А. Чехов и М. Горький в Ялте в 1901 г.
(Дом-музей им. Чехова в Ялте.)

АКАДЕМИЯ НАУК СССР ~ ИНСТИТУТ ЛИТЕРАТУРЫ
! ________
Ш^к
I
U
ГОРЬКИЙ И А. ЧЕХОВ
ПЕРЕПИСКА, СТАТЬИ
И ВЫСКАЗЫВАНИЯ
/
ПОД РЕДАКЦИЕЙ
С. Д . БАЛУХАТОГО
1937
ИЗДАТЕЛЬСТВО АКАДЕМИИ НАУК СССР
MOCKBÄ" .
ЛЕНИНГРАД
:
іШ.
х\

!
m
Ответственный редактор издания О. В . Цехновицер
V'
рі
„ ЦМИТШ
,
«Si
B»f
\f
ШШ
Технический редактор A. Д . Покровский.
—
Ученый корректор О. Г . Крючевска»
Обложка по эскизу А. Покровского
Сдано в набор 11 марта 1937 г. —Подписано к печати 16 октября 193/ г.— 28 8 стр. - 1-9 вклеен
Формат бум>62У94 сй*. — 1 9'/8 печ. л . —
17.04 уч. -авт. л. — 42 64 0 тип. -Va. в печ. л. — Тираж 20225
Ленгорлит No 4653. — РИСО No 327. —АНИ No 39.—
Заказ No 348
,
і
Типография Академии Наук СССР. Ленинград, В. О.л 9 линия, 12

КНИГА ИМЕЕТ:
а
И
В перепл.
един, соедин.
No.Ns вып.
И-
S
ч
4
5
!в
ю
к«
о
яM
«Ч
ок
SСи
со
ос

§'
ПРЕДИСЛОВИЕ
Горький и Чёхов — два имени, определяющие мировую лите-
ратуру нового времени. Они были почти ровесники. Молодость
обоих пала на мрачные годы реакции 80-х годов, и оба они,
полные глубокой любви к своей родине, к великому русскому
народу, подняли бунт против убожества своего времени. Один из
них — Горький — стал буревестником революции. Он, выпесто-
ванный рабочим классом вместе с пролетариатом России, вместе
с большевиками, рядом с Лениным и Сталиным пошел по
пути к социалистической революции. Другой — Чехов, полный
непримиримой ненависти к миру капиталистического насилия,
разбойничьего гнета и тупоумного ханжества, всей своей дея-
тельностью, всеми своими произведениями обличал эту жизнь
и мечтал о грядущей жизни, основанной на началах справедли-
вости. Свое отношение к современникам, растленным мрач-
ной действительностью эпохи реакции, Чехов с абсолютной
искренностью вскрыл в своем письме к А. Н . Плещееву по
поводу смерти Салтыкова-Щедрина: „Мне жаль Салтыкова,—
писал Чехов, — это была крепкая, сильная голова. Тот сволоч-
ной дух, который живет в мелком измошенничавшемся душевно
русском интеллигенте среднего пошиба, потерял в нем самого
упрямого и назойливого врага. Обличать умеет каждый газет-
чик, издеваться умеет и Буренин, но открыто презирать умел
один только Салтыков. Две трети читателей не любили его, но
верили ему все. Никто не сомневался в искренности его пре-
зрения". (14 мая 1889 г.)
Этот „сволочной дух" обличал не только один Салтыков,
но и сам Чехов и его великий современник — Горький. Во всем
своем творчестве Горький обличал его всюду, где он ни про-
являлся: и в сознании „измошенничавшегося душевно русского
интеллигента среднего пошиба", и в европейском дельце —
представителе финансового капитала, субсидировавшего цар-
ское правительство на подавление революционного движения

в 1905 году, и измошенничавшегося интеллигента высшего
пошиба, ставшего защитником мировой бойни, в последующем
вдохновлявшего интервенцию, направленную против молодой
республики Советов, обличал „сволочной дух" организаторов
новой кровавой бойни, гасителей культуры человечества, иду-
щих под знаменами со знаком фашистской свастики. И не слу-
чайно посмертное произведение Алексея Максимовича — „Жизнь
Клима Самгина" -
1- посвящено этой же щедринской и чеховской
теме, взятой в историческом аспекте. Самгины — это сыновья
тех отцов, которые закрывали „Отечественные записки" Сал-
тыкова и клеветнически опошляли изумительное творчество
Чехова. Продолжив дело Чехова, Горький поднял его на новую
ступень, и это, конечно, было далеко не случайно, ибо Горький,
в отличие от Чехова, связал свою жизнь и все свое творчество
с делом рабочего класса. Именно благодаря непосредственной
связи с Лениным и со Сталиным, именно благодаря многолетней
связи с большевистской партией, Горький приобрел ту силу,
которая выдвинула его в ряды не только классиков револю-
ционной литературы, но и крупнейших деятелей международной
пролетарской революции. Этой силой не владел, да и не мог
владеть Чехов. Другое дело, если бы ранняя смерть не вырвала
Чехова из рядов литературы. Но Чехова ждала иная участь.
Он умер в те дни, когда японские пушки громили Порт-Артур,
когда по России — Ростов, Саратов, Нижний, Казань, — прока-
тилась мощная волна рабочих демонстраций, когда громоздкое
здание Российской империи начало расползаться. Он умер
в преддверии новых событий, не успев связать свою жизнь
с тем передовым классом, которому история судила задачу
построить новую жизнь, о которой так мечтал Антон Павлович.
Отсутствие органической связи с рабочим классом, отсутствие
теоретической подготовки — все это не дало возможности той
ненависти, которую испытывал Чехов к капиталистической дей-
ствительности, вылиться в творчество с той же идейной силой,
глубиной и последовательностью, как у Горького. Но несмотря
на раннюю смерть, Чехов занял передовое место в мировой
литературе, стал подлинно классическим писателем. Умный,
вдумчивый наблюдатель современности он сумел разглядеть
в молодом Горьком „талант несомненный и при том настоящий,
большой талант".
Он сам признается, что высоко ценил Горь-
кого и возлагал надежды на его дарование. Горький также,
в противовес современной народнической критике, которая во
главе с Михайловским искажала творческий облик Чехова,
в противовес буржуазно-либеральным истолкователям, пра-
вильно оценил в Чехове „большого, умного, ко всему вниматель-
ного человека", осудившего современную ему действительность.
Недаром Горький говорил о Чехове, что он „беспощадно и
правдиво" доказал людям „позорную и тоскливую картину их

жизни в тусклом хаосе мещанской обыденщины".
Горький
сразу же почувствовал в Чехове соратника, и установившаяся
связь между двуми писателями полна большого политического
значения. Они оба чувствовали значение труда глубоко и все-
сторонне, они оба были трезвыми материалистами, реалистами
в своем творчестве. Личная связь Чехова и Горького была
недолгой. Их переписка охватывает всего шесть лет, а личные*
встречи были единичны. Но несмотря на эту краткость сроков,
взаимосвязь двух великих писателей не ограничивается датами
1898—1904. Взаимоотношения Чехова и Горького, еще до конца^
не вскрытые и поныне, были глубже. Для нас бесспорно, что
не только Чехов являлся учителем начинающего Горького, но
и сам Горький сыграл известную роль, вошел некоторыми сто-
ронами своего творчества в писательский труд Чехова. Этой
проблеме, выяснению взаимоотношений Горького и Чехова, и
посвящен данный сборник. Предлагаемая книга является опытом
подбора материалов, опытом сводки известных в печати, а также
некоторых неопубликованных архивных данных о взаимоотно- ,
шениях этих двух писателей. Анализ этих отношений — тема
будущих научных изысканий. Данная книга материалов не пре-
тендует на синтетическую характеристику этой знаменательной
страницы истории предреволюционной литературы. Ее задача
более ограниченная: дать в руки исследователя и читателя
документальный материал, относящийся к встречам, переписке
и взаимовысказываниям обоих писателей, — материал лишь
предварительно прокомментированный.
В основу книги положена переписка М. Горького и А. Чехова.
Письма М. Горького появляются в печати с разрешения, дан-
ного Институту литературы Академии Наук СССР в 1935 г.
самим писателем. В отдельном издании публикуются впервые.
Оригиналы писем хранятся в Государственном Литературном
Музее. Орфография и пунктуация этих писем в оригинале не
выдержаны, а потому в немногих случаях пришлось внести
исправления, руководствуясь преобладающими у Горького обо-
значениями. Письма А. Чехова, известные по прежним публи-
кациям, воспроизводятся по сохранившимся автографам, кроме
писем 1900—1904 гг., которые в автографах остались неизвест-
ными и в настоящем издании воспроизведены по публикации
их М. П . Чеховой: „Письма А. П. Чехова" под ред. М . П. Че-
ховой, том VI, Книгоиздательство Писателей, М. 1916. Письмо
59-е публикуется впервые.
Основная часть книги сопровождается дополнительными
материалами, которые даны во втором отделе. Взаимные харак-
теристики А. Чехова и М. Горького хорошо восполняются
высказываниями их в письмах к другим корреспондентам,

а также в статьях, мемуарах и письмах М. Горького как времени
личных встреч с А. Чеховым, так и последующих лет, вплоть
до наших дней.
Хронологическая канва, данная в Приложении, включает
основные факты жизни и деятельности писателей, даты их
встреч, темы их переписки.
Книга явилась результатом коллективной работы: общая
организация руководства сборником осуществлялась С. Д . Ба-
лухатым, подбор высказываний А. Чехова о М. Горьком сделан
Е. Э . Лейтнеккером, подбор высказываний М. Горького об
А. Чехове, хронологическая канва, комментарии к письмам
NoNo 1—10, 29—33 и 56—89 и статьям М. Горького и именной
указатель выполнены Н. И. Гитович, комментарии к письмам
NoNo 11—28 и 34—55
— К. М . Виноградовой.
О. В. Цехновицер.

ПЕРЕПИСКА
M. ГОРЬКОГО с А. ЧЕХОВЫМ

1
M. ГОРЬКИЙ—A .
ЧЕХОВУ
[Октябрь или начало ноября 1898 г. Н. -Новгород.ф
В. С . Миролюбов сообщил мне, что вы выразили желание полу-
чить мои книжки. Посылаю их и, пользуясь случаем, хочу что-то
написать вам Антон Павлович. Собственно говоря—я хотел бы
объясниться вам в искреннейшей горячей любви, кою безответно
питаю к вам со времени младых ногтей моих, я хотел бы выра-
зить мой восторг перед удивительным талантом вашим тоскли-
вым и за душу хватающим, трагическим и нежным, всегда таким
красивым, тонким. Эх, чорт возьми, — жму руку вашу, — руку
художника и сердечного, грустного человека должно быть — да?
Дай боже жизни вам во славу русской литературы, дай боже
вам здоровья и терпенья — бодрости духа дай вам боже!
Сколько дивных минут прожил я над вашими книгами,
сколько раз плакал над ними и злился, как волк в капкане,
и грустно смеялся подолгу.
Вы может быть тоже посмеетесь над моим письмом, ибо
чувствую, пишу ерунду, бессвязное и восторженное что-то, но
это видите ли потому все так глупо, что исходит от сердца —
увы! Глупо, даже если оно и велико* — вы сами знаете это.
Еще раз жму руку вашу. Ваш талант — дух чистый и ясный,
но опутанный узами земли — подлыми узами будничной жизни —1
и потому он тоскует. Пусть его рыдает — зов к небу и в рыда-
ниях ясно слышен.
А. Пешков
Может захотите написать мне? Прямо — Нижний Пешкову,
а то „Нижегородский Листок".

А. ЧЕХОВ —M . ГОРЬКОМУ
16 ноября [1898 г. Ялта.]
Многоуважаемый Алексей Максимович, Ваши письмо и
книги давно уже получил, давно собираюсь написать Вам, но
все мне мешают разные дела. Простите, пожалуйста. Как только
подберется свободный час, сяду и напишу Вам обстоятельно.
Вчера на ночь читал Вашу „Ярмарку в Голтве" — очень понра-
вилось и захотелось написать Вам эти строки, чтобы Вы не
сердились и не думали про меня дурно. Я очень, очень рад
нашему знакомству и очень благодарен Вам и Мирову, который
написал Вам обо мне.
И так, до благоприятного времени, когда будет посвободнее!
Желаю всего хорошого, дружески жму руку.
Ваш А. Чехов
3
М. ГОРЬКИЙ— А . ЧЕХОВУ
[Вторая половина ноября 1898 г. Н. -Новгород.]
Многоуважаемый
Антон Павлович!
Сердечное Еам спасибо за отклик на мое письмо и за обе-
щание написать мне еще. Очень жду письма от вас, очень
хотел бы услышать ваше мнение о моих рассказах. На-днях смо-
трел „Дядю Ваню", смотрели — плакал как баба, хотя я человек
далеко не нервный, пришел домой оглушенный, измятый вашей
пьесой, написал вам длинное письмо и — порвал его. Не скажешь
хорошо и ясно того, что вызывает эта пьеса в душе, но
я чувствовал, глядя на ее героев: как-будто меня перепиливают
тупой пилой. Ходят зубцы ее прямо по сердцу и сердце
сжимается под ними, стонет, рвется. Для меня — это страшная
вещь, вот „Дядя Ваня",
это совершенно новый вид драматиче-
ского искусства, молот, которым вы бьете по пустым башкам
публики. Все-таки она непобедима в своем тупоумии и плохо

понимает вас и в „Чайке" и „Дяде". Будете вы еще писать
драмы? Удивительно вы это делаете!
В последнем акте Вани, когда доктор, после долгой паузы,
говорит о жаре в Африке, — я задрожал от восхищения перед
вашим талантом и от страха за людей, за нашу бесцветную
нищенскую жизнь. Как вы здорово ударили тут по душе и как
метко! Огромный талант у вас. Но, слушайте, чего вы думаете
добиться такими ударами? Воскреснет ли человек от этого?
Жалкие мы люди — это верно, „нудные" люди. Хмурые, отвра-
тительные люди и нужно быть извергом добродетели, чтобы
любить, жалеть, помогать жить дрянным мешкам с кишками,
каковы мы. И тем не менее все-таки жалко людей. Я вот человек
далеко не добродетельный, а ревел при виде Вани и других
иже с ним, хотя очень это глупо реветь, и еще глупее говорить
об этом. Мне, знаете, кажется, что в этой пьесе вы к людям —
холоднее чорта. Вы равнодушны к ним, как снег, как вьюга.
Простите, я может быть ошибаюсь, во всяком случае я говорю
лишь о моем личном впечатлении. Мне, видите ли, после вашей
пьесы сделалось страшно и тоскливо. Так чувствовал я себя
одна&ды в детстве: был у меня в саду угол, где сам я, своими
руками, насадил цветы и они хорошо росли там. Но однажды
пришол я поливать их и вижу: клумба разрыта, цветы уничто-
жены и лежит ка их смятых стеблях наша свинья, — больная
свинья, которой воротами разбило заднюю ногу. А день был
ясный и проклятое солнце с особенным усердием и равнодушием
освещало гибель и развалины части моего сердца.
Вот какое дело. Не обижайтесь на меня, если я что-нибудь
неладно сказал. Я человек очень нелепый и грубый, а душа
у меня неизлечимо больна. Как, впрочем, и следует быть душе
человека думающего.
Крепко жму вашу руку, желаю вам доброго здоровья и
страсти к работе. Как ни много хвалят вас — все-таки вас
недостаточно ценят и, кажется, плохо понимают. Не желал бы
я лично служить доказательством последнего.
А. Пешков
Полевая 20. Нижний.
Напишите мне пожалуйста, как вы сами смотрите на „Ваню"?
И если я надоедаю вам всем этим — скажите прямо. А то, пожа-
луй, я и еще напишу вам.
И

А. ЧЕХОВ —M . ГОРЬКОМУ
3 дек[абря 1898 г. Ялта.]
Многоуважаемый Алексей Максимович, Ваше последнее
письмо доставило мне большое удовольствие. Спасибо Вам от
всей души. „Дядя Ваня" написан давно, очень дазно; я никогда
не видел его на сцене. В последние годы его стали часто давать
на провинциальных сценах —• быть может, оттого, что я выпустил
сборник своих пьес. К своим пьесам вообще я отношусь холодно,
давно отстал от театра и писать для театра уже не хочется.
Вы спрашиваете, какого я мнения о Ваших рассказах.
Какого мнения? Талант несомненный и при том настоящий,
большой талант. Например в рассказе „В степи" он выразился
с необыкновенной силой и меня даже зависть взяла, что это не
я написал. Вы художник, умный человек, Вы чувствуете превос-
ходно, Вы пластичны, т. е. когда изображаете вещь, то видите
ее и ощупываете руками. Это настоящее искусство. Вот Вам
мое мнение, и я очень рад, что могу высказать Вам • его.
Я, повторяю, очень рад, и если бы мы познакомились и пого-
ворили час —другой, то Вы убедились бы, как я высоко Вас
ценю и какие надежды возлагаю на Ваше дарование.
Говорить теперь о недостатках? Но это не так легко.
Говорить о недостатках таланта, это все равно, что говорить
о недостатках большого дерева, которое растет в саду; тут
ведь главным образом дело не в самом дереве, а во вкусах
того, кто смотрит на дерево. Не так ли?
Начну с того, что у Вас, по моему мнению, нет сдержанности.
Вы как зритель в театре, который выражает свои восторги так
несдержанно, что мешает слушать себе и другим. Особенно эта
несдержанность чувствуется в описаниях природы, которыми
Вы прерываете диалоги; когда читаешь их, эти описания, то
хочется, чтобы они были компактнее, короче, этак в 2—3 строки.
Частые упоминания о неге, шопоте, бархатности и проч. придают
этим описаниям некоторую риторичность, однообразие — и
расхолаживают, почти утомляют. Несдержанность чувствуется
и в изображениях женщин (Мальва, На плотах) и любовных сцен.
Это не размах, не широта кисти, а именно несдержанность.

Затем, частое употребление слов, совсем неудобных в расска-
зах Вашего типа. Акомпанимент, диск, гармония — такие слова
мешают. Часто говорите о волнах. В изображениях интеллигент-
ных людей чувствуется напряжение, как будто осторожность;
это не потому, что Вы мало наблюдали интеллигентных людей,
Вы знаете их, но точно не знаете, с какой стороны подойти
к ним.
Сколько Вам лет? Я Вас не знаю, не знаю, откуда и кто Вы, но
мне кажется, что Вам, пока вы еще молоды, следовало бы поки-
нуть Нижний и года два-три пожить, так сказать, потереться
около литературы и литературных людей; это не для того, чтобы
у нашего петуха поучиться и еще более навостриться, а чтобы
окончательно, с головой влезть в литературу и полюбить ее;
к тому же провинция рано старит. Короленко, Потапенко, Мамин,
Эртель — это превосходные люди; в первое время, быть может,
Вам покажется скучновато с ними, но потом через год—два
привыкнете и оцените их по достоинству, и общество их будет
для Вас с лихвой окупать неприятность и неудобство столичной
жизни.
Спешу на почту. Будьте здоровы и благополучны, крепко
жму Вам руку. Еще раз спасибо за письмо.
Ваш А. Чехов
Ялта.
5
М. ГОРЬКИЙ—А .
ЧЕХОВУ
[Декабрь 1898 г. Н . -Новгород.]
Славно вы написали мне, Антон Павлович, и метко, верно,
сказано вами насчет вычурных слов. Никак я не могу изгнать
их из своего лексикона и еще этому мешает моя боязнь быть
грубым. А потом — всегда я тороплюсь куда-то, плохо отделы-
ваю свои вещи, самое же худшее — я живу исключительно на
литературный заработок. Больше ничего не умею делать.
Я самоучка, мне 30 лет. Не думаю, что я буду лучше чем
есть и —дай бог удержаться на той ступени, куда я шагнул; это
не высоко, но — будет с меня. И вообще я — фигура мало
интересная.

Другое дело вы — талант разительно сильный. Ваше заявле-
ние о том, что вам не хочется писать для театра заставляет
меня сказать вам несколько слов о том, как понимающая вас
публика относится к вашим пьесам. Говорят, напр., что Дядя
Ваня и Чайка — новый род драматического искусства, в котором
реализм возвышается до одухотворенного и глубоко продуман-
ного символа. Я нахожу, что это очень верно говорят. Слушая
вашу пьесу, думал я о жизни, принесенной в жертву идолу,
о вторжении красоты в нищенскую жизнь людей, и о многом
другом, коренном и важном. Другие драмы не отвлекают чело-
века от реальностей до философских обобщений—ваши делают
это. Но —- простите! это я говорю лишние слова. Не будете
вы писать драм, будете писать рассказы, я и жизнь от этого не
проигрываем. В русской литературе еще не было новеллиста,
подобного вам, а теперь вы у нас самая ценная и крупная фигура.
Хорош Мопассан и очень я его люблю — вас больше его.
Я вообще не знаю, как сказать вам о моем преклонении пред
вами, не нахожу слов и-^ верьте! я искренен. Вы могучий талант.
Желаю вам здравствовать. А что, получили вы приглашение
писать в „Жизнь"? Вот славно было бы, если бы вы согласи-
лись на их условия! Соглашайтесь! В этом журнале есть очень
симпатичная фигура В. А . Поссе, он пригласил меня и я пошол.
Короленко я знаю, остальные право неинтересны. В Петербург
жить — не поеду. Я не.люблю больших городов и до литературы
был бродягой. А в Петербурге я живо издохну, ибо у меня
маленькая чахоточка. Жму руку.
А. Пешков
Полевая 20.
6
М. ГОРЬКИЙ— А . ЧЕХОВУ
[Конец декабря 1898 г. Н. -Новгород.]
Получил от Поссе письмо, он извещает меня, что вы будете
сотрудничать в „Жизни".
Дорогой Антон Павлович — для „Жизни" вы туз козырей,
а для меня ваше согласие — всем праздникам праздник! Рад я —
дьявольски!

Ну, вы, конечно, знаете о триумфе „Чайки". Вчера некто,
прекрасно знающий театр, знакомый со всеми нашими кори-
феями сцены, человек, которому уже под 60 лет — очень тонкий
знаток и человек со вкусом — рассказывал мне со слезами
от волнения: почти сорок лет хожу в театр и многое видел!
Но никогда еще не видал такой удивительной еретически-
гениальной вещи, как „Чайка".
Это не один голос—-вы
знаете. Не видал я „Чайку" на сцене, но читал — она написана
могучей рукой! А вы не хотите писать для театра?! Надо
писать, ей богу! Вы простите, что я так размашисто пишу, мне
право ужасно хорошо и весело и очень я вас люблю, видите ли.
Рад за успех Чайки, за „Жизнь", за себя, что вот могу писать
вам и за вас, что вы — есть. Желаю же вам здоровья, бодрости
духа, веры в себя и — да здравствует жизнь! Не так ли?
С праздником, если не наступил еще новый год.
Крепко жму руку вашу, талантливую вашу руку
А. Пешков
Полевая 20.
7
А. ЧЕХОВ —M . ГОРЬКОМУ
3 янв[аря 1899 г. Ялта.]
Дорогой Алексей Максимович, отвечаю сразу на два письма.
Прежде всего с новым годом, с новым счастьем; от души,
дружески желаю Вам счастья, старого, или нового — это как
Вам угодно.
Повидимому, Вы меня немножко не поняли. Я писал Вам
не о грубости, а только о неудобстве иностранных, не коренных
русских, или редко употребительных слов. У других авторов
такие слова, как например „фаталистически", проходят неза-
метно, но Ваши вещи музыкальны, стройны, в них каждая
шероховатая черточка кричит благим матом. Конечно, тут дело
вкуса и, быть может, во мне говорит излишняя раздражитель-
ность, или консерватизм человека, давно усвоившего себе
определенные привычки. Я мирюсь в описаниях с „коллежским
ассесором" и с „капитаном второго ранга",
но „флирт"

и „чемпион" возбуждают (когда они в описаниях) во мне
отвращение.
Вы самоучка? В своих рассказах Вы вполне художник, при
том интеллигентный по настоящему. Вам менее всего присуща
именно грубость, Вы умны и чувствуете тонко и изящно. Ваши
лучшие вещи „В степи" и
„На плотах" — писал ли я Вам
об этом? Это превосходные вещи, образцовые, в них виден
художник, прошедший очень хорошую школу. Не думаю, что
я ошибаюсь. Единственный недостаток—нет сдержанности,
нет грации. Когда на какое-нибудь определенное действие
человек затрачивает наименьшее количество движений, то это
грация. В Ваших же затратах чувствуется излишество.
Описания природы художественны; Вы настоящий пейзажист.
Только частое уподобление человеку (антропоморфизм), когда
море дьішет, небо глядит, степь нежится, природа шепчет,
говорит, грустит и т. п. — такие уподобления делают описания
несколько однотонными, иногда слащавыми, иногда не ясными;
красочность и выразительность в описаниях природы дости-
гаются только простотой, такими простыми фразами, как
„зашло солнце", „стало темно", „пошел дождь" и т. д. — и эта
простота свойственна Вам в сильной степени, как редко кому
из беллетристов.
Первая книжка обновленной „Жизни" мне не понравилась.
Это что-то не серьезное. Рассказ Чирикова наивен и фальшив,
рассказ Вересаева — это грубая подделка под что-то, немножко
под Вашего супруга Орлова, грубая и тоже наивная. На таких
рассказах далеко не уедешь. В Вашем „Кирилке" все портит
фигура земского начальника, общий тон выдержан хорошо.
Не изображайте никогда земских начальников. Нет ничего легче,
как изображать несимпатичное начальство, читатель любит это,
но это самый неприятный, самый бездарный читатель. К фигурам
новейшей формации, как земский начальник, я питаю такое же
отвращение, как к „флирту"—и потому быть может я не прав.
Но я живу в деревне, я знаком со всеми земскими начальниками
своего и соседних уездов, знаком давно и нахожу, что и их
фигуры, и их деятельность совсем не типичны, вовсе неинте-
ресны— и в этом, мне кажется, я прав.
Теперь о бродяжестве. Это, т. е. бродяжество, очень хорошая
заманчивая штука, но с годами как-то тяжелеешь, присасы-

ваешься к месту. А литературная профессия сама по себе заса-
сывает. За неудачами и разочарованиями быстро проходит
время, не видишь настоящей жизни и прошлое, когда я был
так свободен, кажется уже не моим, а чьим-то чужим.
Принесли почту, надо читать письма и газеты. Будьте здо-
ровы и счастливы. Спасибо Вам за письма, за то, что благодаря
Вам наша переписка так легко вошла в колею.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов
8
М. ГОРЬКИЙ—А .
ЧЕХОВУ
[Первая половина января 1899 г. Н .- Новгород.]
Хорошо мне! В славном вашем письме чертовски много
содержания и лестного и грустного для меня. Чую в нем облик
вашей души, он мне кажется суровым и увеличивает мое
искреннее преклонение пред вами.
Желаю вам здоровья
и бодрости духа.
Не утешительно, но верно то, что вы говорите о „Жизни",
Чирикове и „Кирилке", да, это так: „Жизнь", пока, не серьезна,
Чириков—наивен, о „Кирилке" можно сказать, что он совсем
не заслуживает никакого разговора. По поводу Верес[аева] —
не согласен. Не считаю я этого автора человеком духовно
богатым и сильным, но после его „Без дороги"—Андрей Ива-
нович, кажется, лучшее, что он дал до сей поры. Там не менее
для „Жизни" этого мало. Дайте вы, Антон Павлович, что
нибудь ей! Очень прошу вас об этом, ибо „Жизнь" эта весьма
мне дорога. Почему? Потому видете ли, что есть в ней один
знакомый мне человек, В. А . Поссе, большая энергия, которая
может быть очень плодотворной для жизни нашей, бедной всем
хорошим. Нужно поддержать его на первых порах, нужно дать
ему разыграться во всю силу души. Помимо этого, — для меня
главного, — „Жизнь" имеет тенденцию слить народничество и
марксизм в одно гармоничное целое. Такова, по крайней мере
в начале, была ее задача. Теперь марксисты, которые обещали
участвовать в ней, провели Поссе за нос, и основали свой
журнал „Начало".
Я çcex этих дел яё* понимаю. Скажу откро-
2 М. Горький и А. ЧОхов
17

венно, что не лестно думаю я о питерских журналистах, думаю*
что все эти их партии — дело мало-жизненное, в котором бьется
гораздо больше личного самолюбия не очень талантливых
людей, чем душ воспламененных желанием строить новую,
свободную для человека жизнь, на обломках старой, тесной.
Мне, знаете, иногда хочется крикнуть на них, эдаким здоровым
криком, возмущенного их мелочностью, сердца. Вон я какой
грозный. Но-— дайте теперь же в „Жизнь" что-нибудь ваше,
она принимает какие угодно условия от вас. Подумайте —
вдруг по толчку вашему и дружным усилиям других возникает
журнал, на самом деле интересный и серьезный? Это будет
славно! Если это будет. А теперь — вы простите! буду говорить
о себе, по поводу вашего письма. Мне, видите ли, нужно гово-
рить о себе почему-то, и хоть я не думаю, что вам нужно
об этом слушать, — все-таки буду говорить.
Вы сказали, что я неверно понял ваши слова о грубости —
пускай! Пусть я буду изящен и талантлив и пусть меня чорт
возьмет! В свое изящество и талантливость я не поверю даже
и тогда, если вы еще раз скажете мне об этом, и два, и десять
раз. Вы сказали что я умен — тут я смеялся. Мне от этого
стало и весело и горько. Я —глуп, как паровоз. С десяти лет
я стою на своих ногах, мне некогда было учиться, я все .жрал
жизнь и работал, а жизнь нагревала меня ударами своих кула-
ков и, питая меня всем хорошим и дурным, наконец — нагрела,
привела в движение и вот я — лечу. Но рельс подо мной нет,
я сзежо чувствую и не слабо, думать же — не умею, — впереди
ждет меня крушение. Уподобление, ей богу, не дурное! Момент,
когда я зароюсь носом в землю — еще не близок, да если б
он хоть завтра наступил; мне все равно, я ничего не боюсь и
ни на что не жалуюсь. Но бывают минуты, когда мне стано-
вится жалко себя — такая минута сейчас вот наступила,—
и я говорю о себе кому-нибудь, кого я люблю. Такого сорта раз-
говор я называю омовением души слезами молчания, потому,
видите ли, что хоть и много говоришь, но глупо говоришь и
никогда не скажешь того, чем душа плачёт. Вам говорю помимо
того,что люблю вас, еще и потому, что знаю — вы есть человек,
которому достаточно одного слова, для того чтобы создать
образ и фразы, чтоб сотворить рассказ, дивный рассказ, кото-
рый ввертывается в глубь и суть жизни, как бур 'в землю-

Если мы встретимся — я не посмею сказать вам о вас ни слова,
ибо не сумею сказать так, как хочу, а теперь, издали, мне
легко воздать вам должное. У вас же — нет причин и права
отказываться от дани, которую приносит вам челозек, пленен-
ный мощью вашего таланта. Я
—
фантазер по природе моей, и
было время, когда я представлял вас себе стоящим высоко над
жизнью. Лицо у вас бесстрашно, как лицо судьи, и в огромных
глазах отражается все, вся земля и лужи на ней, и солнце
сверкающее в лужах и души людские. Потом я увидел ваш
портрет, это был какой-то снимок с фотографии. Я смотрел на
него долго и ничего не понял. Ну, ладно, будет. Верьте мне.
Я могу сочинить, но лгать не умею и никогда, никому не льщу.
А если вы так мощно волнуете душу мою — не я виноват
в этом и — почему не сказать мне вам самому о том, как много
вы значите для меня?
Вот что, Антон Павлович, будьте добры, пришлите мне ваш
портрет и одну из ваших книжек. Для меня это будет хорошо.
Пожалуйста!
Крепко жму вам руку, здоровья вам! здоровья и бодрости
духа и желания работать больше.
А. Пешков
Нижний
Полевая 20.
9
А. ЧЕХОВ - М. ГОРЬКОМУ
18 янв[аря 1899 г. Ялта.]
Сегодня, Алексей Максимович, я послал Вам свою фото-
графию. Это снимал любитель, человек угрюмый и молчаливый.
Я смотрю на стену, ярко освещенную солнцем, и потому
морщусь. Простите, лучшей фотографии у меня нет. Что
касается книг, то я давно уже собираюсь послать Вам их, но
меня все удерживает такое соображение: в этом году начнут
печатать полное собрание моих рассказов и будет лучше, если
я пошлю Вам именно это издание, исправленное и сильно
дополненное.
Что Вы со мной делаете?! Ваше письмо насчет „Жизни" и
письмо Поссе пришло, когда уж я дал согласие, чтобы в „На-
2*
19

чале" выставили мою фамилию/Была у меня М. И . Водовозова,
пришло письмо от Струве — и я дал свое согласие, не колеблясь
ни одной минуты.
Готового у меня нет ничего; что было, все уже роздано, что
будет — уже обещано. Я хохол и страшно ленив поэтому. Вы
пишете, что я суров. Я не суров, а ленив—-все хожу и посви-
стываю.
Пришлите и Вы мне свой портрет. Ваши строки насчет
паровоза, рельсов и носа, въехавшего в землю, очень мило,
но не справедливо. Врезываются в землю носами не оттого,
что пишут; наоборот, пишут оттого, что врезываются носами
и что итти дальше некуда.
Не приедете ли Вы в Крым? Если Вы больны (говорят, что
у Вас легочный процесс), то мы бы Вас полечили тут.
Крепко жму Вам руку. Подробный ответ на счет „Жизни
напишу Поссе.
Ваш А. Чехов
Вересаев талантлив, но груб — и кажется умышленно. Груб
зря, без всякой надобности. Но, конечно, он гораздо талантливее
и интереснее Чирикова.
10
М. ГОРЬКИЙ - А , ЧЕХОВУ
[Конец января или февраля 1899 г. Н.- Новгород.]
Спасибо, Антон Павлович, за карточку.
Вот вам моя, с присовокуплением Максимки, моего сына,
философского человека, полутора лет от роду. Это самая луч-
шая штука в моей жизни. Есть ли у вас такие штучки? Рад за
Бас если есть.
И еще спасибо Вам за обещание прислать мне ваши книги —•
только не забудьте пожалуйста сделать это.
Прекрасная мысль пришла вам в голову — издать полное
собрание ваших рассказов. Это хорошо тем, что заставит
критику объясниться с публикой и изменить вашу оценку.
Я—больше читатель, чем писатель, и знаю, что хотя читают

вас так много, как, кажется, еще никого не читали — говорю
об обилии изданий, — но понимают вас все же плохо.
Было некогда брошено в публику авторитетное слово
о Чехове, который „с холодной кровью пописывает", и наша
публика, которая всегда ленива думать и не могла сама устано-
вить правильного к вам отношения, — приняла эти слова на
веру и очень была рада, что ей подсказали взгляд на вас.
Поэтому она недостаточно внимательно читает ваши рассказы
и воздавая должное их внешности — мало понимает их сердце
и его голос.
Выйдет полное собрание — и вызовет иную оценку ваших
работ. И я, грешный, тоже буду писать о вас, — так буду писать,
каК Лемэтр это делает — буду говорить о впечатлении, об
языке вашем, об артистической внешности каждой вашей вещи
и о ее смысле, как я его чувствую. Ничего не имеете против?
Легочный процесс у меня есть, но пустяковый и с ним можно
в Нижнем жить. Поехать и увидать вас — это хорошо бы, но есть
целая куча обстоятельств, не позволяющих мне сделать это.
Тороплюсь на почту.
Желаю Вам доброго здоровья.
Ваш А. Пешков
Полевая 20.
И
М. ГОРЬКИЙ - А . ЧЕХОВУ
[22—25 апреля. 1899 г. Н . -Новгород.]
Христос воскресе!
Дорогой Антон Павлович!
Выехал я из Ялты — после некоторой возни с начальством —
и в субботу, в 6.40 вечера был в Москве. Московский адрес
ваш я потерял, встретил Корш на вокзале — забыл ее спросить.
Помню — Дмитровка и — только. Шлялся по Москве. Был
в Кремле у заутрени, был на Воробьевых горах и вечером
уехал в Нижний. Ехал в одном поезде с Поссе и еще одним
знакомым, всю ночь не спал, настроение было — отвратитель-
ное... Выхожу в Нижнем на вокзал—смотрю идет жена
с Поссе и Жуковским. Даже зло взяло, когда узнал, что мы

ехали все в одном вагоне и не видали друг друга. Не надеюсь,
что это письмо найдет вас. Но все-таки говорю:—рад я, что
встретился с вами, страшно рад! Вы, кажется, первый свобод-
ный и ничему не поклоняющийся человек, которого я видел.
Как это хорошо, что вы умеете считать литературу первым
и главным делом жизни. Я же, чувствуя что это хорошо, не
способен, должно быть, жить, как вы — слишком много у меня
иных симпатий и антипатий. Я этим огорчен, но не могу помочь
себе.
Я очень прошу вас не забывать обо мне. Будем говорить
прямо — мне хочется чтобы порой, вы указали мне мои недо-
статки, дали совет, вообще — отнеслись бы ко мне, как к това-
рищу, которого нужно учить.
Еще в Ялте я хотел сказать вам об этом, — просить вас, —
но мне говорить труднее, чем писать. Я все-таки говорил это
намеками и, быть может, вы уже поняли меня тогда еще.
Напишите драму Антон Павлович, ей богу. Это всем нужно.
Кстати о драме, о другой. В Москве я ночевал у Тимковского.
Это образованный и, кажется, умный человек, настроение
у него — мрачное, он любит философствовать и изучать фило-
софию. Посмотрев на него и послушав его речей, я пожалел
о том, что вы не прочитали драму его до конца. Я очень
хотел бы слышать, что вы сказали бы о ее „идее". А Поссе
все просит вас дать что-нибудь для „Жизни".
Говоря по сове-
сти— мне тоже хотелось бы этого. Поссе очень любит вас и
гордился бы вашим участием в журнале. Читали вы статью
Соловьева о вас? Мне она не нравится там, где он о вас
говорит, а вообще — бойкая статья и даже веселая. Но, однако —
когда же явится настоящая критика? В конце концов статья
Соловьева поддерживает и укрепляет мое намерение писать
о вас, не потому что я „настоящую критику" создать способен,
а потому что могу глубже взять, чем Соловьев.
А предварительно я напишу порядочный рассказ и посвящу
его вам. Вы ничего не имеете против этого? Скажите. До сви-
дания! Желаю вам всего доброго. Не худо было бы, если бы
вы скорее уехали в Крым, а то наверное и в Москве у вас
погода столь же гадка, как здесь.
Крепко жму руку.
Ваш А. Пешков

А. ЧЕХОВ —M . ГОРЬКОМУ
25 апреля [1899 г. Москва.]
О Вас, драгоценный Алексей Максимович, ни слуху, ни духу.
Где Вы? Что поделываете? Куда собираетесь?
Третьего дня я был у Л. Н. Толстого; он очень хвалил Вас,
сказал, что Вы „замечательный писатель". Ему нравятся Ваша
„Ярмарка" и „В степи" и не нравится „Мальва". Он сказал: —
„Можно выдумывать все, что угодно, но нельзя выдумывать
психологию, а у Горького попадаются именно психологические
выдумки, он описывает то, чего не чувствовал". Вот Вам. Я ска-
зал, что когда Вы будете в Москве, то мы вместе приедем
к Л. Н . [Толстому].
Когда Вы будете в Москве? В четверг идет „Чайка", закры-
тый спектакль для моей особы. Если Вы приедете, то я дам
Вам место. Мой адрес: Москва, Малая Дмитровка, д. Шешкова,
кв. 14 (ход с Дегтярного пер.). После 1-го мая уезжаю в деревню
(Лопасня Моск. г .).
Из Петербурга получаю тяжелые, вроде как бы покаянные
письма, и мне тяжело, так как я не знаю, что отвечать мне, как
держать себя. Да, жизнь, когда она не психологическая выдумка,
мудреная штука.
Черкните 2—3 строчки. Толстой долго расспрашивал о Вас.
Вы возбуждаете в нем любопытство. Он, видимо, растроган.
Ну, будьте здоровы, жму крепко руку. Поклонитесь Вашему
Максимке.
Ваш А. Чехов
13
А. ЧЕХОВ - М. ГОРЬКОМУ
25/ІѴ [1899 г. Москва.]
Письмо Ваше с адресом „Дмитровка" пришло.
Простите мне эту кляксу. А утром сегодня я послал Вам
письмо. И как это было возможно не найти в Москве моего
адреса?!? А я Вас так ждал, так хотел видеть.
Будьте здоровы, благополучны. Крепко жму руку.
**Ваш А. Чехов

M. ГОРЬКИЙ—A .
ЧЕХОВУ
[Конец апреля 1899 г. Н. -Новгород.}
В том, что оба мы одновременно написали друг другу, есть
что-то славное. И письмо ваше тоже славное.
Ну, знаете, вот уже не думал я, что Лев Николаевич так
отнесется ко мне! Хорошо вы сделали, что поговорили с ним
о Горьком и сказали это Горькому. Давно хотел я знать, как
смотрит на меня Толстой и боялся знать это; теперь узнал
и проглотил еще каплю меда. В бочку дегтя, выпитого мной,
таких капель только две попало — его да ваша. Больше и не
надо мне. Мне хочется, чтобы вы прочитали статью Волынского
о вас в последней книге ,,Сев[ерного] Вес[тника]" —за Окт[ябрь],
Ноя[брь], Дек[абрь]. —
Мне понравилось, не смотря на взду-
тый — по обыкновению—язык . Потом еще о вас написал Франко,
галициец, в своей газете — говорят удивительно задушевно
написано. Мне пришлют газету — хотите — перешлю вам.
А приехать в Москву — не смогу. Начальство, узнав, что
я ночевал в Москве, поднимает из-за этого историю; хотя,
наверное ничего не выйдет, ибо дело, к которому я привлечен,
скоро кончится. В худшем случае меня пошлют года на два
в Вологду или Вятку, вероятнее — никуда не пошлют. Невоз-
можность до четверга устроить приезд в Москву и злит, и оби-
жает меня до бешенства и до слез. Вы не поверите, как это
гнусно — жить под надзором. К вам приходит полицейский, он
сидит у вас и тоже смущен своей подлой обязанностью и ему
тяжело как и вам. Он имеет право спрашивать о всем о чем
хочет — кто это у вас был? Откуда он, куда, зачем? Но он
не спрашивает ничего, ибо уверен что вы солжете ему и эта
его уверенность возмущает вас, оскорбляет. Но будет об
этом.
Мне даже подумать больно о том, как, приехав в Москву,
я пошел бы с вами смотреть „Чайку". Ни за что бы я не сел
в театре рядом с вами! Вы так именно и сделайте — гоните
прочь от себя всех, сидите один и смотрите — непременно один.
И — дорогой мой Антон Павлович! — напишите мне потом
о вашем впечатлении от пьесы, пожалуйста напишите! Это

ничего, что она ваша, пишите понравится она вам на сцене
и что, какое место, нравится более всего? Очень прошу! И как
играли расскажите. Мне почему-то кажется, что вы будете смо-
треть на „Чайку" как на чужую — и она сильно тронет вас за
сердце.
Потом Ант[он] Павлович, — не вздумайте ли вы приехать
в Нижний? Как здесь красиво теперь, как мощно разлилась
река! Приезжайте! У меня большая квартира и вы останови-
лись бы у нас. Моя жена — маленький, простенький и миленький
человек — страшно любит вас и, когда я рассказал ей, что вы
одиноки—ей это показалось несправедливостью и обидой, так
что у нее даже слезы сверкнули за вас. Приезжайте — мы встре-
тим вас—как родного. Я буду надеяться. И привезите мне часы —
это не хорошо, что я напоминаю, но пусть будет не хорошо!
Только выгравируйте на крышке ваше имя—для чего это? Так,
хочется почему-то.
[А. Пешков]
15
М. ГОРЬКИЙ— А . ЧЕХОВУ
[Конец апреля 1899 г. Н.- Новгород.}
Мне думается, я понимаю то, что вы переживаете, читая
письма из Петербурга. Мне, знаете, все больше жаль старика —
он кажется совершенно растерялся. А ведь у него есть воз-
можность загладить — нет,—-даже искупить все свои вольные
и невольные ошибки. Это можно бы сделать с его талантом
и уменьем писать — стоит только быть искренним, широко
искренним, по русски, во всю силу души! Мы все любим каяться
и любим слушать покаяние — пусть бы он крикнул — ну, да! я
виноват! Я виноват — каюсь! Но вы ли судьи мне? Вам ли
кидать грязью в меня? Перед собой самим громко каюсь, но не
пред вами, рабы праведности! Вы — души презренные, людишки
трусливые, и не ошибались лишь потому, что всю жизнь в страхе
дрожите, даже пред возможностью ошибки. Завоевав себе
маленькое место в жизни, крошечную трибуну, — вы на ней —
истуканы добродетели, но не враги и не судьи пороков.

Я бы так сделал, ей богу! Я бы сердце себе разорвал без
жалости, но кровь моего сердца горела бы на щеках многих
и многих людей. Позорными пятнами горела бы — ибо я
не пощадил бы.
Нигде нет стольких раскаявшихся разбойников и злодеев
как в нашей стране — пусть старик вспомнит это.
Мне очень хотелось бы что-нибудь сказать вам такое, что
облегчило бы ваше положение по отношению к нему, и дорого бы
я дал за возможность сказать это — но ничего не умею. Что тут
скажешь? Вы видите в нем больше чем все, вам он, может быть
даже дорог. Наверное вам больно за него — но простите! Может
это и жестоко — оставьте его, если можете.
Оставьте его самому себе — вам беречь себя надо. Это все-
таки— гнилое дерево, чем можете вы помочь ему? Только
добрым словом можно помочь •gÄKHM людям, как он, но если
ради доброго слова приходится насиловать себя —лучше мол-
чать. Простите, говорю. Я кажется, написал не то, что думал
и не так, как надо. Очень хочется, чтоб все это скорее кончи-
лось, для вас. Здесь публика возмущена смертью студента
Ливен, который сжег себя в тюрьме. Я знал его, знаю его мать
старушку.
Хоронили здесь этого Ливен с помпой и демонстративно,
огромная толпа шла за гробом и пела всю дорогу. Умница наш
губернатор ничему не помешал и все кончилось прекрасно. Воз-
мущение разрядилось в пространство. Но мать хочет жаловаться
царю. И в этом ей помогают.
Крепко жму руку вашу.
Может быть вы приедете?
А. Пешков
Стал читать рассказы Бунина. Порой у него совсем недурно
выходит, но замечаете ли вы, что он подражает вам? „Фанта-
зер", по моему, написан под прямым влиянием вашим, но это не
хорошо выходит. Вам и Мопассану нельзя подражать. Но у этого
Бунина тонкое чутье природы и наблюдательность. Хороши
стихи у него — наивные, детские и должны очень нравиться
детям.
А. П.

M. ГОРЬКИЙ —A . ЧЕХОВУ
5 мая [1899 г. Н . - Новгород.]
Получил часы и рад, чорт знает как! Спасибо, Антон Павло-
вич, сердечное спасибо. Мне хочется ходить по улицам и кри-
чать — а знаете ли вы, черти, что мне Чехов часы подарил? Ей
богу! Рад я — и горжусь тем, что могу так радоваться— свежо
и по ребячьи.
И я тоже хочу подарить вам что-нибудь, но не знаю что?
Найду. Скажите, охотник вы? Т. ь . любите охоту с ружьем?
Пожалуйста скажите.
Скоро я пришлю вам одну славную и странную книжку.
Славную — в ней много души, ясной и глубоко верующей души,
а странную тем, что ее написал поп и так написал, как вообще
попы не пишут. Она называется „Евангелие, как основа жизни",
автор — Григорий Спиридонозич Петров, преподаватель божия
закона в артиллерийской академии и у разных великих князей.
Это еще молодой парень и — какой он славный! Сколько
в нем веры в человека, детски чистой веры! Он — сын кабат-
чика или буфетчика, и в детстве ничего кроме матерщины не
слыхал, ничего кроме пьяных не видел. А ныне — это светоч
чистый и ясный — хорошо? Жаль только, что он, поп, социа-
лист. Очень бы хотел, чтобы вы познакомились с ним, он '
вскоре поедет жить в Крым, где около Алушты снял дачу.
Можно сказать, чтоб он зашел к вам? Если разрешите —
я напишу ему. Он в Питере теперь. Когда вы будете в Ялте?
Скажите.
И еще: в 3 книге „Начала" напечатан перевод драматиче-
ской поэмы Тора Гедберга—• „Гергард Грим". Чорт их возьми —
шведов, какие они талантливые! Если вы не прочитали еще эту
вещь—-прочитайте, ей богу она хороша!
Как странно, что в могучей русской литературе нет симво-
лизма, нет этого стремления трактовать вопросы коренные,
вопросы духа. В Англии и Шелли, и Байрон, и Шекспир —
в Буре, в Сне, в Германии Гете, Гауптман, во Франции Фло-
бер— в Искушении св. Ант[ония] — у нас лиін^ь Достоевский
посмел написать „Легенду о великом инквизиторе"—и все! Разве

потому, что мы по натуре — реалисты? Но шведы более реа-
листы, чем мы и однако у них — Ибсен, этот Гедберг. Да разве
мы реалисты, если подумать?
Нет, право, прочитайте Гедберга! И напишите, как понрави-
лась вам „Чайка"? Очень хочется знать это. Пишу в Лопасню.
Не знаю, где вы?
Крепко жму вам руку. Очень благодарю вас. До свидания!
А. Пешков
17
А. ЧЕХОВ — М . ГОРЬКОМУ
Лопасня Моск. г. 9 май [1899 г.]
Драгоценный Алексей Максимович, посылаю Вам пьесу
Стриндберга „Графиня Юлия".
Прочтите ее и возвратите по
принадлежности: Петербург, Елене Михайловне Юст, Панте-
леймоновская 13/15.
Охоту с ружьем когда-то любил, теперь же равнодушен
к ней. „Чайку" видел без декораций; судить о пьесе не могу
хладнокровно, потому что сама „чайка" играла отвратительно,
все время рыдала навзрыд, а Тригорин (беллетрист) ходил по
сцене и говорил, как паралитик; у него „нет своей воли" и испол-
нитель понял это так, что мне было тошно смотреть. Но в общем,
ничего, захватило. Местами не верилось, что это я написал.
Буду очень рад познакомиться со свящ. Петровым. Я о нем
уже читал. Если он будет в Алуште в начале июля, то устроить
свидание будет не трудно. Книги его я не видел.
Живу у себя в Мелихове. Жарко, кричат грачи, приходят
мужики. Пока не скучно.
Я купил себе часы золотые, но банальные.
Когда Вы в Лопасню?
Ну, будьте здоровы, благополучны, веселы. Не забывайте,
пишите хотя изредка.
Если вздумаете писать пьесу, то пишите и потом пришлите
прочесть. Пишите и держите в секрете, пока не кончите, иначе
собьют Вас, перешибут настроение.
Крепко жму руку.
Ваш А. Чехов

M. ГОРЬКИЙ—A .
ЧЕХОВУ
[Май 1899 г. Н .- Новгород.]
Драму прочитал и отправил ее Юст. Спасибо вам за заботу
о моей голове! Хорошо вы это делаете.
Смел швед! Никогда я не видал аристократизма холопов,
столь ярко изображенного. В технике пьесы вижу недостатки;
рассказы Юлии и лакея о своих семьях считаю лишними, — но
это пустяки! Суть пьесы поразила меня и сила автора вызвала
во мне зависть и удивление к нему, жалость к себе и много
грустных дум о нашей литературе.
Удивляюсь вам! Что общего нашли вы у меня со Стриндбер-
гом? Швед этот — прямой потомок тех норманнов, что на всем
протяжении истории всюду являлись творцами чего-то сильного,
красивого, оригинального. В гнусную эпоху крестовых походов
они умели создать в Сицилии истинно рыцарское государство,
и оно во мраке времени было светочем человечности, благо-
родства души; наверное самым лучшим, что в ту пору было.
Стриндберг — это тот же Рагнар Кожаные Штаны, который в доб-
рое старое время так любил служить „обедню на копьях" скот-
там и пиктам. Это большой человек, сердце у него смелое,
голова ясная, он не прячет своей ненависти, не скрывает любви.
И скотам наших дней от него, я думаю, ночей не спится. Боль-
шой души человек. Что общего у меня с ним может быть? Не
унижая себя говорю, а говорю с болью в сердце, ибо — разве
не хочется мне быть самим собой и не иметь в душе заслонок,
не пускающих на волю смелых дум моих?
Нитцше где-то сказал „все писатели всегда лакеи какой
нибудь морали", Стриндберг — не лакей. Я
—
лакей, и служу
у барыни, которой не верю, не уважаю ее. Да и знаю ли я ее?
Пожалуй нет. Видите, какое дело-то. Очень тяжело и грустно
мне, Антон Павлович. А так как и вам не весело живется — не
буду говорить об этих тяжелых оковах души. •
30-го апреля в Тифлисе ставили „Дядю Ваню". Один прия-
тель написал мне письмо о своем впечатлении. Ставили два
раза кряду и он был оба раза. Жалею, что не могу послать
вам его письма, но скажу, что он, должно быть, был страшно
тронут. Прилагаю им же присланный и им обруганный отзыв

„Кавказа".
Мелко, по моему, плавает этот рецензент и плохо
понял, очень уж внешне. Может быть вам все-таки интересно.
Антон Павлович! Прочитайте Гедберга в „Начале". Право
это вам должно доставить удовольствие
Жаль что „Чайку" видели вы в плохом исполнении, хотя я
посмотрел бы и в плохом. Напишите мне, сколько времени про-
живете в Лопасне, и когда в Крым? Скажу попу, чтоб пришел
к вам. А книжку его пришлю. Он зовет меня в Крым. Не еду.
Никуда не поеду, буду жить все лето в Нижнем. Жена с ребен-
ком уезжает на пароходе по Волге, приедет — отправится в Каму,
до Перми. Буду жить один и работать.
„Уединение — мать
мудрости" говорит один герЬй Гедберга. А другой прибавляет —
„И безумия".
Я — за первого. Мне очень хотелось бы быть
совершенно одиноким, более одиноким чем вы. Семья — это
хорошо, но еще лучше поступаете вы, до сей поры не имея ее.
Нельзя ли попросить переводчицу отдать
„Графиню"
в „Жизнь"? Я бы очень хотел видеть ее напечатанной именно
в этом журнале.
„Это утешение, что другие не лучше чем мы сами", говорит
Жаи. О, холопище гнуснейший! Как он метко очертил этими
словами подлую душу свою!
И опять я спрашиваю себя и вас — почему нет у нас ни
Стриндберга, ни Гедберга, ни Ибсена, ни Гауптмана?
Почему? Неужели, как говорят иные, образование, наша
средняя школа, убивает индивидуальность, обезличивает чело-
века, выедает из него душу?
Но я утомляю вас моими длинными письмами.
До свидания! Желаю вам всего доброго, хорошего настрое-
ния желаю, охоты работать.
Крепко жму руку.
А. Пешков
19
М. ГОРЬКИЙ— А . ЧЕХОВУ
[Июнь 1899 г. Н.- Новгород.]
Спасибо доктор Чехов! Великолепная карточка. Как живете,
как здоровье? Скоро ли в Ялту, где, должно быть, адски жарко
теперь. Если жары не любите — приезжайте сюда — у нас мчера

уже снежок выпал. Надо думать, что скоро поедем на санях.
Не поверите — до какой степени мерзка весна здесь, точно
наша нижегородская природа с ума сошла или пьяна.
Приехал Тимковский, сидит и загибает драму. Работает он
здорово! аккуратен во всем как немец. Любит рассуждать от
философии, любопытен, как человек эдакий увесистый, хотя
и маленький. Скучноват, как просто человек. И зачем люди
так много мудрствуют и так мало, плохо, не умеючи живут?
Настроение у меня пакостное, устал я — страшно и вообще
чего-то не ладно живется мне. Фома мой становится для меня
крокодилом каким-то. Я даже во сне его видел прошлый раз:
лежит в грязи, щелкает зубами и свирепо говорит: — что ты со
мной, дьявол, делаешь? А что я делаю? Испорчу ему вид.
А вам жму руку. Спасибо за память.
Ваш А. Пешков
20
А. ЧЕХОВ — M . ГОРЬКОМУ
22 июнь [18S9 г. Москва.}
Зачем Вы все хандрите, драгоценный Алексей Максимович?
Зачем Вы браните неистово своего Фому Гордеева? Тут, мне
кажется, кроме всего прочаго, с Вашего позволения, две при-
чины. Вы начали с успеха, начали шумно и теперь все, что пред-
ставляется Вам обыденным и заурядным, не удовлетворяет
и томит Вас. Это раз. Во вторых, литератору нельзя безнака-
занно проживать в провинции. Что бы Вы там ни говорили, Вы
вкусили от литературы, Вы отравлены уже безнадежно, Вы
литератор, литератором и останетесь. Естественное же состоя-
ние литератора — это всегда держаться близко к литературным
сферам, жить возле пишущих, дышать литературой. Не бори-
тесь же с естеством, покоритесь раз навсегда — и переезжайте
в Петербург или Москву. Бранитесь с литераторами, не при-
знавайте их, половину из них презирайте, но живите с ними.
Я был в Петербурге, едва там не замерз. Видел Мирова.
Теперь я читаю для Маркса корректуру; в доказательство
посылаю Вам два рассказа.

Мой адрес; Москва, Малая Дмитровка, д. Шешкова. Поживу
здесь до 5—10 июля и уеду в Ялту, где строится мой собствен-
ный замок.
Хотел я написать Вам большое письмо насчет книжки свящ.
Петрова, но не успел. Книжка мне понравилась.
Если случится быть в Москве, то забегите ко мне на Дми-
тровку.
Будьте здоровы, крепко жму Вам руку, желаю всяких благ.
Не хандрите.
Ваш А. Чехов
21
М. ГОРЬКИЙ- А . ЧЕХОВУ
[Конец июня 1899 г. Н . -Новгород.]
А я был уверен, что вы купаетесь в море! Не хорошее это
занятие для человека с вашими легкими сидеть в затхлом городе
Москве, имея возможность гулять по морским берегам. Я тоже
сижу в городе, но невольно, ибо начальство не пускает меня
на дачу, к семье, не смотря на все мои о сем ходатайства
в надлежащих сферах. Квартиру у меня красят и я, поэтому,
изгнан из нее на крыльцо, где и проживаю. Жарко и тесно мне!
По вечерам пью водку с малярами и пою с ними песни.
Приятно поют костромичи и пение их изгоняет из сердца моего
беспутного обильные слезы, и — вместе с ними — хандру.
Объяснение ваше духовного недомогания моего — матема-
тически верно. Ибо — если околодочного надзирателя сразу
произвести в частные пристава, — неловко будет околодочному.
Пожелает он распорядиться сообразно с новым неожиданным и,
быть может, незаслуженно пожалованным чином, а способ-
ности-то у него — не повысились в уровень с обязанностями
частного. Жаль его несчастного!
В Петербург жить — не поеду. Там солнце бывает три раза
в году, а женщины все читают экономические книжки, и всякое
подобие женское утратили—без солнца и женщин живых чело-
веку жить невозможно. А вот с будущей весны двину я путе-
шествовать по России пешком — это меня сразу освежит. Рад я,

^
J7У-и,
-<
^
ff t£w/
dUiA
-Ѵи-ллЛѵѵо А^*— Я f-' -' -lX.-."
-* С1'/(, ...•1
/W».
Л
у
^
^ѵ^
tJ*
у.., V. Аг-Ю fci у}-h .
/U лл^
CM^^.pf. у
W^O
УК
1
,
'
^Уу, .
^y^J;
-X-a. . ?, /и С^х^гСл.
, 1С/.
[
^$
tyy-vw .^
yyj: Ъ^ігУ- jУ
ууу^л*.
t oy^xs-l ^ ~
/C^»
фу hcyyjj^-^-
2
"P
Письмо А. Чехова к M. Горькому от 25 апреля 1899 г.
(Всесоюзная Библиотека им. В. И. Ленина — Москва.)

J- Ни.
^
\Sy, г^І^ПмуУ іМ^Я^! XAnrJ ^С^у^у/
CxJZ1 ,
jL* t y-^y-t
,
и. Ни АОи^^^ис^ии. Д-^чк
2-)
^^
уу^у-^г^-
fa,
Uyu
/
"У^у
у
fâ^P*
/Али-,
tÀùei*c Ou a^rJ^i'
^
/7
icjf
То же. (Стр. 2.)

что попова книжка понравилась вам. Был бы еще более рад,
если-б, при встрече, он сам понравился вам, во что верю. Он —
лучше своей книжки неизмеримо. Знаете, — очень приятно
и вкусно видеть искренно верующего человека. Редки люди
с живым богом в душе. А поп —такой. Милый, ясный попик!
Он в Крыму теперь, в двух верстах от Алушты, забыл на
чьей даче. Напишу ему, что вы в начале июля тоже там будете.
Очень хочется, чтобы вы встретились и полюбили друг друга,
ей-богу.
Марья Водовозова вчера была у меня. Противная баба.
Сказала, между прочим, что Средин скоро умрет. Похвалила
Альтшулера и, как кошка, нафыркала на всех остальных ялтин-
цев. Обучает студентиков марксизму. Нет, как нехорошо все
это и какая она жалкая, при всем своем великолепии в эконо-
мических книжках. Рассказы ваши еще не прочитал. За письмо
спасибо вам. Хорошо для меня, что я узнал вас. Крепко жму
руку.
Поезжайте скорее из Москвы куда-нибудь!
А что ваши книги — скоро выйдут? И как — отдельным
изданием или — как и Тургенев и проч. —
в приложении к Ниве?
Всего доброго!
А. Пешков
22
А. ЧЕХОВ — М . ГОРЬКОМУ
27 июня [1899 г. Москва.].
Когда я писал Вам, что Вы начали шумно и с успеха, то я
вовсе не таил ехидного замысла — упрекнуть, или подпустить
шпильку. Заслуг я ничьих не касался, а мне просто хотелось
сказать Вам, что Вы не были в литературной бурсе, а начали
прямо с академии и теперь Вам уже скучно бывает служить без
певчих. Я хотел сказать: погодите год — два, Вы угомонитесь
и увидите, что Ваш милейший Фома Гордеев решительно ни
в чем не виноват.
Вы будете путешествовать пешком по России? Добрый путь,
скатертью дорожка, хотя мне кажется, что пока Вы еще молоды
3 М, Горький и А. Чехов
33

и здоровы, следовало бы года два — три попутешествовать не
пешком и не в III классе и поближе приглядеться к публике,
которая Вас читает. А потом, через 2—3 года можно и пешком.
Вы скажете, что вот мол, чорт, читает наставления. Да, это
в ответ на наставление, преподанное мне Вами, — отчего я не
живу в Ялте, а кисну в Москве. В самом деле, в Москве пре-
скверно. Но уехать теперь же нельзя, есть кое-какие дела,
которые не хотелось бы взваливать на других. Уеду в Ялту,
должно быть, около 15 июля. Буду сидеть в Москве на
Мал. Дмитровке, гулять по Тверскому бульв., беседовать с пад-
шими женщинами и. обедать в Международном ресторане.
Не приедете ли Вы в сентябре в Кучукой?
Жму крепко руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов
23
М. ГОРЬКИЙ— А . ЧЕХОВУ
[Начало июля 1899 г. Н . -Новгород.)
Вы меня не верно поняли. Подозревать вас в ехидстве —
я не мог и не подозревал. Вас-то? Не думаю, чтобы вы умели
ехидничать, я же не умею подозревать. Льстить я тоже не умею.
Я вас, батюшка, — люблю, люблю очень, горячо, любил когда
еще не знал, узнав—люблю еще больше. Мне дорого каждое
ваше слово и вашим отношением ко мне — горжусь, будучи
уверен, что оно — лучшая мне похвала и самый ценный подарок
от судьбы. Вот какие дела-то! А вы подозреваете меня в ехид-
стве по вашему адресу. Бросьте!
Я не доволен собой, потому что знаю — мог бы писать
лучше. Фома все-таки ерунда. Это мне обидно.
В Кучук к вам приеду, если осенью кончится надзор надо
мной. Живу в городе Васильсурске, Нижегор. губ. Если бы
знали, как чудесно здесь! Большая красота, — широко, свободно,
дышется легко, погода стоит прохладная. Загляните на денек?
Воды в Волге еще много и проехали бы вы прекрасно.
Места у нас — тоже много. Дали бы вам отдельную комнату,
ни детей, ни собак — тишина и покой!

Живет со мной Тимковский. Тяжеленько с ним — пессимист
он великий и мелочной человек. Почему-то все вообще песси-
мисты очень любят холить и лелеять себя и в оном занятии
бывают зело неприятны. На днях приедет Миролюбов. Потом —
Поссе. А кабы вы приехали — это было б всего лучше.
Извините меня — я направил к вам в Москву некую Клавдию
Гросс, „падшую" девицу. —
Я еще не знал делая это, что вы по
Тверскому гуляете и с оными „падшими" беседуете. Сюжет
она высоко интересный и я духмаю, что направив к вам ее —
поступил не дурно. Она привезет вам историю своей жизни
написанную ею. Она—приличная, на языках говорит и вообще
девица — славная, хотя и проститутка. Думаю, что вам она
более на пользу, чем мне.
А пока — крепко жму руку вам.
Всего доброго!
Уезжайте поскорее из Москвы.
А. Пешков
М. ГОРЬКИЙ—А .
ЧЕХОВУ
[Август 1899 г. Н. -Новгород.]
Дорогой Антон Павлович!
„Жизнь" узнала откуда-то, что вы пишете роман и просит
вас отдать ей оный. Я тоже прошу вас — горячо прошу! — если
вы никому еще не обещали романа — пожалуйста отдайте его
„Жизни". Вот бы ловко было! Здорово поддержали бы вы этот
журнал. В средствах „Жизнь" не стесняется — считаю нужным
сказать. И если вы ничего против журнала не имеете — пожа-
луйста телеграфируйте, что отдаете ему. Можно?
Переехал я из Василя в Нижний, где занимаюсь изучением
ярмарочных кабаков. Кашляю. Видел на днях Гиляровского —
ну, фигура! Понравился он мне, хотя в нем есть много крикли-
вого хвастовства. Видел Королен.ю вчера — сильно испортил
его Петербург! В конце Сентября я — к вам в Ялту не надолго.
Очень прошу вас, Антон Павлович, насчет „Жизни". А еще
прошу — пожалуйста почитайте Фому. Я приеду и кое о чем
спрошу вас по поводу его, — можно?
3'
35

Тимковский прожил со мной все лето. Знаете — во всем,
что вы сказали о нем, вы убийственно правы. Я ненавижу Тим-
ковского, очень жалею его и — удивляюсь, как это Средин
и Ярцев, люди довольно чуткие, признали живую душу в чело-
веке сплошь пропитанном кислым самолюбием?!
Как здоровье?
Крепко жму руку.
Жду ответа насчет „Жизни".
Ваш А. Пешков
25
А. ЧЕХОВ —M . ГОРЬКОМУ
24 авг[уста 189Э г. Москва.]
Милый Алексей Максимович, слухи о том, что я пишу
роман, основаны очевидно на мираже, так как о романе у меня
не было даже помышлений. Я почти ничего не пишу, а зани-
маюсь только тем, что все жду момента, когда же, наконец
можно будеть засесть за писанье. Недавно я был в Ялте,
вернулся в Москву, чтобы побывать на репетициях своей пьесы,
но прихворнул тут немножко и вот опять нужно ехать в Ялту.
Уезжаю я туда завтра. Усижу ли там долго, буду ли там
писать—сие неизвестно. В первое время придется жить
иа бивуаках, так как дом мой еще не готов.
Почти одновременно с Вашим пришло и письмо из „Жизни" —
о том же. Сегодня напишу и в „Жизнь".
Вашего Фому Гордеева я читал кусочками: откроешь и
прочтешь страничку. Всего Фому я прочту, когда кончите,
читать же ежемесячно по частям я решительно не в состоянии.
И „Воскресенье" я тоже не читал по той же причине.
Свою „Жизнь" я растерял, если Фома не выйдет отдельной
книжкой в этом году, то прочту в журнале, который возьму
в Ялте у Волковой.
Гиляровский налетел на меня вихрем и сообщил, что позна-
комился с Вами. Очень хвалил Вас. Я знаю его уже почти
20 лет, мы с ним вместе начали в Москве нашу карьеру
и я пригляделся к нему весьма достаточно... В нем есть кое-что

ноздревское, беспокойное, шумливое, но человек это просто-
душный, чистый сердцем и в нем совершенно отсутствует эле-
мент предательства, столь присущий господам газетчикам.
Анекдоты рассказывает он непрерывно, носит часы с похабной
панорамой и, когда бывает в ударе, показывает карточные
фокусы.
Меня томит праздность, я злюсь. Когда Вы приедете
в Ялту? В каких числах сентября? Буду очень, очень рад пови-
даться с Вами и потолковать о текущих делах. Привезите Вашу
фотографию и Ваши книжки.
Ну, будьте здоровы и богом хранимы. Пишите в Ялту.
Жму руку.
Ваш А. Чехов
26
А. ЧЕХОВ -М . ГОРЬКОМУ
29 авг[уста 1899 Ялта.]
Драгоценный Алексей Максимович, я уже в Ялте, в собствен-
ном доме. Синани просит Вас убедительно, пожалуста, привезите
ему Ваших книг; на них в Ялте большой спрос — этому я сам
свидетель.
Погода здесь жаркая. Благорастворение полнейшее.
Ждем Вас. Прошу ко мне на пирог в ближайшее воскре-
сенье, а в будни—обедать.
До свиданья!
Ваш А. Чехов
27
ГОРЬКИЙ—А .
ЧЕХОВУ
[Конец августа 1899 г. Н. - Новгород.]
Дорогой Антон Павлович!
Сейчас прочитал в „Жизни" статью Соловьева, о Вас.
Не доволен, хотя по адресу Михайловского он дельно говорит.
Не дурно о „Дяде Ване",
но все это не то, что надо. Затем

Соловьев не прав там, где говорит в вашем счастье. В общем —
он легковесен.
Антон Павлович! Разрешите мне посвятить вам Фому в от-
дельном издании? Если это будет вам приятно — разрешите
пожалуйста. Не будет — так и скажите — не надо. Я не само-
любив и ваш отказ отнюдь не обидит меня. Ответьте поскорее,
очень прошу. Говоря по совести — сорвался с Фомой. Не вышло
так, как я хотел в одном: Фомой я загородил Маякина и цен-
зура не тронула его. А сам Фома — тускл. И много лишнего
в этой повести. Видно ничего не напишу я так стройно и красиво
как „Старуху Изергиль" написал.
Гиляровский прислал мне книжку стихов и мне странно было
видеть, что она такая тоненькая. Стихи хуже автора. Он пишет
мне и так славно, чорт! В Москве зайду к нему и напьюсь с ним
вплоть до райских видений. В Москву хочу попасть так, чтоб
увидеть „Чайку" или „Дядю Ваню". Написал Гиляровскому,—-
который должен все знать и все уметь, чтоб он мне устроил
все это — известил бы когда будет поставлено то или другое
и достал бы место.
Еду в Питер в Сентябре, везу больную тещу в клинику и
одного мальчика к Штиглицу. Сам — здорово кашляю. Фому
дописал и очень рад.
Если увидите Средина или Ярцева кланяйтесь. Кстати —
обругайте их. Что они, точно мертвые? Думаю, что в Ялту
попаду в конце Сентября, если кашель не усилится и не погонят
меня раньше. В глубине души я — за кашель, ибо в Питер
ехать не хочется. Хоть вы и хвалите его, но я все-таки скверно
о кем думаю. Небо там страдает водянкой, люди — самомне-
нием, а литераторы и тем и другим вместе. Сколько там лите-
раторов? Я думаю — тысяч 50. Остальные люди — или министры,
или чухонцы. Все женщины — врачи, курсистки и вообще —
ученые. Когда петербургскую женщину укусит муха, — то она,
муха, тотчас же умирает от скуки. Все это страшно мне.
А видеть вас очень хочется. И потом нужно поговорить
с вами по поводу одного дела. Всячески нужно в Ялту. Здесь
с 20-го июля наступила осень, льют дожди, дует ветер, грязно,
холодно. Скучно! На днях я развлекался тем, что ходил к одной
хорошенькой барыне. Она — дантистка. Она мне зубы рвала,
а я ей ручки целовал. Ужасно ловко целовать ручки у дантисток.

Вы попробуйте-ка! Но — это дорого стоит: она и зубы повыры-
вает, да еще деньги за поцелуй возьмет. Я лишился трех зубов
и больше не могу.
До свидания!
Как здоровье? Отвечайте скорее.
А. Пешков
28
А. ЧЕХОВ — М . ГОРЬКОМУ
3 сент[ября 1899 г. Ялта.]
Драгоценный Алексей Максимович, здравствуйте еще раз!
Отвечаю на ваше письмо.
Во первых, я вообще против посвящений чего бы то ни было
живым людям. Я когда-то посвящал и теперь чувствую, что
этого, пожалуй, не следовало бы делать. Это вообще. В част-
ности же посвящение мне „Фомы Гордеева" не доставит мне
ничего кроме удовольствия и чести. Только чем я заслужил сие?
Впрочем, Ваше дело судить, а мое дело только кланяться и
благодарить. Посвящение делайте по возможности без излишних
словес, т. е . напишите только „посвящается такому-то"—и будет.
Это только Волынский любит длинные посвящения. Вот Вам
практический совет еще, если желаете: печатайте больше, этак
не меньше 5—б тысяч. Книжка шибко пойдет. Второе издание
можно печатать одновременно с первым. Еще совет: читая кор-
ректуру, вычеркивайте, где можно, определения существитель-
ных и глаголов. У Вас так много определений, что вниманию
читателя трудно разобраться и он утомляется. Понятно, когда
я пишу „человек сел на траву"; это понятно, потому что ясно
и не задерживает внимания. Наоборот, неудобопонятно и
тяжеловато для глозгов, если я пишу: „высокий, узкогрудый,
среднего роста человек с рыжей бородкой сел на зеленую,
уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо
оглядываясь"... Это не сразу укладывается в мозгу, а белле-
тристика должна укладываться сразу, в секунду. За сим еще
одно: Вы по натуре лирик, тембр у Вашей души мягкий. Если бы
Вы были композитором, то избегали бы писать марши. Грубить,

шуметь, язвить, неистово обличать—это несвойственно Вашему
таланту. Отсюда Вы поймете, если я посоветую Вам не пощадить
в корректуре сукиных сынов, кобелей и пшибздиков, мелькающих
там и сям на страницах „Жизни".
Ждать Вас в конце сентября? Отчего так поздно? Зима
в этом году начинается рано, осень будет короткая, надо спешить.
Ну-с, будьте здоровы. Оставайтесь живеньки-здоровеньки.
Ваш А. Чехов
В Художеств, театре спектакли начнутся 30-го сентября.
„Дядя Ваня" пойдет 14 октября.
Лучший Ваш рассказ „В степи".
29
М. ГОРЬКИЙ—А . ЧЕХОВУ
[Сентябрь 1899 г. Н . -Новгород.]
Вчера начал собираться к вам в Ялту, как вдруг явились
из за Урала некакие люди и я остаюсь здесь на неопределенное
время. Не могу сказать, что доволен этим.
Спасибо, Антон Павлович, за советы! Ценю их глубоко и
воспользуюсь ими непременно. Великолепно вы относитесь
ко мне, ей богу! Приеду — и наговорю вам — не знаю чего,
но — от всей души. Спасибо!
Не писал вам потому, что был занят разными делами,
до чортиков и все время злился, как старая ведьма. Настроение
мрачное. Спина болит, грудь тоже, голова помогает им в этом.
После 25-го должен ехать в Питер и Смоленск. Это тоже —•
испытание. Нужно написать для Миролюбова какую-нибудь
штуку, а я — ничего не могу. Боюсь Мир[олюбова] и он мне
даже во сне снигся. Стоит, будто бы, длинный, голова его даже
до облак досягает и оттуда гудит укоризненный бас:
„Большим журналом закабалился... «Для всех»
.. . Эх!"
ужасно!
С горя и от скверного настроения начал пить водку и даже
писать стихи. Думаю, что должность писателя не так уж слад-
кая должность. Особенно утруждают барыни — придут и начнут

всячески вас щупать. „Вы — феминист?" „Вы верите в суще-
ствование Высшей Силы?" „Зачем вы пьете коньяк?"
Что им скажешь? Скучно?
Из Питера махну к вам и, стало быть, буду у вас в начале
Октября.
Ваш А. Пешков
30
М. ГОРЬКИЙ—А .
ЧЕХОВУ
[Октябрь 1899 г. Петербург.]
Дорогой Антон Павлович!
Петербург — противный город. В нем, по моему, ужасно
легко сделаться мизантропом. Мерзкое место.
Я здесь уже около трех недель. Отупел, и страшно обо-
злился, хотя встречен был ужасно лестно. Именно ужасно. Разу-
меется натворил здесь массу нетактичностей и нелепостей.
Так, например, на ужине, в присутствий 60-ти знаменитых рус-
ских людей, занимающихся от люльки спасением России,
я сказал о себе, — в ответ на комплимент, — что цену себе
я знаю, знаю что я — на безрыбьи рак, на безлюдьи — Фома.
Это не понравилось никому и даже мне не очень нравится.
Действуя в этаком духе, успел я приобрести весьма приятную
нелюбовь ко мне со стороны разных лиц. Публики видел
я несчетное количество. И все знаменитой. Вследствие этого
стало мне ужасно тошно, и я очень каюсь, что приехал сюда»
Право же еще одной иллюзией стало" меньше. Очень мне жаль
здешних людей—такие они все несчастные, одинокие, и так
все испорчены завистью друг к другу — беда!
Отсюда еду в Самару, из Самары в Смоленск, а потом —
к вам. Впрочем не знаю, когда к вам, ибо у жены заболели
глаза и я, быть может, повезу ее к Адамюку в Казань.
Дорогой Антон Павлович! Дайте „Жизни" рассказ! Очень
прошу вас об этом. Дайте, коли будет, поддержите этот, право,
недурной, журнал. Он более других нуждается в вашем сотруд-
ничестве.

Затем — кланяюсь Вам и желаю доброго здоровья, хорошего
настроения. Последнего — мне пожелайте.
Крепко жму Вам руку.
Сердечно, искренно любящий Вас
А. Пешков
31
А. ЧЕХОВ — М . ГОРЬКОМУ
25 ноября [1899 г. Ялта.]
Здравствуйте, милый Алексей Максимович, большущее Вам
спасибо за книгу. Некоторые рассказы я уже читал, некоторых
еще не читал — вот мне и удовольствие в моей скучной про-
винциальной жизни! А когда выйдет „Фома Гордеев"? Я читал
его только урывками, а хотелось бы прочесть целиком, в два-
три залпа.
Ну-с, пишу для „Жизни" повесть, для январ[ской] книжки.
Получил письмо от Дороватовского с просьбой прислать пор-
трет для книги. Больше же нет никаких литературных новостей.
Ваша книжка издана хорошо.
Я поджидал Вас все время и махнул рукой, не дождавшись.
Идет в Ялте снег, сыро, дуют ветры. Но местные старожилы
уверяют, что еще будут красные дни.
Одолевают чахоточные бедняки. Если бы я был губерна-
тором, то выслал бы их административным порядком, до такой
степени они смущают мое сытое и теплое спокойствие!
Видеть их лица, когда они просят, и видеть их жалкие
одеяла, когда они умирают, — это тяжело. Мы решили строить
санаторию, я сочинил воззвание; сочинил, ибо не нахожу другого
средства. Если можно, пропагандируйте сие воззвание через
нижегородские и самарские газеты, где у Вас есть знакомства
и связи. Может быть, пришлют что-нибудь. Третьего дня здесь
в приюте для хроников, в одиночестве, в забросе умер поэт
„Развлечения" Епифанов, который за 2 дня до смерти попросил
яблочной пастилы и, когда я принес ему, то он вдруг оживился
и зашипел своим больным горлом, радостно: „Вот эта самая!
Она! "Точно землячку увидел.

Вы давно уже мне ничего не писали. Что сие значит? Мне
не нравится, что Вы долго жили в Петербурге — там легко
заболеть.
Ну, будьте здоровы и веселы, да хранит Вас бог. Жму Вам
крепко руку.
Ваш А. Чехов
32
М. ГОРЬКИЙ—А .
ЧЕХОВУ
[Конец ноября 1899 г. Н. -Новгород.]
Дорогой и уважаемый Антон Павлович!
Не писал я это время по причине очень простой — на меня,
как на Макара шишки, одна за другой сыпались разного калибра
неприятности и под влиянием их у меня образовалось настрое-
ние злое, нелюдимое. Мне хотелось со всеми ругаться, что
я с немалым успехом и выполнял. Поездка в Питер — это
какой-то эпилептический припадок или кошмар,—во всяком
случае нечто до такой степени неожиданно-тяжелое, неприятное,
грустное и жалкое, и смешное, что я и теперь еще не могу
хорошенько переварить все, что впитал в себя там. А на другой
день по приезде из Питера я с женой должен был ехать в Самару
и три дня провел в пути, ожидая по приезде увидать человека,
к которому ехал и которого очень люблю — в гробу, на столе.
К счастью этого не случилось, хотя может случиться завтра.
Воротился в Нижний — захворала сестра жены и прохворав
три дня — умерла. Это уж — трагедия, по характерам моих
домашних. В то время, как я хлопотал с похоронами — в Москве
в клинике Боброва делали операцию -в правом боку одному
товарищу, очень дорогому мне и я дрожал за него. Все это еще
не улеглось, как вчера у меня дома разыгралась нелепейшая
мелодрама. Жила у нас одна проститутка, которую я „спасал"
и автобиографию напечатал в ,,Сев[ерном] Курьере" за 13—15
с[его] ноября.
Жила и — ничего. Возилась с младенцем сестры жены, кото-
рому 12 дней от роду и который немолчно пищит целые дни.
Женщина она работящая, хороаіая, но истеричка. И вдруг —
оказывается, она распускает слухи, что живет не только у меня,
но и со мной. Я это узнаю и произвожу маленький допрос,

который меня убеждает в том, что источник сплетни действи-
тельно она. Ну, что с ней делать? Жалкая она. Жена моя,
разумеется, взволновалась, мать ее — тоже. Канитель! Ладно,
что еще жена у меня молодчина. Ну, а пришлось все-таки
спасаемую-то выставить за дверь. Это — история из тех, что
только со мной могут случиться. Очень я устал от всего этого.
А тут к декабрю в „ Жизнь" рассказ надо и 2-го мне необходимо
ехать в Смоленск.
Ужасно хочется повидать вас. Я ворочусь в Нижний 8-го,
к тому времени напишите не будете ли на Рождестве в Москве?
Я бы приехал.
Сердечное вам спасибо за то, что поддержали „Жизнь".
Это так хорошо! Думаю я, что журнал сей выправится и будет
славным. Поссе — это парень, которого можно очень любить.
Фома скоро выйдет. Вам, наверное, редакция вышлет сейчас же
по выходе. Ну, желаю вам доброго здоровья и хорошего настрое-
ния! Славное дело затеяли вы! Наверное мне удастся немножко
помочь вам. Будьте же здоровы!
Если можете — пишите почаще, а то мне очень трудно жить
во всей этой мрачной и мутной суете.
Крепко жму руку вашу.
А. Пешков
33
М. ГОРЬКИЙ — А . ЧЕХОВУ
[Начало декабря 1899 г. Н . -Новгород.]
Дорогой Антон Павлович!
Присланную вами бумажку я напечатал в Листке и затем
разослал оный по знакомым в Питер, Москву, Самару, Смо-
ленск. Здесь, в Листок, плохо дают, до сей поры дали только
35 р. Но я сам пойду по некоторым из местных богачей
и немножко сорву с них. Боюсь, что поступил неловко, напеча-
тав в местной газете выдержку из вашего письма о смерти
Епифанова. Простите, коли так. Я рассчитывал, это этот звук
щипнет людей за сердце, но, кажется, ошибся. Как вы живете,
как здоровье? Когда же Маркс выпустит в свет ваши книги?
Говорят, что Суворинские издания уже разошлись и в магази-
нах отказывают требующим ваши книги.

Был недавно в Москве и узнал там, что Вольф скупил мои
книжки. Не понимаю, хорошо это или дурно. Я продал свои
3т[ома] по 4000= 12ОООза1800р. —
скажите это хорошо или
дешево? Говорят, что дешево. Но мне не верится в это, ибо
оба издателя люди, кажется, хорошие.
Сегодня был у меня Телешов — какой он здоровый! Кроме
этого впечатления я ничего не вынес из встречи с ним. Зави-
дую его здоровью, ибо мое — трещит по всем швам. Простите
за вопрос: но не находили ли вы, бывая в Питере, что тамошние
литераторы очень зависимы от публики, что они побаиваются
ее, что они, пожалуй, слишком любят популярность и главным
образом на почве этой любви ненавидят друг друга?
Я все не могу еще развязаться с питерскими впечатлениями.
Они были какими-то сырыми, липкими и как бы облепили мне
душу. Вы можете себе представить душу, одетую в сырую
тяжелую грязную тряпку? Из таких тряпок, которыми подти-
рают грязь на полу? Это бывает, однако.
Что вы пишете и скоро ли кончите? Я скоро начну еще
одну большую ахинею. Буду изображать в ней мужика, — обра-
зованного, архитектора, жулика, умницу, жадного к жизни,
конечно. И скоро пришлю вам фотографию всей моей фамилии.
Какой у меня сын славный, Антон Павлович! Кабы вы при-
ехали посмотреть на него! А может случиться, что вы увидите
его и другим путем, ибо, весьма вероятно, что зимой я при-
нужден уже буду ехать в Ялту.
Пока — до свиданья!
Всего доброго! Деньги присылать, какие есть?
А. Пешков
,
34
А. ЧЕХОВ —M . ГОРЬКОМУ
2 янв[аря 1900 г. Ялта.]
Драгоценный Алексей Максимович, с новым годом, с новым
счастьем! Как поживаете, как себя чувствуете, когда приедете
в Ялту? Напишите поподробней. Фотографию получил, она
очень хороша, спасибо Вам болыт»"-

Спасибо и за хлопоты насчет нашего попечительства о при-
езжих. Деньги, какие есть, или будут, высылайте на мое имя,
или на имя Правления Благотворительного Общества — это все
равно. Повесть в „Жизнь" уже послана. Писал ли я Вам, что
Ваш рассказ „Сирота" мне очень понравился и что я послал
его в Москву превосходным чтецам? На медицинском факуль-
тете в Москве есть профессор А. Б . Фохт, который превосходно
читает Слепцова. Лучшего чтеца я не знаю. Так вот я ему
послал Вашего „Сироту".
Писал ли я Вам, что мне очень по-
нравился в Вашем третьем томе „Мой спутник"? Это такой же
силы, как „В степи". Я бы на Вашем месте из трех томов вы-
брал лучшие вещи, издал бы их в одном рублевом томе — и это
было бы нечто в самом деле замечательное по силе и стройно-
сти. А теперь в трех томах как-то все переболталось, слабых
вещей нет, но впечатление фі^ое, каі^,будто эти три тома сочи-
нялись не одним, а семью авторамй — признак, что Вы еще
молоды и не перебродили.
Черкните два-три словечка. Жму крепко руку.
Ваш А. Чехов
•м
Средин Вам кланяется. Мы, т. е. я и Средин, часто говорим
о Вас. Средин .Вас любит. Его здоровье ничего себе.
35
М. ГОРЬКИЙ— А . ЧЕХОВУ
[Начало января 1900 г. Н . -Новгород.]
С новым годом!
Живу я — нелепо, как всегда, чувствую себя отчаянно взвин-
ченным, в Ялту поеду в конце марта, в апреле, если не захво-
раю раньше. Ужасно хочется жить как-нибудь иначе — ярче,
скорее, — главное, -— скорее. Недавно видел на сцене „Дядю
Вашо" — изумительно хорошо сыграно было! (Я, впрочем, не
знаток игры и всегда, когда мне нравится пьеса — ее играют
дивно хорошо). Однако — этот „Дядя" имеет в самом себе силу
заставлять и дурных актеров хорошо играть. Это — факт.
Ибо — есть пьесы, которые никак нельзя испортить игрой и есть

пьесы, которые от хорошей игры — портятся. Недавно я видел
„Власть тьмы" в Малом театре. Раньше я смеялся, слушая эту
вещь, и она мне даже нравилась немножко, а теперь —я нахожу
ее противной, карикатурной, уж никогда не пойду смотреть ее..
Сему обязан — игре хороших артистов, беспощадно оттенивших
в ней все грубое, нелепое. То же и в музыке: элегию Эрнста
и плохой скрипач сыграет, а у виртуоза какая-нибудь дряннень-
кая пьеска — станет прямо-таки гадкой. Читал „Даму" вашу.
Знаете, что вы делаете? Убиваете реализм. И убьете вы его
скоро — на смерть, надолго. Эта форма отжила свое время —
факт! Дальше вас — никто не может итти по сей стезе, никто
не может писать так просто о таких простых вещах, как вы это
умеете. После самого незначительного вашего рассказа — все
кажется грубым, написанным не пером, а точно поленом. И, —
главное, — все кажется не простым, т. е . не правдивым. Это
верно. (В Москве есть студент Георгий Чулков — знаете, он
весьма удачно подражает вам и, ей богу, пожалуй он — талант -
ливый малый.) Да, так вот, — реализм вы укокошите. Я этому
чрезвычайно рад. Будет уж! Ну его к чорту!
Право же — настало время нужды в героическом: все хотят
возбуждающего, яркого, такого, знаете, чтобы не было похоже
на жизнь, а было выше ее, лучше, красивее. Обязательно
нужно, чтобы теперешняя литература немножко начала при-
крашивать жизнь и как только она это начнет — жизнь прикра-
сится, т. е . люди заживут быстрее, ярче. А теперь — вы
посмотрите-ка, какие у них дрянные глаза—скучные, мутные,
замороженные.
Огромное вы делаете дело вашими маленькими расскази-
ками— возбуждая в людях отвращение к этой сонной, полу-
мертвой жизни — чорт бы ее побрал! На меня эта ваша „дама"
подействовала так, что мне сейчас же захотелось изменить
жене, страдать, ругаться и прочее в этом духе. Но — жене я не
изменил — не с кем, только вдребезги разругался с нею и с му-
жем ее сестры, моим закадычным приятелем. Вы, чай, такого
эффекта не ожидали? А я не шучу, — так это и было. И не
с одним мною бывает так — не смейтесь. Рассказы ваши —
изящно ограненные флаконы со всеми запахами жизни в них
и — уж поверьте! — чуткий нос всегда поймет среди них тот
тонкий, едкий и здоровый запах „настоящего" действительно'

ценного и нужного, который всегда есть во всяком вашем фла-
коне. Ну, будет, однако, а то вы подумаете, что я это компли-
менты говорю.
Насчет отдельной книжки моих хороших рассказов — это вы
великолепно удумали. Я устрою это хотя решительно не согла-
сен с тем, что „Спутник" — хороший рассказ. Так ли нужно
было написать на эту тему! А все-таки вы мне, пожалуйста,
перечислите те рассказы, которые один другого стоят: Ну —
„В степи",
„Изергиль",
„На плотах",
„Спутник" — а
потом?
Челкаш? Хорошо. Мальва?
Вы относитесь ко мне очень курьезно, т. е. не курьезно,
а как-то удивительно — нелепо. Т. е. это не вы, должно-быть,
а я к вам. Престранное впечатление производят на меня ваши
письма —не теперь, когда я ужасно развинтился, а вообще.
Очень я их люблю и прочее, в том же духе. Вы простите за
всю эту канитель, но дело видите ли в том, что всякий раз,
когда я пишу вам, мне хочется наговорить вам чего-нибудь
такого, отчего вам было бы и весело, и приятно и вообще
легче жилось на этой, довольно-таки дрянной земле. За сообще-
ние о Средине — спасибо. Он тоже — чертовски хорошая душа.
Только я никак не могу понять — за что он любит Тимковского?
Вот задача! Поклонитесь ему, Средину.
Да, говорят, вы женитесь на какой-то женщине — артистке
с иностранной фамилией. Не верю. Но если правда — то я рад.
Это хорошо — быть женатым, если женщина не деревянная
я не радикалка. Но самое лучшее — дети. Ух, какой у меня сын
озорник. И очень умный — вот увидите, весной привезу его.
Только научился у меня ругаться и всех ругает, а отучить
я его не могу. Очень смешно — но не приятно, — когда малень-
кий двухлетний шарлатан кричит матери во все горло:
—
Сию минуту пошла прочь, анафема!
Да еще чисто так выговаривает ан-нафем-ма!
Однако — до свидания!
Жму руку. Фома мой что-то все не выходит. Читали вы, как
вас немцы хвалят? А недавно кто-то в Питере написал, что
„Дядя" лучше „Чайки". Быть может? Это дело мудреное.
Пишите пожалуйста
А. Пешков

M. Горький с сыном в 1899 г.
(Дом-музей им. Чехова в Ялте.)

*
»
"Ч
•4
'"Y

M. ГОРЬКИЙ—A . ЧЕХОВУ
[Середина января 1900 г. Н.- Новгород. [
Ну, вот и был я у Льва Николаевича. С той поры прошло
уже восемь дней, а я все еще не могу оформить впечатления.
Он меня поразил сначала своей внешностью: я представлял его
не таким — выше ростом, шире костью. А он оказался малень-
ким старичком и почему-то напомнил мне рассказы о гениаль-
ном чудаке — Суворове. А когда он начал говорить — я слушал
и изумлялся. Все, что он говорил, было удивительно просто,
глубоко и хотя иногда совершенно не верно, — по моему, —
но ужасно хорошо. Главное же — просто очень. В конце он
все-таки
—
целый оркестр, но в нем не все трубы играют со-
гласно. И это тоже очень хорошо, ибо—-это очень человечно,
т. е. свойственно человеку. В сущности — ужасно глупо назы-
вать человека гением. Совершенно непонятно, что такое —
гений? Гораздо проще и яснее говорить — Лев Толстой — это
и кратко и совершенно оригинально, т. е . решительно ни на что
не похожее и притом — как-то сильно, особенно сильно. Видеть
Льва Николаевича — очень важно и полезно, хотя я отнюдь не
считаю его чудом природы. Смотришь на него и ужасно приятно
чувствовать себя тоже человеком, сознавать, что человек может
быть Львом Толстым. Вы понимаете? — за человека вообще
приятно. Он очень хорошо отнесся ко мне, но это, разумеется,
не суть важно. Не важно и то, что он говорит о моих расска-
зах, а важно как-то все это, все вместе: все сказанное, его
манера говорить, сидеть, смотреть на вас. Очень это слитно
и могуче красиво. Я все не верил, что он атеист хотя и чув-
ствовал это, а теперь, когда я слышал, как он говорит о Христе
и видел его глаза, — слишком умные для верующего, — знаю,
что он именно атеист и глубокий. Ведь это так?
Просидел я у него более трех часов, а потом попал в театр
к третьему акту „Дяди Вани".
Опять „Дядя Ваня".
Опять.
И еще я нарочно поеду смотреть эту пьесу, взяв заранее билет.
Я не считаю ее перлом, но вижу в ней больше содержания,
чем другие видят; содержание в ней огромное, символическое
4 М. Горький а А. Чехов
49

и по форме она вещь совершенно оригинальная, бесподобная
вещь. Жаль, что Вишневский не понимает дядю, но зато дру-
гие — один восторг! Впрочем Астров у Станиславского не-
множко не такой, каким ему следует быть. Однако все они —
играют дивно! Малый театр поразительно груб по сравнению
с этой труппой. Какие они все умные, интеллигентные люди,
сколько у них художественного чутья! Книппер — дивная арти-
стка, прелестная женщина и большая умница. Как у нее хороши
сцены с Соней. И Соня — тоже прекрасно играла. Все, даже
слуга Григорий — были великолепны, все прекрасно и тонко
знали, что они делают и — ей Богу даже ошибочное предста-
вление Вишневского о дяде Ване можно простить ему за игру.
Вообще этот театр произвел на меня впечатление солидного,
серьезного дела, большого дела. И как это идет к нему, что
нет музыки, не поднимается занавес, а раздвигается. Я, знаете,
даже представить себе не мог такой игры к обстановки. Хорошо!
Мне даже жаль, что я живу не в Москве, — так бы все и ходил
в этот чудесный театр. Видел вашего брата, он стоял и хлопал.
Никогда не хлопаю артистам — это обидно для них, т. е . должно
быть обидно.
А что, видели вы „Сирано де Бержерак" на сцене?
Я недавно видел и пришел в восторг от пьесы.
Дорогу свободным гасконцам!
Мы южного неба сыны,
Мы все под полуденным солнцем
И с солнцем в крови рождены!
Мне страшно нравится это „солнце в крови". Вот как надо
жить — как Сирано. И не надо — как „Дядя Ваня" и все другие,
иже с ним.
Однако — я утомил вас, наверное. До свидания!
У меня — плеврит. Кашляю во всю мочь и не сплю
ночей от боли в боку. Весной непременно поеду в Ялту
лечиться.
Крепко жму руку. Поклонитесь Средину, если увидете, а он
пускай поклонится Ярцеву и Алексину.
Ваш А. Пешков

А. ЧЕХОВ — M. ГОРЬКОМУ
3 февр[аля 1900 г. Ялта.]
Дорогой^ Алексей Максимович, спасибо Вам за письмо, за
строки о Толстом и „Дяде Ване", которого я не видел на сцене,
спасибо вообще, что не забываете. Здесь, в благословенной
Ялте без писем можно было бы околеть. Праздность, дурацкая
зима с постоянной температурой выше ноля, совершенное
отсутствие интересных женщин, свиные рыла на набереж-
ной— все это может изгадить и износить человека в самое
короткое время. Я устал, мне кажется, что зима тянется уже
десять лет.
У Вас плеврит? Если так, то зачем Вы сидите в Нижнем?
Зачем? Что Вам в этом Нижнем, кстати сказать? Какая смола
приклеила Вас к этому городу? Если Вам, как Вы пишете, нра-
вится Москва, то отчего Вы не живете в Москве? В Москве театры
и проч. и проч., а главное — из Москвы рукой подать за гра-
ницу, а живя в Нижнем, Вы так и застрянете в Нижнем и даль-
ше Васильсурска не поедете. Вам надо больше видеть, больше
знать, шире знать. Воображение у Вас цепкое, ухватистое, но
оно у Вас как большая печка, которой не дают достаточно
дров. Это чувствуется вообще, да и в отдельности в рассказах;
в рассказе Вы даете две-три фигуры, но эти фигуры стоят
особнячком, вне массы; видно, что фигуры сии живут в Вашем
воображении, но только фигуры, масса же не схвачена. Исклю-
чаю из сего Ваши крымские вещи (напр. „Мой спутник"), где
кроме фигур чувствуется и человеческая масса, из которой они
вышли, и воздух, и дальний план, одним словом, все. Видите,
сколько я наговорил Вам — и это, чтоб Вы не сиДели в Ниж-
нем. Вы человек молодой, сильный, выносливый, я бы на Ва-
шем месте в Индию укатил, чорт знает куда, я бы еще два
факультета прошол. Я бы, да я бы—Вы смеетесь, а мне так
обидно, что мне уже 40, что у меня одышка и всякая дрянь,
мешающая жить свободно. Как бы ни было, будьте добрым
человеком и товарищем, не сердитесь, что я в письмах читаю
Вам наставления, как протопоп.
4*
51

Напишите мне. Жду „Фому Горд[еева]", которого я еще до
сих пор не прочел как следует.
Нового ничего нет. Будьте здоровы, крепко жму руку.
Ваш А. Чехов
38
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
«
[Начало февраля 1900 г. Н. -Новгород.]
Читали вы статью Жуковского о вас в ,,СПБург[ских]
Ведомостях]".
No 34 от 4-го февраля? Мне нравится эта
статья, я давно ее знаю и безусловно согласен с тем что „само-
сознание — паразит чувства". Согрешил и я заметкой по поводу
„Оврага", но ее у меня испортил сначала редактор, а потом
цензор. Знаете — „В овраге" — удивительно хорошо вышло.
Это будет одна из лучших ваших вещей. И вы все лучше
пишете, все сильнее, все красивее. Уж как хотите, — не сказать
вам этого — не могу.
В Индию я не поеду, хотя очень бы это хорошо. Ц за
границу не поеду. А вот пешечком по России собираюсь,
с одним приятелем. С конца апреля думаем двинуть себя в южные
страны, на Дунай пойдем, к Черному морю и т. д. В Нижнем
меня ничто не держит, я одинаково нелепо везде могу устроиться.
Поэтому и живу в Нижнем. Впрочем недавно чуть-чуть не пе-
реехал на жительство в Чернигов. Почему? Знакомых там нет
ни души.
Мне ужасно нравится, что вы в письмах ко мне — „как прото-
поп" „читаете наставления", — я уже говорил вам, что это очень
хорошо. Вы ко мне относитесь лучше всех „собратий по перу"—
это факт.
Ужасно я удивился, когда прочитал, что Толстой нашел
в „Дяде Ване" какой-то „нравственный недочет". Думаю, что
Энгельгардт что-то спутал. Сейчас эту пьесу здесь репетируют
любители. Очень хороша будет Соня и весьма недурен Астров.
Пишете вы еще что-нибудь?
Знаете — ужасно неприятно читать в ваших письмах, что
вы скучаете. Вам это, видите ли, совершенно не подобает
и решительно не нужно. Вы пишете „мне уже 40 лет". Вам

только еще 40 лет! А, между тем, какую уйму вы написали
и как написали! Вот оно что! Это ужасно трагично, что все
русские люди ценят себя ниже действительной стоимости.
Вы тоже, кажется, очень новинны в этом. „Фому" вам вышлет
„Жизнь", она хочет переплести его как-то особенно, слышал я.
А вы, Антон Павлович, пришлите мне ваш первый том. Пожа-
луйста. Там, судя по отзывам, есть масса рассказов, коих
я не читал.
Сейчас отправился в Питер на утверждение „Устав Ниже-
город, о-ва любителей художеств". Устраиваем „о-во дешевых
квартир". Все это — заплаты на трещину души, желающей жить.
До свидания вам!
Крепко жмѵ руку и желаю написать драму.
А. Пешков
39
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Первая половина февраля 1930 г. Н. -Новгород.]
Сегодня Толстой прислал мне письмо в котором говорит:
„Как хорош рассказ Чехова в «Жизни». Я чрезвычайно рад
ему".
Знаете, эта чрезвычайная радость, вызванная рассказом
вашим, ужасно мне нравится. Я так и представляю старика —
тычет он пальцем в колыбельную песню Липы и, может быть
со слезами на глазах, — очень вероятно, что со слезами, я будучи
у него видел это,— говорит что-нибудь эдакое глубокое и милое.
Обязательно пойду к нему, когда поеду к вам. А поеду я к вам,
когда кончу повесть для „Жизни".
Кстати — огромное и горячее спасибо вам за „Жизнь". Ее
хоть и замалчивают, но ваш рассказ свое дело сделает. Вы
здорово поддержали ее и какой вещью! Это, знаете, чертовски
хорошо с вашей стороны.
Как ликует этот чудачина Поссе. С него дерут десять шкур,
его все рвут, щипают, кусают. Его ужасно не любят в Питере —
верный знак, что человек хороший. В сущности —что ему
редакторство? 200 р. в месяц? Он мог бы заработать вдвое

больше. Честолюбие? Совершенно отсутствует. Ему, видите,
хочется создать хороший журнал, литературный журнал. Я очень
сочувствую этому, мне тоже этого хочется. Мне, признаться
сказать, порой довольно-таки тяжко приходится от „Жизни",
да ладно. А вдруг действительно удастся создать журнал да
и хороший, чуткий? Надежды очень питают, хотя я и не юноша.
Я, знаете, и еще буду просить вас за „Жизнь", не оставьте
вниманием! Дайте и еще рассказ, пожалуйста дайте! Но, бога
ради, не думайте, что я материально заинтересован в успехе
Жизни. Нет, я получаю 150 р. за лист и — все. Был у меня
пай, но я от него отказался, ну их к чорту! Это был какой-то
дурацкий пай, мне его подарили „за трудолюбие",
в виде
поощрения. Но я поссорился с двумя из пайщиков и возвратил
им подарок.
Пишу повесть, довольно нелепую.
Кончу —поеду в Ялту не надолго. И Поссе поедет со мной.
Вот вы увидите, какой он славный. И тоже нелепый. У него
ужасно смешной нос и тонкий, бабий голос. Он вообще похож
на Юлию Петровну. Но это ничего. Есть у меня к вам просьба:
не можете ли вы указать статей о вас до 94 года? Газетных
статьей? Я посылал в „бюро газетных справок", отказали.
Говорят, что дают только современные, из текущей жизни. А мне
крайне нужно. Не знает ли Иван Павлович или ваша сестра?
Пожалуйста, если можно, спросите их.
Крепко жму руку и желаю от души всего доброго и слав-
ного.
А. Пешков
40
А. ЧЕХОВ — М. ГОРЬКОМУ
15 февр[аля 1900 г. Ялта.]
Дорогой, Алексей Максимович, Ваш фельетон в „Ниже-
городском] Листке" был бальзамом для моей души. Какой
Вы талантливый! Я не умею писать ничего, кроме беллетристики,
Вы же вполне владеете и пером журнального человека. Я думал
сначала, что фельетон мне очень нравится, потому что Вы меня
хвалите, потом же оказалось, что и Средин, и его семья,

и Ярцев — все от него в восторге. Значит, валяйте и публици-
стику, господь Вас благословит!
Что же мне не шлют „Фомы Гордеева"? Я читал его только
урывками, а надо бы прочесть все сразу, в один присест, как
я недавно прочел „Воскресенье". Все, кроме отношений Нехлю-
дова к Катюше, довольно неясных и сочиненных, — все поразило
меня в этом романе силой и богатством, и широтой, и неискрен-
ностью человека, который боится смерти, не хочет сознаться
в этом и цепляется за тексты из свящ[енного] писания.
Напишите же, чтобы мне прислали Фому.
„Двадцать шесть и одна" — хороший рассказ, лучшее из того,
что вообще печатается в „Жизни", в сем диллетантском жур-
нале. В рассказе сильно чувствуется место, пахнет бубликами.
„Жизнь" напечатала мой рассказ с грубыми опечатками, не
взирая на то, что я читал корректуру. Раздражает меня в „Жизни"
и провинциальные картинки N, и картинка „С новым годом!"
и рассказ N. N.
Только-что принесли Ваше письмо. Так не хотите в Индию?
Напрасно. Когда в прошлом есть Индия, долгое плавание, то
во время бессонницы есть о чем вспомнить. А поездка заграницу
отнимает мало времени, она не может помешать Вам ходить
пешком по России.
Мне скучно не в смысле Weltschmerz, не в смысле тоски
существования, а просто скучно без людей, без музыки, кото-
рую я люблю, и без женщин, которых в Ялте нет. Скучно без
икры и без кислой капусты.
Очень жаль, что Вы, по видимому, раздумали приехать
в Ялту. А здесь в мае будет Художественный -театр из Москвы.
Даст 5 спектаклей и потом останется репетировать. Вот
приезжайте, на репетициях изучите условия сцены и потом
в 5—8 дней напишите пьесу, которую я приветствовал бы ра-
достно, от всей души.
Да, я теперь имею право выставлять на вид, что мне 40 лет,
что я человек уже не молодой. Я был самым молодым беллетри-
стом, но явились Вы — и я сразу посолиднел и уже никто не на-
зывает меня самым молодым. Крепко жму руку. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов
Только-что получил фельетон Жуковского.

А. ЧЕХОВ —M. ГОРЬКОМУ
6 март [1900 г. Ялта.}
Милый Алексей Максимович, Художественный театр с 10-го
апреля по 15 будет играть в Севастополе, с 16 по 21 —в Ялте.
Даны будут: „Дядя Ваня",
„Чайка",
„Одинокие" Гауптмана
и „Эдда Габлер" Ибсена. Непременно приезжайте. Вам надо
поближе подойти к этому театру и присмотреться, чтобы напи-
сать пьесу. А вот, если бы Вы побывали на репетициях, то Вы бы
еще более навострились. Ничто так не знакомит с условиями
сцены, как бестолковщина, происходящая на репетициях.
По Ялте пошол слух, будто Средин получил письмо от Вас:
Вы приедете в начале апреля. Правда ли? Надо бы проверить
этот слух, да идти к Средину нельзя, так как вот уже 5-й
день валят дождь и снег. Нового ничего нет. Будьте здоровы
и счастливы, скорее пишите „Мужика".
Ваш А. Чехов
Художественный] театр приедет со своей обстановкой.
42
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
Ялта. Нижнего Новгорода. 7 Iii 1900 г»
Через неделю приеду. Пешков.
43
М. ГОРЬКИЙ— А. ЧЕХОВУ
[Начало июня 1900 г. Мануйловка, Полтавской губ.]
Захотелось написать вам несколько слов. Я уже в Мануйловке
и адрес мой таков:
Почтовая станция Хорошки, Кобелякс юго уезда, Полтавской
губернии, в село Мануйловку.
56

Хорошо в этой Мануйловке, очень хорошо. Тихо, мирно,
немножко грустно. И немножко неловко, странно видеть кучи
людей, которые совсем не говорят о литературе, театре и о всем
„прекрасном и высоком", до чего им совсем нет дела. Все-таки
хохлы—славный народ, — мягкий, вежливый, я очень их люблю.
Устроились мы не дурно. Среди огромного, старого парка
стоит красный, каменный дом, в нем семь крошечных нелепых
комнат с узкими и низенькими дверями, а в этих комнатах — мы.
А рядом с нами, на большой липе живет семейство сычей.
В пруде — лягушки, — а у малорусских лягушек такие мелодич-
ные голоса. Неподалеку от нас церковь; сторож на колокольне
бьет часы. Собаки лают. Настоящая украинская луна смотрит
в окно. Думается о боге и еще о чем-то таинственном и хоро-
шем. Хочется сидеть неподвижно и только думать.
Приезжайте-ка сюда. Мы поместим вас в школе, в том же
парке, неподалеку от нас. Комната у вас будет большая, никто
не помешает вам. Тихо будет. Я начал купаться в милой реке
Пеле, где ходят огромные щуки. Красивая река. Отсюда, из
деревни при лунном свете и под жалостное пенье лягушек, ялтин-
ское бытие кажется мне еще более отвратительным, выдуманным,
не нужным. С завтрашнего дня — работаю.
Вам желаю того же и доброго здоровья желаю и всего хоро-
шего. Крепко жму руку — и до свидания, пока.
Напишите, едете ли в Париж и, пожалуйста, высылайте мне
корректуры, как обещали. Ну, до свидания Антон Павлович!
Поклон вашей маме и сестре. Жена тоже кланяется вам, просит
напомнить о каком-то вашем портрете, обещанном ей, просит
передать ее поклон вашей семье.
А. Пешков
44
А. ЧЕХОВ - М. ГОРЬКОМУ
7 июль 1900 [Ялта.];
Милый Алексей Максимович, сегодня я получил письмо от
Капктолины Валериановны Назарьевой (Вашей поклонницы,
пишущей под псевдонимом „Н. Левин" в „Биржевых Ведомо-
стях]". Она спрашивает, где Вы, и просит Ваш портрет, чтобы

поместить его в „Сочинениях" — журнале Иеронима Ясинского.
То есть не у меня просит, а у Вас. Ее адрес: Петербург, Наде-
ждинская 11, кв. 11 . Два раза одиннадцать. Вот!
Затем, получил я в ответ на свой отказ длинное письмо от
Мельшина. Письмо длинное и неубедительное, но я все же не
знаю, как мне быть — писать ему еще раз письмо, или не писать.
Ну, как Вы живете? Ваше письмо я получил вскорости после
вашего отбытия из Ялты, нового у Вас еще ничего не было,
а теперь, полагаю, есть куча всякого рода новостей, самых инте-
ресных. Был сенокос? Написали пьесу? Пишите, пишите и пи-
шите обыкновенно, попростецки— и да будет Вам хвала велия!
Как обещано было, пришлите мне; я прочту и напишу свое
мнение весьма откровенно, и слова, для сцены неудобные, под-
черкну карандашом. Все исполню, только пишите пожалуста,
не теряйте времени и настроения.
Сейчас нижегородская барыня Анна Иноземцева привезла
мне первый том своих сочинений („Собрание сочинений", том
первый) — и уехала, не повидавшись со мной. С портретом.
Книга напечатана в Нижнем Новгороде, а потому я называю ее
нижегородской.
К Вам—увы!—-приехать не могу, потому что мне нужно
в Париж, нужно в Москву делать операцию (геморой), нужно
оставаться в Ялте, чтобы писать, нужно уехать куда-нибудь
далеко, далеко и надолго
Нового в Ялте ничего нет.
Жарко, но не очень. Мои — в Гурзуфе, я живу в Ялте один.
Средин здоров, но был болен и довольно серьезно. Мы два
дня очень беспокоились, хотели выписывать от Вас Анатолия,
но потом все обошлось, все стало, как было.
Черкните мне о том, о сем, как живете, как пишется. Если
меня не будет в Ялте, то ваше письмо равно как и пьесу мне
вышлют туда, где я буду. Об этом не беспокойтесь, все будет
цело и невредимо. Вернее же всего, что до 5—10 августа я буду
сидеть дома.
Екатерине Павловне мой привет и нижайший поклон, а Ва-
шего Максимку благословляю обеими руками и целую его.
У нас все благополучно. Когда Вас провожали, я был немножко
нездоров, а теперь ничего.
Ну, будьте здоровы, счастливы и богом хранимы.
Ваш А. Чехов

M. ГОРЬКИЙ—A.
ЧЕХОВУ
[Начало июля 1900 г. Мануйловка, Полтавской губ.]
Дорогой Антон Павловичі
Поедемте в Китай? Как-то раз, в Ялте, Вы сказали, что
поехали бы. Поедемте! Мне ужасно хочется попасть туда
и я думаю предложить себя кому-нибудь в корреспонденты.
Жена не очень охотно отпускает меня одного, но говорит, что
была бы совершенно спокойна за меня если б и Вы ехали.
Едемте, дорогой Антон Павлович! Там — интересно, здесь —
серо.
Жду ответа, скорого ответа.
Ваш Горький
Хорошки, Кобелякского уезда Полтавской губ., в Мануй-
ловку.
46
М. ГОРЬКИЙ —А. ЧЕХОВУ
[Первая половина июля 1900 г. Мануйловка, Полтавской губ.]
С драмой тихо, дорогой Антон Павлович. Никак не могу
понять зачем существует 3-й акт? По размышлению моему
выходит так: акт первый — завязка, второй — канитель, третий —
развязка. Однако все ж я сочиняю, хотя держу в уме совет
Щеглова: прежде всего напишите пятиактную трагедию, через
год перестрой ее в 3-х актную драму, сию, еще через год,
в одноактный водевиль, засим, тоже через год, водевиль сожги,
а сам женись на богатой бабе и — дело будет в шляпе. Впрочем
это, кажется, не Щеглов рекомендует, а кто-то другой.
Одолевают меня китайские мысли. Очень хочется в Китай!
Давно уж ничего не хотелось с такой силой. Вам тоже
хочется ехать далеко — поедете? Право? Хорошо бы! Я даже
во сне вижу желтые хари с оскаленными зубами и — тошно
даже мне.

А про Якубовича я и забыл, так что если б вы не напи-
сали,— я б и не ответил ему на письмо. Сейчас написал отказ,
в категорической форме, сославшись на недостаток времени,
хотя следовало прямо сказать, что в предприятиях партийного
характера участвовать не склонен. Но — жаль обижать их, ибо
на такую формулировку они всенепременно обидятся.
Хорошо здесь жить, знаете. По праздникам я с компанией
мужиков отправляюсь с утра в лес на Псел и там провожу
с ними целый день. Поем песни, варим кашу, выпиваем поне-
многу и разговариваем о разных разностях. Мужики здесь хоро-
шие, грамотные, с чувством собс-венного достоинства, крепост-
ного права не знали и к панам относятся хорошо, по человечески.
Просто. В пятницу вечером еду с ними ловить рыбу волоком
и ночуем в лесу на сене. Субботу и воскресенье будем жить
в лесу. И пить будем и гулять будем, а смерть придет — умирать
будем! Хорошо! А всеж-таки
—
что-то грустное есть в мужиках,
в деревне, в хохлацкой песне.
Я очень ревностно забочусь о том, чтобы мне не сосало
сердца — а сосет. Бог знает отчего, не пойму.
Читал я мужикам „В овраге". Если бы вы видели как это
хорошо вышло! Заплакали хохлы и я заплакал с ними. Костыль
понравился им — чорт знает до чего! Так что один мужик,
Петро Дерид, даже выразил сожаление, что мало про того
Костыля написано. Липа понравилась, старик, который говорит
„велика матушка Россия".
Да, славно все это вышло должен
я сказать. Всех простили мужики и старого Цыбукина и Аксинью,
всех! Чудесный вы человек, Ант[он] Пав[лович] и огромный
вы талантище.
Купаюсь я каждый день, играю в городки, очень поздоровел.
Желаю этого вам от всего сердца. Жму руку.
До свидания!
Отвечайте про Китай.
Ваш А. Пешков
Хорошки, Полтавской,- Кобелякского уезда,
в Мануйловку.
Антон Павлович, а Вы обещали прислать мне свой портрет.
Не забыли?

А. ЧЕХОВ —M. ГОРЬКОМУ
12 июль [1900 г. Ялта.]
Милый Алексей Максимович, Ваше предложение в Китай
удивило меня. А пьеса? Как же пьеса? Вы кончили, стало быть?
Как бы ни было, в Китай ехать уже поздно, так как, пови-
димому, война приходит к концу. Да и поехать туда я могу
только врачем. Военным врачем. Если война затянется, то поеду,
а пока вот сижу и пишу помаленьку.
Получили мое письмо? Ответили Назарьевой?
У нас ничего нового, только жарища и духота почти невы-
носимые.
Екатерине Павловне и Максиму поклон нижайший и привет.
Будьте здоровы и счастливы.
Ваш А. Чехов
48
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Вторая половина августа 1900 г. Мануйловка, Полтавской губ.]
Сим извещаю вас, дорогой Антон Павлович, что драма
М. Горького, довезенная им, в поте лица, до третьего акта,
благополучно скончалась. Ее разорвало со скуки и от обилия
ремарок. Разорвав ее в мелкие клочечки я вздохнул от удо-
вольствия и в данное время сочиняю из нее повесть.
Говоря серьезно — мне очень неприятна эта неудача. И не
столько сама по себе, сколько при мысли о том, с какой рожей
я встречу Алексеева и Данченко. Пред вами я — оправдаюсь,
т. е. драму все-таки напишу. Непременно! Это, знаете, очень
любопытно как дисциплина, очень учит дорожить словами.
Хочется сказать „он с усмешкой посмотрел на шкаф", —
а нельзя. Сначала я чувствовал себя так, как будто кто-то
неотступно торчит за моей спиной и готов крикнуть —- „не смей"!
Думаю, что это письмо не застанет вас в Ялте. Но надеюсь,
что его перешлют вам. Через несколько дней я уезжаю отсюда
в Нижний и буду в Москве. Если вы там, я вас найду. Но если

вы где-то в ином месте, — напишите пожалуйста в Нижний,
когда вы будете в Москве? я буду там около 20-го сентября,
непременно. Приеду уже из Нижнего. Очень хочется увидать вас.
В Нижний пишите на „Нижегородский] Листок".
Я очень поздоровел здесь. Жена вам кланяется.
Крепко жму руку, желаю всего доброго.
А. Пешков
49
М. ГОРЬКИЙ И 4P.
—
А. ЧЕХОВУ
Москва. 4IX 1900 г.
Любим вас и шлем привет. Пешков, Поссе, Бунин, Сулер-
жицкий, Пятницкий, Балтрушайтис.
50
А. ЧЕХОВ—М .
ГОРЬКОМУ
8 сентябрь 1900. [Ялта.]
Ну-с, дорогой Алексей Максимович, посылаю Вам письмо,
полученное мной вчера; повидимому оно относится к Вам
и посылалось главным образом для Вас.
Только-что прочитал в газете, что Вы пишете пьесу. Пишите,
пишите, пишите! Это нужно. Если провалится, то не беда.
Неуспех скоро забудется, зато успех, хотя бы и незначитель-
ный, может принести театру превеликую пользу.
Если напишете мне, то я еще успею получить здесь Ваше
письмо. Выеду я отсюда, из Ялты, не ранее 22-го сент[ября].
Выеду в Москву, а если там будет очень холодно, то заграницу.
Телеграмму получил, merci.
Смотрите же, как только приеду в Москву, буду теле-
графировать Вам, приезжайте тогда, поболтаемся вместе, пока-
таемся поперек Москвы.
Ваш А. Чехов
Поклонитесь Вашей жене и скажите, что фотографию свою,
хорошую, пришлю ей из Москвы или заграницы.
62

M. ГОРЬКИЙ—A.
ЧЕХОВУ
[Первая половина сентября 1900 г. Н.- Новгород.J
Барынино письмо прочитал внимательно, — храбрая барыня
и ловко меня распатронила! А впрочем — ну ее к мужу!
Газеты зря кричат. Драму я не написал и не пишу, пока.
Пишу повесть и скоро ее кончу, а как только кончу,— начну
драму, начну сначала и в новом роде. Неуспеха — не боюсь, —
был хвален со всех сторон и хоть силен был звон, а я не оглу-
шен. Прекрасно чувствую, что скоро начнут лаять столь же
неосновательно и громко, как и хвалили.
Но все это — не интересно, дорогой и уважаемый Антон
Павлович. А вот Снегурочка — это событие! Огромное собы-
тие — поверьте! Я хоть и плохо понимаю, но почти всегда
безошибочно чувствую красивое и важное в области искусства.
Чудно, великолепно ставят художники эту пьесу, изумительно
хорошо! Я был на репетиции без костюмов и декораций,
но ушел из Романовской залы очарованный и обрадованный
до слез. Как играет Москвин, Качалов, Грибунин, Ол. Леон.,
Савицкая! Все хороши, один другого лучше и, — ей Богу, они
как ангелы посланные с неба рассказывать людям глубины
красоты и поэзии.
20-го еду в Москву на первое представление, еду во что бы то
ни стало. Я нездоров, уже в Москве схватил плеврит сухой
в правом легком. Но это пустяки. Вам, по моему, не следует
ехать в Москву, — захвораете. Но ради Снегурочки — стоит
поехать хоть на северный полюс, право. И если бы вы при-
ехали к 20-му, — то-то хорошо было бы!
Будучи в Москве был я у Марии Павловны, был и у Книппе-
ров. Понрарились мне все они—-ужасно! Дядя офицер — такая
прелесть. Просто восторг, ей богу. И мать тоже, и студент. Но-
чевал также у артиста Асафа Ал[ександ]ровича Тихомирова —
милейший парень! Видел писательницу Крандиевскую — хороша.
Скромная, о себе много не думает, видимо хорошая мать,
дети — славные, держится просто, вас любит до безумия
и хорошо понимает. Жаль ее — она глуховата немного и говоря

с ней приходится кричать. Должно быть ей ужасно обидно
быть глухой. Хорошая бабочка. Сижу я на репетиции в театре,
вдруг являются Поссе, Пятницкий, Бунин и Сулержицкий.
Пошли в трактир и имели огромнейший разговор про вас.
.Знаете — Бунин умница. Он очень тонко чувствует все
красивое и, когда он искренен, — то великолепен. Жаль,
что барская неврастения портит его. Если этот человек
не напишет вещей талантливых, он напишет вещи тонкие
и умные.
Вся эта публика в восторге от Снегурочки. Поссе и Пят-
ницкий приедут из Питера к 20-му. Это — законно. Видели бы
вы как хорош бобыль — Москвин, царь — Качалов и Лель —
Ольга Леонардовна! Она будет иметь дьявольский успех — это
факт. Его разделят с нею и все другие, но она — ошарашит
публику пением, кроме красивой й умной игры. Музыка в Снегу-
рочке — колоритна до умопомрачения, даром что ее кривой
Гречанинов писал. Милый он человек! Любит народную песню,
знает ее и прекрасно чувствует.
Художественный театр — это также хорошо и значительно
как Третьяковская галлерея, Василий Блаженный и все самое
лучшее в Москве. Не любить его — невозможно, не работать
для него — преступление — ей богу!
Я, знаете, преисполнен какой то радостью от Снегурочки
и хотя видел в Москве вещи ужасно грустные — но уехал
из нее — точно в живой воде выкупался. Видел я, например,
женщину редкой духовной и телесной красоты, давно я ее
знаю — дивная женщина! И вот она уже девятый месяц лежит
в постели полумертвая и полуумная, от того что жизнь — грязна,
лжива и нет в ней места для хороших людей. Женщина эта —
заболела от того, что огромная масса других женщин сносит
легко — от несоответствия мечты с действительностью. Жалко
мне ее так—-что если бы надо было убить человека для ее
здоровья и счастья — я бы и убил.
Больше писать не буду, ибо хочется ругаться и стало грустно.
Жена кланяется вам и благодарит за портрет.
Будьте здоровы! Крепко жму руку. Просить вас приехать
вМ.к20-му—несмею.
Но хочется мне этого ужасно. Нет уж поезжайте заграницу.
Пьесу кончили?

fe. jjoufc^-ofl,«.. Q
fcexjocia-* .« -**^!*-«
и^^лл^о
*ѵ(уЛ«- о
ОЛ
са.
ѵ-Ллу.
u. о-л. wjü. CZAa -
«yi^-c
uic.<j>ot—
ал* о-
..
«a-a-o^w у*. ^
й
^ѵе-
^Z^-Aj^C-, Л^-л . е.. J\ w^t^r-
ѵсед^
auuv.«
—
v o^l«. l
-c-4^-
^
4«A-OuOj<Oi-
«-4«- vyA-
,
«Ал.Ч VA--
О
CsUuu "ïv-л» «л ~ е^—е -
«a- •=•
--
—
«=" ^
«-A-—IС K-a А*
o^)
c-w . .vas-a. а
-
- €»—4 •v^-^ -d
«•a/v*'
c^j^sä, ъ
<=>
е.^ou-
"ѵллала. e -a -u
i w®«a.
m,
flt^j»
вс. tLj^.«j^ -u
-
SUa л-
«а-Аз ! 'H о- ил «Иа^
Ъа^а.
jÔv-ov uu Ol
Bi A» e "b-Aä о. «. Си..-
€бО
ал
1 v— « «aaaa-jtn.
«-.«л!
—2.--v* - ^у-- ^ѵ^г-
« -а-йт v
«ало.vu-a
-uaag
йиия «Лли VC..JC2 # f
row-Sj Au Ч-fj)
•os в-ял-о «a—a»
sv'-j л а.. 4а- «
--
ta-wb
'a
Страница письма М. Горького к А. Чехову [начало' января 1900 г.].
(Гос. Литературный музей — Москва.)

Купил ваш 2-й том. Сколько там нового для меня! Если бы
вы выслали мне корректуру следующих томов! Это облегчило бы
мне мою задачу.
»
Всего доброго!
Ваш А. Пешков
52
А. ЧЕХОВ—М .
ГОРЬКОМУ
28 сентября] 900. [Ялта.]
Милый Алексей Максимович, купите в Нижнем, если есть,
или выпишите книжку некоего Данилова И. А. „В тихой при-
стани" и прочтите там средний рассказ, написанный в форме
дневника. Непременно прочтите—и напишите мне, в самом ли
деле эта вещь добропорядочная, как мне показалось.
Если в октябре буду в Москве, то напишу Вам.
Сегодня получил я от Меньшикова письмо, приглашает Вас
очень работать в „Неделе".
Там, кстати сказать, хорошо
платят.
Что новенького? Черкните мне, пожалуста. Не дайте околеть
от скуки. Вашей жене и сынишке мой поклон и сердечный
привет.
Ваш А. Чехов
„В тихой пристани" умная вещь. Только не следовало бы
ее в виде дневника писать. Впечатление оставляет крупное.
Во всяком случае, не стану забегать, прочтите сами.
53
М. ГОРЬКИЙ —А. ЧЕХОВУ
[Начало октября 1900 г. Н . -Новгорсд ]
Дорогой Антон Павлович!
Я только-что воротился из Москвы, где бегал целую неделю,
наслаждаясь лицезрением всяческих диковин вроде Снегурочки
и Васнецова, Смерти Грозного и Шаляпина, Мамонтова Саввы
и Крандиевской. Очень устал, обалдел и — рад что воротился
5 М. Горький и А. Чехов
65

в свой Нижний. Снегурочкой — очарован. Ол[ьга] Леонар-
довна] — идеальный Лель. Не дурна в этой роли и Андреева,
но Ол[ьга] Леон[ардовна] — восторг! Милая, солнечная, сказоч-
ная и — как она хорошо поет! Музыка в Снегурочке до слез
хороша — простая, наивная, настоящая русская. Господи, как все
это было славно! Как сон, как сказка! Великолепен царь Берен-
дей — Качалов, молодой парень, обладающий редкостным голо-
сом по красоте и гибкости. Хороши обе Снегурочки и Лилина
и Мундт. Ох, я много мог бы написать о этом славном театре,
в котором даже плотники любят исскусство, больше и беско-
рыстнее, чем многие из русских „известных литераторов". Для
меня театр, Васнецов и сумасшедшая семья Книппер — дали
ужасно много радости, но я боюсь что вам, мой хороший, люби-
мый вы мой человек, от моей радости будет еще грустнее
в этой чертовой, пустынной и тесной Ялте. А хотелось бы мне,
чтоб и вас жизнь осыпала целой кучей искр радости. Уезжайте
куда-нибудь!
Хорошо побывать в Мос[кве], но быть в ней неделю —
утомительно. Видел я Мамонтова — оригинальная фигура! Мне
совсем не кажется, что он жулик по существу своему, а просто
он слишком любит красивое и в любви своей — увлекся. Впро-
чем— разве можно любить красивое — слишком? Искусство —
как бог, ему мало всей любви, какая есть в сердце человека,
ему — божеские почести. И когда я вижу Морозова за кулисами
театра, в пыли и в трепете за успех пьесы — я ему готов
простить все его фабрики, — в чем он, впрочем, не нуждается, —
я его люблю, ибо он — бескорыстно любит искусство, что я
почти осязаю в его мужицкой, купеческой стяжательной душе.
Васнецов — кланяется вам. Все больше я люблю и уважаю
этого огромного поэта. Его Баян — грандиозная вещь. А сколько
у него еще живых, красивых, мощных сюжетов для картин!
Желаю ему бессмертия.
Крандиевская. Простая, милая женщина, глухая. Любит
вас — безумно, и хорошо понимает. Славная баба, совсем
не похожая на „интеллигентку".
Говоря с ней, приходится
кричать, но это ничего; она тоже многое любит, и со страстью.
А мне это дорого. Шаляпин—простой парень, большущий,
неуклюжий, с грубым умным лицом. В каждом суждении его
чувствуется артист. Но я провел с ним полчаса, не больше.

Очень мне понравился в этот приезд умница Данченко.
Я прямо рад, что знаком с ним. Я рассказал ему мою пьесу
и он сразу, двумя тремя замечаниями, меткими, верными, привел
мою пьесу в себя. Все исправил, переставил и я удивился сам,
как все вышло ловко и стройно. Вот молодчина!
У Книппер я обедал с женой. Анна Ивановна пела вместе
с дочерью и одна — хорошо! Тут же была мать Средина — пре-
красная старуха. Удивительно, что все хорошие старухи, кото-
рых я знаю, обладают безобразными физиономиями. Хорошо
у Книппер — просто и чертовски весело.
В неделю эту я пережил чорт знает как много! Я поехал
в М[оскву] под таким впечатлением: за два дня до отъезда
вхожу в квартиру Чешихина-Ветринского — может знаете его
книги о Грановском и сороковых годах? — вхожу и вижу: на
пороге его квартиры лежит брат его жены, 17 летний мальчик,
а голова у него сорвана и вдребезги разбита, так что на шее
висит одна нижняя челюсть. Неподалеку лежит часть лба и кусок
щеки, а между ними—открытый глаз. На потолке, стенах —
мозг и кровь. В руках мальчика двустволка. Он выстрелил
себе в рот из обеих стволов дробью. От любви и от недостатка
правды в жизни.
В тот же день получил телеграмму из Мос[квы] „Зина
скончалась". Зина — это, чудная женщина, мать четверых детей>
дочь той барыни Позерн, которой я посвятил одну свою книжку.
Это был человек кристально чистой души. Она, однажды, уви-
дала как ее муж расстегивал кофточку на груди швейки, жившей
в их доме, и увидав это — упала на пол. С этой ночи она про-
хворала девять месяцев и семь дней. Все время она лежала
в постели и ее перекладывали на простынях. У ней было вос-
паление всей нервной системы, что-то произошло с ганглиями —
это возможно?—Болело у нее все—кости, кожа, мускулы, ногти,
волосы. За семь минут до смерти она сказала: „Я скоро умру —
слава богу! Не говорите детям о том, что я умерла в продол-
жении года, умоляю вас". И умерла. Я ее любил. Пять лет-тому
назад я думал, что без нее не сумею жить. А теперь — по при-
езде в Москву я проводил ее тело от Смоленского рынка до
Курского вокзала и — поехал в театр смотреть Снегурочку.
Это—кощунство, это безобразно. Я — какое-то жадное животное
или я туп и черств? Теперь, когда я рассказываю это вам —
5'
67

мне совестно, но вообще я об этом даже не думаю. И то, что
я не думаю—возмущает меня. Теперь...
Третьего дня, проснувшись рано утром, я увидал, что на моей
постели сидит девушка в ночном костюме. Она спрашивает
меня—веруюлиявбога?Ядумалэтово снеиговорилс нею
о боге и многом другом. Потом она встала и ушла в другие
комнаты и, вдруг там раздался дикий вой тещи, жены, кормилицы.
Оказалось что девушка — не сон. Это сошла съума сестра нашего
соседа по квартире, учителя Ильинского. Теперь у нас все
испуганы и держат дверь на запоре, хотя больную уже увезли
в больницу. Но из моей памяти ее никто не увезет.
Вы видите, что я живу жизнью фантастической, нелепой.
У меня мутится в голове и я завидую вашему покою. К вам,
мне кажется, жизнь относится как к святыне, она не трогает
вас в вашем уединении, она знает вашу тихую любовь к людям
и не желает нарушить ее, грубо вторгаясь к вам. Может быть
все это не так. Может быть она не щадит вас, задевая ваше
наиболее чуткое. Я завидую вам потому что мне начинает
казаться — не слишком ли много заботится жизнь о том, чтоб
насытить меня впечатлениями? Порою, знаете, в голове у меня
вертится все, все путается и я чувствую себя не особенно ладно.
А еще я чувствую, что люди глупы. Им нужен бог, чтобы
жить было легче. А они отвергают его и смеются над теми, кото-
рые утверждают. Соловьев! Я теперь читаю его. Какой умный
и тонкий! Читаю Анунцио — красиво! Но непонятно. Нужен бог,
Антон Павлович, как вы думаете? Но оставим это. И вы про-
стите меня за это грубое, бессвязное письмо, которое ворвется
к вам потоком мутной воды, как я представляю. Простите.
Я груб, как бык.
Книгу Данилина [И. А. Данилова] завтра же куплю, прочи-
таю и расскажу вам впечатление. Спокойно расскажу. В Москве
познакомился я с Брюсовым. Очень он понравился мне,—
скромный, умный, искренний. Книгоиздательство „Скорпион" —
Брюсов и прочие декаденты— затевают издать альманах. Про-
сят у меня рассказ. Я — дам. Непременно. Будут ругать меня,
потому и дам. А то слишком уж много популярности. Кстати —
как прав Меньшиков указав в своей статье на то, что я обязан
популярностью — большой ее дозой — тому, что в печати по-
явилась моя автобиография. И прав, упрекая меня в роман-

тиЭме, хотя не прав, говоря, что романтизм почерпнут мной
у интеллигенции. Какой у нее романтизм! — Чорт бы ее взял.
В „Неделю" не пойду, некогда. Меньшикова не люблю
за Вяземского и за Жеденова. Он — злой, этот Меньшиков.
И он напрасно толстовит, не идет это к нему — и, думается
мне, только мешает развернуться его недюжинному, страстному
таланту.
Пишу повесть, скоро кончу. Сейчас же принимаюсь за драму,
которую хочется посвятить Данченке. А вы как, Антон Павло-
вич? Написали что-нибудь? Поссе показывал мне вашу теле-
грамму, в которой вы извещаете его, что в октябре пришлете
ему что-то. Поссе рад, как ребенок. Я тоже рад. Корректур
Марксова издания вы мне не присылаете, хотя и обещали.
Ну, хорошо. Все равно, теперь мне некогда было бы писать
статью. Но летом я заберусь куда-нибудь в глушь, все прочитаю
и буду писать с наслаждением, с радостью. А хорошо работать!
Вот я пишу и — очень доволен, хотя повесть то длинна и скучна
будет. Очень смущен тем, что никак не могу дать ей название.
Однако — пора дать вам отдохнуть. До свидания!
Дай бог вам счастья — уезжайте куда-нибудь. Крепко обни-
маю вас.
А. Пешков
Канатная д. Лемке.
54
М. ГОРЬКИЙ-А .
ЧЕХОВУ
[Октябрь 1900 г. Н. -Новгород.]
Был в Москве, но книжку Данилова нигде не нашел. Может
вы мне пришлете, а я вам возвращу ее, прочитав?
Был в Ясной Поляне. Увез оттуда огромную кучу впечатле-
ний, в коих и по сей день разобраться не могу. Господи! Какая
сволочь окружает Льва Николаевича! Я провел там целый день
с утра до вечера и все присматривался к этим пошлым, лжи-
вым людям. Один из них — директор банка. Он не курил,
не ел мяса, сожалел о том, что он не готтентот, а культурный
человек и европеец, и, говоря о разврате в обществе, с ужасом

хватался за голову. А я смотрел на него и мне почему-то
казалось, что он пьяница, обжора и бывает у Омона. Мы вместе
с ним поехали ночью на станцию, дорогой он с наслаждением
запалил папиросу и начал препошло посмеиваться над вегета-
рианцами. С ним была дочь его — девушка лет 17, красивая и
должно быть очень чистая. На станции, в ожидании поезда,
повинуясь неотвязному убеждению моему в его лживости, я заго-
ворил об Омоне и — поймал вора! Да, он бывает в кабаках
и даже спасал девицу из Омонок, даже дал ей, якобы 900 крон,
ради спасения ее. Врет мерзавец! Не для спасения дал! Как
скверно, фальшиво он рассказывал об этом! И все при дочери,
при девушке. Другой был тут, какой-то полуидиот из купцов,
тоже жалкий и мерзкий. Как они держатся! Лакей Льва — лучше
их, у лакеев больше чувства собственного достоинства. А эти
люди — прирожденные рабы, они ползают на брюхе, умиляются,
готовы целовать ноги, лизать пятки графа. И — все это фаль-
шиво, не нужно им. Зачем они тут? Все равно как скорпионы
и сколопендры они выползают на солнце, но те, хотя и гадкие,
сидят смирно, а эти извиваются шумят. Гадкое впечатление.
Очень понравилась мне графиня. Раньше она мне не нра-
вилась, но теперь я вижу в ней человека сильного, искреннего,
вижу в ней — мать, верного стража интересов 'детей своих. Она
много рассказывала мне о своей жизни, — не легкая жизнь, надо
говорить правду! Нравится мне и что она говорит „я не выношу
толстовцев, они омерзительны мне свей фальшью и лживостью".
Говоря так, она не боится, что толстовцы, сидящие тут же,
услышат ее слова и это увеличивает вес и ценность ее слов.
Не понравился мне Лев Львович. Глупый он и надутый.
Маленькая кометочка, не имеющая своего пути и еще более
ничтожная в свете того солнца, около которого беспутно копо-
шится. Статьи Льва Николаевича „Рабство нашего времени",
„В чем корень зла" и „Не убий"—произвели на меня впечат-
ление наивных сочинений гимназиста. Так все это плохо, так
не нужно, однообразно и тяжело и так не идет к нему. Но когда
он, Л[ев] Николаевич], начал говорить о Мамиие — это было
чорт знает как хорошо, ярко, верно, сильно! И когда он начал
передавать содержание „Отца Сергия",— это было удивительно
сильно и я слушал рассказ ошеломленный и красотой изложе-
ния, и простотой,"и идеей. И смотрел на старика как на водопад,

как на стихийную творческую силищу. Изумительно велик этот
человек и поражает он живучестью своего духа, так поражает,
что думаешь — подобный ему — невозможен. Но — и жесток он!
В одном месте рассказа, где он с холодной яростью бога,
повалил в грязь своего Сергия, предварительно измучив его —
я чуть не заревел от жалости. Лев Толстой людей не любит,
нет. Он судит их только и судит жестоко, очень уж страшно.
Не нравится мне его суждение о боге. Какой это бог? Это
частица Графа Льва Толстого, а не бог, тот бог, без которого
жить людям нельзя. Говорил он, Л[ев] Николаевич], про себя —
я анархист. Отчасти, да. Но, разрушая одни правила, он строит
другие столь же суровые для людей, столь же тяжелые — это
не анархизм, а губернаторство какое-то. Но все сие покрывает
„Отец Сергий".
Говорилось о вас отечески нежным тоном. Хорошо он о вас
говорит. Поругал меня за „Мужика" — тоже хорошо. В Москве
слышал я, что вы скоро там будете. Когда именно?
Слышал от многих людей что 39-е представление „Дяди
Вани" прошло поразительно хорошо. Говорят, Вишневский
играл без крика и шума и так, что Лужский в сцене с ним
побледнел со страха, а потом заплакал от радости. И плакала
публика, и актеры. Мне, наконец, хочется переехать в Москву
ради этого театра. Ну, до свидания!
Крепко жму руку. Поклонитесь ялтинцам.
Пришлите Данилова.
Ваш А. Пешков
55
А. ЧЕХОВ — M. ГОРЬКОМУ
16 окт[ября 1900 г. Ялта.]
Милый Алексей Максимович, посылаю Вам Данилина
[И. А. Данилова]. Когда прочтете, пошлите его по адресу:
„Таганрог, Городская Библиотека". И внизу под адресом напи-
шите: „от А. Чехова".
Ну-с, сударь мой, 21-го сего месяца уезжаю в Москву,
а оттуда заграницу. Можете себе представить, написал пьесу.

Но так как она пойдет не теперь, а лишь в будущем сезоне, то
я не переписал ее начисто. Пусть так лежит. Ужасно трудно
было писать „Трех сестер". Ведь три героини, каждая должна
быть на свой образец, и все три — генеральские дочки! Дей-
ствие происходит в провинциальном городе, вроде Перми,
среда — военные, артиллерия.
Погода в Ялте чудесная, свежая, здоровье мое поправилось.
В Москву даже не хочется ехать отсюда, так хорошо работается
и так приятно не испытывать
зуда, который
был у меня все лето. Я даже не кашляю и даже ем уже мясо.
Живу один, совершенно один. Мать в Москве.
Спасибо Вам, голубчик, за письма, большое спасибо. Я про-
чел их по два раза. Кланяйтесь Вашей жене и Максимке,
душевный им привет. И так, до свидания в Москве. Надеюсь,
не надуете, увидимся.
Да хранит Вас бог!
Ваш А. Чехов
56
А. ЧЕХОВ— M. ГОРЬКОМУ
18 март. 1901 [Ялта.]
Милый Алексей Максимович, где Вы? Давно уже жду от
Вас письма, по возможности длинного, и никак не дождусь.
Ваши „Трое" читаю с большим удовольствием — имейте сие
в виду—-с громадным удовольствием.
Скоро у вас весна настоящая русская, а у нас уже крымская
весна в самом разгаре; здешняя весна, как красивая татарка —
любоваться ею можно, и все можно, но любить нельзя.
Я слышал, что в Петербурге и потом в Москве Вы были
невеселы. Напишите же, в чем дело; я мало, почти ничего не
знаю, как и подобает россиянину, проживающему в Татарии, но
предчувствую очень многое.
Итак, позвольте ждать от Вас письма.
Поклонитесь Вашей жене, ей и Максимке желаю всего
хорошего, главное — здоровья.
Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов

M. ГОРЬКИЙ-A .
ЧЕХОВУ
[Конец марта 1901 г. Н . -Новгород.]
Я давно собирался написать вам, дорогой и любимый Антон
Павлович, да теперь, видите-ли, такое у меня настроение, что
я решительно не могу сосредоточиться на чем-либо. Каждый
день напряженно ждешь чего-нибудь нового, каждый день
слышишь невероятные разговоры и сообщения, нервы все время
туго натянуты и каждый день видишь десяток, а то и больше,
людей столь же возбужденных как и сам ты. Вчера наш губер-
натор привез из Питера несколько точных известий: Вяземский
выслан, против 43-х и 39-ти литераторов, подписавших письмо,
осуждающее действия полиции 4-го марта, предполагается
возбудить дело о подстрекательстве к сопротивлению властям,
в войсках гвардии сильное недовольство последними распоря-
жениями, а особенно участием отряда лейб-гвардии казаков-
в бою 4-го. Существует закон, кой запрещает войскам подчи-
няться команде лиц, к составу войск не принадлежащих, вы
наверное, читали циркуляры Драгомирова, часто напоми-
нающего войскам своего округа о существовании этого закона.
А четвертого казаками командовал Клейгельс. Исееву товарищи
предложили выйти из полка. Вообще, надо сказать по совести,
офицерство ведет себя очень добропорядочно. При допросе
арестованных за 4-е число их спрашивали главным образом
о том, какую роль в драке играл Вяземский и кто те два офи-
цера, которые обнажили шашки в защиту публики и дрались
с казаками. Одного из этих офицеров я видел в момент, когда
он прорвался сквозь цепь жандармов. Он весь был облит кровью,
а лицо у него было буквально изувечено нагайками. О другом
очевидцы говорят, что он бил по башкам казаков обухом шашки
и кричал: бейте их, они пьяные! они не имеют права бить нас,
мы публика! Какой-то артиллерист-офицер на моих глазах сшиб
жандарма с коня ударом шашки (не обнаженной). Во все
время свалки офицерство вытаскивало женщин из-под лошадей,
вырывало арестованных из рук полиции и вообще держалось
прекрасно. Тоже и в Москве, где офицеры почти извинялись
перед публикой, загнанной в манеж, указывая на то, что они-де

обязаны повиноваться распоряжениям полиции вследствие при-
каза командующего войсками, а не по воинскому уставу. Роль
Вяземского такова: в то время, когда Н. Ф. Анненский бросился
на защиту избиваемого Пешехонова, Вяземский тоже бросился за
ним и закричал Клейгельсу, чтобы он прекратил это безобразие.
А когда избитый Анненский подошел к нему, Вяз[емский] подвел
его к Клейгельсу и наговорил последнему резкостей, громко
упрекая в зверстве, превышении власти и т. д. Туган и Струве
из тюрьмы выпущены. Арестованных из Питера высылают. На
Пасхе в Петербурге] ждут новых беспорядков. Того же ожи-
дают в Киеве, Екатеринославе, Харькове, Риге и Рязани, где
публика, вкупе с высланными студентами, устроила уже скандал
во время молебна о здравии Победоносцева. У нас тоже воз-
можны беспорядки. Здесь до 70 человек иногородних сту-
дентов, полуголодных, битых, возбужденных и возбуждающих
публику. Очень прошу вас, дорогой А[нтон] П[авлович], посо-
бирайте деньжат для голодающих студентов, ибо здесь источники
иссякают. Теперь в Ялте съезд, собрать сотню, другую я думаю
можно. В Москве и Питере собрано много, туда посылать
бесполезно.
Сейчас получил письмо из Владимира. Земцам, подписавшим
телеграмму Анненскому, предложено удалиться с занимаемых
ими должностей. Говорят, что то же будет и с нашими. Нам,
нижегородцам, должно еще влететь за посланную нами теле-
грамму с выражением сочувствия союзу, эта телеграмма к пере-
даче адресату не была разрешена, о чем меня известили офи-
циальным путем. Несмотря на репрессии и благодаря им —
оппозиционное настроение сильно растет.
Следственное производство по делу о 4-м мар[та] установило
точные цифры избитых: мужчин 62, женщин 34, убито 4, техно-
лог Стеллинг, медик Анненский, курсистка и старуха зада-
влены лошадьми. Полиции, жандармов и казаков ранено 54.
Это за время минут 30—40, не больше! Судите же сами какая
горячая была схватка! Я во веки не забуду этой битвы! Дра-
лись—дико, зверски, как та, так и другая сторона. Женщин
хватали за волосы и хлестали нагайками, одной моей знакомой
курсистке набили спину, как подушку, до синя, другой проло-
мили голову, еще одной выбили глаз. Но хотя рыло и в крови,
а еще неизвестно чья взяла.

Ну, пока — до свидания! Очень хотел бы видеть вас. Крепко
жму руку. Пожалуйста, похлопочите насчет денег. Кланяйтесь
знакомым. Наши староверы послали царю петицию о веротер-
пимости, подписав ее в числе 49 473 человек. Начальство
очень ищет инициатора и сочинителя. Вообще у начальства
хлопот — много. Надеюсь — будет еще больше. Жизнь приняла
характер напряженный, жуткий. Кажется, что где-то около тебя,
в сумраке событий, притаился огромный, черный зверь и ждет
и соображает — кого пожрать. А студентки — милые люди,
славные люди! Лучшие люди в эти дни, ибо бесстрашно идут,
дабы победить или погибнуть. Погибнут или победят — не важно,
важна драка, ибо драка—жизнь. Хорошо живется!
Ну, до свидания, до свидания дорогой мой Антон Павлович,
дай вам боже здоровья, охоты работать, счастья, ибо никогда
не поздно быть счастливым. Всего, всего доброго, хороший вы
человек. А „Три сестры" идут — изумительно! Лучше Дяди
Вани. Музыка, не игра. Об этом напишу после, когда немного
приду в себя.
А. Пешков
58
А. ЧЕХОВ — М. ГОРЬКОМУ
28 мая [1901 г.] . Пьяный Бор.
Милый Алексей Максимович, я чорт знает где, на Пьяном
Бору и буду сидеть здесь до 5 часов утра, а теперь только полдень!
Долгополов взял билеты до Пьяного Бора, между тем нужно
было брать только до Казани и здесь пересаживаться на паро-
ход, идущий в Уфу. Сижу на пристани, в толпе, рядом каш-
ляет на пол чахоточный, идет дождь — одним словом, этого
я Долгополову никогда не прощу.
,
Напишите же мне в Аксеново, как Ваши дела, как чувствует
себя Екатерина Павловна.
Моя супружница шлет Вам привет и низко кланяется.
Сидеть здесь, в Пьяном Бору — о, это ужасно, это похоже
на мое путешествие по Сибири...
Днем еще ничего, а каково-то будет ночью!
Ваш А. Чехов

А. ЧЕХОВ —M. ГОРЬКОМУ
8 июня 1901. [Аксеново, Уфимской губ.]
Здравствуйте, милый Алексей Максимович. Я живу в Аксе-
нове, пью кумыс и во мне прибавилось уже 8 фунтов. Еще раз
повторяю свой адрес: Аксеново Уфимской губ... Жизнь сытая,
но скучная.
На днях в Нижнем будет писатель Иван Щеглов (Леонтьев),
который, по всей видимости, будет искать Вас, чтобы пови-
даться. Он просил у меня Ваш адрес. Я послал ему. Это чело-
век с большими странностями, но добряк большой, и к тому же
еще бедняк.
Моя жена кланяется вам и Екатерине Павловне и умоляет
Вас написать, как здоровье и кто у вас родился — мальчик или
девочка. Я шлю вам привет и кланяюсь низко, низко. Где Вы
теперь? Пришлите Ваш адрес, если переехали.
Пришлите пьесу, хотя часть. Мы ждем с большим нетер-
пением. Пришлите какую-нибудь книжку почитать, тут почти
ничего нет, просто беда. И нельзя ли подписаться на „Ниже-
городский листок" на один месяц.
Скажите Л. В. Средину, который едет к Вам, чтобы он ни
в коем случае не ехал на Пьяный Бор, а держал бы путь через
Самару. Скажите ему, что мы ждем его с нетерпением, хотя
и знаем, что ему здесь не понравится. Пусть попробует, если
придется не по вкусу, может уехать. Ему уже приготовили фли-
гель. Кумыс не противен, можно пить, но противно, что прихо-
дится пить по многу. Жму Вашу руку и целую Вас, мой милый.
Будьте здоровы и покойны.
Ваш А. Чехов
60
А. ЧЕХОВ — М. ГОРЬКОМУ
18 июнь 1901. [Аксеново, Уфимской губ.]
Дорогой Алексей Максимович, вот что пишет мне Маркс:
„Мне было бы желательно приобрести право собственности на
сочинения М. Горького, но, к сожалению, с А. М. Пешковым

я лично не знаком. Приходится поэтому прибегнуть к Вашему
любезному содействию: не найдете ли Вы возможным передать
А. М. Пешкову мое предложение и таким образом помочь нам
вступить в переговоры? В случае, если А. М. Пешков склонен
принять мое предложение, — не сообщит ли он мне свои усло-
вия?"
Ответьте мне, а я напишу ему.
Напишите, как Вы живете, где Вы и как Екатерина Павловна.
Ольга шлет Вам привет и лучшие пожелания.
Будьте здоровы и богом хранимы.
Ваш А. Чехов
61
М. ГОРЬКИЙ — А. ЧЕХОВУ
[27 июня 1901 г. Н. - Новгород.]
Дорогой Антон Павлович!
Письмо Ваше от 18-го получил только сегодня 27-го. Вашу
корреспонденцию я получаю через жандармское правление,
распечатанной и прочитанной, письма и телеграммы задержи-
вают дней по пяти. Будете писать — пишите на имя жены,
пожалуйста. Мои письма тоже пропадают в огромном большин-
стве, так что я не надеюсь дойдет ли до вас и это. По поводу
предложения Маркса решительно отказываюсь иметь с ним
дело, какие бы условия он ни предложил. Мало того: Средин
сказал мне кое-что о тех условиях, на которых вы продали
Марксу свои книги, и я предлагаю вам вот что — пошлите-ка вы
этого жулика Маркса ко всем чертям. Пятницкий, директор
„Знания", говорит, что Маркс, печатая ваши книги по 40000
в одно издание, давно уже покрыл суммы, выплаченные вам.
Это грабеж, Антон Павлович! И не того же ради вы силу вашу
растрачиваете, чтобы этот немец плодами ее пользовался. А по-
сему я от лица „Знания" и за себя предлагаю вам вот что:
контракт с Марксом нарушьте, деньги, сколько взяли у него,
отдайте назад и даже с лихвой, коли нужно. Мы вам достанем,
сколько хотите. Затем отдайте ваши книги печатать нам, т. е.
входите в „Знание" товарищем и издавайте сами. Вы получаете
всю прибыль и не несете никаких хлопот по изданию, оста-

ваясь в то же время полным хозяином ваших книг. „Знание"
ставит на них только свою фирму и рассылает с ними свои ката-
логи— вот та польза — и огромная, — которую оно получает из
издания ваших книг под своей фирмой. Вы остаетесь, говорю,
полноправным хозяином и, повторяю, вся прибыль — ваша . Вы
могли бы удешевить книги, издавая их в большем против Маркса
количестве, вас теперь читают в деревнях, читает городская
беднота и 1.75 за книгу для этого читателя дорого. Голубчик —
бросьте к чорту немца! Ей богу он вас грабит! Бесстыдно обво-
ровывает! Подумайте: я за одно издание 17000 получил! уве-
ряю Вас!
„Знание" может прямо гарантировать вам известный опре-
деленный вами годовой доход, хоть в 25 000. Подумайте над
этим, дорогой Антон Павлович! А как бы это славно было: вы,
я, Пятницкий и Поссе. Но — будет об этом. Вот что Антон
Павлович — давайте издадим Альманах. У вас, говорит Средин,
есть готовый рассказ, да я напишу, да Бунин, Андреев, Вере-
саев, Телешов, Чириков и еще кто-нибудь. Гонорар — кто
какой получает — включим в цену сборника, а прибыль разделим
поровну, т. е. если прибыли будет 2000, а листов в сборнике —
10 по 200 р. за лист. Написавши 2 л. =
400 р., написавши 1/2 —
100 р. да еще обычный гонорар ваш 700, мой 200 и т. д. Альманах
издает „Знание" в кредит, издание хорошее, поместим снимки
с хороших картин, напечатанных за границей. Как вы думаете
насчет этого?
У меня живет Средин с женой, а дом конопатят и целый
день у нас — адский шум. Но это не мешает нам жить. Средин
приобрел около 5 ф. веса, я чувствую себя очень сносно.
У жены побаливает печень, дочь — орет, Максимка — озорни-
чает, а пьеса — пока не двигается вперед. Завтра, вероятно,
приедет Алексин, собирается заехать Нестеров, был Н. К .
Михайловский. Разнообразно и душеполезно.
Приятель мой Петров-Скиталец, автор страшных стихов, все
еще сидит в тюрьме, это камень на сердце моем. Познакомился
с одним из жандармов — славный парень, а жена его — пред-
ставьте-ка!— в некоем роде воспитанница моя, — я водился
с ней когда она была девочкой лет 4—7 . Теперь — поразительно
красива, умница, добрая и очень тяготится дрянной службой
мужа.

Дорогой и любимый мой — будьте добры отнеситесь серьезно
к тому, что писал я вам о Марксе и „Знании". Поверьте, что
все это отнюдь не фантазии мои, а солидное дело. Осуществить
его легко, если немец не связал вас договором по рукам и ногам.
Согласитесь: зачем вам обогощать его? Вы на большие деньги
могли бы затеять какое-нибудь хорошее, большое дело, от кото-
рого сотням и тысячам будет польза, а не одному этому михрютке
жадному. Жду ответа. А относительно договора — рекомендую
показать его Пятницкому, а не адвокату.
Ольге Леонардовне — целую милые ее лапы и желаю счастья,
множество счастья! равно и вам. Жена просит кланяться. Меня
гонят в Швейцарию. Крепко жму вашу руку, чудесный вы чело-
век. Пишите на жену.
А. Пешков
Средины просят поклониться вам.
62
А. ЧЕХОВ —M. ГОРЬКОМУ
24 июль 1901. [Ялта.]
Простите, милый Алексей Максимович, не писал Вам так
долго, не отвечал на Ваше письмо по законной, хотя и скверной
причине — похварывал! В Аксенове чувствовал себя сносно, даже
очень, здесь же в Ялте стал кашлять и проч. и проч., отощал
и, кажется, ни к чему хорошему не способен. В Вашем последнем
письме есть один пункт, на который вероятно Вы ждали ответа,
именно насчет моих произведений и Маркса. Вы пишете: взять
назад. Но как? Деньги я уже все получил и почти все прожил,
взаймы же взять 75 тыс. мне негде, ибо никто не даст. Да и нет
желания затевать это дело, воевать, хлопотать, нет ни желания,
ни энергии, ни веры в то, что это действительно нужно.
Я читаю корректуру для Маркса, кое-что переделываю
заново. Кашель как будто стал отпускать. Супруга моя оказалась
очень доброй, очень заботливой, и мне хорошо.
В сентябре поеду в Москву и проживу там до средины
ноября, если позволит погода, а потом в Крым, или куда нибудь
заграницу. Очень, очень бы хотелось повидаться с Вами, очень!

Напишите, куда Вы уезжаете, где будете до осени и осенью,
и не будет ли случая повидаться с Вами. И когда вы пришлете
мне окончание „Троих"? Вы обещали, не забудьте! Дядюшка
моей Оли, немец-доктор, ненавидящий всех нынешних писателей,
в том числе и Льва Толстого, вдруг оказывается в восторге
от „Троих" и — славословит Вас всюду. Где Скиталец? Это
чудесный писатель, будет досадно и обидно, если он изве-
дется.
Черкните мне хоть одну строчку, милый человек, не
поленитесь. Привет Вашей жене и детишкам, дай им бог всего
хорошего.
В Ялте чудесная погода, идут дожди.
Крепко жму Вам руку и желаю всего хорошего, главное —
успеха и здоровья. Обнимаю Вас.
Ваш А. Чехов
63
М. ГОРЬКИЙ- А. ЧЕХОВУ
[Август 1901 г. Н. -Новгород.]
Славный мой Антон Павлович — 75 т. найдем, это ерунда,
было бы у вас желание не дать немцу грабить вас. А грабит
он омерзительно. Я уже написал директору-распорядителю
„Знания" Пятницкому, чтобы он действовал в смысле добывания
денег. Думаю, что лично вам не придется иметь с Марксом
дела по уничтожению условия, вы просто выдадите Пятницкому
доверенность, а он возвратит вам условие Маркса и тогда вы
снова будете полным хозяином крови и плоти вашей.
С каким бы я наслаждением оторвал пустую башку Сергеенко,
втянувшего вас в эту историю. А также нашлепал бы и Маркса
по лысине.
Антон Павлович — не найдете ли вы возможным послать
Константину Петровичу Пятницкому — Невский 92, контора
книгоиздательства „Знание", копию вашего условия с Марксом?
Или не хотите ли, чтобы Пятницкий и я приехали в вам? Если
последнее вам улыбается — телеграфируйте мне и ему, — или
только мне — приедем.

Немедленно по получении вашей телеграммы подам министру
прошение об отпуске и тотчас же еду к вам.
Ольге Леонардовне — лобызаю лапы, а жена ее целует,
вам же крепко жмет руку.
Мы здесь живем в тучах дыма, в густых тяжелых тучах,
которые украли у нас солнце, воздух, дали — все! Но чувствуем
себя превосходно, хотя кашляем сколько угодно.
Обнимаю вас, жду ответа.
Ваш Максимыч
64
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Начало сентября 1901 г. Н. - Новгород.]
Дорогой Антон Павлович.
Департамент полиции предписал мне немедленно выехать
из Нижнего в один из уездных городов губернии по моему
выбору. Срока, на который высылают меня — не назначено,
а потому и еще по некоторым соображениям — я могу, кажется
безошибочно, быть уверенным, что весной меня отправят года
на два в Вятку или Архангельск. Сие обстоятельство жить мне
не мешает, ничуть меня не беспокоит и вообще — чорт с ними.
Но пока, до весны, я предпочел бы пожить в Крыму, а не
в Сергаче или в Лукоянове и с этой целью подал просьбу —
разрешить мне поездку в Крым. Так что, — может быть скоро
увидимся. Драму пишу во всю мочь и чувствую, что она не
выходит у меня. Дал слово Немировичу прислать ему в конце
Сентября и хочу слово сдержать. Пока — до свидания! Ольге
Леонардовне — поклон! Если видите Льва Николаевича — пере-
дайте ему мое сердечное пожелание здоровья.
Ваш А. Пешков
Пишите пожалуйста на жену, а то мои письма все еще про-
сматриваются жандармами и задерживаются. Останусь здесь,
наверное, до Октября, чтобы успеть распродать вещи и собраться
в путь.
6 М. Горький и А. Чехов
81

А. ЧЕХОВ—M . ГОРЬКОМУ
24 сент[ября] 1901 г. [Москва.]
Милый Алексей Максимович, я в Москве и письмо Ваше
получил здесь в Москве. Мой адрес: Спиридоновка, д. Бойцова.
Перед отъездом из Ялты, я был у Льва Николаевича], виделся
с ним; ему Крым нравится ужасно, возбуждает в нем радость,
чисто детскую, но здоровье его мне не понравилось. Постарел
очень и главная болезнь его — это старость, которая уже
овладела им. В октябре я опять буду в Ялте и, если бы Вас
отпустили туда, то это было бы прекрасно. В Ялте зимой мало
людей, никто не надоедает, не мешает работать, — это во-первых,
а во-вторых, Лев Николаевич] заметно скучает без людей,
мы бы навещали его.
Кончайте, голубчик, пьесу. Вы чувствуете, что она не выходит
у вас, но не верьте вашему чувству, оно обманывает. Обыкно-
венно, пьеса не нравится, когда пишешь ее, и потом не
нравится; пусть уж судят и решают другие. Только Вы никому
не давайте читать, никому, а посылайте прямо в Москву —
Немировичу, или мне для передачи в Художественный] театр.
Затем, если что не так, то изменить можно во время репетиций;
даже накануне спектакля.
Нет ли у Вас окончания „Троих"?
Посылаю письмо, совершенно ненужное. Я получил такое же.
Ну, господь с Вами. Будьте здоровы и, буде сие возможно
в Вашем положении арзамасского обывателя, — счастливы.
Поклон и привет Екатерине Павловне и детям.
Ваш А. Чехов
Пишите пожалуста.
66
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Конец сентября 1901 г. Н.- Новгород.]
Дорогой мой Антон Павлович!
Если бы я раньше знал, что вы в Москве! Я попросил бы
вас, не сможете ли вы приехать сюда, на денек? Ужасно хочется

видеть вас, и к тому же, драму я кончил, хотелось бы чтобы вы
послушали ее. В пятницу ко мне хотел приехать Немирович,
если бы и вы могли!
Ну, драма вышла крикливой, суетливой, кажется, пустой,
скучной. Очень не нравится она мне. Непременно зимой же
буду писать другую. А эта не удается — десять напишу, но
добьюсь чего хочу! Чтобы стройно и красиво было как
музыка.
Очень захватила меня эта форма письма. Сколько злился
я, сколько порвал бумаги. И хоть ясно вижу, что все это — зря,
однако, буду писать еще. Конца „Троих" — не имею. Разгром
„Жидни" был так свиреп, что не осталось даже листочков
и я дрлжен был просить типографию, в которой печатался
журнал/ чтобы мне прислали хоть один оттиск. Прислали—;
цензурный, весь в помарках. Я отправил его „Знанию".
„Трое" уже напечатаны, в Октябре поступят в продажу.
Напишу, чтобы немедля прислали вам.
подал прошение М[инистру] Внутренних] Д[ел], чтобы он
отпустил меня в Ялту, до весны. И вместе с тем заявил местным
властям, что до получения от министра ответа, из Нижнего
я никуда не поеду и что если им угодно—-пусть отправляют
этапным порядком в Арзамас. Пока что — вняли и не трогают.
Думаю, однако, что если министр в Ялту не пустит, то они
стесняться не станут и я пройдусь'до Арзамаса пешком. Ничего
не имею против.
Хворает у меня жена и очень это беспокоит меня, но в об-
щем — живу не дурно, последнее время много работал, в конце
августа канителился с Шаляпиным. Очень он понравился мне —
простой, искренний, славный парень!
Как вы здоровы? Поглядел бы на вас! Очень хочется.
Питаю надежду, что скоро увидимся в Ялте. Если б вы
заглянули сюда! И зову вас, и — боюсь звать. Ибо во-первых —
дорога утомит вас пожалуй, а, во-вторых — противное впечатле-
ние должна произвести на вас обстановка, в которой я живу.
Шумно, бестолково. А все таки, может приедете с Немировичем?
Обрадовали бы страшно!
Крепко жму руку вашу, славный вы человек.
6*
83

А. ЧЕХОВ—M . ГОРЬКОМУ
22 окт[ября] 1901. [Москва.]
Милый Алексей Максимович, дней пять прошло, как я читал
Вашу пьесу, не писал же Вам до сих пор по той причине, что
никакие мог добыть четвертого акта, все ждал и —не дождался.
И так, я прочитал только три акта, но этого, думаю, достаточно,
чтобы судить о пьесе. Она, как я и ждал, очень хороша, написана
по-горьковски, оригинальна, очень интересна и, если начать
с того, что говорить о недостатках, то пока я заметил только
один, недостаток непоправимый, как рыжие волосы у рыжего —
это консерватизм формы. Новых, оригинальных людей Вы
заставляете петь новые песни по нотам, имеющим подержанный
вид, у Вас четыре акта, действующие] лица читают нравоучения,
чувствуется страх пред длиннотами и проч. и проч. Но все сие
не суть важно и все сие, так сказать, утопает в достоинствах
пьесы. Перчихин — как живой! Дочка его очаровательна,
Татьяна и Петр — тоже, мать их великолепная старуха. Централь-
ная фигура пьесы — Нил сильно сделан, чрезвычайно интересен!
Одним словом, пьеса захватит с первого же акта. Только, храни
Вас бог, не позволяйте играть Перчихина никому, кроме Артема,
а Нила пусть играет непременно Алексеев-Станиславский. Эти
две фигуры сделают именно то, что нужно. Петр — Мейерхольд.
Только роль Нила, чудесную роль, нужно сделать вдвое-втрое
длинней, ею нужно закончить пьесу, сделать ее главной. Только
не противополагайте его Петру и Татьяне, пусть он сам по себе,
а они сами по себе, все чудесные, превосходные люди, не
зависимо друг от друга. Когда Нил старается казаться выше
Петра и Татьяны и говорит про себя, что он молодец, то про-
падает элемент, столь присущий нашему рабочему порядочному
человеку, элемент скромности. Он хвастает, он спорит, но ведь
и без этого видно, что он за человек. Пусть он весел, пусть
шалит хоть все четыре акта, пусть много ест после работы —
и этого уже довольно, чтобы он овладел публикой. Петр,
повторяю, хорош. Вы, вероятно, и не подозреваете, как он
хорош. Татьяна тоже законченное лицо, только нужно
во 1) чтобы она была на самом деле учительницей, учила бы
детей, приходила бы из школы, возилась бы с учебниками

итетрадкамииво2)надобы,чтобыв1иливо2акте
говорили бы уже, что она покушалась на отравление; тогда, при
этом намеке, отравление в 3-м акте не покажется неожидан-
ностью и будет уместно. Тетерев говорит слишком много, таких
людей надо показывать кусочками, между прочим, ибо, как никак,
все-таки сии люди суть эпизодические везде — ив жизни, и на
сцене. Елену заставьте обедать в 1 акте со всеми, пусть сидит
и шутит, — а то ее очень мало, и она не ясна. Ее объяснение
с Петром резковато; на.сцене оно выйдет слишком выпукло. Сде-
лайте ее женщиной страстной, если и не любящей, то влюбчивой.
До постановки осталось еще много времени и Вы успеете
прокорректировать Вашу пьесу еще раз десять. Как жаль, что
я уезжаю! Я бы сидел на репетициях Вашей пьесы и писал бы
Вам все, что нужно.
В пятницу я уезжаю в Ялту. Будьте здоровы и богом хранимы.
Нижайший поклон и привет Екатерине Павловне и детям. Крепко
жму Вам руку и обнимаю Вас.
Ваш А. Чехов
68
М. ГОРЬКИЙ — А. ЧЕХОВУ
[Конец октября 1901 г. Н .- Новгород.]
Спасибо за письмо, Антон Павлович!
Я очень обрадовался, когда прочитал его и особенно, ужасно
доволен вашими указаниями! Дело в том, видите ли, что пьеса
мне не нравится, совсем не нравится, но до вашего письма я не по-
нимал — почему? — только чувствовал, что она груба и неуклюжа.
А теперь я вижу, что действительно Тетерев слишком много
занимает места, Елена —мало, Нил — испорчен резонерством.
А хуже всех старик. Он ужасно нехорош, так что мне даже
стыдно за него.
Но в скорости я увижу вас! Мне разрешили жить до апреля
в Крыму — кроме Ялты. — Выезжаю отсюда около 10-го числа
и поселюсь где-нибудь в Алупке или между ею и Ялтой. Буду,
потихоньку от начальства, приезжать к вам, буду — так рад
видеть вас! Я, знаете, устал очень за это время и рад отдохнуть.
Затеваю еще пьесу.

Написал Ярцеву письмо с просьбой подыскать мне какую-
нибудь квартиру, заканчиваю здесь свои делишки, распродаю
имущество и — еду!
А пока — всего доброго вам, всего хорошего! Писать не буду
больше, потому что у меня голова болит и в ней какая-то путаница.
Крепко жму руку. Поклонитесь всем знакомым.
А. Пешков
69
М. ГОРЬКИЙ-А .
ЧЕХОВУ
[Конец ноября 19Э1 г. Олеиз.]
Дорогой Антон Павлович!
Будьте добры —- пришлите завтра утром мой вид на житель-
ство. Сегодня я не мог быть у вас, ибо решался вопрос о квар-
тире. Завтра буду около 2-х часов или когда вам удобнее.
А. Пешков
70
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Конец декабря 1901 г. Олеиз.]
Дорогой Антон Павлович!
Читали „Волшебный фонарь" Ганейзера в „Петербургских]
Ведомостях]" от 25? Удивительно нелепо и пошло, никогда,
за всю жизнь не читывал подобной ерунды. Чувствую в ней
что-то нехорошее,— но не могу понять — что?
Послушайте: вам с Марьей Павловной нельзя приехать
в Олеиз встречать новый год? Ночуете здесь, устроим вас
хорошо, покойно. Будет у меня Миролюбов петь, Алексин, Магит,
Балабан, Гольденвейзер, Средины, Ярцевы и больше никого.
Приезжайте, если это возможно, закутайтесь хорошенько
и валяйте. Если да — сообщите в Олеиз по телефону.
Кланяюсь вашей маме, а Марии Павловне передайте запи-
сочку.

M. ГОРЬКИЙ-A .
ЧЕХОВУ
[Январь 1902 г. Олеиз.]
Дорогой Антон Павлович!
„Южное Обозрение" печатает, что вы на днях даете ему
ваш рассказ. Если это правда — давайте мне, а не ,,Южн[ому]
Обозр[ению]". Я устрою так, что ваш рассказ в один и тот
же день будет помещен в „Курьере", „Юж[ном] Обозр[ении]",
„Самар[ской] Газете", „Нижегородском Листке" и „Северном
Крае", а вы со всех этих изданий получите гонорар. Между
этими газетами существует соглашение, которое обязывает их
делиться друг с другом хорошей беллетристикой. Очень хочется
поехать к вам, но пока не могу. Нужно предварительно выяс-
нить мотивы, по которым ялтинский исправник вздумал взять
с меня подписку о невыезде из Олеиза.
Ответьте о рассказе.
Ваш А. Пешков
72
М. ГОРЬКИЙ —А. ЧЕХОВУ
[Февраль 1902 г. Олеиз.]
Антон Павлович!
Рекомендую вам Василия Яковлевича Богучарского. Ему
нужно с вами поговорить.
А. Пешков
73
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Май 1902 г. Арзамас.]
Вот я и в Арзамасе, дорогой друг Антон Павлович! Любуюсь
церквами — их здесь 36 штук! а о жителях слышал, что они
меня боятся и будто бы по поводу появления моего говорят
так: „вот не было печали, так черти накачали! пойдут теперь

и у нас прокламации с революциями".
Никто ко мне, — кроме
разных людей низкого звания, — не ходит, опасаясь, что визит
такой может наложить пятно неблагонадежности, а я этому
рад. Живу себе, да дрова колю, для гимнастики. Кажется, много
буду писать, хотя еще не начинал.
Тихо здесь, спокойно, воздух хороший, множество садов,
в садах поют соловьи и прячутся под кустами шпионы. Соловьи
во всех садах, а шпионы, кажется, только в моем. Сидят во
тьме ночной под окнами и стараются усмотреть, как я крамолу
пущаю по России, а не видя сего — покряхтывают и пугают
домашних моих.
Честь и слава министерству внутренних дел! Как неуто-
мимо оно обращает на меня внимание обывателей русских!
В Арзам[асе] публика начала,почитывать Горького из таких
соображений: „надо почитать его, чорт возьми! А то узнает
как-нибудь, что не читали, скажет — невежды!" И покупают
книжки, бедные люди! А мне-то и на руку. Вообще здесь очень
любопытно жить, давно уж я не видел так много тупых и наив-
ных людей в одном месте. Приезжайте! У нас огромный дом,
что-то около 12 комнат, а если найдете, что здесь жарко, пыльно
и скучно, — мы вас отправим в Понетаевский монастырь —
чудное место, верстах в 20. Есть там река рыбная, пруды, сады
и 700! монашек. Подумайте — 700! А то поедете в Саровскую
пустынь, тоже великолепное место, — бор сосноеый там — уди-
вительный! Здесь, у нас в Ар[замасе] есть река Теша, в ней
мальчишки с большим успехом ловят окуней, щурят и караси-
ков. Возьмем мы с вами лодку, я буду вас возить по реке,
а приедете на рыбное место — я буду книжку читать, а вы —
дожидаться, пока окунь клюнет. Милое житье, ей богу! Молоко
здесь хорошо очень, и много дичи. Мы все дупелей едим, да
рябчиков. Дешево!
Приезжайте-ка! И заберите тетю Ольгу с собой, она бы
роли свои готовила и здоровья нагуливала себе вместе с моей
спице-образной женой.
Зажили бы мы расчудесно! В саду, под старой липой,
повесим гамаки и, лежа в них, в небеса арзамасские молча
смотреть будем. И еще многие другие удовольствия изобразим.
В случае, если серьезно надумаете ехать сюда — вышлю в Ниж-
ний жену навстречу вам.

А тете Ольге скажите вот что: о карточке моей для Икскуль
писала она, так у меня нет такой карточки. Снимал меня в этом
виде алупкинский фотограф, по фамилии Виноградов или Поно-
марев— не помню. Но их в Алупке двое — узнать можно. Так
что самой О. Л. легче достать эту карточку, чем мне, можно
даже по телефону все это обработать. Потом — карточку эту
привезти сюда, если поедете, а не поедете — так уж прислать.
Ну, всего доброго, пока. Очень жду ответа. Всего краше будет,
если вместо ответа вы сами поедете сюда. Право же, вам надо
уехать из этого дурацкого места, ведь надоело! А жена просит
написать вам, что и кухарка у нас хорошая — ее приглашают
стряпать в монастыри, когда приезжает архиерей. Вот как! Клят-
венно уверяю вас, здесь во всех отношениях лучше, чем у вас,
только моря нет. Но зато есть пруды и в них такие лягушки,
что диву даешься! Со светлейшего князя Ливена величиной,—
право!
Кланяйтесь ялтинцам. Всем шлю низкие поклоны и всех
желал бы видеть в Арзамасе — не под надзором полиции, впро-
чем, ибо я не злобив.
Крепко жму руку.
А. Пешков
А ведь занятно на земле жить, ей богу! Тете Ольге —
доброго здоровья поскорее, а потом — желания ехать сюда.
И вам того же.
Так как я ожидаю некоторых неожиданностей, то,— в слу-
чае ежели оные произойдут, жена своевременно известит вас
об этом.
74
А. ЧЕХОВ — М. ГОРЬКОМУ
2 июнь 1902. [Москва.]
Милый Алексей Максимович, Ваше письмо получил я
в Москве, где живу уже 6-й день.
Приехать в Арзамас никак нельзя, ибо жена моя Ольга
очень больна. Последнюю ночь она мучилась сама, около нее
мучились другие; завтра отправляю ее в лечебницу Штрауха,
потом в Франценсбад.

Напишите мне, голубчик, еще хоть строчку. Адрес: Москва,
Неглинный пр.,
д. Гонецкой. На-днях я виделся с одним
господином, который знаком с Плеве и знает его; говорил он,
что скоро Вас освободят от надзора. Насколько это верно,
судить не берусь, но думаю, что если в Арзамасе есть речка,
есть сад, то можно и с надзором помириться.
Екатерине Павловне, Максимке и девочке низкий поклон
и сердечный привет. Крепко жму Вам руку и обнимаю Вас.
Вчера был у меня бывший певчий, сегодня приедет обедать.
Он очень хороший человек, очень талантливый и интересный.
Накануне моего отъезда из Ялты был у меня Короленко.
Мы совещались и вероятно на сих днях будем писать в Петер-
бург, подаем в отставку.
Еще раз кланяюсь низко.
Ваш А. Чехов
75
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Июнь 1902 г. Арзамас.]
Приехал ко мне Баранов и сообщил, что вы думаете ехать
на Волгу. Ко мне от Нижнего семь часов езды по железной
дороге, по очень скверной дороге! Но — у нас есть сад, с огром-
ной липой в нем, а под этой липой мы пьем чай, дважды в день.
И есть у нас четыре пустых комнаты, назначены они для вас.
Пустые они потому только, что не заняты, а кровати, сѵолы
и все, что требуется — в них есть. Река Тёша—-хорошая река
и рыбы в ней — сколько вам угодно! Серьезно! Выкупавшись,
я подолгу сижу на берегу и наблюдаю, как в воде гуляют окуни,
язи и прочие синьоры. Очень интересно! Окрестности — мне
ужасно нравятся: равнина широкая, зеленая, усеянная селами.
Тишина здесь — великолепная! Воздух доброкачественный.
Земляники и молока — сколько хотите!
Я уверен, что и вам, и тетеньке Ольге — было бы совсем
не вредно посуществовать здесь с месяц времени и покормиться
от благ земли арзамасской. Так что вы подумайте! И, подумав,
телеграфируйте: едем, мол!
А Баранов этот глуп. Так глуп, что право редко бывают
эдакие экземпляры. Порет он мне разную скверную чушь

о театре и хотя я его ежедневно крепко ругаю, доказывая ему,
что он и дурак, и ничтожество, однако на него сие не действует.
Очень вероятно, что мне придется обидеть его.
'
Повидаться с вами—очень хочется. Скоро пришлю вам
пьесу —сообщите куда?
Относительно Плеве и забот его обо мне —не верится как
то. Но, поживем — увидим. Здесь воюю с полицией, чем никогда
не занимался. Некий полициант Данилов, всего только пристав,
захотел показать мне сколь он сильный человек на земле арза-
масской и вот однажды, нахальнейшим образом, ввалился ко
мне в квартиру и стал, — не менее нахально, — спрашивать кто
у меня в гостях? Здравствуйте! Я говорю ему, что вы, голуб-
чик, излезьте вон от меня, а ежели имена гостей вас интересуют,
так ступайте в гостинницу, где гости эти живут, да там о них
и справьтесь. Но оный грозный и мудрый представитель власти
закричал на меня, что он имеет право входить в обиталище
мое во всякое время дня и ночи и даже -— захочет —• произве-
дет обыск своей властью. Ушел. И, несмотря на то, что гости
жили в Арзамасе трое суток в гостиннице, о них там и не спра-
влялся. А недавно удрал штуку еще лучше: Вера Кольберг,
живущая у нас, по случаю крайне тяжкого положения болезни
ее брата была вызвана телеграммой в Нижний, где у них аптека.
Заявила о необходимости ехать исправнику и поехала. А на
вокзале подходит к ней Данилов и говорит: по чьему разреше-
нию едете? Она объясняет. Но Данилов кричит: „извольте
выйти вон из вагона!" Вот как упиваются властью в Арзамасе
и вот какими пустяками приходится мне заниматься. Жалуюсь
крупным властям, знаете, но пока милости от них не вижу. Под
окнами моими гуляет полицейский, а изредка приезжает и сам
Данилов, верхом на коне, при этом он зорко и внимательно
высматривается в нутро моей обители, очевидно желая знать,
как успешно делаю я революцию, конституцию и прочие не
съедобные вещи. Курьезно, но и — возмущает.
Повторяю: приезжайте под надзор Данилова! Здесь все,—
кроме его, хорошо!
Жена кланяется. Я тоже.
Крепко жму руку.

А. ЧЕХОВ — M. ГОРЬКОМУ
11 июня 1902. [Москва.]
Дорогой Алексей Максимович, я сижу в Москве и неиз-
вестно, как долго я еще буду сидеть здесь. Жена больна, лежит
и стонет от боли; она не может сидеть, не говоря уже о ходьбе
или езде. Вероятно на будущей неделе ей будут делать операцию.
Пришлите пьесу по адресу: Москва, Неглинный пр., д. Гонец-
кой, прочту ее с удовольствием, даже больше чем с удоволь-
ствием.
Привет Екатерине Павловне и детям. Я немножко замучился.
Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов
77
А. ЧЕХОВ —M. ГОРЬКОМУ
29 июня, Всеволода Вильва [1902 г.]
Дорогой Алексей Максимович, я был на сих днях в Перми,
потом поплыл выше в Усолье, теперь по железной дороге спу-
скаюсь опять до Перми; пребываю близ ст. Вс. Вильва. 2-го
июля я опять буду в Москве, это непременно; и если Вы уже
выслали туда пьесу, то 3-го я уже прочту ее. Если же не вы-
слали, то имейте в виду, что мой московский адрес есть глав-
ный адрес впредь до уведомления. Быть может, я буду жить
с Ольгой на даче (у Алексеева), но все же сообщение между
моей московской квартирой и дачей будет ежедневное.
Ольга была больна не легко, теперь же, как видите, я отпу-
щен на волю, могу быть покоен. Она поправляется и есть
надежда, что к середине августа будет совсем здорова, будет
репетировать как настоящая Книппер.
Художественный театр перебрался на новую квартиру, очень
хорошую. Это так называемый Лианозовский театр в Газетном
пер. Его переделывают заново и рассказывают чудеса.
Сколько дней я уже не читал газет!
Поклонитесь Екатерине Павловне, Максимке и дочери Вашей
милой. Надеюсь, что Вы здоровы и скучаете не очень. Здесь,

в Пермской губ. очень жарко, все время пью Apollinaris —
вода, которую я нашел в Перми. И так, пишите мне в Москву.
Крепко жму руку и обнимаю Вас.
Ваш А. Чехов
78
А. ЧЕХОВ— М. ГОРЬКОМУ
17 июля 1902 г. [Москва.]
Дорогой Алексей Максимович, я все еще в Москве (или
около нее). Хочется знать, как Вы поживаете, от Вас же между
тем ни единого письма. Написали ли пьесу? Что поделываете?
Как живете вообще? Я живу ничего себе, ловлю рыбу (на реке
Клязьме, дача Алексеева), здоров, Ольга же все еще не здо-
рова, все еще никак не соберется с силами.
Если пьеса уже написана, то не пришлете ли Вы мне ее!
Черкните строчку. Адрес прежний: Неглинный пр., д. Гонец-
кой, Москва. Нижайший поклон и привет Екатерине Павловне,
Максимке и девочке.
Жму руку и обнимаю Вас.
Ваш А. Чехов
Где Вы будете зимой? В Нижнем, в Крыму? Я вероятно
уеду заграницу. Поеду в Африку, или куда-нибудь подальше —
например, на Цейлон, если не будет чумы или холеры.
79
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Вторая половина июля 1902 г. Арзамас.]
Дорогой друг Антон Павлович!
Прочитав пьесу пожалуйста возвратите мне ее поскорее,
ибо я еще должен кое что поправить.
Очень хочется быть на репетициях, прошу Владимира]
Ив[ановича] и Константина] Сергеевича] похлопотать об этом
у Московского] ген[ерал] губернатора.
Очень кланяюсь Ольге Леонардовне и крайне опечален
ее болезнью. Я так рассчитываю на нее, хорошо бы, если бы
она взялась играть Василису!

Прочитав, вы сообщите, кроме того, как найдете пьесу и
о том, кому бы по вашему мнению, кого играть.
Крепко жму руку!
А. Пешков
У меня Алексин.
Славный это парень, как жаль, что вы мало знаете его!
Хорошая душа!
Вот что: сапожник из села Борисполя, Полтавской губернии
просит вас прислать ему книжку вашу, в которой напечатан
рассказ „Хамелеон".
Он, сидя в вагоне, слышал как публика,
читавшая этот рассказ и другие — хвалила ваши произведения
и вот, не зная вашего адреса, написал мне, чтобы я попросил
вас послать ему книжку и ваш портрет. Бедный он, большая
семья. Пошлите ему, а?
Книжки, данные вами мне, я отдал Татариновой переплести
и до сей поры не могу получить, несмотря на письма, теле-
граммы и прочее.
Чорт знает что такое!
А. П.
80
А. ЧЕХОВ—М .
ГОРЬКОМУ
29 июля 1902 г. [Любимовка.]
Дорогой Алексей Максимович, пьесу Вашу я прочел. Она
нова и несомненно хороша. Второй акт очень хорош, это самый
лучший, самый сильный и я, когда читал его, особенно
конец, то чуть не подпрыгивал от удовольствия. Настроение"
мрачное, тяжкое, публика с непривычки будет уходить из театра
и Вы во всяком случае можете проститься с репутацией опти-
миста. Жена моя будет играть Василису, распутную и злющую
бабу, Вишневский ходит по дому и изображает татарина — он
уверен, что это его роль. Луку — увы! — Артему нельзя давать,
он повторится в ней, будет утомляться; за-то городового
отделает чудесно, это его роль, сожительница — Самарова.
Актер, который очень удался Вам, роль великолепная, ее надо
отдать опытному актеру, хотя бы Станиславскому.

Барона сыграет Качалов.
Из IV акта Вы увели самых интересных действующих лиц
(кроме актера), и глядите теперь, что бы чего-нибудь не вышло
от этого. Этот акт может показаться скучным и ненужным,
особенно если с уходом более сильных и интересных актеров
останутся одни только средние. Смерть актера ужасна; Вы точно
в ухо даете зрителю, ни с того ни с сего, не подготовив его.
Почему барон попал в ночлежку, почему он есть барон — это
тоже недостаточно ясно.
Около 10 августа я уезжаю в Ялту (жена остается в Москве),
потом, в августе же, возвращаюсь в Москву и проживу здесь,
если не произойдет чего-нибудь особенного, до декабря. Увижу
„Мещан", буду на репетициях новой пьесы. Не удастся ли и Вам
вырваться из Арзамаса и приехать в Москву, хотя бы на
неделю? Я слышал, что Вам разрешат поездку в Москву, что
за Вас хлопочут. В Москве переделывают Лианозовский театр
в Художественный, работа кипит, обещают кончить к 15 октября,
но едва ли спектакли начнутся раньше конца ноября и даже
декабря. Мне кажется, постройке мешают дожди, неистовые
дожди.
Я живу в Любимовке, на даче у Алексеева и о утра до ве-
чера ужу рыбу. Речка здесь прекрасная, глубокая, рыбы много.
И так я обленился, что самому даже противно становится.
Здоровье Ольги поправляется, повидимому. Она Вам кла-
няется и шлет привет сердечный. Передайте от меня поклон
Екатерине Павловне, Максимке и дщери.
„Мысль" Л. Андреева — это нечто претенциозное, неудобо-
понятное и, повидимому, ненужное, но талантливо исполнен-
ное. В Андрееве нет простоты, и талант его напоминает пение
искусственного соловья. А вот Скиталец воробей, но за то
живой, настоящий воробей.
В конце августа мы увидимся, как бы то ни было.
Будьте здоровы и благополучны, не скучайте. Был у меня
Алексин, говорил о Вас хорошо.
Ваш А. Чехов
О том, что пьесу получили обратно, напишите строчку.
Мой адрес: Неглинный пр., д. Гонецкой.
С названием не спешите, успеете придумать.

M. ГОРЬКИЙ-A .
ЧЕХОВУ
[Начало августа 1902 г. Арзамас.]
За четвертый акт — не боюсь. И — ничего не боюсь, вот
как! В отчаянность пришел.
ч
Ах, если б меня пустили в Москву!
До чортиков хочется видеть вас и быть на репетиции вашей
пьесы. И своей. Й видеть всех людей, людей, которые ходят
быстро, не носят галстухов, от которых глаза слепнут и гово-
рят о чем-нибудь еще, кроме солонины, поведения докторовой
жены, игры в 66 или в 666. Надоело мне здесь. В голове у меня
звонят 36 колоколен, а грудь — хрипит как немазанная телега.
Аппетит — отвратительный. Пью мышьяк.
Жду Немировича, кой хотел приехать числа 10-го. Не
знаете ли где Шаляпин? Хоть бы он мне денег в заем дал,
я бы выпросился у губернатора на ярмарку и кутнул бы во
славу божию и в честь древнего города Нижнего. Теперь я — не
пью кроме молока -— никаких противных жидкостей.
Если меня отсюда осенью не выпустят я влюблюсь в гор-
ничную податного инспектора, что живет против нас, увлеку ее
на самую высокую из городских колоколен и брошусь вниз
оттуда, вместе с ней, конечно. Это будет — трагическая смерть
М. Горького. Или —здесь есть дама, которая ходит в конфе-
дератке, с хлыстом в руке и собакой на цепи; при встрече
с „поднадзорным" она делает презрительное лицо и отверты-
вается в сторону. Так вот я возьму эту даму за левую ногу
и выкупаю ее в вонючем пруде „Сороке", а потом заставлю
съесть годовой экземпляр „Московских Ведомостей" — без
объявлений казенных, уже бог с ней! Всякую тварь жалеть
надобно. Это будет „зверский поступок М. Горького". Вообще —
я „дам пищу газетам", если меня отсюда не уберут.
Дождь идет, чорт его дери! Собаки воют, вороны каркают,
петухи поют, колокола звонят, а людей —нет! По улицам
хотят одни попы и ищут кого бы похоронить, хоть за 30 коп.
Горничная податного инспектора — единственная интересная
женщина на все 10000 жителей, но она, чертовка, с таким усер-
дием служит Амуру, что ее, наверное, поклонники разорвут на
кусочки или Венера оторвет ей нос.

Недавно рядом со мной повесился сапожник. Ходил я смот-
реть на него. Висит и показывает публике язык, дескать что?
я, вот, улизнул от вас, а вы, ну-те-ка! поживите-ка! А его
квартирная хозяйка — плачет, он ей одиннадцать рублей
с пятиалтынным не отдал.
Ух, скучно! Точно зимой в воде, так и щиплет со всех сто-
рон, так и давит. Супружнице земно кланяюсь. Василису —
она? я рад. Очень я этого желал.
Ну, до свидания!
Крепко жму руку.
Спасибо вам!
А. Пешков
82
М. ГОРЬКИЙ И 4P.
—
А. ЧЕХОВУ
[19 декабря 1902 г. Москва.]
Артисты и друзья Московского Художественного театра
празднуя полный успех пьесы „На дне" шлют по предложению
Максима Горького радостный сердечный привет горячо люби-
мому Антону Павловичу.
83
А. ЧЕХОВ - М. ГОРЬКОМУ
26 дек[абря] 1902. [Ялта].
Дорогой мой, милый Алексей Максимович, посылаю Вам
копию с письма, которую прислал мне один мой приятель, умный
и очень хороший человек. Переписывал не я, так как мне не-
здоровится.
Поздравляю Вас с новым годом, с новым счастьем. Екатерину
Павловну и Максима тоже поздравляю, шлю им сердечный
привет. Обнимаю Вас, будьте здоровы и веселы.
Ваш А. Чехов
Бумаг, которые нужны К. П. Пятницкому, у меня нет. У меня
есть только копия с условия.
7 М. Горький и А.Чехов.
97

M. ГОРЬКИЙ-A .
ЧЕХОВУ
[Октябрь 1903 г. Н .- Новгород.]
Дорогой Антон Павлович!
Вы помните? — обещали дать рассказ для сборника „Зна-
ние". Это дело — дело издания сборника — идет к концу. Ан-
дреев, Бунин, Вересаев, Чириков, Гусев написали, я скоро
напишу. Очень бы хотелось, чтобы вы приняли участие.
Можно ли надеяться? Скоро — конец Октября. Будьте добры
ответить.
Здесь — снег. Хорошо! Ездят на санях. Как ваше здоровье?
Что — кончили ,,Виш[невьш] сад"?
Крепко жму руку.
А. Пешков
85
М. ГОРЬКИЙ И 4P, —А. ЧЕХОВУ
[16 октября 1903 г. Н . -Новгород.]
Убедительно просим дать наш сборник пьесу предлагаем
тысячу пятьсот за лист. Пешков-Пятницкий.
86
М. ГОРЬКИЙ— А. ЧЕХОВУ
[Октябрь 1903 г. Н . -Новгород.]
Дорогой Антон Павлович!
Ольга Леонардовна вероятно уже написала вам, что сборник
будет благотворительный —10% прибыли мы отчислим в пользу
Нижегородского общества взаимопомощи учащих на постройку
общежития для детей учителей. Это отчисление в счет гоно-
рара авторам не входит. Я очень рад, что ваша пьеса выйдет
в нашем сборнике, очень рад!
В ноябре — около половины — буду в Москве, значит увижу
вас. Это тоже хорошо.
Ну, а пока всего хорошего вам и здоровья.
Ваш А. Пешков

M. ГОРЬКИЙ—A.
ЧЕХОВУ
[14 ноября 1903 г. Н . -Новгород.]
Восемнадцатого буду Москве проездом Петербург пожа-
луйста телеграфируйте чтобы мне дали пьесу желаю всего
хорошего Пешков.
88
М. ГОРЬКИЙ—А.
ЧЕХОВУ
[Декабрь 1903 г. Н. - Новгород.]
Посылаю Вам, дорогой Антон Павлович, письмо получен-
ное мною для вас.
Пишет очень курьезный и интересный парень, если вы
пошлете ему парочку ваших книг — это приведет его в неисто-
вый восторг.
Я так и не успел зайти к вам в Москве, каюсь и извиняюсь,
но было так некогда, столько разных поручений лежало на мне
в этот приезд, что, право, я не имел ни куска свободного
времени.
В январе вновь явлюсь и уже сей раз „для разгулки
времени".
Пойду на Шаляпинский бенефис, на выставку союза худож-
ников— вообще буду вести жизнь рассеянную. Усгал я, как
старик и не совсем здоров, болит башка и грудь болит. А тут
еще надо работать, на это нет времени.
Все мечтаю нанять лодку, уехать на середину океана и, сидя
там в одиночестве, удить ершей.
Не люблю рыбной ловли, но что поделаешь.
Крепко жму руку.
А. Пешков
Да, — к вам у меня покорная просьба: к вам обратится москов-
ское о-во помощи учащимся женщинам с просьбой дать рас-
сказец в сборник, издаваемый этим о-м для построения обще-
жития.
7*
99

Присоединяю и мою покорную просьбу — дайте что нибудь!
Дело хорошее и сборник будет интересный. Напечатаем
у „Знания" тысяч 30—40.
Затем желаю вам всей душой бодрости духа и доброго
здоровья.
А. П.
89
М. ГОРЬКИЙ И ДР.
-
А. ЧЕХОВУ
[2 нюня 1904 г. Петербург.]
Просим поставить Марксу условие не выпускать пьесу
раньше конца года. Пешков. Пятницкий.

ГОРЬКИЙ и А. ЧЕХОВ
ПО ПИСЬМАМ И СТАТЬЯМ

;
s
*-
*
...v-
.
1a
'.
ï-
•
'
'
•,
-
1 './
'
"
'
••'
.
..
-
-
•
-
•
••.
'
-
•ï
1-. .
•1...
.
•
'
...
/•
•-
.•»
'
л'••.
.•'..'
V.
г.. .
vi
t
-
\
'
''
Wx'f- -
,.
.;•-»
.
:••
-
л/
.
r.'
..
ч-'
-
•>
:
• . "v.:v ;•••.•
'
..
•
.
.
•
•.
.•'.-.:
-
„
.
,
...
. ...
..L

А. ЧЕХОВ о М. ГОРЬКОМ1
1898 г.
.. . Скоро я пришлю повести Горького.
А. Б . Тараховскому, 20 ноября, V, 262 .
1899 г.
Читали ли Вы беллетриста Горького? Это несомненный
талант. Если не читали, то потребуйте его сборники и прочтите
для первого знакомства два рассказа: „В степи" и „На плотах".
Рассказ „В степи" сделан образцово, это тузовая вещь, как
говорит Стасов.
А. С . Суворину, 27 января, V , 316 .
Прочтите Горького „В степи" и „На плотах". Повидимому,
это большой талант, грубый, рудиментарный, но все же боль-
шой. Если нет времени, то прочтите только „В степи"...
П. П. Гнедичу, 4 февраля 1899 г. , V, 329 .
1 В этом отделе собраны высказывания Чехова о Горьком, извлеченные
из писем Чехова к следующим адресатам: А. Авиловой, А. В. Амфитеатрову,
Ф. Д. Батюшкову, А. Н. Веселовсксму, А. Л. Вишневскому, П. П. Гнедичу,
Е. П . Гославскому, П. Ф . Иорданову, О. Л. Книппер-Чеховой, Н. П. Конда-
кову, В. Г . Короленко, П. И . Куркину, И. Л. Леонтьеву-Щеглову, М. П. Лили-
ной (Алексеевой), А. Ф. Марксу, М. О. Меньшикову, В. С. Миролюбову, Вл. И .
Немировичу-Данченко, И. И. Орлову, В. А. Поссе, К. К. Романову, Р. И. Рос-
солимо, В. М . Соболевскому, Л. В. Средину, К. С. Станиславскому (Алексееву),
А. С. Суворину, Л. А. Суллержицкому, А. Б. Тараховскому, М. П. Чеховой,
Е. Н. Чирикову, Е. М. Шавровой.
Письма взяты из следующих печатных источников, обозначаемых после
цитаты в сокращении. Vu VI — V и VI томы писем А. П. Чехов. Под редакцией

Нравится ли Вам Горький? Горький, по моему, настоящий
талант, кисти и краски у него настоящие, но какой-то не
выдержанный, залихватский талант. У него „В степи" велико-
лепная вещь.
А. А . Авиловой, 26 февраля, V, 354
Горький мне нравится, но в последнее время он стал писать
чепуху, чепуху возмутительную, так что я скоро брошу его
читать.
Ей же, 9 марта, V, 366.
Сегодня приедут Миролюбов и Горький, начинается съезд,
а я вероятно через 2—21/2 недели укачу отсюда на север,
поближе к Вам.
И. И. Орлову, 18 марта, V, 373.
В Ялте Горький. По внешности это босяк, но внутри это
довольно изящный человек —и я очень рад. Хочу знакомить
его с женщинами, находя это полезным для него, но он топор-
щится.
А. А. Авиловой, 23 марта, V , 375,
Простите, я, не испросив предварительно позволения, послал
пьесу беллетристу Горькому. Он прочтет и вышлет Вам.
Е. М. Шавровой, 9 мая, Неизд. п. 213.
—
Речь идет о пьесе
А. Стриндберга „Графиня Юлия".
См. стр. 28 настоящей книги.
Беллетрист Горький, в аккуратности которого Вы сомневае-
тесь, советует напечатать пьесу в „Жизни". Что Вы об этом
думаете? Если согласны, то пошлите пьесу в редакцию „Жизни"
на имя В. А. Поссе.
Ей же, 15 мая, Неизд. п., 214.
М. П. Чеховой. Книгоиздательство писателей. М. —
„Атеней"
—
„А. П. Чехов.
Затерянные произведения. Неизданные письма. Новые воспоминания. Библио-
графия".
Атеней. 1925.—
„Нов. п."
—
„Чехов. Новые письма (из собраний
Пушкинского дома). Под редакцией Б. Л. Модзалевского". Атеней. 1922.
—•
„Слово"
— „Письма А. П . Чехова к О. Л. Книппер-Чехевой". 1924. Книгоиз-
дательство „Слово".
Берлин. —
„Переп."
—
„Переписка А. П. Чехова и
О. Л . Книппер".
Том первый. Редакция и примечания А. Б. Дермана.
Кооперативное издательство „Мир". М. 1934.
—
„Несобр. п."
—
„А. П. Чехов.
Несобранные письма. Редакция Н. К. Пиксанова. Комментарии Л. М. Фрид-
кеса".
Гос. изд. М. —Л. 1927. —
„Неизд.
я."
—
„А. П. Чехов. Неизданные
письма. Вступительная статья и редакция Е. Э. Лейтнеккера".
Гос. изд.
М,—Л. 1930.

...Посылаю Вам для альбома 3 фотографии: Буренина,
Горького и Чехова.
П. Ф. Иорданову, 6 августа, V , 414.
Где Максим Горький?
В. А . Поссе, 19 ноября, V , 450.
1900 г.
В Ялте ждут Горького.
В. А . Поссе, 11 января, VI, 7.
В своем письме Вы упоминаете о Горьком, вот кстати: как
нравится Вам Горький? Мне не все нравится, что он пишет, но
есть вещи, которые очень, очень нравятся, и для меня не под-
лежит сомнению, что Горький сделан из того теста, из
которого делаются художники. Он настоящий. Человек он
хороший, умный, думающий, и вдумчивый, но на нем и в нем
много не нужного груза, напр., его провинциализм.
Ф. Д. Батюшкову, 24 января, VI, 21 —22 .
Горький очень талантлив и очень симпатичен, как человек.
А. Б. Тараховскому, 15 февраля, VI, 51.
„Фома Гордеев" да еще в превосходном переплете это
ценный, трогательный подарок; благодарю Вас от всей души.
Тысячу раз благодарю! Я читал „Фому" только урывками,
теперь же прочту, как следует. Печатать Горького урывками
и по частям нельзя; или он должен писать короче, или же Вы
должны помещать его целиком, как это „Вестник Европы"
делает с Боборыкиным. Кстати сказать, „Фома" имеет успех,
но только у умных, начитанных людей, у молодых также. Я раз
подслушал в саду беседу одной дамы (петербургской) с дочерью:
мать бранила, дочь хвалила.
В. А. Поссе, 15 февраля, VI, 54 .
Многоуважаемый Владимир Александрович, Горький сообщил
мне, что он и Вы собираетесь в Ялту: когда Вы приедете?
У Горького семь пятниц на неделе, он то и дело меняет свои
решения. Пожалуста, напишите Вы, в самом ли деле Вы при-
едете, когда приедете и проч. и проч.

...„Фома Гордеев" написан однотонно, как диссертация.
Все действующие лица говорят одинаково; и способ мыслить
у них одинаковый.
Все говорят не просто, а нарочно; у всех какая-то задняя
мысль; что-то не договаривают, как будто что-то знают; на
самом деле они ничего не знают, а это у них такой façon de
parler — говорить и не договаривать.
Места в „Фоме" есть чудесные. Из Горького выйдет боль-
шущий писателище, если только он не утомится, не охладеет,
не обленится.
В. А . Поссе, 20 февраля, VI, 58—59.
Что Вы думаете о Горьком? Это очень талантливый чело-
век. Сужу так не по „Фоме Гордееве", а по небольшим пове-
стям, например „В степи", „Мой спутник".
М. О . Меньшикову, 20 февраля, „Атеней",
127.
Тут Горький. Он очень хвалит Вас и Ваш театр. Я позна-
комлю Вас с ним.
О. Л . Книппер- Чеховой, 26 марта, VI, 74.
Приехал между прочим Горький, человек очень интересный
и приятный во всех смыслах.
В. М . Соболевскому, 2 апреля, VI, 76—77.
М. Горького я видел вчера и передал ему Ваше приглаше-
ние работать в „Ниве" и дал ему прочесть Ваше письмо. Он пору-
чил мне благодарить Вас и пообещал выслать Вам рассказ при
первой возможности.
А. Ф . Марксу, 27 апреля, Нов. п .,
713—114.
Пишет Горький пьесу, или не пишет?
О. Л. Книппер-Чеховой, 8 сентября, Переп.,
784.
Если Горький в Москве, то скажи ему, что я послал в Ниж-
нйй-Новгород письмо его милости.
М. П . Чеховой, 9 сентября, VI, 97.
Из газет узнал, что у вас начинаются спектакли 20 сен-
тября и что будто Горький написал пьесу [„Мещане"].
Смотри же, напиши непременно, как у вас сойдет „Снегурочка",

напиши, какова пьеса Горького, если он в самом деле написал
ее. Этот человек мне весьма и весьма симпатичен и то, что
о нем пишут в газетах, даже чепуха разная, меня радует и инте-
ресует.
О. Л . Книппер-Чеховой, 15 сентября, Переп. , 1 91 .
Я в Москве, и неизвестно, когда я выберусь отсюда. Погода
порядочная, но не больше 3 градусов, тихо. Здесь Горький.
Я и он почти каждый день бываем в Художественном театре,
бываем, можно сказать, со скандалом, так как публика устраи-
вает нам овации, точно сербским добровольцам. Завтра оба
идем к Васнецову. И так далее и так далее — словом сказать,
я еще не садился работать, а когда сяду, неизвестно.
Л. В. Средину, 1 ноября, Несобр. п. , 1 00 .
То, что пишется в „Новом времени" о Горьком и обо мне,
неверно, хотя и пишется очевидцами. Пишут, что Горький обра-
щался к публике с какими-то словами; ничего подобного при
мне не было.
А. С. Суворину, 16 ноября, VI, 107.
1901 г.
Будьте добры, вспомните, что я одинок, что я в пустыне,
сжальтесь и напишите; во-первых, что нового в цивилизован-
ном мире; во-вторых, где теперь Горький, куда ему писать и,
в-третьих, не думаете ли Вы приехать в Ялту отдохнуть.
Рассказ пришлю непременно.
„Трое" Горького в январс[кой] книжке мне чрезвычайно по-
нравились по тону письма. Девки неверны, таких нет, и разговоров
таких никогда не бывает, но все же приятно читать. В декабрс[кой]
книжке мне не так понравилось, чувствовалось напряжение.
И напрасно Горький с таким серьезным лицом творит (не
пишет, а именно творит), надо бы полегче, немножко бы
свысока.
В. А . Поссе, 3 марта, VI, 132.
Горький не выслан, а арестован; держат его в Нижнем. Поссе
тоже арестован.
О. А. Книппер-Чеховой, 19 апреля, Переп. ,
388.

Слыхал, что Горький выслан в Полтаву? Верно это?
О. Л . Книппер-Чеховой, 21 апреля, Переп. , 3 91 .
Горький, как пишут, арестован в Нижнем.
Ей же, 24 апреля, Переп.,
397�
Горький уже выпущен дня 4 назад; он весел и здоров, под
домашним арестом будет не больше 10 дней. Я видел доктора,
который его освидетельствовал, и Миролюбова, который ездил
в Нижний хлопотать у Святополк-Мирского; и сведения от
обоих получил весьма успокоительные.
В. А. Поссе, 21 мая, VI, 142—143.
Вот адрес Горького: Алексей Максимович Пешков, Н. Нов-
город], Канатная, д. Лемке. Ему я напишу сегодня же, так что
он будет поджидать Вас, если только не уедет.
И. Л. Леонтьеву-Щеглову, 4 июня, Нов. п. , 46-
Мйлый друг Виктор Александрович, Горький в настоящее
время находится в Нижнем Новгороде (Канатная, д. Лемке);
скоро, быть может, он приедет в Ялту, но вероятно не раньше
сентября.
В. А . Гольцеву, 12 августа, VI, 160 .
.. . Буду ожидать Вашего приезда с нетерпением. Буду
(с первого сентября) день и ночь сидеть на пристани и ожидать
парохода с Вами. Очень возможно, что в Ялту приедет Горький.
И. А . Бунину, 17 августа, VI, 161 .
Горький писал мне, что приедет в Ялту.
О. Л . Книппер-Чеховой, 30 августа, Переп. , 438.
Сегодня я написал Горькому, а вчера получил от него
письмо, в котором он сообщаот об Арзамасе и о том, что он
собирается на зиму в Ялту, о чем уже подал прошение. Он,
между прочим, кончает пьесу и обещает прислать ее в Москву
к концу сентября. На здоровье не жалуется. Вероятно, в ско-
ром времени я еще получу от него письмо и тогда напишу Вам.
Л. В. Средину, 24 сентября, VI, 167.

Горький в Нижнем, здоров. Он прислал для Художе-
ственного] театра пьесу [„Мещане"]. Нового в этой пьесе нет
ничего, но это хорошая пьеса.
В. С. МиролюЗову, 19 октября, VI, 172.
Скоро Горький будет проездом в Москве. Он писал мне, что
1-го ноября выедет из Нижнего. Твою роль в пьесе [„Мещане"]
он обещает изменить, т. е. сделать ее шире, вообще обещает
не мало, чему я рад весьма, так как верю, что пьеса от его
переделок станет не хуже, а много лучше, полней.
О. Л. Книппер-Чеховой, 2 ноября,
„Слово", 138.
Здесь ждут Горького. Вчера София Петровна [Средина]
искала дЛя него квартиру, но не нашла. Вероятно, Г[орький]
будет жить недалеко от Гаспры, где Толстой.
Ей же, 4 ноября,
„Слово", 139.
А в этом театре стоит побывать. „Михаил Крамер" [Гаупт-
мана] идет очень хорошо, мои „Три сестры" идут чудесно.
Скоро пойдет пьеса Горького [„Мещане"].
П. Ф. Иорданову, 10 ноября, VI\ 178.
Если Горький в Москве, то поклонись ему. Скажи, что я
жду его.
О. Л . Книппер-Чеховой, 11 ноября,
„Слово", 144.
По телефону сообщили только что, что приехал Горький.
Жду его к себе.
Ей же, 12 ноября,
„Слово", 146.
А. М. [Горький] здесь, здоров. Ночует он у меня, и у меня
прописан. Сегодня был становой.
...А . М. не изменился, все такой же порядочный и интел-
лигентный, и добрый. Одно только в нем, или вернее, на нем
не складно — это его рубаха. Не могу к ней привыкнуть, как
к камергерскому мундиру.
Ей же, 17 ноября, „ Слово", 149.
Сейчас становой спрашивал в телефон, где Горький.
Ей же, 19 ноября, „ Слово", 150.

Горький такой же как и был, такой же хороший, даже как
будто лучше. Он простяк большой. Жил в Ялте, теперь пере-
ехал в Олеиз, нанял там дачу на всю зиму.
»
О. Л . Книппер-Чеховой 21 ноября,
„Слово", 151.
Деточка моя, скажи Немировичу, чтобы он поскорее прислал
Горькому IV акт его пьесы [„Мещане"]. Скажи, что это необ-
ходимо.
... Горький устроился в Олеизе, был у меня; повидимому,
ему скучно. Занялся бы пьесой, да пьесы нет. Немирович не
шлет.
Ей же, 24 ноября,
„ Слово", 153.
Ты спрашиваешь, был ли я у Толстого после приезда из
Москвы. Да, бывал. Недавно ездил с Горьким и Бальмонтом,
о чем, кажется, писал уже тебе. Будь погода получше, я ездил
бы к нему чаще.
Ей же, 25 ноября,
„Слово", 154.
Пьеса Немировича [„В мечтах"] будет иметь успех. Не
падайте духом. Только следовало бы одновременно репетиро-
вать и „Мещан", а то после Рождества нечего вам будет играть,
кроме Немировича.
Ей же, 27 ноября,
„ Слово", 155.
Вчера у меня был Горький. Он здоров, собирается написать
еще одну пьесу. Живет он в Олеизе, где нанял Дачу.
Ей же, 30 ноября,
„ Слово", 157.
Сегодня получил из Америки „Foma Gordeyew (dedicated to
Anton P. Chekhov) — толстая книга в переплете.
Ей же, 3 декабря,
„Слово", 159.
Сегодня буду в Олеизе у Горького.
Ей же, 4 декабря, „Слово", 161.
Вчера я был у Алексея Максимыча; дача у него на хоро-
шем месте, на берегу моря, но в доме суета сует, дети, старуха,
обстановка не писательская.
Ей же, 6 декабря,
„Слово", 161.

Сейчас говорил в телефон с Л. Толстым. Читал конец
„Троих" повести Горького. Что то удивительно дикое. Если бы
написал это не Горький, то никто бы читать не стал. Так мне
кажется, по крайней мере.
О. Л . Книппер-Чеховой, 7 декабря,
„Слово", 162
Читал последний акт „Мещан". Читал и не понял. Два раза
засмеялся, ибо было смешно. Конец мне понравился, только
это конец не последнего, а первого, или второго акта. Для
последнего же нужно бы придумать что-нибудь другое.
Твоя роль [Елены] в последнем акте ничтожна.
Ей же, 13 декабря,
„Слово", 166,
Толстой был болен, жил в Ялте у дочери, Горький вчера
был у меня. Теперь оба они у себя.
Ей же, 15декабря,
„Слово", 167.,
В Олеизе проживает Горький.
Н. П . Кондакову, 15 декабря, VI, 181 ,
Пишет [В. Немирович-Данченко] еще, что пойдет пьеса.
Горького [„Мещане"].
О. Л . Книппер-Чеховой, 20 декабря,
„Слово", 170.
Горький в Олеизе; тоже пока незаметно, чтобы он скучал,.
Его адрес почтовый тоже Кореиз.
В. А . Поссе, 22 декабря, VI, І85. _
Когда начнете репетировать „Мещан"? Четвертый акт и мне
не нравится. Его нужно сделать первым, а третий четвертым,
тогда выйдет равновесие.
О. Л . Книппер-Чеховой, 23 декабря,
„Слово", 172.
Мне сегодня выходить нельзя, так как на мне две мушки.
Вечером я их сниму и завтра уже выйду, поеду, быть может,
к Толстому и Горькому.
Ей же, 24 декабря, „ Слово", 172,
Будут ли в этом сезоне ставить пьесу Горького?
Ей же, 26 декабря, „ Слово", 173.
Будут ставить „Мещан"? Когда? В этом сезоне или в буду-
щем?
Ей же,29 декабря, „ Слово", 176.

1902 г.
Горький в мрачном настроении, нездоров повидимому.
Сегодня придет ночевать.
О. Л. Книппер-Чеховой, 3 января,
„Слово", 180.
Мне кажется, что вы, актеры, не поняли „Мещан". Лужскому
нельзя играть Нила; это роль главная, героическая, она совсем
по таланту Станиславского. Тетерев же роль, из которой
трудно сделать что-нибудь для четырех актов. Во всех актах
Тет[ерев] один и тот же и говорит все одно и то же, и к тому же
это лицо не живое, а сочиненное...
Ведь в конце января тебя не пустят! Пьеса Горького, то да се.
Такая уж, значит, моя планида.
Ей же, 5 января,
„Слово", 180.
Как однако вы возитесь с „Мещанами".
Надо спешить,
а то скоро сезон кончится. Лужский будет играть неважно отца.
Это не его роль. А Судьбинин совсем изгадит Нила, роль цен-
тральную. Вероятно, мужские роли хлопнутся, пьеса выедет на
женских.
Ей же, 7 января,
„Слово", 182.
Как идут репетиции „Мещан"? Выходит пьеса?
Ей же, 11 января,
„Слово", 184.
Адрес Максима Горького: „Кореиз, Таврическ. губ., Алексею
Максимовичу Пешкову".
Он, т. е. Горький бывает у меня,
будет вероятно скоро, дня через 3-4 и тогда я спрошу его на
счет „Максима Горького", и если это был он, то напишу Вам.
И. Л . Леонтьеву-Щеглову, 12 января, VI, 190 .
Нового у нас ничего нет. Л. Н. попрежнему чувствует себя
то очень хорошо, бодро, то киснет. Горький здоров. Пока все
обстоит благополучно.
П. И . Куркину, 13 января, VI, 193 .
...насколько можно понять из твоих последних писем, ты
в Ялту теперь не приедешь. Идет „В мечтах" [Вл. И. Немиро-
вич-Данченко], репетируются „Мещане".
О. Л . Книппер-Чеховой, 13 января,
„Слово", 184.

Пиши подробней о пьесе Горького. Он был у меня сегодня,
и прочесть ему я ничего не мог.
О. А. Книппер-Чеховой, 16 января,
„Слово", 187*.
Получил письмо от Константина Сергеевича [Станислав-
ского]. Пишет много и мило. Намекает на то, что пьеса Горь-
кого, быть может, не пойдет в этом сезоне.
...Кстати сказать, Горький собирается засесть за новую
пьесу, пьесу из жизни ночлежников, хотя я и советую ему
подождать этак годик-другой, не спешить. Писатель должен
много писать, но не должен спешить.
Ей же, 20 января,
„Слово", 189.
Что за гадость наша мелкая пресса! Каждый день пишут
обо мне, о Горьком — и ни слова правды. Противно.
...
Вы репетируете только 2-й акт „Мещан", а теперь уже
конец января, очевидно пьеса не пойдет в этом сезоне. Или
успеете? Горький садится писать новую пьесу, как я уже докла-
дывал тебе, а Чехов еще не садился.
Ей же, 21 января,
„Слово", 190.
Ну, вчера приехал С[уллержицкий]
Он переночевал,
а сегодня утром уехал в Олеиз к Г[орькому].
Ей же, 23 января,
„Слово", 191.
Что касается Горького, то он чувствует себя недурно, живет
бодро, только скучает и собирается засесть за новую пьесу,
сюжет которой у него уже есть. Насколько я могу понять, лет
через пять он будет писать превосходные пьесы; теперь же он
все как будто ищет.
М. П. Алексеевой, 3 февраля, VI, 198 .
Живет Толстой в Гаспре, в 10 верстах от Ялты; ниже,
в Олеизе живет Горький, находящийся ныне под надзором
полиции, под гласным надзором.
П. Ф . Йорданову, 6 февраля, VI, 202 .
Зачем вы играете пьесу Горького на о? Что вы делаете?!!
Это такая же подлость, как то, что Дарский говорил с еврей-
ским акцентом в Шейлоке. В „Мещанах" все говорят, как мы
с тобой.
Ему же, 13 февраля, „ Слово", 200.
8 М. Горький и А. Чехов
ИJ

Екатерина Павловна [Пешкова], кажется, уехала в Москву.
Если не будет спектакля, то она увидит по крайней мере репе-
тицию, будет иметь понятие.
П. Ф. Иорданову, 13 февраля,
„Слово", 202.
Был Горький, говорил, что „Мещане" не пойдут в Москве
в этом сезоне, пойдут в Петербурге.
Ему же, 14 февраля,
„Слово", 203.
Фотографии Толстого, те самые, которые я посылаю, полу-
чены мною от М. Горького, который посылал в Нижний Нов-
город имеющиеся у нас маленькие фотографии для переснимка.
Они не распространены, их нигде нет, и хорошо бы, если бы не
упоминалось о них в „Приазовском крае" и в „Таганрогском]
Вестнике". Снимала гр. С. А. Толстая.
.. .Кстати о фотографиях. В прошлом году я снимался
с М. Горьким — на одной фотографии. Не помню, прислал ли я
Е библиотеку.
Ему же, 4 февраля, Неиэд. п ., 86.
Новостей литературных нет никаких. Л. Н. Толстой выздо-
равливает, М. Горький здравствует, оба, кажется, ничего не
пишут теперь. Пьеса Горького „Мещане" пойдет в Петербурге,
на второй неделе поста.
А. В . Амфитеатрову, 27 февраля, VI, 211 .
Ты полагала, что Горький откажется от почетного академика?
Откуда ты это взяла? Напротив, повидимому, он был рад.
О. Л . Книппер-Чеховой, 9 марта, „ Слово", 208 .
Сегодня в газетах любопытная телеграмма насчет Горького.
Ей же, 11 марта,
„ Слово", 210. Телеграмма о выборах
М. Горького в академики.
Как идет ГѴ акт „Мещан"? Ты довольна? Напиши мне, дуся.
Ей же, 16 марта, „Слово", 213.
Книги, которые в скором времени будут высланы мною
в Библиотеку:
1. И. Бунин. Рассказы (2 экз.).
2. Леонид Андреев. Рассказы, изд. 2-е.
3. Скиталец. Рассказы и песни (2 экз.).
4. Максим Горький. Мещане (2 экз.) .. .
П. Ф . Иорданову, 19 марта, Неизд. п . , 87.

Сегодня я получил письмо от одного ординарного академика
[Н. П . Кондакова] такого содержания: „Вчера было особое засе-
дание (вчера— 11 марта) Разряда изящ[ной] Словесности, опять
в Мраморном дворце, посвященное тому же инциденту с Макси-
мом Горьким. Прочли Высочайший выговор, изложенный в сло-
вах, что Государь „глубоко огорчен" выбором и что Мини-
стерство] Нар[одного] Просв[ещения] предлагает отныне пред-
ставлять всех кандидатов на усмотрение его и М[инистерст]ва
Внутренних] Дел.
М. Горький, кстати сказать, проживает в настоящее время
в Олеизе, сегодня был у меня.
В. Г . Короленко, 19 марта, VI, 215
Получил телеграмму насчет „Мещан".
Теперь буду ждать
водробностей от тебя.
О. Л. Книппер-Чеховой, 27 марта, „Слово", 220 .
Пьеса Горького имела успех? Молодцы!!!
Ей же, 31 марта, „ Слово", 222.
Толстому передавать заявление я не стану. Когда я заго-
ворил с ним о Горьком, и об Академии, то он проговорил:
„я не считаю себя академиком" — и уткцулся в книгу. Горькому
один экземпляр передал, письмо Ваше прочел ему. Мне
почему то кажется, что 25 мая собрания в академии не будет,
так как в начале мая все академики уже разъедутся. Мне
кажется также, что Горького во второй раз не выберут, ему
накладут черняков. Мне бы ужасно хотелось повидаться
с Вами, поговорить. Не приедете ли Вы в Ялту?
В. Г. Короленко, 19 апреля, VI, 218 .
... Об ращаюсь к Вам с большой и очень скучной просьбой.
Максим Горький послал в „Мир божий" „Историю одного пору-
чения" — повесть Петрова. Будьте добры, напишите мне, при-
нята ли эта повесть, будет ли она напечатана. У меня сегодня
был автор (земский врач) и просил навести справки. Петров
не новичек в литературе, он печатался уже.
Ф. Д . Батюшкову, 4 июня, Нов. п. , 79.
8*
115

В декабре прошлого года я получил извещение об избра-
нии А. М. Пешкова в почетные академики и я не замедлил
повидаться с А. М. Пешковым, который тогда находился
в Крыму, первый принес ему известие об избрании и первый
поздравил его. Затем, немного погодя, в газетах было напечатано,
что в виду привлечения Пешкова к дознанию по 1035 ст[атье],
выборы признаются не действительными; при чем было точно
указано, что это извещение исходит от Академии Наук, а так
как я состою почетным академиком, то это извещение частью
исходило и от меня. Я поздравлял сердечно и я же признал
выборы недействительными — такое противоречие не укладыва-
лось в моем сознании, примирить с ним свою совесть я не мог.
И после долгого размышления я мог прийти только к одному
решению, крайне для меня тяжелому и прискорбному, а именно
почтительнейше просить Ваше императорское высочество о сло-
жении с меня звания почетного академика.
К. К . Романову — президенту Академии Наук, 25 авгу-
ста, VI, 240, Тот же текст в письме к А. Н. Веселовскому,
25 августа, Нов. п.,
123.
.. . Вот Вам. Сочинял долго, в очень жаркую погоду и лучше
сочинить не мог и, вероятно, не могу.
В. Г. Короленко,
25 августа, 241 . Приведен текет письма
К. К . Романову и после него добавлена эта фраза.
... Если увидишь Горького на репетиции, то поздравь его
и скажи — только ему одному — что я уже не академик, что
мною послано в Академию заявление. Но только ему одному,
больше никому.
О. Л . Книппер-Чеховой, 29 августа, „ Слово", 237.
Приходил почитатель Немировича — Фомин, читающий
публичные лекции на тему: „Три сестры" к „Трое" (Чехов
и Горький), честный и чистый, но повидимому недалекий гос-
подинчик.
Ей же, 6 сентября,
„Слово", 243.
Скажи Горькому, что я скоро приеду в Москву, чтобы он
был на первых представлениях. Я ведь еще не видел „Мещан",
не видел „В мечтах" [Вл. И. Немировича-Данченко].
Ей же, 26 сентября,
„Слово", 253—254.

Горький был у меня, но очень не долго. Теперь он уехал
в Петербург, через 1—2 недели вернется.
Г. И . Россолимо, 10 ноября, Неизд. п. , 1 35.
Вчера был у меня Суворин, Меньшиков, Пешков; вообще
народа всякого у меня тьма-тьмущая.
Л. А. Суллержиукому, 5 ноября VI, 258.
„На дне" — пьеса хорошая; она, как говорят, измарана цен-
зурой, но все-таки пойдет, и скоро начнутся правильные репе-
тиции, к тому же есть надежда, что цензор сменит гнев на милость
и кое-что возвратит пьесе.
Ф. Д . Батюшкову, 6 ноября, VI, 260 .
Надеюсь, что вы скоро увидите „На дне" в Художествен-
ном театре и напишете мне, как и что —об этом убедительно
прошу.
П. И . Куркину, 4 декабря, VI, 261 .
Я знаю, что была на бенефис Шаляпина ложа Горького,
о ложе литераторов я ничего не слышал и, как бы там ни было,
на бенефис этот я не пошел бы.
О. Л . Книппер-Чеховой, 9 декабря,
„Слово", 267—268 .
... сегодня получил от Алексеева телеграмму такого содер-
жания: „Пьеса Горького и театр имели большой успех. Ольга
Леонардовна прошла для тонкой публики первым номером".
Ей же, 20 декабря,
„ Слово", 275.
Я еще не имею сведений насчет „На дне", но знаю, что
пьеса идет чудесно. Значит сезон спасен, убытков у вас не
будет...
Ей же, 21 декабря,
„Слово", 277.
.. . сегодня пришли газеты с „На дне", я теперь вижу, какой
громадный успех имел ваш театр. Значит, наверное можно
сказать, до конца сезона вы продержитесь с хорошими сборами
и в отличном настроении.
.. . Опиши ужин после „На дне", что вы там съели и выпили
на 800 р. Все опиши возможно подробнее.
Ей же, 22 декабря, „Слово", 278.

Сегодня пришло известие: пьеса Горького „На дне" имела
громадный успех, играли чудесно.
Вы пишете: „Милый Вы человек, отчего Вы засунулись
теперь в актерский и новобеллетристический кружок". Я засу-
нулся в Ялту, в этот уездный городишко, и в этом вся моя
беда. К сожалению, новобеллетристический кружок считает меня
чужим, старым, отношения его ко мне теплы, но почти оффи-
циальиы, а актерский кружок — это только письма моей жены,
актрисы, и больше ничего.
А. С . Суворину, 22 декабря, VI, 265.
Милый Александр Леонидович, честь имею поздравить Вас
с праздником, с наступающим новым годом и с успехом пьесы
„На дне".
Видите, значит напрасно Вы вешали нос на квинту,
все обстоит благополучно и театр стоит на той же высоте, на
какой и был, даже еще более заметной.
А. Л . Вишневскому, 22 декабря, VI, 266 .
Я получил очень хорошее письмо от Куркина насчет горьков-
ской пьесы, такое хорошее, что думаю послать копию А. М. [Горь-
кому]. Из всего того, что я читал о пьесе, это лучшее. Сплошной
восторг, конечно, и много любопытных замечаний. Тебя хвалили
в газетах, значит ты не переборщила, играла хорошо. Если бы
я был в Москве, то непременно бы, во что бы то ни стало
пошел бы в Эрмитаж после пьесы и сидел бы там до утра
и подрался бы с Барановым.
O.A. Книппер-Чеховой, 24 декабря,
„ Слово", 279. Письмо
П. Куркина см. ниже, на стр. 155 . Баранов — артист, игравший
Кривого Зоба в „На дне".
Дорогой Петр Иванович, Ваше чудесное письмо получил,
и простите, распорядился снять с него копию, чтобы послать
А. М-чу. Большое Вам спасибо! Успех этот, как нельзя кстати
и теперь наш театр может не беспокоиться и почивать на лаврах,
по крайней мере, до будущего сезона.
П. И. Куркину, 24 декабря, VI, 267.
Писал ли я тебе, что от Куркина получил превосходную
рецензию „На дне"; снял копию и послал А. М. [Горькому].
О. Л . Книппер-Чеховой, 27 декабря,
„Слово", 281.

1903 г.
Когда увидишь Горького, то поблагодари его от моего имени,
что во 2-м акте его пьесы тебе нечего делать и что ты поэтому
имеешь время писать мне письма.
О. А. Книппер-Чеховой, 8 января,
„Слово", 288.
Мне кажется, что если я теперь напишу Марксу, то он согла-
сится возвратить мне мои сочинения в 1904 г., 1-го января,
за 75000. Но ведь мои сочинения уже опошлены „Низой", как
товар, и не стоят этих денег, по крайней мере не будут стоить
еще лет десять, пока не сгниют премии „Нивы" за 1903 г.
Увидишься с Горьким, поговори с ним, он согласится. А Грузен-
бергу я не верю, да как-то не литературно прицепиться вдруг
к ошибке, или к недосмотру Маркса и, воспользовавшись, повер-
нуть дело „юридически".
Ей же, 9 января, „Слово",
289. О договоре А. Чехова с Марк-
сом см. стр. 330 настоящей книги.
.. . Максим Горький человек добрейший, мягкий, деликатней-
ший и во всяком случае не такой уж мелкий, чтобы сердиться
на Вас из-за чистейшего пустяка. Это подсказал Вам не
Л. Андреев, а Ваша мнительность, уверяю Вас!
С фирмой „Знание" я почти не знаком, или, другими словами,
не знаком настолько, чтобы пообещать Вам там что-либо опре-
деленное. 1-го марта я буду в Москве, тогда увидимся и вместе
повидаем М. Горького и поговорим с ним
На днях в Ялте
будет И. А. Бунин. Я поговорю с ним и, если он посвятит меня
в тайны „Знания", то я тотчас же напишу Горькому, или Пят-
ницкому, не медля, и Вас уведомлю. Это непременно.
Е. П. Гославскому, 10 января, Неизд. п. ,
62. Письмо
Е. Гослазского см. на стр. 137 настоящей книги.
Первую книжку „Мира божьего" мне принесли из женской
гимназии... Ваша статья о Горьховской пьесе мне очень понра-
вилась. Тон превосходный. Пьесы я не видел, знаю ее совсем
мало, но, прочитав Вашу статью, я понял, что это превосходная
пьеса, и что не иметь успеха она не могла.
Ф. Д . Батюшкову, 11 января, VI, 2172. Ре , идет о статье
„«На дне» М. Горького в Московском Художественном театре".

Получаю газету „Гражданин"; в последнем номере Горький
именуется неврастеником и успех пьесы объясняется невра-
стенией. Вот уж от кого даже не пахнет неврастенией. Горькому
после успеха придется выдержать или выдерживать в течение
долгого времени напор ненависти и зависти. Он начал с успе-
хов— это не прощается на сем свете.
О. Л . Книппер-Чеховой, 14 января,
„Слово",
292. Речи
идет о статье Серенького [И. И. Колышко]: „Маленькие мысли.
На дне", Гражданин, No 4, 12 января.
Это тебе клочок из „Гражданина". Скажи И. А. Тихомирову,
что в „Гражданине" No 4 есть большая статья о пьесе Горького
„На дне". Пусть вырежет и наклеит у себя.
Ей же, 16 января,
„Слово", 293. К письму приложена вы-
резка из „Гражданина" о писателях — подражателях Горь
кому — „подмакскмах" и среди них о Скитальце.
Скажи Пятницкому, чтобы он прислал мне свои новые изда-
ния, между прочим „На дне" Горького.
Ей же, 28 января,
„Слово", 301.
Понравились ли Ксении и Маше [М. П. Чеховой] „Мещане"?
Что они говорят?
Ей же, 1 февраля,
„Слово",
304. Ксения — прислуга Чеховых
в Москве.
Отчего „На дне" не разрешили в Петербурге? Ты не знаешь?
А Вашему театру разрешат, если вы поедете? Ведь в „На дне"
нет ничего вредного в каком бы то ни было смысле. Даже
в „Гражданине" похвалили. А вот Суворинский „Вопрос" идет
в Петербурге, с Савиной и с большим успехом. Нечего сказать,
милый городок!
Ей же, 5 февраля,
„Слово", 306.
А позволят ли вам „На дне"? Мне кажется, что цензура
объявила Горькому войну не на живот, а на смерть, и не из
страха, а просто из ненависти к нему. Ведь Зверев, начальник
цензуры, рассчитывал на неуспех, о чем и говорил Немиро-
вичу, а тут вдруг шум, да еще кайой!
Ей же, 7 февраля,
„ Слово", 307,

Говорят, „На дне" уже вышло. Надо будет зайти к Синани
купить, хотя пьесы в чтении меня никогда не удовлетворяют.
Во мне нет актерского понимания, я не умею читать их. Но
все-таки интересно было бы прочесть „На дне".
О. Л . Книппер-Чеховой, 16 февраля, „Слово", 313 ,
Получил две пачки открытых писем — снимков с „Мещан"
и „На дне". Дуся, поблагодари Станиславского.
Ей же, 22 февраля, „Слово", 316.
Читала фельетон Буренина насчет „На дне"? Я думал, что
начнет царапать ваш театр, но бог миловал, очевидно имеет
в виду (это быть может!) поставить у вас пьесу, например
„Бедного Гейнриха" [Г. Гауптмана] в своем переводе.
Ей же, „Слово",
318.
—
Речь идет о статье В. Буренина
„Критические очерки", „Новое время", No 9685.
Писал ли я, что открытые письма с „Мещанами" и „На дне"
мною от Алексеева [Станиславского] уже получены? Если
не написал, то имей сие в виду и поблагодари Алексеева, когда
увидишь. Поняла?
Ей же, 27 февраля,
„Слово", 320.
Говорят, что Горький приезжает скоро в Ялту, что для него
готовят квартиру у Алексина.
Ей же, 1 марта, „Слово", 321.
В Ялте переполох: все ждут приезда Горького...
Ей же, 3 марта, „ Слово", 322.
Передай Тихомировой, которая сидит в конторе, что книга
(„На дне" Горького) посылается заказною бандеролью, а не
посылкой, и что в посылки нельзя вкладывать писем. В каждой
из трех полученных мною посылок было по письму.
Ей же, 10 марта. „ Слово", 325. А . А . Тихомирова, сестра
артиста И. А . Тихомирова, служившая в конторе Моск. Художест-
венного театра.
Она [В. К. Харкеевич] умоляет меня, чтобы я упросил тебя —
записать одну ложу бель-этажа на „На дне" и одну ложу на
„Дядю Ваню", всего две ложи.
Ей же, 17 марта, „ Слово", 377. В . К . Харкеевич — началь-
ница Ялтинской гимназии.

17-го марта был на именинах у Алексея Максимовича. К нему
приехала жена. Она и он говорят о тебе с восхищением; гово-
рят, что за последние годы ты сильно шагнула вперед, играешь
чудесно. Я, слушав, радовался, что у меня такая жена, и на ус
себе мотал.
О. Л. Книппер-Чеховой, 19 марта, „Слово", 329 .
Про Горького я уже писал тебе: он был у меня, и я у него
был. Здоровье его недурно.
Ей же, 23 марта, „Слово", 332.
Вы сердитесь и негодуете, дорогой Евгений Петрович,
я знаю, но дело в том, что целую неделю я не видел Горького
и все поджидал его. Сегодня я беседовал с ним обстоятельно,
и он очень удивлен, когда узнал, что он на Вас сердится. Я верю
ему очень, он прекрасный человек, и мне кажется, что эта
мнительность Ваша подсказала Вам, будто он что-то имеет
против Вас. Засим, относительно книги: он взял Ваш адрес
и будет сам писать Вам. К изданию Вашей книги он отнесся,
повидимому, вполне доброжелательно, говорит только, что
в настоящее время „Знание" очень и очень занято, так что
пожалуй, до осени не будут издавать Вас.
Е. П . Гославскому, 24 марта, Неизд. п . 63 . О Гославском
и Горьком см. стр. 137 настоящей книги.
А пьеса [„Где тонко, там и рвется"] может пройти неинте-
ресно: немножко длинна и интересна только как памятник
былых времен. Хотя я и ошибаюсь, что весьма возможно. Ведь
как пессимистически отнесся летом я к „На дне",
а какой
успех! Не судья я.
О. Л . Книппер-Чеховой, 24 марта, „ Слово", 333 .
Бунин уехал в Одессу, Федоров — тоже. Горький здесь.
Ей же, 9 апреля,
„Слово", 336.
Читал сегодня в „Русск[ом] Слове" о первом представлении
„На дне", о массе публики, об истерике и проч. Заметка пока-
залась мне беспокойной.
Ей же, 11 апреля,
„Слово", 337.

Зачем вы играете в одну дудку с „Новым временем", зачем
проваливаете „На дне"? Ой, не складно все это. Поездка ваша
в Петербург мне очень не нравится.
...
Почему не ставите „Мещан"? Ведь они нравятся в Петер-
бурге.
О. Л. Книппер-Чеховой, 15 апреля,
„Слово", 337—338 . Речь
идет очевидно о статье А. Суворина „Театр и музыка. «На дне»
Горького на сцене", Новое время, No 9731.
Письмо Горького насчет Кишинева конечно симпатично, как
и все, что он пишет, но оно не написано, а сделано, в нем нет
ни молодости, ни толстовской уверенности и оно недостаточно
коротко.
А. С. Суворину 29 июня,
VI, 303. •— Речь идет о статье
Горького „О кишиневском погроме".
Статья распространялась
в виде литоТрафированной прокламации; напечатана в журнале
„Освобождение" (Париж), Ка 24, 2 июня.
Буду рад посмотреть „На дне", которого я еще не видел
и Юлия Цезаря, которого предвкушаю.
Вл. Ив. Немировичу-Данченко, 22 августа, VI, 311.
И к Горькому, мне кажется, ты напрасно обращаешься: он
берет 2—3 тысячи за лист и, во всяком случае, не станет рабо-
тать в журнал, направление коего ему не может быть из-
вестно.
М. П . Чехову, 27 августа.
„Новое время" все продолжает пощипывать Горького; боюсь,
как бы скандала не вышло.
О. Л . Книппер-Чеховой, 19 сентября,
„Слово", 341.
Получил письмо от Горького.
Ейже, 5 октября,
„Слово", 353.
Я писал уже Горькому, просил его прислать мне „Еврея"
[пьесу Чирикова], а теперь слезно Вас прошу об этом, не до-
жидаться нашей встречи в Москве.
... Насчет рассказа для сборника („Знания") я уже писал
Горькому. 20 сего октября пришлю письмо с извещением, что
пишу или не пишу рассказ.
Е. Н . Чирикову, 7 октября, VI, 318—319 .

Сегодня получил от Чирикова нежное, ласковое письмо.
Он острит на двух страницах, но остроты его не смешны. При-
слал мне фотографии свою и своей дочери, которую называет
так: Новелла Чирикова. Но и это почему то не смешно.
А малый добрый и теплый. Пришлет мне свою пьесу, которую
очень хвалит Горький.
О. Л. Книппер-Чеховой, 7 октября,
„Слово*, 353.
Театр в Нижнем у Горького не пойдет. Это не горьков-
ское дело и не тихомировское, хотя пусть Тихомиров побол-
тается по свету, это ему не повредит.
Ей же, 8 октября,
„Слово", 355. И . А . Тихомиров — артист
Моск. Художественного театра.
..
. Получил от Горького телеграмму, просит пьесу [„Вишне-
вый сад"] для своего сборника, предлагает по 1500 р. за лист.
И я не знаю, что ответить, так как во-первых нет еще ответа
из Москвы, и во-вторых по условиям с Марксом я могу давать
свои произведение только в повременные издания (т. е. газеты
и журналы), или благотворительные сборники.
Ей же, 17октября,
„Слово", 362.
Я приеду в первых числах ноября. Пьесу буду печатать по
всей вероятности в сборнике Горького, только вот не знаю,
как мне обойти немца Маркса.
Ей же, 19 октября,
„ Слово", 363 . О договоре с издателем
А, Марксом см. стр. 340 настоящей книги.
Пьеса будет напечатана по всей вероятности в сборнике
Горького.
Вл. Ив. Немировичу-Данченко, 23 октября, VI, 325.
Очень хвалили пьесу Чирикова „Евреи", но пьеса оказалась
весьма посредственной, даже плохой. Горький страшно раздул
ее, даже затеял перевод ее на иностранные языки.
О. Л . Книппер-Чеховой, 24 октября,
„ Слово", 367.

Я обругал в письме к тебе пьесу Чирикова и, как ока-
зывается, поторопился; это Алексин виноват, он очень бранил
пьесу в телефон. Вчера вечером я прочитал „Евреи"; особен-
ного ничего нет, но написано не так уж плохо, можно три с плю-
сом поставить.
О. Л . Книппер-Чеховой, 25 октября, „Слово", 369 .
Я уже писал Горькому, пьеса будет напечатана в его сбор-
нике. Он предлагает мне 1500 р. за лист. Откуда же выйдет
7000? Ведь в пьесе всего 2 листа.
Ей же, 28 октября, „Слово", 372.
Я ведь еще не видел „На дне", „Столпов" и „Юлия Цезаря".
Очень хочется посмотреть.
К. С. Станиславскому, 30 октября, VI, 527.
Горький моложе нас с тобой, у него своя жизнь. Что же ка-
сается нижегородского театра, то это только частность; Горький
попробует, понюхает и бросит. Кстати сказать, и народные
театры, и народная литература — все это глупость, все это на-
родная карамель. Надо не Гоголя опускать до народа, а народ
подымать к Гоголю.
.. .Отчего Марии Петровне хочется играть непременно
Аню? И отчего Мария Федоровна думает, что для Вари она
слишком аристократична? Да ведь „На дне" же она играет?
Ну, бог с ними.
Вл. Ив. Немировичу-Данченко, 2 ноября, VI, 329 .
Пьесу отдал Горькому в сборник...
А Горький театр затевает.
. . . Если увидишь Горького, то скажи ему, чтобы взял для
набора пьесу [„Вишневый сад"] у Немировича.
О. Л . Книппер-Чеховой, 3 ноября, „Слово", 375.
.. . Я не видел еще „На дне", „Столпы общества" и „Юлия
Цезаря". Значит, буду у Вас в театре толкаться каждый вечер.
К. С. Станиславскому, 10 ноября, VI, 334.

Я ведь не видел пьес и теперь намерен поглядеть их. Не
видел ни „На дне", ни „Юлия Цезаря", ни „Столпов", не был
даже в Малом театре...
А. А. Плещееву, декабрь, VI, 345.
1904 г.
Горький в Москве, но я редко вижу его.
Л. В . Средину, 20 января, VI, 354.
Холодное равнодушие, о котором Вы пишете мне (петер-
бургской публики ко „Дну"), вероятно уже забыто Художествен-
ным театром. Вчера Немирович-Данченко поехал в Петербург,
чтобы нанять театр — представлений на двадцать, а то и три-
дцать.
Н. П . Кондакову, 26 января, VI, 356.
Сегодня читал „Сборник",
изд. „Знания", между прочим
горьковского „Человека", очень напоминающего мне проповедь
молодого попа, безбородого, говорящего басом на о...
А. В . Амфитеатрову, 13 апреля 1904, VI, 371—372.
Отчего „Знание" с Пятницким и Горьким во главе не вы-
пускает так долго моей пьесы [„Вишневый сад"]? Ведь я тер-
плю убытки, в провинции не по чем играть...
О. Л, Книппер-Чеховой, 4 апреля,
„Слово", 418•

M. ГОРЬКИЙ об А. ЧЕХОВЕ1
I. СТАТЬИ М. ГОРЬКОГО ОБ А. ЧЕХОВЕ
ЛИТЕРАТУРНЫЕ ЗАМЕТКИ. ПО ПОВОДУ НОВОГО РАССКАЗА
А. П. ЧЕХОВА „В ОВРАГЕ"
(„ЖИЗНЬ "
—
ЯНВАРЬ)
„.. .Жизнь долгая, — будет еще и хорошего, и дурного, всего
будет. Велика матушка Россия! Я во всей России был и все
в ней видел и ты моему слову верь, милая. Будет и хорошее,
будет и дурное..."
Это говорит один из героев нового рассказа Чехова
„В овраге", — это говорит Чехов, сострадательно и бодро
улыбаясь читателю. Я не стану излагать содержание его рас-
сказа— это одно из тех его произведений, в которых содержа-
ния гораздо больше, чем слов. Чехов, как стилист, единствен-
ный из художников нашего времени, в высокой степени усвоив-
ший искусство писать так, „чтобы словам было тесно, мыслям —
просторно".
И если бы я начал последовательно излагать
содержание его рассказа, то мое изложение было бы большее
по размерам, чем самый рассказ. Это может показаться смеш-
ным. Что ж? правда очень часто кажется смешной. Передавать
1 В этом отделе собраны статьи Горького, полностью посвященные Чехову,
а также отдельные наиболее значительные его высказывания о Чехове, раз-
бросанные в письмах и фельетонах.
Статьи М. Горького опубликованы:
„Литературные заметки. По поводу нового рассказа А. П. Чехова «В ов-
раге»"— „Нижегородский листок", 1900, No 29, 30 января; „О беспокойной
книге" — „Нижегородский листок", 1900, No 357, 29 декабря; „А. П. Чехов"—
„Нижегородский сборник". Изд. т-ва „Знание".
Пб. 1905, изд. 3-е, 1906;
с дополнениями: „Беседа" (Берлин), 1923, No 2, июль—август. Последняя
статья переиздана в Собрании сочинений Горького.

содержание рассказов Чехова еще и потому нельзя, что все
они, как дорогие и тонкие кружева, требуют осторожного обра-
щения с собою и не выносят прикосновения грубых рук, кото-
рые могут только смять их
В новом рассказе Чехова героями являются: деревенский
лавочник, грабитель и мошенник, его сын, агент сыскной
полиции; другой сын, глухой и глупый; жена лавочника,
добрая баба; его снохи,— одна хорошая, другая дурная;
старый плотник Костыль, человек мудрый и милый, как малое
дитя.
—
Кто трудится, кто терпит, тот и старше... — н аив но
говорит это плотник.
Все эти люди, хорошие и дурные, живут в рассказе Чехова
именно так, как они живут в действительности. В рассказах
Чехова нет ничего такого, чего не было бы в действительности.
Страшная сила его таланта именно в том, что он никогда
ничего не выдумывает от себя, не изображает того,
„чего нет на свете", но что быть может и хорошо, может быть
и желательно. Он никогда не прикрашивает людей, и те, кто
его не любят — такие, впрочем, совсем уже вымирают — не
любят его именно за это, хотя и объясняют свою неприязнь
иначе. Они в сущности, просто чувствуют себя обиженными,
когда видят свое отражение в этом удивительном огромном
зеркале — сердце автора. Им становится стыдно за себя и они
немножко злятся. Это можно простить им — всякий современ-
ный человек нуждается в подрисовке не меньше любой старой
кокетки. Он ведь страшно много прожил сердца на обожание
профессора Серебрякова, в книгах которого, как „дядя Ваня",
двадцать пять лет видел руководство к жизни, а жизнь про-
моргал. Чехов очень много написал маленьких комедий о людях,
проглядевших жизнь, и этим нажил себе множество неприя-
телей.
Еще со времен „Скучной истории" начали говорить о Че-
хове: „Да, конечно, это талант крупный, но..." и, подражая
Сент-Беву, старались превратить похвалу в гнездо ос. А Чехов
слушал — впрочем, вероятнее, не слушал — и писал. В самом
начале трудной литературной карьеры Чехова один из наших
критиков, наиболее бездарный и тем отличающийся от других,
менее бездарных, пророчил о нем как о человеке, который

1904 г.
(Дом-музей им. Чехова в Ялте.)

сопьется и умрет под забором. Критик этот жив до сего дня
и... я не хотел бы быть на его месте, если он не забывает
того, что пишет. Критик этот умрет и тогда о нем вспомнят,
немножко попишут о нем и снова забудут его. А когда умрет
Чехов—умрет один из лучших друзей России, друг умный,
беспристрастный, правдивый, — Друг, любящий ее, сострадаю-
щий ей во всем, и Россия вся дрогнет от горя и долго не забу-
дет его, долго будет учиться понимать жизнь по его писаниям,
освещенным грустной улыбкой любящего сердца, по его рас-
сказам, пропитанным глубоким знанием жизни, мудрым бес-
пристрастием и состраданием к людям, не жалостью, а состра-
данием умного и чуткого человека, который все понимает.
Человек, который все понимает, очень несчастный человек,
у него непременно должна быть та болезненная трещина
в сердце, о которой говорит Гейне. Он, этот человек, видит
пред собою жизнь такой, какова она есть — отдельные жизни,
как нити, а все вместе — как огромный, страшно спутанный
клубок. Этот клубок болтается где-то в пространстве, и весь
трепещет от силы противоположных стремлений и страстей.
Одну и ту же нитку тянет в разные стороны.
Жена лавочника Цыбукина говорит своему сыну, сыщику:
—
Живем мы хорошо,'всего у нас много ... только вот скучно
у нас. Уж очень народ обижаем. Сердце мое болит, дружок,
обижаем как — и боже мой!
Ей не хочется обижать народ, но порядок жизни таков, что
надо обижать.
А сын ее, сыщик, отправляясь подделывать рубли и полтин-
ники, говорит:
—
Теперь так говорят, что будто конец света пришел оттого,
что народ ослабел, родителей не почитают и прочее. Это
пустяки. Я так, мамаша, понимаю, что все горе оттого, что
совести мало в людях ...
Его давно уже тяготят мучения совести, но он все-таки
делает фальшивые рубли. Это очень правдиво, это удивительно
верно взято Чеховым. Ведь, милостивые государи, как поду-
маешь хорошенько — все мы фальшивомонетчики! Не подде-
лываем ли мы слово — серебро, влагая в него искусственно
подогретые чувства? Вот, например, искренность—она почти
всегда фальшивая у нас. И всякий знает, сколько он лжет даже
"9
М. Горький и А. Чехов
129

тогда, когда говорит о правде, о необходимости любви к ближ-
нему, уважения к человеку. И постоянно каждого из нас, как
Анисима Цыбукина, тянет в противоположные стороны, к забо-
там о воплощении в жизнь истины и справедливости и к езде
верхом на шее ближнего. Всего более и всего чаще в человеке
борются два взаимно друг друга отрицающие стремления: стре-
мление быть лучше и стремление лучше жить. Объединить
эти два позыва в стройное одно — невозможно при существую-
щей путанице жизни.
Чехов понимает этот разрыв в человеке как никто и как никто
умеет в простой и ослепительно ясной форме рисовать траги-
комедии на этой почве. Он не говорит нового, но то, что он гово-
рит, выходит у него потрясающе убедительно и просто, до ужаса
просто и ясно, неопровержимо верно. И потом, речь его всегда
облачена в удивительно красивую и тоже до наивности про-
стую форму, и эта форма еще усиливает значение речи. Как
стилист, Чехов недосягаем, и будущий историк литературы,
говоря о росте русского языка, скажет, что язык этот создали
Пушкин, Тургенев и Чехов. Его упрекали в отсутствии миро-
созерцания. Нелепый упрек! Миросозерцание в широком смысле
слова есть нечто необходимо свойственное человеку, потому
что оно есть личное представление человека о мире и о своей
роли в нем.
В этом смысле оно свойственно даже таракану, что и под-
тверждается тем, что большинство из нас обладает именно
тараканьим миросозерцанием, т. е. сидит всю жизнь в теплом
месте, шевелит усами, ест хлеб и распложает таракашков.
У Чехова есть нечто большее, чем миросозерцание — он
овладел своим представлением жизни и таким образом стал
выше ее. Он освещает ее скуку, ее нелепости, ее стремления,
весь ее хаос с высшей точ^и зрения. И хотя эта точка зрения
неуловима, не поддается определению — быть может потому,
что высока, — но она всегда чувствовалась в его рассказах
и все ярче пробивается в них. Все чаще слышится в его рас-
сказах грустный, но тяжелый и меткий упрек людям за их
неуменье жить, все красивее светит в них сострадание к людям
и — это главное! — звучит что-то простое, сильное, примиряю-
щее всех и вся. Его скорбь о людях очеловечивает и сыщика
и грабителя-лавочника, всех, кого она коснется.
„Понять —

значит простить", — это давно сказано и это сказано верно.
Чехов понимает и говорит — простите! И еще говорит — помо-
гите! Помогите жить людям, помогайте друг другу!..
—
„Откуда мне знать, есть бог или нет? — говорит сыщик
Цыбукин своей матери. —
Нас с малолетства не тому учили,,
и младенец еще мать сосет, а его только одному и учат: кто
к чему приставлен! Папаша ведь тоже в бога не верует
И старшина тоже не верует в бога, и писарь тоже, и дьячек
тоже. А ежели они ходят в церковь, и посты соблюдают,
так это для того, чтобы люди про них худо не говорили,
и на тот случай, что, может, и в самом деле страшный суд
будет..."
Бросьте камнем осуждения в этого сыщика, если можете!
Разумеется, у вас не поднимется рука на Цыбукина, ибо и вьг
тоже ведь заглядываете в храмы ваших святынь лишь для того,
чтобы „люди про вас худо не думали".
Не сами ли вы назы-
ваете святыни ваши „забытыми словами". А так как вам много
дано — с вас нужно спросить не только больше, но и раньше,
чем с человека без почвы, без веры в себя, в людей и в бога.
Человек болит душой, но идет делать фальшивые деньги, за-
глушая тревогу совести ссылкой на других, которые „тоже ..
Разумеется, дрянь-человек! Но как он может быть лучше?'
И куда его, если он будет лучше? В той обстановке, в которой:
он живет, лучшие должны погибнуть. И остается сыщику Цыбу-
кину сказать вам, судьям своим, словами плотника Костыля:
—
Мы на этом свете жулики, а вы на том свете будете
жулики.
Осветить так жизненное явление — это значит приложить
к нему меру высшей справедливости. Чехову это доступно,
и за этот глубоко человечный объективизм его называли без-
душным и холодным. Говорилось даже, что ему все равно, о чем
ни писать — о цветах, о трупах, о детях, о лягушках, у него
все выходит одинаково хорошо и холодно. Вообще, едва ли
был и есть писатель, к которому в начале деятельности отно-
сились бы так несправедливо, как к Чехову.
Но дело не в этом.
Дело в том, что каждый новый рассказ Чехова все усили-
вает одну глубоко ценную и нужную для нас ноту — ноту бод-
рости и любви к жизни.
9*
131

—
Жизнь долгая — будет еще и хорошего, и дурного, всего
«будет! Велика матушка Россия!..
В новом рассказе, трагическом, мрачном до ужаса, эта нота
звучит сильнее, чем раньше, и будит в душе радость, и за нас
и за него, трубадура „хмурой" действительности, грустного
певца о горе, страданиях „нудных" людей.
Глядя на жизнь и наше горе, Чехов, сначала смущенный
неурядицей и хаосом нашего бытия, стонал и вздыхал с нами,
ныне, поднявшись выше, овладев своими впечатлениями, он как
-огромный рефлектор собрал в себя все лучи ее, все краски,
.взвесил все дурное и хорошее в сердце своем и говорит:
—
Жизнь долгая,— будет еще и хорошего, и дурного, всего
«будет! Велика матушка Россия! Я во всей России был и все
в ней видел и ты моему слову верь, милая. Будет и хорошее,
будет и дурное. Я ходоком в Сибирь ходил, и на Амуре был,
;и на Алтае, и в Сибирь переселился, землю там пахал, соску-
чился потом по матушке России и назад вернулся в родную
деревню. Назад в Россию пешком шли; и помню, плывем мы
на пароме, а я худой-худой, рваный весь, босой, озяб, сосу
корку, а проезжий господин тут какой-то на пароме,— если
помер, то царство ему небесное,— глядит на меня жалостно,
слезы текут. —
„Эх, говорит, хлеб твой черный, дни твои чер-
ные ..." А домой приехал, как говорится, ни кола, ни двора:
баба была, да в Сибири осталась, закопали. Так, в батраках
живу. А что ж? Скажу тебе, потом было и дурное, было и хо-
рошее. Вот и помирать не хочется, милая, еще бы годочков
двадцать пожил; значит, хорошего было больше. А велика
матушка Россия!..
И огромные родятся в ней таланты, прекрасные, глубокие ,
сердца в ней есть! Будем верить, что хорошего не только было
больше, но и будет больше.
О БЕСПОКОЙНОЙ КНИГЕ
Я — не мальчишка, мне сорок лет, да! Я знаю жизнь как
морщины на своих ладонях и щеках, меня нечему и некому
учить. У меня семья и чтобы создать ей благосостояние я гнул
спину двадцать лет, да-с! Гнуть спину занятие не особенно

легкое и совсем не приятное. Но — это было, грошло и я те-
перь желаю отдохнуть от трудов жизни — вот что я прошу
понять вас, сударь мой!
Отдыхая, я люблю почитать. Чтение — высокое удовольствие
для культурного человека, я ценю книгу, она — моя дорогая
привычка. Но я отнюдь не принадлежу к тем чудакам, которые
бросаются на всякую книгу, как голодные на хлеб, ищут в ней
какого-то нового слова и ждут от нея указаний как жить?
Я знаю, как надо жить, знаю-с
Я читаю с выбором только хорошие, тепло написанные
книги, мне нравится, когда автор умеет показать светлые сто-
роны жизни, когда он и дурное описывает красиво, так, что-
о достоинстве жареного не думаешь, наслаждаясь вкусом соуса.
Нас, людей, поработавших на своем веку, книга должна уте-
шать, она должна баюкать нас, вот что я вам скажу, сударь
мой. Спокойный отдых — мое священное право — кто скажет,,
что это не так?
Ну-с, и вот купил я однажды книгу одного из этих новых:
хваленых писателей.
Купил, любовно принес домой и вечерком, разрезав осто-
рожненько листы, приступил к чтению. Должен сказать,— с пре-
дубеждением приступил. Не верю в эти молодые симпатичные
и иные таланты. Люблю Тургенева — писатель тихий, кроткий,
читаешь его—-как густое молоко пьешь, и читая думаешь: это
было давно, все это прошло, прожито! Люблю Гончарова —
спокойно писал, солидно, убедительно...
Но — читаю... Что за чорт! Прекрасный, точный язык,бес-
пристрастие, этакая, знаете, ровность — очень хорошо! Прочитал
один маленький рассказ, закрыл книгу, подумал... Впечатление
грустное, но читать можно без боязни. Нет этих, знаете, резко-
стей, экивоков в сторону обеспеченных людей, нет стремления-
выставить меньшего брата образцом всяких добродетелей и
совершенств, нет ничего дерзкого, все очень просто, очень
мило... Читаю еще рассказик — очень, очень хорошо! Браво!
Еще... Говорят, что когда китаец хочет отравить какого-
нибудь благоприятеля, — который почему-либо надоел ему,
китаец угощает его инбирным вареньем. Великолепное, вкусное
варенье и до известного момента его кушаешь с невыразимым
наслаждением. Но когда наступает этот „известный момент" —

человек вдруг падает и — готово! Больше никогда и ничего ему
не надо кушать, ибо он сам готов уже в пищу червям могилы.
Так вот и эта книга — я прочитал ее не отрываясь. Дочиты-
вал уже в постели, а когда кончил — погасил огонь и собирался
баиньки. Лежу, спокойно вытянувшись. Темно и тихо...
Как вдруг, знаете, чувствую что-то необычное — начинает
казаться, что надо мною во тьме вьются и кружатся с тихим
жужжаньем какие-то осенние мухи, знаете этих навязчивых мух,
которые умеют как-то сразу сесть вам и на нос, и на оба уха,
и на подбородок? Лапки их особенно раздражающе щекочут
кожу
Открываю глаза — ничего. Но в душе — что-то мутное,
невеселое. Невольно вспоминается прочитанное, встают перед
глазами сумрачные образы героев... Люди все дряблые, тихие,
бескровные, жизнь у них — нелепая, скучная.
Не спится мне...
Начинаю думать: прожил я сорок лет, сорок лет, сорок лет.
Желудок варит плохо. Жена говорит, что я-гм! — что я ее уже
не так горячо люблю, как любил лет пять тому назад... Сын —
болван. Отметки у него прескверные, ленится, катается на конь-
ках, читает идиотские книги... Надо посмотреть, какие это
книги... Школа — мучительное учреждение и уродует детей.
У жены под глазами гусиные лапки, а она — туда же... Служба
моя — совершенная глупость, если рассуждать правильно. И во-
обще— вся моя жизнь, если рассуждать правильно.
Смотрю у моей кровати стоит книга. Сухая, тощая на тон-
ких длинных ножках она качает одобрительно маленькой голов-
кой и тихим шелестом страниц говорит мне:
„Рассуждай правильно..."
Лицо у нее какое-то длинное, свирепо-тоскливое, и глаза
мучительно ярко сверкают и сверлят мне душу.
Подумай-ка, подумай — зачем ты прожил сорок лет? Что ты
внес в жизнь за это время? Ни одной свежей мысли не роди-
лось в твоей голове, ни одного оригинального слова не сказал
ты за эти сорок лет... Никогда твоя грудь не вмещала в себе
здорового, сильного чувства и, даже, полюбив женщину, ты все
соображал — удобной ли женой она будет для тебя? Половину
жизни ты учился, другую — забывал то, чему выучился. И всегда
ты заботился только об удобствах жизни, о тепле, о сыто-

сти... Ничтожный, незаметный ты человек, лишний, ненужный
никому. Ты умрешь и — что останется после тебя? Как будто
ты и не жил...
Лезет она на меня, эта проклятая книга, вваливается мне
на грудь и давит. Страницы ее дрожат, обнимают меня, шепчут
мне:
„Таких как ты — десятки тысяч на земле. Все вы всю жизнь
сидите в своих теплых щелях, как тараканы и оттого жизнь
так скучна и сера".
Я прислушиваюсь к этим речам и чувствую, как будто в сердце
мне залезли чьи-то тонкие, . холодные пальцы, ковыряются
в нем, и мне тошно, больно, беспокойно. Жизнь никогда не ка-
залась мне особенно яркой, я смотрел на нее как на обязан-
ность, которая вошла в мою привычку... А впрочем, вернее
сказать, я никак не смотрел на нее... Жил и — все тут. Но
теперь эта дурацкая книга окрасила ее в какой-то невыносимо-
скучный, досадно-серый цвет.
Люди страдают, чего-то хотят, к чему-то стремятся, а ты
служишь... Чему ты служишь? Для чего? Какой смысл в этой
службе? И сам ты не находишь в ней удовольствия и другими
ничего не дает она... Зачем ты живешь?..
Эти вопросы кусали меня, грызли, я не мог спать. А чело-
век должен спать, сударь мой.
Со страниц книги смотрели на меня лица ее героев и спра-
шивали:
„Зачем живешь?"
„Не ваше дело!" — хотел я сказать и не мог. Какие-то шо-
рохи, шопоты звучали в моих ушах. Мне казалось, что волны
житейского моря подхватили мою кровать и уносят ее со мною
куда-то в безбрежность и качают меня. Воспоминания о прожи-
тых годах вызвали у меня что-то в роде морской болезни..
Никогда я не проводил столь беспокойной ночи, клянусь вам
сударь мой.
И я спрашиваю вас,— какая польза человеку от книги, кото-
рая беспокоит его и не дает ему спать? книга должна повышать
мою энергию, а если она сеет иглы на мою постель — зачем
мне она, позвольте узнать? Подобные книги следует изъять из
употребления,— вот что, сударь мой! Ибо — человек нуждается
в приятном, а неприятности он сам способен создать...

Чем это кончилось? Очень просто-с. Я, знаете, по утру встал
с постели злой как чорт, взял эту книгу и отнес ее к пере-
плетчику.
А он мне ее пе-ре-плё-л! Переплет крепкий, тяжелый. Она
стоит на нижней полке моего книжного шкафа, и, когда мне
весело, я, тихонько дотронувшись до нее носком сапога, спра-
шиваю ее:
„Что взяла, а?"
1900 г.
А. П. ЧЕХОВ
Однажды он позвал меня к себе в деревню Кучук-Кой, где
у него был маленькой клочок земли и белый двухъэтажный
домик. Там, показывая мне свое „имение", он оживленно заго-
ворил:
—
Если бы у меня было много денег, я устроил бы здесь са-
наторий для больных сельских учителей. Знаете, я выстроил бы
этакое светлое здание — очень светлое, с большими окнами
и с высокими потолками. У меня была бы прекрасная библио-
тека, разные музыкальные инструменты, пчельник, огород,
фруктовый сад; можно бы читать лекции по агрономии, метеоро-
логии, учителю нужно все знать, батенька все!
Он вдруг замолчал, кашлянул, посмотрел на меня сбоку и
улыбнулся своей мягкой, милой улыбкой, которая всегда так
неотразимо влекла к нему и возбуждала особенное острое
внимание к его словам.
—
Вам скучно слушать мои фантазии? А я люблю говорить-
об этом. Если б вы знали, как необходим русской деревне хоро-
ший, умный, образованный учитель! У нас в России его необ-
ходимо поставить в какие-то особенные условия, и это нужно
сделать скорее, если мы понимаем, что без широкого образо-
вания народа государство развалится, как дом,, сложенный из;
плохо обожженного кирпича! Учитель должен быть артист,
художник, горячо влюбленный в свое дело, а у нас — это черно-
рабочий, плохо образованный человек, который идет учить ре-
бят в деревню с такой же охотой, с какой пошел бы в ссылку.
Он голоден, забит, запуган возможностью потерять кусок хлеба.
А нужно, чтобы он был первым человеком в деревне, чтобы ов

мог ответить мужику на все его вопросы, чтобы мужики при-
знавали в нем силу, достойную внимания и уважения, чтобы
никто не смел орать на него... унижать его личность, как это
делают у нас все: урядник, богатый лавочник, поп, становой,
попечитель школы, старшина, и тот чиновник, который носит
звание инспектора школ, но заботится не о лучшей постановке
образования, а только о тщательном исполнении циркуляров
округа. Нелепо же платить гроши человеку, который призван
воспитывать народ, — вы
понимаете? — воспитывать народ!
Нельзя же допускать, чтоб этот человек ходил в лохмотьях,
дрожал от холода в сырых, дырявых школах, угорал, просту-
жался, наживал себе к тридцати годам лярингит, ревматизм,
туберкулез... ведь это же стыдно нам! Наш учитель восемь-
девять месяцев в году живет как отшельник, ему не с кем ска-
зать слова, он тупеет в одиночестве, без книг, без развлечений.
А созовет он к себе товарищей — его обвинят в неблагонадеж-
ности,— глупое слово, которым хитрые люди пугают дура-
ков!.. Отвратительно все это... какое-то издевательство над
человеком, который делает большую, страшно важную работу.
Знаете, — когда я вижу учителя, — мне делается неловко перед
ним и за его робость, и за то, что он плохо одет, мне кажется,
что в этом убожестве учителя и сам я чем-то виноват...
серьезно!
Он замолчал, задумался и, махнув рукой, тихо сказал:
—
Такая нелепая, неуклюжая страна — эта наша Россия.
Тень глубокой грусти покрыла его славные глаза, тонкие
лучи морщин окружили их, углубляя его взгляд. Он посмотрел
вокруг и пошутил над собой:
—
Видите, — целую передовую статью из либеральной га-
зеты я вам закатил. Пойдемте — чаю дам, за то, что вы такой
терпеливый
Это часто бывало у него: — говорит так тепло, серьезно,,
искренно и вдруг усмехнется над собой и над речью своей,,
и в этой мягкой, грустной усмешке чувствовался тонкий скепти-
цизм человека, знающего цену слов, цену мечтаний. И еще
в этой усмешке сквозила милая скромность, чуткая деликат-
ность. ..
Мы тихонько и молча пошли в дом. Тогда был ясный, жаркий
день; играя яркими лучами солнца, шумели волны; под горой

-ласково подвизгивала, чем-то довольная, собака. Чехов взял
меня под руку и, покашливая, медленно проговорил:
—
Это стыдно и грустно, а верно: есть множество людей,
которые завидуют собакам ...
И тотчас же, засмеявшись, добавил:
—
Я сегодня говорю все дряхлые слова... значит,— старею!
Мне очень часто приходилось слышать от него:
—
Тут, знаете, один учитель приехал... больной, женат, —
у вас нет возможности помочь ему? Пока я его уже устроил...
Или:
—
Слушайте, Горький,— тут один учитель хочет познако-
миться с вами. Он не выходит, болен. Вы бы сходили к нему —
хорошо?
Или:
—
Вот учительницы просят прислать книг...
Иногда я заставал у него этого „учителя": обыкновенно учи-
• тель, красный от сознания своей неловкости, сидел на краешке
стула и в поте лица подбирал слова, стараясь говорить глаже
и „образованнее", или, с развязностью болезненно застенчи-
вого человека, весь сосредоточивался на желании не показаться
глупым в глазах писателя и осыпал Антона Павловича градом
вопросов, которые едва ли приходили ему в голову до этого
момента.
Антон Павлович внимательно слушал нескладную речь; в его
грустных глазах поблескивала улыбка, вздрагивали морщинки
на висках, и вот своим глубоким, мягким, точно матовым голо-
сом он сам начинал говорить простые, ясные, близкие к жизни
слова,— слова, которые как-то сразу упрощали собеседника:
он переставал стараться быть умником, отчего сразу становился
и умнее, и интереснее...
Помню, один учитель — высокий, худой, с желтым, голод-
ным лицом и длинным горбатым носом, меланхолически загну-
тым к подбородку, сидел против Антона Павловича и, непо-
движно глядя в лицо ему черными глазами, угрюмо басом
говорил:
—
Из подобных впечатлений бытия на протяжении педагоги-
ческого сезона образуется такой психический конгломерат,

который абсолютно подавляет всякую возможность объектив-
ного отношения к окружающему миру. Конечно, мир есть не что
иное, как только наше представление о нем...
Тут он пустился в область философии и зашагал по ней,
напоминая пьяного на льду.
—
А скажите, — не громко и ласково спросил Чехов, — кто
это в вашем уезде бьет ребят?
Учитель вскочил со стула и возмущенно замахал руками:
—
Что вы! Я? Никогда! Бить?
И обиженно зафыркал.
—
Вы не волнуйтесь, — продолжал Антон Павлович, успо-
коительно улыбаясь,— разве я говорю про вас? Но я помню —
читал в газетах — кто-то бьет, именно в вашем уезде
Учитель сел, вытер вспотевшее лицо и, облегченно вздохнув,
глухим басом заговорил:
—
Верно! Был один случай. Это — Макаров. Знаете — не
удивительно! Дико, но — объяснимо. Женат он — четверо детей,
жена — больная, сам тоже — в чахотке. Жалованье — 20 рублей,
а школа — погреб и учителю — одна комната. При таких усло-
виях — ангела божия поколотишь безо всякой вины, а уче-
ники— они далеко не ангелы, уж поверьте!
И этот человек, только-что безжалостно поражавший Чехова
своим запасом умных слов, вдруг, зловеще покачивая горбатым
носом, заговорил простыми, тяжелыми, точно камни, словами,
ярко освещая проклятую, грозную правду той жизни, которой
живет русская деревня...
Прощаясь с хозяином, учитель взял обеими руками его
небольшую сухую руку с тонкими пальцами и, потрясая ее,
сказал:
—
Шел я к вам, будто к начальству, — с робостью и дрожью,
надулся как индейский петух, хотел показать вам, что, мол,
и я не лыком шит... а ухожу вот — как от хорошего, близкого
человека, который все понимает. Великое это дело — все пони-
мать! Спасибо вам! Иду. Уношу с собой хорошую, добрую
мысль: крупные-то люди проще и понятливее, и ближе душой
к нашему брату, чем все эти мизеры, среди которых мы живем.
Прощайте! Никогда я не забуду вас ...
Нос у него вздрогнул, губы сложились в добрую улыбку и он
неожиданно добавил:

—
А собственно говоря, и подлецы — тоже несчастные
люди, — чорт их возьми!
Когда он ушел, Антон Павлович посмотрел вслед ему,
усмехнулся и сказал:
—
Хороший парень. Не долго проучит...
—
Почему?
—
Затравят... прогонят
Подумав, он добавил негромко и мягко:
—
В России честный человек — что-то "в роде трубочиста,
которым няньки пугают маленьких детей...
Мне кажется, что всякий человек при Антоне Павловиче
невольно ощущал в себе желание быть проще, правдивее, быть
более самим собой, и я не раз наблюдал, как люди сбрасывали
с себя пестрые наряды книжных фраз, модных слов и все прочие
дешевенькие штучки, которыми русский человек, желая изо-
бразить европейца, украшает себя, как дикарь раковинами
и рыбьими зубами. Антон Павлович не любил рыбьи зубы
и петушиные перья; все пестрое, гремящее и чужое, надетое
человеком на себя для „пущей важности", вызывало в нем сму-
щение, и я замечал, что каждый раз, когда он видел перед собой
разряженного человека, им овладевало желание освободить
его от всей этой тягостной и ненужной мишуры, искажавшей
настоящее лицо и живую душу собеседника. Всю жизнь
А. Чехов прожил на средства своей души, всег да он был самим
собой, был внутренно свободен и никогда не считался с тем,
чего одни — ожидали от Антона Чехова, другие, более грубые, —
требовали. Он не любил разговоров на „высокие" темы, —
разговоров, которыми этот милый русский человек так усердно
потешает себя, забывая, что смешно, но совсем не остроумно
рассуждать о сархатньіх костюмах в будущем, не имея в настоя-
щем даже приличных штанов.
Красиво-простой, он любил все простое, настоящее, искрен-
нее, и у него была своеобразная манера опрощать людей.
Однажды его посетили три пышно одетые дамы; наполнив его
комнату шумом шелковых юбок и запахом крепких духов, они
чинно уселись против хозяина, притворились, будто бы их очень
интересует политика, и—начали „ставить вопросы".

—
Антон Павлович! А как вы думаете, чем кончится война?
Антон Павлович покашлял, подумал и мягко, тоном серьез-
ным, ласковым ответил:
—
Вероятно, — миром ...
—
Ну, да, конечно! — Но кто же победит? Греки или турки?
—
Мне кажется, — победят те, которые сильнее...
—
А кто, по вашему, сильнее? — на перебой спрашивали дамы.
—
Те, которые лучше питаются и более образованы ...
—
Ах, как это остроумно! — воскликнула одна.
—
А кого вы больше любите — греков или турок? — спро-
сила другая.
Антон Павлович ласково посмотрел на нее и ответил с крот-
кой, любезной улыбкой:
—
Я люблю — мармелад... —
а вы любите?
—
Очень! — оживленно воскликнула дама.
—
Он такой ароматный! — солидно подтвердила другая.
И все три оживленно заговорили, обнаруживая по вопросу
о мармеладе прекрасную эрудицию и тонкое знание предмета.
Было очевидно — они очень довольны тем, что не нужно напря-
гать ума и притворяться серьезно заинтересованными турками
и греками, о которых они до этой поры и не думали.
Уходя, они весело пообещали Антону Павловичу:
—
Мы пришлем»1 вам маріуіеладу!
—
Вы славно беседовали! — заметил я, когда они ушли.
Антон Павлович тихо рассмеялся и сказал:
—
Нужно, чтоб каждый человек говорил своим языком...
Другой раз я застал у него молодого, красивенького това-
рища прокурора. Он стал перед Чеховым и, потряхивая кудря-
вой головой, бойко говорил:
—
Рассказом „Злоумышленник" вы, Антон Павлович, ставите
предо мной крайне сложный вопрос. Если я признаю в Денисе
Григорьеве наличность злой воли, действовавшей сознательно,
я должен, без оговорок, упечь Дениса в тюрьму, как этого тре-
буют интересы общества. Но он дикарь, он не сознавал пре-
ступности деяния, мне его жалко! Если же я отнесусь к нему,
как к субъекту, действовавшему без разумения, и поддамся
чувству сострадания, — чем я гарантирую обществу, что Денис
вновь не отвинтит гайки на рельсах и не устроит крушения?
Вот вопрос! Как же быть?

Он замолчал, откинул корпус назад и уставился в лицо
Антону Павловичу испытующим взглядом. Мундирчик на нем
был новенький, и пуговицы на груди блестели так же само-
уверенно и тупо, как глазки на чистеньком личике юного ревни-
теля правосудия.
—
Если б я был судьей, — серьезно сказал Антон Павло-
вич, — я бы оправдал Дениса...
—
На каком основании?
—
Я сказал бы ему: ты, Денис, еще не дозрел до типа созна-
тельного преступника, ступай — и дозрей!
Юрист засмеялся, но тотчас же вновь стал торжественно
серьезен и продолжал:
—
Нет, уважаемый Антон Павлович, — вопрос, поставлен-
ный вами, может быть разрешен только в интересах общества,
жизнь и собственность которого я призван охранять. Денис-—
дикарь, да, но он — преступник, вот истина!
—
Вам нравится граммофон? — вдруг ласково спросил Антон
Павлович.
—
О, да! Очень! изумительное изобретение! — живо ото-
звался юноша.
—
А я терпеть не могу граммофонов! — грустно сознался
Антон Павлович.
.
—
Почему?
%
—
Да они же говорят и поют, ничего не чувствуя. И все
у них каррикатурно выходит, мертво... А фотографией вы не
занимаетесь?
Оказалось, что юрист страстный поклонник фотографии; он
тотчас же с увлечением заговорил о ней, совершенно не интере-
суясь граммофоном, несмотря на свое сходство с этим „изуми-
тельным избретением", тонко и верно подмеченное Чеховым.
Снова я видел, как из мундира выглянул живой и довольно-
забавный человек, который пока еще чувствовал себя в жизни,
как щенок на охоте.
Проводив юношу, Антон Павлович угрюмо сказал:
—
Вот этакие прыщи на... сиденье правосудия — распоря-
жаются судьбой людей.
И, помолчав, добавил:
—
Прокуроры очень любят удить рыбу. Особенно — ершейі

Он обладал искусством всюду находить и оттенять пош-
лость, — искусством, которое доступно только человеку высоких.
требований к жизни, которое создается лишь горячим желанием
видеть людей простыми, красивыми, гармоничными. Пошлость
всегда находила в нем жестокого и строгого судью.
Кто-то рассказывал при нем, что издатель популярного жур-
нала, человек, постоянно рассуждающий о необходимости любви
и милосердия к людям-— совершенно неосновательно оскорбил
кондуктора на железной дороге, и что вообще этот человек
крайне грубо обращается с людьми, зависимыми от него.
—
Ну, еще бы,^сказал Антон Павлович, хмуро усмехаясь,—
ведь он же аристократ, образованный... он же в семинарии
учился! Отец его в лаптях ходил, а он носит лаковые бо-
тинки ...
И в тоне этих слов было что-то, что сразу сделало „аристо-
крата" ничтожным и смешным.
—
Очень талантливый человек, — говорил он об одном жур-
налисте. —
Пишет всегда так благородно, гуманно... лимо-
надно. Жену свою ругает при людях дурой. Комната для
прислуги у него сырая, и горничные постоянно наживают рев-
матизм ...
—
Вам, Антон Павлович, нравится NN?
—
Да ... очень. Приятный человек, — покашливая, согла-
шается Антон Павлович. —
Все знает. Читает много. У меня
три книги зачитал. Рассеянный он, сегодня скажет вам, что
вы чудесный человек, а завтра кому-нибудь сообщит, что вы
у мужа вашей любовницы шелковые носки украли, черные,
с синими полосками...
Кто-то при нем жаловался на скуку и тяжесть „серьезных"
отделов в толстых журналах.
—
А вы не читайте этих статей, — убежденно посоветовал.
Антон Павлович. — Это же дружеская литература... литература
приятелей. Ее сочиняют гг. Краснов, Чернов и Белов. Один:
напишет статью, другой возразит, а третий примиряет проти-
воречия первых. Похоже, как будто они в винт с болваном
играют. А зачем все это нужно читателю, — никто из них себя
не спрашивает.
Однажды пришла к нему какая-то полная дама, здоровая,,
красивая, красиво одетая и начала говорить „под Чехова":

—
Скучно жить, Антон Павлович! Всё так серо: люди, небо,
море, даже цветы кажутся мне серыми. И нет желаний...
душа в тоске. Точно какая-то болезнь ...
—
Это — болезнь! — убежденно сказал Антон Павлович. —-
Это болезнь. По-латыни она называется morbus pritvorialis.
Дама, к ее счастью, видимо, не знала по-латыни, а может
быть скрыла, что знает.
—
Критики похожи на слепней, которые мешают лошади па-
хать землю, — говорил он, усмехаясь своей умной усмешкой.—
Лошадь работает, все мускулы натянуты, как струны на контра-
басе, а тут на крупе садится слепень и щекочет, и жужжит.
Нужно — встряхивать кожу и махать хвостом. О чем он жуж-
жит? Едва ли ему понятно это. Просто — характер у него бес-
покойный и заявить о себе хочется, — мол, тоже на земле
живу! Вот видите, — могу даже жужжать, обо всем могу жуж-
жать! Я двадцать пять лет читаю критики на мои рассказы, и ни
одного ценного указания не помню, ни одного доброго совета
не слышал. Только однажды Скабичевский произвел на меня
впечатление, он написал, что я умру в пьяном виде под
«забором...
В его серых, грустных глазах почти всегда мягко искри-
лась тонкая насмешка, но порой эти глаза становились холодны,
остры и жестки; в такие минуты его гибкий, задушевный голос
звучал тверже, и тогда — мне казалось, что этот скромный,
мягкий человек, если он найдет нужным, может встать против
враждебной ему силы крепко, твердо и не уступит ей.
Порою же, казалось мне, — что в его отношении к людям
•было чувство какой-то безнадежности, близкое к холодному,
тихому отчаянию.
—
Странное существо — русский
человек! — сказал он
однажды. — В нем, как в решете, ничего не задерживается.
В юности он жадно наполняет душу всем, что под руку попало,
а после тридцати лет в нем остается какой-то серый хлам.
Чтобы хорошо жить, по-человечески—надо же работать! Рабо-
тать с любе вью, с верой. А у нас не умеют этого. Архитектор,
выстроив два-три приличных дома, садится играть в карты,
играет всю жизнь, или же торчит за кулисами театра. Доктор,
если он имеет практику, перестает следить за наукой, ничего,
кроме „Новостей терапии", не читает и в сорок лет серьезно

Л. H. Толстой и M. Горький в Ясной Поляне в 1900 г.
(Институт литературы Академии Наук СССР — Ленинград.)

«
*

убежден, что все болезни — простудного происхождения. Я не
встречал ни одного чиновника, который хоть немножко пони-
мал бы значение своей работы: обыкновенно он сидит в столице
или губернском городе, сочиняет бумаги и посылает их в Змиев
и Сморгонь для исполнения. А кого эти бумаги лишат свободы
движения в Змиеве и Сморгони — об этом чиновник думает так же
мало, как атеист о мучениях ада. Сделав себе имя удачной
защитой, адвокат уже перестает заботиться о защите правды,
а защищает только право собственности, играет на скачках,
ест устриц и изображает собой тонкого знатока всех искусств.
Актер, сыгравши сносно две-три роли, уже не учит больше
ролей, а надевает цилиндр и думает, что он гений. Вся Рос-
сия—-страна каких-то жадных и ленивых людей: они ужасно
много едят, пьют, любят спать днем и во сне храпят. Женятся
они для порядка в доме, а любовниц заводят для престижа
в обществе. Психология у них — собачья: бьют их — они
тихонько повизгивают и прячутся по своим конурам, ласкают —
они ложатся на спину, лапки кверху и виляют хвостиками...
Тоскливое и холодное презрение звучало в этих словах. Но,
презирая, он сожалел, и когда, бывало, при нем ругнешь кого-
нибудь, Антон Павлович сейчас же вступится:
—
Ну, зачем вы? Он же старик, ему семьдесят лет...
Или:
—-
Он же ведь еще молодой, это же по глупости...
И когда он говорил так,— я не видел на его лице брезгли-
вости. ..
В юности пошлость кажется только забавной и ничтожной,
понемногу она окружает человека своим серым туманом, про-
питывает мозг и кровь его, как яд и угар, и человек становится
похож на старую вывеску, изъеденную ржавчиной: как будто
что-то изображено на ней, а что? — не разберешь.
Антон Чехов уже в первых рассказах своих умел открыть
в тусклом море пошлости ее трагически-мрачные шутки; стоит
только внимательно прочитать его „юмористические" рассказы,
чтобы 'убедиться, как много за смешными словами и положе-
ниями— жестокого и противного скорбно видел и стыдливо
скрывал автор.
10 М. Горький и А. Чехов
145

Он был как-то целомудренно скромен, он не позволял себе
громко и открыто сказать людям:
—
Да будьте же вы... порядочнее! — тщетно надеясь, что они
сами догадаются о настоятельной необходимости для них быть
порядочнее. Ненавидя все пошлое и грязное, он описывал мер-
зости жизни благородным языком поэта, с мягкой усмешкой
юмориста, а за прекрасной внешностью его рассказов мало
заметен полный горького упрека их внутренный смысл.
Почтеннейшая публика, читая „Дочь Альбиона", смеется
и едва ли видит в этом рассказе гнуснейшее издевательство
сытого барина над человеком одиноким, всему и всем чужим.
И в каждом из юмористических рассказов Антона Павловича
я слышу тихий, глубокий вздох чистого, истинно-человеческого
сердца, безнадежный вздох сострадания к людям, которые не
умеют уважать свое человеческое достоинство и, без сопроти-
вления подчиняясь грубой силе, живут, как рабы, ни во что не
верят, кроме необходимости каждый день хлебать возможно
более жирные щи, и ничего не чувствуют, кроме страха, как бы
кто-нибудь сильный и наглый не побил их.
Никто не понимал так ясно и тонко, как Антон Чехов, тра-
гизм мелочей жизни, никто до него не умел так беспощадно прав-
диво нарисовать людям позорную и тоскливую картину их жизни
в тусклом хаосе мещанской обыденщины.
Его врагом была пошлость; он всю жизнь боролся с ней, ее
он осмеивал и ее изображал бесстрастным острым пером, умея
найти плесень пошлости даже там, где с первого взгляда, каза-
лось, все устроено очень хорошо, удобно, даже — с блеском...
И пошлость за это отомстила ему скверненькой выходкой, поло-
жив его труп — труп поэта — в вагон для перевозки „устриц"..
Грязно-зеленое пятно этого вагона кажется мне именно огром-
ной, торжествующей улыбкой пошлости над уставшим врагом,
а бесчисленные „воспоминания" уличных газет — лицемерной
грустью, за которой я чувствую холодное, пахучее дыхание
все той же пошлости, втайне довольной смертью врага своего.
Читая рассказы Антона Чехова, чувствуешь себя точно
в грустный день поздней осени, когда воздух так прозрачен
и в нем резко очерчены голые деревья, тесные дома, серенькие
люди. Все так странно — одиноко, неподвижно и бессильно-

Углубленные синие дали — пустынны и, сливаясь с бледным
небом, дышат тоскливым холодом на землю, покрытую мерзлой
грязью. Ум автора, как осеннее солнце, с жестокой ясностью
освещает избитые дороги, кривые улицы, тесные и грязные
дома, в которых задыхаются от скуки и лени маленькие жалкие
люди, наполняя дома свои неосмысленной, полусонной суетой.
Вот тревожно, как серая мышь, шмыгает „Душечка" — милая,
кроткая женщина, которая так рабски, так много умеет любить.
Ее можно ударить по щеке и она даже застонать громко не
посмеет, кроткая раба. Рядом с ней грустно стоит Ольга из
„Трех сестер": она тоже много любит и безропотно подчиняется
капризам развратной и пошлой жены своего лентяя-брата, на
ее глазах ломается жизнь ее сестер, а она плачет и никому
ничем не может помочь, и ни одного живого, сильного слова
протеста против пошлости нет в ее груди.
Вот слезоточивая Раневская и другие бывшие хозяева „Виш-
невого сада", — эгоистичные, как дети, и дряблые, как старики.
Они опоздали во время умереть и ноют, ничего не видя
вокруг себя, ничего не понимая, — паразиты, лишенные сил
снова присосаться к жизни. Дрянненький студент Трофи-
мов красно говорит о необходимости работать и—бездель-
ничает, от скуки развлекаясь глупым издевательством над
Варей, работающей не покладая рук для благополучия без-
дельников.
Вершинин мечтает о том, как хороша будет жизнь через
триста лет, и живет, не замечая, что около него все разлагается,
что на его глазах Соленый от скуки и по глупости готов убить
жалкого барона Тузенбаха.
Проходит перед глазами бесчисленная вереница рабов и ра-
бынь своей любви, своей глупости и лени, своей жадности
к благам земли; идут рабы темного страха пред жизнью, идут
в смутной тревоге и наполняют жизнь бессвязными речами
о будущем, чувствуя, что в настоящем — нет им места...
Иногда в их серой массе раздается выстрел, это Иванов или
Треплев догадались, что им нужно сделать и — умерли.
Многие из них красиво мечтают о том, как хороша будет
жизнь через двести лет, и никому не приходит в голову простой
вопрос: да кто же сделает ее хорошей, если мы будем только
мечтать?
10*
147

Мимо всей этой скучной, серой толпы бессильных людей
прошел большой, умный, ко всему внимательный человек, посмо-
трел он на этих скучных жителей своей родины и с грустной
улыбкой, током мягкого, но глубокого упрека, с безнадежной
тоской на лице и в груди, красивым искренним голосом сказал:
—
Скверно вы живете, господа!
Пятый день повышена температура, а лежать не хочется.
Серенький финский дождь кропит землю мокрой пылью. На
форте Инно бухают пушки, их „пристреливают". По ночам лижет
облако длинный язык прожектора, зрелище отвратительное,
ибо не дает забыть о дьявольском навождении — войне.
Читал Чехова. Если б он не умер десять лет тому назад,
война, вероятно, убила бы его, отравив сначала ненавистью
к людям. Вспомнил его похороны.
Гроб писателя, так „нежно любимого" Москвою, был приве-
зен в каком-то зеленом вагоне с надписью крупными буквами на
дверях его: „Для устриц". Часть небольшой толпы, собравшейся
на вокзал встретить писателя, пошла за гробом привезенного
из Манчжурии генерала Келлера и очень удивлялась тому, что
Чехова хоронят с оркестром военной музыки. Когда ошибка
выяснилась, некоторые веселые люди начали ухмыляться и хихи-
кать. За гробом Чехова шагало человек сто, не более; очень
памятны два адвоката, оба в новых ботинках и пестрых галсту-
ках— женихи. Идя сзади них, я слышал, что один, В. А . Макла-
ков, говорит об уме собак, другой, незнакомый, расхваливал
удобства своей дачи и красоту пейзажа в окрестностях ее.
А какая-то дама в лиловом платье, идя под кружевным зонти-
ком, убеждала старика в роговых очках:
„Ах, он был удивительно милый и так остроумен..."
Старик недоверчиво покашливал. День был жаркий, пыль-
ный. Впереди процессии величественно ехал толстый около-
точный на толстой белой лошади. Все это и еще многое было
жестоко пошло и несовместимо с памятью о крупном и тонком
художнике.
В одном из писем к старику А. С . Суворину Чехов сказал:
„Нет ничего скучнее и непоэтичнее, так сказать, как прозаи-

ческая борьба за существование, отнимающая радость жизни
и вгоняющая в апатию".
Этими словами выражено очень русское настроение, вообще,
на мой взгляд, не свойственное А. П. В России, где всего много,
но нет у людей любви к труду, так мыслит большинство. Рус-
ский любуется энергией, но — плохо верит в нее. Писатель
активного настроения — например, Джек Лондон — невозможен
в России. Хотя книги Лондона читаются у нас охотно, но я не
вижу, чтоб они побуждали волю русского человека к деянию,
они только раздражают воображение. Но Чехов — не очень
русский в этом смысле. Для него еще в юности „борьба за су-
ществование" развернулась в неприглядкой, бескрасочной
форме ежедневных мелких забот о куске хлеба не только для
себя, — о большом куске хлеба. Этим заботам, лишенным радо-
стей, он отдал все силы юности, и надо удивляться, как он мог
сохранить свой юмор. Он видел жизнь только как скучное
стремление людей к сытости, покою, великие драмы и траге-
дии ее были скрыты для него под толстым слоем обыденного.
И лишь освободясь немного от заботы видеть вокруг себя сытых
людей, он зорко взглянул в суть этих драм.
Я не видел человека, который чувствовал бы значение труда
как основания культуры, так глубоко и всесторонне, как А. П.
Это выражалось у него во всех мелочах домашнего обихода,
в подборе вещей и в той благородной любви к вещам, которая,
совершенно исключая стремление накоплять их, не устает
любоваться ими как продуктом творчества дела человеческого.
Он любил строить, разводить сады, украшать землю, он чув-
ствовал поэзию труда. С какой трогательной заботой наблюдал
он, как в саду его растут посаженные им плодовые деревья
и декоративные кустарники! В хлопотах о постройке дома
в Аутке он говорил:
—
Если каждый человек на куске земли своей сделал бы
все, что он может, как прекрасна была бы земля наша.
Затеяв писать пьесу „Васька Буслаев", я прочитал ему
хвастливый Васькин монолог:
Эх-ма, кабы силы да поболе мне!
Жарко бы дохнул я — снега бы растопил,
Круг земли пошел бы да всю распахал,
Век бы ходил — города городил,

Церкви бы строил, да сады все садил!
Землю разукрасил бы — как девушку,
Обнял бы ее — как невесту свою,
Поднял бы я землю ко своим грудям,
Поднял бы, понес ее ко господу:
—
Глянь-ко ты, господи, земля-то какова, —
Сколько она Васькой изукрашена!
Ты, вот, ее камнем пустил в небеса,
Я ж ее сделал изумрудом дорогим!
Глянь-ко. ты, господи, порадуйся.
Как она зелено на солнышке горит!
Дал бы я тебе ее в подарочек
Да — накладно будет — самому дорога!
Чехову понравился этот монолог, взволнованно покашливая,
он говорил мне и доктору А. Н . Алексину:
—
Это хорошо... Очень настоящее, человеческое! Именно
в этом „смысл философии всей". Человек сделал землю обитае-
мой, он сделает ее и уютной для себя. —
Кивнув упрямо голо-
вой, повторил:
—
Сделает!
Предложил прочитать похвальбу Васькину еще раз, выслу-
шал, глядя в окно, и посоветовал:
—
Две последние строчки — не надо, это озорство. Лиш-
нее...
О своих литературных работах он говорил мало, неохотно;
хочется сказать — целомудренно и с тою же, пожалуй, осто-
рожностью, с какой говорил о Льве Толстом. Лишь изредка,
в час веселый, усмехаясь расскажет тему, всегда — юмористи-
ческую.
—
Знаете, — напишу об учительнице, она атеистка, — обо-
жает Дарвина, уверена в необходимости бороться с пред-
рассудками и суевериями народа, а сама, в двенадцать часов ночи
варит в бане черного кота, чтоб достать „дужку" — косточку,
которая привлекает мужчину, возбуждая в нем любовь, — есть
такая косточка... —
О своих пьесах он говорил как о „весе-
лых" и, кажется, был искренно уверен, что пишет именно

.„веселые пьесы". Вероятно, с его слов Савва Морозов упрямо
доказывал:
—
Пьесы Чехова надо ставить как лирические комедии.
Но вообще к литературе он относился со вниманием очень
зорким, особенно же трогательно — к „начинающим писате-
лям". Он с изумительным терпением читал обильные рукописи
Б. Лазаревского, Н. Олигера и многих других.
—
Нам нужно больше писателей, — говорил он. — Литера-
тура в нашем быту все еще новинка и „для избранных". В Нор-
вегии на каждые 226 человек населения—-один писатель, а у
нас один на миллион...
Болезнь иногда вызывала у него настроение ипохондрика
и даже мизантропа. В такие дни он бывал капризен в суждениях
своих и тяжел в отношении к людям.
Однажды, лежа на диване, сухо покашливая, играя термо-
метром, он сказал:
—
Жить для того, чтоб умереть, вообще не забавно, но жить,
зная, что умрешь преждевременно, — уж совсем глупо...
Другой раз, сидя у открытого окна и поглядывая вдаль,
в море — неожиданно, сердито проговорил:
—
Мы привыкли жить надеждами на хорошую погоду, уро-
жай, на приятный роман, надеждами разбогатеть или получить
место полицеймейстера, а вот надежды поумнеть я не замечаю
у людей. Думаем: при новом царе будет лучше, а через двести
лет — еще лучше, и никто не заботится, чтоб это лучше насту-
пило завтра. В общем — жизнь с каждым днем становится все
сложнее и двигается куда-то сама собою, а люди — заметно
глупеют и все более людей остается в стороне от жизни.
Подумал и, наморщив лоб, прибавил:
—
Точно нищие калеки во время крестного хода.
Он был врач, а болезнь врача всегда тяжелее болезни его
пациентов; пациенты только чувствуют, а врач еще и знает
кое-что о том, как разрушается его организм. Это один
из тех случаев, когда знание можно считать приближающим
•смерть.

Хороши у него бывали глаза, когда он смеялся, — какие-то
женски ласковые и нежно мягкие. И смех его, почти беззвуч-
ный, был как-то особенно хорош. Смеясь, он именно насла-
ждался смехом, ликовал; я не знаю, кто бы еще мог смеяться
так — скажу — „духовно".
Грубые анекдоты никогда не смешили его.
Смеясь так мило и душевно, он рассказывал мне:
—
Знаете, почему Толстой относится к вам так неровно? Он
ревнует, он думает, что Сулержицкий любит вас больше, чем
его. Да, да. Вчера он говорил мне: не могу отнестись к Горькому
искренно, сам не знаю почему, а не могу. Мне даже неприятно,
что Сулер живет у него. Сулеру это вредно. Горький — злой
человек. Он похож на семинариста, которого насильно постригли
в монахи и этим обозлили его на все. У него душа соглядатая,
он пришел откуда-то в чужую ему, Ханаанскую землю, ко всему
присматривается, все замечает и обо всем доносит какому-то
своему богу. А бог у него — урод, в роде лешего или водяного
деревенских баб.
Рассказывая, Чехов досмеялся до слез и отирая слезы про-
должал:
—
Я говорю: Горький добрый. А он: нет, нет, я знаю. У него
утиный нос, такие носы бывают только у несчастных и злых.
И женщины не любят его, а у женщин, как у собак, есть чутье
к хорошему человеку. Вот Сулер — он обладает действительно
драгоценной способностью бескорыстной любви к людям. В этом
он — гениален. Уметь любить значит — все уметь...
Отдохнув, Чехов повторил:
—
Да, старик ревнует... Какой удивительный...
О Толстом он говорил всегда с какой-то особенной, едва
уловимой, нежной и смущенной улыбочкой в глазах, говорил,
понижая голос, как о чем-то призрачном, таинственном, что
требует слов осторожных, мягких.
Неоднократно жаловался, что около Толстого кет Эккер-
мана, человека, который бы тщательно записывал острые,
неожиданные и часто противоречивые мысли старого мудреца.
—
Вот бы вы занялись этим, —убеждал он Сулержицкого.—
Толстой так любит вас, так мкого и хорошо говорит с вами.

О Сулере Чехов сказал мне:
—
Это — мудрый ребенок...
Очень хорошо сказал.
Как-то при мне Толстой восхищался рассказом Чехова.,
кажется — „Душенькой". Он говорил:
—
Это — как бы кружево, сплетенное целомудренной девуш-
кой; были в старину такие девушки кружевницы, „вековуши",
они всю жизнь свою, все мечты о счастье влагали в узор. Меч-
тали узорами о самом милом, всю неясную, чистую любовь
свою вплетали в кружево. —
Толстой говорил очень волнуясь,
со слезами на глазах. А у Чехова в этот день была повышен-
ная температура, он сидел с красными пятнами на щеках и,
наклоня голову, тщательно протирал пенснэ. Долго молчал,
наконец, вздохнув, сказал тихо и смущенно:
—
Там — опечатки...
О Чехове можно написать много, но необходимо писать
о нем очень мелко и четко, чего я не умею! Хорошо бы напи-
сать о нем так, как сам он написал „Степь", рассказ аромат-
ный, легкий и такой, по-русски, задумчиво-грустный. Рассказ —
для себя.
Хорошо вспомнить о таком человеке, тотчас в жизнь твою
возвращается бодрость, снова входит в нее ясный смысл.
Человек — ось мира.
А — скажут — пороки, а недостатки его?
Все мы голодны любовью к человеку, а при голоде и плохо
выпеченный хлеб — сладко питает.
1905 г. —1923 г.

II. ВЫСКАЗЫВАНИЯ M. ГОРЬКОГО об А. ЧЕХОВЕ
в письмах, статьях, рассказах-мемуарах
1898 г.
Антону Павловичу Чехову от автора. А. Пешков.
Надпись Горького на книге „Очерки и рассказы",
т. I, изд.
С. Дороватовскою
и А. Чаругиникова, СПб.,
1898. Книга хра-
нится в Литературном музее им. Чехова в г. Таганроге.
Нам известно, что редакция „Журнала для всех" имеет
намерение пригласить к участию в своем издании наших выдаю-
щихся литераторов и ученых и отчасти уже осуществила это
намерение — в портфеле редакции имеются три рассказа А. П.
Чехова, которые появятся в следующих книжках; следует
думать, что за А. П. Чеховым и другие придут на помощь
редакции журнала в бодром и симпатичном стремлении привлечь
внимание читателя к этому журналу, вполне и безусловно достой-,
ному внимания.
„Библиографические заметки„Нижегородский
Листок"
1898, No 287, 19 октября.
Что с Чеховым? Пойдет он к вам? Как бы это хорошо
если б пошел.
Из письма Горького к С. П. Дороватовскому от 14 декабря
1898 г.,
„Печать и Революция",
1928, кн. 2, стр. 77 —78 . Речь
идет о приглашении Чехова сотрудничать в журнале „Жизнь",
одним из пайщиков которого был С. П . Дороватовский.

1899 г.
Дорогому Актону Павловичу от автора. М. Горький.
Надпись на книге Горького „Очерки и рассказы", т. Ill, изд.
2-е, С. Дороватовского и А. Чаругиникова, СПб. ,
1890 г. Книге
хранится в Литературном музее им. Чехова в г. Таганроге.
Не печально ли, в самом деле, то обстоятельство, что раз-
ные инородцы, населяющие необъятные пространства Сибири,
являются натурою для художественных работ большинства
наших талантливых писателей, тогда как мы, россияне, давно
уже поступили во владение одного только А. П. Чехова?
М. Горький.
„ Тан. Чукотские рассказы",
„ Нижегородский
Листок", 1899 , No 329, 30 ноября.
1900 г.
Антону Павловичу Чехову М. Горький.
Печатное посвящение на книге М. Горького „Фома Гор-
деев".
Повесть, СПб. ,
1900 г. (Библиотека „Жизни",
Ks 3);
в издании: Рассказы, т. IV, изд. т-ва „Знание", СПб. , 19 00 . —
Добавлено от руки:
Горячо любимому и уважаемому.
Книга с надписью хранится в Литературном музее им. Чехова
в г. Таганроге.
М. Г., г. редактор,
пожалуйста, напечатайте нижеследующее. Кто-то „из публики"
напечатал на днях в „Новом времени" заметку о разговоре
моем с лицами, находящимися в коридоре Художественно-обще-
доступного театра в Москве. Автор заметки говорит, что он
присутствовал при этом лично, но я думаю, что это неправда,
или он не дослышал, потому что слова мои он приводит
в совершенно искаженной передаче московской газеты „Но-
вости дня".

Говоря с публикой, я не употреблял грубых выражений:
„глазеете", „смотрите мне в рот" и не говорил, что мне мешают
пить чай с А. П . Чеховым, которого в это время тут не было,,
ибо он сидел за кулисами. Я сказал вот что:
„Мне, господа, лестно ваше внимание, спасибо, — но я не
понимаю его. Я — не Венера Медицейская, не балерина, не
утопленник; что интересного во внешности человека, который
пишет рассказы. Вот я напишу пьесу — шлепайте, сколько вам
угодно. И как профессионалу-писателю мне обидно, что вы,
слушая полную огромного значения пьесу Чехова, в антрактах
занимаетесь пустяками".
Сказав так, я извинился, хотя этого не надо было делать.
Этим письмом я только протестую против искажения моих слов,
но не извиняюсь. А газетчиков, раздувших это пустяковое
происшествие, я от души спрашиваю: Неужели вам, господа,
не стыдно заниматься пошлыми пустяками.
„Северный Курьер",
1900, No Я63, 18 ноября.
1901 г.
Дорогому Антону Павловичу от всей души М. Горький.
Надпись на книге Горького „Рассказы", т. V, гізд. т-ва
„Знание",
СПб. ,
1901, 399 стр. Книга хранится в Литератур-
ном музее им. Чехова в г. Таганроге.
А. П. Чехов пишет какую-то большую вещь и говорит
мне: „чувствую, что теперь нужно писать не так, не о том,
а как-то иначе, о чем-то другом, для кого-то другого, строгого
и честного".
Полагает, что в России ежегодно, потом ежеме-
сячно, потом еженедельно будут драться на улицах и лет через
десять-пятнадцать додерутся до конституции. Путь не быстрый,
но единственно верный и прямой. Вообще, А. П. очень много .
говорит о конституции, и ты, зная его, разумеется поймешь,
о чем это свидетельствует. Вообще — знамения, все знамения,
всюду знамения. Очень интересное время...
Из письма Горького к В. А. Поссе, 1901 г. , в кни г е
послед-
него „Мой жизненный путь", М., ЗИФ, 1929 , стр. 275. Чехов,
повидимому, писал в то время рассказ „Архиерей".

Учитесь у Чехова, вот писатель, у которого нет лишних
слов.
Из письма Горького к А. Я. Шабленко, 1900 —1901 гг. ,
„Резей,", 1936 , No 24, декабрь.
1902 г.
Дорогому Антону Павловичу на память М. Горький 1902 г.,
17 марта, Олеиз.
Надпись на книге М. Горького „Мещане". Сцены в доме
Бессеменоза. Драматический эскиз в 4актах, изд. т-ва
„ Зна-
ние",
СПб. ,
1902, 172 стр. Книга хранится в Литературном
музее им. Чехова в г. Таганроге.
Я только на первом спектакле увидел и понял удивляю-
щий прыжок, который сделали все эти люди, привыкшие изо-
бражать типы Чехова и Ибсена.
Из письма Горького к К. П. Пятницкому от 21 декабря
1902 г. , „Ленинградская Правда",
1927, No 188, 20 августа. Речь
идет о первой постановке пьесы „На дне" в Московском Художе-
ственном театре.
1903 г.
Дорогому другу Антону Павловичу А. Пешков.
Надпись на книге М. Горького „На дне". Картины. Четыре
акта, изд. 8-е, т-ва
„Знание",
СПб. ,
1903, 166 стр. Книга
хранится в Литературном музее им. Чехова в г. Таганроге.
1904 г.
В настоящий момент, когда вся Россия приготовляется
ираздновать четверть-вековый юбилей А. П. Чехова, с особен-
ной силой выдвигается вопрос, которым в последнее время
болезненно интересуется русское общество и товарищи Антона
157

Павловича. Дело заключается в поразительном и недопустимом
несоответствии между деятельностью и заслугами Антона
Павловича перед родной страною, с одной стороны, и необеспе-
ченностью его материального положения — с другой.
25 лет работает А. П. Чехов, 25 лет неустанно будит он
совесть и мысль читателя своими прекрасными произведениями,
облитыми живою кровью его любящего сердца, и он должен
пользоваться всем, что дается в удел честным работникам —
должен, иначе всем нам будет стыдно. Создав ряд крупных
ценностей, которые на Западе дали бы творцу их богатство
и полную независимость, Антон Павлович не только не богат —
об этом не смеет думать русский писатель — он просто не
имеет того среднего достатка, при котором много поработавший
и утомленный человек может спокойно отдохнуть без думы
о завтрашнем дне. Иными словами, он должен жить тем, что
зарабатывает сейчас — печальная и незаслуженная участь для
человека, на которого обращены восторженные взоры всей
мыслящей России, за которым, как грозный укор, стоит 25 лет
исключительных трудов, ставящих его в первые ряды мировой
литературы. Совсем недавно, на наших глазах, маленькая страна,
Польша, сумела проявить дух великой человечности, щедро
одарив Генриха Сенкевича в его юбилейный год, — неужели
в огромной России Антон Павлович будет предоставлен капризу
судьбы, лишившей его законнейших его прав...
Нам известен ваш договор с А. П. Чеховым, по которому
все произведения его поступают в полную вашу собственность
за 75000 рублей, причем и будущие его произведения не сво-
бодны: по мере появления своего, они поступают в вашу соб-
ственность за небольшую плату, не превышающую обычного его
гонорара в журналах—стою только огромной разницей, что
в журнале они печатаются раз, а к вам поступают навсегда.
Мы знаем, что за год, протекший с момента договора, вы
в несколько раз успели покрыть сумму, уплаченную вами А. П .
Чехову за его произведения: помимо отдельных изданий, рас-
сказы Чехова, как приложение к журналу „Нива", должны были
разойтись в сотнях тысячах экземпляров и с избытком возна-
градить вас за все понесенные издержки. Далее, принимая
в расчет, что в течение многих десятков лет вам предстоит
пользоваться доходами с сочинений Чехова, мы приходим к не-

сомненному и печальному выводу, что А. П. Чехов получил
крайне ничтожную часть действительно заработанного им. Бес-
спорно нарушая имущественные права вашего контрагента,
указанный договор имеет и другую отрицательную сторону, не
менее важную для общей характеристики печального положе-
ния Антона Павловича: обязанность отдавать все свои новые
вещи вам, хотя бы другие издательства предлагали неизмеримо
большую плату, должна тяжелым чувством зависимости ложиться
на А. П. Чехова и несомненно отражаться на продуктивности
его творчества. По одному из пунктов договора Чехов платит
неустойку в 5000 р. за каждый печатный лист, отданный им
другому издательству. Таким образом, он лишен возможности
давать свои произведения даже дешевым народным издательст-
вам. И среди копеечных книжек, идущих в народ и на обложке
своей несущих имена почти всех современных писателей, нет
книжки с одним только дорогим именем — А. П. Чехова.
И мы просим вас, в этот юбилейный год, исправить неволь-
ную, как мы уверены, несправедливость, до сих пор тяготею-
щую над А. П. Чеховым. Допуская, что в момент заключения
договора вы, как и Антон Павлович, могли не предвидеть всех
последствий сделки, мы обращаемся к вашему чувству справед-
ливости и верим, что формальные основания не могут в данном
случае иметь решающего значения. Случаи расторжения дого-
воров при аналогичных обстоятельствах уже бывали — доста-
точно вспомнить Золя и его издателя Фескеля. Заключив
договор с Золя в то время, когда последний не вполне еще
определился как крупный писатель, могущий рассчитывать на
огромную аудиторию, Фескель сам расторг этот договор
и заключил новый, когда Золя занял во французской литера-
туре подобающее ему место. И новый договор дал покойному
писателю свободу и обеспеченность.
Для фактического разрешения вопроса мы просим при-
нять наших уполномоченных: Н. Г. Гарина-Михайловского
и Н. П . Ашешова.
Письмо издателю А. Ф . Марксу, составленное М. Горьким
и Л. Н . Андреевым.
Литературные друзья А. П . Чехова,
готовясь к 25-летнему юбилею писателя, предполагали отправить
это А.. Ф . Марксу от имени группы писателей, артистов и обще-
ственных деятелей. См. также стр. 330—331 настоящей книги.

1905 г.
Пожалуйста, попросите Вл[адимира] Александровича] [Поссе]
купить мне браунинг, сей инструмент иметь необходимо, как
я вижу. Здесь так пустынно, мы ходим по лесу одни и далеко.
.„Все может быть", — как говорит маляр у Чехова.
Из письма к К. П. Пятницкому, февраль 1905 г. , „Ленин-
градская Правда", 1927, No 61, 16 марта.
1908 г.
Займитесь серьезно русским языком, читайте Лескова,
Тургенева, Чехова, Короленко, старайтесь понять как они
писали, чем отличаются друг от друга в языке и в построении
фразы.
Из письма к Ф. Сотникову 1908 г. , Сборник кружка рабо-
чих-писателей „Зовы", Астрахань, 1920 .
1909 г.
Насколько обрисован мужик в журнальной и альманашной
литературе наших дней — это старый знакомый мужик Решет-
никова, темная личность, нечто зверообразное. И если отме-
чено новое в душе его, так это новое пока только склонность
к погромам, поджогам, грабежам. Пить он стал больше
и к „барам" относится по шаблону мужиков чеховской новеллы
„На даче", как об этом свидетельствует г. Муйжель в одно-
именном рассказе — автор, показания коего о мужике наиболее
обширны.
М. Горький,
„Разрушение личности"
—
статья в сборнике
„Очерки философии коллективизма",
СПб. ,
„Знание",
1909,
стр. 399 .
1910 г.
А рассказ „На путях" —в этой книге является лишним, его
не включайте. Он, как видно, ваша первая работа. В нем
заметно влияние Чехова и есть чеховские настроения. Ничего,
разумеется, не имею против этого, но это прошлое уже.
Из письма к Е. Д . Милициной 1910 г. —
„ Воронежская Ком-
муна" , 1928 , 14 апреля, литературное приложение.

1911 г.
Нередки заявления такого тона:... Крестьянин:
„Сборники мне не понравились, похабщины у нас и своей
довольно, этим нас не удивишь. А вот достал я у священника,
о котором писал, Лескова приложение к „Ниве"-—господи
помилуй, как хорошо! Такое родное и грустное все, такое близ-
кое душе. Чехова, тоже приложение, прочитал две книжки,
хохотал, как чорт. Матери с женой читал тоже самое, разли-
ваются— хохочут. Вот — и смешно, а мило!"
М. Горький,
„О писателях-самоучках",
глава „О чем они
пишут",
„Современный мир", 1911, No 2.
Привожу выдержки из писем...
Вот офицер:
„Я понимаю в литературе не меньше вашего, и рекомендо-
вать мне читать Тургенева, Лесковых да Чеховых и других
интеллигентов вы не имеете права".
М. Горький,
„О писателях-самоучках",
глава „Как они
относятся к литературе",
„Современный мир", 1911 , No 2.
У людей моего круга опыта — нет любви, нет знаний
жизни и — ужасное отношение к русскому языку.
После Тургенева, Лескова, Чехова и Короленко, студент
второго курса, „изучивший всю русскую литературу на зубок",
пишет:
„Я утверждаю, что мой труд написан вполне оригинально
и посредством одной интуиции, его основной мотив — преобла-
дание в человеке интуитивного над интеллектуальным. Вибра-
ция тембра стиха нимало не совпадает ни с «Демоном», ни
с «Онегиным», ни с стихами Брюсова и Бальмонта, Звуковые
отношения измышлены мною, и моя поэма, утверждать
могу, вполне самостоятельна".
М. Горький,
„Описателях-самоучках",
глава „Темы рас-
сказов",
„Современный мир", 1911 , No 2.
Мне и до 1906 года приходилось очень много читать руко-
писей писателей-самоучек, и я совершенно определенно форму-
лирую мое впечатление от литературы того периода так: почти
11 М. Горький и А. Чехов
-
161

в каждом рассказе и стихотворении было ясно видно, кого изі
крупных литераторов читал автор перед тем, как самому
взяться за перо. Зависимость от книг сказывалась и в манере
писать, и в выборе тем, и в настроении; индивидуальность
автора в огромном большинстве случаев была совершенно
неуловима, она поглощалась рабским подражанием в прозе —
Тургеневу, Короленко, Чехову, в стихах — Некрасову, Ники-
тину, Надсону.
М. Горький,
„О писателях-самоучках",
глава „О чем они
пишут",
„Современный мир", 1911 , No 2.
Главное же — просто [писать], как Чехов в языке, как Гам-
сун — без кокетства, без вывертов, вот так, как последнее
Ваше письмо ко мне, например.
Из письма к П. X. Максимову от 21 июля 1911 г. , „ Лите-
ратурная учеба", 1936 , No 9, сентябрь, стр. 135.
В повести Андреева [„Сашка Жегулев"] очень возмущает
меня его холодный сентиментализм, все эти „овражки", „бере-
жочки", „перелесочки" и „балалаечки", удивляюсь, как может
нравиться вам эта слащавость и как можно смешивать с чехов-
ской грустью андреевскую сентиментальность.
Из письма Горького к В. Львову-Рогачевскому 1911 г. (?), .
сб. „М. Горький. Материалы и исследования",
I, Л.,
1934, .
стр. 180 .
1912 г.
Читали вы мало, необходимо прочитать, для ознакомления
с русским языком, всего Тургенева, Чехова, Короленко...
Из письма Горького к А. Лаптеву от 30 января 1912 г. „
сб.
„ М. Горький. Материалы и исследования",
I, Л.,
1934,
стр. 284.
Литературные суждения Наживина просты и оригинальны:
.
...Толстой, считавший Чехова, как и Тургенева, пустым,,
и тот увлекся его балагурством и поместил его «Душечку»
в свой вечный «Круг чтения».
Но присутствие там этого
пустяка доказывает лишь только, что и великие люди могут
ошибаться".

Какая смелость! Даже против своего учителя поднял голос
„г. защитник светлой истины!" Но неправда, что Толстой считал
Чехова „пустым", он любил Антона Павловича и как человека,
милой любовью отца, любил его и как литератора, часто срав-
нивая с Мопассаном, восхищаясь изящной правдою приемов
его письма и ставя в пример мЗходвгм литераторам такие пре-
восходные и глубокие вещи Чехова, каковы: „Тиф", „Душечка",
„Припадок", „Злоумышленник", „Дуэль" и еще многие.
Не думаю, чтоб и к Тургеневу, — как к литератору, — Тол-
стой относился отрицательно, называл его „пустым", ибо знаю
ряд отзывов, которые резко противоречат показанию Наживина,
В Гаспре, в 1901 году, Л. Н . говорил Чехову:
„Тургенев сделал великое дело тем, что написал удивитель-
ные портреты женщин. Может быть, таких, как он писал, и не
было, но когда он написал их, они появились. Это — верно;
я сам наблюдал потом тургеневских женщин в жизни".
Чехов напомнил мнение Рескина о том, что искусство воспи-
тывает людей. Толстой поправил его:
„Искусство не воспитывает людей непосредственно, а тем,
что показывает, как хорошо хорошее, как дурно дурное. Оно
учит замечать хорошее в жизни, выдвигает его вперед и заста-
вляет подражать ему, — вот что говорил Рескин. А Тургенев
был хороший писатель, у него просто честный язык, настоящий
Когда к человеку относились „осторожнее"? Несомненно —
вчера; стоит открыть книгу любого из вчерашних писателей,
и—-будет ли это книга Чехова или Лескова — от нее повеет
на душу жаром любви к человеку, состраданием к нему,стре-
млением ободрить его...
Говорите кратко, просто, как Чехов или Бунин в его послед-
них вещах, и Вы добьетесь желаемого впечатления.
Ж Гор ький, „Издалека",
„Современный мир", 1912 , No 10.
М. Горький,
„Издалека",
„Современный мир", 1912 , Ks 10.
MЛ!О I. и соирпике „.
Л, 1934, стр. 318 .
Из письма Горького к П. Сурожскому, конец 1912— начало
1913г. В сборнике „М.Горький. Материалы и исследования",
I„
11*
163

Люди в футлярах, Передоновы и педагоги-садисты более
характерны, для России, чем Троицкие. Кстати сказать — биогра-
фия этого человека написана Вами смешно.
Из письма Горькою к С. Чевкину 1912 г. (?), в сборнике
„М- Горький. Материалы и исследования",
I, Л., 1934, стр. 323 .
1913 г.
Первый рассказ книги озаглавлен „Предсмертные мысли
Гуляева"; Гуляев — это Иван Ильич Льва Толстого, профессор
„Скучной истории" Чехова, Иван Иванович из повести Арцыба-
шева „У последней черты", — хорошо знакомый „литературный"
обыватель, назначение которого состоит в том, чтобы являться
пред русским читателем во дни усталости, уныния и возбуждать
вопрос о смысле жизни, о боге, мире, человечестве. Личность
жалкая, назойливая и совершенно лишенная сознания челове-
ческого достоинства.
...У
Чехова Пимфов [в рассказе „Мыслитель"] рассуждает
на эти темы значительно остроумнее и свежее.
Из рецензии Горького на книгу: Марк Криницкий,
„ Рас-
сказы" , т . III —„Современник",
1913, январь.
Очень рекомендую вниманию вашему Чехова и Бунина, —
не для подражания, конечно, а для изучения их приемов. Оба
они с изумительной силою чувствовали значение обыденного и
прекрасно изображали его.
Ваше настроение отлично от их, вы — смотрите на жизнь,
на людей мягко, добродушно, любите писать о хорошем
в жизни и в людях.
Из письма Горького к неизвестному от февраля 1913 г. ,
в сборнике „М. Горький. Материалы и исследования",
т. I,
Л, 1934, стр. 344.
Есть в этом что-то правдиво русское, нелепое и жалкое, но
еще более — подражание Чехову, не только в выборе темы, но
и в языке. Следующий рассказ — „Казнь" еще более утвер-
ждает в том, что г. Кумов сильно зависит от Чехова; это,
конечно, хорошая зависимость, у Чехова есть чему учиться, но
)

г. Кумов не столько учится, сколько „списывает", большинства
его рассказов — копии, не всегда слабые, они все ненужны
и вызывают чувство досады.
Из рецензии Горького на книгу Романа Кумова „В Татья-
нину ночь", „Современник",
1913, июль.
1917 г.
Займитесь собою, советую Вам! Читайте, изучайте приемы
стилистов — Чехова, Тургенева, Лескова.
Из письма М. Горькою к Вс. Иванову конца 1916—на -
чала 1917 г. , „Известия ВЦИК", 1936 , No 228, 30 сентября,
стр. 4; также: „Литературная газета", 1936 , No 55, 30 сен-
тября, стр. 3 .
Дама, изящная как статуэтка на подзеркальнике, спраши-
вает Ляхова:
—-
Вы читали „Скучную историю?"
Я смотрю на нее с досадой и думаю:
—
У вас, сударыня, слова рождают мысли, а не мысли
слова..
Асеев, закуривая папироску, говорит тихонько:
—
История — это мы, люди...
Как у всех горбатых, лицо у него неправильное, некраси-
вое, в профиль оно кажется злым. Но великолепные глаза скра-
шивают уродство тела, — в этих глазах неисчерпаемо много
тоскливого внимания к людям.
—
Странное произведение! — хрипло кричит Шамов, весе-
лый холостяк, сытый, круглый, с лицом монгола и жадным
взглядом крошечных глаз, спрятанных в мешочках жирной
кожи. — Можете себе представить на месте чеховского профес-
сора— Пирогова, Боткина, Сеченова?
Он выпячивает живот, победоносно взмахивая пухлой, дам-
ской ручкой, с изумрудом на пальце. Он уверен, что всегда
говорит нечто неоспоримое, убийственное. Беседуют они —
точно битую птицу щиплют. Ощипав Чехова, живо ощипали
Бурже и выдергивают перья из Толстого.

—
Все эти „скучные истории" современных писателей
вызваны „Смертью Ивана Ильича"...
—
Совершенно верноі
—
Толстой первый поставил ценность личного бытия выше
ценности бытия мира..:
М. Горький,
„Вечер у Шамова",
„Жизнь для всех", 1917,
No 3; также „Собрание сочинений",
т. 13, 1933, стр. 207.
Воспоминания М. Горького относятся к 1889 г.
Мне жутко и приятно, что эти люди так легко снимают ризы
с моих икон, хотя я не совсем понимаю — почему они делают
это с таким удовольствием? И мне почти больно, когда о Чехове
говорят слишком громко, неуважительно. После „Припадка"
я считаю Чехова писателем, который в совершенстве обладает
„талантом человеческим, тонким, великолепным чутьем к боли"
и обиде за людей. Хотя мне странно видеть, что у него нет
чутья к радостям жизни...
М. Горький,
„Вечер у Шамова",
„Жизнь для всех", 1917,
No 3; также „Собрание сочинений",
т. 13, 1933, стр. 207. —
Воспоминания Горького относятся к 1889 г. Рассказ Чехова „При-
падок" был напечатан в сборнике „Памяти В. М. Гаршина",
СПб., 1889. Взятые Горьким в кавычки слова „талантом челове-
ческим, тонким, великолепным чутьем к боли" взяты из текста
этого рассказа, где они относятся к характеристике студента
Васильева.
Подумайте, ведь если бы Пушкин и Лермонтов не были бы
убиты, они могли бы дожить до Чехова, который только вчера
ушел^от нас...
[Статья без заглавия],
„Путь освобождения", 1917, 1 ,
15 июля.
1919 г.
[Л. Н. Толстой] Чехова любил отечески и в этой любви
чувствуется гордость создателя.

Кто-то прислал ему [Толстому] превосходный вариант сказки
<о христовом крестнике. Он с наслаждением читал сказку Сулеру,
Чехову, — читал изумительно!
Об „унизительных порывах плоти" он [Толстой] хорошо
говорил в воскресенье, беседуя с Чеховым и Елпатьевским
по поводу „Исповеди" Руссо.
Я очень внимательно присматривался к Толстому, потому
что искал, до сей поры ищу и по смерть буду искать человека
живой, действительной веры. И еще потому, что однажды
А. П . Чехов, говоря о некультурности нашей, пожаловался:
—
Вот за Гете каждое слово записывалось, а мысли Тол-
стого теряются в воздухе. Это, батенька, нестерпимо по-русски.
После схватятся за ум, начнут писать воспоминания и — наврут.
...А . П . Чехов сказал мне, уходя от него: „не верю я, что
он не был счастлив".
Однажды он [Толстой] ожесточенно доказывал, что Г. И.
Успенский писал на тульском языке, и никакого таланта у него
не было. И он же при мне говорил А. П. Чехову:
—
Вот—писатель! Он силой искренности своей Достоев-
ского напоминает...
—
Я — старик и, может, теперешнюю литературу уже не могу
понять, но мне все кажется, что она — не русская. Стали пи-
сато какие-то особенные стихи,—я не знаю, почему эти стихи
и для кого. Надо учиться стихам у Пушкина, Тютчева, Шен-
шина. Вот вы, — он [Толстой] обратился к Чехову, — вы рус-
ский! Да, очень, очень русский.
И, ласково улыбаясь, обнял А[нтона] П[авловича] за плечо,
а тот сконфузился и начал баском говорить что-то о своей
даче, о татарах.
Чехова он любил и всегда, глядя на него, точно гладил
лицо А[нтона] Павловича] взглядом своим, почти нежным в эту

минуту. Однажды А[нтон] П[авлович] шел по дорожке парка
с Александрой Львовной, а Толстой, еще больной в ту пору,
сидя в кресле на террасе, весь как-то потянулся вслед им,
говоря вполголоса:
—
Ах, какой милый, прекрасный человек: скромный, тихий
точно барышня! И ходит, как барышня. Просто—чудесный!
Сулер, Чехов, Сергей Львович и еще кто-то, сидя в парке,
говорили о женщинах, он [Толстой] долго слушал безмолвно
и вдруг сказал:
—
А я про баб скажу правду, когда одной ногой в могиле
буду, — скажу, прыгну в гроб, крышкой прикроюсь — возьми-ка
меня тогда!—-И его взгляд вспыхнул так озорно-жутко, что
все замолчали на минуту.
О Чехове, которого ласково и нежно любил:
—
Ему мешает медицина, не будь он врачом, — писал бы
еще лучше. [Слова Л. Н. Толстого.]
У французов три писателя: Стендаль, Бальзак, Флобер,
ну, еще — Мопассан, но Чехов — лучше его. [Слова Л. Н. Тол-
стого.]
У Чехова есть прекрасный рассказ: „Душечка",— ты почти
похож на нее.
—
Чем? — спросил Сулер [Л. А. Суллержицкий], смеясь.
—
Любить — любишь, а выбирать — не умеешь и уйдешь,
весь на пустяки. [Слова Л. Н. Толстого.]
М. Горький „Воспоминания о Льве Николаевиче Толстом" „
изд. 3 . Гожебина, П. , 19 19; изд. 2-е, Берлин, 1922; дополне-
ния—
„Беседа" (Берлин), 1923, No 1, май—июнь , стр. 178—182;-
полностью вошло в „Собрание сочинений" Горького в „Воспо-
минания"
под
заглавием
„Лев Толстой".
Воспоминания
М. Горького относятся к концу 1901 г. и началу 1902 г.

1923 г.
Но я видел, как А. Чехов, сидя в саду у себя, ловил
шляпой солнечный луч и пытался — совершенно безуспешно —
надеть его на голову вместе со шляпой. И я видел, что неудача
раздражает ловца солнечных лучей, лицо его становилось все
более сердитым. Он кончил тем, что, уныло хлопнув шляпой;
по колену, резким жестом нахлобучил ее себе на голову, раз-
драженно отпихнул ногою собаку „Тузика", прищурив искоса
взгляд в небо и пошел к дому. А увидав меня на крыльце, ска-
зал ухмыляясь:
—
Здравствуйте. Вы читали у Бальмонта: „Солнце пахнет
травами"? Глупо. В России солнце пахнет казанским мылом,
а здесь — татарским потом...
Он же долго и старательно пытался засунуть толстый крас-
ный карандаш в горлышко крошечной аптекарской склянки.
Это было явное стремление нарушить некоторый закон физики.
Чехов отдавался этому стремлению солидно, с упрямой настой-
чивостью экспериментатора...
М. Горький,
„Люди наедине сами с собою",
в сборнике
„Беседа" (Берлин), 1923 , No 1 ; также в „Собрании сочинений
т. 19, 1933, стр. 131 . Воспоминания Горького относятся, пови-
димому, к 1901—1902 гг. „Солнце пахнет травами" —см. стихо-
творение К. Д. Бальмонта „Аромат солнца".
Крупный оригинальный талант Слепцова некоторыми чер-
тами сроден чудесному таланту А. П. Чехова; хотя Слепцов
совершенно не владел вдумчивой, грустной лирикой, чутьем
природы и мягким однако точным языком Антона Чехова, но
острота наблюдений, независимость мысли и скептическое отно-
шение к русской действительности очень сближают этих писа-
телей, далеких друг другу в общем.
М. Горький,
„О Василии Слепцове". Вступительный очерк
к повести В. А . Слепцова „Трудное время",
Берлин, Изд-во
Гржебина, 1923 г.
Я вспомнил эти дни [когда узнал о смерти бабушки] много
лет спустя, когда прочитал удивительно правдивый рассказ
А. П . Чехова про извозчика, который беседовал с лошадью
о смерти сына своего. И пожалел, что в те дни острой тоски не

было около меня ни лошади, ни собаки, и что я не догадался
поделиться горем с крысами, —- их было много в пекарне, и я жил
с ними в отношениях доброй дружбы.
М. Горький,
„Мои университеты",
„Собрание сочинений",
т. 18, 1933, стр. 47 .
1925 Г.
Русская литература играла подчиненную и гигантскую по-
литическую роль, потому что условия жизни ее народа прину-
ждали ее рисовать ужасающие картины русского образа жизни
с целью вызвать отвращение к нему.
Этой цели служил великолепный новеллист Иван Тургенев
и немало сил отдал ей Антон Чехов в своих рассказах „Мужики",
„Новая дача", „Моя жизнь", „Унтер Пришибеев" и во многих
других.
М. Горький. [Статья о русской литературе на венгерском
языке в журнале „Nyugat" („Запад") 1925, karàcsony.]
1926 г.
Писать пейзаж словами у нас многие очаровательно умели
и умеют. Стоит вспомнить И. С . Тургенева, аксаковские „За-
писки ружейного охотника", превосходные картины Льва Тол-
стого. А . П. Чехов „Степь" свою точно цветным бисером вышил.
Сергеев-Ценский, изображая пейзаж Крыма, как будто Шопена
на свирели играет. Есть и еще много искусного, трогательного
и даже мощного в изображении пейзажа нашими мастерами
слова.
М. Горький, „О M. М. Пришвине",
„Красная Новь",
1926,
No 12.
За чаем Красин начал говорить о литературе, удивляя меня
широкой начитанностью, говорил о театре, восхищаясь В. Ф.
Коммисаржевской, Московским Художественным. Когда я ска-
зал, что пьесы Чехова следовало бы ставить не как лирические
драмы, а как лирические комедии, он расхохотался.
—
Но ведь это был бы почти скандал! — вскричал он, но
затем полусогласился.

—
Может быть, вы правы, пожалуй как комедии они более
отвечали бы слагающейся социальной обстановке и настроению
молодежи. Панихиды—не ко времени, хотя и красивы.
М. Горький,
„Леонид Красин",
„Известия ЦИК",
1926,
No 294, 12 декабря; также в „Собрании сочинений",
т. 22,1933,
стр. 162.
1927 г.
Говорил [Гарин-Михаиловский] как будто небрежно, но на
самом деле очёнь ловко и своеобразно построенными фразами.
Замечательно искустно владел вводными предложениями, кото-
рые терпеть не мог А. П. Чехов.
М. Горький,
„О Гарине-Михайловском",
„Красная
Новь",
1927, No4; также в „Собрании сочинений",
том 22, 1933, стр. 178.
И когда, спустя много времени, я спросил его:
Написали о леснике?
Он сказал:
—
Нет, это не моя тема. Это — для Чехова, тут нужен его
лирический юмор.
М. Горький,
„О Гарине-Михайловском",
„Красная Новь",
1927, No 4; также в „Собрании сочинений",
т.22, 1933,стр. 183.
Речь идет о рассказанном однажды Н. Гариным М. Горькому
случае, который он хотел изобразить: „— На трех страницах,
не больше! — Рассказ, насколько я его помню, таков: лесной сто-
рож, человек углубленный в себя, подавленный одинокой жизнью
и только чувствующий зверя в человеке, идет, к ночи в свою
сторожку. Обогнал бродягу, пошли вместе. Вялая и осторожная
беседа людей, взаимно не верящих друг другу. Собирается гроза,
в природе напряжение, над землею мечется ветер, деревья пря-
чутся друг за друга, жуткий шорох. Вдруг сторож почувствовал,
что бродягу соблазняет желание убить его. Он старается итти
сзади попутчика, но тот, явно не желая этого, шагает рядом. Оба
замолчали. И сторож думает: все равно, что бы он ни делал —
бродяга убьет его, — судьба! Пришли в сторожку, лесник накормил
бродягу, поел сам, помолился и лег, а нож, которым резал хлеб,
оставил на столе, да еще перед тем как лечь осмотрел ружье,
стоявшее в углу у печки. Разыгралась гроза. Гром в лесу гудит
особенно жутко и молнии страшнее. Хлещет ливень, сторожка
дрожит, как будто сорвалась с земли и плывет. Бродяга посмо-
трел на нож, на ружье, встал и надел шапку.

«Куда?» — спросил лесник.
«Уйду я, ну-тя к чорту».
«Зачем?».
«Знаю! Убить меня хочешь ты».
Сторож схватил его, говорит:
«Полно, брат! Я ведь думал: ты меня убить хочешь. Не уходи!»„
«Уйду! Уж коли оба думали об этом, значит: одному не жить».
И ушел бродяга. А сторож, оставшись один, сел на лавку, запла-
кал скупыми мужицкими слезами..."
Надобно давать [в журнал для писателей-самоучек] статьи,
характеризующие язык, стиль старых мастеров словесного
искусства — Гоголя, Толстого, Лескова, Бунина, Чехова. Это
очень важно, это расскажет новичкам о „тайнах" речевой тех-
ники, о пластике слова, научит их располагать материал, вла-
деть сюжетом, покажет им разницу между „рассказать" и „изо-
бразить словами".
Из письма к О. В. Анзимировой от 18 июня 1927 г. , „ Жер-
нов", 1927, No 4—5 .
Недавно Луначарский цитировал в своем докладе на съезде
Советов слова Чехова об учителях, Вы конечно, понимаете,
что под словами Анатолия Васильевича я тоже подписываюсь.
Из письма Горького к С. Фомину. Лето 1927 г.,
„Народ-
ный учитель",
1927, ноябрь, стр. 131. В своем докладе
об общем состоянии народного просвещения в РСФСР на
9-м заседании XIII Всероссийского съезда Советов, состоявшемся
14 апреля 1927 г., нарком просвещения А. В. Луначарский прочел
страницу из воспоминаний Горького о Чехове, где Горький при-
водит слова об учителях. См. стр. 200—202 настоящей книги.
Очень советую вам: займитесь собой серьезно, упорно, обо-
гащайте себя знанием русского языка, читайте больше, читайте
таких мастеров словесного искусства, каковы: Пушкин, Гоголь,
Л. Толстой, Лесков, Чехов, Бунин. Читайте, старайтесь уло-
вить, чем отличается Лесков от Гоголя и Толстого, Чехов от
Бунина. Какими средствами достигают они того, что вы как
будто бы видите все, что они рассказывают вам, и как будто
бы слышите речь их героев.
Из письма Горького к А. Перегудову от 4 октября 1927 г. ,
„Вечерняя Москва", 1936 , No 142, 22 июля, стр.2 .

Опыта, впечатлений у вас, молодежи, больше чем у лю-
.дей моего поколения, но вам необходимо знание техники, тех-
ники, техники! Изучайте с этой стороны, и не боясь ника-
ких „идеологических уклонов" стариков: Гоголя, Толстого,
.Лескова, Чехова, Бунина, — умейте понять, чем они сильны,
в чем обаяние их искусства. Изучить, понять— это значит воору-
житься для хорошей работы.
Из письма Горького к Сергею Ахрему от 20 декабря 1927 г. ,
„Гудок", 1932 , 24 сентября.
1928 г.
Литературной технике и языку надобно учиться именно
-у Толстого, Гоголя, Лескова, Тургенева, к ним я прибавил бы
и Бунина, Чехова, Пришвина. Бояться идеологической заразы —
значит не верить в силу классового самосознания.
М. Горький,
„О пользе грамотности", в газете „Читатель
и писатель", М., 1928, No 11, 17 марта.
Вы должны учиться, не щадя себя, учиться всему, что
есть лучшего в мире, всякой технике и, конечно, технике сло-
весного творчества. Этому научиться не так трудно, потому
что у вас есть великолепные образцы: Гоголь, Лев Толстой,
Лесков, Чехов, Пришвин, и немало других отличнейших зна-
токов русского языка, строя русской речи.
Из письма Горького Б. Полевому от 10 января 1928 г. ,
„Смена", М.,
1928, No 4, февраль.
Лев Николаевич беседовал на террасе с А. П. Чеховым,
я и Сулержицкий пришли в тот момент, когда Л. Н. высмеивал
„Грациеллу" Ламартина, затем стал читать на французском
языке стихи Казимира де-Лавинь.
Из письма Горького А. К. Виноградову от 8 мая 1928 г. ,
„Печать и Революция,"
1928, кн. 6 , Сентябрь.
Все это мелочи, но — необходимо их знать для того, чтобы
уничтожить. Писательская техника вся на таких мелочах.
У Толстого, Тургенева, Чехова и т. д . вы их не встретите. Вам,
молодняку, надобно смотреть высоко, учиться у лучших масте-
ров.
Из письма к А. Руммеру от 19 декабря 1928 г. ,
„ Комму-
нист", 1928 , 28 февраля.

Чтобы убедиться в быстроте роста языка, стоит только
сравнить запасы слов — лексиконы — Гоголя и Чехова, Турге-
нева и, например, Бунина, Достоевского и, скажем, Леонида
Леонова.
М. Горький,
„Рабселькорам и военкорам о том, как
я учился писать", М., ГИЗ, 1928.
А. П. Чехов сказал мне о Медынской в „Фоме Гордееве":
„У нее, батенька, три уха; — одно на подбородке, смотрите".
Это было верно, — так неудачно я посадил женщину к свету.
Такие, будто мелкие, ошибки имеют большое значение, по-
тому что они нарушают правду искусства.
М. Горький, „ Рабселькорам и военкорам о том, как я учился
писать", М., ГИЗ, 1928.
Выразителем резко отрицательного отношения к идеали-
зации деревни является А. П. Чехов в его упомянутых расска-
зах „Мужики", „В овраге" и в рассказе „На даче", а особенно
резко это отношение выражено И. Буниным в повести „Деревня"
и во всех его рассказах о крестьянстве...
М. Горький,
„Рабселькорам и военкорам о том, как
я учился писать", М., ГИЗ, 1928.
По вопросам о нашем „романтизме" необходимо знать
еще следующее. До Чехова — рассказы „Мужики", „В овраге" —
и Бунина—„Деревня", все его рассказы о крестьянах,—• дво-
рянская наша литература любила и прекрасно умела изображать-
крестьянина человеком кротким, терпеливым, влюбленным
в какую-то надземную „Христову правду",
которой нет места
в действительности, но о которой всю жизнь мечтают мужики,,
подобные Калинычу Тургенева из рассказа „Хорь и Калиныч"
и Платону Каратаеву из „Войны и мира" Толстого...
М. Горький,
„Рабселькорам и военкорам о том, как я
учился писать", М ., ГИЗ, 1928 .
Но по отношению к таким писателям-классикам, каковы
Бальзак, Тургенев, Толстой, Гоголь, Лесков, Чехов, трудно
сказать с достаточной точностью, кто они, романтики или реа-

листы. В крупных художниках реализм и романтизм всегда как
будто соединены. Бальзак-реалист, но он писал и такие романы.
как „Шагреневая кожа", произведение очень далекое от реа-
лизма. Тургенев тоже писал вещи в романтическом духе, так же
как и все другие крупнейшие наши писатели, от Гоголя до
Чехова и Бунина. Э го слияние романтизма и реализма особенно
характерно для нашей большой литературы, оно и придает ей
ту оригинальность, ту силу, которая все более заметно и глу-
боко влияет на литературу всего мира.
М. Горький, „ Рабселькорам и военкорам о том, как я учился
писать", М., ГИЗ, 1928 .
Лесков несомненно влиял на меня поразительным зна-
нием и богатством языка. Это вообще отличный писатель и
тонкий знаток русского быта, писатель, все еще не оцененный,
по заслугам перед нашей литературой. А. П. Чехов говорил,
что очень многим обязан ему.
М. Горький,
„Рабселькорам и военкорам о том, как я учился,
писать", М„ ГИЗ, 1928 .
1929 г.
А вот современная молодежь жадна, даже как будто болез-
ненно жадна на хвалу, и если молодому автору не сказать, что.
он почти Гоголь или без малого Чехов, так он обижается.
Из письма к В. В. Каменскому 11 мая 1929 г. ,
газета,
„Звезда" [Пермь], 1936 , 22 июня.
Мопассана и, наверное, Чехова я Вам указал, как непре-
взойденных мастеров „новеллы"', маленького рассказа.
Из письма к П. Орлову, до 29 июня 1929 г. ,
„Пролетарий•
Осетии" [г. Орджоникидзе], 1936 , No 141, 22 июня.
В одном из наших журналов т. И. Ломов поместил ста-
тейку: „Пятилетний план беспартийного культурничества". Как
всегда в статьях молодых критиков, в этой статье весьма много
цитат, и все они доказывают, что Госиздат, печатая классиков,
делает дело вредное для рабочего класса. Кроме цитат, в статье

нет ничего, что исходило бы непосредственно из опыта автора.
А мне кажется, что автору следовало бы знать еще что-нибудь,
кроме цитат. Например: отчеты библиотек, — в этих отчетах
цифры говорят о положительном отношении рабочей массы к ли-
тературе старых писателей. Едва ли т. Ломов сумеет доказать
рабочему вред для него, например, „Бориса Годунова", „Мерт-
вых душ", „Крестьян" Бальзака, „Мужиков" Чехова, „Мещан-
ского счастья" Помяловского, „Деревни" Бунина и еще полсотни
.и л и сотни таких же правдивых повестей о недалеком прошлом...
М. Горький,
„Рабочий класс должен воспитать своих
мастеров культуры",
„Известия ЦИК", 1929 , No 168, 25 июля.
В 1901 г. в деревне Кучук-Кой жил туберкулезный учи-
тель Доброклонский или Доброхотский: меня познакомил с ним
.А. П. Чехов, сказав, что учитель „тоже пишет, но-—безнадежен".
М. Горький „Ответ", „Известия ЦИК",1929, No 292,12 де-
кабря.
Вам следует заняться языком. Не хочу сказать, что он плох,
'но он еще беден. Требуется, чтобы вы обогатили его. Читайте
.Лескова, Чехова, Бунина, Пришвина — все это люди очень
богатого лексикона и превосходные знатоки русской речи и
.„описательного" языка.
Из письма М. Шошину [1929 т.] , „Ку рская правда",
1936,
20 июня.
1930 г.
Вы пишете: „Я основательно штудировал философов", —
так ли основательно, как это кажется Вам. Думаю, что Вы
'Ошибаетесь, — иначе Вы не поставили бы Шервуда Андерсена,
у которого нет никакой „философии", а прямая зависимость от
плохо понятного им Чехова; — не поставили бы Андерсена
рядом с Гамсуном, который пришел к признанию рока и необ-
ходимости покоряться ему, как это явствует из его последних
книг: „Соки земли", „Санатория Торахус", „Бродяги"...
М. Горький,
„Письма из редакции. Письма начинающим,
литераторам",
„Литературная учеба", 1930 , No 1.

Побольше читайте хороших мастеров словесности: Че-
хова, Пришвина, Бунина „Деревню", Лескова — отличнейший
знаток русской речи! Вообще — следите за языком, обогащайте
его.
М. Горький „Письма из редакции. Письма начинающим
литераторам,"
„Литературная учеба", 1930 , No 1.
„Отдых души".
Крайне трудно вообразить существо,,
„душа" коего отдыхала бы, когда существо это читает „Про-
метея", „Гамлета", „Дон-Кихота",
„Фауста", книги Бальзака
и Диккенса, Толстого и Стендаля и Достоевского, Успенского,
Чехова и вообще те книги, которые предстают пред нами как
изумительно обработанные в образе и слове сгустки мысли,
чувства, крови и горьких, жгучих слез мира сего.
М. Горький,
„Беседы о ремесле",
„Литературная учеба",
1930, No 6.
1931 г.
Этот покорнейший слуга капиталистов напоминает мне
одного из героев Антона Чехова — совестливого чиновника
Червякова, который, сидя в театре, неосторожно чихнул на
лысину генерала, испугался своей неосторожности, счел ее за
великий грех и назойливостью своих извинений довел генерала
до того, что генерал выгнал его вон, после чего огорченный
чиновник умер.
М. Горький,
„У раган, старый мир разрушающий",
„Изве-
стия ЦИК" и „Правда",
1931, Л/г 51, 21 февраля.
Речь идет
о министре иностранных дел во Франции, бывшем социалисте
Аристиде Бриане, которого М. Горький сравнивает с героем
рассказа А. Чехова „Смерть чиновника".
...Литератор думает, что литература — его частное дело.
Изредка ему помогают думать так мудрые недоучки и болваны.
Недавно один из таких сказал писателю: „Писательство — ваше
личное дело, и меня не касается".
Это — вреднейшея чепуха.
Литература никогда не была личным делом Стендаля или Льва
Толстого, она всегда дело эпохи, страны, класса. Существует
литература древних греков и римлян, итальянского Возрождения,
12 М. Горький и А. Чехов
177

Елизаветинской эпохи, литература декадентов, символистов, но
никто не говорит о литературе Эсхила, Шекспира, Данте и т. д .,
несмотря на изумительное разнообразие типов русских лите-
раторов Х!Х—XX столетий, мы все-таки говорим о литературе,
как об искусстве, отражающем драмы, трагикомедии и романы
эпохи, а не как о литературе единиц — Пушкина, Гоголя, Лес-
кова, Чехова.
М. Горький,
„ О литературе и прочем",
„ Известия ЦИК"
и „Правда", 1931, No 151, 9 июня.
Мягкости языка, его точности можно научиться у Чехова:
короткая фраза, совершенно отсутствуют вводные предложения.
Этого он всегда избегал с огромным уменьем.
М. Горький,
„Беседа с молодыми ударниками,
вошедшими
в литературу",
в книжке М. Горького „Две беседы", ОГИЗ —
Молодая Гвардия, М., 19 31 .
1932 г.
Вместе со всем этим резко изменилось отношение лите-
ратуры к мужику; благодушный мечтатель и лирик исчез, яви-
лись дикие, пьяные и странные „Мужики" Чехова, Бунина и
других сочинителей.'
М.Горький,
„О старом и новом человеке", „Известия ЦИК"
и „Правда", 1932 , No 117, 27 апреля.
В свое время критика мимоходом отметила странный факт:
если руский писатель хотел изобразить человека сильной воли,
он брал или болгарина, как Тургенев в „Накануне", или немца,
как Гончаров в романе „Обломов",
как Чехов в повести
„Дуэль". Потребность в человеке волевом чувствовалась, но сам
русский литератор был, очевидно, человеком, в котором воле-
вое начало не очень сильно развито, и возможно даже, что оно не
прельщало его, потому что пугало, а пугало потому, что волю
он видел воплощенной в самодержавии и видел ее реакцион-
ность, ее глупость и бездарность.
М. Горький.
„Еще раз об «Истории молодого человека
XIX столетия»",
„Известия ЦИК", 1932 , Ks 147, 29 мая.

1933 г.
Всеядный
читатель ухитряется гармонически сочетать
в себе любовь к „Мертвым душам" с любовью к „Дворянским
гнездам", интерес к Марксу с интересом к Ницше, восхищался
Чеховым одновременно с Джеком Лондоном и т. д.
М. Горький, „О прозе",
„Литературная учеба", 1933 , No 1.
Но есть прославленные авторы, которые рисуют словами,
например — так:
„Ветер со свистом понесся по степи и поднял с травою
такой шум, что из-за него не было слышно ни грома, ни скрипа
колес. Он дул с черной тучи, неся с собою облака пыли,
запах дождя и мокрой земли. Лунный свет затуманился,
стал как будто грязнее, звезды еще больше нахмурились,
и видно было, как по краю дороги кружились, спешили куда-
то назад облака пыли и их тени. Чернота на небе раскрыла
рот и дыхнула белым огнем, тотчас же снова грохнул гром,
черные лохмотья тучи поднимались кверху, одно из них, похо-
жее на мохнатую лапу, потянулось к луне и стерло ее с неба".
Это сделано А. П. Чеховым в его рассказе „Степь" 1 и по
этой картине можно учиться писать: всё — ясно, все слова —
просты, каждое — на своем месте.
М. Горький,
„О прозе",
„Литературная учеба",
1933,
No1.—
Цитата приведена почти дословно. У Чехова сказано:
„Ветер со свистом понесся по степи, беспорядочно закружился
и поднял с травою такой шум, что из-за него не было слышно ни
грома, ни скрипа колес. Он дул с черной тучи, неся с собой
облака пыли и запах дождя и мокрой земли. Лунный свет затума-
нился, стал как будто грязнее, звезды еще больше нахмурились,
и видно было, как по краю дороги спешили куда-то назад облака
пыли и их тени . .. Чернота на небе раскрыла рот и дыхнула
белым огнем; тотчас же опять загремел гром; едва он умолк, как
молния блеснула так широко, что Егорушка сквозь щели рогожи
увидел вдруг всю большую дорогу до самой дали — всех подвод-
чиков и даже Кирюхину жилетку. Черные лохмотья слева уже
поднимались кверху, и одно из них, грубое, неуклюжее, похожее
на лапу с пальцами, тянулось к луне".
1 Цитировано „по памяти," книги под рукой не было, возможны неточ-
ности. [Примечание М. Горького. Ред.]
12*
179

Я не представляю, чему мог бы научиться у Островского
современный молодой драматург. Другой наш крупнейший дея-
тель театра А. П. Чехов создал — на мой взгляд — совершенно
оригинальный тип пьесы — лирическую комедию. Когда его
изящные пьесы играют как драмы, они от этого тяжелеют
и портятся. Герои его пьес — интеллигенты из тех, которые
всю жизнь свою старались понять: почему так неудобно сидеть
в одно и то же время на двух стульях? Меньше всего сейчас нам
необходима лирика.
М. Горький,
„О пьесах", „Литературная учеба", 1933, No 2.
1934 г.
...дело в том, что у т. Панферова, несмотря на его бес-
спорную талантливость, отношения с литературным языком
вообще не благополучны. Он почему-то думает, что над русской
литературой все еще тяготеет словарь Даля, который вообще
не тяготел над ней, и он как будто забыл, что литература наша
обладает богатым языковым материалом „народников", а также
лексиконами таких своеобразных „стилистов",
как Герцен,
Некрасов, Тургенев, Салтыков, Лесков, Г. Успенский, Чехов.
С этим прекрасным наследством наши молодые писатели плохо
знакомы и как будто не хотят знакомиться, удовлетворяясь
такими пошлыми образцами „словотворчества", как, например,
„катись колбаской", „дать пять" и т. д.
М. Горький, „По поводу одной дискуссии",
„ Литературная
газета", 1934, No 9, 28 января.
Остаются рассказы: „112-й опыт",
„Колесо",
„Поход
победителя".
Автор — литературно грамотен, у него простой,
ясный язык, автор, видимо, учился у Чехова, умеет искусно
пользоваться чеховскими „концовками",
обладает юмором и
вообще даровит...
М. Горький,
„Беседа с молодыми",
„Литературная газе-
та", 1934, No 50, 22 апреля.
Как и на Западе — наша литература развивалась по двум
линиям: линия критического реализма — Фонвизин, Грибоедов,
Гоголь и т. д. до Чехова, Бунина, и линия чисто мещанской

литературы — Булгарин, Массальский, Зотов, Голицинский, Вон-
лярлярский, Всеволод Крестовский, Всеволод Соловьев — до
Лейкина и Аверченко и подобных.
М. Горький, „О советской литературе",
„Известия ЦИК",
1934, No 193,19 августа. См. также „Первый Всесоюзный съезд
советских писателей, 1934. Стенографический отчет", М ., 19 34.
Раньше, чем перейти к Чехову, следовало бы сказать нечто
о „Мещанском счастье" и „Молотове" Помяловского — он дал
чеховских героев до Чехова.
М. Горький,
„Заметки на учебник литературы Г. Абрамо-
вича, Б . Брайниной и А. Еголина" [1934 г.] , „Правда", 1936 ,
No217, 8 августа, стр. 3 .
1935 г.
Товарищам и гражданам Таганрога
Нездоровье помешало мне принять даже заочное участие
в чествовании вашем памяти Антона Павловича Чехова, да, вот
и с этим откликом опоздал я. Теперь, слушая рассказы о том,
как прекрасно организован был вами день Чехова, как торже-
ственно вы провели его, я еще раз убеждаюсь в быстроте и
и широте культурного роста людей великой нашей страны.
Я хорошо помню начало литературной деятельности А. П.
/ Чехова, помню кисленькие улыбочки дореволюционных обыва-
! телей, когда они почувствовали, что человек, который казался
им только веселым забавником, начал мягкой рукой, но безжа-
лостно обнажать пошлость и глупость их жизни. Его проница-
тельный взгляд удивительно легко и метко вскрывал за мишу-
рой привычной, либеральной болтовни тупой эгоизм и трус-
! ливое лицемерие домашних животных, царя Александра ІІІ-го
и сына его, который ухитрился возвыситься почти до символи-
ческой фигуры всероссийского обывателя, —до фигуры, которая
совмещала в себе хладнокровную жестокость к людям с визан-
тийской хитростью и глупостью дегенерата.
Чествование памяти одного из крупнейших художников
русского слова вы превратили в торжественный праздник,
какого еще не бывало. Как гражданин страны нашей, я горжусь

небывалым почетом, оказанным вами работе литератора, как
литератор — кланяюсь вам, от себя и от лица Союза лите-
раторов.
М. Горький
„ Таганрогская правда",
J935, No 165, 21 июля.
— Письмо
написано Горьким по поводу организованного г. Таганрогом
празднования 75-летия со дня рождения Чехова.

ПРИЛОЖЕНИЯ

I. ХРОНОЛОГИЧЕСКАЯ КАНВА i
M. ГОРЬКИЙ
1868 г.
16 марта.
Рождение Алексея
Максимовича Пешкова в Н.- Новго-
роде.
1874—1875 гг.
Дед М. Горького по матери Ка-
ширин обучает его грамоте по цер-
ковным книгам Псалтырю и Часо-
слову.
1876 г.
М. Горького отдают в ремеслен-
ное начальное училище.
1878—1889 гг.
„В людях": „мальчик" в мага-
зине обуви, в учении у чертежника,
посудник на пароходе, „мальчик"
в иконной лавке и ученик в иконо-
писной мастерской, статист в театре,
десятник на ремонте ярмарочных
зданий, крендельщик, садовник и
А. ЧЕХОВ
1860 г.
/7 января.
Рождение Антона
Павловича Чехова в г. Таганроге.
1867 г.
Учится в греческой церковной
школе.
1869 г.
Поступил в первый класс клас-
сической гимназии.
1879 г.
Окончил гимназию
и уехал
в Москву. Поступил на медицинский
факультет Московского универси-
тета.
1880 г.
Напечатал
первый рассказ
„Письмо донского помещика Сте-
пана Владимировича N к ученому
соседу доктору Фридриху" („Стре-
коза").
1 В канву включены: основные факты личной биографии, общественной и
литературной деятельности Горького и Чехова, предшествующие началу их
переписки; те же факты за все время знакомства и переписки писателей — до
смерти Чехова; даты личных встреч писателей; аннотированный перечень
всех писем их переписки — с указанием номеров, под которыми эти письма
печатаются в настоящей книге.

дворник, хорист Е театре, подручный
пекаря, работает на рыболовных
промыслах, ночной сторож, над-
смотрщик материалов,
весовщик,
письмоводитель.
1884 г.
Принимает участие в револю-
ционных кружках молодежи.
1888 г.
Ведет революционную пропа-
ганду.
1889 г.
Арестован и посажен в тюрьму
в связи с делом соквартиранта ре-
волюционера Сомова. После осво-
бождения из тюрьмы отдан под не-
гласный надзор полиции.
Знакомство с В. Короленко.
1892 г.
Участвует в
революционных
кружках интеллигенции и рабочей
молодежи. Печатает первый рас-
сказ „Макар Чудра" (в тифлисской
газете „Кавказ").
1893-1895 гг.
Печатает рассказ „Емельян Пи-
ляй" в московской газете „Русские
ведомости" и помещает ряд расска-
зов в казанской газете „Волжский
вестник". В „Волгаре" печатает рас-
сказ „Дед Архип и Ленька" и боль-
шую повесть „Горемыка Павел".
1895 г.
Переезжает в Самару и делается
постоянным сотрудником „Самар-
ской газеты",
печатая рассказы
1880—1884 гг.
Непрерывная литературная ра-
бота — рассказы и
фельетоны —
в юмористических журналах („Стре-
коза",
„Будильник",
„Зритель",
„Москва", „Мирской толк", „Свет и
тени",
„Спутник",
„Развлечение",
„Русский
сатирический
листок",
„Сверчок", „Осколки").
1884 г.
Окончание медицинского фа-
культета. Начало медицинской прак-
тики.
Выход
первого сборника
„Сказки Мельпомены" и появление
первых критических статей о Че-
хове.
1886 г.
Заболевает туберкулезом. Силь-
ное кровохаркание.
Выход сборника „Пестрые рас-
сказы".
1887 г.
Выход сборника „В сумерках .
1888 г.
Начинает печататься в толстых
журналах. „Степь", „Огни", „Име-
нины" („Северный вестник"), „При-
падок" („Сборник памяти Гаршина")
и др. Получил от Академии Наук
Пушкинскую премию.
1889 г.
Постановка
пьесы
„Иванов"
в петербургском Александринском
театре.
1890 г.
Поездка на о. Сахалин.
1891 г.
Поездка в южную Европу.

„Старуха Изергиль", „Песня о со-
коле", очерки и фельетоны.
В июне в журнале „Русское бо-
гатство" напечатан „Челкаш".
1896 г.
Переезжает в Н. -Новгород для
постоянной работы в „Нижегород-
ском листке", одновременно сотруд-
ничает в других изданиях.
Осенью заболевает туберкулезом
легких и в декабре уезжает для ле-
чения в Крым.
1897 г.
Помещает ряд рассказов в ле-
гальном марксистском журнале „Но-
вое слово" и в других столичных
журналах.
Весной живет в селе Мануйловке,
где устраивает деревенский театр.
В ответ на запрос С. Ведгерова посы-
лает ему первую свою автобиогра-
фию.
1892 г.
Участие в борьбе с голодом. По-
купка под Москвой усадьбы Мели-
хово и переезд туда на жительство.
Борьба с холерой. Заведывание хо-
лерным участком.
„Палата No 6"
(„Русская мысль").
1893 г.
Ряд анонимных статей в „Новом
времени" на общественные темы и
театральных рецензий. Начал печа-
таться в журнале „Русская мысль"
и в газете „Русские ведомости".
1894 г.
Ухудшение здоровья. Поездка
весной в Крым. Осенью — в южной
Европе. „Черный монах" („Артист") .
Выход сборника „Повести и рас-
сказы".
1894—1897 гг.
Деятельность для крестьян Сер-
пуховского уезда: проведение шоссе
и постройка трех школ, медицин-
ская помощь. Забота о пополнении
Таганрогской библиотеки.
1895 г.
Первая поездка в Ясную Поляну
к Л. Толстому. „Три года" („Русская
мысль"), пишет пьесу „Чайка".
1896 г.
Посещает Л. Толстого в Ясной
Поляне. Поездка на Кавказ и
в
Крым.
Постановка
„Чайки"
в Александринском театре. Провал
пьесы. „Дом с мезонином" („Рус-
ская мысль"). „Моя жизнь" (Ежеме-
сячные приложения к „Ниве").

1897 г.
Работа по народной переписи:
заведывание переписным участком-
Обострение туберкулеза.
Лежит
в клинике Остроумова, где его по-
сещает Л. Толстой. Поездка за гра-
ницу. „Мужики" („Русская мысль").
Выходит сборник пьес.
1898 г.
Живет в Н. - Новгороде и сотруд-
ничает в газете „Нижегородский
листок" и столичных журналах.
Февраль.
„Проходимец", глава 1
(„Нижегородский листок").
Март. „Варенька Олесова" („Се-
верный вестник") .
4 апреля.
Выходят первым из-
данием два тома „Очерков и расска-
зов" в издательстве С. Дороватов-
ского и А. Чарушникова (Петербург).
Начало мая. Обыск на квартире
по требованию Тифлисского жан-
дармского управления в связи с де-
лом социал-демократического круж-
ка. Арест и доставка по этапу из
Н. - Новгорода в Тифлис. Заключение
в тифлисский Метехский замок.
Конец
мая.
Освобожден из
тюрьмы. Живет в Н. -Новгороде под
надзором полиции.
Октябрь.
„Дружки" („Журнал
для всех"). Начало переписки с Че-
ховым.
6 ноября.
Присутствует на
спектакле „Дядя Ваня" в Нижего-
родском театре.
Ноябрь.
„Читатель" („Cosmopo-
lis" — Петербург). Издание „Очер-
ков и рассказов" вызвало широкое
обсуждение в печати творчества
М. Горького.
Январь — апрель. Живет за гра-
ницей (Париж, Биарриц, Байонна,
Ницца). Следит по стенограммам за
делом Дрейфуса и Золя. Резко отри-
цательное отношение к „Новому
времени" и охлаждение к его изда-
телю А. Суворину в связи с отно-
шением этой газеты к процессу
Дрейфуса и Золя.
Февраль.
„У знакомых" („Cosmo-
polis" — Петербург).
Май. Возвращение в имение Ме-
лихово, Серпуховского уезда Мо-
сковской губернии.
Июль.
„Человек в футляре"
(„Русская мысль").
Август.
„Крыжовник" и „О люб-
ви" („Русская мысль). Переезд
в Ялту в связи с ухудшением со-
стояния здоровья. Покупка участка
и постройка дачи в Ялте.
13 октября.
Смерть отца в Ме-
лихове.
Ноябрь.
Начало
переписки
с Горьким. „Жилец" („Журнал для
всех").
17 декабря.
Первая постановка
пьесы „Чайка" в Художественном
театре.
Декабрь.
„Необыкновенный" и
„Муж" („Журнал для всех"). „Слу-
чай из практики" („Русская мысль")-

Переписка
1. Октябрь или начало ноября.
Посылает свои книги и пишет о та-
ланте Чехова и о своем отношении
к нему.
3. Вторая половина
ноября.
Впечатление от спектакля „Дядя
Ваня" в нижегородском городском
театре.
5. Декабрь.
О себе, как писа-
теле. О таланте Чехова-драматурга
и новеллиста. О Мопассане. Пригла-
шает Чехова сотрудничать в журна-
ле „Жизнь".
6. Конец декабря.
О сотрудни-
честве Чехова в „Жизни". О первой
постановке „Чайки" Чехова в Худо-
жественном театре.
2. 16 ноября.
Извещает о полу-
чении книг Горького и дает крат-
кий отзыв о рассказе „Ярмарка
в Голтве".
4. 3 декабря.
О своей пьесе
„Дядя Ваня". Отзыв о книге расска-
зов Горького. Советует покинуть
провинцию и пожить „около литера-
турных людей" .
1899 г.
Январь.
„Кирилка" и „О чорте"
(„Жизнь"). „Каин и Артем" („Мир
божий") .
Февраль.
„Фома Гордеев" и
„Еще о чорте" („Жизнь").
Середина марта. Отъезд в Ялту
для лечения.
Конец
апреля.
Возвращение
в И. Новгород. Встречи со священ-
ником Г. Петровым.
Июль. Живет на даче в Василь-
сурске. Встречи с писателем Н. Тим-
ковским.
Январь. Переговоры с издателем
А. Марксом относительно издания
им собрания сочинений Чехова и
продажи ему права собственности
на все его произведения.
„Новая
дача" („Русские ведомости"), „Ду-
шечка"
(„Семья"),
„По делам
службы" („Книжки Недели").
26 января. Подписание договора
с А. Марксом.
12 апреля. Отъезд в Москву.
23 апреля. Посещает Л. Толстого
в Хамовниках (Москва).

Август. Возвращение в Н.- Нов-
город. Знакомство с писателем
В. Гиляровским.
5 сентября.
Напечатана без
ведома Горького в журнале „Семья"
его автобиография.
Сентябрь. Поездка в Петербург.
Встречи с петербургскими литера-
торами.
Ноябрь.
Поездка
в Самару
к умирающей В. Позерн.
1 декабря.
Напечатал в „Ниже-
городском листке"— со своим допол-
нением— присланное Чеховым воз-
звание о сборе средств на постройку
в Ялте санатория для туберкулезных
больных.
4 декабря.
Выступление на бла-
готворительном вечере в г. Смо-
ленске с чтением своих рассказов.
Декабрь.
„Двадцать шесть и
одна" („Жизнь"). Выходит второе
издание „Очерков и рассказов",
тома 1 и 2, и первое издание, том 3,
в издании С. Дороватовского и
А. Чарушникова (Петербург).
Апрель.
Закрытый
спектакль
„Чайка" в Художественном театре,
поставленный специально для Че-
хова.
Май—июнь.
Живет в Мелихове.
Читает корректуру своих рассказов
для первых томов собрания сочине-
ний. В июне кратковременная по-
ездка в Петербург.
Конец июня—начало июля. Жи-
вет в Москве.
12 июля. Отъезд в Ялту.
11 октября.
В письме к доктору
Г: И. Россолимо посылает свою
автобиографию для напечатания
в альбоме врачей выпуска 1884 г.
26 октября.
Первая постановка
„Дяди Вани" в Художественном
театре.
Ноябрь.
Написал для напечата-
ния в газетах воззвание с целью
сбора средств для постройки в Ялте
санатория для туберкулезных.
Декабрь.
„Дама с собачкой"
(„Русская мысль"). Продажа Мели-
хова и переезд в Ялту матери
и сестры Чехова.
Переписка и встречи
8. Первая
половина
января.
О первой книжке „Жизни", о В. Ве-
ресаеве и Е. Чирикове. О задачах
журнала „Жизнь" и о В. Поссе.
О журнале „Начало" и о петербург-
ских журналистах. О себе — писа-
теле и человеке.
7. 3 января.
Отзыв о рассказах
Горького. О первой книжке „Жиз-
ни", о В. Вересаеве и Е. Чирикове.
О бродяжничестве и литературной
профессии.

9. 18 января.
Посылает фото-
графию и пишет о предполагаемом
издании собрания своих сочинений.
О своем сотрудничестве в журналах
„Жизнь" и „Начало".
10. Конец января или начало
февраля. Посылает карточку и пи-
шет о своем сыне, о значении изда-
ния Чеховым собрания сочинений,
о критиках Чехова, о своем желании
писать о Чехове.
С 18 марта по 10 апреля встречи Горького с Чеховым в Ялте.
11. 22—23 апреля.
О возвраще-
ійш в Н.- Новгород. О значении для
него знакомства с Чеховым. Просьба
быть его учителем. О Н. Тимков-
ском. Об участии Чехова в журнале
„Жизнь".
О статье Е. Соловьева
о Чехове и о своем желании написать
статью о Чехове.
12. 25 апреля.
О своем посе-
щении Л. Толстого и об отзыве
Л. Толстого о Горьком. О письмах
А. Суворина.
13. 25 апреля. О получении пись-
ма Горького. Сожалеет, что они не
встретились в Москве.
14. Конец апреля. О присланном
Чеховым отзыве Л. Толстого о Горь-
ком. О статье А. Волынского о Че-
хове в журнале „Северный вестник".
О невозможности приехать в Москву
в виду продолжающегося нахожде-
ния его под надзором полиции.
Просьба написать о впечатлении от
спектакля „Чайка" в Художествен-
ном
театре. Просьба
приехать
в Н.- Новгород.
15. Конец апреля. Об А. Суво-
рине. О похоронах студента Г. Ливе-
на. О рассказах и стихах И. Бунина.
16. 5 мая. О получении в пода-
рок от Чехова часов. О книге свящ.
Г. Петрова „Евангелие как основа

жизни".
О поэме Тора Гедберга
„Гергард Грим". О символизме в рус-
ской и иностранной литературах.
17. 9 мая.
Посылает
пьесу
А. Стриндберга „Графиня Юлия".
Об охоте. О закрытом спектакле
„Чайки" в Художественном театре.
18. Май. Об А. Стриндберге и
его пьесе „Графиня Юлия". О спек-
такле „Дядя Ваня" в Тифлисе.
19. Июнь.
О Н. Тимковском.
О повести „Фома Гордеев".
20. 22 июня. О необходимости
литератору жить в литературной
среде. О своем пребывании в Петер-
бург. О книжке Г. Петрова. Посы-
лает свои рассказы.
21. Конец июня. О правильности
-объяснения Чеховым „духовного не-
домогания" Горького. О своем неже-
лании ехать в Петербург. О Г. Пе-
трове и М. Водовозовой.
22. 27 июня. О необходимости
Горькому приглядеться к читающей
его публике. О причинах, задержи-
вающих Чехова в Москве.
23. Начало июля. О своем отно-
шении к Чехову. Приглашение
приехать в Васильсурск. О Н. Тим-
ковском. О проститутке Клавдии
Гросс.
24. Август. Просьба дать роман
в журнал „Жизнь".
О В. Гиляров-
ском и Н. Тимковском.
25. 24 августа.
О чтении им
„Фомы Гордеева".
О В. Гиляров-
ском.
26. 29 августа. О своем приезде
в Ялту, о просьбе Синани привезти
книги Горького.
27. Конец
августа.
О статье
Е. Солозьева о Чехове, напечатан-
ной в „Жизни".
О своей повести
„Фома Гордеев". О В. Гиляровском.
О Петербурге.

28. 3 сентября.
О посвящении
ему „Фомы Гордеева".
Советует
печатать „Фому Гордеева" большим
тиражом и стилистически исправить
в корректуре.
29. Сентябрь.
О причинах, за-
держивающих его в Н.- Новгороде.
О предстоящих поездках в Петер-
бург и Смоленск. О необходимости
дать рассказ в „Журнал для всех".
О „должности" писателя.
30. Октябрь.
О своем пребыва-
нии в Петербурге. Просьба дать
рассказ для журнала „Жизнь".
31. 25 ноября.
О получении
книги рассказов Горького. О чахо-
точных бедняках, живущих в Ялте.
Просьба напечатать в волжских га-
зетах составленное им воззвание
о сборе средств на постройку в Ялте
туберкулезного санатория. О смерти
поэта С. Епифанова.
32. Конец ноября.
О поездках
в Петербург и Самару. О смерти
сестры жены и о болезни товарища.
О жившей у него в доме прости-
тутке. О
журнале
„Жизнь" и
о В. Поссе.
33. Начало
декабря.
О напеча-
тании присланного Чеховым воз-
звания в „Нижегородском листке".
О продаже трех томоз своих рас-
сказов. О Н.Телешове. О петербург-
ских впечатлениях. О замысле новой
повести („Мужик"). О своем сыне.
4 января.
Устраивает елку для
бедных детей в зале Нижегородской
городской думы.
Январь.
Поездка в Москву. По-
сещает Л. Толстого. На спектакле
„Дядя Ваня" в Художественном
театре.
13 М. Горький и А. Чехов
Г.
Январь.
„На святках" („Петер-
бургская
газета").
„В
овраге"
(„Жизнь"). Избрание в почетные
члены Академии Наук.
Апрель.
Сильное ухудшение
здоровья.
193

30 января. В газете „Нижегород-
ский листок" поместил статью „По
поводу нового рассказа А. Чехова
«В овраге»".
Инициатор и учреди-
тель Нижегородского общества ху-
дожеств и общества дешевых квар-
тир.
Март. „Мужик" („Жизнь"), глава
2— в апреле.
Март — апрель — май. Живет
в Ялте. Знакомится с руководите-
лями и артистами Художественного
театра, бывшими в апреле в Крыму.
Конец мая. Поездка на Кавказ
(Мцхет, Тифлис, Батум).
Июнь. Возвращение в Н.- Новго-
род и поездка на дачу в Мануйловку.
Пишет пьесу для Художественного
театра. Сближается с писателем
Г. Скитальцем.
Август. Уничтожает свою пьесу,
доведенную им до третьего акта
Возвращается в Н. -Новгород.
Сентябрь.
Поездка в Москву.
Присутствует на репетиции пьесы.
А. Островского „Снегурочка" в Ху-
дожественном театре. Встречи с пи-
сателями А. Крандиевской и И, Бу-
ниным.
Конец сентября—октябрь. Вто-
ричная поездка в Москву. Посеще-
ния театров и Третьяковской гал-
лереи. Встречи с С. Мамонтовым,
А. Васнецовым,
В. Брюсовым,
А. Крандиевской, семьей Книппер.
Октябрь. Поездка к Л. Толстому
в Ясную Поляну.
Ноябрь — апрель 1901 г. „Трое"
(„Жизнь"). Выходят четыре тома
собрания сочинений в издательстве
„Знание".
Конец мая. Поездка на Кавказ
(Военно-грузинская дорога, Мцхет,
Тифлис, Батум).
Конец октября — начало дека-
бря. Живет в Москве. Дал Художе-
ственному театру свою пьесу „Три
сестры".
Декабрь.
Отъезд за границу
(Вена, Ницца, Рим). Собирает свои
сочинения, разбросанные в разных
изданиях, и тщательно редактирует
их для издаваемого А. Марксом
собрания своих сочинений.

4 ноября.
Инцидент в фойе
Художественного театра в связи с
огромной популярностью Горького.
18 ноября.
В газете „Северный
курьер" напечатано письмо Горького
по поводу инцидента в Художествен-
ном театре.
Переписка и встречи
34. 2 января. О рассказах Горь-
кого „Сирота" и „Мой спутник".
Советует напечатать том избранных
рассказов.
35. Начало
января.
О поста-
новках в театрах пьес „Дядя Ваня"
Чехова и „Власть тьмы" Л. Толстого.
О рассказах Чехова „Дама с собач-
кой".
О Г. Чулкове. Об огромном
значении рассказов Чехова. Об изда-
нии книги своих избранных расска-
зов. О письмах Чехова. О Л. Сре-
дине. О женитьбе Чехова. О своем
сыне.
36. Середина
января.
О своем
посещении Л. Толстого. О спектакле
„Дядя Ваня".
О пьесе Э. Роетана
„Сирано де Бержерак" .
37. 3 февраля.
О своей жизни
в Ялте. О необходимости Горькому
оставить Н. -Новгород.
38. Начало
февраля.
О статье
Д. Жуковского о Чехове в газете
„Петербургские ведомости".
О по-
вести Чехова „В овраге". О проекте
путешествия пешком по России.
Об отношении Л. Толстого к пьесе
Чехова „Дядя Ваня". (В письме по-
сылает газетную вырезку из „Ниже-
городского листка" со своей статьей
о повести Чехова „В овраге".)
39. Первая половина
февраля.
Об отзыве Л. Толстого о повести
Чехова „В овраге".
ОВ.Поссеи
журнале „Жизнь".
13*
195

40. 15 февраля.
О статье Горь-
кого в „Нижегородском листке" по
поводу повести Чехова „В овраге".
О романе Л. Толстого „Воскресе-
ние".
О рассказе Горького „Два-
дцать шесть и одна".
О журнале
„Жизнь".
О поездке в Индию.
О своей жизни в Ялте. О приезде
в Ялту Художественного театра.
41. 6 марта. Сообщает о приезде
в Ялту Художественного театра.
Советует приехать в Ялту, чтобы
поближе познакомиться с театром.
42. 7 марта. Телеграмма о при-
езде в Ялту.
, Март — апрель — май. Встречи Горького и Чехова в Ялте.
.Конец мая. Поездка Горького с Чеховым на Кавказ (Военно-Грузинская
дорога, Мцхет, Тифлис, Батум).
43. Начало
июня. О своей жи-
зни в Мануйловке. Приглашение
приехать.
44. 7 июля.
О письмах К. На-
зарьевой и П. Мелыиина. О своей
жизни.
45. Начало
июля. Приглашение
поехать в Китай.
46. Первая половина июля. О
своей драме. О желании ехать в Ки-
тай. О письме П. Мельшина-Якубо-
вича. О своей жизни в Мануйловке.
О чтении крестьянам повести Чехова
„В овраге".
47. 12 июля. По поводу предло-
жения Горького ехать в Китай.
48. Вторая половина августа.
Об уничтожении начатой им драмы.
О намечаемой поездке в Москву.
49. 4 сентября.
Приветственная
телеграмма Горького и других писа-
телей.
50. 8 сентября.
О пьесе Горь-
кого. О своей поездке в Москву.

51. Первая половина сентября.
О репетиции спектакля „Снегу-
рочка" в Художественном театре.
О писательнице А. Крандиевской.
О И. Бунине. О Художественном
театре.
52. 28 сентября.
О книге И. Да-
нилова „В тихой пристани".
53. Начало октября.
Впечатле-
ния от московской поездки. О С. Ма-
монтове, С. Морозове, А. Васне-
цове, А. Крандиевской. О посещении
семьи Книппер. О самоубийстве
сына литератора Чешихина - Ве-
тринского. О смерти Васильевой.
О Е. Соловьеве и Г. Аннунцио.
О В. Брюсове и М. Меньшикове.
54. Октябрь.
О своем посеще-
нии Л. Толстого в Ясной Поляне.
О 39-м представлении „Дяди Вани"
в Художественном театре.
55. 16 октября. Посылает книгу
И. Данилова и пишет о своей пьесе
„Три сестры" и о своем здоровье.
Ноябрь. Встречи Горького с Чеховым в Москве.
4 ноября. Горький и Чехов присутствуют на спектакле „Дядя Ваня" в Худо-
жественном театре.
1901 г.
Февраль.
Поездка в Петербург.
Установление связей с петербург-
скими революционными кружками.
На спектакле „Три сестры" Чехова
в Художественном театре, бывшего
в это время на гастролях в Петер-
бурге.
4 марта.
Участвует в студен-
ческой революционной демонстра-
ции.
Март.
Возвращение в Н.- Нов-
город.
Январь — февраль.
Живет
в
Ницце.
31 января.
Первая постановка
пьесы „Три сестры" в Художествен-
ном театре.
16 февраля.
Возвращение в
Ялту.
Февраль.
Пьеса „Три сестры"
(„Русская мысль").
Май. Поездка в Москву. Же-
нитьба на О. Л. Книппер.

17 апреля. Арест и заключенье
в Нижегородскую тюрьму по обви-
нению в приобретении в Петербурге
мимеографа для печатания воззва-
ний к сормовским рабочим, в соста-
влении опровержения правитель-
ственного сообщения о студенческой
демонстрации 4 марта и в участии
в Нижегородском студенческом ре-
волюционном кружке.
Апрель.
„Песня о буревестнике"
(„Жизнь").
17 мая. Освобождение из тюрь-
мы в виду плохого состояния здо-
ровья. Находится под „домашним
арестом" .
Сентябрь.
Постановление мини-
стерства внутренних дел об устано-
влении за Горьким гласного надзора
полиции и о поселении его в преде-
лах Нижегородской губернии, но
вне Н. -Новгорода. Окончание драмы
„Мещане" .
Приезд в Н. -Новгород
В. И . Немировича-Данченко для
ознакомления с драмой Горького.
Октябрь.
Получено разреше-
ние министерства внутренних дел
поселиться
до апреля 1902 г.
в Крыму — кроме Ялты.
6 ноября.
Банкет, устроенный
нижегородцами, в связи с отъездом
Горького в Крым. На банкете Горь-
кий прочел свой памфлет „О писа-
теле, который зазнался" (памфлет
распространялся нелегально в лито-
графированных изданиях).
7 ноября. Отъезд в Крым. Про-
воды нижегородцев.
12 ноября.
Приезд в Ялту, где
несколько дней живет у Чехова,
затем переезжает на жительство
в Олеиз. Встречи с писателями.
26 мая.
Поездка на кумыс в
Уфимскую губернию. По пути по-
сещает Горького в Н. -Новгороде.
Июль.
Возвращение
в Ялту.
„Ночью" (альм. „Северные цветы").
Сентябрь.
Поездка в Москву.
Смотрит постановку своей пьесы
„Три сестры" в Художественном
театре.
Ноябрь. Возвращение в Ялту.

13 ноября.
„История одного
преступления" („Злодеи"), („Ниже-
городский листок").
20-е числа
ноября.
Посещает
Л. Толстого в Гаспре.
Переписка и встречи
и.
56. 18 марта. О повести Горь-
кого „Трое". О ялтинской весне.
57. Конец
марта. О студенче-
ской демонстрации в Петербурге и
ее последствиях.
О постановке
„Трех сестер" на петербургских га-
стролях Художественного театра.
26 мая. Чехов посещает Горького в Н. -Новгороде по пути в Уфимскую
губернию.
58. 28 мая. О своем пребывании
на пристани „Пьяный бор" по пути
в Аксеново Уфимской губернии,
куда поехал для лечения кумысом.
59. 8 июня.
О своей жизни в
Аксенове. О писателе И. Щеглове.
60. 18 июня.
О предложении
А. Маркса издать собрание сочине-
ний Горького.
6Î. 21 июня. Об отказе от пред-
ложения А. Маркса издать собра-
ние
его сочинений. Предлагает
Чехову расторгнуть его договор
с А. Марксом и издать свои сочине-
ния в изд-Ее „Знание". О писателе
Г. Скитальце.
62. 24 июля.
О своей болезни,
О чтении корректуры для А. Маркса.
Об отношении к повести „Трое"
А. И. Зальца. О Г. Скитальце.
63. Август. О договоре с А. Мар-
ксом.
64. Начало сентября.
О высылке
из Н.-Новгорода. О своем ходатай-
стве о разрешении поездки в Крым.
65. 24 сентября.
О посещении
Л. Толстого. Советует Горькому
кончать пьесу.

66. Конец сентября.
Об окон-
чании пьесы. О ближайших драма-
тургических замыслах. О разгроме
„Жизни". О своем ходатайстве о раз-
решении поездки в Крым. О Ф. Ша-
ляпине.
67. 22 октября.
Отзыв о пьесе
Горького „Мещане".
68. Конец
октября.
О своей
пьесе „Мещане" .
О полученном
разрешении жить до апреля в Крыму.
12 ноября. Горький приехал в Ялту и несколько дней живет у Чехова.
В течение четырех с лишним месяцев, которые Горький прожил в Крыму
(Олеиз), он часто встречается с Чеховым.
20-е числа ноября. Горький с Чеховым вместе посещают Л. Толстого
в Гаспре.
69. Ноябрь.
Просит прислать
оставленный у Чехова документ для
прописки.
24 и 29 ноября. Горький приезжает к Чехову в Ялту.
5 декабря. Чехов приезжает к Горькому в Олеиз.
14 декабря. Горький приезжает к Чехову в Ялту.
70. Конец декабря.
О статье
Е. Ганейзера „Волшебный фонарь"
в „Петербургских ведомостях" . При-
глашение приехать в Олеиз для
встречи Нового года.
1902 г.
Живет в Олеизе.
21 февраля.
Избран Академией
Наук в почетные академики.
10 марта. По царскому распоря-
жению выборы Горького в акаде-
мики объявлены недействительными
в виду привлечения его к дознанию
по политическому делу. Пишет воз-
звание к обществу по поводу суда
над сормовскими рабочими.
Живет в Ялте. Здоровье продол-
жает ухудшаться.
31 марта. Посещает Л. Толстого
в Гаспре.
Апрель.
Рассказ
„Архиерей"
(„Журнал для всех").
24 мая. Чехова посещает В. Ко-
роленко. Совместно обсуждают во-
прос об исключении Горького из
академиков и решают, в виде про-

26 марта. Первое представление
пьесы „Мещане" в Художественном
театре на петербургских гастролях
театра.
Апрель.
Отъезд из Ялты в ме-
сто ссылки — г. Арзамас Нижегород-
ской губернии, где он жил под глас-
ным надзором полиции. Выход пьесы
„Мещане" отдельным изданием.
Август. Приезд в Арзамас В. И .
Немировича-Данченко для ознако-
мления с пьесой Горького „На дне".
Октябрь.
Первые московские
постановки пьесы „Мещане" в Худо-
жественном теітре.
Ноябрь. Поездка в Москву. При-
сутствует на репетициях своей пьесы
„На дне" в Художественном театре.
18 декабря.
Первая постановка
пьесы „На дне" в Художественном
театре, в присутствии Горького.
Имела огромный успех.
теста, подать заявления об отказе
от звания академиков.
25 мая. Отъезд в Москву.
20-е числа июня. Поездка паро-
ходом в Усолье Пермской губернии*
с С. Морозовым.
Июль. Живет на даче К. С. Ста-
ниславского под Москвой.
Август.
Возвращение в Ялту.
25 августа. Подал, в связи с ис-
ключением Горького, заявление об
отказе от звания почетного акаде-
мика.
14 октября.
Приезд в Москву.
Посещения Художественного театра..
Ноябрь.
Присутствует на репе-
тициях пьесы Горького „На дне"'
в Художественном театре.
Переписка и встречи
3 января. Горький посещает Чехова в Ялте.
71. Январь.
Советует дать рас-
сказ, обещанный Чеховым газете
„Южное обозрение", для напечата-
ния одновременно в нескольких
провинциальных газетах. О под-
писке о невыезде из Олеиза.
72. Февраль.
Записка о В. Я.
Богучарском.
14 и 19 февраля
и 23 марта. Горький посещает Чехова в Ялте.
73. Май. О своей жизни в Арза-
масе. Приглашает приехать к нему.
74. 2 июня.
О невозможности
приехать в Арзамас из-за болезни
жены. О Г. Скитальце. О совещании
с В. Короленко по поводу отказа от
звания академика.

75. Июнь. Приглашает приехать
в Арзамас. Об артисте Баранове.
"О приставе Данилове.
76. 11 июня. О болезни жены.
Просьба прислать новую пьесу Горь-
кого („На дне").
77. 24 июня. О поездке в Усолье.
О здоровье жены..О переезде Худо-
жественного театра в новое поме-
щение.
78. 17 июля.
О своей жизни на
даче под Москвой. О планах на
зиму.
79. Вторая половина июля. По-
•сылает пьесу „На дне".
О докторе
Алексине. О просьбе сапожника
к Чехову прислать книгу рассказов.
80. 29 июля.
Отзыв о пьесе „На
дне".
О предположении прожить
осень в Москве. О подготовке нового
здания Художественного театра. О
своей жизни на даче в Любимовке.
О „Мысли" Л. Андреева.
81. Начало
августа.
О своей
жизни в Арзамасе.
4 ноября. Горький посещает Чехова в Москве.
82. 19 декабря.
Телеграмма от
артистов и друзей Художественного
театра, посланная после первого
спектакля „На дне" по предложе-
нию Горького.
83. 26 декабря.
Посылает Горь-
кому копию полученного им письма
от доктора П. Куркина о спектакле
„На дне" в Художественном театре.
1903 г.
Зима. Сближается с группой со-
циал-демократов. Ведет переговоры
с Л. Красиным по делам партии.
Выходит отдельным изданием пьеса
„На дне".
Написана статья-прокла-
мация о кишиневском погроме (рас-
Январь—апрель.
Живет в Ялте.
Состояние здоровья
ухудшается.
Болен плевритом.
Конец апреля. Отъезд в Москву.
Июнь. Живет в Наро-Фоминском
под Москвой.

лространялась в России в литогра-
фированных изданиях).
Март. Живет в Ялте.
Июль. Возвращение в Ялту.
27 октября. Выбран временным
председателем Общества любителей
российской словесности.
Декабрь.
„Невеста" („Журнал
для всех"). Сочинения Чехова выхо-
дят приложением к журналу „Нива".
Поездка в Москву. Присутствует на
репетициях своей пьесы „Вишневый
сад" в Художественном театре.
Переписка и встречи
84. Октябрь.
Просьба дать рас-
сказ для сборника „Знание".
85. 16 Октября.
Телеграмма:
просьба дать пьесу „Вишневый сад"
в сборник „Знание".
86. Октябрь.
О сборнике „Зна-
ние", в котором должна быть напеча-
тана пьеса Чехова „Вишневый сад".
87. 14 ноября. Телеграмма: про-
сит телеграфировать в Москву, чтобы
ему дали пьесу „Вишневый сад".
88. Декабрь.
Посылает письмо,
полученное им для Чехова. О пред-
полагаемой поездке в Москву.
Î904 г.
Начало выхода в свет литера-
турных сборников изд.
„Знание",
организованных Горьким. Вокруг
Горького объединяются лучшие пи-
сатели реалистической школы. „Че-
ловек" (сб. „Знание", кн. 1).
17 января.
Первый
спектакль
„Вишневого сада" в Художественном
театре в присутствии автора. Чество-
вание Чехова в театре по случаю
25-летия его литературной деятель-
ности.
Январь. Встреча Горького с Чеховым в Москве. Посещение Горьким
и Чеховым одной из писательских „сред" в Москве.
89. 2 июня. Телеграмма Горького
и Пятницкого: просьба поставить
Февраль.
Возвращение в Ялту.
. Резкое ухудшение здоровья.
3 июня.
Отъезд на лечение на
курорт Баденвейлер (Германия)

A. Марксу условие не выпускать
пьесу „Вишневый сад" раньше конца
года.
9 июля.
На похоронах Чехова
в Москве.
Ноябрь. Публичное чтение своих
воспоминаний о Чехове.
2 июля. Смерть.
9 июля.
Похороны в Москве на
Новодевичьем кладбище.
1905 г.
Печатает впервые свои воспоми-
нания о Чехове („Нижегородский
сборник").
1923 г.
Печатает дополнительные от-
рывки к своим воспоминаниям о
Чехове („Беседа").

И. КОММЕНТАРИИ К ПЕРЕПИСКЕ М. ГОРЬКОГО
С А. ЧЕХОВЫМ
Письмо 1
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. Ответное письмо Чехова от 16 ноября 1898 г. дает возможность пред-
полагать, что письмо Горького написано в октябре — начале ноября 1898 г.
В. С. Миролюбов сообщил мне. —Виктор Сергеевич Миролюбов (р.1860) —
общий знакомый Чехова и Горького. Был артистом-певцом Московского Боль-
шого театра, где выступал под псевдонимом Миров. С января 1898 г.
.занялся
издательской деятельностью. Был редактором-издателем популярного
ежемесячного литературного и научно-популярного журнала „Журнал для всех".
Об умелом ведении Миролюбовым журнала, в котором сотрудничали лучшие
беллетристы того времени А. Чехов, М. Горький, Л. Андреев, Е. Чириков,
А. Куприн и др., писал Горький в своей рецензии об этом журнале, напе-
чатанной в газете „Нижегородский листок" 19 октября 1898 г., стр. 3: „.. .можно
с уверенностью сказать, что он строго выполняет одну из своих задач —
давать читателю за дешевую цену здоровую пищу для ума и духа. Десять
вышедших книжк жеурнала ясно свидетельствуют о серьезном и вдумчивом
отношении к делу со стороны редакции — каждая книжка выходит в свет
лучше — интереснее и обильнее" .
В октябре 1898 г. В . С . Миролюбов был в Ялте, где встречался с Чеховым.
Оттуда он, повидимому, и написал Горькому о желании Чехова получить его
книги.
Мои книжки.
—
В мае 1898 г. вышли впервые два тома „Очерков и расска-
зов" М. Горького в петербургском издательстве С. Дороватовского и А. Чаруш-
никова. В первый том вошли рассказы: „Челкаш", „Песня о соколе", „На пло-
тах", „Тоска", „Зазубрина", „Дед Архип и Ленька", „Скуки ради", „Озорник",
„Макар Чудра", „Супруги Орловы", и во второй том: „Коновалов", „Мальва",
„Ярмарка в Голтве", „О чиже", „Дело с застежками", „Бывшиелюди", „Емельян
Пиляй", „Старуха Изергиль", „В степи", „Ошибка". Все эти рассказы появля-
лись в газетах и журналах, главным образом, в провинциальных —- в течение
1892—1897 гг. Первый том присланных М. Горьким Чехову „Очерков и расека-

зов", с надписью перед текстом: „Антону Павловичу Чехову от автора. А. Пеш-
ков", хранится в библиотеке имени А. П. Чехова в Таганроге.
„Нижеюродский
листок".
—
Горький просил Чехова писать ему на редак-
цию газеты „Нижегородский листок",
в которой он сотрудничал с 1896
но 1901 г.
Письмо 2
Письмо написано на секретке. Год написания определяется по почтовому
штемпелю.
„Ярмарка в Голтве".
—
Рассказ Горького, напечатанный во втором томе
его „Очерков и рассказов",
изд. С. Дороватовского и А. Чарушникова,
П., 1898.
Миров — В. С. Миролюбов.
Письмо 3
Письмо на шести страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано чернилами рукой Чехова „98, XII".
Письмо написано по получении письма Чехова от 16 ноября 1898 г. и до полу-
чения следующего письма Чехова от 3 декабря 1898 г.
На днях смотрел
„Дядю Ваню".
—
Пьесу Чехова „Дядя Ваня" Горький
смотрел в Нижегородском городском театре, повидимому, 6 ноября 1898 г.
(этот спектакль шел в Нижегородском театре в 1898 г. два раза -—
20 октября
и 6 ноября). В газете „Нижегородский листок" от 7 ноября 1898 г. напечатана
следующая, без подписи, маленькая заметка об этом спектакле, совпадающая
в своей оценке пьесы с оценкой М. Горького: „Новая пьеса Чехова «Дядя
Ваня» была сыграна вчера в городском театре еще дружнее, чем в первый раз.
На зрителей, у которых не канаты вместо нервов, которые обладают некоторой
чуткостью, пьеса производит потрясающее впечатление".
Плохо понимает вас и в Чайке.
—
Пьесу Чехова „Чайка" Горький, как он
пишет в одном из своих последующих писем, „на сцене не видал, но читал".
„Чайка" была напечатана в журнале „Русская мысль" в декабрьской книжке
1896 г. и в сборнике пьес Чехова, изданных Сувориным в 1897 г. Пьеса
впервые была поставлена на сцене Александринского театра 17 октября
1896 г. и в течение времени с 1896 по 1898 г. шла также на сценах провин-
циальных театров.
Письмо 4
Письмо на пяти страницах почтовой бумаги небольшого формата. Год
написания письма устанавливается по его содержанию.
Дядя Ваня написан давно, очень давно.
—
Точных сведений о времени
написания Чеховым пьесы „Дядя Ваня" нет. Но можно предположить, что

пьеса была написана вскоре после создания „Чайки", т. е. в 1896 г. Говоря
о том, что „Дядя Ваня" написан „давно, очень давно", Чехов, вероятно, имеет
в виду свою пьесу „Леший", которую он написал в 1889 г. и которую через
семь лет переделал, дав ей название „Дядя Ваня".
В последние годы его стали часто давать на провинциальных сценах,
быть может, оттого, что я выпустил сборник своих пьес. — О постановке
„Дяди Вани" в провинции Чехов писал брату М. П. Чехову 26 октября 1898 г.:
„Мой «Дядя Ваня» ходит по всей провинции и всюду успех. Вот, не знаешь,
где найдешь, где потеряешь. Совсем я не рассчитывал на сию пьесу". Пьеса
„Дядя Ваня" впервые была напечатана в 1897 г. в сборнике А. Чехова
„Пьесы", изд. А. С. Суворина и первоначально шла только на провинциаль-
ных сценах. В Москве „Дядя Ваня" был впервые поставлен в Художественном
театре 26 октября 1899 г.
К своим пьесам вообще я отношусь холодно, давно отстал от театра
и писать для театра уже не хочется.
—
О недовольстве собой, как драма-
тургом, о сожалении, что он использовал интересные сюжеты не для рас-
сказов, а для пьес, Чехов писал неоднократно: „Ах, зачем я писал пьесы, а не
повести! Пропали сюжеты, пропали зря, со скандалом, непроизводительно"
(письмо А. С. Суворину 7 декабря 1896 г.) . Закончив пьесу „Чайка", Чехов
писал: „Вышло не ахти. Вообще драматург я не важный" (письмо Е. М. Шевро-
вой, ноябрь 1895 г.) . „Ну с, пьесу я уже кончил. Начал ее forte, и кончил pianis-
simo — вопреки всем правилам драматического искусства. Вышла повесть.
Я более недоволен, чем доволен и, читая свою новорожденную пьесу, еще
раз убеждаюсь, что я не драматург" (письмо А. С. Суворину 21 ноября 1895 г.) .
В нежелании Чехова писать больше пьесы сыграл роль, конечно, и провал
пьесы „Чайка",
поставленной очень неудачно в Александринском театре
в Петербурге 17 декабря 1896 г. И только исключительный успех „Чайки"
в постановке Художественного театра в декабре 1898 г. (см. письмо 6 и ком-
ментарий к нему) дал Чехову уверенность в своих силах, как драматурга, и толк-
нул его на писание других пьес для этого театра.
Мамин.
—
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк, писатель (1852—1912).
Письмо 5
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не да-
тировано. На первой странице написано карандашом рукой Чехова „98". Письмо
является ответом на письмо Чехова от 3 декабря 1898 г. и относится, повиди-
мому, к первой половине декабря.
Слушая Вашу пьесу — пьесу Чехова „Дядя Ваня" (об этом _ спектакле
см. в комментариях к письму 3).

Мопассан.
—
Гюи де Мопассан, французский писатель-новеллист (1860—
1893). Произведения Мопассана печатались в России с начала 80-х годов.
Первые собрания сочинений Мопассана на русском языке появились в 1894 г.
в издании „Вестника иностранной литературы" и затем в 1895 г. в издании
Пантелеева.
„Жизнь"
—
литературный, научный и политический журнал, выходивший
в Петербурге в 1897—1901 гг. Первые два года журнал, редактировавшийся
поочередно С. В. Воейковым, Д. М. Остафьевым, М. В. Калитиным, не имел
определенного лица. С декабря 1898 г., когда фактическое редактирование жур-
нала „Жизнь" перешло в руки В. А. Поссе (в виду неблагонадежности Поссе
фамилия его на журнале не выставлялась и официальным редактором Считался
М. С . Ермолаев), состав сотрудников обновился и журнал сделался подцензур-
ным органом „легального марксизма".
В неопубликованном письме к Чехову
от 8 декабря 1898 г. В. А. Поссе писал: „О новом направлении, которое «Жизнь»
примет с января 1899 г., можете судить по именам лиц, согласившихся принять
в журнале участие. Укажу на В. Ю . Скалона, П. Б . Струве, С. Н . Булгакова,
Ф. Ф . Эрисмана, Р. Ю. Виппера, А. А. Кизеветтера, М. Горького, В. В. Вере-
саева, Вас. И . Немирович-Данченко, В. Микулич, H. Н. Бекетова и др Струя
марксистского «Нового слова» будет, конечно, чувствоваться уже хотя бы
потому, что я сам состоял одним из редакторов «Н. С.», ведя там иностранный
отдел".
М. Горький принимал самое близкое участие в организации отдела худо-
жественной литературы. Почти все свои произведения этого времени он
печатал в „Жизни". В журнале сотрудничали беллетристы: А. С. Серафимович,
Е. Н . Чириков, В. В. Вересаев, С. Г. Скиталец, Н. И. Тимковский, Л. Н. Ан-
дреев, Н. Г. Гарин, И. А. Бунин. Чехов напечатал в „Жизни" свою повесть
„В овраге".
Журнал печатал статьи марксистов. В политическом отделе журнала
в декабре 1899 г. В . И . Ленин поместил свой „Ответ П. Нежданову", а в ян-
варской и февральской книжках 1900 г. статью „Капитализм в сельском
хозяйстве". В письме к А. Потресову от 27 апреля 1899 г. В. И. Ленин дал
следующую оценку беллетристического отдела „Жизни":
„Беллетристика
прямо хороша и даже лучше всех!" (см. Сочинения, изд. 2-е, т. XXVIII, 1932,
стр. 31).
После выхода апрельской книжки „Жизни" в 1901 г.,
в которой была
напечатана „Песня о буревестнике" М. Горького, журнал был приостановлен.
Жандармский генерал Л. А. Ратаев, докладывая в апреле 1901 г. об умо-
настроениях в столице, пришел к выводу, что „всякие меры к успокоению
волнующегося общества и учащейся молодежи едва ли сколько-нибудь до-
стигнут цели, если при этом не последует распоряжение о совершенном
прекращении журнала «Жизнь»" .
Цензор А. А. Елагин, давая отзыв
об апрельской книжке „Жизни",
написал о „Буревестнике" М. Горького,
что это „вещь несомненно тенденциозная. Вскоре был арестован официальный
редактор „Жизни" М. Ермолаев и секретарь С. Горюшин, а через некоторое
время и В. А. Поссе. 8 июня 1901 г. состоялось постановление четырех мини-

строк об окончательном прекращении журнала „Жизнь" за его „весьма тен-
денциозный характер".
После закрытия „Жизни" летом 1901 г. В. А. Поссе уехал за границу, куда
и перенес издание журнала. Судя по воспоминаниям В. А. Поссе, инициатива
переноса издания „Жизни" за границу принадлежит М. Горькому. „Зимою
1901 года, когда Горький гостил у меня в Петербурге, — вспоминает
В. А . Поссе,—зашла у нас речь о том, долго ли просуществует «Жизнь»,
долго ли будет терпеть ее правительство? Горький сказал, что не следует
особенно дрожать за жизнь «Жизни». Если ее закроют, то мы перенесем ее
за границу на вольный станок, и только тогда она воистину сделается орга-
ном грядущей русской революции ... Беседа происходила 26 февраля 1901 г."
За границей (в Лондоне и Женеве) В. А. Поссе в течение 1902 г. выпустил
шесть номеров „Жизни" и двенадцать номеров „Листков Жизни" в качестве
„внефракционного" социал-демократического органа.
В заграничной „Жизни" Горький участия не принимал, считая, повидимому,
свою работу в России более нужной. В ответ на призывы Поссе приехать за
границу Горький писал: „К тебе приеду лишь тогда, когда окончательно по-
теряю возможность работать здесь
Пока, до поры до времени оставь меня
делать мое дело, а сам делай свое, памятуя твердо, что твоя, и моя дорога —
обе к Риму ведут". К этому же времени относится сближение Горького с груп-
пой социал-демократов, объединившихся тогда около издававшейся за границей
газеты „Искра",
руководимой Лениным, чем объясняется отход писателя от
„Жизни" .
Вспоминая в 1928 г. о своем настроении того времени. Горький
сказал: „Подлинную революционнность я почувствовал именно в больше-
виках, в статьях Ленина, в речах и работе интеллигентов, которые шли
за ним".
В. А . Поссе.
—
Владимир Александрович Поссе (р. 1864), журналист и
общественно-политический деятель, склонный к марксизму и в то же время не
чуждый народнических и толстовских тенденций. Организатор и редактор
первых легальных марксистских журналов „Новое слово" и „Жизнь", один из
основателей издательства „Знание". Редактор „Библиотеки пролетария", позд-
нее в 1909—1918 гг. редактор и издатель журнала „Жизнь для всех" и орга-
низатор издательства того же названия.
Первоначальное знакомство Поссе с Горьким относится к концу 1896 г.
Поместив в 1896 г. в книжке 9 журнала „Образование" статью о Горьком,
в которой он дал оценку рассказов „Челкаш" и „Тоска" и высказал пред-
положение, что автор происходит „из народных низов",
что он, повиди-
мому, „человек, прошедший, а может быть, еще проходящий путь тяжелой
нужды", — Поссе получил письмо от одного из нижегородских врачей,
который сообщал ему, что писатель Горький тяжело болен туберкулезом
и не имеет средств на лечение. Поссе достал М. Горькому через литератур-
ный фонд средства для его лечения, и с этого времени между ними возникла
переписка, которая вскоре приняла дружеский характер. В 1898 г. Горький
издал свои первые книги при содействии Поссе, который нашел издателя для
этих книг.
В. Поссе принадлежит несколько критических статей о Горьком.
14 М. Горький и А. Чехов
209

Короленко
я знаю.
—
С В. Г. Короленко (1853—1921) Горький позна-
комился еще зимой 1889 г., когда он принес на отзыв Короленко, тогда уже
известному писателю, одно из своих первых произведений — поэму в стихах
„Песнь старого дуба". Впоследствии, живя в Н. -Новгороде, Горький давал на
просмотр Короленко целый ряд своих первых произведений, и Короленко
много помогал ему своими советами и сношениями с редакциями журналов.
В своей автобиографии 1897 г. Горький писал, что в Н.-Новгороде он позна-
комился с В. Г . Короленко, „которому обязан тем, что попал в большую лите-
ратуру. Он очень много сделал для меня, многое указал, многому научил".
Отношения между Горьким и Короленко поддерживались до конца жизни
Короленко. Их переписка охватывает 1894—1921 гг. М. Горький посвятил
В. Г . Короленко статьи „Из воспоминаний о В. Г . Короленко" — в сборнике
„Жизнь и творчество В. Г . Короленко", изд. „Культура и свобода", П. [1918 г.],
„Время В. Г . Короленко" и „В. Г . Короленко" — в „Собрании сочинений"
Горького.
Письмо 6
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукой Чехова „98".
Дата
написания письма устанавливается нами по его содержанию.
Он извещает меня, что вы будете сотрудничать в „Жизни".— Судя по
неопубликованному письму В. Поссе Чехову от 20 декабря 1898 г., в кото-
ром он писал: „ .. .несказанно обрадовали вашим письмом. В «Жизнь» я верю
и верю, что у вас явится охота поскорее написать для нее что-нибудь".
Чехов писал В. Поесе о своем согласии участвовать в „Жизни"."Но письмо,
это не сохранилось.
Вы, конечно, знаете о триумфе
„Чайки".
—
Речь идет о первой поста-
новке пьесы Чехова „Чайка" в Художественном театре 17 декабря 1898 г., про-
шедшей с исключительным успехом, о чем Чехову писал тогда же В. И . Неми-
рович-Данченко.
Письмо 7
Письмо на десяти страницах почтовой бумаги малого формата. Год напи-
сания письма устанавливается по его содержанию.
„В степи" и „На плотах".
—
С этими рассказами Горького Чехов, видимо,
впервые ознакомился по двум томам „Очерков и рассказов" Горького, издание
С. Дороватовского и А. Чарушникова, П., 1898.
Первая книжка обновленной
„Жизни".
—
Первая книжка „Жизни" в не-
вой редакции — 1899 г., январь — вышла 25 декабря 1898 г.

Рассказ Чирикова. —
Чириков, Евгений Николаевич, писатель (1864—1932).
В первой книжке „Жизни" 1899 г. помещен его рассказ „Чужестранцы".
Рассказ Вересаева.
—-
Вересаев — псевдоним писателя Викентия Викентье-
вича Смидовича (р. 1867). В первой книжке „Жизни" 1899 г. помещена его
повесть „Конец Андрея Ивановича".
„Кирилка".
—
Очерк Горького, напечатанный в первой книжке „Жизни"
1899 г.
Письмо 8
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги большого формата. Не да-
тировано. На первой странице написано карандашом рукой Чехова „99".
Письмо является ответом на письмо Чехова от 3 января 1899 г. и написано
до получения следующего письма Чехова от 18 января 1899 г. —
т. е. в первой
половине января 1899 г.
„Без дороги".
—
Повесть В. В . Вересаева, напечатанная в журнале „Русское
богатство", 1895, NoNo 7—8 .
„Жизнь" имеет тенденцию слить народничество и марксизм в одно
гармоничное целое.
—
О том, что руководитель „Жизни" В. Поссе не имел четких
идеологических установок, видно также из неопубликованного письма его
к Чехову от 8 декабря 1898 г., в котором он писал: „Журнал будет стре-
миться не разъединять, а, по возможности, соединять врагов русского бюро-
кратизма. .."
Отголосок этого находим и в воспоминаниях Горького
о В. Короленко, где Горький, между прочим, писал об отношении к Поссе
группы студентов: „они заговорили о неопределенной политической позиции
Поссе между народниками и марксистами, но он сам понимал эту неопреде-
ленность ..."
„Начало".
—
Бесцензурный журнал литературы, науки и политики, орган
„легального марксизма". Выходил с января 1899 г. под ред. П. Струве и
М. Туган-Барановского и должен был служить продолжением закрытого в 1897 г.
журнала „Новое слово".
Кроме статей легальных марксистов в книжках „Начало" были помещены
статьи Г. Плеханова, В. Засулич, Л. Мартова, А. Потресова и др. Ленин по-
местил в „Начале", кроме рецензий, одну главу из „Развития капитализма
в России" — „Вытеснение барщинного хозяйства капиталистическим". Журнал
выходил в течение пяти месяцев, причем апрельская книжка была конфиско-
вана, а из январско-февральской и майской книжек было изъято несколько
статей. Всего вышло три книги (4 номера). После выхода майской книжки
журнал был прекращен постановлением правительства. Отношение к журналу
„Жизнь" со стороны издателя „Начала",
группы „легальных марксистов"
сильно возмущало Горького. Кроме письма к Чехову он писал об этом и С. П. До-
роватовскому. См. письмо его от 1 февраля 1899 г. —
„Печать и революция",
1928, кн. 2, стр. 80 .
14*
211

Письмо на трех страницах почтовой бумаги небольшого формата. Не да-
тировано. Год написания письма устанавливается по его содержанию.
В этом году начнут печатать полное собрание моих рассказов.
—
В январе 1899 г., по предложению издателя А. Ф. Маркса, начались переговоры
об издании им собрания сочинений А. Чехова, окончившиеся соглашением.
Об этом подробнее в комментариях к письму 61.
Письмо Поссе.
—
Чехов, повидимому, имеет в виду письмо (неопубликован-
ное) В. Поссе от 10 января 1899 г., в котором тот писал: „От имени А. М .
Пешкова и своего обращаюсь к Вам с просьбой прислать поскорее рассказ для
«Жизни», из которой марксисты бегут в «Начало». Нам марксисты обещали
ближайшее участие, теперь мы оказываемся чуть ли не мистификаторами. Мы
не унываем. У нас развязаны руки, чтобы объективно и доброжелательно
разобраться в современных русских, прогрессивных течениях... Не отка-
жите же в своей поддержке и Вы
Было бы страшно важно, если бы Вы
прислали хотя бы небольшой рассказ для февральской книжки. Может быть
у Вас есть что-нибудь готовое".
М. И. Водовозова.
—
Мария Ивановна Водовозова вместе с публицистом
Н. В. Водовозовым организовала первое в России марксистское издательство.
После смерти Н. В . Водовозова (1896 г.) продолжала начатое ранее издание
серии переводных статей по рабочему вопросу. Заведывала беллетристическим
отделом журнала „Начало".
Прииіло письмо от Струве. —Петр Бернгардович Струве (р. 1870), публи-
цист, виднейший представитель „легального марксизма", вскоре открыто пере-
кочевавший к либералам и ставший одним из вождей партии кадетов; в настоя-
щее время белоэмигрант. Чехов имеет в виду письмо (неопубликованное) к нему
Струве от 12 января 1899 г., в котором тот просил Чехова участвовать в жур-
нале „Начало": „Просьба эта определяется не желанием приобрести громкое
имя для журнала, а искренней, глубокой симпатией к Вашему творчеству, стоя-
щему— как всякое истинное художественное творчество — вне партийных
рамок". Чехов, повидимому, дал согласие напечатать его фамилию в объявле-
ниях о составе участников журнала. Произведений Чехова в этом журнале,
просуществовавшем всего пять месяцев, не появлялось.
Готового у меня нет ничего.
—
К этому времени Чехов сдал в печать свои
рассказы „Новая дача", „Душечка", „По делам службы" и писал для „Русской
мысли" рассказ „Дама с собачкой".
Подробный
ответ на счет „Жизни"
напишу Поссе.
—
Ответ Чехова
на письмо Поссе от 10 января 1899 г. в печати неизвестен. Первое опубли-
кованное письмо Чехова к Поссе относится к 19 ноября 1899 г.

Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова „99, II".
Письмо является ответом на письмо Чехова от 18 января 1899 г. и относится,
очевидно, к концу января или началу февраля 1899 г.
Вот вам моя, с присовокуплением
Максимки.
—
Фотография Горького
с сыном Максимом, присланная Чехову, находится в Ялтинском доме-музее Че-
хова и воспроизведена в настоящей книге.
Было некогда брошено в публику авторитетное слово о Чехове, кото -
рый „с холодной
кровью
пописывает".
—• Речь идет об известкой статье
Н. К. Михайловского: „Об отцах и детях йог. Чехове". Давая характеристику
творчества Чехова на основании выпущенного писателем сборника рассказов
„Хмурые люди", Михайловский писал в своей статье: „Чехову все едино, —
что человек, что его тень, что колокольчик, что самоубийца
Чехов и сам
не живет в своих произведениях, а так себе, гуляет мимо жизни и, гуляючи,
ухватит то одно, то другое... Нет, не «хмурых людей» надо бы поставить
в заглавие всего этого сборника, а вот разве «холодную кровь» (заглавие
одного из рассказов А. П. Чехова). Чехов с холодной кровью пописывает,
а читатель с холодною кровью почитывает".
И я, грешный,
тоже буду писать о вас.
—
В феврале 1900 г. Горький
напечатал статью о повести Чехова „В овраге" в газете „Нижегородский
листок", jYs 29. И позднее его не оставляла мысль писать о Чехове. Однако
больших, развернутых критических статей о творчестве Чехова Горький больше
не писал. Только в No 357, от 29 декабря 1900 г. „Нижегородского листка"
он поместил фельетон о Чехове, озаглавленный „О беспокойной книге",
а в 1904 г., после смерти Чехова, им были написаны „Отрывки из воспоми-
наний об А. П. Чехове", напечатанные впервые в „Нижегородском сборнике",
издание т-ва „Знание", СПб., 1905, и, затем, в дополненном виде, вошедшие
в „Собрание сочинений" М. Горького.
Лемэтр.
—
Жюль Лемэтр, французский писатель-беллетрист, драматург
и критик. Русские переводы пьес и, главным образом, критических статей Ле-
мэтра появились в конце 80-х и начале 90-х годов в журнале „Русская мысль",
где напечатаны его статьи о П. Бурже, Э. Ренане, А. Додэ и др. Его работы
„Современные писатели" и „Этюды о русских писателях" вышли в 1891
и 1893 гг. отдельными произведениями. Лемэтр считал, что лучшее суждение
о книге — точнейшее изложение субъективных впечатлений о ней, и в своих
критических работах старался передать как можно яснее и безошибочнее
эти отражения чужого творчества в своем сознании. Критика, по Ле-
мэтру, — искусство наслаждаться книгами, обогащать и утончать ими свои
ощущения.

Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата.
Не датировано. На первой странице в левом верхнем углу рукой Чехова
чернилами написано „99, IV".
Дата письма (год) устанавливается по содер-
жанию письма.
Выехал я из Ялты после некоторой возни с начальством.
—
Горькому
было разрешено двухмесячное пребывание в Ялте для лечения, что видно из
следующего донесения Нижегородского губернатора Таврическому губерна-
тору 15 марта 1899 г., No 440:
„Имею честь уведомить Ваше превосходительство для сведения, что состоя-
щему в Нижнем Новгороде под особым надзором полиции цеховому Алексею
Максимовичу ІІешкову|вследствие его ходатайства Министерством внутренних
дел разрешено проживание в Ялте для лечения в течение двух месяцев".
Кориі.
—
Очевидно, Нина Федоровна Корш, дочь Федора Адамовича
Корша, директора и владельца драматического театра Корша, была знакома
и переписывалась с Чеховым.
Тимковский
—
Николай Иванович (1863—1922), писатель. Произведения
его печатались в журналах и газетах 90-х годов („Русская мысль", „Русское
богатство", „Северный Вестник", „Артист", „Русские ведомости", „Курьер"
и др.) и выходили отдельными изданиями. Собрание сочинений было издано
в 13 томах, первый том вышел в 1900 г. Кроме беллетристических произве-
дений, им написан ряд статей по педагогическим вопросам.
Чехов также очень сдержанно относился к Тимковскому, о чем и говорит
Горький в публикуемом ниже письме 24.
Я пожалел о том, что вы не прочитали драму его до конца.
—
Драма
„Сильные и слабые" — пьеса Н. И. Тимковекого, над которой он работал
в 1899 г. Была напечатана в 1900 г. в журнале „Русская мысль", февраль—
март. Поставлена 21 октября 1902 г. в Малом театре в Москве и выпущена
отдельным изданием театральной библиотекой С. Рассохина и в 1903 г. изда-
тельством „Книжное дело".
Соловьев — Евгений Андреевич, псевдоним Андреевич (1866—1905) —
один из первых критиков, пытавшихся давать социологическое освещение
литературных вопросов, не лишенное народнических тенденций и принимаемое
современниками за марксистское. Андреевич был постоянным сотрудником
журнала „Жизнь" и его статьи и критические обзоры печатались в „Жизни"
конца 90-х и начала 900-х гг. В 1902 г. Андреевич выпустил „Очерки из
истории русской литературы XIX в."
Андреевичу принадлежит ряд статей
о Горьком и Чехове в журнале „Жизнь" 1899—1900 гг. Статьи Соловьева
о Горьком и Чехове вошли в его „Книгу о М. Горьком и А. П. Чехове",
выпущенную отдельным изданием в 1900 г.

Статья Соловьева — „Антон Павлович Чехов" напечатана в апрель-
ской и августовской книжках журнала „Жизнь" 1899 г. В статье Андреевич
•говорил о неодооценке Чехова русской критикой, особенно H. М. Михайлов-
ским, отмечал новаторство Чехова, „не желавшего повторять избитые мысли
и красоваться на деревянных скакунах старого времени, размахивая картон-
ным мечем народничества", говорил о связи Чехова с эпохой 80-х гг ., о кри-
тическом отношении его к прошлому, о поисках им новых путей, новых форм
и образов. В основном Андреевич противопоставлял свою критику и свои
высказывания о Чехове статьям о нем Н. Михайловского. Кроме этой
статьи, Андреевич писал о Чехове в следующих статьях и книгах: „Искание
смысла жизни" („Жизнь",
19L0, кн. I), „Книга о Максиме Горьком и
А. П . Чехове" (1900), „О неудачниках и одиноких людях" („Жизнь", 1901,
кн. II), „Очерки из истории русской литературы XIX в."
(1902), „Опыт
философии русской литературы" (1905).
В публикуемом ниже письме Горького от конца августа 1899 г. Горький
снова говорит о статье Андреевича „Антон Павлович Чехов".
Письмо 12
Письмо на двух страницах почтовой бумаги обычного формата. Без даты
года. Год устанавливается по содержанию письма — упоминанию о закрытом
спектакле „Чайка" (1899 г).
Третьего дня я был у Л. Н. Толстого.
—
22 апреля 1899 г. Чехов был
у Л. Толстого в Хамовниках. Об этом посещении Чехов писал А. Суворину
23 апреля 1899 г.: „Вчера был у Л. Н. Толстого. Он и Татьяна говорили
о Вас с хорошим чувством". Еще задолго до личного знакомства Толстой при-
влекал внимание Чехова. В 80 -е годы Чехов переживает полосу увлечения
идеями Толстого, что находит свое отражение в некоторых его произведениях:
„Хорошие люди", „На пути" (1886), „Нищий" (1887), „Встреча" (1887) и др.
Позднее, в 90-е годы, Чехов определенно протестует против „толстовской
философии",
преодолевает „толстовство" (рассказы „Палата No 6" (1899),
„Крыжовник" (1898) и др.).
Начало личного знакомства Чехова с Толстым относится к 1895 г.
Свое первое впечатление о Чехове Толстой передает в письме к сыну
Л. Л. Толстому 9 сентября 1895 г.: „Чехов был у нас и очень понравился
мне. Он очень даровит и сердце у него должно быть прекрасное, но до
сих пор нет у него своей определенной точки зрения" (П. Бирюков,
„Биография Л. Н. Толстого, т. III, 1922, стр. 259). Этот упрек в „отсутствии
миросозерцания" Толстой повторяет и в других высказываниях о Чехове.
Высоко ценя рассказы Чехова, Толстой чрезвычайно отрицательно относился
к его пьесам.
В письмах Чехова есть ряд его высказываний о произведениях Толстого:
„Воскресение", „Крейцерова соната", „Война и мир" и др. Чехов неоднократно
бывал у Толстого в Москве, в Ясной Поляне. Особенно часты были их встречи
в Крыму в 1901—1902 гг. Толстой всегда был рад Чехову. Он навещал

Чехова в клинике во время его болезни в 1897 г., бывал у него в Москве
и в Ялте.
Встречи и разговоры с Толстым Чехов отмечает как наиболее значитель-
ные события дня.
В дневнике и записных книжках Чехова есть ряд записей, относящихся
к встречам с Толстым. В дневнике Чехова за 1897 г. записано: „28 марта
приходил ко мне Толстой" („Письма А. П. Чехова", т. V, стр. 492). Вторую-
запись об этом же посещении Л. Толстым Чехова в клинике Остроумова нахо-
дим в записной книжке Чехова: „28 приходил Толстой" („Записные книжки
Чехова", 1927, стр. 105). Позднее, в другой записной книжке Чехова читаем:
„7 декабря говорил с Л. Толстым в телефон" („Записные книжки Чехова",
1927, стр. 78). Повидимому об этом же разговоре с Толстым Чехов писал
О. Л. Книппер 7 декабря 1901 г.: „Сейчас говорил в телефон с Л. Толстым"
(Письма А. П. Чехова к О. Л. Книппер-Чеховой, изд. „Слово", 1924, стр. 162).
„12 сентября 1901 г. был у Льва Толстого" („Записные книжки Чехова", 1927,
стр. 176).
В своих воспоминаниях о Толстом Горький говорит о повышенно-
внимательном отношении Чехова к Толстому: „Чехов, говоря о некуль-
турности нашей, пожаловался: «Вот за Гете каждое слово записывалось,
а мысли Толстого теряются в воздухе. Это, батенька, нестерпимо по-русски,
После схватятся за ум, начнут писать воспоминания и — наврут»".
По
словам Горького, его воспоминания сложились в значительной мере под
влиянием Чехова, внимательно и бережно относившегося к каждому слову
Л. Толстого.
Он очень хвалил Вас.
—
Приведенный Чеховым отзыв Толстого о Горьком
не является случайным и совпадает с другими отзывами Толстого о Горьком,
начиная с первого письма Толстого Горькому 19 февраля 1900 г., в котором
Толстой писал: „мне Ваше писание понравилось, а Вас я нашел лучше Вашего-
писания",
и кончая последними высказываниями о Горьком в дневнике
Толстого: „Вчера кончил читать Горького. Все воображаемые и неестественные
огромные героические чувства и фальшь. Но талант большой" (10 ноября 1909).
13 января 1910 г. (о Фоме Гордееве) — „Начал читать, не одолел... Все выду-
мано
Вот есть у Вас рассказ (обращается Толстой к Горькому) «Ярмарка
в Голтве». Этот мне очень понравился. Просто, правдиво" (Из неопублико-
ванных записок Д. П. Маковицкого. Приведен в статье М. Хороша „Толстой
о Горьком", — „На литературном посту", 1928, кн. 10).
О личных взаимоотношениях Горького и Толстого см. в публикуемых
письмах Горького от января 1900 г. No 36 и начала октября 1900 г.
No 54.
В четверг идет „ Чайка", закрытый спектакль для моей особы.— Живя
зиму 1898/1899 г. в Ялте, Чехов не имел возможности присутствовать на
спектаклях „Чайки" и, когда в апреле 1899 г. он приехал в Москву, Художе-
ственный театр поставил „Чайку" специально для него. На этот-то закрытый
спектакль „Чайки" Чехов и приглашает Горького. Подробнее о закрытом;
спектакле „Чайки" в публикуемом письме Чехова от 9 мая 1899 г..

Из Петербурга получаю тяжелые, вроде как бы покаянные письма.
—
Чехов имеет в виду письма А. С. Суворина, видного журналиста и крупного
издателя-миллионера, редактора-издателя газеты „Новое время", влиятельного-
органа консервативно-дворянских кругов, актисемитствовавшего и лакей-
ствовавшего перед бюрократией. Письма эти не сохранились и о содержании
их мы узнаем по ответным письмам Чехова. В своих письмах к Чехову Суворин
пытается снять с себя те обвинения, которые были предъявлены к нему после
статей его в „Новом времени" по поводу студенческих волнений 1899 г. („Новое
время", 1899, NoNo 8257, 8259, 8264, 8274). В этих статьях Суворин оправдывал
репрессии царского правительства против студенческих волнений, вспыхнув-
ших в феврале—марте 1899 г. сначала в Петербурге, а потом в других универ-
ситетах. Особенное раздражение в обществе вызвало „высочайшее повеление
генерал-лейтенанту Ванновскому произвести всестороннее расследование
причин и обстоятельств беспорядков, начавшихся 8 февраля в императорском
С. Петербургском университете" („Правительственный вестник", 1899, No 41,
20 февраля). Суворин по этому поводу писал в „Новом времени" 21 февраля
1899 г.: „Сегодня высочайшее повеление должно положить конец тем недоразу-
мениям и волнениям в обществе, которые посетили нас со времени 8 февраля"
В обществе и печати появились резкие обвинения Суворина по поводу его вы-
ступления (см. запись Короленко в его дневнике от 29 марта 1899 г. „Дневник
В. Г . Короленко", т. IV, 1928, стр. 152 —156).
Резко возражал против позиции Суворина и Чехов. В письме к нему от
4 марта 1899 г. Чехов писал: „Ваши письма о беспорядках не удовлетворили —
это так и должно быть, потому что нельзя печатно судить о беспорядках, когда
нельзя касаться фактической стороны дела. Государство запретило Вам писать,
оно запрещает говорить правду, это произвол, а Вы с легкой душой по поводу -
этого произвола говорите о правах и прерогативах государства — и это как-то
не укладывается в сознании".
Выступления Суворина в связи со студенческими беспорядками, а также
антисемитская линия „Нового времени" и в частности Суворина в известном
процессе Дрейфуса (1898—1899) вызвали заметное охлаждение в отношениях;
Чехова к Суворину и его газете. В письмах Чехова все чаще и чаще звучат
нотки возмущения „Новым временем".
В письме к брату Ал. П. Чехову
5 февраля 1899 г. Чехов писал: „«Новое время» производит отвратительное
впечатление. Телеграмм из Парижа нельзя читать без омерзения, это не теле-
граммы, а чистейший подлог и мошенничество ... Это не газета, а зверинец,
это стая голодных, кусающих друг друга за хвосты шакалов, это чорт знает
что".
Чрезвычайно резко относился к Суворину и к его газете и Горький.
В марте 1899 г. Горький поместил в журнале „Жизнь"
„Открытое письмо
А. С . Суворину", в котором обвинял Суворина и газету „Новое время" за ту
позицию, которую заняло „Новое время" в студенческих беспорядках и в деле
Дрейфуса.
Приводим выдержки из этого письма:
„Прочитав Маленькие письма А. Суворина в 8257—9 NoNo «Нового вре-
мени» от 21 и 23 февраля, я задумался над ними
—
А потом взял с полки
первую книжку «Очерков и картинок» Незнакомца (А. Суворина), раскрыл

ее и на стр. 8-й и прочитал жирным шрифтом напечатанный вопрос: «Про-
даемся ли мы?»
—
Да, — подумал я — ив наше время, верным и усердным холопом кото-
рого является газета Суворина, — много Иуд —"
Дальше М. Горький привел цитаты из старых фельетонов Суворина,
когда тог был еще либеральным журналистом и писал под псевдонимом
„Незнакомец" .
„Теперь он, — говорит Горький, — известное лицо. Он давно уже сумел
осуществить «краткую программу для успеха», нажил большую газету, но в ней
не пишет так прямо и остро, как некогда писал ... Бесцветна и скучна его
речь в наши дни. И хотя порой звучат в ней слезы — это лисьи слезы, слезы
старой, умудренной жизнью лисы..."
В заключение Горький привел письмо к Суворину литератора М. Ашки-
нази-Делине, редактора „Франко-русского вестника", которое Суворин отка-
зался поместить в своей газете. В этом письме Ашкинази отвечает Суворину
на его обвинение по поводу сочувственного отношения Ашкинази к Дрейфусу.
Письмо свое Ашкинази заключает так:
„Не мое отношение к делу Дрейфуса позорно, а ваше. Сошлюсь на чело-
века, которого вы любите и уважаете, если вы только можете кого любить
и уважать. Сошлюсь на чуткого художника А. П . Чехова. Он был во Франции
во время процесса Зола. Спросите его, что он думает о виновности Дрейфуса
и о гнусных проделках защитников Эстергази. Спросите его, что он думает
о вашем отношении к этому делу и к еврейскому вопросу вообще. Не поздоро-
вится ни вам ни «Новому времени» от его мнения".
Приведя письмо Ашкинази, Горький заключает свое обращение к Суворину
следующими словами:
„Я совсем не думаю, что на старости лет приятно получать такое письмо...
Не чувствуете ли вы, старый журналист, что пришла для вас пора возмездия за
'все, что вы и ваши бойкие молодцы печатали на страницах «Нового времени»?".
Это письмо Ашкинази-Делине, очевидно, было известно и Чехову. В письме
к Суворину от 4 марта 1899 г. Чехов спрашивал: „А читали вы письмо МісЬеГя
Delin'a?"
Письмо 13
Открытка. Без даты года. Дату года устанавливаем по почтовому штем-
пелю.
Письмо ваше с адресом „ Дмитровка"
пришло.— Чехов имеет в виду пуб-
ликуемое выше письмо Горького от 22—23 апреля 1899 г.
Письмо 14
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не
датировано. На первой странице в правом верхнем углу рукой Чехова черни-
лами написано: „99.ІѴ". Письмо без подписи. Дату устанавливаем по содержа-
нию письма — упоминанию о закрытом спектакле „Чайки" (апрель 1899 г.)

Оба мы одновременно
написали
друг Другу-
—
Горький имеет ввиду
свое письмо к Чехову от 25 апреля и письмо Чехова к нему от 25 апреля.
Не думал я, что Лев Николаевич
так отнесется ко мне. —Горький имеет
в виду отзыв Л. Толстого, сообщенный Чеховым в письме от 25 апреля 1899 г.
Подробнее об отношении Толстого к Горькому см. в публикуемых письмах
Горького от января 1900 г. [No 36] и октября 1900 г. [No 54].
Волынский — Аким Львович, — псевдоним Флексера (1853—1926), литера-
турного критика-идеалиста и искусствоведа, одного из ранних идеологов рус-
ского модернизма. Волынский — активный сотрудник журнала „Северный
вестник". Волынскому принадлежит несколько статей о Горьком и Чехове.
Статья Волынского о Чехове — „Антон Чехов" („Человек в футляре",
„Крыжовник", „О любви", „Случай из практики", „По делам службы", „Новая
дача"), — „Северный вестник", 1898 октябрь — декабрь, стр. 10—12 . В ней
А. Волынский, передавая содержание рассказов Чехова, приведенных в подза-
головке статьи, дал следующую оценку: „По своему значению они совер-
шенно заслоняют все объемистые, многословные и претенциозно-наблюда-
тельные романы разных маститых беллетристов современности. Эти романы
похожи на бесконечные скирды сухой мертвой соломы, а маленькие прозаиче-
ские произведения Чехова горят живым огнем. Сопоставишь их с мертвой со-
ломой маститой беллетристики и от нее останется только серый пепел — словно
ее подожгли спичкой... Все шире развивается свежий талант Чехова". В том
же номере „Северного вестника" помещена статья А. Волынского о Горьком.
„Его яркий литературный талант, — писал А. Волынский, — и новизна изобра-
жаемых типов сразу захватили и увлекли читателей — Если разбирать
этот стиль [Горького]
то невольно замечаешь отсутствие дешевой писатель-
ской культурности, — отрадное отсутствие мертвой грамматической правиль-
ности и надоедливо-плавной литературщины — В этом отношении Горький
имеет преимущество и перед некоторыми маститыми беллетристами и даже
перед молодыми писателями, творчество которых начинает походить на без-
душное литературное ремесленничество".
Франко — Иван (1856—1916),
крупнейший галицийский (западно-
украинский) писатель, поэт, ученый и публицист. В своем художественном
творчестве Франко, являясь идейным представителем радикального крыла
галицийской мелкобуржуазной интеллигенции, дал яркую социальную тема-
тику. Нам не удалось установить — о какой его критической статье говорит
Горький.
Дело, к которому я привлечен,
скоро кончится.
—
Горький в 1899 г. нахо-
дился под негласным надзором полиции после ареста его по делу тифлисского
революционного кружка (7 мая 1898 г.) и не имел права без разрешения по-
лиции выехать из Н.-Новгорода. Из отношения нижегородского жандармского
управления видно, что надзор был снят только 8 июля 1899 г.: „Начальник
Тифлисского губернского жандармского управления отношением от 8 июля за

No 2042 уведомил, что дело по обвинению мещанина Алексея Максимова Пеш-
кова в государственном преступлении за недостаточностью улик дальнейшим
производством прекращено и особый надзор полиции за ним надлежит пре-
кратить („Революционный путь Горького", Центрархив, М. — Л ., 1933 стр. 40).
„Чайка".
—
О „Чайке" см. в публикуемом письме Чехова от 25 апреля
1899 г.
Привезите мне часы. — Горький напоминает Чехову его обещание подарить
часы. Как видно из публикуемого ниже письма Горького от 5 мая 1899 г., Че-
хов выполнил свое обещание. В своих воспоминаниях А. Треплев (А. А . Смир-
нов) рассказывает следующее: „«Писатель, а без часов! — попрекнул Алексея
Максимовича Чехов, при первом знакомстве...— Не хорошо»,—-и подарил сереб-
ряные часы, с рельефной, под старое серебро, крышкой. Если мне не изме-
няет память, внутри была надпись: «от д-ра Чехова»" (А. Треплев, „Максим.
Горький на Волге", сб. „О Горьком — современники", М., 1928, стр. 66).
Письмо 15
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не да-
тировано. Дата письма устанавливается нами по письму Чехова от 25 апреля
1899 г., в котором он писал: „Из Петербурга получаю тяжелые, как бы покаян-
ные, письма и мне тяжело". Письмо Горького является ответом на это письмо.
Мне думается, я понимаю то, что вы переживаете, читая письма из
Петербурга.
—
Горький отвечает на публикуемое письмо А. П . Чехова от 25 ап-
реля 1899 г.
Жаль старика — А. С. Суворина. Подробнее в комментариях к письму-
Чехова от 25 января 1899 г.
Ливен.— Герман Ливен, студент-нижегородец, арестованный по обвинению
в политическом преступлении, 8 апреля 1899 г. сжег себя в тюрьме в Бутырках.
В 1901 г. Горький участвовал в составлении прокламации по поводу годов-
щины смерти студента Ливена (А. Свободов, „Горький и студенческое движ-
ение 1901 г.", „Каторга и ссылка", 1927, No 6.).
При обыске (в апреле 1901 г.) у Горького вместе с другими документами
были найдены бумаги, относящиеся к делу Ливена: „конспект обязательств,,
касающихся содержания под стражей студ. Германа Ливена и его смерти, начи-
нающийся словами: «Был взят и содержался в предварительном заключении
14 февраля в 1899 г.»" и „Прошение родителей студента Ливена к прокурору
Московской судебной палаты" .
Бунин — Иван Алексеевич (р. 1870 г.), после Октябрьской революции
белоэмигрант. Начал печататься в 1838 г. К 1899 г. были выпущены отдель-
ными изданиями: „Стихотворения 1887—1891 гг."
(Орел); „Под открытым

-небом", изд. „Детского чтения", 1898; „«На край света» и др. рассказы", изд.
Поповой, 1897; „Стихи и рассказы для юношества", 1899. В 1900 -е годы Бунин
•был в близких отношениях с Чеховым и Горьким и посвятил Горькому „Листо-
пад" (Осеннюю поэму) (напечатана в „Жизни", 1900, т. X., октябрь). Начало
личного знакомства Бунина с Чеховым относится к 1895 г., о чем Бунин писал
в своих воспоминаниях о Чехове (Сочинения, 4-е изд., 1909, т. V). С 1889 г.
знакомство возобновилось. Бунин часто бывал у Чехова в Ялте, — гостил у него
на Ялтинской даче. Между ними завязалась постоянная переписка. С Горьким
Бунин познакомился, повидимому, только в 1900 г. Письма Бунина к Горькому
опубликованы в книге: „М. Горький. Материалы и исследования", II, изд.
Академии Наук СССР, 1936.
„Фантазер".
—
Рассказ Бунина, напечатанный в сборнике его рассказов
.„«На край света», и другие рассказы", СПб., изд. О. Поповой, 1837.
Письмо 16
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. Без
даты года. Внизу после подписи и даты — 5 мая — рукой Чехова карандашом
написано „99". Дата года устанавливается нами по содержанию письма — упо-
минанию в нем о драматической поэме Тора Гедберга „Гергард Грим", напе-
чатанной в журнале „Начало", 1899, кн. III.
Григорий Спиридонович
Петров — священник (р. 1867), проповедями
которого увлекалась русская интеллигенция в 900-х гг . Им написан ряд
беллетристических произведений и публицистических статей религиозно-
философского характера. Официальная церковь неодобрительно относилась
к деятельности Петрова, особенно к его публицистическим статьям, в кото-
рых Петров, по отзыву цензуры, „высказывает суждения чисто социологиче-
ского характера".
Церковными властями были приняты меры к ограниче-
нию деятельности Петрова: запрещена проповедническая деятельность, ему
угрожала ссылка в захолустный монастырь и в конце концов Петров отказался
от сана священника.
Книжки Петрова выдержали множество изданий.
О книжке Петрова, помимо отдельных упоминаний в письмах Горькому,
Чехов писал и А. С. Суворину 19 августа 1899 г.: „Читали Вы «Евангелие, как
основа жизни» свящ. Петрова? После этой книги я не читал ничего интересного,
кроме впрочем «Одиноких людей» Гауптмана". Книжка Петрова была послана
автором Чехову с надписью: „Дорогому Антону Павловичу Чехову с любовью
автор" и передана Чеховым в Таганрогскую библиотеку. Петров подарил Че-
хову и ряд других своих книг, которые впоследствии Чехов передал в Таган-
рогскую библиотеку (см. описание библиотеки Чехова в статье С. Д . Балуха-
того в сборнике „Чехов и его среда", М., 1929). Личное знакомство Чехова
с Петровым состоялось, повидимому, позднее. 2 июня 1902 г. Чехов писал
М. П. Чеховой: „Вчера был у меня священник Петров, известный Петербург-
ский" .

Тор Гедберг (p. 1862), шведский писатель, автор драматической поэмы
„Гергард Грим" (1897). Поэма в переводе Анны Ганзен напечатана в журнале
„Начало", 1899, кн. III.
Байрон (1788—1824). Из воспоминаний С. Вартаньянца („М. Горький
в Тифлисе", — „Мир божий", 1903, кн. III) видно, что Горький увлекался Байро-
ном еще в 1893 г. „Не раз он звал меня к себе в комнату и с особенным увлече-
нием читал мне «Манфреда» и «Каина»".
Впоследствии Горький говорил:
„Социальный романтизм Шиллера, Байрона, Гюго — одно из прекраснейших
созданий западно-европейской психики, это — священное писание гения дей-
ственной жизни". (М. Горький, „Две души", „Летопись", 1915, декабрь.)
Шекспир, —С
произведениями Шекспира Горький познакомился еще в ран-
ней юности, когда, по его словам, „усердный и внимательный читатель, я при-
сматривался и прислушивался к читателям, среди которых жил, — присматри-
вался, стараясь понять: чего они ищут в книгах, что прежде всего хотят
найти?" Документом этих наблюдений является тетрадка записей Горького,
в которой в ряду других записок литературного характера находим описание
лекции Анатолия Кремлева, известного в свое время адвоката и писателя, —
„этот человек изучал Шекспира, толковал Шекспира, играл Шекспира на сцене
и читал лекции о Шекспире" („Беседы о ремесле" в сборнике статей М. Горь-
кого „О литературе", 1933, стр. 246). На Шекспира же как на величайшего
драматурга указывает Горький в своих позднейших статьях: „Нужно учиться
писать пьесы у старых непревозойденных мастеров этой литературной формы,
и больше всего у Шекспира" (в статье „О пьесах" в том же сборнике, стр. 143).
В буре.
—
„Буря", пьеса Шекспира (1611).
В Сне.
—
Повидимому пьеса Шекспира „Сон в летнюю ночь" (1594).
Гете — Иоганн Вольфганг (1749—1832). По отзыву Горького „«Фауст»
Гете — один из превосходнейших продуктов художественного творчества,
которое всегда «выдумка», вымысел или вернее «домысел» и — воплощение
мысли в образ. Фауста я прочитал, когда мне было лет двадцать".
(„О том
как я учился писать" в сборнике М. Горького „О литературе".
М., 1933,
стр. 191 .)
Гауптман
—
Гергардт (р. 1862), немецкий писатель и драматург. В годы
империалистической войны Гауптман примкнул к немецким шовинистам.
В 1914 г. на предложение Ромэна Роллана выступить против войны он ответил
открытым письмом, в котором объявил себя солидарным с действиями гер-
манских шовинистов и националистов. В 1917 г. Горький обратился с воззва-
нием к передовой революционной интеллигенции Запада о налаживании куль-
турной связи. Гауптман ответил Горькому письмом, в котором оправдывал
хищническое хозяйство капитализма.
После фашистского путча в Германии примкнул к реакции и стал идеоло-
гом фашизма.

Флобер — Густав (1818—1880). Горький в одной из недавних своих статей
сказал о нем: „Настоящее и глубокое воспитательное влияние на меня, как
писателя, оказала « большая» французская литература — Стендаль, Бальзак,
Флобер. .. Это действительно гениальные художники, величайшие мастера
формы, таких художников русская литература еще не имеет... Помню,— «Про-
стое сердце» Флобера я читал в Троицын день, вечером, сидя на крыше
сарая, куда я залез, чтобы спрятаться от празднично настроенных людей. Я был
совершенно изумлен рассказом, точно оглох, ослеп
Трудно было понять, по-
чему простые, знакомые мне слова, уложенные человеком в рассказ о «неинте-
ресной» жизни кухарки, так взволновали меня? В этом был скрыт непостижи-
мый фокус, и, — я не выдумываю, — несколько раз машинально и как дикарь,
я рассматривал страницы на свет точно пытаясь найти между строк разгадку
фокуса" („О том, как я учился писать", — в сборнике Горького „О литературе",
М., 1933, стр. 185).
Искушение святого Антония.
—
Драматическая поэма Флобера (1874 г.)
Легенда
о великом
инквизиторе.
—
Эпизод из романа Достоевского
„Братья Карамазовы" (гл. II, кн. 5, pro и contra). Легенда представляет собой
отдельный, внешне почти не связанный с фабулой романа эпизод, являющийся
тем не менее центральным для понимания основной идеи произведения,
в частности, — богоборчества Ивана Карамазова.
Достоевский— Федор Михайлович (1821—1881). Творчество Достоевского,
его реакционные тенденции всегда были внутренне глубоко враждебны
Горькому. Еще юношей Горький, называя Достоевского одним из величайших
писателей, говорил: „Многое восхищавшее меня своей красотой было чуждо
мне. Я долго не мог понять, зачем студент Раскольников убил старуху".
В юности, читая Достоевского, М. Горький мучительно ощущал „его неизбыв-
ный страх перед темной глубиной его же собственной «души»..."
(„Беседы
о ремесле" — в
сборнике Горького „О литературе",
М.,
1933, стр. 243).
Неоднократно резко отрицательно высказывался о Ф. Достоевском Горький
в своих публицистических и литературных статьях. Известен протест Горь-
кого в 1913 г. против постановки „Бесов" Ф. Достоевского на сцене Худо-
жественного театра.
Ибсен— Генрик (1828—1906), норвежский писатель. Один из выдающихся
драматургов XIX столетия. Интерес к Ибсену возник в России в конце 80-х
годов. В это время на русский язык переводятся отдельные его произведения,
а в 1900—1901 гг. печатается первое полное собрание сочинений Ибсена. Пьесы
его ставятся многими театрами, в частности Моск. Художественным театром.
Письмо 17
Письмо на трех страницах почтовой бумаги небольшого формата. Без
даты года. Дата года устанавливается нами по содержанию письма — упоми-
нанию о закрытом спектакле пьесы „Чайка" (1899).

Стриндберг — Август (1849—1912), крупнейший представитель шведской
литературы, выступивший в ряде ранних своих прозаических и драматических
произведений как острый критик буржуазных устоев и морали. Однако
в последующих своих произведениях Стриндберг занял определенно реакцион-
ные позиции. Значительное место в его творчестве занимал вопрос о семье,
о положении женщины в буржуазном обществе. Чехов высоко ценил реализм
художественно о метода Стриндберга. В письме к Е. М . Шавровой-Юст 9 мая
1899 г. он писал о Стриндберге: „Замечательный писатель, сила не совсем
обыкновенная". Об отношении Горького к Стриндбергу, помимо его высказы-
ваний в письме к Чехову, говорит и статья его о Стриндберге, написанная
в 1912 г. после смерти писателя (см. сборник: „М. Горький. Материалы и
исследования", I, изд. Академии Наук СССР, 1934, стр. 89).
В письме к Л. Н. Андрееву по поводу смерти Стриндберга М. Горький
писал: „Жалко Стриндберга, чудесный был бунтарь".
В авторском предисловии к пьесе „графиня Юлия" Стриндберг писал:
„Если моя пьеса на многих производит тяжелое впечатление, то они сами
в этом виноваты. Когда мы будем сильны, как люди первой французской
революции, то на нас безусловно хорошее приятное впечатление произведет
вырубка из королевского парка гнилых вековых деревьев, которые долго
мешали расти другим, имевшим те же права на определенное им существова-
ние".
Эта авторская трактовка пьесы „Графиня Юлия", повидимому, совпа-
. дала с общим восприятием этой пьесы Горьким. Горький отмечает силу, новизну
и смелость разоблачений Стриндберга — то бунтарство, которое по словам
Горького сделало для него Стриндберга „самым близким человеком" во всей
„европейской литературе" .
Посылаю вам пьесу Стриндберга „Графиня Юлия".
—
Как видно из
писем Е. М . Шавровой-Юст, пьесу „Графиня Юлия" в своем переводе она
прислала Чехову, на что Чехов ей ответил 9 мая 1899 г.: „«Графиню Юлию»
я читал еще в восьмидесятых годах (или вначале девяностых), она мне знакома,
но все же я прочел ее теперь с большим удовольствием... Я, не испросив пред-
варительного позволения, послал пьесу беллетристу Горькому. Он прочтет
и вышлет Вам". Из публикуемого письма Горького от мая 1899 г. No 18 видно,
что эту пьесу в переводе Е. М . Шавровой-Юст Горький имел в виду напе-
чатать в журнале „Жизнь".
Пьеса, однако, в „Жизни" напечатана не была.
Переводы пьесы „Графиня Юлия" на русский язык появились позднее:
Маттерн (1906), Шипулинского (1908), Хавкиной (1912).
Елена Михайловна Юст —- писательница (р. 1874), печатала свои произ-
ведения в „Новом времени", в журналах: „Артист" и „Русская мысль". С Чехо-
вым была знакома с 1889 г. и в 1891—1899 гг. была в оживленной переписке
с писателем. В письмах Чехова к Шавровой-Юст много советов и указаний по
вопросам художественного творчества.
„Чайку" видел без декораций. —Чехов
говорит о закрытом, специально для
него устроенном в апреле 1899 г., спектакле „Чайки" в Художественном театре.
Неудачу спектакля отмечает и К. С . Станиславский („Моя жизнь в искусстве",

1928, стр. 390): „Впечатление было среднее... После каждого акта Антон Пав-
лович прибегал на сцену и лицо его далеко не выражало внутренней радости".
Чайка играла отвратительно.
•—Роль „Чайки" — Нины Заречной —
в этом спектакле исполняла М. Л . Роксанова.
Тригорин.
—
Роль Тригорина в этом спектакле исполнял К. С . Стани-
славский.
»
Письмо 18
Письмо на трех страницах почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. Дата письма (месяц и год) устанавливается по содержанию письма —
упоминанию о спектакле „Дядя Ваня" в Тифлисе 30 апреля, что подтверждается
отзывом об этой постановке, напечатанным в газете „Кавказ", 1892, No 114,
2 мая.
Драму прочитал
и отправил
ее Юст.
—
Пьеса Стриндберга „Графиня
Юлия". Подробнее о пьесе в письме Чехова от 9 мая 1899 г.
Рагнар Кожаные Штаны — один из викингов XI в. О нем Горький упо-
минает в своем очерке „Возвращение норманнов из Англии" (по Тьерри),
„Самарская газета", 1895, No 185, 27 августа.
Ницше — Фридрих (1844—1900), немецкий философ и писатель, расцвет
деятельности которого относится к 70—80 гг. прошлого столетия. Ницше вы-
ступал в это время как идеолог наиболее реакционных групп немецкой бур-
жуазии. Философия Ницще представляет собою идеологию реакционнейшего
юнкерства и отражает переход буржуазии к свирепому империалистическому
грабежу. Выступления Горького против мещанства и хищнических тенденций
капитализма, п одавляющих человеческую личность, реакционной критикой
клеветнически истолковывались как проповедь ницшеанского индивидуализма
и смешивались с ницшеанской критикой действительности. Буржуазная кри-
тика создала реакционную легенду о ницшеанстве молодого Горького, пы-
таясь таким образом ослабить классовое содержание его творчества. Горь-
кий со всей категоричностью отрицал это влияние Ф. Ницше, подчеркивая
социальный характер своего протеста: „В свое время кто-тэ из критиков...
упрекнул меня в пристрастии к учению Ницше. Упрек неосновательный,
я был человеком «толпы», и «герои» Лаврова-Михайловского и Карлейля не
увлекали меня, так же как не увлекла и ^мораль господ», которую весьма
красиво проповедывал Ницше"...
„Это философия человека, который кончил
безумием, была подлинной философией «хозяев» и не являлась оригиналь-
ной... ее цель — оправдание власти «хозяев» и они ее никогда не забы-
вают. .. Я познакомился с нею в 93 г. от студентов Ярославского лицея,
исключенных из него. Но еще раньше, зимою 89— 90 г. мой друг Н. 3. Васильев
переводил на русский язык лучшую книгу Ницше «Так сказал Заратустра»
15 М. Горький и А. Чехов
225

и рассказывал мне о Ницше, называя его философию «красивым цинизмом»..
(„Беседы о ремесле", в сборнике Ы. Горького „О литературе", 1933, стр. 220—
222, 243).
Все писатели всегда лакеи какой-нибудь морали.
—
Цитата из произве-
дения Ницше „Генеалогия морали", 1887, переведенного на русский язык
в 1899 г.
Один приятель прислал мне письмо о своем впечатлении.
—
2 мая
1899 г. в газете „Кавказ", No 114, в отделе „Театр и музыка" была напечатана
за подписью H. М . следующая рецензия по поводу постановки пьесы „Дядя
Ваня" в Тифлисе: „Нельзя не удивляться, что прекрасная пьеса Чехова «Дядя
Ваня» привлекла в пятницу, 30 апреля, довольно мало публики. «Дядя Ваня»
драма будничной жизни и затрагивает вопросы если не близкие, то понятные
всякому. В нашем провинциальном обществе сплошь да рядом можно встре-
тить людей умных, талантливых, образованных, которые всю свою жизнь тра-
тят на пустяки и прозябают в бессознательном квиэтизме, занимаясь делом
недостойным их, постепенно втягиваясь в пошлую обывательскую жизнь,
существуя без всякой пользы для других и для себя, до тех пор пока какой-
нибудь случай не откроет глаза, не заставит их оглянуться назад, опомниться,
пожелать новой жизни... но уже поздно: время потеряно безвозвратно,
и им остается только продолжать влачить безнадежное существование. Такова
канва, на которой истинно по-чеховски, т. е . с тонкой наблюдательностью
и глубоким психологическим анализом, написана пьеса..."
Повидимому этот отзыв и был „обруган" приятелем М. Горького.
Уединение мать мудрости.
—
Слова Гергарда Грима в пьесе Гедберга
„Гергард Грим".
Это утешение,
что другие не лучше, чем мы сами.
—
Слова лакея Жана
из пьесы „Графиня Юлия".
Письмо 19
Письмо на одной странице почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице в левом верхнем углу рукой Чехова написане-
карандашом: „99, VI". Дата письма (год и месяц) устанавливается по содержа-
нию письма — упоминанию о повести „Фома Гордеев" и подтверждается ответ-
ным письмом от Чехова от 22 июня 1899 г.
Тимковский сидит и загибает драму. —Н . И. Тимковский (о нем см. в ком-
ментариях к письму 11) работал в это время над пьесой „Сильные и слабые".
Фома мой становится для меня крокодилом.
—
Горький в это время
работал над повестью „Фома Гордеев". Начало работы относится к 1898 г.
Работа над повестью шла трудно. В январе 1899 г. Горький говорил: „Повесть,
над которою я сижу, извивается, как змея".

Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Без даты
года. Дата года определяется содержанием письма — упоминанием о романе
„Фома Гордеев", над которым Горький работал в 1899 г.
Читаю для Маркса корректуру
—
корректуру собрания своих сочинений
для издания Маркса. Подробнее об этом в публикуемых ниже письмах Чехова.
Письмо 21
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице в левом верхнем углу рукой Чехова чернилами
написано: „99. VI".
Дата письма определяется содержанием письма: письмо
является ответом на письмо Чехова от 22 июня 1899 г., в котором Чехов сооб-
щает о том, что книжка Г. С. Петрова ему понравилась.
Объяснение Ваше духовного недомогания
моего — математически
верно.
—
Горький имеет в виду публикуемое письмо Чехова от 22 июня 1899 г.
Средин — Леонид Валентинович (1860—1909), доктор, близкий знакомый
Горького и Чехова. По болезни жил в Ялте.
Альтшулер
—
Исаак Наумович (р. 1870), врач, практиковавший в Ялте,
крупный специалист по лечению туберкулеза. Лечил Толстого во время его
болезни в Крыму в 1901—1902 гг. и Чехова, когда писатель жил в Ялте.
Рассказы ваши еще не прочитал.
—
Чехов по просьбе Горького посылал
ему в корректурах свои рассказы, которые он готовил для полного собрания
сочинений в издании А. Маркса.
„Нива".
—
Иллюстрированный еженедельный
журнал,
издававшийся
с 1870 до 1918 г. в Петербурге А. Ф. Марксом. С 1891 г. в виде приложения
к журналу давались собрания сочинений русских и иностранных писателей.
Приложением к „Ниве" были изданы: Тургенев, Короленко, Чехов и ряд дру-
гих русских и иностранных писателей.
Письмо 22
Письмо на двух страницах почтовой бумаги обычного формата. Без даты
года. Дата года устанавливается по содержанию письма — упоминанию повести
„Фома Гордеев" (1899).
Есть кое-какие дела.
—
Очевидно Чехов имеет в виду продажу имения
Мелихова. В письме к А. Суворину от 26 июня 1899 г. Чехов писал: „Вы не
15*
227

ошиблись, мы продаем наше Мелихово. После смерти отца там уже не хотят
жить, все как то потускнело и пожухло... Покупатели ездят и смотрят. Если
купят, то хорошо, а не купят — запру на зиму".
Не приедете ли Вы в сентябре в Кучукой.
—
В деревне Кучукой на Юж-
ном берегу Крыма была дача Чехова.
Письмо 23
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице вверху рукой Чехова чернилами написано: „99,
VII". Дата письма устанавливается по письму Чехова от 27 июня 1899 г.
В Кучук к вам приеду, если осенью кончится надзор надо мною.
—
Надзор полиции был снят с Горького 8 июля 1899 г.
Письмо 24
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице в левом верхнем углу рукой Чехова красным
карандашом написано: „99, VIII". Дата письма устанавливается по ответному
письму Чехова от 24 августа, в котором Чехов сообщил, что одновременно
с письмом Горького пришло письмо из „Жизни" с просьбой о романе. Письмо
журнала „Жизнь" датировано 12 августа 1899 г.
Основанием для разговоров о романе, очевидно, служили новые произ-
ведения Чехова, начало работы над которыми возможно отнести к лету 1899 г.
Это рассказ „Дама с собачкой" (появился в печати в декабре 1899 г.) и повесть
„В овраге" (напечатанная в январской книжке журнала „Жизнь", 1900 г.),
Гиляровский
—
Владимир Алексеевич (1855—1935), беллетрист, поэт, жур-
налист. Сотрудничал вместе с Чеховым в юмористических журналах 80-х годов.
Гиляровский был близко знаком с Чеховым, переписывался с ним. В письмах
Чехова 80-х годов есть ряд высказываний о Гиляровском как о человеке „не
без таланта, но литературно необразованном".
Гиляровским написан ряд вос-
поминаний о Чехове и литературной среде 80—90 -х годов. Знакомство Горького
с Гиляровским относится к лету 1899 г. Гиляровский, будучи в Н. - Новгороде,
зашел к Горькому, Горького интересовали подробности студенческих волнений
1899 г. „Когда я стал рассказывать подробности о студенческих волнениях
в Москве, А. М . оживился, — вспоминал В. А . Гиляровский.
—
Тут я припомнил
написанные мною зимой два стихотворения, ходившие в Москве по рукам.
Когда я прочел их, он встал, принес бумаги и карандаш и просил меня,записать,
что я сделал, подписавшись В. Гиля-й" (В. Гиляровский, „У Горького в Ниж-
нем", сб. „О Горьком—современники",
1928, стр. 119). Стихи эти были ото-
браны у Горького в 1901 г. при обыске.
Ярцев — Григорий Федорович, художник, живший в Ялте, близкий знако-
мый Горького и Чехова.

Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Без даты
года. Дата года устанавливается по содержанию письма — упоминанию о печа-
тании повести „Фома Гордеев".
Недавно я был в Ялте, вернулся в Москву, чтобы побывать на репе-
тиции своей пьесы.
—
Продажа Мелихова и одновременно постройка ялтин-
ской дачи требовали частых поездок Чехова из Ялты в Москву и Мелихово и
опять в Ялту. По этому поводу Чехов писал М. О . Меньшикову 22 августа
1899 г.: „Я, невидимому, уже не человек, а блуждающая почка! Судите сами:
20-го июля я уехал на Кавказ, оттуда в Крым, в начале августа возвратился
в Москву, а в среду опять уезжаю в Крым, где останусь вероятно на всю осень И
зиму". Пребывание Чехова в Москве летом 1899 г. совпало с началом работы
Художественного театра над постановкой пьесы „Дядя Ваня", что видно
из следующих слов К. Станиславского: „Надо было воспользоваться присут-
ствием Антона Павловича, чтобы договориться с ним об его авторских
желаниях". (К. Станиславский, „Моя жизнь в искусстве", 1928, стр. 193—194.)
Одновременно
с вашим пришло письмо из „Жизни".— Повидимому Чехов
имеет в виду письмо В. А . Поссе от 12 августа 1899 г., в котором Поссе просит
Чехова дать рассказ в журнал „Жизнь": „Продолжаю с прежним нетерпением
ожидать от Вас рассказ для «Жизни». «Жизни» приходится бороться с массой
неблагоприятных условий. Ваше участие могло бы парализовать некоторые из
них и дать окрепнуть журналу, который при всех его недостатках (вольных и
невольных) «явление» во всяком случае «полезное»".
Сегодня напишу в „Жизнь".
—
В опубликованных письмах Чехова к редак-
тору журнала „Жизнь" В. А . Поссе нет писем Чехова, относящихся к августу
1899 г. Ближайшее письмо Чехова к Поссе датировно 19 ноября 1899 г.
Волкова.
—
Книжный магазин Волковой в Ялте.
Письмо 26
Открытка. Написана чернилами. Без даты года. Дата года устанавливается
нами по почтовому штемпелю.
Синани — Исаак Абрамович, владелец книжного магазина в Ялте. Был
хорошо знаком с Горьким и Чеховым.
Письмо 27
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата.
Не датировано. На первой странице вверху рукой Чехова красным карандашом
написано: „99. VIII".
Дата письма устанавливается нами по упоминанию
о статье Соловьева-Андреевича о Чехове, которая была напечатана в „Жизни",
в августе 1899 г., и подтверждается пометкой Чехова „99.ѴІИ".

Михайловский
—
Николай Константинович (1842—1904), публицист и кри-
тик. Статья Михайловского о Чехове, на которую отвечает Соловьев: „Об отцах
и детях и о Чехове" (Соч. Н. Михайловского, т. VI, изд. 1897 г.) . Известны и
другие статьи Н. Михайловского о Чехове и о Горьком, помещавшиеся в „Рус-
ском богатстве". Михайловский один из первых литературных критиков обратил
внимание на литературное дарование Чехова. После выхода повести Чехова
„Степь" (1888) Михайловский написал Чехову письмо, в котором указывал
Чехову на его огромный литературный талант: „я словно видел силача, который
идет по дороге, сам не зная куда и зачем, так кости разминает, и не сознавая
своей огромной силы, просто не думая об ней". Михайловский требовал реши-
тельного отхода Чехова от Н. Лейкина и А. Суворина. „Я не знал школы хуже
той, которую Вы проходили в «Новом времени», «Осколках»... Вы не должны,
не смеете быть диллетантом в литературе".
Ответного письма Чехова к Ми-
хайловскому не сохранилось, но из второго письма Михайловского мы узнаем,
что Чехов не был согласен с выводами Михайловского. Как видно из публи-
куемых писем, Горький и Чехов получили приглашение принять участие в сбор-
нике, посвященном сорокалетию литературной деятельности Михайловского.
И Горький и Чехов от участия в этом сборнике отказались. Однако в запис-
ной книжке Чехова находим следующую запись: „25 летний юбилей Михай-
ловского, послать телеграмму в Москву, Литературно-худож. кружок".
В своей статье Соловьев возразил против ряда основных положений
Михайловского в его оценке Чехова. „Многое опустил Михайловский в своей
оценке Чехова, писал Соловьев; и не потому, что у него недоставало критиче-
ской проницательности, а благодаря своему предвзятому взгляду на литера-
турную эпоху 80-х годов". Соловьев не согласен и с выводом Михайловского
„что Чехову все едино, что человек, что его тень, что колокольчик, что само-
убийца". Не согласен Соловьев и с оценкой Михайловским пьесы „Иванов",
в которой Михайловский проводил „пропаганду тусклого, серого, умеренного
и аккуратного жития".
Недурно о „Дяде Ване".
—
Соловьев в своей статье так характеризовал
пьесу „Дядя Ваня":
„По богатству и разнообразию содержания, по глубине
затронутых психологических мотивов лучшей пьесой сборника я считаю
«Дядю Ваню»...
Но совсем не сатиру писал Чехов, а драму, в которой
лучше, чем в какой-нибудь другой пьесе, отразилась вся растерянность
миросозерцания породившей его эпохи, вся глубина ее тоскливого песси-
мизма и неверия, вся испуганность перед действительностью — этой паутиной
из мириад случайностей и неразгаданных тайн. Человек не удовлетворен
жизнью, но он склонился перед ней, потому что всякая вера в себя, и свои
силы, в возможность сделать что-нибудь исчезла в душе его. И он чувствует
себя слабым и растерянным и надевает первое попавшееся ярмо, чтобы не
страдать ужаснейшим из страданий — муками одиночества —
Нет, не
о холодной крови приходится тут говорить, не об идеализации серенькой
и тусклой жизни, а о чем-то другом, совсем этим обеим вещам посто-
роннем, об этом страшном и пугающем могуществе «действительности»,
которое в ужасе и трепете удержало целое поколение, разбило его надежды
и даже лучших его представителей заставило уйти самих в себя или совсем

отстраниться от жизни..."
(Андреевич, „Антон Павлович Чехов", „Жизнь",
1899, август).
Соловьев
неправ там, где говорит о Вашем счастьи.
—
Горький имеет
в виду следующий отрывок из статьи Соловьева, полемизирующего с Михайлов-
ским: „Счастье г. Чехова настолько поразительно, что по поводу первых же его
произведений поднялся довольно интересный литературный разговор об отцах
и детях, их распрях и раздорах, взаимном непонимании и недоверии. Дети
будто бы отказались от всех заветов отцов, отцы же продолжали стоять на
страже этих заветов, продолжали писать и говорить — много писать и говорить,
«но увы! — глас их был уже гласом вопиющего в пустыне
»"
Разрешите мне посвятить Вам Фому в отдельном издании.
—
М. Горь-
кий говорит о посвящении Чехову повести „Фома Гордеев", выпущенной
отдельным изданием в серии „Библиотека журнала «Жизнь»", 1900. В книге
после титула помещен лист с печатным посвящением: „Антону Павловичу
Чехову М. Горький".
Экземпляр этого издания в дорогом переплете был
послан „Жизнью" Чехову.
В своих воспоминаниях А. Поссе приводит следующее письмо Чехова
к нему, написанное после получения отдельного издания повести: „Фома
Гордеев да еще в превосходном переплете — это ценный и трогательный
подарок, благодарю Вас от всей души".
15 февраля (1900). іЭтот экземпляр
„Фомы Гордеева" Чехов переслал потом в Таганрогскую библиотеку.
Гиляровский
прислал мне книжку стихов.
—
В. А. Гиляровский послал
Горькому книжку своих стихов „Забытая тетрадь".
В своих воспоминаниях
о Горьком В. А. Гиляровский писал: „Послал мой сборник стихов «Забытая
тетрадь», где были напечатаны проспанные цензурой две главы «Стеньки
Разина». «Разин — здорово! и красиво!» — пишет мне в ответ на посылку
Алексей Максимович и эта похвала автора «Буревестника» мне очень
дорога" .
В сборнике „О Горьком — современники" (изд. Моск. т-ва писа-
телей, 1928, стр. 121—122).
___
_
В 1896 г. в „Самарской газете" No 22 Горький поместил рецензию на
книжку Гиляровского „ Забытая тетрадь" (Стихотворения, изд. 2-е, 1896).
В рецензии Горький отметил отсутствие оригинальности, красоты стиля,
идеи и считал неоправданным выпуск этой книжки отдельным изданием.
„Стихотворения выдержали два издания. По нынешним временам это чего-
нибудь стоит и читатель вправе ожидать от «Забытой тетради» Вл. Гиля-
ровского оригинальности, таланта, красоты стиля, идеи... Почти в самом
начале сборника стоят «Запорожцы» — картина, сюжет который взят из очень
плохого романа Мордовцева «Царь и гетман». Источник вдохновения не
из особенно отменных. Чем же все таки объяснить второе издание его
стихов? Не знаем, разве только тем, что первое было издано в самом мини-
мальном количестве".
Штиглиц — Николай Николаевич (р. 1860), врач в Петербурге, ассистент
клинического института.

Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Без даты:
года. Дата года устанавливается нами по содержанию письма — упоминанию
о постановке пьесы „Дядя Ваня" в Художественном театре.
Я когда то посвящал и теперь чувствую, что этого пожалуй не сле-
довало
бы делать.
—
Посвящения Чеховым его произведений: „Счастье"
(в отдельном издании)—Я. П. Полонскому, „В Рождественскую ночь" (1883) —
М. П . Чеховой, „Ненужная победа" (1882) — H. Н. Коробову, „Цветы запозда-
лые" (1832) — H. Н. Коробову, „Живой товар" (1882) — Ф. Ф. Попудогло,
„Депутат или повесть о том, как у Дездемонова 25 рублей пропало" (1882) —
Л. И. Пальмину. Посвящения отдельных книг: „В сумерках" — Д. В. Гри-
горовичу, „Хмурые люди" (1891) — П. И. Чайковсхому.
Письмо 29
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не датиро-
вано. На первой странице письма в правом верхнем углу рукой Горького
написано чернилами „17", что, вероятно, означает порядковый номер письма
Горького. Судя по содержанию письма, оно относится, повидимому, к сентябрю
1899 г.
После 25-го должен ехать в Питер и Смоленск. —
О пребывании Горького
в Петербурге и Смоленске — в комментариях к письму 32.
Нужно написать для Миролюбова какую-нибудь штуку. — В „Журнале
для всех", издаваемом В. Миролюбовмм, Горький напечатал свои рассказы:
„Дружки" —1898, No 10, „Финоген Ильич" — 1899, NoNo 2—3, „Песня о сле-
пых" —1901, No 1.
Письмо 30
Письмо на двух страницах почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова „99,X".
Место и дата написания письма устанавливаются по его содержанию.
Натворил здесь массу нетактичностей и нелепостей. Так, например, на
ужине в присутствии 60-ти знаменитых
русских людей.
—
Об этом случае
с Горьким во время его пребывания в Петербурге в 1899 г. на банкете в ре-
дакции „Жизни" вспоминает В. А. Поссе. „Чтобы ввести Горького в петер-
бургский литературный мир, задумал я устроить банкет в редакции «Жизни».
Пригласил и не только сотрудников «Жизни», но и всех наиболее видных пред-
ставителей как марксистского, так и народнического направления. Некоторых

литераторов (H. К. Михайловского, К. С . Баранцевича и других) мы с Горьким
поехали приглашать лично. Горького повсюду встречали, конечно, очень
радушно. Банкет прошел оживленно, но не без неловкостей. В ответ на при-
ветственные речи, в которых отмечался крупный талант Горького, он скромно
заявил, что успех его объясняется тем, что на «безрыбьи и рак рыба, на без-
людье и Фома дворянин». А перед ним сидел цвет русской литературы
с Владимиром Галактионовичем Короленко во главе..."
В. Поссе вспоминает также о посещении Горьким в этот приезд Д. Мереж-
ковского: „Побывали мы с Горьким и у Мережковских, где собрались мистики
и богоискатели. Горький с усмешкой, но не без интереса, прислушивался к их
разговору, сам говорил мало и, конечно, не так, как желательно было бого-
искателям" .
Об этом же пребывании Горького в Петербурге писал Чехову В. Миролю-
бов 24 октября 1899 г.: „Здесь Горький, которого водят из дома в дом и
показывают просвещенной публике. Он изрыгает хулу на Питер и хочет всех
описать. Подвертывающихся ругает
и доводит девиц до слез, ибо говорит:
«наплевать мне на всю вашу культуру». Молодежь его тут как-то спрашивала,
какова его программа и что он хоЧет сказать своими писаниями, как он пишет:
«Как пишу? — видел босяков — их описывал, увидел купцов, написал об них,
теперь, вот, вас начну описывать; а что касаемо программы, так по моему
программный человек похож на полено!" — всеобщее оцепенение... Боюсь
как бы он не увлекся этим озадачиванием и не привык к нему".
В книге „Революционный путь Горького", Центрархив, ГИХЛ, М.—Л ., 1933,
стр. 41, приведено письмо неизвестного лица, посланное в ноябре 1899 г.
из Петербурга в Цюрих и перехваченное полицейской агентурой. В этом
письме сообщалось: „В Петербург приезжал Горький. Литературный кружок
недели две носился с ним. Он, говорят, скучал, задыхался и отплевывался
от всей этой пошлости и
не выдержал. Выпал такой случай, и он громко
выругал все то, перед чем у нас привыкли кадить. Все наши литераторы, вся
интеллигенция ему, свежему человеку, показались такой же буржуазной,
затхлой и пошлой, как и самые последние низы... Люди, перед которыми он
прокричал эти слова (простые смертные — депутаты одной вечеринки), были
возмущены этим богохульством, а для меня эти слова показались огненными
буквами, написанными на наших мертвых, безжизненных скрижалях— Это
революционный призыв, пока одинокий, и, может быть, надолго затерянный
в нашем цепенеющем царстве
"
Отсюда
еду в Самару, из Самары
в Смоленск,
—
О поездках Горького
в Самару и Смоленск см. в письме 32.
Адамюк — Емелиан Валентинович (1839—1906), выдающийся окулист,
профессор Казанского универститета.
Письмо 31
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Год напи-
сания устанавливается по содержанию текста.

Спасибо за книгу — повидимому за третий том „Очерков и рассказов"
Горького, который вышел в 1899 г. в издании С. Дороватовского и А. Чаруш-
никова. В этот том вошли рассказы: „Варенька Олесова", „Каин и Артем",
„Дружки", „Однажды осенью", „Кирилка", „О чорте", „Еще о чорте", „Мой
спутник", „Проходимец", „Читатель".
Пишу для „Жизни" повесть.
—
Повесть „В овраге", которая и была напе-
чатана в январской книжке „Жизни" 1900 г.
Получил письмо от Дороватовского с просьбой, прислать портрет
для книги.
—
Дороватовский, Сергей Павлович — издатель (о нем подробнее
в комментариях к письму 33). В письме (неопубликованном) к Чехову от 17
ноября 1899 г. он просил Чехова прислать портрет е автографом для предпо-
лагавшегося им издания критических очерков Евг. Соловьева (Андреевича)
под заглавием „Писатели-современники", в трех книгах. Первая книга должна
была быть посвящена А. П. Чехову, вторая К. С. Баранцевичу, третья —
М. Горькому. План издания был разработан и договор с Е. А. Соловьевым
заключен, но издание не было осуществлено по его болезни.
Мы решили
строить
санаторию, я сочинил
воззвание.
—
Чехов напи-
сал воззвание с целью сбора средств для постройки ялтинским благотвори-
тельным обществом санатория для туберкулезных больных. Послав текст
воззвания Горькому для напечатания его в волжских газетах, Чехов вскоре
{3 декабря 1899) писал в Ярославль брату М. П. Чехову, посылая ему это же
воззвание: „Меня здесь одолевают больные, которых присылают сюда со всех
сторон — с бациллами, с кавернами, с зелеными лицами, но без гроша в кар-
мане. Приходится бороться с этим кошмаром, пускаться на разные фокусы.
Зри прилагаемый листок— и пожалуста, если можно, напечатай все или в вы-
держках в Северн[ом] Крае. Окажи содействие".
Поэт „Развлечения"
Епифанов.
—
С Сергеем Алексеевичем Епифановым
Чехов встречался в 80-х годах, когда они оба сотрудничали в юмористическом
журнале „Будильник". В письме к Чехову (неопубликованном) от 10 сентября
1898 г. С. А . Епифанов, который был в это время сотрудником юмористиче-
ского журнала „Развлечение", сообщал ему о своей болезни и очень тяжелом
материальном положении. Из дальнейших его писем к Чехову видно, что
Чехов помог С. А . Епифанову, дав ему ежемесячное пособие, а в октябре
1899 г. помог ему переселиться в Ялту.
Письмо 32
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. На пер-
вой странице написано карандашом рукой Чехова „99, XII".
Место и дата
написания письма устанавливаются по его содержанию.
Ожидая по приезде увидеть человека, к которому ехал и которого
очень люблю, в гробу.
—
Горький ездил в Самару к умирающей М. С . Позерн

(о M. С. Позерн — в комментарии к письму 53), что видно из неопубликован-
ного письма Горького к Л. В. Средину от 16 ноября 1899 г. „26-го поехал
в Самару, ибо мне сообщили, что любимый мною человек Мария Сергеевна
Позерн — умирает..."
В Москве в клинике Боброва делали операцию одному моему това-
РиЩУ• — Речь идет о товарище Горького — присяжном поверенном Николае
Александровиче Ланине.
Жила у нас одна проститутка, которую я „спасал" и автобиографию
напечатал
в Сев. Курьере за 13—15 -е ноября.
—
Горький, узнав у проститутки
Клавдии Гросс историю ее жизни, уговорил ее написать свою автобиографию,
которую он и напечатал в газете „Северный Курьер," 1899, 13—15 ноября,
под заглавием „Рассказ", со своим предисловием и заключением. „Предлагае-
мый рассказ не «беллетристика» — писал Горький — он нечто более ценное и
важное. Это — подлинное показание потерпевшего от нелепых и позорных
условий нашей жизни..." „Вот теперь Лев русской литературы могуче рычит
на весь мир о жизни и страданиях Масловой [„Воскресенье"] и публика
с наслаждением слушает речь пророка... Если б одна из подруг этой Масловой
рассказала о своей жизни своими словами — это, быть может, еще несколько
увеличило бы интерес общества к погибающим людям, к этим женщинам,
которые ему необходимы — но почему-то так жестоко презираются им—"
В заключении к автобиографии Горький писал: „Быть может, найдутся люди,
которые с брезгливой миной скажут: «Зачем все это печатать. Нелепая идея.
В литературе совсем не место проституткам с их россказнями...» Это будут
глупые и лживые слова. В литературе место всякой правде. И в ней
есть проститутки с россказнями, есть, к сожалению. Их имена хорошо
известны для того, чтобы здесь называть их. Адреса их знают те, кому они
продаются.
В литературе место всякому голосу, — если это искренний голос. Литера-
тура есть трибуна для всякого человека, имеющего в сердце горячее желание
поведать людям о неустройстве жизни и о страданиях человеческих, о том, что
надо уважать человека и о необходимости для всех людей — свободы! свободы!
свободы!"
К декабрю в „Жизнь" рассказ надо.
—
В декабрьской книжке „Жизни",
1899 г. напечатан рассказ Горького „Двадцать шесть и одна".
2-го мне необходимо
ехать в Смоленск.
—
4 декабря 1899 г. Горький высту-
пал в Смоленске на благотворительном вечере. В газете „Смоленский вестник"
1899, No 265, 30 ноября, стр. 2, в отделе „Местной хроники" напечатано:
„Попечитель московского учебного округа разрешил на предположенном
к устройству 4 декабря текущего года литературно-музыкальном вечере
в пользу общества взаимного вспомоществования учащим и учившим в началь-
ных, средних и высших учебных заведениях Смоленской губернии прочитать
известному беллетристу Горькому его произведения «Песня о Соколе»,
«Читатель», «Старуха Изергиль»". Отзыва о выступлении Горького не было,

но в день его выступления была напечатана в газете „Смоленский вест-
ник", 1899, 4 декабря, стр. 2 следующая заметка С. Д-ина:
„Сегодня в зале Дворянского собрания состоится благотворительный
литературно-музыкальный вечер, в котором примет участие А. М . Пешков —
Горький — самый талантливый и самый интересный из всех беллетристов,
выступивших на литературное поприще за последнее десятилетие" .
Письмо 33
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не
датировано. На первой странице написано карандашом рукою А. Чехова „99, XII."
Дата письма устанавливается по его содержанию — оно является ответом
на письмо Чехова от 25 ноября 1899 г. и написано после напечатания Горьким
1 декабря 1899 г. воззвания Чехова. Место написания письма определяется
пребыванием М. Горького в это время в Н.- Новгороде.
Присланную
вами бумажку я напечатал в Листке. — Присланное Чеховым
воззвание, под заголовком: „от А. П . Чехова", напечатано в газете „Нижегород-
ский листок", 1899, No 330, 1 декабря. К воззванию Горький сделал небольшое
дополнение, приведя слова Чехова о поэте Епифанове.
Когда же Маркс выпустит
в свет ваши книги.
—
Первые книги Чехова
появились в издании Маркса в 1900 г.
Говорят, что Суворинские издания уже разошлись.
—
В издании А. С.
Суворина вышли следующие книги Чехова: „Пестрые рассказы", „В сумерках",
„Рассказы", „Хмурые люди", „Дуэль", „Палата No6", „Мужики", „Моя жизнь",
„Пьесы", „Детвора", которые за время от 1887 по 1898 г. выдержали много
изданий.
Вольф — Маврикий Осипович, книгоиздатель и владелец книжного мага-
зина в Петербурге.
Я продал свои 3 тома — Речь идет о 2-м издании „Очерков и рассказов"
М. Горького.
Оба издателя
люди, кажется, хорошие. — Речь
идет об издателях первых
книг Горького — С . П. Дороватовеком и А. П. Чарушникове, которые в 1899 г.
выпустили 2-е издание этих книг. В конце 1897 г. В . А . Поссе, пытаясь устроить
печатание двух первых книг Горького, натолкнулся на большие затруднения:
никто из издателей не решался издать произведения тогда еще мало известного
писателя. О своих неудачах в деле поисков издателя и о тяжелом материальном
положении Горького В. А. Поссе рассказал своему знакомому С. Дороватов-
скому. Не имевший никакого отношения к издательской деятельности агроном-
общественник С. Дороватовский и общественный работник А. П . Чарушников
взяли на себя издание первых книг Горького. В журнале „Печать и револю-

ция", 1928, кн. 2, опубликовано 20 писем Горького к С. Дороватовскому за
время с конца 1897 г. по август 1899 г., времени издания „Очерков и расска-
зов". В одном из этих писем от 15 февраля 1899 г. Горький писал: „Поверьте
мне вот в чем: вы для меня — не издатель, не коммерсант, а товарищ по
духу и делу" .
Сегодня был у меня Телешов.
—
Николай Дмитриевич Телешов (р. 1867),
писатель-беллетрист. О своей встрече с Горьким в Н. - Новгороде в декабре
1899 г. и о последующих встречах, когда Горький, бывая на происходящих
у Н. Телешова писательских собраниях — „средах", ближе познакомился с ним,
Н. Телешов пишет в своей книге „Литературные воспоминания". М., 1931.
В этой же книге Н. Телешов напечатал отрывки из писем к нему Горького.
Начну еще одну большую ахинею.
•— Речь идет о задуманном Горьким
произведении, начало которого, затем, под заглавием „Мужик" он напечатал
в журнале „Жизнь", 1900, в мартовской и апрельской книжках. В этом произве-
дении Горький задумал дать тип нового интеллигента, вышедшего из крестьян.
Окончания „Мужика" в журнале не появилось, и в собрании сочинений Горь-
кого это произведение не перепечатывалось. Третья глава повести, сохранив-
шаяся в рукописи под заглавием „Добыча", опубликована в сборнике Института
литературы Академии Наук СССР: „М. Горький. Материалы и исследования",
II, изд. Акад. Наук, 1936. Там же см. об обстоятельствах напечатания по-
вести и о критических отзывах о ней современников.
Письмо 34
Печатается по тексту, опубликованному в т. VI „Писем А. П. Чехова" под
редакцией М. П. Чеховой, М., 1916. Дата письма (год) определяется по его
•содержанию — упоминанию о посылке в журнал „Жизнь" повести Чехова
„В овраге", напечатанной в январской книжке 1900 г.
Спасибо за хлопоты насчет нашего попечительства о приезжих.
—
Чехов, повидимому, благодарит Горького за напечатание в газете „Ниже-
городский листок", 1899, No 33, воззвания Чехова о пожертвованиях в пользу
Ялтинских приезжих больных.
Повесть в „Жизнь" уже послана.
—
Повесть Чехова „В овраге" была напе-
чатана в журнале „Жизнь", 1900, кн. I .
„Сирота"
—
рассказ Горького, напечатанный в газете „Нижегородский
листок", 1899, 4 октября, No 209. См. его перепечатку в сборнике „М. Горький.
Материалы и исследования", II, изд. Акад. Наук, 1936, стр. 5.
А. В. Фохт — Александр Богданович (р. 1848), профессор патологии
Московского университета.

Слепцов — Василий Алексеевич (1836—1878), писатель, представитель
демократического крыла беллетристики 60-х годов. Горький в своей статье
о Слепцове (в виде предисловия к книге В. Слепцова „Трудное время", изд.
3. Гржебина. Берлин, П.—М. 1932, и в исправленном виде в „Литературном
Наследстве", No 3, М., 1932) определяет его как „крупного, оригинального
таланта", как „одного из наиболее примечательных писателей 60-х, 70-х годов".
Письмо 35
Письмо на восьми страницах почтовой бумаги обычного формата. Не да-
тировано. На первой странице в правом верхнем углу рукой Чехова каранда-
шом написано „1900. I .". Дата письма устанавливается нами по содержанию —
поздравлению с новым годом и подтверждается письмом Чехова от 2 января
1900 г., в котором Чехов сообщает о Л. В . Средине.
„Власть тьмы". — Пьеса Л. Н. Толстого, написанная в 1886 г. и напечатан-
ная в 1887 г. в изд. „Посредник". Цензура долго запрещала постановку этой
пьесы на сцене. Пьеса была разрешена к постановке в 1895 г. В сезон 1899—
1900 г. пьеса „Власть тьмы" шла в Малом театре. Отрицательное отношение
Горького к пьесе „Власть тьмы" шло по линии идейного содержания
пьесы. Проповедь Толстого о непротивлении злу насилием была глубоко
враждебна Горькому, как учение антисоциальное. В своих,, Заметках о мещан-
стве" („Новая жизнь", 1905, No 4) Горький снова упоминает о пьесе „Власть
тьмы", в ряду произведений, помогающих торжеству мещанства: „Роскошное
зеркало русской литературы почему-то не отразило вспышек народного гнева —
ясных признаков его стремления к свободе. Она изображала нам Калиныча и
Хоря, Муму, Касьяна, Антона Горемыку, Платона Каратаева, дедушку Якова
и Мазая, Акима во «Власти тьмы» и бесконечную вереницу иных мудрых, но
косноязычных и немых людей".
Эрнст — Генрик Вильям (1814—1865), скрипач; большой известностью
пользовались его произведения Fis-шоІГный концерт, „Элегия", „Othello —
Phantasie".
Дама.
—-
„Дама с собачкой", рассказ Чехова, напечатанный в журнале
„Русская мысль", 1899, кн. XII.
Чулков — Георгий Иванович (р. 1879), писатель. Начал печататься в 1899 г.
в газете „Курьер" (рассказ „На тот берег"). За подпольную работу попадает
в ссылку и возобновляет литературную деятельность только в 1904 г. Входил
в группу писателей-символистов .
Читали ли вы как вас немцы хвалят.
—
В 900-е годы произведения
Чехова имели большой успех в Германии. Произведения Чехова переводились
на немецкий язык, в немецкой критике появлялись статьи, в которых Чехова
и Горького называли „властителями дум" интеллигенции Германии („Известия
Вольфа", 1901, No 3). Установить, какую именно статью имеет в виду Горь-
кий, — нам не удалось.

А недавно кто-то в Питере написал, что „Дядя Ваня" лучше „ Чайки".—
Постановка пьесы „Дядя Ваня" в Художественном театре вызвала ряд крити-
ческих отзывов о пьесе. В этих отзывах пьеса „Дядя Ваня" сравнивалась
с пьесой „Чайка", и критика почти всегда отмечала преимущества пьесы „Чайка".
Из немногих отзывов, где пьеса „Дядя Ваня" ставилась выше „Чайки", можно
указать отзыв П. Перцова в заметке „Дядя Ваня" („Новое время", 1899, 28 де-
кабря): „Свинцовая жизнь под свинцовым небом — весь пейзаж, типичный для
Чехова, у которого это — лучшая драматическая вещь. «Дядя Ваня» выдер-
жаннее и сосредоточеннее в настроении, чем «Чайка», что и требуется для
сцены. В «Чайке» очень много литературы и звучало даже что-то автобиогра-
фическое в расплывчатых речах Тригорина. В «Дяде Ване» осталась только
одна жизнь". Возможно, Горький имеет в виду именно этот отзыв.
Письмо 36
Письмо на восьми страницах плотной почтовой бумаги обычного формата.
Не датировано. На первой странице вверху рукой Чехова написано: „1900, I".
Дата письма устанавливается нами по содержанию письма — упоминанию
о посещении Толстого. В дневнике Л. Н. Толстого под 16 января записано:
„Был Горький
"
Был я у Льва Николаевича.
—
Это посещение Горьким Толстого было на-
чалом их личного знакомства. Горький был у Толстого в Москве в Хамовни-
ках, и письмо было написано под впечатлением этой встречи. О знакомстве
с Горьким есть запись и в дневнике Толстого 16 января 1900 г.: „Был Горький.
Очень хорошо говорили. И он мне понравился. Настоящий человек из народа".
На Горького эта первая поездка к Толстому, так же как и впоследствии поездка
в Ясную Поляну в октябре этого же года, произвела огромное впечатление.
Толстой еще до этой первой личной встречи интересовал Горького. В своих
воспоминаниях о Н. В. Каронине-Петропавловском Горький рассказывает о том,
как он в 1889 г., увлеченный идеей устройства земледельческой колонии,
пошел из Царицына пешком к Толстому в Ясную Поляну. Не застав Толстого,
Горький послал ему от группы устроителей будущей колонии письмо. Осенью
того же года встреча с писателем Карониным-Петропавловским опрокидывает
идею устройства колоний. Знакомство Горького с Толстым в 1889 г. не состоя-
лось. В публикуемых письмах к Чехову за 1900 год — год начала знакомства
Горького с Толстым —• Горький часто говорит о Толстом. Горький ищет новых
встреч с Толстым — и 19 января, через три дня после знакомства, пишет Тол-
стому письмо: „завсе, за все сказанное мне — спасибо Вам". Толстой ответил
Горькому дружеским письмом от 9 февраля 1900 г. „Я очень был рад узнать
Вас и рад, что полюбил Вас Мне Ваше писание понравилось, а Вас я нашел
лучше Вашего писания".
Высказывания Толстого о Горьком говорят о большой внутренней располо-
женности его к Горькому.
„Рад, что и Горький и Чехов мне понравились,
особенно первый" (Дневник, 22 ноября 1901).
„Видаю здесь Чехова, совер-
шенного безбожника, но доброго, и Горького, в котором гораздо больше

fond" (Письмо к В. Г. Черткову 30 ноября, 1901). „В нем есть что-то мужиц-
кое" — вспоминает В. Поссе отзыв Толстого о М. Горьком. Несомненно, Горь-
кий интересовал Толстого прежде всего как представитель другой социальной
среды. Этот оттенок в отношениях Толстого чувствовал и Горький, — и в своих
воспоминаниях о Толстом он записал: „Его интерес ко мне — этнографический
интерес. Я в его глазах особь племени мало знакомого ему, и только". В 1901 г.,
живя в Крыму, Горький поселился в Олеизе, „чтобы быть ближе к Толстому",
как сообщил об этом Чехов в письме к О. Л. Книппер. Совместное пребывание
в Крыму помогло Горькому ближе узнать Толстого. „Непомерно разросшаяся
личность" Толстого и привлекает и отталкивает Горького. Впечатление Горького
о встречах и беседах с Толстым в Крыму Горький передал в своих воспомина-
ниях о Толстом. В 1901 г., когда Горький был арестован, Толстой принял живое
участие в хлопотах по освобождению Горького и писал по этому поводу
письмо министру внутренних дел Святополк-Мирскому и принцу Ольденбург-
скому. Болезнь Толстого в 1902 г. глубоко взволновала Горького. Он один из
первых приветствовал выздоровление Толстого в письме от группы ниже-
городцев 14—15 июля (письмо опубликовано в сборнике „Горький в Н. -Нов-
городе", 1928). Смерть Толстого потрясла Горького. В письме к M. М. Коцю-
бинскому 21 ноября, 1910 г. Горький писал: „Был взорван «бегством» Льва Ни-
колаевича, поняв прыжок этот, как исполнение заветного его желания, превра-
тить «жизнь графа Льва Толстого» в «житие иже во святых отца нашего
болярина Льва», — написал В. Г. [Короленко] по этому поводу злейшее письмо
[письмо включено в воспоминания М. Горького о Толстом], но не успел послать
вдруг: бом! — телеграмма: Лев Толстой — умер! Заревел я отчаяннейше и целый
день плакал — первый раз в жизни так мучительно, неутешно и много. Плакал,
и все что-то писал о Толстом, не для печати, конечно, а так вообще, надо
было горе излить
В душе этой много чуждого и прямо-враждебного мне,
но — не думал я, что так глубоко и жадно люблю я человека Толстого!".
Это письмо, так же как и публикуемое ниже письмо Горького о поездке в Ясную
Поляну (октябрь 1900, No 54), органически связано с воспоминаниями Горь-
кого о Л. Толстом, являясь первой попыткой осознать и словесно закрепить
полученные впечатления.
Вишневский.
—
Александр Леонидович Вишневецкий (р. 1863), по сцене
Вишневский, артист Художественного театра. Вишневский уроженец Таган-
рога, земляк Чехова. По этому поводу Чехов писал 1 января 1899 г. писателю
П. А. Сергеенко, тоже уроженцу г. Таганрога: „Вишневский симпатичный
малый, не находишь ли ты? И кто бы мог когда-то подумать что из Вишнев-
ского двоешника и безобедника выйдет актер, который будет играть в Худо-
жественном театре в пьесе другого двоешника и безобедника".
Вишневский
исполнял в пьесах Чехова роли: Войницкого („Дядя Ваня"), Кульігина („Три
сестры"), Дорна („Чайка"). Вишневским написан ряд воспоминаний о Чехове:
„Солнце России", 1914, No 228, и в книжке „Клочки воспоминаний", Л., Аса-
demia, 1928.
Станиславский. —
Константин Сергеевич Алексеев (р. 1863), артист и
режиссер Художественного театра. Играл в пьесе „Дядя Ваня" роль Астрова.

„Сирано де Бержерак".
—
Пьеса Э. Ростана. В сезон 1899/1900 г. была
поставлена в Нижегородском театре. Горький по поводу этой пьесы написал
в газете „Нижегородский листок", 1900, No 4, статью „Сирано де Бержерак.
Героическая комедия Эдмона Ростана". В этой статье Горький цитировал при-
веденный в публикуемом письме отрывок из пьесы, заключая его следующими
словами: „Это знаете ли страшно хорошо быть рожденным с солнцем в крови!
Если бы нам людям, кровь которых отравлена пессимистической мутью,
отвратительными испарениями того болота, где мы киснем — если бы в нашу
кровь хоть каплю солнца!"
Письмо 37
Печатается по тексту письма, опубликованного в т. VI „Писем А. П. Че-
хова", под ред. М. Чеховой, М., 1916. Без даты года. Дата года устанавливается
нами по содержанию письма — упоминанию о постановке пьесы Чехова
„Дядя Ваня" в Художественном театре в 1899 г.
Письмо 38
Письмо на четырех страницах плотной почтовой бумаги обычного фор-
мата. Не датировано. На первой странице в левом верхнем углу рукой Чехова
карандашом написано „1900, II". Дата письма устанавливается нами по письму
Чехова от 3 февраля 1900 г., в котором Чехов советует Горькому поехать
в Индию.
Статья Жуковского — под заглавием „Певец декаданса", за подписью
„Декадент", была помещена в „Петербургских ведомостях",
1900, No 34,
4 февраля. Автор статьи, повидимому, Дмитрий Николаевич Жуковский, —
пайщик журнала „Жизнь", чем и объясняется то обстоятельство, что Горький
знал эту статью давно. Присланную М. Горьким вырезку со статьей Жуковского
потом Чехов отправил в Таганрогскую библиотеку.
Самосознание
—
паразит чувства.
—
Эту мысль Д. Жуковский в своей
статье изложил таким образом: „самосознание, выросшее из ядра инстинкта
или чувств, являющегося его продуктом, питается ими, как паразит питается
соками пораженного им растения. Чем шире распускается махровый цветок
самосознания, тем более атрофируется инстинкт. А так как этот инстинкт есть
основа жизни; то вместе с ним чахнет и сама жизнь. Может быть наоборот,
когда чахнет и хиреет дерево инстинкта, то паразиту самосознания легче рас-
пускать свои паразитные корни и оно расцветает пышнее". Применяя эту мысль
к Чехову, Жуковский ставил „Скучную историю" Чехова в центре его творче-
ства и сдёлал вывод, что острое ощущение кризиса характерно для основных
чеховских героев. Как естественный результат этого — понижение инстинкта
жизни. Чехов, таким образом, выступает как художник декаданса и значение
его творчества Жуковский видел в том, что он „помогает познавать тьму"
16 М. Горький и А. Чехов
241

и этим „расчищает почву для новых идей". Провозвестника этого нового Жу-
ковский видел в Горьком. „Красоту... радость жизни надо искать не там, куда
ведет нас Чехов, а надо искать в другом месте. Как будто вслед за Чеховым
его позитивом является новый писатель, М. Горький, который в противопо-
ложность Чехову находит эту красоту. Куда ни заглянет Чехов своим созерца-
тельным взглядом интеллигента, все, как по волшебному мановению, обесцве-
чивается, бледнеет, умирает. Чего ни коснется М. Горький, все начинает играть,
яркими цветами радуги" .
„В овраге".
—
Повесть Чехова, напечатанная в журнале „Жизнь",
1900, кн. 1 .
Согрешил
я заметкой
по поводу „Оврага"'.
—
Горький имеет в виду
свою статью о повести „В овраге", напечатанную в газете „Нижегородский
листок", 1900, No 29.— -См. стр. 189 настоящей книги.
Ужасно я удивился, когда прочитал, что Толстой нашел в „Дяде Ване"
какой-то
„нравственный
недочет".
Думаю, что Энгельгардт что-то
спутал.
—
В газете „Новое время", 1900, No 8595, была напечатана заметка
Н. А. Энгельгардта, сотрудника „Нового времени", в которой он, передавая
свою беседу с Толстым, привел отзыв Толстого о пьесе „Дядя Ваня": „Он
[Л. Н. Толстой] чрезвычайно высоко ставит технику этой пьесы, но находит,
что и на этом произведении, как на большинстве современных, сказалось
преобладание техники над внутренним смыслом. Иногда техника совер-
шенно убивает внутреннее содержание, плоть подавляет дух, форма идею.
В «Дяде Ване» Л. Н. находит некоторый существенный недочет в нравствен-
ном смысле пьесы" . Приведенный Энгельгардтом отзыв Толстого подтвер-
ждается и другими резко-отрицательными отзывами Толстого о „Дяде Ване".
В своем дневнике Толстой 27 января 1900 г. записал: „Ездил смотреть
«Дядю Ваню» и возмутился". В . И. Кемирович-Данченко в письме к Чехову
(февраль 1900) передает слова Толстого о пьесе: „Толстой говорил, что
в пьесе есть блестящие места, но нет трагизма положений". В своей оценке
пьесы „Дядя Ваня" Толстой, надо думать, исходил прежде всего из этической
оценки поведения действующих лиц и с этой стороны не мог оправдать отно-
шений Астрова к Елене Андреевне. Известны отрицательные оценки Толстым
и других пьес Чехова и вообще Чехова-драматурга: „Настоящего нерва для
драматического писателя у Чехова нет"... „Я терпеть не могу Шекспира, — но
Ваши пьесы е; je хуже" (П. Гнедич, „Из записной книжки" — „Альманах
о Толстом",
1909, стр. 32).
„Устав Нижегородского общества художеств". — Устав Нижегородского
общества художеств был утвержден и напечатан в 1901 г. В числе учредите-
лей, подписавших этот устав, был и Горький.
Устраиваем „Общество дешевых квартир". —По инициативе и при уча-
стии Горького в Н.-Новгороде было широко поставлено дело общественной
помощи нуждающемуся населению города. Началом этих мероприятий послу-

жило устройство Горьким елки для бедных детей. Вскоре после елки в „Ниже-
городском листке", 1900, No 9, появилась заметка Горького под заглавием
„Нечто о елке", где М. Горький писал: „Нужно организовать правильную по-
мощь. Правильную и солидную. Городу положительно необходимо устроить
участковые попечительства о бедных". Еще через несколько дней вNo 11 „Ни-
жегородского листка" появилась заметка за подписью „Обыватель" о других
проектах помощи беднейшей части населения Н.-Новгорода: „Устройство
елок для бедных детей поставило в кругах местной интеллигенции вопрос об
организации постоянных попечительств о бедных. Есть и еще на очереди кое-
какие проекты. Так можно сообщить, что поднят более или менее серьезно
вопрос об учреждении Общества дешевых квартир для постройки домов, кото-
рые за умеренную плату давали бы приют беднейшей части населения и регу-
лировали бы аппетиты домовладельцев и съемщиков кв.артир для сдачи углов".
Позднее в 1901 г. Горьким же было организовано в Н. -Новгороде Общество
помощи нуждающимся женщинам. Как видно из отдельных сообщений „Ниже-
городского листка", были созданы и работали участковые попечительства
о бедных („Нижегородский листок", 1901, No 122) и Общество помощи нуждаю-
щимся женщинам („Нижегородский листок", 1901, No 138).
Письмо 39
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не
датировано. На первой странице в правом углу рукой Чехова карандашом
написано: „II 900". Дата письма устанавливается по упоминанию о письме
Толстого, датированном 9 февраля 1900 г.
Сегодня Толстой прислал мне письмо.
—
Письмо Толстого Горькому от
9 февраля 1900 г. с отзывом о повести Чехова „В овраге" опубликовано
в сборнике „Горький в Н. - Новгороде", 1928.
Поеду к вам, когда кончу повесть для „Жизни".
—
Очевидно, повесть
„Мужик" .
Спасибо за „Жизнь". — М. Горький благодарит за предоставление Чеховым
повести „В овраге", напечатанной в журнале „Жизнь", 1900, кн. I .
Иван Павлович — Чехов (1863—1922), брат А. Чехова, педагог.
Письмо 40
Печатается по тексту, опубликованному в т. VI „Писем А. П . Чехова", под
ред. М . П . Чеховой, М., 1916. Без даты года. Дата года устанавливается нами
по содержанию письма — упоминанию о напечатании в „Жизни" рассказа
Чехова.
16*
243

Ваш фельетон в Нижеюродском
листке был бальзамом для
моей
души.— Чехов имеет в виду статью Горького о повести А. П . Чехова „В овраге",
напечатанную в газете „Нижегородский листок", 1900, No 29. См. стр. 189
настоящей книги.
Воскресенье.
—
Роман Л. Н . Толстого печатался в журнале „Нива" в 1899 г.,
отдельным изданием вышел в 1900 г. Одновременно с письмом Горькому
Чехов писал 12 февраля 1900 г. А . Суворину: „«Воскресенье» замечательный
роман. Мне очень понравилось, только надо читать все сразу, в один присест.
Конец не интересен и фальшив, фальшив в техническом отношении".
Раздражает меня в „Жизни" и провинц. картинки N и картина
„С новым годом!" и рассказ N.
—
В журнале „Жизнь", 1900, No 1 были напе-
чатаны „Провинциальные картинки" Е. Чирикова. Фотография, открывающая
журнал и подписанная „С новым годом!" изображала босяка. Какой рассказ
имеет в виду Чехов — неизвестно. В No 1 журнала были напечатаны рассказы
Н. Гарина, Л. Гуревич, В. Стефаника.
В мае здесь будет Художественный театр из Москвы.
—
Весной 1900 г.
Художественный театр выехал на гастроли в Крым. Целью поездки было
желание театра показать А. П . Чехову, не имевшему возможности в виду
болезни бывать в Москве на спектаклях Художественного театра, некоторые
постановки этого театра. Второй задачей поездки была Естреча Художествен-
ного театра с Горьким, который тоже собирался в Ялту. Будучи поднадзорным,
М. Горький не мог приехать в Москву без особого разрешения. Художествен-
ный театр рассчитывал во время гастролей в Крыму установить более тесные
связи с Чеховым и Горьким и получить от них новые пьесы. Об этой поездке
подробно говорит К. С. Станиславский в своей книге „Моя жизнь в искусстве"-
„Жизнь" напечатала
мой рассказ с грубыми опечатками.
—
Чехов гово-
рит о повести „В овраге", напечатанной в журнале „Жизнь", 1900, кн. I . По
поводу ошибок, допущенных при печатании этого рассказа, Чехов писал редак-
тору журнала „Жизнь" В. А. Поссе: „Такое обилие опечаток для меня небыва-
лая вещь и представляется мне целой оргией типографской неряшливости —
простите мне это раздражение" (5 февраля 1900). На эту же типографскую
небрежность жалуется Чехов в других письмах к Поссе.
Только что получил фельетон Жуковского.
—
Чехов имеет в виду статью
Д. Н. Жуковского, помещенную в газете „Петербургские ведомости", 1900, No 34,
4 февраля. Подробнее об этой статье в публикуемом выше письме М. Горького
от начала февраля 1900 г. — No 38.
Письмо 41
Печатается по тексту, опубликованному в т. VI „Писем А. П . Чехова" под
ред. М . П. Чеховой, М., 1916 г. Без даты года. Дата года устанавливается нами
по содержанию письма — упоминанию о приезде в Ялту Художественного
театра (1900).

„Одинокие".
—
Пьеса Г. Гауптмана. Была поставлена ка сцене Художествен-
ного театра в сезон 1899/1900 г. Первый спектакль был 16 декабря 1899 г.
По поводу этой пьесы Чехов писал А. Суворину 10 марта 1900 г.: „«Одино-
кие» Гауптмана — пьеса, по моему, великолепная. Я читал ее с большим удо-
вольствием".
Эдда Габлер.
—
Пьеса Генриха Ибсена. В сезон 1899/1900 г. была по-
ставлена на сцене Художественного театра.
Письмо 42
Телеграмма является ответом на публикуемое выше "письмо Чехова от
6 марта 1900 г., в котором Чехов сообщает о приезде в Ялту Художествен-
ного театра.
Письмо 43
Письмо на двух страницах почтовой бумаги большого формата. Не датиро-
вано. На первой странице в правом верхнем углу рукой Чехова карандашом
написано: „1900. VI".
Дата письма устанавливается по ответному письму
Чехова от 7-го июля, в котором Чехов писал о том, что приехать не может.
Мануйловка,
—
Место летнего дачного отдыха М. Горького в 1900 г.
В Мануйловке Горький жил и в 1897 г. на хуторе доктора А. М. Орловского.
Во время первого пребывания в Мануйловке М. Горький организовал так
крестьянский театр, в котором он сам работал и в качестве актера и в каче-
стве режиссера. Позднее, в одном из писем 1933 г. М. Горький вспоминает
о Мануйловском театре: „В Мануйловке я, в течение летних месяцев 97-8 гг.
ставил пьесы Старицкого и др... В «Мартыне батраке» даже играл роль
жениха, кажется. «Труппа» почти сплошь местные крестьяне" (из письма
М. Горького И. Ерофееву, 29 марта 1933 г.)
'
Мать А. П. Чехова — Евгения Яковлевна Чехова (умерла в 1919 г.)
Сестра А. П . Чехова — Мария Павловна Чехова, один из самых близ-
ких Чехову членов его семьи. М. П. Чеховой собраны и опубикованы „Письма"
А. П. Чехова (6 томов). Ею же сохранен и передан государству архив
А. П . Чехова. В настоящее время М. П. Чехова заведует Домом-музеем
А. П. Чехова в Ялте.
Письмо 44
Печатается по тексту, опубликованному в т. VI „Писем А. П. Чехова"
под ред. М. П. Чеховой, М., 1916.
,
Сегодня я получил письмо от Капитолины Валериановны Назарьевой. —
Назарьева, Капитолина ВасильеЕна, урожденная Монкашева (1847—1900),

писательница. Ею написано свыше 50 романов. Некоторые из них выдержали
по нескольку изданий. Кроме беллетристических и драматических произведе-
ний Назарьева писала и критические статьи, помещая их в „Биржевых ведо-
мостях" ив „Литературных вечерах «Нового мира»" под псевдонимом „Н. Ле-
вин". Назарьевой принадлежит несколько статей о Горьком: о романе „Фома
Гордеев" („Литературные вечера «Нового мира»", 1900, март), о рассказах
Горького („Литературные вечера «Нового мира»", 1900, кн. 5), в которых
Назарьева восторженно отзывалась о Горьком. „Явился молодой, свежий,
яркий талант, выступил писатель, которому есть что поведать миру" („Лите-
ратурные вечера «Нового мира»", 1900, март); „Каждым произведением Горь-
кий завоевывает большую симпатию, глубже заглядывая в душу человеческую
и создавая более могущественные образы" („Литературные вечера «Нового
мира»", 1900, кн. 5). Повидимому, эти статьи Назарьевой дали Чехову основа-
ние называть К. В. Назарьеву „поклонницей" Горького. В архиве Чехова со-
хранилось письмо Назарьевой, о котором Чехов писал Горькому — см. стр. 164
настоящей книги.
Сочинения.
—
„Ежемесячные сочинения",
литературный журнал И. И .
Ясинского (псевдоним — Максим Белинский). Журнал выходил с марта 1900 г.
по 1903 г. В своих воспоминаниях о С. А. Толстой Горький дал очень резкий
отзыв „Ежемесячным сочинениям",
называя их „неряшливым" журналом.
В июньской книжке журнала „Ежемесячные сочинения" 1900 г. был помещен
портрет Чехова; в сентябрьской — портрет Горького.
Мельиіин.
—
Петр Филиппович Якубович (псевдоним Мелынин, Рамшев,
П. Я . Гриневич) (1860—1911), революционер-народоволец, поэт. В ноябре 1884 г.
был арестован и приговорен к смертной казни, замененной 18 годами каторги.
Начал сотрудничать в 1895 г. в „Русском обозрении" и „Русском богатстве".
В 1900 г. принимал участие в редактировании „Русского богатства". Из про-
заических произведений Якубовича широко известны его очерки о каторге,
„В мире отверженных" (1896), печатались в „Русском богатстве" в 1895—1896 гг.
и в 1896 г. вышли отдельной книжкой. 8 ноября 1896 г. Чехов писал В. Г .
Короленко: „Не найдете ли вы возможным сообщить мне настоящее имя
отчество и фамилию Л. Мельшина, автора книги « В мире отверженных», и где
он живет. Я хбчу послать ему свой Сахалин". 2 декабря того же года П. Ф .
Якубович писал Чехову: „Ваша книга и сердечная надпись на ней были для
меня полной неожиданностью". Чехов чрезвычайно высоко ценил Мельшана-
Якубовича. В письме к Л. А. Авиловой 9 марта 1899 г. Чехов писал: „...говоря
о новых писателях Вы в одну кучу свалили и Мельшина. Это не так. Мельшин
стоит особняком, это большой, не оцененный писатель, умный, сильный писа-
тель, хотя быть может и не напишет больше того, что уже написал".
П. Ф. Якубович-Мельшин принимал участие в издании сборника, посвя-
щенного сорокалетию Н. К. Михайловского, и просил Чехова и Горького дать
рассказы для этого сборника. На свой отказ от участия в сборнике Чехов
получил следующее письмо Якубовича: „Вполне и давно уже разделяю Ваш
скептицизм относительно благотворительных сборников и альманахов. Они и
потому уже одному не выдерживают критики, что задаваясь благотворительной

целью, налагают в то же время непосильное бремя на писателя... Но на
предполагаемый сборник в честь Н. К. Михайловского мы глядим иными гла-
зами: сорокалетие писательской работы, это борьба без роздыха, без роздыха и
без примирения, борьба за однажды, еще в ранней юности, намеченный идеал- —
как хотите, Антон Павлович, это зрелище редкое и трогательное, это в своем
роде праздник русской литературы Я думаю, Антон Павлович, в таком сбор-
нике Вы должны непременно участвовать. Хоть самый маленький рассказ,
дайте, важно, чтобы Чехов не отсутствовал в нашей компании! Я гляжу на это
дело как на Ваше столь же, сколько и наше и потому теряю всякую совестливость,
всякую деликатность, и вопию, голубчик, Антон Павлович, постарайтесь!
М. Горький, к которому я писал тогда же, когда и Вам, почему-то до сих пор
не отвечает..."
(22 июня 1900 г.) .Сборник „На славном посту" вышел в 1901 г.
Горький и Чехов в нем участия не принимали. По поводу одной из статей
этого сборника, а именно статьи Н. Рубакина „Размагниченный интеллигент",
М. Горький написал статью в „Нижегородском листке" (1901, No 86) — „О раз-
магниченном интеллигенте".
Написали
пьесу? — Горький работал в это время над пьесой „Мещане".
Анна Иноземцева.
—-
Анна Андреевна Иноземцева (р. 1864), писатель-
ница. Печаталась в нижегородских газетах: „Волгарь",
„Нижегородский
листок" и журналах „Родина", „Живописное обозрение".
Кроме беллетристи-
ческих произведений писала пьесы, некоторые из них ставились в Нижегород-
ском театре. Первый том сочинений Иноземцевой вышел в 1899 г. Этот том
своих сочинений А. Иноземцева привезла Чехову с письмом, в котором про-
сила дать отзыв о ее книге. Позднее, сообщая о себе автобиографические све-
дения для словаря писателей-нижегородцев, А. А. Иноземцева писала, что
в газете „Новое время" осенью 1900 г. был напечатан отзыв Чехова о ее
книге. Найти этот отзыв не удалось.
Анатолий
—
сын Л. В. Средина, гостил в это время у Горького.
Екатерина Павловна — Волжина, жена Горького.
Максимка.
—
Максим Алексеевич Пешков (1897—1934), сын Горького.
Письмо 45
Письмо на одной странице почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице, в правом верхнем углу рукой Чехова карандашом
написано: „900, VI". Дата письма устанавливается по ответному письму Чехова
от 12 июля 1900 г., в котором Чехов пишет: „Ваше приглашение в Китай уди-
вило меня".
Поедемте
в Китай.
—
В 1900 г. в Китае вспыхнуло восстание боксеров,
имевшее своей целью освобождение Китая от гнета иностранного капитализма

и туземного феодализма. Восстание было подавлено вмешательством иностран-
ных держав. Еще в начале войны в одном из писем к Л. В . Средину (7 января
1900) Горький писал: „Если только объявят настоящую войну — я еду. Обя-
зательно! Я этой войне придаю огромное значение. Меня бы нисколько не
удивило, если бы она затянулась лет на 30 и завершилась общей трепкой всей
Европы. Эх, зачем я не китаец! Я бы вам показал цивилизацию ! Я бы общи-
пал с вас культуру-то ! Я бы ..."
Письмо 46
Письмо на трех страницах почтовой бумаги большого формата. Не датиро-
вано. На первой странице в левом верхнем; углу рукой Чехова синим каранда-
шом написано: „900. VII". Дата письма определяется по письму Чехова от
12 июля, в котором Чехов настойчиво спрашивал: „Пьеса? Как пьеса? Вы не кон-
чили стало быть?" Приписка в конце письма сделана рукой Е. П . Пешковой.
С драмой тихо.
—
В 1900 г. Горький начал писать пьесу. На написании
пьесы настаивал и Чехов, имея в виду возможность ее постановки в Художе-
ственном театре. Работа над пьесой шла трудно, что видно из следующего
письма Горького — см . No 48. Об этом же писал М. Горький в одном из писем
к Л. В. Средину: „Я недавно порвал три акта драмы и написал пять глав
повести. Вот будет повесть! Действующих лиц—• 173. Действие продолжается
22 года. Каждому году посвящаю 10 глав. Писать так уже писать!" Неудача
заставляет Горького на некоторое время отойти от работы над пьесой,
но новая встреча Горького с Художественным театром в сентябре 1900 г.
в Москве и, особенно, беседа с В. И . Немировичем-Данченко опять возвращает
Горького к работе над пьесой. По возвращении из Москвы Горький опять
принимаеі ся за пьесу, теперь уже „Мещане". Работа над ней продолжалась
и в 1901 г., о чем говорится в публикуемых ниже письмах.
Щеглов.
—
Иван Леонтьевич Леонтьев, псевдоним — Щеглов (1856—1911),
писатель. Писал повести, рассказы, комедии и водевили. Пьесы его („В горах
Кавказа", „Мамаево побоище") долго держались в театральном репертуаре.
Чехов характеризовал творчество Щеглова, „как тяготение к идеализации
серенькой мещанской среды" .
Одолевают меня китайские мысли. — О
поездке в Китай в публикуемом
выше письме Горького от начала июля 1900 г.,
—
No 45.
Петро Дерид. —
Крестьянин в селе Мануйловке, Полтавской губ., кузнец,
знакомый Горького, участвовавший в спектаклях Мануйловского деревенского
театра.
Письмо 47
Печатается по тексту, опубликованному в т. Vi „Писем А. П . Чехова", под
ред. М . П . Чеховой, М., 1916. Без даты года. Дата года устанавливается по-
содержанию письма — упоминанию о войне в Китае 1900 г.

ч
Письмо на двух страницах почтовой бумаги. Не датировано. На первой'
странице в правом верхнем углу рукой Чехова карандашом написано : „1900.
VIII" .
Дата письма устанавливается по содержанию — упоминанию о работе
Горького над пьесой „Мещане".
Данченко.
—
Владимир Иванович НемироЕич-Данченко (р. 1858), основа-
тель, режиссер и руководитель Художественного театра. Был в дружеских
отношениях с Чеховым и с 1895 г. состоял в постоянной переписке с ним.
Немировичем-Данченко написан ряд воспоминаний о Чехове и постановке его
ньес в Художественном театре — „Художественный театр за границей, 1906 г."
(„Русские ведомости", 1913, NoNo 283, 289, 295), „Близость между Художе-
ственным театром и Чеховым" (альбом „Солнца России", 1914, No 7) и др.
Письмо 49
Телеграмма. Как видно из публикуемого ниже письма Горького от первой
половины сентября, Горький и другие авторы телеграммы были на репетиции
пьесы Островского „Снегурочка" в Художественном театре и, как пишет Горь-
кий Чехову: „Имели огромный разговор о вас".
Очевидно, телеграмма была
послана под впечатлением этого разговора.
Суллержицкий— Леопольд Антонович (1872—1916); работал в Художест-
венном театре в качестве помощника режиссера, был основателем и руководи-
телем I студии Художественного театра, впоследствии МХА Г II. Суллержицкий
был очень близок с Л. Толстым, увлекался учением Толстого и по поручению
Толстого сопровождал в Канаду духоборов, эмигрировавших от преследований
царского правительства. Был близко знаком с Чеховым и с Горьким. В своих
воспоминаниях Горький говорит о Суллержицком, как о человеке большого
личного обаяния. Воспоминания Суллержицкого о Чехове: „Чехов и Стани-
славский" — „Театральная газета", 1914fNo 18.
Балтрушайтис
—
Юргис Казимирович (р. 1873), поэт, принадлежал
к группе писателей символистов. Впервые начал печататься в 1899 г.
С 1921 г. полномочный представитель Литовской республики в СССР.
Пятницкий
—
Константин Петрович (р. 1864), один из основателей изда-
тельства „Знание". Знакомство Горького с Пятницким состоялось в сентябре
1899 г.
Письмо 50
Печатается по тексту, опубликованному в т. VI „Писем А. П. Чехова", под
ред. М. П. Чеховой, М„ 1916.
Посылаю
Вам письмо, полученное
мною вчера.
—
О каком письме идет
речь — неизвестно. Судя по публикуемому ответному письму Горького от пер-

вой половины сентября 1900 г. („храбрая барыня и ловко меня распатронила"),
в этом письме были высказывания его автора о Горьком.
Только что прочитал в газете, что Вы пишете пьесу.
—
Осенью 1900 г.
во многих газетах появились сообщения о работе Горького над пьесой „Ме-
щане". Так, в газете „Новости дня", No 6211, 5 сентября писали: „Хотя и не-
законченная в подробностях, пьаса г. Горького тем не менее почти готова.
Ее содержание взято из мещанской захолустной жизни... Горький теперь
в Москве. На днях он уезжает, чтобы в уединении окончательно обработать
пьесу и к 20-му числу обещает вручить ее дирекции". Аналогичные сообщения
появились в „Московском листке", No 249, 6 сентября, позднее в „Новом вре-
мени", 19 сентября, „Новостях дня", 21 сентября, „Русском сатирическом
листке", 19 сентября, и др. Повидимому Чехов имел в виду заметку в газете
„Новости дня".
Телеграмму
получил.
—
Чехов имеет в виду телеграмму, посланную
Горьким, совместно с В. А. Поссе, И. А. Буниным и другими, 4 сентября
1900 г. —
см. письмо No 49.
Письмо 51
Письмо на 8 страницах почтовой бумаги обычного формата. Не датировано.
На первой странице в правом верхнем углу рукой Чехова карандашом напи-
сано: „900 IX". Дата письма устанавливается по содержанию — упоминанию
о приезде в Москву к 20 сентября и приглашении Чехова приехать в Москву
к этому же времени.
Снегурочка — Пьеса А. Н. Островского, была поставлена Художественным
театром 24 сентября 1900 г.
Москвин — Иван Михайлович (ff. 1874), артист Художественного театра.
Качалов — Василий Иванович Шверубович (р. 1875 г.), артист Художе-
ственного театра. Исполнял в пьесе „Снегурочка" роль царя Берендея. Это
было первое выступление Качалова на сцене Художественного театра.
Грибунин — Владимир Федорович (1873—1933), артист Художественного
театра. Играл в пьесе „Снегурочка" роль Мизгиря.
Ольга Леонардовна.
—
О. Л . Книппер-Чехова, артистка Художественного
театра. Играла в пьесе „Снегурочка" роль Леля.
Савицкая — Маргарита Георгиевна (1868—1911), артистка Художествен-
ного театра.
Был у Книпперов.
—
Семья О. Л. Книппер. О. Л. Книппер в письме
к Чехову 4 сентября 1900 г. говорит: „Третьего дня Горький обедал у нас,

очаровал всех, много рассказывал, говорил много о себе, говооил, как летом
читал крестьянам твой рассказ «В овраге» и какое было сильное впечатление.
Горький даже вскочил и прослезился при воспоминании" (Переписка А. Чехова
и О. Книппер, т. I, 1934).
Дядя офицер.
—
Александр Иванович Зальца, капитан, дядя О. Л . Книп-
пер. По возвращении с русско-японской войны застрелился (в 1905 г.) .
Студент. —Владимир ЛеонардовичКниппер (р. 1876),брат О. Л . Книппер.
Тихомиров — Иосаф Александрович (ум. 1903), артист Художественного
театра с 1898 до 1904 г. По иницзатизе Горького был приглз щен режиссером
в театр Народного дома в Н. -Новгороде.
Крандиевская
—
Анастасия Романовна (Тархова) (р. 1885), писательница.
Печаталась в журналах „Жизнь", „Русское богатство" и др. Отдельными изда-
ниями вышли т. I — „То было раннею весной", т. II — „Ничтожное" (1905).
По отзывам критики („Русское богатство", 1900, No 4), дарование Крандиевской
не велико по размерам. „Большинство ее рассказов не ярки, некоторые слиш-
ком беглы, отрывочны, имеют характер эскизов, иногда мало содержательны. ..
главное в рассказах Крандиевской это то весеннее и бодрое, что вносит в душу
читателя книжка Крандиевской".
Гречанинов
—
Александр Тихонович (р. 1864), композитор. Им написана
опера „Добрыня Никитич", музыка к трагедиям А. Толстого „Царь Федор
Иоаннович",
„Смерть Ивана Грозного" и к весенней сказке Островского
„Снегурочка".
Купил Ваш второй том.
—
Второй том собрания сочинений А. П . Чехова
а издании А. Ф . Маркса вышел в 1900 г.
Письмо 52
Печатается по тексту, опубликованному в т. VI „Писем A. U . Чехова",
под ред. М . П . Чеховой, М., 1916.
Выпишите книжку некоего Данилова И. А. „В тихой пристани". —Дани-
лов И. А.
—
псевдоним писательницы, настоящее имя которой не удалось
установить, печатавшей свои произведения в „Русском вестнике" („В тихой
пристани" — 1894, „Без прикрас" -— 1896, „По новому пути" — 1896). Темой
своих повестей Данилов берет монастырскую жизнь. В книге Данилова
„В тихой пристани" (вышла отдельным изданием в 1898 г.) помещен рассказ
под этим же заглавием — дневник монастырской послушницы, в котором
рассказана история постепенного перевоспитания молодой девушки в духе
монастырской морали — терпения, смирения и полного подавления личности.
Внимание Чехова на книжку Данилова обратил М. О . Меньшиков. В письме

от 22 сентября 1900 г. он писал Чехову: „Послал вам на днях обещанную книжку-
Данилова «В тихой пристани». При случае черкните, какое впечатление она
произвела на вас. Очень свежий талант". Позднее, в своей статье „Антипод
Максима Горького" („Писька к ближним", „Новое время", 1913, No 12963)
Меньшиков сопоставлял книжку Данилова с произведениями М. Горького.
„Все, что глубоко противно Горькому — церкви, монастыри, попы, монахи,
верующие барыни, влюбленные офицеры, помещичьи усадьбы и постоялые
дворыипр.ипр.—
все это для г. Данилова восхитительно и прекрасно".
В этой же статье Меньшиков говорил о посылке книжки Данилова Чехову:
„Незадолго до смерти. Антона Чехова я послал ему в Ялту «Тихую Пристань»
г. Данилова и у меня хранится ответное письмо. Известно до чего был
строг Чехов к себе и своим собратьям, но книжка Данилова ему чрезвы-
чайно понравилась" . В опубликованных письмах Чехова к Меньшикову этого
письма нет.
Сегодня получил
я от Меньшикова
письмо.
— Чехов имеет в виду письмо
М.О .Меньшикова от 22 сентября 1900 г., в котором Меньшиков писал: „Напи-
сали Вы Горькому о желании «Недели» иметь от него какую-нибудь вещь?
Надеюсь, он не рассердился на мою последнюю статейку о нем, где я не со-
всем им доволен". Очевидно Меньшиков имел в виду свою статью о Горьком :
„Красивый цинизм" („Книжки Недели", 1900, кн. IX).
„Неделя".
—
Еженедельная газета (1860—1903), орган правого народни-
чества, постепенно становившаяся все более и более реакционной. В приложе-
ниях к „Неделе" с 1887 т. издавались „Книжки Недели" — журнал романов
и повестей, где печатались произведения многих писателей, в том числе
и Чехова.
Меньшиков—- Михаил Осипович (1859—1918), публицист, во вторую поло-
вину 80-х годов сотрудник „Недели", с 1901 г. „Нового времени"; был
наиболее ярким реакционным представителем этого органа. Ему принад-
лежал ряд публицистических статен о М. Горьком, Чехове, Толстом, Пушкине,
Гоголе, напечатанных в „Неделе" и выпущенных потом отдельными изданиями:
„Критические очерки" (1894), „О писательстве" (1898), „Народные заступники"
(1900), „Вожди народные" (1900). В своих критических статьях Меньшиков
стоял на реакционной позиции утешителя и примирителя с действительностью
и не подымался до подлинного литературного анализа творчества писателя,
ограничиваясь чисто внешними сопоставлениями. Горький в статье „О пьесах"
(в сборнике „О литературе", 1933, стр. 142) дал чрезвычайно резкую оценку
работы Меньшикова: „Особенным успехом в роли утешителя пользовался
Михаил Меньшиков, сначала — сотрудник либеральной «Недели», а затем
один из столпов «Нового времени» — газеты, которую Салтыков-Щедрин
убийственно метко назвал «Чего изволите»?..." Чехов познакомился с Меньши-
ковым в 1892 г.; к этому же году относится и начало оживленной переписки
Чехова с Меньшиковым и начало сотрудничества Чехова в „Неделе" (рассказ
„Соседи", книжки „Недели", 1892, No 7).

Письмо на 8 страницах почтовой бумаги большого формата. Не датировано.
На первой странице, в правом верхнем углу рукой Чехова чернилами напи-
сано: „1900. X".
Дата письма устанавливается по содержанию письма — упо-
минанию о книжке И. Данилова, о которой Чехов говорит' Горьгому в своем
яисьме от 28 сентября 1900 г.
Васнецов — Виктор Михайлович (1848—1926), художник. Выставлять кар-
тины начал с 1869 г. Работал сначала в реалистическом жанре, потом перешел
на исторические и сказочные сюжеты. Темой своих картин брал народный
эпос, историю, религиозные сюжеты. Васнецов написал декорации для оперы
„Снегурочка" по заказу С. И. Мамонтова.
„Смерть Г розного".
—
„Смерть Иоанна Грозного", пьеса Алексея Тол-
стого шла в сезон 1900—1901 г. в Художественном театре.
Мамонтов,
Савва — Савва Иванович, крупный промышленник, большой
любитель и знаток искусства, увлекался театром, особенно оперой, и много
сделал для ее развития.
Оль. Леон.
—
Ольга Леонардовна Книппер. В пьесе „Снегурочка" испол-
няла роль Леля.
Андреева
—
Мария Федоровна, артистка Художественного театра с 1898
по 1906 г.
Лилина — Мария Петровна, урожденная Перевощикова, артистка Художе-
ственного театра. В пьесі „Снегурочка" исполняла роль Снегурочки.
M унт—Екатерина Михайловна, артистка Художественного театра. В пьесе
Островского играла роль „Снегурочки".
Морозов — Савва Тимофеевич (1862—1905), крупный фабрикант, сыграл
большую роль в истории Художественного театра, систематически помогая
театру в первые годы его работы. С. Т. Морозовым было выстроено здание
Художественного театра. Близость к искусству и меценатство людей типа
Мамонтова, Морозова и др. было своего рода типическим явлением 900-х годов.
В их лице окрепший капитализм искал новых путей, новых форм для своего
проявления, завоевывал себе место в искусстве и науке.
В воспоминаниях о Л. Б. Красине Горький начало своего знакомства
с Морозовым относит на 1901 г. но, невидимому, встречал и наблюдал Морозова
и раньше, вероятно, на Всероссийской выставке 1896 г. Тогда уже Савва
Морозов своим умом, деловитостью и независимостью своих суждений распо -
ложил Горького к себе. „Я познакомился с ним в 1901 г. и за два года между
нами образовались отношения дружбы, мы, даже, говорили «на ты», к чему я
вообще не склонен. Морозов был исключительный человек по широте

образования, по уму, социальной прозорливости и резко революционному
настроению. Настроение это возникало у него медленно и постепенно, но и
за семь лет перед этим он не скрывал своего радикализма". Через Горького
Савва Морозов оказывал материальную помощь революционному движению.
Баян.
—
Картина В. М . Васнецова.
Я рассказал ему мою пьесу.
—
Горький работал в это время над пьесой
„Мещане".
Анна Ивановна — Книппер (1850—1919), мать О. Л . Книппер, препода-
вательница пения в Филармонии.
Мать Средина.
—
Надежда Ивановна Средина.
Чешихин-Ветринский. — - Василий
Евграфович Чепшхин, псевдоним —
Ветринский (1866—1923), историк литературы, критик и публицист, жил
в Н.- Новгороде. Ему принадлежит ряд критико-публицистических работ
о писателя і и публицистах XIX века и книга „Грановский и его время.
Исторический очерк" 1897 г. В
„Нижегородском листке",
1899, No 43,
13 февраля, Горький напечатал рецензию на книгу за подписью А. И .
Позерн — Мария Сергеевна, знакомая М. Горького, Ей посвящен Горьким
том II „Очерков и рассказов", 1898.
Соловьев — Владимир Сергеевич (1858—1900), философ, религиозный
мыслитель, публицист и поэт. В 1899 г. Соловьев выпустил произведение
„Три разговора",
в котором в заключении дана „Повесть об Антихристе".
Возможно, что Горький, говоря о чтении Соловьева, имел в виду эту книгу.
Аннунцио—Габриэль
д'Аннунцио (р. 1863), итальянский писатель, идео-
лог империалистической буржуазии, ныне — фашист. Произведения его были
изданы в переводе на русский язык в 1900 г.
Брюсов — Валерий Яковлевич (1873—1924), поэт, писатель, литературовед.
В 1894—1895 гг. выпустил три маленьких сборника „Русские символисты".
В1895г. —
книга стихов „Chefs d'oeuvres". С 1899 г. сотрудничал в издатель-
стве „Скорпион",
где вышла третья книга его стихов „Tertia vigilia".
По
поводу этой книги Горький написал статью „Стихи Бальмонта и Брюсова"
(„Нижегородский листок", 1900, No 313), в которой отметил два стихотворения
Брюсова, помещенных в сборнике: „Сказание о разбойнике" и „На новый
колокол". Горький писал: „В нем [„На новый колокол"] прекрасно выражен
народный склад речи и наивность творчества, оно вполне заслуживает быть
отмеченным, как вещь оригинальная и даже крупная. Он [Брюсов] не украсил
это сказание никакими узорами современной мысли и это очень хорошо реко-
мендует его со стороны чувства меры и чутья к прекрасному". Эта статья
Горького встретила резкую критику со стороны В. А . Гольцева (псевдоним —

Веталис, „Русская мысль", 1900, кн. 12), который назвал ее „притязательным
вздором".
К началу личного знакомства с Горьким относится запись Брюсова в его
дневнике (конец сентября 1900 г.): „
виделись с Горьким в Б. Московской.
Как всегда он в рубахе. Усы. мужицкие. Полунамеренная грубость речи. Обе-
дали вместе. «Только в общую не пойду, глазеть будут. В самой этой нашей
славе утопаем, как лягушки в болоте»... Мне очень руку пожимал. Просил
прислать книгу". В дневнике Брюсова (Изд. М. и С. Сабашниковых, М., 1927)
есть еще несколько упоминаний о Горьком. Опубликованные письма Горького
к Брюсову за 1900—1917 гг. („Печать и революция", 1928, кн. 5, и в сборнике
„М. Горький. Материалы и исследования", I, Л., 1934) говорят о внимании
писателей друг к другу. Помимо литературных и издательских дел, темой
переписки их является общественно-политическая жизнь эпохи. „Мне кажется,
что нам судьба работать вместе, — писал Горький Брюсову 16 января 1917 г.,
—
по крайней мере я очень хотел бы вашей помощи, вашего доброго совета
во всех моих затеях".
В 1916 г. под редакцией Горького и Брюсова вышли
сборники латышской и финляндской литературы. В 1917 г. в ответ на травлю,
поднятую против Горького за его сочувствие большевикам, Брюсов написал
сонет, посвященный М. Горькому (см. „Печать и революция", 1928, кн. 5,
стр. 66).
„Скорпион".
—
Издательство, основанное в 1900 г.; выпускало журнал
„Весы", объединивший писателей символистов. Брюсов был одним из основных
работников издательства. Повидимому Брюсов просил у Горького рассказ для
альманаха „Северные цветы" (альманах был выпущен в апреле 1901 г.) . Горь-
кий в альманахе не участвовал. Брюсову он писал: „Ну, я Вас огорошу, рас-
сказа для альманаха я еще не писал — когда напишу — не ведаю!" И в другом
письме, 5 февраля 1901 г.: „Знаю, что делаю нечто непростительное отказы-
ваясь от участия в «Северных цветах» и не могу даже просить извинения
у Вас, и не оправдываюсь" („Печать и революция", 1928, кн. 5).
Моя автобиография.
—
В журнале „Семья", 1899, No 36, 5 сентября, появи-
лась без ведома Горького его автобиография, напечатанная Д. Городецким
нод заглавием: „Два портрета. Горький и Вересаев".
В своей статье о Горь-
ком „Красивый цинизм", „Книжки Недели", 1900, кн. IX, М. О. Меньшиков
писал: „Слишком скоро обнаружилось, что Горький вышел из босяков
Сам
г. Горький говорит об этом во многих своих рассказах и даже в особой авто-
биографии, напечатанной в одном из журналов".
Меньшикова не люблю за Вяземского и за Жеденева.
— Горький, оче-
видно, имеет в виду статьи Меньшикова „Дознание" („Книжки „Недели", 1895,
август) и „Серпуховский циник" (в книге „Народные заступники," 1898).
В этих статьях Меньшиков пытается разоблачить легенду о князе
Василии Васильевиче Вяземском — серпуховском помещике, умершем в 1892 г.,
которого биографы представляли идейным предшественником учения Льва
Толстого. Меньшиков на месте проверил эти сведения, которые не подтверди-
лись. Вяземский, по словам Меньшикова, оказался не подвижником, а просто

опустившимся помещиком. Жеденев — Николай Николаевич, бывший зем-
ский начальник, впоследствии издатель черносотенной газеты „Гроза".
В 1895 г. в журнале „Неделя" появилась заметка под заглавием „Красноярский
бунт", в которой была дана отрицательная характеристика действий Н. Жеде-
нева, как земского начальника. Жеденев потребовал объяснений от редактора
Меньшикова, а затем вызвал его на дуэль. Меньшиков отказался принять
вызов и Жеденев выстрелил в Меньшикова, за что суд приговорил его
к лишению прав и к ссылке. Дело Меньшикова и Жеденева горячо обсужда-
лось в печати.
Письмо 54
Письмо на восьми страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице в правом верхнем углу рукой Чехова карандашом
написано: „1900. X".
Дата письма устанавливается по упоминанию о поездке
в Ясную Поляну, где Горький был 8 октября 1900 г.
Был в Ясной Поляне.
—
8 октября 1900 г. Горький с В. А. Поссе был
в Ясной Поляне у Толстого. Кроме Горького и Поссе в этот день в Ясной
Поляне были А. Н . Дунаев с дочерью, И. И. Бочкарев и В. И. Ильинский.
Об этой же поездке см. и в воспоминаниях И. Ильинского в книге И. Апосто-
лова „Живой Толстой".
В октябре 1902 г. Горький второй раз был в Ясной
Поляне с К. П. Пятницким.
Директор банка.
—
Алексей Никифорович Дунаев, один из директоров
Московского торгового банка. Позднее, говоря в своих воспоминаниях о „тол-
стовцах", Горький имеет в виду фигуру А. Н. Дунаева: „Помню, как один
из таких апостолов в Ясной Поляне отказывался есть яйца, чтобы не обидеть
кур, а на станции Тула аппетитно кушал мясо и говорил: «преувеличивается
старичок»" („Лев Толстой").
Очень мне понравилась
графиня.
—• Горький говорит о С. А. Толстой.
Из этой характеристики видно, что расположение Горького к С. А. Толстой
было вызвано прежде всего ее резко отрицательным отношением к толстовцам,
совпадавшим с таким же отношением Горького. Позднее, в 1924 г., в ответ на
книжку В. Черткова „Уход Толстого" (1922) Горький решительно встал на
защиту С. Толстой в специальной статье „О С. А. Толстой"» помещенной
в „Русском современнике", 1924, No 4.
Лев Львович — Толстой, третий сын Л. Н. Толстого (р. 1869). Занимался
литературной деятельностью, сотрудничал в „Новом времени", „Русских ведо-
мостях", „Петербургской газете", „Ежемесячных сочинениях" и других изда-
ниях. Очень резкую отрицательную характеристику Л. Л. Толстому дал Гррький
также позднее в своих воспоминаниях о С. Толстой: „Лев Толстой-сын был
весь озабочен, чтобы его не заподозрили в подражании великому отцу и видимо
с этой целью напечатал в неряшливом журнале Ясинского «Ежемесячные со-

чинения» антитолстовский роман «О пользе висмута и вреде мышьяка»". Этот
роман Л. Л. Толстого под заглавием „Поиски и примирения" был напечатан
в журнале „Ежемесячные сочинения", 1902.
„В чем корень зла".
—
Повидимому, статья Л. Н. Толстого под заглавием
„Неужели это так надо?", опубликованная в 1900 г. в издании „Свободного
слова" в Англии. В примечаниях к статье сказано, что она была написана
в 1898 г.
„Рабство нашего времени".
—
Статья Л. Н. Толстого, написанная в 1900 г.
и напечатанная в том же году в издании „Свободного слова" в Англии.
„Не убий".
—
Статья Л. Н. Толстого по поводу убийства короля Гумберта,
написанная в 1900 г. и напечатанная в 1900 г. в издании „Свободного слова"
в Англии.
Мамин.
—
Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852—1912), писатель.
Д. Мамина-Сибиряка высоко ценили и Горький и Чехов. В своей статье
„О том, как я учился писать" (в сборнике Горького „О литературе", 1933,
стр. 177) Горький писал: „Примыкая к этой группе [народников], но будучи более
зоркими социально и талантливее всех, даже вместе взятых, народников, рабо-
тали два очень крупных литератора: Д. Н. Мамин-Сибиряк и Глеб Успенский".
„Отец Сергий".
—
Л. Толстой работал над этой повестью с 1891 по 1898 г.
Напечатана она была в 1911 г. в серии „Посмертных художественных произве-
дений Л. Н. Толстого".
Лужений — Василий Васильевич Калужский, по сцене Лужский (1869—
1931), артист и режиссер Художественного театра.
Письмо 55
Печатается по тексту, опубликованному в томе VI „Писем А. П. Чехова",
под ред. М. П. Чеховой, М., 1916.
Посылаю Вам Данилина.
—
Чехов посылает Горькому книжку И. Данилова
„В тихой пристани".
Написал пьесу.
—
Пьеса „Три сестры", над которой Чехов работал с осени
1899 г.
Письмо 56
Печатается по тексту, помещеннному в т. VI „Писем А. П. Чехова", под
ред. М. П. Чеховой, М., 1916.
Ваши
„Трое"
читаю
с большим
удовольствием.
—
Чехов читал еще
не законченную к тому времени повесть „Трое" в журнале „Жизнь", где она
17 м. Горький и А. Чехов
257

t
печаталась в 1900 г., NoNo 11—12, и в 1901 г., NoNo 1—4. Отзыв Чехова о по-
вести „Трое" встречается до этого в письме к О. Л. Книппер от 28 декабря
1900 г.: „«Трое» хорошая вещь, но написана по старому и потому читается
не легко людьми, привыкшими к литературе".
А 3 марта 1901 г. он писал
В. А. Поссе: „«Трое» Горького в январской книжке мне чрезвычайно понрави-
лись по тону письма. Девки неверны, таких нет, и разговоров таких никогда не
бывает, но все же приятно читать. В декабрьской книжке мне не так понрави-
лось, чувствовалось напряжение. И напрасно Горький с таким серьезным
лицом творит (не пишет, а именно творит), надо бы полегче, немножко бы
свысока".
Письмо 57
Письмо на пяти страницах почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова „1901 г. III".
Дата и место написания письма устанавливаются по его содержанию.
В 1899—1901 гг. в университетских городах России вспыхнули студен-
ческие беспорядки, вызванные недовольством студентов университетским
режимом и усилившиеся после издания правительством 25 июля 1899 г.
„временных правил", по которым за „учинение скопом беспорядков" студенты
карались „исключением из университетов и отдачей в солдаты... хотя бы они
имели льготу по семейному положению, либо по образованию, или не достигли
призывного возраста, или же вынули по жребию номер, освобождающий от
службы в войсках". Даже физические недостатки и болезнь по этим „правилам"
во внимание не принимались. Особенно резкие протесты студенчества нача-
лись после применения „временных правил" к студентам Киевского универ-
ситета, из которых за организованную в декабре 1900 г. сходку 183 студента
были сданы в солдаты.
Насколько Горький был захвачен этими событиями, видно из его писем
к писателям: „Настроение у меня как у злого пса, избитого, посаженного
на цепь", — писал он 5 февраля 1901 г. В. Я. Брюсову. „Если вас, сударь,
интересуют не одни Ассаргадоновы надписи, да Клеопатры и прочие старые
вещи, если вы любите человека — вы меня, надо думать, поймете. Я, видите ли,
чувствую, что отдавать студентов в солдаты — мерзость, наглое преступление
против свободы личности, и идиотская мера обожравшихся властью прохвостов.
У меня кипит сердце и я был бы рад плюнуть им в нахальные рожи человеко-
ненавистников, кои будут читать ваши Сев[ерные] Цветы и их похваливать,
как и меня хвалят. Это возмутительно и противно до невыразимой злобы на
все — на цветы «Скорпиона» и даже на Бунина, которого люблю, нр не пони-
маю — как талант свой, красивый, как матовое серебро, он не отточит в нож
и не ткнет им куда надо?" В это же время он писал Н. Телешову: „Надо
заступиться за киевских студентов, надо сочинить петицию об отмене вре-
менных правил. Хлопочите. Некоторые города уже начинают..."
Письмо Чехову написано Горьким по возвращении его из Петербурга
в конце марта 1901 г., где он был свидетелем известной студенческой демон-
страции, состоявшейся 4 марта на площади у Казанского собора. Участники

демонстрации были жестоко избиты нагайками. Результатом этой демонстрации
были массовые аресты и ссылки. Вскоре после этого (17 апреля 1901 г.)
Горький был арестован и заключен в Нижегородскую тюрьму. Как видно
из документов, найденных после 1917 г., он обвинялся в приобретении
в Петербурге мимеографа для печатания воззваний к сормовским рабочим,
в составлении опровержения правительственного сообщения о студенческой
демонстрации 4 марта и участии в Нижегородском студенческом революцион-
ном кружке.
Наш губернатор.
—
Нижегородский губернатор П. Ф. Унтербергер.
Вяземский
—
Л. Д., князь, генерал-лейтенант, член Государственного
совета. За вмешательство в действия полиции во время демонстрации 4 марта
получил строгий выговор от царя.
Против 43-х и 39-ти литераторов, подписавших
протест. — После
демонстрации 4 марта писатели, собравшиеся в Союзе взаимопомощи русских
писателей, написали резкий протест на имя Министерства внутренних дел
против насилий, произведенных во время демонстрации. Второй протест против
действий правительства — „Письмо русских писателей в редакции русских
газет и журналов" с подписями 43 писателей (в их числе подпись Горького) —
распространялся путем переписки и гектографирования. Гектографированный
экземпляр протеста хранился в архиве Чехова вместе с письмами Горького и,
повидимому, был ему послан Горьким.
В книге „Революционный путь М. Горького", изданной Центрархивом
в 1933 г., приводится документ — текст еще одного „Протеста петербургских
литераторов 4 марта 1901 г.", обращенного в редакцию неизвестной газеты,
подписанный 75 писателями и общественными деятелями. В их числе — под-
пись Горького.
Драгомиров, —
М. И. (1830—- 19 0 5), генерал-адъютант, профессор Ака-
демии генерального штаба, военный писатель. В 1900 г. им был составлен
„Устав полевой службы".
Клейгельс
—
Н. В ., петербургский градоначальник, которым был направ-
лен отряд казаков для избиения демонстрантов.
Исеев — М. Г.,
командир лейб-гвардии казачьего полка, избивавшего
демонстрантов 4 марта.
Анненский Н. Ф.
—
Николай Федорович (1842—1912), один из видных
народников 90-х и 900-х годов, принадлежал к руководящей группе легаль-
ного народничества, публицист и статистик. В качестве руководителя стати-
стических работ Казанского и Нижегородского земств сыграл крупную роль
в организации русской земской статистики. Об участии Н. Ф. Анненского
в студенческой демонстрации 4 марта Горький писал в своих воспоминаниях
о нем. С Н. Анненским Горький познакомился еще в 1890—1891 гг.: „А через
17*
259

десять лет я видел Н. Ф . в Петербурге 4 марта. Как раз в тот момент, когда
казаки и полиция со свирепостью, которая вначале показалась мне наигран-
ной и театральной — так неестественно-внезапна была она, так вот в минуту,
когда пьяное воинство бросилось в толпу демонстрантов, тесно сгрудившуюся
на паперти и на крыльях между колонн Казанского собора, я увидел характер-
ную фигуру Николая Федоровича. Он один бежал от монумента Барклай
де Толли навстречу публике, стремительно спасавшейся от избиения, бежал
к паперти, где уже сверкали шашки, шлепали нагайки, мелькал красный флаг
и откуда раздавался оглушительный тысячеустный вой, рев, стон. Казаки,
ловко повертывая лошадей в людском потоке, гикали, сбивали бежавших с ног,
хлестали нагайками по головам. Пешая полиция била шашками плашмя. Поли-
цейские были, кажется, трезвы, а казаки пьяны, это я знаю совершенно точно,
видел, как легко стаскивали их за ноги с лошадей и выбивали палками из
седел. Николая Федоровича я, конечно, тотчас потерял из глаз".
Пеиіехонов — А . В . (1867—1933), публицист. После февральской рево-
люции был членом временного правивительетва. В последние годы белый
эмигрант.
Туіан.
—
Туган-Барановский, M. И. (1865—1919), один из видных пред-
ставителей „легального марксизма", вскоре перешедший в ряды „критиков
Маркса" и оказавшийся в лагере либералов. Сотрудничал в журналах „Новое
слово" и „Начало".
Победоносцев
—
К. П . (1829—1907), обер-прокурор синода, идеолог
реакции 80—900-х годов.
С выражением сочувствия союзу. — Речь идет о Союзе взаимопомощи рус-
ских писателей. Сочувствие союзу было послано, повидимому, в связи с закры-
тием его 12 марта 1901 г. по постановлению петербургского градоначальника,
согласно 2-й части статьи 42 устава союза, по которой петербургский градо-
начальник имел право закрыть союз по обнаружении в нем „чего-либо про-
тивного государственному порядку и общественной безопасности".
„Три сестры"
идут изумительно.
—
Речь идет о постановках пьесы
Чехова „Три сестры" Художественным театром во время гастролей театра
в Петербурге в феврале—марте 1901 г. Об этом же спектакле писал Чехову
В. Поссе из Петербурга 8 марта 1901 г.: „Театр отступил на задний план,
но все же Ваши «Три сестры» смотрятся с захватывающим интересом".
Письмо 58
Печатается по тексту, помещенному в т. VI „Писем А. П . Чехова" под
ред. М, П. Чеховой, М., 1916. Год написания письма определяется по его
содержанию.

Я чорт знает где, на Пьяном бору.
—
Пьяный бор — пристань на Каме.
Чехов по предписанию врачей поехал вместе с женой О. Л. Книппер в Аксе-
ново Уфимской губернии на кумыс. По пути из Москвы в Аксеново Чехов
с женой заезжали к Горькому в Н.- Новгород, где пробыли сутки. Об этом
посещении Горького вспоминает О. Л. Книппер в своей статье „Мои встречи
с М. Горьким" в журнале „Красная панорама", 1928, No 12.
Долгополое
—
Нифонт Иванович, нижегородский врач.
Это похоже на мое путешествие
по Сибири.
—
Чехов говорит о своем
путешествии через Сибирь в 1890 г. по пути на о. Сахалин.
Письмо 59
Печатается впервые. Оригинал этого письма хранится в Литературном
музее (Москва) в архиве Л. В. Средина, которому Горький, в свое время,
повидимому, передал это письмо. Место написания письма определяется его
содержанием.
На днях в Нижнем будет писатель Иван Щеглов.
—
В письме (неопубли-
кованном) к Чехову И. Щеглов писал: „...Во всяком случае, до Нижнего Нов-
города дотащусь. Не дадите ли Вы мне, на всякий случай, два теплых слова
к Максиму Горькому и его адрес".
Пришлите
пьесу, хотя часть.
—
Горький писал в это время пьесу
„Мещане".
Письмо 60
Печатается по тексту, помещенному в VI томе „Писем А. П. Чехова",
под ред. М. П. Чеховой, М., 1916.
Ольга.
—
О. Л. Книппер-Чехова.
Письмо 61
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги большого формата. Не
датировано. На правой странице письма написано карандашом рукою Чехова
„1901, VII".
Дата письма устанавливается по его содержанию — письмо на-
писано по получении письма Чехова от 18 июня 1901 г.
Вашу корреспонденцию я получаю через жандармское правление, распе-
чатанной и прочитанной
—
17 мая 1901 г. Горький был выпущен из тюрьмы.
За ним был учрежден „гласный" и „негласный" надзор. Корреспонденция,
которая шла от него и к нему, просматривалась и задерживалась жандармским
управлением. В письме к К. Пятницкому от 1 мая 1901 г. Горький писал:
„.. .я получаю письма и телеграммы оптом из жандарм[ского] правл[ения]

по несколько штук сразу и все заботливо распечатанные. Мои письма очевидно
перехватывают. Не знаю, насколько это законно, во всяком случае мерзко".
Средин сказал мне кое что о тех условиях, на которых вы продали
Марксу свои книги.
—
По договору с Чеховым А. Маркс приобрел за 75 ООО р.
право собственности на все произведения Чехова, причем произведения, на-
писанные Чеховым после заключения договора, поступали также в собствен-
ность издателя. По одному из пунктов договора -—
за каждый печатный лист,
переданный другому издательству, Чехов должен был платить неустойку
в 5000 р. Все доходы с последующих изданий сочинений Чехова целиком
получал Маркс. Несмотря на настойчивые советы Горького, Чехов не нарушил
договора с Марксом.
Когда в 1904 г. литературные друзья Чехова готовились к 25-летнему
юбилею его литературной деятельности, ими было составлено письмо к Марксу
с предложением расторгнуть договор, по которому уже за первый год им была
в несколько раз покрыта сумма, уплаченная Чехову. Передать Марксу письмо,
под текстом которого должны быть собраны подписи виднейших представителей
литературы, искусства и науки, а также общественных деятелей, и добиться
от него определенного ответа к моменту юбилейного чествования, было пору-
чено писателям Н. Г . Гарику-Михайловскому и Н. П . Ашешову. Исполнить
этого намерения не удалось, так как Чехов, узнав каким-то путем об этом
письме, просил не обращаться с ним к А. Марксу.
Насколько тяготил и связывал Чехова договор с Марксом, видно из его
письма от 24 марта 1904 г. к писателю В. Кигну-Дедлову, который также
хотел заключить договор с Марксом на издание своих произведений: „Продажу
моих сочинений, притом довольно неудачную, устраивал некий Сергеенко —
Теперь вопрос, что Вам за охота закабалять свои сочинения, повторять ту же
ошибку, которая заставляет меня теперь ежеминутно почесываться. Не
проще ли самому издать свои сочинения".
„Знание".
—
Издательское товарищество, во главе которого стоял Горький
и К. П. Пятницкий. Писатели входили в издательство пайщиками, получая весь
доход с изданий своих произведений, за исключением небольших вычетов на
организационные расходы. Издательством было выпущено 40 литературных
сборников. „Знание",
издавались отдельные книги и собрания сочинений
писателей. В издательстве „Знание" вышла также серия научных и научно-
популярных книг.
Давайте
издадим Альманах.
—
Задуманное Горьким издание альманаха
не состоялось.
У вас, говорит Средин, есть готовый рассказ.
—
О каком готовом рас-
сказе Чехова говорил Горькому Л. Средин — неясно. В это время Чехов писал
свой рассказ „Архиерей", который еще не был им закончен. Рассказ „Ночью",
переделанный Чеховым из раннего рассказа „В море", он дал в сборник
„Северные цветы" в начале 1901 г. После смерти Чехова в его бумагах было
найдено несколько начатых им в разное время, но незаконченных, рассказов,
напечатанных впервые в 1914 г. в посвященном Чехову сборнике „Слово", No 2.
Возможно, что речь шла о каком-либо из этих рассказов.

Пьеса пока не подвигается
вперед.
—
Горький писал в это время пьесу
„Мещане".
Нестеров — Михаил Васильевич (р. 1862), художник.
Приятель мой Петров-Скиталец, автор страшных стихов, все еще
сидит в тюрьме.
—
Скиталец — псевдоним писателя Степана Гавриловича
Петрова, поэта и беллетриста (р. 1868). Литературную деятельность Скиталец
начал в конце 90-х годов в волжских газетах. К этому же времени относится
и знакомство его с Горьким. Дружеские отношения между ними возникают
летом 1900 г., когда Скиталец, приехав к Горькому в Мануйловку с поручением
издательства Куркина, по настоянию Горького остался у него и начал писать
рассказ, который затем, при содействии Горького, был напечатан в журнале
„Жизнь" под заглавием „Октава" (об этом периоде Скиталец пишет в своих
воспоминаниях о Горьком, напечатанных в журнале „Красная новь", 1928,
No 5\ Близкие отношения между Скитальцем и Горьким продолжались до
1906 г.
—
до отъезда Горького за границу.
17 апреля 1901 г. Скиталец вместе с Горьким были арестованы по делу
о приобретении ими мимеографа (см. комментарий к письму No 57) и заключены
в Нижегородскую тюрьму. Через месяц Горький после усиленных ходатайств
общественности был выпущен по состоянию здоровья из тюрьмы. Продолжав-
шееся заключение Скитальца, повидимому, очень тяжело переживалось
Горьким. Тогда же он писал к К. Пятницкому: „Петров сидит, и это мучает
меня".
Этот период биографии Горького и Скитальца описан Скитальцем
в его автобиографической повести „Метеор" — „Полное собрание сочинений",
т. VI, изд. „Освобождение", 1914.
Письмо 62
Печатается по тексту письма, помещенного в т. VI „Писем А. П. Чехова",
под ред. М. П. Чеховой, М., 1916.
Дядюшка
моей Оли.
—
Дядя О. Л. Книппер, жены А. Чехова, доктор
Александр Иванович Зальца.
Письмо 63
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова „1901, VIII".
Письмо является ответом на письмо Чехова от 24 июля 1901 г. и относится,
повидимому, к началу августа.
Сергеенко — Петр Алексеевич, писатель (1854—1931). При его содействии
начались переговоры Чехова с А. Марксом об издании собрания сочинений
Чехова.

Письмо на двух страницах почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице рукой Чехова написано „1901, IX". Дата уста-
навливается нами по содержанию письма.
Департамент полиции предписал мне немедленно выехать из Ниж-
нею.
—
В сентябре 1901 г. Министерство внутренних дел постановило „водво-
рить Пешкова под гласный надзор полиции в Нижегородской губернии, вне
Н. -Новгорода, в местности по усмотрению Нижегородского губернатора".
Этому постановлению предшествовало отношение начальника жандармского
управления в департамент полиции: „представляется во всяком случае необ-
ходимым запретить Пешкову проживание в пределах Нижегородской губернии
как районе фабрично-заводском, где влияние его среди рабочих вообще может
выражаться в форме весьма нежелательной для общественной безопасности
и порядка".
Местом ссылки Горького был определен уездный город Арзамас
Нижегородской губернии. Отношение общественности к этому акту видно
из слов В. И . Ленина в статье „Начало демонстраций", напечатанной в „Искре"
20 декабря 1901 г.: „Европейски знаменитого писателя, все оружие которого
состояло, — как справедливо выразился оратор нижегородской демонстрации, —
в свободном слове, самодержавное правительство высылает без суда и след-
ствия из его родного города". (Сочинения В. И. Ленина, изд. 2-е, т. IV, стр. 345.)
Подал
просьбу — разрешить
мне поездку
в Крым.
—
Получив поста-
новление о назначенной ему ссылке в Арзамас, Горький подал в Министерство
внутренних дел прошение о разрешении ему до весны 1902 г. жить в Крыму.
Горькому было дано разрешение жить в Крыму — кроме Ялты — до апреля
1902 г.
Драму пишу во-всю мочь и чувствую, что она не выходит у меня. —
Горький писал в это время свою первую пьесу „Мещане".
Лев Николаевич.
—
Л. Н. Толстой жил в это время в Крыму, в Гаспре.
Письмо 65
Печатается по тексту, помещенному в VI томе „Писем А. П. Чехова",
М„ 1916.
Перед отъездом из Ялты, я был у Льва Ник. ,
виделся с ним.
—
Чехов
был у Л. Н . Толстого в Гаспре 12 сентября 1901 г. Под этим числом имеется
лаконичная запись в „Ежедневнике" С. А. Толстой (неопубликованном):
„Чехов в Гаспре".
Мы бы навещали
его.
—
В дневниках Л. Н. Толстого и С. А. Толстой за
время с ноября 1901 г. по апрель 1902 г. имеются записи о посещениях Чехова
и Горького.

Кончайте,
голубчик, пьесу.
—
Речь идет о пьесе „Мещане".
Посылаю письмо, совершенно ненужное. Я получил такое же.— О каком
письме идет речь — не выяснено.
Письмо 66
Письмо на двух страницах почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукой Чехова „1902, IX".
Дата устанавливается по содержанию письма — оно является ответом на
письмо Чехова от 24 сентября 1901 г.
Если бы я раньше знал,
что вы в Москве.
—
С конца сентября до конца
октября 1901 г. Чехов прожил в Москве.
Драму я кончил — пьесу „Мещане".
Хотел
приехать Немирович.
—
В. И . Немирович-Данченко приезжал
к Горькому в Н. -Новгород для ознакомления с его первой пьесой „Мещане".
Пьеса понравилась В. И. Немировичу-Данченко и была принята для поста-
новки в Художественном театре. Об этом Горький писал К. Пятницкому:
„—я — с честью выдержал предварительное испытание начинающего драма-
турга (берегись, Вильям Шекспир!). Говорю— «с честью» —не стыдясь, ибо
уполномочен моим экзаменатором сказать больше. Вл. Немирович-Данченко
клятвенно уверял меня, что пьеса удалась и что еим делом заниматься я спо-
собен. Я ему верю. Он человек... весьма и весьма умный и со вкусом.
К тому же он дал мне честное слово, что если пьеса окажется хуже, т. е . ниже
меня— - беллетриста, он прямо скажет мне — «не ставьте, не годится». А сей-
час он говорит, что я превысил его ожидания и т. д . Вы знаете, — три дня
я его ждал и чувствовал себя мальчишкой, волновался, боялся и вообще
дурацки вел себя. А когда начал читать пьесу, то делал огромные усилия для
того, чтобы скрыть от Немировича-Данченко то смешное обстоятельство, что
у меня дрожал голос и тряслись руки. Но — сошло" („Ленинградская правда",
1927, No 166).
Очень не нравится
она мне.
—
О том, что Горький не был удовлетворен
своей пьесой „Мещане", он тогда же писал К. Пятницкому:„...пьеса мне
не нравится. Очень не нравится! В ней нет поэзии, вот что! В ней много
шума, беспокойства, много нервов, но нет огня. Я, однако, не буду ее трогать,
чорт с ней. Я написал ее в 18 дней и больше не дам ей ни одного часа, ибо
овчинка не стоит выделки. К чорту!"
Непременно зимой же буду писать другую. А эта не удастся — десять
напишу, но добьюсь чего хочу.
—
О своих драматургических замыслах Горький
подробно писал в это время (2 октября 1901 г.) К. П. Пятницкому, посылая
ему пьесу „Мещане": „Завтра я начну другую пьесу. Ее я назову «Жид».
Эту я напишу. Я ее здорово напишу, клянусь Вам. Пари — она вам понра-
вится. Она будет поэтична, в ней будет страсть, будет герой с идеалом, вы

понимаете. Семит, — значит раскаленный темперамент. Семит, верующий
в возможность счастья для своего разбитого народа, семит, карающий, как
Илия. Ей-богу, это будет хорошо! Иегова, если он еще существует, будет
доволен мною! А героиня — дочь прачки — демократка!—- была на курсах,
жена присяжного поверенного, презирающая ту жизнь, которой она живет.
Вокруг этих лиц целое общество провинциального города. Земец, купец,
журналист, товарищ прокурора, земский начальник, доктор... вы понимаете?—
все — сволочь! Все —мещане!" И в следующем письме от 18 октября 1901 г.:
„Вы знаете: я напишу цикл драм. Это факт. Одну —быт интеллигенции.
Куча людей без идеалов и вдруг ! — среди них один — с идеалом ! Злоба, треск,
вой, грохот.
Другую — городской, полуинтеллигентный рабочий — пролетариат. Совер-
шенно не цензурная вещь.
Третью— деревня. Эта и удастся и пойдет. Понимаете : сектант-мистик,
сектант-рационалист, деревня — косная, деревня — грамотная, мышьяк, сно-
хач, кулак, зверство, тьма ив ней огненные искры стремления к новой жизни.
Еще одну: босяки, татарин, еврей/актер, хозяйка ночлежного дома, воры,
сыщйк, проститутки... Это будет страшно. У меня уже готовы планы. Я вижу
лица, фигуры. Слышу голоса, речи. Мотивы действий — ясны, все ясно!.."
Конца „Троих" не имею.
—
В виду прекращения журнала „Жизнь" с мая
1901 г. повесть „Трое", печатавшаяся в „Жизни", не была закончена. В сен-
тябре этого же года повесть вышла отдельной книгой в издательстве „Знание".
Разгром „Жизни" был так свиреп, что не осталось даже листочков.
—
Перед закрытием „Жизни" в редакции был произведен обыск, во время кото-
рого погибло много материалов редакции.
Шаляпин.
—
Летом 1901 г. Ф. Шаляпин был в Н.- Новгороде, где выступал
в Народном Доме.
,,
Письмо 67
Печатается по тексту, помещенному в т. VI „Писем А. П. Чехова", М., 1916.
Читал Вашу пьесу — пьесу „Мещане".
ГІИСЬМО 68
Письмо на полутора страницах почтовой бумаги большого формата. Не
датировано. На первой странице написано карандашом рукой Чехова „1901, X".
Дата устанавливается нами по содержанию письма: оно написано в ответ на
письмо Чехова от 22 октября 1901 г. и перед поездкой в Крым, в начале
ноября этого года.
Мне разрешили
жить до апреля в Крыму — кроме Ялты.
—
После осво-
бождения Горького из тюрьмы в мае 1901 г. и окончания „домашнего ареста"

ему была назначена ссылка в г. Арзамас. В виду обострившегося туберкулез-
ного процесса Министерство внутренних дел разрешило Горькому до апреля
1902 г. жить в Крыму — кроме Ялты, о чем департамент полиции уведомил
Таврического губернатора в секретном своем отношении от 16 октября 1901 г.
Письмо 69
Записка на полустранице почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
рована. Сверху написано карандашом рукой Чехова „1901, XI". Дата и место
написания записки устанавливаются по его содержанию.
Пришлите
завтра утром мой вид на жительство.
—
Горький по приезде
в Крым, до подыскания квартиры в окрестностях Ялты, остановился у Чехова
в Аутке, близ Ялты. В письме к О. Л . Книппер от 17 ноября 1901 г. Чехов
писал: „А. М . здесь, здоров. Ночует он у меня, и у меня прописан. Сегодня
был становой" и через два дня писал ей снова: „сейчас становой спрашивал
в телефон, где Горький". После 20 ноября Горький нанял дачу в Олеизе, где
и поселился на всю зиму.
Письмо 70
Письмо на полутора страницах почтовой бумаги обычного формата. Не
датировано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова
„1901, XII".
Дата и место написания письма устанавливаются по его содер-
жанию.
„Волшебный фонарь"
Ганейзера.
—
Статья Евг. Ганейзера о Горьком
и Чехове „Волшебный фонарь" с подзаголовком „Святочная фантазия" напе-
чатана в газете „Петербургские ведомости",
1901, No 354, 25 декабря,
стр. 2—3.
Мария Павловна — сестра Чехова.
Магит — Семен Наумович, частный поверенный в Ялте. Близко сопри-
касался с писательской средой, находившейся в Ялте.
Балабан — доктор и артист. О нем писал Чехов в письме к О. Л. Книп-
пер-Чеховой 31 декабря 1901 г.: „У нас в Ялте появился новый артист, некий
доктор Балабан. Писал я тебе о нем? Читает великолепно, мои рассказы жарит
прямо наизусть. И актер, повидимому, хороший, настоящий".
Гольденвейзер
—
Александр Борисович (р. 1875), пианист, профессор
Московской консерватории. Автор известной книги о Л. Н. Толстом „Вблизи
Толстого", „Кооперативное издательство", тт. 1—2, 1922—1923.
Средины.
—
Семья д-ра Л. В. Средина.
Ярцевы.
—
Семья художника Г. Ф. Ярцева.

Письмо на одной странице почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. Сверху написано карандашом рукою Чехова „1901, I". Дата и место
написания письма устанавливаются по его содержанию.
„Южное обозрение" печатает, что вы на днях даете ему ваш рассказ.
—
„Южное обозрение" — политическая, литературная, торгово-промышленная
и финансовая газета, выходившая в Одессе. Среди неопубликованных писем
к Чехову имеется письмо заведующего редакцией „Южного обозрения"
А. Ланде (А. С. Изгоева) от 13 декабря 1901 г., в котором он просит Чехова,
хотя бы изредка, сотрудничать в „Южном обозрении". О соглашении, суще-
ствующем между рядом газет, о которых пишет М. Горький, А. Ланде также
упоминает. В „Южном обозрении" 9 января 1902 г. было напечатано, что
„А. П . Чехов изъявил свое согласие принимать участие в «Южном обозрении»
и обещал в непродолжительном времени прислать свой рассказ".
Однако
Чехов в этой газете не сотрудничал.
Письмо 72
Записка на четвертушке почтовой бумаги большого формата. Сверху
написано карандашом рукою Чехова „1902, И".
Дата этой записки может
быть установлена только на основании этой пометы Чехова. В феврале 1902 г.
Горький жил в Олеизе.
Василий Яковлевич
Богучарский.
—
Литературный псевдоним В. Я. Яков-
лева (1861—1915), политического деятеля и историка революционного дви-
жения в России.
Письмо 73
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги большого формата. Не
датировано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова „1904, V".
Дата письма устанавливается по его содержанию. По возвращении из Крыма
Горький 5 мая 1902 г. выехал в ссылку в Арзамас.
О жителях
слышал,
что они меня боятся.
—
В своих воспоминаниях
о Л. Андрееве Горький, останавливаясь на этом периоде своей жизни в Арза-
масе, писал: „...полицейского поставили прямо под окно мне, ион с бесцере-
монностью заглядывал в комнаты, когда находил нужным. Все это очень
напугало горожан и долгое время никто из них не решался зайти ко мне".
И дальше: „мудрое арзамасское начальство, строжайше запретив земским
и другим служащим людям посещать меня, учредило, на страх им, полицей-
ский пост прямо под окнами моей квартиры".
Тетя Ольга.
—
Ольга Леонардовна Книппер.

Икскуль — баронесса Варвара Ивановна Икскуль фон-Гильденбанд. Зани-
маясь некоторое время литературой (ее роман был напечатан в „Северном
вестнике"), познакомилась с либеральными и радикальными литературными
кругами. Обладая большими связями в бюрократических сферах, В. Икскуль
оказывала иногда услуги литераторам, навлекшим на себя неудовольствие
властей. Горький познакомился с В. Икскуль в 1900 г. на пароходе по пути
из Васильсурска в Козьмодемьянск.
Письмо 74
Печатается по тексту, помещенному в т. VI „Писем А. П. Чехова" под
ред. М. П. Чеховой, М., 1916.
Вчера был у меня бывший певчий.
—
Писатель С. Г. Скиталец.
Накануне моею отъезда из Ялты был у меня Короленко. Мы сове-
щались и, вероятно, на сих днях будем писать в Петербург, подаем
в отставку.
—
21 февраля 1902 г. состоялось избрание Горького в число почет-
ных академиков по разряду изящной словесности, о чем было напечатано
в „Правительственном вестнике" 1 марта 1902 г. Вырезку из газеты вместе
со справкой о политической неблагонадежности Горького министр внутрен-
них дел представил Николаю II. Царь наложил на представленном ему доне-
сении резолюцию : „Более чем оригинально!" Минитгр народного просвещения
Ванновский после этой резолюции царя предписал Академии Наук объявить
выборы в почетные академики М. Горького недействительными. Со стороны
Академии не последовало никакого протеста, не было созвано даже совещания
академиков, но в „Правительственном вестнике" 10 марта 1902 г. было опубли-
ковано извещение с заголовком „От императорской Академии Наук", в ко-
тором было указано, что, выбирая А. М. Пешкова — М. Горького, — Академии
не было известно о факте его привлечения к дознанию по 1035 ст. и что,
узнав об этом, Академия выборы признает недействительными. История эта
взволновала передовую часть общества. Чехов и Короленко в виде протеста
против действий Академии, после совместного обсуждения этого вопроса, напи-
сали заявления в Академию Наук о сложении с себя звания почетных акаде-
миков (об этом см. подробно в статье Г. Князева „Максим Горький и царское
правительство", „Вестник Академии Наук СССР", 1932, No 2).
Письмо 75
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги большого формата. Не
датировано. На первой странице письма написано карандашом рукою Чехова
„1902, VI". Дата устанавливается по содержанию письма, написанного в ответ
на письмо Чехова от 2 июня 1902 г.
Баранов — Артист Художественного театра Н. А. Баранов ; играл в пьесе
„Мещане" роль „Кривого Зоба" и в „На дне" Тетерева.

Скоро пришлю
вам пьесу.
—
Горький заканчивал работу над пьесой
„На дне".
Кольберг — Вера Николаевна, товарищ Горького по революционной
работе. Была арестована по делу о приобретении мимеографа, который
в 1901 г. был послан Горьким и Скитальцем на ее имя. Жила у Горького в Арза-
масе под видом воспитательницы его детей.
Письмо 76
Печатается по тексту письма, помещенного в VI томе „Писем А. П. Чехова",
под ред. М. П. Чеховой, М. 1916.
Пришлите
пьесу.
—
Горький заканчивал в это время пьесу „На дне".
Письмо 77
Печатается по тексту письма, помещенного в VI томе „Писем А. П. Чехова",
под ред. М. П. Чеховой, М., 1916. В этом издании ошибочно указана дата
письма „24 июня". Известно, что Чехов прибыл в Усолье 23 июня и пробыл
там несколько дней и 25 июня еще писал оттуда Вл. И. Немировичу-Данченко.
Это письмо написано на обратном пути из Усолья в Москву, следовательно
написано позднее. Повидимому — „29 июня".
Год написания письма уста-
навливается по его содержанию.
Я был на сих днях в Перми, потом поплыл выше в Усолье.
—
Чехов
ездил вместе с Саввой Морозовым пароходом по Волге и Каме в Усолье, где
было имение С. Морозова. О пребывании Чехова в Усолье подробно говорит
Н. Серебров (А. Тихонов) в своих воспоминаниях „О Чехове", напечатанных
в альманахе „Год XVIII", кн. VII, М„ 1935, стр. 326—338.
Письмо 78
Печатается по тексту письма, помещенного в т. VI „Писем А. П. Чехова",
М., 1916 г.
Я живу... (на реке Клязьме,
дача Алексеева).
—По возвращении
из Перми Чехов с женой поселились на даче К. С. Алексеева (Станиславского),
в Любимовке — под Москвой.
Письмо 79
Письмо на четырех страницах почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова „1902, VII".

Дата устанавливается по содержанию письма — Чехов получил пьесу Горького
в июле 1902 г.
Прошу Вл. Ив. и Кон. Сер. похлопотать.
—
Горький просил Чехова пере-
дать руководителям Художественного театра Вл. Немировичу-Данченко и
К. Станиславскому его просьбу — похлопотать перед Московским генерал-губер-
натором о разрешении приехать ему в Москву на репетиции пьесы „На дне".
На репетициях своей пьесы Горький бывал осенью 1902 г. уже по окончании
арзамасской ссылки.
Хорошо бы, если бы она взялась играть Василису.
—
Вначале предпола-
галось, что О. Книппер будет играть в пьесе „На дне" роль Василисы, но
в спектаклях она выполняла роль Насти. Об исполнении О. Книппер писал
Горький Л. Средину 12 января 1903 г.: „Эх, как Ольга Леонардовна в моей
пьесе играет: Гениально-с. Да!"
Татаринова.
—
Фанни Карловна Татаринова, ялтинская жительница, зна-
комая Чехова и Горького. В качестве любительницы занималась художествен-
ным переплетом книг.
Письмо 80
Печатается по тексту письма, помещенного в т. VI „Писем А. П. Чехова",
под редакцией М. П. Чеховой, М. 1916.
Пьесу Вашу я прочел.
—
Пьесу „На дне".
Увижу „Мещан",
буду на репетициях
новой пьесы.
—
Пьеса „Мещане"
шла в то время на сцене Художественного театра, а должны были начаться
репетиции пьесы „На дне".
Письмо 81
Письмо на двух страницах почтовой бумаги большого формата. Не дати-
ровано. На первой странице письма написано карандашом рукою Чехова „902,
IX". Дата письма устанавливается по его содержанию.
Быть на репетиции
вашей пьесы и своей.
—
В это время в Художествен-
ном театре шли репетиции пьесы Чехова „Три сестры" и должны были на-
чаться репетиции пьесы Горького „На дне".
Жду Немировича, кой хотел приехать числа 10-го. — В. Немирович-Дан-
ченко приезжал к Горькому в Арзамас в августе 1902 г. для ознакомления
с его пьесой „На дне".
Письмо 82
Телеграмма из Москвы в Ялту 19 декабря 1902 г.
Празднуя
полный успех пьесы „На дне".
—18 декабря 1902 г. состоялась
первая постановка пьесы „На дне" в Художественном театре. В письме к К. Пят-

ницкому от 21 декабря 1902 г. Горький писал об этом спектакле: „Успех
пьесы — исключительный, я ничего подобного не ожидал. И знаете, кроме
этого удивительного театра, нигде эта пьеса не будет иметь успеха. Вл. Ив. Неми-
рович так хорошо растолковал пьесу, так разработал ее, что не пропадает ни
одно слово. Игра — поразительна. Москвин, Лужский, Качалов, Станислав-
ский, Книппер, Грибунин — совершили что-то удивительное. Я только на пер-
вом спектакле увидел и понял удивляющий прыжок, который сделали все эти
люди, привыкшие изображать типы Чехова и Ибсена. Какое-то отрешение о г
самих себя".
В своей книге „Моя жизнь в искусстве" К. Станиславский называл успех
этого спектакля „потрясающим". Артист В. Лужский, игравший в пьесе „Надне"
роль Бубнова, писал в своих воспоминаниях: „Вечер Художественного театра
18 декабря 1902 г. старого стиля один из самых примечательных его вечеров,
редкий, исключительный не только в истории МХТ, но и русского театра, рус-
ской драматургии".
Письмо 83
Печатается по тексту письма, помещенного в VI томе „Писем А. П. Чехова",
под редакцией М. П. Чеховой, М., 1916.
Посылаю Вам копию с письма, которую прислал мне один мой прия-
тель.
—
Доктор П. И. Куркин прислал А. Чехову письмо от 19 декабря 1902 г.,
в котором подробно писал об исключительном успехе первой постановки
в Художественном театре пьесы „На дне" (письмо полностью приводится в этой
книге, стр. 155 —157).
Бумаг, которые нужны К. П. Пятницкому, у меня нет. Есть тольк
копия условия.
—
Речь идет о копии договора на издание А. Марксом „Собра-
ния сочинений" Чехова.
Письмо 84
Письмо на одной странице почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. Сверху написано карандашом рукою Чехова „1903, X".
Дата письма
устанавливается по его содержанию.
Обещали дать рассказ для сборника „Знание".
—
Речь идет об издании
первого сборника т-ва „Знание", который вышел в 1904 г. В этом сборнике
рассказ Чехова не появился.
Андреев, Бунин, Вересаев, Чириков, Гусев написали.
—
Л. Н . Андреев
поместил в первой книге сборника свою повесть „Жизнь Василия Фивей-
ского", И. А . Бунин — рассказ „Чернозем" и семь стихотворений, В. В. Вере-
саев — рассказ „Перед завесой", С. И. Гусев-Оренбургский — рассказ „В при-
ходе". Рассказ Е. Н. Чирикова „На поруках" вошел во второй сборник „Знание"

Я скоро напишу.
—
Для первого сборника „Знание" Горький написал рас-
сказ „Человек".
Что — кончили
„Вишневый
сад?" — Чехов закончил работу над своей
пьесой „Вишневый сад" к середине октября 1903 г.
Письмо 85
Телеграмма.— Речь идет о пьесе Чехова „Вишневый сад", которую Горький
е К. П. 'Пятницким просили Чехова дать во второй сборник „Знание". На обо-
роте телеграфного бланка написан Чеховым текст, повидимому, предполагаемого
ответа: „Нижний Новг. Ал. Мак. Пешкову. Посылаю письмо Чехов". Вслед за
телеграммой Горького 24 октября Чехов получил телеграмму от издателя
А. Маркса: „Не пришлете ли мне рукопись новой пьесы Вишневый сад. Весьма
желал бы напечатать в Ниве".
Письмо 86
Письмо на двух страницах почтовой бумаги обычного формата. Не дати-
ровано. На первой странице написано карандашом рукою Чехова „1903, X".
Дата письма устанавливается по его содержанию.
Сборник будет благотворительный.
—
Речь идет о втором сборнике
„Знание", в который Чехов дал свою пьесу „Вишневый сад". По договору
с А. Марксом он имел право давать свои произведения только в благотвори-
тельные сборники.
В ноябре — около половины — буду в Москве, значит увижу вас.
—
В ноябре собирался в Москву и Чехов для участия в репетициях своей пьесы
„Вишневый сад" в Художественном театре. Как видно из печатаемого ниже
письма, в этот приезд Горького и Чехова в Москву они не встречались.
Письмо 87
Телеграмма.
—
Телеграфируйте
чтобы
мне дали
пьесу.
—
Рукопись
пьесы „Вишневый сад" находилась в Художественном театре. Горький должен
был получить ее для напечатания во втором сборнике „Знание".
Письмо 88
Письмо на трех страницах почтовой бумаги обычного формата.
Не датировано. На первой странице написано чернилами рукою Чехова
„1903, XII" .
Письмо полученное
мною для вас.
—
О каком письме идет речь, неиз-
вестно.
18 М. Горький и А. Чехов
273

Пойду на шаляпинский бенефис, на выставку союза художников.
—
Бенефис Шаляпина состоялся в Московском Большом театре 16 января
1904 г. Выставка Союза русских художников была в Московском Строганов-
ском училище с 22 декабря 1903 г. по 11 января 1904 г.
•
К вам обратится московское о-во помощи учащимся женщинам.
—
В архиве Чехова нет письма Московского общества помощи учащимся жен-
щинам. В издательстве „Знание" сборник в пользу этого общества также
не выходил. В то время, когда пьеса Чехова „Вишневый сад" печаталась
в сборнике „Знание", А. Маркс печатал ее отдельным изданием. В письме от
12 марта 1904 г. А . Маркс писал: „Владимир Иванович [Немирович-Данченко],,
по моей просьбе, прислал мне корректурный оттиск „Вишневого сада".
Имея
в виду, что пьеса, как Вы мне сообщили в письме от 3 февраля, будет в скором
времени обнародована, я распорядился уже теперь о наборе пьесы для моего
издания и посылаю Вам одновременно с сим под бандеролью корректуру на
Ваш просмотр. Само собой разумеется, что мое издание будет выпущено только
после того как пьеса будет Вами обнародована в повременном издании или,
как Вы предполагали на этот раз, в сборнике с благотворительной целью".
Горький и Пятницкий просили Чехова поставить А. Марксу условие не выпу-
скать пьесу отдельным изданием до выхода сборника. Как видно из неопубли-
кованного письма К. Пятницкого Чехову, это условие А. Марксом не было-
выполнено. „Не успел второй сборник поступить в магазины, — писал К. Пят-
ницкий, — как Маркс выпускает «Вишневый сад» отдельной книгой — по 40 к.
Об этом напечатаны сотни тысяч объявлений в «Ниве» и крупных газетах.
Значит он печатал пьесу одновременно с нами, — еще когда мы боролись,
с цензурой". Повидимому Чехов, получив телеграмму Горького, телеграфировал
Марксу о своей просьбе не выпускать пьесу раньше конца года. В архиве
Чехова имеется телеграмма Маркса от 2 июня 1904 г. следующего содержания :
„Крайне огорчен невозможностью исполнить вашу просьбу и удивлен, что
не предупредили меня своевременно. Теперь пьеса почти закончена печата-
нием и поправок сделать уже нельзя. Затем о выходе пьесы помещено объяв-
ление в номере 23-м «Нивы», которого уже отпечатано около ста тысяч экзем-
пляров, часть которых сегодня разослана. Будут поступать заказы. Отказывать
в высылке объявленной книги для меня более, чем неудобно, поэтому при всем
желании не могу теперь ничего сделать".
Письмо 89
Телеграмма.
Как видно из неопубликованного письма К. Пятницкого А. Чехову,
А. Маркс выпустил пьесу, вопреки условию, отдельным изданием до выхода
сборника. К. Пятницкий писал: „Не успел второй сборник поступить в мага-
зины, как Марке выпускает «Вишневый Сад» отдельной книгой — по 40 коп.
Об этом напечатаны сотни тысяч объявлений в «Ниве» и крупных газетах.
Значит он печатал пьесу одновременно с нами,
'
•— еще когда мы боролись
с цензурой" .

II. КОММЕНТАРИИ К СТАТЬЯМ M. ГОРЬКОГО ОБ А. ЧЕХОВЕ
По поводу нового рассказа А. П. Чехова „В овраге". — Статья Горького
о повести Чехова „В овраге" напечатана в газете „Нижегородский листок",
1900, 30 января, No 29, стр. 2, за подписью: М. Горький. Посылая в письме
Чехову газетную вырезку со своей статьей, Горький писал ему: „Согрешил
и я заметкой по поводу «Оврага», но ее у меня испортил сначала редактор,
а потом цензор" (февраль 1900 г). Рукописи этой статьи не сохранилось, и вос-
становить текст ее в том виде, в котором Горький дал ее в газету, не удалось.
Прочитав статью, Чехов писал Горькому 15 февраля 1900 г.: „Ваш фельетон
в Нижегородском листке был бальзамом для моей души. Какой вы талантли-
вый ! Я не умею писать ничего, кроме беллетристики, Вы же вполне владеете
и пером журнального человека. Я думал сначала, что фельетон мне очень нра-
вится потому, что вы меня хвалите, потом же оказалось, что и Средин, и его
семья, и Ярцев — все от него в восторге. Значит, валяйте в публицистику,
господь вас благослови!" Оценку Горьким повести Чехова „В овраге" мы
находим еще в воспоминаниях В. А. Поссе: „Это, друг мой, у Антона
Павловича поразительно хорошо вышло, — говорил мне Горький. —
И есть
у него что-то новое; что-то бодрое и обнадеживающее пробивается сквозь
кромешный ужас жизни".
Профессор Серебряков,
дядя Ваня.
—
Речь идет о персонажах пьесы
Чехова „Дядя Ваня" .
Еще со времен „Скучной истории ' начали говорить о Чехове.
„Да,
конечно, это талант крупный, но. . ."
и, подражая Сент-Беву, старались
превратить
похвалу в гнездо ос.
—
Повесть Чехова „Скучная история" была
напечатана в журнале „Северный вестник", 1889, ноябрь. Критика о новой
повести Чехова почти единодушно обвиняла автора в неудачном подражании
повести Л. Толстого „Смерть Ивана Ильича", в отсутствии миросозерцания
и „общей идеи". „Слишком сильное подражание гр. Л . Толстому не дало ему
остаться оригинальным и независимым. И вышло так, что насколько рассказ
гр. Л . Толстого определенен по своему смыслу, настолько же рассказ г. Чехова
по смыслу темен, представляется бесцельным, не знающим, что он хочет ска-
зать" (Аристархов, „Русские ведомости", 1889, No335). „Произведение не только
18*
275

не имеет фабулы и определенного контура, но не совсем выдержано даже
и с внутренней, психологической стороны" (Р. Д., „Неделя",
1889, No 46).
„Он, как я уже сказал, не лишен дарования, он умеет рассказывать, и даже
очень бойко, видна у него и наблюдательность, порой умение схватить живые
черты, но не говоря уже о некоторой вульгарности приема и языка, о постоян-
ном, утрированном подражании внешним приемам Л. Толстого, приемам,
оторванным от их внутреннего смысла и значения, не говоря уже о том,
что «бойкость» является плохой заменой легкости и изящества языка, не говоря
уже обо всем этом, надо заметить, что у г. Чехова нет объединяющей мысли"
(Николаев, „Московские ведомости", 1889, 14 декабря).
Повидимому, такое же отношение к Чехову было и в определенной чита-
тельской среде. Об этом Горький писал в своем очерке-воспоминании „Вечер
у Шамова",
относящемся к концу 1889 г. (напечатан впервые в журнале
„Жизнь для всех", 1917, No 3).
В „Жизни Клима Самгина", т. I, М. Горький передает аналогичный раз-
говор Инокова с Лидией Варавка о повести „Скучная история" и вообще
о творчестве Чехова.
Горький сравнивает свою критику Чехова с приемами Сент-Бева. Ш. О.
Сент-Бев (1804—1869) — известный французский критик, основоположник
биографического и психологического метода в литературной науке. Особен-
ность критических приемов Сент-Бева заключалась в том, что он рассма-
тривал изучаемого им автора с разных, часто противоположных, точек зрения,
благодаря чему он давал часто новое изображение его портрета, т. е. после
положительного отзыва мог следовать отзыв резко отрицательный. Девизом
Сент-Бева были слова французского писателя Сенана де-Мейлана „Nous
sommes mobiles et nous jugeons des êtres mobiles": „Мы сами изменчивы
и судим об изменчивых".
Защищая свой метод, Сент-Бев писал в одном из
своих писем: „Искусство — особенно же чисто духовное искусство, как крити-
ческое — есть инструмент, которым трудно владеть : оно годится лишь на-
столько, насколько годится художник. Но если допустить это, то разве не
необходимо в таком случае порвать, наконец, со всеми этими превратными
обычаями, которые предписывают судить о писателе не только по его намере-
ниям, но даже по его притязаниям. Как? Я обязан усматривать в Фонтэне
только великого, тонкого, благородного, изящного художника и не смею видеть
мелочного, вспыльчивого, чувственного гуляку, каким он был? .."
В самом начале трудной литературной карьеры Чехова один из наших
критиков, наиболее бездарный и тем отличающийся от других, менее
бездарных, пророчил о нем как о человеке, который сопьется и умрет под
забором.
—
Речь идет о рецензии А. М. Скабичевского на книгу А. Чехова
„Пестрые рассказы", П., 1886, напечатанной в журнале „Северный вестник",
1886, кн. VI. А. Скабичевский писал: „Вы выносите из этих рассказов такое
впечатление, как будто на подмостках какого-нибудь грязненького кафе-шан-
тана вы встретили вдруг сильный, захватывающий за душу голос, который
мог бы, если бы его обработать, сделаться украшением любой европейской
сцены, и между тем голос этот ограничивается тем, что увеселяет пьяную
публику кафе-шантанчика пением каких-нибудь пошленьких скабрезных купле-

тиков... Газета губит молодые таланты, которые при благоприятных обстоя-
тельствах, при не таком спешном и даже недобросовестном труде, при тща-
тельном обдумывании и обработке произведений, могли бы расцвесть пышным
цветом. А тут они обращаются в легковесных балаганщиков, в смехотворных
клоунов для потехи праздной толпы, а годы проходят, все лучшие годы.
Толпа сначала рукоплещет и носит на руках! Голова кружится у молодого
писателя, так скоро и легко снискавшего популярность, он удваивает, утраи-
вает число написанных строчек, не знает, какой выкинуть ему еще такой
курбет, чтобы стон стоял от всеобщего хохота; но не успевает оглянуться,
как он уже выдохся и исписался до чортиков. Ему приходится повторяться
н повторяться без конца, да и где же набирать ему нового. материала, когда
едва и едва успевает он написать к сроку в те газеты, которые ждут его рас-
сказов. Кончается тем, что он обращается в выжатый лимон, и, подобно выжа-
тому лимону, ему приходится в полном забвении умирать где-нибудь под
забором, считая себя вполне счастливым, если товарищи пристроят его за счет
литературного фонда в одну из городских больниц... Вот иг. Чехов — как
жалко, что при первом же своем появлении на литературном поприще, он
сразу записался в цех газетных клоунов—"
Человек, который все понимает, очень несчастный человек, у него
непременно должна быть та болезненная трещина в сердце, о которой
говорит Гейне.
—
Горький имеет в виду слова немецкого поэта Генриха Гейне,
обращенные к читателю: „Дорогой читатель, если ты хочешь сетовать на
разлад, то сетуй на то, что мир сам разорвался посредине надвое. Ведь сердце
поэта — центр мира, поэтому оно с воплем должно было разбиться в настоя-
щее время. Кто чванится,, .что его сердце осталось цельным, тот сознается,
что у него прозаическое, обособленное сердце. Через мое же сердце прошла
великая мировая трещина, и поэтому я знаю, что великие боги щедро одарили
меня милостями перед другими людьми и удостоили меня мученического
венца поэта" (Н. Heine. Sämtliche Werke, t. II, München, 1925).
Об этих словах Гейне Горький упоминает также в своей „предсмертной"
записке, написанной в 1887 г. перед самоубийством: „В смерти моей прошу
обвинить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце"
(см. Н . Ф. Калинин, „Горький в Казани", Казань, 1928, стр. 40 .
Его упрекали
в отсутствии
миросозерцания.
—
В 90-х годах, в период,
когда появились в печати лучшие произведения Чехова, критика продолжала
обвинять его в отсутствии глубины и миросозерцания. „У Чехова все внешние
средства крупного дарования при ограниченном философском кругозоре, при
совершенном отсутствии внутреннего жара" (А. Волынский о повести „Палата
No 6", —• „Северный вестник", 1893, No 5). „От «психопатологической демон-
страции» Чехова в рассказе «Черный монах» никакого вывода читатель из
всего этого не выносит" (А. Скабичевский,— „Новости", 1894, 17 февраля).
„Чехов не выяснил себе определенно, в чем должны заключаться глубина
и «идейность»" (В. Буренин о повести „Три года", — „Новое время", 1895,
27 января).
После появления в печати рассказа „Анна на шее" рецензент Николаев,
дав общую характеристику творчества Чехова, отметил, что „в изображении

отрицательных сторон жизни/ее пошлых проявлений Чехов неглубок, так как
от него скрыты тайные пружины, руководящие этой пошлостью. Чехов дает
прекрасную лепку, но в его произведениях отсутствует внутреннее настроение
самого автора".
О повести „Мужики" Н. Михайловский писал, что „никаких общих выво-
дов из произведения Чехова делать не следует, да и просто нельзя", считая,
что для выводов материал повести слишком скуден и поверхностен („Рѵсское
богатство", 1897, No 6).
О рассказе „Человек в футляре" дал отзыв Медведский — рассказ „бес-
содержателен, плох", в нем „с чрезвычайной ясностью раскрываются основ-
ные недостатки писателя, умеющего воспроизводить лишь внешние стороны
житейских волнений". („Московские ведомости", 1898, 7 августа.)
Говорилось даже, что ему все равно о чем ни писать — о цветах,
о трупах, о детях, о лягушках, у него все выходит одинаково хорошо и
холодно.
—
Горький здесь имеет в виду статью Н.Михайловского „Об отцах
и детях йог. Чехове" (Н. Михайловский „Собрание сочинений",
т. VI,
изд. „Русского богатства", 1897), в которой он писал: „г. Чехов и сам не живет
в своих произведениях, а так себе, гуляет мимо жизни и, гуляючи, ухватит
то одно, то другое. Почему именно это, а не то? Почему то, а не другое?
Выбор тем г. Чехова поражает своей случайностью. Везут по железной дороге
быков в столицу на убой, г. Чехов заинтересовывается этим и пишет рассказ
под названием «Холодная кровь»... Почту везут, по дороге тарантас встряхи-
вает, почтальон вываливается и сердится. Это рассказ— «Почта»
И рядом,
вдруг «Спать хочется», рассказ о том, как тринадцатилетняя девчонка Варька,
состоящая в няньках у сапожника и не имеющая ни минуты покоя, убивает
порученного ей грудного ребенка потому, что именно он мешает ей спать.
И рассказывается это тем же тоном, с теми же милыми колокольчиками
и бубенчиками, с той же «холодною кровью», как про быков или про почту,
которая выехала с одной станции и приехала на другую".
О беспокойной книге. —
Напечатано в „Нижегородском листке", 1900,
No 357, 29 декабря, стр. 2, за подписью: М. Горький. Исходя из общего содер-
жания фельетона, можно предположить, что в нем идет речь о произведениях
Чехова.
А. П . Чехов. — Напечатано впервые в „Нижегородском сборнике", издание
т-ва „Знание", СПб., 1905, стр/3—16; также изд. 2-е, 1905, и 3-е, 1906. Допол-
нительные заметки со слов „Пятый/ день повышена .температура..." впервые
напечатаны в статье Горького [„Из дневника" в журнале „Беседа" (Берлин),
1923, No 2, июль—август, стр. 12—74, гл. I . В полном виде вошло в „Собра-
ние сочинений" Горького.

IV. ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ 1
Аверченко, А. Т. 181
Авилова, Л. А. 103, 104, 246
Адамюк, Е. В. 41, 233
Академия Наук 115, 116, 193, 200,
221, 237, 269
Александр III 181
Александринский театр 187, 2С6, 207
Алексеев, К., см. Станиславский, К. С .
Алексеева, М. П., см. Аилина, М. П .
Алексин, А. Н. 50, 78, 86, 94, 95,
125, 150, 202
Альтшулер, И. Н. 33, 227
Амфитеатров, А. В. 103, 114, 126
Андерсен, Шервуд 176
Анзимирова, О. В. 172
Анна Ивановна, см. Книппер, А. И .
„Анна на шее" (Чехов) 277
Андреев, Л. Н. 78, 95, 98, 114, 119,
159, 162, 202, 205, 208, 224, 268,
272
Андреева, М. Ф. 66, 125, 253
Анненский, Н. Ф. 74, 259, 260
Анненский, медик, 74
Аннунцио, Г. 68, 197, 254
Артем, А. Р. (А.Р.Артемьев) 84, 94
„Артист", журнал, 187, 214, 224
„Архиерей" (Чехов) 156, 200
Арцыбашев, М. П. 164
Ашешов, Н. П. 159, 262
Ашкинази-Делине, М. 218
Байрон, Д. 27, 222
Балабан, Г. И. 86, 267
Балтрушайтис, Ю- К. 62, 249
Балухатый, С. Д . 221
Бальзак, О. 168, 174, 175, 176, 177,
233
Бальмонт, К. Д. НО, 161, 169, 252
Баранов, Н. А. 90,118, 202, 269
Баранцевич, К. С. 233, 234
Батюшков, Ф. Д. 103, 105, 119
Бекетов, Н. Н. 208
„Беседа", сборник, 127, 204, 278
„Беседа с молодыми" (Горький) 180
„Беседа с молодыми ударниками,
вошедшими в литературу" (Горь-
кий) 178
„Беседы о ремесле" (Горький) 177,
222, 223, 226
„Библиотека пролетария" 209
„Биржевые ведомости",
газета, 57,
246
Бирюков, П. И . 215
Благотворительное общество (Ялта)
46
Боборыкин, П. Д. 105
Богораз, В., см. Тан, В.
Богучарский, В. Я. 87, 201, 268
Большой театр 205, 274
Боткин, С. П. 165
Бочкарев, И. И. 256
Бриан, А. 177
Брюсов, В. Я. 68,161, 194,197, 254,
255, 258
„Будильник", журнал, 186, 234
Булгаков, С. Н . 208
1 В указатель включены лица, названия произведений, издательств, жур-
налов и организаций, о которых идет речь в публикуемых материалах или
о которых даны дополнительные сведения в комментариях. Цифры, набран-
ные курсивом, означают страницы, на которых дается развернутая характе-
ристика.

Булгарин, Ф. В . 181
Бунин, И. А. 26, 62, 64, 78, 98, 108,
114, 119, 122, 125, 126, 163, 164,
172—178, 180, 191, 194, 197, 208,
220, 221, 250, 258, 272
Буренин, В. П. 105, 121, 277
Бурже, П. 165, 213
„Бывшие люди" (Горький) 205
„В море" (Чехов) 262
„В овраге" (Чехов) 52, 53, 60, 127,
174, 193, 195, 196, 203, 228, 234,
237, 242—244, 275
„В Рождественскую ночь" (Чехов)
232
„В степи" (Горький) 12, 16, 23, 40,
46, 48, 103, 104, 106, 205, 210
„В сумерках" (Чехов) 232, 236
„Варенька Олесова" (Горький) 188,
234
Вартаньянц, С. 222
Васильев, Н. 3. 225
Васильева, 3. 67,197
Васнецов, В. М. 65, 66, 107,194,197,
253, 254
„Васька Буслаев" (Горький) 149
Венгеров, С. А. 187
Вересаев, В. В. 16, 17, 78, 98, 190,
208, 211, 272
Веселитская, Л., см. Микулич, В.
Веселовский, А. Н. 103
„Вестник Европы", журнал, 105
„Вестник иностранной литературы",
журнал, 208
„Вечер у Шамова" (Горький) 165,
166
Виноградов, А. К. 173
Виноградов, фотограф, 89
Виппер, Р. Ю. 208
Вишневский, А. Л. 50, 71, 94, 103,
118,126, 240
„Вишневый сад" (Чехов) 98, 100,
124, 125, 147, 203, 204, 273, 274
Водовозов, Н. В. 212
Водовозова, М. И. 20, 33, 192, 212
Воейков, С. В . 208
„ Возвращение норманнов из Англии"
(по Тьерри) — (Горький) 225
„Волгарь", газета, 186, 247
„Волжский вестник", газета, 186
Волкова, 36, 229
Волынский, А. Л. 24, 191, 219, 277
Вольф, М. О. 45, 236
Вонлярлярский, В. А. 181
„Воспоминания о Льве Николаевиче
Толстом" (Горький) 168
Вяземский, В. В . 69, 255
Вяземский, Л. Д. 73, 74, 259
Гамсун, Кнут 162, 176
Ганейзер, Е. 86, 200, 267
Ганзен, А. 222
Гарин, Н., см. Михайловский, Н. Г.
Гауптман, Г. 27, 30, 56,109,121, 221,
222, 245
Гедберг, Тор 27, 28, 30, 192, 221,
222, 226
Гейне, Г. 129, 277
Гете, В. 27, 167, 177, 216, 222
Герцен, А. И. 180
Гиляровский, В. А . 35, 36—37, 38,
190, 192, 228, 231
Гнедич, П. П. 103, 242
Говоруха-Отрок, Ю., см. Николаев
Гоголь, Н. В. 125,172-176,178,179,
180, 252
Голицинский, А. П. 181
Гольденвейзер, А. Б. 86, 267
Гольцев, В. А . 108, 254
Гончаров, И. А. 133, 178
„Горемыка Павел" (Горький) 186
Городецкий, Д. 255
Горюшин, С. 208
Гославский, Е. П. 103, 119, 122
„Гражданин", газета, 120
Грановский, Т. Н. 67, 254
Гречанинов, А. Т. 64, 251
Грибоедов, А. С. 180
Грибунин, В. Ф. 63, 250, 272
Григорович, Д. В. 233
Гросс, Клавдия 35,192, 235
Грузенберг, О. О. 119
Гуревич, Л. Я. 244
Гусев-Оренбургский, С. И. 98, 272
Гюго, В. 222
Даль 180
„Дама с собачкой" (Чехов) 47, 190,
195, 212, 228, 238
Делавинь, К. 173
Данилин, см. Данилов, И. А .
Данилов 91, 202
Данилов, И. А. 65, 68, 69, 71,197,
251, 252, 257
Данте, А. 178
Данченко, В., см. Немирович-Дан-
ченко, Вл. Ив.
Дарвин, Ч. 150
Дарений, М. Е. 113
„Двадцать шесть и одна" (Горький)
55,"190,196, 235
„Дед Архип и Ленька" (Горький)
186, 205
„Дело с застежками" (Горький) 205
„Депутат или повесть о том, как
у Дездемонова 25 рублей про-
пало" (Чехов) 232

Дерид, Петро 60, 248
Дерман, А. Б. 104
„Детвора" (Чехов) 236
Д-ин, С. 236
Диккенс, Ч. 177
Доброклонский, учитель, 176
Доброхотский, учитель, 176
Додэ, А. 213
Долгополов, Н. И . 75, 261
„Дом е мезонином" (Чехов) 187
Дороватовский, С. П . 42, 154, 205,
211, 234, 236, 237
Достоевский, Ф. М . 27,167,174,177,
223
„Дочь Альбиона" (Чехов) 146
Драгомиров, М. И. 73, 259
Дрейфус, А. 188, 217, 218
„Дружки" (Горький) 188, 232, 234
Дунаев, А. Н. 256
„Душечка" (Чехов) 147, 153, 162,
163, 189, 212
„Дуэль" (Чехов) 163, 178, 236
„Дядя Ваня" (Чехов) 10—11, 12,14,
29, 37, 38, 40, 46, 48, 49, 50, 51,
52, 56, 71, 75, 121, 188,189, 190,
192, 193, 195, 197, 206, 207, 225,
226, 229, 230, 232, 239, 240, 241,
242, 275
„Ежемесячные сочинения", журнал,
58, 246, 256, 257
Екатерина Павловна, см. Пешкова,
Е. П.
Елагин, А. А. 280
Елпатьевский, С. Я . 167
„Емельян Пиляй" (Горький) 205
Епифанов, С. А. 42, 44, 193, 234,
236
Ермолаев, М. С. 208
Ерофеев, И. 245
„Еще о чорте" (Горький) 189, 234
„Еще раз об «Истории молодого
человека XIX столетия»" (Горь-
кий) 178
Жеденев, H.H . 69, 256
„Живой товар" (Чехов! 232
„Живописное обозрение",
журнал,
247
„Жид" (Горький) 265
„Жизнь", журнал, 14—20, 22, 30,
35—37, 40, 41, 44, 46,53—55, 83,
104,154,189-196,200,208—211,
214, 217, 221, 228, 229, 231, 232,
235, 237, 241—244, 263, 266
„Жизнь для всех", журнал, 166, 209,
276
„Жизнь Клима Самгина", т. I (Горь-
кий) 276
„Жилец" (Чехов) 188
Жуковский, Д. Н . 21,52,195,241,245
„Журнал для всех", журнал, 40, 154,
188, 193, 200, 203, 205, 209, 232
„Зазубрина"(Горький) 205
Зальца, А. И. 80, 199, 251, 263
„Заметки на учебник литературы
Г. Абрамовича,
.Б. Брайниной
и А. Еголина" (Горький) 181
„Заметки о мещанстве" (Горький)
238
Засулич, В. И. 211
Зверев, Н. А. 120
Зина, см. Позерн, 3.
„Злоумышленник" (Чехов) 141, 163
„Знание", издательство, 77—80, 83,
100, 119, 122, 199, 209, 262, 266,
274
„Знание", сборники, 98,123,126,203,
272, 273, 274
Зола, Э. 159, 188, 218
Зотов, В. Р . 181
„Зритель", журнал, 186
Ибсен, Г. 28, 30, 56, 125,126,157„
223, 245 272
„Иванов" (Чехов) 186, 230
Иванов, Вс. В . 165
„Из воспоминаний о В.Г.Короленко"
(Горький) 210
„Из дневника" (Горький) 278
„Издалека" (Горький) ІбЗ
„Изергиль", см. „Старуха Изергиль"
(Горький)
Икскуль, В. И. 89, 269
Ильинский 68
Ильинский, В. И. 256
„Именины" (Чехов) 186
Иноземцева, А. А. 58, 247
Йорданов, П. Ф . 103, 105, 109, ИЗ,
114
Иееев, М. Г. 73, 259
„Искра", газета, 209
„История одного
преступления"
(Горький) 199
„Кавказ",
газета, 30, 186, 225,
226
„Каин и Артем" (Горький) 189, 234
Калинин, Н. Ф. 277
Калитин, М. В. 208
Калужский, см. Лужский, В. В .
Каменский, В. В. 175
Карлейль, Т. 225
Каронин-Петропавловский, Н. В. 239

Качалов, В. И. (Шверубович) 63, 64,
66, 95, 250, 272
Кигн-Дедлов, В. Л. 262
Кизеветтер, А. А. 208
„Кирилка" (Горький) 16, 17, 189,
211, 234
Клейгельс, Н. В. 73, 74, 259
„Книжки Недели", журнал, 189, 252,
255
„Книжное дело", издательство, 214
Книппер, А. И. 63, 254
Книппер, В. А. 63, 251
Книппер, О. Л. 50, 63, 64, 66, 67, 76,
79, 81, 88—90, 92—95, 97, 103,
104,106-114, 116—126, 197, 216,
240, 250, 251, 253, 258, 261, 267,
268,271,272
Князев, Г. 269
Кольберг, В. Н. 91, 270
Кольішко, И. И., см. Серенький
Комиссаржевская, В. Ф. 170
Кондаков, Н. П. 103, 115
„Коновалов" (Горький) 205
Коробов, H. Н. 232
Короленко, В. Г . 13, 14, 35, 90, 103,
115, 116, 160, 161, 162, 186, 201,
210, 211, 227, 233, 240, 246
„В. Г. Короленко" (Горький) 210
Корш, Ф. А. 214
Корш, Н. Ф. 21, 214
.. Cosmopolis", журнал, 188
Коцюбинский, M. М. 240
Крандиевская, А. Р. 63, 65, 66, 19 4
197, 251
Красин, Л. Б. 170, 202, 253
„Красная новь", журнал, 263
Кремлев, А. 222
Крестовский, Вс. В. 181
Криницкий, M. (М. В. Самыгин) 164
„Крыжовник" (Чехов) 188, 215, 219
Ксения 120
Кумов, Р. П . 164, 165
Куприн, А. И. 205
Куркин, П. И. 103,112,117,118,202,
263, 272
„Курьер", газета, 87, 214
Лавров, П. Л. 225
Лазаревский, Б. А. 151
Ламартин, А. 173
Ланин, Н. А. 235
Ланде, А. (А. С. Изгоез) 268
Лапшев, А. 162
Лев Львович, ем. Толстой, Л. Л.
Лев Николаевич, см. Толстой, Л. Н .
Левин, Н., см. Назарьева, К. В .
Лейкин, Н. А. 181, 230
Лейтнеккер, Е. Э. 104
Лемке, М. К. 108
Лемэтр, Ж. 21, 213
Ленин, В. И. 208, 209, 211, 264
„Леонид Красин" (Горький) 171
Леонов, Л. М. 174
Лермонтов, М. Ю. 161, 166
Лесков, Н. С. 160, 161, 163, 165,
172—178,180
„Леший" (Чехов) 207
Ливен, А. А. 89
Ливен, Г. 26, 191, 220
Лилина, М. П. 66, 103, ИЗ, 125, 523
„Листки Жизни", журнал, 209
Листок, см. „Нижегородский листок"
„Литературные вечера
„Нового
мира" 246
Ломов, Н. 175, 176
Лондон, Джек 149, 179
Лужский, В. В. (В. В. Калужский) 71,
112, 257, 272
Луначарский, А. В. 172
Львов-Рогачевский, В. Л. 162
„Люди наедине сами с собой" (Горь-
кий) 169
Магит, С. Н . 86, 267
„Макар Чудра" (Горький) 186, 205
Маклаков, В. А . 148
Маковицкйй, Д. П . 216
Максимка, см. Пешков М. А .
Максимов, П. X . 162
Малый театр 47, 126, 13
„Мальва" (Горький) 12, 23, 3, 205
Мамин-Сибиряк, Д. Н. 13, 70,2о7, 257
Мамонтов, Савва 65,66,194,197, 252
Мария Павловна, см. Чехова, М. П .
Мария Петровна, см. Лилина, М. П.
Мария Федорозна,
ом. Андре-
ева, М. Ф.
Маркс, А. Ф . 31, 44, 69, 76, 77, 79,
80, 100, 103, 106, 119, 124, 159,
189, 194, 199, 204, 212, 227, 262,
263, 272—274
Маркс, Карл 179
Мартов, Л. (Ю. О. Недербаум) 211
Массальский, К. П. 181
Медведский, К. П. 278
Мейерхольд, В. Э. 84
Мейлан, де Сенан 276
Мельшин, П. Ф. (Якубович) 58, 60,
196, 246
Меньшиков, М.О. 65, 68,69,103,106,
117, 197, 229, 25С 252, 255, 256
Мережковский, Д. С. 233
„Мещане" (Горький) 82, 83, 84—85,
95, 106, 109-116, 120, 121, 123,
157, 200, 201, 247, 248-250, 254,
261, 263-266, 269, 271

Микулич, В. (Л. И. Веселитская)
208
Милицина, Е. Д . 160
„Мир божий", журнал, 115, 119,189,
220
Миров, см. Миролюбов, В. С .
Миролюбов, В. С . 9, 10, 31, 35, 40,
86, 103, 104, 108, 205, 206, 232
„Мирской толк", журнал, 186
Михайловский, Н. Г . (Гарин) 159,
171, 208, 244, 262
Михайловский, Н. К . 37, 78, 213,
215, 250, 231, 233, 246, 247, 278
„Мои университеты" (Горький) 170
„Мой спутник" (Горький) 46, 48, 51,
106, 195, 234
Мопассан, Г. 14, 26, 163, 168, 189,
208
Морозов, С. Т. 66, 151, 197, 201,
252, 270
„Москва", журнал, 186
Москвин, И. М . 63, 64, 250
„Московские ведомости", газета, 96,
276, 278
„Московский листок", газета, 250
„Московское общество помощи уча-
щимся женщинам" 99, 274
„Моя жизнь" (Чехов) 170, 187, 236
„Муж" (Чехов) 188
„Мужик" (Горький) 56, 71, 193, 194,
237 243
„Мужики" (Чехов) 170,174,176,178,
188, 236, 278
Муйжель, В. В . 160
Мунт, Е. М. 66, 252
„На даче" (Чехов) 160
„На дне" (Горький) 93, 94—95 , 96,
97, 117-123, 125, 126, 157, 201,
202, 269, 270, 271, 272
„На плотах" (Горький) 12, 16, 48,
103, 205, 210
„На святках" (Чехов) 193
„На славном посту", сборник, 247
Надсон, С. Я. 152
Наживин, И. Ф. 152, 163
Назарьева,К. В. 57, 61, 196, 245, 246
„Начало", журнал, 17, 19, 20, 27, 30,
190, 191, 211, 212, 221, 260
„Невеста" (Чехов) 203
„Неделя", газета, 65,69,252,256,276
Некрасов, Н. А . 162, 180
Немирович-Данченко, Вас. И . 208
Немирович-Данченко, Вл. Ив. 61,
67, 69, 81, 82, 83, 93, 96, 103,
110-112, 116, 120, 123—126,
189, 201, 242, 248, 249, 265, 270,
271, 272, 274
„Ненужная победа" (Чехов) 232
„Необыкновенный" (Чехов) 188
Нестеров, М. В . 78, 263
„Нечто о елке" (Горький) 243
„Нива", журнал, 33, 106, 119, 158,
161, 203, 227, 274
„Нижегородский листок", газета, 9,
44, 54, 62, 87, 127, 154, 155, 187,
188, 194—196, 205, 206, 213, 237,
241—243, 247, 254, 255, 275, 278
„Нижегородский сборник" 127, 204,
213, 278
„Нижегородское общество взаимо-
помощи учащих" 98
„Нижегородское общество любите-
лей художеств" 53, 242
Никитин, И. С . 162
Николаев (Ю. Говоруха-Отрок) 276,
277
Ницше, Ф. 179, 225
„Новая дача" (Чехов) 170, 189, 212,
219
„Новое время", газета, 107,123,155,
187, 188, 217, 224, 239, 247, 256,
271
„Новое слово", журнал, 187, 209, 260
„Новости дня", газета, 250
„Новости терапии", журнал, 144
„Ночью" (Чехов) 198, 262
„О беспокойной книге" (Горький)
127, 132, 213, 278
„О Василии Слепцове" (Горький)
169
„О Гарине-Михайловском" (Горь-
кий) 171
„О литературе и прочем" (Горький)
178
„О любви" (Чехов) 188, 219
„О M. М. Пришвине" (Горький)
170
„О писателях-самоучках" (Горький)
161, 162
„О пользе грамотности" (Горький)
173
„О прозе" (Горький) 179
„О пьесах" (Горький) 180, 222, 252
„О
размагниченном интеллигенте"
(Горький) 247
„О советской литературе" (Горький)
181
„О старом и новом человеке" (Горь-
кий) 178
„О том как я учился писать" (Горь-
кий) 222, 223
„О чиже, который лгал" (Горький)
205
„О чорте" (Горький) 189, 234

„Образование", журнал, 209
„Общество дешевых квартир" 53,
242
„Общество помощи нуждающимся
женщинам" 243
„Огни" (Чехов) 186
„Однажды осенью" (Горький) 234
„Озорник" (Горький) 205
Олигер, Н. 151
Ол. Леон., см. Книппер, О. Л .
Ольденбургский, П. Г . 240
Омон 70
Орлов, И. И. 103, 104
Орлов, П. 175
Орловский, А. М. 245
„Освобождение", журнал, 123, 263
„Осколки", журнал, 186
Остафьев, Д. М . 208
Островский, А. Н. 63 —66, 106, 122,
180, 194, 249, 250, 251, 253
Остроумов, А. А. 188
„Ответ" (Горький) 176
„Открытое письмо А. С . Суворину"
(Горький) 217
„Отрывки из воспоминаний об А. П .
Чехове" (Горький) 213
„Очерки и рассказы", т. I—II (Горь-
кий) 9, 10,16, 188, 190, 205, 206,
210
„Очерки и рассказы",
т. III (Гбрь-
кий) 155, 190, 234
„Очерки и рассказы", т. I—III, изд.
2-е (Горький) 236
„Ошибка" (Горький) 205
„Палата No 6" (Чехов) 187, 215, 236,
277
Пальмин, Л. И. 232
Панферов, Ф. И. 180
Перегудов, А. В. 172
Перцов, П. П. 239
„Песня о буревестнике" (Горький)
198
„Песня о слепых" (Горький) 232
„Песня о соколе" (Горький) 187, 205,
235
„Пестрые рассказы" (Чехов) 184,
236, 276
„Петербургская газета" 256
„Петербургские ведомости", газета,
52, 86, 195, 200, 244, 267
Петров, Г. С . 27, 28, 189, 191,192,
221, 227
Петров-Скиталец, см. Скиталец
Пешехонов, А. В . 74, 260
Пешков, М. А . 20, 23, 58, 61, 65, 72,
78, 90, 92, 93, 95, 97, 213,
247
Пешкова, Е. П . 57, 58, 61, 62, 65, 72,
15—11, 79, 80, 82, 85, 88—90, 92,
93, 95, 97, 114, 247, 248
Пиксанов, Н. К . 104
Пирогов, Н. И . 165
„Письма из редакции. Письма начи-
нающим литераторам" (Горький)
176, 177
„Письмо донского помещика Сте-
пана Владимировича N к уче-
ному соседу доктору Фридриху"
(Чехов) 185
Плеве, В. К. 90
Плеханов, Г. В . 211
Плещеев, А. А . 126
„По делам службы" (Чехов) 189,212,
219
„По поводу одной дискуссии" (Горь-
кий) 180
„По поводу нового рассказа А. Че-
хова «В овраге»" (Горький) 194
Победоносцев, К. П . 74, 260
„Повести и рассказы"
(Чехов)
186
Позерн, В. 190
Позерн, 3. 67
Позерн, М. С. 234, 235, 254
Полевой, Б. 173
Полонский, Я. П . 232
Помяловский, Н. Г . 176, 186
Пономарев, фотограф, 89
Попов, А., см. Серафимович, А.
Попудогло, Ф. Ф . 232
Потапенко, И. Н . 13
Поссе, В. А . 14,17, 19-22, 35,44, 53..
.54, 62,64,78, 103-108, 156, 160,
190, 193, 195, 208,209—212, 229,
231-233, 236, 240, 244, 250, 256,
258, 260, 275
Потресов, А. Н . 208, 211
„Почта" (Чехов) 278
„Правительственный вестник",
га-
зета, 217, 269
„Приазовский край", газета, 114
„Припадок" (Чехов) 163, 166, 186
Пришвин, М. М. 173,176, 177
„Проходимец" (Горький) 188, 234
Пушкин, А. С . 130, 161, 166, 167,
172, 176, 178, 252
„Пьесы" (Чехов) 236
Пятницкий, К. П . 62, 64, 77—80, 97,
98, 100, 119, 126, 157, 160, 203,
249, 256, 261, 263, 265, 272, 273,
274
„Рабочий класс должен воспитать
своих мастеров культуры" (Горь-
кий) 176

„Рабселькорам и военкорам о том,
как я учился писать" (Горький)
174
Рагнар Кожаные штаны 29, 225
„Развлечение", журнал, 42, 186
„Разрушение личности" (Горький)
160
„Рассказы" (Чехов) 236
„Рассказы",
т. V, изд.
„Знание"
(Горький)156
Рассохин, С. 214
Ратаев, Л. А. 208
Ренан, Э. 213
Рескин, Д. 163
„Родина", журнал, 247
Роксанова, М. Л. 225
Романов, К. К. 103, 116
Россолимо, Г. И . 103, 117, 190
Ростан, Э. 195, 241
Рубакин, Н. А. 247
Руммер, А. 173
„Русская мысль", журнал, 182, 188,
190,197, 206, 212—214, 224, 238,
255
„Русские ведомости",
газета, 187,
189, 214, 249, 256, 275
„Русский вестник", журнал, 251
„Русский
сатирический
листок",
журнал, 186
„Русское богатство",
журнал, 187,
211,214,246,251,278
„Русское обозрение", журнал, 246
„Русское слово", газета, 122
Руссо, Ж. Ж. 167
Савина, М. Г. 120
Савицкая, М. Г. 63, 250
Салтыков-Щедрин, M. Е. 180, 252
Самароза, М. А. 94
„Самарская газета", 86, 186, 225,
231
„Сборник памяти Гаршина" 186
„Сверчек", журнал, 186
„Свет и тени", журнал, 186
Свободов, А. Н. 220
Святополк-Мирский, П. Д. 108, 240
„Северные цветы",
сборник, 198,
255, 258, 262
„Северный вестник",
жуонал, 24,
186, 188, 191, 214, 219,'275, 276,
277
„Северный край", газета, 87
„Северный курьер", газета, 43, 156,
195, 235
„Семья", журнал, 189, 190
Сенкевич, Г. 158
Сент-Бев, Ш. 128, 275, 276
Серафимович, А. С. (Попов) 208
Сергеев-Ценский, С. Н. 170
Сергеенко, П. А. 80, 240, 262, 263
Серебров, H. (А. Н. Тихонов) 270
Серенький (И. И. Колыеіко) 120
Сеченов, И. М. 165
Синани, И. А. 121, 192, 229
„Сирано де-Вержерак"(Э. Ростан) 50
„Сирота" (Горький) 46, 195, 237
Скабичевский, А. М. 276, 277
„Сказки Мельпомены" (Чехов) 186
Скалой, В. Ю . 208
Скиталец, С. Г. (С. Г. Петров) 78,
80, 95, 114, 194, 199, 201, 208,
263, 269, 270
„Скорпион", издательство, 68, 254,
255, 258
„Скуки ради" (Горький) 205
„Скучная история" (Чехов) 128, 164,
165, 275, 276
Слепцов, В. А. 46, 169, 238
„Слово", сборник, 262
„Случай из практики" (Чехов) 188,
219
„Смерть Иоанна Грозного" 65
„Смерть чиновника" (Чехов) 177
„Снегурочка" (Островский) 63—67
Соболевский, В. М. 103, 106
Соловьев, В. С. 68, 254
Соловьев, Вс. 181
Соловьев, Е. А. 22, 37, 38, 191, 192,
197, 214, 215, 229, 230, 231,
234
Сомов, С. 185
„Соседи" (Чехов) 252
Сотников, Ф. 160
Союз взаимопомощи русских писа-
телей 74, 260 '
„Спать хочется" (Чехов) 278
„Спутник", журнал, 186
Средин, А. Л. 247
Средин, Л. В. 33, 36, 38, 46, 48, 50,
54, 56, 67, 76—78, 103, 107, 108,
126, 195, 227, 235, 238, 248, 261,
262, 271, 275
Средина, Н. И. 67, 254
Средина, С. П. 109
Средины 79, 86
Станиславский, К. С. 50, 61, 84,
92—95, 103, 112, 113, 117, 121,
125, 201, 224, 225, 229, 240, 244,
270, 271, 272
„Старуха Изергиль" (Горький) 38,
48, 187, 205, 235
Стасов, В. В. 103
Стеллинг, технолог, 74
Стендаль 168, 177, 223
„Степь" (Чехов) 153, 170, 179, 186
Стефаник, В. 244

„Стихи Бальмонта и Брюсова" (Горь-
кий) 254
„Стрекоза", журнал, 185, 186
Стриндберг А" . 28—30, 104, 192, 224
Струве, П. Б. 20, 74,208, 211, 212
Суворин, А. С. 12, 25, 26, 44, 103,
107, 117, 118, 148, 188, 191, 206,
207, 215, 217, 218, 220, 221, 227,
230, 244, 245
Суворов, А. В. 49
Судьбинин, С. Н. 112
Суллержицкий, Л. А. 62, 64, 103,
113, 117, 152, 153, 167, 168, 173,
249
„Супруги Орловы" (Горький) 16,
205
Сурожский, П. Н. 163
„Счастье" (Чехов) 231
Таганрогская Городская Библиотека
71,221
„Таганрогский вестник", газета, 114
Тан, В. (В. Г. Богораз) 155
Тараховский, А. Б. 103, 105
Татаринова, Ф. К. 94, 27/
Телешов, Н. Д . 45, 78, 193, 237, 258
Тимковский, Н. И . 22, 31, 35, 36,
48, 189, 191, 192, 208, 214, 226
„Тиф" (Чехов) 163
Тихомиров, А. А. 63
Тихомиров, И. А . 120, 124, 251
Тихомирова, А. А. 121
Тихонов, А. Н., см. Серебров, Н.
„Товарищам и гражданам Таганрога"
(Горький) 181
Толстая, А. Л. 168
Толстая, С. А . 70, 114, 246, 256, 264
Толстой, Ал. К . 251, 253
Толстой, Л. Л. 70, 256, 257
Толстой, Л. Н. 23, 24, 36, 47, 49, 51,
52, 55, 69—71, 80-82, 109—114,
152, 153,162-168,170,172—174,
177, 187, 188, 189, 191, 193,
195-197, 199, 200, 215, 216, 219,
227, 238-240, 242-244, 249,
255, 256, 257, 264, 267, 275
Толстой, С. Л . 168,256
„Тоска" (Горький) 205, 209
Треплев, А. (А. А. Смирнов) 220
Третьяковская галлерея 64, 194
„Три года" (Чехов) 187
„Три сестры" (Чехов) 72, 75, 96,109,
116,194, 197, 198, 199, 240, 257,
260, 271
„Трое" 72, 80, 82, 83, 107, 111, 116,
194, ІУ9, 257, 258, 266
Туган-Барановский, М. И. 74, 211,
260
Тургенев, И. С. 33, 130, 133,
160—163, 165, 170, 173—175,
178-180, 227
Тютчев, Ф. И. 167
„У знакомых" (Чехов) 188
„Унтер Пришибеев" (Чехов) 170
Унтербергер, П. Ф. 73, 259
„Ураган старый мир разрушающий"
(Горький)177
Успенский, Г. И. 167, 177, 180
„Фантазер" (Бунин) 26
Федоров, А. М. 122
Фескель 1,59
Фет, А. А. (Шеншин) 167
„Финоген Ильич" (Горький) 232
Флобер, Г. 27, 168, 223
„Фома Гордеев" 31, 33, 34, 35, 36, 38,
39, 42, 44, 48, 52, 53, 55, 105, 106,
155, 174, 189, 192,193, 216, 226,
227, 229, 231, 246
Фомин, С. 116, 172
Фонвизин, Д. И. 180
Фонтан 276
Фохт, А. Б. 43, 237
Франко, И. 24, 219
Фридкес, Л. М. 104
„Хамелеон" (Чехов) 94
Харкеевич, В. К. 121
„Хмурые люди" (Чехов) 232
„Холодная кровь" (Чехов) 278
Хорош, М. 216
Художественный театр 15, 50, 55, 56,
63-66, 82, 92, 95, 97, 107, 109,
117, 157, 170, 188, 189, 190, 191,
193—197 199,201—203,207,210.
216, 223, 224, 239, 244, 245,
248—251, 260, 270-273
„Цветы запоздалые" (Чехов) 232
Йебрикова, М. К. 46
едербаум, Ю. О., см. Мартов, Л.
„Чайка" 11,14,15,23-25,28,30,38,
48, 56, 187, 188, 190, 191, 206,
207, 210, 215, 216, 220, 223, 224,
239
Чайковский, П. И . 232
Чарушннков, А. П. 205, 236
Чевкин, С. 164
„Челкаш" (Горький) 48,187,205, 209
„Человек" (Горький) 126, 203
„Человек в футляре" (Чехов) 188,
219, 278
„Черный монах" (Чехов) 187
Чертков, В. Г. 240, 256

Чехов, А. П. 217
Чехов, И. П. 243
Чехов, М. П. 123, 234
Чехова, Е. Я. 86, 245
Чехова, М. П. 63, 86, 103, 104, 120,
121, 232, 237, 241, 243—245, 248,
249, 251, 257, 260, 261, 267, 270,
271
Чешихин-Ветринский, В. Е. 67, 197,
254
Чириков, Е. И. 16, 17, 20, 78, 98,103,
123—125, 190, 205, 217, 244
Чирикова, Н. 124
„Читатель" (Горький) 188, 234
Чулков, Г. И . 47, 195, 238
Шабленко, А. Я. 157
Щаврова, Е. М. 28, 29,103,104, 207,
224
Шаляпин, Ф. И . 65, 66, 83, 96, 99,
117, 200, 266, 274
Шекспир, В. 27, 113, 123, 125, 126,
^ 177, 178, 222, 265
Шелли 27
Шеншин, см. Фет, А.
Шиллер, Ф. 222
Шопен, Ф. 170
Шошин, М. 176
Штиглиц, H.H .38, 231
Штраух, М. М . 89
Щеглов, И. А. (И. Л. Леонтьев) 59,
76, 103, 108, 112, 199, 248,
261
„Эдда Габлер" (Ибсен) 56
Эккерман 152
Энгельгардт, Н. А. 52, 242
Эрисман, Ф. Ф. 208
Эрнст, Г. 47, 238
Эртель, А. И. 13
Эсхил 178
„Южное обозрение", газета, 87, 201,
268
Юст, Е. М., см. Шаврова, Е. М.
Якубович, см. Мельшин, П. Ф.
„Ярмарка в Голтве" (Горький) 10,.
23, 186, 205, 206, 216
Ярцев, Г. Ф. 36, 38, 50, 55, 86, 228..
275
Ярцевы .85, 267
Ясинский, И. И. 58, 246, 256

Содержание
Стр.
От редакции
3
Переписка М. Горького с А. Чеховым
7
М. Горький и А. Чехов по письмам и статьям, ,
101
А. Чехов о М. Горьком
103
М.Горький обА.ЧеXове
, ••.
127
I. Статьи: „Литературные заметки. По поводу нового
рассказа А. П. Чехова «В овраге»". —
„О беспо-
койной книге". —
„А. П. Чехов"
II. Высказывания в письмах, статьях," рассказах-мемуарах Л 154
/Приложения
I. Хронологическая канва
185
II. Комментарии к переписке М. Горького с А. Чеховым . . .
205
III. Комментарии к статьям М. Горького об А. Чехове . . . . .
275
IV. Именной указатель
279

2007063907