<*5
82

РОДНИК

ПРОЗА,

ПОЭЗИЯ,

ДРАМАТУРГИЯ,

ПУБЛИЦИСТИКА,

1$5Ы 0235 — 1412

01
г м

КРИТИКА,

РОДНИК

Редакция приносит читателям свои извинения за допущенные в № 6 ошибки.
1. Стр. 71. «Армия Латвийской Республики к 1940 году не превышала 20 000 че­
ловек». «По сведениям британских военных наблюдателей, командование со­
ветских вооруженных сил ввело в Латвию около 200 000 военнослужащих, .. . » —
в тексте указана цифра 20 000.
2. Стр. 58. Второй столбец примечаний «ересь огосударствления» — в тексте
«версия . . . ».
3. Работа С. Л. Франка «Ересь утопизма» опубликована в 1946 г. — в тексте не
указано.

«АВОТС» («РОДНИК») ЛИТЕРАТУРНО-ХУДО­
ЖЕСТВЕННЫЙ И ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕ­
СКИЙ е ж е м е с я ч н ы й ж у р н а л
для
м о­
лодеж и
НА ЛАТЫШСКОМ И РУССКОМ
ЯЗЫКАХ. ИЗДАНИЕ ЦЕНТРАЛЬНОГО КО М И ­
ТЕТА ЛКСМ ЛАТВИИ И СОЮ ЗА ПИСАТЕЛЕН
ЛАТВИЙСКОЙ
ССР. ВЫХОДИТ С ЯНВАРЯ
1987 ГОДА. ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК КП ЛАТВИИ,
Г. РИГА.

РЕДАКЦИОННАЯ КОЛЛЕГИЯ:
АЙВАРС КЛЯВИС
(главный редактор)

ЯНИС АБОЛТИНЬШ
ВИЛНИС БИРИНЬШ
(ответственный секретарь)

ИЛМ АРС БЛУМ БЕРГС
ГУНТАРС ГОДИНЬШ
(ред акто р отдела)

М АРИС ГРИНБЛАТС
ЭДВИНС ИНКЕНС
ВЛАДИМИР КАНИВЕЦ
(заместитель главного редактора)

А Л ЕКСА Н Д Р К А ЗА К О В
ПЕТЕРИС КРИЛОВС
Ю РИС КРОНБЕРГС
АНДРЕЙ ЛЕВКИН
(ред акто р отдела)

ЯНИС ПЕТЕРС
БАЙБА СТАШ АН Е
А Д О Л Ь Ф ШАПИРО
ВИЕСТУРС ВЕЦГРАВИС
ИМАНТС ЗЕМ ЗАРИ С
РЕДАКТОРЫ:
ЕКАТЕРИНА БО РЩ О ВА
РУДИТЕ КАЛПИНЯ
ЕЛЕН А ЛИСИЦЫНА
НОРМ УНДС НАУМ АНИС
ЭВА РУБЕНЕ
КОНСУЛЬТАНТ ПО поэзии
А М А Н Д А АЙЗПУРИЕТЕ
КОНСУЛЬТАНТ ПО ПРОЗЕ
АЙВАРС ТАРВИДС
КОРРЕКТОР
Н А Д ЕЖ Д А РЯБОВА
ПЕРЕВОДЧИК
АНТА СКО РО ВА

_______________________________ЛИТЕРАТУРА
Лиените Медне, Владис Спаре,
Юрис Звиргздиньш. «Ода комарам» (1)
Анатол Имерманис. Стихи (6)
Айварс Озолиньш. «Граненый стол» (9)
Петр Потемкин. Стихи (13)
Андрей Тарковский. «Гофманиана» (16)

-----------------------------------КУЛЬТУРА
Янис Тамужс: « . . . Так родились
мои рисунки» (30)
Александре Кирштейнс. «Воспоминания
о будущем» (39)
Лайма Жихаре. «Нет пророка
в своем отечестве» (42)
Ежи Гротовский. «Странствование к Театру
Истоков» (47)

__________________________ ПУБЛИЦИСТИКА
Юозас Урбшис. «Литва в годы суровых
испытаний. 1939— 1940» (52)
Эйн Рэнд. «Природа государства» (55)
Андрейс Краулиньш. «Входите,
Иосиф Виссарионович ждет вас . . .» (58)
Б. П. Вышеславцев. «Многообразие свободы
в поэзии Пушкина» (64)

—____________________________ ЛИТЕРАТУРА
Монта Крома. Стихи (72)
М. Агеев. «Роман с кокаином» (74)

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ р е д а к т о р
САРМИТЕ МАЛИНЯ
технический реда кто р

ИНАРА ЮРЬЯНЕ
Рукописи принимаются отпечатанными на
машинке в двух экземплярах, не рецен­
зируются и не возвращаются.
Сдано в набор 10.05.89. Подписано в печать 14.06.89. ЯТ 00137. Формат 6 0 X 9 0 /8 . Офсетная бумага Н» 1, 2. Офсетная печать. 10+0,5
уел. печ. л „ 21,5 уч. л. отт., 14,8 уч.-изд. л. Тираж 143 000 (на латышском языке 100 000, на русском языке 43 000). Номер заказа 875.
Цена 50 коп. АДРЕС РЕДАКЦИИ: 226081, РИГА, БАЛАСТА ДАМБИС, 3. АБОНЕНТНЫЙ ЯЩИК 35. ТЕЛЕФОНЫ: гл. редактор 224166;
зам. гл. редактора 224100; отв. секретарь, техн. редактор 225654; редактор отделов прозы, поэзии, культуры, публицистики 229743;
консультант прозы и поэзии 227208; художник 210030. Отпечатано в типографии Издательства ЦК КП Латвии, 226081, Рига, Баласта дамбис, 3.

Л И ТЕРАТУРА

ЛИЕНИТЕ МЕДНЕ, ВЛАДИС СПАРЕ, ЮРИС ЗВИРГЗДИНЬШ

«'

У

ОДА КОМАРАМ
РОМАН
Загремел барабан, Апинитис, сально — подобно пожив­
шему сатиру — прихихикивая, кружил вокруг Роландса,
волоча за собой запыхавшуюся Мощную Дарту. Стянув
с головы платочек и подбоченившись, плыла за ними
когдатошняя примадонна улицы Дзирнаву, высшего
разряда девица для удовольствий Нежная Мице — без­
зубый рот коварно усмехался, вспоминая, как в былые
годы сновали меж ее стройных ножек оплывшие тела
министров и директоров банков, а какой-то бедный сту­
дент оставил там стипендию фонда Культуры, предназна­
ченную для поездки в Париж, в Италию — обучаться у
великого Джотто, а ничего, и так выучился — бродя вдоль
Рижского залива и малюя черные рыбацкие лодки и
сохнущие сети, еще и теперь в музее на почетном месте —
национальное своеобразие, наша, собственная школа! Меж
ее обширных, округлых грудей рыдали полковники, ка­
валеры ордена Лачплесиса, те, что в Тирельских болотах,
те, что позже за независимую и единственную, за святую
Латвию, те, которые в Литене, в зондеркомандах и в легио­
не, те, кто остался в предместьях Берлина, те, кто в лесах,
обросшие вшами, англичан — их алые паруса ожидая —
застрелившиеся, а до того — пусть дрожат красные! —уто­
пившие в проруби пионервожатую, девчонку-подростка,
развевались подо льдом соломенные косички.
Ах, Мице, меня никто не любит, рыдали у нее на груди. Я
люблю, люблю тебя, малыш, говорила она всем и смеялась,
громко и отчаянно, чтобы скрыть слезы и ожидания ус­
лышать хоть раз в жизни эти единственные слова . . .
Но все они хотели только брать, сотнями и сотнями кружи­
лись вокруг нее, получали свое и, торопясь, не оглянув­
шись, уходили утром.
К танцующим присоединились остальные, круг становил­
ся все теснее, громыхал барабан, усаженный на кресло
Ван Ли душевно дул в свою дудочку; Гризинькалнский
Казимир, усевшись на подоконник, подражал гармошке;
«Жаннет, Жаннет, Жаннет» — жалостливо присоединился
бывший католик, а теперь адвентист Седьмого дня Доми­
ник из Латгалии. Толпа втащила в себя Петериса, Никлавса и Йоргена, объединила с остальными в клокочу­
щем вихре, подобно щепкам они крутились по течению,
вместе с пронзительными звуками дудочки натыкались на
стены и отскакивали обратно, омут кипел и затягивал
(О к о н ч а н и е . Начало см. в № № 3 — 6, 1989)

в бездну, все вокруг плясало и удваивалось, пол скрипел,
дрожали стены, над головами качалась, дребезжа
цепью, люстра . . .
Как яичная скорлупа, хрустя, под ногами рассыпался
гроб, остатки его сунули в нишу, рядом с Руутой, та —
слезы затуманили глаза, платочек проплакан насквозь,
она торопится, площадь, толпа, плевки, хула и поношения,
ее волокут на костер, языки пламени лижут ноги, страдает
тело, но дух свободен, он отлетает в небеса, звучат колоко­
ла, мир, голубка на плече, барашек подле ног, дите
сосет грудь, над головой золотое свечение и полки анге­
лов, дребезжит звонок, с ребенком на руках бежит сквозь
пепелища, опрокинутые телеги, танки, пушки, трупы, вотвот рухнут небеса и тысячи пульсов сольются тогда в один
и остановятся разом, тишина, восклицательный знак над
горизонтом превращается в вопросительный — что, атом
расщепили? И продемонстрируют всему миру? И миру —
точка? В голове гудят колокола, воют полицейские сирены,
в черной кожаной куртке, с обнаженной грудью, с авто­
матом в руках она стоит на баррикадах, сеет смерть во
имя свободы, колокола звучат все глуше, темп ускоряется,
жизнь как взбесившийся океан, как волны, прилив и отлив,
волна за волной . . .
Где-то в самом центре, в вихре над Роландсом,
высоко над колышащейся толпой раздался голос Апинитиса:
— Любовь сильнее смерти! Нет повести печальнее на
свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!
Роланде, открыв глаза, видит склонившуюся над ним
взлохмаченную ведьму, которая своим слабым ростом за­
слоняет его от танцующих, протянутые руки зовут к себе
Роландса, и тот на четвереньках, как ползунок, утыкается
головой в выцветшую ситцевую юбку и плачет:
— Меня никто не лю б и т... Н икто... не лю бит...
— Я люблю, люблю тебя, малыш, — сквозь громыхание
барабана и шарканье ног едва слышно, как зудение утом­
ленного долгим солнечным днем комара, доносится ше­
пот и дрожащая рука ласково гладит затылок. — Толь­
ко .. . что уж теперь . . . Я стара, как мир, и седа, как
рождественская елка, старая заезженная кляча, которую
давно пора на живодерню, а ты еще молодой и ладный
жеребчик — вон какая у тебя курчавая челка — ты еще да­
леко проскачешь. На Стеклянную гору взберешься и спус­
тишься, будет у тебя еще своя Джульетта . . . у тебя их
будет сотня . . . тысяча Джульетт, и, только поманишь миI

зинчиком, они все прибегут и разденутся перед тобой и
ты выберешь ту, которую пожелаешь. А если захочешь они
станцуют тебе танец живота. Ты видел настоящий танец
живота тех лет?
— Да, танец живота мне положен, — Роланде припод­
нял голову. — Мне он полагается по положению . . . Да,
я в таком положении, я в положении . . .
— Танец живота! — втиснулся Зальцманис.
— Ангел светлый, скинь покровы! — сложив руки попасторски, серьезно глядел покрасневший в результате
многочисленных стаканчиков вина Апинитис. И добавил —
Поруке.
Взбодренные сумасшедшим танцем, старушки в упоении
аплодировали, старики топали и стучали тростями. Обож­
дав, пока возня и аплодисменты поутихнут, Апинитис
подмигнул Йоргену и, как школьник, одним махом выпа­
лил:
— Романтично на диване лежит дама вверх ногами.
— Тоже Поруке, — пробурчал он вполне удовлетво­
ренный.
Руута в темноте густо покраснела, как же так, Апинитис,
ее Апинитис и такие гадости! А Йорген?! Рычит так, что
заходится и все пихает локтем в бок стоящую рядом тетку,
а та уже сама смеется, только немного стыдливо, отвер­
нувшись и нервно то защелкнет, то отщелкнет замочек
парчовой театральной сумочки.
— Ты . . . ты . . . Для тебя нет ничего святого! — закри­
чал Петерис и плюнул в лицо Апинитису, но от перевоз­
буждения плевок пролетел хорошо если сантиметров де­
сять, так что шлепнулся на пол возле ног самого Петериса.
Никлавс смеялся от души, однако с некоторым оттен­
ком осознания запретности — свойственным настоящим
интеллигентам.
— Кончай дергаться, Петерис, — выдохнул он сквозь
смех. — Это тоже поэзия, вспомни хотя бы Рабле, карнавальность, Бахтина . . .
Петерис уничижающе отмахнулся.
— Но понравилось и мне и тебе! — Никлавс повторил
только что услышанную строчку. — Да, я свинья и ничто
свинское мне не чуждо. И ты тоже свинья, только ли­
цемерная! Пуританская свинья . . .
Он подошел к Апинитису и крепко пожал его руку.
— И мне и всем понравилось, — сказал он серьезно. —
Ты большой актер, Апинитис! И другу моему понравилось,
только он считает, что это не Поруке. Ему кажется, что
Райнис.
— Райнис, — бормотал Петерис. — Райнис и Аспазия
одновременно. Монолог Маленького принца. Антуан де
Сент-Экзюпери. Свиньи, дерьмо . . .
— Но всякое дерьмо достойно стать искусством, и всякое
искусство всего-то лишь дерьмо. О том изрек Рабле
могучий и это подтвердил Бодлер! Маркиз де Сад того же
мненья, а с ними — я, о, вне сомненья, слуга покорный
ваш, лицо который должен утирать, поскольку плюнула в
него тратата блядь, — продекламировал Апинитис, выти­
рая лицо рукавом фланелевой рубашки.
Аплодисменты наполнили зал, привели в движение гро­
мадные хрустальные подвески люстры и их звон, как не­
бесный, осыпал толпу, чествовавшую неизвестного автора и
своего великого актера Апинитиса.
VIII
Двери залы распахнулись, и в них, влекомый двумя брадатыми мужами, подталкиваемый хрупкой блондиночкой,
въехал броневик, нет! — Никлавс потряс бородой. — Бо­
лотная черепаха?! Глупости, у той же нет колес! А труба-то
зачем? Вьется над трубой дымок, пивко стряпает хорек?
Запах-то основательный, серьезно воняет.
Йорген глазом знатока оценил устройство, зеленовато­
ржавые бока которого — местами проржавевшие — были
украшены изысканными готическими буквами, в сумме
сообщавшими, что сие еемь полевая кухня времен первой
мировой, изначально принадлежавшая не то Германии, не
то Австро-Венгрии, так что и сам Швейк с котелком в руках

2

имел шанс войти в отношения с данной реликвией — про­
шедшей сквозь галицийские степи и через Карпаты; пере­
жив кутерьму дурацких наступлений и еще более дурацких
отступлений, она оказалась погруженной в поезд, доехала
до Риги, какое-то время стояла возле теперешнего Худо­
жественного музея, сподобилась увидеть последнего из
Гогенцоллеров — Вильгельма II; через старый Любекский
мост была увезена в Лиепаю, и из нее там была предостав­
лена тарелка чечевичной похлебки самому Андриевсу
Ниедре, латышскому «патриоту», который — чечевичную
похлебку хлебая — раздумывал о том, как эти вещи дела­
лись; собирая материал для проповедей и воспоминаний
предателя родины; качаясь на волнах истории, вновь была
сорвана с места и оказалась на углу старого Елгавского
шоссе и улицы Коку, где кормила всю Западнорусскую
армию, собранную фон дер Гольцем и двинским капель­
мейстером Вермонтом, себя — вот ведь дурачина! —
именовавшим князем Аваловым: пока всем глупостям
последнего не был положен конец, и тогда — уже изрядно
поблекшая — через всю Земгале, мимо Елгавы и Рундале,
к литовцам, а там — брошена, заросла чертополохом и
мать-и-мачехой возле хутора Цизари, рядом с кирпичным
заводиком на берегу Лиелупе; с окончанием войны, когда
каждый гвоздь был на счету, ее обнаружили, оттащили в
болото и, раздражая топку торфом, гнали из сахарной
свеклы самогон: ну, разумеется, конфискация и три года
простояла, снабженная инвентарным номером, веществен­
ным доказательством, а потом попала в колхоз, который за
два грузовика суперфосфата отдал ее Рижской киносту­
дии, собиравшейся как раз подменить москвичей в созда­
нии следующих за семнадцатью мгновений весны, так что
сам Штирлиц мог бы показаться в кадре на ее фоне, да
вот директора киностудии, с целью улучшения дел на
Рижской киностудии и усиления производства высоко­
художественных фильмов, министерским приказом пере­
вели в Министерство соцобеспечения, на прощание и для
успокоения ему устроили небольшую отвальную с препод­
несением небольшого памятного подарка, и вот, на третий
вечер прощания, перевязанный голубой лентой, по ясене­
вой аллее, актерами и техническим персоналом влекомый
и подталкиваемый, подарок вкатывает в замок, юбиляру
целуют щеки, жмут руку, качают, три раза подкидывают —
два ловят, с почетом тут же и хоронят, а перевязанную
лентой полевую кухню вносят в реестр, украшают новым
инвентарным номером и предоставляют работу по профес­
сии . . . И работает же!
Тонкой струйкой дым вытекал из закопченой трубы,
распространяя по помещению ядовитый, перемешиваю­
щийся с ароматами подгоревшей, сваренной на воде ячки,
запах.
Апинитис внезапно поблек, стал почти на пядь ниже и с
ненавистью во взоре обернулся в сторону вошедших: улы­
бающегося завклубом, уже успевшего отчистить свою
бороду от пятнышек красной краски; седоватого и горбо­
носого санитара, одновременно исполнявшего и обязан­
ности повара; завхоза, которая, сжав тонкие губы, держала
в руке громадную, смахивающую на ковш, поварешку.
— Финита ла комедия! — выдохнул Апинитис с глу­
боким сожалением и, повернувшись, засунул в нагрудный
карман Роландса обе золотые, блестящие монетки.
Комедия? Роланде насторожился. Театр. Ну, разумеется,
театр (гр. Нша^оп) — дом, где происходят т-ные пред­
ставления: в широком смысле — все, что связано с драма­
тическим искусством . . . Е а ^ е э и
копуетвас^аэ
уагбшеа, XXI в ё ^ т в *. Но это и так было ясно, и
Роланде взглянул наверх, на люстру, подвески которой
мерцали столь же ярко и загадочно, как перед спектаклем
в Опере, где он с высоким чувством ответственности изо­
бражал слугу, получая три рубля шестьдесят копеек за
пятиминутное держание факела, но главный режиссер —
вот дурак так дурак! — заменил его другим рабочим сцены
после того, как Роланде, по завершению первого же
спектакля, вышел на поклоны и простоял все время рядом
* Латышский энциклопедический словарь, XXI том.

с ведущим тенором, кланяясь еще и после того, как все
остальные покинули сцену, а в зале не осталось ни единого
человека.
— Почему нам не сменят котел? — сказал из-за спин
фельдшер. — Это свинство! Это против санитарных норм,
против правил Красного креста, Красного полумесяца
и Красного льва!
— В супе черви! В супе черви! — хлопали в ладоши
старики.
— Сами кровяную колбасу жрут, маргарин лопают, и
повидло! — гомонили старушки.
— Мы протестуем! — громче всех кричал Залцманис. — Кто мы вам, в конце-концов? Люди или нет? Уже
и гробы со станции сам вози и могилу себе, что — тоже
сам копай?!
— Протестуем, протестуем! — с новыми силами при­
соединились старушки.
— Спокойно, только спокойно! — санитар сдвинул на
ухо заляпанный поварской колпак, он что, разве против?
нет же, эх, дали бы волю, он бы стариков такими бы яства­
ми потчевал бы! свиное жаркое, карп, припущенный в мо­
локе, трехэтажные торты — пусть едят и радуются, так нет
же! Не позволяют, денег нет! Это завхоз разве? Жаркое не
предусмотрено! Это ж черт знает что, Плюшкин в юбке,
скупец Мольеровский . . . Он раздраженно высморкался.
— Прошу вас! — нервно улыбнулась завхоз. — Вы же
хорошо знаете, что администрация неоднократно обра­
щалась в вышестоящие инстанции! Но у государства нет
денежек. Когда денежки появятся, у вас будет новый
котел! В следующей пятилетке выделят фонды . . . а что
касается кровяной колбасы, то это ложь.
— Нищенский приют, а не государство! Какое нам
дело до ваших фондов! — неугоманивался Залцманис. —
Мы отказываемся есть из котла, в котором гитлеровцы
сварили партизана!
— Это противоречит санитарным нормам! — упер руку
в бок фельдшер. — Это каннибализм!
— Кусок в горле застревает. . . — шлепала губами
Толстая Анна.
— Вам привиделось! — незабудковые глаза завхоза
сверкнули решительно. — Нет и не было никакого партиза­
на! Никого вообще в этом котле не варили. Это все голоса
вредителей и классовых врагов. Шепчутся только по углам
и клевещут! А маргарин я, между прочим, вообще не ем,
у меня от него изжога, кровяную колбасу стянул Тенис, а
повидло перегнали на самогон ваши милые Владис и Юрис,
в распитии же принимали участие и товарищ Залцманис
и фельдшер Валфридсонс, вот так вот! В Красном уголке!
Зал мрачно молчал — еще прикажет вывалить кашу
свиньям, отправит спать не евши, объявит карантин,
отправит служить в армию, в Сибирь сошлет, мало ли . . .
На этот раз бунт был подавлен мирным путем, можно
было приглушить строгость, чистая психология. Лиените
с признательностью помянула «Психологию толпы» ле Бо­
на, завтра надо будет отправить Юриса в пункт приема
утиля со списанными матрацами, а Владиса — с остатками
библиотеки — в пункт приема макулатуры, на заработан­
ные деньги и талоны удастся, может быть, купить
«Государя» Макиавелли, и тогда настанет мир в доме,
полная утопия . . .
— Ну, — мило улыбнулась она, — идите же есть!
Последний разик. Завтра поеду в центр, и мы получим
этот котел, вот увидите, а теперь идите, а то остынет . . .
Лиените вывалила на тарелку скользкий комок каши и —
ободряя — протянула тарелку Хромой Илзите. Та, словно
спрашивая разрешение, посмотрела на остальных.
— Но тогда мы сдвинем столы! — воинственно распря­
мился Апинитис.
— Сдвигайте, сдвигайте! — завхоз дружелюбно по­
махала поварешкой.
Старики кинулись переставлять разноцветные пластикатовые столы, а Хромая Илзите облегченно вздохнула,
взяла тарелку в дрожащие руки и села на дальний конец
стола-змеи.
Возле котла быстро возникла очередь.

— И вот так все время, — Залцманис пристроился в
конец. — Только обещания и ничего больше.
— Санитарные нормы . . . — вставил фельдшер.
— Да что ты все про эти нормы! — прервала его Тучная
Эмма. — Не сожрали бы повидло, было бы чем кашу
заправить!
— Куда ты денешься, когда в животе ветер гуляет, —
грустно покачал головой Атиньш Барабанщик.
— Ох, времена, времена . . . — согласилась Хорошень­
кая Марта.
Лиените ловко распределяла кашу, привычными движе­
ниями раскидывая ту по щербатым тарелкам и алюминие­
вым мискам.
— А в мертвеца зачем опять играть? — укоризненно
осведомился Юрис Сумасброд у получавшего свою порцию
Апинитиса.
— А как хочу, так и отдыхаю! — гордо отрезал Апини­
тис. — Иначе тут в самом деле от скуки подохнешь. И еще
неизвестно, что сам бы делал, если бы тебе живому гроб
подарили?
— Ну, уж не ломал бы, во всяком случае, — рассуди­
тельно ответил Юрис Сумасброд. — Списать будет труд­
но . . .
— Ах вот как! Списать! А мы — уже списаны! Смотрика, о чем беспокоится! — Апинитис зло замахал руками,
миска перевернулась, на пол плюхнулся комок жидкой
каши. — И вообще, это был мой гроб! Хочу — ломаю, не
хочу — не ломаю! Если что, то гроб мне и не нужен, и
вообще, я и тебя еще переживу! До коммунизма доживу,
у меня нутро крепкое! Котел бы лучше достали!
Йорген выставил на стол полуопустошенные ведра
с вином, и санитар, принюхавшись, одобрительно и с ин­
тересом взглянул на кучку гостей.
— Инструкцией не предусматривается присутствие
посторонних в пансионате, — сказал он все же, но рука с
кружкой уже сама тянулась к ведру, зачерпнула, поднесла
вино к губам и, с каждым глотком, размывала косные фра­
зы инструкций. Ему-то, в конце-концов, что! — Юрис Су­
масброд распробовал вино, напиток был правильный:
«Агдам», еще глоточек и еще — ну что ему, латышскому
парню, все эти инструкции! Еще чуточку .. . Юрис Сума­
сброд уже в Риме, на вершине Олимпа, э, да что там —
на Александровской высотке *, лишь оттуда — Гайзинькалнс низковат! — можно бросить взгляд через Атлантику,
увидеть всех этих эксплуататоров, живодеров, Рокфелле­
ров, Хьюзов и Хантов, а, среди остальных, и Зельду —
сбежавшую в Америку предательницу-жену! Да пусть бе­
жит куда хочет, волк ее задери! Но она, дрянь такая,
забирает с собой и сердце и ум Юриса. С сердцем-то обош­
лось, она его раз — и через борт, впрочем, не сразу — уже
где-то в Карибском море. А сердце не ребенок маленький,
крутится кругами как бутылка с красным вином по Гольф­
стриму, идут годы, доплывает до Балтийского моря, вот и
залив, и уже ближе к осени, когда первые заморозки се­
ребрят траву, выплескивается на берег, прямо к ногам
Юриса . . . А ему что остается, поднимает сердце, обтирает
обшлагом и вставляет в грудь на место. Еще бы и умишко
до дому добрался, но нет, жена умишко в море не выкинет:
одна голова умна, а две — умнее! Умишко жене в Америке
самой пригодится, бизнес осуществлять, с Рокфеллерами
да Хантами! Но Юрис особенно не расстраивается, уж
обойдется как-нибудь! Где те умники, где те безумцы?
Наклони голову, прислушайся к голосу сердца, а тот
шепчет: иди-ка, говорит, работать в нищенский приют,
санитаром, для остального-то ты слишком безумен. Ну,
раз так, что поделаешь, слушаюсь! И что, разве плохая
работа? Старичье каждый вечер комедии устраивает, вино,
как большому господину, на дом приносят . . . И этих, с
ведрами, он уже где-то видел . . . Вот так вот, Юрис утер
губы, сел рядом с Владисом и нагнулся над тарелкой с
кашей.
Глухо, как треснувшие звоночки, алюминиевые ложки
звякали о края мисок, грустно щелкали зубные протезы.
* Прежнее название дома скорби в Риге (прим, пер.)

3

В большом котле остывал прозрачный, безвкусный чай.
Апинитис, бросив вороватый взгляд в сторону администра­
ции, погрузил кружку в ведро с вином. Завхоз промолчала,
и его примеру последовала еще одна-другая пара нетвер­
дых рук. Кое-кто, пригнул голову, обшарил складки
одежды, и возле тарелок легли маленькие шуршащие
пачечки.
Хорошенькая Марта, стараясь не встретиться с внима­
тельными взглядами соседей, положила в рот высохшую,
остававшуюся с прошлых праздников конфету.
Толстая Анна, развернув пергаментную бумагу, достала
четыре печеньица и, мгновение поколебавшись, протянула
одно Мощной Эмме.
— Спасибо, дорогая, — ласковый шепот погладил ее
ухо.
Как транзитные пассажиры в вокзальной столовке, Владис поглядел на склоненные головы, чужие и одинокие,
каждый только за себя, будто сюда они забежали лишь на
минуту, поесть на дорожку и отправиться домой, к своим.
Сейчас, вот-вот, резко прогудит локомотив, и они, оставив
недоеденное, вскочат и кинутся на станцию, которую можно
разглядеть сквозь зарешеченное окно башни, в первый же
поезд и прочь, прочь и все равно куда! Его-то кто отправил
в этот уголок: после ярко начатой карьеры в райкоме
комсомола, за которой, вместе с записью в личном деле,
последовало мгновенное падение на Чиекуркалнский
дровяной склад? А там — пришел Юрис со своими слад­
кими речами: там тебе будет тихо и спокойно, романтика,
переживешь ренессанс . . . И маленькая завхоз, маленьки­
ми ручками схватила его за шиворот — или за сердце? —
и теперь спешит налить в его кружку чай — чтобы
в той — упаси господь! — не осталось места ни для капли
вина!
Хромая Илзите, очистив сваренное вкрутую яйцо, об­
ратилась к сидящей напротив Нежной Мице:
— Может, половинку?
— Нет, нет, что ты! — Нежная Мице опустила ложку,
засомневалась. — Ты же знаешь, я на ночь ничего такого
не ем. У меня же изжога . . .
— Да бери же! — Хромая Илзите сгребла скорлупу в
аккуратную кучку. — У меня еще одно есть. Наверху, в
спальне. . .
— Ну, если еще . . . — Мице протянула дрожащую лож­
ку, и пол-яйца пропутешествовало через стол.
Залцманис жадно проводил ложку взглядом и вновь
склонился над своей тарелкой.
— В яйцах есть это . . . — громко, ни к кому не обра­
щаясь, сказал Большой Янис. — То, что память портит.
Ага, вспомнил! В яйцах — склероз!
— Роза? — задумчиво переспросил Атиньш Барабан­
щик. — Я когда-то работал садовником, мне это только
в пенсии не засчитали . . .
— Склероз! — придвинувшись поближе, повторил Боль­
шой Янис.
— Турайдская? — поднося ложку ко рту, недоверчиво
покачал головой Атиньш Барабанщик.
— Склероз! — сложив ладони у рта как рупор, стара­
тельно прокричал в ухо приятелю Большой Янис.
— Обычная?
— Да, да, — обрадованно закричал Янис. — Скле­
роз . . .
— Цветы . . . это красиво, — понимающе кивнул Атиньш
и, сунув за щеку ложку влажной каши, философски доба­
вил. — Мой путь не был устлан розами . . .
— Атис, Атис, ты уже ничего не слышишь . . . — печаль­
но всплеснул руками Большой Янис.
— Это так, верно, — согласился Атиньш Барабанщик.
С интересом выслушав разговор о склерозе, Хорошень­
кая Марта зашептала, придвинувшись, Утонченной Ингеборг:
— Мой Карлис всегда дарил мне розы. Большие, крас­
ные розы. Я только слышу: внизу остановилось авто . . .
И что же, поднимается по лестнице посыльный. Здесь ли
живет госпожа Марта?
— Ах, милая, ты об этом в какой уже раз! — Утон­

4

ченная Ингеборг, покончив с кашей, зло щелкнула замоч­
ком своей парчовой сумочки.
— Но послушай, в розах записочка, я ее и теперь как бы
вижу перед глазами . . . — Хорошенькая Марта прикрыла
глаза.
— И там написано, что без тебя жить не может, —
Ингеборг презрительно изучала спрятанную под тарелкой
Марты смятую конфетную обертку.
— Нет, нет, вот видишь, ты не слушаешь! Там было на­
писано: «Я тебя люблю. Я жить без тебя не могу. Карлис.»
Нет, «Твой Карлис». Вот так там было написано, и я
чувствую, что голова кружится . . .
— Да дай же спокойно поесть! — Ингеборг оттолкнула
пустую тарелку на середину стола.
— Прости, дорогая, — осеклась Хорошенькая Марта, но
губы продолжали беззвучно двигаться: пропал без вести,
как пришел, так ушел, я еще последний раз рубаху постира­
ла, сказала, куда же ты пойдешь, останься, что ты, в
одиночку весь мир не исправишь, не уходи, погреб выроем,
я буду приносить тебе еду . . . Не послушал, ушел и не
вернулся . . . не возвратился . .. Марта бросила взгляд на
дверь, но та не распахнулась, она подождала мгновение,
не идет! и продолжила есть.
Ясновидящая Гриете, с трудом проглотив пару ложек
каши, поднялась и, опираясь на рябиновую палку, доковы­
ляла до окна. Приникла к нему — кривой нос уперся в
раму, седые волосы свесились вдоль лица. Высоко над
верхушками елей месяц, бледный и нагой, перемигивают­
ся звезды, в болоте сушатся деньги, на пустошах гниют
кости, из баронской каплицы в дворцовом парке тысячью
пустых глазниц глядит фон Унгерн-Штейнберг, пугающе
ухают филины, на берегу речушки свои длинные волосы
сушат русалки, в лугах веселятся нимфы, по длинному бе­
лому лунному лучу вниз спускается паучок, тонкая па­
утинка сквозь выбитое в верхнем окне стекло скользит к
люстре, обвивает хрустальные подвески и отражается в
зеркале окна — лучи двоятся и ломаются, изображение
в запыленном стекле дрожит, фокус меняется . . . серые
спины возле стола приходят в движение . ..
Поднимается Залцманис, усы что пики, рука, поди, срос­
лась с рукоятью сабли, верхом на коне проходит горящей
Каховкой, головы летят как репьи . . .
Хромая Илзите, обретя прежнюю живость, отмокла после
чистки овина в трех чанах, кружится как бабочка в
пестром крепдешиновом платье на танцульках, пахнет Томберговой «Белой Сиренью», от партнера к партнеру,
лучится, светится, от танца к танцу . . .
Утонченная Ингеборг, взьерошив мальчишескую голов­
ку, сидит в кафе Отто Шварца, а за соседним столиком, с
котенком на коленях, — Карлис Скалбе, пьет зельтерскую,
а дальше, в испанской шляпе, с красным шарфом вокруг
шеи Падегс, Розенберг-Калнрозе, сумасшедшие братья
Хермановские, Аншлав Эглитис, Андрейс Йохансонс про­
гулял гимназию, а чуть дальше — изысканный Эрике
Адамсоне со своей очаровательной госпожой, и в самом
углу — Александре Чакс, уже задетый вечностью . . .
За плугом земля вздымается, идет Большой Янис —
эх, земля-земелька! — за спиной солнце ярко освещает
крышу дома новохозяина, нет, барон Унгерн-Штейнберг,
дома на колесах я делать не буду, моя это земля, отец мой
и дед свой пот тут проливали, и пошел ты к черту . ..
Мощная Дарта встречает сына с войны, сидит на вечер­
нем солнышке, гладит его по головке и все повторяет:
«Сынок мой, сыночек . . . »
Дети, внуки и дети внуков поздравляют Толстую Анну
в день ее восьмидесятилетия, горят на громадном торте
свечки, правнучка за пианино, Анна склоняет голову,
по морщинистой щеке катится большая слеза. «Это
от счастья», — шепчет она . . .
— А я? Где же я? — горячее дыхание Ясновидящей
Гриеты затуманивает оконное стекло, паутинка гаснет, зер­
кало запотевает, лишь в самом уголке еще небольшой
ясный участочек — там, в конце стола, завхоз, завклубом,
санитар . . . так? Верно ли она видит или . . . они отодвига­
ют свои стулья от стола, придвигаются друг к другу,

сдвигают головы, перешептываются, пишут что-то, листы
бумаги летят на пол, другие — складываются в папку,
перечеркивается — будто ее и не было — история какой-то
жизни, ее место не спросившись занимает другая . . .
они поднимают головы, видят в зеркале ее, Гриете, пони­
мают, что обнаружены, раскрыты; словно уличенные в чемто дурном, кидаются обратно к столу и, как ни в чем не
бывало, снова берутся за ложки . . .
Через выбитое стекло, усиливаясь, в зал проник шум мо­
тора легковой машины, приближается ко дворцу, лучи
фар преломляются в люстре, награждая лица сидящих
разноцветными кристальными отблесками.
Проверка из Риги, из министерства? — Лиените насто­
рожилась. — Так поздно? Вряд ли! Это бывший муж едет,
чтобы предъявить очередную претензию на какую-то из
книг, приобретенных в давно бывшей совместной жизни!
В прошлый раз, уходя, снял со стены портрет ее любимого
певца Кета Стивенса, поскольку ведь «мой друг подарил это
моей жене, а так как теперь у меня другая жена, сама по­
нимаешь . . . и вообще, мне он нужен больше, ты ведь зна­
ешь, что музыка — мое единственное увлечение». Да бери,
бери, прихвати еще и книгу про Сальвадора Дали, уходи
только! И больше не приезжай!
В тишине громко хлопнули двери машины, Юрис Су­
масброд встал и оба ведра с вином сунул в камин, не
дай бог инспекция, опять во всем виноватым окажется
санитар! Кто ему, после того тарарама, когда комиссия с
санэпидемстанции изловила его возле самогонного аппара­
та, поверит . . . А повидло у Лиените в тот раз утащил
Владис, и аппарат изготовил он же, из старой стиральной
машины. Да уж ладно, не будешь же об этом кричать на
весь свет, не стукач же!
Старики и старухи прекратили есть, Хорошенькая Марта
прижала руки к груди, блестящими глазами вглядываясь в
дверь, один только Атиньш Барабанщик в одиночестве
стучал ложкой.
Дверь приоткрылась, сквозь нее бочком, как первоклас­
сница, проскользнула маленькая, высохшая старушка с
узелком в руке. Держа ее под локоток, ее вел тучный
седоватый мужчина в сером костюме, на ослепительно
белой рубашке в вырезе жилета пламенел красно-полоса­
тый галстук. Старушка в замешательстве остановилась на
пороге.
— Ну иди же, мам, — мужчина подтолкнул ее на шаг
вперед.
— Иду, сынок, иду, — старушка высвободила локоть
и дрожащими пальцами принялась распутывать узел
мешочка.
— Ну так я пошел, — мужчина, сцепив руки за спиной,
тяжело переминался на месте.
— Погоди немного, я сейчас . . . — узелок не поддавал­
ся. — У меня для тебя тут .. .
Мужчина повернулся, взялся за дверную ручку, надавил.
— Ты увидишь, тебе будет тут хорошо, — сказал он ко­
сяку, за долгие годы заласканному немощными паль­
цами. — Пока на машине обратно . . .
— Я сейчас, — мешок, наконец, развязался, старушка,
покопавшись в его внутренностях, извлекла большое,
красное яблоко и, обтерев уголком платка, передала сыну.
— Это на дорожку, сынок.
— Ну что ты, мама, я вовсе не хочу! — Мужчина
отпустил дверную ручку. — Ты лучше сама съешь.
— Я не люблю, — старушка взяла сына за руку и по­
ложила яблоко в ладонь. — Для меня слишком твердое,
не откусить. Сгниет ведь, а ты ведь у меня яблоки лю­
бишь. Еще когда маленьким был . . .
— Ну, если так . . . — мужчина подкинул яблоко, поймал
в широкую ладонь, надавил красный бок большим
пальцем. — Но ведь вовсе не такое твердое!
— Ну ладно, я пойду! — откусив приличный кусок, до­
бавил он с набитым ртом.
— Иди сынок, иди . . . У тебя еще дальняя дорога впере­
ди, Бонапартика тоже еще погулять вывести надо, песику
ведь побегать надо . . . — старушка посмотрела, как дверь
закрывается за спиной сына.

Шаги быстро удалялись, грохнули наружные двери, загу­
дел мотор машины, и фары еще раз облизали люстру.
Лишь теперь, повернувшись к залу, старушка увидела
сидящих за столом.
— Новенькая, — прошептал кто-то.
— Как ей хорошо, ее хотя бы кто-то бросил, — Нежная
Мице грустно улыбнулась Хромой Илзите.
— Будет о ком думать, — отозвалась Хромая Илзите.
— Мир вашему дому, — маленькая старушка поклони­
лась и нетвердыми, меленькими шажками подошла к тем,
с кем проведет свои последние — сколько уж боженька
отпустит — денечки, кто проводит ее в последний путь . . .
Владис, стремительно отодвинув стул, вскочил и подвел
новоприбывшую к столу, пододвинул стул, усадил на­
против Атиньша Барабанщика, Лиените наскребла со
дна котла остатки каши, с дальнего конца стола, передава­
емая из рук в руки, медленно приближалась тарелка.
Не хватало ложки. Атиньш Барабанщик, окончив тра­
пезу, тщательно облизал свою ложку и уже было засу­
нул в нагрудный карман жилета, но передумал, протер
носовым платком и галантным жестом передал через
стол.
— Позвольте предложить, госпожа? Совершенно чис­
тая! — кричал он, не слыша своего голоса. — Здесь у каж­
дого своя ложка. У вас с собой есть? Своя?
Ощупав содержимое мешочка, старушка покачала го­
ловой и, не отрицая и не соглашаясь, столь же неопреде­
ленно, как утром, глядя, как сын подкрепляется перед
дальней дорогой и говорит, говорит . . . что ты, мама, есть
зазря будешь, там ведь покормят, не хотят тебе, мама, да­
вать пенсию, так мы их все равно вокруг пальца обведем!
Пусть-ка монету гонят, деньгами не хотят — так натурой,
пусть кормят, глядишь, копеечка и сэкономится . . .
— Позвольте, я предложу свою!? — Атиньш, перегнув­
шись через стол, положил свою ложку возле тарелки
новенькой.
— Атиньш положил ложку! — громко расхохотался
Апинитис. — Вы слышали, Атис добровольно заявил, что
кладет ложку!
Над столом зашелестели смешки, старики топали но­
гами, старушки аплодировали.
— Ах, милый, не спеши, все будет в своей черед . . . —
довольный произведенным эффектом, пропел Апинитис.
Гризииькалнский Казимир выплюнул на ладонь зубной
протез, сунул его в карман и продолжил хохотать, ши­
роко отворяя свои, внезапно съежившиеся губы. Хорошень­
кая Марта в умилении взвизгнула и пихнула Утонченную
Ингеборг локтем в бок. Новенькая несмело засмеялась,
взглянула на Атиньша Барабанщика, сконфуженно воро­
чавшего головой, и осеклась.
— Мой внучек тоже подумал, что я ложку положил! —
гомонил Апинитис. — Но я только поиграл со смертью. Я-то
смерти не боюсь, не боюсь, не боюсь, — затянул он пронзи­
тельным голоском. — Я-то смерти не боюсь, нет! Внучок,
ты слышишь? Иди сюда, к своему дедуле!
Вокруг длинного стола из уха в ухо шепотки: внучек из
Австралии . . . из Новой Зеландии . . . из Прейлей . . .
Внучек приехал навестить своего дедушку . . . своего бес­
страшного деда . . . нашего Апинитиса . . . нашего велико­
го актера Апинитиса . . .
— Где внучек?! — Апинитис ударил кулаком об стол. —
Иди сюда, детка, я расскажу тебе всю свою жизнь!
Я не только смерти не боюсь, я и Его не испугался, я в
Него плюнул, потому что у меня влажная дикция. Вот так
вот! На комиссии по приемке, когда Он сидел в первом
ряду, я подошел к рампе и плюнул в него, потому что это
я мог себе позволить! Потому что у меня влажная дик­
ция! И ничего, что после этого мне доверяли играть только
мертвецов, плевать мне на это! Я лежал на сцене в гробу
и плевал в потолок! И ты плюнь на все и иди ко мне!
Почему ты не идешь? Почему он не идет? Где мой внук?
Из уха в ухо, усиливаясь, прокатилось: где? где внучек из
Австралии, из Новой Зеландии, из Прейлей? Где внучок,
сынок, где он? Он? Ну, тот! Ну, этот самый! Который толь­
ко что! Который здесь! Куда делся? Кто делся? Кто

5

остался? Ушел или пропал? Кто пропал, кто остался? Поче­
му? Ах, ничего не понять . . .
— Где мой внучек? — поднялся на ноги Апинитис.
— Так они же еще раньше ушли! — бросила Яснови­
дящая Гриете.
— Их администрация выгнала! — сказал фельдшер
Вальфридсонс.
— Да, да, сама видела, через маленькую дверь ушли, —
добавила Хромая Илзите.
— Эти трое их пинками вытолкали! Мы все видели! —
очи Залцманиса блистали за стеклами очков.
— В супе черви! — поддержал остальных Атиньш Ба­
рабанщик.
— Внучонка моего прогнали! — Апинитис уткнулся ли­
цом в кулаки, крупные слезы текли по его щекам, падали
с всхлипом в пустую тарелку.
— С каждым годом становишься все одино .. . одинокее,
родные душа за душой оставляют тебя . . . — прочувство­
ванно декламировал он подавленным голосом.
— Прекратите балаган! —- Владис, поймав беспомощ­
ный, умоляющий взгляд Лиените, попытался укротить
Апинитиса.
— И редки цветы на пути твоем! — рычал Апинитис.
— Мы и сами не видели, как они ушли, — оправдывал­
ся Юрис, вытаскивая из камина ведра с вином. — Мы
и не знали, что он внук.
Ван Ли серьезно кивнул. Ванагс, соглашаясь с ним, кив­
нул в ответ. Зазвучала дудочка. Подошел тот миг, ради
которого они все давно и долго закупали, выменивали,
выпрашивали, шныряли по полузасыпанным окопам и
блиндажам, собирая неразорвавшиеся боеприпасы, извле­
кали из тех порох; из рукавов синего халата Ван Ли вы­
порхнули бумажные шарики, как мыльные пузыри пере­
неслись к котлу с чаем, уселись на его краях и расцвели
невиданными цветами.
Подняв Ван Ли на закорки, Ванагс направился в восточ­
ную башню замка, в дверях они столкнулись с Медленной
Маде, прискакавшей в зал верхом на метле. Апинитис
осекся на полуслове, Райнис тут уже не поможет, тут
надо чего-нибудь покруче, черт с ним, с внучонком,
даст бог, судьба пошлет другого, но вот это скачущее яв­
ление, развевающиеся одежды и взор, обращенный
вдаль . . . Редкий цветочек, Аспазия, превлеченная сюда
пусть и перевранными, зато самого Райниса словами!
Медленная Маде, которая всегда и всюду опаздывает,
на этот раз появилась в самое время!

— Так . .. Теперь опять начнется! — прошептала про се­
бя Лиените, встала и направилась в сторону дверей.
— Как на седенькой кобылке скачет сказка по тропин­
ке, — за спиной грохотал голос Апинитиса.
Лиените, запыхавшись, взобралась по винтовой лестни­
це на верх башни, втиснулась в маленькую комнатенку с
узкими оконцами. Возле стены чернел металлический
ящик. Встав на стул, дрожащими пальцами она одну за
другой вывинчивала скрипящие электропробки, те, звякая,
падали на пол, в окнах дворца гас свет, во вспотевшую
ладонь легла последняя, Лиените застыла на шатком стуле,
напряженно вглядываясь в наступившую темень.
— Довольно .. . это невыносимо! — она, придерживаясь
рукой за стену, сползла на пол, села, высоко задрав колени,
нащупала в кармане сигареты, зажгла непослушными
пальцами спичку, втянула дым. Вслушалась . ..
— Света, света! — звучало снизу.
— Довольно, никакого света! — шептала она, опустив
руку с мерцающим огоньком сигареты и размеренно,
плавным голосом принялась почти декламировать: я спо­
койна, я совершенно спокойна и совершенно нормальна,
все спокойны и нормальны, старики совершенно спокойные
и нормальные старики, Юрис и Владис совершенно
спокойны и совершенно нормальны, это совершенно нор­
мальный нищенский приют, Апинитис нормальный и оди­
нокий старый актер и совершенно нормально играет свои
старые, нормальные роли, все играют свои роли, и все это
совершенно нормально и спокойно . . . нормально и спокой­
но .. . спокойно, вот только света не надо, и все будет
нормально и спокойно. . .
С чистым звуком, звякнув, распахнулось окно соседней
башенки, вспыхнули и рассыпались яркий свет и искры и,
сопровождаемый взрывающимися ракетами и грохотом
петард, в воздух поднялся желто-красный дракон, шелесте­
ли складные шелковые крылья, тускло светились брон­
зовые, инкрустированные перламутром когти, три длинных,
колеблемых ветром, волоска драконовой бороды удержи­
вали душу Ван Ли бережно, словно яшмовую чашу, пахло
жасмином . ..
Поднялся восточный ветер, дракон, чей хвост развевался
как знамя, описал круг над башнями замка и, искря и
попыхивая, растаял, дымный — как от масляной лампы —
след скрутился в облачко и исчез в восточном направлении.
(К онец первой части)

Перевел АНДРЕЙ ЛЕВКИН

О , в ы п л е с н у ты й на п о м о й к у чай,
в к о т о р о м м о к н у т д о х л ы е ч а и н ки —
б е звестны е крести ны и по м и н ки ,
и ч ь и -т о « З д р а в с т в у й » , «. . . н а в се гд а п р о щ а й » .
А ве д ь е г о н е д а в н о к т о -т о пил ,
з а ку с ы в а я с у д ь б а м и , к а к х л е б о м .
И с гу б е го хо л о д н ы х пар сходил
и ж а р ки м д ы м о м возносился к небу.
Ч ай го с у д а р с т в е н н ы й , о с т ы в ш и й чай,
кр у то й , н е д о л го в е ч н ы й , чрезвы чайны й.
С ка з а л и « З д р а в с т в у й » , г о в о р и м « П р о щ а й » .
И с в е ж и й чай у ж е з а в а р е н в ч а й н и ке .
Н о м ы , с в и д е те л и т в о и х т о р ж е с т в ,
м ы —- у г о л ь к и в п о т у х ш е м с а м о в а р е ,
м ы — к р о ш е ч н ы е и с к р ы с т р а ш н ы х за р е в ,
мы по м н и м каж д ы й ш аг и каж д ы й жест.
Д а , чай б е з д ы м а и о г н я не с в а р и ш ь .
Н о то т, к о г о т в о й к и п я т о к о ш п а р и л ,
т о т на т е б е е щ е не ста ви т кр е с т .

6

МАЗУРСКИЕ БОЛОТА

РАССТРЕЛ
К о гд а нас в е зл и р а с с тр е л и в а ть ,
м ы п л а ка л и , пе л и , к р и ч а л и .
С о л д а т а м п л а ка ть не в е л е н о —
солдаты т о л ь ко м олчали.
В ид ать, н е п л о х и м и р е б я т а м и
со л д а ты в с у щ н о с т и б ы л и .
П о ка м ы бо л ьш и м и лопата м и
р ы л и с е б е м о ги л ы ,
о н и , ч т о б н а м с к у ч н о не б ы л о
ш ути л и , п ы та л и с ь р а з в л е ч ь нас.
П о т о м р а з р е ш и л и на н е б о
в з гл я н у т ь : п о л м и н у т ы . П о л в е ч н о с т и .
Не б о л ь ш е . М ы и х не в и н и л и .
М ы — сам и сол д аты . М ы знали,
солдаты о чень спе ш или —
д р у г и е р а с с тр е л а ж д а л и .

1967

О т эпохи в д ы м и сте л ьку пьяны й,
я е е ста ти с т (и л ь т р у б о ч и с т? ),
п р и н и м а ю ка п л и в а л е р ь я н ы
и ж у ю с у х о й л а в р о в ы й лист.
Ж д у , ч то б в р е м я у в е н ч а л о л а в р а м и .
Н о, м е н я б е с с м е р т ь е м о д а р и в ,
в р е м я ж д е т , ч т о б стал я д и н о з а в р о м ,
в ы м е р , пр евра тивш ись в по л ум иф ,
в с м у т н ы й с л е д г и г а н т с к о г о с ке л е т а .
И пы та ясь в э т о м м н е п о м о ч ь ,
д е р г а е т м е н я и т а к и эта к,
п е р е д е р ги в а е т д е н ь и н оч ь .
Щ е д р о ш лет и нф а ркты и и нф а р кти ки ,
Ш л е т и н с у л ь т ы , к у л ь т ы ш л ет, н о я
вал е рьянку пь ю для п р о ф и л а кти ки
и ж у ю л а в р о в ы й л и ст не з р я .
Л а в р и д е т не на в е н о к , а в п и щ у .
Н еуве нчанны м леж ать в гр о б у .
Все р а в н о т р у б у э п о х и ч и щ у ,
с а м р и с к у я в ы л е те ть в т р у б у .
О ч и щ а ю « хо р о ш о » о т «плохо».
Ч т о б о г о н ь э п о х и б ы л бы чист.
Я — по эт. Я не ста ти ст э п о х и ,
а ее б ессм ертны й трубо чи ст.

1965

НАША ИСТОРИЯ
В э ти х с т а р ы х д о м и щ а х , п р о п а х ш и х б о г весть ч е м ,
гд е ц в е ты н а т ю р м о р т о в д а в н о у т е р я л и с в о й ц в е т,
гд е , з а б и т ы е п ы л ь ю , за с ты л и в м о л ч а н и и в е щ е м
в е к о в ы е часы — е с ть к а к о й -т о з л о в е щ и й с е к р е т .
С л о в н о з д е с ь н и к о г д а не ш у м е л и п о г р о м ы и с в а д ь б ы ,
не вл етал и к а м н и в о к н о , не с т е к а л о в и н о на п а р к е т ,
не б ы в а л о т р а г е д и й , о к о т о р ы х н а м л у ч ш е не зна ть б ы —
с л о в н о э т о не д о м , а с п л о ш н о й в о с к о в о й к а б и н е т .
С т р а ш н о в и д е ть , к а к л ю д и с т р а д а ю т и ги б н у т в н а т у р е .
Но страш н е е п а н о п т и ку м — бы ль, пр е вр а щ е н на я в л о ж ь :
б у т а ф о р с к и й к и н ж а л , ч то п р о т к н у л в о с к о в у ю ф и гу р у ,
и п о к р ы т а я п л е с е н ь ю ч ь я -т о п р е д с м е р т н а я д р о ж ь .
О , д о м и щ е и с т о р и и ! Все т а к а н т и ч н о , т а к ч и н н о .
Зам ш евая, в ка м ин ы д авно пр евр а ти л ись ко стр ы .
К р о в ь у б и т ы х с гу с т и л а с ь в к о л о р и т н у ю к р а с к у к а р т и н ы —
на п о р т р е т а х в л а д ы к, на их к р а с н ы х л а м п а с а х засты в.
Т во их с т а р ы х часов м и л л и о н н о п у д о в ы е ги р и ,
о т с т у ч а в м и л л и о н ы с м е р т е й , о т д р о б и в м и л л и о н ы го л о в —
з а м е р е в на х о д у , п р и д а ю т т в о и м м р а ч н ы м к в а р т и р а м
с т а р о м о д н ы й у ю т, п р о п ы л е н н у ю прел есть в еко в.
В от, ч то д е л а е т в р е м я — а л х и м и к с з а м а ш к а м и с к а л ь д а :
и з с т р а д а н и я — пы л ь, и з т е б я — р е с п е к т а б е л ь н ы й д о м .
П о ж е л т е ю т с о в р е м е н е м д а ж е у ж а с ы Б ухе н в а л ьд а ,
к о г д а в р е м я их в к л е и т в т в о й п у х л ы й с е м е й н ы й а л ь б о м .
Б у д т о в м у к а х не б и л и с ь к р о в о т о ч а щ и е с у д ь б ы ,
а ста ви л ся о п ы т — и б и л и с ь с т е кл а р е т о р т .
Х и м и ч е с к и й за п а х и с т о р и и ! В ы в е тр и ть эт у ж у т ь б ы !
Не в ы в е т р и ш ь ! С л и ш к о м п о з д н о !
Н а тур а у ш л а в н а т ю р м о р т .

Вы п л а ка л и часто, н а в з р ы д и не к м е сту,
вы п л а ка л и ч е р н ы м с в и н ц о м ,
к о г д а и з о к о п а — в з б у х а ю щ и м т е с то м ,
о д н и м за д р у г и м м е р т в е ц о м ,
та ц е п к а я сила, ч то ж и з н ь ю зо в е т с я
(с л е п о й и н ф у з о р и и све т),
и з вас в ы те ка л а : на с т е н к е ко л о д ц а
с л и з н я к , о с т а в л я ю щ и й сл ед ,
к о г д а у м и р а е т , т у с л и з ь , ч то з а с о х н е т ,
к а к т о л ь к о вас ж а р о м о б д а с т
о г о н ь , о т к о т о р о г о с л е п н е т и гл о х н е т
з е м л я , п о р о д и в ш а я вас. ■
З а к о н ч е н н аш путь , ч то б е з у д е р ж н о п р о й д е н ,
к а к п л о ть н а м в е л и т и п р и к а з —
на д н о , гд е б е з в с я к и х п р и я з н е й и р о д и н
л е ж а т м е р т в е ц ы : не анф ас,
не в п р о ф и л ь . Л е ж а т б е з ч е р т о в о ю м а ссо й ,
с а м ч е р т не п о й м е т , ч т о к ч е м у .
И т о л ь к о и з п а м я т и с в и то е лассо
п ы та е тся на л ету,
в п р о све те от ж и зн и д о со б стве нн о й см ерти
п о й м а т ь в ы с ы х а ю щ и й сл е д .
М о й д р у г , ты — к о м о ч е к б о л о т и с т о й тв е р д и ,
ты — т ь м а , п р о гл о т и в ш а я све т.
А п а м я т н и к б у д е т с к и р а с о й и са б л е й ,
о н б у д е т к р а с и в и в ы с о к,
т е б е , ч то в с е го л иш ь к р о в а в о ю ка п л е й
и з усть я в е р н у л с я в и с т о к.

1974

(? )

ОБЪЯСНЕНИЕ В ЛЮБВИ

В о б н и м к у с ж и з н ь ю па д ать на к р о в а т ь !
К о л ь р а з о б ь е т с я , р а з в е ты ви но вен ?
В чаду ка л ь куттски х н ищ е нски х ж а р о в е н
ты на б у л ы ж н и к е у л е гс я спа ть.
А з а в т р а ты — П а р и ж , ты — с т ю а р д е с с
у л ы б к а с к в о з ь н е й л о н о в ы е н о ги .
И твой д е се р т — то нча йш ий хвост м и н о ги ,
м о р с ки х ш елко в о тб о р н е й ш и й отрез.
Ты — к о м м и в о я ж е р . Твой ч е м о д а н
н а б у х о т о б р а з ц о в з е м л и и неб а,
л ю д е й , с т р а с т е й . Весь м и р — д л я ш и р п о т р е б а ,
а ты о с к о л к и п о т о н у в ш и х с т р а н
откапы вае ш ь в м у с о р е столетий.
Л и а н о й о б в и в а е ш ь т о н к и й ство л ,
и сокам и д авно м и н увш и х зол
пи та е ш ь ж и з н ь , н а и в н у ю к а к д е ти .
Д о б р о и м е е т с т о л ь к о р а з н ы х л иц .
Е го о т а н т и т е з и с о в о т с е я в ,
л у ка в ы й у м х а л д е й с к и х ч а р о д е е в
о и сступле нно сть ф и н и ки й с ки х ж р и ц
ш л и ф у е ш ь ты , и, с л о н д о н с к о й т о с к о ю
в гл а за х п р о д а ж н о й д е в о ч к и см е ш а в ,
ж и в е ш ь н а с т о е м я д о в и т ы х тр а в —
це л ебнейш им . Ж и знь, будь ж е в о д о п о е м !
Б уд ь ж а ж д о ю ! Н а л о ж н и ц е й б е р у !
Ц а р и ц е ю ! В часы в с е л е н с к о й с м у т ы
на н и щ е н с к о м б у л ы ж н и к е К а л ь ку т т ы
с т о б о ю встретив щ е д р у ю за р ю ,
тебя р а зд ев в м а нса р д е М о нп а р н а са
и г о л о й п о л о ж и в на п о л о т н о ,
с тобой^сл иваю сь в сущ ество одно,
ц в е то к в не м ы то й лапе свинопаса.
Р ига, 29.03.81
ул. П ернавас

7

ЗВЕЗДА
1п т е т о м а т О . М .
Д а р сам оун и ч и ж е н ь я — б о ж и й дар.
У в ы , не и м н а гр а ж д е н ы п о э ты .
Их пр о сто у н и ж а ю т . К а к р а ке ты
о н и у х о д я т ввы сь, к о г д а п о ж а р
спа л и л их д о м и н и щ е н с к у ю м е б е л ь ,
и надо по бираться, что бы ж и ть .
И м л е гч е в н е б е п о н о ч а м п а р и ть ,
чем христа рад нича ть, м о л я о хлебе.
Но к о н ч и л о с ь г о р ю ч е е . С то с т р о к
ещ е под об л акам и — д ы м но й с тр у ж ко й .
У пивш ись п о эти ч е ско й п и р уш ко й ,
х м е л ь н о й е щ е не п р о т р е з в и л с я б о н
А т я н е т у ж е в н и з ба л л а ст — ж и в о т .
Е го за б о р т не в ы б р о с и т ь , не с р е за ть .
И призем ляется в пр ие м ной Креза
п о эт, уп а в с з а о б л а ч н ы х в ы с о т.
Е м у се й ч а с б ы м у д р ы й б о ж и й д а р ,
е м у бы в н о ги п л ю х н у т ь с я « С п а с и те » !
Но о н — г о р д е ц . Х о т я и н и щ и стар,
п у с т у ю р у к у п р о т я н у л к а к в и тя зь ,
к о м у в р уча ю т кл ю ч о т го р о д о в
б о га т ы х з л а т о м , в и н а м и , ш е л к а м и :
«Ч то н а д о б н о , д о б у д е м с б о я с а м и !»
И о н ш а гн у л п о б о р о д а м к у п ц о в ,
ч то с т е л ю т с я к о в р о в о ю д о р о ж к о й .
Д р у ж и н н и к и п о д с та в и л и с в о й ш л е м
по д во д о па д че р во нц е в . . . М е ж д у тем
К р е з а в а н с и р о в а л п о эта л о ж к о й ,
а к а ш у о б е щ а л , к о г д а т о т сд аст
д в е ты щ и с т р о к , и ч т о б ы и м я К р е з а
у п о м и н а л о с ь р о в н о д в а д ц а ть р а з.
Была та л о ж к а п р о с т о и з ж е л е з а ,
со р ж а в ч и н о й . У ж е в е л и к и й Д а н т
ее , ж е л е з н у ю , ч т о к в о л е б о ж ь е й
приравнена, брал из р у ки ве л ьм о ж ье й,
ка к М а го м е т из б о ж ь е й брал К о р а н.
К о р м и л с я е ю ч асто М а н д е л ь ш т а м .
О н а о д н а с р е д ь л а ге р н ы х о т б р о с о в .
Не зад авал а к а в е р з н ы х в о п р о с о в .
В н ей я сн о все. О н а д ан а в е к а м .
15.02.72
Д у б у л т ы . Д о м творчества

Ж и т ь — б л а ж е н с т в о . У м и р а т ь ? Не з н а ю .
Н о ч ь т е м н а — т а й н и к или т е м н и ц а .
П о б е з л у н ь ю п р и с т а л ь н о га д а ю ,
к т о ты — ч то за зв е р ь ? А , м о ж е т , птица?
Там, гд е в т ь м у з а к у т а н н ы е выси
чуть ч е р н е й — о т О р и о н а в п р а в о —
све тя тся гл а за т в о и п о -р ы с ь и .
Не м о н а ш е с к о г о ты устава,
есл и в и д н о м н е б е з т е л е с к о п а
(м гл у на м и г к а к о д у в а н ч и к с д у л о ) —
ты и з з о л о т и с т о го о к о п а
целиш ься в м е н я п у н ц о в ы м д ул о м .
Ч то ж , с т р е л я й ! П усть д о л га я о д ы ш к а
разряд ится с у д о р о ж н о й спа зм ой .
Вот у ж е м е н я п р о н з и л а в с п ы ш ка ,
за л и ва я о г н е н н о ю п л а з м о й
естество м о е . Без ц е р е м о н и й ,
с п о х о т и с р ы в а я все п о к р о в ы ,
м ч а т с я к о н и б е ш е н о й п о го н и
в кр а й , го р я щ и й п л а м е н е м б а гр о в ы м .
Я л е ж у , и н и ти п а у ти н ы
т я н утся , б л а ж е н с т в у я , за м н о ю .
Д в а кр ы л а у п р у г и х , л е б е д и н ы х
чуть т р е п е щ у т п о д м о е й р у к о ю .
З в е р ь , ч то м о ж е т п р е в р а т и т ь с я в п т и ц у ,
тьм у при вспы ш ке ра зр ы вая в кл о чья . . .
Б удто из пр о в и нц и и в сто л и ц у
Я б е гу в т в о ю т е м н и ц у н о ч ь ю .
М о с кв а , 28 . 04.82
на у л и ц е

8

Я в з е р к а л о гл я ж у с ь .
А там звезда .
Я?
Н ет, не я, а к т о -т о п о с т о р о н н и й .
Я с а м не с в о й .
Так чей ж е я?
Казенны й!
К а к п о т р у б е ка н а л и з а ц и о н н о й
п о м н е с т е к а е т м у т н а я вод а .
К а к с т р а ш н о б ы ть н е ч е л о в е к о м
и сты л ы м с т о к о м нечистот.
Все, ч т о в ы п л е в ы в а л о сь в е к о м ,
так н е п р и ка я н н о ж и в е т
во м не
и К а и н о м зовет.
В о м н е т е к у т о с т а т ки кл е я
и слипш иеся в р о й идеи,
все кл я т в ы и п р о к л я т и я — в м е н я .
В м е н я — а н а ф е м ы и ал л и л уи .
П о л уо б угл е н н ы е по цел уи
п л ы в у т по м н е , пы та ясь вспл ы ть со д н а.
И х з а б и в а ю т с в о д к и , д аты , числа.
О н и плы вут о гр о м н ы м ко с я ко м .
И д е т с к и й т р у п и к ге н и а л ь н о й м ы сл и
б е с п о м о щ н о плы вет о с о б н я ко м .
З везд а эпохи,
с в е тл а я з в е з д а ,
ты н о ч ь ю па д а е ш ь в м о й т е м н ы й л ю к —
кл о а ку м е рзосте й, отсто йни к м ук.
Ты р а с п л ы в а е ш ь с я , д р о ж и ш ь ,
и м е ч е т с я п о м н е т в о й свет.
И скв о зь тебя —
к л о ч к и аф и ш ,
о б р ы в к и п и с е м и га зе т,
по кры ты й плесенью д е кр е т,
п л е в ки , о к у р к и с и га р е т
п л ы в у т, п л ы в у т . . .
Н очь н апр о л е т —
п о то к вчера ш них нечистот.
Н о е л е н а с туп и л р а ссв е т,
т е б я у ж е нет.
П р о с т ы л и сл е д .
Ты н а в е р х у .
И ты чиста.
Вся гр я з ь о п я т ь д о ста л а сь м н е .
Р е б е н о к д о с ч и та л д о ста.
С пи т.
В и д и т б о ж е н ь к у во сн е.

На п е п е л и щ е
м ы становим ся чищ е.
И з з о л ы св а р я т м ы л о .
И б о ж е с т в е н н о чист,
на св и д а н и е с м и л о й
пр и д е т трубочист.
Ты свои гу б ы не з а гр я з н и ш ь ,
ц е л у я е г о уста.
К а ка я т е м ь , ка к а я тиш ь ,
к а к а я ч и сто та !
В ед ь это я,
с о ж ж е н н ы й д о тл а ,
е г о у с т а м и ц е л у ю те б я ,
п о к а сам а не с го р и ш ь .
М о с к в а , 1966

КАФЕ «КРЫМСКОЕ»
Ты ка й ф у е ш ь , к у р о л е с и ш ь , к о л о б р о д и ш ь .
В к у щ и р а й с к и е м е н я сп ь я н а за в о д и ш ь .
З д е с ь св о й к о д е к с , з в о н п о с у д ы , п е р е с у д ы .
Н ы н ч е в м о д е , го в о р я т , о п я т ь И уд ы .
И всем тем , кто плю с и д а ж е минус,
с в о й га р е м — и д о м а и на в ы н о с —
п р о д а ю т за т в е р д ы е в а л ю ты
м а л ь ч и ки С к у р а т о в а М а л ю т ы .
М а л ь ч и ки , вы с д е л а н ы не п а л ь ч и к о м .
Не в и гр у ш е ч н о й вы л а в ке ку п л е н ы .
Р азливая в о д к у п о б о к а л ь ч и к а м ,
ты и х з н а е ш ь , кр а л я , к а к о б л у п л е н н ы х .
Ими продана и перепродана,
с л о в н о в е к о м , ты ж и в е ш ь м г н о в е н и е м ,
ч ь я -т о р о д и н а , а, м о ж е т , р о д и н к а ,
о б н а ж е н н а я гр е х о п а д е н и е м .
В и д я в ш л ю х е гр е ш н у ю с в я т у ю ,
а в с п и р т н о м — п о т е ш н у ю ге е н к у ,
я с тоб о й отчаянно кай ф ую ,
м ч а сь с к в о з ь с у м а с ш е д ш у ю в с е л е н н у ю .
Р а з в л е ка й те с ь , к а к у м е е т е , р е б я т а !
В э т о м м и р е н и ч е го не с т р а ш н о .
Если к т о -т о вас п о к р о е т м а т о м ,
не в с т у п а й те , д е т к и , в р у к о п а ш н у ю .
Л учш е притворитесь, буд то сд уру
п р и н я л и е г о за с у т е н е р а .
А п о то м пр од ай те е го ш кур у
за п я та к. В от э т о б у д е т з д о р о в о !
Ты ка й ф у е ш ь , к у р о л е с и ш ь , к о л о б р о д и ш ь .
В р а й с к и х к у щ а х з м и я -и с к у с и т е л я .
н е т в п о м и н е . З м и й се й ч а с н е в м о д е .
В м е с т о з м и я м е д с е с т р а б е з ки т е л я .
Л е сб и ян ка — по ка ко л е т тебя в зад ниц у,
п а л е ц и щ е т и на о щ у п ь п р о б у е т .
У м е н я с т о б о й с в и д а н ь е в п я тн и ц у .
Н о з а ч е м ты м н е с т а к о й х в о р о б о ю ?
В п р о ч е м , с к а з а н о п р о нас в е в а н ге л ь и :
«Тот, к т о б е з гр е х а , пусть б р о с и т к а м е н ь !»
К р а л я , ты в п о л н е с о й д е ш ь за ан ге л а ,
есл и гу б ы в ы д е р ж а т э к з а м е н .
К а к о н с л а д о к , э т о т путь о к о л ь н ы й —
на ко л е н я х п о ц е л у й с у к у с о м .
Д е в о ч к а , п о д а й м н е та б е л ь ш ко л ь н ы й :
з а с л у ж и л а ты п я т е р к у с п л ю с о м .
М н е п о р а у ж е на б о к о в у ю .
Не в о л н у й те с ь — я п л а ч у. Я пл а чу,
о ста в л я я з д е с ь о д н у с в я т у ю
и п о л д ю ж и н ы иуд в придачу.
К т о -т о м н е и з н и х п о д а с т с и з д е в к о й
н осово й пл а ток. М е р с и ! С пасибо!
Н у а ты? П р и к и н у в ш и с ь п л у т о в к о й ,
д е р ж и ш ь на к р ю ч к е м е н я , к а к р ы б у .
А твои ко л е н ки светят м а то во.
А твои со ски п о д т о н к и м св и те р о м
м а л ьч и ка м М а л ю то ч ки С куратова
и зд а л и п о д м и ги в а ю т х и т р о .
Д о с в и д а н ь я ! Не п р о щ а ю с ь , зна я —
со в с е гд а ш н е й з а т а е н н о й б о л ь ю
к вам в е р н у с ь , ч т о б в и д е ть , к а к н ы р я е т ,
к а к на д н е гу л я е т м е т р о п о л и я .
М о с к в а , 24 . 04.82
Б. С е р п у х о в с к а я

АЙВАРС ОЗОЛИНЬШ

ГРАНЕНЫЙ СТОЛ
Участвуют:
Большой Товарищ (БТ)
Товарищ Маленький Начальник (ТМН)
Язепс Якобовичс (ЯЯ)
Журналист Журналист (Ж Ж )
ЖЖ: Добрый день, уважаемые радиослушатели! Мы под­
ключаемся к трибуне, где за нашими круглыми микрофо­
нами собрались руководящие товарищи, с тем, чтобы
совместно обсудить наши самые наболевшие места. Они
будут отвечать на вопросы. Первый из них и самый больной,
это вопрос о социальной справедливости. Пожалуйста,
товарищи, что бы вы сказать по этому поводу?
БТ: Здравствуйте, добрый день. Кхм! Товарищи! Сегодня,
когда как никогда наша страна добилась грандиозных
успехов в мирном завоевании космоса, и это, независимо
от того языка, на котором мы говорим, живя здесь, вызы­
вает невиданный подъем и глубокое удовлетворение в ря­
дах широких масс трудящихся. Опыт предыдущего года
учит нас, что первое, чтобы сделать человека счастливым,
это то, что начинать улыбаться надо уже сегодня, с тем,
чтобы построить это счастье уже следующим поколениям.
Мы видим, что рост ухудшения ситуации растет теперь
повсеместно, а также по многим аспектам одновременно.
Вопрос сегодня стоит таким образом, что каждому из нас
следует любить этот исторически многонациональный уго­
лок земли, являющийся родиной. Принимая, разумеется,
во внимание и чувства местных товарищей, но без эмоций.
Хочется заверить, что наше ускорение будет ускоряться
и впредь, касаясь, прежде всего, космоса, а также и наших
комбайнов, человеческих ресурсов и другой техники. Не
могу все же не сказать, что существенного непродвижения
вперед добиться нам не удалось. Поэтому, хочу обратиться
ко всем тем, кто может хорошо работать, но все еще где-то
как-то запоздал, что ли, что надо однажды и раз и навсегда
засучить рукава и все прочее и приступить к работе
с полной отдачей.
ЖЖ: Спасибо! Многие телезрители в своих письмах встре­
вожены социальной справедливостью. Что вы думаете по
этому вопросу?
БТ: Есть такая проблема. Я вот тут был в Японии, так они,
японцы, там тоже работают. Мы же, со своей стороны, по­
лучили миллиард пудов чугуна, а вот общая механизация
всего государственного комплекса составляет восемьдесят
один процент. Мы также сократили производственно-фаб­
ричное число трудящихся человек. И это хорошо. Только
вопрос состоит и в том, что, особо не преувеличивая, можно
сказать, что надои от каждой доярки вновь увеличились
до размеров никогда ранее не предусматриваемой величины. Все это потому, что коровы получают теперь не только
органические, но и неорганические удобрения — известь,
доломит, гранитную крошку, дитирамбоз, а так же ряд
других факторов. В чем мы видим выход? Только в полной
механизации всего животноводческого комплекса.
ЖЖ: Следует ли это понимать в том смысле, что от каж­
дого по способностям и каждому по труду?
БТ: Нет, дважды в день. Люди есть, гербицыды тоже, надо
только работать.

ТМН: Товарищи. Как метко выразился наш общий большой
друг, друг всего прогрессивного человечества, пролетая
над, Юрий Алексеевич Гагарин, полковник, сказал так,
что ситуация, выражаясь словами Маркса Энгельса, архикапитальнейшая. Вниз и взглянуть страшно.
БТ: Повторю еще раз, что надо работать. Несмотря ни на
что, деньги у нас есть, хотя с материальными средствами
трудности еще сохраняются.
ЯЯ: Товарищи, если позволите, в этот момент я бы хотел
обратиться и поделиться одним, так сказать, примером,
имевшим место не так давно с одним нашим товарищем,
когда он шел по улице. Только в начале я зачту, что при­
шло, так сказать, поступило предложение, оно поступило
от трудового коллектива, собрание которого вынесло и
постановило, чтобы в этом календарном году отметить
очередной день рождения, который исполняется выдаю­
щему . . . юемуся . . . выдающеемуся, тут так написано,
работнику, э . . . , хммм, кхм, э . . . отметить, так ска­
зать . . . которому исполняется, если не ошибаюсь, сотый
юбилей товарища Урбулиса, с тех пор, как он находится
в наших рядах . . . Нет, э . . . хм, я тут что-то не могу разо­
брать . . . Товарищи, я тут что-то не понимаю . . . Товарищи,
почему это нам предстоит отметить этого э . . . тов. Урбули­
са, так сказать, шестьдесят девятый день? Тут так напи­
сано . . .
ЖЖ: Уважаемые радиозрители! Вы слушаете запись с три­
буны, на которой сегодня находятся, с которой перед
нами выступают сегодня три ответственных товарища,
и, пользуясь случаем, хочу задать им некоторые из вопро­
сов наших зрителей, которые задает, например, товарищ
Локомоторович, проживающий в колхозе. Его в известной
степени сокрушают различные процессы. Эту его встревоженность в известной степени разделяет и товарищ Дрена
с завода. И ее тоже заботит вопрос социальной справед­
ливости. Хочу спросить у наших собравшихся товарищей
об их мнениях по данному вопросу.
ЯЯ: Но тут так и написано! И подпись есть!
БТ: Пусть меня простит пишущая интеллигенция, однако
теперь пишут очень многие. И это можно понять. Это
вызвано тем, что развитие объективной реальности пошло
в настоящее время по двум руслам различного направле­
ния. Вероятно, это осложнение, откуда оно возни­
кает? Оттуда, что существуют конкретные люди. Мы с това­
рищами посовещались, обсудили и наш ответ, как и ответ
каждого честного советского труженика, будет один —
нет! И еще раз — нет! И еще раз. Демократия уже при­
близила нас к тому, чтобы люди могли высказывать мысли.
ЖЖ: Да, спасибо.
ЯЯ: Я повторяю, товарищи, тут так и написано.
ТМН: Позвольте, товарищи, пару слов по поводу демо­
кратии . . .
ЯЯ: Товарищи, хочу сказать, почему я хочу на трибуну,

9

потому что мы, так сказать, еще можем сбалансировать
положение, поэтому для иллюстрации, товарищи, позвольте
привести конкретный случай с нашим товарищем, который,
как я уже отмечал выше, шел по улице, хочу только
отметить, что не следует оставлять без внимания и
вопрос об праздновании юбилея товарища Урбулиса, при­
няв по этому вопросу окончательное, так сказать, решение.
Поскольку была создана комиссия, чье и мое также мнение
такое, что рабочий класс ждет и может не простить. Нам
к ним надо подойти с уважением, и здесь так прямо и напи­
сано.
ТМН: Товарищи, хочу еще раз обратить ваше внимание на
то, что человек я уже, как говорится, в годах, седой, но было
и у меня детство, а теперь у нас плу . . . пру . . . плю . . .
БТ: Есть такое мнение. Скажу, что недавно нами с товари­
щами было проведено обсуждение, мы все хорошо обду­
мали, а также приняли закон. Считаю необходимым отме­
тить, что это будет хороший фундамент для того, чтобы на
нем меньше говорить, но больше работать.
ТМН: Да, товарищи, нами была организована комиссия.
Считаю, это правильный подход.
ЖЖ: Да, спасибо. Но на некоторое непонимание отдель­
ных зрителей нашей газеты оказывают влияние известные
процессы, наблюдаемые, иной раз, в обществе ежедневно.
Так например то, что в городе, а так же и в его окрестностях
по-прежнему совершенно безнаказанно орудует Гепатит.
Кое-где замечена и Сальмонелла. Нашим корреспондентам
представляется, что указанные явления в какой-то мере
игнорируют принцип социальной справедливости. Что вы
думаете по этому поводу? Игнорирование ли социальной
справедливости это?
БТ: А разве так говорят? Я, разумеется, не вполне компентентен в данном вопросе, но хочу поделиться своими мыс­
лями о том, что во всех сферах нашей действительности
более широко следует вводить причастия с окончанием на
«ка» . . .
ЯЯ: Хочу полностью присоединиться, а также напомнить
о случае с нашим товарищем, шедшим по улице, который,
идя, так сказать, по улице, встретил другого жителя города,
либо его окрестностей, которому и помог. Не следует, так­
же, забывать и известного работника, тов. Урбулиса, по­
скольку нам что-то предстоит делать в связи с его торж . . .
отметить его открытие.
ТМН: Товарищи. Могу сообщить, что по поводу выше­
упомянутого случая имело место заседание нашей комис­
сии . .. наша комиссия имела заседание . . . в котором,
у меня есть протокол, сочла произошедшее.. . проекты
неполными . . . э, кхм . . . не полностью ценными, кхм . . .
да . . . и, таким образом, приняло к сведению о необходи­
мости более полного вырабаты . . . выработанности.. .
выработки. Имелись также исправления редакционного
характера. Поправки. Было решено, что рождение . . . та­
ким образом.
ЯЯ: Хочу еще раз полностью присоединиться. Но, товари­
щи, все же случай с нашим товарищем, шедшим по улице,
встретившим человека и, так сказать, помогшим ему, это
факт, который без внимания игнорировать мы не можем.
ЖЖ: Да. Уважаемые радиозрители нашего телефона!
Пользуясь возможностью спросить у наших руководящих
нами товарищей, что они думают о товарище, встретившем
на улице другого нашего товарища, которому и помог,
хочу, кстати, высказать и убеждение — которое одновре­
менно будет и вопросом -— о социальной справедливости.
О ее присутствии в нашей окружающей нас среде.
БТ: В силу того, что обстоятельства данного дела в полной
мере не выяснены, на сегодняшний день с данным вопро­
сом ближе не знакомился. Поэтому, товарищи, высказы­
вайте свои замечания.
ТМН: Товарищи! Как мы все уже давно знаем, ресурсы
социальной справедливости у нас далеко еще не исчерпаны.
Можно, как говорится, отметить, что это в очередной раз
было ярко продемонстрировано в ходе прошедшего во вре­
мя недавнего воскресника сессии-заседания первичной
ячейки нашей комиссии, что, в очередной раз, доказал
т

делопроизводитель нашей ячейки в докладе: «Современная
борьба сортов и победа в освещении обстоятельств предот­
вращения идеологической угрозы звездных войн», как осно­
воположники в чем, мы полностью отказались от гусенич­
ного хода в пользу углубленной двухосной квадратногнездовой пропашки на всех фронтах — туда, ¡сюда и об­
ратно.
ЯЯ: Мне бы только хотелось дополнить, что здесь написано
так — тысяча девятьсот восемьдесят девятый день рож­
дества . . . рожденчества . . . так сказать . . . да.
ТМН: Правильно. Мы собрали комиссию, и она в курсе
дела. Дело в том, что, как это неоднократно подчеркива­
лось, механические надои из республики продолжают
расти на все круглые сто процентов. Люди известны, и мы
их знаем, которые этим занимаются, так что смело можем
сказать, что они продолжат продолжаться . . . продолживаться . . . овываться . . . тся!
БТ: Цифры, как видим, позитивные.
ЖЖ: Да. Спасибо. В самом деле. Против цифр не
попрешь. Можно только добавить. Как это в песне поет
Раймонде Паулс: «Что ж ты, братец, против ветра пи­
сал . . .», не так ли?
БТ: Вот, здесь нам следует подумать совместно, как в дан­
ной плоскости работать. Чтобы мы вошли полностью в глу­
бину.
ТМН: Да, но, если можно, товарищи, хочу все-таки
присоединиться и добавить, что здесь, как говорится, всетаки лучше, чем в Твери, Калининской области. И как бы
мы ни перелистывали страницы пожелтевшей истории, най­
дем повсеместно одну и ту же херограф . . . херое . . . херео . . . как говорится, консерваторию — шаг туда, два
шага оттуда.
БТ: Но под чью дудку? Бывают случаи, что мы оказыва­
емся свидетелями тому, как в нашем обществе еще сохра­
няются граждане, которые сами обуты, а других за
ноги кусают, когда другие идут. Как почти как собаки.
Да вы взгляните, как они живут! Они здесь живут, среди
нас.
ЯЯ: Если позволите. Все же, как я уже отметил, мы достиг­
ли вполне круглого юбилея тов. Урбулиса. Не без потерь и
ошибок, но мы шли и идем по нашему курсу. Один наш то­
варищ, как я уже сказал, со времен почти Перекопа, не­
давно встретил на улице и, как я уже отметил выше, помог
товарищу, тащившему по вышеупомянутой улице слона.
БТ: Я против какой-либо драматизации ситуации, но что
хорошо — то хорошо.
ТМН: Добавлю только, что для, как говорится, Латвии
тут нет ничего нового. От имени нашего комитета могу
вспомнить многочисленные случаи подобного рода, когда,
например, и товарищ полковник Чапаев, Василий Ивано­
вич, неоднократно обращался к нам в данном аспекте,
а также и многие другие товарищи.
ЯЯ: Товарищи, не надо забывать, что слон, которого за
хвост по улице тащил гражданин, которому помог наш то­
варищ, был, как оказалось впоследствии, так сказать, мерт­
вым. И товарищ помог.
БТ: Признаюсь, этот случай для меня является мало­
исследованным. Нам надо гораздо полнее отражать и осве­
щать наши проблемы и пути.
ЖЖ: Да. Вы правы. Дорогие телеписатели! Как вы, воз­
можно, уже слышали, к нашим радиокамерам подключены
наши руководящие работники. Соглашаясь с тем, что есть
у нас еще потенции, я, в то же время, не хочу пропустить
как же на самом деле в наших условиях с социальной,
справедливостью.
БТ: Вот я хочу задать вам этот вопрос.
ЖЖ: Да . . . Мне? Простите, но радиозрители нашего жур?.
нала задают нам этот вопрос задать вам.
БТ: Это уже давно доказано, что плохому танцору что-та
мешает.
ЖЖ: Да. Спасибо.
ТМН: И мы также, в комиссии, постоянно ставим, как го­
ворится, выдвигаем задания, и те стоят до сих пор, как на-;
ши люди, которые не достигли пока еще такого уровня;

чтобы в них возник, как говорится, энтузиазм, с тем, чтобы
по нему и идти . . . Есть такие люди.
ЖЖ: Да, конечно. Конечно. Но ведь есть и люди, которые
проявляют интерес, будут ли у нас когда-нибудь в полной
мере воплощены принципы социальной справедливости. Не
могли бы вы выразить, если у вас имеется, свою персональ­
ную точку зрения.
ТМН: Ну ладно, забирайте тогда мою баню.
БТ: Товарищи! Сегодня в мире происходят глобальные про­
цессы! Наша страна в космосе! Во всем Советском Союзе
в настоящий момент имеется восемнадцать или более чле­
нов Партии, товарищи, миллионов, из которых, товарищи,
не менее восьмидесяти трех тысяч товарищей находятся
в нашей республике. Это'большая, товарищи, сила! С ней
нельзя не считаться. Нам, коммунистам и прочим беспар­
тийным, активно следуя происходящим вокруг обществен­
но-экономическим процессам, нельзя не задаться обосно­
ванным вопросом — куда мы идем? Товарищи, таким обра­
зом говоря, конструктивной позиции мы не достигнем. Так
ставить вопрос не правильно. Это, товарищи, следует
понять всем нам.
ЖЖ: Да. Спасибо. Но я же только задал вопрос, который
наши телечитатели задают задать вам. Они пишут, что за­
дать его им задают их товарищи из их среды.
БТ: Ну хорошо, проголосуем. Поднимите руку. Поднимите
вторую. Теперь опустите.
ТМН: Позвольте обсуждение считать законченным.
ЯЯ: Товарищи, а также и мне хочется высказать мысль,
что у нас в настоящий момент много бы чего не стояло, если
бы не произошел случай с нашим товарищем, который
в Болдерае взялся за самую толстую часть слона, то есть
за хобыт . . . чтобы таким образом помочь выполнению
волочильных работ по улице. В преддверии тринадцать ты­
сяч триста тридцать третьего юбилея нашего общего
тов. Урбулиса об этом следует не забывать и помнить.
ТМН: Да, товарищи, в Болдерае. Однако, на данный мо­
мент нашему комитету еще неизвестно — за хобыт или на­
оборот. Поэтому, хочу упомянуть важный пример, а имен­
но, что в Диванах покойников провожают теперь уже из
гаражей. Разумеется, если таковые находятся в законном
владении покойников либо их близких.
БТ: Правильно, товарищи. Это не проблема. Бензин у нас
теперь можно зачерпнуть из любого колодца. Это, так ска­
зать, наши неисчерпаемые ресурсы. Сделать нам предстоит
еще много. Но и сделано, товарищи, не мало. У меня нет на
руках конкретных цифр, но, вот, товарищи показывают,
что колодцы у нас есть.
ЯЯ: И даже на Саркандаугаве, куда отволакиваемый по­
койник слон был в день объявления тов. Урбулиса
совместными усилиями перемещен посредством волочения
по улице, мы отыщем не меньшее число случаев позитив­
ных фактов, которые можем видеть даже по телевизору.
ЖЖ: Спасибо. Уважаемые читатели нашей передачи! На­
ши микрофоны установлены на столе, и здесь также на­
ходятся и наши ведущие нас ответственные товарищи.
Продолжая наш разговор, хотим перейти теперь к нашему
следующему вопросу и позволить нашим руководителям
получить возможность ответить за социальную справедли­
вость в ими ведомом и подведомственном обществах.
БТ: Товарищи. Есть такое мнение, что надо помочь прессе.
ТМН: Товарищи! В комитете выкристаллизовалась, как
говорится, точка зрения, что никто сейчас толком не
понимает, что думает. Может быть, кто-то понимает дома,
но в обществе и на работе он уже не знает, что думает
только дома. А на работе не знает и думает то же самое.
БТ: Если называть вещи своими именами, то в одних туф­
лях долго не проходишь, порвутся. Не так, разве?
ТМН: Это именно так, как обстоит. Позвольте довести до
вашего сведения коллективное мнение о том, что у многих
наших граждан где-то как-то потеряно кое-где уже полити­
ческое лицо. У меня с собой есть официальная бумага.
ЯЯ: Это особенно важно именно сегодня, когда вся страна,
как один, готовится встретить и проводить шестое собы­
тие в жизни нашего дорогого тов. Урбулиса. Нельзя забы­

вать, что доставка слона на Саркандаугаву момент не ме­
нее важный, чем после этого затащить его на почти пятый
этаж. Принимая очередное окончательное решение, об этом
надо помнить.
ТМН: Мы работаем и все фиксируем. Этот случай не
единичный. Один член нашего комитета, являющийся
представителем малой северной народности, будучи в целях
обмена опытом направлен в гор. Тель-Авив, обратился
к нам, что, с известной точки зрения, он этой'должности не
соответствует и просил перевести его обратно на Север. Мы
пошли товарищу навстречу, и вот он опять здесь, среди нас,
перевели.
БТ: По поводу прессы. Что это, понимаете, товарищи, та­
кое: «Чем начальник больше, тем больший дурак?» Как
это надо понимать? И мне, например, совершенно лично
не понятно, что означает: «Мяса нет и не будет». Это,
товарищи, не конструктивный подход. Серьезные возра­
жения также вызывают и такие прозвучавшие предложе­
ния, как «Ригу — латышам, Москву — китайцам». Право­
мочна ли такая постановка вопроса? Товарищи, где тогда
окажемся мы? Нет, товарищи, это мы принять не мо­
жем. Хочу, чтобы меня поняли правильно. Я не за то, чтобы
у нас не было критики. Нет, критики у нас уже достаточно.
Но где же, товарищи, эстетика? Надо изыскивать возмож­
ности для того, чтобы больше аналитически синтезировать.
ТМН: Вроде бы появляются даже целые книги, я не читал,
но знаю, что, например, есть такая — «Лысость в СССР».
Это же какой-то абстрактизм!
БТ: Товарищи! Все эти так называемые печально извест­
ные произведения допущены в результате допущения оши­
бок в реализации правильного воспитания. Невзирая на
это, мы с товарищами прочли их дважды. С полной ответ­
ственностью могу заявить, что такой модернизм нам не
нужен. Надо тщательнее подбирать формулировки. Мы
находимся в прессе, а не где-нибудь на улице. Это никогда
не следует забывать.
ЖЖ: Да.
БТ: И еще вот какое дело. Что говорят наши классики?
Они говорят, вот, что они говорят — надо быть инжене­
рами человеков. Нам всем надо бороться против, то есть,
хочу сказать, за людей, за весь наш народ. Это большая
честь и обязанность.
ЖЖ: Да. Спасибо.
Я Я : Хочу еще добавить, прибавить, что, когда вышеупомя­
нутый слон вместе с указанными выше товарищем и дру­
гим товарищем, ему помогавшим, был, таким образом,
в результате совместных усилий, доставлен в квартиру
вышеупомятонуму . . . понятомуму товарищу, которая, по
известным нам сведениям, располагается на более чем
восьмом этаже, то этот, так сказать, слон, принимая во
внимание и идя навстречу, был размещен в квартире хо­
зяина, то есть товарища, которому помог наш товарищ,
таким образом в, так сказать, хозяина соответствующей
квартиры или, точнее говоря, жильца, ванную, если так
можно выразиться, комнату где и был помещен в ванну,
принадлежащую данному товарищу жильцу. Что осущест­
вив, была пущена вода.
ТМН: Верно, на этот счет имеются документы. В них зафик­
сирован нормативный акт касательно очередного выпуска
тов. Бурбулиса в предусмотрительном . . . ельном порядке
для приемки и отметки об исполнении Совету трудового
коллектива цеха по производству отверстий в пуговицах
для наволочек подушек складно-раскладных кроватей
производственного объединения П/О «Союзгоскороббарабас».
БТ: Вот так вот, товарищи. Можно сказать, что и наше
сотрудничество с прессой я рассматриваю через призму
именно данного момента, со здоровыми силами, которых
в нас, товарищи, не недостает.
ЖЖ: Да. Спасибо. Дорогие наши слышатели! Наши столо­
вые микрофоны установлены, и с вами говорят наши мно­
гочисленные руководящие товарищи. Мы получили боль­
шое число ваших телефонограмм, с адресованными им
конкретными вопросами. Один из них я сейчас зачитаю,

11

его нам по-прежнему задает товарищ Антоне Букс-Дзелзгалвис из хозяйства «Плакат» Петропервовского района.
Вопрос состоит вот в чем, я цитирую, — что вы называете
социальной справедливостью и, по вашему мнению, в чести
ли она у нас?
ТМН: Сомневаюсь, что этот звонок прозвенел. Товарищ
Букс-Дзелзгалвис наш депутат.
ЖЖ: Так. И товарищ еще добавляет, что данный вопрос
во время перекуров вызывает головную боль не только
у него, но и у соседей.
БТ: А как обстоят дела в среде кенгуру? Товарищи, я был
среди кенгуру. Почувствовал наличие сильной, сплочен­
ной организации, пришлось выступить и там. Могу сооб­
щить, что там этого нет. Извините и поправьте, если я
вдруг своей головой где-нибудь ошибусь, но по имеющимся
в моем наличии цифрам, они там все гордятся и нашими
достижениями.
ТМН: Невзирая на то, что сейчас у нас крайне жаркое
время, наша комиссия, с целью невозникновения недоразу­
мений, сохраняет ответственность за то, чтобы все сосиски
расфасовывались в понятную для народа оболочку. Хотя,
как говорится, спортсмены в своем рационе кое-где
используют в целях питания даже астероиды. Их не всегда
следует прибивать на месте к позорному столбу, следует
прислушаться вначале, что они думают, как говорится,
сами. Почему здесь пресса молчит, а выступает там, где
следует специалистам?
БТ: В отношении к прессе двух мнений быть не должно.
Есть только одно отношение. С точки зрения позиций.
ЯЯ: Товарищи, здесь у меня добавка . . . ление про прессу.
Хотя у нас еще не повсюду прожектора и не хватает фильт­
ров, но, тем не менее, надо требовать большей боевитости.
Сегодня, например, когда близится очередная годовщина
освобождения т. Урбулиса, напомню, что по этому поводу
написал когда-то поэт, товарищ и публицист Владимире
Беднийс, у меня записано, читаю:
В наши вагоны
на нашем
Пути наши
грузим дрова.
Вот, товарищи, так вот! Где у нас сегодня перед нами по­
добные примеры? Нет их. Где Павлик Матросов и энту­
зиазм? Там же. Так нельзя. И этот вопрос особенно важно
поднять в предверии празднования праздника нашего това­
рища Урбулиса.
ЖЖ: Да. В заключение хочу попросить собравшихся за
нашим столом товарищей привести какие-либо конкретные
факты проявления социальной справедливости, каковые
им, возможно, довелось наблюдать.
БТ: Дам хороший совет. Будем реалистами. Я бы охарак­
теризовал это таким образом, что нельзя уклоняться от со­
циального оптимизма.
ЯЯ: Товарищи, постойте, хочу еще вкратце о примерах,
таких примеров у нас достаточно. Как я уже сказал ранее,
когда один наш, еще со времен первого восстания Спар­
така, товарищ задал подобный вопрос нашему новооткры­
тому виновнику торжества, которому незадолго до этого
помог, а именно — для какой цели или с какой целью ему,
в ему принадлежащей ванне, требуется наличие целого,
так сказать, неживого слона, и что именно он, юбиляр,
с ним будет делать, то есть, имеется в виду, что будет делать
со слоном, то он, наш долгосрочный товарищ, так сказать
Урбулис, ответил ему в том аспекте, что делать он ничего
не будет, а завтра к нему на празднование круглого дня
рождения прибудут, у меня тут записано, товарищ Пичс,
а также еще некоторые, если так можно выразиться, вете­
раны, с тем, чтобы в некотором смысле ощутить домашнюю
атмосферу за стаканом чая, либо чего-либо другого, что
зависит от того, кто придет и что принесет. После некото­
рого времени официального хода этого занятия, товарищ

12

Пичс или, к примеру, кто-либо из прочих, принимающих
участие в данном мероприятии товарищей ветеранов, воз­
можно, захочет посетить и его частную, как это уже было
отмечено выше, ванную, то есть, говоря конкретно, санузел.
Где, вероятно, но скорее всего, обнаружат в ванне наличие
останков вышеуказанного животного, то есть, другими сло­
вами, слона. Дохлого. И, это увидев, окажутся, видимо,
удивлены. Может случиться и так, что и они, в данном слу­
чае и со своей стороны, захотят подобным же образом или
как еще иначе удивить, в свою очередь, и его, нашего дол­
говременного товарища Урбулиса, с которой целью сооб­
щив ему, что, знаешь, товарищ Урбулис, вы об этом может
и не догадываетесь, а в твоей, с позволения сказать, ванне,
пока ты тут рассиживаешь, плавает снол . . . слон. Дохлый.
Утоп. Вот. И тогда он, новорожденный наш товарищ
Урбулис, он не удивится, а вместо этого и скажет: Слон?
Ну и что? Вот, с какой целью, товарищи!
ЖЖ: Да. Это весьма.
ТМН: Мне хочется добавить, что параллели следует про­
должить. Это что касается вопроса, что теперь противник
часто не с глазу на глаз, а хочет нас врасплох. По­
тому что, вот, скажем, уезжает товарищ в командировку.
Но что-то забывает. И, как говорится, этот товарищ воз­
вращается обратно,и что он видит? Мне неприятно гово­
рить, но он видит, что создалась такая ситуация, в которой
его супруга жизни являлась, оказывается, в предыдущий
период жизни для него загадкой. У меня есть документ,
с подписью.
БТ: Поэтому, товарищи, нам всем надо, всем в один кулак,
кал никогда. Поставим точку над ! и за работу.
ТМН: И это именно та точка, которой нам, подчас, именно
теперь и недостает больше всего.
ЯЯ: Позвольте только донести до общего сведения, у меня
тут записано и принято к исполнению, несколько теплых
приветствий товарищу Урбулису, автор которых тот же са­
мый, что и накануне, товарищ, так сказать, и поэт Влади­
мире Беднийс, которым мы сегодня уже однажды горди­
лись, вот:
Сидят в грязи рабочие.
Сидят, лучину жгут.
Через четыре года
Здесь будет город-сад.
ТМН: От имени группы товарищей нашей комиссии жела­
ем, чтобы товарищ Урбулис всегда и впредь поднимал и
держал высоко.
ЖЖ: И мы, со своей стороны, с удовольствием присоеди­
няемся к этим добрым пожеланиям товарищу Б. Бубулису
в день его несколькосотлетнего юбилея, желаем ему еще
столько же зим, а лет — в два раза больше. И, в заключе­
ние, последний вопрос товарищам, присевшим сегодня
за наш общий стол. Не могли бы вы в двух словах охарак­
теризовать ваше отношение к столь актуальному нынче
вопросу о социальной справедливости? Как вы оцениваете
ее жизнеспособность в нашем обществе? Что еще, по ваше­
му мнению, нам следует в этой области осуществить?
БТ: Если вы вчера читали мою речь, воспринятую трудя­
щимися с чувством глубокого удовлетворения искреннего
единодушия, то вы уже знаете, что можете передать свое
заявление в письменной форме, мы его рассмотрим и после
этого сможете позвонить нам в любое указанное вам
время.
ЖЖ: Спасибо! Дорогие абоненты! Благодарим всех, кто
был сегодня вместе с нами! Наш сегодняшний разговор
был посвящен современным аспектам социальной справед­
ливости! Надеемся, что продолжим его в наших следую­
щих передачах, и на этом мы сегодня отключаемся! До
новых встреч в эфире!
БТ: Пожалуйста.
Перевел АНДРЕЙ ЛЕВКЙН

ПЕТР ПЕТРОВИЧ ПОТЕМКИН
Петр Петрович Потемкин, любивший обыгрывать буквен­
ное единоначалие своего полного имени (иногда подписы­
вавшийся ППП, иногда — Пикуб, то есть «пи» в кубе),
родился в Орле в 1886 году, умер в Париже в 1926 году.
Прославился в петербургских литературных кругах в
1908—1912 годах, потом жил в Москве до 1920 года, писал
скетчи для маленьких театров, во время военного комму­
низма пережил, как и многие из его литературных ровесни­
ков, слух о своей смерти, контрабандистскими тропами
с женой и маленькой дочерью добрался до реки, за которой
была Бессарабия —
Течет среди ночных пустынь
Днестр, нам представший Рубиконом . . .
на челноке в ледоход пересек реку —
И страшно тем, что нету страха —
Все ужасом в душе сожгло.
Пусть вместо лодки будет плаха,
На ней топор, а не весло —
Ах, только бы перегребло!
Когда перегребло, он поселился сначала в Кишиневе, по­
том — в Праге, переводил чешских поэтов, писал пьески
для русских эмигрантских трупп, киносценарии. В эти годы
он среди прочих зарубежных русских газет печатался
в рижской «Сегодня». Здесь напечатаны и три его стихо­
творения, отразившие давние рижские воспоминания.
Семья Потемкиных довольно долго прожила в Риге
(один из адресов — Школьная, ныне Андрея Упита, дом 13,
квартира 1). Отец — Петр Денисович Потемкин был слу­
жащим Риго-Орловской железной дороги, руководителем
местного драматического кружка (в одном из спектаклей
выступил и сам), одно время — член Управления Рижского
русского городского театра. Четыре с половиной года бу­
дущий поэт учился в рижской гимназии. Приятель
его поэтической молодости Владимир Пяст вспоминал:
«Потемкин прожил в детстве некоторое время в Риге и счи­
тал себя связанным с немецким языком и культурой».
В свои петербургские годы он часто наезжал в Ригу, летом
жил на штранде или в Рингмундсгофе (Ринужи), иногда
подрабатывал вагонным контролером. Солдатская песня,
опубликованная им в «Сегодня» (1924, 25 мая), по-види­
мому, была сильно обработана Потемкиным (хотя этот
текст потом и включался в свод русского старожильческого
фольклора Латвии). Цикл из двух стихотворений о Риге
его детства переносит нас на площадь Екаба (площадь
между улицей Горького и Арсеналом), традиционное место
городских празднеств (там проводился и Праздник песни),
где поэту запомнилось то ярмарочное увеселение, которое
потом Александре Чакс описал в «Умур-кумуре», и на улицу
Заля, заселенную тогда ремесленниками и рабочими
кондитерской фабрики Ригерта.
Критик Петр Пильский рассказывал о поре первой полускандальной славы Потемкина:
«Из Риги от старой матери в Петербург к заблудшему
сыну пришло огорченное письмо, а к нему была приложена
газетная вырезка из двух кусков, наивно сшитых белой
ниткой. Укоризны посылала мать Потемкина своему сыну
Петру, студенту университета, а так огорчившие ее газет­
ные строки говорили о стихотворном легкомыслии ее сына.
Тогда «Петруше» Потемкину шел 22-ой год, и я помню
его в мундире с синим воротником. У него была . . . да,
пожалуй, это самое точное определение — у него была венселая мрачность. В его литературной душе, как и в его че­

ловеческом облике, уживчиво сочеталось простодушие
с иронией. Впрочем, эта тайная ироничность никогда не
заострялась в насмешку; она оставалась неизменно шутли­
вой».
Газетная брань относилась к первому сборнику Потем­
кина «Смешная любовь» (1908), в котором он поставил
перед собой задачу, точно сформулированную в рецензии
Бргрсова: «Выработать особый язык, особый стиль, особый
стих, который мог бы вполне выразить обе стороны его
поэзии, ее внешний комизм и ее внутренний трагизм, —
стих, почти лубочный и в то же время утонченный, язык
грубый и изысканный одновременно . . .». И еще одно зада­
ние явственно ощущается в книге — запечатлеть, исчис­
лить, изназвать приметы современного города. В мае
1909 года, приехав на очередное лето в Ригу, Потемкин
писал о своей книге Иннокентию Анненскому, отвечая на
какое-то недошедшее до нас письмо старшего поэта: «Вы
сами видели теперь все ее недостатки, а мне они с некоторых
пор кажутся прямо чуть ли не преступлениями. Но в одном
я не согласен с Вами, это в отрицании Вашем городской
сказки. Мне даже кажется — не будь у города обманчивой
фантастической личины, разгадай все его изнанку — ре­
цепты да счета, убедись в том, что кроме них ничего нет
в городе, никто и жить бы в нем не стал. Это, может быть,
дерзко и глупо с моей стороны, но я в это верю. Не согласен
я и с тем, что импрессионизм не идет городу». К письму
была приложено стихотворение «Нет, не дал я поддельной
лепты . . .», в котором Потемкин пытался связать и выстро­
ить тот же ряд мотивов. «Простите за скверные стихи, но
они так написались почти экспромтом», — оговорил По­
темкин (это стихотворение он никогда не печатал).
В 1912 вышел его следующий сборник «Герань»,
по поводу которого Гумилев заметил: «Стихи П. Потемкина
в поэзии то же, что карикатура в графике. Для них есть
особые законы, пленительные и нежданные. Кажется,
поэт наконец нашел себя». Острое своеобразие Потемкина
(его интонация, как заметила Лидия Гинзбург, иногда
предвосхищает Олейникова) после «Герани» меркнет —
Брюсов считал, что виной тому еженедельная служба
у «Сатирикона», журнала, подталкивавшего к «дешевому
остроумию, дешевой ловкости стиха». ППП не перестает
быть асом стихового экспромта, записывает в книгу Подва­
ла «Бродячей собаки» забавно срифмованную галиматью,
вроде —
Настреляет дроф она,
Угощает Гофмана;
Гофман кочевряжится:
Речь его не вяжется;
Каш из ячменёв, манн
Хочет милый Гофман,—
и,"сойдя с авансцены русского модернизма (в 1918 году
Гумилев писал о нем как «несколько лет уже не печатав­
шемся» и вспоминал его «стремление жить не в мгновениях
и не в веках, а только в днях», его «дразнящую авто­
биографичность и наблюдательность»), все же остается ли­
риком, достойным памятливого внимания. «Поэт — весь,
целиком. Такой уж уродился», — вспоминал о нем Борис
Зайцев. И в поздних стихах Потемкина, написанных в го­
лодной Москве, в кишиневской оглядке на кровавые будни
отчизны, в парижской ностальгической песенке звенит
сквозь туман скомканной литературной судьбы струна
подлинной поэзии.
РОМАН ТИМ ЕНЧИК

13

III.

ЧЕ -

КА

(Посвящается памяти Н. С. Гумилева)
I.

Камера

Может быть, нас было тридцать,
Может быть, нас было три . . .
От зари и до зари
Сердце билось: триста тридцать
Будут жить, а ты — умри!
Триста тридцать глупых трупов,
Позабывших умереть! . .
Научись у смерти впредь
Жить, как триста тридцать трупов,
Запертых в земную клеть.
Знай одну свою утробу —
И до гробовой доски
Не ищи святой тоски.
Поздним гробом тешь утробу —
Все равно, — придешь ко гробу,
Только стукнет смерть в виски.
Сколько здесь — четыре стенки?
Глаз, уймись и сердце, стой!
Поздно . . . новый перебой . . .
Сколько здесь — четыре стенки?
Не довольно ли одной?!
И тягуче кучит думы,
В тучи, мучась, пленный ум.
Тяжек гнет тюремных дум,
Темной тучей скучил думы
В кручах мозга смертный шум.

II.

Песня караульного

Постреливай, постреливай,
Поганое ружье!
Поцеливай, поцеливай
В затылок да в плечо.
Помахивай, помахивай,
Революционный кнут!
Коль он буржуй — так трах его —
И тут ему капут!
Разменивай, разменивай,
Ставь к стенке дряхлый мир!
Ты в курточке шагреневой,
Ты — красный командир!
Колесико истории,
А где твоя чека?
Теперь и в Евпатории
Заведена Че-ка!
За Лениным, за Лениным,
За Ленина умрем!
Не стать же на колени нам
Пред батюшкой царем!
По морюшку, по морюшку
Гуляет красный вал —
Конец положит горюшку
Интернационал.

14

Перед расстрелом

«Ставни, ставни закрой!
«Ставни . . . та-а-а-вни!»
И забылся недавний
Ключом покой.
Молчок
На толчок
Повернулся
Мозжечок
Новичок
Рехнулся.
Нос в навозе. В пещерном углу
Вижу мглу.
И втыкает кто-то иглу
Длинную, длинную
И смертельно невинную
В позвонок.
Загудело в ушах:
— «Не надо! Не надо!»
— «Тишина! Не кричать!
Петров Николай,
Виноградов,
Забирай!
На вещах
Что ли спать
Собираешься, сволочь!»
Ай!
Иголка, Игол Иголыч,
Игла!
Колется, колется
Все точней, все исправней . . .
В сердце вошла.
Кто это молится?
— «Ставни, ставни закрой
— «Ставни . . . та-а-авни . . .»
Мгла.
За жратвой
Смерть пришла.
IV. Карцер

Седьмая вошь, восьмая вошь,
Девятую грызу.
Досадно — сердце не сгрызешь,
Не выкусишь слезу.
Направо кал, налево кал,
Ни нар, ни стульчака.
А там в углу сидит фискал,
Подсаженный Че-ка.
Эй, солнце, высади стекло!
что можешь, — подсуши!
Тут, даве крови натекло
С порядочный кувшин.
Воняют падалью портки,
Рубаха загнила . . .
Куды уйдешь из Губчеки?
Эх, купчики, голубчики,
Где наша не была . . .
V. Везут

Повели на двор и вывели,
Собирайся на допрос!
Бранным словом осчастливили
Вместо папирос.
Ночь тепла. На небе звездочки
Не задохнутся сверкать . . .
Поднесли бы рюмку водочки —
Однова ведь помирать.
Грузовик пыхтит и дуется.
— «Ну-ка, сволочи, грузись!»
Всяк бежать антиресуется,
А, поди-ка, отгрызись!
— «Восемь вниз ложись — не двигайся,
Восемь сверху — поперек.
Эй ты, сукин сын, не дрыгайся,
Хочешь, стерва, на утек?»
А куды он милай денется —
Сверху туша на семь пуд!
Из живых людей поленицу
На размен в гараж везут.

VI. Гараж

Из одного куска гараж
На диво вылит-.
Стреляй, тут промаха не дашь,
В висок на вылет.
О.н не велик, и не высок,
Он меньше боен,
Но специальный кровесток
И в нем устроен.
Коммунистический бетон
Скрепил железо.
В нем тухнет каждый смертный стон,
Он звук обрезал!
Над ним работал ночи спец
При политкоме
И был расстрелян под конец
В своем же доме.

VII. Дележ

Делят руки в восемь пар
Свежую добычу.
— «Ванька, дай мне портсигар!»
— «Я те шиш позычу!»
Смех скрипуч у шутника . . .
Ветер в уши хлещет . . .
Ночью был размен в че-ка,
Вот и делют вещи.
Сорок кучек, сорок штук,
Десять штук на рыло . . .
Скрыл пальбу моторный стук,
Туча кровь прикрыла.
Алый змей, убойный змей,
Выполз из берлоги,
Чешуей прикрыл своей
Все пути-дороги.
Нет пути и свету нет . . .
Край мой, край родимый,
Проклят ты на много лет
Клятвой нерушимой.
Кишинев. 1921 г.

МЩЕНИЕ
(Баллада)

Жили два клоуна, Тобби и Том,
Жили, ходили всю жизнь колесом.
Том выдувал кэк-уок на метле,
Тобби крутился волчком на столе.
Том был серьезен, трезв и женат,
Тобби был ветрен и выпивке рад.
Том и за делом был груб и угрюм,
Мрачно одетый в лиловый костюм.
Тобби, весь в желтом, с веселой душой,
Портил арену своей головой.
Оба, в расцвете приехавши к нам,
Были любимцами ветреных дам.
От неизвестных, но милых персон
Много им писем носил почтальон.
Том, не читая, их комкал и рвал,
Шел и жену горячо целовал.
Тобби, напротив, большой Дон-Жуан,
Прятал все письма в жилетный карман.
Жили б и жили б Тобби и Том,
Жили б, ходили всю жизнь колесом —.
Да дернуло Тобби в обществе дам
Про друга, про Тома обмолвиться: хам!
С помощью милых влюбленных персон
Том был сейчас же о всем извещен.
Он две недели думал, как быть,
В среду на третьей решил отомстить.
В доску, где Тобби вертелся волчком,
Маленький гвоздик он вбил молотком.
Тобби двадцатого, в десять часов
Череп себе провертел до мозгов.
Сорок три дамы рыдали по нем . . .
Так отомстил добродетельный Том.

РИГА В 1890-х ГОДАХ

Шуршит ледок,
А сердце бьется . . .
А вдруг челнок
Перевернется.

Ну да, живу. По каплям дни
Текут в бадью пустой надежды
И нету праздничной одежды
Для тех, кто, как и мы, одни.

И берег нем,
А сердце бьется . . .
Не лучше ль тем,
Кто остается? . .

Есть солнце, но оно не наше,
Есть ветер, но не ласков он.
Один охрипший граммофон
Кудахчет, и, под хрип и стон,
Вся жизнь вокруг руками машет.

Ну, не смешно ль,
Как сердце бьется . . .
Утихла боль,
Тоска уймется.
Родная Русь,
Как сердце бьется . . .
Когда вернусь
И все вернется?
Кишинев

—

Прага, 1920

* * *
Нет, не дал я поддельной лепты
Вдове — слепым своим стихом,
Пусть с исполнительным листом,
Не сказки — счеты и рецепты
Вскормили город — он не в том.
С него загадочной повязки
Пусть я, бессильный, не сниму,
Такой я тайны не пойму,
Но верю, много чар и сказки
В его тумане и дыму.
И как мне быть всегда размерным
И точным в быстрой смене лиц,
Следя за шапками девиц,
Бродя по лавкам и тавернам
Неумолкающих столиц.
И как весной в закатных розах
Под дальний стон речных сирен
Не позабыть линейность стен,
Не сокрушить в невольных грезах
Железным кажущийся плен.

ЭЙФЕЛЕВА БАШНЯ
Красит кисточка моя
Эйфелеву башню.
Вспомнил что-то нынче я
Родимую пашню.
Золотится в поле рожь,
Мух не оберешься,
И костей не соберешь,
Если оборвешься.
А за пашней синий лес,
А за лесом речка.
Возле Бога, у небес,
Крутится дощечка.
На дощечке я сижу,
Кисточкой играюсь.
Эх, кому я расскажу,
И кому признаюсь?

НОЧЬЮ
Ночью серая улица . . .
Слепые дома . . .
Папироска моя не курится,
не знаю сама,
с кем мне сегодня амуриться?

И место действия — Москва,
И время — девятьсот двадцатый.
Ах, если б о косяк проклятый
Хватиться насмерть головой!

* * *
Д а, может быть, и грубо
Все есть, и есть, и есть,
Забыв, что в мире Люба
И кто-то третий есть.
Да, может быть, и гадко
Бояться умереть,
И от других украдкой
Жевать сырую снедь.
Но сами ловят зубы,
Но сам хватает рот
И пакостный и грубый
Жует, жует, жует.

СОЛДАТСКАЯ ПЕСНЯ
(записана со слов солдата
Иванова в Риге в 1907 году)
Сам царь Пётра, сам Великий,
Сам царь пушку заряжал,
В крепость свейского владыки
Сам царь ядра посылал.
«Я-те, друг, поторжествую!
Подчинись-ка мне — пора!
В башню-ка пороховую
Получите три ядра!
Метит Пётра не в измену —
У него, орлиный взгляд,
Как влепил те ядра в стену,
Так та-м двести лет торчат.
Запросил тут вмиг пардону
Свейский генерал-аншеф:
Никогда уж вас не трону,
Я гиперборящий лев.*
Ну, известно, пировали,
Ну, известно, напились,
Башню малость подорвали,
Только в город ворвались.
Лишь прошло с тех пор сто с веком,
Изменилось все на вид.
Стала Рига человеком,
Вся как новая блестит.
Башня стала монументом,
Так сказать, от той поры.
Башню отдали студентам
Под рапирные пиры.
Стала башенка пригожей,
Только сразу не понять,
Что в ней, пьяных буршев рожи
Али ядрышки торчат.

I
На Яковлевской площади
Сегодня сухо так,
Что прямо без калош иди,
Не загибая брюк.
На Яковлевской площади
Сегодня реет флаг,
И фурманские лошади
Вокруг замкнули круг.
На Яковлевской площади
Стоит высокий столб.
На Яковлевской площади
Сегодня толпы толп . . .
Над толпой высоко
На столбе колесо,
Точно обруч серсо
Подцепил великан
На палку.
И в хмурую свалку
Угрюмых рижан
Ткнул клюкой,
Намазанной мылом,
Как в рыжий муравейник . . .
Кто ловкач, кто затейник?
Кому по силам
Грязною тряпкою снять
Зеленую гущу и влезть
И взять,
Что есть
На верхушке столба —
Сапоги и пиджак и брюки?
Потирай, три,
Три руки песком,
Намажь колена
Смолою!
Вокруг столба толпа,
И ты над толпою
Ползком
Почти без движения
Ползешь, ползешь, ползешь
И плюешь
Жирным мылом в красные лица,
Чтоб сесть на верху верхом
И четвертым стать петухом,
Там где три петушиные спицы:
Петрикирхе, Якобскирхе и Дом!

II
На углу Зеленой и Мельничной
Может быть, он стоит до сих пор,
Этот дом, как есть всамомделишный
И калиткой щеку подпер.
Угреватый, морщинистый, крошечный,
Непонятно зачем и как
На фасадик свой одноокошечный
Непосильный надвинул чердак.
Черепичная крыша чепчиком
В желобах зеленеет трава,
И неведомым слеплена лепщиком,
Над окном под коньком голова.
Четверть века! Давно ли? Далеко ли?
Убежали в былое года?
Может, время на старом цоколе
Не успело разрушить гнезда?
На Зеленой время не движется,
Верно — тот же гранит мостовой,
Та же в дождик зеленая жижица,
Та же дворничиха с метлой?
Может, тот же все флюгер ржавеет
На высоком, чахлом шесту,
И исполненный самодержавия
Топчет кур на дворе петух.

* Очевидно, Гиперборейский лев — прозвище Карла XII (примечание
П. П. Потемкина).

АНДРЕЙ ТАРКОВСКИЙ

Г ОФМАН ИАНА
СЦЕНАРИЙ

ГОФМАН
Сумерки вливаются в погребок со сводчатыми выбелен­
ными потолками. Темная дубовая столешница, отполиро­
ванная локтями завсегдатаев, покрыта лужицами остывше­
го пунша, в которых отражается меркнущий свет пасмур­
ного дня.
Судя по негромким голосам, посетителей мало. Вокруг
стола, стоящего напротив окна, утомленные, действующие
словно под сурдинку собутыльники.
У него нет сил. Низко склонившись над пролитым на стол
вином, он прислушиваается к далеким голосам печального
застолья: редким, бессмысленным, с паузами, зияющими
на ткани беседы, словно раны.
Кто-то везет его в карете. Плавное покачивание. Чьи-то
руки поддерживают его за плечи. Карета бесшумно, как
головокружение, вплывает в широкую дверь, плавно под­
нимается, подобно дыму в каминной трубе, для того, чтобы
он вновь сидел, обессиленный, за мокрым столом, в окру­
жении седых, безликих поклонников, чествовавших его
безмолвными речами.
Почему-то не несут свечей.
А теперь он идет в чистых сумерках по окраине города.
Мимо деревьев и каменных стен, в разрывах которых мель­
кает пустота полей и дальних гор, покрытых лесом. Он ви­
дит окружающее то очень близко, «почти у самых глаз»,
то далеко, через пространство пустоты, омраченной на­
ступлением ночи.
То близко, то далеко. . . Словно маятник раскачивается
в его сознании, превращая его то в карлика, то в исполина.
Издали доносится шум, похожий на тот, которым наполня­
ется зал театра перед началом представления — приглу­
шенные голоса, звуки настраиваемых’ инструментов . . .
Они, эти музыкальные звуки, доносятся будто сквозь ве­
тер — то близко, то дальше, словно морские волны, шум ко­
торых ветер относит и треплет до тех пор пока от него ни­
чего не останется, кроме то ли крика чаек, то ли резкого и
какого-то далекого голоса фагота . . .
Боже, как болит спина! Тупая, привычная, высасываю­
щая спинной мозг боль! Хочется остановиться, нагнуться,
обжечься острым, болезненным и неестественным для здо­
рового человека наклоном.
Он останавливается на пустыре, расположенном у город­
ских ворот, заросшем бузиной. Бледно-зеленые соцветия
сияют в темноте, издавая душный тлетворный намек на за­
пах.
Он ложится навзничь. Прижимает колени к груди. В тем­
ной траве белеют воротник и манжеты, мокрые от вина.
Неподалеку, в тени аллеи, деревья которой бесшумно
покачивают вершинами, кто-то останавливается. В темноте
поблескивает лощеная тулья шляпы. Худое лицо, черный
пронзительный взгляд.
Знакомое лицо! Кто это?
Гофман встает с земли и идет в темноте в сторону аллеи,
в тени которой ждет его этот знакомый незнакомец.
Но там — никого . . .
МОЦАРТ
Пронзительный звонок и громкий возглас: «Представление
начинается!» — вспугнули его дремоту.

16

Гудят контрабасы: удар литавр, и взревели трубы; гобой
тянет звонкое ля. Вступили скрипки . . . Где это он?
Ах, вот оно что! Он лежит в номере гостиницы, куда он
добрался после того, как болезнь вытрясла из него душу.
Темные обои с золотым тиснением; камин, в котором
умирают угли, подернутые пеплом.
Гофман встает — он лежит одетый поверх одеяла — на­
ливает в таз воду из кувшина и опускает в нее голову.
Вытерев волосы, он дергает сонетку.
Появляется слуга.
— Ради бога, что за шум?
— Ваше превосходительство, должно быть, еще не изво­
лит знать, что наша гостиница соединена с театром. Через
эту вот потайную дверь можно коридорчиком пройти прямо
в двадцать третий номер — в ложу для приезжих.
— В ложу?
— Ну да, ложа для приезжих, маленькая, на двоих, для
самых что ни на есть знатных постояльцев, прямо у сцены.
Если вашему превосходительству угодно, сегодня «ДонЖуан» знаменитого господина Моцарта из Вены. Плату
за место — талер и восемь грошей — мы припишем к счету.
Гофман наливает в бокал остатки шампанского из бу­
тылки, плавающей в ведерке с растаявшим льдом. С на­
слаждением, граничащим с отвращением, выпивает его до
дна.
Слуга испуганно смотрит на него.
— Принесите мне пунша.
— Сюда?
— Нет, в ложу . . .
Театр был достаточно вместителен, отделан со вкусом и
ярко освещен. В ложах и в партере, судя по шуму и гово­
ру, — полным-полно зрителей. И, оценивая увертюру, —
оркестр превосходный.
Анданте потрясало ужасами грозного подземного цар­
ства слез . . .
Нечестивым торжеством прозвучала ликующая фанфара
в седьмом такте аллегро . . .
Увертюра рассказывала о столкновении человека с неве­
домыми, злокозненными силами, которые его окружают,
готовя ему погибель . . .
Наконец буря улеглась. Взвился занавес.
Гофман греет ладони о толстый хрустальный бокал.
Темная ночь. Зябко и сердито кутаясь в плащ, шагает
перед павильоном Леопорелло. «День и ночь изволь слу­
жить . . .» — раздается по-итальянски со сцены.
Из павильона выбегает Дон-Жуан, следом — донна Ан­
на, удерживая нечестивца за плащ. Какое лицо!
Рассыпавшиеся пряди темных волос вьются по спине, бе­
лое ночное одеяние не может скрыть красоты, не пред­
назначенной для нескромного взора. И вот — что за го­
лос! — «Не надейся! Все напрасно . . .» Подобно сверкаю­
щим молниям пронизывают гром инструментов отлитые из:
неземного металла звуки!
Дон-Жуан тщетно старается вырваться. Только хочет ли
он вырваться? Почему не оттолкнет он эту женщину и не
бросится бежать? Злое ли дело подкосило его или же ли­
шил сил и воли внутренний поединок между любовью и не­
навистью? Старик отец поплатился жизнью за то, что
безрассудно набросился в темноте на сильного против­
ника .. .
Дон-Жуан откидывает плащ и предстает во всем блеске

затканного серебром наряда из красного бархата. Велико­
лепная, исполненная мощи фигура, мужественная красота
черт: благородный нос, пронзительный взгляд, нежно
очерченные губы; вздрагивающие брови на какой-то миг
придают лицу мефистофельское выражение и, хотя не вре­
дят красоте, вызывают безотчетную дрожь. Кажется; что
женщины, на которых он бросил взгляд, навсегда обрече­
ны ему и, покорствуя недоброй силе, стремятся навстречу
собственной погибели . . .
ДОННА АННА
Гофман вздрагивает: ему кажется, что в тесной ложе, кро­
ме него, находится еще кто-то. Может быть, этот кто-то
отворил дверь и тихо прошмыгнул в ложу у него за спиной?
Он чувствует разочарование: одно замечание непрошен­
ного гостя, да еще, чего доброго глупое может самым бо­
лезненным образом спугнуть чудесный миг музыкального
восторга! Он решает не замечать соседа по ложе и, всецело
углубившись в созерцание представления, избегать малей­
шего слова или взгляда. Склонив голову на руки, смотрит
он на сцену. Представление продолжается.
Несколько раз он ощущает позади легкое теплое дыхание
и улавливает шелест шелкового платья. Наконец он не вы­
держивает, искоса бросает взгляд в небольшое зеркало в
позолоченной раме, висящее на стене ложи, и бледнеет от
изумления. Вернее, от испуга: в зеркале отражается лицо
донны Анны. Донны Анны, одетой в тот костюм, в котором
он видит ее на подмостках!
Он понимает, что должен заговорить с ней. Проходит
несколько томительных минут, прежде чем он решается на
это:

— Как это может быть, что вы здесь?
— Здесь? Нет ничего проще и естественней. Разве с вами
никогда не случалось — ну хотя бы во сне — чувствовать
уверенность в том, что все возможно; чего бы вы ни захо­
тели, все непременно исполнится. Да и исполняется, если
вы вдруг решаете проверить истинность этого своего чув­
ства.
— Только во сне.
— А разве сон не такая же реальность, как и явь? —
улыбается она и, заметив, что он смотрит не на нее, а на ее
отражение в зеркале, прибавляет: — Нельзя смотреть в
зеркало ночью.
— Почему? — спрашивает Гофман.
— Вам будут сниться страшные лица.
— Они мне и так снятся. Даже не только снятся, а пре­
следуют меня наяву.
— Вы очень устали?
— Да . . . Сегодня у меня опять шла кровь носом. Я на­
доел сам себе с этой болезнью.
— Вы поэт?
Гофман отвечает не сразу.
— Если вы способны на это, — кивает он в глубину
ложи, намекая на ее появление здесь, — то я думаю, вы и
так многое обо мне знаете.
— Что же дает вам музыка? Она делает вас счастли­
вым?
— Не знаю . . . Она доказывает возможность выразить
абсолютное, бесконечное. Искусство — единственная воз­
можность познать его.
— Вы стремитесь к этому? И вам не страшно? Зачем вам
это?
— Затем, может быть, чтобы хоть чем-нибудь отличаться
от животного . . .

17

у/'&ът

шш&
л ,.Л й |

» * » « •»

....^^.1?....».:. _____

Представление кончается. Публика покидает партер.
Донна Анна задергивает зеленую занавесь, отделяющую
ложу от зрительного зала. В ложе становится почти темно.
— Посмотрите сюда, — просит она, указывая на зер­
кало.
Теперь они стоят рядом и глядят в глаза отражений
друг друга. Потом донна Анна накидывает на зеркало
шаль, снимает его со стены и исчезает вместе с ним в тем­
ноте коридорчика.
Гофман бросается за ней. Коридорчик пуст. В его комна­
те тоже никого . . .
Ночь. За гостиничными окнами ветер и дождь. Гофман

18

звонит. Ему не по себе — душно. К тому же будят его осто­
рожные шаги в потайном коридоре.
Появляется слуга и приносит горячий пунш. Он видит,
что комната пуста, а потайная дверь отворена. Слуга про­
ходит в ложу и смотрит на постояльца весьма неодобри­
тельно. По знаку Гофмана ставит напиток на стол, но не
уходит, а мнется в дверях, не решаясь первым начаГ#не­
приятный разговор.
— Здесь, на стене, было зеркало . . . — робко ёйрШчёт
он. — Может быть, ваше превосходительство . . . ■
Гофман поворачивается к нему спиной.
Перегнувшись через барьер ложи он всматривается в
пустой зал; призрачный свет двух свечей, прйнё'СеЙМх

им сюда, придает театру нереальный фантастический вид.
Занавес колеблется от гуляющего по всему зданию сквоз­
няка.
— Донна Анна! . .
Его призыв теряется в пустоте, зато пробуждаются души
инструментов, и над оркестровой ямой повисает странный
звук: то ли голос, то ли шелест . . .
Бьет два часа ночи . . .

Гофман печально смотрит на нее.
— Спасибо, фрейлен, — произносит он наконец и, с тру­
дом привстав, пытается шутливо раскланяться, — я только
не успел рассказать вам, — стараясь, чтобы его слышала
одна Юлия, произносит он, — что у донны Анны было ваше
лицо.
/
__ ?!

Когда утром он расплачивается со слугой, тот снова зате­
вает разговор об исчезнувшем зеркале.
— Это было старинное зеркало, ваше превосходитель­
ство. У меня будут неприятности с хозяином.
— Я думаю, этого хватит, — говорит Гофман и кладет
на стол еще несколько талеров. — Я случайно разбил его.
— Конечно . . . вполне, ваше превосходительство.
— Ну, а что же сегодня? Снова «Дон-Жуан»?
— Нет, ваше превосходительство. Дело в том, что случи­
лось несчастье: певица, исполняющая партию донны Анны,
внезапно скончалась сегодня ночью. В два часа пополу­
ночи . . .
Когда слуга, раскланявшись, уходит, Гофман выпивает
свой бокал пунша и медленно подходит к высокому зеркалу
стоящему в простенке, между окнами. Его опасения
сбываются: в холодном стекле отражается пустота. Он
придвигает кресло, становится на него и приближает лицо
к зеркальной поверхности так близко, что стекло запотевает
от его дыхания.
Но своего отражения в зеркале он не видит . . .

ДОКТОР ШПЕЙЕР

ЮЛИЯ МАРК
Глаза фрейлен Юлии широко открыты. Минна, ее младшая
сестрица, не скрывает испуганных слез.
Дверь в кабинет приоткрывается и в образовавшуюся
щель заглядывает фрау Гофман — высокая черноволосая
женщина с усталыми синими глазами:
— Почему ты всех пугаешь? Это доставляет тебе удо­
вольствие? — с упреком спрашивает она и скрывается в ко­
ридоре.
Действительно, рассказ производит на сестер слишком
сильное впечатление.
Гофман, со всех сторон обложенный подушками, сидит
в большом покойном кресле. Он устал и с трудом переводит
дух.
— Минна, милая, Юлия! Я на самом д^ле напугал вас?
Минна, вслед за Юлией, тоже пытается улыбнуться.
— Но ведь это сказка?
— Нет, нет, Минна, это правда!
Лицо младшей омрачается.
— Ну, хорошо, хорошо, я пошутил! Конечно, я это все
только что выдумал.
Юлия смотрит на Гофмана.
Она серьезна, ее взгляд углублен и внимательно следит
за ежесекундно меняющимся выражением его лица.
— Хотите я сыграю вам что-нибудь?
— Из «Дон-Жуана?» — спрашивает Юлия.
— Если вам угодно . . .
— Вам нельзя ходить! Потом, когда вы выздоровеете,
г-н Гофман.
Гофман делает комически страшное лицо и произносит
театральным шепотом:
— Я не выздоровлю никогда.
— Ну, г-н Гофман! — пугается Юлия.
Тем временем Минна берет с секретера, стоящего в глу­
бине комнаты, небольшое зеркало и направляется к боль­
ному.
— Сейчас мы узнаем! Слышишь, Юлия, мы сейчас все
узнаем! Правду рассказал г-н Гофман или сочинил! По­
смотрите в зеркало! Господин Гофман, посмотрите в зер­
кало!
— Не надо! — испуганно вскрикивает Юлия, выхваты­
вает зеркало из рук сестры и отбрасывает его на ковер.

Дверь распахивается, и на пороге появляется доктор Шпей­
ер, пользующий Гофмана.
— Что здесь происходит? — восклицает он, поднимает
с пола зеркало и ставит его рядом с креслом больного. За­
тем вынимает серебряную луковицу, берет Гофмана за руку
и ищет у него пульс.
— Можно подумать, что вы обежали все лестницы Бам­
бергского театра и кулисы впридачу.
— Я сегодня спал плохо . . . Вернее . . .
— Вернее — совсем не спали?
Сестры с порога делают реверанс:
— До свидания, г-н Гофман!
— Пожалуйста, выздоравливайте, г-н Гофман. Я даже
обещаю выучить наизусть сонатину! — и мужчины остают­
ся вдвоем.
— Я помню, как однажды, прошлой зимой, на балу —
мне показалось, что я распался на части. И все окружавшие
меня были моими Я. Эти двойники так мучили меня!
— У вас, видимо, было головокружение. Ничего страш­
ного. А почему вы вспомнили об этом?
— Вы знаете, доктор, однажды некто с упрямством,
достойным лучшего применения, пытался забить гвоздь
в стену шляпкой, ударяя молотком по острию. К нему
подошел другой, долго наблюдал тщетные усилия первого
и, наконец, заявил: «Каков чудак! Это же гвоздь от проти­
воположной стены!»
Доктор весело рассмеялся.
— Диалог этот, — продолжал Гофман, — как вы дога­
дываетесь, — происходил в желтом доме.
— Я догадался! — смеется доктор.
— Вы смеетесь!— сокрушенно вздыхает Гофман. — А
ведь он прав, этот второй!
— Смотря как взглянуть на этот гвоздь.
— Вот именно! Как взглянуть! Ведь сто человек из ста
на месте второго (и все, заметьте, нормальные, вполне нор­
мальные!) просто повернули бы этот гвоздь шляпкой
вверх, а острием к стене! Вы знаете, доктор, — безо всякого
перехода продолжает Гофман. — Я, кажется, влюблен . . .
На пороге возникает фигура фрау Гофман. Она несет на
серебряном подносе чашку чаю для доктора и стакан пунша
для хозяина. Доктор раскланивается и вновь поворачи­
вается к больному:
— Вам придется ложиться пораньше и стараться также
не пить вина.
— Господь с вами, доктор! Оно необходимо мне для ра­
боты. Оно приводит в действие мое воображение, док­
тор . . . Я даже подумывал о составлении для композиторов
таблицы напитков, которые помогли бы им в их труде. Для
церковной музыки — рейнвейн, для серьезной оперы —
бургундское . . . — он морщится от боли и прихлебывает из
стакана.
Доктор, который заметил, что Гофман в продолжении
разговора неотрывно смотрит в зеркало, наконец не выдер­
живает:
— Что вы там увидели?
— Ничего, — задумчиво отвечает больной, глядя в зер­
кало.
ФРАУ ГОФМАН (МИША)
У выходных дверей фрау Гофман жалуется доктору:
— Он совсем меня замучил своими фантазиями.

19

— Возможно, возможно. Впрочем, он прежде всего за­
мучил ими себя. Постарайтесь помнить об этом.
— Господи! Я только и делаю, что стараюсь угадать его
капризы!
— Возможно, возможно . . . Зачем? Разве это возмож­
но?
— Он всю ночь звал по имени какую-то женщину.
— Я думаю, имя не имеет значения.
— Я устала, мне все надоело.
— Старайтесь давать ему меньше вина.
— Напрасно я решила ехать с ним сюда, в этот ужасный
Бамберг. Я ему не нужна, я же вижу!
— Почаще проветривайте комнаты, а то он задохнется.
— Боже мой, неужели . . .
Заметив, что перебивают друг друга, оба от неловкости
улыбаются.
— Скажите мне, вы любите музыку? — неожиданно
спрашивает Шпейер.
— Конечно . . . — растерянно отвечает она.
— А что из музыки вам более всего нравится? . .
Госпожа Гофман в недоумении:
— Пролог из его «Паломницы» . . .
Доктор хохочет, целует ей руку и выходит . . .
— Ну вот видите! — последние его слова.
— Матка бозка, когда все это кончится! — кричит она
по-польски на весь вестибюль, когда остается одна.
— Миша!— доносится из кабинета голос Гофмана.—
Миша!
Фрау Гофман встает с постели, накидывает капот, берет
вязание и направляется в комнату мужа.
Она никак не может зажечь свечу. Наконец ей это удает­
ся. Тусклый свет не в состоянии разогнать сумрак кабинета.
У камина, спиной к жене, стоит Гофман. Неестественно
напряженная и неподвижная фигура мужа пугает ее.
— Что с тобой?
— Я не могу двинуться . . . Спина.
Фрау Гофман бросается к нему.
— Я стою так около получаса.
— Почему же ты сразу не позвал меня? . .
Она помогает мужу добраться до кресла.
— Посиди со мной, — отдышавшись, просит он.
Миша покорно садится у ночного столика, на котор<|
горит единственная свеча, и принимается за вязание.
— Может быть, тебе перейти в кровать? — спрашивает
она.
Он не отвечает.
Взвивается трогательно-нежная жалоба флейты, шумит
буря скрипок и басов, грохочет звон литавр, поют тихие го­
лоса виолончелей и фагота, вселяя в сердце неизъяснимую
грусть . . .
А вот и тутти, точно исполин, величаво и мощно 'идет
унисон, своей сокрушительной поступью заглушая невнят­
ную жалобу . . .
В его сознании властно звучит увертюра к «Ифигении
в Авлиде».
Миша безмолвно вяжет у свечи свое бесконечное филе,
время от времени бросая беспокойный взгляд в сторону
больного . . .
Медленно отворяется дверь.
Гофман поворачивает голову; на пороге в парадном рас­
шитом кафтане и богатом камзоле, при шпаге, со свечой
в руках стоял незнакомец и пристально смотрел на хозяина.
— Кто вы? — спрашивает Гофман.
— Автор этой музыки.
— Как?
— Я — кавалер Глюк!
— Ты не спишь? — спрашивает жена.
Он не отвечает и молча улыбается в полутьме.
Она подходит к креслу:
— Тебе что-нибудь нужно?
Он смотрит на приоткрытую дверь, из которой тянет
сквозняком. Беспокойно колеблется пламя свечи.
— Я только что сочинил одну историю. . . Рассказать?

— Страшную, конечно . . .
— Нет . . . Вот послушай . . . Она не страшная, — вино­
вато улыбается он. — Она о музыке . . .
— Как ты себя сейчас чувствуешь?
— Теперь лучше, гораздо лучше . . .
— Тебе давно следовало поспать. Последние дни ты поч­
ти не ложился. Ты превращаешься в собственную тень.
— Это твое изобретение или г-н Шамиссо тебя надо­
умил?
— У Шамиссо герой теряет лишь тень — ты же гораздо
большее . . .
— Тебе никогда не приходилось во сне падать со шпиля
высокой башни? . . — вдруг спрашивает он не к месту. —
Что ты сказала? Что я теряю?
— Ты теряешь человеческий облик.
— Разве? У меня никогда его и не было . . .
— Кто эта Кэтхен? На тебя скоро будет показывать
пальцем весь город!
— Кэтхен?
— Я прочитала в твоих записях . . .
— Миша! Ты читаешь мои дневники!
— Ты всегда говорил, что у нас все общее . . . Тем более
что тетрадь лежала раскрытой на бюро . . . Вместо того,
чтобы думать о нашем будущем, ты, как гимназист, бе­
гаешь за юбками. Мне надоело все это! Кто эта Кэтхен,
я спрашиваю!
С болезненной гримасой следит Гофман за женой, кото­
рая, в ярости размахивая его тетрадью, кружит вокруг сто­
лика с горящей свечой. Ему начинает казаться, что лицо ее
становится чужим, старым, даже пугающим в тускло осве­
щенной темноте.
— Ты похожа . . . Знаешь, на кого ты сейчас похожа?
— Я уношу твою тетрадь и запираю ее у себя на ключ.
Спокойной ночи!
— Миша! — Гофман вскакивает с кресла, забыв о своей
спине. Словно удар ножа пронзает все его существо. Он
замирает в самой нелепой позе, боясь пошевельнуться,
чтобы не причинить себе боли. И тем не менее он смеется.
Пытается смеяться, хотя ему совсем невесело . . .
В полутьме он видит, как на пороге появляется кавалер
Глюк и жестами пытается объяснить ему что-то, заговор­
щицки улыбаясь. В руке его ключ от Мишиного секретера.
Кавалер подмигивает, проходит к столику, кладет на него
ключ и, захватив с собой горящую свечу, скрывается за
дверью.
Гофман стоит в темноте посреди кабинета и не может
пошевельнуться. На губах его ядовитая улыбка.
ГРЕПЕЛЬ
Вечер в Бамберге.
— Таким образом я был наказан Мишей, — рассказы­
вает Гофман г-ну Кунцу, виноторговцу и библиофилу.
— Я думаю, — отвечает тот, — что если бы фрау Гоф­
ман Знала, что под именем Кэтхен таится Юлия Марк,
.Она поступила бы не так романтично.
— Кстати, вам не кажется, что Юлия день ото дня хо­
рошеет? Она была со мной мила сегодня!
— Увы, мой бедный друг, — вздыхает Кунц, — должен
вам сказать, что она выходит замуж за этого Грепеля,
торговца из Гамбурга. Мы с вами приглашены на завтрак
в замок Поммерсфельден в его честь.
Гофман останавливается посреди улицы, по которой они
так мило прогуливались с Кунцем. Он поражен. Не замечая
его состояния, Кунц спокойно поворачивает в переулок и
только тогда замечает, что остался один. Он возвращается
и выглядывает из-за угла. Гофман стоит посреди пере­
крестка и рассматривает брусчатку у себя под ногами. Его
пальцы до белизны сжимают набалдашник трости.
— Куда вы пропали? — зовет его Кунц.
— Посмотрите! — отвечает Гофман и показывает
тростью в глубину переулка. — Вот так скоро сгорит театр,
в котором будут играть мою музыку.

21

Объятый пламенем Берлинский оперный театр.
Пылают декорации: как огненные птицы, догорают в воз­
духе тюль и вуали.
Рушатся перекрытия.
На барышне из кордебалета вспыхивает пачка, и та,
словно падающая звезда, проносится в дыму кулис.
Гудит пламя . . .
С этой минуты Гофман становится невменяемым.
— С утра ты выпиваешь уже третий стакан! Мы же при­
глашены к завтраку! — ужасается фрау Гофман.
Они едут по улице в наемной карете; и ему кажется, что
они въезжают в лес каждый раз, когда кучер сворачивает
в тень узких переулков.
Миша кладет ладонь ему на лоб. Его лицо влажно и хо­
лодно.
Он целует ей руку — пылко, будто любовник . . .
У Гофмана пестрит в глазах от воспоминаний . . . А это
уже не воспоминание: он видит, как Юлия погружается
в прозрачную воду озера, словно Офелия.
Но почему она смеется при этом?
Не следовало бы ему пить натощак. Встреча. Церемон­
ные приветствия.
Гости поднимаются по парадной лестнице, как в Версале.
«Но это не Версаль», — замечает про себя Гофман.
В зеркальном кабинете на него обрушивается калейдо­
скоп отражений; зеркала отражают профили, затылки,
плечи и прически. Кабинет Юлии роскошен, это копия та­
кого же в Сан-Суси.
— Но это не Сан-Суси!
— Не правда ли, г-н Грепель? — обращается Гофман
к жениху.
Около двух десятков Грепелей удивленно оглядываются,
желая взглянуть на возбужденного, низкорослого, взлох­
маченного, с маленькими острыми глазами и тонким ртом
господина.
Гофман рассматривает себя в зеркале. Миша пытается
увести его за остальными.
— Боже мой! До чего же я уродлив!
— Чем объяснить, что очаровательные девушки выходят
замуж за уродов! — кричит он весело.
Все шокированы. Тем более что жених далеко не краса­
вец.
Кунц пытается спасти положение.
— Ваша самокритичность превращается в комплимент
фрау Михаэлине!
— Да! Миша была очаровательна! — шепчет Гофман.
Молодая синеглазая Миша в платье цвета сливы прохо­
дит мимо гобеленов и десятки раз отразившись в зеркалах,
скрывается в соседнем зале.
Он берет ладонями ее лицо и приближает к своему.
— Когда смотришь на нее вот так, — говорит он, — то
глаза ее множатся и выстраиваются в вереницу, как оже­
релье из драгоценных камней.
Гофман целует руку жене.
— Прошу тебя . . . Эрнст . . . — она не знает, что с ним
делать.
Юлия смотрит на Гофмана. Остальные стараются делать
вид, что ничего не происходит.
Наконец все рассаживаются.
— Вино можете убрать, — обращается Кунц к лакею, —
мы привезли с собой; у вас такого нет.
— Скажите, — старается отвлечь Гофмана от собствен­
ной жены фрау Кунц, — эта страшная история с Клейстом
и его возлюбленной не выдумка ли? Такая экзальтация,
пистолеты и, конечно, из ряда вон выходящее чувство!
Выпито уже изрядно. Жених пьет с каждой минутой все
больше и больше. Гофман же наоборот — ничего не ест,
а только пьет, но совсем не пьянеет.
— Это очень грустная история. Она страшна вовсе не
в том смысле, который бы вы ей могли приписать, если бы
были знакомы с ней.
Так расскажите ее нам! — настаивает фрау Кунц.

22

Грепель, уже совершенно пьяный, время от времени
хватает невесту за талию и целует ее в шею.
Теперь все стараются глядеть на Гофмана и не замечать
поведения Грепеля. Гофман же вертит на скатерти бокал
с сотерном и никуда не смотрит. И делает вид, что ничего
не видит.
— Вы ведь знаете, конечно, Клейста, написавшего
«Кетхен из Гейльброна». Он любил очаровательную Ген­
риетту Фогель, и она отвечала ему пылко и нежно. И од­
нажды они оба почувствовали, что не могу быть счастливы
на этом свете. В прошлом году 21 ноября, они вместе отпра­
вились в Потсдам. Там есть река, с островами посредине.
Место замечательно красивое.
Клейст и Генриетта гуляли все утро. Потом, в одном из
ресторанчиков на берегу, совершенно пустынном в этот
будний день, он просит хозяина накрыть им стол у самой
воды. Хозяин удивлен. Тем не менее стол сервирован,
и Клейст с Генриеттой остаются одни. Через несколько ми­
нут хозяин и прислуга слышат один за другим два выстре­
ла. Они в испуге бегут на берег и видят молодую женщину
и Клейста, лежащих в осенних листьях. Посуда и завт­
р а к — на земле, в руке Генриетты зажат угол скатерти,
которой накрыто тело Клейста . . .
— И все-таки это страшно . . . — шепчет фрау Кунц.
Всю эту историю Гофман, Юлия и ее жених видят, конеч­
но, совершенно по-разному.
Гофман воображает на месте Клейста и Генриетты себя
с Юлией. Юлия — себя и трудно понять, кого именно рядом
с собой. Но иногда ей кажется, что Клейст — это Гофман.
Грепель же не в состоянии представить ничего и по при­
чине вина и от отсутствия фантазии.
— Новалис прекрасно сказал, — продолжает Гоф­
ман, — «В смерти любовь наисладострастнее. Для любя­
щих друг друга смерть — свадебная ночь».
Грепель делает движение, намереваясь снова обнять не­
весту. Юлия невольно отшатывается.
— Может быть, мы прошлись бы немного по саду? —
предлагает г-жа Марк.
— Действительно! Такой прекрасный день! — поддер­
живает ее г-жа Кунц.
Все встают, Грепель устремляется к невесте с целью по­
дать ей руку, но спотыкается и падает ничком на роскош­
ный паркет.
Гофман не выдерживает:
— Оставьте здесь эту свинью, пусть проспится!
Юлия бледнеет, как полотно.
Гофман, видимо, сразу пьянеет, потому что он берет со
стола бутылку вина, выливает ее на голову Грепелю, а сам
вскакивает на подоконник, и, минуя зеркальный зал, оказы­
вается в саду . . . Затем он влезает на козлы наемной каре­
ты и ударяет бичом лошадей. Затем оттуда он падает в ру­
чей, протекающий поблизости, и забрасывает Кунцов и
Мишу, спешащих на помощь, грязью, доставая ее со дна и
швыряя горстями.
Вид его ужасен: он весь в слезах, мокрый и грязный.
Так кончается завтрак в честь отъезда жениха Юлии
г-на Грепеля-торговца.
— Я успокоюсь . . . я непременно успокоюсь . . . — бор­
мочет он, стоя по колено в прибрежной тине . . .
ХРИСТОФОР ФЕТЕРИ
«Почему ты не рядом, милый Грепель! Как мы были моло­
ды и какую уверенность вселяли в нас хоть и наивные, но
твердые поступки! Сейчас смелые поступки могут привести
нас только к лишениям и хлопотам, если не к катастрофе.
Помнишь, рядом с садом дяди Отто, за стеной, был жен­
ский пансион, в который мы непременно положили про­
никнуть, соблазненные очарованием кое-кого из воспитан­
ниц? И мы начали рыть подкоп. Мы даже отрыли его напо­
ловину, но дядя Отто каким-то образом разузнал об этом,
и наша мечта была с позором похоронена, а подземный
ход засыпан нанятым специально для этой цели садовни­
ком из пансиона . . .
Но это поражение не остановило нас. Мы решили изго-

товить воздушный шар, с тем чтобы перелететь через завет­
ную стену.
Как мы торжествовали, когда наш пестрый, украшенный
яркими флагами шар взмыл в воздух, унося нас в корзине
из-под бургундского. Мы почти торжествовали победу,
но тут произошла катастрофа! Шар взорвался, и мы рух­
нули прямо на середину двора пансиона. Нас окружили,
но вместо того, чтобы держаться героями, мы постыдно
бежали, причем ты, мой дорогой Грепель, хромал на обе
ноги! . .»
Гофман грустно улыбается и, открыв папку с гравюрами
Калло, начинает разглядывать их, перекладывая их из од­
ной пачки в другую.
Сколько в них фантазии! Вычурного, порой даже витие­
ватого изящества . . .
Сейчас он живет в башне в Альтенбурге у юриста Мар­
куса. В башне, стены соторой он расписал год назад.
«Помнишь ли ты моего двоюродного дядю Христофора
Фетери? Он часто брал меня с собой в поездки в качестве
секретаря, когда объезжал в Курляндии несколько влия­
тельных семей, сохранивших право суда в своих владениях.
Он должен был выносить приговоры.
Как молоды мы были и как счастливы! Когда я вспоми­
наю сейчас это время, я уже не могу быть уверенным, что
все было именно так, как я его вспоминаю. Прожитые годы
накладывают свой отпечаток даже на истину, искажая ее,
а может быть (кто знает?), даже делают ее более правдо­
подобной?
Ведь никто не знает, как все было на самом деле. Прош­
лое нисколько не известнее нам, нежели будущее, не прав­
да ли, мой друг? Несмотря на то, что тогда мне было 18 лет,
я совершенно не могу быть уверен в этом, потому что думаю
я об этом времени сейчас, когда мне, увы, больше».
Недалеко от побережья Балтийского моря стоит родовой
замок Росситтен. Окрестности его суровы и пустынны, лишь
кое-где на бездонных зыбучих песках растут одинокие бы­
линки, и вместо парка к голым стенам замка примыкает
тощий сосновый лес, чей вечно сумрачный, убор мог бы
опечалить даже пестрый наряд весны.
Когда мы приехали туда с моим дедом, меня пронизало
какое-то неприятное предчувствие. Будто над замком этим
нависло какое-то несчастье. Как потом оказалось, пред­
чувствие меня не обмануло.
Все было мрачным и неуютным в этом месте.
. . . И лицо управляющего Даниеля, бледное и измож­
денное, но всегда готовое скривиться в фальшивой улыб­
ке .. .
. . . И суровый вид хозяина замка, о котором говорили,
что он занимается черной магией и астрологией в башне,
расположенной недалеко от судейской залы.
И отношения между хозяином и его управляющим были
довольно натянутыми. Однажды, гуляя вокруг замка, я ви­
дел, как барон Родерих ударил своего слугу хлыстом.
— Шелудивый пес! — крикнул он при этом. — Твое дело
вести хозяйство, а не совать нос куда тебя не просят!
Когда барон ушел, Даниель пробормотал сквозь зубы:
— Ну погоди . . .
А может быть, мне это просто послышалось и только те­
перь я придаю этой сцене особый и слишком многозначи­
тельный характер.
Я, конечно, не верил в болтовню по поводу черной магии,
но однажды мне пришлось убедиться в правоте этих слухов.
Как-то поздно вечером, в ненастье дед мой сидел у ками­
на, к которому был придвинут стол, заваленный бумагами
и папками. Время от времени он прихлебывал из хрустального бокала и делал заметки в своей переплетенной в
сах^ьян тетради.
¡¡Я'яидел в кресле и тщетно пытался читать . . . Было тихо.
Только: потрескивали дрова в камине, да за окнами выл
осенний ветер.
Наконец я отложил книгу и вышел в коридор, освещенный канделябром, стоящим в нише напротив двери. Вынув
из него одну из горящих свечей, я пошел в сторону судей­
ской залы.

Сквозь широкие арковые окна сияла полная луна, озаряя
темные углы старинной залы, куда не достигал тусклый
свет моей свечи. Стены и потолки были покрыты диковин­
ными украшениями, тяжелыми дубовыми панелями, пестро
раскрашенной и золоченой резьбой.
Кто не знает, как непривычная, причудливая обстановка
с таинственной силой воздействует на наш дух, так что са­
мое ленивое воображение пробуждается и начинает пред­
чувствовать небывалое.
Я подошел к окну. Ветер раскачивал полуобнаженные
деревья, холодная луна освещала облака^ бегущие над
ними. В глубине парка темнела стена дальней части замка^,
а над ней возвышалась круглая башня, под самой крышей
которой, из маленького стрельчатого оконца, брезжил
тусклый голубоватый свет.
Я сразу узнал астрологическую башню барона и вспом­
нил рассказы, связанные с этим таинственным местом.
А вдруг барон сейчас в башне и занимается своими, не
предназначенными для посторонних глаз, делами?
Не долго думая, я вернулся в коридор и направился в
сторону башни. Дорогу я знал, но шел тем не менее медлен­
но, с бьющимся сердцем, прислушиваясь к ночной тишине
старого неуютного замка.
Внезапно я остановился. Мне показалось, чтощлинныи
коридор сзади меня пересекла, перебежав из одной дверней
ниши к другой, какая-то фигура, одетая во все светлое.
Я долго стоял, прежде чем несколько успокоился, и затем
отправился дальше.
Наверное, возбужденному фантастической ночью и ожи­
даемым приключением сознания чье-то присутствие просто
померещилось.
Наконец я у цели. Вот маленький зал, из которого винто­
вая лестница ведет вверх, в круглую комнату, святая свя­
тых этого мрачного здания.
Подойдя к двери, ведущей на лестницу, я остановился и
снова прислушался. Дверь была не заперта, и я вполне мог,
никем не замеченный, проникнуть на лестницу.
Подняв свечу, я хотел уже было проскользнуть в полу­
открытую дверь, как вдруг испуганно вздрогнул от неожи­
данности: посреди залы, в кресле, стоящем перед длинным
низким столом, спиной ко мне кто-то сидел. Я замер. Чело­
век в кресле не шевелился. Я стал ждать. И чем больше я
ждал, тем неестественнее казалась мне неподвижность
незнакомца.
Наконец я решился и, замирая от страха, сделал не­
сколько шагов по направлению к креслу. Он не шевелился.
Вдруг я все понял, и вздох облегчения вырвался из моей
груди.
То, что казалось мне неподвижной фигурой, было обык­
новенным плащом, брошенным на спинку кресла, сверху
которого лежал черный бархатный берет с белым страусо­
вым пером. Это была одежда барона. Значит он здесь,
наверху!
Первое, что мне пришло на ум после этого открытия —
это погасить свечку, что я моментально и сделал.
Оставшись в темноте, я сел в кресло и стал ждать. Чего?
Не знаю. Но я был твердо уверен, что в скором времени
здесь должно что-то произойти. Постепенно мои глаза при­
выкли к потемкам.
Первое, что я заметил, понемногу освоившись в этом
месте, была полоска света, падающая из-за двери, веду­
щей на лестницу астрологической башни.
Я рассмотрел также две высокие фигуры в нишах, под
высокими окнами: это были рыцарские доспехи, стоявшие
в виде скульптур и украшавшие залу. В простенке же
между окон висело огромное тусклое зеркало в черной
резной раме, и то, что я увидел в нем, заставило меня по­
бледнеть: в туманном, покрытом полустертой амальгамой
зеркале я увидел самого себя, осторожно, на цыпочках,
идущего по коридору замка с горящей свечой в руках! То
есть в нем отражался я, существующий несколько минут
тому назад! Стараясь не дышать, я смотрел на отражение
самого себя, которое повторяло весь путь из моей комнаты
до маленькой залы с креслом у стола, в котором я сидел.

Наконец, оно так же, как и я, оказалось в кресле и стало по­
хоже на самое обыкновенное отражение.
Я двинул рукой, и зеркало послушно повторило мое
движение одновременно с моим.
А может быть, ничего этого и не было? Может быть,
и это мне померещилось?
Но не тут-то было.
Я сидел в кресле и тупо смотрел в зеркало. Неожиданно
я, отраженный в его тусклой поверхности, встал и осторож­
но двинулся к лестнице. Я же, естественно, неподвижно
сидел в кресле и только с растущим испугом следил за
своим отражением.
Вот что произошло дальше и что я увидел в старинном
зеркале.
Осторожно поднявшись по винтовой лестнице, я очутил­
ся у двустворчатой двери, одна половина которой была
отворена. Приблизившись к ней, я заглянул внутрь.
Я ожидал увидеть все что угодно, кроме того, что я уви­
дел. Это была гигантская полутемная зала, потолка кото­
рой не достигало даже яркое сияние, исходившее от рас­
крытого старинного фолианта, лежащего на полу посреди
залы. Зала полна была птицами. Обыкновенными сорока­
ми — белыми с черным. Их было несметное множество,
и они перелетали с места на место, прыгали по плитам
пола, вспархивая, переносились с балки на балку под неви­
димым потолком.
В книге я заметил слово, смысл и начертание которого
были мне непонятны.
Я ожидал увидеть здесь и барона, но его нигде не было.
Зала была наполнена хлопаньем крыльев и пронзитель­
ными воплями, сливающимися в раздражающий отврати­
тельный шум.
Я бросился вниз по лестнице, в залу, оттуда по темным
коридорам через судейский зал и снова очутился в кори­
доре . . .
Рано утром, на рассвете, я нашел себя в кресле около
потухшего камина с головной болью и невыспавшегося.
Ночное приключение можно было бы забыть (потому что
поначалу я был уверен, что это был просто сон), если бы
не огарок свечи у меня в руках и закапанный воском сюр­
тук . . .
Дурные предчувствия сбывались. И тут я вспомнил, что,
возвращаясь бегом по лестнице в залу, я мельком заглянул
в зловещее зеркало и увидел в нем отблески пламени. Тог­
да, под впечатлением только что увиденного, я не придал
этому никакого значения. Сейчас же, вспомнив, я вскочил
и бросился в комнату к деду.
— Пожар! — кричал я. — Вставайте! В замке по­
жар! — и колотил кулаками в тяжелую, обитую чугунным
литьем дверь.
На мой крик сбежались прислуга, дед, в шлафроке и
ночном колпаке вышел из своей комнаты.
Я ничего не мог связно объяснить, а только кричал:
— Пожар! Да скорее же вы, скорее! Там горит! Там,
в башне!
Все бросились к башне; я за всеми. Когда мы ворвались
в комнату наверху злополучной башни, барон встретил
нас довольно нелюбезно. Он сидел за столом, на котором
громоздились астрономические атласы и приборы, и сурово
смотрел на нас.
— Вы что, спятили? — удивленно подняв брови, спро­
сил он.
Зато когда днем мы с дедом гуляли в окрестностях замка,
ибо погода исправилась и солнце озаряло холодными луча­
ми печальные стены Росситтена, мы вдруг переглянулись и
бросились в сторону ворот: астрологическая башня была
объята пламенем, и над пламенем кружилась стремитель­
ная стая черно-белых птиц . . .
Мы застали барона и всю его прислугу в рыцарской зале,
на пороге обгоревшего дверного проема, за которым ды­
мился провал до самых последних подвалов.
Барон взглянул на меня и произнес:

24

— Вы тоже, как и Даниель, я вижу, любитель совать
нос куда вас не просят . . .
— Что вы хотите сказать? — вступился за меня мой дед.
Барон не ответил. Все молча смотрели на меня. Даниель
неприятно ухмыльнулся, незаметно подмигнул мне и вышел
из залы.
— Да, — буркнул он, уходя, — на дне этой башни хра­
нится целое сокровище.
Барон проводил его взглядом, полным ненависти.
Ночью пошел снег и покрыл белой пеленой поля, пологие
холмы и дюны на побережье.
А на следующий день барона нашли на дне еще дымя­
щейся башни, выгоревшей дотла. Из груды камней и полусгоревших балок торчала его мертвая рука, сжимавшая
серебряный подсвечник.
С трудом извлекли труп хозяина замка из-под развалин.
— Нет, все это не так просто, внучек, — заявил мой дед,
когда поздно вечером сидели мы у себя возле камина,
подавленные несчастьем, обрушившимся на этот дом.
— Он умер не своей смертью . . .
— Почему ты так думаешь?
— А что это он сказал вчера по поводу твоего носа? —
вместо ответа спросил меня дед.
Я не ответил. Да и что я мог ответить? Рассказать ска­
зочку, в которую бы не поверил ни один здравомыслящий
человек?
— Я не знаю, — ответил я, — я ничего не понял. Мне
кажется, что не только я — никто ничего не понял.
— Мы должны были бы уехать, внучек, но сдается мне,
что за всем этим скрывается довольно скверная история.
Я должен докопаться до истины . . . А теперь пошли
спать . . . — он, зевнул, встал с кресел.
И тут мы услышали из коридора шаркающие шаги и ка­
кое-то позвякиванье.
— Тс-с-с . . . — дед сделал предостерегающий жест и,
подскочив к двери, неслышно приоткрыл ее.
Я подбежал к нему и тоже выглянул из комнаты.
В глубине коридора мы увидели удаляющуюся фигуру
со свечой в руках.
— Ну и ну . . . — буркнул дед, когда она скрылась за по­
воротом, — что ты по этому поводу скажешь, внучек?
' Я молчал.
— Не хочешь ли ты узнать, что это и куда оно отправи­
лось?
Я не хотел, но боялся оказаться трусом в глазах деда и,
заменив башмаки ночными туфлями, вышел в коридор. Я
долго блуждал по темным залам и пустым коридорам, но
так никого и не встретил.
Когда я вернулся, дед сказал:
— Ты не знаешь, где его можно встретить. Схожу-ка я
сам.
— А ты знаешь? — удивленно спросил я.
Дед улыбнулся, взял со стола свечу и ушел.
Пришел он не скоро. За время его отсутствия я успел
сварить пунш в камине, достав из запасов деда все необхо­
димое.
— Ну, внучек, ты провидец! Ты угадал мои мысли, —
сказал дед и, налив себе горячий напиток, поджег его.
Голубой свет наполнил комнату.
— Ты видел?— спросил я, после длительной паузы.
— Что? — прикинулся непонимающим дед.
— Ну . . . Это . . .
— Да, кое-что я видел. Вернее, кое-кого . . .
На следующее утро между моим дедом и Дэниелем со­
стоялся следующий разговор, свидетелем которого я слу­
чайно оказался:
, >.
— Послушай, дружище Даниель, тебе не кажется,, что,
зная о пожаре, опустошившем башню, наш бедный барон
никогда бы не захотел войти в дверь, которая никуда не
ведет?
— Скорее в преисподнюю,
буркнул Даниель, зевая
самым неучтивым образом.

— Тебя клонит ко сну, старина, — ты, наверное, дурно
спал ночью?
— Право, не знаю, — сухо ответил старик. Он с трудом
поднялся со скамейки, стоящей под деревом, неподалеку
от въезда в замок. — Пойду распорядиться, чтобы накры­
вали обед. — И он снова зевнул.
— Слушай, внучек, пошел бы ты немного прогуляться
перед обедом, а мы, старики, поболтаем здесь немного по­
камест . . .
Дед мой явно что-то замышлял. Во всяком случае, он
знал больше меня.
Я оставил стариков вдвоем и отправился кругом замка.
Когда обойдя его вокруг, я снова, только уже с другой сто­
роны, возвращался к воротам, я застал там .новых дей­
ствующих лиц этой истории.
Во дворе, около ворот, стояла карета, запряженная
взмыленной четверкой вороных коней. Дверцы уже были
открыты, и кучер, спустившись с козел и откинув подножку,
помогал вылезти из кареты молодому человеку в мед­
вежьей шубе, который в свою очередь подал руку и помог
выйти на снег очаровательной молодой женщине, одетой
в русские соболя.
Со всех сторон сбегалась прислуга.
Появился и мой дед, который подошел к карете и пред­
ставился.
—• Это я и^ел честь известить вас о несчастьи, — сказал
он приехавшим, — я душеприказчик и стряпчий покойного.
Как видно, мне придется заниматься делами его наследни­
ков.
Это были новые хозяева Росситтена. Старший сын ба­
рона Родериха, которого звали Губерт, и его жена Сера­
фина.
Я в свою очередь раскланялся и постарался сделать это
как можно изящнее.
Дед ухмыльнулся и произнес:
— Это мой внук, Эрнст, мой друг и верный помощник
в делах. Секретарь.
Рука Серафины, вынутая из муфты, была нежная и теп­
лая.
Тело покойного лежало на высоком столе в рыцарской
зале, той самой, из которой раньше был вход на лестницу,
ведущую в башню. Сейчас же на месте этой двери белела
новая кладка. Это Даниель распорядился заделать двер­
ной проем. Большое зеркало все так же висело в простенке
между окнами . . .
Молодая пара — новые хозяева Росситтена, мой дед,
Даниель и я стояли вокруг гроба, готовые исполнить сво
последний долг.
Барон был одет (как он и завещал своим наследника
в черный камзол с серебряными пуговицами и белосне
ными кружевными манжетами.
Я взглянул в зеркало, но ничего необычного в нем не за­
метил. На секунду, правда, мне показалось, что у покой­
ного, отраженного в зеркале, открыты глаза. Но я приписал
это сумеркам и попорченной сыростью амальгаме.
Во время ужина за столом царила гнетущая атмосфера.
Госпожа Серафина, сославшись на головную боль, вышла
из-за стола первой. Молодой барон тут же отправился
вместе с ней, не желая оставлять ее одну в столь меланхо­
лическом настроении.
Когда мы с дедом остались одни, он спросил появивше­
гося в дверях Даниеля в белых перчатках:
— Ну что же, старина, может быть, все-таки ты расска­
жешь мне, как это случилось?
Даниель сумрачно посмотрел на моего деда и сказал
глухо:
— Я не понимаю, за что вы преследуете меня, ваша
честь. (Он уже знал, что дед мой не просто стряпчий,
а судья, который благодаря старому знакомству с покой­
ным бароном занимался не только его судебными делами,
но и делами, касающимися завещания и наследства.)
— Вы хотите, чтобы я рассказал вам то, чего я не знаю

или чего не было. Что вы предпочитаете в качестве десерта:
фрукты, сыр, мороженое с ликером? Кофе?
Лицо его было словно измято, а в глазах стоял страх.
— Сыр, — кратко сказал дед и вздохнул.
Когда Даниель, поклонившись, вышел, дед добавил:
— Нельзя оставлять здесь эту прелестную пару.
— Неужели вы думаете . . .
— Послушай, внучек, ты, кажется, мне рассказывал ди­
кую историю о том, как покойник ударил своего дворецкого.
И еще — мне кажется, что ты что-то скрываешь от меня.
Я промолчал, вышел из-за стола и сел за клавесин.
Музыка немного успокоила мои нервы.
Дед расчувствовался.
— Не знаю, кем ты будешь, — задумчиво сказал он,
когда последний аккорд растаял под сводами двусветного
зала, где мы обедали, — но будущему юристу я бы запре­
тил музицировать. Музыка может неблагоприятно повли­
ять на логику ума и здравый смысл будущего высокого
чиновника и государственного служащего. — Он улыб­
нулся.
— Больше всего на свете я презираю здравый смысл, —
вспылил я и тут же вскочил со стула: в дверях стояла
г-жа Серафина:
— И это не удивительно. Ведь все зависит от точки зре­
ния. Мир устроен так, каково по этому поводу в а ш е
убеждение. Вы прекрасный музыкант, браво!
ДАНИЕЛЬ
В дверях появился молодой барон.
— В замке так уныло. Пожалуй, Серафина, мы посидим
здесь у огня, в человеческом обществе и побеседуем, чем
молча сидеть в полутемном кабинете и глубокомысленно
взирать на растрескавшиеся стены.
— Мы обсуждали вопрос будущей карьеры моего вну­
ка, — сказал дед, подвинув к огню кресла для барона и его
жены, — как вы думаете, барон, что может выйти из этого
молодца? Вы мне кажетесь человеком проницательным.
Барон внимательно посмотрел на меня.
— Он непременно станет композитором! — воскликнула
ронесса.
— Я не настолько проницателен, как вы думаете, но ведь
существует физиономистика, и черты лица вашего внука
подсказывают мне, что его карьера будет связана с карье­
рой почтенного государственного служащего.
— Браво! — одобрил его дед, хлопнув в ладоши. — Праэто было бы замечательно, если бы не мое горькое
убеждение в том, что, благодаря его неуемной фантазии,
станет он сочинителем! Никчемным, нищим фантазером!
— Почему же нищим? — рассмеялась г-жа Серафина.
— Я рассчитываю на его таланты, — продолжал мой
дед, окончательно вгоняя меня в краску. — А опыт моей
жизни подсказывает, что чем человек талантливей, тем он
беднее. Нищета в этом случае находится в прямой зависи­
мости от способностей.
— Я понимаю вас, — улыбнулся барон. — Не беспокой­
тесь, молодой человек, — обратился он ко мне. — Просто
ваш опекун проявляет сейчас свой педагогический талант.
Он, видимо, очень хочет, чтобы вы пошли по его стопам.
Часы пробили полночь.
— А мы засиделись! — удивился дед.
— Здесь стало так уютно, — сказала баронесса.
— В таком случае, внучек, принеси-ка из нашей комнаты
мой кнастер и трубку, если баронесса будет настолько
добра, что разрешит мне выкурить здесь трубочку, другую.
— Конечно! — отозвалась г-жа Серафина. — А вы не
боитесь ходить ночью по этим коридорам? — спросила
меня она и лукаво улыбнулась.
Я тоже пытался улыбнуться, но, вспомнив все, что со
мной приключилось в замке в эти дни, вернее ночи, молча
вышел из столовой.
«Ну и гнусное же место, этот замок! . .» — подумал я
и, стараясь не оглядываться, пустился в путешествие по
тускло освещенным коридорам и переходам.

25

Вместо того, чтобы сразу направиться в отведенные нам
с дедом комнаты, я почему-то повернул в сторону рыцар­
ской залы с останками прежнего хозяина и старым тусклым
зеркалом между окнами. Меня просто тянуло туда, и я не
противился этому.
На этот раз, войдя в рыцарскую залу, с заделанным
дверным 1проемом в башню, я не пошел дальше порога,
а, заметив около дверей широкую деревянную скамью,
сел на нее и стал ждать. Мне показалось, что для меня
еще не кончились приключения, начавшиеся здесь поза­
прошлой ночью. И я не ошибся.
Барон по-прежнему возвышался на высоком столе. Лицо
его белело в темноте и было похоже на гипсовую маску.
Ночь на этот раз была темная. Низкие тучи покрыли небо.
Вдруг мне показалось, что в зеркале мелькнула какая-то
тень, вернее, отражение тени. Я внимательно вгляделся и
увидел в нем старого барона, стоявшего в дверном проеме
сгоревшей башни и мрачно смотрящего вниз, на обру­
шившийся свод своей зловещей лаборатории. В^ руке он
держал серебряный подсвечник с горящей свечой.
Я привстал от напряжения. В зеркале же продолжала
течь бесшумная таинственная жизнь, рассказывающая
о вещах, которые никто, кроме меня, так никогда и не
узнает.
Я увидел, как сзади к барону, стараясь двигаться как
можно осторожнее, приблизился Даниель. Он был в длин­
ной ночной рубашке и без парика. Некоторое время он
стоял за спиной своего хозяина, затем огляделся по сторо­
нам и, бросившись к барону, толкнул его в спину.
До сих пор я не могу забыть выражение лица барона
Родериха, мелькнувшее передо мной в стертом зеркале.
В его глазах были и страх, и ненависть, и злоба . . .
Даниель, или его отражение, долго стоял в башенном
проеме и смотрел вниз, на свою жертву.
Так вот как это было! Вот как отомстил Даниель своему
хозяину за удар хлыстом!
Когда я вернулся с табаком в столовую, дед меня спро­
сил, усмехаясь:
— Где ты был так долго? Мы с бароном уже собирались
было идти к тебе на выручку.
— Они меня совсем перепугали рассказами о вся­
кой . . . — баронесса не докончила.
Из коридора донеслось какое-то бормотание, позвякива­
ние и шаркающие шаги. Все замерли. Шаги становились
все тише. Оно удалялось.
Барон сорвал со стены старинный пистолет, висящий
возле камина, проверил, заряжен ли он, и бросился было
в коридор. Но на пороге остановился.
— Мне говорили, что приведениям обыкновенная пуля
не может причинить вреда. Нужна серебряная! — С этими
словами он оторвал от своего нарядного бархатного кам­
зола пуговицу и, отвинтив шомпол, загнал ее в ствол. После
этого он решительно вышел из залы.
— Постойте! Барон! Подождите меня! Это не . . . Не
делайте глупостей!
Но было поздно.
Барон настиг Даниеля, когда тот стоял в рыцарской
зале и со стоном царапал ногтями заложенную камнем
дверь, ведущую в башню.
Не раздумывая, барон выстрелил.
Даниель упал.
Одновременно с выстрелом, эхо которого прогремело по
самым отдаленным переходам замка, звонко раскололось
старое зеркало над покойным бароном, и со звоном посыпа­
лись осколки, обнажая пустую раму, затянутую паутиной.
Когда все собрались вокруг тела убитого Даниеля, дед
сказал барону, который бледный, как полотно, стоял с раз­
ряженным пистолетом в руке.
— Он был лунатиком. Эта болезнь доконала его. А,
впрочем, может быть, вы и правы.
Отомщенный барон лежал на своем возвышении и, как
нам показалось при неверном свете лучей, улыбался . . .

26

На следующее утро после похорон старого барона и Д а­
ниеля все разъехались из Росситтена: барон с женой воз­
вратились к себе в Курляндию, мы же с дедом отправились
домой, желая в душе никогда больше не возвращаться сю­
да, даже если об этом нас станет просить сама баронесса
Серафина.
«Вот, мой дорогой Гиппель, что произошло со мной и
моим дедом около тридцати лет назад. Разве это не тема
для захватывающей повести?
Я знаю, ты все равно не поверил моей истории, но тем не
менее я должен рассказать тебе ее до конца. Собственно
говоря, речь идет о пустяке: перед тем, как зеркало, вися­
щее в рыцарской зале Росситтена, разбилось, я, догнав
барона перед злополучным выстрелом, успел заглянуть
в него. И знаешь, что я в нем увидел?
Прекрасную черноволосую девушку с голубой лентой в во­
лосах. Она улыбалась и смотрела на меня нежно и ласково.
Ты не поверишь, но это была Юлия! И это за несколько лет
до того, как я впервые увидел ее!
Я знаю, что ты мне скажешь на это:
«Запиши все это и отдай издателю».
Если бы так легко и просто можно было бы освободиться
от воспоминаний!
А может быть, бросить все это и окончательно стать чи­
новником? Как мне будет легко тогда со спящей совестью,
тупой пунктуальностью и безо всякой веры в чудесное! . .
А пока пойду-ка я да выпью с друзьями бургундского!
Прощай! . .»

глюк
Неподалеку от оперного театра и новой квартиры на углу
Таубенштрассе и Шарлоттенштрассе, в винном погребке,
тесном, но уютном, со свечами, в стеклянных колпаках,
на столах, сидит Гофман в ожидании друзей и приканчи­
вает вторую бутылку вина. Перед ним лист бумаги, чер­
нильница, в руках — перо. На бумаге причудливо чере­
дуются записи, рисунки, обрывки музыкальных фраз на ли­
нейках, проведенных без помощи раштра. Он прислуши­
вается к музыке, звучащей внутри него — грустной, даже
трагичной, чем-то отдаленно напоминающей моцартовский
Реквием.
По наброскам, беглым рисункам, один за другим покры­
вающим почтовый лист с вензелем соседней гостиницы,
можно проследить за его мыслями. Они невеселы, и все,
как бусины на нить, нижутся на печально-торжественную
тему, которая словно подытоживает его чувства и настрое­
ние.
Погребок почти пуст, несмотря на то, что двери его при­
зывно открыты, а окна уютно украшены зажженными
свечами под цветными стеклами. Только что прошел
дождь, и брусчатка мостовой синевато поблескивает под
круглыми липовыми кронами.
Старший кельнер в куртке малинового сукна краем по­
лотенца протирает зеркало за стойкой, на которой пылает
букет алых роз. Тяжелая скорбная тема торжествует свое
утверждение.
Гофман заштриховывает черной тушью последнее пят­
нышко бумажной белизны.
А вот и долгожданные друзья! Гофман встает из-за сто
ла, церемонно встречает их у порога:
— Фрейлейн Эвнике, — он целует ей руку. — Г-н Гитциг! Г-н Шамиссо! Г-н Глюк! — подает он руку человеку
в камзоле.
Все с удивлением смотрят на подвыпившего Гофмана,
раскланивающегося перед пустой дверью.
За столом веселье. Пьют за успех «Ундины».
— Ваша «Ундина», маэстро, идет блестяще, и сегодня
так же, как и всегда. Виват! — Гитциг поднимает свой бо­
кал и выпивает. Остальные весело следуют благому при­
меру.
Гофман наливает бокал и встает, чтобы произнести тост.
— Спасибо вам. Я рад, что вы с такой искренностью де­
лите со мной успех этой оперы.

Но какие пустяки! Это уже сделано, написано, постав­
лено! Отгорело. Давайте выпьем за другое. Выпьем за кон­
вульсии нашей души, в которой созревает понятая нами
истина! Понятая звуками, словами, живописными полот­
нами абсолютная бесконечность!
По мере того, как Гофман будет говорить, он станет при­
хлебывать из своего бокала, подливать в него из бутылки,
которую принесет на стол внимательный кельнер. И к концу
своей речи останется один.
Сначала исчезнет очаровательная фрейлейн Эвнике,
' затем Шамиссо, за ним — Гитциг.
— У нас ужасные — неуживчивые и вздорные характе­
ры, их поверхность шершавая и необработанная и, если
провести по ней неосторожной рукой, то подчас можно
оставить в руке занозу. Многих мы называем друзьями,
но немногие подозревают о той душевной боли и о тех
просветлениях, которые делают нас теми, чем мы являемся
по преимуществу.
Счастливы ли -мы? Нет. Потому что счастье слишком
мелко для нас, стремящихся объять необъятное.
Удовлетворены ли мы? Нет. Нас всегда мучит жажда
открытий и завоеваний, которые пытаются распростра­
ниться на все, что нас окружает. Но много ли мы знаем из
того, что нас окружает? Да и можем ли мы верить своим
чувствам? Вот стоит бутылка. Она пуста. Зеленого цвета,
прохладная, на дне ее несколько капель вина. И это все,
что мы о ней можем сказать, ибо у нас всего пять органов
чувств! Увы! Как мы можем знать этот мир, когда мы ни­
чтожно мало можем постичь при помощи своих нищенских
ощущений! Что мы можем сказать о нем, если кроме того,
что он звучит, пахнет, кроме того, что он обладает цветом,
температурой и может быть либо горьким, как полынь,
либо сладким, как нектар, — мы ничего о нем знать не мо­
жем!?
Мы ничтожные из ничтожных, вообразившие себе, что
мир таков, каким мы его видим.
А если он обладает миллиардами иных свойств, о суще­
ствовании которых мы даже не догадываемся?!
Что в таком случае делать несчастному человеку! Кто
узрит тот божественный идеал, который сделает челове­
чество счастливым?
Гармоническое целое! Полнозвучный и всеобъемлющий
аккорд tutti всех возможных инструментов — божествен­
ная иллюзия абсолютной целостности и полноты — искус­
ство! Так выпьем же! . .
— Браво! . . — раздался голос, полный иронии, и вслед
за ним постукивание пером, вынутым из чернильницы,
по поверхности стола, так как постукивают смычками
о пюпитр музыканты, одобряя только что сыгранное ими
сочинение, когда автор его выходит раскланяться перед
публикой.
Гофман оглядывается. За столом только он и кавалер
Глюк в своем нарядном камзоле.
— Браво! Простите, так кто вы все-таки? Энтузиаст,
воздающий почести своим воспоминаниям, или грустное,
не помнящее родства существо, запрятанное в бутылку
своего эвклидова существования?
— Почести воспоминаниям? — удивлен Гофман.
— Конечно. Помните,, как блистательно выразилась ма­
дам де Сталь: «Лучшая часть таланта складывается из
воспоминаний»?
— Да, она так говорила, и это похоже на правду. —
Гофман допивает остатки вина, требует у кельнера еще
бутылку и садится напротив незванного гостя.
— Я читал ваше последнее литературное сочинение,—
высокомерно заявляет Глюк и разливает вино по бока­
лам. — Ваше произведение, является, вероятно, мистиче­
ской теорией любви?
— Не думаю, — отвечает Гофман. — Я хотел лишь по­
пытаться перенести вас в атмосферу впечатлений вашего
детства и посмотреть, можете ли вы воспринять сказку
просто как сказку. Для этого нужно, чтобы вы вновь стали
ребенком.

— Ну, со мной в этом смысле покончено, хотя я и помню
кое-что из моего детства.
— Действительно?
— Да. Я помню своего учителя, который бил меня по
пальцам линейкой, если я брал неверный аккорд. Эти воспо­
минания тоже годятся для превращения в ребенка?
— Без сомнения. Сердечные раны, полученные в детстве,
не заживают и никогда не становятся принадлежностью
взрослого человека.
— Может быть, может быть . . . В конце концов те ра­
дости и тревоги творческого озарения, о которых вы изво­
лили только что так красноречиво говорить, все они зиждятся на страдании — и в малом и в большом. И в сущно­
сти, я не уверен, что жизнь такая уж ценная вещь, если за
просветления приходится платить так дорого.
— Нет, нет, — горячо возражает Гофман, — жить,
только жить, какой угодно ценой!
— Да . . . — вежливо произносит кавалер Глюк и откаш­
ливается. — Вы, кажется, больны? — спрашивает он, по­
молчав некоторое время.
— Да, — отвечает Гофман, испуганно подняв глаза на
собеседника, — у меня . . .
— Я знаю, — прерывает тот Гофмана, — знаю.
Да, мой юный друг, нельзя не согласиться с вами, когда
вы говорите о друзьях так, что они исчезают сразу же после
ваших слов, — действительно, наступает время, когда дру­
зей не приобретают, а наоборот — начинают терять. А
друзья — это не только собутыльники. Отнюдь! Друзья —
это те, кто сможет ради тебя пожертвовать всем. И не ради
афиширования своих дружеских свойств, а втайне, так,
чтобы никто и никогда не узнал об этой жертве, сознание
которой могло бы омрачить наше существование. Есть
у вас такие друзья?
ГОФМАН-ДВА
— Нет. Да, пожалуй, нет, — произносит за соседним
столиком человек во фраке советника министерства юсти­
ции, расшитом золотом. Он берет свой стакан и пересажи­
вается за стол, где сидят Гофман и кавалер Глюк.
— Вы позволите? — из вежливости спрашивает он.
— У вас в нем вид генерала, — взглянув на роскошное
шитье, говорит Гофман, улыбаясь.
— Теперь мы с маэстро будем говорить по очереди, —
заявляет знакомый незнакомец, — одну мысль высказы­
вает он, другую я. Только честно, чтобы все было по спра­
ведливости.
— Правда, у меня есть друг, с которым мы близки с са­
мого детства . . .
— . . . но его судьба так непохожа на мою, — продол­
жает человек в раззолоченном фраке, — что вряд ли это
может способствовать нашей душевной близости.
— Ну, вы требуете от дружбы слишком многого. Не
достаточно ли будет простой возможности излить свою
душу? — горестно улыбается кавалер Глюк. — Разрешите
задать вам один вопрос. Он очень важен для меня, желаю­
щего лучше понять вас.
— Пожалуйста, вам я отвечу на любой вопрос, — отве­
чает Гофман.
— В таком случае скажите, чего вы боитесь больше все­
го на свете?
— Сойти с ума. Безумия, — отвечает двойник Гофмана
во фраке.
— И смерти,— добавляет Гофман.
— Ну, смерти-то бояться совсем уж ни к чему.
— Это вам, достигнувшему бессмертия, — усмехается
Гофман.
— Бессмертия? А что такое бессмертие?
— Никто не знает, что такое бессмертие, — вставляет
Гофман во фраке.
— Скажите, —- обращается Гофман к нему, ■— кроме то­
го, что вы повторяете мои черты, вы не можете ничего?
— Я могу все, что можете вы, естественно, и еще кое-что.
Послушайте, любезный! — подзывает он официанта. —

Принесите мне, пожалуйста, одну сырую морковь.
— Морковь, ваше превосходительство?
— Да. Одну сырую морковь.
Пожав плечами, официант уходит, приносит в мелкой та­
релке тщательно вымытую морковь и неторопливо удаля­
ется с гордым видом.
Гофман во фраке берет нож и режет морковь на кру­
жочки.
— Что это? — спрашивает он, показывая на нарезан­
ную морковь.
— Морковь, — отвечает Гофман.
— Нет, — отвечает его двойник и ударяет ладонью по
столу, после чего морковные кружочки превращаются
в золотые.
— Смысл философского камня заключается в том, что
он никогда не попадет в руки человека, — заявляет он.
— А вы? Кто вы?
— Господин Гофман! — нарушая одиночество маэстро,
кричит, появившись в дверях пожилой человек в лив­
рее. — Пожар! Театр горит!
Здание театра охвачено пламенем. К нему невозможно
приблизиться от жара. Пожарные лошали шарахаются,
обрывая упряжь. Лопаются цветные окна. В дыму мечется
голубиная стая.
Ночь. Дымятся стены пожарища. Мрачно смотрят окон­
ные проемы в безоблачное звездное небо.
ГИППЕЛЬ
В берлинском кабинете Гофмана сумрачно: шторы задер­
нуты, чтобы свет не раздражал больного, который сидит
у камина в кресле, со скамеечкой под ногами, в шлафроке
и накинутой на плечи шали.
Гиппель, слегка приоткрыв штору, сидит у окна. Это их
последняя встреча. Гиппель должен уехать сегодня вече­
ром.
— Кто я такой все-таки? Ты не можешь мне сказать? —
Спрашивает Гофман.
— Ты мой друг, и мне очень не хочется с тобой расста­
ваться. Особенно сейчас, когда тебе нездоровится.
— Конечно . . . Музыкант? Художник? Писатель? . . Или
просто советник экстренной комиссии? . . А может быть, ты
все-таки задержишься? Хоть бы еще на день!
— Это совершенно невозможно. Я ведь от себя не зави­
шу.
— Никто от себя не зависит . . .
— Ты слышал, Юлия Марк покинула Грепеля. Они
разошлись.
Гофман отвечает не сразу.
— Дай мне . . . Открой правый ящик секретера и дай мне
синий конверт. Он должен быть в самом низу, под бума­
гами.
Гиппель встает, подходит к секретеру и возвращается
с письмом.
— Прочти. Это я писал доктору Шпейеру. Прочти вслух.
Начни со второй страницы — до этого пустяки, поклоны и
ужимки . . .
— Если ты настаиваешь. . .
— Ты знаешь, мне сейчас пришло в голову . . . Мы ведь
с тобой ни разу не поссорились! Это за тридцать-то пять
лет! Ну читай, читай . . . Постой . . . Попроси Мишу, чтобы
она сделала мне пуншу.
— Умоляю, воздержись . . . — просит Гиппель.
— Ну, читай, читай . . . со второй страницы.
— «Можете себе представить, — читает Гиппель, — я
долго разговаривал с Фанни Тарновой и понял . . .»
— А кто эта Тарнова?
— Бедная старая дева из Гамбурга. Пишет ужасные ро­
маны . . .
— «. . . и понял, — продолжает Гиппель, — увы, то, что
она хотела скрыть от меня: горечь жизни, сожаление об
утраченной юности, все это жестоко изменило душу Юлии.
Она перестала быть мягкой, нежной, детски беззаботной.

Может быть, все снова переменится теперь, когда она поки­
нула кладбище, полное увядших цветов, похороненных
радостей и надежд . . .»
— Прости, — перебивает чтение Гофман, — вот ты чи­
новник и довольно преуспел . . . Скажи, правильно ли я сде­
лал, что будучи старшиной советников, вызвал этого
идиота, полицмейстера фон Кампца в суд?
— Как ты выражаешься . . .
— Ну хорошо, не идиота, просто клеветника, но прав я
или нет, призвав его к ответу по закону?
Гиппель улыбается:
— Ты настолько же прав, насколько правы они, осво­
бождая тебя за это от службы в экстренной комиссии . . .
— Мне с самого начала не надо было заниматься этой
мышиной возней! Я не чиновник! Я . . . — Гофман глубоко
вздыхает . . . — Я даже не знаю, кто я . . . А? Кто я, Тео­
дор?
Гиппель встает со стула и долго складывает письмо, ко­
торое читал, прежде чем ответить.
— Не надо, не говори ничего . . . Я боюсь, что никто не
может ответить на этот простой вопрос . . . Что же ты де­
лаешь? Ты же не дочитал! Нет, нет, нет! Обязательно про­
чти! Ты должен знать! Ведь ты уезжаешь! — Гофман пы­
тается встать с кресла, но ему это не удается.
— Ты знаешь, — грустно говорит он, — а я тоже возьму
как-нибудь и уеду куда глаза глядят . . . Или уйду пеш­
ком . . . Переночую в какой-нибудь деревенской гостинице.
Выпью пунша! . . Ну читай, что же ты не читаешь?
Гиппель, улыбнувшись, снова достает письмо из кон­
верта:
— Где я остановился? . . Ах, вот . . . «Если вы сочтете
возможным и удобным произнести мое имя в семье Марк и
заговорите там обо мне, скажите Юлии в момент, когда про­
глянет веселый луч солнца, скажите ей, что воспоминание
о ней живо во мне, но можно ли назвать простым воспоми­
нанием то, чем переполнена душа, то, что, будучи и таин­
ственно переработано высшими духовными способностями,
приносит нам прекрасные мечты об упоении, о радости, ко­
торую наши физические руки, из плоти и крови, не в силах
схватить и удержать? . .»
Гофман сидит в своем кресле с закрытыми глазами,
и кажется, что он спит . . .
— «. . . Скажите ей, — звучит голос Гиппеля, — что не­
бесный образ ее доброты, ее ангельской и женской грации,
ее детской чистоты, сиявший моим взорам в адской тьме
этого злосчастного времени, скажите ей, что ее образ не по­
кинет меня до самого последнего моего дыхания и что
тогда, тогда, наконец, моя освобожденная душа узрит
в его подлинной природе существо, которое было ее жела­
нием, ее надеждой и ее утешением!»
ЮЛИЯ МАРК
Осенний вечер. Тихий, ясный и очень холодный. Вечерняя
заря похожа на радугу. Деревья черными сквозными си­
луэтами, словно написанные китайской тушью, стоят по
краям дороги. Уже посвечивают первые огни в окнах домов
отдаленной деревни.
Гофман идет по дороге. В руках его тяжелая трость,
идет он медленно, и по тому, как он иногда останавливается
и подолгу смотрит себе под ноги, можно понять, что он ни­
куда не торопится . . .
Деревня . . . Аккуратные домики, чистые тротуары, вы­
мытый булыжник мостовой.
Церковь, из которой доносятся звуки органа и нестрой­
ный хор — видимо, из прихожан. Улицы пусты . . .
Гофман снова останавливается, презрительная гримаса
искажает его лицо. Пение из кирхи несется из-за закрытых
дверей.
. . . Изрытое поле, расщипленные и дымящиеся деревья,
разбитые пушки, взорванные остатки селения. И трупы.
Бесконечное количество трупов, на которые равнодуш’но
светит белое солнце.
Прусаки, французы, русские . . . Огромное поле. УбитШе,

искалеченные люди. Раненая лошадь бьется в оборванной
упряжи . . .
Хозяин деревенской гостиницы со свечой в руке прово­
жает Гофмана в его комнату.
— И, пожалуйста, пуншу. Три порции. И затопите ка­
мин . . .
— Сию минуту! Можете быть совершенно . . .
— А вы воевали с Наполеоном?
Хозяин от неожиданности останавливается:
— Вы, наверное, заметили, что я хромаю?
— А ром у вас хороший? — спрашивает вдруг Гофман.

С трудом ему удается вернуться в комнату.
Свеча почти догорела, камин остыл. Гофман усталыми
глазами обводит тесную комнату в дешевой деревенской
гостинице. За окном брезжит пасмурный рассвет.
ДЕТИ ФРАУ МАРИЕНБЮРГЕР

Гофман лежит на диване у себя в кабинете. Он уже не
встает.
В гостиной молча сидят его друзья. Всего двое или трое.
У камина врач — доктор Шпейер — с помощником рас­
каливают полосы железа на спиртовках. Рядом с постелью
хлопочет Миша. Врач кладет раскаленное железо на обна­
. . . По мосту, объятому пламенем, движется всадник.
женную спину Гофмана, с обеих сторон позвоночника, но
Лошадь осторожна, она прядет ушами и косит глазом.
больной ничего не чувствует.
Пена падает на дымящиеся перила. У всадника ужасный
Потом его поворачивают на спину.
взгляд тирана.
— Кстати, — шепотом заговорщика обращается Гоф­
— Voyons, — рычит он львиным голосом адъютанту.
ман к доктору, — я ведь тоже давно уже перестал отра­
Это Дрезден. Наполеон накануне проигрыша Битвы На­
жаться в зеркалах. Как Шпинер.
родов . . .
— Может быть, тебе принести бульон? Ты ничего не
ел, — пытается отвлечь мужа от мрачных мыслей Миша.
Гофман, сгорбившись, сидит у камина и смотрит в огонь.
Он ее не слушает.
Время от времени он берет стакан, чтобы отхлебнуть горя­
— Только отражение свое я оставил не женщине.
чего напитка. Потом, прихрамывая и опираясь на трость,
— А кому? — с профессиональной учтивостью интере­
он подходит к окну и распахивает ставни.
суется Шпейер.
Звездное холодное небо опрокинулось над землей. Ти­
— Ей, этой самой . . .
шина.
— Ей? И не женщине? . .
Гофман снова закрывает окно и, сняв пальто, ложится
Из гостиной доносятся детские голоса. Кто-то плачет.
на кровать.
Отсюда трудно понять, мальчик или девочка.
На комоде, рядом с кувшином и тазом, его portpapier,
— Что там? — спрашивает Гофман.
миниатюра с изображением фрейлейн Юлии, коробочка
— Сейчас я узнаю . . . Не беспокойся . . . — Миша выхо­
с лекарствами и стакан воды.
дит в гостиную.
Пламя свечи дрожит, и воск проливается на п^щшку.
Не поворачивая головы, Гофман искоса смотрит в боль­
на которой спит Гофман. У него изможденное лицо несчаст­
шое зеркало, висящее на противоположной стене. В нем
ного или очень больного человека.
отражается комната и нарядно одетые дамы и господа,
Напротив кровати — полуоткрытый зеркальный шкаф.
сидящие в креслах. Они внимательно смотрят на Гофмана.
Тихо.
Где он их уже видел? А! Но ведь их не существует! Ведь
Скрипит створка, и дверца шкафа медленно растворяет­
он их придумал!
ся до конца.
они продолжают молча смотреть на него из зеркала
Откуда она появилась, эта девушка с голубой лентой1 ::
грустными глазами. В комнате, кроме врача, никого нет.
в черных волосах?
— Я похож на детей, родившихся в воскресенье.
Тонкие руки аккуратно складывают на ночном столике
— Что вы . . . хотите сказать? — Шпейер подходит к
вещи спящего. Ставят на стол букет цветов, подрезают
больному.
свечной фитиль, поправляют огонь в камине . . .
— Они видят вещи, невидимые другим.
Снова скрипит створка шкафа . . .
Возвращается Миша и, болезненно улыбаясь, подходит
Яркое солнце заливает комнату. Окно распахнуто, теп­
к постели.
лый ветер играет тонкой кисеей занавесей.
— Там дети фрау Мариенбюргер. Младший плачет и
Всюду цветы . . .
требует, чтобы ты рассказал ему сказку. Я сказала, что
Солнечные зайчики дрожат на стенах и потолке светлой
когда ты выздоровеешь . . .
комнаты.
— А-а-а . . . Теперь я понял, кто я . . . Наконец-то . . . —
Гофман просыпается. Он поворачивается и садится на
шепчет он, криво улыбаясь.
постели.
В комнате сразу становится темно. Вечер. С колокольни,
Но что с ним? Куда делись седые бакенбарды и морщи­
расположенной неподалеку, на соседней улице, доносится
нистый лоб? Глубокие складки на щеках и распухшие
звон колоколов.
суставы рук? Он молод — на вид ему не больше двадцати
Миша, врач и друзья Гофмана молча стоят вокруг уми­
лет!
рающего. Его жизнь уходит . . .
Он встает с кровати, подходит к зеркалу, чтобы при­
вести в порядок шевелюру, но ему так и не удается увидеть
. . . Украшенный пестрыми флагами воздушный шар
себя молодым — в зеркале отражается только залитая
поднимается над верхушками деревьев и остроконечными
солнцем комната и шкаф с полураскрытой дверцей. Лица
черепичными крышами.
своего он не видит.
Все выше, выше .. .
Его привлекает негромкий шорох, который доносится из
Отсюда весь город как на ладони.
шкафа.
А вон там, между мостом и зданием костела с бронзовым
Он подходит к нему. Прислушивается. Потом бесшумно
шпилем, высокий дом с открытыми окнами . . .
распахивает створки. Ему кажется, что у шкафа нет зад­
Вот он. Все ближе, ближе . . .
ней стенки. Но он не уверен в этом, потому что здесь очень
Вот уже видна комната через блеск стекол в лакирован­
темно и в темноте ничего нельзя различить. На ощупь он
ных переплетах . . .
находит свое пальто и плед.
И черноволосая женщина с голубой лентой в волосах,
Неловко отодвигает их в сторону, и они падают на дно
сидящая у чайного столика.
шкафа. Пуговица пальто звонко щелкает о дерево.
Вот она поворачивает голову . . .
Невдалеке, буквально в нескольких шагах, он видит не­
Но он так и не может рассмотреть ее черты, потому что
большое оконце, а в нем и девушку с голубой лентой в чер­
наступает темнота. Он чувствует только, что более близкого
ных волосах, уходящую по тропинке в глубь сада. Потом
и дорогого, доброго и родного лица он не знал за всю свою
ркно что-то заслоняет — не то ставни, не то занавеска.
нищую, короткую, сумасшедшую жизнь.
Снова потемки.

29

ЯНИС ТА М У Ж С

Ф о то Валтса Клейнса

Я Н И С

Т А М У Ж С:

«...ТАК РОДИЛИСЬ МОИ РИСУНКИ»
П р и н я т о считать, что за о тн о с и т е л ь н о к о р о т к и й п е р и о д
существования л а т ы ш с ко го и з о б р а з и т е л ь н о го искусства,
в п о с л е д н е м о б р а з о в а л о с ь не так у ж м н о г о « б ел ы х пятен».
Н е и с с л е д о в а н н о е , в б о л ь ш и н ств е сл учае в, св яза н о с исто­
к а м и нашего п р о ф е с с и о н а л ь н о г о и ску с с тв а . Н о существу­
ют н е я сн о сти и б о л е е п о з д н е г о в р е м е н и . У м а л ч и в а н и е
и со з н а т е л ь н о е и с к а ж е н и е не бы ли р е д к о с т ь ю в наши
д н и . Но я в л е н ия и ску с с тв а , к о т о р ы е заставили бы и з м е н и ть
предст авление о п р о и с х о д и в ш е м в н е д а в н е м , в пол н е,
казалось бы, о б о з р и м о м п р о ш л о м — э то н е о ж и д а н н о .
Д о н е д а в н е г о в р е м е н и бытовало м н е н и е , а точнее —
по л а га л о сь считать, что в п е р и о д п о с л е 2-й м и р о в о й
в ой н ы э с т е т и ч е с ки е ценности латышского и з о б р а з и т е л ь ­
н о го искусства л и ш ь п о с т е п е н н о р а з р у ш а л и с ь в р е з у л ь т а т е
б е с п о щ а д н о го и н е п р е к л о н н о г о а д м и н и с т р и р о в а н и я . Са­
м ы м ж е т я ж к и м б ы л о в р е м я С талина, е го суе тл и в ы х
прислужников. Эта эп о ха бы ла отражена — пусть и о д ­
ност оронне, и о тча сти д а ж е т е н д е н ц и о з н о — на вы ста вке
1988 го д а , п р о ш е д ш е й в н о в о м в ы ста в о чн о м зале в зд а н ии
А рс е н а л а . Не п р о и з о ш л о р е з к о г о поворота к л у ч ш е м у
и п о сл е смерти диктатора, ра з ве что н е с к о л ь к о осл аб л о
о щ у щ е н и е у д у ш е н и я д у х а и отча сти у м е н ь ш и л а с ь р е а л ь ­
ная о п а сн о сть . Все ж е в латышском и с ку с с т в е п о с те п е н н о
стали з а р о ж д а т ь с я и н овы е, с в е ж и е веяния. В с к о р е , н е ­
и з в е с тн о к а к и м о б р а з о м о б р а з о в а в ш и й с я , ф и гу р а т и в н у ю
ж и в о п и с ь стал о п р е д е л я т ь т е р м и н « с у р о в ы й стиль». К
с о ж а л е н и ю , столь п р е в о з н о с и м ы й и в о схв а л я е м ы й « с у ­
р о в ы й стил ь» с м о г л и ш ь в н е к о т о р о й сте п е н и «р а ско в а ть»
ф о р м а л ь н ы е с р е д с тв а ж и в о п и с и и ввести в х у д о ж е с т в е н ­
ны й о б и х о д н е к о т о р ы е н овы е, р а н е е незатрагиваемые
или н е д о з в о л я е м ы е те м ы . В о с н о в н о м ж е с о д е р ж а н и е
п р о и з в е д е н и й искусства п р о д о л ж а л о оставаться н а д у м а н ­
ным и малодостоверным. Художественные пр оизведения
от обр аж а ли м н и м у ю ж и з н ь , л и б о за н и м а л и сь тематикой
н е й тр а л ь н о й — стол ь у м е с т н о й всегда. Хва ле ны й « с у р о ­
вый стил ь», на с а м о м д е л е , с к о л ь з и л над р е а л ь н о й с у ­
р о в о с т ь ю ж и з н и . И в то ж е с а м о е в р е м я , у ж е в годы
п р и х о д а с а м о г о с у р о в о г о д и к т а т о р с к о го р е ж и м а , в от­
д а л е н н о м с е л ь с к о м у г о л к е Л а тви и н е к и й , о д о л е в а е м ы й
ж е л а н и е м творить, к р е с т ь я н и н — к о л х о з н и к , п о з ж е — р а ­
б о ч и й с о в х о за — п р е с п о к о й н о , б е з о г л я д к и на к а к у ю -л и б о
к о н ъ ю н к т у р у , р е а л и зо в ы в а л свой о п ы т и н а б л ю д е н и я в
св о и х картинах. У с т р а н н о го кр е с т ь я н и н а и м е л а с ь н е к о ­
то р а я п р о ф е с с и о н а л ь н а я п о д го т о в к а п о части р и с у н к а
и ж и в о п и с и , а т а к ж е — о сн о в а те л ь н о е з н а н и е ж и з н и . Все
это п р е д о с т а в и л о е м у н е за в и с и м о с ть , о с в о б о д и л о о т н е ­
о б х о д и м о с т и и ска ть се б е с о в е т ч и к о в и ко н с у л ь та н то в .
Тематика п р о и з в е д е н и й ж и в у щ е го п о д Л и е п а е й б ы в ш е го
у ч а с тн и ка п е р в о й м и р о в о й , л а т ы ш с ко го стрелка, военно­
п л е н н о г о , сол да та л а тв и й с ко й а р м и и , путешественника
по Ю ж н о й А м е р и к е Яниса Т а м у ж с а в п о л н е н е п р и т я з а ­
тельна. В е го м н о г о ф и г у р н ы х к о м п о з и ц и я х — е г о сел о
и все, там п р о и с х о д я щ е е . И з р е д к а Янис Т а м у ж с наве­
ды вался в Л и е п а ю , т о гд а на р и с у н к а х в о з н и ка л г о р о д
п е р в ы х п о с л е в о е н н ы х лет. Рисуя — о б ы ч н о в в е ч е р н и е
и н о ч н ы е часы ,— х у д о ж н и к бы л вне н а д у м а н н о го п о з и ­
ти в и зм а , стол ь т о р ж е с т в о в а в ш е го в то в р е м я . Но он не
з адался и тем, что б ы н а щ упы ва ть о т р и ц а те л ь н о е . О н
ри со ва л св о е — о к р у ж е н и е , п е р е ж и в а н и я , с е л ь с ки е б у д н и .
Л е с о з а го т о в к и , д о р о ж н ы е работы, о б р а з о в а н и е к о л х о з о в ,
выверты и зигзаги х о з я й с т в е н н и к о в , за тр а ги в а в ш и е всех,
ж и в у щ и х с н и м р я д о м . П о п ы т к и в ы с т а в и т ь свои р а б о ты
зака н чи в а л и сь неудачей, и Янис Т а м у ж с м а х н у л р у к о й

на о б щ е с т в е н н о е п р и з н а н и е . Ш л и го д ы , а в то р уш е л на
п е н с и ю . Ещ е ч е р е з н е с к о л ь к о л е т о н п е р е д а л Л иепайско м у м у з е ю целую к и п у своих к о м п о з и ц и й . Взамен
не п о л у ч и л ни гр о ш а . С лова о т о м , что нет пророка
в своем о т е ч е с т в е , п о л у ч и л и , таким о б р азо м , свое о ч е ­
р е д н о е п о д т в е р ж д е н и е . Р и с у н ки , несом ненно св и д е те л ь­
ство ва вш и е о б и н д и в и д у а л ь н о с т и а в то р а , с о в е р ш е н н о —
что о с о б е н н о в а ж н о — ненадум анны е и в то ж е время
художественно выразительные и и сп о л н е н н ы е проф есси­
онально, не заинтересовали н и к о го . Истинный, в о з м о ж н о
д а ж е — единственный выразитель л а т ы ш с ко го « с у р о в о го
стил я» п ро д ол ж ал оставаться неизвестным. И, в о з м о ж н о ,
е го п о л н ы е з е м н о й силы и ненадуманны х душ евных п е ­
р е ж и в а н и й р и с у н к и и не со хр а н и л и сь бы — з д е с ь с о ш ­
л е м с я на с к а з а н н о е самим а в т о р о м — есл и бы . . . если
бы не с л у ч а й н о с ть . С л уч а й н о сть , к о т о р а я , нра ви тся нам
это или н ет, заставит несколько п о -д р уго м у посмотреть
на н е к о т о р ы е д е ся ти л е ти я латышского искусства. И, слава
Б о гу , не та к у ж е сты д и ться за угодливо с о гн у т ы е пр и
за м а хе господской плетки спины!

ЮРГИС СКУЛМЕ
1989 го д , январь
М е д з е н с к и е « Ш т е р н ы » н а хо д ятся н еп од ал еку от Л и е ­
паи, на равнине. Там си л ьн ы е ветры, а земля лежит на
б ы в ш е м д н е м оря. З д е сь, в д о м е друга молодости отца,
старого р е в о л ю ц и о н е р а 1905 го д а Яниса Ште р н са , с о р о к
в о с ь м о й г о д ж и в е т Янис Тамуж с. Латышский с т р е л о к .
К р е с т ь я н и н . Х у д о ж н и к . И ли — « м и з е р а б е л ь н ы й колхоз­
ник», как о н иной раз сам себя величает.
Его ж и з н ь определил П яты й го д . Т огда — д е в я ти л е тн е ­
го , б е з вины в и н о в а то го . На его х у т о р е «Гравас» со ­
ж г л и д а ж е с о б а ч ь ю ко н у р у . За « о т ц о в с ки е грехи» он рас­
плачивался п о -о с о б е н н о м у — в сю ж и з н ь ри со ва л П яты й
г о д , по л я б о е в п е р в о й мировой, д о р о г и стрелков, ри со ва л,
п у т е ш е с т в у я п о Ю ж н о й А м е р и к е , рисовал страдания и
у ж а с ы в т о р о й м и р о в о й , послевоенные преобразования,
крепостничество первых колхозных лет. Рисовал, и н о гд а
писал м асло м , н о ч ь ю , после к р е с т ь я н с к о г о д н я , п р е о ­
д о л е в а я б о л ь о т полученного в Волыним ранения. Простым
кар ан д аш ом , углем и чернилами. В о б ы ч н ы х у ч е н и ч е с ки х
тетрадках.
М н о г о е пропало в к р у г о в е р т и в рем ен и, м н о г о е з а гу б ­
л е н о лю дьм и. Рисунки первой мировой вымокли в е го
ж е с о б с т в е н н о й к р о в и в Волыни. П о з ж е , в тридцатые
го д ы , о н в о с п р о и з в е л и х п о памяти.
В начале 1988 года Янис Там уж с « р о д и л с я » в то р и ч н о ,
в в о зр а сте д е в я н о ста д в у х лет. П о я в и л и сь первые статьи
о н е м ; в Л и еп ае, Е ка б пи л се и Р иге со сто я л и сь вы ставки
е го картин и рисунков.
Рисунки Яниса Там уж са следует счи тать с в и д е те л я м и
эпохи, стол ь с у щ е с т в е н н о й д ля н а ш е го народа. О ни с
ч е с ть ю вы держали испытание в р е м ен ем и теперь заняли
о с о б о е м е с т о в латышском и с ку с с тв е .
Повествование Яниса Тамужса строится на н е с к о л ь к и х
б е се д а х, с о с то я в ш и х с я в а п р ел е— д е ка б р е 1988 го д а . В
м е д з е н с к и х «Штернах» го с т и л и Ю р г и с С ку л м е , Волдем арс Бриедис, Валтс Клейне и А й н а р с И кс те н с . Образный
с т р о й речи и стиль старого х у д о ж н и к а со х р а н е н ы п о л ­
н о сть ю .

АЙНАРС ИКСТЕНС

31

Я, ЯНИС Я Н О ВИ Ч Т А М У Ж С , р о д и л с я 22 ф е врал я 1896 го д а на х у т о р е Гравас В е р га л ь с ко й в о л о сти . Нас
бы ло ш е с те р о д е т е й . 4 января 1906 го д а наш х у т о р с о ж гл а кара тел ьн ая э кс п е д и ц и я . М л а д ш е м у б р а ту то гд а
о т р о д у бы ла о д н а н ед ел я. О т ц у по сча стл и в и л о сь уб е ж а т ь . О н уехал в А р ге н т и н у .
О б р а з о в а н и е м о е з а к о н ч и л о с ь 4 -ы м кл а с с о м ги м н а з и и . В к о н ц е у ч е б н о го го д а я т я ж е л о заб о л ел . Так ка к
я бы л с т а р ш и м в с е м ь е , н ад о б ы л о начинать п о м о га т ь ж и т ь д р у г и м . М ать б ол ел а ч а х о т ко й и в 1912 го д у
ум е р л а . М ы ж и л и у се стр ы отца, хо зя й н и ч а в ш е й в Гравас.
В есной 1915 го д а н ад о б ы л о ехать отбы вать гу ж е в у ю по в и н н о сть в А й з п у т е . П р и б л и ж а л и с ь н е м ц ы , и я,
у д и р а я о т них в м е сте с п о д в о д о й , о ка за л ся в С л о к е . Л е т о м 1915 го д а н е м ц ы наседали на К у р з е м е , и я с п о т о к о м
б е ж е н ц е в попал в И кш ки л е . Там ра б отал на р ы тье о к о п о в . 8 августа 1915 го д а м е н я м о б и л и зо в а л и . З ачислили
в гв а р д и ю . 15 и ю л я 1916 го д а м е н я т я ж е л о р а н и л о . П осле в ы зд о р о в л е н и я п е р е в е л и во 2-й Р и ж с ки й по л к.
В с е н т я б р е 1917 го д а , к о г д а пала Рига, в б о ю у Ю гл ы попал в плен. Там п р о б ы л 14 м е ся ц е в , во Ф р а н ц и и
о к о л о В ер д е н а. В м а р т е 1919 го д а бы л м о б и л и зо в а н в а р м и ю Л атвии, там п р о в о е в а л два го д а . Все в ое нн ы е
д о р о г и п р о ш е л р я д о в ы м , и м я бы л не т о л ь к о на ф р о н те , это п о ка за н о и на м о и х р и с у н ка х .
В 1922 го д у пр и м а л о й п о д д е р ж к е отц а о тп р а в и л ся в Р игу овл ад евать и с ку с с т в о м . У чил ся в с туд и и О б щ е ств а
со д е й ств о в а н и я к у л ь т у р е 2 го д а . П о т о м п е р е ш е л в м а с т е р с к у ю У ги С к у л м е , гд е п р о у ч и л с я 3 го д а . Не бы ло
н и ка ко й н а д е ж д ы ч т о -н и б у д ь за р а б о та ть ж и в о п и с ь ю , да и сил б о л ьш е не б ы л о ж и т ь в п р о го л о д ь . Работал
м а л я р о м . И н о гд а уд авал ось написать д е к о р а ц и и с е л ь с к и м те а тр а м . М о я р а н ен ая н о га все чащ е давала о се б е
знать. О те ц звал пр и е ха ть в Ю ж н у ю А м е р и к у . Там, к а к на гр е х, т о ж е зве рств ов ал тя ж е л ы й к р и з и с . О т е ц п е р е б р а л ся
в П арагвай с о с р е д н е г о д о в о й т е м п е р а т у р о й 24° вы ш е нуля. Там я вид ел со л н ц е , свет, к р а с к и , но м о я п р о с т р е л е н н а я нога
стала у ж а с н о бо л е ть. Тот к л и м а т убивал м е н я . Ч е р е з 10 м е с я ц е в по ехал назад . О п я ть в ся ки е м а л я р н ы е
р а б о ты , а, в к о н ц е к о н ц о в , и з-за н о ги п р и ш л о с ь идти в б о л ь н и ц у. Т яж елая о п е р а ц и я б о л ь ш о й ко с т и , по сл е к о т о р о й
по чти го д ка л е к о й п р о ж и л у сестр ы .
В 1935 го д у м н е п р и с у д и л и п е н с и ю инвалид а в ойны . П о т о м н аступи л и н ы н е ш н и е в р е м е н а , п е н с и ю платить
пе р е ста л и . Во в р е м я в ойны р а б отал у д р у га с в о е го отц а Ш т е р н а с е л ь с к о х о з я й с т в е н н ы м р а б о ч и м , п о то м
в к о л х о з е . И так д о 1970 го д а , д о н а зн а че н и я пе нси и . Писать ка р ти н ы в эти т е м н ы е в р е м е н а я не м о г, не бы ло
в р е м е н и . По н о ч а м ри со ва л , та к р о д и л и с ь м о и р и с у н к и .
П осл е у х о д а на п е н с и ю начал писать ка р т и н ы , н о стар ость и тя ж е л а я тр у д о в а я ж и з н ь б е р у т св о е . Не
м о гу с к о н ц е н т р и р о в а т ь с я , к а к сл е д уе т, п о т о м у что «¡n m e d ita tio n e om nes artes ko n s is tu n t . . .»*.
(И З А В Т О Б И О Г Р А Ф И И Я Н И С А Т А М У Ж С А )

* Любое умение поддерживается упражнениями — (лат.)

Ое пта1епреог* — у м е н я , к а к у и с па н ц а , все в ж и з н и ш л о
о т п л о х о го к х у д ш е м у . П р о с т о х у т о р с о ж г л и и з а гн а л и нас
в н е п р о с в е тн у ю нищ е ту. У м а те р и чахотка, ш е сте р о д етей, м л а д ­
ш и й б р а т , то т, ч т о с е й ч а с в А м е р и к е , с ч а х о т к о й к о с т е й . Я
и д у м а т ь не с м е л о б у ч е б е , т о л ь к о , к а к б ы с е м ь е п о м о ч ь .
А п о т о м б ы л а п е р в а я м и р о в а я в о й н а . Т о гд а п о в е з л о , п о п а л
в гв а р д и ю . Р аньш е гв а р д и я б ы л а не т о , ч т о се й ч а с, к о г д а л ю б о й
и у ж е гв а р д е е ц . В ц а р с к о е в р е м я б ы л и М о с к о в с к а я и П е т е р б у р г ­
с ка я гв а р д и я , в о с е м ь п о л к о в . Я бы л в Ф и н с к о м п о л к у . В Ф и н с к о м
п о л к у все, к а к о д и н , д о л ж н ы б ы л и б ы ть с г о р б и н к о й на н о су,
с в е т л о гл а з ы е и с в е т л о в о л о с ы е . П а в л о в с к и й п о л к , у в сех р у с с к и й
т и п — к у р н о с ы й н о с и с в е т л ы е в о л о с ы , все к а к о д и н . И р о с та
все д о л ж н ы б ы ть о д и н а к о в о г о . А т о гд а б ы л о в о е н н о е в р е м я ,
по р о сту не п о д б е р е ш ь . В восе м над ца ть лет пр изы ва л и, ещ е
не р а з в и л и с ь . А в М о с к о в с к о м п о л к у — все к а к о д и н — р ы ж и е .
К о гд а м о л я т с я и с н и м а ю т ш а п к и , к р а с н о и к а к м о р е . Е щ е г р е ­
н а д е р ы — у в се х п р я м ы е н о с ы , к а к ц ы га н е , гл а за т е м н ы е , в о л о с ы
т е м н ы е . Так я с о ш е л . Н аш и х д р е с с и р о в а л и , к а к з в е р е й .

К а к т о л ь к о в о с е м н а д ц а т ь л ет и с п о л н и тс я , в а р м и ю н е с к о л ь к о
р а з в г о д п р и з ы в а л и . В о й на б ы л а . У б и в а л и п о ч е м з р я . М ы п о е х а л и
в п о л к, с т о с о р о к л а т ы ш е й . К о г д а п р и е х а л и на ф р о н т , п о л к
б ы л п о л н о с т ь ю у н и ч т о ж е н . О с т а л о с ь н е с к о л ь к о о б го р е в ш и х . З д о ­
р о в о у б и в а л и . У м е н я б ы л д в е ты с я ч и ч е т ы р е с та к а к о й -т о н о м е р .
В п о л к у с ч и т а л о с ь ч е т ы р е т ы с я ч и , з н а ч и т , п о л к ш е сть р а з у н и ч ­
т о ж а л с я , о т с т а р ы х и д у х а не о с т а л о с ь . П о л н о с т ь ю у н и ч т о ж е н .
Э т о б ы л о у С та х о д ы , в В о л ы н и и . В 1916 го д у .

П р о с т р е л и л и н а с к в о з ь о б е н о ги . В л е в о й н о г е к о с т ь с о в с е м
пр о стр е л и ли , а правая с о с к о л к о м . Л евая у м е ня не бо лит,
но п р а ва я . . . И 30 часов в б о л о т е п р о л е ж а л , в е з л о ж е м н е .
Я сч и та л ся т я ж е л о р а н е н ы м . У м е н я б ы л и к о л е н к и з а д е т ы , но
т о л ь к о д о х р я щ а . Е щ е на с а н т и м е т р гл у б ж е , б ы л б ы я х р о м ы м .
С начал а, с л о в н о ж а л о , в п и л о с ь . То п у л е м е т ы в зв ы л и , я у ж е ч у в ­
ство ва л . В о з д у х б ы л п о л о н пул ь , с к о л ь к о э т и х п у л е м е т о в тут
б ы л о . К а к п ч е л ы р о я т с я , т о л ь к о у п ч е л з в у к п р и я т н ы й , а пул и

* О т п л о х о го к х у д ш е м у — (и с п .).

32

ш и п я т, к а к к о м а р , и э т о н е п р и я т н о . И т о гд а я п р о б е ж а л н е с к о л ь к о
ш а го в , и б а ц , б а ц , и н а з е м ь . А т р а в а в ы с о ка я , б о л о т н а я трава,
с л о в н о р о ж ь . П ул я п р о х о д и т н а с к в о з ь , т о л ь к о в з р ы в н ы е в з р ы ­
в а ю тс я . И т я ж е л ы е гр а н а т ы , есл и б ы та ка я р а з о р в а л а с ь , у н е с л о
бы м е н я на н е б е с а . И д ва м о и х т о в а р и щ а л е ж а т с е л е д к а м и .
И х гр а н а т а п о д к о с и л а . З а м н о й т о ж е л е ж а т , т р о е . И я л е ж у
в с е р е д и н к е , а о н и , к а к п о ч е т н ы й к а р а у л . Э та в о й н а , в о й н а . . .
« С а н и та р , с а н и та р » , — т а к все п о л е . Н е м ц ы о т с т у п и л и , и все
т и х о , и л е ж а т т р и т ы ся ч и . Тр и б а та л ь о н а ш л и в н а п а д е н и е , в
б а та л ь о н е ты сяч а . У м е н я в р о т е и з 240 о т б о р н ы х м у ж и к о в
на н о га х о ста л и сь 10— 12. В о д н о й и з с о с е д н и х р о т т о л ь к о се м ь .
Так и у н и ч т о ж и л и весь п о л к . 150 ты с я ч за д ва д н я , м о ж е т е
п р е д с т а в и т ь , ч т о э т о за б о й н я . Э т о а д с ки й о г о н ь . . . С н ачал а:
« С а н и та р !» , а ни ч е р т а , п о д х о д и т в е ч е р , и все т и ш е и т и ш е
з в у ч и т : « С а н и та р . . . ». В и ю л е та ка я л е гка я л е тн я я н о ч ь , те п л о ,
и тут н ачал ось . . . к а к о н и вы ли , к а к х р и п е л и эти у м и р а ю щ и е ,
н у, э т о ч т о -т о т а к о е . . . М н е ста л о с т р а ш н о т а м л е ж а т ь , ка за л о сь ,
ч то к а к о й -т о з в е р ь в ы р ы в а е т у м е н я в н у т р е н н о с т и . В от т а к . . .
к у т р у у ж е т и ш е , и з р е д к а к т о -н и б у д ь з а х р и п и т , з а с т о н е т . . .
В с х о д и т с о л н ц е , т о гд а все з а ти х а е т . . .
С вое нно й то ч ки зр е н и я, это наступление не бы л о о со б е н н о
у м н ы м д е л о м . Гн ал и п р я м о в о г о н ь . Н о т а к у р у с с к и х б ы л о
п р и н я т о . Р у с с ки е , н а п р и м е р , у С та х о д ы , и д у т в а т а ку , к а к б ы к и ,
п л о т н ы м с т р о е м и д у т на с м е р т ь . П р и к а з а н о ли э т о н а ч а л ь ств о м ,
н е з н а ю , н о х о т я т п о д а в и ть п р о т и в н и к а т е л о м . Т а ков р у с с к и й
с п о с о б в о е в а ть . Та к ж е б ы л о и во в т о р у ю в о й н у . Э т о т о ж е бы л
п о с л е д н и й у д а р , и, в д р у г — с т о п , д а л ь ш е н е п о ш л о . Т о л ь к о то
м о ж н о б ы л о в зя ть , ч то п о ги б л о , с д о х л о , гн и е т .
Ч то р у сски е знали о ко м м у н и з м е ? М ы знали. Я бы л бо л ьш е
н а ц и о н а л и с т о м , ч е м с а м р у с с к и й . С та р ы е р у с с к и е с о л д а т ы п р о
ц а р я го в о р и л и ; « Н и к о л а ш к а » . М н е э т о к о л ь н у л о в с е р д ц е , у
р у с с к о г о с о л д а т а в с е гд а б ы л ц а рь и б о г . За э т о ж и л и и у м и р а л и ,
а у н и х т а к о е п р е з р е н и е и з -з а этих н е у д а ч , не б ы л о н и к а к о г о
у в а ж е н и я к ц а р ю . И к ц е н т р у , к п р а в и т е л ь с т в у .Ц а р ь б ы л «Н и­
к о л а ш ка » . Л ю б о й м о г п р е д л о ж и т ь се б я на м е с т о ц а р я Н и ко л а ш кИ .
Л е н и н о б е щ а л ц а р с т в о н е б е с н о е . Так э т о б ы л о . Все к о н ч и л о с ь
у ж е т о гд а . С о л д а т ы го в о р и л и : « А нас п о ч е м з р я б ь ю т » . О н и
б о л ь ш е не в е р и л и , ч то м о ж н о ч е го -н и б у д ь д о б и т ь с я , ч т о м о ж н о
п о б е д и т ь , п о э т о м у нас и б и л и в о в с ю . К а к н е м ц а в с т р е т и т , зн а е т,
к о н е ц п р и ш е л . Вся та п о л и т и к а у ж е о б а н к р о т и л а с ь в гл а зах
н а р о д а . В гл а за х а р м и и . Б о л ь ш е не б ы л о ц а р я . О н и ш л и в о г о н ь
т о л ь к о во и м я д и с ц и п л и н ы .
ОД

На привале-(В России, 1916)
О к. 1930 г.

Павший.
О к. 1930

П о ч е м у л а ты ш и не б е ж а л и ? П о т о м у что о н и б ы л и л аты ш и ,
и б о л ь ш е н и ч е го . К т о п о с т р о и л в Р оссии н ы н е ш н и й п о р я д о к?
Л а ты ш и ! Д е л о не в те х н е с к о л ь к и х п о л ка х . Н о в н е к о т о р ы е
к р и т и ч е с к и е м о м е н т ы н у ж н о д е р ж а т ь с я , и н а ч е все р у ш и т с я .
П р о т и в б е л ы х б ы л и з н а ч и т е л ь н ы е си л ы , и в р е ш а ю щ и й м о м е н т
о н и п о в е р н у л и х о д И сто р и и в л е в о . На П е р е к о п е то ж е с а м о е ,
те ж е л а ты ш и , и д я в о г о н ь , в зял и е г о ш т у р м о м . То ж е и у
Ю гл ы , о н и и в о т с т у п л е н и и е щ е о р га н и з а ц и я , в о й с к о . Л а ты ш ,
в св о е й с у щ н о с т и , б о л ь ш е , ч е м о н са м п р е д с та в л я е т , у н е го
б о л ь ш е к у л ь т у р ы . Р у с с ки е и д у т т о л п о й , « у р а » и все. Та к л аты ш
не п о й д е т . Л а ты ш и д е т не г р у д ь ю , а х и т р о с т ь ю , ч то б ы п о д о б р а т ь ­
ся к н е п р и я т е л ю . О н к р е с т ь я н и н , на в о й н у с м о т р и т п р а к т и ч е с к и
и з р я с в о ю г о л о в у не с л о ж и т .

В п е р в ы е п о л у ч и л т р и м е с я ц а о т п у с к а . Их я п р о в е л в Ц е си се ,
п о т о м н а з а д в п о л к . А о н и о т п р а в л я ю т м е н я в П е т е р б у р г, гд е
с т о и т р е з е р в н ы й п о л к . Там о п я т ь п р о в е р к а в ра ча . И о н и го в о р я т ,
ещ е од и н м е сяц , и я опять е д у назад в Ц есис. П о то м опять
в П е т е р б у р г. А та м в с е м л а т ы ш а м н а д о еха ть н а з а д в Р игу, в с т р е л ­
к о в ы е п о л к и . Т а ков бы л п р и к а з , в ы с о ч а й ш и й . Ни о д н о г о л аты ш а
б о л ь ш е не б р а л и в р у с с к и й п о л к .

Я бы л в Р и ж с к о м 2 -м п о л к у , о н с ч и та л ся б о е в ы м . М е н я з а ­
чи сл и л и в т е л е ф о н и с т ы . Н а ш и м к о м а н д и р о м бы л п о л к о в н и к
Ф р и д р и х Б р и е д и с . Н аш т е л е ф о н и с т с к и й б у н к е р бы л в д е ся ти
ш а га х о т б у н к е р а Б р и е д и с а . И з р е д к а о н в ы х о д и л , п о к р у т и т с я
н е м н о г о о д и н , п о д ы ш и т с в е ж и м в о з д у х о м и н а за д . Н и к а к и х
о с о б ы х д е л у м е н я к н е м у не б ы л о . О н бы л т а к и м н е д о с т у п н ы м .
Н е р а з г о в о р ч и в ы й . Щ а д и л ли Б р и е д и с с в о и х сол д ат? Ни ч е р т а !
К о гд а б ы л и Р о ж д е с т в е н с к и е б о и , о н б ы л их и н и ц и а т о р о м , м о ж н о
с ка з а т ь . В о з м о ж н о , о н бы л х о р о ш и м с т р а т е го м и з н а т о к о м в о ­
е н н о го дела. Э то н е о с п о р и м о . Но по те р и в Р о ж д е стве н ских
б о я х б ы л и о г р о м н ы . И те ж е д е р ь м о в ы е р у с с к и е , к о г д а ф р о н т
б ы л п р о р в а н , н а д о б ы л о з а т к н у т ь р е з е р в а м и . Туда д о л ж н ы б ы л и
в о й ти р у с с к и е . Н о не т у т -т о б ы л о . Г л а в н о к о м а н д у ю щ и й , ч е р т
е г о зн а е т, ч то о н д у м а л . Ю к у м с В а ц и е ти с, т о т б ы л в п я т о м
п о л к у . В и д е ть е г о не п р и в е л о с ь , т о л ь к о сл ы ш ал , ч то о н
о ч е н ь б е р е г с в о и х с о л д а т . Б р и е д и с бы л с т о р о н н и к о м с т а р о го
строя . О н ж е бы л пр о ти в красн ы х.
Н у д а . . . Н аш п о л к с то я л о к о л о О л а й н е , б ы л о в р е м я п е р е ­
м и р и я , т а к о й п е р и о д б р а т а н и я . П ять м е с я ц е в с т о я л и . Н е к о т о р ы е
и пяти д н е й в ы с то я ть не м о гу т , п а д а ю т . Б оев не б ы л о , т о л ь к о
н о ч ь ю а р т и л л е р и я е щ е и н о гд а о б р у ш и в а л а н е с к о л ь к о за л п о в ,
и это все. К о г д а я п р и б ы л в п о л к , б р а т а н и я б о л ь ш е не б ы л о .
Н е м ц ы начал и н е р в н и ч а т ь , о н и б о л ь ш е не п о д д а в а л и с ь . К а к
Б р и е д и с в о с п р и н и м а л б р а т а н и е , я д а ж е не з н а ю . К о гд а нас,
н ов е н ь ки х, прислали в п о л к, бы л о б о л ь ш о е со б р а н и е , о ф и ц е р ы
с н е го у ш л и . Так к а к л а ты ш и п е р е ш л и на с т о р о н у кр а с н ы х .
Я п о л и т и к о й с о в с е м не и н т е р е с о в а л с я . Так м ы все чи сл и л и сь
л е в ы м и , и есл и в Р иге б ы л о к а к о е -н и б у д ь го л о с о в а н и е , то все
м ы , к а к о д и н , го л о с о в а л и за № 3, за н о м е р с о ц и а л -д е м о к р а т о в .
В з а б о р а х б ы л у с т р о е н п р о х о д , и м ы х о д и л и м ы ть с я на р е ч к у
М иса, м е ж д у н ем ц ам и и нам и. Н ем цы бы ли очень д ал еко, и
м ы п л е с ка л и с ь в о в с ю . Т о л ь к о в д р у г н ад н а м и б у х , б у х . В ы с о ко
в в о з д у х е ш р а п н е л ь . Ну, о н и м о гл и и п р я м о на нас, н о нет,
в ы с о к о . С хв а ти л и м ы с в о и р у б а ш к и и д р а п а н у л и .
К а к д о л г о стал и с т о я т ь , п о л к стал п р о я в л я т ь н е д о в о л ь с т в о .
У нас б ы л о м н о г о р и ж а н , те х о т е л и д о м о й к с в о е й ц а ц е . И
нас о т п у с к а ю т в о т п у с к , на у л и ц у С та б у . Там на с а м о м в е р х у
н а ш е м у о т д е л е н и ю у к а з ы в а ю т к о м н а т у , н о за п а х , т а к во н я е т
м о ч о й и д е р ь м о м , ч то с п а с у нет. Х о т е л я « с п у с ти ть в о д у» ,
с м о т р ю , в к о н ц е к о р и д о р а п о л у о т к р ы т а я д в е р ь . П о р о г в ы с о ки й ,
и все та м д о к р а я з а л и т о м о ч о й . Там ж и л а р у с с к а я а р м и я .
И на т о л ч к е к у ч а , и с те н ы все, с к о л ь к о м о ж н о , р а зм а л е в а н ы .
О н и п о д т и р а л и с ь п а л ь ц а м и , т а м к о р и ч н е в о е и ч е р н о е . Э то я
не м о гу . Э то н е в о з м о ж н о . Я б е гу в н и з . А т а м в у б о р н о й бы л и
ж а ж д у щ и е п о д р а т ь с я , и з б а та л ь о н а с м е р т н и к о в . О н и т а к к о ­
со на нас п о с м о т р е л и . П а р н и и з н а ш е й р о т ы п е р е ш л и р е л ь сы ,
в М о с ко в с ки й ф ор ш та т. С м е р тн и ки , возвра щ ались д о м о й ч е р е з
ж е л е з н у ю д о р о г у , стал и б р о с а т ь в нас гр а н а т а м и . Ну, д у р а к и ,
о с л ы ! О н и вед ь не в зв е л и , б р о с а ю т , к а к к а м н и , и д у м а ю т , ч то
в з о р в е т с я . А с т р е л к и л о в я т их, в з в о д я т и ш в ы р я ю т н а за д , и
п е р е б и в а ю т часть. В н а к а з а н и е о т м е н и л и н а м о т п у с к , с р а з у ж е
вы стави л и и з Р иги. Так м ы п о и м е л и в с е го ч а с о в 4— 5 у д о в о л ь ­
ствия в Р иге. П о т о м н а д о б ы л о и д т и на П у л е м е т н у ю г о р к у ,
и м ы ш ли н о ч ь ю и пе л и с а м ы е б е с с т ы д н ы е п е с н и , к а к и е т о л ь к о
есть, во в с ю гл о т к у .
П р о с т о я л и у П у л е м е т н о й г о р к и д е н ь . И т о гд а к о м а н д а — о п я т ь
в О л а й н е . Ш л и п о д а м б е , т а м х о р о ш о и д т и . И у в и д е л и , ч то

34

все п у ш к и у б р а н ы . Ф р о н т п у с т . Т о л ь ко у О л а й н е 3-й с т р е л к о в ы й
п о л к. М ы с р а з у начал и н а л а ж и в а ть с н и м и св я зь . К а к т о л ь к о
м ы з а в о з и л и с ь , т а к н е м ц ы в ы с тр е л и л и в нас га з о в ы м и б о м б а м и .
Был т у м а н , и о н и н и ч е г о не с м о гл и н а м п о д е л а т ь , за в я з л и в
с ы р о с т и . Н ачали т я н у ть п р о в о д а , но т у т ш кв а л ь н ы й о г о н ь , н о ч ь ю ,
п о 3 -м у п о л к у . М и н у т д в а д ц а ть с в и р е п с т в о в а л о г о н ь . М ы у ж е
р е ш и л и , ч то т а м н и ч е го не о с т а л о с ь . Ч е р е з н е к о т о р о е в р е м я
п р и ш л о н е с к о л ь к о с о л д а т о т т у д а . С п р а ш и в а е м , вас с к о л ь к о все го
о с т а л о с ь о т по л ка ? Е р у н д а ! К о гд а н е м ц ы начали ст р е л я т ь , м ы
о т о ш л и ш а го в на с т о н а за д . Т о гд а у б и л о н е с к о л ь к о п у л е м е т ч и к о в .
К а к т о л ь к о о г о н ь п р е к р а т и л с я , в е р н у л и с ь н а з а д и, к о г д а по ш л и
н е м ц ы , п е р е б и л и их, к а к с о б а к . Н е м ц а м их н о м е р не п р о ш е л .
Но ф р о н т все ж е п у с т о й . М о ж н о о б о й т и в о к р у г , и ч то т о гд а
с м о ж е т с д е л а ть н е б о л ь ш а я го р с т к а . Ф р о н т о ста е тся ф р о н т о м .
П о т о м бы л п р и к а з н а п р а в и ть с я на Ю г л у , и м ы п о ш л и с п е с н я м и .

К Ю г л е ш л и в сю н о ч ь , све та ть н а ч а л о , п р и г о ж и й д е н е к б у д е т.
П о т о м д ю н а , к а к д о р о га , сл ева — п о л е и л у г. И т а м гу с ь к о м
т о п а ю т р у с а ч и . П о л ко в а я ш п а н а о р е т — в р е за ть , к т о о т с т у п а е т !
Ну, н а ч и н а е т св е та ть. К а тя тся к л у б ы т у м а н а . Н о в д р у г т у м а н
р а ссе и в а е тся , и в п е р е д и п я т е р о в с а д н и ко в — н е м е ц к и е р а з в е д ­
ч и к и . Н у ч т о ж е и з т о го , ч то д р у ж к и т у т к а к тут. Х о р о ш о
е щ е ч то та к, вед ь м ы ш ли п о л к о в ы м с т р о е м , нас м о гл и з а п р о с т о
п е р е б и т ь , а ж ж у т ь . К р и ч а т — в ц е п ь ! В ц е п ь ! И м ы все р а з ­
б р е л и с ь . М ы о т о ш л и н а за д . И п о т о м все у т р о д р а л и сь п у л е м е т ы ,
п о то м б о м б о м е ты , так дрались . . .
Н у, в ц е п и и н а ч и н а ю т с т р е л я т ь . М ы — т е л е ф о н и с т ы , это не
н аш е д е л о , м ы о т с т у п и л и в ты л . Н о, на с а м о м д е л е , т е л е ф о н и с т —
это с м е р т н и к , это у ж а с н е е в с е го . В б о ю п р о с т р е л и т п р о в о д —
и сп р а в ь . А т а м д е с я т к и гл а з, с л е д я щ и х за в се м , ч то д в и ж е т с я .
П е х о т и н е ц за св о е й к о ч к о й или в о к о п е л е ж и т и в ы ж и д а е т : то
ли и д ти в н а с т у п л е н и е , то ли пусть у б ь е т пул я а р ти л л е р и с то в .
А т е л е ф о н и с т д о л ж е н и д т и , ч то бы ни б ы л о . У н е м ц е в бы л и
л е г к и е б о м б о м е т ы , о н и р а зб р а с ы в а л и т а м -с я м п о к а р т о ф е л ь н ы м
и о в с я н ы м п о л я м . Н о т у т н а ч и н а е т п р и б ы в а ть все б о л ь ш е и
б о л ь ш е а р т и л л е р и и . У нас т о л ь к о в и н т о в к и и н е с к о л ь к о п у л е ­
м е т о в — ни о д н о г о т я ж е л о г о о р у д и я . И т у т к т о -т о с д а л ь н и м
п р и ц е л о м с з а д и , со с т о р о н ы в з м о р ь я , к а к н а ч н е т па л ить, б е с
е г о з н а е т в к а к у ю с т о р о н у . А н е м ц у это , к а к с гу с я вода.
У нас б ы л к о м а н д и р Э л кс н и ти с , у в а ж а л и е г о , о т д а л п р и ка з
п о д д е р ж и в а т ь св я зь с б о й ц а м и на п е р е д о в о й . В ы х о д и м на Л у б а н с к у ю д о р о г у , т а м т а к и е м е л к и е с о с е н к и , на х у д о й з е м л е
в ы р о с л и . Там нас н е м е ц в с т р е ч а е т п у л е м е т о м , т р р р . К сч астью ,
м ы ш ли п о о б о ч и н е и п р ы г н у л и за п р и д о р о ж н у ю ка н а в у. Нас
спа сл а н а сы пь , д о р о г у та м ч и н и л и . Ч уть ш е л о х н е ш ь с я , пул и тут
ж е н а ч и н а ю т сы п а ть ся со с т о р о н ы д о р о г и , к а к т я ж е л ы е д о ж д е в ы е
ка п л и во в р е м я гр о з ы . Н о м ы , к а к за й ц ы , у ж е у ч е н ы е н е м н о го .
О д и н и з н о в о г о п о п о л н е н и я все г о л о в у п о д н и м а л , я го в о р ю ,
ч то ты та м вы см а тр и в а е ш ь ? — В ид еть х о ч у ! И тут о н у м о л ка е т
и сва л и ва е тся м н е на л я ж к у , го р я ч и м о б д а л о . Я все д ум а л ,
м о ж е т ли т а к, ч то б ы с т р е л ь н у л и в м е н я , а я бы не п о ч у в с т в о в а л ,
а е м у пул я п р о ш и л а о б е щ е к и , во т тут, м о з г не з а д е л а . П о т о м
о н е щ е у б е ж а т ь х о т е л . Я весь п л е н п р о ш е л с е г о к р о в ь ю
на ш тан ах. Н е м е ц п е р е с т а л с т р е л я т ь , и я п о б е ж а л н а за д со
в с е м с в о и м а п п а р а т о м , я нес е г о в п л о ть д о с а м о го пл е на . Ч е р е з
к а к о е -т о в р е м я Э л к с н и т и с с п р о в е р к о й в н аш е о т д е л е н и е — гд е
п р о в о д а ? О н и т а м все о ста л и сь — н а д о и д ти и нести о б р а т н о .
К о гд а м ы вы ш л и на Л у б а н с к о е ш о ссе , та м у ж е бы л а н е м е ц к а я
л и н и я . К н и м а р т и л л е р и я все п о д т я ги в а е т с я , а у нас в с е го пара
п у л е м е т о в , ни о д н о г о о р у д и я . Х о т я б ы о д н о б ы л о , н е м ц а м
в с у ч и л и б ы , а т у т ни о д н о г о , т о л ь к о в и н т о в к и к а к и е -т о . Весь
д е н ь б и л и с ь , п р а в д а , на к и л о м е т р о т с т у п и л и . Там б ы л а д ю н а
с м о л о д о й п о р о сл ь ю , а тут нем ц ы с тяж е л ы м и м и нам и . Куда
м и н а , т а м п о л я н а , э т о а д с ка я сила, ч е л о в е к т а м п у с т я к. У м е н я
б ы л о д и н р и с у н о к о т т у д а . П о ка л е ч и л и т о г о б е д н я гу , н о га на
90 ° о т б и та и гр у д ь е щ е , р у к а с л о м а н а . Т а ко й р а с т е р з а н н ы й
ч е л о в е к с т р а ш е н , п р о т и в е н . М а л ь ч и ш к и , с а н и та р ы , не з н а ю т
за ч то хвататься , ф е л ь д ш е р б е ж и т к ге н е р а л у , а е г о т о ж е р а н и л о ,
т о т о р а л — и д и с ю д а , га д и н а ! Н а к о н е ц п о л о ж и л и , а о н у ж е
п о с и н е л , у м е р е т ь е м у т о л ь к о о ста л о сь .
И т о гд а п о л к стал с т р о е м о т с ту п а т ь . В и н т о в ки к п л е ч у, и ш а г
за ш а го м н а за д , о т с ту п а л и с т р о е м . В те в р е м е н а , к о г д а у ж е
н и к а к о й д и с ц и п л и н ы в п о м и н е не б ы л о , и р у с с к и е с в е р н у л и с ь
и у ш л и , э т о б ы л о ге р о й с т в о , н и к а к о й д е з о р г а н и з а ц и и , л аты ш и
д о с м е р т и б ы л и т а к д и с ц и п л и н и р о в а н ы . Г р а ф и ч е с ки э т о го не
п о к а ж е ш ь , т о л ь к о р а с с ка з а т ь м о ж н о .
С м е р т ь п о с т о я н н о п е р е д гл а з а м и . Н и ч е го у ж е не с т р а ш н о .
Ты — во и н , и к а к в о и н д о л ж е н б ы ть го т о в п о ги б н у т ь к а ж д у ю м и н у т у .
Д а л ь ш е д р а п а л и п о П с к о в с к о м у ш о с с е . Та к б ы л л и кв и д и р о в а н
Р и ж с к и й ф р о н т , н е м ц а м путь о т к р ы т , и д и т е к у д а хо т и т е .
О т с ту п а я п о л е с н ы м д о р о г а м , м ы н а р ва л и сь на н е м е ц к и й по ст.

М уш тра новобранцев.
(К расное село, 1915)
О к. 1930 г.

Д ом ой без ног.
М осква. 1915.
О к. 1930 г.

Они уж е ночью устроились в м о л о д о м со сно во м лесу на п е р е ­
крестке просек. Поставили пул ем ет и ж дали . . .

Я м о л и л Б ога, ч т о б ы м е н я по сл а л и на ю г, п о т о м у ч то есл и
на р у с с ки й ф р о н т , то та м х о л о д н о , о д е ж к и н и к а к о й , д о х н у т
там , к а к псы . И и с п о л н и л о с ь м о е ж е л а н и е , з а гн а л и в в а го н ы
и по везл и ч е р е з Г е р м а н и ю . Та к м ы д о е х а л и д о Б е л ь ги и . В а те р л о о .
Там вы садили и п о е х а л и в с т о р о н у В е р д е н а , п о т о м в л а ге р ь
отправили.
М ы , 10— 12 л а т ы ш е й , та ка я к у ч к а п о п а в ш и х в пл е н у Р иги,
все в р е м я д е р ж а л и с ь в м е с те . К о гд а в о з в р а щ а л и с ь д о м о й в Л а т ­
вию , то с о в с е м п о т е р я л и д р у г д р у г а .
П р и я тн ы е в о с п о м и н а н и я , х о тя та м т у г о п р и ш л о с ь .
Я ш ел, ш ел, п о к а з а ц е п и л с я , к а м е ш е к п о п а л с я , и х л о п н а з е м ь .
М ы д о л ж н ы б ы л и на ж е л е з н о й д о р о г е п о д н и м а т ь и с кл а д ы в а ть
ка м н и , к а м н и да к а м н и . Р у с с ки е к т о с л о н я л с я в о к р у г , к т о на
по л е р а б о та л , и м о т н е м ц е в д о с т а в а л о с ь . П о т о м , к о н е ч н о , с у д ь б а
над нам и сж а л и л а с ь .

Д е р е в н я М о н т и н ь и . В А р д е н с к и х го р а х , в о з в ы ш е н н о с т ь и д р е в ­
няя р а вн и н а М а а с ы , с т а р о е р у с л о . Н е м ц ы в х о д и л и , д е р е в н я
из ка м н я , з е р н и с т ы й и з в е с т н я к . В д р е в н и е в р е м е н а т у т б ы л о
м о р е , о т п е ч а т к и д р е в н и х ж и в о т н ы х , п о ч т и д и н о з а в р о в . В л а ге р е
бы ли пл а сти н ы , на н и х б ы л о в и д н о . Д е р е в н я М о н т и н ь и бы л а
в р а зва л и н а х . Там м н о г о н е м ц е в п о ги б л о . У н е м ц е в т а к
гд е
пал, там к а ж д о м у к р е с т с т а в и л и г и в и д н о б ы л о — к а к ц е п ь шла,
так и кр е с т ы с то я т. Ж и те л и о т с тр е л и в а л и с ь . Т о гд а н е м ц ы с а р ­
т и л л е р и е й на них п о ш л и , в п у х и п р а х р а з б и л и . Ни о д н о г о
д о м а не о с т а л о с ь , т о л ь к о т о т , гд е м ы
пленны е. М е льница
и тот д о м и к о с та л и с ь . К а к -т о с т р а н н о , д е р е в н я б о л ь ш а я , с Г р о б и н ю , а ж и т е л е й н ет, т о л ь к о о д н а 'с т а р у х а . В о е н н ы й з а к о н бы л
та ко в — есл и г р а ж д а н с к и й ч е л о в е к с т р е л я л , е г о у б и в а л и , к а к
с о б а ку , а и н а че о б р а щ а л и с ь , к а к с с ы р ы м я й ц о м . В о д н о м са д у
в о д н о й м о ги л е б ы л о 90, в д р у г о м м е с т е
120, в ы та щ е н н ы х
из р а зв а л и н . Р у с с ки е в ы л а м ы в а л и д л я п о ч и н к и д о р о г и к а м н и
из д о м о в , н а х о д и л и т а м ч е л о в е ч е с к и е к о с т и , а д р у г и е д а ж е
ф р а н ц у з с к и е з о л о т ы е д е н ь ги .

Там я т о ж е р и с о в а л . К с о ж а л е н и ю , все п р о п а л о . П о н а ч а л у
т я ж е л о б ы л о , д у м а л к о н е ц . Там го л о д н о б ы л о , п о т о м , пр а вд а ,
п о л е гч е ста л о . Я с р а д о с т ь ю в с п о м и н а ю Ф р а н ц и ю , е е п р и р о д у .
З и м ы та м в о в с е не б ы л о . За 24 часа та м все в р е м е н а го д а
у в и д и ш ь , с у т р а м о р о з , п о т о м гр а д с д о ж д е м н а гр я н е т , т у м а н .
И т а к в сю з и м у . В м а р т е м е с я ц е у ж е весна. В к о н ц е ф е в р а л я
бы л н е п р и я т н ы й м о р о з с р у с с к о й с т о р о н ы , н о п о т о м п р о ш л о ,
п о т о м п о д у л ф ен — и з А ф р и к и , ж а р ш е л , к а к и з п е ч к и , у нас
т а к о го не б ы в а е т. И п о т о м с р а з у весна, в м а р т е з е м л ю з а д е л ы в а й .
М н е нравились кр е с т ь я н с ки е д о м а и д е р е в н и . О д н а там бы ла
с 1510 го д а . Я п о м н ю т а к и е д о м а . Так д а в н о п о с т р о е н ы , у
нас т а ки х н е т. С та р ы е к р е с т ь я н с к и е д о м а д в у х э т а ж н ы е , о к н а и
двери неси м м е тр ичн ы .

о н начал всех б и ть п о го л о в е . Все д о л ж н ы у х о д и т ь д ал ьш е
о т ф р о н т а , т у т н и ч е го х о р о ш е г о не ж д и , все это п о н и м а ю т
и п о э т о м у с т о я т . Т о гд а з а ж у ж ж а л о ч т о -т о , к а к п ч е л и н ы й р о й .
П о с м о т р е л в н е б о — п о л н о с а м о л е т о в , п р и м е р н о 300. С а м о л е т ы
н а п а д а ю т ! И п р я м о на т о т г о р о д о к , к у д а нас х о т е л и гн а ть о б р а т н о .
П о ш л и б о м б ы , — го р е л и со с т р у е й д ы м а . Все п р и б л и ж а ю т с я
к з е м л е . . . т о гд а н а ч а л ь н и к у го м о н и л с я , а г о р о д о к б ы л ст е р т
с лица зем л и . . .
Н аш путь л е ж а л ч е р е з Э л ь за с — Л о т а р и н г и ю , п р о ш л и Л ю к ­
с е м б у р г . М ы к а к -т о н о ч е в а л и в о д н о м к р е с т ь я н с к о м д о м е , в
са р а е . Там п о л н о ц е п о в с т о я л о . Ч е р е з с т о л и ц у ш ли н о ч ь ю , он а
б ы л а я р к о о с в е щ е н а . В ой на к о н ч и л а с ь .

Нас б о л ь ш е не о х р а н я л и . К у д а п о б е ж и ш ь ? Ш л и ч е р е з Б е л ь ги ю ,
т а м все с и л ь н о з а п у га н ы . Н е м ц ы с н и м и к р у т о о б о ш л и с ь , п о т о м у
ч т о с о п р о т и в л я л и с ь с т о й к о . П о т о м ш ли ч е р е з Р ур, а п о т о м
нас з а к и н у л и в п о е з д . Ехали пять д н е й , п о к а не п р и е х а л и в
Г р о д н о . Р ейн п е р е с е ка л и т а м , гд е в ы с о ки й б е р е г , в д о л ь р е к и
М о з е л ь п р о е х а л и , гд е все х о л м ы в в и н о гр а д н и к а х . З е м л и та м нет,
к а к о н и т а м р а стут, не з н а ю . В и н о г р а д н и к о б р е з а ю т с ч е л о в е ч е ­
с ко й ро ст.
„
Е д ой нас н и к т о не с н а б ж а л . К а ка я е д а , л иш ь бы д о м о й . I л о т н у т ь
бы в о з д у х а Л а тв и и , а т а м и у м и р а т ь м о ж н о ! .
У м е н я б ы л т а к о й м е ш о ч е к со с л а д к и м г о р о ш к о м . П о к а ехали
на п о е з д е , т о л ь к о о д и н р а з вы д а л и т а ко й ж и д е н ь к и й с у п ч и к
и з м а н к и . Ч е л о в е к б е з е д ы не м о ж е т . Если б ы не эт о т м е ш о ч е к ,
не с м о г бы на н о га х у с т о я т ь .
П р и е х а л и в Г р о д н о , а т а м у ж е з и м а . Н е м е ц го в о р и т , и д и те ,
вы тут суп д о с т а н е т е . А в е щ и ч т о б ы в в а го н е о с т а в и л и . Я, к а к
д у р а к , свой м е ш о ч е к о с т а в и л . Все р и с у н к и т а м о ста л и сь . И щ у,
и щ у , нет н и ч е го . А в о к з а л б о л ь ш о й , с р е л ь с а м и . С ара й к а к о й -т о ,
п у с т о й с т о и т . Все р у с с к и е р а з о ш л и с ь . В и ж у , о д и н в а го н ст о и т
п о о д а л ь . Л у н а с в е ти т. Там ч т о -т о ш е в е л и т с я , п о д б е г а ю . Т о в а р н я к,
д в е р ь п р и о т к р ы т а . О д и н х о ч е т в в а го н за б р а т ь с я , д р у г о й из
в а го н а е г о п а л ко й п о го л о в е . Т о гд а я б ы с т р е н ь к о р а з б е ж а л с я
и ч е р е з э ту с п и н у за ва л и л ся в н у т р ь . В н у тр и р у га н ь с т о и т . П а д а ю
н а з е м ь . Л е ж у , к а к м ы ш к а . О д н о г о на п о л у б ь ю т
в русском
и в п р я м ь б е с с и д и т.
Там б ы л и л а ты ш и , начали го в о р и т ь п о -л а т ы ш с к и . С и ж у и ч у ю
х л е б н ы й д у х . Э то п е р в ы е п л е н н ы е , в з я т ы е в В о с т о ч н о й П р у с с и и .
В А в г у с т о в с к о м л е с у их р а з м е с т и л и у х о з я е в . И х щ е д р о о д а р и л и
х л е б о м и с а л о м . Та к о н и т а м с и д е л и и л а к о м и л и с ь . А я к а к
го л о д н а я с о б а ка , н у и м н е п е р е п а л к у с о к т о ж е . Е д е м . У т р о м
св е т л о , К о ш е д а р (э т о , н а в е р н о е , в Л и т в е ).
Там с т о и т со ста в. Я, д о л го не д у м а я , п р ы г ту д а . Ч е р е з н е к о т о р о е
в р е м я о н п о ш е л . И п о т о м Д и н а б у р г . Д а л ь ш е не п о й д е т , — с т о р о ж
го в о р и т . Я в д р у г о й в а го н . Э т о бы л и пя ть п а с с а ж и р с к и х в а го н о в .
Так я д о е х а л д о Е лгавы . С н о ва в и ж у , с т о и т в а го н . Nach L ib a u !
Так я, с б л а го с л о в е н и е м б о ж ь и м , д о е х а л д о Л и е п а и . Ж а н д а р м
с т о и т и с м о т р и т , к а к на ч у д о . О н , к о н е ч н о , зна л , в ч е м д е л о ,
п о т о м у ч то я бы л в ф о р м е п л е н н о г о , со в с е м и н а ш и в ка м и
и з б е л о го п о л о т н а . А о н п о с м о т р е л и н и ч е г о ! Я с р а з у на ш о ссе ,
хо тя н и ч е го не ел, я д а ж е не з н а ю , к а к в ы ж и л .
Н а в с т р е ч у и д е т ж е н щ и н а , гл я н ул а на м е н я , и т у т ж е п е р е ­
п р ы гн у л а ч е р е з ка н а в у и у б е ж а л а . Я, н а в е р н о , б ы л п о х о ж на
ч е р та .

П р о ж и л т а м ч е т ы р н а д ц а т ь м е с я ц е в , д ва м е с я ц а у ш л о на д о р о г у .
О свобож дение.
Б л и зи л о с ь
нападение
сою зн и ков.
А н гл и ч а н е ,
ф ра нц узы ,
а м е р и к а н ц ы , все в м е с т е . Н ачали па л и ть т я ж е л о й а р т и л л е р и е й .
Ч е р е з г о р у на р а в н и н у в ы ка ты в а л и о р у д и я п р я м о н а п р о т и в
с та н ц и и С а л ь м о р и и с а м о й м а л е н ь к о й д е р е в у ш к и . Н о н е м ­
цы
держ ались,
мы
убирали
поля
до
п о с л е д н е го .
К о гд а
ш ли на р а б о т у , н ад го л о в о й с н а р я д и р а з — в ц е р к о в ь , она
вся в в о з д у х е ра ссы па л а сь . С та н о в и л о с ь н е с п о к о й н о . Нас,
п л е н н ы х , у в е з л и п р о ч ь , п о б л и ж е к р е к е . Н о ч ь ю м ы заш л и
пе реночева ть. Н ем цы
подняли
крик. А
тем но бы ло. М ы
ч е р е з р е к у и в г о р у . О х р а н а да н а ш и . Нас б ы л о н е с к о л ь к о
ты сяч, в л а ге р е б ы л о 600, п о д о р о г е е щ е п р и с о е д и н и л и с ь . Наш
л а ге р ь п о с т р о и л п р и ф р о н т о в о й г о р о д о к . Там р у с с к и е с кл а д ы в а л и
п у л е м е т н ы е л е н ты . К о гд а в з о ш л и на г о р у , б ы л о у ж е у т р о . Там
б ы л з л ю щ и й л е й т е н а н т . Н аш к о м е н д а н т бы л х о р о ш и й . Ф е л ь д ­
ф е б е л ь т о ж е б ы л . К р и к т а м с т р а ш н ы й . Те, к т о х о д и л у б и р а т ь
н е м е ц к и е п о л я , в ы ш л и . Н е м ц ы т о ж е з е м л е д е л и е м за н и м а л и с ь ,
ка п у с ту , м о р к о в ь , все э т о м о ж н о б ы л о д о о тв ал а е с ть . Т о гд а
го л о д а не б ы л о . А ч у ж о й к о м е н д а н т , н у п р я м о у б и в е ц . Д е р ж а л с я ,
к а к д ж е н т е л ь м е н , щ е к и р у м я н ы е , у с ы . О н за 4 5 м е с я ц е в
по л а ге р ю и з в о д и л . Р у с ски х м н о г о в а т о , н а д о у б и в а т ь . О н бы л
ф ю р е р о м к о л о н н ы . О н стал нас гн а ть н а з а д к с т а н ц и и
гр у з и т ь
м а те р и а л ы . Р у с с ки е в ы д е р ж а л и ф а со н, и ни с м е с та . И т о гд а

36

Вернулся д о м о й и д о ж и л д о то го врем ени, ко гд а Улманис
начал создавать Л а твий скую а р м ию — в м арте месяце. Н уж но
бы ло явиться в Д у р б е !

М н е не н у ж н о б ы л о у ч и т ь с я , с т р е л я т ь я у м е л и зна л , к а к
ве сти се б я на п о л е б о я . П а р н и в ы р о с л и , ц е л ая а р м и я . Н е м ц ы
их не м о гл и взя ть. У л м а н и с их всех о р га н и з о в а л . И к а к и м и
ж е и д и о т а м и б ы л и л а т ы ш с ки е о ф и ц е р ы , д у р а к и п о с л е д н и е ,
о н и с в о е го д е л а не з н а л и . К о м е н д а н т О з о л и н ь ш ,
тот с д евкам и
с р а ж а л с я , и т о л ь к о м а р ш и р о в а т ь за ста вл ял , м а р ш и р о в а т ь . Ч то
э т о м о г л о д а ть, есл и не п о к а з а л и , к а к и з в и н т о в ки с т р е л я т ь .
С н е й н е л ь зя к а к с д в у с т в о л к о й , н у ж н о у м е т ь ц е л и ть ся.
15— 16 а п р е л я п о л у ч и л и весть, что н е м ц ы п о й д у т с о с т о р о н ы
Л и е п а и , ч т о б ы в ы ку р и т ь нас. П о сл ал и о д н о г о р а з в е д ч и к а . Тот
в е р н у л с я и го в о р и т , — н е м ц ы с ю д а с о б и р а ю т с я . М ы все на н о ги .
М е н я и е щ е п я т е р ы х по сл а л и в Д у р б е на у с а д ь б у с в я щ е н н и к а ,
о с т а л ь н ы е п о ш л и ц е п ь ю в д о л ь кан авы . Ч е р е з н е к о т о р о е в р е м я
н е м ц ы у с т а н о в и л и у с та н ц и и Л и е в е с о р у д и я и е щ е т а м в о з и л и с ь .
О д и н у д а р б ы л п о ц е р к о в н о й ба ш н е , д р у г о й б ы л н а ц е л е н в
к о н ю ш н ю . Я р а ссчи та л , — д о них 900 или 1000 ш а го в . П р и ц е л
н у ж н о б ы л о п о д н и м а т ь , а я все стр е л я л , с т р е л я л п о о р у д и я м ,
и о н и п е р е ста л и па л ить. Те, к о т о р ы е в н и зу, в ка н а в е , т о ж е с т р е ­
л ял и . Е щ е д в о е с та р ы х со л д а т б ы л о в н и зу, к о т о р ы е у м е л и с т р е ­

лять, в о о б щ е , к о е - к о г о у б и л о и м н о г и е б ы л и р а н е н ы . Н е м ц ы
не ш ли на с м е р т ь р а д и п у с т о й сл авы . Если п р и с п и ч и л о , то иди
и поды хай.
А
оф ицерство
было
каки м
тупы м !
Мы
по­
бе д и л и , н о м ы не з н а л и , ч то д е л а ть д а л ь ш е . В с о с е д н е м у е з д е
т о ж е есть Л а н д е с в е р , и о н и к а к б у д т о бы д о л ж н ы п р и й т и нас
уб и ва ть . О ф и ц е р а ни о д н о г о . Если н е т в о ж а к а , ч то делать? Л е й ­
тен ан т О з о л и н ь ш п р о п а л , и м ы д ал и д е р у . Если ни о д н о г о к о ­
м а н д и р а н ет, м ы в с е го л и ш ь то л п а . С о с е д м о й , т о ж е ста р ы й
с т р е л о к , г о в о р и т — т у т н а м н е ч е го д е л а ть , п о ш л и д о м о й . И
м ы д е й с т в и т е л ь н о п о ш л и п о ка н а в а м д о м о й . В и н т о в ки в ку с ты
засун ул и .

П о з ж е с н о в а в и н т о в к и в з я л и , ч е р е з м е с я ц п р и ш л а весть, что
все м т а к и м « д е з е р т и р а м » н у ж н о с о б р а т ь с я в в о е н н о м п о р т у
Л иепаи. У м н и к о м бы л стары й Ш те р н , он бы л и нф о р м и р о в а н ,
го в о р и л — н е ч е го т у д а х о д и т ь , всех п о с ы л а ю т на Л а т га л ь с к и й
ф ронт.
Н ем цев
всю ду
полно,
ес л и
мы
пойдем
вое вать
с б о л ь ш е в и к а м и , к т о т о гд а б у д е т б и т ь с я с н е м ц а м и .
Ч е р е з м е с я ц с н о в а р а с п о р я ж е н и е — яв и ться в в о е н н ы й п о р т .
С та р ы й с н о в а с к а з а л , — н е ч е г о х о д и т ь , но п о ш л и , — та м е щ е
се й ч а с с т о я т м а л е н ь к и е к а з а р м ы . С о з д а ю т о д и н э ш е л о н , к о т о р ы й
п о е д е т на Л а т га л ь с к и й ф р о н т . А т у т Л а н д е с в е р с и д и т на ш е е,
м ы п р ы гн у л и в о к н о и д о м о й , сн о в а « д е з е р т и р ы » и с н о в а д о м а
провели м есяц.
Был у ж е м а й . Н е м ц ы в зя л и Р игу. П р и ш л а н овая весть, что
н а д о и д ти , и я п о ш е л . Н е м ц ы в Р иге и у б и в а ю т л а ты ш е й . 3 или
5 ты сяч у б и л и . С т о и л о т о л ь к о р у к и п о к а з а т ь , е сл и м о з о л и с т ы е —
уб и в а л и , ты б о л ь ш е в и к . Я с а м ви д ел .
Н аш и к а з а р м ы б ы л и п р и м е р н о в п о л к и л о м е т р е о т ц е н т р а л ь н о й
т ю р ь м ы . Там д и с ц и п л и н ы не б ы л о , м о ж н о б ы л о с л о н я т ь с я по
Р иге. Я п о ш е л к ц е н т р а л ь н о й т ю р ь м е . Там, в п е с ч а н ы х д ю н а х ,
в о д н о й я м е л е ж а л о 200 н е с ч а с тн ы х . К о гд а п о д н я л с я , то з е м л я
ко л ы х а л а с ь , к а к на б о л о т е . В я м а х б ы л о п о 70— 80 т р у п о в . В з р ы ­
в а ю щ и е с я п у л и на к а ж д о м ш а гу , е щ е валялась о т о р в а н н а я н о га
в г р у б о м ч у л к е . В от т а к !

В о к р у г Р иги ш ли б о и . Э с т о н ц ы т а м б ы л и . Э то о н и вы гн ал и
н е м ц е в и з В и д з е м е . Э с т о н е ц в д р а н ы х ш тан ах, б о с о й , р у ж ь е
на п л е ч е . Кигга1а! . . . и т а к о н и ш л и . Л а ты ш есл и н а б и р а л ся
д у х у , то т о ж е д р а л с я , а э с т о н е ц — э т о в о !

О т р а з и л и н а п а д е н и е Б е р м о н т а , а н е м ц ы у к р е п и л и с ь в Е лгаве.
М ы т о ж е ф р о н т д е р ж а л и . У м е н я в т о в р е м я го л о в а р а б о та л а ,
и л у ч ш и е р и с у н к и я т о гд а н а р и с о в а л .
Бы ли на п о с т о е в о д н о м х у т о р е , в с т о р о н у Е лгавы . Х о зя е в а
п р о п а л и . Ж д а л и б е р м о н т о в ц е в . Н а к о н е ц , нас н а п р а в и л и в О г р е
о х р а н я т ь м о с т . Е д и н с т в е н н ы й ж е л е з н о д о р о ж н ы й путь в Д а у га в пи л с ш е л ч е р е з Д а г д у . В то р а я ж е л е з н а я д о р о г а б ы л а в р у к а х
латы ш ски х ко м м у н и с т о в .
В О г р е я т о ж е х о р о ш о р и с о в а л , т а к я у ж е б о л ь ш е не о с м е ­
л ивал ся. М е н ь ш е с в о и х т о в а р и щ е й , в о е н н ы е д е л а , б о л ь ш е ф а н ­
та зи и , п о -д е т с к и , н о с в о б о д н о . Х у д о ж н и к у н у ж е н д о м , гд е п о ­
се л и ть с я и ж и т ь . О т п е р е м е н м е с т все п р о п а д а е т .

В е р м о н т напал на Р игу. И м ы м а р ш и р у е м в с т о р о н у Риги
30 к и л о м е т р о в . П е р в ы й у д а р не вы да л ся, э т о в зял и на себ я
д р у г и е . Нас е щ е п р о в е л и в п о м е щ е н и е с т у д е н ч е с к о й к у х н и ,
и гр а ж д а н с к и е д е в к и нас у го щ а л и . Л а с к о в ы е бы л и . Т о л к о м не
н а с м о т р е л и с ь е щ е на н их, а у ж е н а д о и д ти в Б о л д е р а ю . Но
к р у п н ы е б о и у ж е к о н ч и л и с ь . М ы д о л ж н ы б ы л и с р а ж а ть с я в
р а з н ы х м е с та х .
О д н а ж д ы я с о в е р ш и л п о д в и г . М е н я п р и з н а л и ге р о е м . Т о гд а
сто ял м о р о з , ц е л ы й м е с я ц 18— 20 гр а д у с о в . Д н е м и н о ч ь ю —
я сн о и м о р о з н о . Ц е л ы й д е н ь с то я л во в п а д и н е и д р о ж а л б е з
пр икры ти я. М ы залезли в ста р ую баню , а нем цы по д см отрел и
и д ал и н а м п о гн и л ы м б р е в н а м в з р ы в а ю щ и м и с я п у л я м и . Если
бы о н и с т р е л я л и к а к н а д о , то п р о с т р е л и л и бы б р е в н а , и нас всех бы
п р и к о н ч и л и , п о т о м у ч то в з р ы в а ю щ и е с я , к а к т о л ь к о с о п р и к а с а ­
ю тся с п р е гр а д о й , т у т ж е в з р ы в а ю т с я .
М ы и д е м д а л ь ш е п о б о л о т у , по т о р ф я н о м у п о л ю . А н а в с т р е ч у ,
ч е р е з б е р е з к и , и д е т ц е л ая то л п а н е м ц е в , н о ту т р а з — я л е г
на з е м л ю и начал с т р е л я т ь . С то м е т р о в д а л ь ш е н е м е ц к и й п у л е м е т
стоит. О н и т о л ь к о с о б и р а л и с ь с т р е л я т ь , а наш и у ж е начали
отступ а ть, н аш и — д у р а ч к и с е л ь с к и е . Я с р е л я л п р о с т о так. П ул и
наш их д о м е н я т о ж е д о л е т а л и , и н е т н и к о г о , к т о р а с п о р я д и л с я

б ы к а к с л е д у е т . С тр е л я т ь не у м е ю т . Я с б о к у н а хо д и л ся и ви д ел ,
к а к н е м ц ы л е ж а т у п у л е м е т а и ч е ш у т , в ы л е та е т о б о й м а за
о б о й м о й . С тр е л яю , к а к по л о ум н ы й .
К о г д а м ы в е ч е р о м п р о х о д и л и м и м о , два н е м ц а л е ж а л и , к а к
с е л е д к и . Я их с н о г свал и л . Д р у г и е т о ж е с т р е л я л и , к т о зна ет,
а в о т этих я у б и л . О н и на ж и з н ь и на с м е р т ь не ш ли. Если о т п о р
д а ть , о н и см ы в а л и с ь . П у л е м е т тут ж е л е ж а л . О н бы л и с п о р ч е н .
Д а л ь ш е б ы л о м а л о б о е в . Так м ы ш ли д о Л а й ж у в е (в Л и тв е ),
та м п р и ш л о с ь п о с т р е л я т ь . В п о л у т ь м е о р у д о в а л и у стан ци и.
П о п а л и в к о г о или н ет, не з н а ю .
Л и т о в с к и х с о л д а т я не в и д е л . О н и гн а л и б е р м о н т о в д ал ьш е.
М е с т н ы е б о я л и с ь и з а п о л з л и к т о — ку д а . Н и к т о не в ы х о д и л и
р у к и не п о д а в а л . З а п у га н ы . Н о это у ж е б ы л о п о д к о н е ц . . .

П о сл е у в о л ь н е н и я п о е х а л к б о л ь ш е в и ка м на ф р о н т . К В иляне,
на гр а н и ц у с Р осси ей . Там б ы л а д е р е в н я у р е ч к и . И вы р о сл и .
Я с м о т р е л , есл и ч то , то т у т м е с т о н е п л о х о е .
Л е ж а л к а к о е -т о в р е м я , а т у т ф е л ь д ф е б е л ь к р и ч и т , — « В ы хо д и,
б о л ь ш е в и ки и д у т !» И все п о м ч а л и с ь на го р у . А та м о п а сн е е
в с е го . Я к т о й р е ч к е , н а ш е л х о р о ш у ю о п о р у д л я в и н т о в ки ,
к т о м у ж е , все п о л е п е р е д о м н о й . И х в и д н о и зд а л е ка , и дут
м е д л е н н о . Я п р и ц е л и в а ю с ь не спе ш а, и тут ц е п ь отступ ил а .
Н аш а р о т а и д е т по го р е , р я д о м и д е т Варна, ш е стн а д ц а ти л е тн и й
д о б р о в о л е ц . К т о -т о к р и ч и т , — В а р н у у б и л и . Я и не с м о т р ю на у б и ­
ты х, р а н е н ы х , о т э т о г о н а ч и н а е т м у т и т ь , и д е м д а л ь ш е . У м е н я б ы л о
т а к о е ч у в с тв о , ч то со м н о й н и ч е го не с л уч и тся . В арна б ы л м е р тв ,
е г о у б и л о на м е с те , к а к с о б а к у . В т о т р а з с е м ь -д е в я т ь ч е л о в е к
по те р ял и . П о то м м о л о д ы х д о б р о в о л ь ц е в о тпустил и д о м о й .
В России б ы л и м а л е н ь к и е у с а д ь б ы , к а к к р е п о с т и . Б о л ь ш е в и ки
н аб ива л и сь туд а , а п р о т и в н и х ш ли л а ты ш и . Б о л ь ш е в и ки , у них
с м е л о с т и не б ы л о с о п р о т и в л я т ь с я , о н и у л е п е ты в а л и .

У нас бы л та м т а к о й р о т н ы й к о м а н д и р Ш н е й д е р , я бы л п и с а р е м .
Так о н з д о р о в о вл япал ся.
С о с т о р о н ы Р оссии ч е р е з гр а н и ц у п о ш л и р у с с к и е . Была о д н а
п а р т и я б о га т ы х е в р е е в . Э т о т и е щ е о д и н с о у ч а с т н и к , сол д ат,
и д ава й всех р а с с тр е л и в а ть . Ж е н щ и н ы м о л и л и о п о щ а д е , падали
на к о л е н и , а т о т е в р е й не м о л и л , а ж е н щ и н ы кр и ч а л и , хоть
все р а в н о всех у б и л и . В ц е л я х о г р а б л е н и я . У н их та м бы ли
п р и п а с е н ы к а р а ты , з о л о т о , д р а г о ц е н н о с т и и з Р оссии, а эти ц а п ц а р а п всех у б р а л и . Ш н е й д е р , с т а р ш и й л е й те н а н т . Э т о д е л о ста ­
р а л и сь з а м я ть , но о н е м и в А н гл и и уз н а л и . В С е й м п р и ш е л
з а п р о с о н е м , м н е Ш т е р н о б э т о м р а с с ка зы в а л . Т о гд а я понял,
что э т о д е л о у м о л ч а л и , о н в ы ка р а б ка л с я . И п о т о м о н бы л у
м е н я к о м а н д и р о м , в то й р о т е . С те х п о р о н бы л т р у с л и в ы м .
Е м у н е л ь зя б ы л о д ава ть н и к а к и х б у м а г, о н к а ж д о е с л о в о и зуч ал .
Н е л ь зя ли п р и д р а т ь с я . Не м о г у п р и п о м н и т ь , к а к и м о н бы л по
о т н о ш е н и ю к с о л д а т а м . В з гл я д бы л т а ко й м р а ч н ы й . П о д о з р и ­
т е л е н о н б ы л , к а к ч е р т . В ы ка р а б ка л с я , и хо ть б ы что . Э то бы ла
стр а ш н а я к а р т и н а . Тот е в р е й б ы л ге р о е м , все р у га л с я , го в о р и л —
вас т о ж е у б ь ю т . А ж е н щ и н ы к и н у л и с ь на к о л е н и , м о л и л и о
п о щ а д е , и у б и л и их.

П о т о м у ж е в о е н н ы х д е й с тв и й не б ы л о . Все с п о к о й н о . Т о р го в л я
началась — р у с с к и е ш л и за с о л ь ю , а ж и з П е т р о гр а д а . В России
с о л и не б ы л о с о в с е м . П р и х о д и л и с м е ш о ч к а м и . П р и н о с и л и ш ку р ы ,
за д е н ь ги не п р о д а в а л и . П р и н е с у т ш к у р у , о ц е н я т и в ы м е н и ва л и
на со л ь . В о с н о в н о м о в ч и н а б ы л а.

К а к д о л го с у п р о т и в б о л ь ш е в и к о в ст о я л и , не п о м н ю . Ж и л и
на о д н о м м е с те , го т о в и л и с ь м и р п р а з д н о в а т ь , в о е н н ы х д е й ств и й
н и к а к и х . . . П о т о м я т и ф о м з а б о л е л . Три р а за н а ка ты в а л о . Н и ч е го
у ж е не с о о б р а ж а л . Т е м п е р а т у р а 4 2 °. Там ж е , в В ил я не , в м е с т н о м
в о е н н о м го с п и та л е . К о й к а та ка я , п р у ж и н ы в ы р в а н ы у н ее, за д н и ц а
на з е м л е , го л о в а п о д н я т а — т а к и я л е ж а л . К а к и е а н ге л ы , ка ки е
д у х и м е н я спа сл и, ч т о не ко н ч и л с я я? В е р н у л с я д о м о й , снова
все п о в т о р и л о с ь . Три р а за в ы стр а д а л . П о д к о н е ц у ж е ни ж и в ,
ни м е р т в . И у в о л ь н е н и е в с е го на м е с я ц д ал и . Д а ! Л а тв и й с ка я
а р м и я — у ж а с к а к о й бы л а . Н у л а д н о , п о е ха л сн о ва на ф р о н т .
С п р а ш и в а ю т , гд е с л у ж и л . В В и л яна х. С о с т о и ш ь где? 8 -й п о л к.
М н е с ка з а л и , и ди 10 к и л о м е т р о в , н о есл и б о л о т о м п о й д е ш ь ,
то в ы й д е т в с е го 1,5 к м . Н у ч т о ж е , я д авай ч е р е з б о л о т о . А
б о л о т о — б е з к о н ц а и б е з кр а я . М е л к и е с о с е н к и . О с о к а п о к о ­
л е н о . В и ж у , к т о -т о д а л е к о -д а л е к о в п е р е д и . С л е д о ста в и л . С туп а ю
по н е м у . С л аб б ы л . В и ж у , п е р е д о м н о й с т о ч н а я канава, к а к

37

р е ка , а с в е р х у т а к о й с л о й . С е й ч а с не п о ш е л б ы . А т о гд а п о п л е л с я .
С вал ил ся б ы , то т а к бы и о ста л ся т а м л е ж а т ь . У м е н я сил
не х в а ти л о б ы ни в ы ка р а б к а т ь с я , ни в ы п л ы ть . П е р е п р ы г н у л , и д у ,
сн о ва такая ж е р е к а в п е р е д и . Т а ки м ж е с л о е м п о к р ы т а . К а к
п е р е б р а л ся ? Я о п а с н о с т ь не у м е л п р е д в и д е т ь . К а к я п е р е б р а л с я
ч е р е з эти канавы ? В к о н ц е к о н ц о в в ы б р а л с я к с в о е м у п о л ку .
Та к вот.
^
М е н я с н о в а п и с а р е м п о с та в и л и . Ч е р т э ти х с о л д а т го н я е т , ж е н ­
щ и н ы и м яй ца н о с и л и , з а д о б р и т ь , н а в е р н о е , х о т е л и . Д а и с т р а ш н о .
Я й ц а м и т о л ь к о и п р о б а в л я л и с ь . Н и ч то не у г р о ж а е т , п е р е с т р е л к и
нет, с и д и с е б е и я й ц а еш ь.
Я по с в о е м у у с м о т р е н и ю д о л ж е н бы л вести « к н и ги » , а д ел а
з а п у щ е н ы д о ч е р та . Т а ко й б о л ь ш о й я щ и к , та м все в п е р е м е ш к у
н а ки д а н о . Т у го п р и ш л о с ь . П о д к о н е ц завел т а к у ю к н и г у « п р и ­
х о д я щ и е и в ы х о д я щ и е б у м а г и » , и т о гд а я у ж е м о г о р и е н т и ­
р о в а ться .
Н а ко н е ц , м ы п о д о ш л и к гр а н и ц е Л а тв и и , т а м м ы д о л г о сто я л и .
А л е то м в А л у кс н е . Э то бы л о з д о р о в о . Б о льш о е о з е р о . А па р к
к о г д а -т о бы л к р а с и в ы й . Б а р о н ста ту й н астави л. М н о г о е р а з б и т о ,
у н и ч т о ж е н о . Р уки о т б и т ы , го л о в ы . В р о д н ы х л аты ш а х т о ж е бе с
с и д и т , ч о к н у т ы е о н и т о ж е ! На у с а д ь б е М е д з е д е л о б ы л о , п о сл е
второй м и ро вой войны , н е по д ал еку м о й военны й товар ищ ж ил.
Р аньш е в о к р у г п а р к а б ы л а о гр а д а , к а м е н н ы е с т о л б ы , а м е ж д у
н и м и д е р е в я н н ы й з а б о р , т а к ч то п о с т о р о н н и й т у д а за й ти не м о г.
П о с е р е д и н е р е ч к а п р о т е к а л а , в ы с о к и е б е р е г а н а в е р х у . Т е п е р ь все
это п р о п а л о . О д н а с та туя т а м бы л а . Х о з я и н п о с та в и л с в о е м у
гу в е р н е р у п а м я т н и к . П ь е д е с та л бы л в ы с о то й д о гр у д и , к р у гл ы й
т а к о й , а на н е м ф и гу р а . То б ы л о х у д о ж е с т в е н н о е п р о и з в е д е н и е .
В кам не.
С ердце
радовалось. С кул ьптур ы
очень
хорош о
с м о т р я т с я на п р и р о д е . Н а п р и м е р , в В е р га л а х . Там т е п е р ь о д и н
по ста в и л с в о е й д в у х л е т н е й д о ч к е п а м я т н и к , о н т а к ч у д е с н о
п о д ч е р к и в а е т т о т п о к о й , ц а р я щ и й в о к р у г , н у п р я м о р а с ц е л о в а ть
х о ч е т с я е г о , о н о д у х о т в о р я е т в с ю о к р у г у . Раньше^ б ы л а т о л ь к о
го л а я ф и гу р а . Т е п е р ь о н а п р о п а л а . Д у ш а м а л е н ь к о й д е в о ч к и там
витала. П у с т о е м е с т о о с т а л о с ь , р а з б и л и , н а в е р н о е , с к у л ь п т у р у . И з
п е с ч а н и ка бы л а . П р е д с е д а т е л ь наш , М а н т н и е к с т а к о й , з е м л е к о п ,
то ж е стары й к о м м у н и с т , стары й ко зе л — первы й сор т. О н
и п о м о га л р а з б и в а т ь . . . У н е г о к а м е н ь есть. Я с п р а ш и в а ю
гд е
в зял , э т о о т с к у л ь п т у р ы и з м е д з с к о г о п а р к а . В от м ы к а к и е ,
з а ср а н ц ы .
В е р га л ь с ка я ц е р к о в ь б ы л а с а м о й к р а с и в о й в о к р у г е , вся р а с ­
пи са н н а я . М у з ы к а н т б ы л т а к о й , э с т о н е ц . К о гд а о н и гр а л , ж и д ы
п л а ка л и . Ж и л т а м о д и н б е л о к у р ы й е в р е й , все е г о у в а ж а л и ,
Х а й м е г о зв ал и, п о с т р о и л в В е р га л е к р а с и в ы й д о м . Б о л ь н и ц а
т а м бы л а, п о т о м м а га з и н . О н , слава Б о гу , не д о ж и л д о э т о го
ко ш м а р а , у м е р . У н е го бы ли две д о ч ки , б л о н д и н ка , в отца
п о ш л а , д р у г а я т е м н о в о л о с а я . Х у д о ж н и к н а р и с о в а л их на ал та р е
к а к д ве а н ге л ь с к и е г о л о в к и . Э ти х д е в о ч е к м е с т н ы е п а р н и о тв е л и
в С а ку и т а м з а с т р е л и л и . С т а р у ю е в р е й к у т о ж е , у н е е бы л
т а к о й сы н П а ул с, н е с ч а с тн ы й п а р е н ь , т о р го в а л ш к у р а м и . М е с т н ы е
а р е сто в а л и и у в е з л и , то ли в С а ку , т о ли в г р о б и н ь с к и й лес.
Х о р о ш и й е в р е й б ы л , к у р к у л е м не б ы л .
Д а ж е ал та р ь п р о п а л с р о с п и с ь ю . Я з а ш е л , а т а м п о л в з л о м а н ,
к а ф е д р ы н е т. И з в е с т н ы й х у л и га н З и в е р т . Все и з П а м п а л и . С к о л ь к о
ц е рквей р а зо р е н о . . .
М е н я и н т е р е с у е т ц е р к о в ь в З и е м у п е . М н е та м п р и х о д и л о с ь
во сста н а в л и в а ть а л та р ь . За т р и д н я я д о л ж е н бы л н а р и со в а ть
к а р т и н ы . Я б ы се й ч а с с и н т е р е с о м п о с м о т р е л , к а к т а м все вы ­
гл я д и т , к а к м о я н а с к о р о н а п и с а н н а я ж и в о п и с ь с о х р а н и л а с ь . С в я ­
щ е н н и к м е н я хв ал и л . А т а м е щ е п р е к р а с н а я р е з ь б а по д е р е в у
на ал та р е . Ч истая п е с н я . В В е р га л я х р о с к о ш и м н о г о . Н о это
б ы л о н а с т о я щ е е п р о и з в е д е н и е и с ку с с тв а .

38

Я, в о о б щ е , д о х л ы й м у ж и ч о н к а . Ш т е р н у я го в о р и л , ч то м е ш ки
на о б м о л о т е я та ска ть не б у д у , сп и н а не та. Э т о т я ж к а я работа.
О н уступил, и хо р о ш о .
. . . а все эти в о е н н ы е п е р е ж и в а н и я . У р у с с к и х в а р м и и те пе р ь
н а ч а л ь н и ки е сть , м у ч а ю т с я , д а т е п е р ь с о л д а т с ка я ж и з н ь е р ун д а .
П р ы г в м а ш и н у , и п о н е с л и с ь . . . М ы на п е р в о й в о й н е о т Р е зе кн е
д о М и н с к а 3 н е д е л и то п а л и , п о б е з д о р о ж ь ю . П е с о к о д и н , и
м ы ш ли, н е п о го д а ли, все р а в н о , с о всей а м у н и ц и е й , пы л ь с т о л б о м ,
не п р о д о х н у т ь , во р т у п е р е с о х л о , н о с п е р е с о х , есл и све т ви д иш ь ,
з н а ч и т , ж и в о й . Разве п о й м у т . И т а к т р и н е д е л и к р я д у , и т о л ь ко
ч е р е з к а ж д ы е 10 д н е й с т а н о в и л и с ь на о т д ы х на б е р е г у к а к о й н и б у д ь р е ч к и . И не о д и н р а з , т а к все в р е м я .
А по то м ещ е ф ронт.
Э т о т о ж е п е р е ж и в а н и я . В зр ы в а е тс я к ч е р т у о д и н с н а р я д п о д л е
те б я , а т у т ж е в т о р о й и д е т, и т р е т и й , а ты д р о ж и ш ь , в о т-в о т
з а д е н е т , ан н ет, м и м о п р о ш л о . И т а к б е з п е р е р ы в а . . .
А пл е н ч е го ст о и л , с к о л ь к о та м п о у м и р а л о . . .

С начал а б ы л а у е з д н а я ш к о л а , тут, в В е р га л е . У м е н я бы л
х о р о ш и й у ч и т е л ь , о н м е н я х о р о ш о п о д го т о в и л . Я с р а з у по пал
во в т о р о й кл а сс ги м н а з и и .
У ч и л с я в л и е п а й с к о й ш к о л е . Э т о б ы л а ч астна я ш ко л а , ги м н а з и я
с ч е т ы р ь м я кл а с с а м и , с у с и л е н н ы м и з у ч е н и е м л а т и н с к о г о я зы ка .
В т о в р е м я а п т е ка р и д о л ж н ы б ы л и и зу ч а т ь е г о , т а к я по сл е
это й ш к о л ы с р а з у бы л п р и н я т у ч е н и к о м в а п т е ку . У нас бы л
т а к о й К а п е н и е к с , и зв е с т н ы й а п т е ка р ь , м о й ш к о л ь н ы й т о в а р и щ .
Так о н стал б о л ь ш и м ч е л о в е к о м , е г о все з н а л и , в ра ча з а м е н я л .
Л ю д и к н е м у б о л ь ш е ш ли, ч е м к в р а ч у.

Я был х у д о ж н и к о м от р о ж д е н и я , у ж е ко гд а п р о ги м н а зи ю
посещ ал. Я таким ува ж е н и е м пользовался, что если надо оыло
что-то на д о ске нарисовать, то вызывали не п р е м е нно меня.
П о то м был учитель рисования Л авровский, в Лиепае у ж е . Он
П е т е р б у р гс ку ю а ка д е м и ю око нчил , в такой красивой ф орм е
ходил. Но он д у р а к был, он ничем у меня не научил. Я был
бы счастлив, если бы сохранился хотя бы один р и с у н о к тех

лет.

П о сл е а р м и и я х о т е л о в л а д е ть х у д о ж е с т в е н н ы м и з н а н и я м и .
В 1922 го д у , п о л у ч и в н е б о л ь ш у ю п о д д е р ж к у о тц а , я о т п р а в и л с я
в Р и гу о в л а д е в а ть и с к у с с т в о м . И г д е ж е? Т о л ь ко п р и студ и и
О бщ ества сод ействия ку л ь ту р е бы ла се кц ия ж и в о пи си , р и с о ­
вани я и с к у л ь п т у р ы . Нас т а м Р. М а у р с у ч и л . Туда я и хо д и л ,
но он бе сто л ко в ы й был.
Там а к т е р ы т о ж е б ы л и , п и са те л и к а к и е -т о . Там я в стр е ти л ся
с Л а й ц е н с о м . К р а с и в ы й ч е л о в е к б ы л , о н го в о р и л м е д л е н н о ,
н о си л ф о р м у к о м м у н и с т с к у ю , к о ж а н к у . В т о в р е м я о н и написал
с т и х и « Х о Таи». С т е х п о р о н м н е н р а в и л ся , ч е л о в е к это т. Ж а л к о
п р я м о , ч то о н бы л т а к и м и д е й н о гл у п ы м . В е р и л , ч то в М о с к в е
рай п о с т р о я т . К а ка я ж а л к а я , гл у п а я с м е р т ь . . .
Там я п р о у ч и л с я д в а го д а .

АЛЕКСАНДРС

КИРШТЕЙНС

ВОСПОМИНАНИЯ О БУДУЩЕМ,

Если через 45 лет после окончания военных действий
кто-то объявляет — «начиная с послезавтра», в Риге прио­
ритет будет отдан строительству квартир или на селе вотвот наступит «вечный рай» в производстве продовольствия,
то почему-то хочется направить этого человека на проверку
к психиатру.
Почему современный человек, и так терзаемый противо­
речиями, должен метаться между целевыми программами
и кампаниями, чей сияющий ореол светлого будущего об­
ратно пропорционален обеспеченности такими прозаиче­
скими вещами, как материальные и трудовые ресурсы,
и самое главное — нет настоящего обоснования, необхо­
димости в таких «целевых программах»?
На протяжении десятилетий условия жизни в больших
городах все ухудшаются (в Риге размер жилой площади
на одного человека не достиг довоенного показателя).
Взамен жители получили такие несуразности, как уплот­
нение застройки, резкое улучшение технико-экономиче­
ских показателей, создание «индивидуального облика»,
«улучшенная планировка», не говоря уже об «удовлетво­
рении возрастающих материальных потребностей трудя­
щихся».
В инструкциях и нормах, великодушно, но строго регла­
ментированных центром, указано, каких размеров должна
быть спальня, сколько этажей (обычно пять или девять)
должно быть в доме, как нужно освещать кухню и какой
должна быть высота потолка. В свою очередь система
домостроительных комбинатов, созданная в условиях цент­
рализованной системы планирования, в течение последних
двадцати пяти лет успешно стерла различия не только
между такими городами как Рига, Казань или Набережные
Челны (бывш. Брежнев), но и между пустыней и садом, —
судя по песчаным бурям последних лет. Если среди сложен­
ных наперекосяк большей частью девятиэтажек и появится

«соцкультбыт» — обычно в виде облупленного магазин­
чика, — то пустота его все равно заставляет большие массы
людей (все еще надеющихся на метро!) постоянно пере­
мещаться в центр и обратно, где изношенные от огромных
перегрузок доживают последние дни безмолвные свиде­
тели прежних формаций — театры, библиотеки, церкви,
музеи и здания различных учреждений.
В то время, когда наши градостроители с серьезными
минами рассказывают, что они рассчитывали в Риге «толь­
ко» на 870 тысяч жителей, но их уже больше девятисот
тысяч, по новым, но уже устаревшим районам слоняются
стайки подростков, сжигая от скуки кошку, другую. Газеты
полны скорбных статей — в прошлом году снова не доедали
какую-то тысячу квартир, но (!) только за 10 месяцев
198/ года в Риге прописано пятнадцать тысяч человек на
основании постановления Совета Министров СССР.
Но может быть вовсе не стоит стараться, чтобы в Риге
жителей было больше, чем в Таллинне и Вильнюсе вместе
взятых, и вместо выдвижения скромных идей, что, напри­
мер, РАФ вместо микроавтобусов мог бы когда-нибудь
производить для нас сантехнику, надо просто начать
устранение диспропорций в нашем народном хозяйстве.
Может быть стоит поучиться у других стран, например
у США, как они там умудряются при меньшем объеме
производства цемента и стали и при втрое большем, чем
в Советском Союзе, количестве квартир — за год построить
жилой площади вдвое больше.
Может быть,окажется тогда, что вовсе не стоит воздви­
гать третий домостроительный комбинат, достаточно лишь
децентрализовать существующий негибкий механизм стро­
ительства и способствовать созданию небольших, но тех­
нически хорошо оснащенных строительных фирм на коопе­
ративных началах или с участием иностранного капитала!

39

ИЛИ ДОКОЛЕ МЫ БУДЕМ

Подобные строительные фирмы нашли бы более целесооб­
разное применение местным материалам и ремесленным
традициям. В США в строительстве жилых домов широко
используются лесоматериалы. И на юге, и у канадской гра­
ницы, в различных климатических условиях, изумляет раз­
нообразный внешний вид жилых комплексов и по внеш­
нему виду, и по планировке. Располагая теми же материа­
лами, какие у нас продаются в магазинах стройматериалов
на Кипсале или в Букинтах: из факверхов, опилочных

40

ПОЗВОЛЯ

пластин, стекловаты и вагонки, американцы добиваются
совершенно иных результатов. Несколько плотников про­
фессионалов и шесть—восемь разнорабочих (тоже в ос­
новном иммигранты) играючи сколачивают жилые комп­
лексы на 150 или 200 квартир, не забывая о плавательном
бассейне, теннисных кортах и постройках для клубов, не
говоря уже о газонах и малых формах. Многие организации
и отдельные граждане охотно вкладывают свободные сред­
ства в многочисленные строительные проекты. Тут неко-

Ф о то А Л Е К С А Н Д Р А КИ РШ ТЕЙН А

ЯТЬ СЕБЯ ДУРАЧИТЬ

торые товарищи мне возразят, что все это возможно только
в условиях недеформированных производственных отно­
шений, — почти невозможно поднять уровень производства
с помощью завезенных отменных станков, не установив
производственных отношений, при которых эти станки были
созданы. Пессимисты еще подметят, что все равно у нас бу­
дет продолжаться строительство зданий типа «барокко» и
«красный элефантизм» на селе. Но кто может запретить нам
изменить эти производственные отношения и, наконец, тут
тоже, используя те же самые материалы, добиваться диа­
метрально противоположных результатов — назло тоскли­
вой действительности?
Главным достижением были бы условия, не унижающие
человеческого достоинства. Может быть, и у нас могут по­
явиться жилые районы, не удручающие своими масшта­
бами, а у искусственных водоемов и на просторных газонах
можно было бы отдохнуть от городского шума и суеты.
Длина инженерных сетей перестала быть главным крите­
рием в процессе создания условий жизни гуманного обще­
ства.
Если мы не хотим, чтобы в Риге повторились события,
имеющие место в Казани, Люберцах и других индустриаль­
ных городах России (если не хотим упоминать Белфаст),
то мы должны своевременно разработать комплексную
программу оздоровления города. В ней, в первую очередь,
следует установить, сколько жителей могут вместить ны­
нешние инфраструктуры в соответствии с экологическими
условиями Риги (и других городов), не нанося ущерба здо­
ровью людей.
Цифры могут оказаться шокирующими, например, —
вряд ли вообще жителей Риги может быть более полмил­
лиона человек (и нужно ли Латвии больше?). Это значит,
что нужно срочно переместить в другие регионы, по край­

ней мере, половину или две трети из существующих про­
мышленных предприятий.
Можно, конечно, утверждать, что Латвия не является
системой отсчета, что Рига, это всего лишь индустриальный
центр Северо-Западной экономической области, которую,
если хорошо захотеть, в будущем будут населять 5 мил­
лионов человек. В таком случае строительству остается
только продолжить бег с тридцатилетним отставанием за
индустриализацией с ее стремительными темпами, и стоит
заблаговременно подыскать место четвертому и пятому до­
мостроительному комбинату. Надо считаться также с по­
следствиями возможной деградации среды, такими, как
преступность и различные эпидемии.
Если следовать здравому смыслу, то следует честно при­
знать, что критическая черта перенаселения Риги уже
давно позади, ,и даже сохранение существующего поло­
жения рано или поздно создаст взрывоопасную ситуацию.
Рига не продолжает более традиций — ни латвийских,
ни характерных для Европы городов, а у ее жителей намно­
го меньше возможностей удовлетворить социальные и
культурные потребности, в сравнении с такими столицами
соседних государств как Хельсинки или Стокгольм. Поэто­
му программа (разработанная в соответствии с экологи­
ческими возможностями и считающаяся с культурными,
торговыми традициями и с традициями репрезентации
столицы) по оздоровлению Риги (вернее сказать — реани­
мации) должна быть радикальной, и потребует она огром­
ных затрат, которые частично должны взять на себя Союз­
ные министерства. В разработке этой программы должны
принять участие специалисты всех отраслей, в том числе и
иностранные, и главной ее задачей должно быть восста­
новление Риги как столицы суверенного государства.

41

ЛАИМЛ

жихаре

НЕТ ПРОРОКА В СВОЕМ ОТЕЧЕСТВЕ
(П О М А Т Е Р И А Л А М З А Р У Б Е Ж Н О Й ПРЕССЫ)

Салман Рашди: «Книга, написанная мною, не та книга, из-за которой убивают людей».
О тр а д н о вновь и вновь у б е д и ть ся ,
что и н те р е с к с е р ь е з н о й л и т е р а т у р е
в м и р е не угаса ет. В ы ход р о м а н а о б ъ ­
е м и с т о го , э кс т р а в а га н тн о го , восхвал я­
е м о г о к р и т и к о й автор а п р и ко в ы в а е т
к себе в н и м а н и е м и р о в о й о б щ е с т в е н ­
ности и п о д н и м а е т ц е л у ю б у р ю с тр а ­
стей. « С атан и н ски е стихи » а н гл и й с к о ­
го писателя С алм ана Раш ди (Salman
R ushdie, The Satanic V erses, 1989) у п о ­
м и н а ю тс я в п е р е д о в и ц а х са м ы х вли­
ятел ьны х газет м и р а . Но не т о л ь ко
похвала выпала на д о л ю к н и ги . П о ­
сл едовал а волна п р о т е с т о в , появилась
реальная у гр о з а т е р р о р а , в р а зн ы х
ра й он ах з е м н о го ш ара — в И ндии,
Ю А Р , в и м м и гр а н т с к и х ква ртал ах б р и ­
та н ски х го р о д о в начались д е м о н с т р а ­
ции и д а ж е восстания м е с т н о го зн а­
чения. Во и з б е ж а н и е к р о в о п о л и т и я
в И н ди и к н и гу за п р е ти л и , э т о м у п р и ­
м е р у в с к о р е по сл е д о ва л и П акистан,
Ю А Р , С а уд о в ска я А р а в и я , Е гипет. Во
время
м а ссо в о й
д ем онстрации
у
Ц е н тр а а м е р и к а н с к о й к у л ь т у р ы в с то ­
лице П акистана И сл а м а б а д е б ы л о у б и ­
то ш есть че л о в е к, со тн и ра н е н ы . В
Б о м б е е сотн и ты сяч р а з ъ я р е н н ы х л ю ­
д ей в з н а к п р о те ста за п о л о н и л и у л и ­
цы, не о б о ш л о с ь б е з вм еш ател ьства
п о л и ц и и . Д е м о н с т р а н т ы отка за л и сь
р а зо й ти сь, и п о л и ц и я о т к р ы л а о го н ь ,
з а стр е л е н о тр и н а д ц а ть, р а н е н о б о л е е
с е м и д е с я ти гр а ж д а н . В ш тате К а ш м и р
о д и н ч е л о в е к в зн а к п р о т е с т а ко н ч и л
ж изнь сам оубийством .
З атем п о сл е д о в а л о с а м о е о ш е л о м ­
л я ю щ е е : 88 -ле тни й аятолла Х о м е й н и ,
д ухо в н ы й л и д е р И рана, п р и го в о р и л
к с м е р т и автор а « С а та н и н ски х сти ­
хов», так к а к он нанес к о щ у н с т в е н н о е
оскорбление
и сл а м у,
П ро ро ку
и
с в я щ е н н о м у К о р а н у . К р о м е писателя,
в оп ал у попал и все, к т о бы л п р ич астен
к и з д а н и ю кн и ги . На д р у го й д е н ь о д и н
из и р а н с к и х к л е р и ка л о в объ яви л в о з ­
н а гр а ж д е н и е за го л о в у автор а в 2,6
м и л л и о н а д о л л а р о в , в случае, если
м е сть с о в е р ш и т и р а н е ц , и 1 м и л л и о н
д о л л а р о в , если э то т ч е л о в е к о к а ж е т с я
д р у г о й н а ц и о н а л ьн о сти . Л ю б о м у м у ­
с ул ь м а н и н у, с в е р ш и в ш е м у это святое
д е л о , б у д у т о т п у щ е н ы все гр е х и .
Через
д ен ь,
б л а го д а р я
« в е л и ко ­
д у ш и ю » д р у г о г о и р а н с к о го ф и л ан ­
тро па,
ставки
у д в о и л и сь .
П ра ви ­
тельства
в зб уд ор аж ен ы ,
и зд а те л и
запуга ны , появил ась у г р о з а п о д л о га
бомб
в
са м о л е ты .
С
пом ощ ью
С ко т л э н д Я рда а в то р с се м ь е й с к р ы ­
вается.
С алман Раш ди р о д и л с я в 1947 го д у
в Б о м б е е за два м е ся ц а д о ухо д а
б р и та н ц е в из И н д и и . О н р о д о м из
со сто я те л ь н о й , с л е д у ю щ е й а н гл и й ­
с к и м т р а д и ц и я м се м ь и к а ш м и р с к и х

42

м у с у л ь м а н . И з-за р е л и ги о з н о й п р и ­
н а д л е ж н о с т и и светлой к о ж и м а л е н ь ­
ко й Раш ди слыл в р о д н о м го р о д е
белой вороной.
В 13 лет С алм ан уехал в А н гл и ю ,
что б ы п р о д о л ж и т ь у ч е б у в ш к о л е Раг­
би . Его р о в е с н и ки а н гл о с а к с о н с к о го
п р о и с х о ж д е н и я не о ч е н ь -т о старались
пом очь
ему
п р и ж и ть с я — п о те ш а ­
лись, н аб л ю д ая, с к а к и м т р у д о м Сал­
м а н спр авляется с п е р в ы м а н гл и й с к и м
завтраком .
Во в р е м я уче б ы в К е м б р и д ж е Раш­
ди стр а стн о у в л е кся и с то р и е й ислам а
и те а тр а л ьн ы м и с ку с с т в о м . П осле
о к о н ч а н и я у н и в е р си те та в 1968 го д у
ю н о ш а о тп р а в л я е тся в П акистан, гд е
в то в р е м я ж и л и е го р о д и т е л и . Но
к р а т к о е п р е б ы ва н и е в этой м у с у л ь ­
м а н с к о й стр а н е не п р и н е с л о Раш ди
уд а чи . Е го п о ста н о в ка « З о о л о ги ч е ­
с к о й и с то р и и » Э д в а р д а О л б и не
прош ла цензуру, причиной было у п о ­
м и н а н и е в те кс те свини ны . Не п р о ш л о
и го д а , к а к он в ер нул ся в А н гл и ю .
Б уд ущ и й писатель о б о сн о в а л ся в
Л о н д о н е и в п о с л е д у ю щ и е д есять лет
зарабаты вал на ж и з н ь т е кс та м и р е к ­
лам и о б ъ я в л е н и й . Ж ен и л ся на ан­
гл и ч а н ке и усы н ов и л р е б е н ка . (В 1987
го д у р а зве л ся. В д ан н ы й м о м е н т Раш­
ди ж е н а т на а м е р и к а н с к о й пи сате ль­
ни це М а р и а н н е В игинс).
П ервы й
роман
С алм ана
Рашди
« Г р и м ус» (G rim us, 1974) бы л н е уд аче н
и с л и т е р а т у р н о й , и с ф и н ан со во й т о ­
ч е к з р е н и я , зато в то р о й , « Д е ти п о л ­
ночи» ( M id n ig h t's c h ild re n , 1981), стал
м е ж д у н а р о д н о й сен са ц ие й . Его с ю ­
ж е т ф а нта сти че н: ты сяча и о д и н и н­
д у с с ки й р е б е н о к , р о ж д е н н ы й на б р и ­
та н ски х о стр о в а х после у т в е р ж д е н и я
н е за в и си м о сти на их р о д и н е И ндии,
о б р е т а ю т м а ги ч е с к у ю
сп о с о б н о с т ь
п о д д ё р ж и в а ть к о н т а к т д р у г с д р у г о м .
«Д ети по л н о ч и » у д о с т о и л и с ь П р е м и и
К н и ж н и к а (B o o k e r's P rize), сам ой п р е ­
с т и ж н о й л и т е р а т у р н о й п р е м и и Вели­
ко б р и т а н и и . По в се м у свету б ы л о р а с­
прод ано более полм иллиона э кзе м ­
пл яр о в кн и ги .
С л е д у ю щ и й р о м а н Раш ди « П о зо р »
(Shame, 1983) является ещ е о д н о й
см е л о й и о р и ги н а л ь н о й а л л е го р и е й .
О на появилась п о д в л и я н и е м си туа ­
ции, сл о ж и в ш е й с я в то в р е м я в Па­
киста не . Э то п р о и з в е д е н и е т а к ж е б ы ­
ло в ы д в и н уто на П р е м и ю К н и ж н и к а ,
но с о в е р ш е н н о н е о ж и д а н н о она д о ­
сталась д р у г о м у п р е т е н д е н т у . Рашди
бы л о б е с к у р а ж е н . Ка к сказал о н ем
о д и н и зд а те л ь: «П о лучи С алм ан Н о ­
б е л е в с к у ю п р е м и ю , он не о б р а д о в а л ­
ся бы так си л ьн о , ка к п о в т о р н о м у
п р и с у ж д е н и ю о д н о й и той ж е п р е ­
м и и » . Э го ц е н т р и ч н о с т ь и н е т е р п и ­

м о сть писателя не всегд а о д о б р я л и с ь
е го б р и т а н с к и м и с о гр а ж д а н а м и , тем
б ол ее , что он по зв о л ял себе р е з к и е
вы пады п р о ти в э к о н о м и ч е с к о й п о л и ­
ти ки Т этчер. По м е р е т о го , к а к Рашди
в ж и вался в з а п а д н у ю ку л ь т у р у , е го
р е л и ги о з н а я у б е ж д е н н о с т ь п о с те п е н ­
но ослабевала. «В м о л о д ы е го д ы я ве­
рил
б е зза в е тн о , — го в о р и л
он, —
сейчас все иначе, хотя я отче тл и во
о с о з н а ю , гд е р а с п о л о ж е н о б о г о и з ­
б р а н н о е м е сто » .
У ж е в к о т о р ы й ра з Раш ди не м о ж е т
в е р н уться на р о д и н у . С и туаци я на­
с т о л ь ко а б сур д н а , что с к о р е е н апо­
м и н ае т
п и с а те л ь с ки й
в ы м ы се л —
ж и з н ь и зв е с тн е й ш е го в м и р е че л о ­
века зависит от т о го , с ко л ь с к о р о
о н станет н е в и д и м к о й . Р ези д ен ц и я
Раш ди в с е в е р н о й части Л о н д о н а п у ­
ста и о к р у ж е н а п о л и ц и е й . На пято м
э та ж е в р а б о ч е м ка б и н е те писателя,
там , гд е созд авал и сь «С атан и н ски е
стихи » со с к о р о с т ь ю 900 слов в день,
н и что б о л ьш е не св и д е те л ьств уе т о
н а п р я ж е н н о м т р у д е , на п о л у не ва­
л я ю тся ки п ы р у к о п и с е й . А на к а м и н ­
н ой д о с к е л е ж и т за га д о ч н ы й сув е н и р ,
н а п о м и н а я о п р о ш л о м автора — это
восьм иконечны й то м и к Корана в д о ­
р о г о м п е р е п л е те в ел ичин о й с с е р е б ­
ря н ы й д ол л ар .
О че м ж е п о ве ств уе т р о м а н , ста­
б и л ьн о занявш ий с с е р е д и н ы ф евраля
(к о гд а Х о м е й н и огл аси л с м е р тн ы й
п р и го в о р ) п е р в о е м е с то в сп и ске
б естсел л еро в? По м н е н и ю к р и т и к и ,
в « С атан и н ски х стихах» есть и ф и л о ­
соф и я, и к о м и з м , и ф антастика. В
начале р о м а н а два и н д у с с к и х актер а
с р е д н и х лет п а д а ю т с вы соты 29 002
ф уто в — их с а м о л е т д е р ж а л путь из
Б о м б е я в Л о н д о н , и п р я м о над Л ам а н ш е м бы л в зо р в а н с и гх с ки м и те р ­
ро ри стам и . О ни стрем ительно пр и ­
б л и ж а ю т с я к з е м л е и ж и в о б е с е д у ю т.
О д и н из несчастны х — п о п у л я р н е й ­
ш ий в И н д и и а к т е р к и н о Габриэль
Ф а р ш и т а . О н п р е д п о ч и т а е т оставать­
ся и н к о гн и т о , так к а к т о л ь ко что ле­
чился о т т я ж е л о го н ед уга . Во вре м я
б о л е зн и он пр и ш е л к вы во ду, что Бога
нет. В то р о й — С алладин Чам ча — с о ­
сто яте л ьн ы й э м и гр а н т , р а б о т н и к б р и ­
т а н с к о го
те л е в и д е н и я,
зан и м ае тся
с и н х р о н н ы м о з в у ч и в а н и е м р е кл а м н ы х
р о л и к о в , он в озв ращ ае тся в стра ну,
в к о т о р о й по сел ил ся после с е н т и м е н ­
тальной п о е з д к и в г о р о д детства Б о м ­
бей . Во в р е м я па д е ни я они у м и р а ю т ,
но в тот ж е м и г со в е р ш а е тся р е и н ­
ка р н а ц и я . О ба у с п е ш н о п р и з е м л я ю т ­
ся, но на э т о м их б ед ы не ко н ч а ю т с я .
У С алладина в ы р а ста ю т р о га — из-за
э т о го е м у , к а к б р и т а н с к о м у гр а ж д а ­
ни ну, п р и х о д и т с я сн оси ть гр у б ы е на-

падки со с т о р о н ы и м м и гр а ц и о н н ы х
властей. А у Габриэл я в о к р у г го л о в ы
появляется с и я ю щ и й о р е о л , и он вы­
н уж д е н б о р о т ь с я с и з л и ш н е п о ч ти ­
тельны м о т н о ш е н и е м к се б е со с т о ­
роны с о в е р ш е н н о н е з н а к о м ы х л ю д е й .
Н о во о б р е те н н а я аур а о б о с т р я е т дав­
нее, не р а з р е ш е н н о е и м п р о т и в о р е ­
чие. Габриэля, к а к н о в о и с п е ч е н н о го
атеиста, о н о те п е р ь с м у щ а е т о с о б е н ­
но си л ьн о : в св ои х к и н е м а т о гр а ф и ­
че ски х снах он вы ступа ет в р о л и а р ­
хангела Габриэля, но б е з текста . Толпа
м о л я щ и хся п р о с и т е го п р о и з н е с т и
слова А ллаха. (П о в е ств о в а н и е ч е р е ­
д уется
воспом инаниям и
автор а о
ш ко л ьн ы х го д а х и ю н о с ти в В е л и ко ­
б ри тан и и , па ссаж а м и о л ю б в и к Б о м ­
б е ю и р а с с ка з о м о с м е р т и отца. И с­
сл едуя к о р н и м у с у л ь м а н с к о й веры ,
он, в д о в о л ь н о -т а к и н е о б ы ч н о й м а ­
нере, п е р е с ка зы в а е т н е к о т о р ы е л е­
ге н д ы о П р о р о к е , п р е п о д н о с я их к а к
сны , и н о гд а к а к сны во снах, а ге р о и ,
к о т о р ы м он и сн ятся, в п о л н е м о гл и
бы бы ть с у м а с ш е д ш и м и ). О д и н из
м о л я щ и хся — б и з н е с м е н М а х о у н д , и
в э то м п е р с о н а ж е м у с у л ь м а н с к и е чи ­
татели у в и д е л и п р о р о к а М а го м е т а .
О д и н из ге р о е в р о м а н а , писарь Сал­
м ан, с о в е р ш а е т т я ж к и й гр е х . Его
д о л г — записы вать все с к а з а н н о е А л ­
л а хо м т о ч н о со сл ов М а х о у н д а . Но
ш у т н и к пи сар ь в р е м я от в р е м е н и
и с ка ж а е т те кст. З а м е ти в , что С алм ан
и с п о р т и л к н и гу , П р о р о к чуть не в з р ы ­
вается о т гнева. З а с л у ж е н н о й С а лм а­
н о м ка р о й бы ла бы см е р т ь , но М а ­
хоунд вел икод уш н о дарит ем у ж изнь.
Раш ди, к о т о р о г о т о ж е зо в у т Сал­
м ан, к а к и е го ге р о й не пр и зн а е т
п о д м е н н о с т ь С в я щ е н н о го П исания.
А в т о р бы л бы не м е н е е счастлив,
если бы и над н и м сж а л и л ись, к а к
над е го л и т е р а т у р н ы м д в о й н и к о м . Х о м е й н и о б в и н и л писателя в и с ка ж е н и и
Ко р а на , хотя Раш ди о го в о р и л , что е го
пр ои зве д е н ие «сю рреалистично», и
две сам ы е « а гр е сси в н ы е » главы всего
лиш ь п е р е с к а з б р е д о в ы х сн ов ге р о я .
К о н е ч н о , р е а к ц и ю о б о с т р я е т и то о б ­
стоятел ьств о, что са м Раш ди р о ж д е н
в м у с у л ь м а н с к о й в е р е . В о д н о й из
н аи б ол ее о б с у ж д а е м ы х
глав ре чь
идет о з н а м е н и т ы х « са та н и н ски х сти ­
хах», по к о т о р ы м и назы вается весь
р о м а н . Габриэль (о ч е в и д н о отзы ваясь
на ангела Га бри эл я) и с ку ш а е т М а ­
хо ун д а , у го в а р и в а я е го вступить в
с д е л к у с п р о т и в н и к а м и е го т о л ь ко что
по яв ив ш е й ся веры — д о п у с т и ть п р е к ­
лонение перед тре м я б ож ествам и
ж е н с к о го пола, наравне с е д и н с тв е н ­
ны м Б о го м . П о з ж е Габриэль п р и з н а ­
ется М а х о у н д у , что это идея от Сатаны
и П р о р о к п р и ка зы в а е т в ы ч е р кн у т ь
к о н к у р е н т о к из с в я щ е н н о го текста.
На с а м о м д е л е это т э п и з о д п р и ­
д ум а н не Раш ди — п о д о б н ы е и сто р и и
об и с ку ш е н и и М а го м е т а б о л е е чем
ты сячу лет назад записали И бн Саод,
А л ь-Табари и д р у г и е вид н ы е м у с у л ь ­
м а н ски е
исто рики.
С оврем енны е
и сследователи
ислам а ставят п о д
с о м н е н и е их п о д л и н н о с ть . И главу,

в к о т о р о й ф и гу р и р у е т писарь С алм ан,
к р и т и к и Раш ди р а с с м а т р и в а ю т ка к
в у л ь га р н у ю п о п ы т к у п о д о р в а т ь р е ­
п у та ц и ю К о р а н а ка к слова Б о ж ь е го .
И сто р и я с б о ж е с т в а м и пр иве л а м у ­
сул ьм а н в о с о б у ю яр ость п о т о м у , что
это у ж е п р и в ы чн ы й а р гу м е н т пр о ти в
ислам а, е го вы д ви нул и ещ е х р и с т и ­
а н с ки е м и с с и о н е р ы в 19 в е ке . И м я
М а х о у н д т о ж е не внове — в с р е д н е ­
в е ко в ы х р е л и ги о з н ы х пьесах хр и сти а ­
не и спол ьзовал и е го для о б о з н а ч е н и я
с а т а н и н с к о го варианта М а го м е т а . Н е­
к о т о р ы е м у с у л ь м а н е в о з м у щ е н ы тем ,
что Раш ди с в я щ е н н у ю М е к к у п е р е и ­
м е но ва л в Я хи л ию , что значи т «тьм а»,
но, по о б ъ я с л е н и ю автора, он у п о т ­
р е б и л это сл ово, чтобы о б о зн а ч и ть
д у х о в н у ю т е м н о ту , ц а р и в ш у ю там,
п р е ж д е ч е м М а го м е т вы ш ел с К о ­
раном .
Но, п о ж а л у й , са м ы й се н са ц и о н н ы й
э п и з о д р о м а н а р а зво р а чи ва е тся в п у б ­
л и ч н о м д о м е , п р о с т и т у т к и там носят
и м е н а ж е н М а го м е т а . В е р у ю щ и м это
по ка за л о сь о с о б е н н о к о щ у н с т в е н н ы м ,
та к к а к с у п р у г М а го м е т а в ел ичаю т
« м а т е р я м и всех в е р у ю щ и х » . Н о на
с а м о м д ел е Раш ди не и з о б р а ж а е т
ж е н М ахоунда как падш их ж енщ ин.
П р о с ти т у т ки , чтобы п о д р а з н и т ь М а ­
хо ун д а , сам и пр и н я л и эти и м е н а и
п о с те п е н н о становятся т а ки м и ж е
н р а вств е н н ы м и , к а к ж е н ы П р о р о к а .
Глава м у с у л ь м а н В е л и ко б р и та н и и
на это сказал , что в т а к о м сл учае
деву М ар и ю то ж е « м о ж н о и зо б р а ­
ж а ть к а к р а с п у т н у ю ж е н щ и н у » . П ра в­
да, з а щ и тн и ки к н и ги н е и з м е н н о п о д ­
ч е р к и в а ю т , что ф р и в о л ь н ы е сц ен ы из
п у б л и ч н о го д о м а в ы д ум а н ы не Раш ди.
Еще в д р е в н о с т и н е в е р у ю щ и е назы ­
вали ж е н П р о р о к а « п о та скуха м и » , а
И б р а ги м а « б е з р о д н ы м » .
К а к сказал ж и в у щ и й в П а р и ж е и р а н ­
с ки й ж у р н а л и с т А м и р Т е ге р и : « Д а ж е
если М а го м е т бы л бы и з о б р а ж е н с
б о л ь ш и м у в а ж е н и е м , тот ф а кт, что
П р о р о к а к т о -т о п р е в р а ти л в п е р с о н а ж
х у д о ж е с т в е н н о й л и те р а тур ы , п о тр я с
бы м у с у л ь м а н к а к «хо д уд а» , н а р у ш е ­
ние н о р м п р и л и чи я » . «И слам не п р и з ­
нает н е о гр а н и ч е н н о й с в о б о д ы с л о ­
ва, — го в о р и т Т егер и, — б о л ь ш и н ств о
м у с у л ь м а н т е р п и м ы к о м н о г и м ве­
щ а м , но не к те м , к о т о р ы е к а к и м -т о
о б р а з о м за д е в а ю т их вер у». Все ж е
сл е д уе т д обави ть, что в р о м а н е нет
н а см е ш ки , зл о б ы , лиш ь уд и в л е н и е и
р а д о сть за то, н а с к о л ь к о д ети А ллаха
р а зн ы е . К о гд а Габриэль и Салладин
и д у т ч е р е з с о в р е м е н н ы й Л о н д о н , он
р а скр ы в а е тся п е р е д н и м и п о д о б н о
го б е л е н у . К н и га с о е д и н я е т в себе о ч а ­
р о в а н и е с к а з о к «Тысяча и о д н о й н очи »
и р а зм ы ш л е н и я о п р о т и в о б о р с т в е
и сто р и и , к у л ь т у р ы и и н д и в и д у у м а . Н е­
м а л о э п и зо д о в р а сска зы в а ю т о с у д ь ­
бах и н д у с с к и х и м м и гр а н т о в в А н гл и и ,
это и есть главная тем а к н и ги Раш ди.
О ч е в и д н о автор, р о д и в ш и й с я в Б о м ­
бее , по л учи в ш и й о б р а з о в а н и е в К е м ­
б р и д ж е , хотел о п р о в е р гн у т ь с о з д а н ­
ное К и п л и н го м пр е д ста в л е н и е о Во­
с т о к е и З ападе, и д е ю их в о з м о ж н о й

в стр е чи . А в т о р бы л с в и д е те л е м их
в стр ечи и наяву, и в в о о б р а ж е н и и ,
н о р е зул ь та т был то к о м и ч н ы м , то
г о р ь к и м или ш о к и р у ю щ и м . П исателю ,
в ы зв а в ш е м у с а м у ю о с т р у ю п о л е м и ку
за всю 1 4 -в е ко в у ю и с т о р и ю ислама,
о т н ю д ь не л е гко . В к о н ц е ф евраля
ож есточе н н ы е споры перекинулись с
пы л ьн ы х у л о ч е к п а ки ста н ски х г о р о ­
д о в на к о н т о р ы к р у п н е й ш и х е в р о п е й ­
с к и х и зда те льств и то р го в ы е кварталы
С о е д и н е н н ы х Ш та то в, в ре зул ьтате
сам ы е в ли ятел ьны е к н и го т о р го в ы е
ф и р м ы пр и н я л и р е ш е н и е изъять «Са­
та н и н с ки е стихи» и з о б о р о та .
М н о ги е м у с у л ь м а н с к и е л ид ер ы во
всем м и р е п р о те сто в а л и пр о ти в д и ­
к о г о п р и го в о р а Х о м е й н и , но ни од и н
из них слова не вы м ол ви л в защ иту
Раш ди, е го л и т е р а т у р н ы х и де й или
права с в о б о д ы слова. Л и ш ь н е м н о ги е
из о б в и н и те л е й к н и гу читали, бо л ь­
ш и н ству п о ка за л о сь , что они д оста­
т о ч н о узн ал и из сл уча й н о усл ы ш анны х
о т р ы в о ч н ы х п е р е с к а з о в и спл етен , но
это и м не п о м е ш а л о п р и зн а ть автора
о с к в е р н и т е л е м и р е н е га т о м , то есть
ч е л о в е ко м , к о т о р ы й по з а к о н а м ис­
л а м с к о й веры за сл уж и л с м е р ть .
К о гд а Раш ди сп р о с и л и , в о с п р и н и ­
м а е т ли он в се р ье з у г р о з ы Х о м е й н и ,
писатель, по всей в е р о я тн о сти о ш е ­
лом ленны й
с л уч и в ш и м ся ,
ответи л:
« П о -м о е м у , это д ей ств и те л ьн о очень
с е р ь е з н о » . 24 ф е врал я он объявил,
что г л у б о к о со ж а л е е т о п е р е ж и в а н и ­
ях, д о ста в л е н н ы х п уб л и ка ц и е й р о м ан а
всем и с ти н н ы м по сл е д о в а те л я м исла­
ма. Но аятолла о ка за л ся б о л е е с у ­
р о в ы м , ч е м м о ж н о бы ло п р е д п о л о ­
ж и ть . На с л е д у ю щ и й д ень л и д е р и р а н ­
с к о й р е в о л ю ц и и о т в е р г и звинения
Раш ди и д е к л а р и р о в а л : « Д о л г к а ж ­
д о го
м усу л ь м а н и н а
сделать
все
в о з м о ж н о е , что б ы о тп р а в и ть о с к в е р ­
нителя
на
тот
свет».
Три
дня
спустя, в о б р а щ е н и и
к и р а н с ки м
кл е р и ка л а м , Х о м е й н и д обавил, что
н и что , д а ж е э к о н о м и ч е с к и е санкции
Запада «не заставят е го отступи ть и
о тка за ть ся о т и сп о л н е н и я п р и го в о р а
Б о ж ь е го » .
З а па д н ы е п о л и т и ч е с к и е л и д е р ы и
оста л ьн ы е гр а ж д а н е в о з м у щ е н ы та­
ки м предельны м д еспо тизм ом : при­
го в о р и т ь к с м е р т и и н о с т р а н н о го п о д ­
д а н н о го , е д и н с тв е н н о е пр е ступл е н и е
к о т о р о г о , по м н е н и ю ж и те л е й Запада,
з а кл ю ч а л о с ь в « ж ел ан и и и зучи ть свои
м усул ьм ански е корни » . М инистр ино­
стр а н н ы х дел Голл андии отказал ся от
з а п л а н и р о в а н н о го визита в И ран. Ка­
нада, Ш в е ц и я и Н о р в е ги я в зн ак п р о ­
теста ото зв ал и своих д и п л о м а то в из
Т егерана. И ран, в св о ю о ч е р е д ь , вы з­
вал на р о д и н у б о л ь ш у ю часть послов
из
западноевропейских
стран.
В
ц е н т р к о н ф л и кт а попал о правитель­
ство
В е л и ко б р и т а н и и — в о -п е р в ы х,
и з-за т о го , что Рашди б ри тан ски й
гр а ж д а н и н , в о -в то р ы х, на б р и та н ско е
по со л ьств о в Т егер ане, распахнувш ее
свои д в е р и п р и м е р н о за три месяца
д о скан да ла после в о сь м и л е тн е го пе­
ре ры ва, снова напала разъяренная

43

Салман Рашди,

....."!

:М! К\ЛПО?чЛ1
»...¡ске»)-Ьпм,1г1
дЧ ' ■:'Ч - в; п:да:1 -гвЩ®
Л - :. о;1 . 'Л- ■
. . ч. , >;чч
№
*Ч
1 (Л Ьсс« Г. ■ ':и

»<>1*
«•ьк'МяИ4
*Ьтк Ь-^Ц
| З'йв|;
■■
зк>П£, СУ1
1 №4К‘ГЛ
К ,• К ГГК

¡?оск!ап чч- >ре

^V : • ?;

1ищс4
«.негу. п!ил
ч'Нччс

Сегетогиа!

и т \ о< *ич>1 ми
» Ж

... »«*.»>
ми.зы>&«й1.
ЬОв «
!«$«я»

*»;■■

8»да» *якатдчре
«юмт«в •

« »

толпа. Е д и н с т в е н н о м у и р а н с к о м у д и п ­
лом ату, а к к р е д и т о в а н н о м у в А н гл и и ,
б р и т а н с к о е м и н и с те р с т в о и н о с т р а н ­
ных дел о б ъ я в и л о , что у г р о з ы Х о м е йн и « а б с о л ю тн о н е п р и е м л е м ы » ,
п о тр е б о в а л о д ля с в о е го посол ьства
в И ране о с о б у ю о х р а н у и д е к л а р и ­
ровало, что Л о н д о н « з а м о р о з и т » свои
планы по у к р е п л е н и ю св язе й с этой
м у с у л ь м а н с к о й стр а н о й . М н о ги е а м е ­
р и ка н ц ы соч л и , что их п р е з и д е н т на
у д и в л е н и е м е д л и т е л е н . Х отя Буш, с
небольш им оп озданием , осудил д ей­
ствия Х о м е й н и
к а к а гр е сси в н ы е и
н е ц и в и л и зо в а н н ы е , д об ав и в, что И р а ­
ну « п р и д е тся о твети ть», если е го д е й ­
ствия б у д у т наносить в р е д и н те р е с а м
С Ш А . А м е р и ка н ска я адм инистрация
не м о гл а п р е д п р и н я т ь н е ч то б о л ьш е е ,
по то м у
что д и п л о м а т о в ,
которы х
м о ж н о б ы л о бы о то зв а ть, нет, э м ­
б а р го на т о р го в л ю , у с т а н о в л е н н о е в
1979 го д у , все е щ е в си ле . А д м и н и ­
стр а ци я Буш а д ей ство ва л а с д е р ж а н н о ,
не у п у с ка я из в ид у, что в п л е н у у
м у с у л ь м а н с к и х ф а н а ти ко в все ещ е на­
ход ятся д ев ять а м е р и к а н ц е в .
А в и а к о м п а н и и «B ritish A irlin e s » п о ­
с то я н н о у г р о ж а ю т т е р р о р о м , и з-за
э т о го в о з д у ш н ы е л а й н е р ы в а э р о п о р т
Хитроу приходят с опозд а ние м . О бъ ­
е к т о м н а п а д о к стало и « V ik in g Pen­
g u in » , и зд а те л ь Раш ди W a ld e n b o o k s
после м н о г о к р а т н ы х у г р о з р а с п о р я ­
д ил ся и зъять « С а та н и н ски е стихи » из
б о л е е че м 1300 к н и ж н ы х м а га зи н о в .
На с л е д у ю щ и й д е н ь т а к ж е по ступ и л и
«В. D a lto n » и «Barnes & N o b le » . «М ы
ещ е н и к о гд а не и зы м а л и к н и г из п р о ­
д а ж и » , — сказал
Леонард
Р идж ио,
п р е з и д е н т ф и р м ы «В. D a lton », — но
б е з о п а с н о с т ь с о т р у д н и к о в д ля нас на
п е р в о м м е сте » . Вначале б о л ь ш и н ­
ство а м е р и к а н с к и х л и т е р а т о р о в д е ­
лали вид, что не з а м е ч а ю т к о н ф л и кт ,
но ч е р е з н е к о т о р о е в р е м я 2200 ч л е ­
нов ПЕН кл у б а о п у б л и к о в а л и д е к л а ­
р а ц и ю в за щ и ту Раш ди. П р и м е р н о
200 чл е н о в Н а ци о н а л ьн о й л иги писа­
тел ей п р ин я л и уча сти е в д е м о н с т р а ­
ции у и р а н с к о го пр е д ста ви те л ьства
в О О Н . Н о р м а н М е й л е р вы ступи л п е ­
р е д с о б р а в ш и м и с я со сл о в а м и : « Х о ­
м е й н и дал нам в о з м о ж н о с т ь вновь
о б р е с ти наш у х р у п к у ю в е р у — в е р у
в си л у слова и го т о в н о с т ь страдать
за них», а Н адина Г о р д и м е р вы сказала
у в е р е н н о с ть , что в д е й ств и те л ьн о сти
ф антазия автора не п р е д ста вл я е т для
ислам а у г р о з . Д е м о н с т р а н т ы п р и з ы ­
вали писателей и зъ ять свои п р о и з в е ­
д е н и я и з м а га зи н о в , о тка за в ш и хся
п р од ав ать р о м а н Раш ди, — п о ка что
это п р е д л о ж е н и е над о в о с п р и н и м а ть
к а к а б с т р а ктн о е , п о т о м у что в С Ш А
« С атан и н ски е стихи » у ж е р а с п р о д а ­
н ы — в то р о й т и р а ж , 100 000 э к з е м ­
пл яро в , р а з о ш е л с я за счи та н н ы е д ни .
« V ik in g P e n g u in » п о л у ч и л о в свой
а д р е с у г р о з ы з а п р е ти ть на своей
т е р р и т о р и и п р о д а ж у д р у г и х к н и г э то го
издательства от 44 м у с у л ь м а н с к и х
стран. Э н д р ь ю Вилли, а ге н т Раш ди в
Н ь ю -Й о р ке , сказал , что р о м а н п р е д ­
полагается п е р е в е сти на 20 и н о с т р а н ­

ны х я зы ко в , но и зд а те л и во Ф р а н ц и и
и Ф Р Г п е р е с м а т р и в а ю т планы по вы­
п у с к у с о б с т в е н н о го и зд а н и я . К а над ­
с к о е пр ав и те л ьств о на в р е м я п р е ­
к р а т и л о з а к у п к у кн и ги .
О т м е н у Х о м е й н и св о е го п р и го в о ­
ра п р е д в и д е т ь , к о н е ч н о , н е в о з м о ж ­
но. С р е д и п р и м е р н о 2500 и ра нц е в,
ж и в у щ и х на Б р и та н ски х о стр о в а х, б о ­
лее 1000 э кс т р е м и с т о в , в кл ю ча я с ту­
д е н то в с к р а т к о с р о ч н ы м и виза м и . В
Л о н д о н е гр у п п ы , п о л ь з у ю щ и е с я п о д ­
д е р ж к о й И рана, нанесли н е м а л о в р е ­
да, в о с н о в н о м , п р о и з в о д и л и с ь в зр ы ­
вы б о м б , п о св я щ а е м ы е и р а н с к и м д и с ­
си д е н та м .
Ян
Г е л д ар д ,
д иректор
Л о н д о н с к о го и н сти тута по и з у ч е н и ю
т е р р о р и з м а , сказал : «В м и р е ислама
п р и зы в и м а м а — за к о н для всех . . .
С а м о е стр а ш н о е , что эти у г р о з ы м о гу т
оставаться в силе м е ся ц а м и » . Д а ж е
го д а м и . Рэза Ф а з е л и , н ахо д ящ и йся
в э м и гр а ц и и и р а н с ки й к и н о р е ж и с с е р ,
дал и н те р в ь ю р а д и о ка м п а н и и ВВС —
о н сам в свое в р е м я испы тал на себе
см е р т е л ь н ы е у г р о з ы Х о м е й н и . В 1966
го д у е го сы н бы л уб и т в Л о н д о н е
т е р р о р и с т а м и . Ф а зе л и п о д т в е р д и л ,
что Рашди попал в н астоя щ и й ад:
«Я был в ы н у ж д е н научиться с м о тр е т ь
ч е р е з пл ечо . Если они р е ш и л и вас
уб и ть — к о н е ц в се м у. Но ведь они
т а к и м о б р а з о м у б и в а ю т сотн и раз
в день».
Ч ем ж е з а сл уж и л Рашди та ко й ка ­
ры? На З апа д е счи та ю т, что н и ч е м —
или, по к р а й н е й м е р е , он не со в е р ш и л
н и ч е го т а к о го , за что м о ж н о бы ло
бы наказать с т р о ж е , ч е м п л о хо й р е ­
ц е н зи е й . В А н гл и и у Раш ди д о ста ­
то ч н о з а щ и т н и ко в : гр у п п а писателей,
в о згл а вл яе м а я и з в е стн ы м д р а м а т у р ­
г о м Г е р о л ь д о м П и н т е р о м , по да ла п е ­
т и ц и ю на Д а у н и н г с тр и т, 10. Писатель
Э н то н и Б е р ге сс то ч н о с ф о р м у л и р о в а л
их п о з и ц и ю в га зе те «The In d e p e n ­
d e n t» : «Что д у м а е т св е т с ко е о б щ е с тв о
о М а го м е т е , н и к о го не д о л ж н о в ол ­
новать, но р а з у м вне з а в и си м о сти от
за ко н а — не д о п у с к а е т т а к о го а гр е с ­
с и в н о го вм еш ател ьства. И сл а м аб а д у
это п р и н е с л о п о з о р , в ж е р т в у п р и ­
несены ч е л о в е ч е с ки е ж и з н и . . . Если
у м у с у л ь м а н по явится ж е л а н и е на­
пасть на х р и с ти а н с ки й или гу м а н н ы й
о б р а з ислам а в наш ей л и те р а ту р е ,
то о н и м о гу т найти и б о л е е б е с с т ы д ­
ны е сати ры , че м п р о и з в е д е н и е Раш­
ди». М н о ги е , в связи со ска н д а л о м ,
в сп о м н и л и о в о з м у щ е н и и п р и в е р ж е н ­
цев ислам а с р е д н е в е ко в ы м и х р и с т и ­
анским и м истериям и и и зо б р а ж е ни е м
М а го м е т а в виде с а т а н и н с ко го М а хо ун д а . В 1977 го д у банда м у с у л ь м а н
Ханаф и ворвалась в три зд а н ия Ва­
ш и н гто н а , взяв б о л е е 100 з а л о ж н и к о в
и, м е ж д у п р о ч и м , попы та ли сь п р е ­
рвать п о ка з в к и н о те а тр а х Н ь ю -Й о р ка
и Л о с -А н д ж е л е с а ки н о э п о п е и « М а го ­
м е т, п о сл а н н и к Бога» с т о и м о с т ь ю в
17 м и л л и о н о в д о л л а р о в . Х отя тон
ф ил ьм а бы л ув а ж и т е л ь н ы м , п р о д ю ­
се р а м пр и ш л о сь ст о л кн у т ь с я с н е в е ­
роятны м и
труд ностям и, наприм ер,
съ е м о чн а я гр у п п а бы ла выслана из

М а р о к к о . В 1980 го д у С аудовская
А р а в и я я р о с т н о пр отестовал а против
а н гл о -а м е р и к а н с к о й
те л е в и зи о н н о й
д окум ентальной
драмы
« С м е р ть
п р и н ц е ссы » , п о в е с тв у ю щ е й о б э к з е ­
к у ц и и м о л о д о й з а м у ж н е й принцессы
С аиди и ее в о з л ю б л е н н о го . Н е ко т о ­
р ы е м у с у л ь м а н е в о зр а ж а л и д а ж е п р о ­
тив « Д е те й Гебелави» — а л л е го р и ч е ­
с к о г о р о м а н а , н а п и са н н о го тридцать
лет назад, е го а в то р Н агиб М ахф уз
в 1988 го д у стал л а ур е а то м Н о б ел ев ­
ской прем ии.
Ф у р о р , вы званны й в п р о ш л о м го д у
ф и л ь м о м М а р ти н а С к о р с е з е «П о сл е д ­
нее и с ку ш е н и е Х риста», по ка за л, что
хр и сти а н е , в о с о б е н н о с т и те, к о т о р ы е
ф а н ати чн о п р и д е р ж и в а ю т с я б уква л ь­
н о го и с то л ко в а н и я С в я щ е н н о го Писа­
ния, не м е н е е б о л е з н е н н о в о с п р и н и ­
м аю т худ ож е стве нн о е изображ ение
б и б л е й с к и х ге р о е в , хотя их пр отест
не н оси т т а к о го н а си л ьств е н н о го ха­
р а кт е р а (в с п о м н и м в о з м у щ е н и я Ва­
тика на о п е р о й Э. Л л о й д а Вебера
«И исус
Х р и с т о с — су п е р з в е з д а »
в
начале 70-х го д о в ). П о р о й выясняется,
что и « б о ги » пр и ж и з н и и зу ч е н и ю
не п о д л е ж а т — в с п о м н и м хотя бы, как
м ы сам и о б р е л и д у р н у ю славу своей
щ епетильностью в отнош ении к изоб ­
р а ж е н и ю в и скусств е и х у д о ж е с тв е н ­
н ой л и т е р а т у р е н е к о т о р ы х р у к о в о д и ­
телей и б о я з н ь ю п е р е д о т к р ы т и я м и
в их л и ч н о й ж и з н и .
Все ж е н и кт о ещ е так чувствител ьно
не задевал нерва о г р о м н о й части че­
л овечества, к а к Раш ди. Ка ли м Аль
Рави, п р е п о д а ва те л ь А м е р и к а н с к о го
у н и в е р си те та в К а и р е , п о д ч е р к н у л ,
что скл о н н о с ть Рашди к п р о в о к а ц и я м
на сей ра з заш ла с л и ш к о м д а л е ко .
А л ь Рави сказал : «Что касается п р е ­
д ы д у щ и х р о м а н о в (в к о т о р ы х Рашди
вы сказы вал ся весьм а п р е з р и т е л ь н о о
П аки ста н е и по л учи в ш е й незави си ­
м о сть И н д и и ), то писатель вел себя,
к а к м а л е н ь ки й р е б ё н о к , к о т о р ы й ты­
чет с п я щ е го льва. «С а та н и н ски м и сти­
хам и» лев р а з б у ж е н , и те п е р ь это
м а л о п о х о д и т на и гр у » . Есть м у с у л ь ­
м а не , к о т о р ы е сч и та ю т себя о с к о р б ­
л е н н ы м и э ти м р о м а н о м . «О н о п о з о ­
рил ж е н п р о р о к а , — сказал е ги п е т ­
с ки й писатель Ш е й х М а го м е т Аль Га­
зали, — и м ы счи та е м , что это п р о я в ­
л ен и е не с в о б о д ы м н е н и й , а св об од ы
бы ть б е с с т ы д н ы м » . Все ж е по срав­
н е н и ю со с к а н д а л о м в И ране и на
И н д и й ско м
с у б к о н т и н е н т е ре а кц и я
в е р у ю щ и х ислам а на Б л и ж н е м В осто­
к е бы ла весьм а с д е р ж а н н о й . Хотя
к о н ф е р е н ц и я т е о л о го в в М е к к е и о б ъ ­
явила Раш ди « е р е т и к о м и в е р о о т с т у п ­
н и ко м » и п о в т о р н о п о тр е б о ва л а за­
п р е ти ть е м у въ езд в м у с у л ь м а н с ки е
стра ны , м н о ги е св я щ е н н о сл уж и те л и
го в о р и л и , что этот случай с л и ш ко м
« р а зд ут» . Хасан Сааб, с о в е тн и к главы
м у с у л ь м а н Ливана, назвал Рашди «м а­
л е н ь к и м п и са ко й , напавш им на П р о ­
р о ка » . «Разве П р о р о к у был нанесен
вред?» — сп р о с и л он. В ел икий им ам
из м е ч е т и Аль А з а р в Египте отм е ти л ,
что вся эта к у т е р ь м а увеличила д о -

45

ход ы автор а «д о а с т р о н о м и ч е с ко й
с у м м ы » . В ы ход ящ а я на а н гл и й с к о м
я зы ке газета « E g y p tia n G a ze tte » у т ­
в ер ж д а л а , что п о с т у п о к аятоллы «на­
нес б о л ьш е вр е д а о б р а з у ислам а на
Западе, н е ж е л и все р о м а н ы Раш ди,
в м есте взяты е». «Если бы н е к о м у б ы ­
ло п р о те сто в а ть, п р о д а н о б ы л о бы
не б о л е е 10 000 э к з е м п л я р о в кн и ги ,
а оста льн ы е о се л и бы на с к л а д с к и х
п о л ка х, п о т о м у что вещ ь д е й с тв и т е л ь ­
но написана с л и ш к о м нев н ятн о, чтобы
заи н те р е со в а ть
ш ир окие
чи тател ь­
с ки е м ассы ». Д е й с т в и т е л ь н о — к а к и ­
м и бы не бы ли л и т е р а т у р н ы е или
т е о л о ги ч е с ки е д о сто и н ств а «С атанин­
с ки х стихов», к о м м е р ч е с к и й усп е х н е­
сом ненен.
Ч ем ж е о б ъ ясн и ть т а к у ю в з р ы в о ­
п о д о б н у ю р е а к ц и ю на п р о и з в е д е н и е ,
ко то р о е м о ж н о было по пр о сту п р о ­
и гн о р и р о в а ть? О тв е т н оси т и п о л и ­
т и ч е ски й , и т е о л о ги ч е с к и й х а р а кт е р .
П р о ш л о у ж е 15 лет с тех п о р , ка к
в И ране п р и ш л и к власти и с л а м с ки е
ф ун д а м е н та л и сты . С ейчас, к о гд а п р и ­
о ста но вл ен а кров а ва я война с И р а к о м ,
ун есш ая 350 000 ж и з н е й , к н и га Раш ди
была о р у д и е м , с п о м о щ ь ю к о т о р о г о
Х о м е й н и снова м о г бы м о б и л и зо в а т ь
по лчи щ а своих п о сл е д о в а те л е й — на
сей ра з п р о ти в в ы го д н о д а л е к о го п р о ­
ти в н и ка ,
преступление
ко то р о го
(м о ж н о и та к счи тать) связан о с «ве­
л и к и м С атаной», С Ш А . К а к сказал
М а р ви н З о н и сс, п р о ф е с с о р Ч и к а г с к о ­
го ун и в е р си те та : « П р е кр а с н ы й с п о с о б
п р и о б р е т е н и я п о л и т и ч е с к о го ка п и та ­
ла у себя д о м а с п о м о щ ь ю и н о с т р а н ­
ной ава нтю ры ».
На п р о т я ж е н и и н е с к о л ь к и х м е ся ц е в
казал ось, что и р а н с к и е л и б е р а л ы и м е ­
ю т п е р е в е с. Н е з а д о л го д о начала на­
п а д о к Х о м е й н и на Раш ди е го п р е ­
е м н и к аятолла Х усе й н А л и М о н т а зе р и вы ступи л со с т р а н н о й п р и м и р и ­
тел ьной р е ч ь ю в с в я щ е н н о м го р о д е
К в у м е : «В м и р е б ы туе т м н е н и е , что
И ран т о л ь ко уб и ва е т л ю д е й » , — и п р и ­
звал св ои х с о гр а ж д а н « о тка за ть ся от
ош ибок
п р о ш л о го » ,
д об ав и в,
что
и р а н ц а м э к с т р е м и з м « м о ж е т нанести
т о л ь ко в р е д » . В то ж е в р е м я член
п а р л а м е н та А л и А к б а р Х а ш е м и Рафзан ъ ям и об ъ яв и л , что Т егер ан ош и б ся
в стрем лении об рести военны й пе­
ре вес над И р а к о м . «М ы хоте л и у х ­
ватить с л и ш к о м б о л ь ш о й к у с о к » , —
сказал он.
Эта р е в и з и о н и с т с ка я д и с ку с с и я , п о в и д и м о м у , п о ш атн ул а т е р п е н и е Х о ­
м е й н и . О н нанес о тв етн ы й у д а р са­
м ы м уд обны м о р уж и ем , подвернув­
ш и м ся в тот м о м е н т п о д р у к у — «Са­
та н и н с ки м и сти ха м и » . П ла м ен н ая р и ­
торика
Х ом ейни,
конечно,
м о гл а
бы ть п р о я в л е н и е м я р о сти о д н о го че­
л овека, но она м о гл а т а к ж е означать,
что п р и в е р ж е н ц ы « тв е р д о й л инии»
ста р а ю тся в е р н уть свои п о зи ц и и .
В п а ки с т а н с ко й ка м п а н и и пр о ти в
Рашди о г р о м н о е зн а ч е н и е и м е л а п о ­
литика. Д е м о н с т р а ц и ю у по сол ьства
С Ш А в И сл а м аба д е о р га н и зо в а л и р е ­
л и ги о з н ы е и п о л и т и ч е с к и е г р у п п и р о в -

46

ки , к о т о р ы е н ахо дятся в о п п о з и ц и и
п р ави те л ьству Б е нази р Бхутто, а д о
э т о го бы ли связаны с е го п р е д ш е с т ­
в е н н и к о м и в р а го м Зия у л ь -Х а к о м .
В озв ра ти в ш и сь по сл е визита в Китай,
п р е м ь е р сказал а: « Н е уж е л и ка м п а н и я
направл ена пр о ти в н и к е м не п р о ч т е н ­
ной кн и ги ? В П аки ста н е она не п е ­
р е в о д и л а сь и не издавалась. Или ж е
в та ко й ф о р м е п р о т е с т у ю т те, кто
п р о и гр а л в вы бо ра х и т е п е р ь пы та­
ю тся д е ста б и л и зи р о в а ть д е м о к р а т и ­
ч е ски й процесс?»
В к о н ц е ф еврал я в И ране, И ндии
и Б англ ад еш е п о д н ял ась е щ е б о л е е
м о щ н а я волна пр отеста. Все ж е и р а н ­
с ки й п р е з и д е н т А л и Х ам ен еи у т в е р ­
ж д а л , что с м е р т н ы й п р и го в о р Рашди
м о ж е т бы ть о т м е н е н , если а в то р и з ­
винится п е р е д м у с у л ь м а н а м и и Х о ­
м е й н и . К о гд а Раш ди д е й ств и те л ь н о
так п о ступ и л , и н ф о р м а ц и о н н а я с л у ж ­
ба и р а н с к о го правительства о п у б л и ­
ковала п р о т и в о р е ч и в ы й р е п о р т а ж и
с е р и ю к о м м е н т а р и е в , с в и д е те л ь с тв у ­
ю щ и х о т о м , что в н утр и т е ге р а н с к о го
р е ж и м а ц а р и т см я те н и е .
К о м у ж е верить? Х а м ен еи бы л так
ж е с у р о в , к а к и аятолла, он сравнил
с м е р т н ы й п р и го в о р с ч е р н о й стр е л о й ,
ко т о р а я в ы пущ е на и те п е р ь летит на­
в с тр е ч у цел и . О н ска за л : « У ж е н и ч е го
б о л ьш е не и спра виш ь. У э т о го н е го д я я
нет д р у г о г о
вы хода,
как
т о л ь ко
см е р т ь , п о т о м у что он п р о т и в о п о с т а ­
вил себя м и л л и а р д у м у с у л ь м а н и ис­
л ам у». Р а зум е ется, что Раш ди не д у ­
м ал с о в е р ш а ть н е что п о д о б н о е , он
т о л ь ко и спо л ьзо в а л св ое л и т е р а т у р ­
н о е д а р о ва н и е и о б р а ти л ся к о б р а ­
з о в а н н о м у чи тател ю , к о т о р ы й п о н и ­
м ает, что е м у п р е д л а га ю т пл о д ф ан­
тазии.
Если сначала все запа д н ы е п о л и ­
ти ки и л и те р а то р ы ки н ул и сь защ ищ ать
Раш ди, то те п е р ь настал ч е р е д с в о ­
е о б р а зн о й о тв е тн о й р е а к ц и и . Бы вш ий
п р е з и д е н т С Ш А назвал к н и г у « о с к о р ­
б и те л ь н о й » . В атикан об ъ яв и л ее « к о ­
щ ун ств е н н о й » , и главны й раввин Ве­
л и к о б р и т а н и и вы сказал у п р е к , п о ч е м у
р о м а н в о о б щ е бы л о п у б л и к о в а н . Те­
ге р а н ф о р м а л ь н о порвал связи с Ве­
л и к о б р и т а н и е й . В Б р и та н ско й б и б л и ­
о т е к е «С а та н и н ски е стихи» п о м е щ е н ы
в о с о б е н н о н а д е ж н ы е к н и ж н ы е ш ка ­
фы в сп е ц и а л ьн о о х р а н я е м о м пита­
т е л ь н о м зале. «Разве м ы , бел ы е и м ­
п е ри ал и сты , д о л ж н ы о б е р е га ть Рашди
о т с о б с т в е н н о го народа?» — пи ш е т
О б е р о н Во в «The S pe ctator». «Л евы е
в згл я д ы Раш ди н и к о го не п р и в о д я т
в в о с т о р г. Э то стр а ш н ы й че л о в е к, и
не б ы л о бы б о л ь ш о й п о те р и , если
к р о в о ж а д н ы е м ул л ы о т р у б и л и бы е м у
го л о в у. О н э то го за сл уж и л » , — на­
с т о л ь ко н ен а ви д ят Раш ди н е к о т о р ы е
е г о со б р а тья по п е р у — о ч е в и д н о , за­
висть т о ж е сы грал а св о ю р о л ь . С р е д и
м е н е е о б р а з о в а н н о й п у б л и к и р е а кц и я
ещ е б о л е е п о д с т р е ка те л ь с ка я . Б р и ­
тан ский Н а цио нал ьны й Ф р о н т , н а п р и ­
м е р , п р и зы в а е т р е п а т р и и р о в а т ь « м и ­
стер а Раш ди . . . и и м ам а , р ы к а ю щ и е

банд ы аятоллы и м у с у л ь м а н , к о т о р ы х
о н привел в б еш ен ство ».
С уд ьб а к н и ги и писателя поставила
о б щ е с т в е н н о с т ь З апада п е р е д т р у д н о
р а з р е ш и м о й д и л е м м о й . Ясно, что ав­
т о р ы д о л ж н ы с б о л ь ш е й п о чти те л ь­
н о стью о тн о си ть ся к за п о в е д я м ис­
лама, не пр е ступ а я гр а н и ц , навязан­
ных ф а н а ти ка м и , — в с п о м н и м з а м е ­
чания Х а м е н е и , что для ислам а нет
гр а н и ц в п р и м е н е н и и и н те л л е ктуа л ь ­
н о го , а и н о гд а и ф и з и ч е с к о го т е р р о ­
р и з м а в р а зл и ч н ы х частях света.
У ж е на п р о т я ж е н и и н е с к о л ь к и х м е ­
сяцев С алм ан Раш ди защ ищ ае т себя
и св о ю к н и гу . «С а м о е в о з м у т и те л ь ­
ное, что они го в о р я т о п р о и з в е д е н и и ,
к о т о р о г о вовсе нет, — сказал писа­
тель, — кн и га , к о т о р у ю я написал —
не та кн и га , и з-за к о т о р о й м о ж н о б ы ­
ло бы уби ва ть л ю д е й и ж е ч ь з н а м е ­
на». К а к у в е р я е т Раш ди, р о м а н вовсе
не о б и сл а м е, а о м и гр а ц и и , м е т а м о р ­
ф озах, р а з д в о е н н о с ти , л ю б в и , с м е р ­
ти, Л о н д о н е и Б о м б е е . «Грустная и р о ­
ния, — д об ав и л ав то р , — после пяти ­
л е т н е го тр у д а , в м е с то т о го , чтобы
пр и в л е чь в н и м а н и е к и м м и гр а н т с к о й
ку л ь т у р е , к к о т о р о й я сам п р и н а д ­
л е ж у , я д о л ж е н с м о т р е т ь , ка к с ж и ­
га ю т м о ю к н и гу л ю д и , в б ол ьш и н стве
с в о е м не чи тавш и е е е ; к н и га и м е н н о о
них, о л ю д я х, к о т о р ы е м о гл и бы в
ее стр а н и ц а х о б р е с т и н е м н о го р а д о ­
сти и п р и зн а н и я » .
Д р у з ь я Рашди о б е с п о к о е н ы , к а к п и ­
сатель б у д е т ж и т ь в п р е д ь , испы тывая
у г р о з у со с т о р о н ы Х о м е й н и . Н а й м ет
ли он те л о хр а н и те л е й , б у д е т ж и ть
в о д и н о ч е с тв е или у е д е т в к а к у ю н и б уд ь д а л е к у ю стр а н у. С о все м н е ­
м н о г о таки х, к т о д у м а е т, что аятолла
и з м е н и т свое р е ш е н и е , ведь для н е го
и сти н н ы е ж е р т в ы скан да ла в о к р у г
Раш ди не о н сам и е го ж е н а , а пять­
д е сят м и л л и о н о в гр а ж д а н р е в о л ю ц и ­
о н н о го И рана.
С к о н ц а ф еврал я писатель ж и в е т
гд е -т о в А н гл и и п о д о х р а н о й по л и ци и,
р а з м ы ш л я я о м а ги ч е с ко й власти, к о ­
т о р у ю о б р е л и е го сл ова, и по зн а ет
ещ е о д н у р а з н о в и д н о с т ь ссы л ки . С и­
туация Раш ди у ж е з н а к о м а . К а к он
писал б о л е е ч е м д есять лет назад
в р о м а н е « Э п т и з » , «это е сте ств е н ­
н о е со с т о я н и е сс ы л ь н о го — спрятать
свои к о р н и в пам яти».
4 и ю н я , к о г д а статья у ж е была
п о д го т о в л е н а к печати, п р и ш л о и з ­
вестие, что у м е р аятолла Х о м е й н и .
П овлияет ли это на с у д ь б у Рашди?
П о ж и в е м — у в и д и м . П равда, новы й
р у к о в о д и т е л ь го с у д а р с тв а А л и Х а м е ­
неи е щ е во в р е м я п о х о р о н н о й ц е р е ­
м о н и и в ж е с т к о й ф о р м е зав ер и л , что
И ран б у д е т п о сл е д о в а те л ь н о и э н е р ­
ги ч н о
продолж ать
курс
Хом ейни,
д р у г о й и р а н с ки й л и д е р Х усей н А ли
М о н т а з е р и ещ е н е д а в н о вы ступи л с
п р и з ы в о м «убивать б р и та н ц е в , ф р а н ­
ц у зо в и а м е р и ка н ц е в » , п о д с т р е ка я на
п о д л о г б о м б в са м о л е ты и взры вы
за в о д о в запа д н ы х к о м п а н и й .

Е ЖИ

Г Р О Т О В С К И Й

СТРАНСТВОВАНИЕ
К ТЕАТРУ ИСТОКОВ

Ф о то р еп р о дукц и и ВА Д И М А КО Н Р А Д ТА

Сегодня более, чем когда-либо, яс­
но, что идеи Гротовского — это идеи
будущего, которыми смогут восполь­
зоваться действительно свободные
люди. И это — одна из причин офи­
циального неприятия у нас Гротов­
ского или намеренного снижения,вуль­
гаризации его путем параллелизации с
апробированными именами. Так, на­
пример, как это сделано М. Швыд­
ким в журнале «Театр» (.№ 11, 1988).
Это все равно, что Эйнштейна мерить
Галилеем.
Вот почему своевременной (в год

30-летия Театра-Лаборатории) пред­
ставляется публикация выступлений
самого Гротовского, смысл которого
надо искать не в театральной, а в ин­
теллектуальной биографии. И коль
скоро сам Гротовский с молодых лет
занимался и продолжает заниматься
сейчас поисками новой светской эти­
ки, то не надо ставить ему в упрек
отход от театральной практики в на­
шем прагматическом смысле.

Гротовский всегда диалогичен (в бук­
вальном смысле). И «Театр Исто­
ков» — это тоже выступление, кото­
рое он сделал в июне 1978 года в Вар­
шаве в рамках международного сим­
позиума Международного института
театра. Симпозиум называли «Искус­
ство дебютанта», и Гротовский, как
всегда, пошел из глубины, от чистой
этимологии к чистому смыслу — к при­
кладной философии, а не к приклад­
ным театральным знаниям.

Будучи энциклопедически образо­
ванным, владея искусством полемики,

Театровед Л. МЕЛЬНИКОВА

47

всё и оказаться снова дебютантом. Гово­
рят, что если он не отбросит свой опыт и
знания воина, он не станет глупцом, сумас­
шедшим, ребенком, зверем, силой приро­
ды и будет убит. Быть с противником, как
с н е з н а к о м ы м , помнить, что это сраможет быть последним, а значит —
Забыть обо всех умениях
быть как во сне. Только тогда у воина
шанс, когда он способен забыть о
Только в таком значении — но
не только в таком и н е п р е ж д е в с е ­
г о в таком — я говорю об «искусстве на­
чинающего».
ОБ ИСКУССТВЕ НАЧАЛА

Ежи Гротовский,

О чем я должен говорить! Об «искусстве
дебютанта»! Об искусстве начала! О Те­
атре Истоков! О Театре-Лаборатории! Нач­
нем с того, что условимся о предмете
разговора.
Если я говорю о чем-то, что меня ин­
тересует, то это не значит, что это же
интересно другим. Я хочу говорить о том,
во что верю; что мне очевидно. Естествен­
но, я не предполагаю, что это очевидно
для всех. У каждого может быть своя
очевидность, и хорошо, если ей верны
не за счет других.
То, что я должен рассказать, не научно.
И с научной точки зрения может смутить.
Это не философия, это практика, почти
прагматика. Я бы сказал, что действовать
таким образом, это моя очевидность.
Сначала — дело,
потом — уверенность.
Это значит: дело дает основу уве­
ренности, а если нет, то нет.
Можно подумать, реально ли вообще
то, о чем я говорю, может ли оно осу­
ществиться п о л н о с т ь ю .
Мы часто
спрашиваем: «Это реально!». Мы задаем
этот вопрос на языке, который нас оп­
равдывает. Но возможно ли достичь ско­
рости света! Однако мы ищем, как
можно к ней приблизиться.
ОБ ИСКУССТВЕ ДЕБЮТАНТА
Я бы хотел воззвать к присутствию того,
кого нет среди нас, но кто все же здесь
есть — это Питер Брук. Когда-то Брук го­
ворил о «принципе дебютанта» у саму­
раев. Этим же примером пользуются не­
которые мастера дзен.
Когда самурай постиг свое искусство,
когда он достигает практического опти­
мума (назовем это «техничностью»), он
знает, что должен разучиться, отбросить

48

На самом деле я говорю о врожденном
состоянии. Значит, о чем-то небезопасном;
и для этого надо переступить условности,
потому что вид получается нечеловече­
ский. Потому что достижение очевидности
бытия приближается к очевидности при­
родных сил, одной из стихий природы.
Кажется, что все происходит в очевидно­
сти, но без предварительной медитации,
как бы без защиты. Есть такие польские
слова, которые об этом говорят. Напри­
мер: моросит. Кто моросит! Что! Еще
говорят: светает. Что светает! День! М о­
жет быть . . .
Это очень легко атаковать, сказав: «че­
ловек всегда погружен в историю, человек
всегда связан общественной ситуацией».
Правда! Правда! . . Но сегодня я говорю
о другом полюсе. Тот факт, что у меня
есть руки, не отменяет другого факта:
что у меня есть и ноги. Но — у меня только
руки! Но — у меня только ноги! К счастью,
и то, и другое. Хотя порой кажется, что
кое у кого есть что-то одно из двух. Бук­
вально или метафорически.
Когда мы ищем врожденное состояние,
то обладаем двумя возможностями. Пер­
вая: через тренинг, который будет прео­
долен, опрокинут, отброшен. Как в искус­
стве самурая: сначала должно произойти
сознательное овладение, затем — бессоз­
нательное, и уже потом — как условный
рефлекс — уже окончательное овладение
искусством воина; но в той точке, где
воин начинается на самом деле, все это
надо забыть. Вторая возможность прохо­
дит через раздрессуру. Со дня рождения
нас все время дрессируют: как смотреть,
как слушать, что есть что, как быть, как
есть, как воду пить, что можно, что нель­
зя . . . Поэтому вторая возможность: о св о б о ж д е н и е о т д р е с с у р ы . Это
очень трудная работа. Она требует боль­
шего усилия и самодисциплины, чем тре­
нинг.
Когда я был в Пекинской Опере перед
культурной революцией, то видел клас­
сический спектакль «Царь Обезьян». Одну
и ту же роль в один день играл отец,
в другой — сын. Все элементы роли были
идентичны, потому что там все закоди­
ровано, и там одни и те же знаки. Я не
видел никакой разницы. Но я спросил,
почему, когда играл отец, я был захвачен,
а на второй день, когда в этой роли был
сын, несколько скептичен. Мне ответили:
«Потому что когда сын делает это сальто,
он потеет в пахах». Сын был в таком пе­
риоде, когда тренинг еще виден. А отец,
тренировавшийся, несомненно, все вре­
мя, — во время спектакля забывал о тре­
нинге. Это пример первой возможности,
через тренинг, которую я называю «тех­
никой один», «техникой» в древнегрече­
ском значении, где «!есИпе» означает
«искусство». Оба — и сын, и отец, — были
в «технике один». Но пример отца по-

называет, как через технику он пришел
к свободе.
Примером «техники один» в Индии яв­
ляется классическая йога, которая устрем­
лена к самоконтролю человека, его при­
роды на всех абсолютно уровнях и связана
с бессознательным; здесь все должно быть
полностью разобрано и чисто. Так начи­
нается избавление от условностей.
В той же самой культуре примером
второй возможности — техники два — оп­
ределенной степени может быть тантра
или тантрическая йога. Она идет через
служение силам природы. Она называется
«высшим служением». Силам природы
поддаются, не позволяя им разрядиться.
К применении к сексу это означает сек­
суальную неразрядку.
Но в чис той, о р т о д о к с а л ь ­
ной т а н т р е об э т о м г о в о р и т с я
в б о л е е ш и р о к о м с м ы с л е . Слу­
жить тому, что нас ведет, но расходоваться
не абы как, но чтобы произошло усиление:
нами и нас.
В странах с католическими традициями
должно быть ясно, что существует еще
третья возможность — «состояние мило­
сердия». Но оно неиндивидуализировано.
Есть человек, который должен пройти над
пропастью. Он подходит к краю, видит —
пропасть велика, через нее перекинуто де­
рево. Узкое дерево. Человек загля­
дывает вниз, присматривается. И тог­
да замечает слепого. У того есть
палка, он ощупывает ею землю, под­
ходит к перекинутому над пропастью
стволу дерева, ощупывает палкой и его.
И переходит через пропасть, ничего о
ней не зная. И с к а т ь ли « с о с т о я н и я
м и л о с е р д и я»!
БЛИЖЕ К ТЕАТРУ ИСТОКОВ
Когда говорят об искусстве начинающе­
го, то говорят о начале, о началах. Что
значит быть в начале! Значит ли это искать
исторические корни, искать то, что было
когда-то! Можно ли спрашивать, как на­
чинается театр, как он потом развивается!
Можно, но я имею в виду другое. Быть
в н а ч а л е — значит быть чем-то для дей­
ствия. Когда мы говорим о чем-то таком,
то часто думаем о детях. Но думаем сен­
тиментально. Надо забыть об этом. Надо
также забыть о беспощадности и жесто­
кости ребенка, о его эгоизме. Это все
существует, но ведь есть другой аспект
ребенка, необычайный особенно в опре­
деленном периоде. Это, собственно, то,
что нас трогает в ребенке. То, что живет
с самого начала, в задатках. То, что для
него, все — впервые. Лес, в который он
входит, для него первый лес. И такого
больше нигде нет. А мы так обучены,
так выдрессированы, так запрограммиро­
ваны, что каждый лес, даже тот, что мы
видим в первый раз, это тот самый лес,
и мы говорим себе: «Это лес». Несмотря
на то, что этот лес каждый день другой.
Следовательно, быть в начале — значит
действительно воспринимать и быть в том,
что происходит.
Быть в начале — это значит hic et nunc,
или лучше, — hic stans и nunc stans.
Всегда, когда мы что-то делаем, думаем
о чем-то, что уже прошло. О каждом
дереве, которое встречается на пути, мы
думаем о формулах на тему деревьев.
Или в воспоминаниях. У нас в голове есть
какие-то мечты и беспокойство о будущем.
Поэтому мы всегда между прошлым и бу­
дущим. Быть в начале — это значит отка­
заться от н е п р и с у т с т в и я. Избегания
происходят благодаря нашему интеллек-

туальному компьютеру. Этот компью­
тер — одна из важнейших вещей, полу­
ченных нами от природы. Вопрос в том,
что есть время, когда мы должны рабо­
тать, и время, когда мы должны отдыхать.
И каждый раз надо быть в состоянии.
И каждый раз надо быть в состоянии от­
вечать за программу. Что такое восприя­
тие! Это опыт, эксперимент. Это что-то
осязаемое, органичное,
первородное;
очень простое. Но наш компьютер так
устроен, что мы оторваны от этой про­
стейшей вещи. И воспринимаем мысли,
а не факты.
И, собственно, поэтому (что восприни­
маем мысли, а не факты) я хочу говорить
о теле, а не о душе. Когда говорят о
«душе» или «духе», очень легко впасть
в нечто псевдоммстическое, а по сути — в
сентиментальное. Очень легко стать (на
свой лад) фальшиво поэтичным. Одновре­
менно во многих языках слово «дух» оши­
бочно ассоциируется с «интеллектом», что
означает только другой способ разделения
человека. Н о к о г д а я г о в о р ю о т е ­
ле, я г о в о р ю о ч е л о в е к е .
Где наши границы! А где границы Солн­
ца! Посмотрим: это вибрирующий шар,
из которого выбираются протуберанцы,
там происходят солнечные бури. И мы
думаем, что это и есть границы. Но это
вовсе не границы солнечного тела. Ведь
говорят же астрономы о «солнечном вет­
ре». Что это такое! Это частицы солнечной
материи, проникающие в глубь нашей сол­
нечной системы и создающие своего рода
оболочку, которая окружает систему, ох­
раняя ее от космических течений извне.
Может, границы солнца там! Возможно.
Но если это так, то значит, мы находимся
внутри солнца. То же самое и с нашим
телом. Когда я думаю о себе, то при­
надлежит ли мне моя кровеносная систе­
ма! Очевидно. Так же очевидно, как и
то, что мы называем «внутренним миром».
У моего тела есть четвертое измерение.
Но у меня есть и то, что называется «внеш­
ним миром». Чтобы открыть свое тело,
мне надо сначала твое. Но я не смогу
сделать этого, если не буду по-своему
любить тебя. И потом, открыв тело, я
открываю тело дерева, тело неба, тело
земли, я открываю тело всякой вещи. Из­
мерение, которое не выводится из систе­
мы кровообращения . . . , оно существует
как измерение, в котором мы находимся,
когда оказываемся в облике неба для
астрономов и на нас смотрят звезды.
Когда говорят о технике начала, то не
фиксируются на прошлом, это только
п р о д о л ж и т е л ь н о с т ь в начале.
Сначала — это сейчас, поэтому каждое
время — это начало.
Но чтобы пройти к опыту начала, надо
пройти через что-то, что есть еще перед
понятием группы. Группа может быть чемто существенным, чем-то, что нас поддер­
живает. Это правда. Но чтобы она не была
коллекцией истин, высказанных для обна­
ружения страха перед жизнью, чтобы
группа могла стать естественной встречей
и неслучайной, — так вот, этот опыт дол­
жен произойти до вступления в группу.
Это что-то индивидуальное, познание «с ущ е с т в о в а н и е — с у щ е с т в е н ан и е». Только после этого группа может
стать чем-то творческим.
Я уже говорил, что существуют две воз­
можности, чтобы оказаться в начале: тех­
ника один — через тренинг и полный отказ
от него, и техника два — через раздрессуру. Я склоняюсь ко второй возможности.
Это стратегия, работа, рассчитанная на
долгий срок, это, когда бьешься головой

о стену, это сознание и забывание —
острота видения, поступков, ожиданий . . .
Это тяжелая работа, прошу не забывать
об этом. Кажется, что если нет этой второй
возможности, то нет вообще ни одной
из них. Зачем сегодня начинать со стра­
тегии раздрессуры! Потому что мы живем
в технической цивилизации, которая раз­
вивается, и это безусловно; у нее есть
свои созидательные эффекты, и мы при­
выкли к ней. В этой цивилизации коло­
низация тела планеты, себя, жизни, мыс­
лей, колонизация, которая начинается с
нас самих, с нашего организма, продвину­
лась так далеко, что возникла потребность
в ее уравновешении. Можно сказать, что
мы находимся в периоде колонизации са­
мих себя, начиная с того, что есть в нас
самих, и с тела прежде всего. Здесь можно
было бы воспользоваться разными учены­
ми словами, например, «экология» . . . Но
не забудем, что первым естественным
источником является тело, мои чувства.
Это первый источник, данный человеку.
А соседним источником являешься ты. Я
и ты с т о ч к и з р е н и я Великого
Источника! Живого света! А поскольку
жизнь м е ж д у подчиняется тому же са­
мому, чему подчиняется тело человека,
даже если превращается в гипс и клей,
то хотя бы поэтому надо начинать с техники-два, а не один. Я вижу необходимость
в новом равновесии. Но если кто-то на­
чинает с первой техники, то я понимаю его
и уважаю. Впрочем, с какого полюса не
начать, все равно надо открыть противо­
положный.
Так здесь ли мы пересекаем «мир лю­
дей»: я — ты. Или я — ты значит я и ты!
Или это значит — двое! Это фальшивая
математика. Это двое, которые составляют
одно! Нет. Это один, в котором двое!
Нет. Когда мы говорим — в нашей циви­
лизации — о таких вещах, а еще лучше,
о теле, то каждая пани Дульская видит
лишь сексуальные отношения и дает выход
своим фантазиям, которые всегда имеют
одну тему. Ее компьютер так запрограм­
мирован, что принимает реальность тела
и чувств только, если речь идет о сексе.
Я не хочу сказать, что он не остается в от­
ношении к чему-то фундаментальному,
потому что это остается. Но я не о нем
говорю здесь. Я — ты. Это опыт чего-то
более искреннего, чем я и ты. В нем
не получается: я перестаю существовать,
где же ты! Этот опыт в том . . . в нем
есть все. Если ночью собаки лают и издали
доносится голос, ветер и земля, которая
движется, — она не мертвая. Крик птицы,
звезда, огонь, огромное море. Все есть.
А сейчас я хочу уже непосредственно
перейти к Театру Истоков.
ТЕАТР ИСТОКОВ
Театр Истоков — это не художественная
микстура, приготовленная из великих муд­
рецов, йогов, шаманов и волшебников.
Это не фольклорный праздник, не фести­
валь «третьего мира», он не стремится
к синкретизму, «новому синтезу», это не
танцы Острова Бали, смешанные с йогой
или образами из книг Кастанеды. Это — не
перестройка. Но легко сказать, чем он
не является, чем определить его. Чтобы
быть в состоянии вообще говорить об
этом, я пока покружусь вокруг и около,
прикасаясь к нему примерами. Это все.
Потому что я не владею таким языком, на
котором мог бы теоретизировать на эту
тему.
Я находил такой язык в каждый период
жизни, когда что-то было уже сделано.
Иногда это происходило тогда, когда все

уже было мертвым для меня. Здесь я
все время в дороге и не могу найти такого
языка. Надеюсь, что все это не омертвеет.
Легко ошибиться и принять Театр Исто­
ков за истоки театра или отождествить
его с техникой, опередившей театр. Тогда
бы я говорил о начальной технике. Можно
привести пример из нескольких культур:
техника мистериальная, йога (существует
музыкально-драматическая форма йоги
под названием баули), явления из погра­
ничной зоны между японским дзен и те­
атром. Но
процессы
перерождения
(«одержимость») в негритянских культу­
рах, некоторые виды индийской техники,
которые современным языком мы назвали
бы «экологической совестью» (мир, как
живой дом человека, в котором он не
тиран творения, но «сущность и гость в
великом мире мощи»). Поэтому мы могли
бы говорить о техниках истоков, но есть
что-то, что есть в нас всегда, то, что ста­
новится забытым пейзажем нашей натуры.
Речь идет о поисках в действиях непо­
средственных связей между людьми и
жизненно важным. Поэтому в нашем пред­
приятии более важными, чем техники исто­
ков, являются и с т о к и т е х н и к и . Что
это такое! Психолог сказал бы, что бес­
сознательное. Но это не совсем то. Миц­
кевич, говоря о «совершенном человеке»,
в том, к а к говорил, прикасался к сути.
Возьмем более дальний пример: п р оц е с с ы о д е р ж и м о с т и в негритян­
ских культурах. Что в них от техники исто­
ков, а что от и с т о к а т е х н и к и ! Надо
проанализировать.
Профессор Марс, психиатр с Гаити, бро­
сил нам вчера вызов, когда сказал об
определенной — неевропоцентричной —
традиции драматических явлений. И, ка­
жется, никто не принял этого вызова к
сведению. А ведь можно не понять, что
то, что мы в Европе называем театром
(в значении драматического искусства), яв­
ляется свежей мыслью, но в большой сте­
пени эпохи барокко, даже не Возрожде­
ния, присвоенной мещанским обществом
и приспособленной к его правилам игры
и является малой частью того, чем бывают
драматические явления, были и могут
быть. Очень легко в театральных школах
говорить студентам о «триединстве дра­
мы», существовавшей в Древней Греции,
но ведь это существует до сих пор, су­
ществует и может существовать. Легко
сказать, что театр нужен людям. Но ведь
существуют места, где то, что (говоря
языком этнологии) можно назвать «дра­
матическими религиями», и там театр по­
просту не нужен, потому что он становится
частью жизни, выделяясь из повседневной
рутины. Об этом говорил профессор Марс,
когда упоминал «драматические религии,
связанные с негритянскими традициями».
Во время встречи наступает что-то, что,
как психиатр, я назвал бы «атакой одер-,
жимости» б о г о в , которые занимаются
« в ы е з д к о й л ю д е й»; это «идентифи­
кация», «трансформация» — так я тоже
говорил.
Легко сказать, что «атака одержимости»
связана с истерией, потому что она и на
самом деле порой с ней связана. И тогда
видно, что люди, поддающиеся ей, строят
истерические мостики. Но мне интересно,
что все это одинаково происходит на каж­
дой географической широте, как в извест­
ных примерах Шарко: мостки и истери­
ческие когти. Но если бы такая гипотеза
избавляла нас от проблемы, то надо ска­
зать, что на практике истерическая мо­
тивация не очень убедительна: она объ­

4$

ясняет лишь часть случаев. Интересно так­
же, что чаще всего они проявляются в
таких формах «драматических религий»,
которые или предназначены для туристов
(поэтому неподлинны), или появляются в
пригородных районах, где возможны раз­
ные влияния и стечения. И хотя удобнее
было бы сказать, что вообще все это исте­
рия, однако, в огромном количестве слу­
чаев, это неправда. Таково также мнение
профессора Марса, если ссылаться на
мнение врача.
Так что же это! Симуляция! Возникно­
вение образов в театральном смысле! Гра­
ни роли, образа! Иногда — да, например,
в бразильской «макумбе для туристов».
Но в чистой, полной макумбе — нет. Даже
если «грани образа» понимать по Стани­
славскому, т. е. как переживание. Очень
трудно об этом теоретизировать. Стоит
кому-нибудь поконфронтировать с этим
в любом регионе мира, чтобы узнать, что
это — не грани образа. Есть о н и есть
ч т о-т о — но не образ, создаваемый им.
Но если это не создание образа, то
что же это такое: о н и ч т о-то! О н — это
сознание, «я» осознанное, а что-то — это
бессознательное, точнее говоря, о б р а з ,
и з н е г о и з л и в ш и й с я . Говоря так,
мы все время остаемся замкнутыми в оп­
ределенной органической форме языка
и, следовательно, видении предмета. Ког­
да на Гаити мы говорили с профессором
Марсом, то тоже впадали в этот язык,
в юнговскую терминологию. Некоторые
люди « о б ъ е з ж е н ы» некоторыми б о ■
г а м и. Можно ли тогда сказать (по-юнговски), что это «автономный комплекс»,
вид «психоида», частички, оторванные от
психики данного человека, ставшие авто­
номными и функционирующими как alter
ego? Наверное, да. В некоторых, более
редких случаях так и есть. Но часто это
производит впечатление, как будто кон­
кретный «архетип» стал самостоятельным
и на мгновение выпарил «я». Тогда форма
экспрессии (данного бога) кажется индентичной, несмотря на то, на кого снизошла
одержимость. И это как-то цепляется к
технике истоков.
А и с т о к и т е х н и к и ! Возьмем при­
мер процессов одержимости. Кажется —
в черных, белых, желтых, красных и каких
еще хотите культурах — что одержи­
мость — это следование течению или переплывание, вступление в течение, в те­
чение Сути, и мы имеем дело с голым
человеком, который нашел и з м е р е ­
н и е . Сейчас я думаю, когда говорю о
том, что сказал, — думаю о старце, по­
хожем на Зосиму из «Братьев Карамазо­
вых», о Теофиле из Антиохии, жившем
в начале нашей эры. Ведь он сказал: «По­
кажи мне твоего человека, и я покажу
тебе моего Бога». Для кого-то это вообще
немного значит, если понимать это в так
называемом духовном смысле или как ме­
тафору. Но это — буквальность. Покажи
мне твоего человека, а я тебе покажу
моего Бога. Это бывает в некоторых яв­
лениях, которые профессор Марс назы­
вает «драматическими религиями». Н о
э то б ы в а е т не т о л ь к о т а м и
н е т о л ь к о т а к . Это встреча.
Когда приводятся примеры, то прово­
цируются недоразумения. Когда я приво­
жу примеры из Индии, мне приписывают
зависимость от восточных влияний и за­
нятий йогой или пантеизмом. Когда го­
ворю об индейцах Северной Америки,
мне приписывают игру в шаманизм. Когда
речь веду о voodoo (или о негритянскогаитянских традициях), говорят, что «тех­
нику наваждения» я хочу перенести в пост-

50

индустриальное общество. Ничего по­
добного. А впрочем, подумаем в контек­
сте нашей цивилизации о технике от-вождения. Хотя бы для здоровья. Потому что
нам грозит наваждение, одержимость лю­
дей, стоящих в жизни на противоположных
позициях. Такие силы назывались Мамо­
ной. Они проникают повсюду в двери и
окна. И речь не только о деньгах. У этих
сил — своя техника: например, карьера
и в особенности путем уравнения того,
что делается, со способом использования.
Есть люди, даже в этом зале, которые
плохо постарели. Их лица изменились. Это
поразительно — смотреть на лица, кото­
рые, старея, не запечатлели полноты жиз­
ни, а лишь отражают грустную, недоволь­
ную, неполную, безвкусную маленькую
жизнь, которая происходит от того, что
он занимается тем, что ненавидит. Когда
еще сказано: не делайте того, что нена­
видите. Как я делаю это! Приходится.
«После сорока лицо человека — это что-то
такое, за что он отвечает». Человек от­
ветственен за слезливые исповеди со ста­
каном в руке. Мамона нас охватывает,
общественный демон. И когда я говорю
о раздрессуре, о началах, о врожденном
состоянии, я говорю об освобождении нас
от таких сил; потому что х о р о ш а другая
одержимость, как у Теофиля из Антиохи.
Есть разные слова, обозначающие на­
чало. По-гречески — «arche». По-крестьян­
с к и — Guiñe (в переводе — «Африка»,
«Гвинея») — земля предков. В японском
языке используются иероглифы с основой
«корень», в санскрите — «Sahadra» — т. е.
урожденный в . . . Т а м, г д е м ы с о ­
прикасаемся
с н а ч а л о м , мы
соприкасаемся
с
истоком
т е х н и к и . Это способ обращения с то­
бой, но не наука.
Но как бы я ни пытался в деталях опи­
сывать Театр Истоков, я все же предпо­
лагаю воспользоваться опубликованной в
прессе формулой, полной, хотя и сухо­
ватой.
«Участниками Театра Истоков являются
люди с разных континентов, культур и
традиций. Театр Истоков посвящен дея­
тельности, возвращающей нас к истокам
жизни, к непосредственной, как бы первой
реакции, к органичности, к глубинному
познанию жизни и существования. Пер­
вичный драматический феномен — такова
кодовая тема. Театр Истоков планируется
провести между 1978 и 1980 годами с
интенсивной деятельностью в три летних
периода и с финальной реализацией в
1980 году».
Впрочем, и эта формула требует уточ­
нений. Ведь речь идет о круглогодичной
работе, а не только летней. То, что названо
финалом — это отнюдь не окончание
программы и не готовый продукт, но лишь
начальное открытие, которое даже в 1980
году должно охватить определенное число
участников снаружи; по сути эта работа
может быть первым подходом к иной де­
ятельности.
Уже несколько лет моя работа не свя­
зана с драмой в устоявшемся понимании
этого слова (т. е. с записанной драмой
или сценической); она основывается на
деятельности людей и особенностях места
и времени, где это происходит; это не
рассказ о чем-то, что делается, это ре­
альные представления людей в данное
время — здесь нет никакой символизации:
если дело происходит в дороге, значит,
дорога настоящая, если в лесу, то в лесу
настоящем, если в избе, то изба тоже
настоящая.

Если я говорю о драматическом явле­
нии, то помню этимологию слова «дра­
ма» — «действие». Там, где мы оказы­
ваемся перед действием, перед действи­
тельностью, есть две возможности: вопя
или очевидность. Воля деяния или оче­
видность деяния. Но, по сути: с чего бы
мы ни начали . . . с какого конца ни по­
дошли, обязательно придем к другому:
это так, как когда играешь палкой и под­
брасываешь ее. Что касается очевидно­
сти . . . это что-то почти невидимое, но
«объективно» м ожет быть почти скандаль­
ным. Это, как если бы здесь, на симпо­
зиуме, кто-то уснул; и поскольку это оче­
видность, то и проблема снимается.
Таким образом, мне нужно два года для
работы с небольшим числом людей с раз­
ных континентов, из разных культур и тра­
диций. У них и у нас. Зачем! Затем, чтобы
смочь что-то открыть, нельзя уничтожать
основу. Надо найти условия для того, что
Станиславский называл работой над собой,
или по моей версии — работой собой. Это
основа. Это необходимо, если мы не хотим
превратить все в торговлю, во что-то сен­
сационное, что под напором прессы, стре­
мящейся к сенсации н моде, могло бы
стать фальшью и призраком. Я думал сна­
чала, что, возмож но, удастся сделать фа­
сад, которы м бы все были довольны и
под прикрытием которого м ож но будет
заняться тонкой работой. Однако эта ра­
бота требует совести, исключающей стро­
ительство фасада. Это просто ядовито,
когда человек начинает мыслить . . . не­
тактично.
В этой работе над собой важен порядок:
человек-человек, как когда-то порядок:
старец-юноша. Когда я говорю «старец»,
то имею в виду два значения: человек,
за которы м стоит традиционная культура,
традиционная техника, почти забытая тра­
диция, — и человек просто старый. Когда
я смотрю на таких людей, то вижу, что
старость м ож ет быть исполнением, сбыв­
шейся полнотой. Когда я говорю «юноша»,
то имею в виду два значения: во-первых,
это представитель нашей цивилизации, к о ­
торая по сути очень молода и напоминает
младенца, играю щ его с бритвой: во-вто­
рых, просто молодые люди, люди нашей
цивилизации, тянущиеся к такой конф рон­
тации без псевдомистики, они ищут что-то
подлинное, они относительно молоды. Но
есть и третье значение: столкновение того,
что с т а р о , и того, что м о л о д о , что
тяготеет к будущ ему, оно «современно»
в смысле: это открытие забытого, «новое».
Труднее всего — очевидность порядка,
при которой даже языковая общность не
была бы условием , . . Представители, на­
пример, традиционных культур часто сте­
сняются говорить о том, что считают своей
личной тайной или тайной традиции. Тем
более не стоит от них требовать, чтобы
они у ч и л и традиционную технику. Для
этого нужна целая жизнь. В противном
случае это будет «йога в десяти лекциях».
Я бы не хотел, чтобы Театр Истоков
ассоциировался с чем-то экзотическим. Не
только потому, что таким образом может
оскорбить культуры, отличающиеся от ев­
ропейских, но и потому, что в основе на­
шей собственной культуры, существующей
уже около двух тысяч лет, еще есть живые
истоки.
Театр Истоков имеет дело с трудными
вещами, потому что они — п е р в ы е . На­
пример: какова разница между тишиной
и молчанием! Если мы находимся в ка­
мере, где человек лишается влияния впе­
чатлений для экспериментальных целей
или нечеловеческих, — то тогда появляет­

ся тишина. Но если мы не находимся в
таких искусственных условиях, то сущест­
вует поток, о котором когда-то говорили:
«музыка сфер». Всё музыка, но наш шум
к ней не допускает. Поэтому надо в
себе установить тишину-молчание, чтобы
суметь подключиться. Но чтобы не поте­
рять такого рода восприятия и суметь пой­
ти за ней, иногда нужно молчание: так
нам нужно молчание, чтобы выйти к слову.
В некоторых языках одно и то же слово
обозначает и «конец», и «цель». Должны
мы оставаться в конце или в начале! Быть
в начале — это значит позволить финалу
оторваться от истоков, от корня. Тогда
и приходит начало.
Давно сказано, что настоящий секрет
деяния, вступления и поворота, — это дви­
жение, которое является отдыхом.
Доцелевость — трудная проблема. Нуж­
на работа, усилие, детерминация. Нужна
работа с целью — «стрельба в яблоко».
А цель и доцелевость — это два разных
дела. Что такое доцелевость! Мы воспи­
таны в ней, это значит, что сначала у нас
есть определенная концепция, определен­
ная модель, а потом мы начинаем при­
лагать усилия для того, чтобы запечатлеть
ее в объективной материи. А что такое
беспричинность! Это значит, что существу­
ют определенные поводы, это как зерно,
которое мы можем открыть, помочь вы­
растить или запретить. Вместо того, чтобы
готовить штамп результата, надо готовить
наше поле шанса-зерна. Доцелевое мыш­
ление в некоторых сферах жизни приме­
няется хорошо, в других становится просто
ошибкой, в третьих катастрофой. Один
физик говорил, что в 19-м веке физика
имела механический характер. Казалось,
что можно сконструировать идеальную
модель. Сегодня, когда входят в мир эле­
ментарных или огромных измерений, то
входят в «огромный мир». Физик употре­
бил выражение Станиславского — «орга­
ничность». Он сказал: «Это, как если бы я
увидел два, три, пять деревьев; на вид —
они все те же, но каждый раз другие».
Он сказал: «Каждый физический феномен
имеет свою «особенность», потому что все
они разные, т. е. органичные, а не ме­
ханические».
В чем разница! То, что органично, выра­
стает из зерна, как из причины, дающей
путь деянию. Это что-то, идущее от корня,
это то, чему позволили жить, но не из
концептуальной модели и штампа.
Даже в предприятии Гора в 1977 году
некоторые из тех, кто принимал в нем
участие, несмотря на то, что мы пытались
сломить этот штамп, шли с целью дойти
до «Горы». Сейчас в Театре Истоков мы
должны иметь место — откуда, но не куда.
Важно место выхода. А куда же мы идем!
Здесь это неважно. К у д а ж е в ы х о ­
д и м ! Это место можно назвать культур­
ной деревней . . . Оно и так должно быть
простым, даже убогим (пресса в таких
случаях употребляет слово «пленэр»). Еще
молодым человеком я был в Туркмении
в оазисе Мерв. Оазис этот образовался
в устье реки Мерв, которая берет начало
в Гиндукуше и течет по пустыне Кара-Кум.
Тогда там еще не было оросительного
канала. Оазис Мерв жил в месте, откуда
река выходила. Это как время, когда люди
снаружи уходят с нами в окружающую
жизнь, главную жизнь, в реальную, как
этого хотят другие. Может, это будет ка­
кая-то идущая группа — как долго! Как

долго в ней можно будет находиться в
состоянии «очевидности»!
Верно только то, что, как обычно, мы
начнем с малого. Потому что нет ничего
хуже, чем начало хаоса. Речь не идет о
командах и указаниях, нет, надо избегнуть
г л у п о с т и хаоса. Поэтому начнем с ма­
лого. С себя. Может быть, когда-нибудь
дорога пройдет через страну! Через кон­
тинент! Но и тогда важен момент выхо­
да . . . мы уходили из родного дома, зная,
что покидаем его и близких, поэтому в
тот день все было важно.
Вы, конечно, спросите о том, что же
делается во всем этом с пришлыми людь­
ми. Здесь у меня те же затруднения, как
и тогда, когда я старался, как можно веж­
ливее, ответить на вопрос о «действенном
участии»: «Элементы можно свести к че­
му-то простейшему, как деяние, реагиро­
вание, спонтанность, импульс, песня, му­
зицирование, ритм, импровизация, звук,
движение, правда и способность тела. А
также: человек под взглядом человека,
человек в осязаемом мире».
Так я ответил. Но для многих это про­
звучало формулой. В таком случае отве­
чать мне труднее, потому что сами деяния
первичны. У меня нет для них формул.
Я сегодня об этом все время говорил — на
разные лады. Вокруг и около.
Так я разговаривал на Гаити . . . с раз­
ными людьми: в деревнях, в Порт-о-Пренсе, с людьми, воспитанными в евро-американских традициях, с людьми, не об­
разованными вовсе, и не было никого,
кто после нескольких вопросов не понял
бы поиски Театра Истоков. И не в смысле
сведения всего к шаманству. Мне отвечали
словом «Guinea» — Африка.
О ТЕАТРЕ — ЛАБОРАТОРИИ
То, что я хочу сейчас сказать, не ка­
сается Театра Истоков, это относится толь­
ко к Театру-Лаборатории — коллективу и
его деятельности. То, что делали с 1970
по 1977 год, описано в книге «На пути
к действенной культуре». Эту публикацию
мы строили по принципу: кроме стати­
стики — никаких описаний, потому что, по
нашему мнению, это было бы нарушением
правил общения между нами и людьми
снаружи, которые приходят, чтобы участ­
вовать действенно в открытых деяниях.
Кроме того, описания вызывают много
недоразумений, потому что происходящее
по своей природе диахронно, а опыт дей­
ственного участия — синхронен в большей
степени, чем восприятие спектакля. Но
если кто-то из участников пишет на эту
тему и будет публиковать, то, несмотря
на то, согласны мы с автором или нет,
мы будем считать такой текст документом,
который оставим у себя и опубликуем
сами хотя бы отрывочно. Мы приготовим
к изданию отдельную брошюру, посвя­
щенную именно проекту «Гора» и состав­
ленную из таких вот записей. То, о чем
говорится в обеих брошюрах, — это наш
подход к порогу, за которым открывалось
непознанное пространство. Нужно открыть
следующие двери, как бы пробиться через
то, что р я д о м с т е а т р о м — к звонку.
Чтобы понять, на чем основано это про­
бивание, надо определить разницу между
рабочей встречей, стажировкой (или ма­
стерской), с одной стороны, и тем, что
я называю «деяние — потоком», с другой.
В повседневности стажировка — это рабо­
та с людьми, которая должна их чему-то

научить (или от чего-то отучить, что-то
разблокировать). Но ведь существует воз­
можность (и существует давно, мы сопри­
коснулись с ней, например, в проекте «Го­
ра») — возможность деяния, которая слу­
чается тогда, когда случается, охватывая
всех, кто есть, где ведущие перестают
быть только проводящими занятие, они
становятся акушерами или огородниками;
деяние, которое охватывает большое чис­
ло людей, длится часы, дни, ночи. Дея­
ние — процесс, деяние — поток, «деяние»
в значении «произведение». Но — деяние
собой, деяние людьми в двух смыслах: они
его вызывают и они же составляют живую
ткань. Вслед за Борхесом можно было
бы сказать, что такое деяние «это сад
с разбегающимися дорожками». Все яв­
ляется потоком, процессом, плывет парал­
лельно; пересекается, разбегается, уско­
ряется, замедляется, охватывает разные
места.
А сейчас мы подходим к ключевой точ­
ке. Ведь один из нас оказывается рядом
с чем-то таким, что далеко выходит за
повседневное понимание стажировки, и
в его работе остаются живые процессы.
Но он приучен к п е р е р ы в а м , а это
значит, что есть время, специально пред­
назначенное на еду, отдельно на сон и
на работу. А деяние-поток возникает там,
где нет деления времени на отрезки. Мы
оказываемся поблизости от такой возмож­
ности, мы ищем её в работе над «Деревом
Людей», а она всё — на глубине. Чтобы
наиболее банальные действия, наиболее
рутинные — чтобы все было в потоке. Для
этого не нужно что-то повседневное, ба­
нальное, или, например, менять время ве­
черней трапезы . . . Надо сделать так, что­
бы все было живой субстанцией процесса:
и непоточное, и поточное. Здесь нам и
надо пробиваться.
ВРЕМЯ В ЖИЗНИ
Театр Истоков — это, очевидно, — нечто
совершенно другое. Впрочем, и группа,
которая его готовит, должна быть другой:
многоязыкой. Театр Истоков начнется в
середине 1980 года, рядом с таким со­
бытием, как II Международные Театраль­
ные встречи. Очевидно, что если будем
живы, если судьба допустит, как говорили
раньше. Если по пути не свернем на фаль­
шивую дорожку. У меня больше нет слов,
чтобы обо всем этом говорить.
Говорят, что есть три возраста: моло­
дость, зрелость и старость. Так, театр спек­
такля был для меня в каком-то смысле
связан с молодостью, а смещение в сто­
рону деяние-потока (целого периода дей­
ственной культуры) — со вторым перио­
дом; проект «Театра Истоков» ассоции­
руется со вхождением в третий возраст.
Старость может быть еще молодой, но
если войти в неё вовремя, то в ней от­
крывается что-то очень важное. Другой
взгляд, другие встречи с людьми. Я не
верю, что это худшее время, что оно хуже
первого или второго. Он, этот возраст,
часто становится худшим, но ведь для
многих из нас первый или второй воз­
раст — тоже фатальны. Думаю, что лучше
всего я скажу об этом словами, которые
у меня ассоциируются с этим проектом:
жемчужина вдовы — есть такая леген­
да — жемчужина вдовы.
Перевела ЛАРИСА МЕЛЬНИКОВА

51

ПУ БД И Ц ИС Т И К А

ЮОЗАС УРБШИС

ЛИТВА В ГО,
СУРОВЫХ
ИСПЫТАНИЙ.
1

9

3

9

—

Утром повели к молодому следователю Захарову. Тот заявил, что
я арестован по подозрению в шпионаже, что санкцию на арест
дал прокурор и что в течение десяти дней либо будет доказано, что
подозрения обоснованны, либо меня освободят.
Ни того, ни другого, ясно, не случилось, ни через десять
дней, ни через десять лет — прокурор преспокойно продлевал
санкцию на арест.
Месяца два спустя меня увезли в саратовскую тюрьму — дело
в том, что в этот город был эвакуирован из Москвы центральный
аппарат с Лубянки.
Саратовская тюрьма встретила «неприветливо». Отрезали
пуговицы, крючки — брюки, чтоб не сваливались, придерживал
рукой.
Начались ночные допросы — расспрашивали о людях, о событи­
ях, о службе, выискивали, за что бы зацепиться, из чего состря­
пать дело.
Саратовская тюрьма в ту зиму была не только холодной, но и
голодной. Однако электричества не жалели — всю ночь горел свет,
чтобы надзиратель в любую минуту мог увидеть в «кормушку», что
ты делаешь в камере.
Когда сирены стали частенько воем извещать о воздушной тре­
воге, гасили свет и надзиратели, открыв глазок в двери, лучом
фонарика шарили по камере.
— Кто на «У», подходи! — посветив фонариком, окликнул од­
нажды надзиратель.
Надзирателю нельзя громко называть заключенного по фами­
лии, чтобы не расслышали из других камер.
Подхожу.
— Фамилия? Собирайся с вещами!
Отвели в другую камеру. Обыскали. Потом строго:
— Куда пойдем, что будем делать, ничего не спрашивать,
шаг в сторону, стреляем без предупреждения. Пошли!
Два вооруженных часовых — один спереди, другой сзади, вы­
вели в темный двор, втолкнули в одиночку «черного ворона» —
стоячий гроб.
(Окончание. Начало в № № 4, 5, 1989)

52

1

9

4

0

Ехали долго. Наконец послышался грохот железной дороги и
как будто дохнуло ее запахами.
Высадили из «черного ворона» где-то на рельсах. Темень хоть
глаз выколи.

Что же будет, что же будет
Ночью темной, беспросветной
В конце концов оказываюсь в поезде в столыпинской одиночке
(столыпинскими вагонами называли вагоны для перевозки заклю­
ченных).
Поезд долго не трогался с места, но тронувшись, помчался на
всех парах. (Это было время Сталинградской битвы).
Куда-то приехали! Поезд останавливается. Высаживают далеко
от вокзала, тоже на путях. Слепой «черный ворон». Снова тюрьма.
О том, что это одиночка Бутырской тюрьмы в Москве, узнаю по
штемпелям на белье. Короткий, примерно десятидневный, этап.
Опять собирай вещи, строгая изоляция, «черный ворон», железная
дорога.
С этого дня никому своей фамилии не говори, будешь называться
шестым номером, когда спросят фамилию, говори этот номер.
Долгая поездка в столыпинской одиночке.
1943 год. Февраль или март. Высаживают снова на путях. «Чер­
ный ворон». Какой-то город, которого не вижу и который не видит
меня. Оказалось, Киров, об этом узнал уже в тюрьме. Одиночка,
строгая изоляция. Как и до сих пор, никаких сношений, никакой пе­
реписки с внешним миром, но и никаких надоевших допросов.
Книги, стрижи, снующие над крышей, один край которой виднеет­
ся в окно, за сторожевой вышкой. И облачко иногда можно уви­
деть, и луч солнца. В Кировской тюрьме не пришлось столкнуться с
тем омерзительным средством изоляции, гнетущее впечатление от
которого пришлось испытать во всех других тюрьмах, — здесь не
заслоняли окна со стороны двора деревянным щитом.

Досками небо мое забито . ..
Небо ясное сокрыто ...
Только желудок урчал недовольно — просил есть . . .
Лязгнули однажды затворы дверей, вошел начальник тюрьмы

со стройным офицером, прибывшим из Москвы. Тот интересуется,
как я себя чувствую.
— Спасибо, — говорю, — чувствую себя счастливым, только
голодным.
— Вы получаете полный паек заключенного.
ДВА М Е М О Р А Н Д У М А

Зимой 1943—1944 годов я написал в Кировской тюрьме два
меморандума «О необходимости восстановления независимости
Литовского государства» и отправил их Сталину.
Сделал я это так.
Когда начальник тюрьмы посетил мою камеру (сидел я, как
упоминалось, в одиночке, зашифрованный номером), я попросил,
чтобы дали несколько листов хорошей бумаги, поскольку хочу
написать личное заявление на имя Сталина.
Дали. Когда наступил день заявлений, я написал короткое
заявление начальнику НКВД Кировской области с просьбой,
чтобы меня доставили к нему, потому что я написал заявление
на имя Сталина и хотел бы его вручить тому начальнику, лично.
Спустя несколько дней приводят меня к молодому генералу в
форме с голубыми лампасами и золотыми погонами, их вернули не
так давно. За его столом сидел еще и молодой офицер НКВД с
лейтенантскими погонами. Этого я знал — недавно меня водили к
нему из камеры для «беседы». Я удивился тогда, услышав, как
в Кировской тюрьме офицер обращается ко мне по-литовски. Он
представился — Тауринскас, Дал литовские издания, рассказал о
некоторых деятелях литовской культуры, организовавших ан­
самбль песни и музыки, о 16-й Литовской дивизии . . . Предлагал
высказаться на такую тему; «Каков долг каждого литовца сейчас,
когда с каждым днем приближается освобождение Литвы от не­
мецкой оккупации?»
Тогда и созрела мысль написать упомянутый меморандум.
Генерал принял меня спокойно и вежливо, я вручил ему
свое заявление, он посмотрел на заглавие, которое звучало при­
мерно так: МЕМОРАНДУМ О НЕОБХОДИМОСТИ ВОССТА­
НОВЛЕНИЯ НЕЗАВИСИМОСТИ ЛИТОВСКОГО ГОСУДАР­
СТВА.
Он был адресован Сталину. Попросил, чтобы переслали ему.
— Ладно, перешлю, — ответил генерал и добавил, обращаясь к
часовому: — Можешь увести (это значит меня, обратно в камеру).
Во врученном ему меморандуме необходимость восстановления
независимости Литовского государства обосновывалась интере­
сами сохранения и развития литовского народа, литовской нации.
Только при наличии своей независимой государственной орга­
низации, излагал я, где вся жизнь будет зиждиться на своем
языке, своем образе жизни, только при наличии своей отдельной
суверенно управляемой территории, на которой народ будет себя
чувствовать подлинным хозяином, создадутся предпосылки для
сохранения и развития своего образа жизни, своего языка, своих
обычаев, традиций и национального самосознания. Влить нацию в
огромный инородный котел — значит лишить ее каких-то сфер об­
щественной жизни, пронизать массивными слоями иностранцев
с их языками, школами, образом жизни, нивелировать и в конце
концов — денационализировать. Подчеркнул еще и тот факт, что
война рассеяла немногочисленный литовский народ по всему свету.
Вихри одной войны унесли часть народа на Восток, второй —
другую часть на Запад, третьи оказались неведомо где. Такое
«кровопускание» нанесло литовской нации колоссальный вред.
И чрезвычайно важно, чтобы после окончания войны все литовцы
при желании могли бы вернуться в отчий дом. Условия для такой
репатриации могут быть созданы только независимым Литовским
государством.
Вручив этот меморандум, я начал размышлять о другом — о та­
ком, где бы восстановление независимого Литовского государства
можно было обосновать интересами самого Советского Союза.
Написал. Победоносное шествие Советской Армии на Запад,
рассуждал я во втором меморандуме, показало, что с точки зре­
ния высшей политики было бы крайне важно, чтобы мировая об­
щественность не испытывала сомнений в преданности Советского
Союза принципам свободы и независимости народов, их само­
определения, которые провозгласила Октябрьская революция и ко­
торые руководство Советского Союза стремилось подтвердить по
разным поводам. Одной из весьма действенных мер, для того
чтобы рассеять возможные сомнения в этом вопросе, было бы вос­
становление независимого Литовского государства. Такой жест
позволил бы сказать всему миру: принятые меры были вынужден­
ными под угрозой войны, теперь, когда наше оружие разгромило
агрессоров, мы возвращаем все, что принадлежит другим. Такой
поступок Советского Союза поднял бы его престиж на небыва­
лую высоту и приумножил бы ряды его друзей во всем мире.
Литовская нация в ответ на проявленное благородство Советского
Союза с точки зрения международной морали осталась бы на­
вечно благодарной и испытывала бы дружественные чувства к

соседу не по какому-либо принуждению, а из глубокого убеждения
и из правильного понимания своих собственных интересов.
Возможно, в этих меморандумах были употреблены другие сло­
ва, ведь прошло столько лет, но смысл я ни в чем не исказил.
Опять, как и в первый раз, попросил меня отвести к областному
начальнику НКВД. Жду, держу свое послание под рукой, чтобы,
как только откроется дверь, захватить его с собой.
И вот однажды лязгает запор и широко открывается дверь.
— Пошли!
Вышел из камеры:
— Руки назад!
Привели. Но в этот раз не к начальнику. К заместителю.
Рассказал ему, что недавно говорил начальнику, подал мемо­
рандум, он мельком взглянул и положил на стол. Потом велел
мне отойти от стола к дверям и там сесть на специально постав­
ленный для заключенных стул. Все пространство большой комнаты
отделило нас друг от друга.
За его спиной висел на стене большой портрет всем известного
Феликса.
Полковник (на плечах его были погоны) — непонятно почему —
сказал, что он настоящий чекист, и строго спросил меня:
— Что это вы тут выдумали писать?
— Советская армия, — говорю, — все ближе подходит к Литве,
и уже недалеко то время, когда правительству Советского
Союза вновь придется заняться литовским вопросом. Хочу обра­
тить внимание правительства на такой аспект этого вопроса, на ка­
кой, возможно, никто другой этого внимания не обратит.
— Не волнуйтесь, правительство и без вас знает, что надо де­
лать. Кроме того помните, что литовские партизаны борются не за
такую Литву, какую вы имеете в виду.
— Я вас, гражданин начальник, прошу только переслать мое
послание адресату.
— Веди н азад!— приказал полковник часовому.
Д В А Д Ц А Т Ь ПЯТЬ Л Е Т

Как бы ни изолировали, ни зашифровывали, заключенные
раньше или позже находят способ связаться друг с другом.
Так и в Кирове выяснилось, что в той же тюрьме в одиночках,
расположенных в сходящихся под прямым углом коридорах, кроме
меня, сидят еще моя жена Мария Машётайте-Урбшене, бывший
премьер-министр Литвы Антанас Меркис, его жена, сын; быв­
ший президент Эстонии Пяте, его сын, адвокат Пяте; бывший
командующий эстонской армией генерал Лайдонер, его жена;
бывший министр обороны Латвии генерал Янис Балодис, его
жена; бывший министр иностранных дел Латвии Вилгелмс
Мунтерс, его жена.
Однажды из какой-то камеры донеслись громкие крики протеста,
стук, грохот, в коридоре заметались надзиратели. Это не выдер­
жали нервы у президента Эстонии Пятса, и он исчез с нашего
горизонта.
Я заболел мокрым плевритом, и меня увезли в Горький, в тю­
ремную больницу.
После войны все «кировцы», кроме президента Пятса, отбывали
заключение в Ивановской тюрьме. В одиночках, без фамилий, под
номерами, без права переписки с внешним миром — однако режим
был там повольготнее, кормили досыта.
В 1952 году, чуть ли не в феврале, все льготы были вдруг
сняты, режим стал строже, атмосфера сгустилась. Спустя несколь­
ко дней нас ожидал этап.
— Писал жалобы, что сидишь без суда, будет теперь тебе
суд! — такими словами проводил меня из Ивановской тюрьмы
щеголеватый офицер в высоком звании.
Поезд стучит, быстро несет меня в неизвестность . . .
Москва. Поезд подъезжает к пассажирскому перрону. Заклю­
ченного никто не собирается скрывать от глаз людских, как было до
сих пор. Выводят из вагона, ставят между двумя вооруженными
солдатами, с винтовками наизготовку и, можно сказать, демонстра­
тивно ведут через весь перрон, привлекая внимание пассажиров.
Заталкивают в одиночку в «черном вороне», где и сесть-то нель­
зя, приходится ехать стоя.
Опять Бутырская тюрьма. Номер зачеркивают — вызывают по
фамилии.
Пища скудная. Всю ночь, не зная, о чем спрашивать,
продержал следователь, днем запрещено не только спать, но и
ложиться, давящая атмосфера презрения и запугивания —
высасывают из пальца «дело». Жену, как впоследствии выясни­
лось, довели до серьезной психической травмы.
Не выдержала психика и генерала Лайдонера — по дороге с вок­
зала в тюрьму он в «черном вороне» начал кричать, стучать,
произносить речи (я узнал его по голосу). В тюремном дворе
его выпустили первым и увели, до меня доносился что-то громко
излагающий голос. Так исчез и он.

53

Функцию суда, конечно, заочного, выполняло пресловутое Осо­
бое совещание.

Ведь следствия ведутся тайно, и тайные суды,
И знать никто не знает, за что осуждены . . .

Какой-то тюремный чин зачитывает приговор Особого совеща­
ния, вынесенный за «преступление», наконец-то за одиннадцать лет
заключения сотворенное чьим-то ловким воображением. Звучал
приговор примерно так: «За активное участие в попытках между­
народной буржуазии свергнуть Советскую власть (ст. 58, п. 4 Уго­
ловного кодекса РСФСР) такой-то приговаривается к двадцати
пяти годам тюремного заключения. Срок отсчитывать со дня арес­
та. Имущество конфисковать».
После этого он велел заключенному расписаться на оборотной
стороне бумаги, мол, с приговором ознакомлен.
Как довелось узнать позднее, такие сроки заключения были
назначены и другим балтийцам и членам их семей, которые
перечислялись раньше.
Для отбытия срока отвезли нас всех во Владимирскую тюрьму.
Там поместили в одну камеру бывшего президента Литвы Александраса Стульгинскиса, бывшего премьер-министра Антанаса
Меркиса, его сына, бывшего министра юстиции и члена Государ­
ственного совета Стасиса Шилингаса, бывшего министра просве­
щения профессора Юозаса Тонкунаса и автора этих строк.
Позднее сюда же попали латвийские министры Янис Балодис и
Вилгелмс Мунтерс, о которых я писал выше. Эстонцы же ис­
чезли с нашего горизонта. Лайдонер скончался в тюрьме, о
судьбе Пятсов, отца и сына, не довелось больше ничего слышать.
Женщин — Меркене, Балоде, Лайдонер, Мунтере, Урбшене —
также свели в одну камеру.
Стульгинскис, Шилингас и Тонкунас прибыли во Владимир­
скую тюрьму из сибирских лагерей. Там они были «осуждены»
на десять лет исправительных работ, а когда эти сроки кончились,
Особое совещание добавило им еще по двадцать пять лет тюрь­
мы — чтоб уж не вышли живыми из этого лабиринта . . .
Помнится, было воскресенье. Около полудня. Тихо, спокойно.
В коридоре не слышно топота сапог, скрипа дверей, вообще не
долетает ни единого звука. В такие дни заключенные вздыхают
свободнее. По словам поэта Ю. Балтрушайтиса,

Есть искра света в каждой тьме, —
Есть миг свободы и в тюрьме . ..

Вдруг взвывают сирены, должно быть, во всем городе. Мы пере­
глядываемся.
На другой-третий день докатилась весть: умер Сталин.

* * *
Просачиваются новости, что там-то и там-то в лагерях и тюрьмах
волнения, бунты. Бунтуют зэки, ясно. Зашевелились, видно, и
во Владимирской тюрьме — до нашей камеры доносятся сердитые
голоса, хлопанье дверей, стук. Нас не ведут на прогулку.
Спустя какое-то время к нам заладили ходить разного уровня
комиссии, расспрашивали что и как, есть ли жалобы, пожелания.
Просим разрешить переписку с родственниками. Вскоре объяв­
ляют: подайте заявления, укажите адреса лиц, с которыми
хотите переписываться, мы уточним, проживают ли эти лица по
указанным адресам, и если это так, сможете с ними переписы­
ваться.
Я указал адрес своей родной усадьбы, там жили мои родители
и двое братьев со своими семьями. Ждать пришлось долго, на­
конец тюремные власти сообщили: никто из указанных мной лиц по

54

тому адресу не проживает. Написал новое заявление — если никто
из них там не проживает, то прошу установить, где они теперь
живут, и дать мне их новые адреса. На это по прошествии довольно
долгого срока мне дали ответ: Котрина Урбшене (моя мать)
умерла в Тулуне в 1950 году. Не по своей воле, ясно, поехала
она туда умирать, будучи 85 лет от роду.
О том, что отец, брат, две невестки, племянник умерли в ссыл­
ке в Сибири от голода, болезней, холода, унижений, что тело
другого брата, вызванного в 1946 году в Науяместскую мили­
цию, на завтра или на третий день было выдано для похорон,
что в родной усадьбе не осталось никого из близких, я узнал только
после выхода из тюрьмы.
Весной 1954 года вывели из нашей камеры Александраса
Стульгинскиса, Стасиса Шилингаса, Юозаса Тонкунаса — позд­
нее мы узнали, что их выпустили на свободу.
27 августа того же года освободили и других литовцев, эстон­
цев и латышей. Из эстонцев, правда, дождалась освобождения
только вдова генерала Лайдонера. Ее муж, как я уже писал, скон­
чался в тюрьме, а судьба Пятсов осталась нам неизвестной.
Из тюрьмы-то выпустили, но в родной край возвратиться не
разрешили . . . Остались во Владимире. Живи, как хочешь, — в
чужом городе, гол как сокол, в полном физическом и духов­
ном истощении, без крыши над головой.
31 августа 1954 года дали такую телеграмму:
«Совету Министров СССР
Москва
Постановлением Прокуратуры, Министерства внутренних дел и
Комитета государственной безопасности от 16 августа 1954 года
после 13 лет тюремного заключения 27 августа выпущены бывшие
министры Балтийских государств и их жены. Состояние их в отно­
шении быта и трудоустройства очень тяжелое. Просим предоста­
вить срочную всестороннюю материальную помощь, пока трудоспо­
собные найдут работу, а нетрудоспособным просим назначить
пенсии. Ответа ждем во Владимире до востребования.
Меркис, Урбшис, Балодис, Мунтерс, все с женами, вдова Л ай­
донер».
Ответа мы, естественно, не дождались, но городские власти
Владимира проявили внимание к нашему положению, выделили
для начала единовременные пособия и помогли так или иначе
обосноваться — кому в самом Владимире, кому в районном центре.
В декабре того же года моей жене и мне (думаю, что и другим
из нашей группы) были назначены пенсии по старости — в совре­
менном исчислении по 50 рублей в месяц. Такую пенсию плюс
добавленные в последнее Еремя 5 рублей я получаю и в этом, 1987,
году.
Премьер-министр Антанас Меркис как тяжело больной прямо из
тюрьмы был перевезен во Владимирскую городскую больницу, а
оттуда через некоторое время — в дом инвалидов в районном
городе Меленки Владимирской области.
Там он и почил 5 марта 1955 года.
Последние услуги ему оказала вдова эстонского генерала
Лайдонера, которая, как и он, после тюрьмы попала в тот же дом
инвалидов в Меленках.
5 апреля 1987 г.

Перевели ЛЮБОВЬ ЧЕРНАЯ и
ВИРГИЛИЮС ЧЕПАЙТИС

питализма, но считает, что во многих
мериканская писательница
странах, в том числе в Америке, он
Эйн Рэнд (род. 1905 г.) —
пошел по неверному пути и это соз­
автор нескольких романов и
дает угрозу свободному развитию че­
публицистических сочинений. В самый
ловека. Обеспокоенная этим, Э. Рэнд
активный период своей деятельности
написала целый ряд статей о разных
с 40-х по 60-е годы — была широко
аспектах общественной жизни. В них
известна в интеллектуальных кругах
она подвергла резкой критике поли­
Америки, обрела немало поклонников
тические, экономические и культурные
и противников. Ее философская тео­
тенденции двадцатого века, сложив­
рия — объективизм, представление о
шиеся в мире, и в частности в США.
мире, делающее акцент на объектив­
В центр всего Рэнд ставит человека
ной реальности в противовес субъек­
и его умственный потенциал, интел­
тивным переживаниям и видимости.
лект. Прогресс, по ее понятию, заклю­
Отношение Э. Рэнд ко многим поня­
чается в развитии истории от общины
тиям и явлениям весьма нетради­
к обособленному индивидууму и в про­
ционно.
цессе освобождения человека от на­
Э. Рэнд убежденная защитница ка­

А

вязанных связей с другими людьми.
Рэнд уверена, что государственная си­
стема и политика должны строиться
по объективно обоснованным законам
и руководствоваться научно разрабо­
танными теориями, а не большинством
голосов. Особенно необычен взгляд
Э. Рэнд не альтруизм. Она его от­
рицает полностью, считая, что он при­
дает человеку статус приносимого в
жертву животного, что несовместимо
с стремлением свободной личности к
счастью. Взгляды писательницы во
многом спорны, но напор, с которым
она отстаивает права личности, и дерз­
кое стремление указать государству
его место очень привлекательны.

ЭЙН РЭНД

ПРИРОДА
ГОСУДАРСТВА
Государство — это институт, обладающий исключитель­
ной властью проводить в жизнь определенные пра­
вила общественного поведения на данной географи­
ческой территории. Нуждаются ли люди в таком
институте и почему?
Разум человека — это его основное орудие в процессе
выживания, его средство получения знаний, которыми он
руководствуется в своих действиях. В силу этого главным
условием его существования является свобода мыслить
и действовать в соответствии с доводами разума. Это от­
нюдь не означает, что человек должен жить в одиночестве
и лучшая среда для него — необитаемый остров. Общение
друг с другом приносит огромную пользу. Социальное
окружение — вот наиболее благоприятная для выживания
человека среда, но лишь при определенных условиях.
«Жизнь в обществе обладает для человека двумя ве­
личайшими ценностями. Это — знания и обмен. Человек —
единственное существо, способное накапливать запас зна­
ний и передавать его из поколения в поколение, знания,
потенциально доступные человеку, неизмеримо больше все­
го того, что он может узнать в течение своей жизни,
т. е. знания, добытые другими, служат ему. Второе пре­
имущество — это разделение труда. Оно дает человеку
возможность сосредоточить все свои усилия в определенной
области деятельности и обмениваться продуктами своего
труда с теми, кто специализируется в других областях,
[¡ринимая участие в таком сотрудничестве, каждый из
партнеров приобретает более значительные знания, навыки
и прибыль, чем если бы он производил все, что ему нужно,
в одиночку, на необитаемом острове или на ферме, об­
служивающей только своих хозяев. Но эти же преиму­
щества определяют, какие человеческие типы наиболее
ценны и в каком обществе: только разумные, деятельные,
независимые люди в рационально организованном обще­
стве.» («Объективистская этика» в сб. «Достоинство эго­
изма») .
Общество, которое’отнимает у индивида продукты его
труда, или превращает его в раба, или пытается ограничить

свободу его мысли, или принуждает его действовать во­
преки доводам разума; общество, которое порождает не­
примиримое противоречие между своими указами и тре­
бованиями человеческой природы, — не является, строго
говоря, обществом. Это, скорее, толпа, объединенная за­
конами банды. Такое общество разрушает все человеческие
ценности и его существованию не может быть никакого
оправдания. Оно представляет собой не источник блага,
но смертельную угрозу жизни человека. Несравненно без­
опаснее и предпочтительнее жить на необитаемом острове,
чем в Советской России или фашистской Германии.
Чтобы люди могли сосуществовать в стабильном об­
ществе, которое разумно устроено и продуктивно функ­
ционирует, чтобы их отношения друг с другом были вза­
имовыгодными, им следует признать основным принципом
социальной жизни принцип прав личности. Вне его не­
возможно никакое цивилизованное или нравственное об­
щество. Признать права личности— означает признать
нормальные условия человеческого существования, соот­
ветствующие его природе.
Права человека может нарушить только применение
физической силы. Только посредством физической силы
один человек может лишить другого жизни, сделать рабом,
воспрепятствовать достижению его целей или заставить
действовать вопреки доводам разума. Поэтому непремен­
ным условием существования цивилизованного общества
является исключение физической силы из социальных от­
ношений. Это означает, что если люди желают иметь
дело друг с другом, они должны пользоваться только
методами убеждения, обсуждать проблемы и заключать
добровольные соглашения.
Признание права человека на жизнь означает и его
право на самозащиту. В цивилизованном обществе фи­
зическая сила может служить только орудием наказания
и только против того, кто первым ее применил. Когда
насилие — зло, наказание становится моральным импера­
тивом. Если бы какое-либо «пацифистское» общество от­
вергло право на ответное применение силы, оно бы отдалось

на милость первого же головореза, который решил бы
воспользоваться его беспомощностью. Тем самым было
бы достигнуто нечто противоположное доброму намерению:
вместо искоренения зла — поощрение его. Общество, ко­
торое не обеспечивает организованной защиты'от насилия,
вынуждает каждого гражданина вооружиться, превратить
свой дом в крепость, стрелять в любого подозрительного
незнакомца, появившегося у его двери, или вступить в
банду, борющуюся за его права против других банд, соз­
данных с этой же целью. Это приводит к вырождению
общества, превращению его в одну большую банду, где
правит грубое насилие и ведется бесконечная война, по­
добная войнам первобытных племен.
Решение о применении физической силы, даже ответном,
не может быть делом частных лиц. Мирное сосущество­
вание невозможно, если человек живет под постоянной
угрозой насилия со стороны любого соседа в любой момент.
Не имеет значения, добрые или злые намерения этого
соседа, разумны или противоречат здравому смыслу его
доводы, руководствуется он чувством справедливости или
невежеством, предрассудком, злобой — применение наси­
лия к одному не может быть оставлено на произвол дру­
гого. Представьте себе, что человек, потеряв кошелек,
решил, что его обворовали. Он врывается во все соседние
дома, обыскивает их и стреляет в первого встречного,
вид которого ему подозрителен, считая это доказательством
вины. Ответное применение силы требует объективных
правил расследования: следует доказать сам факт пре­
ступления, установить преступника, определить меру на­
казания и обеспечить его исполнение. Люди, которые пы­
таются вершить суд игнорируя эти правила, представляют
собой линчующую толпу. Если бы вопрос о наказании
решался частными лицами, то общество выродилось бы
в подобную толпу. Власть стала бы властью толпы, суд —
судом Линча, а человеческие отношения — серией крова­
вых расправ, вендеттой.
Но если^ насилие должно быть исключено из социальных
отношений, необходим институт, задача которого защи­
щать права людей на основе объективного кодекса законов.
Таким институтом является государство, по крайней мере
государство, отвечающее своему предназначению. Это —
его основная цель, его единственное моральное оправдание
и причина возникновения, Государство есть средство объ­
ективного контроля над ответным применением силы. Этот
контроль обеспечивается объективно установленными за­
конами. Между действиями частных лиц и действиями
властей существует коренное различие, которое сегодня
настойчиво игнорируется. Оно состоит в монопольном юри­
дическом праве государства на принуждение. Это неотъ­
емлемое право государства, чья главная функция — пре­
сечение насилия. Именно поэтому его действия должны
быть строго регламентированными, чтобы исключить ма­
лейшую возможность произвола. Государству следует быть
безличным роботом, действующим строго по закону. Конт­
роль над государством — непременное условие существо­
вания свободного общества. В разумно организованной
социальной системе частное лицо имеет законное право
совершать любые действия, если они не нарушают права
других людей, в то время как представитель власти в каж­
дом своем официальном действии ограничен законом. Част­
ному лицу разрешено все, что не запрещено законом,
представителю же власти запрещено все, кроме раз­
решенного законом. Таким образом сила подчиняется
праву. Это американская концепция «правления законов,
а не людей».
Природа и цели государства, отвечающего своему пред­
назначению, определяют природу законов, обеспечиваю­
щих существование свободного общества, и являются
источником его власти. Основной принцип такого госу­
дарства изложен в Декларации независимости: «Для обес­
печения этих (индивидуальных) прав учреждены среди
людей правительства, заимствующие свою справедливую
власть из согласия управляемых». Защита индивидуальных
прав — это единственная цель государства, оправдываю­
щая его существование. Тем самым это единственная
цель и законодательства: все законы должны исходить
из прав личности и направлены на их защиту. Все законы
должны быть объективными (объективно обоснованными):
люди должны твердо знать и до совершения каких-либо
действий, что запрещается законом (и почему), что яв­
ляется преступлением и каково наказание за него. Источ­
ник власти правительства — это «согласие управляемых».
Это означает, что правит не правитель, а слуга или испол­
нитель воли граждан. Это означает, что государство как

таковое не имеет никаких полномочий, кроме полномочий,
возложенных на него гражданами.
Есть только один основной принцип, который индивид
должен признавать, если он хочет жить в свободном об­
ществе,— отказ от применения физической силы и пере­
дача в руки государства права защиты каждого граж­
данина. Иными словами, индивид должен принять принцип
отделения власти от произвола (любого произвола, вклю­
чая его собственный).
Что происходит в случае разногласий между двумя
людьми по поводу дела, которым они оба занимаются?
В свободном обществе никто не заставляет их иметь дело
друг с другом. Это происходит добровольно, по обоюдному
согласию, а если вносится элемент времени — заключает­
ся контракт. Если один произвольно расторгает контракт,
другой может понести огромный ущерб. В таком случае
у потерпевшего не остается иного выхода,кроме захвата
собственности обидчика в качестве компенсации. Но ре­
шение о применении силы не может быть делом частного
лица. И здесь мы подходим к одной из самых важных
и самых сложных функций государства — функции ар­
битра, который улаживает споры людей посредством объ­
ективных законов.
Преступники составляют меньшинство даже в полуцивилизованном обществе. Но главная задача мирного об­
щества — защита и выполнение контрактов при помощи
гражданских судов. Никакая цивилизация не может сох­
раняться и развиваться без гарантии такой защиты. В
отличие от животного человек не способен выжить, дей­
ствуя по первому порыву и учитывая только настоящий
момент. Он должен планировать свои действия, определять
задачи на продолжительный период и выполнять их. Чем
более развит ум человека и чем больше его знания, тем
длиннее срок, который он способен охватить своими пла­
нами. Чем выше и сложнее цивилизация, тем более широких
временных пределов требует ее деятельность. Поэтому
и заключаемые контракты более долгосрочны. Это делает
гарантию безопасности таких договоров особенно настоя­
тельной.
Даже общество, основанное на примитивном товаро­
обмене, не могло бы функционировать без соблюдения
определенных правил обмена. Например, если бы человек
согласился обменять бушель картофеля на корзину яиц
и, получив яйца, отказался отдать картофель. Можно
себе представить, что будет означать такой каприз в ин­
дустриальном обществе, где поставляют в кредит товары
на миллиарды долларов, или подписывают многомиллион­
ные контракты, или заключают договоры об аренде на
99 лет.
Одностороннее расторжение котракта — это, по сути,
непрямое применение силы: один человек получает ма­
териальные ценности и услуги другого, затем отказывается
оплатить их и тем самым удерживает их силой, не имея
на это права, обладает ими без согласия их владельца.
Мошенничество включает в себя такое же непрямое при­
менение силы — материальные ценности так же приобрета­
ются без согласия их владельца, т. к. предлог или обещание
фальшивые. Вымогательство — это еще одна разновид­
ность насилия, оно состоит в приобретении материальных
ценностей не в обмен на другие ценности, но под угрозой
применения силы, насилием или нанесением увечья. Не­
которые из этих действий — умышленные преступления.
Другие, такие как одностороннее расторжение контракта,
могут не мотивироваться преступными намерениями, но
вызваны безответственностью или неблагоразумием. Бы­
вают и более сложные случаи, когда обе стороны пре­
тендуют на справедливость своих требований. Но, вне за­
висимости от конкретных обстоятельств дела, оно должно
подлежать действию объективно установленных законов
и рассмотрению беспристрастным арбитром, отправляю­
щим правосудие, т. е. судьей (или судом присяжных).
Обратите внимание на основной принцип, управляющий
восстановлением справедливости во всех этих случаях:
ни один человек не имеет права получить какие-либо
ценности без согласия их владельца, и, как следствие
этого, вопрос о правах человека не может решаться част­
ными лицами, зависеть от чьего-то произвольного выбора,
неразумия или прихоти. По сути, это основная цель го­
сударства, действующего в соответствии со своей при­
родой: обеспечить людям возможность существования в
обществе, защищая благо и борясь со злом, которое люди
могут причинить друг другу. Основные задачи государства
осуществляются тремя институтами, имеющими дело с при­
менением силы и защитой прав человека: полицией —

защита людей от преступников, вооруженными силами —
защита людей от иностранных захватчиков, и судом —
решение споров между людьми посредством объективных
законов. Деятельность этих институтов включает большое
количество разнообразных противоречивых моментов,
обусловленных их функциями. Они реализуются на прак­
тике в форме законодательства и изучаются особой нау­
кой — философией права. В процессе отправления пра­
восудия неизбежны разногласия, ошибки, но незыблемым
остается принцип: цель государства и закона — охранять
права граждан.
В наши дни этот принцип подчас забывают или иг­
норируют. Результатом является современное состояние
мира: человечество сползает к беззаконию, тирании, к
модели первобытного общества, управляемого грубой си­
лой. Как следствие необдуманного протеста против этой
тенденции,возникают сомнения в оправданности существо­
вания государства: не является ли оно злом по своей
природе, и не является ли анархия идеальной социальной
системой? Анархия, как политическая концепция, это на­
ивная, повисшая в воздухе абстракция. По причинам,
изложенным выше, общество вне организованного госу­
дарства отдает себя на милость первого преступника, ко­
торый появится и вовлечет его в хаос войны банд. Но
способность людей совершать безнравственные поступки
не единственное возражение против анархии: даже об­
щество, каждый гражданин которого абсолютно благо­
разумен и нравственно безупречен, не могло бы функ­
ционировать в состоянии анархии; именно потребность
в объективных законах и в арбитре для решения честных
споров делает необходимым создание государства. Один
из последних вариантов анархистской теории, который
соблазняет некоторых молодых защитников свободы, —
это причудливая абстракция под названием «конкуриру­
ющие правительства». Исходя из основной предпосылки
современной теории этатизма* — отождествления функции
управления государством и управления промышленностью,
власти и производства, адепты теории «конкурирующих
правительств» выворачивают наизнанку этатистскую кон­
цепцию огосударствления бизнеса и заявляют, что, коль
скоро конкуренция благотворна для бизнеса, она благо­
творна и в деле управления государством. Вместо одного
правительства, обладающего монопольным правом управ­
ления, они предлагают создать на одной географической
территории несколько правительств, конкурирующих друг
с другом за лояльность граждан. В таком случае каждый
гражданин волен «прицениваться» к правительствам и
поддерживать то, которое выберет. Вспомните, что на­
сильственное ограничение деятельности людей — это един­
ственная функция государства. В таком случае что
означает конкуренция в вопросе насильственного ог­
раничения? Нельзя даже упрекнуть эту теорию в противо­
речии в терминах, т. к. в ней полностью отсутствует
понимание терминов «конкуренция» и «правительство». Ее
нельзя назвать и повисшей в воздухе абстракцией, ибо она
абсолютно оторвана от действительности и никоим образом
не может быть реализована на практике, даже грубо,
приблизительно. Достаточно будет одного примера. Пред­
положим, м-р Смит, клиент правительства А, подозревает,
что его сосед, м-р Джонс, клиент правительства Б, ограбил
его. Отряд полиции А прибывает к дому м-ра Джонса, где
его уже ждет отряд полиции Б. Полицейские Б отрицают
законность жалобы м-ра Смита, а также заявляют, что
не признают правительство А. Что произойдет? Судите
сами.
Эволюция концепции государства представляет собой
долгий, извилистый путь. Вероятно, в каждом организо­
ванном обществе существовали догадки об истинных функ­
циях государства. Об этом свидетельствуют такие явления,
как признание некоторого, если и не существовавшего,
то подразумеваемого, различия в структуре государства
и банды грабителей; ореол уважения и морального ав­
торитета правительства, как охранителя «закона и по­
рядка»; тот факт, что даже самые порочные типы пра­
вительства считали необходимым поддерживать некую ви­
Д атизм 1от Ф Р - е^а* государство) — понятие б у р ж у а зн о й политической науки, означаю щ ее активное участие государства в эко н о м и ­
ческой ж и зни общества.

димость законности и порядка, хотя бы как дань традиции
и рутине, и претендовали на нечто, подобное этическому
оправданию своей власти, мистической или социальной
по природе. Точно так же как абсолютные монархи Фран­
ции должны были взывать к «священному праву королей»,
современные диктаторы Советской России должны тратить
состояния на пропаганду, чтобы оправдать свою власть
в глазах порабощенных подданных. В истории челове­
чества осознание истинной функции государства — совсем
недавнее достижение, ему всего 200, лет и оно восходит
к эпохе Отцов—Основателей Американской революции.
Они не только определили природу и потребности свободно­
го общества, но и разработали средства реализации этого
на практике. Свободное общество, как и любой другой про­
дукт человеческой деятельности, невозможно создать слу­
чайными средствами, простым хотением или «добрыми
намерениями» лидеров. Необходима сложная законода­
тельная система, основанная на действующих объективно
принципах, чтобы общество было и сохранялось свобод­
ным. Эта система не зависит от побуждений, нравствен­
ности или намерений любого должностного лица, она не
оставляет легальной лазейки для возникновения режима
тирании. Американская система взаимозависимости и взаимоограничения законодательной, исполнительной и судеб­
ной власти (checks and balances) как раз и была таким
достижением. И хотя определенные противоречия в кон­
ституции действительно оставили лазейку для роста эта­
тизма, сама идея конституции, как средства ограничить
власть государства, держать ее в определенных рамках,
была безусловной победой. Сегодня, когда предпринима­
ются массированные атаки на эту идею, не будет лишним
напомнить, что конституция прежде всего ограничивает
действия государства, а не частных лиц, регламентирует
поведение не частных лиц^а правительства, устанавливает
не систему защиты властей, но систему защиты от властей.
А теперь рассмотрим, как преобладающая сегодня кон­
цепция ставит идею государства с ног на голову, пере­
вертывает её с точки зрения политики и морали. Вместо
того, чтобы быть охранителем прав человека, государство
становится самым опасным их нарушителем, вместо того,
чтобы защищать свободу, государство устанавливает раб­
ство; вместо того, чтобы защищать людей от насилия,
государство само применяет силу и принуждение любыми
способами, средствами, которые сочтет удобными; вместо
того, чтобы служить инструментом объективности в че­
ловеческих отношениях, государство создает подспудное
господство смертельного страха и неуверенности посред­
ством необъективных законов, чья интерпретация зависит
от прихоти любого случайного должностного лица; вместо
того, чтобы защищать людей от произвола, государство
присваивает себе неограниченную власть творить произвол.
Таким образом, мы быстро приближаемся к состоянию
полного извращения природы государств^: когда оно сво­
бодно делать все , что пожелает, в то время как граждане
могут действовать только с разрешения. Это состояние
самого мрачного периода человеческой истории, стадия
правления грубой силы.
Часто замечают, что, несмотря на материальный про­
гресс, человечество не смогло достигнуть равной ему ступе­
ни прогресса нравственного. Из этого обычно следует пес­
симистический вывод о человеческой природе. Верно, что
моральный уровень человечества постыдно низок. Но если
принять во внимание системы правления, основанные на
чудовищном извращении этической природы государства
(а это было возможно благодаря альтруистически-коллективистской морали), при которых человечеству приш­
лось существовать большую часть своей истории, то можно
поразиться, как людям удалось сохранить хотя бы подобие
цивилизации и какой же неразложимый остаток чувства
собственного достоинства дал им возможность ходить пря­
мо, на двух ногах. И здесь, собственно, начинаешь по­
нимать природу политических принципов, которые следует
принять и защищать в сражении за интеллектуальное
возрождение человека.
Перевела ЕКАТЕРИНА БОРЩОВА

57

«ВХОДИТЕ,
ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ ЖДЕТ ВАС . . . »
30 сентября прошлого года в нашей
газете «ЬйегаШга ип такз1а», № 40
мы опубликовали размышления кино­
драматурга Виктора Лоренца о том,
почему писатели и деятели искусства
избегают отображать исторические со­
бытия 1940 года в Латвии. В статье
«Правду о 1940 годе? . .» автор про­
тивопоставил теоретическим предпо­
ложениям историков реальные факты
жизни: Народное правительство Л ат­
вии фактически было сформировано
в посольстве СССР; в состав этого
правительства был включен совет­
ский разведчик Викентий Латковский;
представители Красной Армии тогда
активно влияли на процессы внутрен­
ней жизни Латвийского государства.
Эта полемическая статья вызвала
широкий резонанс, поэтому публикуем
разговор с Виктором Лоренцем, пыта­
ясь таким образом дать ответы на не­
которые вопросы наших читателей.
— В своей статье Вы рассказали,
как при знакомстве с лживыми офи­
циальными историческими концепция­
ми у Вас выработался внутренний
этический запрет на написание кино­
драмы о событиях 1940 года в Латвии.
Как вы считаете, существуют ли и
сейчас такие препятствия?
Позволю себе ответить встречным
вопросом: Неужели Вы верите, что
Министерство иностранных дел СССР
не в состоянии найти в своих архивах
секретное приложение к пакту Моло­
това—Риббентропа? До тех пор, пока
мы будем играть в жмурки в неприбранных дворах и конюшнях своей
истории, будет существовать и ком­
плекс аморальных обстоятельств, так
просто именуемый препятствиями.
— Из Вашей статьи читатели узна­
ли, что Викентий Латковский с 1920
года был связан с советской развед­
кой. Может быть, став летом 1940 го­
да членом правительства Латвии, он
прервал эти связи?
В этот период для деятельности
Латковского открылись широкие воз­
можности. В его ведение перешло ру­
ководство политической полицией
Латвии, и НКВД СССР незамедли­
тельно прислал Латковскому своих со­
ветников. Для удобства он выписал
иностранным специалистам латвий­
ские паспорта.
— Можете ли Вы назвать кого-ни­
будь из советских специалистов внут­
ренних дел, работавших на террито­
рии Латвии в период Народного пра­
вительства?
Да. Одним из них был Симон Шустин. Позже, после включения Латвии

5<8

Работники посольства С оветского С ою за в Национальном театре
на торж ествен н ом заседании Сейма, ко то р о е провозгласило установле­
ние советской власти. В первом ряду справа — посол В. Деревянский,
в центре — И. Чичаев.

в состав СССР, Шустина официально
назначили заместителем народного
комиссара внутренних дел Латв.ССР,
а в 1941 году, после разделения ве­
домства, ему доверили пост народного
комиссара госбезопасности. В «Вест­
нике Президиума Верховного Совета
ЛССР» (№ 10 за 1940 год) имя
Шустина жульнически из Симона
переделано в Симаниса. Очевидно,
получив Латвийский паспорт «Симанис» безумно полюбил все латышское.
— Участвовали ли присланные Бе­
рия специалисты в полицейских ак­
циях лично?
В мемуарах Викентия Латковского
целая глава повествует о том, как
Шустин активно участвовал в розыске
и высылке в Советский Союз военного
министра Латвии Кришьяниса Беркиса. Еще до рассвета 31 июля
1940 года вооруженная бригада под
руководством Латковского и Шустина
окружила Приекульскую мельницу
недалеко от Цесиса. Однако генерал
Беркис уже уехал из своего летне­
го жилища. Его арестовали в Тал­
линне, привезли, в Ригу, заточили в
Цитадель. Этот факт свидетельствует
о том, что офицеры органов внутрен­
них дел СССР на территории незави­
симого государства Латвии действо­
вали не только в качестве советников

но и принимали непосредственное
участие в проведении полицейских ак­
ций.
— Рассказывал ли Латковский о
последних днях, проведенных в Лат­
вии президентом Латвии Карлисом
Улманисом?
После 17 июня 1940 года Улманис
хотел, чтобы не менялся личный со­
став его охраны. Латковский обещал
считаться с этим желанием, но,
к большому удивлению президента,
вскоре его стали охранять совсем
чужие люди.
— Кто это были?
С. Маргерс, Б. Латковский, А. Эйсакс, В. Емельянов, А. Валт.ерс,
А. Стабровскис.
— Это было единственным недора­
зумением во взаимоотношениях Улманиса и Латковского?
Не менее удивлен был президент
Латвии, когда однажды дал указание
отвезти несколько чемоданов из своего
дворца. Извозчика задержали на пон­
тонном мосту.
— Что было спрятано в чемоданах?
Этого член Народного правитель­
ства и начальник политической поли­
ции Викентий Латковский никогда не
узнал. Задержанными вещами немед­
ленно завладело советское посольство.
Аналогичная судьба постигла и чемо­
даны с документами, переданные Лат-

о. и
*о

ош[-о
Ю^
С
X
(Xо ш
I
т р
а *

<0 <0
* 91О
9.
го
ь

ковскому после длительных переговоров его предшественником Фридрихсонсом.
— В некоторых последних публика­
циях мелькает фамилия советского
дипломата Чичаева. Вы также упомя­
нули в своей статье, что в поисках
материалов для киносценария позна­
комились с этим человеком. Почему
Вы так мало написали о встречах Чи­
чаева со Сталиным, когда на самом
высоком уровне обсуждалась будущая
судьба Латвии?
Был уверен, что историки это сде­
лают более профессионально.
— Но историки пока молчат. Веро­
ятно, до сих пор не могут добраться
и до полок, на которых хранятся столь
важные для изучения прошлого Лат­
вии протоколы. Мы вынуждены обхо­
диться без помощи ученых. Были ли
у Вас личные беседы с Чичаевым?
Да, беседовали много и долго.
Встречались несколько раз. Чичаев
передал в мое распоряжение свои за­
метки очевидца, вернее — участника
событий. Напомним читателям, что
Иван Андреевич Чичаев с августа
1938 года по сентябрь 1940 года был
первым секретарем, позже — советни­
ком посольства СССР в Риге. Вот что
он пишет: «В апреле 1940 года меня
вызвали в Москву для доклада.
Вместе со мной выехал торгпред В. Ти­
мофеев и секретарь полпредства
И. Ковалев. В наркомате, куда я явил­
ся, мне сказали, что сегодня ночью
меня примет И. В. Сталин, которому
я должен доложить о положении
в Латвии.
Хотя перед выездом в Москву я хо­
рошо подготовился, взял с собой необ-

59

ходимые документы и справки, неожи­
данный вызов к Сталину меня взвол­
новал.
Было около 12 часов ночи, когда мы
вошли в комнату А. Н. Поскребышева,
помощника Сталина, через которую
был вход в кабинет Сталина. Здесь
стояла какая-то настороженная тиши­
на, говорили вполголоса. Поскребы­
шев, видимо, ждал нас. Поговорив
с наркомом, он ушел в кабинет Ста­
лина, откуда тотчас же вернулся, ска­
зав: «Входите, Иосиф Виссарионович
ждет вас».
Сталин, поздоровавшись, пригласил
нас сесть за длинный стол, где уже
сидели члены Политбюро В. Н. Мо­
лотов, А. А. Жданов и другие. Сам не
сел, внимательно присматривался к
нам, как бы запоминая наши лица.
Я первый раз видел Сталина так
близко. Он выглядел таким же, каким
показывался всюду — небольшого
роста, в полувоенном костюме защит­
ного цвета, сапогах, с трубкой в руке,
волосы и усы чуть тронуты сединой.
Меня поразил его взгляд — присталь­
ный, изучающий, пронизывающий
словно рентгеновский луч. Он то вски­
дывал, то опускал глаза, пытливо
всматривался в лицо собеседника,
казалось, своим взглядом он прони­
кает в тайны твоих мыслей, загляды­
вает в душу. Нелегко было выдержать
его взгляд. «Докладывайте», — отры­
висто бросил он, обращаясь ко мне.
С трудом преодолевая волнение,
я начал свой доклад.
. . . Послушав минуты три—четыре,
он перебил меня, начав задавать
вопросы . .. Изредка в беседу вступа­
ли члены Политбюро. На одно замеча­
ние Сталина я осмелился даже возра­
зить ему . . . Во время беседы Сталин
раза два вызывал Поскребышева и
спрашивал, скоро ли придет Тимо­
шенко, занимавший тогда пост нарко­
ма обороны. Наша беседа со Стали­
ным и членами Политбюро продолжа­
лась около часа. Все прошло хорошо.
Сталин не сделал ни одного критиче­
ского замечания, а только слушал,
задавал вопросы, и уточнял то, что
ему было неясно. Из его вопросов и
замечаний мы поняли, какие задачи
стоят перед нами, что ждет от нас ЦК
партии и Советское правительство и
как следует действовать.
. . . Между прочим, мне довелось
еще два раза говорить со Сталиным
по телефону.»
— Как дальше развивалась дея­
тельность Чичаева в Риге после его
исторического разговора со Стали­
ным?
На 244-й странице рукописи своих
мемуаров «Страницы минувших лет.
1973» он пишет: «Получив «зарядку»
и указания в Москве, мы возвратились
в Ригу, где приступили к решению по­
ставленных перед нами задач. Снова
начались встречи и беседы с полити­
ческими, общественными, военными и
другими деятелями, изучение настрое­

60

ния и положения в стране, кадров
прогрессивных кругов, деятельности
иностранных посольств, особенно гер­
манского, проявлявшего бурную ак­
тивность.
Улманис продолжал свою прежнюю
политику. Однако некоторые министры
его правительства, генералы, чинов­
ники и представители деловых кругов,
чувствуя, видимо, приближение важ­
ных перемен, изменили свое поведение,
начали искать контакты с нами. На­
пример, министр иностранных дел
Мунтерс стал каждый выходной день
приглашать нас на прогулку за город.
Мунтерс был, пожалуй, самым обра­
зованным и дальновидным политиком
из всех членов правительства. Он
раньше всех понял, что в надвигаю­
щейся борьбе между великими дер­
жавами Латвия не может играть само­
стоятельной роли, ей надо заранее
определить свое место, и он готовился
к этому.
Интерес к поддержанию контактов
с нами стал проявлять даже вице-пре­
зидент, военный министр генерал Балодис игравший в «оппозицию» к Улманису. Как бы в пику своему патрону,
он стал встречаться с нашим полпре­
дом в ресторанах, приглашать его
к себе домой. Министры земледелия и
финансов наперебой приглашали ме­
ня, торгпреда, военного атташе на охо­
ту, чтобы в беседах на привале «по­
щупать» и расположить к себе нас.
Выходили на поверхность и те кадры,
которым суждено было в будущем
заменить профашистскую клику Улманиса . . .»
— А революционная ситуация?
Цитата из воспоминаний И. Чичаева
свидетельствует о том, что активность
трудящихся масс не была решающим
фактором в событиях 1940 года в Лат­
вии. Как видно, их заранее планиро­
вал, обсуждал и ими дирижировал
сам Иосиф Виссарионович, и ему сле­
дует, наконец, отдать должное при
изучении того времени. Характерно,
что Чичаев, располагавший обширной
информацией о положении в Латвии,
нигде в своих воспоминаниях не при­
водит конкретных примеров, свиде­
тельствующих об образовании рево­
люционной ситуации. Зато он весьма
конкретно говорит о закулисных сдел­
ках большой политики, заключенных
втайне, за спиной латышского народа.
Жаль, что наши историки не имеют
ни малейшего представления, в каком
архиве и под каким «спецшифром»
следует искать исчерпывающие доку­
менты о визите Ивана Чичаева в
Кремль в апреле 1940 года. Конечно,
не исключена версия, что Чичаева вы­
звали в Москву в последних числах
апреля. В таком случае, этот разговор
со Сталиным состоялся в мае 1940 го­
да. Предполагать так побуждает тот
факт, что упомянутый Чичаевым Тимо­
шенко стал и маршалом, и народным
комиссаром обороны СССР только
7 мая 1940 года. Во всяком случае,

Иосиф Виссарионович прекрасно знал,
кого в ту ночь пригласить на беседу.
Семен Константинович Тимошенко
уже заслужил звание Героя Советско­
го Союза на залитых кровью снежных
полях нашего соседа Финляндии. Помоему, не мешает вспомнить и совет­
ского посла В. Деревянского, аккре­
дитованного в Риге 8 мая 1940 года.
До нападения Советского Союза на
Финляндию этот человек возглавлял
Советское дипломатическое предста­
вительство в Хельсинки. Очевидно,
Иосиф Виссарионович намеревался
использовать в Прибалтийских стра­
нах весь накопленный в финской войне
опыт, если Рига, Таллинн и Вильнюс
не,подчинились бы ультиматуму Моск­
вы.
— Из приведенной цитаты Чичаева
следует, что он явился в кабинет По­
скребышева вместе с неким народным
комиссаром. Молотов это не мог быть,
потому что он уже сидел у Сталина.
Почему Чичаев не назвал фамилию
своего спутника?
Остается предположить, что это был
народный комиссар внутренних дел
СССР Берия, которому Чичаев, как
сотрудник разведки, был подчинен.
Очевидно, что в 1973 году Чичаев не
захотел лишний раз упоминать своего
бывшего шефа, к тому времени Лав­
рентий Павлович был давно расстре­
лян. И на последующих страницах
рукописи, где речь несомненно идет
о Берия, автор деликатно обходится
безличным «народный комиссар».
— Кем же Чичаев был — дипло­
матом или чекистом?
Не открою никакой государственной
тайны, сказав, что природа одарила
Ивана Чичаева выдающимся талан­
том в обеих упомянутых вами профес­
сиях. Уверен, что в некоторых странах
многие это могут подтвердить.
— Что он делал после присоедине­
ния Латвии к Советскому Союзу?
До 18 июня 1941 года Чичаев рабо­
тал в посольстве СССР в Стокгольме,
помогая Александре Коллонтай вести
дипломатические дела в Швеции.
В Москву Чичаев был отозван за не­
сколько дней до нападения гитлеров­
ской Германии на Советский Союз.
В этой сложной ситуации он опять
официально вернулся в ряды органов
государственной безопасности СССР.
Путь из Стокгольма в Москву лежал
через Ригу. Когда 19 июня пароход
«Эстония» причалил к берегам Лат­
вии, Чичаева встречал Алфонс Но­
вике, чтобы отвезти его на дачу В. Л а­
циса. Там Чичаев всю ночь провел
в разговорах с Вилисом Лацисом и
Янисом Калнберзиньшем о том, что
в любую минуту может начаться вой­
на. На 217-ой странице воспоминаний
Чичаев пишет: «ЦК и правительство
уже дали указание подготовиться к
эвакуации ценностей, документов,
запасов продовольствия и материа­
лов».
— Следовательно, в начале войны

Работа в Латвии выполнена. 26 июля 1940 года А. Вышинский отпра!
ляется дом ой.

21 июня 1940 года. А. Вышинский (в центре) приветствует д ем онстран­
тов с балкона сове тского посольства. Первый слева — И. Чичаев. Л о зун г
«За С оветскую Власть!» еще рассматривается ка к провокационны й.

Иван Чичаев работал в органах гос­
безопасности?
Да. В Москве и Новосибирске. Ког­
да летом 1941 года в Москву прибыл
английский полковник Гиннесс, чтобы
обсудить с советскими коллегами соз­
дание в тылу противника совместного
невидимого фронта, Чичаев получил
приказ Берия вступить в тесный кон­
такт с представителем британской
разведки. Так судьба привела Ивана
Андреевича в Лондон.
Работая руководителем советской
миссии связи и уполномоченным СССР
при правительствах союзников, пол­
ковник Чичаев смог познакомиться
со многими выдающимися историче­
скими личностями. Среди них были,
например, король Норвегии Хокон VII,
генерал де Голль, лейбористский ли­
дер — Этли, польский генерал Сикор­
ский, президент Чехословакии Бе­
неш . . . Советский полковник часто
посещал британские разведшколы,
закрытые военные базы и аэродромы.
Тайные боевые действия сблизили
Чичаева не только с англичанами. Он
был желанным гостем также в посоль­
ствах Бельгии, Голландии, Норвегии,
Польши, Чехословакии, Югославии,
Франции. Когда возникла необходи­
мость, британский военный самолет
через оккупированную гитлеровской
Германией территорию доставил
Чичаева в Москву. Там его тепло
Викентий Л а тковски й — советский р а зве дчи к с 920 года, член Народного правительства и шеф политической полиции летом 1940 года.

X3
“

!

П

'?

- . ■-и;-"

I

®Ь

£ & Ш л Л. и л . Н о и
■ ра
7

о л И
..

Щ

4

* А

л А

..

Д '
йй ■

щ „Ы
0Ш
&“ ■
;ф
Ф§|
О б разец по че рка С имона Ш устина.

62

*' ;

V.; ' .ф,
м »

** _!

встречали Молотов и посол Великобритании сэр Арчибальд Керр.
— Фантастическая биография! Ка­
кой из эпизодов жизни Чичаева в Лон­
доне кажется Вам наиболее интерес­
ным?
В контексте истории Латвии инте­
рес могут вызвать отношения Чичаева
с президентом Чехословакии Эдуар­
дом Бенешем, которого Иван Андре­
евич считал мудрым и очень ловким
государственным деятелем. Рассуж­
дая, что политика без разведки —
вообще не политика, президент однаж­
ды показал Чичаеву копию своего
письма, адресованного Сталину. Это
было предупреждение об агрессив­
ных планах гитлеровской Германии
в отношении Советского Союза. В нем
почти точно указана роковая дата
июня 1941 года. Поэтому Бенеш счи­
тал себя провидцем.
— Вероятно, Сталин был благода­
рен Бенешу за такое предупреждение?
Да, очень. После освобождения Че­
хословакии от гитлеровской оккупа­
ции советником посольства СССР
в Праге был назначен Чичаев. Думаю,
что для Эдуарда Бенеша это было не­
ожиданностью, и вряд ли президентпровидец предполагал, что вскоре его
постигнет участь нашего Карлиса Улманиса.
— Когда Бенеш подал в отставку
с поста президента страны и какие
силы подготовили эту смену власти
в Чехословакии?
Все началось с выборов в Нацио­
нальное собрание в мае 1946 года.
Национальный фронт Чехословакии
получил тогда 40% голосов и комму­
нист Клемент Готвальд стал премьерминистром. Это можно назвать пере­
ходным периодом наподобие лета
1940 года в Латвии. В этот период
Бенеш еще выполнял функции прези­
дента страны. С этого поста его сняли
в феврале 1948, мотивируя тем, что го­
сударству грозит переворот правых
сил . . .
— Видите ли Вы еще какие-нибудь
совпадения в чехословацких событиях
и истории Латвии?
И в Латвии, и в Чехословакии дип­
ломатическая деятельность Чичаева
длилась два года. Готовясь к решаю­
щим событиям, СССР сменил там
руководителей своих дипломатических
служб, и в обоих государствах Чичаев
стал фактическим проводником совет­
ской внешней политики.
— Простите, но в мае 1940 года
вместо бывшего посла Зотова в Риге
сразу же был аккредитован Деревянский.
Хотя до нападения СССР на Фин­
ляндию Деревянский руководил со­
ветским посольством в Хельсинки,
все же он, по профессии инженер,
был не столь искушен в искусстве
дипломатии, как Чичаев. К тому же,
новому послу еще надо было «аккли­
матизироваться» в Риге. Недаром Вы­
шинский поселился в квартире Чичае-

ва, когда в июне 1940 года прибыл
в Ригу. Там поздними вечерами они
анализировали сделанное за день
и планировали, что предстоит сделать
завтра.
— Вызывал ли Сталин Чичаева
к себе и из Праги?
Да. Второй раз в своей жизни Чичаев почувствовал сверлящий взгляд
Сталина 25 июля 1946 года. На сей
раз они жали друг другу руки на бан­
кете, устроенном в Кремле в честь
делегации вновь назначенного прави­
тельства Чехословакии. Готвальд
сидел напротив Иосифа Виссарионо­
вича, а Чичаева усадили между Ма­
ленковым и маршалом Коневым.
Практические решения будущих за­
дач Чичаев уже обсудил наедине с Мо­
лотовым днем раньше. За празднич­
ным столом звучали только тосты и
поздравления. После трапезы все про­
смотрели любимый фильм Иосифа
Виссарионовича «Трактористы». По
настроению этот банкет созвучен одно­
му событию в Латвии 20 июля 1940 го­
да. Тогда в «Белом доме» на ул. Валдемара, 35 собрались радостные депута­
ты вновь избранного Сейма. Их при­
ветствовали Вышинский, Чичаев и
другие видные советские представите­
ли. Тосты звучали за полночь. Правда,
фильм «Трактористы» показать не
удалось, в зале не было ни экрана, ни
соответствующей аппаратуры. Зато
звучали песни, которыми новых депу­
татов тешила откомандированная из
Москвы латышка Ирма Яунземе и дру­
гие советские артисты. Утром следую­
щего дня сто депутатов единогласно
решили дальнейшую судьбу Латвии —
в республике провозгласили советскую
власть, обратились к Верховному
Совету СССР с просьбой принять нас
в семью братских советских наро­
дов . . . По непонятным причинам,
депутаты забыли, что Блок трудового
народа, который они представляли,
в своей предвыборной программе не
упоминал ни советскую власть, ни
присоединение к Советскому Союзу.
— Не дали ли депутатам право
провозгласить в Латвии советскую
власть народные демонстрации, со­
стоявшиеся незадолго до этого?
Мы тоже участвуем в демонстра­
циях. Но, шагая в колонне, не можем
знать, какие лозунги несут другие ше­
ренги, например, какой плакат у Дома
политпросвещения показывает Модрис Луянс, когда мы находимся уже
у памятника Свободы. Для того и су­
ществуют в цивилизованном мире
конституции, регулирующие правовым
способом решения жизненно важных
для народа вопросов. У демонстраций
совсем другая общественная функция.
В данном случае депутаты Сейма
обязаны были руководствоваться
статьей 77 Конституции Латвии и во­
прос о советской власти следовало пе­
редать на всенародное голосование.
Мандат депутата — не carte blanche,

полномочия депутата юридически
строго регламентированы.
— Обычно события лета 1940 года
трактуются как дружеская помощь
Советского Союза, оградившая Лат­
вию от гитлеровской агрессии.
Газета «Правда» в своей передо­
вице от 5 июля 1940 года высказывает
несколько иное мнение. Цитирую:
«Писаки англо-французской прессы
с целью провокации и введения в за­
блуждение общественности распуска­
ют в своей стране и во всем мире слухи,
что меры безопасности, предпринятые
Советским Союзом вблизи своих севе­
ро-западных, западных и южных гра­
ниц, направлены против Германии.
Эти господа лгали и лгут по заказу
генеральных штабов Англии и Фран­
ции».
— Вернемся ненадолго в после­
военную Чехословакию. Когда и как
Иван Чичаев завершил там свою дея­
тельность?
Ему не удалось дождаться оконча­
тельной победы Готвальда. Вероятной
причиной его отзыва из Праги весной
1947 года могла быть его речь в сло­
вацком городе Кошице. Как местная,
так и американская и английская
печать расценила ее как грубое вме­
шательство дипломата Советского Со­
юза во внутренние дела Чехословацко­
го государства.
— Что же такое сказал Иван Анд­
реевич?
Он предупредил представителей оп­
позиции, что Советский Союз не оста­
нется равнодушным к тому, что де­
лается вблизи его границ.
— Не рассказывал ли Вам Чичаев,
почему покончил жизнь самоубий­
ством министр иностранных дел пра­
вительства Национального фронта
Ян Масарик?
Чичаев сказал, что это произошло
при весьма странных обстоятельствах.
Никоим образом не хочу проводить
параллели с самоубийством коман­
дующего пограничными войсками
Латвии генерала Болштейнса 21 июня
1940 года, однако думаю, что оба тра­
гических события ясно свидетель­
ствуют: и Чехословакия, и Латвия
пережили насыщенные драматизмом
исторические повороты, при которых
даже закаленные люди не всегда на­
ходили в жизни выход.
— Сталин . . . Молотов. . . Бе­
рия . . . Вышинский . . . Чичаев . . .
Латковский . . . Шустин . . . Не суще­
ствовали ли все же в руководстве
Компартии Латвии в 1940 году наряду
с таким раскладом сил и антисталин­
ские тенденции?
Мне лично не известно о таких тен­
денциях, имеющих принципиальное
значение, а не являющихся прояв­
лением мелких разногласий. Если
отражением политики, тактики и стра­
тегии Компартии Латвии считать ор­
ган ЦК КПЛ «Циня», то в этой газете
антисталинская направленность впер­
вые начала проявляться только в 1956

году после XX съезда КПСС, когда
сам Сталин был уже мертв. Хочу
подчеркнуть, что жестокие судебные
процессы 30-х годов в Москве вызвали
острые и весьма принципиальные спо­
ры в международном рабочем движе­
нии. Коммунисты Латвии в этой дис­
куссии заняли явно выраженную ста­
линистскую позицию. Об этом свиде­
тельствует «Циня» № 1 и 4 за 1937
год, № 2 и 3 за 1938 год).
— Как известно, большинство про­
живающих в СССР латышей в 30-е го­
ды были репрессированы, многие даже
расстреляны. Не свидетельствует ли
это, что некоторая оппозиция все-таки
существовала?
По-моему, нет оснований сомне­
ваться в единодушном мнении ученых,
что наших земляков тогда судили на
основе лживых обвинений. Из этого
можно сделать вывод, что осужденные
были лояльно настроены к существо­
вавшему режиму. Как исключение
надо упомянуть Иварса Смилгу, ни
от кого не скрывавшего своей антйсталинской позиции, почему он и был
репрессирован еще до начала больших
процессов. Трагедия Смилги законо­
мерна. Но как рядом с ней оценить
биографию Якова Алксниса? . . И он
расстался с жизнью как жертва Ста­
лина. Но до этого 11 июля 1937 года,
когда специальный состав суда огла­
сил смертный приговор Тухачевскому,
Эйдеману, Якиру, Уборевичу, Корку,
Фельдману, Примакову и Путне, од­
ним из подписавших этот кровавый
приговор был легендарный Яков Алкснис. При изучении таких противо­
речивых исторических событий наши
историки иногда руководствуются почеловечески очень понятным, но от­
нюдь не самым научным критерием —
боязнью, что перед судом истории не
все выглядит так красиво, как должно
бы. Где по таким тактическим сообра­
жениям частично или полностью скры­
вается правда, там начинается ложь.
На сей раз я позволил себе говорить
только о тех упрямых фактах, с кото­
рыми мне пришлось столкнуться в сво­
ей литературной деятельности.
— Может быть Вы хотите в конце
разговора добавить что-нибудь?
Историков упрекают, что они черес­
чур медленно разрабатывают новую
концепцию 1940 года. Мне кажется,
что спешка подталкивает на замену
исследования прошлого элементами
однодневной пропаганды, что очень
скоро приведет ученых к новому ту­
пику. Чтобы появилась концепция,
необходимо прежде всего открыть все
спецфонды, существующие в явной
или завуалированной форме. Только
так можно преодолеть вакуум истори­
ческой информации, созданный в свое
время для достижения цели, имеющей
очень емкое, безжалостное и точное
имя. Манкуртизм.
С Виктором Лоренцем беседовал
АН ДРЕЙС КРАУЛИНЬШ.

63

Б. П. В ы ш еславцев о тн о си тся к той к а т е го р и и р у с с к и х
ф и л о со ф о в XX века, к о т о р ы е , н е с м о т р я на а кт и в н у ю
п и с а т е л ь с ку ю д е я те л ь н о сть , не оста ви л и все ж е з а к о н ч е н ­
н ой ф и л о с о ф с к о й си сте м ы . П р и ч е м , если д л я м ы с л и ­
телей типа Н. А . Б е р д я е в а или И. А . И льина са м о с и с те ­
м о т в о р ч е с т в о б ы л о л иш ь « ф и л о с о ф с к и м п р е д р а с с у д к о м » ,
то д л я та ки х ф и л о со ф о в , к а к В ы ш еславцев, с их ю р и д и ­
че ски м об р азован и е м и пр ин а д л еж но стью в м о л од ости
к н е м е ц к о й ш к о л е с и с т е м а т и ч е с к о го ф и л о с о ф с к о го т в о р ­
чества, н е д о го в о р е н н о с т ь и н е з а к о н ч е н н о с т ь не бы ли
о р га н и ч н ы , а явились р е з у л ь т а т о м л и б о усл о в и й с у щ е с т в о ­
вания, л и б о к а к и х -т о в н у тр е н н и х , п с и х о л о ги ч е с к и х п р и ч и н .
В сл учае Вы ш евлавцева и те, и д р у г и е совпа ли , и он та к и
не вы рази л д о к о н ц а св о и х в згл я д о в на м н о ги е ва ж н ы е
в о п р о с ы . Но, н е с м о т р я на это, « ф и л о с о ф с к и е п о с тр о е н и я
В ы ш еславцева с о х р а н я ю т в сю с в о ю зн а ч и те л ь н о сть и д а ж е
б о л ь ш е : в них есть с е м е н а , м о гу щ и е дать о б и л ь н ы й
р о ст» (п р о т . В. З е н ь к о в с к и й ). С о гл а си те сь, что т р у д н о
дать б о л е е в ы с о к у ю о ц е н к у ф и л о со ф у.
Б о р и с П е т р о в и ч В ы ш еславцев р о д и л с я в М о с к в е в
1877 го д у , в с е м ь е п р и с я ж н о г о п о в е р е н н о го . В 1895 г. он
п о ступ а е т на ю р и д и ч е с к и й ф а ку л ь те т М о с к о в с к о г о у н и ­
в ер ситета , гд е н а х о д и т с в о е го « уч ител я» П. И. Н о в го р о д цева (1866— 1924), в ы д а ю щ е го с я ф и л о со ф а и пр а в о в е д а .
П осл е о к о н ч а н и я у н и в е р с и т е т а В ы ш еславцев н е с к о л ь к о
л ет за н и м а е тся а д в о к а т у р о й , но в с к о р е оста вл яет ее для
зан яти я ф и л о с о ф и е й . М о л о д о й у ч е н ы й ста н о в и тся п о с т о ­
я н н ы м у ч а с т н и к о м за се д а н и й М о с к о в с к о г о р е л и г и о з н о ­
ф и л о с о ф с к о го о б щ е ств а и м . Вл. С о ло вьева, о к о т о р о м
писал в п о с л е д с т в и и : « З д е сь с о б и р а л и с ь р у с с к и е ф и л о ­
соф ы и пи сате ли и го с п о д с т в о в а л п о д л и н н ы й ф и л о с о ф ­
с ки й д и а л о г, ка с а ю щ и й с я п р е д е л ь н ы х т е м на гр а н и ц е ф и ­
л о со ф и и и р е л и ги и , в п р о ч е м , и в о о б щ е всех актуа л ьн ы х
ф и л о с о ф с к и х тем » .
П осле сд ачи м а ги с т е р с к о го э к з а м е н а В ы ш еславцев п р и ­
ни м ае тся за пе р в ы й свой б о л ь ш о й т р у д , к о т о р ы й в ы хо д и т
в М о с к в е в 1914 го д у , — «Э ти ка Ф и х т е . О сн о в ы права и
н р а вств е н н о сти в с и с те м е тр а н с ц е н д е н т а л ь н о й ф и л о с о ­
ф ии». Эта р а б о та п р и в л е к а е т в н и м а н и е в е д у щ и х р у с с к и х
ф илософ ов своим нетрадиц ионны м по д хо д о м к творчест­
ву н е м е ц к о го м ы сл и те л я , в ча стн о сти , на нее п и ш е т п о ­
л о ж и т е л ь н у ю р е ц е н з и ю С. Л . Ф р а н к в ж у р н а л е «Русская
м ы сл ь», к н . V за 1915 г. В ы ш еславцев п о д ч е р к и в а е т и р р а ­
ц и о н а л ьн ы е м о м е н т ы в ф и л о с о ф и и Ф и х т е и у б е д и т е л ь ­
но д о ка зы в а е т, что Ф и х т е в с в о е м у м о з р е н и и у с т р е м л е н
к А б с о л ю т н о м у , п о н и м а н и е к о т о р о г о не м о ж е т бы ть
и с ч е р п а н о в п о н я ти я х и к а т е го р и я х . И з э то й у с т р е м л е н ­
н ости к А б с о л ю т у в ы те ка е т у Ф и х т е о с о б о е в н и м а н и е
к и н туи ц и и , н е р а з д е л ь н о с в я за н н о й , п о В ы ш е сла вце ву, с
р а ц и о н а л ь н ы м м ы ш л е н и е м . Т акое т о л ко в а н и е ф и л о со ф и и
Ф и х т е го в о р и т о В ы ш е сла вце ве к а к о б о ч е н ь п р о н и ц а т е л ь ­
н о м и с т о р и к е ф и л о со ф и и (ч е р е з н е с к о л ь к о л ет д р у г о й
р у с с к и й ф и л о со ф — И. А . И льин — дал стол ь ж е о р и г и ­
н а л ьн ую т р а к т о в к у ф и л о со ф и и Ге ге ля, п р и ч е м в т о м ж е
к л ю ч е ).
Работа о Ф и х т е п р и н о с и т и зв е стн о сть В ы ш е сла вце ву в
сто л и ч н ы х н а учн ы х к р у га х и о н стан ов и тся ш татн ы м
д о ц е н т о м , а с 1917 г. — п р о ф е с с о р о м М о с к о в с к о г о у н и ­
в ер ситета . Вы ш еславцев а к т и в н о уча ств уе т в б у р н о й н а уч­
н ой ж и з н и пяти п е р в ы х п о с л е р е в о л ю ц и о н н ы х л ет; в к л ю ­
чается в р а б о т у с о з д а н н о й по и н и ц и а ти в е Н. А . Б е рд яева
м о с к о в с к о й В ол ьн ой А к а д е м и и д у х о в н о й к у л ь т у р ы , гд е
чи та ю т к у р с ы л е к ц и й С. Ф р а н к , Ф . С те п ун , Вяч. И ванов,
А . Белы й; у ч а с тв у е т в м н о го ч и с л е н н ы х д и с к у с с и я х и о б ­
с у ж д е н и я х . Но в 1922 г. б о л ь ш е в и к и вы сы л аю т Вы ш еслав­
цева из России в Б е рл и н в м е сте с Б е р д я е в ы м , Ф р а н к о м ,
И. И л ьи н ы м , Л . К р а с а в и н ы м и д р . К с ча стью , н е м е ц к о е
пр а в и те л ьств о в то в р е м я х о р о ш о о т н е с л о с ь к ф и л о с о ф а м э м и гр а н т а м из России и о н и п о л уч и л и в о з м о ж н о с т ь нала­
дить н а у ч н у ю ж и з н ь в Б е р л и н е (а т а к ж е в П а р и ж е , Б е л гр а ­
де, П р а ге и д р . к у л ь т у р н ы х ц е н т р а х Е в р о п ы ). П р и сутств и е
ст о л ь ки х п р о ф е с с о р о в п о зв о л и л о о сн о в а ть в с т о л и ц е Г е р ­
м а ни и Р усский н аучн ы й и н сти тут с н е с к о л ь к и м и о т д е л е н и я ­
м и, в о р га н и за ц и и к о т о р о г о п р и н и м а л н е п о с р е д с т в е н н о е

64

уча сти е Вы ш еславцев. В Б е р л и н е с о зд а е тс я т а к ж е (снова
по и н и ц и а ти в е Н. А . Б е р д я е в а ) р у с с к а я Р е л и ги о зн о -ф и л о ­
с о ф ска я а к а д е м и я , к о т о р а я явилась к а к бы п р о д о л ж е н и е м
м о с к о в с к о й В ол ьн ой А к а д е м и и . Но со в р е м е н е м ж и з н ь в
Б е р л и н е стан ов и тся т р у д н о й и с м а те р и а л ь н о й , и с с о ц и ­
а л ьн ой т о ч к и з р е н и я , п о т о м у б о л ь ш и н с т в о ф и л о со ф о в
п е р е е з ж а ю т в П а р и ж , к о т о р ы й с к о н ц а 20-х го д о в ста­
н о в и тся « сто л и ц е й » р у с с к о г о з а р у б е ж ь я . В ы ш еславцев
уча ств уе т во всех н а учн ы х н ачи н ан и ях в П а р и ж е : читает
к у р с ы л е к ц и й на Р усски х ф а кул ьте та х пр и П а р и ж с к о м
у н и в е р с и т е т е (к о т о р ы е назы вали К у р с а м и пр и С о р б о н н е )
и в м е сте с Н. А . Б е р д я е в ы м и П. Ф . А н д е р с о н о м
р у к о в о д и т р у с с к и м о т д е л е н и е м изда те льства УМ С А-Рге$5;
п р е п о д а е т в П р а в о сл а в н о м Б о го с л о в с ко м И н сти туте в Па­
р и ж е (И н сти тут П р е п о д о б н о г о С е р ги я ); р е гу л я р н о вы сту­
пает с п у б л и ч н ы м и д о к л а д а м и , к о т о р ы е п р и в л е к а ю т и н ­
те л л е кт у а л ь н у ю э л и ту р у с с к о г о з а р у б е ж ь я , сам уча ствует в
м н о го ч и с л е н н ы х д и с к у с с и я х и о б с у ж д е н и я х ; печатает
статьи в в е д у щ и х э м и гр а н т с к и х ж у р н а л а х и газетах; в ы пу­
скает н е с к о л ь к о ф и л о с о ф с к и х т р у д о в (и з сам ы х зн а чи ­
тел ьн ы х — « Ч е л о в е ч е с ко е с е р д ц е в и н д у с с к о м и хр и сти а н ­
с к о м м и с т и ц и з м е » и « Э ти ка п р е о б р а ж е н н о г о Э роса»),
У м е р В ы ш еславцев в Ж е н е в е в 1954 г. У ж е по сл е е го с м е р ­
ти вы ш ли в свет два б о л ьш и х е го т р у д а : «В ечное в р у с с к о й
ф и л о со ф и и » и « Ф и л о с о ф с к а я н и щ ета м а р к с и з м а » .
В э м и гр а ц и и В ы ш еславцев сб л и ж а е т с я с у ч е н ы м и из
к р у г а в ы д а ю щ е го с я п с и х о л о га и ф и л о со ф а К .-Г. Ю н га ,
п р и н и м а е т уча сти е в с б о р н и к а х н а учн ы х т р у д о в ю н ги а н цев. Э то о ч е н ь в аж на я с т о р о н а н а уч н о й д е я те л ьн о сти
В ы ш еславцева, т. к. он дал х р и с т и а н с к у ю и н т е р п р е т а ц и ю
с о в р е м е н н ы х п с и х о л о ги ч е с к и х т е о р и й и в р е зу л ь т а т е п о к а ­
зал с н е о б ы ч н о й с т о р о н ы с у щ е с т в е н н о е р а зл и ч и е м е ж д у
у ч е н и я м и 3 . Ф р е й д а (п с и х о а н а л и з ) и е г о у ч е н и к а Ю н га
(а н а л и ти ч е ска я п с и х о л о ги я ). Д л я Вы ш еславцева св е д е н и е
д у х о в н о й ж и з н и к се кс у а л ь н ы м м о ти в а м у Ф р е й д а есть
« с п е к у л я ц и я на п о н и ж е н и е » (о п р е д е л е н и е М . Ш е л е р а ).
И в э т о м В ы ш еславцев (в сл е д за С. Л . Ф р а н к о м в статье
« П си хо а н а л и з к а к м и р о с о з е р ц а н и е » — «П уть», П а р и ж ,
кн . 25) в и д и т б л и з о с т ь у ч е н и й Ф р е й д а и К. М а р кс а , у к о т о ­
р о г о с в е д е н и е и с то р и и и к у л ь т у р ы к « э к о н о м и ч е с к и м
и н те р е с а м » есть та ж е « с п е к у л я ц и я на п о н и ж е н и е » . Эта
т е м а с е го д н я о ч е н ь актуал ьн а, п о э т о м у я о с та н о в л ю с ь на
ней п о д р о б н е е .
П о у б е ж д е н и ю В ы ш еславцева, п о д л и н н а я ф и л о со ф и я
в се гд а р а зв е р т ы в а е т н е к у ю « с и с т е м у сту п е н е й бы тия», гд е
« к а ж д а я с т у п е н ь р а с кр ы в а е т н о в о е к а ч е ств о бы ти я» . Эти
с ту п е н и , в у п р о щ е н н о м в ид е, с л е д у ю щ и е .
«1. К а т е го р и и ф и з и к о -м а т е м а т и ч е с к о го б ы ти я (м а т е р и ­
а л ь н о -п р о с т р а н с тв е н н ы е п р о ц е с с ы ).
2. К а т е го р и и о р г а н и ч е с к о г о б ы ти я (р а с т и т е л ь н о -ж и в о т ­
ны е п р о ц е с с ы ).
3. К а т е го р и и б ы ти я п с и х и ч е с к о го (с о з н а н и е и п о д с о з н а ­
н и е ). Э то ц а р ств о п р и р о д ы ; над н и м в озв ы ш ае тся цар ство
духа и свободы . Д у х и свобода одно.
4. К а т е го р и я б ы ти я д у х о в н о го , т о ж е и м е ю щ е го н е ­
с к о л ь к о с т у п е н е й : н аука, т е х н и ка , э к о н о м и к а , пр ав о, м о ­
раль, и с ку с с т в о , р е л и ги я .»
Но эта л е стн и ц а с т у п е н е й б ы ти я является о д н о в р е м е н ­
но и е р а р х и е й ц е н н о с т е й , к о т о р а я п о д ч и н я е тс я з а к о н у
в кл ю ч е н и я н и зш и х с т у п е н е й в в ы с ш у ю , к о гд а низш ая
с ту п е н ь п р и с у т с т в у е т в вы сш ей , н о не и сч е р п ы в а е т ее
(и б о в л е стн и ц е с т у п е н е й б ы ти я о т п е р в о й с т у п е н и к п о с­
л е д н е й и д е т н а к о п л е н и е с л о ж н о с т и и м н о го о б р а з и я , а
п о т о м у в е р х н и е ст у п е н и б о га ч е и ц е н н е е н и зш и х ). Э тот
з а ко н , с ф о р м у л и р о в а н н ы й п е р в о н а ч а л ь н о А р и с т о т е л е м
(в к а т е го р и я х ф о р м ы и м а т е р и и ) и о к о н ч а т е л ь н о Г е ге ­
л е м (д и а л е к т и ч е с к о е «сн яти е» ), д и к т у е т и о с о б о е п о н и м а ­
н ие ч е л о ве ка , к о т о р ы й «во всей п о л н о т е св ое й есть
м е х а н и зм , х и м и з м (о б м е н вещ еств), о р г а н и з м : есть н е ­
о д у ш е в л е н н о е р а сте н и е , о д у ш е в л е н н о е ж и в о т н о е , и, н а к о ­
н ец, т в о р ч е с к и -с в о б о д н ы й д ух».
П ри т а к о м п о н и м а н и и с о о т н о ш е н и я ф о р м ы и м а те р и и
(г д е к а ж д а я н и зш а я с т у п е н ь стан ов и тся в с в о е м ра зви ти и
м а те р и е й д ля вы сш ей с ту п е н и , к о т о р а я , с о о тв е тс тв е н -

но, является ф о р м о й д л я н и зш е й ) м о ж н о у в и д е ть к а к
с а м у ю в о з м о ж н о с т ь м а т е р и а л и зм а , та к и е го гл а в н у ю
о ш и б к у : « М а т е р и а л и з м о м б у д е т с в е д е н и е (р е д у к ц и я )
в ся ко й в ы сш ей ф о р м ы к ее н и зш е й м а те р и и » . Д л я
М а р к с а та к о й м а те р и е й являло сь х о з я й с т в о (п р о и з в о д с т в о
и р а с п р е д е л е н и е ), а д л я Ф р е й д а — с е кс у а л ь н о с ть . О б щ и м
ж е у них с л у ж и т с п е ку л я ц и я на п о н и ж е н и е , гд е к у л ь т у р а
о б ъ я в л я е тся т о л ь к о х о з я й с т в о м (м а р к с и з м ), д у х о в н о с т ь
только с е к с у а л ь н о с т ь ю (ф р е й д и з м ), ч е л о в е к только ж и ­
в о тн ы м о р г а н и з м о м (в у л ь га р н ы й м а т е р и а л и з м ) и т. д. Но
это д в и ж е н и е в н и з н и ч е го р о в н ы м с ч е т о м не о б ъ я сн я е т,
т. к. п р и в о д и т не к о т в е т у на « п о с л е д н и е , п р о к л я т ы е в о п ­
р о сы » , а л иш ь к с н я т и ю са м и х в о п р о с о в . Д л я п о д л и н ­
н о го о б ъ я сн е н и я н е о б х о д и м о д в и ж е н и е вве рх, но к а к р а з
это в о с х о ж д е н и е и н е п р и е м л е м о д ля м а р к с и з м а , т. к.
приводит, в ко н ц е ко н ц о в , к последней, аб солю тной ве р ­
ш и н е , к А б с о л ю т н о м у Д у х у , к Б о гу.
Э той с п е к у л я ц и е й на п о н и ж е н и е не о гр а н и ч и в а е тс я
о ш и б о ч н о с т ь м а р к с и з м а , т. к. о н и м е е т не т о л ь к о т е о ­
р е т и ч е с к о е , н о и п р а к т и ч е с к и -ж и т е й с к о е зн а ч е н и е (ф и л о ­
со ф и я з д р а в о го см ы сл а ), к о г д а « св е д е н и е в се го к к а к о й л и б о н и зш е й м а те р и и , к о т о р а я т о гд а д е л а е тся п о с л е д н и м
о с н о в а н и е м и ф у н д а м е н т о м в с е го — к а к у М а р к с а э к о н о ­
м и ч е с к и й ф у н д а м е н т — есть с о д н о й с т о р о н ы п р и з н а н и е
э т о го ф у н д а м е н та , к а к с у щ е с т в е н н о й р е а л ьн о сти , н о с д р у ­
го й с т о р о н ы , п р и з н а н и е е го , к а к гл а вн о й ц е н н о с ти » .
Если х о з я й с т в о есть с а м о е с у щ е с т в е н н о е в с о ц и а л ь ­
н ой ж и з н и , то о н о есть и с а м о е ц е н н о е , и, с л е д о в а те л ь ­
но, « э к о н о м и ч е с к и й м а т е р и а л и з м есть с у ж д е н и е о ц е н к и ,
и з к о т о р о г о в ы те ка е т п р а к т и ч е с к о е п о в е д е н и е » , т. е.
« т е о р е т и ч е с к а я ф и л о с о ф с ка я « с п е ку л я ц и я » п р е в р а щ а е тся
в п р а к т и ч е с к у ю н о р м у п о в е д е н и я , в ст а в ку на н и зш и е
ц е н н о с ти » .
И в э т о м о с о б а я п р и тя га те л ь н а я сила м а те р и а л и зм а
и м а р к с и з м а к а к п р а к т и ч е с к о г о р у к о в о д с т в а к д е й с тв и ю
(в б ун те , р е в о л ю ц и и , н о и в п о л и т и к е в о о б щ е ); э ти м он
захватил ш и р о к и е н а р о д н ы е м а ссы в начале в е ка в Рос­
сии. « З а м е ч а те л ь н о то, — п и ш е т В ы ш еславцев, — что и гр а
на п о н и ж е н и е в т е о р и и и п р а к т и к е в се гд а б у д е т н а и б о л е е
п о п у л я р н а . (. . .) С п у с к в се гд а л е гч е в о з в ы ш е н и я — это
закон косности че ло ве ческой пр и р о д ы , линия наим еньш е­
го с о п р о т и в л е н и я . С к а к и м в о с т о р го м ч е л о в е к узн а е т, что
он п р о и з о ш е л о т о б е зь я н ы , что о н т о л ь к о ж и в о т н о е ,
т о л ь к о м а те р и я , ч то святая л ю б о в ь есть т о л ь к о с е к с у а л ь ­
н о сть и т. д . П о -в и д и м о м у в с я к о е « то л ь ко » д о ста в л я е т
г л у б о к о е о б л е гч е н и е , т о гд а к а к в с я к о е «не т о л ь ко » т р е в о ­
ж ит, по б уж д а е т к усилию . С ка ки м увлечением и с какой
в и р туо зн о стью л ю д и р а скр ы ва ю т всяческую « п о д н о го т­
н у ю » , о б н а р у ж и в а я в с ю д у к о р ы с т ь и п о х о т ь . Д л я л акея нет
в е л и к о го ч е л о в е ка и д л я хам а в ся ки й в ы ш е сто я щ и й есть
« д е сп о т, п и р у ю щ и й в р о с к о ш н о м д в о р ц е » . Э то па ф ос п о ­
н и ж е н и я з д р а в о м ы с л и я , п о В ы ш еславцеву, «паф ос п р о ф а ­
нации», с у щ н о с ть к о т о р о г о с о с т о и т в св е д е н и и в с е го в о з ­
в ы ш е н н о го на н и з м е н н ы е м о ти в ы (р е л и ги я есть стра х и
к о р ы с т ь с в я щ е н н и к о в , л ю б о в ь есть с е ксуа л ь н о сть и т. д .)
и в у б е ж д е н и и , что все в о з в ы ш е н н о е есть т о л ь к о и л л ю ­
зи я. « О т с ю д а , — п и ш е т ф и л о с о ф , — э сте ти ч е ска я и э ти ­
ч е ска я о тв р а тн о с ть м а р к с и з м а , о т с ю д а — а б со л ю тн а я
н еуд а ча в с я к о го м а р к с и с т с к о г о и скусств а , о т с ю д а — х а м ­
с к и й стиль п р е ссы . . . » И гл а вн о е , к ч е м у п р и в о д и т
с п е ку л я ц и я на п о н и ж е н и е и па ф ос п р о ф а н а ц и и : «В р е ­
зул ьта те — нет н и ч е го с в я т о го , а о т с ю д а — п о сл е д н и й
ш а г: п р и я ти е п р е с т у п л е н и я » . В ы ш еславцев м н о г о ра з
в о зв р а щ а л ся к к р и т и к е м а р к с и з м а . У ж е по сл е с м е р т и
ф и л о со ф а вы ш ел о с н о в н о й е го т р у д п о э т о м у в о п р о с у
« Ф и л о с о ф с к а я н и щ е та м а р к с и з м а » , к о т о р ы й д о сих п о р
о ста ется о д н и м и з о с н о в н ы х по ф и л о с о ф с к о й к р и т и к е
м а р к с и з м а . П ри э т о м в а ж н о и м е ть в в и д у, что В ы ш еслав­
цев к р и т и ч е с к и а н а л и зи р о в а л не т о л ь ко кл а с с и ч е с ки й
м а р к с и з м , н о и е г о с о в е тс к и й вариант, ч т о р е д к о в стр е ч а ­
ется у зн а ч и те л ь н ы х ф и л о со ф о в . Вот п р и м е р о ц е н к и Вы­
ш е сл а вц е вы м и с ка н и й в СССР: «За 36 лет не м о гл о п о я ­
виться ни о д н о г о с а м о с т о я т е л ь н о го ф и л о с о ф с к о го тр уд а ,
не м о гл о б ы ть в ы р а ж е н о ни о д н о й о р и ги н а л ь н о й м ы сл и ,

в ы х о д я щ е й за п р е д е л ы м а р к с и з м а , к о т о р ы й все ещ е т о п ­
чется на с в о е м те з и с е и н и к а к не м о ж е т п е р е й ти к анти­
те зи су» .
П е р е д р у с с к и м н а р о д о м , к о т о р ы й сей ча с м е д л е н н о вы­
х о д и т и з с о с т о я н и я л е т а р ги ч е с к о го сна, в ста ю т м н о ги е
ста р ы е в о п р о с ы , на к о т о р ы е он та к и не успе л ответи ть
в свое в р е м я , и б о е м у п о сл е 1917 го д а сначала заж али
р о т, а п о т о м и в ов се у сы п и л и у м и сов е сть. О д и н и з таких
в о п р о с о в — о т н о ш е н и е к с в о е м у н а с л е д и ю и в о сп р и я ти е
е го в к о н т е к с т е м и р о в о й и с то р и и и к у л ь т у р ы . Н ем ало
сил потратили, на р а з р е ш е н и е э т о го в о п р о с а р у с с к и е
м ы сл и те л и X IX и XX в е ко в , не о б о ш е л е го и Вы ш еслав­
ц е в : «Что м о ж е т бы ть о тв р а ти т е л ь н е е т у п о г о с а м о м н е н и я
и о гр а н и ч е н н о го са м о д о в о л ь ств а , и з о б р а ж е н н о го на лице
ч е л о ве ка , или, е щ е х у ж е , б о л ь ш и м и б у к в а м и н а п и са н н о го
на л и к е ц е л о й н а ц и и ! Но не м е н е е о т т а л ки в а ю т сл е зл и в о е
с а м о у н и ч и ж е н и е и п о л н о е о т сутств и е б л а го р о д н о й г о р ­
д о с ти . И то , и д р у г о е с в и д е те л ь ств уе т о б е з н а д е ж н о м за­
с то е в м ы сл и и в д е й ств и и » .
В ы ш еславцев с п р а в е д л и в о у ка за л на эти к р а й н о с ти в
о т н о ш е н и и р у с с к о г о н а р о д а к св о е й и с то р и и и к у л ь т у р н о й
т р а д и ц и и . Вот ч е го в ней яв н о не хватало, та к это тр е зв о сти
и с п о ко й с т в и я в о ц е н к е с в о е го с о б с т в е н н о го су щ е с т­
вования и в о т н о ш е н и и к с в о и м б л и з к и м и д ал ьни м
с о с е д я м . И зд е сь стан ов ятся о с о б е н н о м н о го з н а ч и т е л ь ­
н ы м и р а с с у ж д е н и я В ы ш еславцева о н е о б х о д и м о с т и «воли
и п о ко я » д л я н а р о д а у П у ш ки н а , та к к а к д е й ств и те л ьн о
б е з с в о б о д ы н и к о гд а не б у д е т с п о ко й с т в и я (р а б или м е р тв
д у ш о й , р а в н о д у ш е н , или ж е и с те р и ч е н в б у н те ), н о и б е з
с п о к о й н о й р а б о ты у м а и д уха н е д о с т и ж и м а по д л и н н а я
св о б о д а (н е м о ж е т бы ть с в о б о д ы на ра зва л и н ах и о б л о м ­
ках, и б о он а в т а к о м сл учае п р и в е д е т л и б о к см е р т и ,
л и б о к н о в о й т и р а н и и ). И эта ж е с п о ко й н а я св о б о д а
д и к т у е т и с ти н н о е о т н о ш е н и е к с в о е м у к у л ь т у р н о м у и и сто ­
р и ч е с ко м у наследию .
«П ам ять и и с то р и я есть п е р в о е п р е о д о л е н и е с м е р ти » ,
писал н е з а д о л го п е р е д с м е р т ь ю В ы ш еславцев, и тут ж е
в с п о м и н а е тс я з н а м е н и т о е о п р е д е л е н и е ку л ь т у р ы (к о т о р а я
в к а к о й -т о и з св о и х с т о р о н р а с кр ы в а е т с я к а к и м е н н о
и с то р и ч е с ка я п а м я ть ) о . П авл о м Ф л о р е н с к и м : « К ул ьтур а
есть б о р ь б а с м и р о в ы м ур а в н и в а н и е м — с м е р т ь ю » . Эти
слова д в ух в ы д а ю щ и х с я м ы сл и те л е й м о ж н о в о с п р и н и м а ть
к а к п р и зы в к нам , п о с к о л ь к у м ы о д н а ж д ы в о зн а м е р и л и сь
в с в о е м б у н те св о е во л и я р а з р у ш и т ь к у л ь т у р у (созд авая
п р и з р а ч н у ю к у л ь т у р у « С о ц р е а л и зм а » ), и с т о р и ю (созд авая
п а р т и й н у ю п с е в д о -и с т о р и ю ) и па м ять (ли ш ая че л о ве ка
чувства с о б с т в е н н о го д у х о в н о го д о сто и н ств а , к о гд а он
о с о з н а е т се б я у к о р е н е н н ы м в м ы сл я х и д ела х п р е д к о в и
ч е р е з них — в и с то р и и и к о с м о с е ). Э то п р и з ы в к нам в о с­
станови ть и в о з р о д и т ь все, что е щ е м о ж н о восстановить.
Я у в е р е н , что в с к о р о м в р е м е н и все т р у д ы В ы ш еслав­
цева б у д у т о п у б л и к о в а н ы на е г о Р од и н е, а по ка , к а к
пе р в ы й ш аг в з н а к о м с т в е с н а с л е д и е м э т о го и н те р е с н е й ­
ш е го м ы сл и те л я, м ы п р е д л а га е м е го ста тью о б А . С. П уш ­
к и н е , 190-л етие со д ня р о ж д е н и я к о т о р о г о м ы о т м е ч а е м
в э то м го д у .
Статья Вы ш еславцева о П у ш к и н е — это явле ние во м н о ­
ги х о т н о ш е н и я х х а р а к т е р н о е д л я р у с с к и х ф и л о со ф о в , п и ­
савш их о л и т е р а т у р е . Э то п р е ж д е в се го в з гл я д на т о го или
и н о го х у д о ж н и к а слова к а к на м ы сл и те л я и « и д е о л о га »
(с м . д ля с р а в н е н и я н а п и са н н ую в т а к о м ж е к л ю ч е статью
о П у ш к и н е С. Л . Ф р а н к а — « В о п р о сы ф и л о со ф и и » , № 10 за
1988 г.), к о г д а п о э т и ч е с к и е или п р о з а и ч е с к и е п р о и з в е ­
д е н и я с л у ж а т не э с т е т и ч е с ки м о б ъ е к т о м , а и с т о ч н и ко м
и д е й . Такой п о д х о д у к о р е н е н в р у с с к о й тр а д и ц и и , в
о с о б е н н о с т и п о о т н о ш е н и ю к т в о р ч е с т в у Н. Го го л я , Л . Тол­
с т о го и Ф . Д о с т о е в с к о г о , к о т о р ы е т р а д и ц и о н н о в к л ю ч а ю т ­
ся в к у р с ы и с то р и и р у с с к о й ф и л о со ф и и (Н . О . Л о с с ки й ,
п р о т . В. З е н ь к о в с к и й , С. Л е в и ц к и й ). Но статья Вы ш еслав­
цева и н те р е с н а и с а м и м и з л о ж е н и е м , т. к. э т о м у с в о е о ­
б р а з н о м у ф и л о с о ф у в п о л н о й м е р е св о й ств е н н ы « и зя ­
щ е ств о сл ога, я сн о сть м ы сл и , ч е тко с т ь ана ли зов» (п р о т .
В. З е н ь к о в с к и й ).

АЛЕКСАНДР КАЗАКОВ

65

Б. П. ВЫШЕСЛАВЦЕВ

МНОГООБРАЗИЕ СВОБОДЫ В
ПОЭЗИИ ПУШКИНА
П р о б л е м а св об од ы и р аб ств а, св об од ы и ти р ан и и явля­
ется сейчас ц ен тр ал ь н о й м и р о в о й п р о б л е м о й , о на ж е
в с е гд а бы ла ц е н т р а л ь н о й т е м о й р у с с к о й ф и л о с о ф и и и р у с ­
с ко й л и т е р а т у р ы . П у ш к и н есть п р е ж д е в с е го п е в е ц с в о б о ­
ды . Ф и л о с о ф и я Т о л с т о го и Д о с т о е в с к о г о есть ф и л о с о ф и я
х р и с т и а н с к о й с в о б о д ы и х р и с т и а н с к о й л ю б в и . Е сл и П у ш ­
ки н , Т о л сто й и Д о с т о е в с к и й в ы р а ж а ю т и с к о н н у ю т р а д и ­
ц и ю и с у щ н о с т ь р у с с к о г о д у х а , то с л е д у е т п р и з н а т ь , что
о н а во в с е м п р о т и в о п о л о ж н а м а т е р и а л и з м у , м а р к с и з м у
и т о т а л и та р н о м у с о ц и а л и з м у . Р усская ф и л о с о ф и я , л и т е р а ­
т у р а и п о э з и я в с е г д а б ы л а и б у д е т на с т о р о н е с в о ­
б о д н о го м и р а : о н а бы ла р е в о л ю ц и о н н о й в гл у б о ч а й ш е м ,
д у х о в н о м см ы сле это го слова и о станется такой п ер е д
л и ц о м всякой ти р а н и и , в с я ко го у гн е те н и я и насилия.
Гений П у ш ки н а является т о м у за л о го м : «Гений и зл о ­
д ейство — д ве вещ и н ес о в м е с ти м ы е » . Н еп р ав д а, б уд то
русский чел о век скл о н ен к аб с о л ю тн о м у повиновению ,
б у д т о о н яв л яется к а к и м -т о р а б о м по п р и р о д е , о тл и ч н о
п р и с п о с о б л е н н ы м к т о т а л и т а р н о м у к о м м у н и з м у . Е с л и бы
это бы ло в е р н о , то П у ш к и н , Т ол сто й и Д о с т о е в с к и й не
б ы л и бы в ы р а ж е н и е м р у с с к о г о д у х а , р у с с к о г о г е н и я .
П о э з и я П у ш к и н а есть п о э з и я с в о б о д ы о т н ач а л а д о к о н ц а .
О ч е м п о е т? П о е т о н а с в о б о д у ,
Н е изм енилась д о конца.
П о л н о т а ж и з н и , п о л н о т а л и ч н о с т и е с ть п о л н о т а т в о р ч е ­
ской свободы . К то е е не п ер е ж и в а л , тот не м о ж е т ф ил о ­
соф ство вать о с в о б о д е . И П у ш к и н и з о б р а ж а е т это п е р е ж и ­
вани е на всех е го с ту п е н я х : о т п р о с т о го « с а м о д в и ж е н и я »
и спо н танн о сти ж и з н и , о т б е с с о зн а те л ь н о го ин сти н кта
«в о л ь н о сти » — - вплоть д о в ы сш е го с о з н а н и я т в о р ч е с к о й
своб од ы , ка к с л у ж е н и я Б о ж еств у, к а к с в о б о д н о го о твета
на Б о ж е с т в е н н ы й з о в .
Н ет слова ч а щ е в с тр е ч а ю щ е го с я в п оэзии П у ш ки н а ,
ч е м «вольность» и « с в о б о д а » ; и нет, к а ж е т с я , слова б о л е е
м н о го з н а ч и т е л ь н о го на я зы ке ч е л о в е ч е с к о м ; и вот п о и с т и ­
н е о н р а з в е р т ы в а е т в се е г о з н а ч е н и е , д а е т п е р е ж и т ь
всю м н о го л и к о с т ь , н е и с ч е р п а е м о с т ь и п р о ти в о р е ч и в о с т ь
с в о б о д ы . В с е , Что о н о т р и ц а е т и н е н а в и д и т , с в я з а н о
с неволей, насилием , п р и н у ж д е н и е м , тиран ией , сам овлас­
т и е м . В се, ч т о о н л ю б и т , ц е н и т , ч е м в о с х и щ а е т с я , ч т о
привлекает
е го
внимание,
соединено
со
свободой,
е с ть
ее
воплощ ение,
ее
символ,
или
она
сам а:
« М о р е - - - св о б о д н ая стихия», « Г р о за — си м в ол своб од ы »,
в е т е р , о р е л , п ти ч к а , с е р д ц е д евы — и, н а к о н е ц , с а м
п о э т — • все э то ж и в е т и д ы ш и т т о л ь к о с в о б о д о й : « З а т е м ,
что в е тр у и о р л у и с е р д ц у девы н ет з а к о н а » . С тары й
ц ы га н г о в о р и т в о т в е т н а р е в н и в у ю т и р а н и ю А л е к о : « К
чем у? В о л ь н е е п тицы м л а д о с т ь , к т о в си л ах у д е р ж а т ь
лю бовь?» Э та п р и р о д н а я , стихийн ая, ко с м и ч е с ка я св о б о д а
е с ть э л е м е н т е г о д у ш и . Е го у в л е к а е т к о ч е в а я в о л ь н о с ть
ц ы га н , и в к о м и з р у с с к и х е е нет? « К а к в о л ь н о с т ь в е с е л
их н о ч л е г . . . »
С ними он
«вольны й м и р а ж и те л ь » .
И гр у с т н о е м у , к о гд а у х о д я т вдаль « Т е л е ги м и р н ы е
ц ы га н о в , С м и р е н н о й в о л ь н о с т и д е т е й . . . »
Все ж и в о е
и щ е т св об од ы и с тр а д а е т в о ко в ах, к а к п ти ц а в к л е т к е .
Э ту во л ь но сть о н чувствовал в с е б е и с о ч ув ств о в ал ей
в сю д у, гд е е е в стр ечал .
Та ж е с в о б о д а в л е ч е т и е г о с а м о го : с в о б о д а п о л е та , сво­
б о д а с т р а н с т в и й , с в о б о д а « у в и д е т ь ч у ж д ы е с т р а н ы » . В сю
ж и з н ь он м е ч та л у в и д е ть И та л и ю , к о т о р а я «свята для
в нуков А п о л л о н а » : « н о ч е й И тал и и зл атой я н его й насла­
ж у с ь на в о л е » . . . М о р е м а н и т е г о го р и з о н т о м св об од ы ;
П о во л ь но м у р асп уть ю м о р я
К о г д а ж н а ч н у я в о л ь н ы й б е г?

66

П р и д е т ли час м о е й свободы ?
П ор а, п о р а ! В зы ваю к н ей ;
Б р о ж у над м о р е м , ж д у п о го д ы ,
М а н ю ветри л а ко р а б л е й . . .
Но если е м у не с у ж д е н о у в и д е ть И тал и ю , или П а р и ж ,
или «в Г е р м а н и и т у м а н н о й в куси ть уч е н о с ти по ло ды »,
то и в р о д н о й д е р е в н е е го со б л а зн я е т « п р а зд н о сть
вольная, п о д р у га р а зм ы ш л е н ь я » , «л ено сть б есп ечн ая и
св о б о д н а я » ; «я к а ж д ы м у т р о м п р о б у ж д е н для сл ад ко й
н еги и св о б о д ы » . . . Н о и сти н н ы й с м ы сл с в о б о д н о го
д о с у га з а кл ю ч а е т с я для н е го , к о н е ч н о , в т в о р ч е с тв е : «В
гл уш и зв у ч н е е го л о с л и р н ы й , ж и в е е т в о р ч е с к и е сны » . . .
И с ку с с т в о д ля н е го м ы с л и м о , к о н е ч н о , не иначе, к а к
« в о л ь н о е и скусств о » . Д а ж е п и р о в а ть с д р у з ь я м и он л ю бил
лиш ь то гд а , если «св о бо д а , м о й к у м и р , за с т о л о м з а к о ­
н од ател ь». Но, к о н е ч н о , не о д н у т о л ь ко с т и х и й н у ю или
и н д и в и д у а л ь н у ю , т в о р ч е с к у ю с в о б о д у воспе ва ет П у ш ки н ;
он знает, что она н е р а з д е л ь н о с о е д и н е н а со с в о б о д о й
г р а ж д а н с к о й и п о л и т и ч е с к о й . В ней з а кл ю ч а е т с я истинная
сила и слава н а р о д о в : р е с п у б л и к а н с к и й Рим в о з б у ж д а е т в
н е м у в а ж е н и е («я с е р д ц е м р и м л я н и н , ки п и т в гр у д и
с в о б о д а !» ). В ней ж е слава и честь ц а р е й : он воспевает
А л е к с а н д р а «сл овам и истины , с в о б о д н ы м и , п р о с т ы м и » , не
за и м п е р и а л и з м , а за то, что он несет н а р о д а м Европы
о с в о б о ж д е н и е : « У ж е л ь с в о б о д н ы мы? У ж е л и гр о зн ы й
пал?». Е вропа о б н и м а е т цар я « о с в о б о ж д е н н о ю от р а б ­
с к и х у з р у к о ю » . Д а ж е в е л ич ие Н а пол ео н а не в е го с а м о ­
властии, а в то м , что «он м и р у в е ч н у ю с в о б о д у из м р а ка
ссы л ки завещ ал» . . . Д л я себ я с а м о го , для России, для
в се го м и р а р у с с к и й по эт ж д е т это й с в о б о д ы : «М ы ж д е м
с т о м л е н ь е м упо ва н ья м и н у т ы в о л ьн о сти святой» (Ч аадае­
ву). О д а «В ольность» в ы р а ж а е т вы сш ий соци а льн ы й ,
п р а в о в о й и п о л и т и ч е с ки й идеал поэта. Д ва м о щ н ы х
слова н ай д ен ы для е го за п е ча тл е н и я :
Н а р о д о в вол ьн ость и п о ко й .
Так писал он в м о л о д ы е го д ы , и вот к а к к к о н ц у д не й
своих он вы рази л в ы сш ую ц е н н о сть л и чн о сти , и н д и в и д у ­
альной ж и з н и :
На свете счастья нет,
Н о есть п о к о й и воля.
В ол ьность и п о к о й — п о к о й и воля, таковы альф а и о м е га
е го п о э зи и . П о и сти н е он м о г бы сказать о своей л и р е :
«О ч е м поет? П оет он а с в о б о д у , не и зм е н и л а сь д о
к о н ц а !» . В э т о м он вид и т т е м у з р е л о го с в о е го тво рче ства
и п р о т и в о п о л о ж н о с т ь п о э з и и ю н о с ти , в оспевавш ей л ю ­
бовь, д р у з е й , п и р ы , «Вакха и К и п р и д у » . Т о ж е вол ьн ость, но
вол ьн ость и н о го п р о и зв о л а . О тн ы н е он р е ш а е т и н о е :
Разбей и з н е ж е н н у ю л и р у —
Х о ч у в о спе ть С в о б о д у м и р у ,
На т р о н а х п о р а зи ть п о р о к .
Н о м о ж е т ли ч е л о в е к о к о н ч а т е л ь н о о тка за ть ся от с в о б о ­
д ы , п о те р я т ь с а м о е чувство, сам ы й и н с ти н кт свободы ?
С т о ч к и з р е н и я р е ф л е к с о л о ги и П авлова п р и х о д и тс я
отв е ти ть о т р и ц а те л ь н о , и б о с у щ е с тв у е т б е зусл о в н ы й
р е ф л е кс , св о й ств е н н ы й в с е м у ж и в о м у : п о й м а н н о е ж и в о т ­
ное, н а с е ко м о е , д а ж е р а сте н и е д е л а ю т все д в и ж е н и я
для о с в о б о ж д е н и я , т о ж е , к о н е ч н о , и че л о в е к. Все ж и в о е
х о ч е т «д ы ш ать св о б о д н о » , т. е. на в с я к о е п р е п я тств и е
к а к и м -л и б о ж и з н е н н ы м ф у н к ц и я м отв еча ет б е з у с л о в н ы м
р е ф л е к с о м о с в о б о ж д е н и я . О т к у д а ж е в т а к о м сл учае
п о те р я св о б о д ы , властвование и п о д чи н е н и е ? Д е л о в том ,
что с у щ е ств уе т д р у г о й р е ф л е к с , стол ь ж е б е зусл о в н ы й ,
стол ь ж е ф у н д а м е н та л ьн ы й д ля в се го ж и в о го , но п р о т и ­
в о п о л о ж н ы й п е р в о м у : это б е зу с л о в н ы й р е ф л е к с власти,

захвата, п р и св о е н и я , ов л а д е н и я. Р е б е н о к схваты вает к а ж ­
д у ю вещ ь и тян ет се б е в р о т, ж и в о т н о е с т р е м и т с я д о гн а ть
и схватить д о б ы ч у ; ч е л о в е к с т р е м и т с я захватить, п р и с в о ­
ить и п о д ч и н и ть се б е все, что м о ж е т , и п р е ж д е всего
с в о е го б л и ж н е го . П о хо ть го с п о д с т в а есть о д н а из сам ы х
сильны х с тр а сте й . Эти два п р о т и в о п о л о ж н ы х и н сти н кта
или два в р о ж д е н н ы х р е ф л е кс а (П авлов го в о р и т , что
р е ф л е к с и и н с ти н кт — это то ж е с а м о е ) б е з у с л о в н ы в то м
см ы сл е , ч то о н и д аны п о п р и р о д е , даны о т р о ж д е н и я ,
и м не н у ж н о учи ться, он и не с о зд а н ы к у л ь т у р о й , они
э л е м е н т а р н ы и с ти хи й н ы , к а к сам а ж и з н ь . Но к у л ь т у р а
м о ж е т их воспиты вать, о б л а го р а ж и в а ть , п р е в р а щ а ть из
сти хи й н ы х сил в к у л ь т у р н ы е ц е н н о сти . О н и п р о т и в о ­
п о л о ж н ы и п о т о м у м о гу т п р о т и в о р е ч и т ь д р у г д р у г у :
к о н ф л и к т власти и с в о б о д ы есть п о сто я н н а я тем а л и чн о й
ж и з н и и ж и з н и н а р о д а . Н о он и м о гу т бы ть согл асо ва ны
д р у г с д р у г о м , м о гу т в о сп о л н я ть д р у г д р у га и с л у ж и ть
д р у г д р у г у (та ко в а власть права и сп р а в е д л и в о сти ,
за щ и щ а ю щ а я с в о б о д у ). З д е сь л е ж и т целы й у зе л п р о б л е м ,
о т с ю д а р а зв е р ты в а е тся сл о ж н а я д и а л е кт и ка с в о б о д ы . О на
п р и с у т с т в у е т во всем т в о р ч е с тв е П уш ки н а . Т р а ги з м у
власти и с в о б о д ы п о св я щ е н ы главны е е го п р о и з в е д е н и я :
« Б о р и с Г о д ун о в » , «К а п и та н ска я д о ч ка » , « И сто р и я П уга ­
ч е в с к о го бунта», « С ку п о й р ы ц а р ь » , «П олтава», « А н д р е й
Ш е н ь е » , «В о льно сть». П у ш ки н знал д о ко н ц а , в че м с о сто и т
это т т р а ги з м , знал и то, в ч е м с о сто и т е го р а з р е ш е н и е .
Т р а ги з м власти в т о м , что она м о ж е т бы ть с о е д и н е н а
с п р е с т у п л е н и е м ; р а з р е ш е н и е т р а ги з м а с о сто и т в о п р а в д а ­
нии власти, в то м , что она м о ж е т дать л ичн о сти
и н а р о д у «во льн ость и п о ко й » .
Т р а ги ч е с ки й к о н ф л и к т есть и с то ч н и к м у д р о с т и , и б о он
пробуж дает
и
очищ ает
дух
и
требует
реш ения.
Н о м у д р о с т ь по этов , м у д р о с т ь П уш ки н а , в ы р а ж а е т себя
иначе, н е ж е л и м у д р о с т ь ф и л о со ф о в , уч е н ы х и п о л и т и ­
к о в : не в п о н я ти я х и д о ка за те л ьств а х, не в си сте м а х и в
уче н и я х, не в и д е о л о ги я х — н о в ж и в ы х о б р а за х, в с и м в о ­
лах, в р а зн ы х в о п л о щ е н и я х п р е к р а с н о г о слова.
Воля к власти, та к ж е к а к и воля к в о сста н и ю и о с в о б о ж ­
д е н и ю и з о б р а ж а е т с я у н е го в р я д е ж и в ы х л ю д е й . О н
гл у б о ч а й ш и м о б р а з о м п р о н и к в п с и х о л о ги ю т о го р о д а л ю ­
д ей , к о т о р ы й бы л е м у с а м о м у а б с о л ю т н о п р о т и в о п о ­
л о ж е н : л ю д и , ж а ж д у щ и е власти и т р е б у ю щ и е п о д ­
чи н е н и я, ж и в у т не д ля ч е го и н о го , к а к «для ж и т е й с к о г о
во л не н и я, для к о р ы с т и и для битв». Их к р а й н ю ю
п р о т и в о п о л о ж н о с т ь со ста в л я ю т л ю д и п о д л и н н о й и вы сш ей
с в б о д ы , та ки е , к о т о р ы е не и щ ут власти и не п р и н и м а ю т
п о д ч и н е н и я . О н и суть и сти н н о « с в о б о д н о р о ж д е н н ы е » и
ж и в у т «для в д о х н о в е н ь я , д ля з в у к о в с л а д к и х и м о л и тв» .
И з эти х слов ясно, к т о эти л ю д и : это поэты , х у д о ж н и к и ,
уче н ы е , м ы сл и те ти , п р о р о к и , ап остол ы — л ю д и т в о р ч е ­
с к о г о д уха, л ю д и « в д о х н о в е н и я » («п оэты » в гр е ч е с к о м
см ы сл е э т о го слова, т, е. « тв о р ц ы » ). П о ка он и в ер ны св о е ­
м у п р и з в а н и ю , о н и не хо тя т «ни цар ство ва ть, ни г о с п о д ­
ствовать» '. П у ш к и н ука за л на в ы с о к о е п р е д н а з н а ч е н и е :
« б о ж е с тв е н н ы й гл а го л » п р и зы в а е т их к с в о б о д н о м у с л у ­
ж е н и ю ч е р е з к р а с о т у , и сти н у, м у д р о с т ь и п р о р о ч е с к о е
сл ов о (« гл а го л о м ж г и с е р д ц а л ю д е й » ). Т акие л ю д и «не
н а д е ю тся на к н я зе й , на сы н ов че л о в е ч е с ки х » . . . «К н о га м
н а р о д н о го к у м и р а не к л о н я т г о р д о й го л о в ы » . К ни м
п р и н а д л е ж а л сам П у ш к и н , к н и м ж е п р и н а д л е ж а л и
П авлов. Не с л е д у е т забы вать пр и э то м , что р е ф л е к с
с в о б о д ы в р о ж д е н к а ж д о м у ч е л о в е ку , хотя д а л е к о не к а ж ­
д ы й д о сти га е т той вы сш ей д у х о в н о й св о б о д ы , к о т о р у ю
П у ш к и н п р о ти в о п о с та в и л « ж и т е й с к о м у в о л н е н и ю » .
Й1 И з э т о го не сл е д уе т, что с в о б о д а п о н я тн а и ц енна т о л ь ко
к а к и м -т о а р и с т о кр а т а м д уха : о т к р ы т и е и о т к р о в е н и е
е сть у д е л н е м н о ги х , н о по л ь зо в а н и е о т к р ы т и я м и есть уд ел
всех, и д ля э т о го т о ж е н у ж н а св о б о д а . С в о б о д а слова и
м ы с л и о д и н а к о в о н у ж н а к а к те м , к т о и м е е т н е ч то сказать,
та к и те м , к о м у н у ж н о н е ч то услы ш ать. С п о с о б н о с ть
в о с п р и н и м а т ь ч у ж о е т в о р ч е с тв о , питаться и восхищ аться
и м есть т о ж е а кти вн о сть с в б о д н о го д уха. Если П у ш ки н д о ­
р о г нам в се м , то это значи т, что в ол ьн ость П уш ки н а ,
«св ятая вол ьн ость» е щ е звучит в к а ж д о й д у ш е .
1 С ократ сохранил эту верность, Платон — нет.

У д и в и те л ь н о то, что, и з о б р а ж а я тип ы л ю д е й е м у п р о т и ­
в о п о л о ж н ы х , П у ш ки н угад ал и о п р е д е л и л их б е ссо зн а ­
те л ь н у ю сущ н о сть , их о с н о в н о й и н сти н кт, с о в е р ш е н ­
но а н а л о ги ч н о т о м у , к а к э то делал в наш и д ни П авлов в
своей р е ф л е к с о л о ги и или к а к это д ел а ет с о в р е м е н ­
ны й пси хоа н ал из. П у ш к и н о п р е д е л и л их ч е р е з « ко р ы сть
и би твы »; но это два п р о я в л е н и я о д н о г о и т о го ж е в р о ж ­
д е н н о го и н сти н кта захвата, завое ва н ия , п о к о р е н и я , п р и с в о ­
ения. Война бы ла и с т о ч н и к о м ра бства и о гр а б л е н и я .
« К о р ы с ть и битвы » — «зл ато и б ула т», вот д в е ф о р м ы зах­
вата власти, д ве ф о р м ы п о х о ти го с п о д с т в а :
Всё м о е , ска за л о зл а то ;
Всё м о е , сказал булат.
Б о га тств о ч е р е з власть или власть ч е р е з б о га тств о , —
н о в се гд а власть в к о н ц е к о н ц о в . М а т е р и а л и з м со своей
п с и х о л о ги е й « и н тер есов » н и ч е го в э т о м не по ни м а е т.
С к у п о й р ы ц а р ь го в о р и т : « м н е все п о д в л а стн о , я ж е н и ч е ­
м у ; я з н а ю власть м о ю , с м е н я д о в о л ь н о с е го со зн а н и я . . .
И м у з ы дань с в о ю м н е п р и н е сут, и вол ьн ы й ге н и й м н е п о ­
р а б о ти тся , и д о б р о д е т е л ь и с м и р е н н ы й т р у д » . С о в е р ш е н ­
но то ж е с а м о е и с го р а з д о б о л ь ш и м п р а в о м и о сн о в а ­
нием
м о г бы сказать с о в р е м е н н ы й
в о ж д ь л ю б о го
то т а л и та р н о го госуд ар ств а. П ри э то м б о га тс тв о че р е з
власть го р а з д о н а д е ж н е е , н е ж е л и власть ч е р е з б о га тств о :
п о с л е д н е е в се гд а м о ж е т бы ть о т н я т о властью .
Н е с м о т р я на у п о е н и е властью , с к у п о й р ы ц а р ь , о д н а к о ,
несчастлив, к а к настоя щ и й властитель и царь Б о ри с
Г о д у н о в : « Д о с т и г я вы сш ей власти, ш е сто й у ж го д я ц а р ­
ствую
с п о к о й н о , н о счастья нет м о е й
изм ученной
д у ш е . . . » П о ч е м у ж е счастья нет, с п о ко й с т в и я нет? А п о ­
т о м у , что « ж а л о к тот, в к о м сове сть не чиста», п о то м у ,
что « м а л ь ч и ки кр о в а в ы е в глазах», п о т о м у , что власть
со е д и н е н а с п р е с т у п л е н и е м и су щ е с т в у е т « к о гти с ты й
зве р ь, с к р е б у щ и й с е р д ц е — сове сть: н е ж д а н н ы й гость, д о ­
к у ч н ы й п о се ти те л ь . . . » Д а л е к о не всякая власть о п р а в ­
данна и с л и ш к о м часто она связана с п р е с т у п л е н и е м («я
свистн у, и к о м н е п о сл уш н о , р о б к о в п о л зе т о к р о в а в л е н н о е
зл о д е й с т в о , и р у к у б у д е т м н е лизать, и в о ч и с м о тр е т ь , в
ни х з н а к м о е й читая воли»).
У д и в и те л ь н о то, что это остается в е р н ы м для сам ы х
р а з л и ч н ы х н оси те л е й власти: д ля И оа нн а Г р о з н о го , не
л и ш е н н о го величия, но и п р е с т у п н о го б е з у м и я ; для Б о р и ­
са Го д ун о в а , т р е з в о го , у м н о г о и вовсе не ж е с т о к о г о . Д а ж е
л у ч ш и е наши м о н а р х и , к а к Е ка те р и н а В ел икая, П е тр Вели­
кий , А л е к с а н д р « Б л а госл о в ен н ы й » , связаны с п р е с т у п л е ­
н и е м (м у ж е у б и й с т в о м , с ы н о у б и й с тв о м , о т ц е у б и й с т в о м ).
П р и н я ти е п р е с т у п л е н и я есть ахи л ле сова пята власти.
Т р у д н о р е ш и ть, м о ж н о ли с о в е р ш е н н о у н и ч т о ж и т ь в че л о ­
в е ке совесть (н а п р и м е р п р и п о м о щ и м а те р и а л и с ти ч е ­
с к о г о м и р о с о з е р ц а н и я , пр и п о м о щ и а те и зм а ), но о д н о н е ­
с о м н е н н о : н е в о з м о ж н о устр а н и ть т р е в о гу и страх ти р а ­
нов, в е ч н у ю у г р о з у с в е р ж е н и я власти. Э тот стра х за­
щ и щ ается у с т р а ш е н и е м , т. е. т е р р о р о м . О т с ю д а в о зр а ста ­
ю щ а я б д и те л ь н о сть и т р е в о га власти, и б о б е з у с л о в ­
ны й р е ф л е к с с в о б о д ы н е у н и ч т о ж и м . Т аков о т р а ги ч е ­
с к о е п р о т и в о р е ч и е власти; ка за л о сь бы, д а в н о н а й д ен о
е го р а з р е ш е н и е в с о в р е м е н н о м пр аве и го суд а р ств е , но
нет, о н о сто и т п е р е д н ам и во всей своей силе и сейчас
и снова т р е б у е т р а з р е ш е н и я . Вот п о ч е м у вы сш ая св о б о д а
д уха о тв е р га е т то т д е м о н и ч е с к и й э л е м е н т, п р и с у щ и й влас­
ти, к о т о р ы й соста вл яет ее в е ч н о е и с ку ш е н и е и ко т о р ы й
бы л о т в е р гн у т Б о го ч е л о в е к о м : н е о б х о д и м о с т ь п р е к л о ­
ниться п р е д д у х о м зла. (« Д а м Тебе власть над всем и ц а р ­
ствам и м и р а , если па дш и п о кл о н и ш ь с я м н е , и бо она п р и ­
н а д л е ж и т м н е , и я к о м у х о ч у д а ю ее»). Вот п о ч е м у
тщ е тн о возлагать н а д е ж д у на с и л ь н у ю власть, к а к на е д и н ­
ств е н н о е с р е д с т в о сп а се н и я : «не н ад ейся на кн я зи . . .
в них б о нет спа сен и я», но е щ е м е н ь ш е м о ж н о надеяться
на П угачевы х, на са м о зв а н ц е в , у з у р п а т о р о в , р е в о л ю ц и о н ­
ны х ти р а н о в, « в о ж д е й » в с я к о го р о д а , ещ е м е н ь ш е
м о ж н о назы вать их « ге н и я м и » . З д е сь д о л ж н о п р о зв уча ть
с у р о в о е с л о в о поэта: « ге ни й и з л о д е й с т в о — д ве вещ и
н е с о в м е с т н ы е !» Гений и вол ьн ость — д ве вещ и н е р а зд е л ь ­
н ы е! В о л ь н о м у ге н и ю нет м е ста с р е д и т и р а н о в и рабов.

67

В ольны й ге н и й России, в ол ьны й ге н и й П у ш к и н у к о т о ­
ры й н и к о м у и н и к о гд а не п о к о р я л с я : ни А л е к с а н д р у , ни
Н и ко л а ю , ни П уга че ву, ни д е к а б р и с т а м , ни я к о б и н ­
цам , ни « о б щ е с т в е н н о м у м н е н и ю » , ни с о ц и а л ь н о м у з а ка ­
зу, ни о б щ е й п о л е зн о с ти . Л и ш ь о д н о м у з о в у он п о к о р е н :
« Б о ж е с т в е н н о м у гл а го л у» , лиш ь т о л ь к о он « д о слуха чут­
к о г о ко сн е тся » .
Н о П у ш ки н и з о б р а ж а е т не т о л ь к о т р а ге д и ю власти,
но и т р а ге д и ю с в о б о д ы . О б е те сн о связаны м е ж д у с о б о й .
С в о б о д а м о ж е т п е р е х о д и т ь в п р о и з в о л , в св о е в о л и е с тр а с ­
тей, в р а з б о й н и ч ь ю « в о л ьн и ц у» , в н а р о д н ы й б у н т «б е с­
с м ы сл е н н ы й и б е с п о щ а д н ы й » и, н а к о н е ц , в т и р а н и ю .
Тиран о тн и м а е т всю с в о б о д у у всех и пр исва ивае т ее
и с кл ю ч и т е л ь н о себе . Но такая « св о бо д а » есть п р е с т у п н ы й
п р о и з в о л , у н и ч т о ж а ю щ и й п о д л и н н у ю с в о б о д у . «Ты для
себя лиш ь хо ч е ш ь воли», — го в о р и т с та р ы й цы га н ти ­
р а н и ч е с к о м у А л е к о . Т ирания р е в н о с ти д ел а ет е го у б и й ­
цей, и вот что го в о р и т е м у исти н н ая «в о л ьн ость» :
Мы
Мы
Не
Но

д и к и , нет у нас з а ко н о в ,
не т е р з а е м , не к а з н и м ,
н у ж н о к р о в и н ам и сто н о в ;
ж и т ь с у б и й ц е й н е хо т и м .

В и сто р и и н а р о д о в и ца р е й д е л о не р е ш а л о сь с
та ко й м у д р о й п р о с т о т о й .
Т р а ге д и я власти со с т о и т в т о м , что она п р о б у ж д а е т
п р о т е с т р е в о л ю ц и о н н о й с в о б о д ы ; т р а ге д и я р е в о л ю ц и о н ­
н ой с в о б о д ы со с т о и т в то м , что он а п р о б у ж д а е т в р о ж д е н ­
ны й и н с ти н кт власти в са м и х о с в о б о д и т е л я х . С в е р ж е н и е
власти п р е в р а щ а е тся в п р и с в о е н и е власти, и пр и т о м
н а и худ ш е й . Т р а ге д и я власти и с в о б о д ы св о д и тся к о д н о й и
той ж е т е м е ти р а н и и и ее с в е р ж е н и я :
П и то м ц ы в е т р е н о й С уд ьб ы ,
Тираны м и р а ! т р е п е щ и т е !
А вы, м у ж а й т е с ь и в н е м л и те ,
В осстаньте, п а д ш и е р а б ы !
Н ачало т р а ге д и и д а н о в о д е «В о льно сть» (1817 г.). О на
и з о б р а ж а е т л е га л ь н у ю т и р а н и ю и ее с в е р ж е н и е . Д а л ь н е й ­
ш ее р а зв и ти е т р а ге д и и д а н о в « А н д р е е Ш е н ь е » (1825 г.),
гд е по яв л яе тся д р у га я ти р а н и я, с в е р га ю щ а я п е р в у ю ,
ти р а н и я р е в о л ю ц и о н н а я . Н о в ечны й п р о т е с т вол ьн ости
п р о т и в невол и в ы р а ж е н зд е с ь в та ки х словах, к о т о р ы е п р и ­
м е н и м ы к о в ся ко й ти р а н и и , и б о в ы р а ж а ю т са м о е ее
с ущ е ств о :
Увы ! К у д а ни б р о ш у в зо р ,
В езд е б и чи , в е зд е ж е л е зы ,
З а к о н о в ги б е л ь н ы й п о з о р ,
Н еволи н е м о щ н ы е сл езы ;
В езд е н е п р а в е д н а я Власть
В оссела — Рабства гр о з н ы й Гений
И Славы р о ко в а я стра сть.
К о в с я к о м у т и р а н у на з е м л е , к б ы в ш е м у и б у д у щ е м у
о д и н а к о в о , м о гу т б ы ть о т н е с е н ы п у ш к и н с к и е слова п р о ­
р о ч е с к о г о гнева:

Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты Богу на земле.
Пушкин так же, как Толстой и Достоевский, понимал, что
злая власть, тирания есть предел зла на земле, царство
«Великого Инквизитора».
Первое трагическое столкновение власти и революци­
онной свободы, первое восстание свободы в истории,
совершается против патриархальной, легальной тирании.
Поразительно описание того, как позникает перед ним
жуткая картина убийства императора Павла в этом жутком
и призрачном городе:
Глядит задумчивый певец
На грозно спящий средь тумана
Пустынный памятник тирана,
Забвенью брошенный дворец —
И слышит Клии страшный глас
За сими страшными стенами,

68

К а л и гул ы п о с л е д н и й час
ж и в о п р е д о ч ам и .
Н о вот что уд и в и те л ь н о : н е с м о т р я на все о тв р а щ е н и е
и ненависть к ти р а н у, поэт с б е з о ш и б о ч н ы м м о р а л ь н ы м
ч у т ь е м и с в о б о д о й м о р а л ь н о го с у ж д е н и я ви д и т всю о тв р а ­
ти те л ьн о сть п о т а е н н о го п р е д а т е л ь с к о го ц а р е уб и й ств а :
О н ви д и т — в л ентах и зве зд а х,
В ином и злобой упоенны
И д ут у б и й ц ы по та енны ,
На л ицах д е р з о с т ь , в с е р д ц е стра х . , .
О сты д ! о у ж а с наш их д н е й !
К а к зв е р и в то р гл и с ь ян ы ча р ы !
П ад ут б ессл ав н ы е у д а р ы . . .
П о ги б ув е н ч а н н ы й зл о д е й .
Д а , « зл о д е й » , но все ж е е го у б и й с тв о остается п о д ­
п о л ь н ы м , п р е д а т е л ь с ки м , з в е р с к и м , б е ссл а в н ы м — если
в с п о м н и т ь все, у в и д е ть все, к а к бы л о , то не р а д о сть
о щ у щ а е ш ь , а «сты д и уж а с» . И н аче и не м о ж е т чув ство ­
вать тот, к т о п р и всей вол ьн ости св ое й бы л хри сти а н и н ,
к т о м о г сказать, что «чувства д о б р ы е он л и р о й п р о б у ж ­
дал». Н о вот д р у га я сц ен а ц а р е уб и й ств а встает в в о о б р а ­
ж е н и и поэта: ка зн ь Л ю д о в и к а X V I. Э т о го д о б р о г о с е м ь я ­
нина, б е с х а р а к т е р н о го и т я ж е л о го на п о д ъ е м , у ж н и ка к
н ел ьзя назвать т и р а н о м и з л о д е е м ; т р у д н о найти о н ем
б о л е е в е р н о е сл о в о , ч е м то, к о т о р о е зд е с ь стои т:
О , м у ч е н и к о ш и б о к славны х,
За п р е д к о в в ш у м е б у р ь н ед авни х
С л о ж и в ш и й ц а р с к у ю главу.
В д ум а й те сь в эти слова и п е р е д вам и встанет д р у га я
тень д р у г о г о « м у ч е н и ка о ш и б о к » , и д у щ и х по п р е е м с тв е н ­
ности о т п р е д к о в : тень п о с л е д н е го р у с с к о г о и м п е р а т о р а ,
п о с в о е м у х а р а к т е р у стол ь п о х о ж е г о на п о с л е д н е го п р е д ­
р е в о л ю ц и о н н о г о ф р а н ц у з с к о го к о р о л я . Н о зд е сь о тв р а ­
щ е н и е к ц а р е у б и й с тв у стан ов и тся у по эта е щ е б о л е е
гл у б о к и м и о б о с н о в а н н ы м : это не п р о с т о е о т в р а щ е ­
ние к у б и й с т в у или ка зн и , это о с у ж д е н и е п р е с ту п л е н и я
и б е з з а к о н и я , к о т о р ы е со в е р ш и л н а р о д и и з б р а н н ы е им
ти р а н ы , « уб и й ц а с палачам и»:
В осхо д и т к с м е р т и Л ю д о в и к
В в и д у б е з м о л в н о г о по то м ств а .
Главой р а зв е н ч а н н о й п р и н и к
К к р о в а в о й плахе В е р о л о м ств а .
М о л ч и т З а ко н — н а р о д м о л ч и т ,
П ад ет п р е с ту п н а я с е к и р а . . .
И се — з л о д е й с к а я п о р ф и р а
На галлах с ко в а н н ы х л е ж и т.
Т а ко в о гн е в н о е о с у ж д е н и е ка з н и Л ю д о в и к а .
Вот, что зн а чи т н астоящ ая с в о б о д а м о р а л ь н о го с у ж д е ­
ния, не п р и з н а ю щ а я н и к а к и х л о з у н го в то л пы , н и ка ко й
ти р а н и и р е в о л ю ц и о н н о г о к о м п л е к с а . Д л я р е в о л ю ц и о н н о й
власти и ее в о ж д е й в с я к о го к о р а л я и и м п е р а т о р а пола­
гае тся считать « д е с п о т о м » , п и р у ю щ и м в р о с к о ш н о м
дворце».

Я не знаю более свободного ума в России, нежели
Пушкин. Вот еще пример: в известном смысле он сочув­
ствует декабристам, как борцам за свободу, после их
осуждения он их жалеет и утешает, он пишет стихотворе­
ние «Во глубине сибирских руд . . . », но его пронзитель­
ный насмешливый ум, его безошибочное зрение художни­
ка не могло не видеть всей бестолковщины этого первого
интеллигентски-дворянского путча за «Константина й кон­
ституцию».
Пушкин не знал страха вообще. Он был достаточно
благороден и смел, чтобы сказать Николаю: «был 6 й нС
ними», но и достаточно умен, чтобы понять, что из этого
ничего не могло выйти. Обо всем этом Пушкин мог
говорить с Николаем I и так говорить, что Николай назвал
его «самым умным человеком в России».
Конфликт власти и свободы составляет центральную те­
му зрелого драматического творчества Пушкина. Трагедия
свободы есть вечная судьба человечества и вечная тема
великих трагиков и поэтов от Эсхила до Шекспира

П е р с т о м о н ж е р т в ы назначал . . .
П е р в ы м а к т о м это й т р а ге д и и является па тр и арха льна я
ти р а н и я л е га л ь н о го сам ов л а сти я. В т о р ы м а к т о м является
с в е р ж е н и е т и р а н и и во и м я р е в о л ю ц и о н н о й с в о б о д ы .
Т ретьи м а к т о м б у д е т р е в о л ю ц и о н н ы й т е р р о р и в о з н и к н о ­
в ение р е в о л ю ц и о н н о й ти р а н и и . Ч е тв е р ты й а кт : с в е р ж е н и е
р е в о л ю ц и о н н о й ти р а н и и и т о р ж е с т в о п р а в о в о й с в о б о д ы .
Д л я и з о б р а ж е н и я э т о го п о с т о я н н о п о в т о р я ю щ е го с я р и т ­
м а П у ш к и н б е р е т ф р а н ц у з с к у ю р е в о л ю ц и ю к а к си м в о л ,
к а к п р о о б р а з . И д е й ств и те л ь н о , о н а осталась п р о о б р а з о м
для ф и л о со ф о в , п о это в и п о л и т и к о в , осталась г р о з н ы м
с и м в о л о м и м о р а л ь н о й п р о б л е м о й . Не и с т о р и ю ф р а н ц у з ­
с к о й р е в о л ю ц и и он и з о б р а ж а е т , к о н е ч н о , а с у д ь б у м н о ги х
гр я д у щ и х р е в о л ю ц и й . С « А н д р е е м Ш е н ь е » он о т о ж д е с т ­
вляет с а м о го себя, о б р а щ а я сь к той ж е с а м о й б о ги н е
свободы :
О т к р о й м н е б л а го р о д н ы й сл ед
Т о го в о з в ы ш е н н о го Галла,
К о м у сам а с р е д ь славны х б е д
Ты ги м н ы с м е л ы е внуш ала.
П атри а рхал ьн ая м о н а р х и я есть д е т с тв о н а р о д о в . Власть
« ц а р я -б а тю ш к и » есть п р о д о л ж е н и е о т ц о в с к о й власти.
Н о н е и з б е ж н о с т о л кн о в е н и е сы н о в н е й с в о б о д ы с о т ц о в ­
с к и м с а м о в л а сти е м , если т о л ь к о о т е ц не о с в о б о ж д а е т
сы на д о б р о в о л ь н о 3. К о н ф л и к т власти и с в о б о д ы , п о д ч и н е ­
ния и в осстан и я — н е и з б е ж е н и в л и ч н о й , и в с о ц и а л ьн о й
ж и з н и . А л ь б е р т восстает п р о ти в з л о й воли отц а (« С ку п о й
р ы ц а р ь » ). Н о и л ю б я щ а я власть м о ж е т п е р е ж и в а ть с я к а к
ти р а н и я. «Н ет ти р а н и и си л ьн е е, ч е м ти р а н и я р о д и т е л ь с к о й
л ю б в и » , — ска за л Ш и л л е р . Вот п о ч е м у н и ка ка я п а тр и а р ­
хальная и д и л л и я, н и к а к о й « п р о с в е щ е н н ы й а б с о л ю ти з м » (а
д е й с тв и т е л ь н о п р о с в е щ е н н ы м он бы вает в есьм а р е д к о ) не
м о ж е т у н и ч т о ж и т ь п р о б у ж д е н и я св о б о д ы . О б ы ч н о о н а п о ­
является в о р е о л е г е р о и з м а и и д е а л и з м а и с о д е р ж и т
в се б е б л а го р о д н ы й п р о т е с т п р о ти в п р е с т у п л е н и й и
о ш и б о к власти. Р е в о л ю ц и я п е р е ж и в а е т с я к а к т о р ж е с т в о ,
к а к р а д о с ть о с в о б о ж д е н и я . Э то ее р о м а н т и ч е с к и й ,
« ж и р о н д и с т с к и й » м о м е н т . Так н ачинается в то р о й а кт
и сто ри че ско й д рам ы :
О к о в ы падали. З а ко н ,
На в о л ьн о сть о п е р ш и с ь , п р о в о з гл а с и л ра в ен ств о ,
И м ы в о с к л и к н у л и : Б л а ж е н ство !
Но это б л а ж е н с т в о д л и тся л иш ь о д и н м о м е н т . Ро­
м а н т и ка и р е т о р и к а р е в о л ю ц и о н н о й с в о б о д ы с м е н я е тс я
о т в р а ти те л ь н о й р е а л ь н о с т ь ю : свящ е н на я св о б о д а и счеза ет
«в п о р ы в а х б у й н о й сл е по ты , в п р е з р е н н о м б е ш е н стве
н ар о д а » , с кр ы в а е т с я в « к р о в а в о й пе лене», в б у н те «б е с­
с м ы с л е н н о м и б е с п о щ а д н о м » . П у ш ки н и Ш и л л е р оба —
поэты р е в о л ю ц и о н н о й с в о б о д ы , о д и н а к о в о и з о б р а ж а ю т
это « п р е з р е н н о е б е ш е н с тв о » (с м . «П еснь о к о л о к о л е »
Ш и л л е р а ). Ч то зд е сь п о яв л яе тся н е ка я « б е со в ска я о д е р ­
ж и м о с т ь » , в э т о м не со м н е в а л и сь ни Д о с т о е в с к и й , ни
Т олстой. И с к о л ь к о р а з е щ е он а появлялась и б у д е т
по являться во в с я к о го р о д а « о с в о б о ж д е н и я х » !
Но б ун т и хаос п р о и з в о л а п р о х о д я т б ы с тр о , к а к с т и х и й ­
ное б е д ств и е . Н ачинается н о в о е д е й ств и е д р а м ы , е щ е
б о л е е м р а ч н о е и к а к бы б е з н а д е ж н о е . «С л а б оси л ьн ы е
б у н т о в щ и к и не м о гу т вы нести св ое й с в о б о д ы и и щ ут пр е д
к е м п р е к л о н и т ь с я » (Д о с т о е в с к и й ). В о зн и ка е т «С овет на­
р о д н ы х к о м и с с а р о в » и « Р е в о л ю ц и о н н ы й тр и б ун а л » (т е р ­
м и н ы ф р а н ц у з с к о й р е в о л ю ц и и ): «С овет пр а в и те л е й б е с­
славны х, си х палачей с а м о д е р ж а в н ы х . . . »
Н о эти «советы » м а л о с к е м с о в е ту ю тс я . Не сущ е ств уе т
н и к а к о й д и к т а т у р ы класса или па рти и, в сякая д и к т а т у ­
р у, д к о н ц е к о н ц о в е д и н о л и ч н а . Всякая св о б о д а , д а ж е
в н утр и пр авящ е й па р ти и у н и ч т о ж е н а :
Н ад т р у п о м во л ьн о сти б е згл а в о й
том Палач у р о д л и в ы й в о з н и к . . .

n e a t . •..#
«С кованный П рометей», «Ю лий Цезарь», «Кориолан», «Эгмонт»,
«Вильгельм Телль», «Дон Карлос».
6?' «У виж у ль наконец народ освобож денны й и рабство, павшее по
,маии |0 царя?»

Ж е р т в ы — из с о б с т в е н н о й я к о б и н с к о й па рти и. Здесь
т р а ги з м с в о б о д ы д о с т и га е т с в о е го в ы сш е го н а п р я ж е н и я :
в сякая
«во льность»
ум ерла,
воля
и с о п р о ти в л е н и е
о б е згл а в л е н ы . Вот к а к и м и сл ов ам и «вольны й гений»
н а ш е го П у ш ки н а в ы р а ж а е т у ж а с и г о р е в т о р о й тир ан и и :
О го р е ! О б езум ны й сон!
Где в о л ьн ость и закон? Над нам и
Едины й властвует т о п о р .
М ь 1 с в е р гн у л и ц ар ей . У б и й ц у с палачам и
И зб р а л и м ы в ц а р и . О у ж а с ! О п о з о р !
Т акова у д и в и те л ь н а я д и а л е кт и ка р е в о л ю ц и и , таков ее
п о в т о р я ю щ и й с я р и т м : р е в о л ю ц и я у н и ч т о ж а е т ту са м ую
свободу,
ради
которой
она
в о зн и кл а ,
и рождает
т и р а н и ю , с т р е м я щ у ю с я со хр а н и ть с а м о е себя, т. е. снова
« ко н с е р в а т и з м » и р е а к ц и ю , в се го б о л е е б о я щ у ю с я новой
р е в о л ю ц и и и н о в о го восстания с в о б о д ы . Н а гр о м о ж д е ­
ние гр е х о в и о ш и б о к л е га л ьн о й власти о тм щ а е тс я н а гр о ­
м о ж д е н и е м зл о д е я н и й б е з з а к о н н о й ти р а н и и .
И все ж е идеал с в о б о д ы не м о ж е т бы ть у н и ч то ­
ж е н . Н и к о гд а «во льность» П у ш к и н а не вступит на путь
чи сто й р е а к ц и и , на путь « В е л и к о го И н кв и з и т о р а » , на путь
П о б е д о н о с ц е в а ; н и к о гд а он не с к а ж е т з л о р а д н о : вот д о
ч е го д о в о д и т ваша с в о б о д а ! Н а пр о ти в , б о л е е че м к о гд а л и б о , св о б о д а о ста ется д ля н е го св я щ е н н о й , и он вер ит в
ее к о н е ч н у ю п о б е д у :
Н о ты, свящ е н на я св о б о д а ,
Б о ги н я чистая, нет — не виновна ты,
~В П орывах б у й н о й сл е по ты ,
В п р е з р е н н о м б е ш е н ств е нар од а,
С о кр ы л а сь ты о т нас: ц е л е б н ы й твой со с у д
завеш ен п е л е н о й к р о в а в о й :
Н о ты п р и д е ш ь со м щ е н и е м и славой, —
И вновь твои в ра ги падут.
’“ Р " в е р и т по эт, ч то н и к т о и н и к о гд а этой и ско н н о й
стихи и во л ьн о сти у к р о т и т ь , закаба ли ть и п о д а ви ть д о к о н ц а
не с м о ж е т . Всякая ти р а н и я о с у ж д е н а на п а д е н и е и м о р а л ь ­
но, и п р и р о д н о . Д а , это так, — п о д т в е р д и т уче н ы й , а к а д е ­
м и к П авлов: р е ф л е к с с в о б о д ы есть б е з у с л о в н ы й р е ф ­
л е кс или н е и с к о р е н и м ы й и н сти н кт. П оэт и м е л о с н о в а н и е
в ер ить в п а д е н и е в т о р о го с а м о д е р ж а в и я , к а к он в е р и л в
п а д е н и е п е р в о го :
И час п р и д е т . . . и он у ж н е д а л е к:
П ад еш ь, ти р а н ! Н е го д о в а н ь е
В о сп р я н е т н а ко н е ц . О те честв а р ы д а н ь е
Р азбуд ит у то м л е н н ы й р о к .
О д н а к о в р е м е н а и с р о к и зд е сь н е и зв е стн ы . Р и т м и с т о ­
р и и не есть а с т р о н о м и ч е с ки й р и т м и т о ч н ы е п р е д с к а з а н и я
зд е сь н е в о з м о ж н ы : « и с т о р и к не а с т р о н о м и п р о в и д е н и е
не а л ге б р а » (это т з а м е ча те л ьн ы й а ф о р и з м т о ж е п р и н а д л е ­
ж и т П у ш к и н у ). « Т е р м и д о р » м о ж е т д ли ться м н о г о лет,
м о ж е т д ли ться и сто л е ти я и к о н ч и т с я в м е сте с ги б е л ь ю
го с у д а р с тв а . Рим н и к о гд а не в осстанови л р е с п у б л и к а н ­
с к и х с в о б о д и п о ги б , к о г д а и м п е р и я по те р я л а св о ю
п р а в о в о ю о с н о в у . В к а к о м -т о см ы с л е П у ш ки н прав:
« С в о б о д о й Рим в о з р о с , а р а б с т в о м п о гу б л е н » . Т р а ге ­
д ия с в о б о д ы к а к р а з и з а кл ю ч а е т с я в этой н е и з в е с т н го с ти :
а что если это кон ец? П о б е д а а б с о л ю т н о го зла м о ж е т
казаться о к о н ч а т е л ь н о й : ти р а н и я у м е е т со хр а н ять себя;
н а р о д ы м о гу т п р и с п о с о б и т ь с я и п о ко р и т ь с я . О т с ю д а р о ж ­
д ается б е з н а д е ж н о с т ь и р е з и н ь я ц и я и п р е з р е н и е к че л о в е ­
ку:
П аситесь м и р н ы е н а р о д ы !
Вас не п р о б у д и т чести кл и ч,
К ч е м у ста д а м д а р ы св о б о д ы :
Их д о л ж н о р е за ть или с тр и чь.
О д н а к о это лиш ь п р о х о д я щ и й м о м е н т , ге н и й с в о б о д ы не
м о ж е т «оставить н а д е ж д у навсегд а». Т ретье д е й ств и е не
есть по сл е д н е е . З л о , к а к и б о л е зн ь , не обл ад ае т в е ч н о с­
тью , о н о к о н ч а е т с я или с м е р т ь ю , или в ы зд о р о в л е н и е м и
и с ку п л е н и е м . П о ка с у щ е с тв у е т ж и з н ь , сущ е ств уе т и р е ф ­
л е кс св о б о д ы . «Чести кл и ч» е щ е звуч и т в д у ш е . П ро ти в
в то р о й
ти р а н и и , о с н о ва вш е й
и ско в а в ш е й
м о гу ч и й

п о т о к с в о б о д ы , по эт п р и зы в а е т в т о р у ю р е в о л ю ц и ю , б о л е е
м о щ н у ю и с т и х и й н у ю , ч е м пе рв ая:
К то , волны , вас оста но ви л ,
К то око в а л ваш б е г м о гу ч и й . . .
Где ты, гр о за , с и м в о л свобод ы ?
П р о м ч и с ь п о в е р х н е в ол ьн ы х вод.
Ч е тв е р то е д е й ств и е и с то р и и есть н е и з б е ж н а я л и кв и д а ­
ция в то р о й ти р а н и и и в т о р о го са м о в л а сти я («сих палачей
с а м о д е р ж а в н ы х » ). Н о к а к сд елать, что б ы это т п р о ц е с с не
бы л в е чн ы м в о з в р а щ е н и е м , в ечн о й с м е н о й р е в о л ю ц и и и
р е акц и и? Ни то, ни д р у г о е не д ает и сти н н о й св о б о д ы .
П о д л и н н а я с в о б о д а есть с в о б о д а тво р че ства , но т в о р ч е с т тво т р е б у е т и з в е с т н о го п о ко я , п о р я д к а ж и з н и . П е р м а н е н т ­
ная р е в о л ю ц и я та к ж е н е б л а го п р и я т н а д л я тво рче ства ,
к а к и ти р а н и я. Вот п о ч е м у П у ш ки н в ы р а ж а е т свой с о ­
ц и а л ь н о й идеал с л е д у ю щ и м и сл о в а м и :
« н а р о д о в в ол ьн ость и п о ко й » .
И он и д о с т и ж и м ы лиш ь там , « гд е к р е п к о с вол ь­
н о стью святой з а к о н о в м о щ н ы х сочетан ье ». И наче го в о р я ,
св о б о д а
о б е сп е ч и в а е тся
и
р е а л и зу е тс я
т о л ь ко
в
ф о р м а х права и с п р а в е д л и в о сти . В ы ра ж ая сь с о в р е м е н н ы м
ю р и д и ч е с к и м я з ы к о м , м ы м о ж е м сказать, что м у д р о с т ь
П уш ки н а , п р о р о ч е с к а я м у д р о с т ь состо ял а в то м , что в
свой « ж е с т о к и й в ек» он у т в е р ж д а л ц е н н о с ть л и б е р а л ь н о го
п р а в о в о го го суд а р ств а , за к о т о р о е че л о в е ч е ств о все
ещ е п р и н у ж д е н о б о р о т ь с я . С ам он назы вал себ я « л и б е р а ­
л о м » . В сегд а и в с ю д у он бы л и н ав еки б у д е т с те м и , кто
вы би р ает с в о б о д у , а не т о т а л и та р н о е п о д ч и н е н и е власти,
хотя бы о н о о б е с п е ч и в а л о к а ж д о м у « п е ч н о й го р ш о к » ,
п о л н ы й ка ш и , к о т о р ы й « п о д е н щ и к у , р а б у н у ж д ы , за б о т —
в сего д о р о ж е » . Н о что та к о е «то та л и тар на я власть»,
что та к о е са м о в л а сти е и к о г о м о ж н о назвать тир ан о м ?
П р о с то й и т о ч н ы й отв е т гл а сит: т о го , к т о с в о ю власть и
си л у ставит вы ш е права и з а к о н а 4. Т и р а н о м м о ж е т бы ть
масса с о с в о и м и в о ж д я м и , сам н а р о д в св о е м « п р е з р е н ­
н о м б е ш е н ств е » или е го властители и ц а р и :

Где иль н а р о д у иль ц а р я м
З а к о н о м властвовать в о з м о ж н о !

Н и к а к о й по зи ти в н ы й з а ко н , н и к а к о й к о д е к с з а к о н о в —
не в е че н ; п о э т о м у «вечны й за ко н » , сто я щ и й над н а р о ­
д а м и и властью , м о ж е т о зн ачать т о л ь ко в е ч н у ю и д е ю ,
в е ч н у ю за д а чу с п р а в е д л и в о го права.

П у ш ки н п р и н а д л е ж а л к т о м у ти п у л ю д е й , к о т о р ы е не
ж е л а ю т ни уп р а в л я ть, ни бы ть у п р а в л я е м ы м и , с в о б о д н ы и
о т п о хо ти го сп о д ств а , и о т п о хо ти л акей ства . «Вольность»
П у ш к и н а есть наш а «в ольность», а наш а «вольность» есть
в се м и р н а я вол ьн ость. П оэт, к а к и р о м а н и с т , ставит тра­
ги ч е с к и е п р о б л е м ы , но не р е ш а е т их в см ы сл е н а у ч н о го
или ф и л о с о ф с к о го р е ш е н и я . Не д е л о по эта созд авать
п о л и т и ч е с к и е д о к т р и н ы . Но и н т у и ц и ю в ы сш и х п р и н ц и п о в
он и м е е т; « б о ж е с тв е н н ы й гла го л» он сл ы ш ит и что
свято и что п р е з р е н н о — он чув ствуе т и пе р е д а е т свое
ч ув ство со сти х и й н о й си л о й , « гл а го л о м ж ж е т се р д ц а
л ю д е й » . Если в е р н о , что «поэты — по сл о в у П латона —
суть учи те л и м у д р о с т и » , то п р о р о ч е с к а я м у д р о с т ь есть
вы сш ий д а р поэта. Ею П у ш ки н обл ад ал и ее ценил выше
в се го :
П оэт ка зн и т, по эт венчает,
З л о д е е в г р о м о м вечны х стрел
В п о то м с т в е д а л ь н е м п о р а ж а е т.

ВОЛЬНОСТЬ ПУШКИНА

Т о л ько с в о б о д н о е п р а в о в о е го с у д а р с т в о о п р а в д ы ва е т
власть, д ает ей п р а в о на с у щ е ств о в а н и е (и н аче он а «от
д ьявол а»). П у ш ки н го в о р и т ц а р я м и вл а сти тел ям :
С кл о н и те с ь п е р в ы е гла во й
П о д сен ь н а д е ж н у ю З а ко н а
И станут в ечн о й с т р а ж е й т р о н а
Н а р о д о в в о л ьн ость и п о к о й .
И н аче власть б у д е т н е п р е с т а н н о в о зд в и га ть ся и св ер га ться.
С а м о д е р ж а в и е в и з а н ти й с ко е и р у с с к о е зн ает с м е н у о т ц е ­
уб и й ств и сы н о уб и й ств . Н е кт о назвал та ко й г о с у д а р ­
стве н ны й с т р о й « м о н а р х и е й , о гр а н и ч е н н о й ц а р е у б и й с т ­
вом ».
Но м у д р о с т ь П у ш ки н а и д е т гл у б ж е : з а ко н , о п р е д е л я ю ­
щ ий с т р о й ж и з н и в го с у д а р с тв е , з а ко н , уста н о в л е н н ы й
з а к о н о д а т е л ь н о й властью и с о б л ю д а е м ы й властью , не
есть т е м с а м ы м а б с о л ю тн ы й и в ечны й з а к о н . П о ка он не
о т м е н е н , он д о л ж е н со б л ю д а т ь с я в ка ч е ств е « п о з и ти в н о ­
го права», « п о з и т и в н о го за ко н а » или д е к р е т а , но он п о д ­
л е ж и т о ц е н к е с т о ч к и з р е н и я вы сш ей п р а в д ы и с п р а в е д ­
л ивости, к о т о р а я м о ж е т тр е б о в а ть е го о т м е н ы или и з м е ­
нения.
Что ж е т а к о е это т «вы сш ий за ко н » , сто я щ и й над п р а в о м ,
го с у д а р с т в о м , н а р о д о м и властью ? С р е л и ги о з н о й т о ч к и
з р е н и я это вы сш ий б о ж е с т в е н н ы й за к о н пр ав д ы и с п р а в е д ­
л ив ости ; с т о ч к и з р е н и я ф и л о со ф и и права — эта вы сш ая
иде я е с т е с тв е н н о го права или с п р а в е д л и в о го права. О на
ставит п е р е д п р а в о в ы м го с у д а р с т в о м в е ч н у ю за д а чу с о ­
в е р ш е н ств о в а н и я , и ска н и й б о л ь ш е й га р м о н и и и с п р а в е д ­
ливости. С п о р а з и т е л ь н о й к р а т к о с т ь ю и т о ч н о с т ь ю П уш ­
кин ф о р м у л и р у е т эту в ы с ш у ю п р а в д у:

70

ят

II

И го р е , г о р е п л е м е н а м ,

4 Ленин соверш енно верно определяет
опираю щ ию ся не на закон, а на силу.

В л а д ы к и ! ....................................
С то и те вы ш е вы н арод а,
Но в ечны й вы ш е вас З а к о н !

«д иктатуру»,

как

власть,

(Индивидуальная свобода)
Р е в о л ю ц и о н н а я св о б о д а , п о л и ти ч е ска я св о б о д а , г р а ж ­
д ан ска я и правовая св о б о д а не и с ч е р п ы в а ю т и не в ы р а ж а ­
ю т п о д л и н н о й сущ н о с ти св о б о д ы , а явл я ю тся лиш ь
у с л о в и е м ее в о з м о ж н о с т и , лиш ь п у т е м ее д о с т и ж е н и я
и защ иты . И стинная гл уб и н а и вы сота с в о б о д ы р а с к р ы ­
вается лиш ь в к о н к р е т н о й ж и з н и л и чн о сти , в л ичн о сти
и н д и в и д уа л ь н о й и л и чн о сти н а р о д н о й . П ра во и го с у д а р с т ­
во есть лиш ь о р га н и за ц и я т а ко й с в о б о д ы . П у ш ки н ж и з н е н ­
но о щ ущ а л и т в о р ч е с ки вы рази л всю м н о го зн а ч и т е л ь н о с ть
св о б о д ы , все ее ступе н и , по нял ее гл у б и н у и ее вы соту.
Н изш ая, гл уб и н н а я , и р р а ц и о н а л ьн а я св о б о д а пе рел ивается
к а к св о е в о л и е стр а сте й (« стр а сте й б е з у м н ы х и м я т е ж н ы х
так у п о и т е л е н я з ы к» ) или, если за гл я н уть е щ е гл у б ж е , —
к а к б е ссо зн а те л ь н а я, стихи й н ая м о щ ь д у ш и . Ч тобы сра зу
по ня ть, о к а к о й с в о б о д е зд е сь идет р е чь, н ад о в сп о м н и ть
с л е д у ю щ и е и з у м и т е л ь н ы е с т р о к и П у ш ки н а :
З а че м к р у т и т с я ветр в о в р а ге ,
П о д ъ е м л е т л ист и пы ль несет,
К о гд а к о р а б л ь в н е д в и ж н о й влаге
Его д ы ха н ья ж а д н о ж д ет?
З а ч е м о т г о р и м и м о баш ен
Л е т и т о р е л тя ж е л и с тр а ш е н ,
На че р н ы й пень? С п р о с и е го .
З а ч е м арапа св о е го
М л а д а я, л ю б и т Д е з д е м о н а ? . .
З а те м , что в е тр у и о р л у
И с е р д ц у д евы нет за ко н а !
Г о р д и сь , та ко в и ты, поэт,
И для те б я усл о в и й нет!

. н ' ихнтэ
• .Ч \эмн
■:О И Й 6 Т
30

-

к

х«тО

То, что и з о б р а ж е н о зд е сь, есть к о с м и ч е с ка я , природнаяуп.
ж и в о т н а я стихи я, н е по н ятн а я и н е п о к о р н а я ч е л о в е ч е с к о м у 1«
з а к о н у , Опасная и и н о гд а губ и те л ьн а я , и все ж е п р е к р а с н а ^

в своей таи н с тв ен н о й м о щ и . Ее за м е ти л и у га д а л в П у ш к и н е
Герш ензон:
приведя
этот
изум ительны й
и
нед о ста­
то ч н о о т м е ч е н н ы й стих, о н го в о р и т: « П о б е с п р е д е л ь н о й
р ус с ко й р ав н и н е, от п о л я р н о го к р у га д о теплы х м о р е й б е з ­
у д е р ж н о и б е с ц е л ь н о н ес е тс я к р у т я щ и й с я вихрь и с н и м
б е з у д е р ж н а я р у с с ка я д у ш а . Э ту р у с с к у ю сти хи ю знал у ж е
Г о го л ь и и з о б р а з и л в с в о б о д н о и б е з у д е р ж н о н е с у ­
щ е й с я р у с с к о й т р о й к е . . . К у д а и з а ч е м — н и к т о н е з н а е т .»
Е е х о р о ш о з н а л Т ю т ч е в ( « п о э т в с е с и л е н , к а к с т и х и я » ). Е е
п о с то я н н о и з о б р а ж а л Д о с т о е в с к и й , знал и носил в с е б е
Л ев Т ол сто й . П у ш к и н а нел ь зя понять вне этой б е з у м н о й
сти хи й н о сти е го д у ш и . Н а п р а с н о так м н о го го в о р я т о е го
« тр е зв е н н о с ти и га р м о н и ч н о с ти » — это п р о ти в о р е ч и т е го
ю н о с ти , е г о ж е н и т ь б е , е г о ги б е л и . М о ж е т ли тр е з в ы й
р а с с у д о к с к а з а т ь : « В с е , в се, ч т о г и б е л ь ю г р о з и т , д л я
с е р д ц а с м е р т н о г о т а и т н е и з ъ я с н и м ы н а с л а ж д е н ь я . . . »?
К а р а м зи н сказал о П уш ки н е : «Талант д ей ств и тел ь но п р е к ­
р а с н ы й , ж а л ь , ч т о н е т м и р а в д у ш е , а в г о л о в е ни м а ­
л е й ш е г о б л а г о р а з у м и я » . « П и р во в р е м я ч у м ы » е с т ь о т р и ­
ц а н и е в сяко й тр е зв е н н о с ти и с п о ко й н о й га р м о н и ч н о с ти .
П еснь п р е д с е д а т е л я названа «вольной, б уй н о й , в акхи ­
ч е с к о й п е с н ь ю » . То, что в о с п е в а е тс я з д е с ь , есть п р о т и ­
в о п о л о ж н о с т ь т р е з в е н н о с т и , т. е . о п ь я н е н и е , п р о т и в о п о ­
л о ж н о с т ь р а з у м н о с т и , т. е . б е з у м и е . Т ю т ч е в п о н и м а л
з н а ч е н и е п о д о б н ы х п ес е н : « О , с тр а ш н ы х п ес е н сих н е пой
п р о д р е в н и й х а о с , п р о р о д и м ы й . . . ».
И
вот
приходится
признать,
что
без
и з в е с тн о го
б е зу м ь я и о пья нен ия поэзия н е в о з м о ж н а . Х у д о ж н и к тво­
р и т в н е к о е м б о ж е с т в е н н о м у м о и с с т у п л е н и и , — го в о р и т
П л а т о н . П о э з и я т в о р и т « к а к во с н е » , б е с с о з н а т е л ь н о , к а к
П иф ия. « Г о р я ч ка р и ф м » , «по эзи и свящ енны й б р е д » сво­
б о д е н о т в с я к о го р а з у м н о г о в е л е н и я . О д н а к о на о д н о м
б е з у м и и н ел ь зя п о с тр о и ть п о эзи и и в о о б щ е искусств а:
нуж ен
ещ е
и ум .
И он
бы л у
П уш кина,
и очень
тр е з в ы й и п р о н и ц а т е л ь н ы й , и ес л и в ж и з н и е м у н е хватал о
б л а го р а з у м и я , то в п о эзи и е го бы ла м у д р о с т ь . И скусств о
н е е с т ь х а о с , н о е с т ь к о с м о с , т. е . к р а с о т а , и о н а с о з д а ­
е т с я и з х а о с а , и з с т и х и й н о й и гр ы с и л . И с к у с с т в о и м е е т
в с е б е эти два э л е м е н т а : с о з н а н и е и б е с с о з н а т е л ь н о е ,
А п о л л о н и Д и о н и с, гар м о н и я и д иссонанс, св я щ ен н о е б е ­
з у м и е и с в я та я м у д р о с т ь , и т о л ь к о т а к а я г а р м о н и я ц е н н а ,
ко то р ая р а зр е ш а е т диссонанс. «Кр асота спасет м и р » ,—
го в о р и л Д о с т о е в с к и й . О б у м н о й к р а с о т е , н е с о т в о р е н н о й к р а с о т е г о в о р я т св. С е р а ф и м С а р о в с к и й и о . С е р г и й
Б ул гако в . И н е д а р о м и не всуе эп и тет « б о ж е с тв е н н о
п р е к р а с н о го » так часто п р и м е н я е тс я к в ы со ко м у и с ку с с т­
ву. Ч у т к о с т ь к п р е к р а с н о м у д а н а р у с с к о м у н а р о д у , о б
это м св и д етел ь ств ует наш а м узы ка, наш а поэзия и п р е ж д е
в с е го П у ш к и н . Н о с л у ж е н и е к р а с о т е , п о к л о н е н и е к р а с о т е ,
д а ж е в о с п р и я т и е к р а с о т ы е с ть с в о б о д а , о с в о б о ж д е н и е
духа и н е те р п и т н и к а к о го насилия, н и к а к о го п р и н у ж д е ­
ния. М о ж н о п р и н у д и ть к л ести и п р и тв о р ств у, к п о д х а л и ­
м а ж у , но н ел ь зя п р и н у д и ть к т о м у , чтобы нравило сь
т о , ч т о н е н р а в и т с я . П о д л и н н о е и с к у с с т в о е с ть в с е гд а
«вольное искусство ».
П уш ки н д ае т, ко н е ч н о , не ф и л о со ф и ю свободы , а поэ­
зи ю св об од ы ; но е го п о эзи я и м е е т в с е б е м у д р о с т ь , и эту
м у д р о с т ь в о д е ж д е кр а с о ты л е г к о у га д а ть ф и л о с о ф у .
В о т в ч е м о н а с о с т о и т : с в о б о д а ц е н н а на в с е х с в о и х
с туп ен я х, о т н и зш е й д о вы сш ей. Н е п р а в д а , что стихийность
п р и р о д н ы х сил и с т р а с т е й есть с а м а по с е б е з л о . Н а ­
п р о т и в , о н а е с ть у с л о в и е т в о р ч е с т в а , и б о к о с м о с т в о р и т с я
из хаоса, и это о д и н а к о в о в е р н о для а б с о л ю тн о Б о ж е с т ­
в е н н о го тв о р ч е с тв а , к а к и д л я ч е л о в е ч е с к и х «и скусств ».
Бог показы вает И ову иррациональность
таи н ств ен н ы х,
с т и х и й н ы х , б о ж е с т в е н н ы х э н е р г и й в о т в е т на е г о т р е б о в а ­
ние за к о н н о й спр авед л ивости и р ац и о н ал ь н о й п о н ятно сти
П р о в и д е н и я . И п осл е э т о го И ов с кл о н я етс я п е р е д этой
т а й н о й : « Г о с п о д ь г о в о р и т И о в у и з в и х р я : г д е ты б ы л , к о г д а
я основал зем л ю ? С к а ж и , если о б л ад аеш ь в е д е н и е м . . .
О т к р ы в а л и с ь ли д л я т е б я в р а т а с м е р т и ? . . . М о ж е ш ь л и ты
связать у з е л п л е я д и узы О р и о н а р а з р е ш и т ь ? . . М о ж е ш ь
ли ты п о н я т ь , з а ч е м с у щ е с т в у е т гл у п ы й с т р а у с , с м е л ы й
к о н ь и с т р а ш н ы й н е у я з в и м ы й б е г е м о т ? » ( К н и г а И о в а , гл .

38— 41).

И в ч е л о в е к е ж и в у т эти п р и р о д н ы е , к о с м и ч е с к и е си л ы ;
б е с с о зн а те л ь н а я с в о б о д а п р о и зв о л а д а р о в а н а м н е Б о го м ,
т е м с а м ы м Б о го м , к о то р ы й м е н я «из н и ч то ж е с т в а воз­
звал, д у ш у м н е н ап о л н и л с тр а с ть ю , у м с о м н е н ь е м взвол ­
новал » . . . Т ако в а и р р а ц и о н а л ь н а я гл у б и н а св о б о д ы , о б о с ­
н ов ы в аю щ ая е е н и з ш у ю сту п е н ь , с туп ен ь с ти х и й н о го п р о ­
и з в о л а (« м а л а я с в о б о д а » , п о о б о з н а ч е н и ю А в г у с т и н а ),
Н о с в о б о д а у х о д и т н е т о л ь к о в г л у б и н у , н о и в в ы со ту.
П о д н е ю « б е з д н а » , н о н ад н е ю « Д у х Г о с п о д е н ь » . Э ту
в ы сш ую с ту п е н ь с в о б о д ы (« в е л и к а я с в о б о д а » , п о А в гу с т и ­
н у) П у ш к и н п о с ти г ч е р е з тв о р ч е с тв о . П о д л и н н о е и скусств о
есть в о л ь н о е и с ку с с тв о , г е н и й — в с е гд а «вол ьны й ге н и й » .
Н о е г о во л ьно сть д в о я к а я : о н а н у ж д а е т с я в н и з ш е й ,
с т и х и й н о й , п р и р о д н о й , к о с м и ч е с к о й с в о б о д е — и в вы с­
ш е й , д у х о в н о й , м и с т и ч е с к о й , Б о ж е с т в е н н о й с в о б о д е , в той
с в о б о д е , о к о т о р о й с ка за н о : « Г д е Д у х Г о с п о д е н ь — ■там
с в о б о д а » . В д у ш е ч е л о в е к а э т а в ы с ш а я с в о б о д а е с ть о т в е т
на Б о ж еств ен н ы й зов, п р и зы в а ю щ и й е го к тв о р ч е с к о м
с л у ж е н и ю , к « с в я щ е н н о й ж е р т в е » . Н о эта ж е р т в а , это
с л у ж е н и е — н е е с ть р а б с т в о , н е е с т ь д а ж е « и г о з а к о н а » ,
н о , н а п р о т и в , д о б р о в о л ь н о е п р и з в а н и е , к о т о р о е есть сво­
б о д а д у х а , та с а м а я , о к о т о р о й с к а з а н о : « к с в о б о д е
п р и з в а н ы вы, б р а т ь я !» . В о л ь н ы й г е н и й в о с п р и н и м а е т с в о е
призвание, как с л у ж е н и е кр ас о те и правде, как сл уж ен и е
п о э ти ч е с ко е и п р о р о ч е с к о е ; он слы ш ит «Б ож ественны й
гл а го л » , он и с п о л н я е т Б о ж е с т в е н н у ю в о л ю ; «в и ж д ь и
в н е м л и !» . И о т н е е п о л у ч а е т в ы с ш у ю с в о б о д у д у х о в н о г о
про зр ения и постиж ения:
И вн ял я н е б а с о д р о г а н ь е ,
И го р н и й а н гел о в п ол ет,
И га д м о р с к и х п о д в о д н ы й хо д ,
И д о л ь н ей л озы п р о з я б а н ь е . . .
И е щ е д р у гая своб од а е м у дана: своб од а п р о р о ч е ­
с к о г о слова, н е б о я щ е го с я ни ц ар ств а, ни св я щ енств а,
св об од а « гл а го л о м ж е ч ь с е р д ц а л ю д е й » ,
Такова
вы сш ая
и
н изш ая
свобода.
М еж ду
ними
с у щ е с тв у ю т гр а д а ц и и , и н о гд а взл ет: о т св о ев о л и я стр астей
к п р и н я т и ю в ы с ш е й в о л и ( « Д а б у д е т в о л я Т в о я » ), о т с т и ­
хи й н ы х п р и р о д н ы х сил к т в о р ч е с тв у ку л ь ту р ы , к кул ь ту
вы сш их ц е н н о с т е й , св я щ е н н ы х д л я ч е л о в е ка . С в о б о д н о е
т в о р ч е с т в о , а в с у щ н о с т и и вся ж и з н ь ч е л о в е к а , д в и ж е т с я
м е ж д у э т и м и д в у м я п о л ю с а м и , м е ж д у , г л у б и н о й и в ы со ­
т о й ( « И з глубины в о з з в а х к Т е б е , Г о с п о д и !» — П с а л о м
Д а в и д а ), м е ж д у гл у б и н о й п р и р о д н ы х с ти х и й и вы сотой Бо­
ж е с т в е н н о го д у х а. П р и р о д н ы е силы , п р и р о д н ы е стр асти и
в л е ч е н и я , н е о б х о д и м ы д л я тв о р ч е с тв а , д а ж е дл я ж и з н и , но
в м е с т е с т е м их с в о б о д н ы й п р о и з в о л м о ж е т « г и б е л ь ю
гр о з и т ь » . Т в о р ч е с ка я с в о б о д а есть п р е о д о л е н и е хаоса,
п р о ти в о р е ч и я , сл учайно сти. И з п р о ти в о б о р с тв у ю щ и х п р и ­
р о д н ы х сил с о з д а е т с я , га р м о н и я к о с м о с а . Т ако в п р и н ц и п
в с я ко го
т в о р ч е с т в а -— х у д о ж е с т в е н н о г о
и м о р а л ь н о го .
О н о есть п е р е х о д о т с в о б о д ы п р о и з в о л а к с в о б о д е с а м о ­
обладания. С вобод а о зн ачает ав то н ом и ю , с а м о о п р е д е л е ­
н и е , с а м о с т о я т е л ь н о с т ь : «я с а м р е ш а ю , д е й с т в у ю , в ы б и ­
р а ю , о ц е н и в а ю » . Н о ч е м ж е и м е н н о о б л а д а ю «я с а м » ? О т ­
в е т: в с е м и д у ш е в н ы м и и т е л е с н ы м и э н е р г и я м и . Д о с т о е в ­
с ки й п о с т о я н н о го в о р и т о б э т о м с а м о о б л а д а н и и . З а д а ч а
р у с с ко го ч ел о в ека — овл ад еть б ессо зн ател ь н о й , стихий­
ной силой, к о т о р у ю он чувствует в своей д у ш е , р усско й
стихией. В э то м
состоит м оральная
задача, условие
м о р а л и . П у ш ки н о тл и ч н о это сознавал , е го м о р ал ь н о е
с у ж д е н и е о тл и чается р е д к о й правд иво стью и точностью .
О н н и к о г д а н е с м е ш и в а е т д о б р а и з л а , н и к о г д а н е с та в и т
с е б я по ту с т о р о н у д о б р а и зл а, в н е м есть гл у б о к о е
чувство гр е х а и р а с к а я н и я : « н а п р а с н о я с тр е м л ю с ь к с и ­
о н с к и м в ы со там , гр е х го н и тс я за м н о ю по п я та м » , и
д а л е е : «И с о т в р а щ е н и е м читая ж и з н ь м о ю , я т р е п е щ у и
п р о кл и н а ю . . . » В о с х о ж д е н и е к вы сш ей с в о б о д е с о в е р ш а ­
ется п р и п о м о щ и а в т о н о м н о го , с в о б о д н о го м о р а л ь н о го
с у ж д е н и я . Э та св о б о д а м о р а л ь н о го с у ж д е н и я не н ар у­
ш ается у П у ш ки н а н и ка ки м и в н еш н и м и в о зд ей ств и ям и , н и ­
к а к и м п р и н у ж д е н и е м , н и к а к о й л и ч н о й в ы го д о й , н и к а к и м
д а в л е н и е м о б щ е с тв е н н о го м н е н и я , н и ка ки м социальны м
заказом .

71

П осл уш а й, я с п о ю тебе
п е с н ю ул и ц ы

Рига тр а ги чн а .
М н о ги е р и ж а н е с л е п ы :
ста р ы е л ю д и ,
п о д р о стки , д е т и . . .
(Н о те, к т о з р я ч и , к а к р а з сейчас
л уч ш е в се го
видят,
о н и б о р ю т с я и с о з д а ю т Н а р о д н ы й ф р о н т .)
Д а, м н о ги е р и ж а н е сл епы . О н и
д л и те л ь н ы й с р о к
отбы вали во тьм е
(к у р и н а я сл е п о та ста р ы х п о н я ти й ).
Но э то у ж е с л и ш к о м п о з д н о ,
т е п е р ь м ы пр и свете,
но м н о го е с л и ш к о м п о з д н о .
В р у к а х у сл е п ц о в
бел ы е, п р о ч н ы е т р о с т о ч к и
с н а б а л д а ш н и ч к о м . Ц о к -ц о к .
Р ука с т р о с т ь ю
нащ упы ва ет д о р о г у ,
а зрячих
хр а н и т п р о с т о
о т н е ч а я н н о го уд а р а .
А со й д я с тр о ту а р а ,
то н кую белую
т р о с ть
п о д н и м а ю т так,
что б ы в с я ки й в стр е ч н ы й
и поперечны й
не н а ско ч и л .
Д о р о г у сл е п ы е з н а ю т, э то р и ж а н е ,
что зд е с ь р о д и л и с ь .
А п р и е з ж и е , (к а к всё ж е с т р а н н о —
по чти что все п р и е з ж и е сл е пы )
(ть м а п р о н и ка л а п о в с ю д у
и во м н о ги х м е с та х с о хр а н и л а сь),
да, так п р и е з ж и е , о н и с и д я т по д о м а м
уставились в о д н у т о ч к у , ведь
у л и ц Риги не з н а ю т о н и
и к то м у ж е тр о с то ч е к лиш ены
(те, к т о з р я ч и , взялись за р а б о т у врача,
спа саю т,
пусть д а ж е ф а кт и ч е с ки это
писатели,
худ ож ники,
учё н ы е ,
кр е с т ь я н е ,
р а б о ч и е ).
(Л е ч и т ли и спасает к т о -л и б о
приезж их?)
Д е т я м , к о т о р ы е п о я в л я ю т с я на свет,
к о т о р ы е и гр а ю т п р и свете,
я с о в е т у ю о с т е р е га ть с я у гл о в ,
там в с ю д у таится
тьм а.
О Б о ж е , м о я Рига!

О , я бы ла на т о м ф р о н т е ,
гд е о р у ж и е —
пуля,
э то п р и м и т и в ,
и —
м ы сл и там ни к ч е м у .
Но
вот ты
с то и ш ь на т р и б у н е ,
и у тебя есть о р у ж и е ,
тв о ё о р у ж и е — сл ов о,
олё!
И ты н а с т о л ь ко ж е в ы р а зи те л е н
и напряжен,
к а к сл ово.
О , сл о в о — это сл ав но е о р у ж и е .
С ловом
м о ж н о д о б и ть с я всего, что у го д н о .
Ты — с о р у ж и е м .
Ты — о п а се н .
И это в се го п р е к р а с н е й с е го д н я .

1988

1989

72

*

Т р о -т р о -т р о .
Т у-ту-ту.
М о с т о в ы е , м о сты .
Ты-ты.
Разве м ы на ты?
Разве м ы на ты, н е з н а ко м е ц ?
П о ч е м у ж е ш аги твои
в ы с ту к и в а ю т — ты?
Т р о -т р о -т р о .
Н а встр ечу.
Т у-ту-ту.
М имо.
Т р о -то . И с т о п ! И в д р у г тиш ина. И м а ш и н ы

летят б е з
звука .

И я о гл я д ы в а ю с ь в ти ш и н е .
И ты о гл я н у л с я .
В о б ы ч а е г о р о д а по м аха ть р у к о й о гл я н у в ш и с ь
неопределенно
М оей рукой.
И тво ей р у к о й в ответ.
Т р о -т р о -т р о .
Т у-ту-ту.
Расставания, в стр е ч и — э то и есть го р о д .
Ритм тр о туа р а .
Р итм тр о ту а р а .
С п ой т е п е р ь ты м н е
п е с н ю ул и ц ы , я п о с л у ш а ю

Оформление Хелены Хейнрихсоне

МОНТА
К POMA

Т р о -т р о -т р о .
Т у-ту-ту.
А р -а р . Т р о туа р .
Т р о туа р и п о д о ш в ы . И ш вы т р о ту а р а .
Т р о ту а р и ш а ги .
Н а встр е чу и м и м о .
И ул и ц а в в е р х тече т,
К а к ж у ж ж а щ и й ж и в о й э ска л а то р .
Т р о туа р ы и р и т м .
Р итм и м ы сл ь .
Ритм к о л ы ш е т над г о р о д о м .
Ритм твой в о л ш е б н и к,
за ча р о в а н н ы й г о р о д .

Н ет, — я сказал а

Н ет, — сказал а

Н ет, — сказал а

я

я

Н ет, — я сказал а

Н ет, — я сказал а

1970

ей , п р о д а в щ и ц е ц в ето ч н о го
м а г а з и н а . (Я л и ц о е е
не запом нил а, заурядная
в н е ш н о с т ь ).
е й , — о н и б е з зап аха, эти розы
м н е не го д я т с я . (О н а
л е гко под н ял ш естой
язы чок п л ам ени , подняла
седьм ой и д ерж ал а
т а к на весу, ну, р а з у ­
м е е т с я , эти р о з ы у м е л и
с е б я п о д а т ь ).
е й , — эти розь! з ад у м а н ы для
оф ициальны х то р ж еств ,
а я хочу для себя.
(П о р а бы е й д о г а ­
д а т ь с я и о т л о ж и т ь их в с т о р о н у ) ,
е й , — п о т о м у что в Р и ге не
найти а э р о зо л я с
з а п а х о м р о з , это я зн а ю то чн о .
(И с а м а п р о с е б я т е м в р е ­
м е н е м р а с с у ж д а л а , что зап ах,
н а в е р н о е , о тн я л и , чтобы
в за м е н появилась вы носли­
вость. И е щ е я п о д у м а л а ,
что с е л е кц и о н е р ы о чень
практичны е лю ди, д а ж е
если д е л о касается р о з .
Н о п р актично сть о тн ю д ь
не п р и зн а к с о в р е м е н н о го
м и ра. Н аоб ор о т: н еп р ак­
т и ч н о с т ь . И б о в се в е щ и
в о кр у г себя чел о в ек на­
делил п ракти ц и зм ом ,
чтоб сам о м у
н е п р а к т и ч н ы м о стать ся.
А р о за не вещ ь,
р о з а в с е г д а н а с т р о е н и е .)
ей, — я хочу для себя,
я ж д у, ко м не се­
го д н я п р и д у т.
Но она подняла
с е м ь о гн е н н ы х
бликов и м олвила сам о над еянн о и
с превосходством ,
ч т о р о з ы эти д о л ­
го не в ян ут. И я
о п у с т и л а го л о в у ,
сты д ясь е е
о гр а н и ч е н н о сти ,
е й , ■— у т р о м о н и д о л ж н ы
увянуть, п раво ж е ,
н е п р и л и ч н о их в и д еть
свеж им и утр о м ,
в ко н ц е ко нцо в
это п р о сто у ж а с н о .
(И , н а к о н е ц , о н а о т ­
л о ж и л а розы , и я
в зд о хнул а, ну ка к
объ яснить, если
розь: за ночь
запахом не изойд ут
и к у тр у не увянут,
м о ж н о б уд ет под ум ать,
что н и ч е го и не бы ло
н о ч ь ю .)
Но я пром олчала.

Во м н е н и ч е г о о с о б е н н о г о .
В о ро бей с р ед и уличны х воробьев.
П ром окш ий в дож дь.
В зъ ерош енны й в стуж у.
О т б а ш м а к а — в кусты .
И снова п р ы га ю , е д в а уд а л ятс я ш а ги .
В оробей среди воробьев.
Т олько лиловы й.
О если б н е этот н ев ы ц в е таю щ и й цвет . . .
Ц в е т постоянства.
Ты о д и н о к о с т о я л бы
под ко со л етя щ и м снего м
на о с т р о в е о д и н о ч е с т в а .

1968

ОЯ с о р и н ка , вы соко в зм е тн у л м е н я в етер
и в ы д о хнул в в ы с о ко е тв о е
р аспахнутое о кно .
На тв о ем сто л е тел е ф о н
с гн е зд а м и ц и ф р,
м н е н уж н о тол ько о д н о .
Робко я приб лиж аю сь
и, з а т а и в д ы х а н и е ,
уклады ваю сь в гн е зд е .
Э х о пульса в п ал ьцах твоих.
Ты п р и с т у п а е ш ь к р а б о т е .
На п и сь м ен н о м сто л е тв о е м м е д л е н н о
растет ж е м ч у ж и н а .

—

Я н и ч е го н е ж е л а ю в и д еть . —
Т яж ел о е слово л е гко п р о и з­
носится — то н кая спич ка,
т о н к и й го л о с ,
твой го л о с м о ж н о с л о м а ть .
— Во м н е ты м е н я н е у в и д и ш ь . —
Д верь и дважды повёрнут клю ч.
Вот и о тв е т — п о ж а р ,
с п и ч ка го р и т, го р и т
м о й с го р а е м ы й го л о с .
Т о л ь к о гл а з а . Б о с и к о м .
Тол ько р о т . О т к р о в е н и е м .
С пичка черна,
д о г о р е л а , и го л о с
о б у гл и л с я .
К а к то чн о и к р а т к о п и ш ется ф раза,
есл и в н ей н и ч е го ,
кр о м е боли.

Ты в з в о л н о в а н ?
Д а , с е го д н я л е гк о ды ш ать,
ибо —
п р о с т у п а е т и сти на.
Н е в ери тся , что я это написал а,
или —
и в п р а в д у з д е с ь и т о л ь к о и сти н а?
М ы знаем и цену
лж и, равнодуш ия.
Н о это к а к о й -т о п р о ц е н т ,
топчущ иеся.
К а к м аска, снято п р о кл я ти е .
Во м н е о т р а ж а е т с я п о л и т и ч е с к а я Л а т в и я .

1988

П ереводы Л Ю Д М И Л Ы А З А Р О В О Й
и ГРИГО РИ Я Г О Н Д Е Л Ь М А Н А

Н ет, — я сказал а

73

М. АГЕЕВ
:

'

■'

.

■■■■■■■■■■■.

РОМАН С КОКАИНОМ
*

6.
Э та б о р ь б а м е ж д у Б у р ке в и ц е м , Ш т е й н о м и А й з е н б е р ­
го м ,
ко то рую
Ш тей н
я звител ьно
о крестил
борьбой
б е л о й и гр я зн о й р о зы , эта б о р ь б а , в к о т о р о й ч р е зв ы ­
чайны й п е р е в е с Б у р к е в и ц а чувствовался р е ш и т е л ь н о все­
м и , закончил ась тотчас, лиш ь то л ь ко е д и н о д у ш н о е м н е н и е
кл асса бы л о о н ей г р о м к о вы сказан о .
Э то сл учи л ось с о в е р ш е н н о с л у ч а й н о . К а к -т о , в н ач ал е
н о я б р я , у т р о м , к о г д а в се р а с с е л и с ь п о п а р т а м в о ж и д а н и и
и с т о р и к а , в кл асс б ы с тр о з а ш е л у ч е н и к в о с ь м о го кл а с с а с
т а к о й р е ш и т е л ь н о с т ь ю , ч т о в есь к л а с с в с та л н а н о г и , п р и ­
няв е г о з а п р е п о д а в а т е л я . П о с л ы ш а л и с ь ч р е з в ы ч а й н о
в и т и е в а т ы е р у г а т е л ь с т в а , п р и ч е м н а с т о л ь к о д р у ж н ы е , ч то
у ч е н и к этот, нахал ь н о в зо й д я на к а ф е д р у и р а з в е д я р у ­
к а м и , с к а з а л : — п р о с т и т е , г о с п о д а , н о я н е п о н и м а ю , ч то
з д е с ь , — а р е с т а н т с к а я к а м е р а д л я уго л о в н ы х , в к о т о р о й
в о ш е д ш е го то в ар и щ а приняли за начальника тю р ь м ы , —
ил и з д е с ь ш е с т о й к л а с с м о с к о в с к о й к л а с с и ч е с к о й г и м ­
н ази и ?
— Го спо д а, — п р о д о л ж а л он с ч р езвы чайн ой с е р ь е з ­
н о с ть ю , — я п р о ш у на м и н у т у в а ш е го в н и м а н и я . С е го д н я
у т р о м п риб ы л в М о с к в у го с п о д и н м и н и с тр н а р о д н о го
п р о с в е щ е н и я , и есть о с н о в а н и е п р е д п о л а га ть , что зав тр а,
в т е ч е н и е д н я , о н п о с е т и т н ас . М н е к а ж е т с я , н е к ч е м у
го в о р и т ь в а м о т о м , и б о вы э т о и с а м и з н а е т е , к а к о е з н а ­
ч е н и е и м е е т для н аш е й ги м н а з и и то в п еч а тл е н и е, к о т о р о е
г о с п о д и н м и н и с т р в ы н е с е т и з Э тих с т е н . С о в е р ш е н н о
о ч е в и д н о т а к ж е и то , что д и р е к ц и я ги м н а з и и , не считая для
с е б я в о з м о ж н ы м с го в а р и в а т ь с я с н а м и в с м ы с л е п о д г о ­
товки к т а к о м у п о с е щ е н и ю , б у д е т , о д н а к о , с м о тр е ть с б л а­
го ж е л а те л ь с тв о м , ко ль с к о р о н еч то п о д о б н о е б у д е т п р е д ­
п р и н я т о н а м и с а м и м и . Г о с п о д а , я п о п р о ш у вас т е п е р ь
назвать м н е в а ш е го л у ч ш е го у ч е н и к а , к о т о р ы й д о л ж е н б у ­
дет
с е го д н я
вечером
п ри сутств ов ать
на
м ал еньком
с о в е щ а н и и , а з а в т р а о н , к а к в аш в ы б о р н ы й , с о о б щ и т в ам
о б щ е е р е ш е н и е , к о т о р о м у к а ж д ы й и з вас, ж е л а ю щ и й
п о д д е р ж а т ь д о л г о л е т н ю ю и н е з а п я т н а н н у ю честь н аш е й
славной ги м н а зи и , п о д чи н и тс я б е с п р е к о с л о в н о .
С казав это, он п р и п о д н я л р ас кр ы ту ю к н и ж о н к у к своим ,
в и д и м о , о ч е н ь б л и з о р у к и м г л а з а м и, н а в о с т р и в в б у м а г у
ка р а н д а ш и м о р га я гл а за м и , ка к это д е л а е т ч е л о в е к в о ж и ­
д ании зв у ка, д о б а в и л : — так к а к ф ам илия?
И кл асс, у х н у в гу л о м го л о с о в , т а к что в с т е к л а х д з ы к н у л и
с о т н и зл ы х м у х , з а р е в е л : -— Б у р - к е -в и ц . И д а ж е с з а д и к т о т о л ю б о в н о д о б а в и л — в ы х о д и , В а с ь к а , —- х о т я и в ы х о д и т ь
бы ло н е ку д а и с о в е р ш е н н о не н у ж н о . Ги м н ази ст записал,
п о б л а го д а р и л и п о с п е ш н о вы ш ел. И гр а бы ла п р о и гр а н а .
Б о р ь б а з а к о н ч е н а . Б у р к е в и ц с та л п е р в ы м .
И с л о в н о з н а я , ч т о с о р е в н о в а н и ю п р и ш е л к о н е ц (х о т я ,
м о ж е т бы ть, е щ е и по д р у г и м к а к и м п р и ч и н а м ), в о ш е д ­
ш ий в кл асс и с т о р и к , сад ясь и п о т о м з л о б н о ш а р к а я по
к а ф е д р е н о г а м и , т у т ж е в ы зв ал Б у р к е в и ц а , и, п о п р о с и в
р а с с к а з а т ь т е к у щ и й у р о к , п р и б а в и л : — п о п р о ш у вас д е р ­
ж ать ся в р а м к а х ги -и м н а з и ч е с к о г о к -к у р с а . И Б ур ке в и ц

м инистра н ар о д н о го
прибы л в М о скв у.

просвещ ения,

ко то р ы й

в это

утр о

— Е сл и бы с о п л я м е н я н е с д е л а л а ч е л о в е к о м , т о з а м е с т о ч е л о в е к а я с д е л а л с я бы с о п л е й . — Т а к г о в о р и л м н е
Б у р к е в и ц во в р е м я в ы п у с к н ы х э к з а м е н о в , п о с л е т о г о , к а к
п р о и з о ш е д ш и й с к а н д а л с г и м н а з и ч е с к и м с в я щ е н н и к о м н ас
н е м н о го сбл изил . Н о это бы ло у ж е в наш и п ро щ ал ьны е
д н и в г и м н а з и и . Д о э т о г о ж е Б у р к е в и ц ни с о м н о й и в о о б ­
щ е ни с к е м н е г о в о р и л ни с л о в а , п р о д о л ж а я с ч и т а т ь н ас
ч у ж и м и , и з а в се в р е м я , в н е г и м н а з и ч е с к о й н е о б х о д и ­
м о с т и , с ка за л в с е го н е с к о л ь к о слов Ш т е й н у по с л е д у ю щ е ­
м у п о в о д у . О д н а ж д ы , во в р е м я б о л ь ш о й п е р е м е н ы ,
с о б р а в ш а я с я в о к р у г Ш т е й н а т о л п а ги м н а з и с то в начала с
н и м б е с е д у о р и туал ь ны х у б и й ств ах, п р и ч е м к т о -т о с
ж е с т о к о й у л ы б к о й с п р о с и л у Ш т е й н а , в е р и т ли о н , Ш т е й н ,
в в о з м о ж н о с т ь и в с у щ е с тв о в а н и е р и туал ь ны х уб и й ств .
Ш те й н т о ж е улы бался, но к о гд а я ув и д ел эту е го улы бку,
у м е н я с ж а л о с ь за н е го с е р д ц е . — М ы , е в р е и , — о тв ечал
Ш т е й н , — н е л ю б и м п р о л и в ать ч е л о в е ч е с к у ю к р о в ь . М ы
п р е д п о ч и т а е м е е вы сасы в ать . Н и ч е г о н е п о д е л а е ш ь —
н а д о бы ть е в р о п е й ц е м . — В о т в э т у -т о м и н у т у Б у р к е в и ц ,
с то я в ш и й ту т ж е , в д р у г н е о ж и д а н н о д л я всех в п ер в ы е о б ­
р а т и л с я к Ш т е й н у . — А вы, к а ж е т с я , г о с п о д и н Ш т е й н , —
с ка за л о н , — и сп угал и сь зд е с ь а н т и с е м и т и з м а ? А н а п р а с ­
но. А н ти с е м и ти з м вовсе и не с тр а ш е н , а то л ь ко п р о ти в ен ,
ж а л о к и гл у п : п р о т и в е н , п о т о м у что н ап р ав л е н п р о ти в
к р о в и , а не п р о ти в л и ч н о с т и , ж а л о к п о т о м у , что зав истл ив,
х о т я ж е л а е т к а з а т ь с я п р е з р и т е л ь н ы м , гл у п п о т о м у , ч то
е щ е к р е п ч е с п л о ч а е т то , что ц е л ь ю св оей поставил
р а з р у ш и т ь . Е в р е и п е р е с т а н у т б ы ть е в р е я м и т о л ь к о т о г д а ,
к о г д а б ы ть е в р е е м с т а н е т н е н е в ы г о д н о в н а ц и о н а л ь ­
н ом , а п о зо р н о в м о р ал ь н о м смы сле. П о зо р н о ж е в м о ­
р а л ь н о м с м ы с л е с т а н е т б ы ть е в р е е м т о г д а , к о г д а н а ш и
г о с п о д а х р и с т и а н е с д е л а ю т с я н а к о н е ц и с т и н н о -х р и с т и а н а м и , и н ач е го в о р я л ю д ь м и , к о т о р ы е , с о з н а т е л ь н о у х у д ш а я
усл овия св о ей ж и з н и — д аб ы у л у ч ш и ть ж и з н ь в ся ко го
д р у г о г о , б у д у т о т т а к о г о у х у д ш е н и я и с п ы ты в а ть у д о ­
вольствие и р а д о с ть . Н о п о к а э т о го е щ е н е сл учи л ось , и
д в у х ты с я ч л е т д л я э т о г о о к а з а л о с ь
н ед о статочн ы м .
П о э т о м у н а п р а с н о вы г о в о р и т е , г о с п о д и н Ш т е й н , п ы т а е ­
тесь куп и ть в аш е с о м н и т е л ь н о е д о с то и н с тв о , у н и ж а я п е ­
р е д э т и м и с в и н ь я м и т о т н а р о д , к к о т о р о м у с а м и вы и м е е т е
ч е с т ь , с л ы ш и т е л и , и м е е т е ч е с т ь п р и н а д л е ж а т ь . И п усть
вам б у д е т с ты д н о , что я — р у с с к и й , го в о р ю это вам —
еврею ,
Я стоял м о л ч а , так ж е к а к и все. И, к а ж е т с я , так ж е , к а к
и в с е , в п е р в ы й р а з , в п е р в ы й р а з з а всю м о ю ж и з н ь и с п ы ­
ты в ал о с т р у ю и с л а д о с т н у ю г о р д о с т ь о т с о з н а н и я т о г о ,
ч т о р у с с к и й , и ч т о с р е д и н ас е с т ь х о т я о д и н т а к о й к а к
Б у р к е в и ц . П о ч е м у и о т к у д а в д р у г в з я л а с ь во м н е э т а
го р д о с т ь — я х о р о ш е н ь к о не з н а л . Я зн а л т о л ь к о , что
Б у р ке в и ц с ка за л н е с к о л ь к о слов, п р и ч е м р а н ь ш е , ч е м п о ­
нял см ы сл е г о сл ов, я у ж е п о чув ств о в ал в е г о словах

п о н я л . О н начал р ас с ка зы в а ть т е к у щ и й у р о к , и р а с с к а з а л
е го в д ухе ги м н а зи ч е с ко го кур са, в д ухе н езап я тн ан ­
ной чести н а ш е й сл авной ги м н а з и и и в д у х е го с п о д и н а

к а к о е -т о о с о б е н н о е р ы ц ар ств о , р ы ц ар ств о л и ч н о го с а м о ­
у н и ч и ж е н и я р ад и защ и ты с л а б о го и о б е з д о л е н н о г о и н о ­
р о д ц а , р ы ц а р с т в о , сто л ь с в о й с т в е н н о е р у с с к о м у ч е л о в е к у
в н а ц и о н а л ь н ы х в о п р о с а х . И у ж е п о т о м у , ч т о н и к т о и з нас
не о б р у га л Б ур кев и ц а, что тол па, о б ступ и в ш ая Ш тей н а,
б ы стр о н ачала р асхо д и ть ся , сл ов н о не ж е л а я участв о ­
вать в н е д о с т о й н о м их д е л е , и ч т о н е к о т о р ы е г о в о р и л и —

( П р о д о л ж е н и е . Н а ч а л о в № 6, 1989)

в е р н о , В а с ь ка , — п р а в и л ь н о , В а с ь к а , м о л о д е ц , — м н е п о ­

74

казал ось, что и д р у г и е и спы ты вали с о в е р ш е н н о то ж е , что
и я, и что хвалят о н и Б у р ке в и ц а за то п о н и м а ю щ е е чувство
наци он а л ьн о й г о р д о с т и , к о т о р о е он э ти м и сл о в а м и и м
доставил. Но не испы ты вал , да и не м о г, к о н е ч н о , и сп ы ты ­
вать этих чувств сам Ш т е й н . Р е зко о т в е р н у в ш и с ь , з л о б н о
улы баясь, он о т о ш е л к А й з е н б е р г у и, п р о с у н у в свои г р о ­
м а д н ы е бе л ы е пальцы за р е м е н ь А й з е н б е р га и та к п р и ­
тягивая е го к себе , о ч е м -т о ти хо е м у не то го в о р и л , не то
спраш ивал .
В п е р в ы е за те м м и н у ты я испы ты вал н е к о т о р у ю с м у т н у ю
н е п р и я з н ь к Ш т е й н у . О д н а к о н е п р и я з н ь эта б ы с т р о п р о ш ­
ла, п о с к о л ь к у я с о о б р а з и л , что если бы то гд а , — во в р е м я
п е р е м е н ы , — к о г д а п р и х о д и л а в ги м н а з и ю с к о н в е р т о м
м о я м ать, и я, п о с ту п и в т о ч н о та к ж е , к а к и Ш т е й н , — о т ­
р е кс я о т нее, по ла га я, что те м с а м ы м спа саю свое д о с т о и н ­
ство, — что если бы т о гд а к нам п о д о ш е л бы то т ж е Б у р к е виц и сказал бы м н е , что н е г о ж е сы н у сов е сти ться и о т р е ­
каться от св о е й м а те р и т о л ь к о п о т о м у , что она старая,
у р о д л и в а я и о б о р в а н н а я , — а что д о л ж н о сы н у л ю б и ть и
почи та ть с в о ю м а ть, и т е м б о л ь ш е л ю б и ть , и те м б о л ьш е
по чи та ть, ч е м ста р е е , д р я х л е е и о б о р в а н н е е она, — если
бы сл учи л о сь т о гд а во в р е м я п е р е м е н ы н е ч то п о д о б н о е ,
то весьм а в о з м о ж н о , что те из ги м н а з и с т о в , что с п р а ш и в а ­
ли м е н я о ш уте г о р о х о в о м , и согл аси л и сь бы с Б у р ке в и ц е м ,
и, м о ж е т бы ть, д а ж е п о д д а к н у л и бы е м у , — н о я-то, я-то
сам у ж е к о н е ч н о испы ты вал бы э то т сты д н ы й м о м е н т , не
с т о л ь ко н а в я з ы в а е м у ю м н е к а к и м -т о п о с т о р о н н и м л ю б о в ь
к м о е й с о б с т в е н н о й м а те р и , с к о л ь к о в р а ж д у п р о ти в
э т о го в м е ш и в а ю щ е го с я с о в е р ш е н н о не в свое д е л о че ­
л овека.
И, д в и ж и м ы й э то й о б щ н о с т ь ю чувств, я п о д о ш е л к Ш т е й ­
ну и, к р е п к о и т е с н о о б н я в е го за тал ию , по ш е л с н и м в
о б н и м ку по ко р и д о р у .
7.
За д ве н е д е л и д о начала в ы п у с кн ы х э кз а м е н о в , в ап р е л е ,
к о г д а в ой на с Г е р м а н и е й б уш е ва л а у ж е п о л т о р а с л и ш н и м
го д а , все б л и з к о о к р у ж а в ш и е м е н я ги м н а з и с т ы , а в т о м
числе и я, п о те р я л и к ней р е ш и т е л ь н о в сяки й и н те р е с.
Я е щ е х о р о ш о п о м н и л , к а к в п е р в ы е д н и о б ъ яв л е н и я
в ой н ы я б ы л о ч е н ь взв о л н о в а н , и что в о л н е н и е это б ы л о
ч р е з в ы ч а й н р п р и я т н ы м , м о л о д е ч е с к и м и, п о ж а л у й , д а ж е
п р о с т о р а д о с т н ы м . Ц ел ы й д е н ь я х о д и л п о у л и ц а м , н е ­
р а з д е л ь н о с м ы к а я с ь с — т о ч н о в па схал ьн ы е д н и — п р а з д ­
н о й т о л п о й , и в м е с те с это й т о л п о й о ч е н ь м н о г о кр и ч а л
и о ч е н ь г р о м к о р у га л н е м ц е в . Н о р у га л я н е м ц е в не
п о т о м у , ч то н е н а ви д е л их, а п о т о м у т о л ь ко , что м о я
р у га н ь и б р а н ь б ы л и т е м гв о з д е м , к о т о р ы й , ч е м б о л ьш е
я е го надавливал, т е м гл у б ж е давал м н е по чувств ов ать
эту в в ы сш е й м е р е п р и я т н у ю о б щ н о с т ь с о к р у ж а ю щ е й
м е н я т о л п о й . Если б ы в эти часы м н е п о к а з а л и бы р ы ч а г
и, п р е д л о ж и в е г о д е р н у т ь , ска за л и бы , что пр и п о в о р о т е
э т о го р ы ча га в з о р в е т с я вся Г е р м а н и я , в зо р в у т с я п о к а ­
л е ч е н н ы м и , ч т о п р и п о в о р о т е э т о г о р ы ч а га ни е д и н о го
н е м ц а не о с т а н е т с я в ж и в ы х , — я бы не за д ум ы ва я сь
д е р н у л бы за э то т р ы ч а г , а д е р н у в , с п р и я т н о с т ь ю по ш ел
бы р а скл а н и в а ться. С л и ш к о м я у ж бы л ув е р е н , что если
та ко е б ы л о бы о с у щ е с т в и м о и о с у щ е с т в л е н о , то эта толпа
и сс ту п л е н н о , д и к о л и ко в а л а бы .
В е р о я тн о , и м е н н о это д у х о в н о е с о п р и к о с н о в е н и е , эта
сл а д е н ь ка я о б щ н о с т ь с т а ко й то л п о й , п о м е ш а л и м о е м у
в о о б р а ж е н и ю в зы гр а ть т е м о б р а з о м , к о т о р ы й в о з н и к
во м н е ч е р е з н е с к о л ь к о д н е й , к о гд а , л е ж а в те м н о й
к о м н а т е н к е м о е й на д ив ан е , п р е д ста в и л о сь м н е , что на
п о м о с т е п о с е р е д и н е б о л ь ш о й пл о щ а д и , з а п о л н е н н о й т о л ­
п о й , п р и в о д я т м н е б е л о го г е р м а н с к о г о м а л ь ч и ка , к о т о ­
р о г о я д о л ж е н з а р у б и т ь . — Руби е го , — го в о р я т , нет, п р и ­
ка з ы в а ю т м н е , — р у б и е г о на с м е р т ь , р у б и по б а ш ке ,
р у б и , и б о о т э т о го зав и сит твоя ж и з н ь , ж и з н ь т в о и х б л и з ­
ки х, счастье, р а сц ве ты тво е й р о д и н ы . Не з а р у б и ш ь — б у ­
д е ш ь наказан ж е с т о к о . — А я, гл я н у в на б е л о к у р о е те м я
э т о го н е м е ц к о го м а л ь ч и ка и в е го в о д я н и сты е и у м о л я ю ­
щ и е глаза — о т ш в ы р и в а ю т о п о р и г о в о р ю : — воля ваша, я
о т ка з ы в а ю с ь . И заслы ш ав м о й о тв е т, э то т м о й ж е р т в е н н ы й

о т к а з , то л п а, д и к о л и к у я , х л е щ е т в л а д о ш и . Т ако в о бы ло
м о е м ечтан и е ч ер ез н ескол ько дней.
Н о к а к в м о е м п е р в о м п р е д с та в л е н и и , гд е , п ро сты м
п о в о р о то м р ы ч ага у н и ч то ж а я ш е с ть д е с я т м и л л и о н о в л ю ­
д е й , я р уко во д ствовал ся о тн ю д ь не в р аж д о й к этим л ю ­
д я м , а то л ь ко т е м п р е д п о л а га е м ы м у с п е х о м , ко то ры й
в ы п а д а л б ы на м о ю д о л ю , с в е р ш и я н е ч т о п о д о б н о е , —
так то ч н о в м о е м о тк а з е зар уб и ть это го с то я щ е го п ер е д
м о и м и гл а за м и м ал ь ч и ка я р уко в о д ств о в ал ся не сто л ь ко
с тр а х о м п ро л ития ч у ж о й кр о в и , не сто л ько у в а ж е н и ем
к ч е л о в е ч е с ко й ж и з н и , с ко л ь к о с т р е м л е н и е м п рид ать
св оей л и чн ости ту и скл ю ч и тел ь н о сть , к о то р а я т е м бо л ь ш е
в о з в ы ш а л а с ь , ч е м б о л ь ш е е н а к а з а н и е о ж и д а л о м е н я за
м ой о тказ.
У ж е ч е р е з м е с я ц я о сты л к в о й н е , и е с л и , с п о д о г р е т ы м
в о с х и щ е н и е м читая в га з е т е о т о м , что р у с с к и е побили
гд е -т о н е м ц е в , п р и го в а р и в ал п р и э т о м : т а к и м и надо,
с в о л о ч а м , з а ч е м п о л е зл и на Р о сси ю , — сп устя е щ е м ес я ц ,
чи тая о к а к о й -н и б у д ь п о б е д е н е м ц е в н ад р у с с к и м и , то ч н о
т а к ж е г о в о р и л : т а к и м и н а д о , с в о л о ч а м , н е л е з л и бы
н а н е м ц е в . А е щ е ч е р е з м е с я ц в с к о ч и в ш и й у м е н я на
н о с у ч и р е й б е с и л , з а б о т и л и во л но в ал м е н я есл и не
б о л ь ш е , т о у ж во в с я к о м с л у ч а е и с к р е н н е е , ч е м вся
м и р о в а я в о й н а . Во в с е х э т и х с л о в а х , к а к — в о й н а , п о б е д а ,
п о р а ж е н и е , у б и ты е , п л е н н ы е , р а н е н ы е — в этих ж у т к и х
с л о в ах, к о т о р ы е в п е р в ы е д н и бы л и сто л ь т р е п е т н о ж и ­
в ы м и, с л о в н о к а р а с и на л а д о н я х , в этих словах д л я м е н я
о б со хл а кр о в ь , к о то р о й они бы ли писаны , а о бсохн ув,
п р е в р а ти л а с ь в т и п о гр а ф с к у ю к р а с к у . Э ти слова сделались
к а к и с п о р че н н а я л а м п о ч ка : ш теп сел ь щ е л ка л , а она не
в с п ы х и в а л а , — с л о в а го в о р и л и с ь , н о о б р а з н е в о з н и к а л .
Я у ж н и к а к не м о г п р е д п о л а га ть , что война м о ж е т е щ е
и с к р е н н е во л но вать л ю д е й , к о то р ы х о н а н е п о с р е д с т в е н н о
н е з а т р а ги в а е т , и т а к к а к Б у р к е в и ц вот у ж е три го д а
с о в е р ш е н н о н е о б щ а л с я ни с о м н о й , ни в о о б щ е с к е м - л и б о
в н а ш е м кл а с с е, то м ы всл ед ств и е с е го и н е м о гл и ,
к о н е ч н о , знать е го м н е н и й о в о й не, б у д у ч и , в п р о ч е м , у в е ­
р е н ы , ч т о о н о н и к а к н е м о ж е т б ы ть и н ы м , ч е м н а ш е .
То о б с т о я т е л ь с т в о , ч т о Б у р к е в и ц н е п р и с у т с т в о в а л в а к ­
т о в о м з а л е во в р е м я м о л е б с т в и я о н и с п о с л а н и и п о б е д ы ,
бы ло в о о б щ е не з а м е ч е н о , и в спо м ни л и о б э то м только
у ж е п осл е п р о и с ш е д ш е го сто л кн о в е н и я , — касател ь н о ж е
е го п о с то я н н о го м а н ки р о в а н и я у р о к о в по и зу ч е н и ю во­
е н н о го с тр о я , в в е д е н н о го в ги м н а з и и вот у ж е н е с ко л ь ко
м е с я ц е в , т о э т о б ы л о т о л к у е м о т о ли е г о н е з д о р о в ь е м ,
т о ли н е ж е л а н и е м о т д а в а т ь с в о е п е р в е н с т в о , х о т я бы
ф изическо е, посред ственн ом у Такад ж иеву, оказавш ем уся
за м е ч а т е л ь н о л о в ки м и сильны м п а р н е м . И п ри сутств уя
при этом у ж а с н о м сто л кнов ени и , я в своем н ев еж еств е
д а ж е не з н а л , ч то сл о в а, го в о р и м ы е Б у р к е в и ц е м , — это
т о л ь к о т о т г р о м о т т о й м о л н и и , к о т о р а я в с к и н у л а с ь вот
у ж е м н о го д е с я тко в л ет т о м у н аза д из д в о р я н с к о го гн е зд а
Я сной П оляны .

8.
В н а ш е м в ы п у с к н о м к л а с с е бы л п у с т о й у р о к . З а б о л е л
и н е явился с л о в е с н и к, и наш кл асс, с тар аясь н е ш у м е т ь ,
д абы не п о т р е в о ж и т ь з а н я ти й в ш е с т о м и с е д ь м о м кл ассах,
н а р у ж н ы е д в е р и ко то р ы х вы ходили в это ж е о тд е л е н и е ,
ти х о б р о д и л по к о р и д о р у . Н ачальства н е б ы л о. Классны й
н а с т а в н и к , п о л а га я с ь на н а с , к о т о р ы х о н т е п е р ь н а з ы в а л —
б е з п я ти м и н у т с т у д е н т ы , — о т л у ч и л с я в к л а с с н у ю н и ж н и х
э та ж е й . Н а с тр о е н и е у бо л ьш инства бы ло п р и п о д н я то е :
ч е р е з д е с я то к д н е й начинались вы пускны е экза м е н ы —
п о с л е д н и й ги м н а з и ч е с к и й этап.
У б о л ь ш о го т р е х с тв о р ч а т о го о к н а , что у са м о й д в е р и ,
с о б р ал ась н еб о л ь ш а я гр у п п а ги м н а з и с то в с Я го м п о с е р е д ­
к е , к о т о р ы й о ч е м то ти х о , но о ж и в л е н н о р а с с ка зы в а л .
К т о - т о и з о к р у ж а ю щ и х , в о з р а ж а я , п р е р в а л Я га , н о Я г,
в и д и м о о б о з л е н н ы й , з а б ы в о н е о б х о д и м о с т и го в о р и т ь
пол уш еп о то м ,
гр о м ки м
окриком
в ы р у га л с я
м атерно.
В это с а м о е м гн о в е н и е б о л ь ш и нств о у ж е зам ети л и ,
в ч е м д е л о , и вся г р у п п а н а ч а л а п е р е с т р а и в а т ь с я из

75

к р у г а л и ц о м к Я гу, — в п о л у к р у г е л и ц о м к ги м н а з и ч е с к о ­
м у б а т ю ш к е . Н и кто , о д н а к о , не слыхал, к о гд а и к а к он
вошел в д в е р ь .
— К а к вам не сты д н о , д ети, — сказал он , в ы ж д а в, п о ка
все за м е ти л и е го п р и сутств и е , и о б р а щ а я сь ни к к о м у ,
и п о т о м у к о в сем , с в о и м у к о р и з н е н н о -с л а д к о в а т ы м , с т а р ­
ческим го л о с о м . — П о д у м а й т е о т о м , — п р о д о л ж а л он , —
что ч е р е з н е с к о л ь к о лет вы у ж е в о й д е т е по л н о в л а стн ы м и
гр а ж д а н а м и в о б щ е с т в е н н у ю ж и з н ь в е л и ко й России. П о ­
д у м а й т е о то м , что те у н и ж а ю щ и е слова, к о т о р ы е я
Имел зд е сь несча стье слы ш ать, у ж а с н ы п о с в о е м у см ы сл у.
П о д у м а й т е о т о м , что, если см ы сл т а к о го р уга те л ьств а
и не д о х о д и т д о в а ш е го со зн а н и я , то это не о п р а в д ы ва е т,
а е щ е б о л ь ш е вас о с у ж д а е т , п о т о м у что д о ка зы в а е т,
что эти у ж а с н ы е слова у п о т р е б л я ю т с я вам и е ж е ч а с н о ,
е ж е м и н у т н о , что они — эти слова, пе реста в бы ть для
вас р у га те л ь с т в о м , стали и з о б р а з и т е л ь н ы м с р е д с т в о м ва­
ш е й р е ч и . П о д у м а й т е о то м , что вам вы пало счастье
и зучать м у з ы к у П у ш ки н а и Л е р м о н т о в а и что э то й -т о
м у з ы к и ж д е т от вас наш а н есчастная Россия, этой и н и ка ко й
д р у го й .
П о м е р е т о го к а к он го в о р и л , глаза с то я в ш и х п е р е д
ни м ги м н а з и с т о в стан ов и л и сь к а к и м и -т о ту п ы м и , н е п р о ­
п у с к а ю щ и м и : м о ж н о б ы л о бы п о д у м а ть , что во всех
этих глазах о тс у тс тв у е т р е ш и т е л ь н о в с я к о е в ы р а ж е н и е ,
если бы не знать, что и м е н н о это о тс у т с т в и е в ы р а ж е н и я
д о л ж н о в ы р а ж а ть то, что о н и -т о не р уга л и сь , и к н и м все
эти у к о р я ю щ и е слова н и с к о л ь к о не о тн о ся тся . Но о д н о в р е ­
м е н н о с т е м , к а к глаза и лица всей гр у п п ы стан ов и л и сь
все б о л е е б е з р а з л и ч н о -с к у ч а ю щ и м и , — гл а зки Б ур ке в и ц а ,
к о т о р ы й т е п е р ь т о л ь к о т и хо п о д о ш е л , д ела ли сь все б о л е е
живы ми
и о з о р н ы м и , губ ы е го т о н к о р а зл е за л и сь
в з л у ю у л ы б к у , — и слова с в я щ е н н и ка , сл о в н о и го л к и ,
б р о с а е м ы е в п о л у к р у г этих к а м е н н ы х гла з и лиц,
у ж е н е з а в и с и м о о т воли б р о с а ю щ е й их р у к и спл етал ись
и кл е и л и сь к н а м а гн и ч е н н о й т о ч к е б у р к е в и ц е в с к о й
у л ы б к и . В ы хо д и л о , б у д т о р у га л с я Б у р ке в и ц , и п о с л е д н и е
слова о П у ш к и н е и Л е р м о н т о в е "о тн о си л и сь у ж е все ц е л о
к нему.
— Вы, б а т ю ш ка , — в о з р а з и л Б у р ке в и ц т и хи м и ст р а ш ­
н ы м го л о с о м , — з н а к о м ы , в и д и м о , с го с п о д а м и П у ш к и ­
н ы м и Л е р м о н т о в ы м т о л ь к о по к а з е н н ы м х р е с т о м а т и я м и
счи таете б о л е е б л и з к о е з н а к о м с т в о с н и м и , п о с к о л ь к у
о н о о п р о в е р га е т ваш е м н е н и е , и з л и ш н и м .
—- Д а, — т в е р д о в о з р а з и л б а т ю ш ка , — для вас я счи таю
д а л ь н е й ш е е з н а к о м с т в о с э ти м и п и са те л я м и и з л и ш н и м ,
к а к сч и та ю н е о б х о д и м ы м , п р е ж д е ч е м п о д а р и т ь р е б е н к у
р о з у , с р е за ть с н е е ш и п ы . Вот к а к . А т е п е р ь п о зв о л ь те
е щ е ра з в сем вам н а п о м н и ть , что р у га т е л ь с к и е слова,
к о т о р ы е я зд е сь слы ш ал, н е д о п у с т и м ы и н е д о с т о й н ы
хр и сти а н и н а .
П о с л е д н и е сл ова он сказал р е з к о , с та р о й свое й, чуть
д р о ж а щ е й р у к о й по п р а в л я я к р е с т на л и л о в о й ря се. П о ­
ч е м у ж е он п р о д о л ж а е т стоять, п о ч е м у не у х о д и т, —
п о д у м а л я, н о п о с м о т р е л на Б у р ке в и ц а и по ня л . Л и ц о
Б у р ке в и ц а к а к -т о в д р у г п о х у д е л о , стал о с ы р ы м и д е р ­
галось, глаза с п р о н з и т е л ь н о й н е н а ви стью с м о т р е л и п р я м о
в л и ц о с в я щ е н н и к у . — С ейчас он е го у д а р и т , — п о д у м а л
я. Б у р ке в и ц с у д о р о ж н о занес р у к и назад , сл о в н о п о й ­
м ал к о г о п о за д и себя, сд елал ш а г в п е р е д и с н е о ж и ­
д а н н о й , п р е д п р и и м ч и в о й з в о н к о с т ь ю з а го в о р и л .
-— Р уга те л ьски е слова, к а к вы и зво л и л и за м е ти ть , н е ­
д о с т о й н ы х р и сти а н и н а . Ч то ж , п р о т и в э т о го н и кт о не в о з ­
р а ж а е т. Н о у ж если вы, с л у ж и те л ь Бога, взялись на­
ставлять нас на путь и сти н н ы й , то не в зы щ и те , ко л и я
с п р о ш у вас — гд е , в ч е м , к о гд а и к а к п р о я в и л и вы с а м и -т о
эти н е в е д о м ы е н ам д о с т о и н с тв а хр и сти ан и н а, н е п р е м е н ность в ы п о л н е н и я к о т о р ы х вы р е ш и л и нам зд е с ь внуш ать.
Где бы ли вы, к с л о в у ска за ть, с в аш и м и д о с т о и н с тв а м и
хр и сти а н и н а , к о г д а д есять м е с я ц е в т о м у назад к р о в о ­
ж а д н ы е тол пы с ц в е тн ы м и т р я п к а м и пе р л и п о ул и ц а м
М о с к в ы , тол пы та к н а зы в а е м ы х л ю д е й , п о к р о в о ж а д н о с т и
и туп о сти своей н е д о с т о й н ы е ср а в н е н и я со с т а д о м д и к и х
с к о т о в , — гд е б ы л и вы, с л у ж и те л ь Бога, в это т у ж а с н ы й

76

д л я н ас д е н ь ? П о ч е м у вы, п о б о р н и к х р и с т и а н с т в а , н е
с о б р а л и н ас , д е т е й , к а к вы н а с н а з ы в а е т е , — з д е с ь , в
э т и х с т е н а х , в э т о м д о м е , в к о т о р о м вы в з я л и на с е б я
с м е л о с т ь у ч и т ь н ас з а п о в е д я м Х р и с т а , — г д е б ы л и вы,
с п р а ш и в а ю я вас, и п о ч е м у м о л ч а л и т о г д а , в д е н ь о б ъ ­
явл ения войны , в д ень о б н а р о д о в а н и я з а к о н а о п о о щ ­
р ен и и б р ато уб и й ств а, — и в д р уг заго в о р и л и теп е р ь , п о д ­
сл у ш а в с к а з а н н о е зд е с ь р угател ь ств о ? У ж н е п о т о м у ли,
что б р а то у б и й с тв о не сто л ь ко п р о ти в о р е ч и т, не сто л ь ко
и д е т в р а з р е з с п о н и м а н и е м вам и х р и с ти а н с ко го д о с т о ­
инства, с к о л ь к о с к а з а н н о е зд е с ь р угател ь ств о ? Я п р и з н а ю :
р угать ся т а к , к а к р у га ю т с я зд е с ь , — н е п о зв о л и те л ь н о х р и ­
сти ан и н у,

и

вы

правы ,

правы ,

что

про тесто вал и

п ро ти в

у с л ы ш а н н о г о р у г а т е л ь с т в а . Н о г д е ж е б ы л и вы, с л у ж и т е л ь
Х р и с т а , г д е б ы л и вы в се э т и д е с я т ь м е с я ц е в , к о г д а к а ж ­
д о д н е в н о и к а ж д о м и н у т н о у д е т е й наси л ь н о отры вали
и о т р ы в а ю т их о т ц о в , у м а т е р е й их м а л ь ч и к о в , — ч т о б ы
о тн я в , н а с и л ь с т в е н н о ж е посы лать в о го н ь , на у б и й с тв о ,
н а с м е р т ь , — г д е б ы л и вы в се э т о в р е м я , и п о ч е м у в
в а ш и х п р о п о в е д я х н е п р о т е с т о в а л и п р о т и в в сех э т и х п р е ­
с ту п л е н и й хотя бы т а к , к а к это с д е л а л и зд е с ь п о сл учаю
у с л ы ш а н н о го р угател ь ств а? П о ч е м у ? П о ч е м у ? У ж не п о ­
т о м у ли, ч то все эти у ж а с ы т о ж е н и с к о л ь к о н е п р о т и ­
в о р е ч а т х р и с т и а н с к о м у д о с т о и н с т в у ? П о ч е м у вы, д о с т о й ­
ны й с т р а ж х р и с т и а н с т в а , н а ш л и в с е б е н а г л о с т ь у л ы б а ть с я
и п о о щ р и т е л ь н о кивать н а м в а ш е й с в я щ е н н о й го л о в о й ,
к о г д а о д н а ж д ы , п р о х о д я п о г и м н а з и ч е с к о м у д в о р у , вы
у в и д е л и , к а к н ас , в а ш и х д е т е й , у ч а т т е п е р ь е ж е д н е в н о
р у ж е й н ы м п р и е м а м , к а к нас у ч а т и с ку с с тв у б р а то уб и й ств ?
Ч е м у ж е вы т а к п о о щ р и т е л ь н о у л ы б а л и с ь , гл я д я н а н ас,
и п о ч е м у м о л ч а л и ? Н е п о т о м у ли у ж , что учи ть д е т е й
р уж ей н ы м п р и е м а м т о ж е не прети т в аш ем у христиан­
с к о м у д о с т о и н с т в у ? И к а к о с м е л и л и с ь вы, п р и к р ы в а я с ь
и м е н е м Х р и с та , н а р о ч и т о п р е з р е т ь з а п о в е д и Т о го , Ч ьим
с в е т л ы м и м е н е м вы ж е л а е т е о п р а в д а т ь в а ш у ж а л к у ю
ж и з н ь , к а к п о с м е л и вы м о л и т ь с я , с л ы ш и т е л и , м о л и т ь с я
о т о м , ч т о б ы б р а т п о б е д и л бы б р а т а , ч т о б ы б р а т п о к о р и л
бы б р а т а , ч т о б ы б р а т у б и л бы в р ага? О к а к о м в р а г е
вы т е п е р ь г о в о р и т е ? У ж н е о т о м л и, о к о т о р о м е щ е
г о д т о м у н а з а д вы с л а д к и м г о л о с к о м в е щ а л и , ч т о е г о
д о л ж н о и п р о щ а т ь и л ю б и т ь ? И л и , бы ть м о ж е т , т а к а я м о ­
литва о п о к о р е н и и , о наси л и и , о б у б и й с тв е и у н и ч т о ж е н и и
о д н и м ч е л о в е к о м д р у г о г о —- т о ж е н е п р о т и в о р е ч и т ва­
ш е м у п о н и м а н и ю х р и с т и а н с к о го достои н ств а? О п о м н и ­
т е с ь ж е вы, ж а л к и й ц е р к о в н ы й ч и н о в н и к , о т у п е в ш и й и
р а з ж и р е в ш и й на н а р о д н ы х х ар ч ах; о п о м н и те с ь и н е о п ­
р авд ы вайтесь т е м , что ваш и е д и н о в е р ч е с к и е сосл уж и в ц ы ,
р и с к у я ж и з н ь ю т а м , на п о л я х у ж а с а , п р и ч а щ а ю т у м и р а ю ­
щ их и у м и р о тв о р я ю т и стекаю щ и х кровью . Не оправды ­
вайтесь э т и м , и б о , к а к в а м , т а к и и м с л и ш к о м х о р о ш о
в е д о м о , что ваш а зад ач а, что ваш х р и с ти а н с ки й д о л г
ум и р о тв о р я ть не больны х, у ж е и с те ка ю щ и х кр ов ь ю , —- а
зд о р о в ы х , то л ь ко е щ е и д у щ и х уб и в ать . Так н е у п о д о б ­
л я й т е с ь ж е в р а ч у , к о т о р ы й с и ф и л и е т и ч е с к и е я зв ы л е ч и т
г о л ь д к р е м о м , и н е п ы тайтесь о пр ав д ы в ать ся е щ е т е м ,
ч т о вы п о т в о р с т в у е т е э т о м у с т р а ш н о м у д е л у — и з п р е ­
д а н н о с т и м о н а р х у ил и п р а в и т е л ь с т в у , и з л ю б в и к р о д и н е
или к так н а з ы в а е м о м у р у с с к о м у о р у ж и ю . Н е о п р ав д ы ­
в а й т е с ь , и б о з н а е т е вы, ч т о в а ш м о н а р х — Х р и с т о с , в а ш а
р о д и н а — со в есть , в аш е п р а в и тел ь с тв о — Е в а н ге л и е , ваш е
о р у ж и е — л ю б о в ь . Так о п о м н и те с ь ж е и д е й с тв у й т е . Д е й ­
с тв у й т е , п о т о м у ч то д о р о г а к а ж д а я м и н у т а , п о т о м у что
ка ж д у ю м и нуту, ка ж д у ю секун д у лю ди стрел яю т, лю ди
убиваю т, л ю д и п ад аю т. О п о м н и те с ь и д ей ств уй те, ибо
л ю д и и м а т е р и , и о т ц ы , и д е т и , и б р а т ь я , и в с е , и все
ж д у т о т вас, и м е н н о о т в ас, ч т о б ы вы — с л у ж и т е л и Х р и ­
ста, б е с с т р а ш н о ж е р т в у я в а ш и м и ж и з н я м и , в м еш а л и с ь
бы в э т о т п о з о р , и, в став м е ж д у б е з у м ц а м и , к р и к н у л и
бы г р о м к о , — г р о м к о п о т о м у , ч т о вас м н о г о , вас т а к
м н о г о , ч т о вы м о ж е т е к р и к н у т ь н а в е с ь м и р : — л ю д и ,
о с т а н о в и т е с ь , — л ю д и , п е р е с т а н ь т е у б и в а т ь ! В о т, в о т, в о т
в ч е м ваш д о л г.
Гл яд я на то, к а к Б у р ке в и ц , с тр а н н о в зм ахн ув р у к о й ,
с зав ал и в ш е й с я го л о в о й , с тр а ш н о трясясь и ш атаясь, п р о ­
ш е л м и м о н ас и в ы ш е л з а д в е р ь н а л е с т н и ц у , — у м е н я

бы ла т о л ь к о о д н а м ы сл ь : — п р о п а л , эх, п р о п а л ты, б е д н ы й
Васька.
Л и ш ь ч е р е з м гн о в е н и е , о гл я н у в ш и с ь в п р о т и в о п о л о ж ­
н о м н а пр ав л ен и и, я ув и д е л , к а к кр а с и в ы м и з ги б о м о г ­
ладив к о с я к , и сче зл а в д в е р и лиловая ряса.
И в ту ж е с а м у ю с е к у н д у , к о г д а все б р о с и л и с ь д р у г
к д р у г у , в зв о л н о в а н н о го в о р я и м ахая р у к а м и , — гд е -т о
в н и зу начался гл у х о й гул , г р о з н о усиливаясь, сл о в н о в
д о м ворвалась м о р с к а я вода, ш ел он к в е р х у , — о т н е го
д р о ж а л и о к н а и сте н ы и пол, и н а к о н е ц и в н аш ем
к о р и д о р е гул э то т р а зо р в а л с я о гл у ш а ю щ и м г р о х о т о м
с к в о з ь р а сп а хн ув ш и е ся д в е р и ш е с то го и с е д ь м о го классов.
У р о к ко н ч и л с я .

9.
Ч тобы не со о б щ а ть п о д р о б н о с т е й э то го ч р е з в ы ч а й н о го
п р о и с ш е с тв и я д в у м м л а д ш и м классам , за п о л н и в ш и м на
в р е м я п е р е м е н ы к о р и д о р , — все м ы заш ли в класс.
— Э то ж е и д и о т, вед ь это ж е и ф о р м е н н ы й и д и о т, —
го в о р и л Ш т е й н , кл а д я на п л ечо Яга с в о ю б е л у ю р у к у ,
к о т о р а я на ч е р н о м с у к н е п о хо д и л а на р а сп л е ска в ш е е ся
п я тн о с л и в о к.
— Нет, Ш т е й н , ты б р а т, не м е ш а й ся , — о тстр а н и л ся
о т н е го Яг. — Ты, м о ж н о сказать, е в р о п е е ц , а тут, бра т,
а зи а тс ко е д е л о . Ты п о й м и : т о л ко в а н и е та л м уд а не на­
р у ш е н о , а п о т о м у те б е в ол но ваться не г о ж е .
И в ы ж д а в, к о г д а Ш т е й н о с к о р б л е н н о о то ш е л к своей
па рте, Яг в п о л го л о с а о б р а ти л ся к в о з б у ж д е н н о й гр у п п е ,
скопивш ейся у окна.
— Ведь э т о м у д ив и ться надо, — ска за л Яг, — д о ч е го
наш и е в р е й ч и к и д у х о в е н с т в о о б о ж а ю т : попа, ни Б о ж е
м о й , не т р о н ь , — все ж и д ы в зб у н т у ю т с я .
— Такая саф пад эни е , — закачал го л о в о й Т а ка д ж и е в , но
н и к т о не за см е я л ся . В гр у п п е ш ел го р я ч и й о б м е н м н е н и й .
О д н а к о н и к о м у не давали в ы ска за ться, в зв о л н о в а н н о п е ­
ре б и ва я, о сп ари в ая , о т в е р га я . О д н и го в о р и л и , что Б у р к е виц прав, что война н и к о м у не н у ж н а , что он а гу б и те л ь н а
и п р и б ы л ь н а т о л ь ко ге н е р а л а м и и н те н д а н та м . Д р у г и е
го в о р и л и , что война д е л о сл авно е, что не б у д ь вой н — не
б ы л о бы и России, что н е ч е го сл ю н тя й н и ч а ть , а н ад о
би ться. Т ретьи го в о р и л и , что хотя в ойна д е л о у ж а с н о е ,
о д н а к о , в н а сто я щ и й м о м е н т в ы н у ж д е н н о е , и что если
х и р у р г во в р е м я о п е р а ц и и и р а зо ч а р о в а л с я в м е д и ц и н е ,
то э то не д ает е м у е щ е права не д о к о н ч и т ь о п е р а ц и и ,
уй ти и б р о с и ть б о л ь н о го . Ч е тв е р ты е го в о р и л и , что хотя
в ой на нам и навязана, и что зва н и е в е л и к о го го с у д а р с тв а
не д о п у с к а е т з а го в о р и ть о м и р е , о д н а к о м ы сл ь Б у р ке в и ц а
пр ави льная, и что д у х о в е н с т в о в се го м и р а , и схо д я из
е д и н ы х п р и н ц и п о в хри сти ан ства , о б я за н о б ы л о бы , д а ж е
не считаясь с о п а с н о с т ь ю п р е с л е д о в а н и я е го в о е н н ы м
з а к о н о м , п р о те с то в а ть и б о р о т ь с я п р о т и в д а л ь н е й ш е го
ве д е н и я войны . П р о ти в п о с л е д н е го м н е н и я в о з р а ж а л Яг.
— Эх, р е б я т у ш к и , — го в о р и л о н . — Д а о к а к и х -т а ки х
это вы х р и с т и а н с к и х п р и н ц и п а х го в о р и те ? Д а е ж е л и Б у р к е в и ц у -т о эти са м ы е х р и с т и а н с к и е п р и н ц и п ы та к у ж д о ­
р о ги , так с ч е го ж е это он, д о з в о л ь т е вас сп р о си ть ,
три го д а с нам и ни е д и н ы м с л о в е ч к о м не о б м о л в и л ся ?
Три год а, п о д у м а т ь т о л ь ко . А ч т о -ж м ы е м у х у д о г о с д е ­
лали, что посм еял и сь? Д а зав и д я э т а ку ю с о п л ю , тут бы
и л о ш а д и за см е я л и сь . Д а я т а ко й со п л и , п р о с ти Г о ссп о д и ,
за в сю ж и з н ь не виды вал. Так с ч е го ж е это он в о л ко м
с м о т р и т , все у к у с и т ь п р и л а ж и в а е тся . Н е-ет, м и л ы е , тут
д е л о ин ое. Ем у война, м о ж н о сказать, к а к в о з д у х н е ­
о б х о д и м а . Е м у не хри сти а н ства н а д о б н о , а е го н а р у ш е ­
ния, — п о т о м у о н п а с ку д а б ун то в а ть за д ум а л . Вот о н о
что.
Я стоял п о о д а л ь и р е ш а л д л я с е б я : к а к м о гл о все
э то сл учиться , что Б у р ке в и ц , л учш и й у ч е н и к , го р д о с т ь
ги м н а з и и , н е с о м н е н н ы й об л а д а те л ь з о л о т о й м е д а л и , —
к а к м о гл о п р о и з о й т и , что э то т Б у р ке в и ц погиб? То, что
он п о ги б , б ы л о о ч е в и д н о , п о т о м у что в н изу, с е го д н я
ж е , бы ть м о ж е т у ж е т е п е р ь с з ы в а ю т п е д а го ги ч е с к и й совет,
к о т о р ы й , к о н е ч н о , е д и н о гл а с н о в ы б р о с и т е го с во л чьи м

п а с п о р то м . Т о гд а п р о щ а й у н и в е р с и те т. И к а к ж е ем у
д о л ж н о б ы т ь о б и д н о , в о с о б е н н о с т и , к о г д а в се это за
д е с я т ь д н е й д о в ы п у с к н ы х э к з а м е н о в . (Я п о с то я н н о чув ­
с т в о в а л , ч т о ч е л о в е к и с п ы т ы в а е т с в о е о т ч а я н и е те м остр ее,
ч е м б л и ж е уд ал ось е м у п р и б л и зи ть ся ко в д р у г ускол ь­
з а ю щ е й о т н е г о к о н е ч н о й ц е л и , — х о т я я п р и э то м п р е к ­
р а с н о п о н и м а л , ч т о б л и з о с т ь ц е л и н и с к о л ь к о н е озн ачает
б о л ь ш у ю н е п р е м е н н о с т ь е е д о с т и ж е н и я — чем с лю бой,
з н а ч и т е л ь н о б о л е е о т д а л е н н о й о т э т о й цели, т о ч к и . В
э т о м п у н к т е у м е н я н а ч и н а л о с ь о т д е л е н и е чувства о т
р а з у м а , п р а кти ки о т т е о р и и , — гд е п е р в о е сущ ество­
в а л о н а р а в н е с о в т о р ы м , и г д е о б а — р а з у м и чувство -—
н е бы ли в с о с то я н и и ни, п о м и р и в ш и с ь , сл иться воедино, —
н и , п о б о р о в ш и с ь , о д и н д р у г о г о п о б о р о т ь .)
Н о к а к ж е м о г л о с Б у р к е в и ц е м с л у ч и т ь с я по д о б н о е ?
И ч т о э т о : п р е д у м ы ш л е н н а я р а с ч е т л и в о с т ь , или м г н о ­
в е н н о е б е з у м и е ? Я в спо м и нал в ы зы в аю щ ую ул ы б ку, ко
т о р о й Б у р к е в и ц п р и в л е к н а с е б я с л о в а б а т ю ш к и и реш ал:
п р е д у м ы ш л е н н ы й р а с ч е т . Я в с п о м и н а л т р я с у щ у ю с я го л о в у
Б у р к е в и ц а и п ь я н ы й е г о ш а г и п е р е р е ш а л : м гн о в е н н о е
безум ие.
М е н я к р е п к о т я н у л о в з гл я н у т ь н а н е г о , и эта тяга к
Б у р к е в и ц у т о н к о с п л е т а л а с ь и з т р е х ч у в с т в : п е р в о е чувство
б ы л о ж е с т о к о е л ю б о п ы т с т в о в з г л я н у т ь н а че л о ве ка , с
к о т о р ы м п р о и з о ш л о б о л ь ш о е н е с ч а с т ь е ; в то р о е — бы ло
ч у в с т в о м о л о д е ч е с т в а п о п р и ч и н е е д и н и ч н о с т и м о е го
п о с т у п к а , и б о н и к т о в к л а с с е д а ж е н е п о м ы ш л я л идти
к т о м у , к т о у ж е п о ч и т а л с я з а ч у м л е н н ы м ; т р е т ь е — бы ло
чувство, с о о б щ а в ш е е м у с к у л а т у р у п е р в о м у и в то ро м у:
у в е р е н н о с т ь в т о м , ч т о м о е п р и б л и ж е н и е и л и д а ж е бесе да
с Б у р к е в и ц е м н и к а к и м и н е п р и я т н о с т я м и со с т о р о н ы на­
ч а л ь с т в а н е г р о з и т . Н а ч а с а х о с т а в а л о с ь д в е м и н у ты д о
о к о н ч а н и я п е р е м е н ы . В ы й д я и з к л а с с а , п р о то л ка в ш и с ь
в д о л ь п о к о р и д о р у , п о л н о м у н е с т р о й н о г о с т у ка н ог,
з в о н а го л о с о в и в с к р и к о в , — я в ы ш е л н а п л о щ а д ку л ест­
ницы . П р и тв о р и в за с о б о й д в ер ь , о т ч е го кр и ки и топот
н о г , о б м а н у в у х о , з а т и х л и , и т о л ь к о ч е р е з м гн о в е н и е
п р и ш л и з а г л у ш е н н ы м г у с т ы м г у л о м , — я о гл я н ул ся .
Л е с тн и ц е й н и ж е , о ко л о д в е р и к а р ц е р а , котор ы й пос­
л е д н и е д е с я ть л е т н е бы л в у п о т р е б л е н и и , и на к о т о р о м
висел р ы ж и й р ж ав ы й з а м о к , — с и д е л Б ур ке в и ц . О н сид ел
на с т у п е н ь к а х , с п и н о й к о м н е . О н с и д е л р а с к о р я к о й ,
с л о к т я м и на к о л е н я х , — с у п а в ш е й в л а д о н и го л о в о й .
Т ихо нько на н о сках и о чень м е д л е н н о по с ту п е н я м , я
н а ч а л с п у с к а т ь с я к н е м у , п р и э т о м в с е г л я д я на е г о
с п и н у . Е го с п и н а б ы л а в ы гн у т а г о р б о м , — с л о в н о д в а о с т ­
ры х п р е д м е та п од откн уты х под ш и б ко натянутое сукно —
п р о с т у п а л и л о п а т к и , и в э то й с к р ю ч е н н о й с п и н е и в этих
в ы л езаю щ и х л о п а тках бы ли и б есси л и е, и п око рн ость ,
и о т ч а я н и е . Т и х о н ь к о п о д о й д я к н е м у с з а д и , все т а к ,
ч т о б ы о н м е н я н е в и д е л , я п о л о ж и л р у к у на е г о п л е ч о .
О н не в зд р о гн у л и не о ткр ы л ли ц а. Только спин а е го
е щ е б о л ь ш е с г о р б а т и л а с ь . В с е гл я д я н а е г о с п и н у , я о с т о ­
р о ж н о п е р е н е с р у к у с е г о п л е ч а на е г о в о л о с ы . Но
т о л ь к о я п р и к о с н у л с я к е г о т е п л о в а т ы м в о л о с а м , ка к
п о ч у в с т в о в а л , ч т о во м н е т р о н у л о с ь ч т о -т о т а к о е , о т че го ,
е с л и бы к т о у в и д е л , м н е с т а л о б ы с о в е с т н о . О г л я н у в ш и с ь
т а к , чтоб ы это д а ж е н е б ы л о п о х о ж е на о гл я д ы в а н и е ,
уб ед и в ш и сь , что на л е с тн и ц е пусто, я л аско в о провел
р у к о й по ж е с т к и м ш о ко л а д н ы м в и х р ам . Э то бы ло п рия тн о.
М н е стал о с р а з у так л е гк о и так н е ж н о , что я е щ е и
е щ е р а з п р о в е л п о е г о в о л о с а м . Н е о т н и м а я р у к от
у т к н у т о го в них л ица, и п о т о м у не видя т о го , кто к
н е м у п о д о ш е л и к т о гл а д и т е го волосы . — Б у р ке в и ц в д р у г
гл у х и м скв о зь л а д о н и з в у к о м п р о и з н е с : — Вадим? С х р у ­
стал ь н о й гр у д ь ю я с р а з у о п у с ти л с я и сел р я д о м с н и м .
Б ур ке в и ц с ка за л В ад и м , он назвал м е н я по и м е н и , и
то , что он сд ел ал э то , не видя то го , кто п р и ш е л к н е м у ,
о з н а ч а л о д л я м е н я в п е р в ы е б ы ть о т м е ч е н н ы м н е з а б е с ­
с е р д е ч и е м о л о д е ч е с т в а , а за о тзы в чи в о сть и н е ж н о с ть
м о е г о с е р д ц а . М о и пальцы с ж а л и с ь , захв ати л и го р я ч и е
у к о р н е й ж е с т к и е вихры волос, — и ш и б к о д е р н у в и
вы р в ав л и ц о Б у р к е в и ц а и з с к о р л у п ы з а к р ы в а в ш и х е го
л а д о н е й , я п о в е р н у л э т о л и ц о к с е б е , глаза в глаза.

Б л и з к о -б л и з к о я вид ел те п е р ь п е р е д со б о й эти м а ­
л е н ь к и е с е р ы е глаза, с т р а н н о и з м е н е н н ы е о т о т т я н у т о й
к з а т ы л ку к о ж и , гд е м о я р у к а д е р ж а л а е го за вол осы .
С с е к у н д у эти глаза в х м у р о м с в о е м с тр а д а н и и с м о т р е л и
на м е н я , н о н а к о н е ц , не с м о гш и в и д н о о д о л е т ь т у ги е
м у ж с к и е сл езы , о н и , з а л о ж и в с в и р е п у ю с к л а д к у п р о м е ж
б р о в е й , скр ы л и с ь п о д в е ка м и . И тотчас, лиш ь т о л ь ко
за кр ы л и с ь глаза, ра зд а л ся н е з н а к о м ы й м н е л а ю щ и й г о ­
л о с . — В а д и м . — Ты . — М и л ы й . — Е д и н . — С т в е н н ы й .
В ериш ь — Так т я ж е л о . — Я. — О т всей. — О т д у ш и . — Ве­
р и ш ь . — И в п е р в ы е чув ствуя к а к си л ьн ы е м у ж с к и е р у к и
о б н и м а ю т и т и с к а ю т м о ю сп и н у, в п е р в ы е п р и ж и м а я с ь
щ е к о й к м у ж с к о й щ е ке , — я гр у б ы м , р у г а ю щ и м с я го л о с о м
го в о р и л . — Вася . . . я . . : твой . . . твой . . . « Д р у г » я все
хоте л д об ав и ть, но « д р » м о ж е т ещ е ска за л б ы , а вот
на «у» б о я л ся р а спл а ка ться. И ж е с т о к о о т т о л к н у в Б у р кев и ца , ка ч н у в е го л и ц о , к о т о р о е и з а к р ы т ы м и гл а за м и ,
и б л е д н о с т ь ю с в о е ю , и к о р о т к и м н о с о м , п о х о д и л о на
ги п с о в у ю б е т х о в е н с к у ю м а с ку , — я, с р а в н о д у ш н ы м у ж а ­
с о м сознава я то с т р а ш н о е , что с о б и р а ю с ь сейчас сделать,
б р о с и л с я вн и з по л е стн и ц а м . Я м ча л ся п о л е стн и ц е так,
к а к м ча тся за в р а ч о м д л я у м и р а ю щ е г о д р у га , м чался
не п о т о м у , что врач м о ж е т спасти, а п о т о м у , что в э то м
д в и ж е н и и , в это й п о го н е д о л ж н а о сл а б н уть та тяга на
се б е с а м о м испы ты вать те стр а д а н и я, в и д к о т о р ы х в о з ­
б у д и л это с о в е р ш е н н о н е п е р е н о с и м о е чув ство ж а л о сти .
Л е с т н и ц а п р о ш л а . В по д в а л ь н о о б е д е н н о й зале н о ги
п р и с п о с а б л и в а ю т с я к с к о л ь ж е н и ю по с и н е -б е л о й каф е л и .
П о с л е д н е е о к н о к у с к о м со л н ц а зад евае т глаза, и с р а з у
те м н а я с ы р о с ть р а з д е в а л ь н о й , — п о ее а с ф а л ь то в о м у п о л у
п о д о ш в ы в л и п а ю т в в и н ч е н н о й у в е р е н н о с т ь ю . И о п я ть л е ст­
ница н авер х. Я у ж е зн а ю начало, — « к а к и сти н н ы й х р и ­
стианин д о в о ж у д о в а ш е го св е д е н и я » , — а д ал ьш е не
ва ж н о , д а л ь ш е п о й д е т к а к по м а сл у, п о м а сл у, по м а сл у, —
пр и э то м я за н о си л н о гу ч е р е з тр и ст у п е н и и пр и н а ж и м е
к р я к а л — на м а сле.
Ш а га ть ч е р е з т р и с т у п е н ь к и , да е щ е та ки е в ы со ки е
к а к в наш ей ги м н а з и и , п о н у ж д а л о п о д н и м а т ь с я к а к бы
распласты ваясь по л е с т н и ц е и н и з к и м н а к л о н о м го л о в ы .
П о э т о м у -т о я и не за м е ти л , что на в е р х н е й п л о щ а д ке
у ж е д а в н о с м о т р е л и п о д ж и м а л м е н я з м е и н ы м и гл а за м и
в п о х о р о н н о м с в о е м с ю р т у к е д и р е к т о р ги м н а з и и Р ихард
С е б а стьян о в и ч К е й м а н . Л и ш ь за н е с к о л ь к о сту п е н е й я
у в и д е л п р я м о п е р е д гл а за м и р а с т у щ и е сто л б ы е го н ог,
к о т о р ы е о т б р о с и л и м е н я так, сл о в н о вы стр е л и л и , но не
попал и.
М о л ч а о н н е к о т о р о е в р е м я с м о т р е л на м е н я м а л и н о в ы м
л и ц о м и ч е р н ы м к л и н о м б о р о д ы . — Тю т я к о е с вам и, —
н а к о н е ц с п р о с и л о н . Его п р е з р и т е л ь н о н е н а в и д я щ е е «тю »
в м е с то «что», п р и к о т о р о м е го гу б ы п о ц е л у й н о вы лезли
из п о д усо в , — б ы л о той к н о п к о й , о т к о т о р о й в о се м ь
лет останавл ивались наш и се р д ц а .
Я п о з о р н о м о л ча л .
— Тю с вам и т я к о е , — из п р е з р и т е л ь н о го б а р и то н а
п о д н и м а я го л о с в р а з в о л н о в а н н ы й и т р е в о ж н ы й те н о р ,
повторил Кейм ан.
М о и р у к и и н о ги тр я сл и сь. В ж е л у д к е л е ж а л а з н а к о м а я
л ь д и н ка . Я м о л ча л .
— Я хачу зна, та с вам и такая, — п р о н з и т е л ь н о й ф и с т у ­
лой и, что б ы не со р в а ться, м е н я я все гласны е на «а»,
к р и к н у л К е й м а н . Е го в з в и з ги в а ю щ и е в опл и , отд а в ш и сь о б
к а м е н н ы е п о т о л к и , по ш л и ш а тун а м и в в е р х по м р а м о р н о й
п а р а д н о й л е стн и ц е .
Но, в то в р е м я к а к в п е р е р ы в а х м е ж д у д и р е к т о р с к и м и
к р и к а м и , я б е с п л о д н о пы тался в о з б у д и т ь в се б е , те п е р ь
все м е н е е п о н я тн о е и с о в с е м в ы со хш е е , чув ство ж а л о сти
к Б у р ке в и ц у , к о т о р о е п р и в е л о м е н я с ю д а , — я о д н о в р е ­
м е н н о чувствовал в се б е все б о л ь ш е н а р а с т а ю щ у ю силу,
си л у ж е с т о к о г о о з л о б л е н и я п р о т и в к р а с н о го К е й м а н а ,
к о т о р ы й зд е с ь на м е н я о р а л . И у ж е с р а д о с т ь ю сознавая,
что зл о б а эта даст м н е н у ж н о е о п ь я н е н и е , что б ы не о с ­
р а м и ть ся и что б ы ска за ть те са м ы е слова, к о т о р ы е я
и р а н ьш е хоте л сказать, — я все ж е с м у т н о с о о б р а ж а л ,
что хотя сл ова и о ста н утся те ж е , о д н а к о п о д в л и ян и е м

78

с м е н ы чувства п р и ч и н а го в о р е н и я м н о ю тех ж е сам ы х
сл ов — п е р е м е н и л а с ь ; — и б о р а н ь ш е я их хотел сказать
из ж е л а н и я п р и ч и н и т ь б о л ь с а м о м у себ е , — т е п е р ь ж е
е д и н с тв е н н о , что б ы д остав и ть б о л ь и о с к о р б и т ь К е й м ан а.
И в ы р а ж е н и е м лица и з в у ч а н и е м го л о с а пр и д а в а я к а ж д о м у
сл о в у з н а ч и м о с ть о з л о б л е н н о го х л о п ка п о кр а с н о й д и ­
р е к т о р с к о й м о р д е , — но в это м гн о в е н и е , к о гд а я у ж е
зад ы хал ся о т з л о б н о й н ена ви сти, м е н я п р е р в а л а го р я ча я
т я ж е с ть л е гш е й м н е на з а т ы л о к р у к и . И тут ж е п о в е р н у т ы м
гл а з о м я у в и д е л л и л о в у ю гр у д ь и на н ей ш и б к о о п у ­
с к а ю щ и й с я и п о д н и м а ю щ и й с я з о л о т о й м о л о т о к креста .
— Вы, Р ихард С е б а стьян о в и ч, у ж п р о с т и т е м н е м о е
в м е ш а те л ьств о , — ска за л б а т ю ш ка , к у р н о с о е и ста р о е л и ­
ц о к о т о р о г о , о т т о го что я с м о т р е л на н е го си л ь н о с к о ­
ш е н н ы м гл а з о м , д в о и л о с ь и пл ы ло . — Э то он ш ел к о
мне.
С каза в это , он, о б н и м а я м е н я о д н о й р у к о й за плечи,
ка ч н ув гл а за м и в м о ю с т о р о н у , п о т о м в згл я н ул на д и ­
р е к т о р а и м н о го з н а ч и т е л ь н о з а ж м у р и л с я . — У нас тут
м а л е н ь к о е д е л о , с о в с е м не г и м н а з и ч е с к о е . О н ш ел к о
мне.
К е й м а н из н ача л ьни ка в д р у г сд ела лся ж у и р о м . — Но
р а д и Бога, б а т ю ш ка , я э т о го с о в с е м не знал. Вы м е ня ,
п о ж а л уй ста , п р о с т и те . — И сд елав в м о ю с т о р о н у ш и ­
р о к и й п р и гл а с и те л ь н ы й ж е с т , к о т о р ы м на с ц е н е хл е б о со л ы
з о в у т к з а с т а в л е н н о м у яствам и сто л у, К е й м а н , п о в е р н ув
н ам спи н у, р а с с т е гн у л с ю р т у к , и, з а л о ж и в р у к и в ка р м а н ы
и качаясь и ш а р ка я так, сл о в н о п о д х о д и л к д а м е , с к о т о р о й
б у д е т сейчас вал ьси рова ть, — п о ш е л к м р а м о р н о й л е ст­
н и ц е и т я ж к о кл а ня ясь начал п о д н и м а т ь с я .
М е ж д у тем б атю ш ка повернул м еня к себе лицом
и, п о л о ж и в свои р у к и м н е на пл ечи, э ти м д в и ж е н и е м
со е д и н и л м е н я с с о б о й , т о ч н о па р а л л е л ь н ы м и б р у с ь я м и ,
на к о т о р ы х с в е р н у т ы м и ф л агам и свисали ш и р о к и е р ука в а
е го рясы . Теперь я стоял с п и н о й к п о д н и м а ю щ е м у с я
К л е й м а н у, н о ,н а б л ю д а я глаза б а т ю ш ки , о б р а щ е н н ы е м и м о
м е н я в с т о р о н у л естни ц ы , я видел ясно, что он ж д е т ,'
п о к а К е й м а н в зо й д е т и с к р о е т с я за л е с тн и ч н ы м п о в о ­
ротом .
— С к а ж и т е м н е , — п е р е в о д я н а к о н е ц свой в згл я д с
л естни ц ы на м о и глаза, о б р а т и л с я к о м н е б а т ю ш ка , —
с к а ж и т е м н е т е п е р ь , м о й м а л ь ч и к. П о ч е м у вы хотели
это сделать? — И е го р у к и на сл ов е «это» с л е гка сдавили
м н е пл ечи . Но, у ж е п р и м и р е н н ы й и п о т о м у ра сте р я нн ы й ,
я м о лча л.
— Вы м о л ч и т е , м о й м а л ь ч и к. Ну ч т о -ж . П о зв о л ь те м н е
т о гд а за вас о тв е ти ть и ска за ть, что вы не со ч л и для
себ я д о п у с т и м ы м , в то в р е м я , к а к ваш д р у г , к а к вы
д у м а е т е , гу б и т се б я за п р а в д у Х р и с то в у , оставаться н е­
в р е д и м ы м , и б о п р а в д а эта вам д о р о ж е б л а го у с тр о й с тв а
ваш ей ж и з н и . Ведь так, — да?
Х отя я в это в р е м я д у м а л о т о м , ч то это со в с е м не
так, и что о т т а к о го п р е д п о л о ж е н и я м н е д а ж е станови тся
с о в е стн о , — о д н а к о к а к а я -т о с л о ж н а я см е сь в е ж л и во сти
и у в а ж е н и я к э т о м у с т а р и к у п о б у д и л а м е н я к и в к о м гол овы
п о д т в е р д и т ь е го слова.
— Но р а з вы р е ш и л и сь на п о д о б н ы й ш аг, — п р о д о л ж а л
он , — так у ж н а в е р н о не со м н е в а л и сь, что п е р в о е , что
я с д е л а ю ,э то н а ж а л у ю с ь , д о н е с у о б о всем , что п р о и з о ш л о
н а в е р ху. Не та к ли, м о й м а л ьчи к?
Х отя это п р е д п о л о ж е н и е го р а з д о б о л ь ш е с о о тв е тс тв о ­
вало и сти н е , ч е м п е р в о е , — о д н а к о та ж е с м е сь в е ж л и ­
вости и у в а ж е н и я у д е р ж а л а м е н я о т т о го с а м о го , к ч е м у
п р и п е р в о м в о п р о с е п о б уд и л а . И ни к и в к о м гол овы ,
ни в ы р а ж е н и е м л ица не п о д т в е р ж д а я пр а в о ты е го п р е д ­
л о ж е н и й , — я в ы ж и д а те л ь н о с м о т р е л в е го глаза.
— В т а к о м сл учае, — ска за л б а т ю ш ка , гл яд я на м е ня
к а к и м и -т о по о с о б е н н о м у р а с ш и р и в ш и м и с я гл а за м и , — в
т а к о м сл учае вы о ш и б л и сь , м о й м а л ь ч и к. П о э т о м у ступай те
к в а ш е м у д р у г у и с к а ж и т е е м у , что я зд е с ь с в я щ е н н и к
(он сдавил м н е пл ечи ), но я не д о н о с ч и к , нет. — И б а тю ш ка ,
к а к -т о с р а зу о д р я х л е в и со ста р и вш и сь, сл о в н о потеряв
в с я к у ю р е ш и те л ь н о сть , все б о л ь ш е з а т и х а ю щ и м го л о с о м
ещ е ска за л : — А е м у . . . пусть б у д е т Б о г с уд ья , что с тар ика

о б и д е л ; ведь у м е н я сы н . . . (с о в с е м тихо , сл о в н о по
с е к р е т у ) — на это й в ой н е . . . (и у ж е б е з гол оса , в ы ш е п т ы в а ю щ и м и гу б а м и ). . . у б и т . . .
Ещ е в с а м о м начале, к о г д а б а т ю ш к а начал го в о р и т ь , —
та б л и з о с т ь к е го б о р о д а т о м у л и ц у, к к о т о р о й п о н у ж д а л и
е го п о л о ж е н н ы е м н е на пл ечи р у к и — бы ла м н е н е п р и ­
ятна, и п о т о м у м н е все ка за л о сь, что р у к и е г о м е н я
п р и т я ги в а ю т . Т епе рь, о д н а к о , м н е п о чувств о в а л о сь , б у д т о
р у к и эти м е н я о т т а л ки в а ю т, — та к у ж а с н о з а хо те л о сь м н е
п р и д в и н у т ь с я к н е м у п о б л и ж е . Но б а т ю ш ка в д р у г снял
р у к и с м о и х плеч, и с е р д и т о о т в е р н у в нал и вш ие ся сл е ­
за м и глаза, б ы с т р о -б ы с т р о по ш е л м и м о л естни ц ы вдоль
по к о р и д о р у .
Д в а чувства, два ж е л а н и я бы ли сейчас во м н е : п е р в о е —
это п р и ж а т ь с я к б а т ю ш к и н о м у л ицу, п о ц е л о в а ть е го и
н е ж н о р а сп л а ка ться ; в то р о е — б е ж а ть к Б у р ке в и ц у , р а с­
сказать все и ж е с т о к о п о см е я ться . Эти два ж е л а н и я бы ли
к а к д у х и и з л о в о н и е : он и д р у г д р у га не у н и ч т о ж а л и , — о н и
д р у г д р у г а п о д ч е р к и в а л и . Их р а с х о ж д е н и е б ы л о т о л ь ко
в т о м , что ж е л а н и е п р и ж а ть с я к б а т ю ш к и н о м у л и ц у те м
б о л ьш е о сл а б л я л о сь , ч е м д ал ьш е п о к о р и д о р у он от
м е н я у х о д и л , — а т е р з а ю щ е е ж е л а н и е вы бо лтать р а д о с т ­
н у ю весть и п о ге р о й с т в о в а т ь , уси л и в а л о сь по м е р е то го ,
к а к я п о д н и м а л с я п о л е стн и ц е к м е с ту , гд е оставил Б у р кев и ца . И хо тя я п р е к р а с н о знал, что и зл и ш н я я в о с т о р ­
ж енная тор опл и во сть очень по вр ед ит м о е м у ге р о й с ко м у
д о с т о и н с тв у , — все ж е не с м о г с д е р ж а т ь с я и, ед ва п р и ­
б л и зи в ш и сь к Б у р к е в и ц у ,с р а з у т р е м я сл о в а м и в ы хл естн ул
все. Но Б у р к е в и ц в и д и м о не по ня л и, гл я д я п о в е р х м е н я
д а л е к и м и уста л ы м о т стр а д а н и я в з гл я д о м , — р а ссе я н н о ,
к а к бы и з п р и л и ч и я , п е р е с п р о с и л . Т огда у ж е б о л е е с п о ­
к о й н о и д а ж е весьм а о б с т о я т е л ь н о я начал ра сска зы в а ть
е м у , к а к б ы л о д е л о . И вот т у т-т о , п о ка я ра сска зы ва л ,
с Б у р к е в и ц е м начало д ел а ться с о в е р ш е н н о то ж е с а м о е ,
что я о д н а ж д ы у ж е вид ел , н а б л ю д а я и г р у д вух ш а хм а ­
ти сто в. П о к а на ш а хм а тн о й д о с к е — о д и н н а м о з го в а л и
сделал хо д , — д р у г о й , не гл яд я на д о с к у , в и д н о ч е м -то
р а с с т р о е н н ы й или в о з м у щ е н н ы й , р а зго в а р и в а л с с и д е в ­
ш и м и р я д о м л ю д ь м и и р а зм а хи в а л р у к а м и . Его п р е р в а ­
ли — ска за в , что п р о т и в н и к сд ел а л хо д , и он за м о л ча л
и стал с м о т р е т ь на д о с к у . С п е р в а в е го глазах е щ е светился
то т х в о с т и к м ы с л е й , к о т о р ы х о н не д о с ка з а л . Но че м
д о л ь ш е он с м о т р е л на д о с к у , т е м н а п р я ж е н н е е с т а н о ­
вились е го глаза, и в н и м а н и е , к а к вод а на п р о м о к а ш к е ,
захваты вало е го л и ц о . Не св о д я глаз с д о с к и , он то
м о р щ а с ь , чесал за ты л о к, то хватал себ я за нос, то вы ­
пячивая н и ж н ю ю г у б у — у д и в л е н н о п о д н и м а л б р о в и , то
закусы ва я г у б у — х м у р и л с я . Его л иц о все м е н я л о сь , м е ­
нял ось, к у д а -т о пл ы л о , пл ы ло, пл ы ло , и н а к о н е ц у с п о ­
к о и л о с ь , по ста в и л о т о ч к у св о и м у с и л и е м и у л ы б н у л о с ь
у л ы б к о й л у к а в о го п о о щ р е н и я . И хотя я с о в е р ш е н н о не
р а зб и р а л ся в ш а хм атах, однако, гл я д я на э то го че л о ве ка ,
я знал, что он св ое й у л ы б к о й в о з д а е т д о л ж н о е п р о т и в н и к у ,
и что в и гр е сл уч и л о сь н е ч т о н е о ж и д а н н о е , а гл а вн о е —
та ко е , что н е п р е о д о л и м о п р е п я тс т в у е т е го в ы и гр ы ш у .

С О НЯ

1.
Бульвары бы ли к а к л ю д и : в м о л о д о с т и , в е р о я т н о , схо~,
ж и е , —- о н и п о с т е п е н н о м е н я л и сь в за в и с и м о с ти о т т о го ,
что в них б р о д и л о .
Были б ул ь ва р ы , гд е с е т ь ю д л и н н ы х с к р е щ и в а ю щ и х с я
кр а с н ы х п а л о к о т го р а ж и в а л с я п р у д , с т а к и м и ж и р н ы м и
пятн а м и у б е р е го в , сл о в н о в са л ь н ую к а с т р ю л ю налили
во д ы , на з е л е н о й п о в е р х н о с т и к о т о р о й п а р о в о з н ы м п а р о м
пр о пл ы ва л и о б л а ка , м о р щ и н и в ш и е с я , к о гд а к т о -н и б у д ь
катался на л о д к е , — и гд е тут ж е , н е п о д а л е ку , в б о л ь ш о м ,
но о ч е н ь н и з к о м я щ и к е , б е з к р ы ш к и и дна, и н а п о л н е н н ы х
р ы ж и м п е с к о м , ко в ы р я л и с ь д ети, — а на ска м ь я х си де ли
н я н ь ки и вязали ч у л ки , и б о н н ы , м а те р и читали к н и ж к и ,
и в е т е р о к — к а ч а ю щ и м и с я о б о я м и — д ви га л по их л ица м ,
по к о л е н я м и п о п е с к у т е н е в ы е у з о р ы листвы .

Были б ул ь ва р ы ш у м л и в ы е , гд е и гр а л а военная м у з ы ка ,
и в м е д н ы х н а чи щ е н н ы х тр у б а х — к р а с н о й я щ е р и ц е й за­
плы вал в небеса п р о х о д и в ш и й тр а м ва й , гд е п о д звуки
г р о з н о г о м а р ш а ста н о в и л о сь н е м н о ж н о со в е стн о , к о гд а
н о ги п р о т и в воли, к а к в с т ы д н у ю я м у, попад ал и в во­
и н ств е н н ы й т а кт: гд е не хватало с к а м е е к и б л и з м у з ы ки
ставились р а з д в и ж н ы е стул ья с з е л е н ы м и ж е л е з н ы м и
н о ж к а м и и с с и д е н ь я м и и з я р к о ж е л т ы х п л а сти н о к, п р о ­
р е х и к о т о р ы х оставл ял и ст у п е н ч а ты е с к л а д к и на пальто;
и гд е п о д в е че р , к о г д а т р у б ы пели п р о Ф а уста , -г- в б л и ж ­
ней ц е р кв и начинали о с т р о и м е л к о ти л и б и н и ть к о л о ко л а ,
б у д т о п р е д у п р е ж д а я о т о м , что сей ча с б а р х а т н ы м г р о м о м
л о п н е т м е д н ы й у д а р , о т к о т о р о г о вальс т р у б а ч е й в д р у г
п о сл ы ш и тся н е с т е р п и м о ф а л ь ш и вы м .
И бы ли б ул ь ва р ы на пе р в ы й в згл я д с к у ч н ы е — не б у д у ч и
и м и . Там се р ы й к а к пы ль п е с о к бы л у ж е та к п е р е м е ш а н
с с е м я ч н о й с к о р л у п о й , что в ы м е сти ее б ы л о н е в о з м о ж ­
но, — там пи ссуа р ф о р м ы п р и п о д н я т о го над з е м л е й , нед о р а з в е р н у т о г о с в е р тка давал д а л е ки й и щ и п л ю щ и й глаза
запах, — там в е ч е р о м в ы ход и л и в л о х м о т ь я х р а с кр а ш е н ­
ны е ста р ухи и с и п л ы м и , гр а м о ф о н н ы м и , н е ж и в ы м и г о ­
л о са м и за д в у гр и в е н н ы й р а зб а за р и в а л и л ю б о в ь , — там
д н е м , не о б р а щ а я в н и м а н и е на р а з о р в а н н ы й о б р у ч и
в ы п р ы ги в а ю щ у ю из н е го кр а с а в и ц у в т р и к о , в п е р с и к о в у ю
л я ж к у к о т о р о й вбиты й гв о з д ь п о д д е р ж и в а л э то т ц и р к о в о й
с о б л а зн , — ш ли м и м о л ю д и , ш ли не гул яя , а б ы стр о ,
к а к п о ул и ц е , — и если к т о и п р и с а ж и в а л с я на п ы л ьн ую ,
п у с т у ю с к а м ь ю , та к р а зве у ж для т о го , что б ы о т д о х н у т ь
с т я ж е л о й н о ш е й , или н а ж р а ть ся с п и ч к а м и Л апш ина,
или — гл о тн у в к а к о й н и б у д ь к и с л о ты и з а п т е к а р с к о г о п у­
з ы р ь к а , —- нача вш ей ся б о л ь ю оста н о ви ть ж и з н ь , и тут ж е в
к о р ч а х свалиться на сп и н у, н авзничь, та к — что б ы ещ е
р а з, в п о с л е д н и й ра з, ув ид ать над с о б о й это ж и д к о е
м о с к о в с к о е н еб о .
У ж е б ы л о л ето, в ы п у с кн ы е э кз а м е н ы д а в но бы ли к о н ­
чены , — н о ки п я т и т ь в се б е в о с т о р г по п р и ч и н е то го ,
что я н а к о н е ц с ту д е н т, ста н о в и л о сь все тя ж е л е е , и з а м е тн о
я начинал е щ е б о л ь ш е тя го ти ть ся н а с ту п и в ш и м б е з д е л ь е м ,
ч е м те м и в о л н е н и я м и , к о т о р ы м о н о являлось н а гр а д о й .
И т о л ь ко р а з или два на н е д ел е, к о гд а у м е н я случалось
н е с к о л ь к о р у б л е й , — п р и м е р н о так, что б ы хватило за­
платить за и з в о з ч и к а и за н о м е р , — я вы ход и л .
Э ти н е с к о л ь к о р у б л е й , к о т о р ы е в м е с я ц составляли
д о с о р о к а , о ч е н ь т я ж е л о л о ж и л и с ь на ж и з н ь м о е й м а те р и .
У ж е б е с с м ы с л е н н о м н о г о лет о н а хо д и л а в п о с то я н н о
д о ш т о п ы в а ю щ е м с я , р а зв а л и в а ю щ е м с я , д у р н о па хн ув ш е м
пл атьи це и в б о т и н ка х с к о с о сб и ты м и , к р и в ы м и ка б л у ка м и ,
о т к о т о р ы х , в е р о я т н о , е щ е б о л ь ш е б о л е л и ее о п у х ш и е
н о ги , — но д е н ь ги , к о гд а он а их и м ел а, о н а м н е давала
р а д о с тн о , — я ж е , б ра л их с в и д о м ч е л о в е ка , з а б и р а ю щ е го
в кассе б а н ка к а к у ю -т о н и ч т о ж н у ю м е л о ч ь , с н и с х о д и ­
тельная н е б р е ж н о с т ь к о т о р о г о п р и э т о м д о л ж н а с в и д е ­
тел ьствовать о в е л и ч и н е е го т е к у щ е го счета. С о в м е с тн о
на ул и ц у м ы не в ы хо д и л и н и к о гд а . О с о б е н н о я д а ж е
не скр ы в а л т о го , что с т ы ж у с ь ее рв а н о й о д е ж д ы (скр ы ва я
пр и э то м , ч т о с т ы ж у с ь ее н е к р а с и в о й с та р о сти ), он а знала
это, и встр ети в м е н я р а з или два на ул и ц е , улы баясь
св ое й д о б р о й , б у д т о и з в и н я ю щ е й м е н я у л ы б к о й , с м о тр е л а
м и м о и в с т о р о н у , что б ы не заставить м е н я ей п о кл о н и ть с я ,
или к ней п о д о й т и .
В д ни , к о г д а у м е н я сл учал ись д е н ь ги , но в се гд а ве­
ч е р о м , к о г д а к о е -г д е ч е р е з о д и н го р е л и ф о н а р и , за кр ы ты
б ы л и м а га зи н ы и пустел и тр а м ва и , — я в ы хо д и л . В у з к и х
д и а го н а л е в ы х б р ю к а х со ш т р и п к а м и , к о т о р ы х у ж е давно
не н оси л и, но к о т о р ы е с л и ш к о м х о р о ш о о б тя ги в а л и ноги ,
что б ы о тка за ть ся о т них, в ф у р а ж к е с о б в и с а ю щ и м и
п о л я м и ш и р и н ы д а м с к и х ш л яп, в м у н д и р е с в ы с о ки м ,
в ы б и в а ю щ и м в то р о й п о д б о р о д о к , с у к о н н ы м в о р о т н и к о м ,
н а п у д р е н н ы й к а к к л о у н и с н а в а зе л и н е н н ы м и гл а за м и , —
та к ш ел я в до ль п о б у л ь в а р а м , к а к в е тко й цеп л яя в згл я д о м
глаза всех и д у щ и х н а в стр е ч у м н е ж е н щ и н . Н и к о гд а и
ни о д н у и з ни х я, к а к э то п р и н я то го в о р и т ь , не раздевал
в з гл я д о м , к а к и н и к о гд а не испы ты вал ч ув стве н н о сти те ­
л есн о. Ш а га я в т о м г о р я ч е ч н о м с о с то я н и и , в к о т о р о м

д р у г о й бы ть м о ж е т писал бы сти хи , я, н а п р я ж е н н о гл яд я
во в стр е ч н ы е ж е н с к и е глаза, все ж д а л т а к о го ж е о т в е т н о го ,
р а с ш и р е н н о го и с т р а ш н о го в згл яд а , К ж е н щ и н а м , о т в е ­
ч а ю щ и м м н е у л ы б к о й , я не п о д х о д и л н и ко гд а , зная,
что на т а ко й в згл я д , к а к м о й — у л ы б к о й м о ж е т о твети ть
т о л ь ко п р о с т и т у т к а или д е в ств е н н и ц а . В эти в е ч е р н и е
часы ни о д н о в о о б р а ж а е м о е т е л е с н о е о б н а ж е н и е не с м о г ­
ло бы та к с р а з у п е р е с у ш и ть го р л о , та к заставить е го
з а д р о ж а т ь , к а к э то т ж е н с к и й ж у т к и й и зл о й , п р о п у с к а ­
ю щ и й в са м о е д н о , х л е щ у щ и й в згл я д палача, — в згл яд ,
к а к п р и к о с н о в е н и е п о л о вы х о р га н о в . И к о г д а т а ко й в згл я д
случался, а р а н о или п о з д н о он сл учал ся н е п р е м е н н о ,
я тут ж е на м е с т е п о во р а чи ва л ся , д о го н я л гл я н у в ш у ю
на м е н я ж е н щ и н у , и, п о д о й д я , п р и кл а д ы в а л б е л у ю
пе рча тку к ч е р н о м у ко зы р ь ку .
К а зал ось бы , что в з гл я д о м , к о т о р ы м эта ж е н щ и н а и
я п о с м о т р е л и д р у г д р у г у в глаза, сл о в н о час т о м у
назад м ы с о в м е с т н о у б и л и р е б е н к а , —- казал ось бы , что
т а к и м в з гл я д о м с ка з а н о у ж е все, все п о н я т о и го в о р и т ь
б о л ьш е р е ш и т е л ь н о не о че м . На с а м о м ж е д е л е все
о б с т о я л о го р а з д о с л о ж н е е , и п о д о й д я к этой ж е н щ и н е
и сказав ф р а зу , с м ы сл к о т о р о й со сто я л в се гд а к а к бы
в п р о д о л ж е н и и т о л ь к о что п р е р в а н н о й б е с е д ы , — я п р и ­
н у ж д е н бы л е щ е го в о р и т ь и го в о р и т ь , д аб ы го в о р и м ы м и
сл о в а м и в ы расти ть и д о в е сти д у ш е в н о с т ь н аш их о т н о ­
ш е н ий д о с о е д и н е н и я ее с ч у в с т в е н н о с ть ю н а ш е го п е р в о го
с и гн а л ь н о го в згл я д а . Так, в б ул ь в а р н ы х п о т е м к а х , шли
м ы р я д о м , в р а ж д е б н о н а с т о р о ж е н н ы е и в се -та ки к а к -т о
н у ж н ы е д р у г д р у гу , и я го в о р и л слова, в л ю б л е н н о с ть к о т о ­
р ы х казал ась те м б о л е е п р а в д о п о д о б н о й , ч е м м е н е е она
бы ла пр авд и ва. А к о г д а н а к о н е ц , р у к о в о д и м ы й той с тр а н ­
н ой у в е р е н н о с т ь ю , б у д т о о с т о р о ж н о с т ь пр и н аж ати и к у р ­
ка — сд е л а е т вы стр е л м е н е е о гл у ш и т е л ь н ы м , я, — к а к бы
невзначай, к а к бы м е ж д у п р о ч и м — п р е д л а га л по ехать в
го с т и н и ц у и п р о в е с ти там ча со к, к о н е ч н о лиш ь за те м ,
что б ы п о б о л та ть, и все э то п о п р и ч и н е -д е т о го , что н ы нче
п о го д а (с м о т р я п о о б с т о я те л ь с т в а м ) с л и ш к о м хо л о д н а
или с л и ш к о м уд уш л и в а , — то у ж е по о т к а з у (о т к а з сл е ­
д овал п о ч ти п о с т о я н н о ), в е р н е е по е го то н у, -— в зв о л ­
н о в а н н о м у ли, в о з м у щ е н н о м у , с п о к о й н о м у , п р е з р и т е л ь ­
н о м у , б о я з л и в о м у или с о м н е в а ю щ е м у с я , — я у ж е знал,
есть ли см ы сл , взяв эту ж е н щ и н у п о д р у к у , уп р а ш и в а ть
ее д альш е, или ж е н у ж н о п о в е р н у т ь с я и не пр о щ а я сь
уй ти .
С л учал ось и н о гд а и так, что в то в р е м я , к а к я д о го н я л
о д н у ж е н щ и н у , т о л ь к о ч то з а ц е п и в ш у ю и п о зв а в ш у ю
м е н я с в о и м с т р а ш н ы м в з гл я д о м , — д р у га я ж е н щ и н а , в
и д у щ е й м н е н а в стр е ч у то л п е , т о ж е ки д а л а м н е та к о й ж е
о т к р о в е н н о з о в у щ и й и ж у т к и й в згл я д . П о р а ж е н н ы й н е ­
р е ш и т е л ь н о с т ь ю и н е п р е м е н н о с т ь ю б ы с т р о го в ы бо ра ,
я т о гд а останавл ивался, — н о за м е ти в , что вто ра я о г л я ­
нулась, по в о р а ч и в а л ся и ш ел всл е д за ней, п р и э то м
все огл я д ы в а л ся на п е р в у ю , к о т о р а я у х о д и л а в п р о т и ­
в о п о л о ж н о м н а п р а в л е н и и все д а л ь ш е , и в д р у г, за м е ти в ,
что и о н а о гл я н ул а сь, сравнивал сн ова о б е и х , не д о гн а в
в то р о й , сн ова б р о са л ся в п р о т и в о п о л о ж н у ю с т о р о н у за
п е р в о й , ча сто не н а хо д и л ее, у с п е в ш у ю д а л е к о уйти,

т о л ка л в стр е ч н ы х, з а д е р ж и в а ю щ и х м е н я л ю д е й , м етался
в п о и ска х, и ч е м б о л ь ш е м е та лся, ч е м д о л ь ш е искал,
т е м и с к р е н н е е в е р и л в то, что она, и м е н н о она, ко т о р а я
звала, о гл я н ул а сь и скр ы л а сь в э то й п р о к л я т о й тол пе, —
есть та м е ч та и с о в е р ш е н с тв о , к о т о р у ю , к а к в с я к у ю м е ч ту,
не н а сти гн у и не н ай д у н и ко гд а .
В ечер, н ачи н авш и й ся н е уд а ч е й — п р е д в е щ а л их целы й
р я д . П осл е тр е х ч а с о в о й хо д ь б ы п о б ул ь в а р а м , по сл е ц е ­
л о го р я д а н е уд а ч, — гд е о д н а н еуд ача обусл овл и вал а
д р у г у ю , и б о с к а ж д ы м н о в ы м о т к а з о м я все б о л ьш е
те р я л о г н е в у ю т е р п е л и в у ю х и тр о с ть и стан ов и л ся гр у б , —
э то й гр у б о с т ь ю в ы м е щ а я на к а ж д о й н о в о й ж е н щ и н е всю
о с к о р б и т е л ь н о с т ь м о и х н е уд а ч у ее п р е д ш е с т в е н н и ц , — я,
устал ы й, и з м у ч е н н ы й х о д ь б о й , с б е л ы м и о т пы ли б о т и н ­
к а м и , с п е р е с о х ш и м от о б и д г о р л о м , не т о л ь ко не ис­
пы ты вал чув стве н н ы х п о тр е б н о с т е й , но о щ ущ а я себ я та ки м
б е с п о л ы м , к а к н и ко гд а , — в се -та ки п р о д о л ж а л б р о д и т ь
по б ул ь в а р а м , сл о в н о к а к о е -т о г о р ь к о е у п о р с т в о , з а к у ­
си в ш е е уд и л а , к а к а я -т о го р я ч а я бо л ь н е с п р а в е д л и в о о т ­
в е р ж е н н о г о у д е р ж и в а л а м е н я , не пуска л а м е н я д о м о й .
Т я ж е л о е ч ув ство э то м н е б ы л о з н а к о м о у ж е с детства.
О д н а ж д ы , к о гд а я бы л е щ е с о в с е м м а л ь ч и к о м , в на­
чальны й наш класс п о с ту п и л н о в и ч о к , к о т о р ы й м н е о чен ь
п о н р а в и л ся , н о с к о т о р ы м я, стр а д а я у ж е т о гд а с т ы д ­
л и в о с т ь ю о тн о с и т е л ь н о в ы ка зы в а н и я св ои х д у ш е в н ы х с то ­
р о н , все не знал, к а к к н е м у п о д о й т и и к а к с н и м с д р у ­
ж и т ь с я . И вот к а к -т о , во в р е м я за в тр а ка , к о гд а м а л ь ч и к
э то т вы тащ ил п а ке т и к и и р а з в о р а чи ва л с в о ю б у л к у , я, —
ж е л а я ш у т к о й начать наш и о тн о ш е н и я , — п о д о ш е л к н е м у
и сд елал т а к о е д в и ж е н и е , б у д т о х о ч у вы рвать у н е го
е го з а в т р а к. К м о е м у , о д н а к о , у д и в л е н и ю н о в и ч о к и с п у га н ­
н о у в е р н у л с я , з л о п о кр а с н е л и в ы р уга л м е н я . Т огда, заста­
вив себя п р о д о л ж а т ь ул ы ба ться, к р а с н е я за эту с в о ю у л ы б ­
ку , и к а к бы спасая д о с т о и н с тв о э то й у ж е ж а л к о й у л ы б ки ,
я е щ е р а з сд елал д в и ж е н и е , б у д т о в се -та ки х о ч у вы рвать
у н е го е го за в тр а к. Н о в и ч о к р а з в е р н у л с я и у д а р и л м е н я .
О н бы л ста р ш е и си л ьн е е м е н я , и он п о б и л м е н я , — но
п о т о м , к о г д а я в д а л ь н е м у г о л к е си д е л и со п е л и плакал,
то сл е зы м о и бы ли о с о б е н н о го р ь к и не п о т о м у вовсе,
ч т о гд е -т о б о л е л о , а п о т о м у что м е н я п о б и л и и з -за т р е х ­
к о п е е ч н о й б у л к и , к к о т о р о й я п о тя н ул ся не д л я т о го ,
что б ы ее о тн ять, а д ля т о го , что б ы п о д п р е д л о го м ее
о тн я ти я — п о д а р и т ь с в о ю д р у ж б у , о тд ать ча сти ц у своей
д у ш и . Вот т а к и м -т о п о б и т ы м я часто б р о д и л в эти д о л ги е
м о с к о в с к и е н очи , и к о гд а п о м е р е т о го , к а к все б е з л ю д н е е
стан ови ли сь б ул ь ва р ы , и с о о т в е тс т в е н н о п о н и ж а л и с ь т р е ­
бо в а н и я, п р е д ъ я в л я е м ы е м н о ю к о в н е ш н о сти и с ко м о й
ж е н щ и н ы , я н а к о н е ц н а хо д и л на все с о гл а с н у ю ж а л к у ю
ш л ю х у , то в э то т хо л о д н ы й , р о з о в ы й и у т р е н н и й час,
п о д х о д я к в о р о т а м го с т и н и ц ы , у ж е п р и м и р е н н ы й не ж е л а л
о т нее н и ч е го , и если все ж е оставался и б ра л н о м е р ,
то д елал это б о л ь ш е из чувства с в о е о б р а з н о й о б я за те л ь ­
н ости п о о т н о ш е н и ю к э то й ж е н щ и н е , н е ж е л и р а д и у д о ­
вол ьствия д л я се б я . В п р о ч е м , м о ж е т б ы ть это вовсе н е ­
правда, п о т о м у что к а к р а з в та ки е м и н у ты во м н е в о з ­
н и ка л о , н а к о н е ц , то о щ у щ е н и е явной чув стве нн о сти ,
к о т о р о е , к а к я п р е д п о л а га л , р у к о в о д и л о м н о ю весь вече р.
(П р о д о л ж е н и е с л е д у е т )

80

И ллю страции Айварса Рушманиса к роману М . А геева
«Роман с кокаином ».

О ф о р м и тель I, IV облож ки — Оярс Петерсоне
«Р О Д Н И К », 1989, № 7, 1— 80