ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ  ТРУДЫ  М.  Кляйн
 •  pH
 •  pH
 Мелани
Кляйн
 ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ  ТРУДЫ
 Развитие
одного  ребенка

ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ  ТРУДЫ
МЕЛАНИ  КЛЯЙН

Melanie  Klein
 Psychoanalytical  Works
«The  Development  of  a  Child»
 AND  OTHER  WORKS  1920—1928

Мелани  Кляйн
 Психоаналитические  труды
 «Развитие  одного  ребенка»
и  другие  работы  1920—1928  гг.
 Том  1
 Перевод  с  английского  и  немецкого

УДК  159.923
ББК  88.52
К526
 Издание  выходит  с  2007  года
Перевод  с  английского
 М.Л.  Мельниковой,  А.Н.  Ниязовой,  O.K.  Ролиной,  О.Н.  Яковлевой
 Перевод  с  немецкого
 М.М.  Анфаловой,  Н.Н.  Шубиной
 Кляпн,  М.
 К526  Психоаналитические  труды:  В  VII  т.  /  Мелани  Кляйн.  —  Пер.
с  англ.  и  нем.  под  науч.  ред.  С.Ф.  Сироткина  и  М.Л.  Мельнико¬
вой.  —  Ижевск:  ИД  «ERGO»,  2007.  —
 ISBN  978-5-98904-019-3
 Т.  I:  «Развитие  одного  ребенка»  и  другие  работы  1920—1928  гг.
 — 	2008.  —XIV+  374  с.
 ISBN  978-5-98904-028-5
 Охраняется  Законом  РФ  об  авторском  праве.  Воспроизведение  всей  книги  или
любой  ее  части  запрещается  без  письменного  разрешения  издателя.  Любые  по¬
пытки  нарушения  закона  будут  преследоваться  в  судебном  порядке.
 Тексты  М.  Кляйн  публикуются  с  разрешения  The  Random  House  Group  Ltd  и
Andrew  Nürnberg  Associates  International  Ltd:
 ©  The  Random  House  Group  Ltd,  London,  UK,  1998
 ©  The  Melanie  Klein  Trust,  1975
 Издание  на  русском  языке:
 ©  Издательский  дом  «ERGO»,  2008

СОДЕРЖАНИЕ
 Семейный  роман  ш  этлти  ыаэсеыо!  (1920а) 	3—10
 Предварительные  замечания  издателей 	4
 Развитие  одного  ребенка  (1921а) 	11—81
 Предварительные  замечания  издателей 	12
 Торможения  и  трудности  в  пубертате  (1922а) 	83—90
 Предварительные  замечания  издателей 	84
 Детский  анализ.  О  развитии  и  торможении
 ЕСТЕСТВЕННЫХ  ДАРОВАНИЙ  (1922Ь) 	91—93
 Предварительные  замечания  издателей 	 	92
 Ранний  анализ  (1923а) 	95—133
 Предварительные  замечания  издателей 	96
 РОЛЬ  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА  (1923Ь).  .  .  135—159
Предварительные  замечания  издателей 	 	136
 Техника  анализа  маленьких  детей  (1924) 	161—163
 Предварительные  замечания  издателей 	 	162
 Вклад  в  психогенез  тиков  (1925а) 	165—193
 Предварительные  замечания  издателей 	166
 Психологические  принципы  раннего  анализа  (1926а) 	195—210
 Предварительные  замечания  издателей 	196
 Некоторые  заметки  из  анализа  ребенка
 в  возрасте  пяти  лет  (1926Ь) 	211—213
 Предварительные  замечания  издателей 	212
 Симпозиум  по  детскому  анализу  (1927а) 	215—258
 Предварительные  замечания  издателей 	 	216
 Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей  (1927Ь)..  259—280
 Предварительные  замечания  издателей 	 	260

Значение  слов  в  раннем  анализе  (1927с) 			281—283
 Предварительные  замечания  издателей 	282
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 [автореферат]  (1927d) 	285—287
 Предварительные  замечания  издателей 	286
 Ранние  стадии  Эдипова  конфликта  (1928а) 	289—308
 Предварительные  замечания  издателей 	290
 Заметка  о  предыдущем  сообщении
 [Д.  Брайан  «Сновидение  судебного  характера»]  (1928b)..  .309—314
 Предварительные  замечания  издателей 	310
 Appendix
 Библиография 	317
 Лист  сокращений 	320
 Лист  пациентов 	321
 Именной  указатель 	322
 Предметный  указатель 	326
 Указатель  фантазий 	362
 Указатель  символов 	 	366

ОТ  ИЗДАТЕЛЕЙ

ОБ  ЭТОМ  ИЗДАНИИ
 Издательский  проект  «Психоаналитические  труды  Мелани  Кляйн»
реализуется  с  целью  введения  в  научный  и  культурный  оборот  переводов
текстов  одного  из  крупнейших  детских  психоаналитиков.  К  настоящему
времени  на  русском  языке  издано  достаточно  большое  количество  работ
М.  Кляйн.  Данное  издание  призвано  дать  систематическое,  комментиро¬
ванное  представление  о  ее  творческом  наследии.
 Большинство  своих  статей  Мелани  Кляйн  публиковала  в  «International
Journal  of  Psycho-Analysis»,  ее  ранние  публикации  выходили  также  в
«Internationale  Zeitschrift  für  (ärztliche)  Psychoanalyse».  При  жизни  Кляйн
был  подготовлен  сборник  ее  трудов  «Contributions  to  Psycho-Analysis
1921—1945»  (1948),  объединивший  ранние  статьи.  Неоднократно  пере¬
издавалась  книга  «Die  Psychoanalyse  des  Kindes»  (1932),  в  том  числе  на
английском,  французском,  испанском  и  венгерском  языках.  Отдельным
изданием  вышли  две  лекции,  подготовленные  М.  Кляйн  и  Дж.  Ривьер
(Klein,  М.,  Riviere,  J.  Love,  Hate  and  Reparation;  two  lectures.  —  London,
1937).  При  активном  участии  Кляйн,  включая  ее  поздние  работы,  были
изданы  сборники  статей:  «Developments  in  Psycho-Analysis»  (1952)  и  «New
Directions  in  Psycho-Analysis»  (1955).  В  поздний  период  жизни  Кляйн
были  опубликованы  две  фундаментальные  книги:  «Envy  and  Gratitude»
(1957)  и  «Narrative  of  a  Child  Psycho-Analysis»  (1961  [I960]).  Из  важ¬
нейших  изданий  необходимо  также  отметить  сборники  статей,  вышедшие
уже  после  смерти  Кляйн  в  1960  году:  «Das  Seelenleben  des  Kleinkindes  und
andere  Beiträge  zur  Psychoanalyse»  (1962)  и  «Our  Adult  World  and  Other
Essays»  (1963).
 Основой  для  настоящего  проекта  послужили  соответствующие  англо-
и  немецкоязычные  издания  собрания  трудов  Мелани  Кляйн.  Четырехтом¬
ное  английское  собрание  (1975)  охватывает  все  основные  тексты  Кляйн
и  имеет  комментарии  к  ее  работам,  способствующие  более  полному  пони¬
манию  истории  создания  текста  и  его  связей  с  другими  трудами  и  воссоз¬
дающие  контекст  формирования  кляйнианских  идей.  Немецкое  издание
 [IX]

(1995—2002)  дополнено  томом,  раскрывающим  вклад  Кляйн  в  дискус¬
сии  в  Британском  психоаналитическом  обществе,  проходившие  в  1942—
44  гг.  На  английском  языке  данные  вклады  Кляйн  наряду  с  вкладами
других  участников  дискуссий  и  соответствующими  протоколами  заседаний
Британского  психоаналитического  общества  помещены  в  фундаменталь¬
ное  издание:  Ring,  Pearl,  and  Ricardo  Steiner  (éd.):  The  Freud—Klein
Controversies  1941—45.  —  London:  Routledge,  1991.  Немецкое  издание
также  включило  в  себя  две  версии  текста  статьи  «Infantile  anxiety  situations
reflected  in  a  work  of  art  and  in  the  Creative  impulse»  (1929),  первоначально
вышедшей  на  английском  языке,  а  в  дальнейшем  в  несколько  перерабо¬
танном  виде  на  немецком.  Кроме  того,  в  немецком  издании  представлены
также  ранние  тексты,  которые  сама  Кляйн  в  дальнейшем  не  перерабаты¬
вала  и  не  включала  в  прижизненные  публикации.
 Таким  образом,  обобщение  принципов  издания,  реализованных  в
двух  базовых  собраниях,  позволило  нам  представить  наиболее  полную
версию  перевода  собрания  текстов  Кляйн.  Настоящее  собрание  включает
также  ряд  кратких  журнальных  статей  и  отчетов  с  Международных  психо¬
аналитических  конгрессов,  не  вошедших  в  основные  издания  ее  собрания
сочинений.
 Все  тексты  располагаются  в  хронологическом  порядке,  что  дает  пред¬
ставление  об  эволюции  взглядов  М.  Кляйн.
 *
 *  *
 Несколько  слов  следует  сказать  об  особенностях  перевода  текстов
Кляйн  с  английского  и  немецкого  языков.  Поскольку  по  существующей
переводческой  традиции  в  переводах  с  английского  термины  Ego,  Super-
Ego  передаются  как  Эго  и  Супер-Эго,  а  в  переводах  с  немецкого  термины
Ich  и  Über-Ich  передаются  как  Я  и  Сверх-Я,  возникает  ситуация  парал¬
лельного  использования  различных  слов  для  передачи  одного  и  того
же  термина.  В  настоящем  издании  мы  придерживались  сложившейся
традиции  и  поэтому  в  текстах,  переведенных  с  немецкого  языка,  в  том
числе  в  цитатах  3.  Фрейда,  приводимых  в  текстах  переводов  с  англий¬
ского,  используются  термины  Я  и  Сверх-Я.  В  текстах,  переводимых  с
английского  языка,  кроме  фрейдовских  цитат,  соответственно  оставля¬
ется  —  Эго  и  Супер-Эго.
 [х]

Техническое  замечание:  все  ссылки  на  работы  3.  Фрейда,  приво¬
димые  Кляйн,  даются  по  немецкому  собранию  его  сочинений:  Freud,  S.
Gesammelte  Werke.  —  Bd.  I—XVIII.
 Ко  всем  текстам,  помещенным  в  настоящий  том,  даются  предваряю¬
щие  комментарии,  касающиеся  содержания  текста  и  истории  его  публика¬
ции.  При  подготовке  данных  комментариев  были  использованы  коммента¬
рии,  опубликованные  в  английском  собрании  трудов  М.  Кляйн,  изданном
издательством  «Hogarth  Press».
 [XI]

ОБ  ЭТОМ  ТОМЕ
 В  настоящий  том  Собрания  сочинений  Мелани  Кляйн,  впервые
издаваемом  на  русском  языке,  вошли  работы,  написанные  ею  в  1920—
1928  гг.
 Содержание  настоящего  тома  дает  возможность  проследить  развитие
идей  о  технике  анализа  детей,  а  также  позволяет  обнаружить  истоки  фун¬
даментальных  теоретических  концептов  Кляйн.
 Том  начинается  с  небольшой  статьи  «Семейный  роман  in  statu
nascendi»,  в  которой  Кляйн  рассказывает  о  случае  со  своим  сыном.  Обра¬
щая  внимание  на  проявляемое  ребенком  желание  уйти  в  другую  семью,
Кляйн  анализирует  проигрываемое  в  данном  случае  отдаление  от  своей
семьи  —  символическую  смену  родителей.  Тематика  этой  статьи  находит
свое  продолжение  в  следующей  работе  «Развитие  одного  ребенка»,  объе¬
диняющей  два  доклада,  прочитанных  в  Венгерском  и  Берлинском  психо¬
аналитических  обществах  в  1919  и  1921  гг.  соответственно.  Здесь  пред¬
ставлен  случай  воспитания  ребенка,  живо  интересующегося  вопросами
существования  бога,  происхождения  человека,  проявлений  своего  тела  и
т.  д.  Работа  насыщена  примерами  высказываний  ребенка,  его  игр  и  дей¬
ствий,  сопровождающихся  небольшими  аналитическими  комментариями.
Уже  в  этой  работе  Кляйн  высказывает  оптимистичные  предложения  о
раннем  аналитическом  вмешательстве  в  воспитание.
 Значительное  место  в  настоящем  томе  заняли  работы,  освещающие
проблемы  раннего  развития  и  анализа.  В  статье  «Ранний  анализ»  развора¬
чивается  модель,  показывающая  взаимосвязь  вытеснения,  торможения  и
сублимации.  Впервые  в  данном  тексте  указывается  на  особую  роль  тревоги
и  ее  разрешения  в  психическом  становлении  субъекта.  В  работе  «Психо¬
логические  принципы  раннего  анализа»  Кляйн  высказывает  принципиаль¬
ную  идею  о  раннем  развитии  эдипова  комплекса  и  структуры  Супер-Эго.
Здесь  также  раскрывается  роль  игры  в  анализе  ребенка,  терапевтический
эффект  которой  видится  в  избавлении  от  интроецированных  жестоких
родителей.  Настаивая  на  сохранении  в  детском  анализе  классических
принципов  анализа  взрослых,  Кляйн  обосновывает  необходимость  изме¬
нения  техники,  адаптируемой  к  особенностям  коммуникации  с  ребенком.
Обсуждение  принципов  и  техники  детского  анализа  продолжается  в  работе
 [XII]

«Симпозиум  по  детскому  анализу»,  представляющей  собой  текст  выступ¬
ления  Кляйн  на  одноименном  симпозиуме  в  мае  1927  г.  В  данной  статье
Кляйн  подробно  отвечает  на  высказанную  ранее  Анной  Фрейд  критику
своей  техники  игрового  анализа.
 Другие  три  работы,  включенные  в  данный  том,  сосредоточиваются  на
частных  проблемах  детского  анализа.  Статья  «Вклад  в  психогенез  тиков»
представляет  собой  вклад  М.  Кляйн  в  дискуссию  о  происхождении  и  тера¬
пии  тика.  Анализируя  случаи  тика  у  детей,  Кляйн  обнаруживает  связь  тика
с  мастурбационными  фантазиями  и  вызванными  ими  страхом  кастрации.
В  теоретическом  отношении  данная  работа  вводит  концепцию  объектных
отношений  в  объяснение  тика  как  одного  из  нарциссических  расстройств.
Статья  «Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей»  раскрывает
взгляды  М.  Кляйн  на  природу  агрессивности  человека.  Проявления  сади¬
стических  и  криминальных  тенденций  в  раннем  детстве  рассматриваются
ею  как  часть  нормального  развития.  Кляйн  показывает,  как  на  различных
этапах  криминального  фантазирования  ребенок  решает  задачу  упорядочи¬
вания  своих  деструктивных  тенденций  и  регулирования  тревоги,  исходящей
от  формирующегося  Супер-Эго.  Под  заголовком  «Ранние  стадии  эдипова
конфликта»  в  настоящий  том  помещены  две  работы  Кляйн.  Первая  из  них
является  авторефератом  выступления  М.  Кляйн  на  психоаналитическом
конгрессе,  вторая  —  полной  версией  данного  текста.  Здесь  высказывается
идея  о  более  раннем  проявлении  эдипова  конфликта,  чем  это  было  принято
считать.  Отнесение  периода  начала  эдипова  конфликта  к  более  раннему
возрасту  заставляет  Кляйн  отчасти  пересмотреть  само  содержание  данной
психоаналитической  конструкции.
 Особое  внимание  обращают  на  себя  две  работы,  связанные  с  пробле¬
мами  школьного  обучения.  В  небольшой  статье  «Торможения  и  трудности
в  пубертате»  Кляйн  останавливается  на  личностных  изменениях,  происхо¬
дящих  с  мальчиками  в  период  пубертата,  и  исследует  беспокоящие  родите¬
лей  и  учителей  факты  усиления  непослушания  и  потери  интереса  к  школе.
Другой  текст,  «Роль  школы  в  либидинозном  развитии  ребенка»,  продол¬
жает  начатое  ранее  исследование  проблемы  интеллектуального  торможе¬
ния.  Кляйн  показывает,  что  учебная  деятельность  имеет  для  ребенка  сексу¬
ально-символический  характер  и  без  понимания  этого  невозможно  помочь
ребенку,  испытывающему  трудности  в  школьном  обучении.
 Настоящий  том  также  содержит  несколько  коротких  заметок.  Работа
«Детский  анализ.  О  развитии  и  торможении  естественных  дарований»
 [  XIII  ]

представляет  собой  реферат  выступления  Кляйн  на  Берлинском  психоана¬
литическом  конгрессе.  Другой  текст,  «Техника  анализа  маленьких  детей»,
является  отчетом  о  докладе,  сделанном  Кляйн  на  психоаналитическом  кон¬
грессе  в  Зальцбурге.  В  двух  других  работах  кратко  излагаются  выступле¬
ния  М.  Кляйн  на  заседании  Британского  психоаналитического  общества.
В  «Некоторых  заметках  из  анализа  ребенка  в  возрасте  пяти  лет»  описы¬
вается  садистическая  игра  мальчика  Петера  в  связи  с  его  кастрационным
комплексом.  В  «Значении  слов  в  раннем  анализе»  приводится  фрагмент
использования  игры  в  психоаналитической  работе  с  ребенком.  Завершает
том  работа,  озаглавленная  как  «Заметка  о  предыдущем  сообщении»,  в
которой  Кляйн  дает  комментарий  к  статье  Дугласа  Брайана  «Сновидение
судебного  характера».
 [XIV]

Тексты

Семейный  роман  in  statu  nascendi
 (1920a)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1920:  Der  Familienroman  in  statu  nascendi  /  /  Internationale  Zeitschrift  für
Psychoanalyse.  —  1920.  —  Bd.  6.  —  S.  151—155.
 Это  первая  публикация  Мелани  Кляйн.  В  небольшой  статье  она  расска¬
зывает  о  случае  со  своим  сыном,  который  проявил  интерес  к  проблеме
появления  себя  на  свет,  а  затем  и  происхождению  человека  вообще.  Кляйн
обращает  внимание  на  проявленное  ребенком  желание  уйти  в  другую
семью  —  семью  девочки,  которая  ему  нравится.  Ребенок  проигрывает  в
данном  случае  отдаление  от  своей  семьи,  символическую  смену  родите¬
лей,  на  которую  обратил  внимание  3.  Фрейд  в  работе  «Семейный  роман
невротиков»  (1909с).
 Интерес  Кляйн  к  развитию  инфантильных  сексуальных  теорий,  рели¬
гиозных  чувств  ребенка,  его  взаимоотношений  в  семье  будет  реализован
также  и  в  следующей  работе  «Развитие  одного  ребенка»  (1921а).
 Перевод  с  немецкого  H.H.  Шубиной.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

Так  как  небольшой  случай,  о  котором  хочу  рассказать  далее,
приобретает  смысл  только  во  взаимосвязи  с  предысторией,  я  долж¬
на  сделать  вначале  краткое  сообщение  о  предшествующем  развитии.
 Мой  пятилетний  сын  Эрих,  здоровый,  крепкий  ребенок,  умст¬
венно  развивался  также  нормально,  но  медленно.  Он  начал  гово¬
рить  лишь  в  два  года,  и  ему  было  уже  три  с  половиной,  когда  он
научился  связно  выражаться.  Особенно  примечательных  высказы¬
ваний,  которые  к  этому  времени  уже  можно  услышать  от  способных
детей,  тогда,  однако,  нельзя  было  отметить.  Но,  несмотря  на  это,  он
все  же,  как  своим  внешним  видом,  так  и  своим  поведением,  произво¬
дил  впечатление  развитого  и  смышленого  ребенка.  Очень  медленно
он  усваивал  отдельные  понятия.  Ему  было  уже  больше  четырех  лет,
когда  он  научился  различать  цвета,  и  почти  четыре  с  половиной,
когда  ему  стали  ясны  понятия  «вчера»,  «сегодня»,  «завтра».  В  прак¬
тических  вещах,  то  есть  что  касается  развития  его  чувства  действи¬
тельности,  он  определенно  отстал  от  других  детей  своего  возраста.
Зато  поразительна  была  его  память  —  он  помнил  и  помнит  отно¬
сительно  давно  прошедшие  вещи  до  мельчайших  подробностей,  а
понятия  или  факты,  которые  однажды  стали  ему  понятны,  он  прочно
усвоил.  В  целом  он  задавал  не  больше,  но  и  не  меньше  вопросов,
чем  другие  дети.  В  возрасте  приблизительно  четырех  с  половиной
лет  началось  несколько  более  быстрое  умственное  развитие,  а  также
более  сильное  желание  задавать  вопросы.
 Было  время  перед  Пасхой,  и  он  слышал  много  хорошего  о  пас¬
хальном  зайце.  Казалось,  ему  это  очень  понравилось,  и  когда  он
спросил  меня,  на  самом  ли  деле  есть  пасхальный  заяц  —  и  я  ска¬
зала,  что  нет,  —  он  воспринял  это  явно  неохотно.  Он  еще  несколько
раз  возвращался  к  этому  вопросу,  и  однажды  хотел  доказать  мне
существование  пасхального  зайца  тем,  что  у  ребят  С.  (детей  хозяй¬
ки  дома,  его  друзей,  с  которыми  он  вместе  играл)  есть  настоящий
пасхальный  заяц.  После  моего  объяснения,  что  это  живой  заяц,  но  не
настоящий  пасхальный  заяц,  он  замолчал  и  затем  сразу  начал  гово¬
рить  о  чем-то  другом.  Примерно  тогда  же  он  рассказывал  мне  очень
 [5]

6
 Семейный  роман  бтату  ыабсе^!
 оживленно  о  черте:  «Его  следы  видели  в  саду,  и  ребята  С.  слышали,
как  низкий  голос  сказал:  “Я  черт”».  Когда  я  ему  возразила,  что  все
это  неправда  и  просто  «история»,  он  сослался  на  то,  что  сам  только
что  на  лужайке  видел  издалека  черта.  «Он  весь  коричневый  и  очень
большой».  Было  легко  доказать  ему,  показав,  что  большой  корич¬
невый  черт  —  жеребенок!  Но,  несмотря  на  это,  он  казался  переубе¬
жденным  лишь  наполовину,  ему  было  совсем  не  легко  отказаться  от
своей  веры.
 В  то  же  самое  время  случилось  так,  что  он  отказался  под¬
няться  наверх  из  сада.  На  следующее  утро  он  сам  объяснил  мне
свое  непослушание  тем,  что  охотно  спрятался  внизу,  чтобы  перено¬
чевать  в  саду.  Это  желание  он  повторял  после  этого  еще  несколько
раз,  причем  добавлял,  что  хочет  переночевать  внизу  с  ребятами  С.
Когда  я  возразила,  что  трава  сырая  и  он  простудится,  он  сказал,
что  у  них  внизу  есть  домик  (маленькое  огороженное  пространство,
образованное  выступом  дома),  в  нем  они  будут  затем  вместе  спать.
Иногда  он  говорил  также,  что  ребятам  С.  он  —  брат,  но  и  своим
брату  и  сестре  тоже.  Однако  когда  он  сердился  на  своего  старшего
брата,  он  заявлял  ему  при  случае,  «что  он  ему  больше  не  брат».
 Вскоре  после  этих  вопросов  и  разговоров  сексуальное  любо¬
пытство  малыша  стало  очевидным,  а  именно  из  следующей  внешней
причины:  старшие  брат  и  сестра  неоднократно  говорили  о  событиях,
которые  происходили  еще  до  рождения  Эриха,  и  на  его  вопрос,  был
ли  он  тогда  тоже,  ему  был  дан  ответ:  «Тебя  тогда  еще  на  свете  не
было».  Это  объяснение  явно  его  сильно  задело,  и  он  однажды  взял
реванш  тем,  что  рассказывал  старшей  сестре  об  одном  из  своих  при¬
ключений  и  добавил:  «Это  было  тогда,  когда  тебя  еще  и  на  свете  не
было».  —  Несколько  дней  спустя,  однако,  он  неожиданно  подошел
ко  мне  с  вопросом:  «Где  я  был,  когда  меня  еще  на  свете  не  было?»
После  того  как  он  получил  разъяснение,  что  тогда  он  еще  был  во
мне,  так  как  ребенок  растет  в  матери,  пока  не  станет  достаточно
сильным  и  большим,  чтобы  жить  вне  ее,  что  затем  он  выходит  и  что
это  называют  «появиться  на  свет»,  он  проявил  к  делу  мало  инте¬
реса,  он  лишь  сделал  вывод  с  большим  удовлетворением:  «Значит,
я  все-таки  был  на  свете,  если  я  был  в  тебе».  Потом  в  некоторых
случаях,  когда  речь  снова  шла  о  давно  прошедших  вещах,  он  заяв¬
лял:  «Я  тоже  был  при  этом,  я  был  тогда  внутри  мамы».  Однако

Семейный  роман  бтату  ыабсеш!
 7
 скоро  проявилось  то,  что  его  интерес,  касающийся  самого  дела,  был
незначителен  лишь  внешне.  После  того  как  это  беспокойство,  что
когда-то  его  не  было,  сменилось  удовлетворенностью,  он  пришел
с  уже  иначе  сформулированным  вопросом:  «Как  появляется  чело¬
век?»  Я  дала  ему  теперь  более  подробное  и  основательное  объяс¬
нение  и  рассказала  ему,  что  в  матери  находятся  сорок  яичек,  что  из
одного  такого  яичка  развивается  эмбрион  и  т.  д.  По-видимому,  он
меня  понял,  дальнейших  вопросов  не  задавал,  но  вел  себя  странно.
Как  только  я  начинала  более  подробно  объяснять,  он  казался  рассе¬
янным  и  немного  смущенным,  сразу  начинал  говорить  о  чем-то  дру¬
гом;  он  явно  снова  старался  уклониться  от  темы,  поднятой  им  самим.
Тем  не  менее,  начиная  с  этого  времени,  он  задавал  этот  вопрос  чуть
ли  не  ежедневно,  всегда  в  одной  и  той  же  формулировке.  Он  всегда
задавал  его  спонтанно  (так  как  мы  всегда  избегаем  давать  ему  повод
для  вопросов  или  же  возбуждать  их  искусственно),  но  как  только  я
начинала  объяснение,  он  снова  начинал  себя  вести  странно,  рассе¬
янно,  смущенно  и  стремился  сменить  тему.  Очевидным  было  —  так
же  как  и  в  вопросах  о  пасхальном  зайце  и  черте  —  его  стремле¬
ние  к  правде  в  борьбе  с  его  желанием  сохранить  не  настоящую,  но,
возможно,  более  приходящуюся  ему  по  вкусу  фантастическую  веру.
Несмотря  на  это  он  снова  и  снова  приходил  с  этим  вопросом.
 Однажды  он  спросил  также:  «А  в  папе  ребенок  не  растет?»1
 Затем  он  на  некоторое  время  перестал  задавать  мне  этот  вопрос,
но  обратился  с  ним  к  своей  (впрочем,  вскоре  после  этого  уволен¬
ной)  воспитательнице,  которая,  вопреки  указанию,  ответила  ему,
что  детей  приносит  аист.  Затем  он  повторил  вопрос  старшему  брату,
который  сказал  ему  в  ответ,  что  людей  создает  бог.  Эти  ответы,
казалось,  его  не  удовлетворили,  так  как,  в  конце  концов,  он  снова
пришел  ко  мне  с  вопросом:  «Как  появляется  человек?»  Я  снова
повторила  ему  обычное  объяснение,  после  чего  он  стал  разговорчи¬
вее  и  рассказал  мне,  что  фрейлейн  сказала  ему  (впрочем,  казалось,
что  он  уже  слышал  это  от  кого-то  и  раньше),  будто  бы  детей  при¬
носит  аист.  «Это  всего  лишь  история»,  —  ответила  я.  —  «Ребята
С.  сказали  мне,  что  на  Пасху  пасхального  зайца  не  было,  а  вещи  в
 1 	Кажется  также,  что  вопрос  об  участии  отца  бессознательно  у  него  уже  возник;
прямо  он  его  еще  не  задавал.

8
 Семейный  роман  бтату  ыабсеш!
 саду  спрятала  фрейлейн»1.  «Они  совершенно  правы»,  —  ответила
я.  —  «Пасхального  зайца  нет,  не  правда  ли,  это  лишь  история».  —
«Верно».  —  «И  рождественского  деда  нет?»  —  «Да,  его  тоже  нет».
 — 	«А  кто  приносит  и  украшает  елку?»  —  «Родители».  —  «И  анге¬
лов  тоже  нет,  это  тоже  лишь  история?»  —  «Да,  ангелов  нет,  это
тоже  лишь  история».  Тут  он  ненадолго  перестал  задавать  вопросы,
вздохнул  и  сказал  после  небольшой  паузы:  «Но,  не  правда  ли,  сле¬
сари,  они  есть,  они  настоящие?  Иначе  кто  делает  ящик?»
 Через  два  дня  после  этого  разговора  он  сообщил  мне  за  обе¬
дом,  что  сразу  же  после  еды  переезжает  к  хозяйке  дома.  «Я  буду
братом  для  ребят  С.,  а  также  сыном  фрау  С.».  Он  уже  называет
себя  Эрихом  С.  На  мой  вопрос,  кто  же  тогда  будет  у  меня,  он  выс¬
казывает  свое  мнение:  «Е.  и  Р.»  (его  брат  и  сестра).  Я  возражаю,
ведь  они  уже  большие,  а  я  непременно  хочу  иметь  еще  маленького
ребенка,  —  могу  ли  я  взять  вместо  него  его  подругу  Грету?  После
короткой  внутренней  борьбы  он  говорит  «да».  Однако  сразу  же
после  этого  он  спрашивает  меня,  буду  ли  я  тогда  его  еще  любить?
Мой  ответ,  что  тогда  я  вместо  него  должна  буду  любить  Грету,
неприятно  его  задевает,  —  но  он  берет  себя  в  руки  и  молчит,  что
тем  более  бросается  в  глаза,  ведь  обычно  уже  одна  лишь  угроза,
что  он  будет  менее  любим,  производит  глубокое  впечатление  на
чрезвычайно  нежного  и  мягкого  ребенка.
 Когда  его  спрашивают,  на  чем  же  тогда  будет  спать  фрау  С.,
он  говорит:  «Надо  будет  отнести  мою  кровать  наверх,  стакан  для
полоскания  рта  и  зубную  щетку  я  сам  возьму».  Я  спрашиваю  его,
что  будет  с  рубашками,  которые  для  него  шьют  и  которым  он  очень
рад?  «Ты  пришлешь  мне  их,  когда  они  будут  готовы».  Я  возра¬
жаю,  что  же  тогда  будет,  если  я  этого  не  позволю  и  не  разрешу
ему  уйти.  «Тогда  я  убегу»,  —  говорит  он  очень  решительно2.
Я  тотчас  отвечаю  ему,  что  не  буду  ему  препятствовать  уйти  от  нас,
 1 	Что  касается  вопроса  о  пасхальном  зайце,  объяснение  ребят  С.  (которые  обыч¬
но  рассказывали  ему  всевозможные  «истории»)  его,  видимо,  полностью  убедило.
Возможно,  это  побудило  его,  в  конце  концов,  также  остановиться  на  так  часто  им
требуемом  и  все  же  не  принятом  во  внимание  ответе  на  вопрос:  «Как  появляется
человек?»
 2 	В  два  года  девять  месяцев  он  однажды  действительно  удрал  из  квартиры.  Ка-
кое-то  время  после  этого  он  проявлял  большую  жажду  приключений  и  желание
сбежать.  Этот  случай  он  и  сейчас  еще  очень  хорошо  помнит.

Семейный  роман  1\  этлти  ^бсеш!
 9
 но  что  сначала  он  должен  спросить  фрау  С.  о  том,  примет  ли  она
его.  Сразу  после  еды  он  объявляет:  «Я  иду  спрашивать  фрау  С.».
Я  еще  раз  пытаюсь:  «А  не  жаль  ли  ему  нас  покидать,  и  кто  же
будет  его  любить  так,  как  я?»  На  это  он  говорит:  «Фрау  С.  будет
еще  больше  любить,  чем  ты».
 Позже  он  полдничает  в  саду  вместе  с  ребятами  С.  и  кричит
мне:  «Мне  разрешили,  и  я  живу  уже  с  ними».  То,  как  упорно  он
осуществляет  этот  новый  выбор  семьи,  следует  из  того,  что  он  не
слушался  меня.  Если  бы  я  накануне  увидела,  что  он  высовывается
из  окна,  и  крикнула  бы  ему  отойти  назад,  он  сделал  бы  это  лишь
тогда,  когда  находящиеся  рядом  с  ним  дети  позволят  ему  это;  и
обо  мне  он  говорит  уже  как  о  «маме  Е.».  Девочке,  которую  он
нежно  любит  и  которая  уже  на  протяжении  нескольких  лет  живет
в  доме,  он  говорит,  что  перевозит  свои  игрушки  (для  чего  он  также
принимает  меры):  «С  такими  людьми,  как  вы,  я  не  разговариваю»
(манера  говорить,  которая  ему  совершенно  несвойственна).
 Мы  позволяем  делу  идти  своим  чередом,  однако  просим  затем
семью  С.,  чтобы  те  дали  ему  понять,  что  не  могут  его  принять,
так  как  это  просто  невозможно.  К  ужину  он  снова  появляется  в
детской.  Я  спрашиваю  его  (внешне  очень  удивленная),  почему  же
он  ужинает  здесь,  а  не  у  семьи  С.?  «Я  хочу  жить  только  здесь»,  —
говорит  он.  «А  сказали  ли  ему  что-нибудь  у  С.?»  —  «Ребята  ска¬
зали,  что  это  была  только  шутка»,  —  ответил  Эрих.  Но  я  не  хочу
так  легко  оставить  его  в  покое  и  говорю  безжалостно,  что  сама  хочу
поговорить  с  фрау  С.  —  возможно,  что  тогда  она  все  же  оставит
его.  В  его  глазах  слезы,  и  он  говорит:  «Даже  если  она  разрешит,  я
не  хочу  там  жить».  —  «Почему?»  —  спрашиваю  я.  —  «Потому
что  я  тебя  так  сильно  люблю,  мама».
 Так  как  в  ответ  на  это  я  снова  его  целую  и  обнимаю,  он  очень
счастлив  и  говорит  после  этого  девочке:  «Мама  была  такая  милая.
Вы  не  видели,  мы  помирились  и  расцеловались».  На  этом,  по-ви-
димому,  вопрос  был  для  него  исчерпан.  Он  больше  не  говорит  об
этом,  и  когда,  несмотря  на  мое  указание,  сделанное  всем  домаш¬
ним,  не  делать  ему  никаких  упреков  об  этом  деле,  его  брат  начи¬
нает  с  ним  этот  разговор  —  малыш  не  обращает  на  это  внимания.
 На  меня  это  дело  произвело  такое  впечатление,  что  как  будто
бы  мальчик,  которого  связывает  особенно  нежная  любовь  с  одной  из

10
 Семейный  роман  in  statu  nascendi
 девочек  С.,  сделал  то,  что  делают  многие  молодые  мужчины  (однако
не  признают  это  открыто),  что  с  выбором  супруги  они  одновременно
совершают  также  переизбрание  родителей,  и  это  проявляется  в  так
часто  наблюдаемом  процессе,  когда  жена  перетягивает  мужа  в  свою
семью.
 В  чем  основная  причина  этой  экзогамии,  мы  знаем  из  работы
Фрейда  «Тотем  и  табу»
 Кроме  этой  тенденции  к  экзогамии,  мне  кажется,  на  внешние
причины  повлияло  еще  и  то,  что  ребята  С.  окружили  Эриха  осо¬
бенной  любовью,  несомненно,  лелеяли  его  идею,  что  фрау  С.  ино¬
гда  давала  ему  сладости,  но  особенно,  что  она  была  хозяйкой  дома,
которая  распоряжалась  фруктами  и  садом  и  играла  в  доме  ведущую
роль.
 Д-р  Ференци,  которому  я  сообщила  эту  маленькую  историю
и  мои  выводы,  заключенные  из  нее,  и  который  также  до  этого  уже
был  знаком  с  проблемами  ребенка,  обратил  мое  внимание  также  на
другую,  лежащую  очень  глубоко,  взаимосвязь.  Его  мнение  исходит
из  того,  что  полученные  объяснения,  как  бы  сильно  они,  с  одной
стороны,  ни  удовлетворяли  его  тягу  к  исследованиям,  с  другой  сто¬
роны  все  же  привели  его  к  конфликту  с  имеющейся  склонностью
вытеснения.  То,  что  есть  ангел  и  аист  —  как  бы  сильно  его  стрем¬
ление  к  правде  ни  сопротивлялось  этому,  —  вероятно,  понравилось
ему  все  же  больше,  чем  реалистические  и  голые  факты,  которые
он  вместо  этого  узнал.  Дополнительно  к  желанию  искать  другую,
более  благородную  семью  (какой  ему,  безусловно,  должна  была
показаться  хозяйка  дома),  бессознательная  потребность  дала  затем
импульс  искать  более  чутких  людей,  следовательно,  таких,  кото¬
рые  не  рождаются  ни  одним  из  таких  привычных  способов,  и  чему
поспособствовало,  возможно,  и  то,  что  истории  о  черте,  ангеле  и
т.  д.  ему  чаще  всего  рассказывали  как  раз  ребята  С.
 Следующее  утро  подтвердило  правильность  точки  зрения  д-ра
Ференци  ярким  примером.  Неожиданно,  сразу  же  вслед  за  поже¬
ланием  доброго  утра,  Эрих  обратился  ко  мне  с  вопросом:  «Мама,
скажи,  а  как  ты  появилась  на  свет?»
 1  Freud,  S.  Totem  und  Taboo  (1912—1913a)  //  G.  W.  —  Bd.  9.

Развитие  одного  ребенка
 (1921а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1921:  Eine  Kinderentwicklung.  Sexualaufklärung  und  Autoritätsmilde  in  ihrem
Einfluß  auf  die  intellektuelle  Entwicklung  des  Kindes  /  /  Imago.  —  1921.—
Bd.  7.  —  S.  251—309.
 Издания  на  английском  языке:
 1923:  The  development  of  a  child  (Sexual  enlightenment  and  permissiveness
in  their  influence  on  the  intellectual  development  of  the  child)  /  /  International
Journal  of  Psycho-Analysis.  —  1923.  —  Vol.  4.  —  P.  419—474.
 1948:  Idem  //  Klein,  M.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —
London:  Hogarth,  1948.  —  P.  13—67.
 Издания  на  русском  языке:
 1925:  Клейн,  М.  Развитие  одного  ребенка.  —  М.,  1925.  —  85  с.
 Данная  работа  объединяет  в  себе  два  доклада,  прочитанных  в  Венгерском
и  Берлинском  психоаналитических  обществах  в  1919  и  1921  годах  соответ¬
ственно.
 Тематически  эта  публикация  продолжает  ее  первую  работу  о  семейном
романе  —  описывается  случай  воспитания  ребенка,  который  живо  интере¬
суется  вопросами  существования  бога,  происхождения  человека,  проявле¬
ний  своего  тела  и  т.  д.  И  в  первой  и  во  второй  частях  показано  как  активно
действует  в  ребенке  механизм  вытеснения.  В  первом  случае,  когда  воспи¬
тание  не  сопровождается  сексуальным  просвещением;  во  втором  —  как
механизм,  имманентный  детской  душе.
 Оба  сообщения  насыщены  примерами  высказываний  ребенка,  его  игр  и
действий.  М.  Кляйн  внимательно  относится  к  малейшим  деталям  того,  как
в  ребенке  развивается  чувство  реальности  и  обретается  опыт  взаимоотно¬
шений  с  окружающими.
 В  конце  она  высказывает  оптимистичные  предложения  о  раннем  ана¬
литическом  вмешательстве  в  воспитание.
 В  целом  данная  публикация  предваряет  дальнейшие  кляйнианские
построения  в  области  наблюдений  за  ребенком,  развития  игровой  тех¬
ники  и  понимания  детской  души.  Примечательно,  что  первые  публикации
Кляйн  —  это  запись  случая  наблюдений  за  ребенком  с  небольшими  анали¬
 [12]

тическими  комментариями,  одна  же  из  последних  работ  «Отчет  об  анализе
ребенка»  (1961а)  —  это  тоже  подробнейшее  описание  случая,  но  уже  в
рамках  собственно  анализа.
 Перевод  с  английского  О.Н.  Яковлевой  и  М.Л.  Мельниковой.

ВЛИЯНИЕ  СЕКСУАЛЬНОГО  ПРОСВЕЩЕНИЯ
И  ОСЛАБЛЕНИЯ  АВТОРИТЕТА
НА  ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЕ  РАЗВИТИЕ  ДЕТЕЙ1
 Введение
 Идея  просвещения  детей  в  сексуальных  вопросах  постепенно
обретает  свою  основу.  Вводимое  во  многих  учебных  заведениях
обучение  имеет  своей  целью  защитить  детей  в  период  пубертата  от
возрастающих  опасностей  неведения  в  этих  вопросах,  благодаря
чему  эта  идея  получила  понимание  и  огромную  поддержку.  Знания,
полученные  с  помощью  психоанализа,  указывают  на  то,  что  детей  с
самого  нежного  возраста  необходимо  если  не  «просвещать»,  то,  по
крайней  мере,  воспитывать  таким  образом,  чтобы  отпала  надобность
в  специальном  просвещении,  поскольку  такое  воспитание  направ¬
лено  на  совершеннейшее,  наиболее  естественное  просвещение,
соответствующее  темпу  развития  ребенка.  Согласно  неопровержи¬
мым  результатам  психоаналитического  опыта,  дети  по  возможно¬
сти  должны  быть  защищены  от  любого  чрезмерного  вытеснения,  а
потому  и  заболеваний  или  нарушений  в  развитии  характера.  Следо¬
вательно,  наравне  с  намерением  сопоставить  реальные  и  очевидные
опасности  с  информацией,  анализ  нацелен  и  на  избежание  опасно¬
стей,  в  равной  степени  реальных,  пусть  даже  и  неочевидных  (из-за
не  признания  их  таковыми),  однако  более  распространенных,  более
глубоких  и  поэтому  требующих  срочного  наблюдения.  Результаты
психоанализа,  в  каждом  конкретном  случае  ведущие  назад  к  вытес¬
нениям  детской  сексуальности  как  причинам  последующего  забо¬
левания  или  вытеснениям  действующих  в  большей  или  меньшей
 1 	Доклад  был  зачитан  в  Венгерском  психоаналитическом  обществе  в  июле
1919  года.  Данная  работа  уже  была  готова  к  печати,  поэтому  я  оставила  замечания
и  выводы  неизмененными,  такими,  как  я  сформулировала  их  тогда.
 [15]

16
 Развитие  одного  ребенка
 степени  болезнетворных  элементов  или  торможений,  присутствую¬
щих  даже  в  нормальной  психике,  ясно  указывают  на  путь,  по  кото¬
рому  следует  идти.  Мы  можем  избежать  ненужного  вытеснения,
высвободив  —  прежде  всего  в  нас  самих  —  всю  обширную  сферу
сексуальности  из  плотной  завесы  таинственности,  лжи  и  опасности,
сплетенной  лицемерной  цивилизацией  на  аффективной  и  несве¬
дущей  основе.  Мы  должны  позволить  ребенку  получать  столько
сексуальной  информации,  сколько  требует  его  растущее  желание
знаний,  таким  образом,  сразу  же  лишая  сексуальность  таинствен¬
ности  и  большой  части  опасности.  Это  гарантия  того,  что  желания,
мысли  и  чувства  не  будут  —  как  это  случается  с  нами  —  отчасти
вытесняться,  а  отчасти,  если  вытеснение  не  удается,  сохраняться
под  бременем  ложного  стыда  и  невротического  страдания.  Более
того,  предотвращая  это  вытеснение  и  бремя  излишнего  страдания,
мы  закладываем  основу  для  здоровья,  психического  равновесия  и
благоприятного  развития  характера.  Тем  не  менее,  этот  весьма  цен¬
ный  результат  не  единственное,  ожидаемое  для  индивида  и  разви¬
тия  гуманности,  преимущество  воспитания,  основанного  на  безого¬
ворочной  откровенности.  Это  воспитание  имеет  и  другое,  не  менее
важное  последствие  —  решающее  влияние  на  развитие  интеллекту¬
альных  способностей.
 Истина  данного  заключения,  основанная  на  опыте  и  учении
психоанализа,  была  ясно  и  неопровержимо  доказана  развитием
ребенка,  с  которым  я  имела  возможность  работать  долгое  время.
 Предыстория
 Исследуемый  ребенок  —  мальчик,  маленький  Фриц,  сын  род¬
ственников,  живущих  по  соседству,  что  дало  мне  возможность  часто
и  подолгу  общаться  с  ребенком.  Так  как  его  мать  следует  всем  моим
рекомендациям,  у  меня  есть  возможность  изучать  далеко  идущее
влияние  на  воспитание  ребенка.  Сейчас  мальчику  пять  лет.  Это
сильный,  здоровый  ребенок  с  нормальным,  но  слегка  замедленным
психическим  развитием.  Он  начал  говорить  в  два  года  и  только  в
три  с  половиной  смог  выражаться  последовательно.  Но  даже  тогда
он  не  произносил  каких-то  ярких  высказываний,  которые  иногда
можно  услышать  от  одаренных  детей  в  раннем  возрасте.  Несмотря

Развитие  одного  ребенка
 17
 на  это  он  производил  впечатление  живого  и  умного  ребенка.  Некото¬
рыми  отдельными  понятиями  он  овладевал  очень  медленно.  Лишь  в
четыре  года  он  научился  различать  цвета  и  только  в  четыре  с  полови¬
ной  усвоил  понятия  «вчера»,  «сегодня»  и  «завтра».  В  практических
вопросах  он  значительно  отставал  от  детей  своего  возраста.  Хотя  его
часто  брали  с  собой  в  магазин  за  покупками,  из  его  вопросов  следо¬
вало,  что  он  никак  не  мог  понять,  почему  нельзя  просто  так  брать
вещи  у  людей,  у  которых  этих  вещей  много.  Было  достаточно  сложно
объяснить  ему,  что  за  вещи  нужно  платить,  и  стоимость  вещи  зави¬
сит  от  ее  ценности.
 С  другой  стороны,  у  него  была  удивительная  память.  Он  в
деталях  помнил  и  вспоминает  до  сих  пор  относительно  отдаленные
случаи  и  совершенным  образом  владеет  идеями  и  фактами,  одна¬
жды  понятыми.  Вообще-то  он  задавал  немного  вопросов.  В  воз¬
расте  четырех  с  половиной  лет  его  психическое  развитие  стало
более  интенсивным,  также  возник  более  мощный  импульс  задавать
вопросы.  В  то  же  время  ярко  выраженным  стало  чувство  всемогу¬
щества  (называемое  Фрейдом  «верой  во  всемогущество  мысли»).
Фриц  был  абсолютно  уверен  в  том,  что  может  сделать  все,  о  чем  бы
ни  говорилось,  —  будь  то  умение  или  вещь,  даже  если  ему  доказы¬
вали  обратное.  В  другом  случае,  когда  в  ответ  на  его  вопросы  ему
сказали,  что  папа  с  мамой  тоже  многого  не  знают,  его  вера  в  свое
всемогущество  и  всемогущество  окружающих,  казалось,  совсем  не
пошатнулась.  Когда  он  не  мог  защитить  себя  иным  способом,  даже
под  давлением  фактов,  доказывающих  обратное,  он  настаивал:
«Если  бы  мне  хотя  бы  один  раз  показали,  как  это  нужно  делать,  я
смог  бы  сделать  это  очень  хорошо».  Поэтому,  вопреки  опровергаю¬
щим  фактам,  он  был  абсолютно  уверен,  что  умеет  готовить,  читать,
писать  и  прекрасно  говорить  по-французски.
 Начало  периода  вопросов  о  рождении
 В  возрасте  четырех  лет  и  трех  месяцев  появились  вопросы  о
рождении.  Напрашивается  вывод,  что  вместе  с  этим  у  мальчика  в
целом  усилилась  потребность  задавать  вопросы.
 Здесь  отмечу,  что  на  свои  вопросы  (задаваемые  в  основном
матери  или  мне)  маленький  мальчик  всегда  получал  абсолютно

18
 Развитие  одного  ребенка
 правдивые  ответы,  а  в  случае  необходимости  научно  обоснованные
ответы,  очень  краткие  и  понятные  для  него.  Вопросы,  на  которые
уже  были  получены  ответы,  больше  не  звучали,  новая  тема  не  вво¬
дилась  в  разговор  до  тех  пор,  пока  Фриц  либо  не  повторял,  либо  не
задавал  спонтанно  новый  вопрос.
 Однажды  мальчик  спросил1:  «Где  я  был  до  того  как  родился?»
Позже  этот  вопрос  неожиданно  возник  в  другой  форме:  «Откуда
берется  человек?»  и  повторялся  стереотипно  почти  каждый  день.
Было  совершенно  ясно,  что  постоянное  обращение  к  этому  вопросу
не  было  обусловлено  недостаточным  умственным  развитием,  так  как
было  очевидно,  что  мальчик  хорошо  понял  объяснения  о  том,  как
происходит  рост  внутри  материнского  тела  (об  участии  отца  в  этом
процессе  не  упоминалось,  так  как  в  то  время  он  не  спрашивал  об  этом
прямо).  Частое  повторение  вопроса  детерминировали  определенная
«боль»  и  нежелание  принять  (с  которыми  боролась  жажда  правды),
что  демонстрировалось  поведением  мальчика  —  забывчивостью,
несколько  смущенным  поведением,  когда  разговор  только  начинался,
и  явными  попытками  оставить  начатую  им  самим  тему.  На  короткое
время  Фриц  перестал  задавать  этот  вопрос  матери  и  мне  и  обратился
с  ним  к  няне  (вскоре  покинувшей  дом)  и  старшему  брату.  Их  ответы,
что  аист  приносит  детей,  и  Бог  сотворил  людей,  удовлетворили  его,
но  лишь  на  несколько  дней,  и  когда  немного  позже  мальчик  вновь
обратился  к  матери  с  вопросом  «Откуда  берется  человек?»,  каза¬
лось,  он  наконец-то  готов  принять  ее  ответ  как  подлинную  истину2.
 1 	Вопрос  возник  из-за  случайных  замечаний  старшего  брата  и  сестры,  которые  в
разных  ситуациях  говорили  ему:  «Ты  тогда  еще  не  родился».  Это  замечание,  оче¬
видно,  вызывало  болезненное  переживание  «не  всегда  существования»,  поскольку
сразу  же  после  него  Фриц  неоднократно  выражал  свое  удовлетворение,  говоря,  что
он  все  равно  существовал  до  того,  как  родился.  Вероятно,  не  только  это  замеча¬
ние  спровоцировало  данный  вопрос,  так  как  через  некоторое  время  вопрос  неожи¬
данно  возник  в  измененной  форме:  «Откуда  берется  человек?»  В  четыре  года  и
три  месяца  возник  другой  вопрос,  часто  повторявшийся  какое-то  время.  Мальчик
спрашивал:  «А  для  чего  нужен  папа?»  И  реже:  «А  для  чего  нужна  мама?»  Ответ
на  этот  вопрос,  значение  которого  в  то  время  не  было  понятно,  был  следующим:
папа  нужен,  чтобы  любить  и  заботиться  о  ком-то.  Этот  ответ  явно  не  удовлетворял
Фрица,  и  он  повторял  данный  вопрос  сначала  часто,  потом  все  реже  и  реже,  пока
наконец  не  оставил  эту  тему.
 2 	Одновременно  ему  стали  понятны  некоторые  другие  идеи,  неоднократно  обсу¬
ждавшиеся  в  период,  предшествующий  вопросам  о  рождении,  однако  очевидно,

Развитие  одного  ребенка
 19
 На  вопрос  «Откуда  берется  человек?»  его  мать  еще  раз  повто¬
рила  данное  ранее  объяснение.  В  этот  раз  Фриц  оказался  общи¬
тельнее  и  сообщил  ей,  что  няня  сказала,  что  детей  приносит  аист
(думается,  он  слышал  это  от  кого-то  и  ранее).  «Так  только  гово¬
рят»,  —  сказала  мать.  «Дети  Л.  сказали  мне,  что  это  не  Пасхаль¬
ный  заяц  пришел  на  Пасху,  а  няня  все  устроила  в  саду»  К  «Они  абсо¬
лютно  правы»,  —  ответила  она.  —  «Пасхального  зайца  нет?  Просто
так  говорят?»  —  «Конечно».  —  «И  Рождественского  Деда  тоже
нет?»  —  «Нет».  —  «А  кто  приносит  и  наряжает  елку?»  —  «Роди¬
тели».  —  «И  ангелов  нет?  Это  тоже  просто  так  говорят?»  —  «Да,  и
ангелов  нет,  просто  так  говорят».
 Несомненно,  эти  знания  нелегко  было  усвоить,  так  как  в  завер¬
шении  данного  разговора,  после  небольшой  паузы,  Фриц  спросил:
«Но  слесаря-то  есть,  ведь  так?  Они  есть  на  самом  деле?  А  иначе  кто
бы  сделал  ящики?»  Два  дня  спустя  он  попытался  провести  экспери¬
мент  с  обменом  родителей,  заявив,  что  теперь  миссис  Л.  его  мама,  а
ее  дети  —  его  братья  и  сестры.  Обмен  был  в  силе  весь  день.
 Вечером  он  пришел  домой  с  покаянием2.  На  следующее  утро,
поцеловав  маму,  он  первым  делом  спросил:  «Мама,  скажи,  как  ты
появилась  на  свет?»  Этот  вопрос  показал,  что  существовала  при¬
чинная  связь  между  его  намерением  поменять  родителей  и  предше¬
ствующим  этому  просвещением,  которое  так  нелегко  было  усвоить.
 После  этого  Фриц  с  большим  удовольствием  пытался  раз¬
решить  этот  вопрос,  к  которому  неоднократно  возвращался.  Он
спрашивал,  как  это  происходит  у  собак.  Потом  он  сказал  мне,  что
недавно  «заглянул  в  разбитое  яйцо»,  но  не  увидел  там  цыпленка.
 что  они  тоже  не  были  выяснены  до  конца.  Некоторым  образом  он  даже  стремился
отстоять  их;  например,  пытался  доказать  существование  Пасхального  зайца,  го¬
воря,  что  у  детей  Л.  (с  которыми  он  играет)  он  есть,  и  что  он  сам  видел  дьявола
на  расстоянии  на  лугу.  Гораздо  легче  было  убедить  его  в  том,  что  он  думал,  будто
видел  жеребенка,  чем  доказать,  что  нет  оснований  для  веры  в  дьявола.
 1 	Очевидно,  он  был  убежден  в  существовании  Пасхального  зайца  благодаря  ин¬
формации,  полученной  от  детей  Л.  (хотя  они  часто  говорили  ему  неправду).  Воз¬
можно,  данный  факт  также  спровоцировал  его  получить  более  точный  ответ  на
вопрос  —  так  часто  задаваемый,  но  пока  еще  не  усвоенный  —  «Откуда  берется
человек?»
 2 	Приблизительно  два  года  назад  он  убежал  из  дома,  однако  причина,  заставившая
его  сделать  это,  так  и  не  была  выявлена.  Мальчика  нашли  у  магазина,  в  котором
продавали  часы.  Он  внимательно  разглядывал  витрину.

20
 Развитие  одного  ребенка
 Когда  я  объяснила  ему  различие  между  цыпленком  и  маленьким
ребенком  и  то,  что  последний  остается  внутри  теплого  материн¬
ского  тела,  пока  не  станет  достаточно  сильным,  чтобы  выйти,  он
был  чрезвычайно  доволен.  «Но  тогда,  кто  кормит  ребенка  внутри
матери?»  —  спросил  он.
 На  следующий  день  он  спросил  меня:  «Как  люди  растут?»
Когда  я  привела  в  пример  маленького  ребенка  из  знакомых  ему
детей,  его  брата  и  отца  в  качестве  последующих  примеров  различ¬
ных  стадий  роста,  он  сказал:  «Я  знаю  все  это,  но  как  человек  рас¬
тет  вообще?»
 Вечером  ему  сделали  выговор  за  непослушание.  Он  был  встре¬
вожен  и  постарался  помириться  с  матерью.  Он  сказал:  «Я  буду  слу¬
шаться  завтра  и  на  следующий  день  и  на  следующий...»,  —  внезапно
он  замолчал,  подумал  минуту  и  спросил:  «Мама,  как  долго  следую¬
щий  день  будет  приходить?»  И  когда  она  спросила,  что  конкретно  он
имеет  в  виду,  он  повторил:  «Как  долго  будет  приходить  все  новый  и
новый  день?»  и  вслед  за  этим:  «Мама,  разве  ночь  не  принадлежит
предыдущему  дню,  а  рано  утром  не  наступает  новый  день  опять?»1
Его  мать  пошла  принести  что-то,  а  когда  вернулась  в  комнату,  он
напевал  себе.  Когда  она  вошла,  он  перестал  петь,  пристально  посмот¬
рел  на  нее  и  сказал:  «Если  бы  ты  сказала  мне  не  петь,  я  должен  был
бы  перестать  петь?»  Когда  же  она  объяснила,  что  не  сказала  бы
ничего  подобного,  потому  что  он  всегда  может  делать  то,  что  хочет,
за  исключением  тех  случаев,  когда  по  некоторым  причинам  чего-то
делать  нельзя,  и  привела  примеры,  он,  казалось,  остался  доволен.
 Разговор  о  существовании  Бога
 На  следующий  день  шел  дождь.  Фриц  был  расстроен,  потому
что  хотел  поиграть  в  саду,  он  спросил  маму:  «Знает  ли  Бог  точно,
сколько  будет  литься  этот  дождь?»  Она  ответила,  что  не  Бог  про¬
ливает  дождь,  дождь  идет  из  туч,  и  объяснила,  как  это  происходит.
На  следующее  утро  он  снова  обратился  к  ней  с  вопросом,  кото¬
 1  Понятие  времени,  которое  было  таким  сложным  для  него,  сейчас,  очевидно,  ста¬
новилось  понятнее.  Однажды,  уже  когда  усилилось  удовольствие  от  задавания
вопросов,  он  сказал:  «Вчера  это  то,  что  было,  сегодня  —  то,  что  есть,  завтра  —  то,
что  будет!»

Развитие  одного  ребенка
 21
 рый  не  задавал  долгое  время:  «Откуда  берется  человек?»  Его  мать
поинтересовалась,  что  именно  он  не  понял  из  предыдущих  объясне¬
ний,  и  ребенок  сказал:  «Как  человек  растет».  Когда  она  попыталась
еще  раз  объяснить,  как  растет  маленькая  голова,  конечности  и  пр.,
ребенок  сказал:  «Мамочка,  но  как  —  откуда  появляется  малень¬
кая  голова  и  маленький  животик,  и  все  остальное?»  Она  ответила,
что  все  эти  крошечные  части  уже  существуют  внутри  маленького
яйца,  наподобие  маленького  цветка  в  бутоне,  на  что  ребенок  ничего
не  сказал.  А  чуть  позже  он  спросил:  «Как  делается  стул?»1  В  это
время  мать  одевала  его.  Совершенно  неожиданно  Фриц  спросил:
«Это  ведь  не  Бог  проливает  дождь?  Тони  (горничная)  сказала,  что
Бог  проливает  дождь!»  Он  снова  спросил:  «Так  только  говорят,  что
Бог  проливает  дождь?»  Получив  утвердительный  ответ,  он  про¬
должил:  «А  на  самом  деле  Бог  есть?»  Его  мать  уклончиво  отве¬
тила,  что  никогда  не  видела  его.  «Его  никто  не  видит,  но  на  самом
деле  он  на  небе?»  —  «На  небе  только  воздух  и  облака».  —  «Но
на  самом-то  деле  Бог  есть?»  Выбора  не  было,  мать  приняла  реше¬
ние  и  сказала:  «Нет,  мой  мальчик,  на  самом  деле  его  нет».  —  «Но,
мама,  если  взрослый  говорит,  что  Бог  есть  на  самом  деле  и  он  живет
на  небе,  —  разве  это  неправда?»  Ее  ответ  был  таков,  что  многие
взрослые  могут  чего-то  не  знать  и  не  уметь  рассказать  об  этом  пра¬
вильно.  Фриц  закончил  завтракать  и  стоял  у  двери,  ведущей  в  сад,
выглядывая  на  улицу.  Он  задумался.  Вдруг  он  сказал:  «Мама,  я
вижу  что-то,  и  то,  что  я  вижу,  есть  на  самом  деле,  ведь  так?  Я  вижу
солнце  и  сад,  но  не  вижу  дом  тети  Марии,  но  ведь  он  есть,  так?»
Когда  она  объяснила  ему,  почему  он  не  видит  дом  тети  Марии,  он
спросил:  «Мама,  ты  тоже  не  можешь  увидеть  ее  дом?»  Она  отри¬
цательно  покачала  головой,  и  мальчик  обрадовался.  Однако  тут
же  продолжил:  «Мама,  а  как  солнце  оказалось  там?»  Она  сказала
 1 	В  дальнейшем  он  какое-то  время  повторял  этот  вопрос  каждый  раз,  когда  обсу¬
ждались  детали  роста,  в  понимании  которых  он  испытывал  трудности.  «Как  дела¬
ется  стул?»,  вопрос,  ответ  на  который  он  хорошо  знает  и  на  который  поэтому  ему
больше  не  отвечают,  кажется,  является  своего  рода  помощником  и  используется  в
качестве  стандарта  или  сравнения  для  выявления  реальности  всего  того,  о  чем  он
слышит  впервые.  В  том  же  самом  значении  он  использует  выражение  «на  самом
деле»,  и  с  этой  заменой  употребление  вопроса  «Как  делается  стул?»  уменьшилось
и  постепенно  исчезло  совсем.

22
 Развитие  одного  ребенка
 немного  задумчиво:  «Знаешь,  наверное,  оно  там  с  давних,  давних
времен...»  —  «Да,  но  задолго  до  этого  как  оно  оказалось  там?»
 Здесь  я  должна  объяснить  неуверенное  поведение  матери  от¬
носительно  вопроса  ребенка  о  существовании  Бога.  Его  мать  —
атеистка.  Однако  в  воспитании  старших  детей  ее  убеждения  не
нашли  места  в  практике.  Верно,  что  воспитание  детей  было  совер¬
шенно  свободно  от  религии,  дома  о  Боге  говорили  очень  мало,  а
то,  что  дети  узнавали  о  Боге  вне  дома  (например,  в  школе),  мать
никогда  не  опровергала.  Поэтому,  несмотря  на  то,  что  о  Боге  гово¬
рилось  очень  мало,  для  детей  он  незримо  присутствовал,  занимая  в
их  психике  важное  место  среди  фундаментальных  понятий.  Муж,
сторонник  пантеистической  концепции  божества,  весьма  положи¬
тельно  относился  к  тому,  что  в  процессе  обучения  детей  поднимался
вопрос  о  Боге,  однако  никакого  определенного  решения  по  дан¬
ному  вопросу  между  родителями  не  было.  Так  случилось,  что  в  тот
день  у  матери  не  было  возможности  обсудить  этот  вопрос  со  своим
мужем,  поэтому  когда  вечером  мальчик  неожиданно  спросил  отца:
«Папа,  а  Бог  есть  на  самом  деле?»,  тот  просто  ответил:  «Да».  На
что  Фриц  резко  возразил:  «А  мама  сказала,  что  на  самом  деле  Бога
нет».  В  этот  момент  в  комнату  вошла  мать,  и  он  тут  же  спросил  ее:
«Мамочка,  а  папа  говорит,  что  Бог  есть  на  самом  деле.  Бог  на  самом
деле  существует?»  Разумеется,  она  была  ошеломлена  и  ответила:
«Я  никогда  его  не  видела  и  не  верю,  что  Бог  существует».  В  этот
момент  ей  на  помощь  пришел  муж,  он  разрешил  ситуацию,  сказав:
«Послушай,  Фриц,  никто  никогда  не  видел  Бога,  одни  люди  верят
в  то,  что  Бог  существует,  другие  считают,  что  его  нет.  Я  верю  в  то,
что  он  существует,  а  твоя  мама  думает,  что  его  нет».  Пока  отец  гово¬
рил,  Фриц  с  огромной  тревогой  смотрел  то  на  одного,  то  на  другого
родителя,  потом  вдруг  повеселел  и  сказал:  «Я  тоже  думаю,  что  Бога
нет».  Однако  через  некоторое  время  у  него,  видимо,  снова  появились
сомнения,  потому  что  он  спросил:  «Мама,  а  если  Бог  существует,  он
живет  на  небе?»  Она  повторила,  что  на  небе  только  воздух  и  облака,
после  чего  он  довольно  весело  и  определенно  произнес:  «Я  тоже
думаю,  что  Бога  нет».  Но  тут  же  добавил:  «Но  трамваи  есть  на
самом  деле  и  поезда  тоже  —  я  ездил  на  них  к  бабушке  и  к  Е.».
 Это  непредвиденное  и  сымпровизированное  решение  вопроса
о  Боге,  впервые  позволившее  ребенку  осознать,  что  отец  и  мать

Развитие  одного  ребенка
 23
 имеют  разные  точки  зрения  по  важному  вопросу,  имело  ряд  пре¬
имуществ:  оно  дало  возможность  уменьшить  чрезмерный  авто¬
ритет  родителей  и  ослабить  представление  об  их  всемогуществе  и
всезнании.  Это  ослабление  авторитета  могло  бы  привести  к  появ¬
лению  у  ребенка  чувства  некоторой  незащищенности;  но  я  думаю,
это  обстоятельство  легко  преодолимо,  поскольку  авторитета  все  еще
достаточно,  чтобы  обеспечить  чувство  поддержки.  Во  всяком  слу¬
чае,  в  поведении  мальчика  я  не  заметила  никаких  следов  данного
явления:  ни  чувства  незащищенности,  ни  пошатнувшегося  доверия
к  своим  родителям.  Все  же  одна  мимолетная  реплика,  прозвучавшая
спустя  две  недели,  возможно,  имела  какое-то  отношение  к  этому.
Во  время  прогулки  сестра  попросила  Фрица  узнать  у  кого-нибудь,
сколько  сейчас  времени.  «У  джентльмена  или  леди?»,  —  поинте¬
ресовался  он.  Она  ответила,  что  это  не  имеет  значения.  «А  если
джентльмен  скажет  двенадцать  часов,  а  леди  —  пятнадцать  минут
второго?»  —  спросил  он  глубокомысленно.
 Мне  показалось,  что  последующие  шесть  недель  после  раз¬
говора  о  существовании  Бога  в  некоторой  степени  стали  заклю¬
чительным  и  кульминационным  моментом  данного  периода.  Во
время  этого  периода  и  после  него  начался  существенный  интеллек¬
туальный  рост  мальчика,  изменения  происходили  в  интенсивности,
направлении  и  типе  развития  (по  сравнению  с  прежними  особенно¬
стями),  что  позволило  мне  выделить  три  периода  в  его  психическом
развитии,  начиная  с  того  времени,  когда  он  научился  ясно  излагать
свои  мысли.  Первый  период  —  до  появления  вопросов  о  рождении,
второй  период  —  с  момента  появления  этих  вопросов  до  момента
решения  вопроса  о  божестве,  и  следующий  третий  период,  только
что  начавшийся.
 Третий  период
 Потребность  задавать  вопросы,  столь  явно  выраженная  во  вто¬
ром  периоде,  в  третьем  периоде  не  ослабла,  однако  приобрела  иной
характер.
 Безусловно,  Фриц  часто  возвращается  к  вопросу  о  рождении,
но  ясно,  что  знания  по  данному  вопросу  уже  включены  в  общую
систему  его  мышления.  Его  интерес  к  рождению  и  связанным  с  ним

24
 Развитие  одного  ребенка
 вопросам  все  еще  силен,  но  уже  не  так  горяч,  поскольку  вопросов
он  задает  меньше,  но  формулирует  их  более  конкретно.  Например:
«Собака  тоже  растет  внутри  мамы,  а  потом  появляется  на  свет?»  или
«Как  растет  олень?  Так  же,  как  человек?»  И  получив  утвердитель¬
ный  ответ,  продолжает:  «Он  тоже  растет  внутри  мамы?»
 Существование
 Из  вопроса  «Откуда  берется  человек?»,  который  больше  не
появляется  в  данной  форме,  развился  вопрос  относительно  сущест¬
вования  в  целом.  На  протяжении  этих  недель  было  задано  огромное
количество  подобных  вопросов.  Вот  некоторые  из  них.  Как  рас¬
тут  зубы?  Как  глаза  удерживаются  (в  глазницах)?  Как  появились
линии  на  ладони?  Как  растут  деревья,  цветы,  леса  и  т.  д.?  Растет  ли
стебель  вишни  с  вишенкой  с  самого  начала?  Созревают  ли  незрелые
вишни  в  животе?  Можно  ли  сорванные  цветы  посадить  снова?  Если
собрать  незрелые  семена,  созреют  ли  они?  Как  сделана  пружина?
Откуда  появилась  река?  Как  суда  попадают  в  Дунай?  Из  чего  сде¬
лана  пыль?  И  далее  вопросы  о  том,  каким  образом  устроены  раз¬
личные  предметы,  вещи  и  материалы.
 Интерес  к  фекалиям  и  моче
 Мне  представляется,  что  в  его  более  специфических  вопросах
(Как  это  человек  может  двигаться,  двигать  ногами,  прикасаться  к
чему-то?  Как  кровь  попадает  внутрь  него?  Как  на  человеке  появля¬
ется  кожа?  Как  что-нибудь  растет  вообще?  Как  это  человек  может
работать  и  делать  вещи?  и  т.  д.),  а  также  в  том,  как  он  стремится
получить  ответы  на  эти  вопросы,  равно  как  и  в  постоянно  выражен¬
ной  потребности  понять,  как  устроены  вещи,  узнать  их  внутренний
механизм  (клозет,  система  водоснабжения,  трубы,  револьвер),  —
во  всем  этом  любопытстве  выражается  потребность  проникнуть
в  глубины  и  исследовать  то,  что  так  сильно  интересует  его.  Воз¬
можно,  интенсивность  и  глубину  данной  потребности  отчасти  обу¬
словливает  бессознательное  любопытство  (пока  еще  не  получившее
прямого  выражения)  относительно  роли  отца  в  рождении  ребенка.
Эта  потребность  проявилась  в  вопросе  иного  рода,  который  на

Развитие  одного  ребенка
 25
 время  выдвинулся  на  первое  место  и  который  в  действительности
был  вопросом  о  различии  полов,  хотя  раньше  мальчик  об  этом  и
не  говорил.  В  то  время  Фриц  неоднократно  повторял  вопрос  о  том,
всегда  ли  его  мать,  сестры  и  я  были  девочками,  была  ли  девочкой
любая  женщина,  когда  была  маленькой,  —  не  был  ли  он  когда-ни-
будь  девочкой1  —  и  еще,  когда  его  папа  был  маленьким,  был  ли  он
мальчиком,  был  ли  любой  человек,  любой  папа  маленьким  сначала.
Однажды,  когда  вопрос  о  рождении  стал  для  него  более  реальным,
он  спросил  своего  отца,  рос  ли  тот  тоже  внутри  мамы.  Он  спро¬
сил  это,  используя  выражение  «в  желудке»  своей  мамы,  выраже¬
ние,  изредка  употребляемое  им,  несмотря  на  то,  что  его  поправляли.
Все  время  проявляемый  им  нежный  интерес  к  фекалиям,  моче  и
всему,  что  связано  с  ними,  оставался  очень  сильным,  и  при  случае
мальчик  открыто  выказывал  свое  удовольствие  к  ним.  На  время
он  дал  своему  виви  (пенису),  который  очень  любил,  ласкательное
имя  —  «пипач  [р1ра18сЬ]»,  он  чаще  называл  его  «пипи»  2.  Однажды,
зажав  отцовскую  трость  между  ногами,  Фриц  сказал  отцу:  «Пап,
посмотри,  какой  у  меня  большой  виви».  Какое-то  время  ребенок
часто  говорил  о  своих  красивых  каках  (фекалиях),  иногда  предава¬
ясь  размышлениям  об  их  форме,  цвете  и  количестве.
 Однажды,  из-за  недомогания,  ему  должны  были  поставить
клизму,  это  весьма  необычная  процедура  для  него,  которой  он  все¬
гда  сильно  сопротивляется;  лекарства,  особенно  в  форме  таблеток,
он  тоже  принимает  с  большим  трудом.  Фриц  был  очень  удивлен,
когда  вместо  твердого  движения  почувствовал,  что  выходит  жид¬
кость.  Он  спросил,  пойдут  ли  теперь  спереди  «каки»  или  это  была
вода  «виви»?  Когда  ему  объяснили,  что  все  происходит,  как  обычно,
просто  сейчас  в  жидком  виде,  он  спросил:  «А  с  девочками  такое
бывает?  А  с  тобой?»
 В  другой  раз  Фриц  упомянул  о  процессах  в  кишечнике,  дей¬
ствие  которых  его  мать  разъяснила  в  связи  с  клизмой,  и  спросил  о
 1 	Примерно  в  возрасте  трех  лет  у  него  проявился  специфический  интерес  к  дра¬
гоценностям,  особенно  драгоценностям  своей  матери  (этот  интерес  сохраняется
до  сих  пор),  Фриц  часто  повторял:  «Если  бы  я  был  леди,  я  бы  носил  три  брошки
сразу».  Он  часто  говорил:  «Когда  я  буду  мамой...».
 2 	Однажды,  когда  ему  было  три  года,  он  увидел  своего  старшего  брата  в  ванной,
без  одежды  и  радостно  воскликнул:  «У  Карла  тоже  есть  пипи!»  Потом  он  сказал
своему  брату:  «Спроси  Лене,  есть  ли  у  нее  пипи?»

26
 Развитие  одного  ребенка
 дыре,  из  которой  идут  «каки».  Он  сказал  мне,  что  недавно  посмот¬
рел  или  хотел  посмотреть  на  эту  дыру.
 Он  спросил,  предназначалась  ли  клозетная  бумага  для  других
людей  тоже?  Затем  ...  «Мама,  ты  тоже  делаешь  каки,  правда?»  Ког¬
да  она  согласилась,  он  заметил:  «Потому  что  если  бы  ты  не  делала
каки,  никто  в  мире  не  делал  бы  их,  не  так  ли?»  В  этой  связи  он
говорил,  какого  размера  и  цвета  каки  у  собак  и  других  животных  и
сравнивал  с  ними  собственные  фекалии.  Он  помогал  чистить  горох
и  сказал,  что  сделал  стручку  клизму,  открыл  попу  и  достал  «каки».
 Чувство  реальности
 С  началом  периода  вопросов  выявилось  существенное  развитие
его  практического  чувства  (уже  установившегося,  но  до  вопросов
о  рождении  развивавшегося  медленно,  в  связи  с  чем  наш  мальчу¬
ган  в  сравнении  со  сверстниками  казался  малоразвитым).  Пока  шла
борьба  с  тенденцией  к  вытеснению,  он  с  трудом,  но  потому  и  более
ярко  смог  отграничить  нереальные  идеи  от  реальных;  однако  сейчас
у  него  проявилась  потребность  изучить  в  этом  смысле  все.  К  концу
второго  периода  эта  потребность  вышла  на  первое  место,  особенно
проявившись  в  попытке  выяснить  реальность  и  обоснованность
давно  знакомых  вещей,  практикуемых  и  часто  наблюдаемых  видов
деятельности,  а  также  хорошо  известных  фактов.  Таким  образом,
мальчик  достигает  независимости  собственных  суждений,  из  кото¬
рых  снова  может  делать  выводы.
 Вопросы  об  очевидном  и  несомненные  факты
 К  примеру,  когда  Фриц  ел  кусок  черствого  хлеба,  он  сказал:
«Хлеб  очень  черствый»,  а  после  того,  как  съел:  «Я  могу  есть  и  чер¬
ствый  хлеб».  Он  спросил  меня,  как  называется  то,  что  используют
на  кухне  для  приготовления  пищи  (он  забыл  это  слово).  Когда  я
ответила,  он  проговорил:  «Это  называется  плитой,  потому  что  это
плита.  Меня  зовут  Фрицем,  потому  что  я  —  Фриц.  Тебя  зовут
тетей,  потому  что  ты  —  тетя».  За  едой,  не  прожевав  как  следует
кусочек,  он  не  смог  его  проглотить.  Продолжая  есть,  он  сказал:  «Я
не  смог  проглотить  кусочек,  потому  что  не  прожевал  его».  И  сразу

Развитие  одного  ребенка
 27
 же  после:  «Человек  может  есть,  потому  что  он  жует».  После  зав¬
трака  он  произнес:  «Если  я  размешиваю  в  чае  сахар,  он  попадает  в
мой  живот».  Я  спросила:  «Разве?»  —  «Да,  ведь  он  не  остается  в
чашке,  а  попадает  ко  мне  в  рот».
 Очевидные  факты  и  факты,  приобретенные  таким  способом,
очевидно,  служат  мальчику  в  качестве  образца  для  сравнения  пред¬
лагаемых  для  переработки  новых  феноменов  и  идей.  В  то  время,
когда  его  интеллект  вел  борьбу,  изучая  вновь  приобретенные  поня¬
тия,  пытаясь  оценить  уже  знакомые  и  овладеть  другими  для  срав¬
нения,  он  был  ориентирован  на  проверку  и  регистрацию  уже  приоб¬
ретенных  понятий  и  формирование  новых  идей.
 «Есть  на  самом  деле»,  «Нет  на  самом  деле!»  —  выражения,
давно  используемые  им,  сейчас  приобрели  совсем  иное  значение  по
сравнению  с  тем,  в  котором  они  употреблялись  ранее.  Как  только
Фриц  осознал,  что  аист,  Пасхальный  заяц  и  т.  п.  —  это  сказки,  и
понял,  что  рождение  от  матери  —  нечто  менее  красивое,  но  правдо¬
подобное  и  реальное,  он  сказал:  «Но  слесаря-то  есть  на  самом  деле,
иначе  кто  бы  сделал  ящики?»  Вновь  после  того,  как  отпала  необ¬
ходимость  верить  в  существо,  для  него  непостижимое,  неправдопо¬
добное,  невидимое,  всемогущее  и  всезнающее,  он  спросил:  «Я  вижу
то,  что  есть,  не  так  ли...  и  то,  что  видно,  есть  на  самом  деле.  Я  вижу
солнце  и  сад  и  т.  д.».  Таким  образом,  эти  «всамделешние»  вещи
приобрели  для  мальчика  фундаментальное  значение,  что  позволило
ему  отграничить  все  видимые,  фактически  существующие  вещи  от
тех,  которые  (несмотря  на  то,  что  они  красивые,  но,  к  сожалению,  не
настоящие,  не  «всамделешние»)  бытуют  лишь  в  желаниях  и  фанта¬
зиях.  В  нем  установился  «принцип  реальности»  \  После  разговора
с  отцом  и  матерью  мальчик  примкнул  к  позиции  неверия  матери  и
заявил:  «Трамваи  есть  на  самом  деле  и  поезда  тоже,  потому  что  я
ездил  на  них»,  в  осязаемых  вещах  он,  прежде  всего,  нашел  образец
для  оценки  вещей  неопределенных  и  нереалистичных,  не  принимае¬
мых  его  чувством  истины.  Поначалу  Фриц  только  соизмерял  их  с
осязаемыми  физическими  вещами,  однако  заявив:  «Я  вижу  солнце
 1  Freud,  S.  Formulierungen  über  die  zwei  Prinzipien  des  psychischen  Geschehens
(1911b)  //G.  W.  —  Bd.  8  [«Формулировки  о  двух  принципах  психического
функционирования  »].

28
 Развитие  одного  ребенка
 и  сад,  но  не  вижу  дом  тети  Марии,  а  он  существует,  не  так  ли?»,
он  совершил  следующий  шаг  на  пути  преобразования  видимой  дей¬
ствительности  в  мыслимую.  Он  делал  это,  устанавливая  нечто  как
«всамделешное»,  что,  исходя  из  его  интеллектуального  развития  в  то
время,  казалось  понятным  —  и  что  было  приобретено  только  таким
путем  —  а  затем  усваивал  это.
 Мощная  стимуляция  и  развитие  его  чувства  реальности,  имев¬
шие  место  на  протяжении  второго  периода,  не  ослабевали  и  в  тре¬
тьем,  но,  несомненно,  из-за  огромного  количества  вновь  приоб¬
ретенных  фактов,  преимущественно,  принимали  форму  проверки
ранних  приобретений  и  одновременного  развития  новых,  т.  е.  пере¬
работки  их  в  знание.  Примеры  этому  взяты  из  вопросов  и  замеча¬
ний,  сделанных  мальчиком  в  то  время.  Вскоре  после  разговора  о
Боге,  как-то  проснувшись,  он  заявил  матери,  что  одна  из  девочек  Л.
рассказала  ему,  что  видела  сделанного  из  фарфора  ребенка,  который
мог  ходить.  Когда  мать  спросила  его,  как  называется  такой  рассказ,
он  засмеялся  и  сказал:  «Сказка».  Когда  она  принесла  ему  завтрак,
он  тут  же  отреагировал:  «Но  завтрак  это  то,  что  есть  на  самом  деле,
так  ведь?  Обед  это  тоже  то,  что  есть  на  самом  деле?»  Когда  Фрицу
запретили  есть  вишни,  потому  что  они  еще  не  созрели,  он  спросил:
«А  разве  сейчас  не  лето?  Но  ведь  вишни  поспевают  летом!»  Днем
ему  сказали,  что  надо  давать  сдачу,  когда  его  бьют  другие  мальчишки.
(Фриц  был  настолько  кротким  и  неагрессивным,  что  его  брат  посчи¬
тал  нужным  дать  этот  совет.)  Вечером  мальчик  спросил:  «Мама,
если  собака  укусит  меня,  могу  я  укусить  ее  в  ответ?»  Его  брат  налил
стакан  воды  и  поставил  его  на  что-то  выпуклое,  так  что  вода  проли¬
лась.  Фриц  сказал:  «Стакан  плохо  стоит  на  этом  краю  (любую  грань,
все  границы  в  целом,  например,  коленный  сустав,  мальчик  называет
«краем»).  «Мама,  если  бы  я  хотел  поставить  стакан  на  край,  значит,
я  хотел  бы  пролить  его,  да?»  Искренним  и  часто  выражаемым  жела¬
нием  мальчика  было  то,  чтобы  ему  позволили  снять  короткие  шта¬
нишки,  единственный  предмет  его  одежды,  который  он  носил  в  саду
в  сильную  жару,  —  чтобы  ему  разрешили  ходить  голым.  Поскольку
его  мать  не  смогла  привести  убедительный  довод,  почему  не  следует
этого  делать,  она  ответила,  что  только  очень  маленькие  дети  ходят
голыми,  и  что  его  приятели,  дети  А.,  не  ходят  голыми,  потому  что  так
не  принято.  После  чего  ребенок  стал  умолять:  «Пожалуйста,  раз¬

Развитие  одного  ребенка
 29
 реши  мне  ходить  голым,  тогда  дети  Л.  скажут,  что  я  хожу  голым,  и
им  тоже  позволят,  и  тогда  я  тоже  буду  ходить  голым».  Сейчас  он,
наконец-то,  проявил  не  только  понимание,  но  и  интерес  к  вопросам,
связанным  с  деньгами1.  Мальчик  неоднократно  заявлял,  что  чело¬
век  получает  деньги  за  то,  над  чем  он  работает,  за  то,  что  продает  в
магазинах,  и  что  папа  получает  деньги  за  свою  работу,  но  он  должен
платить  за  то,  что  делают  для  него.  Фриц  также  спрашивал  свою
мать,  получает  ли  она  деньги  за  то,  что  делает  по  дому  (за  веде¬
ние  домашнего  хозяйства).  Когда  однажды  он  снова  стал  умолять  о
том,  что  нельзя  было  приобрести  в  то  время,  он  спросил:  «Все  еще
война?»  Когда  ему  объяснили,  что  вещей  по-прежнему  не  хватает
и  они  дороги,  а  потому  их  трудно  купить,  он  спросил:  «Они  дороги,
потому  что  их  мало?»  Позже  он  захотел  узнать,  какие  вещи  дешевы,
а  какие  дороги.  Однажды  он  спросил:  «Когда  дарят  подарок,  ничего
за  него  не  получают,  так  ведь?»
 Определение  своих  прав.
 Буду,  должен,  позволено,  могу
 Фриц  также  явно  продемонстрировал  потребность  в  том,  чтобы
права  его  были  ограничены,  а  возможности  ясно  определены.  Это
началось  в  тот  вечер,  когда  он  спросил:  «Как  долго  будет  прихо¬
дить  новый  день?»  и  должен  ли  он  перестать  петь,  если  она  запре¬
тит  ему  это.  В  тот  момент  он  впервые  живо  выразил  удовлетворение
заверением  матери,  что  по  возможности  она  позволит  ему  делать
все,  что  нравится,  и  он  с  помощью  примеров  попытался  уяснить,  в
каких  случаях  это  возможно,  а  в  каких  нет.  Несколько  дней  спустя
он  получил  от  отца  игрушку,  на  что  отец  заметил,  что  игрушка  будет
принадлежать  ему,  если  он  будет  хорошо  себя  вести.  Фриц  рас¬
сказал  об  этом  мне  и  спросил:  «Никто  не  может  забрать  у  меня
то,  что  принадлежит  мне,  ведь  так?  Даже  мама  и  папа?»,  и  был
 1  Просвещение,  явно  устранившее  торможения  и  позволившее  его  комплексам  стать
более  осознанными,  вероятно,  определило  проявившиеся  сейчас  интерес  к  деньгам
и  их  понимание.  Несмотря  на  то,  что  до  сих  пор  у  него  совершенно  откровенно  была
выражена  копрофилия,  возможно,  общая  тенденция  к  разрушению  вытеснений,
имеющая  место  в  данный  момент,  проявится  и  в  отношении  анального  эротизма  и
таким  образом  даст  импульс  возможности  сублимации  —  интересу  к  деньгам.

30
 Развитие  одного  ребенка
 очень  доволен,  когда  я  согласилась  с  ним.  В  тот  же  день  он  спросил
мать:  «Мама,  ведь  ты  не  запрещаешь  мне  ничего  просто  так,  без
причины  (используя  примерно  те  же  слова,  которые  употребляла
она).  Однажды  он  сказал  своей  сестре:  «Я  могу  делать  все,  на  что
способен  —  на  что  хватает  ума,  и  что  мне  разрешено».  В  другой  раз
он  сказал  мне:  «Я  могу  делать  все,  что  хочу,  так?  Только  не  быть
непослушным».  Потом  как-то  за  столом  он  спросил:  «Мне  никогда
нельзя  шалить  за  столом?»  Его  утешили,  сказав,  что  он  довольно
часто  шалил  за  столом,  на  что  Фриц  заметил:  «А  сейчас  мне  больше
нельзя  шалить  за  столом?»1  Во  время  игры  или  в  другое  время  он
часто  говорит  о  том,  что  любит  делать:  «Я  делаю  это,  потому  что
хочу,  ведь  так».  Таким  образом,  стало  очевидным,  что  на  протяже¬
нии  этих  недель  Фриц  полностью  овладел  понятиями  «буду»,  «дол¬
жен»,  «позволено»  и  «могу».  О  механической  игрушке,  в  которой
петушок  выскакивает  из  маленькой  клетки,  когда  открывается  сдер¬
живающая  его  дверь,  он  сказал:  «Петушок  выскакивает  из  клетки,
потому  что  он  должен  выскочить».  Когда  обсуждалась  прыткость
кошек,  и  было  отмечено,  что  кошка  может  вскарабкаться  на  крышу,
он  добавил:  «Если  хочет».  Увидев  гуся,  он  спросил,  может  ли  тот
бегать.  В  тот  же  момент  гусь  побежал.  Мальчик  сказал:  «Он  бежит,
потому  что  я  сказал  ему?»  Получив  отрицательный  ответ,  он  про¬
должил:  «Потому  что  он  хотел?»
 Чувство  всемогущества
 Мне  показалось,  что  ослабление  «чувства  всемогущества»,
столь  заметно  проявившееся  за  последние  несколько  месяцев,
было  тесно  связано  с  существенным  развитием  чувства  реальности,
установившимся  уже  на  протяжении  второго  периода,  но  весьма
заметно  прогрессировавшего  с  тех  пор.  В  различных  ситуациях
Фриц  проявлял  и  проявляет  знание  ограниченности  своих  возмож¬
ностей,  в  то  же  время  сейчас  он  не  требует  от  своего  окружения
так  много.  Тем  не  менее,  его  вопросы  и  замечания  вновь  и  вновь
 1 	Он  неоднократно  умоляет  сестру  побыть  непослушной  хотя  бы  раз  и  обещает  за
это  очень  сильно  любить  ее.  Огромное  удовлетворение  приносит  ему  знание,  что
мама  и  папа  тоже  иногда  ошибаются,  однажды  он  сказал:  «Мама  ведь  тоже  может
потерять  вещи,  да?»

Развитие  одного  ребенка
 31
 демонстрируют,  что  произошел  лишь  некоторый  спад,  и  что  все
еще  имеет  место  борьба  между  развивающимся  чувством  реально¬
сти  и  глубоко  укорененным  чувством  всемогущества  —  т.  е.  между
принципом  реальности  и  принципом  удовольствия  —  борьба,  часто
приводящая  к  компромиссным  образованиям,  но  зачастую  решае¬
мая  в  пользу  принципа  удовольствия.  Приведу  некоторые  вопросы
и  замечания,  благодаря  которым  я  сделала  данные  выводы.  Через
день  после  того,  как  мальчик  определился  с  ответом  на  вопрос  о
Пасхальном  зайце  и  пр.,  он  поинтересовался  у  меня,  как  родители
устанавливают  Рождественскую  елку,  сделана  ли  она  или  же  растет
на  самом  деле.  Потом  он  спросил,  не  могут  ли  родители  украсить
и  принести  ему  на  Рождество  лес  Рождественских  елок?  В  тот  же
день  он  умолял  мать  дать  ему  местечко  Б.  (куда  он  должен  был
отправиться  летом),  чтобы  оно  было  у  него  уже  сейчас1.  Однажды
рано  утром  ему  сказали,  что  на  улице  прохладно,  и  поэтому  следует
одеться  теплее.  После  этого  он  сказал  брату:  «Сейчас  холодно,
значит,  сейчас  зима.  Зима,  значит,  Рождество.  Сегодня  Сочель¬
ник.  Мы  будем  есть  конфеты  и  орехи  с  елки».
 Желание
 Вообще,  Фриц  часто  желает  и  искренне  и  настойчиво  просит
возможное  и  невозможное,  демонстрируя  при  этом  огромное  эмо¬
циональное  возбуждение,  а  также  нетерпение,  что  не  проявляется
в  других  отношениях,  так  как  он  кроткий  и  неагрессивный  ребенок2.
Например,  когда  говорили  об  Америке,  он  сказал:  «Мама,  я  хочу
увидеть  Америку,  но  не  когда  стану  большим,  я  хочу  увидеть  ее
прямо  сейчас».  Он  часто  использует  выражения  «не  когда  стану
большим,  хочу  прямо  сейчас»  в  качестве  эпилога  своих  желаний,
 1 	В  это  же  время  он  просил  занятую  на  кухне  мать  сварить  шпинат  так,  чтобы  тот
стал  картофелем.
 2 	Он  очень  нежен  в  проявлениях  любви,  особенно  к  матери,  равно  как  и  к  другим
людям  из  своего  окружения.  Временами  он  может  быть  очень  буйным,  но  в  ос¬
новном  он  скорее  нежный,  нежели  грубый  ребенок.  Тем  не  менее,  не  так  давно
в  интенсивности  задавать  вопросы  обнаружился  определенный  эмоциональный
элемент.  Когда  ему  был  1  год  и  9  месяцев,  у  него  была  какая-то  преувеличенная
любовь  к  отцу.  Тогда  он  определенно  любил  отца  больше,  чем  мать.  За  несколько
месяцев  до  этого  отец  вернулся  домой  после  почти  годового  отсутствия.

32
 Развитие  одного  ребенка
 которые,  по  его  предположению,  будут  встречены  с  утешением  об
отсроченном  удовлетворении.  Но  сейчас  он,  как  правило,  демонст¬
рирует  адаптацию  к  возможности  и  реальности,  даже  в  выражении
желаний,  на  которые  в  то  время,  когда  его  вера  во  всемогущество
была  столь  очевидной,  казалось,  абсолютно  не  повлияло  умение
различать  их  как  осуществимые  и  неосуществимые.
 Когда  на  следующий  день  после  столь  сильно  расстроившего
его  разговора  (о  Пасхальном  зайце,  аисте  и  пр.)  он  попросил  дать
ему  целый  лес  Рождественских  елок  и  местечко  Б.,  он,  вероятно,
пытался  понять,  насколько  сильно  всемогущество  родителей,  безус¬
ловно,  ослабленное  из-за  утраты  этих  иллюзий,  но,  тем  не  менее,  все
еще  распространяющееся  на  них.  С  другой  стороны,  если  он  говорит
мне,  какие  милые  вещицы  привезет  мне  из  Б.,  то  всегда  добавляет
«если  смогу»  или  «что  смогу».  Раньше  же  он  никогда  не  поддавался
ни  малейшему  влиянию  различий  между  возможностью  и  невозмож¬
ностью,  формулируя  свои  желания  или  обещания  (обо  всем  том,  что
даст  мне  и  другим,  когда  станет  большим).  Сейчас,  когда  речь  захо¬
дит  о  навыках  и  ремеслах,  о  которых  он  ничего  не  знает  (например,
переплет  книг),  Фриц  говорит,  что  не  умеет  этого  делать  и  умаляет,
чтобы  ему  разрешили  научиться.  Но  зачастую  достаточно  лишь
незначительного  события,  чтобы  его  вера  во  всемогущество  вновь
активизировалась.  Например,  Фриц  заявлял,  что  умеет  работать  с
машинами  как  инженер,  потому  что  от  своего  друга  узнал,  как  дей¬
ствует  маленькая  игрушечная  машина,  или  к  признанию  в  том,  что
чего-то  не  знает,  он  часто  добавлял:  «Узнаю,  если  мне  как  следует
покажут».  В  таких  случаях  он  часто  осведомляется,  что  папа  тоже
не  знает  об  этом.  Данный  факт  явно  демонстрирует  амбивалентную
установку.  Кажется,  что  временами  Фрица  удовлетворяет  ответ,  что
папа  с  мамой  тоже  не  знают  чего-то,  в  других  же  случаях  этот  ответ
его  не  устраивает,  и  мальчик  пытается  доказать  обратное.  Как-то
он  спросил  у  горничной,  все  ли  та  знает,  на  что  она  ответила:  «Да».
Хотя  потом  горничная  взяла  свои  слова  обратно,  Фриц  какое-то
время  все  еще  обращался  к  ней  с  тем  же  вопросом,  пытаясь  льсти¬
выми  замечаниями  об  ее  умениях,  заставившими  его  в  это  поверить,
убедить  ее  вернуться  к  первоначальному  утверждению  о  «всемогу¬
ществе».  Раз  или  два  он  прибегал  к  утверждению,  что  «Тони  знает
все»  (хотя  всегда  был  убежден  в  обратном  —  что  она  знает  гораздо

Развитие  одного  ребенка
 33
 меньше  его  родителей),  когда  ему  говорили,  что  папа  с  мамой  тоже
не  умеют  чего-то  делать,  и  очевидно,  что  ему  было  неприятно  пове¬
рить  в  это.  Однажды  он  умалял  меня  вскрыть  водосточную  трубу
на  улице,  потому  что  хотел  посмотреть  ее  изнутри.  Когда  я  ответила,
что  не  смогу  ни  вскрыть,  ни  починить  ее  после  этого,  он  попытался
возразить,  сказав:  «А  кто  бы  делал  такое,  если  бы  на  свете  были
только  семья  А.,  я  и  родители?»  Как-то  раз  он  сказал  матери,  что
поймал  муху  и  добавил:  «Я  научился  ловить  мух».  Она  поинтере¬
совалась,  каким  образом  он  научился.  «Я  попробовал  поймать  одну,
у  меня  получилось,  и  теперь  я  знаю,  как  их  ловить».  Поскольку  он
тут  же  поинтересовался,  научилась  ли  она  «быть  мамой»,  думаю,  не
ошибусь,  предположив,  что  —  видимо,  не  совсем  осознанно  —  он
подшутил  над  ней.
 Безусловно,  данная  амбивалентная  установка  —  объясняемая
тем,  что  ребенок  ставит  себя  на  место  могущественного  отца  (кото¬
рое  надеется  когда-нибудь  занять),  идентифицирует  себя  с  ним,  но,
с  другой  стороны,  охотно  бы  устранил  силу,  ограничивающую  его
Эго,  —  ответственна  за  такое  поведение  в  отношении  всемогуще¬
ства  родителей.
 Борьба  между  принципами  реальности  и  удовольствия
 Растущее  чувство  реальности,  очевидно,  сопровождает  ослаб¬
ление  чувства  всемогущества,  и  мальчуган  только  начинает  брать
верх  над  последним  путем  явно  болезненных  усилий  под  давлением
импульса  к  исследованию.  Тем  не  менее,  мне  кажется,  что  из  этого
следует  то,  что  конфликт  между  чувством  реальности  и  чувством
всемогущества  также  оказывает  влияние  на  амбивалентную  уста¬
новку.  Когда  принцип  реальности  одерживает  верх  в  этой  борьбе
и  сохраняет  необходимость  ограничения  безграничности  чьего-либо
чувства  всемогущества,  параллельно  возникает  потребность  обна¬
ружить  смягчение  этого  болезненного  принуждения  в  принижении
родительского  всемогущества.  Если  все-таки  побеждает  принцип
удовольствия,  мальчик  находит  поддержку  в  родительской  безу¬
пречности,  которую  пытается  отстоять.  Вероятно,  это  причина  того,
почему  ребенок  при  любой  возможности  совершает  попытки  спасти
веру  как  в  собственное,  так  и  родительское  всемогущество.

34
 Развитие  одного  ребенка
 Если  Фриц,  движимый  принципом  реальности,  пытается  дать
болезненный  отказ  своему  чувству  безграничного  всемогущества,
вероятно,  в  связи  с  этим,  возникает  потребность,  столь  явная  у  дан¬
ного  ребенка,  определить  пределы  своих  и  родительских  возмож¬
ностей.
 Мне  кажется,  в  данном  случае  стремление  мальчика  к  знаниям,
будучи  рано  и  сильно  развитым,  стимулировало  более  слабое  чув¬
ство  реальности  и  подчинило  ребенка  себе  посредством  преодоле¬
ния  тенденции  к  вытеснению,  чтобы  удостовериться  в  столь  новом
и  столь  важном  для  него  приобретении.  Данное  приобретение,  а
особенно  сопутствующее  ему  ухудшение  авторитета  возобновят
и  усилят  для  него  принцип  реальности  настолько,  что  он  сможет
успешно  прогрессировать  в  мышлении  и  познании,  появившемся
одновременно  с  влиянием  и  преодолением  чувства  всемогущества.
Этот  упадок  чувства  всемогущества,  вызванный  импульсом  умень¬
шить  родительскую  безупречность  (конечно,  сопровождающуюся
установлением  пределов  как  собственных,  так  и  родительских  воз¬
можностей),  в  свою  очередь,  влияет  на  ухудшение  авторитета,  так
что  между  ухудшением  авторитета  и  ослаблением  чувства  всемогу¬
щества  появляется  взаимодействие,  взаимная  поддержка.
 Оптимизм.  Агрессивные  тенденции
 Сильно  развитый  оптимизм  Фрица,  конечно  же,  связан  с
немного  пошатнувшимся  чувством  всемогущества;  прежде  это  было
особенно  заметно,  но  и  сейчас  при  случае  эта  связь  все  еще  очевидна.
Параллельно  с  ослаблением  чувства  всемогущества  мальчик  сделал
большие  успехи  в  адаптации  к  реальности,  однако  его  оптимизм
зачастую  сильнее  любой  реальности.  Это  было  особенно  очевидно  в
случае  весьма  болезненного  разочарования,  вероятно,  самого  тяже¬
лого  за  прошедшую  жизнь.  Его  приятели,  хорошие  отношения  с
которыми  нарушились  по  внешним  причинам,  прежде  проявляли  к
нему  любовь  и  нежность,  теперь  же  они  стали  вести  себя  совершенно
иначе.  Поскольку  их  было  несколько,  и  они  были  старше  Фрица,
по  любому  поводу  они  давали  ему  почувствовать  свою  силу,  драз¬
нили  и  оскорбляли  его.  Будучи  неагрессивным  и  кротким,  мальчик
настойчиво  пытался  вновь  завоевать  их  расположение  своим  дру¬

Развитие  одного  ребенка
 35
 желюбием  и  мольбами  и  какое-то  время,  казалось,  даже  не  замечал
их  жестокость  по  отношению  к  себе.  К  примеру,  хотя  он  не  мог  не
осознавать  данный  факт,  он  был  абсолютно  не  склонен  признавать,
что  они  обманывали  его,  и  когда  брат  по  случаю  еще  раз  доказал
ему  это  и  убедил  его  не  верить  им,  Фриц,  оправдываясь,  ответил:
«Но  не  всегда  же  они  обманывают».  Однако  сейчас  случайные,  если
нечастые,  жалобы  показывали,  что  он  решил  признать  нанесенные
ему  обиды.  Теперь  агрессивные  тенденции  проявлялись  доста¬
точно  открыто;  мальчик  говорил  о  том,  что  убьет  их  из  игрушеч¬
ного  револьвера,  выстрелит  им  в  глаз;  а  однажды,  когда  другие  дети
побили  его,  Фриц  сказал,  что  забьет  их  до  смерти.  Он  демонстриро¬
вал  свои  пожелания  смерти  в  этих  и  других  высказываниях,  а  также
в  игре1.  Тем  не  менее,  в  то  же  самое  время  ребенок  не  отказывался
от  своих  попыток  вновь  завоевать  расположение  своих  приятелей.
Всякий  раз,  когда  они  опять  играли  с  ним,  казалось,  он  забывал  все,
что  было,  и  был  совершенно  спокоен,  хотя  случайные  высказывания
показывали,  что  он  прекрасно  осознавал  изменившиеся  отношения.
Поскольку  Фриц  с  особой  нежностью  привязался  к  одной  малень¬
кой  девочке,  он  явно  страдал  от  этой  любви,  но  выносил  это  со  спо¬
койствием  и  огромным  оптимизмом.  Однажды,  когда  он  услышал  о
смерти,  и  по  его  требованию  ему  объяснили,  что  все  должны  будут
умереть,  когда  состарятся,  он  сказал  своей  матери:  «Значит,  и  я
умру,  и  ты,  и  дети  А.  А  потом  мы  все  вернемся  обратно,  и  они  опять
будут  хорошими.  Может  быть  —  наверно».  Когда  он  нашел  других
приятелей  —  мальчиков  —  казалось,  он  избавился  от  всего  этого  и
теперь  постоянно  заявлял,  что  дети  А.  больше  ему  не  нравятся.
 Вопрос  о  существовании  Бога.  Смерть
 После  разговора  о  несуществовании  Бога  Фриц  касался  данного
вопроса  исключительно  редко  и  вскользь  и  вообще  не  упоминал  ни
 0 	Пасхальном  зайце,  ни  о  Рождественском  Деде,  ни  об  ангелах  и  пр.
 1 	Раньше,  хотя  и  очень  редко,  Фриц  также  говорил  о  том,  что  застрелит  или  забьет
до  смерти  брата,  когда  очень  сердился  на  него.  Недавно  он  часто  стал  спрашивать,
кого  можно  застрелить,  и  заявил:  «Я  могу  застрелить  любого,  кто  захочет  застре¬
лить  меня».

36
 Развитие  одного  ребенка
 Но  он  опять  заговорил  о  дьяволе.  Как-то  Фриц  спросил  сестру,  что
написано  в  энциклопедии.  Когда  она  сказала,  что  там  можно  оты¬
скать  все,  чего  не  знаешь,  он  поинтересовался:  «А  там  есть  что-ни-
будь  о  дьяволе?»  На  ее  ответ:  «Да,  там  говорится,  что  дьявола
нет»  он  ничего  не  сказал.  Кажется,  он  создал  только  одну  теорию
о  смерти,  впервые  выявившуюся  из  его  замечаний  о  детях  Л.  —
«потом  мы  вернемся  обратно».  В  другом  случае  он  изрек:  «Мне  бы
хотелось  иметь  крылья  и  уметь  летать.  А  у  птиц  есть  крылья,  когда
они  еще  мертвые?  Когда  тебя  еще  нет,  ты  уже  мертвый,  так?»  Не
дожидаясь  ответа,  он  сразу  перешел  к  другой  теме.  В  дальнейшем  он
иногда  фантазировал  о  полете  и  о  том,  чтобы  иметь  крылья.  Когда
в  одном  таком  случае  сестра  рассказала  ему  об  аэропланах,  заме¬
няющих  человеку  крылья,  он  был  не  очень-то  доволен.  В  то  время
Фриц  был  очень  озабочен  темой  «смерти».  Однажды  он  спросил
отца,  когда  тот  умрет;  он  также  сообщил  горничной,  что  когда-ни-
будь  та  умрет,  но  только  когда  будет  очень  старая,  добавил  при
этом  успокаивающе.  В  связи  с  этим  он  сказал  мне,  что  когда  умрет,
будет  двигаться  очень  медленно  —  вот  так  (двигает  своим  указа¬
тельным  пальцем  очень  медленно  и  очень  незначительно),  —  и  что
я  тоже,  когда  умру,  смогу  двигаться  только  так,  медленно.  В  другой
раз  он  спросил  меня,  неужели  человек  совсем  не  двигается,  когда
спит,  а  затем  сказал:  «Неужели  кто-то  двигается,  а  кто-то  нет?»
Фриц  увидел  в  книге  изображение  Карла  Великого  и  узнал,  что
тот  давным-давно  умер.  Вслед  за  этим  он  спросил:  «Если  бы  я  был
императором  Карлом,  я  бы  уже  давным-давно  умер?»  Он  также
спрашивал,  умрешь  ли,  если  не  будешь  очень  долго  кушать,  и  как
много  времени  пройдет  перед  тем,  как  умрешь  от  этого.
 Педагогические  и  психологические  перспективы
 Новые  перспективы  открываются  передо  мной,  когда  я  сравни¬
ваю  свои  наблюдения  за  этим  ребенком,  значительно  увеличившим
свой  умственный  потенциал  под  влиянием  вновь  приобретенных
знаний,  с  предыдущими  наблюдениями  и  случаями  более  или  менее
неблагоприятного  развития.  Искренность  по  отношению  к  детям,
правдивые  ответы  на  все  их  вопросы  и  внутренняя  свобода,  осуще¬
ствляющая  это,  влияют  на  психическое  развитие  глубоко  и  благо¬

Развитие  одного  ребенка
 37
 творно.  Это  предохраняет  мышление  от  тенденции  к  вытеснению,
представляющей  для  него  основную  опасность,  т.  е.  предохраняет
мышление  от  удаления  инстинктивной  энергии,  с  которой  уходит
часть  сублимации,  и  сопутствующего  вытеснения  идеационных
ассоциаций,  связанных  с  вытесненными  комплексами,  из-за  чего
разрушается  последовательность  мышления.  В  статье  «Символи¬
ческая  репрезентация  принципа  удовольствия  и  принципа  реально¬
сти  в  мифе  об  Эдипе»  Ференци1  пишет:  «Вследствие  культурного
воспитания  человеческого  рода  и  индивида  данные  тенденции  стали
весьма  болезненными  для  сознания,  а  потому  их  вытесняют.  Вместе
с  ними  в  вытеснение  втягивают  огромное  количество  других  идей  и
тенденций,  связанных  с  этими  комплексами,  их  отделяют  от  свобод¬
ного  взаимообмена  мыслями  или,  по  крайней  мере,  препятствуют
управлению  ими  посредством  научной  реальности».
 Я  считаю,  что  в  этом  основном  уроне  —  наносимом  интеллек¬
туальной  способности,  изоляции  ассоциаций  от  свободного  взаимо¬
обмена  мыслей  —  следует  принять  во  внимание  вид  причиненного
урона:  насколько  был  задет  мыслительный  процесс,  в  каком  направ¬
лении,  а  именно,  какова  широта  или  глубина,  бесспорно,  оказанного
воздействия.  Вид  урона,  отвечающего  в  этот  период  пробуждения
интеллекта  за  принятие  идей  сознанием  или  же  их  отвержение  как
невыносимых,  важен  в  том,  что  данный  процесс  сохраняется  в  каче¬
стве  прототипа  всей  жизни.  Урон  может  быть  нанесен  таким  обра¬
зом,  что  в  определенной  степени  независимо  друг  от  друга  могут
быть  задеты  как  «проникновение  вглубь»,  так  и  «количество»,
охватывающее  измерение  широты2.
 По-видимому,  ни  в  том,  ни  в  другом  случае  не  произойдет  ни
малейшего  изменения  в  данном  направлении,  и  сила,  отнятая  у  одной
величины,  не  принесет  пользу  другой.  Из  всех  иных  форм  психи¬
ческого  развития,  являющихся  результатом  мощного  вытеснения,
 1 	Ferenczi,  S.  Simbolische  Darstellung  des  Lust-  und  Realitätsprinzips  im  Oedipus-
Mythos  //  Imago.  —  1912.  —  Bd.  I.  —  S.  276—284.
 2  В  своей  книге  д-р  Отто  Г  россутверждает,  что  существуют  два  типа  неполно¬
ценности:  один,  обусловленный  «сглаженным»,  другой  —  «зажатым»  сознанием,
развитие  которого  автор  относит  к  «типичным  конституциональным  изменениям
вторичного  функционирования».
 и  Cross,  О.  Die  cerebrale  Sekundärfunktion.  —  1902.

38
 Развитие  одного  ребенка
 можно  сделать  вывод  о  том,  что  энергия,  подвергающаяся  вытесне¬
нию,  остается,  по  сути,  «связанной».
 Если  естественная  любознательность  и  импульс  исследовать
неизвестное,  равно  как  и  ранее  предполагаемые  факты  и  явления,
встречают  сопротивление,  то  вместе  с  этим  вытесняются  и  более
глубокие  запросы  (в  которых  ребенок  бессознательно  опасается
возможности  встретиться  с  чем-то  запретным,  греховным).  Тем
не  менее,  одновременно  в  целом  тормозятся  и  все  импульсы  иссле¬
довать  более  глубокие  проблемы.  Таким  образом,  устанавливается
неприязнь  к  тщательному  исследованию  самому  по  себе,  а  впослед¬
ствии  открывается  дорога  врожденному  неудержимому  удовольст¬
вию  задавать  вопросы  с  тем,  чтобы  просто  произвести  поверхно¬
стный  эффект,  что  ведет  лишь  к  поверхностной  любознательности.
Или,  с  другой  стороны,  может  развиться  тип  одаренной  личности,
столь  часто  встречающийся  в  обыденной  жизни  и  науке,  который,
обладая  изобилием  идей,  все-таки  терпит  неудачу  при  решении
более  глубоких  проблем.  Сюда  также  относится  тип  предприим¬
чивой,  умной,  практичной  личности,  способной  оценить  поверхно¬
стные  реальности,  но  не  видящей  того,  что  обнаруживается  лишь
в  более  глубоких  связях  —  не  способной  разграничивать  в  интел¬
лектуальных  вопросах  фактическое  и  авторитарное.  Боязнь  необ¬
ходимости  признать  ложными  идеи,  навязанные  авторитетом  как
истинные;  боязнь  необходимости  беспристрастно  поддерживать  то,
что  отвергается  и  игнорируется,  привели  его  к  избеганию  проникать
в  свои  сомнения  более  глубоко  и  в  целом  избегать  глубин.  Я  пола¬
гаю,  что  из-за  вытеснения  в  глубину  в  этих  случаях  на  развитие  мог
повлиять  урон,  нанесенный  инстинкту  знаний,  а  следовательно,  и
развитию  чувства  реальности.
 Тем  не  менее,  если  вытеснение  влияет  на  импульс  к  знанию
таким  образом,  что  из-за  отвращения  к  скрытому  и  отвергаемому
«связывается»,  т.  е.  подвергается  воздействию  в  самом  широком
смысле,  несдерживаемое  удовольствие  спрашивать  об  этих  запре¬
щенных  вещах  (а  вместе  с  ним  и  удовольствие  от  расспроса  вообще,
количество  импульса  к  исследованиям),  то  в  таком  случае  создается
предпосылка  для  последующего  отсутствия  интересов.  Следова¬
тельно,  если  ребенок  преодолел  определенный  период  торможения
импульса  к  исследованиям,  и  этот  импульс  остался  активным  или

Развитие  одного  ребенка
 39
 вернулся  вновь,  этот  ребенок,  стесненный  сейчас  отвращением  к
новым  вопросам,  может  направить  всю  эффективность  оставшейся
высвобожденной  энергии  в  глубины  личностных  проблем.  В  таком
случае  разовьется  тип  «исследователя»,  который,  увлекшись  некой
проблемой,  может  посвятить  ей  всю  свою  жизнь,  не  развивая
при  этом  никаких  конкретных  интересов  вне  устраивающей  его
узкой  сферы  деятельности.  Другой  тип  ученого,  —  это  испыта¬
тель,  который,  проникая  глубоко,  способен  на  реальные  знания  и
открытия  новых  и  важных  истин,  однако  терпящий  полную  неудачу
при  столкновении  с  большими  или  малыми  реалиями  обыденной
жизни,  —  ученый,  который  абсолютно  непрактичен.  Это  нельзя
объяснить  тем,  что,  погрузившись  в  великие  задачи,  он  больше
не  удостаивает  вниманием  малые.  Как  показал  Фрейд  в  своем
исследовании  парапраксий,  удаление  внимания  —  лишь  побочный
эффект.  Как  основная  причина,  как  механизм  парапраксий,  оно  не
имеет  значения;  в  лучшем  случае  оно  может  оказать  предиспози-
ционное  влияние.  Даже  если  допустить,  что  мыслителя,  занятого
великими  идеями,  мало  интересуют  события  обыденной  жизни,  все
же  можно  обнаружить  его  недостаток  в  ситуациях,  в  которых  ему
необходимо  было  бы  проявить  требуемый  интерес,  но  в  которых
он  терпит  неудачу,  поскольку  не  может  подойти  к  ним  практиче¬
ски.  Такое  развитие,  я  думаю,  следствие  того,  что  в  то  время  когда
он  должен  был  признать  реальными,  в  первую  очередь,  осязаемые,
простые,  повседневные  вещи  и  идеи,  в  некотором  смысле  существо¬
вали  препятствия  для  этого  знания  —  условие,  которое  на  данной
стадии,  безусловно,  могло  быть  только  вытеснением,  а  не  удалением
внимания  в  результате  отсутствия  интереса  к  простым  и  близким
вещам.  Можно  предположить,  что  до  того  как  началось  торможе¬
ние  в  отношении  знания  иных,  но  отвергаемых  примитивных  вещей,
принимаемых  им  за  реальные,  в  это  торможение  и  вытеснение  также
было  втянуто  знание  вещей  повседневной  жизни,  исходных  осязае¬
мых  предоставляемых  ему  вещей.  Поэтому  для  него  открыт  один
единственный  путь  —  независимо  от  того,  встанет  ли  он  на  него
сразу  или  лишь  преодолев  определенный  период  торможения,  —  к
глубинам;  в  соответствии  с  происходящими  в  детстве  процессами,
конституирующими  прототип,  он  будет  избегать  широты  и  поверх¬
ности.  Следовательно,  он  не  вступил  или  не  ознакомился  с  той

40
 Развитие  одного  ребенка
 дорогой,  которая  сейчас  для  него  непроходима  и  по  которой  даже
в  будущем  он  не  сможет  шагать  просто  и  естественно,  как  могло
бы  быть  без  особого  интереса,  если  бы  он  был  знаком  и  близок  с
ней  с  самых  первых  дней.  Он  перепрыгнул  стадию,  заключенную
в  вытеснение;  тогда  как,  в  противоположность  ему,  другой,  «абсо¬
лютно  практичный»  человек,  только  и  сумел  достичь  этой  стадии,
но  вытеснил  все  доступы  к  стадиям,  ведущим  глубже.
 Часто  случается  так,  что  дети,  демонстрирующие  своими
высказываниями  (в  основном  до  начала  латентного  периода)
выдающиеся  умственные  способности  и,  кажется,  оправдывающие
огромные  надежды  относительно  своего  будущего,  позже  отстают,
и  в  конечном  итоге,  будучи  вполне  умными  взрослыми,  не  прояв¬
ляют  признаков  интеллекта  выше  среднего  уровня.  Причины  такого
недостатка  в  развитии  могут  включать  больший  или  меньший  урон,
нанесенный  тому  или  иному  измерению  ума.  Это  можно  было  бы
подтвердить  фактом  того,  как  много  детей  утомляют  окружающих
своим  необычайным  удовольствием  задавать  вопросы,  а  часть  из
них  —  постоянными  исследованиями  «как»  и  «почему»,  но  через
некоторое  время  перестающих  это  делать  и,  в  конце  концов,  про¬
являющих  незначительный  интерес  или  поверхностность  мышления
соответственно.  Факт  в  том,  что  мышление  —  задетое  в  целом  или
лишь  в  одном  своем  измерении  —  не  смогло  у  них  расшириться  во
всех  направлениях,  помешав  при  этом  значительному  интеллекту¬
альному  развитию,  казалось,  предначертанному  им.  Существенные
причины  урона,  нанесенного  импульсу  к  знанию  и  чувству  реально¬
сти,  отвержение  и  отрицание  сексуального  и  примитивного,  с  помо¬
щью  диссоциации  приводят  в  действие  вытеснение.  Однако  в  то  же
время  импульсу  к  знанию  и  чувству  реальности  угрожает  другая
надвигающаяся  опасность,  не  удаление,  а  обложение,  навязывание
готовых  идей,  распределяющихся  таким  образом,  что  детское  зна¬
ние  реальности  не  смеет  протестовать  и  даже  не  совершает  попыток
сделать  выводы  или  заключения,  из-за  чего  подвергается  постоян¬
ному  пагубному  влиянию.
 Мы  склонны  подчеркивать  «смелость»  мыслителя,  который,
против  обыкновения  и  авторитета,  делает  успехи  в  воплощении  в
жизнь  всецело  оригинальных  исследований.  Не  нужно  было  бы
столько  «смелости»,  если  бы  речь  не  шла  о  детях,  нуждающихся  в

Развитие  одного  ребенка
 41
 совершенно  особом  духе,  дабы  в  противовес  самым  высоким  авто¬
ритетам  самостоятельно  размышлять  о  вещах  деликатных,  отчасти
отвергаемых,  отчасти  запрещаемых.  Хотя  часто  наблюдается,  что
противостояние  развивает  силы  для  своего  преодоления,  без  сомне¬
ния,  оно  не  является  опорой  для  психического  и  интеллектуального
развития  детей.  Развитие  в  оппозиции  к  чему-либо  не  означает
меньшую  зависимость  по  сравнению  с  безусловным  подчинением
авторитету;  реальная  интеллектуальная  независимость  развивается
между  двумя  этими  полюсами.  Конфликт,  который  развивающееся
чувство  реальности  должно  вести  с  врожденной  тенденцией  к  вытес¬
нению,  —  это  процесс,  с  помощью  которого  (подобно  завоеваниям
науки  и  культуры  в  истории  человечества)  человек  должен  также
болезненно  приобретать  знания  вместе  с  неизбежными  препятст¬
виями,  встречающимися  во  внешнем  мире.  Всего  этого  достаточно,
чтобы  заместить  оппозицию,  которая,  как  предполагается,  дейст¬
вует  в  качестве  побуждения  к  развитию,  не  угрожая  его  независимо¬
сти.  Все  иное,  что  должно  быть  преодолено  в  детстве  —  оппозиция
или  подчинение  —  любое  дополнительное  внешнее  сопротивление,
является,  по  крайней  мере,  излишним,  но  чаще  вредным,  поскольку
действует  как  контроль  и  барьер1.  Хотя  выдающиеся  интеллекту¬
альные  способности  зачастую  можно  обнаружить  наравне  с  замет¬
ными  торможениями,  первые  на  заре  своей  активности  все  же  не
подвергнутся  препятствующему  пагубному  влиянию.  Сколько  же
интеллектуальных  достижений  индивида  лишь  кажутся  собствен¬
ными,  как  много  в  них  догматичного,  теоретического  и  причитаю¬
щегося  авторитету,  а  не  достигнутого  самостоятельно,  благодаря
собственному  свободному,  нестесненному  мышлению!  Несмотря  на
то,  что  опыт  и  интуиция  взрослых  нашли  ответы  на  запрещенные  и
явно  не  имеющие  ответа  —  а  потому  обреченные  на  вытеснение  —
вопросы  детства,  это,  однако,  ни  снимает  препятствий  для  детского
 1 	Несомненно,  любое  воспитание,  даже  самое  понимающее,  поскольку  оно  пред¬
полагает  некоторое  количество  жесткости,  будет  причиной  некоторого  количества
сопротивления  и  подчинения.  Для  культурного  развития  и  образования  как  раз  и
неизбежно  и  необходимо  большее  или  меньшее  количество  вытеснения.  Однако
воспитание,  покоящееся  на  психоаналитическом  знании,  сведет  это  количество  до
минимума,  и  будет  знать,  как  избежать  тормозящих  и  разрушающих  последствий
для  психического  организма.

42
 Развитие  одного  ребенка
 мышления,  ни  лишает  его  значимости.  И  даже  если  в  дальнейшем
взрослый  человек,  очевидно,  способен  преодолеть  стоявшие  перед
его  детским  мышлением  барьеры,  тем  не  менее,  способ,  будь  то
вызывающее  поведение  или  страх,  с  помощью  которого  он  справля¬
ется  со  своими  интеллектуальными  ограничениями  всякий  раз,  когда
они  возникают,  остается  основой  для  всей  ориентации  и  образа  его
мышления,  независимо  от  позднее  приобретенного  знания.
 Постоянное  подчинение  принципу  авторитета,  постоянная
большая  или  меньшая  интеллектуальная  зависимость  и  ограничен¬
ность  основаны  на  первом  и  наиболее  важном  опыте  авторитета,  на
отношениях  между  родителями  и  маленьким  ребенком.  Его  эффект
усиливается  и  поддерживается  массой  этических  и  моральных  идей,
должным  образом  представляющихся  ребенку  и  возводящих  такое
множество  барьеров  для  свободы  его  мышления.  И  все-таки  —  хотя
эти  идеи  и  представляются  как  безошибочные  —  более  одаренный
детский  интеллект,  чья  способность  к  сопротивлению  была  повреж¬
дена  в  меньшей  степени,  зачастую  может  вступать  в  более  или  менее
успешную  борьбу  против  них.  Хотя  все  эти  разнообразные  идеи
защищает  авторитарная  манера  их  представления,  все  же  время  от
времени  они  должны  подтверждать  свою  реальность.  И  в  подобных
случаях  от  наиболее  наблюдательного  ребенка  не  ускользает  то,  что
все  ожидаемое  от  него  как  столь  естественное,  хорошее,  правильное
и  пристойное,  не  всегда  выполняется  самими  взрослыми,  которые
требуют  этого  от  ребенка.  Таким  образом,  эти  идеи  всегда  представ¬
ляют  собой  объект  нападений,  против  которых  может  быть  начато
наступление,  по  крайней  мере,  в  форме  сомнений.  Но  когда  фунда¬
ментальные  более  ранние  торможения  в  большей  или  меньшей  сте¬
пени  преодолены,  введение  неправдоподобных,  сверхъестественных
идей  привносит  новую  опасность  для  мышления.  Идея  о  невидимом
всемогущественном  и  всеведущем  божестве  ошеломляет  ребенка,
прежде  всего,  из-за  двух,  явно  благоприятствующих  ее  эффектив¬
ности,  фактов.  Первый  —  это  врожденная  потребность  в  автори¬
тете.  Фрейд  говорит  об  этом  в  работе  «Воспоминание  Леонардо  да
Винчи  о  раннем  детстве»:  «С  позиции  биологии  религиозность  вос¬
ходит  к  длительной  беспомощности  и  к  нужде  в  помощи  у  малень¬
кого  человека,  который,  позднее  осознав  свою  реальную  покину¬
тость  и  слабость  по  отношению  к  могучим  силам  действительности,

Развитие  одного  ребенка
 43
 воспринимает  свое  положение  аналогично  положению  ребенка,  а
его  безутешность  пытаются  развеять  регрессивным  обновлением
мощных  инфантильных  покровителей»  ^  Поскольку  ребенок  повто¬
ряет  развитие  человечества,  в  идее  божества  он  обнаруживает
подпитку  своей  потребности  в  авторитете.  А  также  врожденному
чувству  всемогущества,  «вере  во  всемогущество  мысли»,  которые,
как  мы  узнали  от  Фрейда  и  из  работы  Ференци  «Стадии  в  разви¬
тии  чувства  реальности»2,  настолько  глубоко  укоренены  и  поэтому
перманентны  у  человека,  что  чувство  собственного  всемогущества
приветствует  принятие  идеи  Бога.  Чувство  собственного  всемогу¬
щества  ребенка  приводит  к  тому,  что  он  распространяет  его  на  все
свое  окружение.  Следовательно,  идея  Бога,  придающая  авторитету
наиболее  полное  всемогущество,  встречается  на  полпути  с  чувством
всемогущества  ребенка,  помогая  установить  последнее  и  предотвра¬
тить  его  ослабление.  Мы  знаем,  что  родительский  комплекс  значим
и  в  этом  отношении,  и  путь,  по  которому  чувство  всемогущества
усиливается  или  разрушается  первой  серьезной  любовью  ребенка,
детерминирует  его  развитие  как  оптимиста  или  пессимиста,  равно
как  и  живость  и  предприимчивость  либо  чрезмерно  затрудняющий
скептицизм  его  психики.  Чтобы  результатом  развития  был  не  бес¬
предельный  утопизм  и  фантазия,  а  оптимизм,  мышление  должно
провести  своевременную  коррекцию.  «Мощное  религиозное  тор¬
можение  мышления»,  как  это  называет  Фрейд,  препятствует  свое¬
временной  фундаментальной  коррекции  чувства  всемогущества,
которую  осуществляет  мышление.  Так  происходит,  потому  что  это
торможение  сокрушает  мышление  авторитарным  введением  могу¬
щественного  непререкаемого  авторитета,  оно  также  препятствует
ослаблению  чувства  всемогущества,  которое  может  происходить
только  на  ранних  стадиях  и  с  помощью  мышления.  Тем  не  менее,
полное  развитие  принципа  реальности  в  качестве  научного  мыш¬
ления  теснейшим  образом  зависит  от  своевременного  рискованного
урегулирования  ребенком  принципов  реальности  и  удовольствия.
 1 	Freud,  S.  Eine  Kindheitserinnerung  des  Leonardo  da  Vinci  (1910c)  //G.  W.  —
Bd.  8.  —  S.  127—211.  [Цит.  по  рус.  пер.:  Фрейд  3.  Художник  и  фантазирова¬
ние.  М.,  1995.  —  С.  205.]
 2 	Ferenczi,  S.  Entwicklungsstufen  des  Wirklichkeitssinnes  //  I.  Z.  P.  —  1913.  —
Bd.  I.  _  S.  124—138.

44
 Развитие  одного  ребенка
 Если  это  урегулирование  происходит  успешно,  чувство  всемогуще¬
ства  приведет  в  действие  определенную  основу  компромисса  в  отно¬
шении  мышления,  и  желание  и  фантазия  будут  признаны  как  при¬
надлежащие  первому,  тогда  как  принцип  реальности  будет  править  в
сфере  мышления  и  установленного  факта1.
 Тем  не  менее,  идея  Бога  действует  как  могучий  союзник  этого
чувства  всемогущества,  практически  непререкаемый,  поскольку
детская  психика  —  неспособная  освоить  данную  идею  привыч¬
ными  средствами,  а  с  другой  стороны,  неспособная  отвергнуть  ее
из-за  слишком  сильного  впечатления,  производимого  ее  сокру¬
шающим  авторитетом,  —  даже  не  попытается  бороться  или  сомне¬
ваться  в  ней.  Позднее  психика  на  время  может  преодолеть  даже
и  это  препятствие,  хотя  многие  мыслители  и  ученые  так  никогда  и
не  преодолевают  данный  барьер,  следовательно,  их  работа  на  этом
завершается,  однако  нанесенный  урон  не  аннулируется.  Идея  Бога
может  настолько  пошатнуть  чувство  реальности,  что  оно  не  посмеет
отвергнуть  невероятное  и  явно  нереальное,  и  может  настолько
повлиять  на  него,  что  признание  осязаемых,  доступных,  так  назы¬
ваемых  «очевидных»  в  интеллектуальном  отношении  вещей  будет
вытеснено  вместе  с  более  глубокими  процессами  мышления.  Тем
не  менее,  ясно,  что  для  достижения  этой  первой  стадии  знания
и  заключения  без  проверки,  принятия  простых,  равно  как  и  пре¬
красных,  по  своему  собственному  праву,  доказательств  и  выводов,
инкорпорации  в  психическое  достижение  только  того,  что  действи¬
тельно  известно,  необходимо  заложить  фундамент  для  совершен¬
ного  незаторможенного  развития  психики  во  всех  направлениях.
Нанесенный  урон  может  варьироваться  по  виду  и  степени;  он  может
воздействовать  на  психику  в  целом  либо  в  том  или  ином  измерении
в  большей  или  меньшей  степени;  что,  конечно  же,  не  устраняется
последующим  просвещенным  воспитанием.  Таким  образом,  даже
после  первичных  фундаментальных  уронов,  нанесенных  мышлению
в  самом  раннем  детстве,  торможение,  устанавливающееся  позднее
через  идею  Бога,  по-прежнему  имеет  значение.  Поэтому  недоста¬
 1 	Фрейд  привел  особенно  яркий  пример  этого  явления  в:  Freud,  S.  Formulierungen
über  die  zwei  Prinzipien  des  psychischen  Geschehens  (1911b)  //G.  W.  —  Bd.  8.  —
 S  .  229—238  [«Формулировки  о  двух  принципах  психического  функционирова¬
ния»].

Развитие  одного  ребенка
 45
 точно  просто  пренебречь  догмой  и  методами  вероисповедания  при
обучении  ребенка,  хотя  их  тормозящее  влияние  на  мышление  наи¬
более  широко  признаны.  Ввести  идею  Бога  в  образование,  а  затем
оставить  индивида  разбираться  с  ней  самостоятельно,  никоим  обра¬
зом  не  означает  предоставить  ребенку  свободу  в  этом  отношении.
Вследствие  такого  авторитарного  введения  данной  идеи  в  то  время,
когда  ребенок  интеллектуально  к  этому  не  готов  и  бессилен  про¬
тив  авторитета,  на  его  установку  в  этом  вопросе  оказывается  столь
сильное  влияние,  что  он  никогда  не  сможет  снова  освободиться  от
нее  либо  это  произойдет  лишь  ценой  огромной  борьбы  и  затрат
энергии.

II
 РАННИЙ  АНАЛИЗ1
 Сопротивление  ребенка  просвещению
 Возможность  и  необходимость  анализировать  детей  —  вот
неопровержимый  вывод,  сделанный  в  результате  анализа  взрослых
невротиков,  причины  заболеваний  которых  всегда  прослеживаются
в  детстве.  В  анализе  маленького  Ганса2  Фрейд,  как  и  во  всех  осталь¬
ных  случаях,  показал  нам  направление  —  путь,  которому  последо¬
вали,  а  в  дальнейшем  изучили  и  другие  исследователи,  в  частности,
д-р  Гуг-Гельмут.
 Весьма  интересный  и  поучительный  доклад  д-ра  Гуг-Гельмут,
прочитанный  перед  последним  Конгрессом3,  предоставил  много
информации  о  том,  как  автор  варьирует  технику  анализа  для  детей
и  приспосабливает  ее  к  потребностям  детской  психики.  Она  про¬
водила  анализ  детей,  проявлявших  нездоровое  или  неблагоприят¬
ное  развитие  характера,  автор  отметила,  что,  по  ее  мнению,  анализ
может  быть  применен  только  к  детям  старше  6  лет.
 Тем  не  менее,  сейчас  я  затрону  вопрос  о  том,  что  можно  было
бы  применить  к  психике  детей  младше  6  лет  из  того,  что  мы  узнали
из  анализов  взрослых  и  детей.  Поскольку  хорошо  известно,  что
анализ  неврозов  выявляет  травму  и  источники  нанесенного  ущерба
в  событиях,  впечатлениях  или  развитии,  имевших  место  в  самом
раннем  возрасте,  то  есть  до  6  лет.  Что  эта  информация  дает  для
профилактики?  Что  можно  сделать  именно  в  этом  возрасте,  кото-
 1 	Данный  тест  был  зачитан  перед  Берлинским  психоаналитическим  обществом  в
феврале  1921  года.
 2 	Freud,  S.  Analyse  der  Phobie  eines  Fünfjährigen  Knaben  (1909b)  //G.  W.  —
Bd.  7.  —  S.  241—337  [«Анализ  фобии  пятилетнего  мальчика»].
 3 	Шестой  Международный  психоаналитический  конгресс  в  Гааге.
 [46]

Развитие  одного  ребенка
 47
 рый,  согласно  анализу,  крайне  важен  не  только  для  возникновения
последующих  болезней,  но  и  для  постоянного  формирования  харак¬
тера  и  интеллектуального  развития?
 Первым  и  наиболее  естественным  результатом  нашего  знания,
прежде  всего,  будет  избегание  факторов,  которые  психоанализ  нау¬
чил  нас  считать  чрезвычайно  губительными  для  психики  ребенка.
Поэтому  в  качестве  безусловной  необходимости  мы  примем  то,  что
с  самого  рождения  ребенок  не  должен  спать  в  родительской  спальне.
Мы  будем  более  снисходительны  в  обязательных  этических  требова¬
ниях  к  крошечному  развивающемуся  существу,  по  сравнению  с  тем,
что  предъявлялось  нам.  Мы  позволим  ребенку  остаться  незатормо¬
женным  и  естественным  более  длительный  период  времени,  будем
меньше,  по  сравнению  с  тем,  что  было  до  сих  пор,  препятствовать  ему
осознавать  в  себе  различные  инстинктивные  импульсы  и  удовольст¬
вие  от  них,  не  настраивая  непосредственно  его  культурные  тенден¬
ции  против  его  бесхитростности.  Мы  нацелены  на  более  медленное
развитие,  что  позволит  инстинктам  стать  отчасти  осознанными  и
вместе  с  тем  предоставит  возможность  для  их  сублимации.  В  то  же
самое  время  мы  не  откажем  ему  в  выражении  пробуждающейся  сек¬
суальной  любознательности  и  будем  удовлетворять  ее  постепенно  и
беспристрастно  —  на  мой  взгляд,  не  утаивая  ничего.  Мы  узнаем,  как
дать  ему  достаточно  любви,  избежав  при  этом  пагубного  излишества.
Но,  прежде  всего,  мы  откажемся  от  физического  наказания  и  угроз  и
обеспечим  необходимое  для  воспитания  послушание,  иногда  отказы¬
вая  ему  в  любви.  Однако  можно  установить  иные,  более  детальные
требования  такого  рода,  более  или  менее  естественно  вытекающие
из  нашего  знания,  и  нет  необходимости  освещать  их  здесь.  В  рам¬
ках  данной  работы  также  не  предполагается  углубляться  в  вопрос
о  том,  каким  образом  эти  требования  можно  удовлетворить  в  рам¬
ках  воспитания,  так,  чтобы  не  причинить  ущерб  развитию  ребенка
как  цивилизованному  существу  и  не  отяготить  его  специфическими
трудностями  в  его  отношениях  с  инакомыслящим  окружением.
 Сейчас  хочу  лишь  заметить,  что  эти  образовательные  требова¬
ния  могут  быть  осуществлены  на  практике  (я  неоднократно  имела
возможность  убедиться  в  этом),  они  оказывают  очевидный  хороший
эффект  и  ведут  к  более  свободному  развитию  во  многих  отношениях.
Мы  бы  достигли  многого,  если  бы  сделали  из  этих  требований  общие

48
 Развитие  одного  ребенка
 принципы  воспитания.  Тем  не  менее,  сразу  же  должна  оговориться.
Опасаюсь,  что  даже  там,  где  инсайт  и  добрая  воля  охотно  выпол¬
нили  бы  эти  требования,  не  всегда  может  присутствовать  внутрен¬
няя  возможность  для  этого  со  стороны  неанализируемой  личности.
Между  тем,  ради  простоты,  приведу  более  благоприятный  пример,
когда  и  сознание,  и  бессознательное  сделают  эти  образователь¬
ные  требования  своими  собственными  и  осуществят  их  с  хорошими
результатами.  Вернемся  сейчас  к  нашему  первоначальному  вопросу:
могут  ли  в  данных  обстоятельствах  эти  профилактические  меры  пре¬
дотвратить  появление  неврозов  или  пагубного  развития  характера?
Мои  наблюдения  убедили  меня  в  том,  что  даже  с  этим  мы  часто
достигаем  лишь  части  того,  к  чему  стремились,  однако  нередко  на
самом  деле  мы  используем  лишь  часть  требований,  предоставленных
в  наше  распоряжение  нашим  знанием,  поскольку  из  анализа  невро¬
тиков  мы  знаем,  что  только  часть  ущерба,  нанесенного  в  результате
вытеснения,  можно  отследить  в  неправильных  окружающих  или
иных  пагубных  внешних  условиях.  Другая  и  весьма  важная  часть
обусловлена  присутствующей  с  самого  нежного  возраста  установ¬
кой  со  стороны  ребенка.  Ребенок  зачастую  развивается  на  основе
вытеснения  сильной  сексуальной  любознательности,  неодолимого
неприятия  всего  сексуального,  что  позднее  может  быть  преодо¬
лено  только  посредством  анализа.  Из  анализа  взрослых  не  всегда
можно  обнаружить  —  особенно  при  реконструкции  —  насколько
пагубные  условия  и  насколько  невротическая  предрасположен¬
ность  ответственны  за  развитие  невроза.  Здесь  мы  имеем  дело  с
варьирующимися,  недетерминированными  переменными.  Однако
следующее  абсолютно  точно:  при  сильных  невротических  диспо¬
зициях  зачастую  достаточно  совершенно  незначительных  отпоров
со  стороны  окружающего  мира,  чтобы  детерминировать  заметное
сопротивление  всему  сексуальному  просвещению,  а  также  вытес¬
нение,  чрезмерно  обременительное  для  психической  конституции  в
целом.  Из  наблюдений  за  детьми  мы  получаем  подтверждение  того,
что  узнали  при  анализе  невротиков,  благодаря  детям  у  нас  есть  воз¬
можность  ознакомиться  с  этим  развитием  так,  как  оно  происходит.
Выявляется,  например,  несмотря  на  все  образовательные  мероприя¬
тия,  среди  прочего  направленные  на  не  скрывающее  удовлетворе¬
ние  сексуальной  любознательности,  что  эта  последняя  потребность

Развитие  одного  ребенка
 49
 часто  не  выражается  свободно.  Эта  негативная  установка  может
принимать  различные  формы  вплоть  до  абсолютного  нежелания
знать.  Временами  она  проявляется  в  смещенном  интересе  к  чему-то
другому,  нередко  принимающем  компульсивный  характер.  Иногда
эта  установка  развивается  только  после  частичного  просвещения  и
тогда,  вместо  проявляемого  до  сих  пор  живого  интереса,  ребенок
выказывает  сильное  сопротивление  принимать  дальнейшее  просве¬
щение  и  просто  не  принимает  его.
 В  случае,  подробно  обсуждаемом  мною  в  первой  части  данной
работы,  благотворные  образовательные  мероприятия,  о  которых
говорилось  выше,  привели  к  хорошим  результатам,  в  частности  в
плане  интеллектуального  развития  ребенка.  Ребенок  был  просвещен
настолько,  что  знал  о  развитии  плода  внутри  материнского  тела  и
процессах  рождения  со  всеми  интересующими  его  деталями.  Вопрос
о  роли  отца  в  рождении  и  сексуальном  акте  вообще  не  был  напрямую
задан  им.  Но  даже  в  то  время,  я  думаю,  эти  вопросы  оказали  бес¬
сознательное  влияние  на  мальчика.  Некоторые  вопросы  повторялись
часто,  хотя  ответы  на  них  давались  настолько  подробные,  насколько
это  было  возможно.  Вот  несколько  примеров:  «Мамочка,  а  откуда
появляется  маленький  животик,  маленькая  голова  и  все  остальное?»,
«Как  это  человек  может  двигаться,  как  он  может  делать  вещи,  как
может  работать?»,  «Как  это  кожа  растет  на  людях?»,  «Как  она
там  оказывается?»  Эти  и  некоторые  другие  вопросы  неоднократно
повторялись  на  протяжении  периода  просвещения  и  в  течение  двух
или  трех  месяцев  после  него,  что  характеризовалось  уже  упомяну¬
тым  явным  прогрессом  в  развитии.  Я  не  сразу  усмотрела  полное  его
значение  в  частом  повторении  этих  вопросов,  что  отчасти  было  обу¬
словлено  тем,  что  в  общем  увеличении  удовольствия  ребенка  зада¬
вать  вопросы  его  значимость  не  удивляла  меня.  Из  того,  что  импульс
к  исследованию  и  интеллект,  казалось,  развивались,  я  заключила,
что  со  стороны  ребенка  неизбежны  требования  дальнейшего  про¬
свещения,  я  считала,  что  должна  строго  придерживаться  принципа
постепенного  просвещения  в  соответствии  с  сознательно  задавае¬
мыми  вопросами.
 После  этого  периода  произошло  изменение,  выразившееся,  глав¬
ным  образом,  в  том,  что  уже  упомянутые  вопросы  и  вопросы,  ста¬
новившиеся  стереотипными,  повторялись  снова,  тогда  как  вопросы,

50
 Развитие  одного  ребенка
 обусловленные  очевидным  импульсом  к  исследованию,  уменьшились
и  стали  по  большей  части  спекулятивными  по  своей  природе.  В  то  же
самое  время  их  место  заняли  преимущественно  поверхностные,  бес¬
смысленные  и  очевидно  необоснованные  вопросы.  Он  вновь  и  вновь
спрашивал,  из  чего  сделаны  различные  вещи  и  как  они  сделаны.
Например:  «Из  чего  сделана  дверь?»,  «Из  чего  сделана  кровать?»,
«Как  делается  дерево?»,  «Как  делается  стекло?»,  «Как  делается
стул?»  Другие  пустяковые  вопросы:  «Как  вся  земля  оказывается  под
землей?»,  «Откуда  берутся  камни,  откуда  берется  вода?»  и  т.  д.  Нет
сомнений,  что  в  целом  ребенок  полностью  усвоил  ответы  на  все  эти
вопросы,  и  повторение  вопросов  не  имело  под  собой  интеллектуаль¬
ной  основы.  Задавая  вопросы,  своим  невнимательным  и  рассеянным
поведением  мальчик  также  демонстрировал,  что  в  действительности
равнодушен  к  ответам,  несмотря  на  то,  что  вопросы  он  задавал  с  рве¬
нием.  Количество  вопросов,  однако,  также  возросло.  Всем  известная
картина:  ребенок  мучает  всех  вокруг  своими  явно  бессмысленными
вопросами,  и  ни  один  ответ  не  может  удовлетворить  его.
 После  этого  нового  периода  возросших  рассуждательских  и
поверхностных  вопросов,  длящегося  почти  два  месяца,  произошла
перемена.  Мальчик  стал  молчаливым  и  выказывал  явное  отвраще¬
ние  к  игре.  Он  никогда  не  играл  увлеченно  либо  не  проявлял  особой
фантазии  в  игре,  но  ему  всегда  нравились  подвижные  игры  с  другими
детьми.  Он  часто  часами  играл  в  кучера  или  шофера  с  сундуком,  ска¬
мейкой  или  стульями,  представлявшими  собой  различные  средства
передвижения.  Однако  игры  и  занятия  такого  рода  прекратились,
пропало  и  желание  общаться  с  другими  детьми,  вступая  в  контакт  с
которыми  он  теперь  не  знал,  что  делать.  Наконец,  он  проявлял  при¬
знаки  скуки  даже  в  компании  матери  —  чего  никогда  не  случалось
прежде.  Мальчик  также  выразил  неприязнь  к  тому,  чтобы  она  рас¬
сказывала  ему  истории,  однако  не  изменил  своего  нежного  отноше¬
ния  к  ней  и  страстного  желания  любви.  Участилась  и  рассеянность,
которую  он  часто  демонстрировал,  задавая  вопросы.  Несмотря  на
то,  что  наблюдательный  глаз  не  мог  не  заметить  этого  изменения,
состояние  ребенка  еще  нельзя  было  назвать  «нездоровым».  Его  сон
и  общее  состояние  здоровья  были  превосходными.  Несмотря  на  то,
что  он  был  тихим,  а  из-за  отсутствия  занятий,  более  капризным,  он
оставался  дружелюбным,  веселым,  и  с  ним  можно  было  общаться

Развитие  одного  ребенка
 51
 как  обычно.  Несомненно,  в  последние  месяцы  оставляла  желать
лучшего  и  его  наклонность  в  еде;  он  стал  привередливым  и  демон¬
стрировал  выраженную  неприязнь  к  некоторым  блюдам,  с  другой
стороны,  он  с  хорошим  аппетитом  ел  то,  что  ему  нравилось.  Все  с
большей  страстью  Фриц  цеплялся  за  мать,  хотя,  как  уже  отмечалось,
скучал  в  ее  компании.  Это  было  одно  из  тех  изменений,  которые
либо  не  замечаются,  особенно  теми,  кто  отвечает  за  ребенка,  либо  не
считаются  важными.  Вообще,  взрослые  настолько  привыкли  отме¬
чать  преходящие  или  устойчивые  перемены  в  детях,  не  находя  для
этого  никакого  основания,  что  по  привычке  считают  такие  вариа¬
ции  в  развитии  абсолютно  нормальными.  В  определенной  степени
это  справедливо,  поскольку  вряд  ли  существует  такой  ребенок,  у
которого  не  проявлялись  бы  невротические  черты,  и  только  после¬
дующее  развитие  этих  черт  и  их  количество  конституируют  болезнь.
Я  была  особенно  удивлена  нежеланию  мальчика  слушать  истории,
что  абсолютно  противоречило  его  прежнему  огромному  наслажде¬
нию  этим  процессом.
 Сравнив  последовавший  за  частичным  просвещением  и  позднее
ставший  отчасти  рассуждательским,  а  отчасти  поверхностным  сильно
стимулированный  пыл  задавать  вопросы  и  дальнейшее  отвращение  к
вопросам  и  нежеланием  даже  слушать  истории  и  вспомнив,  помимо
прочего,  несколько  ставших  стереотипными  вопросов,  я  пришла  к
убеждению,  что  весьма  мощный  импульс  ребенка  к  исследованию
оказался  в  конфликте  с  равной  по  силе  тенденцией  к  вытеснению,  и
что  последняя,  отказываясь  от  объяснений,  желаемых  его  бессозна¬
тельным,  всецело  одержала  верх.  Задав  множество  самых  разных
вопросов,  замещающих  вытесненные,  в  ходе  дальнейшего  развития
Фриц  подошел  к  тому  моменту,  когда  он  вовсе  избегал  спрашивать,
равно  как  и  слушать,  так  как  последнее,  даже  не  будучи  спрошен¬
ным,  могло  предоставить  ему  то,  что  он  отказывался  иметь.
 Здесь  я  хотела  бы  вернуться  к  некоторым  замечаниям  о  путях
вытеснения,  сделанных  мною  в  первой  части  данной  работы.  Там  я
говорила  о  хорошо  известном  губительном  влиянии  вытеснения  на
интеллект,  из-за  того  что  вытесненная  инстинктивная  сила  связана
и  не  доступна  для  сублимации  и  что  наряду  с  комплексами  в  бес¬
сознательное  погружаются  и  ассоциации  мыслей.  В  связи  с  этим  я
выдвинула  предположение,  что  вытеснение  может  воздействовать

52
 Развитие  одного  ребенка
 на  интеллект  в  любом  направлении,  а  именно  как  на  его  широту,  так
и  на  его  глубину.  Возможно,  данное  предположение  в  некоторой
степени  могли  бы  проиллюстрировать  два  периода  в  наблюдаемом
мною  случае.  Когда  путь  развития  был  фиксирован  на  стадии,  на
которой  ребенок  в  результате  вытеснения  своей  сексуальной  любо¬
знательности  начал  спрашивать  много  и  поверхностно,  интеллекту¬
альный  урон,  возможно,  был  нанесен  по  глубине.  Стадия,  связанная
с  отсутствием  вопросов  и  нежеланием  слушать,  возможно,  привела
к  избеганию  поверхности  и  широты  интересов  и  исключительному
направлению  в  глубины.
 После  этого  отступления  вернемся  к  исходной  теме.  Мое  рас¬
тущее  убеждение  о  том,  что  вытесненная  сексуальная  любознатель¬
ность  —  одна  из  главных  причин  психических  изменений  у  детей,
было  подтверждено  корректностью  замечания,  высказанного  мне
незадолго  до  этого.  В  дискуссии,  состоявшейся  после  моего  высту¬
пления  в  Венгерском  психоаналитическом  обществе,  д-р  Антон
Фройнд  возразил,  что  аналитическими,  несомненно,  были  мои
наблюдения  и  классификации,  но  не  интерпретация,  поскольку  я
принимала  во  внимание  лишь  сознательные,  а  не  бессознательные
вопросы.  Тогда  я  ответила,  что  считаю  достаточным  работать  с  соз¬
нательными  вопросами  до  тех  пор,  пока  нет  убедительного  повода
для  обратного.  Сейчас,  однако,  я  поняла,  что  его  точка  зрения  вер¬
ная,  оказалось  недостаточным  работать  только  с  сознательными
вопросами.
 Теперь  я  считаю  целесообразным  давать  ребенку  оставшуюся
информацию,  до  сих  пор  не  сообщавшуюся  ему.  Один  из  вопросов
Фрица,  не  столь  частый  в  то  время,  а  именно  —  какие  растения
вырастают  из  семян,  послужил  благоприятной  возможностью  объ¬
яснить  ему,  что  и  человек  появляется  из  семени,  а  также  просветить
его  об  акте  оплодотворения.  Однако  он  был  рассеянным  и  невнима¬
тельным  и  прервал  объяснение  другим  незначительным  вопросом,
проявив  абсолютное  нежелание  быть  информированным  о  деталях.
В  другом  случае  он  сказал,  что  слышал  от  других  детей,  что  курице,
чтобы  нести  яйца,  необходим  петух.  Тем  не  менее,  едва  упомянув  об
этом  вопросе,  он  выразил  явное  желание  отделаться  от  него.  Соз¬
давалось  ясное  впечатление,  что  мальчик  совершенно  не  способен
понять  эту  новую  информацию  и  что  он  не  желает  понимать  ее.

Развитие  одного  ребенка
 53
 И  казалось,  что  это  продвижение  в  просвещении  никоим  образом
не  повлияло  на  описанную  ранее  психическую  перемену.
 С  помощью  шутки  и  последовавшей  за  ней  маленькой  сказки
его  матери  все  же  удалось  пробудить  внимание  мальчика  и  вновь
завоевать  его  одобрение.  Давая  Фрицу  конфету,  она  сказала,  что
та  ждала  его  долгое  время,  и  рассказала  небольшую  историю  о  ней.
Мальчика  это  сильно  развеселило,  и  он  пожелал,  чтобы  мать  повто¬
рила  рассказ  несколько  раз,  а  потом  с  удовольствием  выслушал
историю  о  женщине,  у  которой,  по  желанию  мужа,  на  носу  выросла
сосиска.  После  этого  совершенно  спонтанно  он  начал  рассказывать,
и  с  тех  пор  рассказывал  длинные  или  короткие  фантастические
истории,  иногда  на  основе  тех,  что  уже  когда-то  рассказывал,  но
по  большей  части  абсолютно  оригинальные,  чем  предоставлял  массу
аналитического  материала.  До  сих  пор  ребенок  проявлял  незна¬
чительную  склонность  как  к  рассказыванию  историй,  так  и  игре.
Верно  то,  что  в  период,  последовавший  за  первым  полученным  им
объяснением,  он  проявлял  сильную  склонность  к  рассказыванию
историй  и  предпринимал  различные  попытки  в  этом  направлении,
но  в  целом  эти  попытки,  скорее,  были  исключениями.  Эти  истории,
не  имевшие  ничего  общего  даже  с  примитивным  искусством,  кото¬
рое  дети,  подражая  представлениям  взрослых,  обычно  используют
в  своих  сказках,  производили  эффект  сновидений,  которым  не  дос¬
тает  вторичной  переработки.  Иногда  они  начинались  со  сновидения,
увиденного  накануне  ночью,  а  затем  продолжались  как  истории,
если  же  Фриц  сразу  начинал  их  как  истории,  все  они  были  однотип¬
ными.  Он  рассказывал  их  с  невероятным  жаром;  по  мере  возник¬
новения  сопротивлений  —  несмотря  на  тщательные  интерпрета¬
ции  —  прерывая  их,  однако  лишь  для  того,  чтобы  через  некоторое
время  вновь  продолжить  с  наслаждением.  Приведу  выдержки  из
некоторых  этих  фантазий:
 «Две  коровы  гуляют  вместе,  потом  одна  прыгает  на  спину  дру¬
гой  и  едет  на  ней,  а  потом  другая  прыгает  на  рога  другой  и  крепко
держится.  Теленок  тоже  прыгает  на  голову  коровы  и  крепко  дер¬
жится  за  поводья».  (На  вопрос  об  именах  коров,  он  дает  им  имена
горничных.)  «А  потом  они  идут  вместе  и  идут  в  ад;  там  старый  дья¬
вол;  у  него  такие  темные  глаза,  он  не  может  видеть,  но  он  знает,
что  там  есть  люди.  У  молодого  дьявола  тоже  темные  глаза.  Потом

54
 Развитие  одного  ребенка
 они  идут  в  замок,  который  видел  Том  Большой  Палец;  потом  они
заходят  внутрь  с  человеком,  который  был  с  ними,  поднимаются  в
комнату  и  укалываются  веретеном.  Потом  они  засыпают  на  сто  лет;
потом  встают  и  идут  к  королю,  он  очень  рад  и  спрашивает  их,  муж¬
чину,  женщину  и  детей,  которые  были  с  ними,  не  останутся  ли  они».
(На  мой  вопрос,  что  стало  с  коровами,  он  отвечает:  «Они  тоже  там
были,  и  телята  тоже».)  Речь  шла  о  кладбищах  и  смерти,  после  чего
он  сказал:  «но  когда  солдат  убивает  кого-то,  его  не  хоронят,  он  про¬
сто  лежит  там,  потому  что  водитель  катафалка  —  тоже  солдат,  и
не  будет  этого  делать».  (Когда  я  спрашиваю,  кого  тот,  к  примеру,
убивает,  Фриц,  прежде  всего,  упоминает  своего  брата  Карла,  но,
слегка  встревожившись,  называет  разные  другие  имена  родственни¬
ков  и  знакомых.)1  Вот  сновидение:  «Моя  палка  отправилась  к  тебе
на  голову,  потом  она  взяла  зажим  (зажим  для  скатерти)  и  зажала
ее».  Как-то  пожелав  матери  доброго  утра,  та  приласкала  его,  после
чего  он  сказал:  «Я  залезу  на  тебя,  ты  —  гора,  и  я  залезу  на  тебя».
Чуть  позже  он  сказал:  «Я  умею  бегать  лучше  тебя.  Я  могу  забе¬
жать  наверх,  а  ты  нет».  После  дальнейшего  периода  он  снова  начал
задавать  некоторые  вопросы  с  огромным  рвением:  «Как  делается
дерево?  Как  приделывается  подоконник?  Как  делается  камень?»
На  ответ,  что  они  всегда  были  такими,  он  сказал  недовольно:  «Но
откуда  это  появляется?»
 Наряду  с  этим  Фриц  начал  играть.  Теперь  он  играл  с  радостью
и  подолгу,  прежде  всего  с  другими  детьми;  он  играл  во  всевозмож¬
ные  игры  с  братом  или  приятелями,  но  также  начал  играть  сам  с
собой.  Он  играл  в  повешение,  заявлял,  что  отрубил  головы  брату  и
сестре,  давал  пощечины  отрубленным  головам  и  говорил:  «Таким
головам  можно  давать  пощечины,  они  не  смогут  дать  сдачи»,  он
также  называл  себя  «палачом».  В  другой  раз  я  заметила,  как  он  играл
в  следующую  игру.  Шахматные  фигуры  —  люди,  один  —  солдат,
другой  —  король.  Солдат  говорит  королю  «грязная  скотина».  За
это  его  сажают  в  тюрьму  и  выносят  приговор.  Потом  его  избивают,
но  он  не  чувствует  этого,  потому  что  мертв.  Король  своей  коро¬
 1  Чуть  ранее  он  заявил:  «Я  бы  хотел  посмотреть,  как  кто-то  умирает,  не  какие
они,  когда  уже  умерли,  а  как  умирают,  тогда  я  увижу  и  какие  они,  когда  уже
умерли».

Развитие  одного  ребенка
 55
 ной  расширяет  отверстие  в  пьедестале  солдата,  и  тогда  солдат  вновь
оживает;  когда  его  спрашивают,  будет  ли  он  еще  так  делать,  тот
отвечает  «нет»;  тогда  его  просто  арестовывают.  Вот  одна  из  первых
его  игр:  Фриц  играет  со  своей  трубой  и  говорит,  что  он  одновременно
офицер,  знаменосец  и  трубач,  и  «если  бы  папа  тоже  был  трубачом  и
не  взял  меня  на  войну,  тогда  я  взял  бы  свою  трубу  и  ружье  и  пошел
бы  на  войну  без  него».  Он  играет  со  своими  маленькими  фигурками,
среди  которых  есть  две  собаки;  одну  из  них  он  всегда  называл  кра¬
сивой,  а  другую  —  грязной.  В  этот  раз  собаки  —  джентльмены.
Красивая  —  это  он  сам,  грязная  —  его  отец.
 Его  игры,  равно  как  и  фантазии,  демонстрировали  чрезвычай¬
ную  агрессивность  по  отношению  к  отцу  и,  конечно  же,  ясно  раз¬
личаемую  страсть  к  матери.  В  то  же  время  Фриц  стал  разговорчи¬
вым,  веселым,  он  часами  мог  играть  с  другими  детьми,  а  недавно
проявил  столь  прогрессирующее  желание  ко  всем  областям  знаний
и  учебе,  что  за  очень  короткое  время  с  минимальной  помощью  нау¬
чился  читать.  Он  обнаруживал  такую  ненасытность  в  этом  отно¬
шении,  что  казался  развитым  не  по  годам.  Его  вопросы  утратили
стереотипный  компульсивный  характер.  Эта  перемена,  несомненно,
была  результатом  того,  что  его  фантазия  получила  свободу;  лишь
мои  случайные  осторожные  интерпретации  в  определенной  степени
служили  помощью  в  этом  вопросе.  Однако  прежде  чем  воспроиз¬
вести  разговор,  показавшийся  мне  важным  и  удививший  меня,  я
должна  обратить  внимание  на  один  момент:  для  этого  ребенка  осо¬
бенное  значение  имеет  желудок.  Несмотря  на  информацию  и  повто¬
ряющиеся  исправления,  он  зацепился  за  концепцию,  воспроизводя¬
щуюся  при  разных  случаях,  о  том,  что  дети  вырастают  в  желудке  у
матери.  Другими  словами,  желудок  имел  для  него  особое  аффектив¬
ное  значение.  Он,  очевидно,  бессмысленно  употреблял  слово  «желу¬
док»  в  любых  ситуациях.  Например,  когда  другой  ребенок  сказал
ему:  «Иди  в  сад»,  он  ответил:  «Иди  в  свой  желудок».  Он  полу¬
чал  выговор  за  то,  что  когда  горничные  спрашивали  его,  где  что-то
находится,  он  постоянно  отвечал  им:  «У  тебя  в  желудке».  Иногда,
хотя  и  не  часто,  он  жаловался  во  время  еды  на  «холод  в  желудке»  и
утверждал,  что  это  из-за  холодной  воды.  Он  также  выражал  актив¬
ную  неприязнь  есть  холодные  блюда.  Примерно  в  это  же  время  он
проявил  любопытство  увидеть  свою  мать  полностью  обнаженной.

56
 Развитие  одного  ребенка
 Сразу  же  после  этого  он  заметил:  «Я  бы  хотел  увидеть  твой  желу¬
док  и  то,  что  есть  в  нем».  На  ее  вопрос:  «Ты  имеешь  в  виду  то
место,  где  ты  был?»,  он  ответил:  «Да,  я  бы  хотел  заглянуть  внутрь
твоего  желудка  и  увидеть,  нет  ли  там  ребенка?»  Несколько  позже
он  отметил:  «Я  очень  любопытный,  я  бы  хотел  знать  все  на  свете».
На  вопрос,  что  он  так  хотел  бы  знать,  Фриц  сказал:  «Какой  у  тебя
виви  и  дырка  для  каканья.  Я  бы  хотел  (смеется),  когда  ты  сидишь
в  клозете  и  не  знаешь,  что  я  смотрю,  посмотреть  на  твой  виви  и
дырку  для  каканья».  Несколько  дней  спустя  он  предложил  матери
«делать  каки»  в  клозете  всем  вместе,  одновременно,  сидя  друг  на
друге:  мать,  братья,  сестры  и  он  на  самом  верху.  Отдельные  заме¬
чания  мальчика  уже  указали  на  его  теорию,  явно  продемонстриро¬
ванную  в  следующем  разговоре  о  том,  что  дети  сделаны  из  еды  и
идентичны  фекалиям.  Он  говорил  о  своих  «каках»  как  непослуш¬
ных  детях,  которые  не  хотят  выходить.  Более  того,  в  этой  связи  он
немедленно  согласился  с  интерпретацией  того,  что  бегающие  вверх
и  вниз  угольки,  еще  одна  его  фантазия,  это  его  дети.  Однажды  он
обратился  к  своим  «какам»,  говоря,  что  побьет  их,  потому  что  они
выходят  слишком  медленно  и  слишком  туго.
 Теперь  я  опишу  этот  разговор.  Он  сидит  рано  утром  на  горшке
и  объясняет,  что  каки,  которые  уже  были  на  балконе,  опять  убе¬
жали  наверх  и  не  хотят  возвращаться  в  сад  (так  он  неоднократно
называл  горшок).  Я  спрашиваю  его:  «Значит,  это  те  дети,  которые
растут  в  желудке?»  Заметив,  что  это  заинтересовало  его,  продол¬
жаю:  «Потому  что  каки  сделаны  из  еды;  настоящие  дети  сделаны
не  из  еды».  Фриц:  «Знаю,  они  сделаны  из  молока».  —  «О,  нет,
они  сделаны  из  того,  что  делает  папа  и  из  яйца,  которое  внутри
мамы».  (Сейчас  он  очень  внимателен  и  просит  меня  объяснить.)
Когда  я  вновь  начинаю  говорить  о  маленьком  яйце,  он  прерывает
меня:  «Я  знаю  это».  Я  продолжаю:  «Папа  может  сделать  своим
виви  нечто,  очень  похожее  на  молоко,  оно  называется  семенем;  это
похоже  на  то,  как  он  делает  виви,  только  не  так  много.  Мамин  виви
не  похож  на  папин...»,  —  он  прерывает:  «Это  я  знаю».  Я  говорю:
«Мамин  виви  похож  на  отверстие.  Если  папа  положит  свой  виви
в  мамин  и  сделает  там  семя,  тогда  семя  потечет  вглубь  ее  тела,  и
когда  оно  встретится  с  одним  из  маленьких  яиц,  которые  внутри
мамы,  тогда  это  маленькое  яйцо  начнет  расти  и  станет  ребенком».

Развитие  одного  ребенка
 57
 Фриц  выслушал  это  с  огромным  интересом  и  сказал:  «Я  бы  очень
хотел  посмотреть,  как  это  ребенок  делается  внутри».  Я  объясняю,
что  это  невозможно  до  тех  пор,  пока  он  не  вырастет,  этого  нельзя
сделать  раньше,  зато  потом  он  будет  делать  это  сам.  «Ну,  тогда
я  хотел  бы  сделать  это  с  мамой».  —  «Это  невозможно,  мама  не
может  быть  твоей  женой,  потому  что  она  жена  твоего  папы,  тогда
у  папы  не  будет  жены».  —  «Но  мы  могли  бы  вдвоем  делать  это
с  ней».  Я  говорю:  «Нет,  это  невозможно.  У  каждого  мужчины
только  одна  жена.  Когда  ты  вырастешь,  твоя  мама  состарится.  А  ты
женишься  на  молодой  красивой  девушке,  и  она  будет  твоей  женой».
Он  (со  слезами  на  глазах  и  дрожащими  губами):  «Но  разве  мы  не
будем  жить  вместе  с  мамой  в  одном  доме?»  —  «Конечно,  и  твоя
мама  всегда  будет  любить  тебя,  но  она  не  может  быть  твоей  женой».
После  этого  он  осведомился  о  разных  деталях,  как  ребенка  кормят  в
материнском  теле,  как  делается  позвоночник,  как  ребенок  выходит
наружу.  Ему  было  очень  интересно,  и  он  больше  не  проявлял  сопро¬
тивления.  В  конце  он  сказал:  «Все  равно  я  хотел  бы  хоть  разочек
посмотреть,  как  ребенок  забирается  внутрь  и  выбирается  оттуда».
 В  связи  с  этим  разговором,  в  определенной  степени  разрешив¬
шим  его  сексуальные  теории,  он  в  первый  раз  проявил  подлинный
интерес  к  до  сих  пор  отвергаемой  части  объяснения,  которую  только
сейчас  по-настоящему  усвоил.  Как  показали  случайные  после¬
дующие  высказывания,  он  на  самом  деле  включил  эту  информа¬
цию  в  состав  своих  знаний.  С  этих  пор  существенно  уменьшился
и  его  чрезвычайный  интерес  к  желудку1.  Несмотря  на  это,  я  бы  не
стала  утверждать,  что  этот  интерес  полностью  потерял  аффектив¬
ный  характер  и  что  мальчик  совершенно  забросил  эту  теорию.  Что
касается  завидного  постоянства  инфантильной  сексуальной  теории,
несмотря  на  ее  осознание,  я  как-то  слышала  мнение  Ференци  о  том,
что  в  некоторой  степени  инфантильная  сексуальная  теория  —  это
 1 	Была  устранена  только  часть  симптома  «холода  в  желудке»,  а  именно  только
то,  что  относилось  к  желудку.  Позже,  хотя  и  нечасто,  он  заявлял,  что  у  него  «хо¬
лод  в  животе».  Сопротивление  к  холодным  блюдам  также  сохранилось;  анализ
никак  не  повлиял  на  появившуюся  в  последние  месяцы  антипатию  к  различным
блюдам,  лишь  время  от  времени  сменялся  ее  объект.  Его  кишечник  обычно  ра¬
ботал  регулярно,  но  часто  медленно  и  с  трудом.  И  в  этом  отношения  анализ  не
вызвал  устойчивого  изменения,  лишь  временные  перемены.

58
 Развитие  одного  ребенка
 абстракция,  берущая  начало  в  функциях,  настроенных  на  удовольст¬
вие,  в  силу  чего,  когда  функция  продолжает  быть  настроена  на  удо¬
вольствие,  возникает  определенное  постоянство  теории.  Д-р  Абра¬
хам  в  своем  докладе,  прочитанном  на  последнем  Конгрессе1,  пока¬
зал,  что  источник  формирования  сексуальных  теорий  следует  искать
в  нежелании  ребенка  впитывать  знания  о  роли  родителя  противо¬
положного  пола.  Рохейм  указал  на  тот  же  источник  сексуальных
теорий  у  примитивных  народов.  В  этом  случае  завидная  привержен¬
ность  данной  теории  могла  быть  обусловлена  и  тем,  что  я  проин¬
терпретировала  лишь  часть  богатого  аналитического  материала  и  что
по-прежнему  активной  была  часть  бессознательного  анального  эро¬
тизма.  В  любом  случае  сопротивление  впитыванию  знания  о  реаль¬
ном  сексуальном  процессе  было  преодолено  только  с  разрешением
сексуальной  теории;  несмотря  на  завидное  постоянство2  его  теории,
принятие  фактического  процесса  было  облегчено.  В  некотором  роде
Фриц  достиг  компромисса  между  теорией,  все  еще  отчасти  фикси¬
рованной  в  его  бессознательном,  и  реальностью,  что  лучше  всего
демонстрируется  собственными  высказываниями  мальчика.  Он
рассказал  другую  фантазию,  —  девять  месяцев  спустя  —  в  кото¬
рой  утроба  фигурировала  как  полностью  обставленный  дом,  в  осо¬
бенности,  самым  оснащенным  был  желудок,  там  были  даже  ванна  и
мыльница.  Он  сказал  о  своей  фантазии:  «Я  знаю,  что  на  самом  деле
этого  нет,  но  я  так  вижу».
 После  этого  разрешения  и  признания  фактических  процессов,
на  первый  план  выдвинулся  эдипов  комплекс.  В  качестве  примера
приведу  сновидение-фантазию,  рассказанное  мне  три  дня  спустя
после  предыдущего  разговора  и  отчасти  проинтерпретированное  ему.
Фриц  начинает  с  описания  сновидения:  «Там  была  большая  машина,
похожая  на  трамвай.  У  нее  были  сиденья,  еще  там  была  маленькая
машина,  которая  ехала  рядом  с  большой.  Их  крыши  могли  откры¬
ваться  и  закрываться,  когда  шел  дождь.  Потом  машины  наехали  на
 1 	Шестой  Международный  психоаналитический  конгресс  в  Гааге:  Abraham,  К.
ÄuBerungsformen  des  weiblichen  Kastrationskomplex  11  I.  Z.  P.  —  1920.  —
Bd.  6.  —  S.  391—392.
 2 	Однажды  во  время  обеда  он  сказал:  «Клецки  проскользнут  прямо  в  канал»,  и  в
другой  раз:  «Мармелад  направляется  прямо  в  виви»  (мармелад,  однако,  одна  из
его  антипатий).

Развитие  одного  ребенка
 59
 трамвай  и  опрокинули  его.  Потом  большая  машина  забралась  на
трамвай  и  затащила  за  собой  маленькую.  А  потом  они  все  сцепи¬
лись,  трамвай  и  две  машины.  У  трамвая  была  соединяющая  палочка.
Ты  знаешь,  что  это  такое?  У  большой  машины  была  большая  сереб¬
ряная  железная  штука,  а  у  маленькой  —  как  два  маленьких  крючка.
Маленькая  была  между  трамваем  и  большой  машиной.  Потом  они
заехали  на  высокую  гору  и  быстро  спустились.  На  ночь  машины
остались  там.  Когда  приезжали  трамваи,  они  опрокидывали,  и
если  кто-нибудь  делал  так  (рукой),  они  тут  же  уезжали  обратно».
(Я  объясняю,  что  большая  машина  —  это  папа,  трамвай  —  это
мама,  а  маленькая  машина  —  это  он  сам,  и  что  он  ставит  себя  между
папой  и  мамой,  потому  что  очень  хочет  убрать  папу  и  остаться
вдвоем  с  мамой,  и  делать  с  ней  то,  что  позволено  только  папе.)
После  небольшого  колебания  Фриц  соглашается,  но  быстро  про¬
должает:  «Потом  большая  и  маленькая  машины  уехали,  они  были  в
своем  доме,  смотрели  из  окна,  это  было  очень  большое  окно.  Потом
приехали  две  большие  машины.  Одна  —  дедушка,  другая  —  про¬
сто  папа.  Бабушки  там  не  было,  она  (он  немного  помедлил,  выра¬
жение  его  лица  стало  серьезным)...  она  умерла».  (Фриц  смотрит  на
меня,  но  поскольку  я  не  проявляю  никаких  эмоций,  он  продолжает.)
«А  потом  они  все  вместе  поехали  на  гору.  Один  шофер  ногой  открыл
двери;  другой  своей  ногой  открыл  штуку,  которую  надо  крутить
(ручку).  Один  шофер  заболел,  это  был  дедушка  (снова  смотрит  на
меня  вопросительно,  но,  видя  мою  невозмутимость,  продолжает).
Другой  шофер  говорит  ему:  «Ты,  грязная  скотина,  ты  что,  хочешь,
чтобы  тебе  дали  пощечину?  Я  мигом  столкну  тебя».  (Я  интересуюсь,
кто  этот  другой  шофер?)  Он  отвечает:  «Я.  А  потом  наши  солдаты
выбросили  всех  их  вниз;  они  все  были  солдаты  —  разбили  машину,
стали  бить  его,  измазали  его  лицо  углем  и  засунули  уголь  ему  в
рот;  (оправдываясь)  понимаешь,  он  подумал,  что  это  конфетка,  и
поэтому  взял  ее,  а  это  был  уголь.  А  потом  все  были  солдатами,  а
я  офицером.  У  меня  была  красивая  форма,  и  (он  выпрямляется)  я
так  держался,  и  они  все  пошли  за  мной.  Они  забрали  у  него  ружье;
и  он  мог  ходить  только  так  (здесь  он  сгибается)».  Он  продолжает
по-доброму:  «Потом  солдаты  дали  ему  орден  и  штык,  потому  что
они  забрали  у  него  ружье.  Я  был  офицером,  а  мама  —  сестрой  мило¬
сердия  (в  его  играх  сестра  милосердия  —  всегда  жена  офицера),

60
 Развитие  одного  ребенка
 а  Карл,  Лене  и  Анна  (его  брат  и  сестры)  —  моими  детьми,  у  нас
был  замечательный  дом  —  снаружи  он  походил  на  дом  короля1;
он  был  не  закончен  еще;  там  не  было  дверей  и  крыши,  но  он  был
очень  красивый.  Мы  делали  для  себя  то,  что  хотели».  (Теперь  он
принимает  мою  интерпретацию  о  значении  незаконченного  дома
и  пр.  без  особого  труда.)  «Сад  был  очень  красивый.  Он  был  на
крыше.  Я  всегда  забирался  туда  по  лестнице.  У  меня  это  получа¬
лось  очень  хорошо,  но  я  должен  был  помочь  Карлу,  Лене  и  Анне.
Столовая  тоже  была  очень  красивая,  там  росли  деревья  и  цветы.
Никаких  проблем,  все  очень  просто,  насыпаешь  немного  земли,  и
все  растет.  Потом  в  сад  пришел  дедушка  совсем  тихо,  вот  так  (он
снова  изображает  своеобразную  походку),  в  руке  у  него  лопата,  он
хотел  что-то  закопать.  Потом  солдаты  стреляют  в  него,  и  (он  опять
выглядит  очень  серьезным)  он  умирает».  После  этого  Фриц  долго
рассказывает  о  двух  слепых  королях,  о  которых  сам  же  говорит,  что
один  —  это  его  папа,  а  другой  —  папа  его  мамы.  Он  рассказывает:
«У  короля  были  туфли,  такие  большие,  как  дорога  до  Америки,  в
них  можно  было  залезть,  там  было  много  места.  В  них  на  ночь  укла¬
дывали  спать  запеленатых  детей».  Последовавшее  за  этой  фанта¬
зией  удовольствие  от  игр  возросло  и  стало  постоянным.  Сейчас  он
часами  играл  с  тем  же  удовольствием,  с  которым  рассказывал  эти
фантазии  2.  Он  прямо  так  и  говорил:  «Сейчас  я  буду  играть  в  то,  что
рассказывал  тебе»  или  «Я  не  буду  рассказывать  это,  просто  поиг¬
раю  в  это».  Если  обычно  бессознательные  фантазии  выясняются  в
игровой  деятельности,  в  данном  случае,  как,  несомненно,  и  в  других
подобных  случаях,  кажется  вероятным,  что  торможение  фантазии
было  причиной  торможения  игры,  и  оба  эти  факта  были  устранены
одновременно.  Я  наблюдала,  что  игры  и  занятия,  имевшие  место
раньше,  сейчас  отошли  на  второй  план.  В  частности,  я  имею  в  виду
бесконечную  игру  в  «шофера  и  кучера  и  пр.»,  в  общем  состоявшую
из  того,  что  ребенок  сдвигал  вместе  садовые  скамейки,  стулья  или
 1 	Когда  однажды  мать  сказала  ему  «моя  куколка»,  он  возразил  ей:  «“Куколка”
говори  Лене  или  Анне,  это  лучше  для  девочки,  а  мне  говори  “мой  дорогой  коро¬
левич”».
 2 	На  этот  раз  как-то  утром  он  соорудил  из  своего  постельного  белья  «башню»,
как  он  это  назвал,  забрался  внутрь  и  провозгласил:  «Теперь  я  трубочист  и  чищу
трубы».

Развитие  одного  ребенка
 61
 сундук  и  усаживался  на  них.  Он  так  и  не  перестал  бегать  к  окну  вся¬
кий  раз,  когда  слышал  шум  проезжающего  экипажа,  и  весьма  огор¬
чался,  если  упускал  его.  Он  мог  часами  стоять  у  окна  или  входной
двери,  наблюдая  за  проезжающими  экипажами.  Страсть  и  исклю¬
чительность,  с  которыми  он  предавался  этим  занятиям,  позволили
мне  сделать  вывод  об  их  компульсивном  характере1.
 Позже,  проявляя  столь  явную  скуку,  он  оставил  и  эту  игру-за¬
мещение.  Когда  однажды,  чтобы  найти  ему  занятие,  Фрицу  предло¬
жили  соорудить  экипаж  по-новому,  так  чтобы  это  было  интересно,
он  ответил:  «Ничего  не  интересно».  Верно,  что  когда,  одновременно
с  фантазированием,  он  начал  играть,  или  точнее,  впервые  начал
играть  по-настоящему,  некоторые  из  его  игр,  придумываемые,  глав¬
ным  образом,  с  помощью  маленьких  фигурок,  животных,  людей,
карт  и  кирпичиков,  заключались  в  поездках  и  переездах.  Но  это
была  лишь  часть  его  игры,  осуществлявшаяся  самыми  разными  спо¬
собами,  с  могущественным  развитием  фантазии,  которую  он  нико¬
гда  не  проявлял  прежде.  Обычно  все  заканчивалось  битвой  между
индейцами,  грабителями  или  крестьянами,  с  одной  стороны,  и  сол¬
датами,  с  другой,  где  последние  всегда  представляли  его  самого  и
его  войска.  В  конце  войны  упоминалось,  что  когда  его  отец  переста¬
вал  быть  солдатом,  он  отдавал  свое  обмундирование  и  снаряжение.
Ребенок  был  очень  этим  восхищен,  особенно  идеей  передачи  штыка
и  винтовки.  Сразу  же  после  он  играл  в  то,  что  крестьяне  наступали,
чтобы  украсть  что-то  у  солдат.  Солдаты,  однако,  обходились  с  ними
жестоко  и  убивали  их.  На  следующий  день  после  фантазии  о  маши¬
нах  он  играл  в  другую  игру,  которую  объяснил  мне  так:  «Солдаты
сажают  индейца  в  тюрьму.  Он  сознается,  что  не  слушался  их.  Они
говорят:  «Мы  знаем,  что  ты  не  слушался  даже  больше».  Они  плюют
в  него,  делают  виви  и  каки  на  него,  сажают  его  в  клозет  и  делают
все  это  на  него.  Он  кричит,  и  виви  попадает  ему  прямо  в  рот.  Один
солдат  уходит,  а  другой  спрашивает  его:  «Куда  ты?»  —  «Поискать
навоз,  чтобы  забросать  его».  Непослушный  человек  делает  виви  на
 1  Интерес  к  экипажам,  дверям,  слесарям  и  замкам  по-прежнему  остается  силь¬
ным;  он  просто  утратил  свой  компульсивный  и  исключительный  характер,  так
что  в  данном  случае  выяснилось,  что  анализ  не  повлиял  на  благотворное  вытес¬
нение,  а  лишь  преодолел  его  компульсивную  силу.

62
 Развитие  одного  ребенка
 садовую  лопату,  и  ее  бросают  ему  в  лицо».  На  мой  вопрос,  что  же  он
такого  сделал,  он  отвечает:  «Он  не  слушался.  Он  не  позволил  нам
пойти  в  клозет  и  сделать  это  там».  Далее  Фриц  рассказывает,  что  в
клозете  вместе  с  непослушным  человеком,  посаженным  туда,  были
два  других  человека,  занимавшихся  искусством.  Тут  он  в  который
раз  с  иронией  обращается  к  клозетной  бумаге,  которой  подтирается
после  испражнения:  «Мой  дорогой  господин,  будьте  добры,  ску¬
шайте  это».  В  ответ  на  вопрос,  он  говорит  что  бумага  —  это  дья¬
вол,  который  должен  съесть  каки.  В  другой  раз  он  рассказывает:
«Джентльмен  потерял  свой  галстук.  Он  долго  его  ищет.  Наконец-то
находит».  Снова  он  рассказывает  о  дьяволе,  которому  отрезали  шею
и  ноги.  Шея  может  ходить,  только  если  к  ней  приделаны  ноги.  Теперь
дьявол  мог  только  лежать,  он  не  мог  больше  ходить  по  дороге.  Тогда
люди  подумали,  что  он  умер.  А  однажды  он  выглянул  из  окна;  кто-то
схватил  его,  это  был  солдат,  он  вытолкнул  его  из  окна,  и  тот  умер.
Мне  показалось,  что  эта  фантазия  объясняла  (необычный  для  него)
страх,  появившийся  несколькими  неделями  ранее.  Он  выглядывал  из
окна,  сзади  к  нему  подошла  горничная  и  схватила  его;  он  испугался  и
успокоился,  только  когда  девушка  оставила  его  одного.  В  последую¬
щей  фантазии  страх  проявился  как  защита  от  бессознательных  агрес¬
сивных  желаний1  —  в  игре,  в  которой  вражеского  офицера  убивают,
с  которым  грубо  обращаются  и  который  вновь  оживает.  В  ответ  на
вопрос,  кто  он,  он  отвечает:  «Папа,  конечно».  Поэтому  все  стано¬
вятся  очень  дружелюбными  с  ним  и  говорят  (здесь  голос  Фрица
становится  очень  нежным):  «Раз,  вы  —  папа,  пожалуйста,  идите
сюда».  В  другой  фантазии,  в  которой  аналогичным  образом  капитан
оживает  после  самого  разного  плохого  обращения,  включая  ослепле¬
ние  и  оскорбление,  он  рассказывает,  что  сейчас  ему  очень  хорошо  с
ним,  и  добавляет:  «Я  просто  отплатил  ему  за  то,  что  он  сделал  мне,
я  больше  не  злюсь  на  него.  Если  бы  я  не  отплатил  ему,  я  бы  злился».
Сейчас  Фрицу  очень  нравится  играть  с  тестом,  и  он  говорит,  что
 1  В  этот  период  наблюдения,  особенно  к  концу  его,  как  в  фантазиях,  так  и  играх
временами  он  проявлял  отступление  от  собственной  агрессивности,  как  бы  ветре-
воженность  ею.  Иногда  посреди  захватывающей  игры  в  разбойников  и  индейцев  у
него  пропадало  желание  играть,  он  был  напуган  и  в  то  же  время,  безусловно,  при¬
кладывал  невероятные  усилия,  чтобы  быть  храбрым.  В  это  же  время,  ударяясь,  он
говорил:  «Так  и  надо;  это  тебе  наказание  за  то,  что  не  слушался».

Развитие  одного  ребенка
 63
 готовит  в  клозете1.  (Клозет  —  это  маленькая  картонная  шкатулка  с
давлением  внутри,  которую  он  использует  в  играх.)  Как-то  во  время
игры  он  показал  двух  солдат  и  сестру  милосердия  и  сказал,  что  это
он,  его  брат  и  мама.  На  мой  вопрос,  который  из  двоих  —  он,  Фриц
ответил:  «Тот,  у  которого  внизу  что-то  колется,  —  это  я».  Я  спра¬
шиваю,  что  это  там  внизу  колется?  Он:  «Виви».  —  «И  разве  это
колется?»  —  «Не  в  игре,  а  на  самом  деле  —  нет,  я  ошибаюсь,  не  на
самом  деле,  а  в  игре».  Он  рассказывал  все  более  многочисленные  и
пространные  фантазии,  очень  часто  о  дьяволе,  но  также  о  капитане,
индейцах,  грабителях  и  диких  животных,  по  отношению  к  которым,
как  в  фантазиях,  так  и  в  сопутствующих  им  играх,  ясно  проявлялся
его  садизм,  равно  как  и,  с  другой  стороны,  желания,  связанные  с
матерью.  Он  часто  описывает,  как  выкалывает  глаза  или  отрезает
язык  у  дьявола  или  вражеского  офицера,  или  короля,  и  что  у  него
даже  есть  ружье,  которое  может  жалить  как  морское  животное.  Он
становится  все  сильнее  и  могущественнее,  его  никак  нельзя  убить,  он
неоднократно  говорит,  что  его  пушка  такая  большая,  что  достает  до
небес.
 Я  не  считала  необходимым  давать  дальнейшие  интерпретации
и  поэтому  в  то  время  лишь  изредка  и  больше  намеками  делала  тот
или  иной  индивидуальный  вопрос  сознательным.  Более  того,  у  меня
возникло  впечатление  из  направления  его  фантазий,  игр  и  периоди¬
ческих  высказываний,  что  часть  его  комплексов  стала  для  него  осоз¬
нанной,  или,  по  крайней  мере,  предсознательной,  и  я  считала  это  дос¬
таточным.  Так,  как-то,  сидя  на  горшке,  он  заметил,  что  собирается
сделать  рулетики.  Когда  мать,  подыгрывая  ему,  сказала:  «Хорошо,
тогда  делай  свои  рулетики  быстро»,  он  сказал:  «Тебе  нравится,  когда
у  меня  достаточно  теста».  А  однажды  добавил:  «Я  говорил  “тесто”
вместо  “каки»”.  «Какой  я  ловкий,  —  заметил  он,  когда  закончил.  —
Я  сделал  такого  большого  человека.  Если  бы  мне  дали  тесто,  я  бы
сделал  из  него  человека.  Мне  только  нужно  что-нибудь  острое  для
глаз  и  пуговок».
 Прошло  около  двух  месяцев,  как  я  начала  давать  ему  случай¬
ные  интерпретации.  Мои  наблюдения  были  прерваны  более  чем  на
 1  Будучи  маленьким  ребенком,  он  временами  любил  копаться  в  песке  или  земле,
но  недолго  или  без  упорства.

64
 Развитие  одного  ребенка
 два  месяца.  На  протяжении  этого  периода  появляется  тревога
(страх);  это  наметилось  с  его  отказом  продолжать  столь  любимые
последнее  время  игры  с  другими  детьми  в  разбойников  и  индейцев.
За  исключением  возраста  2—3  лет,  когда  у  Фрица  были  ночные
страхи,  он  явно  никогда  не  был  подвержен  страху  или,  во  всяком
случае,  признаки  страха  у  него  не  наблюдались.  Тревога,  теперь
проявляющаяся,  может  быть  одним  из  симптомов,  становящихся
очевидными  благодаря  прогрессу  анализа.  Вероятно,  данный  факт
также  был  обусловлен  его  попытками  более  мощного  вытеснения
того,  что  становилось  осознанным.  Поводом  для  высвобождения
страха,  видимо,  послужило  слушание  волшебных  сказок  Гримм,
которые  он  с  недавнего  времени  очень  полюбил  и  с  которыми  неод¬
нократно  ассоциировал  себя1.  Тот  факт,  что  мать  несколько  недель
была  нездорова  и  не  могла  уделять  много  внимания  очень  привык¬
шему  к  ней  ребенку,  по-видимому,  способствовал  конверсии  либидо
в  тревогу  и,  возможно,  каким-то  образом  был  связан  с  этим.  Страх
проявлялся  главным  образом  перед  сном,  сейчас  процесс  засыпа¬
ния  занимал  значительно  больше  времени,  чем  раньше,  а  также  в
случайных  пробуждениях  от  страха  во  время  сна.  Однако  задержки
в  развитии  наблюдалась  и  в  других  отношениях.  Он  стал  гораздо
меньше  играть  один,  рассказывать  истории;  у  него  было  такое
рвение  учиться  читать,  что  это,  бесспорно,  выглядело  сверхфана¬
тизмом,  поскольку  ребенок  часто  хотел  учиться  часами  напролет  и
постоянно  практиковался.  Мальчик  также  стал  намного  непослуш¬
нее  и  был  менее  веселым.
 Когда  у  меня  снова  появилась  возможность  —  хотя  и  очень
редкая  —  заниматься  с  ребенком,  я  получила  от  него,  но  (в  отличие
от  того,  что  было  прежде)  только  вопреки  очень  сильным  сопро¬
тивлениям,  сообщение  о  сновидении,  очень  напугавшего  его,  кото¬
рого  он  все  еще  боялся  даже  днем.  Он  рассматривал  книжки  с  кар¬
тинками,  где  были  наездники,  книжка  открылась,  и  оттуда  вышли
двое  мужчин.  Он,  его  брат  и  сестры  уцепились  за  мать  и  хотели
убежать.  Они  подошли  к  двери  дома,  и  там  женщина  сказала  им:
«Вы  не  можете  здесь  спрятаться».  Но  они  все  равно  спрятались,  так
 1  Перед  анализом  у  него  было  сильное  неприятие  к  сказкам  Гримм,  а  когда  уста¬
новилась  перемена  к  лучшему,  выявилось  явное  их  предпочтение.

Развитие  одного  ребенка
 65
 что  мужчины  не  смогли  их  найти.  Фриц  рассказал  это  сновидение,
несмотря  на  огромные  сопротивления,  с  началом  интерпретации
усилившиеся  настолько,  что,  дабы  не  стимулировать  их  чрезмерно,  я
сделала  интерпретацию  очень  краткой  и  оставила  ее  незаконченной.
Я  дала  небольшой  ассоциативный  ряд,  просто  сказав,  что  у  мужчин
в  руках  были  палки,  ружья  и  штыки.  Когда  я  объяснила,  что  они
означали  большой  виви  его  отца,  которого  он  одновременно  желал
и  опасался,  он  возразил,  что  «оружие  твердое,  а  виви  мягкий».  Тем
не  менее,  я  объяснила,  что  виви  тоже  становится  твердым  как  раз
в  связи  с  тем,  что  он  сам  желает  сделать,  и  ребенок  принял  интер¬
претацию  без  большого  сопротивления.  Далее  он  сказал,  что  иногда
ему  кажется,  как  будто  один  человек  застрял  в  другом  и  стал  только
один  человек!
 Несомненно,  до  сих  пор  мало  заметный  гомосексуальный  ком¬
понент  теперь  выдвинулся  на  первый  план,  что  демонстрируется
сновидениями  и  фантазиями.  Вот  другое  сновидение,  однако,  не
связанное  с  переживаниями  страха.  Всюду,  за  зеркалами,  дверями
и  пр.  волки  с  длинными  свисающими  языками.  Он  застрелил  их
всех,  так  что  они  умерли.  Он  не  боялся,  потому  что  был  сильнее
их.  Следующие  фантазии  также  связаны  с  волками.  Как-то,  когда
ребенок  вновь  был  напуган  перед  сном,  он  сказал  о  том,  что  испу¬
гался  дырки  в  стене,  куда  просачивался  свет  (отверстие  в  стене  для
отопления),  потому  что  на  потолке  оно  тоже  походило  на  дырку,
и  с  крыши  по  лестнице  туда  мог  залезть  человек.  Мальчик  также
говорил  о  том,  не  сидит  ли  дьявол  в  отверстии  в  печи.  Он  настаивал,
что  видел  это  в  книжке  с  картинками.  В  его  комнате  леди.  Вдруг
она  видит,  что  в  отверстии  в  печи  сидит  дьявол,  а  снаружи  торчит
его  хвост.  В  ходе  ассоциаций  выявляется,  что  ребенок  боится,  что
человек  с  лестницей  может  наступить  на  него,  ранить  его  в  живот  и,
наконец,  он  откровенно  признает,  что  опасается  за  свой  виви.
 Вскоре  после  этого  я  услышала  выражение,  ставшее  теперь
очень  частым,  —  «холод  в  животе».  В  связанном  с  этим  разго¬
воре  о  желудке  и  животе  Фриц  рассказал  следующую  фантазию.
«В  желудке  есть  комната,  там  стоят  столы  и  стулья.  Кто-то  садится
на  стул  и  кладет  голову  на  стол,  и  тогда  весь  дом  разваливается,
потолок  падает  на  пол,  стол  опрокидывается,  и  дом  рушится».  На
мой  вопрос:  «Кто  этот  кто-то  и  как  он  попал  внутрь?»  он  отвечает:

66
 Развитие  одного  ребенка
 «Маленькая  палка  проникла  через  виви  в  живот,  а  оттуда  в  желу¬
док».  В  этом  случае  он  проявил  незначительное  сопротивление
моей  интерпретации.  Я  сказала,  что  он  представил,  будто  нахо¬
дится  в  мамином  месте,  и  захотел,  чтобы  его  папа  сделал  с  ним  то,
что  он  делает  с  мамой.  Но  он  боится  (поскольку  представляет  себя  и
мамой),  что,  если  эта  палка  —  папин  виви  —  проникнет  в  его  виви,
он  будет  ранен,  а  если  потом  она  проникнет  внутрь  его  живота,  в
его  желудок,  все  разрушится.  В  другой  раз  Фриц  рассказал  о  своем
страхе,  связанным  с  конкретной  сказкой  Гримм.  Это  была  сказка
о  ведьме,  предлагающей  человеку  отравленную  еду,  но  тот  дал  эту
еду  своей  лошади,  и  лошадь  умерла.  Ребенок  сказал,  что  боится
ведьм,  потому  что,  может  быть,  неправда  то,  что,  как  ему  сказали,
на  самом  деле  ведьм  не  бывает.  Есть  королевы,  которые  красивы,
но  на  самом  деле  они  ведьмы,  и  ему  очень  хотелось  бы  узнать,  как
выглядит  яд,  твердый  он  или  жидкий  *.  Когда  я  спросила  его,  почему
он  боится,  что  мать  сделает  ему  что-то  плохое,  и  что  он  сделал  или
хотел  сделать  с  ней,  Фриц  признался,  что,  когда  сердился,  хотел,
чтобы  она  и  папа  вместе  с  ней  умерли,  и  что,  бывало,  он  думал  про
себя:  «дрянная  мама».  Он  также  признавал,  что  сердился  на  мать,
когда  она  запрещала  ему  играть  со  своим  виви.  Кроме  того,  в  ходе
разговора  стало  очевидно,  что  он  также  опасался,  что  его  отравит
солдат,  незнакомый  солдат,  наблюдавший  за  ним  перед  какой-то
витриной,  когда  Фриц  закидывал  ноги  на  телегу,  пытаясь  запрыг¬
нуть  на  нее.  В  связи  с  моей  интерпретацией,  что  солдат  —  это
его  папа,  который  накажет  его  за  дурные  намерения  запрыгнуть
на  телегу  —  его  маму,  —  он  поинтересовался  самим  сексуальным
актом,  чего  не  делал  до  сих  пор.  Как  мужчина  может  всунуть  свой
виви  внутрь,  не  хочет  ли  папа  сделать  другого  ребенка,  насколько
большим  надо  быть,  чтобы  сделать  ребенка,  может  ли  тетушка
делать  это  с  мамой  и  т.  д.?  Сразу  же  уменьшилось  сопротивление.
Начнем  с  того,  что  прежде,  чем  он  начинает  о  чем-то  рассказывать,
он  довольно  бойко  интересуется,  не  станет  ли  после  моего  объяс¬
нения  то,  что  он  считал  «противным»,  опять  приятным,  как  это
 1  Представляется,  что  это  причина  интереса,  недавно  проявившегося  в  вопросе
 о 	том,  каким  образом  вода  течет,  и  вообще,  как  это  вещи  бывают  твердыми  и
жидкими.  Очевидно,  тревога  была  активной  уже  в  этом  интересе.

Развитие  одного  ребенка
 67
 бывало  до  этого.  Он  также  говорит,  что  больше  не  опасается  того,
что  ему  объяснили,  даже  когда  думает  об  этом.
 К  сожалению,  значение  яда  так  и  не  было  прояснено,  поскольку
больше  невозможно  было  получить  ассоциативные  идеи.  Вообще,
интерпретация  посредством  ассоциаций  была  успешна  только  ино¬
гда,  обычно  последующие  идеи,  сновидения  и  истории  объясняли
и  дополняли  предшествующие.  Этим  же  фактом  объясняются  мои
порой  очень  неполные  интерпретации.
 В  данном  случае  у  меня  было  большое  количество  материала,
который  в  большинстве  своем  оставался  непроинтерпретированным.
Наряду  с  его  доминантной  сексуальной  теорией,  я  смогла  получить
несколько  других  различных  теорий  рождения  и  тенденций  мышле¬
ния,  и  несмотря  на  то,  что  они,  очевидно,  существовали  параллельно
друг  другу9  время  от  времени  то  одна,  то  другая  выдвигалась  на  пер¬
вый  план.  Ведьма  в  упоминавшейся  до  этого  фантазии  лишь  пред¬
ставляет  фигуру  (часто  повторяющуюся),  которая,  как  мне  кажется,
получилась  путем  разделения  имаго  матери.  Я  наблюдаю  это  и  в
его  подчас  амбивалентной  установке  по  отношении  к  женскому
полу,  недавно  ставшей  очевидной  у  него.  На  самом  деле  в  целом  его
установка  к  женщинам,  равно  как  и  мужчинам,  весьма  хорошая,  но
иногда  я  замечаю,  что  он  относится  к  маленьким  девочкам,  а  также
и  взрослым  женщинам  с  необъяснимой  антипатией.  Этим  вторым
женским  имаго,  отщепленным  от  любимой  матери  с  целью  сохра¬
нения  ее  такой,  какая  она  есть,  является  женщина  с  пенисом,  через
которую,  и  для  него  это  также  очевидно,  путь  ведет  к  его,  теперь
ясно  различаемой,  гомосексуальности.  Символом  женщины  с  пени¬
сом  в  его  случае  является  и  корова,  животное,  которое  не  нравится
ему,  тогда  как  он  очень  привязан  к  лошади1.  Приведу  только  один
пример:  он  демонстрирует  отвращение  по  поводу  пены  вокруг  рта
коровы  и  заявляет,  что  она  хочет  плюнуть  на  людей,  а  про  лошадь
говорит,  что  она  хочет  поцеловать  его.  То,  что  корова  представляет
для  него  женщину  с  пенисом,  недвусмысленно  демонстрируется  не
только  его  фантазиями,  но  и  различными  замечаниями.  Он  неоднок¬
 1  Из  полученного  до  этого  материала  я  не  могу  точно  сказать  о  значении  лошади;
кажется,  что  иногда  она  представляет  собой  маскулинный,  а  иногда  —  фемин-
ный  символ.

68
 Развитие  одного  ребенка
 ратно  во  время  мочеиспускания  идентифицировал  пенис  с  коровой.
Например,  «Корова  пускает  молоко  в  горшок».  Или,  расстегивая
брюки:  «Корова  выглядывает  из  окна».  Яд,  который  ведьма  дает
ему,  видимо,  также  мог  быть  детерминирован  его  теорией  опло¬
дотворения  от  еды.  Несколько  месяцев  назад  едва  ли  что-нибудь
указывало  на  эту  амбивалентную  установку.  Когда  он  слышал,  как
кто-нибудь  говорил  про  какую-нибудь  леди,  что  она  отвратительна,
он  спрашивал  весьма  изумленно:  «Разве  леди  может  быть  отврати¬
тельной?»
 Он  рассказал  другое  сновидение,  связанное  с  переживаниями
тревоги  и  опять  же  сильными  признаками  сопротивления.  Он  объ¬
яснял  невозможность  рассказать  о  нем  тем,  что  оно  очень  длинное,
и  ему  понадобится  целый  день,  чтобы  рассказать  его.  Я  ответила,
что  он  может  рассказать  часть  его.  «Как  раз  длина-то  и  была  ужас¬
ной»,  —  был  его  ответ.  Вскоре  ему  стало  ясно,  что  «ужасной  дли¬
ной»  был  виви  великана,  о  котором  было  его  сновидение.  Тот  вновь
появлялся  в  различных  формах,  например,  в  виде  аэроплана,  кото¬
рый  привозил  людей  к  зданию,  где  не  было  ни  дверей,  ни  пола,  а  все
окна  были  переполнены  людьми.  Сам  великан  был  увешан  людьми,
а  теперь  тянулся  и  за  ним.  Это  была  фантазия  о  материнском  и
отцовском  телах,  равно  как  и  о  желании  отца.  Тем  не  менее,  его
теория  рождения,  идея  о  том,  что  он  зачинает  и  рождает  своего  отца
(в  других  случаях  мать)  анальным  путем,  также  присутствует  в  дан¬
ном  сновидении.  В  конце  этого  сновидения  он  может  летать  один,  и
с  помощью  других  людей,  уже  сошедших  с  поезда,  запирает  гиганта
в  движущемся  поезде  и  улетает  с  ключом.  С  моей  помощью  он  сам
проинтерпретировал  большую  часть  этого  сновидения.  Вообще  ему
было  очень  интересно  интерпретировать  и  спрашивать,  достаточно
ли  это  «глубоко  внутри»  него,  когда  он  думает  обо  всем  том,  что  не
знает  о  себе,  и  любой  ли  взрослый  может  объяснить  это  и  т.  п.
 О  другом  сновидении  Фриц  заметил,  что  оно  было  приятным,
однако  он  мог  лишь  вспомнить,  что  там  был  офицер,  у  которого  был
большой  воротник  на  пальто,  и  что  он  тоже  надел  такое  же  пальто
с  большим  воротником.  Они  вместе  вышли  откуда-то.  Было  темно,
и  он  упал.  После  интерпретации  того,  что  это  было  связано  с  отцом,
и  что  он  хотел,  чтобы  у  него  был  такой  же  виви,  как  у  него,  ему
внезапно  пришло  на  ум,  что  это-то  и  было  неприятным.  Офицер

Развитие  одного  ребенка
 69
 угрожал  ему,  держал  его,  не  разрешал  ему  подняться  и  пр.  Из  сво¬
бодных  ассоциаций,  весьма  охотно  данных  им  в  этот  раз,  подчеркну
только  одну  деталь,  появившуюся  в  связи  с  вопросом  о  том,  откуда
он  выходил  вместе  с  офицером.  На  ум  ему  пришел  двор  магазина,
который  очень  понравился  ему,  потому  что  там  были  маленькие  гру¬
женые  вагончики,  которые  въезжали  и  выезжали  по  узким  рель¬
сам  —  снова  желание  одновременно  с  папой  делать  с  мамой  то,  что
тот  делает  с  ней,  у  которого,  однако,  это  не  получается,  отсюда  маль¬
чик  проецирует  на  отца  свою  агрессивность  по  отношению  к  нему.
Мне  кажется,  что  здесь  также  очень  сильны  анально-эротические
и  гомосексуальные  детерминанты  (несомненно,  присутствующие  в
многочисленных  фантазиях  о  дьяволе,  где  дьявол  живет  в  пещерах
или  необычном  доме).
 После  этого  продолжавшегося  приблизительно  шесть  недель  пе¬
риода  возобновленного  наблюдения,  направленного  на  анализ  ассо¬
циаций,  касающихся,  в  основном,  тревожных  сновидений,  тревога
полностью  исчезла.  Сон  и  засыпание  снова  стали  безупречными.
Как  нельзя  хорошо  дело  обстояло  с  игрой  и  желанием  общаться.
Наряду  с  тревогой  существовала  умеренная  фобия  уличных  детей.
Ее  основой,  фактически,  было  то,  что  уличные  мальчишки  неодно¬
кратно  угрожали  и  досаждали  ему.  Он  выказывал  страх  переходить
улицу  самостоятельно,  и  его  невозможно  было  уговорить  сделать
это.  Из-за  отъезда  я  не  могла  проанализировать  эту  фобию.  Тем
не  менее,  за  исключением  данного  момента,  ребенок  производил
отличное  впечатление;  а  когда  несколько  месяцев  спустя  у  меня  поя¬
вилась  возможность  снова  увидеться  с  ним,  это  впечатление  уси¬
лилось.  Тем  временем,  как  Фриц  сам  рассказал  мне,  он  избавился
от  своей  фобии  следующим  образом.  Вскоре  после  моего  отъезда
он  сперва  перебежал  улицу  с  закрытыми  глазами.  Потом  перебе¬
жал  улицу,  отвернув  голову  в  другую  сторону,  и,  наконец,  совсем
спокойно  перешел  улицу.  С  другой  стороны,  он  проявил  (видимо,  в
результате  этой  попытки  самоисцеления  —  он  с  гордостью  заверил
меня,  что  теперь  ничего  не  боится!)  решительное  нежелание  анализа,
а  также  отвращение  к  рассказыванию  историй  и  слушанию  сказок;
однако  это  было  единственное,  в  чем  произошло  неблагоприятное
изменение.  Было  ли  это,  очевидно,  постоянное  —  в  чем  мне  уда¬
лось  удостовериться  шесть  месяцев  спустя  —  исцеление  фобии

70
 Развитие  одного  ребенка
 лишь  результатом  предпринятой  им  попытки  самоисцеления?  Или
же,  по  крайней  мере,  отчасти,  оно  было  последующим  эффектом
лечения  после  его  завершения,  как  это  зачастую  можно  наблюдать
при  исчезновении  того  или  другого  симптома  после  анализа.
 Более  того,  в  данном  случае  я  предпочту  не  использовать  выра¬
жение  «завершенное  лечение».  Эти  наблюдения  с  их  случайными
интерпретациями  нельзя  назвать  лечением;  я  бы  назвала  это  «вос¬
питанием  с  аналитическими  чертами».  По  той  же  самой  причине  я
бы  не  хотела  утверждать,  что  оно  завершилось  на  том,  что  было
описано  здесь.  Проявление  столь  активного  сопротивления  анализу
и  нежелания  слушать  сказки,  как  мне  кажется,  само  по  себе  повы¬
шает  вероятность  того,  что  дальнейшее  воспитание  мальчика  время
от  времени  будет  предоставлять  благоприятную  возможность  для
аналитических  мероприятий.
 Я  подхожу  к  заключению,  которое  сделаю  из  данного  случая.
Я  придерживаюсь  мнения  о  том,  что  воспитание  не  должно  осуще¬
ствляться  без  аналитической  помощи,  потому  что  анализ  предостав¬
ляет  такую  ценную  и  неизмеримую,  с  точки  зрения  профилактики,
помощь.  Даже  если  основанием  моего  заявления  является  только
один  случай,  в  котором  анализ  оказался  весьма  полезным  в  качестве
вспомогательного  средства  воспитания,  все  же,  с  другой  стороны,
мое  мнение  подтверждается  многими  наблюдениями  и  опытом,
который  мне  удалось  приобрести  с  детьми,  воспитывающимися  без
помощи  анализа.  Приведу  лишь  два  случая  развития  хорошо  зна¬
комых  мне  детей1,  подходящих  в  качестве  примеров,  поскольку  у
этих  детей  не  развился  невроз,  их  развитие  не  было  аномальным,  и
потому  их  можно  считать  нормальными.  К  рассматриваемым  детям
очень  хорошо  относятся,  их  воспитывают  разумно  и  с  любовью.
К  примеру,  принципом  их  воспитания  было  то,  что  им  разрешалось
задавать  любые  вопросы,  на  которые  всегда  с  радостью  отвечали;
в  других  отношениях  им  также  позволялась  большая,  по  сравне¬
нию  с  тем,  что  принято,  степень  естественности  и  свободы  мнения,
однако,  несмотря  на  нежность,  их  все  же  воспитывали  в  строгости.
Только  один  из  этих  детей  пользовался  (и  то  в  весьма  ограниченной
 1  Эти  дети  —  брат  и  сестра  из  одной  хорошо  знакомой  мне  семьи,  так  что  мне
известны  все  детали  их  развития.

Развитие  одного  ребенка
 71
 степени)  полной  свободой  задавать  вопросы  и  получать  информа¬
цию  с  целью  сексуального  просвещения.  Позднее  —  будучи  почти
взрослым  —  мальчик  сказал,  что  правильный  ответ,  полученный
им  на  вопрос  о  рождении,  показался  ему  совершенно  неадекватным,
и  эта  проблема  продолжала  серьезно  волновать  его.  По-видимому,
информация  не  была  полной,  хотя  и  соответствовала  заданному
вопросу,  поскольку  она  не  включила  в  себя  роли,  играемой  отцом.
Однако,  примечательно,  что  мальчик,  будучи  озабоченным  этой
проблемой  лично,  по  причинам,  о  которых  он  сам  не  догадывался,
так  и  не  задал  никаких  связанных  с  этим  вопросов,  поскольку  у  него
не  было  основания  сомневаться  в  том,  что  ему  с  желанием  ответят.
У  этого  мальчика  в  четыре  года  развилась  фобия  близкого  контакта
с  другими  людьми  —  особенно  взрослыми  —  и  вдобавок  к  ней
фобия  жуков.  Эти  фобии  сохранялись  на  протяжении  нескольких
лет  и  постепенно  были  практически  преодолены  с  помощью  любви
и  привыкания.  Однако  отвращение  к  маленьким  существам  так  и  не
прошло.  После  этого,  мальчик  также  не  проявлял  никакого  жела¬
ния  общества,  даже  несмотря  на  отсутствие  явного  отвращения  к
нему.  В  остальном  он  был  хорошо  развит  психически,  физически
и  интеллектуально,  и  у  него  было  нормальное  здоровье.  Но  явная
необщительность,  сдержанность  и  замкнутость  в  себе,  равно  как  и
некоторые  связанные  с  этим  черты,  как  мне  кажется,  сохранились  в
качестве  следов  в  другом  отношении  успешно  преодоленных  фобий
и  также  перманентных  элементов  в  формировании  его  характера.
Второй  пример  —  девочка,  которая  в  первые  годы  жизни  проявила
себя  необычайно  талантливой  и  жаждущей  знаний.  Однако,  при¬
мерно  с  пятилетнего  возраста,  импульс  ребенка  к  исследованию
сильно  ослабел1.  Постепенно  девочка  стала  поверхностной,  у  нее
не  было  стремления  учиться  и  глубины  интереса,  несмотря  на  несо¬
мненное  присутствие  хороших  интеллектуальных  способностей,  и  ее
интеллект,  по  меньшей  мере,  так  было  до  сих  пор  (сейчас  ей  пят¬
надцать  лет),  имел  средний  уровень.  Даже  если  старые  добрые  и
оправдавшие  себя  принципы  образования  сделали  многое  для  куль¬
турного  развития  человечества,  воспитание  индивида,  тем  не  менее,
остается,  и  лучшие  педагоги  знали  и  знают  это,  практически  нераз¬
 1  Этот  ребенок  вообще  никогда  не  требовал  сексуального  просвещения.

72
 Развитие  одного  ребенка
 решимой  проблемой.  Тот,  кто  имеет  возможность  наблюдать  за
развитием  детей  и  более  детально  занимается  изучением  характера
взрослых,  знает,  что  часто  самые  одаренные  дети  внезапно  терпят
неудачу  без  явной  на  то  причины  и  самыми  различными  способами.
Одни,  хорошие  и  послушные  до  сих  пор,  становятся  застенчивыми
и  трудно  управляемыми  или  совершенно  непослушными  и  агрес¬
сивными.  Веселые  и  дружелюбные  становятся  необщительными  и
сдержанными.  У  других,  чьи  интеллектуальные  способности  обе¬
щали  редчайший  расцвет,  это  развитие  вдруг  пресекается  на  корню.
Блестяще  одаренные  дети  часто  не  справляются  с  легкой  задачей,  а
затем  теряют  храбрость  и  уверенность  в  себе.  Конечно  же,  нередко
бывает  так,  что  подобные  трудности  развития  успешно  преодолева¬
ются.  Однако  нередко  меньшие  трудности,  зачастую  сглаживаю¬
щиеся  родительской  любовью,  в  более  поздние  годы  возвращаются
вновь  большими  и  непреодолимыми,  способными  в  таком  случае
привести  к  перелому  или,  по  крайней  мере,  сильным  страданиям.
Неисчислимы  наносимые  развитию  урон  и  торможения,  не  говоря
уже  о  том,  что  впоследствии  некоторые  индивиды  становятся  жерт¬
вами  невроза.
 Даже  если  мы  признаем  потребность  во  введении  психоанализа
в  воспитание,  это  не  влечет  за  собой  отказ  от  старых  добрых  и  оправ¬
давших  себя  принципов  образования.  Психоанализ  должен  будет
служить  образованию  в  качестве  вспомогательного  средства  —  в
качестве  дополнения  —  оставляя  нетронутыми  основы,  до  сих  пор
считавшихся  верными1.  Поистине  хорошие  педагоги  во  все  времена
 1  В  своем  опыте  я  обнаружила,  что  внешне  в  образовании  явно  мало  что  измени¬
лось.  Прошло  приблизительно  восемнадцать  месяцев  с  того  момента,  как  пре¬
кратились  описанные  здесь  наблюдения.  Маленький  Фриц  ходит  в  школу,  пре¬
красно  адаптируется  к  школьным  требованиям,  и  там,  как  и  везде,  его  считают
хорошо  воспитанным  мальчиком.  Он  незастенчив,  естественен  и  ведет  себя  по¬
добающим  образом.  Существенное  отличие,  едва  ли  заметное  для  непосвящен¬
ного  наблюдателя,  заключается  в  полностью  сменившейся  базовой  установке,
касающейся  отношений  учителя  и  ребенка.  Так,  несмотря  на  развитие  абсолют¬
но  искренних  и  дружеских  взаимоотношений,  мальчик  довольно  легко  прини¬
мает  педагогические  требования,  зачастую  внедряющихся  лишь  с  проявлением
огромного  авторитета  и  то  с  трудом,  поскольку  бессознательные  сопротивления
ребенка  к  этому  были  преодолены  с  помощью  анализа.  Таким  образом,  резуль¬
тат  образования  с  помощью  анализа  таков,  что  ребенок  выполняет  обычные  об¬
разовательные  требования,  но  на  основе  совершенно  иных  предпосылок.

Развитие  одного  ребенка
 73
 стремились  —  бессознательно  —  к  тому,  что  было  справедливым,
и  пытались  любовью  и  пониманием  соприкоснуться  с  более  глубо¬
кими,  порой  столь  непостижимыми  и  очевидно  предосудительными,
импульсами  ребенка.  Не  педагоги,  а  их  приемы  были  виноваты  в  том,
что  не  были  успешны  или  были  успешны  лишь  отчасти  в  этом  стрем¬
лении.  В  прекрасной  книге  Лили  Браун  «Memoiren  einer  Sozialistin»
мы  читаем,  как,  стремясь  завоевать  симпатию  и  доверие  своих  пасын¬
ков  (мальчиков,  думаю,  примерно  десяти  и  двенадцати  лет),  она
попыталась,  взяв  за  отправную  точку  предстоящие  ей  роды,  просве¬
тить  их  в  сексуальных  вопросах.  Она  очень  огорчается  и  становится
беспомощной,  встречаясь  с  открытым  сопротивлением  и  отказом,  и
вынуждена  оставить  попытку.  Как  много  родителей  с  огромнейшим
стремлением  сохранить  детскую  любовь  и  доверие  внезапно  сталки¬
ваются  с  ситуацией,  в  которой  —  не  понимая  этого  —  они  должны
признать,  что  на  самом  деле  никогда  не  обладали  ни  тем,  ни  другим.
 Вернемся  к  примеру,  подробно  описанному  здесь.  На  каких
основаниях  психоанализ  был  введен  в  воспитание  данного  ребенка?
Мальчик  страдал  от  торможения  игры,  которое,  в  свою  очередь,  бок
о  бок  шло  с  торможением  слушать  или  рассказывать  истории.  Также
усиливались  молчаливость,  гиперкритичность,  рассеянность  и  необ¬
щительность.  Хотя  умственное  состояние  ребенка  в  целом  на  этой
стадии  нельзя  было  назвать  «болезнью»,  вполне  оправдано  выдви¬
нуть  предположения  о  возможных  путях  развития.  Эти  торможения
в  отношении  игры,  рассказывания  историй,  слушания,  а  впоследст¬
вии  гиперкритичность  по  пустякам  и  рассеянность  на  более  поздней
стадии  могли  развиться  в  невротические  черты,  молчаливость  же  и
необщительность  —  в  черты  характера.  Здесь  я  должна  добавить
следующее,  что  чрезвычайно  важно:  особенности,  обозначенные
здесь,  в  определенной  степени  присутствовали  —  хотя  и  не  столь
заметно  —  когда  ребенок  был  совсем  маленьким;  лишь  по  мере  их
развития  и  присоединения  к  ним  других  особенностей,  они  произвели
более  ошеломляющее  впечатление,  что  заставило  меня  счесть  целе¬
сообразным  вмешательство  психоанализа.  До  этого,  однако,  а  также
после,  у  мальчика  было  необычайно  задумчивое  выражение  лица,
которое,  когда  он  начал  говорить  более  бегло,  не  соответствовало
нормальным,  но  никак  не  чрезмерно  умным  замечаниям,  которые
он  высказывал.  Его  веселая  болтливость,  выраженная  потребность

74
 Развитие  одного  ребенка
 в  товарищеских  отношениях,  не  только  с  детьми,  но  и  взрослыми,  с
которыми  он  разговаривает  с  удовольствием  и  свободно,  —  теперь
все  это  явно  противоречит  его  прежнему  характеру.
 Тем  не  менее,  мне  удалось  вынести  из  этого  случая  кое-что  еще;
а  именно  то,  насколько  полезно  и  необходимо  вводить  анализ  в
воспитание  достаточно  рано,  чтобы  подготовить  отношения  с  бес¬
сознательным  ребенка,  как  только  можно  будет  соприкоснуться
с  его  сознанием.  Тогда,  вероятно,  торможения  или  невротические
черты  можно  было  бы  легко  устранить  в  самом  начале  их  разви¬
тия.  Нет  сомнения,  что  нормальный  трехлетний  ребенок,  а  на  самом
деле,  видимо,  и  более  маленький  ребенок,  столь  часто  проявляю¬
щий  такие  живые  интересы,  уже  способен  интеллектуально  понять
даваемые  ему  объяснения,  равно  как  и  все  остальное.  Может  быть
даже  намного  лучше,  чем  старший  ребенок,  которому  в  таких  вопро¬
сах  аффективно  препятствует  сильнее  зафиксировавшееся  сопро¬
тивление,  тогда  как  до  тех  пор  пока  воспитание  не  распространило
свое  пагубное  влияние  слишком  далеко,  маленький  ребенок  гораздо
ближе  к  этим  естественным  вещам.  В  таком  случае  это  было  бы
больше,  нежели  воспитание  при  помощи  анализа,  как  в  случае  дан¬
ного,  уже  пятилетнего  мальчика.
 Как  бы  не  велики  были  возлагаемые  на  такого  типа  общее  обра¬
зование  надежды,  с  другой  стороны,  все  же  не  следует  опасаться  и
далеко  идущего  влияния.  Всякий  раз,  сталкиваясь  с  бессознатель¬
ным  крошечного  ребенка,  мы,  безусловно,  столкнемся  и  со  всеми
его,  уже  существующими,  комплексами.  Насколько  эти  комплексы
являются  филогенетическими  и  врожденными  или  же  насколько  они
приобретены  онтогенетически?  Как  утверждает  А.  Штэрке,  для
младенца  кастрационный  комплекс  имеет  свой  онтогенетический
корень  в  периодическом  исчезновении  материнской  груди,  которая,
как  он  считает,  принадлежит  ему.  Другим  корнем  кастрационного
комплекса  является  извержение  фекалий.  В  случае  данного  маль¬
чика,  где  никогда  не  использовались  угрозы  и  где  удовольствие  от
мастурбации  проявлялось  довольно  искренне  и  без  страха,  тем  не
менее,  существовал  сильно  выраженный  кастрационный  комплекс,
бесспорно,  отчасти  развившийся  на  базе  эдипова.  Однако  в  любом
случае  в  этом  комплексе,  а  в  действительности  и  формировании  ком¬
плекса  в  целом,  корни  находятся  слишком  глубоко,  чтобы  суметь

Развитие  одного  ребенка
 75
 проникнуть  к  ним.  В  описанном  случае  основания  для  торможений
и  невротических  черт,  как  мне  кажется,  простираются  даже  до  того
времени,  когда  ребенок  начал  говорить.  Конечно,  можно  было  бы
преодолеть  их  раньше  и  гораздо  легче,  чем  это  было  сделано,  не
устраняя  при  этом  полностью  активность  давшим  им  начало  ком¬
плексов.  Нет  причины  бояться  слишком  далеко  идущего  влияния
от  раннего  анализа,  влияния,  которое  могло  бы  подвергнуть  опас¬
ности  культурное  развитие  индивида,  а  вместе  с  ним  и  культурное
богатство  человечества.  Как  бы  далеко  вперед  мы  не  стремились,
всегда  существует  барьер,  у  которого  надо  остановиться.  Многое  из
бессознательного  и  связанного  с  комплексами  найдет  свое  продол¬
жение  в  развитии  искусства  и  культуры.  Что  может  сделать  ран¬
ний  анализ,  так  это  преодолеть  торможения  и  обеспечить  защиту
от  серьезных  шоков.  Это  поможет  не  только  здоровью  индивида,
но  и  культуре,  в  этом  преодолении  торможений  откроются  новые
возможности  развития.  В  наблюдаемом  мальчике  меня  удивило,
насколько  сильно  его  общий  интерес  в  дальнейшем  был  стимулиро¬
ван  на  удовлетворение  части  бессознательных  вопросов  и  насколько
сильно  его  импульс  к  исследованию  вновь  ослабел  из-за  того,  что
возникли  другие  бессознательные  вопросы,  сосредоточившие  на
себе  весь  его  интерес.
 Не  вдаваясь  в  подробности,  очевидно,  что  эффективность
желаний  и  инстинктивных  импульсов  может  быть  ослаблена  путем
их  осознания.  Однако,  основываясь  на  собственных  наблюдениях,
могу  утверждать,  что  как  в  случае  взрослого,  так  и  в  случае  малень¬
кого  ребенка  это  происходит  без  всякой  на  то  опасности.  Верно,  что,
начиная  с  объяснений  и  значительно  возрастая  с  вмешательством
анализа,  мальчик  проявил  заметное  изменение  характера,  которое
также  сопровождалось  «неудобными»  чертами.  До  этого  кроткий  и
лишь  иногда  агрессивный  мальчик  стал  агрессивным,  вспыльчивым,
при  чем  не  только  в  фантазиях,  но  и  в  реальности.  Вместе  с  этим
падал  авторитет  взрослого,  что,  однако,  не  означало,  что  мальчик  не
был  способен  считаться  с  другими.  Здоровый  скептицизм,  желание
видеть  и  понимать  то,  во  что  его  просят  верить,  сочетается  со  спо¬
собностью  признавать  заслуги  или  умения  других,  особенно  горячо
любимого  и  вызывающего  восхищение  отца,  а  также  брата  Карла.
К  женскому  полу,  однако  по  другим  причинам,  он  питает  нечто

76
 Развитие  одного  ребенка
 вроде  чувства  превосходства  и  в  какой-то  степени  покровитель¬
ства.  Мальчик  демонстрирует  падение  авторитета,  главным  обра¬
зом,  своей  товарищеской  и  дружественной  установкой,  такой,  какая
существует  в  отношении  родителей.  Фриц  очень  высоко  ценит  воз¬
можность  иметь  собственное  мнение,  собственные  желания,  но  в
то  же  время  находит  послушание  трудным.  Тем  не  менее,  его  легко
научить  хорошему  и,  чтобы  угодить  своей  обожаемой  матери,  он,  в
основном,  достаточно  послушен,  несмотря  на  то,  что  зачастую  это
нелегко  для  него.  В  целом,  воспитание  мальчика  не  вызывает  осо¬
бых  затруднений,  несмотря  на  появление  «неудобных»  черт.
 Его  хорошо  развитая  способность  быть  хорошим  ни  в  коей  мере
не  ухудшилась;  в  действительности,  она  скорее  получила  стимуля¬
цию.  Фриц  легко  и  с  радостью  делится  с  другими,  готов  пожерт¬
вовать  ради  тех,  кого  любит,  он  внимателен  и  сполна  наделен
«добросердечностью».  Здесь  мы  обнаруживаем  и  то,  что  узнали
из  анализа  взрослых,  что  анализ  не  оказывает  пагубного  влияния
на  эти  успешные  формирования,  он  скорее  усиливает  их.  Отсюда
мне  кажется  допустимым  заявить,  что  ранний  анализ  не  навредит
существующим  успешным  вытеснениям,  реактивным  образованиям
и  сублимациям,  а,  напротив,  откроет  возможности  для  дальнейших
сублимаций
 Необходимо  упомянуть  о  другом  затруднении,  касающемся
раннего  анализа.  Из-за  осознания  инцестуозных  желаний  страст¬
ная  привязанность  мальчика  к  матери  ярко  проявляется  в  повсе¬
дневной  жизни,  однако  не  наблюдается  никаких  попыток  перешаг¬
нуть  установленные  ограничения  иначе,  чем  это  бывает  в  случае  с
маленькими  влюбленными  мальчиками.  Вопреки  (или  благодаря)
осознанию  своих  агрессивных  желаний,  у  Фрица  замечательные
отношения  с  отцом.  В  этом  случае  также  гораздо  легче  контроли¬
ровать  эмоцию,  которая  становится  сознательной,  нежели  бессоз¬
нательную.  Тем  не  менее,  одновременно  с  признанием  инцестуоз¬
ных  желаний  ребенок  уже  предпринимает  попытки  освободиться
от  этой  страсти  и  достичь  ее  переноса  на  подходящие  объекты.  Мне
кажется,  это  результат  одного  цитированного  разговора,  в  кото¬
ром  он  с  болезненной  эмоцией  удостоверился,  что,  по  крайней  мере,
 1В  данном  случае  был  преодолен  их  преувеличенный  и  компульсивный  характер.

Развитие  одного  ребенка
 77
 будет  жить  со  своей  матерью  вместе.  Другие  часто  повторяющиеся
замечания  также  показывают,  что  процесс  освобождения  от  матери
уже  частично  начался  или,  по  крайней  мере,  будет  предпринята
попытка  к  этому1.
 Поэтому  можно  надеяться,  что  он  достигнет  свободы  от  матери
надлежащим  путем,  а  именно,  через  выбор  объекта,  похожего  на
имаго  матери.
 Я  также  почти  не  слышала  о  сложностях,  возникших  из-за  ран¬
него  анализа  ребенка,  в  его  контакте  с  инакомыслящим  окружением.
Этот  ребенок  настолько  чувствителен  даже  к  самым  незначитель¬
ным  неудачам,  что  очень  хорошо  знает,  где  он  может  рассчиты¬
вать  на  понимание,  а  где  нет.  В  данном  случае  после  нескольких  не
совсем  удачных  попыток  мальчик  совершенно  отказался  доверять  в
этих  вопросах  кому-либо,  кроме  матери  и  меня.  В  то  же  самое  время
он  сохранял  доверие  другим  в  отношении  прочих  вопросов.
 Другая  проблема,  которая  легко  бы  вызвала  беспокойство,  ока¬
залась  вполне  разрешимой.  У  ребенка  был  естественный  импульс
использовать  анализ  как  средство  получения  удовольствия.  Вечером,
когда  нужно  было  идти  спать,  Фриц  заявлял,  что  у  него  возникла
идея,  которую  надо  тотчас  обсудить.  Либо  на  протяжении  всего  дня
он  пытался  привлечь  к  себе  внимание  подобными  просьбами  и  под¬
ходил  со  своими  фантазиями  в  самое  неподходящее  время;  в  общем,
ребенок  различными  способами  пытался  сделать  анализ  делом  своей
жизни.  В  данном  вопросе  весьма  полезной  оказалась  консультация,
данная  мне  д-ром  Фройндом.  Я  назначала  определенное  время  —
хотя  порой  его  приходилось  менять  —  специально  для  анализа,  и,
несмотря  на  то,  что  благодаря  нашему  тесному  ежедневному  обще¬
нию  я  проводила  с  ребенком  много  времени,  это  время  было  прочно
закреплено  за  нами.  После  нескольких  неудачных  попыток  Фриц
окончательно  согласился  с  этим.  Аналогично  я  жестко  пресекала
 1  Не  в  этот  охватываемый  заметками  период,  а  почти  год  спустя,  после  объявле¬
ния  о  своей  любви  к  матери  он  вновь  выразил  свое  сожаление,  что  не  сможет  же¬
ниться  на  ней.  «Ты  женишься  на  красивой  девушке,  которая  полюбит  тебя,  когда
ты  вырастешь»,  —  ответила  она.  «Да,  —  сказал  он,  почти  утешенный,  —  но
она  должна  походить  на  тебя,  у  нее  должно  быть  такое  же  лицо  и  волосы,  и  ее
должны  звать  так  же,  как  и  тебя,  миссис  Вальтер  В.!  (Вальтер  не  только  фами¬
лия  отца,  но  и  второе  христианское  имя  ребенка.)

78
 Развитие  одного  ребенка
 попытки  каким-либо  образом  давать  выход  обнаруженной  с  помо¬
щью  анализа  агрессивности  в  отношении  родителей  и  меня  и  требо¬
вала  от  ребенка  обычных  манер  поведения.  Хотя  здесь  мы  имеем
дело  с  ребенком  старше  пяти  лет,  а  потому  более  разумным  ребен¬
ком,  я  по-прежнему  убеждена,  что  с  ребенком  младшего  возраста
тоже  можно  найти  пути  и  способы  избавления  от  этих  препятствий.
Поскольку  с  маленьким  ребенком  мы  не  будем  вести  столь  подроб¬
ные  разговоры,  скорее,  это  будут  периодические  интерпретации
либо  во  время  игры,  либо  при  других  обстоятельствах,  которые,
по-видимому,  будут  восприняты  им  легче  и  естественнее,  чем  ребен¬
ком  старшего  возраста.  Более  того,  даже  в  обязанность  традицион¬
ного  воспитания  всегда  входило  обучение  ребенка  разнице  между
фантазией  и  реальностью,  правдой  и  неправдой.  К  ним  легко  можно
добавить  разницу  между  желанием  и  деланием  (а  потом  и  выраже¬
нием  желаний).  В  основном  дети  настолько  обучаемы  и  культурно
одарены,  что,  безусловно,  достаточно  легко  научатся  тому,  что  они
могут  думать  обо  всем  и  желать  всего,  но  осуществиться  из  всего
этого  может  только  часть.
 Поэтому,  думаю,  не  стоит  особо  тревожиться  в  этом  отношении.
Не  бывает  воспитания  без  трудностей  и,  бесспорно,  те,  что  дейст¬
вуют  скорее  снаружи,  представляют  меньшее  бремя  для  ребенка,
чем  те,  что  действуют  бессознательно  изнутри.  И  если  внутренне
существует  абсолютная  убежденность  в  правильности  данного
метода,  с  некоторым  опытом  будут  преодолены  и  внешние  трудно¬
сти.  Я  также  считаю,  что  ребенок,  окрепший  психически  благодаря
раннему  анализу,  способен  более  легко  и  без  вреда  выдержать  неиз¬
бежные  тяготы  жизни.
 Можно  спросить,  каждому  ли  ребенку  требуется  такая  помощь.
Безусловно,  существуют  абсолютно  здоровые,  прекрасно  разви¬
тые  люди,  как  бесспорно  и  то,  что  существуют  дети,  не  проявляю¬
щие  невротических  черт  или  преодолевшие  их  безо  всякого  вреда.
В  любом  случае,  из  аналитического  опыта  можно  утверждать,  что  не
так  уж  много  взрослых  и  детей,  к  которым  применимо  вышесказан¬
ное.  В  своей  работе  «Анализ  фобии  пятилетнего  мальчика»1  Фрейд
 1 	Freud,  S.  Analyse  der  Phobie  eines  Fünfjährigen  Knaben  (1909b)  //  G.  W.  —
Bd.  7.  —  S.  241—377  [«Анализ  фобии  пятилетнего  мальчика»].

Развитие  одного  ребенка
 79
 специально  упоминает,  что  полное  осознание  маленьким  Гансом
своего  эдипова  комплекса  не  принесло  никакого  вреда,  но  только
пользу.  Фрейд  считает,  что  фобия  маленького  Ганса  отличается  от
чрезвычайно  частых  фобий  других  детей  лишь  тем,  что  она  была
замечена.  Он  показывает,  что  она  может  дать  мальчику  «преиму¬
щество  перед  другими  детьми,  что  он  больше  не  носит  в  себе  того
ядра  вытесненных  комплексов,  которое  в  дальнейшей  жизни  всякий
раз  должно  иметь  какое-нибудь  значение.  Оно,  наверное,  приносит
с  собой  в  известной  мере  неправильности  в  развитии  характера,  если
не  предрасположение  к  будущему  неврозу»Кроме  того,  Фрейд
говорит,  что  «между  «нервными»  и  «нормальными»  детьми  и  взрос¬
лыми  нельзя  провести  резкой  границы,  что  «болезнь»  —  это  чисто
практическое  суммарное  понятие,  что  предрасположение  и  пережи¬
вание  должны  встретиться,  чтобы  переступить  порог  достижения
этой  суммации,  что  вследствие  этого  то  и  дело  многие  индивидуумы
переходят  из  класса  здоровых  в  разряд  нервнобольных»2  и  т.  д.
В  работе  «Из  истории  одного  инфантильного  невроза»3  он  пишет
«Мне  возразят,  что  немногие  дети  не  подвергаются  подобным  нару¬
шениям  вроде  временного  нежелания  есть  или  фобии  животных.  Но
этому  аргументу  я  очень  рад.  Я  готов  утверждать,  что  всякий  нев¬
роз  взрослого  зиждется  на  его  детском  неврозе,  который,  однако,  не
гсегда  достаточно  интенсивен,  чтобы  его  заметили  и  узнали  в  нем
болезнь».
 Поэтому  было  бы  благоразумным  обращать  внимание  на  появ¬
ляющиеся  невротические  черты  у  большинства  детей;  однако,  если
же  мы  хотим  взять  под  контроль  или  устранить  эти  черты,  тогда
совершенно  необходимо,  по  возможности,  самое  раннее  вмешатель¬
ство  аналитического  наблюдения,  а  временами  и  реальный  анализ.
Я  думаю,  можно  установить  своего  рода  норму  в  данном  вопросе.
Если  ребенок,  в  то  время  когда  его  интерес  к  самому  себе  и  сво¬
ему  окружению  начинает  возрастать  и  проявляться,  демонстрирует
сексуальное  любопытство  и  шаг  за  шагом  пытается  удовлетворить
его;  если  он  не  проявляет  торможений  в  этом  и  полностью  усваивает
 1 	[Цит.  по  рус.  изд.:  С.  119.]
 2 	Там  же.
 3 	Freud,  S.  Aus  der  Geschichte  einer  infantilen  Neurose.  [Der  «Wolfs-mann».]
(1918b  [1914])  //  G.  W.  —  Bd.  12.  —  S.  27—157.

80
 Развитие  одного  ребенка
 получаемое  просвещение;  если  он  также  без  торможений  изживает
часть  своих  инстинктивных  импульсов,  особенно  эдипов  комплекс,
в  играх  и  фантазиях;  если,  к  примеру,  он  с  удовольствием  слушает
сказки  Гримм  без  последующих  проявлений  тревоги  и,  в  целом,  про¬
являет  себя  хорошо  уравновешенным  психически,  то  в  этих  обстоя¬
тельствах  ранним  анализом,  пожалуй,  можно  пренебречь,  хотя  даже
в  этих  не  столь  часто  встречающихся  случаях  его  можно  применять
с  пользой,  поскольку  таким  образом  можно  преодолеть  множество
торможений,  от  которых  страдают  или  страдали  даже  хорошо  раз¬
витые  люди.
 В  качестве  показателя  психического  здоровья  детей  я,  в  част¬
ности,  выбрала  слушание  сказок  Гримм  без  проявлений  тревоги,
поскольку  из  всех  знакомых  мне  детей  мало,  кто  не  проявлял  бы
тревоги.  Возможно,  отчасти  из-за  желания  избежать  такой  раз¬
рядки  тревоги,  появился  ряд  модифицированных  версий  этих  сказок,
и  в  современном  образовании  предпочтение  отдается  менее  страш¬
ным  сказкам,  в  которых  не  затрагиваются  столь  сильно  —  приятно
и  болезненно  —  вытесненные  комплексы.  Однако  я  придержива¬
юсь  того,  что  с  помощью  анализа  нет  нужды  избегать  этих  сказок,
они  могут  быть  использованы  непосредственно  в  качестве  образца
и  приема.  С  их  помощью  намного  легче  проявляется  зависящий  от
вытеснения  скрытый  детский  страх,  после  чего  с  ним  можно  сполна
справиться  с  помощью  анализа.
 Как  на  практике  можно  осуществить  воспитание,  основанное
на  психоаналитических  принципах?  Столь  твердо  установленное
аналитическим  опытом  требование  того,  чтобы  родители,  няни  и
учителя  сами  были  проанализированы,  по-видимому,  еще  надолго
останется  лишь  благим  пожеланием.  Если  бы  это  пожелание  было
удовлетворено,  возможно,  у  нас  была  бы  некоторая  гарантия  того,
что  осуществятся  полезные  мероприятия,  упомянутые  в  начале  дан¬
ной  работы,  но  у  нас  по-прежнему  не  было  бы  возможности  для  ран¬
него  анализа.  Здесь  мне  бы  хотелось  сделать  предложение,  которое
представляет  собой  лишь  обсуждение  настоятельной  потребности,
но  которое  временно  могло  бы  быть  эффективным,  пока  другие  вре¬
мена  не  предоставили  бы  иные  возможности.  Я  имею  в  виду  органи¬
зацию  детских  садов,  которые  бы  возглавляли  женщины-аналитики.
Нет  сомнения,  что  женщина-аналитик,  имеющая  в  подчинении

Развитие  одного  ребенка
 81
 нескольких  нянь,  обученных  ею,  способна  наблюдать  за  целой  груп¬
пой  детей,  чтобы  понять  уместность  аналитического  вмешательства,
которое  в  дальнейшем  может  осуществить.  Конечно,  среди  прочих
может  возникнуть  возражение  о  том,  что  в  таком  случае  ребенок  с
самого  раннего  возраста  в  определенной  степени  будет  физически
оторван  от  своей  матери.  Тем  не  менее,  думаю,  что  ребенок  в  этом
случае  приобретет  так  много,  что  его  мать,  в  конечном  счете,  выиг¬
рает  в  других  отношениях  то,  что  она,  возможно,  потеряла  в  этом.
 (Включенные  в  эту  работу  выводы  по  образованию  соответ¬
ствуют  моему  психоаналитическому  знанию  в  то  время.  Поскольку
предложения,  касающиеся  образования,  никак  не  вошли  в  после¬
дующие  работы,  в  данном  томе  не  просматривается  развитие  моих
взглядов  на  образование,  в  отличие  от  моих  психоаналитических
выводов.  Поэтому  стоит  отметить,  что  если  бы  в  настоящее  время
я  выдвинула  предложения,  касающиеся  образования,  я  бы  зна¬
чительно  расширила  и  улучшила  взгляды,  приведенные  в  данной
работе.)1
 1  [Примечание  сделано  М.  Кляйн  при  переиздании  данной  статьи  в  сборнике:
Klein,  М.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —  London:  Hogarth,
1948.]

Торможения  и  трудности  в  пубертате
 (1922а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1922:  Hemmungen  und  Schwierigkeiten  im  Pubertatsalter  //  Die  Neue
Erziehung.  —  1922.  —  Bd.  4.  —  S.  69—74.
 Издания  на  английском  языке:
 1975:  Inhibitions  and  difficulties  at  puberty  //  W.  М.  K.  —  Vol.  I.  —
P.  54—58.
 В  этой  небольшой  заметке  Кляйн  сосредоточивает  внимание  на  лич¬
ностных  изменениях,  происходящих  с  мальчиками  в  период  пубертата.
Прежде  всего,  говорится  о  фактах,  беспокоящих  родителей  и  учителей:
с  одной  стороны,  усилении  непослушания,  с  другой  —  потере  интереса
к  школе.  В  основе  возникающих  проблем  лежит  вытеснение  сексуально¬
сти.  Столкновение  всплывающих  в  пубертате  влечений  с  силой  Я  создает
структуры  для  дальнейшей  жизни  и  любви.  Именно  учителя  становятся
объектами  для  переноса  любви  и  ненависти  со  стороны  подростков.  Кляйн
показывает  связь  неудач  в  обучении  и  негативного  отношения  к  школе  с
переживанием  вины  и  раскаяния.
 Данный  текст  был  опубликован  в  немецком  педагогическом  журнале
«Новое  воспитание»  и  по  неизвестным  причинам  самой  Кляйн  более  не
переиздавался.
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

^Сорошо  известно,  что  очень  часто  в  начале  пубертата  у  детей
возникают  психологические  трудности  и  удивительные  личностные
изменения.  Здесь  я  хотела  бы  представить  некоторые  размышления
о  проблемах,  с  которыми  сталкиваются  мальчики;  развитие  девочек
требует  отдельного  обсуждения.
 Можно  подумать,  что  эти  трудности  могут  быть  адекватно
объяснены  отсутствием  в  распоряжении  мальчика  психического
снаряжения,  необходимого  для  того,  чтобы  справиться  с  сексуаль¬
ным  созреванием  и  сопровождающими  его  важными  телесными
изменениями.  Бомбардируемый  своей  сексуальностью,  он  чувст¬
вует  себя  во  власти  желаний  и  требований,  которые  не  умеет  и  не
может  удовлетворить.  Очевидно,  что  ему  приходится  нести  тяже¬
лую  психологическую  ношу.  Однако  этого  утверждения  недоста¬
точно  для  полного  понимания  всех  глубоко  обосновавшихся  раз¬
нообразных  неприятностей  и  проблем,  столь  распространенных  в
этом  возрасте.
 Некоторые  мальчики,  прежде  имеющие  доверчивый  и  веселый
характер,  внезапно  или  постепенно  становятся  скрытными,  непо-
винующимися,  восстают  против  дома  и  школы,  и  на  них  нельзя
воздействовать  ни  добротой,  ни  строгостью.  Одни  утрачивают
честолюбие  и  удовольствие  от  учебы  и  вызывают  беспокойство
из-за  школьной  неудачи;  других  охватывает  нездоровый  приступ
усердия.  Опытные  учителя  осознают  пошатнувшееся  или  повре¬
жденное  самоуважение,  лежащее  за  обоими  видами  поведения.
Пубертат  выдвигает  множество  конфликтов  различной  интен¬
сивности,  многие  из  которых  прежде  существовали  в  более  мяг¬
ком  виде,  но  были  потеряны  из  поля  зрения;  сейчас  же  могут  поя¬
виться  наиболее  крайние  проявления,  такие  как  суицид  или  некий
криминальный  акт.  Если,  как  это  часто  происходит,  родители  и
учителя  неадекватны  к  тяжелым  вызовам,  обращенным  к  ним  в
этом  периоде,  естественным  результатом  будет  дополнительный
вред.  Многие  родители  будут  пришпоривать  своего  ребенка,  когда
ему  требуется  сдерживание,  или  же  окажутся  не  в  состоянии  пре¬
 [85]

86
 Торможения  и  трудности  в  пубертате
 доставить  ему  поддержку,  когда  он  хочет  уверенности  и  доверия.
Также  весьма  часто  учителя,  амбициозные  в  успехе  на  экзаменах,
пренебрегают  исследованием  бросающейся  в  глаза  неудачи  и  не
проявляют  сочувствующего  понимания  страданию,  выражаемого
ею.  Несомненно,  что  понимающие  взрослые  наиболее  полезны  в
том,  чтобы  облегчить  проблемы  ребенка,  однако  ошибочно  пере¬
оценивать  влияние  окружающих  факторов  на  разрешение  трудно¬
стей.  Самые  преданные  усилия  любящих  и  понимающих  родителей
могут  потерпеть  неудачу  в  оказании  помощи  или  же  могут  затонуть
в  неведении  их  мальчиком  того,  что  его  мучает.  Зрелые  и  проница¬
тельные  учителя  могут  сходным  образом  быть  поставлены  в  тупик
недостатком  знания  о  том,  что  лежит  за  этими  неприятностями.
 Поэтому  крайне  необходимым  становится  зондирование  обо¬
ротной  стороны  очевидных  физических  и  психических  событий
в  тех  сферах,  которые  неизвестны  для  мучающегося  ребенка  или
непонимающего  взрослого;  другими  словами,  необходимо  исследо¬
вать  их  бессознательные  причины  с  помощью  психоанализа,  кото¬
рый  так  многому  научил  нас  о  них.
 В  ходе  лечения  взрослых  невротиков  Фрейд  пришел  к  приз¬
нанию  огромного  значения  инфантильного  невроза.  За  много  лет
работы  с  взрослыми  он  и  его  ученики  собрали  убедительные  дока¬
зательства  того,  что  этиология  психического  заболевания  обна¬
руживается  в  раннем  детстве.  Это  то  время,  когда  определяется
характер  и  закладываются  ведущие  к  заболеванию  патологиче¬
ские  факторы,  которые  позднее  приводятся  в  движение  напряже¬
ниями,  столь  огромными  для  нестабильной  психической  структуры.
С  этого  времени  дети,  считавшиеся  или  казавшиеся  совершенно
здоровыми  или,  в  крайнем  случае,  имевшие  незначительный  нев¬
роз,  могут  начать  страдать  от  достаточно  серьезных  расстройств
даже  из-за  умеренных  внешних  напряжений.  В  таких  случаях
граница  между  «здоровьем»  и  «болезнью»,  «нормой»  и  «не  нор¬
мой»  расплывчата  и  никогда  не  бывает  четкой.  То,  что  такая  рас¬
плывчатость  представляет  собой  общее  состояние  дел,  —  одно  из
важнейших  открытий  Фрейда.  Он  обнаружил,  что  разница  между
«нормой»  и  «не  нормой»  —  в  количестве,  а  не  в  структуре,  это
эмпирическое  открытие  постоянно  подтверждается  в  нашей  собст¬
венной  работе.  В  результате  длительного  культурного  развития  все

Торможения  и  трудности  в  пубертате
 87
 мы  с  рождения  наделяемся  способностью  вытеснять  инстинкты,
желания  и  их  образы,  то  есть  способностью  изгонять  их  из  соз¬
нательной  осмысленности  в  омут  бессознательного.  Здесь  они
консервируются,  живут  и  увеличиваются  в  силе,  обладая  при  этом
потенциальной  возможностью,  если  вытеснение  неуспешно,  при¬
водить  к  возникновению  широкого  диапазона  заболеваний.  Самое
тяжелое  воздействие  силы  вытеснения  оказывают  на  наиболее
запретные  инстинктивные  возбуждения,  особенно  на  сексуальные.
«Сексуальные»  следует  понимать  в  широком,  психоаналитическом
смысле.  Теория  инстинктов  Фрейда  учит  нас,  что  сексуальность
является  активной  формой  начала  жизни,  которая  первоначально
преследует  цель  получения  удовольствия  посредством  «частичных
инстинктов»,  а  не  находится  на  службе  воспроизводства,  как  это
происходит  во  взрослой  жизни.
 Инфантильные  сексуальные  желания  и  фантазии  привязы¬
ваются  сразу  к  самым  непосредственным  и  значимым  объектам,
то  есть  родителям  и  в  большей  степени  к  родителю  противопо¬
ложного  пола.  Каждый  нормальный  мальчик  в  возрасте  от  трех
до  пяти  лет  проявит  страстную  любовь  к  своей  матери  и  выска¬
жет,  хотя  бы  однажды,  свое  желание  жениться  на  ней;  вскоре
после  этого  его  сестра  займет  место  матери  в  качестве  объекта  его
желания1.  Такие  заявления,  которые  никто  не  принимает  всерьез,
извещают  о  его  весьма  реальных,  хотя  и  бессознательных,  стра¬
стях  и  желаниях  и  имеют  огромное  значение  для  всего  развития
в  целом.  Их  инцестуозная  природа  вызывает  сильное  социальное
осуждение,  поскольку  их  осуществление  повлечет  за  собой  куль¬
турную  регрессию  и  разложение.  Таким  образом,  они  обречены  на
вытеснение  с  тем,  чтобы  сформировать  в  бессознательном  эдипов
комплекс,  который  Фрейд  назвал  ядерным  комплексом  неврозов.
 1  Мета  Шоэпп  в  своей  книге  «Мой  мальчик  и  я»  ^  дала  прекрасный  пример  лю¬
бовного  романа  маленького  мальчика  со  своей  матерью  и  его  ревности  к  своему
отцу.  К  подобной  теме  обращается  Гайрештам  в  своей  работе  «Книга  о  моем  ма¬
леньком  брате»
 ^Schoepp,  М.  Mein  Junge  und  Ich.  —  Berlin:  Conkordia,  Deutsche  Verlaganstalt,
1910.  —140  s.
 Ceyerstam,  Gustaf  af.  Das  Buch  vom  Brüderchen:  Roman  einer  Ehe  —  Berlin:
Fischer,  1916.  —  301  s.

88
 Торможения  и  трудности  в  пубертате
 Мифология  и  поэзия1  подтверждают  универсальность  желаний,
приведших  Эдипа  к  убийству  своего  отца  и  совершению  инцеста  со
своей  матерью,  а  психоаналитическая  работа  с  больными  и  здоро¬
выми  людьми  показывает,  что  такие  желания  существуют  в  фанта¬
зийной  жизни  всех  взрослых.
 Бурный  выброс  инстинктов,  возникающий  в  пубертате,  добав¬
ляет  мальчику  трудности  в  борьбе  со  своими  комплексами,  и  он
может  уступить  им.  Добавившаяся  сейчас  битва  между  возникаю¬
щими  желаниями  и  фантазиями,  игумно  требующими  своего  при¬
знания,  и  вытесняющими  силами  Эго  подвергают  силу  мальчика
чрезмерному  испытанию.  Неудача  Эго  вызовет  проблемы  и  тормо¬
жения  любого  рода,  включая  явное  заболевание.  При  благоприят¬
ных  обстоятельствах  выстроенные  в  боевом  порядке  элементы  дос¬
тигают  своего  рода  баланса.  Исход  этой  борьбы  навсегда  определит
 1  Нескольких  цитат  из  источника,  богатого  иллюстративным  материалом,  должно
быть  достаточно:  «Если  бы  маленький  дикарь,  предоставленный  самому  себе,  со¬
хранил  все  свое  неразумие,  а  с  глупостью  грудного  младенца  еще  соединил  в  себе
бурные  страсти  тридцатилетнего  мужчины,  он  свернул  бы  шею  отцу  и  обесчестил
бы  свою  мать»  (Дидро,  Племянник  Рамо)[а].
 «Я  понуждал  к  этому  его  растущие  чувства:  “Целомудрие  отдает  распоря¬
жения  о  том,  чтобы  к  желаниям  Природы  питалось  отвращение  —  соперничать  с
отцом,  быть  супругом  матери”»  (Lessing,  Graugir).
 Эккерманн  считал  (Беседы  с  Гете,  1827),  что  для  девочки  только  любовь
к  собственному  брату  может  быть  чистой  и  бесполой.  «Я  полагал  бы,  —  отвечал
Гете,  —  что  любовь  сестры  к  сестре  еще  чище  и  в  ней  еще  меньше  соприсут¬
ствует  чувственность!  нам,  кстати  сказать,  известно  очень  много  случаев,  когда
между  братом  и  сестрой,  осознанно  или  неосознанно,  возникла  чувственная  склон¬
ность»
 «Моя  дорогая  ...как  мне  называть  тебя?  Мне  необходимо  слово,  которое  во¬
брало  бы  в  себя  значения  всех  слов  “друг”,  “сестра”,  “возлюбленная”,  “невеста”  и
“жена”»  (Письмо  графине  Auguste  zu  Stolberg,  26.1.1775).
 Эти  цитаты  были  взяты  из  книги  Отто  Ранка  «Мотив  инцеста  в  поэзии  и
саге»Ц  В  ней  он  исчерпывающим  образом  рассматривает  влияние  эдипова  ком¬
плекса  на  миф  и  поэзию.
 ы  [цит.  по  рус.  изд.:  Дидро,  Д.  Монахиня.  Племянник  Рамо.  Жак-фата-
лист  и  его  хозяин  /  Пер.  с  фр.  —  М.:  Художественная  литература,  1973.  —
С.  247.]
 [цит.  по  рус.  изд.:  Эккерман,  И.-П.  Разговоры  с  Гете  /  Пер.  с  нем.  —
М.:  Художественная  литература,  1981.  —  С.  509.]
 ^  Rank.  О.  Das  Inzestmotiv  in  Dichtung  und  Sage.  —  Lepzig  &  Vienna:
Deutike,  1912.

Торможения  и  трудности  в  пубертате
 89
 характер  его  сексуальной  жизни,  и  с  этих  пор  будет  решающим  для
его  будущего  развития,  под  этим  подразумевается  то,  что  в  течение
пубертата  необходимо  организовать  бессвязные  частичные  сексу¬
альные  инстинкты  ребенка  в  отношении  к  репродуктивным  функ¬
циям.  Pari  passu1  мальчик  должен  достичь  внутреннего  отчужде¬
ния  от  инцестуозных  связей  со  своей  матерью,  хотя  они  и  останутся
основанием  и  моделью  для  дальнейшей  любви.  Также  необходима
мера  внешнего  отчуждения  от  фиксации  на  своих  родителях,  чтобы
развиться  в  сильного,  активного  и  независимого  мужчину.
 Тогда  неудивительно  то,  что  индивид,  лицом  к  лицу  столкнув¬
шийся  в  пубертате  с  обременительными  задачами,  поставленными
его  весьма  сложным  психосексуальным  развитием,  может  стра¬
дать  от  торможений  более  или  менее  продолжительного  характера.
Опытные  учителя  рассказывали  мне,  что  многие  прежде  трудные
мальчики,  оказывается,  страдали  от  ослабления  своей  жизнеспо¬
собности,  любознательности  и  восприимчивости,  когда  они  осте¬
пенялись  и  становились  хорошими,  прилежными  и  поддающимися
убеждению.
 Что  в  таком  случае  могут  сделать  родители  и  учителя,  чтобы
помочь  мальчику  в  его  борьбе?  Понимание  некоторых  причин  его
проблем  само  по  себе  окажет  благоприятное  влияние  на  способ  их
подхода  к  ребенку.  Понятно,  что  будет  легче  вынести  боль  и  раздра¬
жение,  вызванные  его  неповиновением,  недостатком  любви  и  неже¬
лательным  поведением.  Учителя  могут  осознать  перенос  на  себя  эди¬
пова  соперничества  мальчика  со  своим  отцом.  В  анализе  мальчиков
пубертатного  возраста  видно,  как  часто  учителя  становятся  реципи¬
ентами  чрезмерной  любви  и  восхищения,  равно  как  и  бессознатель¬
ной  ненависти  и  агрессии.  Вина  и  раскаяние,  вызванные  последними,
также  будут  играть  свою  роль  в  отношениях  с  учителем.
 Спутанность  и  непонятность  эмоций  ребенка  может  вызвать
отвращение  к  школе,  даже  к  учебе  и  знаниям  в  целом,  а  иногда
мучения.  Доброта  и  понимание  учителя  могут  улучшить  положение
дел,  а  его  непоколебимая  вера  в  мальчика  может  усилить  пошатнув¬
шееся  самоуважение  последнего  и  умерить  его  чувство  вины.  Осо¬
бенно  благоприятная  ситуация  —  та,  в  которой  родители  и  учителя
 1  [Pari  passu  (фр.)  —  наряду  и  одновременно.]

90
 Торможения  и  трудности  в  пубертате
 способны  сохранить  или  создать  атмосферу,  допускающую  свобод¬
ное  обсуждение  сексуальных  проблем  —  при  желании  мальчика.
Естественно,  необходимо  избегать  запугиваний  или  угрожающих
предупреждений  по  сексуальным  вопросам  —  особенно  по  поводу
мастурбации,  практически  универсально  распространенной  во
время  пубертата.  Непоправимый  вред,  который  они  могут  нанести,
гораздо  больше  любой  мыслимой  пользы.  Лили  Браун  в  своей  вели¬
колепной  книге  «Воспоминания  социалиста»  описывает,  как  она  во
время  беременности  пыталась  выстроить  дружеские  отношения  со
своими  созревающими  в  половом  отношении  пасынками  для  того,
чтобы  дать  им  сексуальное  просвещение.  Ее  попытки  были  встре¬
чены  с  презрением  и  отвержением  и  должны  были  быть  оставлены;
таковой  может  быть  судьба  большинства  талантливых  попыток
сексуального  образования.  Отказ  или  сдержанность  могут  быть
непреодолимыми.  Упущенные  в  раннем  возрасте  возможности  для
просвещения  детей  могут  никогда  не  появиться  вновь;  однако,  если
открытия  могут  быть  сделаны,  многие  трудности  можно  облегчить
и  даже  устранить.
 Подобные  меры  исчерпаны,  ресурсы,  доступные  родителям
и  учителям,  иссякают  и  необходимо  искать  более  эффективную
помощь.  Психоанализ  может  предложить  такую  помощь,  с  ним  мы
можем  искать  причины  проблем  и  устранять  пагубные  последствия.
Его  техника,  все  еще  развивающаяся  после  нескольких  лет  опыта,
дает  нам  возможность  обнаружить  причины,  представить  их  созна¬
нию  страдающего  и  посредством  этого  помочь  ему  приспособиться
к  требованиям  сознания  и  бессознательного.  Искусно  и  корректно
проводимый  психоанализ  представляет  для  детей  не  большую  опас¬
ность,  чем  для  взрослых;  успешная  работа  с  детьми  убеждает  меня  в
этом.  Распространенная  тревога  о  том,  что  анализ  уменьшает  спон¬
танность  детей,  на  практике  опровергается.  Многие  дети  полно¬
стью  восстановили  свою  оживленность  после  того,  как  потеряли  ее
в  столпотворении  своих  конфликтов.  Даже  очень  ранний  анализ  не
превращает  детей  в  некультурных  и  асоциальных  существ.  Истинно
обратное:  освобожденные  от  торможений,  сейчас  они  способны  пол¬
ностью  использовать  эмоциональные  и  интеллектуальные  ресурсы
в  культурных  и  социальных  целях  на  службе  своего  развития.

Детский  анализ.
 О  развитии  и  ТОРМОЖЕНИИ
ЕСТЕСТВЕННЫХ  ДАРОВАНИЙ
 (1922Ь)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1922:  Zur  Frühanalyse.  (Über  Entwicklung  und  Hemmung  von  Begabungen.)
//  I.  Z.  P.  —  1922.  —  Bd.  8.  —  S.  493.
 Издания  на  английском  языке:
 1922:  Infant  Analysis;  on  the  development  and  inhibition  of  natural  gifts  /  /  Bul.
Int.  Psychoanal.  Assn.  —  1922.  —  Vol.  4.  —  P.  358—381.
 Текст  представляет  собой  реферат  выступления  М.  Кляйн  на  Берлинском
Международном  психоаналитическом  конгрессе  27  сентября  1922  года.
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

Принимая  в  качестве  отправной  точки  вопрос  о  торможе¬
ниях,  д-р  Кляйн  попыталась  с  помощью  материала,  полученного  из
анализа  детей,  главным  образом,  младенцев,  доказать  следующий
тезис:  что  устранение  путем  раннего  анализа  торможений,  всегда
рассматриваемых  только  в  отношении  либидинозно  инвестируемых
тенденций  или  деятельности  Эго,  наглядно  предоставляет  возмож¬
ность  высвобождения  наклонностей  и  интересов,  прежде  не  выяв¬
лявшихся  в  качестве  таковых.  Таким  образом,  мера  фактических
талантов  может  быть  оценена  наверняка,  только  когда  действующие
против  них  торможения  будут  устранены  анализом.  Однако  пред¬
ставляется,  что  именно  либидинозное  инвестирование  Эго-тенден¬
ций  обусловливает  существование  таланта.  Таким  образом,  идея
конституционального  фактора  в  таланте  подвергается  ограничению
аналогично  тому,  что  Фрейд  продемонстрировал  в  связи  с  влия¬
нием  данного  фактора  на  развитие  невроза.  К  конституциональному
фактору  должно  быть  добавлено  значение  случайного.  В  конечном
счете,  конституциональный  талант  будет  в  некоторой  степени  озна¬
чать  способность  Эго-тенденции  получать  либидинозные  инвести¬
ции.  Была  сделана  попытка  подробно  изложить  аналогию  между
талантом  и  неврозом  (исходя  из  точек  фиксации,  детерминирующих
направление  и  индивидуальные  особенности  таланта  не  меньше,  чем
направление  и  индивидуальные  особенности  невроза).  Сублимация
в  таком  случае  была  бы  способностью  инвестировать  Эго-тенден¬
ции  либидо  и  таким  способом  овладеть  излишним  либидо  в  ранней
жизни,  а  успех  сублимации  был  бы  гарантирован  соразмерно  нераз¬
рывности,  а  для  начинающегося  вытеснения  —  даже  неузнавае¬
мости  связи  между  либидо  и  Эго-тенденцией.  Более  внимательно
были  изучены  факторы,  призванные  вызвать  этот  результат,  какое
они  имеют  отношение  к  недостатку  или  успеху  вытеснения.
 [93]

Ранний  анализ
 (1923а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1923:  Zur  Frühanalyse  //  Imago.  —  1923.  —  Bd.  9.  —  S.  222—259.
Издания  на  английском  языке:
 1926:  Infant  analysis  /  /  International  Journal  of  Psycho-Analysis.  —  1926.  —
Vol.  7.  —  P.  31—63.
 1948:  Idem  /  /  Klein,  M.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —
London:  Hogarth,  1948.  —  P.  87—116.
 Эта  статья  —  одна  из  сложных  теоретических  работ,  в  которой  Кляйн  раз¬
ворачивает  модель,  освещающую  взаимосвязь  вытеснения,  торможения  и
сублимации.  Впервые  в  данном  тексте  указывается  на  особую  роль  тревоги
и  ее  разрешения  в  психическом  становлении  субъекта,  как  в  нормальном,
так  и  невротическом  развитии.  Это  послужит  отправной  точкой  в  дальней¬
шем  теоретизировании  М.  Кляйн.  На  ряде  клинических  случаев  она  пока¬
зывает,  как  происходит  смещение  торможений  сексуальных  тенденций  на
деятельность,  связанную  с  обучением,  игрой,  познанием  или  творчеством.
Специальное  внимание  Кляйн  уделяет  иллюстрации  того  положения,  что
ранние  идентификации  являются  предварительной  ступенью  для  последую¬
щих  символообразований,  а  затем  и  сублимаций.  Она  представляет  талант
как  баланс  и  специфические  группировки  различных  фиксаций  и  фантазий,
наполняющих  сублимацию.  Кляйн  показывает  сексуально-символические
вклады  в  развитие  речи  и  движений,  а  также  торможения,  возникающие
на  пути  их  развития.
 Статья  основана  на  трех  неопубликованных  сообщениях:  «Über  die
Hemmung  und  Entwicklung  des  Orientierungssinnes»  —  докладе,  прочи¬
танном  в  Берлинском  психоаналитическом  обществе  в  мае  1921  года;  «Die
infantile  Angst  und  ihre  Bedeutung  fur  die  Etwicklung  der  Persönlichkeit»  —
выступлении  в  Берлинском  психоаналитическом  обществе  в  марте  1922
года;  «Die  Etwicklung  und  Hemmung  von  Fähigkeiten»  —  докладе  на  VII
Международном  психоаналитическом  конгрессе  в  Берлине.
 Перевод  с  английского  O.K.  Ролиной.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

Часто  в  психоанализе  мы  обнаруживаем,  что  невротические
торможения  талантов  детерминируются  вытеснением,  овладевшим
либидинозными  идеями,  ассоциирующимися  именно  с  этими  вида¬
ми  деятельности  и,  таким  образом,  одновременно  самими  видами
деятельности.  В  ходе  анализа  младенцев  и  детей  старшего  возраста
я  натолкнулась  на  материал,  приведший  к  исследованию  некоторых
торможений,  признанных  таковыми  во  время  анализа.  Особенности,
оказавшиеся  в  ряде  случаев  типичными  торможениями,  —  это  неук¬
люжесть  в  играх  и  занятиях  спортом  и  отвращение  к  ним,  незначи¬
тельное  удовольствие  от  учебы  или  же  его  полное  отсутствие,  отсут¬
ствие  интереса  к  какой-либо  дисциплине  или  же  в  целом  различные
степени  так  называемой  лени;  также  очень  часто  «заторможенными»
оказываются  способности  или  интересы,  которые  были  слабее  обыч¬
ных.  В  некоторых  случаях  не  было  установлено,  являются  ли  такие
особенности  истинными  торможениями  и,  поскольку  подобные  тор¬
можения  составляют  часть  личности  любого  человека,  их  нельзя
назвать  невротическими.  Когда  они  были  выявлены  в  ходе  анализа,
мы  обнаружили  —  как  показал  Абрахам  в  случае  невротиков,  стра¬
дающих  от  моторных  торможений1,  —  что  основа  таких  торможе¬
ний  —  сильное  первичное  удовольствие,  вытесненное  из-за  своей
сексуальной  природы.  Оказалось,  что  игра  с  мячом  или  с  обручем,
катание  на  коньках,  на  санях,  занятие  танцами,  гимнастикой,  пла¬
ванием  —  фактически,  все  виды  атлетических  игр  —  имеют  либи-
динозной  катексис,  и  генитальный  символизм  всегда  играет  при
этом  определенную  роль.  То  же  самое  относится  к  дороге  в  школу,
отношениям  с  учителями  —  мужчинами  или  женщинами,  а  также  к
обучению  и  преподаванию  как  таковым.  Конечно  же,  был  выявлен
важный  ряд  активных  и  пассивных,  гетеросексуальных  и  гомосексу¬
альных  детерминант,  варьирующихся  у  разных  индивидов  и  беру¬
щих  начало  от  отдельных  составных  инстинктов.
 1 	Abraham,  K.  Über  eine  konstitutionelle  Grundlage  der  lokomotorischen  Angst  //
 I.  Z.  P.  —  1914.  —  Bd.  2.  —  S.  143—150.
 [97]

98
 Ранний  анализ
 По  аналогии  с  невротическими  торможениями,  те  торможения,
которые  мы  можем  назвать  «нормальными»,  очевидно,  основыва¬
ются  на  конституционально  огромной  способности  к  удовольствию
и  на  их  сексуально-символическом  значении.  Главный  акцент,  тем
не  менее,  должен  быть  сделан  на  сексуально-символическом  значе¬
нии.  Именно  оно,  влияя  на  либидинозный  катексис,  увеличивается
до  такой  степени,  которую  мы  пока  еще  не  можем  определить  как
исходную  диспозицию  и  первичное  удовольствие.  В  то  же  самое
время  именно  оно  навлекает  на  себя  вытеснение,  поскольку  вытес¬
нение  направляется  против  связанного  с  активностью  стиля  сексу¬
ального  удовольствия  и  ведет  к  торможению  этой  активности  или
тенденции.
 Я  пришла  к  заключению,  что  в  огромном  количестве  таких
торможений,  признаваемых  в  качестве  таковых  или  нет,  работа  по
изменению  механизма  завершается  тревогой  и,  в  частности,  «бояз¬
нью  кастрации»;  только  после  устранения  данной  тревоги  появля¬
ется  возможность  добиться  прогресса  в  устранении  торможения.
Такие  наблюдения  предоставили  некоторое  понимание  отношения
между  тревогой  и  торможением,  что  я  собираюсь  обсудить  более
детально.
 Анализ  маленького  Фрица1  в  значительной  степени  пролил  свет
на  эту  внутреннюю  связь  между  тревогой  и  торможением.  В  ходе
этого  анализа,  вторая  часть  которого  была  проведена  очень  глубоко,
я  смогла  установить,  что  тревога  (одно  время  очень  значительная,
но  постепенно,  после  достижения  определенной  точки,  уменьшив¬
шаяся)  постоянно  присутствовала  в  ходе  анализа,  что  всегда  было
признаком  того,  что  торможения  можно  устранить.  Каждый  раз,
когда  устранялась  тревога,  анализ  продвигался  на  шаг  вперед,  и
сравнение  с  другими  случаями  анализа  поддерживает  мое  убежде¬
ние,  что  полнота  нашего  успеха  в  устранении  торможений  сораз¬
мерна  с  тем,  насколько  отчетливо  проявляется  тревога  как  таковая
и  насколько  она  может  быть  устранена2.  Под  успешным  устране¬
 1 	Ср.  «Развитие  одного  ребенка»  [(1921а).  Наст.  том.  С.  11—81].
 2 	У  Фрица  она  проявилась  в  насильственной  форме  (и  мне  кажется  это  очень
важным)  со  всеми  вытекающими  отсюда  последствиями.  Входе  других  слу¬
чаев  анализа  так  было  не  всегда.  Например,  у  Феликса,  тринадцатилетнего
мальчика,  к  анализу  которого  я  также  буду  периодически  обращаться  в  данной

Ранний  анализ
 99
 нием  торможений  я  имею  в  виду  не  то,  что  они  как  таковые  должны
уменьшиться  или  исчезнуть,  а  то,  что  при  анализе  должно  удаться
восстановить  первичное  удовольствие  от  деятельности.  Несомненно,
это  возможно  при  анализе  маленьких  детей,  и  чем  меньше  ребенок,
тем  быстрее  это  случится,  поскольку  тропинка,  которую  нужно
пройти,  чтобы  изменить  механизм  торможения,  у  маленьких  детей
короче  и  проще.  У  Фрица  такому  процессу  устранения  торможений
с  помощью  тревоги  иногда  предшествовало  появление  переходных
симптомов1.  Снова  большей  частью  они  были  устранены  с  помощью
тревоги.  Тот  факт,  что  устранение  таких  торможений  и  симптомов
происходит  с  помощью  тревоги,  несомненно,  доказывает,  что  тре¬
вога  является  их  источником.
 Мы  знаем,  что  тревога  —  один  из  первичных  аффектов.
«Я  сказал,  что  превращение  в  страх  или,  лучше,  разрядка  (Abfuhr)
в  форме  страха  является  ближайшей  участью  подвергнутого  вытес¬
нению  либидо»2.  Таким  образом,  взаимодействуя  с  тревогой,  Эго
повторяет  воздействие,  которое  при  рождении  становится  прототи¬
пом  всей  тревоги  и  использует  то,  что  «страх  является  ходкой  моне¬
той,  на  которую  меняются  или  могут  обмениваться  все  аффекты,
если  соответствующее  содержание  представления  подлежит  вытес¬
нению»  3.  Открытие  того,  как  Эго  пытается  в  различных  неврозах
защититься  от  развития  тревоги,  привело  Фрейда  к  выводу:  «так
что  в  отвлеченном  смысле,  по-видимому,  правильнее  сказать,  что
симптомы  вообще  образуются  лишь  для  того,  чтобы  обойти  неиз-
 работе,  тревога  часто  признавалась  как  таковая,  но  она  не  переживалась  со  столь
могущественным  аффектом.  В  своей  работе  «Кастрационный  комплекс  и  форми¬
рование  характера»^  д-р  Александер  указывает  на  огромное  значение  этого  аф¬
фективного  «проживания».  То,  на  что  был  направлен  психоанализ  в  своем  мла¬
денчестве,  называется  «отреагирование».
 1 	Ср.  Ferenczi,  S.  Über  passagère  Simptombildungen  während  der  Analyse  /  /  Zb.  —
 1912. 	—  Bd.  II.  —  S.  588—596.
 2 	Freud,  S.  Vorlesungen  zur  Einführung  in  die  Psychoanalyse  (1916—1917a)  //
G.  W.  —  Bd.  11.  [Цит.  по  рус.  изд.:  Фрейд,  3.  Введение  в  психоанализ:  Лек¬
ции.  —  М.:  Наука,  1989.]
 3 	Там  же.  [Цит.  по  рус.  изд.  С.  258.]
 Alexander,  F.  The  Castration  Complex  and  the  Formation  of  Character  /  /
I.  J.  PA.  —  1923.  —  Vol.  4.  —  P.  11—42.

100
 Ранний  анализ
 бежное  в  противном  случае  развитие  страха»1.  Соответственно  у
детей  тревога  неизменно  будет  предшествовать  формированию  сим¬
птомов  и  будет  являться  самым  первичным  невротическим  прояв¬
лением,  прокладывая  путь,  скажем,  симптомам.  В  то  же  время  не
всегда  будет  возможным  указать  причину,  почему  тревога  на  ранней
стадии  часто  не  проявляется  или  же  мы  ее  просматриваем.
 Возможно,  вообще  нет  такого  ребенка,  который  бы  не  страдал
от  ночных  кошмаров,  и  мы,  вероятно,  будем  правы,  сказав,  что  у
всех  людей  в  большей  или  меньшей  степени  раньше  или  позже  при¬
сутствует  невротическая  тревога.  «Мы  вспоминаем,  что  мотивом  и
целью  вытеснения  было  только  стремление  избежать  неприятного.
Из  этого  следует,  что  участь  аффекта  психического  коррелята  влече¬
ния  гораздо  важнее,  чем  участь  его  представления,  и  что  именно  этот
момент  является  решающим  в  оценке  процесса  вытеснения.  Если
вытеснению  не  удается  предупредить  появление  неприятного  ощу¬
щения  или  страха,  то  мы  можем  сказать,  что  оно  потерпело  неудачу,
даже  если  бы  оно  достигло  своей  цели  в  части,  касающейся  представ¬
ления»2.  Если  вытеснение  неудачно,  то  его  результатом  является
формирование  симптомов.  «При  неврозах  развиваются  процессы,
стремящиеся  связать  это  развитие  страха,  и  это  им  удается  различ¬
ными  путями»3.
 А  что  происходит  с  количеством  аффекта,  исчезающим,  не  при¬
водя  к  формированию  симптомов,  —  я  имею  в  виду  случай  удачного
 1 	Freud,  S.  Vorlesungen  zur  Einführung  in  die  Psychoanalyse  (1916—1917a)  //
G.  W.  —  Bd.  11.  [Цит.  по  рус.  изд.:  Фрейд,  3.  Введение  в  психоанализ:  Лек¬
ции.  —  М.:  Наука,  1989.  —  С.  258.]  В  ходе  нескольких  случаев  анализа  я  смог¬
ла  установить,  что  дети  часто  скрывают  от  окружающих  их  людей  весьма  суще¬
ственное  количество  тревоги,  хотя  бессознательно  они  знают  о  ее  значении.  Что
касается  мальчиков,  есть  данные,  что  они  считают  свою  тревогу  трусостью  и  сты¬
дятся  ее;  на  самом  деле,  мальчикам  обычно  делают  упрек,  если  они  сознаются  в
этом.  Возможно,  существуют  мотивы  для  того,  чтобы  быстро  и  полностью  забыть
тревогу  детства,  и  можно  быть  уверенным  в  том,  что  за  амнезией  детства  всегда
скрывается  некоторая  первичная  тревога,  которая  может  быть  воссоздана  лишь  с
помощью  действительно  глубоко  проникающего  анализа.
 2 	Freud,  S.  Die  Verdrängung  (1915d)  //  G.  W.  —  Bd.  X.  —  S.  248—261  [«Вы¬
теснение»].  [Цит.  по  рус.  изд.:  Фрейд,  3.  Основные  психологические  теории
в  психоанализе.  Очерк  истории  психоанализа:  Сборник.  —  СПб.:  Алетейя,
 1998.  —  С.  117.]
 3 	Freud,  S.  Vorlesungen  zur  Einführung  in  die  Psychoanalyse  (1916—1917a)  //
G.  W.  —  Bd.  11.  [Цит.  по  рус.  изд.  C.  263.]

Ранний  анализ
 101
 вытеснения?  В  отношении  судьбы  этой  суммы  аффекта,  которой
предназначено  быть  вытесненной,  Фрейд  говорит:  «Количествен¬
ный  фактор  коррелята  влечения  может  постигнуть  троякая  участь,
как  это  показывает  короткий  обзор  психоаналитического  опыта:
влечение  может  быть  совершенно  подавлено,  так  что  нельзя  найти
никаких  его  признаков,  или  оно  проявляется  как  качественно  окра¬
шенный  аффект  или  же  оно  превращается  в  страх»
 Но  как  возможно  подавить  эту  загрузку  аффекта  при  удачном
вытеснении?  Кажется,  будет  правильным  предположить,  что  каж¬
дый  раз,  когда  имеет  место  вытеснение  (не  исключая  случая,  когда
она  удачна),  аффект  разряжается  в  форме  тревоги,  первая  фаза
которой  иногда  не  проявляется  или  же  не  замечается.  Этот  процесс
является  частым  при  тревоге—истерии,  и  мы  также  допускаем,
что  он  существует  там,  где  такая  истерия  на  самом  деле  не  развита.
В  таком  случае  тревога  по-настоящему  присутствовала  бы  бессоз¬
нательно  на  протяжении  периода,  когда  «...считаем  неизбежными
странное  соединение  “бессознательное  сознание  вины”  или  пара¬
доксальный  бессознательный  страх»2.  Правда,  обсуждая  употреб¬
ление  термина  «бессознательные  аффекты»,  Фрейд  продолжает
говорить:  «Нельзя  поэтому  отказать  в  последовательности  такому
выражению,  но  в  сравнении  с  бессознательным  представлением  оно
отличается  тем,  что  бессознательное  представление  после  вытесне¬
ния  сохраняется  в  системе  Ubv  как  реальное  образование:  между
тем  как  бессознательному  аффекту  в  этой  же  системе  соответст¬
вует  только  зародыш  аффекта  как  возможность,  не  получившая
дальнейшего  развития»3.  Далее  мы  видим,  что  загрузка  аффекта,
исчезнувшего  в  результате  удачного  вытеснения,  несомненно,  под¬
верглась  трансформации  в  тревогу,  однако,  когда  вытеснение  про¬
изошло  полностью,  тревога  иногда  вообще  не  проявляется  или  же
 1 	Freud,  S.  Die  Verdrängung  (1915d)  //  G.  W.  —  Bd.  X.  —  S.  248—261  [«Вы¬
теснение»].  [Цит.  по  рус.  изд.:  Фрейд,  3.  Основные  психологические  теории
в  психоанализе.  Очерк  истории  психоанализа:  Сборник.  —  СПб.:  Алетейя,
 1998.  —  С.  117.]
 2 	Freud,  5.  Das  Unbewusste  (1915е)  //G.  W.  —  Bd.  X.  —  S.  264—303  [«Бес¬
сознательное»].  [Цит.  по  рус.  изд.:  Фрейд,  3.  Основные  психологические  тео¬
рии  в  психоанализе.  Очерк  истории  психоанализа:  Сборник.  —  СПб.:  Алетейя,
 1998.  —  С.  136.]
 3 	Там  же.  [С.  137.]

102
 Ранний  анализ
 она  относительно  слаба,  тревога  сохраняется  в  качестве  потенци¬
альной  диспозиции  в  бессознательном.  Механизм,  путем  которого
«связывание»  и  разрядка  этой  тревоги  или  диспозиция  к  ней  дела¬
ются  возможными,  будет  таким  же,  как  в  результате  торможения.
Открытия  психоанализа  научили  нас,  что  торможение  в  меньшей
или  большей  степени  входит  в  развитие  каждого  нормального
индивида,  и  только  количественный  фактор  определяет  здесь,  дол¬
жен  ли  индивид  называться  больным  или  же  здоровым.
 Возникает  вопрос:  почему  здоровый  человек  может  дать  выход
разрядке  в  форме  торможений,  а  у  невротика  это  приводит  к  нев¬
розу?  В  качестве  отличительных  особенностей  обсуждаемых  нами
торможений  можно  выдвинуть  следующие  положения:  1)  опреде¬
ленные  Эго-тенденции  получают  мощный  либидинозный  катексис;
2)  количество  тревоги  распределяется  среди  этих  тенденций  таким
образом,  что  оно  возникает  не  в  виде  тревоги,  а  в  виде  «боли»1,
психического  расстройства,  неуклюжести  и  т.  д.  Однако  анализ
показывает,  что  данные  проявления  представляют  тревогу,  отли¬
чающуюся  только  по  степени  и  не  проявляющуюся  как  таковая.
Соответственно  торможение  будет  подразумевать  то,  что  опре¬
деленное  количество  тревоги  было  поглощено  Эго-тенденцией,  у
которой  либидинозный  катексис  уже  был  прежде.  Таким  обра¬
зом,  основой  удачного  вытеснения  будет  либидинозный  катексис
инстинктов  Эго,  сопровождающийся  в  этом  двустороннем  пути
выходом  в  торможение.
 Чем  совершеннее  механизм  удачного  вытеснения,  тем  труд¬
нее  распознать  тревогу  как  таковую,  даже  в  форме  несклонности.
У  вполне  здоровых  людей,  по  всей  видимости,  достаточно  свобод¬
ных  от  торможений,  она,  в  конечном  счете,  проявляется  только  в
форме  ослабленных  или  отчасти  ослабленных  склонностей2.
 1 	Описывая  связь  между  «болью»  и  тревогой  в  сновидениях,  Фрейд  говорит:
«Все,  что  справедливо  для  неискаженных  страшных  сновидений,  мы  можем
предположить  также  для  таких  сновидений,  которые  претерпели  частичное
искажение,  и  для  прочих  неприятных  сновидений,  мучительные  ощущения  ко¬
торых,  вероятно,  близки  к  страху»  [Freud,  S.  Vorlesungen  zur  Einführung  in
die  Psychoanalyse  (1916—1917a)  //G.  W.  —  Bd.  11.  —  Цит.  по  рус.  изд.
C.  137].
 2 	Даже  в  такой  форме  удачного  вытеснения,  при  которой  трансформация,  которой
подверглась  тревога,  делает  ее  почти  нераспознаваемой,  несомненно,  возможно

Ранний  анализ
 103
 Если  приравнять  способность  использовать  излишнее  либидо
в  катексисе  Эго-тенденций  к  способности  сублимировать,  то,
вероятно,  можно  предположить,  что  человеку,  который  остается
здоровым,  удается  осуществить  это  благодаря  большей  способно¬
сти  к  сублимации  на  очень  ранней  стадии  развития  своего  Эго.
 Теперь  вытеснение  будет  влиять  на  Эго-тенденции,  выбранные
для  этой  цели,  и,  таким  образом,  возникнут  торможения.  В  других
случаях  в  большей  или  меньшей  степени  будут  действовать  меха¬
низмы  неврозов,  результатом  которых  является  формирование
симптомов.
 Мы  знаем,  что  эдипов  комплекс  приводит  в  действие  вытес¬
нение  с  особой  силой  и  в  то  же  время  высвобождает  боязнь  каст¬
рации.  Вероятно,  можно  также  предположить,  что  эта  огромная
«волна»  тревоги  вследствие  ранних  вытеснений  усиливается  уже
существующей  тревогой  (видимо,  только  как  потенциальной  дис¬
позицией),  —  это  последняя  тревога,  возможно,  действовала  непо¬
средственно  как  тревога  кастрации,  которая  берет  свое  начало  в
«первичных  кастрациях»  *.  Возрождая  ранний  материал,  я  неодно¬
кратно  обнаруживала  в  анализе  то,  что  тревога  рождения  является
тревогой  кастрации  и  что  разрешение  тревоги  кастрации  рассеивает
тревогу  рождения.  Например,  я  столкнулась  со  страхом  ребенка,
заключавшимся  в  том,  что,  когда  этот  ребенок  находился  на  льду,
ему  казалось,  что  лед  уйдет  у  него  из-под  ног  или  он  упадет  в  отвер¬
стие  в  мосту,  —  очевидно,  оба  страха  являются  тревогой  рожде¬
ния.  Периодически  я  обнаруживала,  что  данные  страхи  возникали
в  результате  гораздо  менее  очевидных  желаний  —  приведенных  в
действие  вследствие  сексуально-символического  значения  мостов,
катания  на  коньках  и  т.  д.  —  желаний  проложить  путь  обратно  в
мать  путем  коитуса,  и  именно  эти  желания  породили  боязнь  каст¬
 повлиять  на  удаление  очень  большого  количества  либидо.  В  ряде  случаев  анализа
я  обнаружила,  что  на  развитие  привычек  и  особенностей  индивида  повлияли  ли-
бидинозные  идеи.
 Ср.  Freud,  S.  Ober  Triebumsetzungen  insbesondere  der  Analerotik  (1917c)  //
G.  W.  —  Bd.  10.  —  S.  402—410  [«O  превращении  влечений  в  особенности
анальной  эротики»];  Stärcke,  A.  Psychoanalyse  und  Psychiatrie.  —  Leipzig,  Wien,
1921;  Alexander,  F.  The  Castration  Complex  and  the  Formation  of  Character  /  /
I.  J.  PA.  —  1923.  —  Vol.  4.  —  P.  11—42.

104
 Ранний  анализ
 рации.  Данный  факт  также  дает  возможность  легко  понять,  как
зачатие  и  рождение  в  бессознательном  часто  воспринимаются  как
коитус  со  стороны  ребенка,  который,  пусть  и  с  помощью  отца,
таким  образом  проникает  в  материнскую  вагину.
 Кажется,  не  будет  преувеличением  считать  ночные  кошмары,
появляющиеся  в  возрасте  двух  или  трех  лет,  тревогой,  высвобож¬
дающейся  на  первой  стадии  вытеснения  эдипова  комплекса,  связы¬
вание  и  разрядка  которого  впоследствии  происходит  различными
способами1.
 Страх  кастрации,  развивающийся  в  то  время,  когда  эдипов
комплекс  вытесненен,  теперь  направляется  к  уже  получившим
либидинозный  катексис  Эго-тенденциям,  затем,  в  свою  очередь,  с
помощью  этого  катексиса  он  связывается  и  разряжается.
 Я  считаю  вполне  очевидным  то,  что  от  количественного  изоби¬
лия  и  качественной  силы  до  сих  пор  подвергавшихся  воздействию
сублимаций,  зависит  то,  насколько  тревога,  в  которую  они  сейчас
инвестируются,  будет  полно  и  незаметно  распределена  среди  них  и,
таким  образом,  разряжена.
 У  Фрица  и  Феликса  я  смогла  доказать,  что  торможения  удо¬
вольствия  от  движения  были  тесно  связаны  с  торможениями  удо¬
вольствия  от  учебы  и  различных  ЭгсЗ-тенденций  и  интересов  (кото¬
рые  сейчас  я  не  буду  указывать).  Очевидно,  что  в  обоих  случаях
смещение  торможения  или  тревоги  из  одной  группы  Эго-тенден-
ций  в  другую  стало  возможным  благодаря  главному  катексису  сек¬
суально-символического  характера,  общего  для  обеих  групп.
 У  тринадцатилетнего  Феликса,  чей  анализ  я  буду  использовать
для  иллюстрации  своих  заметок  в  следующей  части  данной  работы,
форма,  в  которой  произошло  это  смещение,  представляла  собой
чередование  торможений  между  играми  и  уроками.  В  первые  годы  в
 1  Результат  вытеснения  в  таком  случае  удивительным  образом  обнаруживается
чуть  позже  (в  возрасте  трех  или  четырех  лет  или  даже  позднее)  в  определенных
проявлениях,  часть  из  которых  представляет  собой  полностью  сформированные
симптомы  —  результат  эдипова  комплекса.  Ясно  (тем  не  менее,  данный  факт  все
же  требует  проверки),  что  если  было  бы  возможным  провести  анализ  ребенка  во
время  ночных  кошмаров  или  вскоре  после  них  и  разрушить  эту  тревогу,  то  основа
невроза  была  бы  устранена  и  открылись  бы  возможности  для  сублимации.  Мои
собственные  наблюдения  приводят  меня  к  заключению  о  том,  что  аналитическое
исследование  детей  данного  возраста  возможно.

Ранний  анализ
 105
 школе  он  был  хорошим  учеником,  хотя,  с  другой  стороны,  был  очень
робким  и  неуклюжим  во  всех  видах  игр.  Когда  его  отец  вернулся  с
войны,  он,  бывало,  бил  и  ругал  мальчика  за  трусость,  и  с  помощью
таких  методов  добивался  желаемого  результата.  У  Феликса  обнару¬
жились  способности  к  играм,  он  стал  страстно  ими  увлекаться,  но
бок  о  бок  с  такой  переменой  у  него  развилась  неохота  к  школе,  обуче¬
нию  и  знаниям.  Эта  неприязнь  выросла  в  явную  антипатию,  и  с  этим
он  пришел  на  анализ.  Общий  сексуально-символический  катексис
сформировал  связь  между  двумя  группами  торможений,  что  отчасти
было  вмешательством  отца  и  привело  к  тому,  что  он  стал  считать
игры  сублимацией,  более  гармонирующей  с  его  Эго  и  дающей  воз¬
можность  сместить  все  торможения  с  игр  на  уроки.
 Я  думаю,  что  фактор  «гармонии  с  Эго»  также  является  очень
важным  при  определении  того,  против  какой  либидинозно  инвести¬
рованной  тенденции  будет  направлено  вытесненное  либидо  (разря¬
женное  в  виде  тревоги)  и  какая  тенденция  в  большей  или  меньшей
степени  уступит  торможению.
 Мне  кажется,  что  механизм  смещения  с  одного  торможения
на  другое  аналогичен  механизмам  фобий.  Но  если  в  последнем
идеационная  составляющая  в  результате  смещения  меняется  мес¬
тами  с  замещающей  формацией  без  исчезновения  суммы  аффекта,
то  в  торможении  разрядка  суммы  аффекта,  кажется,  возникает
сразу  же.
 «Как  мы  знаем,  развитие  страха  является  реакцией  Я  на  опас¬
ность  и  сигналом  для  обращения  в  бегство;  поэтому  для  нас  естест¬
венно  предположить,  что  при  невротическом  страхе  Я  предприни¬
мает  такую  попытку  бегства  от  требований  своего  либидо,  относясь
к  этой  внутренней  опасности  так,  как  если  бы  она  была  внешней.
Этим  оправдывается  предположение,  что  там,  где  появляется
страх,  есть  также  то,  чего  люди  боятся.  Но  аналогию  можно  было
бы  провести  дальше.  Подобно  тому  как  попытка  бегства  от  внеш¬
ней  опасности  сменяется  стойкостью  и  целесообразными  мерами
защиты,  так  и  развитие  невротического  страха  уступает  образова¬
нию  симптомов,  которое  сковывает  страх»
 1  Freud,  S.  Vorlesungen  zur  Einführung  in  die  Psychoanalyse  (1916—1917a)  /  /
G.  W.  —  Bd.  11.  [Цит.  по  рус  изд.  C.  258.]

106
 Ранний  анализ
 Представляется,  что  по  аналогии  с  этим  можно  взглянуть  на
торможение  как  на  принудительное  ограничение,  теперь  возникаю¬
щее  изнутри,  из  опасного  избытка  либидо  —  ограничение,  которое
на  протяжении  определенного  периода  истории  человека  принимает
форму  компульсии  извне.  Тогда  вначале  первой  реакцией  Эго  на
опасность  сдерживания  либидо  будет  тревога:  «сигнал  к  бегству».
Однако  побуждение  к  бегству  уступает  место  «отстаиванию  пози¬
ции  и  принятию  подходящих  защитных  мер»:  что  соответствует
формированию  симптома.  Другая  защитная  мера  будет  заключаться
в  подчинении  либидинозных  тенденций  путем  их  ограничения,  то
есть  торможения,  но  это  станет  возможным  в  том  случае,  если  субъ¬
екту  удастся  отвести  либидо  на  активность  инстинктов  самосохра¬
нения  и  таким  образом  разрешить  конфликт  между  инстинктивной
энергией  и  вытеснением  в  области  Эго-тенденций.  Таким  образом,
торможение  как  результат  удачного  вытеснения  будет  одновременно
являться  и  предпосылкой  и  следствием  цивилизации.  Таким  обра¬
зом,  примитивный  человек,  чья  психическая  жизнь  во  многих  отно¬
шениях  похожа  на  психическую  жизнь  невротика1,  достиг  бы  меха¬
низма  невроза,  поскольку,  не  обладая  достаточной  способностью  к
сублимации,  он,  вероятно,  не  обладал  и  способностью  к  механизму
удачного  вытеснения.
 Достигнув  уровня  цивилизации,  обусловленной  вытеснением,
и  будучи  способным  на  вытеснение,  главным  образом,  только
путем  механизмов  невроза,  примитивный  человек  не  смог  бы  про¬
двинуться  дальше  данного  инфантильного  культурного  уровня.
 Сейчас  я  привлеку  внимание  к  выводу,  вытекающему  из  моего
аргумента  по  данному  вопросу.  Оказывается,  что  отсутствие  или
наличие  способностей  (или  даже  степень,  в  которой  они  присутст¬
вуют)  детерминируется  также  иными,  либидинозными  факторами
и  чувствительно  к  изменению  с  помощью  анализа,  несмотря  на  то,
что  кажется,  что  данный  факт  детерминируется  только  конституцио¬
нальными  факторами  и  составляет  часть  развития  Эго-инстинктов.
 Одним  из  основных  факторов  является  либидинозный  катек-
сис  как  необходимая  подготовительная  стадия  к  торможению.
 1 	Ср.  Freud,  S.  Totem  und  Tabu  (1912—1913a)  //G.  W.  —  Bd.  9  [«Тотем  и
табу»].

Ранний  анализ
 107
 Этот  вывод  соответствует  фактам,  неоднократно  наблюдавшимся
в  психоанализе.  Однако  мы  находим,  что  либидинозный  катек-
сис  Эго-тенденции  существует  даже  там,  где  торможение  не  про¬
изошло.  Это  (как  ясно  видно  из  анализа  младенца)  постоянный
компонент  любого  таланта  и  интереса.  Если  это  так,  мы  должны
полагать,  что  для  развития  Эго-тенденции  должна  быть  важной  не
только  конституциональная  диспозиция,  но  и  следующие  факты:
как,  в  какой  период  и  в  каком  количестве  —  фактически  при  каких
условиях—  происходит  соединение  с  либидо.  Так  что  развитие
Эго-тенденции  должно  зависеть  от  судьбы  либидо,  с  которым  она
связана,  так  сказать,  от  успеха  либидинозного  катексиса.  Но  это
уменьшает  значимость  конституционального  фактора  у  талантов,  и,
проводя  аналогию  с  тем,  что  Фрейд  доказал  относительно  болезни,
видно,  что  «случайный»  фактор  имеет  огромное  значение.
 Мы  знаем,  что  на  нарциссической  стадии  Эго-инстинкты  и
сексуальные  инстинкты  все  еще  объединены  потому,  что  вначале
сексуальные  инстинкты  прочно  обосновываются  на  территории
инстинктов  самосохранения.  Исследование  неврозов  переноса  нау¬
чило  нас  тому,  что  они,  в  конечном  счете,  расходятся  в  разные  сто¬
роны,  действуют  как  две  отдельные  формы  энергии  и  развиваются
по-разному.  Тогда  как  дифференциацию  между  Эго-инстинктами
и  сексуальными  инстинктами  мы  считаем  обоснованной,  с  другой
стороны,  из  работ  Фрейда  мы  знаем,  что  некоторая  часть  сексуаль¬
ных  инстинктов  на  протяжении  всей  жизни  продолжает  связываться
с  Эго-инстинктами  и  снабжает  их  либидинозными  компонентами.
То,  что  я  ранее  назвала  сексуально-символическим  катексисом  тен¬
денции  или  активности,  принадлежащей  к  Эго-инстинктам,  соот¬
ветствует  либидинозному  компоненту.  Мы  называем  этот  процесс
катексиса  либидо  «сублимацией»  и  объясняем  его  генезис,  говоря,
что  он  дает  излишнему  либидо,  для  которого  нет  адекватного  удов¬
летворения,  возможность  разрядки,  посредством  чего  запруживание
либидо  уменьшается  или  же  совсем  сходит  на  нет.  Эта  концепция
соответствует  также  утверждению  Фрейда  о  том,  что  процесс  суб¬
лимации  открывает  путь  для  разрядки  сверхмощных,  происходящих
из  отдельных  составных  источников  сексуальности,  возбуждений,  и
дает  им  возможность  быть  обращенными  в  другие  направления.  Он
говорит,  что  таким  образом  у  субъекта  с  ненормальной  конституцио¬

108
 Ранний  анализ
 нальной  диспозицией  излишнее  возбуждение  может  найти  выход  не
только  в  перверсии  или  неврозе,  но  также  и  в  сублимации1.
 В  своем  исследовании  сексуального  происхождения  речи
Шпербер  2  показывает,  что  сексуальные  импульсы  сыграли  важную
роль  в  эволюции  речи,  что  первые  произнесенные  звуки  представ¬
ляли  собой  зов  самца,  привлекающего  самку,  и  такая  элементарная
речь  развилась  как  ритмическое  сопровождение  работы,  которая,
таким  образом,  стала  ассоциироваться  с  сексуальным  удовольст¬
вием.  Джонс  делает  вывод  о  том,  что  сублимация  —  это  онтоге¬
нетическое  повторение  описанного  Шпербером  процесса3.  Однако
обусловливающие  развитие  речи  факторы  в  то  же  время  активны  в
генезисе  символизма.  Ференци  постулирует  то,  что  основа  иден¬
тификации  как  предварительная  стадия  символизма  заключается  в
том,  что  на  ранней  стадии  своего  развития  ребенок  пытается  заново
открыть  свои  телесные  органы  и  их  деятельность  при  встрече  с
любым  объектом.  Поскольку  он  также  проводит  подобное  сравне¬
ние  внутри  своего  собственного  тела,  он,  вероятно,  видит  в  верхней
части  своего  тела  эквивалент  каждой  аффективно  значимой  детали
нижней  части  тела.  Согласно  Фрейду,  ранняя  ориентация  на  соб¬
ственное  тело  субъекта  также  сопровождается  открытием  новых
источников  удовольствия.  Может  быть,  именно  это  делает  воз¬
можным  сравнение  различных  органов  и  областей  тела.  В  конечном
итоге  за  этим  сравнением  следует  процесс  идентификации  с  другими
объектами  —  процесс,  в  котором,  согласно  Джонсу,  принцип  удо¬
вольствия  позволяет  нам  сравнить  два  противоположных  объекта
на  основе  сходства  приносящего  удовольствие  тона  или  интереса4.
Но,  вероятно,  мы  вправе  предположить,  что,  с  другой  стороны,  эти
объекты  и  виды  деятельности,  не  являющиеся  сами  по  себе  источни¬
 1 	Freud,  S.  Drei  Abhandlungen  zur  Sexualtheorie  (1905d)  //G.  W.  —  Bd.  5.  —
S.  29—145  [«Три  очерка  по  теории  сексуальности»].
 2 	Sperber,  H.  Über  den  Einfluss  sexueller  Momente  auf  Enstehung  Entwicklung  der
Sprache  /  /  Imago.  —  1915.  —  Bd.  I.
 3 	Jones,  E.  The  Theory  of  Simbolism  (1916)  /  /  Jones,  E.  Papers  on  Psycho-Analysis.
Bailliere,  2nd  end  1918  —  5th  end  1948.  Ср.  также  Rank,  О.,  Sachs,  H.  Die
Bedeutung  der  Psychoanalyse  für  die  Geisteswissenschaften.  —  Wiesbaden:  Bergmann,
 1913.
 4 	Jones,  E.  Ibid.

Ранний  анализ
 109
 ками  удовольствия,  становятся  таковыми  благодаря  этой  иденти¬
фикации,  поскольку  сексуальное  удовольствие  смещается  на  них
так  же,  как  оно,  по  мнению  Шпербера,  было  смещено  на  работу  у
примитивного  человека.  Затем,  когда  начинает  действовать  вытес¬
нение,  делается  шаг  от  идентификации  к  символообразованию.
Именно  последний  процесс  позволяет  либидо  сместиться  на  другие
объекты  и  виды  деятельности  инстинктов  самосохранения,  изна¬
чально  не  обладающих  приносящим  удовольствие  тоном.  Здесь  мы
приближаемся  к  механизму  сублимации.
 Таким  образом,  мы  видим,  что  идентификация  является  пред¬
варительной  стадией  не  только  для  символообразования,  но  и  для
эволюции  речи  и  сублимации.  Последняя  происходит  с  помощью
символообразования,  когда  либидинозные  фантазии  фиксируются  в
сексуально-символической  манере  на  определенных  объектах,  видах
деятельности  и  интересах.  Я  могу  проиллюстрировать  данное  утвер¬
ждение  следующим  образом.  В  упомянутых  мною  случаях  об  удо¬
вольствии  от  движения  —  игр  и  атлетических  видов  деятельности  —
можно  обнаружить  влияние  сексуально-символического  значения
спортивной  площадки,  дороги  и  т.  д.  (символизирующих  мать),  тогда
как  ходьба,  бег  и  атлетические  движения  всех  видов  обозначают  про¬
никновение  в  мать.  В  то  же  время  ноги,  руки,  тело,  выполняющие
эти  виды  деятельности  и,  вследствие  ранней  идентификации,  при¬
равнивающиеся  к  пенису,  способствовали  возникновению  фантазий,
действительно  относящихся  к  пенису  и  связанным  с  этим  органом
ситуациям  удовлетворения.  Связующим  звеном,  по-видимому,  было
удовольствие  от  движения,  или,  скорее,  орган  удовольствия  сам  по
себе.  Это  та  точка,  при  которой  сублимация  отклоняется  от  форми¬
рования  истерического  симптома,  до  настоящего  времени  следовав¬
шего  тем  же  курсом.
 Чтобы  точнее  изложить  аналогии  и  различия  между  симптомами
и  сублимацией,  я  обращусь  к  фрейдовскому  анализу  Леонардо  да
Винчи.  Фрейд  берет  за  отправную  точку  воспоминания  Леонардо  —
или,  скорее,  фантазию,  —  заключающиеся  в  том,  что,  когда  он  был
еще  совсем  маленьким,  к  нему  вдруг  подлетел  стервятник,  открыл
своим  хвостом  рот  и  несколько  раз  прижался  им  к  его  губам.  Сам
Леонардо  говорит,  что  для  него,  таким  образом,  очень  рано  опреде¬
лился  поглощающий  и  детальный  интерес  к  стервятникам,  и  Фрейд

110
 Ранний  анализ
 показывает,  насколько  такая  фантазия  была  действительно  очень
важной  в  искусстве  Леонардо  и  также  в  его  влечении  к  естествен¬
ным  наукам.
 Из  анализа  Фрейда  мы  узнаем,  что  реальное  воспоминание-
содержание  фантазии  представляет  собой  ситуацию,  когда  мать
кормит  грудью  ребенка  и  целует  его.  Идея  хвоста  птицы  во  рту
(соответствующая  фелляции)  —  это,  по  всей  видимости,  прида¬
ние  фантазии  пассивной  гомосексуальной  формы.  В  то  же  время
мы  видим,  что  фантазия  представляет  собой  конденсацию  ранних
инфантильных  сексуальных  теорий  Леонардо,  которые  привели  его
к  предположению,  что  мать  обладала  пенисом.  Часто  мы  обнаружи¬
ваем,  что,  если  эпистемофилический  инстинкт  рано  ассоциируется  с
сексуальными  интересами,  результатом  этого  является  торможение
или  невроз  навязчивости  и  мания  к  тягостной  задумчивости.  Фрейд
продолжает  демонстрировать,  что  Леонардо  избежал  этой  участи  с
помощью  сублимации  составного  инстинкта,  который,  таким  обра¬
зом,  не  стал  жертвой  вытеснения.  Теперь  мне  хотелось  бы  спросить:
как  Леонардо  избежал  истерии?  Ибо  мне  кажется,  что  причина
истерии  узнаваема  в  этом  конденсированном  элементе  хвоста  стер¬
вятника  в  фантазии  —  элементе,  часто  встречающемся  у  истериков
как  фантазия  о  фелляции,  выраженная,  например,  в  ощущении  кома
в  горле.  Согласно  Фрейду,  в  симптоматологии  истерии  мы  имеем
воспроизведение  способности  к  смещению  эрогенных  зон,  которая
проявляется  в  ранней  ориентации  и  идентификации  ребенка.  Таким
образом,  мы  видим,  что  идентификация  —  это  также  предваритель¬
ная  стадия  формирования  истерического  симптома,  и  именно  эта
идентификация  дает  возможность  истерику  совершить  характерное
смещение  снизу  вверх.  Если  мы  сейчас  предположим,  что  зафик¬
сировавшаяся  у  Леонардо  ситуация  удовлетворения  посредством
фелляции  была  достигнута  тем  же  самым  путем  (идентификация  —
символообразование  —  фиксация),  который  приводит  к  истериче¬
ской  конверсии,  то  мне  кажется,  что  точка  расхождения  возникает
при  фиксации.  У  Леонардо  ситуация,  приносящая  удовольствие,  не
зафиксировалась  как  таковая:  он  перенес  ее  на  Эго-тенденции.  Воз¬
можно,  он  обладал  способностью  осуществить,  очень  рано  в  своей
жизни,  чреватую  последствиями  идентификацию  с  объектами  в
окружающем  его  мире.  Вероятно,  такая  способность  обусловлена

Ранний  анализ
 111
 необычайно  ранним  и  экстенсивным  развитием  от  нарциссического
до  объектного  либидо.  Другой  способствующий  этому  фактор,
кажется,  представляет  собой  способность  удерживать  либидо  в  под¬
вешенном  состоянии.  С  другой  стороны,  мы  можем  предположить,
что  существует  все  же  другой  важный  фактор  для  способности  к
сублимации  —  фактор,  способный  хорошо  формировать  значитель¬
ную  часть  таланта,  которым  конституционально  наделен  индивид.
Я  ссылаюсь  на  легкость,  с  которой  Эго-активность  или  тенденция
берет  на  себя  либидинозный  катексис,  и  на  степень  ее  восприимчи¬
вости;  в  физическом  плане  мы  находим  аналогию  в  готовности,  с
которой  определенная  область  тела  получает  иннервацию,  и  в  зна¬
чении  данного  фактора  в  развитии  истерических  симптомов.  Эти
факторы,  возможно,  конституирующие  то,  что  мы  понимаем  под
«диспозицией»,  формируют  дополнительный  ряд,  подобный  тому,  с
которым  мы  знакомы  из  этиологии  неврозов.  В  случае  Леонардо  не
только  была  установлена  идентификация  между  соском,  пенисом  и
хвостом  птицы,  но  эта  идентификация  слилась  с  интересом  к  дви¬
жению  данного  объекта,  к  самой  птице,  ее  полету  и  пространству,
в  котором  она  летала.  Приносящие  удовольствие  ситуации,  пере¬
житые  в  действительности  или  в  фантазии,  на  самом  деле  остались
бессознательными  или  фиксированными,  но  им  была  отведена  роль
в  Эго-тенденции,  и,  таким  образом,  они  могли  получить  разрядку.
Когда  они  получают  такого  рода  репрезентацию,  фиксации  лиша¬
ются  своего  сексуального  характера;  они  становятся  согласован¬
ными  с  Эго  и,  если  сублимация  удается  —  то  есть  если  они  рас¬
творяются  в  Эго-тенденции,  —  они  не  подвергаются  вытеснению.
Когда  это  случается,  они  обеспечивают  Эго-тенденцию  такой  долей
аффекта,  которая  действует  как  стимул  и  движущая  сила  таланта,
и,  поскольку  Эго-тенденция  предоставляет  им  свободное  про¬
странство  для  упражнения  себя  в  согласующейся  с  Эго  манере,  они
позволяют  без  препятствия  раскрыться  фантазии  и  таким  образом
сами  получают  разрядку.
 С  другой  стороны,  при  истерической  фиксации  фантазия
настолько  крепко  держится  за  ситуацию  удовольствия,  что  перед
тем,  как  сублимация  станет  возможной,  она  уступает  место  вытес¬
нению  и  фиксации.  И,  таким  образом,  допуская  то,  что  действуют
другие  этиологические  факторы,  она  вынуждена  находить  репре¬

112
 Ранний  анализ
 зентацию  и  разрядку  в  истерических  симптомах.  Путь,  по  которому
развился  научный  интерес  Леонардо  к  полету  птиц,  показывает,  что
при  сублимации  также  продолжает  действовать  фиксация  на  фанта¬
зии  со  всеми  ее  детерминантами.
 Фрейд  детально  суммировал  существенные  характеристики
истерических  симптомов1.  Если  мы  применим  описанную  им  разра¬
ботку  к  сублимации  Леонардо,  рассматриваемой  в  связи  с  фантазией
 0 	стервятнике,  мы  увидим  аналогию  между  симптомами  и  сублима¬
цией.  Я  полагаю  также,  что  эта  сублимация  соответствует  формуле
Фрейда  о  том,  что  истерический  симптом  часто  выражает,  с  одной
стороны,  маскулинную,  а  с  другой  стороны,  феминную  бессозна¬
тельную  сексуальную  фантазию.  У  Леонардо  феминная  сторона
выражена  пассивной  фантазией  о  фелляции,  маскулинная  фантазия,
кажется,  узнаваема  в  цитируемом  Фрейдом  отрывке  из  заметок
Леонардо,  выступающим  как  пророчество:  «С  Большого  Лебедя
свой  первый  полет  предпримет  большая  птица,  наполняя  вселенную
изумлением,  все  писания  своей  славой,  и  вечное  сияние  есть  то  гнез¬
до,  где  она  рождена»  2.  Не  означает  ли  это,  что  он  добился  признания
матерью  своих  генитальных  достижений?  Я  думаю,  что  эта  фанта¬
зия,  выражающая  также  раннее  инфантильное  желание,  была  пред¬
ставлена  вместе  с  фантазией  о  стервятнике  в  его  научном  изучении
полета  птиц  и  аэронавтики.  Таким  образом,  генитальная  активность
Леонардо,  сыгравшая  столь  незначительную  роль  в  отношении  фак¬
тического  инстинктивного  удовлетворения,  полностью  растворилась
в  его  сублимациях.
 Согласно  Фрейду,  истерическая  атака  —  это  просто  репре-
зентация-пантомима  фантазий,  переведенная  на  язык  движения  и
спроецированная  на  двигательную  сферу.  Можно  сделать  анало¬
гичное  утверждение  касательно  тех  фантазий  и  фиксаций,  которые,
например  у  художника,  репрезентируются  физическими  моторными
иннервациями  в  отношении  к  собственному  телу  субъекта  или  какому-
нибудь  другому  посреднику.  Данное  утверждение  согласуется  с  тем,
 1 	Freud,  S.  Hysterische  Phantasien  und  ihre  Beziehung  zur  Bisexualität  (1908a)  /  /
G.  W.  —  Bd.  7.  —  S.  191—199  [«Истерические  фантазии  и  их  отношение  к  би¬
сексуальности  »  ].
 2 	[Freud,  S.  Eine  Kindheitserinnerung  des  Leonardo  da  Vinci  (1910c)  //G.  W.  —
Bd.  8.  —  S.  127—211.  Цит.  по  рус.  изд.:  Фрейд,  3.  Художник  и  фантазирова¬
ние.  М.,  1995.  —  С.  206.]

Ранний  анализ
 ИЗ
 что  написали  Ференци  и  Фрейд  об  аналогиях  и  связях  между  искус¬
ством  и  истерией,  с  одной  стороны,  и  истерической  атакой  и  коиту¬
сом,  с  другой.
 Теперь,  когда  истерическая  атака  использует  для  своего  мате¬
риала  особую  конденсацию  фантазий,  развитие  либо  интереса  к
искусству,  либо  творческого  таланта  будет  отчасти  зависеть  от
изобилия  и  интенсивности  фиксаций  и  фантазий,  представленных  в
сублимации.  Весьма  важным  будет  не  только  то,  в  каких  количествах
присутствуют  все  имеющие  к  этому  отношение  конституциональные
и  случайные  факторы  и  насколько  гармонично  они  взаимодействуют,
но  и  то,  какова  степень  генитальной  деятельности,  которая  может
отклоняться  в  сублимацию.  Подобным  образом  в  истерии  всегда
достигался  примат  генитальной  зоны.
 Гениальность  отличается  от  таланта  не  только  количественно,  но
и  по  своему  существенному  качеству.  Несмотря  на  это,  мы  можем
предположить  для  нее  те  же  самые  генетические  условия,  как  и  для
таланта.  Гениальность  кажется  возможной,  когда  все  вышеуказан¬
ные  факторы  присутствуют  в  таком  изобилии,  что  они  вызывают
уникальные  группировки,  образованные  из  единиц,  обладающих
определенным  существенным  сходством,  —  я  имею  в  виду  либиди-
нозные  фиксации.
 Обсуждая  вопрос  сублимации,  я  предположила,  что  одним
детерминирующим  фактором  ее  успеха  является  то,  что  фиксации,
предназначенные  для  сублимации,  не  должны  подвергаться  вытес¬
нению  слишком  рано,  так  как  это  устраняет  возможность  развития.
Поэтому  мы  должны  постулировать  дополнительный  ряд  между
формированием  симптомов,  с  одной  стороны,  и  удачной  сублимацией,
с  другой,  —  ряд,  который  включает  также  возможности  менее  удач¬
ной  сублимации.  На  мой  взгляд,  мы  обнаруживаем  то,  что  фиксация,
приводящая  к  симптому,  уже  находилась  на  пути  к  сублимации,  но
была  отрезана  от  нее  вытеснением.  Чем  раньше  это  случается,  тем
больше  фиксация  будет  удерживать  действительный  сексуальный
характер  ситуации  удовольствия  и  тем  больше  будет  сексуализиро-
вать  тенденцию,  на  которую  поместила  свой  либидинозный  катексис,
вместо  растворения  в  этой  тенденции;  также  тем  более  неустойчи¬
вой  будет  эта  тенденция  или  интерес,  поскольку  она  будет  постоянно
подвергаться  атаке  вытеснения.

114
 Ранний  анализ
 Мне  бы  хотелось  добавить  несколько  слов  о  разнице  между
неудачной  сублимацией  и  торможением  и  об  отношениях  между
ними.  Я  уже  упомянула  некоторые  торможения,  названные
мною  нормальными,  возникшие  там,  где  было  удачное  вытесне¬
ние.  Когда  они  были  разрешены  при  анализе,  я  обнаружила,  что
отчасти  они  основывались  на  очень  сильных  сублимациях.  Послед¬
ние  действительно  были  сформированы,  но  были  заторможены
либо  только  в  некоторой  степени,  либо  полностью.  Они  не  носили
характер  неудачных  сублимаций,  колеблющихся  между  формиро¬
ванием  симптома,  невротическими  чертами  и  сублимацией.  Лишь
в  анализе  они  были  признаны  как  торможения;  проявлялись  они  в
негативной  форме  как  недостаток  склонности  или  способности  или
же  изредка  как  ослабление  в  них.  Торможение  формируется  (как
я  пыталась  показать  на  С.  98—99)  путем  переноса  излишнего
либидо,  находящего  разрядку  в  качестве  тревоги,  на  сублимации.
Таким  образом,  сублимация  уменьшается  или  разрушается  вытес¬
нением  в  форме  торможения,  но  формирование  симптома  избега¬
ется,  поскольку  тревога  разряжается  в  манере,  аналогичной  той,
известной  нам  при  формировании  истерического  симптома.  Соот¬
ветственно  мы  можем  предположить,  что  у  нормального  человека
состояние  здоровья  достигается  посредством  торможений,  кото¬
рым  содействовало  удачное  вытеснение.  Если  количество  тревоги,
инвестирующее  торможения,  превышает  количество  сублимации,
то  результатом  этого  будет  невротическое  торможение,  поскольку
«перетягивание  каната»  между  либидо  и  вытеснением  более  не
происходит  на  поле  Эго-тенденций,  и  поэтому  в  действие  приво¬
дятся  те  же  самые  процессы,  которые  используются  при  неврозах
для  связывания  тревоги.  В  то  время  как  при  неудачной  сублима¬
ции  фантазии  на  своем  пути  к  сублимации  встречают  вытеснение
и  поэтому  становятся  фиксированными,  мы  можем  предположить,
что  для  торможения  сублимации  необходимо,  чтобы  она  сначала
действительно  существовала  как  сублимация.  Здесь  мы  можем
снова  постулировать  уже  подразумевавшийся  дополнительный  ряд
между  симптомами,  с  одной  стороны,  и  удачной  сублимацией,  с
другой.  Однако  мы  можем  предположить,  что,  с  другой  стороны,
когда  сублимации  удачны  и,  следовательно,  незначительное  коли¬
чество  готового  разрядиться  в  тревоге  либидо  удерживается  в  Эго,

Ранний  анализ
 115
 необходимость  в  торможении  уменьшается.  Мы  можем  быть  уве¬
ренными  также,  что  чем  более  удачна  сублимация,  тем  меньше  она
будет  подвергаться  вытеснению.  Здесь  мы  вновь  можем  постули¬
ровать  дополнительный  ряд.
 Мы  знаем  о  значении  мастурбационных  фантазий  в  истериче¬
ских  симптомах  и  истерических  атаках.  Позвольте  мне  проиллю¬
стрировать  действие  мастурбационных  фантазий  на  сублимацию.
У  тринадцатилетнего  Феликса  при  анализе  обнаружилась  следую¬
щая  фантазия.  Он  играл  с  несколькими  красивыми  обнаженными
девушками,  груди  которых  гладил  и  ласкал.  Он  не  видел  нижнюю
часть  их  тел.  Они  играли  в  футбол.  За  этой  сексуальной  фантазией,
которая  у  Феликса  была  заменой  онанизма,  в  ходе  анализа  после¬
довало  много  других  фантазий,  некоторые  в  форме  грез,  некоторые
в  форме  ночных  сновидений,  они  были  заменой  онанизма,  и  все
были  связаны  с  играми.  Эти  фантазии  показали,  как  некоторые  из
его  фиксаций  развились  в  интерес  к  играм.  В  первой  сексуальной
фантазии,  являющейся  лишь  фрагментарной,  коитус  был  замещен
футболом1.  Эта  игра,  вместе  с  другими  играми,  полностью  погло¬
тила  его  интерес  и  амбицию,  так  как  эта  сублимация  была  усилена
путем  реакции  в  качестве  защиты  от  других,  вытесненных  и  затор¬
моженных  интересов,  менее  согласующихся  с  Эго.
 Это  реактивное  и  с  другой  стороны  навязчивое  усиление  в
целом  очень  даже  может  быть  детерминирующим  фактором  в  том
разрушении  сублимаций,  которые  иногда  возникают  при  анализе,
хотя,  как  правило,  наш  опыт  показывает  то,  что  анализ  только
выявляет  сублимацию.  От  симптома  отказываются  как  от  чрез¬
вычайно  замещающей  формации,  когда  фиксации  разрешаются  и
открываются  другие  каналы  для  разрядки  либидо.  Но  осознание
таких  фиксаций  в  качестве  формирования  основы  для  сублимации,
как  правило,  имеет  иной  результат:  очень  часто  сублимация  усили¬
вается,  поскольку  она  сохраняется  как  самый  удобный  и,  вероятно,
самый  ранний  замещающий  канал  для  разрядки  либидо,  которое
должно  оставаться  неудовлетворенным.
 1 	В  анализе  мальчиков  и  девочек  я  обнаружила  типичным  данное  значение  фут¬
бола,  фактически,  всех  игр  с  мячом.  Далее  я  проиллюстрирую  это  утверждение;
сейчас  я  просто  обозначу  свой  вывод.

116
 Ранний  анализ
 Мы  знаем,  что  фиксация  на  «первичных»  сценах  или  фантазиях
сильна  в  генезисе  невроза.  Приведу  пример  важности  первичных
фантазий  в  развитии  сублимации.  Фриц,  которому  было  около  семи
лет,  рассказывал  много  фантазий  о  «Пипи-генерале»  (генитальный
орган),  который  вел  солдат,  «Пипи-капелек»,  по  улицам;  Фриц  дал
подробное  описание  ситуации  и  расположение  этих  улиц  и  сравнил
их  с  формой  букв  алфавита.  Генерал  вел  солдат  в  деревню,  где  рас¬
положился  их  полк.  Сутью  этих  фантазий  был  коитус  с  матерью,
сопровождающийся  движениями  пениса  и  выбранным  им  путем.  Из
контекста  фантазий  кажется,  что  в  то  же  самое  время  это  мастур-
бационные  фантазии.  Мы  обнаружили,  что  они  действовали  в  его
сублимациях  наряду  с  другими  элементами,  в  развитии  которых  на
данный  момент  я  не  могу  углубиться.  Когда  Фриц  ехал  на  своем
«самокате»,  он  придавал  особое  значение  к  совершению  поворотов
и  изгибов1,  которые  он  также  описывал  в  различных  фантазиях  о
своем  Пипи.  Например,  однажды  он  сказал,  что  изобрел  некий
метод  в  отношении  Пипи.  Этот  метод  заключался  в  умении,  не  при¬
касаясь  рукой  к  Пипи,  извивая  и  поворачивая  все  тело,  заставить
Пипи  рывком  появляться  в  дырочке  трусов.
 У  него  периодически  были  фантазии  об  изобретении  специаль¬
ных  видов  мотоциклов  и  машин.  Смысл  таких  конструкций  его  фан¬
тазии  2  неизбежно  заключался  в  приобретении  особого  мастерства  в
управлении  транспортным  средством  и  умении  разворачивать  его.
«Женщины,  —  говорил  он,  —  возможно,  могут  управлять,  но  они
не  могут  достаточно  быстро  делать  поворот».  Одной  из  его  фан¬
тазий  было  то,  что  все  дети,  девочки  и  мальчики,  как  только  рож¬
 1 	Его  огромному  восхищению  и  умению  в  этом  развлечении  изначально  предшест¬
вовала  неуклюжесть  и  неприязнь.  При  анализе,  прежде  всего,  возникло  колебание
между  наслаждением  и  неприязнью  —  что  также  возникло  в  отношении  других
его  подвижных  игр  и  занятий  спортом.  Позднее  он  достиг  продолжительного  удо¬
вольствия  и  умения  вместо  детерминированного  страхом  кастрации  торможения.
Та  же  самая  детерминация  становится  очевидной  в  отношении  его  торможения
(а  следовательно,  его  удовольствия)  от  катания  на  санках.  Здесь  он  снова  делал
особый  акцент  на  различных  принимаемых  им  позах.  Мы  обнаружили  аналогич¬
ную  установку  ко  всем  подвижным  играм  и  занятиям  спортом.
 2 	Было  ясно,  что  смысл  механизмов  и  конструкций  придуманного  им  метода  всегда
заключался  в  движениях  и  функциях  Пипи,  для  совершенствования  которых  вы¬
думывались  эти  изобретения.

Ранний  анализ
 117
 дались,  имели  свои  собственные  мотоциклы.  Каждый  ребенок  мог
посадить  трех  или  четырех  детей  на  свой  мотоцикл  и  мог  бросить  их
на  дороге  в  любом  месте.  Непослушные  дети  падали  с  мотоцикла,
когда  тот  резко  заворачивал  за  угол,  а  остальные  высаживались  на
конечной  станции  (рождались).  Упоминая  букву  «Б»,  в  отношении
которой  у  него  было  много  фантазий,  он  сказал,  что  ее  дети,  малень¬
кие  «в»,  могли  заводить  мотоцикл  и  управлять  им,  даже  будучи  оде¬
тыми  в  длинную  одежду.  У  всех  них  были  мотоциклы,  на  которых
они  за  четверть  часа  могли  уехать  дальше,  чем  взрослые  пройти  за
час,  дети  были  лучше  в  беге,  прыжках  и  всех  видах  телесной  лов¬
кости.  У  него  также  было  много  фантазий  о  разных  видах  транс¬
портных  средств,  которые  ему  хотелось  бы  иметь  и  на  которых  он
бы  добирался  до  школы,  как  только  бы  приобрел  их,  взяв  при  этом
свою  мать  и  сестру.  Однажды  он  проявил  тревогу  в  отношении  идеи
заливки  бензина  в  бак  двигателя  из-за  опасности  взрыва.  Оказа¬
лось,  что  в  фантазии  о  наполнении  большого  или  маленького  мото¬
цикла  бензином,  последний  представлял  «Пипи-воду»  или  сперму,
которая,  как  он  полагал,  была  необходима  для  коитуса,  в  то  время
как  особенно  искусное  владение  мотоциклом  и  совершение  постоян¬
ных  поворотов  и  изгибов  обозначало  умение  в  коитусе.
 Довольно  рано  в  своей  жизни  у  него  обнаружился  признак  силь¬
ной  фиксации  на  дороге  и  всем,  что  с  ней  связано.  Однако  когда  ему
было  около  пяти  лет,  у  него  возникла  заметная  неприязнь  к  пешим
прогулкам.  К  тому  же  в  этом  возрасте  у  него  было  поразительное
отсутствие  понимания  расстояния  во  времени  и  пространстве.  Так,
когда  мы  находились  в  дороге  уже  несколько  часов,  Фриц  думал,
что  он  все  еще  в  своем  родном  городе.  С  его  отвращением  к  пешим
прогулкам  было  связано  абсолютное  отсутствие  интереса  к  месту,
где  он  останавливался,  и  полное  отсутствие  какой-либо  способности
ориентироваться  или  некоего  чувства  ориентации.
 Большой  интерес  к  транспортным  средствам  принял  форму
наблюдения  за  повозками  из  окна  или  входа  в  здание,  а  также  форму
страсти  к  автомобильному  делу.  Его  главным  занятием  было  притво¬
ряться  кучером  или  шофером,  сидя  на  сдвинутых  стульях,  образовы¬
вавших,  таким  образом,  транспортное  средство.  Фриц  так  искренне
посвящал  себя  этой  игре,  на  самом  деле  заключающейся  в  том,  что
он  просто  очень  тихо  сидел  на  стульях,  что  это  казалось  компульсией,

118
 Ранний  анализ
 особенно  если  у  него  не  проявлялось  абсолютно  никакой  склонно¬
сти  к  другому  виду  игры.  Именно  в  это  время  я  начала  его  анализ.
И  спустя  несколько  месяцев  произошла  большая  перемена  не  только
в  этом  отношении,  но  и  в  развитии  в  целом.
 До  сих  пор  он  был  свободен  от  тревоги,  однако  во  время  ана¬
лиза  возникла  сильная  тревога,  которая  была  разрешена  аналити¬
чески.  На  последней  стадии  анализа  проявилась  фобия  мальчишек
с  улицы.  Это  было  связано  с  тем,  что  на  улице  к  Фрицу  перио¬
дически  приставали  мальчишки.  Он  стал  бояться  их,  и  в  конеч¬
ном  итоге  его  невозможно  было  уговорить  выйти  одному  на  улицу.
Я  не  смогла  добраться  до  этой  фобии  аналитически,  потому  что  по
внешним  причинам  анализ  не  мог  быть  продолжен,  но  я  узнала,
что  вскоре  после  того,  как  мы  внезапно  прекратили  анализ,  фобия
исчезла  полностью,  и  за  ней  последовало  особое  удовольствие  от
пеших  прогулок1.
 Вместе  с  этим  у  него  развилось  более  живое  чувство  к  ориента¬
ции  в  пространстве.  Вначале  его  интерес  в  особенности  направлялся
на  вокзалы  и  двери  железнодорожных  вагонов,  а  позднее  на  входы
в  здания,  в  которые  он  заходил.  Он  стал  интересоваться  трамвай¬
ными  путями  и  улицами,  по  которым  они  ходили.  Анализ  устранил
его  неприязнь  к  игре,  которая,  как  оказалось,  имела  много  детерми¬
нирующих  факторов.  Его  интерес  к  транспортным  средствам,  рано
развившийся  и  носивший  навязчивый  характер,  теперь  проявился  в
отношении  многих  игр,  в  которые,  в  противоположность  монотон¬
ной  игре  в  шофера,  он  играл  с  изобилием  фантазии.  Также  он  обна¬
ружил  огромный  интерес  к  лифтам  и  поездкам  в  них.  В  это  время
Фриц  заболел  и  должен  был  оставаться  в  постели,  придумав  меж
тем  следующие  игры.  Он  ползал  под  одеялом  и  говорил:  «Дырка
все  больше  и  больше,  скоро  я  выберусь  отсюда».  Говоря  это,  он
медленно  приподнимал  одеяло  на  другом  краю  кровати,  до  тех  пор
пока  отверстие  не  становилось  достаточно  большим  для  того,  чтобы
 1 	Однажды,  когда  ему  было  два  года  и  девять  месяцев,  он  убежал  из  дома  и  без
всякого  страха  пересек  улицу  с  большим  потоком  машин.  Эта  склонность  к  убега¬
нию  наблюдалась  в  течение  примерно  шести  месяцев.  Позднее  он  стал  проявлять
заметную  осторожность  в  отношении  автомобилей  (анализ  показал,  что  это  была
невротическая  тревога),  а  желание  убегать,  равно  как  и  его  наслаждение  от  прогу¬
лок,  казалось,  окончательно  исчезло.

Ранний  анализ
 119
 он  мог  выползти  из-под  одеяла.  Затем  он  играл  в  игру,  как  будто
бы  он  отправлялся  в  путешествие  под  одеялом;  он  показывался  то
на  одном  краю  кровати,  то  на  другом,  а  когда  добирался  до  изголо¬
вья,  говорил,  что  это  «надземка»,  имея  в  виду  противоположность
подземки.  Он  был  чрезвычайно  поражен  видом  железнодорожных
путей  метро,  выходящих  из-под  земли  на  конечной  остановке  и
продолжающихся  над  землей.  В  этой  игре  с  одеялом  он  тщательно
следил  за  тем,  чтобы  во  время  его  путешествия  оно  не  поднималось
сразу  с  обеих  сторон,  чтобы,  таким  образом,  его  было  видно  только
тогда,  когда  он  появлялся  на  одном  или  другом  краю  кровати,  назы¬
ваемом  им  «конечной  станцией».  Затем  у  него  была  другая  игра  с
одеялом;  она  заключалась  в  том,  что  он  вылезал  из-под  одеяла  и
залезал  под  него  в  разных  местах.  Однажды,  играя  в  эти  игры,  он
сказал  своей  матери:  «Я  иду  в  твой  животик».  Примерно  в  это  вре¬
мя  у  него  появилась  следующая  фантазия.  Он  спускался  в  метро.
Там  было  много  людей.  Кондуктор  быстро  поднимался  вверх  и
спускался  вниз  по  ступенькам,  давая  людям  билеты.  Он  ездил
в  метро  под  землей  до  тех  пор,  пока  не  доехал  до  того  места,  где
железнодорожные  линии  пересекались.  Там  была  дыра  и  какая-то
трава.  В  другой  игре  в  постели  Фриц  несколько  раз  водил  игрушеч¬
ный  автомобиль  с  шофером  по  одеялу,  свернутому  им  в  виде  холма.
Затем  он  сказал:  «Шофер  всегда  хочет  подняться  на  гору,  но  это
плохая  дорога».  Потом,  заставляя  шофера  заехать  под  одеяло,  —
«Вот  верный  путь».  Его  особенно  интересовала  часть  электриче¬
ской  железной  дороги,  где  была  только  одна  линия  и  образовыва¬
лась  петля.  Он  говорил  об  этом,  что  петля  необходима  на  тот  случай,
если  другой  поезд  придет  в  противоположном  направлении  и  будет
столкновение.  Он  описывал  эту  опасность  своей  матери:  «Слушай,
если  два  человека  идут  навстречу  друг  другу  из  противополож¬
ных  мест  (говоря  это,  он  бежал  ей  навстречу),  они  сталкиваются
друг  с  другом,  так  же  сталкиваются  две  лошади,  если  они  делают
то  же  самое».  Его  частой  фантазией  было  представлять,  какая  мать
изнутри:  как  она  устроена,  особенно  живот.  За  этой  фантазией
последовала  фантазия  о  качелях  или  карусели,  на  которых  находи¬
лось  несколько  маленьких  людей,  поочередно  садящихся  друг  за
другом  и  сходящих  с  другой  стороны.  Там  был  некто,  нажимающий
на  что-то  и  помогающий  им  это  делать.

120
 Ранний  анализ
 Какое-то  время  новое  восхищение  прогулками  и  другие  инте¬
ресы  Фрица  сохранялись,  однако  спустя  несколько  месяцев  за  ними
последовала  старая  неприязнь  к  пешим  прогулкам.  Она  все  еще  при¬
сутствовала,  когда  недавно  я  вновь  начала  анализ  мальчика.  Ему
было  около  семи  лет1.
 В  ходе  следующей  части  анализа,  который  теперь  осущест¬
влялся  очень  глубоко,  эта  неприязнь  возросла  и  ясно  проявлялась
как  торможение  до  тех  пор,  пока  не  выявилась,  а  следовательно,  не
могла  быть  разрешена  находящаяся  за  ним  тревога.  Именно  дорога
в  школу  вызывала  столь  огромную  тревогу.  Мы  обнаружили,  что
одной  из  причин  нелюбви  Фрица  к  дорогам,  по  которым  он  ходил
в  школу,  были  растущие  вдоль  них  деревья.  Напротив,  дороги,  с
обеих  сторон  которых  располагались  поля,  он  считал  красивыми,
поскольку  там  могли  быть  проложены  тропинки,  и  поля  могли  бы
превратиться  в  сады,  если  бы  были  посажены  и  политы  цветы2.  Его
антипатия  к  деревьям,  которая  за  какое-то  время  приняла  форму
страха  лесов,  оказалась  отчасти  детерминированной  фантазиями  о
срубленном  дереве,  которое  могло  упасть  на  него.  Дерево  обозначало
для  него  огромный  пенис  отца,  который  он  хотел  отрезать  и  которого
поэтому  боялся.  О  его  страхе  на  пути  в  школу  мы  узнаем  из  различ¬
ных  фантазий.  Однажды  он  рассказал  мне  о  мосте  по  дороге  в  школу
(существовавшем  только  в  его  воображении)3.  Если  бы  в  нем  была
дыра,  он  мог  бы  в  нее  провалиться.  В  другой  раз  он  увидел  лежа¬
щий  на  тропинке  толстый  кусок  веревки,  ставший  причиной  тревоги,
поскольку  напомнил  ему  змею.  Также  в  это  время  он  пытался  часть
пути  проскакать  на  одной  ноге,  объясняя  это  тем,  что  другая  нога
отрезана.  В  связи  с  увиденной  в  книге  картинкой  у  него  были  фанта¬
зии  о  ведьме,  которая  повстречается  ему  по  дороге  в  школу  и  выльет
на  него  и  его  ранец  кувшин  чернил.  Здесь  кувшин  означал  пенис
 1У  мальчика  был  рецидив,  случившийся  отчасти  из-за  того,  что,  желая  быть  ос¬
торожной,  я  не  провела  анализ  достаточно  глубоко.  Однако  часть  полученного
результата  оказалась  прочной.
 2 	С  выращиванием  цветов  была  связана  его  привычка  мочиться  в  определенных
местах  по  дороге  в  школу.
 3 	Ferenczi,  S.  Die  Simbolik  der  Brücke  //  I.  Z.  P.  —  1921.  —  Bd.  VII.  —  S.  211—
213.

Ранний  анализ
 121
 матери*.  Затем  он  внезапно  добавил,  что  боялся  кувшина,  но  в  то  же
самое  время  тот  был  прекрасен.  В  другой  раз  у  него  была  фантазия
 0 	том,  что  он  встретил  красивую  ведьму  и  пристально  посмотрел  на
корону  на  ее  голове.  Из-за  того,  что  он  так  посмотрел  на  нее  {kuckte},
он  стал  кукушкой  {Kuckuck},  она  заклинаниями  лишила  его  ранца  и
превратила  из  кукушки  в  голубя  (то  есть  в  существо  женского  пола,
как  он  думал).
 Приведу  пример  фантазий,  возникших  в  анализе  позже,  в
которых  очевиднее  первоначальное  значение  удовольствия  от
дороги.  Однажды  Фриц  сказал  мне,  что,  если  бы  не  дорога,  ему  бы
нравилось  ходить  в  школу.  Теперь,  чтобы  избежать  этой  дороги,
он  фантазировал  о  том,  что  перекинул  лестницу  из  окна  своей  ком¬
наты  в  окно  своей  учительницы,  в  таком  случае  он  и  его  мать  могли
бы  передвигаться  вместе,  переползая  со  ступеньки  на  ступеньку.
Затем  он  рассказал  мне  о  веревке,  протянутой  между  этими
окнами,  по  которой  его  и  сестру  перетягивали  в  школу.  Там  нахо¬
дился  слуга,  который  помогал  им,  кидая  веревку,  помогали  также
дети,  уже  находившиеся  в  школе.  Он  сам  кидал  веревку  обратно,
«передвигал  веревку»,  как  он  это  называл2.
 В  ходе  анализа  он  стал  намного  более  активным  и  поэтому
рассказал  мне  следующую  историю,  названную  им  «Грабеж  на
большой  дороге»:  богатый  и  счастливый  джентльмен  захотел
жениться,  хотя  был  еще  очень  молодым.  Он  вышел  на  улицу  и
увидел  там  красивую  леди  и  спросил,  как  ее  зовут.  Она  ответила:
«Это  вас  не  касается».  Затем  он  спросил,  где  она  живет.  Она  опять
ему  ответила,  что  это  не  его  дело.  Их  разговор  становился  все
громче  и  громче.  Затем  подошел  полицейский,  наблюдавший  за
ними  все  это  время,  и  посадил  этого  человека  в  роскошный  эки¬
 1 	Его  ассоциации  на  то,  что  он  запачкан  чернилами:  растительное  масло  и  сгущен¬
ное  молоко  —  жидкости,  которые,  как  показал  анализ,  обозначали  в  его  психи¬
ке  сперму.  Он  полагал,  что  в  пенисах  отца  и  матери  находилась  смесь  фекалий  и
спермы.
 2 	Это  было  частью  очень  длинной  и  обильно  детерминированной  фантазии,  пре¬
доставившей  материал  для  различных  теорий  произведения  потомства  и  рождения.
Он  также  обнаружил  другие  ассоциации  на  изобретенную  им  самим  машину,  с  по¬
мощью  которой  он  мог  протянуть  веревку  к  разным  частям  города.  Эта  фантазия
вновь  выявила  идею  о  том,  что  он  был  порожден  своим  отцом,  и  данная  идея  была
соединена  с  идеями  коитуса  с  его  стороны.

122
 Ранний  анализ
 паж  —  в  таких  экипажах  ездили  благородные  джентльмены.  Он
привез  его  в  дом  с  железными  решетками  на  окнах  —  тюрьму.  Его
обвинили  в  грабеже  на  большой  дороге.  «Это  именно  то,  как  ты
это  называешь»
 Его  первоначальное  удовольствие  от  дорог  соответствовало
желанию  коитуса  с  матерью,  и  поэтому  оно  не  могло  действо¬
вать  в  полной  мере,  пока  не  была  разрешена  тревога  кастрации.
Подобным  образом,  мы  видим,  что  в  тесной  связи  с  этим  любовь
к  исследованию  дорог  и  улиц  (что  сформировало  основу  чувства
ориентации)  развилась  с  высвобождением  сексуального  любо¬
пытства,  которое  иначе  было  бы  вытеснено  из-за  страха  кастра¬
ции.  Приведу  несколько  примеров.  Однажды  он  рассказал  мне,
что,  когда  мочился,  ему  пришлось  резко  остановиться  (для  чего  он
сжал  пенис),  поскольку  иначе  мог  бы  обрушиться  весь  дом  2.  В  этой
связи  у  него  было  много  фантазий,  показавших,  что  он  находился
под  влиянием  психического  образа  внутренней  части  тела  матери,
а  вследствие  идентификации  с  ней,  и  психического  образа  своего
собственного  тела.  Он  описывал  это  как  город,  часто  как  страну,
а  позднее  как  мир,  пересеченный  железнодорожными  путями.  Он
представлял,  будто  этот  город  обеспечен  всем  необходимым  для
живущих  в  нем  людей  и  животных,  а  также  оснащен  по  последнему
слову  техники.
 Там  были  телеграфы  и  телефоны,  разные  виды  железнодорож¬
ных  путей,  лифты  и  карусели,  рекламы  и  т.  д.  Железнодорожные
пути  были  сконструированы  по-разному.  В  некоторых  местах  была
круговая  железная  дорога,  на  которой  было  расположено  несколько
 1 	Данная  фантазия  показывает,  что  определило  его  раннюю  фобию  мальчишек  с
улицы,  которая  на  время  исчезла.  Первый  анализ,  который  не  был  осуществлен
достаточно  глубоко,  не  преуспел  в  достаточном  разрешении  фиксаций,  лежащих  в
основе  фобий  и  торможений.  Это  сделало  возможным  появление  рецидива.  Дан¬
ный  факт,  взятый  вместе  с  моим  дальнейшим  опытом  анализа  детей,  кажется,
служит  доказательством  того,  что  анализ  младенцев,  равно  как  и  более  поздний
анализ,  должен  проводиться  настолько  глубоко,  насколько  это  является  необхо¬
димым.
 2 	Мы  встречаемся  с  этим  идеями  в  его  первом  анализе  (ср.  «Развитие  одного  ре¬
бенка»  [(1921а).  Наст.  том.  С.  11—81.]).  Из-за  того,  что  анализ  не  осуществ¬
лялся  достаточно  глубоко,  фантазии,  связанные  с  этими  идеями,  не  могли  быть
высвобождены.  Они  появились  только  во  втором  анализе.

Ранний  анализ
 123
 станций,  иногда  она  представляла  собой  обыкновенную  городскую
железную  дорогу  с  двумя  конечными  станциями.  По  железной
дороге  ходили  два  вида  поезда:  один  представлял  собой  «Пипи»-
поезд,  управляемый  «Пипи»-капелькой,  другой  являлся  «Каки»-
поездом,  которым  управлял  «Каки»1.  Часто  «Каки»-поезд  пред¬
ставлялся  как  поезд  для  обыкновенных  пассажиров,  в  то  время  как
«Пипи»-поезд  представлял  собой  экспресс  или  электропоезд.  Две
конечные  станции  были  ртом  и  «Пипи».  В  этом  случае  по  пути  сле¬
дования  поезда  было  место,  где  поезд  должен  был  спускаться  вниз
по  крутому  склону.  В  этом  месте  произошло  столкновение,  так  как
в  поезд  с  ехавшими  в  нем  детьми  —  «Каки»-детьми  —  врезался
другой.  Пострадавшие  дети  были  размещены  в  сигнальной  будке2.
Она  оказалась  «Каки»-дыркой,  позднее  часто  представлявшей  в
фантазиях  железнодорожную  платформу.  Крушение  произошло,
когда  появился  встречный  поезд,  то  есть  когда  они  прибыли  ко  рту.
Оно  репрезентирует  зачатие  через  поедание,  и  отвращение  Фрица
к  определенным  видам  пищи  было  детерминировано  этими  фанта¬
зиями.  Имели  место  и  другие  фантазии,  в  которых  мальчик  гово¬
рил  о  двух  железных  дорогах,  ведущих  к  одной  и  той  же  платформе.
Поезда  шли  по  одним  и  тем  же  путям,  которые  далее  разветвлялись,
приводя,  таким  образом,  к  «Пипи»-  и  «Каки»-дыркам.  Насколько
сильно  на  него  повлияла  идея  зачатия  через  рот,  видно  в  фантазии,
которая  заставила  его  останавливаться  при  мочеиспускании  семь
раз.  Идея  семи  остановок,  оказалось,  происходила  из  количества
капель  лекарства,  которое  он  принимал  в  то  время  и  к  которому  у
него  было  огромное  отвращение,  потому  что,  как  показал  его  анализ,
он  отождествлял  его  с  мочой.
 Мне  хотелось  бы  упомянуть  еще  одну  деталь  чрезвычайно
богатого  воображения,  проявившуюся  в  этих  фантазиях  о  городе,
железнодорожных  путях3,  станциях  и  дорогах.  Другой  частой  фан¬
 1 	Фекалии.
 2 	Здесь  я  бы  снова  обратилась  к  фантазии,  описанной  в  «Развитии  ребенка».
В  этой  фантазии  «Каки»-дети  спускаются  в  сад  (кабинет),  делая  несколько  шагов
с  балкона.
 3 	Кольцевая  железная  дорога,  возникающая  в  его  фантазиях,  присутствует  и  во
всех  его  играх.  Он  сконструировал  поезда,  которые  двигались  по  кругу,  он  пе¬
редвигал  свой  большой  обруч  по  кругу.  Его  постепенно  возрастающий  интерес  к
направлению  и  названиям  улиц  развился  в  интерес  к  географии.  Он  представлял,

124
 Ранний  анализ
 тазией  была  фантазия  о  станции,  которой  он  давал  разные  имена
и  которую  я  буду  называть  станция  «А».  Были  две  другие  стан¬
ции,  «В»  и  «С»,  примыкавшие  к  первой.  Часто  он  описывал  эти
две  станции  как  одну  большую.  «А»  была  очень  важной,  поскольку
с  нее  отправлялись  все  виды  товаров,  иногда  с  нее  отправлялись
и  пассажиры,  например,  чиновники  железной  дороги,  которых  он
представлял  своим  пальцем.  «А»  являлась  ртом,  так  как  по  этому
пути  проходила  пища.  Чиновники  железной  дороги  были  «Пипи»,
и  это  привело  обратно  к  его  идеям  о  зачатии  через  рот.  «В»  и
«С»  использовались  для  разгрузки  товаров.  На  «В»  был  сад  без
единого  дерева,  но  там  были  дорожки,  которые  пересекались  и  у
которых  было  четыре  входа,  —  не  двери,  а  просто  дыры.  Они  ока¬
зались  отверстиями  ушей  и  носа.  «С»  являлась  черепом,  а  «В»  и
«С»  вместе  представляли  собой  всю  голову.  Он  сказал,  что  голова
только  примыкала  ко  рту,  эта  идея  отчасти  была  детерминирована
его  кастрационным  комплексом.  Живот  также  часто  был  станцией,
но  этот  порядок  нередко  варьировался.  Во  всем  этом  большую  роль
играли  лифты  и  карусели,  которые  использовались  только  для  того,
чтобы  доставить  «Каки»  и  детей.
 В  то  время  когда  интерпретировались  эти  и  другие  фантазии,
его  чувство  и  способность  ориентироваться  становились  все  силь¬
нее  и  сильнее,  что  явно  было  показано  в  его  играх  и  интересах.
 Таким  образом,  мы  находим,  что  его  чувство  ориентации,  пре¬
жде  сильно  заторможенное,  но  теперь  заметно  развивающееся,
было  детерминировано  желанием  проникнуть  в  тело  матери  и
исследовать  его  изнутри,  изучить  все  ведущие  в  него  и  из  него  пути,
а  также  процессы  зачатия  и  рождения1.
 как  путешествовал  по  карте.  Все  это  показало,  что  продвижение  в  его  фантази¬
ях  от  своего  дома  к  своему  городу,  своей  стране  и  миру  в  целом  (продвижение,
выявившееся,  когда  его  фантазии  были  высвобождены)  оказало  влияние  и  на
его  интересы,  поскольку  их  круг  все  расширялся.  Здесь  мне  также  хотелось  бы
обратить  внимание  на  огромное  значение  торможений  в  игре  с  этой  точки  зрения.
Торможение  и  ограничение  интересов  в  игре  приводит  к  ослаблению  потенциа¬
лов  и  интересов  и  в  учебе  и  во  всем  дальнейшем  развитии  психики.
 1  В  происходившем  на  встрече  Берлинского  общества  обсуждении  моей  неопуб¬
ликованной  работы  «Über  die  Hemmung  und  Entwicklung  des  Orientierungssinnes»
[«О  торможении  и  развитии  чувства  ориентации»]  (май,  1921)  Абрахам  ука¬
зал  на  то,  что  интересу  к  ориентации  в  отношении  тела  матери  на  очень  ранней

Ранний  анализ
 125
 Я  нашла,  что  эта  либидинозная  детерминация  чувства  ориен¬
тации  была  типичной  и  что  благоприятное  развитие  (или,  напротив,
торможение  чувства  ориентации  вследствие  вытеснения)  зависело
от  нее.  Частичные  торможения  этой  способности,  например,  инте¬
рес  к  географии  и  ориентация,  с  большим  или  меньшим  отсутствием
способности,  оказалось,  зависели  от  факторов,  которые  я  считаю
существенными  при  формировании  торможений  в  целом.  Я  обра¬
щаюсь  к  периоду  жизни  и  к  степени,  в  которой  вытеснение  начи¬
нает  действовать  на  фиксации,  предназначенные  для  сублимации
или  уже  сублимированные.  Например,  если  интерес  к  ориентации
не  вытеснен,  удовольствие  и  интерес  к  ней  сохраняется,  и  степень
развития  способности  в  таком  случае  пропорциональна  степени
успеха,  сопутствующего  поиску  сексуального  знания.
 Теперь  мне  хотелось  бы  обратить  внимание  на  огромное  зна¬
чение  этого  торможения,  которое,  не  только  у  Фрица,  распростра¬
няется  на  самые  разные  интересы  и  предметы.  Я  обнаружила,  что,
помимо  интереса  к  географии,  это  торможение  явилось  одним  из
детерминирующих  факторов  способности  к  рисованию1  и  интересу  к
естественным  наукам  и  всему,  связанному  с  исследованием  земли.
 стадии  предшествует  интерес  к  ориентации  в  отношении  собственного  тела  субъ¬
екта.  Несомненно,  это  верно,  но  эта  ранняя  ориентация,  кажется,  разделяет
судьбу  вытеснения  только  когда  интерес  к  ориентации  в  отношении  тела  матери
вытеснен,  конечно  же,  из-за  связи  инцестуозных  желаний  с  этим  интересом;  по¬
скольку  в  бессознательном  страстно  желаемое  возвращение  в  утробу  и  ее  иссле¬
дование  осуществляется  путем  коитуса.  Например,  Фриц  водил  крошечной  со¬
бачкой  (постоянно  представлявшей  в  его  фантазиях  сына)  по  телу  матери.  Делая
это,  он  фантазировал  о  странах,  по  которым  путешествовал.  Груди  были  горами,  а
в  области  гениталий  была  большая  река.  Но  вдруг  маленькую  собачку  остановили
слуги  —  игрушечные  фигурки,  —  обвинившие  ее  в  каком-то  преступлении,  ска¬
зав,  что  она  испортила  мотор  хозяина,  поэтому  эта  фантазия  закончилась  ссорой
и  дракой.  В  другой  раз  у  него  была  фантазия  о  путешествиях  маленькой  собачки.
Она  нашла  прелестное  местечко,  где,  как  он  думал,  она  хотела  бы  поселиться,  и
т.  д.  Но  опять  все  закончилось  плохо,  поскольку  Фриц  внезапно  объявил,  что  ему
пришлось  застрелить  маленькую  собачку,  так  как  она  хотела  отобрать  у  него  его
бревенчатый  домик.  Были  также  более  ранние  признаки  этой  «географии  тела  ма¬
тери».  Когда  ему  еще  не  было  пяти  лет,  он  называл  конечности  тела  и  коленные
суставы  «краями»,  а  мать  —  «горой,  по  которой  он  вскарабкивается».
 1  Например,  в  это  время  Фриц  сделал  свои  первые  попытки  рисовать,  хотя  было
очевидно,  что  в  них  не  было  никакого  признака  таланта.  Рисунки  представляли
собой  железнодорожные  пути  со  станциями  и  городами.

126
 Ранний  анализ
 У  Фрица  я  также  обнаружила  очень  тесную  связь  между  отсут¬
ствием  у  него  ориентации  в  пространстве  и  во  времени.  Его  вытес¬
ненному  интересу  к  месту  внутриутробного  существования  соответ¬
ствовало  отсутствие  интереса  к  таким  деталям,  как  время,  когда  он
был  там.  Таким  образом,  оба  вопроса  «Где  я  был  до  рождения?»  и
«Когда  я  там  был?»  были  вытеснены.
 Бессознательное  уравнивание  сна,  смерти  и  внутриутробного
существования  было  очевидным  во  многих  его  высказываниях  и
фантазиях,  и  с  этим  было  связано  его  любопытство  касательно  про¬
должительности  этих  состояний  и  их  последовательности  во  времени.
Кажется,  что  смена  внутриутробного  существования  внеутробным
как  прототип  всей  периодичности  является  одной  из  основ  понятия
времени  и  ориентации  во  времени1.
 Есть  еще  одна  вещь,  о  которой  мне  хотелось  бы  упомянуть  и
которая  показывает,  что  торможение  чувства  ориентации  является
очень  важным.  У  Фрица  я  обнаружила,  что  сопротивление  про¬
свещению,  как  оказалось,  тесно  связанное  с  торможением  чувства
ориентации,  возникло  из-за  сохранения  инфантильной  сексуальной
теории  об  «анальном  ребенке».  Однако  анализ  показал,  что  он  при¬
держивался  этой  анальной  теории  вследствие  обусловленного  эди¬
повым  комплексом  вытеснения,  и  его  сопротивление  просвещению
не  было  вызвано  неспособностью  к  пониманию  генитального  про¬
цесса  из-за  того,  что  он  еще  не  достиг  генитального  уровня  орга¬
низации.  Скорее  напротив:  именно  это  сопротивление  мешало  его
продвижению  к  данному  уровню  и  усилило  его  фиксацию  на  аналь¬
ном  уровне.
 В  этой  связи  я  должна  снова  обратиться  к  значению  сопротив¬
ления  просвещению.  Анализ  детей  снова  и  снова  подтверждает  мое
мнение.  Я  убедилась,  что  это  важный  симптом,  признак  детермини¬
рующих  все  последующее  развитие  торможений.
 У  Фрица  я  обнаружила,  что  и  установка  на  учебу  была  детер¬
минирована  тем  же  самым  сексуально-символическим  катексисом.
Анализ  показал,  что  явная  неприязнь  к  учебе  представляла  собой
 1 	В  этом  заключении  я  согласна  с  д-ром  Холлосом[а],  который  пришел  к  тому  же
самому  результату  с  помощью  другого  подхода.
 Ы  Hollos,  S.  Über  das  Zeitgefühl  //  I.  Z.  P.  —  1922.  —  Bd.  8.  —  S.  421—
 439.

Ранний  анализ
 127
 чрезвычайно  сложное  торможение,  детерминированное  в  отно¬
шении  отдельных  школьных  предметов  вытеснением  различных
инстинктивных  компонентов.  Как  и  в  случае  торможения  прогулок,
игр  и  чувства  ориентации,  ее  главным  детерминантом  было  осно¬
ванное  на  кастрационной  тревоге  вытеснение  сексуально-симво-
лического  катексиса,  присущего  всем  этим  интересам,  в  частности,
идеи  проникновения  в  мать  путем  коитуса.  В  анализе  Фрица  этот
либидинозный  катексис,  а  вместе  с  ним  и  торможение,  просто  пере¬
двинулись  с  самых  ранних  движений  и  подвижных  игр  на  дорогу  в
школу,  саму  школу,  школьных  учителей  и  школьную  жизнь.
 Поскольку  в  его  фантазиях  строчки  в  тетрадке  представляли
дороги,  сама  книга  была  целым  миром,  а  буквы  въезжали  в  него
на  мотоциклах,  то  есть  на  ручке.  В  другой  раз  ручка  была  лодкой,
а  тетрадка  —  озером.  Мы  находим,  что  многие  ошибки  Фрица
(которые  невозможно  было  преодолеть  до  тех  пор,  пока  они  не
были  разрешены  в  анализе,  где  исчезли  без  труда)  были  детерми¬
нированы  многочисленными  фантазиями  о  различных  буквах,  дру¬
живших  друг  с  другом  или  сражавшихся  и  имевших  разного  рода
отношения.  В  целом,  он  считал  строчные  буквы  детьми  заглавных.
Заглавную  букву  «S»  он  воспринимал  как  императора  длинной
немецкой  «s’s»;  у  нее  было  два  крючка  на  конце  —  знак,  отли¬
чающий  его  от  императрицы,  последней  «s»,  у  которой  был  только
один  крючок1.
 Мы  обнаружили,  что  произнесенное  слово  для  него  было
идентично  написанному.  Слово  обозначало  пенис  или  ребенка,  в  то
время  как  движение  языка  и  ручки  означало  коитус.
 Сейчас  я  вкратце  упомяну  о  том,  что,  как  показал  анализ
детей,  либидинозный  катексис  имеет  основное  значение  для  раз¬
вития  инфантильной  речи  и  ее  особенностей,  а  фактически  для
развития  речи  в  целом.  В  речи  оральные2,  каннибалистические  и
 1 	[В  немецком  кроме  прописной  S  есть  два  вида  строчной  s.  Одна  используется  в
начале  и  в  середине,  ее  начертание  —  s.  Другая  только  в  конце  —  ß.]
 2 	Я  обращаюсь  здесь  к  интересной  работе  д-ра  С.  Шпильрейн  в  которой  она
очень  ясно  прослеживает  происхождение  инфантильных  слов  «папа»  и  «мама»  до
акта  сосания.
 Spielrein,  S.  Die  Entstehung  der  kindlichen  Worte  Papa  und  Mama  //
Imago.  —  1922.  —  Bd.  8.  —  S.  345—367.

128
 Ранний  анализ
 анально-садистические  фиксации  сублимируются,  более  или  менее
успешно  в  соответствии  со  степенью,  в  которой  фиксации  более
ранних  уровней  организации  охватываются  приматом  гениталь¬
ных  фиксаций.  Я  думаю,  что  этот  процесс,  дающий  возможность
разрядиться  перверсивным  фиксациям,  должен  непременно  быть
очевидным  во  всех  сублимациях.  Благодаря  действию  комплек¬
сов,  возникают  различные  интенсификации  и  смещения,  имеющие
природу  регрессии  или  реакции.  Они,  оказывается,  предоставляют
индивиду  неограниченное  количество  возможностей  для  сохране¬
ния  образца  речи,  как  в  специфических  особенностях  самой  речи,
так  и  в  развитии  языков  в  целом.
 У  Фрица  я  обнаружила,  что  говорение,  несомненно,  являю¬
щееся  одной  из  самых  ранних  сублимаций,  было  с  самого  начала
заторможено.  Во  время  анализа  ребенок,  начавший  говорить  необы¬
чайно  поздно  и,  вследствие  этого,  казалось,  занимавший  молчали¬
вую  диспозицию,  стал  удивительно  разговорчивым  малышом.  Он
не  уставал  рассказывать  придуманные  им  истории,  и  в  них  имело
место  развитие  фантазии,  к  чему  он  не  проявлял  никакой  склонно¬
сти  до  анализа.  Но  было  также  ясно,  что  ему  нравилось  фактическое
говорение  и  что  у  него  было  особенное  отношение  к  самим  словам.
Наряду  с  этим  появился  большой  интерес  к  грамматике.  В  качестве
примера  кратко  процитирую  то,  что  он  сказал  о  значении  грам¬
матики  для  него.  Он  сказал,  что  «сам  корень  слова  не  двигается,
только  его  окончание».  Он  хотел  подарить  сестре  на  день  рождения
тетрадку,  в  которой  написал  обо  всем,  что  сделало  нечто.  Что  это
нечто  делает?  «Прыгает,  бегает,  летает»  и  т.  д.  Это  было  репрезен¬
тацией  того,  что  пенис  может  сделать  то,  что  он  хотел  написать  в
книге,  а  также  то,  что  он  хотел  сделать  в  матери.
 Я  нашла,  что  значение  говорения  как  генитальной  деятельности,
о  которой  также  сообщал  Абрахам  в  случае  псевдологии,  в  большей
или  меньшей  степени  играет  роль  в  каждом  случае.  По  моему  мне¬
нию,  и  генитальная,  и  анальная  детерминация  типичны.  Это  было
особенно  ясно  в  случае  с  заикающейся  девочкой,  имевшей  сильные
гомосексуальные  фиксации.  Эта  девочка  Грета,  которой  было  девять
лет,  считала  говорение  и  пение  мужской  деятельностью,  и  движение
языка  движением  пениса.  Ей  особенно  нравилось  лежать  на  диване
и  произносить  отдельные  предложения  на  французском.  Она  гово¬

Ранний  анализ
 129
 рила,  что  «это  так  весело,  когда  голос  понижается  или  повышается,
точно  кто-то  ходит  по  лестнице».  Ее  ассоциации  включали  в  себя  то,
что  эта  лестница  была  установлена  в  улитке.  Но  было  ли  в  улитке
место  для  лестницы?  (Улиткой,  однако,  она  называла  свои  генита¬
лии.)  Запятая  и  точка,  соответствующие  паузе  при  говорении,  озна¬
чали  то,  что  кто-то  поднялся  «вверх  и  спустился  вниз»  и  снова  стал
подниматься.  Отдельное  слово  означало  пенис,  а  предложение  —
толчок  пениса  при  коитусе,  а  также  коитус  в  целом.
 В  ряде  случаев  стало  ясно,  что  театры  и  концерты,  фактически
любое  представление,  в  котором  есть  что  увидеть  или  услышать,  все¬
гда  обозначали  родительский  коитус  —  прослушивание  и  наблюде¬
ние  означали  наблюдение  по-настоящему  или  в  фантазии,  —  в  то
время  как  падающий  занавес  обозначал  предметы,  препятствую¬
щие  наблюдению,  такие  как  постельное  белье,  край  кровати  и  т.  д.
Приведу  цитату.  Маленькая  Грета  рассказала  мне  о  пьесе  в  театре.
Поначалу  она  была  огорчена,  что  ей  досталось  не  очень  хорошее,  уда¬
ленное  от  сцены,  место.  Однако  она  пришла  к  выводу,  что  ей  лучше
видно  по  сравнению  со  зрителями  в  первых  рядах,  поскольку  они  не
могли  видеть  всю  сцену.  Затем  ее  ассоциации  привели  к  располо¬
жению  детских  кроватей  в  спальне  родителей.  Младший  брат  спал
рядом  с  кроватью  родителей,  но  спинки  кроватей  мешали  ему  видеть
их.  Ее  же  кровать  стояла  дальше,  и  она  могла  прекрасно  видеть  их.
 У  тринадцатилетнего  Феликса,  который  до  этого  возраста  не
подавал  никаких  признаков  музыкального  таланта,  во  время  ана¬
лиза  постепенно  развилась  явная  любовь  к  музыке.  Она  возникла
в  то  время,  когда  анализ  привел  в  сознание  его  фиксацию  на  ран¬
них  инфантильных  наблюдениях  коитуса.  Мы  находим,  что  звуки,
по  части  услышанные  из  кровати  родителей,  а  по  части  дофанта-
зированные,  сформировали  основу  очень  сильного  (и  очень  рано
заторможенного)  интереса  к  музыке,  интереса,  который  вновь  был
высвобожден  во  время  анализа.  Я  обнаружила,  что  эта  детермина¬
ция  интереса  и  таланта  к  музыке  присутствует  (наряду  с  анальной
детерминацией)  и  в  других  случаях,  и  я  считаю  ее  типичной.
 У  миссис  Н.  я  обнаружила,  что  явная  художественная  оценка
цветов,  форм  и  рисунков  была  детерминирована  подобным  обра¬
зом  с  той  лишь  разницей,  что  у  нее  ранние  инфантильные  наблю¬
дения  и  фантазии  были  связаны  именно  с  увиденным.  Например,

130
 Ранний  анализ
 в  данном  случае  синеватый  тон  на  картинах  напрямую  репрезенти¬
ровал  мужской  элемент;  это  была  фиксация  анализанда  на  цвете
пениса  при  эрекции.  Эти  фиксации  явились  результатом  наблюде¬
ния  коитуса,  что  привело  к  сравнениям  с  цветом  и  формой  пениса
не  при  эрекции  и  далее  к  наблюдениям  его  изменения  по  цвету  и
форме  при  различном  освещении,  к  противопоставлению  с  воло¬
сами  на  лобке  и  т.  д.  Здесь  всегда  присутствует  анальная  основа
интереса  к  цвету.  Можно  постоянно  устанавливать  данный  факт
либидинозного  катексиса  картин  как  репрезентирующих  пенис  или
ребенка  (то  же  самое  относится  к  произведениям  искусства  в  целом),
и,  далее,  художников,  виртуозов  и  творческих  работников  как  обо¬
значающих  отца.
 Я  приведу  еще  один  пример  значимости  картин  как  ребенка
и  пениса  —  значение,  с  которым  я  постоянно  сталкиваюсь  в  ана¬
лизе.  Фриц,  которому  было  пять  с  половиной  лет,  сказал,  что  хотел
бы  увидеть  мать  обнаженной,  добавив:  «Я  хотел  бы  увидеть  твой
животик  и  картинку  в  нем».  Когда  она  спросила:  «Ты  имеешь  в  виду
то  место,  где  ты  когда-то  был?»,  он  ответил:  «Да,  мне  хотелось  бы
заглянуть  в  твой  животик  и  посмотреть,  нет  ли  там  ребенка».  В  это
время,  под  влиянием  анализа,  его  сексуальное  любопытство  прояв¬
лялось  более  свободно,  и  на  первый  план  выдвинулась  его  теория  об
«анальном  ребенке».
 Подводя  итог,  хочу  сказать,  что  в  качестве  самого  сильного
детерминирующего  фактора  художественных  и  интеллектуальных
фиксаций,  равно  как  и  фиксаций,  в  конечном  итоге,  приводящих
к  неврозу,  выступает  первичная  сцена  или  фантазии  о  ней.  Важ¬
ный  момент  заключается  в  том,  какая  из  сцен  сильнее  возбуждена:
связан  ли  интерес  с  тем,  что  должно  быть  увидено  или  услышано.
С  другой  стороны,  это,  вероятно,  определит,  представляются  ли
идеи  субъекту  визуально  или  в  виде  звуков.  Без  сомнения  огромную
роль  здесь  играют  конституциональные  факторы.
 Фриц  был  фиксирован  на  движении  пениса,  Феликс  —  на
звуках,  которые  он  слышал,  другие  —  на  воздействии  цвета.
Конечно,  для  того,  чтобы  талант  или  склонность  развивались,  эти
специфические  факторы,  которые  я  только  что  детально  обсудила,
должны  начать  действовать.  В  фиксации  на  первичной  сцене  (или
фантазиях)  степень  активности,  которая  столь  важна  для  самой

Ранний  анализ
 131
 сублимации,  также  определяет,  развивает  ли  субъект  талант  к
творчеству  или  репродукции,  поскольку  степень  активности,  без¬
условно,  влияет  на  форму  идентификации.  Я  имею  в  виду  вопрос
о  том,  растратит  ли  она  себя  на  восхищение,  изучение  или  подража¬
ние  шедеврам  других  или  же  будет  совершена  попытка  превзойти
их  собственными  действиями  субъекта.  У  Феликса  я  обнаружила,
что  первый  интерес  к  музыке,  проявившийся  в  анализе,  был  связан
исключительно  с  критикой  композиторов  и  дирижеров.  По  мере  того
как  его  деятельность  постепенно  высвобождалась,  он  стал  пытаться
подражать  тому,  что  слышал.  Но  на  дальнейшей  стадии  все  еще
усиливающейся  активности  появились  фантазии,  в  которых  моло¬
дой  композитор  сравнивался  с  пожилым  человеком.  Хотя,  по  всей
видимости,  в  этом  случае  не  шел  вопрос  о  творческом  таланте,  мое
наблюдение  того,  как  его  деятельность,  становившаяся  свободнее,
повлияла  на  его  установку  во  всех  его  сублимациях,  дало  мне  пони¬
мание  важности  активности  в  развитии  таланта.  Его  анализ  показал
мне  то,  что  подтвердил  другой  анализ:  критика  всегда  происходит
из  наблюдения  и  критики  родительской  генитальной  деятельности.
В  случае  с  Феликсом  было  ясно,  что  он  был  наблюдателем  и  крити¬
ком  одновременно  и  что  в  своей  фантазии,  будучи  членом  оркестра,
он  также  принимал  участие  в  том,  что  видел  и  слышал.  Только  на
более  поздней  стадии  высвобожденной  активности  он  смог  доверить
себе  родительскую  роль  —  то  есть  только  в  том  случае  он  смог  бы
собраться  с  мужеством  и  стать  композитором,  если  бы  у  него  было
достаточно  таланта.
 Подведем  итоги.  Речь  и  удовольствие  от  движения  всегда
имеют  либидинозный  катексис,  также  по  своей  природе  генитально¬
символический.  На  него  влияет  ранняя  идентификация  пениса  с
ногой,  рукой,  языком,  головой  и  телом,  откуда  распространяется  на
активность  этих  членов,  которая,  таким  образом,  обретает  значение
коитуса.  После  применения  сексуальными  инстинктами  инстинк¬
тов  самосохранения  в  отношении  функции  питания  последующие
Эго-активности,  в  которые  они  превращаются,  представляют  собой
деятельности  речи  и  удовольствия  от  движения.  Таким  образом,
можно  предположить,  что  речь  не  только  содействовала  формиро¬
ванию  символов  и  сублимации,  но  также  явилась  результатом  одной
из  самых  ранних  сублимаций.  В  этом  случае  кажется,  что,  где  суще¬

132
 Ранний  анализ
 ствуют  необходимые  условия  для  способности  сублимировать,  фик¬
сации,  начиная  с  этих  самых  первичных  и  связанных  с  ними  субли¬
маций,  непрерывно  переходят  в  сексуально-символический  катексис
дальнейших  Эго-активностей  и  интересов.  Фрейд  показывает,  что
то,  что,  кажется,  является  толчком  к  совершенствованию  у  людей,
представляет  собой  результат  напряжения,  возникающего  из  несо¬
ответствия  между  желанием  человеком  удоволетворения  (которое  не
должно  быть  утолено  всеми  возможными  видами  реактивных  суб-
ститутивных  формаций  и  сублимаций)  и  удовлетворения,  получае¬
мого  им  в  реальности.  Я  думаю,  к  этому  мотиву  мы  можем  отнести
не  только  то,  что  Гроддек1  называет  компульсией  к  образованию
символов,  но  также  постоянное  развитие  символов.  Соответственно
толчок  к  постоянному  влиянию  на  интересы  и  либидинозный  катек¬
сис  свежих  Эго-активностей  посредством  фиксаций,  генетически  (то
есть  посредством  сексуального  символизма)  связанных  между  собой,
а  также  толчок  к  созданию  новых  активностей  и  интересов,  будет
движущей  силой  в  культурной  эволюции  человечества.  Это  также
объясняет  то,  что  символы  действуют  во  все  более  усложняющихся
изобретениях  и  видах  деятельности,  так  же  как  ребенок  постоянно
продвигается  от  первоначальных  примитивных  символов,  игр  и  ви¬
дов  деятельности  к  другим,  оставляя  прежние  позади.
 К  тому  же,  в  данной  работе  я  сделала  попытку  указать  на  боль¬
шую  важность  тех  торможений,  которые  не  могут  быть  названы  нев¬
ротическими.  Кажется,  что  некоторые  из  них  сами  по  себе  не  пред¬
ставляют  никакой  практической  важности  и  могут  быть  признаны
торможениями  только  при  анализе  (возможно,  в  их  полном  значе¬
нии  только  при  анализе  младенцев).  Это  видимое  отсутствие  опре¬
деленных  интересов,  незначительное  неприятие  чего-либо  —  одним
словом,  торможения  здорового  человека,  допускающие  разного  рода
отвращения.  Все  же  мы  должны  считать  их  очень  важными,  пони¬
мая,  при  каком  большом  пожертвовании  инстинктивной  энергии
нормальный  человек  приобретает  здоровье.  «Однако  если  обратить
наше  внимание  не  на  расширение  концепции  психического  значения,
а  на  градации  в  ее  симптоматологии,  нельзя  не  сделать  вывода  о  том,
 1  Сгос?с/ес&,  С.  Оег  ЗутЬоЫегиг^вгууаг^  /  /  1т^о.  —  1922.  —  Вс1.  8.  —  Б.  67—
81.

Ранний  анализ
 133
 что  сегодня  в  цивилизованном  мире  поведение  в  любви  у  мужчин
носит  отпечаток  физической  импотенции»
 В  «Лекциях  по  введению  в  психоанализ»  есть  абзац,  где
Фрейд  обсуждает  то,  что  возможности  профилактики  могут  быть
предложены  педагогам.  Он  приходит  к  выводу,  что  даже  ригидная
защита  детства  (сама  по  себе  очень  трудная),  вероятно,  бессильна
перед  конституциональным  фактором,  однако  опасным  будет  и  то,
если  такой  защите  удастся  достигнуть  этой  цели.  Данное  заявление
полностью  подтверждается  случаем  маленького  Фрица.  Ребенок  с
самых  первых  дней  своей  жизни  был  окружен  заботой  людей,  на
которых  повлияли  аналитические  взгляды,  но  это  не  помешало  воз¬
никновению  торможений  и  появлению  невротических  черт  харак¬
тера.  С  другой  стороны,  его  анализ  показал,  что  фиксации,  которые
привели  к  торможениям,  могут  также  сформировать  основу  удиви¬
тельных  способностей.
 С  одной  стороны,  мы  не  должны  слишком  высоко  оцени¬
вать  значение  так  называемого  аналитического  воспитания,  хотя
надо  сделать  все,  что  в  наших  силах,  чтобы  избежать  психической
травмы  ребенка.  С  другой  стороны,  содержание  данной  работы
демонстрирует  необходимость  анализа  в  раннем  детстве  в  каче¬
стве  помощи  общему  образованию.  Мы  не  можем  изменить  фак¬
торы,  которые  приводят  к  развитию  сублимации  или  торможения
и  невроза,  но  ранний  анализ  позволяет  нам  существенным  обра¬
зом  повлиять  на  направление  развития  в  то  время,  когда  оно  еще
продолжается.
 Я  сделала  попытку  показать,  что  либидинозные  фиксации
определяют  генезис  невроза,  а  также  и  сублимации,  и  на  протя¬
жении  какого-то  времени  они  идут  одним  и  тем  же  путем.  Именно
сила  вытеснения  определяет  то,  приведет  ли  этот  путь  к  сублима¬
ции  или  неврозу.  Именно  в  этот  момент  ранний  анализ  обладает
возможностями,  поскольку  в  большой  степени  заменяет  вытесне¬
ние  сублимацией,  что  отклоняет  путь  от  невроза  к  пути,  приводя¬
щему  к  развитию  талантов.
 1 	Freud,  S.  Über  die  allgemeinste  Erniedrigung  des  Liebeslebens  (1912d)  //G.  W.  —
Bd.  8.  —  S.  78—91  [«О  всеобщем  унижении  в  любовной  жизни»].

Роль  школы
 В  ЛИБИДИН03Н0М  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
(1923Б)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1923:  Die  Rolle  der  Schule  far  die  libidinôse  Entwicklung  des  Kindes  /  /
Internationale  Zeitschrift  far  Psychoanalyse.  —  1923.  —  Bd.  9.  —  S.  323—
344.
 Издания  на  английском  языке:
 1924:  The  Rôle  of  the  School  in  the  Libidinal  Development  of  the  Child  /  /
International  Journal  of  Psycho-Analysis.  —  1924.  —  Vol.  5.  —  P.  312—
331.
 1948:  Idem  /  /  Klein,  M.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —
London:  Hogarth,  1948.  —  P.  68—86.
 В  первых  работах  М.  Кляйн  можно  увидеть  разворачивание  проблематики
развития  ребенка  в  контексте  его  социальных  отношений  —  прежде  всего
в  семье  и  в  школе.  И  если  «Развитие  одного  ребенка»  (1921а)  показывает
семейные  ситуации,  то  настоящая  работа  рассматривает  школьные  про¬
блемы.
 В  данной  статье  она  особое  внимание  уделяет  действию  интеллектуаль¬
ного  торможения,  проблеме,  которая  первоначально  была  поднята  в  работе
«Развитие  одного  ребенка»  (1921а),  а  затем  будет  продолжена  статьей
«Вклад  в  теорию  интеллектуального  торможения»  (1931а).
 М.  Кляйн  показывает,  что  всякая  деятельность,  и,  в  частности,  учеб¬
ная,  имеет  для  ребенка  сексуально-символический  характер.  Без  пони¬
мания  этого  невозможно  осуществить  помощь  в  тех  трудностях,  которые
испытывает  ребенок  при  изучении  того  или  иного  школьного  предмета.
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.

{Данную  работу  необходимо  читать  вместе  со  следующей
работой  «Ранний  анализ»,  в  которой  рассматриваются  близкие  по
содержанию  темы  и  которая  в  большинстве  своем  основывается  на
том  же  самом  материале.}1
 В  психоанализе  хорошо  известен  факт2  того,  что  при  страхе
экзаменов,  как  и  в  сновидениях  об  экзаменах,  тревога  смещается
с  чего-то  сексуального  на  нечто  интеллектуальное.  Задгер  в  своей
статье  «Uber  Prüfungsangst  und  Prüfungsträume»3  показал,  что  страх
экзаменов,  как  в  сновидениях,  так  и  в  реальности,  —  это  страх
кастрации.
 Связь  между  экзаменационными  страхами  и  торможениями  в
школе  очевидна.  Под  торможением  я  понимаю  различные  формы  и
степени  неприязни  к  учебе  от  явного  нежелания  до  того,  что  прояв¬
ляется  как  «лень»,  которую  ни  ребенок,  ни  те,  кто  его  окружает,  не
могут  признать  антипатией  к  школе.
 В  жизни  ребенка  школа  означает  встречу  с  новой  реальностью,
часто  воспринимающейся  весьма  суровой.  Способ,  которым  ребе¬
нок  адаптируется  к  требованиям  школы,  обычно  типичен  для  его
установки  к  жизненным  задачам  в  целом.
 Крайне  важная  роль  школы,  в  общем,  основывается  на  том,
что  с  самого  начала  школа  и  учеба  для  любого  ребенка  детерми¬
нированы  либидинозно,  поскольку  своими  требованиями  школа
принуждает  ребенка  сублимировать  либидинозную  инстинктивную
 1 	[Примечание  1947  года  сделано  М.  Кляйн  при  переиздании  данной  статьи  в  сбор¬
нике:  Klein,  М.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —  London:  Hogarth,
1948.  И  в  этом  издании  Кляйн  поместила  настоящую  статью  прежде,  чем  работу
«Ранний  анализ»,  однако  здесь  она  постоянно  делает  отсылки  на  «Ранний  анализ»,
которая  первоначально  ранее  вышла  в  печати.]
 2 	Ср.  Stekel,  W.  Conditions  of  Nervous  Anxiety  and  their  Treatment.  —  London:
Kegan  Paul,  1923;  Freud,  S.  Die  Traumdeutung  (1900a)  //  G.  W.  —  Bd.  2—3
[«Толкование  сновидений»].
 3 	Sadger,  /.  Uber  Prüfungsangst  und  Prüfungstràume  //  I.  Z.  P.—  1920.—
Bd.  6.  —  S.  140—150.
 [137]

138
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 энергию.  Сублимация  генитальной  активности,  прежде  всего,  играет
решающую  роль  при  изучении  различных  предметов,  которое  соот¬
ветственно  будет  заторможено  кастрационным  страхом.
 Начиная  обучение  в  школе,  ребенок  покидает  окружающую
среду,  конституирующую  основу  его  фиксаций  и  формаций  ком¬
плексов,  и  сталкивается  с  новыми  объектами  и  видами  деятельности,
на  которых  теперь  должен  проверить  мобильность  своего  либидо.
Прежде  всего,  это  необходимость  оставить  более  или  менее  пас¬
сивную  феминную  установку,  до  сих  пор  открытую  для  него,  чтобы
начать  деятельность,  сталкивающую  ребенка  с  новой  и  зачастую
непреодолимой  для  него  задачей.
 Сейчас  я  подробно  рассмотрю  взятые  из  ряда  анализов  при¬
меры  либидинозного  значения  дороги  в  школу,  самой  школы,  учи¬
теля  и  различных  видов  деятельности  в  школе.
 Тринадцатилетний  Феликс  вообще  не  любил  школу.  Учитывая
его  хорошие  интеллектуальные  способности,  удивляло  явное  отсут¬
ствие  какого-либо  интереса.  Во  время  анализа  он  рассказал  сновиде¬
ние,  приснившееся  ему  примерно  в  возрасте  одиннадцати  лет  вскоре
после  смерти  директора  его  школы.  «Он  шел  по  дороге  в  школу
и  встретил  учительницу  фортепиано.  Здание  школы  было  в
огне,  и  ветви  деревьев  по  обочинам  дороги  обгорели,  но  стволы
остались.  Вместе  с  учительницей  музыки  они  прошли  сквозь
горящее  здание  школы  и  вышли  невредимыми  и  т.д.».  Полной
интерпретации  этого  сновидения  удалось  достичь  значительно
позже,  когда  из  анализа  выяснилось  значение  школы  как  матери,
а  учительницы  и  директора  школы  —  как  отца.  Вот  пара  приме¬
ров  этому  из  анализа.  Феликс  жаловался,  что  за  все  эти  годы  он
так  и  не  научился  преодолевать  трудность,  существовавшую  у  него
с  самого  начала  учебы  в  школе,  —  вставать,  когда  его  вызывали.
У  него  это  ассоциировалось  с  тем,  что  девочки  встают  иначе,  и  он
продемонстрировал  отличие  того,  как  встают  мальчики,  движением
рук,  указывавшим  на  генитальную  область  и  ясно  показывающим
форму  эрегированного  пениса.  Желание  вести  себя  по  отношению
к  учителю  так  же,  как  девочки,  выражало  его  феминную  установку
к  отцу;  оказалось,  что  связанное  со  вставанием  торможение  детер¬
минировано  страхом  кастрации,  повлиявшим  на  всю  последующую
установку  к  школе.  Однажды  возникшая  у  него  в  школе  мысль  о

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 139
 том,  что  учитель,  стоявший  перед  учениками,  прислонившись  спи¬
ной  к  парте,  должен  упасть,  перевернуть  парту,  сломать  ее  и  при
этом  пораниться,  продемонстрировала  значение  учителя  как  отца,  а
парты  —  как  матери1  и  привела  к  садистическому  представлению  о
коитусе.
 Он  рассказал,  как  мальчики  перешептывались  и  помогали  друг
другу  в  упражнении  по  греческому  языку,  несмотря  на  присталь¬
ное  наблюдение  учителя.  Дальнейшие  его  высказывания  привели
к  фантазии  о  том,  как  он  бы  сумел  занять  лучшее  место  в  классе2.
Он  фантазировал,  как  поймает  тех,  кто  превосходит  его,  устранит  и
убьет  их,  обнаружив  при  этом,  к  своему  удивлению,  что  теперь  они
ему  уже  не  товарищи,  как  раньше,  а  враги.  И  когда,  устранив  их,
он  достигнет  первого  места  и  тем  самым  приблизится  к  учителю,  в
классе  не  останется  никого,  кроме  учителя,  у  которого  будет  лучшее,
чем  у  него,  место  —  ведь  с  ним  он  ничего  не  мог  сделать3.
 1 	Материнская  символика  кафедры,  а  также  парты,  грифельной  доски  и  всего,  на
чем  можно  писать,  равно  как  и  значение  пениса  держателя  для  пера,  грифеля,  мела
и  всего,  чем  можно  писать,  стали  для  меня  в  этом  и  других  случаях  анализа  на¬
столько  очевидными  и  постоянно  подтверждаемыми,  что  я  считаю  их  типичными.
Сексуальное  символическое  значение  этих  предметов  было  продемонстрировано
и  в  анализе  других  независимых  друг  от  друга  случаев.  Так,  Задгер  в  своей  ста¬
тье  «Über  Prüfungsangst  und  Prüfungsträume»  показал  символическое  сексуальное
значение  парты,  грифельной  доски  и  мела  в  случае  начинающейся  параноидной
деменции.  Екл  ^  также  продемонстрировал  символическое  сексуальное  значение
держателя  для  пера  в  случае  судороги  при  письме.
 2 	В  его  школе  детей  рассаживали  в  соответствии  с  тем,  как  они  учились.  Его  «от¬
вет»,  которому,  по  его  мнению,  матери  следовало  придавать  меньшее  значение,
нежели  его  месту  в  классе,  для  него,  как  и  для  Фрица  (см.  ниже),  означал  по¬
тенцию,  пенис,  ребенка;  для  него  место,  занимаемое  в  классе,  —  это  место  в  его
матери,  возможность  коитуса  с  ее  согласия.
 3 	Здесь  учитель  оказывается  объектом  гомосексуального  желания.  Однако  стал
очевидным  всегда  значимый  в  генезисе  гомосексуальности  мотив,  а  именно,  то,
что  это  гомосексуальное  желание  было  усилено  вытесненным  желанием  добиться
коитуса  с  матерью,  несмотря  на  отца  —  в  данном  случае,  соответственно,  достичь
первого  места  в  классе.  Аналогично  за  желанием  говорить  с  кафедры,  вынудив
при  этом  учителя,  альтернативу  отца,  на  пассивную  роль  слушателя,  также  ак¬
тивно  желание  овладеть  матерью,  поскольку  кафедра,  как  и  парта,  для  него  имеет
материнскую  символику.
 ы  Jokl,  R.H.  Zur  Psychogenese  des  Schreibkrampfes  //  I.  Z.  P.  —  1922.  —
Bd.  8.  —  S.  168—190.

140
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 У  семилетнего  Фрица1,  чья  нелюбовь  к  школе  распространилась
и  на  дорогу  в  школу,  в  анализе  эта  неприязнь  выявилась  в  качестве
тревоги2.  Когда  в  ходе  анализа  удовольствие  заняло  место  тревоги,
он  рассказал  следующую  фантазию:  школьники  через  окно  забира¬
ются  в  класс  к  учительнице.  Среди  них  был  один  маленький  мальчик,
который  был  таким  толстым,  что  не  мог  пролезть  в  окно  и  поэтому
должен  был  учиться  и  делать  уроки  на  улице  перед  школой.  Фриц
назвал  этого  мальчика  «Клёцкой»  и  описывал  его  как  очень  смешного.
Например,  тот  не  представлял  себе,  насколько  толстым  и  смешным
он  был,  когда  подпрыгивал;  своим  озорством  этот  мальчик  вызывал
такое  веселье  у  своих  родителей,  братьев  и  сестер,  что  последние,
смеясь,  вываливались  из  окна,  родители  же  от  хохота  подпрыгивали
до  потолка.  В  конце  концов,  родители  задели  висевшую  на  потолке
красивую  люстру,  которая  треснула,  но  не  разбилась.  Смешная,  пры¬
гающая  «клёцка»  (также  называемая  «Kasperle»)  оказалась  репре¬
зентацией  пениса3,  проникающего  в  материнское  тело.
 Тем  не  менее,  учительница  является  для  него  и  кастрирующей
матерью  с  пенисом,  и  на  свое  воспаленное  горло  он  дал  ассоциацию  о
том,  что  пришла  учительница,  стала  душить  его  поводьями  и  запрягла
его  как  лошадь.
 В  анализе  девятилетней  Греты  я  услышала  о  том,  какое  глубокое
впечатление  произвели  на  нее  вид  и  звук  заезжавшей  на  школьный
двор  повозки.  В  другой  раз  девочка  рассказала  о  повозке  с  конфе¬
тами,  ни  одну  из  которых  она  не  рискнула  купить,  потому  что  тут
же  подошла  учительница.  Она  описала  эти  конфеты  как  нечто  вроде
 1 	См.  «Развитие  одного  ребенка»  [(1921а).  Наст.  том.  С.  11—81].
 2 	См.  мою  работу  «Ранний  анализ»  [(1923а).  Наст.  том.  С.  95—133];  в  ней  я
более  подробно  рассмотрела,  как  в  многочисленных  фантазиях  Фрица  об  утробе
матери,  зачатии  и  рождении  скрывалось  весьма  интенсивное  и  сильно  вытесняе¬
мое  желание  попасть  в  утробу  матери  путем  коитуса.  Ференци  в  своем  докладе
на  Конгрессе  «Таласса»  ^  предположил,  что  в  бессознательном  возвращение  в
материнское  тело  представляется  возможным  только  путем  коитуса.  Он  также
выдвинул  гипотезу,  выводящую  эти  периодически  проявляющиеся  фантазии  из
филогенетического  эволюционного  процесса.
 3 	Ср.  Jones,  Е.  The  Theory  of  Symbolism  (1916)  //  Jones,  E.  Papers  on  Psycho-
Analysis.  —  London:  Bailliere,  2nd  end  1918  —  5th  end,  1948.
 Ferenczi,  S.  (1924)  Thalassa:  Theory  of  Genitality.  —  N.  Y.:  Psychoanalytic
Quarterly,  Inc.,  1938.

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 141
 ваты,  нечто  крайне  интересующее  ее,  что  она,  однако,  не  осмелива¬
лась  выяснить.  Обе  этих  повозки  оказались  экранирующими  воспо¬
минаниями  ее  инфантильных  наблюдений  коитуса,  а  неопределенная
сахарная  вата  —  спермой.
 Грета  пела  первым  голосом  в  школьном  хоре,  учительница
подходила  довольно  близко  к  ней  и  смотрела  прямо  в  рот.  На  что
Грета  чувствовала  непреодолимую  потребность  обнять  и  поцело¬
вать  учительницу.  В  этом  анализе  выяснилось,  что  заикание  девочки
детерминируется  либидинозным  катексисом  говорения,  равно  как  и
пения.  Повышение  и  понижение  голоса  и  движение  языка  репрезен¬
тировали  коитус\
 Шестилетний  Эрнст  должен  был  вот-вот  пойти  в  школу.  Во
время  аналитического  часа  он  играл  в  каменщика.  В  ходе  фанта¬
зии  о  строительстве  дома2  он  прервался  и  начал  говорить  о  своей
будущей  профессии;  он  хотел  быть  «учеником»,  а  затем  поступить
в  техническую  школу.  На  мое  замечание,  что  это  вряд  ли  будет  его
окончательной  профессией,  он  сердито  ответил,  что  не  хочет  приду¬
мывать  профессию  сам,  потому  что  мама,  наверное,  не  согласится  с
ней  и  все  равно  помешает  ему.  Немного  позже,  продолжая  фантазию
 0 	строительстве  дома,  он  неожиданно  спросил:  «А  на  самом  деле  это
начальная  или  средняя  школа  (техническая  школа)?»  (Hofschule
или  Hochschule).
 Данные  ассоциации  показали,  что  для  него  быть  учеником  озна¬
чало  узнать  о  коитусе,  а  получить  профессию  —  совершить  коитус3.
Поэтому  в  строительстве  дома  (столь  тесно  ассоциирующемся  у  него
со  школой  и  «начальной»  школой)  он  был  всего  лишь  каменщиком,
более  того,  каменщиком,  которому  требуются  указания  архитектора
и  помощь  других  каменщиков.
 В  другой  раз  мальчик  взгромоздил  подушки  с  моего  дивана  одну
на  другую  и,  сидя  на  них,  стал  играть  в  священника  за  кафедрой,
одновременно  бывшим  учителем,  окруженным  воображаемыми
учениками,  которые  должны  были  что-то  узнавать  и  угадывать  из
 1 	Ср.  «Ранний  анализ»  [(1923а).  Наст.  том.  С.  95—133].
 2 	Это  строительство  дома  репрезентировало  коитус  и  зачатие  ребенка.
 3 	Это  бессознательное  значение  «профессии»  типично.  Оно  постоянно  демонстри¬
руется  в  анализе  и,  несомненно,  вносит  заметный  вклад  в  затруднения  при  выборе
профессии.

142
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 его  жестов.  Во  время  этого  представления  он  вытягивал  оба  указа¬
тельных  пальца,  затем  потирал  руки  (по  его  утверждению,  это  озна¬
чало  стирку  белья  и  растирание  для  согрева)  и  постоянно  подпрыги¬
вал  на  подушках,  сидя  на  коленях.  Анализ  показал,  что  подушки,  все
время  присутствующие  в  его  играх,  были  (материнским)  пенисом,  а
различные  жесты  священника  репрезентировали  коитус.  Священ¬
ник,  показывающий  ученикам  эти  жесты,  но  не  дающий  объяснения,
репрезентирует  хорошего  отца,  инструктирующего  сыновей  о  кои¬
тусе  или,  скорее,  позволяющего  им  присутствовать  при  нем  в  каче¬
стве  зрителей
 Приведу  примеры  из  нескольких  анализов,  чтобы  показать,
что  школьное  задание  означает  коитус  или  мастурбацию.  Перед
тем  как  пойти  в  школу,  маленький  Фриц  проявлял  жажду  знаний
и  удовольствие  в  учении  и  научился  читать.  Тем  не  менее,  вскоре  у
него  появилась  огромная  неприязнь  к  школе  и  сильная  нелюбовь  ко
всем  заданиям.  Он  неоднократно  фантазировал  о  «трудных  зада¬
ниях»,  которые  ему  давали  выполнять  в  тюрьме.  В  одном  из  упо¬
мянутых  им  заданий  он  должен  был  один  за  восемь  дней  построить
дом2.  Однако  и  о  школьных  заданиях  он  говорил  как  о  «трудных
заданиях»  и  как-то  обмолвился,  что  задание  такое  же  трудное,  как
строительство  дома.  В  одной  фантазии  я  тоже  была  посажена  в
тюрьму  и  вынуждена  была  выполнять  трудные  задания,  фактиче¬
ски,  мне  надо  было  за  несколько  дней  построить  дом  и  за  несколько
часов  исписать  книгу.
 Феликс  испытывал  серьезнейшие  торможения  ко  всем  школь¬
ным  заданиям.  Несмотря  на  жестокие  угрызения  совести,  он  остав¬
лял  домашнюю  работу  невыполненной  до  утра.  Позже  он  сильно
раскаивался,  что  не  сделал  домашнюю  работу  раньше,  но,  тем  не
менее,  вновь  откладывал  ее  на  последний  момент,  читая  в  это  время
газету.  Потом  он  моментально  выполнял  ее,  хватаясь  то  за  один,
то  за  другой  урок,  ни  один  не  доводя  до  конца,  шел  в  школу,  где
спешно  списывал  с  неприятным  чувством  небезопасности.  Это  чув¬
ство  по  поводу  школьных  упражнений  он  описывал  так:  «Сначала
 1 	Мальчик  несколько  лет  делил  спальню  с  родителями,  и  эта  и  другие  фантазии
могут  быть  прослежены  до  ранних  инфантильных  наблюдений  коитуса.
 2 	Ср.  значение  строительства  дома  для  Эрнста  и  Феликса.

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 143
 очень  пугаешься,  потом  начинаешь,  и  оно  как-то  идет,  после  чего
возникает  какое-то  плохое  чувство».  О  школьных  упражнениях
он  рассказывал,  что,  чтобы  поскорее  от  них  отделаться,  он  начи¬
нал  писать  очень  быстро  и  писал  все  быстрее  и  быстрее,  потом  все
медленнее  и  медленнее  и,  в  конце  концов,  не  мог  закончить  их.  Эти
«быстро  —  быстрее  —  медленнее  —  и  не  закончил»  он  также  опи¬
сывал  в  отношении  своих  попыток  мастурбации,  появившихся  в  это
время  как  следствие  анализа1.  Параллельно  со  способностью  мас¬
турбировать  улучшились  и  его  уроки,  а  мы  неоднократно  имели  воз¬
можность  вывести  его  установку  к  мастурбации  из  его  поведения  в
отношении  уроков  и  школьных  упражнений2.  Феликсу,  в  основном,
тоже  удавалось  списывать  у  кого-нибудь  уроки,  поэтому,  когда  ему
это  удавалось,  он  в  некоторой  степени  обеспечивал  себя  союзником
против  отца  и  недооценивал  цену  —  а  поэтому  и  вину  —  своего
достижения.
 Для  Фрица  «отлично»,  поставленное  учительницей  за  хорошо
выполненную  работу,  представляло  собой  ценную  собственность.
После  случая  политического  убийства  у  него  появилась  тревога
по  ночам.  Он  говорил,  что  убийцы  могут  неожиданно  напасть  на
него,  так  же,  как  они  убили  политика.  У  того  они  хотели  украсть  его
медали,  а  у  него  они  отнимут  его  похвалу.  Медали,  как  и  похвала,  а
также  его  ответ  означали  пенис,  потенцию,  которые  кастрирующая
мать  (представшая  перед  ним  в  лице  учительницы)  вернула  ему.
 Для  Фрица,  когда  он  писал,  строчки  означали  дороги,  по  кото¬
рым  на  мотоциклах  —  ручке  —  ехали  буквы.  К  примеру,  «Ь>  и  «е»
едут  вместе  на  мотоцикле,  который  обычно  ведет  «Ь>,  и  они  любят
друг  друга  с  нежностью,  совершенно  неизвестной  в  реальном  мире.
Так  как  они  всегда  ездят  вместе,  они  становятся  настолько  похожими,
что  их  с  трудом  различают;  в  начале  и  конце  —  он  говорил  о  строч¬
 1 	В  результате  перенесенного  в  трехлетнем  возрасте  медицинского  неоператив¬
ного  вмешательства  на  пенисе,  впоследствии  он  мастурбировал  лишь  с  серьез¬
ными  моральными  колебаниями.  Когда  это  вмешательство  повторили  в  деся¬
тилетнем  возрасте,  он  полностью  оставил  мастурбацию,  но  страдал  от  тревоги
перед  прикосновением.
 2 	Он  неоднократно  пропускал  заключительную  фразу  школьного  упражнения,  в
другой  раз  он  забывал  что-нибудь  в  середине  упражнения.  Когда  в  этом  отно¬
шении  наметилось  улучшение,  он  до  минимума  сократил  целый  урок  и  пр.

144
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 ных  буквах  латинского  алфавита  —  «¡»  и  «е»  одинаковые,  только
в  середине  у  «¡»  есть  небольшая  черточка,  а  у  «е»  —  маленькая
дырочка.  Про  готические  «Ь>  и  «е»  он  говорил,  что  они  тоже  ездят
на  мотоцикле  и  что  единственное  различие  в  том,  что  у  «е»  вместо
дырочки  латинской  «е»  —  маленькая  коробочка.  Буквы  «Ь>  —  уме¬
лые,  выдающиеся  и  умные,  у  них  много  остроконечного  оружия,  они
живут  в  пещерах,  между  которыми,  все  же,  есть  горы,  сады  и  гавани.
Они  репрезентируют  пенис,  а  их  путь  —  коитус.  С  другой  стороны,
буквы  «1»  представляются  глупыми,  неуклюжими,  ленивыми  и  гряз¬
ными.  Они  живут  в  пещерах  под  землей.  В  городе  «Ь»  на  улицах
скапливается  грязь  и  бумага;  в  маленьких  «непристойных»  домиках
они  смешивают  воду  с  красителем,  купленном  в  стране  «I»,  и  пьют
это  и  продают  как  вино.  Они  не  могут  ходить,  как  следует,  и  не  могут
копать,  потому  что  держат  лопату  вниз  головой,  и  т.  д.  Стало  оче¬
видным,  что  буквы  «1»  репрезентировали  фекалии.  Много  фантазий
было  и  в  отношении  других  букв1.
 Так,  вместо  двойной  буквы  «в»  он  всегда  писал  только  одну,
пока  фантазия  не  предоставила  объяснение  и  разрешение  дан¬
ного  торможения.  Одной  «в»  был  он  сам,  другой  —  его  отец.  Они
должны  были  плыть  вместе  на  моторной  лодке,  при  этом  ручка  была
лодкой,  а  тетрадь  —  озером.  Буква  «в»,  которой  был  он  сам,  села  в
лодку,  принадлежащую  другой  «в»,  и  быстро  уплыла  по  озеру.  Вот
почему  он  не  писал  две  «в»  вместе.  Как  оказалось,  частое  исполь¬
зование  обычной  «в»  вместо  долгой  определялось  тем,  что  для  него
упускавшаяся  часть  долгой  «в»  —  это  «как  будто  у  человека  отняли
нос».  Выяснилось,  что  эта  ошибка  была  детерминирована  кастраци-
онными  желаниями  в  отношении  отца  и  после  данной  интерпретации
исчезла.
 Вскоре  после  начала  учебы,  которую  он  с  радостью  ожидал,  шес¬
тилетний  Эрнст  проявил  заметную  неприязнь  к  учебе.  Он  рассказал
мне  о  букве  «Ь>,  которую  они  сейчас  изучали  и  которая  с  трудом  ему
давалась.  Я  также  узнала,  что  учитель  ударил  мальчика  постарше,  —
который  должен  был  показать  на  доске,  как  пишется  буква  «Ь>,  —
потому  что  тот  сделал  это  недостаточно  хорошо.  В  другой  раз  он  пожа¬
ловался,  что  «уроки  слишком  тяжелы»,  что  на  письме  все  время  надо
 1  См.  «Ранний  анализ»  [(1923а).  Наст.  том.  С.  95—133].

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 145
 писать  палочки  вверх  и  вниз,  что  на  арифметике  он  рисовал  малень¬
кие  скамеечки  и  что  вообще  ему  надо  писать  палочки,  как  желал
того  учитель,  наблюдавший  за  ним  в  это  время.  После  этого  рас¬
сказа  мальчик  проявил  заметную  агрессивность;  он  схватил  подушки
с  дивана  и  швырнул  их  в  другой  конец  комнаты.  Затем  он  перелистал
страницы  книги  и  показал  мне  «ложу  “I”».  Ложа  (в  театре)  была
чем-то,  «где  внутри  находится  кто-то  один»  —  внутри  одна  большая
«I»,  вокруг  нее  только  маленькие  черные  буковки,  напоминавшие  ему
фекалии.  Большая  «I»  —  это  большой  «рорбскеп»  (пенис),  кото¬
рый  хочет  быть  один  внутри  мамы,  его  у  него  нет  и  поэтому  он  дол¬
жен  отнять  его  у  папы.  Затем  он  фантазировал,  что  отрезает  папин
рорбскеп  ножом,  а  папа  отпиливает  его  рордскеп  пилой;  однако,  в
результате  у  него  оказывается  папин  рордскеп.  Потом  он  отрезал
папе  голову,  после  чего  последний  больше  ничего  не  мог  ему  сделать,
потому  что  не  мог  видеть  —  но  глаза  на  голове  все-таки  видели  его.
Вслед  за  этим  неожиданно,  с  весьма  деловым  видом  Эрнст  принялся
читать  и  проявил  при  этом  большое  удовольствие  —  сопротивление
было  преодолено.  Он  положил  на  место  подушки  и  объяснил,  что
они  тоже  делали  «вверх-вниз»,  путешествуя  с  дивана  в  другой  конец
комнаты  и  обратно.  Чтобы  получить  возможность  совершить  коитус,
он  извлек  пенис  (подушки)  из  матери.
 Семнадцатилетняя  Лиза  в  своих  ассоциациях  рассказала,  что  не
любила  букву  «1».  Это  был  глупый  прыгающий  мальчишка,  кото¬
рый  всегда  смеялся  и  ни  к  чему  не  был  годен,  из-за  которого  она,
непонятно  почему,  совершенно  взбесилась.  Она  восхваляла  букву
«а»  как  серьезную  и  величавую,  та  производила  на  нее  впечатление;
ассоциации  привели  к  ясному  имаго  отца,  имя  которого  также  начи¬
налось  на  «а».  После  этого,  однако,  она  решила,  что  «а»,  пожалуй,  в
конечном  счете,  не  слишком  серьезна  и  величава,  и  ей  следовало  бы
иметь  кое-что  от  скачущей  «Ь>.  Буква  «а»  была  кастрированным,  но
при  этом  не  сдающимся  отцом,  а  «Ь>  —  пенисом.
 Для  Фрица  точка  у  «¡»,  как  и  точка  с  двоеточием,  в  целом,  была
толчком  пениса1.  Как-то  он  сказал  мне,  что  нужно  сильно  нажи¬
мать  на  точку,  при  этом  он  приподнял  и  напряг  тазовую  область  и
 1  Для  маленькой  Греты  точка  и  запятая  детерминированы  аналогичным  обра¬
зом.  См.  «Ранний  анализ»  [(1923а).  Наст.  том.  С.  95—133.].

146
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 повторил  это  на  двоеточии.  Девятилетняя  Грета  ассоциировала
с  закруглением  буквы  «и»  закругление,  в  которое,  как  она  видела,
мочатся  маленькие  мальчики.  У  нее  было  особое  предпочтение  рисо¬
вать  красивые  завитки,  которые  в  ее  случае  оказались  частями  муж¬
ских  гениталий  —  по  той  же  самой  причине  Лиза  всюду  упускала
завитки.  Грета  восторгалась  подругой,  которая  умела  держать  ручку
как  взрослые,  совершенно  прямо  между  вторым  и  третьим  пальцами,
а  также  умела  закруглять  букву  «и»  в  обратном  направлении.
 У  Эрнста,  как  и  у  Фрица,  я  могла  наблюдать,  что  торможение  в
отношении  письма  и  чтения,  то  есть  базиса  всей  дальнейшей  школь¬
ной  деятельности,  идет  от  буквы  «i»,  которая  со  своим  простым
«вверх-вниз»  на  самом  деле  является  основой  всего  письма1.
 В  данных  примерах  очевидно  сексуально-символическое  зна¬
чение  держателя  для  пера,  особенно  проясняющееся  в  фантазиях
Фрица,  у  которого  буквы  ездят  на  мотоцикле  (перо).  Можно  про¬
наблюдать,  как  сексуально-символическое  значение  держателя  для
пера  поглощает  в  акте  письма  то,  что  последний  разряжает.  Подоб¬
ным  же  образом  либидинозное  значение  чтения  исходит  из  симво¬
лического  катексиса  книги  и  глаза.  Здесь,  конечно  же,  действуют  и
другие  детерминанты,  предоставляемые  составными  инстинктами,
такими  как  «подглядывание»  при  чтении  и  эксгибиционистские,
агрессивные  садистические  тенденции  при  письме.  В  основе  сексу¬
ально-символического  значения  держателя  для  пера,  по-видимому,
первоначально  лежит  значение  оружия  и  руки.  В  соответствии  с
этим,  из  двух  видов  деятельности  чтение  более  пассивно,  письмо
более  активно,  что  же  касается  торможений  того  или  другого,
также  значимы  различные  фиксации  на  прегенитальных  стадиях
организации.
 1 	На  встрече  Берлинского  психоаналитического  общества  господин  Pop  в  де¬
талях  рассмотрел  китайский  шрифт  и  его  интерпретацию  на  психоаналитической
основе.  В  последующей  дискуссии  я  указала,  что  более  ранняя  пиктография,  лежа¬
щая  в  основе  нашего  шрифта,  все  еще  активна  в  фантазиях  любого  ребенка.  Так
что  разные  палочки,  точки  и  пр.  нашего  современного  шрифта  всего  лишь  упро¬
щение,  достигнутое  в  результате  сгущения,  смещения  и  других  известных  нам  из
сновидений  и  неврозов  механизмов,  более  ранних  картин,  чьи  следы  все  же  могут
проявиться  у  отдельного  индивида.
 [6  февраля  1923  года:  «Точки  сходства  между  данными  психоанализа  и
 китайским  языком  и  шрифтом».]

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 147
 Для  Фрица  число  «1»  —  это  живущий  в  жаркой  стране,  а
потому  голый  джентльмен,  который  лишь  в  дождливую  погоду
одет  в  плащ.  Он  умеет  ездить  и  водить  очень  умело,  у  него  пять
кинжалов,  он  очень  храбрый  и  т.  д.,  и  его  идентичность  с  «Гене¬
ралом  Пипи»  (пенисом)1  легко  угадывается.  Вообще  для  Фрица
цифры  —  это  люди,  живущие  в  очень  жаркой  стране.  Они  принад¬
лежат  цветным  расам,  в  то  время  как  буквы  —  белой.  Для  Эрнста
«вверх-вниз»  цифры  «1»  идентично  «вверх-вниз»  буквы  «1».  Лиза
рассказывала  мне,  что  делала  «совсем  маленький  штрих»  вместо
наклонной  палочки  цифры  «1»,  действие,  опять  же  детерминиро¬
ванное  кастрационным  комплексом.  Следовательно,  именно  пенис
символически  репрезентируется  цифрой  «1»  и  формирует  базис
счета  и  арифметики.  В  анализе  детей  я  неоднократно  наблюдала,
что  значение  цифры  «10»  определяется  количеством  пальцев  на
руках,  посредством  чего,  однако,  пальцы  бессознательно  прирав¬
ниваются  к  пенису,  поэтому  цифра  «10»  черпает  свою  аффективную
окраску  из  данного  источника.  Отсюда  также  были  развиты  фан¬
тазии  о  десятикратном  коитусе  или  десяти  толчках  пениса,  необхо¬
димых  для  зачатия  ребенка.  Аналогично  неоднократно  демонстри¬
руемое  значение  цифры  «5»2.  Абрахам3  указал,  что  символическое
значение  числа  «3»,  детерминированное  эдиповым  комплексом  —  а
именно  взаимоотношениями  отца,  матери  и  ребенка,  —  более  суще¬
ственно,  нежели  весьма  частое  использование  «3»  для  обозначения
мужских  гениталий.  Приведу  лишь  один  пример.
 Лиза  считала  число  «3»  несносным,  потому  что  «третий  все¬
гда  лишний»,  а  «двое  могут  бегать  наперегонки  друг  с  другом»  —
целью  является  флажок  —  и  третьему  там  делать  нечего.  Лиза,
имевшая  вкус  к  математике,  однако  очень  заторможенная,  когда
дело  доходило  до  нее,  рассказала  мне,  что  на  самом  деле  она  полно¬
стью  понимает  лишь  идею  сложения;  она  могла  усвоить,  «что  одно
 1 	См.  «Ранний  анализ»  [(1923а).  Наст.  том.  С.  95—133].
 2 	Я  бы  отметила,  что  для  римской  системы  цифр  числа  «I»,  «V»,  «X»  являются
основными,  остальные  цифры  от  «I»  до  «X»  —  просто  их  производные.  Однако
цифры  «V»  и  «X»  также  образованы  из  прямых  черточек  цифры  «I».
 3 	Abraham,  K.  Zwei  Beiträge  zur  Symbolforschung:  Zur  symbolischen  Bedeutung
der  Dreizahl;  Der  «Dreiweg»  in  der  Ödipus-Sage  //  Imago.  —  1923.  —  Bd.  9.  —
S.  122—126.

148
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 присоединяется  к  другому,  когда  они  одинаковые»,  но  как  их  можно
складывать,  если  они  разные?  Эта  идея  была  обусловлена  ее  каст-
рационным  комплексом,  она  касалась  различия  между  мужскими
и  женскими  гениталиями.  Оказалось,  что  для  нее  идея  «сложения»
детерминируется  родительским  коитусом.  С  другой  стороны,  Лиза
прекрасно  понимала,  что  в  умножении  используются  разные  вещи,
и  что  тогда  и  результат  другой.  «Результатом»  является  ребенок.
В  отношении  самой  себя  Лиза  могла  признать  только  мужские
гениталии,  женские  же  она  оставляла  сестрам.
 На  сеанс  анализа  Эрнст  принес  коробку  ярких  цветных  стек¬
лянных  шариков,  разложил  их  по  цветам  и  начал  производить  с
ними  сложение1.  Он  хотел  узнать,  насколько  «“1”  меньше  “2”»,
и  попробовал  сделать  это  сначала  на  шариках,  а  потом  на  паль¬
цах.  Он  показывал  мне,  разгибая  один  палец,  второй  при  этом  был
частично  разогнут,  что  если  убрать  один  палец,  тогда,  конечно  же,
будет  «О»,  «но  при  этом  все-таки  «останется  еще  один»  (полусо¬
гнутый  палец),  «который  тоже  можно  убрать».  Затем,  снова  раз¬
гибая  пальцы,  он  показал  мне,  что  2  и  1  равняется  трем,  и  сказал:
«Один  —  это  мой  popöchen,  другие  —  мамин  и  папин  popöchen,
которые  я  тоже  взял  себе.  Сейчас  мама  опять  взяла  два  popöchen  у
детей,  а  я  забираю  их  у  нее  —  теперь  у  меня  пять!»
 Во  время  сеанса  анализа  Эрнст  нарисовал  на  листе  бумаги
«двойные  линии»  и  сказал,  что,  как  говорит  его  учитель,  лучше
писать  между  двойными  линиями.  Он  думал  так,  потому  что  две
линии  у  него  ассоциировались  с  двумя  popöchen,  которыми  он
завладел  таким  путем.  Затем  двойные  линии  он  разделил  верти¬
кальными  черточками  на  «двойные  клеточки»  и  сказал:  «Но  при
сложении  не  очень-то  удобно  с  двойными  клеточками,  потому
что  они  от  этого  уменьшаются  и  тогда  труднее  вписывать  в  них
цифры».  Он  показал  мне,  что  имел  в  виду  и  написал  в  маленьких
клеточках  «1  +  1  =  2».  Первая  клеточка,  в  которой  он  написал  «1»,
была  больше  остальных.  Потом  он  сказал:  «У  следующей  будет
 1  Это  ясно  демонстрирует  анальную  основу  арифметики.  Кастрационному
страху,  относящемуся  к  пенису,  предшествовал  страх  потери  фекальных  масс,
который  в  действительности  переживался  как  «примитивная  кастрация».  Ср.
Freud,  S.  Über  Triebumsetzungen  insbesondere  der  Analerotik  (1917c)  //  G.  W.  —
Bd.  10.  —  S.  402—410.

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 149
 клеточка  поменьше».  «Это  мамин  popöchen,  —  добавил  он,  —  а
это  (показывая  на  первую  «1»)  папин  popöchen,  а  между  ними  «и»
(+)  —  это  я!»  Далее  он  объяснил  мне,  что  горизонтальная  чер¬
точка  у  +  (которую  он  тоже  сделал  очень  маленькой)  вовсе  к  нему
не  относится,  он  и  его  popöchen  —  это  вертикальная  черточка.
Для  него  сложение  тоже  является  родительским  коитусом.
 В  другой  раз  он  начал  сеанс  с  вопроса,  сможет  ли  он  сосчитать,
«сколько  будет  “10  +  10”  или  “10  —  10”».  (Кастрационный  страх,
относящийся  к  цифре  «1»,  смещается  на  число  «10»).  Он  заверял
себя,  что  в  его  распоряжении  «10  пенисов»  (пальцев).  В  связи  с
этим  вопросом,  он  попытался  написать  на  листе  бумаги  самое  боль¬
шое,  какое  только  возможно,  число,  которое  я  должна  была  решить.
Далее  он  объяснил,  что  ряд  цифр,  составленный  из  нескольких
единиц,  чередующихся  с  нулями,  —  (100010001000)  —  был
«gegentorische»  (gegen  =  против,  tor  =  ворота)  видом  арифметики.
Он  разъяснил  это  следующим  образом:  «Когда-то  был  город  (о
котором  он  уже  фантазировал),  в  нем  было  очень  много  ворот,
потому  что  все  окна  и  все  отверстия  тоже  назывались  воротами.
Еще  в  этом  городе  было  много  железнодорожных  линий1.  Затем
он  показал  мне,  что  когда  он  находился  в  другом  конце  комнаты,
ряд  постепенно  уменьшающихся  кругов,  идущих  от  противополож¬
ной  стены,  приводил  к  нему.  Эти  круги  он  называл  «воротами»,
ряд  цифр  «1»  и  «0»,  написанных  им  на  бумаге,  исходил  от  них.
Потом  он  пояснил  мне,  что  можно  две  «1»  поставить  друг  против
друга.  В  получившуюся  в  итоге  фигуру,  представляющую  печатную
букву  «М»,  он  вписал  другой  кружочек  и  объяснил:  «Здесь  другие
ворота».  Цифра  «1»,  чередующаяся  с  нулями,  репрезентировала
пенис  («напротив  ворот»).  Цифра  «0»  была  вагиной  —  несколько
кругов,  так  как  и  в  теле  несколько  отверстий  (много  ворот).
 Когда  он  объяснил  мне  «gegentorische»  арифметику,  он  взял
оказавшееся  под  рукой  кольцо  для  ключа,  просунул  через  него
шпильку  для  волос  и  продемонстрировал  мне  с  некоторым  затруд¬
нением,  что  «наконец-то  шпилька  внутри»,  но  чтобы  проделать  это,
«кольцо  надо  разъединить  —  и  расщепить»,  что  вновь  приводит  к
 1 	Аналогично  фантазиям  Фрица  о  городе,  пересеченном  рельсами  (см.  «Ранний  ана¬
лиз»);  для  Эрнста  город  также  обозначал  мать,  рельсы  —  пенис,  а  езда  —  коитус.

150
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 его  садистическому  представлению  о  коитусе.  Более  того,  он  объ¬
яснил,  что  кольцо,  в  действительности  похожее  на  «0»,  на  самом
деле  было  прямым  кусочком,  согнутым  в  круг.  Здесь,  как  и  в  дру¬
гих  его  примерах,  также  очевидно  влияние  идеи  о  материнском
пенисе,  фактически,  пенисе,  обнаруживаемом  в  вагине,  которую  он
должен  разорвать  или  разрушить  во  время  коитуса1.  Во  время  ана¬
лиза  выявилась  определенная  агрессивность  как  в  отношении  этой,
так  и  в  отношении  предыдущих  арифметических  фантазий.  Он,  как
обычно,  скинул  подушки  с  моего  дивана,  попрыгал  на  них,  а  потом
и  на  диване  —  что  репрезентировало,  как  это  часто  бывало  в  его
анализе,  кастрацию  матери  и  последующий  коитус  с  ней.  Сразу  же
после  этого  он  начал  рисовать.
 Фриц  испытывал  заметное  торможение  при  выполнении  при¬
меров  на  деление,  все  объяснения  оказывались  безрезультатными,
поскольку  он  хорошо  понимал  их,  но  считал  всегда  неверно.  Одна¬
жды  Фриц  рассказал  мне,  что  при  делении  он,  прежде  всего,  дол¬
жен  перенести  вниз  нужную  цифру,  и  он  карабкался  вверх,  хватал
ее  рукой  и  сталкивал  вниз.  На  мой  вопрос,  что  она  на  это  гово¬
рит,  он  ответил,  что  для  цифры  это,  конечно  же,  довольно  непри¬
ятно  —  как  если  бы  его  мама  стояла  на  камне  высотой  13  ярдов,  и
кто-то  бы  подошел  и  схватил  ее  за  руку  так,  что  оторвал  бы  ее  и
разделил  на  части  маму.  Однако  незадолго  до  этого  он  фантази¬
ровал  о  женщине  из  цирка,  которая  была  распилена  на  кусочки,  а
потом,  как  ни  в  чем  не  бывало,  снова  ожила,  и  теперь  он  спраши¬
вал  меня,  возможно  ли  это.  Затем  он  рассказал  (также  в  связи  с
предыдущей,  тщательно  разобранной  фантазией),  что  на  самом
деле  каждый  ребенок  хочет  иметь  частичку  своей  мамы,  которую
надо  разрезать  на  четыре  части.  Он  довольно  точно  обрисовал,
как  она  кричит,  как  рот  ее  заткнут  бумагой,  чтобы  она  не  кричала,
как  искажается  ее  лицо  и  т.  д.  Ребенок  взял  очень  острый  нож  и
описал,  как  ее  резали:  сначала  по  всей  ширине  груди,  живота,  затем
вдоль  так,  что  «пипи»  (пенис),  лицо  и  голова  были  разрезаны  как
раз  посередине,  после  чего  из  головы  вытащили  «разум»2.  После
 1 	Ср.:  Boehm,  F.  Beiträge  zur  Psychologie  der  Homosexualität:  II.  Ein  Traum  eines
Homosexuellen  //  I.  Z.  P.  —  1922.  —  Bd.  8.
 2 	«Разум»  —  это  пенис.

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 151
 этого  голову  еще  раз  разрезали  наискосок,  а  «пипи»  —  еще  раз  по
ширине.  Между  тем,  он  постоянно  бил  себя  по  руке  и  говорил,  что
от  радости  и,  конечно  же,  от  любви  бьет  и  свою  сестру.  Он  про¬
должил,  что  после  этого  каждый  ребенок  взял  тот  кусочек  матери,
который  ему  понравился,  и  закончил  тем,  что  дальше  разрезанную
мать  съедали.  Теперь  выяснилось,  что  в  делении  он  всегда  путал
остаток  с  частным,  и  всегда  писал  их  не  там,  где  надо,  потому  что
в  своем  разуме  он  бессознательно  имел  дело  с  кровоточащими  кус¬
ками  плоти.  Данные  интерпретации  полностью  устранили  его  тор¬
можение  в  отношении  деления1.
 Вспоминая  школу,  Лиза  жаловалась  на  то,  насколько  бес¬
смысленно  было  со  стороны  учительницы  давать  таким  маленьким
детям  примеры  с  такими  большими  числами.  Ей  всегда  казалось
очень  трудным  делить  достаточно  большое  число  на  меньшее,  но
тоже  большое,  а  особенно  тяжело  было,  если  приходилось  делить  с
остатком.  С  этим  она  ассоциировала  лошадь,  ужасное  животное  с
изуродованным  висящим  языком,  обрезанными  ушами  и  пр.,  кото¬
рое  хотело  перепрыгнуть  через  ограду,  —  мысль,  вызывавшая  у
нее  наиболее  сильное  сопротивление.  Дальнейшие  мысли  привели
к  ее  детским  воспоминаниям,  старой  части  ее  родного  города,  где
она  что-то  покупала  в  магазине.  Она  фантазировала,  что  покупает
там  апельсин  и  свечу,  и  неожиданно  подумала,  что  прежнее  чувство
отвращения  и  ужаса  от  лошади  внезапно  уступило  место  приятному
и  спокойному  чувству.  Она  сама  признала  свечу  и  апельсин  как
мужские  органы,  а  отвратительно  изуродованную  лошадь  —  как
женский.  Деление  большого  числа  на  меньшее  было  коитусом,
который  она  должна  была  совершать  с  матерью  неэффективным
(импотентным)  способом.
 И  здесь  деление  оказывается  расчленением,  фактически,  кои¬
тусом  на  садистически-каннибалистической  стадии  организации.
 Что  касается  уравнений,  от  Лизы  я  узнала,  что  она  никогда
их  не  понимала,  за  исключением  уравнений  с  одним  неизвестным2.
 1 	На  следующий  день  в  школе,  к  удивлению  его  учительницы  и  его  самого,  это
обернулось  тем,  что  он  смог  сделать  все  вычисления  правильно.  (Ребенок  не  осоз¬
нал  связи  между  интерпретацией  и  устранением  торможения).
 2 	Вот  ассоциации  на  ее  сновидение.  Она  должна  была  решить  задачу:  «2х  =  48;
чему  равен  х?»

152
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 Она  считала  вполне  понятным,  что  сто  пфеннингов  равняются
одной  марке,  в  этом  случае  одно  неизвестное  можно  найти  без
труда.  С  «двумя  неизвестными»  у  нее  ассоциировались  два  стакана
с  водой,  стоящие  на  столе,  с  которого  она  берет  один  и  швыряет  его
на  землю  —  подальше,  и  лошади  среди  облаков  и  тумана.  «Второе
неизвестное»  оказалось  излишним  вторым  пенисом,  именно  пени¬
сом,  от  которого  она  в  своих  инфантильных  наблюдениях  роди¬
тельского  коитуса  хотела  избавиться,  так  как  желала  обладать  либо
отцовским,  либо  материнским,  и  поэтому  один  из  них  хотела  уст¬
ранить.  Опять  же  второе  неизвестное  означало  и  сперму,  непости¬
жимую  для  нее,  тогда  как  о  первом  неизвестном,  то  есть  уравнении
фекалии  =  пенис,  она  было  осведомлена1.
 Следовательно,  счет  и  арифметика,  как  оказывается,  также
имеют  генитальный  символический  катексис;  из  играющих  в  этом
значимую  роль  составных  инстинктивных  видов  активности  мы
наблюдаем  анальные,  садистические  и  каннибалистические  тенден¬
ции,  достигающие  таким  путем  сублимации  и  координирующиеся
под  приматом  гениталий.  Однако  для  данной  сублимации  особое
значение  имеет  кастрационный  страх.  Представляется,  что,  в  общем,
тенденция  преодолевать  его  —  маскулинный  протест  —  форми¬
рует  один  из  источников,  из  которого  развиваются  счет  и  ариф¬
метика.  После  чего  он  явно  становится  —  решающим  фактором
является  его  степень  —  источником  торможения.
 Для  описания  либидинозного  значения  грамматики  сошлюсь
на  некоторые  примеры,  приводимые  мною  в  работе  «Ранний  ана¬
лиз».  Ссылаясь  на  анализ  предложений,  Грета  говорила  о  настоя¬
щем  расчленении  и  разрезании  жареного  кролика2.  Жареный  кро¬
лик,  которого  она  с  таким  наслаждением  ела  до  тех  пор,  пока  не
почувствовала  к  нему  отвращение,  репрезентировал  грудь  и  гени¬
талии  матери.
 Из  анализа  Лизы  я  узнала,  что  при  изучении  истории  необ¬
ходимо  перенестись  в  то,  что  «люди  делали  в  прежние  времена».
Для  нее  это  было  изучением  отношений  родителей  друг  к  другу  и
 1 	Ср.  также  интерпретацию  «неизвестного»  в  статье  Задгера  «Uber  Prüfungsangst
und  Prüfungsträume»  [!.  Z.  P.  —  1920.  —  Bd.  6.  —  S.  140—150.].
 2 	В  той  статье  я  также  приводила  доказательства  тому,  что  оральные,  анальные  и
каннибалистические  тенденции  достигают  сублимации  и  в  речи.

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 153
 ребенку,  где  в  соответствии  с  садистическим  представлением  кои¬
туса  важную  роль,  конечно  же,  играли  инфантильные  фантазии  о
битвах,  кровопролитии  и  пр.
 В  работе  «Ранний  анализ»  я  подробно  рассмотрела  либиди-
нозную  детерминацию  географии.  Там  я  также  показала,  что  в
связи  с  вытесняемым  интересом  к  материнской  утробе  —  основе
торможения  чувства  ориентации  —  зачастую  тормозится  и  интерес
к  естественным  наукам.
 Например,  в  случае  Феликса  я  обнаружила,  что  одной  из  глав¬
ных  причин  сильного  торможения  в  рисовании  было  следующее:  он
не  мог  себе  представить,  как  делается  набросок  или  рисуется  план,
он  вообще  не  мог  вообразить,  как  это  фундамент  дома  располага¬
ется  в  земле.  Рисование  было  для  него  сотворением  изображен¬
ного  объекта,  а  неспособность  рисовать  —  импотенцией.  В  других
работах  я  уже  отмечала  значение  рисунка  как  ребенка  или  пениса.
В  анализе  детей  можно  было  неоднократно  продемонстрировать,
что  за  рисованием,  раскрашиванием  и  фотографией  лежит  гораздо
более  глубокая  бессознательная  деятельность:  в  бессознательном  это
зачатие  и  порождение  изображенного  объекта.  На  анальной  стадии
организации  рисование  означает  сублимированное  производство
фекальных  масс,  на  генитальной  —  порождение  ребенка,  фактиче¬
ски,  порождение  посредством  совершенно  неадекватного  моторного
усилия.  Несмотря  на  то,  что  ребенок  достигает  более  высокой  стадии
развития,  кажется,  что  он  все  же  усматривает  в  рисовании  «маги¬
ческий  жест»1,  которым  может  реализовать  всемогущество  своей
мысли.  Тем  не  менее,  рисование  включает  и  деструктивные  обес¬
ценивающие  тенденции2.  Приведу  пример:  Эрнст  рисовал3  круги,
обводя  табакерку  (которая  в  его  играх  неоднократно  оказывалась
символом  материнских  гениталий)  так,  что  круги  накладывались
друг  на  друга,  в  итоге  он  изрисовал  рисунок  так,  что  остался  один
 1 	Ср.  Ferenczi  S.  Entwicklungsstufen  des  Wirklichkeitssinnes  //  I.  Z.  P.  —  1913.  —
Bd.  I.  —  S.  124—138.
 2 	Таким  образом,  в  основе  карикатуры  лежит  не  только  насмешка,  но  и  фактиче¬
ская  неблагоприятная  метаморфоза  изображенного  объекта.
 3 	Как  я  уже  заявляла,  это  рисование  было  связано  с  заметной  агрессивностью,  вы¬
свобожденной  вследствие  разрешения  кастрационного  страха,  лежащего  в  основе
его  затруднений  с  арифметикой.

154
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 овал  посредине,  внутри  которого  он  нарисовал  малюсенький  кру¬
жочек.  Таким  образом,  он  сделал  «мамин  рорбскеп  меньше»  (овал
вместо  круга)  —  тогда  как  он  имел  больше.
 Феликс  часто  рассказывал  мне,  что  физика  не  совсем  понятна
для  него.  В  качестве  примера  он  упомянул,  что  не  может  понять,
как  распространяется  звук.  Единственное,  что  он  мог  понять,  как,
например,  гвоздь  входит  в  стену.  В  другой  раз  он  говорил  о  воз¬
духонепроницаемом  пространстве  и  сказал,  что  если  бы  моя  ком¬
ната  была  воздухонепроницаемым  пространством,  тогда  немного
воздуха  проникло  бы  с  тем,  кто  вошел  в  нее.  Выяснилось,  что  это
опять  же  детерминировано  идеями  о  коитусе,  где  воздух  репрезен¬
тировал  сперму.
 Я  попыталась  показать,  что  основные  виды  деятельности,
существующие  в  школе,  —  это  каналы  для  потока  либидо,  и  что
посредством  этого  составные  инстинкты  достигают  сублимации
под  верховенством  гениталий.  Однако  этот  либидинозный  катек-
сис  переносится  с  элементарных  предметов  —  чтения,  письма  и
арифметики  —  на  более  широкие,  на  них  основанные,  достижения
и  интересы.  Так  что  основы  более  поздних  торможений  —  профес¬
сиональных,  в  том  числе  —  должны  обнаруживаться,  прежде  всего,
в  зачастую  явно  мимолетных  торможениях,  касающихся  самых
ранних  занятий.  Тем  не  менее,  торможения  этих  самых  ранних
занятий  выстраиваются  на  торможениях  игры,  так  что,  в  конечном
счете,  мы  можем  увидеть,  что  все  более  поздние  торможения,  столь
значимые  для  жизни  и  развития,  развились  из  самых  ранних  тор¬
можений  игры.  В  «Раннем  анализе»  я  показала,  что,  начиная  с  того
момента,  когда  на  самых  примитивных  сублимациях  —  которыми,
я  полагаю,  являются  речь  и  удовольствие  от  движения  —  либиди-
нозными  фиксациями  задаются  предусловия  для  способности  к  суб¬
лимации,  постоянно  расширяющиеся  эго-деятельности  и  интересы
достигают  либидинозного  катексиса  через  приобретение  сексуаль¬
ного  символического  значения,  так  что  новые  сублимации  посто¬
янно  происходят  на  различных  стадиях.  Механизм  торможения,
детально  описанный  мною  в  выше  упомянутой  работе,  допускает,
благодаря  общепринятым  сексуально-символическим  значениям,
развитие  торможения  от  одной  эго-деятельности  или  тенденции  к
другой.  Поскольку  устранение  самых  ранних  торможений  также

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 155
 означает  избежание  дальнейших,  огромное  значение  необходимо
уделить  торможениям  ребенка  дошкольного  возраста,  даже  если
они  и  не  очень  заметны.
 В  упомянутой  работе  я  попыталась  продемонстрировать,  что
кастрационный  страх  является  общей  основой  этих  ранних  и  всех
последующих  торможений.  Кастрационный  страх  сталкивается
с  эго-деятельностями  и  интересами,  потому  что,  помимо  прочих
либидинозных  детерминант,  они  всегда  в  основе  своей  имеют  гени¬
тальную  символику,  то  есть  значение  коитуса.
 Хорошо  известно  далеко  идущее  значение  кассационного
комплекса  для  формирования  неврозов.  В  статье  «К  введению
нарциссизма»1  Фрейд  устанавливает  значимость  кассационного
комплекса  для  формирования  характера  и  неоднократно  возвра¬
щается  к  этой  идее  в  работе  «Из  истории  одного  инфантильного
невроза»  2.
 Мы  должны  отнести  установление  всех  торможений,  влияю¬
щих  на  учебу  и  все  дальнейшее  развитие,  ко  времени  первого  рас¬
цвета  инфантильной  сексуальности,  которая  с  началом  эдипова
комплекса  дает  сильнейший  толчок  кассационному  страху,  т.  е.  к
раннему  периоду  между  тремя  и  четырьмя  годами.  Именно  после¬
дующее  вытеснение  активных  маскулинных  компонентов  —  и  у
мальчиков,  и  у  девочек  —  обеспечивает  важнейшую  основу  тор¬
можений  в  учебе.
 Вкладом  феминного  компонента  в  сублимацию,  видимо,  всегда
будет  восприимчивость  и  понимание,  что  является  важной  частью
 1 	Freud,  S.  Zur  Einführung  des  Narzissmus  (1914c)  //G.  W.  —  Bd.  10.  —
S.  138—  170.
 2 	Freud,  S.  Aus  der  Geschichte  einer  infantilen  Neurose  (1918b  [1914])  //G.  W.  —
Bd.  12.  —  S.  29—157.  В  своей  статье  «Кастрационный  комплекс  и  формирование
характера»  ^  Александер  показал  влияние  кастрационного  комплекса  на  формиро¬
вание  характера  на  примере  анализа  взрослого.  В  неопубликованной  работе  «Die
infantile  Angst  und  ihre  Bedeutung  für  die  Entwicklung  der  Persönlichkeit»  [«Инфан¬
тильный  страх  и  его  значение  для  развития  личности»],  которую  я  привожу  в  свя¬
зи  с  работой  д-ра  Александера,  я  попыталась  продемонстрировать  данный  факт  на
материале  анализа  детей  и  указала  далеко  идущее  значение  кастрационного  страха
для  торможений  в  спорте,  играх  и  учебе,  а  также  торможений  личности  в  целом.
 ^  Alexander,  F.  The  Castration  Complex  and  the  Formation  of  Character  /  /
 I.  J.  PA.  —  1923.  —  Vol.  4.  —  P.  11—42.

156
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 всех  видов  деятельности;  однако  ведущая  исполнительная  часть,  на
самом  деле  конституирующая  характер  любого  вида  деятельности,
берет  начало  в  сублимации  маскулинной  потенции.  Феминная  уста¬
новка  к  отцу,  связанная  с  восхищением  и  признанием  отцовского
пениса  и  его  достижений,  посредством  сублимации  становится
основой  понимания  художественных  и  прочих  достижений  в  целом.
В  анализе  мальчиков  и  девочек  я  неоднократно  имела  возможность
убедиться,  насколько  важным  может  быть  вытеснение  феминной
установки  вследствие  кастрационного  комплекса.  В  качестве  суще¬
ственной  части  любой  деятельности,  ее  вытеснение  должно  во  мно¬
гом  способствовать  торможению  любой  деятельности.  В  анализе
пациентов  обоих  полов  также  можно  было  наблюдать,  что  с  осозна¬
нием  части  кастрационного  комплекса  и  более  свободным  проявле¬
нием  феминной  установки  зачастую  резко  выявлялись  художествен¬
ные  и  иные  интересы.  Например,  в  анализе  Феликса,  когда  после
разрешения  части  кастрационного  страха,  стала  очевидной  фемин¬
ная  установка  к  отцу,  выявившийся  музыкальный  талант  проявил
себя  в  восхищении  и  признании  дирижера  и  композитора.  Только
с  развитием  этой  деятельности  развилась  более  серьезная  способ¬
ность  к  критике,  сравнение  со  своими  собственными  способностями
и  последующие  попытки  подражать  достижениям  других.
 Нередко  подтверждается  наблюдение,  что  в  целом  девочки
учатся  лучше  мальчиков,  но,  с  другой  стороны,  их  дальнейшие  дос¬
тижения  отнюдь  не  равны  достижениям  мужчин.  Вкратце  обозначу
несколько  факторов,  как  мне  кажется,  имеющих  значение  и  в  этом
отношении.
 Часть  торможений  —  и  это  более  важно  для  дальнейшего
развития,  —  возникающих  в  результате  вытеснения  генитальной
активности,  напрямую  влияет  на  эго-деятельность  и  интерес  как
таковой.  Другая  же  часть  торможений  является  результатом  уста¬
новки  к  учителю.
 Таким  образом,  мальчик  вдвойне  отягощен  в  своей  установке
к  школе  и  учебе.  Все  эти  сублимации,  исходящие  от  генитальных
желаний,  направленных  на  мать,  приводят  к  возрастающему  осоз¬
нанию  вины  по  отношению  к  учителю.  Уроки,  старания  учиться,
в  бессознательном  обозначающие  коитус,  заставляют  мальчика
опасаться  учителя  как  мстителя.  Таким  образом,  сознательное

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 157
 желание1  удовлетворить  учителя  своими  стараниями  сталкивается
с  бессознательным  страхом  делать  это,  что  ведет  к  неразрешимому
конфликту,  детерминирующему  существенную  часть  торможения.
Данный  конфликт  становится  менее  интенсивным,  когда  старания
мальчика  более  не  находятся  под  непосредственным  контролем  учи¬
теля,  и  мальчик  может  напрягать  свои  силы  в  жизни  более  сво¬
бодно.  Однако  возможность  расширения  деятельности  в  большей
или  меньшей  степени  присутствует  только  там,  где  кастрационный
страх  повлиял  не  столько  на  сами  виды  деятельности  и  интересы,
сколько  на  установку  к  учителю.  Таким  образом,  можно  видеть
неприлежных  учеников,  достигающих  значительных  высот  в  даль¬
нейшей  жизни.  Тем  не  менее,  для  остальных,  у  кого  заторможены
были  сами  интересы,  неудачи  в  школе  остаются  прототипом  более
поздних  достижений.
 У  девочек  особое  значение  имеет  обусловленное  кастраци-
онным  комплексом  торможение,  влияющее  на  всю  деятельность.
Взаимоотношения  с  учителем-мужчиной,  которые  могут  быть  столь
обременительными  для  мальчика,  на  девочку,  если  ее  способности
не  слишком  заторможены,  действуют,  скорее,  как  побуждение.  В  ее
отношениях  с  учительницей  тревожная  установка,  берущая  начало
в  эдиповом  комплексе,  в  общем,  отнюдь  не  столь  могущественна,
как  ее  аналог  у  мальчика.  То,  что  ее  достижения  в  жизни  обычно
отстают  от  мужских,  обусловлено  тем,  что,  в  целом,  в  сублимации
она  использует  меньше  маскулинной  активности.
 Эти  сходства  и  различия,  равно  как  и  рассмотрение  некоторых
иных  факторов,  требуют  более  подробного  обсуждения.  Однако
здесь  мне  придется  удовлетвориться  короткими  и  потому  недос¬
таточными  указаниями,  что  неизбежно  делает  мре  представление
слишком  схематичным.  В  рамках  данной  работы  невозможно  при¬
влечь  внимание  и  к  части  многочисленных  теоретических  и  педаго¬
гических  выводов,  предоставленных  указанным  здесь  материалом.
Я  лишь  кратко  коснусь  самого  важного.
 В  том,  что  было  сказано,  мы  рассматривали  роль  школы  в
целом  как  пассивную;  это  и  есть  критерий  сексуального  развития,
 1В  бессознательном  данное  желание  соответствует  стремлению  превзойти  отца,
оттеснить  его  от  матери  или  же  соответствует  гомосексуальному  желанию  за¬
воевать  отца  своими  стараниями,  добиться  его  как  пассивного  объекта  любви.

158
 Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 уже  более  или  менее  успешно  достигнутого.  В  чем  же  тогда  сос¬
тоит  активная  роль  школы?  Может  ли  она  дать  нечто  существен¬
ное  для  либидинозного  и  общего  развития?  Ясно,  что  понимаю¬
щий  учитель,  принимающий  во  внимание  все  комплексы  ребенка,
уменьшит  его  торможения  и  достигнет  более  благоприятных
результатов,  нежели  непонимающий  или  даже  жестокий  учитель,
который  с  самого  начала  для  ребенка  олицетворяет  кастрирую¬
щего  отца.  С  другой  стороны,  в  ряде  анализов  я  обнаружила,
что  даже  в  самых  лучших  школьных  условиях  встречаются  очень
сильные  торможения  в  учебе,  тогда  как  за  весьма  неблагоразум¬
ным  поступком  со  стороны  учителя  не  всегда  обязательно  следуют
торможения.
 Кратко  резюмирую  мои  представления  о  роли  учителя  в
развитии  ребенка.  Учитель  может  многого  добиться  благодаря
сочувственному  пониманию,  поскольку  так  он  может  значительно
ослабить  ту  часть  торможения,  которая  прикрепляется  к  личности
учителя  как  «мстителю».  В  то  же  время  мудрый  и  добрый  учитель
предлагает  гомосексуальному  компоненту  у  мальчика  и  маскулин¬
ному  компоненту  девочки  объект  для  проявления  их  генитальной
активности  в  сублимированной  форме,  в  качестве  которых,  как
я  предположила,  мы  можем  признать  различные  виды  учебной
деятельности.  Тем  не  менее,  исходя  из  данных  указаний,  можно
вывести  вероятность  нанесения  вреда  в  результате  педагогически
неверного  или  даже  жестокого  поведения  со  стороны  учителя.
 Однако  там,  где  вытеснение  генитальной  активности  оказало
влияние  на  сами  занятия  и  интересы,  установка  учителя,  вероятно,
может  уменьшить  (или  усилить)  внутренний  конфликт  ребенка,  но
не  повлиять  на  нечто  существенное,  касающееся  его  достижений.
Но  даже  возможности  хорошего  учителя,  облегчающего  конфликт,
весьма  незначительны,  поскольку  ограничения  устанавливаются
формациями  комплексов  ребенка,  особенно  его  взаимоотноше¬
ниями  с  отцом,  что  заранее  определяет  его  установку  к  школе  и
учителю.
 Тем  не  менее,  это  объясняет,  почему  там,  где  дело  касается
более  сильных  торможений,  результаты  даже  многолетнего  педа¬
гогического  труда  не  имеют  связи  с  затраченными  усилиями,
тогда  как  в  анализе  эти  торможения  часто  устраняются  в  сравни¬

Роль  ШКОЛЫ  В  ЛИБИДИНОЗНОМ  РАЗВИТИИ  РЕБЕНКА
 159
 тельно  короткое  время  и  замещаются  полным  удовольствием  от
учебы.  Поэтому,  самым  лучшим  было  бы  повернуть  этот  процесс
вспять;  прежде  всего,  ранний  анализ  должен  устранить  торможе¬
ния,  в  большей  или  меньшей  степени  присутствующие  у  каждого
ребенка,  и  работу  в  школе  следует  начинать  на  этом  основании.
Когда  школе  не  придется  больше  растрачивать  свои  силы  на  удру¬
чающие  нападки  на  детские  комплексы,  она  сможет  добиться  пло¬
дотворной  работы,  значимой  для  развития  ребенка.

Техника  анализа  маленьких  детей
 (1924а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  английском  языке:
 1924:  The  Technique  of  the  Analysis  of  Young  Children  /  /  Bulletin  of  the
International  Psycho-Analytical  Association.  —  1924.  —  Vol.  5.  —  P.  398.
 Издания  на  немецком  языке:
 1924:  Zur  Technik  der  Frühanalyse  /  /  Internationale  Zeitschrift  für  Psycho¬
analyse.  —  1924.  —  Bd.  10.  —  S.  217.
 Текст  —  опубликованный  отчет  о  докладе,  сделанном  М.  Кляйн  22
апреля  1924  г.  на  Восьмом  Международном  психоаналитическом  кон¬
грессе.  Основное,  на  что  здесь  указывается,  это  аналогия  между  толко¬
ванием  сновидений  в  анализе  взрослых  и  толкованием  игры  при  анализе
детей.  Данная  тема  будет  позднее  развита  в  следующих  больших  работах:
«Психологические  принципы  раннего  анализа»  (1926а)  и  «Симпозиум  по
детскому  анализу»  (1927а).
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

н  а  различных  примерах  докладчик  объяснила  технику,  раз¬
работанную  ею  для  анализа  совсем  маленьких  детей,  а  также  детей
старшего  возраста.  Автор  достигла  абсолютного  успеха  в  примене¬
нии  данной  техники,  даже  в  случае  страдающей  от  невроза  маленькой
девочки  в  возрасте  двух  лет  и  девяти  месяцев.  Подробно  обсужда¬
лось  практическое  и  теоретическое  значение  самого  раннего  анализа
такого  рода.
 Существенная  часть  данной  техники  состоит  в  применении  пра¬
вил  толкования  сновидений  к  играм,  фантазиям,  рисункам  и  поведе¬
нию  ребенка  в  целом.  Здесь  мелкие  детали,  например,  незначитель¬
ные  модификации  в  игре,  соответствуют  ассоциациям  к  отдельным
элементам  в  сновидениях.  Корректность  и  эффект  интерпретаций
демонстрируются  тем,  что  вслед  за  ними  игры  модифицируются  или
усложняются  таким  образом,  что  подтверждают  их,  также  высвобо¬
ждаются  фантазии,  ведущие  обратно  к  фактически  пережитым  трав¬
мам,  а  именно  родительскому  половому  акту  (игвгепе1),  отлучению
от  груди,  приучению  к  опрятности,  рождению.  Так  что  в  анализе
маленьких  детей  все  теоретические  требования,  установленные  пол¬
ным  анализом  взрослого,  можно  осуществить  и  удовлетворить,  и  в
весьма  значительной  степени.
 1  [игвгепе  (нем.)  —  первосцена.]
 [163]

Вклад  в  психогенез  тиков
 (1925а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1925:  Zur  Genese  des  Tics  /  /  Internationale  Zeitschrift  für  Psychoanalyse.
 1925. 	—  Bd.  11.  —  S.  332—350.
 Издания  на  английском  языке:
 1948:  A  contribution  to  the  psychogenesis  of  tics  /  /  Klein,  M.  Contributions
to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —  London:  Hogarth,  1948.  —  P.  117—
139.
 Статья  является  вкладом  в  развернувшуюся  на  страницах  психоаналитиче¬
ских  журналов  дискуссию  о  происхождении  и  терапии  тика.  Дискуссия  о
«тике»  состоялась  в  Берлинском  психоаналитическом  обществе  2  и  9  июня
1921  г.  Д-р  Енё  Харник  сделал  обзор  статьи  Ш.  Ференци  о  тике.
 Сначала  Кляйн  разбирает  случай  тринадцатилетнего  мальчика.  Она
обращает  внимание  на  два  аспекта,  связанных  с  симптоматикой  мальчика,
это  —  мастурбационные  фантазии  и  вызванный  ими  страх,  а  также  иден¬
тификация  с  родителями  в  их  половом  акте.  Фазы  тика  Кляйн  соотносит  с
идентификациями  с  ролями  отца,  матери  и  Эго  мальчика,  с  чередованием
его  гомо-  и  гетеросексуальных  установок.  В  другом  представленном  случае
Кляйн  также  показывает,  что  симптомы  тика  у  мальчика  связаны  с  кастра-
ционным  страхом  и  борьбой  против  мастурбации.
 В  теоретическом  отношении  М.  Кляйн  указывает,  что  анализ  тика  воз¬
можен  лишь  при  выявлении  ранних  объектных  отношений,  на  которых  он
основан.  Это  отличает  ее  позицию  от  Ш.  Ференци,  который  утверждал,
что  тик  является  первичным  нарциссическим  симптомом.  Кляйн  основы¬
вает  свои  выводы  на  концепции  К.  Абрахама  о  развитии  объектных  отно¬
шений,  показывая,  в  частности,  что  описанные  ею  случаи  тика  выявляют
анально-садистические  компоненты  объектных  отношений  и  регрессию  к
нарциссическим  стадиям.
 Таким  образом,  данная  работа  вводит  концепцию  объектных  отноше¬
ний  в  объяснение  тика  как  одного  из  нарциссических  расстройств.
 Перевод  с  английского  O.K.  Ролиной.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

(Я  должна  выразить  благодарность  мисс  Д.Дж.  Барнетт  за
помощь  в  переводе  этой  работы.)1
 В  этой  статье  о  довольно  длинной  истории  болезни  первым
делом  я  предлагаю  рассмотреть  факторы,  касающиеся  психогенеза
тиков.  Как  оказалось,  в  данном  случае  тик  был  просто  вторичным
симптомом  и  на  протяжении  длительного  времени  едва  проявлялся
в  материале.  Напротив,  роль,  которую  он  играл  в  личности  паци¬
ента  в  целом,  в  развитии  его  сексуальности,  невроза  и  характера,
была  настолько  фундаментальной,  что,  когда  анализу  удалось  уст¬
ранить  его,  лечение  фактически  подошло  к  концу.
 Когда  тринадцатилетнего  Феликса  привели  ко  мне  на  анализ,
он  удивительным  образом  демонстрировал  то,  что  Александер
назвал  «невротическим  характером».  Свободный  от  истинных  нев¬
ротических  симптомов  он  был  очень  заторможен  в  своих  интеллек¬
туальных  интересах  и  социальных  отношениях.  Его  психическая
способность  была  хорошей,  но  у  него  не  было  никаких  интересов,
за  исключением  игр.  Он  сторонился  родителей,  брата  и  однокласс¬
ников.  Также  удивляло  отсутствие  эмоций.  Его  мать  между  делом
упомянула  о  том,  что  в  течение  нескольких  месяцев  у  него  был  тик,
который  появлялся  изредка  и  которому  она  —  а  поэтому  и  я,  по
крайней  мере,  на  протяжении  какого-то  периода  —  не  придавали
особого  значения.
 Поскольку  Феликс  приходил  на  анализ  только  три  раза  в
неделю,  и  его  лечение  периодически  прерывалось,  анализ,  соста¬
вивший  370  часов,  осуществлялся  в  течение  трех  лет  и  трех  месяцев.
Когда  мальчик  пришел  ко  мне,  он  находился  на  предпубертатной
стадии,  и  долгая  продолжительность  лечения  дала  мне  возмож¬
ность  проникнуть  в  то,  как  данные  трудности  усиливались  началом
пубертата.
 1 	[Примечание  1947  года.  Имеется  в  виду  перевод  для  издания  Klein,  М.
Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —  London:  Hogarth,  1948.]
 [167]

168
 Вклад  в  психогенез  тиков
 Вот  несколько  значимых  моментов  касательно  его  развития.
В  возрасте  трех  лет  на  него  повлияло  растягивание  крайней  плоти,
и  связь  между  этим  растягиванием  и  мастурбацией  произвела  на
него  особенное  впечатление.  Отец  также  периодически  предосте¬
регал  и  даже  запугивал  мальчика;  в  результате  таких  угроз  Феликс
решил  отказаться  от  мастурбации.  Но  даже  в  латентный  период
ему  лишь  изредка  удавалось  выполнять  это  решение.  В  возрасте
одиннадцати  лет  ему  провели  обследование  носовой  полости,  что
реактивировало  травму,  связанную  с  хирургическим  вмешатель¬
ством  в  возрасте  трех  лет,  и  привело  к  возобновлению  борьбы  с
мастурбацией,  на  этот  раз  увенчавшейся  полным  успехом.  Воз¬
вращение  отца  с  войны  и  возобновившиеся  угрозы  с  его  сто¬
роны  существенно  повлияли  на  такой  исход.  Тревога  кастрации  и
последующая  непрекращающаяся  борьба  с  мастурбацией  оказали
свое  влияние  на  развитие  мальчика.  Огромное  значение  имело  то
обстоятельство,  что  до  шести  лет  мальчик  спал  в  спальне  родите¬
лей,  и  наблюдение  половых  сношений  родителей  произвело  на  него
неизгладимое  впечатление.
 Травма  хирургического  вмешательства  в  возрасте  трех  лет  —
возрасте,  когда  инфантильная  сексуальность  достигает  своей  наи¬
высшей  точки,  —  усилила  его  комплекс  кастрации  и  привела  к  смене
гетеросексуальной  установки  на  гомосексуальную.  Но  и  инвертиро¬
ванная  эдипова  ситуация  была  разрушена  тревогой  кастрации.  Его
сексуальное  развитие  было  отброшено  назад  к  анально-садисти-
ческому  уровню  и  выявило  тенденцию  к  дальнейшей  регрессии  к
нарциссизму.  Таким  образом,  была  заложена  основа  отвержения
внешнего  мира,  установка,  которая  стала  все  больше  и  больше  про¬
ясняться  в  его  довольно  асоциальной  установке.
 Когда  Феликс  был  совсем  маленьким,  ему  нравилось  петь,  но  в
возрасте  трех  лет  он  оставил  это  занятие.  Его  музыкальный  талант
и  интерес  к  музыке  не  возобновлялись  до  тех  пор  пока  не  был  начат
анализ.  Уже  в  этом  раннем  возрасте  выявилось  чрезмерное  физиче¬
ское  беспокойство,  которое  имело  тенденцию  к  усилению.  В  школе
для  него  было  невыносимо  держать  спокойно  ноги;  он  постоянно
ерзал  на  месте,  гримасничал,  тер  глаза  и  т.  д.
 Когда  Феликсу  было  семь  лет,  у  него  родился  брат,  что  усилило
его  трудности  во  многих  отношениях.  Желание  нежности  возрастало,

Вклад  в  психогенез  тиков
 169
 но  и  отстраненность  от  родителей  и  своего  окружения  стали  более
заметными.
 На  протяжении  первых  лет  учебы  в  школе  Феликс  был  хорошим
учеником.  Сильную  тревогу  у  него  вызывали  игры  и  гимнастика,  и  он
выказывал  к  ним  большую  антипатию.  Когда  Феликсу  было  один¬
надцать  лет,  только  что  вернувшийся  с  войны  отец  пригрозил  ему
наказанием  за  физическое  малодушие.  Мальчику  удалось  преодо¬
леть  свою  тревогу.  Он  даже  впал  в  другую  крайность1,  став  пылким
футболистом  и  занявшись  гимнастикой  и  плаванием,  хотя  время  от
времени  рецидивы  имели  место.  С  другой  стороны,  он  реагировал  на
требования  отца  проверять  его  домашние  задания  потерей  интереса
к  учебе.  Растущая  антипатия  к  учебе  постепенно  превратила  школу  в
пытку.  В  этот  период  борьба  с  мастурбацией  возобновилась  с  боль¬
шей  силой.  Анализ  страсти  к  играм,  которая,  вместе  с  отвращением  к
школе,  выдвинулась  на  первый  план  на  протяжении  первого  периода
лечения,  ясно  показал,  что  игры  и  другие  виды  физической  деятель¬
ности  были  для  него  заменой  мастурбации.  В  начале  его  анализа
единственной  мастурбационной  фантазией,  отрывки  которой  он  смог
вспомнить,  было  следующее:  Он  играет  с  несколькими  малень¬
кими  девочками;  ласкает  их  груди,  и  они  играют  вместе  в  фут¬
бол.  В  этой  игре  его  внимание  постоянно  привлекает  какая-то
хижина,  виднеющаяся  за  спинами  маленьких  девочек.
 Анализ  выявил,  что  хижина  являлась  уборной,  обозначавшей
его  мать  и  выражавшей  анальную  фиксацию  на  ней,  она  также
имела  значение  унижения  матери.  Игра  в  футбол  репрезентировала
отыгрывание  фантазий  о  коитусе,  она  заняла  место  мастурбации  в
качестве  приемлемой  формы  снятия  сексуального  напряжения,  чему
способствовал  и  чего  так  настоятельно  требовал  отец.  В  то  же  время
игры  дали  Феликсу  возможность  использовать  чрезмерную  под¬
вижность,  тесно  ассоциировавшуюся  с  его  борьбой  с  мастурбацией.
Однако  эта  сублимация  была  успешна  лишь  отчасти2.
 1 	Чередование  любви  к  играм  и  любви  к  учебе  —  с  которым,  хотя  и  не  столь  явным,
я  встречалась  и  в  других  случаях  —  см.  в  работе  «Ранний  анализ»  [(1923а),  Наст,
том.  С.  95—133].
 2 	В  работе  «Ранний  анализ»  я  сделала  вклад  в  теорию  сублимации,  а  также  об¬
судила  этот  же  случай  и  факторы,  лежащие  в  основе  отказа  от  такой  неудачной
сублимации,  как  эта.

170
 Вклад  в  психогенез  тиков
 Приравнивание  игр  к  сексуальным  сношениям  явилось,  под  дав¬
лением  тревоги  кастрации,  причиной  прежнего  торможения  любви
к  играм.  В  результате  угроз  отца  ему  удалось  сместить  часть  своей
тревоги  на  учебу  в  школе,  которая  также  имела  некую  бессознатель¬
ную  связь  с  сексуальными  сношениями  и  теперь  стала  запрещенным
видом  деятельности,  как  раньше  игры.  В  работе  «Роль  школы  в  либи-
динозном  развитии  ребенка»1  я  объяснила  эту  связь  более  подробно,
ссылаясь  на  этот  конкретный  случай  и  более  широкое  его  примене¬
ние.  Здесь  лишь  упомяну,  что  для  Феликса  успешное  преодоление
тревоги  с  помощью  игр,  учебы  и  других  сублимаций  было  невозмож¬
ным.  Тревога  возникала  снова  и  снова.  В  ходе  анализа  ему  станови¬
лось  все  более  ясным,  что  игры  были  неудачной  сверхкомпенсацией
тревоги,  неудачной  заменой  мастурбации;  соответственно  ослабевал
и  его  интерес  к  играм.  В  то  же  самое  время  у  него  развился  —  также
постепенно  —  интерес  к  различным  школьным  предметам.  Одно¬
временно  уменьшился  его  «ВегиЬгшщзаг^з!»  (страх  прикосновения  к
своим  гениталиям)  и  после  многих  неудачных  попыток  он  постепенно
преодолел  свой  давний  страх  мастурбации.
 В  это  время  частота  тика  заметно  увеличилась.  Впервые  он
появился  за  несколько  месяцев  до  начала  анализа,  ускоряющим
фактором  явилось  то,  что  Феликс  оказался  тайным  свидетелем  сек¬
суального  сношения  своих  родителей.  Сразу  же  за  симптомами,  из
которых  развился  тик,  появились:  подергивание  лица  и  запрокиды¬
вание  головы  назад.  Тик  имел  три  фазы.  В  начале  у  Феликса  было
чувство,  как  будто  депрессор2  разрывался  в  его  шее  под  затылком.
В  результате  этого  чувства  он  был  вынужден  сначала  запрокиды¬
вать  голову  назад  и  затем  покачивать  ею  влево  и  вправо.  Второе
движение  сопровождалось  чувством  того,  что  что-то  громко  тре¬
щало.  Завершающая  фаза  состояла  из  третьего  движения,  заклю¬
чающегося  в  том,  что  подбородок  вдавливался  настолько  глубоко,
насколько  это  было  возможно.  Это  вызывало  у  Феликса  чувство
вбуравливания  во  что-то.  Однажды  он  совершил  эти  движения
последовательно  три  раза.  Значение  этих  «трех»  заключалось  в  том,
что  в  тике  —  детально  я  вернусь  к  нему  позже  —  Феликс  играл
 1 	[Наст.  том.  С.  135—159.]
 2 	[Депрессор  —  мышца  на  шее.]

Вклад  в  психогенез  тиков
 171
 три  роли:  пассивную  роль  матери,  пассивную  роль  собственного
Эго  и  активную  роль  отца.  Пассивные  роли  были  представлены  в
основном  первыми  двумя  движениями;  хотя  в  чувстве  «треска»  был
садистический  элемент,  репрезентирующий  активную  роль  отца,
элемент,  который  нашел  свое  полное  выражение  в  третьем  движе¬
нии,  вбуравливании  во  что-то.
 Чтобы  рассмотреть  тик  в  рамках  анализа,  необходимо  получить
свободные  ассоциации  пациента  на  ощущения,  связанные  с  тиком
и  вызвавшими  его  обстоятельствами.  Позже  тик  развился  в  сим¬
птом,  возникавший  сначала  с  переменными  интервалами,  а  потом
с  возрастающей  частотой.  Его  значение  не  обнаруживалось  до  тех
пор,  пока  анализ  не  проник  в  глубокие  слои  вытесненной  гомосек¬
суальности  Феликса,  материал  для  которой  впервые  появился  в  его
объяснениях  игр  и  ассоциирующихся  с  ними  фантазиях.  Позднее
его  гомосексуальность  нашла  свое  отражение  в  форме  до  сих  пор
не  проявляющегося  интереса  к  концертам,  особенно  к  дирижерам
и  отдельным  музыкантам.  Проявилась  любовь  к  музыке,  которая
развилась  в  настоящее  и  глубокое  ее  понимание.
 Уже  на  третьем  году  жизни  Феликс  через  пение  обнаружил
идентификацию  с  отцом.  После  травмы  этот  интерес  в  соответст¬
вии  с  остальным  неблагоприятным  развитием  был  вытеснен.  Его
новому  появлению  в  ходе  анализа  предшествовали  экранирующие
воспоминания  раннего  детства.  Он  вспоминал,  как,  будучи  ребен¬
ком,  просыпался  утром  и  видел  свое  отражение  в  полированной
поверхности  большого  пианино  и,  замечая  при  этом,  что  отражение
искажено,  пугался.  Другое  экранирующее  воспоминание  заключа¬
лось  в  том,  что  он  слышал,  как  храпел  ночью  отец,  и  видел,  как  у
него  на  лбу  росли  рога.  Ассоциации  Феликса  приводили  к  темному
пианино,  которое  он  видел  в  доме  друга,  и  к  кровати  родителей,
они  показывали,  что  доносившиеся  из  родительской  кровати  звуки,
которые  он  слышал,  сначала  во  многом  содействовали  его  интересу
к  звукам  и  музыке,  а  позднее  явились  причиной  его  торможений.
После  посещения  концерта  он  на  сеансе  анализа  пожаловался,  что
большое  пианино  полностью  скрыло  выступающего.  В  этой  связи
у  него  возникло  воспоминание:  его  детская  кроватка  размещалась  у
родительской  кровати  таким  образом,  что  спинка  большой  кровати
мешала  видеть  то,  что  там  происходило,  однако  не  мешала  слышать

172
 Вклад  в  психогенез  тиков
 и  следить  за  происходящим.  Становилось  все  более  ясным,  что  его
интерес  к  дирижерам  был  детерминирован  приравниванием  дири¬
жера  к  отцу  при  акте  совокупления.  Желание  принять  активное
участие  во  всем  происходящем  в  то  время,  когда  он  был  наблю¬
дателем,  проявилось  в  следующей  ассоциации:  ему  очень  хотелось
узнать,  как  дирижеру  удается  заставить  играющих  с  такой  точ¬
ностью  следовать  его  ритму.  Феликсу  это  казалось  чрезвычайно
трудным,  потому  что,  в  то  время  как  у  дирижера  была  довольно
большая  дирижерская  палочка,  музыканты  использовали  только
свои  пальцы1.  Фантазии  о  том,  чтобы  быть  музыкантом  и  играть
в  ритм  с  дирижером,  составляли  существенную  часть  вытеснен¬
ных  мастурбационных  фантазий.  Уже  развивающейся  сублимации
мастурбационных  фантазий  в  интерес  к  ритмическим  и  моторным
элементам  музыки  помешало  преждевременное  и  сильное  начало
вытеснения,  и  в  этой  связи  значимой  стала  травма  хирургического
вмешательства  в  возрасте  трех  лет.  Таким  образом,  потребность  в
двигательной  активности  разрядилась  в  чрезмерное  беспокойство,
на  протяжении  его  развития  она  выражалась  и  по-другому,  о  чем  я
буду  говорить  позже.
 У  этого  мальчика  фантазия  о  том,  чтобы  занять  место  матери
по  отношению  к  отцу,  то  есть  пассивная  гомосексуальная  уста¬
новка,  была  скрыта  активной  гомосексуальной  фантазией  занять
место  отца  в  половом  сношении  с  мальчиком.  Эта  фантазия  явилась
выражением  гомосексуального  выбора  объекта  на  нарциссическом
уровне;  Феликс  выбрал  себя  в  качестве  объекта  любви.  Именно  тре¬
вога  кастрации,  возникшая  из  травмы,  определила  нарциссическое
развитие  его  гомосексуальности.  То,  что  он  отвернулся  сначала  от
матери,  а  затем  и  от  отца  как  от  любимых  объектов,  стало  резуль¬
татом  нарциссической  регрессии,  что  сформировало  основу  асоци¬
ального  поведения.  Однако  за  этим  гомосексуальным  содержанием
мастурбационных  фантазий  в  многочисленных  деталях  (например,  в
интересе  к  большому  пианино  и  партитурам)  можно  было  различить
изначальную  идентификацию  Феликса  с  отцом,  то  есть  гетеросек¬
суальную  фантазию  сексуальных  сношений  с  матерью.  На  третьем
 1  Это  желание  выдерживать  ритм  выражалось  и  в  других  отношениях,  напри¬
мер,  в  эмоциональной  реакции  Феликса,  когда  взрослый  мальчик  обгонял  его
при  ходьбе.

Вклад  в  психогенез  тиков
 173
 году  жизни  Феликс  выразил  эту  идентификацию  через  пение,  кото¬
рое  он  позднее  забросил.
 Также  стали  ясны  анальные  компоненты  мастурбационных  фан¬
тазий  Феликса.  Например,  его  желание  узнать,  было  ли  причиной
столь  приглушенного  звука  то,  что  оркестр  располагался  в  оркест¬
ровой  яме  под  сценой,  было  детерминировано  анальной  интерпре¬
тацией  звуков,  доносившихся  из  кровати  родителей.  Его  критика
одного  из  молодых  композиторов  за  чрезмерное  использование  духо¬
вых  инструментов  приводит  нас  назад  к  инфантильному  интересу  к
звукам  флатуса.  Феликс,  в  чью  музыкальную  чувствительность  столь
сильно  проникли  анальные  компоненты,  сам  был  молодым  компози¬
тором,  чувствовавшим,  что  способен  только  на  анальное  завершение
в  отличие  от  генитальной  деятельности  отца.  Значимо  то,  что  этот
усиленный  интерес  к  звуку  отчасти  был  результатом  вытеснения
интереса  к  визуальной  сфере.  На  очень  ранней  стадии  развития  его
скоптофилия,  усиленная  переживанием  первичной  сцены,  стала  пред¬
метом  вытеснения.  Данный  факт  вновь  стал  очевидным  в  ходе  анализа.
После  посещения  оперы  у  него  была  фантазия,  основанная  на  черных
точках  и  линиях  в  партитуре  дирижера,  которую  он  пытался  разобрать
со  своего  места,  расположенного  недалеко  от  сцены.  (Здесь  мы  снова
имеем  связь  с  гетеросексуальными  желаниями,  поскольку  лежащая
напротив  дирижера  нотная  запись  была  отождествлена  Феликсом  с
гениталиями  матери.)  Это  станет  понятнее  при  обсуждении  времен¬
ных  симптомов  моргания  глаз  и  их  трения.
 Когда  мы  начали  анализ,  у  Феликса  была  очень  резко  выражен¬
ная  тенденция  не  видеть  находившиеся  рядом  с  ним  вещи.  Отвраще¬
ние  к  кинотеатру1,  по  его  мнению,  представлявшему  ценность  только
с  научной  точки  зрения,  было  связано  с  вытеснением  скоптофилии,
которая  была  усилена  первичной  сценой.
 1  Подобным  образом  в  другом  случае  тика  —  случае  пятнадцатилетнего  мальчика,
у  которого  тик  также  оказался  просто  незначительным  симптомом,  —  антипатия  к
кинотеатру  была  связана  с  вытеснением  скоптофилии,  стимулированной  наблюде¬
нием  сексуального  сношения.  К  тому  же  мальчик  страдал  от  серьезных  страхов  за
свои  глаза.  Я  не  смогла  провести  полный  анализ,  потому  что  после  раннего  улуч¬
шения  он  был  прекращен.  Тик  этого  мальчика  —  также  заключавшийся  в  дви¬
жениях  головы  —  не  подвергся  анализу.  Несмотря  на  это,  я  получила  некоторые
данные,  соответствующие  обсуждаемому  в  этой  работе  материалу.

174
 Вклад  в  психогенез  тиков
 В  восхищении  Феликса  дирижером,  не  обращающим  внима¬
ния  на  зал  и  аплодисменты,  способным  «одновременно  дирижи¬
ровать  и  настолько  быстро  переворачивать  страницы  партитуры,
что  это  звучало  как  разрывание  чего-либо»  (кегитгегззеп),  мы
находим  иллюстрацию  его  садистической  концепции  сексуальных
отношений.  Он  уверял,  что  даже  со  своего  места  мог  слышать  звук
переворачиваемых  страниц  —  звук,  столь  сильно  интересовавший
его  и  напоминавший  о  революции  и  насилии,  —  тем  не  менее  он
сомневался  в  том,  что  такое  возможно  на  расстоянии.  Чувство  того,
что  он  слышал  это,  связано  с  исходной  ситуацией  в  младенчестве.
Мощный  звук  разрывания,  обозначавший  для  него  сильное  раз¬
рывание  и  проникновение,  проявился  как  важный  садистический
элемент  в  его  мастурбационных  фантазиях.  Мы  рассмотрим  его
позднее,  когда  будем  анализировать  тик.
 Проявившийся  в  это  время  возрастающий  интерес  к  поэтам,
писателям  и  композиторам  был  связан  с  ранним  восхищением  отцом,
которое  позднее  было  глубоко  вытеснено.  В  этой  связи  он  впервые
пережил  непосредственный  гомосексуальный  интерес  после  прочте¬
ния  книги,  в  которой  была  описана  любовь  мужчины  к  мальчику.  У
него  возникло  романтическое  «увлечение»  одноклассником.  Этот
мальчик,  помимо  того,  что  его  обожали  многие  другие  мальчики,
был  любимчиком  учителей,  и  весь  класс  решил,  по-видимому,  не  без
основания,  что  между  учителем  и  учеником  был  любовный  роман.
В  основном  именно  эта  связь  с  учителем  определила  выбор  Фелик¬
сом  объекта.  Анализ  показал,  что  этот  мальчик  А.,  с  одной  стороны,
представлял  идеализацию  Феликсом  самого  себя,  а  с  другой  сто¬
роны,  репрезентировал  нечто  среднее  между  мужчиной  и  женщиной,
мать  с  пенисом.  Связь  А.  с  учителем  символизировала  осуществле¬
ние  собственного  нереализованного  желания  Феликса  быть  сыном,
любимым  отцом,  а  также  желания  занять  место  матери  по  отноше¬
нию  к  отцу.  Его  любовь  к  А.,  главным  образом,  была  основана  на
идентификации  и  соответствовала  нарциссической  объектной  связи.
Эта  любовь  осталась  безответной.  Верно  то,  что  Феликс  едва  ли
осмеливался  приблизиться  к  любимому  мальчику.  Он  стал  разделять
несчастную  любовь  с  другим  одноклассником,  Б.,  и  затем  выбрал  Б.
в  качестве  любимого  объекта.  Материал  показал,  что  Б.  по  внешним
и  разным  другим  признакам  напоминал  Феликсу  отца  и  был  призван

Вклад  в  психогенез  тиков
 175
 заменить  его.  Эта  связь  привела  к  взаимной  мастурбации,  и,  исходя
из  сложности  ситуации,  я  посчитала,  что  в  интересах  анализа  мне
необходимо  положить  конец  этой  связи  между  мальчиками.
 Одновременно  с  этим  развитием  —  новым  пробуждением  инте¬
реса  к  музыке,  очевидной  гомосексуальностью  и  возобновившейся
мастурбацией  —  имело  место  явное  уменьшение  частоты  тика,  и,
когда  в  отдельных  случаях  он  все-таки  появлялся,  мы  могли  понять
его  бессознательное  значение.  В  то  время  когда  Феликс  говорил
мне,  что  преодолел  любовь  и  к  А.,  и  к  Б.,  тик  появился  вновь  и
с  еще  большей  интенсивностью.  Это  ясно  показало,  что  обозна¬
чал  тик  —  а  именно,  вытесненные  гомосексуальные  импульсы  или,
скорее,  разрядку  этих  импульсов  в  фантазии  или  мастурбации.  Во
время  периода  конфликтов  раннего  детства  Феликс  из-за  тревоги
кастрации  был  вынужден  вытеснить  направленные  на  мать  и  отца
желания.  Теперь,  отчасти  по  моему  требованию,  он  повторил  про¬
цесс,  отвернувшись  от  А.  и  Б.  Таким  образом,  тик  появился  как
замена,  так  же  как  прежде  чрезмерное  физическое  беспокойство
заняло  место  мастурбации  и  мастурбационных  фантазий.  Теперь
стал  возможен  более  обширный  анализ  его  гомосексуальных  тен¬
денций.  Непосредственная  гомосексуальность  в  этот  период  явно
уменьшилась,  появились  сублимации,  в  частности,  завязалась
дружба  с  другими  мальчиками.
 П  осле  дующий  анализ  тика  снова  и  снова  возвращает  нас  к  его
источникам  в  раннем  детстве.  Однажды,  когда  Феликс  вместе  с  дру¬
гом  выполнял  домашнее  задание,  он  захотел  первым  решить  мате¬
матическую  задачу,  но  друг  опередил  его,  после  чего  появился  тик.
Ассоциации  показали,  что  это  поражение  в  соперничестве  с  другом
снова  вызвало  превосходство  отца  и  возродило  кастрационный  ком¬
плекс  Феликса.  В  результате  он  чувствовал  себя  отброшенным  назад
к  принятию  феминной  роли  по  отношению  к  отцу.  В  другой  раз  тик
возник,  когда  ему  пришлось  признаться  учителю  английского  языка,
что  он  не  справляется  с  работой  и  что  ему  хотелось  бы  заниматься
индивидуально  для  повышения  успеваемости.  Для  Феликса  это
также  имело  значение  признать  поражение  по  отношению  к  отцу.
 Следующий  случай  был  особенно  характерным.  Феликс  пы¬
тался  попасть  на  концерт,  билеты  на  который  были  распроданы.
Он  стоял  у  входа  среди  массы  других  людей,  когда  в  давке  какой-то

176
 Вклад  в  психогенез  тиков
 мужчина  разбил  окно,  и  был  вызван  полицейский.  В  тот  момент
появился  тик.  Анализ  выявил,  что  именно  эта  ситуация  предста¬
вила  повторение  сцены  подслушивания  в  раннем  детстве,  которая
была  тесно  связана  с  происхождением  тика.  Феликс  идентифици¬
ровал  себя  с  мужчиной,  разбившим  окно,  поскольку,  подобно  ему,
он  в  той  ранней  ситуации  также  хотел  попасть  на  «концерт»,  то  есть
быть  свидетелем  сексуальных  сношений  родителей.  Полицейский
обозначал  отца,  уличающего  его  в  этой  попытке.
 Последующее  уменьшение  тика  происходило  в  двух  направле¬
ниях:  тик  стал  менее  частым,  и  три  движения  тика  были  сведены  к
двум,  а  затем  к  одному.  Сначала  у  Феликса  исчезло  вызывавшее
первое  движение  тика  чувство  того,  что  нечто  разрывается  у  него
в  шее  под  затылком;  затем  также  пропало  чувство  громкого  треска,
сопровождавшее  второе  движение.  Все,  что  осталось,  —  чувство
вбуравливания  во  что-то,  имевшее  двойное  значение:  давления  при
анальном  ощущении  и  проникновения  с  помощью  своего  пениса.
С  этим  чувством  ассоциировались  фантазии  о  разрушении  пениса
отца,  равно  как  и  пениса  матери  путем  вбуравливания  в  них  с  помо¬
щью  своего  пениса.  На  этой  стадии  движения  тика  были  сведены
до  одного,  в  котором  все  еще  могли  быть  прослежены  следы  первых
двух  движений.
 Исчезновение  чувств  разрывания  и  треска,  детерминированных
пассивными  гомосексуальными  факторами,  бок  о  бок  шло  с  похо¬
жей  переменой  в  мастурбационных  фантазиях;  их  гомосексуальное
содержание  сменилось  с  пассивного  на  активное.  Однако  в  раз¬
рывании,  равно  как  и  в  треске,  и  вбуравливании  подразумевался
ритм  сексуального  сношения.  Когда  Феликс,  несмотря  на  назой¬
ливость  этих  чувств,  воздерживался  от  движений  тика,  он  испыты¬
вал  сильное  чувство  напряжения,  увеличение,  а  затем  ослабление
этих  чувств,  сначала  чувства  разрывания,  позднее  чувства  треска
и  только  затем  чувства  вбуравливания.  Спустя  какое-то  время  тик
исчез  полностью,  но  его  место  заняло  движение,  заключавшееся  в
отдергивании  плечей  назад.  Его  значение  было  обнаружено  благо¬
даря  следующему  случаю:  когда  Феликс  разговаривал  с  директором
школы,  у  него  внезапно  возникло  непреодолимое  желание  почесать
спину,  которое  сопровождалось  раздражением  ануса  и  сужением
сфинктера.  Стало  ясно,  что  Феликс  также  пережил  вытесненное

Вклад  в  психогенез  тиков
 177
 желание  оскорбить  учителя  копрофилическим  языком  и  вымазать
его  фекалиями.  Это  вновь  возвращает  нас  к  первичной  сцене,  когда
это  же  желание  возникло  по  отношению  к  отцу  и  было  выражено
через  движение  и  крик.
 На  более  поздней  стадии  анализа  тика  трение  глаз  и  моргание
стали  замещением  тика,  трансформацией,  которая  объяснялась  сле¬
дующим  образом:  на  доске  в  школе  была  сделана  средневековая
надпись,  и  у  Феликса  было  чувство  —  безо  всяких  на  то  основа¬
ний,  —  что  он  не  мог  толком  разобрать  ее.  Поэтому  он  стал  уси¬
ленно  тереть  глаза  и  моргать.  Ассоциации  показали,  что  доска1  и
то,  что  было  написано  на  ней,  обозначали  —  как  и  во  многих  дру¬
гих  случаях  в  ходе  анализа  —  гениталии  матери  как  непостижимый,
непонятный  элемент  в  ситуации  коитуса,  которую  он  наблюдал.
Здесь  есть  аналогия  между  этой  надписью  на  доске  и  партитурой
дирижера,  черные  линии  которой  он  пытался  понять  со  своего  места
в  театре.  Из  обоих  примеров  видно,  что  вытесненная  скоптофилия
привела  к  морганию  и  что,  отчасти  в  трении  глаз,  путем  смещения
выразилось  появившееся  в  то  же  самое  время  желание  мастурби¬
ровать.  В  ходе  анализа  мы  также  смогли  полностью  понять  связь
между  этими  ситуациями  и  состояниями  ухода,  часто  испытывае¬
мыми  им  в  школе.  Невидящий  взгляд  ассоциировался  с  фантазиями,
среди  которых,  к  примеру,  была  следующая:  он  наблюдает  и  слу¬
шает  раскаты  грома;  это  напоминает  ему  о  грозе  в  раннем  детстве;
после  грозы  он  выглядывает  в  окно,  чтобы  посмотреть,  не  ранены
ли  находившиеся  до  этого  в  саду  домовладелец  и  его  жена.  Однако
это  воспоминание  оказалось  экранирующим  воспоминанием,  вновь
приведшим  к  первичной  сцене.
 Был  достигнут  дальнейший  прогресс  в  анализе  тика  и  заменяю¬
щих  его  формаций,  так  что,  в  конце  концов,  исчезли  даже  морга¬
ние  и  трение  глаз,  осталась  лишь  мысль  о  тике,  возникавшая  в  его
голове  в  отдельных  случаях.  Когда  и  последние  обнаружили  свою
связь  с  вытесненными  мастурбационными  желаниями  и  первичной
сценой,  пропала  и  мысль  о  тике,  таким  образом,  было  достигнуто
полное  и  окончательное  излечивание  тика.  В  то  же  самое  время  в
 1 	О  символическом  значении  стола,  парты,  держателя  для  пера,  письма  и  т.  д.  см.
работу  «Роль  школы  в  либидинозном  развитии  ребенка»  [(1923Б).-  Наст.  том.
С.  135—159.].

178
 Вклад  в  психогенез  тиков
 анализе  произошла  значительная  перемена  в  других  отношениях.
Впервые  появились  гетеросексуальные  желания,  которые  приняли
форму  восхищения  одной  актрисой.  Данный  выбор  объекта  соот¬
ветствовал  устойчивому  отождествлению1  театра,  концертов  и
т.  д.  с  сексуальным  сношением,  а  актеров  —  с  родителями.  Себя
Феликс  представлял,  как  я  уже  показала,  наблюдателем  и  слушате¬
лем  и  одновременно,  через  идентификацию  с  родителями,  актером,
исполняющим  разные  роли.
 Однажды,  после  того  как  ему  пришлось  подождать  меня  в
консультационной  комнате,  он  сказал  мне,  что  смотрел  в  окно  на
квартиры  в  доме  напротив,  испытывая  при  этом  особое  ощущение.
В  многочисленных  окнах  он  видел  тени  и  силуэты  и  пытался  пред¬
ставить,  что  они  делают.  Ему  казалось,  что  он  находится  в  театре,
где  зритель  наблюдает  разные  исполняемые  роли  и  в  то  же  самое
время  разделяет  то,  что  происходит  на  сцене.
 На  первый  выбор  гетеросексуального  объекта  Феликса  очень
сильно  повлияла  его  гомосексуальная  установка.  Для  него  эта
актриса  обладала  мужскими  чертами,  она  являлась  матерью  с  пени¬
сом.  Эта  установка  все  еще  сохранялась  в  его  отношении  со  вторым
объектом  гетеросексуальной  любви.  Он  влюбился  в  девочку  старше
его,  взявшую  на  себя  инициативу  в  этом  вопросе.  Она  олицетворяла
собой  образ  матери  из  раннего  детства  как  проститутки  и  одновре¬
менно  образ  матери  с  пенисом,  превосходившей  его.  Перенос  на
меня  оказался  достаточно  сильным,  чтобы  временно  прервать  эту
связь2,  отчасти  потому,  что  Феликс  уже  понял,  что  переживания
тревоги  были  связаны  с  этими  отношениями.  Целью  выбора  данного
объекта  был  уход  от  направленных  на  меня  фантазий  и  желаний,
которые  лишь  на  этой  стадии  анализа  наиболее  полно  выдвинулись
на  первый  план.  Только  теперь  можно  было  понять,  что  на  усиление
гомосексуальной  установки  и  фантазий  о  пугающей  кастрирующей
матери  повлияло  то,  что  он  отвернулся  от  первоначально  любимой,
но  запрещенной  матери.
 1Я  обнаружила,  что  приравнивание  театра,  концерта,  кино  и  любого  другого  вида
представления  с  первичной  сценой  типично  для  анализа  всех  детей.  Оно  описано  в
моей  работе  «Ранний  анализ»  [(1923а)  Наст.  том.  С.  95—133.].
 2 	В  данном  случае,  вопреки  обычаю,  мне  пришлось  наложить  запрет,  равно  как  и  в
предыдущей  связи,  чтобы  по  возможности  обеспечить  продолжение  анализа.

Вклад  в  психогенез  тиков
 179
 Смена  гомосексуальных  тенденций  на  гетеросексуальные,  а
также  модификация  внутри  последних  нашла  свое  выражение  в  раз¬
витии  и  модификации  мастурбационных  фантазий  Феликса.  Ана¬
лиз  относит  нас  назад  к  самым  ранним  мастурбационным  фанта¬
зиям,  напрямую  связанным  с  его  наблюдением  сексуального  сно¬
шения  родителей.  Теперь  я  подробно  представлю  развитие  этих
фантазий  в  их  фактическом  хронологическом  порядке.
 Будучи  маленьким  мальчиком,  разделяя  спальню  с  родите¬
лями  до  шести  лет,  Феликс  нарисовал  в  своем  воображении  ствол
большого  дерева,  указывающего  в  противоположную  от  кровати
родителей  сторону.  С  этого  дерева  спускался  маленький  человек,
который  шел  по  направлению  к  нему,  это  был  наполовину  старик,
а  наполовину  ребенок  —  конденсация  отца  и  его  самого;  данный
факт  отражал  его  выбор  нарциссического  гомосексуального  объекта.
Позднее  ими  стали  головы  мужчин,  в  частности,  головы  греческих
героев,  которые,  как  он  видел,  летели  к  нему  и  представляли  в  его
воображении  снаряды  и  тяжелые  объекты.  Это  явилось  материа¬
лом  и  для  дальнейших  фантазий  о  футболе  и  более  позднего  метода
сверхкомпенсации  страха  перед  кастрирующим  отца  умением  играть
в  футбол.
 С  началом  психического  пубертата  новая  попытка  повлиять
на  выбор  гетеросексуального  объекта  выявилась  в  мастурбацион¬
ных  фантазиях,  касающихся  маленьких  девочек,  с  которыми  он
играл  в  футбол.  В  этой  фантазии  он  тоже  менял  головы  (малень¬
ких  девочек)  точно  так  же,  как  раньше  представлял  головы  героев,
чтобы  сделать  реальные  любимые  объекты  неузнаваемыми.  В  ходе
анализа  с  постепенным  возобновлением  мастурбации,  которая
усиливалась  по  мере  того,  как  уменьшался  тик,  мастурбационные
фантазии  Феликса  шаг  за  шагом  приобретали  следующее  содержа¬
ние.  Сначала  у  него  были  фантазии  о  женщине,  лежавшей  на  нем,
потом  —  фантазии  о  женщине,  иногда  лежавшей  на  нем,  а  иногда
под  ним,  а  затем  фантазии  о  женщине,  находящейся  только  под  ним.
Различные  детали  фантазий,  связанных  с  сексуальным  сношением,
соответствовали  этим  разным  позициям.
 Анализ  мастурбационных  фантазий  оказался  решающим  фак¬
тором  в  устранении  тика  у  Феликса.  Отказ  от  мастурбации  привел
к  разнообразной  моторной  разрядке:  она,  как  мы  видели,  заклю¬

180
 Вклад  в  психогенез  тиков
 чалась  в  том,  что  он  корчил  рожи,  моргал  и  тер  глаза,  отличался
чрезмерной  подвижностью,  проявлявшейся  в  самых  разнообразных
формах,  играх  и,  в  конечном  итоге,  тике.
 Однако  если  принять  во  внимание  превратности  специфических
вытесненных  мастурбационных  фантазий,  обнаружится,  что  они
отчасти  были  связаны  с  этими  моторными  разрядками,  а  отчасти
присутствовали  во  всех  попытках  к  сублимации.  В  основе  любви  к
спорту  лежали  те  же  самые  мастурбационные  фантазии,  которые,
как  оказалось,  были  связаны  с  тиком:  в  частности,  основанная  на
первичной  сцене  идентификация  с  родителями,  совершающими  акт
сексуального  сношения,  когда  Феликс  представлял  себя  и  наблю¬
дателем,  и  любимым  объектом.  Поскольку  в  его  анализе  интерес  к
играм  и  сообщения  о  них  играли  огромную  роль,  у  меня  было  доста¬
точно  материала  для  доказательства  того,  что  та  же  самая  иденти¬
фикация  лежала  в  основе  фантазий,  связанных  с  играми.  Его  сопер¬
ником  в  футболе  и  других  играх  всегда  был  отец,  который  грозил  ему
кастрацией  и  от  которого  ему  приходилось  защищаться.  Но  ворота,
в  которые  забивался  мяч,  и  игровое  поле  представляли  собой  мать.
В  других  случаях  анализ  позволил  увидеть  фигуру  матери  даже  за
гомосексуальными  тенденциями,  точно  так  же  как  это  позднее  было
с  фантазиями,  ассоциировавшимися  с  тиком.  Игры  и  чрезмерная
подвижность  также  служили  уходом  от  тика  или,  скорее,  от  мастур¬
бации.  Поначалу  вследствие  постоянно  возникающей  тревоги  каст¬
рации  эта  сублимация  была  недостаточной,  и  отношение  мальчика
к  играм  осталось  неустойчивым.  Однако  мы  обнаруживаем,  что  эти
мастурбационные  фантазии  явились  причиной  и  амбивалентной
установки  по  отношению  к  учебе,  также  будучи  тесно  связанными  с
этой  деятельностью.
 Однажды  во  время  урока,  когда  учитель  стоял,  прислонившись
к  столу,  у  Феликса  возникло  желание  того,  чтобы  учитель  уро¬
нил  этот  стол,  сломал  его  и  так  поранил  бы  себя.  Для  Феликса  это
была  новая  версия  сексуального  сношения  отца  с  матерью,  когда  он
наблюдал  за  ними.  Его  отношение  к  учителю  было  сначала  повторе¬
нием  его  отношения  к  отцу,  оно  точно  также  было  детерминировано
вытесненной  гомосексуальностью.  Все  его  ответы  на  занятиях,  вся
выполняемая  им  работа  имели  значение  гомосексуального  сноше¬
ния  с  отцом.  Здесь  так  же,  как  и  в  его  отношении  к  партнеру  или

Вклад  в  психогенез  тиков
 181
 сопернику  в  играх,  первоначальное  отношение  к  матери  —  тем  не
менее  хорошо  замаскированное  —  выявилось  за  гомосексуальной
тенденцией.  Парта,  за  которой  он  сидел  в  школе,  стол,  к  которому
прислонился  учитель,  доска,  на  которой  он  писал,  класс  и  здание
школы  —  все  это  по  отношению  к  учителю  символизировало  мать,
с  которой  учитель  (отец)  имел  сексуальное  сношение,  ровным  сче¬
том,  как  и  ворота,  в  которые  забит  мяч,  игровая  площадка  в  школе,
игровые  поля  и  т.  д.  Тревога  кастрации  объясняла  его  торможение
в  учебе  и  играх.  Поэтому  можно  понять,  как  так  получилось,  что
Феликс,  несмотря  на  определенные  торможения,  был  хорошим  уче¬
ником  на  протяжении  первых  нескольких  лет  учебы.  Поскольку  в
этот  период  отец  был  на  войне,  тревога,  связанная  с  учебой,  так  или
иначе  уменьшилась.  Неприязнь  к  школе  возникла  по  возвращении
отца.  С  другой  стороны,  в  дальнейшем  Феликс  в  течение  какого-то
времени  сублимировал  мастурбационные  фантазии  в  физическую
деятельность,  как  того  требовал  отец;  справедливо  то,  что  отчасти
это  было  сверхкомпенсацией  тревоги.
 То  же  самое  изменение  содержания  мастурбационных  фан¬
тазий  могло  быть  обнаружено,  как  я  показала,  в  его  любви  к
музыке  —  сублимация,  вытесненная  еще  сильнее,  но  постепенно
высвобожденная  в  ходе  анализа.  Вновь  из-за  тревоги,  вызванной
мастурбационными  фантазиями,  развилось  еще  более  сильное  и
раннее  торможение.
 В  случае  Феликса  стало  совершенно  очевидно,  что  существо¬
вала  тесная  связь  тика  с  личностью  пациента  в  целом,  его  сексу¬
альностью,  неврозом,  судьбой  сублимаций,  развитием  характера  и
социальной  установкой.  Эта  связь  происходила  из  его  мастурбаци¬
онных  фантазий;  и  в  случае  Феликса  стало  особенно  ясно,  что  эти
фантазии  существенно  повлияли  на  его  сублимации,  невроз  и  лич¬
ность.
 Подобным  образом  в  случае  другого  пациента  я  обнаружила,
что  развитие  тика  определялось  значением  и  структурой  мастурба¬
ционных  фантазий.  Проблема  заключалась  не  в  явно  выраженном
тике,  а  в  моторных  разрядках,  во  многих  отношениях  очень  схожих
с  тиком.  Вернер,  который  пришел  ко  мне  в  возрасте  девяти  лет,  был
невротичным  мальчиком.  Уже  в  возрасте  полутора  лет  он  выказы¬
вал  чрезмерное,  постоянно  возрастающее  физическое  беспокойство.

182
 Вклад  в  психогенез  тиков
 В  возрасте  пяти  лет  у  него  развилась  особая  привычка  двигать  рука¬
ми  и  ногами,  имитируя  движения  мотора.  Из  этой  игры  у  него  раз¬
вилось  то,  что  он  сам  и  окружающие  его  люди  назвали  «ерзаньем»,
которое  все  больше  и  больше  доминировало  в  его  игровой  деятельно¬
сти.  Первоначальная  игра  в  мотор  вскоре  перестала  быть  единствен¬
ным  содержанием  его  игры.  В  возрасте  девяти  лет  он  часто  часами
ерзал  без  остановки.  Он  говорил:  «Ерзать  —  это  смешно,  но  это
смешно  не  всегда,  ты  не  можешь  остановиться,  когда  захочешь  —
например,  когда  нужно  делать  уроки».
 В  анализе  стало  очевидно,  что  подавление  движений  вызывало
не  тревогу,  а  чувство  напряжения  —  только  в  этом  случае  ему  при¬
ходилось  думать  об  ерзании  —  аналогично  подавление  тика  Фелик¬
сом  вызывало  не  тревогу,  а  напряжение.  Другие  важные  сходства
обнаруживаются  в  содержании  фантазий.  В  ходе  анализа  я  выявила
то,  что  Вернер  называл  «ерзающими  мыслями».  Он  рассказал  мне,
что  ерзал  как  животные  Тарзана1.  Обезьяны  идут  по  джунглям;  он
в  своей  фантазии  идет  за  ними  и  подражает  их  походке.  Ассоциации
ясно  продемонстрировали  его  восхищение  отцом,  совокупляющимся
с  матерью  (обезьяна  =  пенис),  и  желание  быть  третьим  участником.
Эта  идентификация,  вновь  с  матерью  и  отцом,  сформировала  основу
и  других  многочисленных  мыслей  о  «ерзании»,  каждую  их  которых
можно  было  признать  мастурбационной  фантазией.  Примечательно
то,  что  во  время  ерзанья  ему  приходилось  крутить  в  правой  руке
карандаш  или  линейку,  и  он  не  мог  «ерзать  должным  образом»  в
присутствии  других  людей.
 Вот  другая  фантазия,  сопровождавшая  ерзанье;  он  увидел
перед  собой  корабль,  построенный  из  особо  твердой  породы  дерева
и  оснащенный  довольно  крепкими  лестницами,  по  которым  можно
было  совершенно  безопасно  подниматься  и  спускаться.  Внизу  были
запасы  провизии  и  большой  баллон  с  газом.  На  этот  «корабль  спа¬
сения»  (как  он  сам  называл  его)  могли  приземляться  гидросамолеты,
если  они  терпели  бедствие.  Эта  фантазия  выражала  тревогу  кастра¬
ции,  исходящую  из  принятия  феминной  установки  по  отношению  к
отцу,  а  также  защиту  от  нее.  Гидросамолеты,  терпящие  крушение,
 1  Ссылка  на  одну  из  книг  о  Тарзане,  обложку  которой  он  видел  и  затем  использо¬
вал  как  тему  своей  фантазии.

Вклад  в  психогенез  тиков
 183
 представляли  его  самого,  корпус  корабля  —  мать,  баллон  и  запасы
провизии  —  пенис  отца.  В  данном  случае,  как  и  у  Феликса,  тре¬
вога  кастрации  привела  к  нарциссическому  обращению  к  себе  как
к  любимому  объекту.  В  фантазиях  Вернера  большую  роль  играл
«Маленький»,  который  принимал  участие  в  играх,  соревновался  и
оказывался  более  умелым  по  сравнению  с  «Большим»;  как,  напри¬
мер,  маленький  мотор  и  особенно  маленький  клоун.  «Маленький»  —
это  не  только  пенис,  но  он  сам  в  сравнении  с  отцом;  а  выражаемое
таким  образом  восхищение  самим  собой  демонстрировало  нарцис-
сическое  высвобождение  либидо.
 Дальнейшее  сходство  между  двумя  случаями  заключается  в
той  важной  роли,  которую  играл  звук  в  фантазиях  Вернера.  Вернер
еще  не  развил  выраженное  чувство  музыки,  но  выказывал  большой
интерес  к  звукам,  которые,  как  показал  анализ,  были  тесно  связаны
с  фантазиями,  возникающими  из  наблюдений  за  сексуальными
сношениями  родителей.  Когда  Вернеру  было  пять  месяцев,  он  вре¬
менно  спал  в  спальне  с  родителями.  Невозможно  ничего  устано¬
вить  —  во  всяком  случае,  на  данной  стадии  анализа1  —  касательно
его  наблюдений  в  таком  раннем  возрасте.  С  другой  стороны,  анализ
без  сомнения  доказал  важность  того,  что  он  постоянно  слышал  через
открытую  дверь  комнаты  родителей,  когда  ему  было  восемнадцать
месяцев.  Именно  в  этот  период  появилась  чрезмерная  подвижность.
Следующее  иллюстрирует  важную  роль,  сыгранную  акустическим
фактором  в  мастурбационных  фантазиях:  он  рассказал  мне,  что
«ерзал»  как  граммофон,  который  хотел  получить;  ерзанье  было,  как
и  обычно,  имитацией  определенных  движений,  в  данном  случае  это
были  движения  при  заводе  граммофона  и  движения  иглы  по  пла¬
стинке.  Затем  он  перешел  к  фантазиям  о  мотоцикле,  который  хотел
бы  иметь,  и  также  описывал  его  движения  как  «ерзанье».  Он  нари¬
совал  свои  фантазии.  У  мотоцикла  был  огромный  мотор,  нарисо¬
ванный  явно  как  пенис;  как  и  баллон  на  «корабле  спасения»,  мотор
был  наполнен,  в  данном  случае,  бензином.  На  мотоцикле  сидела
женщина,  которая  заводила  его.  Звуки,  производимые  при  этом,
 1 	[Примечание  1947  года.]  —  Когда  я  писала  данную  работу,  анализ  Вернера
все  еще  продолжался;  фактически  к  тому  времени  он  длился  только  около  трех
месяцев.

184
 Вклад  в  психогенез  тиков
 были  представлены  в  форме  лучей,  направленных  на  «бедного
маленького  человека»,  который  был  очень  напуган  ими.  В  связи
с  этим  у  Вернера  возникла  фантазия  о  джазовом  оркестре,  звуки
которого  он  имитировал  и  от  которых,  как  он  сказал,  он  «ерзал».
Он  показывал  мне,  как  трубач  играл  на  своем  инструменте,  как
дирижер  руководил  оркестром  и  как  ударник  отбивал  ритм.  Когда
я  спросила  его,  от  чего  он  «ерзал»,  он  ответил,  что  принимал  уча¬
стие  во  всех  этих  видах  деятельности.  Затем  он  нарисовал  на
листке  бумаги  гиганта  с  огромными  глазами,  на  голове  которого
были  антенны  и  беспроводные  устройства.  Маленький  человечек
захотел  посмотреть  на  гиганта  и  для  этого  поднялся  на  Эйфелеву
башню,  которая  на  рисунке  была  связана  с  небоскребом.  Здесь
его  восхищение  отцом  было  выражено  через  восхищение  матерью;
за  пассивной  гомосексуальной  установкой  можно  было  различить
гете  росексуальную.
 У  Вернера,  как  и  у  Феликса,  большой  акустический  интерес,
которому  необходимо  было  найти  ритмическое  выражение,  был
связан  с  вытеснением  скоптофилии.  Вслед  за  только  что  описан¬
ными  мною  фантазиями  о  джазовом  оркестре,  представленным
гигантом,  Вернер  рассказал  мне  о  кинотеатрах,  в  которых  он  был.
Правда,  у  него  не  было  столь  ярко  выраженной  неприязни  к  кино¬
театру,  как  у  Феликса,  однако  я  заметила  признаки  вытесненной
скоптофилии,  когда  однажды  имела  возможность  наблюдать  его
с  другими  детьми  во  время  театрального  представления.  На  про¬
тяжении  довольно  длительных  периодов  он  не  смотрел  на  сцену,
а  после  сказал,  что  все  было  скучным  и  ненастоящим.  Иногда  он
сидел  словно  зачарованный,  его  взгляд  был  прикован  к  сцене,  но
затем  он  снова  возвращался  в  прежнее  состояние.
 В  случае  Вернера  комплекс  кастрации  также  был  чрезвы¬
чайно  сильным;  борьба  с  мастурбацией  не  увенчалась  успехом,  все
же  мальчик  искал  замену  в  других  моторных  разрядках.  Анализ
все  еще  не  мог  установить,  каковы  были  травматические  впечат¬
ления,  приведшие  к  развитию  столь  сильного  комплекса  кастрации
и  страха  мастурбации.  Без  сомнения,  аудиальное  наблюдение  кои¬
туса  в  возрасте  пяти  лет  —  снова  через  открытую  дверь  —  затем,
вероятно,  визуальное  —  в  возрасте  с  шести  до  семи  лет,  когда  он
временно  спал  в  спальне  с  родителями,  способствовали  интенсифи¬

Вклад  в  психогенез  тиков
 185
 кации  всех  его  трудностей,  включая  уже  развившееся  к  тому  вре¬
мени  «ерзанье».  Аналогия  между  «ерзаньем»  и  тиком  неоспорима.
Вероятно,  можно  оправдать  моторный  симптом  как  своего  рода
предварительную  стадию  в  развитии  настоящего  тика.  Так  же  и  в
случае  Феликса,  чрезмерная  диффузная  подвижность  была  явной  с
самого  раннего  детства.  И  только  в  пубертате,  после  определенного
опыта,  послужившего  ускоряющим  фактором,  ее  сменил  тик.  Воз¬
можно,  именно  так  и  происходит,  что  в  конечном  итоге  тик  разви¬
вается  только  в  пубертате,  когда  на  первый  план  выдвигается  так
много  трудностей.
 Сейчас  я  сравню  выводы  из  моего  материала  с  психоаналити¬
ческими  публикациями  о  тике.  Мне  бы  хотелось  обратиться  к  под¬
робной  работе  Ференци  «Психоаналитические  наблюдения  тика»1
и  статье  Абрахама2,  представленной  Берлинскому  психоаналити¬
ческому  обществу.  Один  из  выводов  Ференци  —  в  частности  то,
что  тик  является  эквивалентом  мастурбации,  —  подтверждается  в
обоих  описанных  мною  случаях.  Тенденцию  освободиться  от  тика  в
уединении,  также  подчеркнутую  Ференци,  можно  увидеть  и  в  слу¬
чае  Вернера,  где  мы  могли  наблюдать  условие  в  состоянии  развития;
чтобы  «ерзать»,  необходимо  быть  одному.  Я  также  подтвердила,
хотя  лишь  отчасти,  выводы  Ференци  о  том,  что  в  анализе  тик  не
играет  той  же  роли,  что  и  другие  симптомы,  и  что  он  —  в  какой-то
степени  —  уклоняется  от  анализа.  Долгое  время  в  ходе  анализа
Феликса  у  меня  складывалось  впечатление,  что  в  отличие  от  других
симптомов,  которые  обнаружили  свое  значение  гораздо  раньше  и
яснее,  тик  был  связан  с  чем-то  другим.  Также  я  обнаружила,  что
Феликс  не  придавал  значения  тику,  что  опять  соответствует  выво¬
дам  Ференци.  Я  также  согласна  с  Ференци,  что  причины  всех  этих
различий  заложены  в  нарциссической  природе  тика.
 Однако  здесь  возникает  существенное  разногласие  с  Ференци.
Он  рассматривает  тик  как  первичный  нарциссический  симптом,
имеющий  общий  источник  с  нарциссическими  психозами.  Опыт
 1 	Ferenczi,  S.  Psychoanalytische  Betrachtungen  über  den  Tic  //  I.  Z.  P.  —  1921.  —
Bd.  7.  —  S.  33—62.
 2 	Abraham,  K.  Beitrag  zur  «Tic-Diskussion»  //  I.  Z.  P.—  1921.—  Bd.  7.—
S.  393—395.

186
 Вклад  в  психогенез  тиков
 убедил  меня  в  том,  что  тик  не  поддается  терапевтическому  влия¬
нию,  пока  анализу  не  удается  раскрыть  объектные  отношения,  на
которых  он  основан.  Я  выявила,  что  в  основе  тика  лежат  гениталь¬
ные,  анально-  и  орально-садистические  импульсы  по  отношению  к
объекту.  Верно  то,  что  анализ  должен  проникнуть  к  самым  ранним
стадиям  развития  ребенка,  и  тик  не  исчезнет  полностью  до  тех  пор,
пока  не  будут  тщательно  исследованы  предиспозиционные  фикса¬
ции  инфантильного  периода1.  Нельзя  поддержать  мнение  Ференци
о  том,  что  в  случае  тика  за  симптомом  не  скрываются  никакие  объ¬
ектные  отношения.  Исходные  объектные  отношения  стали  довольно
очевидными  в  ходе  анализа  в  обоих  описанных  мною  случаях;  про¬
сто  они,  под  давлением  комплекса  кастрации,  подверглись  регрес¬
сии  до  нарциссической  стадии.
 В  моих  случаях  также  выявились  анально-садистические  объ¬
ектные  отношения,  на  которые  указал  Абрахам.  У  Феликса  зажим
плеч,  последовавший  за  тиком,  явился  заменой  сжимания  сфинк¬
тера,  который  также  сформировал  основу  вращательного  движе¬
ния  в  тике.  В  связи  с  этим  возникло  желание  оскорбить  директора.
Движение  «вбуравливания»  в  тике,  являющееся  третьей  фазой,
соответствует  не  только  вбуравливанию,  но  и  выбуравливанию  —
дефекации.
 В  то  время  когда  тик  был  замещен  чрезмерной  диффузной
подвижностью,  Феликс  имел  привычку  раскачивать  ногами  таким
образом,  что  он  постоянно  пинал  учителя,  когда  тот  проходил  мимо.
Феликс  не  мог  избавиться  от  этой  привычки,  несмотря  на  то  бес¬
покойство,  которое  она  доставляла.  Агрессивный  компонент  в  его
 1 	Это,  кажется,  также  объясняет  то,  почему  при  анализе  взрослых  тик,  как  говорит
Ференци,  «в  конце  анализа,  оказывается,  не  входит  в  рамки  сложной  структуры
невроза».  У  взрослых  часто  невозможно  провести  анализ  до  той  глубины,  которая
необходима  для  раскрытия  самых  ранних  фиксаций  и  объектных  отношений,  опре¬
деляющих  тик.  Пока  это  не  сделано,  тик  —  вследствие  того,  что  я  называю  его  по-
лу-нарциссическим  характером,  —  будет  всегда  уклоняться  от  анализа.  В  случае
Феликса  анализу  удалось  не  только  реконструировать  детали  самого  раннего  раз¬
вития,  детерминировавших  форму  мастурбационных  фантазий  и  тика,  но  также,  с
помощью  воспоминаний,  вновь  сделать  их  полностью  осознанными.  Можно  пред¬
положить,  что  именно  нарциссический  элемент  в  тике  ответственен  за  трудность
в  получении  доступа  к  этому  симптому  при  анализе,  трудность,  возрастающая  с
возрастом  пациента.  Отсюда  следует  вывод,  что  лечение  тика  должно  проводить¬
ся  в  раннем  возрасте,  как  можно  быстрее  после  появления  симптома.

Вклад  в  психогенез  тиков
 187
 физическом  беспокойстве,  позднее  появившийся  вновь  в  тике,  дос¬
таточно  отчетливо  проявился  и  в  случае  Вернера  в  столь  значимой
связи,  что  ясно  продемонстрировал  фундаментальное  значение
садистических  импульсов  в  разрядках,  подобных  тику.  Во  время
аналитических  сессий  за  серией  несдержанных  и  компульсивных
вопросов,  которые,  как  оказалось,  явились  выражением  любопыт¬
ства,  связанного  с  первичной  сценой  —  детали  которой  полуто¬
рагодовалый  ребенок  не  мог  объяснить,  —  постоянно  следовали
неистовые  вспышки  ярости.  В  такие  периоды  Вернер  исписывал
подоконник  и  стол  цветными  карандашами,  совершал  попытки
исписать  и  меня,  грозил  кулаком  и  ножницами,  пытался  пнуть  меня,
надувая  щеки,  производил  звуки,  подобные  флатусу,  по-разному
меня  оскорблял,  корчил  рожи,  свистел,  периодически  затыкал  уши
руками1  и  неожиданно  заявлял,  что  слышит  особый  звук,  как  будто
бы  доносящийся  издалека,  но  не  знает,  что  это.
 Упомяну  другой  факт,  который  являет  собой  недвусмысленное
доказательство  того,  что  эта  сцена  представляет  собой  повторение
агрессивных  двигательных  разрядок,  спровоцированных  первичной
сценой.  Во  время  такой  вспышки  ярости  Вернер  обычно  выходил
из  комнаты,  чтобы  посмотреть,  сможет  ли  он  ударить  меня  мячом,
запущенным  из  коридора  через  открытую  дверь,  —  очевидное
повторение  ситуации,  когда  в  возрасте  восемнадцати  месяцев  он
хотел  через  открытую  дверь  оскорбить  и  поранить  родителей2.
 Как  было  показано,  многочисленные  фантазии,  связанные  с
тиком,  например,  фантазии  о  духовых  инструментах,  с  помощью
которых,  как  считал  Феликс,  он  хотел  участвовать  в  половом  сно¬
шении  родителей,  служили  доказательством  анальной  объектной
связи.  И  Вернер  «ерзал»,  подражая  трубачу  в  джазовом  оркестре  —
символизирующем  отца  при  акте  совокупления,  —  а  также  выражал
это,  свистя  и  имитируя  звуки  флатуса.
 1 	Свистеть,  закрыв  уши  руками,  и  др.  в  его  случае  было  постоянным  признаком
сопротивления  во  время  анализа;  однако  он  делал  так  и  дома.
 2 	Его  родители  подтвердили,  что  в  период  таких  аудиальных  наблюдений,  то  есть
в  возрасте  восемнадцати  месяцев,  ребенок  постоянно  беспокоил  их  по  ночам,  а
утром  они  находили  его  лежащим  в  своих  экскрементах.  В  это  время,  как  я  уже
упомянула,  появились  первые  намеки  на  чрезмерную  подвижность,  поначалу  вы¬
ражавшуюся  в  том,  что  он  постоянно  бегал  туда-сюда  с  деревяшками,  которые
подбирал  в  соседнем  дворе,  хранящим  пиломатериал.

188
 Вклад  в  психогенез  тиков
 Представляется,  что  факт  того,  что  эти  анально-садистические
компоненты  являются  не  только  частью,  но,  как  оказывается,  и  важ¬
ными  факторами  всей  конструкции  тика,  подтверждает  точку  зрения
Абрахама  о  том,  что  тик  —  это  конверсионный  симптом  на  анально-
садистическом  уровне.  Ференци  соглашается  с  этим  взглядом  Абра¬
хама,  и  в  своей  работе  также  обращает  внимание  на  важность  аналь-
но-садистических  компонентов  для  тика  и  их  связь  с  копролалией.
 Генитальные  объектные  отношения  были  отчетливо  видны  в
вышеуказанном  материале.  Фантазии  о  коитусе,  связанные  с  тиком,
изначально  находили  свое  выражение  в  мастурбационной  деятель¬
ности.  Это  стало  очевидным,  когда  в  ходе  анализа  в  связи  со  столь
долго  избегавшейся  под  давлением  тревоги  мастурбацией  вновь  воз¬
ник  выбор  гомосексуального  объекта.  Выбор  гетеросексуального
объекта  —  последнее,  что  оставалось  раскрыть,  —  сопровождался
дальнейшими  изменениями  в  мастурбационных  фантазиях,  и  вместе
с  ними,  несомненно,  было  восстановлено  возвращение  к  мастурба¬
ции  раннего  детства.
 Здесь  я  могу  указать  на  один  параграф  в  работе  Ференци,  кото¬
рый,  как  кажется,  объясняет  разницу  между  точкой  зрения  Ференци
и  моей.  Ференци  пишет:  «В  случае  появления  тика  у  «конституцио¬
нального  нарциссиста»  имеет  место  примат  генитальной  зоны,  кото¬
рая,  в  целом,  прочно  не  устанавливается,  так  что  обычные  стиму¬
ляции  или  неизбежные  расстройства  приводят  к  такому  смещению.
В  таком  случае  мастурбация  будет  являться  своего  рода  полу-нар-
циссической  сексуальной  деятельностью,  из  которой  возможен  как
переход  к  нормальному  удовлетворению  с  другим  объектом,  так  и
возвращение  к  аутоэротизму».
 Материал  показывает,  что  уход  от  объектных  отношений,  уже
достигнутых  при  вторичном  нарциссизме,  произошел  посредством
мастурбации;  по  определенным  причинам,  которые  следует  обсудить
детально,  мастурбация  снова  стала  аутоэротической  деятельностью.
Однако,  на  мой  взгляд,  это  и  объясняет  разницу  между  точкой  зре¬
ния  Ференци  и  моей.  Согласно  моим  данным,  тик  —  это  не  только
первичный,  но  и  вторичный  нарциссический  симптом.  Как  я  уже  ука¬
зывала,  за  исчезновением  тика  в  моих  случаях  следовала  не  только
тревога,  но  и  чувство  напряжения  —  что  соответствует  утвержде¬
ниям  Абрахама.

Вклад  в  психогенез  тиков
 189
 В  определенной  степени  мои  выводы  могут  дополнить  взгляды
Ференци  и  Абрахама.  Я  выяснила,  что  тик  был  вторичным  нарцис-
сическим  симптомом,  к  такому  заключению  меня  привело  раскры¬
тие  первоначальных  анально-садистических  и  генитальных  объект¬
ных  отношений,  на  которых  он  основывался.  Более  того,  оказалось,
что  тик  —  это  не  просто  эквивалент  мастурбации,  но  и  связанные
с  ним  мастурбационные  фантазии.  Аналитическое  исследование  и
устранение  тика  стало  возможным  только  после  самого  тщательного
анализа  мастурбационных  фантазий,  мне  пришлось  проследить  их
до  самого  первого  появления,  повлекшего  за  собой  раскрытие  всего
сексуального  развития  детства.  Таким  образом,  обнаружилось,  что
ключом  к  пониманию  тика  оказался  анализ  мастурбационных  фан¬
тазий.
 В  то  же  самое  время  я  увидела,  что  тик,  который  вначале  казался
случайным  и  отдельным  симптомом,  был  тесно  и  органично  связан
с  очень  сильными  торможениями  и  асоциальным  развитием  харак¬
тера.  Я  уже  неоднократно  указывала  на  то,  что,  когда  сублимация
успешна,  любой  талант  и  любой  интерес  отчасти  основываются  на
мастурбационных  фантазиях.  В  случае  Феликса  его  мастурбаци¬
онные  фантазии  были  очень  тесно  связаны  с  тиком.  Сублимация
мастурбационных  фантазий  в  многочисленные  интересы  происхо¬
дила  параллельно  с  дезинтеграцией  и  исчезновением  тика.  Конеч¬
ным  результатом  анализа  явилось  далеко  идущее  уменьшение
торможений  и  характерологических  дефектов.  И  в  случае  Вернера
анализ  обнаружил  центральное  значение  «ерзанья»  и  его  связь  с
сильными  торможениями  и  асоциальным  поведением.  Несмотря
на  тот  факт,  что  анализ  Вернера  все  еще  не  проник  достаточно
глубоко  для  оказания  терапевтического  эффекта  на  симптом,  уже
достаточно  ясно  то,  насколько  вся  его  богатая  фантазийная  жизнь
служила  этому  симптому  и  соответственно  отклонялась  от  других
интересов.  Анализ  также  показывает,  что  торможение  его  лично¬
сти  прогрессировало.
 Мне  кажется,  что  данные  факты  указывают  на  необходимость
исследования  значения  тика  с  этой  точки  зрения,  то  есть  необходимо
обнаружить,  насколько  тик  является  не  просто  признаком  торможе¬
ния  и  асоциального  развития,  но  и  имеет  фундаментальное  значение
для  развития  таких  расстройств.

190
 Вклад  в  психогенез  тиков
 Мне  бы  хотелось  еще  раз  выделить  специфические  факторы,
лежащие  в  основе  психогенеза  тика,  поскольку  они  были  выяв¬
лены  мною  в  представленном  материале.  Мастурбационные  фан¬
тазии,  лежащие  в  основе  тика,  конечно  же,  не  специфичны,  так  как
мы  знаем,  что  они  имеют  то  же  самое  значение  практически  для
любого  невротического  симптома  и,  как  я  уже  неоднократно  пыта¬
лась  показать,  для  фантазийной  жизни  и  сублимаций.  Но  даже
особое  содержание  мастурбационных  фантазий,  общее  в  обоих
случаях  —  одновременная  идентификация  с  отцом  и  матерью,  с
частичным  участием  самого  пациента,  —  не  кажется  само  по  себе
специфичным.  Этот  тип  фантазии,  несомненно,  встречается  у  мно¬
гих  других  пациентов,  у  которых  тик  не  наблюдается.
 Мне  кажется,  что  более  специфичный  фактор  лежит  в  разви¬
тии,  в  обоих  случаях  принявшем  эту  форму  идентификации.  Сначала
идентификация  с  отцом  была  скрыта  идентификацией  с  матерью
(пассивная  гомосексуальная  установка);  затем  вследствие  чрез¬
вычайно  интенсивной  тревоги  кастрации  эта  установка  уступила
новому  началу  активной  установки.  Вновь  имела  место  своего  рода
идентификация  с  отцом,  но  она  более  не  была  успешной,  потому  что
черты  отца  были  слиты  с  собственным  Эго  пациента,  и  любимое
отцом  Эго  пациента  выступает  как  новый  любимый  объект.
 Однако  есть  один  специфичный  фактор,  который  способствует
возникающей  из  комплекса  кастрации  нарциссической  регрессии
и  основанному  на  этой  регрессии  тику.  В  случае  Феликса,  как  и  в
случае  Вернера,  наблюдения  сексуального  сношения  происходили
таким  образом,  что  основной  интерес  был  сконцентрирован  на
сопровождающих  его  звуках.  У  Феликса  такой  интерес  к  звукам
усиливался  очень  существенным  вытеснением  скоптофилии.  В  слу¬
чае  Вернера  не  оставалось  сомнений  в  том,  что  наблюдения  происхо¬
дили  из  соседней  комнаты,  вследствие  чего  это  были,  прежде  всего,
аудиальные  наблюдения,  которые  и  привели  к  развитию  интереса  к
звукам.  Увеличение  подвижности,  вероятно,  имеющее  конституцио¬
нальное  происхождение1,  оказывается  связанным  с  этим  интересом2.
 1 	Ferenczi,  S.  Psychoanalytische  Betrachtungen  über  den  Tic  //  I.  Z.  P.  —  1921.  —
Bd.  7.  —  S.  33—62.
 2 	Связь  между  аудиальными  впечатлениями  и  их  воспроизведением  в  движениях
рассматривается  как  нормальный  феномен  в  желании  танцевать,  который  возни¬
кает  при  прослушивании  танцевальной  музыки.

Вклад  в  психогенез  тиков
 191
 Он  имитировал1,  прежде  всего,  через  репрезентацию  в  ритмических
мастурбационных  движениях,  то,  что  он  слышал.  Когда  под  дав¬
лением  тревоги  кастрации  произошел  отказ  от  мастурбации,  звуки
должны  были  воспроизводиться  другими  моторными  разрядками.
Например,  в  обоих  случаях  я  описала  фантазию  о  выдерживании  с
дирижером  ритма  в  музыке.  Можно  предположить,  что  на  этот  аку¬
стический  интерес  повлияли  не  только  обстоятельства,  он  возник  из
конституционального  фактора,  который  в  этих  двух  случаях  выра¬
зился  как  связанный  с  сильными  анально-садистическими  компо¬
нентами.  Эти  компоненты  проявились  в  интересе  к  звукам  флатуса
и  лежащей  в  основе  возрастающей  подвижности  агрессии.
 Лишь  дальнейший  опыт  может  определить,  важны  ли  дейст¬
вовавшие  в  наблюдаемых  мною  случаях  специфические  факторы  в
психогенезе  тиков  в  других  случаях.
 ПРИЛОЖЕНИЕ,
 ДОБАВЛЯЕМОЕ  К  УТОЧНЕНИЮ
ДОКАЗАТЕЛЬСТВ  [1925]
 С  момента  написания  данной  работы  я  начала  анализ  маль¬
чика,  Вальтера,  пяти  с  половиной  лет,  чей  главный  симптом
состоял  из  стереотипного  движения.  Маленький  возраст  пациента
и  прогресс,  достигнутый  в  ходе  анализа  (продолжавшегося  в  тече¬
ние  шести  недель),  сделали  возможным  тщательно  исследовать
лежащие  в  основе  симптома  взаимодействующие  факторы  и  очень
благоприятно  повлиять  на  недавно  развившийся  симптом.  Невроз
навязчивости  и  начинающаяся  характерологическая  деформация
у  мальчика  предопределили  необходимость  глубокого  анализа.
Данный  случай  также  выявляет  действие  факторов,  явившихся
решающими  в  первых  двух  случаях.  Для  краткости  я  выделю  фак¬
тор  подслушанного  из  соседней  комнаты  коитуса  на  втором  году
жизни.  В  этом  возрасте  появились  чрезмерная  подвижность  и
 1  У  Феликса  и  у  Вернера  это  было  причиной  подражания  отцу  при  половом  сно¬
шении.  Стремление  страдающих  тиком  пациентов  подражать,  действовать  также
упомянуто  Ференци.

192
 Вклад  в  психогенез  тиков
 страх  к  звуку  стука.  Неделя  за  неделей  во  время  анализа  Вальтер
производил  с  вариациями  компульсивное  повторение  шоу  «Кас-
перле»  (похожее  на  шоу  Панча  и  Джуди).  В  этих  представлениях
мне  приходилось  быть  дирижером,  мне  нужно  было  стучать  палоч¬
кой  или  неким  подобным  объектом,  что  означало  музыку;  под  этот
стук,  выдерживая  ритм,  Вальтер  выполнял  акробатические  трюки.
Многие  детали  доказывают,  что  шоу  «Касперле»  является  поло¬
вым  сношением,  в  котором  он  занимал  место  матери.  Его  страх
мастурбации,  ассоциировавшийся  с  травматическим  событием  в
возрасте  трех  лет,  был  очевиден.  Поскольку  за  театральным  пред¬
ставлением  всегда  следовала  сопровождающаяся  агрессивными
моторными  разрядками  вспышка  ярости*  и  репрезентация  аналь¬
ных  и  уретральных  оскверняющих  атак  —  все  это  направлялось
против  родителей  при  половом  сношении.  Можно  ясно  увидеть
анально-садистическую  основу  моторных  симптомов.  Все  сто¬
роны  моих  выводов  подтверждаются  третьим  случаем,  и  особенно
важно  отметить  то,  что  все  случаи  принадлежат  к  разным  и  очень
важным  периодам  развития.  Теперь  кажется  ясно  доказанным  то,
что  тик  имеет  свою  основу  в  ерзании  и  физическом  беспокойстве,
так  часто  наблюдаемом  в  раннем  детстве,  которое  поэтому  требует
серьезного  рассмотрения.  Только  дальнейший  опыт  может  решить,
неизменно  ли  обусловлена  чрезмерная  подвижность  аудиальными
наблюдениями  коитуса,  даже  если  она  не  развилась  в  тик.  Так
или  иначе,  во  всех  трех  анализируемых  мною  случаях  имел  место
фундаментальный  фактор,  и  чрезмерная  подвижность  на  самом
деле  развилась  в  тик  или  движения,  подобные  тику.  У  Вальтера,
как  и  у  Вернера,  конденсация  в  моторные  симптомы  произошла
на  шестом  году  жизни.  Я  ссылаюсь  на  упомянутый  Ференци  факт
того,  что  в  латентный  период  тики  часто  возникают  как  времен¬
ный  симптом.  В  двух  из  трех  случаев  травматические  впечатления,
без  сомнения,  способствовали  неудачной  попытке  преодолеть  эди¬
пов  комплекс  и  комплекс  кастрации,  в  то  время  как  третий  слу¬
чай  не  был  еще  достаточно  проанализирован  в  этом  отношении.
Это  дало  начало,  после  ослабевания  эдипова  комплекса,  особенно
интенсивной  борьбе  с  мастурбацией,  которую  затем  немедленно
сменил  моторный  симптом.  Можно  предположить,  что  и  в  других
случаях  —  часто  временных  —  тики  и  стереотипные  движения

Вклад  в  психогенез  тиков
 193
 латентного  периода  далее  могут  развиться  в  подлинный  тик,  когда
ускоряющими  факторами  выступают  рецидив  конфликтов  раннего
детства  или  травматических  переживаний  —  особенно  в  пубертате
или  даже  позже.

Психологические  принципы
 РАННЕГО  АНАЛИЗА
(1926а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1926:  Die  Psychologischen  Grundlagen  der  Frühanalyse  //  Imago.  —
 1926. 	—  Bd.  12.  —  S.365—376.
 Издания  на  английском  языке:
 1927:  The  psychological  principles  of  early  analysis  /  /  International  Journal  of
Psycho-Analysis.  —  1927.  —  Vol.  8.  —  P.  25—37.
 1948:  Idem  /  /  Klein,  M.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —
London:  Hogarth,  1948.  —  P.  140—151.
 На  примере  двух  случаев  анализа  маленьких  девочек  М.  Кляйн  высказы¬
вает  принципиальную  идею  о  раннем  развитии  эдипова  комплекса,  струк¬
туры  Супер-Эго  и  раннем  проявлении  чувства  вины,  в  том  числе,  в  форме
само  деструктивных  действий.  Здесь  она  относит  ранние  проявления  эди¬
повых  тенденций  к  началу  второго  года  жизни.  Это  отличает  ее  позицию  от
позиции  3.  Фрейда,  который  говорил  о  более  позднем  развитии  эдипова
комплекса.  При  этом  Супер-Эго  маленького  ребенка  оказывается  более
жестоким  и  требовательным,  чем  Супер-Эго  более  взрослого,  и  слабое
инфантильное  Эго  более  отягощено  этими  требованиями.
 Ролевая  игра,  используемая  Кляйн  в  анализе  маленьких  детей,  позво¬
ляет  обнаружить  различные  идентификации,  действующие  в  ребенке.
Терапевтический  эффект  достигается  в  игре  через  избавление  от  интрое-
цированных  жестоких  родителей,  которые  были  впитаны  по  мере  развития
ранних  форм  эдипова  комплекса.
 В  связи  со  своими  открытиями  ранних  структур  Супер-Эго  М.  Кляйн
показывает,  что  результатом  психоанализа  маленького  ребенка  стано¬
вится  улучшение  эмоциональных  отношений  с  родителями,  осознание  чего
допускается  изменяющимся  в  ходе  анализа  Супер-Эго.  При  этом  прин¬
ципы  анализа  как  взрослого,  так  и  ребенка  остаются  классическими  в  соот¬
ветствии  с  подходом  Фрейда.  Кляйн  говорит  лишь  об  изменении  техники,
приспособляемой  к  особенностям  коммуникации  с  ребенком.
 Перевод  с  английского  А.Н.  Ниязовой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

В  данной  работе  я  намереваюсь  детально  обсудить  опреде¬
ленные  различия  психической  жизни  маленьких  детей  и  взрос¬
лых.  Данные  различия  требуют  от  нас  использования  техники,
адаптированной  к  психологии  маленького  ребенка,  и  здесь  я
постараюсь  продемонстрировать  их  с  помощью  определенной
аналитической  игровой  техники,  которая  удовлетворяет  этому
требованию.  Данная  техника  выстраивается  в  соответствии  с
определенными  взглядами,  детали  которых  я  вынесу  на  обсуж¬
дение  в  этой  работе.
 Как  известно,  дети  формируют  свои  отношения  с  внешним
миром,  обращаясь  к  объектам,  от  которых  либидо  получает  удо¬
вольствие,  первоначально  привязывавшееся  исключительно  к
собственному  Эго  ребенка.  Отношение  ребенка  к  этим  объектам,
живым  или  неодушевленным,  в  первую  очередь,  чисто  нарцисси-
ческое.  Однако  именно  таким  образом  дети  достигают  своих  отно¬
шений  с  реальностью.  Сейчас  мне  бы  хотелось  проиллюстрировать
данное  отношение  маленьких  детей  к  реальности  на  примере.
 Труда,  ребенок  в  возрасте  трех  лет  и  трех  месяцев,  отправи¬
лась  в  путешествие  с  матерью,  пройдя  до  этого  один  аналитиче¬
ский  сеанс.  Шесть  месяцев  спустя  анализ  был  продолжен.  Прош¬
ло  значительное  количество  времени,  когда  она  заговорила  о  том,
что  случилось  с  ней  в  этом  промежутке,  однажды  она  упомянула
о  сновидении,  которое  было  связано  со  мной.  Ей  снилось,  что  она
опять  со  своей  мамой  в  Италии,  в  известном  ресторане.  Офици¬
антка  не  принесла  ей  малиновый  сироп,  потому  что  он  закончился.
Интерпретация  этого  сновидения  показала,  кроме  всего  прочего,
что  ребенок  до  сих  пор  страдал  из-за  лишения  материнской  гру¬
ди  в  период  отучения  от  нее;  кроме  того,  сновидение  обнаружило
зависть  девочки  к  младшей  сестре.  Как  правило,  Труда  рассказы¬
вала  о  вещах,  явно  не  относящихся  к  делу,  а  также  постоянно  упо¬
минала  о  деталях  своего  первого  сеанса,  имевшего  место  шестью
месяцами  ранее,  но  это  было  связано  лишь  с  депривацией,  пере-
 [197]

198
 Психологические  принципы  раннего  анализа
 житой  ею  и  заставившей  ее  думать  о  путешествиях,  иначе  они  бы
не  представляли  для  нее  интереса.
 В  самом  раннем  возрасте  дети  знакомятся  с  реальностью  через
депривации,  которые  она  навязывает  им.  Они  защищаются  от
реальности,  отрекаясь  от  нее.  Тем  не  менее  фундаментальная  вещь
и  критерий  всей  дальнейшей  способности  к  адаптации  к  реально¬
сти  —  это  та  степень,  с  которой  они  могут  переносить  деприва¬
ции,  являющиеся  результатом  эдиповой  ситуации.  Следовательно,
даже  у  маленьких  детей  чрезмерное  отречение  от  реальности  (часто
скрытое  под  очевидной  «приспособляемостью»  и  «послушанием»)
является  признаком  невроза  и  отличается  от  ухода  от  реальности
взрослых  невротиков  лишь  формами  своего  проявления.  Поэтому
даже  при  анализе  маленьких  детей  одним  из  конечных  результа¬
тов,  который  необходимо  достичь,  является  успешная  адаптация  к
реальности.  Одним  из  проявлений,  которое  заметно  в  детях,  явля¬
ется  видоизменение  трудностей  при  их  воспитании.  Другими  сло¬
вами,  такие  дети  становятся  способны  выносить  реальные  депри¬
вации.
 Можно  наблюдать,  что  дети  в  возрасте  начала  второго  года
жизни,  выказывают  явное  предпочтение  родителю  противопо¬
ложного  пола,  а  также  проявляют  другие  признаки  начинающихся
эдиповых  тенденций.  Когда  начинаются  вытекающие  отсюда  кон¬
фликты,  то  есть  в  какой  момент  над  ребенком  фактически  начинает
господствовать  эдипов  комплекс,  менее  очевидно;  поскольку  мы
делаем  вывод  о  его  существовании  лишь  благодаря  определенным
изменениям,  которые  замечаем  в  ребенке.
 Анализ  одного  ребенка  в  возрасте  двух  лет  и  девяти  месяцев,
другого  ребенка  в  возрасте  трех  лет  и  трех  месяцев,  нескольких
других  детей  в  возрасте  около  четырех  лет,  привел  меня  к  выводу
 0 	том,  что  у  них  эдипов  комплекс  оказал  свое  сильнейшее  влияние
уже  ко  второму  году  жизни  Я  проиллюстрирую  это  на  примере
 1 	С  этим  заключением  тесно  связано  второе,  которое  здесь  я  могу  лишь  обозна¬
чить.
 В  ряде  анализов  детей  я  обнаружила,  что  выбор  маленькой  девочкой  отца
как  объекта  любви  происходит  из-за  отлучения  от  груди.  Эта  депривация,  за  ко¬
торой  следует  приучение  к  опрятности  (процесс,  представляющий  для  ребенка
новое  горестное  отнятие  любви),  ослабляет  нити,  связывающие  ребенка  с  мате¬
рью,  и  приводит  в  действие  гетеросексуальное  притяжение,  усиленное  отцовс¬

Психологические  принципы  раннего  анализа
 199
 развития  маленькой  пациентки.  Рита  выказывала  свое  предпочте¬
ние  матери  до  начала  второго  года  жизни;  после  этого  она  демонст¬
рировала  удивительное  предпочтение  отца.  Например,  в  возрасте
пятнадцати  месяцев  она  постоянно  требовала  остаться  с  ним  в  ком¬
нате  наедине  и,  сидя  на  его  коленях,  рассматривала  вместе  с  ним
книги.  В  возрасте  восемнадцати  месяцев,  тем  не  менее,  ее  отноше¬
ние  переменилось  вновь,  и  она  снова  предпочитала  мать.  Одновре¬
менно  она  начала  страдать  от  ночных  кошмаров  и  страхов  перед
животными.  У  нее  развилась  чрезмерная  фиксация  на  матери  и
совершенно  очевидная  идентификация  с  отцом.  В  начале  третьего
года  она  проявляла  возрастающую  амбивалентность,  и  ее  было  так
сложно  воспитывать,  что  в  возрасте  двух  лет  и  девяти  месяцев  ее
привели  на  аналитическое  лечение.  В  это  время  в  течение  несколь¬
ких  месяцев  она  демонстрировала  весьма  значительное  торможение
в  игре,  а  также  неспособность  выносить  депривации,  чрезмерную
чувствительность  к  боли  и  явно  подавленное  настроение.  На  это
развитие  повлияли  следующие  переживания.  Почти  до  двухлет¬
него  возраста  Рита  спала  в  комнате  родителей,  и  влияния  первич¬
ной  сцены  отчетливо  проявились  в  ее  анализе.  Однако  причиной
внезапного  появления  невроза  стало  рождение  младшего  брата.
Вскоре  после  этого  события  проявились  еще  большие  затруднения,
которые  быстро  возросли.  Без  сомнений,  существует  тесная  связь
 кими  ласками,  которые  сейчас  истолковываются  как  соблазнение.  Как  объект
любви  отец  также  содействует,  в  первую  очередь,  цели  орального  удовлетворения.
В  работе,  которую  я  прочла  на  Зальцбургском  конгрессе  в  апреле  1924  г.,  я  при¬
вела  примеры,  демонстрирующие,  что  дети  вначале  понимают  и  желают  коитус
как  оральный  акт.
 Я  думаю,  что  влияние  этих  деприваций  на  развитие  эдипова  комплекса
у  мальчиков  одновременно  тормозящее  и  содействующее.  Тормозящий  эффект
этих  травм  проглядывается  в  том,  что  именно  к  ним  мальчик  впоследствии  воз¬
вращается  всякий  раз,  когда  он  попытается  избавиться  от  фиксации  на  своей
матери,  усиливающей  его  инвертированное  эдипово  отношение.  Обстоятель¬
ство,  при  котором  эти  травмы,  прокладывающие  дорогу  кастрационному  ком¬
плексу,  исходят  от  матери,  также,  по  моим  наблюдениям,  является  причиной
того,  почему  у  обоих  полов  в  самых  глубоких  слоях  бессознательного  особенным
образом  проявляется  боязнь  именно  матери  как  кастратора.
 Тем  не  менее,  с  другой  стороны,  анальная  и  оральная  депривация  любви  воз¬
никает  для  того,  чтобы  содействовать  развитию  эдиповой  ситуации  у  мальчиков,
поскольку  она  принуждает  их  изменить  свою  позицию  либидо  и  желать  мать  в
качестве  генитального  объекта  любви.

200
 Психологические  принципы  раннего  анализа
 между  неврозом  и  сильным  влиянием  эдипова  комплекса,  пережи¬
тым  в  столь  раннем  возрасте.  Я  не  могу  сказать  точно,  влияет  ли
столь  интенсивно  раннее  воздействие  эдипова  комплекса  лишь  на
невротичных  детей,  или  дети  становятся  невротичными,  когда  этот
комплекс  наступает  слишком  рано.  Тем  не  менее  точно  известно,
что  переживания,  подобные  упомянутым  здесь,  усугубляют  кон¬
фликт  и  поэтому  или  усиливают  невроз,  или  способствуют  его
появлению.
 А  сейчас  я  выберу  из  данного  случая  особенности,  которые,
как  показал  анализ  разновозрастных  детей,  являются  типичными.
Отчетливее  всего  они  проявляются  в  анализе  маленьких  детей.
Некоторые  случаи,  в  которых  я  проанализировала  приступы  тре¬
воги  у  совсем  маленьких  детей,  доказали,  что  эти  приступы  явля¬
ются  повторением  ночных  кошмаров,  которые  имели  место  во
второй  половине  второго  года  жизни  ребенка,  а  также  в  начале
третьего  года.  Этот  страх  был  одновременно  и  результатом,  и
невротическим  развитием  эдипова  комплекса.  Существует  очень
много  сложностей  подобного  рода,  и  они  приводят  нас  к  опреде¬
ленным  положительным  выводам  относительно  влияний  эдипова
комплекса1.
 Среди  подобных  сложностей,  в  которых  связь  с  эдиповой  ситуа¬
цией  совершенно  очевидна,  необходимо  рассмотреть,  каким  образом
дети  часто  падают  и  причиняют  себе  боль,  их  чрезмерную  чувстви¬
тельность,  неспособность  выносить  депривации,  их  торможения  в
игре,  их  чрезвычайно  амбивалентное  отношение  к  праздникам  и,  в
конечном  счете,  разнообразные  трудности  в  воспитании,  часто  воз¬
никающие  в  удивительно  раннем  возрасте.  Однако  я  обнаружила,
что  причиной  этих  общераспространенных  явлений  было  особенно
сильное  чувство  вины,  развитие  которого  я  детально  рассмотрю.
 Покажу  на  примере,  как  сильно  действует  чувство  вины  даже
в  pavor  noctumus2.  Труда  в  возрасте  четырех  лет  и  трех  месяцев
на  аналитическом  сеансе  постоянно  играла  в  ночь.  Мы  обе  должны
были  идти  спать.  Затем  она  выходила  из  определенного  угла,  кото¬
 1 	Тесная  связь  подобных  сложностей  и  тревоги  была  продемонстрирована  мной
в  главе  «Ранний  анализ»  [наст.  том.  С.  95—133.],  где  я  обсуждала  связь  между
тревогой  и  торможением.
 2 	[Pavor  noctumus  (лат.)  —  ночные  кошмары.]

Психологические  принципы  раннего  анализа
 201
 рый  называла  своей  комнатой,  подкрадывалась  ко  мне  и  начи¬
нала  угрожать  различными  способами.  Она  перережет  мне  горло,
вышвырнет  меня  во  двор,  подожжет  меня  или  отправит  в  полицию.
Она  пыталась  связать  мне  руки  и  ноги,  поднимала  покрывало  с
дивана  и  говорила,  что  делает  «по-каки-куки»*.
 Оказалось,  что  она  смотрела  в  «попо»  матери,  чтобы  увидеть
«каки»,  которые  для  нее  представляли  детей.  В  другой  раз  она
хотела  ударить  меня  в  живот  и  заявила,  что  извлекает  «а-а»  (фека¬
лии)  и  делает  меня  бедной.  В  таком  случае  она  сгребала  диванные
подушки,  которые  постоянно  называла  «детьми»,  и  пряталась  в
углу  дивана,  закрывшись  ими,  где  сидела,  сжавшись,  с  признаками
сильного  страха  на  лице,  закрывалась,  сосала  большой  палец  руки
и  мочилась  в  штаны.  Эта  ситуация  всегда  следовала  за  ее  атаками
на  меня.  Ее  позиция,  тем  не  менее,  была  похожа  на  ту,  которую  в
возрасте  почти  двух  лет  она  усвоила  в  кровати,  когда  начала  стра¬
дать  от  сильных  pavor  noctumus.  В  это  же  время  она  периодиче¬
ски  забегала  ночью  в  спальню  родителей,  не  в  состоянии  сказать,
чего  же  ей  нужно.  Когда  родилась  ее  сестра,  ей  было  два  года,  и  в
ходе  анализа  удалось  раскрыть,  что  происходило  в  ее  психике  в  это
время,  а  также  причины  тревоги  того,  почему  она  мочилась  и  пач¬
кала  свою  постель.  В  устранении  этих  симптомов  анализ  также  был
успешен.  Уже  в  то  время  она  хотела  украсть  у  своей  матери,  которая
была  беременна,  детей,  убить  ее  и  занять  ее  место  в  коитусе  с  отцом.
Эти  тенденции  к  ненависти  и  агрессии  были  причиной  фиксации  на
матери  (которая  особенно  усилилась  в  возрасте  двух  лет),  а  также
являлись  причиной  переживания  тревоги  и  чувства  вины.  В  то
время  когда  эти  явления  у  Труды  стали  особенно  заметными,  она
почти  всегда  ухитрялась  пораниться  непосредственно  перед  сеан¬
сом  анализа.  Я  обнаружила,  что  объекты,  о  которые  она  ударялась
(столы,  буфеты,  плиты  и  т.  д.),  означали  для  нее  (в  соответствии  с
примитивной  инфантильной  идентификацией)  ее  мать,  или  иногда
отца,  наказывающего  ее.  В  целом  я  обнаружила,  особенно  у  совсем
маленьких  детей,  что  постоянное  «пребывание  на  войне»,  падения
и  причинение  боли  тесно  связаны  с  кастрационным  комплексом  и
чувством  вины.
 1  «Попо»  =  ягодицы.  «Каки»  =  фекалии.  «Куки»,  «кукен»  =  смотреть.

202
 Психологические  принципы  раннего  анализа
 Детские  игры  дают  нам  возможность  сделать  ряд  особых  выво¬
дов  относительно  самого  раннего  чувства  вины.  Уже  на  втором  году
жизни  Риты  люди,  с  которыми  она  вступала  в  контакт,  были  пора¬
жены  теми  угрызениями  совести,  которые  она  испытывала  из-за
любой  шалости,  даже  самой  маленькой,  и  ее  гиперчувствительно¬
стью  к  любому  обвинению.  Например,  она  разрыдалась,  когда  отец
в  шутку  пригрозил  медвежонку  в  книжке  с  картинками.  В  этом  слу¬
чае  страх  обвинения  со  стороны  реального  отца  определил  ее  иден¬
тификацию  с  медвежонком.  И  вновь  ее  торможение  в  игре  исходило
из  чувства  вины.  Когда  ей  было  два  года  и  три  месяца,  она  постоянно
заявляла,  играя  с  куклой  (игра,  от  которой  она  не  получала  большого
удовольствия),  что  она  не  была  матерью  куклы.  Анализ  показал,  что
она  не  смела  играть  роль  матери  куклы,  потому  что  кукла-младе¬
нец,  кроме  всего  прочего,  означала  для  нее  младшего  брата,  которого
она  хотела  отнять  у  матери  даже  во  время  беременности.  Однако
здесь  запрет  на  детское  желание  в  большей  степени  исходил  не  от
реальной,  а  от  интроецированной  матери,  роль  которой  она  инсце¬
нировала  передо  мной  различными  способами  и  которая  оказывала
на  нее  гораздо  более  суровое  и  жестокое  влияние  по  сравнению  с
реальной  матерью.  Одним  из  симптомов  навязчивости,  который
Рита  приобрела  в  возрасте  двух  лет,  стал  отнимавший  очень  много
времени  церемониал  отхода  ко  сну.  Основным  пунктом  церемониала
была  настойчивая  просьба  девочки  плотно  завернуть  ее  в  постель¬
ное  белье,  поскольку  она  боялась,  что  «мышь  или  жук  могут  вле¬
теть  через  окно  и  откусить  ее  попочку  (гениталии)»1.  Игры  Риты
раскрыли  и  другие  факторы:  кукла  должна  была  быть  завернута
точно  так  же,  как  сама  девочка,  а  однажды  рядом  с  кроватью  куклы
она  положила  слона.  Предполагалось,  что  этот  слон  не  даст  кукле
встать,  иначе  она  прокрадется  в  спальню  родителей  и  причинит  им
вред  или  отберет  у  них  что-нибудь.  Слону  (отцовский  образ)  отво¬
дилась  роль  помехи.  Эту  роль  интроецированный  отец  играл  внутри
девочки  с  того  момента,  когда  она,  в  возрасте  между  пятнадцатью
месяцами  и  двумя  годами  хотела  занять  место  матери  рядом  с  отцом,
 1  Кастрационный  комплекс  Риты  проявлялся  в  различных  невротических  сим¬
птомах,  а  также  в  развитии  ее  характера.  Ее  игры  также  ясно  показывали  очень
сильную  идентификацию  с  отцом,  а  также  страх  не  справиться  с  мужской  ролью  —
тревога,  источником  которой  был  кастрационный  комплекс.

Психологические  принципы  раннего  анализа 	203
 выкрасть  у  матери  ребенка,  которым  она  была  беременна,  повредить
и  кастрировать  своих  родителей.  Реакции  гнева  и  тревоги,  которые
следовали  за  наказанием  «ребенка»  во  время  этих  игр,  также  проде¬
монстрировали,  что  внутренне  Рита  играла  обе  роли:  роль  властей,
восседающих  в  суде,  и  роль  ребенка,  которого  наказывают.
 Фундаментальный  и  универсальный  механизм  игры  по  ролям
служит  разделению  различных  идентификаций,  действующих
в  ребенке  и  имеющих  тенденцию  образовывать  единое  целое.  С
помощью  разделения  ролей  ребенку  удается  избавиться  от  отца
и  матери,  которых  он  при  развитии  эдипова  комплекса  впитал  в
себя  и  которые  теперь  мучают  его  внутренне  своей  жестокостью.
Результат  этого  изгнания  —  ощущение  облегчения,  которое  в  зна¬
чительной  мере  способствует  удовольствию,  исходящему  от  игры.
Хотя  эта  игра  по  ролям  часто  кажется  очень  простой  и  представ¬
ляющей  только  первичные  идентификации,  это  лишь  поверхност¬
ное  впечатление.  При  анализе  детей  очень  важно  проникнуть  за
такое  впечатление.  Тем  не  менее  полный  терапевтический  эффект
может  произойти  только  в  том  случае,  если  исследование  раскры¬
вает  все  основные  идентификации  и  детерминации  и,  что  самое
главное,  если  найдена  ниточка  к  чувству  вины,  которое  здесь
задействовано.
 В  случаях,  которые  я  проанализировала,  тормозящее  влия¬
ние  переживаний  вины  было  очевидным  в  самом  раннем  возрасте.
С  чем  мы  здесь  сталкиваемся,  соотносится  с  тем,  что  у  взрослых
мы  знаем  как  Супер-Эго.  Тот  факт,  что  мы  допускаем,  что  эдипов
комплекс  достигнет  своей  кульминации  около  четырех  лет,  и  что  мы
признаем  развитие  Супер-Эго  как  конечный  результат  этого  ком¬
плекса,  никоим  образом,  как  мне  кажется,  не  противоречит  дан¬
ным  заключениям.  Эти  определенные,  типичные  явления,  сущест¬
вование  которых  в  наиболее  очевидно  развитой  форме  мы  можем
признать,  когда  эдипов  комплекс  достигнет  своей  кульминации,  и
которые  предшествуют  его  спаду,  просто  являются  завершением
развития,  которое  занимает  годы.  Анализ  совсем  маленьких  детей
показывает,  что  как  только  возникает  эдипов  комплекс,  дети  начи¬
нают  прорабатывать  его  и  таким  образом  развивают  Супер-Эго.
 Влияния  этого  инфантильного  Супер-Эго  на  ребенка  анало¬
гичны  влияниям  Супер-Эго  взрослого,  но  они  намного  сильнее  отя¬

204
 Психологические  принципы  раннего  анализа
 гощают  более  слабое,  инфантильное  Эго.  Как  учит  нас  анализ  детей,
мы  укрепляем  это  Эго  с  помощью  аналитической  процедуры,  кото¬
рая  сдерживает  чрезмерные  требования  Супер-Эго.  Без  сомнений,
Эго  маленьких  детей  отличается  от  Эго  детей  старшего  возраста
или  взрослых.  Но  когда  мы  освободили  Эго  маленького  ребенка  от
невроза,  оказывается,  что  оно  совершенно  соответствует  тем  тре¬
бованиям  реальности,  с  которыми  сталкивается,  —  требованиям
все  же  менее  серьезным,  чем  те,  что  налагаются  на  взрослых1.
 Поскольку  психика  маленьких  детей  отличается  от  психики
детей  старшего  возраста,  их  реакция  на  психоанализ  в  раннем  детстве
также  отличается  от  реакции  в  старшем  возрасте.  Мы  часто  удивля¬
емся  той  легкости,  с  которой  в  некоторых  случаях  принимаются  наши
интерпретации:  иногда  дети  даже  выражают  по  этому  поводу  значи¬
тельное  удовольствие.  Причина  того,  почему  этот  процесс  отлича¬
ется  от  такого  же  процесса  у  взрослых,  с  чем  мы  встречаемся  при
анализе  взрослых,  в  том,  что  в  определенных  слоях  детской  психики
существует  гораздо  более  простая  коммуникация  между  сознатель¬
ным  и  бессознательным,  и  поэтому  намного  проще  проследить  шаги
от  одного  к  другому.  Это  и  объясняет  быстрый  эффект  нашей  интер¬
претации,  которая,  конечно  же,  не  возникает  иначе,  как  на  основе
адекватного  материала.  Дети,  тем  не  менее,  часто  продуцируют  этот
материал  с  удивительной  быстротой  и  огромным  разнообразием.
Результат  нередко  весьма  удивителен,  даже  когда  дети,  как  кажется,
совсем  не  восприимчивы  к  интерпретации.  Игра,  прерванная  из-за
возникновения  сопротивлений,  возобновляется:  она  меняет,  расши¬
ряет  и  выражает  глубинные  слои  психики;  а  контакт  между  ребенком
и  аналитиком  устанавливается  заново.  Удовольствие  в  игре,  кото¬
рое  можно  наблюдать  после  интерпретации,  также  обусловлено  тем,
что  расход,  который  был  неизбежен  из-за  вытеснения,  после  интер¬
претации  больше  не  требуется.  Но  вскоре  мы  еще  раз  на  некоторое
 1  Дети  не  могут  изменить  обстоятельства  своей  жизни,  как  это  часто  делают  взрос¬
лые  в  конце  анализа.  Но  ребенок  получает  огромную  помощь,  если  в  результате
анализа  мы  даем  ему  возможность  чувствовать  себя  в  существующих  обстоятель¬
ствах  более  комфортно  и  лучше  развиваться.  Более  того,  освобождение  детей  от
неврозов  часто  уменьшает  трудности  их  окружения.  Например,  я  несколько  раз
доказывала,  что  реакции  матери  были  намного  менее  невротичны,  когда  с  их  деть¬
ми  после  анализа  происходили  благоприятные  изменения.

Психологические  принципы  раннего  анализа
 205
 время  сталкиваемся  с  сопротивлениями,  и  здесь  описанным  спосо¬
бом  проблемы  не  разрешить.  Фактически,  в  эти  промежутки  вре¬
мени  нам  приходится  преодолевать  огромные  трудности.  Особенно  в
том  случае,  если  мы  сталкиваемся  с  чувством  вины.
 В  игре  дети  символически  представляют  фантазии,  желания  и
переживания.  Здесь  они  применяют  тот  же  язык,  тот  же  архаиче¬
ский,  филогенетически  приобретенный  способ  выражения,  знако¬
мый  нам  из  сновидений.  Мы  сможем  полностью  понять  его  лишь  в
том  случае,  если  будем  подходить  к  нему  с  помощью  метода,  раз¬
работанного  Фрейдом  для  толкования  сновидений.  Символизм  —
лишь  часть  его;  если  мы  хотим  верно  истолковать  игру  детей  в  связи
с  их  поведением  в  течение  всего  сеанса  анализа,  мы  должны  принять
во  внимание  не  только  символизм,  который  часто  совершенно  оче¬
видно  проявляется  в  их  играх,  но  и  все  способы  репрезентации  и
механизмы,  задействованные  в  работе  сновидения,  и  мы  должны
учитывать  необходимость  проверки  всего  ряда  явлений1.
 Если  мы  применим  эту  технику,  то  вскоре  обнаружим,  что  дети
продуцируют  не  меньше  ассоциаций  на  отдельные  элементы  игр,  чем
взрослые  на  элементы  своих  сновидений.  Детали  игры  указывают
путь  внимательному  наблюдателю;  а  между  делом  ребенок  расска¬
зывает  о  различных  вещах,  которым  следует  придавать  особый  вес  в
качестве  ассоциаций.
 1 	Проведенные  мною  анализы  вновь  и  вновь  раскрывают,  какое  множество  раз¬
личных  вещей  в  игре  могут  обозначать,  например,  куклы.  Иногда  они  обозначают
пенис,  иногда  ребенка,  украденного  у  матери,  иногда  самого  маленького  пациента
и  т.  д.  Лишь  проявляя  интерес  к  самым  незначительным  деталям  игры  и  их  интер¬
претации,  связи  становятся  понятнее,  а  интерпретация  —  эффективной.  Мате¬
риал,  который  дети  продуцируют  во  время  сеанса  анализа,  переключаясь  от  игры
с  игрушками  к  драматизациям  в  собственном  лице  и  вновь  возвращаясь  к  игре  с
водой,  резанию  бумаги  или  рисованию;  манера  их  действий;  причина  того,  почему
они  переходят  от  одного  вида  активности  к  другому;  средства,  которые  они  вы¬
бирают  для  своих  репрезентаций  —  вся  эта  мозаика  факторов,  часто  кажущихся
путаными  и  бессмысленными,  оказывается  вполне  наполненной  смыслом  и  согла¬
сующейся  между  собой,  а  источники  и  мысли,  лежащие  в  их  основе,  раскрываются
нам  при  условии  того,  что  мы  будем  их  интерпретировать  подобно  сновидениям.
Более  того,  в  своей  игре  дети  часто  представляют  ту  же  вещь,  которая  появилась  у
них  в  сновидении,  о  котором  они  до  этого  рассказывали,  и  они  часто  продуцируют
ассоциации  со  сновидением  посредством  игры,  которая  следует  за  ним  и  которая
является  самым  важным  способом  их  самовыражения.

206 	Психологические 	принципы 	раннего 	анализа
 Кроме  этого  архаичного  способа  репрезентации  дети  прибегают
к  другому  примитивному  механизму,  то  есть  они  заменяют  действия
(которые  вначале  представляли  собой  предтечи  мыслей)  словами:  у
детей  действие  играет  огромную  роль.
 В  работе  «Из  истории  одного  детского  невроза»1  Фрейд  пишет:
«Анализ,  проведенный  у  невротического  ребенка,  сам  по  себе,  что
естественно,  оказывается  более  правдивым,  но  он  не  может  быть
насыщен  материалом;  слишком  много  слов  и  мыслей  приходится
одалживать  ребенку,  и  даже  в  этом  случае  самые  глубокие  слои
могут  оказаться  непроницаемыми  для  сознания».
 Если  мы  подходим  к  детям  с  помощью  техники,  применяющейся
для  анализа  взрослых,  нам  определенно  точно  не  удастся  проникнуть
в  глубочайшие  слои  психической  жизни  ребенка.  Но  именно  эти
слои  важны  для  ценного  и  успешного  анализа.  Если,  тем  не  менее,
мы  примем  во  внимание  психологические  отличия  между  детьми  и
взрослыми  и  учтем  тот  факт,  что  у  детей  мы  обнаруживаем  бессозна¬
тельное  в  тесной  связи  с  сознанием,  а  самые  примитивные  тенденции
рядом  с  самыми  сложными  из  известных  нам  развитий,  такими  как
Супер-Эго,  то  есть,  если  мы  правильно  понимаем  способ  выражения
ребенка,  все  эти  сомнительные  пункты  и  неблагоприятные  факторы
исчезают.  Поскольку  мы  обнаруживаем,  что  в  отношении  глубины
и  масштаба  анализа  можно  ожидать  от  детей  столько  же,  как  и  от
взрослых.  И  более  того,  в  анализе  детей  можно  вернуться  к  пере¬
живаниям  и  фиксациям,  которые  в  анализе  взрослых  можно  лишь
реконструировать,  в  то  время  как  у  детей  они  представлены  непо¬
средственным  образом  2.  Возьмем  в  качестве  примера  случай  с  Рут,
 1 	Freud,  S.  Aus  der  Geschichte  einer  infantilen  Neurose  (1918b)  //G.  W.  —
Bd.  XII.  —  S.  27—157.
 2 	На  Восьмом  Международном  психоаналитическом  конгрессе  в  Зальцбурге  в
1924  г.  я  продемонстрировала  то,  что  фундаментальным  механизмом  в  игре  детей
и  во  всех  дальнейших  сублимациях  является  разрядка  мастурбационных  фантазий.
Данный  факт  лежит  в  основе  всей  игровой  деятельности  и  служит  постоянным
стимулом  к  игре  (принуждением  к  повторению).  Торможения  в  игре  и  обучении
имеют  своим  источником  чрезмерное  вытеснение  этих  фантазий,  а  вместе  с  ними
всего  воображения.  Сексуальные  переживания  ассоциируются  с  мастурбационны-
ми  фантазиями  и  находят  представление  и  отреагирования  в  игре.  Среди  драмати¬
зируемых  переживаний  репрезентации  первичной  сцены  играют  огромную  роль  и
в  анализе  маленьких  детей  постоянно  выходят  на  первый  план.  Лишь  после  того,
как  проделана  значительная  часть  анализа  и  частично  приоткрыты  первичная  сце¬

Психологические  принципы  раннего  анализа
 207
 которая  младенцем  оставалась  какое-то  время  голодной,  поскольку
у  матери  было  мало  молока.  В  возрасте  четырех  лет  и  трех  месяцев,
играя  с  раковиной,  она  называла  кран  с  водой  молочным  краном.
Она  заявляла,  что  молоко  бежало  в  ротики  (отверстия  в  раковине
для  слива  воды),  но  его  было  совсем  немного.  Это  неудовлетворен¬
ное  оральное  желание  появлялось  в  бесконечных  играх  и  драмати¬
зациях  и  проявлялось  в  установке  девочки  в  целом.  Например,  она
утверждала,  что  была  бедной,  и  у  нее  только  одно  пальто,  что  у  нее
мало  еды  —  ни  одно  из  этих  утверждений  никоим  образом  не  соот¬
ветствовало  реальности.
 Другим  маленьким  пациентом  (страдающим  от  невроза  навязчи¬
вости)  была  шестилетняя  Эрна,  и  ее  невроз  был  основан  на  впечат¬
лениях,  полученных,  когда  ее  приучали  к  опрятности1.  Она  инсце¬
нировала  передо  мной  эти  впечатления  в  мельчайших  подробностях.
Однажды  она  посадила  маленькую  куклу  на  камень  так,  как  будто
бы  она  испражнялась,  а  вокруг  нее  стояли  другие  куклы,  и  предпо¬
лагалось,  что  они  восхищаются  этим.  После  данной  инсценировки
Эрна  перенесла  эту  идею  в  игру  по  ролям.  Она  хотела,  чтобы  я  была
младенцем  в  длинной  одежде,  который  испачкался,  а  она  была  бы
матерью.  Младенец  был  избалованным  ребенком  и  объектом  вос¬
хищения.  За  этим  у  Эрны  последовал  приступ  ярости,  и  она  играла
роль  жестокого  учителя,  который  бил  ребенка.  Таким  образом,  Эрна
инсценировала  передо  мной  одну  из  первых  травм  в  своей  жизни:  ее
нарциссизм  получил  тяжелый  удар,  когда  она  вообразила,  что  меры,
предпринятые  для  того,  чтобы  научить  ее,  означали  потерю  чрезмер¬
ной  любви,  дарованной  ей  в  младенчестве.
 на  и  генитальное  развитие,  мы  можем  преуспеть  с  репрезентациями  прегениталь-
ных  переживаний  и  фантазий.
 1  Это  приучение,  которое  Эрна  переживала  как  самый  жестокий  акт  насилия,  в
действительности  происходило  без  какого-либо  намека  на  грубость  и  столь  непри¬
нужденно,  что  уже  к  первому  году  у  девочки  были  сформированы  навыки  чистоты.
Сильным  стимулом  стало  ее  необычно  рано  развившееся  честолюбие,  которое,  тем
не  менее,  с  самого  начала  заставило  ее  воспринимать  все  меры,  предпринятые  для
ее  приучения  как  насилие.  Это  раннее  честолюбие  было  первоначальной  предпо¬
сылкой  для  возникновения  у  нее  чувствительности  к  обвинению  и  выраженному
преждевременному  развитию  чувства  вины.  Однако  вполне  естественно  наблю¬
дать  переживания  вины,  уже  играющие  большую  роль  при  приучении  к  чистоте,  и
мы  можем  признать  в  них  первые  зачатки  Супер-Эго.

208
 Психологические  принципы  раннего  анализа
 В  целом  при  анализе  детей  нельзя  переоценить  важность  фан¬
тазии  и  перехода  из  действия,  требующего  принуждения,  в  повто¬
рение.  Естественно,  что  маленькие  дети  прибегают  к  средству  дей¬
ствия  в  гораздо  большей  степени,  но  даже  дети  старшего  возраста
постоянно  прибегают  к  помощи  этого  примитивного  механизма,
особенно  когда  анализ  устранил  некоторые  из  их  вытеснений.  Для
проведения  анализа  необходимо,  чтобы  дети  испытывали  удоволь¬
ствие,  которое  связано  с  этим  механизмом,  но  удовольствие  всегда
должно  оставаться  лишь  средством.  Именно  здесь  мы  наблюдаем
господство  принципа  удовольствия  над  принципом  реальности.  Мы
не  можем  взывать  к  чувству  реальности  у  маленьких  пациентов,  как
это  можно  сделать  со  старшими.
 Поскольку  способы  выражения  детей  отличаются  от  способов
выражения  взрослых,  аналитическая  ситуация  при  анализе  детей
оказывается  совершенно  иной.  Тем  не  менее  в  обоих  случаях  по
сути  она  одна  и  та  же.  Последовательные  интерпретации,  посте¬
пенное  разрешение  сопротивлений  и  настойчивое  прослеживание
переноса  до  ранних  ситуаций  —  все  это  составляет  правильную
аналитическую  ситуацию  как  у  детей,  так  и  у  взрослых.
 Я  уже  говорила,  что  при  анализе  маленьких  детей  я  неодно¬
кратно  убеждалась,  как  быстро  приносят  свой  эффект  интерпрета¬
ции.  Просто  поразительно,  что  хотя  существует  множество  безоши¬
бочных  показателей  такого  эффекта:  развитие  игры,  закрепление
переноса,  уменьшение  тревоги  и  т.  д.,  тем  не  менее  ребенок  доста¬
точно  долго  сознательно  не  перерабатывает  интерпретации.  Тем  не
менее,  мне  удалось  доказать,  что  такая  переработка  все  же  появ¬
ляется  позже.  Например,  дети  начинают  делать  различия  между
«притворной»  мамой  и  реальной  матерью,  а  также  между  деревян¬
ной  куклой-младенцем  и  живым  братиком-младенцем.  Затем  они
твердо  настаивают  на  том,  что  хотели  причинить  тот  или  иной  вред
лишь  игрушечному  младенцу,  а  реального  они,  конечно  же,  по  их
словам,  любят.  Лишь  когда  преодолены  очень  сильные,  давно  уста¬
новившиеся  сопротивления,  дети  действительно  осознают,  что  их
агрессивные  действия  были  направлены  против  реальных  объектов.
Когда  это  признание  сделано,  результатом,  однако,  даже  у  самых
маленьких  детей,  обычно  является  заметный  шаг  вперед  по  адап¬
тации  к  реальности.  Мое  впечатление  таково,  что  интерпретация

Психологические  принципы  раннего  анализа
 209
 лишь  вначале  усваивается  бессознательно.  Этого  не  происходит  до
тех  пор,  пока  ее  отношение  к  реальности  постепенно  не  проникнет
в  понимание  ребенка.  Процесс  просвещения  аналогичен.  Долгое
время  анализ  лишь  собирает  материал  для  сексуальных  теорий  и
фантазий  о  рождении  и  интерпретирует  этот  материал  без  како¬
го-либо  «объяснения».  Таким  образом,  просвещение  происходит
постепенно  с  помощью  избавления  от  бессознательных  сопротивле¬
ний,  которые  действуют  против  него.
 Следовательно,  первое,  что  происходит  в  результате  психоана¬
лиза,  —  это  улучшение  эмоционального  отношения  к  родителям;
сознательное  понимание  приходит  лишь  тогда,  когда  это  уже  про¬
изошло.  Такое  понимание  допускается  по  приказанию  Супер-Эго,
чьи  требования  изменены  анализом  таким  образом,  что  Эго,  кото¬
рое  менее  угнетено  и  сильнее,  может  его  терпеть  и  уступать  ему.
Поэтому  ребенок  не  неожиданно  сталкивается  с  ситуацией  при¬
нятия  нового  знания  о  своем  отношении  к  родителям,  или,  в  целом,
с  ситуацией  принуждения  впитывать  знание,  которое  обременяет
его.  Я  всегда  убеждалась,  что  результаты  такого  знания,  посте¬
пенно  усовершенствованного,  должны,  фактически,  освободить
ребенка,  установить  фундаментально  более  благоприятное  отно¬
шение  к  родителям  и  таким  образом  увеличить  его  силу  социаль¬
ной  адаптации.
 Когда  это  случилось,  дети  также  вполне  способны  в  определен¬
ной  мере  заменять  вытеснения  аргументированным  отказом.  Мы
можем  понять  это  из  того  факта,  что  на  более  поздней  стадии  ана¬
лиза  дети  настолько  далеко  ушли  от  различных  анально-садистиче¬
ских  или  каннибалистических  желаний  (которые  на  ранней  стадии
были  все  еще  сильны),  что  сейчас  они  иногда  могут  занимать  пози¬
цию  забавной  критики  в  отношении  этих  желаний.  Когда  это  про¬
исходит,  я  слышу,  что  даже  самые  маленькие  дети  шутят  над  тем,  к
примеру,  что  какое-то  время  назад  они  действительно  хотели  ску¬
шать  свою  мамочку  или  разрезать  ее  на  кусочки.  Когда  имеет  место
это  изменение,  не  только  чувство  вины  неизбежно  уменьшается,  но
и  дети  в  то  же  время  становятся  способными  сублимировать  жела¬
ния,  которые  ранее  были  полностью  вытеснены.  На  практике  это
проявляется  в  исчезновении  торможений  в  игре  и  в  том,  что  появля¬
ются  многочисленные  интересы  и  виды  деятельности.

210
 Психологические  принципы  раннего  анализа
 Суммируя  все  вышесказанное:  особые  примитивные  черты
психической  жизни  детей  делают  необходимым  применение  спе¬
циальной  техники,  приспособленной  к  ним,  состоящей  из  анализа
их  игры.  С  помощью  такой  техники  мы  можем  добраться  до  самого
глубокого  вытесненного  переживания  и  фиксаций,  что  дает  нам
возможность  фундаментально  влиять  на  развитие  детей.
 Вопрос  лишь  в  разнообразии  техники,  а  не  принципов  лече¬
ния.  Критерии  психоаналитического  метода,  предложенного  Фрей¬
дом,  а  именно  то,  что  мы  должны  использовать  в  качестве  отправ¬
ного  пункта  факты  переноса  и  сопротивления,  а  также  принимать
во  внимание  младенческие  импульсы,  вытеснение  и  его  влияние,
амнезию  и  принуждение  к  повторению,  и  далее,  что  мы  должны
обнаружить  первичную  сцену,  как  он  этого  требует  в  своей  работе
«Из  истории  одного  детского  невроза»,  —  все  эти  критерии  пол¬
ностью  содержатся  в  игровой  технике.  Метод  игры  сохраняет  все
принципы  психоанализа  и  приводит  к  тем  же  результатам,  что  и
классическая  техника.  Она  лишь  приспособлена  к  психике  детей  с
позиции  технических  способов  применения.

Некоторые  заметки  из  анализа  ребенка
в  возрасте  пяти  ЛЕТ
 (1926Б)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  английском  языке:
 1926:  [British  Psycho-Analytical  Society:  November17,1926.]  /  /  International
Journal  of  Psycho-Analysis.  —  1927.  —  Vol.  8.  —  P.  303.
 Настоящий  текст  —  краткое  изложение  выступления  М.  Кляйн  на  заседа¬
нии  Британского  психоаналитического  общества,  состоявшегося  17  ноября
1926  года.  Она  описывает  садистическую  игру  Петера  в  связи  с  его  каст-
рационным  комплексом.  Более  детальное  представление  этого  случая  дано
в  работах  «Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей»  (1927b)  и
«Психоанализ  детей»  (1932b).
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

17  ноября  1926  Г.
 Миссис  Мелани  Кляйн:
 Некоторые  заметки  из  анализа  ребенка  в  возрасте  пяти  лет,
показывающие  какого  рода  идеи  связаны  с  воспитанием.  Очень
сильный  кастрационный  комплекс  Петера,  в  конечном  счете,
был  связан  с  его  анально-садистическим  компонентом.  Его  обу¬
чение  навыкам  чистоплотности  совпало  со  следующей  беременно¬
стью  матери.  Отчетливые  фантазии  о  краже  детей  и  фекалий  из
материнской  утробы  были  причиной  сильных  переживаний  вины
и  тревоги  самому  быть  украденным.  На  протяжении  двух  лет  он
имел  возможность  наблюдать  родительские  сексуальные  сноше¬
ния.  К  тому  времени  он  лишь  отчасти  достиг  примата  гениталий.
Орально-садистические  (каннибалистические)  и  анально-садисти-
ческие  фиксации  доминировали.  Его  эдипов  комплекс  во  многом
стал  связанным  с  этими  фиксациями.  Он  значительно  изменился
после  первичной  сцены,  вернувшись  к  привычке  пачкаться,  выка¬
зывая  торможения  в  игре,  с  ним  стало  очень  трудно  управляться.
Его  невроз  стал  весьма  отчетливым.  В  то  время  в  анализе  у  него
было  две  куклы  (его  брат  и  он  сам),  он  изображает,  как  они  играют
с  фекалиями,  после  чего  приходит  мать,  наказывает  их  и  отбирает
фекалии.  Вслед  за  этим  они  убивают  мать,  а  заодно  и  отца,  разре¬
зают  их  и  съедают.  После  этого  они  могут  свободно  пачкать  друг
друга.  Однако  родители  оживают  и  уводят  их  «воспитывать».
Родители  укладывают  их  под  софу,  отец  отрезает  голову  пациенту,
а  мать  проделывает  то  же  самое  с  братом,  потом  они  разрезают  их
и  съедают.
 И  у  менее  невротичного  ребенка  воспитательные  методы  все¬
гда  связаны  с  кастрационным  комплексом  как  в  негативном,  так  и
позитивном  смысле.  Поскольку  первые  и  наиболее  значимые  вос¬
питательные  меры  (отучение  от  груди  и  приучение  к  опрятности)
подготавливают  кассационный  комплекс  и  связаны  с  ним.
 [213]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 (1927а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  английском  языке:
 1927:  Symposium  on  child  analysis  /  /  International  Journal  of  Psycho-
Analysis.  —  1927.  —  Vol.  8.  —  P.  339—370.
 1948:  Idem  /  /  Klein,  M.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —
London:  Hogarth,  1948.  —  P.  152—184.
 Настоящий  текст  —  выступление  М.  Кляйн  на  научном  симпозиуме,  про¬
веденном  в  Британском  психоаналитическом  обществе  4  и  18  мая  1927  г.
и  посвященном  проблемам  детского  психоанализа.  Главный  вопрос  участ¬
ников  дискуссии  —  какова  природа  детского  анализа,  отличается  ли  он  от
анализа  взрослых?  В  обсуждении  приняли  участие  Дж.  Ривьер,  Н.  Серл,
Э.  Шарп,  Э.  Гловер,  Э.  Джонс.  Позиция  Кляйн  состоит  в  том,  что  ребе¬
нок  способен  развивать  невроз  переноса  и  своей  игрой  представляет  анали¬
тику  материал,  аналогичный  свободным  ассоциациям  взрослого.  В  данном
выступлении  Кляйн  последовательно  и  четко  критикует  позицию  Анны
Фрейд,  являющуюся  более  воспитательной,  нежели  аналитической.
 Перевод  с  английского  А.Н.  Ниязовой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

{Примечание  1947  г.:  Данная  работа  представляет  собой  мой
вклад  в  обсуждение  проблем  детского  анализа,  в  ней  особое  внимание
уделяется  книге  Анны  Фрейд  «Четыре  лекции  по  детскому  анализу»
[«Введение  в  технику  анализа  детей»],  опубликованной  в  1927  г.  в  Вене.
В  расширенной  версии  книги,  изданной  в  Лондоне  в  1946  г.  под  названием
«Психоаналитическое  лечение  детей»  (Imago  Publishing  Со.)1,  Анна  Фрейд
по  некоторым  пунктам  приблизилась  к  моим  взглядам.  Эти  изменения  ее
воззрений  обсуждаются  в  постскриптуме,  в  конце  данной  работы,  которая,
тем  не  менее,  по-прежнему  остается  изложением  моих  собственных
взглядов.  (Ссылки  на  страницы  относятся  к  изданию  Imago,  1946  г.)}2
 Свои  заметки  начну  с  короткой  ретроспективы  развития  детс¬
кого  анализа.  Он  берет  свое  начало  в  1909  г.,  когда  Фрейд  опуб¬
ликовал  «Анализ  фобии  пятилетнего  мальчика»3.  Эта  публикация
имела  огромнейшее  теоретическое  значение,  подтверждая  истину
существования  в  личности  ребенка,  которая  была  предметом  обсуж¬
дения,  того,  что  Фрейд  открыл,  исходя  из  анализа  взрослых.  Однако
работа  имела  еще  одно  значение,  важность  которого  в  то  время  не
могла  быть  оценена.  Данному  анализу  было  суждено  стать  основой
последующего  детского  анализа,  поскольку  Фрейд  не  только  пока¬
зал  наличие  и  эволюцию  эдипова  комплекса  у  детей  и  продемонст¬
рировал  формы,  в  которых  он  действует  у  них;  но  и  показал,  что  эти
бессознательные  тенденции  могут  быть  безопасно  и  с  наибольшей
выгодой  доведены  до  сознания.  Сам  Фрейд  описывает  это  откры¬
тие  следующим  образом:
 «Но  должен  спросить,  чем  повредили  Гансу  выведенные  на  свет
комплексы,  которые  не  только  вытесняются  детьми,  но  которых  боятся
 1 	[Freud,  Л.  The  Psychoanalytical  Treatment  of  Children.  —  London:  Imago,  1946.]
 2 	[Примечания  1947  г.  сделаны  для  издания:  Klein,  М.  Contributions  to  Psycho-
Analysis  1921—1945.  —  London:  Hogarth,  1948.  В  настоящем  томе  ссылки  на
цитируемые  работы  А.  Фрейд  также  даются  по  собранию  ее  сочинений:  Freud,  Л.
The  writings  of  Anna  Freud.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press.]
 3 	[Freud,  S.  Analyse  der  Phobie  eines  fünfjährigen  Knaben  (1909b)  //G.  W.  —
Bd.  7.  —  S.  241—377.]
 [217]

218
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 и  родители?  Разве  мальчик  начал  серьезно  относиться  к  своим  претензиям
на  мать  или  место  дурных  намерений  по  отношению  к  отцу  заняли  поступ¬
ки?  Этого,  наверно,  боялись  бы  все  те,  которые  не  могут  оценить
сущность  психоанализа  и  думают,  что  можно  усилить  дурные  побу¬
ждения,  если  сделать  их  сознательными»1.  (Курсив  мой.  —  М.К.)
 И  вновь,  в  следующем  абзаце:
 «Наоборот,  единственные  последствия  анализа  —  это  то,  что  Ганс
выздоравливает,  не  боится  больше  лошадей  и  начинает  относиться  к  отцу
непринужденнее,  о  чем  последний  сообщает  с  усмешкой.  Но  все,  что  отец
теряет  в  уважении,  он  выигрывает  в  доверии.  “Я  думал,  что  ты  знаешь
все,  потому  что  ты  знал  это  о  лошади”.  Благодаря  анализу  успешность
в  вытеснении  не  уменьшается,  влечения,  которые  были  в  свое  время
подавлены,  остаются  подавленными.  Но  успех  приходит  другим  путем,
так  как  анализ  замещает  автоматический  и  экспрессивный  процесс  вытес¬
нения  планомерной  и  целесообразной  переработкой  при  помощи  высших
духовных  инстанций.  Одним  словом,  он  замещает  вытеснение  осуждением.
Нам  кажется,  что  анализ  дает  давно  ожидаемое  доказательство  того,  что
сознание  носит  биологическую  функцию,  и  его  участие  приносит  значи¬
тельную  выгоду»  2.
 Г.  Гуг-Гельмут,  которой  выпала  высокая  честь  стать  первым
человеком,  взявшим  на  себя  проведение  систематического  анализа
детей,  подошла  к  своей  задаче  с  определенными  предубеждениями,
так  до  конца  и  не  рассеявшимися.  В  статье,  озаглавленной  «О  тех¬
нике  детского  анализа»3,  написанной  после  четырех  лет  работы  в
данной  области,  что  дает  нам  самое  ясное  представление  о  ее  прин¬
ципах  и  технике,  автор  четко  выражает  осуждение  идеи  анализа
маленьких  детей.  Она  считает,  что  надо  довольствоваться  «частич¬
ным  успехом»  и  не  проникать  в  анализе  детей  слишком  глубоко  из-
за  страха  чересчур  сильного  возбуждения  вытесненных  тенденций
и  импульсов  или  же  предъявления  требований,  не  отвечающих  их
возможностям  усвоения.
 1 	[Цит.  по  рус.  изд.:  Фрейд,  3.  Анализ  фобии  пятилетнего  мальчика  //  Фрейд,  3.
Психология  бессознательного:  Сб.  произведений  /  Пер.  с  нем.  —  М.:  Просвеще¬
ние,  1989.  —  С.  119.]
 2 	[Там  же.  С.  120.]
 3 	Hug-Hellmuth,  H.  Zur  Technik  der  Kinderanalyse  //Z.  —  1921.  —  Bd.  7.  —
H.  6.  —  S.  179—197.

Симпозиум  по  детскому  анализу
 219
 Из  данной  статьи,  равно  как  и  других  работ  Гуг-Гельмут,  мы
знаем,  что  она  совершенно  избегает  глубокого  проникновения  в
эдипов  комплекс.  Другое  предположение,  которого  она  придержи¬
вается  в  своей  работе,  состоит  в  том,  что  в  случае  с  детьми  от  анали¬
тика  требуется  не  только  аналитическое  лечение,  но  и  определенное
воспитательное  влияние.
 Уже  в  1921  г.,  когда  я  опубликовала  свою  первую  работу  «Раз¬
витие  одного  ребенка»1,  я  пришла  к  совершенно  иным  выводам.  При
проведении  анализа  у  мальчика  пяти  лет  и  трех  месяцев  я  обнаружила
(и  это  подтвердили  все  мои  последующие  анализы),  что  вполне  воз¬
можно  и  даже  благотворно  исследовать  эдипов  комплекс  во  всей  его
глубине  и  что  благодаря  этому  можно  достичь  результатов,  по  мень¬
шей  мере,  равных  результатам  взрослого  анализа.  Однако  наряду  с
этим  я  обнаружила,  что  при  таком  проведении  анализа  аналитику
не  только  не  надо  пытаться  оказывать  воспитательное  влияние,  но
и  что  эти  две  вещи  просто  несовместимы.  В  своей  работе  я  приняла
данные  открытия  в  качестве  руководящих  принципов  и  отстаивала
их  во  всех  публикациях,  и  в  настоящее  время  я  предприняла  попытку
анализа  совсем  маленьких  детей,  т.  е.  в  возрасте  от  трех  до  шести
лет,  и  нашла  его  одновременно  успешным  и  многообещающим.
 А  теперь  позвольте  выбрать  из  книги  Анны  Фрейд,  прежде
всего,  то,  что  представляется  ее  четырьмя  главными  принципами.
Здесь  мы  вновь  встречаемся  с  фундаментальной  идеей,  уже  упо¬
мянутой  как  идея  Гуг-Гельмут,  а  именно  с  убеждением,  что  анализ
детей  не  должен  оказывать  слишком  сильное  давление.  Как  ясно
из  непосредственных  выводов,  под  этим  подразумевается  то,  что  не
надо  слишком  серьезно  разбираться  в  отношении  ребенка  к  роди¬
телям,  т.  е.  не  следует  скрупулезно  изучать  эдипов  комплекс.  При¬
меры,  приводимые  Анной  Фрейд,  фактически,  не  демонстрируют
никакого  анализа  эдипова  комплекса.
 И  вновь  вторая  ведущая  идея  состоит  в  том,  что  анализ  детей
должен  сочетаться  с  оказанием  на  них  воспитательного  влияния.
 Примечательно,  и  это  должно  дать  пищу  для  размышления,
что  хотя  первая  попытка  детского  анализа  была  предпринята  около
восемнадцати  лет  назад,  и  с  тех  пор  он  практикуется,  надо  признать,
 1 	«Развитие  одного  ребенка»  [(1921а).  См.  наст.  том.  С.  11—81.]

220
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 что  наиболее  фундаментальные  принципы  анализа  до  сих  пор  четко
не  сформулированы.  Если  мы  сравним  данный  факт  с  развитием
взрослого  психоанализа,  то  обнаружим,  что  на  протяжении  того  же
самого  периода  времени  все  базовые  принципы  последнего  были
не  просто  заложены,  но  эмпирически  проверены  и  доказаны  как
неопровержимые.  Мы  обнаруживаем  также  то,  что  хотя  некоторые
детали  техники,  несомненно,  нуждаются  в  доработке,  она  полу¬
чила  свое  развитие,  и  ее  основные  принципы  остаются  непоколе¬
бимыми.
 Как  же  объяснить  то,  что  детский  анализ  развивался  гораздо
менее  благоприятно?  Часто  приводимый  в  аналитических  кругах
аргумент  о  том,  что  дети  —  неподходящие  объекты  для  анализа,  не
представляется  обоснованным.  Гуг-Гельмут  довольно  скептически
относилась  к  достигнутым  с  детьми  результатам  анализа.  Она  гово¬
рила,  что  ей  «приходится  довольствоваться  частичным  успехом  и
считаться  с  возникновением  рецидивов».  Более  того,  она  ограничила
лечение  определенным  диапазоном  случаев.  Анна  Фрейд  также
устанавливает  весьма  четкие  ограничения  к  применению  анализа,
но,  с  другой  стороны,  она  придерживается  более  оптимистического
взгляда  по  сравнению  с  Гуг-Гельмут  относительно  возможностей
детского  анализа.  В  конце  книги  она  говорит:
 «...в  анализе  детей,  несмотря  на  все  изложенные  мною  трудности,
можно  стремиться  к  таким  изменениям,  такому  улучшению  и  выздоров¬
лению,  о  которых  в  анализе  взрослых  мы  даже  не  можем  мечтать»1.
 Теперь,  чтобы  ответить  на  поставленный  вопрос,  хочу  сделать
ряд  заявлений,  доказательством  которых  займусь  далее.  Полагаю,
что  детский  анализ  по  сравнению  с  анализом  взрослых  потому  в
прошлом  развивался  гораздо  менее  благоприятно,  что  к  нему  не
подошли  в  духе  свободного  исследования  без  предубеждений,  как
это  было  с  анализом  взрослых,  он  с  самого  начала  был  отягощен  и
затруднен  определенными  предрассудками.  Если  мы  вспомним  тот
первый  детский  анализ,  основу  всех  других  (случай  с  маленьким
Гансом),  то  обнаружим,  что  он  не  страдал  от  данного  ограничения.
 1  P.  86.  [Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
 Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  68.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 221
 Конечно,  в  нем  не  было  какой-то  специальной  техники:  отец
ребенка,  осуществивший  этот  частичный  анализ  под  руководством
Фрейда,  был  довольно  несведущ  в  практике  анализа.  Несмотря  на
это,  у  него  хватило  храбрости  зайти  в  анализе  довольно  далеко,  и
его  результаты  были  хорошими.  В  резюме,  на  которое  я  ссылалась
выше,  Фрейд  говорит,  что  сам  он  хотел  бы  пойти  еще  дальше.  Его
высказывания  демонстрируют  также  то,  что  он  не  видел  никакой
опасности  в  тщательном  анализе  эдипова  комплекса,  поэтому,  оче¬
видно,  он  не  считал,  что  у  детей  этот  комплекс  по  принципу  надо
оставлять  без  анализа.  Однако  Гуг-Гельмут,  так  много  лет  рабо¬
тавшая  практически  одна  и  определенно  превзошедшая  других  в
этой  области,  с  самого  начала  выдвинула  принципы,  которым  суж¬
дено  было  ограничить  эту  работу,  а  потому  сделать  ее  менее  плодо¬
творной  не  только  с  точки  зрения  практических  результатов,  коли¬
чества  случаев,  при  которых  можно  использовать  анализ  и  т.  д.,  но
и  в  отношении  теоретических  открытий.  Поскольку  на  протяже¬
нии  всех  этих  лет  детский  анализ,  от  которого  вполне  обоснованно
можно  было  ожидать  непосредственного  вклада  в  развитие  психо¬
аналитической  теории,  не  сделал  в  этом  направлении  ничего  стоя¬
щего  обсуждения.  Анна  Фрейд,  как  и  Гуг-Гельмут,  высказывает
мысль,  что,  анализируя  детей,  мы  узнаем  о  раннем  периоде  жизни
не  только  не  больше,  но,  фактически,  меньше,  чем  когда  анализи¬
руем  взрослых.
 Здесь  я  наталкиваюсь  на  другой  предлог,  выдвигающийся  в
качестве  причины  медленного  прогресса  в  области  детского  ана¬
лиза.  Говорят,  что  поведение  ребенка  при  анализе  явно  отличается
от  поведения  взрослого,  и  поэтому  надо  использовать  иную  технику.
Я  считаю,  что  данный  аргумент  неверен.  Перефразируя  высказы¬
вание  «Дух  творит  тело»,  хотела  бы  заявить,  что  именно  установка,
внутреннее  убеждение  находит  необходимую  технику.  Я  должна
повторить  то,  что  уже  сказала:  если  подходить  к  детскому  анализу
непредвзято,  обнаружатся  способы  и  средства  исследования  до
самых  глубин.  И  тогда  по  этим  результатам  можно  будет  понять,
какова  истинная  природа  ребенка,  и  осознать,  что  нет  необходи¬
мости  навязывать  анализу  ограничения  как  в  отношении  глубины,
на  которую  он  может  проникнуть,  так  и  в  отношении  метода,  кото¬
рым  он  может  работать.

222
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 В  том,  что  я  сейчас  сказала,  я  уже  коснулась  основного  пункта
своей  критики  книги  Анны  Фрейд.
 Ряд  технических  приемов,  используемых  Анной  Фрейд,  мож¬
но,  как  я  думаю,  объяснить  с  двух  точек  зрения:  1)  она  предпо¬
лагает,  что  с  детьми  нельзя  установить  аналитическую  ситуацию;
и  2)  в  случае  с  детьми  она  считает  неподходящим  или  ставит  под
сомнение  чистый  анализ  без  каких-либо  педагогических  примесей.
 Первый  тезис  напрямую  вытекает  из  допущения  второго.
 Сравнив  это  с  техникой  анализа  взрослых,  мы  поймем,  что  безо¬
говорочно  допускаем  то,  что  подлинную  аналитическую  ситуацию
можно  осуществить  лишь  посредством  аналитических  приемов.
Грубой  ошибкой  было  бы  гарантировать  себе  позитивный  перенос
пациента,  применяя  методы,  подобные  описанным  Анной  Фрейд
в  первой  главе  книги,  или  использовать  тревогу  пациента,  чтобы
подчинить  или  же  устрашить  его  либо  взять  над  ним  верх  своим
авторитетом.  Нам  следует  понимать,  что  если  такое  введение,  как
это,  и  обеспечивает  частичный  доступ  в  бессознательное  пациента,
мы,  тем  не  менее,  не  можем  ожидать  установления  подлинной  ана¬
литической  ситуации  и  проведения  полного  анализа,  которому  необ¬
ходимо  проникнуть  в  более  глубокие  слои  психики.  Мы  знаем,  что
нам  постоянно  приходится  анализировать  тот  факт,  что  пациенты
хотят  видеть  нас  в  качестве  авторитета  —  ненавидимого  или  люби¬
мого,  —  и  лишь  анализируя  эту  установку,  мы  получаем  доступ  к
этим  глубоким  слоям.
 Все  приемы,  которые  в  анализе  взрослых  мы  сочли  бы  непод¬
ходящими,  особо  подчеркиваются  Анной  Фрейд  как  ценные  при
анализе  детей,  объектом  при  этом  является  то  самое  введение  в  лече¬
ние,  которое  она  считает  необходимым  и  называет  «приучением»  к
анализу.  Совершенно  очевидно,  что  после  такого  «приучения»  она
никогда  не  достигнет  полного  успеха  в  установлении  подлинной
аналитической  ситуации.  Я  считаю  удивительно  нелогичным  то,  что
Анна  Фрейд,  не  используя  нужных  методов  для  установления  ана¬
литической  ситуации,  а  лишь  заменяя  их  другими,  противоречащими
методами,  тем  не  менее,  постоянно  возвращается  к  своему  предполо¬
жению  и  пытается  теоретически  доказать,  что  с  детьми  невозможно
установить  аналитическую  ситуацию,  а  потому  с  ними  нельзя  довес¬
ти  до  конца  чистый  анализ  в  смысле  взрослого  анализа.

Симпозиум  по  детскому  анализу
 223
 Анна  Фрейд  приводит  множество  доводов  для  оправдания
сложных  обременительных  приемов,  которые,  она  считает,  необ¬
ходимо  использовать  с  детьми  для  осуществления  ситуации,  обес¬
печивающей  возможность  аналитической  работы.  Эти  доводы
не  кажутся  мне  здравыми.  Она  во  многих  аспектах  отступает  от
доказанных  аналитических  правил,  потому  что  думает,  что  дети  —
совершенно  отличные  от  взрослых  существа.  К  тому  же  единст¬
венная  цель  всех  этих  сложных  мероприятий  —  уподобить  ребенка
взрослому  в  его  установке  к  анализу.  Это  кажется  противоречивым,
и  полагаю,  данный  факт  объясняется  тем,  что  в  своих  сравнениях
Анна  Фрейд  на  передний  план  выдвигает  сознание  и  Эго  ребенка,
в  то  время  как  нам  (хотя  мы  и  отдаем  должное  Эго),  в  первую  оче¬
редь,  несомненно,  приходится  работать  с  бессознательным.  Однако
в  бессознательном  (и  здесь  я  основываю  свое  утверждение  на  глу¬
бокой  аналитической  работе  как  с  детьми,  так  и  взрослыми)  первые
никоим  образом  не  отличаются  столь  существенно  от  последних.
Отличие  только  в  том,  что  у  детей  Эго  еще  не  достигло  своего  пол¬
ного  развития,  и  поэтому  они  в  большей  мере  находятся  под  вла¬
стью  своего  бессознательного.  Вот  с  чего  нам  нужно  начинать,  и  вот
что  мы  должны  считать  центральным  пунктом  нашей  работы,  если
хотим  научиться  узнавать  детей  такими,  какие  они  есть  в  действи¬
тельности,  и  анализировать  их.
 Я  не  придаю  никакой  особой  ценности  цели,  к  которой  Анна
Фрейд  столь  страстно  стремится,  —  вызвать  у  детей  установку  на
анализ,  аналогичную  установке  взрослых.  Полагаю  также,  что  если
Анна  Фрейд  достигает  этой  цели  теми  приемами,  которые  описы¬
вает  (а  это  возможно  лишь  в  определенном  ограниченном  количестве
случаев),  результат  состоит  не  в  том,  на  что  направлена  ее  работа,  а  в
чем-то  совершенно  ином.  «Осознание  болезни  или  непослушания»,
которое  она  пробуждает  в  ребенке,  исходит  от  тревоги,  мобилизо¬
ванной  ею  для  собственных  целей:  кастрационной  тревоги  и  чувства
вины.  (Я  не  буду  здесь  затрагивать  вопрос,  насколько  у  взрослых
умеренное  и  сознательное  желание  быть  здоровым  —  тоже  просто
фасад,  скрывающий  эту  тревогу.)  С  детьми  нельзя  рассчитывать
найти  некую  постоянную  основу  для  аналитической  работы  с  созна¬
тельной  целью,  которая,  как  мы  знаем,  даже  у  взрослых  ненадолго
остается  стойкой  в  качестве  единственной  опоры  анализа.

224
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 Анна  Фрейд,  правда,  также  считает,  что  эта  цель  необходима,
прежде  всего,  как  подготовка  к  работе,  однако  далее  она  высказы¬
вает  мысль  о  том,  что  как  только  цель  достигнута,  она  может  пола¬
гаться  на  нее  по  мере  развития  анализа.  Думаю,  данная  мысль  оши¬
бочна,  и  всякий  раз  обращаясь  к  такому  пониманию,  на  самом  деле
она  прибегает  к  помощи  тревоги  и  чувства  вины  ребенка.  Ничего
объективного  в  этом  нет,  поскольку  переживания  тревоги  и  вины,
без  сомнения,  —  самые  важные  факторы  возможности  нашей
работы.  Считаю  лишь,  необходимо  четко  знать,  что  это  за  опоры,
на  которые  мы  рассчитываем,  и  как  мы  их  используем.  Анализ  сам
по  себе  не  щадящий  метод:  он  не  может  избавить  пациента  от  любого
страдания,  в  равной  степени  это  относится  и  к  детям.  На  самом
деле,  если  надо  избавить  пациентов  от  постоянного  и  более  рокового
последующего  страдания,  он  должен  довести  это  страдание  до  соз¬
нания  и  вызвать  отреагирование.  Поэтому  моя  критика  направлена
не  на  то,  что  Анна  Фрейд  активизирует  тревогу  и  чувство  вины,  а,
наоборот,  на  то,  что  она  не  разрешает  их  достаточным  образом.
Мне  кажется  неоправданной  жестокостью  по  отношению  к  ребенку
то,  как  (это  описывается,  например,  на  Р.  11—12  *)  она  доводит  до
сознания  тревогу  о  том,  как  бы  тот  не  сошел  с  ума,  не  разрушая
тотчас  эту  тревогу  у  ее  бессознательных  корней  и  таким  образом  по
возможности  не  ослабляя  ее  вновь.
 Но  если  нам  в  нашей  работе  на  самом  деле  приходится  обра¬
щаться  к  переживаниям  тревоги  и  вины,  почему  бы  ни  считать  их
факторами,  стоящими  внимания,  с  которыми  с  самого  начала  нужно
работать  систематически?
 Сама  я  всегда  поступаю  именно  так,  и  я  обнаружила,  что  могу
полностью  доверять  технике,  действующей  по  принципу  учета  и
аналитической  работы  с  большим  количеством  тревоги  и  пережива¬
ний  вины,  очень  сильных  у  всех  детей,  но  которыми  намного  проще
и  свободнее  овладеть,  чем  у  взрослых.
 Анна  Фрейд  утверждает  (Р.  34),  что  враждебное  или  тревож¬
ное  отношение  ребенка  ко  мне  не  оправдывает  моего  немедленного
заключения  о  том,  что  в  работе  существует  негативный  перенос,
 1  [Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
 Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  15.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 225
 поскольку  «чем  нежнее  маленький  ребенок  привязан  к  собствен¬
ной  матери,  тем  меньше  у  него  дружелюбных  импульсов  к  незна¬
комцам»  Не  думаю,  что  можно  проводить  предлагаемое  ею  срав¬
нение,  что  крохотные  младенцы  отвергают  то,  что  им  незнакомо.
Мы  многого  не  знаем  о  крохотных  младенцах,  но  есть  возможность
узнать  из  раннего  анализа  многое  о  психике  ребенка,  скажем,  трех
лет,  и  здесь  мы  видим,  что  страх  или  враждебность  к  незнакомцам
проявляют  лишь  крайне  амбивалентные  невротичные  дети.  Мой
опыт  подтвердил  мое  убеждение  в  том,  что  если  сразу  истолковать
эту  неприязнь  как  тревогу  и  переживание  негативного  переноса
и  интерпретировать  ее  как  таковую  в  связи  с  материалом,  проду¬
цируемым  ребенком  в  то  же  самое  время,  а  затем  проследить  ее
до  первоначального  объекта,  матери,  тотчас  можно  заметить,  что
тревога  уменьшается.  Это  проявляется  в  возникновении  более
позитивного  переноса,  а  вместе  с  ним  и  более  энергичной  игры.
У  детей  старшего  возраста  ситуация  аналогична,  хотя  есть  отличия
в  деталях.  Конечно,  мой  метод  предполагает,  что  я  с  самого  начала
хотела  навлечь  на  себя  как  негативный,  так  и  позитивный  перенос,
а  затем  исследовать  его  до  источника  в  эдиповой  ситуации.  Обе
эти  меры  полностью  согласовываются  с  аналитическими  принци¬
пами,  однако  Анна  Фрейд  отвергает  их  по  необоснованным,  как  я
полагаю,  причинам.
 Думаю,  радикальное  отличие  между  нашими  установками  на
тревогу  и  чувство  вины  у  детей  состоит  в  следующем:  Анна  Фрейд
пользуется  этими  переживаниями,  чтобы  привязать  к  себе  ребенка,
в  то  время  как  я  с  самого  начала  беру  их  на  службу  аналитичес¬
кой  работы.  В  любом  случае  не  может  быть  такого,  чтобы  у  очень
большого  количества  детей  можно  было  пробудить  тревогу  так,
чтобы  она  не  стала  элементом,  вызывающим  весьма  болезненное
нарушение  или  даже  делающим  невозможным  прогресс  в  работе,
если  только  немедленно  не  приступить  к  ее  аналитическому  раз¬
решению.
 Более  того,  Анна  Фрейд,  насколько  я  поняла  из  ее  книги,  при¬
меняет  этот  способ  лишь  в  особых  случаях.  В  других  же  случаях
она  любыми  способами  пытается  вызвать  позитивный  перенос,
 1  [1ЫА  Р.  45.]

226
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 дабы  выполнить  условие,  которое  считает  необходимым  для  своей
работы,  —  привязать  ребенка  к  собственной  личности.
 Опять  же  этот  метод  кажется  мне  ошибочным,  поскольку  несом¬
ненно,  что  более  уверенно  и  эффективно  можно  работать  чисто  ана¬
литическими  способами.  Не  каждый  ребенок  с  самого  начала  отве¬
чает  нам  страхом  и  неприязнью.  Мой  опыт  подтверждает  мои  слова
 о 	том,  что  если  установка  ребенка  по  отношению  к  нам  дружелюбна
и  игрива,  мы  вправе  предполагать,  что  существует  позитивный  пере¬
нос,  и  можем  сразу  же  использовать  его  в  своей  работе.  Мы  обла¬
даем  и  другим  превосходным,  хорошо  испытанным  оружием,  кото¬
рое  используем  по  аналогии  с  анализом  взрослых,  хотя  там,  правда,  у
нас  нет  столь  быстрой  и  простой  возможности  вмешаться.  Я  имею  в
виду  то,  что  мы  интерпретируем  этот  позитивный  перенос;  т.  е.  и  в
анализе  детей,  и  в  анализе  взрослых  мы  прослеживаем  его  до  перво¬
начального  объекта.  В  целом,  возможно,  мы  отметим  и  позитивный,
и  негативный  перенос,  и  нам  представится  любая  возможность  для
аналитической  работы,  если  с  самого  начала  мы  будем  трактовать
оба  эти  переноса  аналитически.  Разрешая  какую-то  часть  негатив¬
ного  переноса,  затем,  как  и  со  взрослыми,  мы  получим  увеличение
позитивного,  который,  в  соответствии  с  детской  амбивалентностью,
в  свою  очередь,  вскоре  вновь  сменится  негативным.  Вот  это  и  есть
подлинная  аналитическая  работа  и  установление  аналитической
ситуации.  Более  того,  в  таком  случае  мы  обнаружили  основу,  на
которой  ребенок  выстраивает  себя,  и  зачастую  можем  в  значитель¬
ной  степени  не  зависеть  от  знания  его  окружения.  В  результате,  мы
получили  условия,  необходимые  для  анализа,  и  не  только  обошлись
без  утомительных,  трудных  и  ненадежных  мер,  описанных  Анной
Фрейд,  но  (и  это  представляется  наиболее  важным)  мы  можем
гарантировать  нашей  работе  высшую  ценность  и  успех,  во  всех
смыслах  эквивалентный  взрослому  анализу.
 Тем  не  менее,  в  этом  пункте  я  встречаю  возражение,  сделанное
Анной  Фрейд  во  второй  главе  книги,  озаглавленной  «Методы  дет¬
ского  анализа».  «Чтобы  работать  описанным  мною  способом,  мы
должны  получать  материал  из  ассоциаций  ребенка».  Анна  Фрейд
и  я,  и,  возможно,  все,  кто  анализирует  детей,  согласятся  с  тем,  что
дети  и  не  могут,  и  не  будут  давать  ассоциации  так  же,  как  взрослые,
и  что  нельзя  собрать  достаточное  количество  материала  посредст¬

Симпозиум  по  детскому  анализу
 227
 вом  одной  лишь  речи.  Среди  способов,  считающихся  Анной  Фрейд
полезными  для  заполнения  пробелов  вербальных  ассоциаций,  есть  и
те,  в  ценности  которых  я  убедилась  на  своем  опыте.  Если  рассмот¬
реть  эти  способы  повнимательнее  —  возьмем,  например,  рисование
или  рассказывание  грез  и  т.  д.,  —  увидим,  что  их  цель  —  собрать
материал  способом,  отличным  от  предписанного  правилом  метода
ассоциации,  и  с  детьми,  в  первую  очередь,  важно  высвободить  их
фантазию  и  побудить  их  к  фантазированию.  В  одном  из  утвержде¬
ний  Анны  Фрейд  мы  находим  ключ,  требующий  тщательного  изу¬
чения  того,  как  нужно  это  делать.  Она  заявляет,  что  «нет  ничего
проще,  чем  дать  понять  ребенку  интерпретацию  сновидения»1.
И  с  вновь  (Р.  19)  «даже  неинтеллектуальные  дети,  во  всех  дру¬
гих  отношениях  совершенно  неподходящие  для  анализа,  не  испы¬
тывали  неудачи  в  интерпретации  сновидений»  2.  Полагаю,  эти  дети,
возможно,  вообще  не  были  бы  такими  неподходящими  для  анализа,
если  бы  Анна  Фрейд  наравне  с  интерпретацией  сновидений  исполь¬
зовала  и  другие  способы  понимания  столь  ясно  выражаемого  симво¬
лизма.  Поскольку  по  своему  опыту  знаю,  что  если  это  сделано,  ни
один  ребенок,  даже  самый  непонятливый,  не  будет  непригоден  для
анализа.
 Поскольку  это  тот  самый  рычаг,  который  мы  должны  исполь¬
зовать  в  детском  анализе.  Ребенок  даст  нам  изобилие  фантазий,
если  мы  последуем  за  ним  в  этом  направлении  с  убеждением  в
символичности  того,  что  он  излагает.  В  третьей  главе  Анна  Фрейд
выдвигает  ряд  теоретических  аргументов  против  разработанной
мною  игровой  техники,  по  крайней  мере,  когда  та  применяется  с
целью  анализа,  а  не  простого  наблюдения.  Она  выражает  сомне¬
ние  в  том,  оправданна  ли  интерпретация  содержания  разыгрывае¬
мого  в  игре  детей  действа  как  символического,  и  полагает,  что  эти
действия,  вероятно,  могли  быть  вызваны  текущими  наблюдениями
или  повседневными  переживаниями.  Здесь  я  должна  сказать,  что
из  приведенных  Анной  Фрейд  примеров  моей  техники  я  вижу,  что
она  не  вполне  ее  понимает.
 1 	[Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  /  /  The  writings  of  Anna  Freud.  —  Vol.  I.  —
N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  25.]
 2 	[Ibid.]

228
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 «Если  ребенок  опрокидывает  фонарный  столб  или  игрушечную
фигурку,  она  интерпретирует  это  действие,  например,  как  агрессивный
импульс  против  отца;  умышленное  столкновение  двух  автомобилей  —
как  доказательство  того,  что  ребенок  был  свидетелем  сексуального  акта
родителей»  (Р.  29)1.
 Я  бы  никогда  не  предприняла  попытку  такой  «дикой»  символи¬
ческой  интерпретации  детской  игры.  Напротив,  я  особо  подчерки¬
вала  это  в  своей  последней  статье  «Ранний  анализ»2.  Предполагая,
что  ребенок  в  различных  повторах  дает  выход  чувствам  на  одном  и
том  же  физическом  материале  —  на  самом  деле  нередко  различ¬
ными  средствами,  т.  е.  игрушками,  водой,  резанием,  рисованием  и
т.  д.,  —  я,  кроме  того,  могу  наблюдать,  что  эти  конкретные  виды
деятельности  в  большинстве  своем  в  то  же  время  сопровождаются
чувством  вины,  проявляющимся  либо  в  тревоге,  либо  в  подразуме¬
вающих  сверхкомпенсацию  репрезентациях,  что  является  выраже¬
нием  реактивных  образований  —  предполагая  тогда,  что  я  достигла
понимания  определенных  связей:  в  таком  случае  я  интерпретирую
эти  явления  и  связываю  их  с  бессознательным  и  аналитической
ситуацией.  Практические  и  теоретические  условия  интерпретации
точно  такие  же,  как  в  анализе  взрослых.
 Маленькие  игрушки,  которые  я  использую,  —  только  часть
предоставляемых  мною  средств;  другими  являются  бумага,  каран¬
даши,  ножницы,  веревка,  мячики,  кирпичики  и,  самое  главное,  вода.
Все  они  находятся  в  распоряжении  ребенка,  он  пользуется  ими  по
своему  желанию,  и  их  цель  —  получить  доступ  к  его  фантазии  и
освободить  ее.  Есть  такие  дети,  которые  долгое  время  не  будут  при¬
трагиваться  к  игрушкам  или'несколько  недель  подряд  будут  только
вырезать.  В  случае  с  заторможенными  в  игре  детьми  игрушки
просто  могут  быть  способом  более  пристального  изучения  причин
их  торможения.  Некоторые  дети,  зачастую  самые  маленькие,  как
только  игрушки  дают  им  возможность  разыграть  некоторые  господ¬
ствующие  над  ними  фантазии  или  переживания,  нередко  отклады¬
вают  их  в  сторону  и  переключаются  на  выдуманную  игру,  в  которой
 1 	[Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  /  /  The  writings  of  Anna  Freud.  —  Vol.  I.  —
N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  37—38.]
 2 	[(1923a).  См.  наст.  том.  С.  95—133.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 229
 приходится  принимать  участие  им  самим,  разным  предметам  в  моей
комнате  и  мне.
 Я  так  долго  рассматривала  эту  часть  своей  техники,  потому
что  хочу  прояснить  принцип,  который,  по  моему  опыту,  дает  воз¬
можность  сполна  управлять  детскими  ассоциациями  и  проникнуть  в
самые  глубокие  слои  бессознательного.
 Мы  можем  установить  быстрый  и  надежный  контакт  с  бес¬
сознательным  детей,  если,  действуя  по  убеждению,  что  дети  в
большей  степени,  чем  взрослые,  находятся  под  управлением  бес¬
сознательного  и  инстинктивных  импульсов,  укорачиваем  маршрут,
который  проходит  анализ  взрослых  на  пути  к  контакту  с  Эго,  и
создаем  прямую  связь  с  бессознательным  ребенка.  Очевидно,
что  если  превосходство  бессознательного  —  это  факт,  нам  следует
ожидать,  что  данный  способ  репрезентации  преобладающих  в  бес¬
сознательном  символов  для  детей  будет  более  естественен,  нежели
для  взрослых,  фактически  над  первыми  будет  господствовать  бес¬
сознательное.  Давайте  последуем  за  ними  в  этом  направлении,  т.  е.
давайте  вступим  в  контакт  с  их  бессознательным,  используя  его
язык  благодаря  нашей  интерпретации.  Если  мы  это  сделаем,  мы
завоюем  доступ  к  самим  детям.  Конечно,  не  так  легко  и  быстро
этого  достичь,  как  кажется;  если  бы  это  было  так,  анализ  малень¬
ких  детей  занимал  бы  мало  времени,  но  это  не  так.  Снова  и  снова
мы  выявляем  в  детском  анализе  сопротивление  не  менее  явное,  чем
у  взрослых,  и  очень  часто  в  более  естественной  для  них  форме,  а
именно,  тревоге.
 В  таком  случае  это  второй  фактор,  представляющийся  мне  суще¬
ственным,  если  мы  хотим  проникнуть  в  бессознательное  ребенка.
Когда  мы  замечаем  изменения  в  способе  репрезентации  того,  что
происходит  внутри  него  (меняет  ли  он  игру,  бросает  ли  ее,  или  же
имеет  место  непосредственное  возникновение  тревоги),  и  пытаемся
увидеть,  что  в  цепи  материала  является  причиной  этих  изменений,
мы  убеждаемся,  что  всегда  выходим  на  чувство  вины  и  должны,  в
свою  очередь,  интерпретировать  его.
 Эти  два  фактора,  которые,  как  я  обнаружила,  являются  самыми
надежными  помощниками  в  технике  детского  анализа,  взаимно
зависимы  и  взаимно  дополняемы.  Лишь  интерпретируя  и  таким
образом  ослабляя  тревогу  ребенка,  когда  бы  мы  не  достигали  этого,

230
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 мы  получаем  доступ  к  его  бессознательному  и  приводим  его  к  фан¬
тазии.  Затем,  если  мы  последуем  за  содержащимся  в  его  фанта¬
зиях  символизмом,  то  вскоре  увидим,  что  тревога  возникает  вновь,
и  таким  образом  мы  обеспечим  прогресс  работы.
 Оценка,  данная  моей  технике,  и  значение,  придаваемое  мною
содержащемуся  в  действиях  детей  символизму,  могли  быть  неверно
истолкованы  как  подразумевающие  то,  что  в  детском  анализе  при¬
ходится  обходиться  без  помощи  свободной  ассоциации  в  ее  истин¬
ном  смысле.
 Выше  я  указала  на  то,  что  Анна  Фрейд  и  я,  и  все  мы,  кто  рабо¬
тает  в  детском  анализе,  согласны  с  тем,  что  дети  не  могут  и  не  будут
давать  ассоциации  так  же,  как  взрослые.  Здесь  я  хотела  бы  добавить,
что,  вероятно,  дети  не  могут,  главным  образом,  не  потому,  что  им
не  достает  способности  выражать  свои  мысли  словами  (в  какой-то
мере,  это  справедливо  лишь  для  самых  маленьких  детей),  а  потому,
что  тревога  сопротивляется  вербальным  ассоциациям.  Более  под¬
робное  обсуждение  этого  интересного  специфического  вопроса
лежит  за  пределами  данной  работы:  я  лишь  вкратце  упомяну  о
некоторых  фактах  из  опыта.
 Репрезентация  посредством  игрушек  —  в  действительности,
символическая  репрезентация  в  целом  как  в  какой-то  мере  нечто
отстраненное  от  собственной  персоны  субъекта  —  менее  инвести¬
рована  тревогой  по  сравнению  со  словесным  признанием.  Если
в  таком  случае  нам  удается  ослабить  тревогу  и  получить  сначала
косвенные  репрезентации,  мы  можем  убедиться  в  том,  что  спо¬
собны  добиваться  от  анализа  самого  полного  вербального  выра¬
жения,  на  которое  способен  ребенок.  А  затем  мы  неоднократно
обнаруживаем,  что  временами,  когда  тревога  становится  более
выраженной,  косвенные  репрезентации  выходят  на  передний
план  еще  раз.  Позвольте  мне  привести  небольшой  пример.  Когда
я  довольно  далеко  продвинулась  в  анализе  пятилетнего  мальчика,
ему  приснился  сон,  интерпретация  которого  ушла  глубоко  и  дала
плодотворные  результаты.  Эта  интерпретация  заняла  весь  сеанс
анализа,  и  все  ассоциации  были  исключительно  вербальными.
В  последующие  дни  он  опять  рассказывал  о  сновидениях,  оказы¬
вающихся  продолжениями  первого.  Однако  вербальные  ассоциа¬
ции  ко  второму  сновидению  удавалось  извлечь  с  большим  трудом

Симпозиум  по  детскому  анализу
 231
 и  по  одной  за  раз.  Сопротивление  было  очевидным,  а  тревога
заметно  сильнее,  чем  за  день  до  этого.  Но  ребенок  направился  к
коробке  с  игрушками  и  с  помощью  кукол  и  других  игрушек  рас¬
крыл  мне  свои  ассоциации,  помогая  словами  всякий  раз,  когда  пре¬
одолевал  некоторое  сопротивление.  На  третий  день  тревога  была
даже  сильнее  из-за  материала,  вышедшего  на  свет  за  два  предыду¬
щих  дня.  Ассоциации  давались  почти  исключительно  через  игру  с
игрушками  и  водой.
 Если  мы  будем  последовательны  в  нашем  обращении  к  двум
подчеркнутым  мною  принципам,  а  именно,  в  том,  что  мы  должны
следовать  за  символическим  способом  репрезентации  у  детей  и
принимать  во  внимание  легкость  возникновения  у  них  тревоги,  мы
сможем  также  рассчитывать  на  их  ассоциации  как  весьма  важное
средство  анализа,  но,  как  я  уже  говорила,  лишь  иногда  и  только  как
на  одно  из  средств  среди  прочих.
 Поэтому  считаю  незаконченным  утверждение  Анны  Фрейд,
когда  она  говорит:  «То  тут,  то  там,  и  чаще  этих  умышленных  ассо¬
циаций  по  предложению,  нам  на  помощь  приходят  другие,  ненаме¬
ренные,  без  нашей  просьбы»  (Р.  25)Возникают  ли  ассоциации
или  нет,  зачастую  зависит  от  определенных  установок  у  анализанда,
а  ни  в  коей  мере  не  от  случая.  По  моему  мнению,  данный  способ
можно  использовать  в  гораздо  большей  мере,  чем  кажется.  Снова  и
снова  он  перекидывает  мостик  через  бездну  к  реальности,  и  это  одна
из  причин,  почему  он  теснее  связан  с  тревогой  по  сравнению  с  нере¬
альным,  косвенным,  способом  репрезентации.  На  этом  основании  я
бы  не  считала  анализ  ребенка,  даже  самого  маленького,  завершен¬
ным,  до  тех  пор,  пока  окончательно  не  добилась  бы  от  него  выраже¬
ния  с  помощью  речи  в  той  степени,  на  которую  способен  ребенок,  и
таким  образом  не  связала  бы  его  с  реальностью.
 Кроме  того,  у  нас  есть  прекрасная  аналогия  с  техникой  взрос¬
лого  анализа.  Единственное  отличие  в  том,  что,  как  мы  обнаружи¬
ваем,  у  детей  бессознательное  преобладает  в  большей  степени,  и
поэтому  его  способ  выражения  господствующий,  и,  помимо  этого,
мы  должны  учитывать  большую  склонность  ребенка  к  тревоге.
 1  [Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
 Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  33.]

232
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 Однако  это  абсолютно  справедливо  и  для  анализа  в  латент¬
ный  и  предпубертатный  периоды  и  даже  в  какой-то  мере  период
пубертата.  Во  многих  случаях  анализа,  в  которых  субъекты,  так  или
иначе,  находились  на  этих  фазах  развития,  мне  приходилось  приме¬
нять  модифицированную  форму  той  же  самой  техники,  которую  я
использовала  с  детьми.
 Думаю,  все,  что  я  сейчас  сказала,  лишает  силы  два  основных
возражения  Анны  Фрейд  относительно  моей  техники.  Ее  интере¬
совало:  1)  вправе  ли  мы  утверждать,  что  символическое  содержание
детской  игры  является  ее  основным  мотивом,  и  2)  можем  ли  мы  рас¬
сматривать  детскую  игру  как  эквивалент  вербальной  ассоциации  у
взрослых.  Поскольку,  возражает  она,  в  подобной  игре  отсутствует
идея  цели,  которую  взрослый  привносит  в  свой  анализ  и  которая
при  ассоциировании  позволяет  ему  «отключить  весь  сознательный
контроль  и  влияние  на  свои  размышления»  *.
 На  последнее  возражение  я  бы  хотела  ответить,  кроме  прочего,
что  эти  намерения  у  взрослых  пациентов  (по  моему  опыту,  не  столь
эффективные,  как  предполагает  Анна  Фрейд,  даже  у  них)  в  изоби¬
лии  присутствуют  у  детей,  однако  я  не  имею  в  виду  самых  малень¬
ких  детей.
 Из  сказанного  мною  понятно,  что  над  детьми  настолько  гос¬
подствует  их  бессознательное,  что  совершенно  излишне  специально
исключать  сознательные  идеи2.  Сама  Анна  Фрейд  мысленно  взве¬
шивала  эту  возможность  (Р.  49)3.
 1 	[Freud,  Л.  Four  lectures  on  child  analysis  /  /  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  38.]
 2 	Я  должна  сделать  следующий  шаг.  Полагаю,  что  проблема  заключается  не  в  том,
чтобы  склонить  ребенка  за  сеанс  анализа  «отключить  весь  сознательный  контроль
и  влияние  на  свои  размышления»,  а,  скорее,  в  том,  чтобы  стремиться  побудить  его
распознавать  все  то,  что  лежит  вне  его  бессознательного,  не  только  во  время  сеанса
анализа,  но  и  в  жизни  в  целом.  Особое  отношение  детей  к  реальности  покоится
(что  я  подробнейшим  образом  продемонстрировала  в  своей  последней,  уже  цити¬
рованной  работе:  «Психологические  принципы  раннего  анализа»,  1926)[а]  на  том,
что  они  пытаются  исключить  и  отречься  от  всего,  что  не  согласуется  с  их  бессозна¬
тельными  импульсами,  включая  также  реальность  в  более  широком  смысле.
 3 	[Freud,  Л.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  64—65.]
 [См.  наст.  том.  C.  195—210.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 233
 Я  уделила  вопросу  техники,  используемой  при  работе  с  детьми,
так  много  времени,  потому  что  данный  вопрос  кажется  мне  фунда¬
ментальным  во  всей  проблеме  детского  анализа.  Когда  Анна  Фрейд
отвергает  игровую  технику,  ее  аргумент  относится  не  только  к  ана¬
лизу  маленьких  детей,  но,  по  моему  мнению,  и  базовому  принципу
анализа  детей  старшего  возраста,  как  я  это  понимаю.  Игровая  тех¬
ника  обеспечивает  нас  изобилием  материала  и  предоставляет  дос¬
туп  к  глубочайшим  слоям  психики.  Используя  ее,  мы,  безусловно,
выходим  на  анализ  эдипова  комплекса,  а,  достигнув  его  однажды,
не  можем  устанавливать  границы  анализа  в  этом  направлении.
Если  в  таком  случае  мы  действительно  хотим  избежать  анализа
эдипова  комплекса,  мы  не  должны  применять  игровую  технику  к
детям  старшего  возраста,  даже  в  модифицированной  форме.
 Из  этого  следует,  что  вопрос  не  в  том,  может  ли  анализ  детей
заходить  так  далеко,  как  у  взрослых,  а  в  том,  следует  ли  ему  захо¬
дить  так  глубоко.  Чтобы  ответить  на  данный  вопрос,  надо  рассмот¬
реть  причины,  выдвигаемые  Анной  Фрейд  в  IV  главе  своей  книги
против  слишком  глубокого  проникновения.
 Однако,  прежде  чем  приступить  к  этому,  я  бы  хотела  обсудить
приведенные  в  III  главе  книги  выводы  Анны  Фрейд  о  роли  пере¬
носа  в  детском  анализе.
 Анна  Фрейд  описывает  некоторые  существенные  различия
между  ситуацией  переноса  у  детей  и  взрослых.  Она  приходит  к
выводу,  что  у  первых  возможен  удовлетворительный  перенос,  од¬
нако  не  может  возникнуть  невроз  переноса.  В  подтверждение  этого
заявления  она  приводит  следующий  теоретический  аргумент.  Дети,
говорит  она,  не  готовы,  как  взрослые,  приступить  к  новому  изда¬
нию  своих  любовных  отношений,  потому  что  их  первые  объекты
любви,  родители,  до  сих  пор  существуют  в  реальности  в  качестве
объектов.
 Дабы  опровергнуть  это  утверждение,  которое  я  считаю  невер¬
ным,  мне  следует  вступить  в  более  подробную  дискуссию  о  струк¬
туре  Супер-Эго  у  детей.  Но  поскольку  она  приводится  ниже,
ограничусь  лишь  несколькими  заявлениями,  подтверждающимися
моим  последующим  описанием.
 Анализ  самых  маленьких  детей  продемонстрировал  мне,  что
даже  трехлетний  ребенок  уже  прошел  самую  важную  часть  разви¬

234
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 тия  эдипова  комплекса.  Следовательно,  он  уже  довольно  далеко
ушел,  через  вытеснение  и  переживания  вины,  от  объектов,  которые
желал  изначально.  Его  отношения  к  ним  претерпели  искажение  и
трансформацию,  так  что  настоящие  объекты  любви  сейчас  явля¬
ются  образами  первоначальных  объектов.
 Следовательно,  что  касается  аналитика,  дети  прекрасно  могут
приступить  к  новому  изданию  своих  любовных  отношений  во  всех
фундаментальных  и  поэтому  решающих  моментах.  Однако  здесь
мы  сталкиваемся  со  вторым  теоретическим  возражением.  Анна
Фрейд  считает,  что,  анализируя  детей,  аналитик  не  является,  как  в
случае  со  взрослым  пациентом,  «безличным  и  непонятным,  чистой
страницей,  в  которую  пациент  может  вписать  свои  фантазии»  \  тем,
кто  избегает  навязывать  запреты  и  разрешать  удовольствия.  Но,
согласно  моему  опыту,  именно  детский  аналитик  может  и  должен
вести  себя  так,  как  только  он  установил  аналитическую  ситуацию.
Его  активность  лишь  видима,  поскольку,  когда  он  целиком  погру¬
жается  во  все  игровые  фантазии  ребенка,  приспосабливаясь  к  спо¬
собам  характерной  для  детей  репрезентации,  он  делает  то  же  самое,
что  и  аналитик  взрослых,  который,  как  мы  знаем,  также  охотно
следит  за  фантазиями  своих  пациентов.  Однако,  несмотря  на  это,
я  не  позволяю  детям-пациентам  некие  личные  удовольствия  в  виде
подарков,  ласк  или  личных  встреч  вне  анализа  и  т.  д.  Короче  говоря,
я  придерживаюсь  установленных  правил  взрослого  анализа.  Что  я
даю  ребенку-пациенту,  так  это  аналитическую  помощь  и  облегче¬
ние,  которое  он  чувствует  довольно  скоро,  даже  если  до  этого  у
него  не  было  никакого  ощущения  болезни.  Кроме  того,  в  ответ  на
свое  доверие  ко  мне,  он  может  полностью  рассчитывать  на  мою
абсолютную  искренность  и  честность  по  отношению  к  нему.
 Однако  должна  оспорить  вывод  Анны  Фрейд  не  в  меньшей
степени,  чем  ее  предпосылки.  Согласно  моему  опыту,  полный  нев¬
роз  переноса  возникает  у  детей  аналогично  тому,  как  он  возни¬
кает  у  взрослых.  Анализируя  детей,  я  замечаю,  что  их  симптомы
меняются,  усиливаются  или  уменьшаются  в  зависимости  от  ана¬
литической  ситуации.  Я  наблюдаю  у  них  отреагирование  аффек¬
тов  в  тесной  связи  с  прогрессом  работы  и  в  отношении  ко  мне.
 1  Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
 Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  45.

Симпозиум  по  детскому  анализу
 235
 Я  наблюдаю,  что  на  этой  аналитической  основе  возникает  тревога
и  срабатывают  реакции  детей.  Родители,  внимательно  следящие
за  своими  детьми,  часто  говорили  мне,  что  удивлялись,  видя,
как  давно  исчезнувшие  привычки  и  т.  п.  появляются  вновь.  Я  не
встречала,  чтобы  дети  освобождались  от  своих  реакций,  находясь
дома  так  же,  как  со  мной:  поскольку  большей  частью  те  зарезер¬
вированы  для  отреагирования  на  аналитическом  сеансе.  Конечно,
порой,  когда  внезапно  возникают  очень  мощные  аффекты,  бывает
так,  что  некое  беспокойство  становится  заметно  тем,  с  кем  дети
себя  ассоциируют,  но  это  все  временно,  и  в  анализе  взрослых  этого
также  нельзя  избежать.
 По  данному  пункту  мой  опыт  полностью  противоречит  наблю¬
дениям  Анны  Фрейд.  Причину  этих  разногласий  в  наших  иссле¬
дованиях  нетрудно  заметить:  она  зависит  от  различных  способов
трактовки  переноса.  Позвольте  мне  подвести  итог  сказанному.
Анна  Фрейд  считает  позитивный  перенос  необходимым  условием
всей  аналитической  работы  с  детьми.  Негативный  перенос  она  счи¬
тает  нежелательным.
 «В  случае  ребенка,  —  пишет  она,  —  негативные  импульсы  к
аналитику,  —  какими  бы  разоблачающими  они  ни  были  во  многих  отно¬
шениях  —  в  сущности,  мешают,  и  с  ними  по  возможности  нужно  поскорее
разобраться  аналитически.  По-настоящему  плодотворная  работа  всегда
происходит  при  позитивной  привязанности»  (Р.  31)1.
 Мы  знаем,  что  одним  из  принципиальных  факторов  в  анали¬
тической  работе  является  управление  переносом,  строгое  и  объек¬
тивное,  в  соответствии  с  фактами,  чему  научили  нас  наши  анали¬
тические  знания.  Тщательный  анализ  переноса  рассматривается
как  один  из  признаков  того,  что  анализ  был  проведен  удовлетвори¬
тельно.  На  основе  этого  психоанализ  заложил  ряд  важных  правил,
необходимых  во  всех  случаях.  Анна  Фрейд  не  признает  эти  пра¬
вила,  и,  главным  образом,  в  отношении  детского  анализа.  Для  нее
перенос,  ясное  признание  которого,  как  мы  знаем,  является  важным
условием  нашей  работы,  становится  неопределенным  и  сомнитель¬
ным  понятием.  Она  говорит,  что  аналитик  «вероятно,  будет  делить
 1  [1ЫА  Р.  41.]

236
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 с  родителями  любовь  или  ненависть  ребенка»И  я  не  понимаю,  что
значит  «разобраться»  с  мешающими  негативными  тенденциями.
 На  этом  предпосылки  и  заключения  зацикливаются.  Если  ана¬
литическую  ситуацию  не  создавать  аналитическими  способами,  если
позитивным  и  негативным  переносом  не  управлять  последователь¬
но,  мы  не  вызовем  невроз  переноса  и  не  сможем  ожидать  возникно¬
вения  реакций  ребенка  по  отношению  к  анализу  и  аналитику.  Ниже  я
подробнее  рассмотрю  этот  вопрос,  сейчас  лишь  вкратце  резюмирую
все  вышесказанное  следующим  заявлением.  Метод  Анны  Фрейд,
заключающийся  в  притягивании  всевозможными  способами  пози¬
тивного  переноса  к  ней  самой  и  в  уменьшении  направляемого  против
нее  негативного  переноса,  кажется  мне  не  только  технически  некор¬
ректным,  но,  по  сути,  направленным  против  родителей  в  гораздо
большей  степени  по  сравнению  с  моим  методом.  Поскольку  естест¬
венно,  что  негативный  перенос  останется  направленным  против  тех,
с  кем  ребенок  ассоциирует  себя  в  повседневной  жизни.
 В  четвертой  лекции  Анна  Фрейд  приходит  к  ряду  выводов,
которые,  как  мне  кажется,  опять  демонстрируют,  на  этот  раз  осо¬
бенно  отчетливо,  этот  порочный  круг.  Я  уже  объясняла  как-то
термин  «порочный  круг»  как  формулирование  выводов  из  опреде¬
ленных  предпосылок  и  применение  этих  выводов  для  подтвержде¬
ния  этих  же  самых  предпосылок.  В  качестве  ошибочного  вывода  я
бы  назвала  заявление  Анны  Фрейд  о  том,  что  в  детском  анализе
невозможно  преодолеть  барьер  недостаточного  уровня  владения
ребенком  речью.  Правда,  она  делает  оговорку  на  «как  показывает
мой  опыт  и  описанная  мною  техника»2.  Но  уже  следующее  пред¬
ложение  содержит  объяснение  общего  теоретического  плана.  Она
говорит,  то,  что  мы  узнаем  в  анализе  взрослых  относительно  ран¬
него  детства,  «выносится  на  свет  благодаря  свободным  ассоциа¬
циям  и  интерпретации  реакций  переноса  —  т.  е.  с  помощью  именно
тех  средств,  которые  оставили  нас  в  затруднительном  положении
в  анализе  детей»3.  В  разных  местах  своей  книги  Анна  Фрейд  под¬
черкивает  мысль  о  том,  что  детский  анализ,  адаптируясь  к  психике
 1 	[Freud,  Л.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  44.]
 2 	[Ibid.  P.  52.]
 3 	[Ibid.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 237
 ребенка,  должен  изменить  свои  методы.  Тем  не  менее,  свои  сомне¬
ния  по  поводу  разработанной  мною  техники  она  основывает  на  ряде
теоретических  соображений,  не  применив  ее  на  практике.  Я  же  на
практике  доказала,  что  эта  техника  помогает  нам  получить  в  анализе
ребенка  даже  больше  ассоциаций,  чем  во  взрослом  анализе,  и  таким
образом  проникнуть  намного  глубже.
 Исходя  из  того,  чему  научил  меня  собственный  опыт,  могу
лишь  настойчиво  бороться  с  заявлением  Анны  Фрейд  о  том,  что  оба
используемые  во  взрослом  анализе  метода  для  исследования  раннего
детства  пациента  (а  именно,  свободная  ассоциация  и  интерпрета¬
ция  реакций  переноса)  не  доступны  нам  при  анализе  детей.  Более
того,  я  убеждена,  что  для  внесения  ценного  вклада  в  нашу  теорию
существует  особая  область  детского  анализа,  а  именно  анализ  самых
маленьких  детей,  как  раз  потому,  что  у  детей  анализ  может  продви¬
гаться  гораздо  глубже  и  поэтому  обнаруживать  детали,  не  выявляю¬
щиеся  столь  отчетливо  в  случае  взрослых.
 Анна  Фрейд  сравнивает  ситуацию  аналитика  детей  с  ситуа¬
цией  этнолога,  «который  также  тщетно  искал  бы  более  короткий
путь  понимания  доисторических  времен,  решив  изучать  вместо
высоко  цивилизованной  культуры  примитивных  людей»1.  Это
теоретическое  заявление  удивляет  меня,  поскольку  оно  противо¬
речит  практике.  Анализ  маленьких  детей,  а  также  детей  старшего
возраста,  если  он  проник  достаточно  далеко,  дает  ясную  картину
чрезвычайно  сложного  развития,  что  мы  обнаруживаем  даже  у
самых  маленьких  детей.  Анализ  также  показывает,  что  дети  в  воз¬
расте,  скажем,  трех  лет,  только  из-за  того,  что  они  во  многом  уже
являются  продуктами  цивилизации,  сталкивались  и  продолжают
сталкиваться  с  серьезными  конфликтами.  По  аналогии  с  примером
Анны  Фрейд,  скажу,  что  именно  с  позиции  исследования  детский
аналитик  оказывается  в  благоприятной  ситуации,  которой  этнолог
никогда  не  удостоится.  Детский  аналитик  обнаруживает  цивили¬
зованных  людей  в  теснейшей  связи  с  первобытными  и  вследствие
этой  редкой  связи  получает  ценнейшую  информацию  как  о  самых
ранних,  так  и  последующих  временах.
 1  [Ibid.]

238
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 А  теперь  подробнее  разберу  концепции  Анны  Фрейд,  касаю¬
щиеся  Супер-Эго  ребенка.  В  IV  главе  ее  книги  есть  некоторые
утверждения,  имеющие  особое  значение  из-за  важности  связанного
с  ними  теоретического  вопроса  и  обширных  заключений,  которые
делает  из  них  Анна  Фрейд.
 Глубокий  анализ  детей,  особенно  маленьких,  привел  меня  к
созданию  совершенно  иной  картины  Супер-Эго  в  раннем  детстве
по  сравнению  с  той,  что  создана  Анной  Фрейд,  главным  образом,
в  результате  теоретических  соображений.  Очевидно,  что  Эго  детей
не  сравнимо  с  Эго  взрослых.  С  другой  стороны,  Супер-Эго  детей
приближается  к  Супер-Эго  взрослых,  и  не  попадает  под  радикаль¬
ное  влияние  дальнейшего  развития,  как  Эго.  Зависимость  детей  от
внешних  объектов  от  природы  сильнее,  чем  у  взрослых,  и  этот  факт
дает  бесспорные  результаты,  которые,  как  я  думаю,  Анна  Фрейд
сильно  переоценивает  и  поэтому  неверно  истолковывает.  Поскольку
эти  внешние  объекты,  конечно  же,  не  идентичны  уже  развитому
Супер-Эго  ребенка,  несмотря  на  то,  что  однажды  они  способство¬
вали  его  развитию.  Лишь  так  мы  можем  объяснить  тот  удивитель¬
ный  факт,  что  у  трех-,  четырех-  и  пятилетних  детей  мы  сталкиваемся
с  такой  суровостью  Супер-Эго,  которая  зачастую  резко  противо¬
речит  настоящим  объектам  любви,  родителям.  В  качестве  примера
хотела  бы  привести  случай  четырехлетнего  мальчика,  чьи  родители
не  только  никогда  не  наказывали  его  и  не  угрожали  ему,  а  на  самом
деле  были  необычайно  добрыми  и  любящими.  В  этом  случае  конф¬
ликт  между  Эго  и  Супер-Эго  (и  я  привожу  его  лишь  как  один  из
многих  примеров)  демонстрирует  то,  что  Супер-Эго  обладает  фан¬
тастической  суровостью.  Вследствие  хорошо  известной  господ¬
ствующей  в  бессознательном  доктрины,  этот  ребенок  ввиду  собст¬
венных  каннибалистических  и  садистических  импульсов  предвидит
такие  наказания,  как  кастрация,  то,  что  его  разрежут  на  кусочки,
съедят  и  т.  п.,  и  живет  в  постоянном  страхе  перед  ними.  Контраст
между  нежной  любящей  матерью  и  наказанием,  которым  угрожает
Супер-Эго  ребенка,  является  абсурдным  и  служит  примером  того,
что  мы  ни  в  коем  случае  не  должны  идентифицировать  реальные
объекты  с  теми,  что  дети  интроецируют.
 Мы  знаем,  что  образование  Супер-Эго  происходит  на  основе
различных  идентификаций.  Результаты  показывают  мне,  что

Симпозиум  по  детскому  анализу
 239
 этот  процесс,  завершающийся  переходом  в  эдипов  комплекс,  т.  е.
началом  латентного  периода,  начинается  на  очень  ранней  стадии.
В  своей  последней  работе,  основывая  замечания  на  данных  из  ана¬
лиза  самых  маленьких  детей,  я  указала  на  то,  что  эдипов  комплекс
возникает  в  результате  депривации,  переживаемой  в  ходе  отлуче¬
ния  от  груди,  т.  е.  в  конце  первого  или  начале  второго  года  жизни.
Однако  наряду  с  этим  мы  наблюдаем  истоки  формирования  Супер-
Эго.  И  анализ  детей  старшего  возраста,  и  анализ  совсем  малень¬
ких  детей  дает  ясную  картину  различных  элементов,  из  которых
развивается  Супер-Эго,  и  различных  слоев,  в  которых  происходит
это  развитие.  Мы  видим,  как  много  стадий  в  этой  эволюции,  пока
она  не  завершится  началом  латентного  периода.  Это  действительно
случай  завершения,  поскольку,  в  отличие  от  Анны  Фрейд,  бла¬
годаря  анализу  детей  я  склонна  считать,  что  их  Супер-Эго  явля¬
ется  весьма  прочным  продуктом,  неизменяемым  по  своей  сути  и
не  отличающимся  по  основным  критериям  от  Супер-Эго  взрос¬
лых.  Единственное  отличие  состоит  в  том,  что  более  зрелое  Эго
взрослых  обладает  лучшей  способностью  в  достижении  согласия  со
своим  Супер-Эго.  Тем  не  менее,  нередко  это  лишь  очевидный  слу¬
чай.  Кроме  того,  взрослые  могут  лучше  защититься  от  авторитетов,
репрезентируемых  Супер-Эго  во  внешнем  мире;  дети  неизбежно
более  зависимы  от  них.  Но  это  не  означает,  по  заключению  Анны
Фрейд,  что  Супер-Эго  ребенка  до  сих  пор  слишком  незрелое,  слиш¬
ком  зависимое  от  своего  объекта,  чтобы  спонтанно  контролировать
требования  инстинктов,  когда  анализ  избавил  его  от  невроза1.  Даже
у  детей  эти  объекты  —  родители  —  не  идентичны  Супер-Эго.  Их
влияние  на  Супер-Эго  ребенка  полностью  аналогично,  это  можно
доказать,  действующему  у  взрослых  влиянию,  когда  жизнь  поме¬
щает  их  примерно  в  такие  же  ситуации,  например,  ставит  в  поло¬
жение  особой  зависимости.  Влияние  вызывающих  ужас  препода¬
вателей  на  экзаменах,  офицеров  на  службе  в  армии  и  т.  д.  вполне
сравнимо  с  эффектом,  который  Анна  Фрейд  усматривает  в  непре¬
менной  зависимости  Супер-Эго  детей  и  их  любимых  объектов,  что
«можно  сравнить  с  зависимостью  между  двумя  сообщающимися
 1  [Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
 Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  58.]

240
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 сосудами»  *.  Под  давлением  жизненных  ситуаций,  упомянутых  мною,
или  сходных  с  ними  иных  ситуаций  взрослые,  как  дети,  реагируют
увеличением  своих  затруднений.  Это  происходит  потому,  что  преж¬
ние  конфликты  вновь  становятся  активными  и  приобретают  силу
благодаря  жестокости  реальности,  и  именно  усиленному  действию
Супер-Эго  здесь  отводится  господствующая  роль.  Это  тот  самый
процесс,  к  которому  обращается  Анна  Фрейд,  а  именно,  влияние
на  Супер-Эго  (ребенка)  все  еще  реально  существующих  объектов.
Верно,  что  в  отличие  от  взрослых  дети  подвергаются  более  силь¬
ному  давлению  хороших  и  плохих  влияний  на  характер  и  всех  иных
зависимых  отношений  детства.  Тем  не  менее,  и  у  взрослых  подобные
вещи,  несомненно,  имеют  большое  значение2.
 Анна  Фрейд  цитирует  пример  (Р.  42—43)3,  который  считает
хорошей  иллюстрацией  слабости  и  зависимости  требований  идеа¬
ла-Эго  у  детей.  Мальчик  в  возрасте,  предшествующем  половой
зрелости,  когда  у  него  появился  неподдающийся  контролю  импульс
украсть,  обнаружил,  что  самый  сильный  фактор,  воздействующий
на  него,  это  страх  перед  отцом.  Анна  Фрейд  рассматривает  это  как
доказательство  того,  что  реально  существующий  отец  все  же  смог
быть  замещен  Супер-Эго.
 Думаю,  сейчас  довольно  часто  можно  встретить  подобное  раз¬
витие  Супер-Эго  у  взрослых.  Существует  много  людей,  которые
(нередко  на  протяжении  всей  своей  жизни)  контролируют  свои  асо¬
циальные  инстинкты,  в  конечном  счете,  лишь  через  страх  скрываю¬
щегося  под  различными  масками  «отца»:  полиции,  закона,  потери
уважения  и  т.  д.  То  же  самое  верно  и  для  «двойной  морали»,  кото¬
 1 	[Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  /  /  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  55.]
 2 	В  работе  «Психоаналитическое  изучение  формирования  характера»  Абрахам
(1921—1925)  пишет:  «Зависимость  черт  характера  от  основной  судьбы  либидо
не  ограничивается  одним  определенным  периодом  жизни,  но  имеет  всеобщую  силу
на  протяжении  всей  жизни.  Пословица  “Jugend  kennt  keine  Tugend”  (“Молодость
не  знает  добродетели”)  озвучивает  то,  что  в  нежном  возрасте  характер  незрелый
и  ему  не  хватает  твердости.  Тем  не  менее,  нам  не  следует  переоценивать  стабиль¬
ность  характера  даже  в  более  зрелом  возрасте  »[а].
 3 	[Ibid.  Р.  56.]
 [а]  Abraham,  K.  Zur  Charakterbildung  auf  der  «genitalen»  Entwicklungsstufe
 (1924)  //  Psychoanalytische  Studien  zur  Charakterbildung.  —  Leipzig,  Wien,
 Zürich:  I.  P.  Vlg,  1925.

Симпозиум  по  детскому  анализу
 241
 рую  Анна  Фрейд  наблюдает  у  детей.  Не  только  дети  имеют  один
моральный  код  для  мира  взрослых,  а  другой  —  для  себя  и  своих
добродушных  приятелей.  Многие  взрослые  поступают  точно  так  же
и  принимают  одну  установку,  если  они  одни  или  с  равными  себе,  и
другую  —  для  посторонних  и  людей,  превосходящих  их.
 Полагаю,  одна  из  причин  разногласий  во  взглядах  по  этому
важному  вопросу  между  Анной  Фрейд  и  мною  заключается  в  сле¬
дующем.  Под  Супер-Эго  я  понимаю  (и  это  полностью  согласуется  с
учением  Фрейда  о  его  развитии)  способность,  возникшую  в  резуль¬
тате  эдипова  развития  благодаря  интроекции  эдиповых  объектов  и
с  прохождением  эдипова  комплекса  принявшую  постоянную,  неиз¬
менную  форму.  Как  я  уже  объяснила,  эта  способность,  как  во  время
своей  эволюции,  так  и  в  большей  степени,  при  полной  сформирован¬
ное™,  фундаментально  отличается  от  объектов,  действительно  поло¬
живших  начало  ее  развитию.  Конечно,  дети  (а  также  и  взрослые)
все  типы  идеалов-Эго  будут  основывать  на  инсталляции  различных
«Супер-Эго»,  но  это,  несомненно,  происходит  в  более  поверхност¬
ных  слоях,  у  основания  же  данный  процесс  определяется  Супер-Эго,
прочно  укоренившемся  в  ребенке,  чья  природа  неизменна.  Супер-
Эго,  которое,  как  считает  Анна  Фрейд,  до  сих  пор  действует  в  лич¬
ностях  родителей,  не  идентично  этому  внутреннему  Супер-Эго  в  его
подлинном  смысле,  хотя  я  не  отрицаю  его  влияния  самого  по  себе.
Если  мы  хотим  достичь  настоящего  Супер-Эго,  уменьшить  силу  его
действия  и  повлиять  на  него,  единственным  нашим  способом  явля¬
ется  анализ.  Но  под  этим  я  подразумеваю  анализ,  исследующий  все
развитие  эдипова  комплекса  и  структуру  Супер-Эго.
 Вернемся  к  примеру  Анны  Фрейд,  приведенному  мною  ранее.
У  мальчика,  чьим  самым  мощным  оружием  против  сильной  атаки
инстинктов  был  страх  перед  отцом,  мы,  несомненно,  встречаем
незрелое  Супер-Эго.  Я  бы  не  стала  называть  такое  Супер-Эго
типично  «детским».  Возьмем  другой  пример:  четырехлетний  маль¬
чик,  который,  как  я  сказала,  страдает  от  давления  кастрирующего
каннибалистического  Супер-Эго,  полностью  противоречащего  его
добрым  любящим  родителям,  определенно  обладает  не  только  этим
Супер-Эго.  Я  обнаружила  у  него  идентификации,  в  большей  мере
соответствующие  его  настоящим  родителям,  хотя  и  не  полностью
идентичные  им.  Эти  фигуры,  оказывающиеся  хорошими,  готовыми

242
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 помочь  и  простить,  он  называл  «волшебными  папочкой  и  мамочкой»,
и  когда  его  отношение  ко  мне  было  позитивным,  он  позволял  мне  в
анализе  играть  роль  «волшебной  мамочки»,  которой  можно  было  во
всем  сознаться.  В  другое  время  —  всегда,  когда  вновь  появлялся
негативный  перенос,  —  я  играла  роль  скверной  мамы,  от  которой
ожидалось  все  то  зло,  что  он  нафантазировал.  Когда  я  была  вол¬
шебной  мамочкой»,  он  мог  предъявлять  самые  необычные  требова¬
ния  и  удовлетворять  желания,  которые  не  могли  быть  исполнены  в
реальности.  Я  должна  была  помогать  ему  тем,  что  приносила  ночью
предмет,  репрезентировавший  пенис  отца,  который  затем  должен
был  быть  разрезан  и  съеден.  Совместное  убийство  отца  было  одним
из  желаний,  которые  должна  была  удовлетворить  «волшебная
мамочка».  Когда  я  была  «волшебным  папочкой»,  мы  должны  были
делать  подобные  вещи  с  мамой.  А  когда  он  выбирал  роль  отца,  а  я
играла  сына,  он  не  только  давал  мне  разрешение  на  коитус  с  мате¬
рью,  но  и  предоставлял  информацию  об  этом,  подбадривал  меня,  а
также  показывал,  как  отцу  и  сыну  одновременно  можно  совершать
воображаемый  коитус  с  матерью.  Целые  серии  самых  различных
идентификаций,  находившихся  в  оппозиции  друг  к  другу,  проис¬
ходящих  из  самых  различных  слоев  и  периодов  и  фундаментально
отличающихся  от  реальных  объектов,  у  этого  ребенка  в  конечном
итоге  слились  в  одно  целое  в  Супер-Эго,  которое  в  действительнос¬
ти  производило  впечатление  нормального  и  хорошо  развитого.  Еще
одной  причиной  для  выбора  этого  случая  из  многих  аналогичных  ему
стало  то,  что  он  касался  ребенка,  которого  можно  было  назвать  абсо¬
лютно  нормальным,  проходившего  аналитическое  лечение  лишь  для
профилактики.  Только  после  того,  как  в  течение  определенного  вре¬
мени  анализ  проделал  свою  работу,  и  развитие  эдипова  комплекса
было  исследовано  до  его  глубин,  я  смогла  узнать  сложную  структуру
Супер-Эго  ребенка  в  целом  и  различные  его  части  в  отдельности.
Ребенок  продемонстрировал  реакции  чувства  вины  на  действительно
очень  высоком  нравственном  уровне.  Он  осуждал  все,  что  считал
неправильным  или  отвратительным  в  манере,  хотя  и  свойственной
Эго  ребенка,  но  все  же  аналогичной  функционированию  Супер-Эго
взрослого  на  высоком  нравственном  уровне.
 Развитие  Супер-Эго  ребенка,  не  в  меньшей  мере,  чем  развитие
Супер-Эго  взрослого,  зависит  от  различных  факторов,  которые  нет

Симпозиум  по  детскому  анализу
 243
 необходимости  здесь  очень  подробно  обсуждать.  Если  по  какой-то
причине  это  развитие  не  было  полностью  завершено,  и  идентифи¬
кации  в  целом  не  были  успешны,  тревога,  в  которой  образование
Супер-Эго  взяло  свое  начало,  будет  преобладать  в  его  функциони¬
ровании.
 Приводимый  Анной  Фрейд  случай,  как  мне  кажется,  не  дока¬
зывает  ничего,  кроме  существования  подобного  развития  Супер-Эго.
Не  думаю,  что  данный  пример  демонстрирует  случай  специфично
детского  развития,  поскольку  мы  встречаемся  с  тем  же  самым  фено¬
меном  у  взрослых,  чье  Супер-Эго  не  развито.  И  поэтому  считаю
формулируемые  из  этого  случая  выводы  ошибочными.
 То,  что  Анна  Фрейд  говорит  в  этой  связи,  создает  впечатление
ее  веры  в  то,  что  развитие  Супер-Эго,  с  его  реактивными  образова¬
ниями  и  экранирующими  воспоминаниями,  в  большей  степени  имеет
место  в  латентный  период.  Мои  аналитические  знания  о  маленьких
детях  заставляют  меня  придерживаться  иного  мнения  относительно
данного  вопроса.  Мои  наблюдения  показали,  что  все  эти  механизмы
запускаются  тогда,  когда  возникает  эдипов  комплекс,  и  активизи¬
руются  этим  комплексом.  С  его  прохождением  они  завершают  свою
фундаментальную  работу;  последующее  развитие  и  реакции,  скорее
всего,  являются  сверхструктурой,  выстроенной  на  основе,  приняв¬
шей  устойчивую  форму  и  остающейся  неизменной.  В  определенное
время  и  при  определенных  обстоятельствах  реактивные  образова¬
ния  усиливаются,  и  вновь,  когда  давление  извне  наиболее  мощное,
Супер-Эго  будет  действовать  наиболее  могущественно.
 Однако  эти  явления  не  характерны  для  детства.
 То,  что  Анна  Фрейд  рассматривает  как  дальнейшее  расширение
Супер-Эго  и  реактивных  образований  в  латентный  и  предпубертат-
ный  периоды,  является  просто  очевидной  внешней  адаптацией  к  дав¬
лению  и  требованиям  внешнего  мира,  и  это  не  имеет  ничего  общего  с
истинным  развитием  Супер-Эго.  По  мере  роста  дети  (как  и  взрос¬
лые)  учатся  более  успешному  регулированию  «кода  двойной  морали»,
маленькие  же  дети  пока  еще  не  так  законопослушны  и  более  честны
по  отношению  к  этим  вещам.
 А  теперь  давайте  перейдем  к  выводам,  которые  автор  делает  из
своих  заявлений  о  зависимой  природе  Супер-Эго  детей  и  их  двойном
моральном  коде  по  отношению  к  эмоциям  стыда  и  отвращения.

244
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 На  Р.  451  своей  книги  Анна  Фрейд  доказывает,  что  дети  в  этом
отношении  отличаются  от  взрослых:  когда  инстинктивные  тенден¬
ции  ребенка  доводятся  до  сознания,  не  надо  ожидать,  что  Супер-
Эго  само  возьмет  на  себя  полную  ответственность  за  их  направление.
Поскольку  она  считает,  что  дети,  в  этом  отношении  предостав¬
ленные  сами  себе,  могут  обнаружить  только  «один  единственный,
короткий  и  удобный  путь  —  к  прямому  удовлетворению»2.  Анна
Фрейд  вынуждена  признать  —  и  приводит  для  этого  надлежащие
доводы  —  что  решение  относительно  способа  применения  инстинк¬
тивных  сил,  освобожденных  от  вытеснения,  следует  оставить  за
лицами,  отвечающими  за  воспитание  ребенка.  Поэтому  она  полагает,
что  единственное,  что  нужно  сделать  аналитику,  —  это  «руководить
ребенком  в  этом  важном  вопросе»  3.  Она  приводит  пример  для  иллю¬
страции  необходимости  воспитательного  вмешательства  со  стороны
аналитика.  Давайте  рассмотрим,  что  она  говорит.  Если  мои  возра¬
жения  относительно  ее  теоретических  заявлений  обоснованы,  они
должны  выдержать  испытание  практикой.
 Случай,  о  котором  идет  речь,  —  тот,  что  она  обсуждает  в  своей
книге  несколько  раз:  случай  шестилетней  девочки,  страдающей  нев¬
розом  навязчивости.  Этот  ребенок,  до  лечения  проявлявший  тор¬
можения  и  навязчивые  симптомы,  на  какое-то  время  стал  каприз¬
ным  и  несдержанным.  Анна  Фрейд  сделала  вывод,  что  в  данный
момент  она  должна  выступить  в  роли  воспитателя.  Она  призна¬
вала,  что  факт  удовлетворения  ребенком  своих  анальных  импуль¬
сов  вне  анализа  после  их  освобождения  от  вытеснения  указывал
на  то,  что  она  сама  допустила  ошибку  и  слишком  понадеялась  на
силу  детского  идеала-Эго.  Она  считала,  что  это  еще  недостаточно
установленное  Супер-Эго  нуждалось  во  временном  воспитатель¬
ном  влиянии  со  стороны  аналитика  и  поэтому  в  тот  момент  было
неспособно  самостоятельно  контролировать  импульсы  ребенка.
 Думаю,  будет  неплохо,  если  я  тоже  выберу  пример  в  поддерж¬
ку  своему  взгляду,  который,  однако,  противоречит  взгляду  Анны
Фрейд.  Случай,  который  я  приведу,  был  очень  тяжелым,  это  слу¬
 1 	[Freud,  Л.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  58.]
 2 	[Ibid.  P.  60.]
 3 	[Ibid.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 245
 чай  шестилетней  девочки,  в  начале  анализа  страдавшей  от  невроза
навязчивости
 Эрна,  чье  поведение  дома  было  просто  невыносимым,  девочка,
проявлявшая  заметные  асоциальные  тенденции  во  всех  своих  отно¬
шениях,  страдала  от  серьезной  бессонницы,  чрезмерно  навязчивого
онанизма,  полного  торможения  в  обучении,  глубоко  депрессивного
настроения,  навязчивых  раздумий  и  еще  целого  ряда  тяжелых
симптомов.  Она  проходила  аналитическое  лечение  на  протяжении
двух  лет,  и  доказательством  ее  исцеления  в  результате  анализа
является  факт  того,  что  сейчас  она  уже  больше  года  ходит  в  школу,
в  которую  из  принципа  принимают  лишь  «нормальных  детей»,  и
там  она  проходит  испытание  жизнью.  Само  собой  разумеется,  в
таком  тяжелом  случае  невроза  навязчивости  ребенок  страдал  от
чрезмерных  торможений  и  сильных  угрызений  совести.  Она  про¬
являла  характерное  раздвоение  личности  на  «дьявола  и  ангела»,
«добродетельную  и  порочную  принцессу»  и  т.  д.  Естественно,  что
анализ  также  высвободил  у  нее  огромное  количество  аффекта,
равно  как  и  анально-садистические  импульсы.  Во  время  сеансов
анализа  имели  место  необычные  отреагирования:  приступы  ярос¬
ти,  которые  обрушивались  на  предметы  в  моей  комнате,  такие  как
подушки  и  т.  д.;  пачкание  и  ломка  игрушек,  марание  бумаги  водой,
пластилином,  карандашами  и  т.  д.  Во  всем  этом  ребенок  произ¬
водил  впечатление  значительного  освобождения  от  торможения  и,
казалось,  испытывал  огромное  удовольствие  от  такого  довольно
дикого  поведения.  Но  я  обнаружила,  что  это  был  не  просто  случай
«расторможенного»  удовлетворения  анальных  фиксаций,  решаю¬
щую  роль  играли  и  другие  факторы.  Во  всяком  случае,  девочка  не
была  так  «счастлива»,  как  это  могло  показаться  на  первый  взгляд,
и  как  предполагали  те,  с  кем  ребенок  ассоциировал  себя,  как  это
было  в  примере,  приводимом  Анной  Фрейд.  В  значительной  сте¬
пени  то,  что  лежало  за  «отсутствием  сдерживания»  Эрны,  было
тревогой,  а  также  потребностью  в  наказании,  что  заставляло  ее
 1  Историю  данного  случая  я  подробно  обсуждала  на  Wuerzberger  Tagung  Deutsche
Analytiker  [Вюрцбергерское  заседание  немецких  аналитиков]  (осенью  1924  г.)  и
на  одной  из  моих  лекций  в  Лондоне  летом  1925  г.  Я  планирую  в  дальнейшем  опуб¬
ликовать  эту  историю.  В  ходе  анализа  я  обнаружила,  что  под  маской  тяжелого
невроза  навязчивости  скрывается  паранойя.

246
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 снова  вести  себя  подобным  образом.  В  этом  также  было  очевид¬
ное  доказательство  всей  той  ненависти  и  вызывающего  поведения,
что  относились  к  периоду  ее  приучения  к  опрятности.  Ситуация
полностью  изменилась,  когда  мы  проанализировали  эти  ранние
фиксации  и  их  связь  с  развитием  эдипова  комплекса  и  ассоцииро¬
вавшимся  с  ним  чувством  вины.
 В  эти  периоды,  когда  анально-садистические  импульсы  осво¬
бождались  с  такой  силой,  Эрна  выявила  временную  склонность
к  отреагированию  и  удовлетворению  данных  импульсов  вне  ана¬
лиза.  Я  пришла  к  тому  же  выводу,  что  и  Анна  Фрейд:  должно
быть,  аналитик  допустил  ошибку.  Единственное  —  и,  вероятно,
это  одно  из  самых  заметных  и  фундаментальных  отличий  в  наших
взглядах  —  я  пришла  к  заключению,  что  мне  в  какой-то  мере  не
удалась  аналитическая,  но  не  воспитательная  сторона.  Имеется
в  виду,  я  поняла  то,  что  мне  не  удалось  во  время  сеанса  анализа
полностью  устранить  сопротивления  и  в  полной  мере  высвободить
негативный  перенос.  В  этом  случае,  равно  как  и  во  всех  других,
я  обнаружила,  что  если  мы  хотим  сделать  для  детей  возможным
контроль  над  своими  импульсами,  желательно,  не  мучая  их  силь¬
ной  борьбой  с  ними,  эдипово  развитие  должно  быть  раскрыто  ана¬
литически  по  возможности  полностью,  а  возникающие  в  результате
этого  переживания  ненависти  и  вины  должны  быть  исследованы  до
самых  ранних  истоков  \
 А  теперь,  посмотрев  на  то,  по  какому  вопросу  Анна  Фрейд  сочла
необходимым  замещение  воспитательных  мер  аналитическими,  обна¬
руживаем,  что  маленькая  пациентка  сама  дает  нам  довольно  точную
информацию  в  этом  отношении.  После  того,  как  Анна  Фрейд  ясно
продемонстрировала  ей  (Р.  25),  что  люди  могут  вести  себя  так  плохо
лишь  по  отношению  к  тем,  кого  ненавидят,  ребенок  спросил  о  при¬
чине  «таких  враждебных  чувств  по  отношению  к  матери,  которую,
 1 	Маленькая  пациентка  Анны  Фрейд  также  совершенно  верно  признавала  это,
когда  после  рассказа  о  том,  как  она  вышла  победительницей  из  битвы  со  своим
дьяволом,  так  определила  цель  своего  анализа:  «Ты  должна  помочь  мне  не  быть
такой  несчастной,  если  надо  быть  сильнее  его»  (Р.  13)  Н  Полагаю,  эту  цель  мож¬
но  достичь  полностью,  лишь  когда  мы  способны  выяснить  самые  ранние  орально-
и  анально-садистические  фиксации  и  связанные  с  ними  переживания  вины.
 [Freud,  Л.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  17.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 247
 как  она  говорила,  очень  любила»1.  Вопрос  был  совершенно  спра¬
ведливым.  Он  демонстрирует  хорошее  понимание  сущности  анализа,
которое  мы  нередко  обнаруживаем  даже  у  совсем  маленьких  паци¬
ентов  определенного  навязчивого  типа.  Вопрос  указывает  на  тот
путь,  который  анализу  следовало  пройти;  он  должен  был  проникнуть
глубже.  Тем  не  менее,  Анна  Фрейд  не  пошла  этой  дорогой,  т.  к.  мы
читаем:  «я  отказалась  давать  дальнейшую  информацию,  поскольку
мое  знание  тоже  было  исчерпано»2.  Тогда  маленькая  пациентка
попыталась  сама  помочь  найти  путь,  который  повел  бы  их  дальше.
Она  вновь  рассказала  об  уже  упоминавшемся  сновидении,  значение
которого  состояло  в  упреке  матери  за  то,  что  та  всегда  уходила,  когда
ребенок  больше  всего  в  ней  нуждался.  Через  несколько  дней  у  нее
было  другое  сновидение,  ясно  указывающее  на  ревность  к  младшим
братьям  и  сестрам.
 Анна  Фрейд  остановилась  и  перестала  далее  влиять  на  анализ
как  раз  в  тот  момент,  когда  должна  была  проанализировать  нена¬
висть  ребенка  к  своей  матери,  т.  е.  когда  это  действительно  означало
первое  прояснение  всей  эдиповой  ситуации.  Мы  видим,  что  на  самом
деле  она  освободила  и  довела  до  отреагирования  некоторые  анально¬
садистические  импульсы,  но  не  связала  эти  импульсы  с  эдиповым
развитием;  наоборот,  она  ограничила  свои  исследования  поверхност¬
ными  сознательными  или  предсознательными  слоями,  поскольку,
как  можно  судить  из  ее  работы,  она,  кажется,  пренебрегла  и  уста¬
новлением  связи  ревности  ребенка  к  братьям  и  сестрам  с  бессозна¬
тельными  желаниями  их  смерти.  Если  бы  Анна  Фрейд  поступила
так,  это  вновь  привело  бы  девочку  к  желаниям  смерти  матери.  Более
того,  до  этого  Анна  Фрейд,  должно  быть,  также  избежала  анализа
установки  на  соперничество  с  матерью,  иначе  к  тому  времени  и
пациентка,  и  аналитик  уже  что-нибудь  знали  о  причинах  ненависти
ребенка  к  матери.
 В  IV  главе  своей  книги,  где  Анна  Фрейд  приводит  этот  анализ
в  качестве  иллюстрации  необходимости  аналитика  вмешиваться  на
некоторое  время  с  воспитательной  ролью,  она  явно  рассматривает
 1 	[Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.—
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  33.]
 2 	[Ibid.]

248
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 тот  поворотный  пункт  в  анализе,  который  я  только  что  обсудила.
Однако  я  вижу  данную  ситуацию  следующим  образом:  ребенок
отчасти  начал  осознавать  свои  анально-садистические  тенденции,  но
ему  не  была  предоставлена  возможность  путем  дальнейшего  анализа
эдиповой  ситуации  фундаментально  и  в  большей  мере  освободиться
от  них.  По  моему  мнению,  задача  заключалась  не  в  том,  чтобы  при¬
вести  ребенка  к  болезненному  овладению  и  контролю  над  импуль¬
сами,  освобожденными  от  вытеснения.  Скорее  надо  было  подверг¬
нуть  дальнейшему  более  полному  анализу  движущую  силу,  стоящую
за  этими  импульсами.
 Но  я  бы  также  раскритиковала  и  другие  примеры,  приведен¬
ные  Анной  Фрейд.  Она  несколько  раз  обращается  к  признаниям  об
онанизме,  которые  получает  от  пациентов.  Думаю,  что  девятилет¬
няя  девочка,  сделавшая  подобные  признания  в  двух  описанных  ею
сновидениях  (Р.  20),  рассказывала  намного  больше  и  нечто  более
важное.  Ее  боязнь  огня  и  сновидение  о  взрыве  в  газовой  печи,  про¬
изошедшем  из-за  того,  что  она  допустила  некую  ошибку,  за  что
была  наказана,  представляется  мне  явным  указанием  на  наблюдения
за  родительским  коитусом.  Это  очевидно  и  во  втором  сновидении.
Там  было  «два  кирпича  разного  цвета»  и  дом,  который  «вот-вот
загорится»1.  Исходя  из  моего  опыта  в  области  детского  анализа,
данные  факты  позволяют  мне  говорить  о  том,  что  они,  как  правило,
представляют  первичную  сцену.  То,  что  это  истинно  в  случае  этой
маленькой  девочки,  с  ее  сновидениями  об  огне,  по-моему,  ясно  из
рисунков  монстра,  названного  ею  «Кусака»  (которого  Анна  Фрейд
описала  на  Р.  23)  2,  и  ведьмы,  вырывающей  волосы  у  гиганта.  Анна
Фрейд,  бесспорно,  права,  интерпретируя  эти  рисунки  как  указываю¬
щие  на  кастрационную  тревогу  ребенка,  а  также  ее  мастурбацию.  Но
у  меня  нет  сомнений,  что  ведьма,  кастрирующая  гиганта,  и  «Кусака»
представляют  собой  родительский  коитус,  истолкованный  ребенком
как  садистический  акт  кастрации;  и,  кроме  того,  восприняв  это  таким
образом,  она  сама  испытала  садистические  желания  против  родите¬
лей  (взрыв  газовой  печи,  вызванный  ею  в  сновидении);  из-за  того,
что  ее  мастурбация  ассоциировалась  с  ними,  и  из-за  связи  мастурба¬
 1 	[Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  26.]
 2 	[Ibid.  P.  30.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 249
 ции  с  эдиповым  комплексом  возникло  глубокое  чувство  вины,  кото¬
рое  поэтому  вызвало  принуждение  к  повторению  и  часть  фиксации.
 Что  же  было  упущено  в  интерпретации  Анны  Фрейд?  Все,  что
позволило  бы  пройти  глубже  в  эдипову  ситуацию.  Но  это  означает,
что  она  пренебрегла  объяснением  более  глубоких  причин  чувства
вины  и  фиксации  и  сделала  невозможным  ослабление  последней.
Я  вынуждена  сделать  тот  же  вывод,  как  и  в  случае  с  маленьким
навязчивым  невротиком:  если  бы  Анна  Фрейд  подвергла  инстинк¬
тивные  импульсы  более  тщательному  анализу,  не  было  бы  необхо¬
димости  учить  ребенка,  как  контролировать  их.  И  в  то  же  время
лечение  было  бы  более  завершенным.  Мы  знаем,  что  эдипов  комп¬
лекс  является  ядром  невроза;  и  поэтому  если  анализ  избегает  анали¬
зировать  этот  комплекс,  он  не  может  разрешить  невроз.
 Какие  причины  заставляют  Анну  Фрейд  удерживаться  от  тща¬
тельного  анализа,  который  безоговорочно  исследовал  бы  отношение
ребенка  к  своим  родителям  и  эдипову  комплексу?  Существует  боль¬
шое  количество  важных  аргументов,  с  которыми  мы  сталкиваемся  в
различных  разделах  ее  книги.  Позвольте  резюмировать  их  и  посмот¬
реть,  что  они  означают.
 Анна  Фрейд  считала,  что  ей  не  следует  вклиниваться  между
ребенком  и  родителями,  и  что  домашнее  воспитание  встало  бы  под
угрозу,  а  у  ребенка  возникли  бы  конфликты,  если  бы  его  оппозиция
против  родителей  была  доведена  до  сознания.
 Полагаю,  именно  этот  пункт,  главным  образом,  определяет  раз¬
личие  между  моими  взглядами  и  взглядами  Анны  Фрейд  и  нашими
противоположными  методами  работы.  Сама  она  говорит  (Р.  8)  \  что
испытывает  неловкость  по  отношению  к  родителям  ребенка  как  своим
работодателям,  если  она,  как  она  это  называет,  противопоставляет
себя  им.  В  случае  с  няней,  враждебно  настроенной  к  ней  (Р.  13)  2,
она  сделала  все,  что  смогла,  чтобы  настроить  ребенка  против  этой
женщины,  отделить  от  нее  позитивное  чувство  и  перенести  его  на
себя.  Она  не  решается  поступать  так,  когда  дело  касается  родите¬
лей,  и  я  считаю,  она  совершенно  права.  Разница  в  наших  взглядах
вот  в  чем:  я  никогда  никоим  образом  не  пытаюсь  настроить  ребенка
против  того,  с  кем  он  себя  ассоциирует.  Но  если  родители  доверили
 1 	[Ibid.  Р.  11.]
 2 	[Ibid.  Р.  16.]

250
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 мне  провести  с  ним  анализ,  то  ли  для  того,  чтобы  вылечить  его  от
невроза,  или  в  силу  иных  причин,  полагаю,  я  вправе  придерживаться
той  линии,  которая  представляется  мне  наиболее  выгодной  и  единст¬
венно  возможной  для  интересов  ребенка.  Я  имею  в  виду  безуслов¬
ный  анализ  отношений  к  окружающим  его  людям,  в  особенности,  его
родителям,  братьям  и  сестрам.
 Существует  несколько  опасных  моментов,  ожидаемых  Анной
Фрейд  от  анализа  отношения  к  родителям,  которые,  как  она  считает,
возникнут  из-за  предполагаемой  ею  слабости,  характеризующей
Супер-Эго  ребенка.  Позвольте  назвать  некоторые  из  них.  —  Когда
перенос  успешно  разрешен,  ребенок  не  сможет  больше  найти  дорогу
назад  к  надлежащим  объектам  любви  и  может  быть  вынужден  «еще
раз  встать  либо  на  путь  невроза,  либо,  если  тот  закрыт  успешным
исходом  аналитического  лечения,  на  противоположный  путь  откры¬
того  бунта»  (Р.  37)  *.  Или  опять:  если  родители  используют  свое
влияние  против  аналитика,  результатом  будет,  «поскольку  ребенок
эмоционально  привязан  и  к  родителям,  и  аналитику...  ситуация,
подобная  той,  что  наблюдается  при  несчастливом  браке,  где  ребенок
становится  объектом  раздора»  (Р.  46)  2.  И  снова:  «Там,  где  анализ
ребенка  не  может  органично  вписаться  в  остальную  его  жизнь  и,
кроме  того,  как  инородное  тело  вторгается  в  другие  его  отношения
и  мешает  им,  он,  вероятно,  создаст  больше  конфликтов,  чем  сможет
разрешить»  (Р.  50)3.
 На  мысль  о  недостаточной  силе  Супер-Эго  ребенка,  заставляю¬
щей  автора  опасаться  того,  что  после  освобождения  от  невроза  ребе¬
нок  больше  не  будет  удовлетворительно  адаптироваться  к  неизбеж¬
ным  требованиям  образования  и  людей,  с  которыми  он  ассоциирует
себя,  я  бы  ответила  следующим  образом.
 Мой  опыт  научил  меня,  что  если  мы  анализируем  ребенка  без
всяких  предубеждений,  когда  бы  они  у  нас  ни  возникали,  мы  соз¬
дадим  иной  его  образ,  только  лишь  потому,  что  в  состоянии  про¬
никнуть  глубже  в  тот  критический  период  до  двухлетнего  возраста.
 1 	[Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  49.]
 2 	[Ibid.  P.  61.]
 3 	[Ibid.  P.  66.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 251
 Тогда  в  гораздо  большей  степени  раскрывается  суровость  Супер-
Эго  ребенка,  особенность,  которую  Анна  Фрейд  сама  иногда  обна¬
руживала.  Мы  убеждаемся  в  том,  что  нужно  не  усиливать  это  Супер-
Эго,  а  смягчать  его.  Давайте  не  будем  забывать,  что  воспитательные
воздействия  и  культурные  требования  не  исключаются  во  время  ана¬
лиза,  даже  если  аналитик,  действующий  как  беспристрастное  третье
лицо,  не  берет  на  себя  ответственность  за  них.  Если  Супер-Эго  было
довольно  сильным,  чтобы  привести  к  конфликту  и  неврозу,  оно  опре¬
деленно  будет  сохранять  достаточное  влияние,  даже  если  в  анализе
мы  мало-помалу  изменяем  его.
 Я  никогда  не  заканчивала  анализ  с  чувством  того,  что  эта  спо¬
собность  слишком  ослабла;  с  другой  стороны,  было  много  случаев,
завершая  которые  я  хотела,  чтобы  его  преувеличенную  власть  можно
было  бы  уменьшить  в  еще  большей  степени.
 Анна  Фрейд  справедливо  подчеркивает,  что  если  мы  обеспечим
позитивный  перенос,  дети  многое  отдадут  в  отношении  сотрудниче¬
ства  и  пойдут  на  жертвы  иного  рода.  Однако  полагаю,  это,  несом¬
ненно,  подтверждает,  что,  кроме  строгости  Супер-Эго,  страстное
желание  любви  является  достаточной  гарантией  того,  что  у  ребенка
будет  довольно  серьезный  повод  подчиняться  справедливым  куль¬
турным  требованиям,  если  только  его  способность  к  любви  высво¬
бождена  анализом.
 Не  надо  забывать,  что  требования,  предъявляемые  реально¬
стью  к  взрослому  Эго,  гораздо  серьезнее  менее  строгих  требований,
с  которыми  сталкивается  намного  более  слабое  Эго  ребенка.
 Конечно,  возможно  и  то,  что  если  ребенок  вынужден  ассоции¬
ровать  себя  с  людьми,  которым  не  хватает  понимания,  невротичными
или  другими,  так  или  иначе  приносящими  ему  вред,  результатом
может  быть  то,  что  мы  не  сможем  полностью  избавить  его  от  невроза
или  невроз  может  быть  снова  вызван  его  окружением.  Тем  не  менее,
исходя  из  моего  опыта,  я  знаю,  что  даже  в  этих  случаях  можно  мно¬
гое  сделать,  чтобы  смягчить  обстоятельства  и  стимулировать  луч¬
шее  развитие.  Более  того,  невроз  при  своем  повторном  появлении
будет  мягче,  и  в  будущем  его  будет  легче  вылечить.  Опасения  Анны
Фрейд  о  том,  что  проанализированный  ребенок,  остающийся  в  окру¬
жении,  абсолютно  неблагоприятном  для  анализа,  по  причине  отчуж¬
денности  от  объектов  любви  будет  находиться  в  большей  оппозиции

252
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 по  отношению  к  ним,  а  отсюда  —  в  большей  власти  конфликтов,
представляются  мне  теоретическими  соображениями,  опровергаю¬
щимися  на  практике.  Даже  в  таких  случаях  я  обнаружила,  что  ана¬
лиз  дает  детям  возможность  лучше  адаптироваться,  а  потому  лучше
выдерживать  испытание  неблагоприятным  окружением  и  страдать
меньше,  нежели  до  анализа.
 Я  уже  неоднократно  доказывала,  что,  становясь  менее  невро¬
тичным,  ребенок  становится  менее  утомительным  для  окружающих
его  людей,  невротичных  или  тех,  кому  недостает  понимания,  и  таким
образом,  анализ  будет  оказывать  лишь  благоприятное  влияние  на  их
отношения.
 За  последние  восемь  лет  я  проанализировала  большое  количест¬
во  детей;  и  мои  данные  в  отношении  решающего  пункта  в  вопросе
детского  анализа  постоянно  подтверждались.  Я  бы  резюмировала  эти
данные,  сказав,  что  понимаемая  Анной  Фрейд  опасность  того,  что
анализ  негативных  переживаний  ребенка  по  отношению  к  родителям
испортит  их  отношения,  никогда  и  ни  при  каких  обстоятельствах  не
возникает.  Скорее,  все  как  раз  наоборот.  То  же  самое  происходит  и
у  взрослых:  анализ  эдиповой  ситуации  не  только  освобождает  нега¬
тивные  переживания  ребенка  по  отношению  к  родителям,  братьям
и  сестрам,  но  отчасти  и  разрешает  их,  делая  возможным  значитель¬
ное  усиление  позитивных  импульсов.  Именно  анализ  самого  ран¬
него  периода  проливает  свет  на  тенденции  ненависти  и  переживания
вины,  берущие  начало  в  ранней  оральной  депривации,  приучении  к
опрятности,  а  также  депривации,  связанной  с  эдиповой  ситуацией.
И  именно  процесс  их  распознавания,  по  большей  части,  освобож¬
дает  ребенка  от  них.  Окончательным  результатом  являются  более
глубокие  и  лучшие  отношения  с  окружающими  людьми,  а  отнюдь  не
отчуждение  в  смысле  охлаждения.  То  же  самое  относится  к  пубер¬
татному  возрасту,  только  в  этот  период  способность  к  отчуждению
и  переносу,  необходимая  на  этой  фазе  развития,  мощно  усиливается
анализом.  До  сих  пор  после  завершения  анализа  или  даже  во  время
него  я  не  получала  жалоб  от  семьи  на  то,  что  отношение  ребенка  к
окружающим  ухудшилось.  Это  очень  много  значит,  если  вспомнить
амбивалентность  отношений.  С  другой  стороны,  я  часто  получала
заверения,  что  дети  стали  намного  общительнее  и  послушнее  при
обучении.  Поэтому  в  конце  анализа  я  оказываю  родителям,  равно

Симпозиум  по  детскому  анализу
 253
 как  и  ребенку,  большую  услугу  в  вопросе  улучшения  отношений
между  ними.
 Без  сомнений,  желательно  и  полезно,  чтобы  родители  поддер¬
живали  нас  в  нашей  работе,  как  во  время,  так  и  после  анализа.  Тем
не  менее,  должна  сказать,  подобные  положительные  примеры  явно  в
меньшинстве:  они  представляют  собой  идеальный  случай,  и  мы  не
можем  на  нем  основывать  свой  метод.  Анна  Фрейд  говорит  (Р.  50),
«показания  [к  анализу]  не  определяются  исключительно  страданием
ребенка  от  специфического  заболевания.  Анализ  детей  является
неотъемлемой  частью  аналитической  среды,  и  пока,  вероятно,  должен
ограничиться  детьми  аналитиков  или  людей,  прошедших  анализ,  либо
относящихся  к  анализу  с  определенным  доверием  и  уважением»  \
 В  ответ  я  бы  сказала,  что  нам  надо  очень  четко  разграничи¬
вать  сознательные  и  бессознательные  установки  самих  родителей,
и  я  неоднократно  обнаруживала,  что  в  любом  случае,  бессозна¬
тельная  установка  гарантирована  благодаря  условиям,  желаемым
Анной  Фрейд.  Теоретически  родители  могут  быть  полностью  уве¬
рены  в  необходимости  анализа  и  сознательно  желать  помочь  нам
всем,  чем  только  можно,  но  по  бессознательным  причинам  все  же
препятствовать  нам  на  протяжении  всей  нашей  работы.  С  другой
стороны,  я  постоянно  обнаруживала,  что  люди,  ничего  не  знающие
об  анализе  —  иногда  просто  домашняя  няня,  встречающая  меня
личным  доверием,  —  оказывались  наиболее  полезными  вследст¬
вие  благоприятной  бессознательной  установки.  Тем  не  менее,  по
своему  опыту  могу  сказать,  что  любой  специалист,  анализирующий
детей,  вынужден  считаться  с  определенной  враждебностью  и  рев¬
ностью  со  стороны  нянь,  гувернанток  и  даже  матерей  и  вынужден
стараться  провести  анализ,  несмотря  на  и  вопреки  этим  пережи¬
ваниям.  На  первый  взгляд  это  кажется  невозможным,  и  действи¬
тельно  является  специфической  весьма  значительной  трудностью  в
детском  анализе.  Тем  не  менее,  в  большинстве  случаев  я  не  сочла
это  непреодолимым  препятствием.  Конечно,  предполагаю,  мы  не
должны  «делить  с  родителями  любовь  или  ненависть  ребенка»2,
 1 	[Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  66.]
 2 	[Ibid.  P.  44.]

254
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 но  факт  того,  что  мы  таким  образом  управляем  и  позитивным,  и
негативным  переносом,  дает  нам  возможность  установить  аналити¬
ческую  ситуацию  и  рассчитывать  на  нее.  Просто  удивительно,  как
дети,  особенно  маленькие,  в  таком  случае  поддерживают  нас  своим
пониманием  и  потребностью  в  помощи,  и  как  мы  можем  включить
в  свою  работу  сопротивления,  причиной  которых  являются  те,  с
кем  ассоциируют  себя  маленькие  пациенты.
 Поэтому  мой  опыт  постепенно  привел  меня  к  освобождению  в
моей  работе  от  этих  личностей,  насколько  это  было  возможно.  Каким
бы  ценным  ни  было  иногда  общение  с  ними,  когда  они  рассказы¬
вают  нам  о  происходящих  у  детей  важных  изменениях  и  позволяют
проникнуть  в  реальную  ситуацию,  по  необходимости  надо  управ¬
ляться  без  этой  помощи.  Я,  конечно  же,  не  имею  в  виду,  что  анализ
никогда  не  потерпит  неудачу  из-за  ошибки  тех,  с  кем  ассоциирует
себя  ребенок.  Могу  лишь  сказать,  что  до  тех  пор,  пока  родители
вообще  посылают  своих  детей  на  анализ,  я  не  вижу  особых  причин
для  невозможности  проводить  его  только  потому,  что  их  установка
демонстрирует  недостаток  понимания  или,  другими  словами,  явля¬
ется  неблагоприятной.
 Из  сказанного  мною  станет  ясно,  что  моя  позиция  в  отношении
целесообразности  анализа  в  различных  случаях  по  многим  аспектам
полностью  отличается  от  позиции  Анны  Фрейд.  Я  считаю  анализ
полезным  не  только  в  каждом  случае  очевидного  психического  нару¬
шения  и  неправильного  развития,  но  и  рассматриваю  его  средством
уменьшения  трудностей  у  нормальных  детей.  Способ  может  быть
непрямым,  но  я  уверена,  что  он  не  слишком  сложен,  дорог  или  уто¬
мителен.
 Во  второй  части  этой  работы  моим  намерением  было  доказать,
что  в  лице  аналитика  невозможно  сочетать  аналитическую  и  воспи¬
тательную  работу,  и  я  надеялась  продемонстрировать,  почему  это
так.  Анна  Фрейд  описывает  эти  функции  (Р.  49)  как  «две  трудные
и  диаметрально  противоположные  функции»  \  И  снова  она  говорит:
«ему  [аналитику]  приходится  анализировать  и  воспитывать,  т.  е.  в
одно  и  то  же  время  он  должен  разрешать  и  запрещать,  развязывать
 1  [Freud,  A.  Four  lectures  on  child  analysis  //  The  writings  of  Anna  Freud.  —
 Vol.  I.  —  N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  P.  65.]

Симпозиум  по  детскому  анализу
 255
 и  снова  связывать»  \  Резюмирую  свои  аргументы,  сказав,  что  одно
действие  по  своему  эффекту  сводит  на  нет  другое.  Если  аналитик,
даже  временно,  становится  репрезентантом  воспитательных  орга¬
нов,  принимает  роль  Супер-Эго,  в  этом  месте  он  блокирует  путь
инстинктивных  импульсов  к  сознанию:  он  становится  репрезентан¬
том  вытесняющих  сил.  Пойду  немного  дальше  и  скажу,  что,  исходя
из  опыта,  знаю,  что  с  детьми,  как  и  со  взрослыми,  нам  приходится  не
просто  устанавливать  и  поддерживать  аналитическую  ситуацию  раз¬
личными  аналитическими  средствами,  удерживаясь  от  всякого  пря¬
мого  воспитательного  влияния,  но,  кроме  того,  детскому  аналитику
необходимо  обладать  той  же  бессознательной  установкой,  какую  мы
требуем  от  аналитика  взрослых,  если  тот  должен  быть  успешным.
Это  должно  позволить  ему  на  самом  деле  иметь  желание  только
анализировать,  а  не  стремиться  формировать  и  направлять  разум
своих  пациентов.  Если  ему  не  будет  препятствовать  тревога,  он  смо¬
жет  спокойно  ждать  развития  верного  исхода,  и  в  этом  случае  такой
исход  будет  достигнут.
 Поступая  так,  он  докажет  обоснованность  второго  принципа,
выдвигаемого  мною  в  противовес  Анне  Фрейд:  а  именно,  что  мы
должны  полностью  и  безоговорочно  анализировать  эдипов  комплекс
ребенка  и  его  отношение  к  родителям.
 Постскриптум,  май  1947  г.
 И  в  предисловии,  и  в  третьей  части  своей  новой2  книги  Анна
Фрейд  представляет  различные  модификации  своей  техники.  Неко¬
торые  из  этих  модификаций  касаются  пунктов,  затронутых  мною  в
приведенной  выше  работе.
 Одно  расхождение  в  наших  взглядах  возникло  из-за  использо¬
вания  ею  воспитательных  методов  в  анализе  детей.  Она  объясняла
это  тем,  что  данная  техника  необходима  ввиду  слабого  и  неразви¬
того  Супер-Эго  детей,  даже  в  латентный  период  (в  то  время  рас¬
сматриваемого  ею  как  единственный  возраст,  в  котором  следует
 1 	[Ibid.]
 2 	[Речь  идет  о  новой,  расширенной  версии  работы  А.  Фрейд,  изданной  в  1946  г.]

256
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 анализировать  детей).  А  теперь  в  предисловии  она  заявляет,  что
наличие  воспитательной  стороны  в  работе  детского  аналитика  более
не  является  необходимым  (поскольку  родители  и  авторитеты  воспи¬
тания  стали  гораздо  просвещеннее),  и  что  аналитик  «теперь  может,
за  редким  исключением,  концентрировать  свои  усилия  на  чисто  ана¬
литической  стороне  своей  задачи»  (Preface,  P.  XI).
 И  вновь,  когда  Анна  Фрейд  опубликовала  свою  книгу  в  1926  г.,
она  не  только  критиковала  игровую  технику  (разработанную  мною
для  анализа  маленьких  детей),  но  и  возражала  против  принципа,  по
которому  анализируются  маленькие  дети  до  латентного  возраста.
А  теперь  она,  как  это  указано  в  ее  предисловии,  снизила  возрастную
планку  «с  латентного  периода,  как  предлагалось  изначально,  до  двух
лет...»  и,  как  выясняется,  в  некоторой  мере  признала  игровую  тех¬
нику  необходимой  частью  анализа  детей.  Более  того,  она  расширила
круг  своих  пациентов  не  только  в  отношении  возраста,  но  и  типа  рас¬
стройств,  и  теперь  считает  анализируемыми  детей  «с  отклонениями
шизофренического  типа»  (P.  X).
 Следующая  проблема  сложнее,  поскольку,  несмотря  на  появ¬
ление  некоторого  сходства  в  подходе,  остается  одно  существенное
отличие.  О  «вводной  фазе»  в  анализе  детей  Анна  Фрейд  говорит,
что  ее  изучение  защитных  механизмов  Эго  привело  к  обнаружению
«способов  и  средств  раскрытия  и  проникновения  в  первые  сопро¬
тивления  при  анализе  детей,  вследствие  чего  вводная  фаза  лече¬
ния  укорачивается  и  в  ряде  случаев  становится  необязательной»
(Preface,  P.  XI—XII).  Обсуждение  моего  вклада  в  симпозиум
покажет,  что  сущность  моего  возражения  против  «вводной  фазы»
Анны  Фрейд  таково:  если  аналитик  работает  с  непосредственной
тревогой  и  сопротивлением  ребенка,  с  самого  начала  используя
аналитические  средства,  сразу  же  устанавливается  ситуация  пере¬
носа,  и  никакие  иные  меры,  кроме  психоаналитических,  не  требу¬
ются  или  нежелательны.  Наши  взгляды  на  эту  проблему  совпадают
в  том,  что  вводная  фаза  необязательна  (хотя  кажется,  что  Анна
Фрейд  признает  это  лишь  для  некоторых  случаев),  если  обнару¬
живается,  что  аналитические  средства  и  способы  проникают  в  пер¬
вые  сопротивления.  В  моем  вкладе  в  симпозиум  я  рассматривала
эту  проблему,  в  основном,  под  углом  острой  тревоги  маленького
ребенка.  Тем  не  менее,  многие  примеры  в  моей  работе  «Психоана¬

Симпозиум  по  детскому  анализу
 257
 лиз  детей»1  демонстрируют  то,  что  в  случаях  с  менее  острой  тре¬
вогой  я  с  самого  начала  огромное  значение  придаю  анализу  защит.
В  действительности,  невозможно  анализировать  сопротивления
без  анализа  защит.  Тем  не  менее,  даже  несмотря  на  то,  что  Анна
Фрейд  не  обращается  к  анализу  острой  тревоги,  а,  кажется,  делает
основной  акцент  на  анализе  защит,  наши  взгляды  на  возможность
проведения  анализа  с  использованием  с  самого  начала  аналитичес¬
ких  средств  совпадают.
 Эти  изменения  взглядов  Анны  Фрейд,  приводимые  мною  лишь
в  качестве  примеров,  означают,  хотя  она  и  не  говорит  об  этом,  умень¬
шение  некоторых  существенных  разногласий  между  нами  в  отноше¬
нии  психоанализа  детей.
 Есть  еще  один  пункт,  о  котором  я  должна  упомянуть,  поскольку
он,  по  сути,  касается  моего  подхода  к  принципам  и  технике  раннего
анализа,  иллюстрируемым  мною  в  данной  книге.  Анна  Фрейд  заяв¬
ляет:  «Мелани  Кляйн  и  ее  последователи  неоднократно  высказывали
мнение  о  том,  что  с  помощью  игровой  техники  можно  проанализиро¬
вать  детей  практически  в  любом  возрасте,  начиная  с  самого  раннего
младенчества»  (Р.  71).  Не  знаю,  на  каких  основаниях  было  сделано
это  заявление,  но  ни  читатель  данной  работы,  ни  читатель  «Пси¬
хоанализа  детей»  не  обнаружит  ни  одного  места,  подтверждающего
данную  мысль,  равно  как  и  не  обнаружит  материал,  полученный
из  анализа  детей  младше  двух  и  трех  с  четвертью  лет.  Конечно,  я
придаю  огромное  значение  изучению  младенческого  поведения,  осо¬
бенно  в  свете  моих  открытий,  касающихся  ранних  психических  про¬
цессов,  но  такое  аналитическое  наблюдение  существенно  отличается
от  проведения  психоаналитического  лечения.
 Здесь  я  хотела  бы  уделить  внимание  тому  факту,  что  в  новом
издании  своей  книги  (Р.  69—71)  Анна  Фрейд  повторяет  ошибоч¬
ное  описание  моей  техники,  данное  ею  двадцать  лет  назад,  поскольку
она  делает  вывод  о  том,  что  я  преимущественно  полагаюсь  на  сим¬
волические  интерпретации  и  очень  мало  использую  —  если  вообще
использую  —  речь  ребенка,  его  грезы,  сновидения,  рассказы,  вооб¬
ражаемую  игру,  рисунки,  эмоциональные  реакции  и  отношение  к
внешней  реальности,  например,  у  себя  дома.  Это  ошибочное  мнение
 1  [(1932Ь).  См.  наст.  изд.  Т.  III.]

258
 Симпозиум  по  детскому  анализу
 было  с  избытком  опровергнуто  мною  в  вышеприведенном  вкладе  в
симпозиум,  и  трудно  понять,  как  можно  такое  утверждать  вопреки
моей  работе  «Психоанализ  детей»1  и  другим,  опубликованным
после  нее  работам.
 1  [(1932Ь).  См.  наст.  изд.  Т.  III.]

Криминальные  тенденции
у  нормальных  детей
 (1927Ь)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  английском  языке:
 1927:  Criminal  Tendencies  in  Normal  Children  /  /  British  Journal  of  Médical
Psychology.  —  1927.  —  Vol.  7.  —  P.  177—192.
 1948:  Idem  /  /  Klein,  M.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —
London:  Hogarth,  1947.  —  P.  185—201.
 Кляйн  обращает  внимание  на  проявления  садистических  и  криминаль¬
ных  тенденций  в  раннем  детстве  как  характеристику  нормальных  стадий
развития.  Фантазии  ребенка  могут  включать  в  себя  образы  расчленения,
калечения,  убийства,  однако  совершенно  не  обязательно  это  следует  из
психической  аномальности.  Задача,  которую  ребенок  решает  на  различ¬
ных  этапах  своего  криминального  фантазирования,  —  это  упорядочивание
своих  деструктивных  тенденций  и  регулирование  тревоги,  исходящей  от
формирующегося  Супер-Эго.
 Основываясь  на  своей  игровой  психоаналитической  технике,  Кляйн
показывает,  что  садистические  тенденции  легко  проявляют  себя  в  игровых
ситуациях,  освобождаясь  от  действия  вытеснения.  Игра  разворачивает
различные  сюжеты,  связанные  с  криминальными  тенденциями.  Это  про¬
иллюстрировано  описанием  ряда  случаев  наблюдения  за  играми  детей.
 В  данной  статье  Кляйн  также  указывает  на  то,  что  преступник  имеет
не  менее  строгое  Супер-Эго,  но  действующее  по-иному,  что  связывается  с
проблемами,  возникающими  на  ранних  стадиях  его  формирования.
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

Одним  из  оснований  психоанализа  является  открытие  Фрей¬
дом  того,  что  у  взрослого  мы  обнаруживаем  все  стадии  его  раннего
детского  развития.  Мы  находим  их  в  бессознательном,  которое
содержит  все  вытесняемые  фантазии  и  тенденции.  Как  мы  знаем,
механизм  вытеснения,  главным  образом,  управляется  способнос¬
тями  судить  и  критиковать  —  Супер-Эго.  Очевидно,  что  самые
глубокие  вытеснения  —  те,  что  направлены  против  наиболее  анти¬
социальных  тенденций.
 Как  индивид  повторяет  развитие  человечества  биологически,
также  он  повторяет  его  и  психически.  Мы  обнаруживаем  у  него
вытесненные  бессознательные  стадии,  которые  до  сих  пор  наблю¬
даем  у  примитивных  народов:  каннибализм  и  самые  разнообразные
тенденции  убийства.  Эта  примитивная  часть  личности  полностью
противоречит  ее  культурной  части,  которая  как  раз  и  порождает
вытеснение.
 Детский  анализ  и  особенно  ранний  анализ,  т.  е.  анализ  детей
трех-шести  лет,  дает  очень  яркую  картину  о  том,  как  рано  начина¬
ется  эта  борьба  между  культурной  и  примитивными  частями  лич¬
ности.  Результаты,  которых  я  добилась  в  аналитической  работе  с
маленькими  детьми,  доказали,  что  уже  на  втором  году  жизни  мы
находим  Супер-Эго  в  действии.
 В  этом  возрасте  ребенок  уже  прошел  наиболее  важные  стадии
физического  развития;  он  уже  прошел  через  оральную  фиксацию,  в
которой  мы  должны  различать  орально-сосущую  и  орально-кусаю-
щую  фиксации.  Последняя  очень  тесно  связана  с  каннибалистичес-
кими  тенденциями.  То,  что  мы  довольно  часто  можем  видеть,  как
младенцы  кусают  материнскую  грудь,  является  одним  из  доказа¬
тельств  такой  фиксации.
 На  первом  году  также  имеет  место  большая  доля  анально-са-
дистических  тенденций.  Термин  «анально-садистический  эротизм»
используется  для  обозначения  удовольствия,  исходящего  от  аналь¬
ной  эрогенной  зоны  и  выделительной  функции,  вместе  с  удовольст¬
вием  от  своей  жестокости,  власти  или  собственности  и  т.  д.,  кото¬
 [261]

262 	Криминальные 	тенденции 	у 	нормальных 	детей
 рые,  как  оказалось,  тесно  связаны  с  анальными  удовольствиями.
Орально-садистические  и  анально-садистические  импульсы  играют
величайшую  роль  в  тенденциях,  которые  я  намереваюсь  рассмотреть
в  этой  статье.
 Как  я  только  что  упомянула,  уже  на  втором  году  жизни  мы
находим  Супер-Эго  в  действии,  конечно,  в  стадии  развития.  То,  что
вызывает  начало  его  работы,  —  это  наступление  эдипова  комплекса.
Психоанализ  показал,  что  эдипов  комплекс  играет  огромнейшую
роль  в  окончательном  развитии  личности  как  у  людей,  которые  ста¬
нут  нормальными,  так  и  у  тех,  кто  станет  невротиками.  Психоана¬
литическая  работа  показала,  что  все  формирование  характера  также
исходит  от  эдипова  развития,  что  все  оттенки  трудностей  характера,
от  легкой  невротичности  до  криминальности,  определяются  им.
В  этом  направлении  —  изучении  преступника  —  были  сделаны
только  первые  шаги,  но  эти  шаги  многообещающие1.
 Предмет  моей  настоящей  работы  —  показать,  что  мы  можем
видеть  криминальные  тенденции  в  действии  в  любом  ребенке,  и
сделать  несколько  предположений  насчет  того,  что  же  определяет,
будут  ли  эти  тенденции  отстаивать  свои  права  в  личности  или  нет.
 Сейчас  я  должна  вернуться  к  тому,  с  чего  начала.  Когда  уста¬
навливается  эдипов  комплекс,  что  согласно  результатам  моей
работы  происходит  в  конце  первого  или  начале  второго  года,  ранние
стадии,  которые  я  упоминала  —  орально-садистическая  и  аналь-
но-садистическая,  —  полностью  задействованы.  Они  становятся
связанными  с  эдиповыми  тенденциями  и  направлены  на  объекты,
вокруг  которых  разворачивается  эдипов  комплекс:  на  родителей.
Маленький  мальчик,  который  ненавидит  отца  как  соперника  в
любви  матери,  будет  делать  это  с  ненавистью,  агрессией  и  фанта¬
зиями,  идущими  от  орально-садистической  и  анальной-садистичес-
кой  фиксаций.  Фантазии  о  проникновении  в  спальню  родителей  и
убийстве  отца  не  исключаются  в  анализе  мальчика,  даже  в  случае
нормального  ребенка.  Мне  бы  хотелось  упомянуть  особый  случай
совершенно  нормального  и  во  всех  отношениях  удовлетворительно
 1  См.  работу:  Freud,  5.  Einige  Charaktertypen  aus  der  psychoanalytischen  Arbeit
(1916d)  //G.  W.  —  Bd.  10.  —  S.  365—391  {Некоторые  типы  характеров  из
психоаналитической  практики.  III:  Преступники  из  чувства  вины};  и  работу  Reik,  Т.
Geständniszwang  und  Strafbedürfnis.  —  Vienna:  Int.  Psychoanal.  Vlg.,  1925.

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 263
 развитого  четырехлетнего  мальчика  по  имени  Джеральд.  Данный
случай  весьма  показателен  во  многих  отношениях.  Джеральд  был
очень  живым  и,  как  казалось,  счастливым  мальчиком,  у  которого
никогда  не  замечали  никакой  тревоги,  и  на  анализ  его  привели  по
профилактическим  причинам.
 В  ходе  анализа  я  обнаружила,  что  ребенок  перенес  сильную
тревогу  и  до  сих  пор  находился  в  состоянии  стресса  от  этой  тревоги.
Далее  я  покажу,  как  ребенку  удавалось  столь  хорошо  скрывать  свои
страхи  и  трудности.  Как  мы  установили  во  время  анализа,  одним
из  объектов  его  тревоги  было  чудовище,  которое  только  наделя¬
лось  привычками  чудовища,  а  на  самом  деле  было  мужчиной.  Этим
чудовищем,  которое  сильно  шумело  в  соседней  комнате,  был  отец,
производивший  данные  шумы  в  смежной  с  комнатой  Джеральда
спальне.  Желание  мальчика  проникнуть  в  спальню,  ослепить  отца,
кастрировать  и  убить  его  вызывало  ужас  такой  же,  как  если  бы  там
было  чудовище.  Некоторые  преходящие  привычки  мальчика:  такие
как  движение  руками,  которые,  как  показал  анализ,  были  отталки¬
ванием  чудовища,  обусловливались  этой  тревогой.  У  Джеральда  был
маленький  тигр,  и  его  большая  любовь  к  этому  животному  отчасти
исходила  от  надежды  на  то,  что  тигр  защитит  его  от  чудовища.  Но
иногда  тигр  оказывался  не  только  защитником,  но  и  агрессором.
Джеральд  предлагал  отправить  его  в  соседнюю  комнату,  чтобы  реа¬
лизовать  свои  агрессивные  желания  по  отношению  к  отцу.  В  этом
случае  пенис  отца  также  должен  был  быть  откушен,  приготовлен  и
съеден.  Данное  желание  исходило  отчасти  от  оральной  фиксации
мальчика,  а  отчасти  от  его  выбора  средства  борьбы  с  врагом;  ребе¬
нок,  не  имеющий  иного  оружия,  в  примитивной  манере  использует
в  качестве  оружия  собственные  зубы.  Примитивная  часть  личности
в  данном  случае  была  представлена  тигром,  который,  как  я  устано¬
вила  позднее,  был  самим  Джеральдом,  но  той  его  частью,  которую
мальчик  не  хотел  бы  реализовывать.  Однако  у  Джеральда  также
были  фантазии  о  разрезании  отца  и  матери  на  кусочки,  эти  фан¬
тазии  были  связаны  с  анальными  действиями,  с  пачканием  отца  и
матери  своими  фекалиями.  Обед,  который  он  организовывал  после
подобных  фантазий,  был  обедом,  за  которым  он  и  его  мать  поедали
отца.  В  особенности  сложно  проиллюстрировать  то,  как  этот  добро¬
сердечный  ребенок,  каким  он  был,  страдал  от  подобных  фантазий,

264 	Криминальные 	тенденции 	у 	нормальных 	детей
 которые  решительно  осуждала  культивируемая  часть  его  личности.
Этот  мальчик  не  мог  проявить  достаточно  любви  и  доброты  к  отцу;
и  здесь  мы  видим  серьезную  причину  подавления  им  своей  любви
к  матери,  которая  каким-то  образом  давала  повод  для  возникно¬
вения  подобных  фантазий  и  которая,  оставаясь  связанной  с  отцом
усиленной  фиксацией,  могла  сформировать  основу  для  дальнейшей,
устойчивой  гомосексуальной  позиции.
 Кратко  опишу  аналогичный  случай  маленькой  девочки.  Со¬
перничество  за  отца,  желание  занять  место  матери  в  его  любви  в
этом  случае  также  привело  к  самым  разнообразным  садистическим
фантазиям.  Здесь  желание  разрушить  красоту  матери,  искалечить
ее  лицо  и  тело,  присвоить  себе  тело  матери  —  весьма  примитив¬
ная  фантазия  о  кусании  и  разрезании,  и  т.  д.  —  было  связано  с
сильным  чувством  вины,  которое  усилило  фиксацию  на  матери.
В  этом  возрасте  между  двумя  и  пятью  годами  мы  часто  видим,  что
девочки  чрезмерно  нежны  со  своими  матерями,  но  эта  нежность
отчасти  основывается  на  тревоге  и  чувстве  вины,  и  за  ней  следует
отворачивание  от  отца.  Таким  образом,  эта  непростая  психическая
ситуация  становится  более  сложной  от  того,  что,  защищая  себя  от
данных  осуждаемых  Супер-Эго  тенденций,  ребенок  обращается  к
своим  гомосексуальным  тенденциям,  усиливает  их  и  развивает  в  то,
что  мы  называем  «инвертированным»  эдиповым  комплексом.  Это
развитие  у  маленькой  девочки  проявляется  в  очень  сильной  фик¬
сации  на  матери,  а  у  маленького  мальчика  —  на  отце.  Еще  один
шаг,  и  мы  попадаем  в  стадию,  где  эта  связь  не  может  сохраняться,
и  ребенок  отдаляется  от  обоих  родителей.  Несомненно,  данный
факт  является  основой  антисоциальной  личности,  поскольку  отно¬
шения  с  отцом  и  матерью  детерминируют  все  отношения  дальней¬
шей  жизни.  Есть  и  другая,  играющая  фундаментальную  роль,  связь.
Это  отношения  с  братьями  и  сестрами;  любой  анализ  доказывает,
что  все  дети  испытывают  огромную  ревность  к  младшим,  равно  как
и  к  старшим,  сестрам  и  братьям.  Даже  совсем  маленький  ребенок,
который,  кажется,  ничего  не  знает  о  рождении,  имеет  очень  четкое
бессознательное  представление  о  том,  что  дети  вырастают  в  лоне
матери.  Огромная  ненависть  к  ребенку  в  лоне  матери  обусловлена
ревностью,  и  —  как  это  типично  для  фантазий  ребенка,  когда  его
мать  ждет  другого  ребенка  —  мы  обнаруживаем  желания  искале¬

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей 	265
 чить  материнское  лоно  и  изуродовать  находящегося  в  нем  ребенка,
покусав  и  порезав  его.
 Садистические  желания  направлены  также  и  против  новорож¬
денного  ребенка.  Кроме  того,  эти  садистические  желания  также
направлены  против  старших  братьев  и  сестер,  потому  что  ребенок
чувствует  себя  игнорируемым  по  сравнению  со  старшими  детьми,
даже  если  в  действительности  это  не  так.  Но  эти  чувства  ненависти
и  ревности  также  вызывают  в  ребенке  сильное  чувство  вины,  кото¬
рое  способно  навсегда  повлиять  на  его  отношения  с  братьями  и  сест¬
рами.  Например,  у  маленького  Джеральда  была  кукла,  за  которой
он  очень  нежно  ухаживал  и  часто  пеленал.  Она  представляла  его
маленького  брата,  которого,  согласно  его  строгому  Супер-Эго,  он
калечил  и  кастрировал,  пока  тот  находился  в  лоне  матери.
 Во  всех  этих  ситуациях  до  тех  пор,  пока  переживаемые  чувст¬
ва  негативны,  ребенок  реагирует  со  всей  силой  и  интенсивностью
ненависти,  характерной  для  ранних  садистических  стадий  разви¬
тия.  Но  поскольку  объекты,  которые  он  ненавидит,  одновременно
являются  объектами  его  любви,  возникающие  конфликты  вскоре
становятся  невыносимо  тяжелыми  для  слабого  Эго.  Единственный
выход  —  это  бегство  с  помощью  вытеснений,  при  этом  конфликт¬
ная  ситуация,  которая  в  таком  случае  никогда  не  осознается  полно¬
стью,  сохраняет  свою  активность  в  бессознательном.  Хотя  психо¬
логия  и  педагогика  всегда  сохраняли  веру  в  то,  что  ребенок  —  это
счастливое  существо  без  каких-либо  конфликтов,  и  предполагали,
что  страдания  взрослых  являются  результатом  груза  и  трудностей
реальности,  необходимо  заявить,  что  истинно  как  раз  обратное.  То,
что  мы  узнаем  о  ребенке  и  взрослом  благодаря  психоанализу,  пока¬
зывает,  что  все  страдания  будущей  жизни  по  большей  мере  явля¬
ются  повторениями  прежних  страданий  и  что  каждый  ребенок  в
первые  годы  своей  жизни  проходит  через  неизмеримые  страдания.
 Нельзя  отрицать,  что  факты  говорят  против  этих  утвержде¬
ний.  Даже  если  при  тщательном  наблюдении  можно  заметить  при¬
знаки  трудностей,  нам  кажется,  что  ребенок  преодолеет  их  более
или  менее  легко.  На  вопрос  о  том,  как  объяснить  различие  между
внешними  проявлениями  и  фактической  психической  ситуацией,  мы
ответим  позже,  когда  будем  рассматривать  различные  пути  и  сред¬
ства,  используемые  ребенком  для  преодоления  трудностей.

266
 Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 Я  должна  вернуться  к  тому  месту,  где  говорила  о  негативных
чувствах  ребенка.  Они  направлены  против  родителя  своего  пола,
а  также  против  братьев  и  сестер.  Но,  как  я  упоминала,  ситуация
осложняется  тем,  что  негативные  чувства  также  направляются
против  родителя  противоположного  пола  отчасти  вследствие  фруст¬
рации,  вызываемой  этим  родителем,  а  отчасти  от  того,  что  ребе¬
нок  в  своих  попытках  избежать  конфликта  отдаляется  от  объекта
своей  любви  и  сменяет  любовь  неприязнью.  Но  ситуация  еще  более
осложняется  тем,  что  любовные  тенденции  ребенка,  так  же  как  и
его  негативные  чувства,  окрашиваются  сексуальными  теориями  и
фантазиями,  типичными  для  прегенитальных  стадий.  Очень  мно¬
гое  в  инфантильных  сексуальных  теориях  было  раскрыто  при  ана¬
лизе  взрослых;  но  удивительное  разнообразие  сексуальных  теорий
открывается  аналитикам,  работающим  с  самими  детьми.  Скажу
всего  несколько  слов  о  том,  как  получают  этот  материал  от  ребенка.
Когда  мы  наблюдаем  за  игрой  ребенка  с  психоаналитической  точки
зрения  и  используем  при  этом  специальные  технические  средства
для  ослабления  его  торможений,  мы  можем  выявить  данные  фан¬
тазии  и  теории,  обнаружить  переживания,  которые  он  испытывал,
и  увидеть  в  действии  все  его  импульсы  и  способности  критически
реагировать.  Эта  техника  непростая,  она  требует  значительной
идентификации  с  фантазиями  ребенка  и  особой  позиции  по  отноше¬
нию  к  нему,  что,  однако,  чрезвычайно  продуктивно.  Данная  техника
ведет  в  глубины  бессознательного,  которые  неожиданны  даже  для
аналитика,  работающего  со  взрослыми.  Аналитик  медленно,  путем
интерпретации  ребенку  смысла  его  игры,  рисунков  и  поведения  в
целом  снимает  вытеснение  и  высвобождает  выраженные  игрой
фантазии.  Маленькие  куклы,  изображающие  мужчин,  женщин,
животных,  машины,  поезда  и  т.  д.  позволяют  ребенку  представить
различных  людей  —  мать,  отца,  братьев  и  сестер  —  и  с  их  помо¬
щью  изобразить  весь  свой  наиболее  вытесняемый  бессознательный
материал.  В  рамках  этой  статьи  невозможно  полно  и  детально  озна¬
комить  читателя  с  моей  техникой.  Ограничусь,  сказав  лишь,  что  я
получаю  этот  материал  в  столь  различно  изображаемых  сценах  и  в
таком  разнообразии,  что  ошибка  в  его  интерпретации  невозможна;
это  подтверждается  разрешающим  и  высвобождающим  эффектом
интерпретаций.  Очевидными  становятся  как  примитивная,  так

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 267
 и  осуждающе  реагирующая  тенденции.  Например,  если  ребенок  во
время  игры  изобразил,  что  маленький  человечек  в  драке  с  большим
смог  победить  его,  то  очень  часто  случается  так,  что  после  смерти
большой  кладется  в  повозку  и  отвозится  к  мяснику,  который  раз¬
резает  его  на  куски  и  варит.  Маленький  человечек  с  удовольствием
ест  мясо,  даже  приглашает  на  это  пиршество  леди,  которая  иногда
представляет  собой  мать.  Она  приняла  маленького  убийцу  вместо
убитого  отца.  Конечно,  ситуация  может  быть  и  несколько  иной.  На
переднем  плане  могла  бы  находиться  гомосексуальная  фиксация,  мы
также  могли  бы  видеть  сваренную  и  поедаемую  мать  и  двух  деля¬
щих  между  собой  еду  братьев.  Как  я  упоминала,  очевидным  стано¬
вится  бесчисленное  разнообразие  фантазий,  различающихся  даже
у  одного  и  того  же  ребенка  на  различных  стадиях  его  анализа.  Но
за  подобным  проявлением  примитивных  тенденций  обязательно
следует  тревога  и  изображение  сцен,  показывающих,  как  ребенок
сейчас  старается  поступать  хорошо  и  искупить  то,  что  он  сделал.
Иногда  он  старается  починить  тех  же  самых  человечков,  поезда  и
т.  п.,  которые  только  что  сломал.  Иногда  те  же  самые  реактивные
тенденции  выражаются  через  рисование,  строительство  и  т.  д.
 Хочу  пояснить  данную  точку  зрения.  Игры,  описанные  мною,
благодаря  которым  я  получаю  обсуждаемый  материал,  в  значи¬
тельной  степени  отличаются  от  игр,  в  которые  обычно  играют  дети.
Этот  факт  объясняется  следующим  образом:  аналитик  получает
материал  весьма  специфическим  путем.  Отношение,  которое  он
проявляет  к  детским  играм  и  ассоциациям,  совершенно  свободно
от  этической  и  моральной  критики,  что,  действительно,  является
одним  из  способов  установления  переноса  и  дальнейшего  прохож¬
дения  анализа.  Таким  образом,  ребенок  будет  показывать  аналитику
то,  что  он  никогда  бы  не  открыл  своей  матери  или  няне.  По  веским
причинам:  поскольку  они  были  бы  шокированы,  заметив  агрессию
и  антисоциальные  тенденции,  против  которых,  главным  образом,  и
направлено  воспитание.  Более  того,  именно  аналитическая  работа
снимает  вытеснение  и,  таким  образом,  вызывает  проявления  бессоз¬
нательного.  Это  достигается  медленно,  шаг  за  шагом,  и  некоторые
игры,  упомянутые  мною,  появлялись  не  в  самом  начале  анализа,  а  в
ходе  аналитической  работы.  Тем  не  менее,  необходимо  добавить,  что
игры  детей  даже  вне  анализа  весьма  поучительны  и  служат  доказа¬

268
 Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 тельством  многих  обсуждаемых  здесь  импульсов.  Но  чтобы  рас¬
шифровать  игры  детей,  требуется  специально  обученный  наблюда¬
тель,  знание  символики  и  психоаналитических  методов.
 Сексуальные  теории  являются  основой  для  ряда  наиболее  сади¬
стических  примитивных  фиксаций.  Из  работ  Фрейда  мы  знаем,
что  есть  некое  бессознательное  знание,  которое  ребенок,  очевидно,
приобретает  филогенетическим  путем.  К  нему  относится  знание  о
половых  отношениях  родителей,  рождении  детей  и  т.  п.,  но  это  зна¬
ние  имеет  довольно  смутный  и  беспорядочный  характер.  Согласно
орально-  и  анально-садистической  стадиям,  которые  проходит  сам
ребенок,  половые  отношения  понимаются  им  как  действия,  где  глав¬
ную  роль  играют  поедание,  приготовление  пищи,  обмен  фекалиями
и  садистические  акты  любого  вида  (избиение,  отрезание  и  т.  д.).
Хочу  подчеркнуть,  как  важна  связь  между  этими  фантазиями  и
сексуальностью  в  будущей  жизни.  Все  эти  фантазии  позднее,  оче¬
видно,  исчезнут,  но  их  бессознательное  влияние  затем  можно  будет
обнаружить  в  явлениях  фригидности,  импотенции  и  других  сек¬
суальных  расстройствах.  В  анализе  маленького  ребенка  эту  связь
можно  увидеть  совершенно  отчетливо.  Маленький  мальчик,  демон¬
стрировавший  свои  желания  о  матери  и  проявлявший  в  этом  отноше¬
нии  большее  количество  садистических  фантазий,  пытается  убежать
от  них,  выбирая  вместо  материнского  объекта  имаго  отца,  а  затем,
когда  его  орально-садистические  тенденции  оказываются  связан¬
ными  и  с  этим  объектом  любви,  отдаляется  и  от  него.  Здесь  мы
обнаруживаем  базис  всех  перверсий,  которые,  как  открыл  Фрейд,
берут  начало  в  раннем  развитии  ребенка.  Фантазии  о  том,  как  отец
или  сам  ребенок  потрошит  мать,  бьет,  царапает  ее,  разрезает  на
кусочки,  —  вот  несколько  примеров  детского  понимания  половых
отношений.  Я  сделаю  ссылку  на  то,  что  подобные  фантазии  в  реаль¬
ности  осуществляются  преступниками,  упомяну  лишь  случай  Джека
Потрошителя.  В  гомосексуальном  отношении  эти  фантазии  заме¬
няются  кастрацией  отца,  отрезанием  или  откусыванием  его  пениса
и  совершением  всевозможных  актов  насилия.  Процесс  рождения
очень  часто  связывается  с  разрезанием  тела  и  извлечением  мла¬
денцев  из  различных  частей  тела.  Это  лишь  несколько  примеров  из
многообразия  сексуальных  фантазий,  которые  можно  обнаружить  у
каждого  нормального  ребенка  —  данную  мысль  я  хочу  подчеркнуть

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей 	269
 особо.  Я  могу  утверждать  это,  поскольку  мне  довелось  с  профилак¬
тической  точки  зрения  проводить  анализ  нескольких  нормальных
детей.  Данный  отталкивающий  аспект  фантазийной  жизни  совер¬
шенно  изменяется,  когда  мы  приближаемся  к  глубинам  детской
психики.  Ребенком  целиком  управляют  его  импульсы,  которые,  тем
не  менее,  как  мы  видим,  являются  основой  всех  привлекательных  и
социально  значимых  тенденций.  Я  должна  сказать,  что  достаточно
глубокое  впечатление  производит  наблюдение  за  тем,  как  даже
совсем  маленький  ребенок  борется  со  своими  антисоциальными
тенденциями.  Мгновение  спустя  после  наблюдаемых  садистических
импульсов  мы  встречаемся  с  демонстрацией  величайшей  способно¬
сти  к  любви  и  желания  пожертвовать  всем,  чтобы  быть  любимым.
Мы  не  можем  применять  к  этим  импульсам  какие-либо  этические
нормы;  мы  должны  принять  их  существование  как  должное,  без
всякой  критики  и  помочь  ребенку  разобраться  с  ними;  посредст¬
вом  чего  мы  одновременно  уменьшаем  его  страдания,  укрепляем  его
способности  и  психическое  равновесие,  а  в  конечном  итоге  совер¬
шаем  работу  исключительной  социальной  важности.  При  анализе
огромное  впечатление  производит  наблюдение  того,  как  могут
быть  использованы  для  сублимации  эти  деструктивные  тенден¬
ции  —  как  могут  быть  высвобождены,  когда  мы  разрушаем  фик¬
сации,  фантазии  для  художественной  и  конструктивной  деятель¬
ности.  В  анализе  это  делается  с  помощью  простых  аналитических
мероприятий,  а  не  с  помощью  советов  и  подбадриваний  ребенка.  По
моему  опыту,  последний  способ,  который  является  педагогическим,
не  может  соединяться  в  личности  психоаналитика  с  его  аналитичес¬
кой  работой,  однако  анализ  готовит  почву  для  весьма  продуктивной
педагогической  деятельности.
 В  сообщении,  сделанном  мною  несколько  лет  назад  на  заседа¬
нии  Берлинского  аналитического  общества,  я  указала  на  аналогию
между  некоторыми  совершенными  недавно  ужасными  преступле¬
ниями  и  соответствующими  фантазиями,  которые  я  обнаружила  в
анализе  некоторых  маленьких  детей.  Среди  преступлений  был  один
случай,  который  фактически  представлял  собой  комбинацию  пер¬
версии  и  преступления.  Данный  преступник,  действуя  очень  умело,
так  что  его  долго  не  могли  поймать,  смог  осуществить  описываемые
ниже  действия  в  отношении  большого  количества  людей.  Преступ¬

270 	Криминальные 	тенденции 	у 	нормальных 	детей
 ник  по  фамилии  Харманн,  о  котором  идет  речь,  вступал  в  интимные
отношения  с  молодыми  мужчинами,  которых  сначала  использовал
для  реализации  своих  гомосексуальных  наклонностей  и  которым
затем  отрезал  головы,  сжигал  или  каким-то  иным  способом  удалял
другие  части  тела,  а  после  этого  даже  продавал  их  одежду.  Другой
ужасный  случай  был  связан  с  человеком,  который  убивал  различных
людей  и  использовал  части  их  тел  для  приготовления  колбасы.  Ана¬
логичные  фантазии  у  детей,  упомянутые  мною  ранее,  во  всех  деталях
повторяли  особенности  совершенных  преступлений.  Например,  у
мальчика  4—5  лет  лица,  над  которыми  он  совершал  свои  действия,
были  его  отцом  и  братом,  к  которым  он  имел  очень  сильную  сексу¬
альную  привязанность.  Выразив  желаемую  взаимную  мастурбацию
и  иные  действия,  он  отрезал  маленькой  куколке  голову,  продал  тело
воображаемому  мяснику,  который  должен  был  продать  его  в  каче¬
стве  пищи.  Для  себя  он  оставил  голову,  которую  хотел  съесть  сам,
считая,  что  это  самая  вкусная  порция.  Кроме  того,  он  присвоил  себе
вещи  жертвы.
 Подробнее  расскажу  о  другом  особом  случае,  поскольку  считаю,
что  большую  ясность  в  данную  проблему  внесет  описание  деталей
одного  случая,  нежели  перечисление  большого  количества  примеров.
Маленький  мальчик,  Петер,  когда  пришел  ко  мне  на  анализ,  был
очень  заторможенным,  крайне  запуганным  ребенком,  трудно  под¬
дающимся  обучению  и  совершенно  неспособным  к  игре;  он  ничего  не
умел  делать  со  своими  игрушками,  только  ломал  их.  Его  торможение
в  игре,  так  же  как  его  тревога,  были  тесно  связаны  с  орально-садис-
тическими  и  анально-садистическими  фиксациями.  Поскольку  фан¬
тазии  фактически  являются  движущей  силой  игры,  он  не  мог  играть,
потому  что  вынужден  был  вытеснять  свои  жестокие  фантазии.  Опа¬
саясь  своих  бессознательных  желаний,  он  всегда  находился  в  ожи¬
дании,  что  нечто  подобное  будет  сделано  с  ним  самим.  Садистичес¬
кие  влечения,  связанные  с  его  желанием  по  отношению  к  матери,
привели  к  отдалению  от  нее  и  стали  причиной  довольно  плохих
отношений  с  ней.  Его  либидо  было  направлено  на  отца,  но,  так  как
мальчик  его  также  очень  сильно  боялся,  единственными  реальными
отношениями,  которые  он  мог  поддерживать,  были  его  отношения  с
маленьким  братом.  В  сущности,  эти  отношения  также  были  весьма
амбивалентными.  То,  что  данный  ребенок  всегда  ожидал  наказания,

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 271
 лучше  всего  может  быть  продемонстрировано  следующим  приме¬
ром:  однажды  он  играл,  представляя  себя  и  своего  младшего  брата
двумя  маленькими  куклами,  будто  они  ожидают  наказания  за  то,  что
не  слушались  своей  матери;  она  приходит,  видит,  что  они  испачка¬
лись,  наказывает  их  и  уходит.  Дети  снова  повторяют  свои  действия  с
пачканьем,  их  снова  наказывают  и  т.  д.  В  конце  концов  страх  перед
наказанием  становится  настолько  сильным,  что  дети  решают  убить
мать,  и  Петер  казнит  маленькую  куклу.  Затем  они  разрезают  и  съе¬
дают  тело.  Но  на  помощь  матери  приходит  отец,  и  его  тоже  очень
жестоко  убивают,  также  разрезают  и  съедают.  Кажется,  что  теперь
дети  счастливы.  Они  могут  делать  все,  что  захотят.  Однако  через
некоторое  время  вновь  возникает  тревога,  оказывается,  что  убитые
родители  ожили  и  возвращаются.  С  появлением  тревоги  маленький
мальчик  спрятал  обе  куклы  под  диван  так,  чтобы  родители  не  смогли
найти  их,  а  затем  произошло  то,  что  мальчик  назвал  «воспитанием».
Отец  и  мать  нашли  обе  куклы,  отец  отрезал  голову  Петеру,  а  мать  —
брату,  затем  родители  также  сварили  и  съели  детей.
 Весьма  характерно  то,  и  я  хочу  это  подчеркнуть,  что  после
непродолжительного  времени  плохие  поступки  вновь  повторяются,
что  может  происходить  даже  в  различных  сценах;  снова  проявля¬
ется  агрессия  против  родителей,  и  детей  снова  и  снова  наказывают.
Механизм,  который  проявляется  в  этом  цикле,  мы  обсудим  позднее.
 Всего  несколько  слов  относительно  результатов  этого  случая.
Несмотря  на  то,  что  ребенок  в  то  время,  когда  происходил  анализ,
пережил  некоторые  неприятные  события:  развод  родителей  и  их
новое  вступление  в  брак  при  стесненных  обстоятельствах,  за  время
анализа  его  невроз  был  полностью  разрешен.  Мальчик  расстался  со
своей  тревогой  и  торможением  в  игре,  стал  счастливым,  социально
хорошо  адаптированным  и  примерным  в  обучении  ребенком.
 Возможно,  возникнет  вопрос,  почему,  если  заглавие  моей  ста¬
тьи  обещает  рассказ  о  нормальных  детях,  я  так  детально  описы¬
ваю  случай  ребенка  с  явным  неврозом  навязчивости?  Как  я  уже
несколько  раз  упоминала,  подобный  материал  встречается  также  и
у  нормальных  детей.  Невротик  лишь  яснее  демонстрирует  то,  что
с  меньшей  интенсивностью  проявляется  у  нормальных  детей.  Это
очень  важный  фактор  в  объяснении  того,  как  одни  и  те  же  физичес¬
кие  основы  могут  приводить  к  различным  последствиям.  В  случае

272 	Криминальные 	тенденции 	у 	нормальных 	детей
 маленького  Петера  интенсивность  орально-садистической  и  аналь-
но-садистической  фиксаций  была  настолько  сильна,  что  доминиро¬
вала  во  всем  его  развитии.  Ряд  других  событий  в  жизни  мальчика
также  детерминировал  возникновение  у  него  невроза  навязчивости.
Разительная  перемена  произошла  с  ребенком  в  возрасте  двух  лет.
Родители  заметили  эту  перемену,  но  не  могли  ее  объяснить.  В  то
время  у  ребенка  возобновилась  привычка  пачкаться,  он  перестал
играть,  начал  ломать  игрушки  и  стал  трудно  управляемым.
 Анализ  раскрыл,  что  в  то  лето,  когда  произошла  перемена,
мальчик  делил  спальню  со  своими  родителями  и  наблюдал  их  сно¬
шения.  Половые  отношения  родителей  произвели  на  мальчика  впе¬
чатление  орального  садистического  акта,  что  усилило  его  фиксации.
К  тому  времени  он  уже  в  некоторой  степени  достиг  генитальной
стадии,  но  после  данного  впечатления  регрессировал  на  прегени-
тальные  стадии.  Таким  образом,  эти  стадии  доминировали  во  всем
его  сексуальном  развитии.  Рождение  младшего  брата  шесть  месяцев
спустя  еще  более  усилило  его  конфликты,  а  заодно  и  невроз.  Но  есть
еще  один  фактор,  который  играет  важнейшую  роль  в  развитии  нев¬
роза  навязчивости  в  целом  и  в  данном  случае  в  частности.  Это  чув¬
ство  вины,  вызываемое  Супер-Эго.  Уже  в  таком  раннем  возрасте
в  Петере  действовало  Супер-Эго,  не  менее  садистическое,  чем  его
собственные  наклонности.  Интенсивность  такой  борьбы,  невыноси¬
мая  для  слабого  Эго,  привела  к  очень  сильному  вытеснению.  Важен
еще  один  фактор:  есть  дети,  которые  могут  вынести  лишь  незна¬
чительную  тревогу  и  чувство  вины.  Данный  ребенок  мог  вынести
очень  мало.  Борьба  между  садистическими  импульсами  мальчика
и  его  садистическим  Супер-Эго,  пугающая  его  одними  и  теми  же
наказаниями,  были  ужасной  для  него  обузой.  В  бессознательном
действует  библейская  заповедь  «око  за  око»,  что  объясняет  то,
каким  образом  мы  обнаруживаем  в  детях  подобные  фантастиче¬
ские  идеи  о  том,  что  родители  могли  бы  сделать  с  ними:  убить  их,
сварить,  кастрировать  и  т.  п.
 Как  мы  знаем,  родители  являются  источником  Супер-Эго,
поскольку  их  наставления,  запреты  и  т.  п.  впитываются  ребенком.
Но  это  Супер-Эго  не  идентично  родителям;  отчасти  оно  форми¬
руется  согласно  садистическим  фантазиям  самого  ребенка.  Однако
подобные  сильные  вытеснения  лишь  стабилизируют  борьбу,  не  при¬

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 273
 водя  ее  к  завершению.  Более  того,  закрывая  выход  фантазии,  вытес¬
нение  делает  невозможным  для  ребенка  отражать  эти  фантазии  в
игре  и  как-то  иначе  использовать  их  для  сублимации,  так  что  вся
тяжесть  этих  фиксаций  остается  в  нескончаемом  цикле.  Цикл  сохра¬
няется,  потому  что  вытеснение,  как  я  упоминала,  не  завершает  дан¬
ный  процесс.  Чувство  вины,  также  вытесняемое,  не  менее  тяжело;
таким  образом,  ребенок  снова  и  снова  повторяет  ряд  действий,  выра¬
жающий  как  его  страсти,  так  и  его  желание  быть  наказанным.  Это
желание  наказания,  являющееся  определяющим  фактором,  когда
ребенок  постоянно  повторяет  действия  непослушания,  находит  ана¬
логию  в  повторяющихся  злодеяниях  преступника,  о  чем  я  расскажу
в  своей  статье  позже.  Напомню  вам,  что  маленький  Петер  делал  в
своей  игре,  где  он  представлял  себя  и  своего  младшего  брата  кук¬
лами:  они  не  слушались,  и  были  наказаны,  они  убили  своих  родите¬
лей,  а  родители  убили  их,  а  затем  все  началось  с  самого  начала.  Здесь
мы  наблюдаем  принудительное  повторение,  по  разным  причинам
появляющееся,  но  испытывающее  очень  сильное  влияние  со  стороны
требующего  наказания  чувства  вины.  Тут  мы  уже  можем  видеть
некоторые  различия  между  нормальным  и  невротичным  ребенком:
интенсивность  фиксации,  способ  и  время,  при  которых  эти  фикса¬
ции  стали  связанными  с  переживаниями,  степень  суровости  и  весь
характер  развития  Супер-Эго,  что  опять  же  зависит  от  внутренних
и  внешних  причин;  и  кроме  того,  детская  способность  выносить  тре¬
вогу  и  конфликт  —  вот  наиболее  важные  факторы,  определяющие
как  нормальное,  так  и  невротичное  развитие.
 Нормальный  ребенок,  как  и  анормальный,  прибегает  к  вытесне¬
нию,  чтобы  разрешить  свои  конфликты,  но  поскольку  у  нормального
ребенка  они  менее  интенсивны,  у  него  весь  цикл  не  будет  таким  жест¬
ким.  Существуют  также  и  другие  механизмы,  которые  использу¬
ются  как  нормальным,  так  и  невротичным  ребенком,  и  снова  только
степень  будет  определять  исход:  одним  из  которых  является  уход  от
реальности.  Ребенок  возмущается  неудовлетворяющей  реально¬
стью  гораздо  сильнее,  чем  это  внешне  проявляется,  он  старается
приспособить  реальность  к  своим  фантазиям,  а  не  свои  фантазии  к
реальности.  Вот  и  ответ  на  вопрос  о  том,  как  получается,  что  ребе¬
нок  внешне  не  проявляет  свои  внутренние  страдания.  Мы  видим,  что
ребенок  очень  часто  быстро  успокаивается  после  того,  как  горько

274
 Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 плакал,  мы  видим,  что  иногда  он  получает  удовольствие  от  самых
незначительных  пустяков,  и  делаем  вывод,  что  он  счастлив.  Он
поступает  так,  потому  что  у  него  есть  убежище,  в  большей  или  мень¬
шей  степени  отрицаемое  взрослым:  это  уход  от  реальности.  Те,  кому
знакома  игровая  жизнь  детей,  знают,  что  она  целиком  связана  с  их
импульсивной  жизнью  и  желаниями,  она  изображает  и  удовлетво¬
ряет  желания  детей  через  их  фантазии.  Из  реальности,  к  которой  он
более  или  менее  приспособлен,  ребенок  берет  только  самое  необходи¬
мое.  Поэтому  мы  видим,  что  количество  трудностей  возрастает  в  те
периоды  жизни  ребенка,  когда  более  настойчивыми  становятся  тре¬
бования  реальности,  например,  когда  начинается  обучение  в  школе.
 Я  уже  говорила,  что  данный  механизм,  уход  от  реальности,
действует  во  всех  типах  развития,  но  разница,  главным  образом,
состоит  в  степени  его  проявления.  Там,  где  кроме  особых  факторов
действуют  факторы,  обозначенные  мною  как  факторы,  определяю¬
щие  развитие  невроза  навязчивости,  мы  видим,  что  этот  уход  от
реальности  развит  в  преобладающей  степени,  что  готовит  основу  для
возникновения  психоза.  Иногда  мы  можем  различить  эти  факторы
у  ребенка,  который  на  первый  взгляд  производит  впечатление  нор¬
мального,  часто  демонстрируя  при  этом  лишь  весьма  интенсивную
фантазийную  жизнь  и  способность  к  игре.  Механизм  ухода  от  реаль¬
ности  и  впадания  в  фантазию  связан  с  другой  достаточно  обычной
формой  реакции  ребенка:  а  именно  с  его  способностью  постоянно
приспосабливаться  к  фрустрации  своих  желаний,  вновь  посредст¬
вом  игры  и  фантазии  доказывая  себе,  что  сейчас  все  хорошо  и  потом
тоже  все  будет  хорошо.  Эта  позиция  детей  способна  произвести  на
взрослых  впечатление,  что  ребенок  гораздо  счастливее,  чем  есть  на
самом  деле.
 Вернемся  к  маленькому  Джеральду.  Его  счастливость  и  живость
были  придуманы  им  отчасти  для  того,  чтобы  скрыть  от  себя  и  дру¬
гих  свою  тревогу  и  несчастность.  Изменение  в  значительной  степени
произошло  благодаря  анализу,  который  помог  мальчику  избавиться
от  тревоги  и  заменить  искусственную  удовлетворенность  гораздо
более  обоснованной,  естественной.  В  этом  отношении  обретается
величайшая  возможность  для  проведения  анализа  нормальных  детей.
Не  существует  ребенка  без  трудностей,  страхов  и  чувства  вины,  и
даже  если  они  кажутся  незначительными,  они  вызывают  гораздо

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей 	275
 больше  страданий,  чем  можно  предположить,  а,  кроме  того,  они
являются  ранним  индикатором  более  серьезных  нарушений  в  даль¬
нейшей  жизни.
 В  случае  Петера  я  упоминала,  что  чувство  вины  играло  боль¬
шую  роль  принудительно  повторять  запрещенные  действия  снова  и
снова,  хотя  со  временем  эти  действия  приобретали  совершенно  иной
характер.  Можно  считать  за  правило,  что  в  каждом  так  называе¬
мом  «непослушном»  ребенке  также  действует  желание  быть  нака¬
занным.  Я  бы  хотела  процитировать  Ницше  и  то,  что  он  называл
«бледным  преступником»  он  много  знал  о  преступнике,  которым
двигало  его  чувство  вины.  Здесь  мы  подходим  к  самой  сложной
части  моей  работы:  проблеме  того,  какое  развитие  должны  пройти
эти  фиксации,  чтобы  сформировать  преступника.  На  этот  вопрос
трудно  ответить,  поскольку  психоанализ  еще  мало  занимался  данной
проблемой.  К  сожалению,  у  меня  немного  опыта,  к  которому  я  могу
обратиться  в  этой  очень  интересной  и  важной  области  исследования.
Однако  случаи  некоторых  пациентов,  напоминающих  преступный
тип  личности,  подсказали  мне  идею  о  том,  как  происходит  это  разви¬
тие.  Приведу  один  случай,  который  кажется  мне  весьма  поучитель¬
ным.  Двенадцатилетний  мальчик,  которого  должны  были  отправить
в  исправительное  учреждение,  был  приведен  ко  мне  на  анализ.  Его
проступки  заключались  во  взламывании  школьных  шкафов,  в  склон¬
ности  к  воровству  в  целом,  но  преимущественно  состояли  в  поломке
вещей  и  сексуальных  нападениях  на  маленьких  девочек.  У  него  ни  с
кем  не  было  никаких  отношений,  кроме  деструктивных;  у  его  друга,
в  общем,  была  такая  же  цель.  У  него  не  было  особых  интересов,  и,
казалось,  он  даже  был  равнодушен  к  наказаниям  или  поощрениям.
Интеллект  этого  ребенка  был  намного  ниже  нормального,  но  это  не
было  препятствием  для  анализа,  который  проходил  довольно  хорошо
и,  казалось,  предвещал  хорошие  результаты.  Несколько  недель
спустя  мне  сказали,  что  ребенок  начал  меняться  к  лучшему.  К  сожа¬
лению,  по  личным  причинам,  я  должна  была  сделать  долгий  пере¬
рыв,  когда  ребенок  уже  в  течение  двух  месяцев  находился  в  анализе.
На  протяжении  этих  двух  месяцев  ребенок  должен  был  приходить
 1  [См.:  Ницше,  Ф.  Так  говорил  Заратустра  //  Ницше,  Ф.  Сочинения  в  2  т.  —
Т.  2  /  Пер.  с  нем.  —  М.:  Мысль,  1990.  —  С.  27.]

276
 Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 на  анализ  три  раза  в  неделю,  но  я  видела  его  только  четырнадцать
раз,  поскольку  приемная  мать  мальчика  делала  все  возможное,
чтобы  не  пускать  его  ко  мне.  Во  время  этого  часто  прерываемого  ана¬
лиза  ребенок,  тем  не  менее,  не  совершил  никаких  противоправных
поступков,  однако  возобновил  их  вновь  во  время  перерыва,  после
чего  был  немедленно  отправлен  в  исправительное  заведение,  и  все
мои  попытки  после  возвращения  возобновить  его  анализ  потерпели
крушение.  Исходя  из  всей  его  ситуации,  нет  сомнений,  что  в  даль¬
нейшем  он  вступил  на  путь  криминальной  карьеры.
 Сейчас  я  дам  краткий  обзор  причин  его  развития,  насколько  я
смогла  собрать  их  из  анализа.  Ребенок  рос  в  самых  неблагоприятных
условиях.  В  очень  раннем  возрасте  старшая  сестра  принуждала  его  и
младшего  брата  к  сексуальным  актам.  Его  отец  умер  во  время  войны;
мать  заболела;  семьей  управляла  сестра;  все  в  доме  находилось  в
плачевном  состоянии.  Когда  мать  умерла,  он  поменял  несколько
приемных  матерей  и  становился  все  хуже.  Главным  в  его  развитии
были  страх  и  ненависть  к  сестре.  Он  ненавидел  свою  сестру,  которая
в  связи  с  этими  сексуальными  отношениями  была  для  него  основой
зла,  а  также  и  потому  что  она  плохо  обращалась  с  ним  и  была  недоб¬
ра  с  умирающей  матерью  и  т.  д.  Однако,  с  другой  стороны,  доми¬
нирующая  фиксация  мальчика  была  связана  с  сестрой,  но,  очевидно,
основывалась  лишь  на  ненависти  и  тревоге.  Но  все-таки  для  его
поступков  существовали  более  глубокие  причины.  На  протяжении
своего  детства  этот  мальчик  делил  спальню  со  своими  родителями,  и
их  половые  отношения  произвели  на  него  садистические  впечатления.
Как  я  указывала  ранее,  данное  переживание  усилило  его  собствен¬
ный  садизм.  Желание  мальчика  иметь  половые  отношения  и  со  своим
отцом,  и  со  своей  матерью  пребывало  под  властью  его  садистических
фиксаций  и  было  связано  с  огромной  тревогой.  Насилие  сестры  при
этих  обстоятельствах  попеременно  занимало  в  его  бессознательном
место  и  насильственного  отца,  и  матери.  В  обоих  случаях  это  была
кастрация  и  наказание,  которое  он  должен  был  ожидать,  и  вновь
наказание  соответствовало  его  весьма  садистическому  примитив¬
ному  Супер-Эго.  Было  ясно,  что  на  маленьких  девочках  он  повторял
атаки,  от  которых  страдал  сам,  изменив  при  этом  ситуацию  настолько,
что  теперь  агрессором  был  он.  Взламывание  шкафов  и  извлечение  из
них  вещей,  как  и  другие  его  деструктивные  тенденции,  имели  те  же

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 277
 самые  бессознательные  причины  и  символическое  значение  сексу¬
альных  нападений.  Этот  мальчик,  чувствуя  себя  униженным  и  каст¬
рированным,  должен  был  изменить  ситуацию,  доказав  себе,  что  он
сам  мог  бы  быть  агрессором.  Единственным  важным  мотивом  этих
деструктивных  тенденций,  помимо  отреагирования  на  других  объек¬
тах  ненависти  к  своей  сестре,  было  желание  вновь  и  вновь  доказать
себе,  что  он  все-таки  мужчина.
 Однако  не  меньшее  переживание  чувства  вины  заставляло  его
снова  и  снова  повторять  действия,  которые  должны  быть  наказаны
жестоким  отцом  или  матерью  или  даже  обоими  родителями.  Его
внешнее  равнодушие  к  наказанию  и  внешнее  отсутствие  страха  были
совершенно  обманчивы.  Страх  и  переживание  чувства  вины  просто
переполняли  мальчика.  Возникает  вопрос,  чем  же  его  развитие  отли¬
чалось  от  развития  невротичного  ребенка,  описанного  мною  ранее?
Могу  лишь  выдвинуть  некоторые  предположения.  Возможно,  что
вследствие  переживаний,  связанных  с  сестрой,  его  очень  примитив¬
ное  и  жестокое  Супер-Эго  осталось  фиксированным,  с  одной  сто¬
роны,  на  стадии  развития,  достигнутой  к  тому  времени;  с  другой  сто¬
роны,  на  стадии,  связывающей  его  с  этим  переживанием  и  постоянно
возвращающей  его  к  нему.  Таким  образом,  неизбежно,  что  этого
ребенка  тревога  переполняла  больше,  чем  маленького  Петера.  Свя¬
занное  с  этим  еще  более  сильное  вытеснение  закрывало  все  выходы
для  фантазии  и  сублимации,  так  что  у  мальчика  не  было  иного  пути,
кроме  как  постоянно  через  одни  и  те  же  действия  повторять  свои
желание  и  страх.  По  сравнению  с  невротичным  ребенком,  у  него
фактически  было  переживание  сокрушающего  Супер-Эго,  которое
у  другого  ребенка  развивалось  лишь  по  внутренним  причинам.  Так
было  и  с  его  ненавистью,  которая  вследствие  реального  опыта  маль¬
чика  нашла  выражение  в  его  деструктивных  действиях.
 Я  указывала,  что  в  этом  случае,  как,  впрочем,  и  в  других  слу¬
чаях  подобного  характера,  очень  сильное  и  раннее  вытеснение,
закрывающее  выход  фантазии,  лишило  ребенка  возможности  про¬
работать  свои  фиксации  иными  путями  и  средствами,  т.  е.  посред¬
ством  их  сублимации.  Мы  знаем,  что  в  сублимациях  самого  разного
рода  агрессивные  и  садистические  фиксации  также  играют  роль.
Хочу  указать  лишь  на  одно  средство,  с  помощью  которого,  как  раз
физически,  может  быть  проработано  большое  количество  агрессии

278
 Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей
 и  садизма,  —  это  спорт.  С  его  помощью  атаки  на  ненавидимый  объ¬
ект  могут  быть  совершены  социально  приемлемым  способом;  в  то  же
время  спорт  служит  сверхкомпенсацией  тревоги,  поскольку  он  дает
индивиду  подтверждение  того,  что  он  не  уступит  агрессору.
 В  случае  маленького  преступника  было  очень  интересно  наблю¬
дать,  как  с  помощью  анализа  вытеснение  было  ослаблено,  а  на  его
месте  появилась  сублимация.  Мальчик,  у  которого  не  было  иного
интереса,  кроме  деструктивного  желания  ломать  и  портить  вещи,
проявил  совершенно  новый  интерес  к  конструированию  лифтов  и
слесарной  работе  всех  видов.  Можно  было  бы  предположить,  что
данный  факт  является  доказательством  хорошего  пути  сублимации
его  агрессивных  тенденций  и  что,  таким  образом,  анализ  смог  бы
превратить  его  в  хорошего  слесаря,  а  не  преступника,  кем  он,  скорее
всего,  стал.
 Мне  кажется,  что  главная  причина  отклонения  в  развитии
этого  ребенка  от  развития  невротичного  ребенка  лежит  в  большей
тревоге,  вызванной  травмирующим  опытом  с  его  сестрой.  Я  вижу
иное  направление  влияния  этой  большей  тревоги.  Больший  страх
вызвал  большее  вытеснение  на  стадии,  где  путь  к  сублимации  еще
не  был  открыт,  так  что  у  мальчика  не  оставалось  иного  выхода  или
возможности  освободиться.  Кроме  того,  больший  страх  усилил
жестокость  Супер-Эго  и  фиксировал  его  на  этом.
 Я  хотела  бы  предположить  существование  еще  одного  эффекта
этой  большей  тревоги,  но  для  его  объяснения  я  должна  сделать
краткое  отступление.  Когда  я  упоминала  различные  возможности
развития,  имеющего  одну  и  ту  же  основу,  я  привела  пример  нор¬
мального  индивида,  невротика  с  навязчивостью,  психотика  и  попы¬
талась  приблизиться  к  преступнику.  Я  не  говорила  о  первертах.
 Мы  знаем,  что  Фрейд  называл  невроз  негативом  перверсий.
Важное  дополнение  к  психологии  перверсий  сделал  Закс,  который
пришел  к  выводу,  что  перверт,  вследствие  отсутствия  совести,  не
просто  позволяет  себе  то,  что  невротик  вытесняет  согласно  своим
торможениям.  Закс  обнаружил,  что  совесть  перверта  не  менее
строга,  просто  она  действует  иначе.  Она  позволяет  сохраняться
только  одной  части  запретных  тенденций  для  того,  чтобы  убежать
от  других  тенденций,  которые  Супер-Эго  кажутся  еще  более  неже¬
лательными.  Она  отбрасывает  желания,  принадлежащие  эдипову

Криминальные  тенденции  у  нормальных  детей 	279
 комплексу;  и  наблюдаемое  отсутствие  торможения  у  перверта  —
лишь  влияние  Супер-Эго,  не  менее  строгого,  но  действующего
иначе.
 Несколько  лет  назад  в  работе,  упомянутой  в  начале  моей  ста¬
тьи,  в  которой  я  детально  описала  аналогию  между  криминальными
действиями  и  детскими  фантазиями,  я  пришла  к  аналогичному
заключению  относительно  преступника.
 В  случае  ребенка,  описанного  мною,  и  в  других,  не  столь  ярких,
но  все-таки  поучительных,  я  обнаружила,  что  криминальную  склон¬
ность  обусловливает  не  менее  строгое  Супер-Эго,  а  Супер-Эго,
действующее  по-другому.  Именно  тревога  и  переживание  чувства
вины  ведут  преступника  к  преступлениям.  Совершая  их,  он  отчасти
также  пытается  убежать  от  своей  эдиповой  ситуации.  В  случае
моего  маленького  преступника  взламывание  шкафов  и  нападения
на  маленьких  девочек  замещали  атаки  на  мать.
 Естественно,  эти  взгляды  требуют  дальнейшего  изучения  и
разработок.  По  моему  мнению,  все  указывает  на  то,  что  главным
фактором  окажется  не  отсутствие  Супер-Эго,  а  его  иное  разви¬
тие  —  возможно,  фиксация  Супер-Эго  на  очень  ранней  стадии.
 Если  эти  предположения  справедливы,  то  нам  открываются
великие  практические  перспективы.  Если  не  дефицит  Супер-Эго
и  совести,  а  их  иное  развитие  вызывает  криминальное  развитие,
анализ  должен  уметь  преобразовывать  последнее  так  же,  как  он
устраняет  неврозы.  Так  же,  как  в  случае  с  перверсиями  и  психо¬
зами,  вероятно,  нельзя  найти  способы  подходов  к  взрослым  пре¬
ступникам.  Но,  что  касается  анализа  в  детстве,  здесь  позиция  иная.
Ребенку  не  нужны  особые  мотивы  для  анализа:  установление  пере¬
носа  и  проведение  анализа  —  вопросы  технических  мероприятий.
Я  не  верю  в  существование  ребенка,  с  которым  невозможно  было
бы  достичь  переноса  или  у  которого  нельзя  было  бы  выявить  спо¬
собность  любить.  В  случае  моего  маленького  преступника,  на  пер¬
вый  взгляд,  создавалось  впечатление,  что  мальчик  абсолютно  лишен
какой-либо  способности  любить,  однако  анализ  доказал,  что  это
не  так.  У  ребенка  был  хороший  перенос  на  меня,  достаточно  хоро¬
ший,  чтобы  сделать  анализ  возможным,  хотя  у  него  и  не  было  для
этого  мотивов,  поскольку  он  даже  не  проявил  особого  возражения
на  то,  чтобы  его  отправили  в  исправительное  заведение.  Более  того,

280 	Криминальные 	тенденции 	у 	нормальных 	детей
 анализ  показал,  что  этот  глупый  мальчик  глубоко  и  искренне  любил
свою  мать.  Его  мать  умерла  при  ужасных  обстоятельствах  от  рака,
последние  стадии  которого  привели  ее  к  полному  упадку.  Дочери
не  нравилось  находиться  рядом  с  матерью,  и  именно  он  ухаживал
за  ней.  Когда  мать  лежала  мертвая,  семья  ушла  из  дома.  Какое-то
время  мальчика  не  могли  найти:  он  закрылся  в  комнате  с  мертвой
матерью.
 Можно  отрицать,  что  в  детстве  тенденции  еще  неясно  разли¬
чимы,  так  что  мы  часто  не  можем  распознать,  когда  ребенок  ста¬
новится  на  преступный  путь.  Несомненно,  это  истинно,  но  именно
это  утверждение  приводит  меня  к  заключительным  замечаниям.
Бесспорно,  нелегко  узнать,  к  каким  результатам  приведут  тенден¬
ции  ребенка:  к  норме,  невротичности,  психотичности,  перверсии  или
криминалу.  Но  именно  потому,  что  мы  не  знаем,  мы  должны  ста¬
раться  это  узнать.  Психоанализ  предоставляет  нам  такое  средство.
Более  того,  психоанализ  может  не  только  установить  будущее  раз¬
витие  ребенка,  но  может  и  изменить  его  и  направить  в  лучшее  русло.

Значение  слов  в  раннем  анализе
 (1927с)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  английском  языке:
 1927:  The  importance  of  worlds  in  early  analysis  /  /  International  Journal  of
Psycho-Analysis.  —  1927.  —  Vol.  8.  —  P.  447.
 Текст  —  реферат  выступления  в  Британском  психоаналитическом  обще¬
стве,  состоявшегося  16  февраля  1927  г.
 Эта  небольшая  заметка  интересна  как  описание  фрагмента  использо¬
вания  игры  в  психоаналитической  работе  с  ребенком,  обобщение  данной
техники  будет  дано  позднее  в  статье  «Психоаналитическая  игровая  тех¬
ника:  ее  история  и  значение»  (1955а).  М.  Кляйн  обращает  внимание  на
функцию  слова  —  связать  намерения  ребенка  и  реальность,  это  возможно,
когда  преодолевается  зависимость  фантазий  от  игры.
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

В  своих  статьях  и  лекциях  я  указывала,  что  по  способу
выражения  ребенок  отличается  от  взрослого  тем,  что  он  проиг¬
рывает  и  драматизирует  свои  мысли  и  фантазии.  Однако  это  не
означает,  что  слово  не  имеет  огромного  значения,  поскольку  ребе¬
нок  не  владеет  им.  Приведу  пример.  Маленький  мальчик  пяти
лет  с  очень  сильным  вытеснением  фантазий  уже  прошел  опреде¬
ленную  часть  анализа.  Большую  часть  материала  он  предоста¬
вил,  главным  образом,  через  игру,  однако  проявлял  тенденцию  не
понимать  это.  Однажды  утром  он  попросил  меня  поиграть  с  ним
в  магазин,  где  я  должна  была  быть  продавцом.  Тогда  я  применила
технический  прием,  важный  для  маленького  ребенка,  зачастую  не
готового  рассказывать  о  своих  ассоциациях.  Я  спросила  его,  кем  я
должна  быть,  леди  или  джентльменом,  как  бы  он  хотел  обратиться
ко  мне,  когда  придет  в  магазин.  Он  сказал  мне,  что  я  —  «Мистер
Куки-Кэйкер  [Cookey-Caker]»,  и  очень  скоро  мы  обнаружили,  что
он  имел  в  виду  того,  кто  делает  пирожные  [cooks  cakes].  Я  должна
была  продавать  паровозы,  представлявшие  для  мальчика  новый
пенис.  Он  назвался  «Мистером  Кикером  [Kicker]»,  что  он  быстро
понял  как  пинающий  кого-то.  Я  спросила  его,  куда  пропал  мистер
Куки-Кэйкер.  Он  ответил:  «Он  исчез  куда-то».  Вскоре  он  признал,
что  мистер  Куки-Кэйкер  был  убит,  будучи  запинан  им.  «Приго¬
товление  пирожных»  означало  для  него  делать  детей  оральным  и
анальным  способом.  После  этой  интерпретации  он  признал  свою
агрессию  против  отца,  а  эта  фантазия  открыла  путь  другим  фанта¬
зиям,  в  которых  человек,  с  которым  он  сражался,  всегда  был  мис¬
тером  Куки-Кэйкером.  Слово  «Куки-Кэйкер»  —  мостик  с  реаль¬
ностью,  которую  ребенок  избегает,  пока  порождает  свои  фантазии
исключительно  в  игре.  Это  всегда  означает  прогресс,  когда  ребенок
должен  признать  реальность  объектов  через  собственные  слова.
 [  283]

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 [автореферат]
 (1927<1)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1927:  Frühstadien  des  Oedipuskonfliktes  //  Internationale  Zeitschrift  für
Psychoanalyse.  —  1927.  —  Bd.  13.  —  S.  476—477.
 Текст  является  авторефератом  выступления  М.  Кляйн  на  X  Меж¬
дународном  психоаналитическом  конгрессе  в  Инсбруке  (1—3  сентября
1927  г.).  Здесь  она  впервые  высказывает  идею  о  более  раннем  проявлении
эдипова  конфликта,  чем  это  было  принято  считать.  Подробное  разворачи¬
вание  этой  идеи  Кляйн  представила  в  последующей  статье.
 Перевод  с  немецкого  М.М.  Анфаловой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

Из  установленного  мною  факта,  что  эдипов  конфликт  начина¬
ется  ранее,  чем  принято  думать,  следует  ряд  деталей,  позволяющих
отчетливее  выступить  общей  картине  развития  эдипова  конфликта.
 По  моим  результатам  возложенный  отучением  отказ  подготав¬
ливает  отклонение  мальчика  от  оральной  позиции  к  генитальной  на
тот  же  объект  любви,  мать,  отклонение  девочки  от  матери  к  отцу.
В  начале  второго  года  жизни  я  уже  вижу  эдипов  комплекс  в  дейст¬
вии,  но  в  то  же  время  в  противостоянии  ему  я  вижу  и  появление
чувств  вины,  т.  е.  начало  Сверх-Я.  Мне  кажется,  что  этот  факт
не  противоречит  установлениям  проф.  Фрейда,  согласно  которым
Сверх-Я  является  наследием  эдипова  комплекса,  распадом  кото¬
рого  завершается  интроекция  объектов.  Мои  результаты,  как  мне
кажется,  являются  только  дополнением  в  том  смысле,  что  все  разви¬
тие  эдипова  конфликта  и  выстраивание  Сверх-Я  начинаются  очень
рано  и  поэтому  занимают  большой  период  времени.
 Вследствие  такого  раннего  вступления  в  действие  эдипова  ком¬
плекса,  он  в  значительной  степени  попадает  под  господство  ораль¬
ных  и  анальных  порывов-влечений,  а  сами  порывы-влечения  —  под
давление  наступающих  с  эдиповым  комплексом  чувств  вины.
 [  287]

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 (1928а)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  немецком  языке:
 1928:  Frühstadien  des  Oedipuskonfliktes  /  /  Internationale  Zeitschrift  far
Psychoanalyse.  —  1928.  —  Bd.  14.  —  S.  65—77.
 Издания  на  английском  языке:
 1928:  Early  stages  of  the  Oedipus  conflict  /  /  International  Journal  of  Psycho-
Analysis.  —  1928.  —  Vol.  9.  —  P.  169—180.
 1948:  Idem  /  /  Klein,  M.  Contributions  to  Psycho-Analysis  1921—1945.  —
London:  Hogarth,  1948.  —  P.  202—214.
 Эта  работа  считается  одной  из  самых  важных  в  творчестве  Мелани  Кляйн.
Особенностью  взглядов  Кляйн  является  то,  что  она  в  ходе  своих  теорети¬
ческих  построений  относит  возникновение  центральных  психических  обра¬
зований  к  более  ранним  периодам,  чем  это  делал  3.  Фрейд.  Тем  самым  она
еще  в  большей  степени  дерационализирует  структуры  Эго  и  Супер-Эго,
включая  их  формирование  и  действие  в  довербальный  период  детства.
 В  ряде  предшествующих  текстов  Кляйн  проделывала  данную  теоре¬
тическую  разработку  относительно  периода  формирования  эдипова  комп¬
лекса.  Так,  в  статье  «Ранний  анализ»  (1923Ь)  она  относит  его  возникнове¬
ние  к  периоду  от  2  до  3  лет;  в  статье  «Психологические  принципы  раннего
анализа»  (1926а)  высказывается  предположение,  что  он  начинает  свое
действие  на  первом  году  жизни  в  связи  с  отлучением  от  груди;  наконец,  в
работе  «Симпозиум  по  детскому  анализу»  (1927а)  последнее  предположе¬
ние  становится  для  нее  отправной  точкой.
 Отнесение  периода  начала  эдипова  конфликта  к  более  раннему  воз¬
расту  заставляет  Кляйн  отчасти  пересмотреть  само  содержание  данной
психоаналитической  конструкции.
 Важным  в  утверждениях  Кляйн  представляется  то,  что  Эго  сталкива¬
ется  с  эдиповыми  проблемами,  не  будучи  развитым  и  способным  вербали-
зировать  свои  вопросы,  касающиеся  сексуального  любопытства.  Не  полу¬
чая  таким  образом  должного  ответа,  Эго  накапливает  чувство  ненависти,
проявляющееся  позднее  в  различных  познавательных  проблемах,  наруше¬
ниях  речи,  интолерантности  к  чужому  языку  и  т.  п.
 В  конструкции  Кляйн  тело  матери  представляется  ареной  разворачива¬
ния  ранних  садистических  тенденций  ребенка,  сопрягающихся  с  познава¬
тельными  импульсами.  Кляйн  высказывает  предположение,  что  логически
 [290]

последующие  генитальные  импульсы  противопоставляются  действию  ран¬
них  садистических  импульсов,  и  это  динамическое  противостояние  опре¬
деляет  степень,  с  которой  ребенок  может  достичь  положительного  отно¬
шения  к  объекту  любви.  При  этом  боязнь  сурового  Супер-Эго  постоянно
возвращает  ребенка  к  ранним  садистическим  проявлениям.  Деструктив¬
ность  в  отношении  тела  матери  вызывает  тревоги  и  чувство  вины  —  поня¬
тия,  которые  играют  существенную  роль  в  описаниях  развития  мальчика  и
девочки,  даваемых  здесь  М.  Кляйн.
 Кляйн  также  вводит  понятие  фазы  феминности,  которая  связана  с
ранней  идентификацией  с  матерью,  с  ее  одновременно  рецептивной  и
кастрирующей  функцией.  Эта  идея  отчасти  противостоит  идее  Фрейда  о
зависти  к  пенису  у  женщин,  поскольку  в  комплексе  феминности  мужчины
проявляются  черты  ранних  фрустраций  желания  обладать  содержимым
тела  матери,  желания  украсть  ее  женские  половые  органы  и  желания  иметь
ребенка.  Интересна  оппозиция  времен:  реальность  пениса  у  мальчика  и
будущность  материнства  у  девочки,  соотносящаяся  с  другой  оппозицией:
страх  будущего  наказания  и  чувство  вины  за  прошлую  потерю.
 В  данном  тексте  Кляйн  еще  не  дифференцирует  тревогу  по  ее  содержа¬
нию  и  происхождению  в  ранних  стадиях  —  на  депрессивную  и  персекутор-
ную.  Это  будет  сделано  в  более  поздней  статье  «Эдипов  комплекс  в  свете
ранних  тревог»  (1945а),  посвященной  разработке  заявленной  темы.
 В  заключение  Кляйн  еще  раз  подчеркивает,  что  соотносит  свои  построе¬
ния  с  взглядами  Фрейда  и  не  противоречит  им,  но  показывает  большую
динамику  ранних  фаз  развития,  их  взаимное  влияние  и  влияние  на  станов¬
ление  эдипова  комплекса.  Важно  также,  что  более  поздняя  генитальная
стадия,  на  которой,  согласно  Кляйн,  эдипов  комплекс  не  возникает,  но
находит  свою  явную  кульминацию,  эта  стадия  скрытно,  но  активно,  под¬
разумевая  будущие  задачи,  вмешивается  в  ранние  конфликты  прегени-
тальных  стадий.  Идея  о  раннем  действии  чувства  вины  также  определяет
новый  существенный  фактор  в  развитии  субъекта,  его  характера  и  сексу¬
альности.
 Перевод  с  английского  O.K.  Ролиной.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

В  ходе  анализа  детей,  особенно  в  возрасте  от  трех  до  шести  лет,
я  пришла  к  ряду  выводов,  краткое  изложение  которых  представляю
в  данной  работе.
 Я  неоднократно  упоминала  о  выводе,  заключающемся  в  том,  что
эдипов  комплекс  начинает  действовать  раньше,  чем  обычно  предпо¬
лагалось.  В  работе  «Психологические  принципы  раннего  анализа»1
я  подробно  обсуждала  данную  тему.  Тогда  я  пришла  к  заключе¬
нию,  что  эдиповы  тенденции  реализуются  в  результате  фрустрации,
которую  переживает  ребенок  в  период  отлучения  от  груди,  и  что  они
появляются  в  конце  первого  и  начале  второго  года  жизни  и  усили¬
ваются  вследствие  анальных  фрустраций,  переживаемых  во  время
приучения  к  опрятности.  Следующим  детерминирующим  влиянием
на  психические  процессы  является  анатомическое  различие  между
полами.
 Когда  мальчик  обнаруживает  готовность  оставить  оральные  и
анальные  позиции  ради  генитальных,  он  переходит  к  цели  проникно¬
вения,  ассоциирующейся  с  обладанием  пенисом.  Таким  образом,  он
меняет  не  только  свою  либидо-позицию,  но  и  ее  цель,  и  это  позволяет
ему  удерживать  свой  первоначальный  объект  любви.  С  другой  сто¬
роны,  у  девочки  рецептивная  цель  переносится  с  оральной  позиции
на  генитальную:  она  меняет  свою  либидо-позицию,  но  удерживает  ее
цель,  которая  уже  привела  к  разочарованию  в  отношении  к  матери.
Таким  образом,  у  девочки  возникает  восприимчивость  к  пенису,  и
она  обращается  к  отцу  как  своему  объекту  любви.
 Однако  самое  начало  эдиповых  желаний  уже  начинает  ассо¬
циироваться  с  возникающей  боязнью  кастрации  и  переживаниями
вины.
 Анализ  взрослых,  равно  как  и  детей,  познакомил  нас  с  фактом
того,  что  прегенитальные  инстинктивные  импульсы  несут  с  собой
чувство  вины.  Сначала  считалось,  что  переживания  вины,  сме¬
щенные  обратно  на  эти  тенденции,  хотя  изначально  и  не  связанные
 1  [(1926а).  См.  наст.  том.  С.  195—210.]
 [  293]

294
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 с  ними,  в  дальнейшем  набирают  силу.  Ференци  полагает,  что  сущест¬
вует  «некий  физиологический  предвестник  Супер-Эго»,  связанный
с  уретральными  и  анальными  импульсами,  который  он  называет
«сфинктерной  моралью».  По  Абрахаму,  тревога  появляется  на  кан-
нибалистическом  уровне,  в  то  время  как  чувство  вины  возникает  на
следующей  за  ним  ранней  анально-садистической  фазе.
 Мои  открытия  идут  гораздо  дальше.  Они  показывают,  что
чувство  вины,  ассоциирующееся  с  прегенитальной  фиксацией,
уже  представляет  собой  прямое  влияние  эдипова  конфликта.
И  кажется,  что  это  дает  удовлетворительное  объяснение  генезису
таких  переживаний,  поскольку  мы  знаем,  что  чувство  вины  —  это
фактически  результат  (уже  завершенной  или,  как  я  бы  добавила,
находящейся  в  процессе  завершения)  интроекции  эдиповых  объ¬
ектов  любви:  т.  е.,  чувство  вины  является  продуктом  формирова¬
ния  Супер-Эго.
 Анализ  маленьких  детей  выявил  структуру  Супер-Эго,  состоя¬
щую  из  идентификаций,  относящихся  к  разным  периодам  и  пластам
психической  жизни.  Эти  идентификации  удивительно  противоре¬
чивы  по  своей  природе,  чрезмерная  хорошесть  и  чрезмерная  жесто¬
кость  существуют  бок  о  бок.  Также  мы  находим  в  них  объяснение
жестокости  Супер-Эго,  которая  особенно  ярко  проявляется  в  ана¬
лизе  этих  младенцев.  Кажется  неясным,  почему  ребенок,  скажем,  в
возрасте  четырех  лет,  создает  в  своей  психике  нереальный,  фантас¬
тический  образ  родителей,  которые  пожирают,  разрезают  и  кусают
его.  Но  ясно  то,  почему  у  ребенка  в  возрасте  одного  года  тревога,
вызванная  началом  эдипова  конфликта,  принимает  форму  боязни
быть  сожранным  и  разрушенным.  Сам  ребенок  желает  разрушить
либидинозный  объект  путем  кусания,  пожирания  и  разрезания,  что
приводит  к  тревоге,  так  как  за  пробуждением  эдиповых  тенденций
следует  интроекция  объекта,  который  впоследствии  становится
объектом,  от  которого  следует  ожидать  наказания.  Поэтому  ребе¬
нок  опасается  наказания,  соответствующего  проступку:  Супер-Эго
становится  чем-то,  что  кусает,  пожирает  и  разрезает.
 Связь  между  формированием  Супер-Эго  и  прегенитальными
фазами  развития  очень  важна  с  двух  точек  зрения.  С  одной  стороны,
чувство  вины  относится  к  орально-  и  анально-садистическим  фазам,
которые  пока  еще  преобладают;  а,  с  другой  стороны,  Супер-Эго

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 295
 возникает  в  то  время,  когда  эти  фазы  только  начинают  приобретать
влияние,  что  объясняет  его  садистическую  жестокость.
 Данные  выводы  открывают  новую  перспективу.  Только  путем
сильного  вытеснения  пока  еще  очень  слабое  Эго  может  защитить
себя  от  столь  угрожающего  Супер-Эго.  Поскольку  сначала  эдиповы
тенденции  выражены,  главным  образом,  в  форме  оральных  и  аналь¬
ных  импульсов,  вопрос  о  том,  какие  фиксации  будут  доминировать
в  эдиповом  развитии,  будет,  преимущественно,  определяться  степе¬
нью  вытеснения,  которое  имеет  место  на  данной  ранней  стадии.
 Другая  причина,  почему  прямая  связь  между  прегенитальной
фазой  развития  и  чувством  вины  является  столь  важной,  заключа¬
ется  в  том,  что  оральные  и  анальные  фрустрации,  представляющие
собой  прототипы  всех  дальнейших  фрустраций  в  жизни,  в  то  же
время  обозначают  наказание  и  дают  начало  тревоги.  Это  обстоя¬
тельство  делает  фрустрацию  еще  более  остро  переживаемой,  и  эта
горечь  в  значительной  степени  способствует  тяжести  всех  после¬
дующих  фрустраций.
 Мы  обнаруживаем,  что  важные  последствия  исходят  из  того,
что  когда  Эго  подвергается  началу  эдиповых  тенденций  и  когда
зарождающаяся  сексуальная  любознательность  ассоциируется
с  ними,  оно  все  еще  развито  в  незначительной  степени.  Младе¬
нец,  все  еще  не  развитый  в  интеллектуальном  плане,  подвергается
натиску  проблем  и  вопросов.  Одна  из  самых  горьких  обид,  кото¬
рые  мы  находим  в  бессознательном,  это  то,  что  несметное  количе¬
ство  вопросов,  по-видимому,  лишь  отчасти  сознательных,  а  если  и
сознательных,  то  не  способных  быть  выраженными  словами,  оста¬
ется  без  ответа.  За  этим  незамедлительно  следует  другой  упрек,
а  именно,  то,  что  ребенок  не  мог  понять  слова  и  речь.  Таким  обра¬
зом,  его  первые  вопросы  возвращаются  назад,  до  начала  понима¬
ния  им  речи.
 В  анализе  обе  эти  жалобы  вызывают  чрезвычайное  количест¬
во  ненависти.  Порознь  или  вместе  они  представляют  собой  при¬
чину  многочисленных  торможений  эпистемофилического  импульса:
например,  отсутствие  способности  к  иностранным  языкам  и  к  тому
же  ненависть  к  людям,  говорящим  на  неродном  языке.  Эти  жалобы
также  отвечают  за  непосредственные  нарушения  речи  и  т.  д.
Любознательность,  явно  проявляющаяся  в  дальнейшем,  главным

296
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 образом,  на  четвертом  или  пятом  годах  жизни,  представляет  собой
не  начало,  а  кульминацию  и  завершение  той  фазы  развития,  кото¬
рая,  как  я  также  обнаружила,  в  целом  свидетельствует  об  эдипо¬
вом  конфликте.
 Раннее  переживание  незнания  имеет  разнообразные  связи.  Оно
соединяется  с  переживанием  неспособности,  бессилия,  что  вскоре
явится  результатом  эдиповой  ситуации.  Ребенок  также  переживает
эту  фрустрацию  более  остро,  потому  что  он  не  знает  ничего  опре¬
деленного  о  сексуальных  процессах.  У  обоих  полов  комплекс  кастра¬
ции  усугубляется  таким  переживанием  неведения.
 Ранняя  связь  между  эпистемофилическим  импульсом  и  садиз¬
мом  очень  важна  для  всего  психического  развития.  Этот  инстинкт,
активизированный  началом  эдиповых  тенденций,  вначале  связан,
преимущественно,  с  телом  матери,  которое,  как  предполагается,  явля¬
ется  сценой  всех  сексуальных  процессов  и  развития.  Над  ребенком
все  еще  господствует  анально-садистическая  либидо-позиция,  кото¬
рая  побуждает  его  к  желанию  присвоить  содержимое  тела.  Таким
образом,  он  начинает  интересоваться  тем,  что  оно  содержит,  как
оно  выглядит  и  т.  д.  Так,  эпистемофилический  инстинкт  и  желание
обладать  возникают  достаточно  рано  для  того,  чтобы  быть  наиболее
тесно  связанными  друг  с  другом,  а  также  с  чувством  вины,  вызван¬
ным  зарождающимся  эдиповым  конфликтом.  Эта  существенная
связь  входит  в  фазу  развития  обоих  полов,  которая  имеет  жизненно
важное  значение,  до  сих  пор  полностью  не  признанное.  Она  состоит
из  очень  ранней  идентификации  с  матерью.
 Течение  данной  фазы  «феминности»  должно  быть  изучено
отдельно  у  мальчиков  и  девочек,  но  перед  тем,  как  перейти  к  ней,  я
покажу  ее  связь  с  предыдущей  фазой,  присущей  обоим  полам.
 На  ранней  анально-садистической  стадии  ребенок  переносит
вторую  серьезную  травму,  усиливающую  его  тенденцию  отворачи¬
вания  от  матери.  Она  фрустрировала  его  оральные  желания,  а  теперь
препятствует  и  его  анальным  удовольствиям.  Кажется,  будто  на  этой
стадии  анальные  депривации  вызывают  соединение  анальных  тен¬
денций  с  садистическими.  Ребенок  хочет  завладеть  материнскими
фекалиями  путем  проникновения  в  ее  тело,  разрезания  его  на  кусочки,
пожирания  и  разрушения.  Под  влиянием  своих  генитальных  импуль¬
сов  мальчик  начинает  обращаться  к  матери  как  любимому  объекту.

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 297
 Но  его  садистические  импульсы  уже  действуют  в  полной  мере,  и  нена¬
висть,  происходящая  из  ранних  фрустраций,  существенным  образом
противопоставляется  его  объекту  любви  на  генитальном  уровне.  Все
еще  существенным  препятствием  его  любви  является  возникшая  с
эдиповыми  импульсами  боязнь  кастрации  отцом.  Степень  достиже¬
ния  генитальной  позиции  будет  отчасти  зависеть  от  его  способности
вынести  эту  тревогу.  Здесь  важным  фактором  выступает  интенсив¬
ность  орально-садистических  и  анально-садистических  фиксаций.
Она  влияет  на  степень  ненависти,  которую  ребенок  переживает  по
отношению  к  матери,  и  это,  в  свою  очередь,  в  большей  или  мень¬
шей  степени  мешает  ему  добиваться  положительного  отношения  к
ней.  Садистические  фиксации  оказывают  решающее  воздействие  на
формирование  Супер-Эго,  что  происходит  в  то  время,  когда  данные
фазы  начинают  приобретать  свое  влияние.  Чем  безжалостнее  Супер-
Эго,  тем  более  ужасным  будет  отец  в  роли  кастрирующего,  и  тем
более  упорно  в  уходе  от  своих  генитальных  импульсов  ребенок  будет
цепляться  за  свои  садистические  уровни,  за  те  уровни,  на  которых  в
первую  очередь  приобретают  свою  окраску  эдиповы  тенденции.
 На  этих  ранних  стадиях  все  позиции  в  эдиповом  развитии
катектируются  в  быстрой  последовательности.  Однако  это  неза¬
метно,  поскольку  над  картиной  всего  происходящего  господствуют
прегенитальные  импульсы.  Более  того,  нельзя  провести  четкую
черту  между  активной  гетеросексуальной  установкой,  находящей
свое  выражение  на  анальном  уровне,  и  дальнейшей  стадией  иден¬
тификации  с  матерью.
 Сейчас  мы  добрались  до  той  фазы  развития,  о  которой  я  гово¬
рила  раньше,  называя  ее  «фазой  феминности».  Ее  основа  находится
на  анально-садистическом  уровне,  и  она  привносит  в  этот  уровень
новое  содержание,  так  как  фекалии  теперь  приравниваются  к  желан¬
ному  ребенку,  а  желание  ограбить  мать  теперь  относится  и  к  ребенку,
и  к  фекалиям.  Здесь  мы  можем  различить  две  связанные  между
собой  цели.  Одной  целью  руководит  желание  иметь  детей,  намерение
присвоить  их,  в  то  время  как  другая  цель  мотивируется  ревностью
к  будущим  братьям  и  сестрам,  чье  появление  ожидается,  а  также
желанием  разрушить  их  в  матери.  (Третий  находящийся  внутри
матери  объект  орально-садистических  тенденций  мальчика  —  это
пенис  отца.)

298
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 Так  же,  как  и  в  комплексе  кастрации  девочек,  в  комплексе
феминности  мальчиков  существует,  по  сути,  фрустрированное  жела¬
ние  иметь  особый  орган.  Тенденции  украсть  и  разрушить  связаны  с
органами  зачатия,  беременности  и  родов,  которые,  как  предполагает
мальчик,  существуют  в  матери,  и,  к  тому  же,  с  вагиной  и  грудями,
фонтаном  молока,  которые  он  жаждет  как  органы  рецептивности
и  щедрости  с  того  времени,  когда  либидинозная  позиция  исключи¬
тельно  оральная.
 Мальчик  боится  наказания  за  разрушение  материнского  тела,
однако,  кроме  того,  его  страх  носит  общий  характер,  и  здесь  мы
имеем  аналогию  с  тревогой,  связанной  с  кастрационными  жела¬
ниями  девочки.  Он  боится  того,  что  его  тело  будет  искалечено  и
расчленено,  и  эта  боязнь  также  означает  кастрацию.  Здесь  мы
имеем  прямое  содействие  комплексу  кастрации.  В  этот  ранний
период  развития  мать,  которая  убирает  фекалии  за  ребенком,  озна¬
чает  также  мать,  которая  расчленяет  и  кастрирует  его.  Она  прокла¬
дывает  путь  к  комплексу  кастрации  не  только  путем  наносимых  ею
анальных  фрустраций:  с  точки  зрения  психической  реальности  она
также  уже  кастратор.
 Эта  боязнь  матери  столь  непреодолима,  потому  что  она  соче¬
тается  с  интенсивной  боязнью  кастрации  со  стороны  отца.  Дест¬
руктивные  тенденции,  объектом  которых  является  утроба,  также
направлены  с  их  полной  орально-  и  анально-садистической  интен¬
сивностью  против  пениса  отца,  который,  как  предполагается,  нахо¬
дится  там.  Именно  на  этом  пенисе  фокусируется  боязнь  кастрации
отцом  в  данной  фазе.  Таким  образом,  фаза  феминности  характе¬
ризуется  тревогой,  связанной  с  утробой  и  пенисом  отца,  и  эта  тре¬
вога  подвергает  мальчика  тирании  Супер-Эго,  которое  пожирает,
расчленяет  и  кастрирует  и  которое  формируется  по  подобию  отца
и  матери.
 Таким  образом,  зарождающиеся  генитальные  позиции  с  самого
начала  перекрещиваются  и  смешиваются  с  разнообразными  преге-
нитальными  тенденциями.  Чем  больше  превосходство  садистиче¬
ских  фиксаций,  тем  больше  идентификация  мальчика  с  матерью
соответствует  установке  соперничества  в  отношении  женщины,  со
смесью  зависти  и  ненависти;  поскольку  из-за  своего  желания  иметь
ребенка  он  чувствует  себя  ущербным  и  хуже,  чем  мать.

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 299
 Давайте  теперь  рассмотрим,  почему  комплекс  феминности  у
мужчин  кажется  гораздо  более  неясным  по  сравнению  с  комплексом
кастрации  у  женщин,  являющимся  у  них  в  равной  степени  важным.
 Смешение  желания  иметь  ребенка  с  эпистемофилическим
импульсом  дает  возможность  мальчику  осуществить  смещение  на
интеллектуальный  уровень;  в  таком  случае  его  чувство  того,  что  он
находится  в  невыгодном  положении,  маскируется  и  чрезмерно  ком¬
пенсируется  превосходством,  испытываемым  от  чувства  обладания
пенисом,  что  также  признается  девочками.  Чрезмерные  проявле¬
ния  маскулинности  являются  результатом  этого  преувеличения
маскулинной  позиции.  В  работе  «Uber  die  Wurzel  der  Wissbegierde»
[«Корень  любознательности»]  Мэри  Чэдвик1  отнесла  нарцисси-
ческую  переоценку  мужчиной  своего  пениса  и  его  установку  на
интеллектуальное  соперничество  с  женщинами  также  и  к  фруст¬
рации  его  желания  иметь  ребенка  и  смещению  этого  желания  на
интеллектуальный  уровень.
 Часто  имеющая  место  тенденция  мальчиков  выражать  чрез¬
мерную  агрессию  происходит  из  комплекса  феминности.  Она
сопровождается  установкой  презирать  и  «знать  лучше»  и  явля¬
ется  крайне  асоциальной  и  садистической;  она  отчасти  опреде¬
лена  попыткой  замаскировать  лежащие  за  ней  тревогу  и  неведе¬
ние.  Отчасти  данная  тенденция  соответствует  (исходящему  из
страха  кастрации)  протесту  мальчика  против  феминной  роли,  но
она  также  укоренена  в  боязни  матери,  у  которой  он  хотел  украсть
пенис  отца,  детей  и  женские  половые  органы.  Эта  чрезмерная
агрессия  объединяется  с  удовольствием  от  атаки,  исходящей  из
прямой,  генитальной  эдиповой  ситуации,  но  она  представляет
ту  часть  ситуации,  которая  является  намного  более  асоциаль¬
ным  фактором  в  формировании  характера.  Вот  почему  соперни¬
чество  мужчины  с  женщинами  будет  гораздо  асоциальнее,  чем
его  соперничество  с  мужчинами,  которое  в  основном  вызывается
через  генитальную  позицию.  Конечно,  количество  садистических
фиксаций  также  будет  определять  отношение  мужчины  к  другим
мужчинам,  когда  они  соперники.  Напротив,  если  идентификация
 1  Chadwick,  М.  Die  Wurzel  der  Wißbegierde  //  I.  Z.  P.  —  1925.  —  Bd.  11.  —
 S.  54—68.

300
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 с  матерью  основана  на  более  надежно  установленной  генитальной
позиции,  с  одной  стороны,  положительным  по  своему  характеру
будет  его  отношение  к  женщинам,  а,  с  другой  стороны,  желание
иметь  ребенка  и  компонент  феминности,  играющий  столь  сущест¬
венную  роль  в  работе  мужчины,  найдут  более  благоприятные  воз¬
можности  для  сублимации.
 У  обоих  полов  одной  из  принципиальных  основ  торможений  в
работе  является  тревога  и  чувство  вины,  связанные  с  фазой  фемин¬
ности.  Однако,  как  научил  меня  мой  опыт,  тщательный  анализ  этой
фазы  наравне  с  другими  причинами  является  важным  и  с  терапев¬
тической  точки  зрения  и  помогает  в  некоторых  случаях  навязчивых
состояний,  которые,  как  кажется,  достигли  того  момента,  когда  ничто
другое  уже  не  может  быть  разрешено.
 В  развитии  мальчика  за  фазой  феминности  следует  длительная
борьба  между  прегенитальными  и  генитальными  позициями  либидо.
Когда  она  достигает  своей  высшей  точки,  с  третьего  по  пятый  годы
жизни,  эта  борьба  явно  понимается  как  эдипов  конфликт.  Тревога,
ассоциирующаяся  с  фазой  феминности,  влечет  мальчика  назад  к
идентификации  с  отцом;  однако  этот  стимул  сам  по  себе  не  обес¬
печивает  прочную  основу  для  генитальной  позиции,  поскольку
он,  главным  образом,  ведет  к  вытеснению  и  сверхкомпенсации
анально-садистических  инстинктов,  а  не  к  их  преодолению.  Боязнь
кастрации  отцом  усиливает  фиксацию  на  анально-садистических
уровнях.  Что  касается  благоприятного  исхода,  т.  е.  достижения
генитального  уровня,  степень  конституциональной  генитальнос-
ти  также  играет  важную  роль.  Часто  результат  борьбы  остается
неразрешенным,  и  это  вызывает  проблемы  невротического  харак¬
тера  и  нарушения  потенции1.  Таким  образом,  достижение  полной
потенции  и  генитальной  позиции  отчасти  будет  зависеть  от  благо¬
приятного  исхода  фазы  феминности.
 Теперь  я  перейду  к  развитию  девочек.  В  результате  процесса
отлучения  от  груди  девочка  отворачивается  от  матери,  вынуж¬
денная  сделать  это  еще  в  большей  степени  из-за  перенесенных  ею
 1 	Ср.  здесь:  Reich,  W.  Die  Funktion  des  Orgasmus.  Zur  Psychopathologie  und
zur  Soziologie  des  Geschlechtslebens.  —  Leipzig—Wien—Zürich:  Internationaler
Psychoanalytischer  Verlag,  1927.  —  207  s.

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 301
 анальных  деприваций.  Теперь  на  ее  психическое  развитие  начи¬
нают  влиять  генитальные  тенденции.
 Я  абсолютно  согласна  с  Хелен  Дойч1,  которая  считает,  что
генитальное  развитие  женщины  находит  свое  завершение  в  удачном
смещении  орального  либидо  на  генитальное.  Однако  мои  результаты
приводят  меня  к  тому,  что  это  смещение  начинается  с  первых  про¬
явлений  генитальных  импульсов  и  что  оральная,  рецептивная  цель
гениталий  оказывает  существенное  влияние  при  обращении  девочки
к  отцу.  Также  я  пришла  к  заключению,  что  как  только  появляются
эдиповы  импульсы,  пробуждается  не  только  бессознательное  позна¬
ние  вагины,  но  и  ощущения  в  этом  органе  и  остальной  части  гени¬
тального  аппарата.  У  девочек,  однако,  онанизм  не  позволяет  осуще¬
ствить  столь  адекватный  выход  этих  количеств  возбуждений,  как  это
происходит  у  мальчиков.  Следовательно,  накопившийся  недостаток
удовлетворения  является  еще  одной  причиной  для  больших  осложне¬
ний  и  нарушений  женского  сексуального  развития.  Трудность  полу¬
чения  полного  удовлетворения  от  мастурбации  может  быть  другой,
помимо  обозначенных  Фрейдом,  причиной  для  отказа  девочки  от
онанизма,  и  это  может  отчасти  объяснить,  почему  во  время  борьбы
за  то,  чтобы  бросить  это  занятие,  мастурбация  руками  обычно  заме¬
няется  сжиманием  ног.
 В  период,  когда  появляются  первые  эдиповы  импульсы,  кроме
рецептивного  качества  генитального  органа,  который  приводится  в
действие  благодаря  большому  желанию  нового  источника  удовлет¬
ворения,  зависть  и  ненависть  к  матери,  обладающей  пенисом  отца,
представляются  дальнейшим  мотивом  для  обращения  маленькой
девочки  к  отцу.  Теперь  его  ласки  производят  эффект  соблазнения  и
переживаются  как  «привлекательность  противоположного  пола»  2.
 У  девочки  идентификация  с  матерью  является  прямым  результа¬
том  эдиповых  импульсов:  вся  борьба,  вызываемая  у  мальчика  трево¬
гой  кастрации,  у  нее  отсутствует.  У  девочек,  равно  как  и  у  мальчиков,
 1 	Deutsch,  Н.  The  Psychology  of  Women  in  Relation  to  the  Functions  of  Reproduc¬
tion  //1.  J.  PA.  —  1925.  —  Vol.  6.  —  P.  405—418.
 2 	Мы  регулярно  сталкиваемся  с  бессознательным  упреком,  заключающимся  в  том,
что  мать  соблазнила  ребенка,  ухаживая  за  ним.  Этот  упрек  относится  к  периоду,
когда  открыто  проявляются  генитальные  желания  и  пробуждаются  эдиповы  тен¬
денции.

302
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 эта  идентификация  совпадает  с  анально-садистическими  тенден¬
циями  ограбить  и  разрушить  мать.  Если  идентификация  с  матерью
имеет  место  в  основном  на  стадии,  когда  орально-  и  анально-садис-
тические  тенденции  очень  сильны,  боязнь  примитивного  материн¬
ского  Супер-Эго  приведет  к  вытеснению  и  фиксации  на  этой  фазе
и  помешает  дальнейшему  генитальному  развитию.  Боязнь  матери
также  побуждает  маленькую  девочку  оставить  идентификацию  с  ней
и  начать  идентификацию  с  отцом.
 Эпистемофилический  импульс  маленькой  девочки  сначала
вызывается  эдиповым  комплексом;  результатом  является  то,  что  она
обнаруживает  у  себя  отсутствие  пениса.  Она  переживает,  что  его
отсутствие  —  новая  причина  ненависти  к  матери,  но  в  то  же  время
чувство  вины  заставляет  ее  считать  это  наказанием.  Это  отягощает
ее  фрустрацию  в  данном  направлении  и,  в  свою  очередь,  оказывает
большое  влияние  на  весь  комплекс  кастрации  в  целом.
 Эта  ранняя  обида  за  отсутствие  пениса  значительно  усиливается
позднее,  когда  фаллическая  фаза  и  комплекс  кастрации  действуют
в  полную  силу.  Фрейд  утверждал,  что  открытие  отсутствия  пениса
является  причиной  отворачивания  от  матери  и  обращения  к  отцу.
Однако  мои  результаты  показывают,  что  данное  открытие  высту¬
пает  в  этом  направлении  только  как  подтверждение:  оно  делается  на
очень  ранней  стадии  эдипова  конфликта,  и  зависть  к  пенису  следует
за  желанием  иметь  ребенка,  которое  снова  сменяет  зависть  к  пенису
в  более  позднем  развитии.  Я  расцениваю  депривацию  от  груди  как
самую  фундаментальную  причину  обращения  к  отцу.
 Идентификация  с  отцом  окрашена  тревогой  в  меньшей  степени,
чем  идентификация  с  матерью;  кроме  того,  чувство  вины  по  отно¬
шению  к  матери  побуждает  к  сверхкомпенсации  через  новое  любов¬
ное  отношение  с  ней.  Против  этого  нового  любовного  отношения  с
матерью  действует  комплекс  кастрации,  затрудняющий  маскулин¬
ную  установку,  а  также  ненависть  к  ней,  возникшую  из  более  ранних
позиций.  Ненависть  и  соперничество  с  матерью,  однако,  снова  ведут
к  отказу  от  идентификации  с  отцом  и  обращению  к  нему  как  люби¬
мому  и  любящему  объекту.
 Отношение  девочки  к  матери  является  причиной  того,  что  ее
отношение  к  отцу  принимает  как  положительное,  так  и  отрицатель¬
ное  направление.  Фрустрация,  испытываемая  от  него,  имеет  свою

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 303
 самую  глубочайшую  основу  в  разочаровании,  уже  пережитом  в  отно¬
шении  к  матери;  сильный  мотив  в  желании  обладать  отцом  возни¬
кает  из  ненависти  и  зависти  к  матери.  Если  садистические  фиксации
остаются  господствующими,  эта  ненависть  и  ее  сверхкомпенсация
также  существенным  образом  повлияют  на  отношение  женщины  к
мужчинам.  С  другой  стороны,  если  есть  более  позитивное  отно¬
шение  к  матери,  выстроенное  на  генитальной  позиции,  женщина
не  только  будет  свободной  от  чувства  вины  по  отношению  к  своим
детям,  но  ее  любовь  к  мужу  будет  действительно  крепкой,  поскольку
для  нее  он  одновременно  символизирует  любимого  ребенка  и  мать,
дающую  желаемое.  На  этой  очень  существенной  основе  выстраива¬
ется  та  часть  отношения,  которая  связана  исключительно  с  отцом.
Сначала  оно  сосредоточено  на  действии  пениса  при  коитусе.  Это
действие,  также  обещающее  удовлетворение  теперь  смещенных  на
гениталии  желаний,  кажется  маленькой  девочке  самым  превосход¬
ным  деянием.
 Ее  восхищение,  действительно,  поколеблено  эдиповой  фрустра¬
цией,  но  если  оно  не  преобразуется  в  ненависть,  оно  будет  состав¬
лять  одну  из  фундаментальных  характеристик  отношения  женщины
к  мужчине.  Позже,  когда  достигается  полное  удовлетворение  от
любовных  импульсов,  к  этому  восхищению  присоединяется  огром¬
ная  благодарность,  вытекающая  из  долго  сдерживаемой  депривации.
Эта  благодарность  находит  выражение  в  большей  феминной  способ¬
ности  к  полной  и  длительной  отдаче  одному  объекту  любви,  особенно
«первой  любви».
 Развитие  маленькой  девочки  затруднено  в  следующем.  Тогда
как  мальчик  в  реальности  обладает  пенисом,  относительно  кото¬
рого  он  вступает  в  соперничество  с  отцом,  маленькая  девочка  имеет
только  неудовлетворенное  желание  материнства,  о  котором  она
также  имеет  неясное  и  неточное,  хотя  и  очень  интенсивное  пред¬
ставление.
 Не  только  эта  неуверенность  нарушает  ее  надежду  относи¬
тельно  будущего  материнства.  Гораздо  в  большей  степени  ее  надеж¬
да  ослабляется  тревогой  и  чувством  вины,  и  именно  они  могут  серь¬
езно  и  непрерывно  разрушать  способность  женщины  к  материнству.
Из-за  деструктивных  тенденций,  однажды  направленных  ею  против
тела  матери  (или  некоторых  ее  органов)  и  детей  в  ее  утробе,  девочка

304
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 ожидает  возмездие  в  форме  разрушения  собственной  способности  к
материнству  или  связанных  с  этой  функцией  органов  и  собственных
детей.  Здесь  мы  также  имеем  источник  постоянной  (часто  столь
чрезмерной)  обеспокоенности  женщин  своей  красотой,  поскольку
они  опасаются,  что  она  также  будет  разрушена  матерью.  В  основе
импульса  наряжаться  и  украшать  себя  всегда  находится  мотив  вос¬
становления  поврежденной  привлекательности,  что  исходит  из
тревоги  и  чувства  вины1.
 Вероятно,  это  глубокое  опасение  разрушения  внутренних  орга¬
нов  может  быть  психической  причиной  того,  что  женщины  более
восприимчивы,  чем  мужчины,  к  конверсионной  истерии  и  органи¬
ческим  заболеваниям.
 Именно  эта  тревога  и  чувство  вины  являются  главной  причи¬
ной  вытеснения  изначально  очень  сильных  переживаний  гордости
и  радости  от  феминной  роли.  Это  вытеснение  имеет  своим  резуль¬
татом  обесценивание  способности  к  материнству,  так  высоко  оцени¬
ваемой  вначале.  Таким  образом,  девочке  недостает  сильной  поддер¬
жки,  которую  мальчик  извлекает  из  обладания  пенисом  и  которую
она  может  найти  в  предвкушении  материнства.
 Можно  показать,  что  очень  интенсивная  тревога  девочки  по
поводу  своей  женственности  аналогична  кастрационному  страху
мальчика,  поскольку  она,  безусловно,  соответствует  проверке  ее
эдиповых  импульсов.  Однако  течение  кастрационной  тревоги  у
мальчика  по  поводу  пениса,  явно  существующего,  иное;  его  тре¬
вогу  можно  было  бы  назвать  более  острой  по  сравнению  с  более
хронической  тревогой  девочки  по  поводу  своих  внутренних  органов,
с  которыми  она,  безусловно,  знакома  меньше.  Кроме  того,  нужно
различать  то,  что  тревога  мальчика  детерминируется  отцовским,  а
тревога  девочки  —  материнским  Супер-Эго.
 Фрейд  сказал,  что  Супер-Эго  девочки  развивается  иными
путями  по  сравнению  с  Супер-Эго  мальчика.  Мы  постоянно  нахо¬
дим  подтверждение  того  факта,  что  в  жизни  женщины  ревность
 1 	Ср.  работу  Харника,  представленную  на  Психоаналитическом  конгрессе  в  Ин¬
сбруке:  «Экономические  отношения  между  чувством  вины  и  женским  нарцис¬
сизмом»  [Harnik,  /.  Die  ökonomischen  Beziehungen  zwischen  dem  Schuldgefühl  und
dem  weiblichen  Narzissmus  //  I.  Z.  P.  —  1928.  —  Bd.  14.  —  S.  175—179].

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 305
 играет  большую  роль,  чем  в  жизни  мужчины,  потому  что  она  уси¬
ливается  отклоненной  завистью  к  мужчине  из-за  пениса.  Однако,  с
другой  стороны,  женщины  обладают  большой  способностью  к  игно¬
рированию  собственных  желаний  и  посвящению  себя  с  самопожерт¬
вованием  этическим  и  социальным  задачам  —  способностью,  не
просто  базирующейся  на  сверхкомпенсации.  Мы  не  можем  объяс¬
нить  данную  способность  смешением  маскулинных  и  феминных  черт,
которое  ввиду  бисексуальной  диспозиции  человека  на  самом  деле
влияет  на  формирование  характера  в  отдельных  случаях,  поскольку
эта  способность  по  своей  природе  явно  материнская.  Я  думаю,
чтобы  объяснить,  как  женщины  могут  управлять  столь  широкой
гаммой,  начиная  с  самой  мелкой  ревности  до  самого  бескорыстного
милосердия,  мы  должны  учесть  специфические  условия  формиро¬
вания  феминного  Супер-Эго.  От  ранней  идентификации  с  матерью,
в  которой  в  значительной  степени  преобладает  анально-садистиче¬
ский  уровень,  маленькая  девочка  извлекает  ревность  и  ненависть
и  формирует  жестокое  Супер-Эго  согласно  материнскому  имаго.
Супер-Эго,  развивающееся  на  этой  стадии  из  идентификации  с
отцом,  также  может  быть  угрожающим  и  являться  причиной  тревоги,
но  представляется,  что  оно  никогда  не  достигнет  подобных  размеров,
поскольку  исходило  оно  из  идентификации  с  матерью.  Однако  чем
больше  идентификация  с  матерью  стабилизируется  на  генитальной
основе,  тем  больше  она  будет  характеризоваться  нежной  добротой
щедрого  идеала  матери.  Таким  образом,  эта  позитивная  аффек¬
тивная  установка  зависит  от  степени,  в  которой  материнский  идеал
матери  несет  в  себе  характеристики  прегенитальной  или  генитальной
стадии.  Но  когда  наступает  активное  преобразование  эмоциональной
установки  в  социальные  или  другие  виды  деятельности,  то,  кажется,
что  действует  отцовский  идеал-Эго.  Глубокое  восхищение,  пережи¬
ваемое  маленькой  девочкой  по  отношению  к  генитальной  деятельно¬
сти  отца,  ведет  к  формированию  отцовского  Супер-Эго,  ставящего
перед  ней  активные  цели,  которые  она  никогда  не  сможет  достичь
полностью.  Если,  вследствие  некоторых  факторов  в  ее  развитии,
стимул  для  достижения  этих  целей  достаточно  силен,  сама  невоз¬
можность  их  достижения  может  придать  ее  усилиям  импульс,  кото¬
рый,  объединяясь  с  получаемой  от  материнского  Супер-Эго  способ¬
ностью  к  самопожертвованию,  в  отдельных  случаях  дает  женщине

306
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 способность  к  весьма  исключительным  достижениям  в  интуитивном
плане  и  в  определенных  областях  деятельности.
 Мальчик  также  получает  на  фазе  феминности  материнское
Супер-Эго,  которое  является  причиной  того,  что  он,  подобно  де¬
вочке,  осуществляет  как  безжалостно  примитивные,  так  и  доброже¬
лательные  идентификации.  Но  он  проходит  через  эту  фазу,  чтобы
возобновить  (правда,  в  различной  степени)  идентификации  с  отцом.
Хотя  материнская  сторона  явно  переживается  при  формировании
Супер-Эго,  именно  отцовское  Супер-Эго  с  самого  начала  оказы¬
вает  решающее  влияние  на  мужчину.  Он  также  воздвигает  перед
собой  фигуру  возвеличенного  характера,  по  образцу  которой  создает
себя,  но  именно  из-за  того,  что  мальчик  «создается  по  образу»  свое¬
го  идеала,  это  достижимо.  Это  обстоятельство  способствует  более
длительной  и  объективной  творческой  работе  мужчины.
 Боязнь  повреждения  своей  женственности  оказывает  глубокое
влияние  на  кастрационный  комплекс  маленькой  девочки,  поскольку
она  заставляет  ее  слишком  высоко  оценивать  пенис,  которого  у  нее
нет;  такое  преувеличение  в  данном  случае  намного  более  очевидно
по  сравнению  с  лежащей  в  его  основе  тревогой  по  поводу  собствен¬
ной  женственности.  Напомню  вам  здесь  о  работе  Карен  Хорни1,
которая  первая  исследовала  источники  кастрационного  комплекса  у
женщин  в  той  степени,  в  которой  эти  источники  находятся  в  эдипо¬
вой  ситуации.
 В  этой  связи  я  должна  говорить  о  важности  некоторых  ран¬
них  переживаний  в  детстве  для  сексуального  развития.  В  докладе,
прочитанном  мною  на  Зальцбургском  конгрессе  в  1924  г.2,  я  упо¬
мянула,  что,  когда  наблюдения  за  коитусом  имеют  место  на  более
поздней  стадии  развития,  они  принимают  характер  травм,  но  если
такие  переживания  имеют  место  в  раннем  возрасте,  они  фиксиру¬
ются  и  формируют  часть  сексуального  развития.  Я  должна  теперь
добавить,  что  фиксация  такого  рода  может  держать  в  своей  власти
не  только  эту  конкретную  стадию  развития,  но  также  и  Супер-Эго,
 1 	[Ногпеу,  К.  On  the  Genesis  of  the  Castration  Copmlex  in  Women  //  I.  J.  PA.  —
 1924. 	—  Vol.  5.  —  P.  50—65.]
 2 	[М.  Кляйн  выступила  22  апреля  1924  г.  с  докладом:  «Техника  анализа  малень¬
ких  детей».  —  См.  наст.  том.  С.  161—163.]

Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 307
 которое  в  этом  случае  находится  в  процессе  формирования  и  может
таким  образом  нанести  вред  его  дальнейшему  развитию.  Поскольку
чем  более  полно  Супер-Эго  достигает  своего  зенита  на  генитальной
стадии,  тем  менее  заметными  по  своей  структуре  будут  садистичес¬
кие  идентификации,  и  более  вероятным  будет  обеспечение  психиче¬
ского  здоровья  и  развития  личности  на  этически  высоком  уровне.
 Есть  другой  вид  переживания  в  раннем  детстве,  который
кажется  мне  типичным  и  чрезвычайно  важным.  Эти  пережива¬
ния  часто  вскоре  следуют  за  наблюдениями  коитуса  и  вызваны
или  стимулированы  возникшим  при  этом  возбуждением.  Я  имею
в  виду  сексуальные  отношения  маленьких  детей:  между  братья¬
ми  и  сестрами  или  товарищами  по  играм,  которые  заключаются  в
самых  различных  действиях:  взгляде,  прикосновении,  совместном
испражнении,  фелляции,  куннилингусе  и  часто  прямых  попытках
совершения  коитуса.  Они  глубоко  вытесняются  и  имеют  катексис
сильных  переживаний  чувства  вины.  Эти  чувства,  главным  обра¬
зом,  обусловлены  тем,  что  данный  объект  любви,  который  выбира¬
ется  под  давлением  вызванного  эдиповым  конфликтом  возбужде¬
ния,  переживается  ребенком  как  заместитель  отца  или  матери  или
как  заместитель  обоих  родителей.  Таким  образом,  эти  отношения,
которые  кажутся  столь  незначительными  и  которые  под  влиянием
эдипова  развития,  очевидно,  не  избегает  ни  один  ребенок,  прини¬
мают  характер  фактически  реализованного  эдипова  отношения  и
оказывают  существенное  влияние  на  формирование  эдипова  комп¬
лекса,  освобождение  субъекта  от  этого  комплекса  и  более  поздние
сексуальные  отношения  индивида.  Кроме  того,  переживание  такого
рода  формирует  важную  точку  фиксации  в  развитии  Супер-Эго.
Из-за  потребности  в  наказании  и  повторяющейся  компульсии
эти  переживания  часто  являются  причиной  того,  что  ребенок  под¬
вергает  себя  сексуальным  травмам.  В  этой  связи  я  обращаюсь  к
Абрахаму1,  который  показал,  что  переживание  сексуальных  травм
является  частью  сексуального  развития  детей.  Аналитическое
исследование  этих  переживаний  в  ходе  анализа  взрослых,  равно
как  и  детей,  в  значительной  степени  проясняет  эдипову  ситуацию
 1Abraham,  K.  Über  eine  konstitutionelle  Grundlage  der  lokomotorischen  Angst  //
 I.  Z.  P.  —  1914.  —  Bd.  2.  —  S.  143—150.

308
 Ранние  стадии  эдипова  конфликта
 в  ее  связи  с  ранними  фиксациями,  и  поэтому  оно  важно  с  терапев¬
тической  точки  зрения.
 Подведем  итог  моим  заключениям:  прежде  всего  хочу  отметить,
что  они,  по  моему  мнению,  не  противоречат  утверждениям  профес¬
сора  Фрейда.  Думаю,  что  существенным  пунктом  в  дополнитель¬
ных  рассуждениях,  выдвинутых  мною,  является  то,  что  я  отнесла  эти
процессы  к  более  раннему  периоду  и  что  различные  фазы  (особенно
на  начальных  стадиях)  переходят  друг  в  друга  более  свободно,  чем
считалось  до  настоящего  времени.
 Прегенитальные  фазы  развития  настолько  сильно  влияют  на
ранние  стадии  эдипова  конфликта,  что  генитальная  фаза,  становясь
активной,  сначала  глубоко  скрыта  и  только  позже,  между  третьим  и
пятым  годами  жизни,  становится  явно  узнаваемой.  В  этом  возрасте
эдипов  комплекс  и  формирование  Супер-Эго  достигают  своего
кульминационного  момента.  Однако  тот  факт,  что  эдиповы  тенден¬
ции  начинают  проявляться  намного  раньше,  чем  мы  предполагали,
что  давление  чувства  вины  поэтому  выпадает  на  прегенитальные
уровни,  что  таким  образом  столь  рано  оказанное  существенное
влияние,  с  одной  стороны,  на  эдипово  развитие,  а  с  другой  стороны,
на  развитие  Супер-Эго  и,  соответственно,  на  формирование  харак¬
тера,  сексуальности  и  всего  остального  в  развитии  субъекта  —  все
это,  как  мне  кажется,  имеет  огромное,  но  до  сих  пор  не  признавае¬
мое  значение.  Я  обнаружила  терапевтическую  ценность  этого  зна¬
ния  в  анализе  детей,  но  оно  этим  не  ограничивается.  Я  проверила
результаты  в  ходе  анализа  взрослых  и  не  только  подтвердила  их
теоретическую  корректность,  но  и  установила  их  теоретическую
значимость.

Заметка  о  предыдущем  сообщении
[Д.  Брайан  «Сновидение  судебного
характера»]
 (1928Ь)

Предварительные  замечания  издателей
 Издания  на  английском  языке:
 1928:  Note  on  the  Preceding  Communication  //  I.  J.  PA.  —  1928.  —
Vol.  9.  —  P.  255—258.
 Данный  текст  представляет  собой  комментарий  к  статье  Дугласа  Брайана
«Сновидение  судебного  характера».
 Перевод  с  английского  М.Л.  Мельниковой.
 На  русском  языке  публикуется  впервые.

ггобы  подтвердить  свои  замечания  о  рассказанном  д-ром
Брайаном  сновидении,  мне  необходимо  сослаться  на  определен¬
ные  теоретические  утверждения,  выдвинутые  мною  в  статье1  для
последнего  Конгресса2,  которые  я  подробно  разъясняла  в  лекциях,
прочитанных  здесь  прошлой  осенью.  На  одной  из  самых  ранних  ста¬
дий  эдипова  конфликта  желание  иметь  половое  сношение  с  матерью
и  вовлечься  в  соперничество  с  отцом  выражается  с  позиции  орально-
и  анально-садистических  инстинктивных  импульсов,  господствую¬
щих  на  данной  фазе  развития.  Идея  заключается  в  том,  что  мальчик,
проникая  в  утробу  матери,  разрушает  ее  и  освобождает  от  пениса
отца,  который,  как  предполагается,  согласно  типичной  инфантиль¬
ной  сексуальной  теории,  постоянно  находится  в  утробе  (на  этой  ста¬
дии  отцовский  пенис  является  сложным  воплощением  отца),  а  спо¬
соб,  которым  он  разрушает  его,  —  это  пожирание.  Смешиваемая  с
данной  тенденцией  и  к  тому  же  признаваемая  как  отличная  сама  по
себе,  существует  иная  тенденция,  чья  цель  та  же  самая,  а  именно
разрушить  утробу  матери  и  сожрать  пенис,  однако  основой  этой
тенденции  является  орально-  и  анально-садистическая  идентифи¬
кация  с  матерью.  Из  этого  исходит  желание  мальчика  выкрасть
из  тела  матери  фекалии,  детей  и  отцовский  пенис.  Возникающая
на  этом  уровне  тревога  чрезвычайно  остра,  поскольку  она  касается
союза  отца  и  матери,  представленного  утробой  и  пенисом  отца,  и  я
указывала,  что  данная  тревога  составляет  существенное  основание
серьезных  психических  заболеваний.
 Из  анализа  маленьких  детей  я  узнала,  что  боязнь  женщины  с
пенисом  (которая  имеет  столь  заметное  влияние  при  нарушениях
потенции  у  мужчин)  на  самом  деле  является  боязнью  матери,  чье
тело,  как  предполагается,  содержит  пенис  отца.  Боязнь  отца  (или
его  пениса),  который  таким  образом  локализован  внутри  матери,
 1 	«Ранние  стадии  эдипова  конфликта»  [(1928а).  См.  наст.  том.  С.  289—308.]
 2 	[10-й  Международный  психоаналитический  конгресс,  Инсбрук,  3  сентября
 1927  г.]
 [311]

312
 Заметка  о  предыдущем  сообщении
 здесь  смещается  на  боязнь  самой  матери.  С  этим  смещением  тре¬
вога,  которая  на  самом  деле  относится  к  матери  и  исходит  из  дест¬
руктивных  тенденций,  направленных  против  ее  тела,  получает
сокрушающее  усиление.
 В  крайне  интересном  случае,  сообщаемом  д-ром  Брайаном,  эта
тревога  находит  явное  выражение.  Мать,  которая  в  сновидении
забрасывает  пациента  требованиями  вернуть  деньги,  которые  он
украл  у  нее,  и  тот  факт,  что  он  брал  деньги  только  у  женщин,  ясно
показывают  компульсию  выкрасть  содержимое  утробы.  Особое
значение  также  имеет  то  применение,  которое  он  находит  украден¬
ным  деньгам.  Представляется  очевидным,  что  пациент  брал  деньги
с  целью  выбросить  их  в  унитаз,  и  навязчивый  характер  его  поведе¬
ния  объясняется  его  тревогой  осуществить  репарацию,  восстановить
представленную  унитазом  мать  (или  утробу),  которую  он  обокрал.
 Одна  из  моих  пациенток,  чей  тяжелый  невроз  оказался  обус¬
ловленным  тревогой  о  том,  как  бы  ее  собственное  тело  не  было  раз¬
рушено  матерью,  видела  следующее  сновидение:  «Она  в  ванной
комнате,  и,  заслышав  шаги,  она  быстро  вываливает  содержимое
корзины  (представляющей,  как  мы  обнаружили,  фекалии,  детей
и  пенис)  в  унитаз.  Она  рада,  что  ей  удается  спустить  воду  в  уни¬
тазе  до  прихода  матери.  Ее  мать  повредила  анус,  и  она  помогала
ей  обработать  рану».  В  этом  случае  деструктивные  импульсы  про¬
тив  матери,  главным  образом,  были  выражены  в  фантазии  в  форме
повреждения,  нанесенного  анусу.
 В  таком  случае  кражи  денег  —  это  не  только  повторение  ран¬
них  анально-садистических  желаний  ограбить  мать,  они  также
были  вызваны  мотивированной  тревогой  компульсией  осущест¬
вить  репарацию  за  эти  ранние  кражи  и  восстановить  то,  что  было
украдено.  Это  последнее  желание  выражается  выбрасыванием
денег  в  унитаз.
 Роль,  играемая  отцом  в  тревоге  пациента,  не  столь  очевидна,
но,  тем  не  менее,  ее  можно  продемонстрировать.  Как  я  уже  сказа¬
ла,  боязнь,  которая,  как  кажется,  касается  только  матери,  подра¬
зумевает  также  и  боязнь  отца  (пениса).  Кроме  того,  кражи  про¬
должаются  после  разговора  с  работодателем  пациента  по  поводу
растрачивания  вообще  —  разговора,  в  котором  шеф  выразил  свое
весьма  специфическое  порицание  проступками  такого  рода.  Это

Заметка  о  предыдущем  сообщении
 313
 ясно  демонстрирует,  насколько  значительна  сама  потребность  в
наказании  отцом,  способствующая  компрометации  пациента  на  эти
проступки.  Далее,  что  в  последний  момент  привело  к  осуществле¬
нию  репарации,  это  встреча  лицом  к  лицу  с  другим  мужчиной,  новым
клерком.  Этот  мужчина  снова  представлял  отца,  и  то,  что  предохра¬
нило  пациента  от  насильственно  вызванной  борьбы  с  отцом  (нака¬
зания  им),  на  которую  его  побуждала  невыносимая  тревога,  была,
таким  образом,  именно  его  тревога  об  отце.
 К  этим  замечаниям,  которые  я  сделала  на  встрече,  когда  было
рассказано  сновидение,  я  хотела  бы  добавить  еще  немного,  связан¬
ное  с  историей  этого  пациента,  то,  что  я  узнала  с  тех  пор.  Инфан¬
тильная  боязнь  мальчиком  ведьмы  на  метле,  которая,  как  он  думал,
повредит  его  тело  неким  орудием  и  сделает  его  слепым,  глухим  и
немым,  представляет  его  боязнь  матери  с  пенисом.  В  своей  фуге  он
путешествовал  в  Шотландию  к  ведьме,  очевидно,  из-за  невыноси¬
мой  тревоги,  побудившей  его  попытаться  помириться  с  ней.  Тем  не
менее,  насколько  во  многом  эта  попытка  примирения  на  самом  деле
касалась  его  отца,  находящегося  внутри  матери,  видно  из  того  факта,
что  перед  путешествием  у  него  была  фантазия  защитить  девочку  от
сексуального  нападения  мужчины.  В  действительности  реальной
целью  его  путешествия  было  достать  «шляпу»  (пенис)  ведьмы.  Но
так  же,  как  позднее  в  случае  краж,  его  в  последний  момент  удер¬
жала  боязнь  другого  мужчины,  так  и  в  этом  путешествии  он  не  дос¬
тиг  конечной  цели:  соперничества  с  пенисом  отца.  Приехав  в  Эдин¬
бург,  он  заболел.  Его  ассоциации  показали,  что  этот  город  означал
гениталии  ведьмы:  значение  в  таком  случае  было  таковым:  он  не  мог
проникнуть  дальше.  Эта  тревога  также  соответствует  импотенции
пациента.
 Как  указал  д-р  Брайан,  сновидение  о  тревоге,  последовавшее
за  визитом  к  дантисту,  основывалось  на  идентификации  с  матерью.
Здесь  боязнь  некой  ужасной  деструкции,  взрыва,  была  обусловлена
анально-садистическим  характером  этой  идентификации.  Поскольку
пациент  полагал,  что  неспособность  самому  рожать  детей  подразу¬
мевала  разрушение  и  ограбление  им  утробы  матери,  он  предвидел
подобное  разрушение  собственного  тела.  Кастрация  отцом,  свя¬
занная  с  этой  идентификацией  с  матерью,  представлена  дейст¬
виями  дантиста.  Данный  факт  также  представлен  в  воспоминании,

314
 Заметка  о  предыдущем  сообщении
 появившимся,  когда  пациент  рассказывал  о  своем  сновидении.
Место,  где  он  видел  себя  стоящим,  было  определенным  местом  в
парке,  о  котором  мать  особенно  предостерегала  его.  Она  рассказы¬
вала  ему,  что  плохие  мужчины  могут  напасть  на  него  и,  как  он  сам
догадался,  украсть  у  него  часы.
 Сомнение  пациента  о  том,  мог  ли  и  как  и  следует  ли  ему  поки¬
нуть  парк,  связано,  как  указывает  в  заключение  д-р  Брайан,  с  его
тревогой  о  том,  как  бы  на  него  не  напал  отец  во  время  коитуса  с  мате¬
рью  —  напал  как  внутри,  так  и  снаружи  материнского  тела.

Appendix

Библиография
 ABRAHAM,  K.  Über  eine  konstitutionelle  Grundlage  der  lokomotorischen  Angst  /  /
 I.  Z.  P.  —  1914.  —  Bd.  2.  —  S.  143—150.  —  97;  307.
 ABRAHAM,  K.  Außerungsformen  des  weiblichen  Kastrationskomplex  //  I.  Z.  P.  —
 1920.  —  Bd.  6.  —  S.  391—392.  —  58.
 Abraham,  K.  Beitrag  zur  «Tic-Diskussion»  //  I.  Z.  P.  —  1921.  —  Bd.  7.  —
S.  393—395.  —187.
 ABRAHAM,  K.  Zwei  Beitrage  zur  Symbolforschung:  Zur  symbolischen  Bedeutung  der
Dreizahl;  Der  «Dreiweg»  in  der  Odipus-Sage  //  Imago.  —  1923.  —  Bd.  9.  —
S.  122—126.  —147.
 ABRAHAM,  K.  Zur  Charakterbildung  auf  der  «genitalen»  Entwicklungsstufe  (1924)  /  /
Psychoanalytische  Studien  zur  Charakterbildung.  —  Leipzig,  Wien,  Zürich:
 I.  P.  Vlg,  1925.
 ALEXANDER,  F.  The  Castration  Complex  and  the  Formation  of  Character  /  /
I.  J.  PA.  —  1923.  —  Vol.  4.  —  P.  11—42.  —  99;  103;  155.
 BOEHM,  F.  Beitrage  zur  Psychologie  der  Homosexualität:  II.  Ein  Traum  eines  Homo¬
sexuellen  //  I.  Z.  P.  —  1922.  —  Bd.  8.  —  S.  313—320.  —  150.
 BRAUN,  Lily.  Memoiren  einer  Sozialistin:  Lehrjahre;  Roman  /  Lily  Braun.  —
München  :  Langen,  1909.  —  657  s.
 CHADWICK,  M.  Die  Wurzel  der  Wißbegierde  //  I.  Z.  P.  —  1925.  —  Bd.  11.  —
S.  54—68.  —  299.
 DEUTSCH,  H.  The  Psychology  of  Women  in  Relation  to  the  Functions  of  Reproduction
//  I.  J.  PA.  —  1925.  —  Vol.  6.  —  P.  405—418.  —  301.
 Ferenczi,  S.  Uber  passagere  Simptombildungen  wahrend  der  Analyse  /  /  Zb.  —
1912.  —  Bd.  II.  —  S.  588—596.  —  99.
 FERENCZI,  S.  Simbolische  Darstellung  des  Lust-  und  Realitatsprinzips  im  Oedipus-
Mythos  //  Imago.  —  1912.  —  Bd.  I.  —  S.  276—284.  —  37.
 FERENCZI,  S.  Entwicklungsstufen  des  Wirklichkeitssinnes  //  I.  Z.  P.  —  1913.  —
Bd.  I.  —  S.  124—138.  —  43;  152.
 FERENCZI,  S.  Psychoanalytische  Betrachtungen  über  den  Tic  //  I.  Z.  P.  —  1921.  —
Bd.  7.  —  S.  33—62.  —  187;  190.
 Ferenczi,  S.  Die  Simbolik  der  Brücke  //1.  Z.  P.  —1921.  —  Bd.  VII.  —  S.  211—
213.  —120.
 [317]

318
 Библиография
 FERENCZI,  S.  (1924)  Thalassa:  Theoiy  of  Genitality.  —  N.  Y.:  Psychoanalytic  Quar-
terly,  Inc.,  1938.  —  110  p.  —  140.
 FREUD,  A.  Fourlectureson  child  analysis  //  The  writingsof  Anna  Freud.  —Vol.  I.  —
N.  Y.:  International  Universities  Press,  1974.  —  220;  224:  226:  227:  231:
232;  234;  236;  239;  240;  244;  246;  247;  248;  250;  253;  254.
 FREUD,  A.  The  Psychoanalytical  Treatment  of  Children.  —  London:  Imago,  1946.  —
217.
 Freud,  S.  Die  Traumdeutung  (1900a)  //G.  W.  —  Bd.  2—3.  —  137.
 Freud,  S.  Drei  Abhandlungen  zur  Sexualtheorie  (1905d)  //G.  W.  —  Bd.  5.  —
S.  29—145.  —108.
 Freud,  S.  Hysterische  Phantasien  und  ihre  Beziehung  zur  Bisexualität  (1908a)  /  /
G.  W.  —  Bd.  7.  —  S.  191—199.  —  112.
 FREUD,  S.  Analyse  der  Phobie  eines  Fünfjährigen  Knaben  (1909b)  //G.  W.  —
Bd.  7.  —  S.  241—337.  —  46;  78;  217,218.
 FREUD,  S.  Eine  Kindheitserinnerung  des  Leonardo  da  Vinci  (1910c)  //G.  W.  —
Bd.  8.  —  S.  127—211.  —  43.
 Freud,  S.  Formulierungen  über  die  zwei  Prinzipien  des  psychischen  Geschehens
(1911b)  //  G.  W.  —  Bd.  8.  —  S.  229—238.  —  27;  44.
 Freud,  S.  Uber  die  allgemeinste  Erniedrigung  des  Liebeslebens  (1912d)  //G.  W.  —
Bd.  8.  —  S.  78—91.  —  133.
 Freud,  S.  Totem  und  Taboo  (1912—1913a)  //  G.  W.  —  Bd.  9.  —  10;  106.
 Freud,  S.  Zur  Einführung  des  Narzissmus  (1914c)  //  G.  W.—  Bd.  10.—
S.  138—  170.  —  155.
 Freud,  S.  Die  Verdrängung  (1915d)  //  G.  W.  —  Bd.  X.  —  S.  248—261.  —
100;  101.
 Freud,  S.  Das  Unbewusste  (1915e)  //G.  W.  —  Bd.  X.  —  S.  264—303.  —
101.
 FREUD,  S.  Einige  Charaktertypen  aus  der  psychoanalytischen  Arbeit  (1916d)  //
G.  W.  —  Bd.  10.  —  S.  365—391.  —  262.
 Freud,  S.  UberTriebumsetzungeninsbesonderederAnalerotik(1917c)  //  G.  W.  —
Bd.  10.  —  S.  402—410.  —  103;  148.
 Freud,  S.  Vorlesungen  zur  Einführung  in  die  Psychoanalyse  (1916—1917a)  /  /
G.  W.  —  Bd.  11.  —  99;  100;  102;  105.
 Freud,  S.  Aus  der  Geschichte  einer  infantilen  Neurose  (1918b  [1914])  //G.  W.  —
Bd.  12.  —  S.  29—157.  —  155;  206.
 GEYERSTAM,  Gustaf  AF.  Das  Buch  vom  Brüderchen  :  Roman  einer  Ehe  /  von  Gus¬
taf  af  Geyerstam.  [Berecht.  Uebers.  von  Francis  Marc].  —  Berlin  :  Fischer,
1916.  —  301  s.  —  87.

Библиография
 319
 GRODDECK,  G.  Der  Symbolisierungszwang  /  /  Imago.  —  1922.  —  Bd.  8.  —
s.  67—81.  —131.
 GROSS,  O.  Die  cerebrale  Sekundarfunktion.  —  1902.  —  37.
 HARNIK,  J.  Die  ökonomischen  Beziehungen  zwischen  dem  Schuldgefühl  und  dem  weib¬
lichen  Narzissmus  //  I.  Z.  P.  —  1928.  —  Bd.  14.  —  S.  175—179.  —  304.
 Hollos,  S.  Über  das  Zeitgefühl  //  I.  Z.  P.  —  1922.  —  Bd.  8.  —  S.  421—
439.  —126.
 HORNEY,  K.  On  the  Genesis  of  the  Castration  Copmlex  in  Women  //  I.  J.  PA.  —
 1924. 	—  Vol.  5.  —  P.  50—65.  —  306.
 HUG-HELLMUTH,  H.  Zur  Technik  der  Kinderanalyse  //  I.  Z.  P.  —  1921.  —
Bd.  7.  —  H.  6.  —  S.  179—197.  —  218.
 JOKL,  R.H.  Zur  Psychogenese  des  Schreibkrampfes  //  I.  Z.  P.  —  1922.  —
Bd.  8.  —  S.  168—190.  —  139.
 JONES,  E.  The  Theory  of  Simbolism  (1916)  /  /  Jones,  E.  Papers  on  Psycho-Analysis.
Bailliere,  2nd  end  1918  —  5th  end  1948.  —  108;  140.
 Rank,  O.,  Sachs,  H.  Die  Bedeutung  der  Psychoanalyse  für  die  Geisteswissenschaf¬
ten.  —  Wiesbaden:  Bergmann,  1913.  —  108.
 Rank,  O.  Das  Inzestmotiv  in  Dichtung  und  Sage.  —  Lepzig  &  Vienna:  Deutike,
1912.  —  88.
 REICH,  W.  Die  Funktion  des  Orgasmus.  Zur  Psychopathologie  und  zur  Soziologie
des  Geschlechtslebens.  —  Leipzig—Wien—Zürich:  Internationaler  Psychoana¬
lytischer  Verlag,  1927.  —  207  s.  —  300.
 Reik,  T.  Gestandniszwang  und  Strafbedurfnis.  —  Vienna:  Int.  Psychoanal.  Vlg.,
 1925. 	—  262.
 SADGER,  I.  Uber  Prüfungsangst  und  Prufungstraume  //  I.  Z.  P.  —  1920.  —
Bd.  6.  —  S.  140—150.  —  137.
 ScHOEPP,  M.  Mein  Junge  und  Ich.  —  Berlin:  Conkordia,  Deutsche  Verlaganstalt,
1910.  —  87.
 SPERBER,  H.  Uber  den  Einfluss  sexueller  Momente  auf  Enstehung  Entwicklung  der
Sprache  //  Imago.  —  1915.  —  Bd.  I.  —  108.
 SPIELREIN,  S.  Die  Entstehung  der  kindlichen  Worte  Papa  und  Mama  /  /  Imago.  —
1922.  —  Bd.  8.  —  S.  345—367.  —  127.
 StäRCKE,  A.  Psychoanalyse  und  Psychiatrie.  —  Leipzig,  Wien,  1921.  —  103.
 STEKEL,  W.  Conditions  of  Nervous  Anxiety  and  their  Treatment.  —  London:  Kegan
Paul,  1923.  —  137.
 НИЦШЕ,  Ф.  Так  говорил  Заратустра  /  /  Ницше,  Ф.  Сочинения  в  2  т.  —  Т.  2  /
Пер.  с  нем.  —  М.:  Мысль,  1990.  —  275.

ЛИСТ  СОКРАЩЕНИЙ
 G.  W.
 =  Freud,  S.  Gesammelte  Werke.  —  Bd.  I—XVIII.
 I.J.PA.
 =  International  Journal  of  Psycho-Analysis.
 I.  Z.  Р.
 =  Internationale  Zeitschrift  für  Psychoanalyse.
 W.  М.  К.
 =  The  Writings  of  Melanie  Klein.  —  4  vols.  —  London:
 Hogarth,  1975.
 Zb.
 =  Zentralblatt  für  Psychoanalyse.
 [320]

ЛИСТ  ПАЦИЕНТОВ
 Вальтер,  мальчик,  5,5  лет,  со  стереотипными  движениями  —  191—192.
 Вернер,  мальчик,  9  лет,  с  неврозом  —  181;  182;  183  и  прим.;  184;  185;  187;  189;
190;  191  прим.;  192.
 Грета,  9  лет,  заикание  —  128;  129;  140;  141;  145  прим.;  146;  152.
 Джеральд,  мальчик,  4  года  —  263;  265;  274.
 Лиза,  девушка,  17  лет  —  145;  146;  147;  148;  151;  152.
 Мальчик,  12  лет,  отправляемый  в  исправительное  учреждение  —  275—277;
278;  279—280.
 Мальчик,  15  лет,  тик  —  173  прим.
 Мальчик,  5  лет  с  сильным  вытеснением  фантазий  —  283.
 Миссис  Н.,  художник  —  129.
 Петер,  мальчик,  5  лет  —  212;  213;  270;  271;  272;  273;  275;  277.
 Рита,  девочка,  2  года  9  мес.  —  199;  202  и  прим.;  203.
 Рут,  девочка,  4  года,  3  мес.  —  206—207.
 Труда,  девочка,  3  года  3  мес.  —  197;  200—201.
 Феликс,  мальчик,  13  лет,  невротический  характер  —  98  прим.;  104—105;
115;  129;  130;  131;  138;  142—143;  153;  154;  156;  167—191.
 Фриц,  мальчик,  5  лет  —  16—78;  98  и  прим.;  99;  104;  116—128;  130;  133;
139  прим.;  140  и  прим.;  142;  143;  145;  146;  147;  149  прим.;  150.
 Эрих,  мальчик  ,  5  лет,  сын  Мелани  Кляйн  —  5—10.
 Эрна,  девочка,  6  лет,  невроз  навязчивости  —  207  и  прим.;  245;  246.
 Эрнст,  мальчик,  6  лет  —  141;  142  прим.;  144—145;  146;  147;  148;  149  прим.;
153.
 [321]

Именной  указатель
 В  именном  указателе  представлены  сведения  об  упоминаемых  в  текстах
М.  Кляйн,  а  также  в  приложении  и  редакторских  примечаниях  (страницы  даны
курсивом),  деятелях  науки  и  культуры  и  исторических  персонажах.  Страницы
относятся  к  тем  местам,  где  упоминается  только  соответствующая  фамилия,  а
не  дается  ссылка  на  труды  данного  автора.  Отсылки  на  труды  даны  в  разделе
Библиография  (С.  317.).  Описываемые  клинические  случаи  отражены  в  специ¬
альном  Листе  пациентов  (С.  321.).
 Абрахам,  Карл  [Abraham,  Karl]  (1877—1925)  —  немецкий  психоаналитик.
Обучающий  аналитик  Мелани  Кляйн.  —  58;  97;  124  прим.;  128;  147;  166;
185;  186;  188;  189;  240  прим.;  294;  307.
 Александер,  Франи,  [Alexander,  Franz]  (1891—1964)  —  немецкий  и  американ¬
ский  психоаналитик.  —  99  прим.;  103  прим.;  155  прим.;  167.
 Барнетт,  Д.  Дж.  [Barnett,  D.  J.]  —  167.
 Брайан,  Дуглас  [Bryan,  Douglas]  (?)  —  британский  психоаналитик.  —  310;
 311;
 Браун,  Лили  [Braun,  Lily]  (1865—1916)  —  немецкая  писательница.  —  73;  90.
 Бём,  Феликс  [Boehm,  Felix]  (1881—1958)  —  немецкий  психоаналитик.  —
 150 	прим.
 Ганс  —  случай  3.  Фрейда  —  217;  218;  220.
 Гейрстам,  Густав  [Geijerstam,  Gustaf  af]  (1858—1909)  —  шведский  писа¬
тель.  —  87  прим.
 Гроддек,  Георг  [Groddeck,  Georg  Walther]  (1866—1934)  —  немецкий  психо¬
аналитик  и  писатель.  —  132.
 Гросс,  Отто  [Gross,  Otto]  (1877—1920)  —  австрийский  психоаналитик.  —
37  прим.
 Гуг-Гелъмут,  Гермина  [Hug-Helmuth,  Hermina]  (1871—1924)  —  австрийский
детский  психоаналитик.  —  46;  218;  219;  220;  221.
 Джонс,  Эрнест  [Jones,  Ernest]  (1879—1958)  —  британский  психоаналитик.  —
108;  140  прим.
 [  322]

Именной  указатель
 323
 Дидро,  Дени  [Diderot,  Denis]  (1713—1784)  —  французский  философ.  —
88  прим.
 Дойч,  Хелен  [Deutsch,  Helene]  (1884—1982)  —  австрийский  и  американский
психоаналитик.  —  301;
 Екл,  Роберт  Ханс  [Jokl,  Robert  Hans]  (1890—1975)  —  венгерский  и  амери¬
канский  психоаналитик.  —  139  прим.
 Задгер,  Исидор  [Sadger,  Isidor  Isaak]  (1867—1942)  —  австрийский  врач  и
психоаналитик.  —  137;  139  прим.;  152  прим.
 Закс,  Ганс  [Sachs,  Hanns]  (1881—1947)  —  австрийский  психоаналитик.  —
278.
 Карл  Великий  [Carl  der  Große]  (742—814)  —  король  франков.  —  36.
 Кляйн,  Мелани  [Klein,  Melanie]  (1882—1960)  —  260;  290;  291.
 — 	труды:
 — 	Развитие  одного  ребенка  (1921а)  —  4;  98  прим.;  122  прим.;  123  прим.;
136;  140  прим.;  219.
 — 	О  торможении  и  развитии  чувства  ориентации  (1921,  неопубл.)  —
 124 	прим.;
 — 	Инфантильный  страх  и  его  значение  для  развития  личности  (1921,
неопубл.)  —155  прим.
 — 	Ранний  анализ  (1923а)  —137  и  прим.;  140  прим.;  144  прим.;  145  прим.;
 147 	прим.;  149  прим.;  152;  153;  154;  169  прим.;  178  прим.;  200  прим.;
228;  290.
 — 	Роль  школы  в  либидинозном  развитии  ребенка  (1923b)  —  170;
 177 	прим.
 — 	Психологические  принципы  раннего  анализа  (1926а)  —  232  прим.;
 293.
 — 	Симпозиум  по  детскому  анализу  (1927а)  —  290.
 — 	Вклад  в  теорию  интеллектуального  торможения  (1931а)  —  136.
 — 	Психоанализ  детей  (1932b)  —  257;  258;
 — 	Эдипов  комплекс  в  свете  ранних  тревог  (1945а)  —  291.
 Леонардо  да  Винчи  [Leonardo  da  Vinci]  (1452—1519)  —итальянский  художник,
ученый.  —  111—112.
 Лессинг,  Готхольд  Эфраим  [Lessing,  Gotthold  Ephraim]  (1729—1781)  —
немецкий  драматург.  —  88  прим.
 Ницше,  Фридрих  [Nietzsche,  Friedrich  Wilhelm]  (1844—1900)  —  немецкий
философ.  —  275.
 Ранк  (Розенфельд),  Отто  [Rank  (Rosenfeld),  Otto]  (1884—1939)  —  авст¬
рийский  психоаналитик.  —  88  прим.

324
 Именной  указатель
 Pop,  Вильгельм  [Rohr,  Wilhelm]  (?)  —  немецкий  психоаналитик.  —  146  прим.
 Рохейм,  Гёза  [Róheim,  Géza]  (1891—1953)  —  венгерский  и  американский
психоаналитик.  —  58.
 Ферениц,  Шандор  [Ferenczi,  Sandor]  (1873—1933)  —  10;  37;  43;  57;  99  прим.;
108;  113;  120  прим.;  140  прим.;  153  прим.;  166;  185;  186  и  прим.;  188;  189;
191  прим.;  192;  294.
 Фрейд,  Анна  [Freud,  Anna]  (1895—1982)  —  217;  219;  220;  221;  222;  223;  224;
225;  226;  227;  230;  231;  232;  233;  234;  235;  236;  237;  238;  239;  240;  241;
243;  244;  245;  246  и  прим.;  247;  248;  249;  250;  251;  252;  253;  254;  255  и
прим.;  256;  257;  287;
 Фрейд,  Зигмунд  [Freud,  Sigmund]  (1856—1939)  —  4;  10;  17;  39;  42;  43  и  прим.;
46;  78;  86;  87;  93;  99;  101;  102  прим.;  107;  108;  109—110;  112—113;  132;
133;  155;  196;  205;  206;  217;  221;  241;  261;  268;  278;  290;  291;  301;  302;
304;  308;
 — 	Толкование  сновидений  (1900а)  —  137  прим.
 — 	Анализ  фобии  пятилетнего  мальчика  (1909b)  —  56  и  прим.;  78—79;
217;  218  прим.
 — 	Семейный  роман  невротиков  (1909с)  —  4.
 — 	Некоторые  типы  характеров  из  психоаналитической 	практики
 (1916d)  —262;
 — 	Бессознательное  (1915е)  —  101  прим.
 — 	Воспоминание  Леонардо  да  Винчи  о  раннем 	детстве 	(1910с)  — 	42—
 43;  109—110.
 — 	Формулировки  о  двух  принципах  психического  функционирования
(1911Ь)  —  37  прим.;  40  прим.
 — 	Вытеснение  (1915d)  —  100  прим.;  101  прим.
 — 	Из  истории  одного  инфантильного  невроза  (1918b  [1914])  —  79;  155;
 206.
 — 	Истерические  фантазии  и  их  отношение  к  бисексуальности  (1908а)  —
112  прим.
 — 	К  введению  нарциссизма  (1914с)  —  155.
 — 	Лекции  по  введению  в  психоанализ  (1916—1917а)  —  99  прим.;
100  прим.;  102  прим.;  105  прим.;  133.
 — 	О  всеобщем  унижении  любовной  жизни  (1912d)  —  133  прим.
 — 	О  превращении  влечений  в  особенности  анальной  эротики  (1917с)  —
 103 	прим.;  148  прим.
 — 	Тотем  и  табу  (1912—1913а)  —  10;  106  прим.
 Фройнд,  Антон  [Freund,  Anton  von]  (1880—1920)  —  доктор  философии,
промышленник.  —  52;  77.
 Харник,  Ене  [Hárnik,  Jenö]  (?)  —  304  прим.

Именной  указатель
 325
 Холлос,  Иштван  [Hollós,  István]  (1872—1957)  —  венгерский  психоана¬
литик.  —  126  прим.
 Хорни,  Карен  [Homey,  Karen]  (1885—1952)  —  немецкий  и  американский
психоаналитик.  —  306.
 Чэдвик,  Мэри  [Chadwick,  Магу]  (?)  —  британский  психоаналитик.  —  299.
 Шоэпп,  Mema  [Schoepp,  Meta]  (1868—1939)  —  немецкая  писательница.  —
88  прим.
 Шпербер,  Ханс  [Sperber,  Hans]  (1885—1963)  —  немецкий  лингвист.  —  108—
109.
 Шпильрейн,  Сабина  [Spielrein,  Sabina]  (1885—1942)  —  российский  психоана¬
литик.  —  127  прим.
 Штекель,  Вильгельм  [Stekel,  Wilhelm]  (1868—1940)  —  австрийский  психиатр
и  психоаналитик.  —  137  прим.
 Штэрке,  Август  [Stärcke,  August]  (1880—1954)  —  голландский  психоана¬
литик.  —  74;  103  прим.
 Эккерман,  Иоганн-Петер  [Eckermann,  Johann-Peter]  (1792—1854)  —  немецкий
писатель.  —  88  прим.
 Указатель  персонажей
 Джек  Потрошитель  [Jack  the  Ripper]—  268.
 Панч  и  Джуди  —  192.
 Тарзан  —  182  и  прим.

Предметный  указатель  1
 Автомобиль  —  118  прим.;  119;  228.
 Авторитет  —  23;  34;  38;  40;  41;  42;
43;  44;  45;  72  прим.;  75;  76;  222;  239;
 256.
 Агрессивность  —  72;  75;  145;  150;
186.
 — 	в  игре  —  62  прим.
 — 	в  отношении  родителей  —  78.
 — 	и  рисование  —  153  прим.
 — 	по  отношению  к  отцу  —  55;  69;
228.
 Агрессивные  желания  /  импульсы  /
тенденции  —  34—35;  62;  76;  228;
278.
 — 	по  отношению  к  отцу  —  263.
 — 	при  письме  —  146.
 — 	сублимация  —  278.
 Агрессия  —  89;  191;  192;  201;  208;
262;  267;  277;  299.
 — 	к  учителю  —  89.
 — 	против  отца  —  283.
 — 	против  родителей  —  271.
 Адаптация
 — 	к  реальности  —  34;  198.
 — 	социальная  см.  Социальная
адаптация
 Акустический  интерес  —  184;  191.
 Амбивалентная  установка  —  32;
33;  67;  68;  180.
 — 	к  женщине  —  67.
 Амбивалентность  —  199;  226;  252;
270.
 Амнезия,  детская  —  210.
 — 	и  тревога  —  100  прим.
 Анализ  /  психоанализ  —  46.
 — 	защит  —  257.
 — 	и  воспитание  —  15—16;  46  прим.;
70;  72;  73;  74;  80.
 — 	и  сублимация  —  114;  115.
 — 	и  тревога  —  64;  69;  80;  100  прим.;
120.
 — 	и  фиксация  —  114.
 — 	классическая  техника  и  игровая
техника  —  217.
 — 	неврозов  —  46.
 — 	ранний  см.  Ранний  анализ
 — 	тревоги  —  102.
 — 	уменьшение  торможения  как
результат  его  —  189.
 — 	уменьшение  характерологических
дефектов  как  результат  его  —  189.
 — 	устранение  тревоги  в  —  103.
 Анализ  ребенка  (детей)  —  46—47;
 122 	прим.;  132;  153;  206  прим.;  220;
221;  261.
 — 	завершенность  —  231.
 — 	и  адаптация  —  252.
 — 	и  анализ  взрослых  —  204;  206;
219;  220;  222;  226;  228;  231.
 — 	и  воспитательное  влияние  —  219;
244;  255;  256.
 — 	и  вытеснение  —  278.
 — 	и  действия  —  213.
 — 	и  профилактика  —  70.
 — 	и  способность  к  любви  —  251.
 1  Составители:  С.Ф.  Сироткин,  М.Л.  Мельникова,  И.Н.  Чиркова.
 [326]

Предметный  указатель
 327
 — 	и  сублимация  —  278.
 — 	и  тревога  —  230.
 — 	и  фантазии  —  115;  213.
 — 	как  средство  удовольствия  —  77.
 — 	ограничения  —  220;  221.
 — 	опасения  в  —  218.
 — 	основное  различие  между
взглядами  М.  Кляйн  и
А.  Фрейд  —  249—250.
 — 	полезность  —  254.
 — 	принципы  —  220;  221;  225;  229;
231;  233;  256;  257.
 — 	[результативный]  —  209.
 — 	роль  переноса  в  —  233.
 — 	техника  —  229;  230;  232;  233;  237;
 257.
 — 	требования  к  —  266.
 — 	установка  к  —  223.
 Аналитик(и)  —  234;  237;  246;  250;
251;  255;  256;  266;  267;  269.
 — 	в  роли  воспитателя  —  244;  247.
 — 	враждебное  или  тревожное
отношение  ребенка  к  —  224.
 — 	дети  их  —  253.
 — 	женщина  —  80.
 — 	и  воспитание  —  219;  254—255;  256.
 — 	как  «волшебная  мамочка»  —  242.
 — 	как  «волшебный  папочка»  —  242.
 — 	контакт  между  ребенком  и  —  204.
 — 	негативные  импульсы  к  —  235.
 — 	реакции  ребенка  к  —  236.
 Аналитическая  ситуация  —  208;
222;  226;  228;  234;  236;  254;  255.
 Анальная  позиция  /  стадия  /
уровень  —  126;  153;  293;  297.
 Анально-садистическая  позиция  /
стадия  /  уровень  —  168;  188;  262;
268;  294;  296;  297;  300;  305.
 Анально-садистические  желания  /
импульсы  /  компоненты  /
тенденции  —  166;  186;  188;  191;  209;
213;  245;  246;  247;  248;  261;  262;  296;
300;  302;  311;  312.
 Анально-садистические
фиксации  —  128;  213;  246  прим.;  262;
270;  297.
 Анально-садистический  эротизм  —
261.
 Анальное  удовольствие  см.
Удовольствие
 Анальные  влечения  /  импульсы  /
компоненты  /  тенденции  —  152;
173;  244;  287;  294;  295.
 — 	соединение  с  садистическими  —
 296.
 — 	сублимация  в  речи  —  152  прим.
Анальный  эротизм  —  29  прим.;  58.
Ангел(ы)  —  8;  10;  19;  35;  245.
Антисоциальная  личность  —  264.
Анус  —  176;  312.
 Арифметика  —  145;  147;  149.
 — 	анальные  основы  —  148  прим.
 — 	и  кастрационный  страх  —
 148 	прим.;  153  прим.
 — 	и  маскулинный  протест  —  152.
 — 	катексис  ее  —  152;  154.
Асоциальная  установка  см.
Установка
 Асоциальное  поведение  —  172;  189.
 Асоциальное  развитие
 — 	и  тик  —  189.
 Асоциальный(е)  (антисоциальные)
инстинкт  /  тенденции  —  240;  245;
261;  267;  269.
 Ассоциации  —  37;  51;  67;  226—  227;
229;  230;  231;  232;  236;  237;  267;  283.
 — 	и  игра  —  205  и  прим.
 Атлетические  движения  /  игры
 — 	генитальный  символизм  —  97.
 — 	как  символ  проникновения  в
мать  —  109.
 — 	катексис  их  —  97.
 См.  также  Подвижные  игры

328
 Предметный  указатель
 Аэронавтика
 — 	и  инфантильное  желание  —  112.
Аутоэротизм  —  188.
 Аффект  —  99  и  прим.;  100;  101;  105;
111;  235;  245.
 — 	и  тревога  —  99.
 Ъеременностъ
 — 	и  тенденции  украсть  и
разрушить  —  298.
 — 	матери  —  201;  202;  203;  213.
 Берлинское  психоаналитическое
общество  —  12;  46  прим.;  96;
 124 	прим.;  146  прим.;  166;  185;  269.
 Бессознательное  —  157  прим.;  199
прим.;  222;  223;  228;  229;  230;  231;  232
и  прим.;  238;  261;  265;  266;  267;  295.
 — 	и  восприятие  зачатия
и  рождения  —  104.
 — 	и  тревога  —  102.
 Бессонница  —  245.
 Бисексуальная  диспозиция  —  305.
Благодарность  —  303.
 Бог  —  7;  12;  18;  20;  21—23;  28;  35;
 40;  43—45.
 Боль  —  18.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —  201.
 — 	и  тревога  —  102  и  прим.
 — 	и  чувство  вины  —  201.
 — 	чрезмерная  чувствительность  —
199;  200.
 Боязнь
 — 	быть  сожранным  и
разрушенным  —  294.
 — 	ведьмы  на  метле  —  313.
 — 	кастрации  —  103;  293;  297;  298;
 300. 	См.  также  Кастрационный
страх
 — 	матери  —  199  прим.;  298;  299;
 302;  311;  312;  313.
 — 	огня  —  248.
 — 	отца  —  240;  241;  311;  312.
 — 	повреждения  своей  женственности,
у  девочки  —  306.
 — 	Супер-Эго  см.  Страх  Супер-Эго
См.  также  Страх,  Тревога
 Брат(ья)
 — 	желание  их  смерти,  у  девочки  —
 247.
 — 	желание  разрушить  их  в  матери  —
 297.
 — 	негативные  чувства  к  —  35  прим.;
252;  266.
 — 	отношения  с  —  250;  264;  265;  270;
сексуальные,  у  девочки  —  276;  307.
 — 	ревность  к  —  247;  264;  297.
 — 	рождение  младшего  —168;199;272.
 — 	садистические  желания  против  —
265.
 Британское  психоаналитическое
общество  —  212;  216;  269;  282.
 Буквы  —  116;  127;  143;  144;  146;  147.
 Бумага  —  144;  228.
 — 	клозетная  —  26;  62.
 — 	марание  водой  —  245.
 — 	резание  —  205  прим.
 — 	рисование  на  —  148;  184.
 Вагина  матери  —  150;  298;  301.
 — 	проникновение  ребенка  в,
в  фантазии  —  104.
 Вальтер,  пациент  см.  Лист
пациентов
 Ведьма(ы)  -  66;  68;  120;  121;  248;  313.
 Венгерское  психоаналитическое
общество  —  12;  15  прим.;  52.
 Веревка  —  120—121  и  прим.;  228.
 Вернеру  пациент  см.  Лист  пациентов
 Вина  —  84;  101;  143;  213;  224;  234;
 246  и  прим.;  252;  293.
 — 	и  сублимация  —  156.
 — 	и  Супер-Эго  —  207  прим.

Предметный  указатель
 329
 Вины,  чувство  —  196;  200;  203;  205
207  прим.;  209;  223;  224;  225;  228;  229
242;  249;  264;  272;  273;  274;  275;  277
279;  287;  291;  293;  294;  296;  302;  303
304  и  прим.;  307;  308.
 — 	в  отношениях  с  учителем  —  89.
 — 	и  агрессия  —  201.
 — 	и  боль  —  201.
 — 	и  мастурбация  —  249.
 — 	и  ненависть  —  265.
 — 	и  прегенитальная  фаза  —  295.
 — 	и  ревность  —  265.
 — 	и  торможение  —  202;  203;  300.
 — 	и  феминность  —  300.
 — 	и  фиксации  —  246.
 — 	и  эдипов  конфликт  —  294.
 — 	самое  ранее  —  202.
 Власть
 — 	удовольствие  от  —  261.
 Влечение(я)  —  100;  218.
 — 	анальные  —  287.
 — 	и  страх  —  101.
 — 	к  естественным  наукам  —  110.
 — 	оральные  —  287.
 — 	садистические  —  270.
 — 	столкновение  с  силой  Я  —  84.
 Внутренняя  часть  себя
(телесная)  —  122.
 Внутриутробное  существование
 — 	интерес  к  —  126.
 — 	уравнивание  со  сном  —  126.
 Война  —  29;  55;  61;  105;  168;  169;  181.
Вокзал
 — 	интерес  к  —  118.
 Вода  —  205  прим.;  207;  228;  231;  245.
 «Волшебная  мамочка»  —  242.
 Воровство  —  275.
 Воспитание  /  воспитательное
влияние  —  12;  16;  22;  37;  44;  47;  76;
198;  213;  249;  267;  271.
 — 	и  психоанализ  —  15—16;  41  прим.;
72;  73;  74;  80;  133;  219;  244;  246;
247;  251;  254—255;  256.
 — 	принципы  —  48;  70—71.
 — 	с  аналитическими  чертами  —12;  70.
 — 	традиционное  —  78.
 — 	[требования  к]  —  47.
 — 	трудности  при  —198;  200.
Восстановление
 — 	поврежденной
привлекательности  —  304.
 Враждебность  —  225;  253.
 Время
 — 	ориентация  во  —  126.
 — 	понятие  —  20  прим.;  126.
 Всемогущество  —  23;  33.
 — 	вера  в  —  32.
 — 	и  рисование  —  153.
 — 	чувство  —  17;  30—31;  33—34;
 43;  44.
 Выделительная  функция  —  261.
 Вытеснение  —  10;  12;  15;  16;  26;
29  прим.;  34;  37;  38;  39;  40;  41  и  прим.;
44;  48;  51—52;  61  прим.;  64;  80;  84;  87;
93;  100;  101;  102  прим.;  109;  110;  125;
126;  127;  133;  171;  204;  208;  209;  210;
218;  234;  244;  248;  260;  261;  265;  266;
267;  272;  273;  277;  278;  283;  295;  300;
302;  304;  307.
 — 	генитальной  активности  —  158;  и
Эго-деятельность  —  156.
 — 	гомосексуальности  —  180.
 — 	и  катексис  Эго  —  102.
 — 	и  первичное  удовольствие  —  98.
 — 	и  ранний  анализ  —  76.
 — 	и  симптом(ы)  —  100—101;
 104  прим.
 — 	и  страх  —  99.
 — 	и  сублимация  —  96;  111;  114;  115;
133;  181.
 — 	и  торможение  —  96;  97;  98;  106;
114;  156.
 — 	и  тревога  —  103.
 — 	и  фиксация  —  113.
 — 	и  Эго  —  88;  103.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  103.

330
 Предметный  указатель
 Вытеснение  (продолжение)
 — 	интереса  к  ориентации  в  теле
матери  —  125  прим.
 — 	маскулинных  компонентов,  и
торможение  в  учебе  —  155.
 — 	мастурбационных  желаний  /
фантазий  —  172;  177;  180;
 206  прим.
 — 	ослабление  с  помощью  анализа  —
 278.
 — 	скоптофилии  —  173  и  прим.;  177;
184;  190.
 — 	феминной  установки  —  156.
 — 	эдипова  комплекса  —  104.
 Гениальность  —  113.
 — 	и  фиксация  —  113.
 Гениталии  /  генитальная  зона  —
152;  154;  202;  303.
 — 	примат  их  (ее)  —  113;  188;  213.
 — 	различия  между  мужскими  и
женскими  —  148.
 — 	рецептивная  цель,  у  женщины  —
 301.
 — 	страх  прикосновения  к  своим  —
 170.
 Генитальная  активность  —  112.
 — 	вытеснение  —  156;  158.
 — 	и  учебная  деятельность  —  158.
 — 	сублимация  —  138.
 Генитальная  деятельность  /
процесс  —  113;  126.
 — 	критика  родительской  —  131.
 — 	отца  —  173;  305.
 Генитальная  организация  /  позиция
/  стадия  /  уровень  /  фаза  —  126;
153;  272;  287;  291;  293;  297;  298;  299;
300;  303;  305;  307;  308.
 Генитальное  развитие  —  207  прим.;
301;  302.
 Генитальность  —  300.
Генитальные  импульсы  /  желания  /
 тенденции  —  156;  291;  296;  297;  301
и  прим.
 — 	и  тик  —  186.
 Генитальные  объектные
отношения  —  188;  189.
 География
 — 	интерес  к  —  123  прим.;  125.
 — 	либидинозная  детерминация  —153.
 Гетеросексуальная  установка  —
 166;  184;  297.
 — 	смена  на  гомосексуальную  —  168.
 Гетеросексуальный  объект
 — 	выбор  его  —  178;  179;  188.
 Гимнастика
 — 	и  тревога  —  169.
 — 	либидинозный  катексис  —  97.
 Глаз(а)
 — 	катексис  —  146.
 — 	страх  за  —  173  прим.
 — 	трение  их  —  168;  173;  180;
 — 	и  мастурбация  —  177;
 — 	как  замещение  тика  —  177.
 Гнев  —  203.
 Говорение  —128;  129.
 — 	и  сублимация  —  128.
 — 	как  генитальная  деятельность  —
128.
 — 	катексис  —  141.
 См.  также  Речь,  Слово
 Гомосексуальность  —  67;  69;  97;
 110;  139  прим.;  171;  172;  175.
 — 	вытеснение  ее  —  180.
Гомосексуальная  установка  —  166;
168;  178;  264.
 — 	пассивная  —  172;  176;  184;  190.
 Гомосексуальные  импульсы  /
желания  /  наклонности  /
тенденции  —  139  прим.;  157  прим.;
175;  179;  180;  181;  264;  270.
 — 	и  тик  —  175.
 Гомосексуальный  интерес  —  180.

Предметный  указатель
 331
 Гомосексуальный  компонент
 — 	у  мальчика  —  65;  158.
Гомосексуальный  объект
 — 	выбор  его  :—  179;  188.
 Гордость  —  304.
 Город(а)  —  123;  124  прим.;  125  прим.;
 149 	и  прим.
 Грамматика
 — 	интерес  к  —  128.
 — 	либидинозное  значение  —  152.
 Грета,  пациентка  см.  Лист
пациентов
 Гримм,  сказки  —  64  и  прим.;  66;  80.
 Грудь(и)  матери  —  74;  110;  197;  298.
 — 	депривация  от  —  302.
 — 	кусание  —  261.
 — 	отлучение  от  нее  см.  Отлучение
от  груди
 Движение(я  )
 — 	удовольствие  от  —  109;  131;  154.
 — 	торможение  —  104.
 Девочка
 — 	высокая  оценка  отсутствующего
пениса  —  306.
 — 	желание  кастрировать
родителей  —  202.
 — 	желание  смерти  братьев  и
сестер  —  247.
 — 	зависть  к  пенису  —  302.
 — 	идентификация  с  матерью  —  301.
 — 	кастрационные  желания  —  298.
 — 	комплекс  кастрации  у  —  298;  306.
 — 	маскулинная  установка  у  —  302.
 — 	маскулинный  компонент  —  158.
 — 	обнаружение  отсутствия  пениса  —
302.
 — 	отказ  от  онанизма  —  301.
 — 	садистические  желания  против
родителей  —  248.
 — 	страх  не  справиться  с  мужской
ролью  —  202  прим.
 Девочка:  отношение  с  матерью
 — 	боязнь  матери  —  302.
 — 	враждебные  чувства  к  матери  —
 246.
 — 	деструктивные  тенденции  против
тела  матери  —  303.
 — 	желание  занять  место  матери  —
202;  264.
 — 	желание  ограбить  и  разрушить
мать  —  302.
 — 	желание  присвоить  себе  тело
матери  —  264.
 — 	желание  разрушить  красоту
матери  —  264.
 — 	желание  смерти  матери  —  247.
 — 	желание  убить  мать  —  203.
 — 	желание  украсть  у  матери  детей  —
202;  203.
 — 	зависть  к  матери  —  301;  303.
 — 	идентификация  с  матерью  —  302;
305.
 — 	коитус  с  матерью  —  141.
 — 	нежность  к  матери  —  264.
 — 	ненависть  к  матери  —  247;  301;
302;  303.
 — 	обращение  к  отцу  —  302.
 — 	отворачивание  от  матери  —  300;
302.
 — 	отклонение  от  матери  к  отцу  —
287.
 — 	разочарование  в  матери  —  303.
 — 	соперничество  за  отца  —  264;  302.
 — 	фиксация  на  матери  —  199;  203;
 264.
 — 	чувство  вины  по  отношению  к
матери  —  302.
 Девочка:  отношение  с  отцом
 — 	восхищение  генитальной
деятельностью  отца  —  305.
 — 	выбор  отца  и  отлучение  от
груди  —  198  прим.
 — 	желание  обладать  отцом  —  303.
 — 	идентификация  с  отцом  —  199;
 202  прим.;  302;  305.

332
 Предметный  указатель
 Девочка:  отношение  с  отцом
(продолжение)
 — 	ласки  отца  как  соблазнение  —  301.
 — 	обращение  к  отцу  —  293;  301;  302.
 — 	отворачивание  от  отца  —  264.
 Деление  (арифметическое)
 — 	торможение  при  —  150;  151.
 Деньги
 — 	интерес  к  —  29  и  прим.
 Депрессивное  настроение  —  245.
 Депривация  —  197—198  и  прим.;
 239;  302;303.
 — 	анальная  —  199  прим.;  296;  301.
 — 	и  реальность  —  198.
 — 	и  эдипова  ситуация  —  199.
 — 	неспособность  выносить  —  200.
 — 	оральная  —  199  прим.;  252;  302.
 — 	эдипова  —  252.
 Деструктивные  желания  /
тенденции  —  276—277;  278;  291;
 298.
 — 	и  рисование  —  153.
 — 	сублимация  их  —  269.
 Дети  см.  Ребенок
 Дети  внутри  матери
 — 	деструктивные  тенденции  против,
у  девочки  —  303.
 — 	желание  изуродовать,  покусать  и
разрезать  —  265.
 — 	ненависть  к  —  264.
 Детский  анализ  см.  Анализ  ребенка
Детский  сад
 — 	[основанный  на  психоанализе]  —
80—81.
 Дефекация  —  186.
 Джеральд,  пациент  см.  Лист
пациентов
 Директор  школы  см.  Учитель
 Диспозиция
 — 	к  неврозу  —  111.
 — 	к  тревоге  —  102;  108.
 Доверие  —  23;  73;  77;  86;  218;  234;  253.
Дорога
 — 	удовольствие  от  —  121;  122.
 — 	фиксация  на  —  117.
 Дорога  в  школу  —  97;  120  и  прим.;
127;138;  140.
 — 	и  тревога  —  120.
 — 	катексис  ее  —  97;  127.
 — 	либидинозное  значение  —  138.
 — 	символизм  ее  —  109.
 — 	торможение  при  —  127.
 Дьявол  —  19  прим.;  36;  53;  63;  65;  69.
 Естественные  науки
 — 	интерес  к  —110
 — 	торможение  —  153.
 Еда  —  268;  270.
 Желание
 — 	и  делание  —  78.
 Железная  дорога  /
железнодорожные  пути  —  119;  122;
 123 	и  прим.;  124;  125  прим.;  149.  См.
также  Трамвайные  пути
 Желудок  —  55—56;  57  и  прим.;  58;
65—66.
 Женственность  —  304;  306.
Женщина
 — 	генитальное  развитие  —  301.
 — 	зависть  к  мужчине  из-за  пениса  —
305.
 — 	обеспокоенность  своей  красотой  —
 304.
 — 	оральное  либидо,  смещение  на
генитальное  —  301.
 — 	отношение  к  мужчине  —  303.
 — 	роль  ревности  у  —  304.
 — 	с  пенисом  —  67.
 — 	чувство  вины  по  отношению  к
детям  —  303.
 Жестокость  —  35;  203;  224;  294.

Предметный  указатель
 333
 — 	реальности  —  240.
 — 	удовольствие  от  —  261.
 Зависть  —  298.
 — 	к  младшей  сестре,  у  девочки  —
 197.
 Зависть  к  пенису  —  291;  302;  305.
Заикание
 — 	и  катексис  говорения  —  141.
Зачатие
 — 	и  тенденции  украсть  и
разрушить  —  298.
 — 	интерес  к  —  126.
 — 	как  коитус  со  стороны  ребенка  —
104.
 — 	через  рот  —  124.
 Защиты  /  защитные  механизмы  —
256;  257.
 — 	ригидные,  в  детстве  —  133.
Звук(и)
 — 	интерес  к  —  171;  173;  183;  190;  191;
192.
 — 	фиксация  на  —  130.
 Здания
 — 	интерес  к  —  118.
 Здоровье  —  16;  86.
 — 	и  торможение  —  114;  132.
 — 	показатель  —  80.
 Земля
 — 	интерес  к  исследованию  —  125.
Знание
 — 	импульс  /  стремление  к  —  34.
 — 	о  половых  отношениях
родителей  —  268.
 — 	о  рождении  детей  —  268.
 Зубы
 — 	как  оружие  —  263.
 Игра(ы)  —  12;  30;  35;  205  прим.;  227;
229;  257;  260;  266;  267;  268;  282;  283.
 — 	и  ассоциации  —  205  и  прим.
 — 	и  идентификация  —  202  прим.;
 203.
 — 	и  сновидение  —  205.
 — 	и  сопротивление  —  204—205.
 — 	и  тревога  —  169.
 — 	и  фантазия  —  270;  273;  274.
 — 	интерес  к  —  180;
 — 	и  фиксация  —  115.
 — 	интерпретация  —  78;  228.
 — 	как  эквивалент  вербальной
ассоциации  —  232.
 — 	отвращение  к  —  50;  53;  97.
 — 	отреагирование  в  —  206  прим.
 — 	подвижные  см.  Подвижные  игры
 — 	приравнивание  к  сексуальному
сношению  —  170.
 — 	развитие  в  анализе  —  208.
 — 	с  водой  —  205  прим.;  231.
 — 	с  игрушками  —  205  прим.;  231.
 — 	с  мячом  и  коитус  —  115  и  прим.
 — 	символическое  содержание  —  232.
 — 	способность  к  —  274.
 — 	техника  см.  Игровая  техника
 — 	торможение  в  —  60;  73;  105;
 124 	прим.;  127;  154;  199;  200;
 206  прим.;  209;  213;  228;  270;  271;
 — 	и  кастрационный  страх  —
 155  прим.;
 — 	и  тревога  кастрации  —  170;  181;
 — 	и  чувство  вины  —  202.
 — 	удовольствие  в  /  от  —  60;  203;  204.
 — 	Фрица  —  54—55;  59;  60—61;  62.
 Игровая  техника  —  197;  210;  227;
233;  256;  257;  260.
 Игрушками)  —  9;  29;  30;  205  прим.;
228;  230;  231;  245;  270;  272.
 Идеал-Эго
 — 	и  Супер-Эго  —  241.
 — 	отцовский  —  305.
 — 	у  детей  —  240;  244.
 Идентификация  —  109;  111;  131;  166;
174;  176;  196;  238;  241;  242;  243;  266;
294;  306.

334
 Предметный  указатель
 Идентификация  (продолжение)
 — 	и  игра  —  202  прим.;  203.
 — 	и  истерический  симптом  —  110.
 — 	и  речь  —  109.
 — 	и  символизм  —  108.
 — 	и  символообразование  —  96;  109;
110.
 — 	инфантильная  —  201.
 — 	с  игрушкой  —  201.
 — 	с  матерью  —  291;  296;  297;  298;
299—300;  301;  302;  305;  311;  313.
 — 	с  отцом,  у  девочки  —  199;
 202  прим.;  302;  305.
 — 	с  отцом,  у  мальчика  —  171—173;
300;  306.
 — 	с  родителями  —  178;  182;  190.
 — 	совершающими  половой
 акт  —  180.
 — 	садистическая  —  307.
 Имаго  матери  см.  Мать
Имаго  отца  см.  Отец
 Импотенция  —  133;  208;  268.
 — 	и  тревога  —  313.
 Иностранный  язык
 — 	отсутствие  способности  к  —  295.
 Инстинкты  самосохранения  см.
Самосохранения,  инстинкты
 Интеллектуальное  развитие  —  28;
40;  41;  47;  49.
 Интеллектуальные  /  умственные
способности  —  16;  40;  41;  71;  72.
 Интерес
 — 	к  географии  —  123  прим.;  125.
 — 	к  грамматике  —  128.
 — 	к  деньгам  —  29  и  прим.
 — 	к  драгоценностям  —  25  прим.
 — 	к  естественным  наукам  —  125;  153.
 — 	к  желудку  —  57.
 — 	к  звукам  —  183;  190.
 — 	к  звукам  флатуса  —  173;  191.
 — 	к  играм  —  115;  170;  180.
 — 	к  искусству  —  ИЗ.
 — 	к  конструированию  лифтов  —  278.
 — 	к  концертам  /  дирижерам  —  171;
172.
 — 	к  материнской  утробе  —  153.
 — 	к  моче  —  24;  25.
 — 	к  музыке  —  129;  131;  168;  171;  172.
 — 	к  пианино  /  партитурам  —  172.
 — 	к  полету  птиц  —  111;  112.
 — 	к  поэтам,  писателям,
композиторам  —  174.
 — 	к  рождению  —  23.
 — 	к  слесарной  работе  —  278.
 — 	к  стервятникам  —  109.
 — 	к  транспортным  средствам  —  117;
118.
 — 	к  учебе  /  школьным  предметам  —
169;170.
 — 	к  фекалиям  —  24;  25.
 — 	к  цвету  —  130.
 — 	к  школе  —  84.
 Интерпретация  —  52;  53;  55;  56;
 60;  63;  65;  66;  67;  68;  70;  78;  138;
 144;  146  прим.;  151;  163;  173;  204;
 205  прим.;  208;  227;  228;  229;  230;
 236;  237;  249;  257;  266;  283.
 — 	и  торможение  —  151  прим.
 — 	сопротивление  —  66.
 Интроекция  —  241;  287;  294.
 Инфантильная  сексуальность  —
 168.
 — 	и  торможение  в  учебе  —  155.
 Инфантильные  сексуальные
теории  —  4;  57—58;  110;  126;  266;
 268.
 Инцест  —  88.
 Инцестуозное  желание  —  76;
 125  прим.
 Искусство
 — 	и  истерия  —  ИЗ.
 Исследование(я)  —  39;  40;  86;  107;
122;  125  и  прим.
 — 	аналитическое  —  104  прим.;  189;
307.

Предметный  указатель
 335
 — 	импульс  к  /  потребность  в  —  10;
33;  38;  49;  50;  51;  71;  75.
 Истерическая(ие)  атака(и)  —  112.
 — 	и  коитус  —  113.
 — 	и  мастурбационные  фантазии  —
115.
 Истерическая  конверсия  —  110.
 Истерия  —  101;  110.
 — 	и  искусство  —  113.
 — 	и  тревога  —  101.
 — 	конверсионная  см.  Конверсионная
истерия
 См.  также  Истерическая  атака;
Истерическая  конверсия;
Симптом,  истерический
 Каннибализм  —  261.
 Каннибалистическая  стадия  —  294.
 Каннибалистические  желания  /
импульсы  /  тенденции  —  152;  209;
238;  261.
 — 	сублимация  в  речи  —  152  прим.
 Карандаш(и)  —  228;  245.
 Карикатура  —  153  прим.
 Карусель  —  119;  122;  124.
 Кастрационная  тревога  —  127;  168;
172;  175;  181;  183;  190;  191;  223;  248;
301;  304.
 — 	и  торможение  в  игре  —  170.
 — 	и  тревога  рождения  —  103.
 Кастрационный  комплекс  —  74;  99;
124;  147;  155;  156;  157;  168;  175;  184;
186;  190;  192;  199  прим.;  213;  296;  298;
302;  306.
 — 	и  боль  —  201.
 — 	и  развитие  характера  —  202  прим.
 — 	и  торможение  —  157.
 — 	и  тревога  —  202  прим.
 — 	и  феминная  установка  —  156.
 — 	и  формирование  невроза  —  155.
 — 	и  формирование  характера  —  155
и  прим.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  74.
 — 	у  девочки  —  302;  306.
 — 	у  женщин  —  299.
 Кастрационный  страх  —  98;  104;
137;  138;  149;  155;  156;  157;  298;  304.
 — 	и  арифметика  —  148  прим.;  153
прим.
 — 	и  сублимация  —  152.
 — 	и  торможение  —  116  прим.;  155  и
прим.
 — 	и  установка  к  учителю  —  157.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  155.
 Кастрация  —  238;  268;  276;  298.
 — 	боязнь  /  страх  ее  см.
Кастрационный  страх
 — 	первичная  см.  Первичная
кастрация
 Катание  на  санках  —  116  прим.
 Катексис  —  98;  127;130;  131;  132;  141;
307.
 — 	атлетических  игр  —  97.
 — 	глаза  —  146.
 — 	и  Эго  —  102.
 — 	книги  —  146.
 — 	учебы  —  126.
 — 	школьных  предметов  —  152.
 Катексис  Эго  —  102;  103;  104;  105;
107;154.
 — 	и  вытеснение  —  102.
 — 	и  сублимация  —  103.
 Кинотеатр
 — 	неприязнь  к  —  184.
 Кирпичики  —  61;  228.
 Клизма  —  25;  26.
 Книга
 — 	катексис  —  146.
 Кожа  —  24;  49.
 Коитус  /  половой  акт  /  сексуальное
сношение
 — 	и  игры  с  мячом  —  115  прим.
 — 	и  истерическая  атака  —  113.

336
 Предметный  указатель
 Коитус  /  половой  акт  /  сексуальное
сношение  (продолжение)
 — 	и  тик  —  188.
 — 	и  футбол  —  115  и  прим.;  169.
 — 	и  Эго-деятельность  —  155.
 — 	как  оральный  акт  —  199  прим.
 — 	наблюдение  ребенком  —  129;  130;
141;  142  прим.;  168;  180;  152;  168;
 173  прим.;  183;  180;  183;  190;  192;
228;  248;  272;  276;  306;  307.
 — 	аудиальное  —  190.
 — 	[понимание  ребенком]  —  268.
 — 	попытки  совершения  в  детстве  —
307.
 — 	представление  о  —  129;  154.
 — 	приравнивание  учебе  —  170.
 — 	с  матерью,  в  фантазии  ребенка  —
242;  311.
 — 	садистическое  представление  о  —
139;150;153;  174.
 — 	стать  учеником  как  узнать  о  —
 142.
 — 	фиксация  на  наблюдениях  —  129.
 Компульсия  —  106;  117;  132;  307;  312.
 Конверсионная  истерия  —  304.
 Конструктивная  деятельность  —
 269.
 Конфликтны)  —  10;  33;  41;  51;  106;
157;  158;  175;  193;  251;  252;  265;  266.
 — 	в  пубертате  —  85.
 — 	и  рождение  младшего  брата  —
 272.
 — 	способность  выносить  —  273.
Копролалия  —  188.
 Копрофилические  желания
 — 	вытеснение  их  —  177.
 Копрофилия  —  29  прим.
 Корова  —  53;  54;  67;  68.
 Крайняя  плоть  —  168.
 Красота  —  304.
 Криминал  —  85;  280.
 Криминальность  —  262;  280.
Криминальные  тенденции  —  260;  262.
Критика  —  131.
 Кровь  —  24.
 Кукла(ы)  —  202;  205  прим.;  207;
 208;  213;  231;  265;  266;  270;  271;  273.
 Куннилингус  —  307.
 Латентный  период  —  40;  168;  192;
193;  232;  239;  243;  255;  256.
 Лекарство  —  25;  123.
 Лень  —  137.
 Лес
 — 	страх  его  —  120.
 Либидо  —  103  и  прим.;  115;  154;  183;
270.
 — 	и  страх  —  99;  105.
 — 	и  торможение  —  105;  106;  114.
 — 	и  характер  —  240  прим.
 — 	и  Эго  —  93;  107;  197.
 — 	катексис  его  —  107.
 — 	конверсия  в  тревогу  —  64.
 — 	мобильность  —  138.
 — 	нарциссическое  —  111.
 — 	объектное  —  111.
 — 	позиция  см.  Либидо-позиция
 — 	смещение  —  109;  301.
 Либидо-позиция(и)
 — 	анально-садистическая  —  296.
 — 	прегенитальные  и  генитальные,
борьба  между  —  300.
 — 	смена  ее  —  199  прим.;  293.
 Лиза,  пациентка  см.  Лист  пациентов
 Лифт  —  122;  124.
 — 	интерес  к  —  118;  278.
 Лоно  матери  см.  Утроба  матери
 Лошадь  —  66;  67  и  прим.;  151;  152;  218.
 Любимый  объект  см.  Объект
любимый
 Любовь  —  9;  10;  31  прим.;  34;  47;  70;
73;  84;  89;  151;  175;  178;  263;  264.

Предметный  указатель
 337
 — 	депривация  ее  —  199  прим.
 — 	желание  ее  —  251.
 — 	и  боязнь  кастрации  —  297.
 — 	и  фобии  —  71.
 — 	к  брату,  у  девочки  —  88  прим.
 — 	к  мальчику,  у  мужчины  —  174.
 — 	к  матери,  у  мальчика  —  50;
 77  прим.;  87;
 — 	подавление  ее  —  264.
 — 	к  мужу,  у  женщины  —  303.
 — 	к  музыке  —  129;  171;  181.
 — 	к  отцу,  у  мальчика  —  31  прим.
 — 	к  сестре,  у  девочки  —  88  прим.
 — 	к  спорту  —  180.
 — 	матери  —  262.
 — 	отнятие  —  198  прим.
 — 	отца  —  264.
 — 	поведение  в,  у  мужчин  —  133.
 — 	потеря  —  207.
 — 	ребенка  —  43;  236;  253.
 — 	родителей  —  72.
 — 	смена  неприязнью  —  266.
 — 	способность  к  —  251;  269;  279.
 — 	страдание  от  —  35.
 — 	чрезмерная,  к  учителю  —  89.
 Любознательность  —  38;  47;  48;  52;
89;  295.
 Любопытство  —  6;  24;  55;  79;  122;
126;  130;  187;  290.
 Мальчик,  15  лет  см.  Лист  пациентов
Мальчик(и  )
 — 	боязнь  наказания  за  разрушение
материнского  тела  —  298.
 — 	боязнь,  что  тело  будет  искалечено
и  расчленено  —  298.
 — 	гомосексуальный  компонент  —158.
 — 	желание  иметь  ребенка  —  297;
 298;  300.
 — 	идентификация  с  отцом  —  171.
 — 	кастрационная  тревога  у  —  301.
 — 	комплекс  феминности  —  298.
 — 	и  агрессия  —  299.
 — 	протест  против  феминной  роли  —
299.
 — 	чувство  превосходства  в  отношении
женщины  —  76.
 Мальчик:  отношение  с  матерью
 — 	анальная  фиксация  на  матери  —
169.
 — 	боязнь  матери  —  199  прим.;  298;
299.
 — 	желание  быть  внутри  матери  —145.
 — 	желание  иметь  половые  отношения
с  матерью  —  276.
 — 	желание  к  матери  —  270.
 — 	желание  разрушить  детей  в
матери  —  297.
 — 	желание  украсть  у  матери  пенис
отца,  детей  и  половые  органы  —
 299.
 — 	идентификация  с  матерью  —  122;
296;  297;  298;  299—300.
 — 	инцестуозное  желание  /  отношение
к  матери  —  76;  87;  88.
 — 	коитус  с  матерью  [желание
иметь]  —  116;  121  прим.;  123;
 125 	прим.;  127;  139  прим.;
 140 	прим.;  145;  147;  169.
 — 	мать  как  кастратор  —  298.
 — 	ненависть  к  матери  —  297.
 — 	обращение  к  матери  как  любимому
объекту  —  296.
 — 	подавление  любви  к  матери  —  264.
 — 	фантазии  о  пачкании  матери
фекалиями  —  263.
 — 	фантазия  о  краже  детей,  фекалий  у
матери  —  213.
 — 	фиксация  на  матери  —  199  прим.
 Мальчик:  отношение  с  отцом
 — 	агрессия  к  отцу  —  69;  263;  283.
 — 	боязнь  кастрации  отцом  —  297;
298;  300.
 — 	гомосексуальное  желание  /
отношение  к  отцу  —  157  прим.;  176.
 — 	желание  занять  место  матери  в
отношениях  с  отцом  —  174;  175.

338
 Предметный  указатель
 Мальчик:  отношение  с  отцом
 (продолжение)
 — 	желание  иметь  половые  отношения
с  отцом  —  276.
 — 	желание  ослепить,  кастрировать,
убить  отца  —  263.
 — 	желание  отрезать  пенис  отца  —
 145.
 — 	и  стремление  превзойти  отца  —
157  прим.
 — 	идентификация  с  отцом  —  172;
300;  306.
 — 	кастрационное  желание  к  отцу  —
144.
 — 	любовь  к  отцу  —  31  прим.
 — 	направление  либидо  на  отца  —
 270.
 — 	невозможность  проявить  любовь  и
доброту  к  отцу  —  264.
 — 	ненависть  к  отцу  —  262.
 — 	соперничество  —  89.
 — 	страх  перед  отцом  —  240;  241.
 — 	фантазии  о  пачкании  отца
фекалиями  —  263.
 — 	феминная  роль  /  установка  к
отцу  —  138;  175;  177.
 Мальчик:  отношения  с  сиблингами
 — 	амбивалентное  отношение  к
брату  —  270.
 — 	желание  разрушить  их  в  матери  —
 297.
 — 	ненависть  к  сестре  —  276;  277.
 — 	принуждение  сестрой  к
сексуальным  отношениям  —  276.
 — 	фиксация  на  сестре  —  276.
 Мания
 — 	к  тягостной  задумчивости  —  110.
 Маскулинная  активность  /
 потенция
 — 	и  сублимация  —  156;  157.
 Маскулинная  позиция  —  299.
 Маскулинная  фантазия
 — 	и  истерический  симптом  —  112.
 Маскулинность  —  299.
 Маскулинный  компонент
 — 	у  девочки  —  155.
 Маскулинный  протест  —  152.
 Маетурбационные  желания  /
фантазии  —  116;  166;  175;  176;  179;
180;  182;  186  прим.;  188;  189.
 — 	акустический  фактор  в  —  183.
 — 	анальные  компоненты  —  173.
 — 	вытеснение  их  —  172;  177.
 — 	и  игра  —  206  прим.
 — 	и  истерические  атаки  —  115.
 — 	и  истерические  симптомы  —  115.
 — 	и  сублимация  —  115;  206  прим.
 — 	и  тик  —  189;  190.
 — 	садистический  элемент  —  174.
 — 	сублимация  их  —  172;  175;  181.
 Мастурбация  —  74;  90;  143  и  прим.;
166;  168;  169;  170;  179;  184;  188;  191;
192;  245;  248;  301.
 — 	взаимная,  у  мальчиков  —  175;  270.
 — 	и  объектные  отношения  —  188.
 — 	и  футбол  —  169.
 — 	и  чувство  вины  —  249.
 — 	страх  ее  —  170;  184;  192.
 — 	тик  как  эквивалент  ее  —  185;  189.
 Материнское  тело  —  18;  49;  57;
 290;  296.
 — 	деструктивные  тенденции  против,
у  девочки  —  303.
 — 	желание  завладеть  фекалиями
в  —  296.
 — 	желание  искалечить  —  264—265.
 — 	желание  исследовать  —  124.
 — 	желание  присвоить  содержимое  —
 296.
 — 	желание  проникнуть  в  —  124;  140.
 — 	желание  разрезать,  пожрать  и
разрушить  —  296.
 — 	интерес  к  ориентации  в  —
 124 	прим.
 См.  также  Вагина  матери,  Грудь
матери,  Утроба  матери

Предметный  указатель
 339
 Материнское  тело:  внутренняя
 часть  —  122.
 — 	фантазии  о  —  140  прим.
 Материнство  —  303.
 — 	способность  к  —  303;  304.
 Мать
 — 	вагина  ее  см.  Вагина  матери
 — 	желание  коитуса  с  ней,  и  страх  —
 103.
 — 	идеал  ее  —  305.
 — 	имаго  —  67;  77;  305.
 — 	интроецированная  —  202.
 — 	как  кастратор  —  199  прим.
 — 	как  объект  любви  —  199  прим.
 — 	как  проститутка  —  178.
 — 	кастрирующая  —  140;  143;  178.
 — 	кормление  грудью  —  110.
 — 	любимая,  но  запрещенная  —  178.
 — 	реальная  и  притворная  —  208.
 — 	символы  проникновения  в  —  109.
 Мать:  отношение  с  девочкой
 — 	желание  девочки  занять  ее  место  в
коитусе  с  отцом  —  201.
 — 	желание  девочки  убить  ее  —  201.
 — 	желание  девочки  украсть  у  нее
детей  —  201;  202;  203.
 — 	желание  занять  место  матери
рядом  с  отцом  —  202.
 — 	коитус  девочки  с  ней  —  151.
 — 	фиксация  девочки  на  ней  —  201.
 Мать:  отношение  с  мальчиком
 — 	анальная  фиксация  мальчика  —
 169.
 — 	боязнь  мальчика  матери  как
кастратора  —  199  прим.
 — 	желание  мальчика  быть  внутри
нее  —  145.
 — 	идентификация  мальчика  с  ней  —
122.
 — 	инцестуозное  желание  /  отношение
мальчика  к  ней  —  76;  87;  88.
 — 	коитус  мальчика  с  ней  [желание
иметь]  —  116;  121  прим.;  123;
 125 	прим.;  127;  139  прим.;
 140  прим.;  145;  147;  169.
 — 	фантазия  мальчика  о  краже  детей,
фекалий  у  нее  —  213.
 — 	фиксация  мальчика  на  ней  —
 199  прим.
 Мать  с  пенисом  —  110;  174;  178.
 Машина
 — 	фантазии  о  —  121  прим.
Международные
 психоаналитические  конгрессы  см.
Психоаналитические  Конгрессы
Мифология  —  88.
 Мост  —  120.
 Моторный  симптом
 — 	анально-садистическая  основа  —
191.
 Мотоцикл
 — 	фантазии  о  —  116—117.
 Моча  —  123.
 — 	интерес  к  —  24—25.
 Мочеиспускание  —  68;  123.
Мужчина
 — 	установка  на  интеллектуальное
соперничество  с  женщиной  —  299.
 — 	фрустрация  желания  иметь
ребенка  —  299.
 Музыка  —  183.
 — 	интерес  к  —  129;  131;  168;  171;  175.
 — 	любовь  к  ней  —  129;  171;  181.
Мышление  —  37;  40;  41;  42;  43;  44;  45.
 — 	научное  —  43.
 Мячи  —  228.
 Навязчивость  —  278.
 — 	невроз  см.  Невроз  навязчивости
 — 	симптом(ы)  —  202;  244.
Наказание  —  169;  203;  238;  272;  276;
295;  302;  313.
 — 	в  игре  —  271.
 — 	ожидание  —  270—271;  294.

340
 Предметный  указатель
 Наказание  (продолжение)
 — 	потребность  в  /  желание  —  245;
273;  275;  307;  313.
 — 	равнодушие  к  —  275;  277.
 — 	страх  перед  /  опасение  —  271;  291;
294;  298.
 — 	физическое  —  47.
 Нарциссизм  —  183;  207.
 — 	вторичный  —  188.
 — 	и  тик  —  166;  185.
 — 	регрессия  к  —  168.
 Нарциссическая  стадия  /
уровень  —  107;  166;  172;  186.
 Нарциссический  психоз  —  185.
 Небезопасность
 — 	чувство  —  142.
 Невроз  —  70;  72;  79;  86;  93;  108;  111;
133;  146  прим.;  155;  181;  198;  199;  200;
213;  239;  249;  250;  251;  271;  278.
 — 	анализ  —  46.
 — 	генезис  —  116;  133.
 — 	диспозиция  к  —  111.
 — 	и  профилактика  —  48.
 — 	и  ранний  эдипов  комплекс  —  200;
249.
 — 	и  рождение  младшего  брата  —
 199;  272.
 — 	и  страх  —  100.
 — 	и  тик  —  167;  181.
 — 	и  тревога  —  99;  104  прим.;  114;  312.
 — 	и  фиксация  —  116;  130.
 — 	механизмы  его,  и  симптом  —  103;
106.
 — 	навязчивости  см.  Невроз
навязчивости
 — 	освобождение  ребенка  от  него  при
анализе  —  204  и  прим.
 — 	переноса  см.  Невроз  переноса
 — 	предрасположение  к  —  79.
 — 	формирование  его,  и
кастрационный  комплекс  —  155.
 Невроз  навязчивости  —  110;  191;  207.
 Невроз  навязчивости  у  ребенка  —
244;  245  и  прим.;  247;  249;  271;  272;
274;  278.
 Невроз  переноса  —  107;  233;  234;  236.
 Невротическая  диспозиция  —  48.
 Невротическая  тревога  —  100;
 118  прим.
 Невротические  черты  —  51;  73;  74;
75;  78;  79;  114;  133.
 Невротический  страх  —  105.
 — 	и  образование  симптомов  —  105.
 Невротический  характер  —  167;  300.
 Невротичность  —  262;  280.
 Невротичный(е)  ребенок  (дети)  —
181;  200;  213;  225;  273;  277.
 — 	развитие  —  278.
 Негативный  перенос  см.  Перенос
 Ненависть  -  201;  236;  246;  252;  253;
262;  264;  265;  276;  277;  290;  295;  297;
298;  301;  302;  303;  305.
 — 	и  чувство  вины  —  265.
 — 	к  учителю  —  84;  89.
 Непослушание  —  6;  20;  84;  223;  273.
 Неприязнь  —  116  прим.;  140;  225;
 226.
 — 	к  игре  —  118.
 — 	к  исследованию  —  38.
 — 	к  кинотеатру  —  184.
 — 	к  некоторым  блюдам  —  51;  55.
 — 	к  пешим  прогулкам  —  117;  120.
 — 	к  рассказыванию  историй  —  50.
 — 	к  учебе  —  126;  137;  144.
 — 	к  школе  —  105;  142;  181.
 — 	смена  любви  —  266.
 Новорожденный
 — 	садистические  желания  против  —
 265.
 Ножницы  —  187;  228.
 Нормальный  ребенок
 — 	анализ  —  274.

Предметный  указатель
 341
 — 	конфликты  у  —  273.
 — 	уход  от  реальности  у  —  273.
 Ночные  кошмары  —  100;  104  и  прим.;
199;  200.
 Няня  —  18;  19;  80;  81;  249;  253;  267.
 Обида  —  35;  295;  302.
 Обладание
 — 	желание  —  296.
 Обучение  —  15;  22;  45;  78;  96;  138;
252;  271;  274.
 — 	либидинозный  катексис  —  97.
 — 	неохота  к  —  105.
 — 	неудачи  в  —  84.
 — 	торможения  в  —  206  прим.;  245.
 — 	трудности  —  270.
 См.  также  Учеба
 Объект(ы)
 — 	гетеросексуальный  —  178;  179.
 — 	нарциссический
гомосексуальный  —  179.
 — 	нарциссическое  отношение
к  —  197.
 — 	реальный  —  242.
 — 	агрессия  против  —  208.
 Объект(ы)  любимый(е)  /  любви  —
174;  179;  180;  183;  233;  234;  238;  239;
250;  265;  266;  268;  287;  291;  293;  297;
302;  303;  307.
 — 	мать  как  —  199  прим.;  296.
 — 	отворачивание  от  —  172.
 — 	отец  как  —  198  прим.—199  прим.
 — 	Эго  как  —  190.
 Объект(ы)  ненавидимый(е)
 — 	атаки  на  —  278.
 Объектные  отношения
 — 	анально-садистические  —  189.
 — 	генитальные  —  188;  189.
 — 	и  мастурбация  —  188.
 — 	и  тик  —  186  и  прим.
 Одаренная  личность  —  44.
 Онанизм  см.  Мастурбация
 Оральная  позиция  —  293;  298.
 Оральное  удовлетворение  —
 199  прим.
 Орально-садистическая  стадия  —
262;  268;  294.
 Орально-садистические  импульсы  /
тенденции  —  186;  262;  268;  297;  311.
 Орально-садистические  фикса¬
ции  —  213;  246;  262;  270;  272;  297.
 Оральные  влечения  /  желания  /
импульсы  /  тенденции  —  207;  287;
295;  296.
 — 	сублимация  в  речи  —  152  прим.
 Ориентация  —  42;  108;  110;  125  и
прим.
 — 	способность  к  /  чувство  —  117;
 122;  124;  125—126.
 — 	торможение  —  125;  126;  127;  153.
 Отвращение  —  38;  67;  88;  132;  243.
 — 	к  вопросам  —  39;  51.
 — 	к  жареному  кролику  —  152.
 — 	к  занятиям  спортом  —  97.
 — 	к  знаниям  —  89.
 — 	к  игре  —  97.
 — 	к  историям  и  сказкам  —  69.
 — 	к  кинотеатру  —  173.
 — 	к  лекарству  —  123.
 — 	к  маленьким  существам  —  71.
 — 	к  пешим  прогулкам  —  117.
 — 	к  пище  —  123.
 — 	к  учебе  —  89.
 — 	к  школе  —  89;  169.
 — 	от  лошади  —  151.
 Отец
 — 	идентификация  мальчика  с  —  172.
 — 	имаго  —  145;  268.
 — 	интроецированный  —  202.
 — 	как  объект  любви  —  198  прим.—
 199 	прим.
 — 	кастрирующий  —  179.
 — 	роль  в  рождении  —  18;  24;  49;  68.

342
 Предметный  указатель
 Отпейотношение  с  девочкой
 — 	выбор  девочкой  отца  и  отлучение
от  груди  —  198  прим.
 — 	идентификация  девочки  с  ним  —
199;  202  прим.
 Отецотношение  с  мальчиком
 — 	агрессия  мальчика  к  —  69.
 — 	гомосексуальное  желание  /
отношение  мальчика  к  —
 157  прим.;  176.
 — 	желание  мальчика  занять  место
матери  в  отношениях  с  ним  —  174;
175.
 — 	желание  мальчика  отрезать  пенис
отца  —  145.
 — 	и  стремление  мальчика  превзойти
его  —  157  прим.
 — 	идентификация  мальчика  с  —  172.
 — 	кастрационное  желание
мальчика  —  144.
 — 	любовь  мальчика  к  —  31  прим.
 — 	соперничество  —  89.
 — 	феминная  роль  /  установка
мальчика  к  —  138;  175;  177.
 Отлучение  от  груди  —  163;
 198 	прим.;  239;  290;  293;  300.
 Отреагирование  —  99  прим.;  224;
 234;  235;  245;  246;  247;  276.
 — 	в  игре  —  206  прим.
 Параноидная  деменция  —  139  прим.
 Паранойя  —  245  прим.
 Парапраксии  —  39.
 Пасхальный  заяц  —  5;  7;  8  и  прим.;
 19  и  прим.;  27;  31;  32;  35.
 Пение  —  128;  171;  173.
 — 	катексис  —  141.
 Пенис  —  25;  128;  138;  150;  183;
 205 	прим.;  303;  306.
 — 	виви  /  пипач  (у  Фрица)  —  25;  56;
58  прим.;  61;  63;  65;  66;  68.
 — 	восприимчивость  к,  у  девочки  —
 293.
 — 	генерал  Пипи  как  (у  Фрица)  —
147.
 — 	движения,  фиксация  на  —  130.
 — 	зависть  к,  у  девочки  /
женщины  —  291;  302;  305.
 — 	и  кастрационный  страх  —
 148  прим.
 — 	идентификация  с  головой  —  131.
 — 	идентификация  с  ногой  —  131.
 — 	идентификация  с  рукой  —  131.
 — 	идентификация  с  соском  —  111.
 — 	идентификация  с  телом  —  131.
 — 	идентификация  с  хвостом
птицы  —  111.
 — 	идентификация  с  языком  —  131.
 — 	медицинское  вмешательство  —
 143  прим.
 — 	нарциссическая  переоценка,  у
мужчины  —  299.
 — 	обида  за  отсутствие,  у  девочки  —
 302.
 — 	тревога  перед  прикосновением  к
нему  —  143  прим.
 — 	фиксация  на  его  цвете  —  130.
 — 	чувство  обладания,  у  мальчика  —
299;  303;  304.
 — 	popochen  —  145;  148;  149;  154.
 Пенис  мальчика  —  116;  122;  176;  291;
 293;  299;  303;  304.
 Пенис  матери  —  121  прим.;  140;  150;
 152;  174;  176;178;313.
 Пенис  отца  —  121  прим.;  152;  176;
 242;  298;  299;  301;  303;  311;  312;  313.
 — 	восхищение  и  признание  —  156.
 — 	деструктивные  тенденции  к,  у
мальчика  —  298.
 — 	желание  откусить  и  съесть,  у
мальчика  —  263.
 — 	и  боязнь  кастрации,  у  мальчика  —
 298.
 — 	и  орально-садистические
тенденции  мальчика  —  297.
 — 	откусывание  и  отрезание  —  268.

Предметный  указатель
 343
 Перверсия(и)  /  перверт  —  108;  268;
278;  279;  280.
 — 	и  преступление  —  269.
 — 	отсутствие  торможения  при  —
 279.
 Первичная  кастрация  —  103.
 Первичная  сцена  —  116;  130;  163;  173;
177;  180;  187;  199;  206  прим.;  210;  213;
248.
 — 	фиксация  на  —  130.
 Первичное  удовольствие  —  97;  98;
99.
 Перенос  —  76;  84;  89;  178;  208;  210;
233;  235;  236;  250;  256;  267;  279.
 — 	интерпретации  —  237.
 — 	невроз  см.  Невроз  переноса
 — 	негативный  —  224;  225;  226;  235;
236;  242;  246;  254.
 — 	позитивный  —  222;  225;  226;  235;
236;  251;  254.
 — 	роль  в  детском  анализе  —  233.
 — 	способность  к  —  252.
 Переходные  симптомы  —  99.
 Петер,  пациент  см.  Лист  пациентов
 Письмо  —  144;  146.
 — 	агрессивные  тенденции  при  —  146.
 — 	катексис  его  —  154.
 — 	судороги  при  —  139  прим.
 — 	торможение  —  146.
 Пища  см.  Еда
Пластилин  —  245.
 Подвижные  игры  —  50;  127.
 — 	отношение  к  —  116  прим.
 Подглядывание
 — 	и  чтение  —  146.
 Подушки  —141;  142;  145;  150;  201;  245.
 Поезд(а)  —  22;  27;  68;  119;  123  и
прим.;  266;  267.
 Позитивный  перенос  см.  Перенос
 Полет  птиц
 — 	интерес  к  —  112.
 Послушание  —  47;  76;  198.
Потенция
 — 	и  фаза  феминности  —  300.
 — 	нарушения  —  300;  311.
 — 	сублимация  —  156.
 Поэзия  —  88  и  прим.
 Прегенитальная  позиция  /  стадия
/  фаза  —  146;  266;  272;  291;  294;  295;
305;  308.
 — 	борьба  с  генитальной  позицией  —
300.
 Прегенитальные  импульсы  —  293;
 297.
 Предпубертатный  период  /
стадия  —  167;  232;  243.
 Преступление  —  125  прим.;  270;  279.
 — 	и  перверсия  —  269.
 Преступник  —  260;  262;  268;  269;
273;  275;  278;  279.
 — 	анализ  —  278.
 — 	иное  развитие  Супер-Эго  —  279.
 Принуждение  к  повторению  —
 206  прим.;  210;  249;  273;  275.
 Принцип  реальности  см.
 Реальности,  принцип
 Принцип  удовольствия  см.
Удовольствия  принцип
 Приучение  к  опрятности  —  163;
198  прим.;  207  прим.;  213;  246;  252;  293.
 Прогулка
 — 	восхищение  —  120.
 — 	неприязнь  /  отвращение  к  —  117;
120.
 — 	торможение  —  127.
 — 	удовольствие  от  —  118.
 Просвещение  —  15;  19;  29  прим.;  49;
51;  53;  80;  209.
 — 	сексуальное  —  12;  15;  48;  71  и
прим.;  73;  90.
 — 	сопротивление  ему  —  46—81;  126.
 Проститутка  —  178.

344
 Предметный  указатель
 Профессия
 — 	затруднение  при  выборе  —
 141 	прим.
 Псевдология  —  128.
 Психическая  травма  —  133.
 Психоанализ  см.  Анализ
 Психоаналитические  Конгрессы
 — 	VI  Международный  в  Гааге
(1920)  —  46;  58.
 — 	VII  Международный  в  Берлине
(1922)  —  92;  96.
 — 	VIII  Международный  в
Зальцбурге  (1924)  —  199  прим.;
 206 	прим.;  306.
 — 	X  Международный  в  Инсбруке
(1927)  —  286;  304  прим.;  311.
 Психоз  /  психотик  —  278;  279.
 — 	нарциссический  см.
Нарциссический  психоз
 Психотичность  —  280.
 Пубертат  —  15;  84;  85;  88;  89;  167;
179;  185;  193;  232;  240;  252.
 — 	и  мастурбация  —  90.
 Радость  —  54;  76;  144;  151;  304.
 Развитие  —  38;  39;  40;  43;  44;  47;  49;
51;  52;  72;  73;  87;  89;  90;  118;  125;  133;
158;  168;  192;  203;  210;  237;  251;  274;  308.
 — 	асоциальное  —  189.
 — 	гуманности  —  16.
 — 	задержки  в  —  64.
 — 	и  просвещение  —  15.
 — 	и  торможение  —  102;  154;  155;  156.
 — 	и  школа  —  159.
 — 	интеллектуальное  /  умственное  —
5;  16;  18;  28;  40;  41;  47;  49.
 — 	криминальное  —  279.
 — 	культурное  —  41  прим.;  71;  75;  86.
 — 	неблагоприятное  —  36;  171.
 — 	невротичное  —  273.
 — 	отклонения  в  —  278.
 — 	практического  чувства  —  26.
 — 	психическое  —  17;  23;  36;  37;  41;
296;  301.
 — 	замедленное  —  16.
 — 	ранние  стадии  —  46;  108;  261;  268;
 298.
 — 	речи  —  108;  127.
 — 	сексуальное  см.  Сексуальное
развитие
 — 	физическое  —  261.
 — 	характера  см.  Характер;
Характер:  формирование
 — 	языка  —  128.
 Раздвоение  личности  —  245.
 Разум
 — 	как  пенис  —  150  и  прим.
 Ранний  анализ  см.  Анализ  ребенка
Раскаяние  —  84;  89.
 Раскрашивание
 — 	как  зачатие  и  порождение  —  153.
 Рассказывание  —  227.
 — 	отвращение  к  —  69.
 — 	склонность  к  —  53.
 — 	торможение  —  73.
 Реактивное  образование  /
формация  —  132;  228;  243.
 — 	и  ранний  анализ  —  76.
 Реальности,  принцип  —  27;  43;  44.
 — 	и  принцип  удовольствия  —  31;
33—34;  43;  208.
 Реальности,  чувство  —  12;  26;  28;
30;  31;  33;  34;  38;  40;  41;  44;  208.
 Реальность  —  232  прим.;  233;  240;
242;  251;  265;  268;  298.
 — 	адаптация  к  —  32;  34;  198;  208.
 — 	и  депривация  —  198.
 — 	и  речь  —  231;  283.
 — 	и  фантазия  —  78;  273.
 — 	и  Эго  маленького  ребенка  —  204.
 — 	научная  —  37.
 — 	отношение  к  —  197;  209;
 232  прим.;  257.
 — 	отречение  от  нее  —  198.

Предметный  указатель
 345
 — 	психическая  —  298.
 — 	уход  от  —  273;  274.
 Ребенок  (дети)
 — 	агрессия  против  родителей  —  271.
 — 	вера  в  то,  что  он  счастливое
существо  —  265.
 — 	«делать  детей»  —  283.
 — 	желание  искалечить  материнское
лоно  и  изуродовать  находящегося  в
нем  ребенка  —  264—265.
 — 	желание  коитуса  с  матерью  —  311.
 — 	желание  ограбить  мать  —  297.
 — 	желание  разрушить  либидинозный
объект  —  294.
 — 	и  умножение  —  148.
 — 	невротичный  см.  Невротичный
ребенок
 — 	негативные  чувства  у  —  266.
 — 	непослушный  —  275.
 — 	нормальный  см.  Нормальный
ребенок
 — 	отворачивание  от  матери  —  296.
 — 	отдаление  от  объекта  любви  —
 266.
 — 	роль  учителя  в  развитии  —  158.
 — 	сексуальные  отношения  с
братьями,  сестрами  —  307.
 — 	улучшение  отношения  к  родителям,
благодаря  анализу  —  209;  253.
 См.  также  Дети  внутри  матери
 Ревность  —  253;  304;  305.
 — 	и  чувство  вины  —  265.
 — 	к  братьям  и  сестрам,  у  ребенка  —
247;  264;  297.
 — 	к  отцу,  у  мальчика  —  87  прим.
 Регрессия  —  128;  166;  272.
 — 	к  нарциссизму  /
нарциссическая  —  168;  172;  186;
190.
 — 	культурная  —  87.
 Резание  —  205  прим.;  228.
 Реклама  —  122.
 Религия  —  22.
 Рельсы  —  69;  149  прим.
 Речь  —128;  131;  227;  231;  236;  257;  295.
 — 	и  идентификация  —  109.
 — 	и  сублимация  —  152  прим.;  154.
 — 	и  Эго  —  131.
 — 	нарушения  —  290;  295.
 — 	развитие  —  96;  127.
 — 	сексуальное  происхождение  —  108.
 Рисование  —  205  прим.;  227;  228;  267.
 — 	и  агрессивность  —  153  прим.
 — 	и  всемогущество  мысли  —153.
 — 	и  деструктивные  тенденции  —  153.
 — 	способность  к  —  125.
 — 	торможение  —  153.
 Рисунок  —  163;  257;  266.
 — 	Фрица  —  125  прим.
 — 	Эрнста  —  153.
 — 	Вернера  —  184.
 — 	девочки-пациентки  А.  Фрейд  —
 248.
 Рита,  пациентка  см.  Лист  пациентов
Родители
 — 	авторитет  —  23;  34.
 — 	агрессия  к  —  78;  271.
 — 	анализ  отношений  к  —  250;  252;
255.
 — 	в  половом  акте,  анальные  и
уретральные  атаки  на  —  192.
 — 	всемогущество  их  —  32;  33.
 — 	желание  девочки  повредить  и
кастрировать  их  —  203.
 — 	желание  ребенка  оскорбить  и
поранить  их  —  187.
 — 	интроецированные  жестокие  —196.
 — 	как  источник  Супер-Эго  —  272.
 — 	коитус  /  половой  акт  см.  Коитус
 — 	негативные  чувства  ребенка
к  —  266.
 — 	отождествление  актеров  с  —  178.
 — 	отстранение  /  отдаление  от  —  169;
 264.
 — 	отчуждение  от  фиксации  на  —  89.
 — 	развод  —  271.

346
 Предметный  указатель
 Родители  (продолжение)
 — 	садистические  желания  против,
у  девочки  —  248.
 — 	[символическая  смена]  —  4;  10;  19.
 — 	улучшение  отношения  к,  благодаря
анализу  —  196;  209;  252—253.
 — 	установки  —  253.
 — 	фантастический  образ  —  294.
 Роды
 — 	и  тенденции  украсть  и
разрушить  —  298.
 Рождение  —  27;  163;  264.
 — 	вопросы  о  —  6;  17—20;  23;  25;
 26;  71.
 — 	знание  о  —  268.
 — 	и  разрезание  тела  —  268.
 — 	интерес  к  —  23;  124.
 — 	как  коитус  со  стороны  ребенка  —
 104.
 — 	младшего  брата  —  199;  272.
 — 	просвещение  ребенка  о  —  49.
 — 	роль  отца  в  —  24;  49.
 — 	теории  —  67;  68;  121  прим.;  209.
 — 	фантазии  о  —  140  прим.;  209.
 Рождественский  дед  —  8;  19;  35.
Рука(и)
 — 	идентификация  с  пенисом  —  109;
131.
 Рут,  пациентка  см.  Лист  пациентов
 Садизм  —  63;  276;  278;  296.
 Садистическая  стадия  /
уровень  —  265;  297.
 Садистически-каннибаллистичес-
кая  стадия  —  151.
 Садистические  влечения  /  желания
/  импульсы  /  тенденции  —  146;
 152;  187;  238;  248;  260;  265;  269;  270;
272;  290-291;  296;  297.
 Садистическая  идентификация  см.
Идентификация
 Садистические  фантазии  —  264;
268;  272.
 Садистические  фиксации  см.
Фиксация
 Садистический  акт  —  268;  272.
 Самоисцеление  —  69;  70.
 Самопожертвование  —  305.
 Самосохранения,  инстинкты  —
 106;  107;  109;  131.
 Сверхкомпенсация  —  228;  302—
303;  305.
 — 	анально-  садистических
инстинктов  —  300.
 — 	страха  —  179.
 — 	тревоги  —  170;  181;  278.
 Сгущение  —  146  прим.
 Сексуальная  привязанность  —  270.
 Сексуальное  любопытство  /
любознательность  —  6;  47;  48;  52;
79;  122;  130;  290;  295.
 Сексуальное  нападение  —  275;  313.
 Сексуальное  просвещение  —  12;  71  и
прим.;  90.
 — 	влияние  на  интеллектуальное
развитие  —  15—45.
 Сексуальное  /  психосексуальное
развитие  —  89;  157;  168;  189;  272;  306.
 — 	женское  —  301.
 — 	и  сексуальные  травмы  —  307.
 Сексуальное  удовольствие  —  98;
 108;  109.
 Сексуальность  —  16;  87;  308.
 — 	и  сублимация  —  107.
 — 	и  тик  —  167;  181.
 — 	и  фантазии  —  268.
 — 	и  чувство  вины  —  291.
 Сексуальность  детская  /
инфантильная
 — 	в  пубертате  —  84;  85.
 — 	вытеснение  —  15.
 — 	расцвет  —  155;  168.

Предметный  указатель
 347
 Сексуальные  инстинкты  /
импульсы  —  89;  108;  131.
 — 	и  Эго-инстинкты  —  107.
 Сексуальные  отношения  —  307.
 — 	маленьких  детей  —  307.
 — 	между  сестрой  и  братом  —  276.
 — 	садистическая  концепция  —  174.
 Сексуальные  сношения  см.  Коитус
 Сексуальные  теории  см.
Инфантильные  сексуальные  теории
 Сексуальные  фантазии  —  268.
 — 	как  онанизм  —  115.
 — 	маскулинные  —  112.
 — 	феминные  —  112.
 Семя  см.  Сперма
Сестра(ы)
 — 	анализ  отношений  к  —  250.
 — 	желание  их  смерти,  у  девочки  —
 247.
 — 	желание  разрушить  их  в  матери  —
 297.
 — 	зависть  к  младшей,  у  девочки  —
197.
 — 	негативные  переживания  /  чувства
к  —  252;  266.
 — 	ненависть  к,  у  мальчика  —  276;  277.
 — 	отношения  с  —  264;  265;
сексуальные,  у  мальчика  —  276;
307.
 — 	ревность  к  —  247;  264;  297.
 — 	садистические  желания  против  —
 265.
 — 	травмирующий  опыт  с,
у  мальчика  —  278.
 — 	фиксация  на,  у  мальчика  —  276.
 Символизм  —  205;  227;  230.
 — 	атлетических  игр  —  97.
 — 	в  игре  —  205.
 — 	генезис  —  108.
 — 	генитальный  —  97;  155.
 — 	и  идентификация  —  108.
 — 	сексуальный  —  132.
 Символообразование  (символов
образование  /  формирование)  —  96;
110;  131;  132.
 — 	и  идентификация  —  109.
 Симптом(ы)  —  70;  99;  185;  186  и
прим.
 — 	вторичный  нарциссический,  тик
как  —  188;  189.
 — 	защиты  —  106.
 — 	и  анализ  детей  —  234.
 — 	и  вытеснение  —  100—  101;
 104  прим.
 — 	и  механизмы  невроза  —  103.
 — 	и  сублимация  —  112;  113;  114.
 — 	и  тревога  —  99;  100.
 — 	истерический  —  109;  110;  111;  112;
114;  115.
 — 	конверсионный  —  188.
 — 	моргания  глаз  —  173.
 — 	моторный  —  185;  192.  См.  также
Тик
 — 	навязчивости  —  202;  244.
 — 	невротический  —  167;  190.
 — 	образование  их,  и  невротический
страх  —  105.
 — 	отказ  от  —  115.
 — 	первичный  нарциссический,  тик
как  —  185.
 — 	переходные  см.  Переходные
симптомы
 — 	тревога  как  —  64.
 — 	трения  глаз  —  173.
 — 	«холод  в  желудке»  —  57  прим.
 Сказка(и)
 — 	неприятие  к  /  нежелание
слушать  —  64  прим.;  70.
 — 	слушание,  и  тревога  —  80.
 — 	собственные,  у  детей  —  53.
 — 	страх  по  поводу  —  66.
 — 	удовольствие  от  слушания  —  80.
 Скоптофилия
 — 	вытеснение  ее  —  173  и  прим.;  177;
184;  190.

348
 Предметный  указатель
 Слово(а)
 — 	в  анализе  детей  —  230;  231;  283.
 — 	происхождение  —  127  прим.
 — 	способность  понимать  —  295.
 — 	функция  —  282.
 Сложение  —  147.
 — 	и  родительский  коитус  —  148;  149.
 Смерть  —  35—36;  54;  267.
 — 	пожелание  —  35;  247.
 — 	уравнивание  со  сном  —  126.
 Смещение  —  128;  146  прим.;  177;  188.
 — 	боязни  отца  —  311—312.
 — 	желания  иметь  ребенка,  у
мужчины  —  299.
 — 	орального  либидо  на
генитальное  —  301.
 — 	переживаний  вины  —  293.
 — 	сексуального  удовольствия  —  109.
 — 	торможений  —  96;  104;  105.
 — 	тревоги  —  104.
 — 	эрогенных  зон  —  110.
 Сновидение(я)  —  53;  67;  69;
 102  прим.;  115;  146  прим.;  151  прим.;
230;  247;  248;  257;  311;  312;  313;  314.
 — 	и  игра  —  163;  205  и  прим.
 — 	интерпретация  /  толкование  —
 162;  163;  197;  205;  227;  230.
 — 	об  экзаменах  —  137.
 — 	работа  —  205.
 — 	Труды  —  197.
 — 	Феликса  —  138.
 — 	Фрица  —  54;  58;  64—65;  65;  68.
 Соблазнение
 — 	ласки  отца  по  отношению  к  девочке
как  —  199  прим.;  301.
 — 	ребенка  матерью  при  уходе  за
ним  —  301  прим.
 Собственность
 — 	«отлично»  как  ценная  —  143.
 — 	удовольствие  от  —  261.
 Совесть  —  279.
 — 	перверта  —  278.
 — 	угрызения  —  142;  202;  245.
 Сон  —  50;  69.
 — 	страх  во  время  —  64.
 — 	уравнивание  с  внутриутробным
существованием  —  126.
 — 	уравнивание  со  смертью  —  126.
 Сопротивление  —  38;  41  и  прим.;  42;
53;  57  прим.;  64;  65;  66;  68;  70;  72  прим.;
73;  74;  126;  145;  151;  187  прим.;  208;  209;
210;  229;  231;  246;  254;  256;  257.
 — 	и  игра  —  204;  205.
 — 	просвещению  —  46—81;  126.
Сосание  груди
 — 	и  происхождение  слов  —  127  прим.
Сосок
 — 	идентификация  с  пенисом  —  111.
Социальная  адаптация  —  209.
 Социальная  установка
 — 	и  тик  —  181.
 Спальня  родителей  —  129;  201;  202.
 — 	желание  проникнуть  в,  у
мальчика  —  262;  263.
 — 	разделение  с  ребенком  —  47;
 142 	прим.;  168;  179;  183;  184;  171—
172;  199;  272;  276.
 Сперма  —  56;  121  прим.
 Спорт  —  278.
 — 	как  сверхкомпенсация  тревоги  —
278.
 — 	любовь  к  —  180.
 — 	отвращение  к  —  97.
 — 	отношение  к  —  116  прим.
 — 	торможение  в  —155  прим.
 Способность(и)  —  97;  106;  114;  156;
157;  167;  269.
 — 	быть  хорошим  —  76.
 — 	выносить  тревогу  —  273;  297.
 — 	выражать  мысли  словами  —  230.
 — 	и  фиксации  —  133.
 — 	инвестировать  Эго-тенденции
либидо  —  93;  103.
 — 	интеллектуальные  см.
Интеллектуальные  способности

Предметный  указатель
 349
 — 	к  адаптации  —  198.
 — 	к  вытеснению  —  87;  106.
 — 	к  достижениям,  у  женщин  —  306.
 — 	к  игнорированию  собственных
желаний,  у  женщин  —  305.
 — 	к  игре  —  105;  274.
 — 	к  идентификации  —  110.
 — 	к  иностранным  языкам  —  295.
 — 	к  критике  —  156;  261.
 — 	к  любви  —  251;  269;  279.
 — 	к  мастурбации  —  143.
 — 	к  материнству,  у  женщины  /
девочки  —  303;  304.
 — 	к  ориентации  —  117;  124;
торможение  ее  —  125.
 — 	к  отдаче  одному  объекту  любви  —
 303.
 — 	к  отчуждению  —  252.
 — 	к  переносу  —  252.
 — 	к  рисованию  —  125.
 — 	к  самопожертвованию  —  305.
 — 	к  смещению  эрогенных  зон  —  110.
 — 	к  сублимации  —  103;  106;  111;  132;
154.
 — 	к  удовольствию  —  98.
 — 	приспосабливаться  к  фрустрации
желаний  —  274.
 — 	реагировать  критически  —  266.
 — 	судить  —  261.
 — 	удерживать  либидо  в  подвешенном
состоянии  —  111.
 — 	Эго  достигать  согласия  с  Супер-
Эго  —  239.
 — 	Эго-тенденции  получать
либидинозные  инвестиции  —  93.
 Стантя(и)  —  117;  119;  123;  124;
 125 	прим.
 Страна(ы)  —  124  прим.;  125  прим.
 Страх(и)  —  38;  42;  62;  64;  65;  66;
 80;  102  прим.;  105;  173  прим.;  201;  225;
226;  263;  274;  276;  277;  278;  291;  298.
 — 	деструкции  —  313.
 — 	женщины  с  пенисом  —  311.
 — 	животных  —  199.
 — 	и  влечение  —  101.
 — 	и  вытеснение  —  99;  100.
 — 	и  желание  коитуса  с  матерью  —
103.
 — 	и  жестокость  Супер-Эго  —  278.
 — 	и  либидо  —  99.
 — 	и  мастурбационные  фантазии  —
166.
 — 	и  невроз  —  99—100.
 — 	и  торможение  —  157.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  200.
 — 	кастрации  см.  Кастрационный
страх
 — 	леса  —  120.
 — 	мастурбации  —  170;  184;  192.
 — 	матери  см.  Боязнь  матери
 — 	на  пути  в  школу  —  120.
 — 	не  справиться  с  мужской  ролью,
у  девочки  —  202  прим.
 — 	невротический  см.  Невротический
страх
 — 	ночные  —  64.
 — 	обвинения  —  202.
 — 	отца  см.  Боязнь  отца
 — 	парадоксальный
бессознательный  —  101.
 — 	перед  наказанием  —  238;  271.
 — 	переходить  улицу  —  69.
 — 	потери  фекальных  масс  —
 148 	прим.
 — 	прикосновения  к  гениталиям  —
 170.
 — 	сверхкомпенсация  его  —  179.
 — 	стука  —  192.
 — 	Супер-Эго  —  291;  302.
 — 	что  тело  будет  искалечено  и
расчленено  —  298.
 — 	экзаменов  —  137.
 См.  также  Боязнь,  Тревога
 Строительство  —  141  и  прим.;  142  и
прим.;  267.
 Стыд  —  16;  243.
 Сублимация  —  29  прим.;  37;  47;  51;
93;  104  прим.;  107—108;  109;  110;

350
 Предметный  указатель
 Сублимация  (продолжение)
 111—112;  ИЗ;  116;  128;  130;  131;  132;
 133;  154;  157;  169  и  прим.;  175;  180;  189;
273;  277;  278;  300.
 — 	вклад  феминного  компонента
в  —  155.
 — 	генитальной  активности  —  138.
 — 	деструктивных  тенденций  —  269.
 — 	и  анализ  —  115.
 — 	ранний  —  76;  133.
 — 	и  вина  —  156.
 — 	и  вытеснение  —  96;  111;  114;  115;
133;  181.
 — 	и  говорение  —  128.
 — 	и  идентификация  —  96.
 — 	и  кастрационный  страх  —  152.
 — 	и  маскулинная  потенция  —  156.
 — 	и  мастурбационные  фантазии  —
115;  190;  206  прим.
 — 	и  речь  —  152  прим.
 — 	и  симптомы  —  109;  112.
 — 	и  талант  —  96.
 — 	и  тик  —  181.
 — 	и  торможение  —  96;  114.
 — 	и  тревога  —  104;  170.
 — 	и  фиксация  —  111;  112;  115;  125;
 133;154.
 — 	и  Эго  —  105;  115.
 — 	мастурбационных  фантазий  —  172;
181;  189.
 — 	способность  к  —  103;  106;  111;  209.
Судороги  при  письме  —  139  прим.
Суицид  —  85.
 Супер-Эго  /  Сверх-Я  —  206;  238;
239;  240;  241;  242;  243;  244;  250;  255;
261;  262;  264;  279;  287;  290.
 — 	жестокое  —  277;  305.
 — 	и  инфантильное  Эго  —  204.
 — 	и  садистические  фантазии  —  272.
 — 	и  Эго  —  209.
 — 	конфликт  —  238.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  203;  287.
 — 	изменение  его  требований,
 благодаря  анализу  —  209.
 — 	каннибалистическое  —  241.
 — 	кастрирующее  —  241.
 — 	материнское  —  302;  304;  305;  306.
 — 	отцовское  —  304;  306.
 — 	раннее  —  196;  207  прим.
 — 	родители  как  источник  —  272.
 — 	садистическое  —  272;  276.
 — 	сокрушающее  —  277.
 — 	строгое  —  265;  279.
 — 	суровость  /  жестокость  238;  251;
273;  291;  294;  295.
 — 	и  страх  —  278.
 — 	то,  что  кусает,  пожирает,
разрезает  —  294;  298.
 — 	у  детей  —  233;  238;  241;  244;  250;
255;  294.
 — 	нормальных  и  невротичных  —
 273.
 — 	физиологический  предвестник  —
 294.
 Супер-Эго:  формирование  /
развитие  —  196;  203;  239;  242—243;
260;  294;  307;  308.
 — 	и  прегенитальные  фазы
развития  —  294.
 — 	и  садистические  фиксации  —  297.
 — 	и  Эго  —  295.
 — 	иное  у  преступника  —  260;  279.
 — 	отцовского  —  305.
 — 	различное  у  мальчика  и  девочки  —
 304.
 — 	феминного  —  305.
 Сфинктер,  анальный  —  176;  186.
Сфинктерная  мораль  —  294.
 Счет
 — 	базис  —  147.
 — 	и  маскулинный  протест  —  152.
 — 	катексис  его  —  152.
 Талант  —  107;  111;  130.
 — 	и  активность  —  130—131.
 — 	и  гениальность  —  ИЗ.

Предметный  указатель
 351
 — 	и  невроз  —  93.
 — 	и  ранний  анализ  —  133.
 — 	и  торможение  —  93;  97.
 — 	и  фантазии  —  96;  ИЗ.
 — 	мастурбационные  —  189.
 — 	и  фиксация  —  96;  ИЗ.
 — 	и  Эго  —  93;  111.
 — 	музыкальный  —  129;  156;  168.
 Театр  —  129;  145;  177;  178.
 — 	приравнивание  первичной  сцене  —
 178 	прим.
 Телеграф  —  122.
 Телефон  —  122.
 Тело
 — 	интерес  к  ориентации  в  —
 125 	прим.
 — 	образ  собственного  —  122.
 — 	ранняя  ориентация  на
собственное  —  108.
 Тело  матери  см.  Материнское  тело
 Тетрадь  —  128.
 Техника  анализа  ребенка  см.  Анализ
ребенка
 Техника  игровая  см.  Игровая
техника
 Тик
 — 	и  анализ  —  185;  186  и  прим.;  189.
 — 	и  анально-садистические
импульсы  —  186;  188.
 — 	и  асоциальное  развитие  —  189.
 — 	и  гомосексуальные  импульсы  —
175.
 — 	и  коитус  —  188.
 — 	и  мастурбационные  фантазии  —
179;  180;  181;  186  прим.;  189;  190.
 — 	и  мастурбация  —  175;  179.
 — 	и  нарциссизм  —  185.
 — 	и  невроз  —  181.
 — 	и  объектные  отношения  —  186  и
прим.
 — 	и  орально-садистические
импульсы  —  186.
 — 	и  сексуальность  —  181.
 — 	и  социальная  установка  —  181.
 — 	и  сублимация  —  181.
 — 	и  торможение  —  189.
 — 	и  фантазии  —  187.
 — 	и  характер  —  181.
 — 	как  вторичный  нарциссический
симптом  —  188;  189.
 — 	как  конверсионный  симптом  —
 188.
 — 	как  первичный  нарциссический
симптом  —  185.
 — 	как  эквивалент  мастурбации  —
 185;  189.
 — 	нарциссический  элемент  его  —
 186  прим.
 — 	подавление  его  —  182.
 — 	психогенез  —  167—193.
 — 	[сексуальное  значение]  —  170—
 171.
 — 	ускоряющие  факторы  —  193.
 Торможение(я)—  16;  29  прим.;  39;
41;  42;  44;  72;  74;  75;  79—80;  89;  90;  93;
96;  97;  102;  103;  107;  110;  125;  126;  127;
133;  144;  171;  189;  228;  244;  266;  278.
 — 	в  профессии  —  154.
 — 	в  работе  —  300.
 — 	в  рисовании  —  153.
 — 	в  спорте,  и  кастрационный
страх  —155  прим.
 — 	и  вина  —  203.
 — 	и  вытеснение  —  96;  106;  114;  156.
 — 	и  интерпретация  —  151  прим.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —  157.
 — 	и  либидо  —  106;  114.
 — 	и  страх  —  157.
 — 	и  страх  кастрации  —  116  прим.;
 138;152;155.
 — 	и  сублимация  —  96;  114.
 — 	и  тик  —  189.
 — 	и  тревога  —  98;  99;  102;  114;  181;
 200 	прим.
 — 	и  установка  к  учителю  —  156.
 — 	и  фиксация  —  122  прим.;  133;  146.

352
 Предметный  указатель
 Торможение(я)  (продолжение)
 — 	и  цивилизация  —  106.
 _  и  Эго  —  88;  114—115.
 — 	игры  см.  Игра
 — 	импульса  к  исследованию  —  38.
 — 	интеллектуальное  —  136.
 — 	катания  на  санках  —  116  прим.
 — 	моторное  —  97.
 — 	невротическое  —  98;  114;  132.
 — 	обучения  /  учебы  см.  Обучение,
Учеба
 — 	отсутствие,  у  перверта  —  279.
 — 	письма  —  146.
 — 	преодоление  /  устранение  при
анализе  —  75;  93;  98—99;  158—
159;  189.
 — 	при  выполнении  деления  —  150.
 — 	прогулок  —  120;  127.
 — 	религиозное  —  43.
 — 	самые  ранние  —  154.
 — 	сексуальных  тенденций  —  96.
 — 	слушать  или  рассказывать
истории  —  73.
 — 	смещение  их  —  104—105.
 — 	и  фобии  —  105.
 — 	таланта  —  97.
 — 	удовольствия  от  движения  —  104.
 — 	удовольствия  от  учебы  —  104.
 — 	фантазии  —  60.
 — 	чтения  —  146.
 — 	чувства  ориентации  —  125;  126;
127;153.
 — 	школьного  задания  —  142.
 — 	эпистемофилического  импульса  —
 295.
 Точка(и)  —  129;  145;  146.
 — 	в  партитуре  дирижера  —  173.
 Травма(ы)  —  163;  168;  171;  172;  207;
296;  306—307.
 — 	и  анализ  неврозов  —  46.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —
 199 	прим.
 — 	и  тревога  кастрации  —  172.
 — 	психическая  —  133.
 — 	сексуальные  —  307.
 Трамвайные  пути
 — 	интерес  к  —  118.
 Транспортные  средства
 — 	интерес  к  —  117—118.
 — 	фантазии  о  разных  видах  —  117.
 Тревога  —  64;  66  прим.;  68;  69;  80;
99  прим.;  100  и  прим.;  101;  102;  104;
105;  118;  140;  178;  188;  201;  203;  213;
222;  223;  224;  225;  228;  229;  230;  231;
235;  243;  245;  255;  256;  257;  260;  263;
264;  267;  270;  271;  272;  274;  276;  277;
278;  279;  291;  294;  295;  298;  299;  300;
302;  303;  304;  305;  306;  311;  312;  313;  314.
 — 	диспозиция  к  —  102;  103.
 — 	и  агрессия  —  201.
 — 	и  бессознательное  —  102.
 — 	и  боль  —  102  и  прим.
 — 	и  выбор  гомосексуального
объекта  —  188.
 — 	и  вытеснение  —  103.
 — 	и  гимнастика  —  169.
 — 	и  детская  амнезия  —  100  прим.
 — 	и  дорога  в  школу  —  120.
 — 	и  игра  —  169.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —
 202  прим.
 — 	и  начало  эдипова  конфликта  —
 294.
 — 	и  невроз  —  99;  114.
 — 	и  симптом  —  100.
 — 	и  сублимация  —  104  и  прим.;  170.
 — 	и  торможение  —  98;  99;  114;  181;
 200 	прим.;  300.
 — 	и  учеба  —  170;  181.
 — 	и  феминность  —  300.
 — 	и  Эго  —  99;  106;  114.
 — 	кастрации  см.  Кастрационная
тревога
 — 	невротическая  см.  Невротическая
тревога
 — 	перед  прикосновением  к  пенису  —
 143 	прим.
 — 	по  ночам  —  143.

Предметный  указатель
 353
 — 	рождения  и  тревога  кастрации  —
 103.
 — 	роль  в  развитии  —  96.
 — 	сверхкомпенсация  ее  —  170;  181.
 — 	спорт  как  —  278.
 — 	смещение  —  104.
 — 	смещение  с  сексуального  на
интеллектуальное  —  137.
 — 	способность  выносить  —  273;  297.
 — 	уменьшение  /  устранение  в
анализе  —  98;  118;  208;  225;  229.
 Труда,  пациентка  см.  Лист
пациентов
 Убийство  —  88;  143;  242;260;261;  262.
 Удовольствие  —  58;  87;  97;  98;  108;
109;  110;  111;  ИЗ;  140;  197;  208;  274.
 — 	анализ  как  средство  получения  —
77.
 — 	анальное  —  261—262;  296.
 — 	и  анализ  детей  —  234.
 — 	и  истерия  —  111.
 — 	источники  —  108—109.
 — 	орган  его  —  109.
 — 	от  анальной  эрогенной  зоны  —  261.
 — 	от  атаки  —  299.
 — 	от  власти  —  261.
 — 	от  выделительной  функции  —  261.
 — 	от  движения  —  104;  109;  116  прим.;
131;  154.
 — 	от  деятельности  —  99.
 — 	от  дороги  —  121;  122.
 — 	от  жестокости  —  261.
 — 	от  задавания  вопросов  —  20  прим.;
38;  40;  49.
 — 	от  игры  —  60;  203;  204.
 — 	отсутствие  202.
 — 	от  инстинктивных  импульсов  —  47.
 — 	от  интерпретации  —  204.
 — 	от  катания  на  санках  —  116  прим.
 — 	от  мастурбации  —  74.
 — 	от  учебы  /  учения  —  85;  97;  104;
142;  159.
 — 	от  ориентации  —  125.
 — 	от  пеших  прогулок  —  118.
 — 	от  [разрушения]  —  245.
 — 	от  слушания  сказок  Гримм  —  80.
 — 	от  собственности  —  261.
 — 	от  чтения  —  145.
 — 	от  Эго-тенденций  и  интересов  —
 104.
 — 	сексуальное  см.  Сексуальное
удовольствие
 — 	способность  к  —  98.
 Удовольствия  принцип  —  108.
 — 	и  принцип  реальности  —  31;
 33—34;  43;  208.
 Умножение
 — 	ребенок  как  результат  —  148.
Уретральные  импульсы  —  294.
Урок(и)
 — 	отношение  к  —  143.
 — 	торможение  их  —  104;  105.
 — 	улучшение  их  —  143.
 Установка  —  45;  48;  131;  137;  207;
221;  222;  231;  241.
 — 	амбивалентная  —  32;  33;  67;  68.
 — 	асоциальная  —  168.
 — 	гетеросексуальная  —  166;  184;  297.
 — 	гомосексуальная  —  166;  172;  178;
184;  190.
 — 	к  анализу  —  223.
 — 	аналитика  —  255.
 — 	родителей  —  253;  254.
 — 	к  аналитику,  у  ребенка  —  226.
 — 	к  женскому  полу,  у  мальчика  —  67.
 — 	к  мастурбации  —  143.
 — 	к  учебе  —  126;  156;  180.
 — 	к  отношениям  учителя  и
ребенка  —  72  прим.
 — 	к  подвижным  играм,  занятиям
спортом  —  116  прим.
 — 	к  учителю  —  156;  157;  158.
 — 	к  школе  —  138;  156;  158.
 — 	маскулинная  —  302.

354
 Предметный  указатель
 Установка  (продолжение)
 — 	на  соперничество  с  матерью  /
женщиной,
 — 	у  девочки  —  247.
 — 	у  мальчика  /  мужчины  —  298;
 299.
 — 	на  тревогу  и  чувство  вины  у  детей,
у  А.  Фрейд  и  М.  Кляйн  —  225.
 — 	негативная  —  49.
 — 	позитивная  аффективная  —  305.
 — 	презирать  и  «знать  лучше»,
у  мальчиков  —  299.
 — 	преобразование  эмоциональной  —
 305.
 — 	смена  гетеросексуальной  на
гомосексуальную  —  168.
 — 	социальная  см.  Социальная
установка
 — 	товарищеская,  дружественная  —
76.
 — 	учителя  —  158.
 — 	феминная  см.  Феминная
установка
 Утроба  матери  —  311.
 — 	желание  выкрасть  ее
содержимое  —  312;  313.
 — 	желание  искалечить  —  265.
 — 	желание  искалечить  ребенка
в  —  265.
 — 	желание  попасть  в  —  125  прим.;
140  прим.
 — 	и  пенис  отца  —  311.
 — 	интерес  к  —  153.
 — 	как  дом  —  58.
 — 	как  объект  деструктивных
тенденций  —  298;  311;  313.
 — 	тревога  по  поводу  —  298.
 — 	фантазии  об  —  140  прим.
 Учеба  /  учебная  деятельность  /
учение
 — 	желание  к  —  55.
 — 	и  генитальная  активность  —  158.
 — 	и  тревога  —  170;  181.
 — 	катексис  ее  —  126.
 — 	либидинозная  детерминация  —
137.
 — 	любовь  к  —  169  прим.
 — 	неприязнь  /  отвращение  /  потеря
интереса  к  —  89;  97;  126;  137;  144;
 169.
 — 	приравнивание  сексуальному
сношению  —  170.
 — 	сексуально-символический
характер  ее  —  136.
 — 	торможение  в  ней  —  105;
 124 	прим.;  137;  155  прим.;  158;  181.
 — 	и  вытеснение  маскулинных
компонентов  155.
 — 	и  инфантильная
сексуальность  —  155.
 — 	и  кастрационный  страх  —
 155  прим.
 — 	и  тревога  кастрации  —  181.
 — 	и  экзаменационные  страхи  —
137.
 — 	удовольствие  от  —  85;  142;  159.
 — 	торможение  —  104.
 — 	установка  к  —  126;  156;  180.
 См.  также  Обучение
 Ученый  —  39;  44.
 Учитель  /  учительница  —
 72  прим.;  80;  84;  85;  86;  89;  90;  121;
138;  139;  140;  141;  143;  144;  145;  148;
 151 	и  прим.;  158;  174;  175;  180;  181;  186;
 207.
 — 	вина  по  отношению  к  —  156.
 — 	его  установка  —  158,
 — 	желание  оскорбить  —  177.
 — 	желание  удовлетворить  —  157.
 — 	как  кастрирующая  мать  с
пенисом  —  140;  143.
 — 	как  кастрирующий  отец  —  158.
 — 	как  мститель  —  156;  158.
 — 	как  объект  гомосексуального
желания  —  139  прим.
 — 	катексис  отношений  с  —  97;  127.
 — 	либидинозное  значение  —  138.
 — 	объект  для  переноса  —  84;  89.

Предметный  указатель
 355
 — 	отношение  с  —  89;  174.
 —у  девочек  —  157.
 — 	у  мальчиков  —  157.
 — 	перенос  соперничества  на  —  89.
 — 	потребность  обнять  и
поцеловать  —  141.
 — 	роль  в  развитии  ребенка  —  158.
 — 	символизм  отношений  с  —  97.
 — 	торможение  отношений  с  —  127.
 — 	установка  /  отношение  к  —  138;
158;  180.
 — 	и  торможение  —  156.
 — 	и  кастрационный  страх  —  157.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  157.
 Фаллическая  фаза  —  302.
 Фантазиями)  /  фантазийная
жизнь  —  27;  43;  55;  77;  110;  111;  118;
122  и  прим.;  123;  126;  127;  129;  163;  175;
178;  180;  182;  183;  189;  190;  234;  260;
261;  262;  263;  264;  266;  269;  312.
 — 	впадание  в  —  274.
 — 	вытеснение  —  270;  283.
 — 	гетеросексуальная  —  172.
 — 	желания,  связанные  с  матерью,
в  —  63.
 — 	и  агрессивность  —  62  и  прим.;  75;
150.
 — 	и  анализ  детей  —  122  прим.;  128;
227;  228;  230;  266;  267.
 — 	и  вина  —  213.
 — 	и  вытеснение  —  88;  273;  277.
 — 	и  гомосексуальность  —  65;  110;
 171;  172.
 — 	и  игра  —  50;  60;  61;  205;  234;  270;
273;  274;  282.
 — 	и  инстинктивные  импульсы  —  80.
 — 	и  инфантильные  наблюдения
коитуса  —  142  прим.;  183.
 — 	и  инфантильные  сексуальные
теории  —  110;  121  прим.
 — 	и  истерия  —  111;  112;  ИЗ.
 — 	и  криминальные  действия  —  279.
 — 	и  пиктография  —  146  прим.
 — 	и  принцип  удовольствия  —  44.
 — 	и  реальность  —  78;  273.
 — 	и  сексуальность  —  268.
 — 	и  страх  —  62.
 — 	и  сублимация  —  112;  ИЗ;  114;  116.
 — 	и  талант  —  96.
 — 	и  тик  —  180;  187;  188.
 — 	и  тревога  —  213.
 — 	и  эдиповы  желания  —  88.
 — 	интенсивная  —  274.
 — 	интерпретация  их  —  124.
 — 	инфантильные  сексуальные  —  87.
 — 	[криминальные]  —  270.
 — 	либидинозные  —  109.
 — 	мастурбационные  см.
 Маетурбационные  фантазии
 — 	относящиеся  к  пенису  —  109.
 — 	прегенитальные  —  207  прим.
 — 	проигрывание  и  драматизация,
у  ребенка  —  283.
 — 	развитие  —  61;  124  прим.;  128.
 — 	ранние  инфантильные  —  129.
 — 	репрезентация  физическими
моторными  иннервациями  —  112.
 — 	садистические  /  жестокие  —  63;
264;  268.
 — 	и  Супер-Эго  —  272.
 — 	сексуальные  см.  Сексуальные
фантазии
 — 	торможение  —  60.
 — 	феминная  см.  Феминная
фантазия
 — 	фиксация  на  —  112;  130.
 — 	и  генезис  невроза  —  116.
 Фекалии  —  121  прим.;  123  и  прим.;
201;  213;  268;  298.
 — 	желание  вымазать  ими  —  177;  263.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —  74.
 — 	интерес  к  —  24—26.
 — 	приравниваемые  к  ребенку  —  297.
 — 	страх  потери  —  148  прим.
 — 	фантазии  о  краже  из  тела
матери  —  213;  296;  297;  311.
 Феликс,  пациент  см.  Лист  пациентов

356
 Предметный  указатель
 Фелляция  —  110;  112;  307.
 Феминная  роль
 — 	вытеснение  гордости  и  радости  от,
у  девочки  —  304.
 — 	по  отношению  к  отцу,  у
мальчика  —  175.
 — 	протест  мальчика  против  —  299.
 Феминная  установка  —138;  156;  182.
 — 	вытеснение  ее  —  156.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —  156.
Феминная  фантазия
 — 	и  истерический  симптом  —  112.
Феминность  —  300.
 — 	комплекс,  у  мальчиков  /
мужчин  —  291;  298;  299.
 — 	фаза  —  291;  296;  297;  306.
 — 	и  генитальная  позиция  —  300.
 — 	и  тревога  —  298;  300.
 — 	и  чувство  вины  —  300.
 Феминный  компонент  —  300.
 — 	вклад  в  сублимацию  —  155.
 Фиксаи,ия(и)  —  93;  110;  113;  132;  138;
246;  273;  275;  276;  295;  306;  307.
 — 	агрессивные  —  277.
 — 	анально-садистические  —  128;  213;
246  прим.;  262;  270;  272;  297;  300.
 — 	анальные  —  126;  169;  245.
 — 	генитальные  —  128.
 — 	гомосексуальные  —  128;  267.
 — 	и  анализ  —  115;  122  прим.;  206;
 210;  269;  307—308.
 — 	и  вытеснение  —  113;  125;  277.
 — 	и  генезис  невроза  —  116;  133.
 — 	и  интерес  к  играм  —  115.
 — 	и  наблюдение  ребенком  за
коитусом  родителей  —  272.
 — 	и  сублимация  —  109;  112;  113;  125;
132;133;  154.
 — 	и  талант  —  96;  ИЗ.
 — 	и  тик  —  186  и  прим.
 — 	и  торможение  —  122  прим.;  133;
 146.
 — 	и  фобии  —  122  прим.
 — 	и  чувство  вины  —  246;  249;  264.
 — 	и  Эго  —  111.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  246.
 — 	истерическая  —  111.
 — 	каннибалистические  —  127—128;
213.
 — 	либидинозные  —  ИЗ;  133;  154.
 — 	на  движениях  пениса  —  130.
 — 	на  дороге  —  117.
 — 	на  жестокости  Супер-Эго  —  278.
 — 	на  звуках  —  130.
 — 	на  матери
 — 	у  девочки  —  199;  201;  264.
 — 	у  мальчика  —  169;  199  прим.
 — 	на  наблюдениях  коитуса  —  129.
 — 	на  отце,  у  матери  —  264.
 — 	на  первичной  сцене  —  116;  130.
 — 	на  прегенитальных  стадиях  —  146;
 294.
 — 	на  родителях  —  89.
 — 	на  сестре,  у  мальчика—  276.
 — 	на  фазе  феминности  —  302.
 — 	на  цвете  пениса  при  эрекции  —  130.
 — 	оральная  —  127—128;  261;  263.
 — 	орально-кусающая  —  261.
 — 	орально-садистические  —  213;
 246  прим.;  262;  270;  272;  297.
 — 	орально-сосущая  —  261.
 — 	перверсивные  —  128.
 — 	прегенитальная  —  294.
 — 	разрушение  —  269.
 — 	садистические  —  268;  276;  277;
297;  298;  299;  303.
 — 	Супер-Эго  на  очень  ранней
стадии  —  279.
 — 	усиление  их  —  272.
 Флатус  —  187.
 — 	интерес  к  —  173;  191.
 Фобии  —  79.
 — 	близкого  контакта  —  71.
 — 	животных  —  79.
 — 	жуков  —  71.
 — 	и  смещение  торможений  —  105.
 — 	и  фиксации  —  122  прим.

Предметный  указатель
 357
 — 	уличных  детей  —  69;  118;  122  прим.
Фригидность  —  268.
 Фриц,  пациент  см.  Лист  пациентов
 Фрустрациями)  —  266;  291;  295;
 296;  302.
 — 	анальная  —  293;  295;  298.
 — 	желания  иметь  ребенка  —  299.
 — 	и  ненависть  —  297.
 — 	оральная  (при  отлучении  от
груди)  _  293;  295;  296.
 — 	от  отца,  у  девочки  —  302.
 — 	способность  приспосабливаться
к  —  274.
 — 	эдипова  —  303.
 Футбол  —  179;  180.
 — 	и  коитус  —  115  и  прим.;  169.
 — 	и  мастурбация  —  115;  169.
 — 	умение  играть  в,  как
сверхкомпенсация  страха
кастрации  —  179.
 — 	фантазии  о  —  179.
 Характер  —  72;  73;  74;  85;  86;  240
и  прим.
 — 	асоциальное  развитие  —  189.
 — 	деформация  —  191.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —
 202  прим.
 — 	и  тик  —  167;  181.
 — 	изменение  благодаря  анализу  —  75.
 — 	невротический  см.  Невротический
характер
 — 	развитие  его  —  15;  16;  46;  79;  291.
 — 	и  профилактика  —  48.
 — 	трудности  —  262.
 Характер:  формирование  —  47;  71;
 305.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —  155
и  прим.
 — 	и  эдипово  развитие  —  262;  299;  308.
 Хвост  птицы  (у  Леонардо  да
Винчи)  —  109;  110.
 — 	идентификация  с  пенисом  —  111.
 — 	идентификация  с  соском  —  111.
Хирургическое  вмешательство  —
168;172.
 Хорошесть  —  294.
 Цветы  —  120  и  прим.
 Цивилизация  —  237.
 — 	и  вытеснение  —  16;  106.
 — 	и  торможение  —  106.
 Цифра
 — 	«1»  и  кастрационный  страх  —  149.
 — 	«3»
 — 	и  мужские  гениталии  —  147.
 — 	и  эдипов  комплекс  —  147.
 — 	«5»  и  пенис  —  147.
 См.  также  Число
 Черт  —  6;  7;  10.
 Честолюбие  —  85;  207  прим.
 Число(а)
 — 	«10»
 — 	и  кастрационный  страх  —  149.
 — 	и  пенис  —  147.
 См.  также  Цифра
 Чтение  —  146.
 — 	и  подглядывание  —  146.
 — 	катексис  его  —  154.
 — 	либидинозное  значение  —  146.
 — 	торможение  —  146.
 Чувство  реальности  —  12;  26;  28;
30;  31;  33;  34;  38;  40;  41;  44;  208.
 Шизофрения  —  256.
 Школа  —  22;  72  прим.;  85;  117;  121;
136;  137;  138;  139  прим;  141;  151  и
прим.;  154;  159;  168;  169;  177;  181.
 — 	антипатия  /  неприязнь  /
отвращение  к  —  89;  137;  138;  140;
142;  169;  181.
 — 	дорога  в  —  120  и  прим.;  121;  127.
 — 	генитальный  символизм  —  97.

358
 Предметный  указатель
 Школа  (продолжение)
 — 	либидинозное  значение  —  138.
 — 	и  тревога  —  120;  140.
 — 	ее  активная  роль  —  158.
 — 	и  тревога  —  170.
 — 	катексис  ее  —  127.
 — 	либидинозная  детерминация  —137.
 — 	либидинозное  значение  —  138.
 — 	потеря  интереса  к  —  84;  105.
 — 	торможение  в  —  127.
 — 	и  экзаменационные  страхи  —
137.
 — 	трудности  в  —  138.
 — 	и  поздние  достижения  —  157.
 — 	установка  к  —  138;  158.
 — 	у  мальчика  —  156.
 Школьное  задание  /  упражнение
 — 	и  мастурбация  —  143.
 — 	нелюбовь  к  —  142.
 — 	торможение  —  142.
 Школьные  предметы
 — 	интерес  к  —  170.
 — 	торможение  в  отношении
отдельных  —  127.
 — 	трудности  в  изучении  —  136.
 Шрифт  —  146  прим.
 Эго  —  229;  238;  242.
 — 	и  вытеснение  —  88;  102;  103;  106;
114;  272;  295.
 — 	и  защитные  механизмы  —  256.
 — 	и  катексис  —  102;  104;  105;  107;  111.
 — 	и  конфликты  —  265;  272.
 — 	и  либидо  —  93;  103;  106;  107;
114—115;  197.
 — 	и  ранний  анализ  —  93;  223.
 — 	и  речь  —  131.
 — 	и  сублимация  —  103;  105;  111;
114—115.
 — 	и  Супер-Эго  —  196;  209;  239;  272.
 — 	защита  против  —  295.
 — 	конфликт  —  238.
 — 	и  талант  —  93;  111.
 — 	и  тик  —  166;  171;  190.
 — 	и  торможение  —  88;  104;  105;
114—115.
 — 	и  тревога  —  99;  102;  104;  106;  114.
 — 	и  удовольствие  —  110.
 — 	от  движения  —  131.
 — 	и  фиксация  —  111.
 — 	идеал  его  см.  Идеал-Эго
 — 	инфантильное  —  290.
 — 	и  Супер-Эго  —  203—204.
 — 	и  эдиповы  проблемы  —  290;  295.
 — 	катексис  см.  Катексис  Эго
 — 	ограничение  со  стороны  отца  —  33.
 — 	у  детей  —  223.
 — 	и  взрослых,  отличия  —  204;
238;  239;  251.
 — 	укрепление  с  помощью  анализа  —
 204.
 Эго-деятельность
 — 	генитальная  символика  —  155.
 — 	и  вытеснение  генитальной
активности  —  156.
 Эго-инстинкты  —  106;  107.
 — 	и  сексуальные  инстинкты  —  107.
 Эдипов  комплекс  /  конфликт  /
ситуация  —  58;  79;  80;  87;  88  прим.;
 104 	прим.;  126;  192;  196;  198;  200;  203;
217;  219;  234;  239;  290;  296;  300;  307.
 — 	анализ  его  у  детей  —  219;  221;  233;
241;  242;  247;  248;  249;  252;  255.
 — 	вытеснение  его  —  104.
 — 	и  вина  —  287;  294;  296.
 — 	и  вытеснение  —  103.
 — 	и  генитальная  стадия  —  291.
 — 	и  депривация  —  198;  199  прим.;
239;  252.
 — 	и  кастрационный  комплекс  —  74;
 306.
 — 	и  криминальные  тенденции  —  279.
 — 	и  любознательность  —  295—296.
 — 	и  мастурбация  —  248—249.
 — 	и  невроз  —  200;  249.
 — 	и  перенос  —  225.

Предметный  указатель
 359
 — 	и  развитие  личности  —  262.
 — 	и  страх  —  200.
 — 	и  страх  /тревога  кастрации  —  104;
155;  168.
 — 	и  Супер-Эго  /  Сверх-Я  —  203;
241;  243;  262;  278—279;  287;  308.
 — 	и  тревога  —  104;  294.
 — 	и  установка  к  учителю  —  157.
 — 	и  фиксации  —  213;  246;  307.
 — 	и  число  «3»  —  147.
 — 	и  эпистемофилический  импульс,  у
девочки  —  302.
 — 	инвертированный  —  168;
 199 	прим.;  264.
 — 	прямая  —  299.
 — 	раннее  развитие  /  стадии  —  196;
198;  200;  286;  287;  290-291;  293;
308;  311.
 — 	у  девочки  —  302.
 — 	у  мальчика  —  199  прим.
 Эдипово  развитие  —  307;  308.
 — 	анализ  его  у  детей  —  246.
 — 	и  анально-садистические
импульсы  —  247.
 — 	и  Супер-Эго  —  241.
 — 	и  фиксации  —295.
 — 	и  формирование  характера  —  262;
299;  308.
 — 	ранние  стадии  —  297.
 Эдиповы  желания  /  импульсы  /
тенденции
 — 	и  анально-садистическая  стадия  —
262.
 — 	и  бессознательное  познание
вагины,  у  девочек  —  301.
 — 	и  боязнь  кастрации  —  293;  297.
 — 	и  вытеснение  —  295.
 — 	и  интроекция  объекта  —  294.
 — 	и  орально-садистическая  стадия  —
262.
 — 	и  переживания  вины  —  293.
 — 	и  соблазнение  ребенка  матерью  —
301  прим.
 — 	и  Супер-Эго  —  297.
 — 	и  тревога  —  304.
 — 	и  фрустрации  —  293.
 — 	и  Эго  —  295.
 — 	и  эпистемофилический
инстинкт  —  296.
 — 	идентификация  девочки  с  матерью
как  результат  —  301.
 — 	ранние  признаки  —  196;  198;  308.
 Экзамен  —  86;  239.
 — 	сновидения  о  —  137.
 — 	страх  —  137.
 — 	и  торможения  в  школе  —  137.
 Экзогамия  —  10.
 Экранириющие  воспоминания  —  141;
171;  177;  243.
 Эксгибиционистские  тенденции  —
146.
 Эпистемофилический  импульс  /
инстинкт  —  110.
 — 	и  желание  иметь  ребенка  —  299.
 — 	и  садизм  —  296.
 — 	и  эдипов  комплекс,  у  девочки  —
302.
 — 	торможение  —  295.
 Эрих,  сын  Мелани  Кляйн  см.  Лист
пациентов
 Эрна,  пациентка  см.  Лист  пациентов
Эрнст,  пациент  см.  Лист  пациентов
 Эрогенная  зона
 — 	анальная  —  261.
 — 	способность  к  смещению,  при
истерии  —  110.
 Яд  —  66;  67;  68.
 Язык
 — 	иностранный  см.  Иностранный
язык
 Ярость  —  187;  192;  207;  245.

Указатель  игр
 Ниже  представлен  перечень  сюжетов  игр,  которые  обнаруживались
 М.  Кляйн  в  анализе.  В  скобках  указан  анализируемый  ребенок  (для  подробностей
 см.  Лист  пациентов,  С.  321.).
 В  испражнение  (Эрна)  —  207.
 В  каменщика  (Эрнст)  —  141.
 В  кучера  /  шофера  (Фриц)  —  50;  117—119.
 В  магазин  (мальчик  5  лет)  —  283.
 В  мотор  (Вернер)  —  182.
 В  ночь  (Труда)  —  200.
 В  офицера,  знаменосца  и  трубача  (Фриц)  —  55.
 В  повешение  (фриц)  -  54.
 В  разбойников  и  индейцев  (Фриц)  —  62  прим.
 В  священника  (Эрнст)  —  141.
 Крестьяне  и  солдаты  (Фриц)  —  61.
 Непослушание  и  наказание  (Петер)  —  271;  273.
 О  грубом  обращении  с  вражеским  офицером  (Фриц)  —  62.
 О  поедании  взрослого  —  267.
 Под  одеялом  (Фриц)  —  118—119.
 С  куклой  (Рита)  —  202.
 С  раковиной  (Рут)  —  207.
 Солдат  и  король  (Фриц)  —  54.
 Солдаты  сажают  индейца  в  тюрьму  (Фриц)  —  61.
 Убитые  родители  ожили  и  возвращаются  (Петер)  —  271.
 Учитель  бьет  ребенка  (Эрна)  —  207.
 [360]

Указатель  сновидений
 Ниже  представлен  перечень  сновидений,  которые  анализировала  М.  Кляйн.
 В  скобках  указан  сновидец  (для  подробностей  см.  Лист  пациентов,  С.  321.).
 «Два  кирпича  разного  цвета»  —  248.
 О  великане  (Фриц)  —  68.
 О  взрыве  газовой  печи  —  248.
 О  волках  с  длинными  свисающими  языками  (Фриц)  —  65.
 О  вываливании  содержимого  корзины  в  унитаз
(пациентка  с  неврозом)  —  312.
 О  горящем  здании  школы  (Феликс)  —  138.
 О  двух  машинах  и  трамвае  (Фриц)  —  58—59.
 О  матери,  требующей  вернуть  деньги  (пациент  д-ра  Брайана)  —  312.
 О  палке  (Фриц)  —  54.
 О  преследовании  двух  мужчин  (Фриц)  —  64—65.
 О  ресторане  (Труда)  —  197.
 Об  офицере  с  большим  воротником  на  пальто  (Фриц)  —  68—69.
 [361]

Указатель  фантазий
 Ниже  представлены  темы  фантазий,  которые  обнаруживались  у  пациентов
 М.  Кляйн  в  анализе.  В  скобках  указан  анализанд  (для  подробностей  см.  Лист
 пациентов,  С.  321.).
 О  битвах,  кровопролитии  —  151.
 О  букве  «S»  (Фриц)  —  117.
 О  ведьме  (Фриц)  —  66.
 О  ведьме  по  дороге  в  школу  (Фриц)  —  120;  121.
 О  возвращении  в  материнское  тело  путем  коитуса  —  140  прим.
 О  выдерживании  с  дирижером  ритма  в  музыке  —  191.
 О  выкалывании  глаз  /  отрезании  языка  у  дьявола  /  вражеского
офицера  /  короля  (Фриц)  —  63.
 О  городе  (Эрнст)  —  149  и  прим.
 О  городе  /  стране  /  мире,  пересеченном  железнодорожными  путями
(Фриц)  —  122—123.;  149  прим.
 О  грабеже  на  большой  дороге  (Фриц)  —  121—122.
 О  грабителях  (Фриц)  —  63.
 О  двух  коровах  и  теленке  (Фриц)  —  53—54.
 О  двух  слепых  королях  (Фриц)  —  60.
 О  десятикратном  коитусе  /  десяти  толчках  пениса,  необходимых  для
зачатия  ребенка  —  147.
 О  джазовом  оркестре  (Вернер)  —  184.
 О  диких  животных  (Фриц)  —  63.
 О  духовых  инструментах  (Феликс)  —  187.
 О  дьяволе  (Фриц)  —  63;  69.
 О  дьяволе  в  отверстии  в  печи  (Фриц)  —  65.
 О  дьяволе,  которому  отрезали  шею  и  ноги  (Фриц)  —  62.
 О  желании  отца  (Фриц)  —  68.
 О  женщине  из  цирка,  распиленной  на  кусочки  и  снова  ожившей
(Фриц)  —  150.
 [362]

Указатель  фантазий
 363
 О  женщине,  лежавшей  на  нем  (Феликс)  —  179.
 О  женщине,  находящейся  под  ним  (Феликс)  —  179.
 О  защите  девочки  от  сексуального  нападения  мужчины  (пациент  д-ра
Брайана)  —  313.
 О  «Каки-детях»,  спускающихся  в  сад  /  кабинет  (Фриц)  —  123  прим.
 О  капитане  (Фриц)  —  63.
 О  качелях  /  карусели  (Фриц)  —  119.
 О  коитусе  —169,179  (Феликс);  188.
 О  коитусе  с  матерью  (Фриц)  —  116.
 О  кольцевой  железной  дороге  (Фриц)  —  123  прим.
 О  комнате  в  желудке  (Фриц)  —  65—66.
 О  «корабле  спасения»  (Вернер)  —  182.
 О  краже  детей  и  фекалий  из  материнской  утробы  (Петер)  —  213.
 О  кусании  и  разрезании  —  264.
 О  кусании  и  разрезании  —  264.
 О  лестнице  /  веревке  из  окна  своей  комнаты  в  окно  своей  учительницы
(Фриц)  -  121.
 О  «Маленьком»  и  «Большом»  (Вернер)  —  183.
 О  материнском  и  отцовском  телах  (Фриц)  —  68.
 О  метро  (Фриц)  —  119.
 О  мистере  Куки-Кэйкере  —  283.
 О  мосте  по  дороге  в  школу  (Фриц)  —  120.
 О  мотоцикле  (Вернер)  —  183.
 О  наблюдении  и  слушании  раскатов  грома  (Феликс)  —  177.
 О  наполнении  большого  /  маленького  мотоцикла  бензином
(Фриц)  -  117.
 О  пачкании  отца  и  матери  фекалиями  (Джеральд)  —  263.
 О  первичной  сцене  —  130.
 О  «Пипи-генерале»  (Фриц)  —  116.
 О  подражании  походке  обезьян  (Вернер)  —  182.
 О  поедании  мальчиком  и  матерью  отца  (Джеральд)  —  263.
 О  покупке  апельсина  и  свечи  (Лиза)  —  151.
 О  полете  (Фриц)  —  36.
 О  проникновении  в  спальню  родителей  и  убийстве  отца  —  262.
 О  проникновении  в  спальню  родителей  и  убийстве  отца  —  262.

364
 Указатель  фантазий
 О  пугающей  кастрирующей  матери  (Феликс)  —  178.
 О  путешествии  по  странам  (Фриц)  —  125  прим.
 О  путешествиях  маленькой  собачки  (Фриц)  —  125  прим.
 О  различных  буквах  (Фриц)  —127;  144;  146.
 О  разных  видах  транспортных  средств  (Фриц)  —  117.
 О  разрезании  отца  и  матери  на  кусочки  (Джеральд)  —  263.
 О  разрезании  отца  и  матери  на  кусочки  (Джеральд)  —  263.
 О  разрушении  пениса  отца  и  пениса  матери  (Феликс)  —  176.
 О  рождении  —  209.
 О  ружье,  которое  может  жалить  как  морское  животное  (Фриц)  —  63.
О  своем  Пипи  (Фриц)  —  116.
 О  сексуальных  сношениях  с  матерью  (Феликс)  —  172;  173.
 О  сравнении  молодого  композитора  с  пожилым  человеком
(Феликс)  —  131.
 О  срубленном  дереве  (Фриц)  —  120.
 О  станциях  (Фриц)  —  124.
 О  стервятнике  (Леонардо  да  Винчи)  —  109;  112.
 О  строительстве  дома  (Эрнст)  —  141.
 О  том,  как  бы  суметь  занять  лучшее  место  в  классе  (Феликс)  —  139.
 О  том,  как  отец  /  ребенок  потрошит  мать,  бьет,  царапает  ее,  разрезает
на  кусочки  —  268.
 О  том,  как  отец  /  сам  ребенок  потрошит  мать,  бьет,  царапает  ее,
разрезает  на  кусочки  —  268.
 О  том,  как  школьники  через  окно  забираются  в  класс
к  учительнице  (Фриц)  —  140.
 О  том,  что  бегающие  вверх  и  вниз  угольки  —  его  дети  (Фриц)  —  56.
 О  том,  что  родители  могут  с  ними  [детьми]  сделать:  убить,  сварить,
кастрировать  —  272.
 О  том,  чтобы  быть  музыкантом  и  играть  в  ритм  с  дирижером
(Феликс)  —  172.
 О  том,  чтобы  занять  место  матери  по  отношению  к  отцу
(Феликс)  —  172.
 О  том,  чтобы  иметь  крылья  (Фриц)  —  36.
 О  «трудных  заданиях»  в  тюрьме  (Фриц)  —  142.
 О  фелляции  —  110;  112.
 О  футболе  (Феликс)  —  179.

Указатель  фантазий
 365
 Об  игре  с  красивыми  обнаженными  девушками  (Феликс)  —  115.
 Об  изобретении  специальных  видов  мотоциклов  и  машин
(Фриц)  —  116.
 Об  индейцах  (Фриц)  —  63.
 Об  оживлении  капитана  после  самого  разного  плохого  обращения  с  ним
(Фриц)  —  62.
 Об  отрезании  папиного  роросЬеп  ножом  (Эрнст)  —  145.
 Об  устройстве  матери  (Фриц)  —  119.
 Об  утробе  как  обставленном  доме  (Фриц)  —  58.
 Об  утробе  матери,  зачатии  и  рождении  (Фриц)  —  140  прим.

Указатель  символов
 Символы
 активность  частей  тела  =  коитус  —  131.
 анализ  предложений  =  расчленение  и  разрезание  жареного  кролика  —  152.
 баллон  и  запасы  провизии  =  пенис  отца  —  183.
 бег  =  проникновение  в  мать  —  109.
 бензин  =  «Пипи-вода»  —  117.
 бензин  =  сперма  —  117.
 буква  «i»  =  пенис  —  144;  145.
 буква  «S»  =  император  —  127.
 буква  «а»  =  отец  —  145.
 буквы  «1»  =  фекалии  —  144.
 буквы  «s»  =  маленькие  дети  —  117.
 буквы  «и»  =  место,  в  которое  мочатся  мальчики  —  146.
 взламывание  шкафов  и  извлечение  из  них  вещей  =  сексуальные
 нападения  —  276—277.
 внутренняя  часть  тела  =  город  —  122.
 воздух  =  сперма  —  154.
 ворота  =  мать  —  181.
 все,  на  чем  можно  писать  =  мать  —  139  прим.
все,  чем  можно  писать  =  пенис  —  139  прим.
второе  неизвестное  в  уравнении  =  сперма  —  152.
гениталии  матери  =  река  —  125  прим.
голова  =  пенис  —  131.
 город  (Эдинбург)  =  гениталии  ведьмы  —  313.
город  =  мать  —  149  прим.
грифель  =  пенис  —  139  прим.
грифельная  доска  =  мать  —  139  прим.
грудь  =  гора  —  125  прим.
движения  ручки  =  коитус  —  127.
 движения  языка  =  движения  пениса  (коитус)  —  127;  128;  141.
 деление  большого  числа  на  меньшее  =  коитус  —  151;  152.
 дерево  =  пенис  отца  —  120.
 держатель  для  пера  =  оружие  —  146.
 держатель  для  пера  =  пенис  —  139  прим.
 держатель  для  пера  =  рука  —  146.
 дети  =  фекалии  —  56.
 директор  школы  =  отец  —  138.
 дорога  =  мать  —  109.
 [366]

Указатель  символов
 367
 езда  =  коитус  —  149  прим.
 жареный  кролик  =  вагина  матери  —  152.
 жареный  кролик  =  грудь  матери  —  152.
 жесты  =  коитус  —  142.
 завитки  =  мужские  гениталии  —  146.
 запятая  =  пенис  —  129.
 запятая  =  толчок  пениса  —  145  прим.
 игра  =  разрядка  мастурбационных  фантазий  —  206  прим.
 игровая  площадка  в  школе  =  мать  —  181.
 игровые  поля  =  мать  —  181.
 картина  =  пенис  —  130.
 картина  =  ребенок  —  130.
 кафедра  =  мать  —  139  прим.;  141.
 кино  =  первичная  сцена  —  178  прим.
 клецка  =  пенис  —  140.
 клозетная  бумага  =  дьявол  —  62.
 книга  =  мир  —  127.
 концерт  =  коитус  —  129;  178.
 концерт  =  первичная  сцена  —  178  прим.
 корзина  =  дети  —  312.
 корзина  =  пенис  —  312.
 корзина  =  фекалии  —  312.
 корова  =  женщина  с  пенисом  —  67.
 корова  =  пенис  —  68.
 корпус  корабля  =  мать  —  183.
 кувшин  =  пенис  матери  —  120—121.
 кукла  =  маленький  брат  —  202;  265.
 лошадь  =  вагина  —  151.
 лошадь  =  маскулинный  символ  —  67.
 лошадь  =  феминный  символ  —  67.
 маленькие  черные  буковки  =  фекалии  —  145.
 мать  =  гора  —  125  прим.
 медали  =  пенис  —  143.
 медали  =  потенция  —  143.
 мел  =  пенис  —  139  прим.
 место  в  классе  =  внутренняя  часть  тела  матери  —  139  прим.
 место  в  классе  =  пенис  —  139  прим.
 место  в  классе  =  потенция  —  139  прим.
 место  в  классе  =  ребенок  —  139  прим.
 неизвестное  в  уравнении  =  пенис  —  152.
 неспособность  рисовать  =  импотенция  —  153.
 ноги  =  пенис  —  109;  131.
 нотная  запись  =  гениталии  матери  —  173.
 обезьяна  =  пенис  —  182.

368
 Указатель  символов
 обмен  фекалиями  =  половые  отношения  —  268.
 палец  (пальцы)  =  пенис  —  147;  148;  149.
 паровоз  =  пенис  —  283.
 парта  =  мать  —  139  и  прим.;  181.
 перо  =  мотоцикл  —  146.
 подушка  =  пенис  матери  —  142;  145;  150.
 подушки  =  дети  —  201.
 поедание  =  половые  отношения  —  268.
 получение  профессии  =  коитус  —  141.
 похвала  =  пенис  —  143.
 похвала  =  потенция  —  143.
 предложение  =  коитус  —  129.
 предложение  =  толчок  пениса  при  коитусе  —  129.
 представление  =  первичная  сцена  —  178  прим.
 приготовление  пищи  =  половые  отношения  —  268.
 путь  букв  =  коитус  (у  Фрица)  —  147.
 разум  =  пенис  —  150  и  прим.
 раскрашивание  =  зачатие  —  153.
 раскрашивание  =  порождение  —  153.
 растительное  масло  =  сперма  —  121  прим.
 рельсы  =  пенис  —  149  прим.
 рисование  =  зачатие  —  153.
 рисование  =  порождение  —  153.
 рисование  =  производство  фекалий  —  153.
 рисование  =  сотворение  изображенного  объекта  —  153.
 рисунок  =  пенис  —  153.
 рисунок  =  ребенок  —  153.
 родительский  коитус  =  кастрация  —  248.
 руки  =  пенис  —  109;  131.
 ручка  =  лодка  —  127;  144.
 ручка  =  мотоцикл  —  127;  143.
 садистические  акты  (избиение,  отрезание  и  т.  д.)  =
 половые  отношения  —  268.
 сахарная  вата  =  сперма  —  141.
 свеча  и  апельсин  =  мужские  органы  —  151.
 сгущенное  молоко  =  сперма  —  121  прим.
 слово  =  пенис  —  127;  129.
 слово  =  ребенок  —  127.
 сложение  =  родительский  коитус  —  148;  149.
 содержимое  корзины  =  дети  —  312.
 содержимое  корзины  =  пенис  —  312.
 содержимое  корзины  =  фекалии  —  312.
 спортивная  площадка  =  мать  —  109.
 станция  =  живот  —  124.

Указатель  символов
 369
 стол  =  мать  —  181.
 страна  (мир)  =  внутренняя  часть  тела  —  122.
 строительство  дома  =  коитус  и  зачатие  ребенка  —  141  прим.
 строчки  в  тетрадке  =  дороги  —  127;  143.
 табакерка  =  материнские  гениталии  —  153.
 театр  =  первичная  сцена  —  178  прим.
 театр  =  родительский  коитус  —  129;  178.
 тело  =  пенис  —  109;  131.
 тетрадь  =  озеро  —  127;  144.
 тигр  =  примитивная  часть  личности  —  263.
 точка  =  толчок  пениса  —  145  и  прим.
 точка  в  двоеточии  =  толчок  пениса  —  145—146.
 точка  у  «i»  =  толчок  пениса  —  145.
 трубач  в  джазовом  оркестре  =  отец  при  акте  совокупления  —  187.
уборная  =  мать  —  169.
улитка  =  гениталии  —  129.
урок  =  коитус  —  156.
 учитель(ница)  =  отец  —  138;  139  и  прим.;  181.
 учительница  =  мать  с  пенисом  —  140.
 фекалии  =  дети  —  56.
 фекалии  =  желанный  ребенок  —  297.
 фекалии  =  пенис  —  152.
 фекалии  =  ребенок  —  297.
 фотографирование  =  зачатие  и  порождение  —  153.
 футбол  =  коитус  —  115.
 ходьба  =  проникновение  в  мать  —  109.
 художник  =  отец  —  130.
 цифра  «0»  =  вагина  —  149.
 цифра  «1»  =  пенис  —  147;  149.
 цифра  «3»  =  пенис  —  147.
 цифра  «5»  =  пенис  —  147.
 цифры  =  люди,  живущие  в  жаркой  стране  (у  Фрица)  —  147.
 число  «1»  =  голый  джентльмен  —  147.
 число  «10»  =  пенис  —  147.
 число  «3»  =  эдиповы  отношения  —  147.
 школа  =  мать  —  138;  181.
 школьная  доска  =  гениталии  матери  —  177.
 школьная  доска  =  мать  —  181.
 школьное  задание  =  коитус  —  142.
 школьное  задание  =  мастурбация  —  142.
 шляпа  =  пенис  ведьмы  —  313.
 Эго  =  любимый  объект  —  190.
язык  =  пенис  —  131.

370
 Указатель  символов
 Символизируемое
 вагина  =  лошадь  —  151.
 вагина  =  цифра  «0»  —  149.
 вагина  матери  =  жареный  кролик  —  152.
 внутренняя  часть  тела  =  страна  (мир)—  122.
 внутренняя  часть  тела  матери  =  место  в  классе  —  139  прим.
 гениталии  =  улитка  —  129.
 гениталии  ведьмы  =  город  (Эдинбург)  —  313.
 гениталии  матери  =  нотная  запись  —  173.
 гениталии  матери  =  школьная  доска  —  177.
 голый  джентльмен  =  число  «1»  —  147.
 гора  =  грудь  —  125  прим.
 гора  =  мать  —  125  прим.
 город  =  внутренняя  часть  тела  —  122.
 грудь  матери  =  жареный  кролик  —  152.
 движения  пениса  (коитус)  =  движения  языка  —  127;  128;  141.
 дети  =  корзина  —  312.
 дети  =  подушки  —  201.
 дети  =  содержимое  корзины  —  312.
 дети  =  фекалии  —  56.
 дороги  =  строчки  в  тетрадке  —  127;  143.
 дьявол  =  клозетная  бумага  —  62.
 желанный  ребенок  =  фекалии  —  297.
 женщина  с  пенисом  =  корова  —  67.
 живот  =  станция  —  124.
 зачатие  =  раскрашивание  —  153.
 зачатие  =  рисование  —  153.
 зачатие  и  порождение  =  фотографирование  —  153.
император  =  буква  «Б»  —  127.
импотенция  =  неспособность  рисовать  —  153.
кастрация  =  родительский  коитус  —  248.
коитус  =  активность  частей  тела  —  131.
коитус  =  движения  ручки  —  127.
 коитус  =  деление  большого  числа  на  меньшее  —  151;  152.
 коитус  =  езда  —  149  прим.
 коитус  =  жесты  —  142.
 коитус  =  концерт  —  129;  178.
 коитус  =  получение  профессии  —  141.
 коитус  =  предложение  —  129.
 коитус  =  путь  букв  (у  Фрица)  —  147.

Указатель  символов
 371
 коитус  =  урок  —  156.
 коитус  =  футбол  —  115.
 коитус  =  школьное  задание  —  142.
 коитус  и  зачатие  ребенка  =  строительство  дома  —  141  прим.
лодка  =  ручка  —  127;  144.
любимый  объект  =  Эго  —  190.
 люди,  живущие  в  жаркой  стране  (у  Фрица)  =  цифры  —  147.
 маленькие  дети  =  буквы  «в»  —  117.
 маленький  брат  =  кукла  —  202;  265.
 маскулинный  символ  =  лошадь  —  67.
 мастурбация  =  школьное  задание  —  142.
 материнские  гениталии  =  табакерка  —  153.
 мать  =  ворота  —  181.
 мать  =  все,  на  чем  можно  писать  —  139  прим.
 мать  =  город  —  149  прим.
 мать  =  грифельная  доска  —  139  прим.
 мать  =  дорога  —  109.
 мать  =  игровая  площадка  в  школе  —  181.
 мать  =  игровые  поля  —  181.
 мать  =  кафедра  —  139  прим.;  141.
 мать  =  корпус  корабля  —  183.
 мать  =  парта  —  139  и  прим.;  181.
 мать  =  спортивная  площадка  —  109.
 мать  =  стол  —  181.
 мать  =  уборная  —  169.
 мать  =  школа  —  138;  181.
 мать  =  школьная  доска  —  181.
 мать  с  пенисом  =  учительница  —  140.
 место,  в  которое  мочатся  мальчики  =  буквы  «и»  —  146.
 мир  =  книга  —  127.
 мотоцикл  =  перо  —  146.
 мотоцикл  =  ручка  —  127.
 мотоцикл  =  ручка  —  127;  143.
 мужские  гениталии  =  завитки  —  146.
 мужские  органы  =  свеча  и  апельсин  —  151.
 озеро  =  тетрадь  —  127;  144.
 оружие  =  держатель  для  пера  —  146.
 отец  =  буква  «а»  —  145.
 отец  =  директор  школы  —  138.
 отец  =  учитель(ница)  —  138;  139  и  прим.;  181.
 отец  =  художник  —  130.
 отец  при  акте  совокупления  =  трубач  в  джазовом  оркестре  —  187.
 пенис  =  буква  «Ь>  —  144;  145.
 пенис  =  все,  чем  можно  писать  —  139  прим.

372
 Указатель  символов
 пенис  =  голова  —  131.
 пенис  =  грифель  —  139  прим.
 пенис  =  держатель  для  пера  —  139  прим.
 пенис  =  запятая  —  129.
 пенис  =  картина  —  130.
 пенис  =  клецка  —  140.
 пенис  =  корзина  —  312.
 пенис  =  корова  —  68.
 пенис  =  медали  —  143.
 пенис  =  мел  —  139  прим.
 пенис  =  место  в  классе  —  139  прим.
 пенис  =  неизвестное  в  уравнении  —  152.
 пенис  =  ноги  —  109;  131.
 пенис  =  обезьяна  —  182.
 пенис  =  палец  (пальцы)  —  147;  148;  149.
 пенис  =  паровоз  —  283.
 пенис  =  похвала  —  143.
 пенис  =  разум  —  150  и  прим.
 пенис  =  рельсы  —  149  прим.
 пенис  =  рисунок  —  153.
 пенис  =  руки  —  109;  131.
 пенис  =  слово  —  127;  129.
 пенис  =  содержимое  корзины  —  312.
 пенис  =  тело  —  109;  131.
 пенис  =  фекалии  —  152.
 пенис  =  цифра  «1»  —  147;  149.
 пенис  =  цифра  «3»  —  147.
 пенис  =  цифра  «5»  —  147.
 пенис  =  число  «10»  —  147.
 пенис  =  язык  —  131.
 пенис  ведьмы  =  шляпа  —  313.
 пенис  матери  =  кувшин  —  120—121.
 пенис  матери  =  подушка  —  142;  145;  150.
 пенис  отца  =  баллон  и  запасы  провизии—  183.
 пенис  отца  =  дерево  —  120.
 первичная  сцена  =  кино  —  178  прим.
 первичная  сцена  =  концерт  —  178  прим.
 первичная  сцена  =  представление  —  178  прим.
 первичная  сцена  =  театр  —  178  прим.
 «Пипи-вода»  =  бензин  —  117.
половые  отношения  =  обмен  фекалиями  —  268.
половые  отношения  =  поедание  —  268.
половые  отношения  =  приготовление  пищи  —  268.

Указатель  символов
 373
 половые  отношения  =  садистические  акты
 (избиение,  отрезание  и  т.  д.)  —  268.
 порождение  =  раскрашивание  —  153.
 порождение  =  рисование  —  153.
 потенция  =  медали  —  143.
 потенция  =  место  в  классе  —  139  прим.
 потенция  =  похвала  —  143.
 примитивная  часть  личности  =  тигр  —  263.
 производство  фекалий  =  рисование  —  153.
 проникновение  в  мать  =  ходьба  —  109.
 разрядка  мастурбационных  фантазий  =  игра  —  206  прим.
 расчленение  и  разрезание  жареного  кролика  =  анализ  предложений  —
 152.
 ребенок  =  картина  —  130.
 ребенок  =  место  в  классе  —  139  прим.
 ребенок  =  рисунок  —  153.
 ребенок  =  слово  —  127.
 ребенок  =  фекалии  —  297.
 река  =  гениталии  матери  —  125  прим.
 родительский  коитус  =  сложение  —  148;  149.
 родительский  коитус  =  театр  —  129;  178.
 рука  =  держатель  для  пера  —  146.
 сексуальные  нападения  =  взламывание  шкафов  и  извлечение  из  них
вещей  —  276—277.
 сотворение  изображенного  объекта  =  рисование  —  153.
сперма  =  бензин  —  117.
сперма  =  воздух  —  154.
 сперма  =  второе  неизвестное  в  уравнении  —  152.
 сперма  =  растительное  масло  —  121  прим.
 сперма  =  сахарная  вата  —  141.
 сперма  =  сгущенное  молоко  —  121  прим.
 толчок  пениса  =  запятая  —  145  прим.
 толчок  пениса  =  точка  —  145  и  прим.
 толчок  пениса  =  точка  в  двоеточии  —  145—146.
 толчок  пениса  =  точка  у  «Ь»  —  145.
 толчок  пениса  при  коитусе  =  предложение  —  129.
 фекалии  =  буквы  «1»  —  144.
 фекалии  =  дети  —  56.
 фекалии  =  корзина  —  312.
 фекалии  =  маленькие  черные  буковки  —  145.
 фекалии  =  содержимое  корзины  —  312.
 феминный  символ  =  лошадь  —  67.
 эдиповы  отношения  =  число  «3»  —  147.

Научное  издание
 Мелани  Кляйн
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКИЕ  ТРУДЫ
Том  1
 Перевод  с  английского  и  немецкого
 Научные  редакторы
С.Ф.  Сироткин,  М.Л.  Мельникова
 Корректор  —  A.B.  Бекмачева
Дизайн  обложки  —  К.А.  Зеленин
Компьютерная  верстка  —  Н.В.  Саранчева
 ООО  Издательский  дом  «ERGO»
Директор  И.Н.  Чиркова
 E-mail:  ergo@udm.ru
 Сдано  в  производство  26.09.07.  Печать  офсетная.
Формат  60  х  90/16.  Гарнитура  Academy.
Заказ  №  6038.  Тираж  1000  экз.
 Отпечатано  с  оригиналов  заказчика
в  ОАО  «Ижевская  республиканская  типография»
426057,  г.  Ижевск,  ул.  Пастухова,  13.
 Отпечатано  в  России
 ISBN  978-5-98904-028.5

Том  1.  «РАЗВИТИЕ  РЕБЕНКА»
 И  ДРУГИЕ  РАБОТЫ  1920—1928  гг.
 Том  2.  «ЛЮБОВЬ,  ВИНА  И  РЕПАРАЦИЯ»
И  ДРУГИЕ  РАБОТЫ  1929—1942  гг.
 Том  3.  «ПСИХОАНАЛИЗ  ДЕТЕЙ».
 Том  4.  МАТЕРИАЛЫ  ИЗ  ДИСКУССИЙ
1942—1944  гг.
 Том  5.  «ЭДИПОВ  КОМПЛЕКС  В  СВЕТЕ
РАННИХ  ТРЕВОГ»  И  ДРУГИЕ
РАБОТЫ  1945—1952  гг.
 Том  6.  «ЗАВИСТЬ  И  БЛАГОДАРНОСТЬ»
 И  ДРУГИЕ  РАБОТЫ  1955—1963  гг.
 Том  7.  «ОТЧЕТ  ОБ  АНАЛИЗЕ  РЕБЕНКА»
 Издательский  дом  «Е1ЮО»