Adam Greenfield
Radical Technologies
The Design of Everyday Life
VERSO
London · New York

Адам Гринфилд
Радикальные технологии
Устройство повседневной жизни
Перевод с английского Инны Кушнаревой

ИЗДАТЕЛЬСКИЙ
ДОМ « Д Е Л О »

СИСТЕМА
МОСКВА 2018

УДК оо4
ББК 6о.55 ι
Г85

К н и г а издана в партнерстве с благотворительным ф о н д о м
«Система»

Гринфилд, Адам
Радикальные технологии: устройство повседневной жизни / А д а м Гринфилд;
пер. с англ. И. Кушнаревой. - М. : Издательский дом «Дело» РАНХиГС, 20і8. 424 с.

ISBN 978-5-7749-1361-9
Всюду, куда бы мы ни обратили свой взор, блистательные новые устройства
обещают полностью преобразить нашу жизнь. Но какой ценой? В этой свое­
временной и откровенной книге, посвященной нашей информационной эпо­
хе, ведущий технологический мыслитель Адам Гринфилд заставляет пересмо­
треть наши отношения с сетевыми объектами, сервисами и пространствами.
Мы уже зависим от смартфона практически во всех аспектах своей жизни. Нам
говорят, что инновации — от интерфейсов дополненной реальности и виртуаль­
ных помощников до автономных дронов-доставщиков и беспилотных автомо­
билей -упростят жизнь, сделают ее более удобной и продуктивной. зО-печать
сулит беспрецедентный контроль над формой и распределением материи,
а блокчейн обещает произвести революцию во всем - о т учета и обмена цен­
ностями до самых прозаичных повседневных вещей. Тем временем невероят­
но сложные алгоритмические системы действуют незаметно, меняя экономику,
трансформируя фундаментальные условия политики и даже предлагая новые
определения того, что значит быть человеком.
Успешно колонизировав повседневную жизнь, эти радикальные технологии
теперь задают возможности, которые будут доступны нам в последующие годы.
Как они работают? Какие вызовы ставят перед нами как индивидами и обще­
ствами? Кто получает от этого выгоду? «Радикальные технологии» поднима­
ют все эти вопросы и побуждают задуматься над тем, как повлиять на этот про­
цесс, от которого зависит наше общее будущее.

First published by Verso 2017
© Adam Greenfield 2017
All rights reserved. The moral rights of the author have been asserted
О ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной
службы при Президенте Российской Федерации», 20і8

ISBN 978-5-7749-1361-9

Оглавление

Читателям русского издания

6

Введение. Париж, год нулевой

и

Глава 1. Смартфон: самость в сетевом режиме

2і

Глава 2. Интернет вещей: планетарная сеть восприятия
и реагирования

49

Глава з· Дополненная реальность: интерактивный слой,
наложенный на мир

92

Глава 4· Цифровое производство: к новой политической
экономии материи

і2і

Глава 5· Криптовалюта: вычислительная гарантия
стоимости

ібі

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна: основа
для постгуманистических институтов

ід8

Глава 7- Автоматизация: уничтожение труда

246

Глава 8. Машинное обучение: алгоритмическое
производство знания

281

Глава д. Искусственный интеллект: закат человеческой
способности к принятию решений

347

Глава 10. Радикальные технологии: дизайн повседневной
жизни

3^3

Заключение. О тетраподах и тактике — радикальные
технологии и повседневная жизнь
Благодарности

4°°
4*9

5

Читателям русского издания

Цель этой книги —помочь читателю обрести несколько бо­
лее ясное понимание технических систем, от которых сейчас
так сильно зависят наша жизнь и принимаемые нами реше­
ния, — того набора систем, с чьими мощными эффектами
мы имеем дело, как следует их не понимая.
Это, конечно же, относится как к политическим, эконо­
мическим и финансовым системам глобального масштаба,
охватывающим нашу жизнь, так и к техническим системам.
И возможно, еще больше это относится к более обширно­
му и менее заметному набору систем, который нас приучили
считать природным миром,— к величественному взаимодей­
ствию материи и энергии, работу которой мы до сих пор по­
нимаем очень поверхностно, и это притом, что оно порожда­
ет все обстоятельства, с которыми мы имеем, когда-либо бу­
дем иметь или вообще можем иметь дело. Большинство из
нас имеет дело с этими вещами, не приобретя сколько-ни­
будь глубокого представления о том, как они устроены. Мы
так и не смогли прийти к более или менее приемлемому по­
ниманию ни того, как они определяют нашу способность
действовать в мире, ни того, где и как мы могли бы вмешать­
ся в их динамику в попытке переустановить границы нашего
собственного опыта.
Один из результатов недостатка понимания состоит
в том, что мы склонны относиться к этим сложным системам
как к устоявшимся фактам. Они воспринимаются как не вы­
зывающая вопросов мебель. Они задают позиции, форми­
рующие положение вещей, к которому мы вынуждены так
или иначе приспосабливаться.
6

Читателям русского издания

Я не обладаю квалификацией, которая позволяла бы мне
обсуждать фундаментальные ограничения наших возможно­
стей, определяемые глубинной структурой нашей физиче­
ской вселенной или нашего собственного сознания, поэто­
му я не могу полноправно говорить о том, будут ли эти огра­
ничения когда-либо ослаблены по сравнению с тем, что они
представляют собой сейчас. Вполне может оказаться, что те
пределы, которые они ставят реализации наших желаний
или устремлений, окажутся непреодолимыми, заданными
раз и навсегда. Но я могу с некоторой уверенностью утвер­
ждать, что с информационными технологиями дело обстоит
иначе. Очень многое складывалось в них исторически, глу­
боко контингентно. Организовывалось заинтересованными
людьми, которые выбирали одни линии развития в пику дру­
гим, тоже имеющим место. Информационные технологии,
с которыми мы сталкиваемся, крайне далеки от того, чтобы
быть раз и навсегда решенным делом. Под ровной и глад­
кой поверхностью устройств, услуг и интеракций наши тех­
нологии насквозь пронизаны и испещрены компромиссами,
противоречиями и временными решениями. Вся эта взвесь,
поднятая со дна, подсказывает, что, если нам не нравится,
как работают те или иные вещи в нашей жизни, мы не долж­
ны принимать их в качестве постоянных и неизменных фак­
тов мира. Их можно разбирать, изучать и переделывать так,
чтобы они лучше служили нашим нуждам. Короче говоря,
мы можем изменить условия сделки, которую они нам пред­
лагают, и изменить их к лучшему.
Такова, по крайней мере, была теория, из которой я исхо­
дил, когда сел работать над этой книгой в начале 2014 года.
Прошедшие годы были очень трудными, особенно для тех из
нас, кто продолжает питать что-то вроде надежды на лучшее
будущее. Одно дело—верить в некое упрощенное понима­
ние «прогресса» человечества, и совсем другое—видеть, как
мир в действительности движется в обратном направлении,

7

Радикальные технологии

снова погружаясь в болото вопросов, некогда считавшихся
успешно решенными.
Опыт, пережитый начиная с середины 20і6 года, как
представляется, опровергает главный догмат веры техноутопистов, если не большинства детей Просвещения, — идею
о том, что увеличение объема информации улучшает каче­
ство принятия решений. Теперь мы знаем —эмпирически,
неопровержимо,— что люди, которым предоставлено боль­
ше информации, совсем не обязательно принимают более
мудрые решения. (Иногда они готовы действовать вопреки
собственным интересам, если только это причинит столько
же боли другому человеку и просто ради извращенного удо­
вольствия.) При таких обстоятельствах патентованная фор­
мула, с которой я начал, явно окажется недостаточной. По­
требуется нечто большее, чем простое понимание того, как
работает технология, чтобы у нас была хоть какая-то наде­
жда на то, что мы окажемся в силах ее изменить.
Точно так же, однако, трудно представить, что люди, не
обладающие, хотя бы в некоторой степени, пониманием
принципов работы технологий, которые их окружают, будут
иметь какой-либо другой выбор, кроме как принять в каче­
стве данности тот способ, которым эти технологии упорядо­
чивают мир. Учитывая постоянное вмешательство в жизнь
автоматизации, машинного обучения и особенно так называ­
емого искусственного интеллекта, я продолжаю верить, что
базовое объяснение того, как работают эти технологии, цен­
но и, возможно, даже имеет политическое значение. Когда
мы учимся разумно выбирать какие-то из тех вариантов бу­
дущего, которые у нас еще имеются, знание того, что это за
вещи и как они работают, не будет лишним. И именно с этим
скромным намерением я предлагаю вам сейчас эту книгу.
Я надеюсь, что она окажется вам полезной.
Адам Гринфилд
Лондон
март 20і8

Η., за свет в окне, говорящий, что она дома

Чтобы остаться гуманистом, нужно стать кибернетиком.
Петер Слотердайк

Введение. Париж, год нулевой

В Париже почти шесть, влажный вечер ранней весны. От
Монтрёя на востоке до Нёйи-сюр-Сен на западе уличные фо­
нари начинают загораться по мере того, как их датчики ре­
гистрируют наступление темноты. К выходу Порт-д'Орлеан
на Кольцевой линии тянутся вереницы людей, в час пик воз­
вращающихся домой; перед банкоматом BNP Paribas на ули­
це Севр случилась стычка между фанатами Paris Saint-Ger­
main и марсельского Olympique. Двое друзей из Института
политических исследований смущенно засмеялись, стол­
кнувшись перед одним из немногих обшарпанных мультиплексов, которые еще сохранились на Елисейских Полях, —
они стоят в очереди за билетами на сеанс американского
блокбастера в 18:15. Неподалеку на авеню Карно флик при­
жал к стене подозреваемого в карманной краже; с деланным
безразличием ожидая полицейский фургон, который дол­
жен их подобрать, он всем телом навалился на мужчину, вы­
крутив ему руки назад.
Муниципальная уборочная машина медленно движется
по улицам Марэ, собирая дневную грязь и пыль с асфальта.
На другом конце города на бульваре Нея в і8-м округе заску­
чавшая проститутка, родом из Ганы, прячется от короткого
ливня под навесом аптеки; ее выкрашенные в изумрудный
цвет ногти клацают по экрану телефона, когда она проверя­
ет сообщения. На улице Сент-Оноре менеджер Дома моды
высаживает из черного «мерседеса», остановившегося перед
ее офисом, двух одинаковых черных пуделей. Американский
11

Радикальные технологии

турист с рюкзаком за спиной, отправившийся после оконча­
ния колледжа провести положенный месяц за границей, вы­
ходит из мраморных ворот Пер-Лашез с украденным томи­
ком Жида в одном из многочисленных карманов своих шта­
нов карго. А в Торси поезда региональной скоростной линии
переводятся с боковых путей на главные, ведущие к Ле-Аль
и другим станциям центра.
В этом городе известно местоположение любого челове­
ка, у которого есть мобильный телефон, независимо от то­
го, оснащен он технологией геолокации или нет, даже ес­
ли он выключен. Каждая транзакция в бистро, магазине или
кафе оставляет след, точно так же, как каждый автобус, ав­
томобиль или велосипед из городского проката отбрасыва­
ет цифровую тень. Даже те, кто бегает трусцой в Булонском
лесу, порождают непрерывно растущий поток данных о ки­
лометрах, которые они пробежали, и калориях, которые они
сожгли.
Это Париж —весь и сразу. В любую предшествующую
эпоху все эти события остались бы незамеченными и незаре­
гистрированными. Даже самый внимательный наблюдатель
не мог надеяться на то, чтобы увидеть и запечатлеть в памя­
ти хотя бы малую толику этих событий, сколь бы долго не
длилось его наблюдение. И любая информация или потен­
циальное озарение, всплывающее в потоке событий, падали
на землю, как морось, навсегда потерянные для интроспек­
ции, анализа и памяти.
Но сегодня эти потоки при желании можно отследить
с привязкой ко времени и месту. Можно выявить скрытые за­
кономерности и неожиданные корреляции, что, в свою оче­
редь, может подсказать эффективные способы вмешатель­
ства тем, кто собирается их контролировать. Все ритмы жиз­
ни города видны как на ладони, их больше, чем кто-либо
осмеливался представить: предвосхищение, резкая смена,
небольшие возвращения. Перебои, остановки и провисание;
дублирование и резкие спады. Все это возможно благодаря
12

Введение. Париж, год нулевой

множеству устройств по сбору данных, которые встроены
в среду повседневности, едва заметной сети, связывающей
их, и устройствам-интерфейсам, которые носят с собой поч­
ти все передвигающиеся по городу.
Что это за ритмы? Дорожные камеры и датчики фиксиру­
ют замедление на Кольцевой дороге; они показывают, как
толстая красная линия пробегает по сотням тысяч электрон­
ных дорожных знаков, навигационных устройств на прибор­
ных панелях и экранах смартфонов и как появляются новые
данные в алгоритмах навигаторов, управляющих всеми пе­
редвижениями, планируемыми в этот момент. Это ритмы
ежедневной мобильности и, как следствие, более широко­
масштабной экономики.
Видеокамера на банкомате в подробностях зафиксиро­
вала, кто, кому, что и когда сделал во время стычки; лич­
ности участников можно будет идентифицировать позднее,
если понадобится, при помощи санкционированного про­
смотра записей. В этих личных делах наверняка будет отме­
чена принадлежность к болельщикам определенного клуба,
то, что фигурант был сфотографирован во время манифе­
стации Nuit Debout или имеет социальные либо семейные
связи с предполагаемыми джихадистами. Как и с дорожным
движением, здесь мы тоже можем начать строить корреля­
ции, соотносить вспышки агрессии с другими наблюдаемы­
ми феноменами — с расписанием игр футбольного чемпио­
ната, или, возможно, с фазой луны, или с уровнем безрабо­
тицы. Или даже с чем-то сравнительно неожиданным, как,
например, со скидками на авиабилеты. Это ритмы коллек­
тивного настроения.
А что же друзья, которые так смутились, столкнувшись
друг с другом на фильме о супергероях? Они зарезервиро­
вали билеты при помощи онлайн-регистрации через свои
телефоны и тем самым известили о своем выборе всех, по
крайней мере на обобщенном уровне; возможно, они уди­
вились, узнав, что те, кто так покупает билеты на улицах,
13

Радикальные технологии

прилегающих к кампусу, явно отдают предпочтение голли­
вудским боевикам. Это коррелирующие географические
паттерны социализации и экономической деятельности
и ритмы медиапотребления.
В официальных данных авеню Карно никак не связана
с инцидентом с украденной сумочкой. Во всех записях пра­
вонарушение связывается с тем местом, с которого о нем
сообщили, а это в нескольких кварталах отсюда, на улице
Тильзит, и именно так это происшествие будет представлено
и в официальной статистике города, и на генерируемой са­
мими горожанами онлайн-карте опасных мест Парижа; фак­
тически такое мелкое расхождение между событием в реаль­
ном мире и его репрезентацией в сетевых данных —вполне
обычное дело. Но самоуверенная поза полицейского, про­
изведшего арест, настораживает проходившую мимо учени­
цу лицея, и она снимает его на телефон и отправляет фото
с указанием времени и места в Гражданскую комиссию по
контролю за деятельностью полиции, неправительственную
наблюдательную организацию. В этой констелляции фактов
мы можем увидеть, какого рода преступления совершаются
в данном месте, тип и численность полицейских ресурсов,
используемых для борьбы с ними, и какие трения возника­
ют между полицией и местными сообществами, с которыми
она работает. Таким образом, здесь мы имеем дело с кон­
трапунктным ритмом преступлений, контроля и реакции на
этот контроль.
Характер занятий уличной проститутки можно устано­
вить по многочисленным ежедневным орбитам, которые ее
мобильный телефон описывает вокруг ее точки на тротуа­
ре и снятой поблизости дешевой комнаты. Кроме того, кар­
тину помогут дополнить частые покупки презервативов: хо­
тя она и расплачивается наличными, аптека, в которой она
их покупает, пользуется системой сбора данных, отслежи­
вающей передвижения покупателей по торговому залу по
уникальному номеру ІМЕІ каждого телефона, и эта система
14

Введение. Париж, год нулевой

с безошибочной точностью отмечает, как она прямиком на­
правляется к стендам с презервативами Durex. Эти призрач­
ные следы отражают ритмы неформальной экономики, про­
свечивая сквозь внешне безобидные паттерны фактов.
Уборочная машина, конечно же, имеет CPS-маячок; ее
путь по городу ежеминутно отмечается мэрией, и эта ин­
формация в реальном времени предоставляется гражданам
в рамках инициативы прозрачности, призванной продемон­
стрировать усердие и неподкупность государственных слу­
жащих (и раздражающей профсоюз работников городских
служб). Если их не нарушит какая-то внешняя сила (напри­
мер, если работники службы вывоза отходов не устроят заба­
стовку или не случится особенно хулиганская демонстрация),
эти муниципальные ритмы будут работать как метроном.
Менеджер Дома моды попросила свою ассистентку вы­
звать для нее Uber; хотя можно сделать кое-какие выводы из
того, что она, как обычно, потратилась на «мерседес» вме­
сто того, чтобы сэкономить, заказав машину подешевле; во­
прос о том, отражает ли это ее собственный взгляд на свой
статус или взгляд ее ассистентки, остается открытым. Даже
если автомобиль не был заказан за счет компании, он все
равно оснащен CPS и точно определяет местоположение,
когда машина подъезжает к тротуару, ставя на заказе мет­
ку с указанием модного дома, в котором работает менеджер.
В данном случае можно получить важную коммерческую ин­
формацию—о циклах в деятельности отдельных предприя­
тий и секторов экономики —и, возможно, даже построить ка­
кую-то гипотезу в отношении такой стихийной и неуловимой
вещи, как вкус.
А что мы можем узнать об американском туристе? Ша­
гомер на его телефоне работает достаточно хорошо, чтобы
понять, что его остановка на одиннадцать минут на улице
Риволи—это посещение книжного магазина сети WHSmith,
но другие стороны его дневной активности проваливаются
сквозь дыры в сети. Украденный томик Жида, в частности,
15

Радикальные технологии

останется необъяснимой лакуной в программе, в которой ве­
дется учет запасов магазина. И странным образом несколько
часов, которые он проведет на Пер-Лашез за размышления­
ми о величии и смерти, из-за неточности в географической
базе данных отразятся как часы, проведенные в супермарке­
те Franprix, находящемся через пару домов к востоку. (Эта
ошибка происходит так часто, что несколько месяцев спустя
приложения начинают рекомендовать супермаркет другим
туристам как место, часто посещаемое такими людьми, как
они, в результате чего супермаркет переживает небольшой,
но ощутимый наплыв посетителей. Менеджер будет рад, но
останется в недоумении.)
Что касается пассажиров, проходящих через турникеты
Региональной скоростной дороги в конце дня, каждый из
них порождает дополнительные данные в системах измере­
ния пассажиропотоков Парижского автономного транспорт­
ного управления и тем самым помогает прояснить общую
картину. В четыре часа утра население города может быть
в два раза меньше, чем в четыре часа дня, из чего следует,
что реальный Париж очень условно связан со своими адми­
нистративными границами. Это ритмы самого города.
Там, где раньше все происходившее внутри большого го­
рода в ту же секунду исчезало, теперь все ритмы и процессы
фиксируются сетью и сохраняются для неспешного изуче­
ния. Можно легко визуализировать зоны притяжения или от­
талкивания, пролив свет на отношения между теми или ины­
ми потоками, и тем из нас, кто настроен оптимистически, это
позволяет надеяться, что однажды администраторы научат­
ся оказывать меньшее давление на их эволюцию. Однако
по тем же самым причинам то, что раньше было не ясно, те­
перь прояснилось; тот, кто был невидим,— бросается в гла­
за, даже слишком; обстоятельства, которые мы предпочита­
ли игнорировать или скрывать, теперь видны как на ладони.
Щекотливые, неформальные, номинально приватные и не­
законные вещи становятся предметом нового и, возможно,
16

Введение. Париж, год нулевой

невыносимого вглядывания. Взгляд государства становит­
ся более пристальным, но и само государство может с удив­
лением обнаружить, что у его граждан тоже появились мно­
гие из этих способностей и что они в ответ тоже пристально
вглядываются в него.
В этот вечер в Городе Света сотни миллионов устройств
передают сигналы по проводам и в эфире. Лишь немногие
из волн, расходящихся по ткани города, оказываются не
пойманными ими и не представленными во вспышках би­
нарных данных. В них зашифрованы миллиарды мелких ре­
шений, миллионы жизней в движении, циклы целой эконо­
мики и, уже на границе восприятия, вздохи и следы медлен­
ного распада империи.
Этот город может быть странным. Он —ваш, тот, в кото­
ром вы живете, — возможно, описанный с необычных точек
зрения и перспектив, но все еще узнаваемо ваш, где бы вы
ни жили —в Париже, Сеуле или Сантьяго.
И этот способ видеть город так поразителен, так нов для
нас и так завораживает, что мы рискуем неверно его про­
честь и извлечь из него ошибочные уроки. Да, мы теперь
можем фиксировать ритмы города при помощи технологий.
Но что еще важнее—сетевые цифровые информационные
технологии стали для нас господствующим способом пе­
реживания повседневности. В некотором важном смысле
этот класс технологий сегодня опосредует все, что мы дела­
ем. Он в одно и то же время представляет канал, по которо­
му мы получаем наш выбор, зеркало, в котором мы видим
свое отражение, и линзу, позволяющую другим видеть нас
так, как раньше нельзя было себе представить.
Ряд сложных технологических систем формирует наш
опыт повседневной жизни так, как ранее это было попро­
сту невозможно, а мы почти ничего в них не понимаем: ни
то, как они работают, ни откуда пришли, ни почему приня­
ли именно такую форму. Понимание принципов их функ­
ционирования распределено в обществе неравномерно, как
17

Радикальные технологии

и возможности повлиять на их устройство. И это набор об­
стоятельств, от которого мы решили отстраниться при опре­
делении находящейся перед нами ситуации и в частном по­
рядке, и публично.
А это чревато последствиями, потому что ни один из про­
цессов, получивших полную свободу в нашем мире, не явля­
ется статичным, каждый из них обязательно будет эволюци­
онировать. Еще чуть-чуть —и сервис такси, обслуживающий
менеджера Дома моды, будет автоматизирован, а водите­
лей уволят. Его машины будут ездить по бульварам, обра­
зуя паттерны, совершенно непонятные тому, кто располагает
только обычными органами чувств, они будут нарезать кру­
ги, ожидать вызова; по мере того как все больше транспорт­
ных средств на дороге будет контролироваться алгоритмами,
пробки исчезнут. Дом моды исчезнет—станет бесполезен во
времена, когда дизайн будет генерироваться алгоритмами,
а одежда —изготавливаться на десктопе, а вместе с Домом
моды исчезнет и вклад моды в экономику Франции. Банко­
мат на улице Севр исчезнет вместе со всеми остальными бан­
коматами в городе, когда деньги начнут существовать толь­
ко в форме транзита зашифрованных цифр с одного устрой­
ства на другое. Исчезнет проститутка; она перестанет кружить
по бульвару Нея в тот момент, когда виртуальная эротика бу­
дет доведена до совершенства и рынок физической близо­
сти рухнет. Исчезнет профсоюз—трудно будет устраивать со­
вместные выступления или предъявлять какие-то требования,
когда менее чем у двоих из десяти человек сохранится некое
подобие работы в нынешнем понимании этого слова. Мэрия
тоже исчезнет, ее заменит автономная единица, полностью
существующая в коде и тем не менее строящая планы, состав­
ляющая контракты и нанимающая рабочих, как любой дру­
гой муниципальный орган управления. Сам пейзаж будет все
больше упрощаться, подгоняться под потребности его постгуманистических обитателей. Здесь мы можем увидеть, как
в итоге ритм распространяется по городскому пространству
18

Введение. Париж, год нулевой

долгой волной, уносящей с собой все вечные истины город­
ской жизни, чтобы выбросить нас снова на далеком берегу,
чьи детали пока еще неразличимы.
Что означает для нас жить в этом месте и в это время? Как
мы будем понимать те сделки, которые предлагают нам как
индивидам и как обществу? Если мы еще не начали разби­
раться в том, как устроена обыденная жизнь в нашу эпоху, то
как мы разберемся в повседневности будущего города? Ска­
жем прямо: мы не сможем руководствоваться ни одним из
наших инстинктов в приближении к новой норме. Если мы
хотим понимать радикальные технологии вокруг нас и ви­
деть, как они взаимодействуют, производя те условия, ко­
торые мы считаем повседневной жизнью, нам понадобит­
ся учебник.
В этом и состоит замысел этой книги. На ее страницах
мы будем изучать ряд технологий и продуктов, которые
уже встроены в нашу повседневную жизнь и будут встро­
ены в нее еще плотнее в последующие годы: смартфон
и интернет вещей, дополненная и виртуальная реальность,
30-печать и другие технологии цифрового производства;
криптовалюты и блокчейн, а также сложный комплекс идей,
окружающих алгоритмы, машинное обучение, автоматиза­
цию и искусственный интеллект.
Мы увидим, к чему нас принуждает дизайн этих систем.
Попытаемся отвлечься от шумихи, которая их окружает,
и оценить заявления о их работе и последствиях более под­
робно, чем это принято делать. И мы уделим особое внима­
ние тому, почему эти якобы прорывные технологии практи­
чески никак не сказываются на существующих способах го­
сподства, и поставим вопрос о том, а могут ли они вообще
использоваться в целях освобождения.
Сетевые цифровые информационные технологии зани­
мают все более важное место в нашей жизни. Они форми­
руют наше восприятие, определяют доступные нам вариан­
ты выбора и перестраивают наше восприятие пространства
19

Радикальные технологии

и времени. Они заставляют осваивать мудреные обла­
сти знания, насильно втягивая нас в непрерывный цикл
устаревания и обновления, который с пугающей скоро­
стью сводит на нет наши самые усердные попытки с ни­
ми разобраться. Они даже блокируют наши устремле­
ния как следует задуматься о будущем, превращая каж­
дый разговор о реальности, в которой мы хотим жить,
в выбор между различными направлениями технологи­
ческого развития. Степень, в которой они организуют
нашу каждодневную жизнь, —одна из определяющих
характеристик нашей эры, и, несмотря на ту власть, ко­
торую они нам якобы дают, попытки овладеть ими явно
оказываются не под силу большинству из нас. Если мы
хотим сохранить хотя бы какую-то самостоятельность
и власть над обстоятельствами нашего бытия, нам не­
обходимо гораздо больше знать о том, откуда взялись
эти радикальные технологии, как они работают и поче­
му предстают перед нами в таком виде. Эта книга —по­
пытка пролить свет на все эти вопросы.

глава ι
Смартфон: самость в сетевом режиме

Смартфон —значимый артефакт нашей эпохи. Этот мно­
гогранный объект, которому всего десять лет от роду, стал
универсальным, незаменимым посредником в повседневной
жизни. Едва ли можно привести пример другого такого ру­
котворного предмета, который был бы столь же распростра­
нен, как этот светящийся кусок поликарбоната1.
Для многих из нас он стал последним предметом, на
который мы смотрим каждую ночь перед тем, как заснуть,
и первым, за которым тянемся спросонья. Мы используем
его, чтобы знакомиться с людьми, общаться, развлекаться
и находить дорогу. С его помощью мы покупаем и продаем
вещи. Мы полагаемся на то, что он зафиксирует места, в ко­
торых мы бываем, вещи, которые делаем, и людей, с которы­
ми общаемся; мы рассчитываем на то, что он поможет нам
убить время, заполнить остановки и паузы, которые некогда
занимали такую большую часть нашей жизни.
Он почти полностью изменил «текстуру» нашей повсед­
невной жизни, целиком поглотив многие издавна сложивши­
еся пространства и ритуалы и трансформировав до неузнава­
емости другие. И сейчас уже невозможно понять наши спо­
собы познания окружающего мира и взаимодействия с ним,

1

На начало 20і6 года проникновение смартфонов на основные рынки ва­
рьировалось от низких 17% в Индии до 8д% в Южной Корее: Jacob Poushter,
"Smartphone Ownership and Internet Usage Continues to Climb in Emerging
Economies", Pew Research Center, February 22, 2016, pewglobal.org.

21

Радикальные технологии

не имея хоть какого-то представления о том, как работает
смартфон, а также разнообразная инфраструктура, от кото­
рой он зависит.
Все дело в том, что, несмотря на его повсеместную рас­
пространенность, смартфон —непростая вещь. Мы пользу­
емся им так часто, что не можем как следует его разглядеть;
он появился в нашей жизни так внезапно и так масштаб­
но, что величина и сила изменений, которые он породил,
в большинстве своем ускользнули от нашего сознания. Что­
бы по-настоящему оценить меру этих перемен, нам нужно
вернуться на пару шагов назад, в самый последний момент
истории, когда мы взаимодействовали с миром без смарт­
фона.
Трудно найти лучшего проводника по повседневной жиз­
ни до смартфонов, чем хорошо документированное этногра­
фическое исследование, проведенное около 2005 года уче­
ными Университета Кэйо и группой «Люди и практики» кор­
порации Intel2. Целью этого исследования, проводившегося
в Лондоне, Токио и Лос-Анджелесе, было выяснить, что лю­
ди изо дня в день носят в своих бумажниках, карманах и су­
мочках. Оказалось, что взгляды жителей этих городов на то,
что нужно для решения проблем, с которыми мы сталкива­
емся в повседневной жизни, удивительно похожи.
Это прежде всего фотографии и прочие памятные вещи,
связанные с семьей, друзьями и любимыми. Иконы, аму­
леты и другие предметы религиозного или духовного зна­
чения. Продукты для перекуса. Предметы личной гигиены,
2

Результатом этой работы стали дополняющие друг друга академические
статьи: Mizuko Ito, Daisuke Okabe and Ken Anderson, "Portable Objects in
Three Global Cities: The Personalization of Urban Places," in The Reconstruc­
tion of Space and Time: Mobile Communication Practices, Rich Ling and Scott
W. Campbell, eds., Piscataway, NJ: Transaction Publishers, 2009; Ken Anderson,
Scott D. Mainwaring and Michele F. Chang, "Living for the Global City: Mobile
Kits, Urban Interfaces and Ubicomp," in Michael Beigl et al., eds., Proceedings of
Ubicomp 2005, Berlin: Springer Verlag, 2005.
22

Глава ι. Смартфон

освежающие дыхание мятные пастилки, жевательные ре­
зинки—иными словами, вещи, которые мы можем исполь­
зовать, чтобы контролировать телесные аспекты нашей са­
мопрезентации. Вещи, которые мы использовали для полу­
чения доступа в то или иное место: ключи, удостоверения
личности, транспортные карты и проездные. Как правило,
мобильный телефон, который во времена, когда проводи­
лось исследование, был именно телефоном, то есть вещью,
использовавшейся для голосовой коммуникации и, возмож­
но, для отправки текстовых сообщений. И —неизменно —
деньги, в том или ином виде.
Хотя исследование Университета Кэйо и Intel не нашло
в бумажниках и сумочках ничего необычного для 2005 года,
приведенное в нем подробное описание служит полезным
и остроумным способом оценки того, насколько велики бы­
ли изменения, произошедшие в последующие годы. Мы ви­
дим, что многие вещи, без которых повседневная жизнь го­
рожан была немыслима каких-то десять лет тому назад, за­
менил один-единственный предмет—мобильный телефон.
Это устройство поглотило большинство вещей, которые лю­
ди когда-то носили с собой в карманах и сумочках, и при
этом стало чем-то совершенно иным.
Когда каждое из незаметных бытовых действий, которые
мы совершаем в течение дня, — открываем входную дверь,
покупаем продукты, садимся в автобус,— переосмысляется
в виде цифровой транзакции, оно начинает дематериализироваться. Отдельные, специальные фрагменты материи,
требовавшиеся нам для этих целей,— ключи от дома, банк­
ноты и жетоны на автобус—заменяются невидимыми моду­
ляциями радиоволн. А поскольку инфраструктура, прини­
мающая эти волны и переводящая их в действие, повсюду
вокруг нас встроена в обыденные предметы и пространства,
все взаимодействие в целом стремится исчезнуть из виду
и, следовательно, из сознания.

23

Радикальные технологии

Сколь бы неосязаемой ни была эта инфраструктура, нам
все равно нужен какой-то способ взаимодействия с ней.
Мобильный телефон 2005 года был идеален для этой ро­
ли: мощная платформа, формы и размеры которой позво­
ляют удобно разместить разнообразные антенны, необхо­
димые для беспроводной коммуникации,—такой телефон
был в буквальном смысле подручным и, что самое главное,
на тот момент уже имелся у большинства людей, живших
в крупных городах мира. Так одно-единственное устройство
начало заменять огромное множество материальных объек­
тов, которыми мы раньше пользовались в нашей повседнев­
ной городской жизни.
Самым ярким примером может служить то, как смарт­
фон заменил обычные телефоны, что привело к повсемест­
ному исчезновению из городского пейзажа телефонной буд­
ки, этого знака городской жизни середины столетия, и всех
связанных с ним правил, регулировавших ожидание и разре­
шение конфликтов. Там, где телефонные будки еще остают­
ся, они по большей части приспосабливаются для иного ро­
да услуг—для подключения к wi-fi или для размещения ре­
кламных объявлений о секс-услугах.
Очень быстро смартфон вытеснил бумбокс, кассетный
и CD-плеер и радиоприемник—все портативные устройства,
которыми мы пользовались для доступа к новостям и раз­
влечениям, а также, возможно, чтобы отвоевать себе немно­
го личного пространства. Традиционные наручные часы,
оставаясь декоративным аксессуаром и показателем стату­
са, тоже находятся на грани исчезновения, как и просто часы,
календари и ежедневники. Билеты, проездные, транспорт­
ные карты и все остальные приспособления тоже вскоре ис­
чезнут, как и ключи, бейджи и другие материальные объек­
ты, которыми мы пользуемся, чтобы попасть в охраняемые
пространства.
Вещи, которые мы использовали для сохранения любимых
воспоминаний, —потрепанные фотографии возлюбленных,
24

Глава ι. Смартфон

детей, одноклассников и домашних питомцев, над которы­
ми мы так тряслись и которые некогда населяли мир пла­
стиковых вставок в бумажниках, —в какой-то момент оказа­
лись оцифрованы и уже давно переселились на экраны на­
ших телефонов.
Большинство предметов, некогда использовавшихся на­
ми для того, чтобы сообщить другим, кто мы такие, скоро
исчезнут, включая, например, визитные карточки, личные
и деловые. Хотя большинство документов, удостоверяющих
личность, таких как водительские права и паспорта, принад­
лежат к немногим личным вещам, успешно противостоящим
ассимиляции смартфонов, время покажет, сколько им удаст­
ся продержаться.
Что еще исчезает? Адресные книги, картотеки и «малень­
кие черные записные книжки». Указатели, карты и путево­
дители, которыми мы пользовались для ориентирования
в городе. Карты магазинов и другие накопительные карты.
И наконец, деньги и всё, что дает их обладателю свободу
действия и передвижения. Всё это уже превратилось в танец
нулей и единиц или вот-вот превратится. Из всех конкретных
артефактов, указанных в исследовании Intel и Университета
Кэйо, по истечении десяти лет в наших карманах и сумках
остались только снеки, мятная жевательная резинка и баль­
зам для губ.
Конечно, время в мире течет с разной скоростью, и есть
множество мест, в которых до сих пор царит прежний по­
рядок. Мы тоже разные: кто-то предпочитает уверенность,
которую дает взаимодействие с миром посредством отдель­
ных, специальных предметов, подобно тому как некоторые
до сих пор предпочитают общаться с живым операциони­
стом в банке. Но по мере того как смартфоны встают между
нами и все большим количеством вещей, которые мы делаем
в обыденной жизни, глобальная тенденция к дематериали­
зации становится очевидной. В результате уже сложно смо­
треть на такие объекты, как телефонная будка, персональный
25

Радикальные технологии

органайзер или наладонный компьютер, и не испытывать при
этом шока либо от воспоминания, либо от непонимания, в за­
висимости от степени нашего с ними знакомства в прошлом.
Какими бы неуклюжими они сейчас нам ни казались,
в этих предметах-посредниках важно то, что каждый из них
подразумевал целый образ жизни — систему тесно взаимо­
связанных торговли, практики и опыта. А когда мы заменили
эту экосистему новыми и менее осязаемыми сетями подклю­
чения, основанными на смартфоне, изменилась вся ткань
повседневного опыта. Поглощение столь многих процессов
повседневной жизни одним-единственным устройством ли­
шает нас многих мест, жестов и практик, которые отчетливым
образом были связаны с городом. Выйти на улицу и поднять
руку, чтобы поймать машину, или собраться перед витриной
магазина электротехники, чтобы увидеть результаты выборов
или посмотреть спортивный матч на стене из телевизионных
экранов. Остановиться у газетного киоска купить вечернюю
газету или нырнуть в цветочный магазин или полицейскую
будку, чтобы спросить дорогу. Встречаться с другими людь­
ми на Центральном вокзале, в кафе Cinza, в универсальном
магазине Wako или в холле отеля The Westin St. Francis. Какой
теперь смысл во всех этих городских ритуалах?
Столь же бессмысленно спрашивать, лучше эта повсе­
дневная жизнь или хуже; я очень сомневаюсь, что мы позво­
лили бы смартфону вытеснить из нашей жизни так много
предметов и ритуалов, если бы в конечном итоге не видели
в этом какое-то ощутимое преимущество. Но есть несколько
обстоятельств, возникших в результате этого выбора, кото­
рые имело бы смысл учесть.
Во-первых, самые базовые задачи, которые мы выполня­
ем в жизни, отныне предполагают участие совершенно иного
набора акторов, нежели тот, что был всего десять лет назад.
Помимо гигантов, которые производят устройства, и стартапов, разрабатывающих большую часть приложений, мы
впустили в самые тайные сферы нашей жизни организации,
26

Глава ι. Смартфон

занимающиеся техническими стандартами, регулирующие
органы национального и наднационального уровня и неви­
димых хакеров. В результате наша способность компетент­
но выполнять повседневные обязанности теперь зависит от
множества непрозрачных факторов—от вещей, о которых
нам раньше просто не нужно было задумываться: от свойств
электромагнитного спектра до нашей ежеминутной способ­
ности подключаться к сети, надежности используемого про­
граммного обеспечения и текущих альянсов между корпо­
рациями.
Во-вторых, все конвенции и установления, образующие
наше ощущение повседневной жизни, эволюционируют уже
не со скоростью, которую мы привыкли связывать с нравами
общества, но гораздо более быстрыми темпами, характер­
ными для цифровых инноваций. Мы вынуждены привыкать
к некоторой степени изменений, как мы это делаем всякий
раз, когда выходит новая версия устройства, операционной
системы или приложения.
В-третьих—и это, пожалуй, самое любопытное—когда та­
кие разные занятия, как фотосъемка, прослушивание музы­
ки или поиски романтического знакомства, начинаются с за­
пуска приложения на одном и том же устройстве и опирают­
ся на один и тот же относительно ограниченный репертуар
привычек и ментальностей, каждое из них неизбежно уни­
фицируется. Мы прокручиваем все имеющиеся варианты,
так никогда и не останавливаясь ни на одном из них.
Такова сегодня наша жизнь —жестко обусловленная
устройством смартфона, его датчиками, преобразователя­
ми, процессорами и антеннами, протоколами подключения
его к окружающим нас разнообразным сетям, конвенциями
пользовательского интерфейса, которые управляют нашим
взаимодействием с приложениями и услугами, и стратегия­
ми и бизнес-моделями корпораций, которые его производят.
Эти решения, конечно, не могут непосредственно опре­
делять наши действия, но они во многом ограничивают наш
27

Радикальные технологии

подход к миру всевозможными едва уловимыми, но навяз­
чивыми способами. (Только представьте себе современные
знакомства без жеста смахивания влево по сенсорному экра­
ну или самопрезентацию без селфи.) Итак, чтобы наше по­
нимание современных условий жизни человека стало пол­
нее, нам потребуется вскрыть смартфон, выяснить его про­
исхождение и внимательно рассмотреть его части.
Хотя его размеры могут варьировать в зависимости от
моды, смартфон, по сути дела, представляет собой сэндвич
из алюмосиликатного стекла, поликарбоната и алюминия та­
ких размеров, чтобы он мог легко уместиться в руке взрос­
лого человека и чтобы при необходимости им можно бы­
ло управлять одним пальцем. Это условие задает весьма уз­
кий диапазон форм и размеров устройства: почти каждый
смартфон, существующий на рынке, выглядит как пласти­
на обтекаемой формы —прямоугольник со скошенными или
закругленными углами высотой 11-14 сантиметров и шири­
ной 6-7 сантиметров. Эти компактные размеры позволяют
устройству удобно жить на теле или вблизи него, что означа­
ет, что его нелегко будет потерять или забыть, а это, в свою
очередь, ключ к его способности становиться заменой лич­
ной идентичности, присутствия и местонахождения.
У современного смартфона очень мало специальных
(«жестких») кнопок, если они вообще у него есть: как пра­
вило, это включение/отключение питания, переключа­
тель громкости звука, может быть, еще выключатель, ко­
торый переводит устройство в бесшумный режим, и кноп­
ка «домой», сворачивающая все работающие приложения
и возвращающая пользователя на верхний уровень нави­
гационной иерархии. На многих моделях в кнопку «до­
мой» встроен датчик отпечатка пальцев, который защища­
ет устройство от несанкционированного доступа.
Почти любое взаимодействие совершается через самую
характерную и выдающуюся особенность устройства — сен­
сорный экран из ударопрочного стекла, разрешение которого
28

Глава ι. Смартфон

постоянно растет и который занимает почти всю поверхность
устройства. Именно этот экран, больше чем любые другие
компоненты, является источником универсальной привле­
кательности смартфона. Пользоваться современным устрой­
ством с сенсорным экраном до смешного легко. Все, что от
нас требуется, — это выучить и выполнять несколько базо­
вых движений: постукивать по экрану, скользить пальцем от
одного края к другому, сводить и разводить пальцы, зада­
вая масштаб3. Этот словарь интеракций так легко освоить,
что, несмотря на некоторую подгонку, отладку и специфиче­
ские причуды отдельных производителей, практически все
элементы интерфейса современного смартфона были уже
в первой модели, на которой он был установлен, — в ориги­
нальном Apple iPhone, выпущенном летом 2007 года.
За экраном, в спрятанном углублении, устроились ком­
поненты, позволяющие смартфону принимать, передавать,
обрабатывать и хранить информацию. Главные из них —
многоядерный центральный процессор, на несколько гига­
байт памяти (как скоро эти «гиги» будут звучать странно),
и один или несколько вспомогательных чипов со специаль­
ными функциями. Среди этих чипов —процессор основных
частот, который управляет коммуникацией через многочис­
ленные антенны, датчики освещенности и приближения, воз­
можно, графический процессор, а кроме этого, все более важ­
ный специальный сопроцессор машинного обучения, помо­
гающий справляться с такими задачами, как распознавание

Хотя поначалу считалось, что такие жесты можно было брендировать, то есть,
дав строгое определение в форме цифровых параметров, их нужно было за­
регистрировать в качестве интеллектуальной собственности конкретной фир­
мы, чтобы ни один конкурент не мог предложить их как средство интеракции,
не имея на это лицензии от правообладателя,-эта идея, к счастью, оказа­
лась юридически неосуществимой. В результате эти жесты теперь образуют
универсальный язык жестов, применяемый во всей индустрии. John Ribeiro,
"US patent office rejects claims of Apple 'pinch to zoom' patent," PCWorld, July 29,
2013.

29

Радикальные технологии

речи. Выбор конкретного набора чипов будет определять,
на какой операционной системе будет работать телефон, на­
сколько быстро он сможет обрабатывать входящие данные
и выдавать результаты, сколько изображений, аудио- и ви­
деозаписей он сможет хранить и, пропорционально этим
возможностям, какова будет его розничная цена.
Благодаря своему CPS-чипу—и, конечно, созвездию
спутников CPS ценой в четверть триллиона долларов, на­
ходящихся на орбите на высоте 20 миллионов метров над
Землей,—смартфон всегда знает, где он находится. Это ма­
шинное чувство места дополняется работой магнитометра
и трехмерного микроэлектромеханического акселерометра,
компаса и гироскопа, которые совместно помогают устрой­
ству устанавливать местонахождение пользователя, ориен­
тацию и угол отклонения с большой степенью точности. Эти
датчики регистрируют, держат ли телефон вертикально или
же он наклонен как-то иначе, и, кстати, позволяют ему вос­
принимать более грубые жесты, чем те, что опосредуются
сенсорным экраном, —например, когда телефон перевора­
чивают экраном вниз, чтобы отключить звонок, или встря­
хивают, чтобы закрыть приложения и вернуться на главный
экран.
Микрофон обеспечивает возможность голосовой свя­
зи, записи звука и возможность давать голосовые коман­
ды, а один или пара динамиков передают звук. Благодаря
небольшому мотору телефон может вибрировать, когда он
работает в беззвучном режиме; он также может обеспечи­
вать тактильную обратную связь или короткие и тонко на­
строенные вибрации, симулирующие ощущение нажатия на
физическую кнопку.
Даже недорогие телефоны сегодня оснащены фронталь­
ной и тыловой камерами. Та, что обращена вовне, имеет све­
тодиодную вспышку и, как правило, способна снимать непод­
вижные и движущиеся объекты с высоким разрешением; хо­
тя размеры апертуры ограничивают оптическое разрешение,
30

Глава 1. Смартфон

камеры современного поколения тем не менее могут произ­
водить изображения, вполне достаточные для любых целей,
кроме разве что высокого искусства, научных исследований
или строгих практик архивирования. Камера, обращенная
к пользователю, как правило, слабее, но и она вполне годит­
ся для видеозвонков, а главное—для селфи.
Радиоантенны, которые обвивают эти модули или встра­
иваются непосредственно в каркас телефона, определяют
базовую функциональность смартфона: отдельные антен­
ны для передачи и приема сигнала через сотовые и беспро­
водные сети; дополнительная антенна Bluetooth, обеспечи­
вающая коммуникацию ближнего действия и подключение
аксессуаров; и, возможно, антенна ближней бесконтакт­
ной связи (NFC) для осуществления платежей и других
сверхблизких взаимодействий. Именно она дает смартфону
возможность выступать посредником в повседневном взаи­
модействии в городе: она позволяет вам, поднеся смартфон
к считывающему устройству, зайти в автобус или расплатить­
ся за чашку кофе.
Наконец, все эти компоненты располагаются на плате
с высокой плотностью соединений и снабжаются электропи­
танием при помощи литий-ионного или литий-полимерного
аккумулятора, поддерживающего около 1500 циклов заряд­
ки. Это дает почти четыре года пользования из расчета, что
телефон нужно заряжать ежедневно, хотя опыт подсказыва­
ет, что лишь немногие из нас будут так долго пользоваться
одним и тем же устройством.
Есть одно качество смартфона, которое крайне важно
для его способности опосредовать повседневный опыт: он
«не завершен» в момент покупки. Несмотря на все техниче­
ские возможности, смартфон, как мы его сегодня понима­
ем, остается бесполезным, пока его не активирует постав­
щик коммерческих услуг. В мобильной телефонии процесс,
благодаря которому мертвая пластина из поликарбона­
та с электронными схемами получает функциональность,
31

Радикальные технологии

называется «подготовкой к эксплуатации». Регистрирует­
ся аккаунт пользователя, как правило с указанием како­
го-то способа оплаты, и как только учетные данные приня­
ты, предмет у вас в руке оживает и может взаимодейство­
вать с окружающими вещами.
Но даже когда он подготовлен к эксплуатации, от смарт­
фона нет особой пользы. Конечно, его можно использовать
для голосовых вызовов; как правило, в нем есть часы, ка­
лендарь, приложения с картами и прогнозом погоды, интер­
нет-браузер и, что показательно, котировки ценных бумаг.
Но подавляющая часть его функциональности обеспечива­
ется скачиванием из интернета приложений, разработанных
третьими лицами с совершенно разными уровнями мастер­
ства, способностями писать код и чувством прекрасного.
В связи с этим перед будущим пользователем сразу же
встает вопрос о том, к какой корпоративной системе он хо­
чет подключиться. Подавляющее большинство смартфонов
в мире работает либо на Apple iOS, либо на одной из разно­
видностей операционной системы с открытым кодом And­
roid, и они несовместимы друг с другом. Приложения, пред­
назначенные для работы на одном виде устройств и с одной
операционной системой, должны приобретаться на соответ­
ствующей торговой площадке—AppStore либо Google Play—
и не могут использоваться на устройствах другого вида. Так
телефон предстает перед нами в истинном свете: как разъем
в сети тесно переплетенных технических, финансовых, юри­
дических и операционных структур, которые и образуют со­
временную экосистему устройств и сервисов.
Смартфон, каким мы его знаем, —это сложное переплете­
ние переговоров, компромиссов, «костылей» и вынужденно­
го приспособления, упакованное в тонкий минималистский
конверт толщиной несколько миллиметров. Как ни крути,
это поразительное техническое достижение. Учитывая всё
то, что он делает, и все те предметы, которые заменяет или
делает ненужными, это должно показаться довольно-таки
32

Глава 1. Смартфон

привлекательной сделкой. А если принять во внимание то,
что он в принципе может соединять миллиарды людей друг
с другом и со всеми накопленными человечеством знаниями,
он является в некотором смысле даже утопической вещью.
Но за каждым отдельным аппаратом стоит иная исто­
рия—история организации рабочей силы, цепочек снабже­
ния и потоков капитала, в которые мы включаемся в тот са­
мый момент, когда покупаем телефон, еще до того, как мы
включаем его в первый раз.
Независимо от того, где он был разработан — в Купертино, в Сеуле или где-то еще, — велика вероятность, что смарт­
фон, который вы держите в руках, был собран и подготов­
лен к отправке и продаже на фабриках, расположенных
в радиусе дюжины километров от Шэньчжэня, мрачной го­
родской агломерации, которая расползлась по дельте Жем­
чужной реки с тех пор, как в августе 1980 года китайское пра­
вительство открыло Шэньчжэньскую особую экономиче­
скую зону4. Условия работы на этих фабриках как минимум
вызывают беспокойство. Рабочий день длинный, труд оду­
ряюще монотонный, процент несчастных случаев на про­
изводстве превышает все пределы5, и часто они связаны
с отравлением ядовитыми химикатами6. Заработки низкие,
а процент самоубийств среди рабочих прискорбно высок7.
Низкая стоимость труда китайских рабочих и почти полное
4

5

Ann Fenwick, "Evaluating China's Special Economic Zones," Berkeley Journal of
International Law, vol. 2, no. 2, Fall 1984.
«По сообщениям Шанхайской академии социальных наук, ежегодно око­
ло сорока тысяч пальцев отрезается или раздавливается на заводах толь­
ко лишь в дельте Жемчужной реки, преимущественно на сборочных лини­
ях, где выполняются заказы на экспорт». Jack Linchuan Qiu, Working-Class
Network Society, Cambridge, MA: MIT Press, 2009, p. 104.

β

Michael Blanding and Heather White, "How China Is Screwing Over Its Poisoned
Factory Workers," Wired, April 6, 2015.

7

Jenny Chan, "A Suicide Survivor: The Life of a Chinese Migrant Worker at Foxconn," Truthout, August 25, 2013. См. также: Joel Johnson, "1 Million Workers.
90 Million iPhones. 17 Suicides. Who's To Blame?," Wired, February 28, 2011.
33

Радикальные технологии

отсутствие у них возможности оспаривать его условия имеют
критически важное значение для возможности отрасли со­
бирать все компоненты, указанные в спецификации для ка­
ждой модели, делать разумную наценку8 и выводить модель
на рынок по приемлемой розничной цене. Если заработная
плата в Китае начнет приближаться к западным стандартам9
или местные рабочие смогут добиться для себя хотя бы пра­
ва вести переговоры о заработной плате и условиях труда,
можно быть уверенным, что производители найдут другие,
более подходящие места для сборки своих устройств. Но
пока Шэньчжэнь остается основным местом изготовления
смартфонов во всем мире.
Вернемся на несколько шагов назад в производственном
процессе, и краски станут еще мрачнее. Как и электронная
техника, смартфон не может работать без сырья, которое бы­
ло извлечено из недр земли не знающими жалости добыва­
ющими отраслями. Кобальт для литий-ионного аккумулятора
вручную добывается на шахтах Конго, часто этим занимаются
дети; олово в паянных швах, которые не дают аппарату разва­
литься, скорее всего, родом с индонезийского острова Бангка,
где грунтовые воды навсегда отравлены, 70% коралловых ри­
фов уничтожено отходами с шахт и в среднем каждую неде­
лю один шахтер гибнет на производстве10. Ущерб, причиня­
емый добывающей промышленностью, охватывает большую
8

Насколько разумную? Анализ различных разобранных моделей iPhone б
осенью 2014 года показал, что стоимость самых базовых материалов до­
стигает 247 долларов, включая приблизительно 4,5 доллара трудозатрат.
При несубсидированной розничной цене в диапазоне от 649 до 689 долла­
ров с каждого устройства Apple получает поразительную прибыль -69-70%.
Arik Hesseldahl, "Teardown shows Apple's iPhone 6 cost at least $200 to build,"
Re/code, September 23, 2014.

9

Michael Schuman, "Is China Stealing Jobs? It May Be Losing Them, Instead," New
York Times, July 22, 2016.
Todd C. Frankel, "The Cobalt Pipeline," Washington Post, September 30, 2016;
Friends of the Earth, "Mining for smartphones: The true cost of tin," November

10

2 6 , 2012.

34

Глава 1. Смартфон

часть полушария, калеча человеческие жизни, разрушая
бесчисленное множество человеческих сообществ и экоси­
стем. Так, загрязненные воды, мертворожденные дети и диа­
гностированный рак тоже становятся частью того, как смарт­
фон трансформировал повседневную жизнь, по крайней ме­
ре некоторых из нас.
В любом другом контексте эти факты могли бы заста­
вить нас остановиться и задуматься, но, когда речь заходит
о смартфоне, они, похоже, не слишком нас волнуют. Смарт­
фон не похож на любой другой продукт, и он действительно
стоит в ряду технологических решений, которые человече­
ству удалось освоить быстрее всего11. И потому мы с успехом
подавляем любые угрызения совести по поводу условий
труда на шахтах и фабриках, следа, оставляемого в окружа­
ющей среде, энергетических затрат в протяженной цепоч­
ке снабжения или авторитарных государств, которые мы, по
сути, поддерживаем фактом покупки смартфона. Даже ес­
ли мы до определенной степени это сознаем, мы забываем
об этой сомнительной предыстории в тот самый момент, ког­
да вынимаем деньги и забираем наш новый телефон.
И сколько бы он ни стоил, наше желание иметь смарт­
фон еще далеко от точки насыщения. По мере падения цен
растет доля населения планеты, которое покупает ту или
иную модель устройства с набором базовых функций. Всег­
да опасно представлять себе будущее как своего рода ли­
нейную экстраполяцию на него настоящего, но, если верить
приметам, мы стоим на пороге эры, когда каждый взрослый
или подросток на земле будет снабжен смартфоном и по­
стоянно подключен к глобальной сети12. Хотя мы еще только
11

В зависимости от того, что именно измеряется, он либо на первом месте, ли­
бо на втором, с небольшим отрывом, после планшета. Michael DeGusta, "Are
Smart Phones Spreading Faster than Any Technology in Human History?," MIT
Technology Review, May 9, 2012.

13

Есть важные исключения. Патриархальная культура Индии породила пора­
зительный тендерный разрыв в доступе к мобильной связи: персональные
35

Радикальные технологии

начали задумываться над тем, что это означает для нашей
души, нашего общества или наших способов организации
мира, не будет преувеличением сказать, что эта возмож­
ность—и все связанные с нею допущения, привычки, власт­
ные отношения и слепые пятна—уже имеет кардинальное
значение для практики повседневности.
Отчасти трудности, связанные с попыткой подойти
к смартфону аналитически, вызваны тем, что о нем мож­
но сказать так много. Можно написать целые книги, напри­
мер, о том, как нескончаемый поток оповещений, которые
он передает, нарезает время на нервные, шизоидные отрез­
ки и, вполне возможно, полностью лишает нас способно­
сти концентрировать внимание в промежутках между ними13.
Или о том, как камера смартфона превратила всех нас, граж­
дан, в фотожурналистов и существенным образом изменила
социальную динамику, окружающую полицейское насилие.
Впрочем, мы можем найти некоторую зацепку, если рассмо­
трим одну из функций смартфона —возможность опреде­
лять наше местонахождение, которую он нам предоставляет.
Подумайте о том, что на протяжении всей истории кар­
тографии эффективное использование карты означало рас­
шифровывание набора абстрактных символов, нанесенных
на плоскую поверхность, а затем соотнесение этих символов
с различными трехмерными особенностями местности. Уме­
ние делать это и, как следствие, успешно определять свое
местоположение, было неравномерно распределено сре­
ди населения, и этот недостаток знания только усугублялся
тем, что до недавних пор сами карты были редкими (а порой
и важными в военном отношении) предметами.

13

мобильные устройства есть всего у 28% женщин в сравнении с 43% индий­
ских мужчин; Eric Bellman and Aditi Malhotra, "Why the Vast Majority of Wom­
en in India Will Never Own a Smartphone," Wall Street Journal, October 13, 2016.
Cary Stothart, Ainsley Mitchum and Courtney Yehnert, 'The Attentional Cost of
Receiving a Cell Phone Notification," Journal of Experimental Psychology: Human
Perception and Performance, June 29, 2015.

36

Глава 1. Смартфон

Но карты, которые мы видим на экране телефона, ре­
шают все эти проблемы. Каждый, у кого есть смартфон, по
определению имеет в своем распоряжении бесплатную, мас­
штабируемую, автоматически обновляемую подробную кар­
ту, на которой отражается любая часть поверхности земли,
заселенная людьми, и которую он носит с собой повсюду,
куда бы ни отправился, что само по себе является эпохаль­
ным событием. Эти карты также содержат снимки со спутни­
ков с высоким разрешением, которые можно по желанию
переключать, что делает их более удобными для понимания
и применения обычным пользователем. Но что самое глав­
ное—и на этом стоит остановиться отдельно —это первые
карты в истории, которые следуют за нашими передвижени­
ями и в реальном времени сообщают нам, где мы находимся.
Дух захватывает, когда задумаешься обо всем, что означа­
ет это достижение. Оно собирает воедино разбросанную по
всему миру инфраструктуру, гигантскую по своим масшта­
бам и стоимости: оригинальное созвездие спутников амери­
канской глобальной навигационной системы NAVSTAR и ее
российские, европейские и китайские аналоги; целую ар­
мию автомобилей, оснащенных камерами и лидарами, ко­
торые занимаются сбором данных на всех дорогах плане­
ты; тысячи картографических серверов в дата-центрах на
трех континентах; и проводные и беспроводные сети, ко­
торые связывают все это вместе — вплоть до россыпи кро­
шечных датчиков на самом телефоне, —и весь этот аппарат
мобилизуется всякий раз, когда на экране появляется зна­
комая синяя точка. Поддерживая карты, которые впервые со­
держат данные о нашем местоположении в реальном време­
ни, сосредоточены на нас и движутся вместе с нами, модули
CPS стоимостью 2 доллара полностью трансформируют на­
ши отношения с пространством и наши возможности. Благо­
даря магнитометру, который стоит еще доллар или около то­
го, они автоматически поворачиваются в том направлении,
куда мы смотрим, помогая нам справиться с неизбежным
37

Радикальные технологии

когнитивным разрывом между абстракцией на экране и ре­
альным миром вокруг. И, почти по Борхесу, контроллер сен­
сорного экрана и встроенная оперативная память позволяют
нам свернуть карту, которая в противном случае, если бы це­
лый мир был передан с величайшей степенью детализации,
растянулась бы почти на 30 миль из одного конца в другой,
в конверт, достаточно маленький и легкий, чтобы его можно
было держать одной рукой и повсюду носить с собой.
Карты, которые мы видим на экране смартфона, помо­
гают нам находить баланс в отношениях со сложными, по­
тенциально запутанными пространственными сетями, по­
зволяя приезжим и туристам перемещаться в мегаполисах
с непринужденностью и невозмутимостью коренного жите­
ля. Снабжая нас изображениями мест, в которых мы еще
не были, они способны помочь избавиться от страха, меша­
ющего многим из нас исследовать незнакомые маршруты
и районы. Они —самый дорогой подарок для любителя го­
родов, но еще дороже они тем, чьи средства к существова­
нию и благополучие зависят от способности ориентировать­
ся в городском пространстве. А еще они могут дать нам хо­
рошее представление о том, что значит жить в сети.
Прежде всего, используя эти карты для навигации, мы
становимся зависимыми от доступа к сети при выполне­
нии повседневных задач. Полагаясь на способ познания ми­
ра, полностью основанный на доступе в реальном времени,
мы отдаем себя на милость чего-то более случайного, нена­
дежного и гораздо более сложного, нежели любая бумаж­
ная карта. Представим себе, что произойдет, когда переме­
щающийся человек потеряет подключение к сети, пусть да­
же на короткое время: пройдя всего несколько шагов без
подключения, он тут же превратится в синюю точку, пересе­
кающую безликое серое поле. В такие моменты мы лицом
к лицу сталкиваемся с фактом, который обычно не замеча­
ем или даже предпочитаем игнорировать: повседневная
жизнь, опосредованная смартфоном, зависит от широкой
38

Глава 1. Смартфон

и сложной инфраструктуры, которая, как правило, нам не
видна.
Помимо спутников, автомобилей с камерами и серве­
ров, о которых мы уже сказали, ежесекундный поток наше­
го опыта также самым непосредственным образом опирает­
ся на слаженное взаимодействие многочисленных частей
этой инфраструктуры —на невероятно гетерогенную и не­
устойчивую сеть, в которой станции сотовой связи, тянущие­
ся по дну океана кабели и микроволновые радиореле задей­
ствованы в том, что может показаться простейшими и самы­
ми прямыми задачами, которые мы выполняем при помощи
телефона. Итак, самый первый урок картографирования на
смартфоне состоит в том, что аппарат является прежде всего
осязаемым способом взаимодействия с чем-то неуловимым
и трудноразличимым, от чего мы вдруг стали зависеть и что,
по существу, не можем контролировать.
Обычно мы не воспринимаем такое отсутствие контро­
ля как потерю. Одновременно неосязаемая и слишком об­
ширная, чтобы мы могли в ней разобраться, инфраструкту­
ра, от которой зависит и само устройство, и навигация, пре­
спокойно остается по ту сторону эмоционального горизонта.
Но о пользовании картой этого не скажешь—то, что нам не
удается разобраться в том, что у нас под кончиками паль­
цев, слишком часто вызывает чувство фрустрации или да­
же унижения. Здесь нам приходится считаться с тем, что ус­
ловия взаимодействия с устройством неясны или даже не­
объяснимы для многих из нас. Попробуйте хотя бы в общих
чертах объяснить базовое устройство смартфона кому-то, кто
взял его в руки в первый раз, и вы с удивлением обнаружи­
те: то, что изготовители так любят с гордостью описывать как
«интуитивно понятное», на самом деле очень от этого далеко.
Когда нам не удается освоить устройство, мы скорее виним
в этом себя, чем тех, кто в действительности за это ответствен.
И хотя нет никаких сомнений в том, что рано или поздно на­
ступит момент, когда все живущие с самого раннего детства
39

Радикальные технологии

будут хорошо знакомы с такими артефактами и особенностя­
ми их интерфейса, произойдет это только в далеком буду­
щем. До тех пор многие пользователи, ежедневно имея де­
ло с техникой, будут ощущать, что она ставит их в тупик, оше­
ломляет или даже враждебна им.
Как иногда мы теряемся из-за сложностей, связанных
с использованием цифровых карт, точно так же нас может
сбить с толку противоположная тенденция—легкость и есте­
ственность, с которыми они снабжают нас информацией. Мы
склонны думать, что эти карты объективно отражают окружа­
ющую среду, что это просто диаграммы, которые описывают
то, что в ней находится. В действительности дело обстоит со­
вершенно иначе: наше восприятие мира тончайшим обра­
зом формируется информацией, предоставляемой нам по
совсем не случайным причинам, которая, однако, не рас­
крывает лежащий за ней интерес.
Даже при высочайшей степени детализации, например,
невозможно отметить каждый магазин или другое обще­
ственное пространство, которое может появиться на карте.
Приходится выбирать, названия каких объектов указывать,
и все чаще эти решения принимаются при помощи алгорит­
мов, взвешивающих наше прошлое поведение, - где мы по­
бывали ранее, какие сайты посетили, что искали, какие при­
ложения установили, даже с кем разговаривали. В результате
мы можем так до конца и не понять, почему этот конкретный
магазин был указан на предложенной нам карте. Было бы
ошибкой считать, что такие проявления работы алгоритмов
случайны или что они не имеют никаких экономических по­
следствий: по данным Google, четверо из пяти покупателей
используют приложение с картами для локального поиска,
половина из тех, кто это делает, оказывается в магазине в те­
чение ближайших суток, и один из пяти поисковых запро­
сов такого рода заканчивается «конверсией» или покупкой14.

14

Google, "Understanding Consumers' Local Search Behavior," May 2014, think.storage.googleapis.com/docs/how-advertiserscan-extend-their-relevance-with-search.
research-studies.pdf.
40

Глава ι. Смартфон

Здесь необходимо учесть два аспекта: тесное и совер­
шенно незаметное сращивание коммерческих процессов
с обыденным поведением —закономерность, которая сно­
ва и снова будет возникать на страницах этой книги, и тот
факт, что, подгоняя изображение окружающей среды под
его поведение, смартфон показывает каждому индивиду
свою карту. Оба этих качества по-своему коварны, но имен­
но последнее постепенно уничтожает совместное пережива­
ние мира. Мы уже даже не можем делать вид, что то, что мы
видим на экране, —это общая и последовательная репрезен­
тация одной и той же относительно стабильной реальности.
Карта, которая так нас интерпеллирует, заставляет нас жить
и перемещаться в буквальном смысле в совершенно отде­
ленных друг от друга жизненных мирах.
Это не единственный способ, которым смартфон разлу­
чает нас друг с другом, даже когда соединяет. Потому что
в мире, каким мы его устроили, у тех, кто имеет доступ
к сети, больше возможностей, чем у тех, кто его лишен.
Тот, кто может ориентироваться в городе с помощью смарт­
фона, в общем и целом имеет больше разных возможно­
стей, ему легче воспользоваться представляющимися слу­
чаями, и у него больше власти, чтобы диктовать другим ус­
ловия взаимодействия со всем, что его окружает, чем у того,
у кого нет смартфона,— и это не небольшая разница, а весь­
ма значительная.
Это будет особенно остро ощущаться, когда ситуации,
с которыми мы сталкиваемся, будут зависеть от допущения
о наличии всеобщего доступа к сети. Если те, кто форми­
рует (или финансирует) общественные пространства, ре­
шат, что «у всех» есть телефоны, которые их сориентируют,
может случиться так, что другие вспомогательные средства
ориентирования —карты, указатели, подсказки в организа­
ции физического пространства —начнут исчезать. В таких
обстоятельствах персональное мобильное устройство пере­
станет быть дополнением и превратится в необходимость;
41

Радикальные технологии

в этой ситуации дизайн, мешающий людям понимать эти
устройства и в полном объеме пользоваться ими,—уже не
вопрос непродуманной практики, а вопрос справедливости.
Здесь уже присутствует некоторое этическое обязатель­
ство, потому что, хотя смартфон фактически становится не­
обходимостью, его невозможно использовать по назначе­
нию, если, в свою очередь, не предоставлять данные ему
и всей сети. Отчасти это следует из того, как работает мо­
бильная телефония. Большинство из нас уже знают, что те­
лефоны постоянно отслеживают наше местоположение и не
могут этого не делать, потому что иначе они не будут функ­
ционировать в сети: самой транзакции со станцией сотовой
связи или с wi-fi-роутером, благодаря которой устанавлива­
ется подключение, достаточно для того, чтобы в общих чер­
тах сгенерировать карту нашего местоположения. Но это так­
же следствие бизнес-модели. Данные о вашем местонахож­
дении могут использоваться, чтобы обновлять сообщения
о дорожном движении в реальном времени, подбирать кон­
текстную рекламу или как-то еще выполнять коммерческие
обязательства продавца карты, а это означает, что детали­
зированное отслеживание всегда по умолчанию будет вклю­
чено.
Если только вы не зашли специально в меню настроек
устройства и не отключили отслеживание, а также, возмож­
но, несколько других специфических функций приложе­
ний, смартфон будет непрерывно оставлять следы по ме­
ре вашего передвижения, а условия, на которые вы согласи­
лись, когда впервые его включили, позволяют передавать
эти следы третьим лицам. (И здесь снова непрозрачность
интерфейса становится проблемой: многие не знают, где
искать управление этими функциями, или не знают, что их
вообще можно отключать.) Таким образом, вы сами види­
те, как на одну карту накладывается другая —карта ваших
передвижений, которая, по крайней мере в принципе, до­
ступна производителям вашего смартфона, операционной
42

Глава ι. Смартфон

системе и приложению с картами, а также любым сторонним
покупателям, желающим приобрести эти данные.
Эта карта может быть объединена с другой информаци­
ей для построения полной картины вашего поведения. Алго­
ритмы, применяемые к скорости, с которой вы движетесь, ис­
пользуются для определения того, идете ли вы пешком или
едете, и на каком виде транспорта, и, конечно, такие данные
имеют социально-экономическое значение. Еще точнее, когда
широта и долгота соединяются с базой данных объектов, вы
занимаете уже не какое-то абстрактное числовое положение
на поверхности земли, а помещаетесь в конкретное место —на
кладбище Пер-Лашез, рынок на Ридли-роуд в Лондоне или на
вокзал на 30-й улице в Филадельфии. И так же, как и наш вы­
бор средства передвижения, список мест, которые мы посеща­
ем, —это вовсе не нейтральный набор фактов. Есть целый ряд
мест—собрание «анонимных алкоголиков», клуб фетишистов,
тотализатор или кабинет психотерапевта, —способных дать ос­
нования для заключений относительно нашего поведения, ко­
торое мы необязательно хотели бы делать достоянием сети.
И тем не менее именно эта информация утекает с телефона
в эфир всякий раз, когда вы пользуетесь картами.
На какой бы местности мы так ни ориентировались, осоз­
наем мы это или нет, мы открыто меняем неприкосновен­
ность частной жизни на удобство. Для большинства из
нас во множестве случаев функциональность, которую нам
предлагают, настолько полезна, что мы с радостью соглаша­
емся на эту сделку, но, к сожалению, ее условия редко фор­
мулируются в открытую.
И как бы твердо мы ни были уверены в том, что дать лю­
дям возможность знать, чем занимается их смартфон,—это
этический императив, сделать это не так просто. Дело ос­
ложняется тем, что есть много способов, которыми элек­
тронное устройство мобилизует тот или иной вид дан­
ных. Например, карта для смартфона —это не единственный
способ представить местонахождение своего хозяина. Ряд
43

Радикальные технологии

датчиков, необходимых для работы карты, — CPS, акселе­
рометр, магнитометр и барометр, — может также передавать
данные другим приложениям и сервисам по структуриро­
ванному каналу, называемому API, или интерфейсом при­
кладного программирования. Посредством API те же дан­
ные, которые обеспечивали передвижение синей точки на
карте, позволяют ставить геотеги на фотографиях и видео­
записях, «чекиниться» в социальных сетях и получать про­
гноз погоды или результаты поиска с учетом конкретного
места, в котором мы оказались. В зависимости от того, ка­
кое приложение у нас работает, и от степени доступа к дан­
ным о местоположении, которую мы ему предоставили, при­
вязанная к месту информация может поступать нам в тот
момент, когда мы пересекаем «геозону», маркированные
цифровые границы какого-то региона земли, а это может
означать все что угодно —от предупреждений службы спасе­
ния до купонов на скидки и новой «прокачки» в игре.
Когда мы передвигаемся по миру со смартфоном в руке,
мы генерируем гигантское количество данных в ходе самой
обычной деятельности, сами того не замечая и не слишком
об этом задумываясь. В свою очередь, эти данные перехва­
тываются и анализируются самыми разными лицами, вклю­
чая продавцов телефонов и разработчиков операционной
системы, авторов приложений, провайдеров сотовой связи
и не только; эти лица будут действовать в своих интересах,
которые только иногда могут пересекаться с нашими; и нам
очень трудно каким бы то ни было образом все это контро­
лировать.
То, что верно в отношении карты, верно и в отношении
устройства, на котором она установлена, и в отношении бо­
лее широкой категории сетевых технологий, к которым они
оба принадлежат: каковы бы ни были условия сделки, ко­
торую мы заключили, когда приняли эти технологии, эта
сделка сегодня определяет, что есть нормальное, обычное
и ожидаемое. И мы сами, и культуры, в которых мы живем,
44

Глава ι. Смартфон

в течение грядущих десятилетий будут с этим как-то свы­
каться.
От знакомых светящихся прямоугольников экранов на­
ших смартфонов сегодня никуда не деться ни в одном угол­
ке земли. Где бы мы ни собирались, они захватывают все
больше власти над социальным пространством, становясь
уже не столько продолжением наших тел, сколько проте­
зом, пересаженным прямо на них, своего рода сетевым орга­
ном. В любом месте, где вы видите один из них, присутству­
ет и вся огромная разветвленная планетарная сеть, которая
скачивает данные, переводит их в другую форму и отда­
ет обратно, чтобы их усваивали, использовали или полно­
стью игнорировали. С этими устройствами мы одновремен­
но и здесь, и где-то еще, вместе со всеми остальными, но
при этом нигде полностью не присутствуем.
Такой сетевой индивид —это уже больше не автономный
субъект, которого превозносила либеральная теория. Сама
наша личность оказывается размазанной по глобальной сет­
ке узлов и связей; всеми аспектами нашей личности —наши­
ми вкусами, предпочтениями, способностями, желаниями,
которые, как нам кажется, определяют то, кем мы являем­
ся, —мы обязаны факту присоединения к этой сетке и к лич­
ностям и удаленным ресурсам, с которыми она нас связы­
вает.
Как это может не породить новую субъективность? Уинстон Черчилль, выступая в конце Второй мировой войны за
воссоздание зала заседаний палаты общин в его первона­
чальном виде, сказал знаменитую фразу —о том, что «мы
строим наши здания, а потом наши здания строят нас»15.
А теперь мы строим наши сети, и они строят нас ничуть не
меньше, чем это когда-либо делали или могли делать здания.
15

Winston Churchill, "House of Commons Rebuilding," Hansard, October 28,1943,
hansard.millbanksystems.com/commons/1943/oct/28/house-of-commonsrebuilding.
45

Радикальные технологии

Слишком легко изобразить сетевого субъекта как изоли­
рованное существо, которое контактирует с другими только
на разделяющей их мембране. Но главным качеством наше­
го времени, перевешивающим все остальные, является про­
ницаемость. Стены, которые мы возводим вокруг себя, не
только не дают нам психологического убежища, но и оказы­
ваются такой же проницаемой преградой, как и любая другая.
Работа вторгается в наше личное время, частное просачива­
ется на публику, интимное самым банальным образом стано­
вится общим достоянием, а тревоги большого мира прони­
кают в пространство, где мы должны приходить в себя и вос­
станавливаться. Более того, ужасы находят нас везде, где бы
мы ни были.
Это часть цены, которую мы платим за сетевой орган
и бдительность, поддерживаемую с его помощью,—постоян­
ное фоновое ощущение мира и его страданий, которое мы
все время переживаем, преследующее нас в текстовых сооб­
щениях, электронных письмах и запросах о проверке безо­
пасности. Единственный способ скрыться от такого знания —
отключиться от сети соединений, которые дают нам все, чем
мы являемся. И именно это нам явно непросто сделать как по
практическим, так и по психологическим причинам: подключенность к сети отныне становится источником удовлетворе­
ния практически любой потребности из пирамиды Маслоу,
причем настолько, что, по сообщениям СМИ, беженцы, толь­
ко что прибывшие из зон ведения военных действий, первым
делом просят дать им смартфон, а уже потом все остальное,
включая пищу и крышу над головой16.
Нам необходимо представить себя как нервную систему,
которая фактически является продолжением внешнего ми­
ра и спаяна с ним через точки подключения наших смарт­
фонов. А не отрывать глаза от экранов нас заставляет даже
16

Will Worley, "Syrian Woman Explains Why Refugees Need Smartphones," Inde­
pendent, May 12, 2016.
46

Глава ι. Смартфон

не столько какая-то практическая необходимость, сколько
постоянно возобновляемая возможность почувствовать, как
нас подхватывает первобытная волна общности.
Сознательно или нет, дизайнеры этих интеракций научи­
лись стимулировать и максимально использовать это желание:
они очень хорошо знают, что всякий раз, когда кто-то пишет
вам сообщение, ставит лайк вашей фотографии или отвеча­
ет на ваше письмо, в вас происходят материальные измене­
ния, перестраиваются проводящие пути нейротрансмиттеров,
в мозгу загораются зоны, отвечающие за вознаграждение, и
увеличиваются шансы того, что вы запустите весь цикл за­
ново, как только всплеск дофамина утихнет через несколько
секунд. Этот ловкий «хак» эксплуатирует наши первичные
потребности в одобрении, обычно с самой что ни на есть ко­
рыстной целью. Но он также может помочь нам осознать ис­
тину нашей радикальной неполноты, научив тому, что мы
по-настоящему становимся собой, только поддерживая свя­
зи с другими людьми. А поскольку мы всегда были откры­
тыми и множественными, поскольку в нас всегда была за­
ложена инаковость —от ДНК в наших клетках, микробов
в кишечнике до самореплицирующихся языковых модулей
и приобретенных идейных установок, которые образуют на­
шу самость, — возможно, в конечном счете созданная нами
сеть есть просто неуклюжий и громоздкий способ материа­
лизации наших связей, которые были всегда и ждали, ког­
да их откроют.
Еще предстоит посмотреть, какого рода институты
и властные отношения мы создадим как личности, полно­
стью осознающие нашу взаимосвязанность друг с другом,
хотя горизонтальный поворот в политике может дать нам
некоторую подсказку. Какую бы форму ни приняли эти ин­
ституты и отношения, они будут мало похожи на те, на кото­
рые повседневный опыт опирается сегодня, даже если неко­
торые из них в течение поколений сохраняли относительную
стабильность. То, как мы распределяем ресурсы, передаем
47

Радикальные технологии

ценности, стремимся навязать форму материальному миру,
делимся друг с другом историями и организуем сообщества
и политии, отныне должно будет опираться на совершенно
новый набор концепций и практик, и этот горизонт возмож­
ностей открылся нам, когда мы обзавелись смартфоном.

глава 2
Интернет вещей: планетарная сеть
восприятия и реагирования

В Копенгагене автобус, на две минуты отстающий от распи­
сания, передает свое местоположение и численность пас­
сажиров муниципальной сети управления дорожными сиг­
налами, которая продлевает зеленый сигнал светофора на
трех следующих перекрестках, чтобы водитель мог навер­
стать время. В городе Давао на Филиппинах незащищенная
веб-камера смотрит, что происходит в подсобке ресторана
быстрого питания, позволяя каждому, у кого есть его интер­
нет-адрес, в любое время поглазеть на передвижения персо­
нала. В Сан-Франциско молодой инженер надеется «опти­
мизировать» свою жизнь с помощью датчиков, отслежива­
ющих пульс, дыхание и циклы сна.
Все эти такие разные случаи объединяет видение под­
ключенных устройств, которое нам продают как «интернет
вещей», где вокруг каждого пространства, места, вещи и те­
ла образуется клубок сетевых восприятий. Инженер Майк
Кунявски, первопроходец и один из ранних сторонников
этого видения, описывает его как состояние, в котором «ком­
пьютеризация и передача данных встроены в окружающую
нас среду и распределены по ней»1. Я же предпочитаю ви­
деть то, что есть на самом деле,— колонизацию повседнев­
ной жизни обработкой информации.
1

Mike Kuniavsky, Smart Things: Ubiquitous Computing User Experience Design,
Burlington, MA: Elsevier, 2010.
49

Радикальные технологии

Как и смартфон, интернет вещей —это не единая техно­
логия, а своенравный комплекс протоколов, режимов вос­
приятия, способностей и желаний, сваленных в одну рубрику
ради дисциплинарного удобства. Практически единственное,
что связывает эти разнообразные устройства, сервисы, про­
давцов и усилия,-это стремление довести некоторые по­
вседневные обстоятельства до сознания сети, которая мог­
ла бы их анализировать и реагировать соответствующим об­
разом.
Хотя часто кажется, что эта колонизация происходит как
бы сама собой, без какой-либо движущей силы или особен­
но убедительной причины, кроме той, что в данный момент
наши технологии позволяют это осуществлять, всегда по­
лезно помнить: где бы и как бы ни появился интернет ве­
щей, как риторика или как реальность, он служит совершен­
но разным устремлениям. В одних случаях он отвечает по­
требности в коммерческой дифференциации и желанию
включить в по сути дела банальные продукты момент удив­
ления и радости. В других он решает гораздо более конкрет­
ные и прагматические задачи, связанные с регулированием
потребления энергии или с управлением муниципальной ин­
фраструктурой. Некоторые из этих задач неизбежно предпо­
лагают наблюдение, обеспечение безопасности и контроль.
Но в каком бы контексте ни представали эти сетевые устрой­
ства, их объединяет элементарный страх, что где-то какое-то
событие вдруг может остаться незамеченным, незафиксиро­
ванным и не использованным для каких-либо целей.
Вот что такое интернет вещей. Если этот проект по-преж­
нему кажется несколько неопределенным и бесформенным,
мы можем получить намного более конкретное представле­
ние о том, что он предполагает, к чему отсылает и чего требу­
ет, взглянув на него в каждом из основных масштабов, в ко­
торых он перед нами предстает: в масштабе тела, масштабе
комнаты и в масштабе общественного пространства в целом.
Хотя все они относятся к одному и тому же общему набору
50

Глава 2. Интернет вещей

технологий, для каждого из этих применений есть особый
ярлык, ассоциирующийся именно с ним. Попытки инструментализировать тело, отслеживать его поведение и полу­
чать на основе этих данных практическую информацию, ко­
торую можно пустить в дело, называют «измерением себя»
(quantified self)) стремление сделать внутреннее, домашнее
пространство проницаемым для сети ассоциируется с «ум­
ным домом»; а когда эти попытки переносятся на муници­
пальный уровень, об этом говорят как об «умном городе».
Каждая из этих областей деятельности выявляет свои аспек­
ты проблемы, которую ставит перед нами интернет вещей,
и каждая из них может рассказать нам что-то свое.
На самом близком человеку уровне интернет вещей
предстает в виде носимых биометрических датчиков —гаджетов, фиксирующих различные следы нашего пребывания
в мире и передающих их по сети для проверки и анализа.
Простейшие среди них —цифровые шагомеры, подключен­
ные к сети. Используя микроэлектромеханический акселеро­
метр, имеющийся в наших смартфонах, шагомеры подсчи­
тывают шаги, измеряют общее пройденное расстояние и да­
ют оценку количества сожженных калорий. Более сложные
модели измеряют частоту пульса и дыхания, температуру те­
ла и даже потоотделение —первичные биологические дан­
ные, по которым можно определить психоэмоциональные
состояния более высокого порядка, такие как стресс, скука
или возбуждение, выявить которые сложнее.
Мы можем рассматривать эти гаджеты как сцепку между
телом и сетью —способы трансляции процессов собственно­
го тела в сеть, где они могут храниться и анализироваться по­
добно любому другому набору данных. Эти латентные инди­
каторы биологического состояния, которые иначе так трудно
было бы заметить, теперь поддаются расшифровке, что по­
зволяет воздействовать на них усилием воли и создавать хо­
тя бы видимость контроля над ними.

51

Радикальные технологии

Хотя различные модели Fitbit являются, пожалуй, самы­
ми распространенными носимыми гаджетами биометриче­
ского мониторинга, Apple Watch сейчас служит самым на­
глядным примером этой технологии: после того как прода­
жи этого устройства не достигли ожидаемого уровня, пока
его пытались продавать как модный аксессуар, Apple реши­
ла вывести его на рынок уже в качестве высокоэффективно­
го аксессуара для фитнеса. Apple Watch с его доведенным
до совершенства дизайном, точнейшим механизмом и пер­
воклассными материалами выглядит и ощущается как го­
раздо менее «техническое» устройство, нежели его конку­
ренты. Но оно точно так же, а возможно, даже лучше может
собирать биометрические данные в самых разных режимах,
а красочная визуализация, графики трендов и настойчи­
вые напоминания учитывают последние достижения мотивационной психологии. Возможно, это и есть долгожданный
прорыв в носимых гаджетах: он делает возможным стиль
жизни —и сам становится его ярким символом, в котором
достигнутые показатели непрерывно отслеживаются и ана­
лизируются, для того чтобы их можно было еще улучшить.
Никто так тепло не приветствовал эту концепцию инструментализированной жизни, как глобальная сеть энтузиа­
стов под названием Quantified Self, чей лозунг-«Познай се­
бя через цифры»2. Основанное редактором журнала Wired
Гэри Вулфом и ветераном проекта Whole Earth Review Ке­
вином Келли в 2007 году, движение Quantified Self в насто­
ящее время может похвастаться примерно сотней местных
отделений и интернет-форумом, участники которого обсуж­
дают устройства и дают оценку тем, которыми они пользу­
ются для самоконтроля. (Это широкое движение трудно от­
делить от калифорнийской компании, основанной теми же
Вулфом и Келли, которая организует конференции, посвя­
щенные пропаганде практик самоконтроля.)
2

См.: quantifiedself.com.
52

Глава 2. Интернет вещей

На семинарах и форуме сторонники идеи «измерения се­
бя» обсуждают теорию и практику непрерывно измеряемой
жизни, охватывая всё —от устройств, лучше всего улавлива­
ющих фазу быстрого сна, до правовых аспектов обмена дан­
ными. Одна ветка форума идет еще дальше: она называет­
ся «Можно ли количественно измерить душевный покой?»,
и в ней обсуждаются показатели, которые желающие мог­
ли бы использовать для измерения своего прогресса на пу­
ти к вершинам осознанности, раньше считавшейся вотчиной
тех, кто занимается дзен-медитацией, и адептов йоги.
Как индивидуальный выбор стиля жизни, это не должно
ни у кого вызывать вопросов, и нет сомнений, что эти уси­
лия иногда дают неожиданные результаты. Возьмите, на­
пример, молодую исследовательницу, занимающуюся нейронаукой, которая соотнесла выбор покупок в интернет-ма­
газинах, развлечений и партнеров на сайтах знакомств со
своим менструальным циклом3 и выяснила, среди прочего,
что одежду красного цвета она покупала только тогда, ког­
да у нее была овуляция.
Однако о чем никогда не говорится на этих семинарах
и форумах, так это о том, ради чего мобилизуется это зна­
ние о себе и откуда берутся критерии, по которым участни­
ки этого движения определяют, что им необходимо опти­
мизировать свои результаты. Хотя в сообществе Quantified
Self исследуются порой совершенно замечательные вопро­
сы, это делается на фоне режима безжалостной эффектив­
ности. В условиях позднего капитализма расцвет носимой
биометрической электроники можно понять только как дис­
циплинарную власть, пронизывающую само тело и его по­
токи. О такой власти Фредерик Тейлор не мог и мечтать.
Даже Фуко засмеяли бы, если бы он дерзнул ее предполо­
жить.
3

Ahnjili Zhuparris, "Menstrual Cycles, 50 Cent and Right Swipes," QSEU15 Confer­
ence, September 24, 2015, vimeo.com/151149664.
53

Радикальные технологии

Ясно, что это явление преимущественно обращено к мо­
лодежи, занятой в самой высокотехнологичной индустрии,
поскольку контроль над собой, который она обретает благо­
даря получаемым количественным показателям, направля­
ется на то, чтобы делать себя психически и физиологически
пригодной для работы в условиях, характеризующихся неу­
молимо жесткими сроками сдачи проектов и быстрыми опе­
рационными темпами. (Не случайно есть много точек пере­
сечения между «измерением себя» и субкультурой «лайфхаков» — теми же самыми людьми, которые предлагали вам
«Сойлент»4, безвкусную питательную смесь, которая долж­
на была стать альтернативой настоящей еде, так как позво­
ляла экономить время и силы.) И конечно, больше всего по­
ражает то, что все это делается добровольно. Немалый про­
цент населения так глубоко интернализировал ценности
рынка для своего труда, что переделка себя под потребно­
сти этого рынка стала казаться подлинным самовыражением.
Они готовы на все, только бы «перепрограммировать» свое
тело так, чтобы оно могло делать больше за меньшее вре­
мя, чтобы с ним было легче и приятнее работать, чтобы сде­
лать себя, говоря словами старой песни группы Radiohead,
«спокойными, спортивными, здоровыми и продуктивными»,
а сделав это, превратиться в едва ли не взаимозаменяемые
производственные единицы, оцениваемые только с точки
зрения того, что они предлагают экономике.
Эти установки, которые могут показаться вполне безобид­
ными в случае нишевого интереса технической субкультуры,
вызывают гораздо больше беспокойства, когда возводятся
в норму, действующую для всех нас. Но еще большее бес­
покойство возникает, когда их делают обязательными акто­
ры, действующие в масштабах всего общества, и когда у этих
4

Jeff Sparrow, "Soylent, Neoliberalism and the Politics of Life Hacking," CounterPunch, May 19, 2014. counterpunch.org/2014/05/19/solyent-neoliberalism-and-the-politics-of-life-hacking/.
54

Глава 2. Интернет вещей

акторов хватает влияния, чтобы навязать подобный выбор
всем нам.
Пока еще это носит форму пряника: медицинские страхо­
вые компании, включая Aetna в Соединенных Штатах и Vita­
lity в Великобритании, уже расширили свою программу ски­
док на Apple Watch5 и предлагают льготные страховые взно­
сы для тех клиентов, чьи устройства постоянно сообщают
о регулярных и длительных занятиях физическими упраж­
нениями. Но нетрудно увидеть, что такой способ воздействия
на поведение может легко превратиться в кнут с более высо­
кими штрафными санкциями или даже отказом в предостав­
лении страхового покрытия расходов тем клиентам, которые
отказываются делиться самыми сокровенными сведениями
о своем теле с глобальной сетью.
Если эти практики «измерения себя» побудили хотя бы
одного человека к настоящей интроспекции, заставив за­
думаться об истинной природе личности, проявляющейся
в этом теле и в этой жизни, тем лучше. Но надеть на себя Fitbit еще не значит выполнить призыв Дельфийского оракула
«Познай самого себя». И как бы полезно это ни было для от­
дельного индивида, это меркнет в сравнении со всем тем, что
наверняка будет утрачено, когда поза и все подробности от­
носительно положения тела в пространстве и во времени бу­
дут использованы для коллективного конструирования мо­
делей номинального поведения, на которые всех нас затем
заставят равняться.
Если носимые биометрические устройства, при всем
своем несовершенстве, все же предназначены для того,
чтобы их обладатель мог добиться полного самоконтроля,
5

Beth Mole, "Want an Apple Watch? For some Aetna customers, it'll soon be cov­
ered," Ars Technica, September 27, 2016, arstechnica.com/science/2016/09/wantan-apple-watch-for-some-aetna-customers-itll-soon-be-covered/; Marion Dakers,
"Health insurer bribes customers to exercise with an Apple Watch," The Telegraph,
September 27, 2016, telegraph.co.uk/business/2016/09/26/health-insurer-bribescustomers-to-exercise-with-an-apple-watch/.
55

Радикальные технологии

к о л о н и з а ц и я д о м а ш н е г о пространства

подключенными

к сети продуктами и сервисами нацелена на обеспечение
совершенно иного опыта —удобства. Очевидная цель «ум­
ного д о м а » —насколько это возможно, исключить процесс
размышления, который происходит между осознанием же­
лания и его удовлетворением при п о м о щ и рынка.
Апофеоз этой т е н д е н ц и и - у с т р о й с т в о , которое Amazon
в настоящее время продает под названием Dash Button. Мно­
гие предложения в области интернета вещей представляют
собой более или менее привычные предметы, подключен­
ные к сети, и видно, что создатели этих предметов долго ло­
мали головы над тем, для чего можно было бы использовать
это подключение. Dash B u t t o n - э т о нечто совершенно иное,
вещь, которая, вероятно, не могла бы существовать без ин­
тернета, причем не просто без какой-то абстрактной сети се­
тей, а именно без того реального интернета, который у нас
есть, населенного тем набором гаджетов и сервисов, к кото­
рым наиболее привилегированные из нас привычно обра­
щаются в своей ж и з н и . Едва ли я мог бы лучше описать этот
странный объект и принцип его работы, чем это сделал сам
Amazon, и потому привожу здесь его описание полностью:
Dash Button —это подключенное по wi-fi электронное устрой­
ство, которое заново заказывает полюбившийся вам товар од­
ним нажатием кнопки. Чтобы им пользоваться, вам нужно про­
сто скачать приложение Amazon из Apple Арр Store или Goo­
gle Play Store. Затем подключить ваш аккаунт Amazon Prime,
подсоединить Dash Button к wi-fi и выбрать продукт, который
хотите заказать. Когда устройство подключено, одно нажа­
тие на Dash Button автоматически размещает ваш заказ. Ama­
zon вышлет подтверждение заказа на номер вашего телефона,
так что его будет легко отменить, если вы передумаете. Кроме
того, функция «защита заказа» на Dash Button не позволяет

56

Глава 2. Интернет вещей

размещать новый заказ, пока не доставлен предыдущий, если
только вы не разрешили доставку нескольких заказов сразу6.
Итак, фирменное электронное устройство, и при этом до­
вольно сложное, единственная функция которого состоит
в том, что, если вы нажимаете на него, когда у вас кончает­
ся стиральный порошок, туалетная бумага или кофе в зер­
нах, оно автоматически составляет заказ и отправляет его
в Amazon. Я вовсе не хочу принижать ценность подобного
продукта для людей, которым нужно ухаживать за престаре­
лыми родителями или отвозить детей в сад либо приходится
жить в таких социальных и географических условиях, в ко­
торых нужно потратить не менее часа только для того, что­
бы сесть в машину и съездить за стиральным порошком. Но
разные субъекты получают совершенно разную выгоду. Да,
вы вовремя получаете ваш стиральный порошок, но Ama­
zon получает гораздо больше. Он получает данные о вре­
мени и месте вашей потребности, а также о ее частотности
и интенсивности, а они имеют свою собственную ценность.
Это действительно некоторый актив, и будьте уверены, они
будут его использовать всеми способами, которые допуска­
ются условиями сделки, включая использование для разра­
ботки поведенческих моделей, которые размечают террито­
рию наших желаний, чтобы еще эффективнее эксплуатиро­
вать их в будущем.
Повторим: цель устройств, подобных Dash Button, в том,
чтобы позволить пользователю совершать коммерческие
транзакции, по возможности, безо всякого участия осознан­
ной мысли, даже той, которая требуется, чтобы набрать за­
каз на сенсорном экране телефона или планшета. Данные
по тому, что в индустрии называется конверсией, ясны и не­
умолимы: одна лишняя галочка, одна лишняя форма для
6

Amazon.com, Inc., "Amazon Dash Button," amazon.com/Dash-Buttons/b?ie=UTF8&node=io6678g8on.
57

Радикальные технологии

заполнения или вопрос, на который нужно ответить, — и до­
ля оставшихся пользователей, которые в итоге оставят за­
каз, падает.
Для тех, кто финансирует коммерческие проекты интер­
нета вещей, эти отпавшие по ходу дела покупатели-причи­
на бессонных ночей и изжоги. И тем не менее производите­
ли, привлеченные потенциальными доходами от успешно­
го захвата домашней сферы, не оставляют своих попыток
в надежде, что рано или поздно какой-нибудь из сетевых
продуктов или сервисов будет воспринят как нечто столь
же жизненно важное, как смартфон. Недавний сдвиг инду­
стрии в сторону «умного дома» можно считать последним
изводом этой идеи —это сознательная, последовательная по­
пытка мобилизовать наше интимное пространство как ме­
сто непрерывных технологических обновлений, сервисов
по подписке и регулярных поставок расходных материалов.
Возможно, обещаниями получения удобств безо всяких хло­
пот удастся убедить потребителей подписаться на сервис
там, где для этого не хватило одной только новизны подключенности.
В настоящий момент эта стратегия оказалась в центре
внимания в связи с «умными колонками», первое поколение
которых вышло сегодня на рынок, - продуктами вроде Ama­
zon Echo или Google Home, каждый из которых должен быть
чем-то вроде цифрового узла коммуникации для дома. Пред­
сказуемым образом, ничто в материальной форме этих сете­
вых объектов не указывает на их назначение или способ функ­
ционирования: Amazon Echo представляет собой просто ци­
линдр, а того же производителя Echo Dot-тот же цилиндр,
уменьшенный до размеров шайбы, тогда как Google Home
имеет форму яйца со срезанной верхушкой. Впрочем, ма­
териальная форма таких динамиков совершенно не важна,
поскольку их основная задача —обозначать физическое
присутствие и выступать порталом для сервиса, а именно
фирменного «виртуального помощника».
58

Глава 2. Интернет вещей

Все: Google, Microsoft, Amazon и Apple-предлагают по­
мощников собственной разработки, функционирующих на
основе распознавания естественного языка; наверняка к мо­
менту выхода данной книги на этом рынке появятся и дру­
гие конкуренты и новички. Почти всем без исключения по­
мощникам присваиваются женские имена, женские голо­
са и личности-как считается, на основании исследования,
проводившегося в Северной Америке, из которого следу­
ет, что пользователи, независимо от пола, предпочитают
общаться с женщинами7. У Apple помощника зовут Сири,
у Amazon —Алекса; Microsoft, назвав своего агента Кортана,
решила странным образом вспомнить о персонаже из сво­
ей серии игр Halo, по всей видимости скомпрометировав эту
игровую вселенную без особой выгоды для себя. По край­
ней мере пока, в Google пошли по другому пути и решили
не давать помощнику никаких признаков личной тендерной
идентичности, даже в форме имени8. К нему обращаются
просто - Google.
Наделенные тендерными признаками или без них, эти
помощники живут в умном динамике подобно джинну в бу­
тылке, откуда они, как предполагается, должны выполнять
функции центра коммуникации подключенного к интерне­
ту дома. Помощник обеспечивает простой, легкий в исполь­
зовании интерфейс для множества элементов управления,
разбросанных по разным местам всего дома, и берет на се­
бя управление освещением и развлечениями, системами
отопления, вентиляции и кондиционирования, функциями
охраны; с помощью набора API он также связывается со сто­
ронними коммерческими службами. Не важно, придется ли
7

Jeunese Payne et al., "Gendering the Machine: Preferred Virtual Assistant Gen­
der and Realism in Self-service," in Ruth Aylett et al., eds., Intelligent Virtual
Agents: 13th International Conference, Berlin, Heidelberg: Springer-Verlag, 2013,
http://www.cl.cam.ac.uk/-rja14/shb14/jeunese.pdf.

8

Cameron Glover, "How Google's Virtual Assistant Tackles Gender Inequality,"
Tech.co, May 19, 2016.

59

Радикальные технологии

по вкусу этот сценарий значительной аудитории и соответ­
ствует ли он тому, как на самом деле живут люди, он пред­
ставляет огромный интерес для производителей, которым
он позволяет захватить плацдарм для продвижения бренда
в доме—точку присутствия — и дает средство, обладающее
значительным влиянием.
На первый взгляд подобные устройства кажутся доволь­
но безобидными. Они терпеливо ждут на периферии вашего
внимания, никогда не досаждают пользователю требовани­
ями, и обращаться к ним можно самым что ни на есть есте­
ственным образом — путем разговора с ними. Но некоторые
детали их внедрения проливают свет на то, ради чего все
это затевалось. Вот как работает помощник Google: вы го­
ворите ему, что вам хочется чего-нибудь итальянского, и он
«в ответ предложит вам зарезервировать столик в одном из
итальянских ресторанов, используя, например, приложение
ОрепТаЫе»9. Скорее всего, журналист, писавший об этом ста­
тью, предложил этот сценарий наобум. Но это поучительная
и безупречная иллюстрация того, что, хотя предоставляемые
нам этими помощниками варианты выбора выглядят ней­
тральными, прежде чем попасть к нам, они проходят через
фильтры допущений относительно того, что нормально, что
ценно и что подобает и не подобает делать. Их способность
оформлять едва зародившееся, едва артикулированное же­
лание в определенные, предсказуемые результаты заставля­
ет присмотреться к ним повнимательнее.
Спросите рестораторов и работников, занимающихся об­
служиванием гостей, что они, например, думают об OpenTabІе, и вам тут же скажут: то, что для одного удобство, для дру­
гого—ускорение темпов работы или еще что похуже. Вы узна­
ете, что от ресторанов, предлагающих резервировать столики
через этот сервис, «требуется использовать запатентованную
Brian X. Chen, "Google Home vs. Amazon Echo. Let the Battle Begin," New York
Times, May 18, 2016.

60

Глава 2. Интернет вещей

компанией систему управления залом, что означает арен­
ду оборудования и использование специального программ­
ного обеспечения ОрепТаЫе», и что ОрепТаЫе владеет все­
ми данными, собранными таким образом10. Вы также узнае­
те, что ОрепТаЫе удерживает из каждого резервирования по
доллару за каждого посетителя, что, очевидно, образует кру­
гленькую сумму в те вечера, когда заведение полно людей.
Известно, что сознательные посетители ресторанов (в осо­
бенности те, у кого есть некоторый опыт работы в этой от­
расли) стараются обходиться без мнимых удобств ОрепТа­
Ые и резервировать столики по телефону. В свою очередь,
упрощенное резервирование столиков по умолчанию через
ОрепТаЫе в Google Home делает из этого варианта норму,
точно так же как появление Uber по умолчанию в интерфей­
се Google Maps предопределяет выбор именно этого сервиса.
Едва ли это случайность. В этом отражаются неосоз­
нанные оценки, приоритеты и внутренние убеждения лю­
дей, разработавших Ноте, — в Google, как и во всей отрасли,
это на удивление однородная когорта молодых дизайнеров
и инженеров, которые похожи друг на друга по своим психо­
графическим особенностям и политическим взглядам даже
больше, чем по демографии11. Но, как и в случае с привер­
женцами идеи «измерения себя», важнее степени их сход­
ства друг с другом то, насколько они отличаются от всех
остальных.
Думаю, что вполне можно говорить о том, что сейчас
предложения в области интернета вещей, как правило, при­
думываются, разрабатываются и выстраиваются группой
людей, которая полностью внедрила в свою повседневную

10

Mike Reis, "Secrets from the Host Stand: ю Things a Restaurant Host Wishes They
Could Tell You," Serious Eats, January 3, 2013.
United States Equal Employment Opportunity Commission, "Special Reports: Diver­
sity in High Tech," May 18, 2016, eeoc.gov/eeoc/statistics/reports/hightech/; Greg­
ory Ferenstein, T h e Politics of Silicon Valley," Fast Company, November 8, 2015.

61

Радикальные технологии

жизнь такие сервисы, как Uber, Airbnb, Venmo, тогда как, по
оценкам Исследовательского центра Пью, очень большой
процент населения никогда ими не пользовался (или даже
не слышал о них)12. А все их оценки встраиваются в вещи,
которые они проектируют. Эти предложения для них норма,
а потому становятся нормой и для всех остальных.
Есть и другие проблемы, которые ставит подобный спо­
соб взаимодействия с сетевой информацией. Например,
пользователю не так просто определить, являются ли вари­
анты, предложенные ему виртуальным помощником, резуль­
татом того, что в индустрии называется «органическим» от­
ветом — чем-то, что вполне закономерно возникло в резуль­
тате процесса поиска,— или же оплаченным размещением
рекламы. Но главная проблема с виртуальным помощником
в том, что он стимулирует в буквальном смысле бездумный
подход к миру, приучающий пользователей не мириться
с малейшей задержкой в исполнении желания и заставляю­
щий их все менее критически воспринимать процессы, кото­
рые приводят к удовлетворению их нужд и желаний.
В какие бы предметы они ни были в данный момент
встроены, виртуальные помощники практически непрерывно
прослушивают нас и все, что говорится в их присутствии. Это
и понятно, они же являются интерфейсами с голосовой ак­
тивацией, поэтому по определению должны быть постоянно
настороже, чтобы не пропустить пробуждающее их «кодо­
вое слово». То, что таким образом они имеют возможность
собирать данные, которые могут использоваться для отлад­
ки адресной рекламы или в иных коммерческих целях, похо­
ронено где-то глубоко в условиях пользовательского согла­
шения13. В данном случае действует логика упреждающего

12

Pew Research Center. "Shared, Collaborative and On Demand: The New Digital
Economy," May 19, 2016, pewinternet.org/2016/05/19/the-new-digital-economy/.

13

Представитель отдела работы с клиентами Amazon охарактеризовал это
как «улучшение предоставляемых вам результатов и улучшение нашего
62

Глава 2. Интернет вещей

перехвата — идея, что поставщик услуг может собирать все
данные, которые в состоянии собрать, потому что никогда не
известно, какую ценность из них можно будет извлечь в бу­
дущем.
Это ведет к ситуациям, которые могли бы показаться ко­
мическими, если бы с такой ясностью не демонстрировали,
что это означает для нашего дома, подключенного к сети.
Эти истории циркулируют по сообществам, связанным с раз­
работкой интернета вещей, как предостережение; в одной из
самых известных рассказывается о том, как однажды по На­
циональному общественному радио передавали материал,
посвященный Echo, и различные команды, произнесенные
в эфире, были восприняты устройствами Echo, имевшими­
ся в домах слушателей. (Один слушатель сообщил, что по
такой команде его устройство переключило термостат, к ко­
торому было подключено, на странную —и дорогостоящую —
температуру 70 градусов.)14
Здесь мы наблюдаем, как то, что по замыслу должно бы­
ло уменьшать когнитивную нагрузку, становится одним из
ее главных факторов. Разработчики не учли того, что, если
успокаивающий опыт пользования может быть достижим
в ограниченных условиях исследовательской лаборатории,
где каждый артефакт и сервис можно целиком и полностью
контролировать, его практически невозможно осуществить
в доме, в котором вещи, «включенные в игру», происходят
от разных поставщиков и каждый интерактивный объект,
скорее всего, был спроектирован в расчете на то, что он бу­
дет единственным претендентом на внимание хозяина.
Отложим на минуту вопрос о соизмеримой выгоде —
вы как пользователь получаете не так уж много удобств

14

сервиса»: amazonxom/gp/help/customer/forums/ref=cs_hc_g_tv?ie=UTF8&forumlD=FxiSKFFP8UiB6N5&cdThread=Tx26V9TT6C3TD2i.
Ian Kar, "Amazon Echo, home alone with NPR on, got confused and hijacked a
thermostat," Quartz, March n, 2016.
63

Радикальные технологии

от внедрения виртуального помощника, тогда как поставщик
получает всё—все данные и всю ценность, которая латентно
здесь присутствует. Давайте просто посмотрим, что именно
теряется в идеологии легкости15, лежащей в основе интерне­
та вещей, в настойчивом желании сделать выполнение лю­
бых задач максимально простым в любое время. Действи­
тельно ли трудности, которые создает нам повседневная
жизнь в неподключенном мире, ложатся на нас столь тяж­
ким бременем? Неужели и впрямь так трудно разогреть ду­
ховку, когда вы доберетесь до дома? И стоит ли так дорого
расплачиваться за возможность сделать это удаленно?
Как и в случае с Dash Button, в сетевых продуктах, пред­
назначенных для потребителей, как правило, подчеркива­
ется способность к самонастройке «подключи и работай»:
они так просты в использовании, что можно просто прине­
сти устройство домой, в первый раз его включить, и оно са­
мо себя настроит. Подчеркивая привлекательность этого ка­
чества, производители совершенно правильно уловили, что
у большинства людей нет ни времени, ни знаний, ни склон­
ности разбираться в деталях подключения устройства к ин­
тернету. Но подобный акцент на легкости зачастую уничто­
жает нечто очень важное, и одна из вещей, которая слишком
часто теряется в логике «подключи и работай», —это сообра­
жения сетевой безопасности.
Особенно это касается подключенных к сети камер. Де­
шевая самонастраивающаяся веб-камера, более или менее
адекватный продукт родом из Шэньчжэня, который вы мо­
жете сегодня купить приблизительно за ю долларов, пере­
дает изображение в интернет точно так же, как модель про­
мышленного класса, стоящая в ю или 15 раз дороже. Но,
в отличие от этого более продуманного продукта, первая
лишена даже простейших средств контроля над доступом
15

Bradley Dilger, 'The Ideology of Ease," Journal of Electronic Publishing, vol. 6,
no. i, September 2000.
64

Глава 2. Интернет вещей

к передаваемой записи. А это означает, что, если вы исполь­
зуете специальный поисковик по интернету вещей, такой как
Shodan, чтобы найти устройства, транслирующие незащи­
щенные записи, в результатах поиска сразу выдаются сотни
тысяч подобных устройств, разбросанных по всей планете.
Такие трансляции может найти любой человек, твердо
вознамерившийся это сделать, и в них перед вами предстанут
картины, которые люди наверняка не захотели бы афиши­
ровать: нелегальные посадки марихуаны, защищенные по­
мещения банковских филиалов, жилые помещения на воен­
ных базах и младенцы, лежащие в своих кроватках, спящие
или бодрствующие16. Это вызывает очень сильное ощущение
нарушения границ. Сейчас, когда я пишу эти слова, передо
мной открыта вкладка, которая показывает что-то вроде под­
собки в ресторане быстрого питания Jollibee в городе Давао
на Филиппинах. Интересно, как две молодые женщины на
видеоизображении отреагировали бы на то, что все их дви­
жения и действия прекрасно видны, хоть и с низким разре­
шением, журналисту, находящемуся от них на расстоянии
іо тысяч километров. Даже камеры, которые технически пре­
доставляют более сложные настройки безопасности, часто
оказываются уязвимыми вследствие вполне понятной и рас­
пространенной ошибки, когда покупатели не меняют пароль,
с которым устройство продавалось. Поисковый сайт, нахо­
дящийся в России, дает ссылки на приблизительно 7 3 0 0 0 ка_
мер, установленных по всему миру, внутри помещений и на
улице, которые оказались незащищенными именно по этой
причине17.
Эта склонность к лени носит в интернете вещей почти
всеобщий характер и, помимо камер, поражает практически

16

J. М. Pomp, "'Internet of Things' security is hilariously broken and getting worse,"
Ars Technica, January 23, 2016.
Ms. Smith, "Peeping into 73,000 Unsecured Security Cameras Thanks to Default
Passwords," Network World, November 6, 2014.
65

Радикальные технологии

любой класс предметов, которые могут быть подключены
к сети. Специалист по проблемам безопасности Мэтью Гар­
рет, например, описал свое пребывание в марте 20іб года
в лондонском отеле18, где выключатели в номерах были за­
менены сенсорными экранами планшетов, работающих на
Android, вероятно в погоне за ложно понятой «крутизной»
и модой. Всего за несколько минут Гаррет смог определить
не только то, что управление отоплением, кондиционирова­
нием воздуха, освещением и развлекательными системами
в его номере выходило в глобальную сеть без защиты, но
и то, что последние четыре цифры IP-адреса для каждого
номера в отеле очевидным образом совпадали с номерами
этажа и комнаты. Можно было осуществить цифровое втор­
жение и захватить контроль над системами любого номера —
хоть из соседнего номера, хоть с другого конца света, — про­
сто подставив соответствующие цифры в ІР-адрес.
Любое устройство, имеющее подобное незащищенное
подключение к сети, не только позволяет легко себя контро­
лировать. Его также можно использовать как точку доступа
ко всей локальной сети и ко всем остальным устройствам,
которые к ней подключены19, что дает непрошеным гостям
лазейку, через которую они могут установить программные
закладки, перехватывать трафик, идущий через сеть, или со­
вершать DDoS-атаки20.
Я не хочу сказать, что интернет вещей—кошмар с точки
зрения безопасности, хотя это действительно так. Я лишь хо­
чу подчеркнуть, что в очень большой степени это прямое след­
ствие коммерческих решений и проблема бизнес-моделей.
18

Matthew Garrett, "I Stayed in a Hotel with Android Lightswitches and It Was
Just as Bad as You'd Imagine," mjgsg blog, March n, 2016, mjgsg.dreamwidth.
org/40505.html.

19

Aaron Tilley, "How Hackers Could Use a Nest Thermostat as an Entry Point Into
Your Home," Forbes, March 6, 2015.
Tim Ring, "Hack Turns Cheap D-Link Webcam into a Network Backdoor," SC
Magazine, January 12, 2016.

20

66

Глава 2. Интернет вещей

Не так уж дорого снабдить устройства, подключаемые к се­
ти, защитой, достаточно сложной для того, чтобы справить­
ся с наиболее очевидными угрозами, — но в дешевом сегмен­
те рынка, где величина прибыли минимальная, любое допол­
нительное увеличение цены недопустимо. Точно так же отель
с планшетами вместо выключателей хотел похвастаться тем,
что создает инновационную обстановку для гостей, но явно
не был готов тратиться на эффективный план безопасности
или схему адресации, которая не позволила бы самым ба­
нальным образом вычислить, как управляется оборудование
в каждом номере.
Это секрет Полишинеля в интернете вещей, в котором
каждая вещь по определению подключена к тому самому ин­
тернету, который несет в себе подавляющую часть коммуни­
кационного, новостного, развлекательного и финансового
трафика нашей цивилизации. За подключение приходится
расплачиваться безопасностью всегда и в любом контексте,
и здесь всё то же самое: любое устройство, подключенное
к сети, становится лазейкой, точкой входа, тем, что у специ­
алистов по безопасности называется «вектором атаки». Все
вместе эти миллиарды встроенных уязвимостей вызывают
призрак полчищ машин-зомби, которые целенаправленно
спамят инфраструктуру и генерируют избыточный трафик,
через который не может пробиться законное сообщение. Это
называется «распределенной атакой типа "отказ в обслужи­
вании"» (DDoS), и, будучи крайне незатейливой, такая ата­
ка тем не менее может оказаться катастрофически эффек­
тивной.
Если и бывают ситуации, в которых паранойя желательна,
то это как раз тот случай. Кроме того, вы должны понимать,
что большинство этих уязвимостей никогда не будут исправ­
лены. Как утверждает известнейший специалист по интер­
нет-безопасности Брюс Шнайер, сторона, разбирающаяся
в уязвимостях, — изготовители устройств—лишена стимулов

67

Радикальные технологии

их устранять, тогда как конечный потребитель не обладает
для этого необходимым опытом21.
Господствующая сейчас модель интернет-безопасности
была разработана в эпоху, когда почти все сетевые устрой­
ства использовались организациями, имевшими полноцен­
ные ІТ-подразделения. Конвенции безопасности, на кото­
рые мы привыкли полагаться, основаны на предпосылке, что
всегда есть квалифицированный персонал, который «зала­
тает дыры» и «обновит прошивку». Однако бизнес-модель
интернета вещей состоит в том, чтобы продавать устройства,
слишком дешевые, чтобы иметь функциональную защиту,
людям, не знающим, что такое прошивка или как в нем мо­
жет возникнуть уязвимость.
Каждый раз, когда кто-то покупает дешевенькое устрой­
ство такого типа в отделе самообслуживания Costco или PC
World, приносит его домой и включает, он повышает качество
своей локальной сети, которое на языке специалистов по
безопасности называется «поверхностью атаки», или сово­
купную степень незащищенности, которую она демонстри­
рует миру. И до тех пор, пока кому-нибудь не удастся раз­
работать модель безопасности, отвечающую этим условиям,
такая незащищенность будет поражать все классы и катего­
рии сетевых объектов. Кризис безопасности в интернете ве­
щей был практически неизбежен и предопределен идеоло­
гией легкости и исходным допущением о миллиардах деше­
вых устройств, устанавливаемых и управляемых обычными
людьми.
Если мы хотим не заблудиться в мире, населенном сете­
выми устройствами, нам нужно научиться видеть в них ме­
ста интереса, особенно места, в которых наши собственные
интересы приходят в столкновение с интересами множества

21

Bruce Schneier, 'The Internet of Things Is Wildly Insecure-And Often Unpatchable," Schneier on Security, January 6, 2014.
68

Глава 2. Интернет вещей

других сторон, когда мы подключаем предмет к сети, кото­
рая его оживляет и дает ему силу.
Рассмотрим такой неотъемлемый элемент «умного дома»,
как сетевую или веб-камеру, чья способность к удаленному
наблюдению обычно используется для того, чтобы охранять
людей, места или вещи в зоне видимости этой камеры. Оче­
видно, в этом и состояла цель установки в подсобке кафе
в Давао камеры, чей владелец, вероятно, хотел следить за
работой своих подчиненных, вовремя пополнять ассорти­
мент товаров, иметь улики в случае кражи и, возможно, так­
же напоминать работникам, что за ними ведется постоянное
наблюдение. Все вместе эти цели образуют интерес челове­
ка, установившего камеру. Однако ее изготовитель был за­
интересован в сохранении низкой цены, а это означало, что
контроль доступа к камере не был предусмотрен. Это, в свою
очередь, служило интересам еще одной стороны —непроше­
ного гостя, который смог войти в локальную сеть через не­
защищенную точку доступа и посмотреть, нет ли в ней че­
го, что можно было бы заразить или использовать как часть
«ботнета». Все эти интересы сталкиваются друг с другом
в камере с того самого момента, когда она впервые вклю­
чается, подобно тому как ваши интересы, интересы ОрепТаЫе, Google и ресторатора сталкиваются друг с другом в ин­
терфейсе Ноте.
ЧТО собрано в Dash Button, выпущенной Amazon с логоти­
пом Tide? Вскройте корпус устройства22, и вы найдете модуль
wi-fi и микроконтроллер, микрофон, чип памяти и светоди­
одный индикатор наряду с другими компонентами, сложнее
поддающимися идентификации. Все вместе собрано в пе­
чатную плату. Стоимость этих исходных компонентов такова,
что Amazon почти наверняка теряет немного денег на каждом
проданном устройстве, и это без учета того, что компания ре­
шила полностью субсидировать его покупку, предоставляя
22

Matthew Petroff, "Amazon Dash Button Teardown," May 24, 2015, mpetroff.net.

69

Радикальные технологии

скидку в 5 долларов с первого заказа, сделанного с его по­
мощью23. Итак, прежде всего в Dash Button заложена биз­
нес-модель: Amazon не стала бы продавать устройство, если
бы не была уверена, что будет получать стабильный доход
со всего, что вы купите, приблизительно тысячу раз нажав
на кнопку, пока окончательно не разрядится встроенный ак­
кумулятор.
Но если присмотреться повнимательнее, в Dash Button
можно увидеть еще и набор стандартов и протоколов, ко­
торые окружают договоренности между оставшимися в те­
ни отраслевыми рабочими группами относительно того,
как должны работать беспроводные сети, и включают все
их молчаливые допущения о том, как выглядит дом, какие
еще гаджеты могут у вас быть и как они могут делить меж­
ду собой диапазон частот. Фактически всё в этом продук­
те обусловлено чем-то еще, всё расходится каскадами и от­
сылает к ряду сложившихся конвенций, уходящему вглубь:
Dash Button как минимум предполагает, что у вас дома есть
беспроводная базовая станция, а на вашем телефоне уста­
новлено приложение Amazon, а самое главное, что у вас есть
аккаунт Amazon и кредитная линия, чтобы оплачивать заказы.
Сюда неизбежно включаются и другие факты. Темпера­
тура в центре исполнения заказов Amazon, которая летом
становится невыносимой, потому что двери нельзя остав­
лять открытыми во избежание краж. Высокий процент вы­
кидышей и раковых заболеваний среди работников завода,
на котором производится арсенид галлия для светодиодных
индикаторов. Всевозможные продукты выщелачивания, по­
падающие в водоемы вместе с отходами с полигона, на кото­
ром всего через несколько лет будут захоронены устройства.
Ваше отношение к брендам: позволите ли вы Tide олице­
творять понятие «стиральный порошок» в вашем бытовом
Sarah Perez, "Amazon Expands Dash Buttons to More Brands, Effectively Makes
the Buttons Free," TechCrunch, September 2, 2015.
70

Глава 2. Интернет вещей

сознании и захотите ли поселить этот бренд у себя дома.
И все это всплывает каждый раз, когда вы нажимаете на
кнопку, чтобы не остаться без порошка.
Есть еще одна вещь, глубоко запрятанная в том соеди­
нении сил и потенциалов, которое представляет собой эта
маленькая кнопка,— помимо неприглядных трудовых отно­
шений и определенной степени загрязнения окружающей
среды. Эта вещь, скорее всего, обеспокоила бы великое мно­
жество клиентов Amazon гораздо больше, чем упомянутые
смутные тревоги, если бы только они были в курсе: прода­
ваемые таким образом товары подчиняются ценовому ал­
горитму Amazon, и потому цены на них могут колебаться
в пределах целых 25% в обе стороны по нескольку раз в день.
Строго говоря, это означает, что Dash Button делает не со­
всем одно и то же каждый раз, когда на нее нажимают. Лю­
бому, кто захочет выяснить, сколько же он платит за двой­
ную оригинальную упаковку ароматизированного порошка
'Tide Turbo Clean" весом 48 унций, придется искать эту ин­
формацию на самом сайте, а это и есть интеракция, которую
призвано устранить и предотвратить устройство Dash Button.
Философ Грэм Харман напоминает нам, что «мы живем
в мире, в котором вещи уходят из нашего осознания, без­
молвно давая нам возможность заниматься более очевид­
ными делами»24. Но о чем он не говорит, так это о том, что
очень часто одна из сторон рассчитывает на этот уход, по­
тому что он отвечает ее интересам. Вернуть эти молчаливые
вещи обратно в центр внимания и раскрыть их для более
вдумчивого изучения стоит не только ради философского
любопытства.

24

Graham Harman, "Heidegger on Objects and Things," in Bruno Latour and Pe­
ter Weibel, eds., Making Things Public: Atmospheres of Democracy, Cambridge,
MA: MIT Press, 2005. Но см.: Richard Rorty, "Heidegger and the Atomic Bomb,"
in Bruno Latour and Peter Weibel, eds.. Making Things Public: Atmospheres of
Democracy, Cambridge, MA: MIT Press, 2005.

71

Радикальные технологии

Если этот императив действует в масштабе домашних ве­
щей и «умного дома», еще более неотложным он становит­
ся, когда тот же набор технологий и практик применяется
по отношению к управлению жизнью в городе. В этом са­
мом большом масштабе интернет вещей предстает перед
нами в виде риторики, которой окружено функционирова­
ние и поведение так называемого «умного города». Это ме­
сто, где за идеей инструментализации всей ткани городской
жизни и всех людей, которые по ней перемещаются, стоит
желание добиться более эффективного использования про­
странства, энергии и других ресурсов. Если за стремлением
к инструментализации тела стоит желание изучать себя, а за
инструментализацией дома —стремление к удобству, то в ам­
бициях, связанных с «умным городом», это не что иное, как
контроль.
Большинство из нас теперь хотя бы отдаленно представ­
ляют, что наши телефоны, независимо оттого, идет ли речь
о смартфонах или нет, постоянно собирают информацию
о нашем местопребывании и деятельности. Но, как прави­
ло, мы не отдаем себе отчета, насколько современная ули­
ца тоже пронизана возможностями собирать информацию.
Места, по которым мы перемещаемся, инструментализировались точно так же, как наши тела или дома.
В общественных пространствах уже используется самый
широкий диапазон сетевых устройств, собирающих инфор­
мацию, включая камеры, датчики нагрузки и другие устрой­
ства, определяющие присутствие пешеходов и транспорт­
ных средств, автоматические микрофоны для определения
звуков выстрелов и охранные сети, работающие с аудиодиапазоном, рекламные щиты и торговые автоматы, оборудо­
ванные биометрическими датчиками, системы микропози­
ционирования внутри помещений, называемые «маячками»,
которые напрямую взаимодействуют со смартфонами.
Обычный пешеход в лучшем случае лишь смутно осозна­
ет присутствие или действие этих датчиков, что, возможно,
72

Глава 2. Интернет вещей

хорошо. С тротуара они кажутся модернизированной рос­
сыпью малозаметных или относительно необъяснимых
предметов на фасадах и уличных фонарях, фрактальны­
ми вкраплениями, состоящими из устройств самого разного
возраста, типа и происхождения. За исключением камер ви­
деонаблюдения, многие из которых специально устанавли­
ваются так, чтобы бросаться в глаза25, форма этих устройств
ничего не говорит об их функции. Одни из них буквально
заделаны в стены; другие скрыты под поверхностью дорож­
ного полотна, так что их присутствие может выдать только
блестящий шов или люминесцентные отметки для обслужи­
вающего персонала. Очень часто они в буквальном смысле
представляют собой черные ящики, которые легко не заме­
тить в спешке повседневной жизни. Однако какими бы не­
понятными они ни были и кто бы чем ни руководствовался
при их установке, все эти предметы в конечном итоге служат
только одной цели —собирать факты о том или ином состоя­
нии или деятельности, явленных публично, и передавать их
по сети.
Учитывая, какое важное значение в нашей жизни име­
ет погода, никого не удивит, что многие городские датчики
предназначены для сбора метеорологической информации.
Они измеряют температуру окружающей среды, уровень
осадков и атмосферное давление, скорость и направление
ветра, а также фиксируют многочисленные параметры со­
стояния воздуха, включая уровень озона, количество пыль­
цы и наличие тех или иных частиц. Все чаще такие метео­
рологические станции оснащены сенсорами, способными
обнаружить молекулярные следы ядерного, химического,
биологического, радиологического оружия массового пора­
жения или взрывчатых веществ.

Anna Minton, Ground Control: Fear and Happiness in the Twenty-first Century
City, London: Penguin, 2009.
73

Радикальные технологии

Само собой разумеется, большое количество таких дат­
чиков используется для повседневных нужд городской адми­
нистрации, будь то датчики, измеряющие среднюю скорость
транспортного потока и скорость отдельных транспортных
средств; датчики влажности и кислотности почвы, которые
сообщают городским подразделениям по озеленению, в ка­
ком состоянии находятся деревья и высаженные растения;
или же системы автоматического выявления выстрелов из
огнестрельного оружия, которые распознают характерную
акустическую «подпись» оружия, из которого производятся
выстрелы, и (по крайней мере, так предполагается) вызыва­
ют на место происшествия полицию.
Многие системы из этой категории предназначены для
того, чтобы регулировать поведение другой инфраструкту­
ры или управлять ею. Системы водоснабжения и канализа­
ции все чаще бывают оснащены собственной сетью датчиков
в расчете на то, что возникающие аномалии в их поведении
или функционировании будут выявляться на ранней стадии
и с ними удастся справиться до того, как они приобретут не­
контролируемые масштабы. То же самое можно сказать и об
инфраструктурных сетях, с которыми мы имеем дело в быту
напрямую: объединенные в сеть металлические ограждения
и шлагбаумы, блокирующие потоки транспорта, когда они
вливаются в городские артерии, как правило, опираются на
работу сети индуктивных датчиков, вмонтированных в дорож­
ное покрытие, которые регистрируют присутствие транспорт­
ных средств. То же касается датчиков, определяющих, есть ли
свободное парковочное место, возвращен ли взятый в пункте
проката велосипед или не переполнен ли контейнер для му­
сора и не пора ли его опорожнить.
Другие системы устанавливаются на улицах, потому что
они помогают администрации регулировать поведение горо­
жан не так явно. Именно в этом заключается задача большин­
ства камер видеонаблюдения, которые попадаются нам в об­
щественных пространствах, не важно, частные это камеры или
74

Глава 2. Интернет вещей

общественные; со временем они, скорее всего, будут способ­
ны распознавать лица и отслеживать направление взгляда26.
То же самое можно сказать об автоматических считывателях
номеров машин, которыми многие департаменты полиции
оснащают автомобильный парк,—то, что их в разы больше
в бедных районах, не вызывает удивления27. Все они могут
считаться устройствами, воплощающими, артикулирующими
и конкретизирующими взгляд государства и других заинтере­
сованных сторон, направленный на людей, перемещающихся
в общественных пространствах.
Новейшие системы стремятся раскрывать закономерно­
сти, связанные с коммерциализацией пешеходных путей, по­
казывая, сколько людей на них присутствует в каждое вре­
мя дня, на что они обращают внимание и, по возможности,
к каким демографическим и психографическим категори­
ям они относятся. Типичный пример — Placemeter, «открытая
умная городская платформа», обещающая показывать сво­
им пользователям «заполненность мест людьми в реальном
времени».
Все больше датчиков оказывается на улице из-за пре­
рогативы граждан знать и желания собирать данные, ко­
торые дополняют (или даже корректируют) официальную
информацию о качестве воздуха, уровне шума или радиа­
ции. Самый известный пример —станция измерения загряз­
нения воздуха, установленная на крыше американского по­
сольства в Пекине, чьи показания передаются по всему ми­
ру через Twitter, что делает ее одним из немногих доступных
гражданам Китая источников подобной информации, в ра­
боту которого не может вмешаться китайское правительство.
Это в высшей степени похвально, как и то, что. есть датчи­
ки, обслуживающие технологии, которые помогают людям

26
27

См. обсуждение FindFace в гл. 8 «Машинное обучение».
Jeremy Gillula and Dave Maass. "What You Can Learn from Oakland's Raw ALPR
Data," Electronic Frontier Foundation, January 21, 2015. eff.org.
75

Радикальные технологии

с ограниченными возможностями, например маячки, позво­
ляющие людям с нарушениями зрения без посторонней по­
мощи передвигаться по городу.
Порой не ясно, зачем вообще установлен тот или иной
датчик. Он может быть установлен, потому что кто-то ре­
шил, что потенциальная ценность собираемых данных пере­
вешивает затраты на его эксплуатацию, даже если пока еще
не понятно, что это за ценность. Он может быть установлен
просто как дань моде и современности. Бывает, что инструментализация не имеет никакого смысла, обнажая глубоко
ошибочное понимание того, что такое сетевые данные и как
их можно использовать.
Часто сторона, преследующая далекоидущие цели, объ­
единяет датчики разного типа в единое функциональное
целое. Например, система управления дорожным движени­
ем в центре Нью-Йорка28 интегрирует данные, поступающие
от камер, установленных на уличных фонарях29, от наборов
микроволновых датчиков обнаружения трафика, от CPSнавигаторов такси, индуктивных петлевых датчиков в полот­
не дороги и от электронной системы сбора платы за проезд
E-ZPass30. То же самое происходит в Копенгагене, где авто­
матически настраивающиеся светофоры интегрируют дан­
ные, собранные из таких разных источников, как мобильные
телефоны, датчики велосипедов на дороге и оборудование,
установленное на самих светофорах.
И наконец, не всё, что занимается сбором данных на ули­
це, является датчиком. Примером, а также важным исключе­
нием из правила незаметности может служить класс систем,
призванных бросаться в глаза, поскольку они функционируют
28

Eric P. Newcomer, "For More of Μ id town, Traffic Relief May Be a Mouse Click
Away," New York Times, June 5, 2012.

29

American Civil Liberties Union, "You Are Being Tracked: How License Plate
Readers Are Being Used to Record Americans' Movements," July 2013, aclu.org.

30

За ними, конечно, следят и по другим причинам тоже: Kashmir Hill, "E-ZPasses Get Read All Over New York (Not Just at Toll Booths)," Forbes, September 12,
2013.

76

Глава 2. Интернет вещей

прежде всего как интерфейсы взаимодействия с той или иной
сетевой системой. Типичным примером может быть банко­
мат, но мы также можем включить сюда паркометры, киоски,
продающие транспортные карточки, и даже торговые авто­
маты. Данные, производимые этими устройствами, обычно
вторичны по отношению к их основной функции, но они все
равно собираются и передаются по сети: кто был в этом ме­
сте и воспользовался этим устройством, в какое время, с ка­
кой целью.
В результате перед нами предстает картина того, как го­
родская ткань с бешеной скоростью высасывает информа­
цию, как каждый квадратный метр кажущегося банальным
тротуара передает столько информации о его использова­
нии и о тех, кто его использует, что пока никто не знает, что
с ней делать. И именно на этом уровне яснее всего предстает
общая идеология, лежащая в основе интернета вещей.
Самую впечатляющую и откровенную формулировку
этой идеологии можно найти в определении «умного го­
рода», которое дала мультинациональная технологическая
корпорация Siemens31: «Через несколько десятилетий горо­
да будут оснащены бесчисленными автономными умными
информационными системами, которые будут иметь самое
полное знание о привычках пользователей и о потреблении
энергии и будут предоставлять оптимальные услуги... Цель
такого города —оптимальным образом регулировать и кон­
тролировать ресурсы посредством автономных информаци­
онных систем»32.
За всеми этими усилиями стоит скрытая теория, четкая
философская позиция, даже мировоззрение. Мы можем счи-

Многое из того, что следует далее, уже выходило в моем памфлете 2013 го­
да: Adam Greenfield, Against the Smart City, New York and Helsinki: Do projects,
2013.

Siemens Corporation, "Sustainable Buildings-Networked Technologies: Smart
Homes and Cities," Pictures of the Future, Fall 2008.
77

Радикальные технологии

тать это закоренелым логическим позитивизмом, который,
среди прочего, утверждает, что мир в принципе прекрасно
познаваем, его содержание сводится к исчислимым величи­
нам и их отношениям, которые можно вполне достоверно
закодировать в технической системе, без искажений или
предвзятости. Применительно к городским процессам это,
по сути, означает, что есть одно и только одно универсаль­
ное и трансцендентно правильное решение для любой вы­
явленной индивидуальной или коллективной потребности;
что к этому решению можно прийти алгоритмически, по­
средством работы технической системы, в которую введе­
ны правильные данные; и что это решение может быть без
искажений переведено в административную политику. (Не­
высказанным, но скрыто присутствующим и вполне ощути­
мым остается допущение о том, что любая мера, принятая
таким образом, будет применяться прозрачно, беспристраст­
но и будет свободна от политики.)
Буквально каждый аспект этого утверждения проблема­
тичен.
Во-первых, утверждение, что что-либо полностью позна­
ваемо, представляет собой передергивание. Когда компа­
ния Siemens говорит об автономных системах городов, дей­
ствующих исходя из «полного знания» о привычках и по­
ведении жителей, она на самом деле подразумевает, что
все, что эти жители когда-либо делали—либо публично, ли­
бо в пространствах и в обстановке, ранее считавшихся част­
ными,—можно точнейшим образом зафиксировать, без
потерь транслировать по сети и передать на рассмотрение
какой-то системе, способной надлежащим образом интер­
претировать эти данные. Более того, что все эти усилия ка­
ким-то образом окажутся не подвержены энтропии, ошиб­
кам и случайности, которыми отмечено все, что когда-либо
происходило в истории. К этому следует относиться край­
не скептически. Трудно понять, как Siemens или кто-то еще
может избежать пробуксовок, которые так или иначе всегда
78

Глава 2. Интернет вещей

возникают на каждом этапе процесса, даже при самых бла­
гоприятных обстоятельствах.
Как бы полно датчики ни охватывали город, они способ­
ны уловить только те свойства мира, которые можно уло­
вить. Как заметила архитектор и исследовательница, зани­
мающаяся критикой данных, Лора Кёрган, «мы измеряем
те вещи, которые легко измерить... вещи, которые деше­
во измерить»33, а отсюда следует, что датчики даже при са­
мом широком использовании будут давать только частич­
ную картину мира. Что, если информация, имеющая важ­
нейшее значение для правильной муниципальной политики,
каким-то образом отсутствует в их данных, находится в про­
странстве между ними или выводится из наших интеракций
между любым качеством, которое мы собрались измерить,
и тем, как мы физически его переживаем?
В квантификацию городских процессов могут закрасться
и другие искажения. Акторы, действия которых измеряются,
могут сознательно менять свое поведение, чтобы произво­
дить данные, так или иначе благоприятные для себя. Напри­
мер, офицер полиции, вынужденный «выполнять разна­
рядку», может выписать штрафы за нарушения, которые он
в противном случае предпочел бы не заметить34, и наоборот,
его начальник в полицейском участке, на которого давит го­
родская администрация, желающая представить город как
безопасный рай для инвесторов, может квалифицировать
тяжкое преступление как мелкое правонарушение. Это явле­
ние, которое зрители сериала «Прослушка» знают под на­
званием «подкручивание статистики», и оно тем вероятнее,
Laura Kurgan, "Forests of Data," EYEO Festival, Minneapolis, MN, June 28, 2011.
Например, в Нью-Йорке анонимный опрос «сотен отставных офицеров
полиции высокого ранга» выявил, что «огромное давление по снижению
уровня преступности год за годом вынуждало некоторых начальников от­
делений подделывать статистику по преступлениям», передаваемую в цен­
трализованную систему COMPSTAT: David W. Chen, "Survey Raises Questions
on Data-Driven Policy," New York Times, February 8, 2010.
79

Радикальные технологии

чем сильнее финансовые и другие стимулы зависят от до­
стижения некоторого номинального порога в показателях35.
И это не единственный фактор, который может исказить акт
сбора данных. Долгий печальный опыт подсказывает, что
обычный набор вполне человеческих проблем будет влиять
на любую подобную попытку: взять недавний случай, когда
служащих сеульского метро обвинили в том, что они исполь­
зовали камеры видеонаблюдения, чтобы тайком глазеть на
пассажирок, вместо того чтобы проверять платформы и ва­
гоны на предмет преступной деятельности, как было задума­
но изначально36.
А как насчет тех видов поведения, а таких немало, кото­
рые мы хотим по каким-то причинам скрыть, не афиширо­
вать или помешать тому, чтобы они попали в окружающие
нас системы наблюдения? «Полное знание» по определе­
нию предполагает, что подобные попытки что-то скрыть не
будут предприниматься вовсе либо окажутся бесплодными.
Ни то ни другое не похоже ни на один из городов, с которы­
ми я знаком.
А как насчет интерпретации? Сценарий Siemens равноси­
лен странному утверждению, что у каждого из наших дей­
ствий есть один-единственный четкий смысл, который всег­
да очевиден настолько, что этот смысл может быть рас­
познан, понят и принят к сведению удаленной машинной
системой, а какая-либо неверная оценка полностью исклю­
чена. Самые выдающиеся защитники этого подхода, похоже,
верят, что контингентность в сборе данных —не проблема,
так же как не представляет проблемы любой отдельный акт

David Simon, Kia Corthron, Ed Burns and Chris Collins, The Wire, Season 4, Epi­
sode 9: "Know Your Place," first aired November 12, 2006.
Asian Business Daily. "Subway CCTV Was Used to Sneakily Watch Citi­
zens' Bare Skin," July 16, 2013, (in Korean) asiae.co.kr/news/view.htm?idxno=20i307i6i444377i298.
80

Глава 2. Интернет вещей

интерпретации, который предполагает использование лю­
бых данных о мире, которые были получены таким образом.
Обсуждая собственный проект «умного города», топ-ме­
неджеры IBM лаконично заявляют37, что «данные —это дан­
ные»-трансцендентные, кристально ясные и не испорчен­
ные человеческой слабостью. Мистификация «данных» про­
ходит незамеченной и не вызывает вопросов в подавляющем
большинстве дискуссий вокруг «умного города». Но эти ум­
ные и опытные профессионалы наверняка знают больше. Ес­
ли всего на несколько метров изменить высоту установки
датчиков, можно получить другие показания загрязненно­
сти воздуха в данном месте. Восприятие безопасности того
или иного района можно изменить, слегка подправив таксо­
номию, используемую для классификации выявленных пре­
ступлений38. А любой, кто когда-либо занимался опросами
общественного мнения, знает, насколько результаты опроса
зависят от формулировки вопросов. Так что данные никог­
да не бывают «просто» данными, а утверждать обратное—
значит придавать по сути своей политическим и своекорыст­
ным решениям, касающимся акта сбора данных, непривыч­
ную видимость нейтральности и беспристрастной научной
объективности.
Самоуверенные притязания на полное знание кажутся не­
совместимыми с запутанной реальностью всех известных си­
стем обработки информации, людей и институтов, которые
ими пользуются, и, шире, всего мира, каким он предстает
в нашем опыте. На самом деле поразительно, как опытный
инженер вообще может быть настолько неосторожен, чтобы
Джим Флетчер, старший инженер IBM, и Гурудут Банавар, вице-президент
и главный технолог глобального общественного сектора, личная переписка,
8 июня 2011.
Michal Migurski, "Visualizing Urban Data," in Toby Sega ran and Jeff Hammer·
bacher, Beautiful Data: The Stories Behind Elegant Data Solutions, Sebastopol
CA: O'Reilly Media, 2012. См. также: Michal Migurski, "Oakland Crime Maps X,"
tecznotes, March 3, 2008, mike.teczno.com.

81

Радикальные технологии

говорить о «полноте» какой-либо компьютерной системы,
не важно, насколько мощной.
Идея о том, что есть одно и только одно решение город­
ских проблем, тоже очень смущает. Города с их исходным
многообразием и сложностью мы обычно считаем траги­
ческими. Люди, которые в них живут, как индивиды и чле­
ны той или иной общности, придерживаются множества кон­
курирующих между собой и в равной мере обоснованных
представлений о благе, и невозможно одновременно полно­
стью удовлетворить все из них. Иными словами, волна джентрификации может открыть захватывающие перспективы пе­
ред молодыми людьми, покупающими первое жилье, мелки­
ми торговцами и производителями товаров на заказ, но она
обычно вытесняет тех, благодаря кому этот район приобрел
свое неповторимое лицо и характер. Рост количества поли­
цейских на улицах района может успокаивающе подейство­
вать на одних его жителей, но вызвать беспокойство у других,
а третьих вообще подвергнуть вполне определенной опасно­
сти. Даже такая внешне простая и достойная вещь, как ини­
циатива по борьбе с коррупцией, может разрушить сеть отно­
шений, которые давали группе населения, лишенной голоса,
хоть какой-то доступ к местной власти. Нам бы уже следова­
ло понять, что нет и не может быть оптимального по Парето
решения для такой сложной системы, как город39.
То, что такое решение, если бы оно даже существовало,
можно было бы найти алгоритмически, тоже вызывает зако­
номерное сомнение. Предположим, чисто теоретически, что
существует некая общая формула, с помощью которой можно
разрешить все конфликты по поводу распределения ресур­
сов и сбалансировать потребности всех конкурирующих друг

См. также разбор внутреннего конфликта между даже слабыми либераль­
ными ценностями и оптимальностью по Парето: Amartya Kumar Sen, 'The im­
possibility of a Paretian liberal," Journal of Political Economy, vol. 78, no. 1, Janu­
ary-February 1970.
82

Глава 2. Интернет вещей

с другом групп населения. Конечно, было бы удобно, если бы
эта золотая середина определялась автоматически и после­
довательно, путем применения заданной процедуры—одним
словом, алгоритмически.
В городском планировании идея о том, что у некоторых
проблем могут быть алгоритмические решения, имеет дав­
нюю историю. Ее можно найти в концепции Ле Корбюзье
о том, что точный и правильный коэффициент зонирова­
ния городского пространства можно вычислить исходя все­
го лишь из количества населения; эта идея лежит в осно­
ве сложных составных индексов, которые разработал Джей
Форрестер в своей новаторской работе 1969 года «Город­
ская динамика», и она же лежала в основе вмешательства
(в конечном итоге катастрофического) корпорации RAND
в управление Нью-Йорком в 1970-* годах40. Сторонников «ум­
ного города» в этой идее отчасти привлекает родовое сход­
ство подобных алгоритмов с формулами, используемыми
коммерческими застройщиками для расчета права на огра­
ничение соседней застройки, площадей, которые должны
быть зарезервированы для автостоянки, и т.д.
Это инструменты, которыми уже умеют пользоваться
застройщики, и в соответствующем контексте и масшта­
бе они наверняка приносят пользу. Но полная передача
управления городом набору алгоритмов, похоже, основа­
на на излишнем доверии к стороне, создавшей алгоритм.
По крайней мере, если формулы, составляющие суть сце­
нария Siemens, окажутся хоть немного похожими на те, что
используются сегодня для создания компьютерных моде­
лей, жизненно важные решения будут зависеть от того, как
будут взаимодействовать не до конца определенные и на
удивление субъективные ценности-показатели «качества

40

Jay Forrester, Urban Dynamics, Cambridge, MA: The MIT Press, 1969; Joe Flood,
The Fires: How a Computer Formula Burned Down New York City—And Deter­
mined the Future of American Cities, New York: Riverhead Books, 2010.
83

Радикальные технологии

жизни», расплывчатое понятие о «суперкреативных» про­
фессиях или другие похожие идиосинкразии41. Результаты,
полученные при помощи такой процедуры, могут оказать­
ся упрощенными абстракциями, в которых сложные обсто­
ятельства, не поддающиеся прямому измерению, представ­
лены манипуляциями с косвенными показателями, которые
легко определить, как, например, средняя скорость ходьбы
вместо стихийного темпа городской жизни или число обра­
щений за патентами в качестве главного показателя «инно­
ваций».
Нам просто нужно понять, что создание алгоритма, кото­
рый призван руководить распределением городских ресур­
сов, само по себе является политическим актом. По крайней
мере, пока нигде в существующей литературе об «умных го­
родах» не говорится, что алгоритмы или их создатели долж­
ны подчиняться обычным процедурам демократической от­
четности.
И наконец, трудно поверить, что такие результаты будут
когда-либо в городской политике учтены и применены про­
зрачным, беспристрастным и свободным от узких политиче­
ских соображений образом. Даже самый короткий истори­
ческий обзор показывает, что рекомендации, сделанные на
основе компьютерных моделей, редко применялись к таким
щекотливым вопросам, как размещение ресурсов, без пред­
варительной «настройки». Неудобные результаты могут цен­
зуроваться, их может отменять действие более весомых фак­
торов, влияющих на принятие решений, или же они могут
просто игнорироваться.
Наиболее полно документированным примером этой
тенденции остается работа совместного Института горо­
да Нью-Йорка и корпорации RAND, перед которыми была
41

См., например: Luis Μ. A. Bettencourt et al., "Growth, Innovation, Scaling, and
the Pace of Life in Cities," Proceedings of the National Academy of Sciences, vol.
104, no. 17, April 24, 2007, pp. 7301-7306.
84

Глава 2. Интернет вещей

поставлена прямая задача по внедрению в управление
Нью-Йорком «эффективного, современного менеджмента,
с таким успехом примененного Робертом Макнамарой в Пен­
тагоне», когда он занимал пост министра обороны (1961ід68)42. Основанный на статистике ПОДХОД, который знаме­
нитые «вундеркинды» Макнамары применили к ведению
войны во Вьетнаме и который назывался по-разному-«си­
стемным анализом» или «исследованием операций», впер­
вые был применен в Нью-Йорке в ряде исследований, про­
водившихся в 1973_1975 годах; в них RAND использовала
данные Департамента пожарной охраны о времени реагиро­
вания для определения оптимального размещения пожар­
ных частей.
Эта инициатива с самого начала была обречена из-за ря­
да методологических изъянов. Для простоты RAND решила
положить в основу своей модели время, за которое пожар­
ная команда прибывала на место происшествия, а не время,
когда она собственно начинала тушить пожар. (Любому, кто
хотя бы немного знаком с Нью-Йорком, может показаться
невероятным, что аналитики из RAND затем усугубили свою
ошибку тем, что отказались признать загруженность дорог
фактором, влияющим на время реагирования.)43
И здесь мы снова видим, как какой-то легко измеримый
косвенный показатель подменяет собой реальность, про­
считать которую куда сложнее, и как выбор, сделанный раз­
работчиками алгоритма, искажает внешне нейтральные ре­
зультаты. Но более важный урок, который должны извлечь
для себя сторонники политики, ориентированной на данные,
связан с тем, как применялись результаты исследований. Не­
смотря на видимость холодной «объективной» научности,

42
43

Rood, The Fires.
См. интервью Amazon с автором «Пожаров» Джо Фладом: amazon.com/
Fires-Computer-Intentions-City—Determined/dp/i594485°62/ref=sr_i_i?s=books&ie=UTF8&qid=i376668689&sr=i-i.
85

Радикальные технологии

которую так любил создавать системный анализ, на итоговые
рекомендации RAND повлияла групповщина внутри Департа­
мента пожарной охраны и желание его руководства утихоми­
рить критически настроенные группы населения. Одним сло­
вом, проект оказался более чем политическим.
Последствия работы RAND были катастрофическими.
В соответствии с ее рекомендациями пожарные подразделе­
ния в одних частях города, в которых была велика угроза по­
жаров, были расформированы, при этом департамент создал
новые подразделения в малонаселенных районах с неболь­
шой пожарной опасностью —в районах, которые, как мы мо­
жем заметить, оказались более богатыми и «белыми». В ре­
зультате пространственное размещение противопожарной
техники не позволяло использовать ресурсы там, где они
были нужнее всего. Как следствие, обширные части самых
бедных районов города выгорели дотла, в особенности Юж­
ный Бронкс, но также значительные площади на Манхэттене
и в Бруклине. Сотням тысяч жителей пришлось переселять­
ся, многим навсегда, а незабываемые образы произошедше­
го подогревали представление о почти катастрофической
неуправляемости города, что негативно отражалось на пер­
спективах его развития вплоть до конца 1980-х. Могла ли бо­
лее беспристрастная модель или применение полученных ре­
зультатов, не так сильно искаженных в угоду злободневным
политическим соображениям, принести более благоприят­
ный результат? Как и в случае со всеми контрфактически­
ми сценариями, ответ на такие вопросы неизвестен. Но в об­
щественной памяти остались человеческие и экономические
трагедии, произошедшие по этой причине.
Такого рода примеры должны побудить нас с недоверием
относиться к утверждениям о том, что автономным системам
можно доверить регулирование и контроль городских ресур­
сов, —точно так же, как мы должны с осторожностью отно­
ситься к утверждениям, что применение одного универсаль­
ного алгоритма может привести к эффективному по Парето
86

Глава 2. Интернет вещей

распределению ресурсов или что сложная экология городов
может быть достаточно полно представлена в данных, что­
бы сделать возможной эффективную работу такого алго­
ритма. Сейчас дело обстоит так, что притязания на полную
компетентность, скрыто присутствующие в большей части
риторики, связанной с «умным городом», никак не сочетают­
ся со всем, что мы знаем о работе технических систем.
Кроме того, это никак не согласуется и с тем, что мы зна­
ем о функционировании города. Архитекторы «умного го­
рода» так и не смогли учесть реальность власти и извечную
способность всевозможных элит блокировать политиче­
ские меры, которые кажутся им не отвечающими их-опять
это слово —интересам. Технократическое представление,
что кто-то позволит руководствоваться данными датчиков
при принятии решений о распределении ресурсов и в дру­
гих формах городской политики, в лучшем случае наивно.
В худшем-оно преступно игнорирует уроки истории.
То, что имеющиеся свидетельства недвусмысленно ука­
зывают на то, что большинство подобных данных никог­
да таким образом не используется-что на самом деле при
формировании городской политики могут действовать ка­
кие угодно соображения, а не только те, что определяются
данными,— значения не имеет. Всегда найдется компания,
готовая привести эти аргументы, и на данном этапе найдет­
ся городская администрация, столь отчаянно нуждающаяся
в идеях, что она готова будет не задумываясь подписаться
под подобной инициативой. По всей видимости, мы едва ли
можем этому помешать. Но всем остальным рекомендуется
относиться ко всем заявлениям об «умном городе» и его оче­
видных преимуществах с огромной осторожностью.
В настоящее время интернет вещей представляет собой
наиболее осязаемое материальное воплощение желания из­
мерять и контролировать мир вокруг нас. Но, как аппарат для
фиксации, он только средство для достижения цели. Целью
остается квантификация процессов жизни на всех уровнях;
87

Радикальные технологии

их преобразование в цифровые данные и использование
этих данных для анализа, разработки проективных симуля­
ций и тренировки алгоритмов машинного обучения. Нам сле­
довало бы подумать о том, что незаметно привносится в ре­
альность всякий раз, когда мы апеллируем к этому комплексу
идей, откуда он пришел и какой мир он для нас рисует.
За многие годы размышлений и работы в этой области
у меня сложилась четкая и яркая картина этого мира. Мо­
жет показаться странным, что столь обширный класс техно­
логий имеет какой-то определяющий эмоциональный тон,
но у интернета вещей он есть. Этот тон—грусть. Если мы на
минуту к нему прислушаемся, то окажется, что главная эмо­
ция, которую излучает интернет вещей,—это меланхолия.
Общей предпосылкой для этого стала среда, в которой вни­
мание постоянно фрагментируется, сознание перегружено,
а людей разделяют пропасти, которые едва ли можно пре­
одолеть с помощью датчиков, API и скриптов.
В то, что он предлагает, неявно вписано представление
о внутренних состояниях и домашней жизни, разрушенной
бессмысленными рабочими местами, перегруженным гра­
фиком и долгими поездками на работу и обратно, о бли­
зости, ставшей невозможной из-за хронической усталости,
и неспособности или неготовности эмоционально выклады­
ваться. Интернет вещей во всех его проявлениях очень ча­
сто кажется попыткой заполнить пустоты, зияющие между
нами, или наспех приладить техническую заплатку на все ме­
ста, в которых капитал лишил нас способности заботиться
друг о друге.
Но сколь бы искренние опасения мы ни испытывали, они
все равно не касаются наиболее отрезвляющего обстоятель­
ства, с которым нас сталкивает этот класс технологий. Это
вопрос о том, кто в конечном итоге окажется владельцем
данных, которые мы сбрасываем в интернет вещей, и что он
решит с ними делать.

88

Глава 2. Интернет вещей

Здесь полезно привести одну очень печальную историю.
В 1936 году каждому голландскому муниципалитету было
вменено в обязанность вести демографический учет своих
жителей; к 1939 году каждый гражданин должен был иметь
persoonskaart или документ, удостоверяющий личность. Оба
документа включали графу «происхождение», то есть этни­
ческое происхождение, и эти данные заносились в картотеку
наряду со всеми остальными, на основании которых государ­
ственное Бюро статистики характеризовало население. Эта
картотека велась на перфокартах системы Hollerith, на тот
момент самой передовой системы хранения и обработки
данных44.
Можно считать, что сбор подобных данных-безобид­
ное занятие, если бы не важнейший аспект современной го­
сударственности. Мы можем и дальше верить в ответствен­
ность государственных институтов и чувствовать себя как
у Христа за пазухой, думая, что они заботятся о наших инте­
ресах. Возможно, вы достаточно уверены в добрых намере­
ниях нашего надлежащим образом избранного демократи­
ческого правительства и в ограничениях, которые наклады­
вает на власть верховенство закона, так что существование
инструментов, несоизмеримо более мощных, чем машина
с перфокартами Hollerith, вас нисколько не смущает.
Но история полна примеров, которые дают основания
для сомнений по всем этим пунктам. Если на то пошло, ре­
жимы меняются, и ранее охранявшиеся государственные
тайны выходят наружу. Компании терпят крах, их поглоща­
ют, и вся их собственность переходит в чужие руки. «Веч­
ная бдительность» звучит довольно эффектно, но выясня­
ется, что поддерживать ее нелегко. Итак, что происходит,
когда данные, собиравшиеся институтами, которым мы до­
веряли, переходят в руки других, менее благожелательных
44

Edwin Black, IBM and the Holocaust: The Strategic Alliance between Nazi Ger­
many and America's Most Powerful Corporation, New York: Crown Books, 2001.

89

Радикальные технологии

лиц (а, как ярко и убедительно показывает история, именно
так и происходит), будь то из-за взлома системы, корпоратив­
ных поглощений или просто в силу человеческой халатности?
Голландский опыт поучителен. И сами перфокарты, на ко­
торых был закодирован гражданский архив 1936 года, и ма­
шины для их чтения и сортировки после вторжения 1940 года
сразу оказались в руках у немцев. Те самые данные, которые
были совершенно безобидными, когда предоставлялись Бю­
ро статистики, стали смертельно опасными в руках гестапо.
Информация, которая при либеральной администрации
была бы совершенно безопасной, в буквальном смысле бы­
ла превращена в оружие немцами и голландскими коллабо­
рационистами, позволила им устраивать тотальные облавы
и целенаправленный, адресный розыск конкретных людей.
В июне 1942 года начались массовые депортации. Прибли­
зительно 107000 голландских евреев были отправлены в кон­
центрационные лагеря Маутхаузен и Берген-Бельзен и даль­
ше в лагеря смерти Собибор и Освенцим, в которых уничто­
жение людей велось в промышленных масштабах45. К концу
Второй мировой войны в живых осталось менее пяти про­
центов депортированных.
Этот прецедент напоминает нам о том, что данные мож­
но использовать, чтобы менять мир, можно опираться на
них, чтобы произвести подобный результат. Но, кроме это­
го, некоторым образом этот результат изначально за­
ложен в данных, с самого момента их сбора. Такова мрач­
ная реальность, стоящая за формулой Фуко «власть/зна­
ние», и она бросает резкий упрек эпохе, в которой мы не
просто позволяем непрерывно высасывать информацию из
наших городов, пространств и тел, но делаем это с готовно­
стью и энтузиазмом. А что до распространенного утвержде­
ния о том, что тем, кому нечего скрывать, нечего бояться,
45

Raul Hilberg, The Destruction of the European Jews, New Haven: Yale University
Press, 2003.

90

Глава 2. Интернет вещей

то стоит вспомнить высказывание, приписываемое Ришелье,
которое примечательно само по себе, независимо от источ­
ника происхождения: «Если вы дадите мне шесть строчек,
написанных рукой самого честного из людей, я найду в них
что-нибудь, за что его можно будет повесить». Никогда еще
это не звучало так верно, как в наше время метаданных, ког­
да анализ больших массивов данных может дать корреля­
ции, о которых мы даже не подозревали, когда дроны нано­
сят удары и чрезвычайно важные решения принимаются на
основании самых поверхностных и внешне совершенно слу­
чайных констелляций фактов.
Итак, согласимся, что интернет вещей —это растущая
и сложная область возможностей, и было бы глупо не изу­
чать ее самым энергичным и добросовестным образом. Но
с нашей стороны разумно было бы подойти к этому изуче­
нию с изрядной долей скепсиса и, в частности, не согла­
шаться на сбор данных о нас, нашем местонахождении, на­
шей деятельности или связях, сколько бы нас ни обольщали
предложениями легкости, удобства или самоконтроля. Серб­
ская активистка и борец за права человека Джасмина Тежанович недавно назвала интернет вещей «проектом техни­
ческой элиты, претендующим на универсальность»46, и эту
формулировку можно применить к любой технологии, об­
суждаемой в данной книге. Всякий раз, когда подобные про­
екты заявляют о своих империалистических притязаниях на
нашу повседневную жизнь, нам необходимо задаваться во­
просом, о какой идее универсальности здесь идет речь и чья
это идея.

46

Jasmina TeSanovid, "Seven Ways of loWT," l o W T blog, April 27, 2016, internetofwomenthings.tumblr.com/post/143491446241/seven-ways-of-iowt.

глава з
Дополненная реальность:
интерактивный слой, наложенный на
мир

Рано утром 8 июля 20і6 года молодая женщина по имени
Шейла Виггинс всунула ноги в сандалии, вышла из дома
своей матери в трейлерном парке В&К в Ривертоне, Вайо­
минг, и прошла пару кварталов на юг, в сторону того места,
где трасса 789 пересекает реку Уинд1. Она подошла к ограж­
дению из сетки, перелезла через него и направилась на бе­
рег реки на восточной стороне автомобильного моста. Там
она заметила, что всего в десяти футах от берега что-то тор­
чит из воды. То, что она увидела, оказалось телом мужчины,
которым, как позднее установило управление шерифа окру­
га Фримонт, был Джеффри Дей, 28 лет, уроженец соседне­
го Арапахо. Так Шейла Виггинс оказалась первым челове­
ком в истории, нашедшим тело, находясь при этом в двух
местах одновременно.
Тем пятничным утром ее вытащила из дома игра с допол­
ненной реальностью (augmented reality, AR) Pokemon Co, вы­
пущенная всего двумя днями ранее и сразу же завоевавшая
беспрецедентный успех. Как и все приложения с дополнен­
ной реальностью, Pokemon Со снабжает своих игроков неко­
торой информацией о мире и предметах в нем, накладывая
1

Countyio News. 'Teen Playing New Pokemon Game on Phone Discovers Body in
Wind River," July 8, 2016; Jose Pagliery, "Pokemon Co Leads Teen to Dead Body,"
CNNMoney, July 9, 2016.
92

Глава з· Дополненная реальность

ее на поле зрения в виде специфического для данного места
графического слоя. Но если другие приложения в основном
используют этот слой для передачи практической информа­
ции—указаний, как пройти из одного места в другое, истори­
ческих фактов о данной местности и т. д., — Pokemon Со соз­
дает перед игроками альтернативную реальность, в которой
земля населена разнообразными монстрами. Вы переходите
с уровня на уровень, отлавливая этих монстров, а чтобы ло­
вить их, вы должны физически присутствовать в том месте,
в котором они, судя по встроенной в игру карте, находятся.
Возможно, Шейла Виггинс действительно прочно стояла,
упираясь ногами в сандалиях в гальку, на берегу реки Уинд,
но во вполне реальном смысле она присутствовала и в дру­
гом месте —в том измерении, которое было видно только ей
одной на экране ее iPhone б и в котором берег реки к югу от
трейлерного парка был самым подходящим местом, чтобы
поискать водного монстра, необходимого ей для коллекции.
Концептуальный разрыв между физическим миром и ми­
ром, наложенным на него, конечно, позволял не только на­
тыкаться на трупы. Огромная популярность игры вывела
массы людей на улицы, нарушив все сложившиеся образцы
городского поведения: ситуационистская фантазия о разру­
шении границ стала самой настоящей реальностью. Всего
через несколько часов после выхода игры во всех странах
можно было наблюдать, как группки людей, устремившиеся
на поиски виртуальных монстров, натыкаются на других лю­
дей, занятых тем же самым,-и видеть, какое удовольствие
они от этого получают. Не менее очевидным было и удивле­
ние прохожих, не понимавших, почему вдруг столько людей
выбегают на проезжую часть и едва ли не бросаются под ма­
шины, держа перед собой смартфоны так, словно это циф­
ровая волшебная лоза для поисков воды.
Вскоре появились и другие проблемы, те, что неизбеж­
но возникают, когда кто-то решает наложить игру с приду­
манными мультяшными монстрами на территорию, которая
93

Радикальные технологии

может оказаться нагружена смыслами, воспоминаниями
и скорбью. В первые дни Pokemon Со заманил пользовате­
лей в целый ряд неподходящих мест, вроде мемориала и
сентября и Арлингтонского национального кладбища, где
любого рода игры могут быть расценены только как акт не­
уважения2. Кроме того, возможность поймать редкого мон­
стра приводила людей в места, куда просто было опас­
но заходить, например в Пханмунджом, нежилую деревню
в укрепленной демилитаризованной зоне на границе меж­
ду Северной и Южной Кореей3. И я сомневаюсь, что даже
самый циничный наблюдатель мог предположить, что раз­
работчик игры может быть настолько безответственным, что
позволит проецировать ее на бараки и крематории Освенци­
ма, но именно это произошло в первую неделю после выхо­
да игры4. (Все эти места были очень быстро удалены из игры
ее разработчиком Niantic.)
Теоретики обсуждали последствия дополненной реаль­
ности годами, и при появлении ее первого прорывного хита
практически все эти последствия сразу же обнаружили себя:
сдвиг в реальности, диссонанс обыденной жизни, задрапиро­
ванный в ткань прихотливой инаковости, вещи, происходя­
щие, когда разным группам людей представляются разные
версии того, что всегда было одинаковой для всех базовой
средой. Если дополненной реальности суждено стать распро­
страненным способом восприятия нашей повседневной жиз­
ни, рано или поздно нам придется решать эти вопросы.
Дополненная реальность и ее близкая родственница вир­
туальная реальность (virtual reality, VR) несколько отличают­
ся от других технологий, которые здесь рассматриваются.
2

3

4

Melissa Chan, "Pokemon Со Players Anger 9/11 Memorial Visitors: 'It's a Hallowed
Place'," Time, July 12, 2016.
Mike Wehner, "The Mysterious Pokemon Co Gym at the Border of North Korea
and South Korea Has Disappeared," Daily Dot, July 13, 2016.
Brian Feldman, "Yes, You Can Catch Pokemon at Auschwitz," New York Magazine,
July 11, 2016.

94

Глава з· Дополненная реальность

Это технологии интерфейса-способы медиации, а не чтото более фундаментальное. Разница между ними главным
образом в том, насколько цифровая графика подчиняет се­
бе поле восприятия. Виртуальная реальность-это опыт по­
гружения, и, соответственно, она требует использования
громоздкого аппарата, надеваемого на голову, который изо­
лирует пользователя от остального видимого мира. Оказав­
шись внутри, пользователь физически присутствует в совер­
шенно самодостаточном, детально проработанном окруже­
нии и взаимодействует в нем преимущественно с вещами,
несуществующими вовне.
Дополненная реальность, наоборот, смешивает свои сиг­
налы и графическое наложение с обыденным миром, ка­
ким мы его воспринимаем, и для нее не требуется никако­
го специального оснащения. В данный момент, как у Шейлы Виггинс с ее iPhone, дополняющий слой представлен на
экране телефона или планшета. Но точно так же он может
быть наложен на обычное окно, лобовое стекло автомоби­
ля, на щиток шлема или даже на легкий щиток, надеваемый
на лицо, как это было с пресловутым проектом Google Class.
Концепция дополненной реальности восходит к инфор­
мационным дисплеям, которые разрабатывались для воен­
ных летчиков в начале ідбо-х годов, когда возможности вра­
жеских истребителей впервые начали превосходить способ­
ность человека-пилота оперативно реагировать на среду.
В стрессовом режиме ближнего воздушного боя в эпоху ре­
активных самолетов всего один взгляд, брошенный на при­
борную доску, может привести к катастрофе. Решение со­
стояло в том, чтобы проецировать информацию о высоте,
скорости воздушного потока и состоянии орудий и других
важнейших систем самолета на прозрачную панель на уров­
не глаз —«индикатор на ветровом стекле».
Эта технология в итоге нашла себе применение не толь­
ко в сфере воздушных боев, но и в областях, в которых
проблемы были связаны не столько со скоростью реакции,
95

Радикальные технологии

сколько с визуальной сложностью. Одна из первых систем
дополненной реальности предназначалась для того, чтобы
помочь инженерам разобраться в сплетениях гидравличе­
ских трубопроводов и проводки контрольных механизмов
в фюзеляже строящегося воздушного лайнера; каждая де­
таль в этом отчаянно запутанном клубке несла на себе визу­
альный тег, в котором было указано ее название и цветовая
маркировка системы, к которой она относилась5. Другие си­
стемы индикации разрабатывались для того, чтобы помочь
людям в сложных ситуациях с нехваткой времени, например,
помочь тем, кто первым прибыл на место чрезвычайной си­
туации6. Один такой прототип оснащал пожарных щитками,
на которые проецировались конструктивные схемы горяще­
го здания вместе с условными обозначениями путей выхода,
местоположением других спасателей и расположением элек­
тропроводки, газопровода и других потенциально опасных
элементов инфраструктуры.
Из-за необходимости интегрировать довольно грубые
и тяжелые камеры, датчики движения и проекторы в удоб­
ное для ношения устройство успех этих ранних попыток
был очень ограниченным, не говоря уже о проблемах, свя­
занных с установлением надежного сетевого подключения
к мобильной установке в эпоху до появления wi-fi. Но боль­
шая работа, проделанная, чтобы концептуально поддержать
эти первые эксперименты, породила готовый дискурс, кото­
рый только ждал того дня, когда весь мир можно будет до­
полнить при помощи более мелкого, легкого и мощного
оборудования.

5

Steven J. Henderson and Steven К. Feiner, "Augmented Reality for Maintenance
and Repair (ARMAR)," Columbia University Department of Computer Science Re­
port AFRL-RH-WP-TR-2007-0112, August 2007, http://graphics.cs.columbia.edu/
projects/armar/pubs/henderson_feiner_AFRL_RH-WP-TR-2oo7-oii2.pdf.

6

Tanagram Partners. "The Future of Firefighting-A HMD-AR Ul Concept for First
Responders," August 18, 2011, YouTube.com.
96

Глава з· Дополненная реальность

Этот день настал с появлением смартфона. Как мы ви­
дели, смартфон соединяет в одном устройстве несколько
разных технологий сбора и представления данных, которые
можно по-разному комбинировать, получая разные спосо­
бы взаимодействия с сетевой информацией. Соедините ка­
меру, акселерометр/гироскоп и экран дисплея в одном се­
тевом устройстве, и у вас в руках окажется прибор, который
может поддерживать хотя бы зачаточный дополняющий
слой. Добавьте функционал CPS и трехмерную модель ми­
ра в высоком разрешении, находящуюся в самом устрой­
стве или в облаке,— и пользователь сможет получать ин­
формацию, специфическую для данного места, регистри­
руемую и накладываемую на окружающую среду.
По сути дела, дополненная реальность в телефоне ис­
пользует его так же, как подвесную прозрачную панель в ка­
бине пилота: вы держите его перед собой, камера на перед­
ней панели охватывает поле зрения, а поверх него наклады­
вается информация. Повернитесь-и изображение на экране
повернется вместе с вами, за ним (с небольшой задержкой)
последует и сетка наложенной графики. И эта графика мо­
жет предложить все, что предлагает сама сеть: идентифи­
кацию, аннотацию, направление или комментарии. В этом
одна из главных предпосылок дополненной реальности:
все, что знает сеть, можно перенести на человека или объ­
ект, находящийся перед нами, напрямую, с непосредствен­
ным доступом для каждого, кто способен купить смартфон
с двухлетним контрактом и скачать приложение. Это очень
соблазнительная идея. И она создает ауру всемогущества,
которая преподносится как прямое продолжение наших ор­
ганов чувств.
Посмотрим, например, как дополненная реальность может
использоваться для борьбы с расстройством, называющим­
ся прозопагнозией, то есть, проще говоря, с неспособностью

97

Радикальные технологии

узнавать лица7. Этим расстройством страдает, по оценкам,
2,5% населения, и, как следует из его названия, оно лишает
тех, кто страдает от него, способности узнавать лица и ассо­
циировать их с индивидами; в крайних случаях люди, стра­
дающие тяжелой формой этой болезни, могут не помнить,
как выглядят их близкие люди. Способность узнавать дру­
гих при общении играет такую важную роль, что даже лег­
кие формы этого заболевания могут вызвать значительный
дискомфорт как у больного, так и у сталкивающихся с ним
людей.
К сожалению, я знаком с этим заболеванием не пона­
слышке. Хотя оно представлено у меня в легкой форме, моя
общая неспособность узнавать людей постоянно приводит
к мучительной неловкости. Если у меня нет контекстуаль­
ных подсказок, касающихся времени и места, где мне обыч­
но встречается этот человек, характерной для него прически
или одежды, - как правило, я способен узнать бывших коллег
и студентов не больше, чем совершенно незнакомых людей.
И как бы неудобно не было мне самому, я могу представить
себе, насколько это унизительно для другого человека. Я по­
терял счет случаям, когда я был бы счастлив иметь под ру­
кой агента-посредника, технологический аналог швейцара,
объявляющего о приезде гостей, - что-то, что могло бы об­
вести лицо приближающегося человека светящимся конту­
ром и напомнить мне его или ее имя, когда мы с ним послед­
ний раз встречались, может быть, даже о чем говорили8. Это

7

Thomas Cruter, Martina Cruter and Claus-Christian Carbon, "Neural and Genetic
Foundations of Face Recognition and Prosopagnosia," Journal of Neuropsychol­
ogy, vol. 2, no. i, March 2008: 79-97.

8

Среди ранних работ на эту тему см.: Thad Starner et al., "Augmented Reality
Through Wearable Computing," MIT Media Lab, 1997, cc.gatech.edu/~thad/p/
journal/augmented-reality-through-wearable-computing.pdf. Наложение мерца­
ющего контура, используемого для идентификации, на информационных
дисплеях-постоянный мотив в научной фантастике, который известен в по­
пулярной культуре еще с конца 1960-х годов. Самое раннее его появление
98

Глава з- Дополненная реальность

избавило бы нас обоих от неловкости, а моего собеседника —
от не умышленного, но все равно очень ощутимого оскор­
бления, нанесенного ему моей неспособностью его узнать.
В теории стремление использовать дополненную реаль­
ность для таких целей —хорошее дело, и это именно тот вид
чуткого использования технологии, который меня устраи­
вает,-когда технология применяется для снятия барьеров
в общении и для ослабления или полного устранения со­
циального дискомфорта, способного помешать нам лучше
узнать друг друга. Но трудно представить, что чего-то по­
добного можно достичь, если я буду держать перед собой,
то есть между нами, телефон, а вы будете ждать, пока я его
подниму и пока пройдет вся цепочка технических событий,
которые должны произойти, чтобы была достигнута зало­
женная в этот сценарий цель.
Устройство должно получить изображение вашего лица
при помощи камеры, считать с него все параметры и загру­
зить их в облако по самому быстрому интернет-соединению,
чтобы сопоставить их с базой данных лиц знакомых людей.
Если соответствие найдено, должен быть подобран соответ­
ствующий профиль, а информация из этого профиля —пе­
редана обратно по сети, чтобы быть представленной в виде
слоя, наложенного на экран.
Эта интеракция включает слишком много отдельных ша­
гов, слишком много зависимостей-не в последнюю оче­
редь от Facebook, Google или какой-то другой организа­
ции с достаточно обширной базой данных о биометрии лиц,

я могу отнести к фильму «2001: Космическая одиссея» (1968), в котором
навигационные дисплеи и космического корабля Orion III, и.исследователь­
ского судна Discovery One постоянно демонстрируют этот троп - возможно,
потому, что в вымышленном мире фильма они произведены одним и тем
же подрядчиком, IBM. См. также орбитальные контуры USCSS The Nostromo
в «Чужом» (1979), клип Пита Шелли "Homo sapiens" (1981) и проходные
коридоры, проецируемые на небе в Лос-Анджелесе, в «Бегущем по лезвию
бритвы» (1982).
99

Радикальные технологии

а это, в свою очередь, крайне проблематично по другим при­
чинам. Уж лучше я просто признаюсь вам в своей ошибке.
Если дополненной реальности в телефоне не удается
облегчать общение, как насчет другой цели, для которой
ее часто предлагали использовать, например, защитники
культурного наследия? Польза и ценность этого способа ее
использования связаны с утверждением, что, если наклады­
вать изображения и другие следы прошлого данного места
на его настоящее, дополненная реальность фактически по­
зволит пользователям видеть сквозь время.
Возможно, в этом нет большого смысла в новых местах,
в особенности в любом из этих новых городов, которые те­
перь строят с нуля в чистом поле. Но всякий, живущий в ме­
сте достаточно старом, чтобы там можно было почувство­
вать ход веков, знает, что городские камни легко забывают
историю. Как бы исторические пертурбации ни продолжа­
ли воздействовать на потоки людей, материи, энергии и ин­
формации, образующие место, их, конечно, не так легко за­
метить с первого взгляда. Дополненный взгляд, возвраща­
ющий настоящему все эти исторические наслоения и тем
самым обогащающий наше понимание окружающих вещей,
может дать больший эмоциональный резонанс, чем любой
привычный памятник.
Византия, старый Эдо, римский Лондиниум, даже Новый
Амстердам —все эти исторические места оставили много сле­
дов, которые мы могли бы захотеть увидеть в городах, сегод­
ня стоящих на их земле. Районы, по которым совсем недавно
прокатились волны колонизации, джентрификации или мо­
дернизации, тоже дают нам повод задуматься о том, как мы
пришли к этому. Было бы, несомненно, поучительно воссоз­
дать некоторые свидетельства о наполненном звуками джаза
и запахом эспрессо Сохо 1950-х и наложить их на то, что сей­
час находится в этом районе; то же самое касается Южного
Бронкса 1975 года. Но, пожалуй, самым подходящим местом,
в отношении которого можно задуматься о восстановлении
100

Глава з· Дополненная реальность

прошлого, может оказаться Берлин, через который в XX ве­
ке прокатились самые разные и интенсивные пересекающи­
еся течения.
Это место, в котором боль, чувство вины и чувство ответ­
ственности борются с желанием просто жить дальше; я не
знаю другого города, который прилагал бы столько усилий,
чтобы обрести баланс между памятью и забвением. В самом
центре Берлина мы находим целый ряд резонирующих от­
сутствий и искусственно поддерживаемых присутствий, от
развалин штаб-квартиры гестапо, в которых теперь находит­
ся музей под названием «Топография террора», до того, что
осталось от пропускного пункта «Чарли». Если долго идти
на восток по утопающей в зелени Карл-Маркс-аллее (в ig49~
ідбі годах—Сталин-аллея), вы придете к штаб-квартире Штази, ужасной тайной полиции Восточной Германии, которая
теперь тоже открыта для посетителей и превращена в музей.
Но в Берлине нет другого такого места, где странная цена
памяти ощущалась бы острее, чем на поле с 2711 бетонны­
ми блоками на углу Эбертштрассе и Ханна-Арендт-штрассе.
Это Мемориал уничтоженным евреям Европы, который был
спроектирован архитектором Питером Айзенманом и в раз­
работке концепции которого принимал участие великий
скульптор Ричард Серра.
Формально этот мрачный строй из бетонных блоков —
лучшее, к чему приложил руку Айзенман: здесь мы, скорее
всего, улавливаем влияние Серры. Но как место памяти ме­
мориал оставляет желать лучшего. Это то, что Мишель Фу­
ко называл гетеротопией, — нечто, отделенное от обычной
жизни города физически и семантически, место, полное та­
кой помпезной серьезности, что посетители не знают, как
себя в нем вести. Когда я был там в последний раз, в прохо­
дах звучал смех французских школьников, приехавших на
экскурсию: подростки кричали, хихикали и заигрывали друг
с другом, прыгая между бетонными блоками; и каковы бы
ни были намерения создателей памятника, там невозможно
101

Радикальные технологии

было вызвать в себе, еще меньше —поддерживать, элегиче­
ское или торжественное настроение.
Приблизительно в двух милях к северо-востоку, на троту­
аре перед киоском с шаурмой, в Митте, находится мемори­
ал совсем иного рода. Взгляните вниз, и вы увидите следую­
щие слова, высеченные на трех медных пластинах, располо­
женных рядом друг с другом на мостовой:
ЗДЕСЬ ЖИЛА
ЭЛЬЗА ГУТЕНТАГ
УРОЖД. КРАМЕР
РОД. і88з
ДЕПОРТИРОВАНА 29.11.1942
ПОГИБЛА
В ОСВЕНЦИМЕ
ЗДЕСЬ ЖИЛ
КУРТ ГУТЕНТАГ
РОД. і8т7
ДЕПОРТИРОВАН 29.11.1942
ПОГИБ
В ОСВЕНЦИМЕ
ЗДЕСЬ ЖИЛ
ЭРВИН БУХВАЛЬД
РОД. 1892
ДЕПОРТИРОВАН 1.3.194З
ПОГИБ
В ОСВЕНЦИМЕ
«Погиб в Освенциме» значит, что в указанный день в но­
ябре 1942 года и в марте 1943 г °Д а названные люди, жив­
шие по этому адресу, были задержаны на этом самом ме­
сте и насильно отправлены за сотни миль отсюда, на вос­
ток, машиной, созданной их собственным правительством,
102

Глава з- Дополненная реальность

в страну, которой они никогда не знали, и в место, специаль­
но созданное для того, чтобы их убивать. Фасады, которые
вас окружают, были последним, что они увидели на свобо­
де. Вот где настоящий ужас—в диссонансе между повседнев­
ной толчеей Митте и этими неумолимыми фактами, и имен­
но это делает медные пластины настоящим памятником,
намного сильнее воздействующим, чем монумент Айзенмана. Медные пластины—это Stolpersteine, или «камни прет­
кновения», проект художника Гюнтера Демнига9; это всего
лишь з из 32 000 объектов, установку которых Демниг орга­
низовал почти в γόο городах Европы. Stolpersteine заставля­
ет нас прочитывать этот участок непримечательной улицы
двумя способами одновременно: как место, в котором обыч­
ные люди идут по своим обычным делам, как они делали это
и в 1942 году, и как одно из мест исторической катастрофы,
охватившей целый континент.
Истории, высеченные на этих пластинах, относятся к тем
фактам, которые неплохо было бы рассказывать при помо­
щи дополненной реальности. Конечно, можно возразить,
что они так меня впечатляют потому, что я вижу их не каж­
дый день, и что, если видеть их постоянно, воздействие
ослабевает. Мы могли бы назвать это злом банальности. Но
эти камни заставили меня увидеть и интерпретировать обы­
денные вещи, которые я делал на этих улицах, сквозь призму
прошлого и оказали на мое сознание более тонкое и продол­
жительное влияние, чем могильные блоки Айзенмана. По­
давая ту же самую информацию в формате дополненной
реальности, мы, возможно, лишаем поэзии замечательную
метафору Демнига, но я могу легко представить, как необхо­
димость взаимодействия с миром через пелену имен людей,
наложенную на те места, откуда их забрали, будет ошараши­
вать, дезориентировать и выбивать из колеи.
9

Cunter Demnig, Stolpersteine: Here Lived 1933-1945, An Art Project for Europe,
2009, stolpersteine.eu/en/.

103

Радикальные технологии

Но опять-таки трудно представить, что это произойдет
при посредничестве смартфона. И едва ли качества, кото­
рые делают использование дополненной реальности на
смартфоне таким неудобным практически при любом сце­
нарии, со временем изменятся.
Первое из них—то, как мы взаимодействуем с функци­
оналом смартфона. Смартфон —платформа, на которой
каждый режим выполнения операций использует отдель­
ное приложение; поэтому любое дополнение среды долж­
но быть намеренно и сознательно включено, но при этом от­
ключатся другие важные функции. Когда смартфон исполь­
зуется для наложения дополняющей информации, с его
помощью нельзя в этот момент посылать текстовые сообще­
ния, искать адрес, покупать кофе или делать любые другие
вещи, которые мы сегодня привыкли с его помощью делать.
Второе опасение—физическое. Телефон не был предна­
значен для того, чтобы на его экране выводились графиче­
ские описания пространства, которое пользователь видит пе­
ред собой. Чтобы наложение дополняющей информации ра­
ботало как надо, телефон приходится держать перед глазами,
как стеклянную панель. Излишне говорить, что этот жест не
слишком удачно вписывается в реальность городского опыта.
Он страдает двумя недостатками: с одной стороны, он сигна­
лизирует, что пользователь отвлечен и уязвим для посторон­
них, а с другой—телефон приходится держать в вытянутой ру­
ке, из которой его относительно легко можно выхватить.
Вместе два этих ограничения сильно подрывают то, что
считается главным преимуществом дополненной реально­
сти—непосредственность взгляда. Единственное настоящее
оправдание дополненной реальности—то, что вот она, ин­
формация, и ее можно усваивать легко и бездумно. А если
этого чувства легкости никогда не удастся достичь при помо­
щи телефона в руке, то это именно то, что собирается обе­
спечить своим пользователям новый класс носимых меди­
аторов.
104

Глава з· Дополненная реальность

Первым из этого класса продуктов к потребителям попа­
ло злосчастное устройство Google Class, в котором направ­
ленная вперед камера высокого качества, прозрачный ди­
сплей и микрофон, необходимый для голосового интерфей­
са, крепились на легкую алюминиевую рамку. Хотя Google
Glass поставило целый ряд эстетических, практических и со­
циальных проблем, ни одну из которых ни Google, ни кто бы
то ни было другой пока убедительным образом не решил,
оно по крайней мере позволило нам сравнить использова­
ние гарнитуры, которая крепится на голове, и мобильного
телефона. Будет ли любой из тех сценариев использования
дополненной реальности, которые мы рассматривали, усо­
вершенствован, если информационный слой будет перене­
сен с телефона на носимый дисплей?
Система, предназначенная для борьбы с прозопагнозией путем распознавания лиц, значительно улучшится, если
доступ к ней будет осуществляться через интерфейс с гарни­
турой. Фактически, судя по тому, как дела обстоят сегодня,
это остается одним из немногих вероятных сценариев, когда
техническое вмешательство будет приносить пользу при до­
статочно близких личных контактах. Задержка и физическая
неловкость, вызванные тем, что приходится держать между
собой и другим человеком смартфон, исчезнут, и, хотя не­
обходимость резко поднимать глаза вверх и визуальные за­
пинки никуда не денутся, пока я буду читать информацию на
дисплее, вам, возможно, покажется, что лучше так, чем во­
обще оказаться неузнанным.
Итак, возможно, в этом заключается важная роль допол­
ненной реальности, но только при условии, что мы смирим­
ся с серьезными угрозами для неприкосновенности частной
жизни, из которых то, что Google владеет необходимой био­
метрической базой данных или имеет доступ к ней, только
первая. Кроме того, существует проблема доступа Google
к истории моих запросов, а самое главное — в этом сцена­
рии никак нельзя обойтись без того, чтобы люди, которых
105

Радикальные технологии

я встречаю, идентифицировались как присутствующие
в данном месте и в данное время, но никто при этом и паль­
цем не пошевелил, чтобы удостовериться в том, что они со­
гласны на подобную идентификацию. По любым меркам
это слишком большой риск, чтобы идти на него ради упро­
щения социального взаимодействия для 2,5% населения.
По сравнению с этим сценарий дополненной реально­
сти в духе Stolpersteine выглядит немного лучше. Относи­
тельно легко представить себе, как наложение «историче­
ского слоя» на все, что мы видим, происходит с пользой
и даже вызывает эмоциональный отклик. И это дает нам
некоторые подсказки в отношении дальнейшего использо­
вания дополняющих медиаторов вроде Google Class, по­
скольку на поле зрения может накладываться не только
историческая информация. Если наши решения постоян­
но формируются неразличимыми потоками трафика и цен,
преступлений и общения, легко понять привлекательность
любой технологии, предлагающей спроецировать эти
аспекты знания на все, что мы видим, каждый по отдель­
ности или все сразу. Об опасности физической травмы, от­
куда бы она ни исходила, может сигнализировать красный
свет, заливающий все поле зрения; подробные указания,
куда идти, могут быть представлены четкой, яркой линией,
пересекающей пейзаж. На самом деле любой паттерн ис­
пользования чего-либо и деятельности —если данные о нем
были собраны какой-либо системой и переданы в сеть —мо­
жет быть представлен таким образом. (В последней главе
этой книги мы рассмотрим более глубокие проблемы, свя­
занные с производством массивов такого рода информа­
ции, причем важно, чтобы это не способствовало еще боль­
шему закреплению предвзятости и несправедливости. Пока
же мы заметим, что они, безусловно, присутствуют в масси­
вах данных, которые та или иная сторона рано или поздно
попытается наложить на мир при помощи дополненной ре­
альности.)
106

Глава з· Дополненная реальность

Иногда предлагаются еще более амбициозные способы
использования этой технологии, не ограничивающиеся про­
стым аннотированием поля зрения, а стремящиеся достичь
совершенно новых способов восприятия, таких как, напри­
мер, способность «видеть» радиацию, которую нельзя уви­
деть невооруженным глазом, или даже способность убирать
отдельные детали визуального окружения, воспринимаемые
как нежелательные10. Что же тогда мешает носимой допол­
ненной реальности стать для сетевого индивида самым глав­
ным способом получения и использования информации?
Имеющаяся на данный момент технология дополненной
реальности потребительского типа ставит перед нами ряд
тесно взаимосвязанных проблем —от самых практических до
экзистенциальных.
Первого рода опасения связаны с техническими труд­
ностями обеспечения высококачественного опыта. Главная
ценность дополненной реальности в том, что она предлага­
ет «непринужденное» взаимодействие с миром. Но, как мы
видели, подобная непринужденность требует непрерывно­
го и хорошо отлаженного функционирования и взаимодей­
ствия целого ряда гетерогенных элементов. Чтобы выпол­
нить свое обещание, опосредующая технология нуждается
в соединении хорошо разработанного интерфейса сточной,
своевременной, осмысленной и действенной информацией,
а также в устойчивом подключении к высокоскоростному ин­
тернету, поставляющему информацию из любого места земли.
К сожалению, технической инфраструктуры, способной
достаточно надежным образом обеспечивать эти элементы,
пока не существует—ни в Северной Америке, ни в Западной
Европе, во всяком случае ни в этом году, ни в следующем
она не появится. Факт состоит в том, что по разным причи­
нам, связанным с национальной политикой распределения
Steven Cherry, "Steve Mann's Better Version of Reality," IEEE Spectrum, March 8,
2013.

107

Радикальные технологии

частот электромагнитного спектра, с отсутствием ощутимых
экономических стимулов для всеобщего подключения к вы­
сокоскоростному интернету и другими, внешне непреодо­
лимыми обстоятельствами, эти вопросы повсюду далеки
от разрешения. Возможно, это не имеет особого значения
в контексте таких игр, как Pokemon Со, но очень заметно
портит опыт любого человека, пытающегося использовать
дополненную реальность в более чувствительном регистре.
Есть поводы и для более глубокого беспокойства. В кон­
тексте дополнения реальности истинность репрезентации
мира приобретает особенно важное значение. Накладывая
информацию прямо на объект, дополненная реальность
присваивает себе особый авторитет, более агрессивного тол­
ка, чем тот, который подразумевают другие способы репре­
зентации.
Очень часто информация, транслируемая столь уверен­
но, может оказаться попросту неверной. Точность наложения
зависит от данных, которые передаются, и в этом отношении
ничего хорошего ожидать не стоит. Вот сейчас на Google-карте
ближайшей к моему дому коммерческой зоны отмечены всего
четыре из семи магазинов, один из которых ошибочно указан
как магазин, закрывшийся много лет назад. Если даже Google
со всеми своими ресурсами не может предоставить пользовате­
лям описание улицы, которое было бы полным и правильным,
насколько же неподъемной эта задача окажется для других
игроков? Легко говорить, что от любого поставщика допол­
ненной реальности необходимо требовать следования вы­
соким стандартам полноты и точности или по крайней мере
хотя бы каких-то пояснений относительно надежности пре­
доставляемой идентификации. Но кто будет обеспечивать
соблюдение таких стандартов?
Помимо этого, существует ряд хорошо известных про­
блем с визуальным рассогласованием и задержкой, кото­
рые только обострились с переходом к потребительскому

108

Глава з· Дополненная реальность

оборудованию11. Нарекания вызывает способность устрой­
ства-посредника поспевать за быстрыми движениями голо­
вы и подгонять любую наложенную графику под очертания
окружающего мира; любая рассогласованность, длящаяся
более нескольких десятых долей миллисекунды, сразу ощу­
щается и может вызвать головокружение, тошноту и потерю
равновесия и координации. Первый вариант Google Glass, по
крайней мере, осмотрительно был избавлен от попыток та­
кого наложения, но рано или поздно эту проблему придет­
ся решать, если мы хотим разработать по-настоящему по­
лезное применение дополненной реальности в навигации.
Третья группа проблем касается вопроса о том, насколь­
ко долго можно с комфортом носить подобное устройство
и что случится после того, как его снимут. Этот вопрос при­
обретает особую важность, учитывая, что та или иная фор­
ма носимой дополненной реальности может однажды стать
такой же незаменимой в повседневной жизни, как смартфон.
Конечно, невозможно сделать надежные прогнозы, пока не
произошло массовое внедрение подобных устройств, но
все-таки вполне разумно основывать наши ожидания на не­
скольких вещах, которые мы эмпирически знаем.
Первые пользователи Google Glass жаловались на потерю
ориентации после снятия устройства, которое они проносили
всего 15 минут. Это, конечно, была небольшая потеря ориен­
тации, с ней было легко справиться —по сообщениям, что-то
вроде неприятного ощущения, возникающего, если слишком
долго смотреть на оптическую иллюзию, - а не более серьез­
ные тошнота и головокружение, от которых страдает боль­
шой процент пользователей виртуальной реальности12.
Richard Holloway, "Registration Errors in Augmented Reality," Ph.D. dissertation.
UNC Chapel Hill Department of Computer Science Technical Report TR95-016,
August 1995.
Eugenia M. Kolasinski, "Simulator Sickness in Virtual Environments," US Army Re­
search Institute for the Behavioral and Social Sciences Technical Report 1027, May
1995- dtic.mil/cgi-bin/CetTRDoc? AD=ADA29s86i.
109

Радикальные технологии

Если это самый большой дискомфорт, который испыты­
вают пользователи, трудно поверить, что он окажет суще­
ственное влияние на привлекательность продукта или на
способность людей нормально чувствовать себя после его
использования. Но дополнительные сведения о последстви­
ях длительного использования устройства можно почерп­
нуть из свидетельства одного из ученых-первопроходцев —
Стива Манна, который на протяжении многих лет начиная
с середины 1980-х годов почти без перерыва носил все более
легкие и мощные опосредующие устройства. Его опыт взы­
вает к осторожности: по его словам, у Манна «развилась за­
висимость от оборудования» и ему было все труднее жить
нормальной жизнью в те редкие моменты, когда его застав­
ляли снять с себя все эти устройства13.
Лишившись устройства даже на короткое время, Манн
испытывал «сильную тошноту, головокружение и потерю
ориентации»14; он не мог ни ясно видеть, ни сосредоточить­
ся и плохо справлялся даже с базовыми когнитивными и мо­
торными задачами. Он предположил, что за многие годы
его нейронная сеть адаптировалась к постоянному пото­
ку сенсорной информации, получаемому через устройство.
Это не так смешно, как кажется. В какой-то момент сеть про­
цессов, образующих мозг Стива Манна (которые в каком-то
вполне реальном, хотя и редуцированном, смысле образу­
ют самого Стива Манна), стала жить отчасти за предела­
ми его черепа.
Могут возразить, что это уже происходит со всеми нами:
значительная часть всего, что делает нас тем, что мы есть,
живет вовне, в мире, и положение Манна отличается толь­
ко тем, что большая часть его внешней личности находится

13

Steve Mann, "'Reflectionism' and 'Diffusionism': New Tactics for Deconstructing the
Video Surveillance Superhighway," Leonardo, vol. 31, no. 2, April 1998: pp. 93-102.

14

Lisa Guernsey, "At Airport Gate, A Cyborg Unplugged," New York Times,
March 14, 2002.

110

Глава з· Дополненная реальность

в одном самостоятельно спроектированном аппарате. Но это
делает перспективу привыкания к устройствам вроде Google
Class еще более проблематичной. Именно потому, что Манн
сам разработал и продолжает использовать свое опосреду­
ющее оборудование, зависимость сочетается у него с отно­
сительной свободой действий, которой пользуется тот, кто
по большей части в состоянии задавать параметры работы
оборудования.
Иными словами, если Стив Манн стал радикально гибридизированным сознанием, то он, по крайней мере, вправе
притязать на собственность и контроль над всеми местами,
где это сознание инстанцируется. Наоборот, все вещи, кото­
рые коммерческий продукт может делать для пользователя,
опираются на бесперебойное предоставление услуги — а если
мы что-то и знаем об услугах, так это то, что в их предостав­
лении могут происходить и постоянно происходят перебои,
поскольку поставщики этих услуг разоряются, переходят из
рук в руки, принимают новую бизнес-стратегию или же про­
сто перепрофилируются. (Как мы увидим, это как раз и слу­
чилось с Google Class.)
Последняя группа строго практических опасений связа­
на с коллективным переживанием дополненной реальности
или с тем, какие последствия наше решение вступить в та­
кие опосредованные отношения будет иметь для других —
тех, кто находится рядом с нами в общем пространстве.
Сколько бы он ни претендовал на прозрачность, букваль­
но и метафорически, любой дополняющий реальность по­
средник, по определению, встает между его пользователем
и миром. Это качество, конечно, присуще не только допол­
ненной реальности. Оно роднит ее со многими другими спо­
собами, при помощи которых мы уже сейчас ставим заслон
между собой и окружающим миром и опосредуем наш опыт,
перемещаясь в пространстве, когда слушаем музыку или на­
деваем солнцезащитные очки. Всё это способы установить
некоторую дистанцию между нами и всем чувственным
111

Радикальные технологии

многообразием окружающей среды, либо запутывая следы,
достигающие наших органов чувств, либо выгораживая для
себя пространство, в котором мы можем вообразить и на ко­
торое можем проецировать альтернативный нарратив о себе.
Но есть особая асимметрия, которая закрадывается в на­
ши взаимодействия с сетевыми технологиями и не дает нам
психологически включаться в непосредственно данный фи­
зический пейзаж; если «киберпространство-это то, где вы
находитесь, когда говорите по телефону», вы также находи­
тесь в нем, когда посылаете текстовое сообщение или твит
кому-то, идя по улице15. Раньше я называл то, что происхо­
дит, когда кто-то движется по миру, погрузившись в дистан­
ционное общение, состоянием «множественной синхронной
смежности», но, конечно, в реальности ничего такого не су­
ществует: по крайней мере пока в каждый момент времени
приоритет может получать только какой-то один модус пере­
живания пространства. А если нельзя в полной мере присут­
ствовать в обоих пространствах одновременно, одно из них
неизбежно теряется.
Посмотрите, что происходит, когда пешеход понимает,
что ему звонят или что он получил текстовое сообщение, посмотрите, как он сразу нарушает плавное движение, оста­
навливаясь, чтобы ответить. Совершенно не важно, отвеча­
ем ли мы на звонок при помощи гарнитуры или как-то ина­
че,—важно, какие когнитивные и эмоциональные ресурсы
мы в это вкладываем, а вкладываем мы в это, как правило,
гораздо больше, чем в окружающие нас вещи, от чего улич­
ная жизнь очевидным образом страдает.
Риск, заложенный в этом расщеплении внимания,
по-видимому, отражается в соответствующей статисти­
ке в виде необъяснимого всплеска числа происшествий
15

John Perry Barlow, "Leaving the Physical World," Conference on HyperNetworking, 1998, w2.eff.0rg/Misc/Publications/John_Perry_Barlow/HTML/leaving_the_
physical_world.html.

112

Глава 3- Дополненная реальность

со смертельным исходом с участием пешеходов там16,
где этот показатель на протяжении многих лет снижал­
ся, и, конечно, мы можем ясно разглядеть действие этого
фактора в тревожном увеличении количества травм поч­
ти сразу после выхода Pokemon Со. Дальнейшее развитие
дополняющего опосредования повседневной жизни будет
только усиливать эту тенденцию, в особенности там, где
речь идет о содержании, требующем глубокого эмоцио­
нального вовлечения.
Социолог Лин Лофланд убедительно показывает, что
обычное движение на улицах большого города должно рас­
сматриваться как совместное производство —важное дости­
жение в «кооперативной моторике», требующее присталь­
ного внимания к мельчайшим сигналам о скорости и направ­
лении движения, которые пешеходы подают друг другу. Но
не начинаем ли мы утрачивать это достижение, увлекаясь
технологиями, которые целиком захватывают наше внима­
ние в ущерб всему остальному?17 Говоря еще шире, как на­
ша погруженность в интерфейсы влияет на ощущение при­
сутствия на публике, это состояние соприсутствия с другими
людьми и открытости им, учащее нас жить вместе и, в кон­
це концов, являющееся самым лучшим оправданием жиз­
ни в мегаполисе?
На данный момент пик энтузиазма по поводу дополнен­
ной реальности, похоже, уже пройден. Шумная когорта ее
16

Governors Highway Safety Association. "Spotlight on Highway Safety: Pedestri­
an Fatalities by State," 2010, ghsa.org/html/publications/pdf/spotlights/spotlight.
ped.pdf. Аналогично недавнее исследование университета Юты показало,
что погруженность в разговор, а не какое-то другое физическое действие
больше всего отвлекает внимание тех, кто ведет машину и говорит по те­
лефону. Гарнитура, освобождающая руки, не гарантирует предотвращения
аварии: David Strayer and Frank A. Drews, "Cell-Phone-lnduced Driver Distrac­
tion," Current Directions in Psychological Science, vol. 16, no. 3, June 2007.

17

Lyn Lofland, The Public Realm: Understanding the City's Quintessential Social
Territory, Piscataway, NJ: Transaction, 1998; Jane E. Brody, "Distracted Walkers
Pose Threat to Self and Others," New York Times, December 7, 2015.

113

Радикальные технологии

защитников в технологическом сообществе на время умолк­
ла, хотя время от времени остатки пыла еще пробиваются
наружу. Их воодушевление, возможно, трудно понять, пока
дополненная реальность рассматривается просто как класс
технологий, задача которого - наложить на визуальное поле
информацию о находящихся в нем предметах и его особен­
ностях. Оно начнет наполняться смыслом, только когда мы
увидим истинное место дополненной реальности в техноло­
гическом воображаемом.
То, что объединяет дискурс вокруг дополненной реаль­
ности с другими современными транс- и постгуманистиче­
скими нарративами, — это недовольство пределами плоти
и нескрываемая заинтересованность в их преодолении по­
средством технологий. Для транс- и постгуманистов проекты
вроде Google Class на самом деле привлекательны тем, что
они служат первыми шагами к достижению более важной це­
ли— становления-киборгом. Некоторые из них говорят, что
обычные люди могут научиться справляться с проблемами
повседневной жизни при помощи сложных информацион­
ных панелей; постгуманисты мечтают о дне, когда их способ­
ности намного превзойдут способности простых людей благо­
даря неразрывному союзу органического сознания и сетевого
оборудования, считывающего, обрабатывающего, анализизирующего и хранящего информацию.
Но помимо серьезных технических и практических про­
блем, с которыми связано достижение любой подобной цели,
у всякого, кто не является сторонником той или иной постгу­
манистической программы, могут возникнуть философские
опасения относительно самой этой идеи и того, что она оз­
начает для повседневной жизни. Возможно, их труднее оце­
нить количественно, чем чисто практические возражения, но
любому стороннику технологий дополненной реальности, ко­
торый одновременно заинтересован в сохранении представ­
ления о среде повседневности как об общем и демократиче­
ском пространстве, придется как-то с ними разбираться.
114

Глава 3- Дополненная реальность

Всякий, кого волнует то, что можно назвать полным диа­
пазоном человеческой коммуникации, который помимо про­
чего включает в себя передачу и получение сигналов, необ­
ходимых для взаимопонимания, но не достигающих порога
сознания, должен задуматься о риске, который создает для об­
щения опосредование со стороны дополненной реальности.
Очевидно, что носимые устройства могут еще больше способ­
ствовать тому, что люди будут погружаться в себя и не счи­
таться с другими людьми18. Хотя в принципе ничто не мешает
спроектировать эти устройства так, чтобы они поддерживали
интерсубъективность или даже обогащали ее, наши наблюде­
ния за тем, как опосредующие технологии изолируют пешехо­
дов от улицы, не оставляют нам поводов для оптимизма. В ре­
зультате, если человек не обращает внимания на физическое
окружение, он не станет замечать и других людей.
К тому же тело ни в коем случае не является единствен­
ным объектом, над которым притязающий на постгуманизм
субъект может пожелать возвыситься при помощи допол­
ненной реальности. Еще одна сфера, подверженная разру­
шительному воздействию энтропии и времени, заставляю­
щая тех, кто в ней находится, бороться с неудобными требо­
ваниями других людей,—это рукотворная среда. Учитывая
текущий уровень инвестиций в материальную инфраструкту­
ру в Соединенных Штатах, велик риск, что те, кто может себе
это позволить, предпочтут скрыться за стеной опосредова­
ния, избавив себя от неприятной необходимости полноцен­
ного публичного присутствия. В высшей точке своего раз­
вития эта тенденция подразумевает упадок общественного
пространства и почти полный отказ от идеи публичной сфе­
ры, разделяемой с другими людьми.
Самые тяжелые последствия этого упадка почувству­
ют на себе те, кто останется позади. Что происходит, когда
18

Adrian Chen, "If You Wear Google's New Glasses, You Are An Asshole," Cawker,
March 13, 2013.

115

Радикальные технологии

информация, необходимая для понимания определенной
среды и поведения в ней, не имманентна ей, а оказывается
от нее отсоединена? Когда знаки, направления, оповеще­
ния, предупреждения и все остальные указания, необходи­
мые, чтобы в полной мере использовать городскую среду,
представлены только в виде наложенной дополняющей ин­
формации, причем, как это неизбежно случится, информа­
ции, доступной одним и недоступной другим?19
Что в этом случае произойдет с людьми, не имеющими
доступа к дополненной реальности? Опасность, конечно,
состоит не только в том, что они просто не смогут действо­
вать, руководствуясь информацией; на каком-то этапе тот,
у кого нет доступа к технологии, почти наверняка окажется
в ситуации, когда его посчитают умышленно нарушающим
нормы, в том числе этические. Любой, кто по каким-либо
причинам не захочет использовать дополняющую реаль­
ность информацию, столкнется с тем, что его не будут вос­
принимать как полноправного члена общества, со всеми
вытекающими отсюда последствиями для его права пребы­
вать и действовать в обществе.
Самую глубокую критику дополненной реальности мож­
но найти у социолога Энн Галлоуэй, и на нее трудно возра­
зить. Галлоуэй предполагает, что дискурс компьютерного
дополнения, сознательно или бессознательно, «выставля­
ет места повседневного пребывания и социальное взаимо­
действие как неполноценные или нуждающиеся в улучше­
нии». И снова возникает ощущение отношений с нулевой
суммой между дополненной реальностью и общественной
сферой, которая уже сейчас находится в серьезной опасно­
сти почти повсюду.

19

Здесь должна иметь место и в самом деле очень тонкая дифференциация:
вполне возможно, что пользователи будут взаимодействовать с информа­
ционными объектами, существующими только для них и только в данный
уникальный момент.

116

Глава 3· Дополненная реальность

Этот факт осознается если не в сообществе тех, кто дела­
ет ставку на развитие дополненной реальности, то по край­
ней мере некоторыми из самых известных разработчиков
коммерческого оборудования для виртуальной реальности20.
Одна из важнейших функций, которую, по мнению этих энту­
зиастов, должна выполнять виртуальная реальность, состо­
ит в том, чтобы скрывать неравенство и оскорбления, нано­
симые несправедливым миром, при помощи множественных
детализированных симуляций, принимаемых пользователя­
ми за саму реальность. Вот что говорит разработчик Oculus
Rift Джон Кармак: «Некоторая доля позитивного опыта со­
стоятельных людей может быть синтезирована и реплицирована для более широкой группы населения». Здесь мы
видим, как человек, многие годы игравший центральную
роль в разработках виртуальной реальности, недвусмыс­
ленно высказывает идею, что все это колоссальное неравен­
ство, с которым мы живем, настолько закрепилось и не под­
дается искоренению, что все, что мы можем, -это смириться
с ним, а самое лучшее, что можем сделать с нашей техноло­
гией, -это использовать ее как паллиатив и успокоительное.
В другом, возможно, более совершенном мире это заявле­
ние вызвало бы скандал. Но в нашем мире никто и бровью
не повел, услышав такое.
Я нисколько не сомневаюсь, что для виртуальной реаль­
ности найдется множество креативных применений —пре­
красных фантазийных сред с тщательной проработкой, кото­
рые трудно или попросту невозможно увидеть и ощутить ка­
ким-то иным образом. Я радостно смеялся, словно мне снова
было восемь лет, когда на площадке виртуальной реальности
под названием The Lab 1 я перешагнул через орбиту Юпите­
ра, подхватил ее, чтобы поближе рассмотреть облака, а затем
швырнул под плоскость эклиптики, как баскетбольный мяч
20

Wagner James Au, "VR Will Make Life Better-Or Just Be an Opiate of the Mass­
es," Wired, February 25, 2016.

117

Радикальные технологии

на школьном дворе. Стоя на леднике Снайфедльсйёкюдль
в Исландии, я бросал палку гиперактивной собаке-роботу,
она бежала за ней и приносила ее мне обратно, а я радо­
вался ее веселым прыжкам, чем наверняка шокировал бы
любого, кто знает, как я обычно отношусь к собакам и ро­
ботам. Разными способами, на разных уровнях эти крат­
кие погружения уносят меня далеко от комнаты, в которой
я нахожусь, и, хотя это милая комната и я с удовольстви­
ем в нее возвращаюсь, я также знаю, что так будет не всег­
да и не для всех. Я не хочу никого лишить подобного опы­
та или возможности получить новый опыт в более сложной,
прекрасно реализованной виртуальной реальности, кото­
рой еще только предстоит появиться. Но боюсь, что на бо­
лее глубоком уровне Кармак ухватил суть.
Может быть, появление этих систем побудит нас заду­
маться над тем, что мы так усердно стараемся дополнить
или от чего стремимся убежать. Филип К. Дик однажды
определил реальность как «то, что не уходит, даже если вы
перестаете в это верить», и именно это непреложное каче­
ство доступности для всех —для кого угодно, в любое вре­
мя, когда захочется — является главным достоинством ре­
альности21.
По крайней мере, реальность —единственная платфор­
ма, которую все мы разделяем, общая почва, от которой
мы можем отталкиваться в смелом и всегда неудобном про­
цессе поиска того, с чем еще все мы можем согласиться.
Заменить это общее пространство миллионами разъеди­
ненных и не стыкующихся друг с другом индивидуальных
дополненных реальностей —значит отказаться от любых
притязаний на то, чтобы пребывать в одном и том же мире,
а это, как я считаю, вступает в противоречие с общей идеей

Philip К. Dick, "How to Build a Universe That Doesn't Fall Apart Two Days Later,"
in Sutin, Lawrence, ed., The Shifting Realities of Philip K. Dick: Selected
and Philosophical

118

Writings, New York: Vintage, 1996.

Literary

Глава 3· Дополненная реальность

города. Город, в котором материальная среда перестала быть
общей системой координат, самое меньшее, окажется крайне
негостеприимным местом для демократии, солидарности или
просто товарищеских чувств.
Возможно, эти опасения преувеличены. Не исключено,
что ни дополненная, ни виртуальная реальность ни к чему
не приведут: тошноту, потерю ориентации и головокруже­
ние, которые они вызывают, попросту не удастся преодо­
леть или после короткого пробного периода они будут ре­
шительно отвергнуты общественностью.
Именно эта судьба ждала Google Class. Спустя несколь­
ко дней после первой большой рекламной кампании для
неспециалистов дешевый бар в Сиэтле Point 5 Cafe стал из­
вестен как первое коммерческое заведение, наложившее
запрет на пользование Google Class22, и совсем скоро роб­
кий сигнал превратился практически в консенсус относи­
тельно того, что ношение Google Class на публике —серьез­
ная оплошность. Слово, которым чаще всего называли его
пользователей, - Classhole23, «стеклодак» — не оставля­
ло сомнений в том, что другие о них думают. К тому мо­
менту, как Google нанял кутюрье Диану фон Фюрстенберг24
помочь с разработкой версии, более приемлемой для пу­
блики и свободной от коннотаций победоносных успехов
Кремниевой долины, было уже слишком поздно.
77

Первая широкая рекламная кампания Glass была проведена, когда Google
выпустила видео, в среду 20 февраля 2013 года; бар 5 Point объявил о сво­
ем запрете менее двух недель спустя, 5 марта. Не удивительно, что наиболь­
шее беспокойство вызвала способность устройства собирать данные, неже­
ли что-либо еще: по словам владельца бара Дейва Мейнерта, клиенты «не
хотят, чтобы их тайком снимали или записывали и тут же выкладывали в ин­
тернет». Это, конечно, вполне резонные ожидания, не только в простран­
стве бара, но и в любом другом месте в городе. Casey Newton, "Seattle Dive
Bar Becomes First to Ban Google Glass," CNET, March 8, 2013.

23

Игра слов, ср.: asshole — придурок. - Прим. пер.
Dan Wasserman, "Google Glass rolls out Diane von Furstenberg frames," Mashable, June 23, 2014.

74

119

Радикальные технологии

Возможно, системы дополненной реальности, которые
последуют за Google Class, в итоге окажутся в том же куль­
турно-эстетическом чистилище, которое некогда занимала
гарнитура Bluetooth, или, может быть, модель гаджета, на­
детого на голову, умерла навсегда. Но что-то мне подсказы­
вает, что ни одно из возражений, которые мы здесь обсуж­
дали, не сможет разубедить всех поголовно. Трудно спорить
с технологией, которая манит обещанием трансценденции.
Хотя и не в ближайшем будущем, но какая-то форма носи­
мого дополняющего устройства рано или поздно сыграет
важную роль в опосредовании повседневности. Тогда вста­
ет вопрос о том, какого рода общее пространство будет про­
изведено людьми, наделенными этим конкретным набором
способностей, индивидуально и коллективно, и как мы мо­
жем помочь тем, у кого нет устройств-посредников, иметь де­
ло со средами, не похожими ни на что, что им было знако­
мо раньше, созданными для удобства двусмысленно трансгу­
манистических существ, в обстоятельствах, глубину которых
еще предстоит измерить.

глава 4
Цифровое производство: к новой
политической экономии материи

На покрытом пылью столе в Университетском колледже Лон­
дона, где я веду занятия один день в неделю, стоит объект
скромных размеров и более или менее кубической формы,
с закругленными углами. Почти не верится, что этот малень­
кий ящик, слегка пахнущий длинноцепочечными молекула­
ми, смог преобразить то, что считалось «собственностью на
средства производства». И тем не менее это и есть средство
производства. Этот кубический объект—Μ akerBot Replicator 2,
ЗР-принтер, — не что иное, как портативная фабрика.
Replicator 2, который по размерам почти не отличается от
Apple Macintosh первого поколения, можно запрограммиро­
вать на производство... практически всего чего угодно, лишь
бы размеры вещи не превышали и дюймов в любом направ­
лении, а вы не были против того, что она будет изготовле­
на из немного сального полимера. Используя в качестве рас­
ходного материала катушку термопластического филамента,
принтер разогревает материал до жидкого состояния, а за­
тем выводит его на прецизионную печатающую головку; ког­
да печатающая головка движется, филамент ложится слоя­
ми толщиной в несколько микрон, постепенно образуя задан­
ную форму.
Разумеется, это простейшая, базовая модель, больше все­
го подходящая для причудливых безделушек и наспех сде­
ланных опытных экземпляров —иными словами, именно для
тех вещей, которые студенты-архитекторы делают для своих
121

Радикальные технологии

дипломных работ. Но зО-принтеры, подобные Replicator 2, как
и фрезерные станки и установки лазерной резки с программ­
ным управлением, которые тоже имеются в здании, возможно,
являются самым ярким знаком грядущей революции — циф­
рового изготовления всего, с чем мы сталкиваемся в мире.
Концептуальным происхождением оборудования для
цифрового производства мы обязаны математику XX века
Джону фон Нейману, который впервые выступил с этой иде­
ей в мысленном эксперименте еще в середине 1940_Х годов.
Его «Теория самовоспроизводящихся автоматов»1, опубли­
кованная посмертно, в ідбб году, описывала принципы «уни­
версального конструктора», который может брать ресурсы
из своего окружения и при наличии достаточного времени
превращать их во все что угодно, включая точные копии са­
мого себя. Эти копии моментально займутся производством
дальнейших копий, что приведет к экспоненциальному ро­
сту производительности.
Конструкторы Неймана существовали исключитель­
но в виртуальной вселенной. В те времена, когда он их се­
бе представлял, в мире не было достаточных компьютерных
мощностей, чтобы симулировать их поведение, не говоря
уже о том, чтобы реализовать их не в виде закрашиваемых
чернильными ручками клеток на бумаге, так называемых
клеточных автоматов, а как-то иначе2. Но его идея универ­
сального конструктора, который приведет к росту произво­
дительности в геометрической прогрессии, вдохновляла по­
коления инженеров.
1

John von Neumann, Theory of Self-Reproducing Automata, Urbana: Universi­
ty of Illinois Press, 1966, cba.mit.edu/events/03.11.ASE/docs/VonNeumann.pdf;
Джон фон Нейман, Теория самовоспроизводящихся автоматов, Москва:
Мир, 1971.

2

Клеточные автоматы, возможно, знакомые вам no Game of Life, созданной
Джоном Конвеем в 1970 году, конечно, могут служить наиболее известным
примером этого класса. См.: Bitstorm.org, "John Conway's Came of Life," bitstorm.org

122

Глава 4- Цифровое производство

Приблизительно на рубеже XXI века один из них, профес­
сор механики из университета Лидса Эдриан Боуэр, обеспо­
коенный мыслью о том, что мир страдает от ограниченности
материальных ресурсов, наконец поймал Неймана на слове.
Вариантом конструктора Неймана, разработанным Боуэром,
была настольная фабрика, способная сама производить
большинство своих компонентов,— самореплицирующийся
генератор быстрого прототипирования, или RepRap. В сво­
ей оригинальной версии «самокопирующийся» RepRap не
мог производить лишь несколько своих компонентов: «на­
резные стальные винты, медные щетки, смазку, стандартные
электронные чипы... стандартный низковольтный блок пи­
тания, шаговые двигатели» — материалы на сумму 250 дол­
ларов3. За исключением этих сравнительно недорогих де­
талей, пользователи RepRap могли печатать другие RepRap,
в принципе приближая стоимость каждой новой единицы
оборудования к нулю и резко увеличивая число уже имею­
щихся. Как и предполагалось в модели Неймана, «их суще­
ствующее количество и богатство, которое они производят,
могут расти экспоненциально».
Видение самореплицирующегося будущего у Боуэра
подразумевало не только громадный рост производитель­
ности во всем мире, но и радикальную демократизацию.
В этой концепции вещей могут существовать довольно стро­
гие ограничения на то, что возможно производить,— напри­
мер, сельскохозяйственные комбайны и копры для забив­
ки свай исключаются, как и мобильные телефоны и план­
шеты, — но барьеры для входа опускаются настолько низко,
Adrian Bowyer, "Wealth without Money: The Background to the Bath Replicating
Rapid Prototyper Project," February 2, 2004, reprap.org/wiki/Wealth.Without.
Money; RepRap Project, "Cost Reduction," December 30, 2014, reprap.org/wiki/
Cost.Reduction. Частичный прецедент для разработки Боуэра существует
в форме бриджпортского фрезерного станка, неавтономно самовоспроиз­
водящегося, но способного изготовить все свои детали, когда им управляет
квалифицированный оператор.

123

Радикальные технологии

что любой желающий может стать собственником средств
производства. А поскольку спецификации RepRap находят­
ся в открытом доступе, пользователи имеют право возить­
ся с первоначальным дизайном Боуэра и совершенствовать
его, выкладывать информацию о своих усовершенствова­
ниях в свободный доступ, чтобы все могли извлечь из нее
пользу. Боуэр надеялся, что его станок «пройдет эволюцию
путем искусственного отбора», в ходе которой результаты
постоянной доработки будут применяться в каждом новом
поколении машин.
Хотя спецификации RepRap действительно эволюцио­
нировали благодаря нескольким поколениям усовершен­
ствований, которые вносились главным образом усилиями
сформировавшегося вокруг устройства сообщества, массо­
вого размножения принтеров Боуэра так и не произошло.
Как это часто бывает, проще заказать готовые детали для
RepRap в Китае и получить их с другого конца планеты, чем
печатать их дома, особенно если учесть собственные вре­
менные затраты4. Из-за внешнего сходства оригинально­
го RepRap с детским конструктором только заядлые люби­
тели мастерить все своими руками могли согласиться изо
дня в день смотреть на такую машину. Лишь когда дизай­
неры стали подходить к такому персональному оборудова­
нию как к потребительскому продукту, наметился некото­
рый подъем. Со временем проект Боуэра послужил вдохно­
вением для изобретателей MakerBot и Ultimaker, а машины,
которые они произвели, стали самыми популярными в ми­
ре зв-принтерами, на сегодняшний день их количество во
всем мире перевалило за сотни тысяч5.

4

Elliot Williams, "Getting It Right by Getting It Wrong: RepRap and the Evolution of
3D Printing," Hackaday, March 2, 2016. См. также: Tim Maughan, 'The Changing
Face of Shenzhen, the World's Gadget Factory," Motherboard, August 19, 2015.

5

MakerBot Industries, LLC, "MakerBot Reaches Milestone: 100,00030 Printers Sold
Worldwide," April 4, 2016.

124

Глава 4· Цифровое производство

Цифровое производство повторяет траекторию разви­
тия, знакомую нам по развитию компьютеров, когда в соот­
ветствии с законом Мура устройства с каждым годом стано­
вятся все мощнее, но в то же время дешевле. Уже сейчас этот
класс технологий предлагает нам сравнительно дешевое
производство изделий с тщательно проработанным дизай­
ном, сложных по своему устройству и не имеющих аналогов.
Однако для многих наиболее страстных поклонников
цифрового производства главным в нем всегда был не мел­
комасштабный, узко понятый коммерческий успех. Главное —
это переворот во всех культурных представлениях о том, как
изготавливаются вещи и кто их изготавливает. Для тех, кто
вложил эмоциональные, а также и интеллектуальные, и по­
литические ресурсы в оригинальную версию безгранично­
го изобилия, центральным вопросом остается следующий:
можно ли произвести революцию при помощи принтера це­
ной 2000 долларов?
А в перспективе намечается именно революция. В целом
ряде недавно изданных книг утверждается, что силы, высво­
божденные в обществе, в котором получит широкое распро­
странение цифровое производство, окажут мощное разру­
шительное воздействие на капитализм, каким мы его знали.
В этих книгах, в частности в «Обществе нулевых предель­
ных издержек» Джереми Рифкина, «Посткапитализме» По­
ла Мейсона и в «Изобретая будущее» Срничека и Уильямса, утверждается, что, если цена на принтеры продолжит
падать и они будут шире внедряться в жизнь, издержки
производства индивидуальных объектов будут стремиться
к нулю6. А когда это произойдет, перед товарной формой
Jeremy Rifkin, The Zero Marginal Cost Society: The Internet of Things, the Collab­
orative Commons, and the Eclipse of Capitalism, Basingstoke, UK: Palgrave Macmillan, 2014; Paul Mason, Postcapitalism: A Guide to Our Future, London: Allen
Lane, 2015; Пол Мейсон, Посткапитализм. Путеводитель по нашему буду­
щему, Москва: Ад Маргинем Пресс, 20іб; Nick Srnicek and Alex Williams, Invent­
ing the Future: Postcapitalism and a World without Work, London: Verso, 2015.

125

Радикальные технологии

как кристаллизацией меновой стоимости разверзнется про­
пасть, которая разрушит любые рынки, основанные на этой
форме. За всем этим стоит очевидная мысль, от которой од­
ним становится не по себе, а другие впадают в экстаз: повсе­
местное внедрение цифрового производства несовместимо
с большей частью того, что мы привыкли считать капитали­
стической повседневностью.
На кону стоит окончательное преодоление ограничен­
ности материальных ресурсов. Что же это означает для нас
как индивидов и как общества? Мы так долго жили в усло­
виях ограниченности ресурсов, так долго ставили ее в са­
мый центр наших представлений о ценностях, выборе и не­
обходимости, что трудно представить себе очертания жиз­
ни, в которой ее нет. Однако не нужно особого ясновидения,
чтобы представить, что в мире, преодолевшем ограничен­
ность материальных ресурсов, полностью изменится все:
психология обыденной жизни, структура экономики и фор­
мы наших городов.
Когда каждый индивид сможет производить практиче­
ски все, что только пожелает, это разорвет издавна суще­
ствующую связь между вызванным рекламой желанием
и суверенной способностью рынка его удовлетворять. Хотя
это ни в коем случае не означает, что консюмеризму и его
привычному арсеналу инструментов манипулирования же­
ланием неизбежно придет конец, поддерживающая их логи­
ка, скорее всего, окажется подорванной. Как мы увидим ни­
же, личный опыт производства вещей будет иметь важные
последствия для того, как мы понимаем самих себя и нашу
способность производить значимые перемены в мире.
По сути, при широкомасштабном цифровом производ­
стве изменится до неузнаваемости сам фундаментальный
набор стимулов, на которых основывается любое экономи­
ческое поведение. Командная экономика планировала за­
ранее, сколько и каких вещей потребуется; рыночная эконо­
мика использует цены как сигнал для определения того, что
126

Глава 4· Цифровое производство

и когда следует производить. Экономика, основанная на лич­
ном производстве, подорвет предпосылки, лежащие в осно­
ве и той и другой, и позволит конечным потребителям удов­
летворять возникающий спрос практически напрямую.
Конечно, не любой спрос: например, процесс изготов­
ления микрочипов настолько вреден и требует соблюде­
ния столь жестких стандартов стерильности помещения, что
трудно представить, что он когда-либо получит широкое
распространение. Но когда спецификации для производ­
ства множества полезных бытовых предметов можно будет
скачать бесплатно, рынок для очень большой доли того, что
сейчас разрабатывается, упаковывается и продается, полно­
стью исчезнет. Значимые области экономики могут сделать­
ся общим достоянием.
Что еще важнее, подлинное материальное изобилие
приведет к расшатыванию самых оснований собственности.
В мире, где цифровое производство полностью реализова­
но и прижилось, вы можете делать то, что вам нужно, поль­
зоваться этим сколько захотите, а затем, когда вещь вам на­
доест, выбросить ее на помойку, чтобы она разлагалась или
проходила повторную переработку. Зачем в такой ситуации
вообще нужно понятие собственности? Срничек и Уильяме
даже считают, что этого можно достичь в самое ближай­
шее время без каких бы то ни было усилий со стороны че­
ловека, что, в свою очередь, приведет к установлению того,
что другие окрестили, наполовину в шутку, наполовину все­
рьез, «полностью автоматизированным коммунизмом клас­
са люкс»7.
Как следствие, нам придется заново продумать организа­
цию рукотворной среды. Мы знаем, что экономические силы
и требования экономики, основанные на материальных усло­
виях производства, определяют организацию человеческих
Язвительную критику см. в: mcm.cmc, "Fully Automated Luxury Communism:
A Utopian Critique," Libcom.org, June 14, 2015.

127

Радикальные технологии

поселений любого размера. Таким образом, локальный
и пристальный контроль над физической формой вещей
ставит под вопрос то, как мы представляем себе простран­
ственную форму и социальную жизнь городов. Возьмем все­
го два примера. Если производство на месте устранит про­
тяженные глобальные системы снабжения, значительная
часть территорий, которые мы сегодня отводим под хране­
ние и дистрибуцию, может быть перепрофилирована, а вме­
сте с ней будут перепрофилированы и транспортные мощ­
ности, которые были нужны для перевозки товаров. А если
мы задумаемся о том, что розничная торговля —это прежде
всего краткосрочное хранение и выкладка фирменных това­
ров в магазинах, последствия распространения цифрового
производства тоже очевидны. Если оно полностью разрушит
бизнес-модель, на которой основана розничная торговля,
значительная часть помещений на улицах наших городов,
сегодня используемых под магазины, освободится и их мож­
но будет использовать для других целей. Будет ли их новое
назначение привлекать постоянный, неиссякаемый поток са­
мых разных посетителей, от которого так зависит жизненная
энергия наших городов, мы пока не знаем8. Но, если гово­
рить прямо, когда вещи производятся рядом с тем местом,
где они нужны, это открывает возможности для более плот­
ной, компактной и эффективной жизни в городах. А когда
опрятные мастерские в центре города будут располагаться
бок о бок с жилыми кварталами, даже базовое для город­
ского планирования разделение на промышленные, ком­
мерческие и жилые зоны окажется под вопросом.
Более того, многие ограничения, с которыми ранее при­
ходилось иметь дело людям, будут сняты для всех нас, при­
чем так, как мы не могли даже мечтать. Независимо оттого,
8

Jane Jacobs, The Death and Life of Great American Cities, New York: Random
House, 1961; Джейн Джекобе, Смерть и жизнь больших американских горо­
дов, Москва: Новое издательство, 2011.

128

Глава 4· Цифровое производство

сможет ли наш повседневный опыт жизни достичь высот,
которые прозревают самые пламенные пророки коммуниз­
ма класса люкс, возможность производить вещи на месте
существенно конкретизирует «право на достойный уровень
жизни», прописанное во Всеобщей декларации прав чело­
века9. Проще говоря, установление практики распределен­
ного производства—это свобода от нужды.
У нас даже нет языка для описания того, что будет пред­
ставлять собой политика, когда ограниченность матери­
альных ресурсов перестанет быть фундаментальным пре­
пятствием для осуществления человеческих возможностей,
и если это так в отношении политики, это еще более верно
в отношении психологии, социальной организации и духов­
ности. Если «человеческая природа»—это конструкт и если
она неотделима от материальных обстоятельств, через кото­
рые она находит выражение, то радикальные изменения тех
самых материальных обстоятельств должны привести к появ­
лению новой природы —новой главы в истории вида, совер­
шенно нового выражения того, что значит быть человеком.
Не удивительно, что эти технологии занимают почетное
место на развевающихся знаменах новых технологических ле­
вых: какое еще событие может иметь большее историческое
значение, чем это? Кроме того, поводы для оптимизма при­
шлись очень кстати в период, когда показалось, что возмож­
ности для прогресса и справедливости почти исчерпались, ока­
завшись зажатыми между победоносным неолиберализмом,
возрождающимся авторитаризмом и глубокими экзистенци­
альными проблемами, вызванными нашей коллективной экс­
плуатацией планеты.
Но эти аргументы базируются на ряде допущений, нуж­
дающихся в анализе. Рифкин, Мейсон, Срничек и Уильяме
возлагают надежды на пока еще номинальную практику
United Nations, "Universal Declaration of Human Rights," December 10,1948, un•org/en/universal-declaration-human-rights/.

129

Радикальные технологии

производства, которое: распределено, то есть доступно на
месте, почти везде; осуществляется под заказ, то есть мо­
жет удовлетворять потребности по мере их возникновения;
осуществляется малыми партиями, то есть позволяет изго­
товить столько копий вещи, сколько действительно требу­
ется, не создавая пустых затрат на переоснащение или пе­
ренастройку оборудования; является материально агно­
стическим, то есть дает возможность изготовлять полезные
вещи из самых разных базовых материалов и создавать
сложные, гетерогенные объекты, которые мы обычно встре­
чаем в повседневной жизни; является безотходным, то есть
может перерабатывать создаваемые отходы.
А самое главное —эти авторы говорят о материальном
производстве с очень низкими затратами. Невысказанное
допущение, стоящее за всеми этими концепциями будущего,
не сводится к экономике, в которой высокоточное производ­
ственное оборудование доступно без больших затрат. Это
экономика, в которой все факторы производства, а имен­
но запасы сырья, энергия и технические спецификации, то­
же доступны со стремящимися к нулю издержками. Без до­
ступа к таким ресурсам нельзя по-настоящему владеть сред­
ствами производства. Только его инструментами. С такими
ресурсами, не учитывая трудозатрат и амортизации самого
оборудования, вещи действительно можно получать по цене,
близкой к стоимости исходных материалов. Но запасы сы­
рья, энергия и спецификации тоже должны быть кем-то и ка­
ким-то образом произведены, и нельзя ожидать, что связан­
ные с ними издержки попросту испарятся.
Итак, это предельные условия появления цифрового
производства, которое будет нелегко вписать в существую­
щий капиталистический порядок. Ни одно из этих условий
в принципе не является недостижимым; некоторые, напри­
мер производство на заказ и малыми партиями, уже су­
ществуют. Однако другие факторы, имеющие ключевое
значение для появления сверхдешевого производства,
130

Глава 4- Цифровое производство

оказываются труднодостижимыми. Само оборудование для
цифрового производства остается слишком специализиро­
ванным и дорогим, и оно сосредоточено главным образом
в тех местах планеты, где в нем меньше всего нуждаются. Оно
также вызывает вопросы с точки зрения устойчивого разви­
тия или эффективности в использовании ресурсов. А учиты­
вая неустанные попытки ввести контроль над информаци­
ей, находящейся в общественном пользовании, при помощи
обременительных условий лицензирования и технических
средств защиты авторских прав (DRM), свободный доступ
к спецификациям на все, что мы можем пожелать, следует
рассматривать как весьма условную вещь.
Но если бы эти условия можно было выполнить, предло­
жения, которые совсем недавно показались бы откровенно
утопическими или относящимися к области научной фанта­
стики, приобрели бы некоторое правдоподобие. А если эти
несколько камней преткновения-единственное, что отделя­
ет нас от перспективы материального изобилия и его спра­
ведливого распределения на земле, нам следует задаться
вопросом о том, что нужно для их преодоления.
Первый вопрос, на который мы должны ответить, - мо­
жет ли цифровое производство быть по-настоящему рас­
пределенным. Вместо зон с высокой концентрацией произ­
водства, доставшихся нам в наследство от промышленной
революции, мы можем представить себе мир, в котором про­
изводственные мощности переместились к переднему краю
сети, ближе к тем местам, в которых есть потребность в про­
изводимых товарах. Это резко сократило бы как денежные
затраты, так и затраты энергии на логистику и даже прибли­
зило бы нас к устранению парадигмы «центр-периферия»
в глобальной экономике.
Для по-настоящему распределенного производства нуж­
но, чтобы по всему миру было очень много оборудования,
а каждая его единица стоила очень дешево. Как мы видели,
в этом была суть идеи Боуэра: он был совершенно уверен,
131

Радикальные технологии

что первым, что будет произведено при помощи RepRap, ока­
жется еще один такой же RepRap, так что в итоге у всех жела­
ющих появится свой репликатор.
Если оглянуться назад, станет ясно, что это была фанта­
зия. Но, возможно, закон Мура еще совершит то, чего не уда­
лось совершить экспоненциальной репликации. Как ни стран­
но, повсеместное распространение цифрового производства
началось не тогда, когда оборудование продавалось в виде
набора для самостоятельной сборки, а когда оно было пред­
ложено рынку как готовый продукт, с хорошо спроектиро­
ванными корпусом и пользовательским интерфейсом. К се­
редине 20іб года настольный принтер SLS, Formlabs Form 2,
продавался в розницу за 3499 долларов, тогда как мощный
фрезерный станок с ЧПУ похожего размера, Carbide 3D's No­
mad 883 Pro, - за 2599 долларов10. Разумеется, пока это обо­
рудование слишком дорого для большинства людей на зем­
ле, но оно уже на порядок дешевле, чем пару лет назад, что
делает его доступным для любого института в развитом ми­
ре, который захочет его использовать, вплоть до средней
школы.
Наши города уже сейчас испещрены «хаклабами»
и «пространствами для мейкеров», и, если люди по-насто­
ящему заинтересованы в этом, им несложно получить до­
ступ к зв-принтеру или установке для лазерной резки хо­
тя бы на полдня. Но это лишь первые и самые легкие шаги
на пути к равномерному распределению производственных
мощностей. Сегодня большинство цифровых производи­
телей остаются запертыми в подобных мастерских, доступ
в которые ограничен, или же работают в помещениях, при­
надлежащих университетам или частным научным центрам,
попасть в которые еще труднее. Несмотря на все благие на­
мерения организаторов этих пространств, они по-прежнему
Менее аккуратный на вид Othermill продается еще дешевле: Other Machine
Co. Othermill, 2016, othermachine.co/othermill/.

132

Глава 4- Цифровое производство

внушают робость людям, которым это было бы наиболее по­
лезно, поскольку язык, которым они описываются, и то, как
их преподносят, возводит непреодолимый психологический
барьер для многих потенциальных клиентов. Любое утопи­
ческое видение эпохи, наступающей после преодоления
ограниченности материальных ресурсов, опирающегося на
распределенное, демократизированное производство, тре­
бует, чтобы такие места были не только бесплатными и фор­
мально открытыми для всех, но и активно привлекали лю­
дей, а над этим почти повсюду еще нужно поработать.
А как насчет способности работать с самыми разными ма­
териалами? Хотя технологии зв-печати успешно применя­
лись к бетону, пищевому сырью и даже живым тканям11, се­
годня новенький Replicator 2 может печатать только из пла­
стика PLA и ABS. Однако, принимая во внимание крайне
широкое разнообразие контекстов, в которых мы пользуем­
ся рукотворными предметами, диапазон предъявленных к
ним требований и весьма ограниченные возможности этих
материалов, этого совершенно недостаточно, если мы хотим
всерьез преодолеть ограниченность материальных ресурсов
при помощи цифрового производства.
Более того, большинство предметов из нашего повседнев­
ного обихода, если они крупнее скрепки, имеют разнородный
состав. Оглянитесь вокруг, и вы увидите, что большинство
предметов, встречающихся в повседневной жизни, представ­
ляют собой сложные сочетания керамики и полимера, ткани
и древесины, стекла и металла. Даже чтобы изготовить не са­
мые сложные вещи, такие как тостер или ящик для грязного
белья, потребуется множество разных видов цифрового обо­
рудования.

James Hobson, "3D Printing Houses from Concrete," Hackaday, April 15, 2016;
National Aeronautics and Space Administration. "3D Printing: Food in Space,"
May 23, 2013; Sean V. Murphy and Anthony Atala, "3D Bioprinting of Tissues and
Organs," Nature Biotechnology 32, 2014, pp. 773-85.

133

Радикальные технологии

Конечно, какая-то сборка всегда нужна, даже при изго­
товлении чего-либо на заказ. И потребность в сборке, воз­
можно, служит последним тормозом для перехода к циф­
ровому производству: вы можете напечатать сколько угодно
точнейших деталей для велосипеда, но кто-то должен со­
брать из них надежное транспортное средство. И этому ко­
му-то нужно время и место, а также желательно, чтобы он
хоть немного понимал, что делает.
Очевидный ответ на эти и многие другие проблемы, свя­
занные с распределенным производством,-собрать в од­
ном месте как можно больше различных производственных
мощностей вместе с людьми, обученными их использовать.
Это подход Fa blab, отстаиваемый пионером цифрового про­
изводства из Массачусетского технологического институ­
та Нилом Гершенфельдом и его Центром битов и атомов.
В Fablab под одной крышей собрано все-от швейных ма­
шин для сверхтяжелых материалов до плазменных резаков,
причем на месте можно получить консультации и инструк­
ции по их использованию12. Гершенфельд всегда хорошо
представлял себе ограничения этой модели, описывая Fab­
lab как «средство изобретения», а не как способ организа­
ции крупномасштабного производства, но она прекрасно ра­
ботает в качестве доказательства того, что сама идея верна13.
В лабораториях Fablab по всему миру каждый день изготавли­
ваются полезные вещи со сложным внутренним устройством.
Сегодня любой человек с доступом к зв-принтеру, стан­
ку лазерной резки или фрезерному станку с ЧПУ и с доста­
точным запасом сырья мог бы воссоздать многие вещи, из
которых складывалась материальная жизнь большого горо­
да в Западной Европе или в Северной Америке около 1965
года, особенно учитывая, что датчики, активаторы и другие
12
13

Глобальный перечень Fablabs ведется добровольцами на: fablabs.ro/.
Neil Cershenfeld, Fab: The Coming Revolution on Your Desktop, from Personal
Computers to Personal Fabrication, New York: Basic Books, 2005.

134

Глава 4- Цифровое производство

механизмы, работающие на электронных схемах, можно на­
печатать относительно легко.
На фоне долгой истории цивилизации может сложить­
ся впечатление, что мы получили доступ к комфортабель­
ному и даже на зависть высокому уровню жизни. Но и при
этом сценарии есть вещи, без которых нельзя обойтись, но
которые невозможно будет изготовить в обозримом буду­
щем при помощи технологий распределенного производ­
ства. Например, изготовление такой несложной вещи, как
хорошая чугунная сковородка, требует индукционной печи
и умения правильно ею пользоваться, а это намного слож­
нее, чем скачивать инструкции и печатать простые предме­
ты из пластика ABS. Если даже такая простая вещь, как ско­
вородка, превосходит возможности местной мастерской,
устроенной по образцу Fablab, то что же говорить об изде­
лиях, изготавливаемых из современных материалов, таких
как стеклонаполненные полиамиды, вспененный алюминий
или аэрогель?
Однако эта область движется вперед семимильными
шагами. Хотя нужно потратить немало сил, чтобы отличить
подлинные инновации от беспочвенных мечтаний или про­
сто шумихи, они происходят достаточно часто и уследить за
всеми нововведениями крайне непросто. Поэтому я поосте­
регусь заявлять напрямую, что с каким-то конкретным матери­
алом невозможно работать или что это неэкономично. Когда
активное и глобальное сообщество преданных энтузиастов
постоянно занято расширением возможностей цифрового
производства, трудно с уверенностью утверждать, что ста­
нет возможным в ближайшем будущем. Тем не менее для
производства всех компонентов вещи, находящей широкое
применение в повседневной жизни, по-прежнему будет тре­
боваться несколько видов оборудования, а также существен­
ные вложения времени и труда для сборки из этих компо­
нентов работоспособной вещи. Таким образом, вырисовы­
вается следующая картина: наиболее широко пользоваться
135

Радикальные технологии

радостями цифрового производства можно тогда, когда ма­
стерские располагают несколькими видами оборудования
и рассчитаны на местных жителей.
Если допустить, что он вообще возможен, этот мир демо­
кратизированных производственных мощностей, похоже, не
очень хорошо сочетается с требованиями устойчивого раз­
вития, как мы его сейчас понимаем. Лозунг «Больше произ­
водства и в разных местах», кажется, подразумевает «боль­
ше вещей», а это звучит кощунственно в эпоху, научившую­
ся ставить под сомнение непрерывный рост.
Единственный способ примирить распределенное произ­
водство с желанием устойчивого развития — сделать так, что­
бы цифровое производство могло стать частью метаболи­
ческого процесса, того, который стратегически мыслящие
инженеры Майкл Браунгарт и Уильям Макдонах назвали «ре­
генеративной» промышленной экологией и который сегодня
чаще называют «безотходной экономикой»14. Предложения
такого рода требуют, чтобы процессы производства потре­
бляли максимальное количество производимых ими отходов.
Мы можем, конечно, до определенной степени сократить
отходы обычного цифрового производства. Для аддитив­
ных технологий, таких как зО-печать, можно использовать
умные алгоритмы, определяющие оптимальную форму кон­
структивных частей; хотя этот подход часто придает изде­
лиям странноватый, постгуманистический вид, он позволяет
создавать необычайно прочные и легкие вещи с использо­
ванием минимального количества сырья. И хотя субтрактивные методы вроде обработки на фрезерном станке с ЧПУ не­
избежно производят стружку, хорошо настроенные алгорит­
мы способны эффективно подобрать формы, которые могут

William McDonough and Michael Braungart, Cradle to Cradle: Remaking the
Way We Make Things, New York: North Point Press, 2002. См. также: David
Holmgren, Permaculture: Principles and Pathways Beyond Sustainability, East
Meon: Permanent Publications, 2002.

136

Глава 4- Цифровое производство

быть изготовлены из данного пласта или объема материала,
чтобы минимизировать отходы. Такие технологии составля­
ют суть этики производства, руководствующегося принци­
пом «меньше масса, больше данных».
Но по-настоящему радикальным цифровое производ­
ство делает последовательное приближение. Поскольку
производство одной единицы продукции обходится не до­
роже, чем производство любой последующей, метод по­
следовательного приближения к желаемому результату по­
зволяет произвести модель, испытать ее и отбросить, ког­
да изготовитель узнает, что работает в данном конкретном
случае, а что нет. Этот процесс придумывания во время са­
мого производства может быть невероятно плодотворным
как в интеллектуальном, так и в практическом отношении, но
один из его недостатков заключается в том, что он порожда­
ет большое число неудавшихся образцов и эволюционных
тупиков; если не рассматривать их как иллюстрации мысли­
тельного процесса, трудно увидеть в них что-то другое, кро­
ме отходов. Перед нами мир, в котором множество людей
не просто самостоятельно изготавливают множество вещей,
но также изготавливают множество версий множества вещей
в стремлении получить желаемый результат.
Некоторые из защитников идеи цифрового производства
осознают эти сложности лучше других. Например, у Рифкина
энтузиазм в отношении цифрового производства ограничи­
вается лишь аддитивными методами, потому что при исполь­
зовании субтрактивных методов «значительное количество
материала уходит в отходы и так и не попадает в конечный
продукт». Субтрактивные методы действительно создают
много отходов-любому, кто когда-либо пользовался уста­
новкой для лазерной резки, конечно, знакомы кучи обрез­
ков, стружки и уродливые формы, остающиеся после того,
как из листа фанеры было вырезано то, что требовалось. Но
аддитивные методы тоже создают отходы —и не просто не­
сколько витков филамента, а целые изделия, не отвечающие
137

Радикальные технологии

требованиям, дизайн которых необходимо дорабатывать на
уровне файла, прежде чем снова браться за их изготовление.
В этом отношении оба метода производства вещей не могут
считаться свободными от греха производства отходов.
Независимо от того, производят ли эти процессы в ко­
нечном счете меньше отходов на единицу произведенной
продукции, чем при производстве традиционными метода­
ми, их эффективность вызывает серьезные сомнения. На
планете с ограниченными ресурсами цифровое производ­
ство не сможет выполнить свое обещание положить конец
их дефициту, если большая часть отходов, которые оно дей­
ствительно порождает, не будет перерабатываться на ме­
сте, пополнять запасы сырья и возвращаться обратно в про­
изводственный процесс.
Возможно, поскольку они осознавали, что склонность
к итеративному дизайну будет неизбежно сопровождать
Зй-печать в силу ее происхождения из быстрого прототипирования, ее изобретатели задумывались об этом с самого на­
чала. В настоящий момент в принтерах чаще всего исполь­
зуется знакомая полилактидная кислота (PLA)-производи­
мая из кукурузного крахмала, корня тапиоки или сахарного
тростника, она считается разлагаемой и возобновляемой15.
Моим студентам не приходится беспокоиться ни о том, что
модели, которые они делают каждый семестр, окажутся в од­
ной из куч, высящейся на свалке XXVII века, ни о том, что изза них задохнутся дельфины, проплывая мимо мусорного
острова посреди океана.
Но поскольку этот материал зачастую очень ломкий и не­
приятный на ощупь, вы сможете (или захотите) сделать из
него не слишком много вещей. Могут ли другие материа­
лы перерабатываться? Рифкин много говорит об «изящ­
ном новом устройстве размером с коробку из-под обуви»
15

MatterHackers. How to Succeed When Printing in PLA. April 29, 2016, matterhackers.com.

138

Глава 4· Цифровое производство

под названием Filabot, «которое перемалывает и расплав­
ляет старые бытовые предметы, сделанные из пластика: ве­
дра, DVD-диски, бутылки, водопроводные трубы, солнце­
защитные очки, бутылки из-под молока и т. п.» и делает из
них новый филамент. Однако остается неясным, как такой
случайный набор разнородных видов пластика может дать
филамент промышленного класса. Здесь явно потребуют­
ся навыки предварительной сортировки, и даже тогда по­
лученный филамент вряд ли будет соответствовать всем не­
обходимым требованиям. Разрушенный на молекулярном
уровне в процессе переработки, этот пластик, скорее всего,
сгодится только для нерабочих деталей.
Выпускник отделения природоохранной деятельности
Массачусетского технологического института Сидхант Пай
предложил новый способ максимизировать использование
побывавшего в употреблении филамента, который учиты­
вает некоторые сложные социальные и экономические реа­
лии производства на глобальном Юге. Работая с кооперати­
вом по сбору мусора SWaCH в индийском городе Пуна, Пай
основал общественный проект под названием Protoprint, на­
меревающийся производить «из отходов филамент, кото­
рый был бы экологичным и учитывал бы этические требова­
ния к производству»16. Для максимальной эффективности
пилотное производство Protoprint размещено на одной из
мусорных свалок Пуны, где сырье для филамента-тысячи
бутылок из полиэтилена высокой прочности из-под молока
и моющих средств - можно просто собирать из кишащих му­
хами мусорных куч.
Такие проекты, как у Пая, вызывают в воображении кар­
тины с детьми из трущоб, роющимися среди пластиковых
отходов, складывающими их в измельчитель и делающи­
ми из полученной массы катушки нового филамента. То, как
16

Protoprint Solutions Pvt. Ltd., 'The World's First Fair Trade Filament for 3D Print­
ing," 2016, protoprint.in/.

139

Радикальные технологии

вы на это смотрите —как на гениальный практический эле­
мент безотходной промышленной экосистемы или как на
кошмар эксплуатации и отвратительный расизм,— зависит
от точки зрения17. (Вполне возможно, что в Protoprint со­
четаются обе точки зрения.) Организация под названием
«Фонд за этическое производство филамента» выпусти­
ла руководство, которое должно обеспечить финансовую
поддержку и определенную степень экологической защиты
для сборщиков мусора, занятых в производстве филамен­
та. Но, как и все такие схемы, учитывая законы рынка, эта
может работать, только если люди готовы заплатить допол­
нительную цену за успокоение совести.
Хотя с полиэтиленом высокой плотности приходится
повозиться, Пай правильно сделал, что выбрал этот ма­
териал. С учетом энергетических ресурсов, которые тратят­
ся на процесс его вывоза, филамент из пластика выгоднее
производить на месте18, чем превращать его в новые бутыл­
ки и другие емкости путем стандартной переработки. И хо­
тя с тех пор, как Пай заявил о своем партнерстве с SWaCH,
прошло три года, Protoprint так пока и не предложил го­
товый продукт. Поэтому достоверность заявлений П а я о том, например, что таким образом можно производить
филамент промышленного качества в крупных масшта­
бах или что у него сборщики мусора зарабатывают в 15 раз
больше своих коллег, -оценить невозможно.

Megan Kreiger et al., "Distributed Recycling of Post-Consumer Plastic Waste in Ru­
ral Areas," Proceedings of the Materials Research Society, vol. 1492, 2013, pp. 91-6.,
dx.doi.org; Cecilia Paradi-Cuilford and Scott Henry, "Can We Shift Waste to Val­
ue Through 3D Printing in Tanzania?," World Bank Information and Communica­
tions for Development blog, September 23, 2015, blogs.worldbank.org; о SWaCH
см.: Solid Waste Collection and Handling Seva Sahakari Sanstha Maryadit, "What
Is SWACH?," 2013, swachcoop.com; 06 этичном филаменте см.: Ethical Filament,
ethicalfilament.org/.
Hannah Rose Mendoza, "Cot Milk? Then You've Cot 3D Printer Filament at a 99.7
percent Discount," 3DPrint.c0m, July 3, 2014.

140

Глава 4· Цифровое производство

Тем не менее это пример экологически устойчивой эко­
номики замкнутого цикла, основанной на цифровом про­
изводстве. Нам может не нравиться проект Пая или то, что
из него следует для нашего пользования вещами, сделан­
ными из полиэтилена высокой плотности, но миллионы лю­
дей в Индии и во всем мире живут и работают на мусорных
свалках, а этот проект признает их труд в качестве незаме­
нимого элемента протяженной системы цифрового произ­
водства. И если сборщикам мусора позволить напрямую ис­
пользовать филамент, который они производят, создавать
вещи на свой вкус, как сделал бы любой из нас, схемы вроде
Protoprint окажутся одним из способов, позволяющих зам­
кнуть круг.
А может быть, мы можем сохранять больше вещей и не
выкидывать их в муниципальный поток отходов, который
потом оказывается на свалке. По крайней мере целесо­
образно оборудовать мастерские по цифровому производ­
ству средствами прямой, локальной переработки, чтобы их
Зй-принтеры работали бок о бок с измельчителями и экструдерами, превращающими отходы в полезное сырье19.
Но можно нарисовать еще более амбициозную картину
замкнутого цикла, сделав ставку на огромные запасы энер­
гии человеческого труда, которые уже нашли воплощение
в окружающих нас вещах при помощи процессов ремонта
и обновления. В конце концов, сколько вещей мы выбрасы­
вали на улицу из-за того, что у них потерялась или слома­
лась одна-единственная деталь? И сколько этих вещей мож­
но было бы сохранить, если бы мы могли изготовить такие
детали с минимальными затратами, на месте и на однора­
зовой основе? Цифровое производство позволяет нам про­
длить полезную жизнь вещей, в особенности если деталь,

Проект под названием Precious Plastic даже намеревается выложить чертежи
с открытым кодом для всех машин, необходимых для повторной обработки
пластика. См.: Dave Hakkens, "Precious Plastic," 2013, preciousplastic.com/plan/.

141

Радикальные технологии

которой не хватает или которая сломана, дорогая, ее трудно
найти или она снята с производства.
Это уже понемногу происходит: мастерская Fablab в Бар­
селоне с неудачным названием «Взлом мебели»20 (и с не ме­
нее неудачным взносом за участие в размере юо евро) ста­
вит своей целью научить участников ремонтировать вещи,
которые у них уже есть, при помощи имеющегося в мастер­
ской оборудования. Для этого нужно создать точный зО-скан
поврежденного изделия, а затем превратить его в файл со
спецификациями для создания недостающих деталей. Воз­
можно, таким образом удастся вернуть в нашу жизнь дух по­
чинки, который некогда разделяли все культуры на земле, до
того как материальные условия повседневной жизни начали
основываться на массовом производстве, одноразовом ис­
пользовании вещей и потребительской экономике. Это также
довод в пользу того, чтобы делать как можно больше вещей,
которыми мы пользуемся, по бесплатным и открытым спец­
ификациям: тогда мы могли бы беспрепятственно находить
компоненты на складах или производить их, когда они нуж­
ны нам для ремонта или для обновления вещи.
Может показаться, что культура безграничного произ­
водства плохо согласуется с практикой бережливости, пред­
полагаемой этикой починки. Но продуманное использова­
ние технологий цифрового производства делает возмож­
ным такой модус пребывания в мире, который профессор
архитектурного дизайна Никола де Моншо называет «руко­
делием», когда используемые нами вещи появляются в кон­
тексте постоянно повторяющегося «изготовления, подлатывания и починки», а не систематического крупномасштабно­
го производства21. Если мы внедрим в свою жизнь практики

20

Fablab Barcelona, "Furniture Hacking," November 2015, fablabbcn.org/workshop/2015/05/05/furniture.hack.html.

21

Nicholas De Monchaux, Spacesuit: Fashioning Apollo, Cambridge, MA: The MIT
Press, 2011.

142

Глава 4· Цифровое производство

«рукоделия», мы вернем ей чувство связи между мыслью
и действием и, возможно, заново проникнемся уважени­
ем к сложностям материального мира. Не каждый захочет
так жить, и даже при всем желании не каждый сможет най­
ти для этого время, силы или необходимые ресурсы. Но все
это указывает путь, который мог бы совместить распределен­
ное цифровое производство с потребностями экологическо­
го выживания.
Представление о том, что распределенная практика
цифрового производства когда-либо может бросить вызов
капитализму, зависит оттого, будет ли это производство ре­
ализовано максимально дешево, а это, в свою очередь, тре­
бует надежного доступа к дешевому сырью.
На данный момент настольные зО-принтеры MakerBot
и Ultimaker остаются наиболее доступной формой аддитив­
ного производства. Но филамент, который в них использу­
ется, не бесплатный. В зависимости от размеров, цвета и ка­
чества килограмм PLA, скорее всего, обойдется вам в 4°*5°
долларов, ABS обычно немного дешевле. Таким образом,
печать детали весом 250 г будет стоить ю долларов без уче­
та стоимости электроэнергии, труда и амортизации первона­
чальных инвестиций.
В случае если компоненты уникальны, их невозможно по­
лучить иначе, и это очень хорошая сделка, если вообще не
чистое везение. Но если только вы не являетесь принципи­
альным сторонником цифрового производства, в настоящее
время на печать вещи вы потратите больше, чем на ее по­
купку. Высокие местные цены на филамент уже сдерживают
рост зО-печати в странах Африки южнее Сахары: получен­
ная из Китая, с учетом всех накладок, связанных с неотра­
ботанной логистикой и коррупцией, катушка филамента бу­
дет стоить в Найроби в з~4 Р а з а дороже, чем в Лондоне или
Нью-Йорке.
Именно эту логику ценообразования и хочет поколебать
Protoprint Пая: местное производство даст в несколько раз
143

Радикальные технологии

более дешевый филамент, к тому же гораздо более эколо­
гичный и менее энергоемкий, и избавит цифровое произ­
водство от необходимости доставки его с другого конца све­
та. Но пока высокая цена на расходные материалы мешает
творческим экспериментам и итеративной разработке, кото­
рая так важна для цифрового производства. А потому труд­
но представить, как цифровое производство может создать
угрозу для действующих моделей производства, если не
будут приложены значительные совместные усилия, чтобы
на порядок снизить стоимость сырья, в особенности для
30-печати.
Последний элемент, необходимый для по-настоящему
низкозатратного производства,—это бесплатные специфи­
кации, которые, находясь в онлайн-репозиториях с откры­
тым доступом, содержат файлы с чертежами для изготовле­
ния самого оборудования и всех изделий, которые оно вы­
пускает22.
Эти принципы изложены в декларации «Оборудование
с открытым кодом»23, составленной сообществом добро­
вольцев в 2010 году:
Оборудование с открытым кодом —это оборудование, кон­
структорская документация на которое стала публично до­
ступной, благодаря чему любой может изучать, модифици­
ровать, распространять, изготавливать и продавать саму эту
конструкторскую документацию или оборудование, произве­
денное на ее основе... Оборудование с открытым кодом пре­
доставляет людям право самим контролировать созданную

Я предполагаю, что затраты на электроэнергию для цифровых установок
будут не больше затрат для любого другого оборудования подобных мас­
штабов. Действительно, учитывая то, с какой легкостью можно печатать де­
тали устройств на фотоэлементах, двигателей Стерлинга и ветровых турбин,
можно вполне разумно утверждать, что любая хорошо оснащенная мастер­
ская может отныне быть энергетически независимой.
См.: oshwa.org/definition/.

144

Глава 4· Цифровое производство

ими технологию, делясь при этом знаниями и поощряя тор­
говлю путем открытого обмена проектными разработками.

Здесь явно нет ничего такого, что противоречило бы наи­
более либертарианским формам капитализма. По сути, хо­
тя, конечно, существуют лицензии, запрещающие заново
использовать шаблоны в коммерческих целях, сторонни­
ки открытого кода любят указывать на то, что они откровен­
но несовместимы с его этосом24. Но накопление большого
количества лицензированных технических шаблонов, кото­
рые можно скачивать и использовать практически бесплатно,
и упрощение поиска среди них открывает более радикальные
перспективы.
Один из первых репозиториев проектных разработок
с открытым кодом —это Thingiverse, сайт, основанный Зака­
ри Смитом в 20о8 году; на момент написания книги, в се­
редине 20іб года, сайт предлагал приблизительно 520000
файлов, предназначенных для бесплатного использования
в соответствии с условиями Creative Commons или с Откры­
тым лицензионным соглашением CNU. В канале неизбеж­
но оказывается слишком много постороннего «шума», и на
Thingiverse легко можно найти вещи, в которых едва ли ког­
да-либо возникнет практическая потребность. Но вы также
можете найти там работающие на солнечной энергии двига­
тели Стерлинга и ветровые турбины, дроны-квадрокоптеры
и руки робота-манипулятора, даже немалое число предме­
тов из классического труда инженера викторианской эпохи
Генри Т. Брауна «507 механических движений»25.

24

Alicia Cibb, "On Creative Commons and Open Source," Open Source Hardware
Association, May 21, 2014, oshwa.org; см. также обсуждение нюансов: Lenore
Edman, "Open Discussion: Best Practice for Mislabeled Open Source Projects?,"
Evil Mad Scientist Laboratories, June 18, 2014, evilmadscientist.com.

25

См.: 507 movements.com.

145

Радикальные технологии

Помимо Thingiverse есть такие инициативы, как проект
OpenDesk26, предлагающий для скачивания спецификации
большинства предметов мебели для рабочего места: столов,
стульев, разделительных перегородок и шкафов. Или край­
не амбициозный Global Village Construction Set, который ста­
вит перед собой цель снабдить пользователей специфика­
циями, имеющими лицензию Creative Commons, на 50 про­
мышленных машин, которые потребуются им, чтобы с нуля
построить «экологически устойчивую цивилизацию с совре­
менными удобствами», от печей для выпечки до бетономе­
шалок27. CVCS, по своей эстетике находящийся где-то между
экзистенциальным минимумом и откровенным выживани­
ем, предполагает, что сообщества будут своими силами дви­
гаться от производства более мелких компонентов к созда­
нию вещей, обеспечивающих коллективную самодостаточ­
ность, независимо оттого, какие это сообщества —сельские,
неформальные, бедные или по каким-то другим причинам
лишенные доступа ко всему разнообразию производствен­
ных технологий развитого мира.
Все эти инициативы обращаются к этосу совместного
пользования, который прочно утвердился в сообществе сто­
ронников цифрового производства. Интересно, что, за ис­
ключением одного из первых проектов Stratasys, запатенто­
вавшего наиболее широко используемые аддитивные процес­
сы и никогда не скрывавшего, что он является коммерческим
предприятием28, ранние инновации в области зБ-печати
создавались группами людей, которые открыто связывали
свою работу со свободным доступом к информации, включая
26
27

28

OpenDesk, opendesk.cc.
Open Source Ecology. "Global Village Construction Set," February 4, 2015, opensourceecology.org/wiki/Clobal.Village.Construction.Set; см. также: Autodesk,
Inc., "Instructables," 2016, instructables.com and Definition of Free Cultural
Works, February 17, 2015, freedomdefined.org/Definition.
Pieter Van Lancker, 'The Influence of IP on the 3D Printing Evolution," Creax, Au­
gust 12, 2015.

146

Глава 4· Цифровое производство

проект RepRap, MakerBot и сложившееся вокруг него сообще­
ство и первоначальный Ultimaker. Однако, подобно тому как
RepRap в итоге отказался от проекта безграничной саморепли­
кации, его «прямые потомки» в конце концов отказались от от­
крытости. И MakerBot, и Ultimaker были перезапущены в каче­
стве закрытых экосистем, оттолкнув этим большую часть своих
поклонников, в том числе некоторых из самых первых и наибо­
лее известных разработчиков зО-печати29.
Есть веские основания полагать, что этот отказ будет
иметь крайне негативные последствия для будущего циф­
рового производства. Готовность производителей отталки­
вать от себя сообщество собственных разработчиков вызы­
вает большое беспокойство, потому что члены этого сооб­
щества традиционно вносили большой вклад в инновации,
имеющие важнейшее значение для эволюции оборудования,
и считается, что они продолжали бы вносить такой вклад
в его развитие и дальше, если бы это согласовывалось с их
ценностями. Но когда инновации, едва оформившись, тут
же переходят под защиту закона об интеллектуальной соб­
ственности, это тормозит их собственное развитие, потому
что закон, как ему положено, способствует поддержанию вы­
соких цен на оборудование и ограничению его выпуска.
Подобно тому как Джеймс Уатт отказался лицензировать
свой паровой двигатель, тем самым затормозив развитие
технологии на четверть века-время, прошедшее с момента
появления первой коммерческой модели двигателя до окон­
чания действия его патентов в і8оо году, - практики, направ­
ленные на сохранение коммерческой монополии, сдержи­
вают сегодня развитие цифрового производства30. И пока
29

Zachary Smith, "MakerBot vs. Open Source-A Founder's Perspective," Hoektronics.com, September 21, 2012; см. также: MakerBot cofounder Bre Pettis's re­
sponse, "Fixing Misinformation with Information," September 20, 2012, makerbot.
com/blog/20i2/o9/2o/fixing-misinformation-with-information.

30

Michele Boldrin and David K. Levine, Against Intellectual Monopoly, Cambridge,
UK: Cambridge University Press, 2008

147

Радикальные технологии

Stratasys охранял свои патенты, практика зО-печати практи­
чески никуда не двигалась. Только после того, как срок дей­
ствия этих патентов начал истекать, после двадцати лет му­
чительно медленного процесса, стал возможен резкий рост
числа устройств и вещей, выпускаемых при помощи адди­
тивных технологий31. Если мы считаем, что для общества
было бы благом наделить этими возможностями как можно
большее число людей, крайне важно не допустить, чтобы та­
кие технологии делали закрытыми, упаковывали и продава­
ли как рыночный товар.
Самую горячую приверженность открытым специфика­
циям можно встретить среди самих мейкеров —и не только
как потребителей, но и как тех, кто хочет активно делиться
своими наработками. Когда компания объявила, что, начи­
ная с Replicator 2, лицензии и спецификации на ее продукты
перестают быть бесплатными, главным противником этого
оказался Закари Смит, сооснователь MakerBot. Когда Thingiverse в 2013 году пересмотрел пользовательское соглашение,
установив по крайней мере формальную собственность на
спецификации, загруженные на сайт, ключевой разработчик
RepRap Джозеф Пруша призвал в ответ устроить движение
Occupy Thingiverse32. Но на каждого активиста-разработчи­
ка, которым движет общественный дух, приходится по одно­
му генеральному директору, готовому прилепить товарный
знак даже на слова, которыми вы описываете то, что вы де­
лаете, более того, генеральный директор, скорее всего, мо­
жет позволить себе лучших юристов или по крайней мере
больше юристов.
Точно так же, как «капиталу нужно подавлять навыки
пользователей компьютеров, чтобы поддерживать товарную

31

32

John Hornick and Dan Roland. "Many 3D Patents Are Expiring Soon," 3D Printing
Industry, December 29, 2013, 3dprintingindustry.c0m.
Josef PruSa, "Open Hardware Meaning," September 20, 2012, josefprusa.cz/
open-hardware-meaning/.

148

Глава 4· Цифровое производство

форму информации», ему нужно подавлять циркуля­
цию инструкций по изготовлению вещей, чтобы под­
держивать их коммодификацию33. Именно потому, что
любая практика бесплатных спецификаций, закрепив­
шись в культуре, бросает серьезный вызов множеству
бизнес-моделей, основанных на искусственном дефи­
ците, всегда найдутся те, кто будет изо всех сил стре­
миться ограничить влияние этой практики на изготов­
ление большинства вещей.
Пока скачивание чертежей и создание по ним пред­
метов обихода остается маргинальным занятием —без­
вредным развлечением, которое терпят, пока оно нахо­
дится на периферии, возможно, даже снисходительно
хвалят за его вклад в «инновации». Но как только лю­
бая подобная практика начнет всерьез подрывать логику
получения прибыли на ключевых рынках развитого ми­
ра, против нее тут же начнется хорошо скоординирован­
ная как технически, так и юридически атака. До тех пор
пока хранение спецификаций на всевозможные полез­
ные вещи не будет децентрализовано, так, чтобы ни од­
на сторона не могла претендовать на контроль над ними,
нам придется считать доступ к ним условным, так что нас
всегда могут лишить его.

***
С учетом всего этого —неудовлетворительного распре­
деления производственных мощностей, не слишком
стабильных потоков используемых материалов и энер­
гии и отсутствия определенности в вопросах интел­
лектуальной собственности-похоже, еще рано возла­
гать какие бы то ни было надежды на то, что цифровое
Johan Soderberg, Hacking Capitalism: The Free and Open Source Software
Movement, Abingdon: Routledge, 2012.

149

Радикальные технологии

производство может трансформировать политическую эко­
номию повседневной жизни. Особенно трудно оправдать
этот способ изготовления вещей, когда такое изготовление
оказывается гораздо более сложным и затратным делом,
чем простая покупка их в магазине. Ведь не случайно же вы
встречаете повсюду-от Росиньи до Родео-драйв-одну и ту
же изготовленную литьем под давлением дешевую поддел­
ку под модель стула МопоЫос или ее варианты: по истори­
ческим меркам, она почти невообразимо дешева. Если зака­
зывать ее на Alibaba с поставкой из Тяньцзиня, при выпуске
20 000 штук в месяц, традиционном производстве и дистрибу­
ции, оптовая цена за штуку составит всего б долларов. А это
означает, что, за исключением немногих истово верующих,
никто на земле не будет тратить время и силы на то, чтобы
изготовить стул на месте, если можно просто сесть в машину,
поехать в Walmart и купить китайский пластиковый стул мас­
сового производства затодолларов.
Когда же изменится экономический расчет и появится
смысл изготавливать стул на месте? Теоретически это может
произойти в нескольких случаях. Если цена на нефть рез­
ко вырастет, нефтехимическая составляющая изготовления
стула может сделать его слишком дорогим или по крайней
мере неконкурентоспособным. Возможно, дешевый импорт­
ный стул будет обречен, когда вырастет стоимость рабочей
силы, если заработная плата на глобальном Юге наконец
начнет приближаться к этическому минимуму. Или же уяз­
вимость слишком протяженных цепочек поставки сделает
транспортировку на длинные расстояния невозможной.
Перемены в любой из этих областей или во всех сразу,
несомненно, в долгосрочной перспективе сделают изготов­
ление вещи на месте более конкурентоспособным предло­
жением. Но реальные расчеты выглядят еще более пугаю­
щими. Для того чтобы изготовление стульев на месте на
основе бесплатных лицензированных спецификаций и без
причинения ущерба окружающей среде имело смысл, эти
150

Глава 4- Цифровое производство

стулья должны быть экономичными не только в сравнении
со стульями, которые еще только должны быть произведе­
ны, но и β сравнении с десятками миллионов стульев, ко­
торые уже существуют в мире, любое количество кото­
рых можно в любое время получить почти даром. Как мы
видели, в настоящий момент самый радикальный и энер­
госберегающий выбор-брать готовое и перепрофилиро­
вать его, вместо того чтобы производить что-то новое.
Все это означает, что цифровое производство может стать
по-настоящему экономически значимым образом жизни
лишь при крайне неблагоприятных условиях. Но пока на раз­
витом Севере верно обратное: никакие чисто экономические
расчеты не оправдывают время и труд, вложенные в такой
способ изготовления вещей. Поэтому, если цифровое произ­
водство не может быть оправдано по экономическим основа­
ниям, оно может быть обосновано идеологически. А это в ос­
новном означает две вещи: либо идеологию запрещенных
вещей, либо идеологию производства ради производства.
Первый класс объектов, которые мы сделаем при помо­
щи цифрового производственного оборудования независи­
мо от наличия экономических стимулов, -вещи, какие мы хо­
тим и к каким неприменимы привычные инструменты оценки,
то есть объекты, которые трудно или вообще невозможно по­
лучить каким-то другим способом. Это может означать еще
не существующие вещи, для которых нет шаблона, —того ро­
да объекты, которые мои студенты, подобно всем остальным
студентам архитектурных вузов, мастерят на MakerBot, пред­
меты с невообразимой геометрией и тонкими вариациями.
Но точно так же это означает производство артефактов, в ко­
торых нам часто отказано в силу их редкости, в силу того или
иного сбоя в рыночной логике изобилия.
Некоторые из этих вещей будут замечательными сами
по себе или же будут служить благородным целям. Приме­
ром такого рода объекта может служить трехмерная модель
клитора, которую недавно изготовила исследовательница
151

Радикальные технологии

Одиль Фийо34, чтобы исправить то, что она считает недо­
статком достоверной информации о женском теле. Модель
Фийо, спецификацию к которой любой может скачать и на­
печатать—прекрасный пример того, как распространение
сетевого производства позволяет пользователям идти в об­
ход репрессивных институтов контроля, демократизирует
приобретение жизненно важных знаний.
Но репрессии —в глазах смотрящего. Среди тех вещей,
которые, похоже, многие желают получить, но которые ры­
нок не может им дать, - огнестрельное оружие, точнее, ору­
жие, не имеющее серийного номера, не «засвеченное» ни
в одной базе данных и во всех остальных отношениях защи­
щенное от контроля и регулирования со стороны государ­
ства. Это желание особенно явно прослеживается у правых
либертарианцев, среди которых до сих пор имеют широкое
хождение фантазии о сопротивлении тирании путем массо­
вого вооружения населения35. А среди тех, кто предавался
этим фантазиям, был юный «криптоанархист» из Арканзаса
по имени Коди Уилсон, который в 2013 году выложил в ин­
тернет чертежи изготовляемого на зО-принтере одноразо­
вого пистолета, названного им Liberator.
Эта вещь уродлива даже по эстетическим меркам, предъ­
являемым к современному легкому огнестрельному оружию.
Но, возможно, она и должна быть такой: согласно отчету по­
лиции Нового Южного Уэльса, пистолет «невозможно обнару­
жить, отследить и можно дешево и легко изготовить»36. Они

34

Manon Walquan, "Un clitoris imprime en 3D, une premiere en France," Makery,
July 26, 2016, makery.info/20i6/07/26/un-clitoris-imprime-en-3d-une-premiere-enfrance/; Carrefour Numerique, "Les realisations du FabLab: Clitoris," July 27, 2016,
carrefour-numerique.cite-sciences.fr/fablab/wiki/doku.php?id=projetspercent3Aclitoristtphotos; см. также: ufunk.net/en/tech/imprimer-un-clit0ris-en-3d/.

35

Jacob Silverman, "A Gun, A Printer, An Ideology," New Yorker, May 7, 2013; см.
также: Defense Distributed, defdist.org.

36

Liat Clark, "Australian Police: Exploding 3D Printed Gun Will Kill You and Your
Victim," Wired, May 24, 2013.

152

Глава 4- Цифровое производство

скачали спецификацию к нему и самостоятельно его собрали,
что обошлось им в 35 австралийских долларов, или прибли­
зительно в 5% от розничной стоимости нового пистолета то­
го же калибра.
Изначально Liberator изготавливался из обычного пласт­
массового филамента с использованием принтера Stratasys,
взятого в аренду; позднее компания отобрала принтер, со­
славшись на нарушение условий обслуживания37. Для того
чтобы работать с более прочными материалами, не гово­
ря уже о том, чтобы не зависеть ни от каких лицензионных
соглашений, Уилсон позднее разработал фрезерный ста­
нок с ЧПУ с открытым кодом, который назвал Ghost Gunner,
«единственную дешевую автоматизированную установку,
расширяющую материальные возможности стрелка и его
политические права»38. Ghost Gunner стоимостью 1500 дол­
ларов предназначен для того, чтобы изготавливать ниж­
ний ресивер для AR-15—ту самую часть автоматической вин­
товки, в которой сосредоточена ее «винтовочность», ком­
понент, чье производство и продажа являются предметами
особо строгого регулирования. Эта установка позволяет лю­
бому «изготавливать автоматические ружья без серийного
номера в тиши своего дома».
Для всех, кроме самых закоренелых либертарианцев,
это кошмарный сценарий, ставший фактом повседневной
жизни. В результате деятельности Уилсона наш повседнев­
ный мир, скорее всего, станет намного более опасным ме­
стом. Но здесь содержится примерный ответ на наш вопрос:
люди обратятся к цифровому производству за теми вещами,
которые им не может предоставить рынок, даже если при­
чина, по которой он не может этого сделать, в регулиро­
вании, осуществляемом на благих и разумных основаниях

37

Robert Beckhusen, "3-D Printer Company Seizes Machine from Desktop Gun­
smith," Wired, October 1, 2012.
Ghost Gunner, ghostgunner.net.

153

Радикальные технологии

И так будет до тех пор, пока существует техническая возмож­
ность обойти регулирование и не появится способ этому по­
мешать.
Помимо желания иметь запрещенные законом вещи
есть еще одна причина, по которой можно продолжать за­
ниматься цифровым производством, несмотря на мрачные
экономические расчеты,— идейная приверженность произ­
водству как таковому. Для некоторых из его самых горячих
энтузиастов доводы в пользу цифрового производства на­
столько убедительны и самоочевидны, что их даже не нуж­
но артикулировать. И тем не менее им придется терпеливо
и методично излагать эти доводы, если они хотят убедить
в правоте своего дела кого-то еще.
В среде мейкеров ходит довольно показательная исто­
рия о том, что случилось, когда, действуя из лучших по­
буждений, ученые из Института передовой архитектуры
Каталонии (ІААС) открыли при поддержке Массачусетского технологического института вторую лабораторию из тех,
что должны были стать сетью Fablab, в Барселоне, в бед­
ном районе Сьютат-Меридиана. В этой истории одно наложилось на другое. Из всех районов Барселоны был выбран
этот, возможно «самый окраинный и наиболее пострадав­
ший от экономического кризиса 20о8 года»; из всех мест
в этом районе, пригодных для проведения эксперимента,
исследователи выбрали то, где раньше находился местный
благотворительный продовольственный банк. И в доверше­
ние всего они дали новой мастерской оптимистическое имя,
которое задним числом может показаться страшно бестакт­
ным, -Ateneu. (Название буквально переводится как «Ате­
неум», но намекает на долгую каталонскую традицию ради­
кальных социальных центров39.)

Ateneus de Fabricacio. "Materialitzem idees cocreem el nostre entorn," ateneusdefabricacio.barcelona.cat/.

154

Глава 4· Цифровое производство

На фоне растущей безработицы и безнадежности это не
слишком понравилось местным жителям. «Что Массачусетский технологический делает в месте, где люди голодают? —
спрашивал один разгневанный местный житель у репортера
газеты El Diario. — Нам здесь нужны чрезвычайные меры по
созданию рабочих мест или продовольственные банки». По­
сле этого призыва члены Ассоциации жителей Сьютат-Меридиана взяли дело в свои руки. Вместе с активистами движе­
ния 15М они захватили Fablab, на короткое время превратив
ее обратно в местный магазин40.
Действия жителей этого района Барселоны могут послу­
жить тяжелым упреком тому, что мы могли бы назвать циф­
ровым авангардизмом, — идеологической приверженности
производству ради производства, сочетающейся с неспособ­
ностью как следует разобраться в потребностях и желаниях
местных жителей перед тем, как предлагать цифровое про­
изводство в качестве универсального лекарства от социаль­
ных или экономических недугов. В данном случае, действуя из
лучших побуждений, организаторы забежали вперед, не заду­
мавшись не только о материально продуктивных возможно­
стях технологии, но и о том, чтобы они были понятны людям,
которым призваны помочь. До тех пор пока жители Мери­
дианы не понимают прямой связи между вещами, которые
может изготовить зО-принтер или фрезерный станок с ЧПУ,
и своими жизненными потребностями, Fablab или тому по­
добные инициативы —самое неудачное предложение. И это
верно для любого сообщества на земле, оказавшегося в по­
хожей ситуации.
Как бы горячо они порой ни проповедовали, сторонни­
ки цифрового производства не справились с задачей по
объяснению, что именно оно может предложить тем, кто
не входит в аудиторию, которая заранее готова этой идеей
Pau Rodriguez, "Un centre internacional de produccio digital es converteix en
Banc d'Aliments improvisat," El Diario, August 20, 2013.

155

Радикальные технологии

воодушевляться; изготовленные при помощи зО-печати вы­
вески, знаки, вырезанные лазером, и прочая подобная дре­
бедень, которую часто изготавливают в качестве примера то­
го, что можно делать с помощью этих технологий, не помо­
гают им доказать свою точку зрения.
Киоск зО-печати, располагавшийся в торговом центре
Elephant and Castle в Южном Лондоне, был отличным приме­
ром этой тенденции: месяцами он стоял закрытым и собирал
пыль —притом что вокруг за стойками шла бойкая торговля,
удовлетворявшая нужды местных восточноевропейских, ла­
тиноамериканских и африканских иммигрантов, — и не пред­
лагал ничего из того, что могло бы понадобиться любому
из проходивших мимо покупателей. Между тем шумный не­
формальный рынок за бетонным ограждением подсказы­
вал, что рядом было множество людей, которые могли бы
воспользоваться возможностями киоска, если бы кто-нибудь
только попытался разобраться в их нуждах и объяснить, чем
цифровое производство может быть им полезно.
На самом деле эти потребности, возможно, совсем не те,
что сопровождают материальные лишения, но те, что рож­
даются из более глубокого обеднения современной жизни.
В своей книге «Ремесленник» Ричард Сеннет описывает,
как поток новых материальных объектов захлестнул дома
в Европе в эпоху Ренессанса41-одежда, посуда, мебель,
игрушки и вещи для хранения, вынесенные на берег по­
вседневности около ібоо года. Когда читаешь это, нет-нет
да и задумаешься о нашем собственном мире, о тех 300 ооо
предметах, которые, по оценкам, имеются в среднем доме
в Северной Америке. У нас самих глаза разбегаются: даже
объективно бедные люди на глобальном Севере живут в та­
ком повседневном материальном комфорте, о котором на
протяжении большей части истории состоятельные люди
могли только мечтать. В грубо материальном смысле мы уже
Richard Sennett, The Craftsman, London: Penguin, 2008, p. 82 и далее.

156

Глава 4· Цифровое производство

живем в мире постдефицита, еще до того, как стали эксплу­
атироваться сложные мощности цифрового производства.
И, несмотря ни на что, мы продолжаем испытывать непрео­
долимые чувства желания и нехватки чего-то.
Это указывает на глубокую путаницу, которая, как пред­
ставляется, объединяет всех-от Боуэра до Срничека, Уильямса и адептов «полностью автоматизированного комму­
низма класса люкс». Вопреки утверждениям Боуэра богат­
ство и обладание множеством вещей —это не совсем одно
и то же, даже богатство и возможность получить нечто, ког­
да только пожелаете, — не одно и то же. И наоборот, бед­
ность-это не столько нехватка вещей, сколько зависимость
от других в удовлетворении самых главных жизненных по­
требностей. Суть того, что нам предлагает цифровое про­
изводство, не столько в способности удовлетворять матери­
альную потребность, сколько в том, что вы сможете делать
это самостоятельно. В том, что вы можете почувствовать
потребность — может быть, даже потребность, для удовлет­
ворения которой пока не существует никакого артефакта, и найти способ удовлетворить ее прямо на месте, путем экс­
периментов и последовательного приближения.
Не следует полагать —в приливе безрассудного энтузи­
азма по поводу всего, что вытекает из этой технологии, -что
цифровое производство автоматически или как по манове­
нию волшебной палочки преобразит мир. Как показывает
пример Коди Уилсона, мы должны вновь и вновь напоми­
нать себе, что отнюдь не все, кому попадает в руки этот на­
бор возможностей, будут заинтересованы в том, чтобы ис­
пользовать их в целях уничтожения господства.
Но дело не в самих технологиях. Во всех случаях, опи­
санных мною выше, акт производства-рутинная и относи­
тельно легкая часть. Проблема не в том, чтобы предложить
использование новых технологий производства, а в том,
чтобы использовать их таким образом, в таких конфигура­
циях и сочетаниях, которые могли бы оказать эффективное
157

Радикальные технологии

сопротивление их захвату существующей логикой накопле­
ния и эксплуатации, и включить их в процессы, порожда­
ющие долговечную и важную общую ценность. Те, кто хо­
чет увидеть, как цифровое производство становится частью
проекта по радикальной трансформации, должны вложить
много труда в то, чтобы сделать способ его использования
по-настоящему дружелюбным и привлекательным, а не про­
сто демистифицированным и формально доступным.
Есть причина, по которой мы продолжаем говорить о та­
кой старомодной вещи, как владение средствами произ­
водства. Во все моменты истории контроль над формой
и распределением материальных благ был самым тесным
образом связан с формой и распределением власти. Сегод­
няшний день не исключение. Даже сегодня достоинство че­
ловека зависит от удовлетворения материальных потребно­
стей, от возможности обеспечивать всех живущих рукотвор­
ными объектами, которые укрывают нас от стихий, дают
комфортабельное место пребывания и определенную сте­
пень контроля над непосредственным окружением.
Наш здравый смысл, ценности, наши представления
о том, что возможно, а что нет, — мы так часто относимся
к этим вещам как к устоявшимся фактам и отчаянно сопро­
тивляемся идее, что они контингентны. Нам особенно труд­
но смириться с тем, что эти очень личные качества могут ос­
новываться на чем-то столь приземленном и конкретном,
как наше коллективное решение, касающееся организации
производственных мощностей в мире. И тем не менее де­
фицит заражает наш язык, отражается на наших требова­
ниях честности и справедливости и определяет мыслитель­
ные привычки. Это может прозвучать до смешного редукционистски, но есть связь между тем, как общество производит
и распределяет материальные блага, и структурой человече­
ского аффекта в этом обществе.
Мы знаем, как выглядит аффект в мире, где дефицит
вещей поддерживается, опосредуется и удовлетворяется
158

Глава 4· Цифровое производство

рыночными механизмами; некоторым из нас это, к сожа­
лению, слишком хорошо знакомо. Нам знаком эндокрин­
ный всплеск искусственно вызванного желания, неутолимая
жажда обладания, пустое удовольствие, приносимое даже
не использованием или владением вещью, но самим актом
ее покупки. Мы давно привыкли к чувству едва ли не посткоитальной подавленности и грусти, которое наступает вслед за
потреблением покупки, не говоря уже о раскаянии, вызывае­
мом безрассудным решением, и мы знаем, что желание вспы­
хивает снова после того, как оно лишь на минуту угасло.
В этом мире нам нужно иметь вещи, или определенный
род вещей, или, по крайней мере, определенное их количе­
ство, чтобы чувствовать себя полноценными людьми, более
того, нам нужно, чтобы все видели, что они у нас есть. Стати­
стика потребительских кредитов наглядно показывает важ­
ность нашего желания, то, на что мы готовы пойти, чтобы
окружить себя предметами, которые нужны нам отнюдь не
для выживания. И конечно, бремя долга, висящее на столь
многих из нас, образует поразительно эффективный дисци­
плинарный механизм: люди, зависящие от заработной пла­
ты, которую они тратят на погашение долга по кредитной
карте по ставке 24% годовых, не раскачивают лодку на ра­
бочем месте и едва ли будут раскачивать ее где-либо еще.
В той степени, в которой наша привязанность к вещам уве­
личивает это бремя, она —часть того, что силой принужда­
ет нас подчиняться и приучает к соучастию в неприглядных
делах.
Но технологии распределенного цифрового производ­
ства позволяют представить, что от всего этого удастся из­
бавиться. Можно представить, что мир может быть устроен
иначе и лучше. Можно представить, что больше вещей, ко­
торые мы хотим иметь или в которых нуждаемся, мы будем
делать сами, так что они обойдутся нам лишь немногим до­
роже стоимости времени и материалов, и что эти вещи заме­
нят многие, если не все, материальные предметы, которые
159

Радикальные технологии

мы сегодня покупаем. Многие из нас имеют возможность
прямо сейчас предпринять конкретные практические шаги
к этому. И как следствие, можно, пусть и смутно, представить
себе, как обладание вещами и приобретение их лишатся сво­
его коварного волшебства.
Хотя я и не верю, что отрасли вроде рекламного бизне­
са исчезнут или что они в ближайшем будущем откажутся от
своей немалой власти направлять наше желание на конкрет­
ные объекты, у нас появилось гораздо больше шансов во­
плотить в жизнь справедливые и плодотворные конфигура­
ции власти и поддерживать их в течение долгого времени
при помощи новых средств производства и распределения,
которые дает цифровое производство. Но подобная инфра­
структура может быть реализована, если мы заранее знаем,
какая вещь нам нужна, как именно она служит нашим ценно­
стям и что потребуется от нас для ее создания.
Что мы сможем получить, если будем все это знать? Не
просто новые вещи, но новые виды вещей —ранее невообра­
зимые комбинации материи, ограниченные только закона­
ми физики и нашим желанием. А также, пусть и в малом мас­
штабе, возможность жить в среде, которую мы сами создали,
пользуясь инструментами, которые мы тоже сделали сами.
Верное своим корням, цифровое производство помогает
нам в ходе экспериментов постепенно нащупать форму буду­
щего. Пока мы еще на стадии подтверждения жизнеспособ­
ности концепции —сегодня мы знаем, что в принципе эти ве­
щи можно делать. Но самая тяжелая социальная и интеллек­
туальная часть работы только начинается.

глава 5
Криптовалюта: вычислительная
гарантия стоимости

Все опубликованные описания развития технологии, извест­
ной нам как «блокчейн», начинаются и заканчиваются оди­
наково. Они указывают на ее происхождение от криптовалюты под названием «биткойн», а дальше рассказывают, как
скрывающийся за псевдонимом, неизвестный и, возможно,
представляющий даже не одного человека, а группу изобре­
татель биткойна «Сатоси Накамото» решал проблему до­
верия, которая мешала всем предшествующим попыткам
создать сетевые цифровые деньги. Все они подчеркивают
потенциал блокчейна для трансформации того, как мы об­
мениваемся ценностями (стоимостями), во всех контекстах
и на всех уровнях общества. А также указывают на возмож­
ности, которые не ограничиваются валютой и от которых за­
хватывает дух: мир «умных контрактов», распределенных
приложений, автономных организаций и постчеловеческих
экономик, полностью опосредуемый «не требующими дове­
рия» криптографическими технологиями.
Почти все разговоры о блокчейне тоже начинаются и за­
канчиваются одинаково —недоумением. На моей памяти это
первая технология, которую очень трудно понять умным
и высокоодаренным людям. Отчасти это вызвано очень свое­
образными допущениями о природе человека, которые ис­
пользовались при разработке блокчейна и которые (к сча­
стью) разделяются не всеми. Но большая часть связана

161

Радикальные технологии

с ошеломляющей сложностью, с которой нас сталкивают
биткойн и лежащие в его основе технологии.
Когда перед нами появляются по-настоящему новые
идеи, обычно мы прибегаем к аналогии. Мы идем к пони­
манию окольными путями и рывками, при помощи множе­
ства концептуальных заменителей и промежуточных мета­
фор. В большинстве случаев мы в состоянии подставить на
место новой вещи нечто знакомое: для простоты автомо­
биль—это «безлошадный экипаж», а карманный испари­
тель никотина —«электронная сигарета». Порой такая под­
становка вводит в заблуждение, и даже сильно (для некото­
рых из нас интернет остается множеством труб), но она все
равно выполняет свою задачу. Мы получаем ментальную мо­
дель и теорию действия, позволяющую нам вписать эту но­
вую вещь в нашу жизнь, пусть поначалу совершенно случай­
ным образом. А со временем у нас может появиться возмож­
ность разобраться в ней получше. Но что касается биткойна,
блокчейна и родственных им новых технологий, у нас нет
для них никаких подходящих метафор. Те, что все-таки пу­
щены в обиход, большинству из нас кажутся непонятными.
Возьмем головокружительный семантический разрыв
в одном предложении из оригинального документа, в кото­
ром описывалась архитектура биткойна: «Мы определяем
нашу электронную монету как цепь цифровых подписей».
Монета, цепь, подписи—по отдельности это все конкретные
слова, но то, как они здесь используются, не совпадает с их
обычным значением. Если читатель недостаточно глубоко
погрузился в весь комплекс общих допущений, образующих
финансовую криптографию, смысл скользит по поверхности
слов —а это только введение. В результате большинству из
нас трудно понять, как эти идеи связаны друг с другом или
к чему они отсылают, не говоря уже о том, чтобы понять, как
цепочка подписей может стать монетой. Отсюда концепту­
альный туман, окружающий тему биткойна, и озадаченный
или апологетический тон, в котором о нем говорят.
162

Глава 5· Криптовалюта

В большинстве объяснений, встречающихся в публикаци­
ях, тоже нет большой ясности. Кажется, что на каждом шагу
возникает новый базовый термин-фундаментально важное
понятие или идея, непонятные до тех пор, пока вы не разбе­
ретесь во всем, что к ним ведет, которые, однако, обязатель­
но должны быть определены до того, как написанное на стра­
нице хоть как-то прояснится. Для того чтобы усвоить принцип
работы биткойна, мне по крайней мере понадобилось прило­
жить больше труда, чем для понимания любой другой техно­
логии, описываемой в этой книге.
Это-то меня и беспокоит. Несмотря на всю шумиху вокруг
биткойна, ясно, что на уровне технологической инфраструк­
туры в нем решаются важные вопросы о человеческом взаи­
модействии, сотрудничестве и совместной жизни. Его появле­
ние в мировой экономике дает несоразмерно большую власть
тем людям и институтам, которые понимают, как он работает,
и лучше других способны действовать на основе этого понима­
ния. В настоящее время очень небольшое число людей в пол­
ной мере понимает, как биткойн и стоящие за ним технологии
создают и опосредуют перемещение ценностей. Если криптовалютам, блокчейну и распределенным реестрам (distributed
ledgers)* в целом предстоит стать ядром сетевой, постнацио­
нальной глобальной экономики оставшейся части нынешне­
го столетия, крайне важно, чтобы все мы хотя бы в общих чер­
тах понимали, как они работают и чего предлагают достичь.
В основе своей биткойн - цифровое средство обращения,
призванное заменять наличные деньги наиболее удобным
1

Важно отметить, что операции блокчейна распределены не в том смысле,
который обычно подразумевается под «распределенными вычислениями»,
когда разные куски большой задачи раздаются сети независимых процес­
соров, а затем соединяются вместе. Наоборот, блокчейн биткойна идентич­
но воспроизводится во всех узлах сети. Выбирать приходится между тем,
чтобы эти копии были верифицируемо идентичными друг другу, и потерей
других преимуществ настоящих распределенных вычислений, главным об­
разом скорости.

163

Радикальные технологии

для вас способом. Конечно, до 2оо8 года было множество
попыток разработать новые формы цифровой валюты. Каза­
лось, что для этого есть все условия. Почти у каждого взрос­
лого человека на земле все время было с собой электронное
устройство, в высшей степени подходящее для использова­
ния в качестве транзакционной платформы. Передовой ке­
нийский сервис M-Pesa продемонстрировал величину рын­
ка мобильных платежей, используя стандартный мобильный
телефон, способный отправлять текстовые сообщения, и до­
казав, что важные трансферы могут совершаться в масшта­
бах, далеко выходящих за рамки традиционной банковской
системы. Технический стандарт для ближней бесконтактной
связи (NFQ был широко внедрен в индустрию мобильных
телефонов, позволив каждому, у кого есть телефон с этой
функцией, расплачиваться одним прикосновением к экрану.
В розничной торговле продавцы все чаще оснащают свои
точки оборудованием для таких платежей, такие цифровые
терминалы все чаще можно встретить рядом с кассой.
И тем не менее для большинства из нас на развитом Се­
вере обещанная утопия цифровых денег так и не наступила.
Почти десятилетие спустя после того, как большинство из
нас перенесли свои музыкальные коллекции в облако и ког­
да миллионы счастливо заменяют свои любовно собранные
библиотеки электронными книгами, монеты и банкноты про­
должают оставаться самыми распространенными платежны­
ми средствами в повседневной жизни. Компании, выпуска­
ющие кредитные карты, рыдают от отчаяния из-за нашего
упрямства, выпускают рекламные ролики, чтобы пристыдить
потребителей за то, что они такие ретрограды и эгоисты—до
сих пор пользуются наличными, а футурологи, работающие
в области финансовых технологий («финтех»), недоуменно
чешут головы, не понимая, что пошло не так.
Возможно, футурологи не были бы в таком недоумении,
если бы внимательнее следили за тем, что происходит в ми­
ре. В конце концов не надо большого ума, чтобы понять, что
164

Глава 5· Криптовалюта

люди опасаются доверять все свои средства чему-то настоль­
ко неуловимому в тот момент, когда, казалось, вся мировая
экономика разваливается. Экономического кризиса 20о8 го­
да с изъятиями имущества за долги, выселениями и банков­
скими крахами было достаточно, чтобы доказать многим,
что ключевым финансовым институтам Запада нельзя дове­
рять,—а если нельзя положиться на центральные банки, то
как положиться на кучку лихих стартапов? Возможно, у лю­
дей головы были просто заняты более неотложными забота­
ми, и они были не склонны сломя голову кидаться в техноло­
гическую неизвестность.
Или, может быть, это неправильный взгляд на вещи. Мо­
жет быть, время, когда доверие к существующим институтам
стремительно падает,—самый подходящий момент, чтобы
предложить нечто совершенно новое. И тут появляется «Сатоси Накамото»2.
Имя Накамото было единственным, упоминавшим­
ся в девятистраничном документе, описывавшем новую
цифровую валюту, который впервые появился на Хеллоу­
ин 20о8 года в рассылке Cryptography, а затем в паре дру­
гих мест в интернете3. У нас по-прежнему очень мало досто­
верной информации о «нем»: мы даже не знаем, не была
ли это сплоченная команда коллег, работавших под кол­
лективным псевдонимом. Орфографические, лексические
и стилистические подсказки из относительно небольшого
верифицированного корпуса его сообщений твердо указы­
вают на то, что, кем бы он ни был, британский английский
(или английский Содружества) является для него родным
языком. Но во всем остальном, несмотря на спорадические

2

3

Как принято у поклонников биткойна, в дальнейшем я буду говорить
о «нем» как о японце по имени Сатоси, независимо от того, один это чело­
век или несколько, а также независимо от его пола или национальности.
Satoshi Nakamoto, "Bitcoin: A Peer-to-Peer Electronic Cash System," October 31,
2008, Bitcoin.org/bitcoin.pdf.

165

Радикальные технологии

попытки расследования в средствах массовой информации,
которые ни к чему не приводили, его личность до сих пор
остается загадкой.
Из довольно скромного определения, которое он пона­
чалу дал своему изобретению («пиринговая система элек­
тронных денег»), мы можем резонно заключить, что Сатоси не планировал делать ни средство долгосрочного сбере­
жения, ни даже полноправную расчетную единицу. Но было
ясно, что изобретение было тщательно продумано, чтобы
служить эффективным средством обмена4 между сторонами,
которые предположительно продолжают хранить основную
массу своих сбережений в какой-то другой валюте. Возмож­
но, мы можем уподобить биткойн торговому пиджину или
вспомогательному языку—эсперанто для денег.
В описании Сатоси биткойн был криптовалютой, то есть
исключительно цифровой валютой, основанной на крипто­
графическом анализе. Он соединил в ней все позитивные
качества как денежных транзакций, так и электронных транс­
феров, но избавил ее от их недостатков. Как мы увидим, ни
одна из описанных им особенностей не была новостью для
небольшого сообщества любителей финансовой криптогра­
фии, но даже оно согласилось, что он скомбинировал их со­
вершенно по-новому.
Оригинальную спецификацию биткойна следует считать
отражением блестящего ума и превосходного исполнения,
особенно если она действительно была создана одним че­
ловеком. Она довольно элегантно предлагала использовать
хорошо известные техники криптографии для того, чтобы

4

Очень тщательно. Джошуа Дэвис в статье в New Yorker замечает, что
очень авторитетный консультант по безопасности Дэн Камински старатель­
но пытался взломать биткойн и всякий раз выяснял, что его ходы преду­
гадывались и отражались: Joshua Davis, 'The Crypto-Currency," New Yorker,
October 10, 2011.

166

Глава 5· Криптовалюта

одним махом решить целый ряд проблем, одолевавших все
проекты электронных денег, появлявшиеся ранее.
В своем наиболее абстрактном виде любая цифровая
транзакция не что иное, как запись в какой-то базе, где фик­
сируется время, в которое данная сумма была списана с од­
ного счета и зачислена на другой. На языке финтеха такая
база называется реестром—симпатичным словом, вызываю­
щим в воображении мир перьевых ручек и письменных сто­
лов, покрытых сукном, под присмотром штата счетоводов
в козырьках, защищающих от резкого света.
Однако какие бы ассоциации ни вызвало это слово, у ре­
естров есть одна неизменная особенность-их должен ктото вести. Критическая уязвимость всех схем с цифровыми
валютами до появления биткойна была связана с тем, что
участники транзакции должны были довериться институ­
ту-посреднику, которому они поручали вести реестр и обнов­
лять его всякий раз, когда средства перемещались по сети.
Институт-посредник —«монетный двор» (mint) на жаргоне
финтеха —был единственным арбитром, судившим о право­
мочности транзакции.
Это была крайне удручающая особенность по очень мно­
гим причинам. Во-первых, «монетный двор» имел доступ
к огромному количеству информации, касающейся идентич­
ности сторон контракта и паттернов их взаимодействия друг
с другом. В особенности для тех, кто постоянно был озабо­
чен сохранением конфиденциальности-а в культуре фин­
теха таких людей всегда хватало,—это было неприемлемо,
прежде всего с философской точки зрения.
Поэтому есть серьезные опасения, что тот, кто контро­
лирует «монетный двор», получает возможность сделать
так, чтобы некоторые транзакции не происходили вовсе,
по любым причинам, какие взбредут ему в голову5. Идея,
Например, путч, в результате которого установилась власть христианских
фундаменталистов в «Рассказе служанки» Маргарет Этвуд, был произведен

167

Радикальные технологии

что орган, управляющий «монетным двором», может пере­
крыть платежи стороне, впавшей в немилость по политиче­
ским или каким-то иным мотивам, —не только теоретическая
возможность. Реальная блокада перечислений денег WikiLeaks в 2010 году, которую устроили Bank of America, Visa, Mas­
tercard, PayPal и Western Union,—самый наглядный пример
такого рода вещей, но он далеко не единственный6.
И наоборот, стирая долги на счетах в реестре, «монет­
ный двор» мог позволить сторонам, к которым он благо­
волит, использовать деньги не один раз так, чтобы никто
этого не заметил. Это была серьезная проблема, которую
знатоки финтеха называли «проблемой двойного расходо­
вания», и от нее страдали все прежние цифровые валюты.
Наконец, «монетный двор» и его реестр являются тем,
чего любой ответственный инженер будет изо всех сил из­
бегать при разработке сложной системы, — «единой точ­
кой отказа». Единый централизованный реестр, в который
записывается каждая транзакция, создает как серьезную тех­
ническую уязвимость, так и неодолимо привлекательный ин­
струмент для злоупотреблений; если он по какой-то причине
поврежден, это приведет к отказу всей сети обмена.
Члены финтех-сообщества очень хорошо понимали эти
проблемы, пытаясь найти самые разные способы избежать
или решить их. Среди подобных тактик попадались доволь­
но хитроумные, а некоторые из них, в частности те, что ле­
жали в основе предложенной Адамом Бэком валюты Hashcash7, и те, что были разработаны пионером криптографии
Дэвидом Чаумом8, почти вплотную приблизились к оконча­
тельной сборке идей биткойна по меньшей мере за десять лет
путем исключения всех пользователей, пол которых был отмечен как жен­
ский, из континентальной сети цифровых транзакций: Margaret Atwood, The
Handmaid's Tale, Toronto: McClelland & Stewart, 1985; Маргарет Этвуд, Рассказ
служанки, Москва: Эксмо, 20об.
6
7
8

WikiLeaks, "Banking Blockade," June 28, 2011, wikileaks.org/Banking-Blockade.html.
Hashcash, hashcash.org.
David Chaum, "Blind Signatures for Untraceable Payments," Advances in Cryptology Proceedings of Crypto 82,1983, pp. 199-203.

168

Глава 5· Криптовалюта

до того, как Сатоси опубликовал свой документ. Но никто не
смог удовлетворительно справиться с последним и, возмож­
но, самым серьезным ограничением цифровой валюты, ко­
торое роднит ее с большинством форм денег: любая сумма
денег, деноминированная в данной валюте, привязана к дей­
ствиям института, отвечающего за ее выпуск... а институтом
этим, как правило, является национальное государство.
У большинства из нас это не вызывает никакого беспо­
койства. Однако для людей определенных идеологических
взглядов сам факт того, что ценность денег в нашем кар­
мане обеспечивается государственными институтами, оста­
ется болезненным напоминанием об и х - и нашей-несво­
боде. Для этих людей, отнюдь не все из которых анархо-капиталисты и либертарианцы, любой фургон, перевозящий
деньги, означает уступку ненавистным ограничениям со сто­
роны государства.
Но даже для нас факт того, что стоимость валюты так чув­
ствительно зависит от действий государства, без сомнения,
имеет некоторое значение. Для большинства из нас во мно­
гих случаях это не представляет проблемы, но становится ею,
когда национальная экономика, в которой мы живем, тер­
пит крах, когда эта экономика управляется настолько непра­
вильно, что глобальные рынки вынуждены вмешаться и на­
вязать финансовую дисциплину, или когда она развивается
в направлении, которое эти рынки просто не одобряют. При­
нудительная реструктуризация обычно ведет к обесценива­
нию валюты, как это на своем опыте узнали аргентинцы в пе­
риод 2001-2002 годов, когда песо упал почти на 70%. Еще ху­
же, когда центральный банк пытается бороться с кризисом,
запустив печатный станок и печатая новые деньги, резко
обесценивающие те, что уже находятся в обращении. Это
приводило к пресловутым тачкам с деньгами, которые ас­
социируются у нас с Веймарской Германией, к появлению
в 1946 году в Венгрии банкнот номиналом юо миллионов,
к ежедневной 98%-ной инфляции, которую в конце 2оо8 года
169

Радикальные технологии

пережило Зимбабве, или к стремительному обесценению
на 93% венесуэльского боливара всего за несколько меся­
цев в 2015 году9.
По этим меркам даже хорошо спроектированная цифро­
вая валюта недостаточно хороша, если ее курс остается при­
вязанным к решениям любого национального государства.
А если глупо полагаться на правительства национальных го­
сударств, разве не еще глупее зависеть в оценке стоимости
валюты от капризов таких практически никому не подотчет­
ных организаций, как МВФ? Скорее всего, именно этого вы
захотите избежать, придумывая валюту с нуля.
Но что если ценность валюты может основываться на
чем-то еще, кроме наивного доверия, — на чем-то столь же
холодно-рациональном, не подверженном порче и внеисторическом, как математика? Что если те же технологии, кото­
рые позволяют вам это сделать, могли бы вдруг устранить
любую потребность в центральном «монетном дворе», ре­
шить проблему двойного расходования и обеспечить не­
обратимость транзакций? И что если всего этого можно бы­
ло бы достичь, сохраняя если не анонимность участников,
то хотя бы нечто близкое—устойчивую «псевдонимность»?
В этом состоял гениальный ход Сатоси. Одним из глав­
ных новшеств биткойна была архитектура, обходившая не­
обходимость опоры на централизованный «монетный двор»
или реестр. Биткойн заменил доверие криптографическим
подтверждением валидности, предложив, чтобы транзакции
аутентифицировались, а ценность валюты поддерживалась
эмерджентным процессом достижения консенсуса в гло­
бальной распределенной сети пиров.
И тот огромный интерес, который вызвало появление бит­
койна, целиком объясняется перспективами, открываемыми
возможностью распределенного консенсуса. Когда мы возь­
мем на вооружение его ключевую технологию, нам больше
См.: Dolartoday, dolartoday.com/indicadores/.

170

Глава 5· Криптовалюта

не придется полагаться на институты вроде правительства
или банков, чтобы гарантировать исполнение наших обяза­
тельств друг перед другом, общественных или частных. Од­
ной общей, публичной записи, совместно поддерживаемой
глобальной сетью, будет достаточно, чтобы записывать все
транзакции, контракты и голоса и делать это безопасно, до­
бросовестно и сохраняя конфиденциальность всех сторон.
Как это работает? Последующее описание крайне упро­
щено—я постарался избавить вас от подробностей алго­
ритма хеширования SHA-256, деревьев Меркла и т. п.,— но
в общих чертах оно точно. Я надеюсь, оно поможет вам со­
ставить представление о том, что происходит и почему так
загорелись этой идеей ее поборники и энтузиасты.
У каждого индивидуального биткойна и владельца биткойнов есть уникальный идентификатор. Это криптографи­
ческая подпись, математически верифицируемое подтверж­
дение идентичности. Любой конкретный биткойн всегда
будет ассоциироваться с подписью пользователя, который
им в данный момент владеет, и, вернувшись назад во вре­
мени, мы можем увидеть всю цепочку владельцев, через ко­
торую прошла данная монета с того момента, как была вы­
пущена.
Транзакция с биткойнами, как и транзакция со средства­
ми в любой другой цифровой валюте, состоит из сообщения
о том, что данная сумма переводится с моего счета (или «ко­
шелька») на ваш. Всякий раз, когда происходит транзакция,
ставится ее временная метка, а потом она криптографически
подписывается обеими сторонами. Это сообщение затем про­
ходит специальные вычисления, называемые алгоритмом
хеширования, в результате которых на другом конце возни­
кает последовательность известной и неизменной длины —
шифр длиной 256 бит.
Это значение хеша транзакции, и оно совершенно уни­
кально. Оно выполняет роль отпечатка пальца, который не­
возможно подделать, для данной группы фактов. Изменение
171

Радикальные технологии

хотя бы одного бита информации, собранной в транзакции,
приведет к совершенно иному значению хеша, поэтому для
того, у кого есть алгоритм, не составляет труда проверить, что
данная комбинация времени, агентов и переводимой суммы
произведет именно эту (и только эту) последовательность.
Вместо того чтобы записываться в контрольный реестр,
которым владеет определенная сторона, как было бы в слу­
чае обычного электронного межбанковского перевода, эта
транзакция передается по всей глобальной сети пользовате­
лей биткойнов. Каждый узел независимо проверяет историю
предшествующих транзакций, чтобы верифицировать теку­
щую и убедиться, что она отвечает критериям, которые стро­
го оговорены в протоколе биткойна. Например, чтобы из­
бежать двойного расходования, протокол предусматривает,
что только самая ранняя транзакция с данной монетой яв­
ляется правомочной; любая попытка той же самой стороны
снова ее потратить будет отклонена сетью. Точно так же ни­
кто не может потратить монету, которой не владеет.
Как следствие, известна точная история владения каждой
конкретной монетой. В любое время любой участник сети мо­
жет скачать и просмотреть свою локальную копию этой исто­
рии—полный реестр всех транзакций с биткойнами10. А это
делает проверку каждой конкретной сделки на удивление
простым процессом.
Когда каждый узел соглашается, что рассматриваемая
транзакция правомочна, она привязывается к предыдущей
верифицированной транзакции, и они хешируются вместе.
Такие верифицированные, но еще не подтвержденные тран­
закции затем собираются в блок, который, в свою очередь,
тоже передается по сети. И снова каждый узел сети работает
независимо, стремясь к тому, чтобы первым закончить вы­
числения, которые дадут подтверждение блока-кандидата.

На практике это совсем не банальное занятие. К февралю 2016 года разме­
ры всего блокчейна биткойна достигли 60 Гб. У меня ушел целый день на
то, чтобы его скачать при обычной скорости домашнего интернета, и он за­
нял почти все свободное место на моем ноутбуке.

172

Глава 5· Криптовалюта

Полученный в результате блок затем присоединяется к по­
стоянно растущей цепочке блоков. Наконец мы пришли
к блокчейну.
Та же самая технология, которая гарантирует отдельные
транзакции, теперь используется, чтобы защитить блокчейн от подделки. Точно так же, как все стороны каждой
транзакции получают временную метку и хешируются вме­
сте, производя уникальный отпечаток, это происходит с каж­
дым блоком. Поскольку любое последующее значение хеша
блока генерируется при помощи подписи непосредственно
предшествующего ему по времени, оно несет в себе детали
каждого блока когда-либо выполнявшихся транзакций с биткойном, вплоть до самого первого, так называемого первич­
ного блока.
И снова, поскольку у каждого участника сети имеется
своя локальная копия блокчейна, ни на одном из этапов нет
необходимости проверять транзакции в центральном рее­
стре или в координационном центре. Вся сеть работает на то,
чтобы поддерживать и защищать блокчейн —его общий, пу­
бличный распределенный реестр.
Как только блок получил подтверждение от сети и был до­
бавлен к блокчейну, все включенные в него транзакции счита­
ются завершенными; с этого момента они становятся частью
постоянной записи. Для очень мелких транзакций на этом
все и заканчивается; одиночного подтверждения достаточно,
чтобы гарантировать, что, скорее всего, они не будут пере­
смотрены. (В спецификациях биткойна такие транзакции с
одним подтверждением описываются как «надежные, если
вы доверяете человеку, который вам платит»11.)
Поскольку вся цепочка повторно верифицируется вся­
кий раз, когда к ней добавляется новый блок, надежность
каждой транзакции со временем растет по экспоненте.
Bitcoin Project. "Some Things You Need to Know," bitcoin.org/en/you-need-toknow.

173

Радикальные технологии

Поэтому большинство приложений-кошельков будут по­
казывать транзакцию как неподтвержденную, пока блок,
в который она входит, не будет проверен в блокчейне на
шесть блоков вглубь. Это число отражает о,і% номиналь­
ного риска того, что транзакция будет отклонена после то­
го, как ее правомочность будет дополнительно пересчитана
пять раз. Этот расчет, в свою очередь, основан на допуще­
нии, что мошенник контролирует не более ю% имеющейся
вычислительной мощности сети.
Таким образом, стороны, участвующие в крупных транзак­
циях, вполне могут предпочесть подождать, пока завершит­
ся больше циклов подтверждения блоков. Например, только
что созданные монеты не признаются протоколом биткойна, пока транзакция, в которой они были созданы, не ушла
вглубь на юо блоков. В этой точке есть астрономически вы­
сокая вероятность, что никакой пересчет блокчейна их не от­
менит, и даже самая большая транзакция может считаться
выполненной безотзывно, необратимой и вечной. Когда мой
и ваш кошельки, а также все другие биткойн-приложения по­
могают блокчейну установить текущее распределение монет,
все они показывают одно и то же состояние счета. Любая мо­
нета, которую мы контролируем, может теперь тратиться как
настоящая.
Сложный децентрализованный процесс, при помощи ко­
торого блок историй транзакций проверяется и добавляется
к постоянной записи, называется майнингом, и этот аспект
механики биткойна, похоже, сложнее всего поддается пони­
манию.
Начнем с того, что только часть машин в сети биткойна
участвует в майнинге. Перед каждым майнером ставится за­
дача собрать по сети все неподтвержденные транзакции, ко­
торые произошли с того момента, как был подтвержден по­
следний блок, соединить их в блоки и выполнить вычисле­
ния, которые приведут к их подтверждению.

174

Глава 5· Криптовалюта

Любой майнинговый узел может предложить своего кан­
дидата для проверки, и мы видели, что решение о том, под­
тверждается или нет данный блок, принимается каждым уз­
лом индивидуально. С учетом распределенной топографии
биткойн-сети это означает, что каждую секунду в ней болта­
ется множество потенциально валидных цепочек. И тем не
менее вся сеть майнеров каким-то образом сходится на од­
ной истории, одном реестре и одном каноническом блокчейне, поскольку среди них формируется прочный консенсус
в отношении его целостности и надежности.
И вот тут возникает путаница. Очень часто такие слова,
как «консенсус», означают разные вещи для разных групп
людей. В горизонталистской политике под «консенсусом»
обычно понимается правило принятия решений, которое
требует единодушного или почти единодушного одобре­
ния предложения, прежде чем оно будет принято группой, —
и если не полного одобрения, то по крайней мере отсутствия
активного несогласия.
Но вычислительный консенсус работает несколько иначе.
В любой момент в сети могут существовать две или более
цепочек-кандидатов длиной в один-два блока, которые ожи­
дают окончательного подтверждения для включения в ка­
нонический блокчейн. Это не всегда говорит о попытке под­
делки; просто это свойство неравномерной физической то­
пографии сети и неодинаковой длины путей, по которым
перемещаются в ней сообщения. Но независимо от того,
возникает ли расхождение из-за подделки или это просто
задержка в передаче сообщения, результат один: одни узлы
будут отражать одну версию истории, другие—другую.
Но поскольку очень важно, чтобы блокчейн отражал одну
и только одну хронологическую последовательность транзак­
ций, может быть принята только одна из этих версий. В част­
ности, до тех пор пока допускается существование этих
разных упорядочиваний истории транзакций, существует

175

Радикальные технологии

потенциальная возможность двойного расходования. Как
разрешаются эти конфликты?
Голосования как такового не существует. Когда появля­
ется подобное расхождение, майнинговый узел будет под­
держивать локальные копии всех кандидатов на добавление
в блокчейн, а затем «проголосует», руководствуясь при вы­
боре очень простым практическим правилом. Он будет за­
ниматься валидацией самого длинного из имеющихся у него
вариантов, то есть, как подразумевается, тем, для удостове­
рения надежности которого уже было задействовано боль­
ше вычислительных мощностей сети.
Если во время работы узла какому-то другому майнеру в се­
ти удалось подтвердить блок в последовательности, которую
он случайно выбрал, ничего не меняется. Текущая цепочка
остается самой длинной, и узел просто начнет обрабатывать
новый блок, который ее продолжает. Но если блок подтверж­
ден в другой последовательности из тех, что имеются в ло­
кальной памяти, и эта последовательность теперь становится
самой длинной, узел будет вынужден переключиться на нее.
Несогласие может какое-то время просуществовать, но
оно постепенно стихает, когда один из кандидатов пересекает
порог, за которым вероятность того, что его можно оспорить,
падает до нуля. В конце концов все майнинговые узлы сходят­
ся на одной, самой длинной цепочке, которая становится ка­
нонической после, как отпали ее прежние конкуренты.
Конечно, это правило принятия решения кажется до­
вольно простым. Но почему самая длинная последователь­
ность? Какая корреляция существует между ее длиной и ве­
роятностью, что все содержащиеся в ней записи легитимны?
Мы уже отмечали, что любой майнинговый узел может
предложить своего кандидата для проверки. Чтобы поме­
шать «плохим» участникам засорять сеть попытками поддел­
ки, за участие взимается некоторая плата. От всех желающих
заниматься майнингом требуется решить задачу известной
сложности, прежде чем передавать блок для подтверждения,
176

Глава 5· Криптовалюта

по сути прогоняя через уравнение случайные числа до тех
пор, пока не будет найдено соответствие указанному значе­
нию. Эти вычисления называются доказательством выполне­
ния работы, они основаны на уникальном значении хеша, ас­
социирующемся с транзакцией в каждом блоке, и специально
разработаны так, чтобы нагружать вычислительные ресурсы,
заставляя их потреблять как можно больше электроэнергии.
Сложность задачи, служащей доказательством выполнения
работы, постоянно модифицируется самим протоколом биткойна и регулируется таким образом, чтобы успешное реше­
ние можно было найти в среднем один раз в десять минут,
независимо от числа узлов, задействованных в вычислениях.
Получение доказательства выполнения работы для от­
дельного хеша и блока, который он представляет, обходит­
ся дорого как из-за затрат вычислительных мощностей, так
и из-за энергозатрат, и в результате это создает финансо­
вые издержки для любого владельца узла. Хотя в начале
его истории майнинг биткойнов можно было вести на обыч­
ном стационарном компьютере или ноутбуке, эти привыч­
ные в быту машины быстро были вытеснены специализиро­
ванными фермами для майнинга, построенными на специ­
ализированных микросхемах (applicationspecific integrated
circuits, ASIC). (Архитектура этих микросхем оптимизирова­
на для выполнения вычислений методом брутфорса, но они
все равно так нагреваются, что крупномасштабный майнинг
уже давно переместился в места вроде Исландии, где цены
на энергию сравнительно низкие, а климат обеспечивает ох­
лаждение без дополнительных затрат.) Весь процесс обхо­
дится недешево, и это еще без учета стоимости амортиза­
ции оборудования.
Но если участие в процессе валидации обходится так
дорого, то зачем рациональному человеку этим занимать­
ся? Именно в этом и проявилась элегантность замысла Сатоси: чтобы был стимул браться за трудоемкие вычисления
Для доказательства выполнения работы, первый майнер, ко177

Радикальные технологии

торый выдаст подтвержденное доказательство для данного
блока, получает в награду только что выпущенную монету.
Когда писалась эта книга, награда составляла 25 ВТС, то есть
чуть больше и ооо долларов по текущему курсу, — вполне со­
лидную сумму денег, которую можно выиграть каждые де­
сять минут, неплохой доход от инвестиций для успешного
майнера.
Говоря простыми словами, чтобы иметь возможность за­
работать эти 25 ВТС, вы должны потратить электричество
на осуществление вычислений; чем больше вычислитель­
ных циклов вы можете выделить, тем больше у вас шан­
сов решить задачу, служащую доказательством выполне­
ния работы,—подтвердить блок транзакций, опередив всех
остальных, и получить награду за этот блок. Это положение
протокола биткойна одновременно создает стимулы для
распределенной работы и защищает от попыток подделки:
выполнение неблагодарной работы по валидации преды­
дущих транзакций—единственный способ изготовить но­
вые биткойныл2.
Этот ход убивает одним криптографическим выстре­
лом сразу несколько зайцев. Он элегантно обходит пробле­
му выпуска новых монет, обесценивающих существующие,
когда мы заваливаем рынок новыми: мы знаем точный гра­
фик, по которому выпускаются новые монеты, и знаем пра­
вила этого выпуска. Он устраняет потребность в надежном
посреднике для подтверждения транзакций: никакого об­
ращения к центральному контрольному органу, достаточ­
но взглянуть на локальную копию общей записи, которая
синхронизируется со всеми остальными копиями каждый
12

В данном случае я многим обязан инструкции Криса Пасии, которая, не­
смотря на свое снисходительное название «Майнинг биткойнов: объясне­
ние для пятилетнего ребенка»,—единственное из множества попадавших­
ся мне пособий по биткойну, где так подробно исследуется именно этот этап
процесса: chrispacia.wordpress.com/2013/09/02/bitcoin-mining-explained-likeyoure-five-part-i-incentives/.

178

Глава 5· Криптовалюта

раз, когда подтверждается блок. И он позволяет сети лов­
ко обезопасить себя от подделок при помощи доказатель­
ства выполнения работы, механизма искусственного дефи­
цита, который и поддерживает стоимость биткойна в первую
очередь.
Что происходит, если кто-то все же действительно попыта­
ется потратить данную монету дважды, стереть запись о пла­
теже или как-то иначе смошенничать с согласованной всеми
историей? Надо понимать, что в этом случае означает под­
делка: то, что кто-то пытается внести запись, которую нельзя
найти ни в каком другом месте реестра и которая не согла­
суется и не может быть согласована с коллективной историей,
тысячи или миллионы раз подтвержденной и переподтверж­
денной вычислениями. Поскольку транзакции, представ­
ленные подделкой, не могут быть согласованы с реестром,
блок-кандидат не пройдет базовые проверки, предусмотрен­
ные протоколом биткойна, и не будет валидирован или пере­
дан ни одним из узлов, не участвующих в махинации. Поэ­
тому мошенники останутся единственной стороной, которая
начнет вычисления для доказательства выполнения работы,
основываясь на данном значении хеша.
При этом будет намного больше копий правомочных бло­
ков, которые прошли валидацию и распространились по сети.
Так как все остальные узлы сети занимаются вычислениями,
генерируемыми из того же значения хеша, общий объем вы­
числительной мощности будет в разы больше той, которую
может мобилизовать мошенник. Если исключить маловеро­
ятную ситуацию, когда мошенник контролирует большинство
узлов в сети, майнер, самостоятельно работающий над дока­
зательством выполнения работы для задачи, сгенерирован­
ной совершенно иным хешем, окажется в крайне невыгодном
положении. Один из множества майнеров, работающих над
легитимным решением, имеет несопоставимо больше шансов
первым завершить свои вычисления, получить валидное до­
казательство выполнения работы и подтвердить свой блок.
179

Радикальные технологии

Даже если мошеннику удастся найти доказательство вы­
полнения работы и передать свой блок-кандидат в сеть, веро­
ятность, что его версия истории транзакций попадет в кано­
нический блокчейн глубиной в шесть слоев, ничтожно мала.
Другие майнинговые узлы только примут кандидата и бу­
дут использовать его уникальный хеш как начало для ново­
го блока, если они могут самостоятельно подтвердить валидность всех включенных в него транзакций. А этого они, ко­
нечно, сделать не могут; между тем в том же десяти минутном
промежутке велика вероятность подтверждения конкурирую­
щего легитимного блока. За время, требующееся для распро­
странения поддельной последовательности, законные цепоч­
ки удлинятся еще на один блок.
И, как мы знаем, здесь вступает в дело петля позитивной
обратной связи: майнеры сойдутся на самой длинной цепоч­
ке, которая по этой логике всегда будет той, с которой ассо­
циируется больше всего доказательств выполненной работы.
В этот момент поддельная транзакционная вилка остается
«сиротой»: будучи отвергнута коллективом как не стыкую­
щаяся с тем, что в данный момент считается согласованной
версией истории, она отпадет как шелуха и «забудется». Все
усилия и энергия, потраченные на доказательство выполнен­
ной работы для блоков в «сиротской» последовательности,
теряются, и ни одна награда за подтверждение блоков в ней
никогда не будет получена.
Не будем забывать, что потенциальные мошенники то­
же сталкиваются с этим расчетом. Майнинговый узел мо­
жет свободно выбирать, на подтверждение какого блока на­
править свои вычислительные циклы, но если майнер хочет
иметь какие-то шансы на этом заработать, этот блок в конеч­
ном счете должен оказаться включенным в основной блок­
чейн и выдержать проверку более сотни раз. Фактически не­
добросовестные участники вынуждены выбирать между тем,
чтобы потратить все свои ресурсы на попытки подделки, ма­
тематически обреченные на неудачу, то есть понести значи180

Глава 5- Криптовалюта

тельные издержки и не получить никакого вознаграждения,
и тем, чтобы направить те же самые ресурсы на подтверж­
дение конкурирующего правомочного блока, получив шанс
претендовать на награду за него. Таким образом, у каждого
участника в сети велики стимулы поддерживать чистоту од­
ного истинного реестра.
И вот свершилось: появился распределенный консенсус,
а вместе с ним —работающая, пригодная к использованию
криптовалюта. Биткойн похож на черный ящик, набитый
деталями странной формы, которые кажутся совершенно
бессмысленными, связанными друг с другом самыми при­
чудливыми неевклидовыми способами и тем не менее де­
лают именно то, что от них требуется.
Как ни странно, биткойн работает по тем правилам, кото­
рые были придуманы его таинственным создателем. Но на­
сколько он хорош в качестве денег? То есть насколько хоро­
шо он функционирует на практике как средство обращения,
как расчетная единица и как средство сбережения?
Что касается расчетной единицы, сравнительно неболь­
шое число продуктов и сервисов изначально деноминиро­
ваны в биткойнах—возможно, те вещи, которые вы находи­
ли на бирже Silk Road или где-то еще в даркнете, — и я пока
не встречал ни одного человека, который прикидывал бы це­
ны в биткойнах. Таким образом, людям, которые ими поль­
зуются, приходится справляться в работающих в реальном
времени приложениях вроде ZeroBlock о том, сколько их на­
копления составляют в американских долларах или евро; та­
кой индикатор часто первым попадается на глаза на сайтах
энтузиастов.
Не слишком стабильно и надежно эта валюта показала
себя и в качестве средства сбережения, напугав многих ин­
весторов, которые собирались вкладывать в нее средства.
Несмотря на то что в период, когда его держали многие,
наблюдалась тенденция к медленному устойчивому росту,
биткойн оказался довольно волатильным, его курс то взле181

Радикальные технологии

тал до 1230,69 доллара, то падал до 164,49 доллара за один
биткойн. Это несколько усложняет первоначальную идею
Сатоси о том, что эта валюта постоянно должна быть дефля­
ционной: хотя число биткойнов, которые могут быть или ког­
да-нибудь будут добыты, велико, оно ограниченно, а их со­
здание становится все труднее.
На первый взгляд дефляционный характер биткойнов
делает их идеальным средством для инвестиций: теорети­
чески любое их количество, которое вы можете заработать,
купить или добыть сейчас, будет только расти в цене. Од­
нако, как и в случае с любым другим финансовым инстру­
ментом, когда-либо придуманным людьми, от раковин каури
и золотых слитков до двадцатидолларовых купюр с Гарриет Табмен, стоимость биткойнов основана на психологиче­
ском фокусе: даже если предложение искусственно сдержи­
вается, даже если подлинность каждой монеты гарантирует­
ся строжайшим процессом коллективной вычислительной
верификации, валюта все равно остается ценной настолько,
насколько ее считают таковой люди.
Эта игра восприятий со временем внесла сумятицу в оцен­
ку биткойна. Спекуляции не прекращаются, сбоев на биржах
(и даже полных крахов)13 хватает, бесконечные разногласия
между ключевыми разработчиками биткойна не способству­
ют тому, чтобы валюта перестала восприниматься как не­
устойчивая от природы, и неизбежно находятся те, кто от­
кладывает все добытые биткойны «на будущее», вместо того
чтобы обменивать их на товары и услуги в настоящем. Конеч­
но, этот последний факт является проблемой только в том
случае, если вы считаете биткойны прежде всего валютой,
а не товаром. Но здесь раскрываются базовые расхождения
в том, как ее понимают люди, которые ее держат, и это, без
сомнения, делает ее слишком волатильной, чтобы консерва13

В биткойн-сообществе крах биржи Mt Сох носит легендарный характер. См.:
Yessi Bello Perez, "Mt Cox: History of a Failed Bitcoin Exchange," CoinDesk, Au­
gust 4, 2015.

182

Глава 5· Криптовалюта

тивные инвесторы рассматривали ее в качестве долгосроч­
ного средства сбережения.
Даже как средство обращения с практической точки зре­
ния биткойн был довольно бесполезен. И это требует хоть
какого-то объяснения: из всех способов, которыми деньги
проявляют себя в нашей жизни, обмен—тот, для которого
биткойн, собственно, и был изобретен и, как кажется, наи­
лучшим образом подходит.
Почему неспособность биткойна утвердиться в качестве
средства повседневного обращения так удивляет? Во-пер­
вых, в силу самого своего устройства эта валюта подхо­
дит тем, кто оказался отрезан от других способов перевода
средств в глобальной сети. Сюда относятся миллиарды лю­
дей на земле, которые полностью или частично зарабатыва­
ют на жизнь участием в неформальной экономике: так назы­
ваемые лица без счета в банке, то есть 2,5 миллиарда людей,
лишенных доступа к обычным финансовым услугам, и, ко­
нечно, поставщики товаров или услуг, которые были бы не­
легальными в одной или нескольких юрисдикциях.
Все эти люди могут спокойно осуществлять транзакции
в биткойнах, имея всего лишь подключение к сети и смарт­
фон или другое устройство, на котором можно без опаски
установить приложение-кошелек. Прелесть распределенно­
го консенсуса в том, что никто не может цензурировать реестр
или помешать другому пополнить его легитимной транзак­
цией. Это означает, что нет никакого другого способа начать
бойкот или блокаду транзакций, проводимых нежелательны­
ми сторонами, кроме моральных увещеваний. В принципе
биткойн должны автоматически поддерживать те, кто по той
или иной причине не может участвовать в других.видах циф­
рового перевода средств. А с учетом того, что, по оценкам
Всемирного банка и Международной организации труда, не­
формальная экономика в зависимости от региона составляет
до 72% всего мирового объема производства, можно сказать,
что есть очень большое число мотивированных клиентов.
183

Радикальные технологии

Более того, учитывая сравнительно низкие транзакционные издержки — ничтожные по сравнению с теми, что не­
сут банки и компании, выпускающее кредитные карты, что­
бы выявлять случаи мошенничества, оценивать основания
для возврата платежа и т. д., —сеть биткойна в принципе мо­
жет экономно обрабатывать гораздо меньшие суммы, чем
другие платежные системы. Некоторые даже представляли
ее ключевым элементом инфраструктуры экономики, осно­
ванной на микроплатежах —крошечных суммах, взимаемых,
когда исполняется какая-то песня или скачивается новостная
статья14. Казалось бы, такой способ оплаты, способный под­
держивать совершенно новые бизнес-модели, может вызы­
вать немалый интерес, особенно во времена, когда «создате­
ли контента» и медиа в целом испытывают на себе необычай­
ное, даже экзистенциальное, финансовое давление.
Но тогда почему, несмотря на все эти преимущества, бит­
койн так и не стал универсальным решением, которым его
хотели видеть самые горячие его поклонники?
Начнем с того, что биткойн «страдает» довольно силь­
ной медлительностью. Поскольку разные локальные версии
блокчейна «согласованны в конечном счете», на то, чтобы
разрешить даже самую небольшую транзакцию, уходит око­
ло десяти минут, а для больших сумм время на это состав­
ляет до одного часа. Хотя на фоне других цифровых спо­
собов перевода средств это не так уж и плохо, биткойн все
равно не может соревноваться с наличными деньгами, кото­
рые остаются главной опорой личных транзакций, потому
что, будучи «документом на предъявителя», «подтвержда­
ются» мгновенно.
Кроме того, у использования биткойна для более крупных
покупок есть серьезные недостатки. Несмотря на восторжен­
ные заявления адептов о том, что вы можете расплачиваться
биткойнами за номера в гостиницах и международные пере­
леты, на самом деле это не так-то просто. Технически вы лег14

Jose Pagliery, "The Tipping Point of Bitcoin Micropayments," CoinDesk, Novem­
ber 15, 2014.

184

Глава 5· Криптовалюта

ко можете это сделать: UATP—сеть, через которую проходят
платежи практически всех авиакомпаний планеты, —объявила
в феврале 2015 года, что готовится принимать биткойны15. Од­
нако прошло уже больше года, а бронировать билеты на рей­
сы крупнейших авиаперевозчиков и оплачивать их в этой ва­
люте до сих пор невозможно. Поэтому сейчас всякий, кто за­
хочет обменять биткойны на услуги перевозчика, вынужден
обращаться к сервисам вроде ВТСТгір, то есть как раз к того
рода неизвестному, не внушающему особого доверия посред­
нику, ради избавления от которого и затевался распределен­
ный консенсус. Почти так же обстоят дела и с гостиничным
делом: из крупных сайтов бронирования только Expedia раз­
решает пользователям расплачиваться биткойнами, да и то
только на американской версии сайта.
Что же касается повседневной жизни, биткойн, на сегод­
няшний день самая известная и самая распространенная из
всех криптовалют, остается практически невидимым. Здесь
его распространению препятствуют два фактора: завести
кошелек непросто, а процесс приобретения биткойнов, ко­
торые можно в него положить, еще сложнее.
Ассортимент имеющихся приложений-кошельков сразу
же обрушивает на новичка ошеломляющее богатство вари­
антов, каждый из которых можно оценить, только исполь­
зуя приложение в течение какого-то времени. В самом The
Bitcoin Project перечислено не менее двенадцати вариантов,
каждый из которых имеет свои особенности, работает на
разных платформах, предлагает разные уровни безопасно­
сти и предоставляет такое многообразие дизайнов, которого
можно ожидать от области, открытой для разработчиков всех
мастей. Проблема не в том, чтобы скачать и установить од­
но из этих приложений, а в том, что первоначальный выбор
представляется слишком сложным, особенно для тех, кто не
слишком подкован в жаргоне, касающемся криптовалют.
15

Gulliver, "Booking Flights with Bitcoin: Taking Off," Economist, February 26, 2015.

185

Радикальные технологии

После этого необходимо получить немного биткойнов,
чтобы начать их тратить. Поскольку майнингуже давно стал
вотчиной тех, кто владеет огромными пулами вычислитель­
ных мощностей, для обычного человека, который хочет
иметь дело с этой валютой, осталось сравнительно немно­
го способов ее приобрести. Например, вы можете сами при­
нять биткойны в обмен на любые продукты и услуги, кото­
рые вы предложили. (Например, если вам понравится эта
книга, вы можете свободно выразить свою благодарность,
переведя биткойны в мой кошелек по адресу: iCaMCXfRCdfUVbiFFWfDR8h8Qzbzm5w2FA.)
Вы также можете купить биткойны на бирже—на одном из
дюжины сайтов с броскими именами вроде СЕХ.Ю, ВТС-е или
ОКСоіп, любой из которых с радостью примет ваши гаранти­
рованные государством фиатные деньги, удержит небольшой
процент от сделки и пошлет биткойны по любому указанному
вами адресу. Возможно, вам придется использовать приложе­
ние-кошелек именно этого сайта, возможно, придется подо­
ждать, пока ваше предложение о покупке будет принято кемто, кто готов продать биткойны по этой цене, но в целом вы
можете конвертировать в биткойны любую сумму, какую захо­
тите. (То, что люди действительно активно этим занимаются
в любое время суток, подтверждает увлекательный сайт Fiatleak, на котором вы в режиме реального времени можете на­
блюдать, как биткойны покупаются за национальные валю­
ты—всякий раз, когда я туда заглядывал, это были китайские
юани.)
Если же вы упрямо хотите обменять фиатные деньги на
биткойны физически, вы можете воспользоваться одним
из немногих выдающих биткойны банкоматов, большин­
ство из которых расположено в хипстерских анклавах вроде
Шордича в Лондоне. Но сказать даже, что у них «скудный»
охват,— значит ничего не сказать: так, например, на конец
2015 года на весь Нью-Йорк было всего восемь таких банко-

186

Глава 5· Криптовалюта

матов, включая два запрятанных в совершенно не хипстерских, а главным образом хасидских районах в Краун-Хайтсе.
Предположим, что методом проб и ошибок вам все-та­
ки удалось пополнить кошелек необходимым количеством
биткойнов. Но вам все еще нужно найти продавцов, кото­
рые будут готовы их принять. К своему разочарованию вы,
скорее всего, обнаружите, что в округе их нет: что практи­
чески невозможно воспользоваться вашим новым кошель­
ком, чтобы, например, купить жевательную резинку в мага­
зинчике на углу.
Что вам действительно предложат, так это веб-сайт, ко­
торый сочувственно помогает держателям биткойнов «най­
ти, где их можно потратить»16. Это проблема, с которой уж
точно не сталкивались обладатели долларов, евро, фунтов
стерлингов и других твердых валют. Только в военное время
и в случае развала государства толпы людей могли озабо­
титься поисками продавцов, которые примут их деньги. По­
этому, хотя нехватка продавцов практически неизбежна на
этапе внедрения любой валюты, образы, которые рождают
отчаянные поиски места, где бы потратить биткойны, служат
им плохой рекламой.
Все это делает биткойны несущественным, даже идущим
на убыль фактором в повседневном переводе средств17. Ско­
рость транзакций с ними достигла пика, превышающего
3 транзакции в секунду, в марте гоіб года. Сравните с Visa,
которая ежедневно производит в секунду в 3000 раз боль­
ше транзакций, или даже с PayPal, который к концу 2014 года
обеспечивал около иг транзакций в секунду, - и вы увидите,
какой долгий путь еще предстоит проделать биткойну, что­
бы оправдать претензии на планетарную значимость18.

16
17

http://usebitcoins.info/.
Pete Rizzo, "Is Bitcoin's Merchant Appeal Fading?," CoinDesk, March 13, 2015.
Я считаю, что это скорее камень в огород Visa, чем биткойна. В той или иной
форме Visa существует с 1958 года; если учесть, что, имея фору в полвека,

187

Радикальные технологии

Вместе эти проблемы, без сомнения, способствовали
подрыву доверия к биткойну как массовой платформе для
повседневных платежей. Но это решаемые проблемы, и по­
тому целый ряд сторон —от хакеров до стартапов, финан­
сируемых Goldman Sachs,-выстраивается в очередь, чтобы
это сделать.
Однако есть и другие, более серьезные недостатки биткойна как такового, и с ними разобраться гораздо сложнее.
При всей технической элегантности решения, предложен­
ного Сатоси, эти недостатки не столько тормозят внедрение
или дальнейшее распространение биткойнов, сколько явля­
ются первыми предзнаменованиями конца —скорее всего,
как самого биткойна, так и любой криптовалюты или схемы
с распределенным реестром, основанной на том же интел­
лектуальном инструментарии.
Первый недостаток касается защищенности идентично­
сти сторон, участвующих в транзакции: хотя в первых восхи­
щенных отзывах биткойны объявлялись «анонимными», на
самом деле это не так, по крайней мере никто из тех, кто опа­
сается раскрытия своей идентичности, не может на них поло­
житься. Да, в протоколе, клиентах или их операциях нет ни­
чего, что бы напрямую связывало транзакцию с конкретным
человеком. Но для того, чтобы посылать или получать бит­
койны, необходимо приложение-кошелек, это приложение
должно находиться на определенном электронном устрой­
стве, а мы знаем, что с каждым днем становится все легче
связывать устройства с конкретными людьми или как-то ина­
че их идентифицировать.
Эксперты заверяют нас, что смартфоны довольно без­
опасны в том, как они обращаются с зашифрованными
данными. Но когда последовательность, идентифицирую­
щая ваш биткойн-кошелек, находится рядом с вашими за­
шифрованными отпечатками на телефоне, у которого есть
она сумела обогнать своего неизвестного конкурента всего в 3000 раз, этот
показатель уже не кажется мне таким выдающимся.

188

Глава 5· Криптовалюта

уникальный номер ІМЕІ, неизбежно появляется риск, что вас
могут связать с определенной схемой транзакций, которую
вы оставили после себя в блокчейне19.
И даже без доступа к физическому устройству или к то­
му, что оно может содержать, участники транзакции могут
столкнуться с тем, что их идентичность будет с удивительной
легкостью раскрыта. Например, еще в гон году специалисты
по безопасности могли увязать между собой посты на фору­
мах, учетную запись в Twitter и собственную запись блокчейна с данными публичных транзакций, чтобы установить лич­
ности «анонимных» доноров WikiLeaks20.
Источников потенциальной информации, позволяю­
щей идентифицировать пользователя, - море, и не все из
них сам пользователь может легко контролировать. Конеч­
но, сам блокчейн сохраняет все и делится этим с любым
пользователем по его запросу. В силу своей природы те, кто
предоставляет кошельки и биржи, имеют доступ к постоян­
но растущим массивам компрометирующих данных, стано­
вясь неизбежными и неприятными камнями преткновения
для тех, кто озабочен своей конфиденциальностью. А когда
дело доходит до конвертирования биткойнов в какую-то ва­
люту, имеющую хождение в реальном мире, через коммер­
ческую точку выхода, очень велик риск того, что идентично­
сти участвующих в транзакции индивидов и институтов бу­
дут раскрыты.
Чтобы новый адрес не был «замаран» следами прошлых
транзакций, в официальной документации биткойн-пользователям рекомендуется использовать каждый адрес толь­
ко один раз и при каждой транзакции генерировать новый21.
19

20

21

Zack Whittaker, "Hackers can remotely steal fingerprints from Android phones,"
ZDNet, August 5, 2015.
Fergal Reid and Martin Harrigan, "Bitcoin Is Not Anonymous," An Analysis of An­
onymity in the Bitcoin System (blog), September 30, 2011, anonymity-in-bitcoin.
blogspot.co.uk/20ii/o7/bitcoin-is-not-anonymous.html.
Bitcoin Project. "Protect Your Privacy," bitcoin.org/en/protect-your-privacy.

189

Радикальные технологии

Это не так неудобно, как может показаться, но это созда­
ет дополнительную когнитивную нагрузку для пользовате­
лей, и легко себе представить, что, когда наступает крити­
ческий момент, они об этом шаге забывают, пропускают его
или просто отмахиваются от него, со всеми вытекающими
последствиями для раскрытия идентичности. Короче говоря,
как это часто бывает, инженер разработал последователь­
ную, тщательно продуманную и строгую систему сохранения
конфиденциальности, которая, однако, резко портится, как
только сталкивается с унаследованными системами, привыч­
ками и практиками повседневной жизни.
Эти риски усиливаются (а другие даже доводятся до пре­
дела) тем неоспоримым фактом, что некогда распределенная
биткойн-сеть за последние годы подверглась радикальной
рецентрализации. Профессиональные майнеры всегда уме­
ли повысить свои шансы получить награду за подтвержде­
ние, создавая гигантские пулы вычислительных мощностей.
Но когда оборудование ASIC стало полностью коммерческим,
простое наличие больших объемов вычислительного капита­
ла даже отдаленно перестало гарантировать большую отда­
чу от инвестиций22. Единственное конкурентное преимуще­
ство, оставшееся у потенциальных маинеров,—ставка на энер­
гию, то есть возможность перенести работу в места с самым
дешевым электричеством и самыми низкими затратами на ох­
лаждение оборудования.
Этот грубый экономический расчет вкупе с величиной
инвестиций, которые требуются теперь для организации
22

Еще одна сложность связана с различием между ASIC и универсальными
вычислительными машинами. В отличие от процессов в смартфонах, план­
шетах, ноутбуках или стационарных компьютерах майнинговая ферма, ра­
ботающая на ASIC, оптимизирована под выполнение одной-единственной
задачи —майнинга биткойнов. Для всего остального этот процессор беспо­
лезен. Эти устройства имеют самые короткие циклы использования среди
всего коммерческого оборудования по обработке информации, что дорого
обходится окружающей среде.

190

Глава 5- Криптовалюта

работы по майнингу, чтобы она давала малейший шанс по­
лучить прибыль, оказывают огромное центростремительное
воздействие на форму сети. В результате высокая концен­
трация вычислительных мощностей делает общий реестр,
конфиденциальность транзакций и даже спецификации са­
мого протокола зависимыми от капризов небольшого чис­
ла операторов.
И сегодня, когда власть над сетью сосредоточена в ру­
ках у очень небольшого числа агентов, один из самых се­
рьезных недостатков первоначального дизайна Сатоси вне­
запно оказывается намного более опасным. Речь идет о так
называемой атаке ^\% — об особенности, состоящей в том,
что, если какая-то сторона аккумулирует в своих руках бо­
лее половины общей вычислительной мощности сети, она
может получить контроль над реестром и модифицировать
его, как ей вздумается23. И пока этой стороне удастся сохра­
нять свое количественное превосходство, она может вовсю
заниматься двойным расходованием, а также мешать всем
остальным успешно подтверждать блоки —что может быть
хуже? Но еще страшнее, что раз и навсегда пошатнется до­
верие, на котором основывается надежность биткойна.
Защита от атаки 51% всегда целиком основывалась на де­
централизации сети и распыленности вычислительных мощ­
ностей, потому что при таких условиях трудно собрать хотя
бы небольшую часть вычислительных ресурсов, необходи­
мых для атаки, даже используя известные активы таких ор­
ганизаций, как Агентство национальной безопасности. Сто­
ронники биткойна всегда превозносили распыленность сети
как основу ее безопасности.
Однако на момент написания этой книги 51%.общей майнинговой мощности сети контролировался двумя крупней­
шими китайскими компаниями AntPool и DiscusFish/F2 Pool.
Теоретически прибыль, которую они получают от легальной
См.: en.bitcoin.it/wiki/Weaknesses#Attacker.has.a.lot.of.computing.power.

191

Радикальные технологии

добычи биткойнов, перевешивает любые выгоды, которые
может дать использование уязвимости сети, и это предпо­
ложительно дает им сильные стимулы оберегать статус-кво.
Но если они вдруг вступят в сговор друг с другом, они смо­
гут в любой момент предпринять успешную и сокрушитель­
ную атаку.
Уязвимость для атаки 51% присутствовала в системе с са­
мого начала, она притаилась и ждала в каждой совершен­
ной транзакции и в каждом подтвержденном блоке, начиная
с первичного. Возможно, с фактом ее существования можно
было мириться до тех пор, пока вычислительные мощности
были широко распределенными. И она все еще существу­
ет, ее не устранили, да ее и нельзя устранить, даже в эпоху,
когда эти мощности оказались сосредоточенными в руках
нескольких игроков. Таким образом, надежность всей се­
ти привязана к тому, что эта уязвимость пока еще не ис­
пользовалась. Невозможно себе представить, чтобы систе­
му, столь уязвимую для перманентной, необратимой порчи,
стали использовать для обеспечения платежной инфра­
структуры и как становой хребет мировой экономики.
И тем не менее настоящая ахиллесова пята любого об­
раза повседневной жизни в будущем, опирающегося на тех­
нологии биткойна или блокчейна, не в этом и не в одном из
других обсуждавшихся нами ограничений. Этот фактор на­
чинает сказываться, когда сеть биткойна вырастает до опре­
деленных масштабов и аккумулирует вычислительные мощ­
ности: она не оправдывает термодинамические расходы на
распределенный консенсус, основанный на доказательстве
выполнения работы.
В конце концов вычисление—это не какая-то магия: каж­
дый бит, сброшенный на сервер, —это работа в строго физи­
ческом смысле этого слова24. Как и все другие формы работы,
24

Charles Η. Bennett, 'The Thermodynamics of Computation—A Review," Interna­
tional Journal of Theoretical Physics, vol. 21, no. 12,1982, pp. 905-40.

192

Глава 5· Криптовалюта

она требует энергии и генерирует потери в форме тепла. Как
мы видели, в протоколе биткойна доказательство выполне­
ния работы умышленно придумано таким образом, чтобы
съедать машинные циклы. Это означает, что оно специаль­
но сжигает энергию и, что еще хуже, сжигает ее на вычисле­
ния, не имеющие смысла, ценности или пользы25.
О каком количестве энергии мы говорим? По оценкам ав­
тора рубрики «Бизнес» издания Bloomberg, в начале 2013 го­
да на добычу биткойнов тратилось около 982 мегаватт-часов
в день по всему миру, притом что эта валюта почти исключи­
тельно оставалась вотчиной глубоко маргинального класса
технолибертарианцев26. К 2015 году британское правительство
оперировало оценками, по которым сеть биткойна потребля­
ла ежедневно количество энергии, «превышавшее ι ГВт [и]
сопоставимое с энергопотреблением Ирландии».
А сколько это тепла? Вспомните: мы даже не рассматри­
ваем нагревание, связанное с выработкой энергии, потре­
бляемой вычислительными машинами, а смотрим на пря­
мые потери тепла, произведенного самой сетью, лихорадоч­
ными вычислениями доказательства выполнения работы.
Повышение температуры в непосредственной близости от
места, где идет добыча, настолько ощутимо, что предпри­
нимались серьезные попытки обогревать дома в зимний пе­
риод с использованием ферм для майнинга, направляя все
добытые таким образом биткойны на покрытие расходов.
Хотя пока еще суммарный вклад сети биткойна теряется на
фоне всеобщего потепления, ясно, что, даже если вся сеть

Это странным образом резонирует с пикантной подробностью из истории
урбанизма XXI века —идеей Ле Корбюзье о том, что расходящийся во все
стороны план его «Лучезарного города» будет стимулировать экономи­
ку, основанную на производстве, потому что при передвижениях по горо­
ду придется сжигать больше топлива, сильнее изнашивать шины, запчасти
и т. д.
Mark Gimein, "Virtual Bitcoin Mining Is a Real-World Environmental Disaster,"
Bloomberg, April 12, 2013.

193

Радикальные технологии

сможет работать за счет экологически чистой, возобновляе­
мой энергии солнца и ветра, она все равно будет вырабаты­
вать проблематичные объемы тепла.
Некоторые приблизительные расчеты, экстраполирован­
ные из спецификаций на Antminer S5, типовой коммерче­
ский процессор ASIC, по крайней мере дают представление
о порядке величин, которые мы должны вообразить. S5 на
590 Вт дает 1155 гигахешей (или вычислений доказательства
выполнения работы) в секунду; подключенный к сети быто­
вого электроснабжения, он вырабатывает более 2θοο БТЕ
(британских тепловых единиц) в час. Сеть биткойна в це­
лом между тем в настоящий момент работает со скоростью
1,4 миллиарда гигахешей в секунду. Тогда, даже если сделать
скидку на более эффективную вычислительную архитектуру,
на которую, по предположениям, опираются самые крупные
майнинговые пулы, глобальные вычисления доказательств
выполнения работы уже совокупно производят около гоооо
Μ БТЕ в час, каждый джоуль из которых где-нибудь выбрасы­
вается в атмосферу. И это при скорости з транзакции в секун­
ду, которая составляет 1/3000 мощности глобальной, по-на­
стоящему повсеместной сети перевода средств.
Маржа между производимым сетью теплом и произво­
димой ею ценностью настолько мала, что один знающий
скептик описал биткойн как прежде всего «централизован­
ное производство теплопотерь»27. (Тот же скептик отмеча­
ет: нет причин ожидать, что эта ситуация может улучшить­
ся с появлением оборудования с большей энергетической
эффективностью, «потому что число таких установок рас­
тет до предела рентабельности»). Вероятно, тепло, произво­
димое в ходе добычи биткойнов, можно было бы использо­
вать для бытового или промышленного отопления, даже для
выработки электроэнергии. Или можно было бы переделать
27

Tim Swanson, The Anatomy of a Money-like Informational Commodity: A Study
of Bitcoin, self-published, 2014.

194

Глава 5· Криптовалюта

доказательство выполнения работы так, чтобы оно служило
общественно полезной цели, например картированию про­
странственной укладки белка.
Но, судя по тому, как сейчас обстоят дела, неудобная
правда состоит в том, что добыча биткойнов имеет экономи­
ческий смысл, только если атмосфера при этом рассматри­
вается как гигантский теплоотвод, а глобальный климат—как
крупнейшая экстерналия всех времен. Последствия любой
системы с широко используемым доказательством выполне­
ния работы не просто действуют отрезвляюще, они неизбеж­
но создают непомерно высокую цену.
Итак, учитывая все эти причины, как вы, возможно, заме­
тили, ваша зарплата рассчитывается не в биткойнах (или ка­
кой-нибудь другой криптовалюте), так же как ежемесячный
счет за телефон или цена этой книги. Если биткойны так труд­
но купить, так трудно потратить, они слишком волатильны,
чтобы их стоило хранить, слишком болтливы, чтобы им мож­
но было доверить свою идентичность, а заниматься их круп­
номасштабной добычей слишком опасно—а мы видели, что
все это правда, —тогда почему мы вообще до сих пор о них
говорим? Почему они еще не отправились на свалку истории?
В качестве денег, возможно, они уже на нее отправились.
Даже энтузиасты и истинно верующие начали задумывать­
ся о множестве ограничений этой валюты, подступая к при­
знанию своей неудачи. Столкнувшись с эмпирическими сви­
детельствами наметившейся концентрации в сети или спада
интереса к использованию биткойнов в розничной торгов­
ле, они заговорили о том, что на самом деле все затевалось
не ради электронных денег, что настоящий инновационный
прорыв—это блокчейн. (В зависимости оттого, что имеется
в виду под «блокчейном», они, возможно, даже правы.) От­
голоски шумихи по поводу биткойна, которые все еще до вас
доходят, —это в основном звук, с которым гигантские инсти­
туты хеджируют свои ставки, и, если они по ходу дела могут
там и сям заработать десятую долю процента, перемещая
195

Радикальные технологии

частные банковские или другие долговые обязательства по
блокчейну, тем лучше.
И все же, несмотря на всю шумиху, на все неравнопра­
вие, которое он воспроизводит, и все качества, мешающие
ему выйти на запланированные масштабы, в биткойне есть
нечто ценное. Оказывается, координация сторон, которые
не знакомы друг с другом, не всегда друг другу доверяют,
более того, которым ни в коем случае не следует друг дру­
гу доверять, — это нерешенная задача, над которой долгое
время бьются многие дисциплины и заинтересованные со­
общества.
Мы можем рассматривать такие институты, как правитель­
ства, банки и правовые системы, в качестве технологий для
решения этого класса проблем — максимальное приближение
к ответу, которого нам удалось добиться после нескольких ты­
сячелетий совместной работы над этой задачей. И если эти
институты могут быть вытеснены новой технологией блокчейна, то же самое может произойти в любых отношениях, до
сих пор нуждавшихся в третьей стороне, которая выступала
бы в качестве вызывающего доверие посредника или смяг­
чала риски.
Начните искать эти отношения —и окажется, что они по­
всюду. Они очерчивают контуры мира, в котором мы роди­
лись, и вся наша жизнь проходит под их сенью. Мы вынуж­
дены подходить ко всем проблемам нашего существования
через те возможности, которые они перед нами открывают.
Но теперь перед нами открылись совершенно новые воз­
можности. Оказалось, что блокчейн как фигура мысли важ­
нее, чем блокчейн как работающая технология. Ее конкрет­
ное применение в биткойне менее важно, чем то, что она
может предложить для объединения усилий людей, рассе­
янных по миру, в интересах общего дела.
Поэтому, какой бы ни была дальнейшая судьба биткойна —
а по моим ощущениям, польза от него уже исчерпана или
вот-вот будет исчерпана, — изобретение, которое лежит в его
196

Глава 5· Криптовалюта

основе, имеет непреходящее значение. Если отделить блокчейн от проблемы перевода средств, он даст нам на удивле­
ние широкий инструментарий, о котором мы даже не подо­
зревали и для которого не имели подходящего языка описа­
ния, пока он сам не упал нам в руки.
Если блокчейн можно отделить от биткойна, то не исклю­
чено, что идея сетевых, самоподдерживающихся условий
для получения консенсуса получит дальнейшее развитие,
преодолев ограничения самого блокчейна. Особенно если
избавиться от неприемлемой термодинамики доказатель­
ства выполнения работы, соблазнительная идея о прочной,
программируемой и широкодоступной доверительной ин­
фраструктуре становится вполне осуществимой. В принципе
мы можем использовать эту инфраструктуру, чтобы по-ново­
му организовать нашу жизнь, найдя для себя новые подходы
к сотрудничеству, которые не мог поддерживать ни один из
наших прежних институтов. И ясно также, что их появление
будет иметь глубокие последствия для того, как мы объеди­
няемся в группы, размеры которых превосходят чисто ло­
кальные и структура которых уже не будет по большей части
неформальной и ситуативной.
Пока не ясно, что все это означает для политической эко­
номии повседневной жизни где-либо на земле. Как и с дру­
гими технологиями, которые мы рассматривали выше, нам
еще предстоит как следует разобраться в открывающихся
перед нами возможностях, задать острые вопросы об ор­
ганизации и распределении власти, которые они допуска­
ют, и высказать острые суждения о том, как и при каких об­
стоятельствах мы позволим им структурировать нашу реаль­
ность. Но всплеск интереса к технологиям распределенного
консенсуса после Сатоси послужил катализатором для ин­
теллектуального брожения, которое все еще продолжается
и рождает поразительные новые идеи относительно органи­
зации, координации и кооперации ресурсов.

глава 6
Блокчейн по ту сторону биткойна:
основа для постгуманистимеских
институтов

В будущем вполне может наступить такое время, когда
криптовалюты вроде биткойна будут играть важную роль
в нашей жизни, но, как бы то ни было, это время еще не
наступило. Среди явных признаков спекулятивного пузы­
ря к концу 2015 года сочетание ряда факторов —преоблада­
ние в майнинге небольшого числа крупных китайских пулов,
снижение интереса к приему биткойнов в розничной торгов­
ле и переключение внимания институтов на новые, более
броские технологии —со всей очевидностью показало, что
обещанная утопия упрощенных универсальных цифровых
транзакций откладывается.
Это стало своеобразной проверкой качества для сооб­
щества экспертов, аналитических центров, стартапов и медиаизданий, расплодившихся после появления биткойна.
Наблюдатели увидели неприглядное зрелище: самозваные
законодатели дум, многие из которых совсем недавно пре­
возносили до небес безграничный потенциал этой валюты,
отказывались от своих слов, сказанных всего пару месяцев
назад. Казалось, можно услышать, как скрипят тормоза кон­
венциональной мудрости, делающей поворот на сто восемь­
десят градусов. Теперь они говорили о том, что сама вспо­
могательная технология блокчейна интереснее и заслуживает
пристального изучения гораздо больше, чем какая-то отстой­
ная глобальная децентрализованная валюта. Закрепилось
198

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

представление, что новейшая технология распределения
и защиты данных, лежащая в основе биткойна, может иметь
революционное применение, далеко выходящее за пределы
исключительно финансовой сферы.
Иными словами, биткойн как метод перевода средств
в больших размерах, возможно, и мертв, но он прекрасно
поработал как подтверждение концепции. Рассмотрим на­
бор инструментов, который Сатоси собрал для создания сво­
ей валюты: средства криптографической проверки идентич­
ности, универсальный реестр со свойствами прозрачности
и устойчивости и процедура достижения согласия сторон,
основанные на рассеянной, децентрализованной, бессер­
верной архитектуре, которую очень трудно уничтожить или
помешать ей любыми другими средствами, кроме уничто­
жения самой сети. Освобожденный от специфического кон­
текста биткойна, теперь это мощный общий словарь, кото­
рый может использоваться для создания самых разных по­
лезных вещей.
Новые пути применения этих инструментов выходят за
рамки перевода средств, в гораздо более широкую область
обмена информацией во всех формах. Образовался кла­
стер стартапов, обещающий заменить весь громоздкий ба­
гаж корпоративных и государственных баз данных (это сло­
во сразу показалось старомодным и побитым молью) уни­
версальной распределенной инфраструктурой хранения
данных, основанной на блокчейне. Эта новая инфраструк­
тура будет программируемой, сможет распоряжаться соот­
ветствующими активами. Она будет жить в самой сети, что
сделает ее недоступной для посягательств бюрократов, лю­
бящих совать нос в чужие дела, и для норм регулирования,
которые они придумывают. Она заменит соглашения на бу­
маге контрактами, написанными сразу на коде, которые по­
лучат однозначное толкование и будут исполняться в бук­
вальном смысле с нечеловеческой точностью.
В этом свете вдруг обрели смысл разговоры о безопас­
ном, верифицируемом и прозрачном перемещении лю­
бых фидуциарных токенов — активов и долгов, соглашений
199

Радикальные технологии

и обязательств, ставок и голосов, билетов и претензий —по
блокчейну от одной стороны к другой. Эта перспектива от­
крыла невероятные возможности для мира управления, ко­
торое в основном и занимается отслеживанием таких пози­
ций, по мере того как информация, в которой они закодиро­
ваны, перемещается по организациям и между ними. Более
того, она представила новые пути осмысления самого поня­
тия организации-того, что значит быть вместе с другими,
как можно соединять общие намерения и как стороны, не­
знакомые друг с другом, начинают эффективно сотрудни­
чать друг с другом, несмотря на все обычные пространствен­
ные и временные препятствия.
В результате этой вспышки постбиткойновой активности
у нас появился концептуальный зверинец, населенный таки­
ми экзотическими существами, как «распределенные прило­
жения», «умные контракты» и «автономные организации».
Одни видят в этих инструментах появление «пространства
цифрового консенсуса», в котором могут возникнуть новые,
удивительные формы координации и управления и может
обеспечиваться работа не имеющих лидера горизонтальных
организаций в мировых масштабах. Другие - переизобрете­
ние государства, получающего новые мощные инструмен­
ты проверки личности, сертификации и распределения благ.
А еще дальше, подобно мерцанию далеких созвездий, иные
прозревают зачатки полностью постгуманистической эко­
номики. И все это опосредуется «не требующими доверия»
технологиями, работающими в абсолютной, криптографиче­
ски гарантированной безопасности.
Но что же нам предлагают на самом деле? Как мы пере­
шли от биткойна к «программируемой инфраструктуре до­
верия»? Какая от этого польза? И кто разработал эти инстру­
менты и для чего?
Порой кажется, что каждая эпоха имеет те технологиче­
ские иконы, которые заслуживает, а если это так, то трудно
придумать более подходящего персонажа для нашей, чем
200

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

Виталик Бутерин. Хотя это вполне реальный человек из пло­
ти и крови, во всем остальном он почти такая же загадка, как
и таинственный Сатоси Накамото. Мы знаем несколько био­
графических фактов; мы также знаем, что он твердо верит
в децентрализацию власти. Но во всем остальном он —чи­
стый лист. О нем известно так мало личной информации,
что практически невозможно понять, что он за человек или
какие еще ценности он исповедует1.
Бутерину, родившемуся в России в 1994 году, было чуть
меньше двадцати лет, когда он бросил учебу в университе­
те Уотерлу в Онтарио, получив грант на юоооо долларов
от фонда либертарианца и венчурного капиталиста Пите­
ра Тиля. Как сооснователь и главный автор Bitcoin Magazine,
Бутерин с головой погрузился в теорию блокчейна, освоил
ее хитрости и убедился, что дизайн Сатоси имеет серьезные
недостатки. Имея стипендию от Тиля, он теперь мог свобод­
но заняться его улучшением.
В ноябре 2013 года Бутерин опубликовал аналитический
доклад, описывающий протокол, призванный исправить все
недостатки и недоработки, которые он видел в биткойне. Этот
документ, сочетавший глубокое понимание и ясное виде­
ние технологии с четко прописанными предложениями, сра­
зу привлек внимание некоторых признанных разработчи­
ков в сфере криптовалют, и вместе они почти сразу взялись
за создание инструментария, описанного в докладе. Успеш­
ный запуск рамочного проекта под названием Ethereum все­
го несколько месяцев спустя сделал из уникального блок­
чейна (подразумевавшего биткойн) просто блокчейн, один
из многих.
Хотя в пост- или пара-биткойн-пространстве появилось
множество проектов с загадочными названиями вроде Juno
и Sawtooth Lake, я решил сосредоточиться на Ethereum. Он
Довольно личное описание можно найти в: Morgen Peck, 'The Uncanny Mind
That Built Ethereum," Backchannel, June 13, 2016.

201

Радикальные технологии

удерживает одно из первых мест среди попыток создания
блокчейна второго поколения, быстрыми темпами прибли­
жается по размерам к сети биткойна и, кажется, не теряет
важности в тот момент, когда работа в других направлениях
уже остановилась или зашла в тупик2. Однако еще важнее,
что Бутерин и немаленькое сообщество, которое ему уда­
лось собрать вокруг своего проекта, придумали большин­
ство совершенно новых идей в этой области и способствова­
ли переводу на этот весьма специфический язык многих из
уже имевшихся. Делёз и Гваттари утверждали, что задача
философа — создавать новые концепты, и работу Бутерина
можно вполне серьезно рассматривать именно в этом клю­
че3. Как бы мы их ни оценивали с практической и этической
точек зрения, всплеск изобретений после Сатоси наполнил
мир новыми интересными объектами мысли, а сообщество,
сложившееся вокруг Ethereum, было особенно плодовитым
в этом отношении.
Ethereum предлагает собственную денежную единицукриптовалюту под названием «эфир»4, и люди добывают
эфир и обмениваются им напрямую, как биткойнами. Но
сеть делает с ним более интересные вещи, чем просто пе­
реводит от одного человека к другому. Бутерин с самого
начала задумал Ethereum как единую, но распределенную
вычислительную машину, образующую глобальную сеть,
в которой все вычисления оплачиваются прибавлениями

2

На 5 июня 2016 года у него насчитывалось 5096 узлов по всему миру, для
сравнения: у биткойна —5790 узлов, тогда как их рыночная капитализация
достигала соответственно 1,1 миллиарда долларов и 6,9 миллиарда. Дан­
ные взяты с ethernodes.org, bitnodes.2i.co и coinmarketcap.com/currencies/bitсоіп/.

3

Cilles Deleuze and Felix Guattari, What Is Philosophy?, London: Verso, 1994;
Жиль Делез и Феликс Гваттари, Что такое философия? МоскваСанкт-Петербург: Институт экспериментальной социологии, Алетейя, 1998.

4

Nathaniel Popper, "Ethereum, a Virtual Currency, Enables Transactions That Rival
Bitcoin's," New York Times, March 27, 2016.
202

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

эфиров. В этой модели вычислительная мощность объе­
диненных индивидуальных машин имманентна самой сети.
Эта архитектура позволяет Ethereum служить платформой
для сетевых приложений, работающих на децентрализо­
ванной, пиринговой основе, а не по традиционной модели
клиент-сервер. У таких распределенных приложений нет
центрального сервера, нет физического места, в котором на­
ходятся программы, и потому нет единой точки отказа. Это
не слишком эффективно, но по крайней мере дает одно су­
щественное преимущество для применений, которые идут
в обход закона, как, например, обмен файлами: когда функ­
циональность распределяется по всей сети, ни одна юрис­
дикция не может ее заблокировать, как бы ей этого ни хо­
телось.
Такое многообразие возможных применений способно
порой заслонить то, что именно Ethereum обещает нам пре­
поднести. Как лучше его понимать —как альтернативу блокчейну биткойна, гибкую, мощную, многоцелевую распреде­
ленную вычислительную инфраструктуру или как среду для
работающих приложений, которые не так-то легко заблоки­
ровать? Если говорить просто, он представляет собой все
эти вещи, все сразу, и команда его разработчиков проде­
монстрировала некоторый прогресс в отношении каждой из
этих целей. Но какой бы сегмент целевой аудитории ни при­
влекало то или иное из этих предложений, ни одно из них
не ценится сообществом Ethereum так высоко, как его спо­
собность действовать в соответствии с определенными ус­
ловиями.
Способность вызывать события при определенных усло­
виях—это то, чего не мог делать блокчейн биткойна, и Бутерин заложил это в свое творение с самого начала. В блокчейне Ethereum вы можете хранить данные любого рода,
и они будут валидироваться, согласовываться и оставаться
постоянно доступными любому, кто попросит, подобно то­
му как записи транзакций с биткойнами доступны любому,
203

Радикальные технологии

кто посылает запрос их блокчейну. Но с Ethereum вы также
можете выполнять логические операции—любую операцию,
с которой способен справиться обычный, неспециализиро­
ванный компьютер. А это среди прочего позволяет програм­
мисту указать условные триггеры для определенных собы­
тий: если произойдет это, сделай то. Или, говоря немного
иначе: когда выполняются эти условия, выполни следую­
щий набор инструкций.
В этом суть идеи, которая уже больше двух десятков лет
циркулирует в либертарианских, финтеховских и криптологических кругах, но которой не хватало опорной инфра­
структуры, пока не появился Бутерин с его программируе­
мым блокчейном — так называемым умным контрактом.
Умный контракт, впервые предложенный криптогра­
фом-первопроходцем Ником Сабо в середине 1990-х, не
только записывает условия договора между сторонами
в автономном куске кода, но и выполняет их5. Силу умному
контракту придает то, что механизм его соблюдения встро­
ен в саму сеть; соблюдение его условий обеспечивается на­
прямую, изнутри, и не может быть оспорено. В этом отноше­
нии показателен сценарий, предложенный Сабо в 2ооі го­
ду на конференции упертых технолибертарианцев: умные
контракты будут решать «проблему доверия благодаря то­
му, что будут самовыполняющимися. Например, ключ от ма­
шины, проданной в кредит, будет работать, только если был
произведен ежемесячный платеж»6.
В 2001 году от этого, скорее всего, можно было отмахнуть­
ся, как от довольно неприятного мысленного эксперимента,
но к 2014 Г0АУ в с е необходимые детали были собраны вместе.
Бутерин взялся построить то, что Сабо мог только вообразить.

5
6

Nick Szabo, "Smart Contracts," 1994, szabo.best.vwh.net/smart.contracts.html.
Ronald Bailey, "Live from Extro-5," Reason, June 20, 2001. На той же конферен­
ции Сабо также представил «амбициозный проект, в котором во всю соб­
ственность встроена информация о том, кто ею владеет»; см. обсуждение
умных контрактов далее.
204

Глава б. Блокчейн по ту сторону биткойна

Он описал идею как «криптографические "ящики", в которых
находится ценность и которые могут быть открыты, только ес­
ли выполнены определенные условия», и Ethereum предло­
жил ему набор инструментов, при помощи которых их мож­
но было сделать. Убежденные сторонники видели в умном
контракте основы для постчеловеческой экономики, в кото­
рой люди, машины, организации и другие сущности могли
бы заключать соглашения, имеющие такую же юридическую
силу, какую имеют те, что гарантированы законом, или даже
большую. А остальные изо всех сил пытались понять, что все
это может означать.
Много лет назад, когда я работал помощником юриста,
меня учили, что контракт-это добровольное, юридически
обязательное соглашение между двумя или более дееспо­
собными сторонами, в котором товар или оказываемая услу­
га обменивается на некое ценное встречное удовлетворение
(последняя часть —самая важная: нет встречного удовлетво­
рения-нет и контракта). Школа права в Корнелле дает бо­
лее элегантное и минималистское определение: соглашение,
создающее обязательства, выполнение которых может быть
обеспечено по закону. Важный аспект обоих определений
в том, что третья сторона-закон-имплицитно содержится
во всех контрактах, так как призвана надзирать за выполне­
нием обязательства и, если необходимо, наказывать сторо­
ны, которые не смогут выполнить своих обязательств. Это
понимание контракта как обязывающего соглашения между
сторонами сохранялось веками и выдержало множество ис­
пытаний на прочность. Тем не менее у этой формы есть не­
сколько внутренних ограничений.
Во-первых, вообще говоря, «закон» в данном случае оз­
начает закон государства. Это не создает особых проблем
для большинства из нас, но, естественно, заведомо идеоло­
гически отвратительно тем, кто считает государственный по­
рядок необоснованным вмешательством в дела свободных
индивидов. Во-вторых, с более прагматической точки зрения

205

Радикальные технологии

обеспечение исполнения контрактов сопряжено с большими
административными издержками, связанными с управлени­
ем и бюрократией, и это означает, что контрактный меха­
низм обычно применяется в ситуациях, имеющих опреде­
ленный вес.
Третье осложнение связано с тем, как формально констру­
ируется истина в нашем мире. Так, условия контракта о найме
могут оговаривать дату начала работы, ставку, по которой бу­
дет оплачиваться труд работника, период, в течение которо­
го он может ожидать выплаты заработной платы, и т. д. Что­
бы иметь обязательную силу по закону, эти условия должны
быть сформулированы в документе и-даже сейчас-доку­
мент должен быть напечатан на бумаге и физически подпи­
сан сторонами, после чего каждая хранит свой подписанный
экземпляр как доказательство условий, которыми они себя
связали. Если все физические копии контракта по каким-то
причинам будут утрачены, не сохранится никакой записи
о согласии с его условиями и фактически его исполнение
уже нельзя будет обеспечить в судебном порядке.
Однако в современном мире любые условия, изложенные
на бумаге и подтвержденные подписями, должны быть пере­
ведены в функциональный код, работающий в некой системе
обработки цифровой информации. Именно это определяет,
сколько денег поступит на банковский счет работника, на ка­
кое страховое покрытие он имеет право претендовать, на ка­
кие медицинские процедуры имеется разрешение-короче
говоря, все многообразие способов, которыми работа кода,
воздействующего на данные, формирует наш повседневный
опыт. Но сколь бы точными они ни были, эти инструкции
для обращения с данными неизбежно дают только некото­
рое приближение к тому, что контракт излагает на естествен­
ном языке. В зависимости от ограничений различных баз
при преобразовании данных могут возникнуть расхождения.
А это, в свою очередь, означает, что материальное испол­
нение контракта время от времени будет расходиться с его
206

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

действительными требованиями, порой давая повод к при­
влечению к ответственности.
В том виде, в каком он вводится на Ethereum, умный кон­
тракт учитывает все эти ограничения. Подобно тому как
блокчейн устраняет потребность в надежном посреднике
при перемещении средств, так и умный контракт устраня­
ет потребность в посреднике для обеспечения выполнения
обязательства. Возьмем рабочее определение умного кон­
тракта, данное Бутериным: «механизм, связывающий циф­
ровые активы и две или более стороны, в который некото­
рые или все стороны помещают активы, и те автоматически
перераспределяются между сторонами по формуле, осно­
ванной на определенных данных, неизвестных в момент
инициирования контракта». Иными словами, в структурном
отношении это гораздо больше похоже на пари, чем на тра­
диционный контракт,-по сути, пари о том, что будет иметь
место оговоренный исход, с нейтральной и беспристрастной
третьей стороной, самим блокчейном, который сохраняет за­
клад до этого момента.
Указание в этом определении на «цифровые активы»
имеет ключевое значение. Закон в привычном для нас видеэто чисто внеположный феномен7. Он не может сделать так,
чтобы действия не происходили; в лучшем случае он может
отбить у нас желание совершать определенные действия. Но
отличие умного контракта состоит не в том, что его условия
записаны в блокчейне, чтобы их мог увидеть каждый, а в том,
что для их выполнения применяются эфиры (или, шире, лю­
бая криптовалюта, используемая в среде, где действует ум­
ный контракт).
Подобно тому как биткойн настолько снижает транзакционные издержки, что микроплатежи становятся выгодными,

См. комментарии: Vili Lehdonvirta and Robleh Ali, Government Office for Sci­
ence. "Distributed Ledger Technology: Beyond blockchain," 2016, p. 41, gov.uk/
government/uploads/system/uploads/attachment.data/file/492972/gs-i6-i-distributed-ledger-technology.pdf.
207

Радикальные технологии

умные контракты снижают издержки, связанные с исполне­
нием обязательных договоренностей между двумя или более
сторонами, будь то «машины, компании или люди». По сути,
накладные расходы настолько невелики, что использование
контрактов становится возможным в контекстах, в которых
они раньше были экономически невыгодными.
И подобно тому как форма транзакции с биткойнами
идентична ее содержанию, условия умного контракта сфор­
мулированы однозначно, в том же коде, который управляет
их исполнением. Существуют точные, однозначные отноше­
ния между тем, что сказано в контракте, и тем, что действи­
тельно делается, и его условия могут быть в любое время из­
влечены из блокчейна для справки.
Если минимальной единицей блокчейна биткойна явля­
ется транзакция, то в блокчейне Ethereum такой единицей
является контракт. Эта «простейшая форма децентрали­
зованной автоматизации» —ключ ко всему, что делает или
предлагает делать Ethereum. При помощи этого механизма
он способен связывать сетью обязательств ранее никак не
связанных между собой пиров, независимо оттого, кто о н и люди, организации или машины.
Каким бы продуманным ни казалось понятие умного кон­
тракта, у него тем не менее остаются реальные недостатки.
В частности, оно еще сильнее подчеркивает концептуаль­
ную границу между экосистемой, в которой циркулирует
эфир и в которой он имеет силу и смысл, и материальным
миром за пределами этой системы. Таким образом, реле­
вантность умного контракта зависит прежде всего от того,
насколько конкретная юрисдикция готова признавать его
условия юридически обязательными, или от того, насколь­
ко ликвидна эта криптовалюта в большом мире.
Отличный пример слабости такого контракта, когда он
применяется к реальной жизни,—добрачное соглашение
между Сайали Калускар и Гаурангом Торвекаром, которое

208

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

они заключили в блокчейне Ethereum в июне 20і6 года8. Ус­
ловия этого соглашения-первого, но наверняка не послед­
него соглашения в мире, обнародованного таким образом, —
предусматривают, в частности, что «каждые десять дней
должно происходить романтическое свидание продолжи­
тельностью сто минут». Опубликованный в блокчейне, этот
контракт не имеет никакого смысла. У него нет возможно­
сти подсчитать, сколько минут длилось свидание, да если бы
и была, он мог бы применить санкции, только если бы сче­
та, которые следовало заблокировать, были деноминирова­
ны в эфирах. То есть, по сути, этот жест-не умный контракт,
а просто банальное соглашение между двумя людьми, кото­
рому они придали торжественности, записав в публичный
блокчейн. Но даже несмотря на то, что добрачное соглаше­
ние между Калускар и Торвекаром (как мы можем надеять­
ся) было задумано отчасти в шутку, оно все равно помогает
прояснить это различие.
Кроме того, можно увидеть, что общественные послед­
ствия умных контрактов будут обоюдоострыми. С одной сто­
роны, надежность публичного, верифицируемого и само­
исполняющегося контракта может обеспечить хотя бы ка­
кую-то защиту прекарному труду в эпоху вынужденной
гибкости на рынках труда9. Однако контекст, в котором, как
предполагается, они будут работать, - это контекст глобаль­
ного открытого сетевого рынка, на котором разобщенные
работники предлагают свою цену. В таких условиях каждый
участник рынка вступает в прямую конкуренцию со всеми
остальными участниками со всего мира, неизбежно оказы­
вая сильнейшее понижающее давление на размеры опла­
ты труда. Бутерин сам проиллюстрировал это, возможно

8

Michael Del Castillo, "Prenup Built in Ethereum Smart Contract Rethinks Marriage
Obligations," CoinDesk, June i, 2016.
Chrystia Freeland, "When Labor Is Flexible, And Paid Less," International Her­
ald-Tribune, June 28, 2013.

209

Радикальные технологии

неумышленно, на примере сценария, в котором дизайнеру-фрилансеру предлагается умный контракт на 500 долла­
ров за создание сайта.
И опять-таки предполагается, что все это работает де­
централизованным образом и не зависит от законов о ми­
нимальной заработной плате или от других законодатель­
ных актов. Каковы бы ни были намерения Бутерина, Сабо
или любого другого человека, занимающегося сейчас разра­
боткой и созданием инфраструктуры для умных контрактов,
рынки, связанные подобными соглашениями, окончатель­
но лишат работников способности вести переговоры о зара­
ботной плате. Великий кибернетик Стаффорд Вир учил, что
«цель системы—то, что она делает», и если умные контракты
не защищают, а ослабляют положение работников, мы долж­
ны сделать вывод, что на каком-то уровне именно в этом и со­
стоит их предназначение10.
И работники —не единственные, у кого пытаются выбить
почву из-под ног в мире умных контрактов. Вспомним, на­
пример, Kickstarter. Сайт для краудфандинга просит жерт­
вователей поручиться суммой денег за проект (то есть это
«ящик», в котором хранится «ценность») и отдает ее ини­
циаторам проекта, только если собранная сумма превы­
шает установленный порог («ящик» отпирается, как толь­
ко выполняются некоторые условия). Kickstarter берет про­
цент за предоставление платформы, на которой собираются,
а затем выплачиваются эти залоги. Но хорошо спроектиро­
ванная структура с умными контрактами позволит осущест­
влять такой процесс на пиринговой основе и сделает это за
небольшое вознаграждение в эфирах —за несколько пенни
вместо процентов11. Таким образом, мир работающих умных
контрактов создает экзистенциальную опасность для таких
10
11

Stafford Beer, "What Is Cybernetics?," Kybernetes, vol. 31, no. 2, 2002.
Kickstarter взимает комиссию 5% с успешно профинансированных проектов:
kickstarter.com/help/faqAickstarter+basics.

210

Глава б. Блокчейн по ту сторону биткойна

посредников, как Kickstarter, чья бизнес-модель может быть
сведена к одному заявленному условию.
Сложность проблем, с которыми мы сталкиваемся, рез­
ко возрастает, когда умные контракты применяются к физи­
ческому миру при посредничестве сетевых объектов. Неко­
торые разработчики понимают блокчейн не как цель, а как
обеспечивающую платежи и безопасность инфраструктуру
для извлечения прибыли из ситуаций и обстоятельств, кото­
рые пока еще невозможно монетизировать, — как то, что спо­
собно раздробить отрасли экономики, сделать рынки более
ликвидными и «высосать» из мира ту долю прибыли, кото­
рая пока оставалась недоступной для так называемой эконо­
мики совместного потребления. В этой концепции именно
благодаря блокчейну интернет вещей получает возможность
предоставлять доступ в обмен на оплату, а через интернет
вещей различные уровни доступа вписываются в физиче­
ский мир.
В частности, это означает, что способность умного кон­
тракта к самоисполнению не будет ограничиваться обменом
цифровыми активами или обязательствами, выраженными
в криптовалюте вроде эфира, но будет распространяться на
любые артефакты, которые могут быть подключены к сети.
В зачаточном виде это предложение уже пытается реализо­
вать немецкий стартап под названием Slock.it (под лозунгом
«Будущая инфраструктура экономики совместного потре­
бления»).
Slock.it утверждает, что их устройства —мостик меж­
ду блокчейном и объектами в физическом мире, дающий
этим объектам «идентичность, возможность принимать пла­
тежи и вступать в комплексные соглашения». Их первый
продукт—сетевой замок, который отпирается только тогда,
когда выполнены условия контракта. Вот тут-то в реальном
мире квартир, камер хранения, конференц-залов и автомо­
билей и развивается то, что называется самоисполнением:
в этих физических пространствах умный контракт выступает
211

Радикальные технологии

в качестве мощного охранного механизма, поддерживающе­
го все более тонкие градации оплаты и удаленного контроля
доступа. Легко себе представить, что таким модулем будут
оснащены двери и ворота взамен кодовых замков, в послед­
нее время в изобилии появившихся в некоторых востребо­
ванных районах, верный признак того, что недвижимость
сдается через Airbnb.
То, что мы сегодня знаем как экономику совместного по­
требления, только-только начинает демонстрировать воз­
можности, имеющиеся в мире, в котором умный контракт
добавляется к сети датчиков и активаторов, представляемой
нами как интернет вещей. Позволяя умным контрактам, опо­
средуемым блокчейном, оказывать осязаемое воздействие
на реальный мир, «умные замки» от Slock.it делают конкрет­
ным и понятным то, что в противном случае осталось бы аб­
стракцией. Но они также помогают понять, в чем состоит
цель всего этого воздействия с точки зрения людей, кото­
рые в настоящий момент усердно трудятся над воплощени­
ем его в реальность.
Власти предержащие тоже увидели в блокчейне огром­
ный потенциал. В настоящее время правительства и крупные
финансовые институты, кажется, верят в то, что им удастся
сдержать технологию, сделав ее еще одним инструментом
оказания услуг в установленном порядке.
По крайней мере, так они говорят на публике. Сообща­
лось, что президент совета директоров американской Фе­
деральной резервной системы Джанет Йеллен на между­
народной конференции управляющих центральными бан­
ками в июне 2оіб года сказала, что им следует «ускорить»
внедрение технологий блокчейна12. Канадское правитель­
ство на той же конференции объявило, что разрабатывает
12

Graham Rapier, "Yellen Reportedly Urges Central Banks to Study Blockchain, Bitcoin," American Banker, June 6, 2016; см. также: Nathaniel Popper, "Central Banks
Consider Bitcoin's Technology, if Not Bitcoin," New York Times, October 11, 2016.

212

Глава б. Блокчейн по ту сторону биткойна

вариант доллара, привязанного к реестру, так называемый
CAD-Coin13. Британское правительство пошло еще дальше,
заявив, в частности, что «государственное регулирование...
должно осуществляться через» наслаивание друг на друга
опирающихся на реестр технологий и законов, «а не исклю­
чительно через законодательство, как сегодня»14. (У этих
бюрократизированных методов управления через исполне­
ние вычислительных правил есть свое название-регтех.)
Перспектива того, что в конечном итоге государство со
своей способностью надзирать и регулировать только уси­
лится благодаря блокчейну, может показаться оскорблени­
ем для многих из наиболее идеологически мотивированных
его защитников. Однако на сегодняшний день они, по-ви­
димому, мало что могут сделать, чтобы помешать присвое­
нию технологии силами, которым они стихийно противосто­
ят, и ее использованию в целях, которые им глубоко отвра­
тительны.
Возможно, блокчейн и многие связанные с ним кон­
цепции были придуманы и разработаны горсткой мысли­
телей-либертарианцев, которые считали децентрализацию
благом, а сохранение конфиденциальности —вопросом не­
поколебимых принципов. Но они изобрели его в мире, в ко­
тором государство и прочие агенты такого масштаба облада­
ли значительной властью и сохраняли средства для охраны
ее неиссякаемых источников. Власти предержащие неизбеж­
но должны были мобилизовать ресурсы для того, чтобы из­
учить зарождающуюся угрозу, понять ее глубокие послед­
ствия и совладать с ней на раннем этапе ее эволюционного
развития. Сегодня мы наблюдаем именно эту мобилизацию.
13

14

Pete Rizzo, "Bank of Canada Demos Blockchain-Based Digital Dollar," CoinDesk,
June 16, 2016.
См., например, предложение выполнять бюджет Лондона при помощи блокчейна. Arlyn Culwick, "MayorsChain: a blockchain-based public expenditure man­
agement system," July 4, 2015, mayorschain.com/wp-content/uploads/2015/07/
Whitepaper.Mayorschain-0.01-4July2015.pdf.

213

Радикальные технологии

Интерес институтов к блокчейну связан прежде всего
с тем, что он обещает сделать технологии сбора и обработ­
ки информации, на которые полагаются все крупные органи­
зации, эффективными, верифицируемыми и неподвержен­
ными порче.
В настоящее время большие сложные организации пред­
ставляют состояние мира путем структурированного сбора,
хранения и поиска данных, хотя начало этому было поло­
жено еще в XIX веке с появлением статистических методов
управления. В нашем мире операционно истинным являет­
ся тот набор фактов, истинностная ценность которого запи­
сана хотя бы в одной базе данных, принадлежащей сторо­
не, способной задавать параметры ситуации. И что еще хуже,
каждая из организаций, с которыми мы имеем дело в нашей
жизни, обладает собственной базой данных и потому в бук­
вальном смысле —собственной версией мира.
Например, любой, у кого есть автомобиль, в разные мо­
менты имел дело с департаментом регистрации транспорт­
ных средств, страховщиком или с парой механиков. Если он
покупал новую машину, то получал ее у дилера. Если поку­
пал в кредит, то представлял документы кредитной органи­
зации. И каждая из этих сторон, имеющих власть над своей
гранью реальности, будет заносить информацию, важную
для ее понимания автомобиля и его владельца, в систему
хранения и поиска данных —в базу данных.
Поскольку эти базы данных разрабатывались разными
инженерами, продавались разными продавцами, выходили
на рынок в разное время и использовались в разных контек­
стах и культурах, среди них не найдется и двух, которые ве­
ли бы себя одинаково. Возможно, в одной базе марка и мо­
дель автомобиля выбираются в выпадающем меню, которое
было так популярно во времена, когда покупалась програм­
ма. Если эта программа последний раз обновлялась, скажем,
в 2010 году—а это вполне возможно, - в базу нельзя будет вне­
сти электромобиль Tesla. Возможно, в другой системе будет
214

Глава б. Блокчейн по ту сторону биткойна

свободное текстовое поле, в котором можно указать изго­
товителя автомобиля, но текст, который туда можно ввести,
не должен превышать го знаков, а потому простите те, кто
хочет зарегистрировать International Harvester Scout. Всегда
есть небольшое расхождение между теми способами, кото­
рыми две организации решили представлять интересующую
их обеих ситуацию.
В библиотековедении этот вопрос решался при помощи ин­
струмента «авторитетный контроль»—общих, межинституцио­
нальных правил, которые описывают структуру и организацию
информации об идентичности вещей. Государственные ве­
домства также склонны использовать общие стандарты дан­
ных—по крайней мере в принципе. Но у мира коммерции по
большому счету таких мер нет. И потому расхождение растет.
Во взаимодействиях между различными базами данных,
то есть в любое время, когда информация переходит от од­
ной компании, агентства или даже департамента к другому,
эти разные стандарты представления информации должны
согласовываться между собой. И даже в нашу номинально
цифровую эпоху эти согласования по большей части про­
изводятся на клочках бумаги15. Квитанции на оплату ком­
мунальных услуг свидетельствуют о том, что вы проживае­
те по данному адресу, поэтому вы несете их в банк bona fide,
когда впервые открываете в нем счет. Свидетельство о ро­
ждении подтверждает правомочность ваших притязаний на
гражданство, когда вы приносите его с собой, обращаясь за
паспортом. И то же самое в другое время и в других контек­
стах происходит со свидетельством о браке, дипломом, ви­
зой, военным билетом или медицинской картой с привив­
ками. Реальная ценность этих клочков бумаги подтверждает­
ся официальным штампом, подписью свидетеля, заверяется

15

Simon Taylor, "Blockchain: Understanding the potential," Barclays Bank, 2015,
barclayscorporate.com/content/dam/corppublic/corporate/Documents/insight/
blockchain.understanding.the.potential.pdf.

215

Радикальные технологии

нотариально; мы сами носим эти клочки бумаги из одного
окошка в другое и от одного клерка к другому и сами несем
ответственность за то, чтобы они бережно хранились, пока
в них нет надобности.
А затем некто, очень часто получающий минимальную
заработную плату, будет вручную вносить все те данные,
которые он нашел на этих клочках бумаги, в информаци­
онную систему своей организации со всеми перестановка­
ми, описками, опечатками и пропусками, каких можно ожи­
дать от столь неуклюжего процесса. (Удачи вам, если ваши
жизненные обстоятельства требуют транслитерации с араб­
ского или корейского.)
Осознаем мы это или нет, но именно с этим связано боль­
шое число упущенных возможностей, впустую растраченных
усилий, задержек и ошибок, с которыми мы сталкиваемся
в повседневной жизни. Именно в этом причина того, что ва­
ша посылка пришла не по тому адресу, пациенты в больни­
це получили неправильную дозу лекарства, а совершенно
невиновные люди с фамилией как у угонщика самолета ока­
зались в стоп-листе на авиаперелеты16. У историй людей, по­
павших в мясорубку систем обработки данных, часто быва­
ет горький кафкианский привкус, но и на коммерции это от­
ражается тоже совершенно сюрреалистическим образом;
по оценкам одного авторитетного исследования 2002 года,
в одних только США некачественные данные ежегодно обхо­
дятся бизнесу более чем в боо миллиардов долларов17. Весь
16

Jarrett Streebin, "The Cost of Bad Addresses," Easypost blog, July 15, 2015; Rainu
Kaushal et al., "Effects of Computerized Physician Order Entry and Clinical De­
cision Support Systems on Medication Safety: A Systematic Review," Archives of
Internal Medicine, June 23, 2003; см. также: Cordon Schiff et al., "Computerised
Physician Order Entry-Related Medication Errors: Analysis of Reported Errors and
Vulnerability Testing of Current Systems," BMJ Quality & Safety, April 2015; Ray­
mond Bonner, "'No-Fly List' Riddled with Errors, Impossible to Get Off Of," In­
formed Comment, December 16, 2015.

17

Michael McFarland, 'The Human Cost of Computer Errors," Markkula Center for
Applied Ethics blog, June 1, 2012, scu.edu/ethics/focus-areas/internet-ethics/re-

216

Глава б. Блокчейн по ту сторону биткойна

этот хаос, путаница и разбазаривание средств вызваны тем,
что информация, от которой зависит ваша способность дей­
ствовать в реальном мире, разбросана по сотням или тыся­
чам баз данных, из которых ни одна полностью не согласу­
ется с остальными и все содержат слегка расходящиеся ре­
презентации реальности.
Мы можем рассматривать эти системы и их правила как
режимы истины, если вы настроены на фукианский лад, а ис­
тина, которую они производят, сильнейшим, принципиаль­
ным образом фрагментирована. Но что такое блокчейн, как
не единая база данных и набор согласованных процедур для
производства одной-единственной истины?
Если первоначальный энтузиазм в отношении биткой­
на часто имел оттенок пренебрежительного имморализма,
то интерес к новым способам применения блокчейна носит
в значительной степени корпоративный, правительствен­
ный и институциональный характер и эта гипотеза помога­
ет объяснить почему18. Такие сложные организации в насто­
ящее время вынуждены тратить огромные средства на си­
стемы улучшения качества данных, они часто сталкиваются
с серьезной ответственностью за непредотвращенные ошиб­
ки в них, а самое главное —эти затраты изо дня в день отра­
жаются на чистых доходах. Как «надежная структура для пе­
редачи идентифицирующих данных», блокчейн обещает ре­
шить эти проблемы все и сразу.
Один из подобных сценариев—тот, что предложил Сай­
мон Тэйлор, вице-президент по развитию блокчейна в бан­
ке Barclays, в аналитической записке о применении распре­
деленного реестра, подготовленной для британского прави­
тельства19. Тэйлор предлагает, чтобы все наши персональные

18

19

sources/the-human-cost-of-computer-errors; Wayne W. Eckerson, "Data Quality
and the Bottom Line," The Data Warehousing Institute, 2002.
Antony Lewis, "Confused by Blockchain? Separating Revolution from Evolution,"
CoinDesk, May 17, 2016; см. также: Chris Skinner, "Will the Blockchain Replace
SWIFT?," American Banker, March 8, 2016.
Simon Taylor, "Chapter 1: Vision," in Government Office for Science, "Distributed
Ledger Technology: Beyond blockchain," 2016, pp. 20-30, gov.uk/government/

217

Радикальные технологии

данные хранились в общем блокчейне, надлежащим обра­
зом зашифрованном. Любой правомочный актор, государ­
ственный или частный: отдел кадров, почта, ваш банк, по­
лиция—мог бы обращаться к одному и тому же достоверно­
му источнику информации, получать из него только то, что
ему полагается, и оставлять запись об обращении. Каждый
из нас будет иметь доступ к данным о себе с правом ознаком­
ления с ними и внесения в них изменений; если мы найдем
неверную информацию, нам нужно будет сделать всего одно
исправление, а оно затем разойдется по файлам всех учреж­
дений, имеющих доступ к реестру.
Там, где сейчас данные о нашей жизни содержатся в ты­
сячах отдельных систем, а жизненно важное знание часто
проваливается в щели между ними, Тэйлор видит одну раз­
деляемую всеми истину, на которую в равной мере и с оди­
наковой прозрачностью ссылаются все стороны. Его непо­
средственную аудиторию, возможно, не заботит ничего,
кроме обещания отлаженной работы, выигрыша в эффек­
тивности и снижения накладных расходов, но скажем прямо:
если такого рода схема будет реализована, она ударит по са­
мому устройству современного мира. Ни один из институтов
после этого не останется прежним.
Вот так небольшая группа идеологов —столь блестящая
на свой особый манер и столь уверенная в собственном бле­
ске—принесла в мир нечто, что в конце концов может дать
эффект, обратный тому, на который они рассчитывали. Не­
смотря на все еще сохраняющийся у блокчейна бунтарский
шик, эта технология делает возможным осуществление же­
ланий, которые издавна вынашивали очень могуществен­
ные институты. Наиболее вероятный исход —блокчейн бу­
дет захвачен и присвоен. Мы должны подготовиться на слу­
чай, если приход этой технологии только ускорит развитие
uploads/system/uploads/attachment.data/fileAgsgys/gs-^-i-distributed-ledger-technology.pdf.

218

Глава б. Блокчейн по ту сторону биткойна

существующих тенденций и закрепит сложившееся соотно­
шение сил.
Но развитие может пойти и по другому, более благопри­
ятному сценарию. Для большинства его горячих сторонни­
ков и разработчиков главное достоинство блокчейна заклю­
чается в том, что он делает возможными такие способы мас­
штабного коллективного действия, которые мало похожи на
государственное управление, каким мы его знаем. Большая
часть деятельности, которая ведется сегодня в этом направ­
лении и дает надежду на «освобождающее» влияние блок­
чейна, сосредоточена на так называемых децентрализован­
ных автономных организациях (ДАО).
Многие из способов применения блокчейна, обсуждав­
шихся выше, в действительности не такие уж новые. Но
ДАО — по-настоящему новая вещь, нечто такое, что на са­
мом деле нельзя было придумать до того, как появились не­
обходимые технологии. Официальная документация Ethereum описывает ее как способ «автоматизации прямого
взаимодействия между пирами или облегчения координи­
рованных групповых действий в сети». Но понятнее от это­
го не становится. Среди всей мотивационной двусмыслен­
ности, идиосинкразийных определений и просто ненужной
усложненности, характерной для этой области, наша зада­
ча—разобраться с тем, что такое ДАО, как она работает и ка­
кие возможности может нам дать.
Разумеется, жизнь постоянно сталкивает нас с задача­
ми, решение которых не под силу одному человеку, поэто­
му мы всегда объединялись в группы. Блокчейн биткойна,
представляющий мир как набор решений, принимаемых
разрозненными отдельными акторами, не имел формаль­
ного способа учесть это желание, тем более внедрить его.
Он производит строгий и узкофункциональный «консен­
сус», направленный исключительно на решение задач валидации транзакций, но не может обеспечивать контроль над
по-настоящему коллективным поведением.
219

Радикальные технологии

Однако по своей природе программируемый блокчейн
второго поколения, как тот, что лежит в основе Ethereum, иде­
ально подходит для решения большинства задач управления
формальной группой, например логистическими и вспомога­
тельными деталями низового уровня, которые съедают вре­
мя и энергию любого координатора. Что еще важнее, любая
группа, собранная при помощи общего реестра, —даже отно­
сительно неформальная и случайная —может аккумулировать
любые активы, учтенные этим блокчейном, и распоряжаться
ими. Такая группа, хотя ее и не связывает ничего, кроме кода,
может получать инвестиции, управлять собственностью, раз­
давать бонусы и вообще действовать с такой же силой, как
и собрание любого другого типа.
Подобные идеи появлялись в сообществе, работающем
над технологией блокчейна второго поколения, и циркули­
ровали под самыми разными именами: автономные корпо­
рации, децентрализованные автономные венчурные компа­
нии и т. д. Вероятно, с расчетом на будущее, в котором такие
идеи могли бы найти более широкое применение, именно
вездесущий Виталик Бутерин назвал эту технологию именем,
которое явно прижилось, —децентрализованная автономная
организация.
Бутерин считал, что любая группа людей образуется ря­
дом решений о том, кто является членом группы, а кто нет,
как распределять ресурсы, какой курс действий избрать.
Чтобы создать группу, которая обладала бы самостоятель­
ной реальностью в сети, каждое из этих решений должно
быть переведено на язык, понятный блокчейну Ethereum.
Члены группы будут представлены индивидуальными сче­
тами в эфирах, а правила и условия их объединения друг
с другом - сложной сетью «умных контактов».
Мы видим, как из отдельных бесхозных деталей, остав­
шихся после предшествующих этапов инноваций, постепен­
но вырисовываются основные черты группы, понятной для
блокчейна. Но кроме этого Бутерин утверждал, что в ДАО
220

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

соединяются многие из наиболее желательных свойств трех
других сущностей, которые можно прописать в блокчейне:
автономных агентов, распределенных приложений и децен­
трализованных организаций.
От автономных агентов Бутерин взял идею самоисполня­
ющегося кода, работающего независимо от того, жив ли че­
ловек, который знает о его существовании и работе. Его ДАО
работает без вмешательства человека, постоянно и почти не­
заметно заботясь о благе своих членов в соответствии с лю­
быми инструкциями, которые в нее записаны. Она не попа­
дает ни под одну юрисдикцию, что делает ее очень крепкой
и защищенной от попыток уничтожения, и создает особые
концептуальные трудности для государственных организа­
ций, которые могут быть заинтересованы в регулировании
ее деятельности.
Под децентрализованными организациями Бутерин по­
нимал довольно специфическую вещь, выходящую за рам­
ки обычного понимания этого словосочетания: группу лю­
дей, договоренности между которыми выражены в коде и ко­
ординируются через блокчейн. В такой организации право
принятия решений распределено при помощи технологии
множественной подписи, требующей, чтобы то или иное ре­
шение было подписано установленным количеством сторон,
прежде чем оно вступит в силу20. Теперь Бутерин предложил
использовать это в качестве модели для еще более гибко­
го вида трансгуманистического объединения, в котором од­
на (или более) сторона, управляющая группой, сама может
представлять собой код.
Соединив эти качества, мы получим то, что Бутерин
описывает как «сущность, которая живет в интернете и су­
ществует автономно, но также в значительной мере опира­
ется на привлечение наемных индивидов для выполнения
20

Vitalik Buterin, "Bitcoin Multisig Wallet: The Future of Bitcoin," Bitcoin Magazine,
March 13, 2014.

221

Радикальные технологии

определенных задач, которые само [программное обеспече­
ние] выполнить не может». Это и есть ДАО.
Бутерин никак не ограничивает форму, которую долж­
на принимать эта сущность. В частности, она могла бы стать
чем-то вроде корпорации и делать все то, что та делает: вла­
деть имуществом, нанимать людей, предлагать товары и ус­
луги, выпускать акции и т.д. Но самое главное —она не обя­
зательно должна только этим и ограничиваться. Скорее она
может служить координационным механизмом для любой
группы людей, объединенных общей целью, какой бы ни бы­
ла эта цель и как бы далеко друг от друга ни были разброса­
ны эти люди.
Так в общих чертах выглядит децентрализованное объ­
единение с глобальным охватом, способное распоряжаться
реальными активами, полностью подотчетное его членам,
в котором право принятия решений находится в их руках, —
крайне притягательный набор возможностей, соединен­
ных в одной организационной форме, и применимый поч­
ти в любой сфере деятельности.
Но ни Бутерин, ни его команда не собирались разраба­
тывать общую организационную форму, соответствующую
сложной культуре XXI века. Они исходили из специфическо­
го, прямого и откровенного вопроса: как можно получать до­
ход в полностью децентрализованной среде?21 Поэтому пой­
маем их на слове и начнем с того, что разберемся, как ДАО
может выступать в своей изначальной роли, в качестве сред­
ства для инвестиций. Как это работает?
Хотя ДАО формально открыта для всех, она ставит перед
потенциальными инвесторами входные барьеры, хотя и не
столь высокие, как на традиционном рынке ценных бумаг.
В ДАО можно инвестировать средства, купив «токен для го­
лосования» с использованием той криптовалюты, с которой
работает данная организация (в большинстве случаев это
21

Slock.it UG, "DAO," slock.it/dao.html.
222

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

эфиры), а это означает, что придется пройти все шаги ска­
чивания и установки подходящего кошелька.
Купленные токены позволяют инвестору претендовать
на долю в прибыли, заработанной ДАО, также выраженной
в криптовалюте, и дают право голоса, пропорциональное ве­
личине вклада. Стоимость самих токенов будет плавающей
на открытом рынке и в принципе будет расти, как и у любой
другой ценной бумаги, если проекты ДАО будут иметь успех.
(Если вам кажется, что токены очень похожи на обычные ак­
ции, вы не ошиблись. Однако из опасения, что их схема ста­
нет объектом регулирования, ее создатели пустились на осо­
бые ухищрения, чтобы оспорить это очевидное сходство.)
Таким образом, ДАО —это прежде всего способ осве­
жить организационную форму компании, избежав ограни­
чений, которые накладывают на нее государственные зако­
ны и правила образования корпораций. Но здесь есть ло­
вушка. В ДАО мы видим ту же самую закономерность, что
и в мерах конфиденциальности, предусмотренных биткойном: блестяще разработанная технология, призванная стать
революционной, дает осечку при соприкосновении с повсед­
невной практикой. Подобно тому как «анонимный» пользо­
ватель биткойна сталкивается с тем, что его конфиденци­
альность оказывается под угрозой, как только он пытается
обменять биткойны на доллары или фунты, тому, кто вкла­
дывает средства в ДАО, также придется считаться с тем, как
работает власть в реальном мире.
Акционерное общество исторически возникло как тех­
нология распределения риска. Самые первые акционерные
общества, такие как Голландская Ост-Индская компания,
Вирджинская компания и Компания Южных морей, были
основаны, чтобы поддерживать заокеанские колонизаци­
онные проекты, предприятия, которые в силу своей приро­
ды требовали высокой капитализации и предполагали не­
предсказуемый (но в любом случае немалый) риск. Поку­
пая акции, любой инвестор мог купить такую долю в этих
223

Радикальные технологии

компаниях, которую он мог себе позволить. Это, возмож­
но, снижало верхнюю планку награды, но в то же время ос­
лабляло опасность краха для каждого отдельного инвесто­
ра, так что даже крах всего проекта можно было перенести.
Кроме того, весьма вероятно, это был единственный способ
для осуществления определенных проектов, так как ни у ко­
го в мире не было достаточно ресурсов, чтобы в одиночку
финансировать основание колонии, даже если бы это бы­
ла королевская особа. Таким образом, мы можем рассма­
тривать эти компании как первые примеры краудфандинга
в истории.
Нам рассказывают, что именно распределенная структу­
ра акционерного общества освободила до сих пор недоста­
точно использовавшийся капитал, вызвала резкий рост ев­
ропейских империй и позволила обществам, имевшим эту
технологию, установить гегемонию над обширными частя­
ми планеты за относительно короткое время. Энтузиасты
ДАО не скрывают, что ей суждено стать следующим шагом
в этом эволюционном процессе —она будет обладать доста­
точной властью, чтобы самостоятельно совершать транзак­
ции от их имени на отлаженных сетевых рынках, корректи­
ровать инвестиционные стратегии в ответ на новые обстоя­
тельства и в конечном итоге опережать конкурентов-людей.
Но у организационной формы акционерного общества
есть еще одна важная черта, которая оберегает его принци­
палов и других инвесторов от индивидуальной ответствен­
ности за долги компании. Компания может обанкротиться,
но ее акционеры защищены от риска личного банкротства.
Именно этой защитой не смогут воспользоваться инвесто­
ры ДАО, жаждущие вывести себя и свои предприятия из-под
гнета государственного законодательства. Лишившись за­
щиты закона, принципалы становятся солидарно ответствен­
ными, то есть как частные лица они несут полную ответствен­
ность за любые финансовые обязательства, взятые на себя
организацией.
224

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

А это неизбежно означает, что и тут возникает вопрос об
обеспечении исполнения обязательств. Всем сторонам, воз­
можно, не составит труда проверить, что кто-то уклоняется от
исполнения обязательств по опосредованному блокчейном
умному контракту. Но каковы санкции за нарушение обяза­
тельств? Кто будет обеспечивать исполнение этих догово­
ренностей и как? Как мы знаем, ДАО может органично обе­
спечивать исполнение только тех контрактов, которые пол­
ностью записаны в категориях сетевых событий и сетевых
валют—биткойнов или эфиров, например. Все, что она или
ее инвесторы захотят сделать в мире, потребует вмешатель­
ства людей—так называемых подрядчиков или поставщи­
ков услуг-и будет означать подписание самых обыкновен­
ных, а не «умных» контрактов. Здравый смысл подсказывает,
что любое нарушение этих контрактов будет регулироваться
обычным способом, через обычные суды, хотя есть очевид­
ная ирония в том, что государственно-правовому комплексу
придется решать споры, берущие начало в системе, направ­
ленной на то, чтобы обходить государственный контроль.
Сейчас ДАО привязано к формальному юридическому
лицу, которое будет служить ее аватаром в человеческой номосфере22. Те, кто управляет ДАО, образуют традиционную
компанию, оформленную самым обычным образом, кото­
рая во всех отношениях соответствует особенностям ДАО.
Но между ними существуют искусственные, произвольные,
даже причудливые отношения. То, что воздействует на од­
ного, может никак не отразиться на другом. Поэтому инте­
ресная проблема для теоретиков в этой области состоит не
в том, как получить сетевой консенсус без государства, а как
По крайней мере они собираются это сделать. Разработчики платформы
Eris DAO, кажется, считают этот процесс чистой формальностью, а потому
«образование юридического лица и решение других юридических вопро­
сов будет производиться позднее»: Dennis McKinnon, Casey Kuhlman, Pres­
ton Byrne, "Eris-The Dawn of Distribute Autonomous Organizations and the Fu­
ture of Governance," hplusmagazine.com, June 17, 2014.
225

Радикальные технологии

получить сетевой закон без государства—lex cryptographia23,
такой же прозрачный, применимый и доступный для согла­
сованных модификаций, как и любая другая операция с ре­
естром, и такой же справедливый и прозорливый, как самый
мудрый человеческий закон.
Наиболее мотивированные идеологи ДАО упорно двига­
лись вперед, несмотря на отсутствие такого закона, и вскоре
мы увидим, какую цену они заплатили за свои амбиции. От­
сутствие ясности по основным пунктам управления и следо­
вания правилам почти наверняка обрекает на провал их по­
пытки использовать ДАО в качестве прибыльного инвести­
ционного инструмента. Но странным образом это никак не
сказалось на полезности этой формы для иной группы поль­
зователей, мотивированных совершенно иными ценностями.
Децентрализованная автономная организация, даже
в форме, предложенной Бутериным, обещает решить нере­
шенные сложные проблемы практики демократии. Она дает
организаторам возможность быстро создавать объединения
и обеспечивает их ясными, обязательными и не подвержен­
ными порче процедурами принятия решений. Она позволя­
ет членам объединения выдвигать предложения, поднимать
вопросы для обсуждения среди своих товарищей и оставля­
ет достаточно времени для дискуссии, прежде чем вопрос
будет вынесен на голосование. Кажется, она хорошо подхо­
дит для устранения некоторых ограничений и недостатков
общего собрания как форума принятия решений (вроде Oc­
cupy), главным образом связанных с требованием того, что­
бы все заинтересованные лица физически присутствовали
в одном месте в одно время, если они хотят, чтобы их голос
был учтен.
И это еще одно применение для ДАО-децентрализован­
ная, неиерархическая организация политических движений.
23

Aaron Wright and Primavera di Filippi. "Decentralized Blockchain Technology and
the Rise of Lex Cryptographia," March 10, 2015, papers.ssrn.com/s0l3/papers.cfm?abstract_id=258o664.
226

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

Интерес к такого рода возможностям—одна из основных при­
чин, почему тяготеющие к левым «горизонталисты» и дру­
гие поклонники демократии участия могут найти себе стран­
ных союзников из числа анархо-капиталистических поклон­
ников блокчейна.
Инструмент с такими свойствами может показаться
масштабируемой инфраструктурой для производства де­
мократии. Не удивительно, что ДАО так часто фигурирует
в разговорах на собраниях технически подкованных леваков
как в Европе, так и в Северной Америке. А привлекает этих
энтузиастов картина мира, в которой реальная власть распре­
делена по легким, мобильным, неиерархическим структурам
принятия решений, не санкционированным никаким государ­
ственным аппаратом, и каждая из них совершает конкрет­
ные действия в мире. Некоторые из самых целеустремлен­
ных общественных организаторов, каких мне только доводи­
лось встречать, разглядели в этом странном инвестиционном
инструменте задатки операционной системы для анархизма
в планетарном масштабе.
Но может оказаться, что принципы, по которым устроена
ДАО, не так уж просто примирить с ценностями и обязатель­
ствами действительно левой политики. Вот как, например,
в Ethereum описывается создание ДАО: «В основе работы
этой конкретной демократии лежит то, что она имеет Вла­
дельца, выступающего в качестве администратора, Гене­
рального директора или Президента. Владелец может до­
бавлять (или убирать) членов с правом голоса»24. То есть
именно первоначальный владелец ДАО устанавливает обя­
зательные правила принятия решений в ней и сохраняет за
собой право изменять эти правила, когда пожелает. Это, ко­
нечно, что-то новенькое в определении демократии. И вла­
дельцы, кстати, там повсюду, сверху донизу.
24

Ethereum Project, "How to Build a Democracy on the Blockchain: Distributed Au­
tonomous Organization," ethereum.org/dao.
227

Радикальные технологии

Не будем забывать, что ДАО требует, чтобы члены поку­
пали акции для участия в ней. Это требование навязывает­
ся самой структурой Ethereum: ДАО состоит из умных кон­
трактов и, как все такие контракты, работающие в Ethereum,
платит сумму в эфирах сетевому узлу, который их испол­
няет. Возможно, в материалистическом смысле в этом есть
что-то свежее и честное, потому что подчеркивается, что все
происходящее имеет свою цену и что эту цену кто-то дол­
жен заплатить. Это заставляет все узлы распределенной се­
ти предоставлять машинные циклы и при этом позволяет
обходиться без бизнес-моделей, основанных на сборе дан­
ных и таргетированной рекламе. Но это, как ни странно, рас­
ходится с нашими устоявшимися представлениями о том,
что участие в политике должно быть доступно всем. Труд­
но представить, чтобы участникам бразильского «Движения
безземельных работников» или «Интернационала жителей
трущоб и бараков» пришлась по вкусу демократия, в кото­
рой они должны были бы платить за право голоса.
Хотя построение равных и демократических отношений
на платформе, изначально предназначенной для решения
задач капиталистического инвестирования, может показать­
ся категориальной ошибкой, я думаю, что стоит задаться
вопросом о том, нельзя ли целиком извлечь возможности
ДАО из ее изначальной матрицы и перенаправить на до­
стижение совершенно иных целей. Возможно, как подчер­
кивает Бутерин и другие, этот организационный инструмент
действительно может положить начало прекрасным новым
формам взаимовыручки в мире, который в остальных отно­
шениях кажется населенным холодными, суверенными, оку­
клившимися индивидами. Но следует сказать, что предзна­
менования не самые добрые.
И вновь причина кроется в той важности, которая при­
дается в сложившейся вокруг ДАО теории отношениям соб­
ственности и владения. Вот, например, как Бутерин понима­
ет объединение людей: «В целом человеческая организация
228

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

может быть определена как сочетание двух вещей: множе­
ства, состоящего из собственности, и протокола для мно­
жества, состоящего из людей, которые могут подразде­
ляться, а могут не подразделяться на определенные клас­
сы с разными условиями вхождения в это множество или
выхода из него, которые взаимодействуют друг с другом,
включая правила о том, при каких обстоятельствах инди­
виды могут использовать определенные части собствен­
ности».
Вот тут-то и становится ясно, какая опасность таится
в том, чтобы создавать мир с нуля. Потому что на самом
деле подавляющее большинство человеческих организа­
ций работает совершенно иначе.
Возьмем современные движения, такие как 15М, Occu­
py или Black Lives Matter, о каждом из которых можно с уве­
ренностью сказать, что оно сумело произвести в мире не­
которые инкрементальные изменения, не имея собствен­
ности или будучи организацией с формальным членством;
возьмем все те многочисленные группы, столь непохожие
друг на друга, как ACT UP и «Анонимные алкоголики», ко­
торые сумели эффективно работать, не прибегая к фор­
мальному членству и не имея собственности. Любой кон­
цептуальной системе, считающей, что эффективность
общественной организации основана прежде всего на соб­
ственности, которой она владеет, придется туго, когда она
попытается объяснить успех движений, подобных назван­
ным. Параллелью к неуместному выпячиванию прав соб­
ственности является похожая зачарованность, если не ска­
зать одержимость, рынками, свойственная ДАО.
И снова, как и умные контракты, на которых основана ее
функциональность, ДАО создает рынок там, где его до сих
пор не было. Ярчайший пример этой тенденции —SweepThe­
Streets, гипотетическая ДАО, описываемая Стефаном Туалом
из Slock.it. Туал описывает SweepTheStreets как группу людей,
«живущих в одном районе и борющихся за то, чтобы на их
229

Радикальные технологии

улицах не было опавших осенних листьев»25. Но вместо того
чтобы предложить добиться этого при помощи какого-ни­
будь аналога норвежского дюгнада (jdugnad) — проводимо­
го раз в полгода субботника, на котором все соседи добро­
вольно собираются вместе, убирают улицу, а по окончании
устраивают коллективную трапезу, —Туал объединяет их
при помощи ДАО, которая «потребовала бы услуг множе­
ства разных подрядчиков. Одного (торгового посредника)
можно было бы нанять, чтобы он поставлял метлы с опре­
деленными характеристиками, другого (фирму по управле­
нию проектами) наняли бы для координации уборки улиц,
а еще 15 подрядчиков (частных лиц)—для того чтобы зани­
маться уборкой». По всей видимости, он не шутит. Пораз­
ительно, что всякий раз, когда воображению первых архи­
текторов ДАО дают полную волю, они неизменно склоня­
ются к рынку как единственной модели, даже при самом
банальном сценарии.
Так или иначе упор на контракте и рынках кажется мне
своего рода шибболетом правых либертарианцев, а не чемто необходимым для организации децентрализованных
групп. Если же вы считаете, что на каком-то уровне все об­
щественные дела—транзакционные обмены одного на дру­
гое, этот аспект ДАО не вызовет у вас никаких вопросов. Но
для многих рынок в качестве организационного принци­
па ничуть не менее оскорбителен, вездесущ и могуществен,
чем государство, и тем из нас, кто так считает, ДАО не по­
мощник.
Между тем есть одна прогрессивная социальная тенден­
ция, которая прекрасно согласуется с фундаментальной рам­
кой собственности и рынка, предлагаемой ДАО, — коопера­
тивное движение. Кооператив —это объединение, которое
согласно своему уставу обязано предоставлять потребителю
Stephan Tual, "On DAO Contractors and Curators," Slock.it blog, April 10, 2016,
blog.slock.it/on-contractors-and-curators-2f b9238b2553#.3jnmvyijm.
230

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

продукт или услугу, подобно любой другой компании. От
компаний в более традиционном смысле кооперативы отли­
чает то, что они полностью находятся в собственности лю­
дей, которые в них работают,—своих членов —и что их по­
литика и стратегии роста вырабатываются самими членами
путем демократического процесса принятия того или ино­
го рода решений. Все выгоды и права, связанные с владе­
нием капиталом, равным образом распределяются внутри
организации.
Хотя участники часто вступают в кооперативное дви­
жение из-за своей озабоченности проблемами честности
и экономической справедливости, ничто в нем не противо­
речит частной собственности, правам собственности или
рынку как механизму распределения ресурсов. Поэтому мо­
жет показаться, что именно кооператив можно организо­
вать в форме ДАО, не подвергая излишнему концептуаль­
ному насилию принципы, на которых он основывается.
Таким образом, появление ДАО может стать хорошей
новостью для кооперативов или для тех, кто примирился
с рынком. Но едва ли она может быть средством перехода
к посткапитализму, и всякий, кто желает создать простран­
ство за пределами государства и рынка, неизбежно найдет
ДАО неудовлетворительной.
В последние десятилетия подобные устремления прижи­
лись в глобальном сообществе, посвятившем себя ресур­
сам общего пользования. Там, где рыночная логика обыч­
но стремится сделать риск коллективным и приватизиро­
вать прибыль, сторонники принципов общего пользования
верят, что больше устойчивой выгоды из ресурсов можно
извлечь тогда, когда они находятся в совместном пользова­
нии и управляются демократически на благо всех. Заботясь
о мудром управлении общими ресурсами, они обращаются
к очень давней традиции, за которую, в частности, получи­
ла Нобелевскую премию Элинор Остром.
Остром посвятила свою жизнь изучению коммунальных
институтов управления открытыми, но по сути конкурентными
231

Радикальные технологии

благами, такими как природные запасы рыбы, сельскохозяй­
ственные земли или леса. Она открыла, что сообщества, раз­
бросанные по всей планете, выработали методы, которые
позволяли им «достаточно успешно управлять некоторыми
ресурсными системами в долгосрочном периоде», и что эти
методы совсем не похожи на механизмы рынка или государ­
ства, которые она ожидала выявить в силу своего экономи­
ческого образования26. Что еще удивительнее, она обнару­
жила совместимость разных практик управления ресурсами,
разработанных группами, добивавшимися долгосрочного
успеха, независимо от условий, в которых они действовали,
и от их удаленности друг от друга в пространстве и во време­
ни. Из этих пересечений Остром вывела восемь принципов
эффективного управления.
Учитывая их успех в довольно разнообразных контекстах,
целесообразно спросить, насколько легко принципы и другие
структуры и практики, имеющие фундаментальное значение
для понимания общих ресурсов у Остром, могут быть встро­
ены в ДАО. Точно так же, учитывая непосредственную при­
менимость во многих локальных битвах за самоопределение,
которые сегодня ведутся по всей планете, целесообразно
спросить, можно ли также вписать в концепцию ДАО пони­
мание общих ресурсов, нашедшее отражение в современ­
ных движениях демократии участия. И даже если мы просто
проведем мысленный эксперимент, мы поймем, что ДАО, по
крайней мере как ее описывают Бутерин и его коллеги, не
слишком пригодна для обоих контекстов.
Дело не только в том, что сильный акцент на собственно­
сти и на различных определениях прав собственности, кото­
рый повсюду встречается в дискурсе о ДАО, мешает подобно­
го рода устремлениям, хотя он им, конечно, не способствует.
26

Elinor Ostrom, Governing the Commons: The Evolution of Institutions for Col­
lective Action, Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1990, p. 1; Элинор
Остром, Управляя общим. Эволюция институтов коллективной деятель­
ности, Москва: ИРИСЭН, Мысль, 20іо, с. 22.
232

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

Дело в том, что умные контракты, на которых строится ДАО,
в силу своей природы сегодня предлагают решения для та­
ких ситуаций, которые были концептуализированы в ка­
кой-то произвольный момент в прошлом. Другими словами,
умный контракт вмешивается в ситуацию, способную полу­
чить такое развитие, которого не могли предвидеть стороны
контракта в тот момент, когда согласились связать себя его
условиями, и такое развитие может быть необратимым. По­
тенциально это может привести к самым разным катастро­
фическим последствиям (представьте себе, что умный кон­
тракт на двадцать лет свяжет американскую знаменитость
обязательством рекламировать какой-то товар, а через де­
сять лет выяснится, что эта знаменитость виновна в десят­
ках изнасилований), но особенную сложность это создает
при моделировании ситуаций, динамически развивающих­
ся в реальном времени, как это обычно бывает с перегово­
рами, составляющими суть пользования общими ресурсами.
Ограниченность во времени может только подорвать
гибкое управление общими ресурсами. Самый первый из
принципов Остром требует «хорошо определенных гра­
ниц» между членами группы, которым доверено ответ­
ственное управление ресурсом, и теми, кто свободен от
этой ответственности, а также границ, проведенных вокруг
самого ресурса. ДАО с ее формализованными процедура­
ми покупки права и участия в голосовании и возможностью
зафиксировать геозонирование в умном контракте, каза­
лось бы, идеально подходит для установления такого ро­
да границ. И это действительно так. Но корпус работ, на­
писанных на основе эмпирических данных после первона­
чальной публикации Остром, показывает, что на практике
права доступа к ресурсам и физические границы в сообще­
стве, распоряжающемся общими ресурсами, почти всегда
становятся предметом переговоров и в целом намного бо­
лее подвижны, чем неумолимый бинарный взгляд на мир,

233

Радикальные технологии

зашифрованный в блокчейне27. Не ясно, как ДАО, которой
доверено управление общими ресурсами, будет решать це­
лый ряд легкопредсказуемых проблем, с которыми может
столкнуться подобное сообщество, например когда не чле­
ну разрешен временный доступ к общественному благу, но
только под присмотром или когда имеет место краткосроч­
ный неформальный обмен прерогативами между членами
двух соседних групп.
Даже если оставить в стороне вопрос о закрытости, вы­
сокая степень формальности, присущая ДАО, делает ее со­
вершенно неподходящей для ситуаций, в которых нет четко
выраженных степеней обязательств и в которых участники
предпочитают сохранить определенную двусмысленность от­
носительно характера и степени участия. Как оказалось, од­
ной из определяющих характеристик общих ресурсов в со­
временном политическом смысле является именно отсут­
ствие жестких границ, нежелание устанавливать барьеры
для вхождения новичков. Профессор Национального техни­
ческого университета Афин Ставрос Ставридес, автор благо­
склонно принятой читателями книги об опыте обобществлен­
ных пространств, утверждает, что именно фундаментальная
открытость и проницаемость любого из общих пространств —
его гостеприимность —позволили этой форме сохраняться
в течение такого длительного времени28. Уберите возможно­
сти для участия —и произойдет метаболическая смерть. Но
именно этим занимается ДАО множеством самых разных
способов: она требует от участников инвестировать эфиры,
настаивает на интерпретации всех обменов как формальных
контрактных обязательств —и вообще не учитывает, какой
27

Michael Сох, Cwen Arnold and Sergio Villamayor Tom^s, "A Review of Design Prin­
ciples for Community-Based Natural Resource Management," Ecology and Socie­
ty, vol. 15, no. 4, 2010; см. также: Elinor Ostrom, 'The Challenge of Common-Pool
Resources," Environment: Science and Policy for Sustainable Development, vol. 50,

28

Stavros Stavrides, Common Space, Zed Books, London, 2016.

no. 4, 2008.

234

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

гибкой и идиосинкразической бывает наша поддержка кол­
лективных инициатив.
И, конечно, описание ДАО как «не иерархической» орга­
низации или организации «без лидера», по модели совре­
менных общественных движений, граничит с извращением.
Это, мягко говоря, сомнительный способ описания чего-то,
у которого есть первоначальный «владелец», в любой мо­
мент способный изменить правила участия29. ДАО, создан­
ная для общественных ресурсов, потребовала бы полной
перестройки организационного процесса, чтобы участни­
ки могли заниматься совместными проектами, не передавая
полный контроль ни одной из сторон.
То, что я объясняю здесь эти вещи, кажется нелепымэто все равно что объяснять, почему шина, закопанная
в землю, не зацветет, сколько ни освещай ее солнцем и ни
поливай водой. Но активисты, занимающиеся левой поли­
тикой участия, не меньше других подвержены воздействию
технологической шумихи, особенно если она рядится в при­
влекательные слова. Мы хотим верить в возможности тех­
нологии, утверждающей, что она может дать людям новые
мощные инструменты для коллективного действия, непо­
дотчетного государству. Нас манит идея, что, если собрания
местных жителей и группы единомышленников будут пред­
ставлены в форме ДАО, они смогут принимать такое же кон­
кретное, эффективное и долгосрочное участие в делах ми­
ра, как и любое частное предприятие или государственный
орган.
Возможно, так и будет. Но это уже будут не общие ре­
сурсы—во всяком случае не в том смысле, в котором это по­
нятие сейчас используется. Проблема не в том, чтобы пе­
речислить все принципы Остром и воспроизвести каждый

Хотя инструкция к ДАО Ethereum указывает шаги, которые нужно предпри­
нять при желании ограничить власть владельца, для проведения этих мер
требуется его разрешение.
235

Радикальные технологии

из них в блокчейне. Преимущество общих ресурсов как об­
раза мысли и действия не просто в том, что они обеспечи­
вают масштабируемое управление объединенными ресурса­
ми, а в том, что они побуждают задуматься об образе жиз­
ни, основанном на взаимозависимости, взаимности и общей
ответственности за судьбы других людей. Любая ситуация,
организованная таким образом, позволяет нам преодолеть
собственную ограниченность, создает каркас для развития
интерсубъективности. Я не уверен, что, даже учитывая все
ее преимущества, децентрализованная организация, осно­
ванная на блокчейне, когда-нибудь сможет работать подоб­
ным образом.
К счастью, для тех, кто пытается продумать эти вопро­
сы с относительной эмпирической строгостью, свойства, ко­
торые демонстрируют децентрализованные автономные ор­
ганизации, действуя в мире, уже далеко не гипотетический
вопрос. В апреле 20і6 года Бутерин и его ближайшие кол­
леги основали организацию, которую они назвали просто
The DAO, предоставив нам реальный пример для изучения
и, возможно, обучения.
В момент своего основания The DAO сразу же была ка­
питализирована через продажу эфиров на сумму от 50 до
150 миллионов долларов, став самой крупной организацией,
которая когда-либо была запущена при помощи краудфандинга. Образованная специально для того, чтобы быть рас­
пределенным фондом венчурного капитала, The DAO пред­
ложила финансировать в эфирах любые проекты, которые
ее члены с правом голоса сочтут достойными внимания. Она
была явно предназначена для того, чтобы стать доказатель­
ством жизнеспособности концепции Ethereum как платфор­
мы для таких инструментов. Однако помимо этого было не
очень ясно, для каких еще целей она создана или какая фи­
лософия применяется при выборе ее инвестиционных стра­
тегий.

236

Глава 6. Блокмейн по ту сторону биткойна

У двух первых инвестиционных проектов The DAO был
знакомый «семейный» привкус: немецкий ста рта π «умной
недвижимости» Slock.it и французский концерн под назва­
нием Mobotiq, который сразу взялся за два весьма амби­
циозных проекта —по разработке автономного пассажир­
ского транспортного средства и организации основанного
на блокчейне сервиса для его аренды и использования. Во­
прос о том, вкладывало ли The DAO средства в эти специ­
фические проекты в силу обоснованной веры в их потенци­
ал роста или же по причинам родства и близости, остает­
ся открытым. Фактически даже случайный наблюдатель не
может не заметить, что расстояние, разделяющее Ethereum
Project, The DAO как номинально независимую организацию
и менеджмент Slock.it, равно нулю.
Хотя может показаться, что так называемые кураторы
The DAO должны иметь отношение к ее запуску, на самом
деле проект был инициирован с эфир-адреса, принадлежа­
щего до сих пор не идентифицированной стороне. (По сло­
вам ведущего тестера Slock.it СТО и Ethereum Project Кристофа Йенша, одного из ключевых разработчиков программы
Solidity, на которой работает The DAO, кураторы «и сами тол­
ком не знают, кто все запустил»30.)
Это вызывает опасения более общего характера в отно­
шении структуры управления ДАО. Потому что любая ДАО
структурирована таким образом, что трудно отследить совпа­
дения интересов формально отдельных единиц, если толь­
ко интересы не были заявлены каким-то другим образом.
Вопреки обещанию полной прозрачности, ДАО на самом
деле размывает и скрывает отчетность о том, чем она зани­
мается. До тех пор пока правила ДАО будут разрешать уча­
стие под псевдонимом, у нас нет способа оценить добросо­
вестность владения этой организацией. Мы можем в любое
30

Michael Del Castillo, 'The DAO: Or How a Leaderless Ethereum Project Raised
$50 Million," CoinDesk, May 12, 2016.
237

Радикальные технологии

время проинспектировать блокчейн, идентифицировать токены-подписи всех его членов, имеющих право голоса. Но
мы не знаем, указывают ли эти токены на отдельного че­
ловека, группу, или на фрагмент кода, рекурсивно делеги­
рованного какой-нибудь другой ДАО, или на автономный
процесс. Когда принадлежность скрывается за криптогра­
фической завесой, отношения между индивидами, группа­
ми и организациями в мире ДАО будут в лучшем случае не­
прозрачными.
Конечно, это качество ДАО унаследовала от блокчейна с его постоянным конфликтом между конфиденциаль­
ностью и прозрачностью, и можно даже утверждать, что не­
значительная степень непрозрачности —одна из главных
предпосылок, на которой основана ее организационная ин­
фраструктура. Тем не менее она лишает потенциальных ана­
литиков полезного инструмента понимания происхождения,
характера и последствий того, что нам предлагается. Струк­
тура владения в ДАО настолько запутанная и непонятная,
что может случиться так, что автономная организация владе­
ет сама собой, принимает решения, руководствуясь данны­
ми алгоритмов, которые она сама разработала, и действует
в реальном мире в своих интересах, как она их «понимает».
Такая перспектива может привести в восхищение футуро­
лога, но она едва ли выдержит проверку в любой чисто че­
ловеческой правовой практике. Равно как и объяснение вро­
де «на самом деле мы не знаем, кто это начал» едва ли удов­
летворит суд, заинтересованный в том, чтобы организация
соблюдала требования регулирующих органов.
Это одна из причин того, почему The DAO с самого начала
вызывала глубокий скепсис. Уже через несколько дней после
ее запуска компанию раскритиковали за сомнительное каче­
ство первоначальных инвестиций, высмеяли ее наивность,
пригвоздили к позорному столбу как финансовую пирамиду
и объявили «первой разводкой, в которой участники развели

238

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

сами себя»31. Всего через месяц ее работы группа экспертов
(включая одного из ее кураторов, исследователя из Ethereum Влада Замфира), лучше всех знакомая с ее исходным ко­
дом, высказала настолько серьезные опасения, что призва­
ла к мораторию на подачу предложений о финансировании
в The DAO32.
Но было уже поздно. В ночь с іб на 17 июня 20і6 года The
DAO была атакована одним из способов, о которых говори­
ли скептики: неизвестная сторона использовала собственный
код The DAO для создания «ДАО-дочки» и вывела в нее эфиры на сумму приблизительно 72,5 миллиона долларов. Когда
слухи об афере распространились, котировки рухнули и ры­
ночная цена эфира упала с 19,42 до 11,32 доллара. The DAO
потеряла треть инвестиций, собранных в ходе кампании по
краудфандингу, которой она так гордилась. Новости об атаке
прогремели далеко за пределами уютного сообщества люби­
телей криптовалют, они освещались в The New York Times, на
ВВС и в Financial Times, и, как ожидалось, это освещение было
крайне негативным, журналисты в пух и прах разнесли все—
от людей, замешанных в деле, до пригодностиязыка, на кото­
ром написана The DAO33.
Сообщество Ethereum сразу раскололось на два лагеря.
Одни хотели, чтобы совет Ethereum «прищучил» код, управ­
лявший The DAO, заблокировал дочернюю организацию,
31

Tom Simonite, "The 'Autonomous Corporation' Called The DAO Is Not a Good
Way To Spend $130 Million," MIT Technology Review, May 17, 2016; Jon Evans, "All
The Cool Kids Are Doing Ethereum Now," TechCrunch, May 22, 2016; Emin Gun
Sirer, "Caution: The DAO Can Turn Into A Naturally Arising Ponzi," Hacking, Dis­
tributed, June 13, 2016; Kyle Torpey, Tweet, May 11, 2016. twitter.conykyletorpey/
status/730535910949916672.

32

Dino Mark, Vlad Zamfir and Emin Gun Sirer. "A Call for a Temporary Moratorium
on The DAO," Hacking, Distributed, May 27, 2016

33

Izabella Kaminska, "Legal Exploits and Arbitrage, DAO Edition," Financial Times
Alphaville blog, June 21, 2016; на самом деле в июне 2016 года The DAO лиши­
лась части привлеченных средств в результате умело использованного ре­
курсивного обращения.
239

Радикальные технологии

в которой находились украденные эфиры, и объединил их.
(Это решение предлагал Бутерин.) Другие остались верны
либертарианской идеологии: чем, хотели они знать, подоб­
ные меры отличаются от действий пропитанных рабской мо­
ралью государственных институтов, которые они так прези­
рают? Пусть проигравшие живут с последствиями своих сво­
бодно избранных действий, пусть «с них состригут 30% из-за
их недостаточной осмотрительности»34.
На следующий день появилось заверенное криптогра­
фической подписью заявление стороны, бравшей на себя
ответственность, в котором она полемически охарактеризо­
вала свои действия как правомочное «участие» в The DAO
и выразила свое разочарование теми, кто назвал их кра­
жей35. И эта интерпретация, конечно, согласуется с интер­
претацией эксперта по криптовалюте из Корнелла Эмина
Гюна Сирера: «Как говорится, "код и есть документация".
Он и есть пункты, написанные мелким шрифтом. Хакер уме­
ет читать мелкий шрифт лучше большинства, даже лучше
самих разработчиков»36. Оказалось, подпись не прошла ве­
рификацию, так и не дав наблюдателям никаких зацепок от­
носительно того, кто несет ответственность за атаку или ка­
кими могли быть его истинные мотивы. Не исключено, что
все это было сделано для того, чтобы атакующий или атаку­
ющие смогли сыграть на понижение эфира. Но тезис Сире­
ра все равно остается в силе.
Чья интерпретация победит, обычно решается в су­
де, в процессе арбитража или посредством какой-то дру­
гой согласованной процедуры разрешения споров. Одна­
ко кураторы The DAO —из гордости, по легкомыслию или
34

Andrew Quentson, "Full Interview Transcript with Alleged DAO 'Attacker'," Cryp­
to Coins News, June 18, 2016.

35

Anonymous, "An Open Letter to The DAO and the Ethereum Community," June
18, 2016, steemit.com/ethereum/(a>chris42io/an-open-letter-to-the-dao-and-theethereum-community.

36

Emin Gun Sirer, 'Thoughts on The DAO Hack," Hacking, Distributed, June 17, 2016.
240

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

по идеологическим убеждениям —не указали инстанцию для
разрешения споров, не включили в контракт вполне обыч­
ную статью, которая есть во всех нормальных контрактах.
Несмотря на их бахвальство и громкую риторику, все те,
кто был связан с The DAO, внезапно стали выглядеть пре­
ступно легковерными. Было ясно, что никто из участников
проекта не понимает простейших вещей, касающихся чело­
веческой природы, или не озаботился заглянуть в тысяче­
летнюю историю коллективных действий, направленных на
борьбу с этой природой,— историю, уходящую в прошлое
гораздо глубже, чем любой блокчейн.
Короче говоря, вот что бывает, когда умные люди са­
ми себя обводят вокруг пальца. Будем надеяться, что, нау­
ченные горьким опытом, они будут осторожнее подходить
к множеству других не до конца продуманных идей в этой
области. Остается понять, не подорвет ли жалкий, унизи­
тельный крах The DAO доверие к децентрализованным ав­
тономным организациям как к концепции, шире —к проекту
Ethereum или даже к самому замыслу Бутерина.
Однако главная проблема в том, что пути назад нет. Эти
технологии уже созданы. В не столь отдаленном будущем
они или их потомки будут эффективно использоваться для
координации групповой деятельности, породят коллектив­
ные объединения, которые мы сейчас даже не в состоянии
себе представить. Да, можно представить (например), как
уличные торговцы Гуандуна образуют партнерство при по­
мощи безымянной ДАО, которая будет делать инвестиции
от их имени, арендовать места для палаток по алгоритмиче­
ски оптимизированным ценам и заказывать по оптовым це­
нам расходные материалы, которые они в одиночку не мог­
ли себе позволить. Мы также можем себе представить, как
ткачихи Белуджистана организуют сетевой кооператив, объ­
единяющий десятки самоуправляющихся предприятий и не­
сущий процветание в их деревни. Или глобальный коллек­
тив журналистов-людей и автономных поисковых агентов,
241

Радикальные технологии

вместе работающих над статьями, которых по-товарищески
связывает коллаборативная платформа, позволяющая им
выкладывать на нее свои открытия, важные для интересов
общества. Мы можем даже присоединиться к мечтам глав­
ного разработчика биткойна Майка Херна о трансгуманисти­
ческом будущем, в котором суверенные автономные транс­
портные средства принадлежат сами себе, сами себя сдают
в аренду пользователям и заключают сделки с электросетью
для получения электроэнергии37.
Нет ничего неразумного в том, чтобы быть заинтригован­
ным всеми этими возможностями независимо оттого, какой
политике вы симпатизируете. Но если в крахе The DAO есть
для нас какой-нибудь урок, то он в том, что в любой обо­
лочке, содержащей такой потенциал, неизбежно присутству­
ют чудовища. Если перспективы Ethereum подтвердятся, мы
должны быть готовы к сложным аферам, истинные бенефи­
циары которых скрываются при помощи криптографиче­
ских средств, к синдикатам-вампирам, высасывающим рен­
ту, и к полностью автономным искусственным мошенникам.
Окруженные всеми этими ужасами, мы, возможно, зададим­
ся вопросом, как кто-то вообще мог поверить, что в это бу­
дущее стоило вкладывать ресурсы и претворять его в жизнь.
А для тех из нас, кем движет приверженность партиципаторной политике общих ресурсов, совсем не ясно, как ин­
фраструктура, основанная на блокчейне, может поддержать
того рода гибкие собрания, которые мы себе представляем.
Я сам принадлежу к интеллектуальной традиции, которая на­
стаивает на том, что к любому появлению слова «потенци­
ал» следует относиться скептически. С этой точки зрения по­
тенциала не существует—есть только состояния системы, ко­
торые были исторически активированы, и те, что не были
активированы. Единственный способ оценить, способна ли
Mike Hearn, ' T h e Future of Money (and Everything Else)," Turing Festival 2013,
August 23, 2013.

242

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

система войти в данное состояние,—это сделать так, чтобы
оно активировалось.
И это как никогда актуально в дискуссиях о технологи­
ях блокчейна. Многие интеллектуалы и идеологи, принад­
лежащие к горизонталистским и партиципаторным левым,
включая немалое число тех, к кому я отношусь с огромным
уважением, утверждают, что эти технологии дают обычным
людям возможность масштабной демократической самоор­
ганизации без привлечения государства. Но эти обсужде­
ния всегда ведутся в категориях их потенциала: что может
случиться, что может быть достигнуто. Никто пока еще не
показал, что децентрализованная автономная организа­
ция уже сделала это для какой-либо группы людей где-то
на земле. Все, чего пока удалось достичь в этой области, —
так это создать венчурный фонд, но даже он начал разва­
ливаться самым предсказуемым образом всего через пол­
тора месяца.
Итак, пока способность блокчейна поддерживать коллек­
тивы, кооперативы и коммуны не будет доказана, я думаю,
что тем из нас, кто разделяет эти ценности, лучше всего со­
хранять к нему скептическое отношение. Конечно, при этом
необходимо быть оптимистичными и великодушными и де­
лать искренние попытки честно оценивать факты, которые
нам предлагают. Но сейчас мне кажется маловероятным, что
вещи, которые можно делать при помощи ДАО, могут полно­
стью избежать матрицы допущений, встроенных в эту фор­
му ее изобретателями. Я сильно подозреваю, что рано или
поздно либертарианские истоки этих технологий дадут о себе
знать, что они предрекают не демократизацию управления,
а его полную приватизацию в мире, где в выигрыше окажутся
только люди, способные разобраться в хитростях криптофинансов. Тем не менее я больше всех буду рад, если окажусь
не прав. Настоящей проверкой для этих коллективных орга­
низаций, какую бы форму они в итоге ни приняли и на какой

243

Радикальные технологии

бы архитектуре ни были построены, будут только их нагляд­
ные дела.
Помимо этого, при полном расцвете ДАО мы столкнемся
с зачатками машинной экономики, способной полностью из­
бавиться от своих человеческих объектов или по крайней ме­
ре гораздо меньше нуждаться в них, чем сейчас. Мы можем
видеть, как функции ценности отделяются, воспаряют и уно­
сятся прочь от чисто человеческих оценок ресурсов. Это по­
следняя переоценка ценностей, которую совершает автоном­
ный, самоисполняющийся код, работающий в распределенной
глобальной сети вычислительных устройств. Эта не та Сингу­
лярность, которую с замиранием сердца ждут гики, но все рав­
но сингулярность, учитывая все то, что она сделает с Землей
и со всем земным. И тогда быть человеком будет означать при­
надлежность к люмпенской биомассе, лишенной даже того ми­
нимального чувства собственного достоинства, которое было
у крепостных. Блогер Анна Амнезия называет этот человече­
ский остаток «бесполезнариатом», и это выражение передает
суть нашего понимания автономной экономики38. Мы —вы и я —
будем просто не нужны полностью реализованному постгума­
низму. Мы—лишние люди, излишек по отношению к тому, что
требуется. Будучи недостойными даже презрения и имея пра­
во рассчитывать в лучшем случае на некоторую безучастную
поддержку, мы окажемся выброшенными на обочину истории.
Вот контекст, в котором нам следует интерпретировать ри­
торику автономных агентов и организаций. Это сознательные
шаги на пути к трансгуманистическому или даже полностью по­
стгуманистическому устройству мира не потому, что их разра­
ботчики представляют себе, как автономные технологии рабо­
тают вместе с людьми в плодотворном товарищеском сотруд­
ничестве, а потому, что они считают человечество чем-то, что
должно быть преодолено. Попросту говоря, таковы эти люди

33

Anne Amnesia, "Unnecessariat," More Crows Than Eagles, May 10, 2016, morecrows.wordpress.com/2016/05/10/unnecessariat/.
244

Глава 6. Блокчейн по ту сторону биткойна

и их убеждения —и к их чести нужно заметить, что они этого
никогда не скрывали. Учитывая способность к целенаправлен­
ной деятельности, которую они демонстрировали на протяже­
нии трех десятилетий, необходимо признать, что они последо­
вательно, прилежно и талантливо занимаются развитием ин­
струментов и инфраструктур, которые, по их мнению, быстрее
всего приведут к осуществлению избранного ими порядка. Но
история среди прочего учит нас, что, когда люди, намереваю­
щиеся изменить мир таким образом, заявляют о своих планах
и описывают свою мотивацию, у нас может появиться желание
поймать их на слове.

глава 7
Автоматизация: уничтожение труда

К началу первого десятилетия XXI века средний техноло­
гически оснащенный индивид, по сути, стал сверхчелове­
ком. Однако те из нас, кто пережил подобную трансформа­
цию, этому не удивляются и даже не замечают этого до тех
пор, пока временный сбой дополняющих нас систем не за­
ставит нас остановиться. Пока все работает, мы мгновенно
связываемся с любым человеком, каким пожелаем, практи­
чески в любом месте. Мы физически пересекаем планету за
несколько часов. Мы пользуемся универсальным доступом
к среде, которая связывает почти всех, кого мы когда-либо
знали или узнаем, и, сверх того, дает нам немедленный до­
ступ к большинству вещей, которые когда-либо были сказа­
ны, написаны, нарисованы или сняты на пленку, —если не ко
всему знанию человечества, то по крайней мере к очень ве­
сомой его части. В тех границах, которые задает сегодняш­
нее состояние материаловедения, мы можем разработать
и построить почти все, что только можем себе представить.
Но, несмотря на эти огромные возможности, мы все еще
имеем дело с жесткими, вроде бы фундаментальными огра­
ничениями материальности и смертности. Жизнь все еще
ставит перед нами множество задач, в которых мы не сильны:
одни нас быстро утомляют, перед другими мы пасуем, третьи
несут для нас физические или психологические опасности.
Ни одна из этих задач легче не становится, ни одна в ближай­
шее время не исчезнет. А впереди у нас маячит отдаленная,

246

Глава 7· Автоматизация

но вполне определенная перспектива смерти. На самом деле
времени у всех нас в обрез.
Одни из нас готовы принять такое положение вещей как
данность и, возможно, даже извлечь из него уроки. Но дру­
гие с этим не согласны. Поэтому эти люди взялись за созда­
ние технических систем, которые по всем мыслимым крите­
риям талантливее нас, систем, которые сильнее и быстрее
нас, у которых острее восприятие и выше выносливость, ко­
торые никогда не испытывают скуки, усталости или отвра­
щения и способны бесконечно работать без присмотра или
управления со стороны человека.
Великий экономист XX столетия Джон Мейнард Кейнс
предвидел многое из этого, когда примерно в 1928 году при­
думал выражение «технологическая безработица»1. С про­
зорливостью ясновидца он увидел, что в конечном счете
общество сможет автоматизировать большинство рабочих
мест, и его гипотеза подтверждается недавними оценками
правительства США, согласно которым американский рабо­
чий, зарабатывающий менее 20 долларов в час, с вероятно­
стью 8з% лишится работы из-за автоматизации2. Но те по­
следствия, которые вывел Кейнс,— что замещение челове­
ческого труда техническими системами обязательно вызовет
поворот к обществу тотальной праздности, так и не наступи­
ли, даже отдаленно.
И ни Кейнс, ни—до совсем недавнего времени—любой
другой экономист не задумывались о том, что процесс ав­
томатизации едва ли остановится на замене ручного труда
и офисной работы. Если изначально автоматизация была на­
целена на скучные, грязные, трудные или опасные задачи, то
John Maynard Keynes, "Economic Possibilities for our Grandchildren," Na­
tion and Athenaeum, vol. 48, no. 2-3, October 11 and 18, 1930; Джон Мейнард
Кейнс, "Экономические возможности наших внуков", Вопросы экономики,
№ 6 , 2оод.
Economic Report of the President, February 2016. Washington DC: Government
Printing Office, 2016.
247

Радикальные технологии

появление изощренных алгоритмов машинного обучения
означает, что теперь под удар попадает профессиональный
и управленческий труд. Мы должны ясно понимать, что авто­
матизированные системы могут заменить любого из нас, ка­
кой бы номинально руководящей или «креативной» ни бы­
ла наша работа3.
Мы не должны спешить с выводами о том, насколько бы­
стро это произойдет. Равно как не должны ошибочно пред­
ставлять этот процесс как безличную, внеисторическую
трансформацию, которую никто не может контролировать;
как и любой другой подобный процесс, прогресс проявля­
ется через вполне определенных агентов, имеющих опреде­
ленную мотивацию и производящих действия в материаль­
ном мире. Но важно также правильно оценивать скорость,
силу или глубину проникновения этого процесса. Сейчас
мы стоим на перепутье, где нет ни одного занятия, которое
в принципе не могло бы выполняться автоматизированной
системой, и должны начать свыкаться с тем, что это может
означать для экономики, для способов организации наше­
го общества или для нашей психики. Какими бы грубыми
эти системы пока ни были, с какой бы очевидностью ни от­
ражали предрассудки, неврозы и проекции своих создате­
лей, они готовы взять на себя большую часть работы, кото­
рая дает нам средства к существованию, самоопределение
и ощущение смысла жизни. И с каждым днем они все лучше
делают свое дело.
Я утверждаю, что независимо от того, сознательно они
были соединены вместе или нет, крупномасштабный ана­
лиз данных, алгоритмический менеджмент, технологии ма­
шинного обучения, автоматизация и робототехника образу­
ют единое множество технологий для производства опыта,
3

Tim O'Reilly, "Managing the Bots That Are Managing the Business," MIT Sloan
Management Review, May 31, 2016; Charlotte McEleny, "McCann Japan Hires First
Artificially Intelligent Creative Director," The Drum, March 29, 2016.
248

Глава 7· Автоматизация

который я называю постгуманистической повседневностью.
Это среда, где ритмы, с которыми мы сражаемся, обыден­
ные пространства, которые занимаем, и материальные
и энергетические потоки, которые поддерживаем, опреде­
ляются не столько нашими потребностями, сколько потреб­
ностями систем, которые номинально служат нам, но для
которых человеческое восприятие, соразмерные человеку
масштабы и его желание больше не являются главными ме­
рилами ценности.
Этот постгуманистический поворот произведет глубокие
изменения в среде, в которой мы живем и действуем. Но он
также вызовет политические изменения, создав новые ори­
ентиры для убеждений и приверженностей. Наша способ­
ность к ясному осмыслению того, какую сделку мы захотим
заключить с этими технологиями —какое место захотим им
отвести в нашей экономике, обществе и жизни и в конечном
счете в какой повседневности сами захотим жить, —будет за­
висеть от знания того, как каждая из них работает и как они
могут быть объединены в нечто могущественное, целена­
правленное и самоуправляемое.
Как часто бывает, язык, на котором говорится об этих
предметах, может отпугивать, но его сложность ни в коем
случае не должна мешать пониманию сути их предложения.
Но прежде чем в нее погрузиться, стоит задать вопрос, отве­
ты на который могут показаться сторонникам этих техноло­
гий настолько очевидными, что не требуют обсуждения: по­
чему многим из нас так хочется, чтобы нас заменили?
Подсознательно большинство из тех, кто сегодня рабо­
тает над автоматизированными системами, вероятнее всего,
предпочитают говорить о дополнении, а не о замещении лю­
дей в тех миллионах ролей, которые они сегодня выполняют.
Они рисуют картины смешанных команд, работающих в то­
варищеской атмосфере над достижением целей, поставлен­
ных исключительно людьми, входящими в эту команду. Если
спросить их, почему они так стремятся к постгуманизму, они,
249

Радикальные технологии

скорее всего, ответят, что ничего подобного у них и в мыс­
лях нет.
Велика вероятность, что вместо этого они предложат ка­
кое-то из следующих оправданий, одни из которых едва ли
не противоречат самим себе, тогда как другие намного бо­
лее обоснованны. Если допустить, что никто из них не испы­
тывает бессознательного влечения к закату и вымиранию че­
ловеческого рода, люди, занимающиеся разработкой обуча­
ющих алгоритмов или полностью автономных систем на их
основе, предлагают следующие обоснования.
Во-первых, не следует недооценивать силу желания, ко­
торое движет немалым числом ученых в области робототех­
ники и искусственного интеллекта, — масштабность интел­
лектуального вызова. Достижение технической системой
интеллекта человеческого уровня по определению станет
одним из величайших прорывов в истории человечества.
Разработчики такой системы могут быть уверены, что их бу­
дут помнить и чтить вместе с титанами науки и промышлен­
ности до тех пор, пока сохранится наш вид. Хотя такая пер­
спектива вряд ли побудит заняться этой работой вас или ме­
ня, очевидно, что в ней есть своя привлекательность.
Точно так же, я думаю, не стоит забывать о том, что неко­
торые вкладывают ресурсы в развитие автономных систем
по коммерческим причинам, то есть как в бизнес-игру, а не
из-за того, что они испытывают личную, интеллектуальную
или идеологическую привязанность к этой идее. До тех пор
пока в этой области можно делать деньги, будут существо­
вать те, кто готов отдать ей всего себя, душу и тело, что бы
это ни предвещало в будущем.
Поэтому можно не сомневаться, что какую-то часть лю­
дей, работающих в этой области, по их собственному при­
знанию, будет мало волновать, что представляет собой ав­
томатизация, что она означает или к чему может привести ее
развитие. Но другие очень откровенно говорят о том, чего
ждут от этих технологий.
250

Глава 7· Автоматизация

Не думаю, что буду слишком циничным, если скажу, что
можно не обращать внимания на любую показную озабо­
ченность освобождением людей от грязной, опасной или
унизительной работы. Даже в нашу эпоху обостренной чув­
ствительности работодатели, похоже, с чистой совестью бе­
рут работников на любую каторжную работу или подвергают
опасности, если их труд достаточно дешев, а трагические по­
следствия вполне терпимы4. С точки зрения работодателей,
проблема не в том, что человеческое достоинство работни­
ков должно быть как-то защищено, а в том, что даже мини­
мальные меры по его защите обходятся все дороже. Так что
один из очевидных мотивационных факторов, стоящих за
исследованиями автоматизации, —это создание более деше­
вой и гораздо более сговорчивой рабочей силы, такой, ко­
торая никогда не потребует оплаты переработок, не станет
настаивать на повышении зарплаты или расширении соци­
ального пакета, не подаст в суд за дискриминацию, не будет
претендовать на компенсацию за производственную травму5
и никогда не будет жаловаться на условия труда.
Заработная плата синих воротничков, похоже, пережи­
вает стагнацию по всему миру, но затраты на автоматиза­
цию снижаются6. Подержанный робот для укладки палет,
в хорошем состоянии и способный проработать 50000 ча­
сов от одного капремонта до другого (или просто работать
в три смены на протяжении более чем восьми лет), может
стоить на открытом рынке 15000 долларов или даже мень­
ше; хотя пока он все еще, возможно, нуждается в операторе
4

Jason Mick, "Foxconn Billionaire Hints at Robotic Apple Factory, Criticizes Dead
Employees," DailyTech, June 30, 2014.

5

Реклама роботов-укладчиков производства Columbia/Okura расхваливает
даже не столько их «удивительную дешевизну», сколько тот факт, что они
«избавляют от травм в ходе укладки палет, которые так дорого обходятся».

6

International Labor Organization. "Global Wage Report, 2014/2015," December 5,
2014, ilo.org/global/about-the-ilo/newsroom/news/WCMSj24645/lang- en/index.htm.

251

Радикальные технологии

(примерно за 36000 долларов в год), такой расклад все рав­
но выглядит очень неплохо по сравнению с заработной пла­
той, которую нужно выплачивать полностью укомплектован­
ной бригаде работников в течение восьми лет. (Как мы уви­
дим, сама работа оператора в опасности: большая часть из
того, что он делает, уже может выполняться быстро разви­
вающимися системами машинного зрения и алгоритмами
управления.)
Расчет несколько иного толка стоит за интересом к во­
енной робототехнике—озабоченность относительной це­
ной человеческой жизни или, по крайней мере, тех жизней,
которые определяются как дружественные. Десятилетиями
стратеги вынашивали идеи о роях «быстрых, дешевых, не­
контролируемых» кибернетических боевых систем, которые
могут занимать оспариваемую территорию, выматывать вра­
га и в конце концов лишать его способности к дальнейше­
му сопротивлению7. Дистанционно управляемые летатель­
ные аппараты, которые мы называем дронами, — шаг в этом
направлении: дроны, которые при всей своей дороговизне
все же представляют собой расходный материал, расстре­
ливают или взрывают противника, даже когда оператор от­
дыхает в кондиционируемом помещении на расстоянии
15000 километров. Но дроны —это всего лишь один из ша­
гов по направлению к автоматизированным боевым систе­
мам, которые позволят государству реализовывать свои тер­
риториальные амбиции, не подвергая опасности (своих) жи­
вых бойцов.
Есть контексты, в которых апелляция к сохранению жиз­
ни и здоровья действительно дает разумное, даже этически
убедительное обоснование для автоматизации. Только в Со­
единенных Штатах каждый год в автомобильных авариях
7

Cregoire Chamayou, Drone Theory/ London: Penguin, 2015; P.W. Singer, Wired
for War: The Robotics Revolution and Conflict in the Twenty-First Century, New
York: Penguin Press, 2009.

252

Глава 7- Автоматизация

погибает более зоооо человек8, и более чем в до% случа­
ев такие аварии вызваны, хотя бы частично, ошибкой води­
теля9. Хотя за последние десятилетия количество аварий со
смертельными исходами постепенно снижается, по мере то­
го как ужесточаются правила и совершенствуются техноло­
гии безопасности, в любом случае это слишком высокая це­
на за наше желание иметь ничем не ограниченную мобиль­
ность. Учитывая масштабы риска, не в последнюю очередь
для страховщиков10, легко можно представить себе время,
когда закон будет запрещать управлять транспортным сред­
ством, инструментом или другим потенциально опасным
устройством самостоятельно, если существует возможность
передать управление алгоритму, который, как предполага­
ется, компетентнее нас.
Есть, конечно, и другие контексты, в которых причуды че­
ловеческой свободы действий могут производить негатив­
ные эффекты. Например, мы знаем —а многие из нас знают
это даже слишком хорошо,— что наши государственные ин­
ституты страдают от вредоносной, систематической предвзя­
тости и что эта предвзятость нередко имеет фатальные по­
следствия для тех, кто случайно оказался не на той стороне.
В некотором печальном смысле здесь открываются возмож­
ности для продавцов и защитников алгоритмических си­
стем, которые принято рекламировать как нейтральные, ра­
циональные, объективные и научные. Зачастую имея самые
8

United States Department of Health and Human Services, Centers for Disease
Control and Prevention, "Motor Vehicle Crash Deaths," July 6, 2016, cdc.gov.

9

United States Department of Transportation, National Highway Traffic Safety Ad­
ministration. "Critical Reasons for Crashes Investigated in the National Motor
Vehicle Crash Causation Survey," February 2015, crashstats.nhtsa.dot.gov/Api/
Public/ViewPublication/8i2ii5; см. также большой обзор статистики по при­
чинам аварий Брайанта Уолкера Смита: cyberlaw.stanford.edu/blog/2013/12/
human-error-cause-vehicle-crashes.

10

United States Department of Transportation, National Highway Traffic Safety Ad­
ministration. "Economic and Societal Impact of Motor Vehicle Crashes, 2010 (Re­
vised)," May 2015, crashstats. nhtsa.dot.gov/Api/Public/ViewPublication/812013.
253

Радикальные технологии

благие намерения, они ставят себе целью вернуть неподкуп­
ность процессам государственного управления, заменив не­
совершенные решения, принимаемые людьми, искусствен­
ной способностью суждения, которая неизменно выступает
как свободная от влияния искажающих картину предрас­
судков.
Наша неспособность к непредвзятому действию —не
единственное, в чем мы не дотягиваем до стандартов, ко­
торые сами себе устанавливаем или соответствия которым
привычно ожидают от нас в работе. Каждая отрасль, каждая
профессия и каждая область человеческой деятельности со
временем начинает требовать допусков, длительных усилий
и несбавляемых скоростей, которые попросту недостижимы
для человека. Это может означать способность просматри­
вать большое количество доказательной информации, не
теряя концентрации и интереса. Способность не терять бди­
тельность на границе даже глубокой ночью, не отвлекаться
и не засыпать, или, учитывая, каких темпов работы капитал
ожидает от своих работников, это может означать умение за­
метить зараженную курицу на производственной линии, пе­
рерабатывающей по 175 тушек в минуту. Очень скоро алго­
ритмические системы будут взяты на вооружение во всех
этих случаях, а также во многих других контекстах, где тре­
бования к работе превышают человеческие силы, выдерж­
ку, остроту восприятия или координацию движений, просто
потому, что эти системы будут считаться более надежными.
Еще одна причина, по которой предпочтение будет отда­
ваться номинально автономным системам, состоит в том, что
они послушнее людей.
Приведем пример отрезвляющего исследования, про­
водившегося американской армией после Второй мировой
войны, в результате которого выяснилось, что лишь немно­
гие солдаты ведут в бою прицельный огонь, то есть лишь
немногие из них испытывают особое пристрастие к убий­
ству, даже если они сталкиваются со знакомым и хорошо
254

Глава 7- Автоматизация

мотивированным врагом. После этого исследования огром­
ные деньги стали вкладываться в изыскания, которые долж­
ны были заставить боевое подразделение применять свою
кинетическую силу к поражению намеченной цели. Боль­
шая часть этих исследований сосредоточилась на индоктринации и других способах воспитания у солдат инстинкта уби­
вать, и многие из них оказались успешными11.
Но в последние годы основной акцент был перенесен на
то, чтобы полностью исключить людей из цепочки принятия
решений. А вместе с ними исключить страх, сочувствие или
милосердие, которые могут в решающий момент помешать
совершению действия. Эта работа, уже заметно продвинув­
шаяся благодаря доктрине дистанционно управляемой вой­
ны в воздухе с ее кондиционируемыми трейлерами для опе­
раторов и риторикой о бескровных «высокоточных ударах»12,
переключилась на разработки полностью автономной бое­
вой машины в Китае, Израиле, Пакистане, России, Южной
Корее, Турции, Соединенном Королевстве и в Соединенных
Штатах13. Хотя такие системы, к счастью, очень далеки от
повседневного опыта большинства из нас, длинная, грязная
и хорошо документированная история «отдачи» (blowback)
вместе с ростом материальной и психологической милита­
ризации полиции14, указывает на высокую вероятность то­
го, что технологии, первоначально разрабатывавшиеся для
11

Lt. Col. Dave Grossman, On Killing: The Psychological Cost of Learning to Kill In
War and Society, London: Little, Brown, 1995.

12

Реальность американской программы no удаленному уничтожению подроб­
но описывается в: "The Drone Papers," The Intercept, October 15, 2015, theintercept.com.

13

Daniel Gonzales and Sarah Harting, "Designing Unmanned Systems With Greater
Autonomy," Santa Monica: RAND Corporation, 2014. Впечатляющее, хотя и пу­
гающее описание автономной боевой системы, приближающейся к порогу
самосознания, см. в рассказе Питера Уоттса: Peter Watts, "Malak," rifters.com,
2010.

14

American Civil Liberties Union, "War Comes Home: The Excessive Militarization
of American Policing," June 2014, aclu.org; см. также: Daniel Η. Else, 'The Ί033
255

Радикальные технологии

удаленных театров военных действий, в конце концов проник­
нут в жизнь на родине.
Наконец, не сомневаюсь, что, помимо аргументов о де­
шевизне, безопасности, надежности или послушности, не­
которыми сторонниками автоматизации движет искренняя
и страстная вера в то, что автоматизация —самый надежный
путь к достижению более справедливого будущего. Некото­
рые левые—акселерационисты вроде Алекса Уильямса и Ни­
ка Срничека, а также сторонники «полностью автоматизиро­
ванного коммунизма класса люкс»—утверждали, что в наше
время целям экономической справедливости лучше всего
служит максимальная автоматизация и упразднение труда15.
Они утверждают, что скорейшее вытеснение человеческого
труда кибернетическими средствами—это едва ли абсолют­
ный этический императив.
В некотором смысле левый акселерационизм придает со­
временный глянец идеям, разрабатывавшимся предыдущи­
ми поколениями мыслителей самых разных направлений. Его
предшественники вроде Константа Нивенхейса, французских
ситуационистов и итальянской радикальной группы архитек­
торов «Суперстудио» исследовали с конца 1950-х до середи­
ны і97°"х годов пространственные аспекты посттрудового об­
щества, разрабатывая концепцию городской среды, в центре
которой была самореализующаяся игра, тогда как на долю
мыслителей второй волны феминизма выпало осмысление
социальных аспектов полной автоматизации. Шуламит Файерстоун выстраивает большую часть своей аргументации
в «Диалектике секса», вышедшей в 1970 году, вокруг «машин,
которые... превзойдут людей по оригинальности мышления

15

Program/ Department of Defense Support to Law Enforcement," Congressional
Research Service, August 28, 2014, fas.org/sgp/crs/natsec/R43701.pdf.
Alex Williams and Nick Srnicek, "«ACCELERATE MANIFESTO for an Accelerationist Politics," Critical Legal Thinking, May 14, 2013; Novara Media, "Fully Automat­
ed Luxury Communism," podcast, June 2015, novaramedia.com/2015/06/fully-automated-luxury-communism/.
256

Глава 7· Автоматизация

или в решении проблем», а также «отмены рабочей силы как
таковой при кибернетическом социализме, радикальной пе­
рестройке экономики, с тем чтобы сделать "работу", то есть
наемный труд, ненужной» и, наконец, создания общества,
в котором «и взрослые, и дети могут предаваться "серьез­
ной" игре, сколько им заблагорассудится»16. И, конечно, ав­
томатизированное производство дает Валери Соланас один
из рычагов для ее «Манифеста общества полного уничтоже­
ния мужчин» с его знаменитым требованием «свергнуть пра­
вительства, разрушить денежную систему, внедрить полную
автоматизацию и уничтожить мужской пол»17.
Но не так давно эти темы были снова подхвачены и стали
развиваться в акселерационистском дискурсе после долгого
перерыва, когда левая утопическая мысль, как казалось, бы­
ла больше увлечена возможностями сетей, чем автоматиза­
цией как таковой. Как сказали бы акселерационисты, слож­
ное экономическое моделирование, алгоритмическое плани­
рование и сетевое цифровое производство, которые стали
нам доступны, наконец позволяют «делать сегодня одно,
а завтра—другое», как предвидел Маркс: запоем смотреть
сериалы по утрам, писать фанфики после обеда, делать весе­
лые гифки вечером и заниматься критикой после ужина, ес­
ли есть настроение. Тогда проблематика, с которой мы име­
ем дело, становится кейнсианской (или олимпийской): как
научиться жить «правильно, разумно и в согласии с самим
собой» в условиях всеобщей абсолютной свободы от нужды.
В конце концов что люди хотят получить от этих техно­
логий? Насколько я могу судить, одни хотят получить то, что
всегда желали получать от других людей, —дешевую, надеж­
ную и послушную рабочую силу. Другие, однако, стремятся

16
17

Shulamith Firestone, The Dialectic of Sex, New York: Bantam Books, 1971.
Valerie Solanas, SCUM Manifesto, New York: Olympia Press, 1968; Валери
Соланас, Манифест общества полного уничтожения мужчин, Тверь:
KOLONNA Publications, Митин Журнал, 2004.
257

Радикальные технологии

к чему-то менее материальному—смыслу, порядку и защите
от неопределенности.
Они ищут чего-то, что поможет им справиться с комбина­
торным всплеском возможностей на планете, где д миллиар­
дов людей непрерывно создают собственные миры,— ищут
хотя бы небольшого успокоения в мире, населенном таким
числом сознательных агентов, что, кажется, он выходит изпод контроля. Думаю, что эти импульсы близки большин­
ству из нас и большинство отвечает на них инстинктивной
симпатией. И именно этот класс желаний, как мне кажется,
мы должны учитывать в исследованиях механики машинно­
го обучения, автоматического распознавания образов и при­
нятия решений. Несмотря на все высокомерие, редукцио­
низм и отнюдь не случайное упорствование в своих заблу­
ждениях, которые сопровождают работу в этом направлении,
я полагаю, что они основываются на реакциях на мир, кото­
рые время от времени возникали у большинства из нас. Как
бы то ни было, любое серьезное рассмотрение вопроса об
автоматизации дает нам длинный, горький и очень подоб­
ный перечень наших самых глубоких устремлений и страхов.
Где-то в начале 2015 года в социальных сетях начала цир­
кулировать любопытная карта18. Она была создана специа­
листом по графическому отображению данных Квотрунгом
Буи для National Public Radio, и на ней были представлены
самые распространенные профессии в каждом из пятидеся­
ти штатов США в 1978-2014 годах.
В Неваде это был продавец розничной торговли, в штате
Вашингтон и Вирджинии —разработчик программного обе­
спечения, в Северной Дакоте—фермер. Но почти во всех
остальных местах в США самой распространенной в этот пе­
риод была профессия водителя грузовика. Увидев название
этой профессии, испещрявшее всю карту, я по-настоящему
Quoctrung Bui, "Map: The Most Common* Job in Every State," National Public
Radio, February 5, 2015, npr.org.

258

Глава 7- Автоматизация

понял, что будет означать автоматизация для американской
экономики и шире—для любой другой национальной эконо­
мики, находящейся на похожей стадии развития.
Возможно, в некоторых отношениях эта карта была немно­
го обманчивой. Из-за странной особенности американской
государственной классификации профессий «дальнобой­
щики», персонал служб доставки и операторы сельскохозяй­
ственного оборудования включены в одну категорию —«во­
дители грузовиков, фургонов и тракторов»; Буи решил на­
звать эту категорию «водители грузовиков» и еще больше
стер различия, которые могли в ней скрываться. Но его анимированная карта и сопровождающие ее таблицы с перечня­
ми профессий по отдельным годам не оставляли сомнений
в реальности этого феномена. Популярность профессии во­
дителя грузовика со временем только росла, вытесняя в од­
ном штате за другим фермера, заводского рабочего и опе­
ратора машин, и становилась не просто главной профессией,
но и главным источником дохода в домохозяйствах.
И хотя объединение грузовых перевозок, механизиро­
ванных сельскохозяйственных работ и городской логистики
в одну профессиональную категорию не столько проясняет,
сколько затемняет дело, возможно, для наших целей это уже
не так важно. Грузоперевозки, сельское хозяйство и логисти­
ка—это все области, в которых активно ведутся исследова­
ния по автоматизации, и едва ли хотя бы одна из них долгое
время сможет оставаться областью приложения только че­
ловеческих усилий.
Несмотря на рассказы средств массовой информации
о «беспилотных» автомобилях, разрабатываемых Google
и Uber, свободный, привязанный к большим магистралям ре­
жим автомобильных грузоперевозок на дальние расстояния
гораздо больше подходит для автоматизации, чем прерыви­
стое вождение автомобиля в сложнейших условиях городской
и пригородной среды, как признается Tesla в обнародованных
в июле 20і6 года планах по разработке автономной грузовой
259

Радикальные технологии

фуры19. Между тем логистика уже отказалась от большой ча­
сти рабочей силы, на которую она опиралась раньше, с по­
явлением новаторских разработок Amazon и Джеффа Безоса в области автоматизированного хранения и выполнения
заказов20. Теперь исследования переключились на пробле­
мы доставки, которые предлагается решать при помощи ро­
ев дронов и автономных наземных транспортных средств.
Поэтому, когда такой уважаемый институт, как Исследо­
вательский центр Пью, собирает конференцию экспертов21
и половина из них утверждает, что до 2025 года автомати­
зация создаст больше рабочих мест, чем упразднит, оста­
ется только спросить, видели ли участники выполненные
в пастельных тонах графики Квотрунга Буи22? Профессия,
которая в данный момент является самой распространен­
ной в 29 штатах из 50, наверняка окажется одной из первых,
которые будут полностью автоматизированы. Одно только
беспилотное вождение грузовиков скажется на американ­
ской экономике (и на американском рабочем) с катастро­
фической силой.
Статистика мало о чем нам говорит, когда, как это при­
нято делать, ее вываливают залпом, но она по крайней мере

19

Elon Musk, "Master Plan, Part Deux," July 20, 2016, tesla.com.

20

См. сайт филиала no робототехнике, полностью принадлежащего Amazon:
amazonrobotics.com, и видеозапись с одного из его складов: youtube.com/
watch?v=quWFjS3Ci7A.
Pew Research Center, "Digital Life in 2025: Al, Robotics and the Future of Jobs,"
August 6, 2014, pewinternet.org.

21

22

Надо сказать, что, хотя никто напрямую не ссылается на карту Буи, некото­
рые из респондентов фонда Пью указали, что водитель грузовика — профес­
сия номер один среди мужчин в Соединенных Штатах и что наряду с води­
телями такси они будут одними из первых вытеснены со своих рабочих мест
роботами. Исследовательская фирма The Gartner делает еще более мрач­
ный прогноз, предсказывая, что каждый третий работник потеряет работу
из-за роботизации или внедрения искусственного интеллекта к 2025 году.
См.: Patrick Thibodeau, "One in three jobs will be taken by software or robots by
2025," ComputerWorld, October 6, 2014.
260

Глава 7· Автоматизация

позволяет разглядеть очертания того, что нас ждет: по
оценкам Карла Бенедикта Фрея и Майкла А. Осборна из Ок­
сфордского университета, из 702 профессий, включенных
в американскую классификацию, 47% окажутся под угро­
зой в ближайшей перспективе из-за достижений в области
машинного обучения и мобильной робототехники23. В раз­
вивающихся странах этот риск возрастает до 6д% в Индии,
77% в Китае и ошеломляющих 85% в Эфиопии24. (Повторим:
эти цифры касаются доли категорий профессий, которые
могут быть автоматизированы, а не числа занятых работ­
ников.) Между тем, вопреки часто высказываемой надежде
на то, что технологии создадут больше рабочих мест, чем
уничтожат, Фрей выяснил, что менее 0,5% американских ра­
ботников нашли работу в высокотехнологичных отраслях,
появившихся на рубеже столетий. Оценка Всемирного эко­
номического форума, согласно которой к 2020 году автома­
тизация приведет к исчезновению около 5 миллионов рабо­
чих мест, выглядит явно заниженной, если вообще не глу­
боко ошибочной, особенно когда ведущий экономист Банка
Англии Энди Хэлдейн утверждает, что за это время в одних
только Соединенных Штатах исчезнет 15 миллионов рабо­
чих мест25.
Я могу только в самых общих чертах судить, что прои­
зойдет с формой и структурой национальных экономик
после повсеместной автоматизации. Но я могу рассказать,

23

Carl Benedikt Frey and Michael A. Osborne, 'The Future of Employment: How
Susceptible Are Jobs to Computerisation?," Oxford Martin Program on the Im­
pacts of Future Technology, September 17, 2013, oxfordmartin.ox.ac.uk.

24

Carl Benedikt Frey et al., 'Technology At Work V2.0: The Future Isn't What It Used
to Be," Citi Global Perspective and Solutions, January 2016, oxfordmartin.ox.ac.uk.

25

World Economic Forum, 'The Future of Jobs Employment, Skills and Workforce
Strategy for the Fourth Industrial Revolution," January 18, 2016, www3.weforum.org/docs/Media/WEF.Future.ofJobs.embargoed.pdf; Larry Elliott, "Robots
threaten 15m UK jobs, Says Bank of England's Chief Economist," Guardian, No­
vember 12, 2015.

261

Радикальные технологии

как будут выглядеть условия труда тех из нас, кому все-таки
удастся сохранить работу.
Мы зачастую склонны представлять автоматизацию в ге­
роических тонах, как если бы ее живописал кибернетический
соцреализм: мы представляем себе ряды мощных роботи­
зированных тракторов, засевающих зерном параллельные
десятимильные борозды, или огромные темные склады, где
неутомимые манипуляторы молча подбирают, пакуют и от­
правляют куда-то товары. Однако в том, что касается произ­
водства—и в этом случае именно эта точка зрения самая ве­
сомая и значимая,— автоматизация также означает гораздо
более простые технологии, такие как терминалы с сенсорны­
ми экранами для заказа, которые McDonald's начал внедрять
осенью 2014 года. По сути, автоматизация означает все что
угодно: робота для подбора и упаковки, носимый биоме­
трический датчик, мобильное приложение или перестройку
бизнес-процесса,—лишь бы при этом сокращалась потреб­
ность в труде человека.
Подобно генеральному директору McDonald's Стиву Истербруку, некоторые менеджеры настаивают, что автома­
тизация сектора услуг не уничтожит рабочие места, а про­
сто позволит использовать работников в более «продуктив­
ных» ролях26. Бывший глава американского подразделения
McDonald's Эд Ренси утверждает обратное: выступая против
кампании за увеличение минимальной заработной платы
в США до 15 долларов в час, он заметил, что «дешевле ку­
пить робота-манипулятора за 3 5 0 0 0 долларов, чем нанять
неэффективного рабочего, который за 15 долларов в час бу­
дет укладывать картошку фри в пакет»27. Какая бы из этих
точек зрения ни победила (безжалостная логика интересов

26

27

Jana Kasperkevic, "McDonald's CEO: Robots Won't Replace Workers Despite
Tech Opportunities," Guardian, May 26, 2016.
Sam Machkovech, "McDonald's ex-CEO: $is/hr Minimum Wage Will Unleash the
Robot Rebellion," Ars Technica, May 25, 2016.
262

Глава 7- Автоматизация

акционеров недвусмысленно занимает сторону Ренси), ясно,
что людям, которые останутся в рядах наемной рабочей си­
лы, в будущем придется несладко.
От этой сократившейся рабочей силы будут требовать де­
лать больше, быстрее и за более низкую заработную плату.
Amazon здесь снова служит показательным примером28.
Его складские рабочие нанимаются по фиксированным
краткосрочным контрактам через стороннее агентство по
найму, от которого всегда можно откреститься, и им не
положено никаких прибавок, социального пакета, воз­
можностей для карьерного роста или вразумительной
перспективы постоянной занятости. Они работают в усло­
виях «рационализированного» надзора в форме измерения
параметров производительности труда, которые корректиру­
ются в реальном времени. Любые проявления свободы дей­
ствий или автономии безжалостно пресекаются алгоритмами
эффективности. Куда уж яснее: это места, в которые человек
в здравом уме ни за что не пойдет работать, если у него есть
другой выход.
А это только самый очевидный вид технологического
вмешательства на рабочем месте. Трудно подобрать слова
для описания того, что происходит, когда алгоритм разби­
вает работу на отдельные задачи, настолько простые, что
для них не требуется никакой квалификации —их может вы­
полнять кто угодно, и отдает их на аутсорсинг глобальной
сети индивидов, пополняющих ряды прекариата и потому
готовых работать за самые маленькие деньги. Естественно,
в этом новом, усовершенствованном фордистском режи­
ме производства работники получают поминутную оплату,

Spencer Soper, "Inside Amazon's Warehouse," Lehigh Valley Morning Call, Sep­
tember 18, 2011. Похожий и не менее тревожный взгляд на условия, в которых
приходится работать белым воротничкам в Amazon, см.: Jodi Kantor and Da­
vid Streitfeld, "Inside Amazon: Wrestling Big Ideas in a Bruising Workplace," New
York Times, August 25, 2015.
263

Радикальные технологии

не рассчитывая на гарантированную занятость, минималь­
ный недельный заработок или любую другую форму соци­
ального пакета, — и это тоже автоматизация.
Большинство людей с рабочими специальностями, ко­
торым удастся сохранить работу, окажутся «в подчинении
у API», то есть их рабочий график будет составляться опти­
мизирующим алгоритмом, без предварительных оповеще­
ний или с оповещением непосредственно перед началом
рабочей смены, на периоды, никак не соотнесенные со вре­
менем, необходимым для отдыха или сна, семейной жиз­
ни или других обязательств29. (В Соединенном Королевстве
и в других местах, где допускается подобная практика, такие
условия найма могут быть оговорены в так называемых до­
говорах почасового найма, в которых не указывается мини­
мальное количество смен.) Бывшего министра труда США
Роберта Райха перспектива работы на таких условиях при­
водит в ужас: «Можете себе представить, как это превратит­
ся в экономику, где все занимаются сдельным трудом в про­
извольное время и никто не знает, когда подвернется сле­
дующая работа и как она будет оплачиваться? Какая тогда
может быть частная жизнь, какие отношения, какие семьи?»
В этих обстоятельствах само рабочее место становит­
ся ареной для всевозможного мониторинга и корректиров­
ки производительности. В торговой сети Target любая инте­
ракция на кассе, например, автоматически маркируется зе­
леным, желтым или красным цветом в зависимости от того,
выполнил ли продавец нормы по скорости и аккуратности,
и сформированные с учетом этого рейтинги используются
для установления размеров компенсации. Работник Target
по имени Тесса объяснила в посте в блоге, что компания «ве­
дет подсчет средних баллов, набранных вами в течение неде­
ли, месяца, года. Они ожидают, что 88% ваших транзакций
29

Anthony Wing Kosner, "Google Cabs and Uber Bots Will Challenge Jobs 'Below
The API'," Forbes, February 4, 2015.
264

Глава 7· Автоматизация

должны пройти отбор, и ваши баллы отражаются на возмож­
ных прибавках, перспективах роста, а порой и на том, буде­
те вы уволены или нет»30. (Альтернативная —и, по правде го­
воря, не менее правдоподобная — возможность предлагает­
ся другим работником в комментарии на другом сайте: «На
уровне магазина это никого не волнует, это нужно только для
того, чтобы люди в корпорации почувствовали, что ваш ма­
газин продуктивен»31.) С июня 20іб года от всех, кто зани­
мается продажами, в каждом магазине сети Container Store
требуется носить «корпоративные носимые устройства», из­
готовленные стартапом под названием Theatro32. Эти устрой­
ства отслеживают местонахождение работников и в реаль­
ном времени передают, как идет их общение с покупателями.
Компания использует получаемые с устройств данные для
«выявления передовиков» (и, конечно, отстающих) и в соот­
ветствии с ними составляет графики работы и распределяет
обязанности в магазине.
Устройства Theatro уступают в сложности носимым
устройствам Hitachi под названием Business Microscope, ко­
торые фиксируют ряд аспектов поведения работника, ведут
подсчеты и делают выводы на их основе33. Работа в кол-цен­
тре и так довольно мрачная, но пресс-релиз Hitachi с гордо­
стью заявляет, что при помощи этого инструмента может сде­
лать ее еще более дистопической: показатели улучшаются не
за счет сокращения объема работы, а за счет принуждения

30

31

Stuart Silverman, 'Target's Cashier Came-Is It Really a Came?," LevelsPro, No­
vember 29, 2011.
Adam Frucci, 'Target Makes Cashiering More Tolerable by Turning-It into a Came,"
Cizmodo, December 8, 2009.

32

Theatro, "The Container Store Enhances Customer Experience and Operation­
al Productivity with Nationwide Rollout of Theatro's Voice-Controlled Wearable,"
June 14, 2016, theatro.com.

33

Kazuo Yano et al., "Measurement of Human Behavior: Creating a Society for Dis­
covering Opportunities," Hitachi Review, vol. 58, no. 4, 2009, p. 139.
265

Радикальные технологии

работников к большей физической активности во время по­
ложенных им перерывов на отдых34.
Носимые устройства Hitachi, в свою очередь, уступают
бейджам, предложенным стартапом Sociometric Solutions из
Кембриджа, Массачусетс: они «оснащены двумя микрофо­
нами, датчиком местонахождения и акселерометром» и спо­
собны регистрировать «интонацию голоса, позу и язык тела,
а также кто с кем и как долго говорит»35. Как и со всеми по­
добными устройствами, цель в том, чтобы постоянно сле­
дить за поведением работника и в конечном итоге регули­
ровать его.
Независимо оттого, кто именно будет их поставщиком —
крупная мировая корпорация вроде Hitachi или стартап на­
подобие Sociometric Solutions или Theatro, —у работодателей
будет большой выбор устройств, позволяющих отслеживать
производительность и отношение работника к его обязан­
ностям по все большему числу критериев и со все большей
точностью. Также следует отметить, что в каждом поколении
продуктов специализированные устройства для наблюдения
за работниками заметно уступают потребительским носимым
биометрическим устройствам вроде Fitbit Charge или App­
le Watch; более мелкие или более прозорливые фирмы мо­
гут решить собирать данные с устройств, которые работники
и так уже носят по своей воле. В любом случае дисциплинар­
ный режим, свойственный рабочему месту, становится нелокализованным режимом контроля, «эмбиент-фабрикой», на
которой решения, ранее считавшиеся чисто личными —циклы
сна, режим питания, занятия физическими упражнениями, —

34

35

Hitachi Ltd. "Business Microscope Identifies Key Factors Affecting Call Center Per­
formance," July 17, 2012, hitachi.com/New/cnews/120717a.pdf.
Steve Lohr, "Unblinking Eyes Track Employees," New York Times, June 21, 2014.
266

Глава 7· Автоматизация

становятся предметом контроля и вмешательства со стороны
работодателя36.
Носимая электроника синхронизируется с рабочими
станциями, давая боссам полное представление о поведе­
нии работника. В KFC, Wendy's и сети аптек Rite Aid работ­
ники регистрируются на своих рабочих станциях биометри­
чески, при помощи комплекта оборудования и программ
Crossmatch u.are.u. Crossmatch утверждает, что их система
позволяет предотвращать «опоздания, проставление отме­
ток за друга, лодырничанье, длинные перекуры и досрочные
уходы, кражи, незаконные скидки и возвраты и мошенниче­
ства с подарочными картами»37; любой, работавший в роз­
ничной торговле, узнает здесь почти исчерпывающий пе­
речень молчаливых действий, которыми работники всегда
компенсировали грубость начальников, грошовую оплату
и невыносимые условия труда. Кстати, поставить отметку за
друга, если он опаздывает на работу, потому что ему нужно
отвести ребенка в детский сад или больного родственника к
врачу,—это как раз то небольшое проявление солидарности,
которое может спасти человека от увольнения в обстановке
нулевой терпимости к нарушениям на современном рабочем
месте. Но именно с такими тактиками призваны бороться эти
системы контроля.
Когда расширились возможности для выявления и ха­
рактеристики эмоциональных состояний, на смену тейлористскому понятию временной и моторной эффективности

36

Cilles Deleuze, "Postscript on the Societies of Control," October, vol. 59, Winter,
1992, pp. 3-7; Жиль Делёз, "Post scriptum к обществам контроля", в: Жиль Деяёз, Переговоры, Санкт-Петербург: Наука, 2004; Steven Poole, "Why the Cult
of Hard Work Is Counter-Productive," New Statesman, December 11, 2013; Da­
vid Streitfeld, "Data-Crunching Is Coming to Help Your Boss Manage Your Time,"
The New York Times, August 17, 2015.
Tana Caneva, "Biometrics at Pizza Hut and KFC? How Face Recognition and Digi­
tal Fingerprinting Are Creeping into the U. S. Workplace," AlterNet, September 26,
2011.

267

Радикальные технологии

пришла забота об аффективных показателях работника38.
Например, японская Keikyn Corporation в 2009 году начала
измерять «качество» улыбок рядовых сотрудников, скани­
руя «движение глаз, изгиб губ и морщинки» и оценивая их
по шкале от о до юо39.
Хотя это и кажется грубым и бестактным, но улыбку все же
можно осознанно контролировать в отличие от «положения
тела, выражения лица, физиологии, семантики и того, с кем
и когда говорит человек», измерение которых рекомендует
производить консультационное агентство по менеджмен­
ту Accenture, чтобы получить гарантии, что сотрудники «де­
монстрируют эффективное социальное поведение»40. Такие
подсознательные знаки фиксируются комплектом программ
People Analytics, который предлагает «компания по анализу
осознанных эмоций» Kanjoya, использующая неструктуриро­
ванные голосовые и текстовые данные, чтобы откорректиро­
вать «конфликтность», «трудовые ценности» и ожидаемую
«производительность» работника.
После рассмотрения подобных систем анализа чувств
становится совершенно очевидным следующее: требование,
чтобы внутренние состояния измерялись и использовались
для определения условий труда, применимо теперь к офис­
ным работникам ничуть не меньше, чем к кассирам в супер­
маркете или к рабочим на конвейере. Кроме того, как мы
еще не раз отметим, важно не то, что эти инструменты ра­
ботают так, как обещано рекламой, а то, что пользователей
заставляют думать, что это так. Предвзятые данные подоб­
ной «кадровой аналитики», например о том, что на данного
38

Arlie Russell Hochschild, The Managed Heart: Commercialization of Human Feel­
ing, Oakland: University of California Press, 1983.

39

James Downie, "Japanese railway company scanning employees' smiles," Foreign
Policy, July 7, 2009.

40

Brian Payne, Colin Sloman and Himanshu Tambe, "IQplus EQ.: How Technology
Will Unlock the Emotional Intelligence of the Workforce of the Future," Accentu­
re Strategy, January 7, 2016, accenture.com.

268

Глава 7· Автоматизация

сотрудника нельзя положиться, что он обходится слишком
дорого или может подать в суд, могут стать руководством
к действию, даже если их произвел плохой алгоритм, а сами
данные ничем не лучше шума.
И если топ-менеджеры еще могут уклониться от алго­
ритмической оценки своей эффективности, велика вероят­
ность того, что нижестоящие сотрудники будут все больше
зависеть от постоянного сочетания оценки и селекции, кото­
рое не оставляет никакого места для несобранных, не впол­
не компетентных, намеренно уклоняющихся от работы или
просто «иных».
Все то, что носимые устройства и системы рабочих стан­
ций делают для торгового зала, кол-центра или кассы в су­
пермаркете, аналитические программы вроде BetterWorks
делают для верхнего эшелона управленцев41. Те же самые
процедуры выявления аномалий, отмечающие, что средняя
продолжительность звонка или степень эскалации превыси­
ли установленный уровень, помогут выяснить, что кто-то на­
долго отлучался со своего рабочего места, слишком часто
ходил в туалет или сплетничал с друзьями из других отделов
(не важно, что именно такие контакты между отделами по­
могают организациям разрушать групповое мышление и до­
биваться чего-то по-настоящему нового)42.
По мере того как наблюдение за сотрудниками (и само­
наблюдение) будет неумолимо распространяться по компа­
нии, собранные данные никуда не исчезнут. Они будут по­
степенно накапливаться, а точнейшие измерения мельчай­
ших аспектов производительности труда будут сохраняться
на корпоративных серверах. Конечно, они станут привлека­
тельной мишенью для кражи и злоупотреблений, а как учит

BetterWorks Systems, Inc. Website, 2016, betterworks.com.
Ronald S. Burt, "Structural Holes and Good Ideas," American Journal of Sociolo­
gy, vol. 110, no. 2, 2004, pp. 349-99.

269

Радикальные технологии

прошлое, никто не будет чувствовать себя ответственным за
сохранение данных, хотя и должен бы был43.
Но когда накапливается такой большой объем данных,
происходит кое-что еще: становится легче выделять призна­
ки, проще разрабатывать обучающие процедуры, становит­
ся возможным обучение без учителя (unsupervised learning).
И это подводит нас к обучению алгоритмических систем
и возможному их использованию вместо людей.
Без сомнения, эти дисциплинарные техники бу­
дут и дальше использоваться в будущем и по-прежнему
приносить свою долю несчастий. Но они не являются про­
цессами, которые постепенно и неуклонно сокращают объе­
мы человеческого труда.
За рулем автомобиля обучаемые алгоритмы и мультиспектральный датчик заменяют водителя-человека, пере­
мещая транспортные средства по земле быстрее, надежнее
и безопаснее, чем большинство водителей из крови и пло­
ти, независимо от того, какие это перевозки — грузовые или
пассажирские.
На складе и на погрузочной площадке стандартизиро­
ванный контейнер, RFID-метка, самоходный подъемник для
палет и развитие крупных распределительных центров, ко­
торые представляют собой не что иное, как огромные авто­
матизированные системы, рано или поздно положат конец
неквалифицированной занятости в сфере логистики и вы­
полнения заказов.
В розничной торговле процессы в торговых точках и пе­
рекладывание ответственности на покупателя при помощи
касс самообслуживания резко сокращают количество пер­
сонала, необходимого для работы в торговом зале, хотя ка­
кой-то штат все равно понадобится, чтобы сглаживать по­
следствия неизбежных промахов; возможно, некоторые
43

David Bicknell, "Sloppy Human Error Still Prime Cause of Data Breaches," Gov­
ernment Computing, June 2, 2016.
270

Глава 7- Автоматизация

дорогие бутики намеренно сохранят большое число людей
в торговом зале.
В обслуживании клиентов ужасные «когнитивные аген­
ты» занимают место персонала, контактирующего с клиен­
тами44. Эти агенты, наделенные способностью к распознава­
нию речи и обработке естественного языка и синтетически­
ми виртуальными лицами, в которых находят отражение все
самые сомнительные тендерные и этнические предрассудки,
настолько дешевы, что трудно себе представить, что требо­
вательный, плохо поддающийся обучению «человеческий»
персонал сможет долго выдерживать конкуренцию с ними.
Даже в так называемых областях с тесным личным кон­
тактом, таких как уход за детьми или за больными, виды ра­
боты, которые могут выполняться и хорошо выполняются
людьми, не имеющими никакой другой квалификации, ока­
зываются под угрозой исчезновения. Здесь возможности
незаметно, хотя и вполне предсказуемо, определяются ксе­
нофобией и расизмом: в одном секторе за другим, от здра­
воохранения до фермерства45, стремительно стареющая
и вымирающая Япония скорее вложит средства в развитие
передовой (и зачастую довольно антропоморфной) робото­
техники, чем пустит в страну большое количество трудовых
мигрантов. Выбор всегда есть, и это выбор, который сдела­
ло японское общество, но технологии и конвенции, которые
возникли вследствие этого выбора, будут иметь значение да­
леко за ее пределами.
В военном деле, в сфере сексуальных услуг, в уходе за
пожилыми, во всех областях, где, казалось бы, закон, пра­
вила хорошего тона или здравый смысл должны помешать
замене человека автоматикой, соответствующие процессы

Mark Blunden, "Enfield Council Uses Robotic 'Supercomputer' Instead of Humans
to Deliver Frontline Services," Evening Standard, June 16, 2016.
Jun Hongo, "Fully Automated Lettuce Factory to Open in Japan," Wall Street Jour­
nal, August 2i, 2015.

271

Радикальные технологии

идут своим чередом. Если судить по имеющейся статисти­
ке или по тем вещам, о которых порой случайно прогова­
риваются генеральные директора, автоматизация самых ос­
нов экономики уже происходит и она упраздняет рабочие
места начального уровня, которые лопаются под ее напором,
как пузыри на упаковочном целлофане. До недавних пор ка­
завшееся не только здравым, но и убедительным предполо­
жение о том, что даже люди без специальной подготовки
могут предложить на рабочем месте нечто уникальное, будь
то когнитивные, аффективные или эмпатические качества,
рушится под действием холодного расчета капитала. Впере­
ди маячит нечто новое.
Один из очень немногих пунктов, по которому я скло­
нен согласиться с бывшим министром финансов США Ларри Саммерсом, — его напоминание о том, что «никто не дол­
жен с уверенностью рассуждать об этих вопросах, потому
что в статистике есть проблемы и в данных есть противоре­
чия»46. Легко переоценить воздействие автоматизации на
рабочие места начального уровня, в особенности в ближай­
шее время.
Но, хотя я очень скептически отношусь к утверждениям,
которые так часто и с таким придыханием делаются в отно­
шении экономики,— на своем личном опыте я очень хоро­
шо знаю, как трудно не столько разрабатывать, сколько вне­
дрять, интегрировать и использовать технологические си­
стемы,—то, что я увидел во время подготовки к написанию
этой книги, убедило меня, что автоматизация является сред­
несрочной экзистенциальной угрозой для способности са­
мых уязвимых работников зарабатывать средства к суще­
ствованию. Автоматизация разворачивается быстрее, чем
большинство осознает это или готово принять.

46

Jim Tankersley, "Robots Are Hurting Middle Class Workers, and Education Won't
Solve the Problem, Larry Summers Says," Washington Post, March 3, 2015.
272

Глава 7· Автоматизация

Грязные, скучные, опасные и унизительные работы бу­
дут автоматизированы первыми, а именно они так или ина­
че остаются главным источником возможностей для не имею­
щих квалификации, документов или по каким-то иным причи­
нам маргинализованных участников рынка труда. То, чем это
грозит культуре труда и уже ущемленному праву трудящих­
ся выдвигать свои требования и обсуждать условия, в кото­
рых они производят прибавочную стоимость, заслуживает на­
писания отдельной книги. В рамках этой, по-видимому, мож­
но с уверенностью заключить, что на фоне алгоритмического
управления и регулирования, с одной стороны, и усиления от­
ношений эксплуатации, которое мы в связи с этим наблюда­
ем47,—с другой, для тех, кому нечего предложить экономике,
кроме своих мускулов, сердца или половых органов, наступа­
ют тяжелые времена. Я не сомневаюсь, что те, кто выиграет от
подобного положения дел, смогут заставить пожизненно без­
работных выместить свой гнев на иммигрантах и других удоб­
ных козлах отпущения, но в конце концов им самим тоже при­
дется искать какой-нибудь modus vivendi.
Неявное допущение, которое господствовало в развитом
мире на протяжении практически всего прошлого столетия
и еще более упрочилось, когда с середины столетия женщи­
ны в массовом порядке начали выходить на рынок труда, со­
стояло в том, что вне зависимости от уровня квалификации
или образования подавляющее большинство взрослого насе­
ления в конечном итоге сможет найти работу в формальной
экономике. И этот факт практически полностью структуриру­
ет повседневный опыт не только экономически, но и матери­
ально, психологически и социально. Это логика, стоящая за
резким всплеском активности два раза в день в связи с поезд­
ками на работу и с работы, фактор, обусловливающий форму

Nick Dyer-Witheford, Cyber-Marx: Cycles and Circuits of Struggle in High-tech­
nology Capitalism, Urbana: University of Illinois Press, 1999; см. также: Lawrence
Η. Summers, 'The Inequality Puzzle," Democracy, Summer 2014, no. 33.
273

Радикальные технологии

пересадочных узлов по всему миру, причина того, что суще­
ствует такая вещь, как час пик.
Этот факт определяет ширину тротуаров, содержание те­
лепередач, идущих в дневное время, и лежит в основе дея­
тельности предприятий, единственная цель которой в том,
чтобы предоставлять человеку «третье место» между рабо­
той и домом. Он определяет то, как мы одеваемся, едим, ка­
кие навыки решаем приобрести и какое хобби выбрать. Он
в основном определяет наш социальный статус. Не в послед­
нюю очередь он устанавливает границы того, как мы подаем
самих себя и какие вещи считаем уместным говорить слух.
Здесь рядовой поп-футурист обошелся бы банальным
заявлением о том, что все это скоро изменится. По мере
развития автоматизации ни у кого не останется важных за­
нятий. Этот тезис будет повторен еще раз специально для
тех, кто отвлекся на сообщение в мессенджере или еще както отключился в первый раз: работе конец. Вы должны быть
к этому готовы.
Когда имеешь дело с этими доморощенными биз­
нес-пророчествами, всегда есть искушение исподтишка по­
смеяться над глуповатой аргументацией и незатейливыми
«подачками», которые они предлагают. Но что, если они хо­
тя бы наполовину правы? Что, если эта вещь, которая дава­
ла экономике ее базовую структуру, а повседневному опыту—
фундаментальный организующий принцип, на наших глазах
начинает исчезать?
В своей недавней книге «Изобретение будущего» Ник
Срничек и Алекс Уильяме написали, что видят в этом эпо­
хальную возможность для левых. Их аргумент в общих чер­
тах состоит в том, что в дальнейшем будет все меньше се­
рьезной работы, чтобы обеспечить на глобальном рынке
труда, насчитывающем 5 миллиардов человек или даже бо­
лее, занятость, которая давала бы им средства к существо­
ванию, и что в любом случае неправильно защищать виды

274

Глава 7- Автоматизация

работ, о которых мы прекрасно знаем, что они бесполезны48.
Вместо того чтобы растрачивать энергию на сентименталь­
ную защиту пролетарского образа жизни, который больше
не соответствует никакому фактическому состоянию, они
указывают на то, что существует намного более ценный про­
ект, на котором могли бы сосредоточить свои усилия про­
грессивные силы в данный момент истории, —борьба за все­
общий базовый доход.
В большинстве проектов всеобщего базового дохода —
а их существует немало —предлагается, как явствует из на­
звания, чтобы государство обеспечивало граждан своего ро­
да прожиточным минимумом независимо от материально­
го положения и других характеристик. Большинство версий
предлагает грант, равный по меньшей мере прожиточному
минимуму, что в теории избавляет его получателей от худ­
шей нужды и гнетущего страха, который они могут испыты­
вать во времена массовой безработицы.
Всеобщий базовый доход вовсе не является идеей, вы­
двигаемой левыми маргиналами. На самом деле сама тер­
минология базового дохода —переделка под нужды рын­
ка того, что социалисты-фабианцы называли социальным
дивидендом49. В США из всех проектов гарантированно­
го годового дохода дальше всех пошла в 1969 году адми­
нистрация Никсона с ее экспериментами под неудачным
названием «План помощи семьям» (FAP)50. Не так давно
48

David Craeber, "On the Phenomenon of Bullshit Jobs," STRIKE!, August 17, 2013;
Давид Грэбер, "О феномене бесполезных работ", Послезавтра,

28 августа

2013, https://goo.gl/innAEC.
49

Walter Van Trier, "Who Framed 'Social Dividend'?," USBIC Discussion Paper
No. 26, March 2002. basisinkomen.nl/wp-content/uploads/020223-Walter-VanTrier-8.pdf. См. также: John Danaher, "Libertarianism and the Basic Income (Part
One)," Philosophical

Disquisitions,

December 17, 2013; Noah Cordon, 'The Con­

servative Case for a Guaranteed Basic Income," Atlantic, August 2014.
Mike Alberti and Kevin С Brown. "Guaranteed Income's Moment in the Sun," Re­
mapping Debate, April 24, 2013, remappingdebate.org; Rutger Bregman, "Nixon's
Basic Income Plan," Jacobin, May 5, 2016.
275

Радикальные технологии

голландский город Утрехт и правительство Финляндии по­
пробовали ввести похожие меры под руководством рыночно-либеральной партии W D и правоцентристской коалиции
Юхи Сипила соответственно51. (Инициатива швейцарского
правительства в июне 20і6 года провалилась, когда против
нее проголосовали 76,9% избирателей.)
Учитывая поддержку по всему традиционному полити­
ческому спектру, может показаться, что всеобщий базовый
доход того или иного рода —наиболее адекватный ответ на
рост автоматизации из тех, что у нас имеются, подушка без­
опасности, которая может смягчить падение для тех, кто
в противном случае прямиком рухнет на землю.
Но дьявол всегда кроется в деталях любого такого пред­
ложения. При более пристальном изучении всеобщий базо­
вый доход зачастую оказывается всего лишь неолибераль­
ной подачкой. Его сторонники среди правых рыночников яв­
но предвкушают, что с его помощью можно будет покончить
с существующими социальными льготами, вернув все свя­
занные с ними средства обратно в экономику в виде платы
за широкий спектр образовательных, медицинских и семей­
ных услуг, которые сейчас предоставляются системой соци­
ального обеспечения. И кто бы с ними ни выступал, призывы
к скорейшему исчезновению работы —это игра с очень вы­
сокими ставками в мире, где социальное государство и его
страховочная сетка остались далеко в прошлом, а горизон­
тальная инфраструктура взаимопомощи, которая могла бы
их заменить, еще не успела полностью сложиться.
Поэтому закономерно заключить, что с практической
точки зрения введение всеобщего базового дохода при­
ведет не к тотальной праздности и ничем не ограничен­
ной самореализации, а к дальнейшему усилению отчаяния
51

Will Crice, "Finland Plans to Give Every Citizen 800 Euros a Month and Scrap Ben­
efits," Independent, December 6, 2015; Tracy Brown Hamilton, 'The Netherlands'
Upcoming Money-for-Nothing Experiment," Atlantic, June 21, 2016.
276

Глава 7· Автоматизация

и прекарности. Когда могущественные силы ждут не дож­
дутся его введения, чтобы использовать в собственных це­
лях, «требование» введения всеобщего базового дохода —
непростительное легкомыслие со стороны тех, кто считает
себя левыми. Если мы принимаем линию Срничека и Уильямса, нам следует настаивать на введении гарантий дохо­
да в контексте, который защищает нашу возможность рас­
пределять свалившееся на нас богатство так, как мы сочтем
нужным.
У нас может вызвать беспокойство и еще один, менее зна­
чительный аспект картины мира без работы, которую нам
рисуют. В своей книге «Общество нулевых предельных из­
держек» Джереми Рифкин фетишизирует полностью авто­
матизированную логистику, не задумываясь о том, что часто
рабочие, занятые именно в этой отрасли, составляли наибо­
лее радикальную фракцию промышленных рабочих. Ничуть
не романтизируя обстоятельства, вызывающие политическую
активность, мы можем вспомнить, что часто в прошлом имен­
но рабочие, тянувшие лямку в самых тяжелых отраслях, вста­
вали на пути безудержного капиталистического накопления.
На пути к тотальной автоматизации у нас будет возможность
задуматься о том, как может выглядеть общество, если заста­
вить умолкнуть самые бунтарские его голоса.
Какое-то время может казаться забавным слушать, как
акселерационисты провозглашают: «Трудящиеся всех стран,
объединяйтесь! Вам нечего терять, кроме вашего труда!» Но
вскоре эйфория пройдет, а на ее место придет отрезвляю­
щее сознание того, что в такой ситуации у любого из нас
шансы на мягкую посадку невелики.
Хотя можно спорить о том, насколько все это делается
умышленно и преднамеренно, важно отметить, что автомати­
зация—это направленный процесс, начальные стадии кото­
рого мы проходим уже сейчас. В этом отношении «бесполез­
ные работы», о которых говорит Дэвид Гребер,—сигнал из
будущего. Они представляют собой не столько возвращение,
277

Радикальные технологии

сколько предвосхищение вытесненного, опережающее осоз­
нание того, что после заката человеческого разума ни для ко­
го не останется достаточно серьезной работы.
Всеобщий базовый доход, который представляет собой
что-то вроде арьергардных боев, призванных обеспечить
продолжение бизнеса, как будто ничего не случилось, кажет­
ся, зависит от сохранения хотя бы руководящих работ более
высокого уровня. Но его защитники упускают из виду то, на­
сколько тотальным будет процесс замены. Если мы позво­
лим чему-то подобному случиться, поднявшаяся волна смо­
ет любое представление о работе, имеющей общественную
значимость, и это затронет управляющих частными актива­
ми, креативных директоров и менеджеров проектов ничуть
не меньше, чем водителей грузовиков и водопроводчиков.
Думаю, что мы обнаружим, что нам срочно требуется изо­
брести заново (прежде всего, но не только) левую политику,
полностью пересмотрев все ее основные понятия,— полити­
ку широкой солидарности, способную поддерживать и на­
делять достоинством всех членов универсального «бесполезнариата».
Но мы также обнаружим еще кое-что. Нам нужна была ра­
бота, хотя и не в избитом смысле гордости человека труда.
Естественно, нам совершенно не нужно было совершать ста­
хановские подвиги ради работодателей, которым на нас на­
плевать; нам не было никакой пользы от принудительной
стимуляции командного духа на фоне гнетущей банально­
сти офисных загонов, освещенных флуоресцентным све­
том; и само собой разумеется, у нас не было потребности
терпеть оскорбления от клиентов-идиотов, вымещающих на
нас свои неврозы и классовую фрустрацию. Так часто ра­
бота стоила нам здоровья, мечтаний, жизни. Но она также
давала нам контекст, в котором мы могли организовать на­
ши навыки и таланты, давала чувство общего дела с другими
людьми, работавшими в похожих условиях независимо от
времени и места, и, как ничто другое, наполняла часы и дни
278

Глава 7· Автоматизация

нашей жизни. Хотя мы и получали все эти блага дорогой це­
ной, я не уверен, что с нашей стороны разумно рассматри­
вать возможность жизни, полностью лишенной этого, или
что мы практически готовы к такой жизни.
Даже при наилучшем стечении обстоятельств, при кото­
ром мы сможем успешно организовать инфраструктуру со­
лидарности, необходимую для того, чтобы требовать сред­
ства к существованию тогда, когда работы больше не будет,
я не уверен, что мы психологически готовы выдержать пол­
ную свободу от обязательств52. Как чувствующие существа
мы привыкаем к любой эмоции, которую испытываем на про­
тяжении длительного времени, и в итоге становимся к ней
нечувствительны. Для переживания удовольствия нам необ­
ходимы некоторое разнообразие, усилие и сопротивление—
иными словами, некоторое отсутствие удовольствия53. В ми­
ре без работы, как предсказывал Кейнс почти столетие на­
зад, мы лишимся большей части сопротивления и усилий,
связанных с борьбой за выживание, а потому перед нами не­
умолимо встанет вопрос о смысле жизни. Во времена, ког­
да отчуждение и аномия, связанные с исчезновением рабо­
ты, буквально убивают (некоторых из) нас54, возможно, сто­
ит задуматься о том, во что нам может обойтись ответ на этот
вопрос.
Некоторые исследователи утверждают, что после тоталь­
ной автоматизации мы научимся ценить людей не за поль­
зу, которую они способны приносить при помощи труда, а за
то, каковы они на самом деле как уникальные и незаменимые

52

John Danaher, "Will Life Be Worth Living in a World Without Work? Technologi­
cal Unemployment and the Meaning of Life," Science and Engineering Ethics, vol.
23, no. 1, February 2017.

53

Hannah Arendt, The Human

Condition,

Chicago: University of Chicago Press,

1958; Ханна Арендт, Vita activa, или О деятельной жизни,

Санкт-Петербург:

Алетейя, 2000.
Amos Zeeberg, "Alienation Is Killing Americans and Japanese," Nautilus, June 1,
2016.

279

Радикальные технологии

личности. Я оставлю эту мысль здесь без всяких коммента­
риев.
В конце концов трудно настолько абстрагироваться, что­
бы оценить значение изменений, происходящих с тем, что
мы называем экономикой, с чем-то, что настолько глубоко
пронизывает нашу жизнь, что ее внешние границы практи­
чески невозможно распознать. Но мы можем увидеть, что по
самым печальным, самым предсказуемым и таким человече­
ским причинам человек постепенно утрачивает свободу дей­
ствий внутри нее.
По мере того как у алгоритмов развивается способность
планировать оптимальный курс для действий в головокру­
жительно сложных, многовариантных пространствах приня­
тия решений, а у работающих при помощи блокчейна де­
централизованных автономных организаций развивается
способность подхватывать и организовывать богатство, на­
чинает казаться, что скоро за ними последует и человече­
ское намерение. Подобные перемены более спокойно вос­
принимаются теми, кто хотя бы какое-то время занимался
вопросами, унаследованными от феминистской, постструк­
туралистской и экологической мысли,— вопросами о смер­
ти «Человека», об агентности нечеловеческих акторов, о по­
следствиях наших решений для других живых существ,
с которыми мы делим эту планету, и особенно о глубоко
ошибочных попытках артикулировать бинарное различие
между человечеством и его другими.
Я полагаю, что такие вопросы вызваны самым лучшим,
что есть в нас самих, и я не могу себе представить, чего бы
мы лишились, если бы никто не подумал их поставить. Но
мне все равно трудно представить, зачем еще нужна эконо­
мика, если не для производства и распределения богатства
в том виде, в котором его переживают люди.

глава 8
Машинное обучение: алгоритмическое
производство знания

Мы уже обсуждали обширные массивы данных, которые
предстоит собрать настоящему интернету вещей, неудержи­
мый поток единиц и нулей, который курсирует через под­
ключенные к сети устройства во всем мире. Мы посмотре­
ли, как установки для цифрового производства могут пре­
вращать данные в материальные артефакты необычайной
тонкости и точности, как желание защитить данные от пор­
чи служит причиной и целью существования блокчейна. Но
мы пока еще ничего не сказали о том, что же такое данные.
Начнем с того, что, с какими бы событиями нам ни при­
шлось столкнуться в жизни, мы должны ориентироваться
в мире, оценивать обстоятельства и возможности для целе­
направленного действия, которые они нам дают, а затем де­
лать выбор из имеющихся вариантов—и это касается самых
разных решений: с кем подружиться в первый день в дет­
ском саду, какие семена посадить на теневой стороне обще­
го садового участка или как управлять истребителем ценой
четверть миллиарда долларов в воздушном бою с не уступа­
ющим ему по оснащенности противником. Таким образом,
можно дать следующее простое определение данным: это
факты о мире, а также о людях, местах, вещах и явлениях,
его составляющих, которые мы собираем, чтобы действо­
вать в соответствии с ними.
Но прежде чем мы сможем действовать исходя из любой
такой подборки фактов, нам нужно в них разобраться. Одно
281

Радикальные технологии

из базовых положений информатики гласит, что данные, ин­
формация, знание и мудрость образуют последовательный
континуум и что мы применяем разные процедуры на каждом
участке этого континуума, чтобы трансформировать наблю­
даемые факты в гипотезы и осознание. У этой модели мно­
го версий, но все они, по сути, сводятся к тому, что мы изме­
ряем мир, чтобы получить данные, организуем эти данные,
чтобы получить осмысленную информацию, пригодную для
действия, синтезируем эту информацию с нашим предше­
ствующим опытом, чтобы произвести знание, а затем —не­
которым неоговоренным и, вероятно, не отчетливым спосо­
бом—приходим к состоянию, когда можем как-то применить
вещи, которые знаем, с уравновешенной рассудительностью,
обычно называемой мудростью.
Различные версии этой модели, как правило, предпола­
гают, что сами данные нейтральны и объективны. Но когда
мы говорим «данные», мы на самом деле имеем в виду то
подмножество бесконечного числа граней мира, которое бы­
ло зафиксировано при помощи какого-нибудь инструмента
или процесса измерения. (На самом деле французское сло­
во для обозначения датчика, capteur, напрямую отражает эту
идею, и некоторые из более вдумчивых обозревателей тех­
нологий обработки данных утверждали, что английское сло­
во capta лучше подошло бы для обозначения того, что удер­
живается1.) Для наших целей очень важно помнить, что ни­
каких «сырых данных» не существует. Какие бы данные мы
ни измеряли и ни фиксировали при помощи датчиков и на­
ших органов чувств, это будет лишь выборка из гораздо бо­
лее широкого диапазона, доступного нам; само восприятие—
это всегда уже процесс редактирования и отбора.
Как мы видели в нашем обсуждении блокчейна, тради­
ционный способ извлечь из обширного массива данных
1

Rob Kitchin, The Data Revolution: Big Data, Open Data, Data infrastructures
and their Consequences, London: Sage Publications, 2014.

282

Глава 8. Машинное обучение

пригодную для действий информацию —это структуриро­
вать его, распределив по связанным друг с другом ячейкам
реляционной базы данных. Например, такая база данных
может записывать аккаунты каждого пользователя Amazon
последовательно, в ячейках, содержащих имя, фамилию
владельца аккаунта, адрес доставки, номера различных
кредитных карт и т. д. Для поиска информации в таком слу­
чае достаточно отправить структурированный запрос в ба­
зу данных, и даже этот несложный процесс обычно скрыт
за еще более простым интерфейсом сайта, предназначен­
ным для потребителей, например мы посылаем такой за­
прос всякий раз, когда кликаем по ссылкам «Посмотреть
ваши заказы» или «Изменить опции оплаты».
Но управление потоками так называемых больших дан­
ных—модное выражение, которое просто обозначает очень
большой объем, скорость и разнообразие современного
процесса производства данных,— выжимает из этих тради­
ционных технологий последние силы. Памяти, способной
справиться с таким потоком, может просто не быть. Пра­
вильное заполнение базы данных требует значительных
вложений ресурсов и труда, которых тоже может не быть.
И в любом случае большая часть мировых данных —и прак­
тически все, которые имеют отношение к физическому про­
странству и реальному времени, — не разложена по аккурат­
ным таблицам или ячейкам баз данных и никогда не будет
разложена. Поэтому новый способ работы с такими ситу­
ациями—смотреть на паттерны, возникающие в ранее не
структурированных данных, например в большом мас­
сиве текста, в ряде изображений или даже в видеозапи­
си в реальном времени. Вот что такое «большие данные».
В этом процессе вопрошания есть что-то странное, почти
делёзианское: возвращаясь снова и снова со все большей
точностью, паттерны сами начинают подсказывать вопросы,
которые им можно задать2.
Daniel Rosenberg, "Data Before the Fact," in Lisa Citelman, ed., "Raw Data" Is an
Oxymoron, Cambridge, MA: MIT Press, 2013.

283

Радикальные технологии

Для того чтобы побудить эти потоки выдать те паттерны,
которые в них скрываются, их пропускают через алгоритм
или, скорее, через несколько алгоритмов.
«Алгоритм» с его слегка экзотичной этимологией и не­
удачной, почти полной гомофонией с никак не связанным
с ним понятием из математики—одно из тех слов, которые
создают вокруг обсуждения информационных технологий
не нужную ауру сложности. Однако никаких тайн не должно
быть —слово означает всего лишь конечный, структуриро­
ванный, последовательный и очень четкий набор инструк­
ций, процедуру делания этого с этим. Подробный кулинар­
ный рецепт—это алгоритм, как и процесс составления спи­
ска имен в алфавитном порядке.
Как вы можете уже заподозрить, алгоритмы повсюду
в современной жизни, надо только копнуть поглубже3. Они
управляют тем, какие песни или фильмы рекомендует стриминговый сервис, по какой цене данный товар будет предла­
гаться на рынке, как в ресторане будут рассаживать посети­
телей, какие потенциальные партнеры появятся в приложе­
нии для знакомств и (если вы не позаботились о том, чтобы
установить браузер с блокировкой рекламы) какую рекла­
му вам будут показывать. Значительная часть материальной
власти в современном обществе принадлежит стороне, кото­
рая создает алгоритм. Это она определяет, дадут ли вам кре­
дит или страховку и в какую очередь вам будет оказана меди­
цинская помощь в случае чрезвычайной ситуации. (В послед­
нем примере состояние пациента оценивается в соответствии
с процедурой, описанной на ламинированной карточке, и это
прекрасное напоминание о том, что не все алгоритмы обяза­
тельно выполняются компьютерными программами.)

Эти вопросы подробнее разбираются в превосходном списке литературы
по «Критическим исследованиям алгоритмов», который ведут Тарлтон Гиллеспи и Ник Сивер из Microsoft Research Social Media Collective: URL: socialmediacollective.org/reading-lists/critical-algorithm-studies.

284

Глава 8. Машинное обучение

Алгоритмы также управляют процессами, которые пока
по большей части находятся на периферии повседневного
опыта, но постепенно сдвигаются к его центру: они инструк­
тируют двуногого робота, как подобрать коробку, не потеряв
равновесия, или дрон — с какой скоростью должны вращать­
ся его винты, чтобы выровняться при полете, или автоном­
ный автомобиль —как распознавать препятствия на дороге.
Из-за колоссального объема данных, проходящих че­
рез наиболее широко используемые алгоритмы, изменения
в любом из них могут иметь последствия для всего общества.
Каждый раз, когда Google настраивает свой поисковый алго­
ритм или когда Facebook настраивает алгоритм выдачи ново­
стей, некоторые бизнес-предложения вдруг становятся воз­
можными, тогда как другие сразу же перестают быть тако­
выми; если заглянуть поглубже, определенные взгляды на
реальность подкрепляются, тогда как другие расшатываются.
Мы должны ясно понимать, что эта настройка производит­
ся вручную, всегда в ответ на обнаруженную уязвимость или
слабость: в случае с Google—из-за того, что контент-фермы
и другие низкокачественные сайты поднимаются слишком
высоко в результатах поиска, потому что перехитрили его ал­
горитм, в случае с Facebook—из-за обвинений в том, что ру­
брика «Главные новости» демонстрирует предвзятость в от­
ношении правых источников. Но не вся тонкая настройка ал­
горитмов производится вручную.
Все эти ситуации объединяет их динамизм. Поскольку со­
бытия в мире развиваются очень быстро, алгоритм, который
предположительно должен сталкиваться с вызовами повсед­
невной жизни, может только пострадать от того, что будет
статичным и высеченным на камне. Алгоритм, вынужденный
прокладывать себе путь в принципиально непредсказуемой
и даже турбулентной операционной среде, как и любой из нас,
в идеале будет иметь способность обучаться на собственном
опыте, обобщать то, с чем он столкнулся, и развивать в от­
вет адаптивные стратегии. Со временем он научится отличать
хорошую работу от неприемлемой и в следующий раз будет
285

Радикальные технологии

более эффективным. Он отточит свою способность выделять
в каждой конкретной ситуации главное и действовать соот­
ветственно. Этот процесс называется машинным обучением.
Что отличает его от «глубокого» обучения, как некото­
рые требуют называть процесс, при помощи которого маши­
на приобретает «понимание»? И почему он стал занимать
такое важное место в последние годы?
В начале была программа. В классическом понимании
использование компьютеров для решения проблем в ре­
альном мире означало написание программ, а это, в свою
очередь, означало, что эти проблемы должны быть описа­
ны в терминах, которые могут быть синтаксически проанали­
зированы и выполнены машиной. Исследования в области
искусственного интеллекта шли в этом направлении десяти­
летиями, достигнув кульминации в так называемых эксперт­
ных системах ig8o-x, которые пытались выразить экспертное
знание врача-диагноста или адвоката, выступающего в суде,
в дереве решений, выстроенном на основе последовательно­
сти четких правил «если—то»4. Эти системы работали, если
брать понятие «работы» в некотором грубом приближении,
но они были неуклюжими и хрупкими, ломались, столкнув­
шись с ситуацией, не предусмотренной программистами.
А еще у этого подхода к искусственному интеллекту вы­
сокого уровня была более глубокая проблема. Многие из ве­
щей, которые мы хотели бы поручить алгоритмическим си­
стемам, — будь то распознавание почерка или человеческой
речи, идентификация людей и других дискретных объектов
в поле зрения или непрерывная идентификация, которую
мы, собственно, и называем зрением,—трудно четко артику­
лировать, а следовательно, выразить в форме исполнимо­
го кода. Наш мозг делает эти вещи рутинно и неосознанно.
4

Nick Bostrom, Superintelligence: Paths, Dangers, Strategies, Oxford, UK: Ox­
ford University Press, 2014; Ник Востром, Искусственный интеллект: этапы,
угрозы, стратегии, Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2016.

286

Глава 8. Машинное обучение

Но именно по этой причине —потому что мы не можем яс­
но реконструировать процесс, при помощи которого нахо­
дим решение,— мы, как правило, не в состоянии закодиро­
вать его в виде инструкций, которыми смогут пользоваться
вычислительные системы.
Другими словами, мы, возможно, можем представить се­
бе ряд принципов, позволяющих нам отделить друг от дру­
га вещи, которые мы воспринимаем в поле зрения, и класси­
фицировать их как «кошку», «кофейную чашку» или «Ри­
ки», но нам очень трудно сделать эти принципы настолько
конкретными, чтобы артикулировать их и передать машин­
ной системе, недолюбливающей двусмысленность. Более
того, у нас есть поразительная способность отслеживать ста­
бильную идентичность вещей, несмотря на сравнительно
глубокие изменения состояния: мы все еще видим, что кош­
ка—это кошка, даже при ярком свете солнца, что Рики —это
Рики, после того как он отрастил бороду, а чашка—это чаш­
ка, даже когда она лежит разбитая на полу, — а это объяснить
еще труднее. Мы, может быть, и выполняем эти задачи без
всяких видимых усилий, но если есть малейшая надежда на
то, что машинные системы ими когда-нибудь овладеют, не­
обходимо снабдить их каким-то способом получения знаний,
который не включает в себя четких инструкций.
И тут появляется нейронная сеть —способ организации
отдельных модулей обработки данных в сети, которые ими­
тируют взаимосвязи нейронов в центральной нервной си­
стеме человека. В общих чертах эта идея бродила в компью­
терной науке десятилетиями; ее концептуальные проблески
впервые появляются в работе 1943 года, а первый «перцептрон», или искусственный нейрон, был построен в Корнелле в 1957 году5. И хотя плоды нейронные сети, вероятно,

Для тех, кто любит глубже погружаться в такие предметы, есть потрясаю­
щая история нейронных сетей, написанная Андреем Куренковым: www.andreykurenkov.com/writing/ai/a-brief-history-of-neural-nets-and-deep-learning/.

287

Радикальные технологии

принесли гораздо позднее, они никогда не находились на
интеллектуальной периферии —как ничто другое, они были
гвоздем исследований в области искусственного интеллекта
на протяжении ig8o-x годов и нашли широкое коммерческое
применение, например в контрольном считывании, к концу
iggo-x годов. Но, разрываемая запутанными концептуальны­
ми спорами и страдающая от недостатков имеющегося обо­
рудования, эта область переживала застой. Только в первые
годы нынешнего столетия, когда эти технологии запоздало
усовершенствовались, компьютерная наука начала наконец
производить системы с устойчивой способностью к обуче­
нию на собственном опыте.
Современная нейронная сеть строится по многослойной
модели восприятия. На ее самом фундаментальном уровне
находятся обрабатывающие элементы, называемые входны­
ми нейронами, которые работают так же, как нейроны моз­
га,—активируются в ответ на определенный стимул. Напри­
мер, в машинном зрении на них возложено определение та­
ких черт, как края и углы, и, соответственно, они отвечают за
самые грубые бинарные вычисления вида «фигура —фон»:
есть что-нибудь на картинке или нет?
Если ответ «есть», эти первичные данные передают­
ся на более высокий уровень нейронов, ответственный
за интегрирование их в связные признаки. По мере того
как активируются нейроны в каждом последующем слое,
картина мира начинает заполняться поначалу с низким
концептуальным разрешением («это линия», «эта линия —
край»), а потом все более конкретно («это тень», «это че­
ловек, стоящий в тени»). А затем происходит накапливание
все более мелких деталей, пока не сработает критерий для
распознавания высокого уровня и не активируется выходной
нейрон с соответствующей меткой: это Рики, стоящий в тени.
Алгоритм научился распознавать объект изображения, про­
сматривая статистические закономерности среди тысяч или
миллионов подобных изображений, на которых он обучался.
288

Глава 8. Машинное обучение

И так будет с каждым объектом высокого уровня, который
нейронная сеть может научиться распознавать; распознава­
ние должно идти снизу вверх, каскадом активаций нейронов.
Нейронной сети придает гибкость и позволяет обучать­
ся то, что соединение между любыми двумя нейронами име­
ет некоторую силу, численный вес; эта величина может мо­
дулироваться в любое время тем, кто занимается обучением
алгоритма. Процесс обучения представляет собой манипу­
лирование этими весами, с тем чтобы усилить определенные
нейронные пути, ответственные за успешное распознавание,
и исключить активацию тех путей, которые привели к непра­
вильной интерпретации изображения. После тысяч повторе­
ний, когда взвешивания между слоями будут отлажены, ней­
ронная сеть научится находить сложные признаки в данных,
которые не только не структурированы, но очень часто пол­
ны постороннего шума, в которых царит полный хаос, как
это и бывает в нашем мире.
Таким образом, если лишить машинное обучение ореола
тайны, то оно будет представлять собой процесс, при помо­
щи которого алгоритмы учатся распознавать образы в мире
через автоматизированный анализ очень больших массивов
данных. Когда нейронные сети образуют множество слоев,
каждый со своими собственными нейронами, отвечающими
за выявление определенного вида закономерности, они спо­
собны моделировать абстракции высокого уровня. (Эта многослойность отвечает за «глубину» в глубоком обучении, по
крайней мере в одном из обиходных определений.) Именно
это в итоге позволяет системам, запускающим такие алгорит­
мы, выполнять сложные задачи, несмотря на то что они не по­
лучали четких инструкций о том, как это делается, и именно
так они сейчас получают способности, которые мы ранее счи­
тали исключительно уделом человека.
Обучение алгоритмов может происходить одним из двух
способов. При более конвенциональном обучении с учите­
лем (supervised learning) алгоритму предлагаются и при289

Радикальные технологии

меры, и соответствующие метки. Задача, которую нужно вы­
полнить, может быть бинарной (если дана серия транзак­
ций и о некоторых из них известно, что они мошеннические,
валидна данная конкретная транзакция или нет?) или кате­
гориальной (если дана серия картинок для распознавания,
к какой категории относится изображенный объект?), но обу­
чение обоим типам задач ведется путем подкрепления вруч­
ную путей, которые приводят к правильному ответу.
Например, можно дать алгоритму для анализа тысячу
файлов с изображениями трех классических американских
высокомощных автомобилей ідбо-х годов вместе с соответ­
ствующими метками ig68_Camaro, ig68_Mustang и ig68_Chargerv\ предложить поместить каждое изображение в правиль­
ную категорию. Поначалу, когда ему будет даваться новое
изображение, алгоритм будет отвечать наобум. Но по мере
того как будут отлаживаться веса ответов, он научится рас­
познавать признаки, по которым идентифицируется каждый
из представленных ему вариантов: характерная решетка ра­
диатора, или крыло, или воздухозаборник на капоте двига­
теля. В конце концов по мере накопления подобных дета­
лей он придет к заключению относительно того, к какой ка­
тегории, по его мнению, относится автомобиль на картинке.
(При описании этого процесса трудно избежать некоторого
антропоморфизма; конечно, у алгоритма нет никакого «мне­
ния», он просто присваивает изображению взвешенный ре­
зультат, который отражает вероятность того, что автомобиль
на картинке—тот, на который указывают вычисления.)
Таким образом, мы можем сказать, что первая цель ма­
шинного обучения —научить алгоритм обобщению. Пра­
вильный алгоритм—тот, что способен вывести полезный
классификатор для того, что ему еще не попадалось, из
того, что ему было показано. Возможно, что, просмотрев,
например, тысячу изображений, наш алгоритм заключит,
что конфигурация с задними габаритными огнями из ше­
сти вертикальных прямоугольников очень сильно корре­
лирует с меткой ig68_Mustang. Применительно к новому
290

Глава 8. Машинное обучение

массиву данных этот классификатор может иметь разную
правильность (все ли изображения с меткой Mustang иден­
тифицируются правильно?), точность (все ли изображе­
ния Mustang, которые есть в выборке, правильно иденти­
фицированы качестве таковых?) и полноту (сколько из из­
вестных Mustang были идентифицированы правильно?).
Точность —показатель дискриминантного качества алгорит­
ма, а полнота коррелирует со способностью восстанавливать
полный набор результатов.
Заметьте, что этот классификатор-очень надежный дис­
криминатор, поскольку и у Camaro, и у Charger круглые за­
дние фары. Тем не менее алгоритм, возможно, не сможет
идентифицировать некоторые или, возможно, многие из
Mustang, которые есть в обучающей выборке,— например,
те, что сфотографированы с такого ракурса, с которого за­
дние фары не видны. Иными словами, если использовать
только этот классификатор, он даст высокую правильность
(ноль ложноположительных результатов), но низкую пол­
ноту (много ложноотрицательных результатов). Как мы уви­
дим, поскольку ложноположительные и ложноотрицательные результаты имеют в реальном мире разную цену, это
положение вещей иногда может быть вполне желательным;
важное условие полезного использования обучающих алго­
ритмов—задавать хорошо продуманные вопросы о том, ка­
кой критерий важнее всего в данной ситуации.
Но относительная слабость конфигурации задних фар
в качестве классификатора в этом примере также говорит
о том, как трудно понять, какие признаки массива данных бо­
лее надежны при идентификации. Для быстрого различения
альтернатив (не важно, что это за альтернативы —объекты,
которые могут присутствовать на картинке, фонемы в аудио­
потоке или знаки в массиве текста) такие признаки долж­
ны быть однозначными, в некотором роде отличительными
и независимыми от любой другой переменной. Усилия по
извлечению подходящих кандидатов из массива данных
291

Радикальные технологии

называются конструированием признаков. Оно до сих пор
производится преимущественно вручную и остается одним
из наиболее затратных по времени и дорогих аспектов обу­
чения алгоритма.
Проблемы, которые мы ассоциируем с плохим машин­
ным обучением,—это проблемы, возникающие, когда
в классификации используется неподходящий признак или
когда процесс абстрагирования идет неправильно. В самом
общем виде это может случиться по двум причинам: из-за
переобучения (overfitting) и из-за смещения {bias). Переобу­
чение означает, что алгоритм «запомнил» обучающие дан­
ные вместо того, чтобы научиться их обобщать, что чаще
всего случается, когда обучающая выборка данных сильно
расходится с тем, с чем он сталкивается в реальном мире.
Возможно, все Camaro, которые наш алгоритм видел на эта­
пе обучения, случайно оказались красными, и, как след­
ствие, он по ошибке остановился на красном цвете как на
дифференциальном классификаторе, а не независимой пе­
ременной. Поэтому у него возникнут проблемы с правиль­
ностью идентификации, когда ему покажут черный Camaro.
Машинное обучение также может страдать от обратной
проблемы —смещения. Это означает, что даже после интен­
сивного обучения алгоритм не сумел приобрести никаких су­
щественных знаний о выборке целевых объектов, которые
требуется идентифицировать. Алгоритм, демонстрирующий
сильное смещение, по сути, бьет наобум в темноте, с какой
бы уверенностью он ни навешивал метки, и, не колеблясь,
идентифицирует очевидную помеху как дом, кита или стул.
(Мы должны тщательно отличать этот смысл слова bias от
более обиходного, негативного смысла, в котором скрытые
предрассудки стороны, отвечающей за обучение алгорит­
ма, отражаются на конечных результатах —взять хотя бы пе­
чально известный пример с алгоритмом Google Images, кото­
рый идентифицировал изображение чернокожих людей как
«горилл», по всей видимости, потому, что все изображения
292

Глава 8. Машинное обучение

с меткой «люди», которые ему давали при обучении, были
изображениями светлокожих людей6.)
Как бы они ни подрывали практическую пользу от алго­
ритма или в какое бы неловкое положение они ни ставили
разработчиков, ошибки смещения и переобучения можно
исправить. В конце концов при терпеливом переучивании,
включающем перенастройку внутренних весов алгоритма, от
этих ошибок можно избавиться. Снаружи человек, обучаю­
щий алгоритм, может дать ему прямые эвристические под­
сказки, так называемую привилегированную информацию;
предсказуемым образом это резко ускоряет и улучшает спо­
собность алгоритма распознавать предметы.
Однако ничто из этого не поможет, если обучающая вы­
борка либо слишком мала, либо слишком однородна, что­
бы дать возможность обобщения до содержания реального
мира. Алгоритм, взращенный на такой выборке, будет вос­
принимать только то, что его научили воспринимать, что бы
ему ни дали. В основном именно этим (а также положитель­
ной обратной связью) объясняются безумные галлюцино­
генные образы, которые выдавала некогда популярная
программа Google Deep Dream. Изначально фильтр Deep
Dream обучался исключительно на Stanford Dogs Datasetподборке изображений, сделанной для конкурса, в кото­
ром алгоритмы машинного зрения должны были различить
120 разных пород собак7. Не удивительно, что алгоритм бу­
дет видеть собак во всем, что ему показывают, особенно ес­
ли одно и то же изображение прогоняется через него снова
и снова, резко усиливая качество «собачности».
6

Alistair Barr, "Google Mistakenly Tags Black People as 'Gorillas/ Showing Limits
of Algorithms," Wall Street Journal, July i, 2015.
Aditya Khosla et al., "Novel dataset for Fine-Grained Image Categorization," First
Workshop on Fine-Grained Visual Categorization, IEEE Conference on Comput­
er Vision and Pattern Recognition, 2011, vision.stanford.edu/aditya86/lmageNetDogs; ImageNet, "Large Scale Visual Recognition Challenge 2012," image-net.org/
challenges/LSVRC/2012.
293

Радикальные технологии

Жутковатая способность такого алгоритма сосредоточи­
ваться на какой-то едва различимой сущности иллюстри­
руется нейронной сетью, которую Yahoo сейчас обучает ав­
томатически характеризовать изображения как «неподхо­
дящие для работы» ("not safe for work"). Когда этой сети
позволили сгенерировать свои собственные образы, она
изобразила физиологический пейзаж (напоминающий ри­
сунки Гигера), который выглядит совершенно извращенным,
но в то же время так и не превращается в то, что можно бы­
ло бы идентифицировать как непристойное; все эти извива­
ющиеся гениталии без тел, которые вы можете разглядеть
на этих картинках, — плоды вашего собственного восприятия.
Но если машинное обучение с учителем ведется осторож­
но и добросовестно, каков бы ни был его галлюциногенный
потенциал, оно дает впечатляющие результаты. Его уже вов­
сю используют такие коммерческие предприятия, как PayPal
и NBC Universal, чтобы обучать алгоритмы выявлять потен­
циально мошеннические платежи или предсказывать, какие
медийные продукты, пользующиеся низким спросом, могут
быть переведены на более дешевое офлайновое хранение.
Но это в основном статические контексты. Они развива­
ются медленно, а потому и алгоритм, и те, кто его обучает,
могут себе позволить не спешить. Получив неприемлемые
результаты, инструкторы могут отрегулировать алгоритм,
прогнать через него материал, который нужно распознать,
и снова его настроить в зависимости от полученных резуль­
татов, пока не добьются того, чего хотят. Сложность задачи
резко возрастает, когда системы сталкиваются с динамиче­
ским многомерным пространством решения, например ког­
да необходимо вести машину в потоке городского трафи­
ка, избегая аварий. Программа, управляющая движущимся
транспортным средством, должна в реальном времени ин­
тегрировать быстро меняющуюся среду, состояние двигате­
ля, изменения в погодных условиях и в принципе непред­
сказуемое поведение животных, пешеходов, велосипедистов,
294

Глава 8. Машинное обучение

других водителей и случайных объектов, которые могут по­
пасться на пути8.
Таким образом, для автономных транспортных средств,
дронов, роботов и других систем, которые должны будут
иметь дело с реальным миром, главная проблема в глубо­
ком обучении без учителя. Как следует из названия, такие
алгоритмы не получают никаких подсказок и руководства,
им просто дается полная свобода для работы с обширными
массивами данных. Порядок зарождается сам.
Эквивалент классификации для обучения без учителя —
кластеризация, при которой у алгоритма постепенно раз­
вивается «понимание» того, что значимо в его окружении.
Конкретный пример объяснит нам, как это работает.
В конце 1990-х годов два инженера, Тим Вестегрен и Уилл
Глейзер, разработали сервис индивидуальных музыкальных
рекомендаций под названием Music Genome Project, кото­
рый отстраивал жанр снизу вверх. (В итоге инженеры ос­
новали стриминговый сервис Pandora и включили в него
свой рекомендательный сервис.) Music Genome сравнивал
акустические сигнатуры и другие характеристики исполне­
ния музыкальных произведений, которые ему предлагались,
и выстраивал по ним ассоциативные карты, соединяя в один
кластер все записи с похожими качествами; после множе­
ства повторений эти кластеры становились очень похожи на
знакомые нам музыкальные категории. Никто не объяснял
алгоритму, что такое слоу-джем, какие качества определяют
минимал-техно или как различить норвежский блэк-метал
и шведский дэт-метал, — он сам пришел к этим определени­
ям, индуктивно. Программа, может, и не имела названий для
этих категорий, но когда ей давалось конкретное музыкаль­
ное произведение, она могла мгновенно и с очень высокой
8

David Μ. Stavens, "Learning to Drive: Perception for Autonomous Cars," Ph.D
dissertation, Stanford University Department of Computer Science, May 2011,
cs.stanford.edu/people/dstavens/thesis/David.Stavens.PhD.Dissertation.pdf.
295

Радикальные технологии

степенью правильности включить композицию в кластер, ко­
торый любой любитель музыки признал бы подходящим.
Вот как обучение без учителя работало бы применитель­
но к нашему примеру. Не инструктор заносил бы объект
в определенную категорию (например, ig68_Charger), а ал­
горитм самостоятельно создавал новый кластер со всеми
изображениями, имеющими данную констелляцию призна­
ков: такую-то конфигурацию фар, такое-то сочетание цветов,
данную колесную базу. Из тысяч изображений должны были
бы образоваться три устойчивых и четких кластера, к кото­
рым, возможно, тяготели бы некоторые пограничные и ано­
мальные случаи. Вероятно, тогда алгоритм смог бы иденти­
фицировать изображения только как принадлежащие к Clus­
tery, Cluster_2 и Clustery, но если бы ему дали метки, то он
сразу же смог бы распознать любые представленные ему но­
вые изображения автомобилей. (Мы также должны учиты­
вать возможность того, что он работал бы синхронно с моду­
лем распознавания текста, способным прочесть надписи на
багажнике или на крыле, в результате чего он смог бы прий­
ти к нужному определению без посторонней помощи.)
И именно в этом месте машинное обучение встречает­
ся с большими данными. Чем больше у него данных для
обучения, тем лучше алгоритм может выделять признаки
и полезные классификаторы и тем устойчивее будет кла­
стер, который он сможет различить. Конечная цель здесь —
такое обучение распознаванию признаков без учителя, при
котором алгоритм начинает понимать, что важно в мире, без
посторонних указаний относительно того, что нужно искать.
Такая система не только строит картину мира исходя из первопринципов, но строит ее, последовательно переходя от
одного момента к другому. Она как будто специально пред­
назначена для того, чтобы подступиться к давнему фило­
софскому вопросу о континуальности: какая связь меж­
ду младенцем, которым я был, человеком, которым стал,
и трупом, которым стану однажды? Сохраняет ли кофейная
296

Глава 8. Машинное обучение

чашка или данный стул связную идентичность в разных кон­
текстах?
Такое обучение должно осуществляться «без учителя»,
потому что опять-таки эти вопросы перестали быть абстрак­
цией. Предполагается, что обученные таким образом алго­
ритмы будут надежно работать в реальном мире, когда на
машинную способность к различению, на которую опира­
ются автономные системы, роботы, транспортные средства,
военные платформы, будет возложена задача действовать
в крайне непредсказуемой повседневной обстановке.
Последствия провала в данном случае могут быть фа­
тальными. В середине октября 2015 года компания-произ­
водитель автомобилей Tesia выпустил новую версию про­
граммы, на которой работают его модели S и X9. Эта версия
программы, названная 7.0, была примером внезапного скач­
ка в способностях, которые мы начинаем ожидать от окру­
жающих объектов с программным управлением. Это было
не просто пошаговое улучшение: версия 70 принесла с со­
бой долгожданное свойство, которое Tesia решила назвать
«автопилотом». Оно позволяло использовать существующий
комплект камер и датчиков, установленных на каждом авто­
мобиле: передовую дистанционную радарную систему для
плохой погоды, камеры с программным обеспечением для
распознавания образов и целый ряд ультразвуковых датчи­
ков приближения,—для достижения определенной степени
автономной работы.
Что касается Tesia, эта способность, как предполагалось,
должна была дополнять, а не заменять водителя-человека.
Однако из заявлений компании не всегда четко следовало,
что она была ограниченной. «Машина может делать почти
все», — радовался генеральный директор Tesia Илон Маек,
рассказывая об «автопилоте» на презентации автомобиля.
9

Tesia Motors, Inc. "Your Autopilot Has Arrived." October 14, 2015, teslamotors.
com/en.CB/blog/your-autopilot-has-arrived.
297

Радикальные технологии

«Мы можем удерживаться на полосе движения на авто­
страде, автоматически регулировать скорость движения,
производить резкое аварийное торможение... Она будет
сама себя парковать. Еще один шаг, и вы сможете вызы­
вать машину, если находитесь в частных владениях». Лю­
бого, кто соблазнился расписанными возможностями —
или предыдущими хвастливыми заявлениями Маска о том,
что водитель может доехать на Model X из Сан-Франциско
в Сиэтл, «ни разу не коснувшись панели управления», —
вероятно, можно простить за то, что он пропустил осто­
рожное «почти», которое тут и там мелькает в этих заяв­
лениях10.
Далее Маек принялся рекламировать почти невероят­
ную способность своего продукта к обучению, назвав каж­
дого владельца Model S опытным тренером, который мо­
жет учить «автопилот», просто включив этот режим, когда
ведет машину. Все собранные таким образом измерения
будут отсылаться в сеть Tesla, давая обучающимся алго­
ритмам, которые составляют ядро «автопилота», заме­
чательный учебный материал —миллион миль подроб­
нейших данных о вождении, которые каждый божий день
будут добавляться в коллективное хранилище, до ю ги­
габайт на милю11. Как ни один реальный продукт прежде,
весь парк автомашин Tesla, работающих на версии 70, бу­
дет опираться на все то знание, которое они будут полу­
чать в своих встречах с миром, постоянно адаптируясь, де­
лясь информацией, улучшаясь.
Ничто из этого не спасло Джошуа Брауна, погибшего
в мае 2оіб года, когда «автопилот» на его Model S2015 года

10

Alex Davies, "The Model D is Tesla's Most Powerful Car Ever, Plus Autopilot,"
Wired, October io, 2014; Damon Lavrinc, 'Tesla Auto-Steer Will Let Drivers Co
from SF to Seattle Hands-Free," Jalopnik, March 19, 2015.

11

Roger Fingas, '"Apple Car' Rollout Reportedly Delayed Until 2021, Owing to Ob­
stacles in 'Project Titan,'" Applelnsider, July 21, 2016.
298

Глава 8. Машинное обучение

на полной скорости направил машину в бок тягача с прице­
пом, который поворачивал через его полосу12.
Браун был первой в истории жертвой аварии с участи­
ем автономного транспортного средства. Но он также был
давним поклонником Tesia, хорошо известным в сообществе
владельцев автомобиля; Маек даже поделился с 4,4 милли­
она своих подписчиков в Twitter видео, снятым Брауном
в честь «автопилота» за год с небольшим до аварии13. По
правилам пиара, как и по соображениям элементарной по­
рядочности, компания обязана была сделать какое-то заяв­
ление.
Tesia решила дать общий заголовок своему посту в блоге, посвященному аварии. Он назывался «Трагическая по­
теря», как будто жертва не заслуживала ничего, кроме ми­
нимального жеста, предписанного вежливостью; возможно,
юристы посоветовали компании не говорить ничего конкрет­
ного, потому что это было бы неблагоразумно14. Текст само­
го заявления был написан лишь для проформы, и в нем го­
ворилось, что «клиент, погибший в аварии, имел любящую
семью, и мы глубоко огорчены ее утратой», как будто нали­
чие любящей или любой другой семьи было единственной
причиной для того, чтобы оплакивать смерть Брауна.
Далее последовало обязательное перечисление всех слу­
чаев, в которых, как информировали пользовательский ин­
терфейс Model S и документация к ней, водитель «должен
сохранять контроль и ответственность за [свое] транспорт­
ное средство» при использовании «автопилота». Даже взя­
тое в контексте, это заявление читается как нервное само­
успокоение. Однако каким бы бестактным ни казался этот

12

Danny Yadron and Dan Tynan, "Tesia Driver Dies in First Fatal Crash While Using
Autopilot Mode," Guardian, July i, 2016.

13

Elon Musk, Tweet, April 17, 2016. twitter.com/elonmusk/status/721829237741621248.

14

Tesia Motors, Inc., "A Tragic Loss," June 30, 2016, teslamotors.com/blog/tragic-loss.

299

Радикальные технологии

текст, это еще не самый странный его аспект. Одно-един­
ственное предложение, запрятанное где-то в середине поста,
дает следующее объяснение причины аварии: «Ни "автопи­
лот", ни водитель не заметили белый борт тягача на фоне яр­
ко освещенного неба, поэтому не было произведено тормо­
жение». Ужас в том, что Model S Брауна не снизила скорость,
даже не подумала это сделать, потому что не видела ничего,
ради чего ее нужно было бы снизить.
Эта явная проблема белой пелены дает нам некоторое
представление о том, как Tesla Model S, оснащенная «авто­
пилотом», воспринимает мир. Не сумев определить контуры
белого грузовика на фоне белого неба, этот набор датчиков
и интерпретирующих алгоритмов не справился с самой что
ни на есть базовой задачей зрения —различением фигуры
и фона. То, что он с ней не справился, не удивительно, ес­
ли вспомнить, для чего именно был спроектирован «автопи­
лот»—для того чтобы держать автомобиль посередине по­
лосы на хорошей автостраде с очень четкой разметкой. Ины­
ми словами, в тот момент, когда первый водитель выехал на
дорогу, включив «автопилот», открылась пропасть между
тем, что эта функция может делать на самом деле, и ее им­
плицитным допущением, которое лежит в основе всего —от
публичных комментариев Илона Маска до выбранного Tes­
la названия. Джошуа Браун принял это допущение за чистую
монету, и это его погубило.
После гибели Брауна Tesla всячески старалась убедить
общественное мнение в том, что недостаток бдительности
был полностью на его совести. Следующий пост в корпо­
ративном 6лore с жалобами на негативное освещение ава­
рии в прессе еще раз подтвердил официальную позицию:
что «автопилот» не более чем «система помощи водителю,
которая не дает автомобилю сходить с полосы и регулирует
скорость в зависимости от скорости транспортного потока»15.
15

Tesla Motors, Inc., "Misfortune," July б, 2оіб, teslamotors.com/blog/misfortune.
300

Глава 8. Машинное обучение

Они не стали объяснять, почему, если это так, они не назва­
ли свою систему «автополосой».
Конечно, не только название системы внушило Брауну
мысль, что он может спокойно делегировать ей управление
автомобилем. «Автопилот» был представлен в тот момент,
когда вокруг автономных транспортных средств поднялась
большая шумиха, в которой участвовал не один только Маек,
и, если понимать выбор названия как часть коммерческой
стратегии по дифференциации продукта, мы, конечно, долж­
ны учитывать то, от чего, по мнению Tesla, его нужно было
дифференцировать. Идея, что автомобиль может, не созда­
вая опасности, самостоятельно двигаться в условиях авто­
страды, получила большое распространение в нашей куль­
туре, а выпуск «автопилота» ее только подтвердил.
Те, кто имел наиболее полное представление о современ­
ном состоянии машинного обучения и автономного вожде­
ния, утверждали, что со стороны Tesla было безответственно
выпускать подобную новинку, как бы они ее ни называли, до
тех пор, пока она не сможет выполнять все, что предполага­
ется16. Но поведение компании не вызывает удивления, если
учесть то давление, которое она испытывает в условиях со­
временной рыночной экономики. Идея, что производитель
не должен выпускать продукт на рынок, пока он на самом
деле не будет делать все то, во что заставили поверить его
потенциальных пользователей, кажется пережитком давно
ушедшей эпохи централизованного производства, когда все
ключевые лица, принимающие решения в отрасли, вполне
могли уместиться за одним столом для переговоров. У этой
идеи нет шансов победить в мире, в котором производствен­
ные мощности так сильно распределены. Всегда найдет­
ся сторона, которая поспешит воспользоваться преимуще­
ством первопроходца, создать впечатление, что она первой
16

Fred Lambert, "Google Deep Learning Founder Says Tesla's Autopilot System Is
'Irresponsible/ Electrek, May 30, 2016.

301

Радикальные технологии

предложила на рынке способность к автономии, и которая
не постесняется всеми законными средствами доказывать,
что она действительно создала эту способность. Чтобы по­
мешать людям ей поверить, недостаточно предупреждения
в лицензионном соглашении или шаблонной отписки в кон­
це пресс-релиза.
Пропасть между тем, на что, как нам кажется, способны
автоматизированные системы, и тем, что они на самом деле
делают, только одна из проблем, с которыми мы сталкива­
емся, когда системы, подобные «автопилоту» Tesla, все боль­
ше начинают определять обстоятельства нашей повседнев­
ной жизни. Ни одна из этих систем не проста сама по себе,
и они сложным образом взаимодействуют друг с другом.
Они исподтишка меняют то, как мы видим мир и как с ним
взаимодействуем, а особенно негативно воздействуют на
нашу способность понимать организацию власти, с которой
мы имеем дело. Однако иметь хотя бы какое-то представле­
ние о том, что они делают, критически важно для понимания
сделки, которую мы заключаем, когда отдаем контроль над
ситуацией на усмотрение алгоритма.
Молчаливая сделка, которую нам предлагает автоматиза­
ция, заключается в том, что в обмен на некоторое ощутимое
улучшение наших возможностей мы отказываемся от соб­
ственной свободы действий или по крайней мере частично
уступаем ей контроль над ситуацией. Иногда этот акт впол­
не тривиален: по сути, никто, кроме индивида, потерявшего
работу после того, как роботизированный погрузчик заме­
нил складских работников, не пострадает напрямую. А ино­
гда он воспринимается как жизненно важная уступка права
принимать решение, как в случае разработки класса систем,
которые в ООН называют летальными автономными роботи­
зированными системами17. Отсюда разумный способ оценки
17

United Nations General Assembly, "Report of the Special Rapporteur on Extra­
judicial, Summary or Arbitrary Executions: Lethal Autonomous Robotics and the
302

Глава 8. Машинное обучение

влияния автоматизированных систем, ось того, что мы мог­
ли бы назвать матрицей обеспокоенности: чем больше лю­
дей затронуто данным актом автоматизации, чем уязвимее
эти люди и чем труднее обратить вспять его последствия, тем
осторожнее мы должны заниматься его внедрением. Наша
задача как общества, таким образом, заключается в том, что­
бы определить, на каком конце этого спектра лежит предла­
гаемое изменение. В свете сказанного предложения, чтобы
обучающиеся алгоритмы оказывали прямое воздействие на
решения, имеющие серьезные общественные последствия,
затрагивающие слои населения, которые уже находятся в зо­
не риска, не могут не вызывать беспокойства.
Как мы видели, анализ данных —это четырехсторонний
процесс, включающий в себя сбор больших объемов фактов,
их алгоритмическую сортировку, инспектирование законо­
мерностей для определения оптимальных точек для вмеша­
тельства и, наконец, принятие мер с учетом этого знания, на­
правленных на изменение траектории изучаемой системы
таким образом, чтобы ее будущая эволюция больше соот­
ветствовала желаемой.
Это мощный и очень легко генерализируемый набор
способностей, и в принципе он применим к управлению лю­
бой сложной системой —от автомобиля до государственной
политики. Применительно к поддержанию общественного
порядка эта способность получила название предиктивной
охраны правопорядка {predictive policing). Идея в том, что,
имея в своем распоряжении лишь один, но достаточно бо­
гатый массив данных о прошлых происшествиях, правоох­
ранительные органы будут иметь возможность с большой
долей вероятности заранее предсказывать места соверше­
ния преступлений и даже личности преступников и преду­
преждать любые реальные правонарушения. (Сторонники
Protection of Life," April 9, 2013, ohchr.org/Documents/HRBodies/HRCouncil/
RegularSession/Session23/A-HRC-23-47.en.pdf.
303

Радикальные технологии

этого подхода неизменно приводят в пример подразделе­
ния по предотвращению преступлений из фильма Стивена
Спилберга «Особое мнение» (2002), явно спутав дистопическую картину, которую рисует фильм, с вдохновляющей це­
лью18.) В практике предиктивной охраны правопорядка за­
ложено сразу несколько разных подходов и стратегий, но
все их объединяет то, что они предлагают пребывать в олим­
пийском спокойствии вдали от разворачивающихся собы­
тий и время от времени спускаться в пучину наших дел лишь
за тем, чтобы извлечь важную истину из бурного водоворо­
та неразберихи.
Самые простые и в какой-то мере самые общие инстру­
менты, мобилизуемые для такого предвосхищения, нацеле­
ны на геолокацию и иные способы анализа того, что люди
говорят в социальных сетях, в надежде сделать выводы, на
основе которых можно будет действовать. Это вотчина при­
ложений по «геолокационному сбору данных в социальных
сетях», таких как Snaptrends и SpatialKey, обещающих «вы­
являть, изолировать и оценивать» угрозы, как прямые, так
и косвенные. Рекламный буклет Snaptrends, адресованный
потенциальным клиентам из правоохранительных органов,
открыто формулирует это предложение: «От разгневанных
постов в Facebook до откровенных постов в Instagram, потен­
циальные преступники сегодня часто оставляют ЦЕЛУЮ ВЕ­
РЕНИЦУ УЛИК в социальных сетях»,— и правоохранитель­
ный орган, узнав об этих УЛИКАХ, может вовремя использо­
вать свои ресурсы для предотвращения преступления19.
Эти инструменты используют анализ эмоций, одну из
граней новой лженауки под названием «распознавание
18

Я уже отмечал эту склонность в прошлом, в том числе в памфлете 2013 го­
да, о котором говорил выше. Я снова указываю на это здесь, потому что это
продолжает происходить. Как видно, некоторые рефлексы невосприимчи­
вы к юмору.

19

Изображение брошюры см.: ii.wp.com/bobsullivan.net/wp-content/uploads/
2014/09/incident-prevention-close-uptight.png.
304

Глава 8. Машинное обучение

намерений», чтобы выуживать сведения из отдельных вы­
сказываний20. Просто поразительно, что кто-то принимает
всерьез анализ эмоций для любых целей, кроме самых три­
виальных, тем более в контексте полицейского задержания,
которое так часто становится вопросом жизни или смерти.
Алгоритмы, на которые он опирается, печально известны
тем, что они сырые и примитивные, дают осечку всякий раз,
когда сталкиваются с сарказмом или какими-то общерас­
пространенными выражениями. У них возникают проблемы
с порядком слов, двойными отрицаниями, неоднозначны­
ми определениями и инверсивными синтаксическими струк­
турами21. Короче говоря, на них попросту нельзя рассчиты­
вать, если вы хотите отличить самую очевидную насмешку
от настоящей УЛИКИ.
Кроме того, коварство в том, что контекст неизменно
окрашивает интерпретацию высказываний, которые в про­
тивном случае могли бы быть совершенно безобидными, —
особенно тех, что выдает примитивный поиск по одному сло­
ву, который приводится как пример в рекламных материа­
лах Snaptrends. Когда я использую слово «героин» в посте
в социальных медиа, возможно, я отвечаю на вопрос о мо­
ей любимой песне группы Velvet Underground, или участвую
в обсуждении обвинений, выдвинутых против авиакомпании
Air America, служившей прикрытием для ЦРУ, в том, что она
в конце 1960-х годов занималась в Лаосе контрабандой нар­
котиков, или неправильно пишу слово «героиня», но чего
я почти точно не делаю, так это не пытаюсь продать нарко­
тик, известный под этим названием.

20

Richard Kelley et al., "Context-Based Bayesian Intent Recognition," IEEE Transac­
tions on Autonomous Mental Development, vol. 4, no. 3, September 2012
Richard Socher et al., "Recursive Deep Models for Semantic Compositionality Over a Sentiment Treebank," Proceedings of the 2013 Conference on Empir­
ical Methods in Natural Language Processing, Stroudsburg, PA, October 2013,
pp. 1631-42.

305

Радикальные технологии

И тем не менее при сборе такого рода информации
прочитывается именно этот крайне маловероятный сцена­
рий. Я, а также любой другой, у кого хватило неосторож­
ности общаться со мной, будем отмечены как люди с ин­
тересом к запрещенным наркотическим средствам, попав
в ловушку автоматизированных прогонов «кластеров ак­
тивности» и «сетей отношений». Если мы случайно пе­
рейдем порог интенсивности, нигде не оговоренный ни
Snaptrends, ни организациями, которые являются его кли­
ентами, мы можем стать объектом пристального наблю­
дения или даже физической слежки. (Те, кто беспокоится,
что миссия слишком отклонится от цели, уж точно вздох­
нут с облегчением, услышав из уст Джесси Митойер, офи­
цера по связям с общественностью полиции Висконси­
на, заверения о том, что по крайней мере в их управлении
Snaptrends «будет использоваться строго в целях уголов­
ного расследования»22.)
В Snaptrends, сделав вид, что они обижены предполо­
жениями о том, что их продукт может привести к незакон­
ным обыскам и задержаниям, прибегли к стратегии обви­
нения жертвы, заявив, что, если пользователи социальных
сетей не хотят оказаться под прицелом внимания офици­
альных органов, им следует осмотрительнее выбирать, что
они публикуют. (Представитель Snaptrends снисходитель­
но объяснил, что «нельзя ожидать конфиденциальности,
если публикация доступна для всех»23.)
Даже если отвлечься от отвратительного посыла это­
го аргумента, нечестно ожидать такой степени искушен­
ности от пользователей в среде, в которой установки кон­
фиденциальности зачастую намеренно запутаны, и пото­
му, например, миллионы пользователей Facebook даже
22

23

Bob Sullivan, "Police Sold on Snaptrends, Software That Claims to Stop Crime Be­
fore It Starts," bobsullivan.net, September 4, 2014.
Ibid.
306

Глава 8. Машинное обучение

не понимают, что пользуются интернетом24. Каким бы не­
лепым, оскорбительно примитивным это ни было, но в этом
и состоит суть автоматизации административного внимания.
Единственное, что отличает ее от низкопробной комедии, —
смутное щемящее понимание, что жизненные шансы и даже
жизни висят на волоске, когда информация о подобных ин­
струментах принимается за чистую монету людьми недоста­
точно квалифицированными, безразличными или попросту
легковерными.
Следующая стадия «умной охраны правопорядка»-так
называемый редбоксинг25, когда предиктивные алгоритмы
отправляют полицейские подразделения в районы или кон­
кретные точки, в которых якобы высока вероятность совер­
шения преступлений. Аналитический программный пакет
под названием PredPol, который был лицензирован в более
чем 6о американских полицейских управлениях, в том чис­
ле в Лос-Анджелесе и Атланте,—один из лидеров на рынке
редбоксинга; логотип компании—тот самый стилизованный
красный квадрат. PredPol выдает полицейским патрулям спи­
ски из десяти или двадцати мест в закрепленной за ними зо­
не действий, где, как представляется, во время их смены есть
вероятность совершения преступления26.
Отделы полиции по-разному используют эту информа­
цию. Отдел полиции из Модесто, Калифорния, ставит в от­
меченном красным квадратом месте свою «мобильную си­
стему открытого наблюдения», известную также как «бро­
неносец», в качестве укрепленного, всевидящего средства
сдерживания27. Полиция Лос-Анджелеса использует метод,
24

25

Leo Mirani, "Millions of Facebook Users Have No Idea They're Using the Internet,"
Quartz, February 9, 2015.
От red box, квадрата с красным контуром, которым на карте отмечается рай­
он или место совершения преступления. —Прим. пер.

26

Ellen Huet, "Server and Protect: Predictive Policing Firm PredPol Promises to Map
Crime Before It Happens," Forbes, February 11, 2015.

27

Ibid.
307

Радикальные технологии

более подходящий для нашей эпохи, пронизанной медиа,
и передает в Twitter местоположение выявленных красных
клеток, чтобы жители, наделенные чувством гражданской
ответственности, бдительно за ними приглядывали. Дру­
гие отделы полиции просто «наводняют зону» патрульны­
ми офицерами.
На сайте PredPol представлены самые разнообразные
утверждения относительно эффективности продукта, все
как следует сдобренные статистикой и сформулированные
предельно аккуратно с юридической точки зрения. Ком­
пания создает у случайного читателя впечатление, что ал­
горитм существенно сокращает преступность, нигде не за­
являя об этом напрямую, возможно, потому, что не может
этого сделать. Но здравый смысл подсказывает, что, ес­
ли в одном месте присутствует больше наблюдателей, чем
в другом, в первом месте будет выявляться больший про­
цент преступлений, даже если исходный уровень преступно­
сти в других местах такой же или даже выше. То, что доста­
точно лишь немного подумать, чтобы выявить логические
изъяны в такого рода прогностических подходах, подсказы­
вают две базовые возможности, и обе вызывают беспокой­
ство: либо те, кто такие подходы продвигает, об этом не зна­
ют, либо им все равно.
Однако, как указал начальник полиции Шарлотт-Мекленбурга, Северная Каролина, Родни Монро: «Мы выявля­
ем не только преступления. Мы выявляем людей»28. Имен­
но в этом заключается цель самой известной на данный
момент инициативы по предиктивной охране порядка ны­
нешнего поколения, так называемого горячего списка по­
лицейского управления Чикаго29.

28

Robert L. Mitchell, "Predictive policing gets personal," ComputerWorld, October
24, 2013.

29

Jay Stanley, "Chicago Police 'Heat List' Renews Old Fears About Government Flag­
ging and Tagging," American Civil Liberties Union, February 25, 2014, aclu.org.
308

Глава 8. Машинное обучение

Он представляет собой алгоритмически составляемый ин­
декс 1400 жителей Чикаго, которые, по мнению полицейско­
го управления, в некий неопределенный момент в будущем
либо сами могут совершить убийство, либо могут стать его
жертвой. Это не праздный интерес: выявив этих людей, поли­
ция навещает их дома, останавливает на улице или приходит
к ним на работу. Повторим: как прекрасно знает полицейское
управление, указанные индивиды еще не совершили ника­
кого известного преступления и тем не менее к ним стучатся
и просят выйти, чтобы поговорить. (Я пообещал себе не ис­
пользовать затертое определение «как у Оруэлла» при опи­
сании этой ситуации, но официальное название этих посеще­
ний—«индивидуальное уведомление»—говорит само за се­
бя30.) Вопрос о том, не нарушает ли это четвертую поправку
к Конституции США, которая защищает граждан от неоправ­
данных обысков и задержаний, а также пятую и четырнадца­
тую, которые гарантируют справедливое судебное разбира­
тельство, остается открытым. Кроме того, также высказыва­
лась озабоченность тем, что программа, по сути, возвращает
расовое профилирование, другими словами, «горячий спи­
сок»—это и есть «особое мнение», что даже не скрывается31.
Но у нас нет возможности узнать наверняка, так это или
нет. Те, кто работает с этим инструментом, отделываются об­
щими словами и отказываются обсуждать базовые вопросы
о том, например, как попадают в такой список, как из не­
го выбывают, кто имеет к нему доступ, как долго он суще­
ствует и как регулируется его использование32. Они готовы
30

Carry F. McCarthy, Superintendent of Police, City of Chicago, "Custom Notifi­
cations In Chicago —Pilot Program," Chicago Police Department Directive D1309, July 7, 2013, directives, chicagopolice.org/directives-mobile/data/a7a57bfo13fa5ged-26113-fa63-2e1dga10bb60bgae.html.

31

Yesha Callahan, "Chicago's Controversial New Police Program Prompts Fears of
Racial Profiling," Clutch, February 2014.
6 января 2014 года юридический отдел Полицейского управления Чикаго
отклонил запрос 14-0023, ссылавшийся на «Закон о свободе информации»,

32

309

Радикальные технологии

признать только то, что предыдущие аресты и сроки име­
ют большой вес в их алгоритмах, основанных на уже став­
шем привычным допущении, что тем, кому нечего скрывать,
нечего бояться. Чтобы этот список вызвал большую обеспо­
коенность, не обязательно считать, что в нем сплошь образ­
цовые граждане, а еще больше смущает то, что эти возмож­
ности оказываются в руках, в частности, чикагской полиции,
хорошо известной своей склонностью к незаконным опера­
циям33, историей организации специальных изоляторов для
чернокожих34 и глубоко укоренившейся культурой безна­
казанности, чему есть множество свидетельств35. (Похожая
программа, ставшая плодом сотрудничества между консал­
тинговым агентством Accenture и городской полицией, была
в пилотном режиме запущена в 2014 году в Лондоне; будущее
покажет, была ли интерпретация лондонской полиции менее
проблематичной36.)
Вы можете спросить, в чем проблема, если программы
вроде Snaptrends, PredPol или чикагского «горячего спи­
ска» действительно обеспечивают безопасность невинных
с просьбой предоставить информацию о программе «Горячий список» на
том основании, что ее раскрытие «поставило бы под угрозу жизнь или фи­
зическую безопасность работников правоохранительных органов или любо­
го другого человека»: cdn2.sbnation.com/assets/4020793/Stroud-CPDFOIA.jpg.
33

Проблема полицейского произвола получила такое широкое распростране­
ние и так давно стоит в городе, что на сайте Chicago Tribune есть посвящен­
ная ей постоянная рубрика. (Не все статьи в ней касаются именно чикагской
полиции, но подавляющее большинство касается.) См. статьи: chicagotribune.com/keyword/rogue-cops. Показательная статья: Annie Sweeney, "Chica­
go Doesn't Discipline Rogue Cops, Scholar Testifies in Bar Beating Trial," Chica­
go Tribune, October 24, 2012.

34

Spencer Ackerman, "The Disappeared: Chicago Police Detain Americans at
Abuse-Laden 'Black Site'," Guardian, February 24, 2015; "Homan Square revealed:
How Chicago Police 'Disappeared' 7,000 People," Guardian, October 19, 2015.

35

Matthew Clark and Gregory Malandrucco. "City of Silence," Vice, December 1,
2014. vice.com/read/city-of-silence-117.

36

Accenture, "London Metropolitan Police Service and Accenture Police Solutions
Complete Analytics Pilot Program to Fight Gang Crime," 2015, accenture.com.

310

Глава 8. Машинное обучение

людей? Что оскорбительного в опосредованном алгоритма­
ми запрете, если он не дает темнокожей молодежи попасть
в лапы (или еще глубже увязнуть) тюремно-промышленного
комплекса, который наверняка сломает ей жизнь?
Можно ответить на этот вопрос, например указав на то,
что PredPol и тому подобные инструменты редбоксинга кри­
минализируют не столько поведение, сколько факт физиче­
ского присутствия. На вас падает подозрение не потому, что
вы что-то сделали, или даже не потому, что могли сделать,
а просто потому, что живете в зоне, вызывающей интерес.
(Один правовед-скептик так охарактеризовал то, что подсо­
знательно внушается патрульному: «Я еду в эту точку, и все
там — Майкл Браун»37.)
В ответ начальник отдела по исследованиям и разработ­
кам PredPol Джеффри Брантингэм поспешит сказать, что
«все делается ради того, чтобы предсказать, где и когда про­
изойдет преступление, а не кто его совершит»38. Но это уже
софистика. Брантингэм проводит различение без различия,
о чем он и сам наверняка знает, учитывая, что господствую­
щая в этой области геосоциальная модель, «выезд на место
преступления», согласно которой большинство правонаруше­
ний совершается на относительно коротком расстоянии от до­
ма или «логова» преступника, была разработана его родите­
лями, Патрисией и Полом Брантингэм, в 1980-х годах39.
Еще один подход к этому вопросу —обратить внима­
ние на важность того, что не измеряется этими системами.

37
38
39

Ellen Huet, "Server and Protect".
Nate Berg, "Predicting crime, LAPD-style," Guardian, June 25, 2014.
Paul J. Brantingham and Patricia L. Brantingham, "Notes on the Geometry of
Crime," in P.J. Brantingham and P. L. Brantingham, eds., Environmental Crimi­
nology, Beverly Hills, CA: Sage Publications, 1981; см. также: John Ε. Eck and Da­
vid Weisburd, "Crime Places In Crime Theory," in J. Eck, J. and D. Weisburd, eds.,
Crime and Place. Crime Prevention Studies, no. 4., Monsey, NY: Criminal Justice
Press, 1995; Sarah Hodgkinson and Nick Tilley, "Travel-to-Crime: Homing in on the
Victim," International Review of Victimology, vol. 14, 2007, pp. 281-98.

311

Радикальные технологии

В экономике, как и в физике, есть понятие «зависимость от
предшествующего развития», обозначающее тенденцию ди­
намических систем развиваться по тем направлениям, кото­
рые были детерминированы решениями, принятыми в про­
шлом. В самом начале система могла избрать разные пути
развития, но когда она пошла определенным курсом, выбор
траекторий, которые будут со временем ей доступны, сильно
ограничивается выборами, сделанными ранее. При исполь­
зовании предиктивнои аналитики есть реальная опасность
зависимости от предшествующего развития, поскольку она
основывается на представлении о том, что важные заключе­
ния о будущем можно вывести из рассмотрения предшеству­
ющего распределения событий.
Другими словами —может быть, предиктивную охрану
правопорядка и волнует будущее, но это будущее оказы­
вается странным образом переплетено с прошлым. Район,
в котором произошел статистически значимый рост нападе­
ний с отягчающими обстоятельствами, может подвергнуть­
ся усиленному патрулированию, что приведет к тому, что
новые аресты за такие нападения будут производиться тем­
пами, превышающими средние по городу, а это, в свою оче­
редь, приведет к новым циклам активизации полицейской
бдительности. Подросток, однажды отмеченный на фотогра­
фии в Facebook рядом с друзьями, демонстрирующими «распальцовку», может привлечь к себе внимание в ходе анали­
за социальных сетей—его местонахождение, занятия и свя­
зи начнут отслеживаться и в конце концов у него появится
привод за тривиальное правонарушение, которое сошло бы
с рук любому другому (и даже ему самому до этого всплеска
бдительности).
После этого у него, естественно, появится история при­
водов; так как мы знаем, что предиктивные алгоритмы при­
дают важное значение предшествующим правонаруше­
ниям как индикатору будущих проблем с законом, подро­
сток раньше других займет более высокое место в подобных
312

Глава 8. Машинное обучение

рейтингах, даже если другие люди —в равной мере или, мо­
жет быть, даже более склонные к преступному поведению —
«проскочат» и останутся незамеченными. При этом воздей­
ствие многочисленных разновидностей преступлений, кото­
рые действительно пагубно влияют на доверие в локальном
сообществе, оскорбительны для его надежд и губительны
для его судеб, вовсе не попадает в поле зрения алгоритмов.
Для всего этого есть свое название—предвзятость.
Ни одна из операций этих инструментов не свободна от
человеческих решений, как бы ни хотели уверить нас в об­
ратном те, кто их разработал. Разработчик «горячего спи­
ска» Майлз Верник, по образованию и опыту работы специа­
лист по рентгенографии, защищает свое творение от обвине­
ний в расизме или иных обвинений, утверждая, что алгоритм
предназначен для «оценки риска насилия количественным
способом, избавленным от предвзятости». Представитель
Национального института правосудия, спонсирующего ра­
боту Верника, говорит об этом подробнее: индивиды, пере­
численные в списке—«те, кто, как установила модель, ско­
рее всего могут оказаться замешанными в перестрелках или
убийствах с вероятностью, в сотни раз превышающей веро­
ятность для обычного гражданина»40.
Все так. Но мы должны постоянно себе напоминать, что
кто-то же создал эту модель—если не сам Верник, то какой-то
другой определенный, идентифицируемый человек, действу­
ющий в некотором историческом контексте. Кто-то выбирал
ее источники, устанавливал признаки и веса или по крайней
мере подтверждал, что какой-то атрибут, случайно выбран­
ный автоматизированным процессом извлечения признаков,
действительно может служить сигналом о преступном наме­
рении. На каждом этапе во внешне нейтральное функцио­
нирование алгоритма вкладывались человеческие суждения.
40

Matt Stroud, "The Minority Report: Chicago's New Police Computer Predicts
Crimes, but Is It Racist?," The Verge, February 19, 2014.

313

Радикальные технологии

Сторонники утверждают, что эти инструменты превосхо­
дят ненадежное человеческое знание, глубоко ситуативный
опыт и неровную подготовку конкретного работника пра­
воохранительных органов и заменяют их холодным и бес­
страстным коллективным интеллектом, основанным на мил­
лионах точечных сведений. Но что такое этот интеллект, как
не выжимка из того способа, которым мы предпочли упоря­
дочивать наше общество в прошлом?
Решения, которые мы принимаем при разработке алго­
ритма, имеют глубокие последствия для вещей, которые он
сортирует. Даже выбор веса, применяемого к данной пере­
менной, может привести к разным последствиям при ис­
пользовании алгоритма.
Предположим, что вы —работник муниципалитета, оза­
боченный поддержанием порядка и защитой граждан, и вы
хотите отметить и нейтрализовать как можно больше потен­
циальных убийц до того, как они причинят реальный вред.
Ваша выборка данных дает вам лишь несколько идентифи­
каторов, с которыми можно работать, но в конце концов вы
установили, что из семи индивидов, которым предъявлялись
обвинения в убийстве в вашем округе за последние полго­
да (заметьте: которым предъявлялись обвинения, а не кото­
рые были осуждены, потому что эти данные хранятся в дру­
гой организации и у вас нет к ним доступа), юо% были бе­
лыми мужчинами из семей с одним родителем, в возрасте
от і8 до зо лет, с образованием не выше среднего. Естествен­
но, у каждого из них есть и другие качества, жизненный опыт
и признаки, но это единственный набор черт, общий для них
всех. И тогда он становится кластером признаков, вокруг ко­
торого вы выстраиваете ваш предиктивный алгоритм. Вы ре­
шили оптимизировать его по полноте.
В последующие полгода каждый раз, когда кто-то, отве­
чающий этим критериям, попадает в поле вашего зрения, бу­
дучи остановлен для досмотра автомобиля или в целях како­
го-то постороннего расследования, его файл отмечается для
314

Глава 8. Машинное обучение

дальнейшего отслеживания. Это означает, что в вашу про­
грамму попали не η, 8 или д, а сотни потенциальных убийц,
каждый из которых прекрасно вписывается в вашу модель.
И вы можете с чистой совестью выйти к прессе и обществен­
ности и заявить, что ваша модель чисто. В ней ни разу не
упоминается расовая принадлежность или что-то в таком
роде. Она такая нейтральная, что дальше некуда.
Но так ли это на самом деле? Не может ли ваш набор
критериев коррелировать с другими признаками целево­
го множества-признаками, которые ни один сознательный
разработчик не мог бы включить в модель, такими как раса
или доход? Конечно, вы не то чтобы сознательно выбирали
ваши критерии отбора как заменители для этих признаков,
но вам будет очень трудно доказать, что вы свободны от вли­
яния прошлого.
И что не менее важно, действительно ли эти факторы
могут указывать на предрасположенность к совершению
убийств? Не существует способа измерить частоту событий,
которые не случились. Но давайте чисто теоретически пред­
положим, что ваш алгоритм не пропустил ни одного жите­
ля вашего округа, который в течение полугода нажмет на ку­
рок и кого-нибудь застрелит. Либо ваша разработка сверхъ­
естественно точна, либо, что более вероятно, в ее оценку
вероятности совершения преступлений закрались некото­
рые ложноположительные результаты. В данном случае этот
успокоительный технический термин— ложноположитель­
ные—означает, что совершенно невинные люди получили
ярлык «преступник» и попались в ваши сети со всеми выте­
кающими последствиями для их жизненных возможностей.
В любом случае в США это незаконно: это нарушение кон­
ституционных гарантий, которые должны применяться в рав­
ной степени ко всем гражданам.
Таким образом, если соблюдать закон, в США полнота
не может быть критерием, который используется при раз­
работке предиктивного полицейского алгоритма. Таким
315

Радикальные технологии

критерием должна быть правильность. Соответственно,
успешная система неизбежно будет мириться с некоторы­
ми ложноотрицательными результатами, лишь бы не было
ложноположительных. То есть, если называть вещи свои­
ми именами, некоторым плохим людям удастся избежать ва­
ших сетей компьютерного выявления —и, предположитель­
но, причинить ущерб, который теоретически можно было
бы предотвратить, — потому что альтернатива недопустима
с конституционной и этической точек зрения. Конечно, дру­
гие общества могли бы прийти к обратному выводу: жаль,
конечно, что в ячейки алгоритмической сети может случай­
но попасть невиновный человек, но это в высшей степени
приемлемая цена за полную гарантию. К счастью, мы пока
живем в другом обществе. Вы, как сторона, отвечающая за
разработку предиктивного алгоритма, можете решить посту­
пить иначе.
Нам говорят, что «горячий список» работает: 70% лю­
дей, застреленных в Чикаго за первые шесть месяцев 20і6
года, в нем присутствовали, а также в нем было 8о% людей,
арестованных в связи с этими происшествиями41. Но это
подтверждение «работы» плохо согласуется с реальностью,
в которой количество убийств с применением огнестрель­
ного оружия в городе продолжало расти и после введения
«горячего списка» и программы «индивидуального уведом­
ления». Глава чикагской полиции Эдди Джонсон объясняет
это недостатками исполнения, а не концепции: «Мы выби­
раем правильных людей, необходимо только, чтобы наши
партнеры в судебной власти и законодатели штата считали
этих людей ответственными»42. И еще более неотложный
вопрос: что применение такого инструмента делает с нами?

41

Monica Davey, "Chicago Police Try to Predict Who May Shoot or Be Shot," New
York Times, May 23, 2016; David Robinson, "Chicago Police Have Tripled Their
Use of a Secret, Computerized 'Heat List'," EqualFuture, May 26, 2016.

42

Davey, "Chicago Police Try to Predict Who May Shoot or Be Shot".

316

Глава 8. Машинное обучение

Если такой инструмент, как «горячий список», «работает»,
то какова цена его эффективности43?
Обещание предотвратить некий ущерб в будущем, кажет­
ся, оправдывает любые меры, принятые в настоящем. С этим
трудно спорить, когда воображаемый будущий ущерб пред­
полагает такой уровень повседневного насилия, к которому
невозможно просить привыкнуть. Но первое, что мы узнаем,
оценивая такие системы, как PredPol и «горячий список»,—
это то, что последствия их внедрения по-разному отражают­
ся на людях. Географ Бен Андерсон без прикрас описыва­
ет это в своем объяснении работы этих систем: «Некоторые
жизни могут быть выброшены за борт, испорчены или раз­
рушены ради того, чтобы защитить, спасти или позаботить­
ся о жизни», которая считается более ценной44.
Это опасное утверждение, в особенности в то время, ког­
да движение Black Lives Matter постоянно указывает на струк­
турную несправедливость, гипертрофированное внимание
полиции к цветным сообществам, государственное насилие
и безнаказанность государственных служащих, замешанных
в нем. Мы можем быть уверены, что ни в одном обществе ус­
ловия этой сделки никогда не будут высказаны вслух сторо­
нами, которые ее предлагают, тем более с такой откровенно­
стью. Но мы должны трезво смотреть на то, что происходит
на самом деле, когда мы берем на вооружение инструменты,
которые будто бы волшебным образом могут свести на нет
века дискриминации.
И еще глубже это проявляется в вопросе об автоматиза­
ции и во всех контекстах, в которых она может приветство­
ваться за ее, якобы, рациональность, объективность и ней­
тральность. Свидетельства, которые нам дает нынешнее

43

44

Andrew Guthrie Ferguson, "Policing Predictive Policing," Washington University
Law Review, vol. 94, 2017.
Ben Anderson, "Preemption, Precaution, Preparedness: Anticipatory Action and Fu­
ture Geographies," Progress in Human Geography, vol. 34, no. 6, 2010, pp. 777-98.

317

Радикальные технологии

поколение алгоритмических инструментов, подсказывают,
что это пустая затея, что невозможно и не получится «убе­
жать от политики» в комфортный мир математического
управления. Все, что нам останется,—это картина нас самих,
диаграмма всех тех способов, которыми мы решили распре­
делять власть, и неумолимая карта последствий. И никакой
алгоритм не сможет сказать, хватит ли у нас мужества честно
взглянуть в лицо этим последствиям.
Что произойдет, когда системы по распознаванию обра­
зов раскроют нам неудобную правду или, по крайней мере,
неудобные факты?
Нам хорошо знакомо умышленное использование не­
удобных фактов в общественных дебатах. Самодоволь­
ные поп-диссиденты вроде Малкольма Гладуэлла и авторов
«Фрикономики» Стивена Д. Левитта и Стивена Дж. Дабнера
построили целые карьеры на том, что наблюдали за внеш­
не неожиданными корреляциями, которые, как потом выяс­
нялось, имеют большую объяснительную силу: взять, напри­
мер, тезис о том, что спад преступлений с применением наси­
лия, наблюдаемый в США после 1991 года, может быть связан
с тем, что двадцатью годами ранее американские женщины
получили возможность свободно делать аборты45. Обычно
их аргументация имеет форму «все, что вы думаете, —ошиб­
ка», и, несмотря на фрондерство, их выкладки легко усваива­
ются мейнстримной культурой. Как ничто другое, домыслы,
распространяемые подобными наблюдателями, часто с по­
разительной скоростью становятся частью житейской му­
дрости.
Но причины, по которым эти нарративы так быстро при­
нимаются, тесно связаны с их внутренним консерватизмом,
с тем, как ими можно орудовать для поддержания предрас­
судков, уже существующих в культуре. Но что, если алгоритм
45

John J. Donohue III and Steven D. Levitt. 'The Impact of Legalized Abortion on
Crime," Quarterly Journal of Economics, vol. 116, no. 2, May 2001.

318

Глава 8. Машинное обучение

вычленит из имеющихся данных гораздо более неприятную
закономерность, что-то такое, с чем будет труднее согласо­
вать наши представления о себе и о наших институтах? На­
пример, что, если многомерный анализ, проведенный для
управления полиции в большом городе, с абсолютной ста­
тистической достоверностью покажет, что существует точная
корреляция между наймом на работу в полицию белых муж­
чин в возрасте от 25 до 45 л е т / отслуживших в армии, име­
ющих лишний вес, покупающих баночное пиво и любящих
смотреть турниры по смешанным единоборствам, и инциден­
тами с превышением служебных полномочий и последующи­
ми обращениями в суд? Легко ли будет смириться с таким
опровержением житейской мудрости?
Мы видели, что системы машинного зрения без большо­
го труда могут идентифицировать чашку кофе или бордюр
тротуара. Но большинство объектов и признаков, которые
поручат охарактеризовать алгоритмической системе, бу­
дут иметь более проблематичные идентичность и смысл —
и именно здесь все усложняется. Вы можете довольно бы­
стро научить алгоритм идентифицировать стол, основыва­
ясь на характеристиках и способах, которые он связывает
с другими вещами в мире. Возможно, он сможет иденти­
фицировать с все большей точностью транспортное сред­
ство, автомобиль, полицейский автомобиль, автомобиль
полиции Нью-Йорка. Это довольно просто. Но как вы научи­
те его распознавать бедность?
Да и станете ли вы вообще учить его распознавать та­
кого рода абстракции? Мы предполагаем, что для того, что­
бы алгоритмическая система имела эффективную способ­
ность к самостоятельному действию в общественных делах,
она должна реагировать на те же категории, что и мы. Но ве­
лика вероятность, что система, обучающаяся без учителя, не
будет иметь априорных понятий о том, что такое «человек»
или «сообщество», еще меньше о том, что такое «налогопла­
тельщик», «гражданин» или «основание для жалобы». Хотя
мы можем думать о себе как о рабочем классе, шотландских
319

Радикальные технологии

ирландцах, сикхах, жителях Сан-Диего или республиканцах,
эти категории не значат для обучающегося алгоритма ниче­
го, кроме тегов для тесно взаимосвязанных синдромов чело­
веческого поведения.
Обучающийся алгоритм будет брать категории, которые
значимы для него, выстраивая их снизу вверх. Здесь рито­
рическая функция данных в том смысле, к которому мы при­
выкли,—как того, что привлекается для доказательства до­
водов,—переворачивается, и закономерности и симптомы,
которые нам раскрываются, сами начинают подсказывать,
какие доводы можно привести об окружающем мире46.
И в результате такие системы, подобно ребенку, могут са­
мым невинным образом задать острые и неудобные вопросы.
Почему эта группа людей получает меньше ресурсов, чем
другие, хотя это явно ограничивает ее способность действо­
вать в мире? Почему на звонки в службы в этом районе от­
вечают намного быстрее, чем в других районах? Если эти
вопросы не возникают из-за неявной предвзятости внутри
самого алгоритма, я полагаю (перефразируя Брайана Ино),
что их нужно приветствовать как скрытые намерения, где бы
они ни возникали47,— как дар коллективного бессознатель­
ного и редкий намек на то, что самый эффективный способ
решать наболевшие проблемы —напрямую вмешиваться
в стечение обстоятельств, которое мы обычно предпочита­
ем игнорировать.
Иногда для этого потребуется задавать острые вопро­
сы о природе и предназначении аналитических инстру­
ментов, которые нам предлагаются. В конце концов, алго­
ритмические технологии не просто основываются на том,
46

Daniel Rosenberg, "Data Before the Fact," in Lisa Citelman, ed., "Raw Data" Is an
Oxymoron, MIT Press; см. также: Mary Poovey, A History of The Modern Fact:
Problems of Knowledge in the Sciences of Wealth and Society, Chicago: Univer­
sity of Chicago Press, 1998.

47

Brian Eno and Peter Schmidt, Oblique Strategies: Over One Hundred Worthwhile
Dilemmas, London: Opal Ltd., January 1975.
320

Глава 8. Машинное обучение
мто

выявляют паттерны, они помогают нам распознавать
их, а это, в свою очередь, означает, что в том, что выявляет­
ся, есть что-то семантически значимое для нас. Почему это
предмет интереса? Что подразумевает наш интерес к этому?
Учась задавать вопросы о том, чем обусловлен тот или
иной дизайн наших аналитических инструментов, мы мо­
жем захотеть спросить, например, ради чего разработчики
систем машинного зрения изобретают алгоритм, который
сортирует людей, проходящих мимо камеры, по тендерно­
му признаку? Есть самые разные обоснования для разработ­
ки подобного алгоритма —от целей, которые одобрит боль­
шинство из нас (например, автоматизированное опреде­
ление изображений, выкладываемых в сеть любителями
детской порнографии, чтобы помочь защитить детей, запе­
чатленных на этих изображениях48), до тех, которые понра­
вятся нам гораздо меньше и которые связаны главным обра­
зом с тем, что мужчины и женщины имеют разную ценность
в качестве аудитории для рекламы49. Мы должны вниматель­
но относиться к тому, почему определенная сторона предла­
гает применять ту или иную технологию в специфическом
контексте, и порой ответы на такие вопросы скажут все, что
нам требуется знать.
Но есть дополнительный фактор, усложняющий нашу
оценку алгоритмов данного класса, и он не зависит от пред­
лагаемых обоснований для их использования. На нынеш­
нем этапе развития, когда алгоритм предлагает «опреде­
лить пол», он делает это, устанавливая по изображению
параметры структуры лица: длину челюстной кости, рас­
стояние между глазами и т.д.,—и сравнивая эти величины
с величинами, ассоциирующимися с меткой мужской или

48

Karl Ricanek Jr. and Chris Boehnen, "Facial Analytics: From Big Data to Law En­
forcement," Computer, vol. 45, no. 9, September 2012.
Charles Arthur, "Quividi Defends Tesco Face Scanners after Claims over Custom­
ers' Privacy," Guardian, November 4, 2013.

321

Радикальные технологии

женский в любом наборе изображений, на котором он обу­
чался50.
Иными словами, может быть, биология —это не судьба,
а тендер—это не что иное, как перформанс51, но ничего тако­
го не скажешь, читая описания подобных систем, в которых
передовые методы, такие как генетические алгоритмы или
метод опорных векторов, направлены на то, чтобы выдавать
простые бинарные решения52. Каковы бы ни были обоснова­
ния для использования системы, основанной на таких мето­
дах, все вопросы об идентичности, текучести, множественно­
сти или о праве индивида самому конструировать то, как вас
воспринимают другие, исключаются, тогда как некоторая
степень ошибок в определении тендера автоматизируется.
Конечно, не каждый алгоритм будет сталкиваться с таки­
ми сложностями, но здесь предвзятость (неполное или неа­
декватное мировосприятие разработчиков алгоритма) и удо­
бочитаемость (такое просеивание набора фактов, которое
делает закономерности внутри них доступными для изуче­
ния) соединились вместе, произведя эффект, который я бы
назвал сверхпрозрачностью. При этом выходит наружу
определенное положение вещей, фактическое или считаю­
щееся таковым, которое вызывает в обществе значительные
конфликты или наносит вред, и чем больше мы будем ис­
пользовать алгоритмические упорядочивания, тем привыч­
нее это будет для нас. Чтобы помешать возникновению по­
добных ситуаций, воспрепятствовать тому, чтобы в автома­
тические системы стихийно проникали готовые социальные
50

Amrutha Sethuram et al., "Facial Landmarking: Comparing Automatic Landmarking Methods with Applications in Soft Biometrics," Computer Vision —ECCV 2012,
October 7, 2012.

51

Judith Butler, Gender Trouble: Feminism and the Subversion of Identity, New York
and London: Routledge, 1990.

52

Vladimir Khryashchev et al., "Gender Recognition via Face Area Analysis," Pro­
ceedings of the World Congress on Engineering and Computer Science 2012,
vol. 1, October 24, 2012.
322

Глава 8. Машинное обучение

категории, потребуются неослабное внимание, некоторая
степень технической искушенности и мобилизация обще­
ственного мнения —а все эти вещи, в свою очередь, требуют
затрат энергии. Меня беспокоит, что у тех, кто может больше
всего пострадать от сверхпрозрачности, меньше всего сил,
чтобы с нею бороться.
Особенно тяжелым бременем сверхпрозрачность, что,
возможно, не удивительно, ляжет на бедных и бесправных.
Но некоторая часть этого бремени коснется каждого из нас,
независимо от нашего статуса или положения. Например,
идя по городской улице, мы бессознательно все еще леле­
ем надежду, что мы изолированы в своей неприкосновенной
частной жизни. Но появление мощных алгоритмов, распоз­
нающих лица, а в особенности использование этих алгорит­
мов вне исходного контекста, угрожает нашей способности
сохранять анонимность и, шире, способности собираться на
публике, выражать коллективное недовольство и утверждать
власть народа.
Именно такой урок можно извлечь из знакомства с рос­
сийским приложением FindFace, которое позволяет поль­
зователям загрузить изображение незнакомого человека
и сравнить его с фотографиями, представленными в русско­
язычной сети «ВКонтакте», насчитывающей приблизитель­
но 200 миллионов пользователей. Главное новшество FindFace не столько в способности к сопоставлению изображе­
ний—пока что соответствия, которые оно находит, точны
приблизительно в 70% случаев,— сколько в скорости; инве­
стор Александр Кабаков хвастается, что «с этим алгоритмом
вы можете осуществить поиск среди миллиарда фотографий
менее чем за секунду»53. Пользователи, в свою очередь, бы­
стро нашли применение этой программе. Через месяц после
выпуска FindFace один фотограф использовал его, чтобы
Shaun Walker, "Face Recognition App Taking Russia by Storm May Bring End to
Public Anonymity," Guardian, May 17, 2016.
323

Радикальные технологии

идентифицировать сотни случайных людей, ехавших в пе­
тербургском метро54, а организованная клика троллей-же­
ноненавистников—чтобы выставить на всеобщее обозрение
женщин, занятых в секс-индустрии, или как-то иначе навре­
дить им55. То, что могло показаться занятным в абстракт­
ном описании, начинает выглядеть гораздо серьезнее, ког­
да оформляется в виде приложения и становится доступным
для широкой публики. И ставки вырастают еще больше, ког­
да эти возможности перехватывает государство: сейчас Ка­
баков с партнерами заключают договор с правительством
Москвы на поставку 150000 камер наружного наблюдения,
оснащенных этим алгоритмом распознавания лиц.
В этой истории сошлось вместе сразу несколько трево­
жных аспектов нашего столкновения с алгоритмическими
инструментами. Она иллюстрирует модульность техноло­
гии—то, как легко алгоритм, родившийся в одном контек­
сте, может быть перенесен в другой. Показывает, что очень
часто коммерческий интерес разработчика перевешивает
любые соображения этического характера, которые могут
у него быть, или заботу о судьбах людей, на которые повли­
яют созданные им инструменты. Она выводит наружу и ясно
показывает насилие, которое всегда скрыто присутствовало
во власти видеть и власти классифицировать. Самое глав­
ное, она показывает, как допущения, связанные с опытом го­
родской жизни с незапамятных времен, когда люди впервые
стали жить вместе в городах, подрываются новыми техниче­
скими возможностями.
Конечно, рост сверхпрозрачности представляет угро­
зу для свободы собраний не только в этом отношении. Так
называемые алгоритмы «выявления групповых событий»,

54

Kevin Rothrock, 'The Russian Art of Meta-Stalking," Global Voices Advox, April 7,
20l6.

55

Mary-Ann Russon, "Russian Trolls Outing Porn Stars and Prostitutes with Neural
Network Facial Recognition App," International Business Times, April 27, 2016.
324

Глава 8. Машинное обучение

использующиеся для анализа видеозаписей в реальном
времени, позволяют полиции определять, когда образу­
ется группа из двух или более человек56. Симуляции пове­
дения толпы используются для того, чтобы лучше понять,
как возникают общественные волнения, они позволяют вы­
являть «катализированные пространственные и временные
кластеры бунта», из которых распространяется возмущение,
и подсказывают, как можно обезвредить эти кластеры57. Дру­
гой алгоритм, встроенный прямо в муниципальные системы
управления в виде выпадающего меню, доступного для ад­
министраторов, определяет, сколько подразделений потре­
буется для подавления беспорядков58. Применительно к го­
родским условиям язык алгоритмов пестрит выражениями
«опережающее наблюдение», «масштабируемое выявление
аномалий»59 и «упреждающий контроль». Выводы, которые
делаются в результате такого рода работы («чтобы усмирить
бунт, вам придется арестовать 40% бунтовщиков»), вызывают
оторопь и звучат пугающе, особенно учитывая возможность
распознавать в толпе конкретных индивидов, представляю­
щих для кого-то интерес.
Но не менее важно и то, что практически ни один из ал­
горитмических инструментов, используемых для контроля

56

Weiyao Lin et al., "Croup Event Detection for Video Surveillance," 2009 IEEE Inter­
national Symposium on Circuits and Systems, May 24, 2009, ee.washington.edu/
research/nsl/papers/l SCAS-09.pdf.

57

Torrens P., личная беседа, 2007; см. также: geosimulation.org/riots.html. Nan
Ни, James Decraene and Wentong Cai, "Effective Crowd Control Through Adap­
tive Evolution of Agent-Based Simulation Models," Proceedings of the 2012 Win­
ter Simulation Conference, December 9, 2012,10.1109/WSC.2012.6465040; Andrew
J. Park, et al., "A Decision Support System for Crowd Control Using Agent-Based
Modeling and Simulation," 2015 IEEE International Conference on Data Mining
Workshop, November 14, 2015, dx.doi.org/10.1109/ICDMW.2015.249.

58

Greenfield, Against the Smart City.
Djellel Eddine Difallah, Philippe Cudre-Mauroux and Sean A. McKenna, "Scalable
Anomaly Detection for Smart City Infrastructure Networks," IEEE Internet Com­
puting, vol. 17, no. 6, November-December 2013.

59

325

Радикальные технологии

за большими скоплениями людей, изначально не предна­
значался для этой цели. Обучающийся алгоритм, превзо­
шедший базовые параметры человеческих когнитивных спо­
собностей, возможно, не внушает опасений в лаборатории
или даже как часть рекламной демоверсии, пока существует
сам по себе и недоступен для широкой публики. Но как толь­
ко он оказывается оторванным от исходного контекста — его
исходный код загружен в хранилище GitHub, или о нем поя­
вилась публикация в академическом журнале, или он запа­
тентован и становится доступным для лицензирования, или
просто разобран на составляющие и собран заново сторон­
ней компанией,—он оказывается на свободе и может быть
встроен в любое число других систем, ставящих перед собой
цели, весьма далекие от тех, для которых создавался этот ал­
горитм. И так этот код скачет с одной платформы на другую,
как плазмиды, которыми обменивались организмы на отме­
лях первозданных морей.
Возможно, Кабаков считал FindFace развлечением или
способом знакомства с девушками, к которым он в про­
тивном случае не решился бы подойти. Разработчики про­
граммного обеспечения для выявления групп, вероятно, ис­
кренне собирались использовать их в контексте общежитий
и ухода за пожилыми. Но эти технологии имеют очевид­
ные последствия для людей, живущих в местах, где свобо­
да собраний не гарантирована. А для авторитарного пра­
вительства нет более подходящего инструмента обеспече­
ния драконовской гигиены, чем технология, которая может
предупредить тайную полицию об образовании ядра потен­
циальных диссидентов или назвать их по именам. (Порой
достаточно небольшого переформатирования, особенно
если агенты рынка работают в тесном контакте с государ­
ством. Когда MIT Technology Review сообщает, что китайский
поисковый гигант Baidu может использовать поиск по карте,
чтобы «установить с почти трехчасовым опережением, когда

326

Глава 8. Машинное обучение

и где может собраться опасно большое число людей», легко
представить, кто будет его главным клиентом60.)
Эксперт по безопасности Брюс Шнайер совершенно
справедливо напоминает нам, что «многие из этих техноло­
гий вовсе не так надежны, как утверждается»61. Но опять-та­
ки, как и в случае с «автопилотом» Tesla, вопрос не в том,
работают ли эти технологии так, как обещает реклама,
а в том, верит ли кто-нибудь, что они так работают, и дей­
ствует ли, исходя из этой веры. В конце концов, величайшая
угроза, которую несет с собой сверхпрозрачность, возможно,
в том, что она подрывает эффективность постоянной угро­
зы того, что разозленное население может выйти на улицы
в поисках справедливости, что всегда было сдерживающим
фактором для власти62. Именно в этом свете можно увидеть,
чем на самом деле являются алгоритмы: рядом технических
контрмер, направленных против свободы, и шагами на пути
к исчезновению прав, которыми мы пользовались с момен­
та появления общественности в современном смысле слова.
Один из самых пугающих аспектов мира, который мы
строим, в том, что мы никогда не узнаем причины мно­
гих вещей, которые происходят с нами в жизни. Даже бук­
вальное и прямое описание нынешней повседневной жиз­
ни звучит почти как теория заговора, рассказанная пара­
нойяльным шизофреником: мы окружены невидимыми, но
могущественными силами, которые следят за нами через
устройства, разбросанные по всему нашему дому, даже раз­
мещенные у нас на теле, и эти силы деловито собирают под­
робные досье на всех нас. Они передают содержание этих
досье неизвестным, никому не подотчетным посредникам,
60

61

Will Knight, "Baidu Uses Map Searches to Predict When Crowds Will Get Out of
Control," MIT Technology Review, March 24, 2016.
Bruce Schneier, 'Technologies of Surveillance," March 5, 2013, schneier.com/blog/
archives/20i3/03/ t e c n n °l°iP e s - 0 f html.

62

Elias Canetti, Crowds and Power, New York: Farrar, Straus and Ciroux, 1984;
Элиас Канетти, Масса и опасть, Москва: Ад Маргинем, 1997327

Радикальные технологии

которые используют все, что узнают, чтобы задавать струк­
туру возможностей, которые перед нами раскрываются или,
что еще хуже, не раскрываются. Нас будут брать или не брать
на работу, нам будут предоставлять или не предоставлять кре­
диты, давать или не давать возможность встретить свою лю­
бовь, оказывать или не оказывать медицинские услуги. А са­
мое ужасное в том, что до самого дня своей смерти мы так
и не узнаем, какое действие или бездействие с нашей сторо­
ны привело к любому из этих исходов.
Этого описания достаточно, чтобы вообразить, как
Кафка, Борхес и Филип К. Дик собрались вместе в сырой
и убогой загробной жизни и придумывают, как в стократ­
ном размере отомстить человечеству за какую-то давно за­
бытую трансгрессию. Вам, возможно, не захочется повторять
это слово в слово полицейскому, или консультанту, или ко­
му-то еще, кого вам требуется убедить в своей психической
устойчивости и уравновешенности. Но вот они в схематиче­
ском изложении—условия, в которых мы сегодня прожива­
ем свою жизнь.
Примеры PredPol и «горячего списка» показывают, что
наша способность следить за тем, как власть алгоритмов
осуществляется в нашем мире, уже осложняется непрони­
цаемостью указанных систем. Это коммерческая тайна, или
же с нами не делятся подробностями того, как эти системы
устроены, потому что какое-то неизвестное бюро постанови­
ло, что их раскрытие «поставило бы под угрозу жизнь или
физическую безопасность сотрудников правоохранитель­
ных органов или любого другого лица». Или же вся их под­
ноготная у нас перед глазами — каждая строчка кода добро­
совестно прокомментирована, название каждого реестра
ясно как божий день, — но целое все равно выше нашего по­
нимания.
Как указывает ученый-юрист Франк Паскуале, алгорит­
мические системы—это и есть пресловутые «черные ящики»,
потому что они производят в мире материальные эффекты,
328

Глава 8. Машинное обучение

не всегда раскрывая то, как они их произвели63. Эта непро­
зрачность мешает нам понять, действуют ли алгоритмы, ко­
торые с нами работают, в соответствии с нашими ценностями.
Независимо оттого, кто ими пользуется —рыночный агент
или государственный институт, —ход умозаключений, кото­
рые выдают эти черные ящики, часто оказывается недосту­
пен для изучения —и скорее всего, это неспроста. Один из
основных тезисов Паскуале в том, что структура того, что мы
знаем и чего не знаем о работе этих алгоритмов, вызывает
самый пристальный интерес. Говоря простыми словами, не­
которые стороны извлекают выгоду из того факта, что мы не
понимаем, как действуют инструменты, используемые для
того, чтобы нас ранжировать и упорядочивать. А это приво­
дит к ярко выраженной и опасной асимметрии в мире, где те,
кто в состоянии влиять на наши жизни, знают о нас намного
больше, чем мы знаем или когда-либо сможем узнать о них.
Обстоятельства, определяемые таким способом, —это не
только то, какие песни будет вам выбирать стриминговая
служба, в какой ресторан вас направят по приезде в незнако­
мый город или какого водителя Uber пошлет, чтобы забрать
вас в пятницу вечером из центра города. Это гораздо более
важные, даже судьбоносные решения. Мы уже видели, как
работник отдела кадров, имеющий в своем распоряжении
аналитику по рабочему месту, может использовать ее, чтобы
решать, кого нанимать, а кого увольнять; как работа закона
и системы уголовной юстиции в равной мере определяется
использованием алгоритмических инструментов оценки. Те
же самые процессы управляют распределением финансовых
ресурсов, поддерживая или ослабляя нашу способность дей­
ствовать в качестве независимых акторов в экономике.
Из четырех основных способов экономического субсиди­
рования домохозяйств в развитом мире: через формальную
63

Frank Pasquale, The Black Box Society: The Secret Algorithms Behind Money and
Information, Cambridge, MA: Harvard University Press, 2015.

329

Радикальные технологии

занятость, кредитование, доходы с капитала (для состоя­
тельной части) и государственные трансферы (для бед­
ных слоев населения) -алгоритмы уже определяют доступ
к трем и наверняка будут определять выбор продуктов, ко­
торые вам предлагаются, если вам настолько повезло, что
вам требуются услуги менеджера по управлению актива­
ми. Эти алгоритмы разрабатываются сторонами, которые
не отвечают ни перед кем, кроме своих клиентов и заказ­
чиков, а инструменты, которые они производят, почти ни­
когда не оцениваются по другим критериям, кроме мини­
мального: достаточно, чтобы все видели, что они работа­
ют. Мы должны понимать, что происходит на самом деле:
беспрецедентное вторжение небольшой группы частных
и никому не подотчетных акторов в структуры возможно­
стей и распределение шансов в жизни.
Среди финансовых обстоятельств, определяемых та­
ким образом, самое распространенное-это кредитная
оценка. В результате вполне закономерного отклонения
от основной цели узкая и алгоритмически определяемая
кредитоспособность стала показателем репутационного
достоинства, которое влияет на вашу фундаментальную
способность участвовать в полностью формализованной
экономике64. Подобно тому как номер полиса социально­
го страхования фактически стал использоваться в каче­
стве официального идентификационного номера, кредит­
ный рейтинг начал применяться в качестве критерия вы­
бора в совершенно не подходящих для этого контекстах.
Кредитный рейтинг влияет на возможность найти рабо­
ту (согласно отчету, подготовленному организацией по
исследованиям государственной политики Demos, почти
половина всех работодателей использовали этот показа­
тель, принимая решения о найме на некоторые или даже
64

Elizabeth Dwoskin, "Lending Startups Look at Borrowers' Phone Usage to Assess
Creditworthiness," Wall Street Journal, November 30, 2015.
330

Глава 8. Машинное обучение

все должности65), на возможность получения жилья, даже
на доступ к наиболее важной из современных услуг —к та­
рифному плану мобильного оператора. (Если вы сомнева­
етесь в последнем, попробуйте подписаться на тарифный
план в стране, в которой у вас нет кредитной истории.) И все
это, естественно, становится еще важнее во времена, когда
государство все больше отказывается от предоставления со­
циальных гарантий.
Более того, как только человек достигает совершенно­
летия, отсутствие у него кредитной истории перестает быть
нейтральным фактом. Это очень опасный пробел, который
может быть истолкован как знак того, что финансовая дея­
тельность человека носит неформальный характер, выведе­
на в офшоры или что он каким-то другим образом нарушает
закон —или же, что, возможно, еще опаснее, что эта деятель­
ность недостаточно надежна с точки зрения того, как наше
общество интерпретирует надежность. (Мне вспоминаются
«кредитные столбы» из сатирической дистопии Гари Штейнгарта «Супергрустная история настоящей любви» —фо­
нарные столбы с размещенными на них табло, на которых
в реальном времени высвечивается кредитный рейтинг пе­
шеходов и загорается красный свет, когда он падает ниже
положенного уровня.)
Выдача кредитов работает непрозрачно, чтобы запутать
наблюдателей и обойти правила, регулирующие то, как подсчитывается кредитный рейтинг. Рассмотрим алгоритм, ко­
торый в настоящее время используется для оценки креди­
тоспособности на основе «незаметных закономерностей
поведения, коррелирующих с выплатой или невыплатой кре­
дита»66—в данном случае закономерностей в пользовании

Amy Traub, "Discredited: How Employment Credit Checks Keep Qualified Work­
ers Out of a Job," Demos, March 4, 2013.
Elizabeth Dwoskin, "Lending Startups Look at Borrowers' Phone Usage to As­
sess Creditworthiness," 2015; см. также: Lori Andrews, / Know Who You Are and
I Saw What You Did, New York: Free Press, 2011.

331

Радикальные технологии

мобильным телефоном. Этот алгоритм был разработан стартапом под названием Branch.co, который стремится распро­
странить финансовые услуги на те самые рынки, где у мно­
гих людей нет счетов в банке и которые встречались нам
в контексте рассмотрения криптовалюты. Branch использует
как данные (содержание текстовых сообщений и электрон­
ных писем), так и метаданные (частоту и продолжительность
звонков) для построения модели характера его подписчиков,
взвешивая даже то, дали ли вы себе труд снабдить имена
в вашей адресной книге фамилиями. Расхождение с их мо­
делью правильного характера обходится недешево: ставка
по кредиту, которая предлагается заемщикам с низким рей­
тингом, в буквальном смысле удваивается.
Branch, как многие институты в подобных ситуациях,
по-видимому, не раскрывает точное устройство своего ал­
горитма по оценке рисков по двум основным причинам.
Во-первых, потому что они извлекают прибыль из того, что
это коммерческая тайна, или считают, что извлекают. Они
думают, что она дает им конкурентное преимущество, и не
хотят, чтобы конкуренты их его лишили, скопировав алго­
ритм. Это все вполне понятно. Но вторая причина в том,
что, как и со всеми подобными измерениями, с этой стати­
стикой можно мошенничать: алгоритм Branch подчиняет­
ся действию закона Гудхарта-принципу, согласно которо­
му, «когда измерение становится целью, оно перестает быть
полезным как измерение»67. Иными словами, они полагают,
что если будет широко известно, как их алгоритм приходит
к своим заключениям, недобросовестным людям станет лег­
че поступать так, чтобы обманом заставить алгоритм отнести
их к классу людей, заслуживающих доверия.
Вот более доступная версия первоначального тезиса Гудхарта, предложен­
ная Мэрилин Стрэтерн: «Любая наблюдаемая статистическая закономер­
ность, как правило, не выдерживает давления, оказываемого на нее в целях
контроля»: Marilyn Strathern, '"Improving Ratings': Audit in the British Universi­
ty System," European Review, vol. 5, no. 3, July 1997, pp. 305-321.
332

Глава 8. Машинное обучение

На первый взгляд, причина та же, по которой Google
жестко контролирует работу своего поискового алгоритма чтобы помешать заинтересованным сторонам его обмануть.
Но изменить веб-страницу, чтобы она выше поднялась в рей­
тинге результатов поиска, сравнительно несложно. А вот изо­
бражать из себя добропорядочного гражданина, как этого
требует алгоритм Branch, очень тяжело; если учесть коли­
чество факторов, которые он взвешивает, и полусознатель­
ный или даже бессознательный уровень, на котором действу­
ет часть из них, может быть, это вообще невозможно. В кон­
це концов, кто сможет поддерживать сознательный контроль
над всеми сигналами, которые мы посылаем посредством на­
шего поведения на уровне данных и метаданных?
В данном случае суждение о том, что делает конкретно­
го человека надежным, производится в очень узком кон­
тексте, и это суждение выражается в численной величине.
В дальнейшем эти баллы будут служить в качестве глобаль­
ной репрезентации характера данного человека. Разработав
такую репрезентацию, Branch, как и любая другая сторона
в его положении, может либо передать ее по лицензии дру­
гим компаниям как самостоятельный индекс надежности, ли­
бо предоставлять к ней доступ через API, чтобы ее можно бы­
ло включить в другие машинные взвешивания. И тогда од­
нажды вынесенное суждение распространится по всей сети
и всплывет во множестве далеких контекстов, в том числе
и в тех, для которых оно никогда не предназначалось.
Резюмируем: мы не знаем, верна ли информация, на ос­
нове которой производится оценка кредитоспособности.
Стороны, разрабатывающие такие рейтинги, почти никог­
да не берут на себя ответственность за предвзятые решения,
основанные на «плохих» данных,-в лучшем случае они,
возможно, стирают эти данные, обычно даже не удосужив­
шись извиниться. Однако к тому времени, когда они сдела­
ют эти исправления, может быть уже слишком поздно: ин­
формация уже разойдется по базам других коммерческих
333

Радикальные технологии

партнеров, продавцов данных или других провайдеров услуг
либо сама по себе, либо в связке с общим рейтингом.
Точно так же мы не знаем, не нарушает ли алгоритм со­
ответствующие законы. Например, в Соединенных Шта­
тах правила «Равного доступа к кредитам» Федеральной
торговой комиссии открыто «запрещают дискриминацию
при выдаче кредита на основании расовой принадлежно­
сти, цвета кожи, религии, этнического происхождения, по­
ла, семейного положения, возраста или получения помощи
от государства», и цель этого - защитить некоторые клас­
сы людей, которые исторически были лишены возможности
получать финансирование68. Без доступа к алгоритму нет
возможности узнать, соблюдает ли он эти положения или
нет, либо, что вызывает, возможно, еще большее беспокой­
ство, не становится ли поведение, которое он взвешивает,
очевидной заменой для факторов, которые кредиторам по
закону запрещается принимать во внимание при предостав­
лении кредита.
И наконец, без доступа к устройству алгоритма мы не мо­
жем установить, действительно ли выводы, к которым
он приходит, имеют хотя бы отдаленное отношение
к действительной способности человека выплатить кре
дит. Как и любой другой алгоритм сортировки, алгоритмы,
используемые для определения кредитоспособности, всегда
направляют наше внимание на подмножество информации,
которая имеется в наличии. Эта информация может влиять
на кредитоспособность гораздо меньше, чем другие факты,
которые могут быть весьма показательными, но в силу сво­
ей природы недоступными кредитору. Математик и активист
движения за альтернативные банки Кэти О'Нил, например,
нашла свидетельства того, что кредиторы систематически от­
казывают заемщикам, руководствуясь «сигналами, которые
68

United States Federal Trade Commission, "Your Equal Credit Opportunity Rights,"
January 2013, consumer.ftc.gov/articles/0347-your-equal-credit-opportunity-rights.
334

Глава 8. Машинное обучение

больше коррелируют с отсутствием образования и/или бед­
ностью, чем с готовностью или способностью выплатить кре­
дит», и эти сигналы могут быть совершенно произвольными,
как, например, то, что люди использовали при заполнении
заявок только заглавные буквы69.
Может существовать и другая информация, представ­
ляющая данного индивида в гораздо более выгодном све­
те, но попросту недоступная в числовом или ином виде.
Возможно, поведенческие модели улучшатся, когда кре­
диторы будут обрабатывать все большие объемы корре­
лирующих фактов; одна немецкая компания с гордостью
заявляет о том, что использует для определения надежно­
сти заемщика 8ооо замеров70. Но, возможно, эти модели
так и не станут точнее —ведь в отсутствие права их инспек­
тировать никто из нас не сможет знать этого наверняка.
Пока система «работает», то есть приносит чистую при­
быль и доход от инвестиций, любую озабоченность оши­
бочными результатами —ложноположительными или ложноотрицательными — можно назвать пустыми придирками.
Сейчас почти ни у кого нет стимулов исправлять ситуацию,
и это особенно удручает, учитывая, что кредитный рейтинг
влияет на доступ ко множеству благ, производимых в на­
шем обществе.
С тех пор как стало ясно, что многие наши жизненные
возможности перешли под контроль сторон, оснащенных
подобными инструментами, озабоченность непрозрачно­
стью их функционирования обернулась призывами к то­
му, чтобы «сделать алгоритмы подотчетными». Эти уси­
лия заметно набрали темпы за последние месяцы, достигнув
наивысшей точки в таких мерах, как новые «Общие правила

69

Cathy O'Neil, "Summers' Lending Club Makes Money by Bypassing the Equal
Credit Opportunity Act," Mathbabe, August 29, 2013; Katie Lobosco, "Facebook
Friends Could Change Your Credit Score," CNN Money, August 27, 2013.

70

Ibid.
335

Радикальные технологии

защиты данных» Европейского союза, которые должны всту­
пить в силу в апреле 2018 года71.
В законе два основных положения. Первое нацелено на
то, чтобы защитить уязвимых людей от последствий авто­
матизированных решений и артикулировать ряд категорий,
которые были бы даже более понятными, чем те, что бы­
ли заявлены американской Федеральной торговой комис­
сией: «расовое или этническое происхождение, политиче­
ские взгляды, религиозные или философские убеждения,
членство в профессиональных союзах... данные, касающи­
еся здоровья, сексуальной жизни или судимостей и право­
нарушений».
Желание защитить уязвимых, конечно, похвально. Одна­
ко мы уже видели, что проблема с составлением перечня за­
щищенных категорий в том, что некоторые виды вполне бе­
зобидных данных могут служить заменителями для факто­
ров, которые разработчикам запрещается использовать при
создании алгоритмов. Если закон запрещает вам использо­
вать доход домохозяйства как определяющий фактор для
решения о том, выдавать ли кредит, вы можете использо­
вать почтовый индекс, который в конечном счете очень силь­
но коррелирует с доходом; если состояние здоровья и исто­
рия болезни недоступны для принятия решения о предостав­
лении страхового полиса, используйте историю браузера
и ищите в ней данные, которые могут дать прогноз72. Если
нормы запрещают использовать отдельные виды «деликат­
ных» данных, они оставляют открытой возможность найти
замещающие величины, которые произведут тот же самый
дискриминирующий результат. И наоборот, поскольку мы
Вгусе Goodman and Seth Flaxman, "EU Regulations on Algorithmic Decision-Making
and a "Right to Explanation," 2016ICML Workshop on Human Interpretability in Ma­
chine Learning, New York, arxiv.org/pdf/1606.08813v1.pdf.
Alice Kroll and Ernest A. Testa, "Predictive Modeling for Life Underwriting," Pre­
dictive Modeling for Life Insurance Seminar, May 19, 2010, soa.org/files/pd/2010tampa-pred-m0d-4.pdf.
336

Глава 8. Машинное обучение

в принципе не можем заранее установить, какие виды кор­
реляций могут возникнуть из анализа достаточно больших
массивов данных, единственный способ не дать использо­
вать все подобные корреляции в целях дискриминацииэто вообще запретить сбор данных, а об этом, очевидно,
не может быть и речи ни в одном технологически развитом
обществе. Как указывают ученые из Оксфорда Брайс Гудман и Сет Флаксман, правила Европейского союза написа­
ны либо слишком узко, что делает их неэффективными, ли­
бо допускают слишком широкое толкование, что делает их
неисполнимыми.
Отсюда следует, что самая большая проблема будущих
регуляторов — не в непрозрачности любого конкретного ал­
горитма, а в общей непрозрачности того, как работают алго­
ритмы сортировки. И это впечатление усиливается вторым
основным положением этого закона, которое напрямую ка­
сается данного вопроса. Статьи 12 и 13 этого закона устанав­
ливают «право на объяснение», требующее, чтобы любо­
му человеку, затронутому действиями какой-то алгоритми­
ческой системы, были предоставлены средства разобраться,
как именно она пришла к заключению, в «краткой, понятной
и легкодоступной форме, с использованием ясного и про­
стого языка».
Начинание опять-таки похвальное и опять-таки пробле­
матичное по двум причинам. Скрытая логика здесь состоит
в том, что раз мы получили какое-то объяснение, то сможем
что-то предпринять, опираясь на него. Но это перекладыва­
ет бремя ответственности на человека, которого закон назы­
вает «субъектом данных» и который сам должен искать объ­
яснение, а получив его, проявлять затем осмотрительность
в своем выборе. Заявленное право полностью согласуется
с неолиберальной практикой правительности правительств,
которые склонны выявлять риски, а затем представлять их
как вопрос личной ответственности или моральной несо­
стоятельности, а не как структурные и системные проблемы.
337

Радикальные технологии

Это концепция хорошего управления, которая смешивает
прозрачность с ответственностью: если имеется информа­
ция, предполагается, что вы будете действовать в соответ­
ствии с ней, а если не действуете, то это ваша вина, а не
чья-либо еще. Ясно, что в данном случае делается чрезмер­
ный упор на инициативу, смелость и энергию самого чело­
века и не учитываются такие ситуации —а их будет множе­
ство, —когда у человека нет возможности выбирать, как ему
поступить.
Кроме того, такого рода ответственность плохо сочета­
ется с временным масштабом, в котором алгоритмы прини­
мают решения, то есть с реальным временем. Объяснения
и возмещение в принципе реактивны и происходят пост­
фактум. Обычное применение алгоритма сортировки созда­
ет новый набор фактов «на месте»73, запуская новые цепоч­
ки причин и следствий таким образом, что их трудно или не­
возможно обратить вспять задолго до того, как кто-нибудь
сможет дать объяснение.
Очевидно, что преследующие благие цели авторы этих
правил либо не совсем понимали, как алгоритмы получают
свои результаты, либо не смогли найти язык, на котором мож­
но было бы разумно ограничить их действие. Их растерян­
ность связана с важнейшей особенностью работы предиктивных алгоритмических систем. Суть предиктивной анали­
тики в том, чтобы открывать надежные корреляции между
двумя внешне никак друг с другом не связанными законо­
мерностями в фактах-например, между склонностью чело­
века заполнять заявку заглавными буквами и вероятностью
Вспомните Карла Роува: «Мы теперь империя, и когда мы действуем, мы
создаем нашу собственную реальность. И пока вы изучаете эту реальность вдумчиво, как я полагаю, - мы снова будем действовать, создавая новые ре­
альности, которые вы тоже можете изучить, и так вещи и решаются. Мы де­
лаем историю... а вам, всем вам, остается только изучать то, что мы дела­
ем»; Ron Suskind, "Faith, Certainty and the Presidency of George W. Bush," New
York Times, October 17, 2004.
338

Глава 8. Машинное обучение

того, что он не вернет кредит. Но, как указывают Гудман
и Флаксман, никого не заботит каузальное рассуждение,
подразумеваемое проведением этой корреляции, и никто
не пытается понять, как или почему эти два наблюдения мо­
гут быть связаны друг с другом. Никто не утверждает, что
специфическая манера письма человека стала причиной
его шаткого финансового положения; и в самом деле мало­
вероятно, что между ними есть прямая связь, заслуживаю­
щая внимания. Оба факта —эпифеномены какого-то более
глубокого синдрома поведения. И хотя этот синдром может
представлять интерес для психолога или социального работ­
ника, будущего кредитора он никак не касается. С его точки
зрения, достаточно заметить, что эта корреляция существу­
ет и что она довольно устойчивая, чтобы присутствие одно­
го факта служило провозвестником другого. Вот вам и пра­
во на объяснение.
И здесь намечается последняя трудность с законами,
призванными обеспечить подотчетность алгоритмов. Одно
дело — чувствовать, что вы стали заложником чьей-то чужой
повестки, что вы не знаете (и никогда не узнаете), как выбор
того или иного из представленных вариантов может служить
неясным целям другого человека; другое дело —бояться, что
за решениями, которые определяют нашу жизнь, не стоит
никакой общей логики, что системы, которые их подсказы­
вают, осуществляют свою немалую власть произвольно и по
собственной прихоти. Но, возможно, хуже всего —страх, что
за этими решениями стоит логика, только она находится
на таком уровне сложности, который никогда не будет досту­
пен человеческому разуму. Это царство «непрозрачного ин­
теллекта»74. Кто может сказать, что именно в многослойной,
каскадной, вероятностной модели поведения стало причи-

74

Alex Tabarrok, 'The Rise of Opaque Intelligence," Marginal Revolution, February
20, 2015.

339

Радикальные технологии

ной того, что кто-то был отмечен как заслуживающий дове­
рия, имеющий право на страховку или надежный?
Это не гипотетический вопрос. Он влияет на вариан­
ты выбора, которые предоставляются нам прямо сейчас.
Принципы работы многих систем, которыми мы уже сегод­
ня каждодневно пользуемся, не до конца понятны их раз­
работчикам. Например, в Facebook «нет надежного способа
установить, почему конкретная новость попадает или нет»
в рубрику «Популярные новости»75. Алгоритм, который их
отбирает, уже вышел за границы понимания. Как сказал из­
данию The Intercept исследователь интернета Кристиан Сандвиг, причина, по которой конкретная история или спор по­
являются или не появляются в этой ленте, «уже, возможно,
не поддается установлению». Алгоритм, управляющий вы­
дачей «популярных новостей», далеко не единственный ал­
горитм, который сортирует, упорядочивает и классифициру­
ет данные прямо сейчас, когда вы читаете эти слова, и дела­
ет это так, что ни один человек никогда не сможет объяснить,
почему это происходит именно так, а не иначе.
Призывы сделать алгоритмы подотчетными могут стол­
кнуться с гораздо более суровыми препятствиями, если ука­
занные компьютерные модели эволюционировали самосто­
ятельно, без участия программистов. Этот принцип стоит за
развитием так называемых генетических алгоритмов; эта тех­
нология не нашла повсеместного применения, но она часто
может дать поразительно эффективный дизайн76. А когда
этот алгоритм его дает, ни один человеческий разум не в со­
стоянии объяснить решения, которые тот принял. Кто дерз­
нет претендовать на авторство применительно к этой штуке?
И что вообще означает подотчетность в этом контексте?

75

76

Travis Mannon, "Facebook Outreach Tool Ignores Black Lives Matter," The Inter­
cept, June 9, 2016.
Это проще сделать, чем объяснить. См.: rednuht.org/genetic_cars_2/.
340

Глава 8. Машинное обучение

И если логика любого отдельно взятого алгоритма на­
столько непроницаема, представьте себе, как трудно будет
восстановить логику, стоящую за конкретным решением,
когда для получения результата объединится множество ал­
горитмов, при этом их взаимодействие будет происходить
вдали от человеческих глаз. В нашей тесно связанной, залинкованной экономике может быть сколько угодно обстоя­
тельств, в которых наши судьбы определяются такими слож­
ными, многонаправленными взаимодействиями. Возможно,
после никто в принципе не сможет установить, стало ли ре­
шение результатом какого-то конкретного процесса рассуж­
дений или просто было произведено плохо буферизован­
ным алгоритмом, вступившим во взаимодействие с другой
автоматизированной системой непредсказуемым, нелиней­
ным образом.
Идея о том, что мы можем как-то вскрыть эти черные
ящики и потребовать, чтобы они поделились с нами своими
секретами, ссылаясь на подотчетность, просто не работает.
Хотя Паскуале совершенно справедливо призывает к пере­
ходу «к более понятному обществу», любая вещь такого ро­
да потребует хорошо скоординированных технических, ор­
ганизационных и регулирующих мер. Не ясно, кто будет от­
вечать за формулирование этих мер, у кого будет стимул
их принимать или как будет обеспечиваться их выполнение.
Вопрос о стимуле, естественно, влечет за собой некото­
рые размышления о том, кто же извлекает больше всего
выгоды из непостижимой тьмы в самом сердце алгоритми­
ческой системы. И в самом деле —как Паскуале подробно
описывает в своей книге и как мы с вами видели на при­
мере Google и Branch —бывают обстоятельства, в которых
наша неспособность определить, как алгоритмы приходят
к своим выводам, благоприятствует интересам определен­
ной стороны.
Но есть и более удручающая возможность, которая со­
стоит в том, что ни одна человеческая сторона не извлекает
341

Радикальные технологии

из этого никакой выгоды. Возможно, это просто цена, кото­
рую придется заплатить за использование систем, работаю­
щих на более высоких уровнях сложности, чем те, что может
охватить наш органический разум. Непрозрачность, о кото­
рой мы здесь говорим, может быть, таким образом, провоз­
вестником более глубокого перехода, который начнет раз­
ворачиваться в наших обществах по мере того, как алгорит­
мические решения будут захватывать все больше областей
нашей жизни. В мире, который мы строим, мы вполне мо­
жем столкнуться с воспроизводством привилегий, которые
не можем разглядеть, с распределением ресурсов, кото­
рое может показаться бессмысленным, организованным так
(и по таким причинам), что мы никогда его не поймем, ради
достижения целей, о которых мы можем лишь смутно дога­
дываться. В таких обстоятельствах даже наш цинизм, отто­
ченный столетиями человеческой продажности, может ока­
заться не самым надежным вожатым.
Черты «черного ящика», которые мы наблюдаем у столь
многих алгоритмических систем, — глубокая непрозрачность
методов, которыми они пользуются для решения любых во­
просов, которые перед ними ставят,—ослабляют нашу спо­
собность делать разумный выбор по отношению к ним окон­
чательным образом.
Как мы видели на примере «автопилота» и Branch,
Saptrends и PredPol, при оценке степени, в которой мы пере­
даем контроль автоматизированному процессу принятия ре­
шения, часто важнее всего не то, что в действительности мо­
жет делать система, а то, что, как мы убеждены, она может
делать. За неимением лучшей информации —руководству­
ясь в основном доморощенными представлениями о спо­
собностях автономных систем, которыми переполнена попу­
лярная культура, усугубленными коммерческой шумихой, —
мы можем начать оценивать автоматизированные системы
столь высоко, что это станет опасным. Как выяснил поклон­
ник Tesla Джошуа Браун с фатальными последствиями для
342

Глава 8. Машинное обучение

себя самого, это смешение желания, веры и реальных воз­
можностей работает на индивидуальном уровне. Но оно так­
же работает и на уровне всего общества.
В центре внимания снова оказалось автоматизирован­
ное вождение. Несколько лет назад один мой друг, имев­
ший опыт работы в грузоперевозках, указал на некоторые
из множества сложностей, с которыми наверняка столкнут­
ся любые попытки избавиться от водителя-человека. Он за­
метил, что проблема не столько в том, чтобы просто про­
вести грузовик из одной точки в другую, что сравнительно
несложно, а в том, чтобы позаботиться обо всем остальном,
что должно происходить внутри фуры и вокруг нее, чтобы
была достигнута главная цель —перемещение груза из од­
ной точки в другую.
Как он это объяснил, «автономные грузоперевозки» оз­
начают автоматизацию целой группы процессов и процедур
обработки грузов, включая специальные протоколы для ра­
боты с живым грузом или опасными материалами; это оз­
начает автоматическое уравновешивание грузов в движу­
щемся транспортном средстве и (по крайней мере, пока не
появятся оптимизирующие маршрут алгоритмы, которые
полностью избавят нас от этой необходимости) их переста­
новку, а также почти наверняка —переделку погрузочных
площадок и доков по всему миру, чтобы можно было раз­
местить вспомогательное оборудование, которое для всего
этого потребуется. И скорее всего, учитывая размах работы,
которую предстоит проделать, заключил он, автоматизиро­
ванные грузоперевозки начнутся еще не скоро77.
Но это не означает, что все эти аспекты проблемы, кото­
рые он обрисовал, не будут пытаться решить и не будут про­
должать над ними работать, пока не добьются своего, ка­
ким бы трудным это поначалу ни казалось. Как только мы
77

August С. Bourre, Comment, Speedbird blog, May 28, 2014, speedbird.wordpress.
com/20i4/05/28/weighing-the-pros-and-cons-of-driverless-cars/#comment-2338g.
343

Радикальные технологии

разберемся с основными элементами проблемы —контролем
транспортного средства, управлением и навигацией, —любая
другая подзадача, запрятанная в логистике, вдруг покажет­
ся в высшей степени разумной и достижимой целью, даже
если каждая из них сама по себе намного сложнее зада­
чи по перемещению транспортного средства через кон­
тинент.
Иными словами, вера создает особое поле тяготения,
притягивая к себе историю, —в особенности, когда вера ка­
сается чего-то столь желанного, по самым разным причи­
нам, как автономные грузоперевозки. Когда желание так
велико, проблема достаточно модульна или поддается ре­
дуцированию, а компоненты (и софт, и железо), из кото­
рых может быть собрано решение, уже существуют в неко­
тором контексте, пусть сколь угодно далеком, начинает ка­
заться, что решение этой проблемы где-то совсем близко.
Абсурдно думать, что это не начало оказывать влияния на
инвестиции, набор и подготовку кадров, а также на иное
распределение ресурсов, и не начало отражаться, пусть да­
же незаметно, в позициях всех институтов, так или иначе
связанных с грузоперевозками.
Короче говоря, то, что оказывается предметом веры, пе­
рестраивает пространство возможностей, которые нам пре­
доставляются. Убежденность в том, что автономное функ­
ционирование не только возможно, но и осуществимо, ра­
ботает на многих уровнях и создает самые разнообразные
последствия. Я думаю, что теперь уже понятно, что наи­
большие сложности автоматизации почти всегда связаны
не с техническими, а с юридическими, нормативными и ин­
ституциональными вопросами, и чтобы их утрясти, требует­
ся больше времени, чем для решения любых вопросов изо­
бретения и разработки.
Тем временем, как в случае с «автопилотом» Tesla, раз­
верзнется пропасть между верой и реализацией, и мы
должны понимать, что это «время» может тянуться сколь
344

Глава 8. Машинное обучение

угодно долго, от месяцев до десятилетий. И в течение все­
го этого времени мы будем иметь дело с сузившимся кру­
гом возможностей.
Взять, например, доводы, выдвинутые сенатором от шта­
та Флорида Джеффом Брэндесом. Когда в 2014 году он вы­
ступил с инициативой отмены субсидий для общественно­
го транспорта, которая в итоге увенчалась успехом, Брэндес
утверждал, что бесполезно инвестировать средства в обще­
ственный транспорт, когда на нас надвигается эпоха авто­
номных транспортных средств: «Они как будто изобретают
Pony Express в мире телеграфа»78. Не важно, что Pony Ex­
press доставляла почту, посылки и другие вещи, которые те­
леграф доставить не мог; ссылки на технологическую неиз­
бежность кажутся яркими и убедительными, особенно для
американцев, практически с самого рождения взращенных
на мечтах о сияющем технологическом будущем. Если до
появления автономных автомобилей осталась всего пара лет,
то к чему вкладывать средства в общественные транспорт­
ные средства, которые наверняка устареют еще до того, как
начнется их эксплуатация?
Это чувство взяло верх, и легкое метро, против которо­
го выступал Брэндес, так и не было построено. Округ Пинеллас, о котором шла речь, —место, испытывающее острую по­
требность в общественном транспорте. Как сообщает Дэвид
Моррис в Fortune, город и прилегающий к нему регион «по­
стоянно фигурируют на последних местах в целом ряде рей­
тингов транспортной доступности и пригодности для прожи­
вания. Они страдают от очень большого среднего времени
поездки с работы и на работу, астрономического количе­
ства несчастных случаев со смертельным исходом для пеше­
ходов и больших подушевых затрат на частный автотранс­
порт, который, учитывая неадекватную систему общественно78

David Ζ. Morris, 'Trains and Self-Driving Cars, Headed for a (Political) Collision,"
Fortune, November 2, 2014.
345

Радикальные технологии

го транспорта, вынуждены иметь даже малоимущие». И все
так и останется на протяжении всего того времени, которое
должно пройти между настоящим моментом и появлением
автоматизированной транспортной системы, способной удов­
летворить их нужды.
И снова, в силу того что она политически полезна, са­
ма мысль о грядущей автоматизации произвела новый на­
бор фактов. Здесь фантазии смешиваются с реальностью,
обусловливая выбор, который есть у нас здесь и сейчас, за­
ставляя нас перестраивать свои жизни вокруг чего-то, что,
возможно, так никогда и не воплотится. Урок же очевиден:
представления о будущем можно использовать в качестве
инструмента давления и даже орудия, помогающего произ­
вести изменения в настоящем. Еще даже не реализованная,
автоматизация, основанная на машинном обучении и алго­
ритмическом анализе данных, служит определенным инте­
ресам и проводит определенную повестку.

глава g
Искусственный интеллект: закат
человеческой способности к принятию
решений

Взятые вместе, практические инициативы, обсуждавши­
еся нами в этой книге: массовый сбор данных и их анализ,
репрезентация мира в виде все более детализированных
и сложных моделей, применение автоматических систем
принятия решений, демонстрируют присущую им опреде­
ленную направленность. Мы, как группа людей, каждый из
которых действует по своим личным мотивам, соединяем
эти разрозненные потенции и сплавляем их в инструмен­
тальные комплексы, приближаясь в итоге (неожиданно для
самих себя) к тому, к чему, как нам следовало знать, мы, соб­
ственно, шли всегда —к пределам рода человеческого. Мы
пытаемся приблизиться к созданию общего искусственного
интеллекта, способного принимать мир таким, какой он есть,
извлекать смысл из переплетения событий в нем и вмеши­
ваться в его развитие, целенаправленно и независимо.
Для некоторых это был вполне осознанный проект. На
каждом этапе его реализации в их усилиях можно было за­
метить пустые мечтания, нелогичные рассуждения и излиш­
ние упрощения. Слишком уж часто исследователи, участву­
ющие в этих проектах, демонстрировали недостаток лю­
бопытства к любым формам интеллекта, выходящим за
пределы тех, что они усматривали в самих себе, как и, со­
вершенно очевидно, недостаточное понимание реально­
го многообразия и глубины человеческих талантов. Проект
347

Радикальные технологии

создания искусственного интеллекта очень часто питал со­
бой своего рода глупость, обнаружившуюся у самых страст­
ных его сторонников, — высокомерное невежество того рода,
что поражает лишь людей с высоким интеллектом, подобно
тому как эффект Даннинга —Крюгера, если он проявляет­
ся у очень умных людей, сказывается в таком случае чуть ли
не в ю раз сильнее1. Но, несмотря на все эти горькие истины,
этот проект заметно приблизился к своим целям.
Есть некоторая доля истины в том, что утверждают сто­
ронники искусственного интеллекта: со временем, когда ис­
следователям удастся разрешить определенные сложности,
связанные с обучением машины мышлению, эти аспекты
уже не будут считаться «настоящим искусственным интел­
лектом», который будет все время переопределяться в ка­
честве чего-то вечно недостижимого. Некоторым из энтузи­
астов в связи с этим должно казаться, что признание их до­
стижений все время откладывается.
Когда цели, казавшиеся невозможными, одна за другой
отступают перед напором автоматизации, когда они пада­
ют, как костяшки домино, многие из нас хватаются за под­
сознательную убежденность или надежду, что есть творче­
ские задачи, которые технические системы никогда не смо­
гут выполнять. Мы обычно мыслим их в категориях некоего
доступа к невыразимому, которое кажется отличительным
и исключительным признаком человеческого, будь то худо­
жественное вдохновение или духовная утонченность.
Но сущность обучения, человеческого или машинного,
состоит в развитии способности к выявлению, распознава­
нию и постепенному воспроизведению образов. Так что про­
блемой для подобной аргументации (или, если на то пошло,
надежды) является то, что многие, если не все, величайшие
1

Jeff Hawkins, keynote speech, "Why Can't a Computer Be More Like a Brain?
How a New Theory of Neocortex Will Lead to Truly Intelligent Machines," O'Reil­
ly Emerging Technology Conference 2007, San Diego, CA, March 27, 2007.
348

Глава g. Искусственный интеллект

произведения искусства, то есть вещи, которые мы считаем
вершиной человеческого вдохновения и человеческих до­
стижений, практически целиком состоят из образов. Каки­
ми бы проработанными и богатыми они ни были, в них нет
ничего волшебного, и ничто не должно препятствовать их
анализу достаточно мощными системами обработки данных.
Гуманист во мне приходит в ужас от кажущегося прямоли­
нейного редукционизма подобных утверждений, но, если не
считать некоего призрачного «вдохновения», трудно понять,
что, собственно, определяет стиль, помимо привычного упо­
рядочения элементов, будь то в виде цветовой гаммы, после­
довательности нот, частотности словоупотребления или же
структуры предложения. А это как раз те признаки, которые
хорошо поддаются извлечению алгоритмами.
У каждого найдутся свои собственные любимые приме­
ры из области искусства, которые, как кажется, не поддаются
редукции. Для меня это пение Нины Симон. Когда я, улучив
момент, слушаю ее, всю эту боль и несокрушимость жизни
в ее голосе, я практически не в состоянии принять—не го­
воря уже о том, чтобы одобрить или хотя бы посчитать при­
емлемым,—представление о том, что все слышимое мной
можно свести к ряду инструкций, которые может исполнять
и машина. Примерно то же самое я ощущаю в совершенно
других регистрах —когда вижу крутые изгибы какого-нибудь
строения Оскара Нимейера, скульптуру Рут Асавы, узнаю ед­
ва ли не анонимный, но все равно очень характерный стиль
плакатов Atelier Populaire или же читаю последние строки
«Мертвых» Джеймса Джойса. Такие произведения искус­
ства, свидетельства человеческого мастерства, всегда вызы­
вали во мне трепет узнавания, радость и чувство правильно­
сти, которое захватывало меня.
Это, как я уже сказал, мои примеры; у вас, несомненно,
найдутся собственные, и я уверен, что они вызывают у вас
похожие чувства. То, что мы ощущаем похожий трепет пе­
ред произведениями, волнующими нас, представляется
349

Радикальные технологии

свидетельством вдохновения, если не души, обретшей пря­
мой доступ к бесконечности.
Но сегодня мы знаем, что такие структуры относитель­
но легко выявить, смоделировать, воспроизвести и спроек­
тировать. Полотна Джексона Поллока, кажущиеся чем-то
совершенно интуитивным, поддаются анализу, определяю­
щему плотность мазков, их силу и скорость. Подобным об­
разом можно генерировать целые сочинения Баха просто
за счет строгого параметрического анализа полного собра­
ния его произведений. Перед такими техниками пасуют не
только образцы высокой культуры. Одна из замечательных
черт, способных спасти само бытие человека, заключается
в том, что практически любая сфера деятельности может
в верных руках стать средством выражения, а человек, ра­
ботающий практически в любой такой области, может стре­
миться к искусству. У каждого дизайнера есть излюбленные
приемы, у каждого рассказчика—узнаваемый стиль, а у ад­
воката—любимые схемы использования прецедентов и ак­
центирования деталей. Однако при наличии достаточного
количества вычислительных ресурсов, хорошо обученных
алгоритмов по извлечению характерных признаков и досту­
па к достаточно большому корпусу произведений-образцов
извлечение таких мотивов становится вполне тривиальной
задачей.
Недавний проект под названием The Next Rembrandt
(«Следующий Рембрандт») должен был сделать именно это,
и он успешно достиг поставленных целей, по крайней мере
в самом элементарном смысле слова2. Команда инженеров
и специалистов по моделированию, спонсированная компа­
ний Microsoft и голландским банком INC, проанализирова­
ла работы, составляющие корпус произведений художника,
«чтобы извлечь признаки, которые делают Рембрандта Рем­
брандтом», то есть выявить в них параметры, определяющие
2

The Next Rembrandt project, nextrembrandt.com.
350

Глава g. Искусственный интеллект

каждый аспект его творчества, начиная с выбора темы произ­
ведения и заканчивая углом освещения и точными пропор­
циями «типичного рембрандтовского глаза, носа или уха».
Переработав собранные данные, они пришли к «преоблада­
ющей модели», которой оказался «мужчина европеоидной
расы, с растительностью на лице, в возрасте от тридцати до
сорока лет, в черном платье с белым воротником и в шля­
пе, лицо повернуто вправо», а затем использовали этот ком­
плекс данных проективно, чтобы создать портрет того, кого
никогда не было, используя уникальный стиль мастера, кото­
рый уже три с половиной века покоится в могиле.
Возможно, вы, как и я, содрогнетесь, узнав об этом не­
почтительном и даже непристойном акте воскрешения, под­
разумеваемом лозунгом проекта («Через 347 л е т после
смерти Рембрандта представлена его следующая картина»).
Скорее всего, это вызовет (и должно вызвать) у вас отторже­
ние, потому что сам Рембрандт Харменс ван Рейн наверня­
ка не согласился бы на то, чтобы его использовали подоб­
ным образом. Ваша душа должна просто обомлеть от то­
го напыщенного и запредельно банального урока, который
ING, очевидно, извлек из финансирования этой программы:
«Следующий Рембрандт заставляет вас задуматься о том, ку­
да нас может вывести инновация —что будет дальше?» Но,
так или иначе, с моей точки зрения, сгенерированная кар­
тина все-таки ухватывает что-то из одухотворенности Рем­
брандта, передает характерное чувство мимолетности, кото­
рое я связываю с его творчеством. Если бы вы перетасовали
этот портрет с подлинными картинами Рембрандта, а по­
том попросили бы меня через год вернуться к ним и вы­
брать ту, что была создана в наши дни при помощи гене­
ративного алгоритма, я не уверен, что мне бы это удалось.
И, конечно, теперь, когда этот алгоритм разработан, он мо­
жет использоваться как угодно, например, для порождения
произвольного числа пастишей одинаковой точности и де­
тальности, что позволяет создать невиданный посмертный
351

Радикальные технологии

корпус произведений, то есть не следующего Рембрандта,
а бесконечной последовательности тех, что придут позже.
В этом можно увидеть тревожный прецедент. Но любо­
пытно то, что реально существующие подлинные карти­
ны Рембрандта примерно 3 4 ° ' л е т н е и давности задают для
потенциального репликатора относительно ограниченное
параметрическое пространство. Рассмотрим для примера
игру го. Квадратная доска, состоящая из 19 рядов по верти­
кали и горизонтали, допускает примерно 2хю,7° разрешен­
ных ходов —и все комментаторы обязательно отмечают, что
конфигураций в ней намного больше, чем атомов во Все­
ленной. Возможно, эта невообразимая пустота дает больше
простора для поэзии и все-таки обещает убежище для чело­
века?
Го —позиционная игра с полной информацией, в ней нет
пространства для удачи. Паттерны доминирования развора­
чиваются на доске в виде неумолимых черных и белых, когда
камни один за другим размещаются на решетке точек, при­
чем каждый претендует на определенную территорию и рас­
пространяет влияние на более далекие точки. Комплекс раз­
ветвляющихся возможностей, представляемый каждым сле­
дующим ходом, является гиперграфом, который слишком
глубок, чтобы его можно было вычислить за счет техник
брутфорса, применявшихся, например, компьютером Deep
Blue фирмы IBM, чтобы победить в 1997 году гроссмейстера
Гарри Каспарова, который долго был чемпионом мира. Поэ­
тому много лет считалось, что искусная игра в го еще долго
будет оставаться вотчиной человеческой интуиции.
Вплоть до самого последнего времени это казалось на­
дежным предположением. В те времена, когда шахматы уже
сдались под напором компьютерного анализа, посредствен­
ный игрок в го все еще мог сдерживать атаку самых разви­
тых программ го, даже если им давалась существенная фо­
ра в четыре или пять камней; даже у Deep Blue не было такой
вычислительной мощности, которая нужна для того, чтобы
352

Глава g. Искусственный интеллект

просканировать бездонные глубины этой игры. В го, конечно,
много других тонкостей, которые не сводятся к сложности
перебора ходов. Но именно это качество сделало ее источ­
ником необоримого искушения для специалистов по искус­
ственному интеллекту, так что самые выдающиеся из их чис­
ла стали играть в нее на профессиональном уровне просто
ради того, чтобы лучше почувствовать ее динамику.
Некоторые из самых увлеченных в итоге стали работать
вместе в лондонском подразделении Google под названи­
ем Deep Mind, где им удалось разработать программу под
названием AlphaCo3. AlphaCo-это не что-то одно, это сово­
купность нейронных сетей разного вида и обучающихся ал­
горитмов, соединенных друг с другом. Два самых главных
инструмента этого комплекса —это «стратегическая сеть»,
обученная предсказывать и отбирать ходы, которые сделали
бы при том или ином положении на доске наиболее сведу­
щие игроки, и «оценочная сеть», которая проигрывает каж­
дый из выделенных стратегической сетью ходов на глуби­
ну примерно в тридцать следующих ходов, оценивая, в ка­
ком положении по отношению друг к другу будут черные
и белые. Эти инструменты дополняются модулем обучения
с подкреплением, который позволяет AlphaCo отпочковывать от себя немного различающиеся версии, сталкивать их
друг с другом и извлекать соответствующие стратегические
уроки из долгой череды учебных игр между ними.
Несмотря на всю свою мощность, компьютер Deep Blue
был машиной с относительно традиционной архитектурой.
В борьбе с Каспаровым он опирался на поиск по дереву—
технику, при которой значительные объемы вычислитель­
ной мощности направляются на картографирование любо­
го хода, доступного на основе актуального положения игры.
Конечно, теперь, когда этот этап уже пройден, об этом легко
David Silver et al., "Mastering the Came of Co with Deep Neural Networks and
Tree Search," Nature, vol. 529, no. 7587, pp. 484-9, January 28, 2016.
353

Радикальные технологии

говорить, но в этом есть что-то механическое. Это не слиш­
ком похоже на интеллект, поскольку в этом нет ничего ин­
теллектуального. Deep Blue был специализированной маши­
ной, настроенной исключительно под правила шахмат и по­
тому совершенно бесполезной для всего остального. Тогда
как AlphaCo — это многопрофильная обучающаяся машина,
в данном случае настроенная для игры в го просто потому,
что это самая сложная задача, которую смогли придумать
ее разработчики, высочайшая планка, которую они смогли
установить.
В марте 20іб года в актовом зале одной сеульской гости­
ницы Deep Mind выставил свою AlphaCo против Ли Седоля, игрока д-го, то есть высшего, дана. Ли профессионально
играет в го с 12-летнего возраста, и он известен в среде зна­
токов в качестве одного из величайших игроков всех вре­
мен. У него очень оригинальный подход к игре: он любит
гамбиты, которые любого другого игрока наверняка приве­
ли бы к поражению, а среди гамбитов—так называемую сло­
манную лестницу, о которой новичкам рассказывают, что это
образцовый пример ситуации, которой надо во что бы то ни
стало избегать. Книга, в которой анализируются его партии
с величайшим китайским мастером игры в го Гу Ли, называ­
ется просто —«Неудержимый»4.
В Сеуле Ли быстро потерпел поражение, проиграв AlphaCo четыре партии из пяти.
Ведущий разработчик AlphaCo Дэвид Силвер описыва­
ет преимущества AlphaCo перед Ли и любым другим игро­
ком-человеком следующим образом: «У людей есть слабости.
Они устают, когда участвуют в долгом матче; в игре они могут
совершать ошибки. Они не могут провести точной поиск по
дереву, который, собственно, и выполняет компьютер. Воз­
можно, еще важнее то, что у людей есть ограничения в плане
4

Younggil An and David Ormerod, Relentless: Lee Sedol vs Си Li, Co Came Guru,
2016.

354

Глава g. Искусственный интеллект

реального числа партий го, которые они могут провести за
всю свою жизнь; тогда как AlphaCo может проигрывать мил­
лионы партий каждый день»5. Нужно понимать, что Силвер
здесь мало что говорит о собственно AlphaCo. Большая часть
того, что он описывает, —то, что такая система не устает, что
она может проанализировать глубокое дерево, пересматри­
вать очень большое число предшествующих партий и учить­
ся на них,—это просто перебор. То же самое относилось
и к DeepBlue, который победил Каспарова. Но AlphaCo по­
бедил Ли Седоля не так.
Я подозреваю, что The Next Rembrandt многим покажет­
ся более грозным предзнаменованием, чем AlphaCo. Глубо­
кое чувство узнавания, которое мы испытываем перед кар­
тиной Рембрандта, понятнее нам, чем то, что может обна­
ружиться в крайне аскетичных и абстрактных позиционных
маневрах го. Но в игре AlphaCo было нечто едва ли не зло­
вещее, какая-то жуткая черта, от которой по крайней мере
одному из наблюдателей этого матча с Ли стало «физиче­
ски нехорошо»6.
Люди изобрели го, разработали ее правила и традиции
примерно 2500 лет назад. Поэтому, возможно, мы должны
считать, что истинным достижением является не способ­
ность играть в универсуме, ограниченном его системой пра­
вил, с каким угодно мастерством, а собственно придумыва­
ние чего-то столь волнующего, прекрасного и радующего.
Эта мысль в какой-то мере верна—так что нам нечего бо­
яться развития искусственного интеллекта, пока он не нач­
нет проектировать игры, которые мы сочтем столь же захва­
тывающими, как и го. Но вспомним, что система нейронных
сетей и модулей под названием AlphaCo была разработа­
на для приобретения общих абстрактных знаний и что в тот
5
6

Nature Video, 'The Computer That Mastered Co," January 27, 2016, YouTube.com.
Ormerod, David. "Alphago Shows Its True Strength in 3rd Victory Against Lee
Sedol," Co Came Guru, March 12, 2016, gogameguru.com.
355

Радикальные технологии

самый момент, когда вы читаете эти строки, она продол­
жает учиться, совершенствоваться, становясь все сильнее
и сильнее.
Независимо от того, понимает ли это большинство из
нас, мы уже живем в эпоху, когда технические системы ос­
воили по крайней мере некоторые из навыков, всегда счи­
тавшихся признаками высочайшей одухотворенности. Во­
просы, связанные с этими темами, были как нельзя более
ясно поставлены в случае с промышленным роботом фир­
мы Yaskawa, обученным в 2015 году выполнять весьма точ­
ные движения японским боевым мечом в рамках промокампании, получившей название «Проект Бусидо»7.
Чтобы осуществить этот подвиг в обучении, мастер ме­
ча и рекордсмен Книги рекордов Гиннесса Исао Мачии был
облачен в костюм для захвата движений. Когда он выпол­
нял базовые движения своего искусства, все они были де­
тально записаны8. (В тексте, сопровождающем проморолик, выпущенный Yaskawa, это искусство названо осторож­
но—«иайдзюцу», в противопоставление «иайдо» («путь
меча»); как мы увидим, это различие имеет значение.) Это
абстрагированное знание о живом человеческом теле было
перенесено в командный модуль Yaskawa Motoman МН24,
высокоскоростной шестиосный манипулятор, обычно при­
меняемый на конвейерах, на сборочных и упаковочных ли­
ниях.
Удивительно, что фирма Yaskawa решила назвать эту
программу «Проектом Бусидо». Им должно было быть хо­
рошо известно, что слово «бусидо», в отличие от более
технического описания навыков владения мечом, имеет
более провокационные отголоски. Японские формы куль­
турной деятельности с названиями, оканчивающимися на
7

8

Yaskawa Electric Corporation, "YASKAWA BUSHIDO PROJECT: Industrial Robot
vs Sword Master," June 4, 2015, YouTube.com.
См. официальный сайт Мачии: http://nihontou.jp/syuushinryuu/intro.htm.

356

Глава g. Искусственный интеллект

«-до», позиционируются не просто как виды досуга, а как
настоящие духовные исследования определенной темы, по­
нимаемой в качестве жизни в микрокосме.
Бусидо, если понимать его правильно,— не что иное, как
«путь воина». Его добродетели—долг, взаимные обязатель­
ства, самоконтроль, граничащий с самоотрицанием, готов­
ность в любой момент пожертвовать своей жизнью ради за­
щиты жизни мастера или дома,— и все эти качества всяче­
ски превозносятся в «Хагакурэ», классическом учебнике
самурайской дисциплины. Бусидо, предположительно свя­
занное со столь же невыразимым японским национальным
духом, «ямато-дамаси», является современным изобретени­
ем, очевидно перекликающимся с авторитарным государ­
ством, которое успешно применяло его в различных вну­
тренних и внешних целях в период с 1920-х годов по конец
Второй мировой войны. И хотя этим понятием могли злоу­
потреблять в политических целях, бусидо, истолкованное та­
ким образом, —бесспорно, нечто такое, что либо присутству­
ет в человеческом сердце, либо нет.
Это имеет значение, когда мы, пусть и неумышленно, опи­
сываем машину так, будто она обладает этим духом.
К моменту, когда навыки Исао Мачии во владении мечом
были зафиксированы цифровыми аппаратами, он практико­
вал свое искусство уже примерно 22 года. Каждый удар его
меча, исполняемый безо всякого самолюбования или привя­
занности, оказывается полным, совершенным, цельным, пре­
бывающим в гармонии с исконной природой вещей. И, ко­
нечно, нельзя не задаться серьезными вопросами, когда тот
же самый жест оцифровывается и выдается в качестве на­
бора инструкций, который может воспроизвести любая со­
ответствующим образом спроектированная промышленная
машина с необходимой двигательной энергией и теми же
степенями свободы.
Как только необходимый код загружается в сеть, любой
робот может выполнить тысячу ударов столь же блистательно,
357

Радикальные технологии

как и Мачии. И даже лучше: без устали, не ослабевая, без пе­
редышки, с периодом безотказной работы, близким к юо%.
И это не обязательно должен быть японский робот, ему не
обязательно служить японским хозяевам или быть каким-то
образом причастным духу ямато. И тем не менее он будет
способен рубить мечом любой материал, какой только попа­
дется ему на пути, пока лезвие не сточится или не износится.
Более того, такой оцифрованный комплекс инструкций
является пакетом. Он может перемещаться по любой сети,
храниться в любой системе обработки данных, способной
его считать, и запускать ее. Мы можем нервно шутить, что
недальновидно учить глобальную сеть адаптивных машин
смертельно опасным приемам владения мечом. Но это же
показывает, что наступят времена, когда из практически лю­
бого вида человеческих навыков можно будет извлечь их
неявные правила и переопределить в качестве упражнения
по распознаванию и воспроизводству образов, даже из тех,
что, казалось бы, больше других зависят от одухотворенно­
сти и интуиции.
И еще одна мысль напоследок. Мы уже прошли ту точ­
ку, в которой надо было разбираться с тем, что происходит,
когда машины воспроизводят узнаваемый стиль мастеровлюдей, будь то мазки кисти Рембрандта или же удары меча
Мачии. Теперь перед нами другая возможность — что маши­
ны превзойдут наши определения мастерства, выйдя в без­
мерно расширившееся пространство совершенствования.
И во многих отношениях это уже происходит, поскольку ал­
горитмические системы, которым позволено свободно опти­
мизироваться в рамках предоставленных им наборов пара­
метров, делают определенные вещи совершенно невероят­
ным для человека образом.
Рассмотрим странное, чужеродное качество съемок, сде­
ланных дронами, —то, что они такие пугающе ровные и даже
изящные, в силу того что часто за определенным кадром или
последовательностью кадров не стоит никакого человеческого
358

Глава g. Искусственный интеллект

намерения. Дрон автоматически находит цель, приближает­
ся к ней, берет в фокус и снимает, и все это с твердостью, да­
леко превосходящей человеческую норму, что сразу же ста­
новится заметно.
Или взять слова мастера го Фаня Хуэя о последнем пово­
роте в партии, в которой AlphaCo нанесла поражение Ли Седолю: «Это не человеческий ход. Я никогда не видел, чтобы
человек так ходил. Это так красиво»9. Искусственный интел­
лект как игрок, не связанный структурными ограничениями,
условностями вкуса и внутренними предрассудками чело­
веческой игры, изучает фундаментально иные траектории —
и опять же в этой безусловной инаковости его мысли есть
определенная эстетическая составляющая.
Рассмотрим интригующую картинку, которая не так дав­
но была запущена в Twitter предпринимателем Джо Лиссом:
на ней изображена скоба, несущая нагрузку, до и после ком­
пьютерной «топологической оптимизации»10. Различие меж­
ду двумя конструкциями впечатляет. Скоба до оптимизации
совершенно обычная. В ней есть несколько отверстий —с од­
ной стороны, с другой, с третьей, и все они позволяют при­
кручивать ее к различным компонентам. Она, очевидно, спо­
собна выполнять свои функции независимо от ориентации,
и ее конструкция явно предполагает стандартизацию, про­
стоту складирования и использование неквалифицирован­
ными рабочими. Короче говоря, это совершенно обычная
и непритязательная деталь, подобных которой можно найти
сто штук в ближайшем магазине запчастей.
Тогда как «после» та же скоба выглядит, как будто ее взя­
ли прямиком из произведений Лавкрафта.
Она, несомненно, эффективна —и почти по определе­
нию она лучше подходит для выполнения своей функции,
9

10

Cade Metz, 'The Sadness and Beauty of Watching Google's Al Play Co," Wired,
March 11, 2016.
Jo Liss, tweet, 08.12.2015, twitter.com/joJiss/status/674332649226436613.
359

Радикальные технологии

чем любой аналог, который мы могли бы придумать сами.
Но она решительно и даже агрессивно странная. Она служит
напоминанием о том, что, если автономные системы разо­
вьют свои собственные логики оценки и обоснования, иметь
дело с ними, подключаться к ним или осмыслять их людям,
а также инфраструктурам, которые мы разработали с уче­
том наших потребностей и ограничений, будет, возможно,
непросто.
Этот прорыв за пределы наших стандартов красоты,
звучности или осмысленности, когда он начнет обусловли­
вать ткань повседневного опыта, сотворит с нами странные
вещи, пробудив те регистры чувств, которые нам будет слож­
но описать точно. У меня почти нет сомнений в том, что мы
время от времени будем испытывать приступы растерянной
радости, вызванные новизной и даже глубинной правиль­
ностью того, что создано совершенно иным интеллектом, изображений, пространственного дизайна, музыкального от­
рывка, художественной формы или же средства выражения,
для которых у нас пока просто нет слов,— и все они могут
стать одним из немногочисленных ценных источников удо­
вольствия и удивления в этом стремительно разрушающем­
ся мире.
Также у меня почти нет сомнений в том, что под грузом
забот о более неотложных делах мы чаще всего будем про­
сто парализованы и измотаны этим постоянным натиском
новизны. Мы будем чувствовать гордость за то, что в этих
интеллектах есть наши ДНК, пусть даже глубоко запрятан­
ные, и сожалеть о том, что они так сильно обогнали наши
таланты. Конечно, банально было бы описывать ближай­
шие десятилетия как эпоху великой красоты и еще боль­
шей печали, поскольку так можно описать всю человече­
скую историю. И в то же время у меня чувство, что это самый
честный и полезный способ охарактеризовать эпоху, в кото­
рую, как я полагаю, мы уже вступили, как только она насту­
пит во всей своей полноте.
360

Глава д. Искусственный интеллект

По всем разумным меркам, нам, похоже, придется озабо­
титься всем этим еще очень и очень не скоро. Системы, ос­
нованные на алгоритмах обучения сегодняшнего поколения,
неизменно спотыкаются, оказываясь в ситуациях, хотя бы не­
много отличающихся от тех, к которым они были подготов­
лены в процессе обучения, и полностью пасуют перед теми
повседневными двусмысленностями в интерпретациях, кото­
рые взрослые люди решают с легкостью, не обращая на них
никакого внимания.
И это можно сказать о многих направлениях. Например,
тест машинного интеллекта, называющийся «схемой вино­
града», просит систему-кандидата решить задачи по устра­
нению двусмысленности при употреблении местоимений,
которые в повседневной речи возникают постоянно11. Выска­
зывания типа «Я воткнул трубу в розетку, потому что ее нуж­
но подзарядить» здравый смысл позволяет понимать почти
что сразу, но они все еще очень тяжелы даже для наиболее
передовых систем обработки естественного языка. Точно так
же, несмотря на всю шумиху, устроенную компанией Uber,
ее номинально автономные автомобили, похоже, не могут
справляться даже с таким простым элементом городской
среды, как велодорожка, поскольку во многих случаях, ког­
да им было в течение нескольких дней позволено работать
в Сан-Франциско, они, встретив велосипедиста, резко свора­
чивали в сторону12. В свете подобных результатов опасения,
что алгоритмические системы могут взять на себя слишком
много, легко могут показаться сильно преувеличенными.
Но, как показал нам Deep Mind, чей AlphaCo существен­
но улучшал качество своей игры каждые сутки, в промежутках
11

Hector J. Levesque, Ernest Davis and Leora Morgenstern, 'The Winograd Schema
Challenge," Proceedings of the Thirteenth International Conference on Principles
of Knowledge Representation and Reasoning, 2012, aaai.org/ocs/index.php/KR/
KRi2/paper/download/4492/4924.
Cara McGoogan, "Uber's Self-Driving Cars Labelled 'Not Ready for Streets' After
They Are Found to Cut Across Cycle Lanes," Telegraph, December 20, 2016.

361

Радикальные технологии

между партиями в турнире с Ли Седолем, алгоритмические
системы способны быстро обучаться. Урок «автопилота»
компании Tesla, проекта, в котором данные каждого отдель­
ного автомобиля постоянно используются для переопреде­
ления действий всего автомобильного парка, состоит в том,
что алгоритмические системы все больше способны учить­
ся друг у друга. В отличие от людей, которым по мере ста­
рения все труднее приобретать новые знания13, любой алго­
ритм, способный обучаться, может продолжать делать это
неопределенно долго, спрессовывая сотни или тысячи чело­
веческих дней обучения в сутки, пока ему позволяют учителя.
Доступные на сегодня данные, несмотря на все изъяны,
которые в них легко можно выявить, указывают на то, что ав­
тономные алгоритмические системы приобретут по-настоя­
щему человеческий уровень когнитивных способностей в от­
носительно близком будущем, то есть намного быстрее, чем
могут представить себе отъявленные скептики в наших рядах.
Главное же, не совсем ясно, какой процесс или событие (ес­
ли не рассматривать возможность полного краха сложной
цивилизации на Земле) могли бы им в этом помешать.
Я не знаю, как это будет—чувствовать себя человеком
в этот постчеловеческий момент. И не думаю, что кто-то из
нас действительно это знает. Любое пришествие автоном­
ного интеллекта, превышающего наш собственный, может
быть лишь чем-то вроде деления на ноль, примененного ко
всем нашим способам оценивания мира, операцией, вводя­
щей фактор бесконечности в расчет, который не способен
ее удержать. Я очень хорошо понимаю, почему в это буду­
щее так спешат те, кто верит, пусть и по недомыслию, что
они выиграют от этого больше других и что их власть сохра­
нится. Чего я не понимаю—так это того, почему туда спешат
все остальные.
13

Timothy A. Salthouse, "When Does Age-Related Cognitive Decline Begin?," Neu­
robiology of Aging, April 2009, vol. 30, no. 4, pp. 507-514.

глава ίο
Радикальные технологии: устройство
повседневной жизни

Вы сидите в кафе, рекомендованном вам алгоритмом, за
столом, сделанным при помощи установки с программ­
ным управлением; вы платите за свой кофе криптовалютой, поднося смартфон к кассе; с улицы доносятся голоса
детей, играющих в игру с дополненной реальностью. И хо­
тя ни один из аспектов этой ситуации не был возможен еще
пять лет тому назад, ни один из них не кажется вам особенно
примечательным. В наши дни это просто в порядке вещей.
Но стоит отметить, что все качества, определяющие эту
ситуацию, были произведены технологиями, которые пока
еще не связаны друг с другом напрямую. По мере усвоения
они будут все больше интегрироваться с другими новыми
техниками, сплавляться друг с другом, образуя более слож­
ные возможности. Этот процесс интеграции, в свою очередь,
откроет новые, ранее невиданные возможности для поведе­
ния вещей и для самой ткани повседневности. Подлинная
трансформация произойдет не благодаря какой-то одной
технологии, стоящей особняком, а благодаря множеству тех­
нических возможностей, сопряженных в единое целое.
Такие технологии, как криптовалюта, цифровое произ­
водство и дополненная реальность, какими бы обособленны­
ми они ни казались по отдельности, могут соединяться друг
с другом, поскольку все эти системы говорят на одном и том
же универсальном языке нулей и единиц. Их функционал, то
есть их способность оказывать определенное материальное
363

Радикальные технологии

воздействие на мир, легче переносить от одного продукта
или сервиса на другие, когда он упакован в модульные ку­
ски кода.
Конечно, доступ к такому коду может жестко контроли­
роваться стороной, которая его придумала. В зависимости
от юрисдикции, в которой он был разработан, код, отвеча­
ющий за оказание заданного эффекта, может быть даже за­
патентован или предоставляться по лицензии партнерам, ко­
торые будут за него платить. Но такой код также часто упа­
ковывается вместе с необходимой для его интерпретации
и применения документацией в контейнер, который обычно
называют «библиотекой», и эта библиотека передается в та­
кие хранилища программного обеспечения с открытым ко­
дом, как CitHub, откуда ее может бесплатно загрузить в свой
компьютер всякий, кто захочет как-то ее использовать.
Подобный подход позволяет относиться к отдельным
модулям кода как к кирпичикам порождающей граммати­
ки. Эти элементы могут затем соединяться, составляя, когда
потребуется, предложения все более высокого уровня, кото­
рые встраиваются друг в друга подобно множеству элемен­
тов Lego. Такая логика стоит за хорошо документированны­
ми API и облачными сервисами, и в то же время это логика
современного интернета, и она играет ключевую роль в спо­
собности цифровой технологии поразительно быстро выра­
батывать новые предложения.
Инкапсулированные подобным образом строки кода, ко­
торые были разработаны для выполнения определенной
полезной функции, теперь могут быть перенаправлены на
другую цель и всплыть в совершенно новых контекстах. Так,
определенный функционал мог быть разработан какой-то
определенной стороной для ее собственных задач, в кон­
тексте определенной культуры. Но как только он упаковы­
вается в виде библиотеки, то получает возможность свобод­
но перемещаться и вступать в новые комбинации, так что
его применению почти нет границ. Именно так код, который
364

Глава ю. Радикальные технологии

был разработан для того, чтобы фиксировать, когда в ко­
ридоре дома престарелых кто-нибудь падал, в итоге начи­
нает использоваться для мониторинга поведения толпы на
тротуаре, а код, который определяет тендерную принадлеж­
ность человека с целью контроля биометрического досту­
па, применяется затем для таргетированной рекламы. Если
есть библиотека, позволяющая достигать определенных це­
лей, и она широко используется и более или менее надеж­
на, не многие разработчики станут тратить время и силы на
то, чтобы ее переделать. Работа уже сделана, можно просто
брать ее и использовать, она может применяться для мно­
жества самых разных целей. Любые ценности и приоритеты,
которые были вписаны в нее, будут включены по ссылке во
все, чего она касается.
Именно так формально обособленные технологии мо­
гут собираться вместе, сплавляться в предельно гибридные
предложения. Но кто в общем и целом отвечает за это?
Ни один человеческий институт, государственный или
частный, пока еще не достиг такого масштаба, чтобы он мог
разрабатывать специализированные приложения, устрой­
ства и услуги для каждой конкретной цели, которую только
способен преследовать. Однако существует небольшое чис­
ло коммерческих компаний, размеры и технические знания
которых позволяют сегодня покрывать значительный объ­
ем обыденного опыта: это Apple, Amazon, Google и Facebook,
а также Microsoft, которая плетется за ними с заметным от­
ставанием. Американский фантаст и технологический обо­
зреватель Брюс Стерлинг называет эти компании «стеками»,
подчеркивая стратегию вертикальной интеграции, благода­
ря которой каждая из них стремится контролировать сеть,
а также платформы, приложения, физические устройства,
подключаемые к этой сети, и контент, который в ней воспро­
изводится1.
1

Bruce Sterling and Jon Lebkowsky, 'Topic 487: State of the World 2016," The
WELL, January 3, 2016, well.com.
365

Радикальные технологии

На данный момент больше всего среди этих «стеков»
выделяется компания, при основании получившая назва­
ние Google, но впоследствии реорганизованная в кластер
бизнес-единиц, действующих под зонтичным брендом Al­
phabet. Эта уникальная организация приложила руку к пер­
воначальной разработке многих из рассмотренных нами тех­
нологий, а то, что не разработала сама, она могла просто ку­
пить. В результате эта компания может в принципе сплавить
в единое целое самые разные вещи: множество ведущих
веб-продуктов, таких как Cmail и браузер Chrome, сотни мил­
лионов устройств под управлением операционной системы
Android, системы картографирования с высоким разрешени­
ем, сетевые термостаты Nest и другие системы домашней ав­
томатизации, очки дополненной реальности Glass, шлемы
DaydreamVR, программы автономных автомобилей, подраз­
деление по искусственному интеллекту DeepMind, програм­
му по созданию умного города Sidewalk Labs и даже воен­
ных роботов, производимых ее подразделением Boston Dy­
namics.
Есть, бесспорно, нечто крайне неприятное, если не откро­
венно дистопическое, в этом специфическом собрании сил
и способностей. Мысль о том, что одна-единственная струк­
тура контролирует все эти продукты и услуги —и что она спо­
собна подключаться к потоку информации, циркулирующей
через них и между ними, а также эксплуатировать его,— вы­
зывает немалую обеспокоенность. Но истина значительно
сложнее, и она может даже в чем-то успокоить нас: Alphabet
пока еще не является всезнающей организацией и, возмож­
но, никогда ею не станет. Социальная сеть Google Plus, во­
круг которой были реорганизованы все остальные веб-про­
дукты, что повлекло серьезные затраты и заметные неудоб­
ства для пользователей, радикально обманула ожидания; эта
сеть, запущенная в гон году, в итоге превратилась в болото
в нашем мире, где среди социальных сетей господствует Facebook и принадлежащие ему сервисы. Широко освещался
366

Глава ίο. Радикальные технологии

и тот факт, что команда Nest ненавидела основателя Тони
Фэделла, причем это подразделение пострадало от серии не­
приятных преобразований, проведенных, когда оно работа­
ло под эгидой Google2; на данный момент головная органи­
зация так и не смогла использовать данные, которые долж­
ны были поступать на обработку от ее термостатов и сетевых
камер. Boston Dynamics была выставлена на продажу в мар­
те 20і6 года, и этот жест был расценен как выход корпора­
ции из сферы робототехники в целом (что опять же пока­
зало неспособность интегрировать культуры разных орга­
низаций после их приобретения)3. Программа кампании по
развитию автономных автомобилей пострадала из-за чере­
ды увольнений среди руководящего состава, поэтому дата
внедрения беспилотной технологии постоянно откладыва­
ется4; по сегодняшним оценкам, автомобили Google будут
выпущены на рынок не ранее 2020 года. Подразделение Si­
dewalk Labs столкнулось с проблемами еще на ранних эта­
пах работы, когда опубликованный в Guardian репортаж про­
лил свет на некоторые неприятные моменты в предложени­
ях, сделанных компанией американским муниципалитетам
(включая план потратить федеральные дотации по обеспе­
чению мобильности для граждан с низким доходом на по­
ездки на Uber)5. И, конечно, как мы уже отмечали, Glass был
явно отвергнут рынком потребителей, которые, очевидно, не
пожелали становиться «стекладаками»6.

2

Mark Bergen, "Nest CEO Tony Fadell Went to Google's All-Hands Meeting to De­
fend Nest. Here's What He Said," Recode, April 13, 2016.

3

Brad Stone and Jack Clark, "Google Puts Boston Dynamics Up for Sale in Robot­
ics Retreat," Bloomberg Technology, March 17, 2016.
John Markoff, "Latest to Quit Google's Self-Driving Car Unit: Top Roboticist," New
York Times, August 5, 2016.

4

5

6

Mark Harris, "Secretive Alphabet Division Funded by Google Aims to Fix Public
Transit in US," Guardian, June 27, 2016.
Siimon Reynolds, "Why Google Glass Failed: A Marketing Lesson," Forbes, Febru­
ary 5, 2015.
367

Радикальные технологии

Поэтому было бы безответственно недооценивать вну­
треннюю сложность больших гетерогенных организаций
или то, в какой мере эта сложность может помешать даже
хорошо продуманным планам. Получается, что Alphabet, по­
добно любой другой компании похожего масштаба и уров­
ня сложности, тоже раздирается изнутри соперничающими
друг с другом кликами, разрозненными программами и кон­
курирующими приоритетами. И эти слишком человеческие
качества не позволяют ей получать максимальную выгоду от
всего, что она только могла бы использовать, даже от про­
дуктов и услуг, которыми она полностью владеет и которые
контролирует. Сказанное об Alphabet относится и к Apple,
Amazon или Facebook, как и к любой другой организации,
государственной или частной, похожего масштаба и сходных
амбиций, которая только может возникнуть, чтобы бросить
вызов их владычеству.
В этом случае кто-то мог бы сказать, что мы в какой-то
степени защищены от наиболее опасных крайностей цен­
трализованного контроля над только-только складываю­
щейся технологией —защищены глубинной противоречи­
востью и дисгармоничностью любой человеческой органи­
зации. А в данном конкретном случае мы также защищены
факторами, более специфичными для внутренней культуры
Alphabet; в частности, нет ничего удивительного в том, что
организация, почти целиком состоящая из людей, связан­
ных исключительно с наукой, технологиями и инженерией,
порой слишком переоценивает влечение широкой публики
к вещам, которые ее сотрудники считают столь восхититель­
ными.
Но возможно, что Alphabet —не лучший пример того, что
представляет собой «стек», подбирающийся к гегемонии.
Рассмотрим, напротив, то, что делает Amazon, когда связы­
вает дроны, робототехнику и интернет вещей в единое, целе­
направленное, все более согласованное предложение.

368

Глава ίο. Радикальные технологии

Каждый из «стеков» претендует на владение фрагмен­
том мозаики, который хотели бы заполучить его сотовари­
щи, и именно этот фрагмент содержит в себе его конкурент­
ное преимущество. Apple, конечно, стала первой применять
стратегию жесткой вертикальной интеграции в ее современ­
ной форме. Благодаря своим устройствам iPhone и iPad она
заставила компьютерные технологии распрощаться с эпо­
хой персональных компьютеров. Apple владеет передовы­
ми мобильными и настольными операционными системами,
вольготно размещается у вас дома благодаря медиаплейеру
АррІеТѴ и при этом забирает себе 30% со всего, что продает­
ся в Арр Store или скачивается из iTunes; сегодня она вплот­
ную занялась носимыми устройствами, платежами в конеч­
ных точках продаж, здравоохранением и полуавтономны­
ми устройствами. Благодаря Google Alphabet господствует
в области интернет-поиска, картографирования и веб-бра­
узеров; за счет Android она контролирует самую главную
в мире мобильную операционную систему; и, как мы уже от­
мечали, она сделала стратегические инвестиции в фантасти­
ческую подборку технологий, которые только-только появи­
лись. Facebook благодаря своей флагманской социальной
сети воздействует на социальную жизнь 1,71 миллиарда сво­
их активных пользователей (то есть почти на каждого чет­
вертого человека на планете), а посредством Instagram —на
довольно-таки существенную долю их воспоминаний; благо­
даря такому спорному проекту, как Free Basics7, и проектиру­
емому парку автономных дронов Aquila, использующих сол­
нечную энергию, она пытается обеспечить интернет-подклю­
чением «последний миллиард»8.

7

Rajat Agrawal, "Why India Rejected Facebook's 'Free' Version of the Internet,"
Mashable, February 9, 2016.

8

Mark Zuckerberg, "The technology behind Aquila," Facebook, July 21,
2016,
facebook.com/notes/mark-zuckerberg/the-technology-behind-aquila/10153916136506634/.
369

Радикальные технологии

Наконец, у нас остается Amazon, титан, основанный
Джеффом Безосом в 1994 году со штаб-квартирой в Сиэтле.
Компания Amazon, добившаяся едва ли не абсолютного го­
сподства в интернет-торговле на всех территориях, за исклю­
чением континентального Китая, сделала огромные успехи
в развитии облачной инфраструктуры и автоматизирован­
ной логистики, а сегодня заглядывается на технологии се­
тевого дома.
Хотя инновации Amazon дорого обходятся ее собствен­
ным работникам —и в физическом, и в психическом пла­
не—она неизменно стремилась к предельной технической
эффективности в таких внешне непритязательных обла­
стях, как складское дело, распределение и выполнение за­
казов. В последнее время еще одним элементом в этом ря­
ду стал запуск программы Flex, в рамках которой доставка
в день заказа поручается армии непрофессиональных води­
телей-подрядчиков, график которых составляется алгорит­
мом оптимизации9. Также Amazon начала собирать свой соб­
ственный флот наемных грузовых самолетов, чтобы снизить
зависимость от таких перевозчиков, как FedEx10. Она даже
развивает идею о том, что сортировка может в определен­
ной степени выполняться на ранних этапах цепочки поставо в дельте Жемчужной реки в Китае: все товары, которые
должны доставляться в определенный район, должны рас­
пределяться по контейнерам с географической маркиров­
кой еще там, на другом берегу Тихого океана.
В исследовательском докладе, выпущенном в июле
20і6 года Deutsche Bank, подчеркивается, что Amazon пла­
нирует поддержать свои инвестиции в логистические инно­
вации, развернув сеть автономных грузовиков, мобильных
9

10

Mari Saito, "Exclusive: Amazon Expanding Deliveries by Its Όη-Demand' Drivers,"
Reuters, February 8, 2016.
Alan Boyle, "First Amazon Prime Airplane Debuts in Seattle After Secret Night
Flight," GeekWire, August 4, 2016.

370

Глава ю. Радикальные технологии

складов и систем доставки с использованием дронов, и все
вместе это должно быть связано алгоритмами сетевого ана­
лиза и прогнозирования спроса. Все это происходит на фоне
ветшающей американской инфраструктуры автотрасс, мо­
стов и дорог, что, по моему мнению, не случайно, ведь со­
кращение доли государственных инвестиций снова стано­
вится стимулом для разработки крайне сложного техноло­
гического решения.
У Amazon уже есть структура или, по крайней мере, за­
чаток такой структуры, которая охватывает весь путь от фа­
брик на южном побережье Китая до десятков тысяч домов
в развитом мире. Amazon добивается того, что пока не уда­
ется ни Apple, ни Facebook, ни даже Alphabet, напрямую свя­
зывая производство и распределение с потреблением и сбо­
ром данных за счет таких технологий, как Echo и Dash Button.
Под непосредственным контролем Amazon эта сложная рас­
пределенная сеть грузовиков, самолетов, контейнеров и сер­
веров действует в качестве единого аппарата: каждый раз,
когда вы сообщаете о своих потребностях Echo, этот аппарат
активируется, чтобы удовлетворить их, и в то же время учит­
ся, чтобы в следующий раз отозваться на них с еще боль­
шим успехом.
Аналитики Deutsche Bank не скрывают своего професси­
онального энтузиазма, связанного с такими перспективами:
размах и сложность того, чего Amazon намеревается достичь,
настолько велики, что любой новый конкурент вряд ли смо­
жет что-то этому противопоставить, тогда как успешная реа­
лизация этих проектов настолько подорвет современные спо­
собы продаж, что «розничные магазины просто исчезнут»11.
Это апофеоз того, что значит интеграция в рамках «сте­
ка»: Amazon владеет дата-центрами, инфраструктурой до­
ставки и выполнения заказов, она обладает своей точкой
11

Farhad Manjoo, 'Think Amazon's Drone Delivery Idea Is a Gimmick? Think Again,"
New York Times, August 10, 2016.

371

Радикальные технологии

присутствия у вас в гостиной, данными, порождаемыми при
каждой пользовательской интеракции и при каждой физи­
ческой доставке товара, и в то же время она, конечно, по­
лучает процент с любого дохода, порождаемого потребле­
нием контента. Возможно, компания выучила уроки пер­
воначальных этапов создания облачной инфраструктуры,
предоставляемой клиенту по требованию, а потому все это
представляет собой достаточно модульную структуру, так
что даже внешне прорывные технологии, такие как криптовалюта или цифровое производство, могут быть встроены
в нее без каких-либо проблем. И все это —каждый элемент
этого —определяется сбором данных, извлечением из дан­
ных ценности, о которой ранее и не подозревали, их ис­
пользованием во все более сжатых петлях реакции на же­
лание.
Так значительное количество разных цифровых техно­
логий, разработанных в разное время и в разных местах
группами людей, совершенно друг другу незнакомых, мо­
жет складываться в единый функциональный ансамбль
большего масштаба и значения и использоваться для про­
изводства опыта повседневной жизни, не похожего на зна­
комый нам ранее.
Многие из технологий, сопряженные в проектах Amazon,
судя по всему, были созданы внутри самой корпорации, бо­
лее того, некоторые из их компонентов разрабатывались
под непосредственным руководством самого Безоса12. Но
если не считать столь необычного для генерального дирек­
тора интереса к подробностям практической реализации,
в этом отношении компания ничем не отличается от других
«стеков»: все они тратят миллиарды долларов в год на со­
здание, тестирование и оттачивание новых идей, а также на
их превращение в готовые к продаже товары.
12

CBS News, "Amazon Unveils Futuristic Plan: Delivery by Drone," 60 Minutes, De­
cember 1, 2013.
372

Глава ю. Радикальные технологии

Однако «стеки» занимаются инновациями и за счет при­
обретений, превращая планетарное сообщество предприни­
мателей в гигантскую распределенную лабораторию, заня­
тую исследованиями и разработками. Например, Amazon, су­
дя по всему, разработала основы своей программы дронов
собственными силами, однако когда стало ясно, что в компа­
нии нет никого, кто имел бы опыт исследований в сфере ма­
шинного зрения, необходимый для вывода программы на
следующую стадию, она просто наняла уже существующую
команду специалистов и перестроила лабораторию дронов
с прицелом на нее13. Подобным же образом Amazon закрепи­
лась и в сфере автоматизации, купив компанию Kiva Systems,
которая делала роботов, используемых на ее складах14. Хо­
тя такая практика, в общем-то, широко распространена в тех­
нологической отрасли, она была доведена до уровня искус­
ства в эпоху «стеков», особенно тогда, когда каждый из них
стремится выйти за пределы своей первоначальной ключе­
вой компетенции. Из этого вытекает ряд следствий, которые
имеют особое значение для того, какие именно виды техно­
логий проникают в нашу жизнь.
Одно из главных, возможно запланированных, а воз­
можно и нет, следствий инвестирования «стеками» ресур­
сов в молодые технические таланты заключается в создании
устойчивого рынка для рискованных инноваций с не менее
рискованным «потенциалом роста». В любой момент вре­
мени существуют тысячи стартапов, активно занимающих­
ся исследованиями на переднем крае технологических воз­
можностей и берущих на себя все возможные риски. Если
их идеи ни к чему не приведут, то же самое будет и с ними:
они растворятся в этом мире без лишнего шума, возможно,

13

14

Ben Popper, "Amazon's drone program acquires a team of Europe's top comput­
er vision experts," The Verge, May 10, 2016.
Danielle Kucera, "Amazon Acquires Kiva Systems in Second-Biggest Takeover,"
Bloomberg, March 19, 2012.
373

Радикальные технологии

растратят свои таланты в других фирмах. Но если какое-ни­
будь из этих недавно проклюнувшихся предприятий приду­
мает технологию, процесс или какой-то полезный элемент
интеллектуальной собственности, оно может рассчитывать
на то, что его будут обхаживать «стеки» —один «стек» или
многие, готовые в дальнейшем приобрести такую фирму.
В действительности такая успешная технология не обязана
бросаться в глаза, нужно лишь, чтобы в ней содержались ка­
кие-то глубокие идеи, чтобы у нее был потенциал; «стеки»
обычно покупают стартапы не потому, что им нужен доступ
к той или иной технологии, а потому, что стратегия отбира­
ния у конкурентов талантливых разработчиков — рентабель­
ный способ их опередить.
Выплаты, фигурирующие при таких поглощениях, обыч­
но достигают миллионов, а нередко и сотен миллионов дол­
ларов. Например, Amazon купила фирму Elemental Techno­
logies, специализирующуюся на доставке видеоконтента, за
296 миллионов долларов15, а производителя чипов Annapurna Labs —за 37° миллионов. Google приобрела DeepMind за
500 миллионов, производителя сетевых камер DropCam —
примерно за 555 миллионов, a Nest—за целых ι миллиарда
долларов. Ровно через год Facebook приобрела за ту же сум­
му Oculus VR, а сервис текстовых сообщений WhatsApp — за
астрономические ід миллиардов.
Подобные цифры, конечно, являются весьма сильным
стимулом для талантливых разработчиков, заставляющим
их отказаться от тягомотины и анонимности академической
или корпоративной каторги ради более рискованной рабо­
ты в сфере стартапов, и именно так многие из них сегодня
поступают. Но при этом на удивление мало разработчиков
с настоящими предпринимательскими склонностями наме­
реваются сами создавать или развивать устойчивый бизнес.
15

Mike Rogoway, "Amazon Reports Price of Elemental Acquisition: $296 Million,"
Oregonian, October 23, 2015.
374

Глава ю. Радикальные технологии

Они не скрывают своих намерений —не создать собствен­
ный бизнес, а разработать «минимально жизнеспособный
продукт», доказывающий работоспособность определенной
технологии или концепции, и по возможности тут же спла­
вить этот продукт ухажеру с толстым кошельком.
Один из результатов этой тенденции заключается в по­
явлении намного более обширной, молодой и разнородной,
чем в прежние времена, когорты, придумывающей и разра­
батывающей новые технологии; и именно потому, что есть
такие средства, как CitHub, зв-печать и дешевое производ­
ство в Шэньчжэне, едва ли не каждый представитель этой
когорты способен производить прототипы такого уровня
сложности, который еще несколько лет назад был доступен
разве что крупнейшим и богатейшим корпорациям. В целом
же получается, что почти все возможности для инноваций
так или иначе исследуются. Если вообразить определенную
техническую задачу, которая хотя бы в какой-то мере физи­
чески реализуема, можно с уверенностью предположить, что
в данный момент где-то в мире кто-то уже упорно трудится
над ней, чтобы вывести соответствующее решение на рынок.
Эта ситуация полностью определяет жизнеспособность и не­
прерывный поток изобретений в современном технологиче­
ском развитии.
Но у этой жизнеспособности всегда есть и обратная сто­
рона. Взрывной рост числа людей, способных придумы­
вать технологии, означает, что какой бы бессмысленной,
глупой или оскорбительной ни была идея, всегда найдется
какой-нибудь стартап, который инвестирует в нее ресурсы
и попытается довести ее до уровня промышленного продук­
та. Благодаря такому чудовищному умножению возможно­
стей любое представление о стройной этике технического
развития лишается всякого смысла.
А это, в свою очередь, означает, что никто не может оце­
нить разумность или уместность определенного направле­
ния развития. Монетизировать сон, придумать безвкусную
375

Радикальные технологии

питательную жижу, которая бы заменяла пищу, разработать
устройства, которые передают сообщения непосредственно
в мозг, спроектировать роботов для секса16? Сегодня это зна­
комый припев, это уже не просто предположения. Существу­
ют стартапы, которые занимаются такими проектами, при­
меняя методы и мыслительные привычки, свойственные со­
временной среде программных разработок, ко все более
неожиданным комплексам проблем. В каждом из этих слу­
чаев они создают определенный корпус практических на­
выков, постоянно оттачивая свои умения и технику, раздви­
гая границы возможного. Видимо, в какой-то момент мы на­
толкнемся на границы, определяющиеся обычаем, законами,
психологией или недостатком капитализации. Но до этого
они будут производить то, что эта индустрия признает Н е ­
интеллектуальной собственностью. И, как мы уже отмечали,
как только интеллектуальная собственность отпускается на
волю, невозможно предсказать, в какого рода проекты она
окажется в итоге встроенной.
Такова в самом общем изложении динамика, которая
в значительной части отвечает за поразительную шаткость
и оппортунизм технологического прогресса наших дней.
Больше нет программ «Аполлон» и довольно мало конкрет­
ных, целенаправленных и согласованных планов стратеги­
ческого развития вроде тех, которые Безос финансировал
в Amazon. По большей части техническая разработка оказы­
вается поэтапной, тактической и локальной, отдельные шаги
интегрируются в более полные концепции лишь постфактум.
У всех «стеков» тем не менее одна и та же цель —мак­
симально опосредовать и монетизировать повседневную
16

Caleb Pershan, "Startup Doze Monetizes Nap Time for Tired Teenies," SFist, Sep­
tember 28, 2015; Kate Taylor, "Food-Tech Startup Soylent Snags $20 Million in
Funding," Entrepreneur, January 15, 2015; Michelle Starr, "Brain-to-Brain Verbal
Communication in Humans Achieved for the First Time," CNet, September 3, 2014;
Frank Tobe, "When Will Sex Robots Hit the Marketplace?," The Robot Report,
June 8, 2016.
376

Глава ю. Радикальные технологии

жизнь. Каждый из них начинает с немного отличающейся
ситуации, но при этом не делает никаких предположений
о конкретной природе средств и тактик, используемых для
реализации поставленной цели, пока они позволяют надеж­
но двигаться вперед—и лучше, если это движение можно бу­
дет оценить в поквартальном режиме. Любой путь, который
вдруг откроется перед ними, будет изучен, если покажет­
ся, что он сулит возможность резкого прорыва. Если произ­
водителю компьютерного оборудования потребуется разо­
браться с проектированием, производством и маркетингом
автомобилей, а сетевому продавцу книг—погрузиться в тон­
кости робототехники и дронов, —так тому и быть: в стремле­
нии к гегемонии нет непреодолимых границ, определяемых
наследием или отраслевой специализацией.
Это стало ясно с тех пор, как Apple в 2007 году убрала из
названия корпорации слово computer"7. Развитие «стеков»
упрощается из-за того, что, когда один сектор за другим де­
монтируется и переформатируется вокруг производства,
анализа и интерактивного предоставления данных, новая
рыночная территория точно стыкуется с их базовой обла­
стью экспертизы. Информация —сущность нового транспор­
та, как и нового здравоохранения, нового урбанизма, ново­
го военного дела и т. д., и это позволяет бизнесу, овладев­
шему работой с информацией, производить бесконечное
количество резких поворотов. «Стек», который уже не яв­
ляется продавцом оборудования или просто поставщиком
услуг, стал обязательным посредником во всех отношениях,
которые уже составляют повседневный опыт.
Трудно не заметить некое мертвящее единообразие, ко­
торое уже начало обволакивать собой мир, попавший под
пяту «стеков», поскольку удивительное разнообразие сти­
лей жизни, встречающихся на планете, все больше уступает
неограниченному, совершенному воспроизводству тех мо17

Mathew Honan, "Apple Drops 'Computer' from Name," MacWorld, January 9,
2007.

377

Радикальные технологии

дусов вкуса, самовыражения и субъективности, на которые
настроены новые гегемоны. Все они расквартированы на за­
падном побережье США, причем три из них —в трехмиль­
ном радиусе от Стэнфордского университета. Они разделя­
ют определенный комплекс убеждений касательно того, кто
их пользователь, как он живет и чего хочет; также они раз­
деляют приверженность «калифорнийской идеологии»18
и обыденное технолибертарианство, которое давно уже ца­
рит в Области залива Сан-Франциско; наконец, все они в об­
щем и целом придерживаются одной и той же универсаль­
ной эстетики.
Сложно сказать, чем отличался бы мир, в котором бы
правила Apple, от мира, в котором, к примеру, господства
достигли бы Alphabet или Amazon. Возможно, система услуг
и устройств была бы более или менее открытой, и, несомнен­
но, у кого-то бизнес-перспективы и жизнь в целом сложи­
лись бы более удачно или, наоборот, закончились бы ни­
чем, в зависимости от того, насколько просторными оказа­
лись бы в этом мире промежуточные пространства. Но на
уровне повседневного опыта было бы все то же самое, там
возник бы комплекс впечатлений и переживаний, близких
к дзенскому спокойствию, но именно в той степени, в какой
все они несут на себе определенный бренд.
Конечно, ничто не заставляет нас делать покупки на Ama­
zon, и точно так же никто не обязан регистрироваться на Facebook, пользоваться поисковиком Google или использовать
компьютеры Apple, причем на планете сохраняются значи­
тельные области, где можно ехать неделями, не встретив
ни один из их продуктов или сервисов. Еще важнее то, что
даже на ключевых для них рынках их господство установи­
лось относительно недавно, и было бы неразумно приписы­
вать этим конкретным компаниям долгожительство и устой­
чивость, которые им еще предстоит доказать. Однако уже
18

Richard Barbrook and Andy Cameron, 'The Califomian Ideology," Mute, Septem­
ber i, 1995.
378

Глава ю. Радикальные технологии

сейчас трудно и с каждым днем становится все труднее поль­
зоваться современными технологиями, не подчиняя себя то­
тальному влиянию «стеков».
У нас не так много возможностей пользоваться сетевыми
информационными технологиями, которые не обращались
бы к «стекам» на том или ином уровне—как к провайдерам
сетевых услуг или другой инфраструктуры, постоянным участ­
никам организаций-регуляторов, отвечающих за стандартиза­
цию19, лицензиатам интеллектуальной собственности или же
инвесторам, владеющим долей в бизнесе, который вроде бы
не имеет к ним отношения. На еще более абстрактном уров­
не именно они задают повестку. Общие вкусы, приоритеты
и убеждения относительно замкнутой и гомогенной группы
людей, большинство из которых работают в нескольких ми­
лях от развязки шоссе 85/101 на Маунтин-Вью, в значительной
мере определяют структуру продуктов, производимых в Хай­
дарабаде, Сеуле и Синьбэйе, и это невозможно объяснить все­
го лишь сетевыми эффектами или конвергентной эволюцией.
При всей причудливости и витальности, которые можно
наблюдать внизу технологической пищевой цепочки, на ее
вершине царит глубокий консерватизм. В настоящее время
«стеки» способны воспроизводить и закреплять условия сво­
его собственного выживания, применяя ряд хитрых стратеги­
ческих инвестиций. Apple, например, обладает органически­
ми способностями в разных сферах—начиная с разработки
микропроцессоров и заканчивая проектированием и предо­
ставлением потребительских финансовых услуг, что закре­
пляет за ней место, с которого ее будет не так-то просто под­
винуть, и расширяет ее возможности для того, чтобы свобод­
но опробовать новые рынки20. Но если портфолио Apple
19

Tim Buthe and Walter Mattii, The New Global Rulers: The Privatization

of Regu­

lation in the World Economy, Princeton, NJ: Princeton University Press, 2011.
20

Ashlee Vance and Brad Stone, "A Little Chip Designed by Apple Itself," The New
York Times, February 1, 2010; nytimes.com/2010/02/02/technology/business-computing/02chip.html.

379

Радикальные технологии

и можно считать самым полным среди всех «стеков», ее от­
рыв от остальных не так уж велик.
Вполне может быть так, что именно эта способность соби­
рать, связывать и выводить на рынок новые формы опыта да­
ет новым информационным технологиям точку проникнове­
ния в повседневное и нормальное. Возможно, подключенные
друг к другу объекты, дополненное восприятие, автоматизи­
рованное принятие решений и все остальные технологии, ко­
торые мы обсуждали, предстанут перед нами прежде всего
и главным образом в знакомом облике этих основных брен­
дов, проникнув в наши жизни через каналы, уже доступные
им, встроенные в уже существующие услуги и предложения.
Или же, возможно, существующие ныне «стеки» споткнут­
ся и увянут, а их место займут другие агенты —Samsung или
Tencent, Tesia или Uber, от исходных областей деятельности
которых отпочкуются новые направления, что позволит им
создать портфолио полностью интегрированных продуктов
и сервисов, опосредовав глобальную повседневность на том
уровне, которого они сегодня пока не достигли. В частности,
нужно понимать: нет никаких гарантий, что в сфере техноло­
гий всегда будут доминировать западные фирмы или что эти
технологии будут определяться западными представлениями
о желательном и достижимом.
В самом деле, в глобальном развитии технологий уже
наметился сдвиг от западных ценностей и приоритетов.
Взять, к примеру, недавно обнародованную китайским
правительством программу подсчета «социального креди­
та», в которой технологии смартфона, носимых устройств
и интернета вещей переплетаются с обычными социаль­
ными сетями, что создает поразительного масштаба и ам­
биций систему наблюдения и контроля за поведением лю­
дей21. В этой расползающейся схеме практически каждое
«Например, того, кто по десять часов в день играет в видеоигры, будут счи­
тать лентяем, а того, кто часто покупает подгузники, сочтут, скорее всего,
380

Глава ю. Радикальные технологии

действие гражданина Китая, как в интернете, так и за его
пределами, влияет на его показатель «искренности», и этот
показатель определяет его доступ к всевозможным соци­
альным благам. Его можно сравнить со знакомым нам кре­
дитным рейтингом, но это нечто большее: если вы всегда
будете сортировать мусор для переработки, вы сохраните
свои привилегии; но если будете допоздна или слишком ак­
тивно играть в игры или, скажем, жаловаться на правитель­
ство в социальных сетях, — ваши социальные льготы урежут.
Эта схема социального рейтинга-разработанная в тес­
ном сотрудничестве с Alibaba, платформой электронной
торговли, которая значительно превосходит Amazon по
объему выручки22, и Baihe, главным китайским сайтом зна­
комств,—опирается на откровенный сговор корпораций
с государством, что для Запада все еще непривычно. И хо­
тя западные авторитарные лидеры самых разных мастей
могут мечтать о том, насколько тонкий социальный кон­
троль такая система могла бы обеспечить, никто из них по­
ка не осмелился предложить нечто вроде того, что в на­
стоящее время создается и уже воплощается на практике
в Китае. Поэтому есть некоторые основания полагать, что,
если в ближайшие годы и возникнут какие-то другие «сте­
ки» или их объединения, они, вполне возможно, будут ру­
ководствоваться убеждениями и принципами, не похожими

родителем, который, соответственно, с большей вероятностью обладает
чувством ответственности». Именно на этом уровне детализации принима­
ются в настоящее время решения, которые отразятся на жизненных возмож­
ностях сотен миллионов китайских граждан. См.: Celia Hatton, "China 'Social
Credit': Beijing Sets Up Huge System," BBC News, October 26, 3015, bbc.co.uk;
see also State Council of the People's Republic of China, "Planning Outline for
the Construction of a Social Credit System (2014-2020)," June 14» 20H» chinacopyrightandmedia.wordpress.com/2014/06/14/planning-outline-for-the-constructionof-a-social-credit-system-2014-2020/.
Andrew Youderian, "Alibaba vs. Amazon: An In-Depth Comparison of Two eCommerce Giants," eCommerceFuel, October 24, 2014.

381

Радикальные технологии

на те, что в целом разделяются той группой, которая господ­
ствует сегодня.
Но столь же вероятно то, что возвышение нового мно­
жества глобальных технологических игроков не будет иметь
больших последствий. Уже сегодня смартфон или вирту­
альный помощник Samsung мало чем отличается от анало­
гичных продуктов, произведенных североамериканскими
«стеками»; трудно представить, чтобы какая-нибудь опера­
ционная система или облачная инфраструктура, которую
в ближайшей и среднесрочной перспективе мог бы разрабо­
тать какой-нибудь не западный игрок, будет означать ради­
кальный отказ от унаследованной нормы. Мало что изменит­
ся в фундаментальной парадигме устройств, приложений,
веб-сервисов или в системе стартапов, инкубаторов и капи­
талистов, занимающихся венчурными инвестициями, от ко­
торых зависят инновации в этой парадигме. Одни имена, ло­
готипы, акционеры и прочее могут смениться другими, но
колонизация повседневной жизни информационными тех­
нологиями, количественная оценка и монетизация обыден­
ного опыта, цементирование существующих властных отно­
шений — все это будет идти полным ходом.
У «стеков» есть достаточно мощные средства, позволяю­
щие им сохранить свои позиции. Они хорошо закрепились
и окопались как в экономике, так и в сознании потребите­
лей23, а потому могут рассчитывать на искреннюю предан­
ность последних, значительные запасы финансов и страте­
гические инвестиции в еще не созревшие технологии. И ма­
ловероятно, что они исчезнут из нашей жизни в ближайшем
будущем. Но самая большая ошибка всегда-это представ­
лять будущее путем линейной экстраполяции на него насто­
ящего, особенно когда пытаешься оценить воздействие че­
го-то столь же дестабилизирующего, как рассмотренные на­
ми технологии. Если мы хотим понять, какой опыт мог бы
"World's Most Admired Companies 2016," Fortune, February 29, 2016.
382

Глава ю. Радикальные технологии

сложиться у нас на базе технологий, которые должны воз­
никнуть в ближайшие годы, и как-то осмыслить то, как они
будут определять нашу повседневную жизнь, наши решения
и окружающую среду, мы должны будем выйти за пределы
всего, что знаем.
Возможно, мы могли бы найти какую-то ясность благода­
ря технике, которой пользуются многие профессиональные
футурологи и отделы корпораций, занимающиеся прогно­
зированием, а именно-путем «сценарного планирования».
Этот метод предполагает признание того, что попытки моде­
лировать будущее всегда сопряжены с некоторой неопреде­
ленностью. Он предлагает аналитику рассмотреть не какое-то
одно-единственное будущее, а множество случаев, сравнив их
друг с другом. Он помогает понять, что, хотя наша способ­
ность к действию всегда ограничена историей, наличными
структурами власти и игрой случая, мы все же можем выби­
рать, какой мир мы хотим создать.
В сценарном планировании, которое первоначально бы­
ло разработано группой Long-Term Studies в компании Ro­
yal Dutch Shell24, подчеркивалась квантификация и созда­
ние детальных статистических моделей. Приведенные ни­
же сценарии далеко не так точны. Их ни в коей мере нельзя
считать полным описанием возможных вариантов будуще­
го, и в том, как я их представил, нет ничего систематическо­
го. Они лишь указывают на разные решения, которые мы,
возможно, примем.
И еще одно последнее замечание об этих сценариях: это
не периодизации. Если не брать нескольких деталей, все
они могли бы разворачиваться в одно и то же время и каж­
дый мог бы получить развитие в каком-то отдельном месте

24

Angela Wilkinson and Roland Kupers, "Living in the Futures," Harvard Business
Review, May 2013; см. также: Herman Kahn and Anthony J. Wiener, 'The Use of
Scenarios," in The Year 2000: A Framework for Speculation on the Next Thir­
ty-Three Years, New York: Macmillan, 1967.
383

Радикальные технологии

на земле, то есть они представляют разные траектории, по
которым могут пойти общества, даже если они оснащены од­
ними и теми же базовыми технологиями. Вопрос, который
они ставят перед нами, не столько в том, что наши техно­
логии позволяют нам делать, сколько в том, что мы ре­
шим делать с нашими технологиями. Рассматривая эти
сценарии, мы всегда должны задаваться вопросами: какие
решения и какие обязательства нам нужно принять уже сей­
час, чтобы достичь желаемых результатов? И к чему мы при­
дем, если не будем делать вообще ничего?

Зеленое изобилие
В первом сценарии этос совместного пользования пронизы­
вает наши отношения с новой технологией.
При «зеленом изобилии» блокчейн как технология на­
конец созрел, а автономные корпорации сотрудничают,
поддерживая товарищескую гармонию, с людьми, охваты­
вая собой весь ландшафт повседневной жизни. Государ­
ство реорганизовано в децентрализованную автономную
организацию, акционером которой является каждый граж­
данин, и вмешивается в жизнь людей только путем самого
ненавязчивого стимулирования. Изощренные алгоритмы
планирования определяют баланс спроса и предложения
практически в реальном времени, используя обширную ин­
фраструктуру цифрового производства, поддерживаемую
в качестве государственной коммунальной службы; под их
присмотром сформировалась почти что самоуправляемая
экономика замкнутого цикла. Поскольку большинство про­
изведенных предметов снабжены информацией о составе
и инструкциями по переработке, продукты, срок эксплуата­
ции которых подходит к концу, легко разобрать, а компо­
ненты отсортировать для повторного использования или
утилизации; в действительности именно для этого введены
в строй автоматические перерабатывающие линии, столь
384

Глава ю. Радикальные технологии

же сложные, как и системы поставок. С каждым днем стано­
вится яснее, что цель, легитимирующая всю экономическую
деятельность, состоит в производстве всеобщего изобилия.
В этом случае всеобщий базовый доход не нужен, по­
скольку жизненные блага, по сути, можно получать бесплатно.
Плоды земные распределяются не просто справедливо, но
щедро, о возможности чего мы всегда знали. Большой нарратив товарного капитализма наконец разрушен и оставлен
в прошлом, ограниченность материальных ресурсов боль­
ше не имеет значения для эпохи, когда спрос высчитывается
умным алгоритмом и удовлетворяется автоматическим про­
изводством. Некоторые смелые комментаторы техническо­
го прогресса берутся утверждать, что не за горами то время,
когда молекулярная нанотехнология и «по-настоящему пол­
ный контроль над структурой материи», который она дает,
позволят окончательно распрощаться с эпохой ограничен­
ности материальных ресурсов25.
В тех местах, где наступило «зеленое изобилие», мас­
штабные интервенции в искусственную среду в большин­
стве своем нацелены на демократизацию доступа к послед­
нему важному ресурсу, которого действительно не хватает,
а именно к самой земле. Безмерное расползание городов
остановлено за счет сверхплотных мегаструктур, создан­
ных из мусора, переработанного армией мельтешащих ро­
ботов26. Эти мегаструктуры, в равной мере жилища и эко­
системы, несут на себе следы характерной эстетики, сгене­
рированной компьютером, которая никогда бы стихийно не
пришла в голову ни одному архитектуру или дизайнеру. Они
вписаны в наличную искусственную среду странным, внешне
нелогичным образом. Однако они дают каждому, кто желает

25

К. Eric Drexler, "Machines of Inner Space," Encyclopaedia Britannica iggo Yearbook
of Science and the Future, Chicago: Encyclopaedia Britannica, 1989, pp. 160-177.

26

Nick Hall, "Building with Robots and Recycled Plastic," 3D Printing Industry, Au­
gust 16, 2016, 3dprintingindustry.com/news/building-robots-recycled-plastic-93901/.
385

Радикальные технологии

жить в одном из крупных городских центров планеты, безо­
пасное и достойное пространство для проживания, и их на­
чинают ценить самих по себе.
Все это пребывает в хрупком экологическом гомеостазе,
поддерживаемом вездесущими экологическими датчиками,
обеспечивающими высокоточную настройку тех видов дея­
тельности, которые неизбежно производят загрязнение. Про­
должается работа по восстановлению биосферы, тогда как
в космос запускаются сонмы автономных зондов, чтобы ис­
следовать астероиды на предмет имеющихся на них ресурсов.
Оборот материи и энергии при «зеленом изобилии» отлича­
ется всеми признаками того устойчивого состояния, которое
экологи называют «климаксным сообществом»: здесь нет ро­
ста в классическом экономическом смысле, но повсюду царит
жизнь, красота, адаптация, активное творчество.
«Зеленое изобилие» стимулирует высочайший уровень
экспериментирования на границах человеческого и субъек­
тивного, так что люди могут свободно исследовать новые гендеры, формы отношений и семейные структуры или рассма­
тривать телесные дополнения в качестве средства самовыра­
жения. В этом случае любая работа, которой люди решают
заняться, считается разновидностью ремесла, а ремесло упо­
добляется игре. Поскольку из всего этого практически устра­
нено желание властвовать, даже инстинкт конкуренции при­
обрел более легкую и игровую форму.
Все это представляется более или менее очевидной фор­
мой «полностью автоматизированного коммунизма класса
люкс», то есть миром, в котором рог изобилия опрокинул­
ся на всех. Если такая возможность реализуется в каком-то
одном месте, трудно представить, что помешает ей осуще­
ствиться и во всех остальных. Но хотя этот сценарий, воз­
можно, противоречит обычным сетованиям на то, что про­
ще представить себе конец света, чем конец капитализма,
он основан на некоей перенастройке человеческой природы
ex machina, и это не может не тревожить. Он зависит от того,
386

Глава ю. Радикальные технологии

что откуда-то извне возникнет нечто такое, что избавит нас
от постыдной психологии нехватки. Но что, если ничего по­
добного никогда не случится?
Раскручивающаяся спираль
Во втором сценарии мы исследуем траекторию, на которой
открыта термодинамически устойчивая альтернатива для
доказательства выполнения работы, а основанная на блокчейне криптовалюта оправдывает все те надежды, которые
возлагались на нее ее первоначальными защитниками. Это
приводит к отмиранию государства как института на плане­
те в целом. Поскольку способность государства поддержи­
вать себя за счет налоговых поступлений значительно сокра­
тилась, оно ветшает и постепенно уходит в прошлое, но это
происходит до того, как на смену ему приходит какой-то про­
цесс координации на уровне всего общества, которому про­
сто не хватило времени, чтобы развиться.
При «раскручивающейся спирали» больше нет мейнстримных СМИ, как и общей для всех культуры. По сути,
нет вообще никакой общей реальности: фрагментирование консенсуса оказывается эпистемологическим вызовом,
не уступающим всем другим проблемам, оно не позволя­
ет сколько-нибудь крупным институтам поддерживать себя,
а новым —возникать. Ситуацию определяют множество бо­
лее мелких и ловких игроков. Производственные мощности
по большей части распределены по районным сетевым ма­
стерским, организованным в виде кооперативов и связан­
ным сетевыми процессами принятия решений. Экономиче­
ская власть отправляется слабо сплоченными федерациями
подобных кооперативов, хотя их координация осложняется
различиями в ценностях и стилях управления, а также тем,
что они предпочитают иметь дело с конкурирующими мест­
ными валютами.

387

Радикальные технологии

Цифровое производство дешево, широко доступно
и столь же широко используется. Упор делается на ситуатив­
ные тактики, импровизационную или адаптивную перера­
ботку, поскольку искусственная среда пронизана хаотичны­
ми инфраструктурами, похожими на индийский «джугаад»27
или же очень близкую к нему бразильскую «гамбиаху»28.
Преобладает абсолютный разнобой местных вкусов: мир
одевается во фрактальный мех самопальных вещей, цвета­
стых аппликаций, вставок и наклепок, радостно избавивших­
ся от вкусового единства.
Люди вынуждены смириться с тем, что делят мир с филумом автономных машинных агентов самых разных типов
и спецификаций, причем лишь некоторые из них так или
иначе напоминают роботов в нашем привычном понимании.
Представители этого филума, некогда презиравшиеся как
низший класс или же вызывавшие опасения из-за нечело­
веческой силы и выносливости, теперь стали настолько раз­
нообразными, что уже не поддаются какой-то общей харак­
теристике; они выделяются не больше и не меньше, чем все
остальные существа и вещи, населяющие эту среду, а потому
привлекают не больше и не меньше внимания.
За XX век пришлось расплатиться с лихвой. Порой ка­
жется, что вся экономика «раскручивающейся спирали»
нацелена на возмещение ущерба. Детализированные слои
с дополненной реальностью руководят любителями, которые
разбирают оставшиеся от XX века постройки и инфраструк­
туру; их бригады рыщут по земле в ярко раскрашенных воен­
ных экзоскелетах, снося аварийные строения, извлекая цен­
ные материалы для переработки, вскрывая потрескавшийся
бетон, чтобы сделать лежащие под ним земли сельскохозяй­
ственными. Но нет никаких масштабных скоординированных

27

28

Navi Radjou, Jaideep Prabhu and Simone Ahuja, "Use Jugaad to Innovate Faster,
Cheaper, Better," Harvard Business Review, November 8, 2011.
Shira Springer, "Embracing Cambiarra in Brazil," Boston Globe, August 12, 2016.
388

Глава ю. Радикальные технологии

действий, направленных на сохранение глобальной среды,
ничто не мешает любому человеку сжечь любое количе­
ство угля, который ему удалось раздобыть, и если челове­
честву удается кое-как перебиваться, то гораздо хуже, чем
хотелось бы.
Это не сценарий мягкого коллапса, высмеянный фанта­
стом и критиком Брайаном Олдиссом, который назвал его
«уютной катастрофой», когда немногие привилегированные
протагонисты с показным спокойствием движутся в сумерках
цивилизации29. Для большинства людей жизнь при сцена­
рии «раскручивающейся спирали» большую часть времени
тяжела в физическом смысле, даже мучительна. Кооперати­
вы страдают от всех обычных недостатков местечковости страха чужаков и рождающихся в других местах идей, а у то­
го, кто внутри них выбивается из общего ритма, они могут
создать ощущение консервативности и даже клаустрофоб­
ной замкнутости. На границах между ними то и дело проис­
ходят стычки, которые едва удается сдерживать отчаявши­
мися советами мира, и присутствует ощущение того, что вы­
живание всех и каждого висит на волоске. В повседневной
жизни ощущается некоторая нереализованность. Но есть
и кое-какие плюсы. Для тех, кому посчастливилось найти се­
бе подходящих партнеров и окружение, это жизнь в компа­
нии единомышленников, полная взаимопомощи и, главное,
целеустремленности, в которой нет места скуке или унынию.
Стеки+
В сценарии «Стеки·*-» все в основном так же, как и в наши дни,
но только в еще большей степени. Это парижский сценарий

29

Brian W. Aldiss, Billion Year Spree: The True History of Science Fiction, Garden
City: Doubleday & Co., 1973; Брайан Олдисс и Дэвид Уингров, Пикник на
триллион лет. История научной фантастики, Москва: Международный
центр фантастики, 2012.
389

Радикальные технологии

из нашего введения, где нынешние экономические и полити­
ческие игроки пытаются сохранить власть над разогреваю­
щимся и постепенно уходящим под воду миром, используя
все те инструменты, которые недавно стали для них доступны,
и в общем и целом им это удается.
В этом случае государство и рынок практически не отли­
чаются друг от друга: первое существует преимущественно
в качестве гаранта последнего, но все свои программы про­
водит через систему партнеров из частного сектора. Гражда­
не имеют право на всеобщий базовый доход; никто не голо­
дает, но большинство распределяемых средств быстро заби­
рается обратно в качестве платы за услуги, которые раньше
считались общественными благами. Институты, которые, ка­
залось бы, должны противодействовать этому-например,
академия, искусства, гуманитарные и точные науки, элитные
медиа, — на самом верху управляются людьми, которые са­
ми являются бизнес-ангелами, если не просто инвесторами,
финансирующими венчурные проекты. За пределами уста­
новившегося неолиберального консенсуса остается лишь
горстка эффективных публичных игроков, а также те не­
многие, у кого сохранились хоть какие-то воспоминания об
ином стиле жизни, но практически никто не обращает на них
внимания. Собственно, во многих кругах заводить разгово­
ры о сложившемся порядке стало дурным тоном, а намекать,
что возможны и другие способы организации мира, —это уж
точно опасный промах.
В мире «Стеки+» цифровое производство окончатель­
но сложилось, подгоняемое неотложной потребностью
оборвать расползающиеся трансокеанские цепочки поста­
вок, поскольку с доставкой товаров сопряжено все больше
рисков, а расходы по страхованию стали неподъемными.
Однако его применение связано определенными условиями.
Установки для цифрового производства сами по себе ничем
не ограничены, совсем наоборот-каждый из «стеков» пред­
лагает собственную, весьма технологичную модель, и такие
390

Глава ίο. Радикальные технологии

модели крайне популярны. Однако они заблокированы при
помощи инструментов управления цифровыми правами. Вы
можете свободно распечатать вещи у себя дома, но это брендированные вещи, и вы производите их на коммерческой
основе, по подписке; поскольку марка того или иного стека
указана на вашей установке, «стек» получает 30% прибыли.
В этом сценарии развитие технологии блокчейна заглох­
ло, когда выяснилось, что фундаментальные термодинами­
ческие проблемы доказательства выполнения работы не­
преодолимы. Распределенные реестры широко использу­
ются теми сторонами, для которых выгоды перевешивают
издержки, но они так и не достигли всеобщего внедрения.
Хотя эти реестры критически важны для перевода средств
между крупными институтами, для людей за пределами
правительственных или финансовых кругов они больше не
представляют особого интереса. О первой волне энтузиаз­
ма, вызванного криптовалютой, помнят только из-за ее нео­
боснованности и самообмана, и если она и обсуждается, то
с некоторым смущением, словно бы это была некогда мод­
ная, но теперь смешная стрижка или одежда.
Для узкой прослойки счастливчиков горизонт ограни­
чивается тоскливым благосостоянием. Жизнь у них прохо­
дит примерно так же, как и сегодня: все больше катастро­
фических погодных явлений, непредсказуемых вспышек
разнузданного насилия и неясного, но щемящего чувства
утраты, а в остальном все как обычно. Элита «Стеков+», бес­
прецедентно здоровая, блистательная и крайне многооб­
разная, с иронией тянет лямку на работе, которую считает
бесполезной,-в гигантском сложном уроборосе бессмыс­
ленности, занятом преимущественно манипуляцией симво­
лами. Свои дни ее представители посвящают в основном ра­
достям дружбы, общения и тяжелого труда; согласовывают
свои бранчи, отпуска, свидания, халтуры и беременности че­
рез приложения, решая все вопросы легко и не уставая радо­
ваться тому, что новые автономные Uber избавили их даже
391

Радикальные технологии

от необходимости общаться с водителем. Почти все оптими­
зировано ради их комфорта и удобства посредством сбора
столь подробных и полных данных, что большинство реше­
ний, которые в ином случае им пришлось бы принимать в по­
вседневной жизни, предугадываются и опережаются. Прак­
тически никто не жалуется: кредитные планы, пункты меню
и обновленные варианты путешествий, которые выбираются
для них заранее, почти всегда дают идеальное равновесие
между доступностью и удовлетворением желания, о котором
узнают, только когда оно было исполнено.
Все остальные вкалывают. Всеобщий базовый доход,
возможно, освобождает людей от банального поиска пропи­
тания и покрывает основные расходы на жилье и медицин­
ское обслуживание. Но он был введен неохотно, из страха,
с надеждой на субсидии со стороны избранных частных пар­
тнеров, и в целом обеспечивает лишь элементарные условия
для сносного существования. Для большинства на место гне­
тущих тревог о нестабильной занятости пришло нечто столь
же неприятное и намного более стабильное —смирение с тем
фактом, что ничего лучше у них уже никогда не будет.
Но не все так плохо. «Стекам», например, совершен­
но не важно, кто вы-транссексуал, полисексуал, веган или
травокур. В действительности, они даже поощряют макси­
мальную дифференциацию самовыражения, им нравит­
ся обслуживать все рынки одинаково. И хотя «стеки» и го­
сударство, возможно, присвоили право определять стра­
тегию и опосредовать поток ощущений, на тактическом
уровне обычные люди по всей планете сохранили за собой
возможность критиковать, создавать сложности и сопро­
тивляться — и не только те, кто способен докричаться до
все больше отдаляющейся элиты, но даже жители трущоб
и фавел. Поэтому если одни успокоились, поддавшись со­
блазнам свободно скачиваемых виртуальных миров удоволь­
ствий и умело геймифицированных режимов подчинения, то
другие хватают все, что только могут. Они стали мастерами
392

Глава ίο. Радикальные технологии

хакерства, подрывной деятельности и поиска уязвимостей,
доказывая, что «стеки»-не единственные агенты, способ­
ные поставить технические знания на службу желанию или
целенаправленно соединять разные по происхождению
технологии в различные инструменты.
Некоторые научились особенно хорошо взламывать про­
граммы по управлению цифровыми правами, которые соз­
дают препоны для цифрового производства; необходимые
для этого знания и инструменты циркулируют в развитой те­
невой экономике наряду с нелицензированным филаментом
и всеми незаконными вещами, которые люди из них делают.
Такова яркая картина, предложенная в клипе, созданном
в 2014 Г°АУ Для песни M.I.A. "Double Bubble Trouble". В нем
продвинутые подростки размахивают распечатанным на
ЗЭ-принтере боевым оружием, используют самопальные
дроны, чтобы отвоевать себе территорию, набивают друг
другу специальные татуировки, которые можно увидеть
только через устройства дополненной реальности, и обма­
нывают камеры наблюдения, надевая 6анданы, сбивающие
с толку систему распознавания лиц; камера специально за­
держивается на зв-принтере Ultimaker и на клубах дыма от
марихуаны. Это фантазия о том, как улица сама находит
применение для технологии, и хотя в ней желаемое во мно­
гом выдается за действительное, она правильно улавлива­
ет идею перекрестной контаминации.
Ощущение, что существует плодотворная креативная
гибридность, зарождающаяся на нижних уровнях, может
дать надежду по крайней мере некоторым из тех, кто ока­
зался сегодня ни с чем, и именно это освобождает про­
странство для жизни в мире «Стеков+», в котором иначе
вообще было бы нечем дышать. Но что, если возможность
низового сопротивления будет выявляться и устраняться
еще до того, как успеет созреть?

393

Радикальные технологии

Совершенная гармония
В нашем четвертом сценарии происходит следующее. Это
пространство, в котором господствуют, опять же, слившиеся
друг с другом рынок и государство, но в этом случае неоли­
беральное правление «Стеков+» сдвинулось в явно автори­
тарном направлении.
Всем управляет репутационная модель в китайском сти­
ле, поощряющая конформизм и наказывающая откло­
нения. Блокчейн стал главным элементом многих реалий
в этом сценарии, но не в том смысле, который имели в виду
его изобретатели. Центральный банк выпускает цифровую
валюту, и в ней проходят все транзакции. Каждый акт эко­
номического обмена фиксируется в логах, отслеживается
и анализируется. Иногда совершаются безрассудные попыт­
ки вести бизнес в обход отчетности, но такие аномалии бы­
стро выявляются, а участники сурово наказываются.
Введены драконовские меры контроля, касающиеся циф­
рового производства-не только в плане того, что можно сде­
лать на зв-принтерах, но и в отношении самой технологии.
Все принтеры должны регистрироваться, при этом из-за по­
стоянно обновляемой прошивки некоторые типы предметов
они делать вообще не в состоянии. Ничему из того, что мог­
ло бы так или иначе подорвать социально-экономический
порядок, просто не позволяют пробиться. Государство цели­
ком отвечает за распределение социальных благ, задабри­
вая ими своих любимчиков и отказывая в их предоставлении
подозрительным этническим группам и другим непокорным
социальным образованиям.
Повседневная жизнь в «совершенной гармонии» —это
анализ вызванных стрессом изменений в голосе работницы
кол-центра, обучающей виртуального агента, который ее за­
менит. Алгоритм оценки риска предсказывает, что она будет
уволена, а потому ей заранее поднимают процентную став­
ку по кредитам. Работающий на блокчейне «умный замок»
394

Глава ίο. Радикальные технологии

«выселяет» ее из микролофта в высотке, как только она не
может выплатить арендную плату. Дрон, распечатанный на
ЗЭ-принтере, следит за ее выселением, тогда как алгорит­
мы распознавания походки и поддержания неизменного
положения не дают дрону отстать от нее, пока она не поки­
нет место. Интерфейс дополненной реальности позволяет
сотруднику службы безопасности, находящемуся на расстоя­
нии 8 тысяч миль, следить за ней через дрон, и он будет де­
лать эту работу за 50 центов в час, радуясь, что вообще на­
шел какую-то работу на том кладбище, в которое преврати­
лась экономика его родной страны. Ее соседи, погруженные
в иммерсивную реальность, то и дело вздрагивают; они со­
вершенно покорны, лишены всякого политического созна­
ния и не интересуются тем, что происходит рядом с ними.
RFID-метки гарантируют, что любое движимое имущество,
принадлежащее хозяину, останется на месте. Да и сам хо­
зяин-автономное парагосударственное предприятие без
людей-акционеров, оборачиваемость активов которого на­
столько высока, что квартира работницы кол-центра уже бу­
дет сдана новому жильцу, едва она проедет одну останов­
ку на метро. В этом мире все нацелено на безжалостное из­
влечение прибыли —именно потому, что все разваливается.
Экономика тоже избавилась от человеческого контроля.
Всем заправляют непрозрачные и неприступные алгоритмы
планирования, а потому на поверхности планеты развертыва­
ются обширные процессы, масштабы, цели и мотивы которых
люди уже не способны оценить. Быть может, эти новые го­
спода запустили экстренную программу связывания углерода
или начали менять альбедо Земли, чтобы она отражала боль­
ше солнечного тепла обратно в космос? Кто знает. И в любом
случае не стоит задавать слишком много вопросов.
Граждане «совершенной гармонии» отлично понимают,
кто они такие —бесполезнариат, складируемый и умиротво­
ренный, лишенный места, где он мог бы собраться, которое
он мог бы занять и где он мог бы начать сопротивляться.
395

Радикальные технологии

Но даже здесь жизнь продолжается. Такой приспособля­
емый и цепкий вид, как человек, не может жить в состоянии
вечного горя. А потому люди при «совершенной гармонии»
преломляют хлеб, как они всегда это делали; они продолжа­
ют вместе выпивать и смеяться. Общая картина выглядит не
слишком многообещающей, и всем это известно, несмотря
на льстивые речи рынка/государства. Однако периодиче­
ские вспышки террора по большей части подавляются; в об­
ласти экологии проводятся определенные корректирующие
мероприятия, пусть и непонятные; и хотя правит суровый
конформизм, он оставляет людям достаточно пространства,
чтобы как-то прожить остаток жизни, которую они могут на­
зывать своей собственной. Большинство приняло решение
использовать ее по полной.
У последнего сценария нет названия. В этом случае мы
видим цивилизацию, рухнувшую в планетарном масштабе:
паника обуяла общества при первых сильных ударах, вы­
званных климатическим кризисом, поэтому они скатились
к племенным общинам и догматам крови и почвы, так и не
сумев в полной мере овладеть возможностями, подаренны­
ми новой технологией.
Земля истощена и испорчена отчаянными попытками
снова запустить двигатели экономики. Последние леса ис­
чезают из-за неудачных проектов геоинженерии, при помо­
щи которых намеревались исправить климат, и в конце кон­
цов гибнут из-за подсечно-огневого земледелия. Океаны за­
дыхаются, источают зловоние и умирают. Пищевые цепочки
рвутся в самых разных местах одновременно; скученное на­
селение достигло потолка и не знает, что делать дальше.
Выживают малые сообщества —разбросанные оголодав­
шие анклавы, которые удерживаются вместе исключитель­
но волей и первобытной, почти что религиозной преданно­
стью их членов друг другу. Но, поскольку все легкодоступ­
ные источники энергии были сожжены, уровень технического
развития этих сообществ быстро падает до нулевой отметки,
396

Глава ίο. Радикальные технологии

на котором он, возможно, останется в течение грядущих ты­
сячелетий.
Представления выживших о мире, который существовал
раньше, значительно ограничены тем, что в последние де­
сятилетия его расцвета большая часть человеческой куль­
туры существовала только в облаке, а потому исчезла, ког­
да последний сервер пал под необратимым воздействием
времени и энтропии. Все культурные артефакты, которые не
производились массово в материальной форме, в том чис­
ле почти все тексты, музыка и произведения визуального ис­
кусства, созданные после 1995 года, навсегда утрачены. Все,
что осталось, превозносится как семейная реликвия, символ
почти что немыслимых времен, более мягких и светлых.
Представляют ли несколько этих набросков единствен­
ные варианты, доступные нам, или хотя бы спектр вариаций?
Конечно, нет. Ни в одном из этих сценариев не рассматрива­
ется значительный трансформационный потенциал, связан­
ный с биотехнологиями и науками о жизни,—здесь можно
упомянуть терапию стволовыми клетками, геномное редак­
тирование CRISP или различные варианты нашего превра­
щения в киборгов. В коллективном плане сценарии, несо­
мненно, недооценивают влияние социально-демографиче­
ских тенденций, которые сами по себе не имеют отношения
к технологии. Каждый из представленных вариантов, как
и сценарии, первоначально разрабатывавшиеся в Shell, —это
просто выжимка определенных тенденций, которые мы уже
можем распознать в том, как используем тот или иной класс
технологий.
Однако такие выжимки могут оказаться полезными. Они
помогают нам понять, как отдельные технологии стыкуют­
ся друг с другом, формируя характерные синдромы, как они
умножают эффекты друг друга, а не просто суммируют их,
как они подталкивают общественные изменения, даже ког­
да сами определяются ими, и насколько часто те, что дости­
гают расцвета, обязаны этим тому факту, что они полностью
397

Радикальные технологии

соответствуют нуждам наличных идеологий. Они пока­
зывают нам, что мы сможем понять, что на самом де­
ле делают технологии и как они в действительности ра­
ботают, только если несколько отстранимся и взвесим
их последствия для всех социальных и природных си­
стем, с которыми они переплетены. И самое, возможно,
главное в том, что они ясно показывают, как определен­
ные риски и ущербы действительно можно спрогнози­
ровать, а это, в свою очередь, означает, что их можно
обойти или избежать, если только мы приложим к это­
му упорные совместные усилия.
Мы, и как отдельные люди, и как общество, отчаян­
но нуждаемся в выработке более тонкого понимания
того, как технологии действуют в этом мире и кто по­
лучает от этого наибольшую выгоду. С одной стороны,
это означает, что к системе технических инноваций на­
до применять инструменты институционального и дис­
курс-анализа, чтобы выявить их скрытые паттерны ин­
тересов и в то же время доказать, что определенные
утверждения и установки сами являются продуктом за­
интересованности. Но с другой стороны, дело попросту
в том, что нужно научиться задавать правильные вопро­
сы всякий раз, когда мы сталкиваемся с новым техноло­
гическим предложением.
Если мы и должны что-то понять благодаря этим
сценариям или из нашего предыдущего рассмотрения
«стеков», так это то, что современные технологии ни­
когда не работают так же, как отдельные, изолирован­
ные, суверенные артефакты. Какое бы влияние они ни
оказывали на наш стиль жизни, оно возникает именно
потому, что они встроены в масштабные социальные,
технические и материальные системы. Какие бы воз­
можности в принципе ни таились в них, они ограниче­
ны зависимостью от предшествующего развития; они
канализируются обычаем, неформальными нормами
398

Глава ίο. Радикальные технологии

и правом; они усиливаются всякий раз, когда пересе­
каются с тем или иным актуальным потоком человече­
ских желаний. Независимо от того, служат ли они тем
целям, ради которых изначально задумывались, мы мо­
жем быть уверены, что они выйдут за пределы этих це­
лей и будут действовать невзирая на них, сделавшись
неподконтрольными своим изобретателям.

Заключение. О тетраподах и
тактике - радикальные технологии
и повседневная жизнь

На прибрежной полосе в Ниигате, перед мягко набегающи­
ми волнами Японского моря, стоит волнорез, состоящий из
бетонных объектов, называющихся тетраподами. Каждый
напоминает притуплённый противопехотный шип диаме­
тром в несколько метров и весит около двух тонн. Они были
расставлены здесь, как и вообще вдоль 55% всей береговой
линии Японии, тысячами, чтобы бороться с эрозией; их мас­
сивная цепочка тянется вдоль берега до самого горизонта.
Из-за своей зубцеобразной формы едва установленные
тетраподы самоорганизуются, создавая видимость порядка.
Врастая в землю по мере того, как под ними оседает почва,
они образуют плотный, но проницаемый барьер, рассеива­
ющий силу волн и поперечных потоков и —по крайней мере,
теоретически—удерживающий береговой песок, чтобы его
не смыло в море. Со временем весь этот ансамбль стал ча­
стью береговой экосистемы, образовав искусственную среду
обитания для птиц, крабов, водорослей и прочей дикой при­
роды. Эти грубые, некрасивые объекты —в некотором роде
стихийная инфраструктура.
Именно о береговой линии Ниигаты я вспоминаю вся­
кий раз, когда мне попадаются обещания о том, какие за­
мечательные вещи будут делать для нас новые технологии,
в особенности когда при этом предполагается, что они бу­
дут их делать автоматически. Помимо того что они чисто
эстетически уродуют береговую линию, теперь считается,
400

Радикальные технологии

что тетраподы, выстроившиеся у края воды, на самом деле
ускоряют эрозию, которую призваны предотвращать; в на­
стоящее время они в основном играют роль скрытой госу­
дарственной субсидии для японской бетонной индустрии1.
В лучшем случае пустая трата энергии и инвестиций, они
в каком-то смысле не просто бесполезны, но вредны.
И то же самое происходит со многими технологиями,
предлагаемыми нам на том основании, что они сами собой
породят условия равенства, справедливости и свободы. Те­
траподы на морском берегу в Ниигате показывают, что во
многих обстоятельствах и в результате действия множества
факторов техническое вмешательство приводит к послед­
ствиям, отличающимся от задуманных. Именно это имел
в виду великий британский кибернетик Стэффорд Бир, ког­
да говорил, что «цель системы—то, что она делает»2. Со­
гласно этой теории, совершенно не важно, намеревался
ли создатель какой-либо технологии сделать ее порабоща­
ющей или освобождающей, сохраняющей или разрушаю­
щей. Важно, что именно она делает, и мы должны оценивать
ее только на основании этого. Если проект береговых инже­
нерных сооружений с бетонными тетраподами явно перена­
правляет субсидии нескольким избранным фирмам и груп­
пам поддержки, при этом не предотвращая эрозию, и ему
позволяют это делать в течение долгого времени, тогда нам
ничего не остается, как сделать вывод, что в этом и есть его
единственная настоящая цель.
Именно этот критерий мы должны применять к допол­
ненной реальности, зО-печати или децентрализованным ав­
тономным организациям: важно не то, что было на уме у их
разработчиков-визионеров, когда они их придумывали, а то,
к чему они привели. И если данные технологии невозможно
1

2

Alex Kerr, Dogs and Demons: Tales from the Dark Side of Japan, New York:
Hill and Wang, 2001.
Stafford Beer, "What Is Cybernetics?," Kybernetes, vol. 31, no. 2, 2002, pp. 209-219.

401

Заключение

оценивать, исходя из намерений их разработчиков, тем бо­
лее нам следует с осторожностью относиться к обещаниям,
которые нам дают организаторы, промоутеры и другие лица,
материально заинтересованные в их широком распростра­
нении. Самый обманчивый аспект такой риторики всегда
связан с разрывом между техноутопическими заявлениями
о том, что «могут» или «могли бы» принести с собой опре­
деленные инновации, с одной стороны, и тем, что, как мы
видели своими глазами, они делают,—с другой3. Очень ча­
сто обещанные благодеяния так и не материализуются, тог­
да как легко предсказуемые (и по сути дела, предсказанные)
негативные последствия неизменно дают себя знать, и с ни­
ми уже приходится иметь дело не их создателям, а всем
остальным. Вот почему я вздрагиваю от ужаса всякий раз,
когда кто-то заговаривает об «освободительном потенциа­
ле» какой-то из обсуждаемых технологий. Давать надежду
и пестовать ее в других не означает, что нужно отказывать­
ся от строгости.
При таком подходе заявления, так часто делающиеся
в отношении новых технологий, выглядят уже не столь ра­
дужными. Эдриан Боуэр не скрывал, что придумал свою са­
мореплицирующуюся цифровую установку, чтобы бороть­
ся с логикой ограниченности материальных ресурсов, на ко-

Показательный пример —идея о том, что обнищавшие торговцы с глобаль­
ного Юга могли бы по-настоящему улучшить свою судьбу, если бы пользо­
вались мобильными телефонами для получения в реальном времени ин­
формации об оптимальных ценах на свои товары. В первые годы развития
мобильной связи эта обнадеживающая сказка так часто приводилась в ка­
честве оправдания государственных инвестиций в эту технологию-как са­
мими производителями, так и их добровольными помощниками из «футу­
ристических» медиа, - ч т о получила статус факта. Однако позднейшие эм­
пирические исследования, проводившиеся в международном сообществе
разработчиков, указали на то, что этот сценарий едва ли когда осущест­
влялся так, как предсказывали и производители, и футуристы. См.: Way а η
Vota, "Surprise! Fishermen Using Mobile Phones for Market Prices Is the Largest
Lie in ICT4D," ICTworks, June 3, 2016, ictworks.org.
402

Радикальные технологии

торой основывается капиталистическое производство, и этот
аргумент был подхвачен и развит в последние годы такими
авторами, как Рифкин, Мейсон, Срничек и Уильяме в их раз­
мышлениях о том, какую форму примет новый, посткапитали­
стический порядок. Изобретатели блокчейна, от Сатоси Накамото до Ника Сабо и Виталика Бутерина, не скрывали, что его
цель-бороться с вмешательством государства и централизо­
ванной администрацией. Практически повсюду реклама алго­
ритмов принятия решений обещает, что они навсегда избавят
нас от человеческой субъективности и предвзятости. И вся­
кий раз мы видим, что эти устремления попираются, когда
технологии, которые должны были воплощать их в жизнь,
перехватываются и присваиваются существующими центра­
ми власти. Сами по себе они не положат конец ограниченно­
сти материальных ресурсов, капитализму или угнетению. Ког­
да они будут прочно встроены в существующий образ жизни,
процессы производства или продажи, все, что они смогут са­
ми воспроизводить, -это еще больше того же самого.
По сути дела, урок тетраподов состоит в том, что там, где
речь идет о технологии, ничего не происходит автоматиче­
ски, ничего не происходит даром, и, если не проявлять ве­
личайшую осторожность, можно в итоге получить результат,
сильно отличающийся от задуманного. Если вы преданы ка­
кой-то технологии —как японское правительство и строитель­
ная индустрия преданы тетраподам, —то невольно будете ис­
кать ей применение, независимо от того, хорошо или плохо
она справляется со своей ролью. Если, с другой стороны, ва­
ша цель—получить определенный общественный результат,
определенное распределение власти в мире, вы не будете
выяснять, подходит ли та или иная технология для вашей
цели. Вам волей-неволей придется заняться гораздо более
тяжелым трудом по непосредственной организации этого
результата.
Если вы хотите избавиться от ограниченности материаль­
ных ресурсов, то сейчас вам следует работать над справедли­
вым распределением благ, которые у нас уже имеются, а не
403

Заключение

ждать, пока автоматизация решит эту проблему за вас. Если
вы хотите отобрать власть у государства, предпринимайте
конкретные шаги к тому, чтобы самостоятельно решать про­
блемы на местном уровне, а не надейтесь на то, что кто-то
выпустит код автономной организации, которая мгновенно
сделает государства устаревшими. Если вы заинтересованы
в устранении классовой и расовой предвзятости в системе
уголовной юстиции, работайте с какой-нибудь из множества
гражданских организаций, специально созданных для этой
цели, прежде чем передавать власть тому, что станет еще од­
ним инструментом и рационализацией для применения вла­
сти. Во всех случаях тяжелая, неприглядная, неблагодарная
работа по построению институтов и организации сообществ
потребует огромных вложений времени и сил и не даст ни­
каких гарантий успеха. Но зато гораздо меньше вероятность
того, что она будет подорвана непредвиденной динамикой
там, где новая и пока еще малопонятная технология встреча­
ется с неумолимым сопротивлением повседневности.
Так уж получилось, что лично мне очень даже нравят­
ся тетраподы как абстрактные эстетические объекты; пере­
до мной на письменном столе, когда я это сейчас пишу, сто­
ят три штуки в миниатюре, размером с кофейную чашку. Но
когда я вспоминаю, как морской прибой разбивается о бе­
тон, я погружаюсь не в эстетическое удовольствие, которое
мне могли бы дать эти объекты. Я думаю о государственных
средствах, которые ушли на создание тетраподов, об инве­
стициях, которые можно было бы вложить во что-то с гораз­
до большей пользой. Я думаю об изуродованной береговой
экосистеме и длинных участках береговой линии, где по­
всюду, куда ни бросишь взгляд, видно человеческое вмеша­
тельство в природу, вызванное алчностью промышленных
масштабов. В основном я думаю о песке, который отступа­
ет все дальше, медленно, но верно сползая в море. И я ду­
маю: все это —наследие сознательной попытки изменить ус­
ловия жизни.
404

Радикальные технологии

Кем бы ни был тот, кто изначально принимал решение
тратить деньги на тетраподы, ему была дана власть произ­
водить изменения: в его руках была сосредоточена способ­
ность перенаправлять потоки внимания и интереса, инфор­
мации и инвестиций, а в конечном счете—материи и энергии.
Это фундаментальная цель любой технологии, как и любой
политики. Все остальное делается для отвода глаз, как напо­
минает нам цитата из «Тезисов о Фейербахе», высеченная
на могиле Маркса. «Философы лишь различным образом
объясняли мир,— начерчено строгими позолоченными бук­
вами на гранитной плите, —но дело заключается в том, что­
бы изменить его»4.
В наши времена, пожалуй, нет другой группы людей, ко­
торая принимала бы эту фразу так близко к сердцу, как те,
кто работает в различных областях информационных техно­
логий. Изменять мир—то, чем они каждый день занимают­
ся на работе, и на счету этой индустрии и в самом деле до­
статочно достижений, созданных за прошедшие пятьдесят
лет, чтобы эти амбиции казались хотя бы внешне оправдан­
ными. Теории изменений, которых придерживаются участву­
ющие в этом люди, обычно довольно прямолинейны. Стал­
киваясь с неопределенностью, специалисты по технологи­
ям любят вспоминать фразу инженера-визионера Алана
Кея, утверждавшего, что «лучший способ предсказать бу­
дущее — изобрести его»5.
Лишь редкие изобретения действительно меняют мир та­
ким образом —сами по себе и одним фактом своего появле­
ния на свет: телеграф, пенициллин, атомная бомба, противо­
зачаточные таблетки. Инновации такого порядка достаточно
4

Karl Marx, The German Ideology, Amherst, NY: Prometheus Books, 1998; Карл
Маркс и Фридрих Энгельс, "Немецкая идеология", в Карл Маркс и Фридрих
Энгельс, Сочинения, 2-е изд., т. 3, Москва: Государственное издательство
политической литературы, 1955.

5

Alan С. Kay, "Predicting The Future," Stanford Engineering, vol. 1, no. 1, Autumn
1989, pp. 1-6.
405

Заключение

сильны, чтобы подчинять себе окружающую реальность, за­
ставляя саму власть течь по иным, новым каналам. В каждом
из этих случаев достаточно легко восстановить цепочку при­
чин и следствий, и именно благодаря им доводы технодетерминистов приобретают довольно убедительный налет прав­
доподобия. Вы, конечно, можете спросить, почему общество,
которому были дарованы секреты атома, сразу устремилось
к превращению этого знания в оружие, точно так же, как вы
имеете полное право спросить, почему контроль за дето­
рождением разворачивается на женском теле, а не на муж­
ском; предсуществующие социальные логики всегда будут
присутствовать в условиях задачи. Но это неблагодарное за­
нятие—утверждать, что эти технические инновации не вызы­
вали изменений в мире более или менее напрямую. Вызыва­
ли, и этот факт отражен в нашем обыденном языке: скажите
«бомба» (the Bomb) или «таблетка» (the Pill) —и все поймут,
что вы имеете в виду.
Однако большинство изобретений не имеет такой преоб­
разующей власти над миром. В конце концов Эдриан Боуэр
стал изобретать будущее так, как предлагал Кей, но тем не
менее мы живем не в мире самореплицирующихся цифро­
вых установок и даже не приблизились к миру, свободно­
му от нужды, который они должны были подарить нам. Его
RepRap наткнулись на стену из физики и экономики, соеди­
ненных вместе человеческой склонностью к лени (кто ста­
нет вытачивать детали нового репликатора, когда их бы­
стрее и дешевле заказать из Китая?), и в итоге мы получили
просто еще один класс продуктов.
Точно так же Ник Сабо изобрел умные контракты, чтобы
автоматизировать соглашения между сторонами, но, к сча­
стью, мир до сих пор не принял его предложение. Он не учел
противоречие между историей, разворачивающейся непред­
сказуемым образом, и грубой редукционистской логикой кон­
тракта, исполняющегося независимо от того, какие измене­
ния могли произойти за время, прошедшее с его подписания.
406

Радикальные технологии

Такие контракты всегда будут малопригодны для человече­
ских дел, потому что им недостает гибкости, чтобы создать
возможность для переговоров, которые помогают нам при­
спосабливаться к неожиданным стечениям обстоятельств.
Из этих примеров мы узнаем кое-что новое о том, как на
самом деле работают вещи: если тетраподы научили нас, что
цель, с которой задуман артефакт, может быть нейтрализо­
вана или даже извращена, когда его подхватывает крупная
социальная, техническая или материальная система, RepRap
и умные контракты учат, что такой артефакт может быть от­
вергнут сразу, если он создает слишком много проблем при
взаимодействии с этими системами6. И RepRap, и умные кон­
тракты потерпели неудачу потому, что сети производства
и обмена, которые они были призваны дополнить, имели
множество привязок к крайне стойким, метастабильным си­
стемам: большой культуре и ее юридическим и экономиче­
ским конвенциям, к тому статистически значимому собра­
нию влечений и наклонностей, которое мы называем чело­
веческой природой, и к самому материальному универсуму.
В большой степени именно это качество инерции, которое
политолог Джейн Беннет называет «материальной неподат­
ливостью культурных объектов»7, объясняет консерватизм,
повсюду скрывающийся за внешним буйством технологиче­
ских инноваций.
Но указывать на то, что чрезвычайно трудно добиться
сознательного, намеренного, целенаправленного и целеу­
стремленного изменения в мире путем внедрения некото­
рых новых технологических средств, — не значит сказать, что
новые технологии никак не воздействуют на текущее поло­
жение дел. Точно так же отсюда не следует, что подобные

6

Bruno Latour, Aramis, or The Love of Technology, Cambridge, MA: Harvard Uni­
versity Press, 1993.

7

Jane Bennett, 'The Force of Things," Political Theory, vol. 32, no. 3, June 2004, pp.
347-72.
407

Заключение

изменения в состоянии мира, вызванные технологиями,
как те, что сейчас зарождаются, обязательно будут чужды
по духу существующим институтам. Тетраподы, блокчейны,
ЗР-принтеры, алгоритмы —ничто из этого не может в точ­
ности произвести результаты, на которые рассчитывали их
изобретатели, в особенности те из них, что придерживают­
ся прогрессивных политических взглядов, но не может быть
никаких сомнений, что все они заставляют переключаться
потоки материи, энергии и информации и что некоторые из
этих новых потоков могут оказаться весьма желательными
для властей предержащих.
Некоторые, на первый взгляд «прорывные», решения,
например автономные грузоперевозки или полная автома­
тизация дома и человеческого тела, скорее всего, будут пре­
красно себя чувствовать, потому что не бросают вызов игро­
кам, в чьих руках сейчас находится экономическая власть,
или даже позволяют им преследовать их цели более эффек­
тивным образом. Какое бы направление ни принимал ради­
кализм этих решений, он никак не угрожает процессу нако­
пления капитала. Из технологий, что мы обсуждали, эти бу­
дут полностью внедрены быстрее всего.
Идея о том, что новые технологии угрожают многим
давним устоям, тем не менее не совсем вымысел, и точно
так же нет никаких сомнений в том, что некоторые очень
богатые и могущественные индивиды и институты потеря­
ют изрядную долю своего нынешнего величия. Когда рота­
ция брендов и модных приложений все больше ускоряет­
ся, все те, кто работает в заинтересованных компаниях, - не
говоря уже об их инвесторах, дистрибьюторах и клиентах, —
конечно, переживают это круговращение как душеразди­
рающую драму победоносных триумфов и постыдных по­
ражений с очень высокими ставками. (Последствия этих
прорывных инноваций также вполне реальны и для других:
достаточно вспомнить, как на налоговой базе Финляндии
сказалось то, что гигант рынка мобильных телефонов Nokia —
408

Радикальные технологии

финская компания, капитализация которой в свое время до­
стигала зоо миллиардов долларов, — всего за десятилетие по­
терял до% своей стоимости8.)
Но эта борьба на поверхности не меняет серьезным об­
разом более глубокие условия, в которые ставят нас совре­
менные технологии: то, что повседневная жизнь будет опо­
средоваться сетевыми процессами измерения, анализа
и контроля; то, что доступ к ресурсам и жизненно важным
возможностям будет определяться алгоритмами; а главное,
то, что способность человека принимать решения не отвеча­
ет вызовам сложности, которые бросает нам мир, как кажет­
ся, полностью ускользающий от нашего понимания. Судь­
ба отдельных компаний или даже секторов экономики ни­
как не сможет повлиять на эту ключевую логику нашей эпохи
или постгуманистический капитализм, который она делает
возможным. Систему, которая превращает аффект и опыт
в данные, а данные—в доходы и формирует жизненные воз­
можности, нельзя уничтожить одним махом, и, если верить
теоретикам машинного обучения и адаптивного интеллекта,
способность предвосхищать и упреждать экзистенциальные
угрозы, имеющаяся у участников, находящихся на самой
верхушке этой системы, со временем только улучшится. Не
будет гениального хода, который позволит разом вырвать
у них из рук нашу экономику, структуру нашего повседнев­
ного выбора или наше воображение.
Разглядеть это как следует нам мешает зависимость от
предшествующего развития, или попросту инерция. Мы
не столько становимся киборгами, сколько уже наполовину
распределены, когда наша работа, семейная и обществен­
ная жизнь, воспоминания, воображение и даже когнитив­
ные процессы оказываются разбросаны по паутине центров
данных и серверных ферм, по передающей инфраструктуре
и интерфейсам устройств, которые образуют современную
8

'They Once Were Giants," Wall Street Journal, September 4, 2013.

409

Заключение

глобальную сеть. Мы многое вложили в этот разбросанный
аппарат, по крайней мере многие из нас, и в некоторой сте­
пени - здесь снова дает себя знать материальная неподатли­
вость—принуждены следовать за ним.
Учитывая, как мы всем этим захвачены, каждая новая изо­
бретаемая и предлагаемая нам способность ставит вопрос
о ее происхождении. Она дает нам некоторые линии усколь­
зания, но мы редко останавливаемся, чтобы подумать, идет
ли какая-то из этих линий в направлении, в котором мы наме­
ревались двигаться, пускаясь в путь. Ноутбук этого года лег­
че модели, выпущенной в прошлом году, а в следующем го­
ду он будет еще легче; эта версия приложения использует
алгоритм поиска картинок, который в тысячи раз быстрее ис­
пользованного в прошлой версии; новая прошивка автомо­
биля дает возможность полуавтономного функционирова­
ния, и пока этого достаточно. В наши дни программы дели­
катно обновляются в фоновом режиме, тихонько загружаясь
и устанавливаясь в ночные часы, тогда как покупка нового
ноутбука или телефона раз в год или два становится практи­
чески обязательной, если мы хотим продолжать пользовать­
ся приложениями и другими программами, которыми поль­
зуются все. В любом случае технически все устроено так, что­
бы проблема выбора оказалась практически устранена. Но
такое техническое устройство лишает нас возможности заду­
маться о том, хотели ли мы повсюду таскать с собой наше ра­
бочее место и все его обязанности, хотели ли подписываться
на услугу, которая позволяет любому узнать нас по фотогра­
фии, или передавать управление автомобилем алгоритму,
который может действовать исходя из моральных расчетов,
сильно отличающихся оттого, что мы могли бы принять.
Всякий раз, когда нас увлекает за собой самоподдержи­
вающаяся инерция и соблазнительная логика какой-то но­
вой технологии, мы забываем спросить, что еще она может
делать, как еще может работать и кто в конечном итоге по­
лучает выгоду от ее появления? Почему время оказалось
410

Радикальные технологии

разбитым на промежутки между уведомлениями, почему
мы чувствуем себя такими неадекватными перед верени­
цей картинок, достающих нас через наши устройства, по­
чему мы вообще так часто чувствуем себя пустыми и вы­
горевшими? Что может связывать выбор, который мы де­
лаем, и процессы разграбления планеты, загрязнения
атмосферы и обеднения бесчисленных жизней, человече­
ских и не только? Действительно ли наши действия могут
заложить фундамент для угнетения, которое будет еще бо­
лее мрачным и при этом еще более тотальным? И, нако­
нец, мы забываем спросить: не отказываемся ли мы в сво­
ем стремлении к преодолению человеческой природы от
дара, который уже держим в руках и которым не умеем рас­
порядиться?
Если нас пугает то, что мы выясним, когда наконец по­
лучим все ответы на подобные вопросы, если нам не нра­
вится картина мира, с которой мы останемся, и наше место
в ней, перед нами встает последний ряд вопросов: можно
ли отказаться от этих радикальных технологий? Можно ли
им сопротивляться? А если нет, то нельзя ли их приспосо­
бить для более подходящих целей?
С возможностью отказа все понятно. Если только, как
Теодор Казински, не сбежать от консенсуального мира
и его неразберихи, алгоритмическое управление жизнен­
ными возможностями будет оказывать огромное давление
на выбор человека, даже на структуру его сознания. И даже
если сбежать и укрыться в далекой хижине, отключенной
от всех сетей, можно быть уверенным, что, какие бы шаги
ты ни предпринял, чтобы скрыть следы своего существова­
ния от взгляда сети, сколько бы ты ни пребывал в блажен­
ном неведении относительно незатухающего интереса к те­
бе этого взгляда, данные о тебе и твоей деятельности будут
бесконечно циркулировать по сети, всплывать в ответ на
запросы и применяться непредсказуемым образом. То, что
сеть будет знать о тебе прежде всего как о лакуне, что, если
411

Заключение

повезет, ты сможешь уклониться от ее воздействия на твое те­
ло, ничуть не меняет того факта, что охват ее тотален.
Любой иной жест отказа, не предполагающий полного от­
ключения от сети, будет иметь еще меньше шансов принести
ожидаемую независимость от процессов интимного, настой­
чивого надзора и управления, которым отныне дана полная
воля в мире. Подобно тому как любая степень свободы дей­
ствий, какая у нас есть, уже жестко ограничивается коммерче­
ским давлением выбора, который совокупно делается други­
ми людьми, сфера наших действий ограничивается формой
свободного пространства, которое оставляет нам функциони­
рование автоматизированных и алгоритмических систем, но­
вой формой природного, обыденного и очевидного —пото­
му что именно так работает гегемония. Если неолиберализм
как и любая другая система-гегемон, производил субъектов
с характерными аффектами, желаниями, ценностями, ин­
стинктами и формами их выражения, и эти субъекты со вре­
менем почти целиком начинали определять общественную
среду, в которой живет каждый из нас, — непонятно, почему
с постгуманистическим поворотом должно быть как-то иначе.
Чрезвычайно тяжело в одночасье отказаться от того, что ста­
ло частью вас—сделало вас своей частью—в самом букваль­
ном смысле слова, проникнув в молекулярный состав вашего
тела и в содержание ваших снов.
Возможность сопротивления предлагает чуть больше на­
дежды. Угнетение редко бывает настолько тотальным, чтобы
не оставлять совершенно никакого пространства для сопро­
тивления. Хотя они подчеркивают разные аспекты опыта, от
хитрости и утаивания до просто упрямства, такие разные мыс­
лители, как Мишель де Серто, белл хуке, Джеймс Скотт и Гайятри Спивак, — все сходятся в том, что даже в самых драко­
новских условиях люди находят способ выживать и даже про­
цветать9. Поэтому мы, возможно, должны задаться вопросом:

9

Michel de Certeau, The Practice of Everyday Life, Berkeley: University of Califor­
nia Press, 1984; Мишель де Серто, Изобретение повседневности. 1. Искус­
ство делать, Санкт-Петербург: Издательство Европейского университета

412

Радикальные технологии

остается ли пространство для тактических действий в этом
движении к тотальной автоматизации, при упадке челове­
ческой способности принимать решения и переоценке всех
ценностей, которые породили ту повседневную жизнь, ка­
кой мы ее знаем?
Исторически большинство таких актов сопротивления
осуществлялось в регистре, который Джеймс Скотт назвал
инфраполитикой. Это уровень сплетен и едких шуток, оч­
ковтирательства и «навешивания лапши на уши», увили­
вания, сачкования и проволочек, мелкого воровства и ита­
льянской забастовки - всех тех стратегий, которые бедные
и угнетенные применяли, чтобы помешать своим хозяевам
присвоить плоды их труда, определить свое чувство само­
сти и свою реальность во всей ее полноте. Однако, как мы
видели, способность алгоритмически и удаленно выявлять
аномалии в поведении и отклонения от приемлемых пока­
зателей уже продвинулась очень далеко. Хотя в данный мо­
мент анализ эмоций и распознавание намерений споткну­
лись о зашифрованную речь, которую маргинализованные
слои всегда использовали, чтобы создавать и поддержи­
вать пространства, свободные от надзора: французское ар­
го, ритмизированный сленг кокни, полари, арабизи для об­
щения в интернете, но было бы глупо предполагать, что
на этом их развитие остановится. И, конечно, тоталитар­
ные системы, вроде китайской модели социального креди­
та, которые сейчас активно разрабатываются, предлагают

в Санкт-Петербурге, 2013; bell hooks, "Marginality as a Site of Resistance," in
R. Ferguson et al., eds, Out There: Marginalization and Contemporary Cultures.
Cambridge, MA: MIT Press, 1990: pp. 241-3; James С Scott, Domination and the
Arts of Resistance: Hidden Transcripts, New Haven: Yale University Press, 1990;
Cayatri Chakravorty Spivak, "Can the Subaltern Speak?", in Cary Nelson and Law­
rence Crossberg, eds., Marxism and the Interpretation of Culture, Urbana, IL:
University of Illinois Press, 1988, pp. 271-313; Гайятри Чакраворти Спивак, "Мо­
гут ли угнетенные говорить?" в: Введение в гендерые исследования. Ч. II
(Хрестоматия), Харьков: ХЦГИ; Санкт-Петербург: Алетейя, 2001, с. 649-670.

413

Заключение

сеть, которая будет способна собирать данные обо всех по­
добных актах неповиновения и высказываниях, характеризо­
вать их и наказывать за них, будь они публичными или част­
ными, осознанными или нет.
И это оставляет возможность, пусть и небольшую, пора­
ботать над воплощением прогрессивных социальных изме­
нений в техносоциальных рамках, которые у нас на данный
момент имеются. Если мы хотим поймать Маркса на слове
и сделать мир более справедливым —как бы мы ни опреде­
ляли это слово,— нам понадобится лучшая, более гибкая
теория технологического изменения, более подходящая
для тех времен, когда наши инструменты работают как се­
тевые и распределенные ассамбляжи. Эта теория должна
помочь нам понять, как агентность и власть распределяют­
ся по переплетающимся узлам и звеньям нашего коллектив­
ного бытия, как оценивать воздействие на наши жизни того,
что не может быть понято в изоляции, и как собрать разроз­
ненные компоненты в системы, способные победить непо­
датливость вещей и произвести подлинные изменения.
Такая искушенность поможет нам избежать промахов, ко­
торые часто совершают мыслители, полные благих намере­
ний, когда предлагают рецепты выхода из капитализма при
помощи технологий, в которых они просто не очень хорошо
разбираются. Когда Джереми Рифкин, например, утвержда­
ет, что «зР-печать, встроенная в инфраструктуру интерне­
та вещей, означает, что практически любой человек в мире
может делать продукты, которыми он может пользоваться
сам и делиться ими с другими, используя программное обе­
спечение с открытым кодом», мы можем вполне разделять
его надежду на победу над ограниченностью материальных
ресурсов и на появление планетарных общественных благ.
Но судя по тому, что он указывает на зБ-печать, интернет
вещей и программы с открытым кодом как на движущие си­
лы этого перехода, он явно не задумывался о спорных мо­
ментах, сложностях и просто уязвимости перед перехватом,
414

Радикальные технологии

содержащихся во всех компонентах этой формулы. Мы зна­
ем, что проблема такого видения не в его невозможности
в абсолютных, физических терминах, а в том, как сильно оно
недооценивает вложения труда и жизненной энергии, кото­
рые потребуются, чтобы поддержать это видение в его борь­
бе с неподатливостью мира. И нам интересно знать, почему
эта история кажется такой неубедительной. Нам необходи­
мо более глубокое объяснение институциональных процес­
сов, при помощи которых производится технология в нашем
мире, или сложившихся могущественных интересов, которые
целенаправленно препятствуют скорейшему созданию об­
щества, не страдающего от нехватки материальных ресурсов.
Только если мы с самого начала будем понимать эти факто­
ры и научимся предугадывать их влияние, наши разработки
будут иметь хотя бы малейший шанс им противодействовать.
А за теорией следует практика. Можем ли мы при помо­
щи этих технологий вести другую политику? Можем ли ис­
пользовать их так, чтобы они не просто воспроизводили
слишком хорошо знакомую расстановку сил? В момент, ког­
да я это пишу, по всем изложенным выше причинам я не
слишком оптимистично настроен на этот счет; мы работаем
в условиях определенной гегемонии «стеков», а точнее, то­
го подхода к технологиям, который они в себе воплощают.
Их способность опосредовать опыт пока еще не все­
охватна, но до этого не так уж и далеко. Она сосредоточе­
на в смартфоне, последней вещи, на которую многие из нас
смотрят перед сном и которую видят первой, проснувшись;
в приложениях, при помощи которых мы управляем внима­
нием и временем, передвигаемся по городу и решаем зада­
чи мобильности, общения и продуктивности; в алгоритмах,
которые анализируют наши слова, моделируют поток наших
телесных и психических состояний и подготавливают стра­
тегии в ответ на них; и в незаменимом и вездесущем облаке,
которое связывает все эти вещи вместе и которое при этом
так трудно разглядеть. Как и любая гегемония, гегемония
415

Заключение

«стеков» активно себя воспроизводит, поддерживая-и сама
опираясь на его поддержку-постоянный и непроблематизируемый набор допущений о том, для чего служит технология,
как она развивается и кто ее делает. И тем самым она отрица­
ет пространство, в котором могут быть взращены альтернати­
вы, причем настолько, что эти альтернативы становятся едва
ли не немыслимыми. В наше время даже самые трансгрессив­
ные на первый взгляд представления о технологии в повсед­
невной жизни неизменно скатываются к привычным поняти­
ям капитальных инвестиций, извлечения прибавочной стои­
мости и эксплуатации. Мы даже говорим уже не о прогрессе,
а об инновациях.
Если мы находим в рассмотренных радикальных техно­
логиях прежде всего способность трансформировать ос­
нову нашего общественного бытия самым враждебным
образом, трудно себе представить, что какой-либо выбор,
который мы можем сделать по отдельности или в неболь­
ших коллективах, мог бы серьезно подорвать прерогативы
огромных институтов, от Amazon до китайского государства,
заинтересованных в том, чтобы сделать эту трансформацию
реальностью. И тем не менее, сколь бы смелой она ни была,
именно эта задача стоит сейчас перед нами и именно ее нам
нужно понять, принять и начать решать.
Ведь даже в этом безвоздушном пространстве есть воз­
можность. В конце концов допущения, на которые опирают­
ся «стеки» и весь их подход к технологии,— это наши соб­
ственные допущения, и мы сохраняем способность их пе­
реформулировать. Возможно, начать процесс рефрейминга
наших ожиданий в отношении инструментов можно с того,
чтобы прислушаться к активистам, которые предлагают свои
инсайты изнутри самого технологического сообщества, — на­
пример к киберфеминистской исследовательской лабора­
тории Deep Lab, к участникам ежегодной конференции «Ра­
дикальные сети» и ко всем многочисленным группам, за­
нимающимся критическим инжинирингом, критическим
416

Радикальные технологии

изготовлением и критическими исследованиями алгоритмов.
Для каждой из глав этой книги найдется течение, занима­
ющееся технически грамотными и прогрессивными обще­
ственными изысканиями, и пространство формируется все­
ми ими. Главное, что они нам предлагают: сторонники левой
политики в любом изводе ни в коем случае не должны смо­
треть остекленевшим взглядом, когда разговор заходит о тех­
нологиях, или как-то еще уступать эту территорию ее нынеш­
ним обитателям, потому что это будет означать сдачу команд­
ных высот в современной ситуации. Сегодня для всех нас, кто
считает себя сколько-нибудь прогрессивным или относит се­
бя к левому движению, жизненно важно понимать, что имен­
но предлагают эти новые техники повседневной жизни, как
они работают и на что способны. Время радикальных техно­
логий требует поколения радикальных технологов, и эти се­
ти—материальные средства, при помощи которых мы помо­
гаем друг другу ими стать.
И, возможно, нам лучше бы удавалось сдерживать напор
риторики трансценденции, которую нам предлагают. Каж­
дый раз, когда нам предъявляют устремления к постгума­
низму, мы должны уметь разглядеть за ними предсказуемо
низкие и слишком человеческие желания, включая желание
извлекать прибыль из эксплуатации других и неприкрытую
волю к власти и контролю. Не нужно быть дипломирован­
ным психологом, чтобы увидеть, что такие мотивы присут­
ствуют, и более ясное представление о них может дать нам
хотя бы временное преимущество перед теми, кто так упор­
но подталкивает нас к нашему концу, посвящая свои недю­
жинные таланты достижению самой мелкой, пустой и по­
стыдной мечты.
Наконец, как уже давно учил нас Реймонд Уильяме, од­
на из особенностей гегемонии состоит в том, что при ней
всегда остаются островки неассимилированного матери­
ала от прошлых социальных моментов и первые слабые
сигналы о социальных формах, которые только-только
417

Заключение

зарождаются10. В таком случае, подобно призрачным пат­
тернам, оставшимся на не до конца стертом жестком дис­
ке, в устройстве нашего мира остались следы образов жиз­
ни, основанных на солидарности и добрососедском общежи­
тии, и повседневности, которая была просторнее и терпимее
к несовершенствам. В то же время, если мы терпеливо к ним
присмотримся, то сможем уловить в некоторых вещах, окру­
жающих нас, легкий трепет, предвещающий будущий образ
жизни-способ человеческого бытия, свободный от матери­
альных и нематериальных оков, которые так часто сдержива­
ли тех, кто жил до нас. Это семена возможного будущего, се­
мена, которые при должном труде и уходе смогут вырасти
в более разумный, осмысленный, справедливый и щедрый
совместный образ жизни на земле.

10

Raymond Williams, "Base and Superstructure in Marxist Cultural Theory," New
Left Review, vol. i, no. 82, November-December 1973; Реймонд Уильяме, "Ба­
зис и надстройка в марксистской теории культуры", Логос, № 1 (85), 2012,
с. 136-156.

Благодарности

Самый первый человек, которого я должен здесь поблагода­
рить,-Лео Холлис. Книги, которую вы держите в руках, не
было бы, если бы не его неослабная вера в меня, пусть и нео­
правданная. Помните ту сцену в фильме «Начало», в которой
героев Джозефа Гордона-Левитта и Тома Харди, вторгшихся
в виртуальный мир другого человека, осаждают призрачные
полки «военизированного подсознания» их объекта? Герой
Гордона-Левитта стоит у дверей склада, кое-как отстрелива­
ясь из автомата от лезущих отовсюду орд, когда Харди оттес­
няет его в сторону. Со словами «Не бойся мечтать, дорогой!»
он поднимает огромный южноафриканский гранатомет, де­
лает залп по соседней крыше и лихо все разносит. Именно
это сделал для меня Лео. Только вместо гранатомета он пола­
гался на двойной эспрессо из Algerian Coffee Stores.
Я также хочу поблагодарить Марка Мартина и его ре­
дакционную команду из издательства Verso за их поддерж­
ку, терпеливое отношение к сделанным в последнюю минуту
исправлениям и снисходительность, которую они проявляли,
когда я настаивал на использовании определенных выраже­
ний; дизайнеров Нила Донелли и Бена Фермана-Ли и вер­
стальщика Мэтта Гавэна за то, что превратили эти слова
в эстетически привлекательный объект, и пиарщиков Дженнифер Тиге и Уэса Хауса за то, что позаботились о том, что­
бы о существовании этого объекта узнали все, кого он может
заинтересовать. Ничего нельзя добиться в одиночку, и, ес­
ли вам хотя бы немного понравилась эта книга, вы обязаны
этим их труду.
419

Радикальные технологии

Я благодарен за идеи, солидарность, поддержку и энер­
гию, которые мне разными способами давали Эш Амин, Ион
Ардерн, Тимо Арнолл, Джон Бигэм-Холл, Ян Богост, Шу­
ми Бозе, Яйя Клара Брекке, Рики и Мика Бердетт, Альберто Кореей Хименес, Эми Меридит Кокс, Айона Датта, Салли
Дэвис, Бенджи де ля Пека, Николас де Моншо, Нигель Додд,
Ник Дюррант, Уоррен Эллис, Нуно Феррейра да Курс, Дэвид
Фэрис, Дейзи Фрауд, Андрей Гончаров, Стивен Грэм, Сюзи
Холл, Алайна Харкнесс, Усман Хак, Крис Хиткойт, Катарина
Хект, Робин Хоуи, Ша Хванг, Том Игоу, Анаб Джейн, Шанти
Калатил, София Какембо, Мишель Каспрзак, Майк Кунявски, Лора Курган, Энни Квон, Дерек Линднер, Дэвид Мэдден, Эдриан Макивен, Джастин Макгвирк, Анна Мендес де
Андес, Михаль Мигурски, Дитмар Оффенхюбер, Франк Паскуале, Бре Петтис, Лучия Пьетроюсти, Элисон Пауэлл, Па­
мела Пучалски, Джек Линхуан Кью, Филип Роуди, Саския
Сассен, Гайя Сканьетти, Фред Шармен, Джек Шульце, Сюзан Виле Шварц, Бретт Скотт, Ричард Сеннет, Стивен Шавиро, Джонатан Силвер, Ставрос Ставридес, Корди Своуп, Рена Том, Шан Вахиди, Триша Ванг, Джилл Уальдман, Аманда
Мариза Уильяме, Сара Уильяме, Джиллиан С. Йорк, Адриана
Вальдес Янг и другие люди, которые здесь должны остать­
ся безымянными, но которые, надеюсь, знают, кто они. Хотя
без их помощи я бы ни за что не смог разобраться в концеп­
циях, о которых поначалу имел очень смутное представле­
ние, традиционное предупреждение остается в силе: любые
ошибки в понимании, интерпретации или описании, кото­
рые могут вам встретиться на этих страницах,— целиком на
моей совести.
Я благодарен сообществу MetaFilter за то, что они указали
мне на источники, познакомили с ранее неизвестными точка­
ми зрения и заставили отточить мои доводы. Одна ветка фо­
рума (о «теологии консенсуса») была особенно богата ком­
ментариями, созвучными моему собственному опыту, став
подтверждением того, что я иду в интересном направлении.
420

Благодарности

Я благодарю всех, кто в ней участвовал. В особенности я хо­
чу выразить благодарность пользователю, который изве­
стен мне только под ником kliuless: сам того не ведая, он
стал неутомимым помощником мне в поисках, без которого
разделы о криптовалютах и блокчейне в моей книге оказа­
лись бы гораздо более поверхностными.
Я также хотел бы признать глубокое влияние, которое
на меня оказал компендиум «Радикальные технологии»
Годфри Бойла и Питера Харпера, изданный в 1976 году,
и в особенности легендарные иллюстрации Клиффа Хар­
пера к нему. Хотя в наши времена справедливое и ясное ви­
дение передовых технологий, которое составляли бы о них
сами люди и которое можно было бы использовать для до­
стижения прогрессивных социальных, политических, эко­
номических и экологических целей, трудно поддерживать,
в своей работе я попытался понять, как и почему это случи­
лось и каким образом это еще можно исправить.
Наконец, эта книга была в полном смысле этого слова
создана совместно с моей любимой спутницей жизни Нурри Ким. Помимо того что она постоянно будоражила меня
интеллектуально, указывала на полезные ресурсы, помога­
ла выделить время и пространство для того, чтобы думать
и писать, и настаивала на том, чтобы я требовал от себя то­
го же, чего требую от других, она оказала мне поистине не­
обыкновенную поддержку и заботу в самом конце, когда
я неделями не выходил из дома и когда меня хватало толь­
ко на то, чтобы сварить себе чашку кофе. Я надеюсь толь­
ко на то, что смогу отплатить ей такой же сердечной забо­
той, когда она в свою очередь приступит к труду всей сво­
ей жизни.
«Радикальные технологии» были написаны под музы­
ку Орена Амбарчи, Энони, AUN, Barn Owl, Уильяма Басински, Риса Чатема, Current 93, Deafheaven, Earth, Floor, Len­
to, Liturgy, Locrian, Machinefabriek, Nadja, Planning for Buri­
al, Russian Circles, SubRosa, SUNN O))), Swans, True Widow,
421

Радикальные технологии

Мики Вайнио и Zeal & Ardor, а также с некоторой помощью
со стороны Джоан Баэз.
Костюмы Джорджа Дайера из Threadneedleman Tailors,
Уолварт-роуд, Лондон SE17.

Адам Гринфилд пьет и одобряет Philz Coffee Jacob's
Wonderbar Blend.
ЭТУ КНИГУ НАДО ПРОИГРЫВАТЬ
НА МАКСИМАЛЬНОЙ ГРОМКОСТИ!

Научное издание
Адам Гринфилд
Радикальные технологии
Устройство повседневной жизни
Главный редактор В. В.Анашвили
Заведующая редакцией Ю. В. Бандурина
Выпускающий редактор Е. В. Попова
Редактор Ю. В. Гуськова
Корректоры М. А. Карнович, Л. Ф. Королева,
С. В. Кошеварова, Т. В. Редькина
Обложка и дизайн С.Д.Зиновьев
Верстка В. В. Вишнякова
Издательский дом «Дело» РАНХиГС
119571/ Москва, пр-т Вернадского, 82
(495) 433-25-10, 4ЗЗ-25-02
delo0ranepa.ru
www.ranepa.ru
Подписано в печать 15.05.2018. Формат 84*108/32. Усл. печ. л. 22,7.
Тираж 2000 экз. Изд. № 1476. Заказ № 04048/18.
Отпечатано в соответствии с предоставленными материалами
в ООО «ИПК Парето-Принт», 170546» Тверская область,
Промышленная зона «Боровлево-1», комплекс № зА,
www.pareto-print.ru
ISBN 978-5-7749-1361-9

9