Л.А.Файнберг ОХОТНИКИ
АМЕРИКАНСКОГО
СЕВЕРА

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Институт этнологии и антропологии
им. Н. Н. Миклухо-Маклая
ЛА.Файнберг
охотники
АМЕРИКАНСКОГО
СЕВЕРА
ИНДЕЙЦЫ И ЭСКИМОСЫ
Ответственный редактор
доктор исторических наук
10. И. СЕМЕНОВ
МОСКВА «НАУКА» 1991

ББК 63.5(3)
Ф 17
Рецензенты:
доктор исторических наук И. С. Г у р в и ч,
кандидат филологических наук А. В. Ващенко
Файнберг Л. А.
Ф17 Охотники Американского Севера (индейцы и эскимо¬
сы). — М.: Наука, 1991. — 184 с*
ISBN 5-02-010025-0
В книге на широком историческом фоне показывается этнокультур¬
ная адаптация различных групп индейцев и эскимосов Американского
Севера к природным условиям тайги, лесотундры, тундры и морских
льдов. Автор рассказывает о самобытной культуре, особенностях бы¬
та, оригинальности обычаев.
Для этнографов, географов, историков, экологов и широкого круга
читателей.
0505000000-352
Ф	042(02)—91
111—91(1 пол.)
Б1Ж 03.5(3)
© Издательство «Наука», 1991
ISBN 5—02—010025—-0

ВВЕДЕНИЕ
Огромные площади в Северной Америке занимает физико-геогра¬
фическая область, называемая Севером. Несмотря на то, что это
название широко используется географами, экономистами, полити¬
ками, обозначаемое им понятие не имеет пока точного и обще¬
признанного определения (Агранат, 1984. С. 6).
Нередко в научной литературе можно встретить утверждение,
что Север — это область, лежащая к северу от 53—55° с. ш. или
{в других работах) 60—65° с. ш. и отличающаяся более или менее
холодным климатом. При этом конкретные характеристики этого
климата (среднегодовые температуры, средняя температура само¬
го теплого месяца года и т. д.) разнятся в зависимости от того,
насколько далеко к югу опускает тот или иной автор южную
границу Севера.
Иногда критерием для отнесения какого-либо района к Севе¬
ру считают не среднегодовую температуру и не среднюю темпера¬
туру самого теплого месяца года, а придают решающее значение
сумме дневных температур за вегетационный период. Если эта
сумма выше 1600, ведение зернового хозяйства возможно, если
ниже — невозможно. Таким образом, согласно данной точке зре¬
ния, Север — это территория, на которой невозможно ведение
зернового хозяйства.
Руководствуясь сказанным применительно к тематике нашей
работы, следует заключить, что Север представляет собой об¬
ласть, где в силу природных факторов в ходе исторического раз¬
вития человечества не мог совершиться переход от охоты, рыбо¬
ловства и собирательства к земледелию.
Некоторые исследователи вслед за канадским географом
Э. Амленом выделяют Север по сумме многих признаков как фи¬
зико-географического (суровость климата, короткий вегетацион¬
ный период), так экономического и демографического характера
(отдаленность от районов с развитой промышленностью, дорого¬
визна производства и жизни, низкая плотность населения и т. д.).
Каждый из признаков (всего их 10) оценивается в баллах от 0
до 100. Северный полюс определяется в 1000 баллов, а южная
граница Севера в 200. При выделении Севера по подобному при¬
знаку его южная граница с развитием промышленности и инфра¬
структуры, возрастанием плотности населения и т. д. сдвигается
во все более высокие широты.
Пока географы достигают единогласия в определении понятия
и границ Севера, условимся в настоящей книге относить к Аме¬
3

риканскому Северу зоны арктических пустынь, тундр, лесо¬
тундр и северных таежных лесов. Север в подобном понимании
включает полностью Аляску, Гренландию и значительную часть
Канады (Северо-западные территории и территорию Юкон, север
провинций Альберта, Манитоба, Онтарио, Квебек, Лабрадор-
Ньюфаундленд) .
Первопоселенцы этих земель — предки современных эскимо¬
сов и индейцев — не создали производящего хозяйства. Они за¬
нимались морским зверобойным промыслом, охотой, рыболовст¬
вом, в меныней степени собирательством. Таким образом, по при¬
нятой в советской этнографии классификации хозяйственно-куль¬
турных типов коренное население Американского Севера может
быть определено как арктические охотники-зверобои, охотники
тундры и лесотундры, а также охотники и рыболовы лесов уме¬
ренного пояса. Правда, последнее название в применении к оби¬
тателям тайги кажется не вполне подходящим.
Американский Север в той его трактовке и в тех географи¬
ческих границах, которые приняты в этой книге, включает два
природных пояса: арктический и субарктический. В разных иссле¬
дованиях Арктика определяется далеко неоднозначно. Это прежде
всего земли, лежащие к северу от 66°3(У с. ш., где есть такие
явления, как полярный день и полярная ночь. Кроме этого, юж¬
ная граница Арктики нередко устанавливается и по некоторым
другим признакам, а именно средней изотерме июля 10 °С, север¬
ной границе леса и южной границе вечной мерзлоты.
Южные границы Арктики, выделяемые на основе этих призна¬
ков, как правило, не совпадают между собой. Так, к востоку от
Гудзонова залива южная граница вечной мерзлоты проходит на¬
много севернее северной границы леса. В центральной части дист¬
рикта Киватин, расположенного в восточной части Канадского
Севера, граница вечной мерзлоты пролегает примерно на 700 км
южнее июльской изотермы 10 °С и т. д.
Вслед за американскими исследователями Дж. Стейджером и
Р. Мак Скиммингом в дальнейшем будем считать, что южная гра¬
ница Арктики совпадает с северной границей леса. Думается, что
для коренного населения Американского Севера различие между
лесом и тундрой, означавшее различие не только во флоре, но и
в фауне, имело гораздо большее практическое значение, чем на¬
личие или отсутствие вечной мерзлоты, или граница по июль¬
ской изотерме 10 °С, так как последние два из названных призна¬
ков, хотя и связаны, но не жестко соотносятся с экологическими
факторами, важными для выживания человека (Stager, McSkim-
ming, 1984. Р. 27—28).
Поскольку речь идет об экологии охотников Американского
Севера, то и южную границу Арктики фиксируем по тому призна¬
ку из нескольких, предлагаемых специалистами, который наибо¬
лее весом и значим для людей, ведущих промысловое хозяйство.
Следует, однако, иметь в виду, что граница между лесом и тунд¬
рой представляет собой не линию, а полосу неодинаковой в раз¬
4

ных районах ширины, которая занята редколесьем — лесотунд¬
рой или «землей тоненьких палочек», как иногда образно назы¬
вают эту переходную природную зону в Канаде (Путчам, 1955.
С. 33; Файнберг, 1967. С. 311).
Таким образом, в Арктику включаются арктические пустыни
и тундры, а в Субарктику — лесотундры и таежные леса вплоть
до южной границы Севера. Вышесказанным далеко не исчерпаны
признаки, по которым в литературе выделяются Арктика и Суб-
арктика. Случается даже, что в одном и том же издании в разных
его разделах в Арктику и Субарктику включаются то одни, то
другие природные зоны. Так, например, тундры относятся то
к Арктике, то к Субарктике (см., скажем, «Советский энциклопеди¬
ческий словарь», том «Земля и человечество» серии «Страны и
народы» и т. д.). Согласование этих противоречащих друг другу
определений выходит за рамки наших задач, но забывать о них
вряд ли стоит. Иначе могут возникнуть закономерные вопросы
при сравнении данной книги с другими исследованиями, посвя¬
щенными природе и населению рассматриваемого региона.
После предварительных замечаний обратимся теперь собствен¬
но к теме книги: взаимозависимости природы и человека на се¬
вере Американского континента.
В Арктике и Субарктике имеются три экосистемы: морская,
речная и сухопутная. Для эскимосов наиболее важна морская
экосистема, за ней по значимости следует сухопутная. Есть, прав¬
да, отдельные племена эскимосов (карибу, нунамиут, кобукмиут),
которые преимущественно или полностью связаны не с морской
экосистемой, а с сухопутной и речной. Для северных индейцев,
за некоторым исключением, наиболее существенны сухопутная и
речная экосистемы.
Для экосистем Арктики и в какой-то мере Субарктики харак¬
терна небольшая в среднем плотность биомассы на единицу пло¬
щади, гораздо меньшая, чем в более южных широтах (в умерен¬
ном поясе или в тропиках). Меньше и число видов животных и
птиц, круглый год остающихся в Арктике (Субарктике) и могущих
на протяжении всего года служить объектами промысла коренно¬
го населения Американского Севера. Промысловые животные и
птицы распределены по территории Арктики и Субарктики весьма
неравномерно. Кроме того, их численность в одном и том же райо¬
не меняется, и иногда очень резко в зависимости от времени года.
В особенности это относится к перелетным, в первую очередь
водоплавающим, птицам, которые с приближением холодов уле¬
тают на юг. В своем большинстве покидают арктические тундры
олени-карибу, мигрируя на юг к краю леса.
Но и те промысловые животные, которые постоянно живут в
Арктике, не только распределяются неравномерно по площади
морской или сухопутной экосистемы, но и предпочитают разные
районы в различные периоды года. Например, моржи в Американ¬
ской Арктике живут не во всех морях этого пояса, а только в
некоторых местах, а именно на севере Гудзонова залива, в бас¬
5

сейне Фокс в восточноканадской Арктике, в заливе Инглфилд
на северо-западе Гренландии и в районе Берингова моря. Это
связано с тем, что здесь есть необходимые для них природные
условия, а именно участки мелководья со значительным коли¬
чеством придонных моллюсков — основной пищей моржей, кроме
того, зимой сохраняются пространства открытой воды или тонких
непрочных льдов. Для эскимосов названных районов моржи —
важнейший объект промысла (Freeman, 1984. Р. 42).
Олени-карибу летом встречаются в низменных местах, особо
богатых растительностью, служащей их кормом. Зимой те жи¬
вотные, которые с наступлением холодов не уходят на юг,
а остаются в тундре, например в Бэррен Граундз, избегают ни¬
зин, так как снег здесь очень глубок и добраться до скрытых под
его толстым покрывалом растений очень трудно. В это время оле¬
ни-карибу собираются в местах, которые они избегают летом,
а именно на хребтах и склонах холмов, где снег сдувается ветром
и где растительность, хотя и скудна, но зато доступна (Pruitt,
I960. Р. 66).
Коренным жителям Севера необходимо детально знать эколо¬
гию промысловых животных. Без этого невозможна успешная охо¬
та на них. В свою очередь, сам характер расселения людей во
многом определяется наличием или отсутствием в данной мест¬
ности объектов промысла. Правда, при выборе ареала обитания и
хозяйственной деятельности той или иной группы людей обычно
принимаются во внимание и многие другие факторы природного
окружения (близость к источникам питьевой воды, благоприят¬
ный рельеф местности и т. д.). При этом иногда недостаточно учи¬
тывается необходимость сохранять равновесие между объемом
промысла и поголовьем животных. Это приводит к перепромыслу.
Например, эскимосы, живущие на Баффиновой Земле в районе
залива Кумберленд, из года в год убивают кольчатых нерп боль¬
ше, чем их появляется на свет в результате естественного при¬
роста популяции. В еще большей мере систематический пере-
промысел характерен для коренных жителей западноканадской
Арктики и Аляски, чьи поселения в общем крупнее и более
стабильны, чем поселения их восточноканадских собратьев
(Anderson, Eells, 1935. Р. 108; Balikci,	1968. Р. 82; Smith,
1973. Р. 125).
Тем не менее ни в районе залива Кумберленд, ни в западном
секторе Американской Арктики поголовье кольчатой нерпы в
местах, где эскимосы ведут ее постоянный промысел, не сокра¬
щается. Причина этого явления в том, что молодняк кольчатой
нерпы систематически мигрирует в районы перепромысла из
Центральной Арктики, где ее добывается совсем немного из-за
удаленности этой области от побережья материка и близлежащих
островов. Указанное обстоятельство делает связь между популя¬
циями промысловых животных и характером расселения общих
эскимосов менее жесткой, чем можно было бы ожидать (Smith,
1973. Р. 125).
6

Думается, что правы М. Фриман, Т. Смит и некоторые другие
исследователи, полагающие, что не следует при объяснении де¬
мографических процессов различного характера (рост числен¬
ности населения, его территориальное размещение, миграции
и т. д.) переоценивать зависимость между людьми и природным
окружением в районе их обитания. Названные ученые в противо¬
положность ряду их коллег, например Р. Уидеыу, отрицают воз¬
можность использования при изучении экологии человека такого
понятия, как емкость территории, подразумевая под ней коли¬
чество индивидуумов, которое может постоянно обеспечиваться
пищей и другими необходимыми ресурсами данной местностью
(Weeden, 1985. Р. 115; Kleivan, 1964. Р. 63—74; Street, 1969.
Р. 104—107; Freeman, 1984. Р. 47; Smith, 1973. Р. 125).
Как уже было отмечено, миграции животных в районы пере-
промысла в ряде случаев снимают или значительно ослабляют его
отрицательные последствия для общин охотников, уменьшают за¬
висимость между людьми и популяциями употребляемых ими в
пищу животных данной местности, данного участка моря. В отли¬
чие от животных, у которых способы использования природного
окружения генетически запрограммированы и сохраняются в ос¬
новном неизменными на протяжении длительных периодов време¬
ни, техника эксплуатации природных (пищевых и иных) ресурсов
человеком может быстро меняться, приспосабливаясь к измене¬
ниям в экологической обстановке и историческим переменам. Кро¬
ме того, человеческое общество пользуется не только ресурсами
своего непосредственного природного окружения, но и ресурсами
отдаленных местностей, получаемыми посредством торговли.
По этим и многим другим причинам даже наиболее отсталые
общества охотников, рыболовов и собирателей далеко не так тес¬
но привязаны к местным условиям, как сообщества животных.
Но в то же время вряд ли было бы правильным полностью отри¬
цать существование зависимости между характером расселения
людей и природными ресурсами, необходимыми для их существо¬
вания, прежде всего пищевыми.
В частности, нам думается, что неравномерное размещение по
территории Американской Арктики популяций различных видов
тюленей, моржей, белых медведей, оленей-карибу и других про¬
мысловых животных, а также птиц сыграло немалую роль в том,
что отдельные эскимосские племена еще до появления европейцев
не занимали всю территорию Американского крайнего севера. На¬
против, ареалы обитания разных племен эскимосов были отделе¬
ны друг от друга обширными пространствами незаселенных и ни¬
как не использовавшихся коренными жителями земель. В райо¬
нах же проживания эскимосских, равно как и индейских, общин
их хозяйственные циклы были тесно связаны с особенностями
климата, ландшафта, гидрографии, экологией животного мира.
Вся жизнь охотников Американского Севера — индейцев и
эскимосов — исключительно тесно связана с природной средой.
До недавнего времени последняя не только обеспечивала корен-
7

пых жителей Севера пищей, материалом дли одежды и постройки
жилища, удовлетворяла другие потребности, она образовывала
источник, из которого развилась их культура. Мировоззрение
этих людей сформировалось в ходе приспособления к образу жиз¬
ни морских зверобоев, охотников и рыболовов в условиях суровой
природы (Anderson, Bane and oth., 1977). Это утверждение, со¬
держащееся в одном из исследований так называемых лесных
эскимосов р. Кобук, на наш взгляд, вполне может быть рас¬
пространено на всех эскимосов и индейцев Американского Севе¬
ра, хотя, конечно, между ними имеются значительные различия в
формах культурной адаптации к условиям Арктики и Субарктики.
Многие тысячелетия Крайний север Америки был далекой пе¬
риферией ойкумены. Первые люди пришли сюда значительно позд¬
нее, чем на Азиатский Север. Оказавшись в тяжелых экстремаль¬
ных условиях, первопоселенцы Американской Арктики потратили
много времени на разработку форм экологической адаптации.
Став искусными охотниками на морского зверя, оленей-карибу,
белых медведей, других животных и птиц, эти люди сумели не
только выжить, но и чувствовать себя комфортабельно и счастли¬
во там, где для нас, уроженцев средних широт, жизнь возможна
только благодаря могуществу современной техники и использова¬
нию богатого опыта аборигенов Севера.
Таким образом, культура эскимосов, ставшая вершиной длин¬
ного ряда предшествовавших ей доэскимосских и раннеэскимос¬
ских культур, представляет собой редкий пример приспособления
человека к суровым условиям жизни в Арктике. Эскимосы про¬
ложили европейцам путь к освоению этой природной зоны, и до
сих пор их традиционная, еще не в столь отдаленном прошлом
неолитическая по уровню развития культура нередко оказывается
в условиях Крайнего севера более практичной, чем индустриаль¬
ная культура европейцев.
Знаменитый полярный исследователь Ф. Нансен писал в этой
связи: «Эскимосы — один из тех народов, которые высланы на
аванпосты; они образуют фланги великого войска человечества в
его постоянной борьбе с природой. Эскимос стоит на крайнем пос¬
ту лицом к лицу с бесконечной тишиной снежных пространств.
Он принял в свое владение те области, которыми все пренебрегли.
В постоянной борьбе, медленно совершенствуясь, эскимосы научи¬
лись тому, чего никто не знает лучше их. Там, где для других кон¬
чаются возможные для жизни условия, для эскимоса начинается
жизнь. Он полюбил эти места, они для него мир, в котором он
один человек» (Нансен, 1937. С. 205—206). Теперь с интенсивным
промышленным освоением Американского севера эти слова в
известной степени устарели, но еще полвека назад они точно
отражали положение дел.
В отличие от эскимосов северные индейцы — обитатели таеж¬
ных лесов, как это отмечают многие исследователи, например
В. Голдшмит, Дж. Ван Стоун и др. (iGoldschmidt, 1974. Р. VII),
меньше известны широкому читателю, чем эскимосы, так как спе¬
8

цифичность их культуры не поражала воображение так, как изощ¬
ренные формы культурной адаптации охотников Арктики.
Характер культуры атапасков и алгонкинов таежных лесов
Северной Америки был несколько иным. Ее отличала значитель¬
ная даже относительно эскимосов гибкость в использовании ресур¬
сов этой многообразной по своим природным условиям зоны. Та¬
кая гибкость во многом сформировалась как ответ на большую
быстроту экологических изменений во внутренних районах Амери¬
канского Севера, где обитают индейцы, по сравнению с прибреж¬
ными морскими районами, которые издавна осваиваются эскимо¬
сами (Fitzhugh, 1972. Р. 197}. В соответствии с разнообразием
природных условий и их флуктуацршй не только технология, но,
по утверждению известного исследователя северных атапасков
Дж. Ван Стоуна, и формы социальных связей индейцев варьирова-
лр1 от района к району, от сезона к сезону (Van Stone, 1974.
Р. 122). Иными словами, для северных индейцев типично много¬
образие форм адаптации к микроэкологическим нишам, форм,
меняющихся как во времени, так и в пространстве.
При всех различиях между индейцами таежных лесов и эски¬
мосами тундр и полярных пустынь, на наш взгляд, вполне оправ¬
данно рассматривать их экологию в одной книге, так как между
ними имеются не только различия, но велики и элементы сходст¬
ва. Прежде всего у эскимосов и северных индейцев, как и у мно¬
гих других обществ охотников и собирателей, нет тех сравнитель¬
но небольших возможностей влиять на природное окружение, ко¬
торые имеются у примитивных земледельцев и скотоводов. Поэто¬
му охотники и собиратели должны особенно тесно и тщательно
приспосабливать всю свою жизнеобеспечивающую деятельность к
экологическим нишам, которые они занимают {Burch, 1980.
Р. 275).
У северных индейцев и особенно эскимосов потребность в
столь точной адаптации усиливается за счет суровости природных
условий, меньшего, чем в умеренных широтах, не говоря уже о
тропиках, разнообразия пищевых ресурсов. Так, в тропиках, по¬
терпев неудачу на охоте или при ловле рыбы, человек может про¬
кормиться растительной пищей. Как показали исследования по*
следних десятилетий, проведенные в Африке, Юго-Восточной
Азии, Южной Америке, так оно часто и происходит. Во многих
обществах охотников и собирателей тропической зоны раститель¬
ная пища служит более надежным источником существования и
обеспечивает большую часть калорий, получаемых человеком, чем
животная (История первобытного общества. Эпоха первобытной
родовой общины, 1986. С. 194—196; Dahlberg, 1981. Р. 14—15).
Для обитателей Севера такой путь жизнеобеспечения исключен,
если не полностью, то почти полностью. Чтобы не умереть от
голода, им требуется животная пища.
Не угрожает в тропиках человеку и смерть от переохлажде¬
ния. В Арктике и Субарктике такая угроза реальна, и поэтому
защита от холода посредством создания и применения соответст¬
9

вующих форм жилища и одежды есть одна из важнейших задач
экологической адаптации.
Характеристика и анализ форм адаптации коренного населе¬
ния Американского Севера к природной среде на разных этапах
исторического развития, выявление общечеловеческого значе¬
ния многих из этих форм являются главной целью автора
этой книги.
К концу 80-х годов численность американских эскимосов до¬
стигла 100 тыс. человек, а северных индейцев 90 тыс. человек.
Они распределены по странам следующим образом:
Эскимосы
Северные индейцы
Аляска	Канада
(США)
30 тыс.	25 тыс.
30 тыс.	60 тыс.
Гренландия
(Дания)
45 тыс.
При этом надо иметь в виду, что приведенная выше цифра чис¬
ленности индейцев Канадского Севера в значительной степени
условна. Она может быть большей или меньшей в зависимости от
того, что считать южной границей Севера. Кроме того, как уже
отмечалось, эта граница, где бы ее ни проводить, не совпадает
с границами провинций, с цензовыми округами, по которым про¬
водится перепись. Поэтому нельзя точно сказать, какая часть из
проживающих в Канаде в 80-х годах индейцев (свыше 400 тыс.)
обитала на Севере. Приведенная цифра 60 тыс.— результат на¬
ших подсчетов и оценок и вместе с другими цифрами таблицы
хорошо коррелирует с относящимися к первой половине 80-х го¬
дов оценками других советских и зарубежных авторов (Агранат,
1984. С. 112; 1988. С. 67; Черкасов, 1985. С. 124; Kruse, 1984.
Р. 1, 2; Pryor, Norris, 1983. Р. 25-29).
Индейцы и эскимосы подразделяются на большое число тер¬
риториально-культурных общностей, имеющих свои самоназва¬
ния, отличающихся высоким уровнем эндогамии и некоторыми
другими признаками, характерными для племени. Но, как пра¬
вило, у этих общностей нет общеплеменной организации.
Как известно, в последние десятилетия получила распростра¬
нение точка зрения М. Фрида, согласно которой племя возникает
лишь в результате контактов доклассовых обществ с классовыми.
При этом племя рассматривается как форма организации отпора
внешнему давлению, т. е. учитывается лишь его социальный, но
не этнический аспект.
Мы не разделяем эту позицию и продолжаем считать, что пле¬
мя может существовать как этническая общность у охотников и со¬
бирателей различных районов земного шара. Взгляд на племя
как на этническую общность, далеко не обязательно являющуюся
и социальным организмом, высказывается или находит свое прак¬
тическое отражение во многих новых советских и зарубежных
работах общего характера, в том числе и стандартных учебниках
для университетов (Першиц, Моигайт, Алексеев, 1982; Социально¬
10

экономические отношения и соционормативная культура, 1986;
Hoebel, Weaver, 1979).
Применительно к индейцам и эскимосам Аляски и Канадского
Севера (Ю. П. Аверкиева в отношении индейцев, а мы в отношении
эскимосов) постоянно отстаивали и аргументировали тезис о на¬
личии у последних племен (подробнее см.: Аверкиева, 1974. G. 88
и сл.; Файнберг, 1964. С. 142—147). Термин племя продолжает
применяться и в ряде других советских и зарубежных книг по
индеанистике и эскимосоведению, опубликованных в последние
десятилетия (Дзенискевич, 1987; Oswalt, 1967; Helm, Leacock, 1971).
Исходя из вышесказанного, в дальнейшем изложении терри¬
ториально-культурные и языковые (диалектальные) общности се¬
верных индейцев и эскимосов будут называться племенами.

Глава первая
ИЗ ИСТОРИИ ОСВОЕНИЯ ЧЕЛОВЕКОМ
СЕВЕРНЫХ ЛЕСОВ, ЛЕСОТУНДР, ТУНДР,
АРКТИЧЕСКИХ ПУСТЫНЬ И МОРСКИХ ЛЬДОВ
НА СЕВЕРЕ АМЕРИКАНСКОГО КОНТИНЕНТА
	•
Таежные леса Северной Америки, с одной стороны, и лежащие к
северу от них тундры, арктические пустыни, морские льды —
с другой, осваивались в разное время различными по антрополо¬
гическим характеристикам и культурному облику группами пер¬
вопоселенцев Американского континента. Леса обживались индей¬
цами. а тундры, морские льды, арктические пустыни — эскимоса¬
ми. В промежуточной между тайгой и тундрой зоне лесотундры
встречались как индейцы, так и эскимосы. В одни периоды исто¬
рии Северной Америки лесотундра проимущественно использова¬
лась индейцами, в другие — эскимосами. Исключений из этих
общих правил было мало. Так, на начальном этапе заселения Аме¬
риканского севера индейцы — предки атапасков жили в тундрах
Аляски и северо-западной Канады.
История освоения предками эскимосов и собственно эскимоса¬
ми Американской Арктики и отчасти Субарктики, сложения эски¬
мосских культур в процессе экологической адаптации изучена
значительно более полно, чем история северных индейцев и их
культур.
Судя по имеющимся результатам археологических раскопок
люди заселили Американский север позднее, чем Азиатский. При¬
чина этого различия в том, что крайний север Американского
континента длительное время занимали ледники. Их отступление
началось около 9 тыс. лет до н. э. На Аляске ледники умень¬
шились до современных размеров около 6 тыс. лет до н. э. С тер¬
ритории Северной Канады они исчезли менее 5 тыс. лет до н. э.
В результате этого на севере Канады нет следов деятельности
человека более ранних, чем рубеж VI и V тысячелетия до н. э.
До этого времени людей, по-видимому, также не было в Гренлан¬
дии и в «кадьякском» районе Аляски {Arnold, 1982. Р. 2).
Вместе с тем в некоторых районах Аляски в отличие от Грен¬
ландии и Канадской Арктики люди появились уже в раннюю по¬
ру верхнего палеолита, что отражает положение Аляски как
крайнего продолжения или, как иногда выражаются, аппендикса
Азии. Как известно, с 23—25 тысячелетия до н. э. и до 12 тыс. лет
до н. э. существовала так называемая Берингия — суша, соеди¬
нявшая Азиатский и Американский континенты и по ландшафту
12

являвшаяся продолжением равнинных тундр Восточной Сибири.
По сути дела, Берингия вместе с Аляской образовала принадле¬
жащий Азии полуостров, вклинившийся в североамериканский
ледниковый щит. Здесь жили многочисленные травоядные живот¬
ные: шерстистый мамонт, лошадь, бизон и др.
Для людей берингийская суша стала местом, по которому
они перешли из Азии в Америку. Наиболее ранние, хотя и не бес¬
спорные следы пребывания человека обнаружены во внутренних,
в эпоху плейстоцена свободных от ледника районах Аляски,
а именно на берегах р. Оулд Кроу в нескольких десятках километ¬
ров от границы Канады и США. Здесь в районе, теперь не входя¬
щем в ареал обитания эскимосов, но близком к нему, найдены кос¬
ти животных, принадлежащих к ныне исчезнувшим видам, а так¬
же несколько, по-видимому, обработанных человеком костей, да¬
тируемых радиуоглеродным методом 27—24 тыс. лет до н. э.
Сходная, но меньшая по количеству коллекция обработанных
костей была открыта в переотложенном состоянии в окрестностях
местечка Чикен к югу от Оулд Kpov {Irving, Harrington, 1973.
Р. 335-340; Morlan, 1978. Р. 78-95).
Каменных орудий того же возраста не найдено, и вообще все
другие известные находки значительно моложе. К тому же воз¬
раст наиболее древних из них спорен. Мы имеем в виду, в част¬
ности, артефакты так называемой традиции бритиш маунтии, об¬
наруженные в течение последних десятилетий на севере Аляски
и северо-западе Канады Мак Нейшем, Кемпбеллом, Шлезиером и
Солеки. Названные археологи датируют находки по данным стра-
тиографии 16—18 тыс. лет до н. э. Такие датировки обычно при¬
нимаются и нашими археологами-американистами (см., например:
Ларичева, 1976. С. 120—126). Однако древность этих предметов
была подвергнута сомнению Д. Дюмондом, который высказал
серьезные соображения в пользу того, что комплекс бритиш маун-
тин значительно моложе и, скорее всего, входящие в него изделия
были изготовлены 3500—2600 лет до н. э. (Dumond, 1977. Р. 162).
О пребывании и деятельности человека во внутренних районах
Аляски свидетельствуют также довольно многочисленные место¬
нахождения, содержащие орудия так называемой палеоаркти-
ческой традиции (клиновидные гобийские нуклеусы, микроплас¬
тинки, резцы, бифасы, наконечники). Подобные орудия встре¬
чаются на стоянках Кампус, Драй Крик, Хили Лейк, Акмак, Ко-
бук и др. Инвентарь этих стоянок очень сходен или даже тождест¬
вен вещам с палеолитических стоянок Северной Азии. Поэтому
палеоарктическую традицию нередко называют сибирско-амери¬
канской {Dumond, 1977. Р. 45).
Комплексы орудий названных стоянок предположительно да¬
тируются 9—6 тысячелетием до н. э. По-видимому, они были
изготовлены и использовались охотниками на сухопутных живот¬
ных, среди последних, скорее всего, были и некоторые исчезнув¬
шие виды. Однако в основном палеофауна, открытая одновремен¬
но с этими находками, за исключением изредка встречающихся
13

останков лошади, бизона и лося, выглядит современной. Особенно
многочисленны на стоянках охотников палеоарктической тради¬
ции кости оленя-карибу (Anderson, 1968. Р. 24—33).
Примерно к 4 тысячелетию до н. э. четко проявляется разли¬
чие между формами экологической приспособленности жителей
внутренних областей Аляски, Канадской Арктики, Гренландии,
с одной стороны, и обитателями тихоокеанского побережья и при¬
легающих островов — с другой. Во внутренних областях Аляски,
а несколько позже в Канадской Арктике и на северо-востоке
Гренландии основным занятием людей была охота на сухопут¬
ных животных. На тихоокеанском же побережье и прилежащих
островах складывается хозяйство, ориентированное на использо¬
вание пищевых ресурсов моря. Конкретно такое хозяйство возни¬
кает на тихоокеанском побережье Аляски, о-ве Кадьяк, Алеут¬
ских о-вах. Люди занимались здесь морским зверобойным про¬
мыслом, рыболовством, сбором съедобных морских продуктов.
Типичным примером морских зверобоев и собирателей являются
обитатели островка Анангула, расположенного вблизи более круп¬
ного о-ва Умнак. Они хорошо известны благодаря детальным мно¬
голетним археологическим раскопкам, проводившимся в этом
районе В. Лафлиным и другими исследователями. Очевидно,
анангульцы пришли сюда из Азии по берингоморскому мосту
около 8 тыс. лет до н. э., и в исторически короткий срок у них
сложилось морское хозяйство. Условия для этого были весьма
благоприятны. Пролив между Анангулой и Умнаком служил по¬
стоянным путем миграции для многих морских животных. По бе¬
регам пролива располагались лежбища котиков и сивучей, в ли¬
торальной зоне было много осьминогов, морских ежей, различных
моллюсков, а также рыбы. Морскую охоту анангульцы вели с по¬
мощью копий, гарпунов, гарпунных стрел (Васильевский, 1973.
С. 47, 209; Окладников, Васильевский, 1976. С. 100—101; Laugh-
lin, 1963. Р. 634).
Наследниками морских традиций жителей Анангулы явились
обитатели более молодой стоянки Вилледж Сайт, где люди жили
4—3 тыс. лет до н. э. Их хозяйственные и культурные традиции
продолжили морские охотники, собиратели и рыболовы стоянки
Чалука на о-ве Умнак, занимавшие ее 2 тыс. лет до н. э.
На берегах п-ва Аляска, на о^ве Кадьяк в тот же период жили
люди с аналогичной, возможно, близко родственной древнеалеут¬
ской культурой, которую Д. Дюмонд называет Оушн Бей I. Оби¬
татели этих мест также обеспечивали свое пропитание за счет
ресурсов моря.
Из континентальных культур этой эпохи наиболее изучены
денби на Аляске, преддорсетские культуры Канады, Индепенденс I
и несколько более поздний саркак в Гренландии. Наиболее ран¬
ние стоянки этих культур датируются 3—2 тыс. лет до н. э. Они
оставлены континентальными охотниками, у которых только за¬
рождался и, вероятно, еще не приобрел большого значения в хо¬
зяйстве морской зверобойный промысел. Надо отметить, что наз¬
14

ванные культуры, т. е. денби, преддорсетские, Индепенденс, cap-
как, во многом, и прежде всего по ассортименту орудий, близки
между собой. Скорее всего, это связано с тем, что они оставлены
какой-то волной переселенцев, быстро распространившейся с
Аляски на восток и не позднее середины II тысячелетия до н. э.
достигшей северо-востока Гренландии. Здесь начиная с конца
40-х годов нашего столетия был открыт ряд стоянок так называе¬
мой культуры Индепенденс, властности в верховьях Иорген-Брон-
лунд фиорда и вблизи Данмарк — фиорда на верхних и нижних
террасах мыса Холбек. Первый исследователь этой культуры
Э. Кнут подразделил ее на Индепенденс I (3—2 тыс. лет до н. э.)
и индепенденс II (I тысячелетие — 500 лет до н. э.) (Knuth, 1958.
Р. 570).
Основным видом хозяйственной деятельности людей культуры
индепенденс была охота на мускусных быков. В верхних слоях
стоянок этого периода (индепенденс II) появляются поворотные
гарпуны с открытым гнездом. Это свидетельствует о возросшей
адаптации к жизни на побережье, о совершенствовании техники
морской охоты и, видимо, о возрастании ее значения в хозяйстве.
Люди культуры индепенденс так же, как может быть и многие
другие представители преддорсетской культуры, жили в чумах,
крытых шкурами. На местах их установки остались круги камней,
видимо служившие для удержания нижних краев покрышек чу¬
мов. Жилища отапливались кострами. На них же готовили пищу.
Характерных для эскимосов жировых ламп, важного элемента
экологической адаптации к условиям арктического безлесья, у лю¬
дей культуры индепенденс еще не было. Жировые лампы появ¬
ляются у эскимосов ближе к рубежу нашей эры в дорсетских
культурах Канады и Западной Гренландии. В течение примерно
двух десятилетий до 70-х годов XX в. культура индепенденс I
была известна только в Гренландии и рассматривалась исследо¬
вателями как локальная форма культурной адаптации перво¬
поселенцев к условиям Арктики. Но такое предположение оказа¬
лось ошибочным. Стоянки с каменным инвентарем, напоминаю¬
щим инвентарь стоянок индепенденс I на северо-востоке Гренлан¬
дии, были найдены у залива Саглек на севере Лабрадора и на
о-ве Девон Канадского арктического архипелага. Вблизи стоянки
типа индепенденс I на о-ве Девон была обнаружена еще одна,
судя по стратиграфии, более поздняя стоянка. Если на первой
имелись головки только неповоротных гарпунов, то на соседней
стоянке были обнаружены головки поворотных гарпунов и неко¬
торые другие изделия, отсутствующие на стоянках индепенденс I
Гренландии, но выявленные на преддорсетских стоянках матери¬
ковой Канады. Р. Мак Ги, раскапывавший стоянки на о-ве Девон,
высказал предположение об ошибочности распространенного мне¬
ния, согласно которому индепенденс I — лишь региональный ва¬
риант преддорсетской культуры восточного сектора Американ¬
ской Арктики. Он полагает, что люди с культурой индепенденс
пришли сюда примерно за три столетия до людей с преддорсет-
15

ской культурой и что имели место не одна, а две волны переселен¬
цев с запада в восточный сектор Американской Арктики. Первая
из них датируется 2 тыс. лет до н. э., вторая, преддорсетская,
имела место около 1700 лет до н. э. {McGhee, 1976. Р. 15—39).
Нам кажется, что вопрос о наличии одной или нескольких
волн переселенцев на канадский крайний север и в Гренландию
на рубеже III и II тысячелетия до н. э. остается пока открытым.
Но, как бы то ни было, именно в это время здесь появились пер¬
вые люди и за несколько столетий сделали существенные шаги
в развитии техники морской охоты, перейдя от неповоротных к
поворотным гарпунам {McGhee, 1976. Р. 15—39).
В то время как на севере Аляски, в Канадской Арктике и
в Гренландии древние охотники, постепенно совершенствуя тех¬
нику морской охоты, продолжали обеспечивать свое существова¬
ние преимущественно промыслом сухопутных, а не морских жи¬
вотных, у обитателей одного из районов запада Аляски, а именно
мыса Крузенштерна, почти за 4 тыс. лет до нашего времени, а точ¬
нее, 1800—1300 лет до н. э. основным хозяйственным занятием
становится китобойный промысел. Исходя из этого, В. Освальт
считает культуру китобоев мыса Крузенштерна самой ранней
эскимосской культурой (Oswalt, 1967. Р. 236).
Древние китобои жили в стационарных жилищах. Всего на
мысе найдено 10 таких жилищ. Среди них было 5 зимних, сильно
заглубленных в землю полуземлянок, и 5 летних, мало заглуб¬
ленных. Оба типа жилищ отличались большими размерами и со¬
стояли каждое из центрального помещения и одной-трех смежных
с ним боковых комнат.
На берегу вблизи открытой стоянки отмечено много китовых
костей, а перед одним из жилищ обнаружен череп кита. Наиболее
характерными орудиями обитателей этой ctohhkpi были копья,
гарпуны, на древке которых насаживались большие кремневые
лезвия с выемкой в торце, крупные по размерам разделочные ору¬
дия. Маленькие поворотные наконечники гарпунов, очевидно при¬
менявшиеся для охоты на тюленей, также выявлены здесь.
В целом инвентарь стоянки мыса Крузенштерна имеет мало
стилистических параллелей с инвентарем эскимосских стоянок в
любом другом месте Арктики. Древние китобои внезапно появ¬
ляются на названном мысе, сменив здесь охотников, пользовав¬
шихся микролитическим инвентарем денби, и так же внезапно
исчезают-. Остается загадкой, откуда пришли эти люди и куда
ушли или как исчезли {Giddings, 1961. С. 63—66).
В Канаде в период между 800—500 лет до н. э. преддорсет¬
ская культура преобразуется в дорсетскую. Археологи, специа¬
листы по Американской Арктике, единодушны в том, что ее воз¬
никновение не было результатом миграций в восточно-канад¬
скую Арктику людей из других областей Американского севера,
будь то юг или запад. Дорсетскую культуру создали люди, мно¬
гие столетия жившие в Американской Арктике, в ходе адаптации
к происходящим в это время некоторым переменам окружающей
16

среды. Климат становится более холодным, увеличивается коли¬
чество осадков, уменьшаются, по крайней мере в Гудзоновом за¬
ливе, пространства открытой, свободной от льда и зимой воды,
сокращается число промысловых сухопутных животных, в част¬
ности оленей-карибу (Fitzhungh, 1976. Р. 139—149\ Dekin, 1975 cit.
Maxwell, 1981. Р. 364).
В период господства в Американской Арктике дорсетской
культуры получают распространение снежные хижины как тип
зимнего жилища. Доказательством существования в дорсете снеж¬
ных хижин-иглу служат находки на стоянках людей этой культу¬
ры так называемых снеговых ножей, т. е. орудий, применявших¬
ся при строительстве таких сооружений. Обычными на стоянках
становятся каменные жировые лампы, применявшиеся для осве¬
щения, отопления жилищ и приготовления пищи. В преддорсет-
ской культуре жировые лампы уже имелись, но были малы по
размерам и скорее могли использоваться только как средство
освещения. К тому же даже такие лампы не имели у людей пред-
дорсета всеобщего распространения, а были очень редки. По край¬
ней мере, на это указывает редкость их находок на стоянках пред-
дорсетской культуры (Smith G., 1986. Р. 9).
Маленькими размерами отличались и лампы саркакцев Запад¬
ной Гренландии, культура которых представляла собой локаль¬
ный вариант преддорсетской культуры. По мнению одного из ее
исследователей, М. Максвела, жировые лампы не употреблялись
людьми этой культуры постоянно, а только в каких-то особых
случаях, хотя и неясно в каких (Maxwell, 1981. Р. 361). Саркак-
цы Западной Гренландии и преддорсетцы Канадской Арктики
отапливали свои жилища с помощью открытых очагов. На них же
готовили пищу. Топливом служили дерево и жирные кости. Прак¬
тиковалось также сжигание кусков жира на маленьких плоских
камнях. На наш взгляд, их можно считать предшественниками
каменных сосудов с углублениями, т. е. настоящих жировых
ламп.
В период существования дорсетской культуры совершенст¬
вуется основное оружие морской охоты — гарпун. Наконечники
гарпунов с открытым гнездом сменяются наконечниками с закры¬
тым гнездом. Появляются ручные санки-волокуши, использовав¬
шиеся для перевозки грузов по морским льдам. К маленьким руч¬
ным санкам начинают приспосабливать костяные подполозья для
уменьшения трения. Следует согласиться с М. Максвелом, что
многие из названных и других особенностей дорсетской культуры
указывают на возрастание роли морской охоты в жизни людей,
охоты со льда (Maxwell, 1981. Р. 364).
Одновременно происходят определенные изменения в технике
и времени проведения сухопутных охот. С началом дорсета исче¬
зают лук и стрелы, обычное оружие преддорсетцев. Основным
оружием при сухопутной охоте становится копье. На стоянках
исчезают и кости собак, нередко встречавшиеся в период пред¬
дорсетской культуры. По-видимому, с увеличением затрат време¬
2 л. А. Файнберг
17

ни на зимнюю морскую охоту на тюленей со льда редкой становит¬
ся зимняя охота на одиночных оленей-карибу или на небольшие
группы этих животных, которая в предшествующий период, как
уже отмечалось, велась с луком и стрелами, а также с помощью
охотничьих собак.
Судя по большой концентрации костей карибу на берегах озер
в слоях, относящихся ко времени существования дорсетской куль¬
туры, охота на них велась в теплое время года и, скорее всего,
как и у эскимосов нового времени, носила коллективный харак¬
тер. Животных загоняли в воду и кололи копьями или били гар¬
пунами охотники с каяков. Как известно, таким же образом охо¬
тились соответственно на оленей-карибу и северных оленей сов¬
ременные эскимосы и некоторые народы Северной Сибири, на¬
пример нганасаны Таймыра (Balikci, 1970. Р. 44—45; Faynberg,
1983. Р. 143; Taylor, 1967. Р. 223).
И все же исчезновение в дорсете такого эффективного оружия,
как лук со стрелами, и таких хороших помощников на охоте, как
собаки, на наш взгляд, не нашло пока достаточного объяснения.
Переход от промысла отдельных животных к массовым загонным
охотам, конечно, уменьшал потребность в луке и стрелах, но
было ли это достаточным для их полного забвения?
В целом, пожалуй, можно согласиться с М. Максвелом, что,
судя по палеофауне стоянок, дорсетцы вели охоту эффективно,
промышляли животных избирательно, хотя охотничья техника
этих людей была менее сложной и функционально специфичной,
чем у современных эскимосов.
Рассматривая эволюцию культур крайнего севера Американ¬
ского континента, надо отметить, что для ранних эскимосов Ка¬
надской Арктики характерно более медленное развитие приспособ¬
ления к морю по сравнению с ранними алеутами или эскимосами,
оставшимися на западе Аляски. Под последними мы имеем в
виду, в частности, древних китобоев мыса Крузенштерн, а также
те группы эскимосов, которые сначала жили на Аляске, а затем
переселились на Чукотку. По мнению Р. С. Васильевского, это
могло произойти на стадии оквик, т. е. во второй половине I ты¬
сячелетия до н. э. (Васильевский, 1973. С. 212).
На наш взгляд, более медленное развитие культур канадских
и гренландских эскимосов, чем культур их западных собратьев,
скорее всего, было связано с тем,'что в прибрежной зоне Западной
и Юго-Западной Аляски существовали более благоприятные усло¬
вия для сложения и развития культуры морских зверобоев, чем в
восточном секторе Американской Арктики, где создание системы
хозяйства, ориентированного на ресурсы моря, требовало изобре¬
тения приемов и разработки техники подледной охоты через про¬
душины.
Не стоит забывать и о том немаловажном обстоятельстве, что
расселявшимся в восточном направлении предэскимосам приходи¬
лось затрачивать много сил и творческой энергии на приспособле¬
ние к природным условиям все новых районов и на создание форм
18

арктической культуры (новые типы жилища, одежды и т. п.).
Таким образом, нам представляется, что первоначальное сло¬
жение морской культуры эскимосов в ее разных вариантах про¬
исходило с различной скоростью на широкой прибрежной и
островной территории от Алеутских островов и до Гренландии
включительно. Создателями этой культуры была группа племен
со сходной этнокультурной традицией, микролитическая индуст¬
рия которых восходит к азиатским прототипам, представленным,,
в частности, в пятом-шестом слоях Ушковских стоянок Камчатки.
Предэскимосские культуры существовали много столетий, и та¬
кие их поздние формы, как дорсет и, вероятно, также саркак,
можно считать уже не предэскимосскими, а сформировавшимися
древнеэскимосскими культурами. Но, несмотря на это, они все же
ближе к ранним формам арктической культуры (в широком смыс¬
ле этого слова), например Индепенденс, чем к развитым эскимос¬
ским культурам оквик, бирнирк, туле.
Исходя из этого, мы, понимая всю условность классификации
эскимосских культур, склонны теперь подразделять их на две
группы: протоэскимосские (индепенденс, саркак, преддорсет, дор¬
сет, древнекитобойная) и собственно эскимосские или развитые
эскимосские (качемак, оквик, бирнирк, туле и др.). Характерной
чертой этих последних является то, что они непосредственно пере¬
росли в культуры, известные уже не по археологическим, а па
историческим данным, по результатам этнографических наблю¬
дений. Так, чугачи Юго-Западной Аляски стали культурными
наследниками качемакцев, медные эскимосы и эскимосы нетсилик
Канадской Арктики являются непосредственными наследниками
людей с культурой туле и т. д.
Значительно позднее, чем протоэскимосские культуры, где-то
на рубеже I и II тысячелетия н. э., на востоке Аляски и северо-
западе Канады появляется культура туле, ориентированная пре¬
имущественно на морской, в особенности китобойный, промысел.
Ее возникновение знаменует собой новый, значительно более вы¬
сокий, чем прежде, уровень приспособления эскимосов к жизни
на побережьях арктических морей. Создатели культуры туле быст¬
ро распространяются на восток и, примерно, к XII в. н. э. засе¬
ляют Гренландию. По-видимому, в ходе этой экспансии на восток
и последовавшего вскоре возвратного движения части переселен¬
цев на запад происходит ассимиляция носителей предшествующих
туле ранних протоэскимосских культур (Bandi, 1969. Р. 154;
Collins, 1937. Р. 377-378; Ford, 1959. Р. 242, 244).
Для людей культуры туле был характерен высокий уровень
экологической адаптации к условиям Арктики. Это проявилось не
только в технике морского зверобойного и китобойного промыс¬
ла, принципиально не отличавшейся от техники морской охоты,
существовавшей у эскимосов в последние столетия, но и во многих
других отношениях. Так, проведенные в конце 70-х годов XX в.
раскопки более чем 60 стоянок на берегах Баффиновой Земли по¬
казали, что эскимосы туле тщательно учитывали физико-геогра¬
2*
19

фические факторы при выборе места поселений. Последние устраи¬
вались в местах с наиболее благоприятным микроклиматом, укры¬
тых рельефом местности от ветра и океанских штормов. Особенно
большое значение этот фактор приобретал при выборе места для
осенне-зимних стоянок. Кроме рельефа местности, учитывалась
и близость к источникам пресной воды. Подавляющее большинст¬
во стоянок (89 % от общего числа исследованных) расположены
на ровных участках или пологих склонах, вблизи ручьев или дру¬
гих источников пресной воды (87 % стоянок) {Jacobs, Sabo, 1978.
Р. 595-615).
Зимними жилищами эскимосам эпохи туле служили полузем¬
лянки круглой или закругленной в плане формы с остовом из ки¬
товых костей. На лето их обитатели перебирались в чумы, крытые
шкурами.
В результате рассмотренных нами процессов на всем протяже¬
нии морских побережий Американского Севера от залива Нортон
на западе Аляски и мыса Барроу на ее северо-западе и до восточ¬
ного побережья Гренландии появилась единая в своих основных
чертах и формах социокультурной адаптации к окружающей сре¬
де эскимосская культура. Она просуществовала с небольшими
изменениями до XVII в. и постепенно переросла во многом сход¬
ную с ней так называемую историческую культуру, известную
по непосредственным наблюдениям европейских путешественни¬
ков и ученых и сохранявшуюся на Американском Севере до пер¬
вых десятилетий XX в.
На западе Аляски культура туле почти не проникла в районы,
лежащие к югу от залива Нортон. На Чукотке она распространи¬
лась лишь в очень небольшой степени. Поэтому в этих местах, не¬
смотря на значительные передвижки населения и взаимовлияния
разных этнических групп, по-видимому, сохранились, хотя дале¬
ко не всюду, прямые потомки древних эскимосов. На юго-западе
Аляски это, например, потомки качемакцев чугачи, в основном
не утратившие культурный облик своих далеких предков. Воз¬
можно, и сиреникцы Чукотки также являются прямыми потомками
древних эскимосов.
Правда, на Чукотке не найдено протоэскимосских культур,
сравнимых по своей древности с наиболее ранними протоэскимос-
скими культурами Американского Севера. Самые древние слои
древнеберингоморской и оквикской культуры на азиатском побе¬
режье датируются, как известно, временем не ранее середины
I тысячелетия до н. э. Поэтому нам представляется весьма вероят¬
ным, что правы Р. С. Васильевский, В. Освальт и некоторые дру¬
гие исследователи, что эскимосские культуры, обнаруженные на
Чукотке, и в частности оквик, первоначально сформировались на
юго-западе Аляски, а уже затем их носители продвинулись на се¬
вер и перешли через Берингов пролив на Чукотку (Васильевский,
1973. С. 212; Oswalt, 1967. Р. 240).
Каковы же характерные экологические черты эскимосской
культуры во всех ее исторических и географических вариантах,
20

позволившие ее создателям адаптироваться к суровым условиям
Американской Арктики?
Согласно наиболее распространенному и общепризнанному
определению, четко сформулированному И. Мельдгордом, самой
типичной особенностью эскимосской культуры является ее при¬
способленность к морю, включающая такие элементы, как каяк и
поворотный гарпун, жировая лампа для приготовления пищи,
отопление и освещение жилища с использованием тюленьего жи¬
ра в качестве горючего и т. д. (Meldgaard, 1960. Р. 65).
Со сравнительно недавнего времени в результате более углуб¬
ленного изучения отдельных этапов развития эскимосской куль¬
туры и ее локальных вариантов в новое и новейшее время значи¬
тельное распространение в североведческой этнографической лите¬
ратуре приобрело другое определение, делающее основной акцент
не на морском характере эскимосской культуры, а на ее, как вы¬
ражается В. Тейлор, «всеядности», т. е. на способности быстро
приспосабливаться к меняющейся экологической обстановке,
переходя при этом от преимущественно морской к преимуществен¬
но сухопутной охоте, и наоборот (Taylor, 1966в. Р. 114—119; 1968а.
Р. 16, 17).
Представляется, что при выделении эскимосской культуры по
ее жизнеобеспечивающим характеристикам из ряда других куль¬
тур Севера необходимо учитывать обе вышеприведенные дефини¬
ции. Несомненно, приспособление к морю, высокая степень ориен¬
тированности на нем и значение морских ресурсов во всей хозяйст¬
венной деятельности, как, впрочем, и в духовной жизни создате¬
лей и носителей алеутской и подавляющего большинства эскимос¬
ских культур. Но в то же время гибкость, адаптабельность
эскимосской культуры жизнеобеспечения сыграли большую роль
в освоении обширных пространств Американской Арктики, когда
в силу климатических и иных природных изменений приходилось
в исторически короткие сроки переходить от морской охоты толь¬
ко на открытой воде к охоте с кромки льда, в полыньях, через
продушины во льду, а иногда и полностью прекращать морскую
охоту, превращаясь в охотников только на сухопутных животных.
Пока формировался комплекс морской охоты со льда, а позднее
при резком ухудшении условий для такой охоты промысел на су¬
ше становился основным источником получения средств к сущест¬
вованию. Например, создатели культуры индепенденс Северо-
Восточной Гренландии охотились преимущественно на мускус¬
ных быков, а для людей более поздних культур — преддорсет и
дорсет Канады и саркак Западной Гренландии — было типично
более или менее равномерное сочетание морского зверобойного
промысла и охоты на оленей-карибу.
В позднейший период, когда у эскимосов существовала разви¬
тая морская охота, включая китобойный промысел, гибкость, при¬
сущая эскимосской культуре, также обеспечивала выживание ее
носителей даже при резких неблагоприятных изменениях при¬
родной среды. Так, например, в XVII—XVIII в. в результате
21

подъема суши и соответственно обмеления морей центрального
сектора Американской Арктики в этом районе исчезли киты.
Охота на тюленей и моржей не могла обеспечить пищей все жив¬
шее здесь в то время эскимосское население, для которого важ¬
нейшим источником жизнеобеспечения в предшествующие столе¬
тия служил китобойный промысел.
Тогда часть общин, которых в научной литературе принято
называть центральными по их ареалу обитания в Американской
Арктике, ушла с побережья во внутренние районы (Бэррен-
Граундз), сменив прежде преобладавшую в их хозяйстве морскую
охоту на промысел оленей-карибу и рыболовство во внутренних
водоемах. По основному объекту своего промысла эти люди были
названы позже эскимосами-карибу.
Их приспособление к среде обитания, т. е. к жизни вдали от
моря в суровых тундрах восточно-канадского севера, было столь
совершенным, что еще несколько десятилетий назад все этногра¬
фы вслед за К. Биркет-Смитом, первым детально изучившим
эскимосов-карибу, были убеждены, что эта своеобразная этно¬
графическая группа — не недавние пришельцы во внутренние
районы, а остаток древнейшего палеоэскимосского населения, ко¬
торое еще не перешло к морской охоте (Birket-Smith, 1929. II.
Р. 13, 14, 210—211, 219—226). И только новые, прежде всего
археологические, а не этнографические, исследования показали,
что всего лишь несколько веков назад прямые предки эскимосов-
карибу жили на арктическом побережье Канады, занимаясь охо¬
той на тюленей, моржей и даже китов (Oswalt, 1967. Р. 35; Tay¬
lor, 1960. Р. 114-117).
Эскимосы внутренних районов Аляски (нунамиут, кобукмиут)
также являются потомками покинувших побережье береговых жи¬
телей (таремиут).
Эти выводы, основанные на археологических и антропологи¬
ческих материалах, подтверждаются и данными лингвистики.
Показательно отсутствие существенных языковых различий
между таремиут и нунамиут Аляски, а также между игл улик
и эскимосами-карибу Канады.
В то время как в прибрежных районах формировалась эскимос¬
ская культура морских зверобоев и охотников на карибу, созда¬
телями которой были несколько волн переселенцев, шедших с за¬
пада на восток, во внутренних районах Американского Севера
складывалась культура иного облика, отражавшая образ жизни
континентальных охотников и рыболовов. В западном секторе
Американского Севера ее создателями стали предки атапасков,
перешедшие из Азии в Америку по берингоморскому мосту и,
по некоторым данным, занимавшие внутренние районы Аляски
еще 9000 лет до н. э. Тогда здесь была тундра, позднее сменив¬
шаяся северными лесами с преобладанием ели (Clark D., 1981.
Р. 128).
По мере исчезновения ледника атапаски распространялись на
восток и на юг территории Юкон и далее на восток и во внутрен¬
22

ние районы Британской Колумбии (Канады). К середине V тыся¬
челетия до н. э. они достигли штата Вашингтон (США). Примерно
в это же время, 5000—4000 лет до н. э., в период термического
максимума, происходило и возвратное движение к северу части
атапаскских племен. Те из них, которые обосновались в Канад¬
ской Субарктике и Центральной Аляске, где в прошлом они за¬
нимали не только субарктические, но и некоторые арктические
районы, образовали группу так называемых северных атапасков.
Ныне с тихоокеанскими атапасками и с южными родичами —
апачами и навахами — северных атапасков связывает только при¬
надлежность к одной языковой семье.
Заняв Центральную Аляску и западную часть Канадского Се¬
вера (за исключением побережья), предки северных атапасков
оставили о себе следы в виде многочисленных стоянок так назы¬
ваемой архаической традиции. Для нее характерно широкое ис¬
пользование ланцетовидных наконечников, наконечников с че¬
решком, с боковой бородкой, крупных скребков и некоторых дру¬
гих типов орудий, которые, судя по этнографическим данным,
свойственны лесным охотникам и рыболовам.
Индейцы — носители архаической традиции — жили как в по-
луподземных жилищах, так и в крытых шкурами полусфери¬
ческих палатках с каркасами из ивовых ветвей. Первый тип жили¬
ща известен в районе Онион Портидж в Северо-Западной Аркти¬
ке, второй был распространен значительно шире и включал в
свой ареал и Субарктику.
Около 2200 г. до н. э. стоянки с инвентарем архаической тра¬
диции сменяются на северо-западе Американской Арктики стоян¬
ками с инвентарем из малых орудий арктической традиции. Это,
видимо, отражает смену здесь индейцев континентальными груп¬
пами эскимосов. Позднее то же произошло и в других районах
Арктики, в результате чего арктические области перестали вхо¬
дить в ареал обитания северных атапасков. Имеются, правда,
отдельные исключения. Например, каучадины живут далеко
к северу от полярного круга вблизи низовьев р. Маккензи.
Но в целом все же около 4 тыс. лет назад ареал обитания север¬
ных атапасков стал ограничиваться Субарктикой, Арктика же
осталась во владении предков эскимосов (Dumond, 1977. Р. 47 —
53; Savishinsky, 1974. Р. 2).
Восточную половину Канады занимает древнее геологическое
образование — прекамбрийский щит. Он простирается почти на
1000 км к востоку и западу от Гудзонова залива, а также на 500 км
к северу и югу от него. На севере и востоке границей щита служит
океан, на западе он включает земли, прилегающие к Большому
Медвежьему и Большому Невольничьему озерам, на юге доходит
до берегов озер Верхнее и Гурон. Большая часть щита находится
в субарктическом климатическом поясе. Природные условия щи¬
та в границах Субарктики отличаются значительным единообра¬
зием, за исключением тех мест, где северные таежные леса посте¬
пенно переходят в тундру.
23

История освоения восточной части Канадской Субарктики
это, как отмечает Дж. Райт, по существу, история северных алгон-
кинов, предков современных индейцев кри, монтанье, наскапи.
Исключение в этом отношении составляют лишь районы Боль¬
шого Медвежьего и Большого Невольничьего озер на северо-запа¬
де щита, входящие в ареал обитания атапасков (Wright, 1981.
Р. 86, 96).
С самого начала заселения субарктического канадского щита
человеком, что, судя по археологическим находкам, произошло
не позднее 7500 лет до н. э., и до появления в этой области не¬
сколько столетий назад европейцев образ жизни местных индей¬
цев оставался в основном неизменным. Для их хозяйства было
характерно сочетание охоты на крупных животных (оленя-кари-
бу, лося, медведя и др.) и рыболовства. Средствами передвижения
служили лодки из коры летом и ступательные лыжи-ракетки зи¬
мой. Грузы по снегу перевозили на ручных санках-тоббогане.
Типичным жилищем большинства северных алгонкинов были
островерхие или куполообразные палатки с каркасом из жердей
и покрышкой из бересты летом, шкур — зимой. Районные разли¬
чия между северными алгонкинами канадского субарктического
щита были малы. Как утверждает Дж. Райт, для щита свойствен¬
на культурная однородность во времени и пространстве (Wright,
1981. Р. 86).
Возникновению такой однородности способствовал ряд при¬
родных факторов. В их числе можно упомянуть сходство условий
природной среды (климата, флоры, фауны и т. д.) на площади, за¬
нятой щитом, что порождало аналогичные формы экологической
адаптации индейцев восточноканадской Субарктики. Этниче¬
ская же вариативность форм этой адаптации сглаживалась благода¬
ря наличию эффективного сообщения и коммуникаций между пле¬
менами и общинами алгонкинов летом по сети рек и озер на лод¬
ках, зимой по тем же маршрутам на лыжах. Существенно, что в
начальный период заселения человеком восточноканадской Суб¬
арктики сеть водных путей была еще более густой, чем в наши
дни. Тогда, тысячи лет назад, таявшие ледники порождали много¬
численные водные потоки.
Благоприятствуя культурным контактам между племенами и
общинами восточноканадской Субарктики, природные условия
этого региона в то же время препятствовали и ограничивали куль¬
турное влияние на местное индейское население, исходившее из
областей умеренного пояса и из Арктики. Эти и некоторые другие
обстоятельства привели к тому, что степень культурного едино¬
образия алгонкинов восточноканадской Субарктики, возможно,
выше, чем в любом другом регионе Северной Америки (Wright,
1981. Р. 86).
Это было единообразие не только в пространстве, но и в исто¬
рическом разрезе. Судя по имеющимся археологическим данным,
северные алгонкины ко времени первых контактов с европейцами
вели образ жизни, не испытавший значительных перемен на про¬
24

тяжении более чем 7 тыс. лет. Конечно, эта культурная одно¬
родность не была абсолютной. Так, на низменностях, прилегаю¬
щих к берегам Гудзонова залива, до второй половины II тысячеле¬
тия н. э., а точнее, до появления на его берегах первых европей¬
ских торговых постов вообще никто не жил. Алгонкины засели¬
ли эти земли только с открытием здесь постов компании Гудзоно¬
ва залива и началом торговли мехами. Что касается остального
ареала расселения алгонкинов, то он постепенно расширялся,
по мере таяния континентального ледника и сокращения площади
озер по его краям.
Североамериканские археологи подразделяют историю индей¬
цев канадского субарктического щита на 4 периода: палеоиндей¬
ский, архаический, начальный вудленд и конечный вудленд.
При этом подчеркивается, что подобное деление делается преиму¬
щественно из соображений удобства классификации каменного
инвентаря и не представляет стадии культурного развития,
не указывает смены населения на рассматриваемой территории
(Wright, 1981. Р. 87).
Палеоиндейский период датируется временем с 7500 лет до
н. э. до 4000 лет до н. э. Он представлен сравнительно небольшим
числом стоянок и временных лагерей, преимущественно на северо-
западе Онтарио, а также в Монтане, Вайоминге, на востоке дист¬
рикта Маккензи и на юге дистрикта Киватин на Северо-Западных
территориях. В тундрах Киватина стоянки и временные лагеря
устраивались вблизи мест, где карибу переправлялись через ре¬
ки во время своих сезонных миграций. Предпочтение предки
алгонкинов отдавали тем переправам, где было много рыбы. Ви¬
димо, в палеоиндейский период охотники на крупных животных,
прежде всего карибу, не оставались в тундре круглый год,
а эксплуатировали эту природную зону на сезонной основе (вес¬
ной, летом, осенью). С окончанием зимы они продвигались в тунд¬
ру из более южных лесных районов. В последних большинство
стоянок, видимо, остаются неоткрытыми. Их обнаружению пре¬
пятствуют несколько обстоятельств. Густая лесная подстилка на¬
дежно скрывает остатки поселений. Кроме того, последние в па¬
леоиндейский период, очевидно, располагались не по берегам
современных рек, а по берегам более широких и многочисленных
водных систем эпохи таяния континентального ледника. Русла
этих древних, давно прекративших свое существование водных
потоков опять-таки трудно установить в густом лесу. В резуль¬
тате всего этого, например, на большей части провинции Онтарио
не найдено ни одной палеоиндейской стоянки. Конечно, немного¬
численность открытых стоянок палеоиндейского периода и их
привязанность только к некоторым районам современного ареала
расселения алгонкинов объясняются не только трудностью обна¬
ружения этих стоянок, но и тем, что часть субарктического щита
в палеоиндейский период еще не освободилась от ледникового
панциря и была не пригодна для заселения (Arnold, 1982. Р. 2;
Snow, 1976. Р. 208).
25

К 4000 г. до н. э. в каменном инвентаре, главным образом в
формах наконечников стрел, происходят некоторые изменения,
знаменующие переход к архаическому периоду. Эти изменения
не были результатом прихода в восточноканадскую Субарктику
каких-то новых групп населения. Население по своей этнической
принадлежности оставалось прежним. Продолжалось лишь его
расселение в освобождавшиеся от ледников районы на востоке
ареала. В архаический период индейцы алгонкины заняли боль¬
шую часть канадского субарктического щита. В конце этого пе¬
риода, уже в нашу эру, ими были заняты восточная часть Квебе¬
ка и Лабрадор. Если судить по датировке известных стоянок,
то архаический период закончился в начале II тысячелетия н. э.
По предположениям канадских археологов, последующие иссле¬
дования могут расширить его временные рамки.
В архаический период имели место несколько климатических
колебаний, сопровождавшихся отступлениями и наступлениями
границы леса, сказавшихся на фауне ареала и вызвавших опре¬
деленные передвижки населения (Fitzhugh, 1972. Р. 34—38, 131 —
135; Noble, 1971. Р. 102).
Наиболее крупным было похолодание, начавшееся 1550 лет
или 1250 лет до н. э. и продолжавшееся до начала нашей эры.
Оно вызвало значительное отступление к югу границы леса. Ин¬
дейцы в некоторых районах также отступили к югу, а на смену
им с севера продвинулись эскимосы. Так, индейцы, занимавшие
бассейн р. Тел он в дистрикте Киватин в течение нескольких тыся¬
челетий, покинули этот район между 1500 и 1000 г. до н. э. Тогда
с северо-запада, скорее всего с берегов залива Коронейшен, сюда
пришли эскимосы-охотники на карибу. Для периода похолодания
отсутствуют и следы сезонной эксплуатации тундр Киватина
индейцами. Видимо, граница леса слишком далеко отодвинулась
к югу, чтобы можно было из леса совершать в этот район охот¬
ничьи экспедиции. Судя по археологическим данным, между
индейцами, покинувшими бассейн р. Телон, и сменившими их
эскимосами не было контактов. Можно предполагать, что индей¬
цев и эскимосов разделяла полоса никем не занятых земель. Не¬
известно, по всей ли территории индейцы отступили к югу в пе¬
риод похолодания. Например, для севера Квебека нет данных о
смене индейцев эскимосами в связи о похолоданием.
С начала нашей эры природные условия постепенно улучши¬
лись, климат стал более мягким. Эскимосы вернулись обратно к
побережью. При этом, если верить радиокарбоновым датировкам,
это произошло за несколько столетий до заметного улучшения
климата. Некоторые земли, до ухудшения климата занятые алгон-
кинами, к середине II тысячелетия н. э. заняли атапаски.
В XVI—XVII вв. происходило движение алгонкинов кри из более
северных в более южные районы. Освобождаемые ими земли заня¬
ли атапаски-чайпеваи. Во второй половине XVIII в. кри продол¬
жили движение к югу, стремясь оказаться ближе к европейским
торговым постам. В свою очередь, чайпеваи, занимавшие до этого
26

тундры Бэррен-Граундз, покинули их и продвинулись в поисках
пушнины в лесные районы, из которых перед этим ушли кри.
Бэррен-Граундз же заняли пришедшие с побережья и специализи¬
ровавшиеся на охоте на карибу эскимосы, получившие в этногра¬
фической литературе название эскимосов-карибу. Если пере¬
движки индейского населения с середины II тысячелетия н: э.
были связаны прежде всего с возникновением и развитием евро¬
пейской мехоторговли, то движение эскимосов с побережья на
Бэррен-Граундз скорее можно приписывать экологическим фак¬
торам, а именно похолоданию и исчезновению китов в морях
Центральной Арктики (Неате, 1958. Р. 5; Thompson,	1962.
Р. 115, 126).
Что касается двух последних периодов археологической исто¬
рии канадского щита, а именно начального и конечного вудленда,
то на большей части субарктического ареала керамики не было,
и, следовательно, говорить о существовании здесь этой культуры,
нельзя. Районы ее бытования расположены на южных границах
Субарктики, и поэтому мы не будем останавливаться на вудленде,
связанном скорее с возникновением и развитием производящего,
чем охотничье-рыболовческого хозяйства.
По-видимому, с появлением в восточной Субарктике первых
палеоиндейцев и до европейского завоевания на этой обширной
территории площадью около 1500 тыс. миль2 жило очень мало
людей. Предполагается, что число обитавших здесь индейцев не
превышало 30—35 тыс. человек, т. е. один человек на 50—70 миль2
(КгоеЪег, 1939. Р. 141).

Глава вторая
ФОРМЫ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ АДАПТАЦИИ
ЭСКИМОСОВ АМЕРИКАНСКОЙ АРКТИКИ
К УСЛОВИЯМ ЛЕСОТУНДР, ТУНДР
И МОРСКИХ льдов
ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ:
О РАССЕЛЕНИИ И ХОЗЯЙСТВЕННО-КУЛЬТУРНЫХ ТИПАХ
Аляска. Исключительным экологическим разнообразием, боль¬
шим, чем Канадская Арктика и Гренландия, отличается Аляска.
Многочисленные микроэкологические ниши ее только на северо-
западе насчитывают два с половиной десятка и объединяются
исследователями согласно одной из распространенных в амери¬
канской литературе классификаций в 4 биотические провинции:
Эскимосскую, Гудзонову, Алеутскую и Ситкинскую (Burch, 1980.
Р. 275; Dice, 1943).
Эскимосская провинция — наиболее обширная из природных
областей, которые люди занимали и отчасти до сих пор занимают
на Аляске. Она простирается вдоль побережья Аляски от Брис¬
тольского залива на западе до канадской границы на северо-восто¬
ке. Рельеф местности в пределах названной провинции весьма
разнообразен. Вблизи границы моря и суши преобладают низмен¬
ности. Вместе с тем берега Бристольского залива скалистые, а в
районе залива Нортон низкие горы лишь немного не достигают
кромки воды. Почти повсюду вблизи побережья много озер.
Для климата Эскимосской провинции характерны холодная
зима и прохладное лето. Это — зона тундры с мхами, лишайни¬
ками и травами. К числу местной фауны относятся такие живот¬
ные, как олснь-карибу, бурый медведь и медведь-гризли, волк,
росомаха, песец и лисица. В последние столетия на значительной
части территории широко распространился американский олень,
раньше здесь почти не встречавшийся. Некоторые виды животных
имеют ограниченные ареалы обитания. Так, бобры водятся только
в южной части провинции, к югу от р. Ноатак. Морская фауна
включает гренландского кита (преимущественно у берегов аркти¬
ческого побережья Аляски), белуху (к северу от Берингова про¬
лива), моржа (в Беринговом проливе и у тихоокеанского побере¬
жья Аляски), кольчатую нерпу и некоторые другие виды тюле¬
ней. В границах Эскимосской провинции встречается много видов
как пресноводных, так и морских рыб. Так, в Юконе и реках
к югу от него много рыбы лососевых пород. Из птиц на террито¬
рии провинции гнездятся многие водоплавающие птицы: гуси
28

(канадский, императорский, тихоокеанский), утки нескольких
видов. Круглый год здесь живут куропатки.
Эскимосы провинции в прошлом образовывали 17 племен (аг-
лемиут, икогмиут, таремиут и др ). Плотность населения была
чрезвычайно низка как в абсолютных цифрах (2 человека на
100 км2), так и относительно плотности населения в других био¬
тических провинциях Аляски. В Гудзоновой провинции на 100 км*
приходилось 4 человека, в Алеутской — 10, в Ситкинской — 18
{Oswalt, 1967. Р. 25).
Среди эскимосов Аляски можно выделить несколько хозяй¬
ственно-культурных типов или, точнее сказать, вариантов типа
охотников и рыболовов. Это арктические китобои, охотники на
карибу, арктические охотники на карибу и рыболовы, морские
зверобои и рыболовы Берингоморья, ловцы лосося, китобои и ры¬
боловы тихоокеанского побережья Аляски {Oswalt, 1967.
Р. 96-109).
Первые четыре из названных вариантов хозяйственно-куль¬
турного типа охотников и рыболовов представлены лишь в Эски¬
мосской биотической провинции. Здесь же обитает и часть групп
эскимосов, относящихся к варианту ловцы лосося. Лишь китобои
и рыболовы тихоокеанского побережья Аляски живут в пределах
Ситкинской биотической области.
Остановимся теперь несколько подробнее на каждой из выше¬
названных хозяйственно-культурных групп эскимосского насе¬
ления США.
Арктические китобои занимали северную и северо-западную
части побережья Аляски, а также небольшой район на западе ее.
У них имелись большие постоянные селения, располагавшиеся
на выдающихся в море мысах или на прибрежных островах. В се¬
редине прошлого столетия в селении китобоев на мысе Уэльс
жило около 500 человек, на мысе Хоп — около 400, на мысе Бар¬
роу — 300 {Ray, 1964. Р. 79; Simpson, 1875. Р. 237, 256—259;
Oswalt, 1967 Р. 99). Ведущей отраслью хозяйства этих людей
была охота на китов. Меньшее место в хозяйстве занимали охота
на моржей, тюленей, карибу и рыболовство. Несмотря на боль¬
шую по меркам обществ охотников людность отдельных селений,
плотность населения в зоне обитания арктических китобоев была
низка, так как селения эти отстояли одно от другого довольно
далеко.
Охотники на карибу (нунамиут, кобукмиут и др.) обитали
в районе хребта Брукс на севере Аляски, в верховьях рек Кобук
и Ноатак, в некоторых районах п-ва Сьюард и на мысе Невенхем
на западе Аляски {Oswalt, 1967. Р. 93). Образ жизни охотников
на карибу был гораздо более подвижным не только по сравнению
с арктическими китобоями, но и относительно представителей
всех других вариантов хозяйственно-культурного типа охотников
и рыболовов. Весной и осенью охотники на карибу разбивали
свои стойбища на путях сезонных миграций этих животных. Зим¬
ние лагеря располагались в местах, где карибу предпочитали
29

пастись в это время года. При выборе мест поселений учитыва¬
лись также такие факторы, как близость к зарослям ивы, служив¬
шей топливом для костров, наличие источника пресной воды,
защищенность от ветра. Лагеря состояли из палаток куполооб¬
разной формы. Каркас у них был из дерева, а покрышка — из
шкур карибу. Часть охотников на карибу в местностях, где име¬
лась значительная лесная растительность, зимой жила не в па¬
латках, а в деревянных хижинах. Их стены для тепла обклады¬
вались слоем мха. Состав жителей селений не был постоянным.
Отдельные семьи на протяжении года по много раз переходили
из одного стойбища в другое, при этом наблюдались колебания
численности их жителей. Как правило, эта цифра не превышала
300 человек. Иногда в лагере жили лишь две-три расширенных
семьи, т. е. несколько десятков человек. Наиболее людными ла¬
геря были весной и осенью в период, когда устраивались кол¬
лективные охоты на карибу. Зимой же численность жителей в
селениях обычно была невелика (Gubser, 1965. Р. 337—344; Larsen,
1958. Р. 580-581; Stoney, 1900. Р. 576-577; Oswalt, 1967. Р. 93).
Южнее арктических китобоев и западнее основной массы охот¬
ников на карибу жили арктические охотники и рыболовы. Среди
эскимосских племен, для которых был характерен этот вариант
хозяйственно-культурного типа охотников и рыболовов, можно
назвать ковагмиут нижнего и среднего течения р. Кобук, ноатаг-
миут среднего и нижнего течения р. Ноатак, малемиутов залива
Коцебу, селавикмиутов залива Хотхам. В ряде случаев к этому
варианту хозяйственно-культурного типа относилось не все пле¬
мя, а только его часть. Например, ковагмиут и ноатагмиут верхо¬
вьев Кобука и Ноатака были охотниками на карибу. Те же из
них, кто жил в среднем течении и низовьях названных рек, отно¬
сились к арктическим охотникам и рыболовам.
Арктические охотники и рыболовы не пренебрегали охотой
на карибу, особенно во время весенних и осенних миграций этих
животных, но значительно большее значение для этих людей имел
лов рыбы. Летом они ловили лосося, весной и осенью, а также
зимой подо льдом — белую рыбу (сига). Таким образом, благо¬
приятные условия для рыбной ловли, а не изобилие в данной
местности карибу играли для арктических охотников и рыболовов
решающую роль при выборе зимних селений. Последние устраи¬
вались на островах, берегах рек или недалеко от них, были не¬
велики по размерам и использовались только одну зиму. Чащэ
всего в селении жило лишь несколько элементарных семей. По
мнению американских исследователей, арктические охотники и
рыболовы были почти столь же склонны к частой смене места
обитания, как и охотники на карибу (Oswalt, 1967. Р. 98).
Вблизи побережья от п-ва Сьюард и далее на юг до п-сва Аляс¬
ка включительно, а также на о-ве Нунивак находились селения
морских зверобоев, охотников и рыболовов Берингоморья. Они
были не столь постоянными и меньшими по населенности (не более
300 человек в селении), чем у арктических китобоев. В то же вре¬
30

мя степень оседлости эскимосов Берингоморья была выше по
сравнению с арктическими охотниками и рыболовами. Свои се¬
ления они предпочитали устраивать на выступающих в море мы¬
сах, на берегах закрытых бухт, в устьях рек и ручьев. Выбор мест
для поселений соответствовал особенностям хозяйства этих лю¬
дей, которое было более разнообразным, чем у арктических ки¬
тобоев. Зверобои и рыболовы Берингоморья промышляли тюле¬
ней, прежде всего морского зайца, охотились на карибу, ловили
рыбу: белую (сига), черную (общее название для 6 видов местных
рыб), лосося, колюшку и др.
Для эскимосов, живших по берегам Юкона, Кускоквима, Ну-
шагака, ведущую роль в хозяйственной деятельности играл лов
мигрирующего лосося, который производился с помощью разно¬
образных ловушек и сетей. Рыба была здесь основным продуктом
питания. В дополнение к рыболовству «речные» эскимосы про¬
мышляли птиц, например куропаток. Те же, чьи селения нахо¬
дились недалеко от побережья, охотились, особенно весной, на
тюленей. Селения ловцов лосося были меньше по своей числен¬
ности, чем селения арктических китобоев, но находились ближе
одно к другому.
Природное окружение ловцов лосося не могло дать им всего
необходимого. Посредством самостоятельного промысла они, как
правило, были не в состоянии добыть достаточное количество
карибу, чтобы обеспечить себя шкурами для одежды и спальных
принадлежностей. За шкурами приходилось совершать дальние
поездки или непосредственно к охотникам на карибу, или на
торговые ярмарки, ежегодно устраивавшиеся осенью на границах
между различными территориальными и отличавшимися по своему
хозяйственному профилю группами эскимосов.
На юго-востоке Аляски находится Ситкинская биотическая
провинция. Ее прибрежную часть, отделенную от внутренних
районов горами и ледниками, а также близлежащие острова за¬
нимали китобои и рыболовы тихоокеанского побережья — коня¬
ги, чугачи, уникскугмиуты. Для юго-востока Аляски свойственно
наличие большого количества укрытых от океанских волн бухт,
далеко вдающихся в сушу фиордов, островов и островков. Климат
тихоокеанского побережья сравнительно мягкий. От холодных
ветров с востока и северо-востока его защищали горы, а прохо¬
дящее недалеко от берега теплое Японское течение согревало море
и воздух. Среднегодовая температура района составляет 6 °С.
Большинство дней в году (более 200) идет дождь.
Побережье покрыто лесами, начинающимися почти от самой
кромки воды. В видовом составе деревьев преобладают ситкин¬
ская ель и суга. Реже встречаются красный и аляскинский
кедр, белая ель, бумажная береза, тополь. Для местной сухопут¬
ной фауны характерны горный козел, американский олень, черный
и бурый медведь, волк, рысь, куница, рыжая лисица, дикобраз,
речной бобер. Из морской фауны для эскимосов Ситкинской про¬
винции были особенно важны киты (горбатый кит, белуха и др.).
31

Промышляли они и ластоногих, в частности ставшего теперь
редким морского котика. Более многочисленными, чем теперь,
были популяции и других видов ластоногих: морского льва, обык¬
новенного тюленя, морского бобра.
В реках юго-востока Аляски имелось значительное количество
лососевых рыб, промысел которых вели и отчасти до сих пор ве¬
дут местные жители. Из морских же рыб они добывали главным
образом тихоокеанскую треску, сельдь, палтус, рыбу-свечу. Таким
образом, в хозяйстве коняг, чугачей, уникскугмиутов ведущую
роль играла охота на китов, дополнявшаяся промыслом других
морских млекопитающих, морским и речным рыболовством. Со¬
ответственно названные группы эскимосов обычно устраивали
свои поселения на берегах бухт или у мест впадения в море рек.
Лишь в небольшой мере эскимосы занимали Гудзонову и Але¬
утскую провинции. Преобладающая часть первой входила в ареал
расселения индейцев — атапасков, а на подавляющей части пло¬
щади второй жили алеуты. Мы не будем останавливаться на при¬
родных условиях этих провинций и их этнографической харак¬
теристике. Заметим только, что в Гудзоновой провинции жили
некоторые общины охотников на карибу кобукмиут, а в Алеут¬
ской — точно не определенные территориальные подразделения
берингоморских охотников и рыболовов.
Канада. В соответствии с наиболее распространенной класси¬
фикацией эскимосов (или, как теперь принято их называть, инуи-
тов) Канады делят на эскимосов дельты Маккензи, центральных
эскимосов и эскимосов Квебека и Лабрадора.
Наиболее крупными по численности и по площади расселения
являются центральные эскимосы, чье название обязано занимае¬
мой ими центральной части Американской Арктики. Под приня¬
тым в науке обозначением понимаются медные, нетсилик, иглу-
лик, карибу и Баффиновой Земли эскимосы. Центральные эскимо¬
сы живут в трех экологических зонах центральноканадской Арк¬
тики и их отдельные племена значительно отличаются одно от
другого по хозяйству и культуре (Damas, 1969. Р. 40—64).
Первая экологическая зона простирается от залива Коро-
нейшн на западе до п-ва Бутия и залива Пелли на востоке. Зимой
сплошные ледяные поля без разломов соединяют здесь острова
и полуострова. Только на границах зоны встречаются в это время
года пространства открытой воды. Поэтому живущие в первой
зоне эскимосы нетсилик и медные охотятся на морского зверя
почти исключительно через продушины. Летом льды тают, но
ввиду отсутствия в этот период времени в местных водах крупных
млекопитающих (китов, моржей), нетсилики и медные эскимосы
уходят с побережья и занимаются охотой на карибу и рыболов¬
ством. Из-за нераспространенности у этих племен морской охоты
на открытой воде они используют, а точнее сказать, использовали
имевшиеся у них каяки только на реках и озерах, а не на море,
как это делала основная масса эскимосов. Периодически местами
нетсилики и медные эскимосы охотятся также на белых медведей
32

и мускусных быков. Лишь изредка, в основном когда нет другой
более традиционной добычи, эти животные становятся важным
источником пищи (Damas, 1984в. Р. 391—392).
Вторая экологическая зона включает п-ов Мелвилл и север
Баффиновой Земли, где живут эскимосы иглулик, а также юг
и восток этой земли, где обитают эскимосы Баффиновой Земли.
В морях этой зоны водятся такие крупные морские животные,
как нарвал, белуха, морж, морской заяц. Иногда в эти воды за¬
плывает и гренландский кит. Зимой здесь встречаются большие
разводья. Поэтому эскимосы зоны традиционно совмещали охоту
на тюленей через продушины с охотой на крупных морских мле¬
копитающих с кромки льда.
Летом иглулики и эскимосы Баффиновой Земли сочетают охо¬
ту на морских и сухопутных животных. Для этого общины неред¬
ко разделяются на этот период времени. Одни семьи уходят во
внутренние районы, чтобы поохотиться на карибу, другие оста¬
ются на побережье и с каяков ведут промысел морских животных
(Damas, 1984в. Р. 392).
Третья зона — это внутренние тундры дистрикта Киватин.
Основным источником для их жителей — эскимосов карибу —
была охота на этих животных, по которым данное племя и полу¬
чило свое название. Охота велась преимущественно весной и
осенью во время сезонных миграций животных. Местные эскимосы
занимались и рыболовством, но рыба играла гораздо меньшую
роль в пищевом рационе, чем мясо карибу. На протяжении первой
половины XX в. эскимосы карибу частично вымерли, частично
переселились на побережье. Эта этнографическая группа больше
не существует.
Как отмечает Д. Дамас, ссылаясь на наблюдения Ф. Боаса,
К. Расмуссена, А. Баликси и других исследователей, вышепри¬
веденная характеристика видов хозяйственной деятельности эски¬
мосов трех экологических зон центральноканадской Арктики не
является абсолютной. Она знает и исключения. В отдельные годы
с учетом конкретной экологической обстановки общины одной
зоны могут заниматься видами охоты, свойственными совсем для
другой. Так, например, нетсилики залива Пелли охотятся весной
на тюленей на открытой воде, а эскимосские общины Баффиновой
Земли, живущие вблизи залива Клайд, не промышляли морских
млекопитающих с кромки льда, так как зимой она находится на
большом удалении от берега. В литературе отмечены и другие
подобные исключения (Boas, 1888. Р. 452—453; Balikci, 1964.
Р. 19; Rasmussen, 1931. Р. 481—489; Damas, 1984в. Р. 392).
Эскимосы дельты Маккензи во многих отношениях (по особен¬
ностям хозяйства, культуры и языка) близки к эскимосам Аляски.
Это и неудивительно. Исконные обитатели этой территории, на¬
считывающие в середине прошлого столетия около 2000 человек,
к началу XX в. почти вымерли от эпидемических заболеваний,
занесенных американскими китобоями, и от поощрявшегося ими
же алкоголизма. Современные эскимосы дельты Маккензи по про¬
3 Л. А. Файнберг
33

исхождению на 90 % являются потомками нунамиутов Аляски,
привезенных сюда американскими китобоями, нуждавшимися в
наемных охотниках, которые бы обеспечивали команды судов
оленьим мясом. Нунамиуты физически и культурно смешались
с остатками эскимосов Маккензи. Отсюда близость современных
аборигенов района низовьев этой реки к эскимосам Аляски (Ri¬
chardson, 1852; Stejansson, 1912. Р. 197).
Эскимосы Квебека и Лабрадора схожи по хозяйству и куль¬
туре с центральными эскимосами и отличаются в этнографических
классификациях преимущественно по причине географической
удаленности от них, а так же из-за особенностей хозяйственно¬
культурного развития после начала контактов с европейцами
(Damas, 1984в. Р. 391).
Эскимосы Квебека и Лабрадора состоят из двух основных
групп. Одна из них занимала, а отчасти и теперь занимает южное
побережье Гудзонова пролива, восточное побережье Гудзонова
залива и некоторые внутренние районы п-ва Лабрадор. Админист¬
ративно — это эскимосы провинции Квебек. Другая группа жи¬
вет на восточном атлантическом побережье п-ва Лабрадор, отно¬
сящемся к провинции Ньюфаундленд-Лабрадор.
Подавляющее большинство эскимосов Квебека жили на по¬
бережьях (в начале XIX в. 1500 человек из общего числа
в 2000 человек). 300 человек обитали на островах и еще 220 жили
во внутренних тундровых районах северного Лабрадора. К 30-м
годам XX в. инуиты внутренних районов переселились на побе¬
режье и слились с местным коренным населением. Инуиты по¬
бережья занимались охотой на крупных морских млекопитающих
(белух, морских зайцев и др.) на открытой воде. Осенью жители
побережья совершали длительные охотничьи поездки во внутрен¬
ние районы п-ва Лабрадор, где на путях миграций охотились на
карибу и ловили рыбу. В различное время года велась охота на
птиц. Нерегулярным был промысел белых медведей.
: Общины внутренних районов жили вдали от побережья.
Охотой на карибу они обеспечивали свои потребности в пище,
одежде, покрышках для чумов.
Жители островов не покидали своей территории круглый год.
Они имели лучшие возможности, чем обитатели побережья для
охоты на моржей и полярных медведей. Инуитские общины остро¬
вов и некоторых мест на побережье'занимались также в значитель¬
ных размерах сбором водорослей, моллюсков, птичьих яиц. Боль¬
ше, чем другие эскимосы Квебека, они уделяли внимание и сбору
ягод (Saladin cTAnglure, 1981. Р. 476, 470 and oth.).
Эскимосы атлантического побережья Лабрадора в XVIII в.,
т. е. до того, как их культура изменилась под воздействием морав¬
ских миссионеров, сочетали в своем хозяйстве охоту на китов,
тюленей, моржей на открытой воде, лов тюленей через продушины
во льду, охоту на карибу, промысел птиц и рыболовство. В XIX в.
годовой хозяйственный цикл коренных жителей атлантического
побережья претерпел значительные изменения. С одной стороны,
34

Таблица 1
Продуктивность морского зверобойного промысла у эскимосов о-ва Саутгемптон
в 1961 г.
Вид
Число
Средний
вес в кг
Общая
биомасса
Съедено людьми
Съедено собака¬
ми
(КГ)
%
Вес (кг)
%
Вес (кг)
Кольчатая нерпа
935
40
37 400
35
13 090
30
И 220
Морской заяц
165
270
44 550
10
4 455
55
24 503
Белуха
30
450
13 500
14
1 890
60
8 100
Белый медведь
60
365
21 900
10
2 190
35
7 665
Морж
Взрослый
108
512
55 296
5
2 765
65
35 942
Молодой
36
305
10 980
20
2 196
50
5 490
Детеныш
36
103
3 708
20
742
50
1 854
Всего
187 334 |
1 14,5 |
| 27 328
50,5
94 774
В год на одного потребителя (всего 200 человек —136,6 кг, 400 собак—236,9 кг) (Freeman,
1969—1970. Р* 169).
введение огнестрельного оружия способствовало развитию ранее
не практиковавшейся в этих местах позднезимней и ранневесен¬
ней охоты на карибу. С другой — под влиянием миссионеров
здешние эскимосы перестали в конце лета покидать побережье
для коллективных охот на мигрирующих карибу. Вместо поездок
в глубь Лабрадора жители побережья стали заниматься морским
рыболовством (под надзором своих духовных пастырей) с после¬
дующей продажей им пойманной рыбы (Tanner, 1947, II. Р. 38;
Taylor, 1984. Р. 517-518).
Гренландия. Гренландия — самый большой остров на земле.
Его площадь превышает два млн кма. На 2650 км протянулся он
с севера на юг, на 1200 км — с запада на восток. Северная око¬
нечность острова мыс Морис Джезуп — ближе к Северному по¬
люсу, чем любой другой участок суши на земном шаре, а южная
оконечность — мыс Фарвел находится примерно на широте Ле¬
нинграда. Большая часть Гренландии лежит к северу от Поляр¬
ного круга, а в его высокоширотных районах свыше четырех
месяцев в году длится полярная ночь. Около 86 % территории
острова покрывает древний ледниковый щит. Лишь побережье
свободно от него, да и то не повсюду.
В результате большой протяженности острова по меридиану
зимние температуры на севере и юге Гренландии далеко не оди¬
наковы. Так, в феврале на Земле Пири средняя температура со¬
ставляет около —38 °С, а на юге острова всего лишь —5—8 °С.
Меньше разнятся летние температуры. Средняя температура са¬
мого теплого месяца — июля — на севере —3—4 СС, на юге — 7—
9 °С. Воды у берегов большей части острова покрыты льдами
8—10 месяцев в году. Так, в заливах Мелвилл и Инглфилд море
сковано льдом с ноября по июнь. Сохранение длительного ледя¬
3*
35

ного покрова оказало существенное влияние на формирование
хозяйства и культуры коренных жителей северо-запада и восто¬
ка острова.
Несмотря на суровый климат большей части Гренландии, за
исключением ее крайне южных районов, здесь можно встретить
свыше четырех тысяч видов растений. Основными растительными
зонами острова являются лесотундра, тундра и арктическая пус¬
тыня. Лесотундра занимает долины на юго-западе острова, где
встречаются маленькие рощи березы и ольхи и ивовые кустарни¬
ки, а также рябина. Высота деревьев обычно не превышает 4—5 м.
Многочисленные луга образуют хорошие пастбища для овец
и крупного рогатого скота. С 61—62° северной широты и примерно
до 81—82° вдоль побережий тянутся тундры. Для них характерны
карликовая береза и ива, дягиль, багульник, водяника, голубика,
морошка и, конечно, мхи и лишайники. На северном побережье
Гренландии находятся арктические пустыни. Их типичная осо¬
бенность — крайняя разреженность растительного покрова. Наи¬
более распространены здесь различные мхи, ожика, щавель, кам¬
неломка, пушица.
Число встречающихся в Гренландии видов растений убывает
по направлению с юга на север. Довольно значительные различия
в видовом составе флоры существуют также между западным и
восточным побережьями острова. Так, на западном побережье
произрастают 134 вида растений, не встречающихся на восточном.
Правда, 46 из них, в том числе не менее 20 видов трав, были инт-
родуцированы в Гренландии исландскими норманнами.
Животный мир острова насчитывает более 30 видов млекопи¬
тающих. Свыше двух третей их — обитатели моря. Важнейшее
значение для жизнеобеспечения гренландских эскимосов с давних
времен и до первых десятилетий нашего века имели тюлени.
В прибрежных водах встречаются пять видов этих животных:
кольчатая нерпа, морской заяц, хохлач, пятнистый и гренланд¬
ский иолени. Из них три вида (кольчатая нерпа, морской заяц
и пятнистый тюлень) живут круглый год вблизи берегов острова.
Чаще всего у берегов Гренландии встречается кольчатая нерпа.
Она распространена вдоль всего побережья острова. Ее излюб¬
ленные места обитания — глубоко вдающиеся в сушу фиорды,
особенно те из них, которые подолгу остаются покрытыми льдами.
Кольчатая нерпа — небольшое животное, ее вес обычно не пре¬
вышает 50 кг. Охота на нее относительно легка, так как она очень
любопытна и доверчива. В декабре и январе нерп ловят подо
льдом с помощью сетей, весной, когда животные вылезают на лед
погреться на солнце, стреляют из ружей. К середине XX в. ко¬
личество этих животных здесь сильно уменьшилось в результате
как климатических изменений, так и перепромысла. Лишь в за¬
ливе Мелвилла и в бассейне Кейна на северо-западе острова со¬
хранились довольно крупные популяции кольчатой нерпы, и она
остается важным объектом зверобойного промысла полярных
эскимосов. Мясо нерп идет в пищу, а из шкур делали и отчасти
33

до сих пор делают покрышки для летних жилищ, оболочки кая¬
ков, традиционную одежду.
Наиболее крупный из водящихся в гренландских водах тюле¬
ней — морской заяц. Он встречается в небольших количествах
у западного и восточного побережья, за исключением его наиболее
северных районов. Морской заяц всегда ценился эскимосами за
прочную кожу. Из нее изготовлялись оболочки умиаков, ремни
для гарпунов, саней и т. д. Только у южных берегов Гренландии
обитают небольшие стада пятнистых тюленей. Кожа у них зна¬
чительно нежнее, чем у других видов тюленей. Из нее гренландцы
шьют себе национальную праздничную одежду. Вследствие боль¬
шого спроса на кожу этих животных они были сильно истреблены
в последние десятилетия.
В мае у юго-западного побережья острова появляются грен¬
ландские тюлени, мигрирующие сюда с юга от берегов Лабрадора
и Ньюфаундленда. Следуя за косяками мойвы, они постепенно
продвигаются все дальше на север вдоль западных берегов Грен¬
ландии, достигая к июлю Земли Инглфилд. У восточных берегов
острова гренландские тюлени сравнительно редки. К началу осени
тюлени этого вида возвращаются к юго-западным берегам, а за¬
тем уплывают на юг. В последние века охота на гренландских
тюленей была наиболее важна для коренного населения юго-
западной части Гренландии. Из кожи этого тюленя изготовлялись
одежда, особенно водонепроницаемые комбинезоны, которые оде¬
вали, отправляясь на промысел морского зверя, подметки для
обуви, оболочки каяков.
Ранней весной к юго-западным берегам Гренландии приплы¬
вает тюлень-хохлач, остающийся в этих местах до середины лета.
Охоту на этих животных преимущественно весной вели жители
дистрикта Юлианехоб. Во второй половине лета стада тюленя-
хохлача появляются и у восточных берегов острова, главным
образом в районе Ангмагсалика, становясь в это время существен¬
ным объектом промысла для местных эскимосов.
Во второй половине прошлого столетия и первых десятиле¬
тиях нынешнего эскимосы юга Гренландии ежегодно добывали
около 30 тыс. тюленей разных видов, а жители северо-запада
острова — от 40 до 70 тыс. животных. Со второй четверти XX в.
количество добываемых тюленей значительно уменьшается, отра¬
жая заметное сокращение их поголовья у берегов острова. Оно
стало следствием нескольких причин. На юге острова число тю¬
леней значительно уменьшилось в результате потепления при¬
брежных вод, наметившегося с 20-х годов XX в. В северных райо¬
нах Гренландии также из-за потепления климата море стало
позднее, чем в несколько предшествующих столетий и на более
короткий срок покрываться льдом. Сам же ледяной покров стал
менее прочным. Вследствие этого резко сократились возможности
для охоты на тюленей со льда, что издавна было основным спо¬
собом их промысла в Северной Гренландии. Из-за ненадежности
ледяного покрова северные гренландцы во многом лишились
37

возможности зимой ставить сети подо льдом, а весной промышлять
тюленей, вылезающих на лед, чтобы погреться на солнце.
В первой половине XX в. весьма отрицательно на возможно¬
стях промысла тюленей коренными жителями Гренландии сказы¬
валось хищническое истребление европейскими зверобоями де¬
тенышей тюленей на лежбищах Ньюфаундленда и на льдах к вос¬
току от Гренландии. Это естественно сокращало численность стад
животных, ежегодно мигрировавших к берегам острова. В недав¬
ние годы местные популяции тюленей увеличились в результате
введения и строгого соблюдения США, Канадой и европейскими
государствами различных природоохранных мероприятий. Однако
они не привели к существенному увеличению добычи тюленей
гренландцами, как вследствие того, что различные охотничьи
запреты касаются в большей или меньшей степени и коренного
населения, так и потому, что в предшествующие десятилетия уже
произошла переориентация многих прежних охотников на тю¬
леней на другие виды хозяйственной деятельности, в частности
на рыболовство.
Кроме тюленей, у берегов Гренландии водятся также моржи.
В настоящее время в сколько-нибудь значительных количествах
моржи встречаются у берегов дистрикта Туле на северо-западе
острова и в заливе Скорсби на восточном побережье. В этих двух
районах моржи остаются важным объектом промысла соответ¬
ственно для полярных и восточногренландских эскимосов.
У берегов Гренландии обитают 16 видов китов, среди них
гренландский кит, кашалот, горбач, синий кит, финвал, гринда,
несколько видов дельфинов, нарвал, белуха. Из крупных китов
жители острова в прошлом охотились на гренландского кита и
горбача. Гренландский кит — очень крупное животное. Длина
его достигает 20 м, а вес — 100 т. Одно такое убитое животное
на длительное время обеспечивало мясом целое эскимосское се¬
ление. В 1719 г. европейские китобои начали здесь промысел этих
млекопитающих, убивая в год только в Девисовом проливе сотни
китов. К началу XX в. они почти истребили популяцию данных
животных, и теперь охота на гренландского кита запрещена.
Кит-горбач достигает в длину 13—16 м, т. е. он несколько меньше
гренландского. Их количество также сильно уменьшилось к XX в.
В противоположность крупным йитам мелкие виды, т. е. нар¬
вал, белуха и некоторые другие, по-прежнему встречаются в
значительных количествах. Нарвалы водятся в водах у берегов
Северной Гренландии, белухи — примерно там же, где нарвалы,
а также немного южнее. Охота на этих китов особенно важна для
полярных эскимосов и для эскимосов, живущих у залива Скорсби
на восточном побережье острова. С середины XX в. гренландцы
начали промысел финвалов, живущих в прибрежных водах За¬
падной Гренландии летом. За несколько десятилетий до этого
западные гренландцы начали охотиться на кита-гринду, стада ко¬
торых появились у берегов острова после начала потепления
прибрежных вод.
38

Кроме морских млекопитающих, в водах Гренландии имеются
более 100 видов рыб. Для местного потребления гренландцы ло¬
вят треску, морского окуня, мойву и некоторые другие виды*
С 20-х годов нынешнего столетия в связи с потеплением при¬
брежных вод одной из наиболее распространенных рыб у берегов
Гренландии стала треска, хотя надо сказать, что большие под¬
ходы косяков трески в этот район несколько раз наблюдались
уже в прошлом веке. Но лишь со второй четверти XX в. добыча
этой рыбы превратилась в важную отрасль хозяйства гренланд¬
цев. Товарное значение имеет также промысел зубатки, черного
и обыкновенного палтуса, акул и креветок, совсем не добывав¬
шихся коренными жителями острова в не столь отдален¬
ном прошлом.
Из наземных млекопитающих Гренландии следует отметить
мускусного быка, северного оленя, полярного волка, песца, два
вида зайцев. На морских льдах живет белый медведь. Охота на
таких животных, как северный олень, белый медведь, в прошлом
велась довольно интенсивно, что привело к началу XX в. к почти
полному истреблению, в частности, северных оленей. Белые мед¬
веди уже довольно давно строго охраняются законом. Лишь на
песцов продолжается систематическая охота, особенно в северных
районах острова.
На берегах Гренландии и близлежащих землях много птиц.
Орнитофауна острова включает до 170 видов. В их числе чайки,
кайры, чистики, бакланы, гаги, белые куропатки. Гренландцы
издавна охотились на птиц ради мяса, а также собирали яйца
на птичьих базарах.
Эскимосы Гренландии по району обитания, языку (диалекту),
особенностям хозяйства и культуры подразделяются на западно¬
гренландских (наиболее многочисленных), восточногренландских
(к XX в. в своем большинстве вымерших) и полярных. Заметные
различия, имеющиеся между этими группами, а также порайонные
варианты хозяйства и культуры объясняются здесь значительно
большим разнообразием экологических условий, чем, например,
в Канадской Арктике.
Полярные эскимосы, живущие на северо-западе острова на
берегах залива Инглфилд, — самый северный народ земли, оби¬
татели высоких широт Арктики. В XVII в., ко времени первых
встреч с европейскими мореплавателями, они промышляли мор¬
ского зверя только со льда, используя для этого все разнообраз¬
ные технические приемы, встречающиеся в различных частях
эскимосского мира. По крайней мере, в конце XVII — первой
половине XIX в. у полярных эскимосов не было каяков и умиаков.
По-видимому, эти средства водного транспорта и охоты были ут¬
рачены ими во время длившегося два столетия похолодания, в хо¬
де которого море все на меньший срок освобождалось от льда.
В противоположность полярным эскимосам жители юго-запада
острова, обитая в зоне Субарктики, круглый год охотились на тю¬
леней в открытой воде с каяков. Севернее, уже в зоне Арктики,
39

но к югу от ареала расселения полярных эскимосов коренные
жители как западного, так и восточного побережий Гренландии
в зависимости от времени года промышляли морского зверя с кая¬
ков в открытой воде или со льда.
При всех порайонных различиях в технике охоты гренландских
эскимосов у них есть также и общая экологически обусловленная
особенность хозяйства. Для гренландских эскимосов не характе¬
рен сколько-нибудь значительный акцент на сухопутную охоту,
присущий эскимосам Канады и Аляски. Охота на суше велась
и до сих пор ведется в некоторых дистриктах Западной Гренлан¬
дии (Суккертопен, Холстейнборг, Эгедесминде) на карибу, у по¬
лярных эскимосов — на карибу, мускусных быков, белых медве¬
дей. Однако значение сухопутной охоты в жизнеобеспечении ко¬
ренного населения неизмеримо мало по сравнению со значением
морской охоты. Это легко объяснимо. Почти вся поверхность
острова покрыта ледником, что резко ограничивает возможности
как для жизни сухопутных животных, так и для их промысла
во внутренних районах Гренландии.
ФОРМЫ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ АДАПТАЦИИ
ЭСКИМОСОВ
Хозяйство. Одной из важнейших составных частей социо¬
культурной адаптации эскимосов к природным условиям Аркти¬
ки являлось приспособление всей их хозяйственной деятельности
к экологической обстановке тундр и полярных морей.
Традиционными занятиями эскимосов были охота на морского
зверя, охота на оленя-карибу, а также рыболовство морское,
озерное и речное. Основные виды морского зверобойного промыс¬
ла, сухопутной охоты и рыбной ловли были сходны в различных
районах Американской Арктики, от Аляски до Гренландии. Вместе
с тем предпочтение того или иного приема зверобойного промысла,
охоты на карибу и рыболовства, распределение приемов охоты
по временам года и видам животных заметно варьировали у от¬
дельных эскимосских племен.
Морской зверобойный промысел давал эскимосам почти все
необходимое для жизнеобеспечения: мясо и жир служили пищей,
последний использовался также в качестве топлива для отопле¬
ния жилища и его освещения. Из шкур тюленей и моржей изго¬
товлялись оболочки каяков и умиаков, собачья упряжь, ремни
для гарпунов, покрышки для летних жилищ, спальные принад¬
лежности, одежда, обувь. Из кишок морских животных шили верх¬
нюю непромокаемую одежду. Ими же затягивали оконные проемы
в жилищах. Из сухожилий делали нитки. Крупные кости китов
применялись для сооружения каркаса стационарных полуподзем-
ных жилищ. Неудивительно, что восточногренландские эскимосы
обозначают одним словом понятия «жить» и «ловить в море зверя».
Приемы морского зверобойного промысла у эскимосов были
весьма разнообразны. Почти у всех зимой была распространена
40

охота на тюленей через дыхательные лунки во льду. Не занима¬
лись такой формой охоты лишь коренные обитатели южных по¬
бережий Аляски и крайнего юга Гренландии, где море на зиму
не замерзает. Охота через продушины не практиковались также
жившими круглый год вдали от побережья во внутренних районах
Аляски и Канады эскимосами-карибу, кобукмиут, нунамиут.
При охоте через продушины лунка во льду часто разыскива¬
лась с помощью собак. Найдя ее, охотник с помощью щупа из рога
протыкал продушину, чтобы определить направление последней
и тем самым загодя рассчитать направление удара гарпуна. После
этого охотник вставлял в снег костяной сторожок, похожий на тол¬
стую вязальную спицу, так, чтобы нижний конец его погрузился
в воду. Когда тюлень поднимался, чтобы вдохнуть воздух, он за¬
девал носом этот сторожок, и тот дрожал или выдвигался вверх.
Заметив движение сторожка, охотник с силой ударял гарпуном
в продушину и почти всегда попадал в находившийся под ней нос
тюленя. Подобная точность была следствием заранее определен¬
ного направления удара и того, что диаметр продушины, как пра¬
вило, не превышал 5 см. Чтобы удержать загарпуненного тюленя,
охотник обматывал прикрепленный к гарпуну линь вокруг ноги
и одновременно ударами ледоруба расширял лунку настолько,
чтобы можно было вытащить пойманное животное. G нерпой,
весящей 60—80 кг, мог справиться один человек, морского же
зайца, вес которого колеблется от 250 до 320 кг, с трудом вытаски¬
вали двое. Затем, чтобы сохранить кровь животного, в рану заби¬
вали костяную затычку, имевшую форму трех или четырехгран¬
ного гвоздя, и крепко обвязывали кожу вокруг ее шляпки.
Этот способ охоты, который эскимосы называют выжидание
(maupok), требовал исключительного внимания, терпения и боль¬
шой физической выносливости. Каждый тюлень обычно пользу¬
ется для дыхания большим числом лунок, разбросанных на пло¬
щади в несколько гектаров. В среднем раз в 15 минут он подни¬
мается к одной из них. Участие в охоте нескольких человек, каж¬
дый из которых дежурит у одной из лунок, увеличивает шансы
относительно быстро загарпунить зверя. Но из-за того, что, как
правило, далеко не все лунки, прикрытые снегом, удается обнару¬
жить, ожидание все равно может быть очень длительным. К. Рас¬
муссен, наблюдая за охотой нетсиликов, был свидетелем того,
как 15 человек за 11 часов выжидания у продушин добыли всего
одного тюленя, и даже этому они были рады, так как нередко
такого рода охота оказывается совсем безрезультатной. Сил же
на нее затрачивается много. Охотник неподвижно, как изваяние,
стоит у лунки с гарпуном в руке и глазами, прикованными к сто¬
рожку. И так час за часом, иногда до полусуток, он стоит в по¬
стоянном напряжении, несмотря на мороз, достигающий зимой —
50 °С (.Расмуссен, 1956. С. 127; Стефансон, 1948. С. 272—273).
С наступлением весны, когда появляются или становятся более
многочисленными разводья во льду и начинает пригревать солнце,
тюлени вылезают на лед, чтобы поспать, греясь под его лучами.
41

С этой их привычкой связан другой способ охоты на льду, так на¬
зываемое подползание (utok). Из страха перед белыми медведями
тюлени спят очень беспокойно, то и дело просыпаются, подни¬
мают голову и осматриваются кругом. Охотник ползет, пока жи¬
вотное спит. Если охотник был замечен, то, пользуясь знанием
привычек этого зверя, он начинал подражать ему: поднимал голо-
ву и озирался, поворачивался с боку на бок, сгибал ноги в коле¬
нях, как будто чесал себя задними ластами, и т. д., а когда тюлень
успокаивался, продолжал ползти. Таким образом к животному
удавалось приблизиться на расстояние в несколько метров, т. е.
достаточно близко, чтобы метнуть гарпун. Иногда при особенно
искусной маскировке охотник подползал к нему почти вплотную.
В подобном случае одной рукой он хватал тюленя за ласт, другой
вонзал нож. Охота таким способом требовала большой выдержки
и физической выносливости, так как подползание начиналось
в среднем с расстояния в 300 м и продолжалось около двух часов
(Спгефансон, 1948. С. 273—278). Зимой и весной у обитателей
арктического побережья Аляски, Канадской Арктики и Грен¬
ландии там, где во льдах имеются полыньи, практиковалась охота
на тюленей с кромки льда. Животное поражали гарпуном, а за¬
тем с помощью линя подтягивали к себе и вытаскивали на лед.
Летом у побережья Аляски, в западных и восточных районах
канадского крайнего севера, на западе и востоке Гренландии на
тюленей охотились с кожаных байдарок — каяков, а китов про¬
мышляли с больших лодок — умиаков. В морях центральной части
Канадской Арктики, а также на северо-западе Гренландии море
освобождалось от ледяного панциря на такой короткий срок,
что жившие в этих районах эскимосы (нетсилик, иглу лик, поляр¬
ные) почти не практиковали охоту с лодок. Эскимосы последнего
из названных племен вообще разучились делать каяки и умиаки
{Ларсен, 1953. С. 213; Холтвед, 1953. С. 226).
В районах обитания моржей они были и остаются важным объ¬
ектом промысла. У эскимосов Берингова пролива добыча этих
животных наиболее важна для жителей мыса Уэлс, о-вов Кинг
и Малого Диомида. В апреле и мае моржи, мигрируя на север,
проходят Берингов пролив. В это время на них и начинается охо¬
та. Промысел ведется в открытой воде — в прошлом с умиаков,
теперь с моторных вельботов. Обитатели северных побережий
Аляски начинают охоту в июле, когда животные достигают этих
мест. Ведется она не в одиночку, а, как у эскимосов Берингова
пролива, группами людей, составляющих команду умиака (вель¬
бота). Наиболее часто моржей бьют, когда они спят на проплываю¬
щих мимо селений льдинах. Орудием охоты в прошлые столетия
служил гарпун со специальным, более тяжелым, чем для охоты
на тюленей, наконечником. Теперь он вытеснен огнестрельным
оружием {Nelson R., 1972. Р. 354—370; Spencer, 1976. Р. 367;
Ray, 1964. Р. 61—94).
В восточноканадской Арктике промыслом моржей занимаются
иглулик, поскольку район их расселения в основном совпадает
42

с ареалом обитания этих животных. Иглулик охотятся в различ¬
ное время года, применяя для этого несколько способов. Летом
моржей бьют в открытой воде с каяков или подплывают к льдинам
со спящими животными. Ради безопасности охотников несколько
каяков иногда связываются вместе, чтобы загарпуненный зверь
не смог их опрокинуть. Весной охотятся с кромки льда. Бьют
моржей и со льда, в местах, где он тонок; там животные периоди¬
чески проламывают его клыками, чтобы вдохнуть воздуха. В от¬
личие от тюленей моржи не поддерживают постоянных дыхатель¬
ных отверстий во льду. Этот способ охоты очень опасен, так как
раненое животное может проломить лед, на котором стоят охот¬
ники (Пае, 1850. Р. 174; Mathiassen, 1928. Р. 47—53).
На северо-западе Гренландии главным временем охоты на мор¬
жей была весна. Во второй половине февраля полярные эскимосы
покидали зимние селения и почти все собирались в одно место на
морских льдах — Питуарвик, где было много этих животных.
Здесь каждый год вырастало большое стойбище из снежных хи¬
жин. Люди жили в них с конца февраля до второй половины мая,
т. е. до того времени, когда начинают ввламываться морские льды.
Моржей били в многочисленных в то время года полыньях, дей¬
ствуя тяжелым гарпуном с кромки льда. Загарпуненное животное
подтягивали с помощью линя к кромке льда. Если она была слиш¬
ком тонкой и могла проломиться под тяжестью зверя, то его про¬
тягивали подо льдом до такого места, где лед был достаточно проч¬
ным, и только здесь поднимали наверх через специально проруб¬
ленное во льду отверстие. Били этих животных и через пробитые
ими в тонком льду отверстия для дыхания. В южной части дист¬
рикта Туле, в особенности около о-ва Саундерс, на моржей охо¬
тились также в начале осени, до становления льда, с каяков.
К середине XX в. осень стала основным сезоном промысла мор¬
жей, который сначала велся с каяков и гребных лодок, теперь
же почти исключительно с моторных вельботов (Фрейхен, 1961.,
С. 11-12; КгоеЪег, 1900. Р. 268-269; Holloed, 1950. Р. 280-281;
Malaurie, 1965. Р. 100—105).
Полярные и восточногренландские эскимосы употребляют в пи¬
щу мясо моржей, кормят им собак, а шкуры сдают на торговые
склады. Кожа моржей используется в промышленности, в частно¬
сти для изготовления приводных ремней.
Еще в начале XX в. моржи в значительных количествах встре¬
чались в устье Стромфьорда и по обе стороны от Эгедесминде до
Суккертопена. Местные жители охотились на них осенью, когда
эти животные в период линьки выходили из воды на сушу. Одна¬
ко хищнический промысел европейских и американских зверо-*
боев, ежегодно приходивших на специально оборудованных су¬
дах в Девисов пролив, подорвал запасы не только тюленей, но
и моржей. С 30-х годов нынешнего столетия последние почти пе¬
рестали попадаться у берегов дистрикта Эгедесминде.
В отличие от тюленей и моржей, охота на которых, по-видимо¬
му, велась во все периоды истории эскимосов, на китов охотились
43

не всегда. Насколько можно судить до данным археологических
раскопок, промысел китов отсутствовал, например, у таких древ¬
них насельников Гренландии, как люди с культурами Индепен¬
денс, саркак и дорсет. Лишь позднее во время расцвета культур
туле и инугсук добыча китов стала важной отраслью хозяйствен¬
ной деятельности обитателей острова. Большое значение охота
на китов имела и для наследников людей инугсукской культуры
эскимосов Западной Гренландии XVIII—XIX вв.
Наряду с приемами морской охоты, распространенными на
всей или большей части территории расселения эскимосов, име¬
лись и приемы, практиковавшиеся только в некоторых районах
Американской Арктики. К ним относится, например, ловля тюле¬
ней сетями, которые ставили подо льдом эскимосы дельты р. Мак¬
кензи. Со специфическими природными особенностями Западной
Гренландии — наличием множества глубоких фиордов, куда ле¬
том находят стада белух, был связан распространенный здесь
способ охоты на этот вид китов. Осенью горловины фиордов по¬
крывались толстым слоем льда раньше, чем их глубинные части.
Белухи оказывались в западне, если они до становления льда
в горловине не успевали выйти в открытое море. В этом случае
эскимосы били их сотнями (Weyer, 1962. Р. 85).
Основным орудием морской охоты был гарпун с поворотным
наконечником. Такой наконечник не вставляется в древко, а вы¬
резанным в нем гнездом насаживается на заостренный конец
древка или, чаще, на специальное костяное острие (колок) на его
конце. Основание наконечника всегда косо срезано, вследствие
чего всаженный в тело животного наконечник поворачивается,
когда натягивается связанный с ним линь. Вставший поперек
наконечник прочно удерживается в теле зверя.
Сухопутная охота. С середины лета, когда стада ка¬
рибу, спасаясь от гнуса, идут к морскому берегу, где дуют про¬
хладные ветры, отгоняющие кровососущих насекомых, начинались
облавные охоты на этих животных. Они имели много общего с та¬
кими же охотами, только не на оленей-карибу, а на диких оленей
у некоторых народов Сибири, прежде всего нганасан Таймыра
(Попов, 1948. С. 31—36; Долгих, Файнберг, 1960. С. 27; Файн-
берг, 1981. С. 131). С этой целью устраивалась аллея из двух ря¬
дов каменных стояков. Вместо камней иногда использовались
куски дерна или палки с привязанными к их верхнему концу
гусиными перьями. Длина сооружения чаще всего была 3—5 км,
но встречались и такие, которые достигали 16 км в длину. Один
конец аллеи был широким, другой узким. Зайдя за пасущееся
стадо, группа женщин и детей выстраивалась полукругом и гнала
животных в ловушку. Чтобы как следует испугать их, люди раз¬
махивали волчьими шкурами и выли, подражая Э1им хищникам.
Попав в аллею, животные бежали по ней. Они не пересекали ряды
стояков, так как принимали их за людей. Последние и действи¬
тельно стояли кое-где между ними. В конечном счете карибу ока¬
зывались в узком конце сооружения, где их подстреливали скры¬
44

вавшиеся там охотники. Нередко карибу через искусственную
аллею попадали на вдающийся в озеро или реку мыс или пологую
косу. Когда животные, достигнув воды, пускались вплавь, их
били охотники с каяков. Загонные охоты практиковались не толь¬
ко во время движения карибу к морскому побережью, но и в пе
риод их возвращения осенью к границе леса. Загонными охотами
на оленей занимались почти все группы американских эскимосов,
но особенно велико их значение было для тех, кто постоянно жил
вдали от моря и обеспечивал свое существование исключительно
промыслом сухопутных животных, т. е. для кобукмиут, нунамиут,
эскимосов-карибу (Расмуссен, 1958. С. 62—63; Стефансоп, 1948.
С. 331—332; Birket-Smiih, 1959. Р. 86—87; Balikci, 1970. Р. 44—
46; Gubser, 1965. Р. 76-78).
Большое значение загонных охот на карибу в жизнеобеспе¬
чении эскимосов объясняется высокой эффективностью этой формы
производственной деятельности даже при использовании таких
относительно примитивных орудий труда, как копья и луки со
стрелами. По сравнению с загонными охотами другие известные
эскимосам приемы добычи оленей — скрадывание пасущихся
животных, применение ловчих ям, петель — играли второстепен¬
ную роль и доставляли лишь малую долю годовой добычи. Лишь
с распространением в XX в. среди эскимосов огнестрельного ору
жия, резко увеличившего возможности для ведения индивиду¬
альной охоты на карибу и повысившего ее эффективность, коллек¬
тивные загонные охоты стали практиковаться все реже. Тем не
менее некоторые группы эскимосов, например жители р. Коппер¬
майн, даже в 40-х годах нашего века еще продолжали охотиться
на карибу по большей части не с ружьями, а с луком и стрелами
и широко использовать загонные охоты. Полвека назад мясо ка¬
рибу было главной пищей этих эскимосов. Из европейских пище¬
вых продуктов они мало что покупали, кроме чая (Gan. Geogr.
Journ., 1950. V. 41, N 6. Р. 25-27).
Устройство загонных охот требовало прекрасного знания пу¬
тей миграции карибу, рельефа местности на этих путях, экологии
животных. Переход к индивидуальной ружейной охоте повысил
требования к знанию экологии тех маленьких стад карибу, кото¬
рые на зиму не уходят к кромке леса, а остаются в тундре.
В целом гораздо меньшее значение, чем охота на карибу, имел
для американских эскимосов промысел мускусных быков, число
которых, по крайней мере в последние столетия, было очень не¬
велико. Кроме того, биологии и этологии мускусных быков при¬
сущ ряд особенностей, которые не позволяют им длительное вре¬
мя оставаться основной пищей охотников. В отличие от карибу
они мало подвижны. Их местонахождение легко локализовать.
Охота на них легка даже для людей, вооруженных копьями или
луком со стрелами, так как мускусные быки, защищаясь, не убе¬
гают и не нападают, а становятся в неподвижное каре, в котором
самцы прикрывают собой самок и телят. Такая тактика эффектив
на при обороне от волков, но совершенно непригодна при защите
45

от людей, потому что делает животных легкой мишенью для копий
и стрел. Уровень естественного воспроизводства у мускусных бы¬
ков настолько низок, что не дает возможность восстанавливать
потери, вызванные деятельностью охотников. Указанные обсто¬
ятельства привели некоторых исследователей к выводу, что эти
животные никогда не могли быть основным пищевым ресурсом
эскимосов и индейцев, т. е. таким ресурсом, который интенсивно
и регулярно или сезонно используется данной группой населения
(Gray, 1974. Р. 25—29; Тепег, 1965. Р. 77; Wilkinson, 1975. Р. 23—
31). Однако все же подобный вывод нельзя абсолютизировать.
На основе преимущественно архивных и литературных данных,
дополненных материалами полевых исследований, Э. Бёрч при¬
шел к выводу, что в XIX в. для эскимосов карибу северной Ма¬
нитобы и южного Киватина мускусные быки все же были основ¬
ным источником пищи зимой, когда в тундре остается мало кари¬
бу и охота на них с луком и стрелами малорезультативна.
В XVIII в. эскимосы карибу жили на берегах Гудзонова залива
между Честерфилд инлит и Эскимо пойнт. Они использовали раз¬
личные пищевые ресурсы: морских животных, карибу, мускус¬
ных быков, рыбу, птиц. В начале XIX в. эскимосы карибу пере¬
селились во внутренние районы области и стали жить там круг¬
лый год. Именно тогда их пищевая база стала менее разнообраз¬
ной и они сделались специализированными охотниками на кари¬
бу и мускусных быков. В результате последние превратились для
эскимосов карибу из критического ресурса, т. е. такого, который
используется не регулярно, а только в определенных критических
ситуациях, в основной пищевой ресурс (Burch, 1977. Р. 143—144,
148). Для обитателей же побережий Арктической Америки, посе¬
щающих на сезонной основе внутренние районы, где водятся ка¬
рибу и мускусные быки, последние являются критическим или слу¬
чайным ресурсом. Это означает, что охота на этих животных ве¬
дется лишь при случайной встрече. Превращение мускусных бы¬
ков в основной пищевой ресурс привело вследствие вышеотме-
ченных особенностей биологии и поведения этих животных к рез¬
кому сокращению их численности. К 1900 г. мускусные быки
в Киватине и Манитобе сохранялись только в четырех малень¬
ких труднодоступных районах-убежищах: в среднем течении р. Те-
лон, на плоскогорье вблизи р. Куойч, к западу от озер Яткайд
и Дюбонт (Burch, 1977. Р. 144). В связи с широким распростране¬
нием среди эскимосов в конце XIX — начале XX в. ружей истреб¬
ление мускусных быков пошло очень быстрыми темпами во всех
районах обитания. Чтобы спасти их от полного уничтожения, пра¬
вительство Канады запретило в 1917 г. охоту на этих животных.
Это стало одной из причин голода, поразившего эскимосов кари¬
бу в 1917—1921 гг., когда сотни людей умерли из-за нехватки
пищи (Burch, 1977. Р. 146).
Кроме карибу и мускусных быков, эскимосы охотились и на
других сухопутных животных, в частности на волков. В холод¬
ное время года голодные волки нередко приближались к селени¬
46

ям. В местах возможного появления этих хищников эскимосы,
например нунамиут, разбрасывали шарики, сделанные из свер¬
нутых в кружок острых и тонких веточек ивы или кусков китово¬
го уса длиной около 20 см, густо обмазанных тюленьим жиром,
кровью или печенью и замороженных. Волк проглатывал такой
шарик. Когда тот оттаивал, ветка или китовый ус распрямлялись,
прокалывали животному желудок, и оно умирало от внутреннего
кровотечения. Охотник, идя по следам зверя, легко находил его
(Gubser, 1965. Р. 96; Oswalt, 1967. Р. 120).
Лишь для некоторых эскимосов, например западногренланд¬
ских, существенное значение в жизнеобеспечении имела ловля
птиц. Для их промысла применялись специальные бросаемые с по¬
мощью маленькой копьеметалки дротики с двумя или тремя зуб¬
цами на наконечнике. Для охоты использовалось также бола,
представлявшее собой несколько шариков из кости, с просвер¬
ленными в них дырочками. Через последние каждый шарик был
привязан к одному концу сухожильной нити, другие концы со¬
единялись между собой.
Важное значение для жизнеобеспечения большинства эскимо¬
сов имело речное и озерное рыболовство. Летом оно обычно велось
коллективно. Для ловли лосося и других рыб небольшие реки пе¬
регораживались на мелких местах каменными заборами, посере¬
дине которых устраивали круглые «пруды» с одним входным от¬
верстием для каждого. Оно задвигалось плоским камнем, когда
пруд наполнялся рыбой. По бокам этой основной ловушки устра¬
ивался ряд дополнительных, представлявших собой плетеные
из веток верши или каменные мешки с заслонками из плоских
камней. Ход лосося на местных речках наиболее интенсивен:
утром перед восходом солнца, вечером перед его заходом и около
полуночи. В эти три отрезка времени все стойбище собиралось
около запруд-ловушек. Женщины и дети выбирали рыбу, набив¬
шуюся в каменные карманы, мужчины, стоя на мелководье, коло¬
ли проплывавшую рыбу острогами. Ход лосося продолжался око¬
ло двух недель. За это время каждая семья заготавливала впрок от
сотни килограммов до тонны рыбы, значительная часть которой
шла впоследствии на корм собакам. Зимой лов рыбы носил инди¬
видуальный характер. Рыбу, в том числе и морскую, ловили на
удочку в прорубях, били острогой, опуская в прорубь разнообраз¬
ные приманки, в частности вырезанных из кости маленьких рыбок.
По сравнению с охотой и рыболовством роль собирательства
в жизнеобеспечении эскимосов была невелика. Этот вид деятель¬
ности давал эскимосам неизмеримо меньшую часть пищевых ре¬
сурсов, чем народам того же социально-экономического уровня,
но живущим в более южных широтах. Собирательством занима¬
лись женщины. Среди их добычи были яйца гаг, чаек и других
морских птиц в местах, где имелись их колонии, например на за¬
падном побережье Гренландии и Лабрадоре, съедобные моллюски
на Лабрадоре и тихоокеанском побережье Аляски, т. е. в сравни¬
тельно южных районах, некоторые виды водорослей на западном
47

побережье Гренландии и тихоокеанском побережье Аляски, яго¬
ды (клюква, морошка, водяника, голубика). Западногренланд¬
ские эскимосы, правда, считали голубику вредной и ели только
листья этого растения. В некоторых районах Американского Се¬
вера, например в Гренландии в дистриктах Эгедесминде, Туле
и других, коренное население собирало и употребляло в пищу
круглолистный щавель, дягиль, цветы смолевки. С этой же целью
довольно широко использовались корни различных растений,
например кипрея широколистного.
Многие растения использовались эскимосами как топливо. Осо¬
бенно велика роль растительного топлива была для палеоэскимо¬
сов, не имевших больших жировых ламп для варки пищи и отопле¬
ния жилища, а также для эскимосов конца XIX — начала XX в.,
когда в связи с уменьшением числа тюленей в некоторых районах
Американской Арктики жировые лампы перестали использовать¬
ся для приготовления пищи. В Гренландии в это время основным
видом топлива служила ива, карликовая береза, кустарники кас¬
сиопии и водяники.
Большое число видов растений применялось эскимосами в на¬
родной медицине. От болей в груди пили отвары из колокольчи¬
ков и камнеломки. В случае желудочных расстройств гренландцы
принимали измельченные листья голубики, а аляскинские эски¬
мосы — отвар из листьев лабрадорского чая. Из некоторых лишай¬
ников приготовлялись лекарства, необходимые при цинге, крово¬
течениях и других болезнях (Birket-Smith, 1924; Lantis, 1959.
Р. 5—7 and oth.).
Как видно из вышесказанного, эскимосы знали и пользовались
в повседневной жизни довольно широким ассортиментом полез¬
ных растений. В качестве аналогии отметим, что азиатские эски¬
мосы и чукчи, как было установлено исследованиями Б. А. Ти¬
хомирова, используют в разных целях, в том числе в пищу, около
150 видов полезных растений.
В целом хозяйство эскимосов носило экстенсивный характер.
Плотность населения на единицу площади была низка (табли¬
ца 2). Низкой была, если пользоваться терминологией зарубеж¬
ных экологов, и емкость территории расселения эскимосов, т. е.
она могла предоставить жизнеобеспечение лишь небольшому чис¬
лу людей, существующих за счет промыслового хозяйства(РГт£е7г,
1985. Р. 116-120).
В 20—30-х годах нашего столетия в разных районах Канад¬
ской Арктики один человек приходился на 300—500 кма, на за¬
паде Аляски в 80-х годах прошлого века на 33 кма и на 105 км2 на
ее севере. Значительно выше была демографическая плотность
в Западной Гренландии (1 человек на 8 кма в первые десятилетия
XX в.), что объясняется непригодностью для обитания и исполь¬
зования внутренних частей острова, покрытых ледником (Weyer,
1962. Р. 109-110).
Однако фактически, если судить по данным К. Расмуссена,
относящимся к 20-м годам нашего столетия, охотничьи угодья
48

Таблица 2
Плотность коренного населения Аляски, Канадской Арктики
и Гренландии
Район
Среднее число км2
на 1 человека
Аляска (1884 г.)
Арктический округ
108,8
Юконский округ
66,2
Кускоквимский округ
33,0
Канада
Баффинова Земля (1885 г.)
506,9
П-ов Бутия, о-в Кинг-Уильям, р. Бак
(1923 г.)
476,2
Дистрикт Киватин (1923 г.)
363,5
Северный Лабрадор (1923 г.)
307,2
Гренландия (начало 20-х годов XX в.)
Весь остров, включая часть, покрытую лед¬
ником
145,4
Вся свободная от ледника часть
20,7
Западная Гренландия (свободная от ледника
часть)
8,3
Weyer, 1962. Р. 109—110.
составляли только часть территории проживания того или иного
племени эскимосов. Поэтому плотность населения на единицу
площади реально используемых для жизнеобеспечения охотничь¬
их угодий была все же не так низка, как это можно было бы пред¬
положить по вышеприведенным цифрам. Сказанное следует про¬
иллюстрировать на примере нетсиликов. По подсчетам того же
К. Расмуссена, их было 259 человек, подразделявшихся на не¬
сколько сезонно-оседлых общин: арвилигтармиут около Пелли-
Бей, собственно нетсилингмиут на перешейке Бутия, кунгмиут
на р. Мерчисон, арвертормиут у пролива Белло и северного
Сомерсета, иливилермиут на п-ве Аделаида. Охотничьи угодья
этих общин занимали площадь около 12 500 кма, т. е. на одного
человека для его жизнеобеспечения приходилось 48 км2. Неясно,
правда, учитывал ли при этом К. Расмуссен площадь морских
льдов, на которых зимой устраивались стойбища нетсиликов и где
велась охота на тюленей через продушины, jСкорее всего, это про¬
странство не включалось в вышеуказанные 12 500 км2.
С середины июля до декабря нетсилики жили вдали от побе¬
режья, занимаясь прежде всего охотой на оленей и ловом лососей.
Остальную часть времени они вели подледную охоту на тюленей
(Расмуссен, 1956. С. 122). К. Расмуссен подчеркивает, что, несмот¬
ря на обширность охотничьих угодий и низкую плотность населе¬
ния, нетси ликам «никогда не живется слишком сытно. Разумеет¬
ся, в некоторые периоды года добыча превышает ежедневное по¬
требление, главным образом во время больших осенних охот на
4 л. А. Файнберг
49

оленей или в период обильного лова лососей. Но, учитывая, что
зимой часто неделями невозможно раздобыгь ничего съестного,
нельзя не признать устройства складов мяса и рыбы абсолютной
жизненной необходимостью. Жизнь здесь — почти непрерывная
жестокая борьба за существование, и роковые периоды нужды
и голодания нередки» (Расмуссен, 1956. С. 123). Например, на од¬
ной из подледных охот на тюленя, на которой довелось присутст¬
вовать К. Расмуссену, «в результате трудового дня пятнадцати
человек, проведших на охоте 11 часов,, был добыт один-единст-
венный тюлень, но мои товарищи, — пишет названный исследова¬
тель, — были рады и тому, что их труды не пропали совсем даром,
как это часто случается» (.Расмуссен, 1956. С. 127).
Мы вполне разделяем мнение этого ученого о том, что именно
жестокая борьба за существование породила у нетсиликов обычай
убивать новорожденных девочек, так как опыт многих поколений
показывает, «насколько невозможно одному добытчику прокор¬
мить больше строго необходимого числа членов семьи» (Расмус¬
сен, 1956. С. 124). И даже этот обычай, довольно широко распро¬
страненный среди эскимосов, особенно в Центральноканадской
Арктике, где условия существования наиболее трудны, не спас
бы их от вымирания, если бы не умение этих людей использовать
все доступные пищевые ресурсы.
Образно и выразительно пишет К. Расмуссен о высоком уров¬
не экологической адаптации нетсиликов: «Условия жизни тюлень¬
их эскимосов (как он нередко их именует) так тяжелы, что надо
удивляться их способности и умению вести борьбу за существова¬
ние. Они смекнули, как лучше охотиться на робких, быстроногих
оленей: надо загонять их в озера, где можно их настигать в строй¬
ных, подвижных каяках и прокалывать копьями. Они изучили
привычки и пути оленей и устроили на оленьих тропах засады
из камней, откуда стреляют зверя из луков. А форелей речных
и озерных, которые редко бывают голодны и потому не идут на
обычные крючки, выманивают из убежищ маленькой, похожей
на рыбку приманкой и бьют затем острогами» (Расмиссен, 1956.
С. 124).
Столь высокая оценка может быть полностью отнесена и к
уровню экологической адаптации других эскимосов Американ¬
ской Арктики.
Экологическая адаптация проявлялась не только в приемах
добычи пищи, но и в нормах ее распределения. Усвоение этих
норм было важным элементом социализации.
С 4—6 лет мужчины начинали готовить своих сыновей к роли
охотников. Изготовляли для них миниатюрные копии оружия,
силков для ловли птиц, санок и других предметов материальной
культуры. Играя, мальчики имитировали позы и движения
взрослых охотников и погонщиков собак. Обычно все это они де¬
лали по своей инициативе, а не по указанию взрослых мужчин.
К 10—11 годам мальчики становились помощниками своих
отцов и старших братьев. Они сопровождали их на охоту и рыб¬
50

ную ловлю, выполняя при этом различные, сравнительно лег¬
кие, но необходимые работы. Отец объяснял сыну, как сделать
то или иное дело, причем рекомендации эти давались не вообще,
а в связи с конкретной ситуацией. Иногда подростки предприни¬
мали и самостоятельные охотничьи поездки, но только с одобре¬
ния своих отцов.
Дочери в основном воспитывались матерями. С 7—8-летнего
возраста девочки начинали помогать по хозяйству матерям и
старшим сестрам: набирать и носить воду, собирать в небольших
количествах мох и хворост, выполнять другие простые, не тре¬
бующие больших физических усилий и высокой квалификации
дела. Став постарше, девочки носили в заплечных мешках своих
парок младших братьев и сестер, выделывали кожу, шили одеж¬
ду. Примерно с 12-летнего возраста девочки-подростки обычна
выполняли те же хозяйственные работы, что и взрослые женщины.
Впрочем, как и у других народов, эскимосские дети не только
помогали своим родителям, но и много играли по большей части
со своими сверстниками (Balikci, 1970. Р. 78—79, 104—106,
121-122).
Воспитание детей у эскимосов характеризуется или, может
быть, точнее сказать, характеризовалось отсутствием физических
наказаний и почти полным отсутствием каких-либо запретов.
Существовал только один, но строгий запрет: дети не должны
были сами брать пищу и есть без разрешения матери. Еду детям
всегда давала мать. Если детей угощали соседи по общине, всю
полученную пищу требовалось сначала принести и отдать мате¬
ри, а уже затем получить у нее обратно (Birket-Smith,	1959.
Р. 154).
Так, с раннего детства каждое новое поколение нетсиликов,
равно как и дети из других эскимосских племен, знали, что пи¬
щу нельзя брать самим, что другие люди также должны принять
участие в ее распределении и что этот порядок касается не толь¬
ко своей семьи, но и всей общины. Правомерно сказать, что
усвоение определенных норм пользования пищевыми ресурсами,
наряду с приобретением трудовых навыков, были важнейшими
элементами социализации в традиционных обществах различных
групп эскимосов. Думается, что подобное отношение к пищевым
ресурсам отражало не только уровень социально-экономического
развития эскимосов, но и специфические трудности жизнеобеспе¬
чения в условиях Арктики.
П оселения и жилища. Отдельные эскимосские стой¬
бища состояли обычно из нескольких жилищ, в которых размеща¬
лась группа родственных между собой элементарных семей. Жи¬
лища делились на зимние и летние. Одним из древнейших типов
зимнего жилища, распространенным в прошлом по всей террито¬
рии расселения этого народа, являлась каменная постройка с
углубленным в землю полом. Обычно такой дом располагался на
склоне и к нему вел длинный проход из камней, частью вырытый
в земле. Последняя часть прохода была выше и перекрывалась
4*
51

широкой каменной плитой, находившейся на той же высоте, что
и нары в хижине. Пол ее был примерно на 20 см ниже, чем в про¬
ходе. Наземная часть стен складывалась из камней и китовых ре¬
бер или одних китовых ребер. Крыша делалась из плавного леса,
а там, где его не было, ее остов составляли китовые ребра, покры¬
вавшиеся тюленьими шкурами. Для тепла на шкуры сверху клали
толстый слой мелких кустарников, а сверху еще один слой шкур.
К XX в. постоянные жилища, более иди менее напоминавшие вы¬
шеописанный прототип, сохранялись только в некоторых областях
Американской Арктики: на северо-западе и западе Гренландии,
в некоторых местах Баффиновой Земли, в отдельных поселениях
Аляски.
В Канадской Арктике на смену каменным жилищам пришли
снежные хижины-иглу. На севере Аляски, на Лабрадоре, на севе¬
ро-западе Гренландии эта форма зимнего жилища также была
известна местному населению, но иглу сооружались здесь лишь как
временные укрытия от холода при охотничьих поездках.
Рассмотрим теперь подробнее типы жилищ, преобладавшие у
эскимосов различных областей Американского Севера в конце
XIX—начале XX в.
На рубеже XX в. в Западной Гренландии поселения были
обычно невелики по размерам. Чаще всего они состояли из 5—
6 домов. В это время здесь уже не строились большие общинные
дома, характерные для более раннего периода. На смену им
пришли маленькие полуземлянки, рассчитанные на одну-две эле¬
ментарных семьи каждая. Эти жилища были достаточно подробно
описаны Ф. Нансеном: «Зимой гренландцы живут в хижинах, по¬
строенных из камня и торфа. Они возвышаются над землей на
полтора-два метра, а пол находится ниже уровня земли. Крыша
плоская, немного выпуклая. Снаружи хижина похожа просто на
невзрачную кучу земли....
Потолок такой низкий, что человеку сколько-нибудь высокого
роста трудно стоять выпрямившись. Помещение, как и сама хи¬
жина, снаружи имеет четырехугольную, продолговатую форму.
Вдоль всей длинной стены идут главные пары около двух метров
ширины. Здесь помещаются женатые люди, взрослые незамужние
дочери, мальчики и девочки. Холостые мужчины помещаются на
меньших нарах под окнами, расположенными на противополож¬
ной длинной стене; в небольших хижинах имеется одно окно,
а в больших два или три. Для окон на западном берегу эскимосы
употребляют по большей части стекло, но в прежние времена они
пускали в дело кишки или что-нибудь в том же роде. По боковым
стенам также находятся нары. На них чаще всего спят посто¬
ронние».
Подстилкой служили тюленьи или оленьи шкуры. Раньше ими и
укрывались. Теперь для этой цели служат перины.
Стены хижины с внутренней стороны в прежние времена всегда
обтягивались шкурами. Полом служила голая земля, лишь час¬
тично выложенная обломками камня. К началу XX в. стены по
52

большей части обшивались досками, пол был также деревянным.
В хижины попадали через длинный и узкий ход. Его нижняя
часть была прокопана в земле, а верхняя сделана из камня и тор¬
фа. Снаружи в этот коридор люди попадали через узкое отвер¬
стие. Ход был так низок, что по нему приходилось ползти на кор¬
точках, а заканчивался небольшим квадратным отверстием, через
которое человек попадал в хижину. Это отверстие закрывалось
щитом. В конце XIX в. вместо щита уже нередко использовалась
дверь европейского типа (Нансен, 1937. С. 253—256).
Вблизи прохода находился очаг. Топили его торфом или по¬
метом чаек. В конце XIX в. пищу на этих очагах варили не в ка¬
менных горшках, как прежде, а в покупных чугунных кастрю¬
лях. В то же время для обогрева жилища вместо очагов нередко
использовались железные печки. Жировые лампы еще сохраня¬
лись, но служили лишь средством освещения (Нансен, 1937.
С. 256—257). Таким образом, в конце прошлого столетия в зим¬
нем жилище западногреиландских эскимосов сочетались элемен¬
ты самобытной культуры жизнеобеспечения с элементами, по¬
явившимися в результате датского влияния. Строились такие
жилища в основном из тех же материалов, что и в далеком про-
шлол, но для внутренней отделки помещения и для окон уже ста¬
ли применяться новые привезенные из Европы материалы —
доски для обшивки стен и пола, стекла для окон. Сохранялась
прежняя планировка внутреннего помещения, но уменьшились
его размеры. В 1884 г. в жилищах сельского населения Западной
Гренландии в среднем жило по 10 человек в каждом, тогда как
в XVI—XVIII вв. в каждом общинном доме жило до 50 человек
(Ларсен, 1953. С. 189, 215 и сл.).
Сочетание старого и нового, самобытных и европейских элемен¬
тов культуры жизнеобеспечения характерно в конце XIX в.
и для предметов домашнего обихода западных гренландцев. Спа¬
ли они на шкурах, но укрывались перинами, освещали свой дом
жировой лампой, но отапливали его европейской печкой-вре¬
мянкой.
Следует, однако, иметь в виду, что жилище, описанное Ф. Нан¬
сеном, было достаточно характерным, но не единственным типом
зимних жилищ, существовавших на западном побережье Грен¬
ландии в конце XIX — начале XX в. Такие жилища строили бо¬
лее или менее преуспевающие охотники и зверобои, те, у кого
были деньги на покупку в датских факториях досок, стекол, пе¬
рин, железных печек, чугунных кастрюль.
Бедняки, а их было в это время немало, ютились в крошечных
полуземлянках площадью около 4 м2, построенных из камня,
дерна и небольшого количества плавного леса без применения
покупных материалов, например досок.
В 1902 г. К. Расмуссен несколько дней гостил в одном из та¬
ких жилищ в селении Икамиут, состоявшем из четырех полузем¬
лянок. В них жило пять элементарных семей. Позднее в своих
воспоминаниях он так описал жилище своего хозяина: «Крошеч¬
53

ный домик. Дверь его не больше дверцы шкафа; вы боком про¬
тискиваетесь в нее, потолок комнаты такой низкий, что даже сидя
вы касаетесь его головой. Пол из гранита. Стены из дерна и гра¬
нита. Потолок образуют большие куски дерна, положенные по¬
перек на балки из плавника. Спальная лежанка так коротка, что
только три человека могут усесться на ней бок о бок. Печки нет.
Тепло и свет исходят только от жировой лампы из мыльного кам¬
ня» (Rasmussen, 1909. Р. 266). Окна в подобных домах в конце
XIX в. и в первые два десятилетия XX в. по-прежнему были из
кишок, а не из покупного стекла (Birket-Smith, 1924. Р. 150).
Наиболее состоятельные люди из числа западных гренланд¬
цев, особенно обитатели административных центров дистриктов,
жили в так называемых западногренландских домах, впервые
появившихся на острове еще в начале прошлого столетия. У этих
домов были дощатые стены и деревянная двускатная крыша. Сна¬
ружи до самой крыши стены были обложены для тепла дерном.
В таких домах имелась одна или две комнаты, а также чердак,
использовавшийся как кладовая (.Birket-Smith, 1924. С. 151).
В конце XIX — начале XX в. дома указанного типа были не¬
доступны большинству гренландцев, так как их постройка требо¬
вала значительных денежных затрат на покупку привозного леса.
Наконец, совсем небольшое число гренландцев, служителей
культа или работающих по найму в Королевской гренландской
торговой компании, жили в домах с двойными деревянными сте¬
нами, не отличавшихся ни по конструкции, ни по мебелировке
от домов приезжих датчан, построенных, в свою очередь, по евро¬
пейским образцам (.Birket-Smith, 1924. Р. 152).
Этот последний тип домов, строго говоря, не относится к на¬
шей теме, так как их обитатели были уже не охотниками, а зара¬
батывали себе на жизнь другими средствами. Однако мы сочли
необходимым упомянуть об использовавшимся ими типе жилищ,
так как он является одним из последних звеньев в эволюции до¬
мостроительной техники коренного населения острова от само¬
бытных типов жилища к копированию европейских образцов.
У эскимосов Канадской Арктики основным типом зимнего жи¬
лища были снежные хижины-иглу. Судя по наличию на стоянках,
датируемых таким отдаленным временем, как вторая половина
I тысячелетия до н. э., большого количества снеговых ножей,
основного инструмента при постройке иглу, последние сооружа¬
лись местным населением еще тогда. Но повсеместное распростра¬
нение жилища из снега, по-видимому, получили здесь лишь с
XVIII в., когда в результате поднятия уровня морского дна киты
перестали приплывать к берегам континента и островов Аркти¬
ческого архипелага. Вынужденный отказ от добычи китов имел
своим следствием изменение промысловой ориентации и всего
образа жизни местного населения. Ему пришлось покинуть свои
прежние многолюдные постоянные зимние селения, состоявшие из
полуземлянок с каркасом из китовых костей, и начать вести более
подвижную жизнь охотников на тюленей, моржей, карибу.
54

С целью повысить эффективность охоты она стала производить¬
ся не только вблизи от берега, но и вдали от него. Снежные хижи¬
ны полностью отвечали новой экологической обстановке. Они
позволяли создавать зимой целые селения на морских льдах.
Охотникам больше не надо было расходовать время на путешест¬
вие с берега к месту промысла во льдах и обратно. Промысел
стало возможным вести рядом с селением. При истощении попу¬
ляции морского зверя в одном месте селение можно было быстро
перенести на новое место. И не надо было везти с собой строитель¬
ный материал. Это большое достоинство иглу как типа жилища.
В этом отношении иглу выгодно отличались от большинства вре¬
менных передвижных жилищ народов Крайнего Севера, будь-то
меховые палатки эскимосов и индейцев Аляски, яранги чукчей,
чумы нганасан Таймыра и т. д.
Вместе с тем сооружение иглу предъявляло определенные до¬
статочно жесткие требования к снегу как строительному материа¬
лу. Для постройки может быть использован не всякий снег, но
лишь очень плотный. Практически плотность слоя определяется
тем, что человек в мягкой меховой обуви на нем не проваливается,
а лишь оставляет след глубиной около двух см. Используемый
при постройке слой снега должен быть результатом одного снего¬
пада. В противном случае при нарезке из чего кирпичей он будет
распадаться на пласты. Нельзя строить иглу и из только что вы¬
павшего снега. Он должен вылежаться и уплотниться в течение
двух-трех дней морозной погоды. Чтобы проверить, достиг ли
материал нужной кондиции, эскимосы прислушиваются, хрустит
ли снег при ходьбе по нему (свежевыпавший снег не хрустит),
а чтобы определить плотность, протыкают его костяным щупом.
Найдя подходящий снежный покров, из него специальным ножом
вырезают крупные плиты, в 20—40 кг весом каждая. Размер их
зависит от плотности снега. Обычно длина колеблется от 50 до
100 см, ширина от 30 до 50 см, толщина от 10 до 20 см. Снежные
плиты по большей части изборождены трещинами. Их затирают
мягким снегом, который быстро смерзается с основной частью
снежного кирпича. Затем выбирают на плотном снегу горизон¬
тальную площадку и укладывают на нее по кругу плиты, ставя
их на ребро, но не вертикально, а с небольшим наклоном вовнутрь
будущей хижины. Укладку снежных кирпичей ведут по спирали
справа налево. Каждый следующий ряд наклоняют внутрь не¬
сколько больше предыдущего нижнего так, чтобы в конечном сче¬
те жилище получилось полусферической формы. Чтобы достичь
такого наклона при плотном прилегании нижних и верхних кир¬
пичей один к другому, строитель скашивает ножом или верхнюю
грань уже уложенной плиты, или нижнюю грань укладываемой.
Каждая новая плита перекрывает вертикальный шов нижнего ря¬
да, как это делается и в обычной привычной нам кирпичной клад¬
ке. Устанавливая плиты, их все время подравнивают, чтобы но
было выступов и щелей. Когда наверху остается небольшое от¬
верстие, человек, находящийся внутри хижины, ранее поданным
55

ему снежным кирпичом замыкает свод. Обычно, несмотря на все
старания поплотнее уложить плиты, между ними снаружи я
внутри остаются щели. Их залепляют и затирают снегом. При мо¬
розной погоде уже через 10—15 м плиты смерзаются, придавая
иглу большую прочность. Впоследствии она еще увеличивается,
когда благодаря прогреванию изнутри с помощью жировой лам¬
пы происходит осадка снега, и иглу превращается в монолитный
снежный купол. На него может взобраться несколько человек и
даже белый медведь (такое случалось) без вреда для снежного
свода. (Стефансон, 1929. С. 103—105; 1948. С. 151—153, 339—340;
Arctic Manual, 1940. Р. 174).
Когда хижина вчерне построена, снаружи в снегу роют тун¬
нель. заканчивающийся люком в полу помещения. Наружный
вход в туннель довольно высок, до 1,5 м высоты, но вход из него
в иглу очень низок. Через него можно проползти в жилище толь¬
ко на четвереньках и, лишь оказавшись внутри, выпрямиться во
весь рост. Благодаря расположению входа внизу хижины, его не¬
большим размерам, теплый воздух, собирающийся в верхней части
иглу, не может выйти наружу.
Затем хижину отделывают изнутри. Для этого зажигают жиро¬
вую лампу и нагревают внутреннее помещение до такой степени,
что поверхность стен начинает подтаивать, и они делаются влаж¬
ными. Затем впускают холодный воздух, и внутренний влажный
слой стен промерзает, образуя ледяную корочку. Если бы ее не
было, то стоило задеть за стенку, как снег приставал бы к одежде
и сыпался на постели (Стефансон, 1948. С. 157; Кузнецов, 1949.
С. 42).
Большая часть хижины против входа занята снежной лежан¬
кой. Для ее устройства используют или поверхность сугроба, если
иглу ставится на его склоне, иля естественный уступ почвы.
Если же жилище поставлено на плоской поверхности, то лежанку
складывают из снежных кирпичей. Сверху их устилают двойным
слоем шкур оленя, белого медведя или мускусного быка. Нижний
слой шкур кладется мехом вниз, верхний мехом наружу, что обес¬
печивает лучшую теплоизоляцию. Нередко под шкуры подклады¬
вается еще кожаная покрышка от каяка. Эта трехслойная изоли¬
рующая подстилка совершенно не пропускает тепло человеческих
тел и предотвращает таяние снежной лежанки. На ней спят,
едят, работают, отдыхают. В небольших углублениях лежанки
в ее боковой поверхности хранят мелкие вещи.
По большей части в снежной хижине нет окон, но днем в ней
вполне светло даже в пасмурную погоду. Лишь во время поляр¬
ных сумерек над входом в помещение делается проем, в который
вставляется тонкая прозрачная пластина из льда, взятого с по¬
верхности проруби. А когда снаружи совсем темно, иглу осве¬
щают одной или несколькими жировыми лампами. Их свет, отра¬
жаясь от бесчисленных ледяных кристаллов купола, становит¬
ся мягким и рассеянным. Даже если в хижине нет ледяных
окон, ее видно ночью за полкилометра, благодаря розовому
56

свечению освещаемого изнутри купола {Кузнецов, 1949. С. 66).
Иглу как тип жилища отличается исключительно высоким
уровнем экологического приспособления к низким температурам
Арктики. Чем ниже температура наружного воздуха, тем больше
можно нагреть воздух внутри помещения. Это объясняется тем,
что при небольшом морозе наружный воздух не достаточно быстро
охлаждает стенки снежного дома, и даже при сравнительно не¬
большом нагревании изнутри они начинают таять. Поэтому при
небольших морозах, например при температуре —15 °С, воздух
в иглу нельзя нагреть больше чем до нескольких градусов выше 0.
При дальнейшем нагревании свод начинает таять и его обитате¬
лям приходится взбираться на свод снаружи и соскабливать по¬
верхностный слой снега толщиной 5—10 см, чтобы охладить сте¬
ны. Правда, некоторые группы эскимосов, например жители Баф¬
финовой Земли научились устранять этот недостаток. Внутри
иглу они вешают меховой полог: покрышку от летней палатки
или сшитые между собой тюленьи шкуры волосом внутрь. Эта по¬
крышка предупреждает поступление теплого воздуха к снежному
своду и даже при сравнительно небольших морозах позволяет
поднять температуру внутри помещения до 20 °С без вреда для
снежного купола. Без такой покрышки лишь при сильных моро¬
зах —40° или —50 °С температуру воздуха в хижине можно было
безбоязненно поднимать до +15—20 °С без того, чтобы снеж тый
свод начал таять. Еще одно экологическое достоинство иглу,
эмпирически познанное эскимосами, заключается в том, что, даже
если снежная хижина не отапливается, температура в ней и в мо¬
розные дни обычно не опускается ниже —2 или —3 °С. Дело в
том, что снег обладает малой теплопроводностью; воздух же в по¬
мещении быстро нагревается за счет тепловыделения живущих в
нем людей. Поэтому даже при нехватке жира для жировых ламп
обитатели иглу не подвергаются риску смерти от холода. Третьим
достоинством снежной хижины является то, что в ней почти пол¬
ностью отсутствуют паразиты, так как их зародыши не успевают
развиться до того, как обитатели покидают ее и в связи с потреб¬
ностями охоты создают такое же жилище на новом
месте {Duly, 1979. Р. 54—55; Handy,	1973. Р. 276—281).
В суровых условиях Арктики важно и то, что из снега эскимо¬
сы умели создавать целые комплексы построек, связанных между
собой внутренними переходами. Для этого отдельные семейные
хижины соединяли прокопанными в снегу туннелями или строили
несколько пересекающихся куполов, вырезая затем общие сег¬
менты и получая таким образом здание из трех-пяти помещений,
рассчитанных на несколько десятков человек. Размеры отдельной
снежной хижины в среднем составляли 3—4 м в диаметре и 2 м
высоты, но иногда создавались и постройки значительно больших
размеров. Так, во время своих путешествий В. Стефансон видел
иглу диаметром Эму пола и высотой от пола до центра купола
около 3,5 м. Это иглу использовалось членами общины прежде
всего для различных общественных мероприятий.
57

У эскимосов карибу около хижины устраивались специальные
кухонные помещения, также построенные из снежных кирпичей.
Это было связано с тем, что данная группа эскимосов готовила
пищу не на жирпиках, а на костре, который невозможно было
развести в иглу без риска растопить купол. Кухни же имели пря¬
мые стены и открытый верх, куда уходило тепло.
В конце 40-х годов нашего столетия в некоторых группах
центральных эскимосов, например обитателей района р. Коппер¬
майн, большинство семей предпочитали жить не в иглу, а в палат¬
ках, крытых шкурами карибу. Вход в такую палатку прикрывал¬
ся маленькой наклонной и потому самозахлопывающейся дере¬
вянной дверцей. Окном служила вставленная в вырез в стене па¬
латки пластина из льда. Для тепла палатка обкладывалась снеж¬
ными блоками. Там, где имелось дерево, для отопления исполь¬
зовались самодельные железные печурки, сделанные из бочонков
из-под бензина. Если же дерева не было, для отопления палатки,
ее освещения и приготовления пищи служила жировая лампа,
только изготовлялась она уже не из мыльного камня, как в прош¬
лом, а из половинки жестяной банки.
Палатки в качестве зимнего жилища были наиболее распрост¬
ранены среди нескольких сот эскимосов р. Коппермайн, живших
вдали от побережья, занимавшихся главным образом не морским
зверобойным промыслом, а охотой на карибу и лишь раз в году
посещавших расположенные вблизи побережья торговые факто¬
рии Коппермайн и Батерст-Инлет.
Соплеменники этих эскимосов, обитавшие в низовьях р. Коп¬
пермайн, в Батерст-Инлет, недалеко от торговых факторий, про¬
должали жить в иглу. Правда, внутренняя обстановка последних
значительно изменилась под европейским влиянием. Здесь можно
было увидеть детские деревянные кроватки, кастрюли, чайники и
другие покупные предметы домашней обстановки и хозяйствен¬
ной утвари (Can. Geogr. Journ., 1950. V. 41, N 6. Р. 257—269).
Думается, что почти полный отказ от использования снежных
хижин эскимосами внутренних районов бассейна р. Коппермайн
нельзя считать только результатом европейского влияния, осо¬
бенно если учесть, что иглу сохранялось у эскимосов р. Батерст,
в большей степени испытывавших влияние европейской культуры
и постоянно контактировавших с пришлым населением.
В связи с природными условиями не использовались иглу и
эскимосами некоторых других районов Канадской Арктики. На¬
пример, на севере Баффиновой Земли на побережье Арктического
залива выпадает мало снега и местные эскимосы сооружали зим¬
ние жилища из камня и торфа. В середине XIX в. стены этих
жилищ изнутри обтягивались парусиной, а в более раннее время
шкурами [Beaver, 1959, winter. Р. 13).
В настоящее время иглу в Канадской Арктике строится лишь
как временное укрытие охотником, отправившимся на промысел и
заночевавшим вне дома. Это связано с тем, что канадские эскимо¬
сы живут теперь в постоянных поселках в домах фабричного про¬
58

изводства. Благодаря применению такого быстроходного транс¬
портного средства, как снегоходы, выезды на охоту стали кратко¬
временными, чаще всего однодневными с возвращением на ночь
в постоянный поселок.
На Аляске в течение нескольких последних столетий зимним
жилищем служила четырехугольная полуземлянка. Для ее по¬
стройки вырывалась четырехугольная яма глубиной более метра.
По углам последней вкапывались столбы высотой до 4 м. Стены
складывались из леса плавника или из досок, для тепла они об¬
кладывались землей и кусками дерна. Толщина такого слоя земли
достигала 1,5 м. Крыша делалась в виде костра из толстых бре¬
вен и имела форму пирамиды. Наверху она заканчивалась квад¬
ратной площадкой, в центре которой было вырублено окно. Оно
оставлялось открытым и, кроме освещения, служило также для
вентиляции или же затягивалось прозрачной пленкой из кишок
белого медведя или тюленя. Пол настилался из досок. Для отоп¬
ления служил открытый очаг, помещавшийся в незастланном до¬
сками центре пола, или же несколько жировых ламп. В северных
районах Аляски вход в жилище делался в виде длинного (до 9 м
в длину) подземного коридора. Сбоку от него находилось помеще¬
ние кухни. В южной части Аляски и на о-ве Кадьяк подземный ко¬
ридор не устраивался и входом служило небольшое четырех¬
угольное в плане отверстие в стене. Полуземлянка была жильем
для нескольких элементарных семей. Так, например, в начале
XX в. В. Стефансон гостил в полуземлянке, где обитало, кроме
него, еще 23 человека. По его свидетельству, это было очень теп¬
лое жилище (Стефансон, 1929. С. 91—94; Oswalt, 1967. Р. 92—
113; Nelson, 1969. Р. 174-175).
Около деревоземляных жилищ на вертикально вбитых в земг
лю столбах на высоте не менее 2 м от поверхности почвы устраи¬
вались помосты-лабазы, на которых хранили как съестные припа¬
сы, так и вещи: каяк, сани, лыжи и т. д. Размещение пищи и хо¬
зяйственной утвари над землей хорошо защищало их как от вол¬
ков, так и от своих собак. Благодаря явлению вечной мерзлоты,
запасы мяса особенно в теплое время года, держались в специаль¬
ных ямах, которые вырывались сбоку или у входа в коридор,
по которому человек попадал в помещение.
Летним жилищем большинства американских эскимосов,
а у некоторых групп эскимосов, прежде всего континентальных
охотников на карибу (нунамиут и кобукмиут Аляски, эскимосов
карибу Канады и др.), и зимним служил конический или несколь¬
ко реже куполообразный чум, но большей части крытый оленьими
шкурами.
Еще несколько десятилетий назад К. Биркет-Смит высказал
предположение, что такая форма жилища попала к эскимосам
Аляски из Азии, а эскимосами северной Канады была заимствова¬
на у индейцев (Birket-Smith, 1959. Р. 125—126; Oswalt, 1967.
Р. 95, 101, 102, 112). Б. О. Долгих и мы обратили внимание на
сходство конического чума у нганасан Таймыра и американских
59

эскимосов (Dolgih, Fairiberg, 1959). Общий вывод до этому вопро¬
су сводится к тому, что, по-видимому, у эскимосов карибу чум
как форма экологического приспособления не был создан само¬
стоятельно, а был заимствован у алгонкинов. Что касается эски¬
мосов Аляски, то неясно, вошла ли эта форма жилища в упот¬
ребление в результате азиатского (предположительно опосредо¬
ванного нганасанского) или индейского влияния (Файнберг, 1981.
С. 140-141).
Как уже было сказано, некоторые группы эскимосов жили
в чумах не только летом, но и зимой. Видимо, это было резуль¬
татом целого ряда причин: отсутствия во внутренних районах,
где жили эти группы, леса, что не позволяло строить стационар¬
ные зимние дома, подвижной жизнью охотников на карибу, ли¬
шавшей их возможности пользоваться любым типом долговремен¬
ного зимнего жилища, и т. д. Зимние шалаши эскимосов хребта
Брукс, т. е. нунамиутов, были описаны несколькими исследовате¬
лями, в частности В. Стефансоном. Он отмечал, что эти эскимосы
живут в цолуконических (куполообразных) шалашах. Их остов
из гнутой ивы имеет более трех метров в диаметре и до двух мет¬
ров высоты. Между толстыми ветками вплетаются более молкие,
так «что получается настоящая корзина». Промежутки между
прутьями заполняются мхом, сверху всё также обкладывается
слоем мха. Очаг в таком жилище открытый. Он находится посере¬
дине пола и делается из больших камней. По наблюдениям В. Сте-
фансона, даже в холодные зимние дни эти камни после того, как
огонь потух, сохраняют тепло по меньшей мере в течение
шести часов. Топят же три раза в день, когда готовят пищу. Это¬
го достаточно, чтобы в жилище было тепло почти все время. Про¬
хладно лишь под утро. Для выхода дыма в крыше над очагом де¬
лается четырехугольное отверстие, служащее также окном. Когда
огонь не горит, оно затягивается тонкой прозрачной кожей (Сте-
фансон, 1929. С. 70—71). Это описание относится к началу века.
Теперь таких шалашей не строят. Большинство нунамиутов пере¬
селилось на побережье. Оставшиеся же на хребте Брукс коренные
жители обитают зимой в покупных деревянных домах.
За последние десятилетия по всей Американской Арктике
значительно сократилось использование различного рода времен¬
ных летних жилищ. Там же, где онц имеются, это чаще всего не
чумы и шалаши традиционного типа, а покупные палатки, бре¬
зентовые или из синтетических тканей.
Одежда. Традиционная эскимосская одежда отличается
исключительной приспособленностью к окружающей среде. Она
защищает от холода даже при очень сильных морозах, позволяет
ее владельцу быстро адаптироваться к изменениям температуры
воздуха, избегать как перегревания, так и переохлаждения тела.
При всех своих достоинствах эта одежда не стесняет движений и,
веся не более 4—4,5 кг, не обременительна для носящего ее.
У различных территориальных подразделений американских
эскимосов покрой и отделка одежды имеют немало стилистических
60

вариантов, но общие принципы, положенные в основу ее конструк¬
ции, у всех одинаковы, а также схожи с принципами конструкции
одежды ряда народов евроазиатского севера (Долгих, Файнберг,
1960. С. 42—43; Долгих, 1970. С. 257—258; Прыткова, 1970.
С. 51; Файнберг, 1981. С. 132-135).
Одежда эта глухая и подразделяется на нижнюю и верхнюю.
Нижняя шьется мехом внутрь, а верхняя — мехом наружу. Ниж¬
няя рубашка и верхняя глухая одежда — кухлянка имеют ка¬
пюшоны. Приспособление к меняющимся температурам воздуха
достигается несколькими путями. При небольших морозах эски¬
мосы носят одну пару одежды (нижнюю рубашку и меховые шта¬
ны). При этом рубашка висит свободно, как плащ. Начав зяб¬
нуть, человек одевает пояс, который задерживает тепло тела,
а разогревшись как следует, снимает его. При сильных морозах
одевается вторая пара одежды (кухлянка и штаны мехом наружу).
Если и этого оказывается недостаточно, на верхней одежде также
застегивают пояс, чтобы максимально сократить тепловыделение
(Стефансон, 1929. С. 79). На ноги одеваются меховые чулки
шерстью внутрь и меховые сапоги мехом наружу, сшитые чаще
всего из оленьего камуса (шкуры с ноги карибу) или тюленьей
шкуры.
Женская одежда но покрою напоминает мужскую, за исключе¬
нием того, что женская кухлянка имеет заплечный кожаный ме¬
шок, в котором носят ребенка. Материалом для изготовления
одежды обычно служат шкуры оленя-карибу, тюленя и реже бе¬
лого медведя. Лишь полярные эскимосы носят штаны из шкуры
этого зверя.
В настоящее время подавляющее большинство эскимосов поль¬
зуются традиционной меховой одеждой, только отправляясь на
охоту или выступая в самодеятельности. Обычно в поселках но¬
сят одежду фабричного производства, но по своему покрою она
часто подражает эскимосским прототипам. В частности, синтети¬
ческие женские куртки делаются с заплечным мешком для ноше¬
ния ребенка. Лишь в некоторых областях Американской Аркти¬
ки эскимосы продолжают пользоваться в быту отдельными эле¬
ментами традиционной одежды. Например, у коренного населе¬
ния Центральноканадской Арктики сохраняется обыкновение но¬
сить зимой самодельные штаны из нерпичьей шкуры (Финклер,
1986). Летом носят покупную матерчатую одежду, но по покрою
она часто копирует эскимосские прототипы. Так, непромокаемые
куртки из синтетических тканей копируют покрой кухлянок.
Пища. Традиционной пищей эскимосов служили мясо мор¬
ских и сухопутных животных, а также рыба в разных количест¬
венных пропорциях. Так, у эскимосов северного побережья Кана¬
ды и Канадского арктического архипелага главенствующую роль
в питании играло мясо тюленей, моржей и оленей-карибу.
У эскимосов карибу, живших во внутренних районах канадской
Арктики, питание обеспечивалось за счет мяса оленей-карибу.
Мясо морских животных эти люди не ели. Мясо карибу была
61

основной пищей и для эскимосов внутренних районов Аляски
{нунамиут, ковагмиут, нотагмиут). Рыба составляла лишь около
10 % (но калорийности) их пищевого рациона. Даже в неудачные
для охоты на карибу годы не рыба, а мясо птиц, прежде всего
куропаток, круглый год не покидающих тундры Аляски, спаса¬
ло людей от голодной смерти (Oswalt, 1967. Р. 121—122).
Напротив, для эскимосов Юкона, Кускоквима, Нушагака ры¬
ба (разные виды лососевых) занимала главенствующее место в пи¬
тании. Были и другие районные варианты состава пищевого ра¬
циона.
Основной способ приготовления мяса и рыбы — варка. Для
этого продукты опускались в сосуд с водой. Затем он ставился
на костер или в него клались предварительно сильно нагретые
камни. Значительно реже мясо и рыбу жарили. Без тепловой об¬
работки частично размороженные мясо и рыба также употребля¬
лись в пищу, однако после полного оттаивания их уже сырыми
не ели. Эскимосы северо-западной Аляски во время путешествий,
на охоте едят мороженое мясо карибу с тюленьим жиром. Мясо
макают в жир или от замерзшего жира отрезают тонкие кусочки
и едят их вместе с мясом. Люди говорят, что только такая подлин¬
но эскимосская пища некепиак (неке — мясо, пиак — подлин¬
ный) помогает сохранить тепло тела в пути или в критических
ситуациях. Таким же образом эскимосы северо-западной Аляски
едят мороженую рыбу. Напротив, мороженое мясо моржа или
тюленя лишь изредка используется ими в пищу без тепловой об¬
работки. Убеждение в необходимости сочетать при приеме еды в
холодную погоду мясо с жиром распространяется и на кормление
собак. В морозы их кормят тюленьим мясом с жиром, давая каж¬
дой собаке до 2 кг такой смеси в день (Nelson, 1969. Р. 179)*.
Эскимосы применяли, а отчасти применяют и до сих пор не¬
сколько способов заготовки животной пищи впрок. Так, мясо
и рыбу сушат. За некоторое время до употребления сушеное мясо
или рыбу помещают в сосуд, наполненный тюленьим жиром. Про¬
питка жиром повышает пищевую ценность и облегчают разжевы¬
вание и усвоение сушеных продуктов. При другом способе заго¬
товки впрок мясо и рыбу кладут в специальную яму, где они час¬
тично разлагаются. Получившийся продукт едят без дальнейшей
обработки.
Лишь немногие группы эскимосов использовали в питании
такой специфический вид животной пищи, как морские беспозво¬
ночные. У тихоокеанских эскимосов так же, как и у алеутов,
было распространено собирательство морских гребешков, слиз¬
ней и других обитателей литорали.
* Как теперь известно, возникшее у эскимосов в результате эмпириче¬
ских наблюдений убеждение в необходимости употреблять мясо вместе
с жиром имеет научное обоснование. Биохимия человеческого организма
такова, что при отсутствии в традиционной эскимосской диете углеводов
протеин может быть воспринят организмом только в присутствии жира
(Freeman, 1981. Р. 45).
62

Кроме животной пищи, эскимосы использовали в своем пита¬
нии довольно большое число видов съедобных растений и их пло¬
дов, но тем не менее роль растительной пищи в общем балансе пи¬
тания различных эскимосских групп была, как правило, невели¬
ка. Исключение в этом отношении составляли обитатели юго-
западной Аляски, наиболее южного района расселения эскимосов.
Они в больших количествах и более регулярно, чем другие террито¬
риальные подразделения этого народа, употребляли в пищу яго¬
ды, коренья, листья, морские водоросли (Birket-Smith, 1953.
Р. 38-42; Hrdlicka, 1944. Р. 52-55; Ostwalt, 1967. Р. 131).
Характерная черта пищевых привычек эскимосов — обильное
потребление воды. Между приемами пищи но было устойчивых
промежутков времени. Что касается ее распределения по отдель¬
ным трапезам, то обыкновенно большая часть пищи съедалась
вечером, тогда как утром и днем ели пономногу (Guhser, 1965.
Р. 74—75; Birket-Smith, 1953. Р. 43—44; Ostwalt, 1967. Р. 132).
Транспорт. У эскимосов существовало несколько видов
зимнего и летнего транспорта. Еще в начале XX в. нетсилики
Канады зимой перетаскивали свои пожитки, кладя их на шкуру
полярного медведя. Таремиут северной Аляски для той же цели
пользовались замороженной и потому жесткой шкурой мускус¬
ного быка. Несколько более совершенным транспортным средст¬
вом были ручные сани-тоббоганы, изготовлявшиеся эскимосами
севера Аляски и о-ва Саутгемптон (Канада) из связанных между
собой частей китового уса. Однако тоббоган, вся нижняя поверх¬
ность которого лежит на снегу, по-видимому, никогда не имел у
эскимосов такого распространения, как у индейцев. Тоббоган хо¬
рош при использовании на мягком рассыпчатом снегу субаркти¬
ческих лесов. Благодаря большой площади опорной поверхности
он имеет низкое удельное давление на снег и не проваливается.
Для твердого снега и неровного льда Арктики, т. е. в ареале оби¬
тания эскимосов, гораздо больше подходят сани с полозьями
(Birket-Smith, 1959. Р. 72). Кроме меньшего трения при движе¬
нии, сани с полозьями легче, чем тоббоган, преодолевают не¬
ровности. Это объясняется не только отсутствием у них сплош¬
ной, довольно широкой опорной поверхности, но и тем, что отдель¬
ные детали эскимосских саней не соединяются жестко, а связы¬
ваются между собой таким образом, что в сочленениях сохраняет¬
ся некоторая подвижность.
Эскимосские сани имеют или, точнее сказать, имели несколь¬
ко локальных вариантов. Наиболее примитивны сани центральных
и лабрадорских эскимосов. Они состояли из двух тяжелых дере¬
вянных полозьев, соединенных поперечинами, прикрепленными к
полозьям ремнями из тюленьей кожи. У разных групп эскимосов
такие сани могли быть длиннее или короче. Наибольшей длины,
до 9 м при ширине менее 1 м, сани достигали у эскимосов карибу.
Однако подобная конструкция была очень тяжела. Чтобы умень¬
шить трение и тем облегчить скольжение саней, их полозья обма¬
зывались слоем торфа, который затем обрызгивался водой. После
63

его замерзания на полозьях образовывалась тонкая, гладкая ле¬
дяная поверхность. Весной и осенью вместо торфоледяных при¬
менялись костяные подполозья.
В районах Центральноканадской Арктики, лежащих далеко
от северной границы леса и где также нет леса плавника, при
изготовлении саней использовались различные заменители дере¬
ва. Иногда полозья делались из свернутых в трубку и заморожен¬
ных кусков шкуры мускусного быка, а поперечины из удлинен¬
ных полос мороженого мяса. Такую конструкцию видели у эски¬
мосов Пелли-Бей (Канада) участники пятой экспедиции К. Рас¬
муссена. Весной мясные поперечины съедались. Так, сани служи¬
ли не только для перевозки грузов, но и сами являлись храни¬
лищем пищи.
Сани эскимосов Баффиновой Земли и Гренландии были короче
и шире, чем у эскимосов карибу, нетсилик, иглулик и соседних
с ними групп центральных эскимосов. Кроме того, западногрен¬
ландские сани имеют сзади вертикальные ручки, облегчающие
управление ими. Последние гораздо больше, чем длинные сани
эскимосов карибу, пригодны для передвижения по характерной
для западной Гренландии гористой местности, а также прибреж¬
ным торосистым льдам. Очень малы по размерам, достигая всего
лишь 1,5 м длины, сани восточногренландских эскимосов. Они
использовались преимущественно не для дальних поездок, а что¬
бы подвезти каяк к краю берегового припая.
В западноканадской Арктике и на севере Аляски сани, со¬
стоящие только из полозьев и плоских поперечин, были вытесне¬
ны более сложной и легкой конструкцией, по мнению К. Биркет-
Смита, заимствованной аляскинскими эскимосами у народов Се¬
веро-Восточной Азии (Birket-Smithr 1959. Р. 74). Эти более со¬
вершенные сани состоят из тонких полозьев, соединенных между
собой дугообразными поперечинами. К ним также прикреплены
вертикальные палки (копылья), по верху которых проходят боко¬
вые перила (нащепы). На верхнюю часть дуги поперечин кладется
настил. На нем сидят и помещают груз.
Эскимосы применяют два вида упряжи: веерную в Гренландии
и в большей части Канадской Арктики и цугом на Аляске и в за¬
пади оканадской Арктике. Запряжка веером при том же количест¬
ве собак обеспечивает меньшее тяговое усилие, чем запряжка цу¬
гом, так как силы, движущие сайи, направлены не прямо, а под
углом к направлению их движения. Вместе с тем запряжка вее¬
ром несколько облегчает преодоление неровных участков мест¬
ности, предоставляя каждой собаке самой выбирать себе удоб¬
ный путь. На ровной же местности запряжка цугом позволяет
при равном с веерной запряжкой количестве собак везти несколь¬
ко больший груз или двигаться немного быстрее. Но при любом
виде упряжи, по свидетельству К. Биркет-Смита, сани обычно
двигались не быстрее идущего человека (Birket-Smith, 1959.
Р. 76). Погонщик чаще всего не сидел на санях, а подталкивал их
сзади, помогая собакам.
64

Для охоты в открытом море эскимосы сконструировали и ис¬
пользовали каяк. Части его деревянного остова не соединялись
жестко, а связывались ремнями, так что лодка могла немного
изгибаться на волне. Остов каяка обтягивался оболочкой из тю¬
леньей кожи. Палуба делалась закрытой, за исключением люка
для гребца, что предупреждало проникновение воды внутрь лодки
даже при значительном волнении моря. Каяк был настолько ле¬
гок, что, например, западногренландские эскимосы переносили
его по суше на голове.
При единстве общих принципов конструкции имелось много
локальных вариантов каяка. Опытный человек, по утверждению
К. Биркет-Смита, мог определить не только, какое эскимосское
племя создало данную лодку, но даже точное место ее изготовле¬
ния (Вirket-Smith, 1959). Например, каяки жителей Беринго-
морья имели выпуклые палубы из-за применения аркообразных
палубных шпангоутов. У эскимосов побережий Северо-Западного
прохода и у эскимосов карибу каяки были очень длинные и узкие
с заостренными носом и кормой. На Лабрадоре, Баффиновой Зем¬
ле и северо-западе Гренландии изготовлялись сравнительно корот¬
кие и широкие каяки (Birket-Smith, 1959. Р. 81). Судя по всему,
большинство этих особенностей носило стилистический харак¬
тер, а не являлось формой экологической адаптации к специфике
местных условий. Исключение в этом плане представляют лишь
особо узкие и длинные каяки, применявшиеся для плавания не в
море, а в гораздо более спокойных водах рек и озер.
Для гребли на каяке большинство эскимосов пользовалось
двухлопастным байдарочным веслом. Лишь эскимосы дельты Мак¬
кензи и Аляски применяли наряду с двухлопастным также одно¬
лопастное весло (Birket-Smith, 1959. Р. 81). При гребле им ско¬
рость каяка меньше, чем при гребле двухлопастным веслом. Нет
никаких оснований считать однолопастное весло формой куль¬
турной адаптации к особенностям гидрографической обстановки.
Применение того или другого, очевидно, отражает различия в
этнических традициях разных групп эскимосов. При этом те из
них, которые предпочитали однолопастное весло, например тихо¬
океанские, заменяли его, видимо, заимствованным двухлопаст¬
ным, когда им требовалась большая скорость во время охоты на
морскую выдру.
Для переездов, а также для охоты на китов использовалась
большая лодка без палубы — умиак. Остов его чаще всего делал¬
ся из елового плавника, оболочка — из тюленьих шкур, которые
сшивались между собой оленьими жилами, набухающими во
влажном состоянии. Таким образом, швы не пропускали воды.
Умиак мог иметь значительные размеры. В. Стефансон видел лод¬
ку длиной около 10 м. Последняя, вмещая до 20 человек, сама
весила лишь немногим более двух центнеров (Стефансон, 1929.
С. 127—128). Умиаки отличались большой прочностью. Их можно
было подвозить к воде не только на санях, но и волоком но льду.
Если в оболочке образовывалась дыра, ее легко было залатать.
5 Л. А. Файнберг
65

Следует отметить, что осадка умиака мала (25 см), поэтому мелко¬
водье не являлось препятствием для того, чтобы пристать к бере¬
гу (Стефансон, 1929. С. 129).
Экологическая адаптация четко проявлялась и асоциаль¬
ной организации эскимосов. Все они жили общинами,
каждая из которых осваивала определенную территорию. Члены
общины были связаны узами родства и свойства, разнообразными
формами соседских взаимоотношений, включавших трудовую коо¬
перацию, раздел добычи как от коллективной, так и от индиви¬
дуальной охоты, общие обряды, песенные соревнования и т. д.
Структура общины, ее функции, взаимосвязи ее членов были под¬
робно рассмотрены в одной из предшествующих книг (Файнберг%
1964). Это освобождает нас от необходимости в настоящий момент
уделять этим вопросам значительное внимание. Укажем лишь на
то, что уровень оседлости общины и ее численность зависели от
экологии промысловых животных и в большей или меньшей сте¬
пени варьировали по сезонам года.
Наиболее оседлыми были жители постоянных, состоявших из
стационарных жилищ селений Аляски и Гренландии, особенно
Западной. Люди оставались в них до 10 месяцев в году, а отдель¬
ные семьи и круглый год, например на севере Аляски (Damasf
1968. Р. 111). Число жителей в этих селениях было относительно
велико. Так, в селении на мысе Уэльс было 500 жителей, в селе¬
ниях северного побережья Аляски до 300. Менее многолюдными
были постоянные селения Западной и особенно Восточной Грен¬
ландии и Лабрадора. Численность их обитателей обычно не пре¬
вышала 50 человек (Oswalt, 1967. Р. 176; Birket-Smith, 1928.
Р. 64). Уровень оседлости по сравнению с аляскинским здесь был
значительно ниже: люди проводили в них от 4 до 7 месяцев в го¬
ду (Damas, 1968. Р. 111). Сравнительно высокий уровень осед¬
лости эскимосов Аляски и Гренландии, совместное проживание в
постоянных селениях в течение многих месяцев десятков и сотен
людей были возможны благодаря богатству промысловой фауны и
возможности ее эффективной круглогодичной эксплуатации в Бе¬
ринговом и Чукотском морях, море Бофорта, море Баффина и Де-
висовом проливе. Охота на моржей, тюленей, китов обеспечивала
пищей довольно значительное количество людей. Но положение
тотчас менялось, как только охотники покидали побережье для
промысла оленей-карибу, шкуры которых были также необходи¬
мы коренным жителям. Так, эскимосы мыса Барроу (Аляска)
во время зимней охоты на карибу жили маленькими лагерями по
четыре-пять элементарных семей в каждом. Лагеря располага¬
лись не ближе дня пути один от другого. Эскимосы района Нома
(Аляска), занимаясь летом ловом рыбы на р. Туксук, образовы¬
вали маленькие лагеря по две-четыре семьи. Жители северо-за¬
пада Гренландии обычно путешествовали группами по три-четыре
элементарных семьи. Как отмечают исследователи, объединение
большего числа людей было бы опасным из-за скудости пищевых
ресурсов вне основных мест морского промысла (Murdoch, 1892.
66

Р. 267; Sumnerr Keller, Davie, 1927. P. 17—18; Weyer, 1962.
P. 207).
В центральной части Канадской Арктики морская промысло¬
вая фауна была менее разнообразна, чем в западных и восточных
ее районах, и менее многочисленна. Ограничимся одним приме¬
ром. Если на севере Гренландии в начале 20-х годов XX в. один
охотник добывал в год в среднем около 200 тюленей, то, скажем,
у нетсиликов Канадской Арктики добыча редко превышала 12—
15 тюленей на одного охотника за сезон промысла морского зве¬
ря. Охота на карибу обеспечивала обычно лишь тот минимум
мяса, который был необходимым, чтобы прокормиться. В морях
Центральноканадской Арктики в отличие от прибрежных морей
Аляски и Западной Гренландии не было ни крупных китов, ни их
более мелких разновидностей, например нарвалов. Только в от¬
дельных районах Центральноканадской Арктики встречались та¬
кие крупные млекопитающие, как моржи. Поэтому здесь был не¬
возможен тот уровень оседлости и плотности населения, который
известен для Аляски, и в несколько меньшей мере для Гренлан¬
дии. Постоянных поселений не было. На два—четыре, редко
пять месяцев в году общины иглуликов, нетсиликов, медных эски¬
мосов образовали лагеря на морских льдах с численностью обита¬
телей каждого из них до 100 человек. На остальное время года
община расщеплялась на несколько охотничьих групп, насчиты¬
вавших от 5 до 50 человек и состоявших из расширенных или
иногда элементарных семей (Rasmussen, 1931. Р. 152—153, 159;
Damas, 1966. Р. 115-116; 1968. Р. Ill; Balikct, 1968. Р. 80).
Лишь на несколько недель в году образовывали сравнительно
крупные стойбища, насчитывавшие, по разным оценкам, от 50 до
200 обитателей, эскимосы карибу Канады и нунамиут Аляски. Эти
объединения сохранялись до тех пор, пока длились сезонные кол¬
лективные охоты на карибу, и распадались с их окончанием на
мелкие группы, состоявшие из нескольких элементарных семей,
нередко связанных между собой узами родства или свойства
(Birket-Smith, 1959. Р. 74; Gubser, 1965. Р. 167; Spencer, 1959,
Р. 132; Damas, 1968. Р. 111).
ЗАИМСТВОВАНИЕ ЭСКИМОСАМИ
ФОРМ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ АДАПТАЦИИ ЕВРОПЕЙЦЕВ
Заимствование у европейцев, в первую очередь орудий охотничье¬
го промысла, существенно изменило формы социокультурной
адаптации коренного населения к природной среде.
Как отмечал китобой и исследователь Арктики В. Скорсби-
младший, еще в начале XIX в. эскимосы Гудзонова залива
и Девисова пролива пользовались для охоты на китов гарпунами
с железными наконечниками. Они получали их как непосредствен¬
но от европейских китобоев, так и через посредство своих южных
соседей — индейцев с постов Компании Гудзонова залива в фор¬
5*
67

тах Йорк и Черчилл. В 40-х годах прошлого столетия у эскимо¬
сов Баффиновой Земли, а также некоторых других районов севе¬
ро-востока Канады имелось и небольшое количество ружей, по¬
лученных у китобоев в обмен на китовый ус и клык нарвала (Sco-
resby, 1820. Р. И; M’Clintock, 1859. Р. 165-166).
Что касается замены в гарпунах каменных наконечников на
железные, то необходимо отметить, что это обстоятельство не
изменило техники морской охоты и, видимо, не повысило замет¬
ным образом ее эффективность. Правда, нельзя упускать из виду,
что такой наконечник не надо было изготовлять. Он выменивался
на продукцию охотничьего промысла. Меньше времени стало
затрачиваться на изготовление охотничьих орудий, больше на
саму охоту. Можно предполагать также, что поскольку железный
наконечник легче, чем каменный, пробивает кожу кита, шкуру
моржа, то применение гарпунов с металлическими наконечниками
расширило круг мужчин, которые могли заниматься морской
охотой. Она, вероятно, стала доступной в более раннем и более
позднем возрасте, чем прежде. Однако конкретных данных по
этому вопросу нет.
Думается, что значительно большую роль в изменении форм
адаптации к окружающей среде сыграло широкое распростране¬
ние среди эскимосов ружей, в основном или полностью (в раз¬
личных районах по-разному) вытеснивших лук и стрелы, а при
охоте на тюленей и гарпуны. Так, на северо-западе Аляски, где
винтовки стали употребляться эскимосами с 60-х годов прошлого
столетия, в 1890 г. 135 охотников, живших в нескольких селениях
на мысе Барроу, имели ИЗ винтовок и 39 дробовиков. В начале
90-х годов XIX в., по свидетельству миссионера Г. Торнтона,
эскимосы мыса Принца Уэльского охотились на тюленей только
с огнестрельным оружием, полностью разучившись пользоваться
копьями и гарпунами. К началу нашего столетия почти перестали
использовать гарпун при охоте на морского зверя и обитатели
северного побережья Аляски (Thornton, 1931. Р. 139—141, 149;
Jenness, 1957).
Замена гарпунов, копий, луков со стрелами огнестрельным
оружием привела к большим изменениям в охотничьем промысле
эскимосов. При отстреле тюленей и моржей из винтовок значи¬
тельная часть убитых животных (по некоторым данным, до 50 %)
тонула прежде, чем охотник в каяке успевал подплыть настолько,
чтобы загарпунить свою добычу и тем самым удержать ее на пла¬
ву. Столь бесполезное уничтожение промысловых животных не
имело места при традиционных способах морской охоты эскимосов
и отрицательно сказывалось на численности поголовья морского
зверя.
Большие перемены происходят и в самой организации охоты
на карибу. До распространения огнестрельного оружия она по
преимуществу была коллективной, велась загоном, на переправах
и некоторыми другими способами, при которых наиболее эффек¬
тивно можно было применять такое сравнительно несовершенное
68

охотничье оружие, как лук со стрелами или копье. При подобных
способах охоты сразу уничтожалась значительная часть стада,
и на долю каждого ее участника приходилось много мяса и шкур.
В одиночку человек, вооруженный луком, в лучшем случае мог
убить одного или двух оленей, да и то, если удавалось достаточно
близко подойти к стаду.
С появлением огнестрельного оружия, значительно более даль¬
нобойного, чем лук, резко повысилась продуктивность индиви¬
дуальной охоты, уменьшилась необходимость в кооперации труда.
Соответственно стали редкими охота на переправах, загоны стада
в узкие места, например ущелья, на выходе из которых прятались
стрелки. Почти перестали применяться и такие традиционные
способы добычи оленей, как ловчие ямы и петли. Господствующей
стала индивидуальная охота с ружьем посредством скрадывания
зверя (Sonnenfeld, 1960. Р. 182—183).
Все это естественно означало изменение форм адаптации к
природной среде. Иными стали критерии большей или меньшей
пригодности данной местности для поселения и охоты. Перестали
цениться близость к водным переправам на пути миграций кари¬
бу, наличие удобных для засад узких горловин и т. д. Прекра¬
тилось искусственное видоизменение ландшафта путем постройки
изгородей для загона оленей. Зато стали придавать значение та¬
ким особенностям рельефа местности, которые давали возмож¬
ность охотнику с ружьем скрытно подойти к стаду на расстояние
выстрела.
Дальнейшие большие, а в некоторых отношениях коренные
перемены в формах адаптации к окружающей природной среде
принес с собой переход эскимосов к пушной охоте как ведущему
виду хозяйственной деятельности. На севере Аляски и на Канад¬
ском Севере это произошло в основном в конце первого десяти¬
летия XX в. Несколько позднее, с середины 20-х — начала 30-х
годов текущего столетия, втянутыми в пушной промысел оказа¬
лись эскимосы нетсилик центральной части Канадской Арктики,
ранее почти не встречавшиеся с белыми людьми и сохранявшие
традиционное натуральное хозяйство. Напротив, у эскимосов
юпик южной части Аляски, к югу от р. Юкон, переход от охоты
для собственного потребления к товарной пушной охоте совершил¬
ся значительно раньше, чем в среднем на Американском Севере.
Этот процесс активно шел у них еще в 70—80-х годах прошлого
столетия. Так, в 1880 г. американские торговые компании, дей¬
ствовавшие на Юконе, получили от эскимосов указанного района
более 27 тыс. шкурок пушных животных общей стоимостью по
оптовым ценам того времени 75—80 тыс. долларов. В обмен тор¬
говцы дали охотникам 150 тыс. фунтов муки, 520 фунтов чая,
150 бочонков коричневого (неочищенного) и 50 бочонков белого
(очищенного) сахара общей стоимостью по ценам американского
рынка 20 тыс. долларов (Petroff, 1891. Р. 5, 12).
Даже при больших накладных расходах на транспортировку
товаров на Аляску с основной территории США обмен продо¬
69

вольствия на пушнину был очень выгоден американским купцам,
давая ежегодно сотни процентов чистой прибыли. Столь же не¬
эквивалентный характер носила торговля с коренным населением
Севера и в Канаде, где она была монополией Компании Гудзо¬
нова залива. Понятно, что эскимосов всячески поощряли для
занятий пушным промыслом. Особенно высокие цены на мировом
рынке были в то время на шкурки песцов.
Переход к промыслу пушного зверя был не просто сменой
одного вида охоты другим. Он означал конец прежних взаимо¬
отношений коренного населения с окружающей природной сре¬
дой, когда ресурсы последней обеспечивали эскимосов всем не¬
обходимым. Жизнь их не была легкой. Периоды изобилия чередо¬
вались с голодовками, и случалось, что люди умирали от голода.
Но в основном пищи хватало всем, чему способствовала система
ее распределения в пределах общины. Этот вопрос подробно ана¬
лизировался в предыдущих книгах об Американском Севере
(Файнберг, 1964; 1971).
Земля и море кормили эскимосов, и они не нуждались в постав¬
ках продовольствия из дальних стран. С переходом к товарной
пушной охоте или трапперству, как ее чаще называют, положение
коренным образом меняется. Промысел пушнины не оставлял
трапперам достаточно времени для охоты на морского зверя и
карибу, чтобы полностью обеспечить себя и свои семьи пищей.
Им приходилось и приходится ее покупать.
К системе взаимоотношений человек—природа добавляется и
становится определяющей всю жизнь эскимосов система трап¬
пер—капиталистический рынок. Последний диктует выбор объек¬
тов пушного промысла. Местоположение общин начинает зави¬
сеть не от богатства данного района морским зверем, оленями,
рыбой, птицей, а от совсем других факторов. Едва ли не первей¬
шим из них становится близость к торговым постам, где можно
обменять меха на привозное продовольствие, оружие, боеприпа¬
сы, капканы, керосин и даже сани и лодки, которые трапперы
все реже делали сами.
Традиционные бродяче-оседлые общины распадаются, так как
связи между их членами постепенно теряют свое значение. На
смену им приходят связи каждого охотника в отдельности с тор¬
говым постом. Вблизи таких постов возникают постоянные селе¬
ния трапперов (Damas, 1966. Р. 415—117). Канадские эскимосы
перестают устраивать зимние лагеря на морских льдах, хотя
раньше они проводили здесь до пяти месяцев в году, ведя под¬
ледную охоту на тюленей. С ноября по апрель трапперы живут
далеко друг от друга, на расстоянии одного или нескольких дней
пути на собаках. Так, зима из времени сплочения общины, какой
она была раньше, становится временем ее расчленения. Эскимосы,
связанные с одним торговым постом, стали собираться вместе
лишь в мае, когда по окончании сезона промысла они возвраща¬
лись в свои селения.
70

Таким образом, переход к пушной охоте повлек за собой пе¬
реориентацию эскимосов от моря к суше, особенно в зимнее время.
Менее важными для охотника теперь стали знания морских те¬
чений, особенностей различных льдов, способность заранее пред¬
видеть подвижки льда и т. п. На первый план выходит умение
ориентироваться на суше, вдали от побережья, находить места,
наиболее пригодные для постановки капканов. С переходом к
пушной охоте роль лесотундры в жизни эскимосов значительно
возросла: в этой природной зоне водятся такие пушные животные,
как песцы, лисы, росомахи и т. д.
В целом смена натурального хозяйства товарным вела к умень¬
шению значения природной среды в жизни эскимосов, а также
индейцев. Главенствующей становится конъюнктура на мировом
рынке пушнины. Колебания цен на нее оказываются для трап¬
пера более важными, чем количество добытых им песцов или дру¬
гих пушных зверей. Добыть можно больше, а европейских това¬
ров в обмен получить меньше, в случае, если цены упали. Так
зачастую и происходило. Упадок натурального хозяйства и за¬
висимость от неустойчивых доходов от пушного промысла вели
к снижению уровня жизни коренного населения. Например,
в Канадской Арктике в период между 1930 и 1940 гг. добыча пуш¬
нины выросла в несколько раз, но цены на нее были нестабильны.
Стоимость же привозных товаров неизменно росла и обгоняла
рост цен на меха даже в годы, когда такой рост имел место.
Добыча морского зверя и оленя-карибу в 30-е годы уменьша¬
лась. В результате известный исследователь Канадского Севера
Р. Финни отмечал, что от Баффиновой Земли до Большого Не¬
вольничьего озера туземцы медленно умирают от голода. Местами
оказывается поверхностная помощь больным туберкулезом, не¬
доедающим индейцам и эскимосам, но коренные основы их без¬
надежного положения остаются нетронутыми.
Период господства трапперства в хозяйстве эскимосов и ин¬
дейцев длился до середины XX в. Затем в этом виде деятельности
коренного населения Американского Севера наступает длитель¬
ный спад, вызванный как резким и продолжительным падением
цен на меха, так и сокращением популяций пушных зверей в ре¬
зультате перепромысла. Например, на северо-западных террито¬
риях Канады в первую половину 40-х годов (за исключением
одного года) добывалось пушнины более чем на 2 млн долларов
в год. Примерно десятилетие спустя, с середины и до конца 50-х
годов, там же велся промысел не более чем на 800 тыс. долларов
в год. В обоих случаях речь идет о пушнине, добытой и продан¬
ной коренным населением, так как в западноканадской Арктике
в это время было мало белых (50 человек в начале 40-х годов и
в несколько раз больше, но все равно очень немного в 50-х годах).
Большинство этих белых были торговцами, служащими админист¬
рации, военнослужащими. В тот же самый период эскимосов
на этой территории насчитывалось около 1500 человек (Амери¬
канский север, 1950. С. 222; Foote, 1967а. Р. 126—127).
71

Сокращение добычи пушнины продолжалось и в последующий
период. Так, с 1963 по 1973 г. на Американском Севере более
чем втрое сократилась добыча песца, ондатры, куницы, вдвое —
бобра, в полтора раза — тюленя. Значительно снизились и цены,
например на шкуры тюленей — в три раза. Общая стоимость
добываемой за год пушнины уменьшилась с 1,9 млн до 1,4 млн дол¬
ларов.
Все это повлекло за собой и снижение заработка трапперов.
На рубеже 40—50-х годов многие охотники дистрикта Маккензи
получали от продажи пушнины около 1000 долларов в год каж¬
дый. Десятилетие спустя только двум из 29 трапперов селения
Аклавик в низовьях Маккензи удалось получить за добытую за
год пушнину более чем по 400 долларов. Сходным было положе¬
ние и в других селениях аборигенов Канадского Севера (Черка¬
сов, 1985. С. 132; Foote, 1967 а. Р. 125-127; Hargrave, 1966. Р. 25-
30). В то же самое время стоимость промыслового снаряжения
и жизни вообще неуклонно росла.
Возврат к натуральному самообеспечивающему хозяйству не
мог стать выходом из создавшегося критического для коренного
населения положения, так как за 50-е годы поголовье карибу
на севере Канады по не вполне ясным причинам уменьшилось
втрое, с 670 тыс. до 220 тыс. голов (Тепег, 1960. Р. 98—105). В не¬
которых районах сокращение популяции этих животных было
еще более значительным. Естественно, это привело и к резкому
снижению добычи оленей. Если в начале XX в. одной семьей эс¬
кимосов Бэррен-Граундз в среднем убивалось и потреблялось в
год 150 карибу, то в середине 60-х годов на семью приходилось
лишь 14 животных в год, что было совершенно недостаточно ни
для питания, ни для обеспечения членов семьи меховыми покрыш¬
ками для чума, спальными принадлежностями, одеждой (Bruem-
mer, 1967. Р. 84—91).
Таким образом, переход к трапперству вместе с уменьшением
поголовья карибу и некоторыми другими факторами привел к
снижению уровня экологической адаптации коренного населения
к природным условиям Американского Севера. Произошло это
прежде всего не за счет утраты экологических знаний и соответству¬
ющих им навыков, а из-за невозможности полностью реализовать
последние в формах традиционной материальной культуры или
получить сколько-нибудь адекватные европейские эквиваленты.
Невозможность прожить только за счет трапперства застав¬
ляла искать работу по найму. В конце 50-х годов текущего сто¬
летия от этого зависела жизнь около 25 % семей канадских эски¬
мосов. На Аляске переориентация эскимосов от пушной охоты
к работе по найму началась раньше, чем в Канаде, и была связана
с военным строительством США на своем севере в годы второй
мировой войны. Как писал Д. Дженнесс, «... когда военные и
связанные с ними учреждения создали дотоле неслыханные воз¬
можности для найма на работу, эскимосы стали неудержимо тя¬
нуться к ним, как мотыльки к свече» (Jenness, 1962. Р. 40, 41).

В результате эскимосы Аляски стали концентрироваться в селе¬
ниях Барроу, Коцебу, Бетел и некоторых других, около которых
имелись военные объекты, переселяться на окраины городов Ном,
Фэрбенкс, Анкоридж, где были расположены военные базы и
можно было найти работу.
В Барроу численность эскимосских жителей возросла с 1940
по 1960 гг. с 360 до 1300 человек, в Бетеле — с 380 до 1000 чело¬
век. То же происходило в Коцебу, Номе, Фэрбенксе, Анкоридже.
Запустение сельских местностей, сосредоточение коренных жи¬
телей в относительно крупных поселках и городах, работа по
найму вместо морского зверобойного промысла, трапперства или
охоты на карибу и других мясных животных вели к разрыву
связей эскимосов с окружающей природной средой, постепенной
утрате складывавшейся веками и тысячелетиями экологической
культуры. Особенно сильно жизнь в городах и поселках при
военных базах сказывалась на подрастающем поколении, которое
не получало традиционного экологического воспитания, плохо
знало в результате этого повадки животных, приемы охоты, спо¬
собы ориентации на местности.
Позднейшие, относящиеся к 70—80-х годам изменения в от¬
ношениях коренных жителей Американского Севера с окружаю¬
щей природной средой рассматриваются в последней главе книги.

Глава третья
ФОРМЫ СОЦИОКУЛЬТУРНОЙ АДАПТАЦИИ
ИНДЕЙЦЕВ АМЕРИКАНСКОЙ СУБАРКТИКИ
К УСЛОВИЯМ СЕВЕРНЫХ ЛЕСОВ, ЛЕСОТУНДР
И ТУНДР
	 •
Американская Субарктика занимает свыше 5 млн км2. По фи¬
зико-географическим и экологическим особенностям она подраз¬
деляется на 4 области:
1.	Субарктическая часть Канадского щита и примыкающие
к ней низменные в значительной своей части заболоченные рав¬
нины у берегов Гудзонова залива, а также земли в долине р. Мак¬
кензи. В целом эта область занимает около 75 % площади Аме¬
риканской Субарктики {Helm, 1981b. Р. 1).
2.	Кордильеры.
3.	Аляскинское плато.
4.	Область к югу от Аляскинского хребта.
Коренное население Американской Субарктики индейцы от¬
носятся к алгонкинской и атапаскской языковым семьям. На
языках северной ветви алгонкинской семьи говорят монтанье,
наскапи и различные группы кри, на языке южной ветви — се¬
верные оджибве. Атапаски Субарктики говорят более чем на
20 языках, обычно объединяемых лингвистами в северную группу
языков атапаскской семьи (Krauss, Golla, 1981. Р. 67).
Ареал расселения алгонкинов (в границах Субарктики) охва¬
тывает первую из вышеперечисленных областей, за исключением
долины р. Маккензи. Вблизи ее берегов, а также во всех осталь¬
ных областях живут атапаски.
По своей культуре, в том числе экологической, индейцы Аме¬
риканской Субарктики, как отмечает Дж. Хелм, четко отличаются
как от своих северных соседей эскимосов, так и от южных — ин¬
дейцев умеренного пояса. Культуры жизнеобеспечения северных
алронкинов и атапасков во многом сходны между собой, но все же
их целесообразно рассматривать по отдельности, чтобы общие
черты не затеняли имеющиеся различия в формах социокультур¬
ной адаптации к окружающей природной среде, а также в дина¬
мике изменений, вызванных особенностями европейской коло¬
низации на востоке и западе Американской Субарктики.
Алгонкины Канадского щита. Природа Ка¬
надского щита в границах Субарктики отличалась большим еди¬
нообразием. Конечно, в разных местах этой обширной области
имели место некоторые различия, проявлявшиеся в преоблада¬
74

нии тех или иных видов животных и растений. Однако они были
недостаточно велики, чтобы выделять на ее территории столь
четко выраженные физико-географические районы, какие выявил
К. Мак Клеллан в западном секторе Субарктики в ареале рас¬
селения северных атапасков.
В восточном секторе Субарктики сходство природного окру¬
жения вызывало у различных групп алгонкинов сходные формы
экологической адаптации. По-видимому, все северные алгонки-
ны — монтанье, наскапи, кри — могут быть отнесены к одной
этноэкологической системе.
Зона обитания северных алгонкинов и северо-восточной груп¬
пы атапасков, также жившей на территории Канадского щита,
покрыта хвойными лесами. На крайнем юго-западе зоны леса
сменяются прерией, а на севере лесотундрой. Еще дальше к се¬
веру за пределами зоны постоянного обитания алгонкинов лежат
тундры или, как их нередко называют в Канаде, Бэррен-Граундз.
Северные алгонкины и соседящие с ними на северо-западе Канад¬
ского щита атапаски традиционно были охотниками на карибу
(тундрового и лесного) и американского оленя. Эти животные
распространены по всей территории щита в границах Субарктики.
Другие крупные копытные: лось, вапити (крупный американский
олень), белохвостый олень — имеют ограниченные ареалы оби¬
тания. Там, где они водятся, алгонкины также добывали их. Толь¬
ко в тундре, которая эксплуатировалась индейцами на сезонной
основе, встречаются мускусные быки. На юго-западной оконеч¬
ности Канадского щита в прериях в прошлом бродили большие
стада бизонов. Здесь были также широко распространены медведи,
но добывали этих животных по одному и не часто, а следователь¬
но, их значение в питании алгонкинов было невелико {Rousseau,
1964. Р. 46-66).
Индейцы, жившие у берегов залива Св. Лаврентия, промыш¬
ляли тюленей. В питании алгонкинов восточной части щита важ¬
ное место занимало мясо бобра. Только для обитателей низин,
прилегающих к Гудзонову заливу, существенную роль играла
охота на птиц. Промысел зайцев и других мелких животных,
а также рыболовство приобретали решающее значение, лишь
когда оказывались неудачными охоты на крупных копытных
(Knight, 1965. Р. 27-42).
Предпочтение охоты на копытных другим видам охотничьего
промысла и рыболовству объясняется тем, что в восточноканад¬
ской Субарктике она дает наибольшую по полезному объему до¬
бычу на единицу затраченного времени. Только успешная охота
обеспечивала алгонкинов достаточным количеством мяса и жира,
необходимыми для полноценного питания. В климатических ус¬
ловиях Субарктики при охотничьем образе жизни человеку тре¬
буется зимой 4500—5000 кал. в сутки, т. е. почти 2 кг (1800 г)
мяса и жира и несколько меньше летом. Обеспечить себя таким
количеством калорий за счет промысла мелких животных, птиц,
а также лова не мигрирующей, иными словами, не идущей ко¬
75

сяками рыбы было практически невозможно. К этим видам про¬
мыслового хозяйства обращались тогда, когда охота на крупных
копытных в силу тех или иных неблагоприятных обстоятельств
оказывалась малоуспешной и давала недостаточное количество
мяса (менее 3500 кал. в день на человека) (Feit, 1973. Р. 124),
Понятно, что алгонкины не высчитывали число калорий, а опре¬
деляли необходимость перехода к охоте на мелких животных
эмпирическим путем. Правда, такой переход обычно не спасал
их от голода. В мясе мелких животных мало жира, столь необ¬
ходимого для обитателей севера, так как в нем не только много
калорий и жирных кислот, но без него не усваивается и протеин,
содержащийся в мясе. Не случайно у индейцев бытовала пого¬
ворка «Умер от голода, питаясь кроликами» (Rogers, Smith, 1981.
Р. 135). Рыболовство на востоке Субарктики было гораздо менее
эффективным способом получения протеина, чем на западе у ата¬
пасков, живущих по берегам рек тихоокеанского бассейна, в ко¬
торых нерестится лосось. Поэтому переход к лову рыбы был у
алгонкинов зачастую вынужденным и, равно как и промысел
мелких млекопитающих, не спасал людей от голода.
Основными приемами охоты на крупных стадных копытных
являлись загон в лабиринт, в котором среди кустов были скрыты
ловчие петли, и промысел на переправах, когда плывущих жи¬
вотных били копьями с лодок. Зимой карибу преследовали на лы¬
жах, загоняли в глубокий снег, где им трудно было передвигаться,
и стреляли из луков (Hearn, 1958. Р. 49—50, 91; Davies, Johnson,
1963. Р. 54, 178). Часто на тропах карибу ставились петли. На
северо-западе Канадского щита атапаски, чтобы приблизиться
к карибу на расстояние выстрела из лука, одевали маскировоч¬
ные костюмы.
Американские олени в отличие от карибу держатся в одиночку
и только во вторую половину зимы, когда снег становится глу¬
боким и труднопреодолимым для отдельного животного, образуют
маленькие стада до 5—6 животных в каждом. Эти стада держатся
в местах, где есть корм, и двигаются по одним и тем же протоп¬
танным ими тропам на ограниченных площадях, называемых дво¬
рами (Feit, 1973. Р. 118). В это время охотники сгоняли животных
с троп в глубокий снег и били копьями. Осенью в сезон спари¬
вания на американских оленей охотились с луком и стрелами,
предварительно подманив их на расстояние выстрела. Для этого
охотник с помощью берестяного рога имитировал голос оленя.
Еще один из распространенных способов охоты на американ¬
ского оленя был основан на привычке этого животного после
кормежки возвращаться по той же тропе и отдыхать в подвет¬
ренном месте, расположенном в ее начале. Олень воспринимал
подобное место как безопасное, так как ветер доносил до него
запах любого хищника, двигавшегося по тропе. Зная это, охотник
шел не по тропе, а по ее подветренной стороне, время от времени
приближаясь к тропе. Обнаружив, что следы животного повер¬
нули назад, охотник делал то же самое. Двигаясь небольшими
76

зигзагами, он в конце концов непременно обнаруживал отдыхаю¬
щего оленя (Rogers, Smith, 1981. Р. 132—133; Osgood, 1936. Р. 26—
27; Nelson, 1986. Р. 103-106).
Медведей промышляли с помощью ловушек давящего типа,
а также стреляли из луков. Зимой их выгоняли из логова с по¬
мощью охотничьих собак, а затем стреляли. Весной медведей
били на речных быстринах, куда эти животные приходят пола¬
комиться рыбой, а также в ягодниках (Rogers, Smith, 1981. Р. 132).
На бобров охотились круглый год, но особенно в начале зимы.
Снег в это время еще неглубок, и хатки бобров легко обнаружить.
Вместе с тем ледяной покров рек уже прочен, что связывает пе¬
редвижение животных. Хатки разрушали, а их обитателей уби¬
вали. Животные, успевшие выбраться из хаток, искали подо
льдом воздушные полости, но охотники находили их и здесь {Da¬
vies, Johnson, 1963. Р. 277).
В последние столетия после начала контактов с европейцами
бобров ловили мешкообразными сетями. Когда животное попадало
в сеть, горловину ее затягивали. Монтанье при охоте на бобров
использовали гарпуны и ловушки давящего типа. Тюленей про¬
мышляли зимой. Их били дубинками. Мелких животных добы¬
вали с помощью различных самоловов: петель, пастей, а также
стреляли из лука. Птиц ловили петлями или били стрелами с
тупыми наконечниками. После знакомства индейцев с белыми
и распространения среди них дробовых ружей, а также сетей
значение промысла птиц в хозяйстве алгонкинов несколько воз¬
росло (Rogers, Smith, 1981. Р. 133).
Техника рыбной ловли зависела от времени года и особен¬
ностей поведения различных видов рыб. Так, озерную форель
ловили на крючок как в открытой воде, так и через лунки во
льду. Били ее и острогой. Сигов добывали с помощью донных
сетей или верш, поставленных в изгороди, устраивавшиеся на
небольших реках. Осетров били острогой преимущественно вес¬
ной во время нереста. Ареал обитания этих рыб включал только
некоторые реки с быстрым течением в центральной части Ка¬
надской Субарктики, и поэтому промысел осетров имел место
только среди нескольких территориальных групп алгонкинов
кри. Из других рыб, имевших важное значение для алгонкинов,
можно упомянуть угрей. Монтанье ловили их осенью в верши
(Rogers, Smith, 1981. Р. 133-134).
У северных алгонкинов были распространены несколько типов
традиционных жилищ. Почти по всей территории Канадского
субарктического щита встречались конические чумы. В северных
районах Субарктики их крыли шкурами, в южных — берестой.
Такие чумы использовались круглый год. В восточной части
Канадского щита наряду с ними летом сооружались куполооб¬
разные временные постройки. Каркас их образовывали воткнутые
концами в землю тонкие гибкие шесты, верхние концы которых
сгибали и связывали между собой. Такой каркас крылся берестой
или шкурами карибу. Зимой обитатели этих куполообразных
77

жилищ переселялись в прямоугольные в плане постройки, имев¬
шие двускатную крышу, нижние края которой доходили до земли
(Rousseau, 1964. Р. 51, 63; Rogers, 1967. Р. 11—13; Honigmann,
1956. Р. 57). На западе Канадского щита строились и бревенчатые
хижины, также прямоугольные в плане и с двускатной крышей
до земли (Mason /., 1946. Р. 20—21). В конических и куполооб¬
разных жилищах был один очаг, занимавший центр помещения,
в прямоугольных хижинах — несколько очагов, располагавших¬
ся в одну линию под коньком крыши. Как правило, в жилище
жило несколько парных семей.
Для ночевки в пути алгонкины строили временные легкие
укрытия. Чаще всего это были ветровые заслоны из ветвей, кры¬
тые лапником или, если путешествие происходило в тундре, шку¬
рами карибу. Наскапи, живущие вблизи залива Девиса, для
однодневных ночевок поздней осенью, зимой и ранней весной
делали в снегу пещеры. Если на избранном для ночлега месте
не было естественного сугроба, то из снега нагребался искус¬
ственный, а затем в его склоне вырывалась пещера нужного раз¬
мера. Вход в нее мог завешиваться шкурой карибу или амери¬
канского оленя (Rogers, Leacock, 1981. Р. 176).
Летом алгонкины передвигались пешком или на лодках-каноэ.
Каркас их делался из кедра или ели, а обшивка из березовой
коры. Зимой для передвижения по снегу служили ступательные
лыжи-ракетки. На западе щита преобладали лыжи удлиненной
формы, напоминавшие лыжи атапасков. На востоке форма лыж
была овальной. При этом переход от удлиненных к овальным
формам происходил постепенно в направлении с запада на восток.
В последние несколько столетий удлиненные лыжи вытеснили
овальные и в восточной части щита. Данные о том, что различие
в форме лыж имело какое-то адаптивное значение, отсутствуют.
Видимо, оно носило чисто стилистический характер, отражая
полиморфизм этнической культуры (Rurgesse, 1941. Р. 24—28).
Для перевозки грузов использовались тоббоганы. Изготовляв¬
шиеся различными группами северных алгонкинов, они отлича¬
лись только размерами. Их делали из двух соединенных между
собой и загнутых в носке досок лиственницы или березы. Лыжи-
ракетки и тоббоган хороши для передвижения по легкому пуши¬
стому снегу, преобладающему на Канадском щите большую часть
зимы. В оттепель эти средства транспорта были малопригодны.
В этом случае алгонкины использовали каноэ, как сани. Во все
времена года для переноски грузов применялись заплечные до¬
щечки с тесемками (Rogers, 1963в. Р. 74—76).
> Влияние экологической обстановки на модель природополь¬
зования и образ жизни алгонкинов Канадской Субарктики на¬
глядно видно на примере восточных кри, живущих на восточной
стороне залива Джеймса и на юго-восточных берегах Гудзонова
залива. Восточные кри подразделяются на две территориальные
группы: внутренних, чья культура была сходна с вышеописанной
культурой монтанье и наскапи, и береговых.
78

Береговые издавна живут в сравнительно узкой болотистой
прибрежной полосе, окаймляющей заливы Джеймс и Гудзонов,
а также на прибрежных островках. Эта полоса простирается
в глубь материка в разных местах на 15—65 км. По мере удаления
от берега земли, покрываемые приливом, сменяются полосой
из песка, скал и глины, а дальше за ней находится так называе¬
мый мускег, т. е. плохо дренированные земли, покрытые болот¬
ной растительностью и редколесьем. Еще дальше к югу начинают¬
ся более возвышенные твердые земли, не входящие в зону обита¬
ния береговых кри (Robinson, 1968. Р. 222—225). Их традицион¬
ными занятиями, значение которых для жизнеобеспечения со¬
храняется и по сей день, являются охота, рыболовство и собира¬
тельство в прибрежных морских водах и в низовьях рек, впадаю¬
щих в заливы Джеймс и Гудзонов. Для жизнеобеспечения бере¬
говых кри особенно важны такие связанные с водой виды фауны,
как тюлень, белуха, полярный медведь, бобр, выдра, гуси, утки,
сиг, форель, осетр, щука. Промышляют береговые кри и некото¬
рые виды сухопутных животных, также встречающихся в при¬
брежной полосе, а именно карибу, американского оленя, черного
медведя, рысь, зайца.
Традиционными промысловыми орудиями береговых кри, ко¬
торыми они пользовались по первые десятилетия XIX в. вклю¬
чительно, были петли, ловушки давящего типа, лук и стрелы,
копье, птичье бола, рыболовные сети, сплетенные из корневищ
растений. В последние столетия береговые кри так же, как и внут¬
ренние, иногда пользовались на охоте арбалетом, оружием, в об¬
щем не характерным для охотничьей техники коренного населе¬
ния Нового Света. По мнению американских этнографов, неясно,
был ли арбалет изобретен самими канадскими индейцами, или он
появился у них под влиянием европейцев и, следовательно, в не¬
давнее время (Preston, 1981. Р. 197, 201). Исследователи справед¬
ливо отмечают, что, хотя сами орудия береговых кри были доста¬
точно просты по своей конструкции, особенности применения их
отличались большой изощренностью и демонстрировали прекрас¬
ное знание индейцами повадок промысловых животных. Напри¬
мер, кроликов ловили петлями. Попавшее в петлю животное мог¬
ло бы перегрызть ее. Чтобы этого не произошло, петлю натирали
испражнениями рыси. Такую петлю кролик никогда не пытался
перегрызть.
Со второй трети XIX в. все эти промысловые орудия, изготов¬
лявшиеся самими кри, сменяются покупными — огнестрельным
оружием для добычи животных и птиц, сетями из хлопчатобумаж¬
ных волокон для лова рыбы.
У береговых кри бытовали различные способы заготовки охот¬
ничьей продукции впрок. Мясо и рыбу сушили. Сушеную рыбу
нередко толкли в порошок и смешивали с вареными ягодами. Мед¬
вежий жир хранили в желудке карибу или сосуде из бересты.
Под влиянием европейцев некоторое распространение получила
засолка мяса. В прошлом веке часть мяса стала продаваться на
79

посты компании Гудзонова залива. Это были преимущественно
гусиные тушки, засоленные в бочках.
Следствием продажи части охотничьей продукции на посты
компании стало возникновение у береговых кри охотничьих участ¬
ков, каждым из которых пользовалась определенная группа лиц,
возможно семейная община кри (Preston, 1981. Р. 198).
Такова была в общих чертах традиционная культура жизне¬
обеспечения алгонкинов Американской Субарктики в период,
предшествовавший ее трансформации в результате европейской
колонизации. Проникновение европейцев на север, торговля с
ними принесли важные и постепенно нараставшие по своим мас¬
штабам изменения в хозяйстве, материальной культуре, социаль¬
ной организации алгонкинов, во всей системе их отношений с ок¬
ружающей природной средой. Динамика этих перемен едва ли
не лучше всего прослежена американскими исследователями
Ч. Бишопом, Д. Камероном, А. Скиннером, Э. Роджерсом, Г. Тей¬
лором и некоторыми другими для северных оджибве. Как отдель¬
ная этнографическая группа северные оджибве стали выделяться
путешественниками и учеными не ранее середины XVIII в. В их
состав обычно включаются оджибве, живущие в верхнем течении
рек, текущих на северо-восток в Гудзонов залив и залив Джеймс
из Оленьего озера, Песчаного озера и некоторых других озер внут¬
ренних районов канадского северо-востока. Территория рассе¬
ления северных оджибве представляет собой древнее плато пло¬
щадью свыше 250 тыс. км2. По современному административному
делению оно находится в провинциях Онтарио и Манитоба. Жи¬
вущие здесь оджибве несколько отличаются по своей традицион¬
ной и современной культуре от всех других оджибве. Причины
этого отличия лежат отчасти в специфике природного окружения,
отчасти во влиянии индейцев кри, соседящих с северными оджиб¬
ве с севера и востока. Сами северные оджибве не отличают себя
от остальных территориальных подразделений своего народа.
У них нет ни четкой границы с более южными группами оджибве,
ни своего диалекта.
Высокий уровень изученности культурной истории северных
оджибве побудил нас именно на их примере рассмотреть, как на
протяжении последних столетий менялась в результате европей¬
ского влияния культура жизнеобеспечения алгонкинов Американ¬
ской Субарктики.
Вслед за Э. Роджерсом и Г. Тейлором попытаемся проследить
перемены в культуре жизнеобеспечения северных оджибве по не¬
скольким историческим периодам. Эти перемены коснулись се¬
зонного цикла промыслового хозяйства, характера подвижности
индейского населения, форм его социальной организации, раз¬
личных аспектов материальной культуры и т. д.
Первые сведения о сезонном цикле хозяйственной деятельности
северных оджибве относятся к началу XIX в. По принятой в аме¬
риканской литературе классификации это время обозначается
как ранний период мехоторговли. За его начальную временную
80

точку принимается 1670 г., когда была основана торговая компа¬
ния Гудзонова залива. Конечной точкой считается 1821 г., когда
объединились две торговые компании, действовавшие на Канад¬
ском Севере,— Гудзонова залива и Северо-Запада. Временные
рамки этого периода носят не столь формальный характер, как
может показаться на первый взгляд. Как создание компании Гуд¬
зонова залива, так и ее объединение с Северо-Западной стали
важными рубежами в динамике форм природопользования не
только для северных оджибве, но и для всех алгонкинов Канад¬
ского севера. Переориентация от чисто натурального самообес-
печивающего хозяйства к добыче пушнины для сдачи ее на тор¬
говые посты в обмен на товары, привезенные с юга, происходила
постепенно. У северных оджибве она сдерживалась в известной
степени тем, что до середины XVIII в. на их территории не было
торговых постов. Торговля с европейцами велась ими через по¬
средство своих южных и западных индейских соседей или путем
дальних и продолжительных поездок на посты, расположенные
на землях других племен, в частности на берегах Гудзонова за¬
лива.
Распространение среди северных оджибве дальних поездок
с целью посещения торговых постов поставило перед индейцами
важный вопрос обеспечения себя пищей в пути. Торговые поездки
обычно совершались летом. В это время года во многих местностях
условия для рыбной ловли более благоприятны, чем для охоты.
Однако у северных оджибве, как и у других групп алгонкинов,
не было жаберных сетей, одного из наиболее эффективных орудий
добычи рыбы при кратковременных остановках на берегах рек.
Следует отметить, что компания Гудзонова залива была заинте¬
ресована в максимальном облегчении путешествий индейцев к
своим торговым постам. Поэтому с конца XVII в. она стала по от¬
носительно доступным ценам продавать своим индейским клиен¬
там жаберные сети и пропагандировать их использование. У се¬
верных оджибве лов рыбы новым типом сетей прививался медлен¬
но, и к началу XIX в. эти индейцы лишь в ограниченных разме¬
рах пользовались ими (Cameron, 1889—1890. 2. Р. 296; Rich,
1945. Р. 297). Тем не менее необходимо признать, что даже огра¬
ниченное использование такого эффективного рыболовного ору¬
дия, как жаберные сети, заметно увеличило значение рыбы в пи¬
щевом рационе северных оджибве.
В конце XVIII — начале XIX в. быстро менялась и техника
охотничьего промысла. Не позднее этого времени почти каждый
мужчина стал обладателем охотничьего ружья, пришедшего на
смену копьям, лукам и стрелам. В тот же период металлические
орудия сменяют костяные. В жилищах северных оджибве появ¬
ляется утварь из металла, многие начинают, особенно в теплое
время года, носить европейскую одежду, хотя нехватки в местных
материалах — коре, шкурах для изготовления различных частей
одежды, обуви, утвари — не наблюдалось. Быстрое насыщение
материальной культуры северных оджибве изделиями фабрич¬
6 л. А. Файнберг
81

ного производства было связано с обострением с середины 80-х го¬
дов XVIII в. торговой конкуренции между двумя компаниями,
скупавшими меха на северо-востоке Канады,— Северо-Западной
и Гудзонова залива. Стремясь расширить круг своей индейской
клиентуры, они в большом количестве завозили на север евро¬
пейские товары. Соперничество между названными компаниями
мешало им установить высокие цены на собственные товары
и низкие на меха. Посты каждой из них стремились привлечь по¬
ставщиков мехов какими-то торговыми льготами. Забегая не¬
много вперед, скажем, что как только Северо-Западная компания
и Компания Гудзонова залива объединились в 1821 г., сразу же
было закрыто много торговых постов, был ограничен импорт
и повышены цены на товары с юга. Трапперы лишились возмож¬
ности «диктовать» торговцам свои условия (Bishop, 1969. Р. 308).
В отношениях с окружающей средой конец XVIII — начало
XIX в. ознаменовались для северных оджибве усиленной экс¬
плуатацией промысловой фауны, особенно в окрестностях торго¬
вых постов. С самого начала лета вокруг них в больших коли¬
чествах собирались индейцы в ожидании подвоза европейских
товаров. Это ожидание нередко затягивалось на многие недели.
Охота на небольшой площади вблизи поста массы людей, поль¬
зовавшихся уже не луком и стрелами, а дальнобойным огне¬
стрельным оружием, приводила к быстрому истощению фауны
вокруг таких постов и к голодовкам индейцев. Суть сложившейся
ситуации заключалась в том, что люди голодали, в то время как
в местах, несколько удаленных от поста, имелись возможности
для успешной охоты.
Приобретя товары, оджибве покидали торговые окрестности
и занимались рыбной ловлей на реках и озерах. В конце лета со¬
бирали ягоды и били различную дичь без особой специализации
и выбора: бобров, выдр и т. д. Такая форма природопользования
преобладала у северных оджибве и осенью (Bishop, 1969. Р. 268—
269). Начало зимы нередко оказывалось трудным временем года.
До появления глубокого снега охотникам было нелегко пресле¬
довать американского оленя и карибу. Увеличение толщины снеж¬
ного покрова стесняло передвижение копытных животных, глубоко
проваливавшихся в него, и облегчало их промысел. В это время
года оджибве, пользуясь лыжами-ракетками, быстро передви¬
гались в поисках пищи. Весной охотились на бобров, ловили рыбу
(Bogers, Taylor, 1981. Р, 233), с прилетом водоплавающей птицы
промышляли ее. Затем отправлялись на торговые посты, чтобы
продать там добытые с осени по весну шкурки пушных животных.
Как отмечают Э. Роджерс и Г. Тейлор, основной социально-
экономической единицей общества северных оджибве в ранний
мехоторговый период была община, насчитывавшая 50—75 че¬
ловек. В благоприятные для охоты годы вся община круглый
год жила вместе. В неблагоприятные она могла делиться на не¬
сколько временных хозяйственных групп, каждую из которых об¬
разовывали несколько нуклеарных семей. Судя по имеющимся
82

данным, хотя каждая община в означенный период эксплуати¬
ровала более или менее определенную территорию, ее границы
не были четко обозначены, и нарушение их не только не наказы¬
валось, но и не осуждалось общественным мнением.
Следующий период, который в классификации Э. Роджерса
и Г. Тейлора именуется контактно-традиционным и который мож¬
но было бы назвать периодом смешанной культуры, подразде¬
ляется на два этапа: ранний (1821—1900 гг.) и поздний (1900—
1950 гг.).
К началу раннего этапа, по-видимому, прежде всего в резуль¬
тате церепромысла в предшествующий период, произошло резкое
сокращение фауны северных лесов в количественном и в видовом
отношениях. Во второй четверти XIX в. в районах расселения
северных оджибве совсем не встречался американский олень,
а оленей-карибу и пушных животных стало гораздо меньше.
Из-за этих перемен северные оджибве были вынуждены выра¬
ботать новую стратегию экологической адаптации. Они сосре¬
доточились на ловле рыбы и охоте на зайцев. Рыба и зайцы стали
основной пищей индейцев. Но того и другого нередко не хватало,
поэтому индейцы стали покупать у европейских торговцев пище¬
вые продукты: рыбу, картофель, муку. Расплачивались они пуш¬
ниной, а следовательно, трапперством им пришлось заниматься
еще более интенсивно, чем раньше (Cameron, 1889—1890, 2. Р. 296;
Bishop, 1969. Р. 272, 287—288, 289). Это вело к трудновосполни-
мому ущербу популяций пушных животных, подорванных пере-
промыслом еще в предшествующий исторический период. Во вто¬
рой половине XIX в. численность карибу несколько увеличилась.
В лесах, где промышляли северные оджибве, в небольшом коли¬
честве стали появляться и американские олени, мигрировавшие
сюда из других районов. Однако эти изменения в фауне имели
ограниченный характер и не повлекли кардинальных изменений
в сложившейся во второй четверти XIX в. модели природополь¬
зования и соответствующих ей форм материальной культуры се¬
верных оджибве.
Как отмечают Э. Роджерс и Г. Тейлор, сокращение числа ка¬
рибу и американских оленей лишило северных оджибве возмож¬
ности изготовлять свою одежду и обувь только из шкур этих жи¬
вотных. Сокращение же завоза европейских товаров на север
после слияния компаний Северо-Западной и Гудзонова залива
не позволяло этим индейцам полностью перейти на европейскую
одежду. Этому мешали их ограниченные финансовые возможности
и особенно необходимость отдавать значительную часть добытой
пушнины в обмен на привозные продовольственные товары. Вы¬
ход был найден в изменении материалов для изготовления тра¬
диционной одежды. Парки, штаны, ноговицы стали шиться не
из оленьих шкур, а из заячьих. Раньше последние использова¬
лись только для женской и особенно детской одежды. Даже
мокасины стали иногда делать не из шкур крупных животных,
а из шкурок зайца или кожи осетров (Skinner, 1912. Р. 122—124).
6*
83

Нехватка, с одной стороны, шкур оленей, а с другой — при¬
возных товаров привела и к замене ряда других экологически
важных элементов материальной культуры. Так, в 20—50-х го¬
дах XIX в. из-за дефицита оленьей кожи, необходимой для из¬
готовления ременных переплетений ступательных лыж-ракеток,
последние были заменены, хотя и не повсеместно, деревянными
ступательными лыжами. Они весили больше, чем лыжи-ракетки,
а поэтому представляли менее совершенную форму экологической
адаптации (Skinner, 1912. Р. 146). В связи с уменьшением возмож¬
ностей для покупки ружей и боеприпасов со второй четверти
XIX в. возобновилось широкое использование таких традицион¬
ных орудий охотничьего промысла, как петли и ловушки давя¬
щего типа. Одновременно орудия труда и предметы утвари мест¬
ного производства: костяные иглы, короба из березовой коры
и т. п. вернули себе главенствующее положение в домашнем ин¬
вентаре, так как их фабричные аналоги пришли в негодность.
Сохранялись жилища традиционной конструкции — кони¬
ческие и куполообразные шалаши. Однако в связи с нехваткой
или полным отсутствием шкур карибу и американских оленей
последние стали нередко покрываться не шкурами, как в XVIII в.,
а корой бересты, лапником, а с конца прошлого столетия мхом.
Полы также покрывались ветвями, а на юге расселения северных
оджибве матами из луба кедра (Skinner, 1912. Р. 119, 120, 127,
138, 153). Понятно, что зимой жилище со стенами, крытыми лап¬
ником или берестой, гораздо хуже держит тепло, чем жилище
со стенами из шкур, и для поддержания комфортной температуры
требует большего количества топлива. Иными словами, оно менее
экологично, чем жилище оджибве XVII—XVIII вв.
Изменения в фауне и соответственно в промысловой специали¬
зации северных оджибве, о чем говорилось немного выше, по¬
влекли за собой перемены в годовом цикле хозяйственной деятель¬
ности этих людей. Летом они уже не задерживались вблизи торго¬
вых постов, а разбивали лагеря около рек и озер, где можно было
поймать рыбу. Отсюда отдельные члены общины совершали крат¬
ковременные поездки на ближайший торговый пост. С наступле¬
нием осени община разбивалась на несколько промысловых
групп. Каждая из них устраивала свой лагерь в таком месте, где
можно было поставить ловушки для ловли сига, который шел
на нерест сначала вверх по течению рек, а спустя несколько не¬
дель возвращался вниз. В случае удачи добытой рыбы хватало
на несколько недель. Ко времени становления льда на местах, где
осенью велся лов мигрирующего сига, рыбы почти не оставалось.
Тогда промысловые группы северных оджибве переселялись на
берега озер и занимались подледным ловом, основным способом
которого было ужение с применением ручной лески и сложного
крючка, состоявшего из деревянного древка и костяного зубца.
С приходом весны промысловые группы передвигались к тем час¬
тям озера, где вода раньше всего освобождалась от льда. Здесь
ловили рыбу и били прибывающую с юга водоплавающую птицу.
84

Затем возвращались на летние стоянки (Rogers, 1962. А22—А25).
Э. Роджерс и Г. Тейлор отмечают, что изменения в годовом
цикле хозяйственной деятельности северных оджибве привели
к изменениям в социальной структуре, в формах собственности.
Как уже было сказано, в XVIII — цервой четверти XIX в. об¬
щина большую часть времени, а нередко и круглый год жила
вместе. Последнее считалось идеальным случавхМ. Если охотни¬
ки из других общин вели промысел на землях какой-то чужой
общины, это не влекло за собой наказания. Со второй четверти
XIX в. община как единое целое живет и функционирует только
летом. Остальную часть года основной социально-экономической
единицей северных оджибве становится промысловая группа, на¬
считывавшая 15—25 человек и которую, по-видимому, можно
определить как билатеральную большую семью. С увеличением
зависимости жизнеобеспечения северных оджибве от товарной
пушной охоты (трапперства) и сокращением ресурсов пушного
зверя у этих индейцев, как и у других групп северных ал гонки-
нов и атапасков, появляются маркированные территории, где
ловом пушного зверя могла заниматься только одна промысло¬
вая группа. Сначала знаком собственности метились лишь боб¬
ровые хатки, позднее стали фиксироваться границы определенной
территории. Интересно, что промысловая группа имела в пределах
своей охотничьей территории исключительные права только на
добычу пушного зверя, но не на другие ресурсы, например ко¬
пытных животных, ягоды, топливо и т. д. Собственность на зем¬
лю также отсутствовала (Аверкиева, 1974. С. 76; Rogers, Taylor,
1981. Р. 235).
Значительные перемены во взаимоотношениях северных од¬
жибве с окружающей природной средой, в специфике жизне¬
обеспечения произошли в поздний контактно-традиционный пе¬
риод (1900—1950 гг.). Это стало следствием нескольких причин.
Во второй половине XIX — первой трети XX в. власти Канады
подписали договоры с общинами или группами общин оджибве.
В результате возникли во многом новые административные по
своему характеру так называемые договорные общины. Их чле¬
ны получали ежегодные правительственные денежные пособия,
а также специальные рационы продовольственных товаров в слу¬
чае нехватки пищи из-за неудачной охоты. Договорные общины
поселились в постоянных селениях, состоявших из бревенчатых
хижин, а традиционные типы временных переносных жилищ по¬
степенно ушли в прошлое. Значительно сократилась подвижность
общин.
Тем не менее северные оджибве в первой половине нашего сто¬
летия продолжали ловить пушного зверя, охотиться на крупных
и мелких животных, ловить рыбу. Сохранению охотничьего про¬
мысла способствовало увеличение или появление заново в рай¬
онах расселения северных оджибве карибу и американского оле¬
ня, что привело к регулярной охоте на этих животных и умень¬
шению в охотничьей добыче доли мелких млекопитающих, на¬
85

пример зайцев. Однако мясо и рыба перестали быть для северных
оджибве единственно важными местными пищевыми ресурсами.
С конца прошлого столетия у этих индейцев появилось земледе¬
лие в форме огородничества. К 40-м годам XX в. оно заняло за¬
метное место в их жизнеобеспечении. Картофель и некоторые дру¬
гие овощи теперь уже не покупали на торговых постах, а выращи¬
вали сами. Таким образом, огородничество стало принципиально
новым элементом в модели природопользования северных од¬
жибве.
Увеличению разнообразия пищевого рациона этих индейцев
способствовало и возникновение на их землях в конце XIX —
начале XX в. ряда торговых постов, созданных вблизи районов
расселения северных оджибве. В больших количествах, чем в
XIX в., стали покупаться и потребляться мука, сахар, лярд и не¬
которые другие продовольственные товары. Расширилось и ис¬
пользование привозных промышленных товаров, в частности огне¬
стрельного оружия, капканов, одежды. Вместе с тем в первой по¬
ловине XX в. во всех селениях продолжали изготовляться та¬
кие предметы традиционной культуры, как ступательные лыжи,
мокасины, берестяные короба и т. д.
В современный период, начало которого условно датируется
1950 г., зависимость северных оджибве от окружающей среды,
от биологически возобновимых ресурсов значительно уменьши¬
лась по сравнению с предшествующим временем. На рубеже 70-х
годов государственные социальные пособия составляли в разных
селениях от трети до половины доходов жителей. Меньший по
размеру, но ощутимый доход большинство семей северных од¬
жибве получали в результате временной, сезонной или значи¬
тельно реже постоянной работы мужчин по борьбе с лесными
пожарами, на лесопосадках, лесоразработках, в строительстве,
в промышленном рыболовстве, в горнорудной промышленности,
на железных дорогах, в туристской индустрии и т. п. (Rogers,
Taylor, 1981. Р. 238-239).
Значение трапперства как источника денежных доходов зна¬
чительно упало. Как отмечают Э. Роджерс и Г. Тейлор, коли¬
чество трапперов на протяжении последних четырех десятилетий
в общем остается стабильным. Учитывая быстрый рост числен¬
ности оджибве в этот период, в том числе трудоспособных мужчин,
следует сделать вывод о сокращении процента мужчин, зани¬
мающихся трапперством. Кроме того, в последние десятилетия
упали цены на меха и абсолютное количество добываемой север¬
ными оджибве пушнины, а следовательно, уменьшились и их до¬
ходы. Можно утверждать, что теперь основу жизнеобеспечения
оджибве составляют не доходы от пушного промысла, не охота
и рыболовство для собственного потребления, а правительствен¬
ные пособия в сочетании с заработной платой за работу по найму.
Меньше времени стало уделяться и огородничеству. В результате
покупные продукты питания, привезенные с юга, все больше вы¬
тесняют в рационе северных оджибве пищевые ресурсы: мясо,
86

рыбу, ягоды, картофель со своих огородов. Сокращается и число
элементов материальной культуры, изготовляемых самими ин¬
дейцами из местных материалов, возрастает число привозных из¬
делий. Наиболее заметными новациями в современной культуре
северных оджибве стали подвесные моторы для лодок, снегоходы,
цепные пилы с моторами.
Связи человека с окружающей его природной средой стали ме¬
нее тесными и в результате уменьшения подвижности населения.
Современные оджибве ведут оседлый образ жизни в постоянных
поселках. Особенно это относится к женщинам. В прошлом они
сопровождали своих мужей во время поездок для осмотра линий
капканов. Теперь же, когда почти в каждом селении есть школа,
женщины на протяжении всего учебного года стремятся оставать¬
ся в поселке, чтобы заботиться о своих детях. Отсутствие женщин
отрицательно сказывается на результатах охотничьего промысла
мужчин, так как им приходится тратить время на выполнение
различных вспомогательных, но необходимых работ, которые рань¬
ше были уделом женщин, например на приготовление пищи.
У других алгонкинов Канадской Субарктики, таких, как
монтанье-наскапи или восточные кри, контакты с европейцами
привели к изменениям в культуре жизнеобеспечения, сходным
в принципе с теми, которые происходили и были описаны у се¬
верных оджибве. Имелись, конечно, и некоторые региональные
особенности, обусловленные особенностями природной среды
или спецификой колонизации данного района европейцами.
Северные атапаски. В прошлом было принято де¬
лить северных атапасков на две группы, а именно на атапасков
арктического и тихоокеанского бассейнов. Это деление во многом
было результатом переоценки значения лосося для жизнеобеспе¬
чения атапасков тихоокеанского бассейна. Исследования конца
60-х — начала 70-х годов XX в. установили для последних, так
же как и для атапасков арктического бассейна, важное значение
охоты на сухопутных животных: оленей-карибу, американских
оленей, горных баранов и др. Результатом проведенных исследо¬
ваний стала новая классификация северных атапасков, которая
учитывает основные экологические различия между районами
обитания этого народа и делит его на атапасков низменностей
арктического бассейна, Кордильер, бассейнов Юкона и Куско-
квима, залива Кука и бассейна р. Суситны, бассейна р. Коппер
{McClellan, 1970. Р. VI-XIX; Van Stone, 1974. Р. 7-9).
Каждый из этих районов имеет свои природные особенности,
и живущие в нем атапаски образуют со своим природным окру¬
жением этноэкологическую систему, в пределах которой можно
выделить несколько подсистем. Характеризуя их, мы следуем
за Дж. Ван Стоуном, который, правда, не пользуется понятием
этноэкологическая система.
1.	Низины арктического бассейна. Этот район занимает за¬
падную часть Канадского щита от северной Манитобы, Альберты
и Саскачевана на запад и северо-запад до северной границы леса.
87

Значительная часть района относится к бассейну р. Маккензи.
От четверти до трети ее площади занимают реки и озера. Климат
района континентальный и сравнительно единообразный. Зимы
здесь длинные и суровые, лето довольно теплое со значительными
суточными колебаниями температуры. Амплитуда суточных коле¬
баний превышает 23 °С. Первый снег ложится на землю в начале
ноября. С этого же времени и до конца мая или начала июня реки
и озера покрыты льдом.
Большую часть района занимают хвойные леса, в которых пре¬
обладает канадская белая ель. В заболоченных местах лес пре¬
имущественно состоит из канадской черной ели, американской
лиственницы, ивы и ольхи. В сухих местах встречается тополь.
На востоке района деревья низкорослы. Крупные экземпляры
попадаются только в укрытых от ветра долинах. На западе лес
более высокоствольный. На востоке и на западе для флоры рай¬
она характерно изобилие голубики, клюквы, земляники.
Богат животный мир низменностей арктического бассейна.
Здесь водятся карибу, американский олень, черный и бурый мед¬
ведь, волк, росомаха, рысь, выдра, речной бобр, заяц и некоторые
другие животные. Летом много водоплавающей птицы: гусей,
уток, гагар. Из местных рыб наибольшее промысловое значение
для коренного населения имеют щука, сиг, хариус, озерная фо¬
рель, налим.
В XIX — начале XX в. в низинах арктического бассейна
жили семь индейских племен: зайцы (каучадины), бобры (тцати-
ны), сарси, чайпеваи, собачьи ребра (тлингчадины), желтые ножи
(тацанотины), невольники (этчаодины). Их общая численность
достигала 5500 человек. Позднее бобры и сарси были вытеснены
со своих земель европейцами и поселены в резервациях в северной
и центральной частях провинции Альберта. Желтые ножи исчез¬
ли как отдельная этническая общность. По предположению Дж.
Ван Стоуна, они слились с собачьими ребрами и чайпеваями
(Van Stone, 1974. Р. 11 — 15). Последние десятилетия на большей
части территории района никто не жил, и она никак не исполь¬
зовалась. Существенную роль в этом обезлюдении арктических
низин сыграли занесенные европейцами эпидемические заболева¬
ния, унесшие много жизней.
Индейцы низин арктического бассейна были по преимуществу
охотниками на сухопутных животных. Для чайпеваев, живших
в зоне перехода от леса к тундре, т. е. главным образом в лесо¬
тундре, основными промысловыми животными были карибу: тун¬
дровые и лесные. Охотились на них чаще всего коллективно на
путях сезонных миграций этих животных. На переправах индей¬
цы, находившиеся в каноэ, кололи копьями или забивали дубин¬
ками плывущих оленей. Осенью и ранней зимой на карибу охо¬
тились загоном. При этом способе охоты животных загоняли в по¬
степенно сужавшийся коридор, образованный двумя рядами де¬
ревянных шестов, вертикально воткнутых в землю. В конце его
ставились петли, скрытые ветками, в которые и попадали карибу.
88

Затем пойманных животных убивали (Birket-Smith, 1930. Р. 22).
Для тех северных атапасков, которые жили в долинах рек
и других наиболее низменных местах арктического бассейна, ос¬
новным промысловым животным был американский олень. Это
животное предпочитает залесенные долины рек со склонами, по¬
росшими лесами из березы, ивы и осины, листьями которых он
кормится. Атапаски, обитавшие в подобных местах, добывали
американского оленя с помощью петель, поставленных на тро¬
пах, которыми пользовались эти животные для кормежки, или
на пути к водопою (Irimoto, 1981. Р. 44—56; Sharp, 1977. Р. 35—
40; Smith /., 1978. Р. 68—88). Кроме того, индейцы скрадывали
оленей, т. е. незаметно приближались к ним на расстояние выстре¬
ла из лука. При этом охота велась индивидуально или по двое
и тем самым отличалась от охоты тех же чайпеваев на карибу,
в которой объединяли свои усилия многие охотники.
Кроме карибу и американских оленей, чайпеваи промышляли
черных медведей, росомах, зайцев. Невольники много внимания
уделяли охоте на бобров. Промысел сухопутных животных до¬
полнялся рыболовством. Наибольшее значение оно имело для
чайпеваев. Щуку, форель, сига лучили с лодок, удили, добывали
с помощью ловушек. Когда оказывалась безрезультатной охота
на крупных животных, рыболовство и промысел зайцев, дико¬
бразов и других мелких животных становились единствен¬
ным источником пищи и иногда спасали людей от голодной
смерти.
Представляется, что в целом в пределах района арктического
бассейна можно выделить по меньшей мере две этноэкологические
подсистемы. Одна из них включала более возвышенные места, где
основным промысловым животным для северных атапасков был
карибу, другая — в долинах рек и иных низменных частях рай¬
она, где ведущее значение принадлежало промыслу американ¬
ского оленя, дополнявшемуся охотой на некоторых других живо¬
тных и рыболовством.
2.	Кордильеры. Это обширный район, ось которого составляет
горная цепь, проходящая через Британскую Колумбию и терри¬
торию Юкон в Канаде и заканчивающаяся на Аляске. Климат
здесь сухой и континентальный. Зимой температура часто бывает
ниже —10 °С, а летом столбик термометра нередко поднимается
выше отметки 30 °С. Зима здесь наступает рано. В начале сентяб¬
ря уже случаются снегопады, а в октябре замерзают мелкие реки
и озера. Вскрываются реки только в мае.
Весь район Кордильер находится в пределах зоны северных
лесов, и поэтому его флора и фауна имеют много общего с районом
арктического бассейна. Такое сходство наиболее ощущается в до¬
линах, где растут леса из канадской ели и кедра. На севере рай¬
она граница леса поднимается по склонам гор до 700—800 м вы¬
соты. Поскольку индейцы живут и выше этого уровня, то замет¬
ная часть ареала их обитания приходится на лишенные леса аль¬
пийские ландшафты. На юга района есть участки прерий.
89

В лесах водятся черный медведь и медведь-гризли, американ¬
ский олень, дикобраз, бобр. На лишенных лесной растительности
горных склонах встречаются карибу, горный козел, баран. В пре¬
риях в прошлом были большие стада бизонов. На озерах и реках
весной и осенью много пролетной водоплавающей птицы. Зимой
многочисленны куропатки. В реках есть форель, сиг и некото¬
рые другие виды рыбы.
В районе Кордильер живут 13 групп северных атапасков, в их
числе кучины, верхние коюкук, верхние танана, тутчоны, талта-
ны. У индейцев северной части Кордильер ведущее значение
в хозяйстве имела охота на крупных животных: карибу, горных
козлов, баранов, медведей. Осенью и зимой на карибу охотились
загоном с применением ловчих петель. Медведей добывали пре¬
имущественно ловушками: ловчими ямами и петлями. На горных
козлов и баранов велась индивидуальная охота с луком и стрела¬
ми. Рыбу добывали вершами, а в особенно быстрых реках лучили
острогой (Van Stone, 1974. Р. 15—17; МсКеппап, 1959).
3.	Район бассейнов Юкона и Кускоквима включает низменно¬
сти в долине Юкона от впадения в него р. Танана и до селения
Хоули Кросс, ниже которого по течению живут уже не индейцы,
а эскимосы. Долина Кускоквима входит в названный район от
верховьев этой реки и вниз по течению до селения Слитмиут, где
в доевропейский период истории Американского Севера прохо¬
дила граница между атапасками и эскимосами. В район входят
и земли по берегам многочисленных притоков Юкона и Кускокви¬
ма. Если в долинах этих двух рек и в низовьях их притоков
местность низменная, то в верховьях притоков она возвышенная.
Соответственно различается и климат. В низменных местах зима
мягче, чем в других районах внутренней Аляски, а лето довольно
прохладное и дождливое. На возвышенностях климат резко кон¬
тинентальный с очень холодной зимой.
Для флоры района наиболее характерны густые еловые леса.
Встречаются также заболоченные участки, поросшие американ¬
ской лиственницей, и тундры с мхами, лишайниками и мелким
кустарником. Склоны возвышенностей вплоть до верхней границы
леса поросли ольхой. Ее можно встретить до высоты в 800 м над
уровнем моря. Фауна района типична для всей внутренней Аля¬
ски. Обычны здесь олень-карибу, американский олень, медведь,
волк, лиса, заяц и т. д. В реках водятся несколько разновидностей
лосося, сиг, черная рыба, щука, хариус. Большую часть орнито¬
фауны составляют мигрирующие птицы: утки, гуси.
В бассейнах Юкона и Кускоквима живут три группы атапа¬
сков: танана, коюкон и ингалик. Последние обитают по сосед¬
ству с эскимосами и испытали значительное влияние с их сторо¬
ны. Несмотря на это, по своему хозяйству и вообще по формам эко¬
логической адаптации ингалик достаточно характерны для ата¬
пасков Юкона и Кускоквима. Как и другие группы атапасков
района, они занимаются охотой на карибу, американского оленя,
медведя и некоторые другие виды сухопутных животны х суб¬
90

арктической зоны, но основным и очень устойчивым источником
жизнеобеспечения ингалик, коюкон, танана было и отчасти до
сих пор остается рыболовство (Van Stone, 1974. Р. 28). У этих
индейцев была создана развитая техника рыболовства, учитывав¬
шая особенности поведения различных видов рыб и разнообразие
условий их обитания. На мелководье бесчисленных заболоченных
проток в долине Юкона использовались невода. Лосося весной
и летом ловили сетями-ыодхватами. Практиковалось и ужение
рыбы, в особенности в озерах. При этом применялись крючки
с основанием в форме рыбки, которая служила приманкой для
хищных рыб. Зимой и летом для лова рыбы в озерах индейцы
пользовались так называемыми жаберным*; объячеивающими се¬
тями. Они изготовлялись из ивы и снабжались поплавками из
коры и грузилами-камешками. Очень широкое применение имели
и ловушки-верши. Обычно они имели удлиненную воронкообраз¬
ную горловину, более широкую цилиндрическую основную часть
и заостренный задний конец. Верши для ловли лосося, налима,
хариуса различались главным образом размерами при единстве
конструктивных принципов (Van Stone, 1974. Р. 28). Нередко
верши ставились в изгородях, перегораживавших мелкие речки
и направлявших рыбу к входу в ловушку. Наиболее эффективным
использование ловушек оказывалось в мутных водах нижнего
течения Юкона и его притоков. Рыба в таких условиях не видела
ловушку.
4.	Залив Кука и бассейн р. Суситна. Этот район весьма разно¬
образен по рельефу местности. Вблизи морского побережья у зали¬
ва Кука, а также в долине р. Суситна местность низменная. Даль¬
ше в глубь от побережья находится Аляскинский хребет высотой
до трех с половиной километров. Горы занимают и значительную
часть относящегося к этому же району п-ова Кенай. В ближней
к морю части залива Кука климат довольно мягкий. На него
влияет проходящее недалеко от побережья юго-западной Аляски
теплое Японское течение. В верхней глубинной части залива и
особенно в горных местностях климат холодный.
Низменности и нижняя часть склонов гор покрыты еловыми
лесами. Встречаются здесь также березовые и тополиные рощи.
Обширные пространства покрыты лугами, а вблизи оз. Илиамна
к западу от Аляскинского хребта простираются тундры. Реки
района, и прежде всего Суситна, богаты рыбой. На Суситну при¬
ходится до 40 % улова лосося на Аляске. В прибрежных океан¬
ских водах и в нижней части залива много морских млекопитаю¬
щих, в их числе морской котик, морская выдра, морской лев,
дельфин, белуха. В верхней части залива в летнее время обитают
тюлени и белухи. Осенью они уходят отсюда ближе к открытому
морю. Обильна и разнообразна и сухопутная фауна района.
Здесь водится около 20 % всего поголовья лосей Аляски. Во вре¬
мя своих сезонных миграций Суситну ежегодно пересекают при¬
мерно 20 тыс. оленей-карибу (Motyka, Reichardt. 1976. Р. 6—9).
На всей площади района встречаются медведи, рыси, росомахи,
91

бобры, зайцы и многие другие виды млекопитающих. В горах
обитают горные козлы и горные бараны. На реках и озерах с апре¬
ля по октябрь много водоплавающей птицы. Круглый год не по¬
кидают район белые куропатки.
На территории района живут танайна. На экологию их хо¬
зяйства и культуры существенно повлияли два обстоятельства.
Во-первых, танайна — единственное атапаскское племя, ареал
расселения которого включает морское побережье. Во-вторых,
они являются соседями эскимосов, занимавших в сравнительно
недалеком прошлом ту территорию, на которой последние не¬
сколько столетий живут танайна (Van Stone, 1974. Р. 19—20).
Близость селений этих индейцев к морю обусловила важную роль
морских пищевых ресурсов в их жизнеобеспечении. В способах
же добывания этих ресурсов ощущается сильное влияние эскимо¬
сов. Последние гораздо дольше, чем танайна, занимали побережье
юго-западной Аляски и поэтому успели выработать совершенные
способы морской охоты. Танайна по преимуществу лишь переняли
их равно как и средства морского транспорта. У них имелись кая¬
ки такого же типа, как и у эскимосов юго-западной Аляски. С этих
каяков индейцы вели охоту на тюленей с применением гарпунов,
луков и стрел. В заливе Кука, когда животные в период отлива
лежали на берегу, танайна подплывали к ним на лодках и, вы¬
садившись на землю, били дубинками. Белух и морских львов
поражали гарпунами. Когда раненое животное ослабевало, охот¬
ник на каяке приближался к своей добыче и добивал ее копьем.
Наряду с морской немалое значение в жизнеобеспечении танайна
имела сухопутная охота. На оленей охотились загоном с исполь¬
зованием оленегонных собак, медведей добывали преимуществен¬
но посредством ловушек давящего типа, например петель, аме¬
риканских оленей скрадывали и т. д. (Townsend, 1981. Р. 626).
5.	Бассейн р. Коппер — последний из выделяемых на Аляске
районов обитания атапасков. Река Коппер — бурная, быстрая
река, текущая с Аляскинского хребта и впадающая в океан.
Лишь по склонам и на дне ее долины имеется богатая раститель¬
ность: канадская ель, тополь, осина, береза, ива. Большая часть
площади бассейна реки гориста. Растительность возвышенных
мест скудна. Наиболее характерны для нее низкорослая ель и
мхи. Животный мир бассейна р. Коппер не отличается заметным
образом от сухопутной фауны бассейна р. Суситна. Из пресно¬
водной фауны для местных индейцев-атна наибольшее значение
имел и имеет лосось, в больших количествах мигрирующий по
реке. Лов этой рыбы затруднен в силу того, что жаберные сети
и ловушки уносятся исключительно быстрым течением вод.
Учитывая это, для лова лосося атна используют донные сети.
Значительное внимание уделялось также и охоте на сухопутных
животных. Предпочтительными и наиболее важными для жизне¬
обеспечения объектами промысла были американский олень и
медведь. В конце зимы и ранней весной при отсутствии крупной
добычи значительная часть пищевого рациона атна обеспечива¬
92

лась охотой на зайцев (Van Stone, 1974. Р. 20, 30; De Lagunay
1969-1970. Р. 17-26; Allen, 1887. Р. 129; Wrangell, 1970. Р. 7).
После кратких характеристик экологии хозяйства атапасков
отдельных районов Американской Субарктики остановимся под¬
робнее на промысловом хозяйстве, например, кучинов. Кучины,
как и большинство северных атапасков, много времени уделяют
охоте на крупных животных. Это требует детального знания усло¬
вий обитания и поведения возможной добычи. Особенно хорошо
кучины знают экологию и этологию американского оленя и черно¬
го медведя, живущих в лесу, и несколько хуже — бурого медведя,
карибу и барана, животных, обычно обитающих в тундре и аль¬
пийских по своей растительыостр! местностях и только временами
заходящих в высокие кустарники или в лес. В целом американ¬
ский олень являлся наиболее важным объектом промысла всех
групп атапасков внутренних районов Аляски. Однако, как отме¬
чает Р. Нельсон, это животное не было равномерно распростра¬
нено по всему аляскинскому плато: в одних местах их было много,
в других — мало. Вместе с тем, как показывают наблюдения
охотоведов, в последние несколько десятилетий численность аме¬
риканского оленя на Аляске значительно возросла, расширился
ареал его обитания. В результате это животное стало первосте¬
пенным источником жизнеобеспечения для атапасков Аляски,
и в частности кучинов. В прошлом американских оленей добывали
с помощью ловчих петель, скрадывали в местах кормления и били
из луков. Теперь их по большей части стреляют из ружей. Кучи¬
ны Кордильер, коюкон Юкона и Кускоквима хорошо знали
строение тела американского оленя. Для обозначения его различ¬
ных частей употреблялось до 50 анатомических терминов. Индей¬
цы ели не только основную часть туши животного, но также нос,
уши, язык, губы, мозг, мускулы головы, легкие, внутренности,
пили кровь {Osgood, 1936. Р. 26; Nelson, 1986. Р. 84—114).
Постоянным вторичным ресурсом для кучинов, коюкон и не¬
которых других атапасков были черные медведи. Этих животных
довольно много в лесах Аляски, и, что очень существенно, их
численность довольно устойчива. Атапаски всегда ценили черных
медведей за вкусное мясо и большое количество жира. Бурые
медведи, не живущие постоянно в зоне леса, естественно имели
для кучинов меньшее значение, чем черные.
Карибу и горные бараны не были повседневным и универсаль¬
ным источником пищи и шкур для кучинов и других групп ата¬
пасков. Эти животные лишь иногда заходят в лес из безлесных
местностей, и, кроме того, численность карибу из года в год
подвержена значительным изменениям.
Немалую роль в жизнеобеспечении атапасков Кордильер, и
в частности кучинов, играла охота на мелких животных — зайцев,
бобров, ондатр, дикобразов, белок и некоторых других. В по¬
следние десятилетия с ростом числа американских оленей значе¬
ние мелких животных как источника пищи несколько уменьши¬
лось. В те же годы, когда было мало других пищевых ресурсов —
93

американских оленей, карибу, рыбы, зайцы становились основой
жизнеобеспечения кучинов, коюкон и других атапаскских групп
внутренних районов Аляски. Правда, случалось это только тогда,
когда зайцев было много. Их численность подвержена резким
циклическим колебаниям от почти полного отсутствия до изо¬
билия этих зверьков в лесах Аляски. В большинстве случаев
зайцев добывали петлями. Занимались этим женщины. В прош¬
лом веке, когда промысел мелких животных был, наряду с ры¬
боловством, основой жизнеобеспечения атапасков, он составлял
до 50 % общего количества пищевых ресурсов (iGillespie, 1981.
Р. 18; Nelson, 1980). В отличие от зайцев бобр и ондатра были
второстепенным источником пищи для кучинов и других групп
атапасков внутренних районов Аляски. Еще меньшее значение
для жизнеобеспечения имела охота на дикобразов и белок. Неко¬
торое представление о значении названных животных как источ¬
ника пищи, шкурок для изготовления традиционной одежды
могут дать следующие цифры. По подсчетам Р. Нельсона, в удач¬
ные годы охотник промышлял на открытой воде или подледными
ловушками до 30 бобров весом от 13 до 24 кг каждый и до 200 он¬
датр весом от 1,4 до 2,3 кг каждая. В неудачные годы добывалось
лишь несколько этих животных. Что касается дикобразов, то
встречаются они не часто. Кроме того, мясо их вкусно только
осенью и в начале зимы. В остальное время года они тощие, и
индейцы предпочитают их не есть (таблица 3).
Атапаски внутренних районов Аляски, т. е. кучины, коюкон,
коюкук и др., охотятся свыше чем на 30 видов птиц: куропаток,
уток, гусей, гагар и т. д. Куропаток различных видов добывают
поздней осенью и ранней зимой, когда они наиболее жирные.
Белые куропатки мигрируют из тундры в залесенные низины
зимой и весной* Женщины ловят их силками, мужчины стреляют*
По воспоминаниям стариков кучинов — информаторов Р. Нель¬
сона, когда птиц было много (численность подвержена перио-
Таблица 3
Состав и питательность мяса диких животных Американского Севера в сравнении
с говядиной хорошего качества (на 100 г)
Вода (%)
Калории
Протеин (г)
Жир (г)
Говядина
54,7
323
16,5
28,0
Карибу
70,0
120
27,2
1,2
Американский олень
72,4
123
25,1
2,5
Черный медведь
71,2
148
18,6
8,2
Ондатра
73,4
101
22,4
1,3
Бобр
46,2
408
14,3
39,0
Кролик
73,0
129
21,0
5,0
Источник: Alaska’s Game is Good Food. State of Alaska // Cooperative Extension Service
Publication, N 126. Fairbanks, 1974. P. 11.
94

дическим флуктуациям), а других промысловых животных мало,
эти птицы могли становиться почти единственной пищей кучинов
и других атапасков аляскинского плато, хотя обычно куропатки
были лишь дополнительным видом питания.
Важным ресурсом мяса атапаски считают водоплавающую
птицу. Ее доля в общем объеме добываемого охотниками за год
продовольствия невелика, но птичье мясо считается деликате¬
сом, не говоря уже о том, что оно вносит приятное разнообразие
в надоедающую за зиму пищу, приготовленную из мяса крупных
копытных. Весной кучины, как и другие атапаски, бьют водопла¬
вающую птицу из засады там, где ее стаи пролетают низко над
землей. Кроме того, с поздней весны и до осени ее преследуют
и стреляют с лодок. Часть добычи тут же приготовляется и съе¬
дается, другая — сушится. В последние годы сушка мяса все
больше заменяется замораживанием (Slobodin, 1981. Р. 516; Nel¬
son., 1980. Р. 215-217).
Важным круглогодичным источником пищи для кучинов, как
и для большинства атапасков, было и остается рыболовство.
Правда, в связи с увеличением промысла крупных копытных
животных его значение в XX в. несколько уменьшилось. Тем не
менее оно остается в длительной перспективе одним из наиболее
устойчивых источников жизнеобеспечения атапасков, особенно
тех из них, кто живет на больших реках. Если же брать короткие
отрезки времени, то значение рыболовства в жизнеобеспечении
подвержено резким колебаниям в соответствии с изменениями
количества рыбы в разные годы, а также в различные периоды
одного года. По подсчетам исследователей, в одни месяцы рыба
может составлять 10 % общего количества потребляемой пищи,
в другие — 70 % (Nelson, 1980. Р. 215, 226; Osgood, 1937. Р. 26;
Grahurn, 1973. Р. 77).
Эффективное рыболовство невозможно без учета особенностей
рек и специфики поведения рыбы в тот или иной сезон года. Но¬
сителями знаний о рыбах и условиях их обитания являются
прежде всего женщины. Им принадлежит большая роль в этом
виде промысла. Значение женщин, а также детей и стариков
в добыче рыбы особенно возросло в последние десятилетия, когда
эти группы населения находятся летом в рыболовческих лагерях,
а мужчины уезжают на заработки нередко в отдаленные районы.
Традиционно лов рыбы ведется различными способами. Поздней
осенью и ранней весной кучины удят щуку, налима и хариуса
через лунки во льду. Для подледного лова прежде использовался
ручной линь с крючком и насаженной на него приманкой. Теперь
имеются удочки с катушкой фабричного производства. Во время
осеннего хода сига кучины ловят его вершами, помещенными в
систему изгородей. Для подледного лова налима в середине зимы
коюкон до сих пор пользуются ловушками. При лове же рыбы
летом последние теперь почти не применяются. Их вытеснили
жаберные сети, изготовленные из покупного хлопкового или ней¬
лонового шнура. Сети, как отмечают американские исследователи.
95

Таблица 4
Соотношение (в %) различных видов пищевых ресурсов в жизнеобеспечении
охотников, рыболовов и собирателей Американского Севера
Народ
Собиратель¬
ство
Охота
Рыболовство
Основа жизнеобеспе¬
чения
Медные эскимосы
0
55
45
охота
Каска
10
40
50
рыболовство
Ингалик
10
40
50
рыболовство
Чугачи
10
60
30
охота
Нунамиут
10
70
20
охота
Кучины
10
40
50
рыболовство
Чайпеваи
0
60
40
охога
Эйяк
20
45
35
охота
Цимшиан
20
30
50
рыболовство
Чинук
30
20
50
рыболовство
Тлинкиты
10
40
50
рыболовство
Источник: Lee R. What Hunters Do for a Living, or, How To Make Out on Scarce Resour¬
ces // Man the Hunter. Chicago, 1968. P. 48.
ставятся в весьма различных гидрографических условиях, как
в водоворотах вблизи речного берега, так и в спокойных водах
озер (Nelson, 1986).
Пойманная рыба используется весьма полно: люди и при¬
надлежащие им собаки едят не только ее мясо, но и голову, пе¬
чень, внутренности. Значительную часть улова сушат на зиму,
а поздней осенью с наступлением холодов еще и замораживают.
В отличие от охоты на сухопутных животных и рыболовства
значение собирательства как источника пищи для атапасков очень
невелико. По подсчетам Р. Ли, основанным на данных этнографи¬
ческого атласа Мэрдока и проверенным им лично, собирательство
дает кучинам и ингаликам 10 % пищевого рациона по сравнению
с 40 %, получаемыми от охоты, и 50 % от рыболовства (табли¬
ца 4). Из 63 групп, представленных в выборке, для двух (медных
эскимосов и чайпеваев) собирательство как источник пищи имело
еще меньшее значение, практически приближаясь к 0. Между тем
алгонкинам-монтанье Канадской Субарктики собирательство да¬
вало 20 % пищевого рациона. При оценке этих данных нельзя
упускать из виду два обстоятельства. Во-первых, приведенные
цифры до некоторой степени условны. В неудачные для охоты
и рыболовства годы роль собирательства возрастала {Lee, 1968.
Р. 46, 48).
Во-вторых, значение флоры для жизнеобеспечения того или
иного народа нельзя сводить только к пище. Если же учитывать
и другие потребности людей, то, как замечает Р. Нельсон, не¬
многие народы в мире зависят в своем выживании от растений
(дикорастущих) в большей степени, чем индейцы северных лесов
{Nelson, 1980. Р. 210). О том, сколь полно кучины и другие ата¬
паски использовали флору Аляски, показывают приводимые этим
исследователем примеры. Решающим условием выживания людей
96

в зимних северных лесах, когда в среднем температура составляет
—23° —25 °С, а в отдельные дни опускается ниже 50 °С, является
отопление жилища. В качестве топлива предпочтение отдается
белой ели. Это дерево широко распространено в Американской
Субарктике, легко пилится и колется, очень хорошо горит. Де¬
ревья заготавливаются летом по берегам рек и затем буксируются
лодками к так называемым дровяным дворам, которые устраи¬
ваются вблизи селений. Оттуда зимой дрова привозят на собачьих
упряжках, теперь чаще на санях, которые тянет к селению сне¬
гоход.	i
Белая ель используется и для многих других целей. Из нее
изготовляются зимние бревенчатые хижины, каркасы летних па¬
латок и лодок, весла, сани, рукоятки орудий и т. Д. Ее корой кро¬
ют летние жилища, тонкими отростками корневищ скрепляют
части корзин из бересты, смолой залечивают раны, она же служит
жевательной резинкой. Таков далеко не полный список широкого
применения указанного дерева. Все это дало основание Р. Нель¬
сону утверждать, что белая ель — самый важный вид растений
для жизнеобеспечения кучинов и других атапасков (Nelson, 1980*
Р. 210).
Другие виды деревьев используются в соответствии с их каче¬
ством. Так, бумажная береза отличается очень твердой древеси¬
ной. Поэтому из нее делают сани, тоббоганы, основы для ступа-
тел ьных лыж. Из коры бумажной березы в прошлом изготовляли
оболочки каноэ, крыли этой корой крыши, мастерили и в некото¬
рой степени до сих пор продолжают мастерить берестяные коробы.
Мягкая древесина осины и бальзамического тополя шла преиму¬
щественно на костры, на которых коптили мясо и окуривали
шкуры. Небольшие по высоте и толщине черные ели шли на особо
прочные и эластичные шесты, например для палаток. Американ¬
ская ольха и ива, которые легче срубить, чем ель, по предположе¬
нию Р. Нельсона, в прошлом, до появления у атапасков стальных
топоров, использовались шире, чем теперь. В наши же дни они
служат только топливом для походных костров, так как сырье
для последних нужно в небольших количествах, а заготовить его
требуется быстро.
Что касается заготовки растительной пищи, то она в основ¬
ном ограничивается сбором нескольких видов ягод, особенно
голубики и земляники. Значительно реже собираются растения
со съедобными корнями, стеблями или листьями, например дико¬
растущие лук-порей, ревень, лабрадорский чай (Nelson, 1980.
Р. 211; 1986. Р. 38-42).
Для атапасков в целом характерен высокий уровень экологи¬
ческой культуры, нашедший отражение в их идеологии, и в част¬
ности в нормах морали. Согласно им, люди должны с уважением
относиться к животным и растениям. Важно поддерживать хо¬
рошее экологическое состояние природного окружения. Нельзя
охотиться на молодых животных, рубить маленькие деревья.
Нормы традиционной морали запрещали убить животное, сру-
< Л. А. Файнберг
97

бйть или сорвать растение и не воспользоваться добычей. Даже
после перехода к пушному промыслу трапперы нередко созна¬
тельно ограничивали число добываемых пушных зверей. По нор¬
мам коюкон животных необходимо убивать быстро, чтобы не
причинять им мучений. Запрещено было и держать диких живот¬
ных в неволе, так как считалось, что от этого они страдают.
Все эти и им подобные нормы поведения атапасков по отноше¬
нию к окружающей среде, с одной стороны, отражают понимание
ими ограниченного характера воспроизводства потребляемых для
жизнеобеспечения животных и растений, а с другой — есть след¬
ствие религиозных верований, не проводящих четкой границы
между миром людей и миром животных и растений. Таким обра¬
зом, если нельзя причинять боль человеку, то не следует так по¬
ступать и по отношению к животному {Nelson, 1980. Р. 229—231;
Van Stone, 1974. Р. 59).
У северных индейцев атапасков изменения в социокультурных
формах адаптации к природной среде в Канаде начались в первые
десятилетия XVIII в. Именно в это время атапаски-чайпеваи
дтали получать европейские товары с постов компании Гудзонова
залива, расположенных на западном и юго-западном побережьях
последнего. Постепенно посты этой компании создавались все
западнее, втягивая в торговые отношения новые группы атапа¬
сков северо-западной Канады. Одновременно с компанией Гудзо¬
нова залива в конце XVIII — начале XIX в. здесь действовали
основанная группой торговцев из Монреаля Северо-Западная ком-
цапия (1780 г.) и так называемые вольные торговцы. В начале
20-х годов прошлого столетия компания Гудзонова залива доби¬
лась монопольных прав на покупку мехов и продажу европейских
товаров на севере Канады (Smith /., 1981. Р. 273).
Масштабы торговой деятельности компании Гудзонова залива
расширялись примерно до середины XX в., когда Север перестал
быть для Канады только источником мехов и превратился в район
военного строительства, горнодобывающей, а позднее и нефтяной
промышленности. На протяжении же предшествующих двух с
половиной столетий главным богатством лесов Канады считались
меха, а развитие торговли с их поставщиками — индейцами по¬
влекло за собой те изменения, которые произошли в способах
жизнеобеспечения, типах расселения и других аспектах эколо¬
гической культуры индейцев Канадского Севера — алгонкинов
и атапасков.
В отличие от большинства индейцев Канадского Севера атапа¬
ски Аляски оказались втянуты в торговлю мехами и соответствен¬
но в деятельность по их добыванию — трапперство задолго до
первых встреч с европейцами. Атапаски Западной Аляски через
посредство эскимосов Берингова пролива участвовали в меновой
торговле с чукчами. Ежегодно эскимосы приобретали у чукчей
шкуры домашних оленей и европейские (русские) товары, а затем,
двигаясь на юг вдоль западного побережья Аляски, достигали
района расселения атапасков. У последних они меняли привезен¬
98

ные товары на меха, которые перепродавали чукчам. По оценке
Л. Загоскина, путешествовавшего по Юкону и Кускоквиму в
1842—1844 гг., местные атапаски ежегодно получали из Сибири
1000 оленьих шкур, а также некоторые европейские товары:
железные котлы, табак, бусы. В обмен индейцы отдавали шкурки
чериобурых и рыжих лисиц, бобров, выдр, куниц, шкуры волков
и росомах (Загоскин, 1956. С. 76—78).
Такая торговля началась не позднее середины XVII в. С этого
же времени к атапаскам Аляски стали поступать европейские
товары. Конечно, это обстоятельство оказало определенное влия¬
ние на хозяйство и культуру индейцев. Конкретные изменения
в культуре атапасков Аляски под воздействием торговых связей
с Сибирью трудно установить. Можно предполагать, что переход
к систематическому промыслу пушного зверя способствовал со¬
вершенствованию охотничьих ловушек для его добычи, развитию
той части экологических знаний северных индейцев, которая от¬
носится к повадкам пушных зверей и условиям их обитания.
Как бы то ни было, собственно аборигенный период в истории
атапасков кончился не позднее середины XVIII в., та же их
культура, которая известна по этнографическим данным, включая
самые ранние наблюдения, относится ко второй половине XIX в.
и не является самобытной. Строго говоря, она не может исполь¬
зоваться, хотя это и делается за неимением других возможностей
в качестве исходной для отсчета культурных изменений у ата¬
пасков (Van Stone, 1979а. Р. 20).
Когда с индейцами бассейнов Юкона, Кускоквима и других
рек Западной Аляски стали торговать русские, им пришлось
считаться и конкурировать с давно сложившимися формами си¬
бирско-американского товарообмена. В середине XIX в. торгов¬
лю с атапасками, в частности племен ингалик и коюкон, вела
Русско-Американская компания.
Первоначально важнейшими европейскими товарами, преи¬
мущественно покупавшимися атапасками, были металлические
инструменты: резцы, ножи, топоры. Их использование вместо
соответствующих индейских аналогов названных орудий резко
повышало производительность труда (Van Stone, 1974. Р. 91 —
92). Постепенно ассортимент товаров, которые ипдейцы получали
в обмеп на меха, все более расширялся. Кроме орудий труда, он
стал включать также одеяла, одежду и обувь европейского образ¬
ца, брезентовые палатки, железные печки, а позднее и продо¬
вольственные товары: сахар, муку, картофель, рис, макароны,
маргарин, сгущеное молоко и другие виды консервов. Лишь
немногие из поставлявшихся индейцам европейских товаров, на¬
пример бусы, не сказывались на традиционных формах экологии
ческой адаптации коренного населения. Большинство же их в
той или иной степени влияло на экологию индейцев Канадского
Севера и Аляски.
Особенно изменил ее переход от охоты для собственного по¬
требления к товарному промыслу пушных животных, мясо кото¬
7*
99

рых, за исключением медведя, не употреблялось в пищу. Из охот¬
ников и рыболовов широкого профиля, использовавших природ¬
ное окружение во всем его многообразии, северные индейцы по¬
степенно превратились в специализированных ловцов пушного
зверя. Для самих аборигенов добытые ими меха имели ограни¬
ченное применение. Из них изготовлялись некоторые части зим¬
ней одежды (см. гл. III). В то же время трапперство не оставляло
достаточно времени для охоты на карибу, американского оленя
и других крупных животных. Звероловы вынуждены были поку¬
пать пищу на постах компании Гудзонова залива в Канаде,
на торговых факториях Российско-Американской компании и у
сменивших ее позднее купцов США на Аляске. В результате этого
трапперы оказались тесно связанными с определенными торговы¬
ми постами. Прежняя неограниченная свобода передвижения ин¬
дейских общии в пределах осваивавшихся ими территорий ис¬
чезает.
Отправляясь устанавливать или осматривать линии ловушек,
трапперу прежде всего надо было получить у европейского тор¬
говца в кредит продовольствие под будущую добычу пушнины.
Чтобы не везти с собой слишком много груза, значительную
часть которого составляли продукты питания, многие трапперы
стали оставлять свои семьи на сезон промысла в лагерях около
торгового поста и отправлялись на охоту в одиночку (Savishinsky,
1978. Р. 1-25; Van Stone, 1963. Р. 160, 163, 164; Idem, 1964.
Р. 15 and oth.).
Тем не менее трапперам было все же трудно сразу увезти с
собой продовольствие на весь промысловый сезон. Поэтому им
приходилось по нескольку раз за сезон возвращаться в свои ла¬
геря. Это ограничивало дальность охотничьих маршрутов север¬
ных индейцев. Они почти перестают использовать те угодья, ко¬
торые наиболее удалены от торговых постов. Нагрузка на охот¬
ничьи угодья становится неравномерной: в одних происходит
перепромысел пушного зверя, другие становятся своего рода
естественными заказниками. И что еще важнее, из всего много¬
образия фауны северных лесов индейцы стали использовать толь¬
ко несколько видов животных, чей мех пользовался спросом на
мировом рынке пушнины. Охота на крупных копытных, а также
птиц, правда, не прекратилась полностью, но велась теперь лишь
попутно с промыслом пушного зверя при случайных встречах
с карибу или американскими оленями.
У индейского населения северных лесов не только уменьшает¬
ся подвижность, но и меняется характер расселения. Временные
лагеря, расположенные около торговых постов, становятся по¬
стоянными селениями, из которых трапперы совершают ради¬
альные маршруты. Такой тип расселения получил распростране¬
ние у индейцев Американского Севера еще в XIX в. Сохранился
он и в XX в. Одновременно с ним в зависимости от географических
условий и экологических особенностей разных местностей обита¬
ния северных индейцев существовали и другие типы расселения.
100

В районе низовьев Маккензи на берегах богатых рыбой озер
индейцы создавали постоянные селения. Зимой из этих селений
охотники рассеивались вдоль линий ловушек. Река Маккензи
давала коренным жителям возможность быстро добираться до
расположенного в ее устье торгового поста: летом по воде и зимой
по льду. Периодически индейцы совершали туда короткие поездки
{Van Stone, 1974. Р. 106). На Аляске, особенно на Юконе, около
залива Кука и в некоторых других местностях тенденция созда¬
вать постоянные селения около торговых постов также не возобла¬
дала. Это было связано с несколькими обстоятельствами. Число
торговых постов здесь было сравнительно невелико. Их было лег¬
ко достигнуть по многочисленным водным путям, соединяющим
внутренние районы Аляски с побережьем. Кроме того, еще до
европейской колонизации характер расселения индейцев Аляски
несколько отличался от характера расселения индейцев Северо-
западной Канады.
У большинства атапасков Западной Аляски в доевропейский
период имелись базовые селения, где индейцы проводили часть
года. Напротив, у атапасков Северо-западной Канады таких базо¬
вых селений в аборигенный период истории не было. Объяснение
этого различия, по мнению Дж. Ван Стоуна, лежит в больших
возможностях рыболовства у аляскинских атапасков по сравне¬
нию с их канадскими собратьями. Этот вид хозяйственной дея¬
тельности в большей мере, чем охота, открывал возможности для
сравнительно оседлой жизни. Данное различие позволило
Дж. Ван Стоуну подразделить всех северных атапасков по харак¬
теру расселения на два типа: ограниченно бродячих (канадские
и часть аляскинских) и бродячих с центральной базой (атапаски
больших рек Западной Аляски и морского побережья) (Van S tone,
1974. Р. 38).
После начала русской колонизации Аляски тенденция сезон¬
ной оседлости получила дальнейшее развитие. Базовые селения
стали создаваться преимущественно иа тех реках, по которым
было легко достичь торговых постов. Относительно большая осед¬
лость атапасков Аляски по сравнению с атапасками Канады как
до, так и после начала контактов с европейцами объясняется
прежде всего экологическими причинами. У первых было больше
развито рыболовство, у вторых — охота на копытных.
В начале XX в. атапаски Аляски для ловли идущего на нерест
лосося стали использовать эффективное орудие лова, так назы¬
ваемое рыболовное колесо (подробнее о его конструкции см. ни¬
же). Его применение было возможно только на крупных реках
Юконе и Танане, по которым мигрировал лосось. В результате
многие индейцы переселились с мелких рек на крупные, чтобы
ловить лосося с помощью этого рыболовного снаряда {Erkin,
1972. Р. 14; Hosley, 1981. Р. 550—551). Таким образом, уровень
оседлости многих групп атапасков Аляски еще более возрос.
Поездки из вновь возникших постоянных селений к торговым
постам не представляли сложности. Летом плыли по рекам, а
8 Л. А. Файнберг
101

зимой пользовались большими и соответственно быстроходными
собачьими упряжками. Увеличение уловов рыбы позволяло те¬
перь почти каждой индейской семье держать много упряжных
собак, ибо главным ограничителем их числа всегда была
необходимость ежедневно кормить эту свору (Olson, 1981.
Р. 705).
G 40—50-х годов нашего столетия с упадком трапперства
по причине снижения цен на пушнину на мировом рынке склады¬
вается еще один тип расселения. Он был связан с тем, что индейцы
как Аляски, так и Канады начинают зависеть в своем жизнеобес¬
печении не от промыслового хозяйства, а прежде всего от соци¬
альных пособий и случайных заработков (Hosley, 1981. Р. 553).
В большинстве своем индейцы живут в селениях около торговых
постов круглый год. Лишь время от времени они совершают ко¬
роткие поездки на один или несколько дней для осмотра ловушек
и охоты для собственного потребления. В результате подобного
образа жизни товарная и потребительская охота ведется на срав¬
нительно небольшой площади в окрестностях селения, добыча
мяса и мехов по большей части невелика и не может обеспечить
нужд охотников и их семей (Janes, 1983а. Р. 56—57; Nelson, 1986.
Р. 280).
Распространение с 20-х годов лодок с подвесными моторами,
а с середины 60-х годов снегоходов, теперь имеющихся почти
в каждом индейском домохозяйстве, способствовало закреплению
оседлого образа жизни. Охотничьи поездки стали в основном
однодневными: утром выезд, вечером возвращение. Благодаря
высокой скорости снегоходов за один день охотник проезжает
такое же расстояние, как на собачьей упряжке за несколько.
Но снегоходы нередко ломаются, и поэтому на практике далеко
не каждый охотник решается удалиться на большее расстояние
от жилья. Летом владелец моторной лодки, отправляясь куда-
либо для рыбной ловли или с целью торговли, может добраться
до нужного ему места несравненно скорее, чем на гребной лодке.
Конечно, использование моторных лодок предполагает расположе¬
ние индейских селений около судоходных рек.
Изменение форм экологической адаптации затронуло почти
все аспекты материальной культуры северных индейцев. Так,
при добыче пушных животных капканы постепенно вытеснили
ловушки традиционного типа (черканы, петли и т. п.). Следует,
однако, отметить, что этот процесс занял много времени. До кон¬
ца XIX — начала XX в. атапаски предпочитали традиционные
ловушки стальным капканам, которые пытались внедрить Рос¬
сийско-Американская компания, а также торговые компании США
и Канады. Например, индейцы иигалик Юкона и Кускоквима
покупали капканы, но не использовали их по прямому назначе¬
нию. Последние разбирались, а отдельные части шли на изго¬
товление ножей, топориков и других орудий (Van Stone, 1979а.
Р. 119). При добыче крупных животных: медведей, лосей, аме¬
риканских оленей — вместо ловушек давящего типа, луков и
102

стрел стало применяться огнестрельное оружие, хотя полностью
традиционные ловушки не вышли из употребления.
У атапасков бассейнов Юкона и Кускоквима покупной шнур
при плетении рыболовных сетей пришел на смену местному сырью.
Важным нововведением стало уже упоминавшееся выше рыбо¬
ловное колесо. Насколько известно, впервые оно было исполь¬
зовано индейцами Аляски на р. Танана в 1904 г. К 1913 г. рыбо¬
ловные колеса широко практиковались индейцами танана, ин-
галик, коюкон и другими, обитавшими в бассейнах Юкона и
Кускоквима.
Устройство рыболовного колеса несложно. Оно состоит из
двух черпаков, сделанных из проволочной сетки. Черпаки на¬
сажены на противоположные концы оси, середина которой сво¬
бодно прикреплена к небольшому плоту, поставленному на якорь
на быстрине. Под давлением воды ось вращается, поднимая в
воздух то один, то другой черпак. При этом он подхватывает
идущую против течения на нерест рыбу. В ходе дальнейшего
движения черпака она соскальзывает по жолобу в открытый
ящик, находящийся на плоту. Затем цикл повторяется (Van
Stone, 1979а. Р. 183).
Рыболовное колесо требует для своей работы сочетания не¬
скольких факторов гидрографического характера. Течение долж¬
но быть достаточно сильным, чтобы вращать ось с черпаками,
а вода настолько мутной, чтобы рыба не видела их и плыла близко
к поверхности воды. При наличии всех этих условий рыболовное
колесо может ловить рыбу почти непрерывно, не требуя постоян¬
ного надзора человека. Лишь время от времени надо забирать
из ящика рыбу и вынимать из черпаков ветки и прочий мусор,
который может запутаться в проволочной сетке.
Указанное приспособление стало новой и весьма эффективной
формой экологической адаптации индейцев западной части Аля¬
ски к особенностям местной гидрографической сети и наличию
больших косяков мигрирующей рыбы. Тем не менее его появление
не привело к немедленному вытеснению традиционных рыболов¬
ных ловушек, плетенных из ивовых прутьев. Например, индейцы
ингалик селения Анвик на Юконе в начале 20-х годов текущего
столетия наряду с рыболовным колесом продолжали пользоваться
вершами, чередуя эти способы лова в зависимости от времени
года и местных условий (Snow, 1981. Р. 606).
Применение рыболовного колеса заметно сказалось на различ¬
ных аспектах экологической культуры атапасков. Например, оно
изменило их критерии при выборе мест для летних лагерей. Мно¬
гие места, пригодные для постановки плетеных ловушек и сетей
и потому предпочитавшиеся в прошлом, теперь не подходили по
причине отсутствия необходимых условий для работы рыболовно¬
го колеса.
Хотя рыболовное колесо и было весьма эффективным, его
введение не означало автоматического увеличения количества
лосося, использовавшегося атапасками Западной Аляски для соб¬
8*
103

ственного потребления и на корм собакам. Распространение у
индейцев нового рыболовного средства совпало по времени с золо¬
той лихорадкой на Аляске. Многим тысячам нахлынувших сюда
(в надежде на быстрое обогащение) золотоискателей требовался
корм для собачьих упряжек. Поэтому торговцы охотно скупали
у индейцев сушеного лосося и с большой выгодой для себя пере¬
продавали его золотоискателям. Нередко случалось, что индейцы
в конце рыболовного сезона продавали торговцам большую часть
своего улова, в результате чего к весне сами оставались без рыбы
и вынуждены были выкупать у торговцев, но уже по более вы¬
сокой цене, проданную им осенью рыбу. Такая практика сохра¬
нилась и после окончания золотой лихорадки. Она объяснялась
не нерасчетливостью индейцев, а необходимостью погасить кре¬
дит, полученный в предыдущий год перед началом охотничь¬
его сезона. Впрочем, за счет добытой пушнины этот кредит
можно было погасить далеко не всегда (Van Stone, 1979а.
Р. 184).
В ходе контактов с европейцами изменялись не только места
поселений, орудия охоты, но и такие формы внебиологической
адаптации, как жилище и одежда. На Аляске еще в период су¬
ществования Русской Америки атапаски переняли у русских
обычай строить бревенчатые избы, которые пришли на смену
характерным в прошлом для многих индейских районов Аляски
полуподземным жилищам. Во время охотничьего сезона и пре¬
бывания вне базовых селений вместо вигвамов, крытых корой
или оленьими шкурами, для жилья стали использоваться паруси¬
новые палатки. Они приобретались в готовом виде или чаще ши¬
лись индейскими женщинами из ткани, купленной на торговом
посту.
На Канадском Севере палатки также довольно быстро вытес¬
нили переносные жилища традиционных типов. Первоначально
в палатках жили не только в сезон охоты или в рыболовных лаге¬
рях, но и в поселениях вблизи постов компании Гудзонова зали¬
ва. Постепенно в постоянных селениях индейцев бревенчатые
хижины пришли на смену палаткам. И например, в селении ку-
чинов Оулд Кроу, расположенном на берегу одного из притоков
Юкона, Дж. Ван Стоун в 1968 г. не увидел ни одной палатки.
Все семьи жили в бревенчатых хижинах (Van Stone, 1974. Р. 116).
Для отопления жилища вскоре после начала торговли с евро¬
пейцами вместо костра стали использоваться железные печки
на дровах. В последние несколько десятилетий северные индейцы
в дополнение к этим печкам покупают плиты для приготовления
пищи. Последние работают на сжатом или сжиженном газе.
Что касается одежды, то летом северные индейцы алгонкины
и атапаски, так же как и эскимосы, носят одежду европейского
образца. Зимой продолжает употребляться практичная и высоко-
функциональная традиционная одежда: парки из шкур карибу,
меховая обувь, рукавицы и т. д. (Lustig-Arecco, 1972. Р. 44).
Заимствованным у европейцев элементом экологической адапта¬
104

ции стали накомарники, применяемые северными индейцами с
прошлого столетия.
В 60-х — первой половине 70-х годов в культуре жизнеобес¬
печения эскимосов и индейцев Американского Севера, равно как
и саамов Скандинавского Севера, произошла крупная перемена.
Она была связана с началом применения снегоходов или, как
их еще называют, мотонарт для охоты, оленеводства, подвозки
воды, топлива и поездок с иными целями. Использование народа¬
ми Зарубежного Севера снегоходов имело столь значительные
последствия для жизни эскимосов, индейцев и саамов, что в науч¬
ной литературе это явление получило название снегоходной ре¬
волюции (Lincola, 1969).
Снегоходы появились на рынках США, Канады, Финляндии,
Норвегии, Швеции в 1961 —1962 гг. Почти сразу же это новое
средство зимнего транспорта нашло широкое применение у олене¬
водов Европейского и охотников Американского Севера. Более
быстрое распространение снегоходы имели среди оленеводов саа¬
мов, а уже потом у охотников эскимосов и северных индейцев.
Это неудивительно. У саамов был овеществленный капитал в
форме оленей, которые пользовались спросом и успешно прода¬
вались. Затем на вырученные деньги покупались снегоходы. Сне¬
гоход был равен по стоимости 30—40 оленям. Расходы на его
содержание за зиму равнялись цене еще 17—18 оленей.
У эскимосов и индейцев, как правило, не было денежных сбе¬
режений. Прежде чем покупать снегоход, им надо было скопить
соответствующую сумму денег. Поэтому к середине 60-х годов
лишь немногим из эскимосских и индейских охотников удалось
приобрести этот новый вид транспорта. Например, в 1965 г. в
селении Шугнак в верховьях р. Кобук на Аляске было только
3 снегохода. Десятилетие спустя их стало уже 26. Всего в 1975 г.
в трех селениях верховий р. Кобук на 51 эскимосское домохозяй¬
ство приходилось 63 снегохода. Некоторые семьи имели не один,
а два снегохода. На них ездили устанавливать и осматривать кап¬
каны на пушного зверя, загоняли оленей-карибу, возили воду
и хворост, ездили в соседние селения по делам или в гости, устраи¬
вали соревнования {Anderson, 1977. Р. 492—496).
В остальных районах Аляски и Канады в первой половине
70-х годов снегоходы имелись у подавляющего большинства семей
эскимосов и индейцев. Как писал В. Лустиг-Арекко о кучинах
Аляски, у них почти каждое домохозяйство имело в начале 70-х го¬
дов по меньшей мере один снегоход, использовавшийся для охоты,
доставки воды, дров и других целей {Erkin, 1972. Р. 10, 14; Larsen,
1972. Р. 39; Lustig-Arecco, 1972. Р. 63—65; SmithL., 1972. Р. 1—9).
Благодаря применению снегоходов у эскимосов и индейцев
резко возросла скорость передвижения по сравнению с ездой на
собаках или ходьбой на лыжах. В результате несколько расши¬
рилась зона охоты, увеличились масштабы добычи пушного зверя,
оленей, лова рыбы в отдаленных и ранее малодоступных зимой
угодьях, выполнявших прежде роль естественных заказников для
105

промысловой фауны Американского Севера. Вместе с тем охотник,
пользующийся снегоходом, из-за его нередких поломок часто но
рискует в одиночку удаляться от селения больше чем на несколь¬
ко километров. На большее расстояние преимущественно уезжа¬
ют группы охотников на двух, трех, четырех снегоходах. Это обес¬
печивает взаимную страховку. Если одна из машин ломается,
ее чинят совместными усилиями или буксируют домой на прицепе
у исправного снегохода. Но все же в основном промысел ведется
на расстоянии одного дня пути (туда и обратно) от селения. Зна¬
чительно реже охотники проводят ночь в палатках вне постоян¬
ного селения (Anderson, 1977. Р. 332).
Широкое распространение снегоходов привело к некоторым
переменам в технике и приемах зимней, а отчасти и весенней охо¬
ты, особенно на карибу. В середине 70-х годов свыше 90 % зимних
охот на карибу осуществлялось на снегоходах. Если до их введе¬
ния зимняя охота на этих животных велась индивидуально, то
теперь опа стала вестись парами или небольшими группами охот¬
ников на двух или нескольких машинах. Это не только безопаснее.
Использование сразу нескольких машин по большей части значи¬
тельно повышает результативность охоты. На снегоходах удобно
охотиться загоном, а кроме того, легко догнать раненое животное,
которое убежало бы от охотника, промышляющего на лыжах
или в собачьей упряжке. Нередко на одном снегоходе едут два
человека: водитель и стрелок (Anderson, 1977. Р. 330; Nelson,
1986. Р. 178).
Весенняя охота на карибу в марте-апреле, во время которой
добывается значительный процент от общегодовой добычи этих
животных (у кувагмиут р. Кобук около 35 %), также в основном
ведется со снегоходов. С распространением последних традицион¬
ная охота на переправах на путях сезонных миграций карибу ста¬
ла практиковаться все реже. Например, кувагмиут добывают с
лодок лишь незначительное количество оленей (Anderson, 1977.
Р. 335). А ведь до внедрения снегоходов охота с лодок па плыву¬
щих животных была одним из основных способов добычи карибу.
Со снегоходов ведется и весенняя ружейная охота на медведей.
На этих машинах выпасают также домашних оленей, стада кото¬
рых на Аляске в 80-х годах насчитывали несколько десятков
тысяч голов. Несколько меньше домашних оленей было на Канад¬
ском Севере.
С распространением снегоходов собачьи упряжки стали быст¬
ро исчезать. Так, на севере Канады число ездовых собак к 1970 г.
уменьшилось с 20 тыс. до 2 тыс. (Вгиеттег, 1970. Р. 118—125).
С середины 70-х годов число собак в селениях коренных жителей
вновь начало возрастать. Так, в 1975 г. в трех эскимосских селе¬
ниях верховий р. Кобук было 320 взрослых ездовых собак. При
этом 14 домохозяйств владели 217 собаками, 27 домохозяйств име¬
ли меньше чем по 5 животных на каждое, а в 10 домохозяйствах
собак совсем не было. В это время и позднее собачьи упряжки
использовались в основном не для охоты или хозяйственных дел,
106

а для гонок и развлекательных поездок. Из-за увлечения гонками
эскимосы теперь держат более быстрых, но хуже тянущих собак
(Anderson, 1977. Р. 491).
Подведем некоторые итоги тем изменениям, которые принесло
в хозяйство и культуру эскимосов и северных индейцев появление
снегоходов. Увеличилась зона охоты отдельных общин. В резуль¬
тате этого стали жить более крупными общинами без уменьшения
площади промысловых угодий, приходящихся на одного охотни¬
ка. Возросли возможности для оседлой жизни. Прежде охотники
уходили на промысел на несколько дней или недель и ночевали
в это время в палатках. Теперь на охоту уезжают утром, а к ночи
в большинстве случаев возвращаются к своим семьям в поселок.
Уменьшилось значение физических различий между охотника¬
ми. Если раньше лучший лыжник, выносливый, способный к
продолжительным и быстрым переходам, чаще всего был и луч¬
шим охотником, то снегоход уравнял физически более сильных
и слабых людей, молодых со старыми. Уравнял, конечно, не во
всем, а только в плане необходимых для охоты физических усилий.
Вместе с этими переменами, которые в целом можно считать
положительными, замена собачьих упряжек снегоходами имела
и ряд отрицательных последствий, в том числе экологического
характера. Снегоход стоит дорого, 1,5—2 тыс. долларов и более.
Его владелец тратит много денег и на покупку запасных частей,
а также бензина. В отношении расхода последнего снегоход из-за
гусеничного двигателя очень неэкономичное транспортное сред¬
ство. На 100 км пути ему требуется в зависимости от мощности
15—30 л бензина. За три-четыре зимы новая машина приходит
в негодность и требует замены. В результате расходы на ее по¬
купку и эксплуатацию стали одной из наиболее крупных статей
расхода в семейном бюджете охотников Вызванная содержанием
снегоходов потребность в росте денежных доходов вынуждает
трапперов к интенсификации добычи товарной пушнины, а ис¬
пользование снегоходов дает для этого широкие возможности.
Вместе с тем увеличение объемов добычи пушного зверя отрица¬
тельно сказывается на его запасах. Применение транспортной
техники уменьшает значение натурального хозяйства в жизне¬
обеспечении коренных народов Американского Севера, способ¬
ствует еще более глубокому втягиванию их в капиталистическую
экономику.
Еще одно из важных отрицательных последствий повсеместной
эксплуатации снегоходов заключается в том, что они затрудняют
передачу молодежи в процессе совместной охоты экологического
опыта старших. Стремительное движение, шум мотора препят¬
ствуют тому традиционному обучению, которое раньше проходила
молодежь, путешествуя со взрослыми охотниками. На скорости
в несколько десятков километров, перекрикивая шум мотора,
взрослым мужчинам очень трудно показать своим сыновьям или
племянникам местные приметы, следы зверей, научить ориента¬
ции на местности, передать многие другие знания.
107

Наиболее общее следствие длинной цепи перемен в экологии
северных индейцев и эскимосов, коснувшееся всех сторон взаимо¬
отношений этих людей с окружающей природной средой, сводит¬
ся к тому, что теперь подавляющее их большинство не зависят
в своем жизнеобеспечении только от нее. Индейцы и эскимосы
утратили большую часть своей экологической культуры, во мно¬
гом разучились пользоваться богатствами флоры и фауны север¬
ных лесов и тундр. Как полагает Дж. Ван Стоун, индейцы Амери¬
канского Севера быстро приближаются к состоянию, когда утра¬
та экологической культуры сделает их неприспособленными к
дальнейшей жизни на землях предков. Это предсказание было
сделано почти два десятилетия назад в отношении атапасков
(Van Stone, 1974. Р. ИЗ). Судя по всему, его можно распростра¬
нить и на алгонкинов, и на эскимосов, так как процесс утраты
ими экологических знаний постепенно идет, хотя и не так быстро,
как думал Дж. Ван Стоун. Сдерживающими его факторами слу¬
жат возрастающий интерес коренных жителей к своей националь¬
ной культуре, обучение традиционным видам хозяйственной дея¬
тельности и всему, что для нее необходимо, в школах Американ¬
ского Севера.

Глава четвертая
ВЗАИМОВЛИЯНИЕ ФОРМ
ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ АДАПТАЦИИ ЭСКИМОСОВ,
ИНДЕЙЦЕВ И ЕВРОПЕЙЦЕВ
В процессе приспособления к природным условиям Арктики и
Субарктики эскимосы и индейцы в некоторых случаях заимство¬
вали друг у друга формы экологической адаптации. Иногда, прав¬
да, сходные формы адаптации возникали у эскимосов и индейцев
конвергентно. С появлением на Американском Севере европейцев
последние переняли у местных жителей ряд форм экологической
адаптации и распространили их по всему свету. Одновременно
индейцы и эскимосы включили в свою экологическую культуру
значительное число элементов европейской культуры, о чем уже
говорилось в предшествующих главах.
Процесс усвоения европейцами экологического опыта индейцев
и эскимосов прошел в своем развитии несколько этапов. Посте¬
пенно он охватывал все более широкий круг лиц, так или иначе
связанных с Севером, а затем уже и людей, живущих в умерен¬
ных широтах и никогда не бывавших в этом регионе.
Первыми, кто стал перенимать экологическую культуру индей¬
цев и эскимосов, были европейские путешественники и исследова¬
тели. Так, европейские первооткрыватели Канадского Севера
(С. Херн, А. Маккензи, Д. Томпсон) пользовались при передвиже¬
нии по водным путям индейскими каноэ, значительно более при¬
годными для путешествий по порожистым изобилующим лесными
завалами рекам, чем гребные шлюпки европейского образца.
Каноэ гораздо легче шлюпок и поэтому их проще нести по берегу
там, где пороги или другие препятствия мешают движению по
воде. Благодаря отсутствию распашных весел и иной системе
гребли каноэ могут преодолевать узкие протоки, недоступные для
лодок европейского типа. Гребцы на каноэ размещаются лицом
вперед, а не назад, как на шлюпках. Это немаловажное преиму¬
щество при плавании по водным путям с неизвестной гидрогра¬
фией. Есть у каноэ и некоторые другие преимущества перед евро¬
пейскими гребными лодками.
При зимних путешествиях в северо-канадских лесах незамени¬
мыми оказались индейские ступательные лыжи-ракетки. Человек
на них не проваливается даже на глубоком и рыхлом снегу и пере¬
двигается хотя и медленно, но в конечном счете быстрее, чем тот,
кто идет на скользящих лыжах европейского типа по пушистому
мягкому снегу при отсутствии лыжни, да еще при плохом сколь¬
109

жении. Для перевозки зимой ручной клади европейские путешест¬
венники и звероловы пользовались индейским тоббоганом.
Европейские путешественники прошлых столетий восприняли
и некоторые другие элементы экологической культуры индейцев,
например мягкую обувь — мокасины, своеобразные консервы для
путников — пеммикан и т. д.
Вслед за путешественниками индейские формы экологической
адаптации переняли трапперы европейского происхождения, про¬
мышляющие уже несколько столетий в таежных лесах Канады.
Но все же в целом европейцы в лесных областях Американско¬
го Севера значительно меньше использовали формы экологической
адаптации индейцев, чем полярные путешественники формы эко¬
логической адаптации эскимосов. Это вполне объяснимо. Если в
лесной зоне европейцы все же могли путешествовать и жить,
основываясь на своем опыте, приобретенном в лесах умеренных
широт, то в Арктике (по крайней мере, до недавнего времени)
пренебрежение формами экологической адаптации эскимосов при¬
водило к гибели целые экспедиции. Слишком отличны природные
условия Арктики от природных условий умеренного пояса, в ко¬
тором сложилась и развивалась культура большинства европей¬
ских народов.
В силу необходимости на протяжении примерно столетия,
с 20-х годов XIX в. по 20-е годы XX в., происходила, если можно
так выразиться, постепенная эскимосизация техники полярных
путешествий и всего образа жизни участников экспедиций в Аме¬
риканскую Арктику. В. Стефансон выделяет четыре стадии в
адаптации исследователей этого региона к его природным усло¬
виям. На первой из них, длившейся с конца XVI по XVIII в.
включительно, Арктика внушала ужас. Туда ненадолго проника¬
ли на кораблях в летнее время и стремились до осени вернуться
домой в мягкие края. Так поступали, например, Дж. Девис и
Г. Гудзон, английские мореплаватели, искавшие в арктических
морях проход из Атлантического океана в Тихий.
В первой четверти XIX в. некоторые исследователи уже реша¬
лись не возвращаться с наступлением холодов в Европу и зимова¬
ли на кораблях, на которых отсиживались как в убежищах, мак¬
симально отгородившись в них от окружающей среды. В. Сте¬
фансон считает это второй стадией в адаптации исследователей к
Арктике. Типичным представителем этой стадии был также
английский путешественник В. Парри, чьи экспедиции в Амери¬
канскую Арктику датируются 1819—1825 гг.
Со второй четверти XIX в. полярные исследователи завязы¬
вают довольно тесные отношения с эскимосами и начинают
заимствовать у них технику передвижения по суше. Например,
Дж. Росс во время пребывания в Американской Арктике в 1829 г.
позаимствовал у эскимосов метод передвижения на санях, за¬
пряженных собаками. Однако он мало и неумело применял этот
способ. Полнее, чем другие английские мореплаватели первой
половины и середины прошлого столетия, использовал эскимос¬
110

ский опыт Л. Мак Клинтон, но и он ориентировался в первую
очередь на способы адаптации, принесенные из Европы, а не фор¬
мы экологической адаптации эскимосов. В. Стефансон замечает
по этому поводу: «Поразительно, что ни один исследователь не до¬
гадался прямо обратиться к эскимосам и полностью усвоить их
образ жизни; вместо этого они почему-то сочли нужным самос¬
тоятельно изобретать все средства существования и передвижения,
которые были изобретены эскимосами уже много веков назад» (Сте¬
фансон, 1948. Р. 13—14). Такие частичные и непоследовательные
заимствования эскимосского опыта В. Стефансон также относит
ко второй стадии адаптации европейских исследователей к
Арктике.
Третья стадия этого процесса, по классификации В. Стефан-
сона, начинается с экспедицией Р. Пири к Северному полюсу
(1892—1909 гг.). В отличие от своих предшественников он не
только не боялся полярной зимы, а, напротив, считал ее лучшим
временем для своих путешествий. Страх перед зимой исчез у
Р. Пири потому, что он во многом перенял опыт экологической
адаптации эскимосов к суровым природным условиям Арктики.
Сам Р. Пири пишет по этому поводу следующее: «Начиная с
1891 г. я жил и работал среди эскимосов. Общее дело породнило
меня с ними, взрастило взаимное доверие и чувство прочной, глу¬
бокой дружбы. В течение 18 лет я старался приспособить их за¬
мечательную ледовую технику и выносливость к успешному по¬
корению северной природы» (Пири, 1948. Р. 40).
Конкретизируя это высказывание, Р. Пири отмечает, что одеж¬
да участников его экспедиций почти не отличалась от эскимос¬
ской, что каждый вечер они сооружали себе снежные хижины
(Пири, 1948. Р. 44). «Каждый путешественник, предполагающий
совершать длинные переходы, должен уметь возводить себе жили¬
ще... ибо нельзя путешествовать зимою в Арктике, не умея по¬
строить себе надежный кров от холода и пурги» (Пири, 1948.
Р. 112). Обращаясь к вопросу о средствах передвижения, Пири
дает высокую оценку эскимосским собакам. Он пишет: «...нет
второй собаки в мире, которая могла бы осилить столь тяжелую
работу без всякого отдыха, при арктических температурах возду¬
ха, на голодном пайке» (Пири, 1948. Р. 55). Заметим, кстати, что
создание породы эскимосских ездовых собак, конечно, является
одной из форм экологической адаптации этого народа к условиям
Арктики.
Еще более полно усвоили и использовали во время своих
экспедиций формы экологической адаптации эскимосов В. Сте¬
фансон и К. Расмуссен, чья исследовательская деятельность в
Арктике развернулась в первые десятилетия нашего столетия.
Эти ученые не только одевались как эскимосы, строили себе снеж-
дые хижины, путешествовали на собаках, запряженных в сани
лестных образцов. Они, кроме всего этого, умели охотиться на
эленей-карибу и морского зверя, пользуясь приемами, выработан-
1ыми коренными жителями. Так, В. Стефансон отмечает, что его
111

приемы охоты на тюленей заимствованы у эскимосов без всяких
изменений (Стефансон, 1948. Р. 172). Надо, правда, сказать, что
в этом отношении у В. Стефансона и К. Расмуссена был предшест¬
венник, далеко опередивший свое время в плане использования в
путешествиях эскимосского экологического опыта. Более чем за
полвека до названных исследователей служащий Компании Гуд¬
зонова залива Дж. Рей во время поездок по канадскому Крайнему
Северу в 1846—1854 гг. добывал себе пропитание, пользуясь
эскимосскими охотничьими приемами, и не возил с собой запасов
продовольствия, как в то время обычно поступали другие служа¬
щие Компании и вообще европейцы, путешествовавшие по Амери¬
канскому Северу (Finnie, 1944. Р. 21, 22).
Эскимосские формы адаптации к природным условиям Аркти¬
ки и в более поздние годы не только не потеряли своего значения
для европейцев, но, напротив, стали использоваться исследовате¬
лями, работавшими за пределами Американской Арктики на
Крайнем Севере Евразии и в Антарктиде. В общей форме на это
указал известный советский полярник и океанолог В. Ю. Визе в
предисловии к переводу уже упоминавшейся выше книги Р. Пи-
ри «Северный полюс» (Пири, 1948. С. 12). Большой интерес пред¬
ставляет также книга М. А. Кузнецова «Снежные хижины иглу»,
которая стала непосредственным руководством по постройке жи¬
лищ из снега, основанным на богатой эскимосской практике.
Во введении от редакции к этой книге говорится: «Знать, как
строить снежные хижины, должен каждый полярник, и особенно
работники экспедиций. Даже небольшой опыт в этом отношении
может оказаться неоценимым» (Кузнецов, 1949. С. 4).
Снежные хижины в качестве жилья, а также для хозяйствен¬
ных и научных целей часто использовались не только советскими,
но и дореволюционными русскими экспедициями в Арктике. На¬
пример, они строились во время зимовки Г. Я. Седова на Земле
Франца-Иосифа в 1913—1914 гг., советскими полярниками на
о-ве Большом Ляховском во время зимовки пароходов «Г. Седов»,
«Садко» и «Малыгин» в море Лаптевых в 1937—1938 гг., совет¬
скими гидрографами на островах архипелага Норденшельда в
1938-1939 гг. (Кузнецов, 1949. С. 72-77).
В 1911 г. в Антарктиде при организации базы для зимовки в
Китовой бухте Р. Амундсен создал целый поселок из снежных
хижин, правда в основном не жидого, а хозяйственного назначе¬
ния (Амундсен, 1937. Т. 11. С. 175). Помещения из снега широко
использовались исследователем антарктического континента
Р. Бэрдом в 30—40-х годах нашего столетия.
Полярные путешественники брали на вооружение не только
эскимосский опыт адаптации к условиям суровой зимы. Они поль¬
зовались также, хотя и в меньшей степени, летними водными
средствами транспорта, созданными коренными жителями Край¬
него Севера. Эскимосские лодки умиаки были значительно грузо-
подъемнее вельботов тех же размеров. Пригоднее вельботов умиа¬
ки и для плавания во льдах. Даже небольшой обломок плавучей
112

льдины может пробить борт вельбота. Для умиака же столкнове¬
ния со льдинами почти безвредны, так как его оболочка отличает¬
ся упругостью. Если же в ней появляется дыра, ее можно зашто¬
пать. Образно говоря, вельбот воспринимает удар льдины как
яичная скорлупа, а умиак — как футбольный мяч. Благодаря та¬
кой особенности умиаки широко использовались датскими иссле¬
дователями в морских экспедициях вдоль восточного побережья
Гренландии, где прибрежные воды даже летом забиты плаваю¬
щим льдом и труднодоступны для судов европейского типа. В слу¬
чае необходимости умиак, поднимающий до тонны груза, можно
вытащить на берег и везти на санях, запряженных всего тремя-
четырьмя собаками. Во время своих путешествий В. Стефансон
часто возил умиак на санях и вместе со своими спутниками пере¬
правлялся на нем в случае необходимости через полыньи (Сте¬
фансон, 1948. С. 35—36).
С конца 30-х годов XX в. с увеличением американской военной
активности на Аляске формы экологической адаптации эскимосов
к условиям Арктики стали широко заимствоваться армией США.
Эти заимствования относились к различным сферам материальной
культуры: жилищу, одежде, средствам передвижения, а также ме¬
тодам выживания в экстремальных условиях. Эскимосский опыт
экологической адаптации был обобщен в нескольких руководст¬
вах для военнослужащих, изданных военно-воздушными силами
США, корпусом военных инженеров военно-морского министер¬
ства и другими организациями (Arctic Manual, 1940. Р. 161—190;
Cold — weather engineering, 1948. P. 56—58, 73—74).
Как следует из этих руководств, в военные и, по крайней ме¬
ре, в первые послевоенные годы в военных лагерях США на
Аляске основным типом жилищ были построенные по образцу
соответствующих эскимосских прототипов дома из дерева, обло¬
женные землей. Их характерными чертами, в частности, были не
вертикальные, а слегка наклоненные внутрь стены, вследствие
чего к ним плотнее прилегала земля, которой они были обложены
снаружи для уменьшения теплоотдачи, а также расположение
двери не в стене, как в европейских жилищах, а очень низко на
уровне пола. От нее к поверхности вел туннель, свойственный
традиционным дерево-земляным жилищам аляскинских эскимо¬
сов. Такое расположение входной двери, если ее держать постоян¬
но открытой, обеспечивает вентиляцию помещения, но в то же
время не позволяет легкому теплому воздуху выходить наружу.
В одном из американских руководств для военнослужащих ре¬
комендуется при использовании любых строительных материалов
в ходе создания военных лагерей следовать принципам постройки
обычного дерево-земляного дома эскимосов Аляски. Даже окна
целесообразно делать из пластин льда, а очаг европейского или
эскимосского типа. Последний признается предпочтительным,
так как очаг европейского типа ведет к слишком сильной венти¬
ляции помещения и потому его трудно нагреть до комфортной
температуры.
ИЗ

Большое внимание в вооруженных силах США уделялось и
уделяется обучению личного состава частей, базирующихся на
Аляске: постройке снежных хижин, как небольших, предназна¬
ченных, например, для летчика, чей самолет потерпел аварию в
ненаселенной местности, так и больших вместимостью до 50 че¬
ловек.
По единодушному утверждению исследователей Арктики эски¬
мосы имеют на своем счету по меньшей мере одно крупное от¬
крытие. Они, кажется, единственные как среди древних, так и
среди современных народов, кто успешно строит куполообразные
жилища без применения в ходе постройки лесов.
Что касается осенних временных укрытий, то лучшим из них
наряду с палаткой-зонтиком, разработанной исследователями
Антарктиды, признается эскимосская куполообразная палатка,
являющаяся одним из локальных типов эскимосских весенних и
осенних жилищ.
Заметим, кстати, что, если опыт сооружения дерево-земляных
жилищ был заимствован армией США у эскимосов Аляски, то при
постройке снежных хижин были использованы формы экологи¬
ческой адаптации канадских эскимосов, так как аляскинские, по
крайней мере в последние века, не создавали построек из снега.
В руководствах для американских военнослужащих даются и
другие советы, так, например, отмечается, что эскимосы создали
лучший костюм для защиты от холода. Он весит менее 4 кг, и в нем
можно путешествовать при температуре —50°, не рискуя обморо¬
зиться. Следует помнить, что никакой арктический костюм нельзя
считать полным без меховой парки. Лучшая обувь при низких
температурах и малоподвижной работе — это эскимосские мехо¬
вые сапоги муклукс из шкуры карибу. По их образцу промышлен¬
ность США уже несколько десятилетий изготовляет унты с кожа¬
ной или каучуковой подметкой и меховыми голенищами.
Военнослужащим, оказавшимся в аварийных ситуациях, реко¬
мендуется для отопления и приготовления пищи изготовить из
сковороды или другого сосуда жирник, а для предупреждения снеж¬
ной слепоты сделать очки с прорезями на манер эскимосских,
если нет фабричных с цветными стеклами и т. д. (Cold-weather
engineering, 1948. Р. 64).
Несколько устарел с развитием в последние десятилетия спе¬
циальных транспортных средств для севера (снегоходов, аппара¬
тов на воздушной подушке и т. п.) содержащийся в письменных
руководствах совет пользоваться только эскимосскими методами
путешествия, отбросив европейские. Однако не так давно подоб¬
ная рекомендация не вызывала сомнений.
Экологическую культуру эскимосов заимствовали не только
путешественники и личный состав расквартированных в Амери¬
канской Арктике военных частей, но и белые поселенцы. Со свое¬
го появления на Севере торговцы, трапперы, золотоискатели, пра¬
вительственные чиновники зимой в большей или меньшей степени
одевались как эскимосы (.MacDonald, 1945. Р. 201). Конечно^
114

эскимосский костюм в первую очередь использовался сельскими,
а -не городскими жителями. У индейцев и эскимосов трапперы
переняли лыжи-ракетки, каноэ, знание различных примет, облег¬
чающих поиски зверя и помогающих предвидеть перемену пого¬
ды, многое другое.
Как отмечалось в начале главы, некоторые элементы экологи¬
ческой культуры эскимосов и северных индейцев получили рас¬
пространение и в странах умеренного пояса. В области одежды это,
например, зимние куртки «аляска», спортивные куртки глухо¬
го покроя «анорак», заимствовавшие не только форму, но и свое
название от соответствующих эскимосских прототипов, детские
комбинезоны. Не столь непосредственна преемственность между
индейской обувью мокасинами и европейской модной обувью
того же названия. Здесь уместнее говорить не о заимствовании,
а о некотором влиянии первой на европейские модели.
В водном спорте и туризме в Европе и Америке получили ши¬
рокое распространение индейские и эскимосские средства водного
транспорта — каяки и каноэ. Они стали изготовляться из других
материалов, конструкция же в основном осталась неизменной.
В каноэ и каяках туристов и спортсменов привлекли их быстро¬
ходность, маневренность, пригодность для прохождения узких
мест, мелководий и порогов, возможность при движении смотреть
вперед. В Европе, Канаде, США каяки (байдарки) стали средст¬
вом для плавания не по морю, как у большинства эскимосов, а по
рекам и озерам. Правда, и некоторые эскимосские племена (ну-
намиут, маккензи) имели специальные речные каяки, но более
длинные и узкие, чем морские.
Европейцы переняли у индейцев и эскимосов не только сами
каноэ и каяки и технику гребли на них, но и специфические прие¬
мы поведения гребца в аварийных ситуациях, например так назы¬
ваемый эскимосский поворот, когда человек при переворачивании
каяка не покидает его, а особым движением весла возвращает в нор¬
мальное положение.
В несравненно меньшей степени, чем средства водного транс¬
порта, жителями умеренных широт заимствовались использовав¬
шиеся аборигенами Американского Севера приспособления для
передвижения зимой по снегу — ступательные лыжи, но все же
и их можно увидеть у отдельных любителей или охотников. Говоря
о ступательных лыжах, не следует забывать, что последние были
давно известны в некоторых районах Старого Света, например на
Чукотке. Однако в умеренный пояс Канады и США они пришли
от северных индейцев. К жителям же европейских стран умерен ¬
ного пояса эти лыжи, по-видимому, попали из США, а не с севе¬
ро-востока Азии.
Значительно хуже, чем процессы заимствования форм экологи¬
ческой адаптации коренного населения Американского Севера
европейцами — и наоборот, изучены процессы взаимовлияния та¬
ких форм между индейцами и эскимосами. В этом вопросе много
неясного и спорного. Несомненно, что такие взаимовлияния имели
115

место, но иногда трудно сказать, что конкретно заимствовали друг
у друга индейцы и эскимосы. Определенно можно говорить лишь
о заимствованиях недавнего времени. Например, в конце XIX —
начале XX в. алгонкины Субарктики переняли у своих северных
соседей эскимосов восточноканадской Арктики собачьи упряжки
и сани коматикс. Они пришли на смену ручному тоббогану. Со¬
баки и сани покупались северными алгонкинами сначала у эски¬
мосов, но вскоре предпочтение было отдано саням фабричного про¬
изводства, приобретавшимся у европейцев в обмен на пушнину
{Rogers, Leacock, 1981. Р. 177—178).
Несколько раньше, чем у северных алгонкинов, примерно с се¬
редины прошлого столетия, упряжное собаководство получило
распространение у северных атапасков. При этом заимствовано оно
было не у эскимосов или, может быть, вернее сказать, не непос¬
редственно у эскимосов, а у золотоискателей, наводнивших во
второй половине XIX в. многие районы Аляски и Канадского
Севера (McClellan, 1981. Р. 485). Подтверждением того, что в ко¬
нечном счете создателями заимствованного индейцами типа саней
являются эскимосы, служит совпадение типа саней у кучинов,
танана, ингаликов, с одной стороны, и у древних эскимосов, жив¬
ших в середине I тысячелетия н. э. на берегах залива Коцебу
(Аляска) — с другой. В обоих случаях это были сани с дугообраз¬
ными крестовинами, палками-копыльями, боковыми перилами
{Larsen Я., 1982. Р. 115-116).
Если сани оказались у индейцев благодаря эскимосам (имеют¬
ся в виду сани с полозьями, а не тоббоган), то, напротив, сту-
пательные лыжи почти несомненно были усвоены эскимосами бла¬
годаря индейцам. Произошло это сравнительно недавно, не ра¬
нее чем несколько веков тому назад, а скорее всего, лишь в прош¬
лом столетии (Birket-Smith, 1929, II. Р. 36). Правда, в 70-х годах
эта точка зрения, наиболее видным приверженцем которой являл¬
ся К. Биркет-Смит, была подвергнута сомнению Г. Ларсеном.
Во время раскопок ипиутакского жилища в Диринге (залив Ко¬
цебу) он нашел там остатки ступательных лыж. По классификации
Д. Давидсона эти снегоступы относятся к атапаскскому типу,
т. е. имеют заостренные носок и пятку и кожаные переплетения в
виде прямоугольной сетки. Г. Ларсен полагает, что подобные лы¬
жи ипиутакцы переняли у атапасков. Таким образом, не подвер¬
гая сомнению сам факт заимствования лыж эскимосами у индей¬
цев, Г. Ларсен относит начало этого процесса не к недавнему вре¬
мени, а к отдаленному прошлому, примерно к VIII в. н. э. (Lar¬
sen Я., 1982. Р. 114-115; Davidson, 1937, fig. 13).
Не вполне ясно, кто был создателем еще одного общего для
коренного населения Американского Севера средства транспор¬
та — каякоподобного каноэ. Оно представляет собой плоскодон¬
ную лодку длиной до 4—6 м и шириной 60—70 см с заостренными
носом и кормой, с палубой в передней и задней частях. В послед¬
ние столетия подобными лодками для охоты на реках и озерах
пользовались все северные атапаски, а из числа эскимосов —
116

обитатели внутренних районов Аляски, кобукмиут, или так назы¬
ваемые лесные эскимосы. В такой лодке гребец находился в
том же положении, что и в каноэ, т. е. стоял во время гребли на
одном колене. Использовал он одно- или двухлопастное весло.
Оболочка каякоподобных каноэ чаще всего изготовлялась из
бересты. Но иногда при отсутствии последней не только эскимо¬
сы, но и индейцы делали оболочку из кожи. Так, например, посту¬
пали чайпеваи, когда летом охотились в тундре.
Модель описанной лодки найдена в уже упоминавшемся ипиу-
такском жилище в Диринг. Каякоподобные каноэ были известны
и эскимосам с культурой бирнирк. Таким образом, очевидно, что
в более иДи менее отдаленном прошлом каякоподобным каноэ
пользовались не только эскимосы внутренних районов Аляски,
но и эскимосы побережья. Оболочку этих лодок они, вероятно,
делали из кожи ввиду отсутствия на побережье лесов (Birket-
Smith, 1930. Р. 41—43; Ford, 1959, fig. 38; Larsen #., 1982.
P. 116-118).
Следует отметить, что наибольшее число сходных форм эколо¬
гической адаптации возникало в лесотундре, т. е. в зоне экологи¬
ческой и этнической границы индейцев с эскимосами.
В Канаде и на Аляске лесотундра — не только зона экологи¬
ческой и этнической границы индейцев с эскимосами, в то же вре¬
мя это зона взаимопроникновения и взаимовлияния культур этих
народов.
В Канаде лесотундра тянется непрерывной полосой от низо¬
вьев р. Маккензи на северо-западе до пролива Бель-Иль на юго-
востоке. В среднем ширина зоны лесотундры здесь составляет
150—250 км. На Лабрадоре она достигает 350 км (Путчам, 1955*
Р. 33). На Аляске нет сплошной полосы лесотундры. Отдельные
пятна так называемой альпийской лесотундры имеются к югу от
хребта Брукс.
По видовому составу деревьев американская лесотундра в
основном представляет собой часть зоны тайги. Для ее прибреж¬
ных районов характерны белая ель, для внутренних — черная
ель, американская лиственница тамарак, белая береза, ива. Де¬
ревья в лесотундре разбросаны небольшими группами и, как пра¬
вило, низкорослы. Во внутренних районах Лабрадора лесотунд¬
ра из тополей и берез занимает речные долины и берега рек. Водо¬
разделы же заняты тундрой с типичной для нее растительностью
из мхов, лишайников и некоторых видов кустарников.
На севере канадской провинции Манитоба редкостойный суб¬
арктический лес простирается от 53° до 59° северной широты. Еще
дальше на север, почти до 70° северной широты, заходят разрежен¬
ные лесотундровые леса, состоящие главным образом из белой
ели и аляскинской белой лиственницы на Северо-западных терри¬
ториях Канады. В долине р. Маккензи такие разреженные леса
лишь на 80 км не достигают побережья моря Бофорта. Наряду с
названными выше видами деревьев в лесотундре встречаются сте¬
лющиеся формы обыкновенного можжевельника, карликовые ивы
117

и березы. Фауна американской лесотундры почти идентична фауне
тайги. Для нее характерны американский лось, лесной карибу,
черный и бурый медведь, американский заяц, американская нор¬
ка, бобр, ондатра и т. д.
Как уже говорилось, коренное население Американского Севе¬
ра делится на две различные по происхождению и традиционной
культуре группы: эскимосы и индейцы. Эскимосы, обитая в при¬
брежных тундровых районах несколько тысяч лет, сумели за это
время хорошо приспособиться к отсутствию дерева. В культуре
этих людей оно почти полностью было заменено костью. Из кости
изготовлялись наконечники гарпунов, рукоятки ножей, ведра и
другая домашняя утварь. Из соединенных друг с другом кусков
оленьего рога делались шесты для чумов, древки гарпунов и т. д.
Даже полозья саней были из кости или же из свернутых трубкой,
замороженных и покрытых ледяной глазурью шкур.
Во время летних охот на оленя-карибу отдельные группы
эскимосов нередко заходили в лесотундру, но эти кратковремен¬
ные посещения не оказали заметного влияния на их культуру
жизнеобеспечения. Судя по всему, для основной массы эскимосов
лесотундра не являлась таким существенным природным факто¬
ром, каким она была для коренного населения тундровой зоны
Северной Азии (Гурвич, 1967. С. 306—310). Это различие объяс¬
няется прежде всего двумя причинами. Во-первых, у эскимосов
отсутствовало оленеводство. Поэтому у них не было необходи¬
мости систематически совершать перекочевки к краю леса, как
это имело и имеет место у оленеводов Сибири. Во-вторых, в лес¬
ной и отчасти лесотундровой зоне Американского Севера жила
отличная от эскимосов этническая группа — индейцы, чьи отно¬
шения с эскимосами характеризовались напряженностью, а иног¬
да и открытой враждебностью. Поэтому в течение длительных пе¬
риодов времени лесотундра для основной массы эскимосов и ин¬
дейцев была пограпичной зоной, а не местом постоянных поселе¬
ний или систематического хозяйственного освоения, как это бы¬
ло на севере Сибири.
Вместе с тем до последних десятилетий, когда расселение
эскимосов претерпело значительные изменения в результате ка¬
питалистического освоения Американского Севера, существовали
отдельные эскимосские племена, которые в отличие от своих со¬
братьев жили не на морском побережье, а во внутренних районах
в зоне лесотундры. Эти люди занимались охотой на оленя, бурого
медведя и других животных зоны, а также рыболовством и сбо¬
ром полезных дикорастущих (ягод, молодых листьев, съедобных
корней).
Так, например, в альпийской лесотундре в бассейне р, Кобук
на Аляске жили кобукмиут, известные также как лесные эскимо¬
сы (Giddings, 1956. Р. 4—15 and oth.). Для флоры района их оби¬
тания характерны белая ель, белая береза, тополь, ива. Здесь во¬
дятся медведи, бобры, выше в горах в прошлом было много
оленей,
118

У кобукмиут дерево как строительный материал почти вытес¬
нило кожу и кость. Каркас чума делался из ивовых шестов,
а покрышка — из полосок еловой коры, сшитых растительными
волокнами. Осенью каркас жилища крыли шкурами карибу, как
это обычно делают эскимосы. Зимние жилища строились из бре¬
вен. Весной и осенью в качестве временных укрытий охотники
использовали ветровые заслоны, которые они сооружали из лап¬
ника. Зимой временные укрытия были иными. Путники останав¬
ливались в мелком ивняке, связывали верхушки стоявших близко
одно от другого деревьев и получали таким образом каркас, ко¬
торый крыли возившимися с собой шкурами карибу.
Для хранения вещей на столбах из ивы устраивались плат¬
формы. Помещенные на такую платформу вещи прикрывались от
дождя корой. Из коры и дерева изготовлялась и домашняя утварь:
березовые туи для сбора голубики и других ягод, деревянные бо¬
чонки для воды и деревянные же бочонки, в которых с помощью
раскаленных камней варили пищу. Кобукмиут освещали свое
жилище лампой-плошкой, как эскимосы, а отапливали его кост¬
ром, как индейцы. Для плавания по рекам и озерам использова¬
лись лодки с оболочкой из березовой коры и плоты. Летом детей
держали в деревянных колыбелях, а не носили постоянно с собой
в специальном заплечном мешке парки, как это делало боль¬
шинство эскимосов (Spencer, 1976. Р. 234).
Эти и другие им подобные черты делают весьма сходными мате¬
риальную культуру кобукмиут и северных индейцев. Можно
утверждать, что для кобукмиут лесотундра была ведущим при¬
родным фактором, значительно изменившим их первоначальную
тундровую по месту своего происхождения культуру и приведшим
к сближению ее с культурой северных индейцев.
Отдельно надо сказать об эскимосах, живших в тех немногих
местах Американского Севера, где лесотундра достигает по¬
бережья. Это имеет место, например, в южной части залива
Коцебу. Здесь почти у самого берега растут ель, тополь, осина,
ольха. Местные эскимосы использовали дерево не только в своем
хозяйстве, но и как предмет торговли с северными соседями {За-
госкин, 1956. С. 107). Но все же для жизнеобеспечения эскимосов
залива Коцебу дерево играло меньшую роль, чем для кобукмиут,
нунамиут и некоторых других групп эскимосов внутренних райо¬
нов Аляски.
Некоторые племена индейцев также обитают в зоне лесотундры
на сезонной или реже постоянной основе. Например, так посту¬
пают монтанье-часкапи внутренней части Лабрадора (Rousseau,
1964. Р. 55—56). Более или менее регулярное общение между
этими индейцами и эскимосами, происходившее в значительной
мере в зоне лесотундры, раньше, чем в других районах этнической
границы, привело здесь к прекращению существовавшей когда-то
вражды и к установлению мирных отношений.
К югу от Гудзонова залива южными соседями эскимосов яв¬
ляются алгонкины кри, а дальше на запад североатапаскские пле¬
119

мена: чайпеваи, тацанотины, этчаотины, тлингчадины, каучади-
ны, коюкон, ингалик, танана, танайна.
В традиционной культуре монтанье-наскапи Лабрадора и их
западных соседей было много общего с культурой эскимосов лесо¬
тундры. Как и у этих эскимосов, основой хозяйства индейцев се¬
верного края леса и лесотундры была охота на карибу, лося, бу¬
рого медведя. В материальной культуре были широко представ¬
лены постройки и изделия из дерева. Так, летнее жилище индей¬
цев, как и летнее жилище «лесных» эскимосов, крылось корой,
а зимнее — шкурами. Из березовой коры делались лодки и почти
вся домашняя утварь. Пищу индейцы различных племен ата¬
пасков варили в водонепроницаемых корзинах из еловых корней,
а для нагревания воды использовались раскаленные камни. Эски¬
мосы же лесотундры, как уже говорилось, применяли для этой
цели деревянные бочонки.
В целом, как отмечает известный исследователь эскимосов
и северных индейцев Дж. Ван Стоун, весь образ жизни ингалик,
коюкон, танана и некоторых других племен северных атапасков в
значительной мере сходен с образом жизни эскимосов внутренних
районов Аляски нунамиут и кобукмиут. Что касается взаимо¬
влияний в материальной культуре, то особенно бросается в глаза
влияние эскимосского жилища на жилище ингаликов (Van Stone,
1974. Р. 35—36).
Обобщая сказанное, можно утверждать, что американская ле¬
сотундра — это зона, где индейцы и эскимосы создавали сходные,
а иногда и идентичные формы экологической адаптации или
заимствовали их друг у друга. В результате культура жизне¬
обеспечения индейцев во многом уподобилась культуре эскимосов,
и наоборот.

Глава пятая
СОВРЕМЕННЫЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
АМЕРИКАНСКОГО СЕВЕРА
И СУДЬБЫ КОРЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ
	 •
Последние десятилетия ознаменовались на Американском Севе-
ре резким обострением экологических проблем, возникновением
серьезной угрозы весьма хрупким, ранимым и обладающим низ¬
кой способностью к самовосстановлению экосистемам этого ре¬
гиона (Woodford, 1972).
В предшествующие столетия, а также в значительной степени
и в первой половине нашего века экологические изменения на
Американском Севере происходили постепенно и обусловлива¬
лись преимущественно естественными природными процессами.
Так, например, периодические потепления и похолодания кли¬
мата имели своим следствием циклические изменения в числен¬
ности морского зверя и рыбы у западных берегов Гренландии.
Это, в свою очередь, вело к преобладанию в промысловом хозяйст¬
ве местного населения то морского зверобойного промысла, то
рыболовства. В Центральноканадской Арктике изменение гидро¬
графической обстановки, а точнее, повышение уровня морского
дна в конце XVII — начале XVIII в. привело к исчезновению
в водах района китов и как результат этого — к переориентации
части местных эскимосов на промысел исключительно сухопут¬
ных животных, прежде всего оленей-карибу. Южнее в зоне Суб-
арктики крупные лесные пожары, уничтожавшие растительность
на значительных площадях, приводили к вынужденным изме¬
нениям в расселении промысловых животных, а следовательно,
и индейцев, чьей добычей они служили (Feit, 1973. Р. 115—125;
Waisberg, 1975. Р. 176, 183 and oth.).
Конечно, уже довольно давно изменения в экологии отдельных
районов Арктики и Субарктики возникали не только как следст¬
вие естественных природных причин, но и в результате деятель¬
ности человека. В этой связи можно вспомнить, например, о хищ¬
ническом, поощрявшемся служащими торговой компании Гуд¬
зонова залива истреблении индейцами и эскимосами в 20-х годах
XX в. оленей-карибу. Агенты компании скупали у местных охот¬
ников даже летние не имевшие товарной ценности шкуры этих
животных. Инспектор компании Гудзонова залива Ф. Годселл
видел в 1923 г. на одном из торговых постов названной компании
18 огромных кип летних шкур карибу. Они были изъедены оводом
и не годились для какого-либо употребления. Это делалось для
9 Л. А. Файнберг
121

того, чтобы стимулировать уничтожение стад оленей, столетиями
бывших важнейшим ресурсом жизнеобеспечения коренного на¬
селения Американского Севера,
Логика подобных действий была простой. Ее четко сформули¬
ровал один из агентов компании Гудзонова залива: «До тех пор,
пока вокруг много карибу, эскимосы не будут заниматься пушной
охотой. Когда же карибу не станет, они будут зависеть от при¬
возного продовольствия и одежды. Тогда они должны будут охо¬
титься на песцов», т. е. заниматься тем, в чем в 20-х годах в период
высоких цен на пушнину на мировом рынке были заинтересова¬
ны действовавшие на Американском Севере скупщики мехов
(Godsell, 1937. С. 285-289; Godsell, 1952. Р. 60-62).
Резкое сокращение численности карибу в результате перепро-
мысла в первые десятилетия XX в. означало обеднение экосистем
восточноканадской Арктики, изменение связей и взаимозависи¬
мостей коренного населения с природной средой его обитания.
Но все же изменения в экологии Американского Севера, в этно-
экологических системах этого региона в первой половине XX в.
были далеко не столь масштабны и глубоки, как те, чей черед на¬
ступил в послевоенные годы, и особенно в два последних десяти¬
летия. Как отмечает известный советский северовед А. И. Чер¬
касов: «В начале 70-х годов наметился новый этап развития хо^
зяйства Севера, характеризующийся резким увеличением про¬
дукции горнодобывающей промышленности, прежде всего Даль¬
него Севера, и важными изменениями в ее структуре — в сторону
увеличения доли отраслей, создающих массовые грузопотоки.
Развитие этого этапа в 70-е годы сопровождалось значительной
активизацией геологоразведочных работ и притоком на Дальний
Север крупных капиталовложений в развитие инфраструктуры.
Во второй половине 80-х годов, по всей вероятности, в хозяйстве
Канадского Севера вновь произойдут значительные количествен¬
ные и качественные сдвиги: на повестке дня стоит освоение огром¬
ных нефтяных и газовых месторождений самой северной его
части — долины р. Маккензи, континентального шельфа и остро¬
вов Арктического архипелага» (Черкасов, 1985. С. 144).
Интенсивно идет промышленное развитие, а также развитие
инфраструктуры и на Аляске, хотя США уделяют, пожалуй, боль¬
шее внимание, чем Канада, выделению природоохраняемых тер¬
риторий, созданию резерва зейель для будущего, промышленное
использование которых запрещено на неопределенное время.
В 1984 г. в США был издан закон «Исследования и политика
в Арктике», которым предусмотрено разработать «многостороннюю
национальную политику, обеспечивающую национальные нужды
и цели в Арктике», в том числе и охрану ее природы {Frye, 1980).
На Канадском Севере и на Аляске высокими темпами разви¬
вается гидроэнергетика. Как она, так и горнодобывающая про¬
мышленность оказывают влияние на экосистемы едва ли не всей
площади Американского Севера. На природной обстановке в этом
регионе сказывается и промышленная деятельность в южных рай¬
122

онах Канады и на основной территории США. В числе подобных
влияний, вызванных работой промышленных предприятий уме¬
ренного пояса Американского континента, можно упомянуть так
называемые кислотные дожди. Преобладающее направление ат¬
мосферного переноса в Северной Америке таково, что окислы серы
и азота, выбрасываемые в атмосферу, попадают на север, особен¬
но в северный Квебек, где выпадают в виде кислотных дождей
или со снегом. Попадая в воду, они нарушают озерные экосисте¬
мы, вызывают гибель рыбы и тем самым отрицательно влияют на
экологические основы традиционного хозяйства коренного насе¬
ления.
Загрязнение атмосферы Канадского Севера промышленными
выбросами с предприятий США резко увеличилось в 70-х годах.
Это результат того, что в 1970 г. в США по предложению Агентства
по охране окружающей среды для борьбы с промышленным смо¬
гом была увеличена высота заводских труб. Соответственно воз¬
росла дальность распространения выбросов, и под угрозой ока¬
зались 48 тыс. канадских озер, значительная часть которых на¬
ходится в зонах расселения эскимосов и северных индейцев (Du¬
val, 1986. V. 124, № 2. Р. 12, 14). По данным исследователей,
другие экосистемы Американского Севера, в частности болот¬
ные, проявляют большую устойчивость по отношению к кислот¬
ным дождям, чем озерные.
Естественно, что кислотные дожди могут быть следствием не
только переноса воздушных масс из промышленных районов юга,
но и возникать в результате строительства металлургических пред¬
приятий, а также тепловых электростанций (ТЭС), выбрасываю¬
щих в атмосферу продукты сгорания непосредственно в северных
районах. Некоторые исследователи высказывают мнение, что реа¬
лизация намеченной на вторую половину 80-х годов программы
строительства на Канадском Севере ТЭС может быстро довести
нагрузки на окружающую среду до критического уровня, вызвать
деградацию северных экосистем {Moore, Lewis, 1983. Р. 381—385).
Еще большие нарушения в экосистемах Севера может при¬
нести. а на сотнях тысячах километров уже принесла осуществля¬
емая с 70-х годов программа строительства гидроэлектростанций.
Так, строительство ГЭС является основой развития энергетики
Квебека. За счет ввода в строй новых ГЭС Квебек по производству
электроэнергии (около 100 млрд кВт-ч в год) и установленной
мощности электростанций (16 млн КВт) вышел на первое место
среди канадских провинций. В зарубежной литературе можно
даже встретить утверждение, что уровень потребления электро¬
энергии в Квебеке на душу населения самый высокий в мире.
В 80-х годах строительство ГЭС велось преимущественно в рай¬
онах Ближнего и Среднего Севера провинции, где проживает
большинство ее 35-тысячного индейского и 5-тысячного эскимос¬
ского населения. Охота и рыболовство дают коренному населению
Квебека в разных его районах от 39 % до 54 % годового дохода.
Строительство ГЭС не только ухудшает условия для ведения тра¬
9*
123

диционного хозяйства, во многих случаях оно подрывает саму
возможность его ведения, так как сопровождается вырубкой ле¬
сов, затоплением охотничьих угодий, созданием крупных водо¬
хранилищ, нарушением естественного гидрологического режима
рек и прилежащих морских районов, загрязнением водоемов и
многими другими отрицательными последствиями экологического
характера (Черкасов, 1979. С. 121; Lassailly-Jacob, 1983. Р. 44—45).
Возникающие в связи с гидростроительством экологические
и социально-экономические проблемы нашли свое концентриро¬
ванное выражение в ходе создания каскада ГЭС в районе залива
Джеймс, расположенном на юге Гудзонова залива. Проектиро¬
вочные работы начались в 1960 г., само строительство в 1972 г.,
завершено оно было в 1985 г. В ходе строительства были соору¬
жены 4 ГЭС, суммарной мощностью в 10 млн КВт., 4 больших
дамбы, водохранилища общей площадью 12,5 тыс. км2 с объемом
воды свыше 95 млн м3, 218 водоотводов общей длиной 230 км,
шоссейные дороги протяженностью 1400 км, не считая местных
подъездных путей и зимних снежно-ледяных дорог, два аэропорта
и т. д. Был произведен поворот нескольких рек. Объем земляных
и скальных работ составил 6,5 млн м3. Короче говоря, вся мест¬
ность в зоне строительства с присущими ей экологическими осо¬
бенностями коренным образом изменилась.
Изменилось и ее население. До начала строительства здесь на
площади около 350 тыс. км2 жило 13 тыс. индейцев и от 4 до 5 тыс.
эскимосов. На строительство же приехало до 24 тыс. рабочих
из различных районов Канады. Для приезжих было создано не¬
сколько поселков.
Кроме строительных, здесь были развернуты и геологораз¬
ведочные работы с участием 30 фирм. В районе залива Джеймс
обнаружены богатые железные руды, свинец, никель, молибден,
золото, литий, вольфрам, ниобий, уран и другое минеральное
сырье. Создание мощной энергетической базы и возникновение
в ходе этого процесса разветвленной инфраструктуры, очевидно,
ускорит начало разработки этих минеральных богатств (конечно,
при наличии благоприятной экономической конъюнктуры). Ин¬
тенсивно развивались в 70-х годах и лесоразработки. Более трети
площади рассматриваемого района покрыто лесами, имеющими
коммерческое значение. К началу 80-х годов здесь работало 19
лесопильных заводов (Dalla Rosa, Di Meo, 1981. P. 151—202;
The Development of James Bay, 1977. P. 120—123).
Вся эта многообразная промышленная деятельность полностью
или в значительной мере лишила коренное население возможности
вести охотничье-рыболовческое хозяйство. Даже там, где при¬
родная среда не деградировала в результате строительства кас¬
када ГЭС и обязанных ему своим возникновением промышленных
предприятий, возможности ведения охоты коренным населением
все равно резко уменьшились. Создание в районе залива Джеймс
сети дорог, аэродромов, гостиниц, новых поселков облегчило про¬
никновение в местные леса приезжих охотников-любителей. Их
124

численность в сезон охоты уже превышает численность охотников
из коренного населения. Например, в августе-сентябре 1981 г.
через г. Шеффервилл прошло 4 тыс. приезжих охотников-люби-
телей, прибывших сюда для так называемой спортивной охоты
на оленя-карибу на путях его миграции. Между тем в этот же пе¬
риод промысел карибу вели лишь 2.5 тыс. местных жителей —
индейцев и эскимосов. Конкуренция приезжих снижает доходы
коренного населения от промыслового хозяйства, уменьшает по¬
требление им мяса карибу. Все это вызывает законное недовольст¬
во местных жителей (Mtiller-Wille, 1983. Р. 1 —12).
Чтобы как-то разрядить обстановку, вскоре после начала
строительства каскада ГЭС у залива Джеймс были проведены пере¬
говоры между представителями аборигенного населения и канад¬
ских властей. В 1975 г. было заключено соглашение между пред¬
ставителями федеральных и провинциальных властей, с одной
стороны, и организациями индейцев и эскимосов Северного Кве¬
бека, а именно Большим советом кри и Ассоциацией инуитов,—
с другой. Согласно ему, коренные жители отказывались от ка¬
ких-либо прав на земли и промысловые угодья бассейна залива
Джеймс и округа Нуво-Квебек. В качестве компенсации власти
обязывались выплатить другой стороне 225 млн долларов. 60 %
этой суммы в течение 20 лет должны были получить 6,5 тыс. кри*
а 40 % — 4 тыс. эскимосов.
Таким образом, на каждого участника соглашения пришлось
в год более чем по тысяче долларов, и так в течение 20 лет. Это как
будто немалые деньги, если иметь в виду крайне низкий уровень
подушных годовых доходов коренных обитателей Канадского се¬
вера. В 70-х годах он составлял в разных районах 670—790 дол¬
ларов для индейцев и в среднем 840 долларов для эскимосов.
С тех пор их уровень доходов несколько повысился, но не слиш¬
ком значительно (Агранат, 1984. С. 127; Черкасов, 1985. С. 136;
Lassailly-JасоЪ, 1983. Р. 44—45).
При оценке значения денежной компенсации, полученной в ре¬
зультате переговоров, необходимо учитывать несколько обстоя¬
тельств. Во-первых, как нам представляется, в соглашение были
включены не все индейцы и эскимосы, на чей образ жизни повлия¬
ло или повлияет в ближайшем будущем создание каскада ГЭС
и соответствующее ему промышленное развитие района. Это влия¬
ние распространяется очень широко, на зону, значительно более
обширную, чем та, в которой непосредственно ведется строи¬
тельство. В частности, исследователи высказывают предположе¬
ние, что связанный с созданием ГЭС поворот рек окажет немалое
отрицательное воздействие на морскую промысловую фауну юж¬
ной части Гудзонова залива вблизи заселенных эскимосами ост¬
ровов Белчер и Саутгемптон. В результате ухудшатся усло¬
вия для ведения обитателями этих островов морского зверобой¬
ного промысла (Freeman, 1982. Р. 955—963).
Во-вторых, численность индейского и эскимосского населения
Северного Квебека быстро растет. Следовательно, денежные вы-
125

Илаты, приходящиеся на одного человека, будут из года в год
уменьшаться.
И в-третьих, из-за инфляции на получаемые в качестве ком¬
пенсации за земли деньги, чем дальше, тем меньше можно будет
купить продовольственных и промышленных товаров.
Не стоит забывать и о том немаловажном обстоятельстве, что
изъятие у коренного населения земель с денежной компенсацией
за них противоречит первобытноколлективистским нормам, пере¬
житки которых еще достаточно сильны у значительной части або¬
ригенов Американского Севера. Показательно, что представители
трех эскимосских общин — Повунгнитук, Ивудживик и Суг-
лук — отказались подписывать соглашение и принять день¬
ги, мотивируя свое решение тем, что «они не могут продать свои
земли, поскольку земля не принадлежит никому и должна ис¬
пользоваться теми, кто в ней нуждается» (Lassailly-JасоЪ, 1983).
Учитывая подобные настроения, федеральные и провинциаль¬
ные власти Канады, кроме денег, обязались выделить исключи¬
тельно для промыслового хозяйства индейцев и эскимосов не¬
сколько довольно больших по площади территорий к северу и югу
от 55° с. ш., всего около 150 тыс. км2 (Couture, 1976. Р. 63—76).
Но эти земли не были совершенно безлюдными. Здесь жили и ис¬
пользовали для своего жизнеобеспечения местную фауну и флору
общины индейцев и эскимосов. Увеличение на выделенных зем¬
лях количества охотников и рыболовов создало сложные эколо¬
гические и социальные проблемы. Кроме того, имеются уже пер¬
вые признаки серьезного отрицательного воздействия ГЭС у зали¬
ва Джеймс на фауну этих земель.
В сентябре 1984 г. эскимосы одной из общин Северного Кве¬
бека обнаружили на берегах р. Каниаписка 10 тыс. мертвых ка¬
рибу. Животные утонули, когда в ходе сезонной миграции пере¬
правлялись через реку. Это произошло из-за того, что из распо¬
ложенного выше по течению водохранилища было сброшено боль¬
шое количество воды. Течение реки убыстрилось, и оленей унесло
к расположенному ниже водопаду, где они и погибли, а затем
были выброшены водой на берег. 10 тыс. карибу —это вдвое
больше, чем все эскимосское население Северного Квебека (5500
человек в 1984 г.) добывает обычно за год. Местной популяции
карибу был нанесен серьезный урон.
Как заявил Марк Горден, вице-президент «Маккивик корпо-
рейшен», представляющей интересы инуитов Северного Квебека,
они еще в 1978 г. предвидели возможность подобной трагедии
и просили, чтобы власти распорядились перегородить реку выше
водопадов металлической изгородью. Просьба не была удовлет¬
ворена, а тех, кто с ней обратился, просто высмеяли.
Гниющие туши карибу на берегах реки создали опасность за¬
ражения воды, угрозу возникновения эпидемий. Местным эски¬
мосам пришлось прервать свою обычную хозяйственную деятель¬
ность и заняться очисткой берегов реки от груд гниющего мяса.
На этот раз власти оказали помощь коренным жителям, предо¬
126

ставив в их распоряжение для вывоза туш вертолеты (Canada;
Inuit work to remove caribou..., 1984. P. 9—14).
Кроме каскада ГЭС, в районе залива Джеймс в Канаде и на
Аляске запроектированы или строятся другие гидроэлектростан¬
ции. Экологи предупреждают, что эти ГЭС также весьма отрица¬
тельно скажутся на природной среде, и в частности на охотничье-
промысловой фауне обширных областей Американского Севера.
При этом отмечается, что сооружение некоторых из запланирован¬
ных станций не является экономически оправданным. Еще в се¬
редине 70-х годов эколог Д. Джилл, выступая на Международном
съезде по прикладной антропологии, говорил, что при подготовке
к строительству ГЭС, например в бассейне р. Маккензи, совер¬
шенно недостаточно исследуются характер и масштабы по¬
следствий гидроэнергетического строительства для природной
среды. На основе собственных полевых изысканий и оценок дру¬
гих авторитетов Д. Джилл доказывал, что создание ГЭС и водо¬
хранилищ нанесет серьезный ущерб популяциям оленя-карибу,
лося, пушных зверей, водоплавающей птицы, рыбы, а также рас¬
тительности на обширных территориях.
В 70-х годах животный мир в канадской тайге и тундре еще
отличался значительным разнообразием и численностью. Так,
поголовье ондатры на середину 70-х годов оценивалось в 1 млн
животных только в бассейне р. Маккензи. Охотничий промысел
и рыболовство служили в это время основным источником жизне¬
обеспечения эскимосов и индейцев, обитающих по течению этой
реки и ее притоков.
Исследования экономики и пищевого рациона индейцев и инуи-
тов нижнего течения р. Маккензи, а также ее притоков показали,
что хотя большинство этих людей периодически работали по най¬
му, но около 75 % протеина, который они получали, обеспечи¬
вала охота и в меньшей мере рыболовство. Так было и во второй
половине 60-х и в 70-х годах. Лов рыбы за этот период несколько
сократился, так как с распространением снегоходов у коренных
жителей стало меньше собак, которых принято было кормить
в основном рыбой, а не мясом. Напротив, охота с целью полу¬
чения мяса несколько увеличилась. Местные продукты, добытые
охотой и рыболовством, сохраняли и, по-видимому, до сих пор
сохраняют немалое значение в питании инуитов и индейцев. Так,
в районе Коппермайна (Северо-западные территории) охота и ры¬
боловство в 1980 г. давали пищи (в пересчете на количество про¬
теина, потреблявшегося местными инуитами) вдвое больше, чем
покупное продовольствие. Такое соотношение местных и покуп¬
ных продуктов питания, содержащих протеин, было типично
для структуры потребления большинства инуитов и атапас¬
ков Канадского Севера (Smith D., 1975. Р. Ill; Asch, 1984.
Р. 19).
Несколько меньшей, хотя также значительной, была во вто¬
рой половине 70-х годов доля местных продуктов в пищевом ра¬
ционе коренного населения более южных районов. Например,
127

в селениях юго-запада Аляски она колебалась от 29 % до 39 %
(Nowak, 1977. Р. 225).
Что касается потребления индейцами мяса в количественном
выражении, то по данным официальной канадской статистики,
атапаски района Большого Невольничьего озера в 1968 г. добыли
и съели по 80 кг мяса на душу населения, однако при этом не учи¬
тывалось ни мясо мелких животных, прежде всего кроликов,
ни рыба. В результате местные индейцы потребляли в указанном
году мяса не меньше, а с учетом крольчатины даже больше, чем
среднестатистический канадец. 1968 год не случайно был удачным
для мясной охоты. По подсчетам некоторых исследователей, ата¬
паски района Большого Невольничьего озера в конце 60-х —
70-х годах фактически добывали в год в среднем по 180 кг мяса
на человека (эта цифра относится не к общему весу добычи, при¬
ходящейся на одного человека, а только к съедобным частям уби¬
тых животных).
Необходимо, правда, отметить, что определенная доля добы¬
того мяса шла на корм собакам. Однако думается, что эта доля
была относительно невелика по сравнению с той, которая шла
в пищу людям. Тем более, как уже говорилось, в 70-х годах ко¬
личество собак в селениях атапасков резко сократилось, да и кор¬
мили их главным образом не мясом, а рыбой (Asch, 1976; 1984.
Р. 17; Ruschforth, 1977. Р. 40).
В 70-х и первой половине 80-х годов XX в. на севере Канады
потребление коренным населением добытых им на месте мяса
и рыбы колебалось от 109 до 532 кг на душу населения в год.
В среднем по Канаде эта цифра составляла в начале 80-х годов
117 кг (Usher, 1987. Р. 3-9).
У индейцев и эскимосов Аляски в 80-х годах XX в. потребле¬
ние рыбы и мяса диких животных на человека колебалось от 100
до 280 кг в год (Wolf, Walker, 1987. Р. 56—81).
Стремление индейцев и эскимосов самим добывать, а не по¬
купать белковую пищу объясняется не только традиционной при¬
верженностью этих людей к охоте, но и тем, что такая экономиче¬
ская стратегия позволяет коренным жителям экономить деньги,
которых у них по большей части немного. По сведениям разных
ученых, изучавших бюджеты атапасков в различных районах Ка¬
надского Севера, охота для собственного потребления во второй
половине 70-х годов позволяла уменьшить денежные расходы при¬
мерно на одну треть (Berger, 1977. Chapt. 2; Bodden, 1981. Р. 116;
Bush forth, 1977. P. 40).
Выгоды от сохранения промыслового хозяйства для собствен¬
ного потребления не ограничиваются экономией денег. Надо
иметь в виду и то, что на Север преимущественно завозятся про¬
дукты, содержащие много углеводов, но значительно меньше жи¬
ров и протеинов, чем местная пища (Nowak, 1977. Р. 225—233).
К сожалению, вышеназванные выгоды имеют в перспективе тен¬
денцию к уменьшению. Это связано с тем, что цены на охотничье
снаряжение, снегоходы, моторные лодки, горючее растут зна¬
128

чительно быстрее, чем цены на привозные продовольственные то¬
вары. В 70-х годах привезенные из основных районов США и Ка¬
нады мясо и рыба обходились значительно дороже, чем добытые
на месте эскимосами и индейцами. Так, продукты с юга стоили
4,30 доллара за 1 кг, а добытые на месте с учетом всех расходов
на покупку и амортизацию снаряжения, на горючее и т. п.
2,77 долл, за 1 кг. За счет этой разницы только в одном из по¬
селков о-ва Нунивак суммарная ежегодная экономия, получен¬
ная его обитателями, составила более 76 тыс. долл. (Berkes, 1982.
Р. 1011-1019; Nowak, 1977. Р. 225-233).
Если сохранится существующая тенденция ускоренного по
сравнению с ценами на продовольствие роста цен на промышлен¬
ные товары и энергию, однажды наступит время, когда добыча
пищи посредством охоты станет менее выгодной, чем покупка
привозного мяса.
Впрочем, мясная охота и рыболовство могут стать невыгод¬
ными не только из-за повышения цен на снаряжение и горючее,
но и как следствие — неблагоприятных для фауны Севера эко¬
логических перемен, спутников промышленного развития этого
региона. Гидростроительство неизбежно приводит к нарушению,
а во многих местностях и разрушению экосистем. Их восстановле¬
ние потребует большого времени. По мнению специалистов,
восстановление растительных сообществ займет 100—150 лет.
Некоторые же из них могут исчезнуть безвозвратно (Gill,
1978. Р. 73-82).
Очень серьезное негативное воздействие на фауну юга Аляски
может оказать претворение в жизнь давно дебатировавшегося
проекта сооружения на р. Сузитна ГЭС мощностью 1,5 млн кВт.
Животный мир этого района очень богат. В бассейне р. Сузитна
обитает 20 % всего поголовья лосей Аляски, здесь проходят се¬
зонные миграции 20 тыс. оленей-карибу, на низовья реки при¬
ходится 40 % общеаляскинского улова рыб лососевых пород.
Здесь также довольно много медведей, горных баранов, зай¬
цев, мускусных крыс, а с апреля по ноябрь — водоплавающей
птицы.
В бассейне р. Сузитна живут индейцы танайна. На северо-за¬
паде ареала своего расселения они граничат с эскимосами. Охота
и рыболовство продолжают занимать видное место в жизнеобес¬
печении танайна и их эскимосских соседей.
Строительство ГЭС с неизбежным при этом сведением лесов,
созданием водохранилищ, плотин, нарушением гидрографиче¬
ского режима р. Сузитна и ее притоков привело бы к уменьшению
популяций местных промысловых животных, возникновению
преград на путях миграции оленей, гибели идущих на нерест
лососевых рыб и тому подобным последствиям. Все это значи¬
тельно уменьшит возможности для ведения промыслового хо¬
зяйства индейцами и эскимосами. Отрицательное воздействие
ГЭС на ресурсы, служащие жизнеобеспечению коренного насе¬
ления, усугубится притоком в район р. Сузитиа большого числа
129

туристов и охотников-любителей. Они будут приезжать сюда по
новым дорогам, которые появятся в ходе строительства. Корен¬
ному населению придется конкурировать с приезжими в добыче
зверя и рыбы.
Некоторые американские исследователи высказывают мнение,
что проект строительства мощной гидроэлектростанции на р. Су-
зитна надо пересмотреть или вообще отказаться от него. Они по¬
лагают, что он неприемлем с экологической точки зрения, не учи¬
тывает интересов коренного населения. К тому же реализация
проекта ГЭС обойдется очень дорого, и расходы лягут непосиль¬
ным бременем на налогоплательщиков штата Аляска. Вместо од¬
ной мощной ГЭС предлагается соорудить несколько небольших
в районах, не столь уязвимых в экологическом плане и не столь
важных для коренного населения, как бассейн р. Сузитна (Агра-
нат, 1984. С. 154; Van Stone, 1974. Р. 10—11; Motyka, Reichardt.
1979. Р. 6-11).
Судя по доступным нам данным, строительство на р. Сузитна
пока что не ведется. Сведений о том, что этот проект окончательно
отвергнут, также нет. О нем просто молчат. Думается, что это
молчание связано прежде всего с неблагоприятной экономиче¬
ской конъюнктурой, препятствующей осуществлению столь до¬
рогостоящего предприятия, как строительство ГЭС на р. Сузитна.
Деятельность США, Канады, Дании по промышленному ос¬
воению Севера не ограничивается строительством ГЭС и ТЭЦ.
В последние десятилетия на Американском Севере наблюдается
быстрое развитие нефтяной, газовой и горнодобывающей промыш¬
ленности. Так, в Канаде на федеральных территориях Юкон и Се¬
веро-Западные расходы на геологоразведочные работы увеличи¬
лись с начала 70-х — 80-х годов в 10—12 раз, с 4 до 40—50 млн
долларов. Здесь были обнаружены богатейшие месторождения
полиметаллических руд (свинца, цинка, серебра и др.), вольфрама,
урана, меди, олова, золота. В 80-х годах в Канадской Арктике
действовали крупные комбинаты:	свинцово-цинковый в Фаро
й на о-ве Литтл-Корнуоллис (Канадский арктический архипелаг),
серебро-свинцовоцинковый в Мейо, железорудный на о-ве Мел-
вилл. Всего на территориях Юкон и Северо-Западные действова¬
ли в первой половине 80-х годов 16 рудников и около 200 при¬
исков по добыче россыпного золота. На этих предприятиях до¬
бывалось 96 % всего канадского вольфрама, 27 % свинца, 23 %
цинка и т. д. (Canada: Neglecting the North? // Mining Journ.,
1985. V. 304, N 7809, p. 268). Некоторые из этих рудников вре¬
менно не работали из-за падения цен на полиметаллы на миро¬
вом рынке, но за период своей деятельности они успели оказать
неблагоприятное влияние на окружающую среду. Оно проявилось
в эрозии почвы, загрязнении воды и т. д. Многие перспективные
месторождения находятся в районах с многочисленными популя¬
циями оленя-карибу, лося, горного козла и других животных,
промысел которых важен для жизнеобеспечения коренного насе¬
ления. Освоение этих месторождений, а оно предполагается или
130

уже ведется иа площади не менее 1,5 млн га, имеет своим следст¬
вием или приведет в недалеком будущем к изъятию из промысло¬
вого использования индейцами и эскимосами обширных и бога¬
тых охотничьих угодий. Задержать этот процесс может только со¬
хранение нынешних низких цен на цинк, свинец, вольфрам и дру¬
гие металлы, которыми так богат Американский Север. (Keith,
Kerr, Vies, 1981. Р. 1—8; Wonders, 1984. Р. 226—233; Draft Green
Paper on Lancaster Sound // Arctic Circle, 1981. V. 30, N 1.
P. 9-15).
Серьезные экологические проблемы создает на Американском
Севере разведка, добыча и транспортировка нефти и газа, большие
запасы которых имеются в этом регионе. На Аляске нефтегазо¬
носными считаются 60 % площади ее арктических районов, или
12,5 млн га. В Канаде — область от западного побережья Гудзо¬
нова залива на востоке до границы с Аляской на северо-западе.
Нефть есть и на прибрежном шельфе, и на о-вах Канадского арк¬
тического архипелага. Кроме того, ведутся, хотя и не очень ус¬
пешно, разведки на нефть в зоне шельфа у берегов Западной Грен¬
ландии.
Уже сами поиски нефти оказывают крайне отрицательное влия¬
ние на животный мир Арктики. Особенно вредна для местных эко¬
систем сейсмическая разведка, при которой широко применяются
взрывы. Так, в 70-х годах от последствий сейсмической и других
методов геофизической разведки значительно пострадали попу¬
ляции оленей-карибу, мускусных быков, рыбы и других важных
для эскимосов видов промысловой фауны. Неоднократно выдви¬
гавшиеся коренным населением требования ограничить сейсми¬
ческую разведку определенными районами и сезонами года обыч¬
но остаются без внимания частными фирмами и правительствен¬
ными учреждениями. По мнению специалистов, изучавших эко¬
логические и социальные проблемы, порожденные, например,
на о-вах Канадского арктического архипелага разведками на
нефть, частые декларации министерства по делам индейцев и раз¬
вития севера о необходимости учета интересов коренного насе¬
ления при промышленном освоении этого региона — всего лишь
пустые слова, не подкрепляемые делом. В действительности эти
интересы игнорируются ради выгод нефтяных компаний. Слож¬
ность положения усугубляется тем, что на ряде о-вов Канадского
арктического архипелага эскимосы поселились лишь в 1953 г.,
когда в районах их прежнего обитания на севере провинции Кве¬
бек почти исчезли карибу. Теперь численность этих животных
быстро сокращается и на новом месте жительства выходцев из
Квебека. Эскимосы, не желающие и не могущие отказаться от
промыслового хозяйства как важного источника жизнеобеспе¬
чения, снова вынуждены думать о переселении куда-то, где пока
не гремят взрывы сейсмической разведки. Между тем канадское
правительство, по утверждению авторов цитируемой нами статьи,
отказывается оказать эскимосам архипелага помощь в пересе¬
лении в другие районы (Hackman, Freeman, 1978. Р. 235—249).
131

На Аляске ареалы выпаса, места отела, пути сезонных мигра¬
ций карибу, численность которых в этом штате оценивается
в 300 тыс. голов, в той или иной мере совпадают с районами актив¬
ных геологоразведочных работ, действующих или строящихся
нефтяных и газовых промыслов. Примерно половина нефтегазо¬
носных территорий Аляски составляет так называемый Нацио¬
нальный нефтяной резерв, находящийся в ведении Министерства
внутренних дел США. На значительной части площади этого ре¬
зерва, примерно на 2 млн га, действует ряд мер по охране окру¬
жающей среды. Так, над плоскогорьем в бассейне р. Уток, когда
там происходит отел карибу (с 15 мая по 15 июля), запрещен
пролет самолетов на небольшой высоте, чтобы не беспокоить
животных. На протяжении всего лета запрещено нахождение
людей вблизи оз. Тешекпук, месте отдыха мигрирующей водо¬
плавающей птицы. Во многих районах резерва движение бездо¬
рожного транспорта, широко использующегося на Американском
Севере, ограничено определенными выделенными для него марш¬
рутами.
На нефтегазоносных территориях, не включенных в Нацио¬
нальный резерв, подобные строгие меры по охране окружающей
среды не применяются. По утверждению американского исследо¬
вателя Р. Камерона, последствия нефтепромысловой деятельности
на популяции карибу Аляски пока недостаточно установлены,
а потому неясны и масштабы воздействия этой деятельности на
промысловое хозяйство коренного населения (Cameron, 1983.
Р. 227—231; Petroleum reserve gets new federal manager. P. 22).
Серьезные экологические проблемы, затрагивающие интересы
коренного населения, возникли на Американском Севере в связи
с необходимостью транспортировки добытых здесь нефти и газа
в южные районы Канады и основные районы США. С этой целью
уже построены или проектируются трубопроводы. Прокладка
подобных трубопроводов протяженностью в сотни и тысячи кило¬
метров приводит прежде всего к изъятию из хозяйственного ис¬
пользования коренным населением большого количества земель.
Кроме того, несмотря на все принимаемые меры защиты окружаю¬
щей среды, из трубопроводов происходят утечки нефти и газа,
отрицательно влияющие на почвы и местные экосистемы. В 1980 г.
только в Канаде было зарегистрировано 45 аварий, в результате
которых в землю попало 8,5 тыс. м3 нефти. Судя по всему, подоб¬
ные аварии случаются и на действующем с 1977 г. трансаляскин¬
ском нефтепроводе, тянущемся с севера Аляски к ее южному бе¬
регу. Очень опасным для морской фауны может оказаться проек¬
тируемый газопровод Канадский арктический архипелаг—юг
Канады. Крайне трудно будет обнаружить и ликвидировать утеч¬
ки из той части трубопровода, которая, как планируется, пройдет
по морскому дну. Трубопроводы же, проложенные по суше, осо¬
бенно если они подняты над землей на опорах, нарушают пути
миграций карибу. Таким образом, отрицательное воздействие тру¬
бопроводов на водную и сухопутную фауну не ограничивается
132

той зоной, где они проходят, а распространяется значительно
шире. Чтобы свести к минимуму негативное воздействие транс¬
портировки нефти и газа на арктические и субарктические эко¬
системы, а тем самым и на коренное население Американского
Севера, предложены альтернативные средства доставки нефти
и газа, например с помощью подводных танкеров. Но пока ни
один из подобных проектов не осуществлен. В то же время не¬
которые трубопроводы уже действуют и создают все новые труд¬
ности для промыслового хозяйства индейцев и эскимосов. Нельзя,
правда, не отметить, что постройка наиболее крупных трубопро¬
водов, например трубопровода Аляска—Канада—основные рай¬
оны США, неоднократно откладывалась. Сначала его было на¬
мечено завершить в 1985 г., затем в 1989 г. Судя по последним
данным, реализация этого проекта отложена на неопределенное
время (McLaren, 1984. Р. 7—23; Lotz, 1977. Р. 198—204; The
elusive pipeline, 1980). Не начато пока и строительство трубо¬
провода с Канадского арктического архипелага в южные районы
страны.
Причина такой задержки коренится прежде всего в продол¬
жавшемся значительное время (до кризиса в Персидском зал.)
снижении цен на нефть. Они упали со 150 до 15—20 долл, за
баррель, т. е. за 159 л (World Oil, 1988. V. 207, N 2. Р. 37—40).
Неблагоприятная экономическая конъюнктура сдерживает и
расширение добычи других полезных ископаемых на Американ¬
ском Севере.
Вместе с тем было бы ошибочно утверждать, что при решении
вопросов освоения новых месторождений не учитывается эколо¬
гический фактор. Не только ученые, но и правительства госу¬
дарств, владеющих Американским Севером, уделяют немалое
внимание экологическим проблемам, возникающим в связи с про¬
мышленным освоением этого региона. Предлагаются различные
рецепты их решения. Выше мы видели, как ставится этот вопрос
в Канаде и США в связи со строительством северных гидроэлек¬
тростанций, какие попытки решить его так, чтобы и «промыш¬
ленные капиталистические волки» были сыты и «северные овцы»
были целы, предпринимаются. При решении вопроса о сооруже¬
нии каскада ГЭС в районе залива Джеймс выбор между созданием
его, с одной стороны, и интересами защиты экосистем севера
и тесно связанных с их сохранением судеб коренного населения —
с другой, был сделан в пользу строительства. В то же время при
решении вопроса о строительстве газопроводов выбор как будто
иногда делается в пользу сохранения природной среды Севера
и возможности обеспечить коренному населению условия для ве¬
дения промыслового хозяйства. Например, в 1975—1976 гг.
на севере Канады работала специальная правительственная ко¬
миссия. Она имела своей задачей определить возможное влияние
проектировавшегося вдоль р. Маккензи газопровода на природ¬
ную среду и жизнь людей в бассейне этой реки. Комиссия пришла
к выводу, что строительство и эксплуатация газопровода могут
133

оказать разрушительное влияние на основные компоненты при¬
родной среды, ухудшить качество охотничьих угодий и тем подор¬
вать важный для жизнеобеспечения эскимосов, индейцев и мети¬
сов промысел оленя-карибу, лося, пушного зверя и многих дру¬
гих животных, а также рыболовство.
По мнению этой комиссии, основанному на опросах коренного
населения в 35 поселках Канадского Севера, промысловое хо¬
зяйство должно в обозримом будущем оставаться основой жизне¬
обеспечения аборигенов Севера. Привлечение же индейцев и эс¬
кимосов к работе в промышленности и на транспорте должно осу¬
ществляться очень осторожно и в ограниченных размерах, так
как при господствующих условиях оно может привести к утере
эскимосами и индейцами этнической самобытности, к их культур¬
ной деградации. Исходя из результатов опроса, комиссия, при¬
знавая важность газопровода для национальной экономики, тем
не менее рекомендовала отложить его строительство до тех пор,
пока в ходе работ не будут разработаны методы сохранения при¬
родной среды, найдены пути улучшения жизнеобеспечения корен¬
ного населения Канадского Севера {Berger, 1977). Рекомендации
были приняты федеральными властями, и строительство газопро¬
вода отложено. В этом решении сыграли немалую, если не ре¬
шающую роль трудности, с финансированием работ, падение цен
на нефть и природный газ.
На середину 1986 г., по свидетельству ответственного сотруд¬
ника канадского министерства по делам индейцев и развития Се¬
вера Г. Финклера, на Северо-западных территориях были замо¬
рожены все крупные проекты промышленного освоения природ¬
ных богатств, в том числе строительство газопроводов и нефте¬
проводов. По его словам, такой шаг был предпринят в связи
с серьезной угрозой, которую реализация различных проектов
промышленного развития Севера создала для окружающей среды
и традиционных отраслей хозяйства коренного населения. Про¬
мышленным компаниям, действующим на Севере, было вменено
в обязанность вместе с проектом освоения тех или иных природ¬
ных ресурсов одновременно представлять в соответствующие го¬
сударственные учреждения социоэкономический проект с указа¬
нием возможного влияния горнодобывающей, нефтепромысловой
или какой-либо другой хозяйственной деятельности на экосисте¬
мы региона, и особенно на охотничью фауну (из выступления
Г. Финклера в Ин-те этнографии 26.07.1986).
С 1973 г. в Канаде существует и правительственная программа
по проведению экологической оценки государственных проектов
освоения северных районов. Ее цель — в каждом отдельном слу¬
чае выявить потенциальное влияние реализации данного проекта
на окружающую среду, найти средства к уменьшению негативнога
воздействия промышленного развития на экосистемы. Экологи¬
ческая и социально-экономическая экспертизы проводились, на¬
пример, в прибрежных районах южной части Дэвисова пролива,
где ведется разведка на нефть и газ. Подобные экспертизы, наря¬
134

ду с финансовыми трудностями, несколько замедляют темпы про¬
мышленного освоения северных районов Канады {King, Nelson,
4983. Р. 293-301).
Такая временная по своему характеру и в значительной мере
конъюнктурная задержка с осуществлением промышленных про¬
ектов и созданием инфраструктуры на Аляске и в Канаде (ее се¬
вере) не снимает противоречия между нуждами промышленного
освоения и охраны природной среды, между интересами коренного
населения Севера и промышленных корпораций юга Канады,
а также основных районов США. Принципиально различно и
отношение к окружающей среде индейцев и эскимосов, с одной
стороны, и господствующих слоев пришлого населения (южан) —
с другой. Как писал американский исследователь У. Брауэр,
имея в виду арктическую Аляску, для эскимосов (инупиат)
Арктика — источник пищи, а для белых — прежде всего источник
нефти для нужд национальной энергетики. У эскимосов есть чувст¬
во тесной связи с природным окружением. Они убеждены, что
местное социально-экономическое развитие должно руководство¬
ваться целями защиты культур аборигенов. Белые, напротив, по¬
лагают, что сохранять природную среду и глубоко адаптирован¬
ную к ней культуру аборигенов можно и нужно лишь в той мере,
в какой это не мешает промышленному развитию Севера. Даже
если они выступают за консервацию природной среды, то и в этом
случае ограничиваются требованиями защиты флоры и фауны и
не распространяют свою политику на этническую часть этноэколо-
гических систем Севера. Образ жизни корепного населения
Аляски обычно рассматривается белыми как потребительский,
безвозвратно уходящий в прошлое и не подлежащий защите
IBrower, 1985. Р. 3-12).
Таким образом, развитие Американского Севера осуществляет¬
ся, главным образом, в пользу юга без должного учета потреб¬
ностей самых северных районов и нужд их коренного населения.
Эта мысль господствовала в выступлениях участников I между¬
народного симпозиума «Возобновляемые ресурсы и экономика Се¬
вера», который состоялся в г. Банф провинции Альберта (Канада)
в 1981 г. На симпозиуме отмечалось, что промышленное развитие
северных районов Американского континента, сопровождающее¬
ся деградацией природной среды, резким ухудшением охотничье-
промысловых и рыболовных угодий, является по отношению к
индейцам и эскимосам «геноцидным фактором». Кроме того, была
высказана и нашла поддержку мысль, что экономика северных
районов должна быть «социоэкосистемной», т. е. учитывать со¬
циальные и экологические нужды и интересы коренного населе¬
ния этих районов. Она должна быть также сбалансированной в
смысле паритетного развития отраслей хозяйства, использующих
возобновляемые и невозобновляемые ресурсы (First international
symposium on renewable resources, 1981).
Подобное изменение приоритетов в развитии экономики Амери¬
канского Севера, меры по защите природных экосистем могли бы
135

ослабить, но не ликвидировать кризисные явления в жизнеобес¬
печении коренного населения. В настоящих условиях охота на
карибу, пушного зверя, морской зверобойный промысел и рыбо¬
ловство не могут, по мнению большинства специалистов, служить
надежной основой существования индейцев и эскимосов. Биоло¬
гические возобновимые ресурсы уже во многом подорваны. В част¬
ности, это касается поголовья карибу. Численность же индейцев
и эскимосов быстро растет, увеличиваются в количественном и ка¬
чественном отношении их потребительские нужды. Возможность
работы по найму, которая бы компенсировала падение значения
традиционных отраслей хозяйства, уменьшала зависимость ко¬
ренных жителей от состояния местных экосистем, ограничена в
силу ряда причин (низкого образовательного и профессионального
уровня индейцев и эскимосов, плохой адаптации их к жесткому
трудовому режиму и т. п.). Так, на строительстве трансаляскин¬
ского нефтепровода работало в 1974—1977 гг. 5770 индейцев,
эскимосов и алеутов, или 16,6 % взрослого коренного населения
Аляски за эти годы. На работу нанимались, главным образом,
жители центральных и юго-восточных районов Аляски, более под¬
готовленные по степени усвоения европейской культуры и образо¬
вательному уровню, чем жители северной Аляски. И хотя на
стройке осуществлялось профессиональное обучение и прошло его
не менее 3 тыс. индейцев, эскимосов и алеутов, большинство ко¬
ренных жителей (65 %) использовались все же как разнорабочие.
Остальные работали механиками, водителями, смазчиками и т. д.
Более половины коренных жителей трудились на строительстве
газопровода не более 8 недель, в том числе 25 % менее 2 недель.
Лишь 0,4 % занятых на строительстве коренных жителей про¬
работали весь период сооружения газопровода, т. е. 3 года. Уход
с работы аборигены Аляски объясняли в большинстве случаев
болезнью членов семьи, тоской по дому, нежеланием работать по
10 часов в день (лишь в отдельных случаях им разрешалось рабо¬
тать по 7 часов), недовольством условиями работы, плохим отно¬
шением «белых» начальников. Думается, что определенную роль
в досрочном уходе индейцев и эскимосов со стройки сыграла и
распространенная среди белых строителей расовая предубежден¬
ность по отношению к местным жителям. Их не удерживали на
стройке даже высокие по сравнению с обычным уровнем доходов
заработки. Этот первый крупный эксперимент по привлечению
коренного населения к работе по найму, по мнению американских
исследователей, оставил без ответа многие важные вопросы: о фи¬
зиологических и психологических пределах адаптации абориге¬
нов, конечно, не вообще, а при сегодняшнем уровне их развития,
о том, чего больше приносит им такого рода работа — пользы
или вреда {Naylor, Gooding, 1978. Р. 1—19).
Некоторые ученые и североведы-практики полагают, что адап¬
тацию к работе по найму коренным жителям могло бы значитель¬
но облегчить повсеместное введение для них вахтового метода,
т. е. сменяемости рабочих и служащих каждые 7—10 дней. Это
136

позволило бы индейцам и эскимосам в период перерывов между
вахтами возвращаться в поселки к своим семьям, заниматься
охотой, рыболовством, морским зверобойным промыслом, а также
морально отдыхать от размеренного режима, присущего работе
по найму. Такая, правда не узаконенная, практика повременного
чередования работы по найму с традиционными занятиями (охо¬
той, рыболовством) обычна, например, для индейцев севера Сас¬
качевана, составляющих около 15 % персонала действующих
здесь урановых рудников {Gagnon, 1988. Р. 151—172).
Мнение о недопустимости интенсивного переключения корен¬
ного населения на работу по найму отстаивает видный канадский
географ-северовед Л. Амлен. Он призывает к усилению мер по
охране природной среды Американского Севера, некоторому огра¬
ничению в этой связи его промышленного освоения в качестве
сырьевого придатка южных районов, к укреплению традицион¬
ных, основанных на возобновимых ресурсах отраслей хозяйства
индейцев и эскимосов, несмотря на то что одни эти отрасли не
обеспечивают в полной мере потребностей коренного населения
(Hamelin, 1979).
Следует признать, что приведенные рекомендации по уменьше¬
нию отрицательного воздействия на природные невозобновимые
ресурсы Аляски и Канадского Севера отчасти приняты федераль¬
ными и местными (штатными, провинциальными) властями этих
стран. На это еще обращал внимание в своих работах Г. А. Агра-
нат (Агранат, 1984. С. 18—21). Предприняты также определен¬
ные шаги для обеспечения преимущественного использования не¬
которых видов возобновимых ресурсов коренными жителями.
Так, на севере Аляски забой китов разрешен только эскимосам.
Пришлым охотникам этот промысел запрещен. Практически толь¬
ко эскимосы могут добывать нарвала у берегов Канадского арк¬
тического архипелага (популяция нарвала охраняется законом).
На юго-востоке Аляски в Национальном парке Врангель индей¬
цам Кордильеры (атапаскам племен талтан, тсетсаут и др.) раз¬
решена охота на копытных животных, лов пушных зверей, а так¬
же рыболовство. Постоянное индейское население парка составля¬
ло в середине 80-х годов около 500 человек. Еще в среднем 250 ин¬
дейцев ежегодно приезжают сюда на охотничий сезон (Wrigh,
1985. Р. 59-60).
Все это положительные явления в деле сохранения традицион¬
ных форм природопользования коренного населения. Однако лю¬
бое значительное повышение цен на нефть, газ, продукцию горно¬
рудной промышленности неизбежно поведет к увеличению масш¬
табов деятельности «южных» капиталистических фирм по развед¬
ке и добыче на Севере невозобновимых ресурсов, в том числе и
там, где ведет промысловое хозяйство местное население, обострит
экологические проблемы и в конечном счете уменьшит возмож¬
ности сохранения индейцами и эскимосами исконных форм хо¬
зяйства.
Ю л. А. Файнберг
137

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Итак, мы проследили, как складывались и менялись формы адап¬
тации эскимосов и северных индейцев к природной среде Арктики
и Субарктики на протяжении нескольких тысяч лет, от эпохи
первоначального заселения Американского Севера и до середины
80-х годов XX в. Коренное население этого региона всегда было
очень тесно связано с природной средой своего обитания, и до не¬
давнего времени полностью зависело от нее в своем жизнеобеспе¬
чении. Любые перемены в экологической обстановке, были ли
они связаны с изменениями климата, гидрографии или иными
причинами физико-географического характера, влекли за собой
изменения ареалов расселения индейских и эскимосских племен,
способах охоты, морского зверобойного промысла, рыболовства
и соответственно в технике промыслового хозяйства, формах жи¬
лища и других аспектах культуры жизнеобеспечения.
В последние несколько столетий с появлением на Американ¬
ском Севере европейцев связь и взаимозависимость культуры жиз¬
необеспечения коренного населения с местными экосистемами на¬
чинает во все возрастающей степени опосредоваться социально-
экономическими причинами широкого, нередко глобального ха¬
рактера и поэтому становится менее жесткой и прямолинейной.
В числе таких причин можно назвать изменение на мировых рын¬
ках цеп на продукцию промыслового хозяйства, прежде всего на
меха, освоение США и Канадой своих северных территорий сна¬
чала в военных, а позднее и в промышленных целях, движение в
защиту окружающей среды, включая ее животный мир. Состав¬
ной частью этого движения стала кампания против пушной охоты,
особенно против убийства детенышей тюленей, и соответственно
против использования мехов как элемента одежды.
Возможности для сохранения индейцами и эскимосами тради¬
ционных систем жизнеобеспечения, основанных на использова¬
нии возобновимых биологических ресурсов (морского и сухопут¬
ного зверя, птицы, рыбы, леса и т. д.), сокращаются и за счет то¬
го, что промышленное освоение Севера Канадой и США негативно
сказывается на экосистемах этого региона.
На экологии коренного населения Американского Севера всег¬
да существенно отражалась неравномерная по годам продуктив¬
ность охотничье-рыболовческого хозяйства, связанная как с цик¬
лическими флуктуациями в численности отдельных видов север¬
ной промысловой фауны, так и в более долговременном плане с пе¬
риодическими изменениями природных условий, например сменой
эпох потепления и похолодания.
138

С тех пор как промысловое хозяйство перестало быть пол¬
ностью или почти полностью натуральным и приобрело частично
товарный характер, к его экологически обусловленной неустойчи¬
вости добавилась неустойчивость, вызываемая внешнеэкономи¬
ческими причинами, например уже упоминавшимся колебанием
спроса на меха в развитых странах Европы и Америки.
Жизнеобеспечение за счет только охотничье-рыболовческого
хозяйства постепенно стало невозможным практически для всех
общин индейцев и эскимосов. У них возникла смешанная экономи¬
ка, основанная на использовании местных возобновимых биологи¬
ческих ресурсов, работе по найму, государственных социальных
пособиях, кое-где художественных ремеслах. В последние два де¬
сятилетия к этим источникам жизнеобеспечения добавились так¬
же денежные компенсации за земли, изъятые у коренного населе¬
ния местными и федеральными властями для осуществления тех
или иных промышленных проектов и целей, предприниматель¬
ская деятельность.
В результате как вышеназванных, так и других причин связи
местных жителей с окружающей природной средой к 80-м годам
стали значительно менее тесными, чем они были в первые десяти¬
летия нашего века. В отдельных конкретных случаях обеднение
экологических ниш обитания индейских и эскимосских общин,
вызванное естественными или технологическими причинами, мо¬
жет временно компенсироваться для членов этих общин социаль¬
ными программами, благоприятной конъюнктурой на рынке рабо¬
чей силы и т. п. Тем не менее, на наш взгляд, и мы попытались по¬
казать это в книге, деградация экосистем во многих районах оби¬
тания коренного населения, ослабление связей с окружающей
природной средой, утрата значительной части копившихся столе¬
тиями экологических знаний заметно обеднили экологическую
культуру аборигенов, сделали их менее приспособленным к жизни
на Севере и более уязвимыми для возможных в будущем тех или
иных неблагоприятных внешних воздействий.
Поэтому с точки зрения сохранения эскимосских и индейских
этносов с их специфическими способами взаимодействия с природ¬
ной средой очень важным является развертывание в последние го¬
ды США и Канадой на своих северных территориях широкой сети
природоохранительных мероприятий. Они призваны уменьшить
негативное воздействие на флору и фауну гидроэнергетики, нефте¬
добычи, транспортировки нефти и газа, кислотных дождей и дру¬
гих форм или следствий промышленного освоения и развития
Арктики, Субарктики и прилежащих районов в умеренных ши¬
ротах.
Усиление государственных природоохранных мероприятий со¬
впало по времени с ростом политической активности коренного
населения. Одним из следствий этого процесса стало стремление
индейцев и эскимосов к возрождению своей самобытной, в том
числе экологической, культуры. Это стремление было поддержано
властями. Теперь учащиеся северных школ обучаются приемам
10*
139

охоты и рыболовства, знакомятся в теории и на практике с раз¬
личными аспектами традиционной материальной культуры.
Речь, конечно, идет не об отказе от европейской технологии.
Многие ее элементы более или менее органически вписались в тра¬
диционные системы средств жизнеобеспечения. Мы имеем в виду
прежде всего огнестрельное оружие, снегоходы, подвесные лодоч¬
ные моторы и т. д. Однако сегодня коренные жители Севера более
критически, чем раньше, относятся к импортируемой технике,
трезво оценивая как ее достоинства, так и недостатки по сравне¬
нию с соответствующими элементами традиционной культуры
жизнеобеспечения, например снегоходов по сравнению с собачьи¬
ми упряжками.
В последние два десятилетия среди северных индейцев и эски¬
мосов резко выросли уровень экономического сознания, понима¬
ние того, что земля, на которой они живут, тесная связь с ней
есть обязательное условие сохранения их как народов. Отсюда
стремление защитить северную природу от негативных последст¬
вий строительства гидроэлектростанций, газопроводов и других
видов хозяйственной деятельности США и Канады.
Современные тенденции в развитии Американского Севера и
его коренного населения дают основания надеяться, что в обозри¬
мом будущем оно не исчезнет, растворившись среди пришлых жи¬
телей — американцев, англо- и франкоканадцев. Хочется верить,
что сохранится и экологическая культура индейцев и эскимосов,
хотя бы и в значительно видоизмененных формах. Думается так¬
же, что многовековой экологический опыт коренных жителей и
дальше будет служить освоению Севера промышленно развитыми
странами, как это имело место в прошлом, а высокоспецифи¬
ческая культура этих людей не утратится в ходе поступательного
развития мировой цивилизации.
Сложные экологические проблемы, о которых писалось выше,
присущи не только Американскому, но и Советскому Северу.
И там и тут промышленное развитие нарушило хрупкие экосисте¬
мы, являющиеся необходимым условием существования коренных
народов Европейского Севера, Сибири и Дальнего Востока,
Аляски, Канадского Севера, Гренландии. Несмотря на различие
социально-экономических систем нашей страны, с одной стороны,
США и Канады — с другой, проблемы, возникающие при про¬
мышленном освоении Севера, во многом сходны. Пути их решения
целесообразно искать совместно. Именно поэтому в конце 1988 г.
в Ленинграде была проведена I Конференция приарктических го¬
сударств по координации научных исследований в Арктике.
В обращении к ее участникам председатель Совета Министров
СССР Н. И. Рыжков отметил, что «только совместными усилиями
можно сохранить уникальность этого района, неразумная эк¬
сплуатация которого уже привела в ряде мест к крайне опасным
экологическим изменениям в состоянии окружающей среды,
к ухудшению условий жизни его населения, особенно коренных
жителей» (Северные просторы. 1989. № 1. С. 3).
140

Конференция приняла специальную резолюцию по социально-
экономическим и культурным проблемам народностей Севера.
В ней, в частности, отмечается необходимость сотрудничества уче¬
ных разных стран в области социально-экономических и историко-
культурных исследований в Арктике. Оно поможет быстро нахо¬
дить новые решения проблем Севера и его жителей, используя
для этого целесообразные формы природопользования и эффектив¬
ные варианты северной экономики, в каком бы из приарктических
государств они ни были разработаны (Северные просторы. 1989.
№ 1. С. 3).
Прозвучавший на конференции настоятельный призыв исполь¬
зовать в интересах народов Севера опыт всех приарктических го¬
сударств побудил нас не ограничиваться только рассмотрением
экологии американских эскимосов и северных индейцев, как пер¬
воначально предусматривалось планом книги, а попытаться хо¬
тя бы в сугубо предварительной и очень краткой форме наметить,
что из опыта, накопленного при освоении своих северных районов
США и Канадой, может быть использовано при решении проблем
народов Советского Севера. Однако такой попытке неизбежно
должна предшествовать характеристика или для начала пере¬
числение тех сложностей (во многом экологического плана), с ко¬
торыми в последние десятилетия столкнулись в своей жизни
коренные народы Европейского Севера, Сибири и Дальнего
Востока.
Промышленное освоение Арктики и Субарктики уже создало и
продолжает порождать множество проблем не только для индей¬
цев и эскимосов Америки, но и для народов Советского Севера:
ненцев, хантов, манси, эвенков, чукчей, коряков, нивхов и мно¬
гих других. Сохранение их этнической самобытности неотъемлемо
от сохранения традиционного хозяйства (охоты, рыболовства,
морского зверобойного промысла, оленеводства) и связанных с
ним форм поселений, типов одежды, жилища, различных видов
снегоходного и водного транспорта и т. д. Дальнейшее существо¬
вание всех вышеназванных этносов немыслимо без сохранения се¬
верной природы во всем ее многообразии: тундр, лесов, рек, озер
с обитающими в них животными, птицами, рыбами.
Однако сохранение природы Севера само по себе недостаточно
для существования и нормального развития коренных народов
этого региона. Люди, принадлежащие к коренным националь¬
ностям Советского и Зарубежного Севера, должны иметь право
на земли, на которых они живут и на которых обитали их предки
на протяжении тысячелетий или по меньшей мере многих столе¬
тий. Без твердых, закрепленных законодательным путем прав
народов Севера хотя бы на часть исконно занимавшихся ими тер¬
риторий практически невозможно сколько-нибудь устойчивое со¬
хранение традиционных форм природопользования. Ведь при
отсутствии у коренного населения юридических прав на свои
земли последние в любой момент могут быть отчуждены для реа¬
лизации того или иного промышленного проекта и просто исчез¬
141

нуть под водой при создании водохранилища, что, естественно,
нарушит традиционные формы природопользования.
Проблема юридических прав на землю остро стоит перед ма¬
лыми народами Советского Севера, особенно теми из них, кто про¬
живает в районах интенсивного промышленного освоения. Мы
имеем в виду, например, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский
автономные округа, где быстрыми темпами развивается добыча
нефти и газа, Эвенкийский автономный округ, где планируется
создать крупнейшую гидроэлектростанцию.
В настоящее время общины коренных жителей Сибири и Даль¬
него Востока не имеют юридических прав на земли, которые они
занимают, а следовательно, не могут и распоряжаться ими по
своему усмотрению. Более того, земли, которые непосредственно
используются в хозяйстве, нередко отбираются без всяких ком¬
пенсаций. Так, например, произошло в одном из районов Эвенкии,
где промысловые угодья местных жителей были отчуждены под
лесоразработки (Северные просторы. 1988. № 4. С. 6).
Серьезную угрозу для традиционного землепользования эвен¬
ков представляют планы строительства Туруханской ГЭС. Со¬
гласно первоначальному проекту при создании водохранилища
должны быть затоплены 8,5 тыс. км2, включая 7,5 тыс. км2 ле¬
сов. Под водой оказались бы семь поселков, в которых проживают
40 % общего числа эвенков Эвенкийского автономного округа,
более 70 % площади оленьих пастбищ, наиболее продуктивные
охотничьи угодья. Проектом не предусматривалась ни земельная,
ни денежная компенсация коренным жителям за выводимые из
хозяйственного оборота земли. В результате протестов народных
депутатов автономного округа, решений сходов жителей Эвенкии
гидростроителям пришлось отказаться от своих первоначальных
замыслов и разработать так называемый щадящий вариант ГЭС
с меньшей высотой плотины и соответственно меньшей зоной за¬
топления. Но и при этом варианте, если он будет осуществлен,
многим эвенкам придется переселиться на новые места, на зна¬
чительных площадях будут выведены из оборота промысловые
угодья и пастбища, серьезный ущерб понесут традиционные виды
хозяйственной деятельности. Вопрос о компенсации коренному на¬
селению за утрату его исконных земель во втором варианте про¬
екта ГЭС остался так же неразработанным, как и в первом (Со¬
ветская этнография. 1988. № 5. С. 166—168; Советская Россия,
30.10.1988).
Серьезный ущерб традиционному землепользованию во многих
автономных округах Сибири уже нанесен. Так, с начала промыш¬
ленного освоения территории Ямало-Ненецкого автономного ок¬
руга были утрачены 6 млн га оленьих пастбищ и охотничьих уго¬
дий. Сотни семей ненцев лишились возможности пользоваться
прежними местами промысла и выпаса оленей, попавшими в зону
деятельности нефтяников, газовщиков, строителей дорог и трубо¬
проводов, оказались перед необходимостью покинуть прежние
поселения (Северные просторы. 1988. «N*2 2. С. 20).
142

В- Шурышкарском р-не того же Ямало-Ненецкого автономного
округа несколько лет назад, точнее, в 1987 г. был создан большой
по площади Куноватский заказник, и коренным жителям, состав¬
ляющим, кстати сказать, половину населения района, было за¬
прещено вести на его территории какую-либо промысловую дея¬
тельность, т. е. охотиться, ловить рыбу, собирать полезные дико¬
растущие растения (Северные просторы. 1988. № 4. С. 5). Естест¬
венно, это резко затруднило местным жителям ведение традицион¬
ного хозяйства. В этой связи полезно обратиться к американско¬
му опыту, согласно которому эскимосам и северным индейцам
разрешается осуществлять традиционные формы природопользо¬
вания не только в заказниках, но и в заповедниках. Конкретные
примеры приводились нами выше.
На Сахалине коренное население (нивхи) были переселены
с северо-востока острова, где они издавна жили на побережье,
в укрупненный пос. Ноглики, находящийся в 120—150 км от
традиционных нивхских рыболовных угодий. Таким путем нивхи
были вытеснены как из рыболовного, так и из охотничьего про¬
мысла приезжими (работающими по договору и т. п.), которые,
по утверждению известного писателя В. Санги, опустошают
исконные нивхские угодья (Северные просторы. 1988. № 2. С. 6—
8). В Корякском автономном округе местных жителей так же за¬
ставляют покинуть земли предков, ссылаясь на различные хо¬
зяйственные соображения. Это, по мнению самих выселяемых ко¬
ряков, приведет к утрате ими языка, обычаев и народных ремесел
(Северные просторы. 1988. № 2. С. 9).
Промышленная деятельность на Севере десятилетиями велась
без учета ущерба, наносимого природе, а следовательно, и корен¬
ному населению этого региона. Попытки сохранить такую явно
порочную практику неоднократно предпринимались и после на¬
чала перестройки. Так, ведомства, осваивающие нефтегазовые бо¬
гатства Ямала, решили рассечь этот полуостров в широтном на¬
правлении коридором, длиной в 500 км и шириной в 2 км, по ко¬
торому проходили бы 11 веток газопроводов, железных и авто¬
мобильных дорог. Такой коридор нарушил бы пути сезонных
миграций многих видов диких животных, в частности оленей,
затруднил бы и сезонные широтные перекочевки оленеводов со
стадами домашних оленей весной на север к морским побережьям,
осенью на юг к кромке леса. Создание коридора нанесло бы
серьезный ущерб не только оленеводческому, но и охотничьему
хозяйству ненцев Ямала. В 1988 г. окружной совет народных де¬
путатов запретил строительство железных дорог через Ямал.
Но еще до введения этого запрета строители успели испортить
3 млн га пастбищ и охотничьих угодий. В период с 1983 по
1988 г. пять совхозов Ямало-Ненецкого автономного округа, на¬
ходившихся в зоне строительства железной дороги Обская-Бова-
ненково лишились 24 тыс. оленей. К 1995 г. потери продукции
оленеводства и охотничьего промысла в этих совхозах в резуль¬
тате ущерба от освоения здесь газовых месторождений, по оцен¬
143

кам местных специалистов, могут превысить в денежном выраже¬
нии 30 млн руб. (Северные просторы. 1988. № 5. С. 16—19).
На Обском Севере, на Камчатке и во многих других районах
Сибири и Дальнего Востока вследствие вырубки и сплава леса по
нерестовым рекам, выборки гравия и песка, мелиорации, деятель¬
ности различных горнодобывающих предприятий безжалостно и
бездумно уничтожаются нерестилища таких ценных видов рыб>
как лосось (Северные просторы. 1988. № 4. С. 10).
На Таймыре среди пришлого населения получила распростра¬
нение, по существу, хищническая весенняя охота за дикими оле¬
нями, особенно беременными важенками, так как их легче до¬
гнать. Животных забивают под предлогом снабжения мясом дет¬
ских садов Норильска. Между тем весной мясо у диких оленей
очень неважное и мало подходит для детского питания. Весенняя
шкура же вообще не годится для какого-либо использования*
В это время года она, как и у канадских оленей-карибу, изъедена
личинками овода до такой степени, что светится как решето.
У тех важенок, которым удается спастись от преследования
охотников на снегоходах, на почве стресса и физического пере¬
напряжения происходят выкидыши. (Северные просторы. 1988.
№ 4. С. 8). Так, подрывается база одного из основных традицион¬
ных хозяйственных занятий нганасан и долган Таймыра — охота
на дикого северного оленя. Для сравнения отметим, что в Якут¬
ской АССР весенняя охота на диких оленей запрещена. Это стало
возможным потому, что в автономной республике коренное населе¬
ние обладает большей реальной властью, чем в автономном округе.
Значительный ущерб, наносимый промышленным освоением
Северной Сибири и Дальнего Востока природным условиям су¬
ществования малых народов Севера и, следовательно, им самим,
объясняется тем, что реализации крупных промышленных про¬
ектов не предшествует или не предшествовала до самого недавне¬
го времени обязательная экологическая экспертиза. Освоение
природных богатств ведется без учета допустимых экологических
нагрузок (Северные просторы. 1988. № 5. С. 5). Не практикуется
и обязательная социально-экономическая экспертиза, которая
учитывала бы не только выгоды, которые данный проект должен
дать экономике страны в целом, но и пользу или, напротив, ущерб,
который его реализация принесет местному населению. Пока что,
по утверждению известного мансийского писателя и общественно¬
го деятеля Ю. Шесталова, интересы коренных жителей всегда
приносились в жертву нефтеразработкам. Практически жителей
сбросили со счетов. Используемые методы «освоения» приводят
к гибели природы, нарушению экологического баланса, подры¬
вают основы жизни коренного населения. Ханты и манси слиш¬
ком дорого платят за добычу в районах их обитания нефти и газа
(Северные просторы. 1988. № 4. С. 3). К сожалению, высказывание
Ю. Шесталова можно отнести к положению не только хантов и
манси, но и некоторых других народов Северной Сибири и Даль¬
него Востока.
144

Примеры игнорирования экологических и социально-экономи¬
ческих проблем со стороны многочисленных министерств и ве¬
домств, осваивающих Север, можно было бы умножить, но вряд
ли в этом есть необходимость. И без того ясно, что развитие и да¬
же само существование малых народов Севера находится под
угрозой. Создавшееся критическое положение требует закрепле¬
ния за ними хотя бы части занимаемых и используемых ныне в
традиционном природопользовании земель. Это должны быть тер¬
ритории, где нет промышленных предприятий, нефте- и газо¬
проводов, железных дорог. Неважно, как будут называться эти
земли — резервациями, заповедными или автономными зонами,
важно, чтобы они были созданы по решению республиканских
или союзных органов власти, с которыми министерства вынужде¬
ны будут считаться. Создание территорий, закрытых для любой
промышленной деятельности, совершенно необходимо для выжи¬
вания хантов, манси и других народов Севера. Лишь на таких
землях могут сохраняться традиционные формы природопользова¬
ния, без которых народы Севера не могут существовать как этно¬
культурные общности. Так полагают не только представители
коренных национальностей, но и ученые-этнографы (Советская
этнография. 1988. № 5. С. 151; Московские новости, 1989. № 2.
С. 8—9). Их выступления способствовали тому, что коренному
населению недавно были предоставлены большие юридические
права в вопросах землепользования. Это было сделано для того,
чтобы Советы народных депутатов всегда имели возможность бло¬
кировать реализацию тех промышленных проектов, которые раз¬
рушают среду обитания малых народов Севера.
Согласно введенным в действие с 15 марта 1990 г. Основам за¬
конодательства СССР и союзных республик о земле «предоставле¬
ние и изъятие земель в местах проживания и хозяйственной дея¬
тельности малочисленных народов и этнических групп для целей,
не связанных с их хозяйственной деятельностью, могут быть про¬
изведены по результатам референдума среди этих народов и этни¬
ческих групп с согласия соответствующих Советов народных де¬
путатов» (Труд. 07.03.1990).
Можно предполагать, что когда новый состав Верховного Сове¬
та РСФСР примет республиканский Закон о земле, в нем будут
конкретизированы права автономных республик, областей и окру¬
гов РСФСР и их коренного населения на землю. Представляется,
что в этом законе, как и в Основах законодательства СССР о зем¬
ле, будет наличествовать вышеупомянутое право-вето местных
Советов на реализацию промышленных проектов центральных
ведомств. Такое право-вето необходимо местным органам власти,
ибо только традиционные виды природопользования дают единст¬
венную возможность для малых народов Севера сохраниться как
этнокультурным общностям (Советская этнография. 1988. № 5.
С. 150-151).
Хочется надеяться, что положительному решению как земель¬
ных, так и других проблем малых народов Севера будет способст¬
145

вовать созданная в 1988 г. Комиссия по делам Севера при Совете
Министров СССР. Она призвана: 1) следить за тем, чтобы деятель¬
ность министерств, осваивающих Север, наносила бы минималь¬
ный ущерб экологии этого региона и 2) помогать местным Советам
автономных округов защищать интересы народов Севера.
При решении проблем малых народов Советского Севера, на
наш взгляд, и мы уже говорили об этом, может оказаться весьма
полезным использование зарубежного, особенно американского,
опыта. Ведь, как ни горько это сознавать, в 70-х и первой полови¬
не 80-х годов на Аляске и Канадском Севере делалось больше для
защиты среды обитания коренного населения, для сохранения за
ним возможности традиционного природопользования, чем на на¬
шем Севере в те же годы. Результатом стал быстрый рост числен¬
ности северных индейцев и эскимосов, с одной стороны, и малый
прирост или даже уменьшение численности народов Советского
Севера (Коммунист. 1988. № 16. С. 80).
Вполне очевидно, что при решении экологических и тесно свя¬
занных с ними социально-экономических проблем малых народов
Советского Севера правомерно использовать в той или иной мере
следующие аспекты зарубежного опыта решения сходных проблем.
Прежде всего это юридическое закрепление за коренным населе¬
нием земли (поверхности и недр) в форме резерваций; их существо¬
вание основано на договорах, заключенных правительством Ка¬
нады с отдельными индейскими племенами. На Аляске, где резер¬
ваций не было, земельные права индейцев, эскимосов и алеутов
были установлены законом от 1971 г., по которому общины корен¬
ных жителей получили в собственность 16 млн га земли, а также
денежную компенсацию в размере почти 1 млрд долл, за земли,
которыми они в прошлом пользовались, но которые были отчужде¬
ны государством для промышленной эксплуатации или под запо¬
ведники. На крайнем севере Канады, где также не было резерва¬
ций, в 80-х годах в результате длительной и упорной борьбы, мно¬
голетних переговоров с федеральными властями эскимосам уда¬
лось добиться закрепления за собой части земель, использовав¬
шихся в традиционном природопользовании. Выше рассказыва¬
лось о земельной и денежной компенсациях тем общинам корен¬
ных жителей Американского Севера, чьи земли выводились из
традиционного природопользования при осуществлении тех или
иных проектов промышленного развития, например при создании
гидроэнергетического комплекса у залива Джеймс. Подобный
опыт также может быть учтен при разработке природных богатств
или промышленном строительстве в районах проживания малых
народов нашего Севера.
Очень желательно также, чтобы организациям, осваивающим
Север, было бы вменено в обязанность, как это имеет место в Ка¬
наде, вместе с проектом промышленного развития региона пред¬
ставлять в директивные органы социоэкономический проект с
оценкой возможного влияния промышленного развития на все
аспекты жизни коренного населения, и в особенности на тради¬

ционное хозяйство. Помимо этого, стоило бы, опять-таки по при¬
меру Канады, подвергать каждый проект промышленного освое¬
ния северных территорий нашей страны вневедомственной госу¬
дарственной экологической экспертизе. Выше приводились при¬
меры того, как после соответствующих экспертиз и под влиянием
отрицательного общественного мнения на Аляске и на севере Ка¬
нады был отменен или заморожен на неопределенный срок ряд
крупных проектов, таких, как строительство ГЭС на Юконе, Су-
зитне и Маккензи, мирные ядерные взрывы на Аляске и других.
На нашем Севере, если такая экспертиза и проводится, что бывает
далеко не всегда, ее заключение является, по утверждению про¬
фессора А. А. Арбатова, руководителя экспертной комиссии Гос¬
комприроды СССР по оценке проектов промышленного освоения
Ямала, не директивным документом, а скорее информацией к раз¬
мышлению (Северные просторы. 1989. № 6. С. 5).
Неплохо было бы присмотреться и к американскому опыту
охраны промысловой фауны, столь важной для жизнеобеспечения
коренного населения. Например, как уже отмечалось, весной на
Аляске запрещены полеты на небольшой высоте над районами,
где происходит отел карибу, чтобы не беспокоить беременных ва¬
женок. А на Таймыре в тот же самый сезон за ними гоняются на
снегоходах. Во многих районах Американского Севера также с
целью охраны местных экосистем движение внедорожного транс¬
порта разрешается только по специально выделенным для него
маршрутам. Подобные правила действуют и в местах действую¬
щих или строящихся нефтяных и газовых промыслов.
Целесообразной представляется и существующая на Аляске и
севере Канады практика, когда коренным жителям разрешают
охотиться в заповедниках. Что же касается нас, то, как отмечает
известный охотовед Ф. Штильмарк, запрет хозяйственного исполь¬
зования государственных заповедников распространяется и на
коренных жителей (Северные просторы. 1989. № 1. С. 12).
Вышесказанным мы не пытались исчерпать вопрос об исполь¬
зовании зарубежного опыта при освоении Советского Севера,
а лишь очень кратко коснулись тех его аспектов, которые связаны
с темой нашей книги.

SUMMARY
In the book are considered specific forms of ethnocultural adapta¬
tion of the Indians and Inuit of the American North to the natural
environment. Special attention is paid to the borrowings of diffe¬
rent forms of cultural adaptation of the Indians and Inuit by Euro¬
peans and vice versa. The author emphasizes the fragility of the
ecological balance of the Northen nature and its ethnoecological
systems. The industrial colonization of the Alaska and Northern
Canada results in the transformation of relations between aborigi¬
nal population and nature, it leads to deterioration of the ecological
base of the subsistence patterns of the Indians and Inuit, many
changes in the material and social culture. The Indians and Inuit
lose knowledge of their natural environment, forget the subsistence
practices inherited from the forefathers.
The present material needs of the aborigines of Alaska and
Northern Canada in general are satisfied for the most part not by
means of using local renewable resources but by the state subsides
or by wage-labour, which alienates the Indians and Inuit from the
land. In the concluding part of the book some attention is paid to
the comparison of the ecological problems of the aboriginal popula¬
tion of the American and Soviet North. Possibilities of following
American example in settling ecological problems of the Soviet
North are also considered.

Водопады на р. Хей
Под полуночным солнцем
149

Озеро в горах
В делыпе р. Маккензи
150

Стадо оленей
Охота на оленей загоном
151

Зверобой с винтовкой с телескопическим прицелом
152
Молодой эскимос
Старый эскимос

Индеец
Е рсканадец
И Л. А. Файнберг
серобэ.1 готовится метьлтъ гарпун
153

Охотник учит сына обращению с ружьём
154

Охота на американского оленя на переправе
у атапасков Аляски
Индеец чайпевай проверяет поставленную подо льдом сеть
11*
155

Индеец ингалик достает рыбу из ловушка

На охотничьем становище кучинов
Инд ец^чалпевай едет на охоту на собачьей ynj яжке
157

Траппер кучин
устанавливает
подо лъдом
петли на бобра
Индеец кучин лозит
рыбу удочко I
подо льдом
158

Резьба по к.лыку мачонта
а — охота на моржей; б — охота на уток', в — лагерь рыболовов
159

Резьба по клыку мамонта
а — охотник с каяком на льду; б — лиса, попавшая в ловушку
Петли на куницу
160

Петля на зайца
Ловушка на бобра
161

162

■/ %'к'Глл.
У V4'	^УА-' л '<>fyA/fcJH Ус \L1
Петли на бобра, устанавливаемые подо льдом
вблизи бобровой хатки
Сол аты ап чип США на учебных занятиях
по постройке снежных хижин
163

164

Бочка с горючим
для снегохода
иногда перевозится
на собачьей упряжке
Эскимос,
как и в далеком
прошлом,
пилит на куски
мороженую рыбу.
Рядом стоит
его снегоход
Траппер евроканадец
4 эскимосской одежде
Собачья упряжка
на фоне радаров
165

Индейцы на стр штелъстве жел зной dcj оги
При речных поездках кучины нередко помещают
традиционное охотничье i ачоэ
в большую фабричного производства лодку с подвесным мотором

ЛИТЕРАТУРА
Аверкиева Ю. П. Индейцы Северной Америки. М., 1974.
Агранат Г. А. Зарубежный север: Опыт освоения. М., 1970.
Агранат Г. А. Коренное население Аляски и Канадского Севера: Современ¬
ные социально-экономические и политические проблемы // СЭ. 1982.
№ 6.
Агранат Г. А. Освоение Севера в США и Канаде // США — экономика, по¬
литика, идеология. 1987. № 8.
Агранат Г. А. Использование ресурсов и освоение территории Зарубежного
севера. М., 1984.
Агранат Г. А. Освоение северных районов Американского континента //
Мировая экономика и междунар. отношения. 1987.
Агранат Г. А. Освоение Севера: мировой опыт. М., 1988.
Американский север: Пер. с англ. М , 1950.
Амундсен Р. Южный полюс. Л., 1937. Т. 2.
Андерсон Р. Д. Об изменении доисторических моделей жизнеобеспечения
эскимосов: предварительная разработка // Традиционные культуры Се¬
верной Сибири и Северной Америки. М., 1981.
Бёрч Э. С. (Мл.). Социодемографнческие корреляты структуры жилищ в
трех берингийских популяциях: опыт исследования // Традиционные
культуры Северной Сибири и Северной Америки. М., 1981.
Васильевский Р. С. Древние культуры тихоокеанского севера.— Новоси¬
бирск, 1973.
Возгрин В. Е. Проблемы настоящего и будущего гренландских эскпмосов //
Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука.
Л., 1979.
Врангель Ф. Обитатели северо-западных берегов Америки // Сын Отечества.
1839. № 7.
Гурвич И. С. Лесотундра как природный фактор хозяйства народов Крайне¬
го севера СССР // Растительность лесотундры и пути ее освоения. Л.,
1967.
Дзенискевич Г. И. Охотничьи и рыболовные промыслы у танайна (Аляска)
в XIX в. // Из культурного наследия народов Америки и Афрпкп. Л.,
1975.
Дзенискевич Г. И. Атапаски Аляски: Очерки материальной и духовной куль¬
туры (конец XVIII — начало XX в.). Л., 1987.
Долгих Б. О. Очерки по этнической истории ненцев и энцев. М., 1970.
Долгих Б. О., Файнберг Л. А. Таймырские нганасаны // Современное хозяйст¬
во, культура и быт малых народов Севера. М., 1960.
Загоскин Л. А. Путешествия и исследования лейтенанта Лаврентия Загоски¬
на в Русской Америке. М., 1956.
История первобытного общества: Эпоха первобытной родовой общины. М.,
1986.
Кузнецов М. А. Снежные хижины «иглу». М.; Л., 1949.
Ларичева И. П. Палеоиндейские культуры Северной Америки. Новосибирск,
1976.
Ларсен X. Гренландцы // Гренландия. М., 1953.
Ляпунова Р. Г. Алеуты: Очерки этнической истории. Л., 1987.
Моуэт Ф. Отчаявшийся народ. М., 1963.
Нансен Ф. Жизнь эскимосов // Собр. соч. Л., 1937. Т. 1.
Окладников А. 77., Васильевский Р. С. По Аляске и Алеутским островам. Но¬
восибирск, 1976.
Першиц А. #., Монгайт А. Л., Алексеев В. П. История первобытного об¬
щества. М., 1982.
167

Пика А., Прохоров Б. Большие проблемы малых народов // Коммунист.
1988. № 16.
Лири Р. Северный полюс. М., 1948.
Попов А. А. Нганасаны: Материальная культура. М.; Л., 1948. Вып. 1.
Прыткова Н. Ф. Одежда народов самодийской группы как исторический
источник // Одежда народов Сибири. Л., 1970.
Путчам Д. Районы Канады: Пер. с англ. М., 1955.
Расмуссен К. Великий санный путь. М., 1958.
Социально-экономические отношения и соционорматпвная культура. М.,
1986.
Стефанссн В. Охотники Крайнего севера. М.; Л., 1929.
Стефансон В. Гостеприимная Арктика. М., 1948.
Тишков В. А. Аборигены Канады: современная этноязыковая ситуация //
СЭ. 1986. № 6.
Файнберг Л. А. Общественный строй эскимосов и алеутов. М., 1964.
Файнберг Л. А. Роль лесотундры как природного фактора в хозяйстве наро¬
дов Американского севера // Растительность лесотундры и пути ее
освоения. Л., 1967.
Файнберг Л. А. Очерки этнической истории Зарубежного севера. М., 1971.
Файнберг Л. А. О некоторых параллелях в культуре слмодийцев и эскимосов
(к проблем?» древних этнических связей между Азией и Америкой) //
Традиционные культуры Северной Сибири и Северной Америки. М.,
1981.
Фейгин Ю. М. Управление ресурсами животного мира Аляски // США —
экономика, политика, идеология. 1981. № 9.
Финклер Г. Выступление в Институте этнографии АН СССР 26 июля 1986 г.
Фрейхен II. Зверобои залива Мелвилл. М., 1961.
Холм Дж., Ликок Э. Охотничьи племена субарктической Канады // Северо¬
американские индейцы. М., 1978.
Холтвед Э. Население округа Туле // Гренландия. М., 1953.
Черкасов А. И. Коренные жители Канадского севера // США — экономика,
политика, идеология. 1979. № 7.
Черкасов А. И. Зарубежный опыт исследования и освоепия Севера: (Итоги
науки и техники). М., 1985.
Черкасов А. И. Канадский опыт освоения Севера // США — экономика,
политика, идеология. 1986. № 12.
A Survey tf the Aboriginal Population of Quebec and Labrador. Montreal, 1955.
Adney E., Howard Ch. The Bark Canoes and Skin Boats of North America //
Smithsonian Inst. Wash. 1964. Bull. 230.
Anderson D. A Stone Age Campsite at the Gateway to America // Scientific
American. 1968. V. 218, N 6.
Anderson D. et al. Kuuvagmiut Subsistence: Traditional Eskimo Life in the
Latter Twentieth Century. Wash., 1977.
Anderson D. Continuity and Change in the Prehistoric Record from North
Alaska // Alaska Native Culture and History. Osaka, 1980.
Anderson B. Catalog of Canadian Recent Mammals // National Museum of Ca¬
nada. Ottawa, 1947. Bull. 102.
Anderson H., Eels W. Alaska Natives. L.? 1935.
Andrews Cl. The Eskimo and his Reindeer in Alaska. Caldwell; Idajo, 1939.
Arctic Manual. Wash., 1940.
Arnold Ch. Archaeology in the Northwest Territories // Northern Perspecti¬
ves. 1982. V. 10, N.6.
Asch M. Some Effects of the Late Nineteenth Century Modernization of the Fur
Trade on the Economy of the Slavey Indians // Western Canadian Jour¬
nal of Anthropology. 1976. V. 6, N 4.
Asch M. Home and Native Land. Toronto, 1984.
Balikci A. Development of Basic Socioeconomic Units in Two Eskimo Commu¬
nities 11 National Museum of Canada. Ottawa, 1964. Bull. 202. •
Balikci A. The Netsilik Eskimos: Adaptive Processes // Man the Hunter. Chi¬
cago, 1968.
Balikci A. The Netsilik Eskimo. N, Y., 1970.
168

Bandi H. Eskimo Prehistory. College, Alaska, 1969.
Banfield A. The Barren Ground Caribou. Ottawa, 1951.
Banfield A. The Caribou Crisis // Beaver. 1956. Spring.
Berger T. Northern Frontier. Northern Homeland. The Report of the Macken¬
zie Valley Pipeline Inquiry. Ottawa, 1977. V. 1/2.
Berkes F. Energy Subsidies and Native Domestic (Subsistence) Fisheries //
Nature Canada. 1982. V. 109, N 4.
Birket-Smith K. Ethnography of the Egedesminde District. Copenhagen, 1924.
Birket-Smith K. The Greenlanders of the Present Day // Greenland. Copen¬
hagen, 1928. V. 2.
Birket-Smith K. The Caribou Eskimos. Copenhagen, 1929. Pt 1/2.
Birket-Smith K. Contributions to Chipewyan Ethnology. Copenhagen, 1930.
Birket-Smith K. The Chugach Eskimo. Kpbenhavn, 1953.
Birket-Smith K. The Eskimos. L., 1959.
Bishop Ch. The Emergence of Hunting Territories among the Northern Ojib-
wa // Ethnology. 1970. V. 9, N 1.
Bishop Ch. The Northern Ojibwa and the Fur Trade. Toronto, 1974.
Bishop Ch. Ojibwa, Cree and the Hudson’s Bay Company in Northern Onta¬
rio // Western Canada Past and Present. Calgary, 1975.
Bishop Ch. The Emergence of the Northern Ojibwa // American Ethnologist.
1976. V. 3, N 1.
Bishop Ch. Northeastern Indian Concepts of Conservation and the Fur Trade If
Indian Animals and the Fur Trade. Athens, 1981.
Boas F. The Central Eskimo. Wash., 1888.
Bockstoce J. On the Development of Whaling in the Western Thule Culture If
Folk. 1976. V. 18.
Bodden K. The Economic Use by Native People of the Resources of the Slave
River Delta. Edmonton, 1981.
Boreal Forest Adaptations: the Northern Algonkians. N. Y., 1983.
Boyer.D. The Untamed Fraser River 11 National Geographic. 1986. V. 170r
N 1.
Brody II. The People’s Land. Harmondsworth, 1975.
Brody H. Maps and Dreams. Vancouver, 1981.
Brower W. Alaska: The Conflict between Environment Orientations in Arctic
Alaska // IWGIA Newsletter. 1985. N 41.
Brown W. ...and How to Get from Point to Point // People of Light and Dark.
Ottawa, 1966.
Bruemmer F. Koeenagnak: An Eskimo of the Barren Land // Canadian Geogra¬
phical Journal. 1967. V. 74, N 3.
Bruemmer F. The Vanishing Kayak // Canadian Geographical Journal. 1969.
V. 78, N 4.
Bruemmer F. Sled Dogs and Dog Sleds 11 Canadian Geographical Journal.
1970. V. 80, N 4.
Bruemmer F. Life on a Cold Rock // Natural History. 1977. V. 86, N 3.
Bruemmer F. Seasons of the Eskimo: A Vanishing Way of Life. Toronto, 1983.
Brumbach /7., Jarvenpa R., Buell Cl. An Ethnoarchaeological Approach to
Chipewyan Adaptations in the Late Fur Trade Period II Arctic Anthropo¬
logy. 1982. V. 19, N 1.
Burch E. The Nonempirical Environment of the Arctic Alaskan Eskimos //
Southwestern Journal of Anthropology. 1971. V. 27, N 2.
Burch E. The Caribou Wild Reindeer as a Human Resource // American Anti¬
quity. 1972. V. 37, N 3.
Burch E. Eskimo Kinsmen changing Family Relationships in Northwest Alas¬
ka. St. Paul, 1975.
Burch E. Muskox and Man in the Central Canadian Subarctic, 1689—1974 //
Arctic. 1977. V. 30, N 3.
Burch E. Traditional Eskimo Societies in Northwest Alaska // Alaska Native
Culture and History. Osaka, 1980.
Burgesse A. Snow Shoes // Beaver. 1941. Spring, N 271.
Burgesse A. Montagnais Cross-bows // Beaver, 1943. Winter, N 274.
12 Л. А. Файнберг
169

Cambell В. Bowhead whales and Alaskan Eskimos: a Problem of Survival //
Polar Record. 1983. V. 21, N 134.
Cameron D. A Sketch of the Customs, Manners and Way of Living of the Nati¬
ves in the Barren Country about Nipigon // Les Bourgeois de la Compag-
nie du Nord-Ouest. Quebec: A cote, 1889—1890.
Cameron R. Issue. Caribou and Petroleum Development in Arctic Alaska //
Arctic. 1983. V. 36, N 3.
Canada: Neglecting the North? // Mining Journal. 1985. V. 304, N 7809.
Chance N. The Eskimo of North Alaska. N. Y., 1966.
Clark A. Koyukuk River Culture. Ottawa, 1974.
Clark B. The Development of Caribou Eskimo Culture. Ottawa, 1977.
Clark D. Prehistory of the Western Subarctic // Handbook of North American
Indians: Subarctic. Wash., 1981. V. 6.
Cold-Weather Engineering. S. 1., 1948.
Collins H. Culture Migrations and Contacts in the Bering Sea Region // Ameri¬
can Anthropologist. 1937. V. 39, N 3.
Cooper J. Snares, Deadfalls and Other Traps of the Northern Algonkins and
Northern Athapaskans. Wash., 1938.
Cooper J. The Culture of the Northeastern Indian Hunters: A Reconstructive
Interpretation // Man in Northeastern North America. Andover (Mass.),
1946.
Copway G. Recollections of a Forest Life. L., 1851.
Couture A. The James Bay Hydroelectric Development: Social Considera¬
tions // 24-th Annual Joint Engineering Conference, Toronto, 1976. Mont¬
real, 1976.
Cox B. Prospects for the Northern Canadian Native Economy // Polar Record.
1985. V. 22, N 139.
Сох Я., Spiess A. Dorset Settlement and Subsistence in Northern Labrador //
Arctic. 1980. V. 33, N 3.
Crowe K. A History of the Original Peoples of Northern Canada. Montreal,
1974.
Dahlberg F. Introduction // Woman the Gatherer. New Haven, 1981.
Dalla Bosa G., Di Meo G. Les Grandes travaux d’amenagement de la Baie Ja¬
mes (Quebec) // Annales de Geographie. 1981. V. 90, N 498.
Damas D. Eskimo Communities then and now // People of Light and Dark.
Ottawa, 1966.
Damas D. The Diversity of Eskimo Societies // Man the Hunter. Chicago, 1968.
Damas D. Environment, History and Central Eskimo Society 11 Ecological
Essays. Ottawa, 1969.
Damas D. Copper Eskimo // Handbook of North American Indians: Arctic.
Wash., 1984a. V. 5.
Damas D. Central Eskimo // Handbook of North American Indians: Arctic.
Wash., 1984b. V. 5.
Davidson D. Snowshoes. Philadelphia, 1937.
Davies A., Johnson A., eds. Northern Quebec and Labrador Journal and Cor¬
respondence, 1819—1835 (Publications of the Hudson’s Bay Record Socie¬
ty 24). L., 1963.
Dekin A. Models of Pre-Dorset Culture. East Lansing, 1975.
De Laguna F. The Atha of the Copper River, Alaska: The World of Men and
Animals // Folk. 1969—1970. V. 11/12.
Dice L. Biotic Provinces of North America. Ann Arbor, 1943.
Dolgikh B. O., Fainberg L. A. Some parallel features in the culture of Samoye-
des and Eskimos // Actas del XXXIII Congr. Intern, de Amer. San Jose,
1959. T. 2.
Draft Green Paper on Lancaster Sound // Arctic Circle. 1981. V. 30. N 1.
Duly C. The Houses of Mankind. L., 1979.
Dumond D. The Eskimos and Aleuts. L., 1977.
Dumond D. A Chronology of Native Alaskan Subsistence Systems // Alaska Na¬
tive Culture and History. Osaka, 1980.
Duval J. Renewing Environmental Objectives in Quebes // Water and Polut.
Contr. (Canada). 1986. V. 124, N 2.
170

Ekblaw W. The Ecological Relation of the Polar Eskimo // Ecology. 1921 *
V. 2, N 2.
Ekblaw W. The Material Response of the Polar Eskimo to their Far Arctic
Environment // Annals of the Association of American Geographers. 1928.
V. 18, N 1.
Erkin A. Contact and Change. Fairbanks, 1972.
Faynberg L. On Certain Parallels in the Culture of the Samoyeds and Eskimos:
Concerning Ancient Ethnic Relationships between Asia and America //
Cultures of the Bering Sea Region. S. 1., 1983.
Feit H. The Ethnoecology of the Waswanipi Cree: or, How Hunters Can Manage*
Their Resources // Cultural Ecology: Readings on the Canadian Indians
and Eskimos. Toronto, 1973.
Finnie R. Canada Moves North. L., 1947.
First International Symposium on Renewable Resources and the Economy of
the North, Banff, Alberta, May 1981: Proceedings. Ottawa, 1981.
Fisher H. Fish in the Canadian North // Canadian Geographical Journal. 1958.
V. 57, N 3.
Fitzhugh W. Environmental Archeology and Cultural Systems in Hamilton
Inlet, Labrador: A Survey of the Central Labrador Coast from 3000 В. C.
to the Present. Wash., 1972.
Fitzhugh W. Environmental Factors in the Evolution of Dorset Culture /f
Eastern Arctic Prehistory: Paleoeskimo Problems. Salt Lake City, 1976.
Flanagan R. The Forest of Northern Canada // North. 1963. Sept.-Oct.
Foote D. The Canadian North // Inter-Nord. 1967a. N 9.
Foote D. Remarks on Eskimo Sealing and the Harp Seal Controversy // Arctic.
1967b. V. 20, N 4.
Foote D. An Eskimo Sea-mammal and Caribou Hunting Economy // Proceed.
VIII Intern. Congress of Anthr. and Ethnol. Sciences, Tokyo, 1970. V. 3.
Ford J. Eskimo Prehistory in the Vicinity of Point Barrow, Alaska. N. Y.r
1959.
Ford /., Ford D. Narwal // National Geogr. Mag. 1986. V. 169, N 3.
Freeman M. Studies in Maritime Hunting. I 11 Folk. 1969—1970. V. 11/12.
Freeman M. The Significance of Demographic Changes Occuring in the Canadian
East Arctic // Anthropologica. 1971. V. 13, N 1/2.
Freeman M. A Critical View of Thule Culture and Ecological Adaptation //
Thule Eskimo Culture. Toronto, 1979.
Freeman M. An Ecological Perspective on Man-environment 11 Nature Canada.
1982. V. 109, N 4.
Freeman M. Arctic Ecosystems // Handbook of North American Indians:
Arctic. Wash., 1984. V. 5.
Fried M. The Notion of Tribe. Menlo Park, 1975.
Frison-Roche R. Peuples Chasseurs de l’Arctique. P., 1975.
Frye K. Arctic Energy Opportunities // Sea Technology. 1986. V. 27, N 14.
Fuller S., McTiernan T. Old Crow and the Northern Yukon: Achieving Sustai¬
nable Renewable Resource Utilization // Alternatives. 1987. V. 14, N 1.
Gessain R. Angmagssalik, Trente Ans Apres // Objets et Mondes. 1967. V. 7r
N 2.
Gessain Я., Dorais L., Enel C. Vocabulaire du groenlandais de Test. P., 1987.
Giddings J. Forest Eskimos. Philadelphia, 1956.
Giddings J. The Archaeology of Bering Strait // Current Anthropology. 1960.
V. 1, N 2.
Giddings J. Cultural Continuities of Eskimos // American Antiquity. 1961.
V. 27, N 2.
Giffen N. The Roles of Men and Women in Eskimo Culture. Chicago, 1930.
Gilberg R. Changes in the Life of the Polar Eskimos Resulting from a Canadian
Immigration into the Thule District, North Greenland in the 1860’s //
Folk. 1974-1975. V. 16/17.
Gill D. Some Ecological and Human Consequences of Hydroelectric Projects
in the Mackenzie River Drainage System, Northwestern Canada // Papers
of 34 Annual Meeting of Social Applied Anthropologists, Amsterdam, 1975.
Edmonton, 1978.
12*
171

Gillespie В. Major Fauna in the Traditional Economy // Handbook of North
American Indians: Subarctic. Wash., 1981. V. 6.
Gimmer D. Milady’s Fur... the Trapper // People of Light and Dark. Ottawa,
1966.
Goldschmidt W. Foreward // Van Stone J. Athapaskan Adaptations. Chicago,
1974.
Godsell Ph. The «Blond» Eskimos and the «Created Want» // Natural History.
1937. V. 39, N 2.
Godsell Ph. Is there Time to Save the Eskimo? // Natural History. 1952. V. 69,
N 2.
Gormsen E. Die Labradorkuste: Probleme gelenkter Siedlungskonzentration
und ethnosozialer Integration // Gottingen geographische Abhandlungen.
1976. N 66.
Graburn N. Eskimos without Igloos // Social and Economic Development in
Sugluk. Boston, 1969.
Graburn N. Eskimos of Northern Canada. New Haven, 1972. V. 1/2.
Graburn N., Strong E. Circumpolar Peoples: An Anthropological Perspective.
Pacific Palisades (California), 1973.
Gray D. The Defence Formation of the Musk-ox. Musk-ox, 1974. V. 14.
Gubser N. The Nunamiut Eskimos: Hunters of Caribou. New Haven, 1965.
Hackman L., Freeman M. A Land Use Conflict on Bathurst Island, North¬
west Territories // Consequences of Economic Change in Circumpolar Re¬
gion: (Papers of 34 Annual Meetings of Social Applied Anthropologists,
Amsterdam, 1975). Edmonton, 1978.
Hall E. The «Iron Dog» in Northern Alaska // Pilot not Commander Essays
in Memory of Diamond Jenness. Ottawa, 1971.
JIamelin L. Canadian Nordicity: it’s your North, Too. Montreal, 1979.
Handy R. The Igloo and the Natural Bridge as ultimate Structures // Arctic.
1973.	V. 26, N 4.
Hanks C. An ethnoarchaeological approach to the Seasonality of Historic Cree
Sites in Central Quebec // Arctic. 1983. V. 36, N 4.
Hanks C., Winter B. Dene Names as an Organizing Principle in Ethnoarchaeo¬
logical Research. Musk-ox, 1983, winter.
Hanks C., Winter B. Local Knowledge and Ethnoarchaeology: An Approach
to Dene Settlement Systems // Current Anthropology. 1986. V. 27, N 3.
Hansen K. The People of the Far North // Folk. 1969—1970. V. 11/12.
Hargrave M. Changing Settlement Patterns among the Mackenzie Eskimos of
the Canadian North Western Arctic // Albertan Geographer (1965—1966).
Edmonton, 1966.
Harp E. The Archaeology of the Lower and Middle Thelon, Northwest Territo¬
ries // Canada Arctic Institute of North America. Montreal, 1961. Techn.
Paper N 8.
Hearn S. A Journey from Prince of Wales’s Fort in Hudson’s Bay to the Nort¬
hern Ocean in the Years 1769, 1770, 1771 and 1772. Toronto, 1958.
Helm J. Changing in Indian Communities // People of Light and Dark. Ottawa,
1966.
Helm J. Dogrib // Handbook of North American Indians: Subarctic. Wash.,
1981a. V. 6.
Helm J. Introduction // Handbook of North American Indians: Subarctic.
Wash., 1981b. V. 6.
Helm /., Lurie M. The Subsistence Economy of the Dogrib Indians of Lac la
Martre in the Mackenzie District of the N. W. T. Ottawa, 1961.
Hett /., O'Neil R. Systems Analysis of the Aleut Ecosystem // Arctic Anthro¬
pology. 1974. V. 11, N 1.
Hinds M. School in the High Arctic // Beaver. 1959. Winter.
Hoebel A., Weaver T. Anthropology and the Human Experience. N. Y., 1979.
Holtved E. Thule Districtet — Gr0nlands Bogen. K0benhavn, 1950.
Honigmann J. The Attawapiskat Swampy Cree: An Ethnographic Reconstruc¬
tion // Anthropological Papers of the University of Alaska. College, Alaska,
1956. V. 5, N 1,
172

Honigmann J. Formation of Mackenzie Delta Frontier Culture // Anthropolo-
gica. 1971. V. 13, N 1/2.
Hosley E. Intercultural Relations and Cultural Change in the Alaska Plateau //
Handbook of North American Indians: Subarctic. Wash., 1981. V. 6.
Hrdlicka A. The Anthropology of Kodiak Island. Philadelphia, 1944.
Hultrkantz A. Religion and Experience of Nature among North American Hun¬
ting Indians // The Hunters: Their Culture and Way of Life. Tromso, 1982.
Hurlich M. Historical and Recent Demography of the Algonkians of Northern
Ontario // Boreal Forest Adaptation. North. Algonkians. N. Y., 1983.
Inuit Work to Remove Caribou Drowned in the Caniapiscan River // IWGIA
Newsletter. 1984. N 40.
Irimoto T. The Chipewyan Caribou Hunting System // Arctic Anthropology.
1981. V. 18, N 1.
Irving W. The Barren Grounds // Science, History and Hudson Bay. Ottawa,
1968.
Irving W., Harrington C. Upper Pleistocene Radiocarbon dated Artifacts from
the Northern Yukon // Science. 1973. V. 179, N 4071.
Jacobs /., Sabo G. Environments and Adaptations of the Thule Culture on the
Davis Strait Coast of Baffin Island // Arctic and Alpine Research. 1978.
V. 10, N 3.
James Bay Hydroblooms in Remote Barren Wilds // Engineering News Record.
1978. V. 201, N 5.
Janes R. Dispersion and Nucleation among Nineteenth Century Mackenzie
Basin Athapascans. S. 1., 1975.
Janes R. Ethnoarchaeological Observations among the Willow Lake Dene
N. W. T., Canada. Musk-ox, 1983a. V. 33.
Janes R. Archaeological Ethnography among Mackenzie Basin Dene // Canada
Arctic Institute of North America. Calgary, 1983b. Techn. Papers N 28.
Jarvenpa R. The Trappers of Patuanak: Toward a Spatial Ecology. (Nat. Mu¬
seum of Man. Mercury Series). S. 1., 1980.
Jarvenpa R., Rrurnbac H. Ethnoarchaeological Perspectives on an Athapaskan
Moose Kill // Arctic. 1983. V. 36, N 3.
Jenness P. The Chipewyan Indians: An Account by an Early Explorer // Anthro¬
pologies. 1956. V. 3.
Jenness D. Dawn in Arctic Alaska. Minneapolis, 1957.
Jenness D. The Indians of Canada. Ottawa, 1958.
Jenness D. The Economic Situation of the Eskimo // Eskimo of the Canadian
Arctic. Toronto, 1968.
Jenness W. Eskimo Administration. I. Alaska. Montreal, 1962.
Kashevarov s A. F. Coastal Explorations in Northwest Alaska, 1838. Edited
with an Introduction by J. Van Stone // Fieldiana Anthropology. 1977.
V. 69.
Keith R., Kerr A., Vies R. Mining in the North // Northern Perspectives. 1981.
V. 9, N 2.
Kelly R. Hunter-Gatherer Mobility Strategies // Journal of Anthropological
Research. 1983. V. 39, N 3.
Kelsall J. The Caribou. Ottawa, 1968.
King Nelson G. Evaluating the Feredal Environmental Assessment and
Review Process with Special Reference to South Davis Strait, Northeastern
Canada // Environmental Conservation. 1983. V. 10, N 4.
Kleivan H. Acculturation, Ecology and Human Choice: Case Studies from
Labrador and South Greenland // Folk. 1964. V. 6.
Knight R. A Re-examination of Hunting, Trapping and Territoriality among
the Northeastern Algonkian Indians // Man, Culture and Animals. Wash.,
1965.
Knuth E. Archaeology of the Farthest North // Proceedings of the 32-d Intern.
Congr. of Amer., Copenhagen, 1956. Copenhagen, 1958.
Kotani Y. Paleoecology of the Alaska Peninsula as Seen from the Hot Springs
► Site, Port Moller // Alaska Native Culture and History. Osaka, 1980.
Krauss Af., Golla V. Northern Athapaskan Languages // Handbook of North
American Indians: Subarctic. Wash., 1981. V. 6.
173

Krech Sh., Ill «Throwing Bad Medicine»: Sorcery, Disease and the Fur Trade
among the Kutchin and other Northern Athapascans // Indians, Animals
and the Fur Trade. Athens (Georgia), 1981.
Kroeber A. The Eskimo of Smith Sound. N. Y., 1900.
Kroeber A. Cultural and Natural Areas of Native North America. Berkeley,
1939.
Kruse J. Change in the well-being of Alaska Natives Since ANCSA // Alaska
Review. 1984. V. 21, N 3.
Lantis M. Folk Medicine and Hygiene Lower Kuskokwin and Nunivak: Nelson
Island Areas // Anthropological Papers of the University of Alaska. 1959.
Y. 8, N 1.
Larsen D. Notes on the Material Culture of the Eskimos of Northwestern Alas¬
ka // Modern Alaskan Native Material Culture. S. 1., 1972.
Larsen H. The Material Culture of the Nunamiut and its Relation to Other
Forms of Eskimo Culture in Northern Alaska // Proceedings of 32-nd In¬
tern. Congr. of Amer., Copenhagen, 1956. Copenhagen, 1958.
Larsen H. The Tareormiut and the Nunamiut of Northern Alaska // Circumpo¬
lar Problems: Habitat, Economy and Social Relations in the Arctic. Ox¬
ford, 1969.
Larsen H. Eskimo and Indian Means of Transport: Their Relationships and
Distribution /V The Hunters: Their Culture and Way of Life. Tromso,
1982.
Lassailly-Jacob V. Un developpement conteste: amerindiens et ecologistes face
aux amenacements hydroelectriqucs dans la province de Quebec // Homines
et terres Nord. 1983. N 2.
Laughlin W. Eskimos and Aleuts: Their Origins and Evolution: Physiological
and Cultural Adaptation to Facilitate the Evolutionary Success of Eskimo-
Aleut Stock // Science. 1963. V. 142, N 3593.
Lee R. What Hunters Do for a Living, or, How to Make out on Scarce Resour¬
ces // Man the Hunter. Chicago, 1968.
Le Mouel /. «Ceux des mouettes»: Les Eskimo Naujamiut Groenland Ouest //
Documents d’ecologie humaine. P., 1978.
Linkola M. The Snowmobile Revolution in Lapland: Its Economic and Social
Effects 11 Circumpolar Problems: .Habitat, Economy and Social Relations
in the Arctic. Oxford, 1969.
Lips E. Zum Wirtschaftswandel der Montagnais-Naskapi-Indianer am Lake
St. John, Kanada // Abhandlungen und Berichte des Staatlichen Museums
fur Volkerkunde. Dresden; B., 1962. Bd. 21.
Lips J. Notes on Montagnais — Naskapi Economy // Ethnos. 1947a. V. 12,
N 1/2.
Lips J. Naskapi Law (Lake St. John and Lake Mistassini Bands): Law and Or¬
der in a Hunting Society // Transactions of the American Philosophical
Society. N. S. 1947b. V. 37, N 4.
Lotz J. Northern Pipelines and Southern Assumptions // Arctic. 1977. V. 30,
N 4.
Lustiy-Arecco V. Concerning the Kutchin: of Women and Things // Modern
Alaskan Native Material Culture. S. 1., 1972.
MacDonald M. Canadian North. L., 1945..
MacLaren I. The Economics of Seals in the Eastern Canadian Arctic // Fishe¬
ries Research Board of Canada, Arctic Unit. Circular N 1. Ottawa, 1958.
Maddox D. On the Distribution of Kuskowagamiut Fishcamps: A Study in
the Ecology of Adaptive Radiation // Current Anthropology. 1972. N 1.
Malaurie J. Les Derniers Rois de Thule. P., 1965.
Malaurie J. Les Esquimaux (nord-ouest du Groenland): Extrait d’un «Atlas
d’ecologie animale et humaine: Les Esquimaux polaire» // Inter-Nord.
1974.	N 13/14.
Marquette TV., Bockstoce J. Historical Shore-baned Catch of Bowhead Whales
in the Bering, Chukchi, and Beaufort Seas // Marine Fishing Review. 1980.
V. 42, N 9/10.
Mansfield A. The Walrus in Canada’s Arctic // Canadian Geographical Jour¬
nal. 1966. V. 72, N 3.
174

Martin С. Keepers of the Game: Indian-Animal Relationships and the Fur
Trade. Berkeley, 1978.
Martin C. The War between Indians and Animals 11 Indians, Animals and the
Fur Trade. Athens (Georgia), 1981.
Mason J. Notes on the Indians of the Great Slave Lake Area. New Haven, 1946.
Mathiassen Th. Archaeology of the Central Eskimos. Copenhagen, 1927.
Pt I, II.
Mathiassen Th. Material Culture of the Iglulik Eskimos. Copenhagen, 1928.
Maxwell M. Pre-Dorset and Dorset Prehistory of Canada // Handbook of North
American Indians: Arctic. Wash., 1984. V. 5.
McCartney A. The Nature of Thule Eskimo Whale Use // Arctic. 1980. V. 33,
N 3.
McCartney A., Savelle J. Thule Eskimo Whaling in the Central Canadian
Arctic 11 Arctic Anthropology. 1985. V. 22, N 2.
McClellan C. Introduction to Special Issue: Athapascan Studies // Western
Canadian Journal of Anthropology. 1970. V. 2, N 1.
McClellan C. Tagish // Handbook of North American Indians: Subarctic.
Wash., 1981. V. 6.
McGhee R. Climatic Change and the Development of Canadian Arctic Cultural
Traditions: Preliminary Paper Submitted for Symposium on Climatic
Changes in Arctic Areas During the Last Year 10,000. Oulakka, Finland,
1971.
McLaren A. Transporting Arctic Petroleum: A Role for Commercial Submari¬
nes // Polar Record. 1984. V. 22, N 136.
M'Clintock L. The Voyage of the Fox in the Arctic Seas. L., 1859.
McGhee R. Speculations on Climatic Change and Thule Culture Development //
Folk. 1969-1970. V. 11/12.
McGhee R. Beluga Hunters: An Archaeological Reconstruction of the Macken¬
zie Delta Kittegaryumiut. St. John’s, 1974.
McGhee R. Paleoeskimo Occupations of Central and High Arctic Canada //
Eastern Arctic Prehistory: Paleoeskimo Problems (Memoirs of the Society
for American Archaeology; 31). Salt Lake City, 1976.
McKennan R. Athapaskan Groups of Central Alaska at the Time of White
Contact // Ethnohistory. 1969. V. 16, N 4.
Meldgaard J. Origin and Evolution of Eskimo Cultures in the Eastern Arctic //
Canadian Geographical Journal. 1960. V. 60, N 2.
Meredith T., Muller-Wille L. The Caribou of Nouveau-Quebec, an Important
Biological Resource, Economic Aspects of Naskapi Utilization // Nature
Canada. 1982. V. 109, N 4.
Milan F. Historical demography of Alaska’s native population // Folk. 1974—
1975. V. 16/17.
Moore T., Lewis J. Laurer Regen in Nord-Kanada, Das Beispiel Nouveau
Quebec // Geographische Rundschau. 1983. Bd. 35, N 8.
Morlan R. Early Man in Northern Jukon Territory 11 Early Man in America
from a Circum-Pacific Perspective. Edmonton, 1978.
Morton W. The «North» in Canadian Historiography // Transactions of the
Royal Society of Canada. 1970. Ser. 4. V. 8.
Motyka R., Reichard T. Concerns about the Susitna Hydroproject // Alaska
Conserv. Review. 1979. V. 20, N 1.
Miiller W. Indianische Welterfahrung. Stuttgart, 1976.
Muller-Wille L. Nouveau Quebec: Entwicklungskonflikt in der Polaren Oku-
mene Kanadas // Marburg Geographische Schriften. 1983. N 89.
Myers H. Traditional and Modern Sources of Income in the Lancaster Sound
Region // Polar Record. 1982. V. 21, N. 130.
Murdock J. Ethnological Results of the Point Barrow Expedition. Wash.,
1892.
Naylor L., Gooding L. Alaska Native Hire on the Trans-Alaska Pipeline
Project // Alaska Review of Social and Economic Conditions. 1978. V. 15,
N 1.
Nelson’s Notes on the Indians of the Yukon and Innoko Rivers, Alaska // Fiel-
diana Anthropology. 1978. V. 70.
175

Nelson R. Hunters of the Northern Ice. Chicago, 1969.
Nelson R. Relationships between Eskimo and Athapaskan Cultures in Alaska //
Arctic Anthropology. 1974. V. 11.
Nelson R. Athapaskan Subsistence Adaptations in Alaska // Alaska Native
Culture and History. Osaka, 1980.
Nelson R. Hunters of the Northern Forest. Chicago, 1986.
Nevins J. Narrative of Two Voyages to Hudson’ Bay L., 1847.
Noble W. Archaeological Surveys and Sequences in Central District of Macken¬
zie, N. W. T. // Arctic Anthropology. 1971. V. 8, N 1.
Nooter G. Changes in Social Habits Caused by New Elements in Material Cul¬
ture // Consequences of Economic Change in Circumpolar Region: (Papers
of 34 Annual Meeting of Social Applied Anthropologists, Amsterdam,
1975). Edmonton, 1978.
Nowak M. Subsistence Trends in a Modern Eskimo Community // Arctic. 1975.
V. 28, N 1.
Nowak M. The Economics of Native Subsistence Activities in a Village of
Southwestern Alaska // Arctic. 1977. V. 30, N 4.
Olson W. Minto, Alaska // Handbook of North American Indians: Subarctic.
Wash., 1981. V. 6.
Osborn 6\, Appleby A., Kershner P. A Technical Analysis of Three Forms of
Subarctic Snowshoes // Arctic Anthropology. 1977. V. 14, N 2.
Osgood C. Contributions to the Ethnography of the Kutchin. New Haven, 1936.
Osgood C. The Ethnography of the Tanana. New Haven, 1937.
Osgood C. Ingalk Material Culture. New Haven, 1940.
Oswalt W. Alaskan Eskimos. San Francisco, 1967.
Oswalt W. The Eskimos (Yuk) of Western Alaska // Modern Alaskan Native
Material Culture. S. 1., 1972.
Oswalt Van Stone J. Partially Acculturated Communities: Canadian Atha-
paskans and West Alaskan Eskimos // Anthropologica. N. S. 1963. V. 5,
N 1.
Pell Z)., Wismer S. The Role and Limitations of Community-based Economic
Development in Canada’s North // Alternatives (Canada). 1987. V. 14,
N 1.
Petersen R. Some Consideration Concerning the Greenland Longhouse // Folk.
1974—1975. V. 16/17.
Petroff /. Geographical and Ethnographical Notes on Alaska. Wash., 1891.
Preston R. East Main Cree // Handbook of North American Indians: Subarctic.
Wash., 1981. V. 6.
Pruitt W. Animals in the Snow // Scientific American. 1960. V. 202, N 1.
Pryor E., Norris D. Canada in the Eighties // Amer. Demography. 1983. N 12.
Quigley N., McBride N. The Structure of an Arctic Microeconomy // Arctic.
1987. V. 40, N 3.
Rae J. Narrative of an Expedition to the Shores of the Arctic Sea in 1846 and
1847. L., 1850.
Rasmussen K. The People of the Polar North. L., 1909.
Rasmussen K. The Netsilik Eskimos. Copenhagen, 1931.
Rasmussen K. Intellectual Culture of the Copper Eskimos. Copenhagen, 1937.
Rausch R. Notes on the Nuriamiut Eskimo and Animals of Anaktuvuk Pass
Region, Brooks Range, Alaska // Arctic. 1951. V. 4, N 3.
Ray D. Nineteenth Century Settlement and Subsistence Patterns in Bering
Strait // Arctic Anthropology. 1964. V. 2, N 2.
Rich E. Minutes of the Hudson’s Bay Company, 1679—1684. L., 1945.
Rich E. (ed.) James Isham Observations on Hudson Bay, 1743. Toronto, 1960.
Richardson J. Arctic Searching Expedition. N. Y., 1852.
Riches D. Three Life Styles for Ungava Eskimos // The Geographical Magazine.
1975.	V. 45, N 7.
Robert-Lamblin J. Eskimo Ammassalimiut et Aleoutes Oigeron // L’Anthropo-
logie. 1975. V. 79, N 3.
Robinson J. Geography of Hudson Bay // Science, History and Hudson Bay.
Ottawa, 1968. V. 1.
176

Rogers E. The Round Lake Ojibwa // Royal Ontario Museum. Occasional Pa¬
per 5. Toronto, 1962.
Rogers E. Changing Settlement Patterns of the Cree-Ojibwa of Northern Onta¬
rio // Southwestern Journal of Anthropology. 1963a. V. 19, N 1.
Rogers E. The Canoe-sled among the Montagnais-Naskapi // Royal Ontario
Museum. Report for 1962. Toronto, 1963b.
Rogers E. The Material Culture of the Mistassini // National Museum of Canada.
Ottawa, 1967. Bull. 218.
Rogers E. Band Organization among the Indians of Eastern Subarctic Canada //
Band Societies. Ottawa, 1969.
Rogers E. History of Ethnological Research in the Subarctic Shield and Macken¬
zie Borderlands // Handbook of North American Indians:	Subarctic.
Wash., 1981. V. 6.
Rogers E. Cultural Adaptations: the Northern Ojibwa of the Boreal Forest //
Boreal Forest Adaptations: Northern Algonkians. N. Y., 1983.
Rogers E., Leacock E. Montagnais — Naskapi // Handbook of North American
Indians: Subarctic. Wash., 1981. V. 6.
Rogers E.. Smith J. Environments and Culture in the Shield and Mackenzie
Borderlands // Handbook of North American Indians: Subarctic. Wash.,
1981. V. 6.
Rogers E., Taylor G. Northern Ojibwa // Handbook of North American Indians:
Subarctic. Wash., 1981. V. 6.
Rousseau J. Coupe biogeographique et ethnobiologique de la Peninsule Que¬
bec — Labrador // Le Nouveau Quebec. P., 1964.
Rudie I. Household Organization // Folk. 1969—1970. V. 11/12.
Rushforth S. Country Food // Dene Nation. Toronto, 1977.
Sabo G., Sabo D. Belief Systems and the Ecology of Sea Mammal Hunting
among the Baffinland Eskimo // Arctic Anthropology. 1985. V. 22, N 2.
Saladine d'Anglure B. Inuit of Quebec // Handbook of North American Indians:
Arctic. Wash., 1984. V. 5.
Savishinsky J. The Trail of the Hare: Life and Stress in an Arctic Community.
N. Y., 1974.
Savishinsky J. Trapping, Survival Strategies, and Environmental Involvement:
a Case Study from the Canadian Subarctic 11 Human Ecology. 1978. V. 6,
N 1.
Scoresby W. An Account of the Arctic Regions with a History and Descriptions
of the Northern Whale Fishery. Edinburgh, 1820. V. 1/2.
Service E. The Hunters. Englewood Cliffs (New Jersey), 1979.
Sharp II. Man: Wolf: Woman: Dog // Arctic Anthropology. 1976. V. 13. N 1.
Sharp H. The Caribou — Eater Chipewyan: Bilaterality, Strategies of Caribou
Hunting and the Fur Trade // Arctic Anthropology. 1971. V. 14, N 2.
Sharp II. Comparative Ethnology of the Wolf and the Chipewyan // Wolf and
Man, Evolution in parallel. N. Y., 1978.
Sharp II. The Null Case: The Chipewyan // Woman the Gatherer. New Haven,
1981.
Sillitoe P. The Flexible Social Organization of Labrador Eskimos: the Response
to a Harsh Environment // Arctic Anthropology. 1981. V. 18, N 1.
Simpson J. Observations on the Western Eskimo and the Country They Inha¬
bit. L., 1875.
Sivnak P. Ce qu’un chasseur doit savoir. Povungnituk, 1972.
Skinner A. Notes on the Eastern Cree and Northern Saulteaux // Anthrop. Pa¬
pers. of the Amer. Mus. of Nat. Hist. N. Y., 1912. V. 9, N 1.
Slobodin R. Indian Living: Old Style // People of Light and Dark. Ottawa,
1966.
Slobodin R. Kutchin // Handbook of North American Indians: Subarctic.
Wash., 1981. V. 6.
Smith G. Eskimos: The Inuit of the Arctic. Hove (East Sussex), 1986.
Smith J. The Ecological Basis hf Chipewyan Socioterritorial Organization //
Proceedings of Northern Athapascan Conference. Ottawa, 1971.
177

Smith J. Economic uncertainty in an «Original Affluent Society»: Caribou
and Caribou Eater Chipewyan Adaptive Strategies // Arctic Anthropology.
1978. V. 25, N 1.
Smith J. Chipewyan // Handbook of North American Indians: Subarctic. Wash.,
1981. V. 6.
Smith /., Burch E. Chipewyan and Inuit in the Central Canadian Subarctic,
1613—1977 // Arctic Anthropology. 1979. V. 16, N 2.
Smith L. The Mechanical Dog Team: A Study of the Ski-doo in the Canadian
Arctic // Arctic Anthropology. 1972. V. 9, N 1.
Smith T. Management Research on the Eskimo’s Ringed Seal // Canadian
Geographical Journal. 1973. V. 86, N 4.
Smith T. How iniut Trapper — Hunters Make Ends Meet // Canadian Geographic.
1979—1980. V. 99, N 3.
Smith W. Arctic Pharmacognosia // Arctic. 1979. V. 26, N 4.
Snow D. The American Indians: Their Archaeology and Prehistory. L., 1976.
Snow J. Ingalik // Handbook of North American Indians: Subarctic. Wash.,
1981. V. 6.
Sonnenfeld J. Changes in an Eskimo Hunting Technology, an Introduction to
Implement Geography // Annual Association of American Geographers.
1960. V. 50, N 2.
Speck F. Inland Eskimo Bands of Labrador // Essays in Anthropology presen¬
ted to A. L. Kroeber. Berkeley, 1936.
Spencer R. The North Alaskan Eskimo // A Study in Ecology and Society.
N. Y., 1976.
Stager J., McSkimming R. Physical Environment // Handbook of North Ame¬
rican Indians: Arctic. Wash., 1984. V. 5.
Stefansson V. The Eskimo and Civilization // The American Museum Journal.
1912. V. 12, N 6.
Stoney G. Naval Explorations in Alaska. Annapolis, 1900.
Street J. An Evaluation of the concept of carrying capacity // Professional
Geographer. 1969. V. 21, N 2.
Sumner W., Keller A., Davie M. The Science of Society. New Haven, 1927.
Y. 4.
Tanner V. Outlines of the Geography, Life and Customs of Newfoundland —
Labrador. Cambridge, 1947. V. 1/2.
Taylor G. Northern Ojibwa communities of the contact — traditional Period If
Anthropologica. 1972. V. 14, N 1.
Taylor G. Historical Ethnography of the Labrador Coast // Handbook of North
American Indians: Arctic. Wash., 1984. V. 5.
Taylor W. ...and then came Man // People of Light and Dark. Ottawa, 1966a.
Taylor W. An Archaeological Perspective on Eskimo Economy // Antiquity.
1966b. V. 40, N 158
Taylor W. Summary of Archaeological Field Work on Banks and Victoria
Islands, Arctic Canada, 1965 // Arctic Anthropology. 1967. V. 4, N 1.
Taylor W. An Archaeological Overview of Eskimo Economy // Eskimo of the
Canadian Arctic. Toronto, 1968a.
Taylor W. The Arnapik and Tyara Sites: An Archaeological Study of Dorset
Culture Origins // Memoirs of the Society for American Archaeology;
22. Salt Lake City, 1968b.	~
Taylor W. An Archaeological Survey between Cape Parry and Cambridge Bay,
N. W. T., Canada // National Museum of Man. Archaeological. Ottawa,
1972. Survey Paper 1.
Tener J. The Present Status of the Barren — Ground Caribou // Canadian
Geographical Journal. 1960. V. 60, N 3.
Tener J. Muskoxen in Canada: A Biological and Taxonomic Review. Ottawa,
1965.
T-halbitzer W. Language and Folklore: The Ammassalik Eskimo. Copenhagen,
1923.
Thalbitzer W. The Ammassalik Eskimo. Copenhagen, 1941.
The Eskimo of St. Michael and Vicinity Related by H. M. W. Edmonds //
Anthropological Papers of the University of Alaska. 1966. V. 13, N 2.
178

The Baker Lake Decision Northern Perspectives. 1980. N 3.
The Development of James Bay World Dums Today. Tokyo, 1977.
The Elusive Pipeline // Northern Perspectives. 1980. V. 8, N 7/8.
Thornton 11. Among the Eskimos of Wales Alaska, 1890—1893. Baltimore,
1931.
Townsend J. Ranked Societies of the Alaskan Pacific Rim // Alaska Native
Culture and History. Osaka, 1980.
Townsend J. Tanaina // Handbook of North American Indians: Subarctic.
Wash., 1981. V. 6.
Usher P. The Canadian Western Arctic: A Century of Change // Anthropologi-
ca. 1971. V. 13, N 1/2.
Usher P. Indigenous Management Systems and the Conservation of Wildlife
in the Canadian North // Alternatives (Canada). 1987. V. 14, N 1.
Van Stone J. Changing Patterns of Indian Trapping in the Canadian Subarctic //
Arctic, 1963. V. 16, N 3.
Van Stone J. The Changing Culture of the Snowdrift Chipewyan. Ottawa, 1965.
Van Stone J. Eskimos of the Mushagak River: An Ethnographic History.
Seattle, 1967.
Van Stone J. Tikchik Village: A Nineteenth Century Riverine Community in
Southwestern Alaska // Fieldiana Anthropology. 1968. V. 56.
Van Stone J. Historic Settlement Patterns in the Nushagak River Region,
Alaska // Fieldiana Anthropology. 1971. V. 61.
Van Stone J, Nushagak: An Historic Trading Center in Southwestern Alacka //
Fieldiana Anthropology. 1972. V. 62.
Van Stone J. Athapaskan Adaptations: Hunters and Fishermen of the Subarc¬
tic Forests. Chicago, 1974.
Van Stone J. Ingalik contact ecology: An Ethnohistory of the Lower-Middle
Yukon, 1790—1935 // Fieldiana Anthropology. 1979a. V. 71.
Van Stone J. Historic Ingalik Settlements along the Yukon, Innoko, and Anvik
Rivers, Alaska // Fieldiana Anthropology. 1979b. V. 72.
Van Stone J. The Bruce Collection of Eskimo Material Culture from Kotzebue
Sound, Alaska // Fieldiana Anthropology. N. S. 1980. N 1.
Van Stone J. Athapaskan Clothing and Related Objects in the Collections of
Field Museum of Natural History // Fieldiana Anthropology. N. S. 1981.
N 4.
Van Stone J. The Speck Collection of Montagnais Material Culture from the
Lower St. Lawrence Drainage, Quebec // Fieldiana Anthropology. N. S.
1982. N 5.
Van Stone /., Oswalt W. Three Eskimo Communities // Anthropological Papers
of the University of Alaska. 1960. V. 9, N 1.
Van Stone /., Townsend J. Kijik: An Historic Tanaina Indian Settlement //
Fieldiana Anthropology. 1970. V. 59.
Waisberg L. Boreal Forest Subsistence and the Windigo: Fluctuation of Animal
Populations // Anthropologica. N. S. 1975. V. 17, N 2.
Weeden R. Northern People, Northern Resources and the Dynamics of Car¬
rying Capacity // Arctic. 1985. V. 36, N 2.
Weyer E. The Eskimos. Hamden, 1962.
Wilkinson P. The Relevance of Muskox Exploitation to the Study of Prehisto¬
ric Animal Economies 11 Palaeoeconomy. L., 1975.
Williamson R. Eskimo underground: Sociocultural Change in the Canadian Cent¬
ral Arctic, Uppsala, 1974.
Willmott W. The Flexibility of Eskimo Social Organization // Eskimo of the
Canadian Arctic. Toronto, 1968.
Wonders W. The Canadian North: Its Nature and Prospects // Journ. Geogr.
(USA). 1984. V. 83, N 5.
Woodford J. The violated vision. Toronto, 1972.
Worl R. The North Slope Inupiat Whaling complex // Alaska Native Culture
and History. Osaka, 1980.
Wrangell F. The Inhabitants of the Northwest Coast of America // Arctic
Anthropology. 1970. V. 6, N 2.
179

Wrigh G. Principles of New Park-area Planning as Applied to the Wrangell —
St. Elias Region of Alaska // Environ. Conserv. 1985. V. 12, N 1.
Wright J. Economic Wildlife of Canada’s Eastern Arctic-Caribou // Canadian
Geographical Journal. 1944. V. 29, N 2.
Wright J. A Regional Examinations of Ojibwa, Culture History // Anthropolo-
gica. 1965. V. 7, N 2.
Wright /. Prehistory of the Canadian Shield // Handbook of North American
Indians: Subarctic. Wash., 1981. V. 6.
Wright S. Koviashuktok: The Secret of the Eskimos Wisdom // The American
West. 1971. V. 8, N 6.
Zvelebie M. Clues to Recent Human Evolution from Specialized Technologies //
Nature. 1984. V. 307, N 5949.

ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение
3
Глава первая
Из истории освоения человеком
северных лесов, лесотундр, тундр,
арктических пустынь и морских льдов
на севере Американского континента
12
Глава вторая
Формы социокультурной адаптации
эскимосов Американской Арктики
к условиям лесотундр, тундр и морских льдов
28
Глава третья
Формы социокультурной адаптации
индейцев Американской Субарктики
к условиям северных лесов, лесотундр и тундр
74
Глава четвертая
Взаимовлияние форм экологической адаптации
эскимосов, индейцев и европейцев
109
Глава пятая
Современные экологические проблемы
Американского Севера
и судьбы коренного населения
121
Заключение
138
S у ттагу
148
Литература
167

Лев Абрамович Файнберг
ОХОТНИКИ
АМЕРИКАНСКОГО СЕВЕРА
(индейцы и эскимосы)
О
Утверждено к печати
Ордена Дружбы народов
Институтом этнологии и антропологии
им. Н. Н. Миклухо-Маклая
АН СССР
Редактор издательства Е. А. Сенькив
Художник А. Я. Коробов
Художественный редактор И. Д. Богачев
Технический редактор И. Н. Жмуркина
Корректоры В. А. Бобров, т. М. Ефимова
ИБ № 47465
Сдано в набор 25.06.90. Подписано к печати 26. И. 90.
Формат 60x90Vie- Бумага типографская № 2.
Гарнитура обыкновенная. Печать высокая,
Уел. печ. л. 11,5. Уел. кр. отт. 11,75.
Уч.-изд. л. 12,9. Тираж 2200 экз. Тип. зак. 266.
Цена 2 р. 70 к.
Ордена Трудового Красного Знамени
издательство «Наука»
117864 ГСП-7, Москва В-485
Профсоюзная ул., 90.
4-я типография издательства «Наука».
<330077 Новосибирск, ул. Станиславского, 25.

В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ «НАУКА»
в 1991 г. выйдут в свет:
Гаджиев Г. А.
ДОИСЛАМСКИЕ ВЕРОВАНИЯ И ОБРЯДЫ
НАРОДОВ НАГОРНОГО ДАГЕСТАНА
15 л. 2 р. 40 к.
В книге рассказывается о домонотеистических верованиях и обрядах
народностей Дагестана (аварцев, даргинцев, лакцев). На основе бо¬
гатого полевого материала автор рассматривает различные верова¬
ния и культы, связанные с водой, с почитанием солнца и огня, земли
и растительности, освещает народные представления о духах-демо¬
нах. Уделяется внимание и такому явлению, как фетишизм, а такжо
религиозно-магическим приемам, применяемым в знахарстве.
Для этнографов, историков, широкого круга читателей.
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ПРОЦЕССЫ В СССР
22 л. 5 р. 50 к.
В книге рассматриваются различные аспекты современной этнопо¬
литической ситуации в СССР и национальной политики. Статьи от¬
ражают плюрализм мнений ученых различных республик по поводу
конфликтных ситуаций, происходящих в стране, межнациональны о
отношения.
Для историков, социологов, демографов.

АДРЕСА КНИГОТОРГОВЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ «АКАДЕМКНИГА»
С УКАЗАНИЕМ МАГАЗИНОВ И ОТДЕЛОВ «КНИГА — ПОЧТОЙ»
(по состоянию на 01.01.90)
Магазины «Книга — почтой»:
252208 Киев, пр-т Правды, 80а	117393 Москва, ул. академика Пилюгина,
197345 Ленинград, ул. Петрозаводская, 7	14, корп. 2
Магазины «Академкнига»
с указанием отделов «Книга — почтой»:
480091 Алма-Ата, ул. Фурманова, 91/97
(«Книга — почтой»)
370001 Баку, ул. Коммунистическая, 51
(«Книга — почтой»)
232600 Вильнюс, ул. Университето, 4
4390088 Владивосток, Океанский пр-т, 140
(«Книга — почтой»)
320093 Днепропетровск, пр-т Гагарина, 24
(«Книга — почтой»)
734001 Душанбе, пр-т Ленина, 95 (Кни¬
га — почтой»)
375002 Ереван, ул. Туманяна, 31
664033 Иркутск, ул. Лермонтова, 289
(«Книга — почтой»)
420043 Казань, ул. Достоевского, 53
(«Книга — почтой»)
252030 Киев, ул. Ленина, 42
252142 Киев, пр-т Вернадского, 79
252025 Киев, ул. Осипенко, 17
277012 Кишинев, пр-т Ленина, 148 («Кни¬
га — почтой»)
343900 Краматорск Донецкой обл., ул. Ма¬
рата, 1 («Книга — почтой»)
•660049 Красноярск, пр-т Мира, 84
443002 Куйбышев, пр-т Ленина, 2 («Кни¬
га — почтой»)
191104 Ленинград, Литейный пр-т, 57
199164 Ленинград, Таможенный пер., 2
194064 Ленинград, Тихорецкий пр-т, 4
220012 Минск, Ленинский пр-т, 72 («Кни¬
га — почтой»)
103009 Москва, ул. Горького, 19а
117312 Москва, ул. Вавилова, 55/7
630076 Новосибирск, Красный пр-т, 51
630090 Новосибирск, Морской пр-т, 22
(«Книга — почтой*')
142284 Протвино Московской обл.,
ул. Победы, 8
142292 Пущино Московской обл., МР «В»,
1 («Книга — почтой»)
620151 Свердловск, ул. Мамина-Сибиря-
ка, 137 («Книга — почтой»)
700000 Ташкент, ул. Ю. Фучика, 1
700029 Ташкент, ул. Ленина, 73
700070 Ташкент, ул. Ш. Руставели, 43
700185 Ташкент, ул. Дружбы народов, 6
(«Книга — почтой»)
634050 Томск, наб. реки Ушайки, 18
450059 Уфа, ул. Р. Зорге, 10 («Книга —
почтой»)
450025 Уфа, ул. Коммунистическая, 49
720001 Фрунзе, бульвар Дзержинского, 42
(«Книга — почтой»)
310078 Харьков, ул. Чернышевского, 87
(«Книга — почтой»)

2 р. 70 к.
Л.А.Файнберг
ОХОТНИКИ
АМЕРИКАНСКОГО
СЕВЕРА