НОВОЕ
В ЖИЗНИ,
НАУКЕ,
ТЕХНИКЕ
А. Д. Урсул
Ю.А. Школенко
ЧЕЛОВЕК
И ВСЕЛЕННАЯ
СЕРИЯ
НАУЧНЫЙ
АТЕИЗМ

НОВОЕ
В ЖИЗНИ,
НАУКЕ,
ТЕХНИКЕ
Серия
«Научный
атеизм»
№ 4, 1980 г,
А. Д. Урсул,
доктор философских наук
Ю. А. Школенко,
кандидат философских наук
ЧЕЛОВЕК
И ВСЕЛЕННАЯ
Издается
ежемесячно
С 1964 г.
Издательство
«Знание»
Москва
,1980

Урсул А. Д., Школенко Ю. А.
У72 Человек и Вселенная. М., «Знание», 1980.
64 с. (Новое в жизни, науке, технике. Серия «Научный
атеизм», 4. Издается ежемесячно с 1964 г.)
В брошюре раскрывается мировоззренческое значение про-
никновения человека в космос. Авторы анализируют харак-
терные черты современной космической деятельности человек
ка, показывают перспективы использования достижений
космонавтики для прогресса на Земле, на большом научном
материале разоблачаются новейшие религиозно-идеалистические
интерпретации космической эры.
10509 86.1
(g) Издательство «Знание», 1980 г.

ВВЕДЕНИЕ
Достижения современной науки и развертывание
научно-технической революции остро ставят вопрос о
соотношении между наукой и мировоззрением. Помогает ли
нам наука лучше и глубже видеть мир и самих себя или
же наука и отношение к миру суть разные вещи и не
пересекающиеся между собой направления развития
нашего бытия и нашего сознания? На этот вопрос порою
даются противоположные ответы. Показателен в этом
смысле состоявшийся два года тому назад XVI
Всемирный философский конгресс, специально посвященный
теме «Философия и мировоззренческие проблемы
современной науки» (август — сентябрь 1978 года,
Дюссельдорф, ФРГ), на котором в числе других проблем
обсуждалась тема «Человек и Вселенная».
Буржуазные философы выступали на этом конгрессе
против необходимости для людей мировоззрения
вообще, отрывали мировоззрение от методологии и теории
познания, не отличали научное мировоззрение от
ненаучного, в частности мифологического и религиозного.
Выступивший, например, на открытии конгресса
западногерманский философ Герман Люббе в докладе «Наука
после Просвещения» пытался убедить слушателей в том,
что мировоззренческое значение науки с эпохи
Просвещения, то есть с XVII—XVIII веков, непрерывно падает.
В эпоху научно-технической революции между наукой
и мировоззрением, по его мнению, связь вообще
утрачивается. И хотя революции в науке происходят и в
XX веке, тем не менее эти революции будто бы уже
не вызывают бурь в общественном сознании, так как
резко снизилась якобы культурная роль науки. После
Просвещения наука последовательно лишала себя, как
он выразился, «мировоззренческо-исповедального
характера».
3

Люббе привел пример с фотографией обратной
стороны Луны, впервые полученной советским
космическим зондом в 1959 году. Снимок был помещен на
первых страницах газет мира, но это связано, по мнению
буржуазного профессора, отнюдь не с большим
мировоззренческим «зарядом» данного научного достижения.
«Что сделало этот фотоснимок пригодным для
помещения на первые страницы? — спрашивает Г. Люббе.—
Вот мой тезис: сенсационность этого фотоснимка
состояла исключительно в демонстрации неслыханного техни*
ческого умения, в демонстрации впечатляющей полезно*
сти теоретического знания, лежащего в основе такой
техники. В мировоззренческом смысле, наоборот,
познавательное содержание вышеупомянутой информации из
космоса было ничтожным. Простой человек узнает из
этой информации только то, что Луна сзади выглядит
примерно так же, как спереди» *.
В самом ли деле лишено мировоззренческого
значения это выдающееся научно-техническое достижение?
За сто с лишним лет до этого события Огюст Конт,
основатель широко распространенной ныне буржуазной,
философии позитивизма, пытающейся принизить значение
философии и мировоззрения вообще, утверждал, что мы
никогда не будем знать, как выглядит невидимая с
Земли обратная сторона нашего естественного спутника,
Таково было мировоззрение Конта, полагавшего, что
имеется немало явных пределов, за которыми начинается
бессилие человека. Так что фотоснимок обратной
стороны Луны — это также и факт, опровергающий
мировоззрение позитивизма. Однако Люббе всякое
мировоззрение считает разновидностью религиозных убеждений
и полагает, что чем быстрее наука освобождается от
мировоззренческих установок, тем быстрее она
развивается и приносит практические результаты. Такая
точка зрения, изображающая мировоззрение как «шоры»,
как препятствие для развертывания научно-технического
прогресса, широко распространена на буржуазном
Западе главным образом в кругах
философов-неопозитивистов.
Характерной чертой этого «мировоззренческого ниги-
1 G. Lubbe. Wissenschaft nach der Aufklai'ung.— 16 Welt —•
Kongress fur Philosophie, 1978». Kongress-Zeitung. 30 August.
S. 2—4.
4

лизма» является метафизический разрыв науки и
мировоззрения, непонимание либо нежелание понять, что
наука и мировоззрение взаимосвязаны. Это также
отрицание того, что может существовать и существует
мировоззрение, полностью базирующееся на данных науки —
научное, материалистическое мировоззрение.
Любое выдающееся научное открытие, в особенности
связанное с освоением космоса, несомненно, имеет
мировоззренческое значение. Конечно, можно спорить о
степени важности для развития мировоззрения того или
иного научного открытия или научно-технического
достижения, но отрицать его мировоззренческую
значимость, сводить только к утилитарному, практическому
эффекту было бы принципиально неверным.
С другой стороны, некоторые буржуазные философы
высказывались на конгрессе, казалось бы, в защиту
мировоззрения как такового, подчеркивали его важность
для жизни и развития современного человека. Но как
они это делали! Например, профессор Неаполитанского
университета Эмануэль Риверсо (Италия) проводил
такую мысль: одна лишь наука не в состоянии
удовлетворить многообразные нужды человеческой души, внести
в нее уверенность, снять страх неопределенности перед
йепознанным и перед грядущим; поэтому нужно
дополнить науку мифом, «примирить» между собой
научное обоснование и мифическое толкование событий и
вещей.
Совершенно ясно, что предлагаемое «примирение»
мировоззрения, с наукой на деле весьма далеко от
признания неразрывной связи между ними. Если Люббе
полагает, что наука не нуждается ни в каком
мировоззрении, то Риверсо пытается показать, что, напротив,
мировоззрение не нуждается в науке и что ныне может
существовать и быть полезным заведомо ненаучное,
мифологизированное мировоззрение.
Буржуазные участники XVI Всемирного
философского конгресса нередко мифологизировали и
мистифицировали мировоззрение, обращаясь к проблемам
Вселенной. Тем самым они извращали подлинные,
реальные отношения между человеком и Вселенной,
отношения, в которых человек начинает выступать деятельным,
активным исследователем и преобразователем природы
космоса. Приведем еще два примера.
В докладе «Сознание — случайность или необхо-
5

димость?» западногерманского философа Вальтера Мен-
цля проводилась мысль о том, что сознание
представляет собой.самостоятельный космический процесс, лишь
в «своих интересах» использующий биологические
системы, которые преходящи, тогда как само это сознание —
бессмертно. А в докладе представительницы Мексики
А. Перес Редондо де Нуньес «Активность и
воспроизведение во Вселенной» утверждалось, что хотя
материалистический подход в философии и приводит к ряду
позитивных результатов, но что касается причин
эволюции и самого факта активности и воспроизведения во
Вселенной, то здесь, по ее мнению, этот подход
ограничен. Объяснение единства законов и процессов во
Вселенной она ищет в «умственной активности, которая
явно превосходит активность и длительность всего
человечества, взятого вместе». «Если мы в состоянии
двигаться и интегрировать материальные объекты, то Он
(имеется в виду «высшее существо».— Авт.) тоже это
делает,— продолжает А. Перес Редондо де Нуньес.—
Если мы не знаем точно, где скрыто сознание людей,
то мы не знаем и где скрыто сознание высшего
существа, однако мы имеем доказательство умственных
способностей и тех и другого». При этом она считает, что,
конечно, умственные способности людей неизмеримо
ниже способностей «высшего существа». И поэтому она
свой доклад заключает тезисами о том, что «в пределах
Вселенной сознательная высшая внешняя активность
обычно объединяет материальные объекты» и что «бог
воспроизводит в человеческих существах структуру
собственной сущности».
Очень характерно, что в эпоху проникновения
человека и человеческой техники в ближний и дальний
космос, исследования средствами космонавтики небесных
тел Солнечной системы, открытия, особенно с помощью
радиоастрономии, новых для нас объектов и процессов
во Вселенной, в эту эпоху колоссального расширения
пространственной сферы человеческой активности
некоторые зарубежные философы усиленно пытаются
«напомнить» человеку о его «ничтожестве» перед
мирозданием, обосновать на философском уровне старую
религиозно-теологическую догму о том, что как бы
активен и деятелен ни был человек, он остается пассивным
даже и в этой своей активности, ибо все его поступки
диктуются и направляются «высшим существом».
6

Для чего же нужны зарубежным философам такая
постановка и такое идеалисти^еско-мистическое решение
вопроса о соотношении между человеком и Вселенной?
Дело в том, что научно-техническая революция,
ярчайшим выражением которой выступает освоение и
использование космического пространства, делает все
более очевидным для всех поистине беспредельное в своей
действительности и в своих возможностях могущество
человека, взаимодействующего с природой.
Научно-техническая революция требует от человека,
опирающегося на современную науку и мировоззрение,
также гармоничного развития всех его творческих
способностей, личностных качеств. А такое мировоззрение
необходимо предполагает и принятие передовых, научно
обоснованных концепций устройства и развития самого
человеческого общества, призванного быть социально
единым, разумно организованным сообществом людей
в масштабах земного шара, свободным от того, чтобы
распылять свои силы на внутреннюю непримиримую
борьбу антагонистических классов, на агрессивные
войны, и направляющим свои силы на освоение,
расширение, улучшение, на «очеловечение» своего природного
окружения.
Именно такими характеристиками обладает
социалистическое и коммунистическое общество, к торжеству,
упрочению и развитию которого неизбежно ведет теперь
и логика развертывания научно-технической революции,
роста наших знаний об окружающем мире и
дальнейшего освоения этого мира, включая проникновение в
глубины Вселенной.
Вот почему пренебрежение мировоззрением вообще,
попытка культивировать мировоззрение, далекое от
науки, возрождение в космическую эру
религиозно-идеалистических воззрений на отношение человека и
мироздания — все эти, казалось бы, отвлеченные
утверждения, не связанные с задачами и заботами
повседневности, фактически имеют, особенно в наше время,
социальную направленность, представляют собой
защитную реакцию -буржуазной философии на события и
явления, выходящие за узкие рамки буржуазного образа
мышления.
Нам и другим участникам конгресса из
социалистических стран нужно было показать несостоятельность
таких утверждений, разъяснить основные научные по-
7

ложения об эволюции Вселенной как процессе само-»
развития, не нуждающемся во внешней причине, в
наличии какого-то сверхъестественного существа. Пришлось
вступить в полемику с буржуазными философами,
придерживающимися неотомистских и неосхоластических,
то есть модернизированных религиозных взглядов.
Одновременно с критикой антимарксистских
концепций была развернута диалектико-материалистическая
картина космической деятельности человечества, разви-:
тия современной космонавтики, отношения человека, об-*
щества ко Вселенной. Все эти вопросы, которые мы
рассматриваем в данной работе, важны и для атеистиче*
ского воспитания, для формирования подлинно науч-'
ного мировоззрения строителей коммунистического
общества.
В брошюре будет показано, что роль мировоззрения
в связи с развитием космонавтики и науки в целом не
только не уменьшилась, но и резко возросла. Из того
факта, что космонавтика приносит теперь конкретные
практические результаты, отнюдь не следует, что ее
мировоззренческое значение отодвигается на задний
план. Еще меньше оснований полагать, что отношение
«человек — Вселенная» может найти объяснение с по-*
зиций религиозного мировоззрения.
Мировоззренческое значение науки в целом и в
особенности ее космического направления возрастает тем
больше, чем больше космонавтика приносит
практических результатов. Как подчеркнул Л. И. Брежнев на
встрече космонавта Г. Т. Берегового, «космическая эра
вызвала к жизни множество прежде не существовавших
представлений и понятий...»2.
Мы рассмотрим те из этих представлений и
понятий, которые имеют непосредственное отношение к про^
блеме «человек и Вселенная», проследим и покажем, как
освоение космоса влияет на мировоззрение человека, то
есть на «систему обобщенных представлений о мире в
целом и происходящих в нем природных и социальных
процессах, об отношении человека и окружающей
действительности» 3,
2 Л. И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи. Т. 2,
М., 1970, с. 319.
3 П. Н. Федосеев. Философия в системе мировоззрения.
Доклад на XVI Всемирном философском конгрессе. М, 1978, с. 2.
8

КОСМИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ НАУЧНОГО
МИРОВОЗЗРЕНИЯ
Среди научных дисциплин, формирующих
мировоззренческое отношение человека к космосу, наряду с
астрономическими науками (наблюдательной астрономией,
астрофизикой, космологией, космогонией и др.)
важное место заняла космонавтика. Космонавтика
представляет собой не какую-то особую науку, а выступает, по
нашему мнению, в качестве единой системы
деятельности, объединяющей различные отрасли науки и техники^
дающей теоретические и практические средства освоения
космоса (и получения из космоса информации о Земле}
для нужд человечества.
Благодаря развитию космонавтики человек все
больше ставит себе на службу не только земные, но и кос*
мические природные силы и условия. Человечество,
приступив к освоению ближнего, околоземного космоса,
начинает раскрывать свои «космические потенции» и в
перспективе может стать новым фактором эволюции
Вселенной, существенно воздействующим на пути и
направления ее развития.
Уже поэтому космические свершения человечества и
перспективы его космической - деятельности имеют не
только научно-техническое и прикладное значение, но и
философско-мировоззренческое. Космонавтика,
содействуя усилению взаимодействия технических, естественных
и общественных наук, при решении своих проблем
влияет через них на все стороны миропонимания,
интегрируя их в целостное мировоззренческое отношение
«человек — Вселенная», формируя новый, «астронавти-
ческий» аспект научного мировоззрения современного
человека.
Мировоззренческое отношение «человек —
Вселенная» имеет различные стороны, которые мы далее
кратко охарактеризуем. Одной из них является вопрос
о том, как устроена и как развивается наша Вселенная,
В данном случае речь идет о научной картине мира,
которая приобретает мировоззренческое значение тогда,
когда соответствующие научные знания используются
для решения проблемы отношения человека к миру,
места человека в мире, его роли в эволюции космоса.
Мировоззренческое значение картины мира стало
осознаваться, начиная с Коперника, «бросившего вызов
9

церковному авторитету в вопросах природы» (Ф.
Энгельс); осознается оно и в наши дни, когда
научно-техническая революция дала новые методы и факты
астрономической науке. Что представляют собой планеты
Солнечной системы, наше центральное светило и другие
звезды, как развивается наблюдаемая Вселенная?
Современная наука убедительно подтверждает естественный
характер происхождения планет, звезд, всей Вселенной
и тем самым опровергает точку зрения теологов о
вмешательстве какого-то нематериального начала в
эволюцию Вселенной 1.
Существеннейший вклад в познание природы и
свойств небесных тел и космического пространства
внесла и вносит космонавтика, позволяющая буквально
«прощупывать» атмосферы и поверхности планет и их
спутников, исследовать их грунт, картографировать их.
Как человек познает космические объекты, каковы
методы их познания, какие изменения ныне происходят
в связи с этим в наших знаниях о Вселенной? Отвечая
На этот вопрос, современная наука опровергает
различного рода скептические и агностические концепции.
Расширяется арсенал технических средств познания
космоса — от радиотелескопов до автоматических станций и
космических кораблей, вооруженных астрономическими
приборами; создаются новые теории, относящиеся к
космическим объектам; расширяется влияние физики и
других наук на астрономическое знание; появляются
новые космические науки под влиянием практической
космонавтики — экзобиология, космическое
материаловедение, космическая медицина и др.
Если ранее человек использовал лишь
наблюдательные средства познания космоса, то ныне появилась
возможность эксперимента за пределами Земли. Таким
образом, оказалось возможным не только фиксировать
воздействие космоса на жизнь людей, но и активно
воздействовать на внеземную природу.
Эти разнонаправленные процессы — от космоса к
Земле и от Земли к космосу — теперь можно
рассматривать в комплексе. С одной стороны, космические
факторы, прежде всего Солнце, влияют на жизнь и
человеческую деятельность, на земные объекты. С другой сто-
1 См. об этом подробнее; Вопросы мировоззрения в лекциях по
астрономии. М, 1974,
10

роны, ширится воздействие человека на космос, растут
темпы и масштабы «очеловечения» Вселенной. Это две
диалектически взаимосвязанные тенденции. Первая из
них, называемая «космизацией», отражает процесс
проникновения космических факторов, процессов, сил в
человеческую деятельность.
Космические факторы влияют и на естественные
земные процессы. Основатель отечественной космобиологии
А. Л. Чижевский задолго до космической эры
обнаружил и проанализировал прямую связь между солнечной
активностью и такими, например, явлениями, как
вспышки эпидемических заболеваний на протяжении истории
человечества 2. Раскрытие естественного характера
влияния космоса на все земное позволяет аргументированно
опровергнуть старые богословские интерпретации
воздействия космоса на людей как произвольной «воли
всевышнего».
На определенном этапе «космизация» подготавливает
и создает предпосылки для выхода человека за
пределы планеты, освоения космического пространства. Эта
тенденция начинает играть все более заметную роль во
взаимоотношении человека и Вселенной, в
формировании научного мировоззрения. Именно в связи с
космонавтикой философы и кибернетики дискутируют такой,
например, сугубо мировоззренческий вопрос: люди или
автоматы будут в конечном счете хозяевами космоса,
не сменится ли когда-нибудь цивилизация людей на
цивилизацию роботов в качестве «космической
цивилизации»? Философы, как правило, отвечают на этот
вопрос отрицательно: ни одна сколь угодно сложная
машина не заменит человека даже в космосе, ибо
человек ставит и решает там человеческие цели —
использовать космос и знания о нем для развития и блага
людей.
Существенное значение для нашей темы имеют
мировоззренческие аспекты проблемы жизни и разума
внеземного происхождения. То, что мы не одиноки во
Вселенной, мы сейчас лишь предполагаем, строим
гипотезы, которые еще никакими фактами не
подтверждены. Основанием гипотез о жизни и разуме вне Земли
пока служит лишь факт существования земной жизни
2 См.: А. Л. Чижевский. Земное эхо солнечных бурь. М.,
1976.
И

и разума и инвариантность (одинаковость) законов
природы, в силу которых у нас, на Земле, возникли
биосистемы и человечество.
Проблема космических цивилизаций является
предметом спекуляций ряда буржуазных авторов,
утверждающих даже «космическое» происхождение религии..
На основе якобы возможного в прошлом посещении
нашей планеты представителями внеземных цивилизаций
некоторые авторы пытаются построить новую форму
религии, где место нематериального бога занимают
материальные существа — пришельцы из космоса. По
мысли этих авторов (Дж. Блумрих, Ж. Балле и др.),
эти существа ничем не отличаются от бога:
«пришельцы» умеют мгновенно иёцелять больных, временно
отделять душу от тела, и именно якобы они внушили людям
основные догматы современных вероучений. Однако
такие рассуждения, не опирающиеся ни на один
достоверный факт из области археологии, этнографии и
других наук, не признаются и отвергаются не только
представителями этих наук, но даже и деятелями церкви3.
Мировоззренческое значение имеет вопрос о судьбах
человечества и вообще космических цивилизаций во
Вселенной. Это и вопрос о пространственных границах
освоения космоса человечеством (космической
цивилизацией), и проблема длительности существования
цивилизаций. По этой последней проблеме в научной
литературе пока нет единого мнения.
Одни авторы утверждают конечность человеческого
рода, отмечают, что сроки, в течение которых
цивилизации проходят стадию технологического развития,
сравнительно непродолжительны. Наша цивилизация тоже
когда-нибудь прекратит свое существование, либо
исчезнет физически, либо разовьется во что-то иное, так как
история любого конкретного объекта всегда конечна,
ограничена во времени.
Другие авторы предполагают, что, осваивая космос,
все глубже познавая окружающий мир с помощью
средств космонавтики,- человечество и другие
цивилизации космоса, если они есть, способны обеспечить себе
бесконечное существование и развитие хотя бы потому,
что сфера обитания таких цивилизаций гораздо шире,
i
3 Подробнее об этом см.: А. Д. Урсул, Ю. А. Школен к о.
Обитаемая Вселенная. М., 1976.
12

чем одна-единственная планета, не защищенная от
разного рода космических воздействий, в том числе и
катастрофического характера.
Обе точки зрения вполне правомерны по той простой
причине, что в настоящее время нам ничего неизвестно
о сроках существования отдельных цивилизаций.
Концепция бесконечности, как и точка зрения конечности
человеческого рода (космических цивилизаций),
представляет собой лишь поисковые прогнозы возможных
сроков существования человечества и свидетельствует о
неопределенности исходных данных, позволяющих
судить о длительности социального прогресса.
Эта длительность является весьма сложной функцией
как многочисленных внутренних, зависящих от
цивилизации, так и внешних (космических) факторов. Можно
лишь согласиться с теми авторами, которые пишут, что
«сохранение земной цивилизации, ее развитие,
совершенствование — вот вдохновляющая цель, ради которой
стоит жить и трудиться»4.
Рассматривая в самых общих чертах те компоненты,
которые раскрывают содержание современного
мировоззренческого отношения «человек — Вселенная», мы
видим, что главным компонентом оказывается в наше
время космонавтика (или астронавтика). Больше того,
воздействие освоения космоса на формирование и
развитие мировоззрения будет расти по мере расширения
и усложнения самих космических исследований.
Было бы небезынтересно проследить как в
историческом плане, так и в перспективе, ориентированной на
будущее, процесс возникновения, становления и
упрочения этого астронавтического компонента мировоззрения.
Имеется определенное отличие астрономического от
астронавтического аспекта мировоззрения.
Астрономическое знание оказалось причастным лишь к одной части
мировоззренческого отношения «человек — космос»,
которую сформулировали еще античные мыслители (Анак-
симандр, Анаксагор, Эпикур, Пифагор),
провозгласившие натурфилософско-мифологическую идею единства
человека и космоса, согласно которой космос был
«очеловечен», а человек «космизирован», но каждый, то есть
космос и человек, как бы пребывал «на своем месте».
Человеку не надлежало вмешиваться в космические про-
Вопросы мировоззрения в лекциях по астрономии, с. 241.
13

цессы, и потому идея единства человека и космоса не
была активно-преобразующей, а носила
пассивно-созерцательный характер.
Однако рациональное ядро идеи древних философов
о взаимопроникновении человека и космоса было
впоследствии утрачено дифференцирующейся наукой. Космос
перешел в ведение астрономии и оказался как бы
отделенным от человека. В силу этого длительное время,
вплоть до последних десятилетий, отношение человека
к космосу, социально-деятельная сторона системы
«человек — Вселенная» оставались в стороне, рождая
неверие в космические возможности человечества, причем
не только у сторонников религии.
За одно-полтора столетия до освоения космоса даже
философы утверждали невозможность познания
внеземных объектов. Такое мировоззренческое кредо
определило и более поздние высказывания многих видных
ученых о нежелательности космических полетов.
«Космические путешествия,— писал, например, на заре
космической эры всемирно известный физик Макс Борн,—
представляют собой триумф интеллекта, но одновременно и
трагическую ошибку здравого смысла»5.
В то время как астрономическое знание, опираясь на
эмпирическую базу, постепенно и уверенно раздвигало
мировоззренческие горизонты в одном направлении,
второе направление, касающееся воздействия человека на
космос, почти не развивалось. Вернее, его развитие
довольно долго еще шло на донаучном,
спекулятивно-умозрительном уровне, проходя различного рода
фантастические метаморфозы и развиваясь практически
независимо от научной идеи о полетах в космос.
Натурфилософская идея античности о
взаимопроникновении человека и космоса как бы дала толчок к
появлению серии художественно-фантастических (и даже
религиозных) сюжетов о полетах в космос с помощью
средств, либо созданных к тому времени людьми
(колесницы, пушки, воздушные шары, искусственные крылья),
либо имеющихся в природе (орлы, лебеди, кони), а
также созданных человеческим воображением
сверхъестественных сил. Таковы библейские притчи о
вознесениях людей на небо, путешествия в «империи» Луны
5 М Борн. Моя жизнь и взгляды. М., 1973, с. 105.
14

и Солнца Сирано де Бержерака, «летающие острова»
лапутян Джонатана Свифта.
Необходимо подчеркнуть, что натурфилософские
идеи единства космоса и человека, а также литературно-
художественное выражение этих идей (особенно романы
Жюля Верна) оказали существенное влияние на
К. Э. Циолковского и в значительной степени
определили «космический» настрой его мышления. Все это
произошло в тот период, когда ученый серьезно
увлекся астрономией. В результате соединения этих идей с
научным знанием, особенно математикой и физикой, у
Циолковского возникает уверенность в том, что человек
может проникнуть в космос и жить в нем. Это нашло
свое отражение в научно-фантастических произведениях
ученого — в его повестях «Грезы о Земле и небе», «Вне
Земли», «Живые существа в космосе» и др.
Циолковский как бы продолжал литературно-художественную
традицию фантастов прошлого, но его произведения уже
были наполнены точным знанием, конкретными
выкладками и формулами основателя теоретической
космонавтики.
Выделяя мировоззренческие предпосылки создания
Циолковским основ теоретической космонавтики, нельзя
не сказать и о его этических взглядах, в определенной
степени повторяющих идеи древневосточной и античной
этической мысли, где моральные принципы выводились
непосредственно из природы. Циолковский исходил из
того, что целью познания является счастье человека, его
бесконечное развитие и совершенствование. Между тем,
по глубокому убеждению ученого, достижение этой цели
человечеством, если оно будет ориентироваться на жизнь
исключительно на Земле, недостижимо: Земля зависит
от остального космоса, прежде всего от Солнца,
эволюция которого угрожает с течением времени гибелью
всему живому на нашей планете. «Прекратись свечение
Солнца,— писал ученый,— все приостановится и замрет,
Вся лестница организмов, как бы велика она ни была,
рухнет»6.
Картину того, что произойдет с человечеством в
связи с угасанием Солнца, рисовали многие ученые
прошлого века. Один из великих утопистов-социалистов
6 К Э. Циолковский. Когда погаснет солнце.— Историко-
астрономические исследования, вып. XIII, М, 1977, с. 392.
15

Шарль Фурье дал картину медленного и неуклонного
угасания жизни на Земле и конца самой планеты, ее
«падения и рассеяния в Млечном Пути»7.
По мнению же Циолковского, гибели всего живого
на Земле вполне можно избежать, но это можно
сделать, лишь познав законы Вселенной и создав для
выхода людей за пределы планеты средства, с помощью
которых они могли бы путешествовать к иным
космическим источникам энергии.
Эти мировоззренческие исходные положения
направили усилия Циолковского на поиски конкретных
способов выхода человека в космос, исследования
внеземных пространств. Он не останавливается, как,
например, его современник, русский «космист» Н. Ф. Федоров,
лишь на умозрительных картинах возможных
изменений «архитектуры космоса», а ищет реальные средства
освоения внеземных пространств. Мировоззренческая
устремленность ученого «от человека в космос» привела
его к предложению использовать ракету в качестве
искомого технического средства достижения поставленной
цели.
Создание основ теоретической космонавтики
позволило ученому, опираясь уже на свои научно-технические
открытия, предложить ряд новых
социально-философских идей в области освоения космоса. Он выдвинул и
обосновал мысль о необходимости организации в
космосе производства — индустрии и сельского хозяйства,
развивал идею широкого обживания и преобразования
космоса человечеством и иными предполагаемыми
космическими цивилизациями, сделал вывод о
возможности бесконечного социального прогресса и в этом
смысле бессмертия человечества.
Среди других первопроходцев ракетной техники и
космонавтики Циолковский больше всех занимался фи-
лософско-мировоззренческими проблемами; больше того,
он начал свою деятельность именно с «философии
космоса», это помогло ему впоследствии успешно
разработать основы конструкции и принципы полета
ракетного космического корабля, что и позволяет нам
называть его основоположником теоретической
космонавтики.
7 Шарль Фурье. Открытие всеобщих законов движения.—
Избр. соч., т. 1, М.~ Л., 1951, с. 140—141.
16

Качественно новый этап в развитии философско-
мировоззренческой проблематики космонавтики
наступает уже с появлением практических средств овладения
космическим пространством, когда благодаря трудам
ученых и специалистов в области ракетно-космической
техники удалось осуществить первые полеты за
пределы Земли беспилотных и пилотируемых кораблей.
С одной стороны, развитие практической
космонавтики подтвердило философско-мировоззренческие идеи,
связанные с теорией космических полетов и прогнозами
относительно будущей космопрактики. С другой стороны,
потребовалась определенная коррекция некоторых
мировоззренческих выводов и положений, возникших на заре
теоретических разработок космоплавания, кроме того,
появились новые идеи, не замеченные на этапе лишь
сугубо «теоретического бытия» космонавтики.
Остановимся лишь на некоторых из них, представляющихся нам
наиболее важными в мировоззренческом отношении.
Прежде всего нужно отметить, что на базе
технических космических средств возникла внеатмосферная,
«космическая» астрономия, которая оказала влияние на
астрономический аспект научной картины мира.
Возможность использования средств наблюдения, вынесенных за
пределы силы тяготения и плотной атмосферы Земли
(так называемых прямых методов), увеличивает
научную информацию о космических объектах, способствует
уточнению и детализации астрономической картины
мира (были открыты межгалактическая плазма,
остаточное, реликтовое излучение, свидетельствующее о
происхождении Метагалактики, видимой и наблюдаемой
Вселенной, в результате взрыва первоначального
сверхплотного тела — «галактического яйца»; удалось
обнаружить нейтронные звезды и другие «экзотические»
объекты мироздания).
Делает первые шаги и внеатмосферная
радиоастрономия: в 1979 году космонавтами В. А. Ляховым и
В. В. Рюминым на борту станции «Салют-6» был
смонтирован первый в мире космический радиотелескоп,
имеющий антенную систему с базой Земля — космос,
размеры которой превышают диаметр земного шара. Такой
телескоп позволяет изучать и открывать источники
радиоизлучения, находящиеся далеко за пределами
Солнечной системы, и, быть может, поможет обнаружить
17

сигналы искусственного происхождения, исходящие от
внеземных цивилизаций.
Однако космический аспект мировоззрения не
исчерпывается, как мы говорили, астрономической стороной,
а включает теперь не менее, а, быть может, более
важную астронавтическую часть, выражающую ту сторону
мировоззренческого отношения, которое имеет главное
направление от человека к космосу. Если, начиная с
Коперника, происходит усиленное развитие астрономии,
растет ее воздействие на другие науки, повышается
значение в системе научных знаний, то наряду с этим
все быстрее увеличивается число таких направлений в
земном естествознании, которые прорывают земную
ограниченность человеческого мышления, способствуя
вторжению факторов космоса в науку.
Постепенно формируется тесное взаимопереплетение
ряда астрономических и других научных отраслей, в
результате чего появляются новые дисциплины — экзо-
биология, космохимия, физика космических излучений
и т. д. К космосу примыкают и науки о Земле,
формируя общепланетарный подход к своим проблемам и
учитывая влияние на планету Солнца и иных
внеземных факторов.
Сейчас весьма органически с астрономией связана
физика микромира. Но первые шаги физики в космос
были сделаны еще на Земле, в ходе изучения
элементарных частиц, полей и других объектов, которые обычно
присутствуют в земной природе либо вторгаются в нее
(различные физические поля, космические излучения,
молекулы, атомы, элементарные частицы). В
дальнейшем наука стала использовать моделирование или
искусственное воспроизведение процессов и факторов,
встречающихся лишь в космосе (глубокого вакуума,
сверхвысоких и сверхнизких температур, гигантских
давлений, невесомости).
Тенденции космизации науки и особенно развитие
теоретической космонавтики, а затем ее
экспериментальный период развития подготовили науку в целом к
новому этапу космизации. В ряде случаев стало
исключительно трудно, дорого, а то и просто невозможно
преодолевать чисто земные ограничения при
исследовании внеземных объектов и при их моделировании и
искусственном воспроизведении в практических целях.
Возникла острая потребность вынесения приборов,
18

экспериментальных установок, а также людей за
пределы планеты, за границы всех земных ограничений и
препятствий. Это оказалось возможным лишь на
определенной стадии развития ракетной техники.
Достижения и потребности космонавтики, в свою
очередь, ставят целый ряд новых проблем повышенной
сложности перед множеством областей науки и
техники, решение которых позволяет еще эффективнее
использовать космические факторы в производстве,
народном хозяйстве. Благодаря освоению космоса процесс
космизации, приобретая общенаучный характер,
превращается в целостную систему вторжения космоса в
нашу жизнь.
Широкое вовлечение в орбиту человеческой
деятельности на Земле все большего числа процессов, условий,
свойств, факторов внеземной природы, повышение их
роли в этой деятельности свидетельствуют о том, что
космос все более приближается к нам, что связь с
космосом человечества, обитающего на планете, прочнее и
обширнее, чем представлялось раньше, и что
«созерцательный» этап космического воздействия сменился
качественно новым этапом преобразовательной
деятельности человека в космосе.
Возникновение и развитие космонавтики позволило
понять, что наряду с астрономическим познанием,
происходит уже всеобщее обращение наук к космосу,
которое отсутствовало в докосмическую эру. За частными
процессами космизации мы теперь без труда
обнаруживаем это движение как общенаучное, общетехническое
и даже общечеловеческое. А это свидетельствует об
его важном мировоззренческом значении, о внесении
существенного вклада в развитие общих представлений
об отношениях человека и природы.
Итак, развитие научного мировоззрения ныне в
значительной степени совершается под влиянием
космонавтики и под воздействием космизирующихся
естественных, технических и общественных наук,
включающихся в освоение космоса. И если ранее обобщенные
знания естественных и общественных наук выделялись
соответственно в естественнонаучный и гуманитарный
аспекты мировоззрения, то, на наш взгляд, при анализе
мировоззренческого аспекта космонавтики целесообразно
выделить общенаучный (включая гуманитарный),
технический и информационный аспекты мировоззрения,
19

формирующиеся под воздействием общенаучного и
технического знания и новой, повышенной роли информа*
цци.
Выделение общенаучного аспекта мировоззрения
вызвано появлением и быстрым развитием общенаучных
проблем, форм и средств познания. В плане нашей темы
таким ярко выраженным общенаучным компонентом
является сама космонавтика и космизация основных
подразделений науки, формирование на их основе
общенаучных проблем и направлений исследования
(например, проблемы внеземных цивилизаций и связи с ними),
общенаучных понятий (а такими стали или становятся
понятия «космос», «космонавтика», «космизация»).
Технический аспект мировоззрения, на наш взгляд,
выражает общие представления о роли и месте
технических средств в освоении окружающей природы.
Освоение космоса наглядно показывает, что без техники, ни
сам выход за пределы гравитации планеты, ни
пребывание человека в космосе, ни его изучение и использоваг
ние в принципе невозможны.
Американский ученый и писатель-фантаст Артур
Кларк сравнивал выход человека в космическое
пространство по своей значимости с выходом на сушу
древних обитателей моря, благодаря чему, собственно
говоря, и смог возникнуть человек8. Однако между этими
двумя важнейшими событиями в истории жизни на
Земле существует хотя и очевидная, но принципиальная
разница: древние обитатели моря выбрались на сушу
с помощью мускульных усилий, человек же вышел в
открытый космос, где естественным образом не обитает
ничто живое, с помощью техники и свое возможное
будущее обитание в космосе всегда и постоянно будет
связывать с техникой. А поскольку без техники
немыслимо практическое отношение человека к космосу, то
научное мировоззрение должно учитывать это в
обобщенно-теоретической форме и согласовывать
космические потенции человечества с уровнем развития и
возможностями технических средств.
Хорошо известно, что в ходе изучения и освоения
космоса широко используется
высокоавтоматизированная техника и многие программы выполняются
автоматическими космическими средствами. Здесь возникают
i
8 См.: Артур Кларк. Черты будущего. M.t 1966, с. 127.
20

философско-мировоззренческие вопросы о месте и рола
человека и автоматов в освоении космоса. В
космическом ракурсе вновь обсуждается (особенно в
специальной литературе) проблема «человек — машина»,
которая уже ставилась ранее в связи с развитием
кибернетики и кибернетической техники.
В освоении космоса возникают особые проблемы,
которые в западной литературе принимают вид
мировоззренческой дилеммы, форму вопроса: человек или
техника, человек или робот должны осваивать космос?
Такие вопросы возникают потому, что в принципе
автоматизация космической техники дошла до такой степени,
что одну и ту же программу научных исследований
можно выполнить и с помощью автоматических летательных
аппаратов, и с помощью пилотируемых космических
кораблей (например, доставка лунного грунта).
Однако было бы неверно утверждать, что участие
человека в изучении и освоении космоса исчерпывается
одними инженерными соображениями и решениями
задач технического характера. В подобных утверждениях,
имеющих широкое распространение на Западе,
проявляется мировоззренческая абсолютизация роли техники
(техницизм) во взаимоотношении человека и машины,
проводится концепция вытеснения человека из
различных сфер деятельности — управления, освоения космоса
и т. д. автоматами, которые в конце концов поработят,
подавят человека.
Среди зарубежных кибернетиков и философов,
занимающихся проблемами кибернетики, распространено
даже убеждение в том, что на смену цивилизации людей
когда-нибудь придет цивилизация машин, роботов,
которая будет осваивать Землю и космос. Далее мы
специально остановимся на критике техницистских
концепций в освоении космоса. Здесь лишь отметим, что
создание автоматизированной космической техники
необходимо не только для того, чтобы освободить человека от
однообразных, механических и трудоемких умственных и
физических действий, но и, это важнее всего, обезопасить
людей в космосе от неблагоприятных космических
стихий, а также создать им автоматических помощников
там, где скорость их реакций и действий находится за
пределами физиологически возможных. Полностью же
автоматизировать освоение космоса в принципе
невозможно, во-первых, потому, что далеко не все содержа-
21

ние даже инженерно-технических задач творческого
труда в освоении космоса можно формализовать, а значит,
и автоматизировать, и, во-вторых, потому, что, кроме
задач технических, в освоении космоса ставятся и иные
задачи — экономические, политические,
социально-культурные, решить которые без человека, одними
действиями автоматов в принципе нельзя.
Как на Земле, так и в космосе не человек должен
быть придатком техники, а, наоборот, техника
подчиняется человеку, выступает средством реализации его
целей, если использование этой техники происходит в
социальных условиях, способствующих развитию его
сущностных сил.
Среди зарубежных специалистов широко
распространено мнение, что при изучении космоса, мегамира,
следует ограничиваться механизмами, автоматами,
приборами, как мы делаем это при изучении элементарных
частиц микромира, и что человеку якобы незачем
самому выходить в космос9. Однако тезис -«человеку —
Земля, автоматам — космос» разрывает единство
человека и техники.
Вместе с тем ответ на сложный вопрос: человек или
техника в космосе — до конца еще не решен и не
исчерпывается только его кибернетическим аспектом, ибо
здесь есть и другая сторона проблемы, связанная с
возможностями и условиями жизни людей в космосе.
На современном этапе развития космопрактики
наиболее существенное значение приобретают проблемы
медико-биологического плана, связанные с решением
задачи длительного пребывания человека за пределами
планеты.
Человек как социальное и биологическое существо
сформировался в условиях гравитации и постоянного
воздействия других факторов поверхности Земли. Выход
человека за пределы планеты, его участие в освоении
космоса, требующее длительного пребывания в
космическом полете в условиях невесомости, со своей стороны
заострили принципиальный мировоззренческий вопрос
о границах и масштабах проникновения людей в
космос, о возможностях распространения во Вселенной
социальной формы движения, возникшей и развившейся
9 См.: Outer Space. Prospects for Man and Society. Columbia
University, 1968, p. 52.
22

на Земле. Не окажутся ли биологические возможности
человека, тысячелетиями приспособленные к земным
условиям, тем «геоцентрическим тормозом», который не
позволит ему в принципе стать космическим существом,
переселиться за пределы планеты?
Современная космопрактика показывает, что
невесомость оказалась фактором, который, возможно, более
других в условиях космоса влияет на человека при его
длительном пребывании вне Земли. Сейчас, особенно
после рекордного по продолжительности 175-суточного
полета советских космонавтов В. А. Ляхова и В. В.
Рюмина в 1979 году, возможность жизни и работы человека
вне Земли практически доказана; однако до сих пор еще
не ясно, сможет ли человек переносить невесомость в
течение нескольких лет и тем самым осуществлять не
только орбитальные полеты, но и пилотируемые полеты
к Марсу, Венере и другим планетам Солнечной
системы.
Ныне развитие технических средств космонавтики
достигло такого уровня, что реально создание б самые
ближайшие годы пилотируемых межпланетных
летательных аппаратов. Осуществление космических полетов к
другим планетам Солнечной системы не
предпринимается главным образом из-за неопределенности реакции
человеческого организма на длительную невесомость и
последующую реадаптацию на Земл'е. Быть может,
существует предел пребывания человека в условиях
невесомости, за которым невозможна обратная реадаптация
к земной тяжести, и он вынужден будет оставаться уже
жителем космоса? Ответить на этот вопрос с полной
определенностью мы сейчас не можем, и остается ждать
еще годы, а возможно, и десятилетия, прежде чем наука
приблизится к его решению. И хотя ответ на этот
вопрос зависит от конкретных космизирующихся наук
(прежде всего космической биологии и медицины), от
развития космопрактики, он имеет важное
мировоззренческое значение, ибо на нем основывается общая
стратегия дальнейшего освоения космоса человеком.
Сразу же нужно оговориться, что даже констатация
биологической несовместимости человека с длительной
невесомостью не поставит каких-то ограничений
продвижению человека в космос и его широкому освоению.
Наряду с другими возможными путями устранения
эффекта невесомости планируется создание технических
23

средств, имитирующих земную тяжесть на космических
кораблях и станциях. Именно по такому пути шло
развитие систем жизнеобеспечения космонавтов — для них
имитировались все условия, близкие к земным, кроме
силы тяжести.
Широкое освоение космоса невозможно без
организации производства вне Земли, преобразования
космических тел, процессов и условий, которые необходимо
«приспособить» к человеку, его биологическим и
социальным потребностям и нормам, сложившимся в
условиях Земли.
Мы думаем, что человек никогда не преобразует
свой организм настолько, чтобы обитать в условиях
естественного космоса, как преобразовали свой
организм водные животные, перешедшие к обитанию на
суше; человеку придется преобразовывать космическую
среду, создавать в ней такие очаги обитания, которые
соответствуют его физическим, психологическим и
социальным потребностям.
Космическая практика начинает оказывать немалое
воздействие на психологию человека и его
эмоциональное восприятие. Будущая же практика обживания
космоса, по-видимому, приведет к существенной космиза*
ции всей общественной психологии. Трудно
воспринимаемая ныне возможность благоустройства «пустого»,
безопорного и, казалось бы, лишенного чего бы то ни
было космического пространства сменится чувством
возросшей свободы человека в формировании нужной ему
природной среды. Конечно, неизбежны и
психологические трудности адаптации к новым пространственным
условиям в космических поселениях и к природе в них,
которая будет носить на себе четкую печать
искусственной организации и рациональности. Не исключено, что,
например, в обитаемых сооружениях в открытом космосе
распространятся в виде своего рода «психологических
эпидемий» клаустрофобия (боязнь тесноты), которая
сейчас представляет собой редкое патологическое
явление, и ностальгия, даже культ всего естественного и
стихийного — конечно, земного естественного и
стихийного. Очевидно, наиболее характерно это будет для
первых, не очень больших и не вполне совершенных и
экологически разнообразных поселений. Но по мере их
совершенствования нельзя исключать, что обитатели
таких поселений будут, напротив, испытывать некоторые
24

психологические неудобства при виаитах на Землю, от
которой они успеют отвыкнуть.
Немало интересных аспектов открывает освоение
космоса и его перспективы с точки зрения развития
личности. Еще Циолковский утверждал, что выход
людей во Вселенную, помимо других преимуществ, даст
также полную свободу «совершенству личному —
индивидуальному».
Неизбежно малые (в сравнении с населением Земли)
коллективы людей за пределами планеты в первые
эпохи обживания космоса уже в силу своей
малочисленности, видимо, приведут к повышению роли и
удельного веса личности каждого члена таких коллективов*
Но дело, конечно, не только в численных соотношениях*
Повышаются требования к профессиональной подготов-,
ке каждого человека, особое значение приобретут
нормы взаимопомощи, возможность взаимозаменяемости
работников и т. д.
Правда, существование в космосе малых и в общем
изолированных коллективов может создать опасность
некоего «локального индивидуализма», приводящего к
обеднению контактов между членами всего сообщества
жителей Земли и космических поселений и в конце
концов к социальному вырождению таких коллективов,
если они будут придерживаться установки на
самоизоляцию. К сожалению, подобная опасность иногда
изображается как великое благо для развития личности,
что в корне неверно. Так, например, известный
американский физик Ф. Дайсон выступает за рассеяние людей
изолированными группами в искусственных
сооружениях, на астероидах и даже кометах, полагая, что в
таких группах можно будет создать «радикально нового
человека», обеспечить «вспышку гения», так как якобы
«малые группы имеют преимущества и с генетической
точки зрения».
Мы не будем останавливаться на совершенно
ошибочном утверждении о том, что фактическое уменьшение
генетического многообразия будто бы имеет
генетические преимущества. Мы остановимся на социальной
стороне вопроса. Дайсон заведомо лишает человечество
одного из важнейших условий прогресса — контакта,
обмена информацией, достижениями в самых
различных областях.
Нетрудно видеть, что чем шире мир всего челове-
25

чества, тем шире и мир отдельного человека.
«Диалектика разнообразия» среди людей такова, что она в
принципе не разъединяет, а сближает их. Но эта диалектика
не срабатывает автоматически. Все зависит от наличия
коллективистской установки, коллективистского
мировоззрения самого общества. Дайсон же выражает
индивидуалистическую установку некоторой части общества.
Вполне можно допустить, что мир новой природы,
приспособление ее для удовлетворения человеческих
нужд — все это будет формировать, по существу, новую
личность — уже не только биологического, но и
социального «человека космического». Некоторые черты его
просматриваются уже сегодня — в личностных
характеристиках и качествах космонавтов. Действительно,
космонавтика, космические полеты требуют мужества,
умения подчинить себя цели, собранности, быстроты и
точности реакций и в то же время эмоциональной
уравновешенности, гражданской зрелости, гармоничного
сочетания «гуманитарною» и «технического» в человеке.
В этом, в частности, состоит полезное усложнение
личности в век космонавтики и научно-технической
революции вообще. В покорителях космоса мы видим, таким
образом, зарождение качеств, которые, очевидно, со
временем будут типическими чертами людей,
человечества, выходящего в космос, нашей космической
цивилизации.
Нам осталось сказать об информационном аспекте
системы «человек — Вселенная». Именно этот аспект
имеет особо важное значение на современном этапе
освоения и использования космического пространства.
Задумываясь о причинах проникновения человека в
космос, ученые выдвигают различные концепции
космических устремлений цивилизации. Одни считают, чго
нас влечет во внеземные пространства любопытство,
жажда знаний и приключений, другие отмечают
возможность получить вне Земли огромные пространства,
энергию и вещество, третьи полагают, что космос —
это чуть ли не единственное спасение от возможной
перенаселенности Земли, демографического взрыва,
четвертые утверждают, что лишь в космосе можно
избежать различного рода экологических, ядерных и других
глобальных катастроф.
Какой же, однако, сегодня самый главный результат
проникновения человека в космос? По-видимому, не
26

будет преувеличением, если мы скажем, что основной
результат космической деятельности человечества —»
получение ценной научной информации. Космос для
современного этапа его изучения и освоения, который
уже длится больше двух десятилетий, важен для нас
прежде всего как источник информации. Для того
направления современной науки, которое называется
космическими исследованиями, первостепенный интерес
представляет именно информация (как
зафиксированный, документализированный результат познания).
Даже в тех немногочисленных случаях, когда с иных
небесных тел космонавтам или автоматам удалось захватить
внеземное (лунное) вещество, оно представляет также
сейчас интерес исключительно с информационной точки
зрения, как объект познания, как ценнейший источник
информации, а не как, скажем, сырье для земной
промышленности. Выводимые в космическое пространство
спутники связи также расширяют информационные
возможности нашей цивилизации.
То же самое можно сказать и о других космических
аппаратах прикладного назначения, полезность которых
оценивается степенью важности и количеством
информации, которую они дают для науки, техники,
производства, сельского хозяйства, то есть для развития
материальной и духовной культуры человечества.
Это замечание относится не только к программе
освоения космоса с помощью автоматических
космических аппаратов, но еще более справедливо для
полетов людей за пределы планеты. Участие космонавтов
обусловлено главным образом тем обстоятельством, что
человек на борту космического корабля способен
получить гораздо более ценную информацию, чем при
исследовании космоса в беспилотном варианте. Космонавты
отбирают нужную информацию при выполнении
заданной программы, а после возвращения помогают ее
быстрее и лучше обработать. Кроме того, в таких полетах
мы получаем информацию и о самом человеке,
влиянии космоса и космического полета на физиологические,
психические и другие процессы его жизнедеятельности
вне Земли.
Итак, мы видим, что на современном этапе развития
космонавтики нужда в информации в значительной
мере обусловливает наше продвижение в космос. В
конечном счете все блага и свойства космоса, которые
27

неразрывно свяааны с информацией, используются,
потребляются нами в настоящее время прежде всего ради
получения информации о космосе и из космоса.
Конечно, настанет период в развитии космонавтики,
когда люди создадут производственные и
сельскохозяйственные комплексы вне Земли, будут широко
использовать массу, энергию и пространство космоса, так же как
мы это сейчас делаем на Земле. Но и тогда роль
информации в освоении космоса в целом вряд ли будет
уменьшаться.
Космос невозможно осваивать, предварительно его
не изучив, не получив о нем достаточной информации.
Космическая стихия будет подвластна людям только
тогда, когда предварительно будет получена и
отработана информация о ее тайнах. Именно благодаря
полученной информации люди смогут проложить, дорогу во
внеземные пространства, являющиеся неисчерпаемым
источником энергии и других огромных материальных
ресурсов, которые человек с помощью космических
средств в будущем сможет использовать для
дальнейшего прогресса цивилизации.
Поскольку наша основная тема — не повествование
о космонавтике вообще, а раскрытие ее воздействия на
мировоззрение, необходимо показать, какой смысл
придают сегодня философы самому понятию «информация»,
особенно когда речь идет об освоении космоса.
Философское понимание информации теснейшим
образом связано с такими понятиями, как энтропия и
негэнтропия (то есть отрицание энтропии,
противостояние и противодействие ей). В физике энтропийный
процесс означает процесс рассеяния теплового баланса,
переход в состояние равновесия и однообразия. Негэн-
тропийный процесс нарушает равновесие и увеличивает
разнообразие. Философия оперирует этими понятиями
в более широком, обобщенном плане; энтропийные
процессы означают здесь процессы упрощения, разрушения,
деградации, негэнтропийные — это процессы созидания,
усложнения.
Нетрудно видеть, что энтропию и негэнтропию можно
также понимать как соответственно уменьшение и
увеличение информации. В этом смысле освоение космоса
создает возможность неограниченного проявления
антиэнтропийной (информационной) направленности
социального развития, В принципе накопление информации,
28

противостояние энтропии на Земле имеет свои
известные ограничения, которые, в частности, проявляются
в ограниченности пространства, природных ресурсов,
ухудшении биосферы и т. д. Космос открывает
безграничные перспективы развертывания информационных
процессов, накопления информации в социосфере.
Освоение космоса с этих позиций выступает как один
из «механизмов» социальной формы движения,
позволяющий ей, увеличивая свое информационное
содержание за счет окружающей среды, противостоять
энтропии, раздвигать сферу негэнтропийных процессов за
пределы планеты.
Информационные характеристики цивилизации нигде
не обнаруживают «пределов роста», и тот, кто ставит
эти пределы для развития производительных сил
общества, вряд ли может указать и обосновать
обусловленный естественными законами информационный «застой»
социальной формы движения. Возможность фактически
бесконечного и ускоренного накопления информации
цивилизацией — проявление антиэнтропийного характера
труда, материального производства как основы
социального прогресса.
Особенно ярко информационная сущность
цивилизации может проявиться в той форме ее деятельности,
которую называют связью или контактом космических
цивилизаций. Вступление цивилизации в связь с другими
цивилизациями космоса (если они существуют) —
неизбежное проявление ее информационной сущности, ибо
контакт, общение приводят к резкому увеличению
информационного потенциала каждой из общающихся
цивилизаций.
Мы далеки от того, чтобы впадать в своего рода
«информационный фетишизм» — представлять
информационные характеристики цивилизации в качестве
главных и детерминирующих социальный прогресс. Таким
«информационным фетишизмом» отличаются, например,
взгляды канадского социолога М. Маклюэна, который
склонен рассматривать коммуникационные и
информационные процессы как единственные двигатели
прогресса. Мы также не считаем, что прорыв человечества в
космос вызван исключительно «погоней» за
информацией. Абсолютизация роли информации в исследовании
и освоении Вселенной, как и любая абсолютизация,
недопустима.
29

Речь идет лишь о «сдвиге акцентов», о повышении
роли и значимости информации в современном мире и в
особенности в освоении космоса, путь в который лежит
через информацию.
КОСМИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
И ПЕРСПЕКТИВЫ ЕЕ РАЗВИТИЯ
Во введении мы рассказывали, как буржуазные
философы отрывают практику, в том числе космическую, от
мировоззрения, а когда они подчеркивают
эффективность и полезность тех или иных достижений научно-
технической революции, то считают, что всякое
мировоззрение якобы вредит успешной общественной
практике.
На самом же деле общественная практика является
неотъемлемым компонентом как познания, так и всего
сложного процесса общественного прогресса — и
материального и духовного. Успех практики свидетельствует
о верной ориентации человека в его природном
окружении, о знании закономерностей природы и умении их
использовать, о могуществе человека, а это уже
мировоззренческие вопросы. Таким образом, практика не
отчуждается от мировоззрения, а развивает его.
Особенно наглядно связь между успехами
общественной практики и развитием мировоззрения видна на
примере космических свершений человечества. Под
воздействием космической практики и даваемого ею знания
люди освобождаются, прежде всего, от мистического и
религиозного поклонения космосу, «небу». Человек
проникает в космос, преобразует его, осваивает и
собирается обживать внеземные пространства — эта тенденция
развития нашей цивилизации коренным образом
противоположна той роли человека, которую отводила ему
религия, роли навеки прикованного к планете «земного
червя».
Атеистическое значение космонавтики не
ограничивается осмыслением ее мировоззренческой
противоположности религиозным догмам; оно существенно
усиливается теми практическими делами, многочисленными
благами, которые ныне приносит людям мирное
использование космических средств. Повседневная практика,
использование космоса и космической техники на благо
30

людей, материалистическая суть космонавтики глубоко
проникает в сознание людей, расшатывает веру в
сверхъестественные силы.
В «Основных направлениях развития народного
хозяйства СССР на 1976—1980 годы» перед отечественной
космонавтикой была поставлена задача: «продолжить
изучение и освоение космического пространства,
расширить исследования по применению космических
средств при изучении природных ресурсов Земли, в
метеорологии, океанологии, навигации, связи и для других
нужд народного хозяйства»1. Наша космическая
программа успешно выполняется. Современные достижения
космонавтики свидетельствуют о большой ее
эффективности не только для науки, но и для общественной
практики.
Пожалуй, одной из наиболее серьезных практических
задач современности, относящихся к взаимодействию
между обществом и природой, может считаться
необходимость решения экологической проблемы.
В 70-е годы научная и публицистическая литература
составила беспрецедентную массу публикаций по теме
«человек и природа». При этом найдется немало
авторов, которые противопоставляли проблемы Земли
освоению космоса, пытаясь убедить других в том, что вряд ли
следует увлекаться космосом, если еще так много
нерешенных задач и неблагоустроенное™ на Земле.
Особенно охотно эти авторы ссылались на грозные признаки
надвигающегося экологического кризиса, деградации
природной среды в результате массовых выбросов в
атмосферу и водоемы промышленных отходов,
форсированной эксплуатации невозобновимых природных
ресурсов и т. п. Складывалось своего рода «мировоззрение»,
согласно которому экология и космонавтика —
взаимоисключающие понятия и направления общественной
практики.
Так ли это? Попробуем ответить на этот вопрос.
Прежде всего отметим один небезынтересный факт
в истории космонавтики. Многие экологи, социологи и
другие специалисты полагают, что осознание важности
решения экологической проблемы на Земле наступило в
немалой степени благодаря тому, что космическая
техника доставила нам изображения поверхности Луны,
Марса, Венеры и других небесных тел, которые, по-ви-
1 Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976, с. 215.
31

димому, свидетельствуют о полной безжизненности
Солнечной системы, исключая, разумеется, нашу планету.
Кроме того, люди впервые увидели Землю из космоса.
Хотя очертания ее поверхности были известны давно,
«эффект неожиданности» оказался велик.
Сфера жизни из космической пустоты предстает как
уникальное, тонкое и как бы непрочное образование,
которому мы обязаны, однако, нашим существованием
и нашим будущим. «Картина одинокой голубой
планеты,— писал американский ученый Колдуэл,— какой ее
видели советские и американские космонавты, оказала
глубокое психологическое воздействие на народы Земли.
Никакое другое событие во всемирной истории не
подчеркнуло с такой силой единство и хрупкость
биосферы» 2.
Так что космонавтика оказалась вполне причастной
По меньшей мере к постановке экологической проблемы,
к ее осознанию. Мы покажем теперь, что она не только
причастна к решению экологической проблемы, но и
составляет неотъемлемую и необходимую часть
комплекса мер, которые человечество начинает направлять
на гармонизацию своих отношений с природой.
Экологическая проблема является историческим
результатом развития противоречия между ростом
масштабов и темпов человеческой деятельности и окружающей
общество природной средой. В глобальном масштабе
экологическая проблема возникла главным образом в
ходе развития научно-технической революции и на
определенном этапе ее развертывания. Мы привыкли
смотреть на НТР как на фактор позитивный,
способствующий достижению высокого материального и духовного
благосостояния, как на мощный ускоритель социального
прогресса. Однако НТР выступает и как фактор,
который, прежде всего по социальным причинам, создает
определенные экологические трудности, ведет к
противоречиям между обществом и природой.
Особой остроты экологическая проблема достигла в
индустриально развитых странах капитализма — США,
Японии, ФРГ, Франции, Англии, где часто говорят об
экологическом кризисе.
Чрезмерная урбанизация, рост промышленно-город-
2 Литнон К. Колдуэл. Международная политика по
охране окружающей среды.—«Курьер ЮНЕСКО», 1973, январь, с. 6.
32

ских комплексов, потоки автотранспорта, густая сеть
авиалиний, массовый выброс промышленных и бытовых
отходов в водоемы и атмосферу ведут к
катастрофической деградации экосферы Земли. США, например,
потребляют сейчас больше кислорода, чем его
естественным путем воспроизводится над территорией этой
страны. Поистине эта страна превратилась в огромный
«пылающий остров», если воспользоваться образом
известного одноименного романа советского писателя-фантаста
А. Казанцева, опубликованного еще в довоенные годы.
А по поводу обилия отбросов и отходов американской
индустрии и быта некоторые авторы с горьким юмором
рисуют такую впечатляющую картину: «Американец
достиг Луны, но стартовая площадка, с которой он
взлетел, оказалась построенной на куче мусора»3.
Безусловно, современная экологическая проблема
находится в прямой связи и с таким направлением НТР,
как освоение космического пространства. Улучшает ли
космическая практика экологическую ситуацию или,
напротив, ухудшает ее? Мы покажем далее, что
космонавтика может помочь и помогает решить многие задачи
по сбережению нашего природного окружения на
планете Земля. Однако надо признать, что в настоящее
время исследование космоса сопряжено с определенными
издержками и отрицательными последствиями, которые
вытекают, с одной стороны, из природы
капиталистического строя, пытающегося «спроецировать» на космос
частнособственническую и агрессивную практику, а с
другой стороны, из несовершенства ныне существующей
технологии производства и эксплуатации космической
техники.
Приведем примеры антиэкологической практики в
космосе. В 1962 году США взорвали водородную бомбу
большой мощности в околоземном космическом
пространстве — на высоте 400 километров, в результате чего
возник искусственный пояс интенсивной радиации, в
течение почти десяти лет вредно воздействовавший на
физические процессы в верхней атмосфере Земли*
В 1963 году американцы выбросили в космос 400
миллионов металлических иголок для экспериментов с
радиоволнами, засорив верхнюю атмосферу. Сейчас такого
3 Aviation Week and Space Thechnology. March 22, 1971, p. 62.
33

рода эксперименты либо запрещены международными
договорами, либо существенно ограничены.
Вместе с тем даже запуски космической техники в
мирных целях далеко не всегда проходят бесследно для
окружающей природы Земли. Не секрет, что
современная ракетно-космическая техника еще не столь надежна,
как это необходимо для ее безопасной эксплуатации;
возможны аварии, незапланированное возвращение
ступеней ракет и других выводимых на орбиты частей
космических летательных аппаратов, что опасно для людей
и биосферы. Многим памятно, сколько тревоги вызвало
ожидание того момента, когда прекратилось
существование многотонной американской станции «Скайлэб»,
крупные обломки которой, не сгорев в атмосфере, в июле
1979 года упали на юго-западном побережье Австралии.
Кроме того, при космических запусках, особенно
больших, крупногабаритных космических аппаратов, в
ионосфере Земли временно образуется «отверстие» в сотни
километров в диаметре, пропускающее космические
ультрафиолетовые лучи, более или менее длительное
действие которых губительно для всего живого на
Земле.
Все эти негативные последствия космонавтики
полностью ликвидировать нельзя (их можно устранить,
лишь прекратив производство, испытание и
функционирование ракетно-космической техники), но при разумной
организации можно свести к минимуму.
Однако все то, что могут дать и дают космические
средства для положительного решения экологической
проблемы, намного перекрывает ее определенный
негативный экологический эффект.
Уже сегодня пилотируемые и беспилотные
космические летательные аппараты удовлетворяют нужды
метеорологии, навигации, связи, картографирования и
других областей деятельности человека, прямо или
косвенно связанных с решением экологических задач на
Земле. Достаточно сказать лишь об одном из
направлений прикладной космонавтики — о спутниках по
дистанционному зондированию земных ресурсов и
исследованию природной среды. Благодаря так называемому
«эффекту просвечивания» со спутников хорошо
наблюдается строение недр, доставляется новая информация
о геологической структуре планеты. Спутники могут
контролировать также состояние урожаев и вообще рас-
34

тительности на всей земной поверхности, следить за
передвижениями косяков рыб в морях и океанах,
миграциями птиц и диких животных и т. п.
Вполне обоснованно поэтому мнение специалистов о
том, что если бы космонавтика, кроме природоведения,
ничем больше не занималась, все затраты на ее
развитие были бы оправданы ценностью информации о
природных ресурсах и окружающей среде. Ожидается, что
космическая техника в ближайшие годы сможет
обеспечить создание глобальной космической
автоматизированной системы учета и контроля состояния природных
ресурсов Земли.
Наблюдения земной поверхности из космоса уже
теперь помогают планировать более рациональное
размещение промышленных объектов в целях снижения
ущерба, наносимого природе. Но особое значение
космонавтики — в улучшении среды и рациональном
использовании природных ресурсов в будущем, когда можно
будет в широких масштабах развивать производство в
космосе. В принципе, когда стоимость космических
перевозок существенно уменьшится, все виды производств,
прежде всего связанные с особо вредными и
чрезмерными отходами, могут быть размещены в космосе, где их
выбросы уже не будут губительно влиять на жизнь
Земли.
Сейчас мы говорим о необходимости вынесения в
космос особо вредных производств, но надо иметь в
виду, что в космосе весьма выгодно будет
организовывать и такие виды индустрии, которым «неуютно» в
земных условиях, а именно полупроводниковое,
электронное, вакуумное, радиационное и другие аналогичные
виды производств, для которых в космическом
пространстве имеются идеальные условия.
Отходы тех видов производств, которые могут быть
вынесены за пределы планеты, будучи вредными для
биосферы человека на Земле, естественным образом
будут включены в радиационные, магнитные и другие
космические процессы. Это означает не засорение
космического пространства (в определенных пределах, конечно),
а эффективное использование его условий, сил и
процессов для того, чтобы избежать деградации биосферы
Земли.
Конечно, космос открывает возможность не только
избавления от отходов и выбросов, вредных для Земли
35

и ее жителей, но и помогает в решении того аспекта
экологической проблемы, который касается исчерпания
минерального сырья и природных ресурсов. В космосе
запасы вещества бесконечны, неограниченны, и его
можно использовать для организации производства вне
Земли, а также в отдельных случаях транспортировать на
Землю не только для научных, но и для
народнохозяйственных целей.
Предстоит еще изучить преимущества и недостатки
проведения экспериментов в космосе и вынесения в
космос ряда отраслей индустрии для того, чтобы научно
обоснованно принимать решения, где их производить
и развивать — на Земле или в космосе. Не исключено,
что в отдаленном будущем на Земле не останется ни
фабрик, ни заводов — они постепенно будут вынесены
за пределы планеты, как сейчас выносятся за пределы
городов.
Широкое освоение космоса невозможно без
организации экологического производства вне Земли, то есть
производства среды, пригодной для жизни людей,
преобразования космических тел, процессов и условий,
которые необходимо приспособить к человеку, его
биологическим и социальным потребностям и нормам,
сложившимся в условиях Земли.
Предполагаются два основных пути широкого
освоения космоса. Один путь, который предлагал К. Э.
Циолковский,— это создание искусственных поселений на
орбитах спутника Земли или других небесных тел, то
есть там, где отсутствует сила тяжести4. Ученый
полагал, что сила тяжести на Земле и вообще на планетах
сдерживает научно-технический и социальный прогресс,
и мечтал о том, что в космосе эти ограничения будут
сняты. Однако современная космопрактика показала, что
проблемы невесомости гораздо сложнее, чем
предполагали ученые раньше; с одной стороны, невесомость
отрицательно влияет на человеческий организм, а растения,
4 Именно в этом направлении ведется разработка космических
поселений — цилиндрических городов-спутников по проектам
американского профессора Дж. О'Нейлла (См.: G. К. О. Neill. The High
Frontier. Human Colonies in Space. London (1977). Первый
«космический город» он предлагает создать уже в 80-х годах нашего века
с населением в 10 тыс. человек. Для их создания предлагается ис*
пользовать вначале материал Луны, а затем и астероидов, а сами
города располагать в зоне малой искусственной гравитации и
обильной энергии Солнца.
36

выращиваемые в космических кораблях и на
биоспутниках, гибнут через 2—3 недели в результате
нарушения функционирования их природного гравитационного
механизма, направляющего их рост; но, с другой
стороны, предполагается, что некоторые болезни
(например, сердечно-сосудистые) можно было бы лечить в
невесомости, правда, при условии всей последующей
жизни в космосе. Что касается технологических процессов,
то некоторые из них, нормально протекающие при
наличии силы тяжести, в условиях невесомости просто не
происходят; другие же, которые в принципе на
поверхности планеты невозможны, вне Земли легко
осуществляются. Все это служит основанием для организации
в будущем ряда технологических процессов в широких
индустриальных масштабах.
Освоение космоса по этому «спутниковому» варианту,
несомненно, будет продолжаться, хотя его
преимущества и недостатки уже сейчас позволяют сделать вывод,
что это — не единственный путь преобразовательной
космической деятельности людей.
Другое направление преобразовательной
деятельности предусматривает освоение планет земноподобной
группы, такую их переделку, которая могла бы сделать
их пригодными для человеческого обитания. Конечно,
данное направление требует гигантского развития
производительных сил общества и превращения его самого,
по сути дела, в мощный космогонический фактор, во
всяком случае в локальных масштабах Солнечной
системы. В качестве прогноза можно предположить, что
будущее человечество, в широких масштабах развивающее
производство в космосе, будет осваивать его и в
«спутниковом» и в «земноподобном» вариантах, комплексно,
оптимально комбинируя оба метода, оба пути
воздействия на внеземную природу.
Подробно обсуждать сейчас эти возможные
направления освоения космоса, когда мы делаем лишь первые
Попытки освоения ближнего, или околоземного, космоса,
было бы, пожалуй, несколько преждевременно. Однако
сейчас уже просматриваются и более "далекие
перспективы воздействия на природу, те фундаментальные
последствия в области взаимодействия природы и
общества, которые следуют из прогнозов дальнейшего
развертывания космической деятельности не только на
десятилетия, но и столетия и даже тысячелетия,
37

Космические потенции деятельности людей,
перспективы роста могущества нашей цивилизации в
масштабах космоса безграничны, и невозможно поставить
никакие пределы проникновению человека в космос ни в
пространстве, ни во времени.
В каком отношении экологическая ориентация космо-
практики находится к эволюции мировоззрения, какие
здесь возникают мировоззренческие установки?
Когда формировалась теоретическая космонавтика и
шел «экспериментально-земной» период ее
существования и развития, экологическая и другие глобальные
проблемы не были еще столь злободневными, и в
космических устремлениях многих энтузиастов молодой науки
им не нашлось должного места. «Человечество не
останется вечно на Земле,— писал К. Э. Циолковский,— но
в погоне за светом и пространством сначала робко
проникнет за пределы атмосферы, а зачтем завоюет все
околосолнечное пространство»5.
Земле, как видим, отводилась роль начального центра
социального развития, которую человечество в будущем
покинет, обживая Вселенную. Основоположник
теоретической космонавтики полагал, что «планета есть
колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели»6.
Позицию Циолковского в этом смысле можно назвать
космизмом, характерной чертой которого является
тезис о движении от Земли в космос, убежденность в том,
что космические средства создаются лишь для того,
чтобы человечество когда-нибудь переселилось в космос.
Было бы точнее назвать эту концепцию антропокосмиз-
мом или социокосмизмом, поскольку не само движение
в космос является высшей целью человечества, по
Циолковскому, а достижение счастья и бесконечного
прогресса, о которых мечтал ученый и которые необходимо
требуют в качестве одной из предпосылок переселения
людей в космос. Нужно отметить, что в некоторых других,
менее известных работах Циолковский подчеркивал
важную роль Земли в космической деятельности людей
в будущем: «Понемногу человек создаст жилища в
эфире. Они окружат Солнце, и богатство людей увеличится
в миллиарды раз. Все это так, но нельзя совсем поки-
5 К. Э. Циолковский. Реактивные летательные аппараты.
Собр. соч., т. II. М., 1954, с. 3.
6 Г а м же, с. 127,
38

нуть и Землю. Во-первых, она его колыбель... Кроме
того, Земля необходима как опора, как базис для
распространения и упрочения могущества человека в
Солнечной системе и на ее планетах»7.
Прогресс современной космонавтики вносит
определенные коррективы в мировоззренческую интерпретацию
космической эры человечества, однако начисто не
перечеркивает антропокосмизм Циолковского.
Мировоззренческая коррекция состоит в том, что реализация антро-
покосмизма не выступает единственной целью
нынешнего «космического движения», ибо на повестке дня
появились иные, более актуальные вопросы, связанные с
нашей планетой, с решением экологической проблемы и
многих фундаментальных народнохозяйственных задач.
Безотлагательная необходимость предотвращения
экологического кризиса, экономическая эффективность и
даже уникальность космических средств для решения
важнейших задач производственного и
социально-культурного прогресса на нашей планете — все это
определило иную главную цель современной космонавтики.
Космические устремления человечества временно как бы
приземлились, сфокусировались на Земле. Паша планета
представляет первостепенный интерес для
космонавтики именно потому, что на ней живет человечество, у
которого есть еще неразрешенные социальные
проблемы, есть и противоречия между обществом и природой.
Оказалось, что космонавтика может существенно помочь
в преодолении mhoihx из этих противоречий.
Открытие эры космоса — это не начало периода
массового переселения людей с их планеты, а прежде всего
в ближайшие десятилетия, да и, пожалуй, столетия —
использование космонавтики для удовлетворения
насущных потребностей научно-технического,
народнохозяйственного и социально-культурного прогресса на
Земле. «Мы, коммунисты,— подчеркивает Л. И. Брежнев,—
должны твердо стоять на земле и хорошо вести свои
земные дела. Как бы высоко мы ни взлетали в небо,
как бы ни удалялись в межзвездное пространство, от
земли нам отрываться тоже ни к чему»8.
7 К Э. Циолковский. Будущее Земли и человечества.
Калуга. J928, с. 4.
8 Л И. Брежнев. Ленинским курсом. Речи и статьи, т. 1. М,
1970, с. 63.
39

Некоторые буржуазные авторы рассматривают кос*
монавтику как средство грядущего бегства человечества,
не сумевшего справиться с надвигающейся экологичен
ской угрозой и потому решившего навсегда покинуть за*
грязненную и обезображенную им планету. Такой
скептицизм в отношении возможного решения проблемы
окружающей среды на Земле не оправдан, он уводит в
сторону и от правильного использования космонавтики
во взаимоотношениях общества и природы.
Разумеется, нельзя исключать возможность того, что
когда-нибудь в астрономической перспективе
человечество, как об этом мечтал Циолковский, оставит Землю
и устремится в далекие космические миры. Но если это
и произойдет, то отнюдь не в силу экологической
безысходности человеческого существования на Земле, не
потому, что проблема окружающей среды здесь в
принципе не поддается решению. Человечество в состоянии
предотвратить экологическую катастрофу и земными и
космическими средствами, не покидая нашу планету.
Те, кто планирует бегство с отравленной планеты,
рискуют никогда с нее не улететь, ибо их доктрина не
ориентирует на улучшение экологической ситуации и,
следовательно, ведет к экологическому самоубийству.
С окончательно загрязненной Земли либо никто не
успеет улететь, либо горстка космических
«счастливчиков» столкнется за пределами планеты с такими
трудностями, которые приведут их опять-таки к печальному
концу. Если они станут эксплуатировать «новые земли»
в космосе такими же методами, как эксплуатировали
нашу Землю, то получится своего рода
«мультипликация земель» с порочной практикой на каждой из них.
Выход лишь один — использовать космонавтику не для
того, чтобы навсегда покинуть Землю, а для помощи в
решении экологической проблемы и урегулирования
других земных дел человечества.
В результате развития космонавтики происходит
постепенное становление сверхгигантской социоприрод-
ной системы «человечество — Земля — космос», которая
отображается в нашем сознании как мировоззренческая
концепция «социогеокосмизма».
Все компоненты данной системы: человечество,
Земля, космос — взаимодействуют между собой, причем
активным системообразующим центром выступает
общественный человек (человечество), В этой нарождающей:
40

ся целостности можно выделить три группы процессов,
соответствующих прямым и обратным связям между
компонентами системы.
Во-первых, это процессы взаимовлияния между Зем-
лей и космосом, которые происходили и до появления
человека и в которых главную роль играют гравита-
ционные, магнитные, радиационные и другие аналогич*
ные процессы, главным образом солнечно-земные связи,
Во-вторых, это взаимодействие земной природы и
общества, которое, в частности, привело к современной
экологической ситуации с ее региональными и глобаль-
ными конфликтами и пугающими перспективами. Здесь,
с одной стороны, совершается воздействие природы на
человека (которое было замечено философами прежде
всего), а с другой стороны, преобразование человеком
природы. Лишь в последнее время стало ясно, что эти
процессы не происходят независимо друг от друга и
человек не может преобразовывать природу, не рискуя
получить «обратный ответ», зачастую отрицательную
реакцию окружающей среды.
В-третьих, это взаимосвязь между человеком и
космосом, проявляющаяся, с одной стороны, во влиянии
последнего на общество (космизация человеческой
деятельности), с другой стороны — в социальном охвате
космоса, или, условно говоря, «социализации» космоса,
его освоении.
Эти процессы на современном этапе развития
космонавтики начинают взаимодействовать и между собой,
создавая целостность, которой ранее не существовало
в природе, и приспосабливая взаимодействия в одной
части системы для решения проблем в другой. Теперь
стало очевидным, что понятие «окружающая среда» для
человека существенно расширилось, обогатилось за счет
космоса, его объектов и пространств. Постепенно
налаживается взаимосвязь и обеспечивается гармонизация
земного и космического направлений общественной
практики, причем так, что в фокусе этой взаимосвязи и
гармонизации находятся человек и человечество.
Когда мы говорим о перспективах близких или
далеких проникновения человеческой цивилизации во
Вселенную, нельзя также не учитывать предположение о су*
ществовании иных разумных миров, кроме нашего,
других социальных организмов Вселенной и нашей связи с
цими. Космонавтикой пока не обнаружено следов вне-
41 >

земной жизни и понятных нам сигналов от внеземных
цивилизаций, и этот факт послужил поводом для
возрождения, в рамках материализма, гипотезы об
уникальности разумной жизни на Земле, что привело к
научно-мировоззренческой дискуссии об уникальности
земной цивилизации или множественности цивилизаций в
космосе.
До недавнего времени в нашей литературе лишь идея
множественности обитаемых миров квалифицировалась
как материалистическая, а противоположная ей (об
ограниченности жизни одной Землей) — как
идеалистическая9. Однако между идеями уникальности либо
множественности обитаемых миров и главными
философскими направлениями нет прямой, однозначной
связи.
Тот факт, что идея множественности живых и
разумных существ в космосе связывалась нередко однозначно
с материализмом, имеет свои исторические основания и
оправдание. В условиях, когда господствовала
геоцентрическая точка зрения, то есть идея о единственности
и центральном положении во Вселенной Земли и
человека, на протяжении столетий выступавшая в качестве
религиозно-церковной догмы, сама идея
множественности миров имела прогрессивно-атеистический характер.
Признание существования иных живых и разумных
существ вне Земли противопоставлялось богу и другим
сверхъестественным существам.
8 современных же условиях, когда теологи под
влиянием успехов космонавтики уже не отрицают, а даже
«развивают» идею множественности обитаемых миров,
эта гипотеза не может быть поставлена в однозначную
связь ни с материализмом, ни с идеализмом и религией.
Более того, сейчас не только с позиций неотомизма, но
и других идеалистических школ делается попытка
продвинуть решение проблемы внеземных цивилизаций,
решить вопросы их взаимоотношений (разумеется, с
идеалистических позиций).
Как верно подметил известный советский ученый
И. С. Шкловский, теперь спор между материализмом и
идеализмом, наукой и религией, в отличие от античных
времен, происходит отнюдь не по обсуждаемой пробле-
9 См.: А. Г. М а с е в и ч. Рецензия на книгу Л. В. Фесенковой
«Методологические аспекты исследований жизни в космосе».—
«Вопросы философии», 1978, № 4, с. 172.
42

ме10. В этих условиях вполне могла опять возродиться
идея уникальности нашей цивилизации, но уже в
рамках материализма. И опять-таки в отличие от
античной материалистической идеи множественности и
противоположной ей традиционно-религиозной концепции
уникальности современная идея уникальности уже не
может носить геоцентрический характер: ведь наша
цивилизация осваивает космос собственными усилиями —
теоретически и, главное, практически преодолевает
геоцентризм своего собственного существования и
развития.
Опираясь на данные частных наук, главным
образом астрономии и астрофизики, И. С. Шкловский
констатирует, что «ведущей тенденцией в развитии
концепции множественности обитаемых миров за последнее
столетие является систематическое сокращение числа
космических объектов, рассматривавшихся как возможное
пристанище жизни»11.
Ученый исходит не только из данных астрономии, но,
пожалуй, первым среди астрономов обращает внимание
на социальные аспекты развития нашей цивилизации как
цивилизации космической, привлекая для этой цели
прогнозирование освоения космоса на длительные отрезки
времени и показывая принципиальную возможность
неограниченного развития цивилизации благодаря
овладению окружающим космическим пространством,
отдельными планетными системами, галактиками и даже
Метагалактикой. Но поскольку мы пока не наблюдаем
проявлений чужой разумной астроинженерной
деятельности и данные современной науки исключают вывод о
посещении нашей планеты иными разумными существами
в прошлом или настоящем, то высказывается
предположение о том, что «мы одиноки если не во всей
Вселенной, то, во всяком случае, в нашей Галактике или даже
в местной системе галактик» 12.
Здесь мы должны заметить, что хотя многие
оппоненты И. С. Шкловского (после опубликования
упомянутой статьи) считают его концепцию «концепцией оди-
10 См.: И. С. Шкловский. О возможной уникальности
разумной жизни во Вселенной. В кн.: Астрономия. Методология.
Мировоззрение. М., 1979, с. 253.
11 И. С. Шкловский. О возможной уникальнони разумной
жизни во Вселенной, с. 273.
12 Та м же, с. 254.
43

ночества» разумной жизни во Вселенной, мы, опираясь
не на заглавие его статьи, а на ее содержание, не
считаем возможным отнести ее к концепции уникальности.
Основной пафос точки зрения Шкловского направлен не
против идеи существования внеземных цивилизаций
вообще, а против ее «наивного» варианта, который не
подтверждается данными современной науки. Вспомним, что
до космической эры, до того как космические аппараты
стали исследовать Венеру и Марс и передавать
фотоснимки их поверхности, не только писатели-фантасты, но
и некоторые ученые убеждены в наличии жизни и даже
разума на этих ближайших к нам планетах.
Никто не мог бы утверждать, что наша цивилизация
одинока во всей Вселенной: она действительно может
быть одинока лишь в нашей Галактике или в местной
системе галактик, а эти астрономические системы
далеко не тождественны Вселенной. За пределами этих
астрономических систем не исключается наличие
разумной жизни, как, впрочем, и внутри них, ибо речь идет
о возможности обнаружить лишь какую-либо
сверхцивилизацию, то есть такую цивилизацию, масштабы
космической деятельности которой достаточно велики, чтобы
обнаружить ее нашими астрономическими и
радиоастрономическими средствами. Но если наша цивилизация не
освоила еще нашу Галактику, то почему бы мы не могли
предположить существование где-то на ее окраинах
других цивилизаций, близких по уровню развития к
человеческой? По поводу низкоразвитых (не вышедших за
пределы своей планеты) цивилизаций ни один астроном
не может сделать вывода, что их не существует: ведь
наблюдать проявления цивилизаций земного типа и
уровня развития, если они удалены от нас на сотни и
тысячи световых лет, в принципе невозможно.
Так что идея множественности жизни и разума во
Вселенной по-прежнему существует в качестве элемента
современного мировоззрения. Вместе с тем она
уточняется и развивается в свете новейших
естественнонаучных (и общественно-научных) данных. В ней
намерились две тенденции, которые чисто условно можно
было бы назвать «пессимистической» и
«оптимистической». Обе тенденции отображают не реально
существующий объект познания (поскольку он еще не
обнаружен), а лишь наши представления о нем, неоднозначно
следующие из известной суммы знаний, то есть пред-
44

ставляющие собой научные гипотезы. Причем
развивается, конечно, не только «пессимистическая» гипотеза,
для которой характерно сокращение числа возможных
обитаемых миров, но и «оптимистическая», прежде всего
в работах Н. С. Кардашева, Л. М. Гиндилиса, Е. Т. Фад-
деева, В. В. Рубцова и других ученых 13.
В последнее время разрабатываются и такие
варианты «оптимистической» гипотезы, как предположение о
палеоконтакте (гипотеза о состоявшемся в прошлом
посещении нашей планеты разумными существами), не
говоря уже о гипотезе «летающих тарелок». К
сожалению, данные гипотезы, как правило, выдвигаются и
обосновываются не серьезными исследователями; а
людьми, склонными к сенсациям и даже прямым
фальсификациям. При этом очень часто их «исследования»
представляют собой попытки отыскать «космические
корни» религии. Суть подобных попыток сводится к
утверждению, что религия могла возникнуть не в силу
земных причин.
Марксистско-ленинская теория вскрыла социальные
(классовые), гносеологические
(теоретико-познавательные), исторические и психологические корни религии,
доказала, что человек, не имея достаточных знаний об
общественном и естественном мире, заменял их верой
в сверхъестественные силы. Однако некоторые
энтузиасты гипотезы палеоконтакта утверждают, что якобы в
далеком прошлом нашу Землю посетили инопланетяне,
которые затем покинули планету, а древние люди их
обожествили. Примером пропаганды такого рода
концепции может служить демонстрировавшийся у нас в
1972—1973 гг. фильм «Воспоминания о будущем», сОЗт
данный в ФРГ по мотивам книг Э. фон Дэникена.
В нашей печати было объяснено, что те памятники
древности, которые некоторыми авторами (в том числе
13 См.: Н. С. К а р д а ш е в. О стратегии поиска внеземных щь
вилизаций.— В кн.: Астрономия, методология, мировоззрение. М.,
1979; Л. М. Гиндилис. Внеземные цивилизации. М, 1973;
Е. Т. Фаддеев. К. Э. Циолковский как предтеча астросоциоло-
гии.— В кн.: Труды пятых и шестых чтений, посвященных разра*
ботке научного наследия и развитию идей К. Э. Циолковского.
М., 1972; В. В. Рубцов, А. Д. Урсул. Методологические аспекты
проблемы внеземных цивилизаций. В кн.: Астрономия, методология,
мировоззрение. М., 1979; П. В. Маковецкий, Н. Т. Петрович,
В. С. Троицкий. Проблема внеземных цивилизаций — проблема
поиска.— «Вопросы философии», 1979, № 4.
45

и создателями упомянутого фильма) выдаются за
косвенные «доказательства» пребывания на Земле
инопланетных разумных существ, в действительности созданы
руками землян и никакого отношения не имеют к
пришельцам из космоса. Наличие же в различных местах
Земли сходных религиозно-мифологических памятников
свидетельствует не о посещении планеты разумными
существами Вселенной, а лишь об общих
закономерностях формирования человеческого сознания на ранних
его стадиях. Именно тогда мифологическое сознание
древних, наряду с отображением действительности,
допускало и элементы фантазии, в том числе и в плане,
который ныне мы относим к компетенции космонавтики.
Видеть нечто большее в этом — значит выдавать
желаемое за действительное, спекулировать на отдельных
«белых пятнах» в познании прошлого.
Что же касается отношения религиозных деятелей к
современным спекуляциям по поводу «летающих
тарелок», то в теологии сформировалось даже новое
направление — «экзотеология» («внешняя теология»),
трактующая проблемы «божественного» уже в масштабе не
человечества, а всей совокупности разумных существ во
Вселенной. Обсуждаются такие вопросы, как: божьими
или дьявольскими эмиссарами являются экипажи
«летающих тарелок»; не потому ли до сих пор нет
контактов между цивилизациями космоса, что все эти
цивилизации «греховны»? 14.
Современная теология, таким образом, пытается
сложную, многогранную и действительно увлекательную
проблему внеземных цивилизаций вместить в
прокрустово ложе средневековых схоластических споров. Тем
самым научный вопрос о внеземных цивилизациях не
только мистифицируется, но крайне упрощается и
вульгаризируется 15.
Есть еще одна особенность проблемы внеземных
цивилизаций: в настоящее время и, вероятно, еще
длительное время в будущем она будет иметь свой
земной, или, точнее сказать, своего рода
антропоцентрический аспект. Продвигаясь вперед в ее решении, мы более
14 См.: В Молчанов. Комплексная мистификация.— «Вопросы
литературы», 1979, № 8, с. 125.
15 Подробнее об отношении теологов к проблеме внеземных
цивилизаций см. в нашей брошюре «Обитаемая Вселенная». М., 1976.
46

глубоко изучаем нашу земную цивилизацию, постепенно
и уверенно превращающуюся в цивилизацию
космическую. Быть может, иные цивилизации (если они все-
таки существуют) во многом не похожи на нашу, но
обнаружить их мы сможем лишь в том случае, если
выявим то существенно общее, что нас объединяет, что
позволит нам понять, где и что нужно искать. Поэтому
решение проблемы внеземных цивилизаций существенно
зависит от того, насколько мы познали нашу земную
цивилизацию, выявили ее наиболее важные,
инвариантные для социальной ступени характеристики и
закономерности развития. А это, в свою очередь, означает, что
разработка этой проблемы способствует более
адекватным представлениям о человечестве, его космических
характеристиках и тенденциях развития. Такой «земной
эффект» проблемы инопланетных цивилизаций, на наш
взгляд, весьма существен и полностью оправдывает
современные исследования проблемы, а также ее
дальнейшую разработку.
Поэтому, исследуя пути поиска внеземных
цивилизаций, мы не должны ставить в качестве единственной
цели их обнаружение и получение от них информации.
Нам следует одновременно более глубоко и всесторонне
познать нашу цивилизацию, ее космическую
деятельность и перспективы развития. Лишь такая двуединая
цель отображает реальную диалектику познания
социальной ступени развития во Вселенной и ставит
проблему космических цивилизаций в ранг не абстрактных,
далеких от жизни проблем, а актуальных и
фундаментальных вопросов современного знания.
МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ТУПИКИ
БУРЖУАЗНЫХ КОНЦЕПЦИЙ ЭРЫ КОСМОСА
Существует ли в буржуазном мировоззрении единая
интерпретация космонавтики? Нет, не существует.
Дело в том, что буржуазное мировоззрение
отличается множеством различных философских направлений,
плюрализм которых тем не менее есть выражение
идеалистического монизма. Для современной буржуазной
философии — и это весьма отчетливо проявилось на
XVI Всемирном философском конгрессе — «характерно,
что мировоззренческий нигилизм тесно связан с пропо-
47

ведью плюрализма в философии и в политике, то есть
с проповедью множественности «истин» и
равноценности различных идеологических и политических
течений,— подчеркивает академик П. Н. Федосеев.— Можно
с уверенностью утверждать, что именно идея
плюрализма во всех ее многообразных проявлениях и аспектах
представляет собой ядро, центр притяжения всей
современной буржуазной философской и
социально-политической мысли» 1.
В чем конкретно этот плюрализм выражается на
примере буржуазных идеалистических трактовок эры
космоса? Первые же запуски искусственных спутников
Земли и космические полеты человека вызвали
определенное отношение к ним, в частности соответствующие
социально-философские оценки со стороны многих
зарубежных авторов. Среди них сразу же бросается в
глаза резкая поляризация на сторонников и
противников освоения космоса. Первые выступают, как правило,
с техницистских и сциентистских позиций, полагая, что
возникновение космонавтики дает, наконец,
человечеству средство решения всех социальных трудностей и
противоречий.
Сущность техницизма и сциентизма заключается в
том, что их приверженцы полагают, будто внутренние
закономерности развития техники и «технизированных»,
то есть в основном прикладных, наук (слово «сциентизм»
происходит от латинского Scientia — наука, знание)
могут подменить собой закономерности общественного
развития. Подобная установка весьма симптоматична:
буржуазные идеологи, желающие, естественно, сохранения
капиталистического строя, не видят да и не могут
увидеть в этом строе социальных закономерностей, которые
обеспечивали бы прогресс общества; поэтому они
пытаются искать стимулы и импульсы прогресса не в
социальной плоскости, а в плоскости технической.
Техницистски настроенные авторы убеждены во
всемогуществе космической науки и техники, полагая, что
она может благотворно воздействовать на общество и
личность, минуя социальные отношения и факторы.
Например, один из бывших директоров Национального
научного фонда США X. Г. Стивер считает, что космонав-
f—«
1 П. Н. Федосеев Философия и мировоззренческие
проблемы современной науки.— «Вопросы философии», 1978, № 12, с. 39,
48

тика представляет собой не техническое новшество, а
скорее социальную революцию, ведущую к коренным
переменам в социальных учреждениях, в характере
принятия решений, в самой личности.
Этот же автор, отождествляя социальное и
техническое, полагает, что космонавтика воздействует на
людей одинаково, вне зависимости от существующих
социальных условий, факторов, организаций, группировок
и т. д. «Использование космоса,— пишет Стивер,— также
расширяет и одновременно сокращает мыслимые
границы человеческого сообщества. Когда мы видим самих
себя как часть единственной планетарной системы, то
понятия города, государства, национальных границ
представляются в лучшем случае условностями, а в
худшем — анахронизмом. Независимо от искусственных
границ контакт с другими культурами и личностями —
главным образом благодаря электронным спутникам
связи — имеет тенденцию превратить нас в
«глобальную деревню»2.
Космонавтика представляется и прогнозируется как
тотальный метод предотвращения войн, голода,
болезней, загрязнения окружающей среды, истощения
ресурсов. Совершается сознательная или неосознанная
абсолютизация космонавтики, роли ее воздействия на
человечество и игнорируется влияние социальных факторов
на последствия использования космических средств.
Между тем именно социальные факторы в первую
очередь оказывают решающее воздействие на благотворное
или антигуманное применение космонавтики.
Человечество как бы «проецирует» свои «земные» проблемы в
космос, космическая техника выступает лишь как
средство решения этих проблем, осуществления целей,
заданных людьми, обеспечения тех или иных, прежде
всего классовых^ интересов. И это понимают некоторые
буржуазные социологи, когда утверждают, как это де-^
лает, например, Л. Блумфилд, что «даже те немногие
шаги, которые человечество сделало в этой области
(освоения космоса.— Авт.), приобретают смысл лишь на
фоне политических проблем, созданных человеком на
Земле... человек несет все эти проблемы с собой в
космос»3.
И тем не менее очень многие зарубежные сторон-
2 Н. G. Stever. Jmpact of Space on World Development, p. 63.
3 Outer Space. Prospects for Man and Society, p. 163.
49

ники освоения космоса полагают, что космонавтика
повлияет на человечество таким образом, что сделает
излишними социальные революции, и благодаря чудесам
космической техники на Земле исчезнет
несправедливость и воцарятся всеобщий мир и счастье (X. Афшар,
Д. Микаэл, Э. Плейтиг, Л. Проктор и др.)- Эта
иллюзия таит в себе большую опасность, ибо не только дает
превратное истолкование социальных последствий
космонавтики, но и отвлекает внимание от назревших
социальных проблем, порождая своего рода космический
фетишизм, веру в благотворность всего космического.
Многие сторонники «космического оптимизма» не
замечают или игнорируют те отрицательные последствия,
которые уже принесла космическая техника в странах
капитала: милитаристскую ориентацию многих
искусственных спутников Земли, идеологические диверсии со
спутников связи и вещания, использование спутников по
исследованию земных ресурсов для* экономического
нажима на некосмические страны, прежде всего
развивающиеся. В результате оказывается, что техницисты,
рассматривающие освоение космоса только как благо, по
сути дела, дегуманизируют космонавтику, приносят
человека в жертву технике, теперь уже космической.
Если сторонники освоения космоса в странах
капитала усматривают в космических исследованиях одно
благо, то его противники впадают в другую крайность,
полагая, что деятельность человека по освоению
внеземных пространств ведет лишь к негативным последствиям.
Их аргументация обычно излагается по следующей
схеме: ныне перед человечеством стоит масса проблем,
таких, как нехватка продовольствия, болезни,
загрязнение окружающей среды, энергетический и сырьевой
кризисы. Космонавтика якобы далека от этих проблем, она
никак их не решает, скорее наоборот — отвлекает людей
и средства от их реализации, создавая обстановку
сенсации и искусственного интереса. Вот что писал перед
высадкой астронавтов США на Луну американский
социолог А. Этциони: «Космос дает концентрацию
искусственной сенсации и развлечения: три человека будут
исследовать Луну, а сотни тысяч будут наблюдать за
их подвигом, ограничивая усилия прокручиванием ручек
телевизоров»4.
4 Ami t a i E t z i о n i. The Moon-Doggie. Domestic and
International Implications of the Space Race. New York, 1964, p. 197.
50

Возражая сторонникам «космического оптимизма» и
техницизма, «заглушающим» человека техникой, их
противники, конечно, вполне справедливо замечают, что
истинная цель всякого прогресса, как, например, пишет
американский физик А. Вейнберг, должна заключаться
в обогащении и оздоровлении человеческой жизни5. Он,
однако, не видит путей, по которым космонавтика могла
бы содействовать достижению этой цели, и полагает,
что создание космических аппаратов напоминает
монументы прошлого, на которые тратилось слишком много
средств.
Отрицательную позицию в отношении космических
полетов занял также и другой видный физик нашего
времени М. Борн, считавший затраты на освоение
космоса несоразмеримыми с их реальной отдачей, весьма
удаленной от повседневных нужд человечества и
магистрального пути его развития6.
Точка зрения физиков разделяется и лириками, как
об этом можно судить, например, по подборке мнений в
газете «Монд» по поводу первой высадки человека на
Луну. Поэты и писатели Франции высказывали мысль
о том, что «космический взлет» лишь подчеркнул
гигантский разрыв, существующий между техникой и
человеком. Можно привести и ряд других точек зрения
противников освоения космоса (освоения вообще или в
широких масштабах), даже посвятивших свою жизнь его
исследованию, как, например, астроном X. Шепли или
специалист в области ракетно-космической техники
В. Пиккеринг, которые полагают, что освоение космоса
никак не содействует развитию духовного мира
человека, совершенствованию его нравственного облика.
С этими авторами можно в значительной степени
согласиться, если ограничиться рамками буржуазной
действительности. Здесь любая, а не только космическая
техника способна приводить к деградации человека как
личности, но сама по себе техника в этом не виновата.
За нею скрываются и при помощи ее действуют враж*
дебные человеку силы, имеющие целиком социальную,
классовую природу. Использование космической техники
на благо человека в полной мере невозможно в тех со-
6 См.: А. Вейнберг. «Большая наука» и ее отрицательная
роль в США.— «Мир и науки», 1962, № 1.
6 См.: М, Борн. Моя жизнь и взгляды, М., 1973.
51

циальных условиях, которые отображаются в
концепциях упомянутых нами буржуазных авторов.
Чисто космическая (вернее — антикосмическая)
концепция авторов гуманистического направления
дополняется и своего рода конструктивной позицией в
отношении того, как можно «спасти» человека от
космического зла: надо либо совсем прекратить освоение
космоса, либо существенно сократить его масштабы. Но если
критическая часть их взглядов может вызвать сочувствие
у неискушенного читателя «заботой» о человеке, то
предложение консервации космических исследований
обнаруживает иллюзорный характер их концепции. Здесь
идеалом социального развития считается возврат к
прошлому: отказ от интенсивного развития науки и техники,
ограничение рождаемости и даже проповедь войн во имя
сокращения численности населения планеты, уход в свой
внутренний мир от общества и т. д. Правда, чаще всего
антигуманные установки маскируются высокопарными
фразами против «технологического человека» и
«космического принципа свободы».
Именно так пишет американский философ Ч. Харт-
схорн: «Теперь ясно, что технологический человек не
только расширяет свою сферу за счет других форм
жизни, но в принципе он наталкивается на границы, за
которыми его собственная экспансия невозможна или
саморазрушительна... Я утверждаю, что до последнего
времени ни один крупный философ не видел со всей
ясностью коренной причины разрушения, страдания и
зла. Эта причина есть космический принцип свободы»7.
Утверждения Хартсхорна были бы справедливы, если
бы они относились к приверженцам техницизма, для
которых «космическая свобода» означает, помимо
прочего, произвольное, волюнтаристское использование
космоса и космической техники. Но он вообще обрушивается
на технический прогресс, включая развитие
космонавтики.
Не видя исторической альтернативы капитализму,
переключая внимание от существующих на Земле
социальных зол на мнимые космические, «гуманисты»
преследуют явно апологетическую цель: показать, что зло
7 Charles Hartshorn e. The Environmental Results of
Technology.— In: «Philosophy and Environmental Crisis». University
of Georgia Press, 1974, p. 71, 77.
52

скрывается не в устаревшей социальной организации, в
капитализме, а в научно-техническом прогрессе, прежде
всего в его космическом авангарде. Вполне понятно,
однако, что, когда космонавтика приносит ощутимые
результаты в области всемирной связи, прогноза погоды,
поиска природных ресурсов, выявления очагов
загрязнения окружающей среды, мнение о возможности
свертывания и прекращения освоения космоса выглядит не
более чем реакционной утопией.
Можно сделать вывод, что «гуманистическое», как и
сциентистско-техницистское отношение к космосу в
принципе неприемлемо: оно фактически отражает
несоответствие современных капиталистических отношений тому
уровню производительных сил, которого человечество
достигло в эру космоса. Нынешний этап
научно-технического развития требует такой социальной организации,
где принцип частной собственности не будет иметь
места. Для подлинно гуманной, эффективной и
перспективной деятельности человека в космисе необходимы
объединение и организация человечества на
коммунистических началах.
Дискуссия о том, помогает ли освоение космоса
решению экологической и других глобальных проблем,
происходит также и с привлечением соображений,
относящихся к морали и этике. В последнее время на Западе
все чаще стали появляться работы, где ставится вопрос
об экологизации и космизации этики. Например, в
докладе философа из Голландии П. Киршенмана на XVI
Всемирном философском конгрессе содержится
предложение создать новую этику, учитывающую требования
экологии, направленную на ликвидацию кризиса
окружающей среды. Еще более широкую этическую
программу излагает уже упомянутый нами Стивер, называя ее
космической.
Стивер считает, что в основу космической этики
должны быть положены три принципа: «Во-первых, она
холистична (то есть целостна.— Авт.): она имеет
главным содержанием органическое отношение и
преемственность между частями и совокупностями целого на
Земле. Она связана со всей планетарной системой, а не
с разрозненными элементами, не имеющими отношения
друг к другу»8.
s H. G. S t e v е г. Impact of Space on World Development, p. 63.
53

Во-вторых, полагает Стивер, космическая этика
расширяет свой пердмет, который теперь включает не
только отношения человека к человеку или человека к
обществу. «Коперник учил нас, что Земля не есть центр
нашей Солнечной системы; наш выход в космос говорит
нам, что человек не есть центр нашей этической системы*
В самом деле, в холистической системе нет центра и
человек участвует в системе вместе с другими
окружающими существами и объектами, которые заслуживают
быть и стали предметом серьезного этического
рассмотрения» 9.
В-третьих, космическая этика, по Стиверу,
занимается также процессами в естественных системах. Она
выдвигает требование избегать действий, которые вредят
возможностям какой-либо естественной системы,
особенно, когда возникает опасность непоправимого ущерба
или истощения невозобновимых ресурсов. И в этом
смысле важную роль могут сыграть 'искусственные
спутники Земли — в усилиях, направленных на поддержание
естественных систем, от которых зависит человечество 10.
Введение принципа системности, расширение
пространства и объектов этического рассмотрения, конечно,
имеет положительное значение. Однако в трактовке «эко-
лого-космической» этики Стивера исчезает само
этическое отношение именно как отношение людей: Стивер не
замечает того, что отношение людей к природе
становится моральным как раз потому, что оно опосредствует
отношения людей друг к другу. Безнравственным
разрушение естественных объектов и их связей оказывается
вовсе не потому, что оно вредит, скажем, камню или
почве, а потому, что последствия этого могут повредить
другим людям, в том числе и нашим потомкам.
Этические отношения людей в этом случае
опосредованы отношением их к природе, и этим они отличаются
просто от отношений между объектами. Взаимодействие
человека с природой, если оно никак не влияет на
отношение его к другим людям и, тем самым, этих последних
к нему, не является этическим отношением.
Следовательно, нельзя согласиться со Стивером в том, что
выход в космос будто бы доказывает, что человек
(общество) не является центром этической системы. В действи-
9 Н. G. S t e v e r. Impact oi Space on World Development, p. 63.
10 Ibid.
54

тельности он им остается. Этика, в которой центром не
является человек в обществе, видимо, просто не является
этикой — такая концепция нуждается в ином названии.
Надо сказать, что за «космическую этику» в
зарубежной литературе часто выдают то, что имеет с
действительной этикой лишь поверхностное сходство. Наряду с
концепцией Стивера можно назвать «космическую этику»
X. Шепли, который тоже выступает против
антропоцентризма вообще и в этике в частности. Его идея
заключается в том, чтобы обеспечить равновесие,
сосуществование и взаимопонимание между множеством «центров»,
будь то иные существа природы или другие
космические цивилизации.
Конечно, эта идея не принадлежит Шепли, она
высказывалась еще Циолковским, но Шепли по сути дела
сводит ее к давно развенчанной идее «конвергенции»
противоположных социальных систем. Он в своей
«космической этике» остается на позициях абстрактного,
крайне расплывчатого и бессодержательного
«гуманизма», когда заявляет: «Мы должны стремиться не к росту
в размерах, в силе или в долговечности, а, прежде всего,
к росту качеств, которые мы ассоциируем с разумом,
к развитию, которое включает в себя нечто
неопределимое — сердце и дух. И в этом заключается ядро
нашей космической этики»11. Подобная этика оказывается
по существу «антикосмической», да и гуманистической
является лишь по видимости.
Вместе с тем влияние космоса и космонавтики на
развитие нравственности человека, без сомнения,
существует и этот процесс надо исследовать. По-видимому,
можно говорить и о начинающемся процессе космиза-
ции этики без того, чтобы тотчас провозглашать
рождение (в буржуазных вариантах) «космической этики»
там, где ее нет. И в этом смысле, как мы уже отмечали,
надо четко отличать естественные и технические
факторы от социальных.
Французский кибернетик А. Дюкрок, одобряя
принятие договора об интернациональном владении и
неприсвоении космоса, пожалуй, без преувеличения говорит в
этой связи о «настоящей юридической и моральной
революции». Однако он считает это просто влиянием кос-
11 Н. Shapley. The View from a Distant Star. Man's Future
in the Universe. New York, London, 1963, p. 88.
55

моса и космонавтики и не видит того, что юридическое
оформление принципа интернационального владения и
неприсвоения обязано усилиям Советского Союза, всего
прогрессивного человечества. Космос сам по себе
представляет собой лишь сферу деятельности, конечно,
предполагающую в качестве возможности самые
прогрессивные моральные и юридические нормы поведения
человека, но он не изменяет и не совершенствует эти нормы
автоматически. Они изменяются и могут далее
эволюционировать лишь «сквозь призму» социальных
факторов.
Морально-этические проблемы космонавтики, их
обсуждение в какой-то мере предваряют принятие
правовых решений. Они, так сказать, пролагают путь
юридическим договорам государств в их космической дея*
тельности. Поэтому изучение нравственного аспекта
космонавтики, моральных последствий выхода человека в
космос, критическое переосмысление существующих мне-»
ний в этой области представляют собой одно из важных
направлений развития марксистско-ленинской этики в
условиях современной научно-технической революции.
До сих пор речь шла в основном об одном из
этических аспектов космонавтики, связанном с выходом
человечества за предельг планеты, освоением им внеземных
пространств. Однако есть и другой аспект, который
связан уже не только с человечеством, но и с иными
цивилизациями Вселенной. Выше мы уже писали, что
существование таких цивилизаций — это одна из гипотез
современной науки, и если принять ее в качестве
аксиомы, то далее можно (пока чисто умозрительно)
высказать некоторые соображения о взаимодействии
космических цивилизаций.
Многих, например, интересует: какие это будут
взаимоотношения — агрессивные или мирные? Большинство
зарубежных писателей и немало ученых, чье
мировоззрение ограничено рамками капиталистической
действительности, как правило, приходят к выводу о
неизбежных войнах космических цивилизаций, к
автоматическому отождествлению иной космической цивилизации
со злокозненным противником. А в 1977 году в
Голливуде был выпущен широко разрекламированный фильм
«Звездные войны», где гангстеры и полицейские иных
миров действуют в масштабе Галактики.
Между тем анализ, исходящий из перспектив дви-
56

жения человечества от капитализма к коммунизму и
предполагающий наличие аналогичных социальных
процессов в иных космических мирах, приводит к иному
выводу. Межзвездные контакты и перелеты, мыслимые
лишь в условиях гигантски развитых производительных
сил общества, вряд ли будут осуществляться посланцами
такого общества, где еще не произошел переход к
самому совершенному социальному строю. Поэтому в прин-
ципе встречи межзвездных путешественников окажутся
с большей вероятностью мирными, нежели враждебные
ми. Этот вывод имеет, конечно, и этическое содержание*
Весьма характерным является своего рода антропо-*
морфный (человекоподобный) подход как к проблеме
внеземных цивилизаций, так и к ее нравственному
аспекту. С одной стороны, общие закономерности и
оценки, характерные для человека и человечества,
распространяются нами на другие космические
цивилизации, ибо иные предположения были бы совершенно
умозрительными и не опирались бы даже на знание
единственного пока известного нам представителя
социальной формы движения — человечество. С другой
стороны, рассуждения о взаимодействии человечества с
внеземными цивилизациями иногда служат поводом для
достаточно серьезного разговора о взаимоотношениях
между людьми.
Небезынтересно подробнее рассмотреть попытку
анализа этих вопросов, предпринятую австрийским
специалистом в области космического права Э. Фазаном,
который изложил свои взгляды в книге «Отношения с чужим
разумом». Хотя Фазана, как правоведа, в первую очередь
интересуют юридические проблемы, однако
взаимоотношения космических цивилизаций выступают, прежде
всего, как этические. Ведь для того, чтобы они выступали
как правовые, необходимо, чтобы цивилизации
Вселенной предварительно заключили между собой некий меж-
цивилизационный договор и подчинялись ему. Таких
договоров нет, и правила поведения космических партнеров
первоначально могут мыслиться как добровольное еле-,
дование каким-то моральным, а не юридическим нормам.
Поэтому не случайно обращение правоведа именно к
этической стороне проблемы взаимодействия космических
цивилизаций.
Само по себе обсуждение этико-правовых вопросов
взаимоотношений космических цивилизаций, быть мо-
57

Жет, несколько преждевременно. Тем не менее,
несмотря на их малую актуальность (и в то же время
налет сенсационности, зачастую вообще
сопровождающий проблематику внеземных цивилизаций), нет
сомнений, что их в принципе нужно когда-нибудь исследо^
вать — даже в том случае, если цивилизации не будут
обнаружены в ближайшие десятки или сотни лет. Как
отмечает Фазан, до тех пор, пока не будет доказана
невозможность существования внеземного разума (а это
вряд ли будет доказано когда-либо), до тех пор остается
возможность контактов с его представителями.
Исходя из возможности существования внеземных
цивилизаций, Фазан приводит в поддержку своего мнения
высказывания многих ученых и философов, в том числе
Иммануила Канта. Фазан находит в трудах немецкого
философа XVIII—XIX веков мысли, где говорится о
возможности существования иного разума, кроме
человеческого. Кант исходит при этом из априорной идеи
чистого разума как единого целого всех разумов, к
которым относится и человеческий разум. Интерпретируя
эти мысли Канта, как допущение существования
внеземных цивилизаций, Фазан пытается строить «метаправо»
и «метаэтику» их поведения. В основе его должен
лежать категорический императив Канта: «Поступай так,
чтобы максима твоей воли всегда могла быть вместе с
тем и принципом всеобщего законодательства». Фазан
считает необходимым перенести эту заповедь на мета-
правовые (и метаэтические) отношения между
различными, как он говорит, «космическими родами».
Он формулирует принципы «метаправа», среди
которых фигурируют такие: все разумные роды Вселенной
имеют в принципе равные права и ценности; каждый
партнер по метаправу имеет право на
самоопределение; надо избегать всяких действий, которые наносят
ущерб другому роду; каждый род имеет право
защищать себя от любого погубного для него действия,
совершаемого другим родом; принцип сохранения одного
рода имеет приоритет перед развитием другого; мета-
правовые соглашения и договоры должны соблюдаться;
если один род помогает другому своей деятельностью,
то это является не правовым, а этическим приципом 12.
12 См.: Е. Fas а п. Relations with Alien Intelligence. Berlin, 1970,
p. 62—69.
58

Фазан полагает, что эти нормы должны действовать'
в будущих встречах с цивилизациями космоса, в том
числе и весьма отличающимися от человечества, ибо они
следуют из категорического императива Канта, имеют
априорное значение, выступают в качестве «правовых
констант», действительных для всей Вселенной.
Конечно, Фазана можно понять, когда он в поисках
этических и правовых принципов обращается к весьма
абстрактным принципам, которые не были бы
«привязаны» к особенностям человечества (ибо в таком случае
есть риск особенное выдать за всеобщее).
Категорический императив Канта удовлетворяет этому, ибо им,
согласно мысли немецкого философа, должны
руководствоваться все, независимо от своего социального
положения, происхождения и т. д. И в этом смысле он
должен был бы действовать не только среди людей, но и
вообще среди разумных существ космоса в силу своей
абстрактности и оторванности от конкретных
материальных «носителей» и систем.
Однако именно эта абстрактность и неконкретность
категорического императива делает его неприменимым
не только к поведению людей, но и к взаимоотношениям
реальных космических цивилизаций. Здесь кроется
коренной методологический порок концепции Фазана,
которому цивилизации космоса представляются чем-то
однородным и мало различающимся в интересующем нас
аспекте.
Если мыслить антропоморфно (а иначе мы пока мьк>
лить не можем), то мы должны заключить, что
цивилизации космоса в принципе не могут быть однородными
по своему происхождению, уровню развития и т. д.
Например, цивилизации, не начавшие осваивать космос,
находятся на нижних ступенях по уровню своего
развития, и в социальном плане для них, по-видимому,
характерна эксплуататорская организация.
Общество, приступившее к освоению космоса, но в
пределах своей Солнечной системы, уже переходит к
более совершенной общественной организации.
Наконец, для цивилизаций, совершающих межзвездные
перелеты, характерным, как упоминалось, является
наиболее совершенная общественная организация: именно эти
цивилизации и могут вступить в контакт с нами.
Поэтому морально-правовые принципы
взаимодействия для космических цивилизаций, как и для людей,
59

оказываются не какими-то внесоциальными, а тесно
связанными с природой, положением, происхождением и
уровнем их развития. Как и для человеческого
общества, для космических цивилизаций не может быть
всеобщей и внеисторичной морали, которой они
руководствовались бы до контакта и в процессе взаимодействия.
Поэтому Фазан, несмотря на то, что в его
рассуждениях встречаются интересные мысли, нуждающиеся
также в осмыслении и развитии, в целом избрал
ошибочный путь, положив в основу «метаправа» и «метаэтики»
категорический императив Канта.
И тем не менее изучение вопросов этики и морали
в связи с предположением о существовании внеземных
цивилизаций, контакта и взаимодействия с ними может
давать полезные результаты, углубляющие наше
понимание этических отношений между людьми и, так
сказать, общего нравственного потенциала всего
человечества, которому рано или поздно, по-видимому,
предстоит сотрудничать с представителями «внешнего» разума.
Как мы могли констатировать, уже само
предположение о возможности существования и контактов
космических цивилизаций заставляет пересматривать
накопленный человечеством арсенал средств решения
проблемы взаимодействия людей на Земле. Это вызывает
даже «космический ренессанс» категорического
императива Канта; здесь возможно возрождение (и оно
действительно происходит) и иных идей, казалось бы, уже
ставших достоянием истории. Однако при изучении этих
вопросов нельзя, разумеется, абстрагироваться от
социально-экономических факторов и условий, в которых
взаимодействуют моральное сознание и космонавтика,
порождая совершенно разные последствия в
противоположных общественных системах.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Развитие космонавтики, умножение числа объектов,
исследуемых средствами ракетно-космической техни-ки,
развертывание прикладных направлений использования
космоса в целях совершенствования нашего
хозяйствования на Земле — все это показывает, что благодаря
космонавтике человек получил качественно новые
средства воздействия на природу космоса и Земли, которые
60

увеличивают его могущество и открывают перспективы
неограниченного научно-технического и социального
прогресса.
Главная задача заключается сейчас в том, чтобы
эти могущественные средства использовать в
исключительно мирных целях, в гуманистическом
направлении.
Задача эта имеет также и немаловажные
мировоззренческие стороны. Поскольку, как уже было сказано,
космонавтика в принципе связана со всеми науками и
сообщения о космических достижениях передаются
средствами массовой информации, то она дает миллионам
людей яркое свидетельство правильности
материалистических взглядов на природу и общество, на их развитие
и взаимодействие.
Раскрывая истинную картину строения Земли и
Вселенной, добывая новую фундаментальную информацию
для астрономии, физики, химии, геологии, биологии,
медицины, психологии и многих других отраслей
современного знания, космические исследования дают
конкретные аргументы, подтверждающие научное,
материалистическое мировоззрение.
Из всех направлений современной
научно-технической революции космонавтика оказалась самым
действенным атеистическим фактором. Отвергая веру в
сверхъестественные силы, она невиданно расширяет и
умножает возможности и силы человека. Тем самым
космонавтика не только проясняет подлинную картину
строения мира, но и формирует правильные взгляды на
место и роль человека во Вселенной, которые коренным
образом противоположны тому, что веками утверждала
церковь, всячески принижая человека, называя его
«земным червем» и «песчинкой мироздания».
Кроме того, космонавтика помогает формированию
единства, взаимосвязи человечества, Земли и космоса,
отображаемых концепций «социогеокосмизма».
«Человечество — Земля — космос» — грандиозная
система предметной деятельности, общественной
практики — имеет сегодня и для обозримого будущего
своим центром и двигателем человека. Для того чтобы
человек успешно выполнял эту задачу, чтобы Земля и
космос служили всем людям, а не какой-либо их части
в ущерб другой, человек как двигатель и центр упомя-*
нутой системы призван обладать такими социальными
61

качествами, которые мы ассоциируем с личностью
коммунистического общества. Вот почему в социальном
развитии, освоении и благоустройстве Земли, исследовании
и использовании космического пространства на первом
плане стоит социально-гуманистическая проблематика,
тот аспект мировоззрения, который формируется
общественными науками, как уже включившимися в
освоение космоса (право, экономика, психология и др.), так
и теми, которые еще займут свое место в
расширяющемся процессе космизации научного знания.
В этом, на наш взгляд, заключается одно из
методологических и мировоззренческих преимуществ «со-
циогеокосмизма» — концепции, позволяющей не только
подчеркнуть подлинно гуманистическую сущность и
предназначение развития современной космонавтики, но
и предвидеть повышение роли общественных наук в
дальнейшем изучении и освоении Вселенной.
Итак, больших мировоззренческих проблем,
поднятых непосредственно или стимулированных развитием
космонавтики, немало (и мы рассмотрели далеко не
все их). Они существенно влияют на научное
мировоззрение в целом, а не представляют собой какой-то его
«астронавтический остров», изолированный земными
проблемами от других аспектов мировоззрения
современного человека. Все эти вопросы связаны не только
с развитием и углублением общих представлений о
структуре мироздания, но и с резко изменившейся,
теперь уже весьма активной ролью человека во
Вселенной, с его судьбами на Земле и вне ее пределов, с
тревогами и надеждами, которые одновременно создает
современный научно-технический и социальный
прогресс.
Космонавтика сейчас вступила в такую стадию
развития, когда настоятельно требуется ее философско-ми-
ровоззренческое обоснование, выработка прогнозов
развития в контексте процессов и перспектив развития
человеческого общества.

ЛИТЕРАТУРА
Материалы XXV съезда КПСС. М., 1976.
Федосеев П. Н. Философия и мировоззренческие проблемы
современной науки.— «Вопросы философии», 1978, № 12; 1979, № 1.
Шкловский И. С. Вселенная, жизнь, разум. М., 1976.
Вопросы мировоззрения в лекциях по астрономии. М.г 1974.
Идеи К. Э. Циолковского и современность. М., 1979.
Астрономия, методология, мировоззрение. М., 1979.
Фаддеев Е. Т. Космонавтика и общество. Ч. I, II. М., 1970.
Урсул А. Д., Ш к о л е н к о Ю. А. Человек и космос. М.,
1976.

СОДЕРЖАНИЕ
Введение , 3
Космические аспекты научного мировоззрения . 9
Космическая деятельность человечества и
перспективы ее развития 30
Мировоззренческие тупики буржуазных концепций
эры космоса 47
Заключение , 60
Литература ♦..,,♦.... 63
Аркадий Дмитриевич УРСУЛ
Юрий Андреевич ШКОЛЕНКО
ЧЕЛОВЕК И ВСЕЛЕННАЯ
Главный отраслевой редактор 3. Каримова
Ст. научный редактор К. Сапунова
Мл. редактор И. Игнатьева
Худож. редактор Т. Егорова
Техн. редактор А. Красавина
Корректор В. Ширяева
ИБ № 2582
Сдано в набор 4 01 80 г. Подписано к печати 29.02.80 г. А 03814.
Формат бумаги 84Х108'/з2. Бумага № 2. Гарнитура
литературная Печать высокая. Усл. печ. л. 3,36. Уч.-изд. л. 3,43. Тираж
45 800 экз. Заказ № 37. Цена 11 коп Издательство «"Знание».
101835, ГСП, Москва, Центр, проезд Серова, д. 4. Индекс за-;
каза 801 104.
Типография Всесоюзного общества «Знание». Москва, Центр,
Новая пл., д. 3/4.

11 коп.
Индекс 70075
ИЗДАТЕЛЬСТВО
„ЗНАНИЕ"