитета... И если в этих книгах нам нечто покажется
абсурдным, то непозволительно говорить: «Автор этой книги
не придерживался истины»; [следует признать], что либо
поврежден манускрипт, либо ошибся переводчик, либо ты сам
чего-то не понимаешь. Если же нечто вдруг покажется
несоответствующим истине в трудах последующих авторов,
которые содержатся в бесчисленных книгах, на том основании,
что сказанное там понимается [читателем] иначе, то читатель
или слушатель обладает свободой решения, так что может
либо одобрить то, что ему понравилось, либо отвергнуть то,
что ему не пришлось по душе. Поэтому не следует порицать
того, кому не нравится или кто не хочет верить тому, что
обсуждается или излагается в этих книгах, если только таковое
не подтверждено достоверными аргументами или не защище-
205

Приложение 1
quod vel ibi disputatum est vel narratum est; si cui displicuerit, aut
credere noluerit, non reprehenditur (ibid., 5; PL 42, 248).
Scripturas itaque canonicas Veteris et Novi Testamenti dicit
instrumenta, in quibus a veritate aliquid dissentire haereticum est
profiteri. De quibus quidem Scripturis idem in epistola quarta ad
Hieronymum ita meminit: In expositione quoque Epistolae Pauli
apostoli ad Galatas invenimus quoddam quod nos multum mordet.
Si enim ad Scripturas sanctas admissa fuerint vel officiosa menda-
cia, quid in eis remanebit auctoritatis? quae tandem de Scripturis
illis sententia proferetur? cujus pondère contentiosa falsitatis
obteretur improbitas? (Ep. LXVII, 3; PL 22, 648). Idem ad eum-
dem de eisdem Scripturis: Mihi videtur exitiosissime credi aliquid
in sacris libris esse mendacium, id est eos homines, per quos nobis
ilia Scriptura ministrata est atque conscripta, aliquid in suis libris
fuisse mentitos. Admisso enim semel in tantum auctoritatis
fastigium officioso mendacio aliquo, nulla illorum librorum partic-
ula remanebit, quae non, ut cuique videbitur, vel ad mores difficilis
vel ad fidem incredibilis, eadem perniciosissima régula ad menti-
entis auctoris consilium officiumque referatur (Ep. LVI, 3; PL 22,
566). Beatus quoque Hieronymus, cum inter ecclesiasticos doc-
tores quosdani caeteris anteferret, ita nobis legendos esse con-
suluit, ut eos magis dijudicemus quam sequamur. Unde est illud
ejus consilium ad Laetam de institutione filiae: Cypriani, inquit,
opuscula semper in manu teneat; Athanasii opuscula et Hilarii
206

Петр Абеляр
но каноническим авторитетом таким образом, что доказано,
что это есть или может быть только так и не иначе».
Итак, канонические Писания Ветхого и нового Заветов
Августин называет документами, говорить о которых, что
нечто в них не соответствует истине, еретично. И об этих
Писаниях в IV послании к Иерониму он упоминает так: «Также и в
толковании на Послание к Галатам мы находим нечто, что
сильно нас потрясает. Ведь если мы допустим, что в св.
Писании имеется ложь, что же останется от его авторитета? Как
тогда будут говорить об этих Писаниях? На основании чего
будет опровергаться упорное бесстыдство лжи?». И далее
тому же о том же: «Мне кажется, что наиболее губительно -
это полагать, что в священных книгах есть нечто ложное,
т.е. что те люди, через которых это Писание дошло до нас,
и которым оно было написано, в чем-либо лгали в своих
книгах. Ибо если хоть раз допустить наличие какой-либо лжи
в столь высоком и величественном авторитете, то не
сохраниться ни одной даже самой малой части этих книг, которая
не была бы (показавшись кому бы то ни было либо
трудноисполнимой в нравственном отношении, либо недостойной
доверия в отношении веры) по тому же губительнейшему
правилу отнесена на счет лжи в намерениях или в служении
автора». Также и блаженный Иероним, предпочитая одних
церковных учителей другим, советует нам читать их так, чтобы
мы скорее обдумывали написанное, нежели следовали ему.
Отсюда и его совет Лете по поводу воспитания дочери:
«Пусть всегда под рукой у нее будут труды Киприана; пусть
беспрепятственно читает сочинения Афанасия и книгу Ила-
рия; пусть наслаждается рассуждениями и талантами тех, в
чьих книгах не поколеблено благочестие веры. Прочих же
пусть читает так, чтобы больше обдумывать написанное, не-
207

Приложение 1
Iibrum inoffenso currat pede; illorum tractibus, illorum ingeniis
delectetur, in quorum libris pietas fidei non vacillât; caeteros, sic
legat ut magis dijudicet quam sequatur (Ep. CVH, 12; PL 22,876).
Idem in psalmo LXXXI, quasi auctoritatem his omnibus penitus
auferens, ait: Dominus narrabit in scriptura populorum et prin-
cipum horum qui fuerunt in ea. Non dixit, qui sunt in ea, sed qui
fuerunt. Populorum non sufficit, sed etiam principum dicit; et
quorum principum? Qui fuerunt. Videte ergo quomodo Scriptura sanc-
ta sacramentis plena est. Legimus Apostolum dicentem: An exper-
imentum ejus quaeritis qui in me loquitur Christus? Quod Paulus
loquitur, Christus loquitur {qui enim vos recipit, me recipit) in
scripturis principum, in scriptura populorum, quae est scripta pop-
ulis omnibus. Videte quid dicat: qui fuerunt, non qui sunt, ut,
exceptis apostolis, quodcunque aliud postea dicatur, abscindatur,
non habeat postea auctoritatem. Quamvis ergo sanctus sit aliquis
post apostolos, quamvis disertus sit, non habeat auctoritatem.
Hieronymus ad Vigilantium: Quisquis multorum tractatorum opus-
cula legit, debet esse sicut probatus nummularius, ut si quis num-
mus adulterinus est et figuram Caesaris non habet nee signatus
moneta publica, reprobetur; qui autem Christi faciem claro praefert
lumine, in cordis marsupio recondatur. Non enim praejudicata doc-
toris opinio, sed doctrinae ratio ponderanda est, sicut scriptum est:
Omnia probate; quod bonum est tenete. Hoc tarnen de commenta-
toribus dictum est, non de canonicis Scripturis, quibus indubitatam
fidem convenit adhibere. Idem ad Paulinum de Sanctis doctoribus,
208

Петр Абеляр
жели следовать ему». Также и толкуя Псалом LXXXI, он, как
бы полностью лишая все эти книги авторитета, говорит:
«Господь в переписи народов и царей напишет тех, которые
были в нем [в Сионе] (ср. Пс 86, 6). Он не сказал, которые
суть в нем, но которые были... И недостаточно сказать
народов, он говорит еще царей, и каких царей? Которые были.
Видите, следовательно, сколь полно тайнами св. Писание. Мы
читаем слова апостола: Вы ищете доказательства на то,
Христос ли говорит во мне? (2 Кор 13, 3). Что говорит
Павел, говорит и Христос {Кто вас принимает, меня
принимает', ср. Лк 9,48) в писании царей, в писании народов, которое
есть писание для всех народов... Видите, что Он говорит:
которые были, а не которые суть, для того чтобы отличить все
написанное после апостолов, дабы оно не имело впоследствии
авторитета. Итак, даже если после апостолов кто-нибудь
и был святым и сведущим, он не имеет авторитета» *.
[Обращаясь] к Вигилантию, Иероним пишет 2, что всякий, кто
читает произведения многих повествователей, «должен быть
как бы опытным менялою, так чтобы не принимать никакой
монеты, если она является поддельной и не имеет ни
изображения Кесаря, ни государственной чеканки. Тот же, кто
предпочитает образ Христа ясному свету, пусть скрывает его
в сокровищнице сердца... Ведь обосновываться должно не
предвзятое мнение учителя, но основы учения, как написано:
Все испытывайте, хорошего держитесь (1 Фес 5, 21)». Это,
однако, сказано о комментаторах, а не о канонических
писаниях, к которым подобает относиться с полной верой. Также
1 Цитируется «Бревиарий к Псалмам» (Psalm CXXVII; PL 26,1083).
2 Абеляр цитирует очень неточно, возможно, сознательно искажая
смысл фрагмента, поскольку в оригинале (см. Ер. CXIX, 11; PL 22, 979)
речь идет не столько о комментаторах Писания, сколько о языческих
философах.
209

Приложение 1
in еа: Bonus homo de bono cordis thesauro: Taceo de caeteris vel
defunctis vel adhuc viventibus, super quibus in utramque partem
post nos judicabunt alii (Ep. LVIII, 10; PL 22, 585).
His autem praelibatis, placet, ut instituimus, diversa sanctorum
Patrum dicta colligere, quando nostrae occurrerint memoriae,
aliqua ex dissonantia, quam habere videntur, quaestionem contrahen-
tia, quae teneros lectores ad maximum inquirendae veritatis exerci-
tium provocent et acutiores ex inquisitione reddant. Haec quippe
prima sapientiae clavis definitur, assidua scilicet seu frequens
interrogatio; ad quam quidem toto desiderio arripiendam philoso-
phus ille omnium perspicacissimus Aristoteles in praedicamento
ad aliquid studiosos adhortatur, dicens: Fortasse autem difficile est
de hujusmodi rebus confidenter declarare, nisi pertractatae sint
saepe (Cath., 7). Dubitare autem de singulis non erit inutile.
Dubitando enim ad inquisitionem venimus; inquirendo veritatem
percipimus; juxta quod et Veritas ipsa: Quaerite, inquit, et inveni-
etis, pulsate et aperietur vobis. Quae nos etiam proprio exemplo
moraliter instruens, circa duodecimum aetatis suae annum sedens
et interrogans in medio doctorum inveniri voluit, potius discipuli
nobis formam per interrogationem exhibens, quam magistri per
praedicationem, cum sit tarnen in ipsa Dei plena ac perfecta sapi-
entia. Cum autem aliqua Scripturarum inducuntur dicta, tanto
amplius lectorem excitant et ad inquirendam veritatem alliciunt,
quanto magis Scripturae ipsius commendatur auctoritas. Unde
placuit nobis huic operi nostro, quod ex sanctorum dictis com-
210

Петр Абеляр
Иероним, в послании к Паулину, [толкуя эти слова:] Добрый
человек из доброго сокровища выносит доброе (Мф 12, 35),
говорит о святых учителях: «Я умолчу об остальных, как
живых, так и умерших, о которых судить - как в ту, так и в
другую сторону, - будут после нас».
Предпослав все это, мы хотим, как и постановили, собрать
различные изречения святых отцов, насколько придут они
нам на память, вызывающие вопросы по причине некоего
несогласия, которое, как кажется, в них присутствует, дабы
побудить молодых читателей к большим усилиям в
исследовании истины и сделать их [умы] более острыми в изысканиях.
Конечно, первый ключ к мудрости определяется как
прилежное и частое вопрошание; и проницательнейший из
философов Аристотель призывает пользоваться им со всей
страстностью, когда при истолковании категории «отношение»
говорит обучающимся: «Быть может, нелегко убедительно
высказываться о таких вещах, не обсудив их многократно.
Но сомневаться в каждой из них не бесполезно». Ибо,
сомневаясь, мы приходим к исследованию, а исследуя, достигаем
истины. Согласно чему и сама Истина говорит: Ищите,
и найдете; стучите, и отворят вам (Мф 7,7). И, наставляя
нас нравственно собственным примером, Христос пожелал,
будучи двенадцати лет, воссесть [в храме] среди учителей
и спрашивать их (ср. Лк 2,46), скорее являя нам образ
вопрошающего ученика, нежели возвещающего учителя - при том,
что Бог обладает полным и совершенным знанием. Когда же
приводится некое изречение из Писания, то оно побуждает
читателя и влечет его к исследованию истины тем более, чем
более восхваляется авторитет самого писания. Поэтому мы
хотим предпослать настоящему нашему сочинению, которое
мы составили из высказываний святых, собранных в одном
211

Приложение 1
pilavimus in unum volumen congregatis, decretum illud Gelasii
papae de authenticis libris praescribere, quo videlicet sciatur nihil
nos hic ex apocryphis induxisse. Excerpta etiam Retractationum
beati Augustini adjunximus, ex quibus appareat nihil hie ex his,
quae ipse retractando correxerit, positum esse.
Explicit prologus.
212

Петр Абеляр
томе, тот декрет Папы Геласия о подлинных книгах, чтобы
ясно дать понять, что мы не привели здесь ничего из апокрифов.
Мы присоединили также и те извлечения из «Пересмотров»
блаженного Августина, из которых ясно, что здесь не
представлено ничего из того, что он, пересмотрев, не исправил.
Заканчивается пролог.
213

PETRUS LOMBARDUS
In libros Sententiarum Prologus
Cupientes aliquid de penuria ac tenuitate nostra cum
paupercula in gazophylacium Domini mittere, ardua
scandere, opus ultra vires nostras agere praesump-
simus; consummationis fiduciam, laborisque mercedem in
Samaritano statuentes, qui, prolatis in curationem semivivi duobus
denariis, supereroganti cuncta reddere professus est. Delectat nos
Veritas pollicentis; sed terret immensitas laboris. Desiderium hor-
tatur proficiendi, sed dehortatur infirmitas deficiendi, quam vincit
zelus domus Dei. Quo inardescentes, fidem nostram adversus
errores carnalium atque animalium hominum (cf. Augustinus, De
Trin., Ill, Proem., 1), Davidicae turns clypeis munire, vel potius
munitam ostendere, ac theologicarum inquisitionum abdita aperire,
necnon et Sacramentorum ecclesiasticorum pro modulo intelligen-
tiae nostrae notitiam tradere studuimus.
Non valentes studiosorum fratrum votis jure resistere, eorum in
Christo laudabilibus studiis, lingua ac stylo nos servire flagitan-
214

ПЕТР ЛОМБАРДСКИЙ
Пролог к «Сентенциям»
Желая вместе с бедной вдовой (ср. Мк 12, 22;
Лк 21, 1) внести в сокровищницу Господню
нечто и от нашей нужды и убогости, взойти на
высоты, берем мы на себя труд, превосходящий силы наши,
основывая уверенность в завершении его и надежду на
награду на [рассказе] о самарянине, который, потратив на заботу
о полумертвом [человеке] два динария, объявил, что даст
и больше в случае перерасхода (ср. Лк 10, 33 sqq.).
Услаждает нас истина обещающего, но страшит неизмеримость труда.
Побуждает желание продвижения, но мешает слабость
ущербности [нашей], которую побеждает ревностность дома
Божия. Воспламененные ею, мы постарались укрепить нашу
веру против заблуждений плотских и звероподобных людей
щитами столпа Давидова (или, вернее, показать ее
укрепленной), и явить сокровенное теологических исследований,
равно как и передать - по мере нашего разумения - знание о
таинствах Церкви.
Мы не хотим противиться оправданному желанию
стремящихся к знанию братьев, настоятельно просящих нас послу-
215

Приложение 2
tium: quas bigas in nobis agitât Christi charitas (cf. ibid.).
Quamvis non ambigamus omnem humani eloquii sermonem
calumniae atque contradictioni aemulorum semper fuisse obnoxi-
um; quia dissentientibus voluntatum motibus, dissentiens quoque
sit animorum sensus: ut cum omne dictum veri ratione perfectum
sit, tarnen dum aliud aliis aut videtur, aut complacet, veritati vel
non intellectae, vel offendenti, et impietatis error obnitatur, ac
voluntatis invidia resultet; quam Deus seculi hujus operatur in illis
diffidentiae filiis, qui non rationi voluntatem subjiciunt, nee doc-
trinae Studium impendunt, sed his quae somniarunt sapientiae
verba coaptare nituntur, non veri, sed placiti rationem sectantes,
quos iniqua voluntas non ad intelligentiam veritatis, sed ad defen-
sionem placentium incitât; non desiderantes doceri veritatem, sed
ab ea ad fabulas convertentes auditum. Quorum professio est
magis placita quam docenda conquirere; nee docenda desiderare,
sed desideratis doctrinam coaptare; habent rationem sapientiae in
superficie. Quia fidei defectionem sequitur hypocrisis mendax, ut
sit in verbis pietas, quam amiserit conscientia, ipsamque simu-
latam pietatem, omni verborum mendacio impiam reddunt; falsae
doctrinae institutis fidei sanctitatem corrumpere molientes, auri-
umque pruriginem, sub novello sui desiderii dogmate aliis inger-
entes, qui contentioni studentes, contra veritatem sine foedere bel-
lant. Inter veri namque assertionem et placiti defensionem pertinax
216

Петр Ломбардский
жить в их похвальном ученичестве Христу как словом, так и
пером, запряжной парой которых управляет в нас любовь
Христова. Хотя у нас нет никаких сомнений в том, что любое
слово людского красноречия всегда подвергалось наветам
и критике со стороны завистников, поскольку от несогласия
в движениях воли происходит несогласие и в рассуждении,
так что даже если все сказанное истинно совершенно, тем не
менее, поскольку некоторым либо представляется, либо
нравится нечто иное, то истине, либо не понятой, либо
неприятной, противится заблуждение нечестия и противодействует
недоброжелательность воли, посредством которой бог века
сего действует в этих сынах отчаяния, которые не подчиняют
волю разуму, и не посвящают себя исследованию [истинного]
учения, которые пытаются согласовать со словами мудрости
то, что им привиделось, следуя не истине, но угодного разуму,
чья нечестивая воля направлена не на познание истины, а на
защиту того, что нравится; не желающие учиться истине, но
обращающие свой слух к басням. Занятие их состоит скорее
в собирании приятного, а не того, что следует изучать, и не в
желании [понять] таковое, а в стремлении соединить
желаемое с [истинным] учением; и они находят в суеверии
доказательство мудрости. Ведь лживое лицемерие происходит от
недостатка веры, так что при благочестии в словах (каковое
благочестие на самом деле ими утрачено), они лживостью
всех своих речей являют нечестие самого их показного
благочестия; помышляют опорочить святость веры
установлениями ложного учения, и льстящее слуху навязывают другим как
новейшее мнение, [являющееся плодом] их прихотей: они,
упорствующие в своих нападках, ведут борьбу против
беспорочной истины. Итак, между утверждением истины и
защитой приятного идет непрерывная война, когда и истина сохра-
217

Приложение 2
pugna est, dum se et Veritas tenet, et se voluntas erroris tuetur.
Horum igitur et Deo odibilem ecclesiam evertere, atque ora opilare
(ne virus nequitiae in alios effundere queant), et lucernam veritatis
in candelabro exaltare volentes, in labore multo ac sudore, hoc vol-
umen, Deo praestante, compegimus, ex testimoniis veritatis in
aetemum fundatis, in quatuor libris distinctum. In quo majorum
exempla doctrinamque reperies; in quo, per dominicae fidei since-
ram professionem, vipereae doctrinae fraudulentiam prodidimus,
aditum demonstrandae veritatis complexi, nee periculo impiae pro-
fessionis incerti, temperato inter utrumque moderamine utentes.
Sicubi vero Patrum vox nostra insonuit, non a paternis discessit
limitibus. Non igitur debet hie labor cuiquam pigro vel multum
docto videri superfluus, cum multis impigris multisque indoctis,
inter quos etiam et mihi (cf. ibid.), sit necessarius; brevi volumine
complicans Patrum sententias, appositis eorum testimoniis, ut non
sit necesse quaerenti librorum numerositatem evolvere, cui brevi-
tas quod quaeritur offert sine labore. In hoc autem tractatu, non
solum pium lectorem, sed etiam liberum correctorem desidero,
maxime ubi profunda versatur veritatis quaestio, quae utinam tot
haberet inventores quot habet contradictores! (cf. ibid.). Ut autem
quod quaeritur facilius occurrat, titulos quibus singulorum
librorum capitula distinguuntur praemisimus.
218

Петр Ломбардский
няется, и заблуждение находит поддержку у воли. Итак,
желая опрокинуть их ненавистное Богу собрание и заткнуть им
рот (дабы яд нечестия не смог отравить других), а также
высоко вознести светильник истины, в тяжелом и кропотливом
труде, ведомые Богом, из свидетельств истины,
утвержденных в вечности, составили мы это сочинение, разделенное на
четыре книги. В нем ты отыщешь примеры и учение тех, кто
больше [нас]. В нем посредством подлинного исследования
веры Господней мы изобличили мошенничество змеиной
доктрины, установив пути для доказательства истины и избежав
опасности впасть в нечестивые рассуждения, пользуясь тем,
что является средним между крайностями. Где бы ни звучал
наш голос, он не выйдет за пределы сказанного Отцами.
Итак, этот труд не должен показаться излишним ни
ленивому, ни ученому, поскольку необходим и многим усердным
и многим неучам, среди которых и я сам: мы собрали
изречения Отцов в одном небольшом томе, приложив их
свидетельства, дабы тому, кому они понадобятся, не было нужды
перебирать несчетное число книг, ведь благодаря краткости
[нашего сочинения], он найдет [все необходимое] без труда. Для
того, что я пишу, я хотел бы иметь не только
благожелательного читателя, но и свободного критика; в особенности же
там, где сама глубина исследуемого вопроса требует того,
чтобы было столь же много исследователей, сколь и тех, кто
им возражает. А для того, чтобы проще было найти искомое,
мы предпосылаем заголовки, которые различают главы
отдельных книг.
219

THOMAS AQUINAS
Scriptum super Sententiis
Quaestio 1
Prooemium
Huic operi Magister prooemium praemittit, in quo tria
facit. Primo reddit auditorem benevolum; secundo
docilem, ibi, horum igitur Deo odibilem Ecclesiam
evertere, atque ora oppilare... volentes, in labore multo ac sudore
volumen, Deo praestante, compegimus; tertio attentum, ibi, non
ergo debet hic labor cuiquam pigro vel multum docto videri super-
fluus.
Benevolum reddit assignando causas moventes ipsum ad com-
pilationem hujus operis, ex quibus ostenditur affectus ipsius in
Deum et proximum. Sunt autem très causae moventes. Prima sum-
itur ex parte sui, scilicet desiderium proficiendi in Ecclesia; secun-
da ex parte Dei, scilicet promissio mercedis et auxilii; tertia ex
220

ФОМА АКВИНСКИЙ
Комментарий к «Сентенциям»
Петра Ломбардского
Вопрос 1
Пролог
Магистр предпосылает этому сочинению пролог,
в котором совершает три [действия].
Во-первых, добивается расположения читателя; во-
вторых, понимания (там, где говорит: «Итак, желая
опрокинуть их [т.е. искажающих учение Христа] ненавистное Богу
собрание и заткнуть им рот... в тяжелом и кропотливом
труде, ведомые Богом, составили мы [это сочинение]»);
в-третьих, внимания (там, где говорит: «Итак, этот труд не должен
показаться излишним ни ленивому, ни ученому»).
Расположения читателя Магистр добивается тем, что
указывает причины, побудившие его к составлению этого труда,
и которые демонстрируют его любовь к Богу и к ближнему.
Этих движущих причин три. Первая - со стороны самого
автора, т.е. желание продвинуться в Церкви; вторая - со
стороны Бога, т.е. обещание награды и помощи, третья - со сторо-
221

Приложение 3
parte proximi, scilicet instantia precum sociorum. Ε contra sunt
très causae retrahentes. Prima ex parte sui, defectus ingenii et sci-
entiae; secunda ex parte operis, altitudo materiae et magnitudo
laboris; tertia ex parte proximi, invidorum contradictio. Hamm
autem causarum moventium duae primae insinuant caritatem in
Deum, tertia in proximum: unde dividitur in duas. In primo ponit
causas moventes quae ostendunt caritatem in Deum; in secundo
causam quae ostendit caritatem in proximum, ibi, non valentes stu-
diosorum fratrum votis jure resistere. Causis autem moventibus
adjungit etiam retrahentes: unde primo ponit quasi quamdam con-
troversiam causarum moventium et retrahentium; secundo victori-
am, ibi, quam vincit zelus domus Dei.
In hoc notatur primo causa movens, scilicet desiderium profi-
ciendi. Aliquid sonat modicitatem. De penuria ac tenuitate nostra.
Hie tangitur prima causa retrahens, scilicet defectus scientiae. Et
dicitur penuria proprie defectus exterioris substantiae, unde
transfertur ad defectum scientiae acquisitae. Tenuitate, quae proprie est
defectus substantiae interioris, unde transfertur ad defectum
ingenii. Cum paupercula, de qua Marc. 12 et Lucae 21. Gazophy-
lacium. Gazophylacium repositorium dicitur divitiarum. Gazae
enim Persice, divitiae Latine dicuntur, et phylasso Graece, Latine
servare: et quandoque sumitur pro area in qua thesaurus reponitur,
222

Фома Аквинский
ны ближнего, т.е. настойчивые просьбы близких друзей.
Но есть также и три препятствующие причины. Первая - со
стороны самого автора, т.е. нехватка знания и умений,
вторая - со стороны [предпринимаемого им] дела, т.е.
возвышенность материи и неизмеримость труда, третья - со стороны
ближнего, т.е. противодействие ненавистников. Из тех
движущих причин первые две показывают любовь к Богу, а
третья - к ближнему; поэтому они подразделяются на две.
И в первую очередь Магистр приводит движущие причины,
демонстрирующие любовь к Богу, а во вторую - ту причину,
которая демонстрирует любовь к ближнему, говоря: «Мы не
хотим противиться оправданному желанию стремящихся
к знанию братьев». К причинам движущим он добавляет
причины препятствующие, а потому, во-первых, показывает как
бы некое столкновение движущих и препятствующих причин,
а затем - торжество [движущих], говоря: «Каковую
побеждает ревностность Дома Божия».
«Желая»: здесь обозначается первая движущая причина,
т.е. желание продвижения. «Нечто» обозначает умеренность.
«Нужды и убогости»: здесь затрагивается первая
препятствующая причина, т.е. недостаток знания. О «нужде» в
собственном смысле говорится как о недостатке внешних средств,
оттого это [имя] переносится на недостаток приобретенного
знания. [Имя] «убогость», которое в собственном смысле
обозначает недостаток средств внутренних, переносится на
недостаток умений. «Вместе с бедной вдовой»: смотри Мк 12,
22; Лк 21,1. «Сокровищницу» (Gazophylacium):
сокровищницей называется хранилище богатства. В самом деле, gazae по-
персидски - это то, что мы называем «богатством», a phylas-
so по-гречески обозначает «сохранять»; и иногда слово
gazophylacium употребляется в смысле «сундук, в который поме-
223

Приложение 3
sicut 4 Reg. 12, 9: Tulit Joiada pontifex gazophylacium unum etc.,
quandoque pro loco in quo area reponitur, sicut Joan. 8, 20: Haec
locutus est Jesus in gazophylacio. Hie autem significat Studium
sacrae Scripturae, in quo saneti sua opera reposuerunt. Ardua scan-
dere. Hie ponitur seeunda causa retrahens ex parte opens, et dieun-
tur ardua divina quantum est in se. Scanduntur autem quasi tripli-
ci gradu. Primus est in derelinquendo sensum; seeundus in dere-
linquendo phantasias corporum; tertius in derelinquendo rationem
naturalem. Opus ultra vires. Hic ostenditur altitudo materiae per
comparationem ad nos. Contra, Eccli. 3, 22: Altiora te ne quae-
sieris. Respondeo. Verum est ex confidentia propriarum virium;
sed ex confidentia divini auxilii possumus elevata supra nostrum
posse speculari. Praesumpsimus. Contra, Eccli. 37, 3: О praesum-
ptio nequissima. Ergo videtur quod peceaverit. Respondeo. Expo-
ne praesumpsimus, idest prae aliis sumpsimus. Vel die, quod esset
praesumptio per comparationem ad vires humanas; sed per
comparationem ad Dei auxilium, quo omnia possumus, sicut dicitur
Philipp, ult. 13: Omnia possum in eo qui me confortât, non est
praesumptio. Consummationis fiduciam. Hic ponit secundam
causam moventem ex parte Dei. In Samaritano. Sumitur de
parabola quae est Lucae 10, per quam significatur Deus. In Psal.
120, 4: Ecce non dormitabit neque dormiet qui custodit Israel.
Samaritanus enim interpretatur custos. Semivivi, hominis per pec-
224

Фома Аквинский
щены сокровища» (так в 4 Цар 12, 9: Взял священник Иодай
один ящик (gazophylacium) и т.д.), а иногда в смысле «место,
где находится сундук с сокровищами» (так в Ин 8, 20: Сии
слова говорил Иисус в сокровищнице (gazophylacium), когда
учил в храме). Здесь же это слово обозначает изучение
св. Писания, которому посвящали свои труды святые.
«Взойти на высоты»: здесь указана вторая препятствующая
причина, со стороны [предпринимаемого] дела, и она, как таковая,
называется божественными высотами. Восхождение же
состоит как бы из трех этапов. Первый заключается в том,
чтобы оставить чувства; второй - в том, чтобы оставить
телесную фантазию; третий - в том, чтобы оставить
естественный разум. «Труд, превосходящий силы наши»: здесь
показывается возвышенность материи сравнительно с нашими
способностями. Возражение (Сир 3, 22): Что свыше сил твоих,
того не испытывай. Отвечаю: это истинно, если говорить
только о наших силах; но с помощью Божией мы можем
созерцать то, что выше наших возможностей. «Берем мы на
себя». Возражение (Сир 37, 3): О, нечестивая
самонадеянность. Итак, представляется, что Магистр впадает в грех.
Отвечаю: толкую «берем мы на себя» как «я беру наряду с
другими». Или скажи, что это - самонадеянность, если
говорить о человеческих способностях, а с помощью Божией мы
можем все, как сказано в Писании (Филлип 4, 13): Все могу
в укрепляющем меня Иисусе Христе', и тогда это - не
самонадеянность. «Уверенность в завершении»: здесь Магистр
указывает вторую движущую причину, со стороны Бога.
«О самарянине»: взято из притчи (Лк 10), в которой
подразумевается Бог. Не дремлет и не спит хранящий Израиля
(Пс 120, 4). Но «самарянин» переводится как «хранитель».
«Полумертвом»: человеке, обделенном благодатью и по-
225

Приложение 3
catum spoliati gratia et vulnerati in naturalibus. Duobus denariis,
duobus testamentis, quasi regis imagine insignitis, dum veritatem
continent a prima veritate exemplatam. Supereroganti, idest super-
addenti, sicut sancti patres suis studiis fecerunt. Contra,
Apocalyps. ult. 18: Si quis apposuerit ad haec, apponet Deus super
ilium plagas. Respondeo. Est apponere duplex: vel aliquid quod est
contrarium, vel diversum; et hoc est erroneum vel praesumptuo-
sum: vel quod continetur implicite, exponendo; et hoc est laud-
abile.
Delectat. Hic colligit quatuor causas enumeratas. Quam vincit.
Hie ponit victoriam. Zelus. Zelus, secundum Dionysium, est amor
intensus, unde non patitur aliquid contrarium amato. Domus Dei,
idest Ecclesiae. Quo inardescentes, scilicet dum non patimur
Ecclesiam ab infidelibus impugnari. Carnalium, quantum ad illos
qui inveniunt sibi errores, ut carnis curam faciant in desideriis,
Rom. 13, sicut qui negant providentiam divinam de rebus human-
is, et animae perpetuitatem, ut impune possint peccare. Anima-
lium, quantum ad errantes, ex eo quod non elevantur supra sensi-
bilia, sed secundum rationes corporales volunt de divinis judicare.
Davidicae turns. Hoc sumitur Cant. 4,4: Sicut turns David collum
tuum, quae aedificata est cum propugnaculis: mille clypei pendent
ex ea> omnis armatura fortium. Per David significatur Christus:
turns ejus est fides vel Ecclesia: clypei sunt rationes et auctoritates
sanctorum. Vel potius munitam ostendere; quia ipse non invenit
rationes, sed potius ab aliis inventas compilavit: et in hoc tangit
226

Фома Аквинский
врежденном в отношении природы. «Два динария»: два
Завета, в которых как бы запечатлен образ Царя, поскольку они
содержат истину, запечатленную от Первой Истины. «В
случае перерасхода»: т.е. тому, кто добавил [нечто к этой
истине], как то делали святые отцы в своих трудах. Возражение:
Если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы
(Откр 22, 18). Отвечаю: добавление двойственно - это либо
добавление чего-то противоречащего или отличного, и
таковое, конечно, ошибочно и предосудительно, либо разъяснение
неявного содержания, и это похвально.
«Услаждает»: здесь собраны воедино четыре
перечисленные причины. «Которую побеждает»: здесь указано на
победу. «Ревностность»: «ревностность», согласно Дионисию,
есть сильная любовь, которая не допускает потому ничего
противоположного объекту любви. «Дома Божия»,
т.е. Церкви. «Воспламененные ею», т.е. когда мы защищаем
Церковь от неверных. «Плотских»: т.е. тех, кто измысливает
себе заблуждения, дабы попечения о плоти превратить
в похоть (Рим 13,14), например, тех, кто отрицает
провидение Божие о вещах человеческих и неразрушимость души -
для того, чтобы иметь возможность грешить безнаказанно.
«Звероподобных»: т.е. тех заблуждающихся, кто не может
подняться над чувственно воспринимаемыми [вещами], но
судит о божественном на основании телесного. «Столпа
Давидова»: это взято из Песни Песней (4, 4): Как столп Давидов,
сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем -
все щиты сильных. Через Давида обозначается Христос;
столп же есть вера или Церковь, а щиты - это аргументы
и авторитетные мнения святых. «Или, вернее, показать ее
укрепленной»: поскольку Магистр не изыскивает аргументы,
но скорее составляет [свой труд] из аргументов, найденных
другими; и здесь он касается также некоей пользы [такого
227

Приложение 3
unam utilitatem, scilicet exclusionem erroris. Ac theologicarum
inquisitionum abdita aperire. Hie tangit aliam quantum ad mani-
festationem veritatis; et hoc in primis tribus libris. Nee non et
sacramentorum ecclesiasticorum pro modulo intelligentiae nostrae
notitiam tradere studuimus: et hoc quantum ad quartum.
Non valentes studiosorum fratrum votis jure resistere. Hie ponit
causam moventem, quae dicit caritatem in proximum: et primo
ponit causam moventem; secundo retrahentem, ibi, quamvis non
ambigamus omnem humani eloquii sermonem calumniae atque
contradictioni aemulorum semper fuisse obnoxium. Lingua, ad
praesentes, vel quantum ad communicationem doctrinae; stylo,
propter absentes, vel ad perpetuandam memoriam. Bigas, idest lin-
guam et stylum, quibus quasi duabus rôtis vehitur a magistro in
discipulum, agitât Christi Caritas. Hoc sumitur 2 Corinth. 5, 14:
Caritas Christi urget nos. Contra, Eccle. 9, 1: Nemo seit, utrum
amore an odio dignus sit. Ergo et cetera. Respondeo. Caritas dici-
tur uno modo habitus infusus; et hunc nullus potest scire se habere
certitudinaliter, nisi per revelationem; sed potest conjicere per ali-
228

Фома Аквинский
подхода], т.е. исключения ошибки. «И явить сокровенное
теологических исследований». Здесь он касается иной пользы -
явления истины, в отношении трех первых книг [своего
труда]. «Равно как и передать - по мере нашего разумения -
знание о таинствах Церкви»: это относится к книге четвертой.
«Мы не хотим противиться оправданному желанию
стремящихся к знанию братьев»: здесь указана движущая
причина, которая отражает любовь к ближнему; она указана в
первую очередь, а во вторую - причина препятствующая, там, где
сказано: «Хотя у нас нет никаких сомнений в том, что любое
слово людского красноречия всегда подвергалось наветам и
критике со стороны завистников». «Словом» - т.е. для
присутствующих или насколько это касается передачи учения;
«пером» - т.е. для отсутствующих или для сохранения
памяти. «Запряжной парой которых», т.е. словом и пером, как бы
двумя колесницами, движущимися от учителя к ученику,
«управляет в нас любовь Христова». Это взято из посланий
апостола: Ибо любовь Христова ведет нас (2 Кор 5,14).
Возражение: сказано (Еккл 9,1): Никто не знает, достоин ли он
любви или ненависти; следовательно, и т.д. Отвечаю:
любовью называют, во-первых, хабитус, имеющий
сверхъестественное происхождение I Ив этом смысле никто не может
1 Хабитус (habitus, от habere — «обладать») — вид качества,
трудноустранимая акциденция, располагающая свой субъект к действию или к бытию
«таким-то образом». Хабитусом, располагающим субъект к определенному
бытию (habitus entitativus), является, например, здоровье. Хабитусом,
располагающим субъект к определенному действию (habitus operativus),
являются, например, знание, добродетель, вера и т.д. По своему происхождению
хабитусы второго типа, т.е. «действенные хабитусы», подразделяются, в
первую очередь, на приобретенные (научное знание, моральные
добродетели и т.д.) и полученные сверхъестественным образом (вера, теологические
добродетели и т.д.). Принципиальное различие между приобретенными и
дарованными свыше (habitus infusi) хабитусами состоит в том, что первые
человек может обрести сам по себе, а вторые нет.
229

Приложение 3
qua signa probabilia. Alio modo dicitur Caritas amor multum
appretians amatum; et sic aliquis potest scire se habere caritatem.
Quamvis non ambigamus omnem humani eloquii sermonem
calumniae atque contradictioni aemulorum semper fuisse obnoxi-
um. Hic ponit tertiam causam retrahentem, scilicet contradic-
tionem invidorum: et circa hoc tria facit. Primo ponit contradictio-
nis evidentiam per simile in aliis; secundo contradictionis causam
ex inordinatione voluntatis, ex qua error, ex qua invidia, ex qua
contradictio oritur, ibi, quia dissentientibus voluntatum motibus,
dissentiens quoque fit animorum sensus; tertio contradicentium
nequitiam, ibi, qui non rationi voluntatem subjiciunt. Calumniae,
quae est occulta et particularis impugnatio; contradictioni, quae est
aperta, et in toto, et universalis; obnoxium, quasi poenae vel noxae
addictum. Veri ratione perfectum; idest, perficiebat secundum
rationem veritatis, videlicet quantum ad illos qui maie intelligunt,
et tarnen malum intellectum pertinaci voluntate defendunt.
Complacet, quantum ad illos quorum voluntas inordinate post se
trahit judicium rationis, ut verum judicetur illud quod placet.
Offendenti, idest quod displicet. Contra, 3 Esdrae, 4, 39: Omnes
benignantur in operibus ejus. Ergo et cetera. Respondeo. Veritas
secundum se semper amatur, sed per accidens potest haberi odio,
et hoc accidens est infinitum: quia causae per accidens, secundum
230

Фома Аквинский
знать с достоверностью, имеет ли он любовь, или нет - разве
что через откровение (хотя и может заключать об этом на
основании вероятностных знаков). Во-вторых, любовью
называется то благорасположение, которым мы высоко ценим то,
к чему расположены; и в этом смысле некто может знать, что
обладает любовью. «Хотя у нас нет никаких сомнений в том,
что любое слово людского красноречия всегда подвергалось
наветам и критике со стороны завистников». Здесь Магистр
указывает третью препятствующую причину, т.е.
противодействие ненавистников; и касательно этого он совершает
три [действия]. Во-первых, он говорит об очевидности
противодействия в случае других [авторов]. Во-вторых, показьгаает
причину противодействия со стороны неупорядоченной воли,
от которой происходит заблуждение, недоброжелательство,
противодействие (там, где говорит: «Поскольку от
несогласия в движениях воли происходит несогласие и в
рассуждении»). В-третьих, указывает нечестие противодействия (там,
где говорит: «кто не подчиняет волю разуму»). «Наветам»:
т.е. тайному противодействию в частных аспектах.
«Критике»: т.е. явному противодействию в целом и в общем.
«Подвергалось»: т.е. как бы ввергалось в ущерб и вред. «Истинно
совершенно», т.е. совершенно согласно смысловому
содержанию истины, [которой, однако, противятся] те, кто ее не
понимает и, тем не менее, упорством воли защищает свое
заблуждение. «Нравится»: т.е. тем, у кого неупорядоченная
воля влечет за собой суждение разума, дабы утверждать как
истинное то, что им нравится. «Неприятной»: той, которая не
нравится. Возражение (3 Ездр 4,39): Все благоприятствует
в делах Его\ следовательно, и т.д. Отвечаю: истина как
таковая любима всегда; но она может быть ненавидима акциден-
тальным образом, и число этих акциденций бесконечно, по-
231

Приложение 3
philosophum infinitae sunt. Deus hujus saeculi. Sumitur 2
Corinth., 4, et exponitur de Deo vero, qui operatur invidiam, per-
mittendo; vel de Diabolo, cui saeculum obedit, qui operatur sug-
gerendo. Diffidentiae, vel quia diffidunt de Deo, vel quia de eis
diffidendum est ex ratione morbi, quamvis non ex potestate
medici. Qui non rationi voluntatem subjiciunt. Hie ostendit con-
tradicentium nequitiam: et primo ex inordinata professione;
secundo ex simulata religione, ibi, habent rationem sapientiae in super-
stitione; tertio ex pertinaci contentione, ibi, qui contentioni stu-
dentes, contra veritatem sine foedere bellant. Ostendit autem primo
ex duobus eos esse inordinatos, scilicet quia voluntas non sequitur
rationem, sed e converso; quod tangit ubi dicit: qui non rationi
voluntatem subjiciunt: et quia rationem suam non subjiciunt sacrae
doctrinae; quod notatur ibi, nee doctrinae Studium impendunt.
Somniarunt, quasi phantasiando, sicut homo in somniis. Sed ad
fabulas convertentes auditum. Sumitur de 2 Timoth. 4. Fabula
enim composita est ex miris, secundum philosophum, et isti
semper volunt nova audire. Professio, idest Studium. Docenda, idest
digna doceri. Rationem, idest argumentum ad ostendendum sapi-
entiam. In superstitione, superflua religione exterius simulata.
Quia fidei defectionem sequitur hypocrisis mendax. Sumitur
232

Фома Аквинский
скольку, согласно Философу, бесконечно число акциденталь-
ных причин. «Бог века сего». Взято из послания апостола
(2 Кор 4, 4), и толкуется либо как относящееся к истинному
Богу, который действует, допуская недоброжелательство,
либо как относящееся к дьяволу, которому подчиняется век сей,
и который действует посредством возбуждения
недоброжелательства. «Отчаяния»: либо в том смысле, что они отчаялись
в Боге, либо в том смысле, что следует отчаяться в них самих
(но это в отношении их болезни, а не в отношении
могущества врача [т.е. Бога]). «Которые не подчиняют волю разуму»:
здесь показано нечестие противодействия: во-первых, по
причине неупорядоченности в исследованиях, во-вторых, по
причине ложности религии (там, где сказано: «Находят в
суеверии доказательство мудрости»), в-третьих, по причине
упорства в противлении (там, где сказано: «Упорствующие в
своих нападках, ведут борьбу против беспорочной истины»).
Итак, во-первых, Магистр на двух основаниях показывает,
что в них нет должного порядка, ведь у них не воля следует
разуму, а наоборот (там, где сказано: «Которые не подчиняют
волю разуму»); кроме того, они не подчиняют разум
священному учению (что отмечается там, где сказано: «Не
посвящают себя исследованию [истинного] учения»). «Привиделось»:
т.е. в воображении, как бы во сне. «Но обращающие свой
слух к басням». Это взято из посланий апостола (2 Тим 4, 4).
Действительно, согласно философу, басни состоят из
удивительных историй, и потому они всегда желают услышать
нечто новое. «Занятие», т.е. исследование. «Того, что следует
изучать»: т.е. достойного для изучения. «Доказательство»:
т.е. аргумент для того, чтобы показать мудрость. «В
суеверии»: т.е. в поверхностном внешнем подражании религии.
«Ведь лживое лицемерие происходит от недостатка веры».
233

Приложение 3
1 Timoth. 4, 1: Discedent quidam a fide, attendentes spiritibus
erroris, et doctrinis Daemoniorum in hypocrisi loquentium men-
dacium. Omnium verborum. Contra, Beda: nulla falsa est doctrina,
quae non aliqua vera intermisceat. Respondeo, ilia vera quae
dicunt, quamvis in se vera sint, tarnen quantum ad usum eorum
falsa sunt, quia falso utuntur eis. Prunginem, idest inordinatum
desiderium nova audiendi, sicut pruritus concitatur ex calore
inordinate. Sumitur ex 2 Tim. 4, 3: Erit tempus, cum... ad sua deside-
ria coacervabunt sibi magistros, prurientes auribus. Dogmate,
propter hoc quod ratio voluntatem sequitur. Contentioni, quae,
secundum Ambrosium ad Rom. est impugnatio veritatis cum con-
fidentia clamoris. Veritas. 3 Esdr. 4,38: Veritas manet, et invalesc-
it in aeternum. Horum igitur Deo odibilem Ecclesiam evertere
atque ora oppilare... volentes, in labore multo ac sudore hoc volu-
men, Deo praestante, compegimus. Hie reddit auditorem docilem,
praelibando causas operis: et primo ponit causam finalem quantum
ad duas utilitates, scilicet destructionem erroris; unde dicit:
odibilem Ecclesiam: Psalm. 25, 5: Odivi Ecclesiam malignantium: ne
virus, idest ne venenum, in alios effundere queant: et manifesta-
tionem veritatis: unde dicit: lucemam veritatis in candelabro
exaltare volentes. Sumitur de Luc. 8,16: Nemo accendit lucernam,
et ponit earn sub modio. In candelabro, idest in aperto. Secundo
tangit causam efficientem, scilicet principalem, Deo praestante:
instrumentalem, compegimus: quia hoc opus est quasi compagina-
234

Фома Аквинский
Это взято из посланий апостола (1 Тим 4,1): Отступят
некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям
бесовским, через лицемерие лжесловесников. «Всех своих
речей». Возражение: Беда говорит, что «нет такой ложной
доктрины, к которой не было бы примешано нечто истинное».
Отвечаю: то истинное, что они говорят, хотя само по себя
и является истинным, тем не менее, в том, что касается того,
как они его используют, является ложным, ведь они
используют таковое ложным образом. «Льстящее слуху»: т.е.
неупорядоченное желание все время слушать нечто новое (так
кожный зуд возникает от неупорядоченного тепла). Это
взято из посланий апостола (2 Тим 4,3): Будет время, когда... по
своим прихотям будут избирать себе учителей, которые
льстили бы слуху. «Мнение»: поскольку разум следует воле.
«Нападках»: согласно Амвросию, «нападки» суть «крикливое
и дерзостное противодействие истине». «Истина»: Истина
пребудет и укрепится вовеки (3 Ездр 4,38). «Итак, желая
опрокинуть их ненавистное Богу собрание и заткнуть им рот...
в тяжелом и кропотливом труде, ведомые Богом, составили
мы [это сочинение]». Здесь Магистр добивается от читателя
понимания, указывая причины [написания] сочинения. И, во-
первых, целевую причину, в том, что касается двоякой
пользы, т.е. уничтожения заблуждения (там, где говорит:
«ненавистное Богу собрание»; Пс 25,5: Возненавидел я сборище
злонамеренных, «дабы яд», т.е. отрава, «нечестия не смог
отравить других») и явления истины (там, где сказано: «Желая
высоко вознести светильник истины»; это взято из Евангелия
(Лк 8,16): Никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом).
«Высоко»: т.е. открыто. Во-вторых, он затрагивает
действующую причину, т.е. основную («Ведомые Богом») и
инструментальную («Мы составили» - ведь это сочинение как бы
235

Приложение 3
turn ex diversis auctoritatibus. Sudore, quocumque defectu corpo-
rali, qui sequitur laborem spiritualem. Tertio ostendit causam
materialem ibi: ex testimoniis veritatis, Psalm. 118, 152: Initio
cognovi de testimoniis mis. Quarto causam formalem quantum ad
distinctionem librorum: in quatuor libros: et quantum ad modum
opens: in quo majorum exempla, quantum ad similitudines; doctri-
nam, quantum ad rationes, reperies. Vipereae, haereticae: haeretici
enim pariendo alios in sua haeresi, pereunt sicut vipera.
Prodidimus, reseravimus.
Adjicit viam. Complexi, amplexantes. Impiae, infidelis. Inter
utrumque, scilicet, пес nimis alte, пес nimis humiliter: vel inter
duos contrarios errores, sicut Sabellii, et Arii. Non a paternis
discessit limitibus, secundum illud Proverb. 22,28: Non transfères
terminos antiquosy quos posuerunt patres tui. Non igitur debet hic
labor cuiquam pigro, vel multum docto, videri superfluus. Hic red-
dit auditorem attentum: et primo ex utilitate operis, ibi: brevi volu-
mine complicans patrum sententias. Sententia, secundum
Avicennam, est definitiva et certissima conceptio. Secundo ex pro-
funditate materiae, ibi: in hoc autem tractatu pium lectorem, qui
secundum fidem intelligat, liberum correctorem, qui solum propter
correctionem corrigat, desidero. Liber enim, secundum philoso-
phum dicitur qui causa sui est, et non propter odium vel invidiam.
Tertio ex ordinatione modi procedendi, ibi: ut autem quod quaerit-
236

Фома Аквинский
составлено из различных авторитетных высказываний).
«В тяжелом и кропотливом труде»: телесная усталость,
которая следует за работой духовной. В-третьих, Магистр
показывает причину материальную: «Из свидетельств истины»;
Пс 118, 152: Издавна узнал я о свидетельствах Твоих.
В-четвертых, он называет формальную причину в том, что
касается подразделения сочинения («В четырех книгах»), и в
том, что касается способа изложения («В нем ты отыщешь
примеры», что касается уподоблений, «и учение», что
касается доказательств). «Змеиная», т.е. еретическая; в самом деле,
еретики, производя на свет других еретиков, издыхают как
змеи. «Изобличили»: т.е. выявили.
Добавляет метод. «Установив», т.е. изложив.
«Нечестивые»: т.е. неверные. «Между крайностями»: т.е. не слишком
упрощая и не слишком усложняя; или же - между двумя
противоположными ересями, т.е. ересями Савелия и Ария.
«Не выйдет за пределы сказанного Отцами»: согласно этим
словам (Притч 22, 28): Не передвигай межи давней, которую
провели отцы твои. «Итак, этот труд не должен показаться
излишним ни ленивому, ни ученому». Здесь Магистр
добивается внимания слушателя, во-первых, говоря о пользе своего
труда (там, где сказано: «Мы собрали изречения Отцов в
одном небольшом томе»; «изречение», согласно Авиценне, есть
определенная и четко выраженная мысль), во-вторых, говоря
о глубине исследуемого вопроса (там, где сказано: «Для того,
что я пишу, я хотел бы иметь не только благожелательного
читателя», т.е. читателя, который испытывает доверие, «но и
свободного критика», т.е. того, кто критикует
исключительно ради исправления [ошибок], ибо «свободный», согласно
Философу, есть причина для самого себя, а потому [он
критикует] не вследствие ненависти или зависти), в-третьих, гово-
237

Приложение 3
ur facilius occurrat, titulos quibus singulorum librorum capitula
distinguuntur, praemisimus.
Ad evidentiam hujus sacrae doctrinae, quae in hoc libro tradi-
tur, quaeruntur quinque: 1) de necessitate ipsius; 2) supposito quod
sit necessaria, an sit una, vel plures; 3) si sit una, an practica, vel
speculativa: et si speculativa, utrum sapientia, vel scientia, vel
intellectus; 4) de subjecto ipsius; 5) de modo.
Articulus 1
Utrum praeter physicas disciplinas alia doctrina sit homini
necessaria
Ad primum sic proceditur. Videtur quod praeter physicas
disciplinas nulla sit homini doctrina necessaria.
1. Sicut enim dicit Dionysius in epistola ad Polycarpum,
philosophia est cognitio existentium; et constat, inducendo in
singulis, quod de quolibet génère existentium in philosophia
determinant; quia de creatore et creaturis, tarn de his quae sunt ab opère
naturae, quam de his quae sunt ab opère nostro. Sed nulla doctrina
potest esse nisi de existentibus, quia non entis non est scientia.
Ergo praeter physicas disciplinas nulla doctrina debet esse.
238

Фома Аквинский
ря о порядке в ходе исследования (там, где сказано: «А для
того, чтобы проще было найти искомое, мы предпосылаем
заголовки, которые различают главы отдельных книг»).
Для того же, чтобы внести ясность относительно
священного учения, о котором повествуется в этой книге,
исследуется пять [проблем]: 1) необходимо ли священное учение; 2) при
допущении, что это так, [исследуется], едино оно или
множественно; 3) если едино, то является ли оно практическим или
теоретическим; а если теоретическим, то есть ли оно
мудрость, научное знание или постижение начал; 4) каков ее
субъект; 5) каков ее метод.
Раздел 1
Необходимо ли человеку помимо физических наук
и некое иное учение
Ход рассуждения в первом разделе таков. Представляется,
что помимо физических наук человеку не нужно никакое
иное учение.
1. В самом деле, как говорит Дионисий в послании к
Поликарпу, «философия есть познание существующего».
Но очевидно - по индукции - что философия трактует о
любом роде сущего: ведь она повествует о Творце и творении,
и как о том, что производится деяниями природы, так и о
том, что производится нашими действиями. Но учение может
быть только о сущем, поскольку о не-сущем нет науки.
Следовательно, помимо физических наук не должно быть
никакого иного учения.
239

Приложение 3
2. Item, omnis doctrina est ad perfectionem: vel quantum ad
intellectum, sicut speculativae, vel quantum ad affectum proce-
dentem in opus, sicut practicae. Sed utrumque completur per
philosophiam; quia per demonstrativas scientias perficitur intellec-
tus, per morales affectus. Ergo non est necessaria alia doctrina.
3. Praeterea, quaecumque naturali intellectu possunt cognosci
ex principiis rationis, vel sunt in philosophia tradita, vel per prin-
cipia philosophiae inveniri possunt. Sed ad perfectionem hominis
sufficit ilia cognitio quae ex naturali intellectu potest haberi. Ergo
praeter philosophiam non est necessaria alia doctrina. Probatio
mediae. Illud quod per se suam perfectionem consequi potest,
nobilius est eo quod per se consequi non potest. Sed alia animalia
et creaturae insensibiles ex puris naturalibus consequuntur finem
suum; quamvis non sine Deo, qui omnia in omnibus operatur. Ergo
et homo, cum sit nobilior eis, per naturalem intellectum
cognitionem sufficientem suae perfectioni habere potest.
Contra, Hebr. 11, 6: Sine fide impossibile est placere Deo.
Placere autem Deo est summe necessarium. Cum igitur ad ea quae
sunt fidei, philosophia non possit ascendere, oportet esse aliquam
doctrinam quae ex fidei principiis procédât.
Item, effectus non proportionatus causae, imperfecte ducit in
cognitionem suae causae. Talis autem effectus est omnis creatura
respectu creatoris, a quo in infinitum distat. Ergo imperfecte ducit
in ipsius cognitionem. Cum igitur philosophia non procédât nisi
240

Фома Аквинский
2. Также, всякое учение - ради совершенствования: или
втом, что касается разума (таковы теоретические науки),
или в том, что касается аффекта, переходящего в деяние
(таковы науки практические). Но и то, и другое исчерпывается
философией, поскольку доказательными науками
совершенствуется разум, а моральными - аффекты. Следовательно,
какое-то иное учение не необходимо.
3. Кроме того, все, что посредством рациональной
аргументации может быть познано естественным разумом, или
уже установлено в рамках философии, или может быть
найдено при помощи начал философии. Но для человеческого
совершенства достаточно того знания, которым возможно
обладать благодаря естественному разуму. Следовательно,
никакое учение, помимо философии, не необходимо.
Доказательство среднего [термина]. То, что само по себе может
достичь совершенства, благороднее того, что само по себе
совершенства достичь не может. Но другие животные, равно
как и лишенные чувств творения, достигают своей цели
благодаря исключительно [своим собственным] естественным
[началам], хотя и не без участия Бога, Который совершает
все во всем. Следовательно, и человек, поскольку он
благороднее их, может обрести достаточное знание о своем
совершенстве при помощи естественного разума.
Но против: Без веры угодить Богу невозможно (Евр 11,
6). Но угождать Богу в высшей степени необходимо. Итак,
поскольку философия не может достичь того, что относится
к вере, надлежит иметь и другое учение, основанное на
началах веры.
Также, следствие, которое не соразмерно причине,
приводит к несовершенному познанию причины. Но таким
следствием - сравнительно с Творцом - является любое творение,
241

Приложение 3
per rationes sumptas ex creaturis, insufficiens est ad Dei cogni-
tionem faciendam. Ergo oportet aliquam aliam doctrinam esse
altiorem, quae per revelationem procédât, et philosophiae
defectum suppléât.
Ad hujus evidentiam sciendum est, quod omnes qui recte
senserunt posuerunt finem humanae vitae Dei contemplationem.
Contemplatio autem Dei est dupliciter. Una per creaturas, quae
imperfecta est, ratione jam dicta, in qua contemplatione philoso-
phus, felicitatem contemplativam posuit, quae tarnen est félicitas
viae; et ad banc ordinatur tota cognitio philosophica, quae ex
rationibus creaturarum procedit. Est alia Dei contemplatio, qua
videtur immediate per suam essentiam; et haec perfecta est, quae
erit in patria et est homini possibilis secundum fidei supposi-
tionem. Unde oportet ut ea quae sunt ad finem proportionentur fini,
quatenus homo manuducatur ad illam contemplationem in statu
viae per cognitionem non a creaturis sumptam, sed immediate ex
divino lumine inspiratam; et haec est doctrina theologiae. Ex hoc
possumus habere duas conclusiones. Una est, quod ista scientia
imperat omnibus aliis scientiis tamquam principalis: alia est, quod
ipsa utitur in obsequium sui omnibus aliis scientiis quasi vassallis,
sicut patet in omnibus artibus ordinatis, quarum finis unius est sub
fine alterius, sicut finis pigmentariae artis, qui est confectio medi-
cinarum, ordinatur ad finem medicinae, qui est sanitas: unde
medicus imperat pigmentario et utitur pigmentis ab ipso factis, ad
242

Фома Аквинский
от Которого оно бесконечно удалено. Следовательно, оно
приводит к несовершенному Его познанию. Итак, поскольку
философия основывается на понятиях, взятых от творения,
ее недостаточно для познания Бога. Следовательно, должно
существовать иное, более высокое учение, основывающееся
на откровении, которое восполняет недостатки философии.
Для ясности в этом вопросе надлежит знать, что все, кто
мыслил здраво, полагали целью человеческой жизни
созерцание Бога. Но созерцание Бога двойственно. Одно
осуществляется через творения, и оно несовершенно по уже
указанным причинам; и Философ полагал, что в этом созерцании
заключается счастье созерцания, каковое счастье есть все же
счастье этой земной жизни, но по отношению к нему
упорядочено все философское познание, основанное на понятиях
творений. Есть и иное созерцание Бога, посредством
которого Он созерцается непосредственно через Свою сущность;
и это созерцание (которое будет иметь место в небесном
отечестве) совершенно, а возможно оно будет для человека
сообразно наличию [в нем] веры. Поэтому надлежит, чтобы то,
что ведет к цели, было соразмерно цели, и чтобы человек
в его земной жизни был ведом к этому созерцанию
познанием не полученным от творения, но непосредственно
вдохновленным божественным светом; и таково теологическое
учение. И из этого мы можем сделать два вывода. Первое: эта
[теологическая] наука повелевает прочими как главная;
второе: она использует для своих целей все прочие науки как
подчиненные (это очевидно во всех упорядоченных между
собой искусствах, где цель одного подчинена цели другого:
например, искусство фармацевта, заключающееся в создании
лекарств, подчинена цели медицины, каковой является
здоровье; поэтому врач руководит фармацевтом и использует ле-
243

Приложение 3
suum finem. Ita, cum finis totius philosophiae sit infra finem the-
ologiae, et ordinatus ad ipsum, theologia debet omnibus aliis sci-
entiis imperare et uti his quae in eis traduntur.
Ad primum ergo dicendum, quod, quamvis philosophia deter-
minet de existentibus et secundum rationes a creaturis sumptas,
oportet tarnen esse aliam quae existentia consideret secundum
rationes ex inspiratione divini luminis acceptas.
Et per hoc patet solutio ad secundum: quia philosophia sufficit
ad perfectionem intellectus secundum cognitionem naturalem, et
affectus secundum virtutem acquisitam: et ideo oportet esse aliam
scientiam per quam intellectus perficiatur quantum ad cognitionem
infusam, et affectus quantum ad dilectionem gratuitam.
Ad tertium dicendum, quod in his quae acquirunt aequalem
bonitatem pro fine, tenet propositio inducta, scilicet, nobilius est eo
quod per se consequi non potest. Sed illud quod acquirit bonitatem
perfectam pluribus auxiliis et motibus, est nobilius eo quod imper-
fectam bonitatem acquirit paucioribus, vel per seipsum, sicut dicit
philosophus; et hoc modo se habet homo respectu aliarum creatu-
rarum, qui factus est ad ipsius divinae gloriae participationem.
244

Фома Аквинский
карства, им созданные, для своих целей). Итак, поскольку
цель всей философии ниже цели теологии и подчинена ей, то
теология должна повелевать всеми прочими науками и
использовать то, о чем они повествуют.
Итак, на первое надлежит ответить, что хотя философия
повествует о существующем сообразно понятиям,
полученным от творения, должна, однако, существовать и иная наука,
которая трактует о существующем сообразно понятиям,
полученным благодаря вдохновению божественного света.
Из этого очевиден ответ на второе. Поскольку философии
достаточно для совершенствования разума сообразно
естественному познанию и для совершенствования аффекта
сообразно приобретенной добродетели, то должна быть также
и другая наука, посредством которой разум
совершенствуется в том, что касается духновенного познания, а аффект -
в том, что касается благодатной любви.
На третье надлежит ответить, что для тех [существ],
которые как цели достигают равного блага, приведенное
положение имеет силу, т.е. одно благороднее другого, если второе не
может достичь цели само по себе. Однако, как говорит
Философ, то [существо], которое достигает совершенного блага
посредством многочисленных движений и при помощи
многих дополнительных средств, благороднее того, которое
достигает несовершенного блага посредством немногих
движений или само по себе. И именно так человек, который
сотворен для того, чтобы быть причастным самой Славе Божией,
соотносится с другими творениями.
245

Приложение 3
Articulus 2
Utrum tantum una doctrina debeat esse praeter physicas
Circa secundum sic proceditur. Videtur quod non una tantum
doctrina debeat esse praeter physicas doctrinas, sed plures.
1. De omnibus enim de quibus instruitur homo per rationes
creaturarum, potest instrui per rationes divinas. Sed scientiae
procedentes per rationes creaturarum sunt plures, différentes
génère et specie, sicut moralis, naturalis et cetera. Ergo scientiae
procedentes per rationes divinas, debent plures esse.
2. Item, una scientia est unius generis subjecti, sicut dicit
philosophus. Sed Deus et creatura, de quibus in divina doctrina
tractatur, non reducuntur in unum genus, neque univoce neque
analogice. Ergo divina scientia non est una. Probatio mediae.
Quaecumque conveniunt in uno genere univoce vel analogice,
participant aliquid idem, vel secundum prius et posterius, sicut
substantia et accidens rationem entis, vel aequaliter, sicut equus et bos
rationem animalis. Sed Deus et creatura non participant aliquid
idem, quia illud esset simplicius et prius utroque. Ergo nullo modo
reducuntur in idem genus.
3. Item, ea quae sunt ab opère nostro, sicut opera virtutum et
quae sunt ab opère naturae, non reducuntur ad eamdem scientiam;
sed unum pertinet ad moralem, alterum ad naturalem. Sed divina
246

Фома Аквинский
Раздел 2
Должно ли помимо физических [наук] существовать
только одно учение
Ход рассуждения во втором разделе таков.
Представляется, что помимо физических [наук] должно существовать не
одно учение, но несколько.
1. В самом деле, во всем, в чем человек наставляем
сообразно понятиям, полученным от творения, он может быть
наставлен также и через понятия, полученные от Бога. Но
наук, основывающихся на понятиях творений, несколько, и они
различны по роду и виду, например, натурфилософия, этика
и т.д. Следовательно, должно быть несколько наук,
основывающихся на понятиях, полученных от Бога.
2. Также, как говорит Философ, «едина та наука, субъект
которой одного рода». Но Бог и творение, о которых
повествует божественное учение, не сводятся к одному роду, ни уни-
вокально, ни по аналогии. Следовательно, божественная
наука не является единой. Доказательство среднего [термина].
Все, что сводится к одному роду унивокально или по
аналогии, причастно чему-то одному и тому же, либо как
предшествующее и последующее (так субстанция и акциденция
причастны смысловому содержанию «сущего»), либо равным
образом (так лошадь и бык причастны смысловому содержанию
«животного»). Но Бог и творение не причастны ничему
одному и тому же, ведь будь иначе, это нечто было бы более
простым и предшествовало тому и другому. Следовательно, они
никоим образом не сводимы к одному и тому же роду.
3. Также, то, что есть результат наших действий
(например, дела добродетелей), и то, что есть результат действий
247

Приложение 3
scientia déterminât de his quae sunt ab opère nostro, tractando de
virtutibus et praeceptis: tractât etiam de his quae non sunt ab opère
nostro, sicut de Angelis et aliis creaturis. Ergo videtur quod non sit
una scientia.
Contra, quaecumque conveniunt in ratione una possunt ad
unam scientiam pertinere: unde etiam omnia, inquantum
conveniunt in ratione entis, pertinent ad metaphysicam. Sed divina
scientia déterminât de rebus per rationem divinam quae omnia com-
plectitur: omnia enim et ab ipso et ad ipsum sunt. Ergo ipsa una
existens potest de diversis esse.
Praeterea, quae sunt diversarum scientiarum, distinctim et in
diversis libris determinantur. Sed in sacra Scriptura permixtim in
eodem libro quandoque determinatur de moribus, quandoque de
Creatore, quandoque de creaturis, sicut patet fere in omnibus libris.
Ergo ex hoc non diversificatur scientia.
Ad hoc notandum est, quod aliqua cognitio quanto altior est,
tanto est magis unica et ad plura se extendit: unde intellectus Dei,
qui est altissimus, per lumen quod est ipse Deus, omnium rerum
cognitionem habet distincte. Ita et cum ista scientia sit altissima et
per ipsum lumen inspirationis divinae efficaciam habens, ipsa
unica manens, non multiplicata, diversarum rerum considera-
tionem habet, non tantum in communi, sicut metaphysica, quae
considérât omnia inquantum sunt entia, non descendens ad propri-
am cognitionem moralium, vel naturalium. Ratio enim entis, cum
sit diversificata in diversis, non est sufficiens ad specialem rerum
248

Фома Аквинский
природы, не подпадают под одну и ту же науку, но первое
относится к этике, а второе - к физике. Но божественная наука
трактует как о том, что есть результат наших действий
(когда повествует о добродетелях и заповедях), так и о том, что
не является результатом наших действий (например, об
ангелах и прочих творениях). Следовательно, она не является
единой наукой.
Но против: все, что сходится в одном смысловом
содержании, может относиться к одной науке, поэтому все [вещи],
насколько они сходятся в смысловом содержании «сущего»,
относятся к метафизике. Но божественная наука трактует о
вещах на основании смыслового содержания божества, каковое
объемлет все: ведь все от него и для него. Следовательно,
будучи единой, [эта наука] может трактовать о различном.
Кроме того, о том, что относится к различным наукам,
трактуется порознь и в разных книгах. Но в св. Писании в
одной книге иногда говорится о нравах, иногда - о Творце,
иногда - о творении, что явствует из почти всех книг.
Следовательно, на этом основании [божественная] наука не
подразделяется.
Отвечаю: здесь надлежит заметить, что некое знание, чем
оно выше, тем большим единством обладает и на большее
распространяется. Поэтому разум Божий, который является
наивысшим, через свет, который есть Сам Бог, обладает
знанием всего в его особом. Так же и эта наука, поскольку она
является наивысшей и обладает действенностью благодаря
самому свету божественного вдохновения, пребывает единой
и не множественной, и рассматривает различные вещи не
только в общем, как это делает метафизика, которая
рассматривает все сообразно тому, что таковое есть сущее, не
снисходя до особого знания либо нравов, либо природных вещей.
249

Приложение 3
cognitionem; ad quarum manifestationem divinum lumen in se
unum manens, secundum beatum Dionysium in principio Caelestis
hierarchiae, efficaciam habet.
Ad primum ergo dicendum, quod divinum lumen, ex cujus cer-
titudine procedit haec scientia, est efficax ad manifestationem
plurium quae in diversis scientiis in philosophia traduntur, ex
eorum rationibus in eorum cognitionem procedentibus; et ideo non
oportet scientiam istam multiplicari.
Ad secundum dicendum, quod creator et creatura reducuntur in
unum, non communitate univocationis sed analogiae. Talis autem
communitas potest esse dupliciter. Aut ex eo quod aliqua
participant aliquid unum secundum prius et posterius, sicut potentia et
actus rationem entis, et similiter substantia et accidens; aut ex eo
quod unum esse et rationem ab altero recipit, et talis est analogia
creaturae ad creatorem: creatura enim non habet esse nisi
secundum quod a primo ente descendit: unde nee nominatur ens nisi
inquantum ens primum imitatur; et similiter est de sapientia et de
omnibus aliis quae de creatura dicuntur.
Ad tertium dicendum, quod ea quae sunt ab opère nostro et ea
quae sunt ab opère naturae, considerata secundum proprias
rationes, non cadunt in eamdem doctrinam. Una tarnen scientia
utrumque potest considerare, quae per lumen divinum certitudinem
habet, quod est efficax ad cognitionem utriusque. Potest tarnen
250

Фома Аквинский
В самом деле, смысловое содержание «сущего», будучи
различным в различном, недостаточно для познания вещей в
особом; напротив, божественный свет, будучи в самом себе
единым, обладает силой для такового познания, как говорит
блаженный Дионисий в начале «О небесной иерархии».
Итак, на первое надлежит ответить, что божественный
свет, на надежность которого опирается эта наука, способен
явить то многое, о чем философия трактует в рамках
различных наук, обретающих познание такового от его понятий.
И потому эта [божественная] наука не должна быть
множественной.
На второе надлежит ответить, что Творец и творение
сводимы к одному, но не общностью унивокации, а общностью
аналогии. И таковая общность двояка. Или она имеет место
сообразно тому, что некие [вещи] причастны чему-то одному
как предшествующее и последующее (так акт и потенция
и субстанция и акциденция причастны смысловому
содержанию «сущего»), или сообразно тому, что нечто получает
бытие и определенность от другого (и такова аналогия между
Творцом и творением: в самом деле, творение обладает
бытием лишь постольку, поскольку оно происходит от первого
сущего (оттого оно называется сущим постольку, поскольку
подражает первому сущему); и то же относится к мудрости
и всему остальному, что сказывается о творении).
На третье надлежит ответить, что то, что есть результат
наших действий, и то, что есть результат действий природы,
рассмотренные сообразно их собственному смысловому
содержанию, не подпадают под одну и ту же науку. Однако одна
и та же наука может рассматривать и то, и другое в том
случае, если она обладает достоверностью от божественного
света, который достаточен для познания и первого, и второго.
251

Приложение 3
aliter did, quod virtus quam theologus considérât, non est ab opère
nostro: immo earn Deus in nobis sine nobis operatur, secundum
Augustinum.
Articulus 3
Utrum sit practica vel speculativa
Quaestiuncula 1
Circa tertium sic proceditur. Videtur quod ista doctrina sit
practica.
1. Finis enim practicae est opus, secundum philosophum. Sed
ista doctrina, quae fidei est, principaliter est ad bene operandum;
unde Jacob. 2, 26: Fides sine operibus mortua est; et Psalm. 110,
10: Intellectus bonus omnibus facientibus eum. Ergo videtur quod
sit practica.
Contra, dicit philosophus, quod nobilissima scientiarum est sui
gratia. Practicae autem non sunt sui gratia, immo propter opus.
Ergo, cum ista nobilissima sit scientiarum, non erit practica.
Praeterea, practica scientia déterminât tantum ea quae sunt ab
opère nostro. Haec autem doctrina considérât Angelos et alias
creaturas, quae non sunt ab opère nostro. Ergo non est practica, sed
speculativa.
252

Фома Аквинский
Можно, впрочем, ответить и иначе, а именно, что силы,
которые рассматривает теолог, не суть от наших действий; более
того, ими Бог действует в нас без нашего участия, как
говорит Августин.
Раздел 3
Является ли это [учение] практическим
или теоретическим
Подвопрос 1
Ход рассуждения в третьем разделе таков.
Представляется, что это учение является практическим.
1. В самом деле, согласно Философу, цель практического
учение есть действие. Но это учение, которое относится
к вере, в первую очередь направлено на правильное
действие, поэтому сказано: Вера без дел мертва (Иак 2, 26) и
Разум верный у всех, исполняющих заповеди Его (Пс НО, 10).
Следовательно, как представляется, это учение является
практическим.
Но против: Философ утверждает, что наиболее
благородной из наук является та, которая - ради себя самой. Но
практические науки суть не ради себя самих, но ради действия.
Следовательно, поскольку это учение - благороднейшая из
наук, оно не является практическим.
Кроме того, практическая наука трактует только о
результатах наших действий. Но это учение рассматривает
ангелов и творения, которые не суть результаты наших
действий. Следовательно, оно является не практическим, но
теоретическим.
253

Приложение 3
Quaestiuncula 2
Ulterius quaeritur, utrum sit scientia; et videtur quod non.
1. Nulla enim scientia est de particularibus, secundum philoso-
phum. Sed in sacra Scriptura gesta traduntur particulanum
hominum, sicut Abraham, Isaac et cetera. Ergo non est scientia.
2. Praeterea, omnis scientia procedit ex principiis per se notis,
quae cuilibet sunt manifesta. Haec autem scientia procedit ex cred-
ibilibus, quae non ab omnibus conceduntur. Ergo non est scientia.
3. Praeterea, in omni scientia acquiritur aliquis habitus per
rationes inductas. Sed in hac doctrina non acquiritur aliquis
habitus: quia fides, cui tota doctrina haec innititur, non est habitus
acquisitus, sed infusus. Ergo non est scientia.
Contra, secundum Augustinum, theologia est scientia de rebus
quae ad salutem hominis pertinent. Ergo est scientia.
Quaestiuncula 3
Ulterius quaeritur, utrum sit sapientia; et videtur quod non.
1. Quia, sicut dicit philosophus, sapiens debet esse certissimus
causarum. Sed in ista doctrina non est aliquis certissimus; quia
fides, cui haec doctrina innititur, est infra scientiam et supra opin-
ionem. Ergo non est sapientia.
254

Фома Аквинский
Подвопрос 2
Далее исследуется, является ли это учение наукой. И
представляется, что нет.
1. В самом деле, согласно Философу, никакая наука не
повествует о частном. Но в св. Писании говорится о деяниях
отдельных людей, например, Авраама, Исаака и др.
Следовательно, это учение не есть наука.
2. Кроме того, любая наука основывается на
самоочевидных началах, которые ясны для любого. Но это учение
основывается на положениях веры, которые очевидны не для
всех. Следовательно, оно не есть наука.
3. Кроме того, в любой науке благодаря приводимым
аргументам приобретается хабитус [познания]. Но в этом учении
нет никакого приобретенного хабитуса, поскольку вера, на
которой основано все это учение, есть не приобретенный, но
влиянный [т.е. полученный сверхъестественным образом]
хабитус. Следовательно, это учение не есть наука.
Но против: согласно Августину, теология есть наука о
вещах, которые относятся к спасению человека.
Следовательно, это учение является наукой.
Подвопрос 3
Далее исследуется, является ли это учение мудростью.
И представляется, что нет.
Ведь, как говорит Философ, мудрый должен [знать]
причины наидостовернейшим образом. Но в отношении этого
учения никто не обладает наидостовернейшим [знанием],
поскольку вера, на которой оно основывается, ниже научного
знания и выше мнения. Следовательно, это учение не есть
мудрость.
255

Приложение 3
Contra, 1 Corinth. 2, 6: Sapientiam loquimur inter perfectos.
Cum ergo hanc doctrinam ipse docuerit et de ipsa loquatur, videtur
quod ipsa sit sapientia.
Quaestiuncula 1
Respondeo dicendum, quod ista scientia, quamvis sit una,
tarnen perfecta est et sufficiens ad omnem humanam perfectionem,
propter efficaciam divini luminis, ut ex praedictis patet. Unde per-
ficit hominem et in operatione recta et quantum ad contempla-
tionem veritatis: unde quantum ad quid practica est et etiam
speculative Sed, quia scientia omnis principaliter pensanda est ex fine,
finis autem ultimus istius doctrinae est contemplatio primae
veritatis in patria, ideo principaliter speculativa est. Et, cum habitus
speculativi sint très, secundum philosophum, scilicet sapientia,
scientia et intellectus; dicimus quod est sapientia, eo quod altissimas
causas considérât et est sicut caput et principalis et ordinatrix
omnium scientiarum: et est etiam magis dicenda sapientia quam
metaphysica, quia causas altissimas considérât per modum
ipsarum causarum, quia per inspirationem a Deo immediate accep-
tam; metaphysica autem considérât causas altissimas per rationes
ex creaturis assumptas. Unde ista doctrina magis etiam divina
dicenda est quam metaphysica: quia est divina quantum ad subjec-
tum et quantum ad modum accipiendi; metaphysica autem quan-
256

Фома Аквинский
Но против: Мудрость же мы проповедуем между
совершенными (1 Кор 2, 6). Но поскольку сам апостол учил и
говорил об этом учении, то, как представляется, оно есть
мудрость.
Подвопрос 1
Отвечаю. Надлежит сказать, что эта наука, хотя и
является единой, тем не менее, совершенна и, как явствует из
сказанного выше, достаточна для всякого человеческого
совершенства, вследствие действенности божественного света.
Поэтому она совершенствует человека и в том, что касается
[совершения] правильного действия, и в том, что касается
созерцания истины. Поэтому данное учение является в одном
отношении теоретическим, а в другом - практическим. Но
поскольку любая наука оценивается преимущественно с точки
зрения ее цели, а предельной целью данного учения является
созерцание в небесном отечестве первой истины, то оно
является преимущественно теоретическим. И поскольку,
согласно Философу, имеется три хабитуса, относящихся к
созерцанию, т.е. мудрость, научное знание и постижение начал, то мы
утверждаем, что это учение есть мудрость и рассматривает
наивысшие причины, являясь главенствующей и первичной
наукой, упорядочивающей все прочие. И мудростью следует
называть скорее это учение, нежели метафизику, ведь оно
рассматривает наивысшие причины по способу самих причин
(ибо оно воспринято - через откровение - непосредственно
от Бога), а метафизика рассматривает наивысшие причины
на основании понятий, взятых от творения. И потому же
данное учение скорее, нежели метафизика, должно именоваться
божественным, ведь оно является божественным и в
отношении своего предмета, и в отношении способа [его] рассмотре-
257

Приложение 3
turn ad subjectum tantum. Sed sapientia, ut dicit philosophus,
considérât conclusiones et principia; et ideo sapientia est scientia et
intellectus; cum scientia sit de conclusionibus et intellectus de
principiis.
Ad primum ergo dicendum, quod opus non est ultimum inten-
tum in hac scientia, immo potius contemplatio primae veritatis in
patria, ad quam depurati ex bonis operibus pervenimus, sicut dici-
tur Matth. 5, 8: Beati mundo corde; et ideo principalis est specu-
lativa quam practica.
Alia duo concedimus.
Quaestiuncula 2
Ad id quod ulterius quaeritur, dicendum, quod ista doctrina
scientia est;
Et quod objicitur, quod est de particularibus, dicendum, quod
non est de particularibus inquantum particularia sunt, sed
inquantum sunt exempla operandorum: et hoc usitatur etiam in scientia
morali; quia operationes particularium circa particularia sunt; unde
per exempla particularia, ea quae ad mores pertinent, melius man-
ifestantur.
Ad aliud dicendum, quod ista doctrina habet pro principiis
primis articulos fidei, qui per lumen fidei infusum per se noti sunt
habenti fidem, sicut et principia naturaliter nobis insita per lumen
intellectus agentis. Nec est mirum, si infidelibus nota non sunt, qui
lumen fidei non habent: quia nec etiam principia naturaliter insita
258

Фома Аквинский
ния, а метафизика такова только в отношении своего
предмета. Но мудрость, как говорит Философ, рассматривает и
заключения и начала, а потому она есть и научное знание, и
постижение начал, ведь научное знание относится к
заключениям, а постижение начал - к началам.
Итак, на первое надлежит ответить, что действие не
является предельной целью этой науки; напротив, ею является
созерцание Первой Истины в небесном отечестве, которого мы
достигаем очищенные благими деяниями, согласно этим
словам (Мф 5, 8): Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога
узрят, и потому это учение является скорее теоретическим,
нежели практическим.
С аргументами «против» согласен.
Подвопрос 2
Касательно того, что исследуется далее, следует сказать,
что это учение является наукой.
На возражение, что это учение рассматривает частное,
надлежит ответить, что оно рассматривает частное не как
таковое, но постольку, поскольку оно является примером для
действования. То же самое относится и к этике: поскольку
действия отдельных людей осуществляются по отношению к
частному, то все то, что относится к нравам, лучше
показывается на частных примерах.
На другое надлежит ответить, что первоначалами этого
учения являются вероучительные догматы, которые для того,
кто имеет веру, являются самоочевидными благодаря
божественному свету - так же, как первоначала, вложенные в нас
по природе, становятся самоочевидными благодаря свету
действующего разума. И неудивительно, что [первоначала
теологии] не самоочевидны для неверующих, которые не имеют
259

Приложение 3
nota essent sine lumine intellectus agentis. Et ex istis principiis,
non respuens communia principia, procedit ista scientia; nee habet
viam ad ea probanda, sed solum ad defendendum a contradicen-
tibus, sicut nee aliquis artifex potest probare sua principia.
Ad aliud dicendum, quod, sicut habitus principiorum primorum
non acquiritur per alias scientias, sed habetur a natura; sed habitus
conclusionum a primis principiis deductarum: ita etiam in hac doc-
trina non acquiritur habitus fidei, qui est quasi habitus
principiorum; sed acquiritur habitus eorum quae ex eis deducuntur et quae
ad eorum defensionem valent.
Aliud concedimus.
Quaestiuncula 3
Ad id quod ulterius quaeritur, an sit sapientia, dicendum, quod
propriissime sapientia est, sicut dictum est.
Et quod objicitur, quod non est certissimus aliquis in ista doct-
rina, dicimus, quod falsum est: magis enim fidelis et firmius assen-
tit his quae sunt fidei quam etiam primis principiis rationis. Et
quod dicitur, quod fides est infra scientiam, non loquitur de fide
infusa, sed de fide acquisita, quae est opinio fortificata rationibus.
260

Фома Аквинский
света веры (так ведь и первоначала, вложенные в нас по
природе, не были бы самоочевидными без света действующего
разума). И эта наука основывается на таковых началах, не
отвергая общих начал; и она не имеет возможность доказьгеать
их, но только защищать от того, что им противоречит (так
ведь и некий знаток свободных искусств не может доказывать
свои начала).
На другое надлежит ответить, что как хабитус первоначал
не приобретается посредством иных наук, но имеется [в нас]
по природе, в то время как [посредством наук
приобретается] хабитус заключений, выведенных из первоначал, так же
и в этом учении: хабитус веры не является приобретенным,
но в некотором смысле подобен хабитусу первоначал, а
приобретенным является хабитус тех [заключений], которые
выводятся из [первоначал теологии] и которые пригодны для
их защиты.
С аргументом «против» согласен.
Подвопрос 3
Касательно того, что исследуется далее, т.е. является ли
это учение мудростью, следует сказать, что, как уже
отмечено, оно является мудростью в наиболее собственном смысле
слова.
А на возражение, что в отношении этого учения никто не
обладает наидостовернейшим [знанием], мы отвечаем, что
это ложно: в самом деле, верующий тверже и крепче
держится того, что относится к вере, чем даже первоначал разума.
А когда говорится, что вера ниже научного знания, то это
сказано не о вере, влиянной в нас сверхъестественным
образом, но о вере приобретенной, т.е. о мнении, подкрепленном
261

Приложение 3
Habitus autem istorum pnncipiorum, scilicet articulorum, dicitur
fides et non intellectus, quia ista principia supra rationem sunt, et
ideo humana ratio ipsa perfecte capere non valet; et sic fit quaedam
defectiva cognitio, non ex defectu certitudinis cognitorum, sed ex
defectu cognoscentis. Sed tarnen ratio manuducta per fidem
excrescit in hoc ut ipsa credibilia plenius comprehendat, et tune
ipsa quodammodo intelligit: unde dicitur Isa. 7,9: nisi credideritis,
non intelligetis.
Articulus 4
Utrum Deus sit subjectum istius scientiae
Ad quartum sic proceditur. Videtur quod Deus sit subjectum
istius scientiae.
1. Omnis enim scientia debet intitulari et denominari a suo sub-
jecto. Sed ista scientia dicitur theologia, quasi sermo de Deo. Ergo
videtur quod Deus sit subjectum ejus. Contra, Boetius dicit quod
simplex forma subjectum esse non potest. Sed Deus est hujusmo-
di. Ergo non potest esse subjectum.
2. Item, videtur, secundum Hugonem de sancto Victore, quod
opera restaurationis sint subjectum: sic enim dicit, quod opera pri-
262

Фома Аквинский
аргументами. А хабитус этих начал, т.е. вероучительных
догматов, называется верой, а не постижением первоначал,
потому, что эти [т.е. теологические] начала превосходят
[познавательные способности] разума, и человеческий разум не
может охватить их в совершенстве, отчего возникает некое
ущербное знание, но ущербное не по причине
недостоверности познаваемого, а в силу ущербности познающего. Тем не
менее, разум, ведомый верой, усиливается так, что более
полно постигает сами вероучительные догматы, и некоторым
образом их понимает; поэтому сказано (Ис 7, 9): Если не
уверуете, то и не поймете.
Раздел 4
Является ли Бог субъектом 1 этой науки
Ход рассуждения в четвертом разделе таков.
Представляется, что субъектом этой науки является Бог.
1. В самом деле, всякая наука получает имя и название от
своего субъекта. Но эта наука называется теологией, т.е. как
бы словом о Боге. Итак, представляется, что ее субъектом
является Бог.
Но против: Боэций утверждает, что простая форма не
может быть субъектом. Но Бог таков. Следовательно, Он не
может быть субъектом.
2. Также, согласно Гуго Сен-Викторскому
представляется, что субъектом теологии являются деяния восстановления
1 В средневековой традиции нередко говорят не об объекте (предмете),
но о субъекте науки. Это обусловлено тем, что все заключения той или
иной науки рассматривались как высказывания, в которых нечто предици-
руется относительно субъекта высказывания, каковым субъектом и
является объект (предмет) науки. Собственно, наука в средневековом ее
понимании и есть некая система высказываний с единым субъектом.
263

Приложение 3
mae conditionis sunt materiae aliarum scientiarum, opera autem
restaurationis sunt materia theologiae. Ergo et cetera. Contra,
quidquid determinatur in scientia debet contineri sub subjecto
ipsius. Sed in theologia determinatur de operibus creationis, ut
patet Genes. 1. Ergo videtur quod opera restaurationis non sint
subjectum.
3. Item, videtur quod res et signa sint subjectum: illud enim est
subjectum in scientia circa quod tota scientiae intentio versatur.
Sed tota intentio theologiae versatur circa res et signa, ut dicit
Magister sententiarum. Ergo res et signa sunt subjectum. Contra,
per rationes subjecti debet scientia differre ab aliis scientiis, cum
quaelibet scientia habeat proprium subjectum. Sed de rebus et sig-
nis considérant etiam aliae scientiae. Ergo non sunt proprium
subjectum hujus scientiae.
Respondeo, quod subjectum habet ad scientiam ad minus très
comparationes. Prima est, quod quaecumque sunt in scientia
debent contineri sub subjecto. Unde considérantes hanc condi-
tionem, posuerunt res et signa esse subjectum hujus scientiae;
quidam autem totum Christum, idest caput et membra; eo quod
quidquid in hac scientia traditur, ad hoc reduci videtur. Secunda
comparatio est, quod subjecti cognitio principaliter attenditur in
scientia. Unde, quia ista scientia principaliter est ad cognitionem
Dei, posuerunt Deum esse subjectum ejus. Tertia comparatio est,
264

Фома Аквинский
человеческой природы: в самом деле, он говорит, что
«деяния первичного учреждения суть предметы других наук, а
деяния восстановления суть предметы теологии».
Следовательно, и т.д.
Но против: все, о чем повествует наука, должно
содержаться в [понятии] ее субъекта. Но в теологии трактуется
о деяниях творения, что ясно из Книги Бытия.
Следовательно, деяния восстановления, по всей видимости, не суть
субъект теологии.
3. Также, представляется, что субъект теологии - это
вещи и знаки, ведь субъектом науки является то, на что
обращено все ее внимание. Но все внимание теологии обращено на
вещи и знаки, как говорит Магистр «Сентенций».
Следовательно, ее субъектом являются знаки и вещи.
Но против: наука должна отличаться от других наук
сообразно смысловому содержанию субъекта, поскольку любая
наука обладает своим собственным [особым] субъектом.
Но вещи и знаки рассматривают также и другие науки.
Следовательно, они не суть собственный субъект этой науки.
Отвечаю. Субъект соотносится с наукой, по меньшей
мере, в трех аспектах. Во-первых, все, что [исследуется] наукой,
должно содержаться в [понятии] субъекта. Поэтому те, кто
принимал во внимание это условие, считали, что субъектом
теологии являются знаки и вещи, или же весь Христос,
т.е. Христос как глава и верующие как члены [Церкви]: ведь
все, о чем повествует эта наука, может, как представляется,
быть сведено к таковому. Во-вторых, субъект соотносится
с наукой в том смысле, что познание в рамках этой науки
направлено преимущественно на него. Поэтому, поскольку
познание этой науки направлено преимущественно на Бога,
некоторые считали, что ее субъектом является Бог. В-третьих,
265

Приложение 3
quod per subjectum distinguitur scientia ab omnibus aliis; quia
secantur scientiae quemadmodum et res, ut dicitur in 3 De anima:
et secundum hanc considerationem, posuerant quidam, credibile
esse subjectum hujus scientiae. Haec enim scientia in hoc ab
omnibus aliis differt, quia per inspirationem fidei procedit. Quidam
autem opera restaurationis, eo quod tota scientia ista ad conse-
quendum restaurationis effectum ordinatur. Si autem volumus
invenire subjectum quod haec omnia comprehendat, possumus
dicere quod ens divinum cognoscibile per inspirationem est
subjectum hujus scientiae. Omnia enim quae in hac scientia consider-
antur, sunt aut Deus, aut ea quae ex Deo et ad Deum sunt, inquan-
tum hujusmodi: sicut etiam medicus considérât signa et causas et
multa hujusmodi, inquantum sunt sana, idest ad sanitatem aliquo
modo relata. Unde quanto aliquid magis accedit ad veram rationem
divinitatis, principalius consideratur in hac scientia.
Ad primum ergo dicendum, quod Deus non est subjectum, nisi
sicut principaliter intentum, et sub cujus ratione omnia quae sunt in
scientia, considerantur. Quod autem objicitur in contrarium, quod
forma simplex non potest esse subjectum, dicimus, quod veram est
accidentis: nihilominus tarnen potest esse subjectum praedicati in
propositione; et omne tale potest esse subjectum in scientia, dum-
modo illud praedicatum de eo probari possit.
Ad aliud dicendum, quod opera restaurationis non sunt
proprie subjectum hujus scientiae, nisi inquantum omnia quae in hac
266

Фома Аквинский
благодаря своему субъекту одна наука отличается от других:
ведь, как сказано в III книге «О душе», «подразделяются
некоторым образом науки, и вещи». И в соответствии с этим
некоторые полагали, что субъектом этой науки являются
положения веры: в самом деле, эта наука отличается от прочих
тем, что основьшается на вдохновении веры. А некоторые
считали ее субъектом деяния восстановления человеческой
природы, поскольку вся эта наука ориентирована на
следование эффекту восстановления. Однако если мы желаем
обнаружить субъект, которым объемлется все таковое, то можно
сказать, что им является божественное сущее, познаваемое
через откровение. В самом деле, все, что рассматривается в
этой науке, есть либо Сам Бог, либо то, что от Бога или для
Бога, причем именно как таковые. Так ведь и врач исследует
признаки, причины и т.п. постольку, поскольку они
свидетельствуют о здоровье или производят его, т.е. тем или иным
образом соотносятся со здоровьем. Поэтому насколько нечто
достигает истинного смысла божественности, настолько
первично оно рассматривается в рамках данной науки.
Итак, на первое надлежит ответить, что Бог является
субъектом теологии как первичный предмет исследования, в
аспекте которого рассматривается все, что изучается
наукой. Что же касается возражения, что простая форма не
может быть субъектом, то мы скажем, что это истинно в
отношении субъекта акциденций; тем не менее, простая форма
может быть субъектом предиката в высказывании, и все
таковое может быть субъектом науки настолько, насколько
может быть доказана [принадлежность] данному субъекту
этого предиката.
На другое надлежит ответить, что деяния восстановления
не являются субъектом этой науки в собственном смысле
267

Приложение 3
scientia dicuntur, ad restaurationem nostram quodammodo ordi-
nantur.
Ad aliud dicendum, quod res et signa communiter accepta, non
sunt subjectum hujus scientiae, sed inquantum sunt quaedam div-
ina.
Articulus 5
Utrum modus procedendi sit artificialis
Ad quintum sic proceditur. Videtur quod modus procedendi
non sit artificialis.
1. Nobilissimae enim scientiae debet esse nobilissimus modus.
Sed quanto magis modus est artificialis, tanto nobilior est. Ergo,
cum haec scientia sit nobilissima, modus ejus debet esse artifi-
cialissimus.
2. Praeterea, modus scientiae debet ipsi scientiae proportionari.
Sed ista scientia maxime est una, ut probatum est. Ergo et modus
ejus debet esse maxime unicus. Cujus contrarium videtur, cum
quandoque comminando, quandoque praecipiendo, quandoque
aliis modis procédât.
3. Praeterea, scientiarum maxime differentium non debet esse
unus modus. Sed poetica, quae minimum continet veritatis,
maxime differt ab ista scientia, quae est verissima. Ergo, cum ilia
procédât per metaphoricas locutiones, modus hujus scientiae non
debet esse talis.
268

Фома Аквинский
слова, разве что постольку, поскольку все то, о чем
повествует данная наука, некоторым образом сориентировано на
восстановление нашей [природы].
На другое надлежит ответить, что вещи и знаки являются
субъектом этой науки не постольку, поскольку
рассматриваются в общем, но постольку, поскольку в них имеется нечто
божественное.
Раздел 5
Является ли метод этой науки специальным
Ход рассуждения в пятом разделе таков. Представляется,
что метод этой науки не является специальным.
1. В самом деле, метод благороднейшей из наук должен
быть благороднейшим. Но чем специальнее метод, тем он
благороднее. Следовательно, поскольку эта наука является
благороднейшей, то и ее метод является специальнейшим.
2. Кроме того, метод науки должен быть соразмерен
науке. Но эта наука, как уже доказано, в высшей степени едина.
Следовательно, в высшей степени единым должен быть и ее
метод. Но, как представляется, имеет место
противоположная ситуация, поскольку теология иногда угрожает карами,
иногда заповедует, а иногда действует другими методами.
3. Кроме того, у предельно различных наук не может быть
единого метода. Но поэтическая наука, в которой менее
всего истины, максимально отлична от теологии, которая
является истиннейшей. Следовательно, поскольку первая
основывается на метафорах, то и метод второй не должен быть
метафорическим.
269

Приложение 3
4. Praeterea, Ambrosius: tolle argumenta ubi fides quaeritur.
Sed in sacra scientia maxime quaeritur fides. Ergo modus ejus
nullo modo debet esse argumentative.
Contra, 1 Pet. 3, 15: Parati semper ad satisfactionem omni
poscenti vos rationem de ea, quae in vobis est, spe. Hoc autem sine
argumentis fieri non valet. Ergo debet quandoque argumentis uti.
Idem habetur ex hoc quod dicitur Tit. 1, 9: Utpotens sit exhor-
tari in doctrina sana et eos qui contradicunt, arguere.
Respondeo dicendum, quod modus cujusque scientiae debet
inquiri secundum conditiones materiae, ut dicit Boetius, et philoso-
phus. Principia autem hujus scientiae sunt per revelationem
accepta; et ideo modus accipiendi ipsa principia debet esse revelativus
ex parte infundentis, ut in revelationibus prophetarum, et orativus
ex parte recipientis, ut patet in Psalmis. Sed quia, praeter lumen
infusum, oportet quod habitus fidei distinguatur ad determinata
credibilia ex doctrina praedicantis, secundum quod dicitur Rom.
10, 14: Quomodo credent ei quern non audierunt? Sicut etiam
intellectus principiorum naturaliter insitorum determinatur per
sensibilia accepta, Veritas autem praedicantis per miracula confir-
matur, ut dicitur Marc. ult. 20: //// autem profecti praedicaverunt
ubique, domino coopérante et sermonem confirmante sequentibus
signis; oportet etiam quod modus istius scientiae sit narrativus sig-
norum, quae ad confirmationem fidei faciunt: et, quia etiam ista
270

Фома Аквинский
4. Кроме того, Амвросий говорит: «Оставь аргументы там,
где ищешь веры». Но вера изыскивается прежде всего в
священной науке. Следовательно, ее метод никоим образом не
должен быть доказательным.
Но против: сказано (1 Петр 3,15): Будьте всегда готовы
всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать
ответ. Но это невозможно без привлечения аргументов.
Следовательно, теология иногда должна пользоваться
аргументами.
Также, сказано (Тит 1, 9): Чтобы он был силен и
наставлять в здравом учении и противящихся обличать
посредством аргументов.
Отвечаю. Надлежит сказать, что метод любой науки
должно определять в соответствии с характеристиками ее
предмета, как говорят и Боэций, и Философ. Но начала этой
науки восприняты через откровение, а потому метод
восприятия самих начал со стороны Того, Кто их сообщает, должен
носить характер откровения (как явствует из откровений
пророкам), а со стороны воспринимающих - молитвенный
характер (как явствует из Псалмов). Но поскольку помимо
богодухновенного света необходимо, чтобы хабитусы веры
различались по определенным положениям веры сообразно
учению проповедующего (согласно этим словам (Рим 10,14):
Как веровать в Того, о Ком не слыхали!) - так ведь и
постижение начал, вложенных в нас по природе, определяется
чувственным восприятием, - а истина проповедующего
подтверждается чудесами (как сказано (Мк 16, 20): А они пошли
и проповедывали везде, при Господнем содействии и
подкреплении слова последующими знамениями), то надлежит,
чтобы метод этой науки был повествовательным в том, что
касается знамений, данных для подтверждения веры. А по-
271

Приложение 3
principia non sunt proportionata humanae rationi secundum statum
viae, quae ex sensibilibus consuevit accipere, ideo oportet ut ad
eorum cognitionem per sensibilium similitudines manuducatur:
unde oportet modum istius scientiae esse metaphoricum, sive sym-
bolicum, vel parabolicum. Ex istis autem principiis ad tria
proceditur in sacra Scriptura: scilicet ad destructionem errorum, quod sine
argumentis fieri non potest; et ideo oportet modum hujus scientiae
esse quandoque argumentativum, turn per auctoritates, turn etiam
per rationes et similitudines naturales. Proceditur etiam ad instruc-
tionem morum: unde quantum ad hoc modus ejus debet esse prae-
ceptivus, sicut in lege; comminatorius et promissivus, ut in
prophetis; et narrativus exemplonim, ut in historialibus. Proceditur
tertio ad contemplationem veritatis in quaestionibus sacrae
Scripturae; et ad hoc oportet modum etiam esse argumentativum,
quod praecipue servatur in originalibus sanctorum et in isto libro,
qui quasi ex ipsis conflatur. Et secundum hoc etiam potest accipi
quadrupliciter modus exponendi sacram Scripturam: quia
secundum quod accipitur ipsa Veritas fidei, est sensus historicus:
secundum autem quod ex eis proceditur ad instructionem morum, est
sensus moralis; secundum autem quod proceditur ad
contemplationem veritatis eorum quae sunt viae, est sensus allegoricus; et
secundum quod proceditur ad contemplationem veritatis eorum
quae sunt patriae, est sensus anagogicus. Ad destructionem autem
272

Фома Аквинский
скольку эти начала не соразмерны человеческому разуму
в этой земной, жизни (ибо он обыкновенно обретает [знание]
от чувственно воспринимаемых [вещей]), то надлежит, чтобы
разум в процессе познания таковых начал был направляем
чувственными образами: поэтому метод данной науки должен
быть метафорическим, или символическим, или
иносказательным. Кроме того, св. Писание, исходя из указанных
начал, ведет к трем [действиям]. Во-первых, к уничтожению
заблуждений, что невозможно без аргументации, а потому
метод этой науки должен иногда быть доказательным, включая
как доказательства от авторитета, так и естественные доводы
и подобия. Также теология наставляет в отношении нравов,
а потому метод этой науки должен включать заповеди (как
это имеет место в случае [библейских] законов), кары и
обетования (как это имеет место в случае [библейских]
пророков), и повествование о примерах (как это имеет место в
случае [библейской] истории). В-третьих, теология ведет к
созерцанию истины в вопросах, относящихся к Писанию; и для
этого метод также должен быть доказательным, что
соблюдается как в оригинальных [трудах] святых, так и в этом
сочинении [т.е. в «Сентенциях»], которое как бы отлито из них.
Итак, согласно этому, можно говорить о четырех методах
толкования св. Писания: согласно тому, что воспринимается
сама истина веры, имеет место исторический смысл Писания;
согласно тому, что на основании [первоначал теологии]
наставляют в нравственности, имеет место моральный смысл;
согласно тому, что приводят к созерцанию истины того, что
относится к этой жизни, имеет место аллегорический смысл;
согласно тому, что приводят к созерцанию истины того, что
относится к небесному отечеству, имеет место анагогический
смысл. Но для уничтожения заблуждений пригоден только
273

Приложение 3
errorum non proceditur nisi per sensum litteralem, eo quod alii
sensus sunt per similitudines accepti et ex similitudinariis locu-
tionibus non potest sumi argumentatio; unde et Dionysius dicit (in
epistola ad Titum, in Princip.) quod symbolica theologia non est
argumentativa.
Ad primum ergo dicendum, quod modus artificialis dicitur qui
competit materiae; unde modus qui est artificialis in geometria,
non est artificialis in Ethica: et secundum hoc modus hujus scien-
tiae maxime artificialis est, quia maxime conveniens materiae.
Ad secundum dicendum, quod quamvis ista scientia una sit,
tarnen de multis est et ad multa valet, secundum quae oportet
modos ejus multiplicari, ut jam patuit.
Ad tertium dicendum, quod poetica scientia est de his quae
propter defectum veritatis non possunt a ratione capi; unde oportet
quod quasi quibusdam similitudinibus ratio seducatur: theologia
autem est de his quae sunt supra rationem; et ideo modus symbol-
icus utrique communis est, cum neutra rationi proportionetur.
Ad quartum dicendum, quod argumenta tolluntur ad proba-
tionem articulorum fidei; sed ad defensionem fidei et inventionem
veritatis in quaestionibus ex principiis fidei, oportet argumentis uti:
sic etiam apostolus facit, 1 Corinth. 15,16: 5/ Christus resurrexit,
ergo et mortui resurgent.
274

Фома Аквинский
буквальный смысл, поскольку прочие основываются на
подобиях, а на подобиях нельзя основывать аргументацию.
Поэтому Дионисий и говорит, что в символической теологии
использовать доказательства невозможно.
Итак, на первое надлежит ответить, что специальным
называется тот метод, который соответствует предмету [науки];
поэтому специальный метод геометрии не является
специальным для этики. И в этом смысле метод данной науки
является специальным, поскольку в высшей степени соответствует
ее предмету.
На второе надлежит ответить, что хотя эта наука и едина,
она повествует о многом и действенна в отношении многого,
в соответствии с чем, как уже ясно [из сказанного], ее
методы множественны.
На третье надлежит ответить, что поэтическая наука
трактует о том, что вследствие недостаточности истины не
может быть схвачено разумом, поэтому надлежит, чтобы
разум поддерживался как бы некими подобиями. В теологии же
трактуется о том, что выше человеческого разума, а потому
символический метод является общим и той, и другой науке,
ибо обе они несоразмерны разуму.
На четвертое надлежит ответить, что аргументы
оставляются постольку, поскольку речь идет о доказательстве веро-
учительных догматов. Однако для защиты веры и нахождения
истины в вопросах, [относящихся к Писанию], надлежит
пользоваться аргументами, основанными на началах веры:
так поступает и апостол, когда говорит (ср. 1 Кор 15,15 sqq.):
Если Христос воскрес, то воскреснут и мертвые.
275

Сокращения, принятые в издании
Монашеские ордена Римско-Католической Церкви
OCD - Ordo Carmelitarum Discalceaîorum,
Орден Босых Кармелитов.
OFM - Ordo Fratrum Minorum,
Орден Меньших Братьев, Францисканский Орден.
ОР - Ordo Praedicatorum,
Орден Братьев Проповедников, Доминиканский Орден.
OSB - Ordo Sancti Benedicti,
Орден св. Бенедикта.
О· serv. BMV - Ordo Fratrum Servorum
Beatae Mariae Virginis,
Орден Братьев Служителей Блаженной Девы Марии.
S J - S ос ie tas Jesu,
Общество Иисуса, Орден Иезуитов.

Мартин Грабманн
Введение в «Сумму теологии»
св. Фомы Аквинского
Издательство «Сигнум Веритатис»
105082, г. Москва, Переведеновский пер., 13, стр. 21
signumveritatis@mail.ru
формат 60x90 1/16. Усл.-печ. л. 17,5
Тираж 1000